«Тайны родства»

Гультрэ Икан Релавьевна

Тайны родства.

Книга 1. Тайны крови

Аннотация:

  "Тайны родства" - вторая книга цикла о Лари Май и прямое продолжение романа "Птице нужно небо".

     Лари Май по-настоящему становится частью мира, куда ее занесло, врастает в него, обретает почву под ногами. Жизнь продолжает выкидывать замысловатые кульбиты, однако вокруг нашей героини постепенно появляются те, без кого эта самая жизнь немыслима. Старые связи и знакомства приобретают новую окраску, новое значение. Любое событие имеет свои причины и следствия и ведет Лари туда, куда она, сама пока этого не осознавая, стремится.

   Роман ЗАКОНЧЕН и полностью выложен 27.05.2016.***

   Человек вздохнул, поднялся с колен и направился к выходу из храма. Металлический звон за спиной заставил его вздрогнуть -- в храме больше никого не было -- и обернуться... И обомлеть: в чаше жертвенника, где только что прогорел дым от его скромного приношения -- горсти ячменных зерен -- мерцали золотым и серебряным блеском монеты. Шесть арсов, восемь левсов... ну и медная мелочь без счета. Как раз то чего ему не хватало, чтобы получить помощь мага и отправиться, наконец, в дальнейший путь. Сегодня человек принес жертву Тарсу и Наистэсу. Без особой надежды -- в чудеса он не очень-то верил. А они, оказывается, случаются. И где-то там, в неведомой дали, нашелся еще кто-то, кто продолжает верить -- и немножко творить. Вместе с богами...

Часть I. Сермиритовая невеста

Глава 1

   В школьной алхимической лаборатории я засиделась допоздна отнюдь не ради учебы. Я изобретала. Не новое лечебное зелье, не взрывчатку и не противоядие -- я пыталась произвести... банальную бельевую резинку. Впрочем, это в моем родном мире она банальная, а здесь до нее никто пока не додумался.

   Вообще, все попаданки занимаются прогрессорством -- они производят идеальные зеркала, варят мыло, учат отсталых аборигенов книгопечатанию... Мне повезло -- мир, который меня приютил, хоть и развивался по пути магическому, а не техническому, однако достиг немалых успехов в области бытовых и прочих удобств: зеркала тут и без меня прекрасные, до книгопечатания тоже без сопливых додумались, мыло... ну, при таком уровне развития алхимии неудивительно, что моющие средства -- как для тела, так и для волос -- имеются на любой вкус. И качество на зависть.

   Ну и на ниве нижнего белья попаданки тоже обычно подвизаются -- в основном, лифчики их интересуют. Меня, если честно, они волнуют куда меньше -- с моими более чем скромными формами я могу об этом не задумываться. Кроме того, бюстгальтеры тут, как ни странно, тоже имеются. И вообще с одеждой -- полный порядок: никаких вам корсетов и кринолинов. И женщина в брюках никого не шокирует, хотя юбки и считаются более приличествующей одеждой для женского полу. А вот трусы -- да. Все-таки завязочки и крючочки -- это не слишком практично, на мой взгляд. Тем более, резина здесь имеется. То есть, конечно, не совсем резина, но сгущенный сок брайги (травка такая) успешно служит, к примеру, для изготовления одноразовых перчаток. Я ими пользуюсь во время работы в лечебнице. Очень удобная вещь: с виду вроде похоже на эластичный бесформенный комок, но стоит попробовать натянуть на руку -- и материал облегает кисть, ничуть не стесняя в движениях и не снижая чувствительность. Закончил работу, скатал с руки "резиновое" покрытие, бросил в специальный контейнер -- использованная перчатка послужит сырьем для новой. Разумеется, после специальной обработки.

   Но использовать сок брайги в галантерее никто пока не додумался. И нынешним затяжным вечером, плавно переходящим в ночь, я как раз пыталась решить, каким путем лучше идти -- заимствовать эластичность у сгущенного сока брайги и придать это свойство обычной тесьме, или все-таки поработать над стабильностью материала и изготовить нить для вплетения в тесьму -- как это делалось у нас. Собственно, я уже склонялась ко второму варианту, только не могла пока понять, как этого добиться. Хотелось использовать как можно меньше магии, иначе изделие станет неоправданно дорогим.

   В общем, я зависла. И через какое-то время мой организм решил мне напомнить, что все-таки пора. Да, конечно, учебный год только-только начался, заданий немного, а еще завтра я могу поспать подольше, поскольку от занятий по физическому развитию меня освободили -- пока моя многострадальная спина не заживет окончательно. Впрочем, это не за горами -- с моей ускоренной магической регенерацией, подкрепленной усилиями целителей, к концу месяца наверняка даже шрамов не останется. На теле. Не на душе. Но об этом не стоит. Не стоит, я сказала!..

   Смахнув непрошеную слезу, я откинулась на спинку стула -- боли мне это уже не причиняло. Путные мысли в голову никак не приходили, что немножко огорчало: первая декада учебного года была самым подходящим временем для того, чтобы изобретать что-нибудь не слишком важное. Уже в выходные расслабленная жизнь благополучно закончится -- мне предстоит визит в банк для открытия собственного счета, поскольку меня наконец-то признали совершеннолетней, потом у меня назначена встреча с управляющим, которого мне порекомендовал мой деверь и который обещал ознакомить меня с моим финансовым положением -- все же хотелось знать, на какие средства я могу рассчитывать -- и как герцогиня эс Демирад, и как баронесса Май-Рок. После этого я собиралась заглянуть в столичный особняк, доставшийся мне по наследству от покойного мужа, и, по возможности, там и переночевать, если обстановка позволит, поскольку на следующее утро я собиралась на дежурство в лечебницу.

   В принципе, в моем нынешнем положении я могла бы уже и не подрабатывать, но... Если честно, я себе даже представить не в состоянии, как это -- не работать. Тем более, работу я свою любила, да и меня там ценили. Кстати, обещали в этом году зарплату поднять до уровня молодого специалиста, если я сдам экзамен на право "ограниченной практики". Ограниченной -- это значит, под присмотром "старших товарищей", потому что в этом мире я пока еще не закончила свое образование. Целых три года впереди.

   Окончательно осознав, что нынешним вечером, плавно переходящим в ночь, светлые мысли уже не посетят мою голову, я свернула изобретательскую деятельность, тщательно за собой убрала, закрыла лабораторию и побрела в спальню. Соседка моя -- Рейяна -- видела уже десятый сон, хотя обычно с курами никогда не ложилась. Вошла я тихонько, на цыпочках, чтобы ее не потревожить, свет не включала, перейдя на ночное зрение, а на ванную так и вовсе полог тишины пришлось навесить, благо к четвертому курсу все эти чудеса уже чудесами не кажутся, а становятся частью повседневности.

   ...К моему утреннему сну соседка отнеслась куда менее бережно, чем я к ее вечернему. Топала, хлопала и даже нарочно разбудить пыталась, хоть накануне я ее честно предупредила, что на физподготовку не иду. Ну да боги с ней, с соседкой. Она не злая, просто слегка бесцеремонная. Поначалу мы с ней основательно не поладили -- ей вздумалось кичиться своим благородным происхождением и всячески давать понять, что я с ней рядом находиться недостойна. Она даже пакости разные подстраивать пыталась... пока я однажды случайно не спасла ей жизнь. Не скажу, что после этого мы стали подружками, но общались вполне на равных. А потом я и сама титулом обзавелась. Даже двумя. Правда, о втором моя соседка пока не знала, я помалкивала, а на общих занятиях по специальности, на которых могла бы прозвучать моя новая вполне узнаваемая фамилия, мы в новом учебном году пока не сталкивались.

   Собственно, учебный год начался только два дня назад, и ни одного семинара по целительству или медицинской алхимии у нас пока не было. Вот сегодня как раз будет первый. Даже два - долгожданный курс "Магические разумные расы: анатомия, физиология и энергетические структуры" и алхимия для целителей.

   Я дождалась ухода соседки, а потом все-таки соскребла себя с постели. Состояние было вялое -- вчерашнее бдение в лаборатории давало о себе знать, поэтому собиралась я неспешно и вдумчиво -- умыться... одеться... причесаться... На завтрак я уже не успевала, зато до спортивной площадки дойти планировала. У меня, конечно, освобождение, но Наттиора поприветствовать все равно стоило. Я считала, нам повезло, что он оставил себе нашу группу. Вторая -- более слабая -- на первых курсах занималась у Бейла Тагри, теперь у них был новый преподаватель, а Нат вел нас и дальше. Подозреваю, что отчасти из-за меня, но я никогда его об этом не спрашивала.

   Нат был прекрасен -- как всегда. И дело даже не во внешней красе, хотя, конечно, и тут полуэльфу было чем похвастаться. Но я не об этом, а о его преподавательском таланте: как-то он умудрялся раздать всем задание по силам, проследить за каждым, указать на ошибки, помочь с ними справиться. Словом, он был везде. А мне сегодня представилась великолепная возможность понаблюдать за его работой со стороны.

   -- Ну как ты? -- Наттиор подошел ко мне после урока.

   -- Да ничего, немножко завидую всем, но надеюсь со следующей декады к вам присоединиться, а то так и раскиснуть недолго.

   -- Что целители говорят? -- во взгляде Ната -- тревога.

   -- Пока ничего. Хожу к ним каждый день, как на работу. Вроде бы обещают, что еще два дня -- и можно будет расслабиться. Да ты не думай, Нат, ничего ужасного со мной не случилось. Ничего, что я не могла бы пережить.

   -- Эх, птичка, -- полуэльф приобнял меня и прижал к груди. -- Мне кажется, я за тебя всегда бояться буду. Ты мне давно уже как дочь.

   -- Да ну, скажешь тоже -- дочь! Молод ты еще для такой дочки.

   -- Ты мне льстишь, птичка. Мне уже шестьдесят пять, между прочим.

   -- Ого! -- только и смогла выдохнуть я.

   -- То-то же! -- усмехнулся Наттиор.

   А я задумалась. Конечно, для эльфа шестьдесят пять -- не возраст. Да и для полуэльфа тоже -- даже полукровки живут дольше обычных людей, да и иных магов тоже. Совершеннолетие у эльфов в тридцать, так что в папаши он мне вполне годился. Но выглядел все равно очень молодо -- как раз на тридцать человеческих, едва ли больше. Однако, если подумать -- почти все наши преподаватели, за исключением, может, ректора да магистра Локаха, смотрелись почти юношами, хотя наверняка таковыми не являлись. И сколько им лет на самом деле -- поди разбери...

   На "разумных расах" я обнаружила сразу двух новеньких -- парней из сопредельной державы, королевства Гирения, человека и полуэльфа. Оказывается, после нашего прошлогоднего исследовательского проекта в ВМШ Ниревии на целительство ломились отовсюду и на все ступени обучения. Правда, выше чем на четвертый курс никого не принимали.

   Но об этом я узнала чуть позже, а на семинаре просто с интересом приглядывалась к новым соседям, тем более, что ничего особо нового на вводном занятии я услышать не рассчитывала. Поэтому магистр Левир застал меня врасплох, назвав мою фамилию. Я даже не сразу сообразила, о чем речь, первая мысль была: "Ну вот, началось!", потому что за спиной я услышала удивленное аханье дражайшей Рейяны:

   -- Демирад?! -- и поняла, что вечером мне предстоит допрос с пристрастием.

   И только потом осознала, что магистр ждет от меня ответа.

   -- Простите, магистр, я задумалась и прослушала ваш вопрос, -- я смутилась.

   -- Собственно, студентка Демирад, это был не вопрос, а задание. Я хотел бы, чтобы вы подготовили к следующей декаде доклад о сфере жизни эльфов.

   -- Хорошо, магистр, -- у меня не было причин возражать.

   Зато возражения нашлись у одного из новых студентов:

   -- Я хотел бы знать, -- парень был явно недоволен, -- почему вы доверяете доклад на столь сложную тему студентке, да еще и в самом начале учебного года. Ведь до четвертого курса в программе не было ничего по эльфам?

   -- Видите ли, юноша, -- мягко заговорил магистр Левир, -- студентка Демирад действительно разбирается в этом вопросе, и у нее есть собственный опыт лечения магических существ.

   -- Я внимательно ознакомился с отчетами по вашему школьному междисциплинарному проекту, и мне ни разу не встретилась фамилия Демирад.

   -- В прошлом году студентка Демирад училась под другой фамилией, -- сухо ответил магистр. -- А вы, молодой человек, если уж проявили инициативу и перевелись в нашу школу, так извольте доверять преподавателям.

   Парень спорить больше не стал, сосредоточился на уроке, только напоследок смерил меня внимательным взглядом. Все ясно, значит, скоро будет подъезжать с вопросами.

   Целительскую алхимию вел не сам магистр Челлах, а молодой преподаватель, с которым я прежде не сталкивалась. Толково вел, но скучновато.

   А за ужином, естественно, мой стол атаковали. Сперва Рейяна, от которой до этого мне удалось спрятаться сначала в библиотеке, а потом в парке.

   -- Ну! -- заявила она, подсаживаясь ко мне. -- Выкладывай!

   -- Что тебе выкладывать, соседушка? -- ехидно отозвалась я. -- Поделиться своим ужином? Так тащи тарелку!

   -- Да ну тебя! Выкладывай, почему ты вдруг Демирад? -- Рейяна на мгновение задумалась, и глаза ее засветились пониманием. -- А! Ты ж замуж вышла!..

   -- Рейяна, солнышко, давай не сейчас! -- взмолилась я, завидев приближение следующего любопытного. -- Вечером в комнате я тебе расскажу все, что смогу.

   -- Ловлю на слове! -- разулыбалась соседка и подвинулась, уступая место новичку.

   -- Можно? -- спросил парень.

   -- Садись, -- хором позволили мы.

   -- Я спросить хотел, если можно... -- парень замялся. -- А под какой фамилией ты участвовала в проекте?

   -- Май, -- призналась я.

   Тут уж просто -- сама не скажу, так кто-то другой заложит непременно.

   -- Ты?! -- вылупился новичок. -- Та самая Май?!

   Ну вот, началось...

   -- Та самая -- это какая? -- поинтересовалась я, уже догадываясь, о чем пойдет речь.

   -- Ну, у нас легенды ходят -- студентка, которая этот проект, собственно, и придумала. Я вообще думал, ты со старшего курса, и уже выпустилась, и что мы здесь не встретимся.

   -- Ну, не то чтобы я его придумала...

   -- Не прибедняйся! -- вклинилась Рейяна. -- Ты его придумала, и это совершенно бесспорно! Ты вылечила Ритэниора и ты первая придумала использовать животных для посредничества в исцелении.

   Я бы, конечно, могла сказать, что додуматься мне помогли, но ведь тогда придется упомянуть и про саа-тши, а из этого, пожалуй, вообще нездоровая сенсация вырастет. Эх, куда ни кинь...

   Естественно, после ужина, стоило мне появиться в комнате, на меня тут же снова набросилась соседка. Пришлось рассказывать. Скользкую тему моего иномирного происхождения я планировала деликатно обойти, но о моих взаимоотношениях с герцогом Алейским умолчать не удалось. И о храмовой защите -- только без подробностей о том, как мне удалось от нее избавиться, -- и о планах герцога в отношении меня, и о суде -- опять-таки без экскурса в детали, -- и о коротком браке, и в вдовстве.

   -- А ты, значит, баронская дочка, а здесь просто под чужой фамилией скрывалась?

   Вот тебе и обошла подробности!

   -- Гхм... Знаешь, Май -- моя настоящая фамилия. Но я пока не готова рассказывать, как так получилось. Слишком сложно все.

   Пришлось Рейяне удовлетвориться таким ответом.

Глава 2

   О, урок этикета, кажется, придумали специально для меня. Все-таки намек императора на то, что в ближайшем будущем мне грозит активная светская жизнь вызвал у меня не только раздражение самим фактом (все-таки это неоправданный расход драгоценного времени), но и некоторое беспокойство о том, как я буду выглядеть. Мое скромное умение танцевать, обусловленное памятью тела провинциальной дворяночки, годилось разве что для школьных балов... Вот, кстати, надо бы еще и учителя танцев нанять -- буду по выходным у себя дома заниматься. Нескольких часов занятий должно ведь хватить, чтобы выглядеть достойно на осеннем балу во дворце, а? А кроме того, есть же всякие тонкости общения и особенности поведения за столом...

   Одно утешало: человечество во всех мирах скроено по одному лекалу, даже количество моделей построения общества ограничено. Кстати, я раньше думала, что эта ограниченность вызвана убогостью фантазии писателей. Оказалось, ничего подобного. Просто люди -- это люди. И любым проявлениям общественных отношений, если хорошо подумать, можно найти логичное объяснение. И какой-нибудь аналог в истории или литературе. Так что я искренне верила, что на уроках этикета не столкнусь с чем-нибудь труднопостижимым.

   Куда больше меня пугали новые предметы, не входившие в основной курс ни одной из специальностей -- так сказать, для особо одаренных. Ментальная магия и некромантия.

   Впрочем, менталистика настораживала лишь тем, что предмет вел сам магистр Релинэр -- декан "сыскарей", уж больно неоднозначные отношения складывались у нас самого начала. Так получилось, что этот человек знал обо мне больше, чем кто-либо другой, и едва ли не больше, чем я сама о себе знала. Ни единым намеком не дал он понять, что имеет намерения обратить свое знание против меня, но я все равно была настороже, жизненный опыт научил меня с опаской относиться к подобным ситуациям.

   Естественно, магистр с самого первого занятия обратил на меня пристальное внимание. Не только свое, а всей аудитории. Вопрос прозвучал самый банальный:

   -- А скажите мне, дорогие, для чего может использоваться ментальная магия?

   Скромная аудитория, насчитывающая не больше дюжины слушателей с разных факультетов (больше всего было сыскарей, разумеется) на мгновение опешила -- уж больно простым показался вопрос.

   -- Ну же! -- поторопил магистр.

   -- Ну-у, для допросов в следственном деле.

   -- В медицине, чтобы наладить контакт с не говорящим пациентом, или в природной магии для общения с животным, -- это кот-оборотень Марсо, он сыскарь и природник в одном лице.

   -- Остановимся пока на следственном деле, -- предложил магистр. -- Какие возможности дает нам здесь ментальная магия? Какие формы получения информации возможны?

   -- Ментальное сканирование, -- криво ухмыльнулась я.

   Да, это сомнительное удовольствие мне довелось пережить на собственной шкуре. И хотя процедуру -- по моей же просьбе -- проводил сам магистр Релинэр и делал это самым щадящим образом, мне, чтобы справиться с последствиями в виде частичной потери памяти, понадобилось почти две декады. Две декады отчаяния и страха.

   -- Радикальный метод, -- отозвался наш менталист, -- но если речь идет о простом допросе об относительно недавних событиях, то сканирование, как правило, не применяется. Какие еще варианты? Как можно допросить подозреваемого?

   -- Самый простой вариант -- обычный диалог с ментальной проверкой правдивости ответов, -- высказался один из сыскарей.

   -- Недостатки этого метода?

   Молчание.

   Пришлось снова включиться мне:

   -- Неправильно поставленные вопросы позволяют подозреваемому скрыть часть информации и даже выдать полуправду и ложь за правду.

   Дальнейшая беседа уже шла только между мной и магистром.

   -- Что вы предлагаете, студентка Демирад?

   -- Есть варианты: поверхностное сканирование, которое может быть облегчено вопросами, выводящими подозреваемого на нужные мысли, и... некоторое принуждение. Но второе незаконно. Карается блокировкой магического дара на срок от семи лет до пожизненного, в зависимости от степени и последствий воздействия на разум. Получение разрешения на такое принуждение возможно при определенных обстоятельствах, но только для менталиста с подтвержденной квалификацией не ниже третьей ступени.

   -- Очень развернутый ответ, спасибо! Скажите, кому-нибудь из вас во время учебной практики приходилось участвовать в таких допросах?

   Взгляд менталиста обвел аудиторию и вновь остановился на мне. Ну да, ему ли, изрядно покопавшемуся в моем прошлом, не знать... Правда, я до последнего времени надеялась, что в такие уж подробности он не вникал. Зря, выходит. Любопытно, в курсе ли он о том, что я применяла запрещенное воздействие к малышу Мару?..

   Естественно, я не могла не откликнуться:

   -- Мне приходилось. Правда, не во время практики, а еще до учебы в школе.

   -- Расскажите нам, пожалуйста.

   -- Да там особо нечего рассказывать, -- смутилась я, -- было нападение на караван с грузом сермирита, а я ехала в столицу с этим караваном. С нападавшими справилась охрана, потом мы вместе с Наттиором Залесным, который возглавлял отряд охраны, допрашивали главаря. Наттиор задавал наводящие вопросы, я держала преступника за руку и считывала мысленные отклики.

   -- Зачем держали? -- разумеется, для магистра это не было тайной, ответ нужен был однокурсникам.

   -- Чтобы облегчить контакт. Будучи слабым менталистом, я нуждалась в таком вспомогательном касании.

   -- А сейчас могли бы без этого? -- улыбнулся менталист.

   -- Не знаю, не пробовала, -- я улыбнулась в ответ.

   -- Итак, -- снова серьезно заговорил магистр Релинэр, -- допросы -- это, конечно, замечательно, но поверьте мне, этим польза ментального дара в сыскном деле не ограничивается. Во-первых, для следователя важно уметь защитить собственные мысли -- как от воздействия, так и от считывания. Этому мы и будем обучаться в первую очередь. Один урок в декаду будет полностью посвящен ментальной защите. Второй аспект дара -- мыслеречь, и она тоже очень важна, особенно когда надо обменяться сведениями с коллегами, находясь в засаде или даже в служебном кабинете, но в присутствии посторонних лиц. И поэтому на втором занятии декады мы как раз и будем осваивать мысленное общение.

   К счастью, о личном опыте в этой области магистр спрашивать не стал. А то у меня, конечно, было о чем рассказать, но, опять же, нездоровые сенсации... А чем еще может обернуться признание в регулярном общении с саа-тши?..

   ...К четвертому году обучения, когда начинался курс некромантии, этот предмет пугал меня куда меньше, чем при поступлении, когда магистр Самарэн -- вполне ожидаемо -- обнаружил у меня дар к магии смерти. В то время у меня еще были слишком свежи воспоминания о собственной смерти, да еще и стереотипы, вызванные неумеренным потреблением литературы определенного жанра, сыграли свою роль. Правда, частично эти стереотипы магистр развеял уже тогда -- просто своим внешним видом. Самарэн был утонченным блондином с привычкой одеваться в пастельные тона.

   Другие предубеждения приказали долго жить уже позже, по мере вникания в теорию -- все-таки, догадываясь, что некромантией меня рано или поздно принудят заняться, я проявляла к этой науке некоторый интерес. Важным аргументом "за" стал для меня тот факт, что поднимать трупы в этом мире считалось занятием неэтичным, прибегали к нему крайне редко и уж никогда -- для собственного удовольствия или, к примеру, чтобы создать послушных слуг. Слуги, кстати, из нежити никакие -- слишком много сил приходится тратить, чтобы поддерживать мертвую плоть в приемлемом состоянии, а механизм подчинения может давать сбои. В общем, сомнительное это удовольствие. Конечно, чтобы бороться с нежитью, надо знать, как она устроена и откуда берется, поэтому учиться поднимать зомби и прочую мерзость все-таки придется, но, по крайней мере, это не будет целью. Зато в следственном деле для допроса призывают дух жертвы, а не обращаются к мертвому телу. С духами, кстати, мне уже приходилось общаться -- удовольствие так себе, но ничего ужасного.

   В общем, на урок к магистру Самарэну я шла просто за интересной информацией и не прогадала -- как выяснилось, в текущем семестре он собирался давать нам только теорию, практика начиналась позже.

   А в конце первой интенсивной учебной декады меня ожидали не менее насыщенные выходные. Управляющий -- Зангех Кайеро -- оказался мужиком толковым, не зря Теагир мне его рекомендовал. Собственно, он уже много лет вел дела как самого Теагира, так и его покойного братца, а теперь вот и я к нему по наследству перешла. Вместе с баронством -- документы по нему он уже получил в имперском опекунском совете.

   Ну что сказать... Выяснилось, что дама я вполне состоятельная. Регулярно закатывать пир на весь мир, наверно, не стоило, но в приятных мелочах я могла себе не отказывать. А значит, я способна нанять подходящих слуг в городской особняк -- с этим господин Кайеро обещал помочь, а также обзавестись собственным выездом, благо о том, что конюх Крел не только дал согласие на службу у меня, но даже уже и выехал в столицу вместе с Маром, Теагир меня известил. Еще я могла позволить себе в ближайшие достойно одеваться, с умеренным размахом развлекаться, а также обставить дом, если мне не понравится состояние герцогского наследства. А остаться на мели я не опасалась -- даже если внезапно иссякнут сермиритовые рудники, что в принципе относится к области фантастики, у меня все равно останется моя профессия...

   А дом, кстати, оказался трехэтажным особняком с небольшим садиком и пустой конюшней на заднем дворе. Я завела Мирку в стойло и порадовалась, что по дороге заехала на рынок и купила мешок овса. По крайней мере, на ближайшее время моя кобыла была обеспечена питанием. Рядом с конюшней имелся каретный сарай, а в нем -- карета в довольно приличном состоянии... то есть подлежащая восстановлению. Правда, дверцы кареты украшал герб герцогов Алейских, а я не была уверена, что имею право пользоваться этой символикой, да и, честно говоря, не жаждала афишировать на каждом углу свою связь с этим семейством. Обойдя двор и сад я зашла в дом -- ключи от ворот и самого дома я получила от господина управляющего.

   В доме было чисто. Очень чисто и очень тихо. Настолько, что тишина эта давила на нервы и почти кричала: "Ты здесь не одна! Кто-то прячется от тебя в этих хоромах!" Вот, кстати, именно хоромы, иначе бы я это не назвала. И что мне с таким доминой делать-то? А насчет того, кто прячется, то на этот счет у меня были некоторые догадки -- господин Кайеро поведал мне, что в доме постоянно живет одна-единственная служанка -- горничная. Она же и содержит дом в порядке. Идеальном порядке, надо сказать. И почему-то этой особе взбрело в голову спрятаться от меня, ведь не слышать моего появления она не могла, да и предупреждена была заранее -- тем же управляющим. Однако сидела наверху и не высовывалась.

   -- Эй, есть тут кто живой?! -- гаркнула я, остановившись у самой лестницы.

   И прислушалась. Тишина. Собралась было еще раз покричать, но тут послышались торопливые шаги, и через минуту передо мной предстала девушка лет двадцати двух, не больше. Вроде бы невзрачная, а глазищи на бледном лице -- огромные и ярко-голубые, как озера под летним небом. И взгляд как у испуганной лани. Не добежав до конца лестницы, девица остановилась и присела в неуклюжем реверансе, с трудом удержавшись на ногах.

   -- Ваша светлость, -- пробормотала горничная, мучительно краснея.

   -- Как вас зовут? -- спросила я.

   -- Ула, ваша светлость, -- девица снова присела.

   -- Где мы можем поговорить, Ула?

   -- В малой гостиной? -- предположила горничная.

   -- Ведите!

   Горничная отвела меня в уютную небольшую гостиную на втором этаже -- внутреннюю такую, исключительно для хозяев и близких друзей. Вряд ли, конечно, у Симьяра были друзья... с другой стороны, дом наверняка строили и обставляли еще его предки. Здесь тоже все содержалось в идеальном порядке, даже удивительно было, как Ула одна могла с этим всем справляться. Об этом я ее и спросила, усевшись в кресло и дождавшись, пока девушка, страшно смущаясь, тоже займет место напротив меня.

   -- Ну-у, я немножко умею... бытовую магию. Я ведь школу горничных заканчивала.

   Вот так открытие -- за три с лишним года жизни в стране впервые о таком услышала! Оказывается, магически одаренные девушки из бедных семей, не получившие базового общего образования, могли в таких вот школах обучаться. Уле повезло -- ее приняли в столичное учебное заведение, хоть она сама из деревни, научили читать и писать, а потом еще и взяли на работу в этот дом. Причем насчет везения в последнем я очень сомневалась -- уж больно запуганной выглядела девушка. И это при том, что хозяин постоянно проживал в своем герцогстве, а в столице бывал лишь наездами.

   -- Скажите, Ула, а вы хотели бы работать здесь и впредь?

   -- Да, ваша светлость! Вы ведь оставите меня? -- дрожащим голоском.

   -- Мне нравится, в каком порядке вы содержите дом. А как вам жилось здесь при прежнем хозяине?

   Глаза испуганной лани наполнились слезами. А я... каюсь, считывала эмоции и беспорядочные обрывки мыслей, которые всколыхнул мой вопрос.

   -- Все хорошо... Все было хорошо. Герцог щедро платил мне...

   Вот что платил, я не сомневалась, а насчет "хорошо" не поверила...

   -- Не лгите мне, Ула. Я вижу, что хорошо вам тут не было. Почему вы не ушли?

   -- Он сказал, что не даст рекомендаций. -- пробормотала Ула. -- И потом... он приезжал редко, большей частью я жила тут одна и... мне правда было хорошо.

   -- Хорошо, когда здесь не было герцога, -- вздохнула я.

   -- Вы... меня теперь рассчитаете?

   -- С чего бы?

   -- Ну, за то, что я тут... с вашим мужем.

   -- Милая, за то, что вы тут... с моим мужем... кстати, он тогда еще и мужем моим не был... Так вот, за это вы заслужили денежную компенсацию и помощь лекаря-менталиста.

   -- З-з-зачем лекаря? -- испуганно пробормотала девушка.

   -- А вы хотите, чтобы вам помогли немного приглушить неприятные воспоминания? Чтобы они не мешали вам жить дальше?

   -- Н-н-не знаю. Х-х-хочу, наверно...

   -- Ну вот, есть такие маги-лекари, которые помогают забыть. Не полностью, конечно, иначе в памяти возникнут провалы, и они вас будут мучить, а просто делают воспоминания менее яркими, менее болезненными. Если вы не против, я отведу вас к такому лекарю.

   -- Да... Я очень хочу... Спасибо! -- Ула наконец осознала, что ее ни в чем не обвиняют, ничего страшного не происходит и что я действительно хочу ей помочь.

   А я... поначалу думала ввести в доме демократические порядки и предложить горничной называть меня, пусть и не на "ты", но хотя бы по имени. Посмотрела на девицу и поняла -- никаких шансов. Ну и ладно. Сошлись на "лейве Лари" наедине и "светлости" при посторонних. Потом я уговорила девушку, чтобы она позволила мне себя осмотреть. Все-таки хотелось убедиться, что травмы у Улы исключительно душевные. Но зря я надеялась -- спина, руки и ноги были перепахана шрамами разной степени давности, совсем тонкие -- на груди... от ножа или чего-то подобного. Похоже, никто ее не лечил, все заживало само, а теперь некоторые шрамы уже и не свести, наверное...

   -- М-м-мерзавец, -- прошипела я, бессильно откидываясь на спинку кресла.

   Ула вновь метнула на меня испуганный взгляд.

   -- Это я не тебе, милая, -- устало ответила -- между делом я уже начала к ней на "ты" обращаться.

   Одно радовало -- половые органы были в полном порядке. Если свести хотя бы часть шрамов и поработать с памятью и психикой, то девушке еще можно помочь...

   Потом Ула провела меня по дому. В целом я была вполне довольна наследством. Вот только хозяйская спальня... эта комната хранила память о мерзких развлечениях герцога Алейского. А я хотела убрать из этих стен всякую память о нем. Решила, что всю мебель повыкидываю, из комнаты сделаю... ну, потом придумаю, что сделать. Главное, спать я здесь не стану.

   Ула помогла мне выбрать подходящую комнату, которую я собиралась сделать своей спальней, а нынешней ночью я решила воспользоваться одной из гостевых. И не прогадала -- спала, как убитая, без тревог и сновидений.

Глава 3

   Первое дежурство после вынужденного затяжного отпуска было спокойным и даже рутинным. Я успела от души наболтаться с доктором Вестрамом, спросить у него совета по поводу бедняжки Улы и даже связаться с рекомендованным им специалистом, менталистом-целителем. Ну и в своей лечебнице договорилась -- шрамы-то тоже убирать надо, не только душа пострадала.

   Поэтому наутро после работы, вместо того чтобы отсыпаться, я бегала с Улой по врачебным кабинетам. Если бы не училась, могла бы хотя бы телесными повреждениями сама заняться, но тут важна была регулярная обработка, а я могла бывать в особняке только на выходных.

   А с начала декады меня затянула учеба, к которой примкнуло множество неотложных дел. Непросто, оказывается, быть домовладелицей. Дошло до того, что я начала вести список, чтобы ни о чем не забыть: связаться с Кайеро насчет перестановки, попросить его поискать кухарку (все-таки Крел уже в пути, и в доме скоро будут постоянно проживать три человека, которых надо кормить, а у горничной и без того работы много), передать Уле записку, чтобы подготовила комнаты для конюха и мальчишки, зайти в ближайшую школу и договориться насчет принятия мальчика на обучение -- учебный год-то уже начался.... Что я еще забыла? Ах, да, договориться с портнихой, потому что времени до осеннего бала -- всего ничего.

   Портниха у меня была постоянная -- та самая, у которой я брала свое первое бальное платье, и менять ее в связи со сменой статуса я не собиралась. Мы с ней друг друга хорошо понимали, меня устраивало то, что выходило из-под ее ловких ручек, а ее -- более чем щедрая оплата.

   С ней, кстати, можно будет и насчет резинки пообщаться, потому как свое гениальное изобретение я все-таки добила, а у Эльхи (так ее звали) наверняка есть постоянный поставщик-галантерейщик.

   А еще я получила записку от магистра Локаха, в которой он приглашал меня к себе на обед в ближайший выходной. И мне стало неловко, потому что именно магистр должен был одним из первых узнать о переменах в моей жизни. Без его помощи ничего у меня не получилось бы, а я... даже письмо не подумала написать, не говоря уж о личной встрече. Стыдно.

   Я крутилась в этом водовороте, вроде бы полностью погрузившись в повседневность, но при этом постоянно чувствовала какое-то беспокойство. Мне казалось, что наполненные рутинными хлопотами дни на исходе, что вот-вот меня затянет совершенно другой водоворот, куда более бурный и опасный. Я даже мысленно отмечала вехи -- некие значимые точки в схеме плетения моего нового бытия, которые могли послужить началом отсчета каких-то событий. Это чувство напоминало зуд -- стоило коснуться мыслью этих условных точек, и воображаемые пальцы тут же тянулись почесать шелушащуюся кожу. К таким точкам относились заграничные новички на нашем курсе, что-то свербело при воспоминании о летнем путешествии в крепость Дейх, невнятную тревогу вызывало скорое прибытие Крела и Мара. Почему? Этого я объяснить не могла. Но своей интуиции доверяла всецело.

   Впрочем, интуиция не помешала мне искренне радоваться приезду старых знакомцев. Еще в последний учебный день декады я получила от Улы записку с сообщением о том, что "конюх и мальчик" приехали, поэтому наутро я ехала в город... нет, домой... вот как оно теперь -- я еду домой, у меня есть дом. Свой дом. Не только стены, но и люди, которых я уже люблю и которые, надеюсь, полюбят и меня. Словом, я ехала в предвкушении встречи. Как оно будет -- когда я не девчонка четырнадцати лет, бесправное существо, с которым и разговаривать нельзя, а взрослая женщина и сама -- хозяйка? Как это -- увидеть Крела, который мне когда-то сделал чудесный подарок? Подарок я не уберегла -- принесла в жертву богине справедливости и милосердия, но... жалеть об этом не могла, хотя деревянную резную птичку до сих пор вспоминала с детским восторгом и сожалением об утрате. А еще -- как это -- увидеть Мара, который был совсем мелочью, когда мы познакомились, а сейчас ему, должно быть, около двенадцати или чуть больше, и он уже не просто мальчишка, а подросток, с собственным мнением по каждому поводу?

   Переживала я зря -- встреча оказалась просто волшебной. Для дядьки Крела я оставалась все той же девчонкой, но смерть герцога стерла искусственную границу между нами, поэтому в первое же мгновение я угодила в крепкие объятия конюха и сама повисла у него на шее -- все это под испуганно-потрясенным взором Улы. А потом на меня налетел вихрь:

   -- У-у-у! -- Мар повис одновременно на мне и на дядьке. -- Я так ра-а-ад! А еще! Еще! Смотри, что я умею!

   Объятия распались. Мар вытянул пред собой руку, и на кончиках пальцев мальчишки затрепетали чуть заметные огоньки синеватого пламени.

   -- Ого! Ого-го! -- отреагировала я.

   -- Да! -- Мар смотрел на меня влюбленными глазами, какими дети обычно смотрят на своих кумиров. -- Я видел тогда в храме, как ты делала... ну, когда волосы поджигала... Я верил, что у меня получится! И получилось!

   -- Да-а, малыш, тебе учиться надо, -- я вздохнула, понимая, что поселить в доме маленького мага -- это уже куда большая ответственность, чем если бы он был просто мальчишкой.

   -- И дядька Крел говорит -- учиться. А у нас школы даже нет.

   -- А что ты уже умеешь? -- я сразу взяла быка за рога.

   -- Читать, писать, -- мальчишка начал загибать пальцы, -- считать. Ну, еще складывать и вычитать могу.

   -- Еще ты умножать и делить уже умеешь, -- вмешался Крел.

   -- Ну-у, -- покраснел Мар, -- не очень-то здорово. И если числа не слишком большие.

   -- Тогда у меня предложение: здесь есть школа недалеко, минут двадцать ходьбы, и директор будет нас сегодня ждать. Я договорилась с ним предварительно, но не знала, умеешь ли ты уже что-нибудь и в какой класс тебя определять.

   -- И в какой?

   -- Ну, по возрасту ты во второй годишься. По знаниям, как выяснилось, тоже.

   Школа была рассчитана на четырехлетнее обучение и предназначена для небогатых горожан. Когда Мар продемонстрировал мне свои магические достижения, у меня мелькнула мысль, что надо было бы школу поприличнее выбрать, чтобы он мог получить достойную подготовку для поступления в ВМШ, но живо представила себе отношение к деревенскому мальчику со стороны деток состоятельных горожан и мелкого дворянства и решила, что не стоит. Лучше я с ним сама позанимаюсь, если он не утратит интерес к магии.

   И да, в школу Мара приняли -- и как раз во второй класс, как я и рассчитывала. Еще мне пришлось строго-настрого запретить ему заниматься магией без моего контроля. Пообещала мальчишке, что вечером покажу ему кое-какие упражнения, довела его до дома, а сама отправилась в гости к магистру Локаху.

   Обед у магистра был, как обычно, великолепен -- язык проглотишь, но поесть спокойно старик мне не дал -- просто терпения не хватило.

   -- Ну, детка, я уже слышал о переменах в вашей жизни, а теперь и вижу -- от храмового щита вам удалось избавиться, но ваша магия осталась при вас.

   Я вздохнула, отодвигая тарелку:

   -- Да, магистр, с помощью Ритэниора мне удалось получить схему, которая позволяет снять защиту без потери магии.

   -- Ми-и-илая, -- придвинулся ко мне магистр Локах, -- вы же понимаете, что это научное открытие? С вас -- статья в "Вестник магической науки". С подробностями и рисунком схемы.

   Я опять вздохнула:

   -- М-м-магистр, тут есть сложность определенная. Дело в том, что ритуал я проводила не с мужем или с женихом, он бы такого просто не допустил, а с другим человеком, которого с помощью другого ритуала -- запретного, из того самого закрытого хранилища, куда я получила доступ благодаря вашей рекомендации, -- выдала за своего жениха. -- о том, что тот самый "другой человек" был одурманен и использован в ритуале без его согласия, я даже упоминать не стала -- стыдно было признаваться. -- Вы же понимаете, магистр, что такие подробности могут стоить мне запрета на магическую деятельность и перекрытия каналов?

   -- А мы без подробностей! -- не моргнув глазом, заявил магистр. -- Кому они интересны? Важен сам факт: ритуал храмовой защиты обратим.

   -- Угу, -- пробурчала я, -- легально -- только при условии согласия жениха.

   -- Такая ситуация тоже возможна! -- горячо заверил меня Локах. -- Не все же такие, как ваш... герцог. А статья нужна в любом случае -- раз уж вам давали допуск в закрытое хранилище ради научной работы, то надо представить обществу результаты ваших трудов, тогда, если что, вам не станут задавать лишних вопросов.

   -- Хорошо, магистр, статью я напишу, но в соавторстве с Ритэниором-Арав. Без его подсказок я бы не справилась.

   ...Вечером мы обсуждали с Крелом приведение в порядок конюшни и кареты -- конюх взялся стесать герб и украсить дверцу по-своему -- это не возбранялось. Договорились, что лошадей купим позже, когда все будет готово. И еще он сам предложил исполнять еще и обязанности кучера, а это избавляло меня от необходимости искать еще одного работника.

   Меня это, кстати, напрягало, потому что, вернувшись от магистра Локаха, я обнаружила десяток ожидающих меня женщин, претендующих на должность кухарки. Честно говоря, обсуждая это с управляющим, я полагала, что их будет не больше двух-трех, а тут пришлось побеседовать со всеми. Правда, большую часть я отсеяла после первых фраз. Не самих фраз, конечно, а тех мыслей, что за ними стояли. Этика -- этикой, но брать в дом людей, которые меня всерьез не воспринимают, я не желала. В итоге осталась одна милая женщина средних лет, которая обещала приступить к работе уже завтра, чтобы порадовать моих домочадцев вкусным обедом. Звали ее Олева.

   Мне же довелось попробовать ее стряпню только через день, после дежурства в лечебнице и беготни по магазинам в компании болтливого Мара. Ему нужна была новая одежда, тетради и прочие принадлежности для школы. Крел поначалу пытался возражать, хотел взять на себя эти расходы -- все-таки жалование я ему положила вполне приличное, мальчишку, мол, сам мог бы содержать, но я не позволила -- что годится для деревни, в городе может оказаться нелепым и недостаточным. Тем более, к Мару я относилась... ну, как к младшему брату. И мне нравилось, что я сама могу собрать его в школу.

   ...Эльха, миловидная женщина с небольшой примесью эльфийской крови, встретила меня радушно, сразу показала, что у нее имеется из тканей и заготовок. У портнихи был отменный вкус, а еще чутье, которое позволяло угодить любой клиентке, поэтому с выбором наряда проблем не было. А еще у нее были все мои мерки, так что я могла рассчитывать, что к следующим выходным -- без всяких примерок -- мое бальное платье будет ожидать меня в городском особняке. Мару купили несколько готовых -- только подогнать чуть-чуть -- костюмчиков, простых, но добротных. Потом я отправила мальчишку на диван с книжкой, а сама уединилась с Эльхой, чтобы изложить ей свою "резиновую" идею. Эльха загорелась ("чур, мне первой!") и выдала мне своего поставщика -- почтенного господина Редри, даже записочку рекомендательную для меня написала.

   Если бы не записка, господин Редри не принял бы меня вовсе, да и потом, в начале разговора, поглядывал подозрительно. Но когда я изложила суть своей идеи, расцвел и тут же захотел заключить договор. Я сослалась на свою некомпетентность в таких делах и перенаправила мастера к моему управляющему: тот заключает договор от моего имени и передает господину Редри все мои записи по производству нового изделия. Уф-ф...

   В итоге домой я ввалилась только к обеду. Зато, наконец, смогла попробовать стряпню моей новой кухарки -- и осталась вполне довольна. Ели на кухне, все вместе. Бедняжка Ула была в ужасе, но потом расслабилась, заулыбалась и даже включилась в общий разговор. Оказалось, весьма неглупая девушка. И добрая. Я смотрела на нее и радовалась переменам: несомненно, несколько сеансов менталиста, которые она посетила за прошедшую декаду, подействовали на нее очень благотворно -- исчезла забитость, распрямились плечи, прежде придавленные грузом страха и вины, ясные глазки больше не светились тревогой... Ох, надо бы ей кого-то в помощь нанять, а то ведь народу в доме прибавилось, а она одна, подумалось мне...

   После обеда я позанималась с Маром -- это был уже второй наш урок. Медитация мальцу пока не давалась -- все же он был слишком активен, да еще и перевозбужден из-за перемен в жизни. Я не отчаивалась, да и ему не позволяла -- три года впереди, до поступления в ВШМ успеет научиться всему, что надо. А пока даже об определении уровня дара говорить рано -- что немаленький, видно, но устойчивого состояния дар достигает на этапе полового созревания, не раньше. Вот через годик-другой можно будет и измерить.

Глава 4

   -- Лэйриш эс Рэлинэр, граф Дайвирский, -- громогласно объявил распорядитель, -- и его спутница, герцогиня Тэнра Лариса эс Демирад.

   Вот так и делаются открытия -- не просто аристократ, даже не просто граф, а из древних, владетель собственного домена, который до образования империи был независимым государством...

   Но предложение графа сопровождать меня на бал оказалось по-настоящему ценным, и дело даже не в том, что я еще не обзавелась собственным выездом, просто мне было весьма и весьма не по себе, а рядом с магистром Релинэром я чувствовала себя куда увереннее. Впрочем, я все равно была излишне напряжена, и дрожь, сотрясавшая меня изнутри, хоть и не была заметна постороннему взгляду, все же доставляла мне изрядные неудобства. Прежде всего тем, что я не могла понять ее природы -- то ли меня просто выбивали из колеи воспоминания о моем прошлом посещении дворцовых торжеств, кончившихся столь плачевно, то ли моя интуиция громко и настойчиво предупреждала меня о чем-то. Словом, я пребывала в тревоге.

   -- Что с вами, Лари? -- наклонился ко мне граф. -- Обычно вы хорошо себя контролируете, но в этот раз эмоциональный фон просто фонтанирует -- вне всяких рамок. Возьмите себя в руки, тут есть менталисты, пусть и довольно слабые, и эмпаты. Еще минута в таком состоянии -- и к вам будет приковано внимание множества людей.

   Я сделала глубокий вдох, сконцентрировалась и настроила несложную ментальную защиту. Магистр одобрительно кивнул:

   -- Прекрасно, дорогая! -- и улыбнулся. -- Надеюсь, первый танец за мной?

   -- Вам будет неловко со мной танцевать. Я собиралась взять несколько уроков перед балом, но так и не нашла на это времени.

   -- Не беспокойтесь, вместе мы справимся, -- рассмеялся граф.

   Справились. И мне даже удалось немного успокоиться, двигаясь под музыку. После танца граф представил меня нескольким своим знакомым, один из них увлек меня танцевать, а потом я потеряла графа из виду. Впрочем, скучать мне долго не дали -- как по волшебству передо мной возник следующий кавалер:

   -- Сестричка! -- ну да, я тоже как-то очень быстро начала воспринимать Теагира именно братом.

   -- Никак не ожидала тебя здесь увидеть, -- улыбнулась я протягивая деверю руку. -- Выбрался из своей глуши?

   -- Да я, в отличие от... Симьяра, никогда и не сидел сиднем в Алейе. Так что и теперь намерен время от времени выбираться в столицу. Тем более, что благодаря твоей щедрости, сестричка, я могу себе позволить развлекаться, не считая деньги в кармане, -- Теагир ухмыльнулся и подмигнул.

   Ну да, половина дохода с сермиритового рудника, которой я откупилась от опеки, представляла собой лакомый кусочек.

   Мы кружились по залу, когда я почувствовала, что моя тревога усиливается, словно я приближаюсь к ее источнику. Змеиная сигнализация, которую мне не приходилось слышать уже больше месяца, заверещала, свидетельствуя, что источник опасности вполне реален, а не является плодом моего воображения.

   -- Ты что так побледнела, Лари? -- Теагир обеспокоенно заглядывал мне в глаза.

   -- Ничего, братец... Вроде бы ничего.... Давай, знаешь, выйдем из круга и пойдем во-о-он туда, -- я показала герцогу Алейскому в ту сторону, где ощутила сигнал опасности.

   Теагир пожал плечами, но спорить не стал, подвел меня к столу с напитками и вручил бокал охлажденного сока. Я молча сделала глоток, одновременно прислушиваясь к своим ощущениям. Ничего. Значит, не точка в пространстве, а человек -- ведь приглашенные чаще всего не стояли на месте, а передвигались по залу. И мой источник опасности тоже перемещался.

   Я отставила бокал с соком и попыталась сосредоточиться, чтобы отправить ментальный зов магистру Релинэру. Как раз такой направленный зов мы начали практиковать на занятиях, весь смысл был в том, чтобы доставить -- пусть не информацию, а пока всего лишь сигнал, -- конкретному адресату. Получилось. Магистр Релинэр появился передо мной уже через несколько минут.

   -- Что-то случилось, Лари?

   -- Пока нет, но я чувствую опасность от одного из гостей. Не уверена, что стоит беспокоить службу безопасности, потому что не знаю, угрожает что-то лично мне или другим гостям тоже.

   -- Стоит, милая. Даже если выяснится, что угроза только для вас, любое происшествие негативно скажется на репутации его величества и дворцовых служб. Ждите меня, -- и магистр быстрым шагом удалился.

   -- Гм... Лари? -- обратил на себя внимание Теагир. -- Это был тот самый змеиный дар, о котором ты рассказывала?

   -- Собственно, дар мой, природный, у меня всегда чутье на опасность отменное было, просто благодаря воздействию саа-тши он усилился и принял определенную форму, позволяющую отличить реальную опасность от беспочвенных тревог.

   Разговор наш прервал незнакомый щеголеватый господин с внешностью избалованного дамским вниманием светского бездельника и цепким взглядом сотрудника определенных служб.

   -- Лейва эс Демирад, мне рассказал о ваших тревогах граф эс Релинэр, и мы решили поискать причины беспокойства. Иначе говоря, мы будем сейчас по очереди танцевать с вами, в надежде, что нам удастся приблизиться к возможному источнику опасности, -- некоторая доля скепсиса в произнесенных словах была слышна, но весьма умеренная, так что задетой я себя не почувствовала.

   Улыбнулась:

   -- Как мне к вам обращаться?

   -- Рэймин мер Виррен, к вашим услугам, -- представился господин и предложил мне руку, -- позвольте...

   Танцевать с мер Вирреном было легко и приятно, он оказался очень чутким партнером. Но я предоставила телу двигаться, а сама сосредоточилась на своих ощущениях. Поначалу все было как обычно -- ровный фон, немного общей тревоги... не проявленной. Складывалось впечатление, что сейчас человек, которого мы ищем, вышел из зала. Поскольку император тоже удалился некоторое время назад, поводов для беспокойства становилось больше.

   После второго танца с магистром Релинэром я остановила его и предложила прогуляться по залу, заостряя особое внимание на выходах. Повезло нам у третьей по счету двери, которая вела во внутреннюю часть дворца, доступную ограниченному числу приглашенных. Именно там я уловила.. даже не саму опасность, а словно бы след, оставленный ею в пространстве. Мы подозвали лейва мер Виррена, и безопасник взялся вести нас по следу -- у него был достаточный доступ, чтобы углубиться в это крыло. Однако поход наш не принес никаких плодов -- след сначала усиливался, но на границе закрытой зоны словно бы исчезал. Похоже было, что наш преследуемый покрутился здесь немного и вернулся в зал. Пришлось вернуться и нам. После некоторого раздумья я все же решила не ходить по залу, а потанцевать еще немного в надежде, что случай сам приведет нас куда надо. Кто у нас там случаем ведает? Кайлер? Вот пусть и поможет, легкомысленно подумала я.

   Помог. Я даже вздрогнула, когда вой моей любимой сигнализации перебил звуки музыки -- только для меня, но казалось, что это слышат все. Даже удивительно было, что никто не реагирует.

   -- М-м-м... Лейв мер Виррен? А давайте-ка остановимся. Нам, кажется, во-о-он туда.

   В том углу, который меня интересовал, было относительно малолюдно, поэтому нужный объект я вычислила практически сразу. Это был довольно молодой человек самой заурядной внешности, из тех, что стираются из памяти, стоит лишь от них отвернуться. Зато одет он был дорого и с безупречным вкусом. Пожалуй, только одежда и позволяла задержать на нем взгляд.

   Я отвела своего спутника чуть подальше и указала на искомый объект.

   -- Он?! -- удивился мер Виррен. -- Но это же граф Сиангор...

   -- Поверьте мне, лейв мер Виррен, либо это не граф Сиангор, либо этот ваш граф замышляет что-то недоброе. А поскольку на меня он не обращает ни малейшего внимания, то значит, его целью является кто-то другой.

   -- Лейва эс Демирад, никем, кроме самого графа, он быть не может, потому что попасть на дворцовый бал под личиной совершенно нереально.

   М-да, пожалуй, ритуальную магию надо сделать не факультативом для немногих желающих, а обязательной дисциплиной для будущих сыскарей, потому что возможности, которые она дает, позволяют легко обойти такое препятствие, как запрет на личины. Можно выдать одного человека за другого не только внешне, но и магически...

   -- Лейв мер Виррен, я убеждена в своей правоте, но, к сожалению, никак не могу доказать ее легальными методами. Единственное предложение: я подхожу поближе, демонстрирую свою неуклюжесть и обливаю беднягу соком, а потом вывожу из зала, мило щебеча о том, какие замечательные горничные и лакеи во дворце и как я сейчас сдам его с рук на руки искуснику, который приведет его костюмчик в идеальное состояние.

   -- А дальше что? -- раздраженно спросил мер Виррен.

   -- А дальше -- вам решать. Можно организовать нападение неизвестных и изолировать его до конца бала, а потом разобраться и, если что, принести извинения. Вы уже поделились моими подозрениями с коллегами и магистром Релинэром?

   -- Поделился, -- угрюмо отозвался эсбэшник, -- но ваш вариант меня не устраивает.

   -- Предложите свой... -- начала было я... и умолкла. -- Поздно!

   Да, мы опоздали -- в зал возвращался император, а граф Сиангор, или кто он там был на самом деле, двинулся в сторону монарха, одновременно погружая руку во внутренний карман камзола. Взгляд его при этом был сосредоточенным и одновременно отсутствующим, какой бывает у людей, находящихся под серьезным ментальным воздействием.

   Тут уже и у эсбэшников никаких сомнений не оставалось: одновременно с разных сторон на перехват двинулись несколько человек. У меня было ощущение, что время почти остановилось -- я наблюдала за событиями, как в замедленной съемке: вот граф достает что-то из кармана -- он уже в опасной близости от императора, -- вот один из безопасников совершает какое-то неуловимое движение рукой -- и граф замирает. Я скорее догадываюсь по результатам, чем вижу по-настоящему: направленный стазис, для человека, попавшего под такое воздействие, время останавливается...

   И в этот момент мое личное время вернулось к своему обычному течению, и зал наполнился тревожным шумом голосов. Немногие поняли, что именно произошло, но в том, что произошедшее было странным и неприятным, не сомневался никто.

   Графа вынесли из зала, мер Виррен двинулся следом и поманил меня за собой. Пройдя по полутемным лестницам и коридорам, явно не парадным, мы очутились в крыле тайной канцелярии -- мне уже доводилось здесь бывать. Мер Виррен завел меня в небольшую комнатку, где на кушетке безвольно обмякло тело графа Сиангора.

   -- Ну что, будем разбираться? -- вздохнул мер Виррен.

   Сотрудники, в напряженных позах зависшие над телом, обернулись.

   -- Вот, -- сказал один, -- доставал он эту штуку. На амулет не похоже -- магии никакой не чувствую.

   -- Вы позволите? -- осторожно спросила я. -- У меня есть кое-какие догадки.

   -- Конечно, -- отозвался мер Виррен, -- посмотрите. Может увидите что-то, чего мои сотрудники не углядели.

   Он по-прежнему сомневался. А вот я -- ни в малейшей степени. Потому что штука, которую продолжал держать в руке граф Сиангор, была ничем иным, как амулетом в пассивном состоянии. Такие вещи не имеют собственного излучения, и становятся заметны, только будучи активизированы. И до тех пор выяснить, для чего игрушка предназначена, весьма затруднительно. Вот эту мысль я и озвучила.

   -- И как активизируется этот амулет? -- сухо спросил мер Виррен.

   -- В зависимости от ритуала, который над ним проводили, или от слюны, или от крови. То есть, граф, если это вообще он, должен был лизнуть или каким-то образом пораниться, чтобы вызвать кровотечение. А пока можно абсолютно без всяких негативных последствий извлечь амулет из руки... м-м-м... графа. И убрать подальше.

   -- Это не может быть никто другой, кроме графа, -- снова раздраженно вскинулся мер Виррен.

   -- Лейв мер Виррен, поверьте, есть ритуалы, которые легко позволят обвести вокруг пальца вашу хваленую систему распознания личин. Я не утверждаю, что это не граф. Просто не исключаю. Если это ритуал на крови, то действие продлится максимум еще несколько часов, после этого вы сможете увидеть настоящее лицо того, с кем имеете дело. Вернее, даже если не лицо настоящее, но хотя бы ауру. У вас ведь есть в картотеке энергетические слепки всех достигших зрелости представителей высшего дворянства?

   -- Не сомневайтесь, -- снова буркнул мер Виррен.

   Он все еще не мог принять возможность моих выкладок. С мер Сельмиром было бы проще, он... более гибкий, что ли.

   -- Тогда давайте подождем. Только надо вывести этого вашего графа из стазиса и погрузить в обычный сон. Если выяснится, что я все придумала, а в руках у графа безобидная ерунда, я лично принесу ему свои извинения.

   Мер Виррен вздохнул, провел меня в небольшую гостиную с удобным диваном и оставил в одиночестве. Через какое-то время ко мне присоединился магистр Релинэр.

   -- О, магистр! Я так рада, что вы меня не бросили! -- я действительно обрадовалась ему, потому что перспектива провести в этой гостиной ближайшие несколько часов в полном одиночестве меня пугала. Здесь даже ни одной самой завалящей книжечки не было.

   -- Как бы я мог вас бросить, драгоценная? -- усмехнулся граф Дайвирский, усаживаясь рядом со мной на диван. -- Я ведь ваш спутник на сегодняшний вечер, вы не забыли?

   -- Ох, я почти обо всем уже забыла с этими событиями. Кто меня дернул за язык предложить дождаться здесь?

   -- Вас бы все равно никуда не отпустили до разъяснения обстоятельств, так что не корите себя за глупость.

   На "вы"... А тогда, в школьной лечебнице, в тревоге за меня, он говорил мне "ты". И мне это нравилось. Я устало откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза. "Не стоит, -- подумала, -- не стоит предаваться фантазиям и ложным надеждам. Там всего лишь была тревога за пострадавшую ученицу". Но зато -- вот так, между делом, -- я смогла честно признаться самой себе, что неравнодушна к этому человеку.

   Я открыла глаза и встретила взгляд темно-карих, почти черных, глаз с вишневыми искорками в глубине. И что-то такое было в этом взгляде, что я уже не могла отвести глаза. "Попалась!" -- мелькнуло где-то на заднем плане. Я даже не поняла, моя ли это была мысль. "Попалась..." -- согласилась я вполне сознательно. Поэтому и не подумала отклониться или отвернуться, когда обладатель черно-вишневых глаз склонился надо мной, и коснулся губами моих губ -- легко и невесомо, словно опасаясь, что я буду против. А я... ждала продолжения. И легкое касание обрело плоть, жизнь, жар, на который я не могла не ответить.

   Поцелуй. Всего лишь поцелуй. Отчего же тогда тугая пружина желания скрутила нутро? Отчего же за ней последовала острая волна боли?..

   Я охнула и разорвала поцелуй, согнувшись пополам от внезапного приступа. В глазах потемнело.

   -- Лари? Лари?! -- встревоженный голос.

   Очнулась я на руках у мужчины. Возбуждение, как и все мое недавнее шальное состояние, ушло, и я, почувствовав себя неловко, попыталась освободиться от объятий.

   -- Ш-ш-ш, -- прошептал граф, -- посиди немножко так, тебе просто надо расслабиться.

   -- Что со мной?

   -- Ничего страшного, всего лишь последствия пережитого. Это все у тебя в голове, а не в теле.

   Да-да, пережитое... Я поняла, о чем он. О насилии. О герцоге. Элементарная психосоматика, а как действенно... вышибает.

   -- Магистр, вы... -- я вновь попыталась освободиться.

   -- Лэйриш. И "ты", -- исправил меня мужчина, -- и не дергайся, тебе не стоит особенно шевелиться сейчас, а еще ты нуждаешься в тепле, и я тебе его даю.

   И впрямь... тепло. Я пригрелась на руках у магистра... у Лэйриша... и задремала. В таком виде нас и застал спустя несколько часов мер Виррен.

   -- Вы были правы, -- глухо произнес он, -- это не граф.

   Я промолчала.

   -- И как мне прикажете переделывать систему безопасности дворца?! -- вскинулся безопасник.

   -- Не знаю, лейв мер Виррен. Но я бы вам посоветовала обратиться за консультацией к магистру Локаху, он лучший специалист по ритуальной магии. Возможно, у него есть какие-то наработки. Просто, к сожалению, мало кто интересуется этим разделом магической науки, в ВМШ, как вы знаете, ритуалистика преподается только факультативно. А насчет амулета... толкового артефактника найти проще, тут и советовать не стану. Подозреваю, что эта штука настроена так, чтобы система безопасности дворца не приняла ее за нечто чужеродное...

   -- Спасибо вам, лейва эс Демирад, -- мер Виррен поклонился мне с самым мрачным видом и вышел.

   -- Я так поняла, мы можем идти? -- взглянула я на... Лэйриша.

   -- Да, я тоже так думаю, -- граф позволил мне подняться на ноги и встал следом за мной.

   Мы снова встретились взглядами. Лэйриш был серьезен и немножко печален, уголок красивого рта слегка кривился.

   -- Я тебя очень напугал? -- спросил он.

   Я помотала головой:

   -- Нет. Наоборот... мне понравилось, -- и покраснела.

Глава 5

   -- Студентка Демирад, ваша очередь. Без зрительного контакта, пожалуйста... Нет-нет, фокус сместите, иначе ваше сообщение произвольно сменит адресата.

   Я честно старалась, но почему-то именно такие задачи мне не давались. И весь мой опыт с саа-тши не играл никакой роли, потому что связью через амулет я была обязана способностям матери-змеи, а не собственным. То, что мы делали сейчас, даже еще и мыслеречью не было -- просто направленный сигнал. И -- вот ведь незадача! -- стоило мне потерять адресата из виду, связь рушилась и заново ее установить не удавалось. Но ведь на балу как-то получилось... Под влиянием стресса, что ли?

   Бал, да... И то, что было после... А может, и не было, потому что ма... Лэйриш ни словом, ни взглядом не давал понять, что между нами что-то произошло. Возможно, для него это было незначительным эпизодом... просто под влиянием момента. А теперь -- все. Преподаватель и студентка. Обидно, но я вполне способна смириться. По крайней мере, я хотела в это верить.

   События осеннего бала аукнулись мне еще допросом в тайной канцелярии, который в приглашении был деликатно поименован "беседой". Беседовал со мной сам Аргел мер Сельмир, и вопросы его касались не столько последовательности событий того вечера, сколько моих собственных ощущений, как это ни прискорбно. Почему прискорбно? Да потому что интерес всяческих спецслужб к способностям человека свидетельствует о том, что эти самые способности хотят поставить на службу государству. При этом мнение обладателя способностей не особо учитывается. Ибо государство, как вы понимаете, в приоритете.

   Само собой, в результаты расследования меня никто не посвящал, хотя я не могу сказать, что мне было неинтересно. Интересно. Но в меру -- когда речь идет о вопросах госбезопасности и преступлениях против короны, постулат "меньше знаешь -- крепче спишь" начинает претендовать на звание истины в последней инстанции. Впрочем, моя интуиция неустанно нашептывала своей хозяйке, что впереди еще немало бессонных ночей и некоторые из них как раз и станут следствием неудобных знаний. Но не только...

   ...Новичок-полуэльф подловил меня во время вечерней пробежки по парку. Обычно мне составлял компанию Лех, но в этот день он был занят, и я вышла одна. Парень догнал меня на втором кругу и побежал рядом. Дышал он ровно, размеренно, и бег его казался полетом -- легкие ноги едва касались земли. Неудивительно -- с эльфийской-то кровью. Есть чему позавидовать.

   -- Поговорим? -- спросил полуэльф... Танлиэр -- кажется, так его звали.

   -- Еще кружок -- и тогда... -- я не хотела сбиваться с дыхания.

   Осенняя прохлада уже не располагала к долгим прогулкам, поэтому мы укрылись от ветра в беседке.

   -- Так о чем ты хотел со мной поговорить? -- я плюхнулась на скамейку.

   Вместо ответа парень присел передо мной на корточки и заглянул в глаза -- снизу. Завораживающий взгляд. Из тех, что берут в плен и уже не выпускают. Только эльфы умеют так смотреть на женщин. Эльфийское очарование -- вот как это называют. Полукровкам редко достается такой дар... Вот только у меня с некоторых пор на их очарование выработалось нечто вроде иммунитета. После общения с повелителем эльфов. Тот, впрочем, на меня и взгляды не тратил, ограничился прикосновениями -- правда, убойной силы, так что мне с трудом удалось свои желания в узде удержать... И что для меня после Пресветлого Князя какой-то полуэльф?! Тело, конечно, реагирует, но разум и не думает отключаться.

   -- Меня эти ваши эльфийские штучки не берут, -- заявила я и рассмеялась... хрипло.

   Мой каркающий смех разорвал вечернюю тишину и заставил Танлиэра вздрогнуть. Он поднялся, бросил на меня взгляд, полный недоумения и негодования одновременно, и вышел из беседки.

   И вот что это было? Слабо верится, что парень вдруг повелся на мою неземную красу. Потому что до сего дня он не обращал на меня ни малейшего внимания. Ну, кроме вежливого интереса, когда я высказывалась на каких-нибудь семинарах.

   То, что это еще не конец, сомневаться не приходилось, так что я совершенно не удивилась, когда Нат поставил меня на занятиях в пару с Танлиэром. Нам как будто была предоставлена возможность пообщаться на другой волне -- и это было неплохо. Поначалу даже получалось -- как спарринг-партнер полуэльф был выше всяких похвал... до поры до времени.

   И какого... ему надо было все испортить? Все-таки на занятиях по физической подготовке к магии прибегать запрещено, иначе какой смысл в этих занятиях -- разве что защитой от физического воздействия пренебрегать не рекомендовалось. Беда в том, что эльфийскую магию засечь не так легко, я даже не уверена, что Наттиор на это способен. Впрочем, будь он поближе... Но как назло, когда воздух вокруг моего тела настолько сгустился, что стал препятствовать движениям, Нат оказался на другом конце площадки. Первый удар я пропустила, даже не успев понять, что произошло. Конечно, физический щит смягчил болевые ощущения, но мало мне все равно не показалось. Подняться я поднялась, хоть и не без труда, но сгущенный воздух не давал сопротивляться -- и уже через несколько мгновений я вновь оказалась на земле. Я даже крикнуть, чтобы привлечь внимание Наттиора, была не в состоянии.

   И что теперь? Остаться лежать? Или все же попытаться сопротивляться? Думать надо было быстро. Даже не так. Очень быстро! Итак, эльфы... Свободная работа с природными стихиями, в данном случае -- воздух. Вот они, каналы, через которые Танлиэр обращается к стихии. Как человеческий маг я этому общению воспрепятствовать не могла, но вот как носитель крови саа-тши... Это было мгновенное решение -- я обратилась к крови. Я ощутила себя... змеей. Одно движение чешуйчатого хвоста -- и эльфеныш вздрогнул... отшатнулся. Змеиная магия враждебна эльфийской, мне об этом еще Повелитель говорил...

   Спарринг закончился вничью -- я была вымотана сопротивлением воздуха, эльф -- шокирован моими змеиными... м-м-м... поползновениями, разрушившими его магию. Мы еще какое-то время потанцевали без перевеса в чью-либо сторону, а потом около нас возник разгневанный Наттиор и прервал схватку.

   -- И что я вижу, птичка?! Изволь объясниться!

   -- Змеиная магия против эльфийской, -- ответила я, поглаживая крохотные чешуйки на лице.

   -- Магия, значит... -- Наттиор хмыкнул. -- Раз магия, значит, оба на полосу препятствий. При первой же ошибке -- назад и начинать все с начала. Понятно?

   -- Чего уж тут непонятного, -- пробурчала я.

   Полосу я прошла безупречно, как, впрочем, и мой соперник, в начало никому возвращаться не пришлось. Отбитые бока болели, но злость улеглась, и чешуя сошла со щек.

   Оказывается, я теперь могла обращаться к змеиной крови в себе вполне сознательно. Только, наверное, стоило бы поучиться делать это... без внешних проявлений. Не прибегая к частичной трансформации. Пусть уж это моим тайным оружием остается. Хорошо еще, в этот раз никто не видел. Только Нат, но он и так в курсе. Ну и сам Танлиэр, конечно. Но что-то мне подсказывает, что он сильно распространяться не будет. По крайней мере, в школе. А вот за ее пределами...

   И я решила, что с полуэльфом стоит побеседовать. Набросала ему записку: "Предлагаю встретиться и поговорить, чтобы разъяснить все недоразумения между нами. Я хочу знать, с какой стати вдруг удостоилась твоего пристального внимания, а ты, наверное, надеешься, что я промолчу о некоторых аспектах нашего общения. Например, о незаконной попытке обольщения с применением эльфийской магии. И поверь, к моим словам руководство школы отнесется с должным вниманием. Сегодня в беседке, в то же время. Лари". Вот так. И совесть меня по поводу шантажа не мучила ни в малейшей степени.

   Танлиэр не подвел и в беседку явился.

   -- Ну что, будем беседовать откровенно? -- весело осведомилась я.

   -- О чем ты хочешь знать? -- хмуро отозвался полуэльф.

   -- Ну, для начала о том, зачем ты пытался меня соблазнить. Ты уж прости, но в то, что ты внезапно воспылал ко мне нежными чувствами, я не поверю.

   Парень стиснул зубы. Отвечать ему явно не хотелось.

   -- Я жду! -- поторопила я собеседника.

   -- Семья настояла, -- пробурчал он.

   Я опешила.

   -- Какая семья? Человеческая?

   -- Эльфийская.

   -- И зачем это я понадобилась твоей семье?

   -- Сермирит. -- кратко ответил полуэльф.

   -- Что-о-о?!

   -- Ну, ты владелица крупнейшего месторождения. Если войдешь в семью, то это... большой вклад.

   -- Чей вклад? Твой?

   Лицо полуэльфа пошло пятнами. Похоже было, что я попала в точку.

   -- Так что? -- снова поторопила я. -- Брак со мной -- это твой вклад, чтобы быть принятым в клан твоего эльфийского папаши?

   Парень кивнул.

   -- И откуда стало известно о моем приданном?

   -- Слухи ползут среди знати ниревийской. Уже пару декад последних. Ну а у эльфов везде свои уши есть, -- хмыкнул Танлиэр.

   -- Ушастые, значит, -- оценила я его юмор.

   -- Угу, -- подтвердил парень.

   -- Вот что я тебе скажу по этому поводу... Родне твоей грозит жестокое разочарование. И вовсе не потому, что ты не сумел меня соблазнить. Просто его величество не допустит, чтобы доходы от сермирита уходили за пределы страны. Уж поверь, я интересовалась добычей сермирита и правовыми аспектами этого дела -- на первом курсе доклад делать пришлось... Так вот, есть указы, которые в общих сводах не опубликованы, но это не значит, что о них никто не помнит и к ним не прибегнут, если возникнет необходимость... Один из таких указов рассматривает возможность перехода прав на добычу сермерита в отдельно взятом месторождении в собственность женщины. Представь как забавно, -- усмехнулась я, -- если эта самая женщина выходит замуж за иностранца, предусмотрена процедура отчуждения рудника в пользу ближайших родственников, не связанных семейными узами с подданными других государств.

   -- Вот как, значит... -- повесил голову полуэльф.

   -- Я бы на твоем месте не печалилась, а радовалась.

   -- Это почему еще?

   -- Очень просто: у тебя появилась возможность избежать нежеланного брака на законном основании. То есть, тебя никто не осудит за неудачу, наоборот -- ты вовремя разжился сведениями, которые позволят клану избежать ошибочного шага.

   -- Эк ты все вывернула, -- удивился парень, -- теперь я вроде как не неудачник, а почти герой.

   -- Ага! -- улыбнулась я ему.

   -- А я думал, что ты заносчивая стерва, -- смущенно признался Танлиэр.

   -- Вот как? -- теперь уже я удивилась. -- С чего ты взял?

   -- А не знаю. Умная, в восемнадцать лет -- целитель, сделавший уникальные открытия и известный за пределами страны. Еще и герцогиня. И кем ты еще можешь быть?

   Я пожала плечами. Логика этого вывода от меня ускользала.

   -- И поэтому ты позволил себе... м-м-м... столь некорректное поведение на площадке?

   Танлиэр покраснел:

   -- Нет... Просто я был страшно зол... скорее на себя, чем на тебя, но в тот момент мне казалось, что именно ты виновата в моей неудаче... Э-м-м... А что это было такое... со змеиной магией?

   -- Несколько капель крови саа-тши в моих жилах. Еще один повод для того, чтобы всякий уважающий себя эльф пришел в ужас от мысли о браке со мной. Так что твоя семья должна быть благодарна тебе еще и за это. Я же, в свою очередь, буду признательна, если как раз об этом ты умолчишь -- не хотелось бы лишний раз привлекать внимание к этой своей особенности.

   -- Я никому не стану об этом говорить, -- заверил меня полуэльф, -- хватит с них и того, что месторождение им при любом исходе не досталось бы.

   ...После этого разговора я отправилась не в свою комнату, а к Наттиору. Старый друг не удивился моему визиту в столь поздний час, а уж мое настроение -- далеко не радужное -- засек с ходу.

   -- Рассказывай, -- скомандовал друг, усаживая меня в кресло.

   И я рассказала.

   -- Что тебя в этом так тревожит, птичка?

   -- То, что этот парень наверняка не последний. Я подозревала, что рано или поздно вызову интерес у знати в качестве потенциальной невесты, если поползут слухи о моем необычном приданном, но... Думала, будут свататься. Если сватаются -- можно отказать. А теперь поняла... Тэнлиэр пытался меня эльфийским очарованием взять... Кто поручится, что остальные претенденты не опустятся до грязных методов? Я уже один раз выходила замуж под действием зелья подчинения и вовсе не жажду повторить этот опыт... В общем, на меня открыли сезон охоты, и мне страшно, честно признаюсь.

   А еще мне было не по себе при мысли о том, что вот опять ни одному мужчине не нужна я сама. Я ради меня. А только то, что я могу дать. Герцогу -- силу. Эльфийскому князю -- детей-слуг, наделенных моими талантами, теперь вот... сермиритовое месторождение им подавай. Лэйриш? Я, если честно, даже уже и не уверена была, что все произошедшее между нами -- не плод моего воображения. Но этого всего я озвучивать не стала.

   В свою комнату я вернулась далеко за полночь, а уже день спустя мне пришлось выкинуть из головы всякую чушь и перестать упиваться жалостью к себе.

   Этот день принес верхового посыльного с запиской из дома. Я сунула парню монету и нетерпеливо развернула листок: "С Маром плохо".

Глава 6

   До конца учебного дня -- и декады -- еще оставались менталистика и некромантия, но мне даже отпрашиваться некогда было. Уже седлая Мирку, попросила конюха отнести мою наспех нацарапанную записку магистру Релинэру.

   Я ворвалась на территорию особняка на взмыленной лошади, спешилась, бросила поводья подоспевшему Крелу, который перехватил их дрожащими руками?

   -- Что?!

   -- Избили его...

   ...С мальчишкой было все не так ужасно, как могло показаться не первый взгляд, хотя, конечно, неприятно -- пара трещин на ребрах, сотрясение мозга, множество синяков и ссадин. Физиономия выглядела страшно: один глаз заплыл, на щеке кровоподтек, но зубы, как ни странно, были все на месте. Я отправила Улу с запиской к аптекарю, а сама погрузила пацана в сон и занялась его травмами, попутно ругая себя за непредусмотрительность: все-таки, когда ребенок в доме, взрослые должны знать, куда обратиться... в случае болезни, например. Ула знала, но она пока еще терялась в стрессовых ситуациях: сообразительная девушка превращалась в причитающую клушу -- что я и наблюдала сегодня, покуда не отослала девицу прочь. Крел был в столице человеком новым и тоже растерялся -- привык, что в замке лекарь всегда под рукой.

   Все, что можно было сделать при помощи магии, я успела сделать до возвращения горничной, оставалось обработать синяки и ссадины, да наложить фиксирующую повязку на грудную клетку. И вот тут-то меня ждал сюрприз. Не сказать чтоб приятный... Это была татуировка в самом низу спины, справа от позвоночника -- сложной огранки кристалл с глазом. Правда, закрытым. Пока закрытым -- почему-то я была в этом уверена. И сразу отдельные детали, отмеченные прежде взглядом, но не заслужившие пристального внимания, сложились в общую картину -- и каштановые волосы со черными прядками, и янтарные сполохи в карих глазах...

   Оставив мальчика спать, я вытащила на кухню конюха.

   -- Рассказывай, дядька Крел, -- приказала я строго, -- откуда у тебя Мар?

   -- Ты видела, детка? -- вздохнул конюх. -- Приемный он у меня. Не подкидыш, нет. Я охотился тогда, наткнулся на берегу Нейры на раненую женщину в мокром платье. Рядом ребенок в корзине, меньше года от роду. Она, похоже, через реку с ним плыла, а дальше уже сил не хватило -- много крови потеряла. Умерла у меня на руках, сказала только: "Позаботься о моем мальчике. Мариен зовут..." Времена тогда были неспокойные, только-только император предыдущий помер, слухи всякие ходили. Вот я и выдал его за родственника -- будто бы в дальнюю деревню к родне ходил, а там родители его померли и мальца сиротой оставили. И имя я ему сократил, чтобы по-простому звучало. А чтобы в селе лишний раз глаза не мозолить и на вопросы не отвечать, сразу напросился в замок к герцогу конюхом -- как раз кстати пришлось, прежний-то умер...

   Ох... Первый раз я такую долгую речь от дядьки Крела слышала. А уж что за этой речью стоит -- лучше бы и не думать. Но надо. Теперь придется, никуда уже от этой проблемы не денусь.

   -- Рано или поздно это всплывет, -- вынырнула я из раздумий.

   -- Ты знаешь, чей он?..

   -- Я знаю, кто его отец. И это, поверьте, Крел, вовсе меня не радует. Я попробую кое-что выяснить... надеюсь, нам не придется его прятать.

   И я написала еще одну записку -- на этот раз лейву мер Сельмиру с просьбой принять меня -- дома или в служебном кабинете. И снова отправила Улу с приказом дождаться ответа. Барон пригласил меня на следующее утро к себе в кабинет.

   -- Ваша светлость, -- вежливо улыбнулся он, отодвигая мне стул, -- вы опять принесли мне заботы?

   -- Пока только вопросы, лейв мер Сельмир. Но не исключаю, что в будущем они обернутся заботами.

   -- Слушаю вас, -- барон устремил на меня внимательный взгляд.

   -- Мои вопросы касаются поездки, в которой мне довелось принять участие минувшим летом, -- осторожно начала я.

   Барон поморщился:

   -- Я уже начинаю сомневаться, что смогу на них ответить.

   -- А давайте так, лейв мер Сельмир: я задаю вопросы, и если вы не можете ответить, я пытаюсь строить предположения... Возможно, некоторые из них вы сможете опровергнуть или подтвердить... ну, например, с помощью красноречивого молчания.

   -- Что ж, давайте попробуем, -- усмехнулся мер Сельмир.

   -- Итак, юноша, которого мы сопровождали, является близким родственником его императорского величества Рамераха.

   Мер Сельмир хмыкнул, а я продолжила:

   -- Это было утверждение, не требующее доказательств. Дальше уже идут предположения... Вот, к примеру, я предполагаю, что юноша -- императорский бастард. Поскольку его величество Рамерих слишком молод для того, чтобы иметь столь взрослого сына, то значит, это отпрыск предыдущего императора. Я права?

   Ответом мне было напряженное молчание.

   -- Следующий вопрос касается цели нашего путешествия. Поскольку в загадочной крепости Дейх из юноши собирались сделать другого человека и прозвучало сие вовсе не метафорой, я склонна подозревать, что в своем нынешнем варианте молодой человек опасен для престола. И если учесть, что закон о престолонаследии совершенно однозначно заявляет, что бастарды не имеют права на трон, то остается лишь один вариант -- он опасен тем, что через него можно как-то воздействовать на императора.

   Барон крякнул, будто поперхнулся.

   -- Вы понимаете, лейва эс Демирад, что ваши догадки делают и вас саму весьма опасной... и что я сейчас обязан взять с вас клятву о неразглашении как минимум. А в идеале -- клятву абсолютной верности.

   -- Если я принесу клятву о неразглашении, будет ли это означать, что вы сможете ответить на мои вопросы?

   -- Нет. Я не имею права единолично принимать такие решения. Это может только сам император. Его величество, конечно, хорошо к вам относится и благодарен за то, что вы уже дважды спасли ему жизнь...

   -- О, -- перебила я барона, -- вы выяснили, что это был за амулет?

   -- Да, лже-граф должен был с его помощью устроить магический взрыв. Причем, этот амулет, будучи активирован, подключился бы к дворцовой защите и мгновенно обменялся с ней энергиями, и таким образом он должен был быть воспринят системой как часть ее.

   -- Ох...

   -- Так вот, несмотря на благодарность, его величество вряд ли захочет делиться с вами подобного рода тайнами.

   Угу, читай "семейными", хмыкнула я про себя.

   -- Значит, про татуировку с глазом я могу уже и не спрашивать, -- резюмировала я.

   -- Вы ее видели? -- вскинулся мер Сельмир.

   -- Да, когда залечивала парню ушибы.

   -- Кто-нибудь еще видел, кроме вас?

   -- Нет, остальные были заняты гайрефом.

   Мер Сельмир выдохнул с облегчением и после недолгого молчания вновь заговорил:

   -- Но вы же понимаете, что я буду вынужден доложить его величеству как о вашем интересе, так и о вашей неуместной догадливости?

   -- Не сомневаюсь в этом, -- улыбнулась я барону.

   -- Значит, ждите нового приглашения от меня... или от его величества, если он захочет поведать вам больше, чем мог бы я сам. А если вы желаете найти ответы на некоторые из своих вопросов, то... Ведь ваше разрешение на посещение закрытого хранилища библиотеки департамента магической безопасности еще действительно? -- замначальника тайной канцелярии, с одной стороны, намекал, что ему известно о моих изысканиях чуточку больше, чем мне хотелось бы, а с другой -- что ответы на мои вопросы лежат примерно в той же области...

   ...Мар к моему возвращению уже проснулся, был накормлен и жаждал вскочить с постели. Вставать я ему разрешила, но двигаться велела осторожно. Какое-то время я раздумывала, стоит ли быть откровенной с мальчишкой, но потом решила, что он уже достаточно взрослый, чтобы помалкивать, когда требуется, особенно если будет знать, что длинный язык может сослужить плохую службу в его ситуации. Но начала я издалека:

   -- Малыш, ты мне расскажешь, кто тебя так изукрасил?

   -- Ну-у, парни тут...

   -- Какие парни?

   -- Уличные мальчишки.

   -- То есть, беспризорники, у которых нет родителей и на которых некому пожаловаться?

   -- Жаловаться?! -- возмутился Мар. -- Не надо к родителям... Даже если они есть...

   -- Ну, раз ты считаешь, что в следующий раз справишься, если что-то произойдет...-- мальчишка покраснел. -- Что, неужели не справишься? -- делано изумилась я.

   -- Их много было... -- тихо пробормотал Мар.

   -- В таком случае родной, тебе надо учиться сражаться, чтобы уметь впредь за себя постоять... даже если врагов много.

   -- А я их магией! -- задорно воскликнул пацан.

   -- Ма-а-агией? А ты знаешь, что сражаться магией можно только против врага на войне или против нежити? А если нанести магический удар обычному человеку, не наделенному даром, то это считается преступлением. Да даже если и одаренному -- все равно нельзя.

   -- А что будет? -- полюбопытствовал мальчишка.

   -- В зависимости от тяжести преступления -- лишение магии на разные сроки. От года и до... в общем, могут и до конца жизни лишить, если убьешь или покалечишь кого-нибудь.

   -- Ого-о-о! -- протянул Мар.

   Кажется, новая информация не столько пугала, сколько развлекала этого чертенка.

   -- Так вот, милый мой, поэтому ты, как только оправишься после побоев, будешь у меня обучаться искусству боя.

   -- Ух-ты! С мечом?! -- загорелись глаза.

   -- Поначалу, наверное, без меча, просто руками и ногами, а уж потом -- как получится. Поскольку сама я бываю здесь только два дня в декаду, то учить тебя не смогу, поэтому придется подыскать кого-нибудь... -- и я взяла на заметку, что стоит посоветоваться с Наттиором, он наверняка подскажет, к кому обратиться. -- Но это еще не все, о чем я хотела с тобой побеседовать.

   -- Да?

   -- Да, малыш. И этот разговор должен остаться между нами. Дядька Крел кое-что знает, конечно, но будет лучше, если ты и с ним не станешь ничего обсуждать.

   Парень только молча кивнул и уставился на меня в ожидании.

   -- Ты знаешь, что ты не родственник Крелу?

   -- Я не знал точно, -- признался мальчик, -- но задумывался об этом. Мне так казалось.

   -- Не зря казалось, значит.

   -- Ты знаешь, кто мои родители? -- с надеждой воззрился на меня Мар.

   Я покачала головой:

   -- Насколько я понимаю, мать твоя умерла, а вот отец... Я могу только догадываться, кто был твоим отцом. Но я не назову тебе его имени ради твоей же безопасности.

   -- Почему ты тогда говоришь мне об этом? -- угрюмо пробурчал мальчишка.

   -- Потому что, есть кое-что, о чем ты должен знать, чтобы и дальше сохранять эту тайну. Я говорю о татуировке на твое спине. Ты знаешь о ней?

   -- Знаю, -- Мар покраснел.

   -- Так вот, больше ее никто не должен видеть. Я знаю о ней, дядька Крел знает, никто другой знать не должен. Значит, если ты переодеваешься где-то, надо прятать спину от чужих глаз. И, по возможности, не влипать в ситуации вроде вчерашней, а то попадешь к другому целителю или в лечебницу, а там кто-то может заинтересоваться.

   -- Почему? -- глухо спросил Мар.

   -- Что -- почему?

   -- Почему надо скрывать этот знак? Почему никто не должен узнать, чей я сын?

   -- Потому что в ином случае тебя попытаются использовать. В первую очередь -- против родственников. Или до тебя доберутся сами родственники и могут попытаться избавиться... просто для того, чтобы тебя никто не смог использовать против них. Ты понимаешь, насколько это все серьезно?

   Мальчишка кивнул молча.

   Да, для него это серьезная травма. С таким положением вещей ему еще предстоит сжиться. Взрослеть вообще трудно, но... я не могла ему не сказать. Раз уж я вытащила его в столицу из замковой изоляции, то предупредить об опасности надо было обязательно.

   Тренера для малыша я нашла легко: как я и надеялась, Нат посоветовал одного из своих товарищей, Лейса, осевшего с этой осени в столице и нуждавшегося в заработке. Я его даже помнила.

   А жизнь тем временем продолжала преподносить мне... нет, не сюрпризы, просто поводы для новых раздумий и сомнений. К примеру, уже к следующим выходным дома меня ожидала внушительная пачка приглашений на различные светские мероприятия, начиная от чаепитий и заканчивая танцевальными вечерами. Вот она, участь завидной невесты -- быть в центре внимания светского общества, пока кто-нибудь достаточно хваткий не приберет к рукам.

Глава 7

   Весь ужас состоял в том, что я не знала никого из приглашавших, и не имела ни малейшего представления о том, какие приглашения стоит принять, а от каких можно и отказаться.

   Промаявшись некоторое время над изукрашенными вензелями и виньетками карточками, я плюнула и направилась за советом к магистру Релинэру. Точнее, к графу Релинэру, представителю высшей знати, который, несомненно, ориентировался в светской жизни столицы.

   Граф меня успокоил, объяснив, что я имею полное ответить отказом на большую часть приглашений, объяснив это своей занятостью в школе. Однако абсолютно все игнорировать все же не стоило, поэтому под руководством Лэйриша я все же выбрала парочку, на которые намеревалась ответить согласием.

   Для меня главным критерием при выборе было отсутствие в доме, куда меня звали, потенциальных женихов. Почему меня интересовало именно это, я объяснять магистру не стала. Как-то не хотелось откровенничать о своих опасениях -- я все еще не могла понять, в каких я отношениях с Лэйришем и как мне себя с ним вести.

   В итоге две декады спустя я впервые села в собственную карету, чтобы посетить имение виконта Дарграва. На козлах восседал нарядный Крел. Выглядел он солидно и достойно, а еще -- я нарадоваться не могла -- за недолгое пребывание в Лербине умудрился выучить столицу вдоль и поперек. Вот и сейчас он без малейших раздумий выехал на нужную дорогу. Имение виконта располагалось в паре часов езды от столицы, хозяин был немолодым женатым человеком (приглашение я получила от его супруги), отцом двух дочерей, одна из которых была замужем, вторая же года на три моложе меня и пока еще не выезжала в свет. У виконта -- я это выясняла особенно тщательно -- не было ни сыновей, ни племянников. Словом, ни одного достаточно близкого холостого родственника, чью судьбу он мог бы попытаться устроить. А поскольку вечер был заявлен как семейный, я рассчитывала, что чужаков, жадных до моего состояния, там не будет.

   Как выяснилось, я жестоко заблуждалась.

   Нет, поначалу все было как положено: скромные посиделки в гостиной, светские беседы ни о чем, умеренный интерес к моей учебе -- больше для вежливости, чем на самом деле. Правда, весь вечер я ощущала некоторое напряжение в эмоциональном фоне хозяев, но в кои-то веки решила вести себя в рамках этического закона и в мысли их проникнуть не пыталась. Зато потом пришла пора ужинать, младшую дочь супруги эс Дарграв отослали в девичью, старшая вызвалась скрасить одиночество сестрички, так что к столу мы собрались урезанным составом. И именно этот момент выбрал дворецкий, чтобы сообщить о прибытии нового гостя -- графа эс Ангех. Граф оказался молодым мужчиной -- лет около тридцати, едва ли больше -- довольно приятной наружности, однако при виде него моя сигнализация раздражающе завибрировала. Одно утешало -- магом граф точно не был... если только он не владел искусством виртуозно скрывать ауру.... или не пользовался каким-нибудь хитрым амулетом. Словом, моя паранойя расцвела буйным цветом, и подозрительным мне казалось абсолютно все.

   За столом гостя усадили рядом со мной, как и следовало ожидать.

   -- Позвольте... -- граф отмахнулся от лакея и сам занес бутылку с вином над моим бокалом.

   Я взяла бокал в руки и незаметно принюхалась. Меня насторожило, что остальным гостям лакей наливал из другой бутылки, из этой были наполнены только два бокала -- мой и графа. Не яд точно. Логично было бы предположить приворот. Если учесть, что пьем оба, то это геревист, сложное зелье из нескольких компонентов, с магической составляющей из четырех секторов спектра и с добавлением крови ведущего. В нашем случае, надо полагать, графа эс Ангеха, раз он пьет вместе со мной. Активизируется эта дрянь при соитии, и потому "подается" обычно в комплекте с возбуждающим средством. Ну да, так и есть -- я этот афродизиак способна узнать по запаху... потому что однажды воспользовалась похожим, только с мужской составляющей... Неужели я теперь буду всю жизнь расплачиваться за это преступление?!.

   Совсем не пить зелье не представлялось возможным, если только я не хотела учинить здесь безобразный скандал. А я не хотела, потому что хозяева дома явно участвовали в преступлении под давлением (теперь-то я не сдерживала свой дар, и если не мысли, то эмоции хозяев лежали передо мной как на ладони). Ладно, если выпить всего пару глотков, то с возбуждением я справлюсь, тем более что вино ослабляет действие афродизиака. В конце концов, я предупреждена и знаю, чего ожидать...

   Я отпила чуть-чуть вина и отставила бокал, намереваясь воздать должное стряпне местного повара -- отменной, кстати. Правда, под пристальным взглядом графа аппетит мой стремительно улетучивался.

   -- Что же вы не пьете? -- шепнул он, наклонившись к самому моему уху.

   Я послушно взяла бокал, сделала еще один глоток, а остатки, прикрывшись иллюзией, вылила в бокал графа. Тот, похоже, ничего не заметил, но не замедлил наполнить мой бокал снова. Из той же бутылки. Я мысленно выругалась: если действительно выпить все это, то никакой выдержки не хватит, через час-полтора я сама наброшусь на него, как на единственного подходящего представителя мужского пола. Поэтому пришлось действовать не очень красиво: толкнуть под руку слугу. Естественно, не физически, а с помощью магии. Лакей не удержал блюдо, которое нес, и оно с грохотом обрушилось на пол. Я "вздрогнула", бокал в моей руке накренился и вино опрокинулось на мое платье и костюм соседа.

   Хозяева сразу заахали и запрыгали вокруг нас.

   -- Ах, ваша светлость, какая неприятность... Позвольте помочь вам, -- причитала лейва эс Дарграв, -- Я сейчас подберу вам что-нибудь на смену, а к утру горничная приведет ваше платье в порядок.

   -- Зачем же так беспокоиться? -- ласково улыбнулась я, скрывая нарастающее раздражение. -- Я все-таки маг, а почистить одежду -- простейший фокус, не требующий особых умений. Вот смотрите!

   Я обернулась к графу и демонстративно прищелкнула пальцами над рукавом его камзола. Винные пятна мгновенно испарились с ткани, не оставив за собой даже запаха.

   -- Ах! -- восхитилась виконтесса эс Дарграв.

   А я продолжила:

   -- Так что я сама сейчас приведу в порядок свое платье и отправлюсь домой. Мне, пожалуй, уже пора.

   -- Но позвольте, -- "растерялась" виконтесса, -- как же вы домой... Ведь кучер ваш... Мы его уже час как отослали.

   -- Как это?! -- я все-таки не удержалась от возмущения. -- Я не давала такого распоряжения! Почему вы со мной не посоветовались?

   -- Но... я подумала... нынче рано темнеет. Не дело это, молодой девушке в такое время одной ездить. Я с самого начала рассчитывала, что вы останетесь у нас на ночь.

   Вот в том, что она с самого начала рассчитывала, я нисколько не сомневалась. И мне вроде как теперь не было смысла спорить -- действительно, куда я отправлюсь, если меня лишили единственного транспорта. Можно было бы затребовать хозяйский, но... Я бы не удивилась, если бы здешний кучер по приказу господ повозил бы меня по окрестностям, а потом под благовидным предлогом вернул обратно. Или, например, сдал бы графу прямо в карете -- я как раз могла к тому времени дозреть до нужной кондиции.

   В общем, меня сопроводили в отведенные мне покои, я выставила хлопотливую горничную и заперла за ней дверь. На два оборота. Потом подумала немножко, взяла стул, и использовала его в качестве импровизированного засова. Особо надежной эта конструкция не выглядела, но хоть что-то...

   Нежиться в ванне я не рискнула -- приняла быстренько душ, перестирала и высушила нижнее белье, которое тут же и надела снова. Только платье чистить не стала -- все же это оно насквозь пропитано вином с приворотным зельем, а это улика против графа. И в ближайшие сутки наличие запрещенного зелья можно будет легко установить в любой лаборатории. Если экспертизу отложить на более дальний срок, то придется погружать вещичку в стазис... Словом, под одеяло, предварительно тщательно обнюхав постельное белье (а мало ли что!) я завалилась в нижней сорочке, а платье аккуратно повесила на стул рядом с собой, чтобы в случае чего быстро его можно было быстро схватить.

   Впрочем, заснуть мне не удалось -- мешало то ли возбуждение, то ли раздражение... Я и сама не могла определить, отчего именно я не находила себе места. Поднялась в беспокойстве, открыла окно, высунулась по пояс... на всякий случай, проверяя пути отступления. Пути выглядели неважно.- ни широкого карниза, ни подходящей поверхности, на которую можно было бы спрыгнуть, не рискуя свернуть себе шею. М-да...

   Пока я раздумывала над незавидной ролью пленницы, послышались приближающиеся шаги, в замке заскрежетал ключ -- тот, который я оставила торчать изнутри, выпал поддавшись нажиму снаружи. Замок отперли, осторожно подергали дверь, но вышибать мою "щеколду" не стали. Раздался чей-то неразборчивый шепот, потом я услышала удаляющиеся шаги. Неужели все?

   Оказалось, нет. Не успела я улечься обратно в постель, как снова раздались посторонние звуки, но на этот раз не со стороны двери. Ну да, не догадалась я проверить помещение на наличие потайных ходов -- все-таки особняк выглядел довольно современным, и никакие средневековые ассоциации не потревожили мое воображение.

   Я решила прикинуться спящей. Уткнувшись носом в подушку, я прислушивалась к осторожным, но торопливым шагам. Потом кровать заскрипела под весом мужского тела, и граф, не откладывая дело в долгий ящик, решительно притянул меня к себе. Я попыталась вырваться из его захвата, но сладить с ошалевшим от возбуждения мужиком (все-таки мужская составляющая в афродизиаке тоже имелась) было непросто. Пришлось действовать резче, чем я рассчитывала -- просто вырубить его несколькими точными ударами, не требующими размаха.

   Граф обмяк, потеряв сознание, тоненький ручеек крови заструился из поврежденного носа, но тут же иссяк. Я аккуратно завела поверженному врагу руки за спину, зафиксировала его же собственным камзолом и перевернула мужика на бок -- я все-таки врач, а не убийца. А мужчина крепкий, скоро оклемается... очень скоро, поэтому мне стоило поспешить. Потом я натянула на себя пропахшее вином платье и подошла к двери и прислушалась -- было тихо. Похоже, в коридоре никто не крутился. Я осторожно выдернула ножку стула из дверных ручек, высунула нос в щель -- никого.

   Дом, конечно, был заперт, слуг, как и хозяев, я тревожить не стала -- вылезла в окно первого этажа. Одна беда -- я совершенно не представляла себе, куда идти. В темноте я видела неплохо, но, слегка ошалевшая от пережитого, никак не могла сориентироваться, с какой стороны дорога. И даже если бы я знала это, то... до города далековато. Ночи не хватит, даже если идти в хорошем темпе.

   Отойдя достаточно далеко от имения, я присела под дерево, обхватила руками колени и опустила на них голову. Не от отчаяния, нет. Просто мне надо было сосредоточиться. Я представила себе добродушную пятнистую собачью морду и послала зов единственному существу, которое могло бы мне помочь -- тому, кто был в состоянии пронизывать пространство и даже брать при этом кого-то с собой... тому, с кем я была связана и на чей отклик надеялась. Получилось! Гайреф тяфкнул коротко и ткнулся влажным носом мне в макушку.

   -- Заберешь меня отсюда, дружок? -- пробормотала я вяло.

   Гай улыбнулся зубатой пастью и подставил спину. Я с трудом поднялась, только теперь почувствовав, насколько вымотало меня напряжение этого вечера, уцепилась за звериную шею и вскарабкалась наверх.

   Мгновение спустя мы очутились перед воротами школы.

   -- Ох, малыш... А я вовсе не сюда хотела, прости.

   "Малыш" виновато засопел, а я попыталась сообразить, что мне дальше делать -- то ли остаться в школе, то ли верхом на гайрефе отправиться в городской дом простым ходом, то ли... А это идея -- есть кое-кто, знакомый нам обоим... и это может оказаться полезным. Я снова сосредоточилась и оттранслировала зверю образ... моей лошади Мирки. Зверь ответил согласием, и я снова погрузила свое тело на лохматую спину.

   Наше появление у дверей конюшни произвело бы фурор, будь оно кем-нибудь замечено, но никого вокруг не было, и Гай снова уткнулся мне в лицо и часто-часто задышал, прощаясь, после чего исчез, не сходя с места. Вот ведь... а мне до создания порталов еще учиться и учиться.

   В дом я ввалилась совсем никакая. Навстречу мне выглянул Крел.

   -- Вернулась, лапушка, госпожа наша! -- ахнул он. -- А я-то места себе не находил, все думал: зачем послушался да уехал!

   -- Ничего-ничего, Крел... -- пробормотала я. -- Но в другой раз все же без моего приказа не уезжай.

   -- Чего хотели-то от вас?

   -- Опоить, приворожить и замуж...

   -- Ох, как!

   -- Вот так, Крел... Всем нужен мой сермиритовый рудник, а я сама никому не нужна, -- плаксиво пожаловалась я конюху и, держась за стеночку, поползла в собственную спальню.

   -- Боги тебе в помощь, добрая госпожа, -- прошептал мне вслед конюх.

   ...Наутро меня ждало дежурство в лечебнице, но я не спешила -- отправила Мара с запиской о том, что задерживаюсь, а сама уложила облитое зельем платье в подходящую коробку, прикрыла стазисом и упаковала вместе с письмом, подробно описывавшим события минувшей ночи. Посылка с платьем и посланием предназначалась, понятное дело, для отправки в департамент магической безопасности. Другое письмо я адресовала виконту и виконтессе эс Дарграв: "Милостивые господа, вчера в вашем доме с вашего молчаливого согласия и даже при вашем содействием против меня было совершено преступление. Информация об этом вместе с доказательствами сегодня будет доставлена в департамент магической безопасности, и я не сомневаюсь, что делу будет дан ход. Поскольку я убеждена, что вы пошли на это под давлением, у вас есть единственный шанс избежать обвинения в соучастии: добровольно явиться с повинной в департамент. Если вы это сделаете, я буду свидетельствовать в вашу пользу, и мое свидетельство как мага-менталиста примут во внимание".

   Вот так. Чтобы неповадно было. Я чувствовала себя разбитой, не выспавшейся и потому достаточно злой, чтобы немедленно отправить оба послания и с чистой совестью приступить к дежурству.

Глава 8

   -- Ваше имя?

   -- Тэнра Лариса эс Демирад, -- ответила после короткой заминки.

   Сакраментальный вопрос. Мой любимый. Я ждала его с трепетом, потому что у меня до сих пор не было уверенности в том, какое имя считать настоящим. Но и в этот раз артефакт засвидетельствовал истинность моего ответа. Значит, так меня теперь зовут на самом деле. И я -- это я. Подтверждено не только документально, но и магически.

   Да, мне опять пришлось прибегнуть к свидетельству истины, потому что мерзавец-граф, едва очнувшись, отправился в ближайшее отделение стражи и выдвинул против меня обвинение... в нанесении телесных повреждений. Сказать по правде, это не оказалось для меня такой уж неожиданностью. Да и сам допрос на кристалле истины был... ну, не столько формальностью, сколько моим способом поскорее развязаться с этим неприятным делом. Просто мои воспоминания о событиях того вечера, которые я любезно позволила считать сотрудникам департамента магической безопасности, в этом самом департаменте и хранились -- они проходили по делу о незаконном применении магических зелий. Мне было гораздо проще предложить допросить меня с помощью артефакта, чем ждать, пока две структуры обменяются сведениями. Бюрократия -- она и в другом мире бюрократия, жутко неповоротливое чудовище...

   Этот случай заставил меня вынырнуть из бесконечной череды больших и малых забот и задуматься о том, что со мной не так. Или, иначе: что я делаю не так? Почему все это происходит именно со мной? Что-то должно измениться... Может, надо начинать больше отдавать, чем получать, тогда я и сама перестану быть жертвой чьих-то потребительских поползновений? Стоило разобраться в себе и в своих отношениях с окружающим миром. И лучшего места для этого, чем школьный храм, я не могла себе представить. С самого начала, даже когда я еще не успела поверить в здешних богов, общение сними позволяло мне определить очередные точки отсчета... или расставить точки над "i" и "ё". Словом, вносило ясность в мысли... или наводило на новые мысли и действия.

   Нет, я не стала спрашивать "за что" и "почему". Просто попыталась выразить словами то, что меня тревожило в последнее время , -- в адрес тех, в чьих силах было повлиять на ситуацию.

   -- Лейнар-Лейнар, ты все еще наказываешь меня... Я не стану оспаривать справедливость твоего наказания -- знаю, что воздаваться должно с лихвой, иначе уроки не усваиваются. Но знаешь, у меня чувство, что я балансирую на краю. Подтолкни меня -- и полечу в пропасть. В пучину всепоглощающего пламени гнева, в болото мести, в мутное торжество зла. Или потеряю себя... хотя это одно и то же. Поэтому прошу не о справедливости, но -- о милосердии. Опять. Снизойдешь ли ко мне, богиня?..

   -- Астира... Я еще никогда не стояла вот так перед тобой. Просто не знала, о чем тебя просить. Теперь -- знаю. О том, чтобы не обмануть доверие. Я сейчас о Маре, мальчике, жизнь которого зависит от того, насколько умело я буду искать ответы на свои вопросы. Ты не подумай, не из любопытства, только из желания защитить. Вот только не получилось бы так, что моя защита обернется ударом... И еще прошу -- о любви. Чтобы нашелся мужчина, которому нужна я сама, а не то, что у меня есть. До недавнего времени мне казалось, что я ни в чем подобном не нуждаюсь, но вот ведь... Просто стало зябко. Очень хочется тепла. И я еще не знаю, способна ли ответить теплом на тепло. Я вообще, как выяснилось, очень мало о себе знаю...

   -- Веринех... Представь себе, я столкнулась с тайной. Я даже не знаю, хочу ли я ее раскрыть, уж больно подозрительно она пахнет. Опасностью, кровью, интригами, предательством. Но уж если мне довелось соприкоснуться с ней, прошу тебя: сделай так, чтобы это соприкосновение не вышло боком ни мне самой, ни моим близким.

   -- Оурнар... Я теперь боюсь к тебе обращаться -- ты слишком дорого берешь за свою помощь. Но все же прошу: помоги мне сохранить мою свободу. Вот только... новых разлук -- не надо, пожалуйста...

   -- Тенрит... Кажется, я ступила на зыбкую почву... Влипла по самое "не могу" в высшее общество Ниревии, где в чести хитрость и интрига. Не прошу научить меня интриговать, но чуточку больше осмотрительности мне точно не повредит. Поможешь?..

   -- Сэнтарит... Просто покажи мне, в чем смысл того, что со мной происходит...

   -- Кайлер, а тебе -- спасибо. За случай. Ну, ты знаешь. Я просила тогда, а поблагодарить забыла...

   Один за другим, обходила я алтари богов, на каждом принося возжигание -- с какой-нибудь просьбой, размышлением или просто так, в молчании. А на выходе из храма меня неожиданно поймал Лэйриш:

   -- Поговорим?

   Я молча кивнула. Менталист приобнял меня за плечи, и мы переместились в его кабинет.

   -- Садись. Вина? Сока? Или травяного отвара?

   -- Отвара. Прохладно сегодня, -- я поежилась.

   Магистр налил мне в чашку горячего отвара и сел напротив:

   -- С тобой что-то происходит. Это связано... с твоей попыткой вести светскую жизнь?

   -- В значительной степени -- да. Начало светской жизни оказалось крайне неудачным. Подумываю о том, чтобы отложить ее до конца учебы. Вот только не уверена, что мне это поможет защититься.

   -- Защититься от чего?

   -- От попыток опоить меня и выдать замуж...

   -- Ты такая ярая противница семейной жизни? -- Лэйриш вроде бы шутил, но взгляд его был серьезен.

   -- Я противница насильственных браков. Мне одного хватило. Вот если бы по любви... Но уже не выйдет -- я ведь теперь сермиритовая невеста. Тот счастливчик, который заполучит меня в жены, сможет прибрать к рукам месторождение.

   -- Вот как? И, как я понял, были уже попытки?

   -- Две. О первой рассказывать не буду, а вторая произошла, когда я гостила в имении виконта Дарграва. Геревист.

   -- Виконт Дарграв? -- удивился магистр. -- но ведь у него только дочери.

   -- Не он. Граф Ангех.

   Лэйриш выругался сквозь зубы.

   -- Ты заявила на него?

   -- А как же, специально сохранила облитое приворотным зельем платье, чтобы были улики для департамента магической безопасности. Правда, граф подсуетился и сам подал на меня в суд.

   -- За что?

   -- За нанесение телесных повреждений.

   Лэйриш рассмеялся:

   -- Надеюсь, с этим ты разобралась?

   -- Да. Решили, что это была самооборона. Но я боюсь, что на этом все не кончится.

   -- Брак, заключенный под принуждением легко расторгнуть.

   -- В теории. А на практике меня посадят на цепь и не дадут возможности обратиться к властям или жрецам.

   Магистр болезненно поморщился:

   -- Я подумаю, что можно сделать...

   Мне показалось, он хотел добавить что-то еще, но промолчал. Слова, которые я на самом деле хотела услышать, не прозвучали. Жаль. Но и к лучшему -- меньше иллюзий. Больше разговора не было, я допила отвар, распрощалась и ушла.

   Магистр снова обратился ко мне спустя два дня -- попросил задержаться после занятий.

   -- Лари, я могу предложить тебе защиту, но не уверен, что она тебе понравится.

   -- Вот как! -- удивилась я. -- И что за защита такая?

   -- Сигнальная метка, которая будет отслеживать твое физическое и эмоциональное состояние и позволит мне быстро к тебе переместиться.

   Я задумалась. Само по себе это звучало заманчиво -- наличие такого маячка позволило бы мне не потерять надежду на спасение в неприятной ситуации. С другой стороны -- это контроль...

   -- А если я, к примеру, ну... выпью слишком много? -- я подняла глаза на Лэйриша.

   -- В таком случае, тебе не повредит поблизости кто-то трезвый, кто поможет тебе найти дорогу домой, -- ухмыльнулся тот.

   -- Я просто не знаю, что может показаться неправильным твоей сигнальной метке. Мало ли в какой ситуации ты меня застанешь.

   Магистр нахмурился, губы его скривились в усмешке:

   -- Что ж, если ситуация окажется слишком пикантной, я молча удалюсь и потом ни словом, ни взглядом не напомню тебе, чему стал свидетелем.

   Я покраснела. Вообще-то я ничего подобного не имела в виду, но каждый понимает... как понимает. И, если честно, боялась я в большей степени другого -- что Лэйриш, переместившись по сигналу маячка, вляпается в ситуацию, с которой будет не в состоянии справиться. Но... разве можно заявить такое мужчине? Он, чего доброго, подумает, что в него не верят.

   -- Ладно, -- согласилась я, -- пусть будет метка.

   Поставить метку оказалось делом нескольких минут. Я даже ничего толком не почувствовала -- да, вторжение в энергетическую оболочку, но безболезненное, не агрессивное.

   -- Позволь мне дать тебе один совет, -- сказал на прощание магистр.

   -- Какой?

   -- Обратись к его величеству. Он наверняка найдет способ оградить тебя от нежелательного брака. Тем более, что ему и самому невыгодно, чтобы контроль над рудниками перешел в руки человека, способного на беззаконие.

   Да, тут Лэйриш был прав. У меня появился еще один повод пообщаться с императором. И этот повод наверняка заинтересует его больше, чем возможность поделиться со мной семейными тайнами. Значит, надо не просто об аудиенции просить, а кратко изложить ситуацию, в которую попала.

   Так я и сделала. Только не удержалась от приписки в конце: "Ваше величество, вам наверняка уже докладывали о моем интересе к одному делу. Я очень надеюсь, что вы все-таки сможете ответить на несколько моих вопросов. Готова принести клятву о неразглашении". Да уж, о неразглашении -- пожалуйста, лишь бы не клятву "абсолютной верности", уж больно неудобная и опасная штука, никогда заранее не знаешь, какую твою мысль древняя магия сочтет изменнической.

   Ответа я сначала ждала с нетерпением, но его все не было, а потом все эти беспокойства... нет, не забылись вовсе, но как-то отступили на задний план, потому что внезапно оказалось, что до зимней сессии осталось всего ничего, и я опять погрузилась в учебу по самые уши, выныривая лишь для того, чтобы проверить, как дела у Мара и у других домашних, даже дежурства в лечебнице стали чем-то рутинным, не посягая на то, чтобы отвлекать меня от насущного.

   А еще близилось праздничное междугодье, и мне предстояло решить, в каких дворцовых мероприятиях я буду участвовать, а какие стоит проигнорировать. Как, к примеру, большой зимний бал. Я уж лучше на школьный схожу, тут поспокойнее.

   Мои сомнения разрешил сам его величество император: уже перестав ждать ответа на свою просьбу, я внезапно получила от него приглашение на личную беседу. Встречу он назначил за два часа до начала концерта императорского оркестра. К слову, это был достойный повод познакомиться с серьезной музыкой моего нового мира -- до сих пор я слышала только уличных музыкантов или тех, кто выступал в трактирах. Надо сказать, они не особо отличались друг от друга репертуаром и набором используемых инструментов, разве что трактирные были чуть поискуснее. Еще была, конечно, танцевальная музыка -- та, что звучала на балах. Я никогда не была меломаном, но мне было любопытно -- я подозревала, что могу открыть для себя немало нового.

   От раздумий над приглашением меня отвлекла Рейяна -- соседка как раз зашла в комнату и увидела у меня в руке конверт со знакомой монограммой.

   -- О! -- восхитилась она. -- Неужели снова на казнь?

   -- Пока нет, но в перспективе -- не исключено, -- попыталась отшутиться я.

   -- Какая интере-э-эсная у тебя жизнь, -- протянула соседка.

   -- Никому не пожелаю, -- буркнула я в ответ.

   Да уж... Это явно была не та жизнь, о которой я мечтала.

Глава 9

   Меня тошнило. Нет, меня ТОШНИ-И-ИЛО!

   Мир ритмично поскрипывал и раскачивался, не позволяя сосредоточиться ни на одной здравой мысли. Впрочем, мыслей не было. Откуда бы?

   Я перегнулась через край мира и без всяких сожалений рассталась с содержимым своего желудка. Внизу, за пределами качающегося мира, кто-то грязно выругался. Значит, мир простирался немного дальше, чем я себе представляла. Это стало первой здравой мыслью. И последней, потому что единственным способом справиться с подступающей тошнотой было погружение обратно во тьму, ведь тьма была густой и неподвижной -- в ней ничто не качалось, не скрипело и не ругалось грубыми голосами.

   Когда я очнулась в следующий раз, мир пребывал в относительном покое. Было по-прежнему темно, но где-то в отдалении, словно за ватной стеной, слышались голоса, пахло сырым деревом, чуть-чуть плесенью, костром и... рвотой. По всей вероятности, моей. Было мокро и потому зябко. Потом кто-то подошел и укрыл меня головой, отрезая от мира звуков и запахов. И я снова отключилась.

   Пробуждение было неприятным и даже болезненным -- чьи-то неласковые руки рывком перевернули меня на спину, и незнакомый голос зарычал прямо в ухо:

   -- И на этом я должен жениться?! Вымойте ее хотя бы -- даже прикасаться противно.

   Дальше с меня снимали одежду, потом мыли, терли нещадно, будто кожу хотели содрать, но в конце концов облачили во что-то вроде безразмерной сорочки, в которой ноги путались при малейшем движении, уложили на кровать и оставили в покое, не забыв, впрочем, крепко-накрепко привязать к ложу. Зрение, которое прежде застилала темнота, стало помаленьку проясняться, а вместе с ним и разум. Шаг за шагом я восстанавливала события, которые привели меня... куда? Ну, куда-то. Сюда.

   ...Вот я выхожу из лечебницы -- вечерний час, я застряла после дежурства на целый день, потому что у Рьена была сложная операция, я ему ассистировала, а потом наблюдала больного, не доверив тяжелый случай никому другому...

   ...Вот шаги за спиной. Они вызывают смутное беспокойство, и я ускоряю шаг. Идти мне всего ничего -- я решила переночевать в городе и уже с утра вернуться в школу. Но шаги не отстают, улицы безлюдны, а беспокойство перерастает в тревогу. Поэтому, когда на моем пути возникают двое -- мужчина и женщина -- я выдыхаю с облегчением.

   -- Ох, -- восклицает женщина, -- это же лекарка, она поможет!

   Лицо женщины кажется мне смутно знакомым, а те, кто таится в темноте за спиной таят в себе угрозу, поэтому я делаю шаг навстречу этим двоим и спрашиваю нарочито громко:

   -- Что случилось?

   -- Пойдемте, пойдемте скорее, -- торопит меня мужчина, и я подаюсь тревоге в его голосе и иду за ним.

   Наличие явной опасности сзади не оставляет мне времени задуматься. Передо мной -- гостеприимно открытая дверь, я делаю шаг через порог -- и все. Темнота.

   Не похоже, чтобы меня ударили по голове, ничего не болит. Значит, одурманили чем-то. И это что-то было быстродействующим и, по всей вероятности, газообразным.

   Пока я вспоминала, мое вынужденное уединение нарушили -- вошла средних лет женщина в чепце, смерила меня строгим взглядом, затушила свечу, которая едва справлялась с освещением крохотного пятачка в центре небольшой комнатки, даже не пытаясь бороться с тенями по углам. Но надолго я в темноте не осталась -- женщина тут же запалила другую свечу, бросила на меня еще один взгляд и вышла.

   Я еще немного полежала, пытаясь сосредоточиться и обдумать свое положение, но мысли начали путаться, настроение беспричинно поднялось -- я даже задергалась в путах, пытаясь выразить движениями свое восторженное состояние, -- а затем сознание словно разделилось на две половины: одна была объята неуместным весельем, которое не уживалось ни с одной мыслью, другая, слегка придавленная, пульсировала тревогой. Думать не получалось ни одной половиной.

   Потом за мной пришли -- та женщина, которую я уже видела, и вторая, чуть помоложе, обряженная в такое же бесцветное платье. Двигались они как-то дергано. Старшая, едва войдя, погасила свечу и только после этого поманила внутрь другую. Меня развязали, стянули через голову сорочку, покрутили, осмотрев со всех сторон. Я не сопротивлялась и вообще чувствовала себя отдельно от этого тела, с которым имели дело пришелицы. Младшая из женщин тем временем разложила на постели сверток, который принесла с собой. Там оказалось платье серебристо-голубое платье. "Не мой цвет", -- неуловимой тенью мелькнула мысль, словно забредшая извне. Нижнего белья не было. "Опять!" -- подумала я и весело хихикнула. Женщины покосились на меня с опаской, но я ничего больше не делала, и они успокоились. Впихнули меня в платье -- оно оказалось великовато во всех измерениях, но женщин это не озаботило. Меня подхватили под руки и повели. Пару раз я запнулась о слишком длинный подол, но мои стражницы были бдительны и не давали мне упасть.

   Привели меня... да, в храм. Молодой нескладный жрец раскладывал на узорчатой ткани принадлежности для ритуала. Я смотрела на него, улыбаясь -- мне было весело. Но еще и немного тревожно -- где-то в глубине. Казалось, размеренные движения жреца будили какие-то ассоциации, которые мое сознание не в состоянии было уловить. Но что-то подобное -- я знала -- со мной уже происходило. И этот жрец... или не этот.. другой. И мужчина, посматривающий выжидательно то на служителя божия, то на меня. Нет, мужчина точно другой. Тот был страшный, этот -- противный. Но тоже злой. Это я знала точно -- злой, опасный... неправильный. И все здесь было неправильно, а я не могла этому противиться. Почему? "Наверно, меня снова опоили", -- родилась здравая мысль в той задавленной части разума, где жила тревога. Другой моей половине мысль показалась забавной. Я покрутила ее со всех сторон, рассмотрела, подумала еще немного и решила, что не согласна. Не с мыслью -- с состоянием.

   Следующей мыслью стало открытие, что с состоянием можно и нужно бороться. Для этого надо просто обратиться к чему-то внутри себя. К какой-то другой себе, кажется. Вроде бы меня было две?.. Или нет, это что-то другое. Вот! Кровь -- во мне текла другая кровь, особенная. И к этой крови надо было обратиться... воззвать.

   И я воззвала, как сумела. Веселье плеснуло через край, и я расхохоталась. Жрец вздрогнул, поднял голову, увенчанную пушистыми рыжими волосами, и вдруг отшатнулся, едва удержавшись на ногах.

   -- Змея, -- почти беззвучно прошептал он.

   Мужчина -- тот самый, недобрый -- шарахнулся тоже. Женщины с визгом выпустили мои руки. Свобода! Я шагнула вперед, вновь наступила на подол и, уже никем не удерживая, повалилась на пол. Однако веселье уже захлестнуло меня с головой -- я хохотала. Пыталась подняться, снова цеплялась за подол, падала, не чувствуя боли. И смеялась. Чешуйки теперь расползались не только по щекам, они поднимались по рукам от ладоней к плечам серебристо-черными дорожками, забавно топорщились при каждом движении и вызывали новые приступы смеха.

   -- Лари?!

   Знакомый голос словно послужил сигналом к концу веселого представления. Занавес опустился, накрывая мое сознание темной волной, искорки смеха погасли, отдавая меня тишине...

   Очнулась я в незнакомой комнате. Не одна. Кто-то, обнаружив, что я пришла в себя, склонился надо мной. Лэйриш. Я вздохнула с облегчением: что бы со мной ни случилось, оно уже точно позади.

   -- Тебе принести что-нибудь? -- спросил он.

   -- Фильку, -- прошептала-просипела я.

   -- Что?! -- изумился мужчина.

   -- Филшу, -- я улыбнулась.

   -- А-а-а... Подожди немного.

   За окном было темно, но я знала, что декан сыскарей может попасть в любое помещение школы, не беспокоя хозяев. Так что филшу из питомника мне доставили в два счета.

   -- Положи... На меня... -- скомандовала шепотом.

   Лэйриш водрузил Фильку мне на грудь, и кошка, быстро-быстро перебирая лапками, забралась под одеяло и переместилась на живот, где ей было самое место.

   -- Лечит? -- понимающе осведомился менталист.

   -- Ага, -- кивнула в ответ.

   -- Как ты?

   -- Кажется, ничего. Во рту только противно... Чем там все закончилось?

   -- Закончилось тем, что я погрузил твоего горе-жениха в стазис и вызвал столичную стражу. Остальные даже и не подумали сопротивляться. Да и сам... жених был малость дезориентирован после твоего концерта. Что это такое было, милая?

   -- Обращение к змеиной крови на фоне какой-то дурманящей дряни, которой меня вынудили надышаться. Неожиданный эффект, -- я хихикнула, вполне отчетливо вспомнив пережитое.

   -- Да уж, -- хмыкнул магистр.

   А потом я задремала и проснулась уже глубокой ночью. Лэйриш сидел в кресле и тепло смотрел на меня. Предательница-филшу разлеглась у него на коленях, нежась под ласками изящных мужских пальцев. На мгновение я представила себе, что эти пальцы ласкают меня, а не крылатую кошку, и едва не задохнулась от нахлынувшей волны возбуждения.

   -- Что? -- похоже, не понял... и это хорошо.

   -- Я бы хотела встать и умыться.

   -- В ванной есть новая зубная щетка и... я приготовил для тебя халат, -- с этими словами граф Релинэр покинул комнату, давая мне возможность подняться без смущения.

   Через четверть часа я вышла из спальни в гостиную, чувствуя себя вполне свежей и бодрой.

   -- Вина после всех твоих приключений даже предлагать не стану. Мало ли к какому эффекту это приведет -- вдруг у тебя еще не все зелье выветрилось? -- подмигнул Лэйриш. -- Как насчет отвара?

   -- С удовольствием, -- я улыбнулась.

   Отвар мы пили в молчании, только поглядывая друг на друга, а потом вместе перебрались на диван, и я откинулась на спинку -- и на руку Лэйриша... и это казалось в тот момент столь естественным, что ни капли не смущало. Лэйриш помедлил немножко, а потом обнял меня за плечи прижал к себе -- осторожно, словно бы нерешительно. И тут же ответил на мой невысказанный вопрос:

   -- Я теперь боюсь...

   -- Меня? -- удивилась.

   -- Нет. За тебя. Но сейчас я не об этом. Боюсь, что ты подумаешь, что я тоже охотник за приданным. А мне нужна только ты сама...

   -- Почему? -- спросила я, и этот вопрос прозвучал как-то по-детски.

   -- Разве для этого нужны причины?

   -- Не причины, нет... -- я попыталась подобрать подходящие слова. -- Просто... ты меня видел практически ребенком. Не тогда ведь это началось, не сразу?..

   -- Гм... -- задумался магистр. -- вообще-то я сразу обратил на тебя внимание. Поначалу просто заинтересовался девчонкой, которая рассуждает как взрослый человек., а потом сам не заметил, как мой интерес перерос во что-то большее. Но как-то проявить его я не решался -- все-таки недвусмысленный интерес взрослого мужчины мог напугать столь юную особу, которой ты мне тогда казалась. И лишь потом, после сканирования, когда я узнал, что тебе настоящей куда больше лет, чем можно было бы предположить, я решил, что зря медлил.

   -- Нет, -- я помотала головой.

   -- Что -- нет?

   -- Не зря. Именно потому, что лет мне на самом деле было больше лет, чем казалось, я могла бы счесть твой интерес к девочке-подростку нездоровым. Вот будь мне на самом деле пятнадцать-шестнадцать, такой интерес мог бы польстить...

   -- Да, пожалуй, что и так... -- задумался мужчина. -- А потом я наблюдал -- издалека, стараясь лишний раз не тревожить. До того момента, когда мне представился случай... заглянуть внутрь тебя. Я боялся и хотел этого. И... то, что я узнал, поразило меня в самое сердце. Как удар молнии. Вот тогда я понял, что сделаю все, чтобы тебя заполучить.

   Я улыбнулась и потерлась головой о его плечо. Мужчина прижал меня крепче, коснулся губами виска, прошептал что-то за гранью слышимости.

   -- Что? -- встрепенулась я.

   -- Я не мог простить себя за то, что ты вынуждена была пережить этим летом. Я не подумал о том, что за опасность продолжает нависать над тобой. И... мне в голову не пришло, что мое деликатное вмешательство может привести к частичной потере памяти.

   -- Ты не виноват, это сработали какие-то внутренние механизмы.

   -- Я виноват, -- возразил Лэйриш, -- должен был предусмотреть. А я... заигрался. Подсунул тебе кровь в шкатулку. Мне казалось, что я вернусь -- и ты обратишься ко мне. Просто спросишь. А вернулся -- и понял, что опоздал. Из-за моих глупых мальчишечьих игр ты вынуждена была сделать то, чего ни в коем случае не должна была делать, и пережила то, что не должна была пережить.

   -- Пустое это, -- откликнулась я, -- что было -- то было, прошлого не вернешь. Надо жить будущим.

   -- Будущим? -- улыбнулся Лэйриш. -- Тогда я предлагаю тебе свой вариант будущего: выходи за меня замуж. Ты поразишь этим сразу две цели -- избавишься от нежелательных претендентов на руку и сердце в комплекте с сермиритом и одновременно заполучишь мужчину, которому нужна только ты, а сермирит у него и свой имеется.

   -- Ох, -- я посмотрела ему в глаза, -- Лэйриш... я не готова.

   Мужчина нахмурился.

   -- Подожди, -- я положила руку ему на грудь, -- не обижайся, пожалуйста. Просто... это неожиданно. Еще считанные дни назад я не знала, как ты ко мне относишься. И, сказать по правде, до сих пор не знаю, как я сама к тебе отношусь. Да, ты мне нравишься. Очень-очень нравишься. И я, пожалуй, даже влюблена в тебя. Но мне нужно время, чтобы понять, достаточно ли серьезно мое чувство. Я не хотела бы причинить тебе боль.

   -- Милая, -- выдохнул Лэйриш, вновь прижимая меня к себе, -- я буду ждать, сколько понадобится... Единственное, чего я боюсь -- не оказаться рядом с тобой, когда тебе снова будет угрожать опасность. Брак мог бы защитить тебя.

   -- Мог бы... -- задумчиво произнесла я. -- Но замуж выходить надо не для того, чтобы чего-нибудь избежать, а ради того, чтобы что-то создать. И потом, -- я хихикнула, -- в третий раз менять фамилию за такой короткий срок -- это, пожалуй, слишком? Имеет смысл дождаться конца учебы. Тем более, что в счастливом браке должны быть дети, а я пока не могу позволить себе завести их...

   -- Ты задумываешься о детях?

   -- Не забывай, что я старше, чем кажусь. Я и в том мире начинала задумываться... просто не было рядом подходящего мужчины.

   -- Надеюсь, что когда-нибудь ты сочтешь меня подходящим, -- криво улыбнулся Лэйриш.

   -- И я... надеюсь. А что касается безопасности... мне предстоит аудиенция у его величества. Может, он подкинет какую-нибудь идею...

Глава 10

   Во дворец я приехала заранее -- чуть ли не за час до назначенного времени. Услужливый лакей провел меня в небольшую гостиную и предложил напитки и лакомства на выбор. После недолгого раздумья я выбрала сок и мороженое, ну и, конечно же, не преминула посадить пятно на свое парадное платье. Ничего ужасного, если владеешь бытовой магией, вот только никакое несанкционированное применение магии, даже такой слабенькой, на территории императорского дворца попросту невозможно. И я растерянно уставилась на розово-белый подтек -- все же магия здорово развращает, в прежние времена я бы опрометью бросилась на поиски ближайшего источника воды, чтобы замыть пятно. Спас меня лакей, который снова заглянул, чтобы выяснить, не надо ли мне чего-нибудь еще. Мигом оценив ситуацию, он исчез и буквально пару минут спустя появился вместе с горничной, румяной девицей в форменном платье, которая избавила меня от конфуза с помощью пары пассов -- персоналу-то магичить во дворце не воспрещалось.

   -- Вы -- чудо! -- прочувствованно воскликнула я. -- Если бы вы служили не в самом императорском дворце, я бы вас точно попыталась сманить!

   Девица зарделась, присела в реверансе и тут же испарилась.

   На этот раз мы встречались с его величеством наедине.

   -- Я ознакомился с вашей ситуацией, -- начал император без предисловий, -- и понимаю, что вас тревожит. Надо сказать, меня развитие событий в данном направлении тоже не устраивает. В качестве решения могу предложить запрет на брак.

   -- Это как? -- удивилась я.

   -- Очень просто, я могу указом запретить вам вступать в брак до моего особого разрешения и закрепить это магически. Таким образом, ни один жрец не сможет провести над вами брачный ритуал, покуда я не сниму это ограничение.

   -- Гм... -- я задумалась. -- Вы знаете, ваше величество, меня это немного пугает. Что если вас, например, не станет? Кто отменит указ?

   -- Ну, если вас тревожит только это, ваша светлость,-- император усмехнулся, -- можно ввести в формулу запрета ограничение, так что он будет действовать только до моей смерти.

   -- Ох, не только это... Уж простите мне мою дерзость, ваше величество, но... мне не хотелось бы зависеть от произвола властителей в столь личных вещах. Нельзя ведь исключить, что я впаду в немилость и вы мне откажете в снятии запрета, когда мне это понадобится?

   -- Вы считаете меня самодуром? -- нахмурился император.

   -- Нет. Просто я считаю, что ни один человек не застрахован от того, чтобы однажды пойти на поводу у настроения. А уж если в руках этого человека сосредоточена такая власть...

   -- Хоть мне и обидно это слышать, но я могу понять ваши страхи, лейва эс Демирад. Однако готов пойти вам навстречу и составить письменное соглашение, которое защитит вас... от моего произвола. В частности, там будет оговорено, что для отмены запрета достаточно засвидетельствованного двумя магами отсутствия какого-либо принуждения к браку -- как магического, так и... любого другого.

   -- Хорошо, ваше величество, -- решилась я, -- пусть будет соглашение.

   -- Прямо сейчас не получится, потом я на некоторое время покидаю столицу... Я вас приглашу, лейва, когда вернусь и подготовлю наш договор.

   -- Благодарю вас, ваше величество.

   -- Не стоит. Как я понял, вопрос принудительного замужества не был единственной темой для беседы, -- император улыбнулся.

   -- Не был, -- я покачала головой. -- Но я до сих пор не уверена, захотите ли вы поддержать другую тему, которая мне интересна.

   -- А вы попробуйте, -- подбодрил меня император.

   -- Ну что ж... Меня интересует знак-татуировка в виде кристалла с глазом на одной из граней.

   -- Где вы его видели? -- поинтересовался мой собеседник.

   -- Я полагаю, вам уже доложили, однако мне не трудно рассказать еще раз. Я видела татуировку у того молодого человека, которого мы летом сопровождали в крепость Дейх.

   -- Но не только, -- предположил его величество.

   -- Вы проницательны. Не только, но я пока не готова говорить, где еще я видела этот знак.

   -- Вы не готовы! -- фыркнул император. -- А от меня вы ожидаете готовности отвечать на ваши вопросы!

   -- Не ожидаю. Только надеюсь, -- попыталась я примирительно улыбнуться.

   -- Итак? -- собеседник выжидающе уставился на меня.

   -- Гм... Давайте, вы расскажете мне, а я -- вам.

   -- Клятва. Мне нужна клятва о неразглашении.

   -- Вообще-то я уже столько всего видела и о стольких вещах догадалась -- и, представьте, помалкиваю без всякой клятвы. Но я готова ее принести, раз вы считаете это необходимым. Нужно звать придворного мага?

   -- Зачем же, я в состоянии сам принять такую клятву, -- улыбнулся монарх.

   Вот, кстати, тоже вопрос... который я, правда, не решусь задать вслух: а каковы магические способности самого императора? Что он умеет и чему его учили?

   Клятва о неразглашении представляла собой вербальную формулу, подкрепленную ритуалом, и никаких фатальных последствий не предусматривала -- то есть мне не грозила немедленная мучительная смерть в случае, если я проболтаюсь под воздействием, например, эликсира правды или какой-то злоумышленник залезет ко мне в голову в поисках императорских тайн. Но зато император тут же получит сигнал о нарушении, если случится что-либо подобное. Ритуальную клятву я произнесла без всякой опаски -- единственное существо, которому я могла бы доверить императорские тайны, могло само считать их из моей головы, причем так, что никакого сигнала о нарушении клятвы не будет. Это я, конечно, о саа-тши.

   -- Что ж, теперь я готов поделиться с вами, герцогиня, своими семейными тайнами, раз уж вы так жаждете их узнать, -- ухмыльнулся его величество.

   -- Не то чтобы жажду, -- поправила я, -- но чувствую необходимость.

   -- Тогда слушайте: мой отец, император Ниревии Годерах, был отличным правителем, но, пожалуй, излишне любвеобильным. Я бы даже не посмел поставить это ему в упрек, тем более, что мать моя скончалась довольно рано, но вот беда -- родитель умудрился оставить своим любовницам не только нежную память по себе, но и непредусмотренное потомство. Как правило, ниревийские императоры довольно строго следят за тем, чтобы их любовные игры не влекли за собой подобные последствия, поскольку бастарды представляют собой определенную угрозу для престола.

   -- И в чем состоит эта угроза? -- осведомилась я.

   -- В существовании некоего ритуала, который позволяет оказывать влияние на человека -- вплоть до полного подчинения -- с помощью крови его братьев. Единокровных братьев. Правда, ритуал этот считался давно утерянным... По крайней мере, до последнего времени о нем никто не вспоминал...

   -- М-да, что-то в этом роде я и подозревала. И много у вас братьев?

   -- Мне достоверно известно о существовании двух братьев и одной сестры.

   -- А как вы узнали, что кто-то вспомнил о ритуале?

   -- Пропал один из моих братьев, который жил в столице. Поиски привели к его мертвому телу в ритуальном круге. Судя по всему, это была неудачная попытка воспроизвести тот самый ритуал... До того момента внебрачные родственники не слишком меня интересовали, но после происшествия я затеял поиск, который засвидетельствовал, что сестры больше нет в живых, зато указал на еще одного брата.. Его нашли и доставили сюда. Придворный маг определил наличие остаточной магии от чужого поискового заклинания -- то есть, парня искали не только мы. И тогда я принял решение о крепости Дейх, -- при этих словах император помрачнел.

   -- Что там с ним происходит?

   -- Ничего хорошего, -- признался его величество, -- юноше на протяжении нескольких лет предстоит пережить ряд ритуалов, которые сделают из него другого человека.

   -- И что это значит?

   -- Это значит, что он не только утратит внешнее фамильное сходство со мной, но и по ауре будет отличаться от себя настоящего... Изменится и его характер. Он станет по-другому думать, иначе воспринимать мир. Насколько иначе -- остается только гадать, степень воздействия таких ритуалов непредсказуема. Одно известно точно -- когда он покинет крепость, ни один магический поиск не определит его как моего родича, а если его вычислят каким-нибудь другим путем, то его кровь не будет годиться для ритуала подчинения.

   -- Выходит, себя вы обезопасили, а юношу обрекли на потерю личности, -- подытожила я.

   -- Не себя. Империю! -- резко возразил император.

   -- Да... Я понимаю. Это одна из причин, по которой я не спешу вам доверять -- потому что империя для вас всегда будет важнее судеб отдельных людей.

   -- Тем не менее, вам придется рассказать, где еще вы видели этот знак.

   -- Но ведь вы сказали, что других братьев-сестер не нашли?

   -- Это не значит, что их нет. Просто поиск по братской крови возможен только в отношении сородичей, достигших определенной степени зрелости. С мальчиками до тринадцати-четырнадцати лет он не работает.

   До тринадцати-четырнадцати, значит... Год в запасе у меня, похоже, есть.

   -- Татуировка меняется в течение жизни? -- спросила я у императора.

   -- Да. До наступления зрелости глаз закрыт. И пока он не откроется, поиск неосуществим.

   -- Это радует, -- почти про себя пробормотала я, -- оч-ч-чень радует.

   -- Итак, я вас слушаю, -- напомнил мой собеседник о себе.

   -- Мальчик, -- решилась я, -- есть один мальчик двенадцати лет от роду с такой татуировкой. И этому мальчику я ни в коем случае не желаю такой участи, какая ждет его старшего брата в крепости Дейх.

   -- Я вас понимаю, -- вздохнул его величество, -- но поймите и вы меня... Год, максимум два -- и его найдут, если я ничего не предприму.

   -- И все-таки... все-таки я попросила бы вас пока ничего не предпринимать. Пока он безопасен для вас. А потом... я попробую что-нибудь придумать. Для меня очень важно защитить этого мальчика.

   -- Хорошо, -- неожиданно согласился император, -- я, знаете ли, тоже не чудовище, я не хотел бы ничего делать с ребенком, тем более с собственным единокровным братом, пусть я и не испытываю к нему никаких родственных чувств... Я даю вам год. За это время вы должны... сделать его безопасным для престола Ниревии. Но если вы не сможете ничего предпринять, мальчик отправится в крепость Дейх, как бы вы ни возражали.

   -- Спасибо, -- в своей благодарности я была искренна.

   -- Я верю в вас, -- улыбнулся мой собеседник, -- вы... способны перешагивать через границы, которые мешают остальным. Поэтому вам многое удается.

   -- В этом нет моей заслуги -- просто меня учили думать иначе. Ну и то, что я порой этих границ просто не знаю, в силу своего невежества, я перешагиваю через них, не замечая.

   Император рассмеялся и поднялся со своего кресла, давая понять, что аудиенция закончена.

   Оставшееся до концерта время я гуляла по дворцу -- у меня впервые появилась возможность пройтись по нему просто так, без какой-либо цели, просто полюбоваться красотой интерьеров, ни на что из моего земного опыта не похожих: вроде бы прямые строгие линии, но не оставляло ощущение какой-то текучести, словно все находилось на грани движения -- и в то же время все казалось надежным, стабильным. Как этого добивались местные архитекторы и дизайнеры -- не представляю.

   Вдоволь налюбовавшись, я присела на диванчик в одной из гостиных, и почти тут же передо мной возникла горничная -- та самая, что помогала мне справиться с последствиями моей собственной неаккуратности.

   -- Ваша светлость, -- девушка присела в реверансе, -- позвольте к вам обратиться.

   -- Пожалуйста, -- я поощрительно улыбнулась.

   -- Скажите, ваша светлость... -- девица замялась. -- А вы всерьез говорили о том, что хотели бы себе такую горничную?

   -- Ну-у-у, вообще-то, -- осторожно начала я, -- мне нужна еще одна горничная. Сейчас у меня только одна девушка служит, она пока справляется, но мне кажется, ей тяжело.

   -- Понимаете, благородная лейва, сама-то я очень довольна службой во дворце, но у меня есть младшая сестра. Она все умеет не хуже меня, хотя работает первый год после училища, ей всего шестнадцать, и... недавно вернулся хозяин из длительной заграничной поездки и начал проявлять к ней... интерес. Он очень настойчив, и девочка боится.

   -- Пусть приходит, -- заявила я, -- завтра и послезавтра я дома.

   Такие истории всегда находят у меня отклик. Ненавижу насилие. Не выношу, когда пытаются подчинить более слабых...

   А концерт был хорош, но не могу сказать, чтобы он меня так уж сильно зацепил. Я в очередной раз поняла, что меломаном не была и не буду. А может, дело было в том, что я не могла по-настоящему сосредоточиться на музыке, многократно прокручивая в голове разговор с его величеством. Мне было страшно -- а не поспешила ли я со своими расспросами и признаниями? Ведь ничего принципиально нового я не узнала -- такого, о чем не догадывалась бы сама, зато Мара под удар подставила...

Глава 11

   Впервые у меня была возможность несколько дней подряд провести дома. Не то чтобы безвылазно -- у меня были кое-какие планы, но -- ночи в собственной постели... Только теперь я начала осознавать, как много это для меня значит. И неважно, каким путем достался мне этот дом -- важно, что он постепенно становится моим. Мои стены и... мои люди.

   "Мать-змея!.." -- распластавшись на кровати, до полуобморока утомленная впечатлениями дня, я все же решила не откладывать важный разговор в долгий ящик.

   "Да, детка моя?"

   "Я не могу говорить об этом... Посмотри мой сегодняшний день, пожалуйста", -- саа-тши может смотреть мои воспоминания как бы изнутри, клятва при этом -- формально -- не нарушается.

   "Что ж... Я догадываюсь, зачем ты ко мне обратилась. Но... ты уверена в этом мальчике?"

   "Как я могу быть в нем уверенной, Хранящая? Он ребенок. Как мне кажется, хороший ребенок -- не злой и думающий. Но людям свойственно меняться с годами. Возможно, то, каким он вырастет, частично зависит и от меня..."

   "Что ж, девочка моя. Я поделюсь с ним своей кровью. Ради тебя".

   "Расскажи мне, как это будет"

   "Сам обряд -- ничего особенного, но вам придется провести у меня некоторое время. Во-первых, мальчику надо будет освоиться с новой кровью -- лучше всего под моим наблюдением. Тебя я тогда отпустила, скрепя сердце, но я знала, что иначе нельзя. С ребенком же... с одной стороны, он примет кровь быстрее, чем ты, -- именно в силу возраста, с другой -- ему будет труднее сознательно общаться с сородичами, особенно если он не наделен твоим ментальным даром. Кроме того, тебе самой неплохо бы наконец освоиться со змеиной частью своей натуры".

   "Гхм... Мать-змея, получается, я теперь не совсем человек? Вернее... во мне меньше человека, чем прежде?"

   "Нет, человека в тебе столько же, -- усмехнулась саа-тши, -- просто теперь ты не только человек".

   "Значит, собой я быть не перестала? И мальчик не перестанет тоже?"

   "Милая, ну конечно, какое-то влияние на личность вливание крови магического существа не может не оказать, но... вот прислушайся к себе. Ты -- другая? Можешь ли ты с уверенностью утверждать, что те изменения, которые в тебе произошли за последние годы, не случились бы и без змеиной крови?"

   "Ну... кое-какие изменения, вероятно, все-таки не произошли бы... Но ты права -- я помню себя прежнюю и идентифицирую себя с той, прежней. Я осталась собой, несмотря на все перемены".

   "Правильно мыслишь, детка. Разумным существам свойственно меняться на протяжении жизни, и главное на пути перемен -- не терять связи с собой".

   "Я думаю, мы могли бы приехать на последние две декады лета"

   "Маловато, лучше бы на месяц. Тебе ведь надо научиться обращаться к змеиной сути не только под влиянием эмоций, а спокойно и сознательно. Давно нам пора встретиться".

   "Мы с малышом попробуем, -- улыбнулась я. -- только куда?"

   "Твое баронское имение... Ты мне рассказывала -- я знаю эти края. Там есть выход в мои владения"

   "Замечательно! -- обрадовалась я. -- Значит, мы поедем к морю на каникулы... заодно и свои владения как-то освоить попытаюсь".

   Хорошо, когда есть над тобой такие вот старшие и умные... нет, мудрые, которые позаботятся о тебе, напомнят о том, о чем сама забыла бы. Я рано потеряла родителей -- как раз в таком возрасте, когда обычно только-только начинают прислушиваться к советам старших, и мне их тогда очень не хватало...

   Мара я заловила на следующий день после тренировки -- Лейс как раз давал парню последние наставления.

   -- Пойдем поболтаем, дружок, -- кивнула я мальчишке.

   Я привела его в библиотеку -- мое любимое место в этом доме. Комната была вся отделана деревом -- причудливыми резными орнаментами можно было любоваться бесконечно. Один угол библиотеки был кабинетом -- бюро, комфортное рабочее кресло, а рядом -- закуток для бесед со столом и двумя креслами для чтения -- из тех, в которые можно забраться с ногами и чувствовать себя при этом не как в капкане, а вполне комфортно. Я указала Мару на одно из кресел, а сама заняла второе.

   -- М-м-м, Мар... Я тебе сейчас кое-что покажу, а ты мне пообещай, что не будешь пугаться, хорошо?

   -- Ага! -- юноша у нас был не из пугливых.

   И я показала -- как меняют цвет глаза, вытягиваются вертикалью зрачки, мелкие чешуйки покрывают кожу. Зря саа-тши говорила, что я только на эмоциях к змеиной сути обращаться могу -- теперь у меня кое-что и в спокойном состоянии получается. Я тренировалась.

   -- Ух ты! -- восторженно воскликнул парень. -- Это иллюзия?

   -- Нет, -- улыбнулась, -- можешь потрогать руками.

   Тот не заставил себя долго упрашивать -- протянул палец к моей щеке, погладил осторожно -- мордочка его выражала при этом абсолютное счастье. Я вздохнула и медленно вернулась к своей человеческой внешности.

   -- Ух, -- снова выдохнул Мар, -- я бы тоже так хотел!

   А я-то опасалась, что с ним проблемы будут!

   -- Знаешь, похоже на то, что ты когда-нибудь тоже сможешь этому научиться. То, что ты сейчас видел -- это кровь саа-тши. Кровь, которой со мной поделились в обмен на мою кровь. Я... дружу с этим народом, их мать-змея, бывшая повелительница, иной раз дает мне наставления и просто полезные советы. Она мне и посоветовала, как сделать, чтобы тебя не могли использовать против твоих родичей.

   -- А как?

   -- Она обещает и с тобой поделиться своей кровью. Это значит, что враги твоей настоящей семьи не смогут тебя найти -- это раз. И второе: ты изменишься настолько, что уже перестанешь быть родственником тому, против кого тебя могли бы использовать. А раз не родственник -- уже не используют.

   -- Гм... -- парень задумался. -- Получается, у меня тогда не будет родственников... Правда, я их и не знаю совсем. Зато у меня будешь ты! Ведь если у нас будет общая кровь, то ты будешь мне все равно что сестра, правда?!

   -- Правда, -- вот ведь... сама бы не додумалась, а так оно и есть.

   -- А когда мы это будем делать?

   -- Летом. Я сначала съезжу на практику, а потом мы устроим себе каникулы в моем баронском имении. Твоя задача -- за это время научиться сносно держаться в седле.

   -- Я уже умею.

   -- Ну да, что я говорю парню, который вырос на конюшне! -- я рассмеялась.

   Разговор, которого я опасалась, прошел удивительно легко. Возможно, потому что парень в силу своего юного возраста пока не задумывается о многих вещах. Породниться со змеями -- для него это просто приключение...

   Новая горничная появилась ближе к обеду. Девочка понравилась мне сразу -- милая, веселая, непосредственная и очень энергичная. Звали ее Альна. Улу она сразу признала за старшую -- не только формально, смотрела ей в рот, выслушивая список своих обязанностей, а потом кивнула довольно и тут же исчезла за дверью, чтобы сразу приступить к исполнению. Я вздохнула удовлетворенно -- дом мой вырос на еще одно существо, он стал больше, и я сама словно бы стала сильнее из-за этого. Было ощущение, будто я строю свое гнездо -- со строгой иерархией и особыми связями между его членами. Похоже, это было еще одним проявлением змеиной крови. И именно это проявление почему-то нисколько меня не пугало.

   А вечером за мной заехал Лэйриш. Мы немного погуляли по празднично украшенному городу. Я внезапно осознала, что впервые вижу Лербин таким -- веселым, легкомысленным, врывающимся фейерверками, полным праздного народу. Потом пошли ужинать -- как выяснилось, Лэйриш заказал столик в той самой ресторации, где мы по-семейному знакомились с Теагиром. Выбор я одобрила -- еще по прошлому разу помнила, что заведение очень уютное, и кухня там как раз на мой вкус -- легкая, разнообразная, в меру изысканная. И никакой экзотики.

   Расправляясь с едой, я то и дело ловила на себе взгляды Лэйриша. Не голодные взоры мужчины, созерцающего женщину, к которой его влечет, а другие -- полные тихой нежности, невысказанной ласки, невообразимого тепла. Я чувствовала, как млею под этими взглядами, и от этого становилось чуточку не по себе. Потому что они, взгляды, располагали к доверию, а доверять я пока боялась. И в первую очередь я не доверяла самой себе, собственным чувствам...

   -- Как ты поговорила с его величеством? -- Лэйриш наконец задал беспокоивший его вопрос.

   -- Да как... Он предложил мне вариант, который меня пугает не меньше, чем скоропалительное замужество.

   -- Какой же? -- усмехнувшись, полюбопытствовал мужчина.

   -- Магический запрет на брак императорской волей.

   -- Ого! -- Лэйриш помрачнел. -- Какие ограничения?

   -- Соглашение. Если два мага подтвердят, что я стремлюсь замуж не по принуждению -- нет ни ментального воздействия, ни какого-либо другого, -- то запрет снимается.

   -- Вот как... -- мужчина в задумчивости слегка прикусил зубами верхнюю губу. -- Возможно, это не худший вариант, раз уж тебя не устраивает брак со мной... скоропалительный.

   -- Лэйриш, -- я просительно заглянула мужчине в глаза, -- не обижайся на меня... Пожалуйста. Я просто еще не готова к браку, я... Слишком много всего произошло за последнее время, мне нужна пауза. Передышка. Возможность осознать, что со мной происходит и куда я иду.

   -- Я все понимаю, милая, -- он погладил меня по руке, -- все понимаю... Просто я так долго не решался признаться в своих чувствах даже самому себе, что теперь, когда все-таки решился, мне не хватает терпения.

   -- Я тоже... не решаюсь, -- пробормотала я, смущаясь.

   Остаток вечера и часть ночи мы провели в моей малой семейной гостиной на втором этаже. Хорошо, что в этом мире девушке не нужна была дуэнья, чтобы сберечь репутацию -- можно было сколь угодно долго оставаться наедине с мужчиной, и если бы кто-то задался вопросом, чем вы при этом занимаетесь, то разве что из любопытства. Да и с девственностью тут не носились как со свидетельством женской чести. Да, распущенность не поощрялась, но распущенностью считались не сами отношения с мужчиной, а непостоянство и частая смена любовников.

   Впрочем, я и к отношениям пока не была готова. Что-то останавливало меня, а Лэйриш не торопил. И теперь я просто сидела на диване, прислонившись к его плечу, и наслаждалась моментом.

   -- Кстати, милая, -- вспомнил вдруг мужчина, -- на твое имя пришло письмо в ректорат. Из Лиотании.

   -- Вот как? -- нахмурилась я.

   -- Тебя что-то смущает?

   -- Обратный адрес. Ты взял письмо с собой?

   -- Да. Держи, -- Лэйриш протянул мне конверт.

   Я вскрыла его -- и мне на колени выпал невесомый листок. Не бумага, но что-то явно растительного происхождения -- зеленовато-желтого цвета и с приятным натуральным ароматом. Я развернула послание: "Бесценная лейва Май, -- о, автор послания не осведомлен о перемене статуса и фамилии, -- я много наслышана о ваших невероятных достижениях в искусстве исцеления. Ваша слава достигла наших краев, вызвав как восторги, так и сомнения в научных и обывательских кругах. Но я никаких сомнений не испытываю, более того, уверена в том, что вы тот самый целитель, который сможет мне помочь. Не решаюсь изложить свою просьбу письменно и прошу вас принять меня в Лербине, когда вам будет удобно. Мы с мужем отправляемся в путешествие по человеческим землям в конце зимы и надеемся быть в столице Ниревии с первым весенним цветением. С почтением и надеждой на встречу, Эниэра-Льерэ".

   Я отложила письмо и задумалась.

   -- Можно? -- Лэйриш протянул руку к листку.

   -- Да, конечно, -- кивнула я.

   Мужчина пробежал глазами послание и вновь взглянул на меня:

   -- В чем сомнения?

   -- В отправителях, как я уже говорила. Не очень-то хочется иметь дело с эльфами.

   -- Гм... Милая, -- Лэйриш взял мою руку в свою, -- не ожидал от тебя такой узости взглядов. Эльфы бывают разные... Да ты и сама это знаешь. Неужели это из-за тех, что давили на тебя в лечебнице?

   -- Ты просто не все знаешь, -- вздохнула я.

   -- Расскажи мне, -- попросил мужчина.

   И я рассказала -- о встрече с Повелителем в эльфийском посольстве. И о том неприятном осадке, который она оставила.

   -- И как ты думаешь, есть у меня основания настороженно относиться к эльфам? -- я грустно улыбнулась.

   -- Да... Пожалуй... Но все-таки я считаю, что мести со стороны князя Лиотании ты можешь не опасаться. Он признал свою ошибку, ты ему больше не интересна, а у его поражения не было других свидетелей, кроме тебя.

   -- Словом, ты считаешь, мне стоит встретиться с этой эльфийкой?

   -- Это тебе решать.

   Эх... Понятно ведь, что отказать, несмотря на все сомнения, я не в состоянии -- речь идет о помощи, ко мне явно обращаются как к целителю, и целитель во мне заявляет весьма категорично: согласиться. И я набросала письмо с приглашением нанести мне визит в городском доме.

   Эниэра-Льерэ, значит. Что ж, посмотрим...

Глава 12

   Все-таки от его величества я получила приглашение раньше -- практически сразу после сессии. Перед очередным визитом во дворец я старательно пыталась себя настроить на положительное восприятие ситуации, но получалось плохо -- выходило, что я вновь передаю власть над своей судьбой в руки другому человеку, и это пугало. Но другого решения я, увы, не видела.

   Соглашение было уже подготовлено, мало того -- на нем уже красовалась императорская подпись, не хватало только моей. И я чуть дрожащей рукой вывела: "Тэнра Лариса эс Демирад".

   -- Руку давайте! -- хмуро скомандовал император.

   Я протянула левую ему руку. Его величество накрыл мое запястье ладонью и прикрыл глаза. Кожу закололо тысячью крохотных иголочек -- не больно, но неприятно. Когда император отнял свою ладонь, на том месте, где она касалась моей руки, красовалась новая татуировка: хищная птица в ореоле пламени. Прямо на моих глазах изображение начало бледнеть, словно прячась под кожу.

   -- И? -- вопросительно посмотрела я на императора.

   -- И -- все! -- улыбнулся он с облегчением. -- Теперь над вами невозможно совершить обряд помолвки или бракосочетания.

   -- Что это вообще такое было?

   -- Древняя магия императорского рода.

   Древняя магия. Родовая. Это значит, родословная Рамериха по прямой восходит к первым правителям Ниревии. Магия, которая пугала меня своей чуждостью. Она не имела ничего общего с той наукой, которую преподавали в магических школах, не подчинялась никаким законам. Вернее, мы просто не знали тех законов, на которых она базировалась. Она жила в крови -- как и сила магических народов вроде саа-тши. Да, та сила тоже меня немного пугала -- именно своей непонятностью, необъяснимостью, но... она была моей. Становилась моей. И возможно, когда-нибудь я сроднюсь с ней настолько, чтобы понять, как она действует.

   -- А у тебя есть родовая магия? -- спросила я вечером графа Дайвирского.

   -- Откуда? -- рассмеялся Лэйриш. -- Я ведь из боковой ветви, основная прервалась лет двести назад.

   -- Но... Твои волосы!

   Двухцветные волосы в Ниревийской империи были признаком принадлежности к основной ветви правящей династии -- как в императорской фамилии, так и в графствах и герцогствах, бывших некогда самостоятельными государствами и позже вошедших в состав империи. Вот у сегодняшних герцогов Алейских волосы были однотонными, черными. И это значило, что они происходят из боковой ветви.

   -- Это всего лишь значит, что кровь основной ветви во мне сильна, были родственные браки уже после разделения ветвей. Я тебя разочаровал? -- улыбнулся мужчина.

   Я помотала головой:

   -- Скорее, заинтриговал. Я до сих пор думала, что уже разобралась в этом вопросе. Оказывается, все не так просто, как мне казалось. Этот мир постоянно напоминает мне о том, что я в нем новичок. Только поверю, что уже освоилась, как он поворачивается очередной гранью.

   -- Невозможно знать все о мире, даже если живешь в нем с рождения, -- Лэйриш развернул меня и прижал к груди.

   -- Угу, -- пробормотала я ему в рубашку.

   Мы все чаще проводили вечера наедине -- или в его апартаментах в школе, или в городе, когда получалось. Это было наше время: затишье в череде моих странных приключений позволило мне сосредоточиться на осмыслении собственных чувств. И как-то незаметно пришло понимание, что Лэйриш -- мой человек, что никто другой мне не нужен, что именно в его объятиях я нахожу успокоение и чувство защищенности. "Держи меня крепче, -- хотелось шепнуть, -- не выпускай". Но я не решалась озвучить это. Равно как и свое желание перевести отношения на другой уровень. А Лэйриш об этом не заикался -- то ли берег меня, то ли просто не спешил, приручая постепенно.

   А потом началась весна, и в первые же дни сезона я получила сообщение от Эниэры-Льерэ, что они с мужем уже в Лербине и надеются на встречу. Все еще тревожась и сомневаясь, я, тем не менее, пригласила их к себе домой в ближайший выходной.

   Ну что сказать... Лейтиниэр из клана Льерэ был хорош собой... как все эльфы, супруга же его представляла собой то сочетание изысканной красоты и обаяния, от которого дух захватывает -- не холодная красота застывшего мрамора, а живое чудо, не для любования и восхищения со стороны, но для радости общения.

   За травяным отваром, приготовленным по моему собственному рецепту, постепенно налаживалась наша беседа. Сперва Эниэра стеснялась, все оглядывалась на мужа, а тот смотрел на нее глазами, полными нежности. Наконец, эльфийка решилась:

   -- Я третья дочь в семье... Вам это о чем-нибудь говорит?

   -- Разве что о том, ваша семья... несколько нетипична. Все же у эльфов редко бывает больше двух детей.

   -- Вот именно, поэтому третья дочь по обычаю посвящается Лесному Источнику.

   О Лесном Источнике я кое-что знала, но без подробностей: вроде бы мощный природный магический источник в сердце Лиотании. Источники такой силы -- большая редкость. Этот щедро питал весь эльфийский материк и служил объектом поклонения, считаясь воплощением божественных сил. Возможно, так оно и было на самом деле. При источнике имелся храм, но здесь мои скудные познания заканчивались -- я не имела ни малейшего представления, что происходит в храме и для чего посвящают источнику девиц.

   -- Третьи дочери олицетворяют собой плодовитость эльфийских семей, -- все еще смущаясь, продолжила Эниэра. -- Нас отдают в храм на обучение в очень юном возрасте, и мы осваиваем там высоты природной магии, пение, игру на музыкальных инструментах и... искусство ублажения мужчин. Юноши из знатных семейств, едва достигнув совершеннолетия, должны совершить паломничество в храм Источника. Они приносят особые жертвы, а потом получают на ночь одну из храмовых служительниц. Считается, что после этого молодой человек окончательно вступает во взрослый возраст и готов к продолжению рода. Иной раз приходят к Источнику мужчины и в более зрелых годах, если у них без видимых причин не рождаются дети... или плодовые деревья в их садах приносят слишком скудный урожай.

   -- Вот как? -- хмыкнула я.

   Как-то мне это все не нравилось. Вроде бы веяло древностью от подобных традиций, той самой магией, которая была выше моего понимания, и в то же время чувствовалось какая-то неправильность, словно в незапамятные времена божественное незаметно подменили человеческим... или эльфийским, не столь важно.

   -- Да... -- эльфийка потупила взор. -- Так случилось, Лейтиниэр стал первым мужчиной в моем служении. И единственным. Он просто не отпустил меня после той ночи, забрал с собой, -- и она бросила на мужа признательный взгляд.

   -- О! -- удивилась я. -- Такое допускается?

   В нарисованную мною картину это никак не укладывалось.

   -- Ну как сказать, -- вздохнула Эниэра, -- никто не вынуждает девиц навсегда оставаться в храме, мы вольны уйти в любое время. Другое дело, что идти нам обычно некуда. Семьи от нас уже отказались, принимать обратно отданную в храм дочь считается вопиющим нарушением традиций. Замуж нас не зовут по одной-единственной причине -- все мы бесплодны.

   -- Все?! Как так может быть?

   -- Нас готовят к служению, не только обучая, но и внося изменения в сферу жизни, после которых девушка уже никогда не сможет иметь детей.

   -- Простите мне мое удивление, -- я попыталась сформулировать свою мысль как можно деликатнее, -- мне это кажется очень странным: служительницы культа плодородия сами бесплодны.

   -- Это кажется странным не только вам, -- вмешался в беседу Лейнитиэр, -- но традиции в эльфийском обществе -- это нечто, зачастую стоящее над здравым смыслом, -- мужчина криво усмехнулся.

   -- Однако вы все-таки рискнули взять в жены храмовую служительницу, -- обратилась я к мужчине.

   -- Да... -- он вздохнул. -- Я просто сразу понял, что не мыслю своей дальнейшей жизни без этой девушки.

   -- Ваша семья не возражала против такого брака? Вы скажите, если мое любопытство покажется вам нетактичным, просто мы многого не знаем об эльфах, поэтому мне так интересно.

   -- Ничего страшного. Тем более, что ваши вопросы имеют непосредственное отношение к нашей проблеме, -- погрустнел эльф.

   Кажется, я уже начинала догадываться, в чем суть этой проблемы, но озвучивать не спешила -- пусть уж сами скажут.

   -- Дело в том, -- продолжил Лейтиниэр, -- что мой отец -- глава клана, но сам я --третий сын в семье, не наследник, поэтому родители не возражали против заведомо бездетного брака.

   -- Но сейчас что-то изменилось, -- предположила я.

   -- Вы совершенно правы, -- согласился эльф, -- нашу семью постигло большое несчастье -- оба моих старших брата погибли.

   -- И теперь вы...

   -- Да, теперь я -- единственный наследник и должен обеспечить продолжение рода.

   -- Что будет, если не обеспечите?

   -- По закону, я должен оставить бездетную супругу, если в течение трех лет с момента объявления меня наследником мы не обзаведемся потомством. Но я... люблю свою жену, -- эти двое снова обменялись нежными взглядами, -- и не хочу оставлять ее.

   -- Лейва эс Демирад, -- с мольбой обратилась ко мне эльфийка, -- вы наша единственная надежда на счастье. Никто в Лиотании не возьмется исправлять те изменения, которые внесены в сферу жизни во время обучения в храме, даже если это возможно.

   -- Но вы же понимаете, что я никогда не сталкивалась ни с чем подобным? -- осторожно начала я. -- Я даже, честно признаться, не представляю себе, чем женская сфера жизни отличается от мужской. У меня не было возможности изучать эльфиек вблизи.

   -- Никто не требует от вас невозможного, -- снова заговорил Лейтиниэр, -- просто попробуйте... посмотрите.

   -- И вы можете изучить эльфиек на моем примере! -- с улыбкой заявила Эниэра.

   -- Если бы еще найти, с кем вас сравнить... -- вздохнула я. -- Конечно, я посмотрю вас. Не буду пока ничего обещать, но посмотрю обязательно.

   -- Прямо сейчас? -- обрадовалась Эниэра.

   -- Давайте сейчас. Только не здесь -- я отведу вас в одну из спален. Вам придется раздеться, потому что ткань вашего платья изготовлена с помощью магии, это очень отвлекает. К сожалению, я пока не практикующий лекарь, поэтому у меня нет в доме настоящего кабинета, -- я улыбнулась.

   -- Хорошо, -- обрадованно кивнула эльфийка, -- пойдемте!

   Я провела ее в одну из гостевых спален, выждала, пока она разденется и позовет меня, и вошла следом. Вся одежда эльфийки, вплоть до нижнего белья, была изготовлена с помощью магии, поэтому Эниэра обнажилась полностью. Я зашла в комнату -- и обомлела, столь совершенным было ее тело. Пришлось встряхнуть головой, чтобы вспомнить, что передо мной не произведение искусства, а пациентка.

   Поставив эльфийку перед собой, я опустилась в кресло, на мгновение прикрыв глаза в поисках концентрации. Потом посмотрела на красавицу магическим зрением, пытаясь уловить несоответствия собственным представлениям о здоровой ауре живого существа. Странно, но на этом уровне все выглядело нормально. Тогда я перешла на уровень тонких структур. На первый взгляд и здесь все выглядело гармонично. Я сосредоточилась на отличиях от мужской сферы жизни, выявила несколько элементов плетения, которых не видела у Ритэниора. Лишь в двух местах структура показалась мне подозрительной -- она словно бы цепляла что-то внутри меня, вызывая чувство внутреннего дискомфорта от созерцания этих фрагментов. При этом, с эстетической точки зрения, если представить себе сферу жизни, как творение художника-демиурга, каковым она, собственно, и являлась, все выглядело гармонично и совершенно.

   Что это могло значить? Только одно: сотворенные вмешались в замысел творца, сохранив внешнюю красоту плетения и нарушив при этом внутреннюю суть.

   Да, теперь я видела, что именно эти участки плетения отвечают за женскую репродуктивную систему. Вот только... я совершенно не представляла себе, как они должны выглядеть в нормальном состоянии.

   -- Ну что? -- с трепетом обратилась ко мне Эниэра, увидев, что я поднимаюсь с кресла.

   -- Мне нужно подумать. Я увидела, что именно неправильно, но я не знаю, как это должно быть на самом деле. Как долго вы еще намерены пробыть в Лербине?

   -- Столько, сколько понадобится, -- твердо заявила эльфийка, -- это вопрос нашего счастья... нашей жизни и смерти.

   "Нашей..." Вот такой бывает любовь, когда и жизнь, и смерь общая, -- подумалось мне. Завидно не было, но... немножко печально.

   -- Скажите мне, где вы остановились. Я пришлю вам записку, как только мне удастся что-нибудь выяснить.

   -- Мы в гостинице "Серебряная ложка". Но... меня немного беспокоит, что на нас там обращают слишком много внимания -- все-таки эльфы, приезжающие в Лербин, редко останавливаются где-то, кроме своего посольства

   -- А знаете что, -- неожиданно для себя самой предложила я, -- вы могли бы переехать сюда. У меня в доме достаточно гостевых спален, слуг я предупрежу, чтобы не трепали в городе языками, а вам тут наверняка удобнее будет.

   -- Ох, -- смутилась Эниэра, -- нам, наверно, следовало бы отказаться, но ваше предложение -- просто спасение для нас. Правда, Лейтиниэр? -- обратилась она к мужу.

   -- Конечно, милая. Все, как ты скажешь, -- улыбнулся эльф.

   Я велела Крелу заложить карету, и уже через час Лейтиниэр вернулся с вещами из гостиницы. И сразу все стало на свои места, как будто так и надо: вот именно такие существа -- светлые, чистые, любящие -- и должны были стать первыми настоящими гостями моего дома.

Глава 13

   Вечером мы чаевничали в малой гостиной -- уже совсем по-семейному, и мне казалось, что этих людей... то есть эльфов, я знаю чуть ли не всю жизнь. Немножко пожалела, что нет рядом Лэйриша, но потом решила, что это все-таки правильно: пока Эниэра -- моя пациентка, не стоит. Вот потом... если мне удастся ей помочь...

   Я уже точно знала, что изображение "правильной" сферы жизни ни в одном справочнике не найду. И... посмотреть на эльфиек мне тоже негде. Разве что жены послов, но зимние праздники уже закончились, балов, на которых их можно было бы встретить, в ближайшее время не предвидится, разве что на весеннее равноденствие, но до него далековато. Оставалось одно -- пристать с вопросами к саа-тши.

   "Мать-змея?"

   Мне показалось, что она меня уже ждала -- откликнулась мгновенно:

   "Детка..." -- в голосе, который раздался в моей голове, звучала мягкая улыбка.

   "Ко мне обратились за помощью, Хранящая..." -- и я в сжатом виде отправила саа-тши переживания минувшего вечера.

   "Ты, наверно, понимаешь, что я не могу тебе показать изображение сферы жизни, какой она должна быть, я просто этого не знаю, но ты могла бы позволить мне посмотреть на сферу жизни твоей пациентки. Неправильности я увижу и пойму, какие изменения надо внести. Твоей задачей будет запомнить, а потом и исполнить все это"

   Той ночью я спала мало -- почти до утра прокручивала то, что показала мне мать-змея. Даже встала, чтобы зарисовать нужные фрагменты: как я это видела у Эниэры, а рядом -- как оно должно быть. Операция обещала быть невероятно сложной, потому что затрагивала участки с многослойным причудливым плетением. Каждую ниточку предстояло возвращать в исходное положение по отдельности, и это была работа не на один час. В школьном питомнике было два суигги, с которыми я могла работать в связке, но... даже вдвоем, меняясь, -- как долго они выдержат? А делать операцию по частям, в разные дни -- тоже не выход. И... мне нужен был ассистент. Сорвать из лечебницы Рьена не представлялось возможным... магистр Левир -- всем хорош, но болтун, увы, потому не годится. Да и не практик он, давно ушел в преподавание. Оставался только Лерех. Но согласятся ли эльфы иметь дело со студентом-недоучкой, пусть даже и очень талантливым? С другой стороны -- со мной-то имеют!

   Утром я, ошалевшая от мысленной лихорадки, отправилась на дежурство в лечебницу. Впрочем, включившись в работу, я быстро пришла в себя. Между делом еще раз рассмотрела со всех сторон идею позвать все-таки Рьена для поддержки, но потом отбросила ее, как негодную -- Рьен как раз должен дежурить в лечебнице в тот день, когда я собиралась "оперировать".

   К моему счастью, ночь в больнице была спокойной, и мне удалось выспаться, так что домой поутру я явилась в адекватном состоянии. За обедом пообщалась еще раз со своими гостями. Нам удалось разрешить все вопросы. Во-первых, не было никаких возражений против Лереха.

   -- Я помню, его имя тоже было в статье о вашем проекте, -- улыбнулась Эниэра.

   Во-вторых, Лейтиниэр собирался присутствовать при операции и периодически брать суигги "на подзарядку" -- оказывается, эльфы способны делиться энергией с другими магическими существами. На такое я даже не рассчитывала.

   Лереха я поймала в первый же учебный день:

   -- Стой! Как насчет того, чтобы снова поучаствовать в экспериментальном лечении эльфов?

   -- Ты же знаешь, я никогда не откажусь от нового опыта! -- Лерех радостно заулыбался. -- Что это будет?

   Я вкратце изложила ему ситуацию.

   -- Берешься?

   -- Конечно. Только боязно все-таки -- не в лечебнице, где, если что, кто-то еще из лекарей помочь сможет, а у тебя дома.

   -- А ты знаешь... Можно будет попробовать и в лечебнице. Я договорюсь с эльфами и с целителем Вестрамом. Меня это тоже больше устраивает -- если что, Рьен будет на подхвате, а я себя куда увереннее чувствую, когда он рядом. Все-таки первый мой наставник. -- и я тепло улыбнулась, вспоминая свои первые шаги на стезе целительства в этом мире.

   В тот же день я отправила записки домой -- Лейтиниэру и его супруге, и в лечебницу -- Рьену. Ответы меня порадовали -- Лейтиниэр выразил мысль, что ему так спокойнее будет, и если я доверяю своему наставнику, то и они с женой ничего против не имеют, а Рьен ответил коротко и по существу: "Операционную подготовлю к полудню".

   Не строя особых иллюзий, я все же заглянула к магистру Левиру и поинтересовалась, нет ли у него -- случайно! -- схемы строения сферы жизни у эльфиек. У магистра были только собственноручные зарисовки отдельных фрагментов, которые он в свое время сделал во время стажировки в Лиотании. Естественно, я настояла на том, чтобы он позволил мне скопировать свою коллекцию. Еще через день рисунки были в моем распоряжении. Художником магистр был посредственным, зато обладал фотографической памятью, как бы это назвали в моем прежнем мире. Среди набросков мне попалась и парочка интересовавших меня узлов -- не все, что мне было нужно, но все-таки... Рисунки подтвердили, что саа-тши научила меня всему правильно... я, собственно, и не сомневалась, но лишний аргумент действовал очень успокаивающе.

   -- Кстати, магистр, -- обратилась я к своему учителю, -- неплохо было бы подготовить к изданию какую-нибудь брошюрку по эльфийской сфере жизни -- и там дать ваши рисунки... ну и я, может, кое-чем дополню. Все же, согласитесь, после нашего проекта это стало актуальным.

   -- Согласен, здравая идея. Я уже подумывал об этом, но как-то все откладывал -- вроде бы не к спеху было.

   Любопытное совпадение -- на этой же декаде вышел из печати очередной номер "Вестника магической науки", в котором была опубликована наша с Ритэниором статья о способе снятия храмовой защиты. Не скажу, что это меня так уж радовало -- все же я всеми силами стремилась избежать малейшего намека на то, что эта история имеет ко мне хоть какое-то отношение. Естественно, в статье не было упоминаний о том, что жениха можно "подменить", подача материала подразумевала согласие будущего супруга с тем, что магия его невесты останется при ней. Не мой вариант, прямо скажем.

   Кстати, да... Ритэниор. Я вспомнила, как перед его лечением... или извлечением -- с того света? -- обращалась за поддержкой к богине Таниэрэ, и в этот раз тоже решила зайти в храм -- заручиться помощью богов никогда не вредно, это я уже усвоила за годы жизни в новом мире.

   К концу учебной декады за мной прислали карету из дома -- все же перевозить двух суигги верхом ранней весной -- ничем не оправданное варварство, а в карете можно было поставить утепленную корзинку. Всю декаду я ежедневно общалась со зверьками, пытаясь донести до них, что нам придется основательно поработать вместе. Что они поняли из тех образов, что я им посылала, не знаю. Но в корзинку переселялись без скандалов. Я рассчитывала в тот же вечер познакомить моих "обезьянок" с Лейтиниэром, чтобы они привыкли рукам эльфа. Лереха я тоже прихватила с собой -- для него всяко лучше было бы выспаться в одной из моих гостевых спален, чем с утра пораньше тащиться в лечебницу из школы.

   Эльф со зверьками поладил сразу -- уже спустя считанные минуты эти двое хулиганов уже сидели у него на коленях и брали из рук лакомые кусочки. Причем сидели спокойно, а не скакали по голове и окрестной мебели, как это бывает с ними в минуты перевозбуждения. Так что за суигги во время операции я могла быть совершенно спокойна.

   Лерех, измотанный учебой, почти сразу после знакомства с эльфами распрощался с извинениями и отправился спать.

   В лечебницу мы явились часа за полтора до назначенного времени -- надо было дать суигги возможность изучить помещение, чтобы потом, во время операции, зверьков ничего не отвлекало. Еще я представила им Рьена. Именно так, не их -- ему, а его -- им. Как еще одно лицо, которое будет присутствовать и могло бы стать отвлекающим фактором.

   ...Эниэра улеглась на операционный стол, решительно стиснув зубы. Было заметно, что она боится, но то, что стояло на кону, было для нее куда важнее собственных страхов. Лейтиниэр старался скрывать свои эмоции, но подрагивающие кончики ушей выдавали его волнение.

   Рьен положил эльфийке ладони на виски, погружая пациентку в сон. Нет, операция обещала быть безболезненной, но слишком долгой, чтобы можно было вот так лежать без действия и ждать, пока с тобой что-то происходит.

   -- Ну что, кто первый? -- громким шепотом обратилась я к своим любимцам и подставила руку.

   Уж не знаю, как они между собой договаривались, но один из зверьков сразу шмыгнул ко мне, и я усадила его на специально приготовленный насест. Рьен отступил в сторону -- во время этой операции он собирался только наблюдать и контролировать. Лерех занял его место у изголовья пациентки.

   Я вздохнула, собираясь с духом, и коснулась ладонью загривка суигги, налаживая ментальный контакт. Много времени для этого не требовалось -- с этим животным мы уже не раз работали в паре. Сосредоточилась и послала ему первый образ -- "срисовала" место, с которого нам предстояло начать и мысленно указала на него. Почувствовала, что напарник образ принял. Дальше принялась разворачивать перед ним что-то вроде мультипликации -- как должна была выглядеть его работа. Зверек пискнул тоненько -- мол, понял -- и принялся "надстраивать" свои физические пальчики магическим продолжением. Эти новые удлиненные пальцы двигались виртуозно, суигги полностью ощущал их как собственные, телесные. Медленно-медленно изящные золотые пальчики распрямили неправильно изогнутое волоконце сферы жизни, одновременно перенаправляя его под моим руководством и придавая ему новую форму. Получилось. Выдох. И так -- одна нить за другой -- и все рисунки разные, ни одного повтора. У меня не было возможности пользоваться шпаргалками, так что образы желаемого я всю прошедшую декаду заучивала так, чтобы суметь извлечь их из памяти в любой момент и в любом порядке. Правда, порядок я все-таки предпочитала устанавливать сама.

   Я не знаю, сколько времени минуло, когда мы закончили работу с намеченным участком и утомленный суигги обмяк под моей рукой. Я передала этого зверька Лейтиниэру и приняла из его рук второго. Через какое-то время вновь подошла очередь первого. Так прошел не час и даже не два. Зверьки менялись, а меня сменить было некому. Я смутно запомнила, как ассистентка на ходу поила меня тонизирующим напитком, пока я совершала очередной обмен помощников.

   И наконец все закончилось. Как-то вдруг, внезапно, без всякого эпилога. Я просто осознала, что -- всё. Мы сделали это. Еще раз перепроверила, чтобы убедиться, что все новые узлы выглядят так, как мне показывала саа-тши, и лишь после этого обвела глазами всех присутствовавших.

   -- Все?! -- это Лейтиниэр.

   Я кивнула устало:

   -- Да. Я надеюсь, что все правильно. Хуже не будет точно, но...

   -- Я верю в вас, -- сказал мне эльф, -- и я верю в судьбу. Мы ведь наткнулись на публикацию о вашем проекте всего три дня спустя после объявления меня единственным наследником. За три дня мы успели похоронить наши надежды на счастье. И вдруг -- статья. Я верю...

   Эниэру перевезли в палату -- ту самую, для особых пациентов, в которой я когда-то оперировала Ритэниора. Лейтиниэр остался с женой, Рьен с Лерехом взялись проследить за состоянием эльфийки, хотя Лереху, на мой взгляд, следовало все-таки отдохнуть после операции. Корзину с вялыми от переутомления суигги тоже оставили в палате -- эльф попросил, ему почему-то это показалось важным. Ну а я завалилась спать -- ни на что другое я была уже не способна.

   Когда я оклемалась и заглянула в палату к пациентке, та еще не очнулась о наведенного сна -- собственно, я и не ждала, что это случится раньше следующего утра. Рьен наверняка добавил после операции, чтобы организм адаптировался к новому магическому и энергетическому обмену без лишнего стресса. Лейтиниэр сидел у постели жены в той самой позе, в которой я его оставила -- казалось, за прошедшие часы он ни разу не шевельнулся. Я его немного потрясла, чтобы привести в себя, и заставила поесть, а потом и улечься спать на специально для него привезенную вторую кровать.

   Однако утро снова застало эльфа у постели любимой. Я как раз тихонько постучала в дверь и вошла -- и тут же Эниэра распахнула глаза, словно только меня и ждала.

   -- Все, да?! Я чувствую себя... обновленной, -- эльфийка слабо улыбнулась.

   -- Я надеюсь, что у нас получилось, -- ответила я ей.

   Ох, как бы я хотела, чтобы это на самом деле было так! Не то чтобы у меня были основания сомневаться, но ведь... в первый раз.

   Эниэра окончательно пришла в себя к вечеру, но супруги остались в лечебнице до утра, и с дежурства я возвращалась вместе с ними. Эльфийка рвалась идти пешком, но я все-таки настояла на том, чтобы вызвать Крела с экипажем.

   Лерех, которого я отправила ночевать в свой особняк, встретил нас на пороге -- уже собирался убегать, но я уговорила его позавтракать вместе с нами. Я знала, что парень лелеет мечту о преддипломной практике в Лиотании, и мне хотелось, чтобы он пообщался с эльфами -- ему могли быть полезны связи на эльфийском материке, и Лейтиниэр, как наследник главы клана, мог ему эти связи обеспечить.. Так что в школу мы отправились вместе, ближе к вечеру. А эльфы... эльфы остались гостить в моем особняке.

Глава 14

   Сказать по правде, я была довольна, что эльфы живут у меня в доме, пока я пропадаю в школе. Лейтиниэр быстро сдружился с Маром и уделял парню внимание, которого ему очень не хватало. Он даже позанимался с ним немного эльфийским рукопашным боем. Правда, Лейс был недоволен -- он считал, что наставник в боевых искусствах должен быть один. Но тут уж ему приходилось ограничиваться ворчанием себе под нос, потому что я тоже время от времени пыталась научить мальца некоторым приемам из собственного арсенала.

   А еще эльф попытался обучить его кое-чему из стихийной магии. На мой взгляд, это было несколько преждевременно, но я решила не спорить с тем, кто со стихиями обращается, как дышит.

   Меня, между тем, тоже начали серьезно учить. Моим дополнительным образованием занялся Лэйриш: мало того, что часть драгоценных вечеров, которые мы проводили наедине, теперь уделялась укреплению моей ментальной защиты и отработке навыков мыслеречи, так еще мой магистр пришел к выводу, что мне надо научиться строить порталы. В школе к пространственным перемещениям приступали с пятого курса, и давалось это искусство далеко не всем. Было несколько способов построения индивидуальных порталов: по заданным координатам (высший пилотаж), в хорошо знакомое место (в идеале -- с якорем-привязкой, настроенным на перемещающегося) или к знакомому человеку -- в таком случае якорем служил сам человек (если существовала ярко выраженная эмоциональная связь) или надетый на него специальный амулет... ну или просто в место, где заранее расположили такое амулет -- без человека.

   Обучение Лэйриш начал с создания тех самых якорей-привязок. Мне легко давались привязки на собственной крови, иной раз удавалось прицепить маячок к какому-нибудь предмету, но закрепить свой якорь просто в магическом пространстве никак не получалось, даже руки опускались. Магистр меня утешал, но заставлял тренироваться вновь и вновь, не давая пощады.

   А спустя две декады после операции меня осчастливили известием мои гости: получилось! У меня получилось и... у них получилось тоже. Эниэра была беременна. Собственно, ради этого они с мужем и задержались в моем доме -- чтобы убедиться, что все прошло как надо. Эльфийка роняла счастливые слезы, да и у Лейтиниэра глаза были подозрительно влажными, когда он сообщал мне радостную новость.

   Через несколько дней они уехали. Прощание вышло скомканным, потому что день был учебным -- эльфы подъехали к школе, и мы встретились у ворот, чтобы сказать друг другу несколько слов.

   Эниэра обняла меня:

   -- Лари-и-иса!.. Ты мое божественное чудо! Невероятное божественное чудо, милость и спасение, -- сбивчиво шептала эльфийка мне в ухо.

   Лейтиниэр дождался, пока его супруга выпустит меня из своих объятий, сжал мне руку и тихо-тихо сказал:

   -- Если что... если когда-нибудь понадобится помощь -- любая -- обращайся к нам. И просто приезжай в гости -- мы покажем тебе Лиотанию такой, какой ее редко доводится видеть людям -- даже тем, которые родились и выросли на эльфийском материке... Мы будем ждать тебя!

   Через месяц магистр Ставир -- заведующий административной и хозяйственной частью лечебницы -- пригласил меня к себе в кабинет и заявил о повышении жалования. Я удивилась: для студентки, еще не окончившей образование, пусть даже и с правом ограниченной практики, я и без того получала достаточно приличное жалование. Как выяснилось, на днях из Лиотании на счет лечебницы была переведена крупная сумма, позволявшая заткнуть все бюджетные дыры и закупить кое-что из оборудования. Это наши эльфы таким образом выразили свою благодарность, не рискуя предложить деньги мне лично. О пожертвовании Лейтиниэр договорился с магистром Ставиром еще в день операции, пока я отсыпалась.

   А еще месяцем позже я получила посылку из Лиотании. Деревянная шкатулка, украшенная искусной резьбой и сама по себе достойная восхищения, содержала парюру -- ожерелье, серьги, браслет и перстень -- с необыкновенными камнями, переливающимися разными цветами: от глубочайшего непрозрачного черного с одного края, через шоколадный, бордовый и красный к огненно-рыжему на другом. Камни были небольшими, и сами украшения были изготовлены с истинно эльфийским изяществом и мастерством. "Я сделал это для Вас", -- гласила коротенькая записка. Я как-то умудрилась пропустить мимо ушей (или мимо сознания), что Лейтиниэр -- ювелир, хотя он упоминал об этом.

   Я примерила украшения и замерла в восхищении перед зеркалом: была в эльфийских драгоценностях какая-то магия, они не перетягивали взгляд на себя, а подчеркивали мои собственные достоинства. Даже в простом домашнем платье я показалась себе королевой... и, смутившись неожиданно самой себя, поспешила снять всю эту красоту.

   Я вообще редко носила украшения. Серьги время от времени надевала -- просто чтобы уши не заросли. В прошлой жизни они у меня и вовсе проколоты не были, а в этой... у Тэнры -- да. Я сняла серьги перед побегом и, выдавая себя за мальчишку, беспокоилась, что дырки в ушах выдадут меня. Как потом выяснилось, украшения в ушах в этом мире не были исключительной прерогативой женщин, так что проколотые уши у мальчишки не могли никого смутить. А кольца и перстни просто мешали мне во время работы, так что привычкой к ювелирке я так и не обзавелась. Впрочем, от меня ведь и не требуется непременно привыкать, правда? Зато до летнего солнцестояния осталось не так много времени, и я себе уже даже представляла, какое платье я в этот раз закажу у Эльхи. Забавно -- все чаще в последнее время я себя ловила на таких вот "девочковых" мыслях, которых прежде тщательно избегала. А сейчас -- словно отпустило что-то, что раньше сдерживало. И стало -- можно.

   Кроме украшений в посылке лежал вышитый шарф -- тоже необыкновенного изящества работа, и что-то мне подсказывало, что вышла она из-под искусных ручек Эниэры.

   В школе смущенный Лерех тоже похвастался мне подарками из Лиотании -- очень емкий (и не менее красивый) амулет-накопитель и... брачные браслеты. Это у аристократов были в ходу магические татуировки с гербами, которые, впрочем, тоже иной раз дополнялись браслетами или кольцами, простолюдины же обычно браслетами и ограничивались -- от самых простых, до драгоценных, в зависимости от достатка.

   Вот только Лерех, с самых первых дней в школе с головой погрузившийся в учебу, до сих пор не находил времени на девушек, поэтому его так смутил эльфийский подарок. С другой стороны -- что такое восемнадцать лет для парня? Успеется. А если еще учесть, что маги долго не стареют, то восемнадцать можно было бы считать и вовсе детством.

   На время сессии я перебралась домой. Из-за этого мы стали реже видеться с Лэйришем, но зато я могла больше времени уделить своим домашним. Особенно Мар, конечно, нуждался в моем присутствии -- у парня постоянно был миллион вопросов по разным поводам, и он копил их к выходным, чтобы задать мне все сразу. Теперь, дорвавшись до общения, он не отлипал от меня целыми днями.

   Крел с самого начала посматривал на наши отношения с некоторой опаской -- все же у конюха были представления о дистанции между господами и слугами, а то, что мальчик уже перешел из одной категории в другую, в сознании дядьки никак не укладывалось. Теперь он периодически пытался одергивать парня -- конечно, безуспешно, потому что Мар послушно кивал на все его увещевания и тут же уносился ко мне -- чтобы виснуть на шее, доставать очередной порцией вопросов и -- о, ужас! -- обращаться на "ты". Крел, конечно, и сам позволял себе больше, чем мог бы другой слуга, но он помнил меня почти ребенком, и это было совсем другое отношение -- отеческое. При этом Крел никогда не забывал, кто он, и кто я.

   Как примирить беднягу Крела с непонятной для него ситуацией, я не представляла. С одной стороны, можно было бы просто напомнить, что мальчик благородного происхождения, хоть и был выращен простым конюхом. С другой, напоминание об этом могло выстроить стену между Маром и его дядькой-воспитателем, а этого я никак не хотела. Во-первых, я считала, что общение с этим, пусть и не слишком образованным, зато очень добрым, сердечным человеком, может пойти мальчику только на пользу, во-вторых, Крел был одинок, у него никого, кроме нас не было, и... кто я такая, чтобы отнимать у него того, кого он считал практически сыном? А в-третьих, после сессии я собиралась на практику, а это значило, что меня почти месяц не будет дома. Кто лучше Крела присмотрит за мальчишкой, убережет его от всяческих глупостей?

   Целительскую практику мне, как и в прошлый раз, зачли благодаря работе в лечебнице, поэтому у меня появилась возможность отправиться с теми боевиками, для кого боевая магия была основной специальностью. Собственно, дополнительной боевка была только для меня, нескольких "сыскарей" и одного предметника.

   Это должна была быть первая практика без руководителя из школы -- нас передавали на попечение одного из магов крепости, в которую нам предстояло отправиться. И одновременно это была последняя групповая практика -- преддипломная могла быть только индивидуальной, и каждый студент должен был сам найти место, где будет ее проходить. Традиционно, преддипломная практика по основной специальности занимала первые три месяца учебного года на шестом курсе. Для дополнительной специальности достаточно было месяца.

   ...В общем, я сдавала потихоньку экзамены, готовилась к практике и... психовала. Как-то неожиданно для себя самой я обнаружила, что упрочились связи, прикрепляющие меня к Лербину, к дому. Осознав, я попыталась вспомнить, было ли со мной такое когда-либо прежде -- в той еще жизни. Да, пожалуй, когда были живы родители, для меня было важно, что есть дом, куда можно вернуться. Но дом, откуда не хочется уезжать? Близкие, с которыми не хочется расставаться? Теперь у меня был не только Мариен, но и Лэйриш. Становилось неуютно от мысли, что мы не увидимся целый месяц. А может, и два -- если не сможем встретиться между моим приездом с практики и отбытием в имение. Туда, кстати, я очень хотела взять его с собой. Но понимала, что едем не просто так, а по делу, о котором меня вынуждала молчать клятва.

   Однако приходилось брать себя в руки и держать лицо. Дом -- домом, а образование заканчивать надо, поэтому... пусть никто не догадывается о том, как я напряжена. Пусть провожают с легким сердцем. А у меня еще прием в дворце, где я буду блистать (ну, в меру своих возможностей), танцевать и легкомысленно улыбаться.

   ...Мы танцевали с Лэйришем третий танец подряд, так что блистала и улыбалась я только для него одного. И мне это нравилось... несмотря на пристальное внимание местных сплетников, которое мы уже, несомненно, снискали.

   -- Сбежим? -- шепнул Лэйриш.

   -- Ага! -- поддержала я его.

   И мы сбежали -- чтобы, держась за руки, бродить по тихим городским улочкам, провожая вечернее солнце. Потом нашли маленькое уютное кафе с умопомрачительной выпечкой -- одно из немногих в Лербине, открытых после заката, и лакомились, а потом просто сидели там, пока заведение не покинул последний посетитель, и хозяин не остановился неподалеку от нашего столика, деликатно покашливая и не решаясь подойти ближе.

   -- Пора? -- спросила я слегка растеряно, не выныривая до конца из состояния тихого счастья.

   -- Уже закрываетесь? -- одновременно со мной заговорил Лэйриш.

   Мы рассмеялись и поднялись со своих мест. Лэйриш расплатился, оставив хозяину щедрые чаевые, приобнял меня за талию, и мы снова вышли в ночь, напоенную сладкими летними ароматами.

   Уже на пороге моего дома мужчина нагнулся и шепнул чуть слышно, почти касаясь губами виска:

   -- Ужасно не хочется тебя никуда отпускать.

   "Не отпускай", -- подумала я. Вслух ничего не сказала, но если бы он сейчас решился зайти в дом следом за мной, я бы уже сама не отпустила его. Но Лэйриш легонько поцеловал меня на прощание и подтолкнул к двери:

   -- Иди. А то я не выдержу, -- выдавил хрипло.

   А я-то?.. Я выдержу?

   Это была моя последняя ночь дома. И -- да, я выдержала. И ночь пережила, и весь следующий день. И инструкций своим домашним надавала по самое "не могу". И проверила в последний раз -- в три последних раза -- как они освоили кристалл связи, который по моему заказу изготовил Терсим. В общем, достала я их в этот последний день, полагаю, ужасно -- по-моему, они были даже рады, когда я наконец оставила их в покое и отправилась ночевать в школу.

   Только Мар, кажется, расстроился, несмотря ни на что. Но если он боялся, что будет скучать в мое отсутствие, то его ожидает сюрприз -- во-первых, я договорилась, что Лейс, покуда я в отъезде, будет проводить тренировки ежедневно, во-вторых, я и Лейриша попросила приглядывать за парнем, обеспечив ему, таким образом, еще и практические занятия по магии.

Глава 15

   В этот раз школа расщедрилась на порталы для практикантов. И это было разумно: если к двум декадам практики добавить еще почти столько же, чтобы добраться до места -- крепости Ухада на восточной окраине страны, -- а потом еще и обратно, то... непрактично, в общем.

   Ухада в целом напоминала Тенвит, разве что выглядела более запущенно. Если в помещениях, где располагался гарнизон, за порядком следил младший и средний командный состав, и там было относительно чисто, то внешний вид как зданий, так и улиц просто вопил об отсутствии контроля со стороны коменданта. Да и тот факт, что он, вопреки традициям, не вышел поприветствовать новоприбывшую группу практикантов, свидетельствовал о том, что комендант делами крепости не интересуется.

   Однако все, что касалось непосредственно службы, работало безупречно -- разъезды отправлялись через положенные интервалы, команды были слаженные. Командир магов Ухады Венриш Динро сразу распределил нас по отрядам, дал на подготовку и обживание ровно одни сутки, а потом мы должны были участвовать в разъездах наравне с остальными служащими.

   Моя очередь патрулировать границу с Пустыми землями выпала на второй день. В отряд обычно входил один из штатных магов, с нами получалось трое. Выехали мы на рассвете, в полной тишине -- в такую рань никто был не расположен к разговорам. Рич, мой хороший приятель и любимый спарринг-партнер, вообще дремал в седле. Нам предстояло добраться до силовой стены, проехаться вдоль того участка, который относился к зоне ответственности крепости, чтобы проверить на предмет повреждений и прорывов (для этого и нужен был маг в отряде) и выявить следы нежити в окрестностях, если таковые имеются.

   Возле стены отрядный маг Ирех нарушил молчание и принялся вполголоса объяснять нам тонкости про наш участок стены -- особенности рельефа, места наиболее частых прорывов, характерные виды нечисти.

   -- Вот это, -- Ирех махнул рукой, -- Щель.

   Он произнес слово так, что сразу стало понятно: это не просто щель, а именно Щель. Название.

   -- Чем она так знаменита? -- поинтересовалась я.

   -- Да ничем особенным, кроме того, что у нее, по преданию, нет дна, а еще здесь обычно прорываются самые крупные твари, -- беззаботно отозвался Ирех. -- Сейчас мы подъедем поближе, и у вас будет возможность заглянуть внутрь.

   -- Чтобы поискать дно? -- ухмыльнулся Рич.

   -- Ну да, -- подмигнул Ирех, -- новички всегда так делают.

   Мы подъехали к краю узкого глубокого провала -- он действительно казался бездонным, -- за которым тянулась стена.

   Ирех придирчиво исследовал стену вдоль Щели в поисках повреждений, попутно рассказывая нам об особенностях плетения. Да, маги древности создали воистину произведение искусства, которое наши современники едва ли могли бы воспроизвести. К счастью, им это и не требовалось -- нужно было лишь время от времени обновлять истончившиеся участки, наполняя их энергией, да ремонтировать прорывы, восстанавливая поврежденные фрагменты по готовым схемам. Для этого в крепости работали два сильных артефактора. Мне все это было не слишком интересно -- стена была знакомым явлением еще по первой практике, а кроме того, я немало вечеров провела в библиотеке, изучая плетение стены -- просто из любопытства. Так что сейчас Ирех не мог рассказать мне ничего нового.

   Интересовало меня другое -- что-то безумно знакомое в магическом фоне -- именно здесь, у Щели. Я присела на землю и попыталась отключиться от болтовни мага, чтобы сосредоточиться на своих ощущениях. Получалось не очень -- все мое существо протестовало, отказываясь концентрироваться на знакомых эманациях... Уже по этому признаку стоило догадаться, с чем я имею дело.

   -- Ирех! -- окликнула я мага. -- У вас что, хоронят тут?

   -- Да ты что! -- изумился и даже возмутился маг. -- Рядом с Пустыми землями -- во так просто хоронить?! Магу-боевику к пятому курсу пора бы знать, что вблизи стены кладбища могут быть только специальные, с защитой от поднятия нежити.

   -- Это я знаю, -- вздохнула, -- но здесь есть мертвые тела. И немало.

   -- Животные? -- с надеждой предположил маг.

   Мне пришлось лишить его иллюзий:

   -- Увы, нет. Люди. Пропадал кто-нибудь в крепости или окрестных селах?

   -- Было, -- помрачнел Ирех. -- Девушки. Поиск показывал, что нет в живых. Грешили на нежить, тем более, что и прорывы случались примерно в те же дни.

   -- Если нежить, то можно призвать дух кого-нибудь из умерших. Я попробую.

   Я вновь прикрыла глаза, поборола внутреннее несогласие и заставила себя настроиться на "мертвую" волну. И тут же захлебнулась болью -- чужой, не своей. Здесь не просто оставляли -- вернее, сбрасывали в Щель -- тела. Здесь убивали. Может, не прямо на этом месте, но поблизости. Однако на мой призыв никто не откликнулся.

   -- Нет, Ирех, это не нежить, -- очнулась я. -- это человек. Кто-то, владеющий некромантией, потому что на тела явно нанесены знаки запрета вызова.

   -- Ох, ты ж, -- пробормотал маг и взялся за амулет связи.

   -- Будем ждать? -- спросил Рич.

   -- Придется, -- Ирех судорожно вздохнул. -- Прошлым летом младшая дочь коменданта пропала. Жена тогда забрала старшую и уехала. А он запил. Если это те самые пропавшие...

   Да, становилось понятно, почему крепость в таком запущенном состоянии.

   -- Говоришь, и прорывы были? Когда в последний раз?

   -- Месяц назад.

   -- А девушка?

   -- Девушка из Мельничного Угла не пришла ночевать накануне прорыва.

   -- Гм.. Знаешь, я не специалист, конечно, но у меня есть подозрение, что прорывы были спровоцированы убийствами. Фактически, трупы скидывали под стену. Уж не знаю, достаточно было крови для этого, или специально каким-то ритуалом дополняли, но...

   -- Но... это же безумие...

   -- Ирех, серийный убийца -- в любом случае безумец, независимо от того, нарочно ли он устраивал прорывы, или они просто были закономерным следствием его действий.

   -- Мне ужасно хочется верить, что тебе все померещилось, -- признался маг.

   -- И что? Если мне померещилось, так и вам всем, может, тоже показалось, что девушки пропадали?

   Ирех горько усмехнулся:

   -- Уж сколько мы их искали, всю округу обшаривали -- ни малейших следов.

   -- Поброжу тут, пока мы ждем, -- я поднялась с земли.

   -- Угу, -- согласился маг.

   Рич увязался за мной:

   -- Хочешь попытаться найти что-нибудь?

   -- Если только очень повезет. Месяц уж прошел. Сейчас уже и Лех в волчьей ипостаси ничего не учует.

   Я и впрямь не надеялась ничего найти. Но попытаться стоило. Еще немножко -- сюда набежит толпа магов -- сначала местные, из крепости, потом вызовут сыскарей и некроманта из ближайшего города. Они, конечно, все профи -- и я, со своей стороны, всячески поддерживаю мысль, что каждый должен заниматься своим делом и не стоит лезть под руку специалистам. Но я под руку и не собиралась -- у меня свои методы. И Рич им немного мешал.

   -- Прости... м-м-м.. ты не мог бы оставить меня одну ненадолго?

   Парень понял все по-своему, понимающе улыбнулся и потопал обратно к отряду, а я... попробовала обратиться к змеиной крови. Увы, змеиной магией -- тут саа-тши была права -- я пока почти не владела, но эта часть моей сущности позволяла почувствовать не только опасность, но ощутить зло, творившееся здесь, и почувствовать места, где его концентрация была выше.

   Нюх привел меня к скале -- ничего особенного, местность здесь гористая и вот такие голые куски породы, внезапно прорастающие из покрытой мхом лесной почвы были в этих краях вполне заурядным явлением. Вот только мое чутье настаивало, что мне нужно обойти эту скалу по узенькой кромочке и увидеть ее с другой стороны, которая смотрела на силовую стену. Я не поленилась, обогнула скалу и обнаружила вход в пещерку.

   Я отпустила свою змеиную сущность и вновь обратилась к дару смерти. Да. Здесь. Я нашла место, где убивали девушек. И -- никаких внешних признаков, что это место как-то освоено человеком. Абсолютно стерильно. Из щели в стене пещеры бил ключ, вода стекала в промытое в полу углубление. Я вздохнула: была б стоячая вода, можно было бы спросить о чем-нибудь. Сама-то я не умею толком, но у нас в есть Лех, а он по второй специальности природник, он может. Но проточная вода информации не держит, можно и не мечтать.

   Ведомая наитием, я закатала рукав, сунула руку в мутноватую воду и пошарила по песчано-каменистому дну. В ледяной воде пальцы быстро онемели, и мне с трудом удалось их сомкнуть на единственном чужеродном предмете, обнаружившемся на дне. Пуговица. Судя по форме и размеру, явно не с женской одежды, а значит, могла бы принадлежать преступнику. Одна беда -- все та же текучая вода, смывшая с этого предмета всю информацию о его владельце.

   Я пошарила еще и в пещере -- впрочем, она была так мала, что едва ли я могла что-то не заметить с первого раза, -- и вокруг тоже прошлась. Больше ничего.

   Сжимая в кулаке свою никчемную находку, я вернулась к отряду.

   -- Ну? -- пристал ко мне Рич.

   -- Знаю теперь, где убивали.

   Сразу несколько пар глаз уставились на меня с ожиданием.

   -- Пещерка тут рядом. Покажу некроманту, когда прибудет -- для обычных сыскарей там ничего нет. Пуговица вот только, -- я показала прихваченное в пещере сокровище, -- но она из проточной воды.

   Маг понимающе хмыкнул.

   -- Ну-ка стой, -- протянул руку один из солдат, -- где-то я видел такие.

   -- Да ладно тебе, -- осадил его другой, -- пуговицы -- они пуговицы и есть.

   -- Не скажи, -- возразил первый, -- эта необычная. У кого-то видел, но не помню...

   -- Менталист нужен, -- вмешался Ирех, -- толковый менталист поможет вспомнить.

   -- Эт точно, -- поддержал его Рич. -- Может, ты, Лари, а? Ты ведь на менталистику ходишь к Релинэру.

   -- Ты сума сошел, Рич! -- возмутилась я. -- Тут грамотный специалист нужен, а не недоучка вроде меня.

   -- Да ладно, -- парень пошел на попятную, -- я ж просто так... Торчать здесь тоскливо.

   -- Это точно, -- откликнулся тот солдат, которому показалась знакомой пуговица.

   До прибытия магов из крепости ждать пришлось недолго, но сделать они все равно ничего не могли -- нужны были специалисты другого профиля, который объявились только ближе к вечеру. К счастью, некроманта они привезли. Я показала ему пещеру, отдала сыскарям пуговицу и рассказала о солдате, который силился что-то вспомнить о ней.

   Следователь, которому я всучила улику, скептически поморщился, однако менталиста вызвал.

   Вечером вся крепость гудела. Даже комендант выполз из своей берлоги -- помятый, но трезвый, с глазами побитой собаки. Но мне, если честно, было не до того -- весь день я провела у Щели, устала почти до потери сознания и проголодалась как дикий зверь -- парочки бутербродов, которые мы прихватили с собой, было явно недостаточно для того, чтобы провести весь день вне крепости. Так что я поспешила набить желудок и завалиться спать. И -- нет, меня не тревожили кошмары. Все-таки занятия некромантией дают некоторый иммунитет к таким вещам -- все понимаешь и переживаешь, но только во время сеанса, потом приходишь в себя, оставляя все "смертельное" за пределами сознания. Это элементарная защита, без которой никакая психика долго не выдержит.

   Утро выдалось хлопотное: еще до завтрака меня выдернули на допрос -- в основном по поводу пуговицы. Я сразу "сдалась" менталисту, чтобы он считал воспоминания о находке и зафиксировал их.

   Солдатику освежили память, и он показал, что владельцем куртки с приметными пуговицами был помощник крепостного интенданта. Он служил в крепости семь лет -- и в течение пяти из них пропадали девушки. Его откровения -- менталисту даже читать не пришлось, только чуть-чуть надавить -- шокировали жителей крепости. Да, похищал -- с помощью дурмана, -- насиловал, душил. Потом ножом наносил знаки, препятствующие призыву, и сбрасывал тела в Щель. Учился когда-то в ВШМ, был исключен на пятом курсе из-за какой-то конфликтной ситуации, но поскольку в запрещенном применении дара уличен не был, магию ему не блокировали. То, что мужик был безумен, сомнения не вызывало. Возможно, изначально имелась какая-то предрасположенность, а близость Пустых земель поспособствовала окончательному сдвигу. И -- нет, специально он прорывы не провоцировал, хотя догадывался, что они как-то связаны с его действиями, и находил в этом особую радость -- считал, что ему дана некоторая власть над магией стены...

   Его увозили в тот же день. Слухи уже расползлись по ближайшим селениям, и растрепанная деревенская женщина, мать девушки из Мельничного Угла, выла на пыльной дороге, бросая вслед тюремной карете проклятия и комья сухой земли.

Глава 16

   После этих событий жизнь Ухады не спешила входить в прежнюю колею: да, здесь осознавали опасность, исходящую от Пустых земель, но никто не ждал, что такое зло может творить человек. Мне было проще, в своем мире я привыкла к тому, что человек -- главное зло и есть.

   Комендант ходил осунувшийся и трезвый. Стало известно, что он подал в отставку. Складывалось впечатление, что ждал, пока разрешатся все узлы, а теперь свободен -- и может уехать наконец из опостылевшей крепости. Он по-прежнему не обращал ни на что внимания, и покинул Ухаду лишь однажды за все время нашей практики -- ранним утром он собрал полевые цветы за воротами крепости, отнес их к Щели и бросил всю охапку вниз. Потом я видела, как солдаты и офицеры по очереди, таясь друг от друга, словно стесняясь порыва, тоже относили к Щели цветы.

   Две декады практики пролетели быстро, больше никаких экстраординарных событий не было -- ни одного серьезного прорыва, лишь пару раз мы приняли участие в уничтожении лахров и шиархов -- некрупной нежити, обнаружившейся в окрестностях подопечных деревень.

   В последний день, когда вещи были уже упакованы, в крепость прискакал парень из небольшой деревеньки Сытое. У парня рожала жена, своей повитухи в селении не было, а целитель из Ухады, как назло, отлучился по вызову в другую деревню. Кроме меня, помочь было некому, дело шло к вечеру, так что я распрощалась с ребятами, сказав, что домой буду возвращаться одна. Лех попытался было настаивать, что он останется со мной, но я не позволила. Будущий папаша, ожидая меня, притопывал от нетерпения.

   -- Показывай дорогу! -- скомандовала я, взлетая в седло.

   Деревенский потрусил на своей лошадке впереди меня. Сытое лежало чуть в стороне от той дороги, по которой мы собирались покидать крепость, за лесом. На короткий миг, сворачивая с основной дороги, я почувствовала тревогу, которая почти тут же улетучилась, словно ее и не было. Будто кто-то подстерегал меня на этой развилке, но следом почему-то не поехал.

   Я не люблю принимать роды. Нет, я ничего не имею против младенцев, даже благоговею, когда при мне происходит это чудо -- рождение человека в мир. Но! Ключевое слово -- "при мне происходит". Согласна быть на подхвате, помогая другому целителю или опытной повитухе... просто чтобы с кем-то разделить ответственность. Да, едва ли кто-то ждет таких откровений от целителя с опытом лечения людей в двух мирах...

   Я говорила, что не люблю принимать роды? Так вот, особенно я не люблю принимать роды в деревне! Той ночью я осознала это. Деревня -- это не только страдающий муж (будущий отец), это еще и матушки, свекровушки, тетушки, соседки-доброхотки -- все те, кто обычно лучше врача знает, как надо лечить, и особенно -- как рожать. И в такой ситуации выбор стоит отчетливый: либо они, либо я. Поскольку я уже была там, то тетушек-матушек пришлось разгонять, и довольно жестко. Без обид не обошлось.

   Я оставила в избе только одну женщину, которая показалась мне разумной, -- должен же кто-то выполнять функцию "подай-принеси". Будущие папаши в такой ситуации абсолютно беспомощны, толку от них никакого.

   Роды были первые и потому трудные. Ничего критического, однако провозилась я с роженицей до утра, потом проинструктировала ее мамашу -- что делать и в каких случаях расталкивать меня -- и завалилась спать. Продрыхла я весь день с небольшими перерывами -- на еду и проверку состояния мамы и младенца. И только к вечеру смогла окончательно продрать глаза.

   Конечно, отправляться в путь в это время было уже бессмысленно -- сама я пространственную магию только начала осваивать, а до ближайшего стационарного портала -- не меньше четырех часов верхом. Так что я решила отложить отъезд на утро. Вот только Мирку, целые сутки проскучавшую без меня в чужой конюшне, надо было проведать.

   Лошадь благосклонно приняла от меня присоленную горбушку, которую я вынесла ей из дома, мы с ней пообщались немного, и я снова вышла во двор. И тут же ощутила постороннее присутствие и связанную с ним опасность. Тело отреагировало мгновенно, еще прежде, чем глаза вычислили источник угрозы, -- сгруппироваться, отпрыгнуть... уйти с линии огня. Что ушла -- правильно, во только источник в сгущающейся вечерней темноте был не один. И чутье подсказывало, что опасность не абстрактная, а явилась по мою душу, а я -- вот клуша! -- безоружна. В который раз уже... Ничему-то меня жизнь не учит!

   Все эти бестолковые мысли мельтешили в голове сами по себе, а я тем временем пыталась сориентироваться, как-то локализовать угрозу в темном дворе и понять, как спастись. Закричать? Эту мысль я отбросила сразу -- тут явно профессионалы, вон как с местностью сливаются, а вступятся за меня (если вступятся) обычные крестьяне.

   Еще раз реакция спасла меня, когда я пригнулась и метнулась в сторону -- успела ощутить легкое колебание воздуха рядом с правым плечом. Легкое -- значит, не арбалет. Стрелка из духовой трубки или что-то в этом роде. А от следующей стрелки мне уже не удалось уйти. Оседая на траву, я еще успела подумать последнюю мысль, что закричать все-таки стоило: пусть бы не помогли, но успели бы понять, что я не просто погулять пошла, а в беду попала... в крепость кого-нибудь послали бы.

   Очнулась я в полной темноте. Во рту пересохло, тело не слушалось -- я даже не сразу осознала, что просто связана, настолько медленно возвращалось осознание окружающей действительности. Без рук плохо, но все-таки можно -- и я попробовала призвать чуть-чуть света, или хотя бы настроиться на ночное зрение, чтобы сориентироваться и понять, куда меня занесло. Оказалось, что нельзя -- и дело даже не в руках, я просто не могла обратиться к магии. Блокировали. Я вздохнула и приготовилась ждать. Страшно пока не было. Неприятно -- да. И любопытно: кому я опять понадобилась и в каком качестве? Неужели опять охота на сермиритовую невесту? Если да, то его величеству стоило, пожалуй, не только запрет на брак наложить, но и соответствующую информацию распространить, чтобы уж никто больше не зарился.

   Ждать пришлось довольно долго -- не меньше полутора часов. Впрочем, в полной темноте и полном безделье трудно верно оценивать прошедшее время. Посетитель явился с собственным "светлячком", из чего я сделала сразу два вывода: во-первых, передо мной маг, о чем, впрочем, трудно было не догадаться, а во-вторых, моя магия заблокирована не стенами безмагической камеры, а непосредственно на мне -- по всей видимости, ошейником, который я чувствовала, пытаясь пошевелиться.

   Гость выглядел мужчиной средних лет, не лишенным привлекательности, но с излишне жесткими чертами лица, да и выражение глаз мне не очень понравилось. Пока я разглядывала посетителя, тот тоже оценивал меня взглядом, а потом озвучил результат:

   -- Так себе.

   -- Не нравлюсь? -- хмыкнула я.

   -- Не особенно. Впрочем, я переживу, мне нужен официальный брак и наследник, а бабу подходящую я себе и на стороне найду.

   -- Ну что ж, зато все честно, никаких иллюзий бедной девушке не оставили, -- я усмехнулась.

   -- Бедная девушка, -- парировал визитер, -- ухитрилась женить на себе герцога Алейского и отправить его на тот свет в день свадьбы.

   Я зашипела:

   -- Герцогу Алейскому, чтоб ему и за гранью покоя не было, девушку отдали в возрасте четырнадцати лет. И уж поверьте, не было у меня никакого желания за него замуж выходить -- сбежала и пряталась три года в школе от такого женишка. А что подох -- так сам виноват, на мне его крови нет.

   -- Ты и впрямь думаешь, что в это кто-нибудь поверит? -- новый "жених" скептически скривил губы.

   -- Да мне на самом деле все равно, верите вы в это или нет. Кто вы такой, чтобы я вашим мнением дорожила?

   -- Твой будущий муж.

   -- Это вряд ли. -- улыбнулась я. -- Не получится у вас ничего.

   -- Получится, -- недобро усмехнулся мужчина, -- вот жреца дождемся...

   -- Ну-ну... -- пробормотала я, не пытаясь убедить его в обратном.

   Да и не было пока нужды переубеждать. Новый претендент на должность мужа вызывал у меня не просто неприязнь, а реальные опасения за собственную жизнь. Что-то подсказывало мне, что после неудачи с брачным обрядом оставлять меня живой свидетельницей своего преступления этот тип не захочет. А я -- без магии, и змеиная кровь мне сейчас не поможет: для трансформации мне магия не нужна, но что она мне даст? Даже если я напугаю кого-нибудь, убить меня все равно успеют, если захотят. А вызвать никого я сейчас не могу -- на ментальную связь без магии я не способна. Конечно, Лэйриш почувствует, что со мной что-то не в порядке. Возможно, он уже и сейчас забеспокоился... Вот только переместиться ко мне вряд ли сможет -- подозреваю, что я слишком далеко от столицы, чтобы он мог выстроить прямой портал, настроенный на метку.

   Мой неприятный посетитель покинул ненадолго комнату, снова оставив меня в абсолютной темноте, а потом вернулся в комнату с чашкой.

   -- Сейчас ты выпьешь этот напиток, девочка, и будешь во всем меня слушаться.

   -- С чего ты взял, что я буду пить это? -- бравада, конечно, напоить связанного человека не так уж трудно.

   -- С того, что ты, моя милая, жить хочешь. И выбор у тебя невелик: либо ты пьешь добровольно то, что я тебе предлагаю, либо я оставляю тебя в покое... Но не спеши радоваться, я позаботился о том, чтобы этот покой тебе не понравился, ведь ошейничек на тебе -- это не блокиратор магии. Это отсекатель.

   Вот тут мне стало по-настоящему плохо: отсекатель -- мерзкая штука, запрещенная к использованию в империи. Этот ошейник не просто лишает возможности пользоваться магией, он полностью отключает энергетическую оболочку от внешней подпитки. Какое-то время можно продержаться за счет внутренних резервов, а потом... неизвестно, что первым начнет отказывать, разум или тело, но это одинаково неприятно, а исход один -- смерть. Я поежилась.

   -- Что, осознала? -- усмехнулся мерзавец.

   -- Что за напиток? -- я все-таки попробовала немножко потянуть время.

   -- О, ничего особенного, просто сделает тебя чуточку послушнее и спокойнее. Тебе просто не захочется противиться происходящему. Зато сознание не мутит, будешь все понимать и осознавать.

   -- Что ж, давай свое пойло, -- вздохнула я.

   "Жених" не церемонился -- слегка запрокинул мне голову и принялся вливать жидкость в открытый рот, так что я едва успевала глотать.

   -- Теперь жди, -- скомандовал он, отпуская меня. -- Начнет действовать примерно через час, и продлится действие это часов пять, не меньше.

   Ну, насчет того, как подействует, это еще вопрос. Мужчина ушел, а я обратилась к змеиной крови. Понятно, что полностью нейтрализовать эту дрянь без использования магии не получится, но хотя бы ослабить. Чем я и занялась, активизировав змеиную часть своей натуры. Как у меня получалось, я понять не могла. С одной стороны, мысль о том, что со мной хотят сделать, одобрения у меня не вызывала, с другой -- сопротивляться я тоже не собиралась, попросту не видела в этом смысла. Поэтому, когда спустя час мой пленитель вернулся за мной, я честно изображала из себя послушную куклу... или не только изображала.

   "Жених" развязал на мне веревки, и я наконец получила возможность размяться. Пока я крутила руками и ногами, разгоняя кровь, мужчина терпеливо ждал, потом скомандовал:

   -- Пошли, -- и открыл передо мной дверь.

   Я подозревала, что меня опять отдадут каким-нибудь теткам для приведения в порядок, но теток не было, в бесконечных коридорах мрачного строения попадались одни мужики... вернее, не попадались, а присоединялись к нам по пути. Двое, как я заметила, внешне напоминали "жениха" -- родственники, видать, остальные персонажи имели весьма брутальный вид и были вооружены до зубов. Не иначе как наемники. Скорее всего -- давно уж в Ниревии никто из дворян не держит собственную армию. Запрещено это. Компания, которая нас сопровождала, на армию, конечно, не тянула, но внушала опасения. Во всяком случае, дергаться я не решилась бы, вне зависимости от того, подействовало ли на меня зелье.

   Наконец мы спустились по лестнице -- четверо впереди, остальные за спиной у меня и моего "жениха" -- и очутились в подземном храме. Устроен он был так же, как в замке у герцога Алейского -- похоже, просто одного времени постройки.

   -- Кайлер, -- почти беззвучно шепнула я, проходя мимо статуи бога удачи, -- твоя помощь мне сегодня точно не повредит.

   Да уж, в такой ситуации удача -- это когда убивают путем бросания в терновый куст. Правда, что в моем случае станет терновым кустом, я не знаю.

   Жрец уже ждал нас. Это был довольно молодой мужчина с осунувшимся лицом, который избегал встречаться со мной взглядом. Он не был похож на того строгого -- настоящего служителя богов, что сочетал меня браком с герцогом Алейским. Тот нашел в себе смелость возразить, когда заметил, что меня опоили. Этот промолчит, даже если заметит.

   Я молча наблюдала за приготовлениями к обряду. "Жених" -- я так и не узнала, кто он такой, -- тихо переговаривался со своими родичами, наемники ненавязчиво следили за каждым моим движением, видимо, не доверяя зелью. А может, это сам хозяин не доверял, вот и приказал следить.

   Наконец с приготовлениями было покончено, мы с "женихом" встали друг напротив друга по обе стороны от ритуальной чаши. Жрец обмотал наши руки лентами и велел опустить их в чашу. Мы опустили. Ничего не произошло.

   -- Волею богов... -- привычно затянул жрец и умолк, с недоумением глядя в воду, но продолжая шевелить губами.

   -- Что?! -- "жених" недовольно уставился на служителя богов.

   -- Невозможно, -- едва слышно прошептал жрец.

   -- Что -- невозможно?

   -- Брак невозможен. Запрет магией императорского рода.

   Несостоявшийся муж, грязно ругаясь, выдернул руку из ритуальной чаши. Ленты, опутывавшие наши запястья, змеями колыхались на поверхности воды.

   -- Ты знала? -- оскалился на меня мужчина.

   -- Конечно, я сама просила его величество. Думаешь, ты первый в моей жизни охотник за сермиритовым приданным? Смею тебя заверить: ты не оригинален.

   Мужчина зашипел и шагнул ко мне с перекошенным от гнева лицом. Я отступила на шаг, но деваться мне было некуда -- даже если бы я справилась с "женихом", оставались еще его родственники и наемники.

   -- Стой, сын! -- это как раз вмешался один из родственничков. -- Не нужно здесь крови!

   -- Что ты предлагаешь? -- зарычал мужчина.

   Старший промолчал, только покосился взглядом куда-то себе за правое плечо. "Жених" понимающе ухмыльнулся и кивнул.

   -- Остается только решить со жрецом, -- высказался он.

   -- И жреца туда же, -- ответил папаша.

   А дальше все происходило так быстро, что я и опомниться не успела: старший родственник сделал какое-то движение рукой, от которого часть стены у меня за спиной отъехала в сторону, открывая за собой темный провал, меня втолкнули внутрь, следом влетел жрец, которому явно придали ускорение, а потом стена вновь сомкнулась.

Глава 17

   -- Ну что, служитель богов, -- мрачно усмехнулась я в темноту, -- вот оно как бывает, если с преступниками дело имеешь.

   -- Я не знал, что они преступники, -- прошелестела в ответ темнота.

   -- Не ври, зря что ли ты со мной взглядом боялся встретиться. Еще скажи, что ты на мне ошейника не заметил.

   Жрец вздохнул:

   -- Я боялся их.

   -- А богов не боялся? В людей у тебя, значит, веры больше, чем в богов?

   -- Получается, что так, -- снова вздохнул служитель высших.

   -- У тебя магия-то есть, жрец? -- я перешла к мирному разговору.

   -- Немного.

   -- Тогда посвети, -- скомандовала я ему.

   Над нашими головами загорелся слабенький "светлячок". Жрец сощурил глаза, привыкая к свету, а потом распахнул их в ужасе и охнул. Я проследила за его взглядом: мы стояли на небольшой площадке, от которой спускались несколько ступенек, а ниже... ниже шевелился клубок змеиных тел. Стало понятно, почему нас запихнули именно сюда, в храмовый тайный ход -- хозяева рассчитывали, что живыми мы отсюда не выберемся. Вот только о моей змеиной крови им ничего не было известно. Можно считать, что нас все-таки бросили в терновый куст. Осталось только из него выпутаться.

   Слегка встряхнув оцепеневшего от ужаса жреца, я попыталась достучаться до его сознания:

   -- Эй! Расслабься! Со мной можно не бояться змей.

   -- Ч-ч-что т-ты говоришь... -- онемевшими губами пробормотал мужчина.

   -- То и говорю: когда скомандую, идешь за мной шаг в шаг и ни о чем не думаешь. Главное -- меня не испугайся.

   ...Он все-таки испугался, когда мое лицо начало покрываться чешуей. Отшатнулся к стене:

   -- Кто ты?

   -- Человек, -- усмехнулась я, -- но с небольшой долей крови саа-тши. Правда, я рассчитываю, что об этом ты болтать не станешь, когда мы выберемся отсюда.

   С этими словами я развернулась к проходу, отправила жреца к себе за спину и скомандовала:

   -- Пошли!

   Змеи расползались перед нами, давая дорогу: я была старшей, саа-тши, я несла силу, которую никто не смел оспаривать, даже обычные бессловесные твари, если они принадлежали к змеиному роду. Тот, кто шел за мной, принадлежал мне, был моей и только моей добычей. Разве мог кто-то претендовать на нее?

   Мы двигались по тайному ходу около полутора часов и пришли к закрытой двери. В этот раз у меня не было магии, чтобы взломать ее. И физические силы я берегла, потому что жрец был слишком слабым магом, чтобы снять с меня ошейник, а силы без энергетической подпитки извне скоро иссякнут.

   Я пропустила мужчину вперед:

   -- Твоя задача -- вышибить эту дверь.

   -- Как? -- опешил жрец.

   -- Как угодно, -- хмуро отозвалась я. -- Ты жить хочешь? Вот и постарайся ради собственной жизни.

   Я отошла на несколько шагов назад, давая мужчине пространство для разбега и одновременно отгоняя подальше возбужденных змей. Жрец отступил от двери, ринулся навстречу препятствию, впечатался тяжелым туловищем в доски. Дверь содрогнулась, но устояла.

   -- Еще, -- безжалостно скомандовала я.

   Дверь поддалась с четвертого раза. Вел тайный ход, как выяснилось, прямо в лес. Я захлопнула дверь и потащила жреца подальше от замка, не хотелось оставаться там, где кто-нибудь из посвященных в эту историю может наткнуться на нас случайно.

   -- Куда... мы... идем... -- пропыхтел жрец.

   -- Просто подальше, -- коротко ответила я.

   Я гнала его часа три без остановки, прежде чем позволила немного передохнуть. Жалости к этому мужчине я не испытывала. Я была раздражена дурацкой ситуацией, когда ни с кем не могла связаться из-за блокированной магии. И боялась, что в какой-то момент собственное тело откажется служить мне, и произойдет это раньше, чем мы доберемся до людей, которые могли бы оказать какую-нибудь помощь. Выходить на контакт с кем-то во владениях моего несостоявшегося жениха я опасалась -- а ну как сдадут?

   -- Кто хоть он? -- вяло поинтересовалась я у шумно отдувающегося жреца.

   -- Кто -- он? -- не понял мой спутник.

   -- Да жених этот.

   -- А... Не знаю. Мне не сказали. Меня сюда порталом доставили и сразу -- в храм. Для брачного ритуала ведь не нужны имена -- боги их и без того знают.

   -- Вот и мне тоже не сказали, -- вздохнула я.

   Следующий привал я разрешила почти на закате. Теперь не только жрец едва дышал, я и сама чувствовала смертельную усталость. Села, прислонившись к дереву, прикрыла глаза и попыталась расслабиться, прогоняя от себя тоскливые мысли. Я слышала, как жрец поднялся и потопал куда-то. Оставалось только подивиться его героизму -- силы у мужика давно были на исходе. В том, что он далеко от меня не уйдет, я не сомневалась и потому нисколько не волновалась.

   Оказалось, мужчина ходил за хворостом для костра. Его магии как раз хватало, чтобы запалить огонь. Мне подумалось, что надо было остановиться на привал пораньше, пока еще было светло, и собрать хотя бы грибов и ягод на ужин -- все-таки тело, лишенное энергетической подпитки, не стоило мучить еще и голодом, а я гнала нас вперед, одержимая желанием как можно скорее покинуть владения моего пленителя. Впрочем, может, мы уже и покинули их, просто никаких видимых естественных границ на нашем пути не попалось -- ни речки, ни горной гряды. А так -- поди определи.

   Я снова привалилась к стволу и попыталась отключиться. Мне это даже удалось, хотя я и во сне чувствовала, как гудят натруженные мышцы. Разбудил меня не рассветный холод, а легкое прикосновение к щеке. Глаза я открывать не спешила, напряженно прислушиваясь к окружающему миру. Рядом тяжело дышало крупное животное, проснувшийся жрец поскуливал в ужасе.

   Все еще не открывая глаза, я метнулась в сторону и кувырком переместилась подальше от зверя и поближе к жрецу -- на другую сторону от прогоревшего костра. И только после этого позволила себе посмотреть туда, где только что находилась. И рассмеялась нервно: у дерева стоял немножко опешивший гайреф. И не какой-нибудь, а мой Гай -- его я ни с кем не спутаю, даже если способности к ментальному общению отключены у меня начисто.

   -- Гай, -- шагнула я к зверю, -- радость моя, ты нашел меня сам, без зова. Как тебе это удалось?

   Уж не знаю, что понял гайреф из моей речи, не подкрепленной трансляцией мыслеобразов, но улыбнулся клыкастой пастью и ткнулся носом мне в плечо, позволяя себя обнять. Ответить мне он никак не мог.

   -- Заберешь меня отсюда, родной мой? -- бормотала я в лохматую шею.

   Собственно, я и не сомневалась, что заберет. Вопрос -- куда? Показать ему я никак не могла, оставалось только надеяться, что он по старой памяти доставит меня либо в школу, либо домой. Либо, как в прошлый раз, туда, где находится моя лошадь. Для гайрефа расстояние препятствием не было, пространственные перемещения -- не умение зверя, а часть его магической сути.

   -- В общем, так, -- обернулась я к жрецу, -- мы со зверем сейчас отсюда переместимся. Ты можешь ждать здесь -- я пришлю кого-нибудь за тобой. Или можешь попробовать идти дальше, тогда или сам спасешься, или тебя найдут те, кого я пошлю сюда. Что выбираешь?

   -- Я попробую дождаться здесь, -- хмуро отозвался жрец.

   -- Вот и чудненько, -- пробормотала я, карабкаясь на спину гайрефа.

   Мгновение спустя я уже стояла у ворот крепости Ухада.

   -- Лари! -- все еще ничего не понимающую, меня заключили в объятия родные руки.

   -- Лэйриш... -- прошептала я, не в силах поверить, что все уже кончилось. -- Лэйриш, сними с меня эту гадость.

   Любимый мужчина выпустил меня из рук, отстранился и выругался.

   -- Кто?! -- прорычал он.

   -- Чтоб я еще знала! Еще один охотник за сермиритом.

   Пока он возился с моим ошейником, нас уже окружили обитатели крепости, так что рассказывала я о своих приключения уже не только любимому, но и всем присутствующим. Кстати, лошадь моя была здесь же -- похоже, именно к ней меня гайреф и перенес.

   -- Покажи мне его, -- распорядился Лэйриш, как только снял с меня отсекатель.

   Я послушно продемонстрировала ему картинку.

   -- Не знаю его. Не из высшей знати.

   -- Видишь, -- нервно хихикнула я, -- то все были графы да виконты, а прежде еще и герцог, а теперь мелочь всякая на меня претендует.

   -- Просто высшая аристократия уже в курсе, что у тебя запрет на брак. Я позаботился о том, чтобы слухи расползлись.

   -- О, а я-то думала, почему меня так надолго в покое оставили... Спасибо тебе, милый, -- улыбнулась я Лэйришу. -- Однако надо подумать, как жреца этого несчастного вызволить. Попробую с Гаем договориться.

   Все это время гайреф стоял около меня, терпеливо выжидая, пока я наобщаюсь с человеком, и игнорируя устремленные на него любопытные взгляды.

   -- Гай, радость моя, -- обернулась я к зверю, -- надо бы этого придурка сюда доставить, -- я послала животному образ жреца. -- Сможешь?

   -- Подожди, -- остановил меня любимый, -- надо бы еще и место засечь.

   Он извлек из походной сумки амулет-якорь и протянул его гайрефу. Я не уловила их общения, но поняла, что он предлагает животному оставить амулет там, где сейчас находится жрец. Зверь вопросительно покосился на меня, и я послала ему свое согласие и одобрение.

   Перепуганного до полного онемения жреца Гай приволок уже через пять минут. Сбросил в пыль прямо у ворот и брезгливо отряхнулся. Может, потому что чужак, а может, чувствовал мое отношение к этому человеку -- не то чтобы враждебное, но все же окрашенное некоторой неприязнью. Гайреф одарил меня прощальным оскалом, махнул хвостом и удалился, сопровождаемый взглядами часовых.

   Жреца подхватили солдаты и увели куда-то в глубь крепости. Я была за него спокойна -- здесь о нем точно позаботятся.

   А мы с Лэйришем наконец нашли в себе силы оторваться друг от друга.

   -- Что в первую очередь? -- осведомился мужчина, заглядывая мне в глаза.

   -- Сначала -- есть. Потом -- спать.

   И он отвел меня в столовую, а пока я набивала желудок, рассказал, как здесь очутился:

   -- Я почувствовал, что с тобой неприятности, практически сразу, но ты была слишком далеко, чтобы я мог построить портал непосредственно к тебе. Затребовал связи с крепостью, мне ответили, что ваша группа отправилась домой еще утром. О том, что ты с ними не поехала, знали только твои ребята и часовые на воротах. Все-таки это не дело, милая. Ты должна была хотя бы поставить в известность мага, который курировал вашу группу на практике.

   -- Да, Лэйриш, ты прав, -- мне стало стыдно.

   -- В общем, я уже ночью выловил в школе Леха, и он мне обо всем рассказал. Рвался вернуться в крепость со мной. В тот день было поздно, через стационарные порталы ночью, как ты знаешь, никого не пропускают, своим ходом я бы далеко не ушел, да и ворота крепости с наступлением темноты закрывают. Так что сюда я попал только вчера -- ближе к вечеру. К тому времени уже и в крепости знали, что ты пропала -- приехал тот парень, у жены которого ты роды принимала, рассказал, как ты вышла вечером из дома и не вернулась, оставив у него все вещи и свою лошадь. Вот он и отправился в крепость -- спрашивать, что делать с этим нежданным наследством. Одновременно выяснилось, что лекаря из крепости выманили -- никакие больные его не ждали. То есть, кто-то специально сделал так, чтобы ты осталась единственным целителем в крепости.

   -- Получается, что тот деревенский вытащил меня из крепости не из-за жены, а кто-то ему поручил? Ерунда какая-то получается...

   -- Нет, рожающая женщина оказались непредвиденным фактором. По всей вероятности, они хотели выманить тебя сами, но тут вмешался этот парень... Словом, пока тут разбирались, уже и я появился. Поиски в деревне, как ты догадываешься, наверно, ничего не дали -- тебя перенесли оттуда порталом. И опять слишком далеко, чтобы я мог последовать за тобой. Я забрал твои вещи и лошадь и вернулся сюда. Всю ночь делал поисковик, и мы с Венришем уже вычислили примерное направление, где тебя искать, и как раз собирались в путь.

   -- Бедный ты мой, -- я переместилась поближе, забралась к Лэйришу под руку и прижалась покрепче.

   Так и заснула. И не помнила, как Лэйриш отнес меня в постель. Но утром, когда я проснулась, он спал на соседней кровати -- той, которую несколько дней назад занимала Тильша.

   -- Домой сегодня? -- едва открыв глаза, спросил мужчина.

   Я молча кивнула.

   ... Поздним вечером мы стояли на крыльце моего городского дома.

   -- Не хочу тебя отпускать, -- прошептал Лэйриш.

   -- Не отпускай, -- ответила я. На этот раз -- вслух.

   Той ночью мы впервые были вместе...

Часть II. Прибавление семейства

Глава 1

   Мы прошли последний стационарный портал и теперь неспешной рысью двигались в сторону моего имения. Я украдкой поглядывала на Лэйриша: хорош невообразимо и на лошади выглядит так, словно в седле родился.

   Как получилось, что в имение мы все-таки отправились вместе? Как-то само собой. Мы потратили на сборы два дня, большая часть которых ушла на общение со следственными органами, и все это время мой мужчина был со мной. А потом просто сказал, что одну меня не отпустит, пообещал ни во что не вмешиваться и не задавать лишних вопросов и... все. Мы едем втроем.

   Мар вытянулся за последние месяцы, уже выше меня на полголовы и из ребенка превратился в паренька-подростка. Я радовалась, что мы встретимся наконец с саа-тши, потому что еще немного -- и могло быть поздно. А сейчас у меня пока есть возможность защитить мальчика, и я ею непременно воспользуюсь.

   Я снова глянула на мужчину и поймала его встречный взгляд. "Все будет хорошо, милая", -- говорили его глаза, и мне очень хотелось верить. После недавнего приключения с бароном... как там его... не запомнила... в общем, мне стало казаться, что в моей жизни слишком много... острого. И что мне, пожалуй, уже хочется чего-то другого -- размеренности бытия, спокойствия, уюта... семьи. Да-да, я пока не признавалась в этом Лэйришу -- побаивалась его реакции, но уже хотела. Разум вдруг вспомнил, что мне на самом деле давно не девятнадцать, а... сколько же это получается? Скоро тридцать один, если принять во внимание, что в прошлой жизни день рождения у меня был осенью. Ничего, еще каких-нибудь два года, школу вот закончу -- и все будет. Если, конечно, Лэйриш не передумает.

   А Лэйриш снова поймал мой взгляд, и мне показалось, что в глазах его светится легкая укоризна -- мол, как можно во мне сомневаться? Мысли читает, что ли?

   -- Просто эмоцию поймал, -- подмигнул менталист.

   Ну точно читает!

   -- Может, привал устроим? -- предложил мужчина.

   -- Ага, давайте! -- радостно откликнулся Мар.

   Он не устал нисколько, но ему надоело монотонное передвижение в седле, захотелось побегать. Я соскользнула с лошади и опустилась на заботливо подстеленную Лэйришем куртку. Куртка была кожаная, потрепанная -- что называется, виды видавшая. И мне вдруг подумалось, что я очень мало знаю о своем мужчине (да-да, своим-то я его считать уже как-то незаметно для себя привыкла). Да, он серьезный человек -- преподаватель школы, декан факультета сыскарей, строгий, но справедливый блюститель порядка... Таким его знали многие. Я знала его теперь и как нежного мужчину, искусного любовника, в чьих умелых руках я буквально таяла и переставала быть. Но ведь это не весь граф эс Релинэр. Ну да, граф... где-то там, за кадром, оставался правитель домена, отпрыск древнего рода графов Дайвирских... Кстати, вот забавное совпадение: мое баронское имение находилось, хоть и на землях короны, но на самой границе с графством Дайвир... А какой он еще, мой граф?

   -- О чем ты думаешь, родная?

   И как тут не растаять, когда такие слова слышишь?

   -- О тебе, -- улыбнулась.

   -- Вот как? И что же ты обо мне думала?

   -- Если честно -- о том, что я о тебе очень мало знаю. Что тебя много, а я пока знакома только с двумя гранями...

   -- Тогда спрашивай.

   -- О чем?

   -- О чем угодно. Ты же хочешь меня узнать получше? Вот и спрашивай, а я постараюсь ответить.

   -- Это, наверно, неправильно, -- засомневалась я, -- нужно просто быть вместе и постепенно узнавать друг друга. Но ты-то уже все обо мне знаешь.

   -- Не все. Неужели ты думаешь, что я не оставил для себя никаких тайн и загадок? Я вообще старался... не вникать в подробности. Только то, что было необходимо для решения суда, и то, что попалось попутно. Мне, конечно, было очень любопытно узнать о тебе побольше, но ведь я не только влюбленный мужчина, но и профессионал, которому не чуждо понятие об этике.

   -- А знаешь, я об этом не задумывалась -- мне казалось, что при глубинном сканировании открывается все, память буквально наизнанку выворачивается.

   -- Открывается все, но ты представляешь, сколько времени ушло бы, если бы я действительно стал просматривать всю твою жизнь, минута за минутой?

   Я хихикнула, представив себе бедного магистра, медленно стареющего над моим спящим телом.

   -- Ладно, -- решила, -- тогда буду спрашивать. Должна же я хоть самые простые вещи о тебе знать. Например, сколько тебе лет?

   -- Сорок два года, -- ответил Лэйриш, а сам посмотрел на меня как-то уж очень напряженно.

   -- Что ты так смотришь? -- насторожилась я.

   -- Просто испугался, -- признался мужчина, -- что ты сочтешь меня слишком старым.

   -- Глупости! -- я возмутилась. -- Что такое сорок два года для мага? А если учесть, что мне ведь тоже не девятнадцать на самом деле, то мы друг другу вполне подходим. Со сверстниками -- ну, сверстниками Тэнры, само собой, -- я могу дружить, но никого из них не представляю себе в качестве своего мужчины. Они все слишком юные для меня.

   Вместо ответа Лэйриш подтянул меня поближе к себе и поцеловал так, что я опять -- в который уже раз за прошедшие дни -- мгновенно забыла, о чем говорила и думала.

   ...В имение мы въехали под вечер. Встретили нас не то чтобы без восторга, но радушие слуг показалось мне каким-то натянутым. Управляющий, дворецкий, кухарка, два лакея, три горничных, садовник и конюх -- лошадей здесь держали и в отсутствие хозяев, но не верховых и не для господского выезда, а для грузоперевозок -- словом, штат в имении был побольше, чем в моем городском особняке, и господин Кайеро докладывал мне, что отправлял сюда проверяющего и ведением дел остался доволен. Имение десять лет пустовало, штат набран новый -- до этого здесь только сторож жил. Почему же тогда к нам так настороженно отнеслись?

   Этот вопрос я и задала Лэйришу, когда мы остались наедине:

   -- И что это было по-твоему? С чего вдруг такая встреча нерадостная?

   -- Милая, на поверхности мысли слегка беспокойные, но без острой неприязни. В глубь, как ты понимаешь, я заглядывать не стал -- нет пока оснований.

   С саа-тши я пообщалась сразу по приезде, и выяснила, что весь следующий день полностью в нашем распоряжении -- мать-змея ждет нас с Маром только послезавтра. Поэтому с утра мы отправились к морю -- обошли по широкой дуге небольшую рыбацкую деревушку и обнаружили небольшой уютный заливчик, к которому вела одна-единственная тропинка между скал. Там и расположились. Вода была не то чтобы теплая, но вполне комфортная, если привыкнуть.

   На обратном пути мы все-таки заглянули к рыбакам -- мне было интересно посмотреть, как живут в наших краях. Всего на моих землях было четыре деревни: одна жила рыболовным промыслом, три другие -- традиционным сельским хозяйством: злаки, огородные культуры, скот. Земли здесь были плодородные. Серьезных доходов мне мои владения не приносили, но на выплату налога и содержание дома вполне хватало, и крестьяне не бедствовали тоже.

   В рыбацкой деревне никто на нас особого внимания не обратил -- так, поглядывали исподтишка с умеренным любопытством, но заговорить не пытались. Мне тоже было любопытно -- до сих пор я не видела рыболовецких деревень в Ниревии, да и вообще у моря ни разу не была. Как и Мар, кстати.

   Имение встретило нас все теми же настороженными взглядами, и это здорово подпортило мне настроение. Сразу после обеда я вызвала управляющего на разговор.

   -- Ну вот что. Рассказывайте.

   -- Что вам рассказывать, госпожа? -- дядька состроил удивленную физиономию.

   -- Очень хочется знать, почему нам тут так не рады, -- кстати, у самого управляющего наш приезд такого уж сильного беспокойства не вызвал, поэтому я ждала от него толкового ответа. И не ошиблась.

   -- Крестьяне, госпожа, -- управляющий пожевал губы, пытаясь собраться с мыслями, -- у них тут в ближайшем селе бабка померла месяца два назад -- то ли магичка необученная, то ли кто... Ее здесь как ведунью почитали. И вот она перед смертью предсказание сделала: мол, когда придет новая хозяйка, уйдет вода. Что это значит, никто не понял, но испугались очень. Вот и поглядывают с опаской. Вы уж не сердитесь, госпожа. Крестьяне -- народ темный, но не злой. Может, и станут косо посматривать, но дело делать все равно добросовестно будут.

   Вот теперь все встало на свои места. Предсказание, значит. Что ж, поживем -- увидим, что там местная ведунья напророчила и как оно сбываться будет.

   ...Саа-тши встречала нас в человеческом облике у входа в пещеру. Лэйриш поразил меня -- пока я улыбалась глупо и счастливо, а Мар не менее глупо таращил глазищи на мать-змею, мужчина поклонился ей в пояс, и от этого повеяло какой-то древностью и... правильностью. Как будто так и нужно при встрече с настоящими магическими существами. Сказочными персонажами. Ведь это же так: в отличие от эльфов, при всех их заморочках и высокомерном отношении к людям, столь на этих презираемых людей похожих, что они и потомство могли общее иметь, саа-тши отличались от нас, как день от ночи, несмотря на наличие человеческой ипостаси у правящего рода.

   -- Ты привела с собой своего мужчину, -- улыбнулась саа-тши.

   Я никогда не говорила ей о своих отношениях с Лэйришем, но... разве можно скрыть что-то от матери-змеи?

   -- Привела, -- я улыбнулась ей в ответ.

   -- Он знает, зачем ты здесь? -- она говорила так, словно мужчины здесь не было.

   -- Отчасти, -- призналась я.

   -- Ты понимаешь, -- обернулась мать-змея к Лэйришу, -- что я не могу допустить, чтобы ты присутствовал при наших занятиях?

   -- Я согласен ждать, где вы укажете, -- смиренно отозвался Лэйриш.

   -- Впрочем, -- смягчилась саа-тши, -- если ты останешься с моей названой дочерью, рано или поздно ты узнаешь, если не обо всем, то о многом.

   Лэйриш молча кивнул.

   Саа-тши развернулась и скрылась под сенью пещеры. Мы последовали за ней. Мар, умирающий от любопытства, с трудом сдерживал свои порывы: ему хотелось сунуть нос во все боковые проходы, обследовать все стены, ощупать руками каждый выпирающий камешек.

   Границу между просто пещерой и собственно владениями саа-тши сознание восприняло как переключение освещения, хотя глаза могли бы с этим поспорить -- по их мнению, ничего не изменилось. Разве что змеи появились: я почувствовала, как дрогнуло под моей рукой плечо мальчика как напрягся за спиной Лэйриш... Все-таки у людей в крови инстинктивный страх перед змеями, даже если они знают, что перед ними разумные сознания, инстинкт срабатывает.

   -- Не бойся, -- шепнула я Мариену.

   Тот дернул головой: мол, вот еще, и не думал бояться. Мать-змея обернулась и поманила мальчика за собой, одновременно делая нам знак оставаться на месте. Небольшой зал, где нас оставили, хоть и не был специально приспособлен для людей, минимальными удобствами все-таки мог похвастаться -- аккуратный уступ стены идеально подходил на роль небольшого диванчика для двоих. На него мы и уселись, коротая время в ожидании.

   Саа-тши вынырнула из коридорчика, где она исчезла вместе с Маром, спустя примерно минут сорок. Одна. Я вопросительно посмотрела на нее.

   -- Спит теперь, -- ответила на не прозвучавший вопрос мать-змея, -- так для него лучше.

   -- А что будет дальше?

   -- Дальше... Дальше кровь будет усваиваться постепенно. Он пока совсем ребенок -- не только телом, но и сознанием, поэтому процесс пойдет быстрее, чем у тебя. Уже через дюжину-другую дней его будет невозможно обнаружить по изначальному сродству крови или по ауре. И воздействовать на родственника через его кровь -- тоже.

   -- Что еще даст мальчику ваша кровь?

   -- Пожалуй, чутье на опасность у него со временем разовьется не хуже твоего, но на это как раз потребуется больше времени, потому что ему в силу возраста пока трудно отличать реальные сигналы от своих фантазий. Яды на него не будут действовать, это само собой, да и определять наличие яда в еде или в воздухе он со временем научится. Но тех знаний о ядах, которыми обладаешь ты, я ему не предложу.

   -- Почему?

   -- Слишком тяжелые знания для детского разума. Когда-нибудь, если ему будет интересно, мальчик сможет выучить это обычным путем.

   -- Он тоже сможет с тобой разговаривать?

   -- Если только сам освоит ментальное общение на расстоянии -- амулет-чешуйку я ему давать не собираюсь. Это был особый дар только для тебя, за твою жертву, мальчику же хватит и того, что я для него сделала. Зато вы с ним со временем научитесь чувствовать друг друга на расстоянии, и ты сможешь найти мальчика, если он потеряется. На любом расстоянии. Равно как и он тебя.

   Мар, сонно потирающий глаза, вышел к нам часа через два. Расползающиеся из-под его ног змеи не вызывали у мальчика никакой негативной реакции -- как отрезало. Со мной такого не было, я далеко не сразу смогла привыкнуть к присутствию змей в своей жизни. Даже зная о своем родстве с ними.

Глава 2

   С того дня мы приходили во владения саа-тши каждое утро. Мать-змея сначала забирала Мариена -- как я поняла, она учила его прислушиваться к своей новой крови, обращаться к ней сознательно, чтобы потом, когда появится способность к частичной трансформации, вызывать ее, отдавая себе отчет в том, что происходит.

   Потом саа-тши возвращала Мара в "комнату ожидания" и забирала меня. Собственно, училась я тому же, что и мальчик, только с опозданием на несколько лет и, может, на несколько более серьезном уровне: я училась не только обращаться к змеиной крови, но и управлять ею, выводить с ее помощью нежелательные вещества из своего организма, контролировать степень трансформации. К примеру, вызывать только внешние изменения, или наоборот, позволять себе воспринимать окружающую действительность раздвоенным сознанием -- человеческим и змеиным одновременно -- и при этом внешне оставаться полностью человеком. Самым трудным было в змеином состоянии продолжать осознавать себя в первую очередь человеком, сохранять некую отстраненность при изменениях, видеть себя извне и даже немножко сверху. В знак главенства человеческой сути. Чтобы не потерять себя настоящую.

   Лэйриш чаще всего составлял мне компанию, пока я ждала с занятий Мара, а потом развлекал мальчишку, пока они оба ждали меня. А иногда мужчина только провожал нас до входа в пещеру и отправлялся на прогулку по окрестностям. Зато во второй половине дня мы все вместе шли к морю -- купались, наслаждались мягким солнцем, болтали... просто знакомились друг с другом.

   ...В тот день мы зашли в пещеру с Мариеном вдвоем. Пока саа-тши занималась с ним, я не скучала: прихватила с собой интересную книжку, и время пролетело почти незаметно. Потом Мар вышел ко мне и мотнул головой, указывая себе за спину: мол, ждет, иди уже.

   И я пошла, но смутное беспокойство, не отцепляющееся с того момента, когда я оставила Мара в одиночестве, долго не давало мне сосредоточиться. Наконец я погрузилась в требуемое состояние, и дело пошло: я как раз училась находить в крови чужеродные вещества и расщеплять их на безобидные компоненты. Та дрянь, которой меня напоила в этот раз мать-змея, была сложносоставной, да еще имела магическую составляющую. И если с веществом я справилась довольно быстро, то для нейтрализации магии мне требовалось вернуться в человеческое состояние, сохраняя при этом контакт с кровью. Когда мне это наконец удалось, я чувствовала себя так, словно все утро занималась тяжелым физическим трудом. Сил ни на что не было, я просто прислонилась к стенке и дышала тяжело под насмешливым взглядом матери-змеи.

   Матери... Кстати, о матери: мне ужасно хотелось познакомиться и со змеиным дитем, рождению которого я когда-то поспособствовала. Но оказалось, что будущая повелительница саа-тши покуда не в состоянии перемещаться в пространстве самостоятельно, слишком мала, а мать не может при своих перемещениях брать кого-то с собой. Нас она встречает здесь, а дочь тем временем остается там, где мы с саа-тши когда-то познакомились -- на границе герцогства Алейя.

   Пока я пыталась отдышаться, мать-змея развлекала меня рассказами из истории саа-тши. И все было хорошо, даже беспокойство, снедавшее меня совсем недавно, куда-то ушло, когда раздался грохот и стены пещеры заколебались. Землетрясение? Я замерла, прислушиваясь, в ожидании новых толчков, а потом встрепенулась внезапно: "Мар!"

   Забыв об усталости, я выскочила в комнату, где он должен был меня ждать. В комнате никого не было, если не считать нескольких змей, обмерших от страха. И тут же до меня, как по ниточке, дотянулась чужая боль, смешанная со страхом и чувством вины. Чужая? Как бы не так: больно было моему мальчику, и потому -- мне! Дальше я, уже не задумываясь, рванула с места и понеслась -- по той самой ниточке, которая вела меня к источнику боли и страха.

   Я вынырнула из владений саа-тши в обычную пещеру, застыла на мгновение, прислушиваясь к себе, чтобы понять, в которое из ответвлений коридора надо свернуть -- и помчалась дальше.

   Путь мне преградила груда камней. Там, за ней, был мой мальчик. Живой и в сознании, но... надолго ли? Не давая себе времени на раздумья, я начала аккуратно разгребать завал. Тут требовалась немалая осторожность, чтобы, вытаскивая камни, не спровоцировать дальнейших обрушений. Пришлось включить магическое чутье. Я вытаскивала обломки из груды, транспортировала их в сторону и возвращалась, чтобы вытянуть следующий камень. Силы уходили стремительно -- сказывалась усталость после упражнений с кровью.

   -- Спокойно, милая, -- это Лэйриш возник за моей спиной неизвестно откуда, -- все в порядке, мальчик жив, и серьезных ранений у него нет.

   После чего мы разгребали завал уже вдвоем. Лэйриш разделся до пояса и сгружал обломки камней на свою рубаху, а потом оттаскивал все вместе к выходу из пещеры. Мне казалось, прошла вечность, прежде чем я смогла увидеть моего мальчика -- первоначальный испуг уже отступил, и Мар был относительно спокоен, а если чего-то и боялся, то только наказания.

   Собрав остатки сил, я обследовала ребенка. Лэйриш был прав, ничего страшного я не обнаружила: трещина лучевой кости да несколько ушибов и ссадин. Мы решили не тащить Мара в замок, а заняться его травмами прямо тут -- в пещере у саа-тши было все, чтобы обработать раны и зафиксировать сломанную конечность. Прокачивать энергию для ускорения регенерации я пока не стала -- у самой уже сил никаких не было. Так что мы усадили пацана в уголке и приступили к допросу.

   -- Ну? С чего тебя туда понесло?

   -- Сначала просто любопытно было, куда тот коридор ведет, а потом я нашел интересную стену.

   -- Что за "интересная стена"?

   -- Понимаешь, Лари, я ее почувствовал...

   В том, что мальчик что-то там "почувствовал", ничего удивительного не было -- меня еще Лейтиниэр предупреждал, что Мар -- талантливый природник с сильным даром стихии земли. И если он уловил что-то в породе, то это действительно интересно.

   -- И что ты там почувствовал?

   -- Ну, -- мальчик силился объяснить, -- как будто сверху и снизу все обычное, а в середине... будто прослойка такая. Другая совсем. Очень красивая.

   -- Ты ее видел, что ли? С чего ты решил, что красивая? -- вмешался в допрос Лэйриш.

   -- Я ее не видел... Точнее, видел, но не глазами, а руками. Но очень хотел посмотреть.

   Мы с Лэйришем переглянулись.

   -- И что ты сделал?

   -- Ну-у... -- Мар смутился. -- Я магией туда ударил.

   Понятно все: шарахнул со всей юношеской дури неуправляемой энергией, получил результат в виде обвала.

   -- Ясно, -- поджала губы я. -- Увидел то, что хотел?

   -- Ага, -- широко улыбнулся мальчишка. -- Вот, смотри!

   Он влез здоровой рукой в карман куртки и протянул мне на ладони крохотный кристалл, переливающийся в блеске магического освещения целой гаммой холодных оттенков -- от нежно-голубого до насыщенного фиолетового.

   -- Лэйриш, -- повернулась я к мужчине, -- скажи мне, это то, о чем я думаю?

   Лэйриш осторожно принял камушек из рук Мариена и поднес ближе к глазам. Потом посмотрел на меня:

   -- Я не знаю, о чем ты подумала, милая, но это, -- мужчина хитро улыбнулся, -- керниан.

   -- Мало мне было сермирита, -- пробормотала я в растерянности.

   Керниан был уникальным минералом, амулеты из него служили накопителями информации -- визуальной, вербальной, ментальной -- невероятной емкости. Информацию эту можно было считать, владея ключом-кодом, заложенным либо мастером-изготовителем амулета, либо владельцем, поместившим информацию в камень. В один небольшой кристалл можно было поместить не просто текст книги, но целую библиотеку и даже с каталогом, позволяющим в ней ориентироваться. Керниан добывали в Лиотании. На нашем человеческом материке было известно одно-единственное довольно скудное месторождение, которое уже иссякало. И если здесь у нас не случайное крохотное вкрапление, а серьезная жила, то это первое месторождение, открытое на территории Ниревии.

   -- Пойдем посмотрим? -- обратился ко мне Лэйриш.

   -- Я с вами! -- крикнул мальчишка.

   -- Обойдешься пока, сиди тут и приходи в себя.

   -- Но я уже пришел в себя! -- возмутился Мар. -- А вы без меня, может, и не найдете ничего.

   -- Ты всерьез считаешь, что я не в состоянии обнаружить место приложения свеженького магического удара? -- усмехнулась я.

   Мальчишка поник. Мы оставили его сидеть в окружении подданных матери-змеи (правительница нас покинула, едва убедилась, что с Маром все в порядке), а сами вернулись в тот коридор, где обнаружили мальчика.

   Нужное место мы действительно нашли мгновенно. Что-то бликовало в глубине новообразовавшегося провала, отражая свет моего светлячка.

   -- Не могу понять, сколько его там, -- пробормотала я с сомнением.

   -- Давай я? -- Лэйриш отодвинул меня от стены.

   -- А ты умеешь?

   -- У меня тоже есть небольшой дар мага земли. Правда, я никогда всерьез его не развивал, но думаю, различить породы смогу, если достаточно сконцентрируюсь, -- и мужчина прильнул к каменной стене, закрывая глаза.

   Я не стала ему мешать. Через пару минут Лэйриш взглянул на меня:

   -- Насколько я в состоянии оценить, это довольно большая жила. Поздравляю тебя, милая, ты теперь не просто очень богатая невеста. Ты баснословно богатая, -- мне показалось, что в голосе у него нет радости.

   -- Тебя это беспокоит? -- осторожно спросила я.

   -- Просто боюсь за тебя. Сейчас на тебя не просто охотиться будут. Думаю, попытаются давить и на его величество, что негоже в одних руках такие богатства сосредотачивать, особенно в руках женских. И если на тебе нельзя жениться, то тебя можно устранить. Тем более, что наследников у тебя нету. Сермирит, конечно, отойдет обратно герцогам Алейским, но зато керниан может в конечном итоге стать добычей какого-нибудь особо ловкого счастливчика.

   -- У меня теперь есть наследник -- это Мар. Змеиная кровь роднит нас.

   -- Это в твоих глазах, а официально -- нет. Тебе еще надо как-то легализовать родство с мальчиком. И... Лари, я не слепой и не дурак, я уже догадался, кто такой Мариен. Его величество знает?

   -- Да. Я попросила у него год, чтобы решить вопрос с мальчиком. И я его решила. Мар больше не опасен для империи. Большего сказать не могу, извини. С меня взяли клятву.

   -- Что ж, хранительница имперских тайн, у меня теперь есть несколько лишних поводов тревожиться за тебя, -- Лэйриш привлек меня к себе и нежно обнял.

   В имение мы возвращались уже вечером -- грязные, потные, в драной одежде, уставшие до дрожи в конечностях. О месторождении договорились молчать. Улаживание юридических тонкостей с разработкой жилы Лэйриш взял на себя -- он знал, к кому можно обратиться так, чтобы информация не достигла лишних ушей.

   Спала я в ту ночь как убитая, а утром в мою комнату осторожно постучала горничная.

   -- Что надо? -- сердито буркнула я спросонья.

   -- Госпожа, там люди к вам... из деревни.

   Сообщение о "людях из деревни" поселило в моем сонном мозгу смутное беспокойство. Я еще не поняла, с чем оно связано, но этой неясной тревоги было достаточно, чтобы поднять меня на ноги и привести в чувство без долгих прелюдий.

   В холл, где ждали посетители, Лэйриш спустился одновременно со мной. При нашем появлении деревенские встали и поклонились.

   -- Госпожа, -- обратился ко мне невысокий полноватый мужчина, -- меня зовут Варах, я староста в Барсте -- это деревня тут, ближняя к замку... Беда у нас, госпожа, -- вода из колодца ушла.

   Вода ушла... Мы с Лэйришем переглянулись.

   "Это то, что я думаю?" -- кажется, этот вопрос становится традиционным.

   "Полагаю, да. Но надо пойти проверить".

   Я разбудила Мара и велела ему позавтракать, а потом идти в пещеры без нас. Естественно, наказала строго-настрого "никуда ни-ни", но можно было ничего и не говорить -- вчерашний испуг прошел еще не до конца.

   Мы же с Лэйришем отправились в деревню. Сунули по очереди носы в колодец, снова переглянулись.

   -- Что скажешь? -- спросила я у него.

   -- Что тут говорить, все ведь понятно... Мариен своим взрывом спровоцировал разрушения не только непосредственно в пещере, колебания разошлись довольно далеко. Здесь пошла трещина в скальном слое, который удерживал воду в колодце.

   Селяне прислушивались к нашему разговору издалека, но задавать вопросы, кажется, опасались.

   -- Что будем делать?

   -- Ну что... -- вздохнул Лэйриш. -- Искать место для другого колодца.

   -- Вы уж меня простите, господа, -- вмешался староста, -- но у нас тут места особенные, деревня-то на горах стоит. Камень-то почти везде так близко пролегает, что колодец не выкопаешь. Трудно место найти. Вот прежде старики были, они к богам обращались, и те место указывали.

   -- Вот и обращайтесь, -- посоветовала я, -- пока мы тут ищем, молитесь Наистэсу и Лейнар, пусть помогут.

   Я усмехнулась: прозвучало это так, словно я со скепсисом отношусь к помощи богов, однако... я верила. В том, что боги этого мира откликаются на молитвы, я успела убедиться на собственном опыте.

   Место мы нашли общими усилиями: я искала воду, поскольку эту стихию хорошо чувствовала, а Лэйриш обращался к магии земли, чтобы выяснить, можно ли там копать. Даже не одно место нашли, а целых два -- на выбор. Но счастье орудовать лопатами предоставили селянам.

   По крайней мере, они теперь имели возможность убедиться в том, что мы, во-первых, не такие уж страшные, мало того -- от нас даже польза может быть, а во-вторых, предсказания, конечно, могут сбываться, но не все то ужас, что звучит пугающе.

   Об одном я только жалела: что мы не взяли с собой Мара. Вот был бы урок мальчишке -- сам устроил проблему, сам и разгребай.

Глава 3

   А дальше все как-то стремительно закрутилось.

   Уже через несколько дней прибыл маг-эксперт от его величества, потом императорский управляющий с договором. Предполагалось, что определенный процент от добычи сразу пойдет короне. Меня это вполне устраивало: значит, император не собирается отнимать у меня драгоценное месторождение... вполне мог, кстати, -- все-таки уникальный минерал, чуть ли не стратегическое сырье. И значит, я смогу совершенно спокойно выделить часть своей доли Мару -- ведь это он открыл новое месторождение. Оставалось только как-то легализовать мальчишку: только недавно он был никем и ничем, безродным "племянником" герцогского конюха. Теперь он стал... кем? Моим названным братом? Или не названным, а кровным? То, что нас объединяло, не отражали законы империи -- ни семейное право, ни магическое. Придется снова идти на поклон к его величеству. В конце концов, на самом деле мальчик -- его родственник, а не мой. Вот пусть и позаботится. По-родственному...

   Кстати, император не просто наложил лапу на часть дохода, он еще и издал указ, согласно которому, в случае моей смерти без прямых наследников месторождение отойдет короне. В общем, идея прикопать меня по-тихому, чтобы встать в очередь на освободившееся баронство с богатыми недрами, утрачивала свое очарование, к моей великой радости.

   Между тем, до конца каникул оставались считанные дни. Мы с Маром многому научились у саа-тши, меня перестал тревожить вопрос о том, до какой степени я остаюсь человеком. Я уяснила для себя, что меня-человека не стало меньше из-за принятия змеиной крови. Но меня в целом стало немного больше. Не на несколько капель крови, но на новые умения и способности. Почему бы и нет? В конце концов, благодаря событиям четырехлетней давности, все в моей жизни было новым, кроме памяти. Да и та подернулась дымкой за прошедшие годы, так что иной раз я сама начинала сомневаться, а существовала ли когда-нибудь в действительности Лариса Май из загадочного мира, в котором нет магии, но есть машины. Только прежние знания, которые были мне полезны в новой жизни, никуда не делись, безоговорочно свидетельствуя: да, существовала. Возможно, она была не совсем мной, но она была.

   Мариен после событий в пещере как-то сразу вдруг повзрослел и посерьезнел. Нет, я была далека от наивных мыслей, что это надолго, мальчишки -- они и есть мальчишки, но все же какие-то струнки это в нем задело. И испуг тут был совсем ни при чем: он осознал, на что способен со своим даром. И эти способности, как оказалось, отнюдь не ограничивались умением устраивать обвалы и прочие разрушения. Одно-единственное действие -- и изменилась жизнь не только в масштабах нашего маленького семейства, но и на государственном уровне, все же открытие месторождения нового минерала -- это не шуточки. И змеиный дар -- не шуточки, если знаешь, как с ним обращаться. И вообще, магия -- это очень серьезно. Вот такие мысли одолевали тринадцатилетнего парня по дороге домой.

   А меня все больше заботили вопросы узаконивания родственных отношений. И как я буду объясняться с Крелом -- при том, что сказать ему я имею право очень немногое. И еще -- о чем, собственно просить императора? Следовало как-то подготовиться к разговору с его величеством, прийти к нему не просто так, а с готовыми идеями.

   С Крелом, как я и ожидала, оказалось непросто. Конечно, он всегда знал, что мальчик не из простых, но теперь, когда я объяснила, что собираюсь просить императора о признании его моим родственником и о даровании или восстановлении дворянского титула, растерялся, не понимая, как относиться к мальчишке, которого он знал с младенчества. Для меня подобные вопросы прежде никогда не существовали, лишь год назад я начала осваивать великое искусство держать дистанцию со слугами -- не для себя, а чтобы не шокировать простой народ, не вызывать замешательство. До сих пор не могу забыть выражение лица бедняжки Улы, когда я предложила ей обращаться ко мне на "ты" и по имени. В конце концов я выстроила для себя некую иерархическую структуру, в которой слуги просто являлись младшими домочадцами, и потому общение с ними требовало соблюдения определенных ритуалов. И я, как старшая, могла ими повелевать. И если знать меру, то в этих отношениях не будет ничего унизительного ни для одной из сторон.

   Но с Крелом и у меня самой было иначе: в замке он видел меня, во-первых, бесправным существом, стоящим на социальной лестнице, несмотря на наличие титула, едва ли не ниже слуг, а во-вторых, я была для него ребенком. И этого ребенка он старался, как мог, утешить. Да, ему было запрещено со мной разговаривать, и он молча, но доброжелательно принимал меня у себя на конюшне, вырезал для меня чудесную птичку из дерева, которую я при бегстве из замка, скрепя сердце, пожертвовала богине Лейнар, как самое ценное, что у меня было.

   Словом, Крел относился ко мне и теперь слегка покровительственно, но все же дистанцию держал, помнил, что для него я госпожа. А вот Мар никогда господином не был. И не должен был стать, по моему разумению. Мальчик принял ситуацию легко -- для него Крел был и оставался человеком, который его вырастил. Родственником. Любимым дядькой. А сам Крел маялся, пытаясь нащупать свое новое место возле воспитанника. Вроде бы мне удалось -- не без помощи самого Мариена -- убедить его, что ничего не изменилось. Что Мар -- его мальчик. Навсегда. А титул... Ну что титул? Он то ли будет, то ли нет. А если и будет, то на человеческих отношениях сказаться не должен, иначе грош цена тем отношениям.

   Письмо императору с просьбой об аудиенции я написала в первые же дни по приезде. И приготовилась к долгому ожиданию ответа, потому что знала, что его величество еще не вернулся в столицу из летней резиденции, а когда вернется, то очередь до моего послания наверняка дойдет не очень скоро.

   По возвращении в столицу я узнала, что суд над моим похитителем состоялся. Барон был приговорен к тюремному заключению, как и родственники, участвовавшие в преступлении. Дело оказалось громким, и теперь в среде аристократов только глухой не знал о запрете на брак, так что в ближайшее время мне не грозили попытки насильно выдать меня замуж.

   И в те же дни начался учебный год -- мой последний обычный год в Высшей Школе Магии, потому что шестой курс -- это уже только практика и диплом. Мар тоже отправился в школу, хотя я лелеяла мысль перевести его на домашнее обучение, как-то не очень мне нравился уровень преподавания общеобразовательных дисциплин в его учебном заведении. Я бы и перевела, пожалуй, если бы имела достаточно времени, чтобы самой с ним заниматься, но на это надежды никакой не было.

   Учеба засосала меня и погребла под неподъемным количеством материала практически сразу. Казалось, в последний учебный год наши доценты вознамерились впихнуть в нас все, чем пренебрегли за прошедшие годы. И если в целительстве мне не грозило открытие новых горизонтов, то военное дело -- обязательный предмет боевиков -- обрушило на мою бедную голову натуральный шквал всяческой информации, в которой преобладали знания по весьма далеким от моего понимания вопросам, как, например, тактика, стратегия, фортификация... Вот когда мне аукнулся легкомысленный выбор второй специальности! Поневоле посещали мысли о том, не стоило ли мне остаться мирной природницей и развивать дальше дар общения с животными и искусство обращения со стихиями. В конце концов, если уж мне так понадобилось занятие, требующее мощного магического уровня, то могла бы посвятить себя управлению погодой...

   Словом, на свое дежурство в лечебнице, первое после длительного отпуска, я не просто спешила, а летела, окрыленная. Потому что именно там я была по-настоящему на месте, там я была нужна и делала то, в чем хорошо разбиралась.

   Рьен встретил меня с распростертыми объятиями и хитрой улыбкой.

   -- О, только не говори, что тут в первый же день случай как раз для меня! -- я рассмеялась.

   -- Не буду говорить, -- все так же хитро улыбаясь, заявил целитель, -- но случай действительно интересный. Пожалуй, не столько медицинский, сколько магический. Во всяком случае, угрозы жизни и здоровью нашей новой пациентки я не вижу.

   -- Пациентка? -- я подняла бровь. -- Рассказывай!

   -- История на первый взгляд выглядит просто: вчера вечером в Нижнем городе выловили из реки девочку лет двенадцати на вид, -- начал Рьен.

   -- Человеческая девочка? -- уточнила я.

   -- Да, -- кивнул целитель, -- и все бы ничего, но, во-первых, никто не видел, как она упала в воду, а народу на набережной было немало, во-вторых, события сопровождались мощным выбросом переработанной магической энергии, это зафиксировал дежурный из департамента магической безопасности.

   -- Из чего я делаю вывод, что девочка не падала в воду с берега, а переместилась порталом.

   -- Не исключено, -- согласился Рьен, -- следователи из департамента свою версию не озвучили, что меня нисколько не удивляет.

   Еще бы, на то они и следователи, чтобы держать свои догадки при себе.

   -- Еще что-то? -- покосилась я на целителя.

   -- А как же, это еще не все! -- улыбнулся доктор. -- Девочка, когда ее бросились спасать, была без сознания или просто дезориентирована, но как только пришла в себя -- уже на берегу, -- начала вырываться из рук своих спасителей.

   -- Как раз тут я не вижу ничего удивительного, -- высказалась я, -- с утопающими это случается.

   -- Случается, -- снова кивнул целитель, -- но редко кто из них при этом еще и кричит на неизвестном языке.

   -- Неизвестном кому? -- уточнила я.

   -- Никому из присутствовавших при этих событиях.

   Странно. В любой толпе обязательно находились один-два человека, которые в состоянии были худо-бедно изъясняться на гномьем, и еще столько же способных как минимум определить эльфийский. У оборотней в человеческой ипостаси своего языка не было, а люди в этом мире говорили на одном языке. Как-то, видимо, обошлось тут в свое время без Вавилонской башни. Были какие-то диалектные отличия, но в целом люди из разных регионов вполне в состоянии были друг друга понять. Так что новость о языке, который не был знаком никому из немалой толпы, собравшейся теплым вечером на набережной, звучала действительно странно и, я бы сказала, интригующе.

   -- И что с пациенткой сейчас?

   -- Спит. Она не пострадала физически, но была очень сильно возбуждена и испугана, поэтому ее доставили к нам. Я счел, что целительный сон -- это все, что ей на данном этапе необходимо.

   -- И когда она проснется?

   -- Часа через три-четыре.

   -- Надо полагать, сотрудники департамента до нее еще не добрались?

   -- Нет, -- подмигнул мне Рьен.

   Уж он-то знал, что я предпочла бы первой пообщаться с таинственной девочкой. Люблю тайны... если это, конечно, не имперские тайны, знакомство с которыми окутано флером опасности.

   Надо ли говорить, что трехчасовое ожидание было для меня совершенно неподъемной задачей? Конечно, я прибежала к новенькой, едва закончился обход больных, благо никаких сложных и срочных случаев в это утро не было. Поэтому Рьен отправился на амбулаторный прием, а я осторожно повернула ручку двери и зашла в палату -- ту самую, для "особых" пациентов, в которой когда-то лежал Ритэниор, а после него Эниэра. В общем, повезло девчонке угодить в нашу "эльфийскую" палату.

   Девочка, конечно, еще спала. Я подошла к ней и склонилась над кроватью, чтобы разглядеть получше. Лицо показалось мне смутно знакомым. Хотя, конечно, узнать человека с закрытыми глазами, если только это не кто-то очень близкий, затруднительно. Да и не было у меня знакомых детей, кроме Мара.

   А в целом -- девочка как девочка. В меру смуглая, темноволосая, тоненькая, но не хилая. Одета в больничную сорочку, но это и неудивительно: наверняка вся одежда была мокрой, девчонку же из реки выловили.

   Пока я разглядывала новую пациентку, дверь вновь отворилась, и в палату вошел Рьен.

   -- Что? -- почему-то шепотом спросила я.

   -- Всего двое на прием пришли. Больше нет никого, -- так же шепотом ответил целитель, -- я там помощницу оставил. Если кто-то появится, она позовет.

   -- Поня-а-атно, -- протянула я.

   Странно, но буквально за мгновение до его появления меня посетило ощущение беспокойства и растерянности, сопровождаемое смутным чувством вины. Что это было, я разобраться не успела: сначала вошел доктор и отвлек меня, потом... потом маленькая пациентка пошевелилась, чуть-чуть приоткрыла подернутые мутной дымкой карие глаза и... выругалась матом. После чего повернулась на другой бок и снова отключилась.

   -- Что это было? -- заинтересованно спросил Рьен, любуясь моим ошалевшим лицом.

   -- Это... это... это... -- меня заклинило.

   -- Что с тобой, Лари? -- забеспокоился целитель.

   -- Н-ничего... Рьен... что за одежда на ней была?

   Умница-Рьен не стал задавать лишних вопросов, вышел из палаты, отдал соответствующее распоряжение и буквально несколько минут спустя в палате появилась работница со стопкой одежды в руках. Молча она сгрузила одежки на стул и удалилась. Мне не надо было подходить ближе, чтобы понять, что я вижу перед собой. Джинсы. Толстовка. Футболка с изображением какого-то глазастого анимэшного персонажа. Растоптанные кроссовки.

   -- Что, Лари? -- в нетерпении дернул меня Рьен.

   -- Ну что, уважаемый целитель... Можете меня поздравить. Перед вами моя... как бы это сказать... землячка.

   -- Погоди, ты хочешь сказать...

   -- Да-да, именно это, Рьен, -- криво усмехнулась я, -- она из моего мира. Не просто из моего мира, а из моей страны, как ни странно. И в отличие от меня, девочка попала сюда вся... в своем теле...

Глава 4

   Этого просто не могло быть. Никто никогда не слышал о межмировых порталах. Не то чтобы магическая наука отрицала возможность их существования, но сама идея построения такого перехода считалась фантастической. Как, скажите, строить портал в другой мир, если ты там ни разу не был, не имеешь якоря-привязки, не имеешь достаточно данных для установления координат...

   -- Никогда не слышал ни о чем подобном, -- пробормотал целитель, озвучивая мои мысли.

   Рьен был шокирован не меньше меня. Вернее, это он сам так думал. Ведь не он же буквально только что услышал из уст маленькой пациентки грязную ругань на языке, который уже начал забываться... На языке, который здесь могла понять только я.

   Я попыталась собраться с мыслями. Итак, девочка не просто из моего мира. Она из России... ну или из одного из сопредельных государств. Ребенок, которого сюда занесло каким-то невероятным чудом. Ребенок, за которого я -- а кто еще? -- несу теперь ответственность. Ребенок, по душу которого с минуты на минуту явятся сотрудники департамента магической безопасности. О нет, они не желают девочке зла, они всего лишь хотят удостовериться, что выброс магии, которым сопровождалось ее появление, безопасен для Лербина и страны в целом. Вопрос, на который девочка едва ли знает ответ...

   Словом, я была полна решимости не допустить дознавателей до ребенка -- у девочки и без того будет стресс. А дознаватели не заставили себя долго ждать. К счастью, девочка еще спала, когда они появились, о чем я им с чистой совестью и сообщила. А потом добавила:

   -- Вы знаете, я все равно не позволю вам беседовать с ребенком.

   -- Как это?! -- возмутились дознаватели.

   -- Девочка несовершеннолетняя, это во-первых. Вы не можете настаивать на допросе в отсутствие опекунов. Во-вторых, она, похоже, не владеет нашим языком. Зато я могу с ней объясниться. Я сама поговорю с девочкой, а потом поделюсь информацией с вашим департаментом. И еще -- я буду общаться не с вами, -- я жестом остановила возражения, готовые сорваться с уст бедняг-дознавателей. -- Пожалуйста, найдите и пришлите сюда сотрудника, который чуть больше года назад вел дело Ларисы Май о возможном подселении демонической сущности в тело человека. Между тем делом и сегодняшним существует некоторая связь.

   -- Вы хотите сказать, что речь идет о демоне? -- насторожился один из мужчин.

   -- Нет, я сказала именно то, что хотела сказать! -- рассердилась я. -- Только то, что есть связь. В подробности я посвящу только того дознавателя, потому что я не уверена, что эта информация должна стать достоянием многих. А теперь, господа, прошу вас, отпустите меня к пациентке.

   Дознавателям не оставалось ничего другого, как удалиться. К целителям в этом мире относились, как это ни удивительно, с большим уважением -- могли, конечно, в чем-то поспорить, но на территории лечебницы наше слово считалось законом.

   Я нырнула обратно в палату и встретилась с тревожным взглядом с новой пациентки. Проснулась.

   -- Привет! Как тебя зовут? -- русские слова шли на язык не без труда.

   На какое-то мгновение у меня мелькнула пугающая мысль о том, что девочка на самом деле местная и не поймет меня сейчас, а то, что я слышала... Ну, может, мне послышалось... Или было какое-то ментальное воздействие. Но девочка посмотрела на меня, улыбнулась и ответила сиплым спросонья голосом:

   -- Наташа.

   -- Как ты себя чувствуешь?

   -- Х-хорошо... А где я?

   -- В больнице. Ты есть хочешь, Наташа?

   Девочка застыла, словно прислушиваясь к своему организму, потом кивнула:

   -- Ага. А как я сюда попала?

   -- Тебя из реки выловили. Сейчас, подожди минуточку, -- я выглянула в коридор, поймала работницу и распорядилась, чтобы девочке принесли поесть.

   Потом вернулась в палату.

   -- А вот как ты попала в реку, ты сама мне расскажешь.

   -- Ну как, -- насупилась девочка, -- упала просто...

   -- Похоже, что не очень просто, -- хмыкнула я.

   -- Вы очень странно говорите по-русски, -- высказалась вдруг юная пациентка.

   Ну да, наверняка странно. Я не говорила на этом языке с того самого момента, как очнулась в чужом мире. У меня просто не было необходимости. К счастью, мне в месте с телом досталось знание языка... даже языков. А по-русски... да эти губы и язык ни разу не произнесли ни одного русского слова. Откуда бы им уметь? Так что неудивительно, если моя речь кажется странной...

   К счастью, девочке принесли обед, и это избавило меня от необходимости сразу давать какие-то объяснения. Если честно, мне хотелось сперва выслушать саму Наташу и понять, как она здесь очутилась.

   Я дождалась, пока девочка поест и приступила к вопросам:

   -- Ты прости Наташ, но мне обязательно надо знать, как ты упала в реку.

   Девочка бросила на меня взгляд, полный упрека, но молчать не стала:

   -- На меня дядька напал... Дальнобойщик. Я от него убегала -- и упала.

   -- Так. Стоп! Сейчас ты начнешь рассказывать мне все по порядку, с самого начала. Не с дальнобойщика. Все ведь началось значительно раньше, правда?

   Девочка кивнула и задумалась. Я ее понимала: непросто маленькому человечку заглянуть в собственную жизнь и понять, что именно послужило точкой отсчета для всего происходящего.

   После некоторого раздумья Наташа заговорила:

   -- Это потому, что у меня умерла мама, -- девочка не плакала, но видно было, что слова даются с трудом, -- и меня отдали в детдом. Это было... неправильно! У меня папа есть. Он раньше приезжал на мой день рождения и когда я в школу пошла. А потом почему-то перестал приезжать. И мама ничего о нем не говорила... Я попросила заведующую, чтобы она нашла папу. Но она сказала, что в свидетельстве о рождении отец не записан. Потом все-таки согласилась, а через месяц заявила, что сделала запрос и такой человек в Петербурге не зарегистрирован.

   -- Значит, твой отец из Санкт-Петербурга?

   Девочка кивнула.

   -- И я решила найти его сама. И сбежала из детдома... Вы ведь не отправите меня обратно?! -- спохватилась она.

   -- Не отправлю, -- да уж, это я точно могла пообещать. -- Но объясни мне, как ты собиралась искать отца в огромном городе?

   -- У моего папы имя и фамилия особенные.

   -- Вот как? -- высказала я интерес.

   -- Ага. Его зовут Альберт Май.

   -- К-как? -- внезапно осипшим голосом переспросила я.

   Надеялась ли я, что мне послышалось? Или наоборот -- хотела, чтобы услышанное оказалось правдой?

   -- Что с вами? -- девочка с тревогой уставилась на меня.

   -- Н-ничего... -- я попыталась справиться с собой. -- Сколько тебе лет, Наташа?

   -- Тринадцать.

   Все правильно. Тринадцать. Она появилась на свет незадолго до моего совершеннолетия. Мы с мамой не знали о ее существовании. Нет, мама никогда не питала иллюзий по поводу папиной верности -- его всегда ветром несло по жизни. Он мотался по командировкам, везде заводил мимолетные романы, клялся в вечной любви тем несчастным мотылькам, которые летели на его свет, но неизменно возвращался к матери. О том, что у него с одним из этих мотыльков случился ребенок, отец признался матери лишь на смертном одре -- просил, чтобы мы позаботились о девочке. Кто ж знал, что мама уйдет из жизни всего через несколько дней после отца -- внезапно, непредсказуемо... Она не успела сказать мне, где искать сестру, а я перерыла в доме все бумаги, но так и не смогла найти нужный адрес. И вот она сама меня нашла... Тринадцать. Что ж, теперь я, по крайней мере, знаю, что время в обоих мирах течет параллельно...

   -- Рассказывай дальше, Наташ, -- я постаралась взять себя в руки.

   -- Ну а дальше... Я выбралась на трассу. Знала, что автостопом меня не посадят в машину -- видно же, что я ребенок еще. Понадеялась на дальнобойщиков. Ну и один согласился. Я думала, просто добрый, а он... -- девочка всхлипнула. -- Он хотел меня...

   -- Ш-ш-ш... Его здесь нет, он далеко.

   Наташа, как ни странно, успокоилась почти мгновенно и продолжила:

   -- Это было ночью, на стоянке. Я вырвалась от него, выскочила из машины и побежала. Там река была... кажется... я в темноте не заметила, там берег крутой... Налетела на что-то -- и вниз. Думала -- всё.

   -- Не все, как видишь, -- хмыкнула я.

   -- А где я вообще? В каком городе? -- проявила любопытство девочка.

   -- А знаешь, Наташа... Я тебе пока не скажу ничего. Вот ты сейчас оденешься, и мы вместе выйдем на улицу и немножко прогуляемся. После этого я отвечу на все твои вопросы. Ручаюсь, их станет гораздо больше, чем теперь.

   -- Ага!

   Девочка с готовностью вскочила с кровати и начала одеваться, нисколько меня не стесняясь. Я исподтишка поглядывала на сестру. Похожа. На отца и... на меня, какой я была в той, прежней жизни. Такая же мелкая, подвижная, с живыми карими глазами... темненькая. В этой жизни я значительно светлее, и общего между нами -- разве что невысокий рост. И как я ей скажу, кем мы друг другу приходимся? И вообще... поверит ли она мне? Как мы будем налаживать отношения? Ведь у нее никого нет в этом мире, кроме меня. Даже языка не знает. Конечно, в ее возрасте это не проблема -- дети быстро учатся. Но все равно -- травма. Мало ей было того, что она уже пережила?

   Наталья меж тем оделась и в нетерпении поглядывала на меня.

   -- Ну что ж, пойдем, -- я протянула ей руку, и девочка, немного смущаясь, протянула в ответ свою.

   По дороге я заглянула к Рьену, сообщила, что мы с новой пациенткой уходим на прогулку. Глаза целителя светились любопытством, но Рьен сдержался, только подмигнул с намеком: мол, только вернись, я на тебя сразу с вопросами насяду. Но со своими вопросами ему, придется, наверно, подождать -- у меня сейчас есть тот... вернее, та, на чьи вопросы я буду отвечать в первую очередь.

   -- На каком языке вы говорили? -- спросила девочка, когда мы вышли из кабинета ведущего целителя.

   -- Я расскажу тебе от этом чуть позже, а пока шевели ногами, смотри в оба глаза и обдумывай то, что увидишь.

   Наташа приняла мой совет со всей серьезностью и усердно глазела по сторонам. А посмотреть было на что. Мы прошлись до центра, полюбовались на пестрые витрины многочисленных лавочек, зашли в кафе, заказали по стакану сока груйха с пирожными. Потом снова отправились по городу. Все это время девочка молчала, жадно впитывая новые впечатления, а я ей не мешала.

   На нас оглядывались -- уж больно странно была одета моя спутница, -- но все же излишним вниманием не донимали. Как-никак столица, здесь и не такое видали.

   В лечебницу мы вернулись только часа через три. Я знала, что во мне сегодня не очень нуждаются -- сгорающий от любопытства Рьен остался ждать, хотя его рабочий день давно закончился.

   -- Ну что, ты готова задавать вопросы? Или, может, поделишься какими-нибудь догадками? -- улыбаясь, спросила я.

   -- Где я?

   -- А если подумать? Что-нибудь показалось тебе странным, пока мы гуляли?

   -- Всё, -- улыбнулась девочка, -- и одежда, и то, что машин нет на улицах, а только лошади... Будто кино про старину снимают.

   -- А если не кино?

   -- Я и так поняла, что не кино, -- решительно заявила Наташа, -- если бы просто декорации или старинный город, все равно были бы провода всякие... Ну и надписи везде на непонятном языке. Я ни одной буквы не узнала даже!

   -- И что ты скажешь?

   -- Это прошлое?

   -- И какой страны, по-твоему?

   -- Не знаю. Если бы не надписи эти, можно было бы представить, что в Европе где-нибудь. Ну, Чехия, может, или... Нет, не знаю. Так где я?

   -- Ты в другом мире. Читала фэнтези?

   Девочка смотрела на меня расширившимися глазами и молчала. Ей требовалось время, чтобы переварить эту информацию. И мужество, чтобы принять услышанное. Я могла бы еще какое-то время поберечь девочку, но какой смысл... Все равно она узнала бы об этом. Там, в нашем мире, у нее никого не осталось, иначе она не угодила бы в детдом. Здесь есть надежда построить будущее и обрести семью -- в моем лице. Кстати, о будущем... каким оно может быть? Я ведь по-прежнему очень немного знала о том, какие возможности этот мир предоставляет женщинам, не имеющим магического дара и длинного свитка с родословной. Что я могу дать своей сестре?

   Наконец Наташа нарушила молчание:

   -- Да. Я подумала об этом, но испугалась, что глупость, и не стала говорить. А когда вы сказали, поняла, что угадала, но все равно... странно очень. Как я могла сюда попасть? И... почему вы говорите со мной по-русски? Вы тоже, да?!

   -- Т-с-с! -- осадила я девочку. -- Не все сразу. Как попала... А ты о чем-нибудь думала, когда падала в воду? Может, мелькнуло что-то очень важное?

   Девочка помотала головой:

   -- Я испугалась ужасно. Все ведь было очень быстро. В книгах пишут, что вся жизнь проносится перед глазами -- вот об этом я успела подумать... Что не было никакой жизни. Мне себя жалко стало, что я умираю. И ужасно захотелось, чтобы кто-то близкий обнял меня. Чтобы кто-то у меня был...

   Вот так, милая. Спросила. Мало тебе было двух ударов по башке за день. Получи третий...

Глава 5

   Обнять? Рано... Сперва нужно рассказать, все объяснить. Чтобы она приняла. Чтобы обнял действительно близкий человек, а не чужая тетка.

   -- Ты спросила, почему я по-русски говорю, -- я присела на кровати рядом с девочкой, -- тогда послушай историю, которую я тебе расскажу... Жила была одна молодая женщина. Сначала с родителями, потом они умерли, и женщина осталась одна. Но она была уже взрослой. Работала врачом на скорой помощи. И однажды ее машина попала в аварию. Все погибли, и эта женщина тоже... Но ей почему-то повезло -- она не умерла по-настоящему, а покинула свое тело и очнулась в другом мире. В теле другого человека -- четырнадцатилетней девочки. Ей пришлось учиться жить в новом мире. Женщину эту звали Лариса Май. Лариса Альбертовна Май.

   -- Это правда? -- прошептала девочка. -- Это вы про себя рассказывали?

   -- Да, -- сдавленным шепотом ответила я ей.

   -- Значит... Значит, папа давно умер, поэтому он перестал к нам приезжать? -- карие глаза наполнились слезами.

   -- Да, он умер, когда тебе было семь, а мне двадцать пять. А через полтора года после этого я попала сюда.

   -- Угу, -- девочка угрюмо кивнула.

   -- Наташ, -- окликнула я ее, -- папы нет, но у тебя теперь есть сестра.

   -- Я тебя не знаю.

   -- Наверно, придется узнать, -- я вздохнула.

   -- Зачем это?

   -- А как ты себе представляешь жизнь в другом мире? Без языка, без денег, без семьи? В сиротском приюте? А через два года -- работать, так и не научившись толком говорить? Кем ты будешь?

   -- Не знаю, -- упрямо пожала плечами девочка.

   -- Не знаешь... -- я снова вздохнула. -- А я предлагаю тебе семью. Ты ведь хотела, чтобы у тебя был кто-то близкий?

   -- Откуда мне знать, будешь ли ты меня любить? -- Наташа с вызовом посмотрела мне в глаза.

   -- Я не могу ничего обещать. Никто не может заранее знать такие вещи. Но для меня ты сестра. Значит -- семья. А я своих не бросаю.

   -- Семья? А у тебя есть семья?

   -- Только названный брат. Он твой ровесник, и я надеюсь, что вы подружитесь.

   -- Угу, -- девочка кивнула и снова погрузилась в свои невеселые мысли.

   Какое-то время мы провели в молчании, а потом я решилась.

   -- Можно? -- спросила я и, не дожидаясь ответа, обняла сестренку и прижала к себе, с замиранием сердца ожидая, что девочка начнет вырываться.

   Не начала. Только прижалась еще крепче, а потом я почувствовала, что моя рубашка на груди промокла от слез. Так мы и сидели: я обнимала сестру и гладила ее по голове, а она заливала слезами мою рубашку, пока не заснула. Убедившись, что девочка спит крепко, я уложила ее на кровать, стянула с ног джинсы и укрыла одеялом.

   Изнывающий от любопытства Рьен уже дожидался меня под дверью.

   -- Ну?

   -- Ну что... Рьен... Она не просто из моего мира. Она моя сестра.

   -- Как это?! -- опешил целитель.

   -- Вот так. Внебрачная дочь моего отца. Она осталась одна, ее мать умерла. Хотела искать отца. Она не знала, что отца уже давно нет в живых. Отправилась в город, где он жил, по дороге попала в неприятную историю и упала в реку. А вытащили ее уже здесь.

   -- Чудеса какие-то, -- покачал головой Рьен.

   -- Чудеса... И знаешь... Падая, она успела подумать о том, как ей хочется, чтобы у нее был кто-то близкий. И попала сюда. Ко мне, Рьен! -- на этих словах я сама не выдержала и разревелась.

   ...Утро в лечебнице началось с визита дознавателя. Того самого.

   -- Вы ведь меня помните? -- спросила я на всякий случай.

   -- Конечно, -- улыбнулся мужчина, -- уникальный случай в моей практике. Такое не забывается.

   -- Гм... Что ж, сегодня я познакомлю вас с не менее уникальным случаем, -- я заглянула в палату, убедилась, что сестренка одета и готова к приему гостей, и запустила мужчину внутрь.

   -- Это та самая девочка, которую позавчера выловили из реки?

   -- Совершенно верно. И сегодня я готова ответить на некоторые вопросы, которые возникли у ваших коллег. И заодно объясню, почему хотела говорить именно с вами.

   -- Я вас внимательно слушаю, -- дознаватель опустился на единственный в палате стул, а я пристроилась на кровати рядом с сестрой.

   Наташа, не понимая ни слова, сидела молча, только переводила настороженный взгляд с меня на мужчину и обратно.

   -- Не бойся, Наташа, -- я обратилась к сестре по-русски, -- этот человек просто хочет выяснить, как ты здесь очутилась. Я отвечу на его вопросы, и он уйдет.

   Да уж, хотела бы я и сама верить, что все будет так просто и дознание на этом закончится.

   -- Хорошо, -- кивнула девочка.

   -- Итак, господин дознаватель, перед вами девочка, попавшая в Лербин порталом из другого мира. Этим, собственно, и объясняется магический всплеск при ее появлении, -- огорошила я мужчину.

   -- Вы это всерьез? -- осторожно спросил он.

   -- Разве с такими вещами шутят?

   -- Вообще-то нет, но уж больно неожиданно...

   -- Понимаю... Давайте, я вам не буду пересказывать подробности, а просто оттранслирую нашу с ней беседу в сжатом виде.

   -- Согласен.

   Я передала дознавателю концентрат беседы -- той ее части, которая могла заинтересовать следователя. Естественно, переведенной в образы, ведь разговаривали-то мы с сестричкой по-русски. Мужчина посидел немного молча, прокручивая в голове свалившееся на него знание.

   -- М-да, занятно, -- пробормотал он наконец, -- и я согласен с вами, что такое лучше не афишировать. Это вызовет к ребенку нездоровый интерес и может сильно помешать адаптации. Но вы же понимаете, что отчет начальству я обязан предоставить.

   -- Само собой, против этого у меня нет никаких возражений, -- заверила я дознавателя.

   -- Я так понимаю, девочка совершенно здорова, и в лечебнице ей находиться необязательно. Мне хотелось бы знать, как вы намерены поступить с ней дальше. И, если что, где мы найдем ребенка, буде все-таки понадобится считывать ее воспоминания.

   -- Да, самое главное я вам и не сказала, -- улыбнулась я с хитрецой, -- дело в том, что перед вами не просто девочка из моего мира, а... моя единокровная сестра.

   -- Я наивно полагал, что вы уже ничем не сможете меня удивить, -- растерялся дознаватель. -- Вы... точно знаете это?

   -- Точно. Она внебрачная дочь моего отца. Я знала о ее существовании, но увидела здесь впервые... Конечно, будь это любой другой ребенок из моего мира, я бы все равно помогла, но тут... родство. Словом, теперь вы понимаете, почему я хотела побеседовать именно с вами. Вы знаете мою историю, теперь вот с сестрой... Поскольку я теперь принадлежу к высшей аристократии, мне придется обращаться к его величеству за признанием родства. Это в любом случае будет непросто, учитывая, что в нас на сегодняшний день нет ни капли общей крови, и обычным ритуалом родство подтвердить не получится. Поэтому мне не хотелось бы лишних слухов, которые могут все осложнить.

   -- Что ж, -- мужчина поднялся со стула, -- я понял ваше желание и знаю теперь, где найти девочку, если к ней возникнут вопросы. Желаю вам, чтобы воссоединение семьи прошло... без трений.

   С этими словами дознаватель покинул палату.

   -- Что теперь? -- спросила Наташа, когда за ним закрылась дверь.

   -- Теперь -- домой! -- заявила я. -- Правда, я предлагаю сначала пройтись по магазинам и купить тебе какую-нибудь местную одежду. Ты предпочитаешь брюки или платья?

   -- Брюки, конечно, -- хмыкнула сестрица, -- платья -- это на праздник если.

   Я окинула взглядом мальчишескую фигурку сестры и пришла к выводу, что сложностей с одежками не будет. Так и оказалось: до дому девица дошла уже в новом мальчишеском костюмчике, еще парочку нам обещали доставить в течение ближайшего часа. Еще я по пути отвела ее к Эльхе, мы заказали пару платьев на всякий случай и накупили нижнего белья. Эльха стала одной из первых, кто взялся за распространение моего изобретения и продавал трусики на резинке. Конечно, теперь, почти год спустя, их можно было купить во многих лавках, но я оставалась верной клиенткой моей Эльхи. Кстати, об изобретениях и прочих новинках. Стоит, наверно, отнести господину Редри Наташкины джинсы и показать застежку-молнию. Может, его заинтересует.

   При этой мысли мне стало весело и одновременно немножко стыдно. Весело, потому что, кажется, это уже было в литературе соответствующего жанра: попаданки осчастливливали "молниями" новые миры. А стыдно, потому что я поймала себя на мысли об очередной статье дохода. Вроде бы состоятельная женщина, владелица, пусть и не газет-пароходов, но уж сокровищ в недрах земных -- точно. И так мелочусь... Подумала -- и тут же одернула себя: я не просто богатая женщина. Я женщина, у которой есть наследники. Двое. И возможно, когда-нибудь появятся еще...

   Названный братец встречал нас прямо на пороге, чем я и воспользовалась:

   -- Знакомься, Мар, это моя сестра Наталия.

   -- Сестра? -- мальчишка побледнел и отступил от нас на шаг.

   Ох, кажется, меня ожидают сложности...

   -- Ма-а-ар? В чем дело?

   Парень замотал головой:

   -- Ни в чем, -- и поджал губы.

   -- Кто это, Лариса? -- Наташка смотрела на парня настороженно. -- Это тот самый брат, о котором я говорила? Я ему не понравилась, да?

   -- Стоп! Наташенька, ты ему не не понравилась. Просто он не знал, что у меня есть сестра, поэтому удивился и растерялся.

   Пока я объяснялась с сестрой, мальчишка скрылся в доме.

   -- И что теперь будет? -- спросила сестрица.

   -- Теперь я познакомлю тебя с остальными домочадцами, а потом поговорю с Маром. По-моему, он меня плохо понял. Не сейчас. Раньше.

   Знакомство с домочадцами проходило по одной и той же схеме:

   -- Зравствуй, Ула (Альна, Олева, Крел). Это моя сестра, ее зовут Наталия, и она будет жить с нами. Наталия не понимает нашего языка, поэтому объясняться с ней поначалу будет трудно. Очень рассчитываю на ваше терпение.

   И сестре, по-русски:

   -- Наташа, это Ула (Альна, Олева, Крел). Он (она) работает здесь горничной (кухаркой, конюхом).

   Сестра робко улыбалась каждому новому знакомству, а потом спросила меня:

   -- Это все твои слуги?

   -- Да.

   -- Значит, ты богатая?

   -- Да, я богатая.

   -- Это потому, что девочка, в тело которой ты попала, была богатой?

   -- Н-нет... Она не была богатой, но все это я имею отчасти благодаря ей.

   -- А здесь знают, что ты из другого мира и на самом деле не та девочка?

   -- Что я другой человек, знают. Я и именем представлялась настоящим почти с самого начала. А вот то, что я из другого мира, знают очень немногие. Из домочадцев -- только Мар. И о том, что ты иномирянка, я тоже буду говорить только тем, кто имеет право знать. И тебе не советую болтать об этом... когда ты научился говорить на здешнем языке.

   -- Понятно, -- кивнула сестра.

   -- А теперь садись есть, -- Олева как раз накрывала на стол, -- а я пойду поищу Мариена и выясню, что его так задело.

   Девочка принялась за еду, а я отправилась на поиски братца...

   -- Мар! -- я постучала в дверь его комнаты и негромко окликнула мальчишку.

   Молчание.

   -- Ма-ар! -- позвала я погромче.

   -- Что? -- глухо откликнулся он из-за двери.

   -- Позволишь зайти?

   -- Заходи, -- буркнул.

   -- Ну и что это за выкрутасы? -- поинтересовалась я, зайдя в комнату.

   -- У тебя не было никакой сестры, -- сердито пропыхтел парень, -- это я -- твой брат. А ее ты где взяла?!

   -- Вот это да, Мар! -- делано удивилась я. -- Вместо того, чтобы, как взрослый человек, задать вопросы и получить на них ответы, ты устраиваешь мне сцены ревности. И как это понимать?

   -- Я дурак? -- пристыженно спросил мальчишка.

   -- Нет, ты просто у меня еще маленький, как выяснилось, -- и я потрепала лохматую голову и прижала парня к себе.

   -- Так откуда она взялась? -- уже почти спокойно спросил Мар.

   -- Из моего мира. Ты же помнишь, я тебе рассказывала, как сюда попала, -- это правда, во время каникул мы о многом успели поговорить.

   -- Как? Она тоже там умерла?

   -- Нет, малыш. Она попала сюда в своем собственном теле. Через портал между мирами.

   -- А такие бывают? -- удивился брат. -- Она, наверно, сильный маг, раз смогла открыть такой портал.

   -- Не знаю, Мар. Я ведь говорила тебе, что в моем мире нет магии. Ну что, пойдешь знакомиться? Учти, она не знает нашего языка, вам поначалу будет трудно друг друга понимать.

   Мальчишка кивнул.

   Когда мы вернулись в столовую, Наташа уже поела. Быстрая.

   -- Вот, сестрица, знакомься: это Мар. Он и впрямь неправильно понял ситуацию, зато теперь все разъяснилось.

   -- Пойдем! -- скомандовал братишка и протянул Наташе руку.

   Та после секундной заминки вложила свою ладонь в его, и Мар потащил растерянно оглядывающуюся девчонку за собой. А я решила, что не стоит им, пожалуй, мешать. Говорить они не смогут, но братец точно придумает, как найти с новоявленной родственницей общий язык. Хоть жестами, но объяснится.

   Как выяснилось, парень действительно перешел на язык жестов. Когда я решила все-таки заглянуть в его комнату, он фигурно размахивал руками, демонстрируя сестрице, как виртуозно он управляет сгустком пламени. Ошарашенная Наташка сидела, вжавшись в кресло.

   -- Это... магия, да? В этом мире есть магия? -- растерянно спросила она, заметив мое появление.

   Я кивнула.

   -- Магия... -- едва слышно прошептала девчонка.

Глава 6

   Вам когда-нибудь приходилось приводить в чувство человека, на глазах у которого привычная картина мира внезапно встала на дыбы... или вообще -- с ног на голову? И это, заметьте, не в первый уже раз за два коротких дня. Кто бы выдержал? Нет, в обморок Наташка не упала. И истерики у нее не было. А был шок.

   По-видимому, известие про магию стало последней каплей. Странно, я в свое время наличие магии в чужом мире восприняла как нечто естественное. Может, потому что читала много фэнтези в свое время? Или из-за того, что у меня и в прежней жизни были определенные способности из тех, что называют паранормальными? Или просто гибкость психики?

   Как бы то ни было, мне потребовалось время на то, чтобы пробиться к сознанию сестры, вывести ее из ступора и погрузить в короткий целительный сон.

   -- Что с ней, Лари? -- обеспокоенно спросил Мар.

   -- Она никогда прежде не видела проявлений магии и потому пережила сильное потрясение.

   -- Из-за магии? -- удивился парень.

   -- А ты представь себе, что она всю жизнь прожила в мире, где магия считалась сказкой. И вдруг попадает сюда, что уже само по себе странно и трудно принять, узнает, что отца, которого она искала, нет в живых, встречает меня... а тут еще и магия. Конечно, дело не только в магии, просто слишком много на нее навалилось за короткое время.

   Я уселась в кресло сама, а девчонку пересадила себе на колени и приобняла. Проснулась Наталья примерно через четверть часа, открыла глаза и уставилась на меня вопросительно.

   -- Что, Натусь?

   -- Это правда -- про магию? -- вопросила она.

   -- Правда.

   -- И Мар -- маг?

   -- Угу.

   -- А ты? -- девчонка сверлила меня подозрительным взглядом.

   -- И я тоже, -- вздохнула в ответ, -- И даже наши горничные немножко -- самую малость! -- маги, иначе бы они не справились вдвоем с уборкой, стиркой и прочей домашней работой. Дом-то немаленький. А я учусь в Высшей Школе Магии на целителя. Мне, кстати, завтра на занятия, так что придется уехать. Сегодня вечером, вероятно. Или завтра рано утром.

   Это я ее так отвлечь попыталась. Удачно. Или не очень -- это с какой стороны посмотреть. В общем, она ударилась в панику:

   -- А я тут одна останусь?!

   -- Ты не одна -- полный дом слуг.

   -- Они же не говорят по-русски, -- всхлипнула Наташка.

   -- Да, это проблема. Они, конечно, будут очень стараться тебя понять, но всем вам придется нелегко.

   -- Я тут без тебя не останусь! -- девчонка вцепилась в мои плечи и уткнулась носом куда-то в яремную ямку.

   Именно этот момент выбрал Лэйриш, чтобы почтить нас своим визитом. Очень своевременно, потому что мне срочно требовался его совет. Историю обретения сестры я изложила ему в самом сжатом виде, но Лэйришу не требовалось много слов, чтобы вникнуть в ситуацию.

   -- Бери ее с собой.

   -- В школу? -- удивилась я.

   -- А почему нет? С ректором я договорюсь. Нужно только решить, куда мы ее поселим. Хорошо бы поближе к тебе.

   -- На нашем этаже в общежитии есть одна свободная комната, как раз по соседству с моей. Ты прав, да. Ей лучше быть поближе ко мне в первое время. Тогда смогу уделять ей больше внимания, да и языку девочку учить надо... Я оплачу сестре проживание и питание в школе. Думаю, это выход.

   -- Прекрасно! -- обрадовался Лэйриш. -- Я поговорю с ректором, а ты пока объяснись с сестрой.

   Как только он вышел из комнаты, Наташка оторвалась от моей груди:

   -- Кто это был?

   -- Это магистр Релинэр, преподаватель моей школы... и мой очень близкий друг.

   -- Любовник, что ли? -- высказалась эта девица.

   -- Если тебе нравится называть это именно так, то да. Я предпочитаю говорить "любимый человек". Так вот, -- вернулась я к делу, -- магистр предлагает взять тебя в школу. Ты будешь жить в одной из соседних комнат, а я смогу позаниматься с тобой языком. Конечно, это не насовсем, только на первое время, пока ты не освоишься. Потом мы определим, чего ты хочешь в этой жизни, к чему у тебя способности, и я найму тебе учителей.

   -- Способности? -- задумчиво переспросила Наташа. -- А к магии у меня способности есть?

   -- Не знаю, малыш.

   -- А когда это можно будет узнать?

   -- Не могу точно сказать. Понимаешь, ты сюда попала благодаря очень мощной магии -- через межмировой портал. И теперь на тебе накручено такое количество остаточной магии, что разглядеть твои собственные способности практически невозможно. Если еще учесть, что ты сюда попала из безмагического мира, у тебя не было возможности накапливать магический резерв, и неясно, смогут ли какие-нибудь зачаточные способности развиться во что-то большее, -- я старалась быть предельно честной с сестрой -- нехорошо будет, если она станет строить какие-нибудь иллюзии, которые потом рухнут.

   -- Это хорошо, -- кивнула девочка.

   -- Что -- хорошо? -- удивилась я.

   -- Хорошо, что пока ничего не ясно. Я хочу сначала понять этот мир, а потом уже узнавать новое о себе.

   Удивительно разумный ребенок...

   Лэйриш отвез нас в школу в своем экипаже. Всю дорогу девчонка украдкой разглядывала его, а когда мы с магистром расстались на пороге общежития, она потянула меня за рукав, заставив слегка наклониться, и шепнула на ухо:

   -- Он мне понравился.

   -- Спасибо, сестричка, -- рассмеялась я, -- твое мнение очень ценно для меня.

   Я отвела ее в комнату, попутно показав, где живу я сама. Поужинать мы успели еще дома, так что я быстренько помогла сестрице распаковать вещи, дождалась, пока девочка выйдет из душа, и уложила ее спать. И даже немножко помогла ей заснуть побыстрее, чтобы уйти в свою комнату со спокойной совестью.

   -- Ты где пропадала так долго? -- подала голос засыпающая соседка.

   -- Да так, -- неопределенно отозвалась я.

   ...Утро в этот раз наступило для меня чуть раньше, чем обычно: надо было не только приготовиться самой, но еще и разбудить и собрать сестру. С ней, впрочем, оказалось все просто -- к моему приходу девочка была уже на ногах и полностью одета.

   В коридоре общежития мы столкнулись с Рейяной.

   -- Это и есть твое "да так"? -- хмыкнула соседка.

   -- Угу, -- буркнула я в ответ, осознавая, что сейчас последуют вопросы... и не только от Рейяны.

   -- Откуда она взялась?

   -- Это моя сестра, -- пришлось мне ответить. -- По отцу, -- на всякий случай уточнила я.

   Скользкая тема. Рейяна, несмотря на то, что мы с ней четыре года прожили в одной комнате, ничего не знала о моем иномирном происхождении. И если она начнет выяснять подробности моей родословной, выкручиваться мне будет непросто.

   Однако соседка, как это ни удивительно, особого интереса не проявила. Спросила лишь, как зовут сестру.

   -- Наталия. Наталия Май, -- ответила я ей.

   В столовой мы с Наташей заняли отдельный столик, и я сразу принялась за обучение ее языку: показывала на столовые приборы, говорила, как они здесь называются, заставляла повторить. И фразы тоже: "я ем кашу", "я кладу ложку на стол".

   Уже через пару минут сестрица вызверилась на меня:

   -- Зачем все это?! Дай мне нормально поесть!

   -- Затем, что тебе надо учиться языку. Тебе ведь жить здесь.

   -- А может, я потом обратно попаду?

   -- А ты хочешь обратно? Вот по-честному, как сама себе.

   -- Не знаю, -- нахмурилась девочка.

   -- Я бы тебе посоветовала попытаться принять этот мир как свой. Если вернешься, то пусть он останется в памяти волшебным сном.

   На уроках она сидела тихо, как мышь. Я дала ей пару карандашей, бумагу и предложила порисовать, чтобы не скучать. Рисовать она не стала: словно бы в задумчивости крутила в руках карандаш, а сама тем временем украдкой осматривалась, изучая лица и обстановку. А я подумала, что мне с ней точно придется туго: девочка непростая, освоится чуть-чуть -- и только и успевай за ней присматривать.

   На боевой магии Наталье пришлось ждать меня за пределами силового контура.

   -- Интересно было? -- спросила я ее после занятия.

   -- Угу, -- кивнула девочка. -- Это вас учат сражаться магией?

   -- Точно, -- улыбнулась я сестре.

   -- А зачем? Ты ведь врач.

   -- В школе каждый получает две специальности. Моя вторая профессия -- боевая магия.

   -- Это странно, -- резюмировала сестрица, -- когда лечить и убивать одновременно учат.

   Я, если честно, сразу даже и не нашлась, что ей ответить.

   Зато спортивная подготовка вызвала у девочки неподдельный интерес -- особенно, как ни странно, именно боевые искусства.

   -- Тоже так хочу! -- заявила она.

   -- Тогда идем знакомиться с учителем, -- я подцепила сестру за руку и повела ее к Наттиору.

   -- Вот, Нат, знакомься, моя сестра Наталия, -- заявила я, наслаждаясь изумлением в глазах друга. Уж он-то мою историю знал.

   -- С тебя -- подробный рассказ, -- подмигнул физрук.

   Наташка дернула меня за рукав:

   -- Он что -- эльф?!

   -- Наполовину.

   -- Ты мне не сказала, что здесь есть эльфы! -- возмутилась сестра.

   -- Я тебе много чего пока не сказала, просто не успела, ты здесь всего третий день... Знаешь, тебе еще множество открытий предстоит. Кстати, тут и гномы есть. Ты одного видела на лекции по целительству.

   -- О! -- глаза девчонки округлились. -- А я думала, что он просто маленький такой. Ну, бывают же всякие карлики и у нас тоже.

   -- Нет, малыш, это настоящий гном. Кстати, в той группе и полуэльф один есть.

   -- Я не разглядела, -- призналась Наташа.

   -- Ну точно, -- улыбнулась я, -- у него волосы длинные, уши почти полностью прикрыты, так и не догадаешься, если не знаешь других признаков.

   -- А какие -- другие?

   -- Сама со временем разберешься, начнешь отличать. А с оборотнем я тебя тоже сегодня познакомлю.

   -- Ух ты! -- загорелись глаза. -- А он не опасный?

   -- С чего бы это? -- обиделась я за друга. -- Он такой же разумный, как мы с тобой, только умеет в волка оборачиваться.

   -- Хочу посмотреть! -- заявила Наташка.

   -- Сам оборот он тебе не покажет, это не принято, но в волчьей ипостаси вечерком с нами побегает, это я тебе обещаю.

   -- Здорово!

   Пока мы болтали, Нат терпеливо ждал, прислушиваясь к нашему разговору. Уловив паузу, он вклинился с вопросом:

   -- На каком языке вы говорили?

   -- На нашем с сестрой родном языке.

   -- Погоди... Ты ведь не хочешь сказать...

   -- Именно это я и хочу сказать. Она из моего мира, и попала сюда не как я, а в собственном теле. А к тебе мы подошли, потому что девчонка впечатлена нашим уроком и тоже хочет с тобой позаниматься. Выделишь время?

   -- Конечно! Меня зовут Наттиор. Можно просто Нат, потому что ты сестра нашей птички, -- обратился он к девочке.

   Я перевела.

   -- Птичка? -- удивленно переспросила сестрица.

   -- Лари. Меня и в прошлой жизни друзья так называли, и здесь я этим именем представляюсь. И так получилось, что на здешнем языке так называют одну маленькую птичку. Поэтому и меня некоторые друзья птичкой величают.

   -- Понятно, -- кивнула сестра.

   -- Меня зовут Наталия, -- обратилась она уже к учителю, -- можно просто Ната или Натка.

   Я перевела, Наттиор пошутил что-то по поводу сходства имен и пообещал моей сестрице ежедневные занятия.

   -- Ну, держись, сестра, -- ухмыльнулась я, -- он спуску не даст, заниматься серьезно будет, обещаю.

   -- А я не боюсь! -- задрала нос девчонка. -- Я сильная!

   Сильная-то сильная, но по ней видно было, что систематически спортом она никогда не занималась, так что туго ей придется, как бы она тут ни хорохорилась.

   За ужином я познакомила девочку с Лехом и заручилась его обещанием побегать с нами вечерком. Честно призналась другу, что девочке просто интересно посмотреть на него в звериной ипостаси, она никогда не видела оборотней. Лех ничуть не смутился, и вечером вышел в парк волком.

   -- Это точно он? -- недоверчиво спросила сестрица.

   -- Точно-точно, -- кивнул ей зверь.

   Я рассмеялась, глядя на ее озадаченную мордашку.

   Честно говоря, я рассчитывала, что после полного впечатлений дня девочка сразу заснет, а у меня еще останется часок, чтобы позаниматься. Все-таки забрасывать учебу, даже ради сестры, совсем не хотелось.

   Но сна у Наташки не было ни в одном глазу. Она притянула меня за руку, заставив сесть рядом с собой на кровать, и скомандовала:

   -- Рассказывай!

   -- Что тебе рассказывать?

   -- Про то, как ты сюда попала, как жила... Про все, в общем.

   И я не смогла ей в этом отказать. Легла рядом, чтобы было удобнее, и тихонько, избегая скользких моментов, не предназначенных для ушей девочек в столь нежном возрасте, нашептала свою историю.

   -- Ужас! -- подытожила сестрица мои откровения.

   -- Почему -- ужас?

   -- Ты столько всего пережила...

   -- Не забудь, я ведь попала сюда взрослым человеком. Да, в тело почти ребенка, но разум-то у меня был взрослый, я могла справиться с ситуациями, в которых у ребенка опустились бы руки.

   -- Все равно. Мне повезло, что у меня здесь есть ты.

   Услышать такое было неожиданно и приятно. Подумалось, что мы, наверно, все-таки сумеем подружиться с сестрой.

   А сестра тем временем заснула у меня под боком. Я соскользнула с кровати, стараясь ее не потревожить, и неслышно покинула комнату, в последний раз бросив взгляд на спящего ребенка.

   Ох, сестричка, как бы я хотела, чтобы у тебя здесь все сложилось хорошо...

Глава 7

   А к следующему вечеру сестричка созрела до вопросов о семейных отношениях:

   -- Лар, а как получилось, что Мар -- твой брат? Он ведь племянник Крела, да?

   -- Нет, он не племянник Крела, а его воспитанник. Он очень рано остался без родителей. А брат... Помнишь я тебе вчера рассказывала про саа-тши -- как я с ними поделилась своей кровью, а они влили мне свою?

   -- Ну-у... Да. Только я думала, что это не взаправду так. Что только так говорится -- ведь нельзя же влить человеку кровь другого существа? -- засомневалась девочка.

   -- Иногда можно. А уж если это делают волшебные существа при помощи своей магии, то вместе с кровью передаются определенные свойства и умения. Да, так вот... этим летом Мариен тоже получил змеиную кровь, таким образом мы с ним и породнились -- через саа-тши.

   -- Это что, мне, значит, тоже придется такое делать?

   -- Зачем?! -- удивилась я.

   -- Ну, чтобы породниться.

   -- Ты и так мне сестра.

   -- Нет, -- помотала головой девочка, -- у тебя ведь другое тело. Значит, у нас нет общей крови.

   Надо же, соображает как! -- подивилась я.

   -- Мне не нужна непременно общая с тобой кровь, чтобы считать тебя сестрой, я это и без того знаю.

   -- А с Мариеном тогда зачем брататься надо было? -- сощурилась сестрица.

   -- Видишь ли... -- я попыталась собраться с мыслями. -- Мы это затеяли не для того, чтобы побрататься. Просто из-за того, кто на самом деле настоящие родители Мара, он был в опасности. Его могли найти при помощи магии и использовать против родственников. Теперь, когда в нем есть змеиная кровь, враги не могут его найти. И использовать не могут, потому что он как бы уже не совсем сын своих родителей...

   -- А я знаю! -- заявила эта догадливая девица. -- Мариен -- королевский сын! В этом все и дело, да?

   Да, опасно иметь в собеседницах начитанную девочку из нашего мира, ее книжно-приключенческие догадки могут оказаться слишком близки к правде. Таких мыслей мне и сам Мар не высказывал. Возможно, он и догадывался о чем-то, но благоразумно помалкивал.

   -- В Ниревии нет королей, тут императоры, -- ловко выкрутилась я, уходя от прямого ответа.

   Надо сказать, Наталья освоилась в школе быстро, к концу третьего дня она уже выучила десяток нужных фраз для зачаточного общения, а на четвертый отцепилась от моей руки и отправилась в свободное плавание. И естественно, тут же влипла в историю.

   Наттиор не стал тренировать ее отдельно, а предложил поучаствовать в занятиях вместе с первокурсниками. Конечно, девочка и для своего возраста была невеличкой, а по сравнению с пятнадцатилетками и вовсе мелочью казалась. Но мелочью бойкой и активной, а посему мгновенно обратила на себя внимание местного хулиганья.

   Трое умников подстерегли ее на большой перемене (обеденной) и попытались подсадить "щекотунов". В принципе, это всегда считалось довольно безобидной шуткой, так развлекались многие магически одаренные дети. "Шекотун" представлял собой крохотный сгусток энергии, непрестанно двигающийся и меняющий форму, он цеплялся к энергетической оболочке на манер репья и вызывал легкое чувство дискомфорта, когда человеку вроде бы хочется почесаться, но он никак не может понять, что и где у него чешется. Действие "щекотуна" проходило за несколько часов, в худшем случае могло продержаться в течение дня. Суть прикола состояла в том, чтобы сделать это незаметно -- чаще всего юные маги просекали воздействие и вовремя избавлялись от "паразита".

   Умники не учли две вещи: во-первых, тот факт, что Наталья магом не была, а значит, помешать шутникам никак не могла, а во-вторых, остаточную магию межмирового портала, которая все еще окутывала девочку. "Щекотуны" встретились с препятствием в виде мощного магического поля, увязли в нем, продолжая шевелиться и меняться, и тем самым спровоцировали реакцию среды. Реакцией этой стал небольшой взрыв. Наташка, находившаяся в эпицентре, нисколько не пострадала, только перепугалась, зато шутникам опалило брови и ресницы... и надолго отбило охоту к глупым шуткам, надо полагать.

   Еще одним результатом подрывной деятельности умников стало исчезновение чужеродного магического поля вокруг моей сестры. Вероятно, все ушло во взрыв. А я, наконец, смогла обследовать сестру на предмет ее способностей к магии. Ну что сказать? Какой-то резерв имелся. Крохотный, как у новорожденного младенца. И само средоточие магических сил имело "детский" цвет -- золотисто-зеленоватый. Значило ли это, что там был потенциал к развитию, или сестричке суждено было остаться недомагом, я не знала. Но на ее расспросы ответила честно.

   -- Что делать, чтобы это развить? -- поинтересовалась Наталья.

   -- А ты уверена, что хочешь этого? Придется много работать, и не факт, что твои усилия увенчаются успехом.

   -- Знаешь, Лар... Раз уж я в мире магии, то быть здесь магом -- это... правильно как-то. Если есть такая возможность. Так что я обязательно попробую.

   В принципе, я с ней была согласна. Здесь наличие магии давало человеку дополнительные возможности заработка, да и вообще... женщина-маг -- это свободная женщина. До известной степени, конечно, но все-таки...

   Словом, я задумалась над методикой обучения сестры. Те, что в этом мире имелись, ей не подходили, потому что ее уровню развития резерва и каналов соответствовали дети максимум трех-четырех лет, а они обмениваются с миром энергией бессознательно -- как дышат. И таким образом раскачивают свои каналы. Потом их начинают учить в игровой форме, очень неспешно. Это в тех семьях, где родители озабочены развитием дара у ребенка. Нам это не подходило: слишком большая у меня девочка, чтобы с ней детскими играми заниматься. Так что придется сестрице медитировать. Для начала -- без вступления в контакт с миром.

   Медитация непоседливой девице не давалась, но она не отступала, повторяла упражнение, хотя по ней и видно было, что злится -- с наскоку не получается.

   После взрыва мы прожили относительно спокойно ровно два дня.

   Не поддается это моему пониманию, почему у некоторых, стоит появиться в поле зрения кому-то заведомо более слабому, начинают просыпаться самые низменные инстинкты -- то, что обычно пребывает на самом дне души. И тогда они бьют, обижают, унижают -- и получают от этого свое извращенное удовольствие.

   О взрыве в школе знали не многие -- он произошел в дальнем углу парка, куда практически сразу переместился магистр Релинэр, а за ним и я. Нам удалось навести порядок до появления свидетелей, успокоить Наташку и законопатить горе-шутников в школьный лазарет. Зато отсутствие у девочки сколько-нибудь значительного магического дара стало сразу бросаться в глаза, а тот факт, что она явно младше младше остальных, только усугублял ситуацию.

   Я не знаю, какому мерзавцу пришло в голову проверять на девочке свои способности в области магии разума. Не знаю, что именно ей внушили, вызвав неконтролируемый страх, но девочка не нашла ничего лучшего, чем искать выход из ситуации за окном третьего этажа. Нет, она не выпрыгнула, всего лишь шагнула на карниз и сделала с десяток шагов, удаляясь от воображаемой опасности. Вот только физической подготовки, позволявшей свободно передвигаться по узенькому карнизу или, по меньшей мере, достаточно долго удерживаться на нем, у нее не было.

   Визг, переполошивший всю школу, раздался снаружи, потому преподаватели и студенты высыпали из аудиторий на улицу. Наташка стояла на карнизе, зажмурившись и влипнув спиной в стену, и даже уже не визжала, а тоненько поскуливала.

   Я метнулась обратно в учебный корпус, взлетела на третий этаж и высунулась в окошко. Но что я могла сделать? Самой-то мне не составило бы труда пройти по карнизу и обратно, но прихватить с собой сестренку я точно была не в состоянии. Между тем, внизу разворачивалась бурная деятельность -- уже принесли и натягивали полотно, чтобы принять девочку, когда она решится спрыгнуть, а Тэнлиэр и Ритэниор жестикулировали, давая понять, что они готовы скорректировать падение с помощью потоков воздуха.

   Вот только как уговорить девочку спрыгнуть? Я уже просекла, что она находится под ментальным воздействием, а значит, любое мое вмешательство в разум, которое в обычной ситуации с перепуганным ребенком было бы наилучшим выходом, могло привести к непредсказуемым последствиям. Тяжело вздохнув, я шагнула на карниз вслед за сестрой.

   -- Наташа, -- произнесла я тихонько, чтобы не напугать девочку еще больше, -- это я, Лари. Я сейчас стою рядом с тобой.

   Она никак не давала понять, что слышит меня, но я чувствовала, что мои слова пробиваются к ее сознанию. Поэтому продолжила:

   -- Сейчас внизу натянули полотно, чтобы ты могла спрыгнуть. Еще тебя страхуют два эльфа, которые с помощью магии воздуха замедлят падение и не позволят тебе промахнуться мимо полотна.

   Слушает. Едва дышит от ужаса, но слушает.

   -- Прыгай! -- скомандовала я тихо, но отчетливо.

   -- Н-нет... -- с трудом разлепила губы девочка.

   -- Помочь тебе?

   -- Д-да...

   -- Хорошо, малыш. Я сейчас подойду к тебе близко-близко и подтолкну. Постарайся не цепляться за меня -- если я упаду вместе с тобой, ловить нас двоих будет куда сложнее.

   -- Д-да...

   Я сделала осторожных шагов по карнизу в сторону сестры и уже протянула руку, чтобы коснуться плеча девочки, когда она внезапно дернулась, судорожно замахала руками, теряя равновесие и хватаясь за то, что попало в ее цепкие пальцы. За мой рукав. Так что летели мы все-таки вместе.

   Падение было едва ощутимым -- эльфы-стихийники постарались. Тут же к нам поспешил Лэйриш: положил девочке, судорожно всхлипывающей в моих объятиях, пальцы на виски, снимая остатки чужого воздействия.

   -- Кто? -- хрипло спросила я его.

   -- Не определить, -- отозвался менталист.

   Было похоже, что у места событий собралась вся школа. Я обвела тяжелым взглядом студентов и сказала тихо, но отчетливо, так, чтобы слышно было всем и каждому:

   -- Найду того, кто это сделал, и заставлю пожалеть, что вообще на свет родился!

   Лэйриш принял у меня из рук заснувшую сестру и унес ее к свои апартаменты. Я зашла следом.

   -- Я побуду с ней, -- успокоил меня любимый, -- у меня сегодня больше нет лекций. А ты иди.

   Я пошла, конечно, хотя утверждать, что от моего присутствия на занятиях в этот день был какой-нибудь толк, не стану. Оказалось, близкие люди -- это источник не только радости, но и непрестанного беспокойства. Особенно дети. И я еще думала о том, чтобы завести собственных. Да мне бы для начала с братом и сестрой разобраться!

   Честно говоря, я побаивалась, что после второго уже за прошедшие дни инцидента магистр Хольрин попросит меня избавить школу от присутствия Наташки, как искушающего фактора для всяких морально неустойчивых персонажей. Но обошлось.

   К моему счастью, это был последний учебный день декады, и вечером за нами приехал Крел. Выспавшаяся Наталья повеселела, о том, что ее напугало, заговаривать не спешила, а я не пыталась расспрашивать, чтобы не реанимировать почившие ужасы.

   А по приезде домой все неприятные события отступили на задний план. Потому что там нас ждал Мариен, за прошедшую декаду окончательно настроившийся на общение с новой родственницей. Магия как таковая ее больше не пугала, так что медитировали они у меня теперь вместе. Конечно, Мар намного опережал сестрицу, но уже к концу первого дня в спокойной домашней обстановке девочка добилась первых успехов, почувствовав себя частью этого мира, -- то, что мне самой не давалось достаточно долго.

   Кроме того, ее словарный запас рос не по дням, а по часам. Мар, как это ни удивительно, проявлял с сестрой ангельское терпение, по несколько раз повторяя новые для нее фразы и дополняя свои объяснения отчаянной жестикуляцией. Я подумала, что стоит, пожалуй, начать обучение чтению. Взяла себе на заметку: присмотреть какое-нибудь пособие для обучения чтению.

   Словом, уходя на очередное дежурство в больницу, за Наташу я была совершенно спокойна: она уже не боялась остаться дома без меня, охотно общалась с Мариеном, несмотря на то, что понимали они друг друга далеко не всегда, перестала стесняться слуг, а с Крелом и вовсе подружилась. Оказалось, что когда-то девочка занималась верховой ездой, так что лошади были ее страстью. Я ее и в школе на конюшню водила -- с Миркой знакомить. Так на нее даже крылатая филшу не произвела такого впечатления, как лошадки. Словом, все было прекрасно. Правда, оставаться в доме без меня на следующую учебную декаду сестричка отказалась. Заявила, что отправится со мной в школу. Несмотря ни на что. И бояться никого не собирается.

   Утром после дежурства я пробежалась по книжным лавкам и, к своему величайшему изумлению, обнаружила, что здесь нет ничего похожего на наши буквари и азбуки. Когда я пыталась объяснить, что мне нужна книга для обучения детей чтению, торговцы с недоумением разводили руками или пытались мне подсунуть сборники сказок и легенд. В конце концов я все-таки приобрела одну книгу сказок, которые показались мне достаточно интересными и одновременно не слишком сложными для начинающего читателя. Конечно, я отдавала себе отчет в том, что до чтения сказок моей девице пока далеко. И вздыхала, представляя себе, как буду учить ее чужому алфавиту.

   А еще в эти выходные я получила послание из дворца. Его Величество Император Ниревии приглашал меня на беседу... ну, конечно! За два часа до начала бала в день осеннего солнцестояния. Это значит -- сидеть в его кабинете при полном параде и стараться думать о деле, а не о том, что платье помнется. А помнется оно обязательно, и мне придется разыскивать услужливую горничную, чтобы привести его в порядок, потому что посторонние не могут пользоваться магией во дворце...

Глава 8

   -- Ваша светлость, -- император откинулся на спинку кресла и улыбнулся одними губами, -- я надеюсь, что вы здесь не просто так, а желаете обрадовать меня хорошими новостями.

   -- Вы совершенно правы, ваше величество, -- я осчастливила его такой же улыбкой, -- у меня есть для вас хорошие новости. Рада вам сообщить, что некий молодой человек, находящийся под моим покровительством, обзавелся толикой змеиной крови в своих жилах, и потому его невозможно теперь обнаружить с помощью кровно-родственного поиска и использовать как оружие.

   -- Вот как? -- император выпрямился и уставился на меня хищным взглядом. -- Вы уверены в этом?

   -- Совершенно. Я доверяю магии саа-тши.

   -- Что ж... -- его величество вновь расслабился. -- Но раз вы желали аудиенции, то у вас, надо полагать, есть ко мне вопросы или просьбы.

   -- Даже две, -- я буквально почувствовала, как уходит напряжение.

   -- Слушаю вас внимательно, герцогиня, -- император поощрительно улыбнулся.

   -- Итак, мальчик... Я позаботилась о том, чтобы он не представлял для вас угрозы, и жду от вас, что теперь вы позаботитесь о самом мальчике.

   -- Чего же именно вы ждете? -- нахмурился его величество.

   -- Мальчик ведь имеет право на титул, правда? Насколько я понимаю, его мать была из благородных. А об отце и говорить нечего...

   -- Не все так просто, ваша светлость. Его матерью была баронесса Сейяна мер Адграс, вдова. В браке детей у нее не было. Как вы понимаете, герцогиня, унаследовать баронский титул он не может, поскольку не является сыном барона мер Адграса.

   -- Несомненно. Но ведь и супругу покойный барон не на помойке нашел? Из какой семьи была баронесса?

   -- Тоже из баронского рода, довольно древнего. Но там титул и земли имеют законного хозяина -- старшего брата баронессы.

   -- Ни за что не поверю, что нет никакого выхода! -- воскликнула я. -- Неужели в императорском роду Ниревии принято оставлять бастардов на произвол судьбы?

   -- В императорском роду, ваша светлость, -- сухо ответил монарх, -- вообще не принято заводить бастардов.

   -- Но в данном случае мы стоим перед фактом -- они уже есть.

   -- Сейчас я не могу наделить мальчика землями, это привлечет к нему излишнее внимание. Титул -- да. Не герцогский и не графский, разумеется, это опасно, но наречь его бароном мер Агдерном я могу. Этот род пресекся более столетия назад, выморочные земли давно перешли к наследникам по женской линии, а имя осталось.

   -- Земли -- это не так уж важно. Мальчик толковый, на жизнь заработает. Да и сомневаюсь я, что он склонен к управлению имением. Однако кое-что для укрепления его материального положения в будущем вы сделать в состоянии.

   -- Что именно? -- заинтересовался император.

   -- Десять процентов дохода с месторождения керниана, не облагаемые налогом... хотя бы до наступления совершеннолетия.

   -- Что?! -- опешил его величество. -- С какой стати?

   -- С такой, что именно он открыл месторождение.

   -- Вот как? Мне не докладывали, -- император поджал губы.

   -- Да, мальчик обнаружил жилу благодаря своим способностям мага земли. Талантливый природник растет.

   -- Интересно-интересно, -- чуть слышно пробормотал император.

   Ага, похоже, взял на заметку выгодного родственника. Людей со способностями в империи ценят.

   -- Так что насчет дохода?

   -- Будет! -- твердо заявил монарх. -- Я подготовлю документы лично -- и о титуле, и о месторождении. Естественно, все будет засекречено. Счет в банке...

   -- Если вы передадите мальчика официально под мою опеку, счет на его имя я открою сама. Меньше внимания привлечем. На этом фоне и процент от рудника будет выглядеть вполне логично: герцогиня хочет обеспечить своего воспитанника.

   -- Разумно, -- согласился император. -- Это и были ваши две просьбы?

   -- Это была одна просьба, -- рассмеялась я.

   -- И какая же вторая? -- осторожно спросил мужчина. Янтарные глаза блеснули любопытством.

   -- Моя сестра, -- коротко ответила я.

   -- У вас есть сестра? -- делано удивился император.

   -- Ни за что не поверю, что вам не доложили о таком интересном случае! -- я снова рассмеялась.

   -- Вы правы, -- улыбнулся его величество, -- я слышал об этом. До сих пор не могу поверить. Почему, скажите, герцогиня, именно с вашим именем в последние годы связаны самые интересные открытия и находки?

   -- Хм... -- я сделала вид, что задумалась, -- может, потому что я сама -- необычное явление?

   -- Скромность -- главное украшение женщины, -- ехидно ухмыльнулся монарх.

   -- При чем тут скромность?! -- не слишком искренне возмутилась я. -- Это не похвала себе, а признание факта. Часто ли вам приходилось слышать о людях, залетевших из иных миров в чужие тела?

   -- Ни разу, вы правы. Хотя, возможно, те, кого наши предки считали вселившимися демонами...

   -- Возможно, -- я вздохнула и тряхнула головой, прогоняя неприятные воспоминания.

   -- Итак, ваша сестра, -- напомнил мужчина о предмете разговора.

   -- Да... Как вы понимаете, ваше величество, того, что я признаю девочку сестрой, недостаточно. Любая магическая проверка выявит отсутствие родственных связей. Для меня же важно, чтобы девочка ни в чем не нуждалась, если вдруг со мной что-нибудь случится. А со мной регулярно происходят... всякие неприятные вещи. В общем, я не хочу, чтобы ее благополучие было поставлено под удар, если одна из этих неприятностей станет для меня роковой.

   -- Гм... -- император задумался. -- Признать ваше родство императорским указом -- это не сложно. Но вы же понимаете, наверно, что она останется простолюдинкой? Герцогский титул у вас не наследный, а баронский вы можете передать по прямой нисходящей... То есть, вашему старшему сыну, если выйдете за простолюдина, или второму, если вашим супругом станет обладатель титула.

   -- Все это мне известно, ваше величество. Знаете, я ко всей этой мишуре вроде титулов отношусь довольно спокойно. Я настаивала на дворянстве для мальчика, потому что считаю это справедливым. Что касается сестры, мне достаточно будет, если она сможет унаследовать мое имущество без всяких препятствий.

   -- Но вы ведь понимаете, что ни сермирит, ни керниан я ей наследовать не позволю?

   -- Нисколько не сомневалась в этом, -- криво улыбнулась я, -- но у меня есть еще деньги в банке, доля в торговом предприятии и дом в столице. Да, в случае моей внезапной кончины моя сестра не станет сказочно богатой владелицей рудников. Она будет просто хорошо обеспеченной.

   Не могу сказать, что мысли о преждевременной кончине тревожили меня, просто хотелось все учесть. В конце концов, в своей прежней жизни я не задумывалась о собственной смерти вообще -- некогда было. А она случилась. И если до недавнего времени я была одна, да и внезапно свалившиеся на голову титул и состояние не считала сколько-нибудь важной частью своей жизни, то теперь мне было о ком заботиться, и ход мыслей изменился кардинально.

   -- Это очень похвально, -- проговорил император, -- что вы так заботитесь о ваших подопечных. Я готов выполнить вашу просьбу. Девочка...

   -- Наталия Май, -- подсказала я.

   -- Наталия будет признана вашей сестрой. Документы об этом, а так же о присвоении баронского титула...

   -- Мариену, -- вот ни за что не поверю, что его величество не знает имени мальчика.

   -- ...Мариену мер Агдерну, как и о назначении вас опекуншей несовершеннолетних Наталии Май и Мариена мер Агдерна будут подготовлены завтра. Вы получите свой экземпляр с посыльным.

   ...А платье, разумеется, помялось. И я вынуждена была провести почти полчаса в одной из гостиных в ожидании свободной горничной. Естественно, и на бал я опоздала -- явилась даже позже его величества.

   Впрочем, я не особенно сожалела об этом -- Лэйриш унесся по срочным делам в свое графство, и сегодня у меня не было единственного желанного партнера по танцам. Я рассчитывала на какое-то время слиться с тенью в где-нибудь в уголочке, а потом слинять по-тихому.

   Не получилось. Я как-то не учла того факта, что слухи об открытии кернианового месторождения на моей земле уже просочились в массы. Правда, о том, что жениться на мне теперь не так-то просто, высшему дворянству тоже было известно, но... Там, где не работают силовые приемы, а также дурманные и приворотные зелья, можно действовать традиционными методами. В конце концов, кто мешает заморочить голову наивной молодой дурёхе?

   Словом, на этот вечер я стала едва ли не самой популярной партнершей по танцам для молодых, неженатых, перспективных. Для не очень молодых, правда, тоже. Если же мне удавалось выторговать для себя небольшую паузу, отговариваясь усталостью, меня тут же начинали осаждать дамы. Нет, не завистницы, претендующие на моих кавалеров. Совсем наоборот -- жаждущие выгодно пристроить своих сыновей, племянников и братьев.

   Естественно, каждая считала своим долгом высказать сомнения в правомерности решения императора насчет моего брака.

   -- Милочка, это просто возмутительно!

   -- Что именно?

   -- Его величество. Нет, я понимаю, что он хочет вас защитить от посягательств, но... можно ведь найти другие способы. Вы ведь молоды, вам бы замуж, деток родить...

   -- Такой способ защиты я выбрала сама -- вполне сознательно. А замуж я не спешу.

   -- Как это -- сама?! -- изумлялась очередная дама.

   -- Как это -- не спешите? -- выражала удивление другая.

   -- Видите ли, меньше чем за год меня пытались прибрать к рукам трижды -- с помощью приворотов, дурманных зелий и угроз. Последний раз, кстати, мог увенчаться успехом, если бы на тот момент его величество не успел наложить запрет.

   -- Но замуж...

   -- А замужем я уже была. Тоже против своей воли. И совершенно не желаю в ближайшее время повторить этот опыт. Я учусь, работаю, детей пока заводить не собираюсь.

   -- Работаете?! -- этот факт в головах светских дам никак не укладывался.

   -- Представьте себе! Я маг-целитель и уже четыре года тружусь в городской лечебнице.

   -- Помилуйте, совершенно не подходящее занятие для благородной лейвы.

   -- Я так не считаю.

   Эти бессмысленные разговоры выводили из себя, но вырваться из круга озабоченных моим состоянием (материальным, разумеется) дамочек можно было только путем передачи себя в руки очередного озабоченного тем же кавалера.

   Спасением моим стал деверь, который явился с большим опозданием и не сразу разглядел меня в толпе. А когда разглядел, мгновенно понял по моему лицу, что мне требуется помощь.

   -- Разрешите? -- Теагир пробился ко мне не без труда.

   -- С удовольствием, -- я выдохнула облегченно, как только он вывел меня из окружения.

   -- Что, взяли в оборот?

   -- И не говори, братец... Была я сермиритовая невеста, мало показалось, так теперь еще и керниановая.

   -- Зато богатая, -- ухмыльнулся братец.

   -- Богатая -- это прекрасно. Но когда потенциальные женихи интересуются исключительно богатством, это здорово подрывает веру в себя.

   -- Ничего сестричка, -- утешил Теагир, -- появится и у тебя твой единственный, которому нужна будешь только ты, а не твое состояние.

   "Ох, -- подумала, -- надеюсь, что он уже есть". Но озвучивать свою мысль не стала.

   После танца герцог отконвоировал меня к выходу. Уже в дверях нас нагнал лакей:

   -- Ваша светлость! Вам тут... послание. Передать просили.

   Я приняла из рук лакея записку и развернула: "Лэйриш сегодня не с тобой, и твоим никогда не будет. Без твоего богатства ты никто и ничто. И советую тебе, безродная девка, быстро и молча исчезнуть из его жизни, иначе пожалеешь". Без подписи, разумеется.

   -- Ты позволишь? -- увидев мое помрачневшее лицо, Теагир протянул руку за запиской.

   -- Не стоит, -- помотала головой я, -- это личное.

   -- Как знаешь, -- нахмурился герцог.

   -- Кто передал послание? -- остановила я лакея.

   -- Я не знаю эту даму, ваша светлость. Она уже ушла.

   Что ж, пусть и не знает, но раз она сюда вхожа, значит, из высшего дворянства. И имеет виды на графа эс Релинэра.

   На душе было паршиво. Нет, я не верила в намек на неверность любимого, хотя какие-то струнки в душе словам "сегодня не с тобой" зацепить удалось. И не особо боялась угроз. Но настроение, и без не слишком веселое после только что пережитого бала, окончательно скатилось ниже нулевой отметки.

   ...Я все-таки показала записку Лэйришу, когда он вернулся. Любимый прочитал, поморщился:

   -- Надеюсь, ты не приняла всерьез эти намеки?

   -- Нет, но... После этого дурацкого бала, где меня осаждали претенденты на состояние, лезут в голову всякие непрошеные мысли...

   -- Забудь все это. А в другой раз я просто не пущу тебя одну ни на какие балы.

   -- Я бы и сама не пошла, если бы его величество не назначил аудиенцию прямо на этот день и не настаивал на моем присутствии. Но знаешь... угрозы меня все-таки беспокоят. Ты имеешь представление, кто бы мог написать такую записку?

   -- Есть у меня одно подозрение...

   -- И?

   -- Я не думаю, что стоит ждать опасности с той стороны. Там... просто глупая женщина.

   Глупая женщина может быть не менее опасной, чем умная. Но никто из нас не подумал об этом. Зря.

Глава 9

   Мысли о всяких там женщинах вылетели у меня из головы довольно быстро, жизнь просто не давала ни времени, ни возможности для бесплодных страданий по надуманным поводам. Мне и без того было о чем переживать.

   О Наташке, например. Нет, с ней все было в порядке. После осеннего бала она еще декаду проторчала со мной в школе, а потом приняла решение остаться в городе. С горничными она подружилась, с кухаркой нашла общей язык благодаря хорошему аппетиту и непривередливости в еде, Крел в ней вообще души не чаял -- словом, в доме она стала своей. Чтение мы с ней худо-бедно освоили, теперь ей оставалось набирать словарный запас, а для этого необходимо было общение. И вот чего-чего, а общения в доме ей хватало за глаза и за уши.

   Хуже было с магией. Несмотря на упражнения, резерв практически не рос. Каналы при этом работали отменно, энергия циркулировала без перебоев, но больше никакого прогресса не было. Я даже с матерью-змеей пыталась проконсультироваться, но получила от нее вполне ожидаемый ответ, что в человеческой магии она понимает не так много. Хуже было, что и Лэйриш не смог ничего посоветовать -- только продолжать заниматься и ждать результатов. И видно было, что к сестренкиным перспективам в области магии он относится с большим скепсисом. А я начинала подумывать о том, где она еще может найти себя, кроме как в магическом искусстве. В принципе, возможности девушки без титула были весьма ограничены -- удачное замужество или, в крайнем случае, ремесло (портняжное, к примеру) или торговля. О, высшее образование в Ниревии было не только магическое -- можно было выучиться на юриста или экономиста. Конечно, юристу тоже нужно иметь немного магии -- для того, например, чтобы магически заверять документы, но наверняка Наташку можно было бы натренировать до такого уровня. Ужас был в другом: не учились в немагических высших школах девушки. Не то чтобы это было запрещено, просто не практиковалось. А быть где-то первой и, возможно, единственной -- очень трудная задача. Можно было бы утешить себя мыслью, что это еще не сейчас, должны пройти годы, но... Я волновалась. Еще и о том, что сестра разочаруется в себе, что удар окажется слишком сильным для нее.

   Но Наталья не сдавалась. Даже меня она поражала своим упорством, отнюдь не свойственным тринадцатилетним непоседливым девчонкам. И несмотря на отсутствие результата, мне ужасно хотелось в нее верить.

   Чтобы девице некогда было задумываться над своими неудачами, я постаралась загрузить ее по полной: отправляясь в школу, я оставляла ей учебное задание на декаду -- отрывки из детских книг, некоторое количество новых слов, которые полагалось выучить. Еще я поставила Лейса перед фактом, что учеников у него теперь двое, и вторую надо гонять не меньше, чем первого. Наталья пыхтела, но была довольна.

   Сложности были и с Мариеном. Он как-то начал отдаляться от меня. Известие о баронском титуле (сообщила я ему не сразу) парень воспринял с философским спокойствием. Попробовал на язык:

   -- Мариен мер Агдерн, -- и кивнул.

   -- Мар, -- окликнула я, -- скажи, ты чем-то недоволен?

   -- Лучше бы я был просто твоим братом, -- с горечью проговорил он и отвернулся.

   -- Ты же знаешь, что ты все равно мой брат. По змеиной крови и не только -- я люблю тебя как брата.

   -- Я не об этом, Лари... -- мальчишка вздохнул. -- Лучше бы я был твоим братом -- настоящим, понимаешь? -- а не сыном... сама знаешь кого.

   -- Ты догадался?

   -- Натка сказала. Я и раньше подумывал, а теперь точно знаю, что она права.

   -- Мар, но ведь для наших с тобой отношений не имеет никакого значения, кем был твой отец, есть ли у тебя дворянский титул... ну и прочее. У моей родной сестры, видишь, нет никакого титула.

   -- Я на ней женюсь, и она тоже станет баронессой, -- выпалил вдруг мальчишка и мучительно покраснел, -- только ты ей не говори пока ничего. Она смеяться будет.

   -- Не будет. Но я ей все равно ничего не скажу, -- твердо пообещала я брату.

   Надо же, какие они смешные эти мальчишки! В той жизни у меня не было ни братьев, ни сестер, и сейчас я впервые открывала для себя мир общения с младшими. Легко мне не было, возраст у обоих был такой, что никогда не знаешь, какое слово будет воспринято нормально, а какое -- сочтено оскорблением. И Мар после того разговора с неожиданной откровенностью в конце, стал меня сторониться, да еще и чудить начал. С Натальей он то ругался отчаянно, то бурно мирился. С дядькой Крелом задираться опасался, кухарка у нас была боевая, ей особо не похамишь, Улу парень вроде бы жалел, как мне казалось, зато Альне доставалось от него по полной программе: он язвил, придирался, нарочно торчал в комнате во время уборки, мешая ее работе, так что в конце концов девушка наотрез отказалась убирать у него. В итоге мне пришлось вызвать его на серьезный разговор в свой кабинет.

   -- Мар, мне не нравится, как ты себя ведешь.

   Молчание.

   Я продолжила:

   -- Я могу понять твои ссоры с Наташей -- это ваше с ней дело, она сама хороша, вы друг друга стоите. Но твое отношение к Альне просто не лезет ни в какие рамки. Ты ведешь себя как избалованный барчук. Это потому ты себе позволяешь такое, что ты теперь благородный, а она простолюдинка и не может тебе ответить, как ты того заслуживаешь?

   -- Нет, -- буркнул.

   -- Нет? А со стороны выглядит именно так. А я, между прочим, взяла девочку в дом, чтобы избавить ее от прежнего хозяина-самодура. Для чего? Чтобы здесь над ней издевался такой же самодур, только малолетка?

   -- Нет! -- выкрикнул парень и выскочил из кабинета, хлопнув дверью.

   С этого дня в доме воцарилось подобие спокойствия, только меня Мар по-прежнему избегал, поэтому затишьем -- несомненно, временным -- я не обольщалась.

   Развязка наступила, как ни странно, когда я была дома -- это и хорошо, а то еще неизвестно, чем бы все закончилось.

   Сестрица моя оказалась язвой и насмешницей. Поначалу, пока Наталья двух слов на местном языке не могла связать, она была ограничена в своих возможностях, но стоило ей только разговориться... Естественно, неизменной жертвой ее острого языка становился несчастный "жених". В самом деле, не горничных же задевать?

   В тот день она, вероятно, перестаралась -- зацепила парня основательно, иначе с чего вдруг он накинулся бы на нее с кулаками, а потом и с магией? Мар сам не понял, что он сделал, а я, коротавшая время в кабинете за изучением отчета управляющего, почувствовала укол... нет, не в сердце, а куда-то в средоточие моей собственной магии, в орган, которого у меня вроде бы не было, но когда-то -- в тот момент я поняла это совершенно отчетливо -- был. Не здесь. Не в этом теле. Не в этой жизни.

   Я вылетела из кабинета, чуть ли не кубарем скатилась по лестнице и выскочила в сад. Безжизненное тело Натальи сломанной куклой лежало на пожухлой, мокрой от бесконечных дождей траве. Мар, растерянный и убитый, стоял над ней.

   -- Что ты сделал? -- бросила ему вопрос.

   Без упрека. Мне действительно надо было знать. И парень понял это.

   -- Я не знаю, Лари. Я не отследил. Выброс был.

   Я упала перед сестрой на колени и принялась сканировать. Странно -- вроде бы все в порядке. Просто глубокий обморок.

   -- В дом тащи, -- скомандовала я брату.

   В этот момент подоспел Крел. Дядька сам подхватил Наталью, и перенес в общую гостиную на диван. Я присела рядом, расслабилась и перестроилась на магическое зрение. Странно -- на энергетическом уровне тоже все было в полном порядке. По крайней мере, я ничего не увидела. И... не знаю, что это было. Может, наитие. Или просто последняя попытка что-то понять, когда все остальное испробовано. В общем, я переместилась на уровень глубже, который позволяет видеть сферу жизни магических существ. И увидела. Моя сестра... кто? Плетение было более тонким и редким, чем у эльфов, однако куда более изощренным, чем у магических животных. Передо мной было существо совершенно не знакомого мне вида, тело которого ничем не отличалось от человеческого.

   Я прошлась взглядом по сфере, пытаясь найти отклонения от нормы. Обнаружить их оказалось легко. Всего было две неправильности. Первое -- легкое неуместное завихрение, сместившее завитки узора -- это явно последствие сегодняшнего удара, нанесенного братцем. Второе было куда более сложным, оно напоминало расслоение элементов и выглядело пугающе. И к магическому удару Мара не имело никакого отношения.

   -- Что? -- влез мне под руку перепуганный братец, когда я откинулась на спинку стула.

   -- Сложно все. Дай мне подумать.

   -- Но я не убил ее? Она будет жить?

   -- Будет, -- уверенно пообещала я брату.

   Будет, вопрос -- как. И этот вопрос мне придется задать саа-тши, похоже, случай как раз по ее части. Не раздумывая больше, я кинула на девочку стазис, наказала ни к кому к ней не подходить и не прикасаться, а сама удалилась в свою спальню -- почему-то разговаривать с матерью-змеей у меня лучше всего получалось именно лежа. Наверно, сказывалась привычка вести с ней беседы перед сном.

   "Покажи мне, что ты видела", -- попросила саа-тши, когда я обрисовала ей ситуацию.

   Я кинула ей картинку с Натальиной магической оболочкой -- как я ее увидела и запомнила. И совершенно отчетливо услышало хихиканье змеи у себя в голове.

   "Что?" -- насторожилась я.

   "Что-что... Давненько в наш мир тейорды не заглядывали".

   "Кто?"

   "Тейорды, детка. Магическая раса, обладающая способностью к путешествиям между мирами. Из какого мира они сами происходят и кто еще там обитает, я не знаю".

   "Как же... -- растерялась я. -- Наташа... не сестра мне?"

   "Ну почему же... -- отозвалась мать-змея. -- Наверно, сестра все-таки. Тейорды не умеют менять внешность, они выглядят именно как люди. Вероятно, один из ее родителей был тейордом, попавшим в ваш мир и застрявшим там. Ведь в вашем мире практически нет магии. Вероятно, тейорду не хватило сил на обратный переход, или он пострадал магически, оказавшись там, и не смог вернуться".

   А я задумалась. Мог это быть наш общий отец? Я попыталась воскресить перед внутренним взором его образ: невысокий, смуглый, с матовой кожей и сияющими глазами. Очень пластичный и гибкий. И в этот момент в голове моем шевельнулось одно воспоминание, в котором я сама не была уверена -- было или не было. Я увидела себя, разбирающей бумаги после смерти родителей. Я тогда была как в тумане, ошалевшая от горя и неожиданно свалившегося на меня одиночества, и все воспринимала как-то отстраненно. Наверное, поэтому я нисколько не удивилась, обнаружив в ящике отцова письменного стола тетради с записями на незнакомом языке. Собственно, я была даже не уверена, что странные значки, которыми были испещрены пожелтевшие страницы, именно буквы. Просто ничего похожего я прежде не видела. И только в самом конце одной из тетрадей нашлась запись на русском языке, сделанная, судя по чернилам, много позже, чем все остальные: "Я надеюсь, что мои дочери смогут то, что не удалось мне". Тогда я отложила тетради, пообещав себе, что вернусь к этому позже, когда буду в состоянии ясно мыслить, а потом... просто забыла о них. И не вспоминала до сего дня.

   "Ну, где ты там? -- окликнула меня саа-тши. -- Очнись, детка!"

   "Ох, мать моя змея, -- усмехнулась я, -- ты меня шокировала, а теперь ждешь реакции".

   "Я просто поняла, что ты размышляла, и теперь хотела бы знать, до чего ты в итоге додумалась".

   "У меня появилось подозрение, что тейордом был наш отец".

   "Не исключено... -- задумчиво произнесла мать-змея. -- Возможно, именно твое происхождение поспособствовало переносу души. Но не берусь судить -- в тейордах я не понимаю ничего".

   "Мне нужен твой совет. Как привести в порядок сферу жизни девочки?"

   "У тебя ведь есть для сравнения зеркальное отражение пораженного места. И ты уже делала такие вещи".

   "Да там повреждение такое, с каким я до сих пор не сталкивалась -- расслоение это. Совершенно не представляю, что с ним можно делать".

   "Думай, детка. Если до вечера ни к чему не придешь, можешь снова обратиться ко мне"

   Ну как всегда! Даже в такой ситуации мать-змея помнит, что я ее дитя, ее подопечная, и не прекращает учить. В некотором раздражении я встала с кровати и спустилась в гостиную.

   Поникший Мар сидел на стуле около дивана с красным носом и полными слез глазами.

   -- Не реви, -- я прижала к себе взлохмаченную голову, -- все будет хорошо. То, что ты сделал, я легко исправлю -- завтра в лечебнице. Но надо еще кое-что подлечить, это уже будет сложнее.

   -- Я завтра с вами в лечебницу, -- решительно заявил Мар.

   -- Не возражаю. Давай тогда сейчас тоже со мной -- я в школу за суигги для операции и Ритэниором. Я надеюсь на его помощь.

   -- Суигги? -- удивился мальчик. -- Но ведь ты говорила, они нужны для операций на магических существах.

   -- Да, -- ровно ответила я.

   -- Значит...

   -- Угу, -- подтвердила я, -- но объясню я тебе все позднее.

   По дороге мы с Маром заехали в лечебницу, и я кратко объяснила Рьену ситуацию. Естественно, он обещал быть, несмотря на выходной день. Бедная Мариса!

   Домой мы вернулись к вечеру, в компании Лереха, Ритэниора и двух суигги.

   -- Покажешь ее? -- спросил Рит.

   -- Пойдемте.

   Я провела парней в гостиную, и они оба опустились на стулья и уставились на Наталью. Лерех за прошедшие два года научился легко различать тонкие структуры, так что разглядеть сферу жизни для него теперь не составляло труда. Ну а Ритэниор обрел уверенность в себе и уже не шарахался от ответственности.

   -- Ну что? -- поторопила их я.

   -- Никогда такого не видел, -- высказался Лерех.

   -- Знаешь, -- осторожно начал эльф, -- думаю, мы сможем обойтись без суигги. Я сам сделаю -- с помощью эльфийской магии подобия. Задам матрицу, и структуры сами примут наиболее естественную для них форму. В любом случае, вреда я никакого не причиню, хуже не станет.

   -- Что ж... Давай попробуем.

   Я все-таки вышла на связь с саа-тши еще раз.

   "Да, это выход, -- подтвердила мать-змея слова эльфа, -- но не единственный"

   "Что можно еще сделать?"

   "Ну, во-первых, магия подобия не чужда и тебе самой -- ты пользуешься ей, когда восстанавливаешь структуру тканей при лечении телесных повреждений".

   "Но я не могу сама работать с магической оболочкой! А суигги не способны на магию подобия".

   "Не перебивай, детка, -- остановила меня саа-тши, -- матрицу построить ты можешь, не вмешиваясь в тонкие структуры. Это во-первых. А во-вторых, если там простое расслоение, ты могла бы просто задать слоям притяжение, опять-таки не касаясь непосредственно сферы жизни".

   "Одним словом, суигги мне завтра не нужны?"

   "Не нужны"

   "Я думаю, создание матрицы стоит все-таки доверить эльфу, у него больше опыта. А я просто проконтролирую".

   "Значит, ты твердо намерена исцелить магическую структуру девочки?"

   "Ага, -- согласилась я, -- как же иначе?"

   "Ну-у, ты могла бы ограничиться корректировкой последствий сегодняшнего магического удара".

   "Но почему?!"

   "Потому что, если ты восстановишь ее сферу полностью, тебе надо быть готовой к тому, что в твоем доме очень скоро появится какой-нибудь тейорд и решительно предъявит права на твою сестрицу. Они легко найдут ее в этом мире, а своих бросать у них не принято".

   "Вот когда явятся, тогда и будем решать этот вопрос", -- решительно отрезала я.

Глава 10

   Было очень странно не руководить операцией на магической оболочке, а наблюдать за ней. Но Ритэниор успешно справлялся, а я училась. Построив матрицу и дав структуре возможность самой стремиться к идеалу, Рит все-таки уступил мне место, и я с помощью суигги привела в порядок небольшое искажение, возникшее в результате удара Мариена. Так что и зверюшки пригодились.

   Ритэниор был счастлив -- он впервые решился на такое вмешательство, Лерех -- растроган, почему-то на него произвела огромное впечатление возможность присутствовать при операции над магическим существом неизвестного вида. Рьен посматривал на все со смесью радости и тревоги -- у славного целителя было чутье, и оно подсказывало, что у этой истории будет продолжение.

   В отличие от Рьена, я не догадывалась об этом, а знала точно: продолжению быть. У меня не было оснований не верить матери-змее. Поэтому Наталью, как только она пришла в себя после операции, я увезла с собой в школу: если уж кто-то явится за ней, то пусть встреча произойдет в моем присутствии.

   Естественно, девочке пришлось все объяснить. Известие о том, что она не человек -- или не совсем человек, -- на некоторое время выбило Натку из колеи. Переварив эту мысль, она заявила:

   -- Я никуда с ними не пойду!

   -- М-м-м... Знаешь, сестричка, я не уверена, что к твоему мнению прислушаются. Подхватят -- и утащат куда-нибудь в далекий мир, а я даже не узнаю, что с тобой случилось. Поэтому я и хочу присутствовать при твоем знакомстве с родичами -- тогда, возможно, нам удастся о чем-нибудь с ними договориться. В конце концов, если я права в том, что это наследство нашего отца, то я тоже имею к этому всему какое-то отношение, пусть я и не могу быть тейордом.

   -- Ты меня напугала, -- призналась сестра, -- разумеется, я поживу с тобой в школе. Хотя дома, конечно, интереснее.

   -- Угу, -- с ехидцей отозвалась я, -- с Маром ругаться.

   С Маром стоило поговорить отдельно. Конечно, он ужасно страдал из-за того, что ударил Натку, да еще и применил против нее магию, но мальчишка есть мальчишка -- заревнует еще, обидится, что его опять одного оставляют. Поэтому пришлось и ему рассказывать все в подробностях и объяснять, почему я боюсь оставлять Наташу дома. Мар выслушал меня и согласился:

   -- Ты все правильно делаешь. Если за ней могут прийти, то лучше пусть она с тобой будет.

   Я не только сестру напугала, я и сама была изрядно напугана, когда осознала, что может произойти. Какие они, эти тейорды? Насколько похоже на нас они мыслят? Можно ли с ними объясниться, договориться? Оказывается, я успела привыкнуть к тому, что у меня есть младшая сестра, и совсем не рвалась с ней расставаться. С другой стороны, может, ей будет лучше со "своими"?..

   Словом, я не только поселила Наташку в школе, но и таскала ее с собой на все занятия, как в первые ее дни в этом мире. Она не возражала: восстановление магической структуры неожиданно сказалось на ее восприятии языка -- теперь она понимала практически все и говорила без акцента, а ее активный словарный запас рос с пугающей скоростью.

   "Это их особенность, тейордов. Они очень быстро усваивают язык мира, в который попадают. Я думаю, если бы у девочки не была искалечена магическая структура, она заговорила бы практически сразу", -- объяснила мне мать-змея.

   Разве что читала Наталья пока не очень бойко, но как раз исправлением этого прискорбного недоразумения девочка и занималась во время моих уроков. Я таскала ей книги из школьной библиотеки -- и художественную литературу, и пособия для первого курса, поэтому скучать ей было некогда.

   Я подозревала, что дефект сферы жизни стал причиной того, что не рос резерв, поэтому, как только -- к концу первой декады после операции -- я увидела, что поврежденные участки полностью приняли гармоничную форму, мы с сестрицей вернулись к тренировкам.

   Для начала ограничились медитациями -- опять, как в самом начале, без вступления в контакт с миром. Упражнение было привычным и давалось девочке легко, но дальше я ее не пускала: стоило заметить, как она непроизвольно проваливается глубже, я сразу останавливала занятие. Не уследила я всего один раз -- Наталья ухнула куда-то в глубину, а через несколько мгновений вынырнула сама, без моей помощи, зато с обалделой улыбкой на лице.

   -- Ла-а-арка... -- прошептала она. -- Я, кажется, папу видела.

   Я напряглась:

   -- Как, в каком виде?

   -- Не зна-а-аю... Я не успела понять. Там вроде был луг какой-то... нет, холм зеленый, а далеко-далеко -- белый город. И папа. Я так обрадовалась, что меня сразу вынесло оттуда, -- смущенно улыбнулась девочка.

   У меня ее рассказ вызвал новую волну беспокойства: мне показалось, что она соприкоснулась с чем-то, касающимся мира тейордов, словно сигнальную систему затронула -- и гости, прихода которых я так боялась, уже буквально на пороге.

   Они и впрямь оказались близко. Мы едва успели вернуться домой (это был последний учебный день декады) и поужинать, после чего я утащила сестрицу в свой кабинет на вечернюю медитацию. В этот раз я заметила, что она начала уплывать, и попыталась вывести ее на поверхность. Удалось мне это не сразу, девочка улыбалась счастливой улыбкой -- не мне, но кому-то или чему-то неведомому -- и ускользала вновь и вновь. Увлеченная и немного напуганная состоянием сестры, я пропустила тот момент, когда в комнате появился еще один человек... или не человек. Тейорд, наверно. Выглядел он... обыкновенно: не слишком высокий, стройный, с темными волосами, в которых пестрела седина, с ясным взглядом карих глаз. Очень знакомых глаз... И одет был обыкновенно, хоть и не для этого мира -- в светлый костюм-двойку из легкой ткани и узкие туфли. И молчал. Я молчала тоже, отошла от сестры, вернувшейся в сознание, села в кресло и уставилась на незваного гостя. Но Наташке молчать скоро надоело.

   -- Вы кто? -- с вызовом в голосе спросила она.

   -- Я пришел на зов родной крови. На твой зов.

   -- Я не звала вас, -- возразила девочка.

   -- Звала. Ты просто не поняла этого. Мы ждали твоего зова, искали тебя с самого момента инициации.

   -- С момента чего? -- не поняла Наталья.

   -- Надо полагать, -- вмешалась я, -- он имеет в виду тот момент, когда тебе удалось перенестись в наш мир.

   -- А-а-а!.. -- глубокомысленно протянула девочка. -- Но я все равно не собиралась вас звать. И никуда с вами не пойду. Я хочу с сестрой остаться.

   -- С сестрой? -- удивился мужчина. -- У тебя есть сестра? Где она?

   -- Вот, -- Наташка невежливо ткнула в меня пальцем.

   -- Она не сестра тебе, -- жестко ответил гость, смерив меня пристальным взглядом, -- если она так говорит, то обманывает тебя. В вас нет ни капли общей крови, она не тейорд, а человек. Может, с какой-то примесью.

   Я с трудом сдержала гнев -- не выношу обвинений во лжи. Сдержала, потому что понимала его позицию -- он не чувствовал во мне родной крови, диагноз поставил верно.

   -- Я не обманываю, -- постаралась ответить спокойно, -- просто живу не в своем теле.

   -- Ты и впрямь не лжешь, -- медленно проговорил мужчина, -- я чувствую ложь. Ты позволишь мне считать твою память? Я должен понять...

   Эти слова заставили меня отшатнуться.

   -- Чего ты боишься? -- удивился гость.

   -- Меня однажды подвергли ментальному сканированию. Я тяжело это перенесла.

   -- О, -- рассмеялся мужчина, -- человеческая ментальная магия! Не бойся, магия разума тейордов не действует подобно удару, наше вмешательство мягко и безвредно.

   И мне ничего другого не оставалось, как довериться ему. Потому что очень хотелось договориться. Ради сестры. Опасалась, конечно. Моя недремлющая паранойя встрепенулась, чтобы напомнить мне всевозможные сюжеты со стиранием памяти, подчинением и прочими ужасами.

   -- Не бойся, -- вновь улыбнулся он.

   Ему не понадобилось вставать с кресла и прикасаться ко мне, он просто посмотрел мне в глаза -- и я уплыла.

   Очнулась от его же голоса:

   -- Вы дочери Альбеари... -- гость говорил тихо, почти шептал. -- Я подозревал это. Мы потеряли его много лет назад, и когда в магическом пространстве этого мира был зафиксирован всплеск, вызванный родственной кровью, я подумал, что это кто-то из его потомков. Но мы сразу потеряли след... Теперь я понял, что спонтанный переход сбил магические структуры девочки. Лариэсса и Натаэлли. Мои внучки...

   -- Вну-у-учки? -- изумилась Натка.

   А я невпопад подумала, что при добавлении нового слога из моего имени исчезла та тяжеловесность, которую я так не любила в юности. И наверняка именно так и хотел меня назвать отец. Не Лариса -- Лариэсса.

   -- Может, попить чего-нибудь? -- спохватилась я.

   -- Да, пожалуй, -- кивнул наш... дед.

   Я дернула за шнурок, вызывая горничную. Почти тут же появилась Альна, уставилась изумленно на гостя, потом спохватилась и опустила глаза. Я быстренько объяснила ей, что нужно, и горничная исчезла. Зато почти тут же в дверь сунулась заинтересованная мордашка Мариена. Подмигнула ему, показала жестом, чтобы уходил. Дверь закрылась, но гость уже успел заметить мальчишку.

   -- Какой интересный ребенок, -- высказался он, -- древняя кровь. Правящего рода?

   -- Бастард, -- кивнула я, -- и мой побратим.

   -- Да, кажется, мальчик мелькал в твоих воспоминаниях. Я не особо присматривался.

   Альна явилась с травяным отваром, соком груйха и блюдом пирожных. Пока она расставляла на столе чашки, мы молчали. Гость заговорил, как только горничная удалилась:

   -- Прошу прощения, не представился, -- он улыбнулся, -- Гилеари. Но для вас просто дедушка. И на "ты".

   -- Для обеих? -- подозрительно спросила я.

   -- Для обеих, -- уверенно кивнул мужчина. -- Мне очень жаль, Лариэсса, что ты утратила дар тейорда вместе с телом. И мне трудно это принять, потому что у тейордов не рождаются дети без дара.

   -- Даже полукровки? В смысле, дети от смешанных браков?

   -- У нас не бывает полукровок. От тейордов рождаются только тейорды.

   -- Да... -- отозвалась я. -- Мне тоже жаль, что так получилось. С другой стороны, не попади я после земной смерти сюда, не притянуло бы в этот мир и Наталью -- она ведь четко выразила мысль, что хочет кого-то близкого.

   -- Я только удивляюсь, почему ее не притянуло к нам. Ведь и мы с ней родные.

   -- Не знаю. Возможно, здесь сыграли свою роль боги этого мира, которые относятся ко мне как-то по-особому -- то ли покровительствуют, то ли воспитывать пытаются. Порой довольно жесткими методами. Их участие, кстати, объясняет, почему при перемещении сестры был мощный магический всплеск, вызвавший беспокойство у департамента безопасности. Твое же перемещение прошло совершенно нечувствительно для энергоструктур.

   Гилеари рассмеялся:

   -- Да, у тейордов всегда складываются своеобразные отношения с богами тех миров, в которые мы попадаем, -- он посерьезнел. -- И это подтверждает, что ты все-таки одна из нас. Мне придется поставить перед советом вопрос принятия тебя в семью.

   -- Это необходимо?

   -- Мне это кажется важным. У меня две внучки, и я хотел бы, чтобы совет признал это. Тогда ты сможешь претендовать на наследство...

   -- Вот уж что меня меньше всего интересует! -- воскликнула я. -- Мне и без того хватает богатства. Семейные связи для меня куда важнее.

   -- Собственно, -- улыбнулся дед, -- я покуда не собираюсь помирать, так что вопросы наследства не слишком актуальны. Однако я хотел бы, чтобы ты получила возможность жить в нашем мире или хотя бы бывать в гостях.

   -- Жить я хотела бы здесь -- к этому миру я успела привыкнуть, он мне нравится. И... подумай, дед... если я поселюсь там, то меня все равно будут считать неполноценной. Да, возможно, признают родней официально, но... примут ли?

   -- Ты... не слишком высокого мнения о своих родственниках, -- ухмыльнулся Гилеари.

   -- Я просто знаю людей... гхм... разумных существ. Когда речь заходит о новых претендентах на наследство, родственные чувства имеют очень мало шансов зародиться. А тут еще и случай такой сомнительный. Нет уж, дед, ты о сестрице моей позаботься, чтобы ее приняли, а я уж как-нибудь.

   -- Я решу этот вопрос. Однако означают ли твои слова, что ты готова отпустить со мной Натаэлли прямо сейчас? -- дед хитро прищурился.

   -- Эй! -- вклинилась Натка. -- А меня почему никто не спрашивает?! Я не хочу никуда!

   -- Расслабься, сестрица, -- усмехнулась я, -- я думаю, с дедушкой можно договориться. Правда?

   -- Разумеется, -- согласился мужчина, -- и я совсем не настаиваю на том, чтобы Натаэлли отправилась сейчас со мной. Для серьезного обучения нашей магии она еще слишком юна, несмотря на раннюю инициацию. Теперь, когда ты исцелила ее повреждения...

   -- Не я, Гилеари. Я только способствовала этому.

   -- Неважно, -- махнул рукой дед, -- главное, она теперь здорова и может заниматься по обычной программе обучения любого из магических миров. И, как я понял, вы уже приступили к упражнениям.

   Мы с Наташкой слаженно кивнули.

   -- Значит, -- продолжил наш гость, -- сможете заниматься и дальше. А вот через полгодика где-нибудь я бы с удовольствием залучил вас к себе в гости, чтобы дать несколько специальных уроков.

   -- Летом можно. Наталья сама решит, хочет ли она в гости. Но мне почему-то кажется, что захочет, -- я подмигнула сестре, -- со мной сложнее. На мне еще мальчик, я не могу его оставить.

   -- С мальчиком решим, -- заявил Гилеари, -- надеюсь, вы позволите мне погостить несколько дней в вашем доме. Хотелось бы поближе познакомиться с внучками.

   -- Конечно, -- улыбнулась я, -- сейчас велю подготовить для вас спальню.

   -- Для тебя, -- поправил Гилеари.

   ...Дед провел у нас все выходные, много общаясь не только со мной и Наташкой, но и с Мариеном, произведя на парня неизгладимое впечатление рассказами о разных мирах. Мар слушал и вздыхал благоговейно и чуточку завистливо.

   Меня он расспрашивал о сыне. Наталья при этих разговорах не присутствовала -- она мало знала отца, рано потеряла его... Да и не стоило лишний раз бередить ее не вполне еще зажившие раны. И я вспоминала специально для деда -- о том, как мы жили, о знакомстве родителей -- по их рассказам, -- о моем собственном детстве. Но в основном -- о нем, об отце... О чудесном магическом существе, слишком рано ушедшем из жизни. Оказалось, что моя память хранит множество мелких деталей, подробностей, о которых я даже не подозревала. И все эти подробности -- теперь, только теперь! -- складывались в общую картину, в которой отец виделся именно тем, кем он был на самом деле -- тейордом, потерявшим значительную часть своих способностей, но пытавшимся исподволь вложить в голову дочери особые знания. И именно он сделал меня той, кем я стала. Его воспитание позволило мне не растеряться, оказавшись в чужом мире, а начать действовать. Благодаря ему я легко приняла новую жизнь и новые возможности. И та удивительная готовность, с которой я приняла деда, казалось, тоже была заложена в меня отцом...

   Перед уходом Гилеари уединился с нами в кабинете, на этот раз без Мара, извлек из кармана медальон на цепочке, открыл его -- внутри оказалась просто неглубокая выемка. Дед проткнул себе палец заранее приготовленной иглой, уронил в выемку каплю своей крови, а потом закрыл медальон и протянул его Наталье:

   -- Если срочно понадобится помощь, капни своей кровью на мою -- и я появлюсь.

   Сестра нацепила медальон на шею и спрятала под одежду. Дед улыбнулся, поднялся с кресла, сделал шаг, будто собрался выйти через дверь... и исчез.

   -- Ох! -- воскликнула изумленная Натка.

   После этого жизнь снова вошла в привычную колею -- мои упражнения с сестрицей, ее перепалки с пришедшим в себя от потрясения братцем, моя учеба.

   Занятия с Натальей начали приносить первые плоды очень быстро -- резерв рос прямо на глазах, словно наверстывая упущенное, приходилось только следить, чтобы девочка не неслась вперед семимильными шагами, а соблюдала осторожность в продвижении.

   Мар, хоть и задирал сестру, но беззлобно, его неприкаянность и обида на весь мир как-то незаметно улеглись.

   А я... опять решила сдать сессию досрочно, чтобы посвятить потом освободившееся время семье... и работе. Мне действительно не хватало одного суточного дежурства в декаду, чтобы чувствовать себя нужной. Поэтому сразу после зимних праздников я вышла на дневную смену и оставалась в лечебнице до позднего вечера, когда меня сменил Рьен, пришедший на ночь.

   Я вышла на улицу и зябко поежилась -- зима в этой части Ниревии была, хоть и бесснежной, но все-таки холодной. Ледяные капли дождя стекали мне за воротник, и я пожалела, что не вызвала Крела с каретой. Тут близко, конечно, но в такую погоду брести по пустынным улицам -- удовольствие сомнительное.

   Улица, кстати, оказалась не такой уж пустынной -- передо мной плелся нога за ногу какой-то мужик. Чем-то он мне не понравился, и я не стала его обгонять, а медленно пошла сзади, предусмотрительно прикрывшись щитом от магических атак. Сигнал опасности, наполнивший пространство вибрацией, заставил меня насторожиться и остановиться на мгновение. А дальше все происходило слишком быстро: вспышка, магический удар... не по мне -- мужик впереди вздрогнул и начал заваливаться на бок. Меня полоснуло по нервам чужой болью. Опасность -- опасностью, но это я, как целитель, стерпеть не смогла. Бросилась к упавшему пешеходу, попыталась аккуратно перевернуть его на спину и... я успела заметить только стремительное движение руки.

   Лицо обожгло чудовищной болью. Дальше тело действовало само, в обход оглушенного болью сознания: я бросила на человека парализующую сеть и, вцепившись в ворот его рубашки вместе с ним перенеслась в приемную лечебницы.

   Я должна была еще что-то сказать подбежавшему ко мне Рьену -- я не видела целителя, но почувствовала его присутствие. Должна была, но... не сказала. Отключилась.

Глава 11

   Я очнулась сразу. Вдруг. Без тяжелого поэтапного пробуждения. Очнулась в полной темноте. Попробовала моргнуть, шевельнуться -- мышцы лица практически не откликались на мои усилия. Но по едва слышному движению в комнате я поняла, что не одна.

   -- Рьен? -- с трудом шевельнула я губами.

   -- Да, -- откликнулся целитель.

   -- Все очень плохо?

   -- Зелье было с магической составляющей, -- ответил он после некоторой заминки, словно пыталась подобрать слова, -- регенерация идет слишком медленно. Возможно, останется несколько шрамов.

   -- А глаза?

   Молчание.

   -- Глаза, Рьен! -- прохрипела я.

   Собственно, мне уже не нужен был ответ, я все поняла по молчанию целителя. Но он все-таки ответил:

   -- Глаза... спасти не удалось.

   Вот так... Надежды, планы на будущее, профессия, любовь... все прахом. Остаются уродство и слепота. Если бы тогда, сразу, я сохранила способность соображать, можно было использовать частичную трансформацию, а теперь поздно -- судя по тому, что я, хоть и с трудом, владею своими губами, прошло не меньше нескольких дней.

   -- Сколько я здесь? -- решилась уточнить я.

   -- Пятые сутки, -- откликнулся целитель.

   -- Понятно.

   Я замолчала. Говорить было мучительно тяжело, да и не о чем. Кажется, на какое-то время я задремала, а когда очнулась, почувствовала, что рядом со мной уже не Рьен.

   -- Птичка моя, -- в подтверждение своей догадки я услышала голос Лэйриша.

   Вот чьего присутствия я сейчас хотела меньше всего!

   -- Уйди, -- прошептала я.

   -- Ты не узнала меня? -- удивился Лэйриш. -- Почему гонишь?

   -- Узнала... Не хочу, чтобы ты был здесь.

   -- Почему, Лари?

   -- Потому что мне не нужна твоя жалость.

   -- А моя любовь?

   -- Любовь?! -- злым хриплым шепотом отозвалась я. -- Любовь к слепой уродине?

   -- Шрамы заживут. У тебя прекрасная регенерация, ты ведь маг.

   -- Я теперь никто.

   -- Я люблю в тебе не мага. Мне нужна ты сама.

   -- Лэйриш... ты через декаду, самое большое через месяц пожалеешь об этих словах. И уйдешь. Но тогда мне будет больнее, я успею поверить.

   -- А сейчас ты мне не веришь? -- глухо спросил он.

   -- Нет. Уйди. Если ты не уйдешь прямо сейчас, я подумаю, что ты цепляешься ко мне из-за моего богатства.

   Я знала, что это жестокие и несправедливые слова. Но... я не хотела чтобы он видел меня -- такую. Чтобы он сейчас поддался эмоциям, а потом жалел о своих обещаниях.

   -- Хорошо. Я уйду. Если ты изменишь свое решение -- дай знать через целителя Вестрама.

   Я ничего не ответила. Слушала его удаляющиеся шаги, легкий хлопок закрывающейся двери. Стало мучительно горько, но я была уверена, что все сделала правильно. Не прогнала -- отпустила. Но зато его не будет мучить совесть после моих слов.

   Следующим -- не дав мне опомниться -- в палату ввалился Дэйниш Рэнро. И с порога:

   -- Во что ты опять влезла, Лари?

   -- С чего вдруг такие вопросы? -- удивилась я. -- Человека, который на меня напал, я доставила сюда тепленьким. Не думаю, что я смогу что-то добавить к его показаниям. Все просто: шла по улице, впереди шел он. Потом магический удар, человек упал, я ощутила его боль -- и бросилась на помощь. А он плеснул мне в лицо какой-то дрянью. Одного не понимаю -- почему ему было больно? Нападение на него было настоящим.

   -- Сообщник, -- ответил Дэй, -- нападение было настоящим, но не опасным для жизни. Они знали, что ты целитель и почувствуешь боль, а без нее засомневаешься, стоит ли ввязываться.

   -- Поймали, значит, на профессиональной слабости, -- я бы усмехнулась, но стянутая кожа очень ограничивала мимику.

   -- Скажи мне, Лари, почему ты притягиваешь к себе всякую дрянь?

   -- Можешь считать, что это оттого, что я сама такая дрянь. Ты ведь так и думаешь обо мне, правда?

   -- Ничего я не думаю! -- вспылил следователь и вышел, хлопнув дверью.

   Я осталась одна. Наконец-то по-настоящему одна. Никто не мешал мне обдумывать свое положение и решать, как устроить будущее -- свое и детей.

   Рьен заходил ко мне время от времени, но в разговоры не вступал -- чувствовал, что я в них не нуждаюсь. В основном работал его ассистент -- вливал дополнительную магию для ускорения регенерации тканей. Больше ничего сделать было нельзя.

   Два дня спустя я все же обратилась к Рьену с вопросом -- вспышка любопытства на какое-то время отвлекла меня от тяжких раздумий:

   -- Ты ведь уже знаешь, кто все это затеял?

   -- Да, со мной поделились сведениями и Дэйниш, и граф Релинэр. Из этого дела никто не делает тайны, все просто: нападавших наняла бывшая любовница графа, с которой он расстался несколько лет назад. Суда еще не было, так что...

   -- Если честно, меня не очень интересует, как ее накажут, -- перебила я целителя, -- мне важнее понять, что следует делать дальше, как жить.

   -- Меня радует, что ты думаешь об этом, -- отозвался друг, -- я боялся, что ты... захочешь свести счеты с жизнью.

   -- Вот уж нет, -- фыркнула я, -- один раз уже умирала, мне не понравилось. И повторять этот опыт я пока не спешу. Но вот какой должна быть моя дальнейшая жизнь, не представляю совершенно. Да, я знаю, что сказочно богата и мне не надо работать, чтобы прокормить семью, но я не привыкла сидеть без дела. Учебу придется бросить. Работа по выбранной специальности мне не светит. Разве что в теорию удариться. Но это... тоскливо как-то. А еще дети. Как я могу быть им опекуншей, если я теперь сама в опеке нуждаюсь?

   -- Я не знаю, что тебе посоветовать, Лари, -- вздохнул Рьен.

   -- А я и не прошу твоего совета. Честно говоря, я пока не чувствую себя достаточно оклемавшейся, чтобы принимать серьезные решения. Так, размышляю потихоньку, прикидываю.

   -- Вот и размышляй, -- обрадовался целитель, -- а там, глядишь, и появится какая-нибудь интересная идея.

   -- Идея, говоришь? -- задумалась я. -- А проводи-ка меня, друг, в храм при лечебнице. Кажется, мне пора пообщаться с богами. Они, знаешь ли, мастера на всякие идеи.

   Рьен помог мне подняться с постели и дойти до двери. Дальше я старалась ориентироваться сама, при минимальной поддержке целителя. Все-таки магом я была и осталась, да еще и змеиная кровь свою роль играла. В общем, на стены я не натыкалась и ступеньки легко нащупывала ногами.

   Храм, как обычно, встретил меня тишиной. Порядок, в котором были расположены изображения богов, я помнила назубок -- в больничном святилище мне приходилось бывать не раз. Так что Рьена я отправила обратно наверх, договорившись, что он зайдет за мной через часок. Для приношения мне хватило бы и меньшего времени, но я хотела поговорить. Только мне еще требовалось понять, с кем именно.

   Поколебавшись с минуту, я подошла к Семниру:

   -- Силы... Силы мне нужны, как никогда прежде. Силы смириться, силы жить дальше. Силы принять тяжелое решение... и не одно.

   В храме лечебницы всегда лежало зерно для приношений богам, но я нащупала нож, который хранился в нише при входе, и срезала прядь волос. Мое приношение было особым -- так ведь и случай особый. Как тогда, в замке. Я снова взаперти, мои возможности вновь ограничены. Словно вернулась на старт. Да, багаж подрос, но ведь и амбиции выросли... Я опустила прядь в выемку жертвенника и подожгла -- благо мне не нужно было видеть, чтобы выдать магический огонь нужной силы, я это делала автоматически.

   Потом обратилась к Таниэрэ, целительнице. Всего два слова:

   -- Если возможно... -- и снова прядь волос на жертвеннике.

   К Сэнтарит:

   -- Помоги мне понять смысл произошедшего. Ведь не бывает же так, чтобы все было зря, правда?

   Астиру я просила о счастье в любви. Не для себя -- для Лэйриша.

   Лейнар я ни о чем не просила. Просто принесла жертву.

   А потом просто стояла долго-долго и мысленно беседовала -- то ли сама с собой, то ли все-таки с богами. Спроси кто-нибудь тогда -- не смогла бы ответить определенно. Просто что-то происходило со мной в этом месте. Что-то очень важное для меня.

   Когда Рьен вернулся за мной в храм, на голове у меня красовалась неровная стрижка. Сама я этой неровности не видела, но у меня не было оснований в ней сомневаться -- ведь в этот раз милосердная богиня не взялась собственной рукой подравнять мои волосы.

   -- Что ты с собой сделала, Лари? -- ошарашенно воскликнул целитель.

   -- Ничего особенного, Рьен, ничего особенного... Я когда-то уже приносила в жертву свои волосы, сегодня вот... решила повторить. Самое смешное, что в тот раз волосы не были жертвой, оторванной от сердца, потому что я все равно собиралась срезать их и прикинуться мальчиком. Сегодня они мне тоже не нужны, потому что не могут ничего убавить или прибавить к моему уродству. Зато ухаживать за ними непросто, если не видишь.

   -- Мне все-таки не нравится, как ты рассуждаешь, -- вздохнул Рьен, -- есть в этом что-то... безнадежное. Безысходное. Умирать не собираешься, но хоронишь себя.

   -- Возможно, ты прав, -- откликнулась я.

   -- Кроме того, -- целитель снова вздохнул, -- ты достаточно богата, чтобы вокруг тебя крутился отряд помощников, в том числе и таких, что будут ухаживать за твоими волосами.

   -- Да ладно, -- я хмыкнула, -- по мне так лучше вовсе без посторонних. У себя дома я способна обойтись собственными силами.

   В палату я вернулась уже совсем без сил и рухнула на кровать. Нет, я не заснула -- именно теперь, после обращения к богам, я нашла в себе силы пообщаться с матерью-змеей. Саа-тши откликнулась на мой призыв мгновенно:

   "Что произошло с тобой, девочка моя?" -- понятно -- чувствовала и волновалась.

   Я рассказала -- и про само нападение, и про свои мысли и действия после него.

   "Ты не права, детка".

   "В чем?"

   "В том, как ты обошлась со своим Лэйришем".

   "Мать, я не хочу, чтобы он опомнился, когда я научусь рассчитывать на его присутствие в своей жизни!"

   "Даже если так... Надо было дать ему возможность почувствовать себя сильным рядом с тобой слабой, ответственным за тебя".

   "Чтобы потом он почувствовал себя слабым и предателем? Боюсь, что тогда ему было бы еще больнее".

   "Что ж, не берусь судить, дочка".

   "А совет дашь какой-нибудь? Ну, о том, как дальше жить".

   "Один совет дам, -- ответила змея, -- не отворачивайся от людей, не прогоняй их от себя. Не бойся надеяться, доверять, рассчитывать на ближних".

   "Прогнать никого больше не могу. Хотя не представляю себе, что дальше с детьми будет. Наверно, надо отправить Наташку к деду".

   "Что ж, -- задумчиво отозвалась саа-тши, -- возможно, дед в этой ситуации -- лучший выход".

   Слова эти я приняла как руководство к действию. Если до этого дня я настаивала, чтобы детей ко мне не пускали, то нынче попросила Рьена, чтобы он позвал ко мне сестру.

   -- И звать не надо, -- ответил на мою просьбу целитель, -- она и так здесь каждое утро торчит, все надеется, что ты ее позовешь. Плачет. А Мар после школы приходит. Тоже надеется на что-то. Уроки у меня в кабинете делает.

   Действительно, Наталья зашла ко мне на цыпочках следующим утром.

   -- Можешь не стараться идти тихо. Я не сплю и хорошо тебя слышу, -- встретила я сестру.

   Она судорожно вздохнула и присела на краешек кровати.

   -- Как мы теперь дальше жить будем? -- спросила. -- Тебя вылечат?

   -- Нет, малыш. Глаза мне уже не вернут -- даже в магическом мире целителям это недоступно.

   -- Жаль, -- вздохнула девочка, -- я боюсь, что тебе скучно будет дома. Но я могу читать тебе книги вслух, я уже хорошо читаю!

   Чувствовалось, что это не те слова, которые Натка хотела бы сказать на самом деле. Но эти давались проще других, потому что подразумевали какое-то ровное течение жизни в дальнейшем.

   -- Вот о том, как оно дальше будет, я и хотела бы с тобой поговорить. Собственно, у меня к тебе есть одно предложение: отправляйся-ка ты к деду. У тебя есть возможность позвать его, а он будет только рад тебя принять.

   -- Да ты что! Как это так?! Ты что, правда думаешь, что я тебя вот так брошу?! -- возмутилась девочка.

   -- Детка, -- я пыталась не раздражаться, хотя давалось мне это почему-то ужасно трудно, бесило любое возражение, -- я твой опекун. По закону. Но в реальности я сейчас инвалид и сама нуждаюсь в опеке. Я тебя ни защитить не могу в случае чего, ни научить чему-либо полезному.

   -- Ну и что? -- вскинулась сестра. -- Я сама уже много что могу делать. А учиться в школу пойду, и дома буду заниматься. Поступлю потом в магическую школу... с Маром...

   -- Вот с Маром я не знаю, что делать, -- вслух рассуждала я, -- его-то некуда отправить, у него кроме меня и Крела нет никого.

   -- У него есть я! И я никуда не собираюсь!

   -- Не выдумывай! -- рявкнула я, -- Деда зови!

   -- Ах,так, значит! Деда?! Будет тебе дед! -- прошипела девчонка и выскочила из палаты.

   Обиделась. Еще одну оттолкнула... А ведь мать-змея предупреждала...

   В одиночестве я оставалась недолго, буквально через несколько минут Натка вернулась. И не одна.

   "Дед... -- мысленно простонала я. -- Что она ему наговорила?!"

   Гилеари подошел к моей кровати стремительным шагом. Я буквально чувствовала его взляд -- строгий, немного даже сердитый и в то же время обеспокоенный.

   -- Ну что, -- тихо спросил он, -- уже приговор себе подписала?

   -- Если ты о самоубийстве, то -- нет. Точно нет. А о своих шансах на нормальную жизнь сужу трезво. Я сама целитель, и понимаю, что помочь мне здесь никто не сможет.

   -- Ключевое слово -- "здесь", -- с нажимом произнес дед, -- наша медицина способна на большее.

   Сердце трепыхнулось в робкой надежде.

   -- Де-э-эд? -- осторожно начала я. -- Ты предлагаешь мне шанс или просто высказал свое нелестное мнение о местном целительском искусстве?

   -- Я предлагаю шанс.

   -- Что для этого нужно?

   -- Довериться мне полностью, чтобы я мог забрать тебя отсюда.

   Довериться? Да запросто! Все равно ничего другого мне не остается. Только...

   -- А что с детьми будет?

   -- Месяц они без тебя спокойно поживут. Если что-то случится, Натаэлли позовет меня. Но я уверен, что с ними будет все в порядке.

   -- Натка?

   -- Ларка, все будет хорошо, я обещаю!

   -- Ну, раз ты обещаешь...

   -- Готова? -- спросил Гилеари.

   -- Да, -- я ответила твердо.

   -- В таком случае -- держись.

   Дед подхватил меня на руки, и мир в одно мгновение исчез. Я не почувствовала пространственных изменений, как это происходит при построении портала. Потому что это было не магическое действие, а врожденное свойство тейордов -- ходить между мирами. Как гайрефы перемещаются сквозь пространство своего мира -- тоже без всяких магических возмущений.

   Словом, мы просто были здесь, а стали -- там.

Глава 12

   Пахло разогретой на жарком солнце травой, медовым буйством цветов и немножко детством. Далеко на горизонте нестерпимо сияли белоснежные стены города. Бездонная синева неба ласкала взор и успокаивала душу.

   -- Дочка!

   Я обернулась. Вздрогнула.

   -- Папа? Ты здесь? Ты -- живой?!

   Этого не может быть... Я ведь сама хоронила его...

   -- Нет, -- отец покачал головой. -- Это не я. Всего лишь слепок.

   -- Как это?

   -- Я сделал слепок своего сознания и поместил его сюда.

   -- Сюда? -- странный какой-то у нас разговор получается: я стою с глупым видом и задаю вопросы.

   -- Моя личная часть магического пространства тейордов. Раз ты смогла сюда попасть, значит, дар тейорда пробудился в тебе. Если ты все еще на земле, я должен научить тебя всему. И если тебе удастся скопить достаточно энергии, ты сможешь покинуть этот ущербный мир.

   -- Я уже покинула его.

   -- И нашла нашу родню?

   -- Нашла, -- кивнула в ответ.

   -- Тогда я спокоен за тебя, дочка. Тебя научат всему, чтобы ты могла ходить по мирам.

   -- Нет, отец, -- покачала я головой, -- я никогда не буду ходить по мирам. Я погибла на земле, и очнулась в другом мире в чужом теле. Человеческом. С магическим даром, но, увы, без способностей тейорда.

   -- Как же ты умудрилась сюда попасть?

   -- Наверно, это связано с тем, что я сейчас в твоем мире. И твои родственники пытаются вернуть мне глаза.

   -- Это странно. Они не могли тебя найти, если у тебя нет дара.

   -- Они нашли меня через сестру.

   -- Сестру?

   -- Да. Она уже приходила к тебе, как я поняла. Ты не помнишь?

   Отец покачал головой:

   -- Я установил здесь якорь для наследников. Очутившись в магическом пространстве нашего народа впервые, наследник попадает и сюда. Один раз. Я существую только во время этой встречи и не могу помнить других встреч.

   Я поежилась: как-то странно было представлять себе такое существование. В голове не укладывалось.

   -- Тебе, кажется, пора, -- улыбнулся отец.

   Пространство, наполненное солнечным светом схлопнулось в одно мгновение, и я погрузилась в темноту. И в безвременье.

   Ощущение существования во времени вернулось вместе с неясными, сумбурными музыкальными звуками -- словно из оркестровой ямы, когда музыканты настраиваются и разыгрываются перед спектаклем. А потом сквозь эту какофонию прорвался чей-то насмешливый и очень родной голос:

   -- Для первого пробуждения в доме деда могла бы подобрать сопровождение погармоничнее.

   -- Боюсь, это не от меня зависит, -- отозвалась я.

   Губы двигались с трудом, но не из-за боли или стянутости кожи, а словно бы из-за непривычности самого движения.

   -- Тебе пока не стоит много говорить, детка, -- снова услышала я Гилеари, -- так что в ближайшие дни болтать буду я, а ты в основном слушать.

   -- А?..

   -- Спокойно! -- веселым голосом прервал меня дед. -- Я отвечу на все вопросы, даже на те, которые ты не догадаешься задать. Итак, глазки! Глазки у тебя есть, и видеть они будут, но пока тебе нельзя ими пользоваться. Подожди пару дней, целители снимут запрет на зрение, тогда и полюбуешься и новыми глазками, и новым личиком.

   -- Гхм... -- не удержалась я. -- Заявление о "новом личике" меня немножко пугает.

   -- Я не очень понятно выразился, -- дед рассмеялся, -- не новое, а обновленное -- с кожей пришлось здорово поработать.

   -- Утешил, -- пробормотала я едва слышно.

   -- А чтобы ты не скучала, родная моя, -- Гилеари сделал вид, что не слышал меня, -- я готов сидеть тут рядом с тобой и рассказывать о нашем мире. Интересно? Молчи-молчи, вижу, что интересно.

   Мне действительно было интересно. И те два дня, которые Гилеари провел у моей постели, были наполнены разнообразной информацией -- об устройстве мира, его населении, животном и растительном мире. Оказалось, здесь не знают богов, покровительствующих тем или иным областям жизни, почитают только Творца. Местные жители называют свой мир Айиоро. Элита мира -- тейорды, ходящие по мирам. Между собой тейорды равны, хотя есть семьи, которые пользуются большим влиянием, чем другие, -- в силу своей многочисленности или особых достижений. Тейорды населяют один материк. Кроме них, здесь живут люди, но они находятся в подчиненном положении. Нет, их никто не обижает и не притесняет. Мало того, если кто-то из детей крестьян или обслуживающего персонала проявит интерес к учебе, то хозяева земли оплатят его образование. Если это будут способности к магии, дадут базовые знания и предложат поучиться в одной из магических школ на другом материке, населенном почти полностью людьми. Там полтора десятка человеческих государств с монархической формой правления, магия весьма развита. В принципе, никто не мешает людям переселяться на человеческие земли, но на материке тейордов условия жизни лучше. И выучившиеся маги чаще всего возвращаются домой и, как правило, находят себе занятие, соответствующее уровню образования. Есть еще ахарги -- существа вроде гномов, но более субтильного сложения. Как и гномы, они склонны к работе с камнями и металлами, ведут разведку и добычу полезных ископаемых, однако куда менее успешны в деловых вопросах, поэтому предпочитают при заключении сделок пользоваться услугами доверенных лиц из людей. Ахарги -- существа магические, весьма чувствительные к колебаниям земли, поэтому способны предсказать землетрясения и прочие катаклизмы. Собственно, геологоразведка у них тоже на магической основе. У ахаргов есть собственное государство на небольшом материке, о котором местные географы спорят, не стоит ли его считать всего лишь большим островом. Однако селятся ахарги везде, это довольно многочисленная раса. Есть еще один материк, расположенный на значительном удалении от остальных. Его населяют гхирьесы. Это очень замкнутая раса, избегающая контактов с другими и чурающаяся всякого рода новшеств, поэтому известно о них крайне мало, почти вся информация на уровне слухов.

   Дед рассказывал мне местные предания и читал отрывки из исторических трудов, травил байки о собственных путешествиях по иным мирам. Кое-какие из них я слышала краем уха в собственном доме -- Гилеари развлекал этими байками Наталью с Мариеном. Похоже, у него был свой устоявшийся репертуар.

   Все это время меня регулярно навещали медики, чьи-то руки касались моего лица, но я даже не могла определить, мужскими были эти руки или женскими -- в окружавшей меня тьме все были бесполыми и бесплотными. Кроме деда. Он стал моей единственной реальностью.

   На третий день с меня сняли запрет на зрение. Мир вокруг показался мне мрачноватым, но дед успокоил меня: это не дефект зрения и не свойство мира Айиоро, просто помещение затемнено -- моим глазам пока вреден свет в больших дозах.

   -- Ну что, -- усмехнулся мной новый родственник, -- пойдешь на себя в зеркало смотреть?

   -- Пойду, -- кивнула коротко.

   Глаза были темнее, чем те, к которым я привыкла за последние годы, -- карие с фиолетовыми искрами-проблесками. Как у деда. И у отца были такие же, только без искорок. И у меня... в прошлой жизни.

   Кожа на лице стала нежной и мягкой, как у младенца. Черты прежние, но словно бы не наполненные жизнью, не знавшие ни моих радостей, ни моих печалей. Этому лицу еще предстояло научиться быть моим.

   -- Тебе стоит пока воздерживаться от змеиной трансформации -- в ближайшие месяца три-четыре, -- предостерег меня Гилеари.

   -- Это все? -- подозрительно сощурилась я.

   Что делать, не давали мне покоя фиолетовые искорки -- что-то стояло за этим новшеством.

   -- Не все, -- вздохнул, улыбаясь, дед, -- поскольку ты все равно попала в руки наших целителей, я распорядился по поводу одного дополнительного вмешательства...

   -- Какого же?

   -- Знаешь ли ты о том, что у тебя в твоем новом теле тоже есть зачаток магической оболочки?

   -- Нет, -- я помотала головой.

   -- Не могу сказать, связано ли это со змеиной кровью в твоих жилах, или это плод изменений, произошедших под влиянием твоего сознания -- сознания тейорда -- на магию тела... Так или иначе, но она появилась. И я позволил целителям задать определенный вектор развития этой структуре.

   -- Что это дает мне? -- осведомилась я. -- Или, вернее, что это делает из меня?

   -- Из тебя -- ничего, увы. Настоящим тейордом ты не станешь, ходить по мирам не научишься. Но кое-что это дает. Во-первых, любой тейорд будет воспринимать тебя своей, а значит, ты можешь рассчитывать на помощь тейордов в критической ситуации. Во-вторых, твои дети станут полноценными тейордами, независимо от того, кого ты выберешь на роль отца... Если только ты подождешь годик, прежде чем обзаводиться потомством. Прямо сейчас это было бы нежелательно. В третьих, не только сознание влияет на оболочку, но и наоборот. А значит, те способности тейордов, которые ты сохранила, теперь усилились. В основном это касается магии разума. И первое, чем тебе в связи с этим предстоит заняться -- тренировки. Будем учиться ставить щиты.

   -- Да я вроде бы умею...

   -- Ты умеешь защищаться от чужого воздействия. Но тебе никогда не приходилось ограждать себя от чужих мыслей и эмоций.

   -- М-да... Как до до сих пор я наоборот приучала себя прислушиваться к эмоциям. Я же целитель все-таки, для меня это важно.

   -- А ты представь себе на мгновение, что люди вокруг тебя не думают, а кричат свои мысли вслух. И обрушивают на тебя шквал своих эмоциональных переживаний. И все это -- едва ли не круглые сутки. Каково?

   Я представила и содрогнулась.

   -- Во-о-от, -- правильно понял мою реакцию дед, -- а так оно теперь и будет, если не научишься щиты ставить.

   И мы занялись щитами. Ну и еще медитациями и прочими упражнениями. Дед следил, чтобы я была осторожной и не перестаралась -- любые нагрузки, в том числе и физические, могли негативно сказаться на зрении... и не только на нем.

   Было кое-что, о чем дед умолчал в своих рассказах. Я это обнаружила, когда мне позволили выходить из затемненной комнаты, где я отбывала свое заключение: оказалось, мир Айиоро был не просто магическим, а техномагическим. Это и не удивительно: тейорды путешествовали по мирам и, несомненно, проявляли интерес к чужим достижениям. Правда, они не копировали слепо идеи, возникшие в иных мирах, а развивали их и приспосабливали к своему образу жизни и мышления. Поэтому природа Айиоро оставалась нетронутой -- использованная магическая энергия так или иначе со временем возвращалась в мир, вливаясь в его силовые потоки. Здесь были и автомобили, и летательные аппараты -- правда, не пассажирские лайнеры, а небольшие, на одного-двух человек или семейные. Их было немного... собственно, как и самих тейордов, а за пределами материка ходящих по мирам эти техномагические приспособления не получили распространения. Тейорды не спешили делиться своими секретами.

   -- Люди -- существа, ни в чем не знающие меры, -- сокрушался дед, -- поэтому давать им руки технику... да ты сама видела, как это бывает.

   Видела. Но почему-то до сих пор считала, что это свойственно не только людям, но и иным разумным существам, а теперь поняла: магические расы пребывают в тесном контакте с миром, в котором обитают, чувствуют его, остро реагируют на любые изменения -- как в магическом фоне, так и в любой физической среде, потому что в мире все взаимосвязано, а потому не станут бездумно внедрять полезные на первый взгляд изобретения, если поймут, что они способны нарушить баланс в мире.

   Мы сидели с дедом на балконе, пили кофе и любовались городским пейзажем -- белоснежные стены домов, бездонное голубое небо и... летящие черепахи, проплывающие почти под самыми нашими ногами, беззвучно рассекая лапами воздух. Сюр... Нет, я уже знала, что это техномагический воздушный транспорт, просто так проявила себя фантазия изобретателя. Но зрелище было завораживающим. А кофе -- необыкновенно вкусным.

   Нет, не так. Тело мое не знало прежде этого напитка, мои вкусовые рецепторы находили его странным, но... срабатывали ассоциации, сознание-то помнило, и я наслаждалась каждым глотком.

   -- Нравится? -- прищурился дед.

   -- Угу, -- промурлыкала я в ответ, -- выращиваете здесь?

   -- Да, когда-то привезли зерна из одного мира...

   -- Возможно, из того, где мы с Натальей родились.

   -- Натаэлли, -- исправил меня дед, -- возможно, из того мира, да. Напиток многим пришелся по вкусу, так что начали выращивать и у нас.

   -- Занятно...

   Надо сказать, не только изобретения и пища иных миров оседали на Айиоро, но и книги, которые непременно привозили с собой путешественники. Здесь, в городском доме, хранилась основная часть библиотеки рода Май... если бы я еще могла читать на всех этих языках! Правда, знанием языка тейордов меня осчастливили в процессе всяких медико-магических манипуляций -- ко всему, для полного комплекта. Так что книги по местному целительскому искусству я у деда позаимствовала -- с клятвенным обещанием вернуть их, когда прибуду на каникулы. Да-да, это мне тоже пришлось пообещать.

   -- Дед, но у меня Мариен! -- попробовала спорить я.

   -- Подумаешь, проблема! -- воскликнул Гилеари. -- Перенесем и мальчишку тоже.

   В общем, лето на Айиоро было вопросом решенным. А еще мне пообещали практику в столичной клинике -- дед уже заручился согласием целителей. Любопытно, что, несмотря на использование техномагических приспособлений и в медицине тоже, мои глаза были восстановлены чисто магически. То есть, эту операцию могли бы освоить и в нашем мире (дед, кстати, покопался в справочниках и выяснил, что тейорды его называют Вериинсе, миром спокойных вод). Правда, работа очень тонкая, подвластная эльфийским целителям, но никак не человеческим, даже в контакте с суигги.

   -- Ничего, -- утешил меня дед, -- твоя магическая структура будет развиваться. Еще несколько месяцев, от силы полгода, и тебе будут подвластны операции, которые сейчас в вашем мире могут исполнять лишь эльфы. А потом еще попрактикуешься на Айиоро -- и с такими навыками в любом мире на вес золота будешь, уж поверь мне, Лариэсса.

   ...Лариэсса -- летящая в синеве. Так переводилось мое новое имя с языка тейордов. В двух мирах я птица, в третьем тоже лечу. По крайней мере, должна бы летать -- но не получается пока что. И где-то внутри начинает -- только теперь -- брезжить понимание, что дело не в способностях, которыми я наделена и пользуюсь, дело во мне самой... я сама привязываю себя к земле -- своими словами и поступками.

   Гилеари перенес меня на Вериинсе на двадцатый день, к концу моих школьных каникул. С собой я тащила -- вернее, дед тащил, если совсем честно, -- кипу книг и... баночку с кофейными зернами.

   Дома меня ждало письмо из Лиотании. Оно пришло в первые дни после нападения на меня, и домашние не вспомнили о нем в своих переживаниях, зато теперь я узнала, что Эниэра благополучно разрешилась от бремени... двойней. Невероятная редкость среди эльфов, воистину служительница плодородия оправдала свое служение. Счастливые родители обзавелись и сыном, и дочерью. Сыну дали имя Истаниэр, дочь назвали Лариллой -- в честь цветка и одновременно в память обо мне.

Глава 13

   -- Ла-а-ари, что ты опять сделала со своими волосами?! -- издала возмущенный вопль моя соседка по комнате.

   -- Ничего особенного, просто подстриглась.

   Любопытно, что изменившихся глаз Рейяна не заметила. Зато заметил кое-кто другой.

   ...С Лэйришем я столкнулась в первый же учебный день в коридоре учебного корпуса. Я шла, задумавшись и глядя себе под ноги, потому не заметила его приближения, а когда поняла, что кто-то мешает мне пройти, подняла взгляд.

   Похоже, он что-то собирался сказать мне, но встретившись со мной взглядом, отшатнулся, проглотил невысказанные слова и прошел мимо. Это было... как пощечина.

   "Спокойно, -- напомнила я самой себе, -- ты сама его прогнала, отвергла. Его ошарашили изменения в тебе? Случается. Он не обязан принимать тебя любой. Он тебе вообще ничем не обязан, ничего не должен. Отпустила? Имей силы смириться, принять..."

   И все-таки было больно. И все-таки мне потребовалось все мое мужество, чтобы не разреветься прямо там, а стиснуть зубы и пойти по своим делам. Потому что жизнь продолжалась...

   Особенно мучительным было участие в семинаре по ментальной магии. В какой-то момент я не выдержала напряжения, распиравшего меня изнутри, и упустила щиты -- те самые, которым меня обучал Гилеари. И в тот же миг на меня обрушились чужие мысли и эмоции -- все, как обещал дед. Нет, Лэйриша в этом потоке не было, он успешно блокировал свое сознание, но мне хватило и однокурсников.

   ...На уроках магистр держался со мной вежливо и отстраненно, как и с другими студентами. Впрочем, он и прежде не позволял себе никаких вольностей в присутствии учащихся, но именно сейчас мне причиняло боль абсолютно все, неважно, было у его поведения какое-то обоснование, отличалось оно от обычного, или нет.

   В лечебнице тоже было все непросто. Нет, я по-прежнему работала, и вполне успешно. И с Рьеном дружила, как прежде. Рассказывала ему о своем пребывании в мире Айиоро, делилась знаниями, вычитанными из медицинских книг моих родичей. И все чаще замечала горечь в его глазах. Какое-то короткое время я даже полагала, что он просто завидует мне, моим возможностям приобщиться к чему-то новому, неизведанному. Моей грядущей практике в клинике тейордов. Такая... зависть профессионала. Вполне понятная и объяснимая. Так я думала, пока случайно не упустила щиты в его присутствии -- мне не всегда удавалось их удерживать. Я узнала, что его горечь -- это жалость ко мне. К женщине, несколькими неосторожными словами разрушившей собственное счастье. Так он думал. И меня это... раздражало. Возможно, потому, что он был прав...

   И только дома все было правильно. Все как надо. Если не считать пытливых взглядов сестры, которые она украдкой на меня бросала. Я ее ни о чем не спрашивала: будет надо -- сама заговорит. А я просто занималась с ней, как могла, пыталась научить всему, что считала необходимым. Просто старалась проводить с ней побольше времени. С ними обоими. Братец, с виду повзрослевший и посерьезневший за время моего отсутствия, нуждался во мне не меньше, чем сестра, а может, и больше -- он как раз вошел в такой возраст, когда мальчики не считают для себя возможным как-то показывать свою слабость, признаваться в ней, и потому всячески избегают любой ласки, и только когда никто не видит, могут нырнуть под руку, прижаться и замереть.

   Но иногда мне просто делалось душно дома, стены начинали давить, и я сбегала, чтобы не взорваться и не нагрубить тем, кто мне дорог. Просто уходила гулять -- чаще всего вечерами, потому что днем хватало дел, а ночью все спали и некому было раздражать меня, усугубляя и без того мучительное состояние.

   ...Я и в тот вечер попыталась сбежать от самой себя. Бродила по темным безлюдным улицам и, чтобы не думать ни о чем, считала. До тысячи и дальше. Помогало не очень -- в какой-то момент я непременно замечала, что уже давно считаю автоматически, в то время как в голове гуляют все те же беспокойные мысли.

   В общем, к восприятию окружающей действительности я оказалась не готова. А действительность дала о себе знать подгулявшим мужиком, решившим покуситься на свободу моего передвижения. Он попросту сцапал меня за рукав, развернул, обдав запахом отвратительного дешевого пойла, и рявкнул:

   -- Эй, ты куда спешишь, детка?

   Тревожного сигнала не было, значит, опасности он для меня не представлял. Я глянула в лицо парня -- он оказался довольно молодым -- и попыталась вырваться из его цепких пальцев, но не преуспела.

   -- Э-э-э, нет, сестричка, -- гнусавым голосом пропел парень, -- не годится так! Тут братец голодает, крыши над головой не имеет, а ты, значит, горда теперь слишком, чтобы бедного родственника признать?!

   Я больше не пыталась выворачиваться, хотя это вряд ли было бы так уж сложно. Просто меня заинтересовали его слова. За кого он меня принял? Я протянула к "братцу" свободную руку и коснулась виска парня. Можно было бы и не касаться, но это привычка, мне так проще. Взгляд парня окончательно расфокусировался и он, ослабив хватку, стал оседать на землю. Я подхватила его, чтобы не ударился, и помогла опуститься плавно.

   Конечно, я не собиралась бросать его в таком состоянии. Не только потому, что я целитель. Просто хотелось получить от него ответы на некоторые вопросы. Меня заинтересовали не только слова парня, мне еще и его лицо показалось смутно знакомым.

   В общем, я его протрезвила. Конечно, слишком быстрое протрезвление -- удовольствие сомнительное, но я уж постаралась избавить парня и от последствий в виде тошноты и головной боли.

   -- Очухался? -- спросила я парня, когда его глаза открылись и взгляд после недолгого блуждания остановился на моем лице.

   -- Ты не Тэнра! -- изрек парень. -- Похожа, на нее, но не она.

   -- Ты прав, -- я криво улыбнулась, -- я не Тэнра. Ну, почти.

   -- Как это? -- парень, все еще сидя на земле, заморгал растерянно.

   -- Я отвечу. Возможно, отвечу. После того как ты представишься. Должна же я знать, кто ты таков и стоит ли с тобой откровенничать.

   -- Дариен мер Ирмас, -- назвал он свое имя.

   И сразу все встало на свои места. Понятно, почему мне показалось знакомым его лицо. Вероятно, этот образ запечатлелся в мозгу Тэнры.

   -- Брат, значит, -- пробормотала я.

   -- Вы знаете Тэнру? -- встрепенулся парень. -- Где мне ее найти? Я обращался к магу, но поиск по крови ничего не дал -- вроде и жива, а найти -- никак.

   -- Знаете что, -- решилась я, -- давайте я сейчас отведу вас к себе домой, и там мы спокойно поговорим.

   Ну да, я сумасшедшая. Я ничего не должна этому парню, и в то же время не могу отпустить его в ночь, в никуда, ничего не объяснив.

   Домашние мои уже угомонились, было тихо, и я провела Дариена на кухню и усадила за стол, налив травяного отвара.

   -- Скажите мне сначала, что вы хотели от своей сестры. Ведь не просто так вы искали ее?

   -- Я... надеялся, что она мне поможет. Наш отец умер недавно, окончательно разорившись перед смертью. Кредиторы вынесли из дома все, что можно было, оставив голые стены. Мне нечем платить слугам, и они все разбежались. Я бы продал свои земли, но баронство неотчуждаемо, пока жив хоть кто-то из рода. Отец говорил, что удачно выдал сестру замуж. И она теперь богата. Если она ссудит меня деньгами, я, возможно, выкручусь как-то...

   -- Удачно выдал замуж, -- хмыкнула я, -- так это теперь называется... Дариен, твой папаша продал свою дочь за игорные долги. Продал жестокому мерзавцу, прекрасно понимая, что ее ждет.

   -- Что с ней?

   -- Мне нечем тебя обрадовать, парень... Тэнра умерла пять лет назад.

   -- Но... как же?.. Почему я не знал?

   -- А ты послушай.

   И я рассказала ему -- о себе, и о Тэнре. О том, как попала в этот мир, и почему пользуюсь телом его сестры.

   -- Поэтому у тебя глаза другие? Потому что ты -- не она? -- спросил Дариен, слегка оправившись после первого потрясения.

   -- Нет. Не совсем так. До недавнего времени у меня были ее глаза. Просто со мной произошел несчастный случай, -- ага, так это и называется, -- и мне восстанавливали поврежденные глаза. После этого они изменились, -- не совсем правильно, но зато доступно для понимания.

   -- И... что же мне теперь делать? -- опомнился парень.

   Я разозлилась:

   -- А ты работать не пробовал? Чтобы прокормить себя любимого? Или только ныть по пьяни, что у тебя нет крыши над головой? В конце концов, чтобы прожить, тебе достаточно того, что выплачивают крестьяне, живущие на твоих землях. У тебя ведь там три деревни, если мне не изменяет память? -- Дариен кивнул. -- Да, содержать дом ты с этих денег не сможешь, но привести в порядок самостоятельно -- без помощи слуг -- несколько комнат, чтобы там жить, ты вполне в состоянии. А если хочешь большего, то кто тебе мешает начать зарабатывать? Тогда доходы от земли полностью пошли бы на содержание дома.

   Дариен растерялся:

   -- Я... как-то не думал об этом...

   -- Сколько тебе лет, мальчик?

   -- Двадцать шесть.

   -- И за двадцать шесть лет ты не выучился ничему полезному? Тебе вообще жить не скучно было?

   Парень пожал плечами, молча встал и направился к выходу.

   -- Куда? -- остановила я его.

   -- Ты не Тэнра, -- глухо отозвался он, -- ты не сможешь мне помочь. Моя сестра умерла.

   -- Знаешь, оставайся-ка ты на ночь здесь.

   -- Зачем?

   -- Я так поняла, что идти тебе все равно некуда. А так хоть переночуешь в тепле. Утром поговорим как следует.

   -- Хорошо, -- покорно кивнул Дариен, -- я останусь.

   Радости в его голосе не было ни капли. Равно как и горя. Пугающее равнодушие -- и только. И я подумала, что стоит с ним поработать перед сном...

   Ула -- девочка хозяйственная, в жизни не выбросит ни одной вещи, которая еще в состоянии служить. Вещь не нужна хозяйке? Хуже того -- раздражает ее? Ничего, припрячем. Вдруг да сгодится когда-нибудь! Словом, я не сомневалась, что у горничной где-то припрятаны кое-какие вещи покойного герцога. Правда, чтобы найти их, девушку пришлось разбудить. Заспанная Ула сопроводила меня в кладовочку, где по ящикам двух комодов было распихано искомое -- всяческие рубашки, халаты, штаны и подштанники. Так что, пока гость намывался в ванной, я приготовила ему во что переодеться, а его вещи отдала горничной -- в стирку и чистку.

   Парень выполз из ванной в несколько лучшем состоянии, чем был до того, но мне он все равно не понравился. Так что я настояла, чтобы он лег при мне, и позаботилась о том, чтобы он заснул правильно -- целительным сном.

   Проснулся он довольно поздно, так что все домашние уже были осведомлены, что в доме гость, и не удивились его появлению. Я накормила парня завтраком, а потом утащила его в свой кабинет.

   -- Ну что, есть какие-нибудь мысли по поводу дальнейшего существования?

   -- Нет, -- парень был угрюм и к беседе явно не расположен.

   -- А если подумать?

   -- Послушай, что ты ко мне привязалась? Я уже понял, что ты не моя сестра и я ничего от тебя не получу.

   -- Ты все еще рассуждаешь в том же духе? Что от проданной сестры можно было бы что-то получить?

   -- Нет! -- выкрикнул он. -- Но я не знал, понимаешь, не знал, что отец так с ней поступил!

   -- Не знал... Ты вообще ничего о ней не знал. И не вспоминал, и ни разу не пытался увидеться за все эти годы. И вспомнил о ней только тогда, когда тебе понадобилась помощь.

   -- Да! Ты права во всем. И толку теперь упрекать меня и взывать к моей совести? Можно подумать, это что-то изменит.

   -- Может, и изменит. Если я пойму, что ты сам хочешь что-то изменить в своей жизни, что ты способен действовать, а не только скулить о своей несчастной доли, то я помогу тебе.

   -- Как?

   -- Очень просто: я могу оставить тебя жить в своем доме. Буду кормить и одевать. Баловать, конечно, не стану, о развлечениях забыть придется, но и бедствовать не будешь. А доходы с твой земли будут идти на восстановление имения. Но у меня есть одно условие.

   -- Какое? -- буркнул парень, мрачнея на глазах.

   Все ясно, мальчик уже заподозрил плохое. Придется его разочаровать. Или наоборот -- напугать? Вот и посмотрим.

   -- Ты обязан в течение месяца принять решение, учиться ты хочешь или работать. И если работать, то как и кем. А если учиться -- то на кого. И к следующей осени ты должен быть уже при деле. Если ты выберешь учебу в любом из столичных высших учебных заведений, я позабочусь о том, чтобы ты не бедствовал во время обучения. Пойдешь работать -- буду продолжать содержать, если ты обязуешься все излишки денег тратить на восстановление имения.

   -- Тебе-то это все зачем?

   -- Н-у-у, я могла бы сказать, что расплачиваюсь с вашей семьей за тело, которым пользуюсь, но это будет неправдой -- тело давно продано, деньги за него получены и промотаны. Или проиграны. Так что придется тебе поверить, что во мне просто родственная кровь заговорила. Что я тебе посочувствовала. Но имей в виду, мое сочувствие быстро иссякнет, если ты не станешь выполнять мои условия и не будешь подчиняться моим правилам, живя в моем доме.

   -- Я согласен, -- быстро проговорил парень.

   Похоже, он опасался, что я передумаю прямо сейчас.

   -- Тогда слушай правила. Первое: в этом доме мой голос главный и решающий. Второе: со мной живут брат и сестра. Их нельзя обижать и задевать. С ними можно дружить. Это же касается и всех домочадцев. И не вздумай приставать к горничным! Узнаю -- откручу все до основания, чтобы уже нечем было. Все ясно?

   -- Угу, -- Дариен улыбнулся.

   Похоже, условия его не смущают. И угрозы не пугают. Ну что ж, посмотрим еще, что за фрукт у Тэнры братец. Но что-то мне подсказывало, что это не у Тэнры, а у меня завелся еще один братец. И притом младший.

Глава 14

   В начале весны Лиотания прислала ответ на запрос школы, сообщая, что готова принять у себя двух практикантов-дипломников. Естественно, магистр Левир рекомендовал меня и Лереха, как лучших своих студентов, и ректор пригласил нас к себе в кабинет на беседу.

   Это не стало для меня неожиданностью -- Лиотания не каждый год соглашается принять практикантов, но я нисколько не сомневалась, что если это случится, непременно выдвинут мою кандидатуру.

   Случись это на несколько месяцев раньше, я бы без лишних раздумий ответила отказом: да, практика в эльфиской лечебнице -- это очень интересно и познавательно, но... у меня был Лэйриш, от которого я никуда не хотела уезжать, а интересную практику можно найти и в Лербине. Теперь меня ничто в Ниревии не держало. Дети? Они достаточно большие, и вокруг них полно взрослых. Да и вообще -- их можно с собой взять, поселить, к примеру, в доме Лейтиниэра -- он точно не откажет, а детям полезно и интересно. Заодно и язык подучат, пригодится. В общем, я согласилась.

   О Лерехе и говорить не стоило -- он был просто счастлив.

   А я, кажется, впервые в жизни начала строить планы не на один день, декаду или месяц, а на ближайшие годы. Нет, я не питала иллюзий, что все в моей жизни теперь зависит только от меня, просто возникла потребность в таком существовании, когда будущее выглядит определенным. Мое таким и выглядело: подготовиться и сдать сессию досрочно (как обычно), параллельно занимаясь с детьми и изучая по книгам медицину тейордов, подписать договор о практике с эльфами, провести летние месяцы на Айиоро с детьми, познакомиться там с родственниками, или кем их там считать, попрактиковаться в тейордской лечебнице.

   Потом -- три месяца практики у эльфов, с детьми или без них, вернуться -- начать писать диплом, прерваться на месяц, чтобы отработать боевую практику... Дописать диплом, защититься, работать... лучше всего в лечебнице, как и раньше, но было подозрение, что меня затребует дворец. Мне этого очень не хотелось. О, я давно рассталась с ошибочным представлением, что придворные лекари вместо серьезной профессиональной деятельности лечат насморк и плохое настроение у зажравшихся господ. Нет, при дворе действовала лечебница, а еще был исследовательский центр и шикарная лаборатория. Но -- не хотелось. Вот Лерех бы туда с радостью побежал. Впрочем, может быть, у него и получится.

   Ах, да, еще дети -- как раз к тому моменту, когда я закончу школу, им уже будет по пятнадцать, и они наверняка тоже захотят сюда поступить. И я, конечно, обеими руками за. Мар, конечно, в первую очередь, природник, это уже видно. А второй специальностью -- при его-то мощи -- наверняка выберет боевку. Мальчишка же! Вот с сестрой пока неясно, к чему она склонность имеет.

   Единственным, кому пока не находилось места в моих планах, был Дариен. Парень, поначалу с таким энтузиазмом согласившийся на мои предложения, теперь ходил по дому смурной, маялся и явно никак не мог принять нужное решение. А время шло.

   В конце концов я не выдержала и решила с ним поговорить -- возможно, вместе мы сможем к чему-нибудь прийти.

   Воспользовавшись моментом, когда все домашние были при деле и никто не нуждался в моем срочном внимании, я утащила новоявленного братца к себе в кабинет.

   -- Ну, говори, -- приступила я к допросу, -- к чему пришел, отчего маешься?

   -- Да не знаю, -- смутился парень, -- я уже о разном думал, ни на чем остановиться не могу.

   -- А какие были идеи?

   -- Ну... Всякие там университетские курсы типа истории и боговедения я отбросил практически сразу -- все-таки это занятия для богатых, на хлеб с таким образованием не заработаешь. Остается Высшая Школа Права. Судья или защитник -- это, конечно, очень полезные профессии, но я не уверен, что смогу все это освоить...

   -- Почему? -- я позволила себе удивиться. -- Ты молодой парень, неглупый... Неужели на память жалуешься?

   -- Да нет, просто если большой объем информации, я очень быстро скисаю. И потом мне очень трудно сохранять интерес.

   -- Интерес, значит... А еще какие идеи были?

   -- Ну, насчет школы финансов и управления я думал тоже. Все-таки очень полезное образование в моей ситуации... И можно заниматься этим для себя, но всю жизнь зарабатывать таким способом... это ужасно! Скучища смертная!

   -- Слушай! -- возмутилась я. -- А что тебе не скучно?!

   -- Эх, если бы у меня магия была... -- тяжко вздохнул Дариен.

   Это правда, магии у братца было -- кот наплакал. От силы на двоечку, при усердной раскачке до третьего уровня можно было бы дотянуть, но не выше. Не размахнешься особо с таким даром.

   Пока мы беседовали, Дариен быстро-быстро черкал что-то на листах бумаги, которые принес с собой. Я заинтересовалась, встала и заглянула ему через плечо. И ахнула: на листе красовалась серия маленьких картинок с развивающимся сюжетом. Комиксы, попросту говоря.

   -- Да-а-ариен, -- вкрадчиво начала я, -- а ты знаешь, что это такое?

   -- Что? -- испуганно вздрогнул парень.

   -- Это золотое дно! -- заявила я.

   Еще бы не золотое, если мир Вериинсе до сих пор не знал ничего подобного! Истории в картинках, если правильно их подать, непременно найдут свою публику. А если еще учесть, что у Дариена не только богатая фантазия, судя по тому, что мне удалось увидеть, а еще и настоящий художественный талант, то доход моему безалаберному братцу обеспечен.

   -- Да ну... -- усомнился Дариен в ответ на мое заявление.

   -- Не "да ну", а точно тебе говорю. Есть у тебя еще что-нибудь подобное?

   -- Еще много всякого.

   -- Вот и прекрасно. Тащи!

   Братец сбегал в свою комнату и вернулся в кабинет с кипой бумаг. От количества и разнообразия рисунков я просто обалдела: там были не только комиксы на различные сюжеты, но и шаржи-портреты домашних, и вполне серьезные графические натюрморты, и наброски лошадей. Парень был богато одарен, но не догадывался об этом.

   -- Ты это кому-нибудь показывал? -- поинтересовалась я.

   -- Именно это -- нет, но прежние мои рисунки видели друзья...

   -- И что сказали?

   -- Смеялись, -- Дариен обиженно поджал губы, -- говорили, девчоночье занятие.

   -- Дураки! -- объявила я свой приговор братцевым друзьям. -- И мы с тобой докажем, как глубоко они заблуждались.

   В качестве независимых экспертов я пригласила младших.

   -- Комиксы! -- радостно пискнула сестричка.

   -- Ух ты! -- заинтересовался братик и завис надолго, пытаясь разложить листы с картинками по порядку.

   -- Понял теперь? -- хихикнула я. -- Считай, что это типичные представители твоей основной аудитории.

   Но это легко сказать -- золотое дно. А поди сделай! Чтобы протолкнуть новую идею, нужны связи, знакомства -- и в Ниревии, как в любом другом месте. Собственных знакомств в книгоиздательском деле у меня не было, и я написала своему управляющему, потому что Зангех Кайеро знал абсолютно всех. Вот уж у кого были связи!

   Кайеро ответил мне через несколько дней и предложил нам с братцем в ближайший не учебный день встретиться с потенциальным издателем. Разумеется, я ответила согласием.

   Издатель оказалась невысоким подвижным человечком с забранными в хвост абсолютно седыми волосами, изрезанным морщинами лицом и ясными молодыми глазами. Звали его Дерриш Ахмас, и он как раз специализировался на издании литературы для детей разного возраста. Истории в картинках господина Ахмаса просто покорили. Он в возбуждении носился по просторному кабинету моего управляющего, периодически подлетая к столу, чтобы в очередной раз перебрать листы в папке с рисунками.

   -- Да! -- наконец очнулся он. -- Это пойдет. Это будет иметь успех. Но имейте в виду, юноша, историями в картинках мы с вами не ограничимся. Я уже оценил ваш дар. Предлагаю для начала попытаться сделать рисунки к нескольким книгам. В идеале -- цветные. Если у вас получится, считайте, что стабильный заработок вам обеспечен.

   -- Есть еще одна идея, -- вмешалась я, -- которая может иметь успех.

   -- Какая же? -- издатель заинтересованно склонил голову набок.

   -- Книги для обучения детей грамоте. Я не так давно столкнулась с этой проблемой и специально обходила книжные лавки в поисках чего-нибудь подобного.

   -- И какими вы себе представляете эти книги?

   -- Двух видов. Первые -- для самых маленьких, для знакомства с буквами. Каждая страница посвящена одной букве, рядом с буквой -- картинка, изображающая какой-нибудь предмет, название которого начинается с этой буквы. Предмет обязательно простой, из тех, с которыми дети сталкиваются в повседневной жизни -- игрушки, посуда, самые обычные животные... Можно еще простенький стишок про предмет разместить. И все это должно быть оформлено красочно и привлекательно.

   -- Любопытная идея, -- пробормотал Дерриш Ахмас и кивнул мне, предлагая продолжать.

   -- Второй вариант -- для детей постарше. Там должны быть уже не только буквы, но и слоги, а потом -- соединение их в слова. В конце - несложные тексты, доступные пониманию ребенка.

   -- Что ж, -- издатель хлопнул ладонью по столу, -- вы принесли достойные внимания задумки. Если возьметесь за детальную разработку -- милости прошу. Идеи ваши, так что и продумывать тоже вам.

   -- Возьмешься? -- обратилась я к Дариену.

   Братец пожал плечами:

   -- Попробую. Стишки только не умею.

   -- Со стишками, полагаю, проблем не будет, -- хихикнула я в ответ, -- Натка с Маром развлекаются, придумывая рифмованные дразнилки, и получается у них очень даже неплохо. Надеюсь, и на заданную тему... или заданную букву получится тоже.

   С издателем мы расстались воодушевленные. Удастся задумка с азбукой и букварем или нет, но первый заработок Дариену мы обеспечили, если только он не разленится и не бросит рисование. Но похоже, это ему не грозит. По-моему, рисование -- чуть ли не единственное занятие, которое не кажется братцу скучным. Ну и потом... большому ребенку дали в руки правильную игрушку, которая позволит ему чувствовать себя взрослым и полезным. Такая долго не надоест.

   Я снова хихикнула -- на этот раз про себя, собственных мыслям: неожиданно пришло в голову, что я потихоньку обеспечиваю доходами свое растущее семейство. Если закрыть глаза на мои баснословные богатства, полученные не собственным трудом, а в наследство или благодаря царственным милостям, мой счет медленно, но верно пополняется благодаря продаже, пардон, бельевых резинок. Мариен получил свой процент с кернианового месторождения. Даже если оно иссякнет через пять-десять лет (а этого вроде бы не должно случиться), безбедное существование до конца жизни ему обеспечено. Наташке уже начала капать денежка с продажи застежек-молний. Поскольку штаны, которые я предоставила для изучения галантерейщику господину Редри, принадлежали сестрице, то справедливо было, чтобы и выгоду от сделки получила именно она. И как раз сейчас покупатели наконец-то разглядели нововведение и "молнии" стали набирать популярность. Впрочем, с тех пор как объявилась родня с Айиоро, за материальное благополучие сестрицы я совершенно спокойна, на одни только галантерейные доходы ей жить не придется. А теперь вот и второй братец пристроен...

   Словом, к дому я приближалась в приподнятом настроении. Ровно до того момента, когда, поднимаясь на крыльцо к галантно открытой Дариеном двери, почувствовала спиной чей-то взгляд. Обернулась резко -- Лэйриш. Тенью мелькнул в конце улицы и тут же исчез, словно и не было его. Я бы даже поверила, что не было, если бы в этот миг не резануло мне по оголенным нервам болью... Его болью. Потому что мы оба одновременно упустили наши щиты...

   Ощущение было, словно солнце внезапно померкло и мир погрузился в темноту. Первой мыслью было: догнать, остановить. Переместиться к нему, где бы он ни был. А вторая, горькая, останавливала: дурочка, что ты ему сейчас скажешь? Особенно после того как он видел тебя заходящей в свой дом с другим мужчиной. Он ведь не знает, кто такой Дариен. Что он подумал -- понятно. Ведь не зря я ощутила такую острую боль.

   И все-таки я заставила себя вернуться к действительности, закрыть за собой дверь, встряхнуться и шагнуть через порог -- в дом, навстречу родным и близким.

Глава 15

   В последний месяц весны, когда я уже успела окунуться в предсессионный угар, эльфийское посольство переправило в школу договора для практикантов. Лерех взялся уж было подписывать, не глядя, но я его остановила:

   -- Подожди, надо Ритеэниору показать. Я не уверена, что тут нет никаких подвохов.

   Договора оказались одним сплошным подвохом.

   -- Это нельзя подписывать! -- заявил эльф. -- Иначе вы три месяца вместо целительской практики будете заниматься подсобными работами вроде уборки помещений. В договоре должны быть прописаны обязанности принимающей стороны -- а это привлечение вас к целительской деятельности, например, к ассистированию во время операций -- и ваши обязанности. А вы не обязаны, -- с нажимом произнес Рит, -- заниматься ничем, кроме вашей целительской практики. Кроме того, это в первую очередь касается не Лереха, а тебя Лари, должны быть особо оговорены личная неприкосновенность и неприкосновенность жилища. А то среди эльфов, к сожалению, распространено заблуждение, будь единственное, на что годятся человеческие женщины, это... ну сама понимаешь. При этом спрашивать согласие женщины необязательно. Ну и само жилье -- тут не сказано, какое именно предоставляется. Нужно уточнить, что каждому отдельное, гостевого уровня. Это нормально, студентов эльфийских школ на практике обычно так и устраивают. Вот кормить они вас не обязаны, это обычно за свой счет.

   -- Поможешь переделать?

   -- Я не специалист, -- смутился Ритэниор, -- но я попробую.

   Согласование договоров с эльфийским посольством заняло почти две декады. Я уже отчаялась поколебать их упорство, ушастые сражались за каждый пункт. Если бы не поддержка Ритэниора, я бы, наверно, плюнула на все, и подписала что есть, понадеявшись на защиту и покровительство Лейтиниэра... ну и семьи самого Рита, его родители тоже выразили надежду, что смогут быть нам полезными. Однако Ритэниор настоял на своем, и вскоре исправленные и дополненные договора были подписаны, к моему несказанному облегчению.

   В тот же день дома меня ожидал посыльный с небольшим пакетом из Лиотании. Что же такое не решился Лейтиниэр доверить магической почте? Я вскрыла конверт и извлекла сложенный вдвое листок бумаги. В своем послании Лейтиниэр сообщал, что отец его "отошел к истокам" и теперь он стал главой клана. И он пользуется своим правом, чтобы объявить меня новым членом клана. Стать полноправным членом эльфийского клана -- невероятная честь, которой за многие столетия удостоились всего несколько человек. Лейтиниэр выслал бумаги, подтверждающие его решение, и кулон, который я могу предъявить, если мне понадобиться сообщить кому-то о моей принадлежности к клану. Но этого достаточно лишь на первое время, как сообщил мне эльф. Поэтому, раз уж я собралась на практику в Лиотанию, он предлагает мне отправиться в путь на пару дней раньше, чтобы он мог провести специальный обряд -- тогда мою принадлежность к клану Льерэ никто не сможет оспорить.

   Я читала послание и разбирала приложенные к нему документы со смесью восторга и недоумения. А под конец нервно рассмеялась: мало мне родственников было! Ладно еще братья и сестра. Но ведь есть еще и мать-змея, связанная со мной кровью, есть целый клан на Айиоро, к которым я, правда, принадлежу скорее душой, чем телом. Теперь вот эльфы.

   Но от такой чести не отказываются. Да я и не собиралась -- чужую благодарность тоже надо уметь ценить и принимать. Правда, иногда это очень трудно. Например, как в случае с Дариеном, который получил свой первый гонорар и от счастья не знал, на какую ему стенку запрыгнуть. Скакал, как мальчишка (да мальчишка и есть!), лез ко всем обниматься, заявил мне что съедет сразу, как только найдет себе подходящее жилье, даже готов был вернуться в свое необитаемое имение, чтобы там продолжить рисовать, периодически посылая плоды своих трудов в столицу. И все порывался сунуть мне какие-то деньги, а еще лобызал руки и, не останови я его, наверное, к ногам бы перешел.

   Я его порывы пресекла достаточно жестко -- что поделаешь, я уже прочно ощущала старшей сестрой, любящей, но зато имеющей право и подзатыльник отвесить. И жить велела у меня пока оставаться: точно знаю, чтобы не упустить свое, надо оставаться поблизости и на виду. Не факт, что братцу удалось бы сотрудничество с издателем на большом расстоянии. Единственное, напомнила ему о правилах поведения, которые и в наше отсутствие должны соблюдаться.

   А отсутствие было уже не за горами. Как-то неожиданно осталась позади последняя сессия и наступило лето.

   -- Эх, -- вздохнул Рьен, прощаясь со мной после последнего дежурства, -- чует мое сердце, нескоро мы тебя тут увидим. Сначала далекий мир, потом практика у эльфов, а там, глядишь, дворцовые тебя к рукам приберут.

   -- Посмотрим, -- улыбнулась я, -- не больно-то я рвусь к этим дворцовым.

   -- С его величеством, что ли, спорить будешь? -- полюбопытствовал целитель.

   -- С его величеством -- не потяну. Слабо мне.

   ...Дед явился за нами не один, а в компании двух серьезных молодых людей. То есть тейордов. Это и понятно: нас трое -- и их трое. Молодежь подхватила моих младшеньких, дед обнял меня, и мгновение спустя мы очутились в просторном зале, наполненном светом и воздухом. Я осмотрелась: кроме нас здесь были еще трое -- мужчина, женщина и парень. Парень глядел на нас и улыбался, я бы сказала, предвкушающе, мужчина посматривал хмуро и с недоверием, взглядом женщины можно было бы заморозить море... Впрочем, к холоду в нем примешивалась изрядная доля брезгливости. Встретившись с ней глазами, я инстинктивно задвинула детей себе за спину. Дед заметил мой маневр и ухмыльнулся:

   -- Позвольте представить вам моих внучек Лариэссу и Натаэлли, а также их названого брата Мариена.

   -- Я вижу здесь только одну твою внучку, Гилеари. Зачем ты притащил сюда этот сброд? -- поджала губы женщина.

   -- Девочки мои, эта невоспитанная дама -- Иллиэсса, жена моего старшего сына Мерниари, -- мужчина сдержанно кивнул, когда дед назвал его имя, -- остальные трое -- их сыновья и мои внуки Танвери, Лейдери и Неттаи.

   Неттаи оказался тем самым улыбающимся парнем, другие двое как раз и доставили нас сюда. В отличие от младшего брата, оба сохраняли серьезный, невозмутимый вид и сразу удалились, стоило Гилеари жестом отпустить их.

   В общем, посмотрела я на эту родню и решила, что мне вполне хватило бы одного Гилеари. Разве что младшенький ничего, если мне не показалось, то с ним можно было бы найти общий язык. А от дражайшей тетушки лучше вообще держаться подальше. Пакостить едва ли будет, но вот гадостей наговорить с нее станется.

   В первый же день Иллиэссе удалось показать свое отношение ко мне не только взглядом. Улучив минуту, когда я оказалась одна на балконе, дамочка просочилась ко мне и, наклонившись к самому моему уху, прошипела:

   -- Не думай, приблудная, что тебе удастся прибрать к рукам наследство Гилеари. Пусть тебя признал совет, для меня ты никто и ничто, и не вздумай вставать у меня на дороге -- раздавлю, как букашку.

   -- О, какие страсти! -- фальшиво улыбнулась я, повернувшись лицом к женщине.

   Отметила про себя, что тетушка хороша необыкновенно и одета со вкусом, еще бы характер не такой стервозный -- цены бы ей не было.

   -- Оч-чень скоро ты пожалеешь о своих улыбочках! -- не могла остановиться дама.

   -- Вот как? Тетушке не по душе моя улыбка? -- с моего лица не сходило приветливое выражение -- опыт подсказывает, что оно эффективнее всего выводит из себя недружелюбно настроенного собеседника, а мне требовалось вывести родственницу из себя, чтобы понять, на что она способна в гневе.

   Я не прогадала: еще несколько фраз в режиме обмена любезностями -- и красивые черты исказились яростью. Она отступила на пару шагов, дальше последовало какое-то неуловимое движение рукой, я засекла колебание магического фона и... Анх и Лейриш не зря натаскивали меня, вырабатывая мгновенную реакцию на любую угрозу. Три вида щитов -- на всех уровнях -- прикрыли меня от нападения, а мощная силовая волна -- можно было бы послабее, но я, увы, не удержала контроль -- буквально смела женщину, сбивая ее с ног. После того как тетушка влетела обратно в гостиную через балконную дверь и шлепнулась на пол, удерживать на физиономии ледяное презрение удавалось ей куда хуже.

   Я вошла следом за ней и, не дожидаясь вопросов, заявила удивленному деду и рассерженному дядюшке:

   -- Нападая на боевого мага, надо иметь в виду возможные последствия.

   -- Какой боевой маг? -- зашептал дядюшка на ухо деду. -- Ты же говорил, что она целитель!

   -- Одно другому не мешает, -- вмешалась я, -- боевой маг я по второй специальности.

   -- Поня-а-атно, -- протянул Мерниари, краем глаза наблюдая за отползающей в сторонку женой и не делая попыток помочь ей подняться.

   М-да, странные у них отношения.

   -- А чтобы было понятно и всем остальным, -- продолжила я, обведя глазами собравшихся родственничков, -- заявляю: вставать между вами и вашим наследством я не собираюсь. Я достаточно богата, чтобы не ждать с нетерпением смерти любимого деда... -- Гилеари прищурился хитро, и я подмигнула ему в ответ. -- Кроме того, у меня в руках профессия, и я могу заработать себе на жизнь, если вдруг внезапно лишусь своего состояния. Сюда же я прибыла, чтобы познакомиться с родственниками. И я надеюсь, что мне не придется пожалеть об этом знакомстве.

   -- А если вы так не рады нашему появлению, -- встряла в разговор просочившаяся в двери Наташка, -- так нам и деда для общения хватит, без вас обойдемся.

   Сестрицу Гилеари обучил языку еще в первый свой визит в наш дом. Я об этом узнала уже задним числом, когда сама вернулась с Айиоро. Мариену же пришлось довольствоваться кулоном-переводчиком. Мыслеобразы, облеченные в слова чужого языка, порой приобретали странную форму, но смысл в целом сохранялся, так что вполне можно было объясниться.

   Наташкино выступление, как ни странно, разрядило обстановку в комнате. Мерниари улыбнулся -- едва заметно, уголками губ, Гилеари буквально расцвел от удовольствия, а Танвери и Лейдери наконец помогли матери подняться с пола и вывели ее из гостиной.

   Остаток дня прошел спокойно и мирно. Однако единственным из новых родственников, который проявил к нам искренний интерес, был младший из кузенов -- Неттаи. Парень сначала окружил вниманием Наталью, занимал ее болтовней, рассказывал какие-то забавные истории и забрасывал комплиментами, чем вызывал смущение девочки и раздражение Мариена. Впрочем, он и братца пытался привлечь к беседе, но тот предпочел держаться в стороне. Когда младшенькие унеслись в сад -- знакомиться с окружающим миром -- Неттаи удостоил своего общества и меня.

   -- И как тебе у нас? -- парень тепло улыбнулся.

   -- Я пока еще мало видела. Город -- только с балкона городского особняка. Да усадьбу изнутри.

   -- Ничего, я тебе все покажу, -- глаза Неттаи вновь, как при нашей встрече, загорелись предвкушением, -- можно прямо сейчас начать.

   Я не стала отказываться, и кузен, схватив меня за руку, потащил вниз по широкой лестнице. Здесь все было таким -- широким, просторным, светлым. И сам дом, и прилегающие земли -- луга, перелески, река, к которой можно было спуститься по пологому склону берега, заросшему травой. Даже город -- как я его помнила -- несмотря на стоящие довольно близко друг к другу высоченные дома, не казался тесным, а был наполнен воздухом. По крайней мере, такое впечатление производил вид сверху.

   Вечером Гилеари пригласил меня побеседовать в свой кабинет. Ну, по крайней мере, я это помещение назвала бы так, несмотря на отсутствие традиционных признаков вроде бумаг и всяческих канцелярских принадлежностей. Зато была система видеонаблюдения, которая позволяла заглянуть в каждый уголок владений семейства Май. Как я поняла, управление системой осуществлялось на ментальном уровне и было настроено на хозяина дома, то есть на самого Гилеари.

   Еще в кабинете висел портрет утонченной красавицы, белокожей, темноглазой, с волосами насыщенно-шоколадного цвета и со столь изрядной долей высокомерия во взгляде, что я аж поперхнулась, встретившись с ней глазами.

   -- Твоя бабушка, -- прокомментировал дед, -- погибла двадцать лет назад во время одного научного эксперимента. Очень увлеченным исследователем была.

   Судя по тону, дед до сих пор огорчался, что исследованиями покойная супруга была увлечена куда больше, чем собственным мужем. А еще я подумала, что я где-то даже рада, что ее тут нет. Наверняка высокомерная красавица обрадовалась бы моему появлению не больше, чем тетушка Иллиэсса. И кажется, я подумала об этом вслух, потому что дед не преминул на мои мыслишки отреагировать:

   -- Зря ты все-таки ее провоцировала.

   -- Мне просто хотелось знать, на что способна эта дама, чего от нее ждать.

   -- Ладно, -- вздохнул дед, -- все равно ты ее больше здесь не увидишь.

   -- Почему?

   -- Я запретил ей появляться в моем доме, пока вы здесь гостите. Так что можешь не ждать неприятностей. Мерниари -- тот может быть не в восторге от моих решений, но против меня не пойдет никогда. Равно как и внуки. Вот воспользоваться ситуацией к собственной выгоде -- это он запросто.

   -- К собственной выгоде -- это как? -- заинтересовалась я.

   -- Посмотрим, -- хитро прищурился дед.

   Три дня мы провели в блаженном ничегонеделании, а потом я все-таки напомнила Гилеари, что он мне обещал практику в столичной клинике. Дед от своего обещания отказываться не стал, так что на следующее утро мы порталом перенеслись в городской дом, откуда до клиники было рукой подать -- минут двадцать пешком. Впервые мне выдалась возможность посмотреть на город изнутри, снизу. Может, все дело было в белом цвете, может в причудливых архитектурных формах, но привычного городского ощущения ограниченности пространства не возникало. "Много неба" -- вотк как я это для себя охарактеризовала.

   В клинике меня встретили немного настороженно, что и неудивительно -- иномирянка, не поймешь, то ли тейорд, то ли человек, кто и чему ее там учил -- тоже неясно. Правда, узнав о моем двойном медицинском образовании -- сначала в техническом мире, потом в магическом -- целители оттаяли, и первый день был посвящен не столько практике, сколько разговорам на профессиональные темы. Тоже, впрочем, важно, чтобы потом не возникало недопониманий.

   К вечеру за мной прилетел Неттаи на своем личном транспорте, и я с радостью воспользовалась возможностью посмотреть сверху не только на город, но и на окрестности, и даже наметила себе пару мест, куда хотела бы добраться своим ходом. И желательно в одиночестве, потому что общению с миром компания может только помешать.

   Поначалу я рвалась в клинику каждый день -- это было неимоверно интересно и познавательно, но потом у меня установился график. Дело в том, что тейорды мерили время не неделями и декадами, а дюжинами и полудюжинами дней. У работающих каждый шестой день считался выходным. Дед настоял на том, чтобы мой график был более щадящим:

   -- Не волнуйся, все успеешь, три месяца -- это немало, а целительство -- еще не вся твоя жизнь. Я хотел бы, чтобы ты побольше бывала с нами.

   И я согласилась с дедовым вариантом, и теперь работала три, реже четыре дня из шести, а остальные проводила дома. Ну как -- дома... Скорее, в свободном перемещении по окрестностям, в знакомстве с миром Айиоро.

   Пока я трудилась, дети тоже не сидели без дела. Наталью дед "засадил за уроки" -- начал сам углубленно заниматься с ней магией. Мару был предоставлен выбор, как проводить время, и он предпочел учиться вместе с сестрой.

   Сначала я пыталась честно делить свое свободное время между детьми, дедом и одинокими прогулками, в которых отчаянно нуждалась, чтобы восстановить душевное равновесие. Но как-то быстро выяснилось, что дети не особенно нуждаются в моем обществе, им сейчас интереснее с дедом и друг с другом, Гилеари же едва ли не лучше меня понимал, что мне нужно, и потому сам отправлял меня гулять. Самостоятельно знакомиться с миром, как он говорил.

   Айиоро был щедр на неожиданные дары: то показывал, словно приоткрывал, затерянные уголки необыкновенной красоты, то вдруг выпускал мне навстречу какое-нибудь диковинное животное, доверчивое и бесстрашное, то маленькая невзрачная травка вдруг оказывалась просто волшебной по своим целебным свойствам, а знание об этих свойствах открывалось всего лишь прикосновением, даже не подкрепленным магией.

   В одну из таких вылазок, покинув дом ранним утром и проведя несколько часов в пути, я очутилась на высоком, поросшем травой холме, с которого открывался вид на город -- сияющие на солнце белоснежные стены. Мне не нужно было мучительно вспоминать, почему это место показалось мне знакомым -- я узнала его с первого взгляда. Именно здесь состоялся мой короткий разговор с отцом. Посмертный. Именно этот уголок своего мира он вызвал из своей памяти, создавая проекцию в магическом мире -- чтобы всего один раз встретиться здесь со своими дочерьми.

   Я легла, закрыла глаза и сосредоточилась на ароматах -- тонком, пронзительном запахе разогретой солнцем травы, густом -- цветочного нектара, прозрачном и почти невесомом -- ручья, журчащего у подножия холма.

   Еще я слушала звуки -- легкий шелест ветра, заблудившегося в зарослях травы, жужжание многочисленных насекомых, живой ток воды... и чьи-то шаги, осторожные, едва ощутимые ухом.

   Я напряглась. Нет, не в ожидании опасности, не было в этих шагах ничего тревожного, а словно бы в предвкушении встречи. С кем-то, кого я ждала. Ради кого я пришла сюда.

Глава 16

   Глаза я открывала осторожно, чтобы не спугнуть странно знакомое томление, поселившееся в груди. И голову поворачивать в сторону, откуда приближались шаги, не спешила. Дождалась, когда пришелец подойдет совсем-совсем близко, и только потом скосила глаза, чтобы увидеть. Неттаи.

   Юноша молча улегся рядом со мной на траву, сорвал стебелек и начал мусолить его во рту. Возможно, он ждал, что я заговорю первой, но мне было слишком хорошо, чтобы вносить в это настроение диссонанс ненужными словами. Однако, когда Неттаи все-таки подал голос, все осталось по-прежнему, его слова не затронули мир -- только мой слух:

   -- Тоже люблю это место.

   -- Я встречалась здесь с отцом, -- ответила я, не глядя на него.

   -- Как это могло быть? -- удивился кузен.

   -- Альбеари оставил мне слепок сознания в магическом пространстве тейордов. И в качестве антуража использовал именно этот уголок мира.

   -- Наверно, он тоже его любил.

   -- Наверно, -- согласилась я.

   Домой мы вернулись вместе. И как-то так получилось, что с этого дня общество Неттаи стало частью моей повседневной жизни. Кузен вошел в нее так ненавязчиво, незаметно, словно исподволь, что я даже не отдавала себе отчета, что уже и не мыслю вечер без песен под гитару, которые он исполнял приятным баритоном, без его шуточек, без мимолетных прикосновений, без улыбки, начинающейся искорками в глазах и лишь мгновением позже затрагивающей чувственные губы.

   Иногда я спохватывалась, словно очнувшись от сна, душу скребло беспокойство, и общество кузена начинало меня тяготить. Тогда я опять сбегала на свои одинокие прогулки, но он неизменно меня находил, и возвращались мы обычно уже вдвоем, держась за руки, а я завороженно смотрела ему в глаза, и каждое сказанное им слово отзывалось в сердце трепетом.

   Единственным местом, куда он не мог последовать за мной, была клиника. И там я снова становилась собой -- грамотным врачом, жадным до новых знаний. Я освоила работу с чистой магией -- моя собственная сфера жизни развилась достаточно, чтобы я могла сделать при необходимости магические манипуляторы из собственных пальцев. Мне позволяли ассистировать при операциях, доверяли ведение больных -- конечно, под контролем местных целителей, но в целом мной были довольны. Лечили здесь, кстати, не только тейордов, но и людей. Даже с ахаргами мне пару раз довелось иметь дело.

   Только гхирьесы оставались тайной за семью печатями. Конечно, в книгах я встречала их изображения и краткие описания. Гхирьесы были метаморфами, но имели не два, а три облика -- основной, похожий на человеческий, звериный (о том, что это за звери, книги умалчивали) и боевую трансформацию, которую все авторы описывали по разному, сходясь только в одном: "Страшно!"

   К слову, книгами новыми я тоже обзавелась. Не только по медицине (эти -- в основном на кристаллах, а не на бумаге), но и художественной литературой, которая была в этом мире, в отличие от Вериинсе, весьма разнообразной. Писателями своими славились как люди, так и тейорды. В общем, я не устояла.

   Книги я приобретала на деньги, которые мне выделил Гилеари. Богатство -- богатством, но пункты обмена валюты для путешествующих между мирами предусмотрены не были. Золото и серебро на материке тейордов большой цены не имело, сермирит, как выяснилось, приспособлен для работы с магической энергией только мира Вериинсе, а о керниане дед строго-настрого запретил даже заикаться:

   -- Величайшая ценность и величайшая редкость, -- объяснил Гилеари, -- ценится абсолютно во всех магических мирах. За обладание этим камнем даже войны велись. Не стоит никого искушать. Лучше помалкивайте, -- и мы благоразумно помалкивали -- даже дети понимали, как это может быть опасно.

   Словом, на Айиоро я тратила дедовы деньги и никаких мук совести по этому поводу не испытывала.

   А когда я выныривала из своих книг или возвращалась в дедов дом из клиники, моим вниманием, моим временем... да всей моей жизнью неизменно завладевал Неттаи. Он опутывал меня собой, заполнял своим присутствием каждое мгновение моего существования. Не было мира без Неттаи, и все шло к тому, что и меня без него быть не должно. А я и не возражала, мне это казалось таким естественным, словно я всегда так и жила.

   Лето уже шло к концу (впрочем, на Айиоро всегда царило лето), когда мы с Неттаи сидели на террасе с кофе и фруктами, наслаждаясь одним из нескончаемой череды солнечных дней.

   -- Не скучаешь, Лари? -- Неттаи, в отличие от остальных родственников, сходу взял на вооружение сокращенный вариант моего имени. Впрочем, я тоже называла его "Нетт" или "Нетти".

   -- Не-а, -- я покачала головой.

   Мне вообще никогда не бывало скучно. Правда, в последнее время я ловила себя на очень странном состоянии неприкаянности, когда рядом не было кузена.

   -- А то я предложил бы тебе отправиться со мной в маленькое путешествие.

   -- Пешком? -- осведомилась я.

   -- Нет, в обнимку, -- усмехнулся Неттаи, -- хочу показать тебе одно красивое местечко, которое ты точно до сих пор не видела.

   "В обнимку" -- это на нашем с ним языке значило перенестись порталом. Удивительно, но тейорды, которые свободно ходили между мирами, далеко не все владели искусством построения портала внутри мира. До сих пор я считала, что это сходные виды магии, но оказалось -- ничего общего. Однако в семье Май перемещаться в пространстве умели все. И Неттаи исключением не был.

   -- Уверен, что не видела? -- уточнила я.

   -- Совершенно, -- с довольным видом кивнул кузен.

   -- Ну что ж, пошли, -- согласилась я без долгих раздумий.

   ...Место оказалось действительно красивым -- аж дух захватывало: горная река, поросшие травами уступы крутых берегов, и по этим каменным ступенькам спускаются зеленые плети, усыпанные гроздьями лилово-сиреневых цветов. Цветы пахли тонко и ненавязчиво, река не грохотала, обрушиваясь с горного склона, а словно танцевала и пела в сопровождении оркестра, из леса за нашей спиной ей подпевали птицы: если прислушаться, можно было различить их голоса -- и одновременно подивиться их слаженности, согласованности друг с другом и с оркестром реки. Было не холодно, но приятно прохладно.

   -- Нравится? -- шепотом спросил Неттаи.

   -- Очень, -- шепнула в ответ я.

   Удивительно, но слышали мы друг друга хорошо, несмотря на музыкальное сопровождение.

   Я улеглась на живот и стала смотреть на реку сверху вниз: взгляд спускался по цветочным тропкам и вместе с цветами погружался в воду. И это было так завораживающе прекрасно, так волшебно, что мне хотелось остаться здесь навсегда... или хотя бы возвращаться сюда время от времени.

   -- Где мы, Нетти? -- спросила я.

   -- Это просто красивое место, в котором я люблю бывать, -- уклончиво ответил кузен.

   Рука его скользнула по моей спине -- от плеча вниз, чуть задержалась на талии и спустилась еще немного. Не встретив возражений, Неттаи повел себе чуть смелее -- погладил слегка, потом, словно решившись, перевернул меня на спину, оторвав от созерцания прекрасного, и завис сверху, глядя прямо в глаза.

   Что-то случилось со мной, что я не могла шевельнуться или отвести взгляд. И это странное состояние не вызвало во мне протеста, наоборот -- я была готова позволить кузену действовать дальше. И он действовал -- сперва накрыл мои губы долгим, мучительно сладким поцелуем, потом как-то незаметно умудрился расстегнуть блузу и положил руку на грудь, перебирая тонкими, длинными пальцами... И это был музыкальный перебор, я чувствовала себя инструментом в умелых руках. Вздохнула судорожно и подалась ему навстречу, требуя продолжения ласки...

   И в этот момент внезапно поняла, что звучу фальшиво. Не совпадала наша музыка с тональностью, в которой играл оркестр горной реки. Наваждение схлынуло: рядом со мной был чужой человек... несомненно, приятный, но я его не любила и даже влюблена в него не была. Равно как и он в меня.

   Я вырвалась из его рук, села и принялась застегивать рубаху. Неттаи, растерянный и смятенный, смотрел на меня, не зная что сказать.

   -- Зачем? -- выдохнула наконец я.

   -- Что -- зачем? -- кузен сделал вид, что не понял меня. А может, и вправду не понял.

   -- Зачем ты все это затеял, если не испытываешь ко мне никаких чувств? Это твоя затея или твоих родителей?

   -- Отца, -- мрачно кивнул парень.

   -- Захотели, чтобы наследство в семье осталось?

   -- Угу, -- Неттаи вновь кивнул, -- но ты не права насчет чувств. Ты мне нравишься. Даже очень.

   -- Но не настолько, чтобы ухаживать за мной без настояния отца? -- уточнила я.

   -- Не настолько, чтобы потерять голову, но я бы и без отца не отказался... -- признался кузен. -- Я всегда знал, что мне придется жениться по решению родителей, а ты устраиваешь меня во всех отношениях.

   -- Ты воздействовал на меня как-то, чтобы вызвать чувства? Пытался приворожить?

   Парень вздохнул:

   -- Да... Сок одного растения и чуть-чуть ментального воздействия, -- да, в ментальной магии, несмотря ни на что, мне с тейордами было не сравниться...

   -- Где мы, Нетти? -- снова спросила я, уже подозревая, каким будет ответ.

   На этот раз он ответил честно:

   -- Это один из малонаселенных миров.

   -- То есть мы не на Айиоро?! -- я взвилась. -- Веди меня обратно! Немедленно.

   -- Эй, ты чего? -- опешил братец. -- Ведь тебе же понравилось здесь -- без всяких чар. Это действительно очень красивое место.

   -- У него есть один недостаток, -- возразила я, -- он не на Айиоро. Ты увел меня из мира, не сочтя нужным поставить об этом в известность. Держу пари, ты и деду ничего не сказал, правда?

   -- Не сказал, -- смущенно признался Неттаи. -- Не сердись, сейчас пойдем обратно.

   Он подхватил меня в объятия, которые больше не давали мне чувства защищенности, я закрыла глаза и... ничего не произошло.

   -- Ничего не понимаю, -- растерянно пробормотал кузен.

   -- А я и подавно, -- хмуро отозвалась я.

   Потом лицо парня озарила догадка:

   -- Ты не доверяешь мне?!

   -- Как я могу тебе доверять, если ты пытался очаровать меня с помощью магии и зелья, да еще и сюда увел обманом?

   -- Теперь понятно, почему мы не можем попасть обратно.

   -- Может, и мне объяснишь, раз уж сам понял? -- ехидно осведомилась я.

   -- Просто проводить между мирами можно только того, кто тебе полностью доверяет.

   И я вспомнила, как в самый первый раз, когда Гилеари забирал меня из лечебницы, он тоже говорил что-то о доверии.

   -- И что теперь? -- я уже почти не сердилась, просто страшно устала и хотела, чтобы эта дурацкая ситуация наконец разрешилась.

   -- Придется звать деда, -- парень поежился, и я вдруг увидела, что он на самом деле очень юн, гораздо младше меня.

   По годам он, может, и старше был, но взрослел куда медленнее. Так бывает у долгоживущих рас -- физически они развиваются так же быстро, как и человеческие дети, да и в интеллектуальном развитии не отстают, но социальное взросление, способность отвечать даже за собственные поступки, не говоря уж о том, чтобы нести ответственность за кого-то еще, приходит значительно позднее. По сути, я имела дело с подростком. И осознав это, окончательно перестала сердиться, просто махнула рукой, отпуская его:

   -- Иди за дедом. Все равно без него ты меня отсюда не вытащишь.

   И я осталась одна. На полчаса, не больше. И мир, на какое-то время утративший для меня свою привлекательность, снова ожил, запел-заиграл, и на этот раз все было правильно, без малейшей фальши.

   Дед пришел один, без Неттаи -- по координатам. Нарисовался из воздуха перед самым моим носом и опустился рядом на траву.

   -- Ты знал? -- спросила я его, зная ответ заранее.

   -- Знал, -- не стал спорить Гилеари. -- не о зелье, но флер ментального воздействия трудно было не заметить.

   -- Почему не остановил?

   -- Мне было важно, чтобы ты сама сбросила его воздействие. Ты сильная девочка, я в тебя верил.

   -- А если бы у меня не получилось? Позволил бы этим заговорщикам сломать мне жизнь, обречь на брак без любви?

   -- Нет, девочка моя, я бы не допустил, чтобы до этого дошло. Вмешался бы, поверь. Ты мне такая же внучка, как и Натаэллли. И как Неттаи -- внук. Я люблю тебя и не желаю тебе зла. И поверь мне, они будут наказаны. В первую очередь -- мой ушлый сыночек. Как именно, тебе знать необязательно.

   И я поверила. А что мне еще оставалось делать?

   Оставшиеся до возвращения на Вериинсе дни прошли в сборах и прощаниях. Распихивать по сумкам разросшийся за время каникул багаж оказалось делом трудным и занимательным -- как всякая задача-головоломка.

   Неттаи все это время слонялся на расстоянии от меня, не решаясь подойти ближе, но буквально излучая в пространство чувство вины и детской растерянности. И было понятно, что я ему очень нравлюсь -- как сестра, но не как невеста. В общем, я простила его. И расставались мы мирно и даже с некоторым сожалением.

   А потом Вериинсе принял меня в свои жесткие объятия: до начала учебного года оставались считанные дни, потом еще декада на улаживание дел и сборы в дорогу -- и все. В Лиотанию.

   Дети наотрез отказались ехать со мной: они все еще были полны впечатлений после путешествия на Айиоро и не хотели вытеснять их новыми. И где-то я их понимала. Как понимала и то, что в Лиотании я буду волноваться за них ничуть не меньше, чем если они останутся дома. Кроме того, тут с ними оставались не только слуги, но и братец Дариен.

   Удивительно, но за месяцы нашего отсутствия он здорово повзрослел, научился ценить себя и свои умения, даже характер как будто обозначился. Две книжки с его комиксами увидели свет, но именно сейчас, когда заканчивались каникулы и жизнь школьников приобретала тенденцию к размеренности, продажи историй в картинках резко выросли. А на подходе была еще одна детская книга с иллюстрациями брата. Словом, дело у него пошло, и Дариен смотрел в будущее с оптимизмом.

   Мне тоже стоило как-то позаботиться о своем будущем -- самом ближайшем. Или попросить позаботиться того, кто над этим будущим в той или иной мере властен. Поэтому, забежав в школу по делам, я выкроила время, чтобы посетить храм: взять у Тарса благословение на дорогу, попросить у Семнира, чтобы путешествие принесло мне новые знания... ну и чтобы хватило сил терпеть наглецов-эльфов -- я не сомневалась в том, что общение с остроухими будет непростым.

   Пакетик с зернами все еще хранился в шкафу моей комнаты в общежитии. Остатки. Не было смысла их куда-нибудь пересыпать -- я просто прихватила с собой весь пакет. Шагнула под своды храма -- и остановилась в удивлении: впервые за годы учебы я оказалась здесь не одна: перед статуей Астиры стоял, преклонив колено, Лэйриш.

   Сверкнула сталь -- мужчина решительным движением отсек прядь длинных волос... замер на мгновение перед алтарем. Я замерла тоже, не смея даже дышать. Смотрела, как он опускает волосы в выемку жертвенника, как вспыхивает огонь, принимая подношение, как мужчина медленно поднимается и поворачивается в мою сторону.

   Взгляды наши встретились, и я сжалась, съежилась, застонала жалобно -- почти беззвучно. А потом встрепенулась и решительно, даже отчаянно, одним махом сбросила с себя все щиты -- и те, что ограждали от восприятия, и те, что защищали от воздействия. И застыла, почти не дыша, в ожидании ответа. А он в ответ... тоже полностью открылся.

   И как-то сразу стало ясно, что мы оба дураки. Я, конечно, больше, но кто там считаться будет, если единственный, любимый, к которому и не чаяла уже прикоснуться, сжимает в объятиях, и сердца бьются в одном ритме...

Часть III. Возвращение домой

Глава 1

   Держаться в рамках приличий было трудно, практически невозможно. Никому не возбранялось проводить вместе ночи. То, что творится за дверями спальни, могло вызвать сплетни, но не осуждение... Разве что кто-то из двоих был связан узами брака с кем-то другим. Другое дело -- днем. Выставление своих чувств напоказ считалось дурным тоном.

   Но как сдерживаться, если в оставшиеся до моего отъезда дни хотелось наверстать упущенное за долгие месяцы? Как, если каждую минуту хочется прикоснуться -- чтобы убедиться в реальности происходящего? И любое, даже самое короткое расставание кажется мукой?

   Вопрос с расставаниями Лэйриш решил радикально, еще в день нашей встречи. Он дождался, пока я принесу свои пожертвования богам, потом схватил меня за руку и потащил в кабинет ректора. В итоге магистр Хольрин был просто поставлен перед фактом, что ему придется в первую декаду учебного года обходиться без своего заместителя по дисциплинарной части.

   А потом мы просто переселились в мой дом. У графов Дайвирских имелся собственный особняк в столице, но в нем постоянно проживал младший брат Лэйриша. Сам граф обычно останавливался там, если ему требовалось заночевать в Лербине, а постоянно жил при школе, лишь набегами наведываясь в свой домен -- для контроля за деятельностью управляющих и разбора конфликтных ситуаций.

   В первые сутки нам было не до разговоров. Какое там -- насмотреться, насытиться бы друг другом после пытки голодом. Да и не нужны были никакие слова.

   Наталья ходила по дому довольная, как кошка, наевшаяся сметаны. Улучив момент, я насела на нее с вопросами -- с чего бы это. И она призналась, что считает для меня Лэйриша самой лучшей парой. А еще -- что он приходил в дом почти каждый день и занимался с ней и братом, пока я была в больнице, а потом лечилась Айиоро. И не говорил детям, что я выставила его из своей жизни, поэтому Наталья неприятно удивилась, когда я вернулась домой, а Лэйриш исчез. И что она очень переживала, когда я поддалась обаянию кузена. Пришлось рассказать ей, что не обаянию поддалась, а наведенным чарам.

   -- Ой, дура-а-ак! -- воскликнула сестрица. -- И на что надеялся-то? И вообще, стыдно должно быть -- вы ведь брат с сестрой.

   -- Надеялся не он, а его папаша, -- возразила я, -- на то, что дед позволит всему этому зайти достаточно далеко.

   -- А он позволил бы?

   Я пожала плечами:

   -- Мне говорил, что нет. Хочется в это верить. Все-таки Гилеари -- тот еще хитрец. Поди знай, что он там задумал на самом деле. А насчет того, что стыдно... Видишь ли, мы же с ним по крови теперь не родственники.

   Наташку я не убедила: для нее на первом месте была не кровь, а родственные чувства и обязательства. И если они нарушались... В общем, беднягу Неттаи сестрица теперь изо всех сил презирала. Оставалось только надеяться, что со временем ее возмущение уляжется. Я изо всех сил желала ей сохранить добрые отношения с родственниками.

   Лэйришу я о братце с Айиоро тоже рассказала. Он только хмыкнул:

   -- Везет тебе, дорогая, на охотников за приданным. Но что поделаешь, это участь всех богатых женщин.

   Когда пожар первых дней немного утих, мы начали задавать друг другу вопросы. Рассказывать о том, что пережили. Про братца Дариена он уже знал, причем довольно давно -- навел потихоньку справки. Все-таки он интересовался моей жизнью все это время -- не следил специально, но расспрашивал. Потому и знал многое.

   -- За прошедший год ты обросла таким количеством родственников, что в это даже верится с трудом.

   -- Сама не верю, -- усмехнулась я, -- у меня есть сестра и два брата, дед, дядюшка и кузены на Айиоро, про мать-змею я уже и не говорю, а теперь еще и эльфы. Если Лейтиниэр меня в клан принял, то кем я ему теперь прихожусь?

   -- Стоит прочитать повнимательнее присланные тебе документы -- там наверняка указано, в каком качестве тебя принимают.

   Как выяснилось, я стала младшей названой сестрой главы клана.

   -- Ага, еще один брат! -- хихикнула я. -- И двое племянников. Вот племянников у меня раньше не было. А, как тебе?

   Говорить с ним было легко. Никакого загадочного взаимопонимания "с полуслова", просто восприятие не только слов, но и того, что за ними стояло. Ушло все лишнее, наносное -- полное ощущение, что наши отношения вступили в какую-то новую фазу. А еще можно было задавать любые вопросы. И я как-то спросила его, почему он шарахнулся от меня тогда, в школе.

   -- Ты была закрыта наглухо, я не улавливал не единой эмоции, исходящей от тебя, а потом подняла голову, и я увидел твое лицо... Вернее, не увидел твоего лица -- только неподвижную маску, тоже без всяких эмоций. Я тогда даже не понял, что произошло, просто вдруг решил, что это не ты. И отшатнулся неосознанно, а когда сообразил, было уже поздно догонять тебя. А потом ты так и оставалась закрытой. И я уже не решался подойти, не зная, что ты ко мне испытываешь...

   -- Так все просто... и сложно одновременно. А я думала -- дело в глазах.

   -- Я их и не заметил тогда. Вернее, не заметил отдельно от всего остального, -- усмехнулся любимый.

   Между тем, как бы мы ни желали проводить время исключительно в обществе друг друга, мой отъезд был не за горами, и надо было как-то готовиться к нему: купить необходимые вещи, оформить кое-какие документы в эльфийском посольстве -- одного лишь договора о практике было недостаточно, позаботиться о том, чтобы у детей в мое отсутствие не оставалось времени для глупостей.

   Мариена я из школы все-таки забрала -- по мере взросления в лице мальчика все больше проступали родовые черты. Мы покрасили ему волосы, чтобы скрыть цветные пряди -- уж больно характерным признаком они являлись, -- но в школе ему начали бы задавать вопросы по поводу этого изменения, а нам меньше всего хотелось бы привлекать к нему внимание.

   В общем, теперь они оба были у меня на домашнем обучении. А поскольку сама я заниматься с детьми не могла, пришлось нанимать учителей. В этом мне здорово помог Лэйриш -- нашел наставника по практической магии, который не даст деткам зарваться, он же должен был давать и теорию. По остальным предметам пришлось искать самой. Вроде все были ничего, только математик меня немного смущал -- скользкий какой-то, непонятный. Я даже нарушила собственные правила и заглянула к нему в голову, не обнаружив, впрочем, ничего особенного. Поскольку на новые поиски времени уже не оставалось, решила оставить этого, только Дариену наказала за ним присматривать. Да и Лэйриш пообещал -- он вообще собирался появляться здесь по выходным в мое отсутствие, чтобы держать все под своим контролем.

   -- Осталось только изыскать возможность присылать тебе регулярные отчеты, -- пошутил мужчина.

   -- Будет тебе такая возможность, -- я хитро улыбнулась.

   Возможность нам обеспечил Терсим: по моему заказу парень изготовил что-то вроде почтовых шкатулок. Там действовал тот же принцип, что и у любой магической почты, только мои две шкатулки были настроены исключительно друг на друга, и не надо было мучиться с задачей различных параметров. Шкатулки представляли собой минипорталы, которыми можно было переправлять письма или небольшие предметы. Одну я собиралась взять с собой, другая оставалась дома.

   -- Эх, -- вздохнула, -- знала бы, что мы сможем быть вместе, попросила бы сделать еще одну пару -- для нас с тобой.

   -- Ничего, родная, я буду получать твои послания здесь. Ты только не забывай писать, что это для меня. И ответы отправлять отсюда буду.

   Терсим, который принес мне заказанные артефакты, слушал наши разговоры и улыбался. Вид у него при этом был донельзя довольный. И я даже знала почему: у них с Оллой тоже все было замечательно, и ребята собирались пожениться сразу после окончания практики по основной специализации. Сейчас девушка уже отбыла на практику в свой родной город Рентингу, а сам Терсим оставался в столице -- его приняли в исследовательский институт предметной магии -- редкостная удача, туда вообще не очень охотно брали практикантов, даже дипломников.

   Мне все-таки пришлось отвлечься от любимого, потому что однокурсника я пригласила домой не просто так: из своего летнего путешествия я принесла идеи артефактов, которые можно было бы использовать в магическом целительстве, особенно в том, что касается работы с тонкими структурами. В течение целого дня мы просматривали мои заметки, обсуждали возможные варианты развития, спорили до хрипоты, но в итоге, так или иначе, приходили к общему знаменателю -- у нас вообще неплохо получалось работать вместе, еще с тех пор, когда мы пытались избавить меня от "храмовой защиты". Короче, я обеспечила Терсима головной болью на ближайшие месяцы: надо было довести идеи до ума, подобрать материалы, выполнить пробные образцы -- чтобы к моему возвращению нам было что показать научной общественности. А ведь у него была еще собственная практика, и где-то надо было изыскивать время на посторонние занятия!

   Впрочем, Терсим не жаловался -- моими наработками он по-настоящему заинтересовался и теперь уже предвкушал, как будет все это претворять в жизнь.

   -- Довольна? -- улыбаясь спросил любимый, когда артефактор наконец покинул наш дом.

   -- Еще как!

   -- Тогда пошли! -- он за руку потянул меня к двери.

   -- Куда? -- удивилась я.

   -- Гулять. Дышать. Я, понимаешь ли, еще не надышался... тобой.

   И мы гуляли. И все это было как впервые, словно бы и не случалось в нашем прошлом совместных прогулок по городу, нежных поцелуев на скамейке в парке или за столиком в затемненном уютном уголке любимого ресторанчика.

   Это было счастье взахлеб, приправленное страхом грядущего расставания.

   -- Я не хочу тебя отпускать... -- шептал он.

   "Не отпускай", -- отзывалась я мысленно, а вслух только вздыхала. Потому что все уже было решено, и ехать в любом случае придется.

   Самые последние дни были посвящены банальному сбору вещей. Много багажа тащить с собой было не с руки, поэтому сначала я решила ограничиться несколькими брючными костюмами, плащом да нижним бельем, но Лэйриш убедил меня, что этого, к сожалению, недостаточно:

   -- Тебе непременно нужно что-то на выход, тебя будут принимать в клане Льерэ, значит, без платья не обойтись.

   -- Ох... А оружие? -- я чувствовала себя такой растерянной, словно впервые собиралась в дорогу.

   -- Оружие не бери, тебе там его носить не позволят. В крайнем случае -- кинжал небольшой, который можно в одежде спрятать. И вообще, ты что, всерьез там сражаться собралась?

   -- Лэйриш, когда дело касается эльфов, никакие меры безопасности не могут считаться достаточными.

   -- Милая, когда дело касается эльфов, применение тобой оружия, даже если ты никого всерьез не заденешь, станет смертным приговором для тебя. Причем казнить будут на месте, не слушая никаких аргументов. Так что тебе даже родство с Льерэ может не помочь.

   -- Мрак, -- высказалась я. -- И куда я собралась вообще?

   -- Вот и я думаю, куда ты собралась? После твоей стажировки на Айиоро ты любого эльфийского целителя за пояс заткнешь. Чему тебе там учиться?

   -- Лэйриш, если бы я заранее знала... Если бы я хотя бы мысль допустить не страшилась, что будешь ты, я бы ни за что не подписала этот дурацкий договор.

   Последняя ночь была бессонной и очень горячей.

   Под конец, утомленные, мы лежали и смотрели друг на друга при свете ночника.

   -- Выйдешь за меня? -- Лэйриш навис надо мной, обрезанная в храме прядь скрыла от меня его глаза.

   -- Да... -- ответила шепотом.

   -- После практики? -- уточнил мужчина.

   -- После диплома.

   -- Почему не раньше?

   -- Потому что раньше надо пройти еще боевую практику, потом этот самый диплом написать и защитить. И как, по-твоему, я буду беременная всем этим заниматься? -- вот так сказанула, сама себе не верю...

   -- О, милая, ты уже и о детях задумываешься? -- Лэйриш ухмыльнулся.

   -- Ну как же, -- совершенно серьезно заявила я, -- замужество -- шаг серьезный, сопряженный с последствиями... А ты имеешь что-нибудь против?

   -- Ни в коем случае! -- возмутился любимый. -- Ребенок -- это прекрасно! Да и наследником уже пора обзаводиться.

   -- Будет тебе наследник, -- заверила я, -- даже два.

   -- Два наследника? -- удивился Лэйриш.

   -- Второй -- для меня, -- пояснила, -- кому-то ведь и баронство должно достаться. Одному -- графский титул, у другого парадная сторона будет поскромнее, зато богатство... Керниан.

   -- Масштабно мыслишь, -- уважительно заметил мужчина. -- А что с сермиритом?

   -- Дочке в приданное, -- заявила я.

   -- Ух! -- восхитился любимый, -- и дочка будет!

   Вгляд его, устремленный на меня, светился теплотой.

   -- И дочка, -- сонно пробормотала я, -- говорю же, брак -- дело серьезное.

   Верила ли я сама в то, о чем говорила? Верила. Но не потому ли, что глаза мои слипались от усталости и мозг уже потихоньку отключался?..

Глава 2

   Путь к границе с Деранией мы с Лерехом проделали стационарными порталами. Оставался последний кусочек, который следовало проделать в дилижансе, курсировавшем между порталом и пограничной заставой -- на самой границе из соображений государственной безопасности порталов не ставили.

   На территории Дерании -- из тех же соображений -- нужно было дождаться местной кареты до ближайшего города. Ждать полагалось почти четыре часа. Уж не знаю, намеренно ли у двух соседей были такие несостыковки с расписанием, или просто не догадались согласовать, но ожидание в тесноте крохотной станционной будочки грозило обернуться военными действиями. Поэтому мы с коллегой переглянулись, оставили свой багаж под присмотром служащего и высунулись на улицу.

   Снаружи было пасмурно, накрапывал дождик... в общем, Дерания встречала нас крайне негостеприимно. Даже погода подкачала. А ведь нам еще предстояло пилить через всю страну!

   Чтобы на обратном пути не столкнуться с той же проблемой, я решила оставить поблизости магическую метку для собственного портала. Собственно, то же самое я проделала и в последнем приграничном городке на территории империи. Так что два прыжка -- и можно нырять в стационарный портал, минуя стадию ожидания почтовых карет.

   -- А я как же? -- обиженно осведомился Лерех.

   Парень был силен магически, но порталы пока еще не освоил. Надо сказать, далеко не всем студентам удается овладеть этим искусством -- тут не только мощь нужна, но и хорошее воображение плюс зрительная память.

   -- А я и тебя перетащу, -- самоуверенно заявила я.

   Впрочем, у меня были все основания для подобной уверенности: в построении порталов меня сначала натаскивал Лэйриш, а потом я и сама практиковалась немало. Конечно, это съело бы определенное количество энергии, но в принципе, мне такое было вполне под силу.

   Карета доставила нас в захолустный городишко, жизнь в котором вращалась исключительно вокруг портала. Даже зеваки специально собирались, чтобы поглазеть на путешественников.

   Да и вся Дерания в целом производила впечатление какой-то... запущенности, что ли. С трудом верилось, что это она когда-то была сильным королевством, которое несколько веков назад вело вполне успешные войны против соседей. Правда, говорят, упадок связан с довольно долгим периодом гонения на магов, когда практически все одаренные вынуждены были покинуть государство. Гонения закончились больше ста лет назад, но страна до сих пор не оправилась: развитие -- и науки, и хозяйства -- здесь здорово отставало от того уровня, к которому мы привыкли в Ниревии.

   Даже портовый город, средоточие жизни и точка соприкосновения разных культур, выглядел довольно убого. К сожалению, портальное перемещение через морские воды было доступно только эльфам, да и то не многим из них, так что нам предстояло плыть в Лиотанию на корабле. Флот здесь был парусный -- конечно, на каждом судне имелся штатный маг, который пускал в ход свои умения, когда штиль препятствовал движению корабля или грозила серьезная непогода.

   Я отправила Лереха заселяться в гостиницу, а сама пошла покупать билеты на корабль. Дело в том, что здесь предлагали билеты разного уровня -- примерно то же самое, что и классы в нашем мире. Я знала, что Лерех происходит из небогатой семьи -- отец его был аптекарем-травником, а мать -- из крестьянок, так что парень, несомненно, приобрел бы себе самый дешевый билет. Мне не только казалось это несправедливым, но еще и не хотелось путешествовать отдельно от коллеги. Поэтому я решила сама купить ему билет и поставить парня уже перед свершившимся фактом.

   Портовый служащий, ведавший продажей мест на судне, увидев мои документы, посетовал, что не может предоставить мне лучшие места, которые "достаются этим ушастым".

   -- Заносчивые -- ужас, -- доверительно шепнул мне мужичок.

   -- Ничего, -- заверила я его, -- как-нибудь уж я это переживу.

   Надо сказать, каюты, которые достались нам с Лерехом, по удобству практически не уступали эльфийским "люксам". Парень, конечно, поворчал немножко на мое самоуправство, но я его убедила, что мне это нужно самой: мол, если я не одна, а с мужчиной, меньше найдется желающих "скрасить одиночество" молодой привлекательной путешественницы. И в этом я ему, конечно, не соврала: его присутствие и в самом деле ограждало меня от излишне назойливого внимания попутчиков.

   Погода стояла солнечная и теплая, так что путешественники проводили день на палубе, под открытым небом, но разделение на "уровни" наблюдалось и здесь. Не столько между богатыми и бедными (пасажиров нижних уровней не пускали на верхнюю палубу), сколько между людьми и эльфами, которые старательно и демонстративно не смешивались с остальными.

   Наслаждаться солнцем и соленым ветерком мне пришлось в одиночестве: как выяснилось, Лерех плохо переносил морские путешествия. Утром он выпивал специально на этот случай приготовленное зелье, чтобы не так мутило и проснулся аппетит, после завтрака я погружала его в сон... и так по кругу. В нормальном состоянии -- бодрым и адекватным -- он был от силы пару часов в день... в общей сложности.

   Моего общества одинаково усердно избегали как эльфы, так и консервативные уроженцы Дерании. Последних смущала моя одежда, первые же с одинаковым презрением относились ко всем людям. Впрочем, кое-кто из эльфов все же проявлял ко мне интерес, и весьма недвусмысленный. В незнакомой обстановке я не могла себе позволить полностью закрыться от внешнего ментально-эмоционального фона, кое-что через мои щиты просачивалось, и это "кое-что" мне активно не нравилось.

   Казалось бы, вот ведь странная: когда мужчин привлекало исключительно мое богатство или (как раньше) мои способности, я была недовольна, теперь, когда пожирают глазами мое тело, -- я снова нахожу повод для недовольства. На самом деле, объяснялось все просто: для эльфа, время от времени бросавшего взгляды в мою сторону, я не была разумным существом -- только плотью, инструментом для удовлетворения похоти.

   Я его не боялась -- знала, что могу за себя постоять, но, тем не менее, все время была настороже. Поэтому появление компании остроухих за моей спиной не оказалось для меня неожиданностью.

   -- Да, ты прав, -- произнес мужской голос, -- она очень даже ничего. Маленькая, но сильная. С ней должно быть интересно. Но не зарывайся, Вейст.

   Не было никаких сомнений, что речь идет обо мне, мало того -- с таким расчетом, чтобы я услышала.

   -- Не учи, сам разберусь, -- лениво отозвался второй голос, после чего его обладатель приблизился ко мне вплотную, положил ладонь в основание шеи и с нажимом провел ею сверху вниз.

   Что ж, если бы я не была магом, не обладала ни малейшей ментальной защитой, этот почти невинный жест мог полностью меня подчинить -- ненадолго, но эльфу бы хватило. Он, вероятно, ждал, что я обернусь с преданностью во взоре и готовностью на все, но вместо этого я сбросила с себя чужую руку. Оборачиваться не стала, заговорила, словно бы невидимым собеседником:

   -- И почему все эльфы считают себя неотразимыми и воображают, что перед ними не способна устоять ни одна человеческая женщина?

   -- Любая человеческая самка готова задрать юбку перед эльфом. Скажи еще, что ты не для того плывешь в Лиотанию, чтобы попробовать эльфов в постели? -- услышала я в ответ.

   Одновременно я почувствовала легкое давление на свои ментальные щиты. Что ж, пусть давит, если попробует усилить нажим, мало ему не покажется.

   -- Скажу! -- ответила я спокойный тоном. -- Я маг-целитель, в Лиотанию отправляюсь, чтобы пройти практику в лечебнице. Возможно, эльфы смогут научить меня тому, что я пока не умею, -- и это касается отнюдь не постельных игр.

   В этот момент за моей спиной раздалось сдавленное "ох!", и я обернулась, чтобы полюбоваться схватившимся за голову красавчиком-эльфом, тем самым, что подал голос первым.

   -- Добавить? -- ядовито-участливым голосом поинтересовалась я.

   Эльф зашипел. Я вскинула руку и щелчком пальцев избавила его от боли. Щелчок был вовсе не нужен, просто я хотела, чтобы эльфы заметили, что боль прошла не сама по себе -- ее убрала я.

   Взгляд пострадавшего прояснился, он встряхнулся, словно сбрасывая с себя остатки неприятных ощущений, потом повернулся к своему приятелю:

   -- М-м-м... Знаешь, на твоем месте я бы не стал настаивать. Она сильный маг-менталист, -- разговор теперь велся так, словно я при нем не присутствовала.

   -- Испугался, что ли? -- презрительно скривил губы второй.

   -- Проявил разумную осторожность. И тебе советую.

   Второй только вскинул голову, выражая свое отношение к осторожности. Не внял.

   Еще двое эльфов из той же компании стояли чуть поодаль и молча наблюдали за беседой, не принимая в ней участия. Кроме них, было еще несколько слушателей, внимание которых привлекло наше столкновение, -- парочка праздных пассажиров и помощник капитана, явно готовый вмешаться, если конфликт зайдет слишком далеко. Вот только на чьей стороне он выступил бы?

   Не дожидаясь, пока эльфы решат вопросы осторожности и презрения к опасности, я поспешила покинуть компанию и, прежде чем остроухие господа снова обратили на меня свое внимание, скрылась в каюте.

   Лерех еще не адаптировался к качке, общаться мне было не с кем, поэтому я немного почитала и вскоре завалилась спать. Впрочем, долго наслаждаться сном мне той ночью не довелось -- разбудил меня стук в дверь каюты.

   -- Кто там? -- нарочито сонным голосом спросила я.

   Вообще-то просыпаюсь я мгновенно, но никогда не повредит продемонстрировать, что ты в менее адекватном состоянии, чем на самом деле.

   -- Госпожа целительница, нужна ваша помощь, -- послышалось из-за двери.

   Я поднялась, накинула рубаху, сунула ноги в штаны, прихватила кинжал, несмотря на то, что никакой опасности не почувствовала, и только после этого открыла. За дверью оказался помощник капитана.

   -- Госпожа, -- заговорил он, -- на нижнем уровне женщина рожает.

   -- Неужели на корабле нет своего целителя? -- удивилась я.

   -- Судовой лекарь сейчас у одной пассажирки с верхнего уровня, и никак не может ее оставить.

   Все ясно -- кто ж ему позволит оставить клиентку из богатых ради бедняков?..

   -- Ждите, -- ответила я.

   Сборы были недолгими -- сумка с инструментами да моя лекарская униформа, -- и я последовала за помощником капитана.

   Нижний уровень представлял собой отсеки в трюме -- даже не всегда отдельные каюты. И именно такое место оплатил бы себе Лерех, если бы я не позволила себе вмешаться. Здесь путешествовали те, кто отправился в Лиотанию в поисках лучшей доли. Возможно, у них были основания надеяться, что они смогут устроиться на эльфийском материке лучше, чем в Дерании. Почему бы и нет? В Лиотании люди были существами второго сорта, но, насколько мне было известно, нищеты они не знали, материально все жили довольно прилично. Однако не факт, что приезжим удалось бы устроиться не хуже.

   Вот и муж той женщины, к которой меня позвали, плыл к эльфам в поисках благополучия, которого не нашел в родной стране. Это был молодой мужчина с худым лицом и темными перепуганными глазами на бледном почти до синевы лице.

   -- Вы понимаете, госпожа, -- бормотал он, теребя в руках какую-то тряпицу, -- рано ей еще, почти месяц оставался... А она сегодня вот... споткнулась. Тесно же здесь... На ногах-то удержалась, а тут это... началось.

   Я просканировала женщину и осталась вполне довольна -- ребенок был жив, здоров и достаточно развит, чтобы выжить вне материнского чрева, сама женщина оказалась крепкой молодой особой. Однако первые роды могли затянуться и до самого утра.

   Так оно и случилось. С рассветом, ошалевшая от усталости, я оставила счастливому молодому папаше новорожденной дочери подробные указания, как и что делать и в каком случае обращаться ко мне, и поднялась на палубу, чтобы вдохнуть немного свежести после спертого трюмного воздуха.

   На палубе я была не одна. И как-то совсем не удивилась, что любителем ранних подъемов оказался тот самый эльф, что не внял мнению приятеля. Разумеется, он тоже меня заметил. Ухмыльнулся недобро и направился в мою сторону. Я ничего не предпринимала.

   Эльф подошел ко мне вплотную, схватил жесткими пальцами за плечо, пригвождая к месту, второй же рукой вцепился мне в подбородок, заставив поднять голову и смотреть себе в глаза.

   -- Значит, эльфы тебе не нравятся? -- мужчина скривил губы в презрительной усмешке. -- Предпочитаешь бегать по ночам на нижний уровень и ублажать этих грязных животных.

   -- К вашему сведению, -- говорить в таком положении было крайне неудобно, но я не спешила вырываться, -- на нижнем уровне я только что приняла роды у одной женщины. И там, как я заметила, путешествуют не животные, а люди, у которых просто недостаточно денег, чтобы оплатить приличную каюту. Это не делает их менее разумными существами, чем вы.

   Я не дергалась, просчитывая в уме свое дальнейшее поведение. Что я могу? Убежать? Только до следующего раза, когда мы останемся с назойливым эльфом наедине. Сопротивляться? Затевать потасовку на палубе, где любая случайность может привести к катастрофическим последствиям? А уж применять магию на корабле в открытом море -- и вовсе опасная глупость. Страшно не было, разве что неприятно. И очень не хотелось поднимать шум.

   -- Очень симпатичный ротик, но говорит ерунду, -- эльф неожиданно улыбнулся как-то снисходительно, и я вновь ощутила давление на щиты -- совсем слабенькое, похоже, на большее мой собеседник способен не был, -- поэтому сейчас ты пойдешь в мою каюту, и мы используем твой ротик по прямому назначению.

   Я даже не успела разозлиться по-настоящему. Вообще, как мне показалось, за дальнейшими событиями я наблюдала исключительно со стороны. Просто вдруг обнаружилось, что эльф больше не держит меня, я отступила на пару шагов и заговорила. Слова, которые я произнесла, не были моими:

   -- Оскорбляя целителя, ты оскорбляешь в его лице богиню, которой он служит. Будь готов принять наказание от Таниэрэ, дерзкое создание! -- эльф как-то внезапно посерел и судорожно вздохнул. -- Ты гордился тем, что родился эльфом? Ты считал, что твое происхождение ставит тебя над другими разумными? Что ж, тогда ты утратишь то, что делает тебя эльфом и отличает от людей. Раскаешься искренне -- приходи снова к человеческой целительнице. Только она одна сможет тебя исцелить. Если простит.

   Я развернулась и ушла. И лишь в каюте, уже лежа на койке, я вновь ощутила себя собой и начала осознавать, что происходило.

   -- Таниэрэ? -- робко окликнула я.

   В ответ -- ни звука, но посторонее присутствие я все-таки ощущала: богиня, воспользовавшаяся моим телом, никуда не делась. Я вздохнула, осознав, что на диалог рассчитывать нечего, отвернулась к стене и провалилась в сон.

   В этот раз меня разбудил не стук в дверь, а настоящий грохот. "Эльфы", -- мысленно отметила я. Только у них хватит наглости ломиться таким образом.

   -- Подождите! -- рявкнула я, после чего не спеша умылась, оделась и только потом соизволила открыть дверь.

   Там и впрямь оказались эльфы -- трое из той великолепной компании. Четвертым был парень, которому не повезло повстречаться со мной сегодня рано утром, и он сюда не явился.

   -- Ты! -- зашипел один из незваных гостей. -- Ты что с ним сделала?

   -- С кем? -- скроила я удивленную физиономию.

   -- Не притворяйся, -- довольно мирно заговорил тот, что накануне признал меня сильным противником, -- ты прекрасно знаешь, о чем идет речь.

   -- Если вы о вашем приятеле, который не знает слова "нет", то я с ним ничего не сделала. А если и сделала, то не я.

   -- Кто же тогда? -- ехидно осведомился эльф.

   -- Таниэрэ. За меня вступилась богиня. Ей не нравится, когда оскорбляют целителей.

   -- Послушай, девочка, -- вкрадчивым голосом ответил мой собеседник, -- я догадываюсь, что мой приятель вел себя не лучшим образом...

   Я фыркнула.

   -- И я понимаю, -- продолжил эльф, -- что ты была зла и воздала ему по заслугам, но, во-первых, наказала ты его чрезмерно, а во-вторых... зачем же приплетать сюда богиню? Неужели ты думаешь, что тебе кто-то поверит?

   -- Неужели вы думаете, что меня волнует, верите вы мне или нет?

   -- А ты понимаешь, что тебя сейчас возьмут под стражу и передадут с рук на руки властям Лиотании, как только корабль причалит?

   -- С чего бы это? -- делано изумилась я. -- Неужели среди вас не найдется достаточно сильного мага, чтобы осмотреть вашего друга и убедиться, что на нем ни малейшего следа воздействия человеческой магии? Уверена, что такой имеется. А если ему не хочется утруждать себя сканированием, то пусть будет готов к тому, что клан Льерэ, членом которого я являюсь, это дело так не оставит.

   Клан Льерэ, как я успела выяснить, был одним из самых влиятельных на эльфийском континенте, так что его упоминание произвело должное впечатление: эльфы сразу как-то подобрались и начали нерешительно переглядываться .

   -- Постой, -- влез в разговор тот, что до сих пор помалкивал, -- ты та самая целительница, благодаря которой Эниэра смогла родить?!

   -- Гм... -- озадачилась я. -- А что, эта история приобрела широкую известность?

   -- Нет, просто Лейтиниэр -- мой кузен. Со стороны матери, -- улыбнулся эльф.

   -- Подождите меня, -- бросил тот, что угрожал мне властями. -- Я схожу к Вейстиору, проверю все-таки. Моего умения должно хватить, чтобы проверить, правда это все, или нет.

   Похоже, этот парень был у них главным. Он и выглядел чуть постарше других. Вернулся он примерно через четверть часа -- задумчивый и хмурый.

   -- Ну что? -- спросили оставшиеся двое.

   -- Это выглядит очень странно, -- заявил тот, -- словно отмирает сфера жизни. При этом он дышит, двигается, говорит, только испуган до крайности. Утверждает, что ему трудно дышать, но никаких причин для этого я не вижу -- на физическом и энергетическом уровне все нормально. В любом случае, никакая человеческая магия не способна на такое воздействие. Как и эльфийская.

   -- Что ж, богиня сказала, он лишится того, что отличает его от людей. И она явно имела в виду не уши, -- объяснила я эльфам.

   -- А еще она что-нибудь сказала? -- с надеждой спросил кузен Лейтиниэра.

   -- Разве ваш приятель не рассказал вам обо всем? -- удивилась я.

   -- Нет, -- ответил старший, -- стоит начать его спрашивать, как он сжимается весь и только твердит: "Это она... это все она".

   -- И вы подумали, что "она" -- это я? -- криво ухмыльнулась я.

   -- А что мы еще могли подумать?!

   -- В общем, богиня поставила условие: искреннее раскаяние. Только тогда я смогу его вылечить.

   -- Тяжелый случай, -- скривился эльф.

   Он оказался прав -- ни страх, ни чувство собственной беспомощности не заставили Вейстиора раскаяться. Он мучился в своей каюте -- я видела это по мрачным лицам его друзей, -- но так и не пришел ко мне за исцелением. Единственное, что я могла сделать: объяснить его друзьям, как найти меня в Лиотании, если он передумает.

Глава 3

   Порт эльфийского материка, в который мы прибыли, не был городом, активная жизнь здесь ограничивалась территорией, непосредственно прилегающей к причалам -- несколько складских помещений, служебные здания, мельтешащие фигурки людей. Именно тут виделась особенно отчетливо разница между людьми и эльфами -- не в магии дело, не в долгожительстве и не в форме ушей. А в движениях -- суетливые, порой бестолковые, сопряженные с видимым, иной раз нарочитым усилием, у первых и размеренные, плавные, легкие -- у вторых. И связано это было отнюдь не с тем, что люди здесь трудились, а эльфы были привилегированными пассажирами. Почему-то эльфы умудрялись поднимать тяжеленный багаж так, словно он был легче пера, а состоятельные гости из людей метались бестолково в ожидании носильщиков, жестикулировали, говорили как-то особенно громко, то ли пряча за всем этим свое волнение, то ли надеясь, что все эти бессмысленные телодвижения могут способствовать скорейшему улаживанию дел.

   Мы с Лерехом спустились на причал. За семь дней морского путешествия он свыкся с качкой и даже начал получать удовольствие от плавания, но все же был несказанно рад ступить наконец на твердую землю. Краем глаза я заметила, как сходит по трапу компания эльфов, поддерживая под руки своего пострадавшего товарища. Потом от компании отделилась тонкая фигура и двинулась в нашу сторону.

   -- Я с вами, -- улыбнулся чуть смущенно кузен Лейтиниэра, -- они там без меня справятся. Вы ведь в клан? Я думаю, Лейт обрадуется, если я тоже появлюсь, мы давно не виделись.

   -- Не возражаю, -- улыбнулась ему в ответ.

   Лерех только кивнул, но посматривал на парня с подозрением. О том, что произошло между мной и эльфами на корабле, я ему не говорила, но он был достаточно наблюдателен, чтобы заметить некоторое напряжение, с каким посматривали на меня остроухие.

   -- Меня, кстати, Делевиэр зовут, -- представился наш новый спутник, -- А ваши имена я знаю: Лариса и... Лерех, да? Я ведь правильно угадал -- вы тот самый студент-целитель, который тоже принимал участие в операции?

   -- Правильно, -- нехотя откликнулся Лерех.

   -- Лариса, скажите, а что ждет Вейстиора, если он... не раскается?

   -- У меня не было возможности его осмотреть, но я так поняла, что речь идет об отмирании магической сферы? -- эльф молча кивнул. -- В таком случае, тут есть два варианта развития. В первом он привыкает к своему новому существованию: он больше не будет способен к использованию чистой магии, утратит чувствительность к жизни мира... Ну и его собственная жизнь окажется не столь долгой, как хотелось бы. Будет стареть медленнее человека, но... неотвратимо. Во втором варианте, в силу внутреннего протеста, изменения, происходящие на магическом уровне, будут восприняты сознанием как смертельная болезнь. С соответствующим исходом.

   -- М-да, печально, -- отозвался Делевиэр.

   -- Печальнее всего, что у меня тем меньше шансов ему помочь, чем дольше он тянет. Я не не богиня, не могу с нуля создать то, чего нет. Разве что сама Таниэрэ опять вмешается.

   Не без удивления я обнаружила, что люди здесь занимаются не одной лишь черной работой -- среди портовых служащих среднего звена тоже было полно людей, эльфы осуществляли только общее руководство. На таможне Делевиэр взял все в свои изящные руки, поэтому прошли мы быстро и без проволочек. Покидая порт, я не без сочувствия оглядывалась на людей-попутчиков, которых, похоже, собирались мариновать еще долго.

   В портальном зале нас ожидал сияющий счастливой улыбкой Лейтиниэр:

   -- Лари, Лерех, как прекрасно! Делевиэр, и ты здесь!

   Уходили мы порталами -- сначала стационарным до столицы, потом Лейтиниэр и Делевиэр доставили нас непосредственно в имение.

   Эниэра выскочила нам навстречу -- все такая же тонкая, гибкая, изящная. Роды нисколько не нарушили совершенство ее форм. Впрочем, у эльфов, кажется, всегда так. Но в то же время счастливое материнство добавило эльфийке очарования -- особым румянцем, сияющим блеском глаз, даже некоторой небрежностью прически. Хозяйка без всяких предисловий утащила меня в детскую, предоставив мужчин самим себе.

   Младенцы были... как младенцы. Гладенькие, с бархатными щечками, белокурыми кудряшками и беззубыми улыбками. А я чувствовала себя крайне неловко, потому что имела весьма смутное представление о том, как с ними обращаться. Нет, я умела и перепеленать, и помыть при необходимости, но вот это особое мурлыканье... и эти нежные прикосновения... и полные восторга взгляды -- все это было мне пока непонятно.

   Вспомнилась последняя ночь перед моим отъездом... Кажется, я тогда кому-то троих детей наобещала. Теперь я смотрела на чужих малышей и начинала осознавать, что... да, мне это надо! И улыбочки, и сюсюканье, и слюнявые мордашки...

   Мысли о детях всколыхнули в душе и некоторое беспокойство -- о тех, что остались дома. Во время плавания я не могла связываться с домом -- большая вода препятствует работе почтовых артефактов, зато теперь я обнаружила в шкатулке целых три коротких послания от домашних (с уверениями, что у них все в порядке) и записку от Лэйриша с одной-единственной фразой: "Уже скучаю". Детям я отписалась сразу, тоже очень коротко: сообщила, что добралась до дома Лейтиниэра и Эниэры. И почти тут же получила от них ответ: "Ура!" Похоже было, что кто-то дежурил все время около шкатулки, дожидаясь моего послания. Лэйришу я решила написать чуть позже. Не хотелось отделываться от любимого короткими фразами.

   После обеда Лейтиниэр вызвался показать нам окрестности. Лерех отговорился усталостью -- слишком много впечатлений, а я пошла.

   Имение располагалось в окружении лесов... Да вся Лиотания была сплошными лесами, города занимали очень маленькую площадь, и там работали, но не жили, если была такая возможность. Природа поражала буйством красок... и вообще буйством растительной жизни -- как в земных тропиках. Только здесь не было так невыносимо жарко и душно. Зато всё цвело, благоухало, зелень заполняла каждый миллиметр свободного пространства, норовя отхватить и то, что эльфы почитали своим, -- дорожки, стены и окна домов, скамейки. Правда, хозяевам удавалось как-то договориться с местной флорой: побеседовать, к примеру, с каким-нибудь особо нахальным вьюнком -- и он уступит место на скамейке. Честно говоря, в окружении этой почти разумной растительности я чувствовала себя несколько неуютно, словно чужачка под пристальными взглядами бдительных охранников. Собственно, так оно на самом деле и было: растения не только украшали, но и охраняли владения эльфов.

   У тейордов, которые тоже жили в согласии с природой, отношения с ней все же складывались совсем другие. Да и сам растительный мир был иным -- куда менее активным и агрессивным. Их разнотравные луга, густые лиственные кроны и мощные стволы деревьев напоминали не тропики, а скорее среднеевропейскую природу, освобожденную от индустриальных оков.

   Вечером мы с Лейтиниэром расположились с легким вином и фруктами на веранде и вели спокойную беседу ни о чем. Солнце уже садилось, когда хозяин перешел к тому, ради чего, собственно, и пригласил меня сюда.

   -- В письме я объяснил тебе, что желателен обряд, чтобы в глазах любого эльфа ты была полноправным членом клана. И я готов провести этот обряд завтра утром, только... -- эльф мялся и выглядел смущенным.

   -- Какие-то сомнения? -- подтолкнула я его.

   -- В общем-то да... Дело в том, что принятие в члены клана взрослой женщины -- крайне редкое явление. Обычно мужья приводят жен, но они входят в клан через брачный обряд, и другого не нужно... И я боюсь, что тебе это не очень понравится, но... во время обряда тебе придется полностью обнажиться в моем присутствии. Я знаю, что люди обычно стесняются своего тела и...

   -- Меня это нисколько не смутит, -- поспешила я успокоить эльфа, -- мне неприятно было бы обнажаться перед врагом -- это добавляет уязвимости, но перед тем, кому я доверяю, я готова предстать без одежды.

   -- Доверяешь, значит? -- обрадовался Лейтиниэр. -- Это хорошо. Это самое важное при обряде.

   -- Расскажи мне о самом обряде, -- попросила я главу клана.

   -- Тут все просто, -- улыбнулся эльф, -- обряд должен проходить на рассвете. Я нанесу на твое тело особые узоры, которые будут защитой и одновременно опознавательным знаком, затем ты окунешься в клановый источник -- для завершения обряда. И не волнуйся: узоры перестанут быть видимыми уже к вечеру.

   -- Они будут невидимыми, но на самом деле останутся на моей коже? -- уточнила я.

   -- Не совсем на коже, -- пояснил Лейтиниэр, -- они перейдут на магический уровень.

   -- Вот об этом поподробнее, пожалуйста, -- попросила я.

   -- Что именно тебя интересует?

   -- Гм... Дело в том, что я не совсем человек.

   -- Как это? -- изумился хозяин дома.

   -- Видишь ли, я попала в это тело из другого мира. И хотя мир, где я появилась на свет, это мир исключительно людей, по рождению я не человек, а тейорд.

   -- Я думал, тейорды -- это сказки!

   -- До недавнего времени я вообще ничего о них не слышала. Мой отец умер раньше, чем успел раскрыть мне тайну своего происхождения.... А потом погибла и я -- в своем мире. И попала сюда, в чужое человеческое тело, которое... пришлось приспосабливать под себя. Правда, тогда я еще думала, что и была изначально человеком. А потом на пути мне встретились саа-тши. Я получила в свои жилы немножко их крови -- крови правящего рода -- и таким образом стала им чуть-чуть родственницей. Этим ли объясняется, что мое человеческое тело заполучило сферу жизни в зачаточном состоянии, или нечеловеческим происхождением моего сознания, однако это произошло. Потом нас с сестрой нашли родственники-тейорды, а когда я прошлой зимой сильно пострадала от нападения, мой дед забрал меня в свой мир, и там целители, как мне объяснили, придали развитию сферы жизни определенный вектор и ускорили его. Так что я теперь магическое существо. Между мирами я ходить не могу, но в остальном...

   В остальном я действительно почувствовала изменения. Особенно остро я ощутила их на Айиоро -- в единении с миром, в способности по-новому воспринимать и оценивать происходящее. Это срабатывало не всегда, но я относила подобное непостоянство проявлений к своей... ну, скажем, недоразвитости как магического существа. И к тому, что я приняла это состояние, будучи уже взрослой, а не привыкла с детства жить и мыслить по-другому.

   -- Лари, но... Я, конечно, потрясен твоей историей... Однако причем тут обряд?

   -- Все очень просто: я не уверена, что эльфийская магия не затронет мои собственные недоразвитые магические структуры, не внесет в них какие-либо изменения. Ведь, насколько я поняла, обычно обряд проводят с эльфами, реже -- с людьми, которые не имеют собственной сферы жизни.

   -- Ты права, но эта магия не затрагивает сферу жизни магического существа. Когда я принял решение о тебе, мне пришлось перечитать множество книг, чтобы убедиться, что я не совершу ничего ошибочного или противозаконного. В том числе мне попался один древний трактат, в котором вскользь упоминалось принятие в род других магических существ. Я, признаться, тогда изумился -- о каких существах может идти речь, но ответов на свои вопросы не нашел. И вот теперь появляешься ты -- и я понимаю, что в нашем мире могут оказаться другие разумные со сферой жизни, кроме эльфов. В тебе вот сразу две расы нашли отражение. Что ж, будет третья. Уверяю тебя, они не вступят в противоречие друг с другом. Как я уже заметил, обряд не затрагивает ни глубинных слоев твоего существования, ни сферу жизни.

   -- Ты меня успокоил, -- улыбнулась я эльфу.

   На самом деле, я нисколько не успокоилась. Все-таки, чтобы решиться на такой шаг, надо владеть большим объемом информации, чем у меня имелся. Однако хозяину я ничего этого говорить не стала. Мы условились, что меня разбудят за час-полтора до рассвета и проводят в зал источника.

   Как только за моей спиной закрылась дверь предоставленных мне покоев, я, не раздумывая долго, вызвала деда. В свое время он мне тоже сделал кулон для связи, только не на крови, как у Наташки, а на родственной магии. Поэтому у меня были варианты, что вкладывать в вызов. В зависимости от выбора спектра, я могла позвать на помощь с предупреждением, что рядом со мной может быть опасно, или просто пригласить деда на беседу: мол, не срочно, но нужен совет. Именно такой формой я и воспользовалась на этот раз. Гилеари появился не сразу, а минут через пятнадцать.

   -- Ну, что скажешь, внучка?

   Я не стала тратить время на многословные объяснения ситуации и собственных сомнений, а просто открыла ему свое сознание и только после этого ответила вопросом на вопрос:

   -- А что скажешь ты? -- и ухмыльнулась.

   -- Гм... Эльфы, значит. А что, это может быть тебе полезно! -- воодушевился дед.

   -- Не может быть, а точно будет, раз уж меня занесло на эльфийский материк. Здесь для человеческой женщины клановая защита -- настоящее спасение. Главное, чтобы она не несла с собой никаких побочных эффектов -- учитывая, что я все-таки не совсем человек.

   -- Не волнуйся, дорогая, -- успокоил меня Гилеари, -- твой эльф совершенно прав, на сферу жизни это никак повлиять не должно. Объясни ему только, как настроить защиту, чтобы она была послушна тебе, твоему эмоциональному состоянию и разуму. Ну и пусть присматривает за тобой... после...

   В итоге остаток вечера -- до самой глубокой ночи -- мы с дедом потратили на рисование всяческих схем. Чтобы донести до эльфа какие-нибудь идеи, мне требовалось сначала вникнуть в них самой, а знаний в подобных областях магии мне явно не хватало.

   Стоит ли говорить, что поутру я чувствовала себя не слишком бодрой?

Глава 4

   Ладно бы это было действительно утро, но встать до рассвета после практически бессонной ночи -- сомнительное удовольствие. А ведь еще пришлось объяснять эльфу дедовы выкладки!

   Лейтиниэр, надо отдать ему должное, отнесся к идеям с большим вниманием, а главное -- улавливал суть на ходу. Только вздохнул лишний раз, представляя, вероятно, как будет приспосабливать уже известное и заученное к новому и чуждому.

   В Зале Источника было пусто и тихо, так что каждый шаг отдавался гулким эхом. И темно. Вернее, мрачновато, но по мере того как мы приближались к центру, разгорался свет, источник которого мне определить не удалось -- казалось, он лился отовсюду.

   -- Раздевайся, -- бросил мне Лейтиниэр.

   Он уже погрузился в себя, готовясь к обряду, и говорил коротко, отрывисто, не отвлекаясь на внешнее.

   Я начала сбрасывать одежду и неожиданно почувствовала себя неловко. Удивительно -- я была о себе лучшего мнения. Или наоборот -- худшего? Запутавшись в определении собственного состояния, я забыла о стеснительности и в несколько мгновений разделась донага.

   -- Готова, -- тихонько сообщила эльфу.

   -- Не только одежду, -- пояснил он, мельком глянув на меня, -- все щиты, в том числе и ментальные. Ты должна полностью открыться.

   -- М-да? -- с сомнением пробормотала я.

   -- Ты жы говорила, что доверяешь мне, -- укорил меня эльф.

   Я вздохнула и покорилась. Без щитов я почувствовала себя куда более раздетой, чем без одежды. Сразу как-то стало заметно, что пол в зале ледяной, и холод пополз от ступней наверх, пробирая до дрожи.

   Первое прикосновение к спине между лопаток было почти невесомым -- похоже, эльф расписывал меня узорами, используя кисть. Рука эльфа уверенно порхала -- заметно было, что он опытный рисовальщик... Ну да, ювелир же. Художник.

   Ювелирно-художественная роспись расползалась по моей коже диковинными побегами. Иногда мастер прерывался на несколько мгновений, потом вдруг дотрагивался до какого-либо завитка узора не кистью, а пальцем, словно точку ставил, какой-то промежуточный итог, и продолжал свой труд.

   Вот только прикосновения этих тонких пальцев будили во мне совсем не родственные чувства, которые полагалось бы испытывать к старшему в клане. Тело откликалось на прикосновение мужчины -- без щитов у меня не было никакого иммунитета против эльфийского очарования, и неважно, каким образом эльф вторгался в мое пространство -- взглядом или касанием.

   В какой-то момент я уже просто не могла бороться с желанием, мысли путались, я дышала судорожно, пытаясь справиться с телом, но чувствовала, что власть над ним ускользает от меня, еще чуть-чуть -- и я просто наброшусь на этого эльфа.

   -- Тш-ш-ш, тихо, -- зашептал вдруг Лейтиниэр, а потом положил пальцы мне на виски -- и желание отступило.

   Зато я опять почувствовала жгучий холод, который исходил от каменных плит пола, и всё переминалась с ноги на ногу, не решаясь двигаться активнее, чтобы не сбить руку художника. Время, казалось, почти не двигалось. Я ловила себя на мысли, что где-то за стенами этого зала идет жизнь -- просыпается эльфийский дом, хлопочет в детской красавица Эниэра, продрал глаза Лерех, не выбиравшийся из выделенной ему комнаты со вчерашнего обеда... Неприкаянно слоняется по коридорам Делевиэр, мучимый раздумьями о судьбе своего приятеля.

   Когда эльф наконец нанес на мое тело последний штрих и отступил на шаг, любуясь результатом, я даже не поверила, что эта мука позади.

   Лейтиниэр молча указал мне рукой на источник. Я поняла: перешагнула через бортик и погрузилась в мерцающую разноцветными искорками воду. В этот момент мысли о внешнем мире перестали меня волновать. Как и сам мир. Да был ли он вообще? Существовало ли что-нибудь за пределами этого мерцания, этих волн, ласкающих тело? Не было и времени... да и меня самой не было тоже...

   -- Лари! Лариса! -- голос старшего брата извлек меня из небытия.

   Брата? Старшего?.. Как странно. Где-то внутри я знала, что -- да, брат есть. Не просто старший, а глава клана. Но сознание упрямо отказывалось принимать эту мысль.

   Я открыла глаза и обнаружила себя все еще расслабленно лежащей на водной поверхности. Рядом, по колено в воде, стоял Лейтиниэр с большим полотенцем в руках и посматривал на меня снисходительно-насмешливо.

   -- Ну тебя и унесло! -- подивился он.

   -- Куда? -- опешила я.

   -- А не знаю, тебе виднее, где ты есть, когда тебя нет.

   -- Ты знаешь, похоже, что когда меня нет, то меня нет нигде. Потому что я ничего не помню.

   -- Ну и ладно, -- усмехнулся брат, -- вылезай. Пора.

   Оказывается, это здорово -- иметь заботливого старшего брата. Лейтиниэр помог мне выбраться из воды, сам тщательно обтер полотенцем -- при этом его прикосновения больше не вызывали у меня никакой "неправильной" реакции. Был мужчина -- стал брат.

   Поймав себя на этой мысли, я опасливо покосилась на эльфа -- щиты-то еще не восстановила, и мои мысли были как на ладони. Лейтиниэр ухмыльнулся и подмигнул. Я чуточку смутилась, но только самую малость -- мне было необыкновенно хорошо.

   -- Сколько времени сейчас?

   -- Почти полдень.

   -- Ты так долго меня разрисовывал?

   -- Разрисовывал я тебя всего полтора часа, не больше. Все остальное время ты провела в источнике.

   -- Чудеса... -- пробормотала я.

   И сам эльф как будто изменился за время моего "отсутствия" -- на место изящного красавца явился молодой мужчина с лукавым взглядом. Несомненно, привлекательный, но отнюдь не с идеальными чертами. "Взгляд изнутри, -- подумала я, -- для своих".

   А вот Эниэра оставалась по-прежнему божественно прекрасной. Получается, я ее и раньше видела такой, какой она и была. Зато Делевиэр стал как будто чуть-чуть ниже ростом. И прическа больше не была безупречной -- волосинка к волосинке, -- а слегка колебалась под легким ветерком. Почему-то возникла мысль, что другие знакомые эльфы -- не родственники -- будут выглядеть в моих глазах по-прежнему неотразимыми красавцами. И значит, у эльфов была особая магия, которая позволяла им выглядеть привлекательнее для противоположного пола, возможно, неосознанная.

   -- Вы ведь не делаете это специально? -- уточнила я у Лейтиниэра, изложив ему свои мыслишки. -- Ну, иллюзии там какие-нибудь, позволяющие быть красивее?

   -- Нет, -- помотал головой братец, -- ты знаешь, до сих пор я даже не задумывался о том, что с нами такое происходит. Это точно не могут быть какие-то особенности твоего личного восприятия?

   -- Не думаю, -- ответила я, -- уж больно внезапны перемены. Вот если бы я постепенно к вам привыкала, тогда -- да. Можно было бы допустить. Разве что магия обряда и источника подействовала таким образом именно на меня.

   По этому поводу у меня оставался только один вопрос: а супруги, становясь членами одного клана, тоже начинают видеть в своем избраннике недостатки, которых раньше не замечали? Этот вопрос я задала Эниэре. Та рассмеялась:

   -- Если есть в паре истинная любовь, то они с самого начала видят друг друга настоящими, без прикрас, если нет -- то случаются и разочарования.

   -- Ого! -- удивилась я. -- Ты об этой магии, оказывается, знаешь куда больше, чем твой супруг.

   -- Ну... -- смутилась эльфийка. -- Меня ведь учили таким вещам в храме. Вообще всему, что связано с любовью -- неважно, телесной или возвышенной.

   Разговор об истинной любви растревожил мою совесть: я ведь хотела написать отдельное письмо Лэйришу, еще вчера хотела, но отвлеклась на визит деда, а потом и вовсе не до того было. Поэтому я извинилась перед Эниэрой и ушла в свою комнату.

   В письме рассказывала обо всем, что приходило на ум: и о путешествии на корабле, и о столкновении с Вейстиором, и об обряде, и о своем новом взгляде на эльфов. Потом свернула листки, надписала имя получателя и кинула сверток в шкатулку. И почти тут же пришел сигнал обратной связи. Я приподняла крышку и увидела еще одну короткую записку: "Спасибо за письмо, милая. Сейчас прочитаю и отвечу". Это что же, получается, он все это время сидел у меня в гостиной и неусыпно бдел над почтовым артефактом?! В школе сейчас, конечно, выходные, но... Я схватилась за перо и черкнула: "Ох, ты ждал... Прости, что не сразу написала".

   Остаток дня я провела в комнате за перепиской с Лэйришем. Несколько раз заглядывал новоявленный брат, заходила Эниэра поболтать, но ей не удалось полностью завладеть моим вниманием -- я то и дело поглядывала на шкатулку, ожидая очередного сигнала. Сунул нос Лерех, но старый друг с первого взгляда понял, что дело безнадежное, и убрался восвояси.

   Я вернулась в действительность на следующее утро. У нас с Лерехом оставалось еще три дня до начала практики, и провести мы их хотели с толком. Коллега спелся с Делевиэром на почве общего пристрастия к алхимии и упорхнул вместе с новым приятелем в имение его родителей, где имелась хорошо оборудованная лаборатория и ждали несколько не опробованных рецептов. А я заново знакомилась с окрестностями.

   Оказалось, это два разных мира -- до принятия в клан и после. Теперь, прогуливаясь по саду, я не чувствовала чуждого, напряженного внимания к своей персоне. Особым радушием растения-охранники ко мне не прониклись, но и агрессии не проявляли, даже если я гуляла одна. Но чаще всего мне составляла компанию Эниэра: она создавала из живой растительности что-то вроде манежика для малышей, близнецы развлекались, а мы болтали.

   В прошлую нашу встречу, когда Эниэра с мужем были охвачены тревожным ожиданием, а я занята учебой, у нас не получилось толком пообщаться, как-то не до праздной болтовни было. А теперь я неожиданно для себя обрела подругу в лице эльфийки -- не благодарную пациентку, а именно подружку-приятельницу, с которой можно поговорить на любые темы, обратиться к ней с трудностями и сомнениями, поделиться новостями. И я с удивлением осознала, что прежде у меня подруг не было -- даже в моей земной жизни. Были коллеги по работе, были те, с кем жизнь сводила в разных обстоятельствах, но я никогда ни с кем не откровенничала без необходимости, а дружила как-то больше с мужиками.

   Оказалось, это очень даже здорово -- иметь такую подругу. И если в наших отношениях в Ниревии я была старшей, ведущей... Оно и понятно -- там она зависела от моего целительского искусства и от моего гостеприимства в значительной степени... то теперь старшей была Эниэра: она много рассказывала мне о лиотанийском обществе, о сложных иерархических взаимоотношениях внутри него, о законах, регулирующих существование людей в эльфийском государстве... Я в свое время расспрашивала на эти темы Ритэниора, но он, похоже, не знал и десятой доли того, о чем мне за пару дней поведала Эниэра. Хотя, возможно, о некоторых вещах парень просто пока не задумывался в силу своего юного возраста.

   Деликатно и совершенно не обидно Эниэра дала мне несколько советов по уходу за собственным телом -- эльфийки в этом деле большие мастерицы. А по поводу моих волос, которые так и не отросли толком после зимнего жертвоприношения, она высказалась весьма категорично:

   -- С этим надо что-то делать! Ты ведь красивая очень... а волосы твои -- просто чудо, не каждая эльфийка может такими похвастаться... Но такие короткие! -- Эниэра огорченно вздохнула.

   Красивой я себя никогда не считала -- ни в той жизни, ни в этой. Симпатичная -- это да. И фигурка тоже ничего... без излишеств. Хотя я признавала, что похорошела за прошедшие годы и уже ничуть не напоминала того гадкого утенка, который отразился в зеркале гардеробной пять с лишним лет назад. А волосы -- да, уже тогда были главным и, пожалуй, единственным украшением. В общем, хитрое зелье для ухода за волосами, собственноручно изготовленное моей новоявленной родственницей и подругой, я приняла с благодарностью.

   Как выяснилось, она вообще увлекалась этим -- составлением всяких кремов, бальзамов, притираний. Не ради дохода: свои составы она обычно раздаривала знакомым дамам. Мне тоже кое-что перепало, так что имение я покидала с несколько возросшим количеством багажа.

   Впрочем, до этого был еще прием. Его Лейтиниэр назначил на последний вечер перед нашим отъездом. Так что тут Лэйриш оказался прав -- платье все-таки пригодилось.

   Гости начали съезжаться буквально за четверть часа до назначенного времени. Мы с Эниэрой, дежурно улыбаясь, встречали близкую и дальнюю родню при входе. Потом я отпустила эльфийку к детям, а сама осталась -- поскольку прием давался в мою честь, приветствовать прибывающих тоже полагалось мне. Правда, рядом все время стоял мой новый брат и почти беззвучно подсказывал, кому и что я должна была говорить, как смотреть и двигаться.

   В целом было терпимо. Разумеется, далеко не все обрадовались появлению новой родственницы, да еще из людей. Но этого следовало ожидать...

Глава 5

   Ведущий целитель леотанийской лечебницы произвел на меня благоприятное впечатление. Наверно, потому что в его взгляде не было свойственного эльфам высокомерного презрения к людям, как к низшим существам. Он сразу увидел в нас коллег -- пусть менее опытных, пусть с ограниченными возможностями, но коллег.

   -- Летравиор-Соэно, -- представился эльф.

   -- О, -- улыбнулась я, -- мне приходилось сталкиваться с одним из Соэно. Мастер Ищущий Истину Берениор как-то посетил Лербин по одному делу, к которому я тоже имела косвенное отношение.

   -- Дальняя родня, -- подтвердил целитель. -- Сначала мы с вами пройдемся по лечебнице, я вам тут все покажу -- сейчас как раз время обхода, -- а потом поговорим в моем кабинете и составим приблизительный план практики. После чего я передам вас моему помощнику, и он проводит вас к выделенным вам апартаментам. Устроит?

   -- Разумеется! -- мы с Лерехом дружно кивнули.

   Экскурсию по лечебнице целитель начал с крыла, которое занимали эльфы. Вообще-то остроухие предпочитали болеть и лечиться дома, у клановых целителей. В лечебницу попадали преимущественно те, у кого не было родных -- извергнутые из кланов или просто одинокие, такое тоже случалось. Были еще такие пациенты, с заболеванием которых не могли справиться домашние целители -- обычно такое случалось при серьезных повреждениях магической оболочки.

   Условия здесь были созданы самые комфортные для эльфов -- много света и воздуха, повсюду растения, отдельные просторные комнаты, которые язык не поворачивался называть больничными палатами.

   Лишь одно из помещений, которые мы посетили, было затемненным -- из-за того, что у пациента было что-то со зрением. Здесь мы задержались, поскольку Летравиор довольно долго беседовал с больным, а я, воспользовавшись ситуацией, попробовала посмотреть его тонкие структуры. Повреждение я обнаружила сразу, но исправлять его, наверное, не взялась бы -- уж больно заковыристо переплелись завитки узора, так путаются нитки у неумелой вышивальщицы.

   -- Видишь? -- шепнула я Лереху, пихнув его локтем в бок.

   -- Угу... -- пробормотал парень, вглядываясь вслед за мной в сферу жизни пациента. -- Ты бы смогла?

   Я пожала плечами:

   -- Страшновато за такое браться. Если бы только другого выхода не было...

   Друг согласно кивнул.

   -- Что это с ним такое случилось? -- спросила я ведущего целителя, когда мы покинули палату.

   -- Результат неудачного магического эксперимента.

   -- Будете его оперировать?

   -- Пока не решаемся, -- признался Летравиор, -- пытаемся воздействовать на магическую оболочку другими методами, стимулируя регенерацию

   -- Не выйдет, -- мотнула головой я, -- узлы сами не развяжутся.

   Целитель посмотрел на меня пристально, хмыкнул, но ничего не сказал.

   Обход эльфийского отделения занял примерно два часа. Пациентов было немного, но Летравиор каждому старался уделить время, сказать хоть пару слов, утешить, ободрить.

   После этого мы перешли к людям. Здесь оказалось все попроще: встречались и отдельные палаты, но большая часть была приспособлена для пребывания двух или даже больше пациентов. И людей больных было больше. Но в целом впечатление оставалось благоприятным. Да, людям не нужны эльфийские просторы, их вполне удовлетворяют помещения поменьше, и многие не возражают против общества себе подобных.

   По-настоящему удивило и обрадовало меня открытие, что целитель и людям уделял внимания не меньше, чем эльфам -- он и в этом отделении каждому улыбнулся, с каждым поговорил, отвечая подробно на все вопросы. Вопросов люди тоже задавали много и, в отличие от эльфов, зачастую не по делу, но целитель не раздражался, отвечал терпеливо и подробно.

   Лерех, когда мы попали к людям, оживился: здесь он чувствовал себя значительно увереннее. Эльфу он мог поставить диагноз, даже если заболевание магического характера, людей же мог лечить. Там он был наблюдателем и, возможно, немножко подмастерьем, здесь -- целителем. Пока я озиралась и присматривалась, пытаясь оценить обстановку в целом, тонкости отношений, продуманность оборудования и ухода, коллега неотступно следовал за ведущим целителем, внимательно прислушиваясь к беседам, украдкой поглядывая на пациентов, примеряясь, прикидывая что-то для себя. Складывалось впечатление, что он оценивает будущее поле деятельности. Впрочем, скорее всего, так оно и было.

   В итоге, в человеческом отделении мы провели куда больше времени, чем в эльфийском, и когда закончили, время было уже обеденное. Поэтому Летравиор -- не иначе как услышал бурчание наших недовольных желудков -- порекомендовал нам ресторанчик неподалеку от лечебницы и предложил встретиться в его кабинете часа через полтора.

   В ресторане среди бела дня царил уютный полумрак, и сразу становилось ясно, что заведение принадлежит людям -- эльфы так не строят. Однако среди посетителей было немало остроухих, что неоспоримо свидетельствовало о приоритете потребностей тела перед потребностями духа: кормили в ресторане не просто хорошо, а великолепно. Но дорого. Лерех порывался заплатить за себя сам, я шипела на него, но понимала, что переспорить не удастся. А значит, на будущее придется подыскать что-нибудь подешевле или готовить самим, если в предоставленном нам жилье будет такая возможность, иначе мой друг пойдет по миру.

   В кабинет ведущего целителя мы явились, как и было оговорено, полтора часа спустя. Летравиор уже ждал нас.

   -- Как впечатления? -- улыбнулся эльф.

   Лерех оглянулся на меня, предоставляя мне слово.

   -- Самые лучшие! -- бодро отрапортовала я. -- лечебница в прекрасном состоянии, отношение к пациентам -- не придраться. Конечно, о собственно лечении пока говорить рано -- мы слишком мало видели. Приятно удивило ваше внимание к пациентам-людям... До сих пор у меня складывалось впечатление, что эльфы людей даже не всегда разумными существами считают, в лучшем случае относятся как к низшим, до общения с которыми не снисходят. И вдруг -- такое.

   -- Вы знаете, -- Летравиор хмуро глянул на меня, -- я в первую очередь целитель и только потом -- эльф. У меня нет никакого права считать одних пациентов лучше и относиться к ним внимательнее, чем к другим. Больные бывают капризные и покладистые, со сложными или более простыми заболеваниями, но нет больных высших и низших. Лекарь не может позволить себе такого разделения, иначе он утратит благословение Таниэрэ. И потом... я практикую уже не одно десятилетие, и не устаю изумляться тому, какие сильные характеры встречаются среди людей. Люди вообще терпеливее и смиреннее принимают невзгоды и болезни, легче переносят боль и беспомощность, не сдаются, даже когда положение кажется безнадежным. Неужели, наблюдая таких пациентов, я могу хуже относиться к ним только потому, что они люди?

   -- Спасибо, -- искренне поблагодарила я.

   -- За что? -- удивился эльф.

   -- Просто за то, что вы есть -- с такими вот взглядами на жизнь.

   -- Это опыт, -- вздохнул целитель.

   Я нисколько не сомневалась, что дело не только в опыте, но и в душевных качествах, однако спорить с целителем не стала.

   -- Так что с нашей практикой? -- осторожно напомнил Лерех.

   -- Я предполагал, -- отозвался Летравиор, -- что вы будете допущены к наблюдению за операциями в эльфийской части лечебницы. Возможно, примете участие в лечении, если речь будет идти не о магических заболеваниях. Что касается человеческого отделения -- никаких ограничений, тут я вам полностью доверяю -- мне известен уровень подготовки целителей в Лербине.

   -- Гхм... -- кашлянула я. -- У меня есть некоторые возражения.

   -- Какие же? -- эльф был несколько удивлен.

   -- Практиковаться в лечении людей я могла бы и в Ниревии, ради этого не стоило плыть в такую даль. И в первую очередь меня, конечно, интересуют проблемы со сферой жизни.

   -- Лейва эс Демирад, -- почтительно и очень мягко обратился ко мне Летравиор, -- я имел честь ознакомиться с результатами ваших исследований и впечатлен ими. Мало того, принимая вас на практику, я внимательно прочитал ваше личное дело, копию которого, согласно договору, переслала мне школа. И мне известно, что вы осуществляете вмешательство в сферу жизни с помощью специально обученных животных. Однако здесь нет ваших питомцев... Как вы в таком случае предполагаете лечить эльфов?

   -- Ваши сведения... несколько устарели, -- улыбнулась я целителю. -- Есть данные, которые не отражаются в моем личном деле. В Ниревии я их не афиширую, но в данном случае не вижу смысла скрывать... Уважаемый Летравиор-Соэно, а посмотрите-ка на меня магическим зрением. На уровень тонких структур.

   -- А разве?.. -- начал было эльф, но тут же прервался и уставился на меня во все глаза.

   Я молчала, ожидая, пока он налюбуется.

   -- Этого не может быть!.. -- выдохнул наконец целитель. -- Вы не эльф, даже не полукровка, но вы и не человек... Кто вы?

   -- Все-таки в первую очередь человек, несмотря ни на что, -- ответила я, -- но одновременно немножко саа-тши и немножко тейорд.

   -- Ходячий сборник старинных сказок! -- резюмировал эльф. -- Я даже не буду спрашивать, как, откуда и почему. Мне только одно нужно знать: у вас уже есть опыт воздействия на магическую оболочку без посредничества животных?

   -- Есть, -- кивнула я, -- я три месяца стажировалась в мире тейордов и лечила разных магических существ.

   -- О! -- целитель хлопнул глазами. -- Что ж, еще один урок в копилку моего опыта: не все являются теми, кем кажутся. И за обликом обычного человека может скрываться существо волшебное... сказочное. И да, конечно, я готов допустить вас к лечению эльфов в полном объеме -- разумеется, под контролем -- моим или кого-нибудь из коллег.

   -- Разумеется, -- не стала спорить я.

   -- Ну а вы, -- эльф обратился к Лереху, -- как я понял, не имеете никаких возражений против предложенного мной варианта?

   -- Нет, -- мотнул головой Лерех, -- примерно так я и представлял себе свою практику.

   -- Вот и хорошо. Сейчас вас проводят в ваши апартаменты, -- ведущий целитель коснулся амулета связи, искусно вмонтированного в подставку на столе. -- Рейни? Зайди ко мне.

   Спустя несколько минут дверь отворилась и на пороге появился молодой эльф. Он легким поклоном поприветствовал начальство, но наше присутствие полностью проигнорировал, чем сразу мне не понравился.

   -- Вот знакомьтесь, -- Летравиор взмахнул рукой, указывая на вошедшего, -- это Рейнилиэр, мой помощник. Рейни, а это наши практиканты из Ниревии. Тебе предстоит проводить их к месту жительства и проследить, чтобы все было в порядке и их устроили как полагается.

   Мы подхватили свой багаж, который все это время ждал в кабинете ведущего целителя, распрощались с Летравиором и последовали за Рейнилиэром.

   Оказалось, к лечебнице примыкало еще одно здание -- что-то вроде гостиницы для родственников пациентов, которые не хотят надолго покидать своих близких. Нам выделили апартаменты на втором этаже. Состояли они из гостиной, спальни, ванной и небольшой кухонной ниши, под которую была выделена часть прихожей. Меня устроило почти все -- лишь за одним небольшим исключением: в дверях не было замка. В жилище Лереха был, а меня обделили. О чем я и сообщила нашему сопровождающему.

   -- Зачем это? -- неискренне удивился он.

   -- Вообще-то в нашем договоре речь идет о неприкосновенности предоставляемого жилья. И каким образом вы собираетесь обеспечить неприкосновенность, если двери не запираются?

   -- У нас тут не воруют! -- возмутился эльф.

   -- А я и не утверждаю ничего подобного, -- ухмыльнулась я, -- просто многие эльфы почему-то убеждены, что человеческие девушки предназначены для того, чтобы удовлетворять их мужские потребности, и не имеют права скрываться за закрытыми дверьми от претендентов на пользование телом.

   -- А разве это не так? -- скривился в ехидной улыбке Рейнилиэр.

   -- Вы сейчас допустили три непростительные ошибки, -- я одарила эльфа змеиной улыбкой, -- во-первых, показали, что не находите нужным считаться с мнением вашего непосредственного начальства... А я, между прочим, не премину нажаловаться. Во-вторых, оскорбили целительницу и рискуете нарваться на гнев богини. А в третьих, позволили себе усомниться в чести члена клана Льерэ и таким образом бросили вызов одному из сильнейших кланов Лиотании.

   Если первые названные ошибки не произвели на эльфа особого впечатления, то третье мое замечание заставило его поежиться.

   -- Хорошо, -- заявил он, -- я распоряжусь, чтобы вам поставили замок.

   -- Не просто распорядитесь, -- поправила я, -- а проследите, чтобы это было сделано немедленно.

   Рейнилиэр прошипел что-то неразборчивое и ушел -- вероятно, искать того, кто займется моим замком.

   -- Может, не стоило так с ним? -- позволил себе усомниться Лерех, когда мы остались одни. -- В конце концов, я мог уступить тебе свою комнату, а с замком вполне можно было подождать до завтра.

   -- Нет, Лерех, -- устало возразила я, -- в таких случаях всегда надо настаивать на своих правах до победного, иначе с нами не будут считаться. Мне повезло, что у меня есть весомые аргументы, позволяющие осадить вот таких наглецов, но даже если бы их не было, я все равно сцепилась бы с ним. Лучше завести одного врага, чем дать понять всем остальным, что нам можно сесть на шею или что-нибудь в этом роде.

   -- Понятно, -- вздохнул коллега.

   Замок мне все-таки поставили. И шипящий от злости Рейнилиэр не ушел, покуда не убедился, что все сделано как надо. А я наблюдала за ним краем глаза и думала о том, сколько раз мне еще придется прибегать к угрозам, ссылаясь на клан Льерэ, чтобы защитить себя и друга...

Глава 6

   На следующий день меня приставили к одному из молодых целителей, снабдив того солидной порцией инструкций относительно новой практикантки. Тот косился на непрошеную спутницу с немалым сомнением, однако возражать не посмел.

   -- Ну что, пойдем? -- он как-то сходу перешел на "ты" и явно предполагал, что я отвечу ему тем же, -- меня зовут Верениэр, можно коротко -- Верен.

   -- Лариса. Или Лари, -- представилась я, несказанно обрадовавшись такому простому обращению. -- Что нам сегодня предстоит делать?

   -- У нас на контроле двое послеоперационных пациентов. Одного оперировали вчера, другого позавчера...

   -- Операции на сфере жизни? -- уточнила я.

   -- У первого -- да, у второго -- вмешательство на физическом уровне.

   -- Понятно, -- кивнула.

   -- Еще у нас с тобой сегодня роды, -- продолжил эльф.

   -- Роды?! -- я изумилась.

   Эльфийки рожали дома. То есть вообще все, без исключений. По крайней мере, мне так рассказывала Эниэра.

   -- Чему ты удивляешься? Никогда не принимала роды?

   -- Принимала. У человеческих женщин. Я думаю, и с эльфийкой справлюсь, но просто... странно, что в лечебнице, а не дома. Какая-нибудь патология?

   -- Ничего странного, -- вздохнул Верен, -- Она рожает вне брака и... от человека. Семья от нее отказалась, из клана извергли...

   И почему меня ужасно злят такие вещи? Кажется, пора бы уж понять, что у каждого мира, у каждой расы -- свои правила и традиции. Кроме того -- разве у нас не случалось того же? Однако каждый раз, когда я слышу о женщине, от которой все отвернулись только потому, что она не с тем переспала и не от того забеременела, мне хочется кого-нибудь прибить. О чем я и сообщила собеседнику.

   -- Я разделяю твои чувства, -- ответил мне эльф, -- но мы с тобой все равно ничего не можем поделать. Только помочь ей родить легко. И то не прямо сейчас -- раньше вечера роды не начнутся.

   -- А потом? После родов? Как она будет выживать? Отец-то у ребенка где-то есть, человек этот?

   -- У нас была пара подобных случаев. Целитель Летравиор пристроил обеих женщин служанками в приличные дома, где их не обижают. Видишь ли, в чем тут беда: родись у такой женщины эльф, ее положение в обществе изменилось бы в лучшую сторону. Но от таких связей рождаются полукровки, либо вовсе без магической оболочки, либо со сферой жизни в зачаточном состоянии... Еще два раза ребенок погибал при родах. Что до любовника нашей сегодняшней пациентки, то он сбежал из Лиотании, едва узнал о ее беременности -- испугался мести родственников.

   ...С послеоперационными больными никаких сложностей не было. Позавчерашний уже окончательно пришел в себя и вовсю капризничал, отказываясь от еды и порываясь встать с постели раньше времени. Второй, которого прооперировали накануне, еще спал. После вмешательства в магическую оболочку пациентов обычно дольше держат в лечебном сне, покуда другие структуры не приноровятся к изменениям в сфере жизни.

   В палату к беременной я входила не без внутренней дрожи -- злость на общество смешивалась с сочувствием женщине. Эльфийка оказалась на редкость нехороша собой. Вроде бы все было на месте -- тонкие черты, идеальная кожа, разве что чуть-чуть бледноватая, синие с прозеленью глазищи в пол-лица и белокурые локоны, обрамлявшие это великолепие. Но... то ли это утомление сказывалось, проступавшее в чертах лица сквозь внешнюю красоту, то ли затравленный, исполненный безнадежности взгляд. Словом, ее хотелось жалеть, но никак не восхищаться.

   Верениэр осмотрел женщину -- на всех трех уровнях, остался вполне доволен увиденным и собрался уходить, однако меня что-то зацепило.

   -- Подожди, -- остановила я коллегу.

   -- Жду, -- ответил он и с интересом уставился на меня.

   Я же уселась в поудобнее в кресло, которое стояло у кровати женщины и посмотрела на женщину сперва просто магическим зрением, потом углубилась на уровень тонких структур. На первый взгляд все выглядело абсолютно нормально, но... ведь что-то же не давало мне покоя? Я "просветила" взглядом тело: малыш, уютно устроившийся в утробе матери, казался обычным младенцем. Мальчик, но это и без меня известно. Ушки слегка заостренные, но не определить -- как у полноценных эльфов или как у полукровок. И я нырнула еще глубже. Тело в теле. Сфера в сфере. И если энергетическая оболочка у матери и младенца была общей -- младенческая отделялась от материнской в момент родов и замыкалась на себе, обретая способность к самостоятельному функционированию, примерно в течение первых суток жизни ребенка, -- то магическая у малыша была собственной с самого начала -- вполне самостоятельной и полноценной, как у любого эльфа, правда, связанной с материнскими тонкими структурами странными петлями.

   Сосредоточившись, я попыталась представить себе, как это должно происходить во время родов, и при любом раскладе получалось, что петли так просто ребенка не отпустят. И что тогда? А тогда возможны два варианта: при рождении магическую оболочку срывает с малыша полностью или частично, и он либо умирает от шока, либо остается в живых, но... не эльфом.

   Значит, от эльфийки и человека в утробе зарождается вполне эльфийский плод, но накрепко сцепленный с магической оболочкой матери. И он... может родиться эльфом, если вмешаются грамотные целители и разъединят мать и ребенка.

   -- Верен, -- окликнула я, -- пойдем-ка поговорим.

   Эльфийка проводила нас тоскливым взглядом.

   Стоило двери палаты закрыться за нашей спиной, я огорошила коллегу заявлением:

   -- Она может родить эльфа!

   -- Не понял?

   -- Эта женщина беременна эльфийским младенцем. Но он появится на свет таковым, только если мы вмешаемся, -- и я растолковала Верениэру, что мне только что довелось увидеть.

   -- Подожди... -- пробормотал он. -- получается, мы просто не догадывались заглянуть на этот уровень. Все казалось предельно ясным. Ведь и у человеческих женщин от эльфов не рождаются эльфы...

   -- У человеческих женщин нет собственной магической оболочки, потому и у младенца она почти не развивается, -- возразила я.

   -- Пойдем! -- скомандовал целитель и понесся по коридору.

   -- Куда?!

   -- Как -- куда?! К Летравиору-Соэно, конечно. Он должен это увидеть!

   Летравиор, услышав о моих открытиях, ураганом сорвался с места:

   -- Я должен это увидеть!

   -- Я ж тебе говорил, -- ухмыльнувшись, шепнул мне на ухо Верен.

   Когда мы дошли до палаты, ведущий целитель был уже там, в состоянии, близком к трансу. Мы замерли в дверном проеме в молчаливом благоговении, ожидая приговора старшего. Ждать пришлось довольно долго. Наконец Летравиор поднялся, и вышел из помещения, не обращая на наше присутствие ни малейшего внимания. Мы выскользнули следом за ним:

   -- Ну что?! -- воскликнули хором.

   -- Будем готовить к операции на сегодняшний вечер. Вы двое -- передаете своих пациентов коллегам и бегом в библиотеку лечебницы. Там возьмете справочники по магическим структурам и по беременности и родам у эльфов. Найдете толковое изображение, как это должно выглядеть в обычном случае... -- Летравиор вздохнул. -- Я сам, конечно, помню, но полной уверенности нет, надо бы освежить.

   В библиотеке мы провели в общей сложности часа четыре -- с перерывом на обед, -- однако нужные изображения нашли и даже несколько вариантов для сравнения. Получалось, что подобные "держалки" существуют у любой беременной эльфийки, но они имеют форму не петель, а тонких, очень гибких крючков, которые при родах должны просто распрямляться, отпуская младенца.

   А я снова злилась: скольких бы можно было спасти -- и младенцев от смерти или роли изгоев, и матерей от общественного презрения. Ведь одно дело -- родившая вне брака неизвестно кого, и совсем другое -- родившая эльфа... И вроде бы все понятно -- тут стереотипы действуют: ребенок от человеческой женщины и эльфа -- не эльф, следовательно, и ребенок эльфийки и человека -- тоже не эльф. Никто и не догадался посмотреть. И все равно ужасно обидно...

   Из библиотеки мы вместе с добытым материалом переместились в просторный кабинет ведущего целителя. Вид у Летравиора был потерянный, даже несчастный -- похоже, его тревожили те же мысли, что и меня, только к ним примешивалось еще и чувство вины.

   План необычных родов мы разрабатывали очень подробно. Обсуждали два подхода: прооперировать до родов, приведя петли к должному состоянию, или работать с ними одновременно, прямо в процессе. Остановились на первом, и пациентку незамедлительно переправили в операционную.

   -- Что это? Почему? -- робко вопрошала женщина.

   Ей никто ничего не объяснил. Я тоже не знала, стоит ли растолковывать и без того перепуганной женщине подробности, потому успокоила ее почти правдивым заверением, что ей просто предстоит процедура, призванная потом облегчить роды.

   В этот раз я не оперировала, предпочла наблюдать. Смотрела и вспоминала, как таким же наблюдателем -- только беспомощным, ни на что не способным -- была почти год назад, когда Ритэниор оперировал Наташку. С тех пор многое изменилось, и, случись что с ведущим целителем прямо сейчас, я могла бы с любого момента включиться и продолжить начатое им дело. А тогда Ритэниор был единственным среди нас, кто мог вмешиваться в тонкие структуры без помощи суигги...

   Не без трепета я смотрела, как ловкие пальцы целителя -- не физические, а магические, мерцающие золотым блеском, -- аккуратно истончают замеченные мной петли, заставляя их освободить ребенка из захвата, и начинала догадываться, почему эти петли вообще возникли. Просто тонкие структуры матери всю беременность усиленно работали на создание и развитие сферы жизни младенца, изначально собственную магическую оболочку имевшего слабую, зачаточную, и из-за этих беспрерывных усилий связь становилась прочнее, крюки затвердевали и срастались. Получалось, то, что изначально направлено на поддержание жизни, способствовало и ее отъятию.

   Но сейчас золотистые волокна сферы жизни эльфийки, стоило им высвободиться из губительной связи, сами завивались в нужную сторону, стремясь к своей естественной форме.

   После операции женщину привели в сознание почти сразу. Целительный сон -- это, конечно, замечательно, но оттягивать роды было никак нельзя.

   Сами роды были довольно быстрыми и не такими мучительными, как мне приходилось наблюдать у человеческих женщин. Верениэр, сменивший Летравиора, принял младенца и, улыбаясь во весь рот, продемонстрировал его матери:

   -- Смотри, какого красавца родила! Настоящего эльфенка! -- честное слово, в этот момент целитель ужасно напоминал обыкновенную земную тетку-акушерку.

   Эльфийка робко улыбнулась и протянула руки к малышу. Она еще не осознала, что слова целителя -- не шутка, не просто желание ее подбодрить, а самая настоящая правда. Она узнает обо всем этом -- завтра, когда немного оклемается после родов и будет в состоянии адекватно реагировать на информацию. А может, и сама заметит, если решит вдруг приглядеться к собственному малышу.

   Я же бессильно опустилась на первый попавшийся стул.

   -- Ты что? -- удивленно спросил Верениэр.

   -- Вы пели, а у меня горло болит, -- пошутила я.

   Мне действительно казалось, что всю работу целителей проделала я сама, поэтому и устала смертельно.

   Верен, на удивление, понял:

   -- Ты просто все это время была с нами. По-настоящему с нами, потому что очень переживала за нее, за результат. Ведь и идея была изначально твоей.

   Я молча кивнула -- говорить сил больше не было.

   За весь этот день я так и не пересеклась ни разу с Лерехом, а теперь, вероятно, он был уже в гостинице -- час не ранний, это мы тут с операцией и родами провозились... Поэтому по больничным коридорам я шла в одиночестве, стремясь в сторону мягкой постели и будучи не в состоянии думать о чем-нибудь другом.

   Остановили меня на пороге моих апартаментов, грубо дернув за руку. Обернулась: эльф. Довольно молодой, с наглой физиономией. Как и следовало ожидать.

   -- Обслужишь меня сегодня, -- заявил он, -- я устал и мне нужно расслабиться.

   На мой взгляд, парень уже основательно расслабился -- в воздухе витал знакомый запах утха, курительной смеси с легким наркотическим эффектом.

   -- Я тоже устала, -- хмуро ответила я, вырывая руку.

   -- Ты меня не поняла, девка! -- нахмурился эльф. -- Мне обещали обслуживание в гостинице по высшему разряду, поэтому твоя усталость меня не волнует. Отработала с другими -- отработаешь и со мной. И смотри, не увиливай, с полной отдачей чтобы!

   -- Парень, это ты меня не понял, -- я разозлилась, -- я не знаю, предоставляет ли эта гостиница девушек для развлечения и расслабления, но я в любом случае не одна из них. Я целитель-практикант.

   -- Вот и хорошо, что целитель, -- ухмыльнулся остроухий, -- значит, сделаешь не только приятно, но и полезно для здоровья. А?

   -- Отвали! -- грубо ответила я.

   -- Ну ты! -- эльфа перекосило от ярости, и он с силой вцепился мне в ворот. -- я тебя сейчас прямо здесь разложу!

   Ткань рубахи треснула, обнажая мое плечо.

   -- Я под покровительством клана Льерэ, -- я попыталась в последний раз воззвать к разуму эльфа.

   -- Да мне плевать, чья ты подстилка! Сегодня будешь моей!

   -- Не подстилка! -- я дернулась, оставив клок рубахи в цепких пальцах остроухого наглеца. -- А младшая сестра главы клана.

   С этими словами я заставила знаки клана перейти на видимый уровень, чтобы их заметил нападавший. Эльф глянул и выругался, отступая на шаг. Я же не смолчала -- добавила, уж больно он меня разозлил:

   -- А еще мою неприкосновенность защищает договор с лечебницей, так что не позднее, чем завтра утром, вас выкинут отсюда за нападение на практикантку.

   И я нырнула в свою комнату, закрыла дверь на замок и, прислонившись к стене, выругалась не хуже эльфа. Меня потрясла не столько выходка обкуренного эльфа, в которой как раз не было ничего нового и удивительного, сколько мое собственное состояние во время разбирательства с ним: гнев буквально затмевал сознание, и мне приходилось сдерживаться, чтобы не выплеснуть эту волну на остроухого идиота. Удержаться от действий удалось, но... что происходит со мной, что я не в состоянии совладать с эмоциями?..

   Утешили меня послания из дома. Кроме коротеньких записочек от детей, сообщавших, как у них все замечательно, там обнаружились плотно скрученные в рулон небольшие листки. Я развернула рулон и ахнула: это были рисунки Дариена. Рисунки изображали довольные мордахи Натальи и Мара, сердитую (на что, интересно?) физиономию Альны, задумчивую -- Улы. А в качестве десерта прилагалась картинка, на которой Крел стоял рядом с нашей кухаркой Олевой и... приобнимал ее за талию. Это что, получается, я кое-что просмотрела? Или все началось после моего отъезда?

   Жизнерадостные картинки примирили меня с действительностью, и спать я отправлялась уже в спокойном состоянии, взяв себе, впрочем, на заметку, что пожаловаться на парня все равно нужно -- может, в другой раз он подумает, прежде чем приставать к первой попавшейся человеческой девушке. Вот только кому бы пожаловаться на саму себя?

Глава 7

   Наутро, встретившись с Лерехом, я рассказала ему о событиях в лечебнице. Друг попенял мне, что я его не позвала -- ему, мол, тоже посмотреть на такую операцию не помешало бы. Тут он был прав: я, закрутившись, вообще не вспоминала о нем до самого вечера, пока не собралась возвращаться в гостиницу.

   Последующие дни не принесли мне никаких сильных переживаний -- практика как практика.

   Счастливая эльфийка, внезапно похорошевшая после родов, осыпала меня благодарностями при каждой встрече. Как я поняла, ее родственники, узнав, что женщина родила полноценного эльфа, решили принять ее обратно в клан, но нарвались на решительный отказ. Переговоры велись дней пять, не меньше, и в конце концов эльфийка согласилась принять родовое имя при условии, что ей позволят жить с ребенком вне клана и материально обеспечат. Женщина азартно торговалась за каждую монетку содержания, а я радовалась... нет, не ее спорам с родственниками, а тому, как она ожила.

   Потом она покинула лечебницу, а еще три дня спустя на пороге появился старший приятель Вейстиора с мрачной физиономией. Его провели ко мне.

   Какое-то время эльф молча разглядывал меня, потом выдохнул со стоном:

   -- Он раскаивается.

   -- Он? Или вы за него?

   -- Он, -- эльф вымученно улыбнулся, -- я здесь по его просьбе.

   -- Что ж, -- вздохнула я, -- пусть приходит.

   -- Он сам уже не ходит, -- снова помрачнел мой собеседник, -- не держится на ногах.

   -- Дотянул, -- не менее мрачно резюмировала я, -- ну что ж, приносите его или приводите, как получится. Только с ведущим целителем договоритесь, объясните ему ситуацию -- все же я здесь не хозяйка.

   Вейстиора доставили на следующий день. Узнать его было невозможно. Куда делся цветущий эльфийский юноша? Серое лицо, потухший взгляд, судорожно искривленный рот, дрожащие руки и ноги... Страшно смотреть!

   Увидев меня, он дернулся конвульсивно, потом сполз с кресла, в которое его усадили, на пол и попытался встать на колени.

   -- Прости, -- прохрипел он.

   -- Ты просишь прощения у меня? -- строго спросила.

   -- У тебя... И у всех девушек человеческих, которых обидел.

   -- И ты больше не относишься к людям с презрением?

   -- Нет, -- захныкал эльф, -- я жалок по сравнению с людьми. Они живут без магической оболочки -- и живут по-настоящему. А я не могу, я слабак...

   Я могла бы поспорить, что дело не в его слабости, а в том, что у него эта оболочка была всегда, он не сумел жить без того, к чему привыкло и тело его, и разум. Могла бы, но не стала. Не из жестокости, а просто бессмысленно спорить с кем-то в таком состоянии. Поэтому я просто задала ему последний свой вопрос:

   -- И ты не станешь насильно или с помощью магии склонять к близости тех, кто на самом деле ее не желает?

   -- Нет! -- эльф вздрогнул, будто в моем предположении было что-то ужасное, противоестественное.

   -- Я верю тебе, Вейстиор. И попытаюсь помочь.

   Легко сказать "попытаюсь помочь", а как это сделать на самом деле, когда вместо магической оболочки обнаруживаются лишь обрывки да клочья? Когда даже не представляешь себе, с какой стороны браться за такую работу и где взять столько сил, сколько может для нее понадобиться?

   -- Мне нужно в храм, -- только и смогла пробормотать я, когда вдоволь на смотрелась на фронт предстоящих работ.

   В лечебнице была молельня, посвященная только Таниэрэ. Эльфы вообще очень почитали эту богиню, не только больные и целители. Она ведь покровительствовала и созидателям, а эльфы в большинстве своем -- как раз мастера и художники. Я уже дважды заходила в эту молельню, и в этот раз точно знала, куда мне идти.

   Маленький храм почти никогда не пустовал, но на этот раз мне повезло -- там никого не было. Я опустилась на колени перед статуей богини, хотя на самом деле была далека от смиренного поклонения. Наоборот, я сердилась на богиню и считала, что она подставила меня. В конце концов, от приставучего эльфа я могла отбиться без привлечения высших сил. А теперь я вынуждена разгребать последствия ее вмешательства.

   Собственно, примерно это я и сообщила Таниэрэ, стоя на коленях перед ее статуей.

   -- И что мне теперь делать прикажешь? -- вопросила я. -- Где мне взять силы и умение, чтобы спасти этого несчастного, а?

   На сей раз богиня все-таки соизволила ответить мне:

   -- Поменьше дерзости, смертная! Я это затеяла, я тебе и справиться помогу.

   -- Как?

   -- Просто делай. Ты ведь структуру сферы жизни эльфийского мужчины знаешь наизусть? Будешь восстанавливать, а я тебе сил добавлю.

   Что правда, то правда -- тонкие структуры эльфов я выучила назубок, стоит закрыть глаза -- и перед внутренним взором возникает картинка со всеми подробностями.

   -- Восстанавливать полностью или задать программу развития? -- уточнила я.

   -- С программой ты не справишься, опыта маловато. Так что будешь мастерить сама. Как ремесленница.

   -- Главное, чтобы не как художница, -- фыркнула я, -- а то как на фантазирую!

   Богиня ничего не ответила, но чувствовалось, что она улыбается. И это придало мне уверенности. Теперь я шла обратно к моему пациенту и была уверена, что справлюсь, даже если богиня не станет вливать в меня силы. Ничего, твердила я, если что, эльфы обеспечат силовую поддержку.

   Тянуть с восстановлением сферы жизни Вейстиора было никак нельзя, его время почти истекло, но именно на этот день были запланированы две операции, все целители были заняты, а одна я бы за такую работу не взялась. Поэтому пришлось погрузить Вейстиора в стазис во избежание ухудшения, а операцию назначили на следующее утро.

   Старший приятель эльфа, назвавшийся (наконец-то!) Легриниаром, остановился в гостинице, не желая оставлять товарища, и вечер мы провели в моих апартаментах за разговорами.

   Легриниар оказался интересным типом -- действительно сильным магом, а заодно и сотрудником ведомства, которое занималось магическими преступлениями. С Вейстиором они оба принадлежали к одному клану, но близких родственников у них не было, друг другу же они приходились, как я поняла, троюродными братьями. Вейст мнил себя художником, хотя особыми талантами, по мнению старшего родственника, не блистал. В клане его недолюбливали -- за вздорный характер и претензии на особое отношение, и только Легриниар дружил с братом и опекал его, время от времени принимая участие в его выходках и контролируя при этом, чтобы Вейст не зашел в своих шалостях слишком далеко. Брат, впрочем, до недавнего времени эту дружбу не ценил и только теперь, ощутив себя абсолютно беспомощным, вцепился в Легриниара из последних сил, клянясь родственнику в своей вечной любви и признательности.

   Уже под конец, когда я выпроваживала эльфа из комнаты, он обернулся на пороге и спросил:

   -- Боишься?

   -- А ты как думаешь? Я ведь никогда не делала ничего подобного. Однако... против воли богини не попрешь.

   -- Верно, -- кивнул он, -- я тоже боюсь. Завтра буду с вами в операционной -- целитель Летравиор-Соэно позволил. Ты не возражаешь?

   Я покачала головой:

   -- Я уже привыкла к зрителям во время операций.

   ...В этот раз Лерех тоже присутствовал -- сидел тихонько рядом с Легриниаром и, по-моему, волновался ничуть не меньше. Все же с явным выражением воли богов жителям этого мира нечасто приходится сталкиваться.

   Вейстиора уложили на стол, и ведущий целитель лично усыпил беднягу, после чего уступил место мне. "Таниэрэ, слышишь меня? Я надеюсь на твою помощь..." -- мысленно обратилась я к божеству.

   А потом началась собственно операция. Я стояла над неподвижным телом горе-художника и тянула нити магии к его сфере жизни. Первый контакт отозвался дребезжащим звоном в моей голове. Справившись с нахлынувшими эмоциями, я влила немного магии в истончившенся плетение, после чего начала вытягивать насытившиеся силой нити и придавать им форму. По кусочку. Фрагмент за фрагментом. Одна причудливая завитушка, переплеталась с другой и вовлекала в общую игру третью. Невозможно было прерваться ни на мгновение.

   Когда я почувствовала, что мои силы на исходе, потек тонкий ручеек извне. Нет, это была не богиня: кто-то -- похоже, Верениэр, -- подключился ко мне, подпитывая и поддерживая. Через час -- а может, через вечность -- его сменил кто-то другой. Потом еще один.

   Узор выходил из под моих рук, но я не была художницей. Раз за разом я повторяла одни и те же или очень похожие элементы, как подмастерье ювелира, работающий по заданной схеме. Орнамент разрастался, постепенно окутывая тело эльфа тем плетением, без которого немыслима жизнь магического существа. Он обретал совершенство, раскрывая передо мной замысел Творца-художника, создавшего когда-то расу эльфов...

   Мне казалось, еще чуть-чуть, и я умру -- то ли от счастья, что осталось совсем немного, то ли от истощения... И в этот момент сила хлынула в меня не ручейком, а потоком. Ее как раз хватило, чтобы довести до ума -- до окончательного совершенства -- начатое, а потом напитать узор силой, чтобы он заиграл и начал жить своей жизнью. Чтобы я стала ему не нужна...

   Опустошение -- вот что я чувствовала, когда нашла в себе силы сделать шаг назад и оценить результаты своего труда в целом. И физическое, и магическое. И -- что самое главное -- душевное. Словно меня вывернули наизнанку и вытряхнули как следует, а потом вернули в исходное состояние.

   Я обвела взглядом присутствовавших, улыбнулась из последних сил, покачнулась -- и тут же была подхвачена Легриниаром. Впрочем, я уже с трудом воспринимала происходящее и в какие-то моменты мне мерещилось, что это не он, а мой эльфийский брат.

   -- Лейт... Слышишь, Лейт... -- бормотала я. -- Я теперь тоже ювелир, как ты. И плету золотые узоры...

   Кто-то хихикнул в окрестной пустоте, и это немножко привело меня в чувство.

   -- Ну как? -- спросила я.

   -- Никогда не видел ничего подобного, -- покачал головой Летравиор.

   -- Это все богиня, -- устало отозвалась я, -- если бы не ее вмешательство -- тогда, на корабле, мне не пришлось бы сотворить ничего подобного, а вам -- увидеть это.

   Целитель вновь покачал головой и, кажется, хотел еще что-то сказать, но в этот момент дверь в операционную распахнулась и в помещение, чуть покачиваясь, ввалился еще один эльф -- тот самый, что утратил зрение во время магического эксперимента.

   -- Богиня... -- прошептал он чуть слышно.

   Все повернулись к нему, Летравиор бросился к слепцу, поддержал его и помог доковылять до ближайшего кресла.

   -- Что с вами случилось? -- мягко спросил он.

   -- Богиня явилась мне. Великая Таниэрэ... Сказала, человеческая целительница поможет, вернет мне зрение... И привела меня к этим дверям.

   В этот момент мое сознание решило, что с него, пожалуй, достаточно, и незамедлительно покинуло меня.

   В чувство меня привели быстро, однако полностью сознание не вернулось -- сказалась чудовищная усталость. Я не столько понимала происходящее вокруг, сколько бездумно фиксировала события: вот меня подхватили чьи-то сильные руки, потом было движение -- мелькание лестниц и коридоров -- и чей-то бубнеж поблизости. О том, что нес меня Легриниар, а рядом шел, что-то втолковывая ему, Лерех, я узнала на следующее утро.

   Эльф отнес меня в мою комнату, раздел, сердито шикнув на протестующего Лереха, и уложил в постель, а потом ушел обратно в лечебницу -- к брату.

   Утром я застала его в своей комнате -- эльф сидел в кресле и разглядывал меня в упор, словно впервые видел.

   -- Эй, -- возмутилась я, -- а как же неприкосновенность жилища, которая была обещана мне по договору?

   -- Ну ты же простишь мне такое нарушение? -- улыбнулся Легриниар, и по его улыбке я поняла, что эльф счастлив.

   И все-таки спросила:

   -- Как он?

   -- Пока спит, но целители в один голос уверяют, что все прошло хорошо.

   -- Пусть спит, -- отозвалась я, -- после любого, даже самого малого, вмешательства в сферу жизни пациенты проводят в целительном сне не меньше суток, а тут, считай, чуть ли не с нуля... Три дня, не меньше.

   -- Да, Летравиор тоже так сказал, -- вздохнул эльф.

   -- Слу-у-ушай!.. -- вспомнила вдруг я. -- А то, что потом было... после операции... это ведь мне примерещилось, правда?

   -- Ты про слепца и явление богини?

   -- Значит, все-таки на самом деле было, -- вздохнула я.

   -- Было-было, -- ухмыльнулся эльф, -- не отвертишься теперь.

Глава 8

   Не то чтобы мне на самом деле хотелось отвертеться от лечения этого бедняги, все же я целитель и не забываю об этом, но приходится помнить и о том, что я не гений-универсал, который может абсолютно все. И как справиться проблемой этого эльфа, я не имела ни малейшего представления. А богиня молчала. Подставила меня -- и слиняла.

   Все-таки не зря говорят, что у тейордов особые отношения с богами тех миров, куда они приходят. Я вот пришла -- и вляпалась... в эти самые отношения. По собственной инициативе притом. Сама когда-то обратилась.

   В общем, в лечебницу я в то утро шла не без опаски. Однако было тихо. Легнириар успел вернуться к постели брата. Он поприветствовал меня беззвучно, взмахом руки, когда я заглянула в палату, и вернулся к каким-то своим мыслям.

   В коридоре меня поймал коллега Верениэр:

   -- Что делать будешь?

   -- Ты насчет вчерашнего... явления?

   -- Именно.

   -- Не знаю пока. Человека... то есть эльфа обнадежили. Теперь он ждет от меня чудес. А мне Таниэрэ почему-то не спешит являться и объяснять, как его вылечить.

   -- Сходи к ней сама.

   -- Тоже дело, -- согласилась я.

   Но посещение молельни в этот раз не принесло никаких результатов. Богиня упорно молчала. Я злилась. А кто бы не злился на моем месте? Подставила -- и исчезла. А мне расхлебывать...

   Однако кое-какая мыслишка у меня все-таки зародилась, поэтому из молельни я сразу отправилась в кабинет ведущего целителя. Я застала Летравиора на пороге -- он как раз собирался на обход -- и присоединилась к нему. У палаты нашего слепца мы оба замешкались на мгновение, но потом целитель решительно толкнул дверь рукой, и мне ничего не оставалось делать, как последовать за ним внутрь.

   Пациент был очень возбужден, мерил шагами комнату и что-то бормотал себе под нос. При нашем появлении он встрепенулся:

   -- Вы пришли!

   -- Позволите мне еще раз осмотреть его? -- я обернулась к Летравиору.

   -- Конечно, -- кивнул целитель, -- вы ведь для этого и пошли за мной, правда?

   И я принялась за осмотр слепца. Собственно, слепцом в полном смысле этого слова он не был -- я не обнаружила никаких повреждений на физическом уровне, а кроме того, эльф кое-что видел. Правда, исключительно в полумраке -- не зря же его комната была затемнена, это позволяло ему ориентироваться здесь не на ощупь, а с помощью остатков зрения. Вот света его глаза не выносили, на свету он был полностью слеп.

   Постепенно, слой за слоем, я считывала сначала его физическое состояние, потом энергетическую оболочку во всех подробностях, затем магическую, в которой обнаружила еще несколько повреждений -- в районе запястий и кистей рук и в двух местах над позвоночником. Были ли они тоже связаны со зрением, или отразились на здоровье эльфа как-то иначе, я определить не смогла. Все увиденное я запечатлела в памяти, собираясь потом скинуть на кристалл, а эльфа... усыпила.

   -- Нервничает, -- пояснила я целителю, -- накрутит себя так, что с ним невозможно будет работать. Пусть поспит немного.

   -- Так вы все-таки беретесь?..

   -- Я сама пока не знаю, -- вздохнула, -- моих сегодняшних умений для этого недостаточно. Если вы отпустите меня дня на три-четыре, я попробую... научиться чему-нибудь новому.

   -- Отпускаю, -- коротко ответил целитель.

   Собственно, это и была та самая мысль, к которой я пришла в храме Таниэрэ -- я собиралась отправиться на Айиоро и взять несколько уроков у тамошних врачей. А для этого нужен был дед. Идеальным вариантом было, конечно, доставить на Айиоро пациента, чтобы там его исцелили, а не прыгать туда-сюда самой, но вот беда: тейорды крайне неохотно принимают чужаков в своем мире.

   Из палаты слепого эльфа я, нигде больше не задерживаясь, быстрым шагом проследовала в свою комнату в гостинице и оттуда уже позвала Гилеари. Дед появляться не спешил, и я, пока ждала его, написала домой о своих планах -- чтобы не ждали пока писем.

   Гилеари возник в центре комнаты спустя примерно полчаса.

   -- Что-то ты часто в моих советах нуждаться стала, внучка, -- ехидно прищурился он.

   -- Помешала? -- я подняла правую бровь в притворном изумлении. -- Впрочем, мне не твой совет нужен, а целителей с Айиоро. А от тебя требуется лишь доставить меня к ним, а потом, через несколько дней, обратно. Справишься?

   -- Обижаешь, внучка! -- дед подошел ко мне вплотную. -- Я еще молод и полон сил. Ты готова?

   -- Подожди немного, -- я забросила письмо в почтовую шкатулку, потом подхватила со стола кристалл с записью осмотра больного, а с дивана -- сумку с необходимыми вещами, -- вот теперь готова.

   Айиоро встретил меня мягким солнечным светом, приятными глазу пейзажами, нежными ароматами трав и цветов... даже дедов городской дом, который я толком не видела во время предыдущих своих визитов, вдруг показался мне родным.

   Из дома дед, не мешкая, переместил меня в клинику, и я отправилась на поиски целителя Сетайри, который курировал мою здешнюю практику. Я привыкла доверять ему, поэтому и сейчас со своей проблемой решила обратиться именно к этому лекарю. Искать пришлось довольно долго. Я сновала по этажам, и везде мне говорили, что целитель Сетайри только что был здесь и собирался пойти... Впрочем, там, куда он собирался пойти, я не заставала его тоже. В конце концов, устав бегать, я уселась в кресло у его кабинета и принялась ждать. Сетайри явился примерно через час, когда я уже порывалась вскочить и затеять второй круг поисков.

   -- О! -- доктор был приятно удивлен. -- Ты снова здесь!

   -- Да, и мне нужна помощь.

   -- Заходи, -- Сетайри открыл передо мной дверь кабинета.

   Выслушивать меня сразу целитель отказался: сперва усадил, сварил и налил себе и мне крепкого ароматного кофе и сам уселся напротив меня:

   -- Вот теперь можно поговорить.

   Я изложила целителю свою проблему.

   -- Опять боги, -- хмыкнул Сетайри, -- как же они нас любят!

   -- Что, -- с пониманием откликнулась я, -- тоже по мирам помотаться пришлось?

   -- Именно, -- Сетайри разулыбался, -- и помотаться, и пожить кое-где, и с местными богами пообщаться.

   -- И как?

   -- Выкрутился. И ты выкрутишься тоже.

   -- Надеюсь. Это вы можете в любой момент обратно, а я там постоянно живу.

   -- Да ладно, -- махнул рукой целитель, -- многие наши зависают надолго в чужих мирах, семьи заводят -- детей, внуков. И не все хотят возвращаться. Что здесь? Строгая иерархия, когда слово главы рода -- закон. А там они главы собственных родов... Так что не ты первая, не ты последняя. Главное -- чтобы было кому твоих детей обучить, раз сама не можешь.

   -- Я на деда надеюсь. Ну и на Наталью, если она всему научится и не забудет потом, что где-то на Вериинсе у нее есть сестра.

   -- Ладно, ученица, давай к твоему вопросу, -- опомнился целитель, -- ты правильно сделала, что сюда с этим пришла. Показывай носитель с записью.

   Я выложила кристалл на стол. Сетайри сосредоточился и на какое-то время выпал из реальности, а я тем временем неспешно пила свой кофе.

   -- Что ж, проблема знакомая, -- высказался целитель, оторвавшись от кристалла, -- я даже могу предположить, какого рода эксперимент проводил этот бедолага -- уж больно характерные повреждения. Поэтому, дорогая ученица, мы сейчас с тобой разберем твои будущие действия на словах, а потом тебе придется проделать ряд упражнений, чтобы завтра ты могла повторить теорию на практике, то есть на модели, которую я изготовлю специально для твоей тренировки.

   Я кивнула и приготовилась слушать.

   -- Понимаешь, ученица, чтобы развязать узлы, нужна игла, которой ты немного раскачаешь спутавшиеся нити. Привычное тебе уже вмешательство с помощью чистой магии тут не поможет -- ни одно живое существо не способно создать манипуляторы настолько тонкие, чтобы растянуть узел, а не порвать его грубой силой.

   -- Игла, -- напомнила я учителю, -- чем отличается игла от манипуляторов?

   -- Тем, что она должна быть сотворена не из энергии и не из чистой магии. Чтобы изготовить такую иглу, тебе придется перейти на новый уровень. Ты до сих пор ничего подобного не делала и не чувствовала, насколько я знаю. Для этого и нужны тренировки. В результате ты научишься обращаться к области желаемого и воображаемого.

   -- Как это? -- удивилась я.

   -- А так: ты научишься создавать инструмент, который не сможешь ни видеть, ни чувствовать. Ты будешь желать, чтобы он был, воображать, каким он должен быть. И он будет.

   Объяснения Сетайри были понятны, чего ж тут не понять -- всего-навсего выйти на невидимый уровень и сотворить то -- не знаю что. Ерунда, право слово!

   -- Учитель, -- осторожно начала я, -- а вы уверены, что я в состоянии создать воображаемый инструмент, который в итоге выполнит вполне реальную задачу?

   -- Лариэсса, ты же маг! Это значит, у тебя должно быть неплохо развито воображение, иначе ты никогда не продвинулась бы дальше азов. Итак, воображение есть. Желание исцелить больного в наличии? -- я кивнула. -- Значит, тоже имеется. Так в чем же дело?

   -- Ни в чем, -- вздохнула я, -- будем учиться.

   -- Прекрасно! -- обрадовался целитель.

   Было у меня смутное подозрение, что хитрый тейорд радовался, поставив передо мной задачу, которая явно была за пределами моих возможностей. Во всяком случае, первые три часа тренировок прошли безрезультатно.

   Сетайри не падал духом, он вновь и вновь погружался вместе со мной в транс, чтобы с уровня магии вместе с ученицей перешагнуть на другой уровень. Пару раз я увидела издалека знакомый зеленый холм и отца, поднимающегося мне навстречу, один раз даже рванулась к нему -- и с разочарованием вывалилась обратно в реальность.

   -- Что ты видела? -- заинтересовался учитель.

   -- Отца, -- и я рассказала ему о слепке, который оставил мне и сестре покойный родитель.

   -- Так это же замечательно! -- воскликнул Сетайри. -- Ты вышла в магическое пространство тейордов, твой первый выход в него ознаменовался встречей с умершим отцом. Сейчас ты вспомнила об этом, и твоя память вкупе с твоим желанием вызвали к жизни образ отца. Так это и работает, понимаешь?

   Не скажу, что дальше дело пошло проще, но я смогла... не понять даже, а почувствовать, что от меня требуется и к чему нужно стремиться. К вечеру я ошалела от бесконечных погружений неведомо куда, но искомое все-таки нащупала. И на следующий день, прежде чем допустить меня к макету, Сетайри снова гонял меня в хвост и в гриву, чтобы я не просто умела вообразить желаемое и дать ему жизнь, но и удержать эту жизнь, не дать созданному раствориться в небытии.

   Когда Сетайри признал, что эту науку я освоила, начался новый виток пыток -- с макетом: оказалось, мало создать невидимую иглу, надо еще точно знать, где она находится, управлять ею, чтобы точно попасть в узел.

   В узел я попала только на второй день к вечеру. Еще один день ушел на то, чтобы научиться растягивать этот узел невидимой иглой. А потом Сетайри заставил меня несколько раз повторить всю операцию от начала до конца, со всеми узлами. Убедившись, что обучение прошло успешно, мастер быстро набросал несколько слов на листе бумаги, свернул его и запечатал личной печатью.

   -- Откроешь, после того как прооперируешь своего эльфа, не раньше, -- напутствовал он меня.

   Вечером четвертого дня Гилеари доставил меня на Вериинсе, туда, откуда забрал. Страстно хотелось заглянуть перед этим домой, но гонять деда туда-сюда (в Лербин, потом обратно на Айиоро и снова на Вериинсе, но в Лиотанию) ради собственной прихоти я не решилась. Зато сразу по возвращении открыла почтовую шкатулку. Там, рядом с детским шутливо-завистливым "Эй, мы тоже хотим на Айиоро!" лежало послание от Лэйриша: "Милая, когда ты уходишь в другой мир, у меня сердце обрывается. Обычно я чувствую тебя, где бы ты ни находилась, пусть даже за морем. Я знаю, что ты жива. Когда ты на Айиоро, тебя нет совсем. Нигде нет. И это страшно". "Не бойся, я вернулась, -- написала я ему, -- постараюсь больше не исчезать".

   Обещать не уходить на Айиоро, когда у меня там родня, я не могла, но не теряла надежды, что когда-нибудь мне разрешат показать любимому мир тейордов. И еще я чувствовала неловкость, даже стыд, оттого, что там, на Айиоро, этого человека для меня тоже не было. Не то чтобы я его чувствовала, а потом чувствовать переставала. Просто я забыла о его существовании, погрузившись в новое и неизведанное.

   А наутро я снова мерила шагами коридоры лечебницы -- на этот раз эльфийской.

   -- Готова? -- только и спросил меня Летравиор.

   -- Да, -- ответила коротко.

   -- Давай тогда сейчас.

   Ведущий целитель специально подогнал расписание, чтобы вернувшись -- сегодня или днем позже, -- я нашла свободную операционную и коллег, готовых мне ассистировать. И пациента подготовил лично. Во всяком случае, эльф, которого ввезли в операционную, выглядел спокойным и уверенным. Только перед тем как опуститься на кушетку, он нащупал мою руку и шепнул:

   -- Мне страшно. Но я верю.

   Операция длилась вечность. Затаив дыхание, эльфийские целители следили за моими отточенными движениями. Что они видели? Не мой инструмент -- мне и самой было не дано его видеть. Зато они могли наблюдать, как тугие узлы ослабляются, словно их раскачивают, растягивают изнутри, и тогда становится возможным распутать их уже с помощью чистой магии. В какой-то момент я почувствовала -- не услышала, -- как кто-то ахнул в потрясении, и упустила иглу. Пришлось усилить щиты, чтобы не воспринимать извне ни звуки, ни эмоции.

   Сперва я ослабила все восемь болезненных узлов, потом распутала их -- уже без помощи иглы, и только после этого позволила себе слегка ослабить щиты, чтобы самой наконец выйти из эмоционального отупения, в которое погрузилась за прошедшие часы.

   -- Вы сделали это! -- лицо ведущего целителя выражало восторг. -- Но как?!

   -- Магия желаемого и воображаемого, -- отозвалась я, даже не осознавая, что понять меня все равно никто не сможет.

   Верениэр взялся проводить меня до гостиницы, потому что я была не уверена, что дойду сама. Уже в номере вспомнила о записке от мастера Сетайри, достала свиток, сорвала печать и прочитала: "Моя дражайшая ученица! До сих пор невидимой магией на Айиоро владели всего три целителя, включая меня. Ты четвертая. Это знание передают тому, кто сам за ним приходит. Ко мне пришла ты".

   И я расхохоталась. Я смеялась до слез, до икоты, до полного одурения. Боги, говорите, да? А ведь есть еще и тейорды!

   ...Вот только и боги не спешили оставлять меня в покое. Таниэрэ явилась побеседовать со мною ночью. Во сне, если это можно назвать сном. Встретились мы в небе над Лербином. Во всяком случае, узнаваемые очертания города виднелись далеко внизу. Правда, окружали нас не облака, а интерьер, вполне комфортный и плотный на ощупь, несмотря на прозрачность и иллюзорность. Впрочем, может, это и не иллюзия была -- кто знает, как эти боги забавляются?.. А Таниэрэ забавлялась, откровенно забавлялась -- на ее губах играла насмешливая улыбка, она покачивала босой ногой и норовила поддеть пальцами краешек узорчатого ковра. Смотрела она при этом на меня. И молчала. Я тоже не спешила вступать в диалог: пусть уж сама скажет, зачем я ей понадобилась.

   -- Зачем? -- богиня улыбнулась шире. -- Мой мир давно нуждался в такой целительнице, как ты. Слишком много предрассудков, стереотипов, мертвых традиций. Эльфы закоснели в своем высокомерии, люди -- в своем недоверии. Нужна была свежая кровь. Свежий взгляд на вещи. Что-то, способное расшатать жесткие рамки.

   -- Так это ты меня сюда притащила?!

   -- Ну зачем же так грубо? Притащила... Впрочем, можно и так сказать. Видишь ли, в своем мире мы можем создавать обстоятельства... в разумных пределах, конечно, за его границами -- только использовать уже сложившиеся. Очень удачно совпали две смерти в разных мирах. И одна милая целительница-тейорд выжила и стала человеческой девочкой. Но ты ведь не жалеешь?

   -- О том, что жива -- нисколько, -- усмехнулась я в ответ.

   -- Вот именно, -- обрадовалась богиня, -- жива, а это и есть самое главное. А дальше оставалось только помочь тебе выпутаться из сложной ситуации...

   -- Выходит, -- перебила я ее, -- можно было и не рыпаться, а спокойно ждать, пока боги разрулят ситуацию и вытащат меня из замка, а потом и направят в нужное место?

   -- Э, нет! -- возмутилась Таниэрэ. -- Смысл помогать тому, кто сложил лапки на груди и сам себя почти похоронил? Только действующий достоин помощи!

   -- Что ж, это разумно и правильно, -- пробормотала я. -- А дальше?

   -- Дальше было еще много разного... -- вздохнула Таниэрэ. -- К счастью, ты шла своим путем, и вмешиваться нам не приходилось. До момента появления твоей сестры.

   -- Снова удачные обстоятельства? -- хмыкнула я.

   -- Еще какие! -- с воодушевлением воскликнула богиня.

   -- То есть Наталья в этом мире тоже вашими усилиями?

   -- Ну-у, -- протянула Таниэрэ, -- много усилий прилагать не пришлось. Всего лишь на развилке подтолкнуть в нужном направлении. Тарс и Кайлер у нас специалисты по таким вещам.

   -- Да уж...

   -- Ну да! Зато теперь, -- довольно промурлыкала богиня, -- у меня есть та, что немножко встряхнет эльфийское болото... Да уже встряхнула! И не говори, что тебе самой это не нравится! -- голос Таниэрэ внезапно повысился, завибрировал на недостижимой высоте, заставляя иллюзорные стены заколебаться и осыпаться, окружив меня сонмом искр.

   А дальше была темнота. За ней -- пробуждение. И попробуй в таких условиях провести границу между сном и явью!

Глава 9

   А потом дни потекли привычной чередой, и мне уже начало казаться, что жизнь наконец-то входит в колею, все выдающиеся свершения позади, и остается всего лишь закончить эту практику, чтобы вернуться в родной дом и в объятия любимого. Я отчаянно скучала и по брату с сестрой, и по Лэйришу.

   О том, что самое большое "счастье" у меня впереди, я узнала от Лейтиниэра.

   -- Сестричка, -- известил он меня при встрече, -- Пресветлый князь прослышал о том, что я принял тебя в род, и желает видеть нас с тобой на ближайшем балу, чтобы познакомиться.

   -- Познакомиться? -- рассерженно зашипела я. -- Неужто он позабыл о нашем знакомстве? Или ему так понравилось, что он хочет повторить?

   -- Ты встречалась с Повелителем эльфов? -- удивился братец.

   -- О да! -- воскликнула я. -- И при каких обстоятельствах! Он очень настойчиво предлагал мне роль племенной кобылы, чтобы я ему одаренных слуг вынашивала.

   -- Да? -- Лейт помрачнел. -- И чем это кончилось?

   -- А кончилось тем, что я обратилась к змеиной крови. Пресветлый князь шарахнулся, увидев чешую у меня на лице, а потом прислал мне записку. О нет, не с извинениями за свое возмутительное поведение, а с сообщением, что я ему ничего не должна, потому что во мне слишком много от саа-тши.

   -- Идти все равно придется, -- вздохнул брат, -- не отвертимся.

   -- Да я уж понимаю... -- вздохнула в ответ.

   -- В одном могу тебя успокоить, -- улыбнулся Лейтиниэр, -- теперь тебе, как члену эльфийского клана, никто не посмеет делать подобного рода предложения. Даже сам Повелитель... Однако готовиться в любом случае надо. Бал через две декады. Как у тебя с нарядами?

   -- Хм... Я взяла одно-единственное платье, чтобы показаться в нем на приеме у тебя в имении. Больше у меня ничего нет.

   -- Значит, пойдем заказывать, -- обрадовался братец.

   Я, в отличие от него, совсем не обрадовалась. Эльха шила на меня чуть ли не с самого моего появления в этом мире, она как никто знала особенности моей фигуры и умела подчеркивать достоинства там, где их было трудно разглядеть. В дорогущем ателье, куда зашли мы с Лейтом, мне предложили на выбор несколько типично эльфийских моделей. Несомненно, на фигуристых эльфийках эти платья, струящиеся и летящие, смотрелись бы великолепно. А если еще прибавить к этому изящество их движений, то можно в обморок упасть от восхищения. Надетые на меня, эти драпировки на редкость "удачно" скрадывали и без того небольшую грудь, напрочь лишали талии и делали меня похожей на девочку-подростка, облаченную в балахон с чужого плеча. Словом, это было совсем не то, к чему я стремилась. Но когда я попробовала объяснить это портнихе, то наткнулась на непробиваемую стену.

   -- Так! -- объявила я брату. -- Пошли отсюда! Поищем кого-нибудь посговорчивее.

   Остроухая закройщица, несомненно, мнившая себя художницей, попыталась что-то вякнуть вслед, но мы от нее отмахнулись.

   -- Непростое это дело, оказывается, одеть младшую сестричку, -- усмехнулся Лейт.

   А я вздрогнула и задохнулась от боли, вспомнив, от кого несколько лет назад я слышала похожие слова. Горько и стыдно было признаваться самой себе, что я слишком мало усилий приложила, чтобы добиться его прощения, да еще и огрызалась, когда он пришел ко мне в лечебницу. Но я все еще не представляла себе, как залечить раны, которые я сама нанесла этому человеку...

   Из дорогого ателье я увела Лейтиниэра в кварталы, где находились заведения попроще. Как я и ожидала, там довольно быстро нашлась портниха, не только готовая исполнить все пожелания клиентки, но и обладающая собственным вкусом и достаточно искусная, чтобы в платье ее работы не стыдно было появиться во дворце Повелителя.

   ...Бал был ночным. Воздух вокруг дворца был напоен густыми ароматами цветов и трав, какой-то неведомой мне магией, действующей... слегка раскрепощающе. Обнаружив, что поддаюсь навязанному извне состоянию, похожему на эйфорию, я не без усилий стряхнула с себя воздействия и закрылась жесткими щитами. Жаль только, что вместе с головой нельзя также защитить и тело -- ведь наверняка князь не упустит возможности попробовать меня на прочность, а прикосновения Повелителя эльфов действуют увы, не на разум, а совсем на другой... уровень восприятия. Можно, конечно, полностью подчинить тело контролю со стороны разума, но... попробуйте потанцевать при таком раскладе. Ручаюсь, у вас это не получится. Словом, я решила остановиться на золотой середине -- контроль усилила, но оставила телу возможность двигаться свободно.

   Правда, полюбовавшись на танцующих эльфов, я подумала, что насчет контроля разума и движений в танце можно было бы и не беспокоиться: все равно я на фоне изящных и пластичных эльфиек буду выглядеть солдатом на плацу. Маленьким таким... и очень оловянным.

   Долго смотреть на танцы со стороны мне не позволили. Сначала меня пригласил Лейтиниэр -- по праву ближайшего родственника, а потом -- в силу традиций -- передал меня с рук на руки князю.

   -- Маленькая саа-тши нашла способ пробраться в страну эльфов? -- князь спросил это таким тоном, что прозвучало фактически как "маленькая чешуйчатая гадина".

   Я не дрогнула, ответила спокойно:

   -- Я никогда не стремилась в Лиотанию. И здесь я всего лишь ради практики в эльфийской лечебнице, не больше и не меньше.

   -- Однако членом клана Льерэ ты все-таки стала?

   -- Почему же не стать, если предлагают с любовью и благодарностью? -- пожала плечами я. -- Кроме того, принадлежность к клану избавляет меня от многих посягательств, обеспечивая человеческой гостье Лиотании личную неприкосновенность.

   Я все-таки добавила свою капельку змеиного яда, намекнув на то, что государство не в состоянии обеспечить безопасность существам другой расы, живущим в стране или приезжающим в нее. Не слишком болезненный укол для заносчивого правителя, но все же...

   Танцевал Повелитель отменно, так что я могла не думать о своей человеческой неуклюжести, довериться партнеру и плыть по залу в его объятиях. Вот только объятия становились все более откровенными. Со стороны это заметно не было, но я отчетливо ощутила, как пальцы эльфа касаются моего тела, словно на мне нет никакой ткани. И тело, естественно, не замедлило отреагировать, а князь мерзко заулыбался.

   -- Ты в моей власти, -- шепнул он, -- даже если тебя защищает клан, твое тело не в состоянии сопротивляться моему воздействию.

   -- Вовсе нет, -- возразила я, одновременно усиливая контроль и подключая защитные механизмы.

   Три неприятных сюрприза: от клана Льерэ -- что-то вроде брони, временно лишающей кожу чувствительности, потом змеиный -- обжигающий холодом, а напоследок -- секретик от тейородов, основанный на магии желания, -- я его усердно репетировала все эти две декады, и он не подвел. Повелитель эльфов, зашипев сквозь зубы, отдернул руку, довел меня до Лейтиниэра и буквально впихнул брату.

   -- Ох, Лейт, я надеюсь, у тебя не будет неприятностей из-за меня. Я-то покину Лиотанию, а твоему клану надо как-то существовать под властью этого... -- я даже не нашла достойного эпитета, чтобы охарактеризовать столь отвратительного мне князя.

   -- А что было? -- заинтересовался брат.

   Я рассказала.

   -- Ничего не будет, -- успокоил меня Лейтиниэр, -- он предпочтет забыть об этом, как в свое время забыл о своей первой неудаче с тобой.

   -- Какое удобное свойство разума... -- пробормотала я.

   Брат танцевать не рвался, потому что его возлюбленная супруга осталась дома с малышами, а я бы с удовольствием постояла с ним вместе, но мне как раз этого и не позволили. Стоило мне немножко отдышаться после танца с владыкой, как передо мной возник юноша:

   -- Вы разрешите?

   Впрочем, моего ответа он не дожидался, потянув за руку и вытащив в круг танцующих. "Тоже, наверно, из высокородных", -- не без брезгливости подумала я. Так оно и оказалось.

   -- О чем он с вами говорил? -- отрывисто спросил парень, стоило нам начать танцевать.

   -- Кто? -- удивилась я.

   -- Отец, -- выдавил эльф сквозь стиснутые зубы.

   -- А, -- догадалась я, -- так вы сын Повелителя.

   -- Именно, -- подтвердил юноша.

   -- Вы знаете, -- осторожно начала я, -- не уверена, что вам стоит знать, о чем мы говорили с вашим отцом.

   -- Потому что содержание этой беседы не делает чести моему родителю, да? -- неожиданно ухмыльнулся парень.

   -- Что-то в этом роде... -- я растерялась.

   -- Тем интереснее будет послушать, -- заявил эльф.

   -- Если вам так хочется это услышать, то не лучше ли будет поболтать где-нибудь в сторонке, а не посреди зала?

   -- Не лучше, -- возразил княжич, -- нам и пары минут не позволят побыть вместе. А этот танец долгий, и у нас хватит времени поговорить.

   -- Что ж, давайте, -- согласилась я, раздумывая с чего начать.

   Да, пожалуй, стоило с Ритэниора и своего проекта...

   -- Я слышал об этом! -- прервал меня нетерпеливый слушатель, -- значит, вы та самая Лариса Май, которая спасла казненного эльфа и придумала... словом, все это придумала... А что было потом?

   -- А потом ваш почтенный родитель обратил на меня внимание и решил, что я вполне подхожу ему, чтобы выносить некоторое количество детей-слуг... или детей-рабов, которые унаследуют от меня мои таланты и будут преданны своему отцу и господину.

   -- Вы отказались?

   -- А вы полагаете, я могла на такое согласиться? -- изумилась я.

   -- Я полагаю, что у моего отца достаточно власти и собственных талантов, чтобы уметь настоять на своем и сломить сопротивление человеческой женщины.

   -- Это несомненно так, не буду спорить, но он не учел, что я не только человек, во мне есть некоторое количество крови саа-тши. Осознав это, он... скажем так, пошел на попятную. И заодно постарался забыть о своей неудаче.

   -- А теперь?

   -- А теперь он задался целью продемонстрировать мне, что я все равно подчинюсь ему, если он того захочет.

   -- И? -- поторопил меня эльф.

   -- И пришлось показать ему, что все не так просто, -- ответила я.

   -- Мерзавец, -- пробормотал парень.

   -- Осторожно, -- напомнила я ему, -- следите за лицом, юноша. За вами сейчас очень внимательно наблюдают.

   Действительно, сам Повелитель и вместе с ним еще один явно высокопоставленный эльф удостоили княжича самого пристального внимания.

   -- Кто это? -- спросила я.

   -- Дядя моего отца. И его советник.

   О, да, этот насоветует -- сразу видно, что взгляд ледяной, жесткий. Властный и наверняка не слишком приятный в общении тип.

   -- Если я когда-нибудь стану повелителем, выставлю его из дворца, -- пробормотал парень, словно откликаясь на мои невысказанные мысли.

   -- А еще что? -- хмыкнула я.

   -- А еще попробую как-то изменить отношение к людям. Как они не понимают, что такое неравноправие унизительно в первую очередь для нас! -- горячился княжич. -- Если мы превосходим людей только в количестве презрения, изливаемого на окружающий мир, то чего мы стоим?!

   -- Тш-ш, -- остановила я парня, -- не думаю, что стоит кричать об этом так громко. И даже если вам удастся прийти к власти, все равно новшества надо вводить очень осторожно. Есть традиции, которые складывались тысячелетиями, и бороться с ними -- тоже дело не одного поколения.

   -- Да... Вы, наверно, правы, -- задумчиво отозвался юноша.

   Да, я была права и знала это. И меньше всего мне хотелось стать причиной усиления революционных настроений у одного отдельно взятого молодого идеалиста. И уж конечно, я не мечтала быть втянутой в интриги эльфийского двора. Поэтому, как только танец закончился, я поспешила найти брата:

   -- Лейт, как ты думаешь, если мы сейчас уйдем, это не нарушит никаких традиций и никого не оскорбит?

   -- Нет, -- усмехнулся брат, -- мы пробыли здесь достаточно долго. Что, дорогая, внимание венценосных особ слишком обременительно?

   -- О, не то слово! -- подтвердила я. -- Хотелось бы оказаться подальше и от этих особ, и от их внимания.

   Вот только уйти нам не дали.

   -- Вы позволите?

   Советник. Ну кто бы сомневался?! Неприятности всегда идут косяком. Я вздохнула едва слышно и, конечно, позволила увлечь себя в круг танцующих.

   -- Вот только не спрашивайте, о чем мы беседовали с наследником, -- нервно хихикнула я.

   Эльф приподнял правую бровь в нарочитом изумлении:

   -- С чего вы взяли, ваша светлость, что я буду задавать вам такие вопросы?

   Неслыханная для эльфа вежливость -- в своей стране обратиться ко мне согласно человеческому этикету. Однако сам советник представляться не спешил: то ли не считал нужным, то ли полагал, что его имя и титул должны быть мне известны. Отчасти он был прав.

   Я неопределенно качнула головой:

   -- Мне это показалось логичным. Когда я танцевала с княжичем, вы поглядывали в нашу сторону с явным интересом.

   -- Вы не допускаете мысли, что мой интерес был направлен на вас, как на женщину?

   -- Уж извините, -- недоверчиво улыбнулась я в ответ на такое предположение, -- даже близко не допускаю.

   -- Что ж, -- на губах советника тоже обозначилась улыбка, на миг оживив его бесстрастное лицо, -- отчасти вы правы. Мой интерес привлекла не женщина... а целительница, к которой столь явно благоволит богиня.

   -- Вот как? Получается, князю все-таки доложили... В таком случае я удивлена, что он не упомянул эту историю во время нашей... м-м-м... беседы.

   -- Кто вам сказал, что ему доложили? Не ему -- мне. У нас не принято беспокоить князя... всякими мелочами.

   Я с трудом удержалась от эмоциональной реакции на такое высказывание. Что это? Мне намекают на то, что князь не имеет реальной власти в Лиотании? Что вот сейчас передо мной серый кардинал эльфийского материка, который вот так запросто раскрывает передо мной расстановку сил в государстве? Все-таки полностью скрыть эмоции мне не удалось, и советник довольно улыбнулся, наблюдая за сменой выражений на моей физиономии, а потом наклонился к самому уху и шепнул:

   -- Вы все правильно поняли. Пусть князь развлекается... как умеет. А дело делать будут те, кто на это способен.

   -- А его тайное посещение Ниревии несколько лет назад -- тоже из разряда развлечений?

   -- Несомненно. Князь у нас выдумщик и мечтатель, он склонен... строить грандиозные планы. Только кто же позволит им осуществиться?

   -- Следовательно, вы бы тогда это пресекли, если бы мне самой не удалось?

   -- И снова -- да. Правда, ваши интересы в этом случае не учитывались. Возможно, одной талантливой студентке магической школы грозил несчастный случай со смертельным исходом.

   -- А теперь, -- понимающе ухмыльнулась я, -- герцогиню эс Демирад так запросто под кустом не прикопаешь. И что вы намерены делать?

   -- А ничего, --ухмыльнулся в ответ эльф, -- меня пока все устраивает. Все идет, как должно идти. И если не форсировать события...

   -- Вы намекаете на наследника? -- подняла бровь я.

   -- Не намекаю. Открытым текстом говорю: у юноши множество идей, часть которых вполне вписывается в мои планы, но его горячность мне совсем не на руку. Расшатывать устои тоже надо... с толком. Не стоит нарушать естественный ход событий. Тем более, что за дело взялись боги. Все, что от вас требовалось, вы уже совершили, ваша светлость. Рекомендую вам спокойно закончить практику и покинуть Лиотанию, не смущая умы... и в особенности ум одного порывистого юноши.

   -- Это полностью согласуется с моими планами, -- кивнула я в ответ, -- чем скорее я покину ваши земли, тем лучше.

   -- Я рад, что мы друг друга поняли, -- подытожил советник, возвращая мою руку брату.

   Говоря с советником, я вовсе не покривила душой. Я по-прежнему чувствовала себя не слишком комфортно в Лиотании, несмотря на то, что теперь у меня и здесь были любящие и любимые родственники. И я радовалась, что до конца практики остается все меньше и меньше времени и не за горами тот день, когда я смогу наконец вернуться домой.

   Мне не нравилось не только высокомерное презрение эльфов к людям. Сами люди тоже порой вели себя странно и вызывающе. И если в имении брата я наблюдала отношения, сложившиеся между хозяевами и преданными слугами, которые служат дому из поколения в поколение, то здесь, в столице, атмосфера была совсем иной. Вероятно, сказывались века приниженного положения, но эти существа, считавшие себя несправедливо обиженными, винили остроухих во всех своих невзгодах, независимо от того, что на самом деле было их причиной, и не прилагали никаких усилий, чтобы подняться над обстоятельствами, вырасти. Возможностей для людей здесь было не так уж много, но они были. Надо было всего лишь закрыть рот, призывающий проклятия на эльфийские головы, и открыть глаза. Чтобы увидеть что-то помимо собственной обиды.

   Таких обиженных я старалась избегать. Стоило мне заслышать разговоры на определенные темы, я тут же отходила подальше. Потому что мой змеиный нюх позволял мне чувствовать опасность, исходившую от этих недовольных. Какая-то гниль была в людишках, проповедовавших в харчевнях и на базарах.

   Попроси меня кто-нибудь объяснить, почему я ни за что не хотела бы столкнуться с ними, я не нашла бы слов. Однако столкнуться все-таки пришлось...

Глава 10

   Я как раз возвращалась и ресторанчика, где ужинала почти каждый вечер -- готовить я все-таки не успевала. Да и навыки, похоже, утратила за годы жизни в Ниревии: сначала в герцогском доме кормили, затем в школьной столовой, а потом я и собственных слуг завела, так что кулинарить необходимости не было. Я и не скучала по этому занятию -- никогда не была любительницей.

   Неприятная компания преградила мне путь в одном из переулков, которые вели к лечебнице. Лица сплошь были знакомыми -- я пару раз наблюдала как раз этих мужиков в группках бубнящих-протестующих.

   -- Глянь-ка, парни, -- осклабился один из возникших передо мной персонажей, -- это ж та самая... эльфийская подстилка!

   -- Тебе, значит, эльфики нравятся, нашими мужиками брезгуешь? -- включился второй.

   Ох, как знакомо! Прямо дежавю, только с обратным знаком: там был эльф, здесь -- люди. А претензии одни и те же. Меня, кстати, действительно могли видеть с эльфами на здешних улицах, что и не удивительно: я зачастую выбиралась пообедать с Верениэром, иногда встречалась с Легриниаром -- его брат уже вернулся домой, а сам маг часто бывал в столице по делам. В общем, да -- доказательства преступления налицо, ничего не скажешь.

   -- Так, парни, -- я тщетно попыталась воззвать к голосу разума, -- с эльфами я не сплю, а работаю. Я целитель в лечебнице, здесь на практике. Вот заболеете -- милости просим, на прием приходите. А сейчас дайте мне пройти.

   -- Да ла-а-адно, -- пропел третий голос, -- человеческая баба -- лекарка в Лиотании? Заливает!

   С этими словами мужик попытался сграбастать меня здоровой лапищей.

   Если кто-то слышал, что владение боевыми искусствами позволяет мелочи вроде меня вести бой, что называется, с превосходящими -- как в количестве, так и в объемах, -- силами противника, то его, конечно, правильно информировали. Позволяет. Но очень недолго. Потому что противник может запросто задавить числом и массой, как это ни печально. Поэтому я честно попыталась убежать, а когда не вышло, просто пустила в ход эльфийскую клановую защиту.

   -- Да она маг! -- шарахнулся от меня один из нападавших.

   Второй молча сплюнул, отползая, а третий прошипел мне вслед:

   -- Ничего, мы тебя все равно достанем.

   В том, что достать попытаются, я не сомневалась. Но что они для этого предпримут, вот это меня волновало.

   Задумка оказалась простой, как все гениальное -- ведь чего проще, чем вырубить не ожидающего нападения мага издалека. Впрочем, не могу сказать, что нападения я не ожидала -- моя тревожная система работала исправно, и верещать сигнализация начала своевременно. Однако предугадать, с какой стороны последует атака и в чем она будет выражаться, я не смогла. А в меня банально кинули камнем. Или, возможно, выстрелили из рогатки.

   Очнулась я в грязной луже -- да-да, в Лиотании осень тоже потихоньку вступала в свои права, зимы не ожидалось, но дожди шли все чаще. И видок у меня оказался весьма непрезентабельный -- драная одежда, перепачканная в чем-то вонючем, добротная куртка и вовсе исчезла. А кроме того, раскалывалась башка, резкая боль в боку -- не иначе как трещина в ребре, да еще и рука -- пока еще действовала, но начинала понемногу отекать. Я осторожно потрогала затылок и, отняв руку, обнаружила, что она вся в крови. В первую очередь я сосредоточилась на голове -- кровотечение остановить не проблема, сознание прояснить окончательно -- а долечиваться придется уже у коллег.

   После этого меня посетила мысль проверить, нет ли еще каких-нибудь потерь. Оказалось -- есть. Кошелек сменил хозяина -- это не проблема, не бедствуем, да и денег там было немного, а вот не обнаружив на себе дедова связного амулета, я пришла в настоящую ярость, в какой-то момент взявшую верх над здравым смыслом.

   Не могу сказать, что я вообще не отдавала себе отчета в том, что происходило дальше, но разум участвовал в моих действиях больше как сторонний наблюдатель, чем как направляющая сила: фиксировал события, заносил в память, немножко удивлялся странностям, но не вмешивался.

   Первым делом я заблокировала болевые ощущения. Затем активировала клановую защиту, но только на подачу сигнала: чтобы меня смогли найти, когда все закончится. А потом я просто шла по следу.

   Я не знаю, что вело меня. Какое-то звериное чутье... или магическое. Я шла на "запах" своей вещи, похищенного амулета, и одновременно -- за теми, кто посмел сделать со мной все это. Нюх, или что это было, провел меня едва ли не через всю эльфийскую столицу к кварталам, в которые не только эльфы, но и законопослушные люди старались без необходимости не заглядывать. Даже удивительно, что в Лиотании, стране гордых остроухих, встречаются такие места.

   Но в тот момент я не удивлялась ничему. Редкие встречные прохожие спешили уступить мне дорогу. Возможно, просто пугались чешуи на лице да взгляда моих нечеловеческих глаз. Чутье привело меня на порог какой-то захудалой харчевни. Народу внутри, по моим ощущениям, было немного, но я не стала сразу заходить, а обошла здание кругом, чтобы заглянуть в окно.

   Пятеро мужиков сидели за столиком и развлекались местным нехитрым вариантом игры в кости. В троих из них я узнала тех, кто пытался напасть на меня несколько дней назад. Я какое-то время бездумно наблюдала за игрой, скапливая силы для последнего рывка, а потом одним ударом распахнула окно и запустила в помещение обездвиживающую сеть, накрыв ей одним махом всех пятерых.

   Просунула голову внутрь и, никого больше не обнаружив, перемахнула через подоконник и подступила к тому, кто моему сегодняшнему звериному чутью казался главным в этой компании.

   -- Где? -- прошипела я.

   -- М-м-м.. -- промычал допрашиваемый.

   Я махнула рукой, высвобождая речевой аппарат перепуганного мужика из-под магического воздействия.

   -- Где? -- спросила еще раз.

   -- М-м-м... -- и без того не слишком свежий воздух заброшенной харчевни наполнился характерным ароматом.

   -- Гхде мой амулет? -- повторила я свой вопрос.

   -- Т-т-там... Ш-ш-шкаф у стойки.

   Я оставила белого от страха мужика и подошла к шкафу. Амулет обнаружился на полке, рядом -- мой кошелек с деньгами. Видно, не успели пока поделить. Медленно-медленно я продела голову в цепочку амулета, нацепила на пояс кошель, села за столик -- не тот, за которым я застала честную компанию, а другой, подальше от вонючего собеседника... И в этот момент разум начал возвращаться.

   Я ужаснулась, осознав происходящее. Как, оказывается, близко сидит во мне зверь. Не саа-тши, не мыслящая змея, нет... Что-то первобытное, атавистическое, способное отключить мой разум, взять над ним верх... И почему? Потому что посягнули на что-то, мне -- этому зверю -- принадлежащее? Возможно, это просто сказалось напряжение последних месяцев, не выдержали нервы, но... Зачем себя оправдывать? Счастье еще, что никого не убила, только напугала.

   Я почувствовала, как чешуя сходит с лица, обнажая человеческую кожу. Нащупала рефлекторно второй амулет на груди -- змеиный, невидимый и потому не доставшийся грабителям. Как бы хотелось мне сейчас поговорить с матерью-змеей! Вот кто способен все растолковать, успокоить, дать правильный совет. Увы -- невозможно... Здесь, в Лиотании, чешуйка была всего лишь бесполезной подвеской, связи не было. Единственная змеиная магия, которой было позволено существовать на эльфийской земле, -- моя собственная.

   -- И что мне с вами делать? -- выдохнула устало.

   -- С-с-смилуйся, госпожа, -- пробормотал мужик, -- пощади... не убивай...

   Остальные четверо могли только умоляюще выпучивать глаза.

   -- Очень мне нужно вас убивать, -- проворчала я, -- руки еще пачкать.

   Я бы освободила своих пленников и ушла, но сил двигаться не было, они словно все ухнули в это безумное преследование и в последний удар. Поэтому я просто сидела и запрещала себе отключиться окончательно. Я ждала.

   К счастью, ждать пришлось недолго. Спустя, быть может, полчаса, дверь харчевни распахнулась и на пороге появился Лейтиниэр в сопровождении еще двух эльфов, чьи лица показались мне смутно знакомыми. И только после этого я позволила себе уплыть в темноту.

   В себя пришла, к счастью, не в лечебнице, а в своих гостиничных апартаментах.

   -- Очнулась? -- усталым голосом спросил мой эльфийский брат.

   Заметно было, что он сидит у моей постели уже очень давно и сам едва держится.

   -- Ложись, -- мотнула головой я, показывая на свободную половину довольно широкой кровати.

   Голова, как ни странно, на движение болью не отозвалась. Я прислушалась к своим ощущениям: нигде ничего не болело.

   -- Починил тебя твой Лерех -- никого больше не подпустил, -- усмехнулся брат. -- Костям, конечно, еще какое-то время потребуется, чтобы срастись, но все обезболено и зафиксировано, можешь спокойно шевелиться.

   -- Костям? -- сморщила я лоб, пытаясь восстановить в памяти пережитое.

   -- Рука плюс трещина в ребре, -- перечислил эльф.

   -- М-да, кто б мне еще голову починил, -- вздохнула я.

   -- Головой он тоже занимался. Что не так? -- нахмурился брат.

   -- Да нет, я не о травмах. Меня больше волнует, как это меня так переклинило, что я себя контролировать перестала. Я же этих бандитов на зверином нюхе преследовала. Без участия разума. Будь я в состоянии думать, не поперлась бы туда, наверно, дождалась бы помощи.

   -- Ты просто устала, сестричка, -- вздохнул Лейт, -- я же вижу, в каком ты напряжении пребываешь все это время. Чужая страна, постоянные столкновения -- то с эльфами, то, теперь вот, с людьми. Да еще и эти твои целительские подвиги тоже даром не проходят. За все надо расплачиваться. Я договорился с Летравиором-Соэно, тебе дадут несколько дней отпуска. На отзыве, который тебе даст лечебница, это никак не отразится.

   -- И все-таки ложись, -- повторила я, -- у тебя все равно нет сил ни сидеть, ни идти куда-нибудь. Эниэра знает, где ты?

   Брат кивнул. Подумал немного, потом снова кивнул -- каким-то своим мыслям. И все-таки лег рядом со мной, как был, в одежде, только сапоги скинул. И мгновенно заснул.

   "Намучился со мной", -- вяло подумала я и отключилась вслед за братом.

   Когда я открыла глаза в следующий раз, Лейтиниэра рядом уже не было.

   -- Вернулся домой, -- пояснил мне вечером навестивший меня Лерех.

   Я к тому времени уже поднялась вполне самостоятельно на ноги, привела себя в порядок и даже поела -- кто-то позаботился, чтобы из ближайшего ресторанчика мне доставили еду. Содержимое тарелок, конечно, успело немного остыть, пока я спала, но все еще оставалось съедобным. А греть мне все равно было лень.

   Очень хотелось с кем-нибудь поговорить, но не нашлось рядом никого, кому я могла бы рассказать обо всем, что меня мучило. Не было матери-змеи, ушел брат... да я и не уверена была, что именно с ним готова разговаривать... Я бы написала Лэйришу, но разве доверишь все это бумаге? Да и пугать его -- как-то неправильно... Тогда кто?

   Словно в ответ на мой вопрос раздался стук в дверь, и я встала, чтобы отпереть замок. За дверью оказался Легриниар.

   -- Зашел проведать, -- пояснил эльф.

   Появлению этого эльфа я обрадовалась. Пожалуй, он был именно тем, кому я могла доверить свои проблемы: старше и умнее меня, опытный маг, очень по-доброму ко мне относившийся. Несмотря на то, что знакомы мы были очень недолгое время, да и само знакомство началось не слишком красиво, я успела принять Легриниара в свое сердце.

   -- Как твой брат? -- спросила я, наливая гостю травяной отвар.

   -- Оклемался, -- коротко ответил эльф.

   -- И что, не раскаялся... в своем раскаянии?

   -- Нет, -- помотал головой мой гость, -- он действительно искренне каялся, а сейчас переосмысливает жизнь. Замкнулся в себе, много думает.

   -- Главное, чтобы насовсем не замкнулся... А то неизвестно, до чего он там додумается.

   -- Я присматриваю за ним, -- улыбнулся Легриниар. -- Ты сама-то как?

   -- Считай, что тоже вполне оклемалась. Правда, есть вещи, которые меня тревожат.

   -- Что именно? -- обеспокоенно спросил эльф.

   Ну точно как брат.

   -- Мое состояние во время этих событий. Понимаешь, когда я очнулась... там, на улице... и обнаружила пропажу дедова амулета, меня охватила ярость, полностью затмившая разум. Я зверем шла по следу, жаждая не только вернуть свое, но и расправиться с обидчиками. Хорошо еще, что убить никого не успела -- раньше в себя пришла.

   -- Ты Лейтиниэру говорила?

   -- Да.

   -- А он что?

   -- Говорит, это у меня от перенапряжения эмоционального, которое я в последние месяцы переживаю.

   -- Дурак твой брат! -- безапелляционно заявил мой собеседник.

   -- С чего бы это? -- обиделась я за брата.

   -- С того, что знать должен: он провел через обряд принятия в клан существо иной расы. Тут возможны любые сдвиги, нарушения баланса. По идее, он должен был оставить тебя под присмотром как минимум на полтора-два месяца и при этом беречь от всяческих потрясений. Вместо этого ты отправляешься на практику, потрясений переживаешь столько, что и в обычном состоянии тяжело перенести... И что удивительного, что твоя психика не выдержала?!

   -- И что, -- ужаснулась я, -- я теперь буду подвержена таким припадкам?!

   -- Нет, -- успокоил меня Легриниар, -- переломный момент ты уже миновала. Считай, самое страшное позади. Конечно, неплохо бы тебя еще немного поберечь, но поскольку это невозможно, то... надеюсь, ты примешь из моих рук эликсир, который я сам разработал. Он как раз для подобных ситуаций -- успокаивает и позволяет сохранять ясный разум.

   -- Приму, конечно!

   Эликсир оказался просто чудодейственным. Потому что в оставшееся время в Лиотании я сохраняла спокойствие даже тогда, когда у меня были все основания выйти из себя.

Глава 11

   -- Лари? -- Лерех приоткрыл дверь кабинета, где я корпела над отчетом по практике.

   В принципе, можно было бы не спешить с этой писаниной, а спокойно заняться ей дома, в Ниревии, но у меня как раз выдалось свободное время, а откладывать нудную работу я не люблю. Вот дипломную писать -- это да... это будет интересно. У меня были такие наработки, что я заранее потирала ладошки в предвкушении.

   -- Что? -- я подняла голову.

   Вид у друга и коллеги был странный -- обычно подтянутый и аккуратный целитель щеголял нынче в мятой рубахе, взлохмаченный и с красными от переутомления глазами.

   -- Я хотел бы тебе кое-что показать... Пациентку одну.

   -- Почему мне, а не местным целителям? -- удивилась я.

   -- Ты поймешь, -- коротко отозвался Лерех.

   Он привел меня в человеческое отделение лечебницы, в палату, которая была отведена для самых тяжелых пациентов. На кровати в состоянии стазиса лежало тело девушки... нет, даже девочки. Совсем юное лицо с тонкой, почти прозрачной кожей и бело-голубыми губами -- и вьющиеся рыжеватые волосы, разбросанные по подушке, на фоне которых лицо казалось еще бледнее.

   Не дожидаясь комментариев коллеги, я просканировала пациентку. На физическом плане я не обнаружила ничего выдающегося, разве что сильное истощение, но явно не от обычного недоедания, причину следовало искать глубже. Энергетический уровень совсем не порадовал -- каналы заужены, перекручены, потоки сбиты... Девочка могла бы стать магом, но состояние энергетической системы не только лишало ее возможности накапливать силу, но ставило под сомнение жизнеспособность пациентки. Это как она до такого дойти умудрилась?

   После некоторого колебания я перешла на уровень тонких структур и, к своему удивлению, их нашла. В девочке текла, вероятно, эльфийская кровь, но совсем немного -- не больше восьмушки. Но поразило меня не само наличие сферы жизни, а ее повреждения: складывалось впечатление, что сферу жизни уродовали намеренно, потому что никакими случайностями такие травмы объяснить было нельзя.

   -- Рассказывай! -- скомандовала я другу.

   -- Вчера вечером привезли ее, -- угрюмо вздохнул друг, -- Нашли на улице в бессознательном состоянии. Рейнилиэр осматривал. Истощение диагностировал, понятно. Рекомендовал подпитку, целительный сон, а по выведении из него начать потихоньку подкармливать.

   -- Я бы этого Рейнилиэра к пациентам вообще не допускала, особенно к людям.

   -- Вот именно, -- подтвердил Лерех, -- я ему, если честно, так и сказал сегодня утром. Всю ночь я с ней сидел на подпитке -- ее каналы ничего не усваивают. Да это и понятно было, я просто решил попробовать пробить. Потом только догадался на тонкие структуры взглянуть -- и понял, что все мои усилия бессмысленны. В общем, я ее в стазис, чтобы помощи дождалась, сам поспал несколько часов прямо тут -- и к тебе сразу. Рейнилиэра вот встретил по дороге, не сдержался...

   -- Я бы тоже не сдержалась, понимаю тебя. Ладно, выводи ее из стазиса, и сразу становись на подпитку, а я попробую почитать память. Надо понять, что с ней делали.

   Когда Лерех снял стазис, пациентка беспокойно задвигалась. Очень странно: усыпили ее качественно, должна бы спать и не ерзать. Я положила руки на виски девушки и вздрогнула -- такой чудовищный поток негативных эмоций и бессвязных мыслей на меня обрушился. Я сосредоточилась, пытаясь разделить всю эту мешанину на слои. Получалось с трудом, но когда картина начала проясняться, я ужаснулась и усилием воли удержалась от того, чтобы прервать процесс считывания. Это было... невозможно, нереально, неправильно...

   Имени у нее не было. То есть оно было, конечно, но впечатление складывалось такое, что никто никогда ее по имени не называл, поэтому в воспоминаниях оно ни разу не прозвучало. Младшая дочь в семье. Ненужная, потому что странная -- так о ней говорили. И от странной решили избавиться, да не просто так, а с выгодой -- в возрасте пятнадцати лет продали эльфу-магу. Родители полагали, что в качестве постельной игрушки -- так она поняла из подслушанных разговоров. Однако эльфа ее тщедушное почти детское тело с этой точки зрения, надо полагать, не интересовало. Ее хозяин был магом-экспериментатором. Из разрозненных и неясных воспоминаний девочки определить, какую цель имели его эксперименты, возможным не представлялось. Но складывалось впечатление, что цели как таковой не было. А был свихнувшийся садист, который разрушающе воздействовал на сферу жизни только ради того, чтобы увидеть, что из этого выйдет. Вроде как некоторые детки ноги паукам отрывают.

   Садист не спешил, расковыривал "материал" понемногу, а регенерация у девочки была почти эльфийской, так что хватило ее надолго. На несколько лет. Дальше поражение пошло по всем системам -- сперва на энергетическом уровне, потом на физическом. И разум затронуло, но в какой степени -- пока не определить.

   Я не просто считывала воспоминания, я их впитывала, записывала, чтобы потом сбросить на внешний носитель. И... вроде же есть у них тут какие-то законы насчет магических преступлений? Легриниан же... В общем, я не я буду, если не дам этому делу ход.

   -- Лерех, -- я закончила считывание и вынырнула во внешний мир, -- я сейчас тебе энергии подкину, чтобы у тебя сил еще на какое-то время хватило, а сама пойду команду собирать. Потому что тут тянуть нельзя.

   Друг только кивнул молча. Я положила правую руку ему на загривок и принялась вливать силы.

   -- Хватит, -- остановил меня Лерех минут через десять, -- тебе ведь еще работать придется... с ней, -- он мотнул головой в сторону пациентки.

   Да, тут он прав, работать придется в основном мне...

   Небольшой запас кристаллов для ментальных записей хранился у меня в комнате. Туда и отправилась. Сбросила считанные с девочки воспоминания, предварительно упорядочив, чтобы потом следователям было с чем работать, и вернулась в лечебницу.

   Мне повезло, что Летравиора я застала в кабинете -- обычно в это время он на операциях или на обходе. Ведущий целитель, увлеченно строчивший что-то на листе бумаги, с удивлением поднял на меня глаза -- все-таки тут... как, впрочем, и везде... не принято было врываться в кабинет начальства без стука и без приглашения. Но меня можно было извинить, уж больно зацепило меня только что увиденное.

   -- Вот! -- с этим восклицанием я водрузила кристалл с записью на стол перед целителем.

   -- Что это, лейва Лариса?

   -- Это, почтенный Летравиор-Соэно, то, с чем вам стоит ознакомиться.

   Летравиор, надо отдать ему должное, не стал задавать лишних вопросов. Просто положил руку на кристалл и сосредоточился. Информация с такого носителя передавалась в сжатой форме, а потом стремительно разворачивалась в сознании реципиента. Потому времени это заняло совсем немного.

   -- Она у нас, здесь? -- только и спросил меня целитель.

   -- Да, в человеческом отделении. Лерех сейчас на подпитке. Надо его сменить, во-первых, потому что он со вчерашнего вечера с ней, почти не отдыхал. Во-вторых, нужна бригада, чтобы оперировать...

   -- Возьметесь? -- прервал меня Летравиор.

   Я кивнула и продолжила:

   -- А еще нужно передать этот кристалл... в ведомство по магическим преступлениям, или как оно там называется. Лучше Легриниару, ему я доверяю. Потому что мерзавца нужно призвать к ответу. Ему ведь не сойдет все это с рук только потому, что он эльф, а она -- человек?

   Целитель покачал головой:

   -- Нет... Есть законы... Просто такие преступления трудно отслеживать, но здесь-то все ясно...

   Бригаду мы собрали за считанные минуты. Лереха хотели отправить отдыхать, но он заупрямился:

   -- Я побуду здесь. Понимаю, что толку от меня сейчас никакого, но... не хочу ее оставлять.

   К тому моменту я уже успела кратко изложить другу, что считала из памяти девочки, и Лерех был потрясен.

   А дальше... Дальше я застыла над своей пациенткой в замешательстве. Мне предстояло понять, как и что с ней делать. Будь она чистокровной эльфийкой -- вопроса бы не стояло: как выглядит эльфийская сфера жизни, я знаю наизусть и способна ее восстановить... опыт уже был. Но девочка была даже не квартеронкой, я не знала точно, сколько в ней от эльфов. Даже у полукровок магическая оболочка бывает развита по-разному или не развита совсем. И что мне взять за образец в таком случае?

   "Таниэрэ! -- мысленно воззвала я. -- Мне нужна твоя помощь!"

   Ответа -- настоящего, словами, -- не было, но в окружающем меня пространстве обнаружилось некоторое напряжение. Присутствие Таниэрэ я уже научилась различать и теперь знала, что богиня здесь. И исходило от нее нечто вроде сомнения: мол, а стоит ли?..

   "Стоит, -- ответила я на не озвученный вопрос, -- ты дважды втягивала меня... в странные ситуации. Я сделала то, чего ты от меня требовала. Теперь помоги мне. Я не прошу многого: просто покажи, к чему мне надо стремиться".

   И она показала. Всего на одно мгновение, но я успела разглядеть и запомнить. Дальше все было... Не сказать, чтобы совсем просто, но хотя бы понятно. Я создала матрицу с помощью магии подобия, и влила силу в те жалкие остатки, которые когда-то были сферой жизни девочки. И сразу почувствовала, как что-то там откликается на мои усилия, начинает понемногу пульсировать, оживать. Еще чуть-чуть -- и окрепшие золотые нити начнут расти, стремясь заполнить заданную форму. Только нужно подпитывать непрерывно -- и непременно чистой магией.

   Мы это делали по очереди, сменяя друг друга. Много часов спустя, когда узор уже стал живым и узнаваемым, я, оставив Верениэра на подпитке, занялась энергетическими структурами: надо было прочистить и распрямить изувеченные каналы, чтобы дать свободный ток энергии. На этом этапе к нам присоединился Лерех -- он успел немного поспать, когда убедился, что все идет как надо, и теперь уверял, что полон сил и способен к работе.

   Закончили мы глубокой ночью. К этому времени все валились с ног от усталости, не только Лерех, но расходиться не спешили. Девочку из операционной переместили в палату эльфийского отделения, поскольку тут можно было в любой момент активировать магические потоки для подпитки тонких структур. Распределили дежурства на ближайшие сутки -- пациентка нуждалась в постоянном контроле. Только мне пришлось настоять, чтобы из этого графика исключили Рейнилиэра:

   -- Я считаю, что он допустил непростительную небрежность по отношению к пациентке, не потрудившись взглянуть даже на энергетические потоки. Про сферу жизни я молчу -- тут стереотипы работают, редко кто ожидает увидеть магическую оболочку у человеческой девушки.

   Самого виновника к этому моменту в лечебнице уже не было, и никто со мной спорить не стал. Только ведущий целитель вздохнул огорченно -- похоже, это был не первый прокол его ассистента.

   Утром по приглашению Летравиора-Соэно в лечебницу зашел Легриниар. Кристалл он просмотрел тут же, на месте, и на лице его расцвела кровожадная улыбка:

   -- Если бы вы знали, сколько времени я охочусь за этим мерзавцем! Слухи ходят, доносы поступают -- и никаких доказательств. И главное -- не скрывает даже. Смеется в лицо: докажите, мол. Ничего, теперь докажем! Не отвертится!

   -- Как у вас караются такие вещи? -- поинтересовалась я.

   -- Блокировка магии. На срок от ста лет до пожизненной.

   -- Справедливо. Хотя во мне при мысли об этом типе просыпается что-то низменное, хочется заставить его страдать, как страдала эта девочка.

   -- Поверь, для эльфа неспособность обратиться к собственной магии достаточно суровое наказание, это очень мучительно. А ты, дорогая, -- Легриниар ехидно усмехнулся, -- эликсир принимать не забывай.

   ...Девочка пришла в сознание на третьи сутки и долгое время не могла понять, где находится -- смотрела вокруг диким взглядом, жалась к стене и плакала. Мне даже показалось, что она не способна говорить, но нет -- после нескольких сеансов ментальной магии она пришла в относительно адекватное состояние. Пугалась, конечно, всего, но говорила и даже начинала потихоньку улыбаться. И имя свое назвала -- Нейла. Но работы с ней предстоял еще непочатый край: все же три года в рабстве у сумасшедшего мага-экспериментатора и, будем уж откровенны, садиста, на психике сказываются не лучшим образом.

   И почти каждый день, заходя в палату для проведения очередного сеанса, я заставала там Лереха, который старался проводить с Нейлой всякую свободную минуту. Сначала я наивно полагала, что это внимание целителя к спасенной им пациентке, но потом прозрела, пару раз заметив, как коллега при моем поведении отдергивает руку, которой обнимает девушку, и сам отшатывается от нее.

   Конечно, девушка была очаровательной. Это не было заметно, когда ее, истощенную до предела доставили в лечебницу, но потом, когда она немного восстановилась, оказалось, что Нейла невероятно хороша собой. Но... она остается здесь, в Лиотании, Лерех скоро покидает страну... зачем же подавать ей ложные надежды? Она и так настрадалась. Примерно это я и заявила Лереху, в очередной раз застукав его милующимся с юной красоткой.

   -- С чего ты взяла, что она остается в Лиотании? Я забираю ее с сбой, -- спокойным тоном сообщил мне друг.

   -- В каком качестве?

   -- В качестве моей невесты.

   -- Лерех, а ты хорошо подумал? Ты целитель, она -- необразованная девушка, да еще и с подорванной психикой. Не случится так, что ты со временем утратишь к ней интерес?

   -- Нет, -- Лерех решительно опроверг такое предположение, -- я полностью уверен в своих чувствах Нейла -- не только красивая, она еще и умная, и способная. Я сам постараюсь заняться ее обучением. Со временем она сможет мне ассистировать в лаборатории, если захочет. И потом, не забудь, я сам из простой семьи, моя мать -- обычная крестьянка.

   Спорить я не стала. Лерех -- здравомыслящий человек и смотрит далеко в будущее.

   И еще мне пришли на память те самые брачные браслеты, которые Лейтиниэр когда-то изготовил для Лереха в благодарность за помощь в исцелении супруги. Теперь им, несомненно, найдется достойное применение, а ту, что будет носить один из этих браслетов, мой друг и коллега нашел именно в Лиотании. Это ли не знак судьбы?

Глава 12

   На три последних дня в Лиотании брат пригласил нас погостить в своем имении. В этот раз мой друг и коллега не соблазнился настойчивыми призывами Делевиэра, который вновь заманивал его в лабораторию -- невеста оказалась важнее. Поэтому Лейтиниэр с Делевиэром забирали из лечебницы нас всех троих.

   Со слезами на глазах я выслушивала прощальные напутствия коллег, принимала небольшие подарки на память. Из разряда скромных выбивались два дара, но они были не от целителей, а от пациентов. Ринтейра -- та самая, которой мы помогли родить маленького эльфеныша, передала с посыльным собственноручно сплетенную кружевную шаль необыкновенно тонкой работы, просто дотрагиваться страшно, не то что носить. К шали прилагалась записка с новым адресом эльфийки и предложением обращаться, если вдруг что-то понадобится. Похожего содержания записка сопровождала и другой подарок: загадочный артефакт из сермирита с мерцающим черным камнем. По утверждению изготовителя, эта уникальная штука, существующая в единственном экземпляре, должна была навевать приятные сны, если положить ее на ночь в непосредственной близости от подушки. Этим артефактом я решила не пользоваться, по крайней мере, до того, как на него посмотрит Терсим. Не только потому, что я не нуждалась в снах искусственного происхождения, мне еще и сам автор доверия не внушал. Им был тот самый эльф, которому я вернула зрение. И мне как-то не удавалось забыть, что потерял он его как раз вследствие магического эксперимента.

   Ведущий целитель вручил нам документы, подтверждающие прохождение практики, исполненные хвалебных эпитетов. Скромный Лерех краснел, читая отзывы о себе, а совсем уже оправившаяся от своих ужасов Нейла, веселая и любопытная, норовила заглянуть ему через плечо и время от времени дергала за рукав:

   -- Ну что там, что?

   Легриниар прощаться не стал -- сказал, что вместе с исцелившимся родственником явится прямо в порт, чтобы нас проводить.

   В имение своего эльфийского брата я возвращалась... ну, почти как домой. По крайней мере, из чужого мира -- в родной. До этого возвращения я даже не представляла себе, насколько душит меня эльфийская столица, как сильно выматывает практика в лечебнице, когда постоянно думаешь о том, чтобы не ударить в грязь лицом, и каждым своим действием доказываешь, что и человеческое образование чего-то стоит. Все это время было было для меня непрерывным противопоставлением себя -- миру. Не эльфам и не людям конкретно, но всему этому обществу, закосневшему в предрассудках, давних распрях, вечном недовольстве всем и друг другом.

   Вдали от дворцов эльфы жили иначе: занимались своими делами, предавались увлечениям и развлечениям, заботились о семьях, любили близких... если умели. Так ведь и люди не все это умеют.

   Словом, в имении я отдыхала. Душой и телом. Ходила гулять по окрестностям, напрочь игнорируя зарядившие дожди, выискивала редкие травки, которые не росли в Ниревии. Не собирала, нет. Еще не хватало тащить с собой горы сена через море. Но показывала их Эниэре, чтобы она приготовила для меня семена, когда наступит подходящий сезон. Семена много места не занимают, их можно и магической почтой переслать. А я подумывала завести что-то вроде аптекарского огорода -- возможно, в своем баронском имении или.... в Дайвире. Я ведь выйду когда-нибудь замуж за Лэйриша, я ему обещала.

   Мысли о замужестве пугали и грели одновременно. Грели воспоминания о совместно проведенных часах. Пугало представление о браке, как о потере свободы. Нет, я знала, что Лэйриш не из тех, кто посадит жену под замок и запретит ей заниматься чем-либо, выходящим за рамки домашнего хозяйства, но... все равно тревожилась. И ругала себя за это, ведь ничем иным, кроме недостатка доверия, мои тревоги было не объяснить. А потом вдруг вспомнила, что никогда не говорила об этом с Астирой. Для Лэйриша просила счастья в любви, было дело. И о доверии как-то раз, но тогда дело касалось Мариена.

   И я попросила Лейтиниэра сводить меня в храм Астиры. Здесь, в Лиотании, не было общих храмов, посвященных всем богам сразу, ставили только отдельные. Ближайшее святилище Астиры оказалось не слишком далеко, на границе владений клана Льерэ. Брат оставил меня там одну, а сам перенесся обратно в имение.

   На пороге храма я замешкалась, собираясь с мыслями. О чем я хотела просить? О том, чтобы у нас с Лэйришем все сложилось? А не будет ли это насилием, чем-то вроде приворота? Менее всего я хотела бы привязать к себе любимого каким-нибудь искусственным способом.

   Впору было посмеяться над собственной нерешительностью, вот только смешно мне не было: во мне все больше крепла уверенность, что вопросы мои -- это действительно вопросы жизни и смерти. Для кого-то, возможно, это не так. Но не для меня -- с самого начала моего пребывания в этом мире тема брака преследовала меня, каждый раз поворачиваясь совсем не той стороной, которую принято воспевать. Неудивительно, что я стала воспринимать замужество, как конец всему. И в то же время хотелось уже... прислониться к кому-то, найти свою гавань -- в объятиях того, кому доверяю...

   Да, вот оно -- доверие! И с этой мыслью я решилась наконец переступить порог святилища. Там я просила Астиру умения доверять и доверяться.

   Портал в обратно в имение построила сама, не дожидаясь Лейта. Это был наш последний вечер в Лиотании, поэтому все собрались в гостиной. Лейт выставил на стол бутылку легкого эльфийского вина, не туманящего разум, Эниэра, уложив детей, спустилась с инструментом, отдаленно напоминающим то ли мандолину, то ли лютню и села в кресло, тихо перебирая струны, а потом запела.

   Голос у нее был не сильный, но красивый, только песни звучали не только незнакомые, но и не совсем понятные -- на древнем эльфийском языке. Мне приходилось читать на нем, но вживую я его никогда не слышала. Наверно, этим старинным песням она научилась в храме... а может, в семье хранили древние традиции.

   Делевиэр сидел в тени, в уголке, и слушал родственницу, широко раскрыв глаза и затаив дыхание. Похоже, он впервые видел Эниэру поющей.

   Нейла, нисколько не смущаясь, сидела на коленях у Лереха, положив голову ему на грудь. Она улыбалась, но иногда, когда эльфийка брала особенно щемящие ноты, из глаз девушки катились слезы.

   Я и сама, если честно, временами порывалась всплакнуть, но сдерживалась изо всех сил. И немножко сердилась на себя за это, потому что умение отпускать себя рядом с близкими, родными -- это тоже вопрос доверия.

   ...На следующий день эльфы доставили нас в порт. Формальности в этот раз были пройдены почти мгновенно -- куда проще покинуть Лиотанию, чем попасть в нее.

   К отплытию, как и было обещано, явились Легриниар и Вейстиор. Вейста я видела впервые после исцеления, и на мой взгляд это был совершенно другой человек... то есть эльф -- глаза светлые, ясные, полные надежды, словно он заново начинал жить. Собственно, так оно и было на самом деле.

   Вейстиор долго держал меня за руки, ничего не говоря, потом поцеловал запястья -- одно, потом второе -- неловко поклонился и отошел, смахивая слезу со щеки. Его брат отвел меня в сторону и вручил что-то вроде свернутого в рулон полотна:

   -- Это от Вейста... Сам постеснялся отдать, меня попросил. Ты посмотри уже потом, на корабле, когда отплывете.

   Когда отплывали, сердце мое рвалось на части -- значительный кусок его оставался здесь, на эльфийской земле. Удивительно, но Айиоро -- другой мир! -- казался более близким и достижимым, чем эльфийский материк, скрывавшийся в тот момент за горизонтом.

   Когда последние намеки на близость берега исчезли из виду, я удалилась в каюту -- чтобы поплакать наконец в одиночестве. Потом вспомнила о полотне от Вейста и развернула его. Это была картина, изображавшая типично лиотанийский пейзаж с его цветущим изобилием. Удивительным было то, что в изгибах стволов и ветвей угадывались очертания женской фигуры, и в этой фигуре я узнавала себя...

   Я долго перебирала подарки лиотанийский друзей и коллег, плакала снова, а потом велела себе спрятать с глаз долой все, что причиняет страдания, и отпустить Лиотанию, перестать себя мучить. И стала думать о тех, кто ждет меня дома, перечитывая последние записки детей и письма Лэйриша. И с каждым мгновением чувствовала, как все больше блекнут краски эльфийского материка в моей памяти и крепнут путеводные ниточки, которые должны привести меня к порогу родного дома.

   В этот раз плавание протекало без происшествий. Никто не покушался на мою честь, никому не требовались мои целительские услуги. Разве что Лерех предсказуемо страдал от морской болезни, но за ним самоотверженно ухаживала Нейла. Для нее была заказана отдельная каюта, но девочка уходила туда лишь на ночь, когда убеждалась в том, что ее возлюбленный спаситель спит и не нуждается в помощи.

   Погода стояла такая, что на палубе не погуляешь -- дул промозглый ветер, лупил дождь, доски палубы были мокрыми и скользкими. Я пару раз попыталась выйти, а потом оставила эту затею -- никакого удовольствия. В итоге я проводила время в тесноте собственной каюты. Пару раз капитан приглашал в кают-компанию, но мне быстро становилось скучно в обществе деранийских аристократов, и я незаметно, чтобы никого не обидеть, уползала обратно к себе.

   Один раз ко мне зашла Нейла.

   -- Можно? -- девушка робко постучалась в дверь моей каюты.

   -- Конечно, -- пригласила я, -- заходи.

   Девушка бочком просочилась внутрь и уселась на краешек кровати. Она молчала, я тоже не спешила начинать разговор -- читала книгу с кристалла и время от времени ловила на себе полные надежды взгляды гостьи.

   -- Ну что? -- наконец не выдержала я.

   -- Ла-а-ари, -- голос у Нейлы был певучий, и говорила она, слегка растягивая гласные, -- я бою-у-усь.

   -- Чего ты боишься?

   -- Лерех -- он хороший... Такой хороший, что просто слов нет, -- девушка всплеснула руками, -- но он увозит меня в чужую страну.

   -- Ты боишься нового места?

   -- Я боюсь остаться там одна, -- призналась Нейла.

   -- Но ведь ты не одна, ты с Лерехом.

   -- Ну да, -- беспомощно улыбнулась она, -- я и говорю. Он хороший -- слишком хороший для меня. Умный, добрый, сильный. Вдруг он потом поймет, что я не подхожу ему, и оставит меня?

   Надо же, те же мысли, которые я пыталась донести до друга и коллеги, только теперь в исполнении его возлюбленной. Вот только передо мной в этот раз стояла совсем другая задача -- утешить, обнадежить. Я и на корабле не прекращала своих лечебных сеансов с Нейлой, и ее тревоги -- вовсе не беспочвенные, на мой взгляд, -- могли вывести девушку из равновесия, замедлить ее восстановление.

   -- Ты сама говоришь, Нейла, что он хороший. И ты считаешь, что такой умный, сильный, добрый способен увезти девушку на край света, в чужую страну -- и бросить ее там? Подумай сама. Даже если он вдруг решит, что ты недостаточно хороша для него -- а я в это ни за что не поверю! -- он не оставит тебя без помощи и поддержки. А в Ниревии у тебя гораздо больше возможностей устроить свою жизнь, чем в Лиотании, -- и я вовсе не кривила душой, будучи полностью уверенной в своем друге.

   Глаза девушки засветились пониманием.

   -- Ты все правильно сказала, Лари! -- объявила она. -- Он добрый и плохо со мной не поступит. А если разлюбит, то все равно не обидит. Но лучше я все-таки буду верить в его любовь! -- подытожила она.

   Та самая вера, которой так не хватает мне самой, -- с горькой улыбкой подумала я. Я и в свою-то любовь до конца поверить не могу, а уж верить в чувства, живущие в сердце другого -- и вовсе высший пилотаж, непостижимое искусство.

   Как и в прошлый раз, Лерех почувствовал себя прилично на пятый день плавания, а на седьмой наш корабль пристал в деранийском порту.

   И тут выяснилось, в Деранию из Лиотании попасть ничуть не проще, чем наоборот. Даже, я бы сказала, еще сложнее, потому что в действиях эльфийских чиновников прослеживалась хоть какая-то логика, тогда как в поступках деранийских -- совершенно никакой. Все уперлось, конечно, в Нейлу -- она была подданной Лиотании и притом человеком, эльфа бы задерживать не рискнули.

   И вот тут-то я увидела, что мягкий, незлобивый Лерех обладает, оказывается, железным характером и пробивной силой настоящего тарана, а ради любимой готов стоять над душой у чиновника до победного конца. Пока он улаживал формальности, мы с Нейлой уселись в небольшом зале ожидания при таможенном управлении, и я полезла в свои вещи, чтобы достать почтовую шкатулку.

   -- Что это? -- заинтересовалась девушка.

   -- Почтовый артефакт, -- пояснила я, -- вторая такая же стоит у меня дома, и если я кладу что-нибудь внутрь и закрываю крышку, то этот предмет перемещается в парную шкатулку. И наоборот. Обычно мы так обмениваемся письмами с домашними.

   С этими словами я открыла крышку и выудила неаккуратно сложенный листок бумаги. На нем рваным, неровным Наташкиным почерком было написано: "Мар пропал. Возвращайся скорее".

Глава 13

   Сердце дрогнуло и пропустило один удар.

   -- Что? -- воскликнула Нейла, заметив, как я побледнела.

   Я сунула ей под нос записку.

   -- Мар -- это кто?

   -- Брат.

   Выцепив взглядом Лереха, я подошла к нему, тоже дала прочитать послание.

   -- Я вас оставляю. Надо спешить.

   Лерех кивнул:

   -- Оставь вещи, мы довезем.

   -- Не выдумывай, у меня не так много вещей, да и все равно ведь порталами иду.

   Одну, без Нейлы, меня пропустили мгновенно -- не резон Дерании ссориться с ниревийской аристократией. Первый стационарный портал располагался прямо в порту. Два прохода -- и я очутилась в приграничном городке. Хорошо, что я догадалась в свое время оставить собственную метку на границе и теперь мне не надо было ждать кареты.

   Еще один прыжок -- и граница. И как раз здесь деранийцы решили помурыжить меня подольше. Я ждать не просто не хотела -- не могла, и потому без зазрения совести надавила на чиновника ментально, чтобы он поспешил. Свои же даже останавливать не стали -- стоило только махнуть у них перед носом подорожной и коснуться опознающего артефакта.

   Оставался последний прыжок до общественного портала, и этот прыжок отнял у меня остатки сил. Дальше двигалась, что называется, на честном слове -- из портала в портал, ближе и ближе к дому.

   Наверно, если бы я дала себе труд подумать, то сообразила бы, что могу, благодаря змеиной крови, чувствовать, где находится Мар и в каком он состоянии. Но думать мне было некогда, и это, вероятно, избавило меня от ошибок и опрометчивых поступков.

   Уже в Лербине я наняла карету, которая от портала доставила меня к порогу собственного дома. Навстречу мне выскочила Наташка, за ее спиной маячил посеревший, спавший с лица Дариен. Лэйриш ждал внутри, в доме. Он отцепил от меня всхлипывающую сестру, а потом просто обнял нас обеих и стоял так, пока мы не успокоились и не обрели способность внятно изъясняться.

   -- Когда и как это случилось? -- спросила наконец я.

   -- Три дня назад. Вышел из дома вместе с нашим учителем математики -- и не вернулся.

   -- Учителя допрашивали? -- повернулась я к Лэйришу.

   -- Да. Ничего не помнит, находился под ментальным воздействием. И восстановить память не удалось.

   -- Я деда позвала, -- снова заскулила Наталья, -- а он говорит, что не может найти в чужом мире кого-то, в ком нет крови тейордов.

   -- Правильно говорит, -- кивнула я. -- зато я могу его найти. Ума не приложу, почему я не подумала об этом раньше -- отправилась бы не сюда, а сразу за ним.

   -- Точно, и вляпалась бы в неприятности по самые уши, -- осадил меня любимый. -- Ты в самом деле думаешь, что разумно отправляться на поиски мальчика в одиночестве?

   -- А с кем? -- удивилась я, не слишком хорошо соображая после такого количества переходов.

   -- Ну, во-первых, родная, ты никуда не пойдешь без меня, -- заявил Лэйриш, -- это однозначно. Во-вторых, с нами отправится кто-то от тайных служб, потому что Аргел мер Сельмир уже в курсе, а он знает, кто такой Мариен, поэтому пошлет своего человека.

   -- Но я же говорила его величеству, что мальчишка больше не опасен для короны! -- возмутилась я.

   -- Милая, это тайная канцелярия, они все равно будут все держать под своим контролем. А кроме того, это распоряжение его величества лично. Что бы ты ни думала, а он, хоть и не испытывает к мальчику родственных чувств, не снимает с себя ответственности за его судьбу. Ну и последнее: неужели ты считаешь разумным отказываться от помощи профессионалов?

   -- Ты прав, -- обреченно вздохнула я, -- отказываться не буду.

   -- Ну и магистр Стайрог изъявил желание составить нам компанию.

   -- Вот уж его помощь я точно не отвергну, от Анха в любом случае будет толк. Когда выходим? -- я бросила взгляд на часы.

   -- Не сегодня! -- пресек любимый мои поползновения.

   -- Но почему?!

   -- Потому что ты без сил, тебе надо отдохнуть, выспаться, восстановить резерв. Утром мы встретимся с нашей командой, обсудим план действий и только после этого будем выдвигаться.

   -- Хорошо, -- покладисто согласилась я.

   Спорить сил не было. По правде говоря, сил не было ни на что. Лэйриш сам отвел меня в ванную, вымыл, донес до постели. И все это -- в сопровождении нежнейших поцелуев и прикосновений, которые не будили жар страсти, а расслабляли, успокаивали, настраивали на мирный лад. И я сама не заметила, как стала отвечать на его ласки так же мягко и бережно, как он обращался со мной. В эту ночь любимый мужчина открылся мне как-то по-особому, с незнакомой пока стороны. И я засыпала в его объятиях, чувствуя себя защищенной от зла всего мира, не сомневаясь, что он пойдет за мной -- или за меня -- в огонь и в воду, поддержит, вытянет из пропасти, прибавит сил, если я в них буду нуждаться, сохранит любую мою тайну, не заденет ни злым словом, ни взглядом, ни даже мыслью. И за что мне такое невероятное счастье?..

   И что удивительно, утром я проснулась совершенно спокойной за исход наших поисков. Знала точно: найдем, иначе и быть не может. Времени в запасе было достаточно, поскольку подготовка ритуала требовала не меньше декады. Уж что-что, а это я знала точно: не зря когда-то часами торчала в закрытом хранилище.

   К полудню в доме собрались все участники поисковой экспедиции. Сначала явился незнакомый тип с бесцветными глазами и бесстрастным лицом. Вполне ожидаемо, это оказался посланец от мер Сельмира. Представляться посланец не стал, вернее, буркнул что-то неразборчивое, кивнул и проследовал в гостиную, как будто так и надо. Анх явился не один, а с Лехом.

   -- Я с вами, -- с порога заявил оборотень.

   -- Вот как? Похоже, о моей беде знает уже весь город.

   -- Весь -- не весь, -- влез магистр Стайрог, -- но по школе слухи точно поползли.

   -- А я так и вовсе подслушал разговор магистра Релинэра и магистра Стайрога, -- волк покраснел, -- не нарочно подслушал, просто рядом оказался.

   -- Я так понимаю, больше мы никого не ждем? -- обратилась я к Лэйришу.

   -- Нет, я думаю, можно начинать, -- ответил магистр.

   -- В таком случае, я прошу вас всех помолчать немного, мне нужно сосредоточиться, -- объявила я, -- и определить направление.

   Я села на диван, прикрыла глаза, чтобы ни на что не отвлекаться, и обратилась к змеиной крови. Кровь откликнулась, внутри что-то всколыхнулось, реагируя на мой призыв, и я, представив образ Мара и обозначив мысленно кровное родство, настроилась на поиск. И почти сразу почувствовала, что меня куда-то тянет. Послушно встала, отошла от дивана, не открывая глаз, и сделала несколько шагов в ту сторону, в которую меня влекло. Открыв глаза, обнаружила, что стою, почти упершись в стену.

   -- Что ж, -- резюмировал представитель тайной канцелярии, -- направление задано. Расстояние вы определить можете?

   Я отрицательно покачала головой.

   Анхор развернул карту и сориентировал ее по сторонам света. Получилось, что тянуло меня на юго-восток.

   -- Неирга? -- предположил Лех.

   -- Необязательно так далеко, -- возразил Лэйриш, -- но направление именно это.

   -- Тогда предлагаю порталом до Ангеха, -- вновь заговорил безопасник, -- и там снова попробовать сориентироваться. Если направление сохранится, идем в Селькас. В Селькасе можно будет проверить, куда потянет лейву эс Демирад -- снова на юго-восток или обратно. Исходя из этого и будем действовать дальше.

   -- Я с вами! -- вклинилась Наташка, до сих пор неслышным мышонком таившаяся в углу комнаты.

   -- Вот еще! -- фыркнула я. -- Мне не хватало еще и за тебя волноваться!

   -- Ну Ла-а-ари! -- жалобно простонала сестрица.

   -- Нет, малыш, -- я была категорична.

   Гости прибыли уже снаряженными для похода. Мои же сборы были недолгими, об этом позаботилась умница Ула, которая приготовила не только одежду, но и лекарский пояс. Мне оставалось только прихватить оружие. На конюшне дядька Крел, показавшийся мне внезапно постаревшим, заключил меня в объятия и шепнул на ухо:

   -- Ты уж верни его, нашего мальчика.

   -- Верну, дядька Крел, верну обязательно.

   Спустя полчаса мы уже подъезжали к Лербинскому порталу. План безопасника показался всем вполне разумным, так что из столицы мы переправились в Ангех. Дальше я снова попыталась сориентироваться в направлении, и выяснилось, что мой компас все еще тянет нас на юго-восток, поэтому следующий наш прыжок был уже в Селькас. И оттуда направление тоже сохранялось.

   -- Значит, все-таки Неирга, -- вздохнул безопасник.

   -- И что, дальше в Сутбок? -- предположил магистр Стайрог.

   -- Не думаю, что это разумно, -- возразил безопасник, -- если это сам граф Неиргский, он может держать под контролем стационарный портал в собственной столице, и тогда у нас будут сложности.

   -- Что вы предлагаете? -- спросила я.

   -- Сперва до границы, там есть еще один стационарный портал. Почти заброшенный, даже дежурных нет, но функционирует исправно. Связывает только с Селькасом, больше никуда не ведет. А вот дальше... У кого-нибудь есть личные портальные привязки в Неирге?

   -- У меня есть, меня туда как-то на охоте за нежитью занесло, -- откликнулся Анх.

   -- Где примерно? Покажите на карте.

   Боевик развернул карту и ткнул в нее пальцем:

   -- Вот примерно здесь.

   -- Годится! -- признали все дружно.

   Из Селькаса мы переместились к границе Неирги без проблем. Но прежде чем затеять возню с прыжками в точку Анхора, я решила попробовать еще один вариант.

   -- Подождите немного, -- попросила я спутников, села на землю, прислонившись к дереву и взяла в руку змеиный амулет.

   "Мать-змея?"

   "Да, детка моя?"

   "У нас похитили Мариена. Судя по всему, он находится в графстве Неирга, -- удивительно, но в человеческой географии и топонимике саа-тши ориентировалась отменно, -- я хотела спросить у тебя, нет ли какого-нибудь подходящего змеиного выхода для нас".

   Внутри змеиных подземелий тоже действовали своего рода портальные точки, которые позволяли саа-тши перемещаться из одного места в другое.

   "Есть два змеиных выхода, малышка, но они не подходят для людей, вам оттуда не попасть на поверхность"

   "Жаль", -- вздохнула я.

   "Если нужна будет наша помощь -- позови".

   -- Ну что? -- спросил Лэйриш.

   Он единственный точно знал, с кем я сейчас общалась.

   -- Нет ничего. Но помощь обещала.

   -- Что ж, и это уже хорошо, -- кивнул мужчина.

   -- Давайте тогда разбираться, как будем перемещаться, -- снова заговорил безопасник.

   -- У меня есть личный маячок, -- ответил Лэйриш, -- я могу отдать его магистру Стайрогу. Он активирует на месте -- и я смогу переместиться на сигнал. Лариса пройдет за мной по личной привязке.

   -- У меня тоже маячок, -- откликнулся безопасник.

   Из всех нас только Лех не мог строить порталы.

   -- Значит, ты, парень, пойдешь со мной, -- скомандовал представитель тайной канцелярии, -- немного тяжеловато будет переносить, но справлюсь.

   Оборотень не возражал.

   Так и сделали: Анхор ушел первым, активировал на месте маячки спутников, следом переместились остальные.

   Безопаснику пришлось прыгать дважды -- он оставил своего коня на новом месте и только после этого забрал Леха с его лошадью, истратив на это значительную часть собственных сил и мощный накопительный амулет, и теперь устало прислонился к ближайшему дереву.

   Лошади нервничали -- они и стационарные порталы переносили не очень хорошо, а такие перемещения для них и вовсе стрессом были. Только моя Мирка, привыкшая, похоже, ко всему, не вздрагивала и не жалась ко мне, а спокойно жевала кусок хлеба, который я ей протянула, и с превосходством поглядывала на остальных копытных.

   -- Теперь как? -- спросил магистр Стайрог.

   И я снова закрыла глаза и настроилась на поиск брата. Моя путеводная нить показала направление к центру графства, чуть в сторону от столицы.

   -- В той стороне старинный замок графов Неиргских. Похоже, нам как раз туда, -- сделал вывод безопасник.

   -- Сейчас привал, -- скомандовал боевик, -- обедаем, приходим в себя после переноса, а там видно будет.

   Если нашей целью был замок, то в седле предстояло трястись минимум сутки -- сегодня до вечера и завтра еще почти весь день. Не могу сказать, что это очень вдохновляло -- погода не располагала к ночевкам на природе.

   Скакали весь день в заданном направлении. Пару раз я останавливалась, чтобы проверить свой компас и убедиться, что мы по-прежнему перемещаемся куда надо. На ночлег остановились, не дожидаясь темноты. К нашему счастью, на пути попалась охотничья избушка, так что ночевали в тепле. Даже для лошадей нашелся защищенный от ветра загон.

   Утром продолжили путь.

   Замок графов Неиргских показался на горизонте спустя несколько часов после полудня. И теперь у меня не было никаких сомнений, что брат находится именно там.

   Остановились мы в лесочке неподалеку от замка.

   -- Я на разведку! -- заявила я, вызвав возмущенные взгляды мужчин.

   -- Лари! -- воскликнул Лэйриш.

   -- Не спорьте, -- вздохнула, -- только я могу найти брата в замке, а в одиночестве у меня больше шансов остаться незамеченной.

   Я не стала упоминать, что некоторые "змеиные" особенности давали мне дополнительные возможности -- умение сливаться с тенью, слушать не только ушами но и всем телом, чувствовать опасность мгновением раньше, чем ее уловил бы другой на моем месте. Правда, это не всегда помогало избежать опасности, но тут уж ничего не поделаешь.

   -- Лейва эс Демирад, вы же понимаете, что если попадетесь, то у графа появится заложница. Это очень осложнит переговоры и возможный штурм, -- встрял безопасник.

   -- Не забывайте, что у него уже есть один заложник. Если нас станет двое, ничего не изменится, -- возразила я.

   -- Лари... -- с горечью прошептал мой мужчина, крепко меня обнимая. -- Как же я не хочу отпускать тебя!

   Как же мне хотелось воскликнуть в ответ: "Не отпускай!" Но я опять промолчала.

   -- Дайте мне сутки, -- распорядилась я, оторвавшись от любимого, -- если за это время я не вернусь, делайте, что найдете нужным -- штурмуйте замок или предъявляйте на воротах свои полномочия. Но я надеюсь, что без этого удастся обойтись.

Глава 14

   К замку я подходила уже в сумерках -- зимой темнело рано. Ворота, как и следовало ожидать, были закрыты, и я пошла вдоль стены. Времена междоусобных войн, когда все замки были укреплены на случай нападения соседей, канули в прошлое, и я рассчитывала найти какую-нибудь лазейку, а то и просто брешь, позволяющую проникнуть на территорию.

   Тщетно. Этот замок мог выдержать осаду и в наши дни. Впрочем, мне повезло -- одна из башен оказалась обвита чем-то вроде плюща. Взрослого мужчину эта растительность не выдержала бы, но я была достаточно маленькой и легкой.

   То, что наблюдательная площадка на башне не пустует, я почувствовала сразу, но надеялась подобраться незамеченной и вырубить охранника раньше, чем он поднимет тревогу. Это оказалось легче легкого -- мужик очень удачно повернулся ко мне спиной, как раз когда моя голова показалась над ограждением. Не долго думая, я запустила в охранника мгновенным сном, быстро перекинула собственное тело на площадку и еще успела подхватить оседающего на пол мужчину. Я прислонила его к бортику и внушила мысль, что это он сам уселся на пол и задремал.

   Выходов из башни было два -- на стену и во внутренний двор. Я бы предпочла второй, но двор прекрасно просматривался с другой башни, так запросто его было не пересечь, поэтому пошла по стене в надежде исключить из действия и второго охранника.

   Этот успел заметить мое появление. Поднять тревогу я ему не позволила, но с разумом пришлось в итоге поработать дольше, чтобы убрать воспоминания о себе. Зато потом можно было уже и во двор спуститься.

   Пробраться в замок мне удалось через подвальную отдушину. Оставалось только молиться, чтобы из подвала можно было попасть в жилые помещения... и чтобы никто не встретился мне по пути. Однако опасности я не чувствовала, и уверенность, что я все делаю правильно, не покидала меня.

   Дверь в подвал была заперта, но подготовка на отделении боевой магии включала в себя не только тренировку магических приемов: открывание простых замков с помощью отмычек считалась элементарным навыком, без освоения которого на приличные оценки у магистра Стайрога можно было не рассчитывать. А набор отмычек входил в мою сегодняшнюю экипировку.

   В итоге поисковая нить привела меня к одной из комнат в восточной части замка. Я точно знала, что мой мальчик находится за этой дверью, что он спокоен и не спит. Оставалось только выяснить, нет ли каких-нибудь магических ловушек. Странно, но ничего подобного я не обнаружила. Осторожно толкнула дверь и заглянула в комнату. Мариен сидел на кровати, подобрав под себя ноги и смотрел прямо на меня. Взгляд его не выражал ни радости, ни облегчения, и я запоздало догадалась, что комната находится под наблюдением. Что ж, ничего не оставалось, как войти внутрь и играть в ту игру, которую мне предложили, и ждать реакции хозяина.

   -- Мариен, собирайся! -- громким шепотом возгласила я. -- Буду выводить тебя отсюда.

   -- Мне и здесь неплохо, -- ленивым голосом возразил Мар.

   "Моя школа!" -- мысленно восхитилась я. Парень повел себя именно так, как следовало в этой ситуации. И если меня сейчас повяжут, его не заподозрят ни в желании уйти, ни в особо теплых чувствах ко мне. И так у него будет больше шансов способствовать моему освобождению. От моего взгляда не укрылось, что на брате нет ни браслетов, ни ошейника, а значит, в нем либо не признали мага, либо не считают опасным. А скорее всего, просто верят в его лояльность.

   -- Граф сказал мне, что я стану императором, -- продолжил между тем Мариен, -- мне это больше нравится, чем быть бароном.

   И снова молодец -- сделал вид, что верит похитителю. Потому что о том, для чего он нужен врагам короны, я успела объяснить парню раньше. Во всех неприглядных подробностях. И просветила насчет права наследования, так что и тут он никак не мог заблуждаться. А значит, говорил непосредственно для графа, в уверенности, что тот нас слышит.

   Граф с несколькими наемниками появился в спальне Мара спустя считанные минуты. Сопротивляться было бесполезно, и я позволила себя скрутить.

   -- Ну и кто это здесь? Неужто сама герцогиня эс Демирад почтила нас визитом? -- граф довольно осклабился. -- Что ж, драгоценная, час уже поздний, сегодня побеседовать не удастся... Сейчас вас проводят в отведенные вам апартаменты, избавят от лишнего груза, чтобы ничто не отягощало ваш ночной сон, а утром я зайду поговорить.

   Меня отвели обратно в подвальное помещение, тщательно обыскали, избавив от нескольких ножей, пары флаконов с алхимическими препаратами и набора отмычек. Больше ничего у меня с собой не было -- мы договорились, что я не буду брать ни амулета для связи, ни серьезного оружия.

   Неприятно было то, что на меня нацепили антимагический ошейник. Вероятно, граф знал, что я маг, или разглядел это сейчас.

   -- Отсекатель? -- осведомилась я.

   -- Ну зачем же?! -- притворно возмутился граф. -- Я не настолько жесток. Всего лишь блокиратор, чтобы вы, драгоценная, не наделали глупостей. Например, не попытались связаться с кем-нибудь за стенами замка... Вы ведь, наверно, не настолько наивны, чтобы явиться сюда без сопровождения?

   Отвечать я не стала. Как и уточнять, что в моей команде есть сотрудник тайной канцелярии и сообщение о причастности графа к заговору уже отправлено в столицу.

   Руки мне сковали наручниками за спиной и закрепили на кольце, торчавшем из стены. Поза получилась крайне неудобной -- прислониться к стене можно, но лишний раз не повернешься и не пошевелишься. Возможно, граф рассчитывал, что неудобства сделают меня к утру более разговорчивой.

   Дверь за моими пленителями захлопнулась, дважды проскрежетал, поворачиваясь, ключ в замке, и я осталась одна, приготовившись к долгому ожиданию. Чего именно ждать, я еще не знала. Возможно, Мариен найдет меня и попытается освободить, не зря же он был так спокоен, при нашей с ним связи я могла с уверенностью утверждать, что притворяться он не пытался. Я не бралась предугадать, что именно и как произойдет, но мое хваленое чувство опасности, которое не заглушишь никакими антимагическими ошейниками, продолжало молчать, а значит, все шло правильно, как оно и должно было идти.

   Время перевалило уже далеко за полночь, когда мой чуткий слух уловил шорох за дверью темницы. Некто прошелся осторожно по коридору, застыл у двери моей камеры, потом вроде бы присел и даже улегся на пол -- и я услышала дыхание из щели под дверью, словно кто-то принюхивался. Этот кто-то за дверью, видимо, остался доволен унюханным, потому что поднялся с пола и несколькими переборами пальцев нащупал замочную скважину. Затем я вновь услышала, как поворачивается ключ в замке, и дверь отворилась с легким скрипом.

   Кто-то невысокий подошел ко мне в темноте и шепнул на грани слышимости:

   -- Я тебя сейчас освобожу. Ты только не дерись, ладно?

   -- С чего бы мне драться? -- свое удивление я тоже выразила шепотом.

   -- Ну мало ли, -- пробормотал мой таинственный освободитель, -- ты ж не видишь, кто я.

   Гость легонько оттеснил меня от стены и начал возиться с наручниками. На то, чтобы нащупать запоры и справиться с ними, у него ушло примерно четверть часа, после чего он потянул меня за рукав:

   -- Пойдем!

   -- Куда?

   -- У меня тут есть местечко свое... где не найдут.

   Освободитель таскал меня по каким-то закоулкам и тайным ходам. Поначалу я пыталась отслеживать наши перемещения, чтобы хоть как-то ориентироваться, потом плюнула -- безнадежное дело.

   Наконец мы бочком вползли наверх по узенькой лесенке, и провожатый выпустил мою руку, чтобы зажечь свечу. Я огляделась: мы очутились с крохотном помещении, большую часть которого занимала постель... вернее, груда тряпья, которая ее заменяла. Из полумрака на меня настороженно смотрели светлые глаза моего спасителя. У него было юное, почти детское лицо, тонкие руки и ноги, узкие плечи и горб на спине.

   -- Не нравлюсь? -- парень поспешил дать свое объяснение моему долгому пристальному взгляду.

   -- А должен? -- с ухмылкой спросила я.

   Парень пожал плечами.

   -- Ладно, -- вздохнула, -- рассказывай, кто ты, как здесь оказался и что планируешь делать.

   -- Я Тельмиш, -- кратко отрапортовал парень, -- живу я здесь.

   -- Что, прямо здесь? -- я махнула рукой в сторону ложа из тряпья.

   -- Угу, -- подтвердил Тельмиш.

   -- Это тебя хозяин здесь поселил?

   -- Не-а, -- усмехнулся мой спаситель, -- хозяин и не знает, что я тут обитаю. Я у него еду таскаю. И одежду иногда. Уже больше года.

   -- И что ты со мной делать собираешься?

   -- Ты ведь не одна сюда пришла? -- с надеждой взглянул на меня парень.

   -- Почему ты спрашиваешь?

   -- Мне надо, -- он угрюмо склонил голову. -- Если не одна, то тебе помогут отсюда выбраться, а ты уже знаешь, что он преступник, раз твоего брата похитил. Может, тогда его накажут?

   -- Если бы не ошейник, я бы и так выбралась. С ошейником тоже можно, но неудобно очень.

   -- Ошейник твой Мар снимет. Он ближе к утру сюда придет -- специально выжидает. Под утро они почти не сторожат, и не следит за ним никто.

   -- А кроме Мара сюда никто прийти не может? -- с беспокойством поинтересовалась я.

   -- Не, они этого места не знают, а если и найдут ход, то не протиснутся. Это только для маленьких, -- ухмыльнулся парень.

   -- Чем же тебе граф так насолил, Тельмиш, что ты для него наказания хочешь?

   -- Сестру он мою свел, -- понурился парень, -- и убил, наверное. Потому что ее нигде больше нет.

   -- Так, -- скомандовала я, -- рассказывай с самого начала и по порядку.

   Парень вздохнул и начал свое повествование:

   -- Ну, мы с сестрой сначала с матерью жили. Сестра меня на два года младше была. Краси-и-ивая... -- мечтательно вздохнул юноша, -- Нет, я тоже не всегда таким был, -- он дернул плечом, явно имея в виду свой горб, -- это мне уже шесть было, когда я с лестницы упал. У мамы не было денег меня лечить. Вернее... пока Марейкин отец жив был, то он денег много оставлял, как приезжал. Я не помню толком -- мама рассказывала. А потом перестал приезжать.

   -- А кто был отец твоей сестры?

   -- Не знаю. Мать никогда о нем не говорила. Как выглядел, помню... Высокий такой, глаза -- как солнце, и волосы... ну, рыжие и черные как будто.

   Что ж, теперь мне все стало ясно...

   -- И что потом?

   -- Ну, мне уже шестнадцать было, а сестре, понятно, четырнадцать, когда за ней пришли. Я далеко был, не успел... Да и что я смог бы сделать, такой... -- парень горестно вздохнул. -- Маму убили, а сестру порталом увели -- прямо со двора. Дом тогда уже не наш был, за долги отобрали, мы там последние деньки доживали. И вот я один остался. Ну и хотел сестру найти. Немного денег после матери оставалось, я пошел к магу, и он сделал мне поисковик на родственную кровь. И я пошел искать. Сперва нормально все было... только медленно очень -- пешком ведь все время... А потом поисковик перестал показывать, куда идти. Я нашел мага в ближайшем городе. Денег у меня, конечно, не было заплатить, но он согласился так проверить, бесплатно. И сказал, что поисковик больше не работает, потому что сестра моя умерла... -- по щекам Тельмиша покатились крупные слезы.

   -- И как ты все-таки пришел сюда? -- я не столько хотела поторопить парня с рассказом, сколько отвлечь от переживаний.

   -- О, а дальше было интересно! -- оживился Тельмиш. -- Мне маг сказал, что если у меня что-то от похитителей есть, можно найти их. У меня был кусок рубашки, я у мамы в руке нашел. Наверно, оторвала у кого-то, когда сестру отбивала. Только денег на новый поисковик у меня все равно не было. И тогда я пошел в храм и помолился Тарсу и Наистэсу. Ну, если честно, я не особо надеялся, никогда не слышал, чтобы боги помогали, но все равно больше не к кому было обратиться. И представляешь, у меня получилось! Наистэс дал мне денег -- они сами появились на жертвеннике!

   Что-то было в этом ужасно знакомое...

   -- И сколько денег там было?

   -- Шесть арсов, восемь левсов, ну и медяков разных -- где-то два десятка монет.

   Я не помнила, сколько денег было в том кошельке, который я вывернула над жертвенником в школьном храме, но зато точно знала, что именно с такой суммы я начинала свою самостоятельную жизнь в этом мире.

   -- А дальше?

   -- Ну, потом я пошел к магу, и он сделал новый поисковик. Тот парень, чья рубашка была, оказался совсем недалеко, я его быстро нашел. И узнал -- видел издалека, когда сестре на помощь спешил. Я этого парня выследил в безлюдном месте, по голове шарахнул, а потом связал. Ну и допросил. Мне повезло, он знал, для кого сестру похищали. Сказал, что ее сюда доставили. Только мне до этого замка пришлось очень долго добираться. В общем, я когда сюда попал, не стал сразу мстить, я еще не знал точно, кто виноват. Может, не граф... Я пробрался в замок и живу здесь. Слежу за всеми, запоминаю. А тут вдруг твой брат появился. И сразу понятно стало, что его тоже похитили и что граф сам этим занимается. Я только еще не знаю зачем.

   Зато я знала это очень хорошо. И догадывалась, почему нет больше сестры Тельмиша -- девочка просто не пережила обряд. Она вообще не должна была в нем участвовать, как раз потому что девочка, и толку от нее графу не было никакого, но он, видимо, раньше этого не знал... убедился на собственном опыте...

   Загадкой для меня было другое: как он вычислил Мариена, если обнаружить его с помощью магии было невозможно? Впрочем, долго оставаться в неведении мне не пришлось...

Глава 15

   Мариен явился в комнатушку задолго до рассвета.

   -- Не хватило терпения ждать, -- признался он.

   -- Ладно, -- улыбнулась я, -- ты у нас единственный маг на данный момент, так что постарайся снять с меня эту штуку, -- я показала на ошейник.

   С задачей парень справился под моим руководством довольно ловко, и я с облегчением пошевелила шеей, едва ли не физически ощущая возобновившееся движение энергетических потоков. Иллюзия, конечно, -- потоки и до этого двигались, просто я не имела доступа к магии, но моим сознанием это воспринималось именно так.

   И первое, что я сделала, когда ко мне вернулась магия, -- закрыла наше убежище от магического поиска. То, что граф был магом, пусть и не особенно сильным, я заметила во время нашей с ним короткой встречи.

   -- Как же он тебя нашел все-таки? -- задала я брату мучивший меня вопрос.

   -- Обыкновенно, -- ответил Мар, -- он знал о моем существовании, но поиск по крови ничего не дал, и он просто расспрашивал. Без всякой магии. Оказывается, он про меня и раньше знал, был в малой свите, с которой император путешествовал по стране. И когда тот умер... ну, граф этого не сказал напрямую, но я догадался, что его люди и на мать тогда напали... Ну, когда Крел меня нашел. Граф, наверно, хотел, чтобы у него с самого начала был бастард под рукой. Не получилось. Пока меня отнять пытались, он девочку потерял -- их мать, -- Мар кивнул на Тельмиша, -- переехала с детьми. И ему пришлось ждать возраста, пока по крови найти можно будет. Ну и вот... потом девочку поймал, а другого брата, старшего, упустил. Его спрятали.

   Угу, точно. Я сама и прятала, можно сказать. Два с половиной года назад. А был еще один брат, самый старший, которого граф нашел, но что-то там у него криво пошло во время ритуала...

   Вдвоем мы объяснили Тельмишу, зачем графу нужна была его сестра. Не говорили, что ее отец был императором, но парень, кажется, и так догадался.

   -- Получается, моя сестра вообще зря умерла, она ему и не нужна была, -- горько вздохнул парень.

   -- А вот что касается твоей сестры, то я сейчас попробую кое-что сделать. Только свяжусь сначала с Лэйришем. Надо сообщить, что мы в безопасности и прячемся в замке. Правда, я просила дать мне времени до сегодняшнего вечера, но кто знает...

   Для связи с любимым мне никакой амулет был не нужен -- на таком расстоянии мы могли наладить мысленный контакт без вспомогательных средств. Я кратко изложила Лэйришу события минувшей ночи и попросила не спешить и быть осторожнее, не поддаваясь на шантаж и провокации. Пообещала, что время от времени буду отчитываться о нашем положении.

   -- Так что насчет моей сестры? -- спросил Тельмиш, заметив, что я вернулась к реальности.

   -- Понимаешь, там, где люди расстались с жизнью, особенно если это была насильственная смерть или просто внезапная и преждевременная, остаются... не души неприкаянные, как это принято в народе считать, а как бы слепки этих душ, сохраняющие информацию о последних событиях жизни.

   -- Ты хочешь поговорить с моей сестрой? -- встрепенулся парень.

   -- Что-то вроде этого, -- я кивнула головой, -- хочу узнать, что с ней происходило, для того, чтобы больше знать о делах графа. Это может оказаться важным, если его будут судить.

   А может и не оказаться. И скорее всего не окажется. Разве что в качестве еще одно крохотного камешка на весах. Но этого я озвучивать уже не стала. Пусть парень верит, что граф будет наказан не только за измену короне, но и за его сестру. Должна же быть в мире справедливость.

   -- Но это будет похоже... на привидение?

   -- Похоже, -- согласилась я, -- просто я тебя предупреждаю заранее, чтобы ты не думал, что это на самом деле твоя сестра. Она умерла почти три года назад, и здесь ее давно нет. Это всего лишь память о ней.

   Чем хороша ритуальная некромантия -- ее, как и любую разновидность ритуальной магии, невозможно засечь, если не находишься в непосредственной близости. Так что я не боялась, что нас обнаружат из-за применения магии.

   С "привидением" я поговорила. Печально, что тут скажешь. Всего четырнадцать лет жизни и мучительная смерть, только потому, что какой-то маньяк рвется к власти.

   А потом Тельмиш рыдал у меня на груди, а я гладила его по голове, как ребенка, зная, что все равно не найду слов, чтобы его утешить. Я только попыталась убедить его, что Марейя -- не в этих последних мгновениях, наполненных болью, живет, а в его воспоминаниях, потому что самое подходящее место для умерших -- в памяти тех, кто их любил.

   -- Змей не боишься? -- спросила я у Тельмиша, когда он немного успокоился.

   -- Ну-у, не знаю. Побаиваюсь, конечно, -- осторожно ответил парень.

   -- Просто хочу саа-тши нам на помощь позвать, -- пояснила я, чтобы они помогли нам следить за замком. Так что не пугайся, пожалуйста.

   -- Зови, -- махнул рукой Тельмиш.

   С матерью-змеей я договорилась быстро. Она обещала прислать своих младших. Спустя два часа саа-тши расползлись по замку, притаились в тенях и передавали мне картинки, как с камер наблюдения. Я начинала чувствовать себя начальником штаба. Правда, запертым в тесной комнатушке и не имеющим возможности выбраться, но это уже мелочи. Главное, чтобы план был.

   Вот только плана у меня тоже не было. Одна я легко могла бы выбраться из замка, да и в компании с братом тоже. Но не хотелось оставлять здесь Тельмиша, это во-первых. А во-вторых, даже если мы уберемся отсюда все вместе, граф либо сбежит и уйдет от наказания, либо запрется в замке. Бесконечно держать оборону он не сможет, его наемных воинов для этого явно мало, а собственной армии у него нет и быть не может. Но сколько людей пострадает, а то и погибнет, пытаясь взять его убежище штурмом? Да и мало ли какие сюрпризы у него припасены? По всему выходило, надо было что-то делать изнутри.

   Стратег из меня никакой, это я еще на школьных уроках осознала. Теорию сдала, а вот на практике... Сейчас мне предстояло решить, что для меня важно, чего я хочу добиться своим присутствием в замке и как для этого надо действовать. В идеале, конечно, -- найти и обезвредить графа, но на это шансов не так уж много. Значит, остаются диверсии, чтобы вывести из строя как можно больше наемников, посеять неуверенность и растерянность, подточить авторитет нанимателя... Другого выхода я не видела.

   В общем, ориентируясь на показания саа-тши, я дождалась, пока первая суета из-за пропажи Мариена уляжется и решила совершить первую вылазку. Тельмиш подробно объяснил мне, как и куда я могу попасть из его клетушки, а змеи показали, где можно застать кого-нибудь из обитателей в одиночестве. Проблема была только в том, что змеи воспринимали людей иначе и отличали их друг от друга не внешне, а по другим признакам. Таким образом, мне трудно было понять, кого мне показывают -- наемника или мирного слугу. Естественно, моей основной целью был граф, но... как его вычислить?

   Однако пришлось рискнуть.

   Первая вылазка оказалась успешной: я нашла одинокого наемника и, прежде чем он меня заметил, погрузила его в глубокий сон, а потом оттащила мужика в укромную нишу, где его смогут обнаружить, только если специально искать примутся. Разбудить его раньше чем через сутки было под силу разве что очень сильному менталисту. А в том, что в замке найдется специалист, способный что-то противопоставить ментальной магии тейордов, я сомневалась.

   Во время следующей вылазки мне пришлось усыпить лакея. Он меня увидел и основательно перепугался, так что отпустить его гулять по замку я никак не могла.

   Во всех других местах люди кучковались по двое-трое, и мне пришлось выждать не меньше часа, прежде чем я обнаружила, что кто-то отделился и двигается как раз в удобном для меня направлении. Я снова протиснулась по узкой лестнице, покидая убежище Тельмиша, миновала несколько потайных ходов, пока не очутилась в коридорчике, примыкающем к комнатке, где, как предполагалось, ожидает меня моя следующая жертва.

   Вот только жертва не пожелала сдаваться без боя. Судя по всему, у этого наемника слух был не хуже змеиного, так что мое появление не стало для него неожиданностью. Правда, и моя сигнализация сработала, но среагировать я не успела.

   Увидев, как на меня надвигается шкафообразный мужик, я здорово струхнула -- оружие у меня все отобрали, а то, что я нашла у первого поверженного мною наемника, мне никак не годилось. Этот же был вооружен коротким мечом и ножом. Магией пользоваться было нельзя, иначе граф точно обнаружил бы меня. Сон я, конечно, набросила, но мужик оказался крепкий и успел зацепить меня одной из своих железок, прежде чем рухнул на пол.

   Кровь я остановила сразу, и боль заблокировала, но перед следующим походом в стан врага пришлось сделать передышку.

   -- Может, ну их, Лари? -- озабоченно спросил Мар, пока я валялась на Тельмишевом тряпье, приходя в себя.

   -- Как же, Мариен... Нельзя позволить графу уйти от наказания.

   Сказать по правде, я сама была близка к тому, чтобы все-таки позволить. Мар, к счастью, в этом приключении не пострадал, то есть личных претензий к преступнику у меня вроде бы не было. Разве что из-за того, что он заставил меня поволноваться. В конце концов, глава заговора обнаружен и действовать как прежде граф уже не сможет. Но если честно, достать я хотела его не столько из-за преступлений против короны, а сколько из-за Марейи. Все-таки меня здорово зацепила история этого увечного парнишки.

   Ну и штурм. Граф наверняка сбежит, но вряд ли он предупредит об этом своих наемников. А значит, может быть кровь, которой хотелось бы избежать. Кроме того, пока в замке полно активно бодрствующего народа, я не могла вытащить отсюда Тельмиша, а оставлять его здесь, после того как мы растревожили осиное гнездо, было опасно.

   Удивительно, но парень как-то догадался о том, какая проблема меня гложет:

   -- Лари... вам и правда лучше уйти. Не бойтесь за меня, я умею прятаться. И еды у меня еще на два дня хватит.

   -- Не выдумывай, -- отрезала я, -- мы тебя здесь не оставим.

   -- Вообще-то мне уже и не надо туда, наружу... -- потупил глаза Тельмиш. -- Мое дело теперь -- за сестру отомстить. А если умру тут... так мне и жить вроде не для чего.

   -- Как это -- не для чего?! -- возмутилась я.

   -- Ну как... Я калека, делать ничего не умею. Как мне жить?

   -- Мы тебя к себе возьмем! -- влез Мариен.

   -- Жить из милости в чужом доме? -- скривился Тельмиш.

   -- Подожди, -- остановила я его, -- почему сразу из милости? Нет таких людей, которые совсем ничему научиться не могут. Ты молодой совсем. Сколько тебе, девятнадцать?

   -- Будет. Через два месяца.

   -- Ну вот, у тебя полно времени еще... Калека? Ерунда! Я целитель. Выберемся отсюда -- займусь твоей спиной. Не обещаю, что до идеального состояния доведу, но горба такого не будет, да и подрастешь еще, лет тебе, как я уже сказала, немного совсем.

   -- У меня денег нет на лечение, -- буркнул парень.

   -- Те-э-эльмиш! Ты меня спас, из темницы вытащил -- так неужели я буду с тебя деньги брать за лечение?! Кроме того, я в Лербине в городской лечебнице работаю, там вообще всех бесплатно лечат.

   -- Да ну?! -- удивился Тельмиш.

   -- Вот тебе и "ну", -- передразнила я его.

   Следующая моя жертва оказалась более покладистой -- с этим наемником я сладила без малейших усилий, хоть он и успел заметить меня в последний момент. Потом мне пришлось укладывать спать двоих разом, и я, честно говоря, понервничала, да и сил на это ушло порядком.

   Раз за разом я выбиралась в коридоры замка, иногда успешно, но приходилось и возвращаться в каморку Тельмиша ни с чем. В перерывах между своими диверсионными вылазками я беседовала с Лэйришем. Он сообщил мне, что безопасник вызвал подкрепление и первые боевые группы уже прибыли. Меня это порадовало, потому что граф, который был моей основной целью, ни разу мне во время вылазок не попался, и я боялась, что он может уйти из замка какими-нибудь тайными ходами, а прочесывать их в одиночестве я бы не согласилась ни за какие коврижки.

   В какой-то момент я поняла, что это действительно так -- графа нет, и наемники, уже обнаружившие тех, кого я уложила подремать, мечутся бестолково по замку, пытаясь найти своего нанимателя и получить дальнейшие инструкции. И эта беготня их здорово деморализует. Пожалуй, более подходящего момента для предъявления им ультиматума нельзя было и придумать, о чем я и сообщила через Лэйриша своим спутникам.

   А дальше нам оставалось только ждать. Прошел не один час, прежде чем "показания" саа-тши засвидетельствовали значительное прибавление народа в замке, и тогда я, поблагодарив, отпустила своих змеек.

   Мысленно окликать Лэйриша я не решалась -- мало ли от чего отвлеку, поэтому терпеливо дожидалась его появления у подножия узкой лесенки и нежного зова:

   "Я здесь, родная".

   "Иду", -- откликнулась я и, спустившись вниз, угодила в родные объятия.

   -- Никуда тебя больше не отпущу, -- прошептал любимый.

   -- Не отпускай, -- прошептала я в ответ, понимая, что это правильно и иначе уже быть не может.

   Потому что я пришла домой. Я пришла издалека, стоптала семь пар железных сапог и... что там еще?.. Я была дома здесь и сейчас. Не в столичном особняке и не в далеком северном имении, а в любой точке пространства, главное -- в кольце этих рук.

   -- Что, неужели и замуж выйдешь? -- мягко усмехнулся Лэйриш.

   -- Летом, да? -- спросила, хитро прищурившись.

   -- Почему не сейчас?

   -- Боевая практика, -- начала перечислять я, -- потом диплом.

   -- Боевая практика, студентка Май, будет вам зачтена по итогам сегодняшних действий в тылу врага, -- влез в разговор неслышно подошедший магистр Стайрог.

   -- Вот видишь, -- глянул на меня любимый мужчина, -- а диплому замужество никак не помешает.

   -- Ладно, -- покладисто согласилась я, -- тогда весной.

   -- Почему?

   -- Потому что красиво... Все цветет, зелень кругом. Счастье...

   -- Ладно, -- вздохнул, улыбнувшись, Лэйриш, -- пусть будет весна. Я тоже люблю... когда красиво.

***

   ...А графа все-таки взяли спустя десять часов у одного из тайных ходов, где-то в окрестных лесах, благодаря не столько магии, сколько волчьему нюху Леха.

   Остальные ниточки заговора были умело размотаны следователями тайной канцелярии. Вернее, не одного заговора, а сразу двух -- так уж совпало. За покушениями на императора стояла его тетушка. Будучи супругой одного из ненаследных принцев Дерании, она не теряла надежды пристроить на престол родной страны своего старшего сына. А попытки воздействия на его величество с помощью магии слова были целиком и полностью на совести графа. Свидетели и участники событий давали показания, мер Сельмир довольно потирал ручки, а император Ниревии взирал на суету со свойственной ему невозмутимостью, твердой рукой подписывая приказы о казнях и награждениях...

   У меня же было ощущение, словно я внезапно остановилась после долгого бега. Все эти годы я от кого-то убегала, с кем-то сражалась, защищала себя или близких, влезала в какие-то дела, с которыми не хотела иметь ничего общего... И вдруг все закончилось. Давняя история с покушениями на императора прояснилась без моего участия. Путешествие в далекую крепость Дейх, благодаря которому я узнала больше, чем мне хотелось бы знать, и обрела младшего братишку, завершилось только теперь. Мариен в относительной безопасности, у него есть я, Крел и Наталья, а у Натальи -- я и дед. У меня -- все они и... Лэйриш. И я, растерянная, стояла на краю внезапно оборвавшейся дороги и пыталась понять, что же будет дальше. Это конец? Или очередное распутье, шанс начать что-то новое?..

Глава 16

   Я повертелась перед зеркалом, пытаясь рассмотреть себя со всех сторон, и в очередной раз пришла к выводу: "Хороша!" И сама по себе -- с разрумянившимися щеками, горящими радостным ожиданием глазами, с замысловатой прической, над которой все утро колдовала Альна, -- и нарядом. Платье прислала из Лиотании Ринтейра. Не представляю, как она узнала о предстоящей свадьбе, но ровно пятнадцать дней назад в мой дом явился посыльный с пакетом, из которого я извлекла это кружевное чудо. К тому времени мы с моей портнихой уже месяц сочиняли свадебный наряд, но Эльха, едва увидев это произведение искусства, заявила, что придумывать еще что-то -- бессмысленно и даже кощунственно, и ее гордость нисколько не пострадает, если я надену эльфийское платье.

   Оно, надо сказать, вовсе не было типично эльфийским -- никаких летящих и струящихся драпировок. Уж не знаю, как Ринтейра догадалась, возможно, это какая-то ее особенная магия, но ей удалось учесть все мои мечты и пожелания, и платье сидело на мне идеально, выгодно подавая достоинства моей фигуры.

   Дверь приотворилась и в комнату проскользнула Наталья. И застыла у порога с открытым ртом.

   -- Ты что? -- удивилась я.

   -- Ла-а-арка! Ты такая краси-и-ивая! -- сестрица с воплем бросилась ко мне и повисла у меня на шее.

   -- Платье же помнете! -- раздался слаженный хор горничных.

   Это они зря. Оно не рвется и не мнется так запросто: проверено опытным путем. И Ула с Альной об этом знают, но все равно волнуются. По привычке.

   И вообще весь дом в суете и беготне, хотя для этого нет никаких оснований -- мы никуда не опаздываем, у нас все готово. Но всё равно мои домочадцы носятся как подорванные. Олева, уж на что спокойная женщина, и то поддалась всеобщему настроению, хоть мы и не планировали пир на весь мир: это в храме будет много гостей, а праздничный обед готовится только для родных. Придут брат Лэйрина с семьей да Гилеари. Остальные -- свои, домашние.

   Я и Дариена к таким пока причисляю, хотя он съехал из особняка, едва узнал о моем предстоящем замужестве, как я его ни уговаривала остаться. Мой старший-младший братец за год повзрослел, стал самостоятельным и вполне обеспеченным мужчиной, востребованным художником, на которого заказы сыпались с такой скоростью, что он вынужден был иногда отклонять предложения, показавшиеся ему чуть менее выгодными, чем хотелось бы. Словом, он вполне созрел до того, чтобы поселиться отдельно.

   Впрочем, свято место пусто не бывает, и комнату брата занял Тельмиш, которого я забрала из лечебницы после операции. Сейчас он уже понемногу ходит -- очень медленно и неуверенно, словно каждый шаг для него -- первый. Собственно, так оно и есть -- парень привыкает к новому телу -- без горба, с ровными плечами. А ведь ему еще расти предстоит!

   В храм с нами Тельмиш не пойдет -- это ему пока не под силу. Будет дома ждать...

   Дед явился за полчаса до выхода из дома, когда я уже начала посматривать на часы. Конечно, Гилеари не свойственно опаздывать, но я, похоже, и сама поддалась охватившей дом суете, потому и нервничала.

   -- Ну что, девочка моя, -- широко улыбнулся дед, -- все-таки твой Лэйриш?

   -- Кто же еще? -- пожала плечами я.

   -- Ну-у-у, если бы ты так не спешила...

   -- Де-э-эд! -- это уже не первый подобный разговор -- шутливый, конечно, но всему должна быть мера.

   -- Да ладно! -- рассмеялся Гилеари. -- Мне, признаюсь, твой выбор по душе.

   -- Давно бы так! -- укорила я деда.

   В назначенный час Гилеари галантно взял меня за руку, чтобы вывести на улицу -- навстречу ожидающему жениху. Сердце неожиданно сжалось в тревоге, всколыхнулись все прежние страхи, и моя ладонь вздрогнула в руке деда.

   -- Все будет хорошо, малыш, -- шепнул Гилеари, -- успокаивающе пожимая мне руку.

   У Лэйриша, беспокойно метавшегося под дверью, при виде меня вырвался вздох облегчения, словно он боялся, что я сбегу в последнюю минуту. Зря. Я могла психовать сколько угодно, но точно знала, что от этого мужчины уже никуда не денусь. Я приплыла. Я вернулась. Я дома.

   Вот украсть -- да, могли бы. Хотя это, конечно, ужасно пошло -- похищенная из-под венца невеста. Тем не менее, мы тревожились, и поэтому отложили снятие запрета на брак до последнего дня. Его величество любезно пошел нам навстречу, и вот вчера Лэйриш привез меня сюда прямо из дворца и передал с рук на руки деду -- чтобы встретить на пороге сегодня утром.

   Жених принял мою руку у деда и распахнул передо мной дверцу кареты. Прежде чем подняться на ступеньку, я замешкалась, поймав мысль о том, как это все похоже на сказки и романы. Кажется, сказкам полагается заканчиваться свадьбой? Вот только моя жизнь в мире магии оказалась вовсе не сказочной, а еще я точно знаю: свадьбой ничего не заканчивается. Наоборот, начинается что-то новое. И от нас двоих зависит, каким оно, это новое, будет.

   А чтобы это новое, было по-настоящему светлым, очень хотелось вступить в него с чистой совестью. Поэтому накануне визита во дворец я вырвалась из дома, чтобы посетить еще один дом в Лербине. К сожалению, хозяина не застала -- он носился по делам службы, и мне пришлось сочинять ему письмо под бдительным присмотром бессменной кухарки Брины. И теперь мне казалось, что мое будущее в какой-то степени зависит от ответа на это письмо. Если он вообще будет...

   С этими мыслями я уселась-таки в карету, и Лэйриш опустился на сидение рядом со мной.

   -- Как ты? -- шепнул мужчина.

   -- Боюсь, -- честно призналась я.

   -- Все будет хорошо, -- слово в слово повторил Лэйриш за дедом.

   ...Народу у храма оказалось куда больше, чем я ожидала увидеть, и я в беспокойстве и недоумении (а моя ли это свадьба вообще?!) попыталась взглядом найти знакомые лица в этой толпе. Ага, вон Наттиор, рядом Лерех со своей Нейлой... Коллега махнул мне рукой. Эти двое поженились еще зимой, не откладывая в долгий ящик. И Терсим с Оллой тоже тут -- и тоже уже семейная пара. А вот робкая волчица рядом с Лехом оказалась для меня неожиданностью -- я не знала, что друг нашел себе пару. А еще хоть кто-нибудь мне знаком здесь? Я беспомощно оглянулась на Лэйриша.

   Он понял мою тревогу:

   -- Не беспокойся, это просто любопытствующие. А в храм войдут только приглашенные, так принято.

   Двери храма перед нами отворили, жизнерадостно улыбаясь, Наталья с Мариеном, и мы шагнули через порог, а гости неспешно последовали за нами. И именно в ту минуту я поняла: это -- другое. Такого со мной еще не было, ни в той жизни, ни в этой. Не было этого приветливо улыбающегося жреца, любящих людей, которые искренне радовались за меня, не было радостного волнения в груди. А потому и страхи, и все дурные воспоминания можно было теперь отбросить, как утратившие значение.

   А потом утратило значение и все остальное. Были только мы двое да пожилой жрец с искрящимися улыбкой глазами. По его указанию мы вошли в ритуальный круг, встали по обе стороны от чаши и опустили связанные лентами руки в воду. Вода в чаше взбурлила, ленты, обвившие наши запястья, соскользнули и цветными змейками опустились на дно, обнажая проступившую на коже вязь брачных браслетов-татуировок.

   -- Волею богов соединяю ваши судьбы! -- произнес жрец ритуальную фразу.

   Я всмотрелась в свое новое украшение: основным мотивом орнамента был меч, перевитый гибким стеблем растения, в котором я без труда опознала морноар -- вьюн-охранник, произрастающий только на эльфийском материке. Конечно, я не раз видела это изображение на дверце кареты графов Дайвирских, но до сих пор, похоже, не приглядывалась к нему внимательно. А теперь решила еще и к мужу приглядеться, пытаясь рассмотреть признаки эльфийского наследия и в его внешности. Тщетно. Если остроухие и отметились в Дайвирском правящем роду, то очень давно.

   -- Ты что? -- насторожился Лэйриш, поймав мой взгляд.

   -- Да так, -- я пожала плечами, -- глупости всякие в голову лезут.

   А потом мы вышли из ритуального круга к гостям, готовые принимать подарки и поздравления.

   Первым подошел дед:

   -- Ну что, детка... Я рад за тебя, -- Гилеари хитро прищурился, -- и жду правнуков в самое ближайшее время!

   С этими словами старший родственник вручил мне магически запечатанный свиток. Я знала, что там внутри -- разрешение мне приводить на Айиоро членов моей семьи, то есть Лэйриша и Мариена, без дополнительных согласований. Я становилась полноценным членом тейордского общества. К свитку прилагался кристалл связи, который позволял это разрешение реализовать на практике: я могла в любой момент обратиться в совет, чтобы нам выслали сопровождающих, если члены рода Май по каким-то причинам были недоступны. Кристалл был сродни тому амулету, который я минувшим летом получила от Гилеари, но его уникальность состояла в том, что впервые предоставлялась возможность контакта не с отдельным тейордом, а с любым членом совета. Это был действительно очень щедрый дар. Полагаю, к нему приложил руку не только дед, но и Сетайри, и мои целительские достижения сыграли в получении этого разрешения не последнюю роль.

   Младший брат Лэйриша с женой не были оригинальны: постельное белье -- традиционный свадебный дар как в моем родном мире, так и в этом. Правда, подаренные ими комплекты имели одну особенность -- на них был вышит герб графов Дайвирских.

   Мысль о мече в постели вызвала у меня приступ хихиканья. Лэйриш вопросительно взглянул на меня. Его родственники, еще не успевшие отойти от нас далеко, остановились, прислушиваясь к моим объяснениям:

   -- В тех краях, откуда я родом, был старинный обычай... собственно, больше в легендах и сказках, чем в реальности: если благородный человек вынужден был делить ложе с девицей, на честь которой он не смел покуситься, он клал в постель между собой и этой особой обнаженный меч в знак того, что он к ней не притронется. Представь, дорогой, сегодня в нашей постели тоже будет меч...

   После этого мы расхохотались уже все вчетвером.

   -- Поверь, милая, -- сквозь смех выдавил из себя муж, -- из поколения в поколение графы Дайвирские спят на таком белье со своими супругами, и до сих пор это не мешало им... м-м-м... наслаждаться друг другом и даже обзаводиться потомством.

   Неожиданный подарок преподнес братец Дариен: книжку комиксов о моих собственных приключениях. К счастью, без некоторых скользких моментов. А сообщение, что данное издание существует в одном-единственном экземпляре, заставило меня вздохнуть с облегчением.

   В основном же гости придерживались традиций и дары преподносили чисто символические. Здесь было принято дарить на свадьбу посуду, но не сервизы на множество персон, как у нас, а на двоих -- парные чашки или винные бокалы, например. К каждому дару непременно прилагался пучок ароматных трав "на счастье" -- тоже традиция.

   Но больше всего было цветов -- букетами нас буквально завалили. Вздумай я их все забрать домой, нам всем пришлось бы покинуть ароматизированный особняк, потому что с таким количеством цветов ужиться невозможно. Однако у меня на них были другие планы -- я собиралась оставить почти все букеты в храме, поэтому подозвала Наташку с Маром и отправила их с поручением к жрецу: пусть готовит вазы.

   Те, кто не мог прибыть на свадьбу лично, передали свои дары с посыльными. Юноша в яркой униформе преподнес две коробки с дарами из Лиотании. Обе, как выяснилось, от моих дражайших эльфийских родственников. В первой сверкал камнями набор ювелирных украшений от Лейтиниэра... Ну, собственно, а чего от него еще можно было ожидать? Вторая представляла собой ящичек, поделенный на ячейки, в каждой из которых лежали семена лиотанийских растений -- тех, о которых я просила Эниэру, и еще многих других. При виде содержимого этого ящичка из груди магистра Марисы Кробах вырвался вздох, полный такого восхищения и зависти, что я как-то сразу поняла: мой аптекарский огород будет разбит не в имении Май-Рок и не в графстве Дайвир, а при факультете природной магии в ВШМ...

   Что ж, зато скатерть, которую Эниэра лично вышила своими искусными ручками к этому дню, точно останется в моем доме.

   Еще один подарок из Лиотании представлял собой картину, завернутую в несколько слоев ткани. От Вейстиора, несомненно. Я осторожно развернула полотно и обомлела: снова лиотанийский пейзаж, снова буйство зелени, снова... нет, на этот раз два тела, сплетенные в единое целое, и... это были мы -- я и Лэйриш. Как ему это удалось? Как?!. Сходство было столь явным, что я вздрогнула и поспешила снова прикрыть картину тканью.

   -- Да, -- с усмешкой откликнулся на мои мысли Лэйриш, -- такое можно вешать только в спальне.

   Последний посыльный поймал нас уже на выходе из храма. В руках он держал всего лишь скромный букет -- лариллы. Ровно тринадцать штук. И мне даже не надо было разворачивать приложенную к цветам записку, чтобы догадаться, от кого этот дар. Но я ее все-таки развернула: "Ты была права. Если он есть, этот тринадцатый бог, то он непременно должен быть богом прощения и примирения".

Эпилог

   Полгода семейной жизни -- это, скажу я вам, уже стаж. Особенно, если это по-настоящему насыщенные полгода. Без всяких там медовых месяцев и прочих периодов расслабленноности и наслаждения, а чтобы сразу трудовые будни, как у нас. И с брачными ночами в апартаментах при школе...

   Но зато диплом я все-таки защитила. Разумеется, о лечении заболеваний сферы жизни у магических рас -- и не только с помощью животных. Отдельная глава была посвящена нашим с Терсимом новым разработкам -- артефактам, позволяющим человеку-целителю проводить операции на тонких структурах. Да-да, тем самым артефактам, с идеей которых я еще на третьем курсе к магистру Бертро подъезжала, но не встретила у него понимания. Эти же артефакты стали и дипломным проектом самого Терсима...

   Естественно, после защиты меня поставили перед фактом, что в городскую лечебницу я не вернусь, а ждет меня исследовательская деятельность при императорском дворе. Честно говоря, я и не возражала. У меня к тому моменту появились основания предпочесть эту деятельность беспокойным дежурствам в лечебнице. А тут еще и эльфы подсуетились, и в ближайшее время при дворе ожидались медики-стажеры из Лиотании, одним из которых, это я точно знала, станет любимый коллега Верениэр. Эльфы, понятно, рассчитывали на обучение магии желаемого и воображаемого. И учить их предстояло именно мне.

   После диплома были еще вступительные у детей. Это событие не обошлось без эксцессов: в первый же день, когда у абитуриентов должны были проверять уровень дара, Натка отправилась гулять по территории школы и в одном из дежуривших старшекурсников опознала, того, кто жестоко пошутил с ней, выбрав лишенную магии девочку в качестве жертвы ментального воздействия. Вот только теперь эта девочка сама была вооружена основами ментальной магии своего народа, все же не зря она после моей свадьбы три месяца у деда на Айиоро проторчала, так что обидчика доставила в ректорат без посторонней помощи. Что ж, иной раз возмездие за совершенное зло настигает нас, когда мы уже и не помним о своих проступках. Парень был исключен из школы с блокировкой дара на семь лет. Минимальный срок, потому что его преступление обошлось без фатальных последствий.

   Мар выбрал боевку (в качестве основной специальности) и природную магию. Кто бы сомневался! Ну и сестрица от него не отстала: тоже боевка и... артефакторика! Мои возражения по поводу боевой магии девица выслушала спокойно, а потом заговорила вкрадчивым голосом:

   -- А скажи мне, Лариса, сколько тебе было лет, когда ты выбрала боевую магию второй специальностью?

   -- Восемнадцать.

   -- А если по-настоящему? -- с нажимом спросила Наташка.

   -- Ну-у-у, это как посмотреть... Но вообще-то почти тридцать.

   -- Во-о-от!

   -- Что -- вот?

   -- А то, что ты свои глупости совершала в том возрасте, когда уже пора поумнеть, и никто тебе не мешал. Вот и не мешай мне мои в пятнадцать делать -- у меня сейчас для глупостей самый подходящий возраст!

   И не поспоришь...

   Я вообще теперь почти не спорю. Всегда найдется кому заняться этим вместо меня. Вот сейчас, например, дед, который в последнее время зачастил к нам на Вериинсе, пытается убедить мужа, что рожать мне лучше на Айиоро. Муж пока сопротивляется, но уже больше для порядка, потому что спорить с дедом, как я успела усвоить, занятие совершенно бесперспективное.

   А я поглаживаю себя по животу, пока еще не слишком выпирающему, прислушиваюсь к биению жизни внутри себя и сладко задремываю под пререкания самых родных мне мужчин. Мне хорошо. Я -- дома.

   Я когда-то хотела летать? А кто сказал, что не летаю? Просто я поняла, чего мне не хватало, чтобы оторваться от земли: чистой совести и поддержки любящих рук. И уверенности, что мне есть куда возвращаться.

   Январь -- апрель 2016

Приложение

Пантеон

   Лейнар -- богиня справедливости и милосердия, к ней обращаются те, кто хочет добиться наказания обидчика, но также и те, кто хочет избежать заслуженного наказания... или считает наказание незаслуженным, а обвинение несправедливым.

   Тарс -- бог дороги и очага (пути и цели), покровительствует путешественникам, а также владельцам постоялых дворов и странноприимцам. К нему еще обращаются с просьбами о встрече -- чтобы пути свели с кем-нибудь. Также покровительствует торговцам, а еще тем, кто ждет ушедших в путь. Он же -- бог-проводник умерших.

   Кайлер -- бог удачи и выбора, покровитель игроков и авантюристов. К нему обращаются, когда нужно принять какое-то решение -- из возможных вариантов. Считается, что он подкидывает ситуации в жизни, в которых надо уметь разглядеть предпосылки для выгодного или интересного развития событий. Сумел увидеть потенциал и воспользоваться случаем -- ты в любимчиках у бога удачи. О даровании таких ситуаций тоже можно просить бога.

   Семнир -- бог силы и мудрости, покровительствует ищущим знаний, а также жаждущим преодоления в самых разных смыслах этого слова.

   Астира -- богиня любви и доверия. К ней обращаются влюбленные, чтобы добиться взаимности, а также испытывающие взаимные чувства, но не имеющие возможности быть вместе, и жаждущие сохранить добрые отношения в семье. Молятся так же о восстановлении утраченного доверия.

   Тенрит -- богиня хитрости и осмотрительности -- покровительствует дельцам и политикам.

   Оурнар -- бог свободы и расставаний, ему молятся попавшие в неволю, а также оказавшиеся на чужбине -- чтобы избавил от тоски по родине. А еще те, кому пришлось расстаться с ближними -- тоже чтобы сердце не ныло. Но не каждый узник решится обратиться к этому божеству с мольбой об освобождении, потому что Оурнар берет порой -- на взгляд смертных -- слишком высокую плату.

   Таниэрэ -- богиня созидания и исцеления -- ей молятся не только целители и нуждающиеся в исцелении, но и мастера-ремесленники, способные из хаоса сотворить нечто осмысленное, а еще всякого рода художники.

   Наистэс -- бог щедрости и веселья -- ему молятся о щедром урожае, так что он считается в первую очередь покровителем крестьян. Но еще к нему обращаются те, кто нуждается в чужой щедрости или не решаются проявить свою, а также желающие устроить празднество.

   Рехатра -- богиня власти и ответственности -- покровительствует властителям, а также... родителям. Молятся те, кто рвется к власти или сталкивается с серьезной ответственностью.

   Сэнтарит -- богиня границ и смысла -- к ней обращаются ищущие понимания происходящего, стремящиеся увидеть закономерности в цепочке событий. А еще -- вступившие в должность и вынужденные разбираться в делах предшественников или получившие наследство от родственника, запустившего дела. Покровительница законотворцев и стражей порядка. Еще ей молятся об укреплении границ. Девиз (или что-то вроде): "Границы создают порядок, порядок помогает узреть смысл".

   Веринех -- бог тайн и укрытий -- ему молятся, когда надо от кого-то спрятаться, а также сохранить или раскрыть какую-нибудь тайну. Самый подходящий бог для сыскарей и... преступников.

Действующие лица

(здесь будут перечисленны только те персонажи, которых не было в первой книге или роль которых в жизни главной героини сильно изменилась)

   Семейные связи:

   Мар (Мариен мер Агдерн) -- внебрачный сын покойного императора, брат Лари по змеиной крови

   Наталия Май -- сестра Лари по отцу, попавшая на Вериинсе из их родного мира.

   Гилеари Май -- родной дед Ларисы (Лариэссы) и Натальи (Натаэлли), тейорд из мира Айиоро

   Неттаи Май -- двоюродный брат сестер Май, тейорд из мира Айиоро (остальных айиорских родственников не перечисляю, поскольку они особой роли в повествовании не играют)

   Дариен мер Ирмас -- родной (старший) брат Тэнры мер Ирмас, чье тело занимает Лари. ГГ принимает Дариена под свое крыло как младшего брата.

   Лейтиниэр -- эльф, глава клана Льерэ, в благодарность за исцеление жены принимает Ларису в свой клан и таким образом становится ей старшим братом.

   Эниэра -- жена Лейтиниэра.

   Лэйриш эс Релинэр, граф Дайвирский -- любимый мужчина, а потом и муж ГГ.

   Коллеги:

   Рьен Вестрам -- ведущий целитель Лербинской городской лечебницы

   Лерех Танмар -- соученик и коллега.

   Летравиор-Соэно -- эльф, ведущий целитель Лиотанийской столичной лечебницы

   Верениэр -- эльф, целитель в Лиотанийской столичной лечебнице

   Сейтари -- тейорд, целитель в клинике мира Айиоро, куратор практики ГГ

   Слуги:

   Ула и Альна -- горничные

   Олева -- кухарка

   Крел -- конюх и кучер

   Друзья:

   Легриниар -- эльф, единственный новый друг, но при этом не родственник.

   Благодарных пациентов я не учитываю.

Оглавление