«И замкнется круг»

И замкнется круг (fb2) - И замкнется круг (Корпорация Лемнискату - 3) 1218K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Наталья Викторовна Косухина

Наталья Косухина Корпорация Лемнискату. И замкнется круг

Пролог

2121 год, Рио-де-Жанейро

На базу, где находились криогенные лаборатории, нас привезли на вертолете, предоставив все необходимые данные, чтобы мы смогли попасть внутрь. Восточный филиал корпорации сильно посодействовал в получении допуска.

Проникнув на базу, я и не привыкший к холоду, замотанный в пять слоев одежды Калеб осмотрелись. Все, как я и запомнила: посты, заборы, пропускной пункт – только теперь это место поражало своей заброшенностью. К сегодняшнему дню отсюда вывезли даже группу охраны.

И лишь покореженный взрывами металл был свален в кучу неподалеку.

– Добротно ты поработала, – заметил Калеб.

– Я старалась.

– Как думаешь, он придет?

– А куда денется? Сейчас Лемнискату приостановила свою деятельность и спрятала всех, кто представляет хоть какую-то ценность. Южане знают о нашем проникновении сюда. Знают, что мы здесь без охраны и забираем оборудование, необходимое для совершения теракта против Южного филиала. Вот скажи, каковы шансы, что он здесь появится?

– Мы можем чего-то не знать.

– Согласна, но выбора нет. Раз пришли, пора работать.

В лаборатории было теплее, чем снаружи, мы отрегулировали температурный режим костюмов и, сняв головные уборы, начали устанавливать ловушку. Механизм запущен и назад дороги нет.

Я уже два часа сидела за столом в одной из центральных лабораторий и читала книгу, когда услышала за спиной шаги, а обернувшись, увидела высокого молодого человека.

Из-под намотанного шарфа едва виднелись смуглое лицо и черные, как смоль, волосы, а черные пронзительные глаза смотрели с вызовом и в то же время изучающе. Я бы назвала третьего творца Юга привлекательным, если бы не внутренняя жестокость, отражающаяся на лице.

– Ты заставил нас долго ждать, – заметила я, закрывая книгу и откидываясь на спинку стула.

– Застрял на снегоходе в нескольких километрах отсюда.

– Да, местность очень проблемная.

Пока я оценивала гостя, тот оценивал меня. Потом отодвинул стул и присел напротив.

– Твой жених к нам присоединится?

– Почему ты решил, что мы помолвлены?

– Предположил. Слишком уж тесные для творцов отношения, и не ошибся. Ну так что?

– Он все это время с нами.

– То есть это его энергетическое поле окутывает и защищает тебя?

– Именно.

– Ну, значит, умрем только мы с ним.

– Я не позволю тебе взорвать станцию.

– Твои силы линейные, а мои хаотические. Пока ты применишь ко мне свой дар, я легко могу тебя убить.

– Думаешь, заставить твое сердце перестать биться – это такая проблема?

– Вас двое, я один. Мы хотим убить друг друга и можем это сделать. Где же выход?

– Вот тут ты ошибаешься. Убивать тебя в наши планы не входит.

Я смогла его удивить.

– Лжешь.

Но я лишь покачала головой.

– Калеб, приготовься.

– Ты нам нужен.

– Для чего?

– Чтобы уничтожить тебя и тех, кто тебе приказывает, – усмехнулась я, вставая.

– Вот тут ты ошиблась. Это был не их, а мой план. Я – Аслан, брат Ашера, и я отомщу за смерть брата. – Мужчина прищурился, высвобождая свою силу, способную уничтожить несколько кварталов, и бросился на меня.

– Давай!

И я прыгнула в будущее, на Черный континент, где мне предстояло перейти к выполнению следующего пункта плана.

Глава 1 Отделения корпорации

Архив корпорации – 2120 год

Двадцать второй век войдет в историю как век передела капиталов и территорий и выхода на более глобальный уровень – в космос.

Восточное отделение ушло вперед, несколько обогнав Западный (Южную и Северную Америку) и оставив далеко позади Южный (Африку и Австралию) филиалы.

Страны с развитой экономикой и супертехнологиями бросились на освоение и захват космических территорий. Однако судьба приготовила всем сюрприз – в начале века между филиалами корпорации развязалась война.

В начале двадцатого столетия Лемнискату боролась с правительством за свое существование, в двадцать первом веке она победила главного врага – дуовитов. Теперь предстояло преодолеть собственную раздробленность, а возможно, и объединиться.

* * *

2120 год, Санкт-Петербург

Вера Разинская

Как прекрасна столица в преддверии праздника – тротуары припорошены снегом, в котором отражается свет уличных фонарей и разноцветных гирлянд, витрины магазинов украшены иллюминацией и морозными узорами. В этом году зима преподнесла нам щедрые дары, превратив улицы в настоящий сказочный мир.

Люди, охваченные предпраздничной суетой, спешили, торопясь купить подарки в последние дни распродаж. В небе проносились украшенные гирляндами аэрокары обтекаемой формы, освещающие улицы едва ли не лучше любых фонарей.

Но ярче всех сияли императорский дворец и елка напротив него. Сегодня во дворце состоится прием, который устраивает его величество и на который я не пойду. И не потому, что меня не пригласили, а потому, что болею. Впрочем, это всего лишь предлог.

Сегодня тридцатое декабря, совсем немного осталось до Нового года, и почему-то именно сейчас в голову лезут странные мысли и воспоминания. Многие перед новогодними праздниками особенно остро чувствуют свое одиночество. Но это не про меня.

Обычно человек плохо помнит моменты своего раннего детства, у меня же все иначе. Я отчетливо помню, как протекала моя жизнь, начиная примерно с пяти лет. Сначала я думала, так происходит у всех, но потом, когда подросла и попала в корпорацию, поняла: только у меня.

А еще со мной всегда пребывает мой внутренний голос.

Но, думаю, нужно рассказать все по порядку.

В мире существует корпорация под названием Лемнискату, она творит и меняет историю с помощью творцов – людей, обладающих способностью перемещаться в любое время и место.

Кто-то из нас сильнее, кто-то слабее, но у самых сильных творцов – путешественников первой степени, – помимо способности прыгать во времени, есть дар, у каждого свой, по которому его можно узнать, даже если способность перемещаться во времени еще не проявилась.

Я прекрасно помню момент проявления своего дара, словно это произошло вчера. Проснувшись ночью от страшного сна, я услышала в голове утешающий голос. Это было мое второе «я». Мы проговорили с ним полночи, и с тех пор я никогда больше не боялась ни одиночества, ни темноты.

Мои родители, работающие на корпорацию, сразу же отвели меня в Лемнискату, и за мной стали пристально наблюдать. Естественно, момент, когда я первый раз вылечила творца, не прошел незамеченным… И именно в тот день жизнь изменилась, ведь моя генная мутация получила точное подтверждение.

С семи лет, помимо школы, я каждый день ходила на дополнительные занятия в Лемнискату, а также брала уроки светского этикета, ведь я принадлежу к древней аристократической фамилии Разинских. В нашем роду не одно поколение рождались творцы, служившие на благо корпорации. Я умела лечить души и тела творцов, помогала им преодолевать все неприятности и решать проблемы. Надо ли говорить, что при таком плотном графике у меня совсем не было друзей, кроме голоса в голове? Я умела лечить души и тела творцов, помогала им преодолевать все неприятности и решать проблемы. Несмотря на то что я была ребенком, детства как такового у меня не было.

И окончательно его не стало, когда мне исполнилось пятнадцать лет и я совершила первый прыжок во времени. Многие ли подростки начинают работать так рано? И многие ли за одно задание получают больше, чем оба родителя, вместе взятые, за месяц работы? Мама и папа тогда решили, что я возгоржусь и попробую бунтовать, но они ошиблись. У меня просто не было на это времени.

Я подошла к ночному клубу, расположенному на окраине города, и окинула его взглядом – каменное, немного обшарпанное, украшенное светодиодной гирляндой и раскрашенное неоновой краской, оно светилось в темноте. Не самое привлекательное заведение в городе. И почему друзьям нравится собираться именно здесь?

Поднявшись по ступенькам, я постучала в массивную дверь. Практически тут же она стала прозрачной, и на меня в упор глянул здоровенный мужчина с квадратной челюстью. Пока он взирал на меня колючим взглядом, над дверью от его бритой головы отражался слабый свет.

– Чего надо?

– Тушканчик, – назвала я пароль. – Мой вход оплачен.

Дверь открылась, и меня пропустили внутрь. Не первый раз здесь бываю, но постоянно чувствую себя глупо.

Пройдя по темному, выложенному синтетическим кирпичом коридору, я оказалась в огромном зале, где шумела музыка и танцевало около сотни людей.

Помещение, как и многое теперь в нашем мире, было отделано синтетическим пластиком, потолок сверкал разноцветными огнями, бросая на все вокруг яркие блики. Вдоль стен располагались столики, отгороженные друг от друга полупрозрачным материалом, поблескивающим в свете огней. Далее, по кругу, располагался танцпол, а в середине зала был бар, где три бармена жонглировали бутылками и обслуживали клиентов.

Я быстро отыскала глазами нужный столик и двинулась в его сторону, огибая не совсем трезвых, а иногда еще и не вежливых. Увы, обладая способностью лечить и понимать творцов, я совсем не понимала и не умела контактировать с людьми.

Те люди, с которыми я сегодня встречалась, были творцами, на протяжении долгого времени остававшиеся рядом и помогавшие мне в трудную минуту. Теми, кого можно смело назвать друзьями. Они не просто общались со мной и постоянно крутились рядом из-за моего дара, они еще и что-то давали взамен.

– Привет! – помахала я всем, пробираясь на свое любимое место, в середку.

Друзья подвинулись.

– Мы тебе уже заказали, – подмигнув, сообщила Анжела – симпатичная девушка с темными длинными прямыми волосами, во внешности которой проглядывала азиатская кровь.

– Снова какие-нибудь эксперименты с напитками? – заметила я. – А потом нас опять заберут в полицию и Лемнискату будет вытаскивать? Ох, я еще от последней лекции Иван Ивановича не отошла.

Анжела была творцом третьей степени и совсем недавно присоединилась к нашей компании.

– Зато как весело было, – хмыкнул Петр, темноволосый, симпатичный мужчина средних лет, творец второй степени.

Это мой старый друг, один из самых первых. Мы с ним сошлись на почве непереносимости людского общества. Как и я, он не мог найти общего языка с обычными людьми.

В это время подошли с напитками Юрий и Александр – два брата, совершенно не похожие друг на друга. Один блондин, другой брюнет, правда, у обоих серые пронзительные глаза, а вот степень мутации разная. У Юрия – вторая, а у его брата всего лишь третья.

– Наша маленькая Хранительница присоединилась к нам, – улыбнулся Александр, а я поморщилась, услышав свое прозвище.

Это прозвище дал мне Петр много лет назад, когда мы познакомились. Основанием послужил, конечно же, мой дар. Меня же смущал тот смысл, который друзья вкладывали в это слово. Вроде как без меня всем придется туго. Глупость…

– Вот никак нельзя обойтись без этого? – притворно обиделась я. – Знаете же, что не люблю, когда вы меня так называете.

– Но ведь это правда, – улыбнулась Лиля, моя лучшая подруга и творец первой степени.

Наверное, именно степень дара помогла нам сойтись так быстро и так близко. Миловидная блондинка с голубыми глазами и пышной фигурой, Лиля отличалась непосредственностью и добротой. А еще она умела управлять водой. Эта способность могла ее защитить. Все лучше, чем копаться в чужих проблемах.

– Относительно, – хмыкнула я и посмотрела на танцующих. – Почему мы постоянно собираемся здесь?

– Ну, тут весело, – улыбнулся Петр. – И нет слежки.

Мне вспомнился разговор с Иваном Ивановичем, главой творцов, о том, что за нами всегда присматривают, даже здесь. У Лемнискату была для этого веская причина. Но не стала говорить друзьям, дабы не разочаровывать их.

– Что-то случилось? – напряженно спросила Лиля.

В последнее время у нас с ней был очень плотный рабочий график, чтобы освободить январские каникулы, и мы не знали последних новостей.

– У нас пока все тихо, – ответил Александр. – Но вы же знаете, что недавно погиб Тихон, он выполнял задание на территории Южного отделения. Не верю я в несчастный случай.

Я вспомнила, в каком шоке тогда была вся Лемнискату. Корпорация на своем веку повидала много противников, но чтобы свои же убивали своих!.. Это породило во всех ярость и жажду мести.

– Потом произошло несколько убийств творцов второй и третьей степеней на нашей территории, – продолжал Александр, – также при выполнении заданий, и вроде бы снова несчастный случай, но только в это уже никто не верит. А пару дней назад случилось еще два нападения.

– Не может быть… – прошептала я.

Мне и сейчас не верилось в то, что происходит. Филиалы корпорации давно не зависели друг от друга, но до настоящего времени свято чтили внутренний закон – не убивали творцов, не наносили серьезного вреда соседям, хотя и шельмовали иногда. Но всегда в мелочах.

– А почему, ты думаешь, корпорация своей охраной не дает нам нормально жить? – спросил Юрий. – Мы же суть их силы. Они боятся за нас, особенно за тебя и Лилю. Вы – новое поколение творцов первой степени, и не факт, что в этом столетии родится еще один. Нашему отделению и так в последнее время везло сверх меры.

– Что же теперь будет? – глухо спросила Анжела.

– На мой взгляд, настали темные времена, – ответил Петр. – Раньше мы преодолевали препятствия и раскрывали заговоры, будучи неизменно уверенными, что победим. А теперь… Как бороться с силой, которая может, как и мы, менять историю? Это будет очень непросто. И остается только один выход…

– Объединиться, – закончила Лиля.

Все удивленно посмотрели на нее, а она на меня. Вздохнув, я решилась кое-что рассказать.

– Мои дедушка и бабушка недавно ездили в Монако. Там проходила встреча с представителями Западного филиала, – начала я.

– Что они хотели? – нахмурился Петр.

Отчасти я его понимала. Оставив менее преуспевающий Южный филиал далеко позади, Западное и Восточное отделения часто соперничали друг с другом. И стоя нерушимой стеной против внешнего врага, тем не менее не испытывали теплых чувств по отношению друг к другу.

– Они предлагают союз. В Западном филиале нападения и убийства творцов начались еще раньше, чем у нас. Как только с дуовитами было покончено и Лемнискату предотвратила рождение новых, у корпорации не осталось больше врагов, отравляющих жизнь. А в этом столетии в Южном филиале повысилась рождаемость творцов первой степени – аж трое за короткий промежуток, да и остальных тоже. Видимо, они решили: хватит плестись в хвосте, и начали улучшать свое положение. Вот только метод избрали плохой – не трудом, а кровью. И начать они решили, видимо, с Западного отделения. Им удалось убить их творца первой степени.

Анжела ахнула, а я продолжила:

– После этого были убиты творцы второй и третьей степеней. Больше, чем у нас… Глава Западного филиала забил тревогу, и вот уже некоторое время наши отделения обмениваются данными. Но после того как было совершено еще несколько покушений, «западники» предложили союз.

– И каковы условия? – спросил Юрий.

– От наших отделений должны быть выделены группа творцов, в том числе и первой степени, аналитики, а также команда службы безопасности для устранения угрозы.

– Неужели один из филиалов корпорации стал угрозой? – покачала головой Анжела. – Дожили!

– Они все отрицают, – пробормотал Александр. – Но ни у кого в мире нет более мощного ресурса, чем творцы. И значит, доказательства против них неоспоримые.

– Другой вопрос: стоит ли соглашаться на союз? – заметил Петр.

Скептик всегда скептик.

– И пока на него нет ответа, – вздохнула я.

– Но ты же после праздников расскажешь нам новости? – лукаво посмотрела на меня Лиля.

– А куда я денусь? – хмыкнула я и обиженно заметила: – Хотя вы, предатели, все разъезжаетесь и нам не встретить этот Новый год вместе.

– Да, мы с Юрием отправляемся кататься на лыжах. Будем надеяться, охрана поспеет за нами, – рассмеялся Александр.

– А я – на юг, хочу хоть в праздник погреть свои старые кости на солнце, – проворчал Петя.

– Я – в Париж, говорят, там открыли новый развлекательный центр, – вздохнула Анжела, уставившись на нас горящими глазами.

– Видимо, только мне посчастливится встречать Новый год в кругу семьи в родовом поместье, – мрачно подвела итог я.

– Не только, – Лиля робко улыбнулась и призналась: – Я замуж за Николая выхожу, и мы едем знакомиться с его родителями.

Несколько секунд мы все осмысливали новость, а потом рассы́пались в поздравлениях. Юрий вновь отправился за коктейлями. Это надо было отпраздновать!

Глава 2 Страхи

Голова не болела – она раскалывалась, когда тридцать первого декабря в восемь часов утра я входила в главное здание корпорации. Настроение было самым пакостным, намерения – самыми бездельническими.

Мрачно кивнув секретарю на ресепшене, я процокала каблуками по коридору, отделанному по последнему писку моды и оснащенному новейшими техническими средствами. Фактически все вокруг блестело глянцем и поражало роскошью и вкусом. Остальные городские здания Лемнискату были не столь помпезными, но все равно производили впечатление. Я же больше всего любила Цитадель – огромный старинный замок белого камня, словно сошедший с картинок. Истинное пристанище для творцов и аналитиков. И почему-то именно комната в Цитадели была моим самым любимым местом.

На лифте я поднялась на предпоследний этаж небоскреба, где располагались несколько комнат отдыха для творцов и аналитиков, общий конференц-зал и зал для презентаций, а также мой кабинет, одно из самых популярных мест в этом здании, к моему сожалению.

Пройдя по коридору и повернув налево, я увидела, что в приемной на диване сидит молодой мужчина. Вне всякого сомнения, он ждал меня.

– Доброе утро, Кирилл. Решились? – улыбнулась я ему.

В это утро, накануне праздника, он пришел ко мне с проблемами. Что тут скажешь?

– Не уверен, что для меня оно доброе. Думаю, можно попробовать.

Я кивнула и, отперев дверь, пригласила гостя внутрь.

Мой кабинет не мог похвастаться большими размерами, но в нем было много света, а одна из стен была выполнена из стекла. Отсюда открывался завораживающий вид на город.

Около стеклянной стены располагался мой рабочий стол, перед ним стояло два удобных стула для визитеров, еще в кабинете было два больших комфортных дивана и столик между ними.

У стены рядом с дверью находился бар с напитками, в основном успокаивающими и тонизирующими. Но был в наличии и алкоголь – на сеансах всякое бывало.

– Присаживайтесь, – указала я на один из диванов и, как только мужчина устроился, расположилась рядом на расстоянии вытянутой руки. – Давайте начнем с того, что вы опишете мне суть проблемы.

Кирилл нервно улыбнулся.

– Вы словно психиатр, а я думал, вы – хранительница и сами все знаете.

Я вздохнула.

– Это ужасное прозвище уже прижилось, да?

Творец пожал плечами и опустил взгляд.

– Психотерапия входит в круг моих обязанностей, но если бы только это! По поводу вашего замечания, что я и так все знаю, – лучше поясню, как дело обстоит на самом деле.

Помолчав, я постаралась подобрать наиболее верные слова, чтобы передать суть.

– Понимаете, я чувствую творцов. Например, я чувствую, вас что-то беспокоит. Вы испытываете сильные эмоции, которые вызваны именно вашей проблемой. А эмоции откровенны, они всегда вас выдадут. В то же время разобраться в них очень сложно. Чтобы помочь вам, мне нужны детали.

Поставив локти на колени и запустив пальцы в волосы, творец начал рассказывать:

– У меня проблема с девушкой. Мы собираемся пожениться, и я рассказал ей о том, кем являюсь и где работаю. И теперь она боится, что я буду прыгать в прошлое и менять ее судьбу в угоду своим желаниям.

Знакомая ситуация. Так часто бывает и не всегда удается помочь. Кирилл выглядел очень растерянным. Видимо, в душе накопилось столько боли, что решение желательно найти как можно скорее.

– Лучше о таких вещах сообщать после брака.

– Думаете, это что-то изменило бы? – скривился творец.

– Не думаю – знаю. Все, что касается творцов, я знаю наверняка. Да и практика показывает: такой выход – самый лучший, но, к сожалению, это уже не ваш случай.

– Да, я знаю. Но нужно что-то делать. Я даже думал прыгнуть в прошлое и изменить свое решение – не сообщать ей. Но боюсь за свою судьбу.

– Верно. Помимо того, что Лемнискату вам голову открутит, так еще и не того результата можете добиться. Вы не аналитик. Давайте лучше подумаем, как можно убедить вашу невесту, что она в безопасности? Вы хорошо ее знаете и можете подсказать…

– Не могу. Я недостаточно близко с ней знаком. Вернее, близко, но не совсем в том плане.

Ага, понятно…

– Полагаю, предложение руки и сердца последовало из-за нежданного ребенка?

– Да. – Мужчина покраснел, ему было непросто вести такие откровенные разговоры с малознакомым человеком. – Она не будет прерывать беременность, а я не брошу своего ребенка.

– Но вы любите ее, – с полной уверенностью сказала я. – Иначе ваша ситуация была бы безнадежной.

– Откуда вы знаете? – вскинул голову Кирилл.

– Знаю, – пожала я плечами. – В вашем случае стоит создать семью. Если бы ситуация была другой, я не стала бы даже продолжать наш разговор.

– Почему?

– Я не делаю жизнь творцов хуже, а, напротив, помогаю им. Творцы не в состоянии создать семью и жить в ней без любви. Уверяю вас, я…

– Просто знаете, – хмыкнул мужчина.

– Да. У вас есть только один выход. Вы должны спровоцировать вашу невесту, чтобы она попросила вас изменить прошлое. Пусть это будет какая-то мелочь… – И, предвосхищая вопрос, я добавила: – Она не сможет удержаться, когда возникнет проблема. Так практически всегда бывает. А проблему наши ребята организуют, вам нужно лишь договориться. Вы отправитесь в прошлое. Ничего там не изменив, вернетесь обратно, а корпорация, забрав вас и тем самым заставив вашу невесту поволноваться, покажет ей, что она полностью защищена от манипулирования с вашей стороны.

– Вы полагаете, это сработает?

– Да.

И будет точно знать, что твои намерения искренние и именно те, что ты озвучил.

– Не буду спрашивать, почему вы так уверены.

– Не надо, – согласилась я. – Доклад Ивану Ивановичу я напишу, и он посодействует.

Мы обговорили детали, и Кирилл, поблагодарив меня, направился к двери. Уже на пороге он спросил:

– А вы всегда помогаете нам, да?

– Не всегда, – отвечая, я грустно улыбнулась. – Есть ситуации, в которых даже я бессильна.

Благодарно кивнув, творец вышел.

Нам всегда требуется уверенность в наших возможностях, а иногда и помощь со стороны. Теперь Кирилл решится на то, о чем раньше не захотел бы и думать.

Но не всегда моя помощь дает результат. Перед глазами против воли всплыло воспоминание, как еще совсем недавно на моих руках умирал израненный творец. Я приехала слишком поздно.

Я старалась помочь, но знала, знала, черт возьми, что это бесполезно! Я была абсолютно уверена, что с такими ранениями, как у него, не выживают. И он умер. Я проплакала весь вечер. Смириться с таким невероятно сложно.

И именно в тот вечер снова помог голос в голове – он утешал меня, говорил со мной… просто был рядом. Часто мне кажется, что голос – одна из составляющих моей силы, моя опора и поддержка. Без него я давно бы сломалась.

Погрузившись в печальные мысли, я не заметила, как пролетели полдня и пришла пора отправляться в космоаэропорт – провожать лучшую подругу.

Такси взлетело с крыши корпорации, а я принялась рассматривать город сверху.

За последние столетия столица сильно изменилась. В ней соединилось множество архитектурных стилей различных эпох: от совсем древних зданий и построек девятнадцатого-двадцатого веков до домов из синтетического материала, которые и через сто лет будут выглядеть как новенькие и от этого, как мне кажется, утратят свое очарование.

Транспорт переместился в воздушное пространство, и в городе увеличилось количество зеленых насаждений, а улицы, выложенные плиткой из специально обработанной резины, стали исключительно пешеходными. Только кое-где остались выделенные места под небольшие парковки.

Крупные супермаркеты теперь диковинка – их всего несколько штук на город, а маленьких магазинов и вовсе нет. На улицах лишь установлены автоматизированные ларьки небольшого размера для удовлетворения нужд прохожих. Девяносто процентов покупок совершаются через интернет-магазины.

Я вынырнула из задумчивости и заметила, что мы снижаемся. Расплатившись с помощью встроенного в руку чипа, вышла из машины и оказалась на огромной парковке.

Моему взору предстало большое здание аэропорта, построенное в кубическом стиле. В его глянцевой черной поверхности отражались свет и паркующиеся машины.

На огромной взлетной площадке взлетали и приземлялись движущиеся с большой скоростью аэрокары, а также космические корабли, перевозящие людей на космические станции, построенные пока в пределах Солнечной системы.

Войдя в здание аэропорта, я на лифте поднялась на тринадцатый этаж, где осуществлялась регистрация на рейсы и был выход на взлетную площадку.

Подруга стояла чуть в стороне, пока Николай, ее жених, активировал электронные билеты.

Увидев меня, Лиля улыбнулась.

– Привет! Как сегодня прошел день?

– Утром ко мне все-таки решился прийти Кирилл, – поделилась я.

Лиля нахмурилась.

– Не мог выбрать более подходящее время?

– Они всегда выбирают его неудачно, – я улыбнулась, но улыбка вышла грустной.

Подруга мгновенно все поняла.

– Он тебя расстроил?

– Спросил про неудачи.

– Вот обезьяны! Приходят к тебе за помощью, а сами никогда не думают о твоих чувствах, – разозлилась Лиля.

Я лишь пожала плечами, а подруга пристально на меня посмотрела.

– Голос в голове все еще с тобой?

– Да, и знаешь, я все-таки рада этому.

– Но посторонним о нем не рассказываешь.

– Лиля, даже для творцов, бывающих в прошлом и будущем, слышать голоса – это плохой признак. А мне не нужны лишние проблемы в жизни.

– Лишние? – приподняла брови подруга.

– Родители снова завели песню насчет брака. Чувствую, на Новый год бабушка и мама опять сцепятся. А еще приедут родственники – тети, дяди, племянники…

– Вот и хорошо.

Я удивленно взглянула на Лилю.

– Они отвлекут тебя от проблем и помогут забыть об опасениях. Их у нас в последнее время хватает.

К нам приблизился Николай и, поздоровавшись со мной, обнял невесту. Творец первой степени и творец третьей степени. Необычный союз, но я не чувствовала в нем сильных противоречий. Конечно, ему не быть таким, какой был у моих бабушки и деда, но тем не менее он будет вполне счастливым.

Творцы первой степени наперечет и найти пару среди себе подобных крайне трудно. Подсознательно страх остаться одной был настолько силен, что, появись возможность завязать отношения с каким-либо творцом, я, не колеблясь, воспользовалась бы ею.

– Вера, нам пора.

Вскинув глаза на подругу, я увидела, что она улыбается. Обняв их с Николаем, я почувствовала тоску и чуть не расплакалась:

– Я буду скучать, – еле выдавила я.

Пара смотрела на меня с умилением. Лиля вздохнула:

– Она всегда такая. Одним словом…

– Хранительница, – закончил Николай, и они рассмеялись.

– Шутники, – насупилась я. – Идите уже.

Помахав мне и держась за руки, друзья скрылись в зоне выхода на посадку, а я обреченно посмотрела в окно. Мне предстояло запастись смелостью и отправиться в поместье Разинских.

Впереди маячила встреча с шумной семьей.

* * *

Поместье Разинских имело кое-что общее с Цитаделью, а именно – не менялось с годами. Его не портили синтетическими восстановителями, стараясь по возможности сохранить первозданный облик.

В свое время дом восстанавливала моя бабушка Анастасия Разинская, в замужестве Фордайс. Свой титул и поместье она завещала младшей дочери, которая взяла девичью фамилию матери. Старший ребенок, Алексей Фордайс, наследовал титул отца и всю его собственность в Англии.

Вдохнув поглубже морозный воздух, я подошла к двери и постучала. Буквально через минуту дверь открылась, и перед моим взором предстала моложавая рыжеволосая женщина с удивительными зелеными глазами, ладной фигурой и обаятельной улыбкой.

Втащив меня внутрь, она сжала меня в объятиях.

– Я так рада тебя видеть! Молодец, что приехала.

– Как будто у меня был выбор, – хмыкнула я.

– Выбор есть всегда, – наставительно заметила бабушка.

– А где родители?

– Твоя мать организовывает ужин для семьи, а отец в кабинете работает, – поджала губы бабуля.

А я не смогла сдержать улыбки. Видимо, они с мамой снова не сошлись во мнении. Все как и всегда – я дома.

– Что случилось на этот раз?

– Да все по поводу тебя спорим. Я очень люблю свою дочь, но иногда она такая клуша и с возрастом становится только хуже. Не иначе, это кровь Фордайса, я-то не могу похвастаться такими выдающимися упрямством и гордыней.

– Такими нет, а вот еще большими… – послышался сзади голос деда, и я, обернувшись, увидела Редклифа Фордайса.

От также тепло обнял меня, при этом лукаво поглядывая на жену.

– Зануда, – пробормотала та.

Отношения именно бабушки и деда, а не пример родителей всегда были для меня идеалом семьи. Каждый раз, видя, как они любят друг друга даже после многих лет брака, я испытывала легкую горечь: ведь я не могла не понимать, что самой-то мне вряд ли так повезет. В нашем филиале нет творца-мужчины первой степени, к тому же не занятого. А с другим я вряд ли обрету подобное счастье.

Впрочем, что это я? Хоть какое-нибудь счастье обрести бы.

– Вера, с тобой все хорошо? – встревоженно спросила бабушка.

Я посмотрела на их с дедом обеспокоенные лица.

– Да что со мной станется? – улыбнулась я. – Пойду в свою комнату, отнесу вещи, да и с родителями нужно поздороваться.

– Иди, остальные гости приедут часа через два.

Кивнув, я стала подниматься по лестнице, спиной чувствуя обеспокоенные взгляды. Нужно взять себя в руки, нечего в Новый год своим депрессивным настроением отравлять родным праздник.

Оказавшись у себя, я с улыбкой осмотрелась, отмечая, что все вещи остались на своих местах и комната словно возвращает меня в детские и подростковые годы.

Разобрав сумку с вещами, я приняла душ и переоделась. До приезда дяди с семьей и других родственников осталось всего ничего, нужно помочь родителям.

Папа нашелся в кабинете, он работал за столом.

– Привет.

Подняв голову, отец – седовласый, немного полноватый, в очках – посмотрел на меня.

– Добрый вечер. Рад, что ты не решилась отлынивать от семейного праздника.

Все еще не отошел от моего отказа посетить праздник во дворце.

– Как можно! – Я присела напротив. – Такое важное мероприятие!

Отец иронично приподнял брови.

– А вчерашний прием у императора тебе не показался важным?

– Нет. С его императорским величеством мы виделись на днях, и я поздравила его с наступающими праздниками. Мне там нечего было делать. Гораздо лучше провести время с друзьями.

– А помочь семейному бизнесу? – вскинул еще выше брови отец.

– Познакомить или свести тебя с полезными людьми могли и бабушка с дедушкой. У них знакомства намного обширнее моих.

Отец поморщился. Если с дедом он не то чтобы ладил, но не ссорился, то с бабушкой у них велась постоянная окопная война. Бабуля не одобряла выбор дочери.

– Не решила еще выйти замуж?

Я лишь возвела очи горе. Папа был прирожденным финансистом и человеком дела. А еще он очень сильно любил меня и маму. Однако его внимание и забота проявлялись своеобразно и очень прямолинейно.

– Пока нет. Хотя на днях мне сделал предложение барон Меринский.

– Что?! Этот худосочный транжира, который положил глаз на твое наследство? Не сказал бы, что ты поступила мудро, когда отвергла моих кандидатов на роль жениха, но в отношении этого проныры я полностью с тобой согласен. Это же надо, пытаться обобрать мою дочь!

Улыбнувшись и чмокнув отца в щеку, я пошла на кухню к маме. Та уже сняла пробу с блюд и инструктировала слуг по поводу сервировки стола и всего остального.

– Привет, мам, помощь нужна?

Окинув меня взглядом, та покачала головой.

– Сама справлюсь. Лучше расскажи, как там обстановка в корпорации? Я очень беспокоюсь.

– Все хорошо, мама, в последнее время достаточно тихо. Тебе не стоит об этом постоянно думать, корпорация решит проблему.

– Как же, решит! Пока они там решают, моего ребенка могут убить. Тогда скажи мне, ты не надумала еще выйти замуж и порадовать нас с отцом внуками?

Я смотрела на маму и думала, что они с бабушкой похожи гораздо больше, чем обе думают. Просто мама многое взяла еще и от Ольги Разинской – она прекрасно воспитана, умеет держаться в обществе, обладает «внутренним стержнем» и сильным инстинктом защиты своих близких. К примеру, той же бабушки.

– Пока нет. Ты же знаешь, я, скорее всего, не найду себе мужа среди обычных людей, – заметила я, дождавшись, когда слуги выйдут.

– Так поищи среди творцов. Многие с радостью женятся на тебе.

– Еще бы я с радостью за них вышла, вообще было бы прекрасно!

Вздохнув, мама посмотрела на меня.

– Я же знаю, что ты мечтаешь о таких отношениях, как у твоих деда и бабушки, но пойми, не все могут так любить. У каждого человека своя судьба и своя любовь…

– Знаю, знаю, ты не раз мне это говорила. И поверь, про творцов я могу тебе рассказать гораздо больше, но пока я не сделала выбор.

– Ладно, пошли. Судя по шуму, начали прибывать гости.

И действительно, за короткое время дом наполнился родными и близкими друзьями семьи. Я разместилась в гостиной и наблюдала за тем, как дядя со своими детьми и внуками приветствует родителей. Завидев меня, малышня сразу бросилась ко мне и облепила, прося рассказать сказку. Как-то раз я сделала глупость и пересказала им одно из заданий в прошлом, теперь это стало их любимым развлечением.

Переведя взгляд на бабушку с дедушкой, я увидела, как они о чем-то серьезно беседуют с дядей и моей мамой.

Редклифу и Анастасии на вид можно было дать лет по сорок, а вот их старшему сыну и моим родителям уже за пятьдесят. Нет сомнений, что бабушке и дедушке предстоит пережить смерть своих детей, а может, еще и внуков. Не так давно оба официально для всего мира умерли и, перенеся легкую пластическую операцию, появились под видом дальних родственников из глухой деревни. Они продолжали трудиться на благо корпорации, и в их жизни особо ничего не изменилось. Практически все, кто был с ними близко знаком, знали о Лемнискату и об их работе. Зато теперь их титулы перешли к детям, и бабушка вздохнула свободнее без всего этого официоза, как она любит говорить.

Что-то подобное со временем ждало и меня.

– Привет, сестренка!

Повернув голову, я увидела двоюродных братьев со стороны отца. Они были тройняшки, всего на год старше меня и крупнее раза в три. Каждый занимался каким-то видом борьбы. Работали братья в отделе безопасности корпорации.

– Мы слышали, ты собираешься замуж? – улыбнулся Василий.

– Не дождетесь, – хмыкнула я.

– Не порадуешь родителей внуками?! – удивился Артем, в ужасе хватаясь за голову.

– Позер! – не удержалась я от смеха.

– Плохая девочка, – пожурил меня третий, Иван.

– А ну брысь от Веры! Мне поговорить с ней надо, – раздался зычный голос отца, и братья, подмигнув мне, направились в сторону кухни, не иначе – охотиться.

Я пожалела, что не с ними.

– Дочка, у меня к тебе разговор.

Я тяжело вздохнула.

– Не могла бы ты увезти куда-нибудь на праздники свою бабку? Я оплачу вам любые развлечения, но чтобы…

– Сейчас я устрою тебе развлечение! – послышался сзади угрожающий голос.

Бабуля появилась очень не вовремя, а я приготовилась насладиться разворачивающимся на моих глазах побоищем.

– Тоже мне, нашелся организатор! Говорила я Ксении, не стоило ей за тебя замуж выходить. Но нет, не послушала мать, теперь вот мы все вынуждены сосуществовать с прижимистым дельцом и охламоном. Ладно ребенка хорошего сделал, хоть какая-то от тебя польза. Но только одного!

Выдохнув через стиснутые зубы, отец поднялся и отправился прочь, чтобы не разругаться окончательно, а дед из противоположного конца комнаты наблюдал за женой, и в его глазах плясали смешинки. Как же он ее любит!

– Вера, – бабушка присела на диван рядом со мной, – все будет хорошо.

Я удивленно на нее посмотрела.

– И не пытайся обмануть бабушку или скрыть что-то. Может, ты там и хранительница…

– Ба! И ты туда же?! – возмутилась я.

– Но я прожила жизнь и вижу – тебя что-то мучает.

– Ну и что же? – иронично спросила я.

– Ты очень добрая девочка, заботишься обо всех. И о родных, и о творцах, и о корпорации в какой-то степени. И все принимают твою помощь как должное, не думая о тебе. А это неправильно. Ты устаешь от такого потребительского отношения, оно изматывает тебя, иссушает. Ты невероятно сильная, я бы давно сломалась от такой ноши.

Мне тут же вспомнился голос в голове, который поддерживал меня все это время. Если бы не он, я бы точно свихнулась.

– Я считаю, что не мешало бы творцам самим строить свою жизнь и решать проблемы, в мое время нам никто так не помогал. Но ведь ты не бросишь их.

Очень мудрая у меня бабушка.

– Ты переживаешь по поводу ситуации, которая сложилась сейчас в корпорации. Но это все решаемо. Выдержали дуовитов, справимся и здесь.

Я бы поспорила, но смысла нет, с дуовитами я не встречалась.

– Но самый старый твой страх, он же и самый сильный, сидит глубоко и неустанно преследует тебя…

Пожалуйста, только не говори, не начинай!

– Страх остаться одной.

Черт!

– Он постоянно с тобой. У тебя было непростое детство, и я до сих пор злюсь на твою мать, что она взвалила на тебя столь много и так рано.

Я даже сейчас помнила скандалы бабушки и мамы, когда они решали мою судьбу – стоит ли мне учиться в корпорации, помогать творцам.

– У меня всегда было мало друзей, и я так и не научилась находить общий язык с людьми и сближаться с ними.

– Не этого ты опасаешься. Даже с друзьями ты не полностью открываешься. Мы, творцы первой степени, и среди своих в некотором роде отщепенцы, а в твоем случае это видно еще сильнее. Однако больше всего ты боишься не того, что полюбишь, ты боишься, что не полюбят тебя. А тебе это так нужно, чтобы комфортно жить и быть счастливой. В тебе постоянно присутствует какое-то напряжение, ты словно зажата.

– Это так заметно? – хрипло спросила я.

– Мне в особенности, но и другие родные чувствуют. Именно поэтому они так настойчиво предлагают тебе найти пару и создать семью. Думают, что это все изменит.

– Они не понимают…

– И не поймут. Не знают они нашей жизни. Но уверяю тебя, ты найдешь свое счастье, – погладила меня по щеке бабушка. – Не можешь не найти. За твою доброту и помощь всем судьба должна наградить тебя. Все будет хорошо.

– Конечно, ба.

– Прошу всех к столу! – послышался крик мамы.

Мы встали и отправились к столу.

Поднимая бокал под бой курантов, я окинула взглядом всех родных и близких и подумала, что даже если у меня не будет детей и мужа, я не одна. В моей жизни уже есть люди, которые меня любят. А еще есть одиночество.

И с последним ударом курантов я загадала желание.

* * *

Проснулась я оттого, что в мою комнату залетела ватага детей и, запрыгнув ко мне на постель, стала допрашивать на тему, носили ли рыцари железные сапоги.

Посмотрев на часы, которые показывали начало девятого, я застонала и ответила:

– Нет, обувь была из ткани и кожи, и только сапоги для ристалища уплотнялись дополнительным слоем кожи и металлическими вставками. Фильмы нужно меньше смотреть.

– А я говорил тебе! – воскликнул один из моих племянников другому, и дети покинули спальню, решая по пути вопрос, где взять толстую кожу.

А я тяжело вздохнула. Большая семья – это хорошо, но у нее есть и свои недостатки. Заснуть теперь вряд ли удастся, поэтому я встала и вяло поплелась в душ, а через полчаса уже сидела в пустой столовой и завтракала. Здесь ко мне присоединились бабушка и дедушка.

– Настя, ты не права, рано или поздно нам придется рассмотреть их предложение.

– И отправить к ним своих творцов и людей? Где вообще гарантии, что не они зачинщики? – возмущалась бабушка.

– Что случилось? – решила вмешаться я.

– Западный филиал второй раз сделал предложение о союзе, – ответил дед.

– И правление корпорации все больше склоняется к тому, чтобы принять его, – бабушка хмурилась.

– Ты сама понимаешь, они никак не смогли бы организовать гибель нашего творца от рук Южного отделения, – возразил дед.

– Согласна, – поддержала я. – Ба, почему ты так против сотрудничества?

– В прошлом они обошли нас при выполнении нескольких заданий, а одно и вовсе сорвали, – ехидно сдал бабушку дед.

– Что за глупости? Из-за таких мелочей я никогда не стала бы беспокоиться! – возмутилась бабуля и, обращаясь ко мне, уже тише добавила: – Просто если мы заключим союз, то или тебя, или Лилю придется отправить к ним. Нам с Редклифом не позволят уехать.

Мне стало не по себе.

– Почему кому-то обязательно придется ехать?

Дед отпил кофе и ответил:

– Потому что места основных нападений находятся рядом с Южным филиалом и, уверяю, оттуда и надо начинать разматывать весь клубок.

– Но ведь и «западники» отправят на это дело своего творца.

– Да, но и защищать они будут больше своего представителя, – заметила бабуля. – Ты сможешь полагаться только на наш отряд безопасности.

– Настя, ты не права, – возразил ей дед. – Мы же ездили к ним и общались. Да, когда дело касается первенства, мы соперничаем, но они достойные люди и перед лицом опасности готовы сплотиться и сделать все, чтобы сохранить творцов, и не только своих. Ни они, ни мы не утратили преданности общему делу Лемнискату, – нахмурился дед.

– Может, ты и прав, – вздохнула бабушка. – Но они наверняка отправят на задание Калеба, он ведь и сейчас занимается этим делом.

Имя показалось мне смутно знакомым, но ничего конкретного не вспоминалось. Внешними связями филиала занимались бабушка и дедушка, а я особо не лезла в эту сферу. Видимо, теперь придется.

– А кто это?

Чета Фордайс переглянулась.

– У Западного отделения несколько творцов… было, – начал рассказывать дедушка. – В этом столетии у них родились Давид и Калеб, из прошлого остались трое – Армандо, Густаво и Джулия. Последних двух убили совсем недавно, Армандо очень старый и уже не может перемещаться на большие расстояния. В итоге остались Давид и Калеб.

– А почему этим делом занимается именно Калеб?

– Он – твоя противоположность. Твой дар не может тебя защитить, Калеб же прирожденный воин – сильный, выносливый, с отличной физической подготовкой. Уже некоторое время Калеб занимается безопасностью Западного филиала, и вполне успешно. Если бы не он, жертв было бы намного больше, – потерла лоб бабушка.

– А Давид?

– У него слабый дар, он больше помогает с выполнением заданий.

В это время в столовую вошли родственники и разговор пришлось прервать.

За окном падал густой снег, мягкими хлопьями укрывая землю. Сейчас все пойдут строить замки и играть в снежки, а я, пожалуй, отправлюсь к другой своей лучшей подруге. На время январских праздников нужно выкинуть из головы все мысли о корпорации и ее проблемах.

Глава 3 Голос

Путь до города занял совсем немного времени. Я вошла во двор и, остановившись около двери подъезда, приложила руку к идентификационной панели. Мгновенно считав мой отпечаток пальца, дверь открылась.

В лифте я стащила шапку и вгляделась в отражение на глянцевой поверхности стены. На меня зелеными глазами смотрела темноволосая девушка двадцати трех лет с овальным миловидным лицом, гладкие темные волосы, собранные сзади резинкой, открывали длинную белоснежную шею.

Вроде бы с такой яркой внешностью я должна считаться красавицей, но все говорили, что я симпатичная, да и только, хотя и обладаю сильной харизмой и обаянием. Мол, когда я рядом, люди не могут противиться моему магнетизму… А по-моему, заурядная лекарка.

Поднявшись на нужный этаж, я позвонила в дверь и, как только она открылась, сразу прошмыгнула в квартиру.

Люда сидела на диване в гостиной и смотрела сериал на голографическом экране.

– Привет, – улыбнулась она мне.

– Вечер добрый, – улыбнулась я подруге в ответ, присаживаясь рядом. – Как ты себя чувствуешь?

– Терпимо. Ребенок сильно дерется, и побаливает низ живота, но в остальном порядок.

С Людой мы познакомились на уроках самообороны и всего остального, что нужно знать творцу. У нее дара не было, а мой меня защитить не мог.

– Давай я посмотрю. Скоро рожать и надо быть внимательными.

Положив руки на живот подруги, я прикрыла глаза, и перед моим внутренним взором словно по волшебству предстал весь организм Люды. Ребенок снова перевернулся. Я вздохнула и попыталась поместить его в наилучшее положение в утробе матери. А в это время вспоминала наше с Людой знакомство.

В тренировочном зале Лемнискату рядом со мной, нерешительной пятнадцатилетней девчонкой, сидела высокая, крупноватая женщина лет двадцати пяти.

Покосившись на меня, соседка по лавочке заговорила:

– Меня Люда зовут.

Окинув ее пристальным взглядом, я ответила:

– Вера.

– Чего такая понурая?

– Вчера получила свой тотем.

– А-а-а… Да, это ощущение не из приятных.

Еще бы! Не скоро изгладится из памяти то, как горело мое тело, а я каталась по полу и кричала от боли. Родители в панике бегали вокруг меня, но ничем не могли помочь. И теперь на теле от головы до пят красуется татуировка. Судя по вердикту главы творцов, такой ни у кого еще не было.

– Не то слово! И после этого они даже не подумали отменить сегодняшнее занятие. Садисты! Не повезло мне с даром, он у меня не боевой и не может меня защитить.

– Ого, творец первой степени! – у Люды расширились глаза. – Вы можете отправляться как угодно далеко в прошлое или будущее, да еще находиться там до двенадцати часов. Не говоря уж о том, что живете около трехсот лет… Везунчики!

– И практически никогда не доживаем до этого возраста, – добавила я, скривившись. – Притом, что первое проявление дара сопровождается, как и у остальных, температурой и тошнотой, но силы внутри нас так велики, что могут убить, если мы не сумеем их подчинить. И рождаются творцы первой степени один-два раза в столетие. Красота, ничего не скажешь.

Людмила вздохнула:

– Это да… Зато вас очень сложно убить и заживает на вас все, словно на оборотнях, – нашлась она с ответом. – А вот я творец третьей степени, и что? Могу лишь поддерживать или незначительно исправлять историю, но не менять ее. Это можете только вы. Сильные…

– Зато вам с вашим даром проще. Когда просыпается мутация, вы или можете прыгать во времени, или нет. И пусть отрезок времени небольшой, до полугода, да и находитесь вы в прошлом или будущем до полутора часов, зато рождаетесь чаще. И задания вам дают не такие ужасные, как нам.

– Интересно, мутация второй степени какая? – спросила Люда.

Я знала какая. До сих пор помню того парня, который не смог вернуться. Одна из моих неудач.

Генная мутация второй степени самая жестокая. Перед прыжком у творцов появляются тошнота и боль в теле. Так как дар у них сильный, они без проблем попадают в прошлое или будущее. Но творец должен суметь вернуться обратно. Не сумеет – обречен скитаться в прошлом около года, после чего будет выброшен к моменту прыжка обычным человеком и мутация перестанет проявлять себя.

Это очень страшно. Я едва сумела помочь тому творцу и не дать ему сойти с ума, но пережить такое… Лучше уж смерть!

– А ты что-нибудь знаешь про вторую степень? – вернула меня к реальности Людмила.

– В будущее такие творцы могут прыгать так же, как и творцы третьей степени, а в прошлое – на отрезок времени не более ста пятидесяти лет. Лимит пребывания за один прыжок – не более четырех часов. Они рождаются раз в три поколения и не более десяти человек на три корпорации, – выдала я сухие данные.

Я не знала, стоит ли рассказывать больше. Иногда есть вещи, которые лучше не знать.

Но так получилось, что со временем мы с Людой подружились, и, тесно общаясь со мной, ей пришлось узнать и не такое. Бывали моменты, когда только ее прямота и непосредственность поддерживали меня.

Через пару лет у меня появилась вторая лучшая подруга – Лиля. Являясь творцом первой степени, она лучше других понимала нашу нелегкую участь. У нас часто были общие задания, и, вынужденные прикрывать друг другу спины, мы стали ближе, чем сестры.

Теперь одна из моих лучших подруг замужем и ждет ребенка, а вторая вот-вот последует по ее стопам.

– Как прошел Новый год? – вырвал меня из мыслей веселый голос Люды.

– Ну, довольно весело. Бабушка проводила со мной душещипательные беседы о том, что все будет хорошо, мама и папа спрашивали, когда выйду замуж.

Люда, утешая, сжала мою руку.

– Единственное, что было интересного, – продолжила я, – это обсуждение напряженного положения в корпорации.

– Есть что-то новое?

Ответить на вопрос подруги мне помешал звонок. Я нажала на маленький приборчик в ухе:

– Да?

– Добрый день, Вера.

– Добрый, Иван Иванович.

– Ты дома?

Какой-то странный у него голос.

– Нет, я у Люды.

Глава творцов молчал. Тревога сдавила мне сердце.

– Что-то случилось?

– Час назад Лиля и Николай разбились. У частного самолета, на котором они совершали перелет, отказал двигатель.

Я вскочила, хватая ртом воздух, из глаз потекли слезы.

– Это был несчастный случай?

Снова молчание, а затем прямой ответ:

– Нет. В полете двигатель повредил Ашер, творец первой степени Южного филиала, он обладает даром левитации. Лиля успела мне позвонить, прежде чем самолет упал. Это была отличная попытка, таких сильных творцов, как вы, сложно убить, но падение с высоты в десять тысяч метров даже вы не в состоянии выдержать…

Не в силах дальше слушать, я вырвала телефон из уха и с размаху бросила его в стену.

– Вера, что случилось?

Люда встревоженно смотрела на меня. Если бы я могла ей не говорить… Но она имеет право знать. Боль я заберу себе, Люда беременная, а я… Я выдержу.

И, всхлипнув, я выдавила:

– Лиля умерла.

* * *

Последующие несколько дней прошли для меня словно в тумане. Я вернулась уже не в резиденцию, а к себе в квартиру, находящуюся на одном из верхних этажей небоскреба. Все звонки, кроме родителей и бабушки, игнорировала, но и родных попросила не докучать.

Боль выжигала меня изнутри, накрывала с головой, и я не могла вынырнуть из пучины этой боли.

И лишь голос в голове утешал меня на протяжении всех этих дней. Пробился он ко мне не сразу, сначала я была невменяемой от горя, и только позже, когда уже лежала дома на кровати и подолгу смотрела в одну точку, в голове раздался голос:

– Что случилось?

– Лучшая подруга умерла.

Меня накрыла волна сочувствия.

– Ты должна быть сильной.

– Не хочу.

– Все наладится, ты переживешь потерю и пойдешь дальше.

– Знаю. Но она была единственной, кто хоть и не до конца, но понимал меня, единственной, кто прикрывал спину и делил трудности. Никто никогда ее не заменит.

– У тебя есть я.

– Но мы не реальны друг для друга. Ты вообще можешь находиться в другом мире, или же это мое подсознание сошло с ума.

– Вот, я то же самое каждый раз повторяю себе.

Я тихо рассмеялась.

– Расскажи мне сказку.

– Так и быть, слушай, это из последнего…

Голос по нескольку часов, а иногда и ночи напролет рассказывал мне о грозных воителях, о смелых амазонках, о прекрасных принцах и исчезнувших городах. О невероятных приключениях.

Наверное, именно благодаря ему я и не сошла с ума от одиночества. Или сошла?

Образ мужчины, которого я создала в своей голове, был моим другом и поддерживал меня с самого детства. Взрослел вместе со мной, жил во мне…

Утром на седьмой день моего отшельничества в дверь постучали. Открыв, я увидела перед собой мужчину средних лет, уже с сединой в волосах и с грубоватыми, словно рублеными чертами лица. Это был глава творцов Ратский Иван Иванович. Он протиснулся мимо меня в квартиру и только тогда поздоровался:

– Добрый день.

Я лишь молча закрыла дверь и в ожидании уставилась на гостя.

– Я пришел, чтобы забрать тебя отсюда, – сразу перешел к делу Ратский.

– У меня еще не закончились выходные, – отрезала я.

– Я не стал бы тебя беспокоить, не будь дело чрезвычайно важным.

– У вас всегда все дела важные. Но сейчас мне нет до корпорации никакого дела. Поговорим после десятого, – прозрачно намекнула я, что незваному гостю пора.

– Прибыли представители Западного филиала. Лемнискату согласна на союз.

– И?

– От нас поедешь ты и еще несколько творцов второй и третьей степеней, плюс лучшая группа зачистки.

Видимо, в моем взгляде не отражалось должного энтузиазма, и тогда глава творцов использовал свой главный козырь:

– Наши объединенные силы будут направлены на устранение угрозы и, косвенно, на… месть за погибших. Несмотря на то что Южный филиал – это часть Лемнискату, им придется ответить за содеянное. Теперь нет никаких сомнений, что последние происшествия их рук дело.

Я понимала, что от меня ничего, по сути, не зависит, но возможность отомстить за подругу своими руками манила…

– Через час буду готова, – с этими словами я направилась в душ.

Прибыв в корпорацию, мы сразу направились на верхний этаж. Иван Иванович был напряжен и задумчив.

– Они здесь?

– Да. Прибыли еще вчера. Мы с их главой полночи обсуждали возможные варианты действий.

– И как?

– Основные вопросы решили. Осталось ввести в курс дела вас.

– Нас?

– Команду. Они прибыли сюда все. И творец первой степени в том числе. Поэтому должна присутствовать и ты. Сейчас на совещании мы введем вас в курс дела и изложим план, а там уже все будет в ваших руках.

Мы прошли по знакомому коридору и, немного не доходя до моего кабинета, свернули налево. Большие двухстворчатые двери отъехали в стороны, пропуская нас в просторный и светлый конференц-зал.

Здесь собрались представители Западного филиала и члены их команды, а также бойцы одного из лучших наших отрядов под руководством Дениса, творцы третьей степени Изабелла и Джером и творцы второй степени Миша и Марина.

Я обвела всех взглядом и – наткнулась на него.

В первое мгновение я подумала, что у меня галлюцинация. Того, кого я видела, никак не могло быть в реальности.

У окна стоял высокий мужчина мощного телосложения, с коротко стриженными темными волосами и грубоватыми крупными чертами лица. Впившиеся в меня глаза меняли свой цвет от стального серого до темно-синего.

Я была не в состоянии поверить, что человек, который сейчас смотрел на меня, реален, что он где-то жил и взрослел в одно время со мной.

– Вера, – позвал меня Иван Иванович, – присаживайся.

Мне отодвинули стул, на который я и присела, двигаясь словно робот.

– Здесь все уже знакомы. Поэтому позволь представить тебе главу Западного филиала Лемнискату Алонсо Лонаро.

Мой любопытный взгляд пробежался по сидящему напротив мужчине – седой, матерый, с цепкими черными глазами, он оценивающе смотрел на меня. Я встретила его взгляд прямо и спокойно, можно сказать, равнодушно.

После того, что я увидела несколько минут назад и все еще не могла осмыслить, глава Западного филиала был мне безразличен.

Не заметив во мне должного трепета, Алонсо Лонаро только хмыкнул.

Далее мне представили его спутников. Я автоматически запоминала имена, не обращая особого внимания на личности: потом разберусь по мере надобности.

– А вот этот молодой человек, который стоит у окна, творец первой степени Калеб Родригес, – Иван Иванович указал на брюнета.

– Очень приятно, – произнес тот, и я узнала голос из своей головы.

– Господа, в свою очередь хочу представить вам нашего творца первой степени Веру Разинскую, – продолжил глава творцов, подозрительно косясь на меня. Он не понимал причин моего странного поведения.

– Рада познакомиться, – ответила я, и собственный голос показался мне чужим.

Стараясь смотреть прямо перед собой, я принципиально не обращала внимания на Калеба. В то время как главы о чем-то договаривались, я рассматривала бежевые матовые стены, коричневый, стилизованный под дерево пол, бежевый потолок со световыми полосками, расположенными в виде витиеватого узора. Отметила, что французские шторы на окнах из полупрозрачного материала ну очень красивые. А как красиво цветут фиалки на подоконнике… Вы не поверите!

Засмотревшись на чуть увядшие листья растения, я не заметила, когда все начали расходиться. Но Иван Иванович оставался на месте, а значит, и для меня совещание еще не закончено.

Когда помещение опустело и за полукруглым столом остались только главы и мы, творцы, в зале повисла тишина.

– Предлагаю начать с обсуждения возможностей наших творцов, – первым нарушил молчание Алонсо. – Калеб владеет всеми видами энергии: какие-то может создавать, а какими-то управлять, действуя по ситуации.

– Например? – уточнил Иван Иванович.

– Например, может ударить шаровой молнией. И, конечно, владеет различными видами боевых искусств.

Какой сильный дар, ему повезло!

Устав рассматривать стол, я вскинула глаза и наткнулась на взгляд Родригеса. Он, даже не думая скрываться, вовсю изучал меня. Я не отвела глаз, решив ответить тем же.

– Впечатляюще, – задумчиво прокомментировал наш глава. – Вера тоже умеет драться, но вот ее дар не проявляет себя физически. Она невероятно сильно чувствует творцов, может предсказать их действия и владеет любой информацией о них. Но мы не знаем почему.

– А почему вы так уверены, что она чувствует нас? – спросила девушка с длинными каштановыми волосами, красивыми локонами ниспадающими на плечи. Бежевая блузка очень выгодно оттеняла загорелый цвет кожи и светло-карие глаза. Кажется, ее зовут Амелия, и она творец третьей степени.

Глядя ей прямо в глаза, я заговорила:

– У вас кто-то из близких, скорее всего сестра, увела молодого человека, и вы очень тяжело переживаете это. Помимо прочего вы еще и беременны.

– Что?! Да как вы смеете? Я не…

– Советую вам сходить к врачу.

Я повернулась к сидящему рядом с Амелией довольно невзрачному светловолосому мужчине средних лет, в толстых очках, чем-то похожему на крота, и продолжила:

– У вас финансовые трудности, видимо очень большие, потому что нужда в деньгах затмевает все остальные заботы в вашей жизни.

«Крот» лишь хмуро взглянул на меня, но промолчал.

Дальше сидела миловидная полная женщина, на вид около сорока лет, с кудряшками и очень светлыми, практически золотистыми глазами.

– А у вас родился внук, поздравляю.

– Спасибо, – радостно улыбнулась женщина, ничуть не раздраженная тем, что я проникла в ее эмоции и, покопавшись, нашла самую яркую.

Затем я задержала взгляд на афроамериканце с сильным тренированным телом и добрыми глазами.

– Вы недавно завели… – я запнулась, мне было сложно распознать то чувство, которое он испытывал, – домашнее животное. Однако вы очень к нему привязаны и сейчас переживаете из-за того, что вам пришлось оставить его на долгое время.

– Вообще-то у меня несколько домашних животных, но вы снова правы, – улыбнулся мужчина.

Я перевела взгляд на Калеба, но тот поспешно вскинул руки.

– Я верю.

Голос тот же, что звучал в моей голове, но с легким акцентом.

– Я могу распознать не только ваше душевное состояние, но и физическое, а также найти решение ваших проблем. И не спрашивайте как – я просто знаю.

Некоторое время было тихо, мы с Калебом продолжали смотреть друг на друга. Калеба интересовало, могу ли я чувствовать его, и я ответила:

– Да.

Он дернулся, а я окончательно убедилась, что голос в моей голове имеет плоть и кровь.

– Вы неплохо устроились, – прокомментировал Алонсо и обратился ко мне: – Но как вы узнаете, что именно произошло у человека? Чтение мыслей?

– Нет, при различных событиях эмоции разные и разной силы.

Глава творцов Западной корпорации открыл рот, но я перебила его:

– И читать я могу лишь творцов.

– Знать об этом – большое облегчение, – хмыкнул Лонаро.

– Но не в том случае, когда вам понадобится помощь, а Вера не сможет помочь, потому что вы человек, – скривился Ратский. – Полагаю, на сегодня достаточно. Через пару часов от аналитиков доставят результаты анализа, и нам с вами, Алонсо, предстоит еще одна бессонная ночь. А ребята пусть отправляются в Цитадель, отдыхают и тренируются.

– Согласен. И я бы хотел, чтобы Амелию осмотрел врач.

Все переглянулись и разом поднялись со своих мест.

– Вера, позаботишься обо всем? – поднял на меня глаза Ратский.

Я лишь кивнула и поманила за собой Амелию, которая находилась в совершенно плачевном состоянии. Руки женщины слегка тряслись, а в душе бушевала буря.

Выходя из конференц-зала, я встретилась с решительным взглядом Калеба. Я знала, что он собирается поговорить со мной, но совершенно не была уверена, что готова к этому разговору.

Конец дня обещал быть увлекательным.

Глава 4 Союз

Сначала я уладила вопросы касательно поездки в Цитадель и убедилась в том, что там готовы принять гостей. И уж не знаю, что там Родригес предпринял в мое отсутствие, но мне еще передали пожелание, что я должна организовать встречу Калеба со своими бабушкой с дедушкой.

Схлопнув сообщение на телефоне, я застонала. Мы поговорим раньше, чем я думала.

Набрав номер бабули, после первого же гудка я услышала жизнерадостный голос.

– Привет, ба. У меня поручение от Ивана Ивановича…

– Я все знаю. Приезжайте с Родригесом сегодня к нам в резиденцию, здесь мы с вами обоими и поговорим.

– Но, ба, там ведь все наши родственники!

Мои сумасшедшие родственники!

– Ничего, переживет. Все, я вас жду.

Раздраженно отключив телефон, я повернулась, чтобы пойти проверить, как там Амелия, и увидела в дверном проеме Родригеса. Я в очередной раз поразилась тому, какой он огромный.

– Поговорим? – таким привычным для меня, слегка хрипловатым голосом спросил он.

– А может, отложим? Сейчас не очень подходящее время.

Калеб вопросительно вскинул брови.

– Нам нужно решить вопрос с вашим творцом, а потом отправляться к моим родственникам.

Родригес удивленно моргнул.

– Сейчас январские праздники, и вся семья собралась вместе в резиденции, – пояснила я. – Там же находятся и бабушка с дедушкой. Они пожелали, чтобы я приехала с тобой, должны что-то нам рассказать.

– Понятно. Все же очень необычно, когда твои бабушка и дедушка знамениты.

Время показало, что победа четы Фордайс над дуовитами и сведения, добытые ими и переданные корпорации, бесценны для Лемнискату. Это принесло им известность. И не могло не сказаться на самих Фордайсах, особенно на бабушке.

– Ты даже не представляешь насколько, – пробормотала я.

Протиснувшись мимо Калеба, я отправилась в медицинское крыло, которое находилось двумя этажами ниже, проверить нашего беременного творца. Родригес пошел за мной.

Доктор уже завершил осмотр, и, ожидаемо, мои слова подтвердились.

Войдя в палату, я увидела, что она плачет.

– Вы что, с ума сошли?! – воскликнула я, подходя к ней.

Она испуганно замерла, недоуменно глядя на меня.

– Вы разве не знаете, что в вашем положении нельзя расстраиваться?

– В моем положении… – горько усмехнулась Амелия. – Что мне теперь делать? Ни мужа, ни работы…

Я с удивлением посмотрела на Калеба, который был совершенно растерян и не знал, что делать и что сказать.

– Вы уволите ее?

– Нет. Насколько я знаю, в Лемнискату довольно приличные декретные.

– Тогда почему вы решили, что все плохо? Да, ваша жизнь изменится, но ведь у вас появится ребенок, это же прекрасно! Или вы решили избавиться от него?

– Нет! – горячо воскликнула Амелия.

– Тогда вам не о чем жалеть. А эмоции… С ними вам помогу я.

И, положив руки на плечи Амелии, я начала перетягивать на себя ее страдания, врачевать ее душу.

– Необыкновенно! – выдохнула моя пациентка. – Как же повезло творцам вашего филиала, что у них есть вы!

– Рада, что смогла помочь, – неловко выдавила я, чувствуя взгляд Калеба.

– Но как, должно быть, тяжело вам самой. Такое сложно даже представить, – добавила Амелия.

– Действительно сложно, – обронил Родригес.

Я невольно покраснела. Он знает, каково это. Многие годы он часто разделял со мной мое состояние…

– Амелия, если ты хочешь, чтобы тот… сомнительный мужчина был с тобой, мы можем этому поспособствовать.

– Что, доставите мне его в коробке, перевязанной бантиком? – хмыкнула творец.

– Да. Может, не совсем здоровым, но он будет рядом с тобой и будет заботиться о семье.

– Нет, не нужно. Ведь я буду знать, что он делает это не по своей воле. Спасибо, Вера, мне теперь намного легче. Думаю, меня отправят домой, да? – посмотрела она на Калеба.

– Увы. В таком состоянии ты не сможешь нам помочь.

– Вы вылетаете вечерним рейсом, – добавила я, – я уже договорилась. Секретарь на ресепшене проводит вас в комнату отдыха и снабдит всем необходимым. Вещи из гостиницы доставят.

– Спасибо.

Еще раз просканировав состояние Амелии, я кивнула и отправилась к лифтам. Родригес вновь последовал за мной.

– Когда мы поедем в… резиденцию? – раздался за моей спиной его голос.

– Сейчас, – ответила я. – Я лишь загляну к себе, чтобы захватить куртку.

– Я тоже должен одеться, у вас очень холодные зимы.

Смотря вслед недовольному гиганту, я не смогла сдержать улыбки.

Уже через час мы расположились на заднем сиденье машины, которая несла нас над заснеженными просторами вперед.

– Мы сможем там поговорить с глазу на глаз?

От неожиданного мысленного вопроса я вздрогнула.

– Не уверена. Ты просто не представляешь, какие шумные у меня родственники, – вздохнула я.

– Не представляю. Я сирота.

Испуганно взглянув на Калеба, я попыталась извиниться.

– Не надо. Ты же знаешь, я не переживаю об этом.

Вспомнив наше общение, я тихо заметила:

– В детстве переживал.

Он махнул рукой.

– Когда это было!

Я смотрела на сидящего рядом со мной мужчину и поражалась его внешней мощи, внутренней силе и абсолютному спокойствию. Очень уравновешенный и здравомыслящий человек.

Между нами разница в возрасте около пяти-шести лет, но рядом с ним я чувствовала себя словно маленькая девочка рядом с опытным дядей. Он – скала, способная защитить от всего.

Его жене очень повезет.

– О чем ты думаешь?

– О тебе.

– Поделишься мнением?

– Нет.

– Так я и думал, – огорченно вздохнул Калеб, а я, наблюдая, как мы снижаемся, не смогла сдержать улыбки.

В дверь родного дома я стучала нерешительно, не зная, чего ждать. За Родригеса я боялась, и очень. Моя сумасшедшая семья могла кого угодно напугать. И когда мама распахнула дверь и стал слышан детский визг со второго этажа, я обреченно вздохнула.

– Добрый вечер, мама.

– Здравствуй, дочка, – кивнула мне родительница, уставившись за мое плечо. – И вы, молодой человек, тоже здравствуйте.

Калеб, настороженно поглядывая на маму, вошел в дом.

– Представишь нас?

– Конечно, – я нервно заправила волосы за уши. – Мама, это Калеб Родригес, творец первой степени Западного филиала. Калеб, это моя мама Ксения Разинская.

– Очень приятно, – пробормотал мой спутник.

– Мне тоже. Я очень надеюсь, что вы защитите мою дочь?

– Мама!

– Я постараюсь, даю слово, – совершенно серьезно ответил гость.

– Вот и прекрасно! Мы скоро садимся ужинать, полагаю, вы присоединитесь к нам? Вам надо лучше питаться, вы очень худой.

И, развернувшись, мама направилась в сторону кухни, а мы с Калебом в растерянности застыли на месте.

Как мужчина под два метра ростом, шириной в плечах с хороший шкаф и весом более ста килограммов может быть худым? Безусловно, он не толстый, но гора мышц не может похвастаться худобой.

Только шокированный Родригес разделся, как в холле появились бабушка и дедушка.

– Калеб, позволь… – начала я.

– Я Анастасия Фордайс, а это мой муж Редклиф. Мы с нетерпением ждали тебя, нам предстоит долгий разговор.

Родригес вопросительно на меня покосился, и только я хотела хоть как-то объясниться, как из библиотеки показался папа с книгой в руках. Оторвавшись от нее, он подошел к нам и представился гостю.

– Позвольте выразить сочувствие в связи с тем, что вам предстоит весь вечер общаться со старой грымзой, – заметил отец и снова скрылся в библиотеке.

– Это кто тут старый? – уперла руки в бока бабушка. – Ты себя-то в зеркало видел, очкарик?!

Бабушка действительно выглядела намного моложе отца, несмотря на то, что была вдвое его старше. А дедушка, обхватив супругу за талию, только тихо посмеивался.

– Думаю, нам лучше пройти в гостиную… – начала я, но меня снова прервали.

В холл выбежала детвора и при виде Калеба восторженно застыла. Оценив ситуацию, я решила, что с ними ему сейчас будет безопаснее, поэтому сделала ход конем.

– Дети, это Калеб. Он владеет многими боевыми искусствами. Уверена, он не откажется с вами поиграть.

Гость удивленно посмотрел на меня, но буквально через секунду детвора облепила его и утащила в неизвестном направлении.

– Вера!

Посмотрев на бабушку, я удивленно приподняла брови.

– Как долго ты с ним знакома?

– Часов шесть. А что?

– Ты меня обманываешь!

– Нет, – покачала я головой.

Пристально всмотревшись в мое лицо, бабуля поджала губы и заметила:

– Правду говоришь. Странно.

– Это хорошо, что они поладили, им придется многое пережить вместе, – заметил дедушка, увлекая бабулю в сторону гостиной.

А я отправилась разыскивать Родригеса, чтобы не дать детям его замучить, а потом полвечера посвятила попыткам оградить Калеба от своей семьи. В итоге, когда мы садились ужинать, Калеб посмотрел на меня через стол, и в голове раздался его голос:

– Меня еще никто так самоотверженно не защищал. Я тронут.

Раздраженно выдохнув сквозь зубы, я вгрызлась в куриную ножку. Гость же продолжал невозмутимо поглощать ту гору еды, которую ему наложили, и никто бы не подумал, что мы с ним общаемся.

– Будешь смеяться надо мной, брошу тебя на произвол судьбы.

Поймав мой взгляд, Калеб совершенно серьезно ответил:

– Ты не сможешь, ты добрая.

– Думаешь, что знаешь меня?

– Конечно, за столько-то лет! А уж после сегодняшнего я обязан костьми лечь, но защитить тебя, пусть и ценою своей жизни!

– Насмешник.

Я с новой силой вгрызлась в курицу. И до кучи еще встретилась взглядом с бабушкой. В отличие от остальных членов семьи, которые не спускали взгляда с Родригеса, бабушка, потягивая вино, рассматривала меня. Пристально, испытующе…

У меня мелькнула мысль:

– Почему ты никому не рассказал о том, что слышишь меня в голове?

– Потому же, почему и ты молчала. Когда посторонние узнают, что ты слышишь голоса, это может плохо закончиться.

– Бабушка что-то подозревает.

– Пусть. Пока ты не подтвердишь, это всего лишь догадки.

Эх, не знает он бабушку!

Ужин прошел вполне спокойно и мирно, что несказанно удивило меня. Что это с моими родными? Уж очень тихие сегодня все, кроме детей.

Ответ отыскался, когда бабушка поманила нас с Калебом за собой в библиотеку. Там, разместившись в одном из кресел рядом с дедушкой, она пристально посмотрела на нас с Калебом, устроившихся на диване.

– Сейчас я сдам вам такие карты, которые вы должны будете держать очень близко к сердцу. Понятно?

Мы слаженно кивнули.

– С чего лучше начать?..

– Попробуй с начала, – рассмеялся дедушка.

Бабуля бросила на супруга недовольный взгляд и, вздохнув, заговорила:

– Лемнискату – крупная экономическая организация. Она возникла еще в шестьсот тридцать первом году. В то время корпорация была единым целым и жила и работала как единый организм. Да, может, не так отлаженно, как сейчас, но все же словно семья…

Я с удивлением услышала в голосе бабушки сильную печаль.

– В том виде, в каком Лемнискату существует сейчас, она появилась лишь в тысяча пятьсот восемьдесят восьмом. Наша цель – помогать правительству добиваться стабильности в обществе, делать его зажиточным и благополучным.

Дальше нить рассказа перехватил дедушка:

– Влиятельные люди платят большие деньги, чтобы корпорация помогала им приумножить их состояние, а Лемнискату не только выполняет оплаченный клиентом заказ, она вносит изменения в экономику подвластных ей территорий, делая ее сильнее и тем самым усиливая свое влияние. За это влияние в шестнадцатом веке началось соперничество, и сегодня каждый из филиалов старается только ради своей территории.

– Теперь отдел аналитиков просчитывает, что и в какой отрасли надо поменять, чтобы добиться нужного заказчику результата, не принимая во внимание действие временны́х изменений на другие территории. Для стопроцентного результата каждый филиал Лемнискату отбирает лучших специалистов, чтобы они помогали вырваться вперед и обойти другие филиалы. Мы больше не развиваемся, все силы брошены на соперничество, – с горечью подвела итог бабушка.

– Но есть и еще одна точка преткновения – это творцы, – добавил дед. – Ведь именно мы, зная, какова конечная цель и что конкретно нужно сделать, прыгаем в прошлое, меняем историю и создаем новое будущее.

– Как это относится к тому, ради чего мы здесь собрались? – удивился Калеб.

– Самым прямым образом. Один из филиалов корпорации – самый отстающий – в связи с отсутствием внешних врагов решил наверстать упущенное. Как это сделать с выгодой для себя? И с выгодой не только в будущем, но и в настоящем?

– Они будут менять историю? – в ужасе спросила я.

– Именно, – подтвердил дедушка. – Каждый творец обязан помнить: пока человек не знает своей судьбы, он обязательно поступит так, как должен был поступить. Это закон времени. Но корпорация, имеющая отдел аналитиков, в состоянии изменить не только свое будущее, но и наше.

– Это значит… – медленно начал Калеб.

– Это тщательно спланированная операция, в которую вовлечены не только творцы, но и верхушка Южного отделения Лемнискату. Я бы даже сказал, именно она все спланировала и организовала.

– План включает несколько пунктов, и тем не менее он довольно прост, – продолжила бабушка. – Их творцы отправятся в прошлое и изменят к выгоде для себя те ключевые моменты, которые позволили вырваться вперед Западному или Восточному отделению. Это может отбросить нас в настоящем намного назад, а им получить преимущество.

– Но есть одно «но»… – снова вступил дедушка.

– Творцы! – сверкнул глазами Калеб.

Я чувствовала, как он разгневан.

– Точно. В каждом филиале их нужно убрать по максимуму, и желательно, чтобы догадались об этом как можно позже. Отчасти им это удалось, и они могут приступать к выполнению плана по изменению прошлого, но прежде еще нужно…

– Устранить творцов в настоящем, чтобы те не помешали.

– Да. У наших филиалов нет иного выбора, кроме как заключить союз.

– Союз с целью уничтожить верхушку и творцов Южного отделения и разделить территорию между собой.

– Умный мальчик! – захлопала бабушка. – Да, таков план в идеале. Но прежде всего нужно остановить предателей и не дать им испоганить наши настоящее и прошлое. Для этого, как мне кажется, есть только один выход…

– Ловля на живца, – закончила я за бабушку.

– Да. Поэтому вы не рассказываете никому то, что сегодня услышали. Вообще. Главы отделений сами расскажут участникам операции, что каждому из них нужно знать. В это время ложа аналитиков будет работать не покладая рук. У них много задач. В первую очередь они должны просчитать, где у наших филиалов слабые точки в прошлом, которые могут многое изменить, а значит, нам придется отправиться туда. Более близкое к нам время возьмут на себя творцы второй и третьей степеней. Вам же останется самый длинный промежуток.

– Если ты права и все окажется правдой, что мы должны сделать с творцами, если встретимся с ними там, где и предполагаем?

– Убить. И не «если», а «когда», Вера. Начни привыкать к этой мысли. Из-за твоего дара тебе убивать противников будет сложно, в этом тебе поможет Калеб.

– Не сомневайтесь.

– Также вам придется выполнять задания, которые будут так или иначе выгодны нашим отделениям и не выгодны Южному филиалу.

– Почему им нас просто не убить?

– Как повлияет смерть творца прошлых столетий, невозможно предсказать, они не рискнут. А относительно нас… Они так и поступят. Мы с твоим дедом останемся выполнять задания и решать насущные проблемы Лемнискату, пока вас будет бросать по всему миру. Нужно очень пристально следить как за окружением императора, так и за событиями в самой корпорации. Мы не можем знать все планы противника. Наши западные союзники будут делать то же самое.

– А что нам делать, когда мы будем возвращаться в свое время?

За чету Фордайс ответил Калеб:

– Жить своей жизнью и делать вид, что ничего не происходит. Они будут ловить на живца.

– Стратег, – похвалил дедушка.

– Не думала, что Лемнискату нами рискнет, – удивилась я.

– Ей придется. В противном случае мы все умрем.

* * *

Калеб остался у нас ночевать, а утром мы вылетели в Цитадель. Первые задания у нас были в зоне Евразии. Из-за всего происходящего я сильно нервничала и лишилась уверенности в себе. Получится ли у нас осуществить задуманное? Ведь это такая ответственность.

Но, посмотрев на Калеба, невозмутимо сидящего рядом, я чувствовала, что могу свернуть горы. И новая мысль: сработаемся ли мы в паре? Ведь наверняка будут отправлять вместе, чтобы прикрывали друг друга.

– О чем думаешь?

Посмотрев на Родригеса, я перевела взгляд на табло автопилота.

– А ты не можешь чувствовать меня?

– Неужели ты наконец-то созрела для того, чтобы поговорить о нашей особенности?

– Особенности? Пожалуй.

– Нет, я не могу тебя чувствовать. Я ощущаю все твои сильные эмоции и могу мысленно разговаривать с тобой. И опять же, не понимаю, чем этот разговор отличается от обычного мыслительного процесса. Словно я на уровне инстинктов переключаю волну. А как у тебя?

– Я ощущаю тебя так же, как и остальных творцов, не только сильные эмоции. До того, как мы встретились, я вообще не предполагала, что ты существуешь. Я не понимаю, почему именно мы?

– Ты же все знаешь о творцах, – заметил Калеб.

– Да. Но что касается нашей истории, у меня нет ответа. Есть ощущение, словно я что-то забыла и не могу вспомнить, но когда думаю об этом, мысль ускользает.

– Значит, ответ появится в свое время. Нет смысла сейчас забивать голову этой загадкой, жили же мы столько времени с этой особенностью и дальше проживем. А в некоторых ситуациях она может еще и пригодиться.

– Мне бы твою невозмутимость.

– Поверь, не надо. У меня всю жизнь из-за нее проблемы и недопонимание. Скажи лучше, скоро мы прилетим в вашу Цитадель?

– Вовремя спросил. Смотри, вот она.

Посреди реки на плоскогорье возвышался замок, который, казалось, состоит из множества крупных и мелких башенок, увенчанных каменными резными куполами, особенно прелестно смотрящимися на фоне белого снега.

Каждая башня была индивидуальна и в то же время не выбивалась из общего ансамбля. Их стены, словно вылепленные из песчаника и крупной гальки, были покрыты морозными узорами и инеем и напоминали круглые колонны ледяного замка. Под куполом каждую башню опоясывали балконы с резными арками и лепниной.

Казалось, что архитекторы и строители этого великолепия специально соединили в Цитадели разные стили и направления – величие Альгамбры и Софийского собора, красоту и четкость линий немецких замков и кирх и монументальность египетских храмов, таинственность и загадочность каждого из тех мест, где сосредоточены природные силы.

– Ну как?

– Очень величественно. Наша в архитектурном плане попроще будет, зато размерами побольше.

Я лишь показала Родригесу язык, заставив его рассмеяться.

В Цитадели вниманием Калеба и его спутников сразу завладел распорядитель, утащив их селиться, я же направилась в свою комнату. Впечатления от множества последних событий сейчас мелькали у меня в голове, не позволяя сосредоточиться на чем-то одном.

Едва я успела бросить сумку с вещами на пол, как открылась дверь и в комнату влетела Ева, одна из творцов второй степени, входящая в мою команду.

– Признавайся, что у тебя с громилой?

Я удивленно на нее посмотрела.

– С кем?

– О! Не притворяйся. – Ева уселась в кресло и посмотрела на меня горящими от любопытства глазами. – Когда ты с ним познакомилась? Вы же общаетесь друг с другом так, словно с пеленок вместе. У вас что-нибудь было?

Из всех знакомых мне творцов только Ева обладала невероятно живым и деятельным характером, а еще невероятной бесцеремонностью. Не будучи родственницей или подругой, ввалиться в мою комнату и расспрашивать про личную жизнь!

– Когда мы познакомились, ты знаешь, и между нами ничего нет, кроме деловых отношений.

И голоса в голове.

– Просто он наш потенциальный соперник, а ты с ним общаешься, словно вы закадычные друзья и ты во всем ему доверяешь.

Я резко повернулась к гостье.

– Они наши не противники, а союзники, и никак иначе. Если хочешь сохранить свою жизнь, не забывай об этом. Ситуация слишком серьезная.

Другая бы на ее месте обиделась такой горячей отповеди, а Ева только вздохнула и поднялась.

– Да поняла я, поняла! Но ты все равно что-то недоговариваешь.

– Спешу тебя огорчить, творцы первой степени всегда много чего не договаривают.

– Тем интереснее, – подмигнула она мне и вышла.

Я, присев на кровать, задумалась над словами Евы. Она ведь права, предполагая, что мы с Калебом ведем себя странно. Он же должен быть для меня незнакомым человеком, я не должна его знать, доверять, верить!

И тем не менее знаю и верю. Я чувствую себя с ним спокойно, в безопасности и по-настоящему цельной. Словно когда мы вместе – это правильно.

Неужели со стороны я похожа на старую деву, готовую скулить по любому самцу, которому не повезло оказаться рядом, и придумывающую себе романтические отношения, не существующие в действительности?

Хотя справедливости ради стоит заметить, Калеб не любой самец. И я всегда любила крупных сильных мужчин.

Тряхнув головой и в сердцах стукнув кулаком по кровати, я отправилась в душ с твердым намерением выкинуть нелепые мысли из головы.

Глава 5 Кто сильней?

Калеб Родригес

Войдя в свою комнату, я опустил сумку на пол и огляделся. В нашей Цитадели давно все оформлено согласно требованиям современного дизайна и удобства. Здесь же все дышало стариной, словно попал в другое время.

Неслыханная вещь – деревянная мебель!

Я с сожалением посмотрел на изящный стул и элегантное кресло. Мне с моими габаритами на таких не посидеть. Хорошо хоть, кровать массивная и широкая.

Рассматривая убранство комнаты, я старался увести свои мысли от той загадки, которую мне разгадать, скорее всего, не по силам.

Я сирота, и всю жизнь моим домом была корпорация, а в последнее время для нее наступили нелегкие времена. Именно из-за Лемнискату я прилетел в эту холодную страну, чтобы заключить выгодный, хотя и временный союз. Как только с опасностью будет покончено, филиалы снова возобновят соперничество, это все понимали.

Можно ли представить мое изумление, когда открылась дверь и в сопровождении главы творцов Восточного отделения в зал вошла девушка, голос которой практически с самого детства звучал в моей голове?!

Я мысленно представлял ее образ, образ привлекательной девушки в моем вкусе, но и предположить не мог, что она существует. Я был настолько удивлен, что не мог вымолвить ни слова.

А она села за стол, сама невозмутимость и спокойствие, и только со мной избегала встречаться взглядом, но когда встретилась… В ее глазах плескалась паника, они были такими беззащитными! Мне сразу захотелось ее утешить, спрятать, защитить…

Но Вера, едва усомнились в ее силе, сразу доказала всем, насколько велика ее власть над творцами, власть знания, а значит, и силы. И снова мне пришлось это по вкусу. Будучи воином по натуре, я приветствовал любое проявление стойкости и мужества.

Только я немного успокоился и решился поговорить с ней начистоту, обсудить сложившуюся ситуацию, как завертелся калейдоскоп событий.

Ее семья – это что-то ужасное для любого разумного мужчины и совершенно прекрасное для меня – человека, который никогда не знал, что такое родственные узы и близкие люди, готовые встать на твою защиту.

А Вера пыталась меня защитить… Это покоряло и восхищало. Она очень достойная женщина.

Между нами должно было быть недоверие, но его не было, должна была ощущаться настороженность, а вместо этого чувствовались спокойствие и уверенность друг в друге. Если рассматривать наши отношения, у нас все было не так, как должно было быть в этой сложной ситуации.

Наши отношения нельзя было назвать ни дружескими, ни романтичными. Они изначально были чем-то бо2льшим.

Все сложилось лучше, чем я мог предположить, и теперь нам с Верой вместе предстоит провести одну из самых сложных операций в нашей жизни. А что делать с нашей связью, мы подумаем потом.

Расстегнув сумку, я принялся раскладывать свои вещи. Скоро мне предстояло приобщиться к увлекательной истории Евразии.

* * *

Утром меня, совершенно не выспавшуюся, Калеб вытащил на тренировку. Сам не зашел, зато поручил одному из распорядителей Цитадели разбудить меня и принять весь гнев на себя.

Сонная, со стаканом кофе, я вошла в огромный тренировочный зал и, давя зевки, села на скамейку.

– Готова размяться? – раздался рядом со мной голос Калеба, и Родригес присел рядом.

– Еще не проснулась, – мрачно пробормотала я, бросив взгляд на лучащегося бодростью и приветливостью мужчину.

– Вот и избавишься от сонливости.

Посмотрев вперед на маты и различные приспособления для тренировок, я увидела, что представители обоих филиалов уже тренируются. Особенно старались группы безопасности, явно выделываясь и меряясь силами.

– М-да… Не боишься предлагать мне спарринг? – хитро посмотрела я на Родригеса.

Тот моргнул, не веря тому, что услышал, потом окинул меня взглядом, оценивая, хмыкнул и ответил:

– Пожалуй, я рискну.

– Что ж, сам напросился.

Я встала и направилась к свободному мату в углу.

Зная, куда иду, я надела удобные лосины и удлиненную кофту. Обычно одеваясь без оглядки на мнение окружающих, сейчас я смущалась: может, у меня бедра слишком крутые или грудь великовата… Глянула вниз, окидывая оценивающим взглядом живот. Вроде достаточно плоский, или нет?

– Готова? – серьезно спросил меня Калеб, а в глазах – смешинки.

Скинув ботинки и оставшись в носках, я проверила, крепко ли держатся собранные в пучок волосы, и встала в боевую стойку.

– Вполне.

Первые шаги сделал Родригес, я немного отступила и сосредоточилась на эмоциях творца, они лучше мыслей или слов могут выдать человека, ибо первостепенны.

Используя свой дар, я точно смогла уловить момент, когда противник решился атаковать, и, предупрежденная заранее, сделала обманный маневр, а в следующее мгновение Калеб полетел на спину.

Я вновь отступила. Он поднялся, с хитростью и уже с бо2льшим интересом посмотрел на меня и вновь стал наступать.

Сосредоточившись и не замечая, что все оставили свои тренировки и смотрят на нас, мы раз за разом сцеплялись, и неизменно Родригес оказывался на полу. Но, видимо, эти схватки не прошли для него даром: изучив мою манеру и методы ведения боя, он, как настоящий воин и стратег, использовал слабые стороны противника, и в следующий раз на мат полетела уже я.

Посматривая на меня с улыбкой сверху вниз, Родригес протянул руку и сказал:

– Слабых сторон мало, но те, что есть, очень удручающи.

Использовав прием, который мне показывали однажды на занятии по русской борьбе, я сбила с ног готового к атаке творца. Тот приземлился рядом.

– В реальных условиях я не дам тебе времени их отыскать.

– Надо же, храбрая портняжка! – рассмеялся Калеб. – Покажешь мне этот прием?

– Не вопрос. Но с тебя личные занятия.

– Неужели мои навыки оценили?

Повернув голову, я встретилась с насмешливым взглядом.

– У тебя дар к стратегии ведения боя и к изучению соперника.

– Все, своими словами ты купила меня с потрохами, – хмыкнул Родригес. – Посмотрим, что можно с тобой сделать.

Поднимаясь, я отметила, что зрители стали расходиться, косясь при этом в нашу сторону, и только главный отряда безопасности соседей остался рядом с матом.

Выражение его мордуленции было до того хитрющим, что я сразу поняла – с Калебом их связывает крепкая дружба.

– Никогда не думал, что есть на свете человек, способный сладить с тобой.

– А на вид такая маленькая финтифлюшка, – подмигнул ему, соглашаясь, Родригес.

А я смотрела на творца и не могла отвести взгляда. Слишком редко он вот так вот открывается и изменяет своему обычному невозмутимому и спокойному состоянию.

Однако слова про «финтифлюшку» меня слегка зацепили.

– Тоже мне, крутые моськи! – фыркнула я.

Мужчины рассмеялись, и Родригес представил нас.

– Роберто, познакомься с Верой.

– Сеньорита, я сражен! – склонился в поклоне мужчина.

– Еще нет, – поправил его Калеб, – но если взойдешь с ней на мат, то точно будешь.

– Зато какое это будет поражение!

– Вера, клоун, которого ты видишь перед собой, мой друг, но если он берется выполнять свою работу, ты не найдешь человека исполнительнее и лучше.

– Он прелесть, правда? – хитро спросил Роберто, внимательно наблюдая за мной.

А я в это время общалась с Калебом.

– Друг? Человек? Но творцы плохо сходятся с людьми, а у тебя еще и первая степень.

– Мы с ним познакомились в детдоме, когда я понятия не имел о Лемнискату. Когда вместе выживаешь, по-другому смотришь на человека.

– А-а-а… То есть тот самый друг?

– Да.

– Несомненно, прелесть, – улыбнулась я в ответ и направилась к скамеечкам, не замечая пристального взгляда, направленного на меня.

Родригес сел рядом со мной, а Роберто пошел гонять своих орлов.

– Откуда у тебя такая хорошая подготовка? Особой предрасположенности я у тебя не увидел, а значит, такой эффект могут дать только изнуряющие тренировки.

– Прям уж изнуряющие, – сыронизировала я.

– Ты меня поняла.

Вздохнув, я объяснила:

– Работа творца очень опасна, а мой дар не в состоянии меня защищать. Мы прыгаем очень далеко во времени. Ты не представляешь, как это страшно.

– М-да.

Посмотрев в сторону легкого шумка, я увидела Алонсо, разговаривающего с творцами второй и третьей степеней, и Ратского, который направлялся прямо к нам.

– Что-то случилось? – поинтересовалась я, видя мрачное выражение лица главы творцов.

– Нет. Но ситуация напряженная, и мне не нравится, как складываются события, эта неизвестность.

– Что нам делать? – спросила я.

– Первые отчеты аналитиков уже пришли. Так что вы сегодня вечером на задание, а завтра отправитесь в город вести обыденную жизнь у всех на виду. И чтоб часов по восемь находились на всеобщем обозрении, безопасники будут вас страховать.

– Мы должны будем ходить вдвоем? – уточнил Калеб.

– Все творцы будут разбиты на пары. Официально вы приехали для обмена опытом, а творцы всегда держатся вместе. Но, по сути, эти мелочи никого не интересуют. Вас в любом случае будут искать, но так как мы объединили силы, то вместе сможем прикрывать друг друга. Южный филиал лишен такой возможности.

– Но куда мы пойдем? – озадачилась я.

Иван Иванович посмотрел на меня с удивлением.

– Покажи нашему гостю столицу, достопримечательности России, своди его на какое-нибудь светское мероприятие. Ты ведь аристократка.

Мы с Калебом переглянулись.

– А пока готовьтесь к заданию, все данные у вас в телефонах.

* * *

Вечером, переодевшись в специальный, смоделированный специалистами Лемнискату костюм, защищающий от влаги и других агрессивных проявлений окружающей среды, и натянув перчатки, я нервно проверяла приспособления для работы, которыми была напичкана, словно ежик иголками.

– Все будет хорошо, не нужно нервничать.

– Угу. Но знаешь, мне как-то не по себе от мысли, что мне предстоит прыгать в прошлое, чтобы помешать убить свою прапрабабушку.

– Все когда-то бывает впервые.

Недовольно посмотрев на этого доморощенного философа, я лишь спросила:

– Готов?

– А то!

И Калеб протянул мне руку. Схватившись за нее, я испытала знакомое тянущее чувство, и уже в следующее мгновение передо мной колыхалась странного вида листва, а легкие наполнились липким воздухом, дышать которым удавалось с трудом.

Все тело ломило так, словно по нему прошлись дубиной, и совсем не было сил подняться.

– Вера, как ты?

– Плохо, – выдавила я. – Мы в намеченном месте?

– Да, но прибыли на пару часов раньше. Нужно поесть и поискать укрытие. Если нас здесь найдет местная форма жизни, мало нам не покажется.

– Ты выглядишь отвратительно бодрым.

– Просто дальние расстояния мне даются легче, чем тебе. Здесь я посильнее.

– Отвратительно, – простонала я.

– Так и думал, что ты будешь рада за меня.

Следующие пять минут мы ели, вернее, это Калеб, с трудом поднявшись, ел сам и кормил меня, чтобы как можно быстрее восстановились силы. Процесс пошел намного быстрее, когда в небе над нами пролетел птеродактиль.

– Надеюсь, он нас не заметил? – тихо, каким-то чужим голосом спросила я.

– Полагаю, что нет, но не стоит испытывать судьбу, надо быстро найти укрытие. Его наземный собрат будет более внимательным.

Встав и подняв меня за подмышки, Родригес осмотрелся вокруг.

– Притаиться нужно недалеко от скал, в которых будет прятаться твоя прапрабабушка. А значит, побежали!

Скрипнув зубами, я начала разгоняться и поняла, что бегать в этом времени намного проще, словно притяжение Земли сильно уменьшилось. Я напоминала себе космонавта из прошлого, осваивающего Луну.

Приятно, что Калеб был готов к этому еще меньше меня.

– Что это такое? – воскликнул он, с трудом удержавшись на ногах и не упав при приземлении.

– Чем дальше во времени, тем меньше сила тяжести действует на тебя. Доверься инстинктам.

После этого дело у нас пошло веселее. Недалеко от скал, за которыми должна была укрыться моя прапрабабушка, находилось еще одно возвышение, немного побольше, но и лазейка в нем была не настолько защищенной, просто трещина в скале, в которую Родригес никак не хотел пролезать.

Упершись ногой в скалу, я тянула за руку Калеба, который шипел, ругался, но не влезал.

– Ничего не получится.

– Глупость какая! – возмутилась я. – Не смей сдаваться, тем более я подруг запихивала в вещи, которые им были малы на два размера. А ну втяни живот и выдохни весь воздух. И не дышать!

Недовольно на меня посмотрев, Родригес выполнил приказ, и я, упираясь посильнее другой ногой в соседнюю скалу и поднатужившись, начала втягивать творца внутрь, царапая его до крови.

Тот зашипел, и от его тела резко во все стороны садануло энергией, камень по бокам осыпался, расширяя проход. В то же мгновение на меня полетело здоровое тело, повалив на землю и придавив сверху.

Я лежала, раскинув руки, чувствуя себя совершенно раздавленной.

– Встань, – просипела я, пытаясь вдохнуть.

Мужчина сразу поднялся, с неудовольствием рассматривая поцарапанные руки и потирая грудь. Ничего, заживет за пару часов.

– Нельзя было сразу расширить лаз?

– Я старался этого избежать. Теперь он не так надежно укрывает нас.

Обреченно вздохнув, я прислонилась спиной к скале. Теперь надо ждать.

– А зачем твои подруги носят одежду на два размера меньше?

Подняв на коллегу глаза, я заметила, что он уже отвлекся от ран и с любопытством смотрит на меня.

– Женщине порой бывает очень сложно признать, что она прибавила в весе.

– Но… это же неудобно…

Я лишь пожала плечами, не став спорить.

– Одной из них была Лиля, которую убили?

Я кивнула.

– Приехав сюда, я ожидал увидеть тебя пышущей гневом. А ты так спокойна.

Прикрыв глаза, я ответила:

– Возможно, тебе покажется странным то, что я сейчас скажу, но, помогая творцам, я как никто знаю, что месть – это то блюдо, которое подают холодным. Лиля ушла, и живым нужно жить дальше… Но однажды, когда придет время, я отомщу.

– Откуда в тебе все эти знания? Как можно знать, что надо делать, чтобы разрешилась ситуация, или что произойдет в результате тех или иных действий?

– Откуда ты знаешь, что, если порезать палец, будет больно? – задала встречный вопрос.

– Может, потому, что резал?

– Но ведь ты еще до первого раза об этом знал.

– Это опыт других.

– Может быть, и у меня в этом деле так же? С другой стороны, не хочешь же ты сказать, что я владею опытом многих поколений творцов?

– Ну что ты! Ты…

– Просто знаю.

Калеб улыбнулся, а я неожиданно вздрогнула. В этом времени появился еще один творец, и это точно не моя прапрабабушка.

– Пора, – ответила я на невысказанный вопрос Родригеса.

Тот, мигом преобразившись в бойца, осторожно выглянул из укрытия.

– Это Яр.

Удивленно вскинув на Калеба глаза, я поняла, почему Южный филиал решился на изменение расстановки сил. Уже два творца первой степени из трех очень сильны.

– Какой у него дар?

– Он воздушник.

– Значит, боевой. Это очень плохо.

По глазам Калеба я видела, что он со мной согласен, а значит…

– Прости, но сегодня тебе придется более активно участвовать в операции, чем планировалась ранее.

Решительно кивнув, я встала, и Родригес склонился ко мне, объясняя свой план.

Спустя несколько минут мы перебежками двинулись за плато, огибая скалу, под выступом которой должна была спрятаться Ольга Орлова.

– Нам наверх, – еле слышно прошептал Калеб.

– Погоди, но ведь не будет же он убивать Ольгу…

– Он может убить динозавра, изменяя тем самым ее жизненный путь. Это очень рискованно, но не так непредсказуемо, как смерть. Видимо, у третьего филиала довольно сложное положение, и это прекрасно.

Я проследила, как Калеб первым запрыгнул наверх, потом присела и, оттолкнувшись, последовала за ним.

Пока шли к нужному месту, Родригес подобрал для меня хорошую дубину, чтобы, если что, я смогла хоть как-то защитить себя. Страшно было, аж колени подгибались, вряд ли мне здесь помогут боевые искусства.

Прикрывая спину Родригеса, я заняла оборонительную позицию и стала краем глаза подсматривать, как тело творца охватывает голубое сияние, а в руке материализуются молнии и сгустки энергии.

Это заметила не только я, но и наш противник. Уходить ему было нельзя, дважды в одно и то же место нам не вернуться, а значит, будет бой. Только бы успеть до того, как появится Ольга.

Я как раз глянула на таймер в руке, который отсчитывал время, поэтому вздрогнула, когда с руки Калеба начали одна за другой срываться молнии. Они разбивались о воздушные потоки, которые полетели нам навстречу. Буря разразилась нешуточная.

– Как все скверно! Очень, очень скверно…

Долго смотреть эпическую битву мне было не суждено, логично было предположить, что на подобный шум скоро сбегутся хищники. На мое везение, хищник пока был только один.

До нашей скалы быстро добежал динозавр небольшого размера, если не ошибаюсь, велоцираптор. И мне еще стоило благодарить Бога, что это не тираннозавр.

Несколько секунд мы с ним пристально смотрели друг на друга, а потом он зарычал и, подпрыгнув, бросился на меня, но я находилась выше, чем ему было по силам достать, хотя дубиной по роже получить успел.

– Что происходит? – нервно спросил Калеб.

– Ты там не отвлекайся и заканчивай быстрее. Время на таймере неумолимо подходит к концу, а велоцирапторы – стадные животные, и скоро к нам может присоединиться вся семья.

– Я понял тебя. Сейчас я выложусь в атаке по полной, но тебе тогда придется самой тащить меня сквозь время домой.

Не усвоившая с первого раза, что ей здесь не рады, животинка предприняла новую попытку вцепиться зубами в меня. Но вцепилась в дубину.

– Делай что хочешь! – крикнула я напарнику, пиная динозавра.

А я еще думала, что навыки самообороны не пригодятся. Ужас!

Снова потерпев неудачу, велоцираптор немного отбежал назад и, видимо, решил подумать. Вот же хитрая тварь!

Виляя пятой точкой, он явно примеривался, как бы поудобнее запрыгнуть и вцепиться в меня, а я заняла оборонительную позицию и теперь старалась расположиться так, чтобы встретить врага во всеоружии.

Приноровившись, ящер предпринял новую атаку и практически допрыгнул. Теперь он повис, цепляясь за край лапками, но дубина, методично опускающаяся на его голову, не позволила осуществиться мечте.

Руки от тяжести оружия уже начали неметь, а передышка оказалась совсем небольшой, пока динозавр внизу тряс головой и приходил в себя. Но вот он, полный ярости, снова бросается на меня и получает сильный разряд молнии в грудь.

Ящер упал, но и Калеб тоже.

– Ты как? – подскочила я к нему, бросая дубину и опускаясь на колени.

– Прости, что сразу не помог, нельзя было отвлекаться.

– Кто победил?

– Я, как видишь. Хотя, думаю, Яр еще живой.

– Не переживай, мы обязательно это исправим в следующий раз, – я заботливо убрала волосы со лба Родригеса.

– Ты меня успокоила. Давай домой.

Сверившись с часами, я убедилась, что уходят последние минуты.

– А если здесь появится семья этого велоцираптора?

– Нет, здесь скоро будет тираннозавр, а с ним они не станут тягаться.

Вздохнув, я обхватила Калеба обеими руками, и мы рывком отправились обратно. Тело пронзила сильная боль, и вот уже два тела лежат в Цитадели в комнате переноса, а я, даже несмотря на плачевное самочувствие, успела поразиться своим действиям на задании.

Я дралась с динозавром! Кому скажи – не поверят. Откуда во мне взялось столько смелости, которой раньше и в помине не было? И какие еще открытия ждут меня завтра?

* * *

Через пару дней утром дверь в мою комнату распахнулась, и в нее вошел человек.

– Альберт, побойся Бога, еще рань несусветная! – отреагировала я на расшторенное окно.

Комната тут же наполнилась светом.

– Это не Альберт, а я. Ты сегодня должна меня развлекать.

Поняв, кому принадлежит голос, я резко села на постели и круглыми глазами уставилась на творца.

– Что ты здесь делаешь? В комнате незамужней девушки?

– Ну, раз Альберту позволено здесь находиться, то я решил, что не помешаю. Пора вставать! – радостно провозгласил Родригес.

– Жаворонок, – констатировала я очевидное и, рухнув обратно на постель, застонала: – За что?!

– Я могу отнести тебя в ванную в одеяле, если тебе тяжело.

– Нет-нет! – вскочила я. – Сама управлюсь. – И, оглядев легкую водолазку и джинсы, в которые был одет Калеб, добавила: – Очень советую надеть брюки потеплее, сверху на водолазку свитер, плотные носки и хороший пуховик.

– Я не настолько мерзлявый.

– Ну-ну!

Я встала и как была, то есть в майке и трусах, направилась в ванную, по дороге заметив, что Калеб смотрит в другую сторону.

Сборы не заняли много времени, как и поездка, и вот спустя некоторое время мы уже приземлились в центре Петербурга.

– Ну что, – выдохнула я клуб пара, – у нас сегодня большие планы.

И переслала Калебу на телефон наш план мероприятий.

Тот, взглянув, воскликнул:

– Ты шутишь?! Да мы за неделю столько не осмотрим!

– Ну, ты ведь живешь в двадцать втором веке! Все получится, но времени терять нельзя.

Продвигались мы действительно быстро, я только и успевала показывать ошарашенному Калебу здания музеев, памятники прошлого, но и не только. Он даже задал пару вопросов.

После чего я потащила его на крейсер «Аврора», творец смотрел на него в потрясении.

– Я, конечно, видел картинки, но вживую – это совсем другое!

– Он не раз восстанавливался и ремонтировался, но его сумели сохранить практически в неизмененном виде. А как на его борту дрался князь Путятин, вот кто был настоящим аристократом!

– Ты что, была на нем во время сражения?

– Конечно. Я помогла князю выжить. Ах, какой был мужчина, таких сейчас уже нет.

Встретив подозрительный взгляд Калеба, я уставилась на него совершенно честными глазами. Хотя я действительно спасла князю жизнь и он как человек меня очень поразил, но это не мой тип мужчины.

Петербург двадцать первого века на буклете произвел на Калеба не меньшее впечатление, чем и башня Мира.

– Понравилось? – гордо спросила, тоже любуясь башней.

– Она прекрасна, но восхищает меня другое. Петербург – это город, который замер вне времени. Он же практически не меняется.

– Может, когда все это закончится, я покажу тебе столицу в разное время.

Мы оба знали, что после завершения операции снова станем творцами соперничающих филиалов, но вдруг случится чудо?

Я усмехнулась и продолжила экскурсию.

Ботанический сад БИН РАН Калеб не оценил, хотя за последний век его расширили и модернизировали. Родригес согласился, что здесь красиво, но не понял, почему сад считается достопримечательностью, и его совершенно не волновало, сколько поколений императоров могли нюхать здесь ромашки.

Прогулка по городскому саду его тоже не вдохновила. Не послушавшись меня, творец довольно быстро замерз и предложение посетить Государственный Русский музей воспринял как манну небесную.

В самом музее, проходя мимо экспонатов, он жаловался:

– Тут не топят, что ли?

Я вздохнула и решила впредь выбирать места потеплее, поэтому показала несколько домов знаменитых людей: дом Дельвига, дом Мертенса, дом Перцова и дом Чичерина.

Дальше последовал исторический центр Санкт-Петербурга и находящиеся там комплексы памятников, соборы и церкви.

Вот тут Родригес меня понял, хоть и частично. Он был католиком и понимал, что вера для народа – это опиум, и с неподдельным интересом рассматривал храмы и слушал их истории.

Когда мы отправились смотреть памятники, Калеб, шмыгнув носом, спросил:

– Почему ты мне не показываешь дворцы Петербурга?

– Это императорская собственность. Причем дворцы есть не только в пределах города. Туда можно входить только по приглашению. Но не переживай, я устрою тебе такую возможность.

Но совсем добило творца, когда вечером я его, совершенно измотанного, повела смотреть кладбища. Сначала я провела шокированного Родригеса на одно, рассказывая, какие знаменитые люди здесь похоронены, потом мы перебрались на Пискаревское мемориальное кладбище. Вот там практически синий от холода Калеб не выдержал и спросил:

– Вера, зачем мы ходим по кладбищам? Так ты отдаешь дань уважения своим родственникам?

Удивленно посмотрев на него, объяснила:

– Нет, конечно. Это же достопримечательность.

– Кладбище?!

– Да. Знаешь, сколько знаменитых людей здесь покоятся?

Остолбенев на некоторое время от культурного шока, Родригес неожиданно подхватил меня на руки и понес прочь.

– Что ты?!

– Пока я окончательно не замерз, надо уходить отсюда. Я лучше познакомлюсь со всеми этими прекрасными людьми лично. Благо, у нас есть такая возможность.

– А я говорила одеваться теплее…

Не договорив, я умолкла и стукнула Калеба по плечу. Тот сразу остановился, словно почувствовав мое состояние.

– Что случилось? – он поставил меня на землю.

– Я уверена, что за нами сейчас наблюдают. И не один человек.

– Ты полагаешь…

– Я не знаю, чувствую чисто интуитивно.

– Пошли отсюда побыстрее, здесь очень удобное место для засады.

И меня быстро поволокли на выход.

– Ты должна меня покормить и согреть.

– Мы уже ели, и ты съел огромное количество еды!

– Те перекусы в забегаловках не считаются. У меня растущий организм!

Я остановилась около нашей машины, посмотрела на окоченевшего Калеба, у которого разве что сосульки из носа не торчали, и строго сказала:

– Хорошо. Хочешь согреться, согреемся и поедим. Но пообещай делать все, как я попрошу.

Калеб прищурился и пристально посмотрел на меня. Я уточнила:

– Не доверяешь?

– Согласен, – у меня было его обещание.

И я повезла мужчину из Южной Америки в русскую баню. Предварительно договорившись обо всем по телефону, забронировала отличное место. Когда мы вошли внутрь заведения, отделанного в колоритном стиле народных традиций, Родригес, следуя за мной, печально спросил:

– Мы что, снова в музей?

– Нет, – улыбнулась я и, заведя его в предбанник с раздевалками, показала на мужскую часть.

– Иди туда и раздевайся. Там есть мужчина, он все объяснит.

У творца, еще не перестроившегося после осмотра достопримечательностей, случился шок.

– Зачем? – попятился он от меня.

– Буду покушаться на твою честь.

Калеб остановился и оценивающе посмотрел мне в глаза, подозревая, что я над ним просто издеваюсь. Правильное подозрение.

– Да пошутила я! Не трону я тебя…

А внутри все расстроенно заныло.

– Если выбирать между тобой и мужиком в раздевалке, то я весь твой. Я придерживаюсь исключительно традиционных взглядов на отношения.

Теперь уже я подозрительно уставилась на творца. Но, присмотревшись, все же решила, что он говорит серьезно.

– Этот сотрудник просто консультант. Он объяснит, чем и для чего пользоваться, и уйдет, – возвела я очи горе.

– Хм… – протянул Калеб и двинулся к двери, правда, обернувшись по пути два раза.

А я тоже побежала переодеваться, мне еще с парильщиками нужно было поговорить. И когда мужчина, замотанный по пояс, вышел обратно, я восседала на лавочке около стола, сама замотанная по грудь, и практически капала слюной при виде шикарного и, на мой вкус, идеального тела мужчины.

Сильные ноги, накачанный торс и косая сажень в плечах… Ух!

– Ну, что делаем теперь?

– Пойдем, – поманила я Родригеса.

Надо было видеть его лицо, когда творец узрел трех крепких мужиков с хорошими дубовыми вениками.

– Калеб, это традиция, и ты обещал, – начала быстро я.

На меня перевели тяжелый взгляд.

– И давно она у вас?

– Не одну тысячу лет, – ответила я серьезно.

– Что ж… – с сомнением протянул Калеб и все-таки пошел париться.

Я же с робкой надеждой, что он там не переломает служащим руки и ноги, отправилась в соседнюю женскую парилку.

И снова я управилась раньше Родригеса, выйдя после душа к уже накрытому столу. Осмотрев разносолы и выпивку, довольно улыбнулась и бросила взгляд в висевшее напротив зеркало.

Распаренная, улыбающаяся и какая-то другая, я была сейчас не похожа на себя. Раньше я больше закрывалась, прятала свою уязвимость и отличалась удивительной флегматичностью, словно спала, а теперь вдруг проснулась и стала собой, стала сильнее.

Может, это появление Калеба так на меня повлияло? Нет, Вера, нельзя в него влюбляться, потом больно будет. Но перед глазами против воли предстал полуголый Калеб. Чтоб его!

Взяв со стола бокал с водой, пригубила, а в следующее мгновение меня обдало жаром и вспышкой острого желания, и я, подавившись, закашлялась.

Тяжелая рука похлопала меня по спине.

– Осторожнее, – предупредил творец, присаживаясь возле стола и с улыбкой поглядывая на меня.

– Ну как, согрелся? – я напустила на себя невинный вид.

– Да, – хмыкнул Калеб. – Думаю, первый раз мужчинам удалось избить меня вениками и уйти безнаказанными.

– Вот и ладушки, – порадовалась я, опускаясь за стол напротив мужчины. – Теперь согреваемся дальше. На столе ты видишь традиционную русскую кухню разных времен. Выбирай что понравится. Но сначала выпьем.

– Водка, – хмыкнул творец, кивая на внушительный графин.

– Это знаешь?

– Кто же не знает ваш напиток!

– А что вы предпочитаете у себя дома? – спросила я, разливая.

– Ром. А если из традиционных, то пульке или чичу.

Я слышала об этих напитках и знала, что по крепости им не сравниться с хорошей водкой.

– Что ж, за нас, – предложила я тост.

Мы чокнулись и выпили. Калеб выдохнул и сразу закусил, как и я.

Кидая взгляды на его тело, я хорошо понимала, что опьянеть в связи с разницей в весе могу быстрее, но, в отличие от гостя, умею грамотно пить. И откусила еще хлеба с маслом.

Спустя четыре часа, уже глубокой ночью, я, пошатываясь под весом тяжеленного тела пьяного мужчины и сама не особо трезвая, пыталась погрузить Калеба в транспорт. Получалось это у меня из рук вон плохо. Но после получаса мытарств я назвала автопилоту пункт назначения, и мы полетели.

Сказать, что дома нас ждал нерадостный прием, – это ничего не сказать.

Первым, что я увидела, было полное ярости лицо Ивана Ивановича и совершенно ошарашенное и расстроенное лицо Алонсо. Родригес уже отключился, и поэтому следующими, кто со мной поздоровался, были Роберто и его ребята с ехидными, словно у гиен, улыбками. Они сегодня весь день нас сторожили, хотя мы их и не видели.

– Вера, как ты могла его напоить? Я тебя об этом просил? – возмущался Ратский.

– Мы были постоянно у всех на виду! – внесла ясность я. – А потом он замерз. Я его согрела.

– Водкой, – пробухтел Алонсо.

– Баней! – возмутилась я.

Меня вел один из ребят Роберто, а сам он с еще парочкой мужчин несли Родригеса в его спальню. Моя оказалась ближе, и мы остановились возле двери.

Роберто, развернувшись и тяжело дыша, сказал мне:

– Вера, я под впечатлением, что вы смогли погрузить этого мамонта в машину, и в восхищении от того, как вы провели вечер. Но прошу на будущее: выбирайте времяпрепровождение с меньшим количеством передвижений.

Я лишь радостно улыбнулась, главы застонали, но мне уже было все равно: закрыв дверь и кое-как раздевшись, я завалилась спать.

Глава 6 Ловись, рыбка, большая и маленькая

Калеба должно было радовать одно: задание нам предстояло выполнять в жарком и даже знойном месте – Вавилоне.

До этого момента я еще ни разу не была в этом прекрасном городе, особенно не в период его окончательного упадка. Сейчас мне представилась возможность посмотреть великолепный Вавилон с его висячими садами, которые бывший царь перевез в это безжизненное и сухое место ради своей царицы, дабы доказать ей свою любовь.

Потрясающе романтичная история, и даже слегка прикоснуться к ней удивительно приятно.

В моем времени город находится недалеко от Багдада, а во времена Александра Македонского подобного арабского поселения вовсе не существовало.

Осмотревшись по сторонам, вдохнула сухой жаркий воздух и едва не закашлялась. Вода в этом месте – роскошь, и осадки выпадают только зимой, которая длится всего восемь недель. Ну а летом жара достигает и шестидесяти градусов, и песчаные смерчи несутся над высохшими полями, угрожая жизням людей и животных.

– Ну что, пойдем? – Калеб, позволив мне насмотреться на древний город, что возвышался вокруг нас, прикоснулся к моей руке.

– Очень неуютно чувствую себя. У Македонского служили незаурядные люди, вдруг кто-то сможет нас увидеть?

– Не думаю, что здесь есть еще гении, кроме полководца, такие личности редко уживаются рядом друг с другом.

– Вот и проверим, – я решительно шагнула в сторону резиденции полководца, мне не терпелось увидеть сады.

Шагая по улицам к пункту назначения, я рассматривала снующих по городу людей, одетых в причудливые балахоны.

В городе, где изобрели лунный календарь и определили длительность недели в семь дней, пользовались солнечными и водяными часами. Знакомые нам названия звезд – Сириус, Орион – тоже родом из этой колыбели древней цивилизации.

Для города это был обычный день, наполненный жарой и пылью. В солнечном мареве казалось, что рыжие стены многоэтажных домов расплываются. Стихали шумные базары, через которые проходил небывалый поток товаров – дешевых рабов, золота и драгоценностей, добытых армией на индийских границах. Легко полученная награда, легко уходящая добыча.

Пройдя напряженный путь, полный опасений и настороженности, мы с Калебом попали в висячие сады, поражающие своей небывалой красотой. Единственное место в Вавилоне, где царствовали мягкое тепло и свет солнца, где слышалось журчание ручейков, а легкие наполнял запах трав и цветов.

Именно здесь мы нашли Александра, великого полководца, еще живого, здесь он замер в последний раз, стремясь к своему бессмертию, в желании остаться в мире, который еще не весь покорился ему.

Но круг замкнулся, и из-за противостояния, имеющего место в будущем, один из творцов Южного филиала отправился сюда и отравил великого полководца. Тот должен был умирать медленно, в агонии, в течение длительного времени.

Столь великий человек привнес бы в историю и в развитие мира мало хорошего, состояние полководца отразилось бы на многих странах. Он ведь уже готов к завоеванию Египта и походу на Запад, чтобы подчинить себе Карфаген, Италию и Испанию и дойти до Геркулесовых столпов.

Но сегодня в Вавилоне мы с Калебом прервем его жизненный путь, иначе полководец прервет наш.

Изначально мы договорились, что я проверю свои способности и то, как они действуют на гениев. Склонившись, я поднесла руки к голове мужчины и, не обращая внимания ни на замерших в ожидании приказа слуг, ни на посторонние звуки, попробовала воздействовать. К своей радости, уловила хоть и слабый, но отклик.

Кивнув Калебу, дала ему знак приготовиться и стала погружать полководца в полудрему, чтобы тот не заметил, когда его будут колоть, тем самым убивая.

Погрузившись частично в сознание нашей жертвы, я едва не вскрикнула от захвативших меня эмоций великого человека.

Тот боялся, но боялся не смерти, ведь он часто с ней сталкивался. Невозможно смириться с мыслью о собственной кончине тому, кто сравнивал себя с богами. Александр не хотел умирать здесь, в пыльной духоте чужого города, на чужой земле, где не чувствуется ничего родного, нет тенистых дубрав Македонии, не хотел умереть, не завершив своей миссии. Разве он может уйти из жизни, не увидев и не покорив Запад?

Однако все уже было решено, и успокоенный мной, погрузившийся в легкую дремоту Александр Македонский вдруг неожиданно для своих слуг ни с того ни с сего вскрикнул, а я смотрела, как Калеб прячет прибор.

Сделав свое дело, мы ушли из прекрасных висячих садов, растущих не только на воде, которую день и ночь качали из Евфрата, но и на крови рабов, что умирали ради чуда, не предназначенного для Вавилона.

А через несколько часов все было кончено, Владыка Востока Александр Македонский умер, а следом за ним погибнет и Вавилон.

Еще один сегодня умер раб Без слов пощады, злости и обиды. Над ним сомкнулся многолапый краб — Висячие сады Семирамиды. Влюбленный царь не смог снести упрек. Он не жалел ни денег, ни рабов Для радости супруги благородной. Рабы построят сад в кратчайший срок. Они – рабы, не нужно им гробов, И почва станет дважды плодородной! Восходит человечества заря, И истины пока что не избиты. О чем-то тихо ветру говорят Висячие сады Семирамиды…[1]

* * *

Утром уже я вошла в комнату Калеба, когда он спал. Специально ради такого дела поставила будильник. Родригес, раскинувшись звездой посреди постели и закутавшись при этом в одеяло, мирно посапывал.

Я рывком раздвинула шторы и направилась прямиком к кровати, чтобы растолкать творца. Тот, разлепив глаза, удивился:

– Вера? Что ты здесь делаешь?

– Тебя бужу.

– А сколько времени?

– Четыре утра.

Застонав, мужчина накрыл голову подушкой.

– Принесу воды.

На меня недоверчиво посмотрели из-под укрытия.

– У нас сегодня второй день «обычной жизни для живца».

До того как Родригес поднялся, все, что я услышала, было ругательствами на испанском.

– Надеюсь, сегодня мы не будем мотаться?

– Нет, – улыбнулась я, – но ты должен надеть ту теплую спецодежду, которую тебе принесут.

Не дождавшись ответа, сама отправилась передаваться.

Около машины Калеб лишь спросил:

– Мы ведь не будем в такую погоду заходить в воду?

– Нет, – покачала головой я, и мы отправились в деревеньку недалеко от Цитадели.

Весь путь занял у нас всего несколько минут, потом немного пешочком, и мы… на озере. Примерно на его середине.

Там нас уже поджидал пожилой мужчина, закутанный ничуть не хуже нас, зато с широкой улыбкой.

По лицу Калеба ясно было видно, что он не понимает, чему можно улыбаться в четыре утра, когда на улице собачий холод, а мы находимся в снегу посреди чистого поля.

– Калеб, познакомься, это Дмитрий Михайлович. Он живет здесь неподалеку.

– Рад знакомству, – вежливо кивнул творец, пожимая руку.

– Дмитрий Михайлович, это как раз и есть наш познаватель русских традиций.

– Познавать – это хорошо, – хмыкнул в усы мужчина. – И парень здоровый. Помоги-ка просверлить три горловины.

– Чего? – удивился Родригес.

– Вот, втыкаешь это приспособление в лед и крутишь.

– Мы что, на льду?! – в панике начал оглядываться творец.

– А где же еще? – неподдельно удивился Дмитрий Михайлович и заставил-таки Родригеса сверлить горловину. Когда все было готово, Михалыч сам прикормил рыбу, дал специальные удочки и объяснил, как ими пользоваться.

– Мы что, утром, в мороз, будем ловить рыбу?! – все еще неверяще спросил Калеб.

– Да, – подтвердила я, уже усаживаясь.

Автоматически на свое место опустился и творец.

– Просто сидеть и ловить? – еще раз уточнил он.

– Да, – подтвердил Михалыч.

– А потом?

– Потом жарить и есть.

– Да мы здесь заледенеем! – решил пожаловаться Калеб.

– Мы тепло одеты, да и грелка есть.

– Грелка?

Михалыч вытащил бутылку водки. Опознав напиток, Калеб застонал.

– Тихо ты, рыбу распугаешь! – шикнул на него мужчина, и мы погрузились в процесс ловли.

Не сказала бы, что все получали от происходящего удовольствие, но так всегда бывает до первой рыбки. Домой мы вернулись окоченевшие, но счастливые, в отличие от группы боевиков. Те пришли вместе с нами все обмороженные. Но я выполнила их пожелание: мы практически не передвигались и ловили рыбу… большую и маленькую.

Боевики на следующий же день слегли с простудой и температурой. Что тут скажешь – южный тип.

Вот только улова, на который мы рассчитывали, пока так и не получили.

* * *

Следующее задание выдалось не таким теплым и знойным, как предыдущие. Мы оказались в золотую эпоху викингов на узком берегу Ладожского озера.

Сначала эти северные воины начинали свои завоевания с Западной Европы, с Восточной серьезных конфликтов не наблюдалось. Многие исследователи выдвигали разные предположения, и лишь в две тысячи сорок восьмом году на северной стороне озера, на дне, в одной из глубоких впадин, был обнаружен скандинавский корабль, вернее то, что от него осталось.

Ученым удалось установить, что люди, плывшие на нем, кого-то преследовали. Вариантов было не так много, а наши аналитики свели количество этих вариантов к минимуму.

– Почему ты считаешь, что скандинавы преследовали именно Рюрика с братом? – Калеб недоумевал.

– Потому что именно с них и началось государственное становление Руси, впрочем и название свое страна получила от слова «русич». Ты представляешь, что будет, если сейчас убить Рюрика?

– Плохо будет?

– Это слабо сказано. И подсуетились здесь наверняка или Ашер, или Яр, причем, скорее всего, среди преследователей находится творец, хоть и слабенький. Сам понимаешь, в это время корпораций не было, и возможность договориться существовала очень большая. А значит, это еще один уровень расчетов, который мы не учли.

– И как ты узнаешь, верна теория или нет?

– А я тут на что? – хитро улыбнулась я. – Ты, главное, выполни свою задачу и останови погоню.

– Я тебя не разочарую, – улыбнулся Калеб.

Мы удобно устроились на берегу, успели перекусить и отдохнуть, понаблюдать за первым кораблем, который прошел через Ладогу. Нас, естественно, не заметили. Пора было подниматься и начинать готовиться к появлению второго корабля.

Но так как работать пришлось бы в основном Калебу, я непозволительно расслабилась и не заметила, как сзади ко мне подкрался мужчина и, схватив за волосы, приставил к горлу нож.

Я замерла, Калеб резко обернулся на шум. Едва он заметил, что меня взяли в заложники, черты его лица словно заострились, глаза прищурились, а взгляд заледенел и полыхнул желтым. Выражение лица стало хищным.

Викинг, прижимавший меня к своей кольчуге, сказал что-то на непонятном мне языке, Родригес только криво усмехнулся.

– Не двигайся.

– Как он попал к нам на берег?

– Переместился в будущее с целью устроить все так, дабы не пострадал их корабль.

– Он не знает, что мы такие же?

– Думаю, он не знает, что такое творец первой степени. Думает, все такие же слабенькие, как он.

– Сейчас я ему объясню…

– Вера, не смей! Я сам!

Не слушая вопли в голове, я чуть отклонилась назад и, изловчившись, ударила по незащищенному горлу, при этом нож викинга вошел в кожу и порезал ее. По шее потекла струйка крови.

Не ожидавший от меня такой прыти, воин ослабил хватку и отвлекся, пытаясь отдышаться после удара, это позволило мне вывернуться и метнуться подальше.

– Отойди от него! У тебя же нет активного дара! – прорычал Калеб.

– А тебе нельзя тратить силы понапрасну. С минуты на минуту появится корабль, так что иди и жди.

Выхватив из-за пояса закрепленный там неошест, нажатием кнопки выдвинула на концах лезвия и приготовилась к обороне.

Противник, завыв и наклонив голову, как бык, побежал на меня, размахивая при этом мечом. На автомате я отскочила в сторону и удивленными глазами смотрела, как мужик пролетает мимо.

Калеб, также засмотревшись на это действо, едва не пропустил корабль, поэтому, выругавшись, швырнул электрическую молнию в шлем викинга. Тот рухнул как подкошенный.

Я сложила руки на груди и недовольно посмотрела на Родригеса. Творец хмыкнул и ответил вслух:

– Ты маленькая и слабая. Тебя беречь надо.

И пока я пыхтела, пытаясь воспламенить его взглядом, Калеб развернулся к кораблю и поднял руки вверх. Сначала ничего не происходило, а потом вода забурлила, и из нее, искажая пространство, волной начала подниматься энергия. Внезапно вся эта мощь обрушилась на корабль.

Я явственно видела, как полетели во все стороны доски и щепки и как пробитый корпус быстро погружается в воду.

Команда кричала, шумела, люди прыгали в озеро и устремлялись в сторону ближайшего берега, а наше задание было выполнено.

Я оторвала взгляд от корабля, что уже практически ушел под воду, только когда Калеб взял меня за руку, а незваный творец растаял во времени.

– Как ты?

– Любая стихия содержит в себе колоссальную энергию, правда, ее трудно высвободить. Пойдем домой, пока я не свалился на месте?

Так и не придя пока в себя, я кивнула и отправилась за Калебом.

* * *

Сегодня, стоя перед зеркалом, я собиралась с особой тщательностью. Как-никак мне предстоит пойти на званый обед к императорской чете с кавалером. И мой спутник не простой приглашенный, а гость нашей империи, один из первых и важных представителей Западного филиала.

Нужно выглядеть безупречно.

На моих губах появилась ехидная улыбка.

После рыбалки оба главы взяли с меня слово, что все последующие мероприятия я буду согласовывать с ними. И я согласовала. Они не были против, к тому же императорам не отказывают.

А после банкета у нас будет время, чтобы прийти в себя – мы отправимся на закрытое оперное представление, только для избранных. Но что самое забавное, так это лицо Калеба и его паника, которую я могу чувствовать.

В чем-то я его понимала: меня с детства обучали как дворянку, а он не знает о существовании других приборов, кроме вилки, ложки и ножа, тем более о правилах поведения в светском обществе.

Сейчас с Родригесом занимается специальный преподаватель, но, ощущая внутреннее раздражение творца, которое со временем только увеличивается, я заранее могла предсказать успешность уроков.

– Ты поможешь мне.

Он не спрашивал, он констатировал факт.

– А если меня посадят далеко от тебя?

– Не посадят, я позаботился об этом.

– А дальнейший светский раут в Большой императорской гостиной?

– Я плохо понимаю и говорю по-русски.

– Вряд ли последнее у тебя получится.

– Посмотрим.

Через полчаса я спускалась по лестнице Цитадели в теплом, но элегантном платье зеленого цвета. Из украшений на мне был комплект из жемчуга, принадлежавший когда-то прабабушке и прекрасно оттеняющий мою кожу.

Косметики я нанесла самый минимум, и единственным моментом, вызывавшим сильное раздражение, было наличие перчаток. Терпеть не могу закрывать руки!

Сосредоточившись на них, я даже не заметила взглядов собравшихся внизу мужчин, и Калеба в том числе. Кто-то смотрел оценивающе, кто-то равнодушно, кто-то восхищенно.

Приблизившись ко мне, Родригес склонился к моей руке.

– Вы абсолютно очаровательны сегодня.

– Это же ни на что не похоже! Зачем вы сгорбили спину? Вы что, горбун? И не надо столько времени слюнявить даме руку, достаточно пары мгновений. А ваш поклон?! Объясните, для чего вы так выпятились вперед? Пытаетесь лучше рассмотреть… грудную клетку дамы?

Все это выпалил сухопарый старичок – непревзойденный мастер по обучению светским манерам. Я сама долгое время брала у него уроки. Увы, этого самого времени у Калеба совсем не было.

Лицо Калеба покраснело, он выпрямился, а я почувствовала эмоции небывалой силы, настоящую волну. Внутри все обожгло огнем, а свет в доме замигал и погас.

– Калеб, держи себя в руках! – подлетел к нему Алонсо.

– В руках? Да он же не владеет своим телом! Какие руки?! – воскликнул мастер Ефим.

Предчувствуя бурю, я подхватила старичка под руку и потащила его по направлению к выходу.

– Успокойтесь, Ефим Андреевич.

– Ах, Вера! Это такой трудный случай! А ты знаешь, что я свою работу делаю хорошо! Но он… И так мало времени… Совершенно никакого таланта! Никакой породы. Не то что ты! Одна из учениц, которыми я горжусь!

Похлопывая мастера по руке, я проводила его к распорядителю и попросила напоить чаем. Когда возвращалась, дневное освещение уже починили, а Алонсо что-то выговаривал Калебу на испанском.

– Думаю, нам лучше вылететь пораньше, сегодня обещали снегопад, – предложила я.

А еще у меня будет немного времени, чтобы успокоить Родригеса.

– Да, пожалуй. Чревато заставлять императора ждать, – заметил Ратский.

Конечно, Калеб уже видел достопримечательности столицы, в том числе и культурные памятники, и музеи. Но когда мы, взлетев с аэроплощадки, достигли центральной городской зоны с дворцовым комплексом, он внезапно замер, пристально вглядываясь вниз.

Там, в центре Петербурга, во всей красе раскинулся грандиозный ансамбль Зимнего дворца, многие века олицетворяющий величие и силу России. Он и по сей день выглядел по-настоящему великолепным. Особенно сейчас, когда являлся островком исторической и размеренно-романтичной России прошлого в современном техногенном мире. Дворец стал незыблемым символом величайшего наследия. Напоминал об истоках становления современной мощи и служил неизменным напоминанием о фундаментальной оси развития государства – о царской монархии. Его внешний и внутренний вид не меняли, стремясь соответствовать космофизическим веяниям современности. Наоборот, сохраняли чарующую помпезность и уникальную красоту истории. Дворец сам стал историей…

При первом же взгляде на него в душе Родригеса пробудился невольный трепет восхищения. Дворец выглядел, как и было задумано, непохожим на другие. Особенным! Сильно выступающие крылья обращенного к Адмиралтейству западного фасада образовывали парадный двор. Такое же архитектурное решение было и у восточного торца здания.

Северный фасад, обращенный к Неве, был богато декорирован двухъярусными белыми колоннами, воспроизводящими эффектную игру светотеней. Главный – южный – фасад, ориентированный на Дворцовую площадь, отличался тремя въездными арками. Светло-зеленая окраска стен выгодно контрастировала с белизной колонн. Декоративность здания еще больше усиливалась прихотливыми изгибами сложных карнизов и многообразными наличниками окон. В их композицию были включены головки амуров, львиные маски и причудливые завитки, характерные для стиля барокко.

Весь внешний вид когда-то царской резиденции призван сообщать о мощи и величии государства Российского.

Наш аэрокар на мгновение завис над Невой, лед еще не успел сковать реку, и сейчас в ее темных водах полностью отражался дворец. А мириады снежинок, кружащих вокруг и облепляющих его стены и окна, добавляли мистической интриги общей картине. И хотя за время его службы дворец еще больше расширили, достроили и усовершенствовали, все равно все хозяева пытались сохранить первозданный облик и дух России с тысячелетними традициями.

Каждый знал, что Зимний дворец строился, словно великий и могущественный город в городе, со своими кухнями, конюшнями, прачечными и своей личной армией – дворцовыми гренадерами и караулом из гвардейских полков. Все его здания соединялись между собой висячими переходами и залами, украшенными золоченой резьбой и бессчетным количеством зеркал. Зимний дворец даже в современном мире поражал размахом и воплощением величайшей архитектурной идеи.

По долгу службы и из-за происхождения мне часто приходилось здесь бывать. Пару раз я посещала и личный кабинет императора, расположенный на первом этаже. Бывала даже на третьем и четвертом этажах жилого крыла, где проживала вся царская семья.

Ходила и в музей, под который была отдана в свое время часть дворца, ведь простые люди тоже желали приобщиться к высокому искусству. Наверное, поэтому много лет назад один из императоров, стремящийся увековечить себя в молве народной, подписал указ о создании Эрмитажа – главного музея Российской империи, который активно поддерживала и содержала царская семья. Здесь были собраны богатейшие коллекции экспонатов и предметов искусства со всего мира.

«Сегодняшний Зимний дворец хранит память о разных эпохах и поражает причудливостью архитектурных фантазий даже моих современников. Кому, как не ему, хранить память о вехах истории, интригах и заговорах и даже о смертях престолонаследников? Наверное, больше об истории знает лишь корпорация…» – невольно размышляла я.

Восхищение и потрясение читались не только на лице Калеба, но и на лицах остальных гостей.

– Здесь живет император?

– Да, его императорское величество с семьей, – подтвердил Ратский.

– Кошмар, – пробормотал Калеб, остальные сочли за благо промолчать.

– Он серьезно живет здесь один?

Услышав в голове ожидаемый вопрос, лишь улыбнулась.

– Да.

– Один?!

– Нет, конечно. Есть еще слуги и гости. А здесь постоянно кто-нибудь гостит.

– Все равно мало народу для такого дворца.

– Ты бы так не говорил, если бы увидел, сколько гостей бывает на императорских балах.

От моего предположения, что он в принципе может это увидеть, Калеб вздрогнул, а я рассмеялась. Наши спутники с недоумением посмотрели на меня.

– Вспомнила забавную ситуацию, не обращайте внимания.

Не знаю, поверили мне или нет, но в этот момент двери большого зала распахнулись и нас пригласили на обед к императору и императрице.

Мы прошли сквозь три красивейших зала, являющихся произведениями искусства, прежде чем оказались около столовой. Здесь мы задержались в одном из помещений, поджидая императорскую чету.

Через какое-то время к нам присоединились гости резиденции: посол Иордании с супругой, двоюродный брат императора, представители нескольких дворянских семейств и еще несколько приглашенных.

Я видела, как нервничают и переглядываются гости, сама же смотрела на это со снисходительной улыбкой. Когда-то я так же стояла и нервничала в ожидании тогда еще неженатого императора Алексея Четвертого.

Когда пред нами предстала императорская чета, я не без гордости в который раз отметила, что у нас очень представительный монарх. Высокий, крепкий, широкоплечий. Волосы темные, глаза светло-серые, стальные. Недурен собою, но это скорее следствие уверенности в себе, чем какой-то особой внешней красоты. На шее заметен шрам от скользящего сабельного удара (в юности на императора было совершено покушение).

Императрица отличалась высоким ростом и стройностью, была черноволосой и зеленоглазой. Красивая нежной, одухотворенной красотой, безупречно сложенная, ее можно было бы назвать обольстительной, если бы не строгая манера держаться.

Последовала церемония представления, потом мы вслед за венценосной супружеской парой переместились в столовую. В это время я спиной ощутила чей-то пристальный взгляд, а обернувшись, увидела кошмар моих последних лет.

Внутри все опустилось от обреченности, к тому же, как назло, его посадили всего через два человека от меня. Вообще-то статус этого человека не позволяет ему находиться так близко к императорской чете, как мне или гостям империи, видимо, он дал хорошую взятку, чтобы подобраться ближе ко мне.

– Что случилось?

– Карманов здесь.

Титул Карманова у меня язык не поворачивался произнести. За последние пару лет этот человек настолько мне надоел, что скоро я начну дергаться при одном только упоминании о нем.

– Это тот молодой человек, который довел тебя до ярости? Я впервые ощущал тебя настолько невменяемой.

– Это он.

Настроение с каждой минутой становилось гаже и гаже.

– Если не ошибаюсь, он уже в течение нескольких лет навязчиво за тобой ухаживает и не дает проходу, не гнушаясь любыми методами.

– Именно! И дернул его черт поспорить на меня со своими друзьями! Неужели так сложно понять, что он мне неинтересен?

В этот момент мы, как по сигналу, оказались около своих стульев, и лакеи отодвинули их, давая гостям возможность сесть.

Я ощущала, как не по себе было Калебу оттого, что за ним ухаживает мужчина, пусть даже слуга. Я же давно привыкла к этому и не видела в ситуации ничего особенного. Просто дань традициям.

– Дело не в том, способен Карманов понять или нет. Сначала был спор, но ты не ответила на его ухаживания. Согласись, красавец мужчина, знатный, умный, с деньгами, а главное упорный, не знал отказов, а тут ты его совсем не оценила. Конечно, его зацепило. Теперь добиться тебя – дело принципа.

– И откуда ты все это знаешь?

– Я мужчина. Какой вилкой есть второе?

– Первой.

Посмотрев в сторону Карманова, я увидела, как он, практически не слушая своего соседа, пристально смотрит на нас с Калебом. Заметил, как мы обмениваемся взглядами при мысленном разговоре? Наверное, со стороны это выглядит странно, нужно быть осторожнее.

– Ну и что мне делать?

– Не переживай, сегодня мы решим эту проблему.

Я снова не удержалась и пристально посмотрела в смеющиеся глаза Калеба. Что он задумал?

– Локти держи ниже и прижимай теснее к телу, иначе это будет выглядеть невежливо.

Родригес, несмотря на свои немалые габариты, постарался ужаться; сразу заметно – «удовольствие» от обеда он получает колоссальное.

Но тут нас отвлек император, которому главы корпорации рассказали что-то о нас с Калебом, поэтому пришлось нам обоим включаться в светскую беседу, а ведь почти весь вечер был еще впереди.

Самое интересное началось, когда все гости собрались в большой гостиной. Как только главы и император отпустили нас отдохнуть и пообщаться с другими приглашенными, Родригес отправился знакомиться поближе с гостями императора, а я буквально приклеилась к императрице, постоянно находясь около нее.

Не участвуя в разговорах замужних дам, коих здесь было большинство, просто потягивала чай и улыбалась.

– Вера, – неожиданно склонилась ко мне императрица, – вы сегодня молчаливы, как и всегда, но мне показалось, что в начале вечера настроение у вас было более веселым.

– Ваше величество… Я…

– Понимаю. Хотя сама я и рано вышла замуж, но еще не так стара, чтобы не разглядеть интерес определенного рода.

– Ваше величество прекрасно выглядит. Но я не совсем понимаю, о каком интересе вы ведете речь?

– Конечно же, о зарождающемся. Сложно не заметить, как вы и этот мужественный жгучий брюнет тянетесь друг к другу. Это понятно: творцы, особенно такие сильные, как вы, всегда испытывали тягу друг к другу. Тут сложно устоять.

– Я… Мой интерес дружеский, – решилась определиться с нашими отношениями.

– Может быть, – таинственно улыбнулась императрица и, склонившись чуть ниже, доверительно добавила: – Я понимаю, вы считаете свою страсть запретной, ведь он работает на филиал, который является нашим соперником, и у ваших отношений не может быть будущего. Но могу вам сказать официально, от лица всей императорской семьи (а Алексей обсуждал этот вопрос и с Ратским), мы будем не против, если вы переманите его на нашу сторону. Мужчины так часто забывают себя, когда влюблены, а вы – девушка, наделенная неповторимым очарованием.

У меня запретная страсть?! Что за бред?! Когда это она у меня появилась?

– Э-э-э… Я, право, не знаю…

– Подумайте об этом, моя милая, – похлопала меня по руке императрица и чуть громче добавила: – Конечно, вы дружите. Это прекрасно, особенно в такое время.

Поискав глазами Калеба, увидела, что тот стоит неподалеку и смотрит на меня со смешинками в глазах. Не сомневаюсь, он слышал фразу про дружбу, хотя то, что было сказано тише, его ушей не достигло. И теперь мужчина веселился. Вот сейчас как подойду и как поведаю ему страшную тайну о нашей страсти и о моем долге захомутать его!

А то хорошо устроился! Стоит и бормочет что-то по-испански жене графа Инованова, а та, вся такая разомлевшая, уставилась на него, а сама ему в матери годится!

Но только я извинилась и сделала несколько шагов по направлению к Калебу, как дорогу мне преградил Карманов. Про него-то я и забыла!

– Добрый вечер, барон, – поздоровалась и только хотела обогнуть неприятного мужчину, как он ухватил меня за локоть.

– Вера, прошу вас, поговорите со мной.

– Я уже не раз объясняла вам, что не хочу с вами общаться. Если продолжите навязывать мне свое внимание, то я буду вынуждена просить свою семью оградить меня от вас.

Карманов опешил. Раньше я никогда не говорила с ним так резко, обычно старалась избегать конфликтов, а тут ощутила, как внутри буквально поднимаются ярость и решительность. Не моя ярость и не моя решительность.

Пока мой кавалер не опомнился, Калеб подошел к нам и, пробормотав по-испански, что ему нужна помощь в переводе, утащил к своим собеседникам.

– Спасибо.

– Тебе стоило и раньше быть с ним порешительнее.

Ощущая спиной тяжелый неприятный взгляд, не могла не поделиться сомнениями:

– Не думаю, что это поможет.

– Ему же хуже. Тогда буду учить его не докучать женщинам. Я умею объяснять доходчиво.

Глаза Калеба блеснули синим, и я почему-то ему поверила.

Глава 7 Трагедия в трех актах

В театр мы входили, разбившись на пары, в которых часто выполняли задания. Главы корпораций нас на этот раз не сопровождали, у них были дела с императором и министрами, и мы смогли немного расслабиться. Почувствовать, так сказать, хоть какую-то свободу.

Раздевшись и оставив верхнюю одежду в гардеробе, я снова с удовольствием оглядела Калеба в черном вечернем костюме. Несмотря на крупное телосложение, ему удавалось выглядеть гибким и элегантным.

– Все-таки очень удачный выбор костюма, – подхватила я, беря его под руку.

– Тебе тоже очень идет зеленое, в особенности из-за глаз, – усмехнулся Родригес. – Никогда не видел таких ярких, изумрудных.

– Цвет передается из поколения в поколение, словно клеймо Разинских.

Пропуская меня вперед, Калеб положил ладонь мне на спину, обнаженную вырезом, и по коже пробежал разряд, пронзая все тело, коленки слегка подогнулись.

– Калеб! – шикнула я на него. – Осторожнее со своей силой.

Слегка ошарашенный мужчина стоял и растерянно смотрел на свою ладонь.

– Извини, я не специально. Погуляем среди гостей по коридору?

– Нет, пойдем в ложу. Здесь Карманов.

– С чего ты взяла? – нахмурился творец.

– Снова чувствую его тяжелый взгляд, практически с того момента, как мы вошли. Но пока не могу разглядеть его среди гостей. Нет настроения встречаться с этим типом.

– Кажется, наша комедия продолжается? Во время обеда был первый акт, в гостиной – второй, теперь будем ждать третий?

– Надеюсь, что нет. Жалко, что он не творец.

– Почему? – удивился Калеб.

Неужели подумал, что я могу позариться на этого параноика?

– Я не только могу чувствовать творцов и помогать им, но могу и влиять на них. Увы, он человек, а с ними мне всегда было трудно.

– Всем нам непросто. Но ты не думала, что, будь он творцом, ты могла бы в него влюбиться?

Я на несколько секунд задумалась, а потом решительно покачала головой:

– Нет.

Калеб только рассмеялся. В зале стало темнеть, и буквально через минуту мы погрузились в мир прекрасных арий и бередящих душу чувств. Древний театр, видевший не одно поколение зрителей, был прекрасен. Как и сама постановка. Но что-то мешало мне до конца отдаться удовольствию от представления.

Я чувствовала чужой взгляд, и тревога не покидала меня, но отыскать Карманова среди зрителей не могла. Если этот нехороший человек что-то устроит, то ему это потом всю жизнь аукаться будет. Уж я об этом позабочусь!

Когда объявили антракт и в зале вновь загорелся свет, я обернулась и увидела зевающих гостей и кемарящего Калеба.

– Я так понимаю, тебе очень понравилась опера? – насмешливо спросила я под смешки остальных.

Приоткрыв сонные глаза, творец ответил:

– Потрясающее по своему воздействию произведение. Это же надо обладать таким усыпляющим эффектом!

Мы вышли в общий холл, где представители света прогуливались, разминая ноги.

– Ты не понимаешь, о чем они поют?

– Язык я знаю, все творцы знают несколько языков, а к ним еще и пару древних диалектов, но это визгливое пение…

– Варвар! – стукнула я по согнутой руке Калеба и, взявшись за нее, потянула его в сторону буфета. – Пойдем перекусим.

– О, это я всегда с радостью!

– И как ты с таким аппетитом не толстеешь?

– Секрет.

Мы расположились за одним из немногих оставшихся свободными столиков, я передернула плечами из-за все еще ощущавшегося тяжелого взгляда и пригубила чай.

– Знаешь, я уже некоторое время в России и заметил одну вещь – вы очень закостенели в своих традициях.

Я задумалась над его словами.

– Это плохо?

– С одной стороны, нет, у вас есть прекрасные исторические здания, которые вы сохранили практически в первозданном виде. Даже в буфете у вас лепнина, картины и портьеры.

– А как все у вас? – улыбнулась я.

– Проще. Намного.

Мы поели, встали из-за столика и вышли обратно в холл, и здесь я покинула своего спутника и направилась в противоположную от ложи сторону.

– Ты куда? – удивился Калеб.

– В дамскую комнату. Можно? – приподняла я бровь.

– Даже и не знаю…

Прихорашиваясь перед зеркалом, поймала себя на том, что стою и глупо улыбаюсь, и нет сомнений в причине. Мне приятно общество Калеба, и уже нельзя отрицать того факта, что он влияет на меня.

Сразу вспомнился утренний разговор с императрицей, а потом и шутливое замечание Калеба, что у него никогда не было лучшей подруги, зато теперь есть. Мы с ним, по логике вещей, должны были стать врагами, но стали друзьями. И, конечно же, ничего больше!

И я не хочу что-то менять.

Меня не насторожила скрипнувшая внезапно дверь, настоящую панику вызвал отразившийся позади меня мужчина. Но не вопиющее нарушение моральных норм вывело из равновесия, а то, что из зеркала на меня смотрел Ашер, творец первой степени Южного филиала.

Следующие события уместились практически в пару мгновений: вот я слышу писк бомбы, следом звук закрывающейся двери туалета, бросаюсь к окну, а спустя всего несколько секунд, когда створки уже распахнуты, взрывной волной меня выбрасывает вместе с рамой, и я лечу вниз с высоты двадцати метров.

Снег не смягчил падения, но подарил блаженную прохладу. Перед глазами все расплывалось, по лбу и лицу текло что-то теплое, но не было сил поднять руку и проверить, что это.

Слышались крики, в окне наверху виднелись отблески пламени, а ко мне бежали люди.

– Вера! Вера, с тобой все в порядке?!

Это встревоженный голос Калеба, в нем слышны страх и паника. Приятно.

Мое тело ощупывают руки.

– Вроде ничего серьезного, она творец первой степени, переживет. Хорошо бы обошлось без скрытых повреждений. В любом случае ее надо быстро доставить в корпорацию.

Это голос Евы. Ее слова радуют.

Меня осторожно подняли и куда-то понесли, потом положили, и тепло рук исчезло. Снова слышались голоса, кто-то кричал, а я ощущала панический страх. Используя последние крохи гаснущего сознания, я успела кинуть Калебу мысль:

– Со мной все нормально. Найди Ашера, это он, гад, и именно его взгляд я чувствовала.

Комедии в трех актах не получилось, только трагедия.

* * *

Калеб Родригес

Проводив взглядом Веру, которая уходила в сторону туалета, я тревожно огляделся. Это Разинская думала, что я не замечу ее встревоженного вида и переживаний, но если я концентрируюсь, то довольно хорошо ощущаю отголоски чувств. И мучили меня сомнения относительно того, что это Карманов.

В случае, если это все же он, придется «нечаянно» сломать ему ногу. Больница пойдет этому человеку на пользу.

– Я все проверил, здесь нет никого постороннего. Все пришли по приглашениям, то, что представление закрытое, это очень кстати, – доложил, остановившись рядом, друг. – Ты уверен, что что-то не так?

– Да, Вера никогда не беспокоится по пустякам.

– А что, она тебе сообщила о своих предположениях?

– Назойливый поклонник.

– Вы обсуждаете столь личные темы? – вскинул брови Роберто.

– Ты преувеличиваешь.

– Отнюдь. Я слежу за вами постоянно, и ты ни с кем кроме меня так близко не сходился, только с ней. Возможно, даже ближе, чем со мной. Словно вы много-много лет знаете друг друга, и знаете очень близко.

Только я собрался осадить Роберто, как здание сотряс сильнейший взрыв, и какой-то неизвестный совершил в дыму прыжок в прошлое. Идеальный вариант ухода от погони.

Я бросился в туалет, где наткнулся на полыхающее море огня, Роберто с Алонсо принялись меня оттаскивать. Сдержать меня не удалось бы, если бы не здравое предположение друга:

– Нам надо вниз! Если Вера не сплоховала, значит, сумела спастись, а выход у нее был единственный…

Опрометью я бросился вниз, в то время как безопасники экстренно эвакуировали остальных творцов.

Роберто, как и положено профессионалу, оказался прав. Вера лежала на снегу, в изумрудно-зеленом искрящемся платье, с лицом, залитым кровью. Не зная, что делать, опустился перед ней на колени, боясь прикоснуться.

– Вера! Вера, с тобой все в порядке?

В этот момент, вырвавшись от одного из безопасников, к нам подбежала девушка, кажется Ева, и стала ощупывать Веру.

– Вроде ничего серьезного, она творец первой степени, переживет. Хорошо бы обошлось без скрытых повреждений. В любом случае ее надо быстро доставить в корпорацию.

У меня вырвался вздох облегчения, и, осторожно взяв Веру на руки, я отнес ее в машину.

Найду тварь, которая это сделала, задушу собственными руками!

Я прикрыл глаза, пытаясь сдержать силу, воздух вокруг тела начал потрескивать, но голос в голове отвлек меня, заставляя посмотреть в сторону Веры и успокаивая.

– Со мной все нормально. Найди Ашера, это он, гад, и именно его взгляд я чувствовала.

Значит, здесь был этот… предатель? Ну, попадись он мне в руки!..

Ко мне подошел Роберто.

– Это ведь она?

– Что? – посмотрел я на друга.

– Она – твой голос в голове?

Я знал, что он никому не расскажет, и все равно признаваться было мучительно. Друг сразу все поймет.

– Да.

Роберто положил руку на мое плечо и сжал.

– Попал ты, брат.

– Точнее и не скажешь.

* * *

Вера Разинская

Я сидела в комнате перемещений Цитадели и размышляла, а подумать мне было о чем.

С момента покушения на меня прошло трое суток. Трое суток я пролежала в больничном крыле Лемнискату, где мной занимались лучшие врачи, и лишь на четвертые открыла глаза.

Все то время, что я там провела, меня навещали родные, бабушка с дедушкой, а Калеб умудрялся вечерами протаскивать в мою палату сладкое (из-за результатов каких-то анализов мне его не разрешали) и подолгу сидел со мной.

Мы говорили обо всем, вспоминали многое из случившегося за то время, что мы знаем друг друга, а как раз перед выпиской, немного поколебавшись, Калеб сказал:

– Я бы многое отдал за такого друга, как ты!

Посмотрев в его искрящиеся весельем глаза, я увидела в их глубине неуверенность.

– Судя по тому, сколько вкусняшек за все это время ты мне перетаскал, я уже вся твоя, – весело отшутилась я.

И напряжение, на несколько мгновений возникшее между нами, улеглось. Так мы не номинально, а де-факто подтвердили свое место в жизни друг друга, место, которое занимали с самого детства.

В конце концов, несмотря на работу в корпорации, мы можем и сохранить наши отношения, просто не смешивая их с профессиональной деятельностью.

После столь приятного разговора меня ждало совершенно неприятное собрание, на котором обсуждалось нападение на мою особу. Пока я лежала на больничной койке, служба безопасности не дремала и рыла носом землю.

Итогом стало потрясающее открытие – охота ведется в первую очередь на меня, так как меня из-за менее активного дара проще устранить. Какая радость – не передать словами!

И следом новая шокирующая новость – выполнив задание, через два дня я отправляюсь в Южную Америку и дальше продолжу работать над достижением цели уже в Западном отделении. Начинаем реализовывать вторую часть плана, заодно у нас появляется фора. Вряд ли противник сразу сориентируется в смене нашего местоположения.

– Ты готова? – на плечо легла рука Калеба.

– Я всегда готова, – ответила я, вставая. – Приготовься, мы отправляемся в очень интересное место.

– Но это же просто деревня! – недоуменно приподнял брови творец.

– Зато очень интересное время.

Взяв мужчину за руку, я первая начала прыжок, увлекая его за собой.

Мы очутились в предрассветных сумерках, когда жизнь в русской деревне только просыпается.

На дворе стояло лето и, несмотря на то, что солнце еще не взошло, было довольно тепло. Что же будет, когда наступит полдень? Начнется самое настоящее пекло.

– Мы что, в деревне в прошлом?

– Да. Если точнее, в семнадцатом столетии. Здесь нам не суждено повстречаться ни с великими полководцами, ни с венценосными особами.

– Ты так и не дала мне прочитать, что же нам предстоит делать.

– Воровать, – призналась я со вздохом, ища взглядом нужный дом.

– Что?! – возмущенно воскликнул Калеб.

– Да не кричи ты. Необходимо отобрать у жениха приданое и закопать его. Получится клад.

– Вера, что ты такое говоришь?

– Муж девушки, которая сегодня выходит замуж, погибнет через два года, растратив перед этим все имущество, а нам она нужна состоятельной женщиной. Значит, надо дождаться передачи приданого и стащить его.

– Я тебя понял. Лучше скажи мне, где мы будем закапывать… клад?

– Э-э-э… Ну…

– Вера?..

– Понимаешь… свежевскопанная земля всегда бросается в глаза везде, кроме огорода и кладбища. А так как при огородных работах наше захоронение легко можно обнаружить…

– Я так и знал! Ты постоянно пытаешься затащить меня в склепы.

– В этот раз идея не моя.

– Угу. Пошли, покажешь мне местную достопримечательность.

– О, тебе понравится! Деревня большая. Конечно, не Питер, но… кладбище вполне чистенькое и ухоженное.

– С чего бы это?

– Есть человек, который за ним следит. В прошлом к мертвым относились почтительнее.

– Я смотрю, ты здесь уже бывала.

– Да. В свое время здешний староста женился с моей легкой руки. Теперь вот его дочь выходит замуж.

За таким незамысловатым разговором мы преодолели нужное небольшое расстояние, и я, сняв с пояса шест, активировала на его конце лопату и протянула ее Калебу.

– Так я и думал. А мне казалось, что мы выполняем задания вместе.

– Ты же не заставишь работать слабую девушку?

Тут возразить было нечего, и творец приступил к рытью ямы (с моей моральной поддержкой). Работал он споро, умело и немного снизил темп, только когда ямка для нашего клада была практически готова.

– Что теперь?

– А теперь мы отправляемся за золотом.

– Вера, почему деревенский староста дает за дочерью баснословное богатство?

– Когда-то ему принесла это богатство жена, ставшая таковой благодаря одной благодетельнице, которую он не видел, но голос ее слышал. Тогда он пообещал дать за дочерью ровно половину, но слова не сдержал. Примерно одна четвертая богатства достанется жениху. Вот за это старосту ждет наказание, как я когда-то и обещала, а его позор среди жителей деревни будет стоить ему должности. Эта должность и достанется мужу его дочери, той самой, что овдовеет через два года.

– В чем смысл?

– Понятия не имею. Сам знаешь, нам не положено знать. Да и бабушка мне рассказывала об одном случае с моей прапрабабушкой, который подтверждает это правило. Известно лишь, что его дочь вторично выйдет замуж за своего любовника и на этот раз сделает выбор по своему усмотрению. А тот станет марионеткой в ее руках и будет главой только формально, номинально же править будет она.

– Сомнительно благо такого правления. Впрочем, аналитикам виднее, – пробормотал Родригес и вскрикнул от моего тычка. – Ой! За что?

– За шовинизм! И это в наше-то время!

– Да я совсем…

– Отправляйся за приданым, а я заберу оставшуюся часть сокровищ.

– Ну вот, как меня – так снова в подвалы! – притворно простонал Калеб и, хитро на меня взглянув, поинтересовался: – А куда отправишься ты?

С тоской посмотрев на высокий дом, честно ответила:

– На крышу.

Родригес вмиг посерьезнел.

– Вера, может, я?

Окинув взглядом его массивную тренированную фигуру, мотнула головой.

– Тебя, боюсь, крыша не выдержит.

– Как ты собираешься проникнуть…

– Поторопись! И до встречи. – Подмигнув, я побежала к торцу дома, где у родителей невесты как раз должна была происходить встреча самой невесты и жениха. Значит, все заняты и есть шанс, что мое проникновение останется незамеченным.

Закинув с помощью специального приспособления на крышу крюк и надежно закрепившись, я начала подниматься вверх. Народу на улице селения собралось видимо-невидимо, и я в который раз за все время работы в корпорации порадовалась, что обычные люди нас не видят.

Попав на крышу, я прорезала специальный лаз и спрыгнула вниз. А тут меня ждал сюрприз!

На полу лежали два огромных волкодава. Плохо, Вера, плохо!

Они, конечно, меня не видят, но зато чувствуют. Вот и сейчас навострили уши, показали зубы, и под крышей прокатился утробный рык. Песики пытаются понять, откуда посторонний запах.

Надо срочно думать, что делать в замкнутом пространстве с двумя волосатыми зубастиками. А они уже встали на ноги и двинулись в мою сторону.

Очень плохо! Убивать волкодавов ой как не хочется, но если передо мной встанет выбор – они или я…

Эх… Мне бы сейчас колбасу и снотворное.

Осторожно снимая с пояса шокер, я медленно и плавно отступала, стараясь занять выгодную позицию. А то ведь их двое, а я одна.

– Вера, что происходит?

– Все нормально.

– Как это «нормально»? Я же чувствую!

– Бери клад и иди к нашей яме. Скоро буду.

– Не нагонишь меня через пять минут – вернусь за тобой.

Калеб слов на ветер не бросает, значит, нужно спешить.

Метнувшись назад, я встретила первую собаку шокером, но вот вторая неожиданно не последовала за своим собратом. Плавно обернувшись, я заметила второго врага у себя за спиной, он активно принюхивался. Когда клыки оскалились еще больше, я поняла – нашел! – и со всех сил бросилась вперед.

Когти огромной зверюги полоснули по пятой точке, послышался треск ткани, а следом за ней мой удар шокером. Второй волкодав упал на пол.

Стараясь отдышаться, я не стала рассиживаться, а бросилась собирать золото в мешок. Нужно торопиться, отведенное мне время уже на исходе.

Когда я выбралась на крышу и, осторожно ступая, балансировала с мешком на плече, увидела на подходах к дому Калеба. Первой части нашего клада у него видно не было. Неужели отнес? Он что, по воздуху летает?

– Готова? Помочь?

– Не стои… А-а-а-а!

Поскользнувшись, я проехалась по крыше и упала вниз, прямо на находящийся там сарай, проломила по пути соломенную крышу и приземлилась внутри.

– Ауч!

Прямо передо мной возник пятачок и тут же ткнулся в лицо, холодный, хорошо хоть не мокрый. Поняв, что лежу вся в золоте в свинарнике, я почувствовала, что моему «счастью» нет границ. А запах! Что может быть хуже?!

Но когда рядом с пятаком появилось лицо Калеба, который с тревогой вглядывался в меня, я поняла: мы были на самом дне.

– Ты как?

– Плохо. Я в свинарнике, в грязи и мечтах, хорошо еще не вляпалась в экскременты. Бывало и лучше.

Творец вздохнул, собрал золото в мешок, поднял меня и, перекинув через плечо, направился к выходу. Надо же, не побрезговал. Какой мужчина!

– А я предлагал помочь.

– Я с пятнадцати лет выполняю задания одна. Это ты во всем виноват, отвлекаешь меня!

– Конечно, как скажешь.

Не выдержав, я шлепнула его по тому, до чего дотянулась, – по попе.

– Не заигрывай со мной. Когда ты в таком виде, я все равно не поддамся. Хотя у тебя замечательное нижнее белье. Через дырки, оставленные собачьими когтями, его можно прекрасно разглядеть.

– Р-р-р!

Добравшись до кладбища и сбросив золото в яму, Калеб застыл, раздумывая о чем-то.

– Что-то случилось?

– Да вот думаю: отправить тебя следом или не стоит?

После его слов у меня тоже появилась тема для размышлений.

– Обиделась? – поинтересовался творец после пары минут тишины.

– Да вот думаю: осознаешь ли ты, что моя подготовка ничуть не хуже, чем твоя?

– В каком плане?

Вместо ответа я сильно ущипнула Родригеса за пятую точку и, воспользовавшись его растерянностью, дернулась назад, попутно толкая его вниз.

Яма радостно распахнула нам свои объятия.

* * *

Я стояла в космопорту и, нервничая, ждала, когда приземлится машина дальнего следования. В отличие от легкового транспорта, эти могли летать выше и быстрее, легко преодолевая расстояния между континентами и перевозя при этом приличное количество пассажиров.

– Вера, о чем ты переживаешь? – поинтересовался Калеб, который сидел рядом со мной в зале ожидания. – Перелет совсем не страшный.

Посмотрев на своих коллег, которые отправлялись с нами, я подумала, что не одной мне не по себе. И почему Ратский не мог поехать с нами? В итоге, помимо команды обеспечения безопасности, летим мы, пятеро творцов.

– Я не перелета боюсь.

– Тебе некомфортно из-за того, что ты отправляешься в другой филиал корпорации? К конкурентам? – спросил Роберт, сидящий по другую руку. – Так ты не переживай, нам всем сейчас не до соперничества, и беречь мы тебя будем как зеницу ока.

В кои-то веки глава безопасности Западного филиала оставил своих птенцов, чтобы приобщиться к нашему обществу.

– Нет, – упрямо сказала я.

– Тогда почему ты переживаешь?

Калеб не спрашивал, он знал.

– Что, если у нас не получится?

Оба моих собеседника поняли меня без слов, но ответил Родригес.

– Ты помнишь основные законы Лемнискату?

Я вздохнула.

– Творцу нельзя знать свое будущее или прошлое, а вернее то, что именно он будет совершать и как поступит. Творцу нельзя видеть самого себя, если он перемещается в одно и то же время дважды. Потому что и в первом, и во втором случае могут измениться события, а это повлечет непоправимые перемены в истории и людях.

– Люди – ключевое звено вселенной, – хмыкнув, продолжил Калеб. – Перемены в ходе истории и в событиях вы отследить не в состоянии, только итоги. Окружающие вас люди останутся с вами, но никогда не будут такими, как прежде.

Я удивленно посмотрела на творца, он точь-в-точь повторил то, что говорили нам. Они что, все берут информацию из одной книги?

– Не уверен, что мне следует это знать, – пробормотал Роберт, но на него никто не обратил внимания.

– Я не про эти законы вообще-то. А о том, что, к примеру, страх – постоянный спутник нашей работы. Страх перед неизвестностью и опасностью, и мы раз за разом учимся преодолевать его. А еще есть сомнение. Мы ведь вершим не только историю, но и людские судьбы. Знать, что твоя судьба от кого-то зависит, – это страшно. Но стадию сомнений проходит каждый творец.

– Не каждый, – неожиданно для себя призналась я. – Творцы второй и третьей степеней практически не сомневаются.

– Ты уверена? – нахмурился Калеб.

– Да, я просто…

– Знаешь, если бы не сложившаяся ситуация, я бы с удовольствием разгадал загадку твоего дара, – хмыкнул Родригес.

– Если бы не данная ситуация, мы вообще не встретились бы, – просветила его я.

В этот момент объявили посадку на наш рейс, и я встала, слыша у себя за спиной загадочное замечание Роберто:

– Кто знает, кто знает…

Глава 8 Мир Калеба

Самой гостеприимной страной Южной Америки для меня стала Бразилия, именно она приняла гостью в свои объятия, поразила и заворожила.

Здесь было лето и тепло, а еще было много людей – веселых, жизнерадостных, улыбчивых.

Когда мы поднимались на машине в воздух, я не смогла удержаться от шпильки:

– Знаешь, теперь я понимаю, почему Роберто иногда зовет тебя букой.

Калеб лишь покачал на это головой, а с переднего сиденья послышался хохот его друга.

– Вы как малые дети, – хмыкнул Родригес, я лишь насмешливо улыбнулась.

– Теперь твоя очередь.

– Не понял?

– Показывать мне ваши достопримечательности. Никогда не была в Южной Америке.

– Не беспокойся, у нас тоже есть чем поразить.

И он не обманул. Через час мы подлетели к огромному зданию, стоящему на перешейке между двумя континентами, и начали медленно спускаться.

– Значит, здесь расположилась ваша Цитадель?

– Могла бы и догадаться. Центральное место наших владений.

Моему взору предстало монументальное здание, построенное в готическом стиле. Больше всего внешне оно напоминало собор Парижской Богоматери, такое же узорное и красивое.

– Нравится? – склонился к уху Калеб.

– Очень изящное.

– Да, оно так отличается от вашей твердыни.

Я лишь ткнула Родригеса локтем в бок.

Больше всего меня интересовало, как же выглядит Западный филиал изнутри, и едва мы ступили на грешную землю, как я, схватив Калеба за рукав, потащила его вперед.

– Куда мы так бежим?

– Мне любопытно!

– И что ты ожидаешь там увидеть?

Творец был полон скептицизма.

– Все!

Войдя в главный холл, я застыла на пороге. В отличие от нашей Цитадели, где царил дух прошлого, здесь все было современным – один синтетический материал и глянец. Практически как в нашем главном здании в городе.

– Ну что?

– Я разочарована. Конечно, здесь мило, но сделано без души.

– Мы все-таки надеемся, что вам у нас будет удобно, – послышался насмешливый голос Алонсо.

Повернувшись к улыбающемуся главе, я лишь пожала плечами.

– А где я буду жить?

– Вас проводит Марио, наш распорядитель.

Посмотрев на смуглого красавца лет тридцати пяти и сраженная его красотой, я только и смогла произнести:

– О!

– Сам провожу, – сказал Калеб, в то время как Марио с улыбкой склонялся к моей руке.

Когда мы немного отошли и я смогла оторвать взгляд от распорядителя, то, посмотрев на Калеба, заметила:

– Если бы я не знала тебя так хорошо, то подумала бы, что твое раздражение – это ревность.

– Ни в коем случае. Просто Марио плохой человек, не стоит тебе с ним общаться.

Я нахмурилась. Людей я понимала не так хорошо, как творцов. Неужели Калеб прав?

– Знаешь, – я резко остановилась посредине коридора, – не хотела тебе говорить, но, с другой стороны, может, ты-то мне и поможешь.

– Может, дойдем до твоей комнаты и там продолжим обсуждение щекотливого вопроса?

– Тогда веди быстрее.

Преодолев еще пару коридоров, мы оказались у цели, а когда передо мной распахнули дверь, все мысли вылетели из головы.

Я нерешительно вошла и осмотрелась по сторонам.

– Не решаюсь спросить, но все-таки придется. Ты не против, если я буду спать с тобой?

– Вера, мы, конечно, давно знаем друг друга, но ты переоцениваешь мое благородство.

Не покраснеть от столь изящного комплимента было невозможно.

– Мне сложно будет спать в оранжевой комнате. Кто вообще занимался у вас отделкой?

– Один экспрессивный дизайнер. Его выбрала жена нашего главы корпорации. Он очень моден в Рио-де-Жанейро.

– Вы очень… эксцентричная нация.

Калеб рассмеялся и упал в кресло в белый горошек, его голова четко выделялась на фоне штор, усыпанных бежевыми цветочками. Со всем этим могли посоперничать только ярко-оранжевые стены в широкую белую полоску.

– Надеюсь, в ванне не плавает крокодил, – пробормотала я и распахнула дверь.

Мыться мне расхотелось.

– Тут море рядом?

Не спросить я не могла, потому что ванная была черная. Вот совсем, совсем черная.

– Почему ты спрашиваешь?

– Хоть ополоснусь. Я бы и про туалет спросила, но скромность не позволяет.

– Чем тебя твой не устраивает? – спросил Калеб, подходя ко мне.

– Опасаюсь, что ночью промахнусь.

Разглядывая моего нового черного друга, Родригес, как мог, пытался унять рвущийся наружу смех.

– У меня ванная абсолютно красная.

– Заставить бы этого «талантливого» дизайнера пожить в своем творении!

– Не злись, лучше расскажи мне, о чем ты хотела поговорить.

Стоя рядом с черным унитазом, я заломила руки, не зная, как начать.

– Понимаешь, мне всегда сложно давались отношения с мужчинами, а сейчас возраст, и пора заводить семью… На родине у меня не клеится…

– И?

– Я приехала сюда за мужем, – выдохнула я.

И однозначно выбрала бы Родригеса, если бы нас не связывало многолетнее общение и уже сложившаяся дружба.

Калеб после этих слов уставился на меня круглыми глазами.

– И тебя не смущает, что он будет из недружественной корпорации?

– Может, он вообще не будет творцом, – пожала плечами я. – Мне очень понравился Марио.

– Тут я тебе не помощник. Это он увел Каталину.

Я вспомнила историю, которая произошла три года назад. Тогда я чувствовала сильные переживания со стороны моего незримого голоса, но неожиданно они оборвались болью. Так я и узнала о красивой девушке, которая польстилась на творца первой степени, а потом изменила ему с другим красавчиком.

– Так вот кто это был! Ну, я еще не сделала выбора. Вот и прошу у тебя совета. Кстати, ты меня познакомишь со своей дамой сердца?

– Обязательно. – Калеб сразу засобирался, и не успела я оглянуться, как он попрощался и исчез за дверью.

* * *

В этот же день после обеда Калеб снова осторожно постучался в дверь моей комнаты. Я как раз сидела в кресле и решала, чем бы мне заняться, причем желательно подальше от собственных апартаментов, пока от окружающего меня сюра окончательно не поехала крыша.

– Войдите.

Родригес нерешительно ступил в комнату и замялся на пороге. Я поняла, что мне готовятся сообщить что-то важное, поэтому устало вздохнула:

– Давай прямо.

– Со мной поговорил Алонсо, и в связи с этим, по его настоянию, я приглашаю тебя на прогулку. А по своему желанию еще хочу кое-что с тобой обсудить.

Судя по всему, поездка обещает быть интересной и захватывающей.

– А куда мы едем?

– Знакомиться с моей родиной.

– Ну, от такого приглашения невозможно отказаться.

То, что нам предстоит не банальная экскурсия по континенту, мне стало понятно сразу, как только мы отправились на взлетно-посадочную платформу, где располагался огромный, совершенно прозрачный шар с сиденьями. Этот вид транспорта предназначался именно для обзорных экскурсий.

Устроившись в кабине и пристегнув ремни, я смотрела, как Калеб садится впереди меня на место пилота и вызывает голографическую панель управления.

– У тебя есть права? – улыбнулась я.

– Да, это мое хобби. Не переживай, не разобьемся. С другой стороны, шар не поднимается на большую высоту, так что даже если разобьемся, то максимум, что грозит, – пара недель, пока кости срастутся.

– Угу, ты, главное, не в Амазонку урони. А то и костей наших не найдут.

– Трусишка, – хмыкнул Калеб, и мы начали плавно подниматься в воздух.

Подобные экскурсии у меня были и раньше, но эта поразила до глубины души. Южная Америка – континент, который, в отличие от всех прочих, практически не меняется со временем, радуя нас кое-где и первозданной красотой.

Мы довольно быстро добрались до Колумбии, и сквозь прозрачный купол я любовалась океаном зелени внизу. Да, внедрение законов «зеленых» в большинстве стран мира спасало нашу планету, они пытались восстановить многие из памятников культурного и природного наследия предков. Но именно здесь, в Южной Америке, как мне кажется, результат их усилий был заметнее всего.

– Ты хотела бы взглянуть на водопады? – с любопытством посмотрел на меня творец.

– На какой именно? – улыбнулась я.

– Значит, согласна! Тогда у тебя есть уникальная возможность сравнить сразу два. Какой лучше! – в предвкушении ухмыльнулся он.

Заложив резкий вираж, мы повернули влево.

– Начнем с Венесуэлы, – уведомили меня. – Водопад Анхель – самый высокий на планете, его высота достигает в некоторых местах до тысячи метров. И низвергается сей поток на территории Национального парка Канайма.

– Нас не смоет ненароком?

– Мы осторожно посмотрим.

Да, я думаю, что сверху все выглядит не столь впечатляюще, как снизу, где на тебя словно падают все эти тонны воды. И все равно плато, с которого голубой поток устремляется вниз, – невероятное зрелище!

Еще мы посетили Каракас – центр нефтяных компаний. Я с некоторым недоумением рассматривала здания, по форме напоминающие несколько нефтяных вышек, из которых как бы бьет фонтаном «черное золото». Лет сто назад эти чудовища возвели по заказу одного из президентов Венесуэлы. Я пожала плечами под насмешливым взглядом Калеба, типа каждый сходит с ума по-своему. Почему бы и не нефтяные вышки в качестве главных офисов транснациональных компаний?..

Следующим мы посетили самое большое по площади и древнейшее по возрасту озеро – Маракайбо. Мы зависли над его поверхностью, и я всматривалась в глубины, пытаясь просто осознать, сколько же видели эти воды за века своего существования.

– Ну а теперь снова возвращаемся в Колумбию, – спокойно проинформировал меня Родригес. – Там нас ждет мистический водопад Текендама.

– Вперед! – я с улыбкой махнула рукой, поддерживая игривый настрой своего спутника.

Утопающая в зелени Богота тем не менее топорщилась высоченными зданиями, соперничая с высотками тщеславной Европы и гордой Азии. Зависнув над крупнейшей мировой столицей, я, открыв рот, смотрела вниз и по сторонам.

Наш шар иногда петлял, огибая по дуге скопления рекламных автоматических дронов, голограммы которых, казалось, заполонили все небо. С прогрессом тут, как мне показалось, перебор. И каждый кто во что горазд старается привлечь покупателей. Аж в глазах зарябило.

Долго разглядывать столицу Колумбии мы не стали, рванули дальше. Очень скоро нас снова окружали тропические джунгли, внизу проплывали небольшие городки, проносились грузовые или пассажирские аэрофлаеры. Люди спешили кто на работу, кто домой. А были и такие, как мы, – обычные туристы.

Калеб заставил шар спуститься вниз и планировать над широкой рекой. Очень скоро она, стиснутая скалистым ущельем, начала петлять.

– Гляди внимательнее, скоро мы окажемся на месте, – предупредил он.

По мере приближения к водопаду ущелье сужалось, в крайней точке достигая всего двадцати метров. А затем мы увидели его! Струи воды словно вырывались из джунглей и падали, образуя внизу целые белоснежные шапки из водяной пыли. Наш шар пролетел сразу под несколькими радугами, заставляя меня, задыхаясь от восторга, крутить головой.

Калеб же, довольный произведенным эффектом, как заправский экскурсовод произнес:

– В течение веков этот выдающийся природный объект был окутан легендами и тайнами, особенно из-за многочисленных случаев самоубийств в этом месте. Одна из легенд говорит, что водопад Текендама был создан Бочикой – мифической фигурой в культуре муисков. Бочика применил все свои силы, чтобы выпустить воды Боготы в саванну. Другие рассказывают, что населявшие область люди использовали водопад, чтобы избежать преследований и рабства со стороны испанских войск, завоевавших Южную Америку.

– Как тут красиво-о-о! – шепнула я, прилипнув к стеклу и глядя вниз. – А что это за здание сбоку?

– Это гостиница. Еще лет сто назад ты бы не захотела перекусить здесь со мной. А сейчас, думаю, не откажешься.

– Почему это? – заинтересовалась я.

– Потому что в верховьях реки, выше водопада, раньше сбрасывали в воду все отходы производств, сливали канализацию и прочее. Тут можно было задохнуться.

– Ты прыгал сюда уже?

– Было дело, – кивнул Калеб.

Перекусив в ресторане местной гостиницы, всем телом ощущая влажность, исходящую от водопада, мы вернулись на парковку к нашему транспортному средству.

– Куда дальше летим? – спросила я.

– Увидишь.

А дальше был один из карнавалов Рио-де-Жанейро. Пестрое людское море внизу, множество разукрашенных специально для праздников аэрокаров, музыка и снова стайки рекламных дронов, заполонившие небо. А вскоре мы увидели ее – статую Христа-Искупителя.

– Высота памятника тридцать восемь метров. После последнего цунами тридцать лет назад его пришлось долго восстанавливать. И электропоезд, который возил туристов на вершину Корковадо, заменили на аэрокары. Хотя тогда слишком многое пришлось восстанавливать и менять, – грустно сообщил Калеб.

После мы долго летели над Амазонкой – основной водной артерией континента, добрались до Перу, я заинтересовалась самым большим озером со смешным названием – Титикака. Калеб удивил меня информацией о том, что, оказывается, раньше озеро было частью моря, и в нем до сих пор водятся морские рыбы и ракообразные.

Родригес затормозил шар напротив целой гряды скал, затем приблизил к одной из них и выжидающе уставился на меня.

– Что? – с недоумением спросила я его.

Еще раз осмотрела скалистые стены и только тогда заметила парочку грустных статуй.

– Это то, о чем я думаю? – осторожно поинтересовалась я, указывая на них пальцем.

– Эти саркофаги были построены людьми Чачапойя приблизительно шестьсот лет назад. Их сделали специально, чтобы поместить туда останки людей, имеющих большое значение для культуры. Саркофаги изготавливались из глины и первоначально их было восемь, но уже шесть штук разрушились из-за землетрясений или по другим естественным причинам.

– Им, наверное, грустно вдвоем торчать тут целую вечность. Да еще и компании лишились…

– Не волнуйся, сюда за день столько туристов прилетает, что скучать им не приходится, – усмехнулся Калеб. – Зато труднодоступное расположение высоко над речным ущельем сохранило их от разграбления. Саркофаги Карахии – не единственные в области Чачапояс, хотя и самые значительные.

Покинув Перу, мы направились в Аргентину. В какой-то момент Калеб вновь замедлил движение шара, и я, невольно глянув вниз, замерла, некультурно разинув от удивления рот.

– Мы на другой планете? Или их специально раскрасили к очередному карнавалу? Ну и чувство юмора у вас, я скажу!.. – выдохнула в потрясении.

– Нет, это узкая горная долина Кебрада-де-Умауака. А цветные горы называются Серранья-дель-Агуараге. Ты разве не знаешь, что они входят в перечень объектов всемирного наследия ЮНЕСКО? – Улыбаясь во все тридцать два, Калеб лучился самодовольством, явно радуясь впечатлению, произведенному на меня его родиной. – Подожди, скоро попадем в еще одну пустыню!

Когда мы пересекли границу Чили и зависли над разноцветным цветочным ковром, простирающимся во все стороны до самого горизонта, я уставилась на Калеба в ожидании пояснений.

Скрестив руки на груди, он весело произнес:

– Это пустыня Атакама – одно из самых сухих мест на Земле.

– Да ты что-о-о?! – усомнилась я.

Калеб кивнул и неожиданно рассмеялся:

– Хотя недавно здесь произошло нечто неожиданное: пустыня превратилась в оазис с розово-фиолетовыми цветами. И все из-за сильнейших мартовских ливней. Это очень редкое явление, но случается, как видишь.

Покинув Чили, мы направились на границу с Аргентиной к вулкану Охос-дель-Саладо. Это вторая высочайшая гора в Западном полушарии и самый высокий вулкан в горной цепи Анд. Уже более тысячи лет вулкан пребывает в состоянии покоя. Однако все равно считается действующим, поскольку иногда подает признаки активности. Все это время я восхищалась красивыми горными пейзажами, а также лагунами, расположенными на высоте более четырех тысяч метров.

Когда мы подлетели к одной из таких лагун, то попали в своеобразное облако из розовых фламинго. Это было невероятное зрелище! Некоторые из птиц буквально касались своими мощными крыльями стенок нашего шара.

А после сообщения о том, что в вулканических высокогорных лагунах имеются термальные источники, поэтому купаться здесь можно даже в самые сильные морозы, дико захотелось и самой попробовать водичку. Но время поджимало.

Последними достопримечательностями, которые мы посетили, стали водопад Игуасу и ледник Перито Морено. Контраст глыб льда и окружающих их со всех сторон джунглей, потрясал воображение. И мой спутник решил воспользоваться этим, чтобы непринужденно перейти к разговору о главном, ради которого мы, по сути, и выбрались на эту прогулку.

Включив автопилотирование, Калеб запустил маршрут нашей экскурсии по второму кругу, а сам развернул кресло и оказался ко мне лицом.

– Теперь можно и поговорить.

– Ты меня пугаешь.

– Не стоит пугаться. Думаю, тема разговора тебе знакома, а именно «очаруй творца союзников и завлеки в свой филиал».

О да! Эта тема была мне знакома!

– По отдельным словам из твоего разговора с императрицей я понял, что на тебя давят точно так же, как и на меня.

Мое лицо заполыхало румянцем.

– Да. Я не ожидала такого от Лемнискату. По логике вещей, они, наоборот, должны были бы мешать нашему сближению, – поделилась я своими сомнениями.

– По логике – да, но в реале это невозможно. Мы вместе выполняем задание и прикрываем друг другу спины. Это не может не способствовать сближению, причем сильному. А значит, нет смысла плыть против течения, когда можно плыть по нему.

– Может, ты и прав. И что в таком случае собираешься предпринять ты?

– Все просто. Я собираюсь выполнить твою просьбу – найти тебе жениха.

Я поначалу растерялась, не зная, что здесь можно ответить, а потом взяла себя в руки. Вот оно, главное подтверждение тому, что я и так знала, – с Калебом мне отношений не построить. Стал бы мужчина, испытывающий ко мне интерес, подыскивать себе соперников?

– Ну, если ты так думаешь…

Не уверена, что многие могут сравниться с Калебом, но попытаться все равно стоит, вдруг что-то да получится?

– Отлично. Завтра тебя познакомят с обитателями Цитадели, а заодно и с нашей командой. Вот и выберем.

* * *

Как и предсказал Калеб, много времени на то, чтобы освоиться, мне не дали, и уже на следующий день Алонсо начал знакомить меня с жизнью филиала. Нового я ничего не узнавала, по сути, и сам филиал, и работа в нем были организованы, как и у нас, оставалось только запомнить имена людей, к которым мне, возможно, придется обращаться.

Но самое интересное началось после обеда.

Чтобы не нарушать ритм работы отделов Лемнискату, для просчитывания действий «южан» выделили отдельную команду из самых лучших аналитиков, а нам предоставили группу специалистов, обеспечивающую всем необходимым.

Для знакомства с ними всех пригласили в конференц-зал, где помимо наших творцов находились практически все творцы Западного филиала и даже кое-кто из простых людей, которых я не знала. Мне их представили как бухгалтера нашей операции (низенький, сухонький старичок, сильно смахивающий на Хоттабыча), организатора (темнокожая дама в строгом костюме, сильно за пятьдесят) и менеджера по разрешению возникающих проблем или неудобств.

Последний специалист привлек особенно пристальное внимание. Это была красивая женщина немногим за тридцать, с непривычно светлой для жителей этого континента кожей (судя по косметике, она тщательно подчеркивала эту свою особенность). Каштановые волосы локонами спадали на плечи, смягчая острое лицо и добавляя ему очарования. На меня внимательно и как-то оценивающе взглянули желтые глаза и сразу же переключились на других.

Я ее понимаю, люди не часто рискуют пристально смотреть на меня, чаще стараются избежать этого, как, впрочем, насколько я заметила, избегают рассматривать и Калеба. Еще больше, чем других творцов.

– Вера, есть ли у вас какие-то вопросы? – обратился ко мне Алонсо.

Видимо, других уже спросили, а я, как всегда, все пропустила.

– Спасибо, все понятно. В случае чего я спрошу или у Агнес, – я посмотрела на темнокожую женщину, – или у Каталины. – Взгляд на бывшую девушку Калеба. Та, мазнув по мне ответным взглядом, вежливо улыбнулась.

– Вот и прекрасно, – подвел итог глава творцов. – А теперь перейдем к вопросу организации работы…

– Это она?

– Я знал, что ты спросишь. Да, она.

– Красивая.

– Не спорю.

– Я это к тому, что у тебя хороший вкус. Я помню твои эмоции в тот период, не сказала бы, что они соответствуют разбитому сердцу. Ты ее любил?

– Может, не будем копаться в моей душе?

– Конечно, будем. Ты же знаешь, это моя особенность. К тому же я и так знаю многое, ведь я внутри тебя.

Калеб бросил в мою сторону раздраженный взгляд, а я попыталась сдержать улыбку.

– Если бы не эта наша особенность…

– Но она есть.

– Мы с ней познакомились давно, когда она еще была на ресепшене. У Каталины необычная светлая кожа и интересные глаза, сразу приковывающие внимание. Она проявила ко мне интерес, я поначалу сомневался – нестандартная реакция человека на меня. Потом поддался уговорам Роберто и ответил на заигрывания. У нас завязался роман, который продолжался примерно полгода, за это время я довольно хорошо продвинул ее по карьерной лестнице.

Как банально, но от этого не менее отвратительно.

– А потом в Цитадели появился Марио, и Каталина решила, что хватит жертвовать собой ради карьеры. Она начала мне изменять. Марио красив, обаятелен, умеет найти подход к женщине и абсолютно беспринципен. Видимо, это женщины и ценят больше всего.

Не все, далеко не все…

– Я заметил и разорвал отношения. Причем застукал их в постели в ее городской квартире. Приятного было мало, но скандалить я не стал, просто сообщил, что она свободна, и ушел.

– А она?

– Она сначала звонила, пыталась как-то оправдаться, но это продолжалась недолго. Видимо, Марио оказался гораздо более приемлемым вариантом.

– Тебе повезло, что избавился от нее, ибо она дура.

– Поверю тебе как женщине.

Я видела, как Калеб старается не улыбнуться.

– А теперь, может, перейдем к тебе?

Я не сразу поняла, что он имеет в виду выбор кандидата мне в мужья.

– Предлагай только из творцов.

– Как скажешь. Вон тот молодой парень, что сидит рядом с окном, довольно неплохой человек, и, мне кажется, он будет достойным мужем…

– Меня посадят. Не подойдет.

– Он всего на чуть-чуть тебя младше…

– Нет!

– Ну хорошо. Вон, рядом с ним, сидит творец постарше…

– Лет на пятьдесят постарше?

– Хорошо. А как насчет того, что сидит рядом с картиной с водопадом?

– В очках и толщиной с телескоп? Его у вас что, не кормят?

– Хорошо!..

Мы обговаривали кандидатов всю лекцию Алонсо и, перебрав практически всех, остановили свой выбор на четверых.

– Как мне теперь познакомиться с ними, чтобы узнать поближе?

– Предоставь это мне. Ведь мы с тобой должны жить обычной жизнью и играть роль наживки. Так вот, теперь я покажу тебе то, чем может похвастаться моя родина, и не только. А заодно в непринужденной обстановке и пообщаетесь.

В голосе Калеба слышалось настоящее предвкушение, а среди чувств до меня долетело ожидание чего-то приятного…

После этого во мне умерла последняя надежда на роман с ним.

Глава 9 Естественный отбор

Как и в отдаленном прошлом, Галапагосские острова невозможно не узнать, они мало изменились со временем и по-прежнему остаются раем для любителей дайвинга.

Рифы кишат самыми разнообразными морскими обитателями, а пересечение течений из Антарктики с тропическими течениями Тихого океана дает возможность любоваться одновременно жителями холодных и теплых морей и дарит поистине потрясающие картины природы, настоящее буйство подводной жизни.

Галапагосские острова – вулканического происхождения, и даже сейчас их иногда сотрясают подземные толчки, предвещающие нередкие извержения. Еще бы, при наличии на планете семнадцати вулканов!

– Ты готова? – спросил Роберто, незаметно подкравшись сзади.

– Знаешь, я не большой любитель дайвинга… – нерешительно начала я.

– Ты никогда не пробовала, – безапелляционно заметил Калеб, остановившись рядом, по другую руку от меня.

– Мне не по себе от того, что ты столько про меня знаешь, – заметила, передернув плечами.

– Мне самому от этого не по себе. С другой стороны, я же смирился, что ты про меня знаешь ничуть не меньше, значит, и ты привыкнешь.

Решив не заострять внимание на этой теме, я предпочла вернуться к более насущным вопросам.

– Калеб, ты уверен, что самый лучший способ приглядеться друг к другу, это дайвинг?

Взглянув еще раз на Исаро, уже раздевшегося и оставшегося в одних плавках, я постаралась отыскать в себе энтузиазм. Худой, с черными волосами, смуглой кожей и очень-очень обычный. Я его поначалу несколько раз путала с другими туристами.

Исаро был творцом третьей степени, и я очень слабо его чувствовала.

Рядом захохотал Роберто.

– Как ты собираешься крутить с ним роман, когда присматриваешься к нему с такой осторожностью, словно к кусачей собаке, и интереса в тебе ни на грамм? – с улыбкой поинтересовался безопасник.

– Часто чувства рождаются именно во время общения, – начала я.

– О мужчине надо судить по его поступкам, да и я тебе подскажу. А теперь наноси ГИО-пленку, и вперед, – перебил Калеб.

Легко сказать «наноси»! А как это сделать, если рядом с тобой стоит шикарный мужской экземпляр, при взгляде на который разве что слюни не текут от восторга?!

Вздохнув и заставив себя смотреть исключительно на камни, я начала выполнять распоряжение. Скинув майку и юбку и оставшись в одном бикини, я крайне неуютно чувствовала себя под мужскими взглядами, особенно под взглядом Родригеса, который впервые видел меня настолько раздетой.

– Охмурить его проблем не составит, – резко заметил Калеб, уставившись вдаль.

Я почувствовала, как в нем поднимается странное чувство, которое он старается задавить, мне же никак не удавалось разобрать, что это такое.

– И не только его, – подмигнул мне Роберто.

– Казанова, – пробормотала я. – Что теперь делать?

– Сейчас мы отправимся к точке высадки, а затем нырнем. Не переживай, первое время с тобой буду я, потом осторожно передам Исаро.

– А он…

Я очень боялась плавать на глубине, и моя фобия грозила испортить мне все удовольствие от прогулки.

– Он справится. А если нет, я ему руки сломаю.

Улыбнувшись шутке Калеба, я похлопала его по мускулистому плечу, наслаждаясь этим ощущением, и направилась к воздушной лодке.

Краем уха услышала странное замечание.

– Ты только руки не сломай, если у него все как раз… получится. А то у нас по кадрам и так дефицит.

– Роберто… – раздраженно начал Родригес.

– Понял, понял!

Краем глаза я заметила неподалеку уже переодевшуюся Каталину, она тоже нанесла на себя прозрачную ГИО-пленку, которая, словно жидкость, обтекала тело. Осмотрела ее мальчишескую фигуру и, задрав нос, начала забираться в лодку. Внешне я намного эффектнее!

С такими мыслями я села на одну из лавочек и застыла… Смотрела, как пленка обволакивает мое тело, и пыталась понять одну вещь. А именно: почему я меняюсь?

Не внешне, нет. Внутренне!

Я всегда была спокойная, уравновешенная и флегматичная. Когда это раньше меня волновало, лучше ли я какой-то курицы?! Бабушка часто говорила, что моя натура спит. Теперь, похоже, она проснулась.

При выполнении заданий я веду себя более авантюрно, чем раньше, стала более агрессивной, что ли? Сейчас моей жизнью руководят порывы и желания, внутри все кипит от эмоций, вызванных самыми разными причинами и событиями. Что вообще происходит?

Калеб присел рядом и обеспокоенно заглянул в лицо.

– Вера, что такое? Тебе плохо?

– Не-ет… Все хорошо.

– Я же чувствую. Зачем ты меня обманываешь?

– Я пока не готова этим поделиться.

– Хорошо, я подожду.

Посмотрев на Каталину, я заметила, что та не сводит с нас взгляда, и поняла: она жалеет, что в свое время поставила на Марио. Видимо, не оправдал он девичьих надежд. И девушка задумалась над тем, что теперь, когда синица уже не в ее руках, она осталась на бобах.

Ну уж нет! Калеба я ей больше не позволю обидеть.

Встретившись со мной взглядом, она отвела взор, а я на глазах у удивленной команды обхватила обалдевшего творца за шею, чтобы дотянуться до его уха.

– Твоя бывшая приревновала тебя ко мне.

– И ты, видимо, решила подлить масла в огонь? – усмехнулся Калеб.

Я лишь пожала плечами.

– Только как ты теперь будешь охмурять Исаро?

– А это уже не мои проблемы. Ты должен нас свести, вот и старайся.

– Я плохо на тебя влияю.

Рядом послышался тяжелый вздох.

– Все может быть…

– Отправляемся!

Как только началась наша поездка к месту погружения, закончились как мои самокопания, так и анализ прежних отношений Родригеса. Их вытеснили все усиливающийся страх и предвкушение.

Калеб, чтоб его, знал о том, что дайвингом я никогда не занималась, мы раньше делились многими моментами жизни, и такое ни за что бы не прошло мимо него. Страх, что у меня ничего не получится, пересиливал любопытство и жажду изведать новое.

– Калеб, я не смогу!

– Сможешь.

– Нет, не смогу. Там акулы!

Я смотрела в это время на воду, поэтому не уловила тот момент, когда коварный Родригес обхватил меня руками и, прижав к себе, перевалился за борт.

В первые мгновения у меня началась паника, тело сковало ужасом, голова отключилась, остались лишь инстинкты, которые подсказывали: «Вырывайся! Сопротивляйся!» – что я и делала.

С трудом сквозь весь этот ужас ко мне пробилась команда Калеба.

– Успокойся! Расслабься и вдохни! Да, ты под водой, но дышать ты можешь.

Я незамедлительно последовала команде и слегка успокоилась. Голубая толща воды и снующие вокруг рыбки, которые от малейшего моего движения готовы метнуться в разные стороны, вселили в меня некоторую уверенность. Меня отпустили, а я, развернувшись, толкнула несносного творца, который, радостно улыбаясь, подмигнул мне.

Следом за нами погрузились все остальные, командир группы дал команду, и мы попарно расплылись в разные стороны. И, конечно, по совершенно случайному стечению обстоятельств я оказалась вместе с Исаро.

Мы плыли рядом, косясь друг на друга. Не знаю, что за мысли бродили в голове моего потенциального молодого человека, но я думала лишь о том, как мне обольщать его в воде, да еще и во время своего первого погружения?

Может, испугаться чего-нибудь и пусть он меня утешает? Или попросить его показать мне многообразие подводного мира? А он знает о нем хоть что-то?

Как же неудобно, что нельзя даже слова сказать!

За своими метаниями я не заметила, что мы отплыли уже довольно далеко от группы и никого из наших спутников не видно. Повернувшись к Исаро, я привлекла его внимание и постаралась жестами, о которых говорил, инструктируя перед погружением, Калеб, узнать, где все наши. То ли мой спутник и сам не очень хорошо знал эти жесты, то ли я так плохо объясняла, но он совсем не желал меня понимать.

Видимо, взаимопонимания мне с ним не достичь и контакт не наладить.

Эта мысль не получила должного развития, так как в следующий момент я увидела, что за спиной Исаро появилась большая белая акула, которая заинтересовалась мужчиной гораздо больше, чем я.

Первым порывом было бросить спутника и удирать со всех ног, но, отплыв на несколько метров, я остановилась. Куда я плыву? Не навстречу ли другому хищнику? И как потом найду наших?

Развернувшись, я увидела, что Исаро мечется, пытаясь уплыть от акулы, а та уже совсем близко и по-прежнему проявляет поразительное «дружелюбие».

– Калеб!

Я не знала, услышит ли мой крик Родригес и придет ли на помощь, зато не сомневалась, что бить шокером акулу, которая и так раздражена и опасна, нельзя, а жертва как раз старалась его отстегнуть.

В голове всплыли указания Калеба относительно белых акул, и я, сняв с пояса фонарь, включила и направила луч прямо на акулу. Та сразу метнулась в сторону и постаралась увеличить расстояние между нами, и тут же меня обхватили знакомые руки. Я вздохнула с облегчением.

Рядом с Исаро уже плавал Роберто.

– Что случилось? Куда вы исчезли?

– Мы плыли, плыли… А потом она…

– Не бойся, все будет хорошо.

– Я и не боюсь, но этот мужчина мне решительно не подходит! Что это за защитник такой? Нет уж! Он не прошел естественный отбор!

– Какая ты строгая.

Чувствовалось, что Калеб веселится над моими доводами. Увидев, что мой бывший спутник в сопровождении Роберто поплыл к лодке, Родригес взял меня за руку и потянул в совершенно другом направлении.

– Поплыли, покажу тебе подводный мир.

– Даже не знаю, стоит ли?

– Не переживай, я естественный отбор прошел – примчался на помощь, а значит, бояться нечего. Ну плывем же!

Я решилась и, не в силах сдержать улыбки, вызванной его поддразниванием, спросила:

– А куда мы?

– Смотреть льва, морского, и, возможно, не одного!

– Знаешь, Калеб, сводник из тебя никакой.

В ответ творец, хитро поблескивая глазами, повлек меня вслед за собой.

* * *

Америка тысяча восемьсот четырнадцатого года разительно отличалась от современной. Мне, работающей в основном в России или Европе, отличия были особенно заметны. Со временем старые города меняются не так кардинально.

Здесь же было много уголков дикой, нетронутой природы, территория только осваивалась, а город зарождался. Невысокие, в большинстве своем деревянные дома (каменных строений было совсем немного), одна церковь и разбитые дороги, по которым бредут, таща груженые повозки или экипажи с людьми, лошади.

Но были видны в облике столицы США и отметины, оставленные войной, которую государство проигрывало. И сейчас мы быстро двигались в сторону Белого дома, который вот-вот должны были сжечь британцы.

Капитолий в это время уже пылал словно факел. За небольшой период времени, оставшийся до захвата здания, мы должны успеть вынести нужную нам реликвию. От предстоящей задачи мне было не по себе.

– Вера, мы не воры. Эта вещь в будущем обязательно должна попасть в руки к одному человеку, и она к нему попадет. Если же сегодня Белый дом разграбят (а это непременно случится), то найти ее будет сложнее.

– Но зачем Южному филиалу охотиться за картиной Джорджа Вашингтона?

– Их больше интересует то, что в ней спрятано.

– Не проще ли просто перебить противников? – ворчала я, следуя за Калебом по улице Вашингтона.

– Какая ты кровожадная! Не замечал за тобой раньше, – покосился на меня творец.

– Акулы плохо на меня влияют, – парировала я, а через секунду уже не могла отвести взгляда от открывшегося мне вида.

Белый дом отличался от того, каким я привыкла его видеть в нашем времени. Несомненно, здание будет еще перестраиваться, но общий стиль уже узнаваем.

– Пойдем, войдем через заднюю дверь. Президент и его окружение уже покинули здание, но рисковать все же не стоит.

– Кошмар! Я вломилась в Белый дом и собираюсь его ограбить! Такого в моей практике еще не было.

– То ли еще будет! Пойдем. Поверь мне, наши действия всем пойдут только на пользу.

– Ну-ну, – пробормотала я и, следуя за Калебом, вошла внутрь.

Первое, что бросилось в глаза, это убранство, и вот оно как раз сильно разочаровывало, особенно по сравнению с реальностью моего времени.

– Ну как тебе легендарное строение? – с задором спросил творец.

– Я ждала большего.

– Вера, я тебе удивляюсь. Это девятнадцатый век, причем самое его начало. За годы, что пройдут, не одна первая леди приложит руку к изменению здешней обстановки.

Мы остановились перед входом в Овальную комнату, и Калеб, обернувшись ко мне, спросил:

– Ты когда-нибудь взламывала сейф?

– Нет, – честно ответила я, начиная подозревать, что у него подобные навыки уже имеются.

– Тогда ты охраняешь вход. Обычные люди тебе не угроза, но если появится творец…

– Хорошо-хорошо! Иди, времени мало.

Кивнув, Калеб скрылся, а я осталась прислушиваться и присматриваться, насколько это было возможно, к событиям, происходящим снаружи. Вне всякого сомнения, скоро солдаты ворвутся внутрь здания.

Так и случилось. Не прошло и пяти минут, как парадные двери с грохотом отворились и в холл ворвались первые люди. Охваченные жаждой наживы и опьяненные победой, они с криками неслись вперед.

Неожиданно на моих глазах разыгралась трагедия. На верхнем этаже оказалась девушка-журналистка. В этом времени их было очень мало, они считали себя эмансипированными и боролись за свои права и место под солнцем, иногда собирая информацию и такими вот опасными методами.

– Калеб!

– Что-то случилось?

– Нужна твоя помощь.

– Мне осталось совсем немного, погоди.

– Не могу. Пока я буду ждать, они убьют ее, а перед этим сделают еще чего похуже.

– Кого ее?

– Журналистку.

– Что?!

Но я уже не слушала. Понимая, что Родригес фактически завершил нашу миссию, я неслась наверх, к той, с кем встречусь в ее будущем, когда она переедет в Россию и внесет свой вклад в ее историю. Молоденькая девушка не может сегодня умереть, не должна, и я этого не допущу.

Оказавшись в комнате, где трое схватили девушку и уже начали бесчинствовать, разрывая на ней одежду, в то время как другие солдаты наводнили первый этаж, я поняла: у меня считаные минуты.

Оглушив мужчин одного за другим (когда тебя не видно, это не составляет труда), я повернулась к девушке, которая смотрела на меня круглыми глазами. Теперь я понимаю, почему она меня узнала спустя много лет.

– Полезай в мешок, – приказала я ей.

– Что?! – выдохнула симпатичная журналистка, пятясь от меня.

Времени убеждать ее не было, тем более что в комнату ворвался злой Калеб.

– Вера, что ты делаешь? – зашипел он.

– Спасаю человека, важного для корпорации. Она должна жить, – безапелляционно ответила я.

– И как ты собираешься ее вынести? У нас нет такого мешка, чтобы вместил ее. А тело, плывущее по воздуху, выглядит крайне подозрительно.

– Зато подойти никто не решится. Так ты поможешь мне или я буду справляться без тебя?

– Хорошо, но мы с тобой это еще обсудим, – Калеб поджал губы и повернулся к девушке. – Мадам, я рад, что вы нас видите, но не согласитесь ли вы покинуть это здание вместе с нами?

А что я? Я знала, как трудно общаться с нашей журналисткой, поэтому, взяв со стола красивую резную статуэтку, врезала ей по затылку. Девушка упала к моим ногам.

– Это эффективнее, чем твои реверансы. На нее они не действуют.

– Я не привык бить женщин, – сухо проинформировал меня творец.

– Хватай ее и понесли!

Я выбежала вперед, Родригес следовал за мной. Расчищать дорогу от замирающих с разинутыми ртами солдат было несложно, и уже спустя пять минут мы бегом преодолевали поле, а вместе с нами, на плече у Калеба, и бравая журналистка.

И лишь уже практически скрывшись, услышали громкий голос генерала.

– Какое еще привидение?! Я же вас предупреждал, чтобы до конца штурма ни капли в рот! Вернемся, все пойдете у меня под трибунал! За ослушание!

Я захихикала и перехватила тяжелый взгляд творца. Похоже, предстоит большая буря, но, считая себя правой, я не чувствовала за собой вины.

Девушку мы донесли до ближайшей больницы, где и сгрузили в приемном покое, с краешку. Думаю, о ней позаботятся. А когда мы завернули за угол дома, Калеб преградил мне путь.

– Вера, что это было? – Родригес злился, но старался сдерживаться.

– Я, как и ты, выполняла свой долг, – спокойно ответила я.

– Ты чуть не сорвала наше задание.

– Не преувеличивай, у тебя все было практически готово, и ты сам это знаешь.

Ноздри Калеба раздувались, глаза светились золотым цветом, но меня гнев мужчины ничуть не пугал.

– Зачем ты вмешалась в историю? Ты можешь серьезно навредить в такое неспокойное время обоим филиалам, я не говорю уже о том, что ты подвергаешь себя опасности.

– Я уже прыгала к ней при выполнении задания, и девушка была жива, не имея в прошлом никаких личных трагедий, притом она меня узнала. Я не вмешивалась в судьбу, а поступила так, как и должна была.

Мы стояли нос к носу, и наши тела разделяли каких-то пара сантиметров, никто не желал уступать. А потом Калеб, обхватив мой затылок, тихо произнес:

– Выпороть бы тебя.

По телу пробежала дрожь, и совсем не от страха. Нужно немедленно обуздать себя!

– Обещаю в будущем быть более благоразумной.

И меня отпустили, отступив назад.

Внутри родилось странное чувство. Может, стоило сказать: «Это еще цветочки»?..

* * *

Раскинувшись вечером на кровати, я смотрела в потолок и думала о задании, с которого вернулась всего несколько часов назад. И мои мысли сейчас занимала как раз не работа, а нечто совсем другое. А это непростительно, тем более в условиях, когда постоянно поджидает опасность. Сколько у нас времени в запасе, прежде чем нападения возобновятся? И с какой стороны ждать удара?

Как же я от всего этого устала!

Мои размышления прервал звонок из родного филиала. Приняв вызов, я сразу услышала голос Ратского:

– Они хорошо с тобой обращаются?

– Добрый вечер.

– У кого вечер, а у кого и не совсем. Как ты добралась? Как тебя приняли?

Я обреченно вздохнула.

– Долетели хорошо, без происшествий, без нападений. Кормили сносно, кофе был паршивый.

– Очень содержательно.

– По прибытии меня устроили в жуткой оранжевой комнате – со вкусом здесь плохо, познакомили со всеми, и мы потихонечку начали работать.

– Как устроено их отделение?

– Так же, как наше. Даже принцип работы тот же, за несколько столетий никто ничего своего не изобрел. Я работаю в очень консервативной организации.

– Вера, будь серьезнее!

– А я сама серьезность. Кормят, поят, охраняют. Что касается нападений, пока все спокойно.

– Как мы и ожидали. А чем занимаешься помимо работы?

– Калеб показывает мне достопримечательности Южной Америки. Очень колоритный континент.

Ратский помолчал.

– А как ваши с ним отношения?

– Мы дружим.

– И все?

– Да, все! И не стоит поднимать сейчас тему прошлого разговора.

– Хорошо, я перезвоню позже, – и разъединился, а я с досады пнула подушку.

Вот интересно, у Калеба с Алонсо те же проблемы?

Глава 10 Охо-ота-а…

Как творец и обещал, он не бросил меня на произвол судьбы и не оставил попыток наладить мою личную жизнь. Но его методы пугали меня все больше и больше.

Сегодня мы отправляемся на рыбалку с еще одним претендентом. И я начинала подозревать, что хитрый творец совмещает полезное с приятной местью мне за мои экскурсии.

Но не сдаваться же, в самом деле? А значит, я оделась согласно инструкции и, как и положено, в назначенное время стояла вместе с остальной компанией на парковке в ожидании главного зачинщика.

Каталину на этот раз мы не взяли. Хм!

Калеб пришел самым последним, когда практически все уже собрались. Помимо нашей группы безопасности, здесь находились еще трое незнакомых мне мужчин пожилого возраста, которые периодически с интересом поглядывали на меня. В конце меня уже начало снедать нешуточное любопытство.

Когда Калеб появился, выглядел он очень довольным. Творец сразу направился к машине, забросил туда рюкзак и скомандовал всем:

– Отправляемся!

– Кто те трое мужчин, что стоят в стороне ото всех?

– Не скажу… пока не прилетим.

Я лишь недовольно нахмурилась, всматриваясь в искрящиеся весельем глаза Калеба. У кого-то на удивление хорошее настроение.

А забираясь в кабину машины, поймала прищуренный взгляд самого старшего из неизвестной тройки, седовласого мужчины худощавого телосложения с пронзительным, но теплым карим взглядом.

Все страннее и страннее…

Летели мы до нужного места около двух часов, и, посматривая вниз, я затруднялась навскидку определить наше место назначения. За стеклом мелькали лес и долины, долины и лес.

– Если ты завезешь меня в глушь, чтобы утопить, я буду являться тебе во снах до конца твоих дней!

Калеб, запрокинув голову, громко расхохотался.

На него странно посмотрели все находящиеся в машине, за исключением пожилого мужчины, который лишь улыбнулся краешком губ. И наблюдал он в это время за мной.

Не понимая причин такого внимания, я отвернулась к окну, но продолжала ощущать на себе пристальный взгляд незнакомца.

Снижаться мы начали спустя минут семь после нашего с Калебом мысленного разговора. Выпрыгнув из машины, я осмотрелась. Местность оказалась примечательной.

Прямо перед нами находился большой проточный водоем, название которого было мне неизвестно, от воды метров на сто тянулась полоса песка, потом начинались деревья и кустарники. Что мы здесь делаем? Не прилетели же мы сюда искупаться?

– Калеб, – несмело спросила я, когда творец поравнялся со мной, – а что мы тут делаем?

– Готовимся к охоте.

– На кого?! – в шоке я уставилась на него.

– На крокодилов.

– Понятно, – я кивнула и направилась обратно к машине.

– Ты куда?

– Отсиживаться в кабине. Родригес, скажу тебе прямо как есть: аллигаторы – не лучшая компания. И я их боюсь.

Присев на краешек пассажирского места, сверху вниз посмотрела на подошедшего следом Калеба.

– Не переживай, я не дам тебя в обиду.

– Что ты?! Не хочу мешать твоей охоте.

– Ты мне не доверяешь? Вот я в свое время ходил с тобой даже в баню и, заметь, не сломал мужикам с ветками ни одной руки.

Я сжала зубы.

– Зачем тебе вообще потребовалось меня сюда тащить?

– По нескольким причинам. Ты ведь помнишь, что мы должны жить обычной жизнью?

– Вы что, каждый день ловите аллигаторов?

– Нет. Но в это время года… по выходным… довольно часто. И кстати, если мне не изменяет память, ты хотела устроить претендентам на роль своей пары естественный отбор. Так что тебе мешает? Вон, Фредди как раз готовится к охоте.

– Судя по бледности его лица, он от этого в «восторге».

– Это не первая его охота, – уклончиво ответил Калеб. – Так что если надумаешь сдержать свое слово и довериться мне, мы тебя ждем.

– Ну да! Я ему показывала Зимний дворец, а он мне – крокодилов и акул!

– Как раз акулу ты в прошлый раз сама нашла.

– А где остальные наши творцы и почему тут только половина нашей группы безопасности?

Я мрачно посмотрела на творца и застыла в нерешительности: соглашаться не хотелось.

– Они отправились в другие походы и на другие мероприятия. Разделились и группы безопасности. Не забывай, мы в первую очередь все же наживки.

– Калеб, ты не познакомишь меня с гостьей нашей корпорации?

Мы одновременно развернулись, чтобы посмотреть на приближающегося к нам мужчину, того самого, что сидел в машине напротив меня и проявлял к моей персоне нешуточный интерес.

– Конечно, – почтительно произнес Родригес. – Диего, познакомься, это Вера Разинская – творец первой степени и на ближайшее время моя напарница.

– Как тебе повезло! Такая прекрасная спутница!

Забравшись в кабину, пожилой мужчина с улыбкой склонился к моей руке.

– Вера, ты видишь перед собой моего наставника по боевым искусствам и главного специалиста по безопасности Западной корпорации.

– Мне очень приятно познакомиться с вами. Я видела Калеба в бою и преклоняюсь перед вашим мастерством.

– О-о-о! Как бы мне ни были приятны ваши слова, но ученик давно превзошел своего учителя. Кстати, Калеб, ты не хочешь пойти подготовиться к охоте?

– Гоните? – усмехнулся творец.

– Забочусь! Где мы найдем второго такого, если тебя съедят?

– Действительно… – пробормотал Родригес, направляясь прочь.

– Ты мне потом расскажешь?

– Не надейся.

– Даже за шоколадку?

– Нет.

– А за две?

Улыбнувшись, я посмотрела вслед творцу.

– Вот, значит, ты какая.

Я повернулась к Диего и удивленно посмотрела на него.

– Женщина всей жизни Калеба.

В этот момент у меня, без преувеличения, отвалилась челюсть.

– С чего вы взяли?!

– Ты же с ним мысленно общаешься.

– Почему вы так решили?

– Не заметить это невозможно. Улыбки и смех невпопад, обмен одним вам понятными взглядами… Мне продолжать?

– Нет, – удрученно пробормотала я.

– Да, вы не только слышите, но еще и чувствуете. Иначе с чего бы Калеб снова отвлекся от дел и с таким вниманием рассматривал бы нас?

Повернувшись в сторону творца, заметила, что он действительно переводит взгляд с меня на моего собеседника и обратно.

Я улыбнулась и показала ему большой палец. По взгляду поняла – не поверил, но к работе вернулся.

– Вот видишь. Только мне он в свое время рассказал о своем мысленном собеседнике – тогда еще маленькой девочке. В ней он искал отдушину и утешение, в ней искал то, что ему было так необходимо, – семью. И, думаю, он был прав.

– Я… Э-э-э…

– Знаешь, а ведь я поначалу решил, что он не совсем здоров психически.

– Может, так и есть?

– Что? – удивленно вскинул на меня глаза мужчина.

– Может, мы с Калебом не совсем здоровы?

– Глупости! Просто вы не такие, как все.

– Ну-ну…

– А с твоим приездом у моего мальчика прекратились вспышки агрессии, он стал спокойнее, выдержаннее, веселее. Часто смеется, чего раньше практически не делал, больше общается.

Я сцепила пальцы в замок и не отрывала от них взгляда.

– Что значит – вспышки агрессии?

– Он тебе не рассказывал?

Я знала, что Диего сейчас внимательно за мной наблюдает, проверяет.

– Калеб мне не рассказывал.

– В этом нет секрета, думаю, он не будет против, если я расскажу. Калеб с детства отличался замкнутым и скрытным характером. Как не было у него друзей, за исключением Роберто и тебя, так и нет. Корпорация нашла мальчика, когда ему было пять. Он в детдоме разгромил энергией несколько комнат.

– И, конечно, повода у него для этого не было, – саркастически заметила я.

– Был, и вопрос жестокого обращения с детьми уладили. Сейчас подобное редкость. Лемнискату решила, что тот инцидент никак не отразился на Калебе. Однако когда он вошел в подростковый период, ему стало трудно сдерживать свои… порывы.

– Вы хотите мне сейчас сказать, что Родригес зарекомендовал себя как агрессивный и неуправляемый человек, чурающийся общества?

– Можно и так сказать.

– Что-то я не заметила в нем таких черт характера.

– То, какой он с вами, совсем не значит, что он такой со всеми. Да и ваше общение положительно влияет на него. Сейчас я думаю, что, возможно, не все так просто, как я думал вначале. Нужно покопаться в архиве.

Я смотрела на Диего и мучительно решала, что мне не нравится больше – его загадки или крокодилы? Крокодилы выиграли, и уже через секунду я, пробормотав извинения, неслась к Калебу.

– Диего удалось уговорить тебя рискнуть? – с легкой улыбкой спросил творец, который как раз помогал Роберто и еще одному незнакомцу.

Посмотрев на довольного главного безопасника, сидящего в кабине, я лишь кивнула.

– Он мне не очень нравится. Хитрый лис.

Творец улыбнулся и уже протянул ко мне руку, но на полпути она упала, словно ее хозяин внезапно опомнился.

– Вера, я не познакомил тебя с еще одним человеком из нашей команды, Давидом Ромиро, – сказал Роберто. – Он последний оставшийся в живых творец первой степени Западной корпорации, кроме Калеба.

Посмотрев на спокойное благородное лицо, на внимательные темно-карие, практически черные глаза и морщины, я представила, сколько лет за спиной этого мужчины.

– Очень приятно.

– А уж мне-то как! Наконец-то хоть какая-то управа на него.

Я недоуменно посмотрела на Калеба.

– Не обращай внимания. Давид часто говорит странные вещи, – недовольно взглянул на коллегу Калеб.

– Я говорю правду. Так что нечего валить с больной головы на здоровую, когда самому и хочется и колется.

Роберто, слушая наш бессмысленный диалог, только давился смехом.

– Давай я тебе лучше объясню, как мы будем охотиться, – поспешно сменил тему Родригес. – Раньше охота была крайне опасным занятием, но с тех пор появилось много изобретений, которые позволяют изловить рептилию, сфотографироваться с ней, а потом, не навредив, выпустить в естественную среду обитания.

– Если вы не делаете из них сум… Э-э-э… В общем, не понимаю, зачем их тогда ловить?

– Чтобы методом естественного отбора доказать, что ты самый лучший.

М-да… Мужчины!

– Я не претендую!

– Ну, ты же не сможешь устоять, чтобы не попробовать, – уверенно заметил Калеб.

Я лишь кисло улыбнулась.

– Тем более у вас это в генах, – уверенно заметил Давид.

– С чего это?

– Когда недавно к нам в гости приезжали ваши дед и бабка, то наши решили таким же образом испытать Фордайса. Но на тот момент у нас еще не решился конфликт с местными племенами аборигенов, и те решили вмешаться в охоту.

– Здесь есть дикие племена? В двадцать втором веке?!

– Конечно. Южная Америка – очень зеленый континент, тут много заповедников, практически все, кроме городов и селений, заповедник. А местные племена тоже являются его частью, – пояснил Калеб.

Пока я пыталась вникнуть в то, что люди здесь – часть заповедника, Давид продолжил рассказ.

– Вот аборигены и начали ругаться и угрожать вашему деду, как и нам до этого. Однако он был к такому непривычен, поэтому, достав телекинезом из воды обалдевшего аллигатора, отправил того в погоню за племенем. Сейчас мне сложно сказать, у кого в тот момент был больший стресс – у крокодила или у аборигенов. С тех пор с племенем у нас мир, а аллигатор, кажется, сменил место обитания.

– Дедушка, он такой! – с улыбкой гордо констатировала я.

– У тебя вся семья не без этого, – подтвердил Калеб. – А теперь мы на охоту, а ты смотри.

Устроившись на большом камне подальше от водоема, я наблюдала, как сначала Калеб, затем Роберто, Давид и еще пара ребят из безопасников по очереди выманивали и пленяли крокодила, что-то там себе доказывая. А я смотрела на все это и нервно сжимала и разжимала руки.

Рептилии – очень опасные и быстрые животные, с челюстями, способными дробить человеческие кости. И, в отличие от акул, нахождение на суше не дает гарантий твоей безопасности.

В середине охоты на поле битвы решили вытащить новичков, и первым пошел Фредди. За все время охоты, на которой мы с ним, по идее, должны были сблизиться, мы на самом деле не перемолвились ни словом. Все-таки сводник из Калеба – как из меня покоритель гор.

За своими раздумьями я не заметила, что очередной раунд охоты начался, как не заметила и того, что Фредди не удержал крокодила. Пока Калеб пристегивал страховку к машине, я увидела, что Фредди дернулся и полетел за тащившим его крокодилом в воду.

– Отпускай силки! – заорал Роберто, который в этот момент проверял мою амуницию.

– Не могу, рука запуталась.

Только безопасник бросился к машине, чтобы вместе с Калебом поставить механизм на обратную тягу, как при следующем рывке крепление Фредди оторвалось, и он полетел дальше.

Не думая, что делаю и зачем оно мне вообще нужно, я кинулась мужчине наперерез и успела схватить его за ноги как раз перед тем, как тот полетел в воду. Мое крепление скрипнуло, натянулось, но выдержало. Что-то мне подсказывало, что это ненадолго.

Несколько мгновений – и сильные руки обхватили меня и потянули обратно, а крокодил получил в тушку дозу транквилизатора. Буквально за пару минут все было закончено.

Фредди подняли на ноги и отчитывали за халатное отношение к снаряжению, Калеб сжимал меня в объятиях, словно в тисках, остальные суетились вокруг нас.

– Плохой добытчик. Не подходит, – вынесла я вердикт Фредди.

– Больше никогда так не делай, – хриплым голосом произнесли над ухом, по спине побежали мурашки, и я поняла, как это – когда Калеб не в духе.

Но и таким он мне нравится. Эх!

* * *

Долина Клондайка – красивое, хоть и несколько суровое место. Зеленые горы, хоть и с крайне неброской растительностью, все равно притягивали взгляд и вызывали восхищенный вздох.

Еще со времен школьных уроков истории я хотела попасть сюда и полюбоваться на эти места, а с пятнадцати лет лелеяла надежду увидеть саму «золотую лихорадку». Тогда это казалось неосуществимым: все-таки чужая территория. Кто бы мог подумать, что мне представится такая возможность?

Когда окружающий мир приобрел четкость, мы с Калебом оказались в городке Доусон, а если точнее, на его центральной площади.

Этот городок начала девятнадцатого века, построенный возле места пересечения двух рек, производил очень сильное впечатление своей обособленностью и колоритностью.

Небольшие деревянные дома, разбросанные по долине, салун – все это выглядело так, словно сошло с картинок про Дикий Запад.

Народу было очень мало, то в одном, то в другом месте мелькнет несколько человек, и все. Все одеты в простую изношенную и грязную одежду.

– Ну как?

– Очень впечатляюще!

Меня переполняло любопытство.

– Именно в этот город стекались все золотоискатели Клондайка.

– Ну, их не так много, как я думала.

– Около одного миллиона человек вознамерились отправиться за золотом в Клондайк, около ста тысяч действительно за ним пошли, около шестидесяти тысяч человек погибли по дороге либо вернулись назад, и только сорок тысяч из них дошли до Доусона.

– А сколько нашли золото?

– Всего четыре тысячи.

– Знаешь, все равно эта цифра звучит для меня внушительно.

– Пойдем, покажу тебе жизнь города.

Я вопросительно взглянула на Калеба, рассчитывая на пояснения, но он только покачал головой и, взяв за руку, повлек за собой.

Оказывается, в основном люди собирались в салуне, где они пили, переговаривались, спорили. То здесь, то там были слышны громкие выкрики.

– Что они все обсуждают?

Мы притаились в тихом уголке, стараясь, чтобы никто не смог нас зацепить и обнаружить.

– Как что? Свои надежды и победы, страхи и опасения. Старателей здесь не так много, в основном все живут на своих участках, где и добывают золото. Не такая веселая работа, как можно было бы подумать. В основном это лишения и тяжелый труд, а награды может и не быть.

– Наша лучше.

– Возможно. Нам хотя бы платят хорошие деньги. И пора их отрабатывать. Пошли, нам нужно успеть до рассвета добраться до нужного места.

На город уже опустились сумерки, впереди была вся ночь.

– Что мы собираемся делать?

– Украсть лодку и по реке добраться до нужного пункта, а там полчаса пешком, и мы на месте.

– С тобой для меня скоро перестанет быть чем-то особенным необходимость стянуть у человека что-либо.

– Не преувеличивай, у нас такая работа.

Лодку найти было не проблемой. Калеб взял самую дряхлую посудину из всех, и, приложив совсем немного усилий, мы поплыли по реке, а вокруг нас – темная вода и тишина.

– Боишься? – спросил Калеб лукаво.

– Ну, здесь не водится акул или пираний, поэтому только опасаюсь.

– Я, как настоящий герой, спасу тебя, если что, – подмигнул творец.

Немного помолчав, я решила, что сейчас наилучший момент, чтобы узнать то, что меня интересует.

– Расскажи мне, почему все считают тебя вспыльчивым и жестоким?

Калеб тяжело вздохнул, но ответил:

– Потому что я такой и есть.

– Не верю, – нахмурилась я.

– Почему? Если с тобой я другой, то это совсем не значит, что и с остальными так же.

– Расскажи мне о прошлом. О детстве…

– Ты ведь и сама все знаешь.

– Нет, я хочу узнать о том, как ты жил еще до того, как мы первый раз встретились, в детстве. Как ты попал в корпорацию?

– В этом мало интересного, но раз уж все равно нужно скоротать время… Лемнискату меня обнаружила, когда потребовалось замять дело маленького воришки, которого поймала полиция, а он, убегая от них, разнес энергией половину торгового центра. С тех самых пор меня и взяли под опеку.

Родригес рассказывал о своей жизни до момента обнаружения корпорацией и после этого, о нашей первой встрече. Слушать изложение тех давних событий с его точки зрения было приятно и непередаваемо захватывающе.

Время пролетело незаметно, и вот мы уже причалили к берегу и направились сквозь чащобу и густые заросли к дороге, по которой должны проехать нужные нам люди.

Калеб мгновенно осмотрелся, оценил обстановку.

– Ну что, занимаем выжидательную позицию, потом захватываем Джеймса Хьюстона и, припрятав его, нейтрализуем его преследователей?

– У меня есть другое предложение.

На меня взглянули удивленно.

– Я на расстоянии нейтрализую его преследователей, ты в это время захватываешь Хьюстона, и мы доставляем его в город. Помни про лимит ограничения, мы рискуем не успеть.

– Как ты собираешься исключить из нашего уравнения преследователей?

– Отстреляю, – спокойно пояснила я. – Снотворным, естественно.

– И у тебя есть оружие?

Достав из походной сумки разобранное оружие, я уселась прямо на землю и начала методично его собирать.

– Хорошие успехи в стрельбе? – только и поинтересовался Родригес.

Я хитро взглянула на него.

– Да. Мне нравится стрелять. Когда-то начала занятия, желая научиться хоть как-то защищаться. Сам знаешь, с моим даром это не очень-то выходит, а так как в прошлом нельзя убивать, да и не по нутру мне смерть, то пришлось научиться стрелять. Вот и ношу теперь с собой винтовку и дротики.

– Никогда не любил стрельбу.

– Твое тело – это уже оружие, да и руки у тебя малопригодны для точной стрельбы.

Подняв глаза, я заметила, что Калеб как-то странно смотрит на меня.

– Что?

– Такая финтифлюшка и такая агрессивная.

Я фыркнула.

– Сам знаешь, нас в корпорации учат не только языкам и различным полезным навыкам. С нашей работой нужно многое знать.

Присоединив последнюю деталь, я зарядила оружие и посмотрела наверх. Облюбовав себе одно деревце, взглянула на творца:

– Подкинешь?

И в следующее мгновение я взлетела вверх. Не удержав равновесия, шлепнулась на пятую точку на ветке. Кое-как зацепившись, закинула винтовку и начала забираться на самый верх, подыскивая удобное местечко. Наконец такое было найдено. Устроившись, я принялась ждать.

– Уверена, что справишься?

– Калеб, меня раздражает твое неверие в мои силы. Еще неизвестно, кто лучше сработает.

– Конечно-конечно!

– Р-р-р…

Не в силах сдержать улыбку, я пристально вглядывалась в сторону дороги, но думала сейчас совсем не о ней.

– Ты несносный и самоуверенный.

– А помимо этого?

– Вот видишь!

– Меня задевает твое неверие в нежность моей души. Я мог бы открыть тебе неведомые черты своего характера.

Я рассмеялась.

– Мне кажется или ты со мной флиртуешь?

– Тебе кажется.

В этот момент впереди на дороге показался первый всадник. Ехал он сгорбившись, практически лежа на лошади, и явно находился в отвратительном состоянии.

– Калеб, твой клиент появился. Ты с ним поосторожней, его уже побили.

– Надеюсь, не насмерть?

– Пока еще шевелится.

Проверив оружие, я принялась ждать преследователей, полагая, что вряд ли они сильно отстали, и оказалась права. Спустя минут пять появились и преследователи, их оказалось четверо.

Я, приноравливаясь, замерла. Выстрел – и человек, ехавший в цепочке последним, свалился с лошади. Сразу же последовал еще один выстрел, и еще один бандит оказался на дороге. Но для остальных потеря очередного бойца не осталась секретом, и они пустили лошадей в галоп.

Ругнувшись, я вновь прицелилась и пристрелила еще одного. Последний неумолимо приближался, расстояние до Калеба все сокращалось, и я решилась на последний выстрел.

Бандит не мог меня видеть, но, каким-то шестым чувством ощутив опасность, вильнул в сторону, и дротик попал ему в ногу. Несмотря на это, снотворное подействовало быстро, и к Калебу подъехало, лежа на лошади, уже бессознательное тело.

– Еще бы чуть-чуть и…

– Но ведь все получилось.

– Финтифлюшка!

Победно хмыкнув, я начала спускаться с дерева. Когда зацепилась за последнюю ветку, до земли оставалось не меньше четырех метров, а под деревом стоял Калеб. Молча раскрыв мне объятия, он поманил рукой.

– Прям и не знаю, выдержишь ли?

– Это твой-то бараний вес?

– Ты первый мужчина, который так считает.

– Прыгай уже, пока я не помер от старости.

Я усмехнулась и отпустила руки, мгновение – и я в надежных мужских объятиях.

– Как я, справился?

Лицо Калеба было совсем рядом с моим, и у меня перехватило дыхание, захотелось наклониться и…

– Отлично. Поставь меня на землю.

Я сразу же оказалась стоящей на ногах. Родригес окинул меня внимательным взглядом и направился к лошадям.

– Ты знаешь, это просто прекрасно, что одна из твоих целей все же доехала до нас.

Я подозрительно покосилась на творца.

– У нас появилась лишняя лошадь, а значит, доберемся быстрее.

– Ты же не хочешь сказать… – начала я.

– Да. Забирайся. Я осмотрел Хьюстона, он сильно побит, но жить будет. Ему нужно поесть и в постель, хорошо бы оказать медицинскую помощь.

– А кто мне окажет помощь после этой лошади?

Закинув мужчину на седло так легко, словно он был подушкой, Калеб взлетел следом.

– Вера, вас в корпорации не учили ездить на лошадях?

Я вздохнула:

– Учили.

Следом за творцом взобравшись на конягу, добавила:

– Но мы не очень ладим с этими животными. По мне, так лучше обходиться передвижением в повозке.

– Я бы посадил тебя к себе, но Хьюстон без меня точно не доедет, – пробормотал Родригес, явно сдерживая смех.

Бросив на остряка раздраженный взгляд, я первая тронула свою лошадь, и она, нервно всхрапнув, поцокала вперед.

Калеб быстро меня нагнал, перегнал и, уже вырвавшись вперед, крикнул:

– Нам нужно ехать легким галопом, если хотим успеть до обратного переноса.

Сцепив зубы, я прибавила ходу, но всю оставшуюся дорогу молчала, не издавая ни звука ни мысленно, ни вслух. Я с трудом переносила езду, это состояние, когда тебя болтает и трясет в седле, когда нужно держать рот на замке, чтобы не отбить или не откусить себе что-нибудь, когда все тело наливается свинцом, а пятая точка немеет.

Завтра я почувствую на себе всю прелесть тряски на лошади, а сегодня я страдаю морально, бросив все свои силы на контроль над лошадью, чтобы эта скотина не сбросила меня по дороге.

В итоге в город Хьюстона доставил Калеб, я ждала на выезде. Когда Родригес присоединился ко мне, лишь мрачно на него взглянула.

– Вера, нам пора. Отпусти лошадку.

– Вряд ли у меня это легко получится.

Я открыла рот первый раз за несколько часов, пришлось даже прокашляться, до того хриплым был голос.

Калеб, как всегда не сильно церемонясь, выдернул меня из седла, не обратив внимания на пару крепких выражений, которые я не смогла сдержать.

– Надо же, не думал, что ты можешь так емко ругаться. Столько лет тебя знаю, но ты постоянно демонстрируешь все новые и новые стороны своей натуры.

За что и получил локтем в живот. Даже охнул.

– Ладно, пока ты меня не побила, доставлю тебя домой.

Не обращая внимания на мои стоны, взял меня за руку и утянул в наше время.

Ближайшие пару дней Калеб, как когда-то, таскал мне сладости, но в этот раз для утешения, чтобы, как он выразился, было легче забыть ту ужасную поездку, а еще отсрочил осмотр следующей достопримечательности.

Жизнь сейчас казалась приятной и предсказуемой, черные полосы постоянно сменялись белыми, словно на шкуре у зебры. Но вот настал тот момент, когда на горизонте появился хвост и полная… Но это уже другое приключение.

Глава 11 Кто на свете всех страшнее?

Вернувшись с задания, я сразу отправилась в ванную. Вроде и не можем мы ничего принести из прошлого, но все равно подсознательно тянет освежиться, а сейчас хотелось еще и расслабиться.

Набрав горячую ванну и добавив в нее побольше пены и ароматической соли, я забралась в воду и, блаженно вытянувшись, прикрыла глаза. Что ни говори, а работа творца трудная и изматывающая. Интересно, а что сейчас делает Калеб?

Мои раздумья прервал звонок, и я, нажав кнопочку на приборчике в ухе, произнесла:

– Алло?

– Как у тебя дела?

– Привет, ба. Рада тебя слышать. А почему звонишь ты, а не мама?

– Посторонним контакты с тобой не разрешены.

– Я так понимаю, друзья тоже относятся к числу «посторонних»?

– Да. Потерпи. Зато все передавали тебе привет. Ты так и не ответила, как твои дела.

– Нормально. Все достаточно радушные, Калеб очень помогает, работать с ним одно удовольствие. Он еще и знакомит меня с колоритом своей родины. Так что роль приманок мы играем исправно.

– Я слышу необычные чувства в твоем голосе. Уж не влюбилась ли ты в этого творца?

– Вот еще! Стоит о ком-то рассказать, как меня сразу начинают подозревать.

– Допустим, такое я замечаю в первый раз, поэтому и беспокоюсь. Ты ведь в курсе, что контрацептивы не действуют на творцов?..

– Ба!

– Я тебе дело говорю, а ты не слушаешься старших!

– Я еще после похода к крокодилам не отошла, а тут ты с такими предположениями.

– Они и тебя туда потащили?! Бедные крокодилы. Но ты не пытайся сменить тему! И своему творцу передай, что, как только у меня появятся из-за него правнуки, он быстро пойдет у меня под венец!

– Пока, ба!

Быстро нажав отбой, вытащила телефон из уха и отбросила прочь, а сама с головой ушла под воду. Перспектива совместных детей у нас с Калебом меня пугала.

Наверное…

* * *

Я цеплялась за ледяную глыбу и не переставала мысленно твердить вопрос: что я здесь делаю? Что я здесь делаю?..

– Вера, не переживай так, у тебя прекрасно получается.

– Я выгляжу глупо, а чувствую себя еще глупее. Зачем было меня брать? Для приманки и ты один сгодился бы.

– Я нервничаю, когда ты не у меня на глазах.

Обреченно вздохнув, я продолжила свой нелегкий путь.

Группа из двенадцати альпинистов совершала восхождение по самому сложному, юго-восточному маршруту на гору Артесонраху, равномерно покрытую снегом, отчего сама гора имела форму довольно правильной снежной пирамиды.

Шестеро из нас были безопасниками (в их ряды затесался и наш бессменный Роберто), также с нами оказалась и Ева, которая заявила, что наша команда интереснее, и пара творцов третьей степени из Западного отделения (они же оба претенденты на мою руку и сердце). А также Каталина.

Почему она решила присоединиться к нашей теплой компании, для меня было загадкой. Разве во время похода нам потребуется специалист по выполнению «наших пожеланий»? У меня, кстати, уже есть одно, вот только вряд ли она сможет вернуть меня домой и перебить весь Южный филиал.

Девушка довольно умело двигалась впереди меня, легко поддерживая высокий темп, а я следовала совету Калеба и плелась с ним в самом низу.

– Если ты желаешь, можешь двигаться быстрее.

– Нет.

Порадовавшись такому ответу, я снова вонзила воздушный крепеж на руке к скале и двинулась вверх. Подобные крепежи были присоединены к обеим рукам, а также к ногам. На талию был надет пояс, который в случае падения убережет меня от травм и поможет затормозить перед поверхностью земли. Знание этой особенности безумно грело меня все время восхождения.

Неожиданно выше меня, немного сбоку, послышались треск, визг, и вниз полетело тело. Калеб, проявив немалую сноровку, поймал его в последний момент. Оказалось, что сорвалась Каталина, и сейчас творец держал ее за шкирку в воздухе.

– Осторожнее! Пока я держу, цепляйся за гору.

– В помощи не было необходимости, я и так бы справилась, – резко заметила Каталина, и Калеб, пожав плечами, разжал ладонь.

Девушка, взвизгнув, снова полетела вниз, отпрыгивая, как мячик, ото всех, встречающихся на пути поверхностей.

– Двигаемся дальше. Она не будет снова начинать восхождение, не догонит, – сказал Калеб, и цепочка снова двинулась вверх.

– Правильно, не стоит давать ей понять, что ты интересуешься ею. Будь неприступен и равнодушен.

Творец удивленно посмотрел на меня.

– Почему я должен это делать?

– Чтобы завоевать ее расположение, естественно.

– А почему ты решила, что оно мне необходимо?

– Чувствую. Ты уже некоторое время испытываешь сильную влюбленность. Впервые я ощутила ее еще в Санкт-Петербурге. А теперь чувство усиливается. Не думаешь же ты, что я не сопоставила наш приезд и этот факт.

– Как ты?..

Калеб явно был ошеломлен.

– Ты забыл о моем даре и уже думаешь обо мне, как об обычном человеке.

Мои губы улыбались, но никто не знал, какого труда мне стоило удержать эту улыбку.

– Ни на секунду не забывал о твоей сущности. Но ты не совсем понимаешь…

– Хочешь сказать, что тебе нравится кто-то еще?

Творец помолчал.

– Нет. Мое сердце занято и, если честно, похоже уже давно. Только я не сразу понял это.

Я чувствовала, что Калеб говорит правду, так как вся сконцентрировалась на его чувствах. Черт, черт, черт!

Вот я, желая помочь, и дала совет…

Насчет Каталины…

Родригесу не дало договорить завывание, долетевшее откуда-то сверху. Задрав голову, я увидела кружащийся и несущийся на нас воздушный вихрь. При столкновении с таким нас впечатает в землю, и никакие страховки не помогут.

Бросив панический взгляд вниз, я представила высоту, на которую мы поднялись: до пика было не так уж далеко. Если упадем с такой высоты, то даже мы с Калебом не выживем.

Нужно что-то делать!

В это время Калеб, повторяя движения безопасников, изменил что-то в креплениях своих ботинок и оторвал руки от скалы. Пояс сработал, и он, раскинув руки, занял горизонтальное положение.

– Все выставили режим «ход» и бросились врассыпную!

Быстро сориентировавшись, я поменяла настройки и побежала направо, перепрыгивая выступы и ухабы.

Как раз вовремя, ибо в этот момент к горе подлетели две легкие машины и оттуда показались люди с серьезным оружием.

Посмотрев в сторону Калеба, который своей энергией удерживал ветер и заставлял его стихнуть, я крикнула:

– Оружие! Перенаправься туда!

Как только Родригес поменял направление применения своей силы, ветер снова начал усиливаться. Они знали, что Калебу не справиться с двумя опасностями, и, судя по направлению разбушевавшейся стихии, именно Родригес был их первой целью.

Нет! Нет! Не могу позволить этому случиться! Неужели я настолько бесполезная?

Прикрыв глаза и замерев на месте, тут же почувствовала всех творцов, а также увидела Яра, который был намного выше нас и умело использовал это свое преимущество.

Секунды превратились в минуты, минуты в часы. Я понимала, что мы можем прыгнуть во времени и спастись, но бросить людей, которые рискуют жизнью и защищают тебя?.. Бросить того, кто ни за что не уйдет?..

– Нет! Я не позволю! – эхо разнесло мой крик по горам.

И, словно желая остановить стихию, хотя и понимая, что ничего не выйдет, я вскинула руки – ветер прекратился.

Когда буря утихла и снег улегся, вверху, схватившись за горло и открыв рот, остался висеть в воздухе Яр. Он ничего не мог сделать, не мог даже пошевелиться, а его организм был у меня как на ладони и все его переживания тоже.

– Иди сюда, – позвала я немного не своим, охрипшим голосом.

И, что самое удивительное, он пошел. Сопротивлялся, боролся, но шел. Прямо ко мне. И никогда мне еще не было так замечательно, я чувствовала себя сильной, словно мне подвластно все на свете, чувствовала себя всемогущей властительницей мира, готовой…

Резкая боль в плече сбила с ног и заставила вскрикнуть.

– Вера! – в голосе Калеба я услышала панику.

Повернувшись и силясь подняться, заметила, что Родригес уже расправился с машинами и сейчас спешит ко мне, а Яр… прыгает в прошлое.

Размахнувшись, я со злости ударила по снегу кулаком, но только сбила об лед костяшки. Упустила!

– С тобой все в порядке? – Меня быстро подняли на ноги.

Позади творца приходили в себя остальные.

– Да, все хорошо, ранение скоро заживет.

– Как ты его! Ты же им повелевала! Глаза горели зеленым светом, и ты вся словно светилась таким же зеленым изнутри. Потрясающе!

Я счастливо улыбнулась.

– Но восхождение придется прервать, тебе нужно к врачу.

Именно в этот момент, словно услышав нас, ботинки, сначала его, а потом мои, издали трель – закончилась энергия, и, вскрикнув, я следом за Калебом полетела с горы вниз, как мячик, отскакивая от одного выступа к другому и от одной поверхности к другой.

А венцом всех моих приключений стало приземление лицом в снег.

Вот тебе и властительница мира!

* * *

Я сидела в кресле в холле рядом с Евой и слушала споры, доносившиеся из-за приоткрытых дверей конференц-зала. После оказания нам первой помощи и небольшого допроса о произошедшем, руководство обоих филиалов корпорации созвонилось, и сейчас они обсуждали случившееся и мои возможности, о которых раньше никто не знал. Весть о них за час облетела всю корпорацию.

А я с перебинтованной рукой сидела в кресле и пила горячий чай с пироженками.

– Он очень о тебе заботится, – через стол наклонившись ко мне, шепнула Ева.

Она вызвалась присмотреть за мной, словно я инвалид, и ведь никто меня не слушает!

– Кто?

– Калеб твой.

– Он не мой.

– Да ладно! Мы же все видим, как он на тебя смотрит, да и насколько близкие между вами отношения.

Я понимала, почему Ева сделала такие выводы. Мы действительно переглядываемся и имеем за спиной годы отношений, которые делают нас близкими людьми. Но как, не открывая правды, объяснить это ей?

– Ты не права. Просто мы, как творцы первой степени, тянемся друг к другу.

– Ну-ну! – не поверила Ева. – Только ты смотри, не упусти его из рук.

Вспомнив недавние очередные нотации Ратского на эту же тему, я угрожающе произнесла:

– Даже не начинай!

– Вам что-то еще нужно? – раздался голос над головой.

Подняв глаза, я увидела склонившуюся ко мне Каталину.

– Спасибо, но больше ничего не надо. Вот думаю, что стоит пойти поддержать Калеба, пока его не разорвали.

– Что вы! Ему никто не посмеет и слова сказать, зная его характер и предполагая последствия.

Я понимала, к чему клонит бывшая девушка Родригеса, и решила воспользоваться этим в своих интересах. Пора разузнать поподробнее, что за приступы были у Калеба.

– Ну что вы, Калеб и мухи не обидит.

– Вы, наверное, не знаете… – нерешительно начала девушка.

Как же, как же, конечно, не знаю.

– И не уверена, что именно я должна вам рассказать…

– Я уверена, что в этом нет ничего страшного и никто не будет против. Рассказывайте.

Ева с любопытством переводила взгляд с меня на нее.

– Когда Калеб попал в корпорацию, то часто дрался с другими ребятами и в школе, и тут. Причем для его противников все заканчивалось крайне плачевно.

Ожидаемо. Родригес крупный сильный парень.

– Да и потом, когда он занимался боевыми искусствами или подготовкой бойцов, все его опасались. Очень вспыльчивый, резкий и агрессивный, все это ощущали на собственном опыте. Не раз здесь, да и в городе он затевал стычки. Лемнискату пришлось приложить много сил, чтобы он не понес наказания за содеянное.

– Неужели кого-то убил?

– Нет, но есть люди, у которых память о встрече с ним останется на всю жизнь. Именно поэтому я в свое время и побоялась продолжать отношения.

– Спасибо, что разъяснила все Вере, – послышался от дверей холодный голос.

Мы с Каталиной резко посмотрели в том направлении, и девушка побледнела. В ее планы встреча с Родригесом совсем не входила. Ева старалась слиться с креслом и делала вид, что ее здесь нет.

– Вы закончили? – нарушила я гнетущую тишину, обращаясь к творцу.

– Да, они еще обсуждают технические мелочи.

– Вот и прекрасно. Пойдем, нам еще готовиться к заданию на завтра.

– Ты ранена, – пробурчал творец, направляясь следом за мной.

– Завтра плечо практически заживет.

Неожиданно Калеб остановился.

– Ты ведь помнишь, как я переживал, когда случались такие вспышки? Как ты меня успокаивала? Значит, знаешь, что тебе рассказали правду. Не боишься?

Посмотрев на каменное лицо Калеба и краем глаза заметив проходящего мимо и явно сторонящегося меня творца третьей степени, я ответила:

– Нет. Еще неизвестно, кого сейчас боятся больше: тебя или меня? А ты не опасаешься, что я могу применить свой дар к тебе?

Как я и ожидала, мои слова сработали и Родригес весело приподнял брови.

– Боюсь, пока ты меня не пугаешь. Такая милая финтифлюшка… – хмыкнул творец, за что и получил удар в плечо.

И на такой приятной ноте наш разговор прервал… Марио.

– Вера, извините, если помешал, можно вас на минуточку?

Удивленно посмотрев на него, а потом на Родригеса, я кивнула и отошла.

– Вы не согласитесь поужинать со мной сегодня вечером?

Несмотря на то, что распорядитель говорил тихо, я не сомневалась, что Калеб все слышит. И черт меня дернул ответить:

– Спасибо, с удовольствием.

Кивнув и поцеловав мне руку, Марио ушел.

– Значит, с удовольствием?

– Я чувствую твою ярость? Понимаю, что ты считаешь его недостойным меня, но боюсь, теперь с творцами у меня нет шансов. Есть ли еще причины, которые могут помешать мне с ним поужинать?

Помолчав несколько минут, Калеб бросил: «Нет» – и ушел.

Вот и поговорили.

Глава 12 Решение проблемы

Родригеса я больше не видела. Собираясь на ужин, я надела классическое черное платье (дабы выглядеть постройнее) и нанесла легкий макияж. С Марио мы встретились в вестибюле Цитадели.

Мужчина в вечернем костюме, белой рубашке и галстуке по последней моде выглядел ослепительно и беспроигрышно. Классика всегда в моде и всеми уважается.

Уже сидя за столиком в ресторане, я смотрела на Марио и понимала, что такой мужчина может легко увлечь женщину. Красавец, обаятельный и умеющий найти подход. Каталина не просто так решилась порвать отношения. Однако, сама не зная почему, может из-за того, что он человек, я отдавала должное его достоинствам, но они меня не трогали.

– Вера, думаю, вы догадываетесь, что я не просто так пригласил вас на ужин? – начал Марио, когда мы сделали заказ.

– Разве не ради приятной компании?

– В том числе и из-за этого. Я хотел бы ухаживать за вами.

Мои брови поползли вверх.

– Вас не смущают мои новые возможности?

– Они, кажется, не распространяются на людей.

– Вот именно, что кажется. Еще неизвестны границы моего влияния.

Немного помолчав, Марио вскинул на меня глаза.

– Пожалуй, я рискну.

– А стоит ли?

Тут распорядитель расхохотался.

– Знаете, Вера, не примите мои слова за бахвальство, но впервые женщина разговаривает со мной так пренебрежительно. Обычно все только рады такому предложению с моей стороны.

– Марио, я не хотела вас обидеть. Вы поразительный мужчина и нравитесь мне…

– Но вы влюблены в Калеба.

– Нет! – воскликнула я, откидываясь на спинку стула.

Теперь удивленно вскинул брови распорядитель.

– Вы неправильно воспринимаете наши отношения, и это понятно, так как вы многого не знаете. Просто история с влюбленностью – это больная тема, вот и все.

– Возможно, – ответил Марио, пристально смотря на меня. – Значит, вы не согласитесь на мои ухаживания?

– Зачем это вам? – решилась я спросить прямо.

И это оценили, ответив тем же.

– Я хочу заставить ревновать одну женщину.

– Каталину? – от любопытства я даже подалась вперед.

– Нет, с ней наши отношения закончились еще до вашего приезда. Еву Мичурину.

Сначала я не поняла, о какой Еве идет речь, а потом…

– Нашу Еву?! – в шоке посмотрела я на него.

– Да.

Я очень хорошо относилась к Мичуриной, а во время поездки мы даже сблизились, но почему такой шикарный мужчина, как Марио, вдруг готов на многое ради завоевания обычной на первый взгляд женщины?

– Я… Мне не совсем понятно, как начались ваши отношения и почему вам требуется помощь.

Услышав, как тяжело вздохнул распорядитель, поспешила пояснить:

– Поймите меня правильно, я не стараюсь залезть вам в душу, но не буду вам помогать, если не узнаю причин такого решения и предыстории отношений. Может, это не отвечает интересам Евы?

Тут принесли наш заказ, и беседу пришлось прервать, но когда официант ушел, Марио кивнул мне, словно соглашаясь.

– Раз уж я собираюсь раскрыть вам душу, то предлагаю перейти на «ты».

Я кивнула.

– Тогда слушай. Я влюбился, она, видимо, нет. Я никогда в своей жизни не любил и не понимал, как это больно, но и как сладко. Пока вы отдельной группой осматривали достопримечательности…

Неужели это теперь так называется? С каких пор крокодилы стали достопримечательностью?

– Я сопровождал одну из других групп, вот там-то мы с Евой и сблизились. Но после проведенной вместе ночи она заявила, что ничего больше между нами быть не может, а когда я не согласился с этим, ушла и перевелась в вашу группу.

Значит, только потому, что с нами веселее? Ну-ну, Ева…

– Сначала я решил, что у нее есть жених или любовник…

– Нет, – решительно отмела эту версию я.

– Ах да! Ты же знаешь такие вещи.

– Не всегда, но мы с ней довольно давно знаем друг друга, я бы заметила.

– Тогда мне сложно понять эту женщину! – всплеснул руками темпераментный аргентинец.

– А ты не думал, что виновата твоя репутация?

– Нет, дело не в этом. Я ей прямо сказал, что готов жениться хоть завтра, а она: мне не нужны серьезные отношения.

– Ого! Сильно тебя проняло. Если готов даже жениться, то помочь я просто обязана. Но сначала поговорю с Евой!

Склонившись к моей руке, Марио улыбнулся.

– Ты замечательная женщина! Ка… твоему будущему мужу очень повезет.

Потрясающий мужчина, в том числе и в своих заблуждениях.

* * *

Калеб Родригес

Я сидел в шезлонге на одной из самых высоких веранд в Цитадели и смотрел на ночное небо. Оно всегда хорошо помогало мне успокоиться, однако сегодня этот метод не действовал. Хотелось пойти и напиться, но тогда мне точно не удастся скрыть бурю внутри себя. Вера все почувствует и начнет допытываться.

Последние два часа я провел в спортзале, колошматя грушу. Грушу я оторвал, но хоть пар выпустил. Я понимал всю прискорбность ситуации, а также незавидность собственной участи, но поделать ничего не мог.

– К тебе можно подойти или ты все еще опасен?

Посмотрев на Роберто, я сделал жест рукой, предлагая сесть.

– Не расскажешь, что случилось?

– Ничего.

– Ну конечно!

Я посмотрел на друга прямо.

– Совершенно серьезно – ничего не произошло. Сегодня мы с Верой вернулись с задания. Все прошло интересно, временами весело, но не было никакой опасности.

– Калеб, а ты не считаешь, что вы?..

– Нет.

– Просто вы иногда так переглядываетесь.

– Нет. Между нами исключительно деловые отношения. Ты же знаешь, что Вера – это тот самый голос и мой друг. Мы много лет общаемся, она знает обо мне такое… чего даже ты не знаешь.

– Ого!

– Именно. Теперь ты понимаешь? Она замечательная, добрая, понимающая и верная, я это знаю как никто.

– Угу. Тебе повезло, что она хороший человек. Твоя душа раскрыта перед ней, и если бы она была как Каталина…

– Вот только не надо напоминать мне о ней. Я вообще начинаю думать, что в тот период мне были важны лишь физические отношения с ней. Заинтересуйся я хоть немного ее душевными качествами, сразу бы понял, что она за змея. Она рассказала Вере про мой непростой характер!

– И что наш творец?

– Сказала: неизвестно, кого теперь будут бояться больше.

– А может, и верно, – хмыкнул Роберто.

Я лишь выразительно посмотрел на него.

– И не смотри так. Ты в последнее время тихий, мирный, выдержанный и само очарование.

– Сейчас встану и как дам в нос! – фыркнул я.

– Давай, вот и посмотрим, кто кого, – рассмеялся Роберто, но тут же, посерьезнев, добавил: – Калеб, что бы у тебя ни случилось, лучше тебе решить проблему, и как можно скорее. Сейчас не та ситуация, когда допустимо отвлекаться. Я не смогу уследить за всем, тем более за творцами. Так что придется тебе самому присматривать за своим… другом.

– Роберто, дабы успокоить все твои сомнения по поводу меня и моего… друга, могу тебе напомнить: она из другой корпорации и, несмотря на планы Алонсо, ни за что ее не покинет. Так что наши отношения не имеют перспективы. А к тому же она предложила мне помочь завоевать Каталину, поэтому относительно ее симпатий все ясно, правда?

– И что ты?

– А я, пожалуй, соглашусь, надо этим воспользоваться. И не переживай, я решу проблему, которая меня отвлекает.

Я встал и направился прочь: к Цитадели подлетела машина, и хлопнули дверцы.

У двери меня нагнал голос Роберто:

– Я понял. Только смотри, не убей его.

* * *

Вера Разинская

Я думала, Калеб обидится, что я встречаюсь с его соперником за сердце Каталины, но прошло уже несколько дней, а мы общались как ни в чем не бывало, и я уверилась в обратном. С Родригесом мне было приятно и легко, впрочем, как и всегда.

Тогда что это было раньше? Словно все те негативные эмоции мне просто почудились.

Очередное задание должно было быть несложным, по крайней мере, казалось таким на первый взгляд. В этот раз мы отправились в Мексику, в Чичен-Ицу, политический и культурный центр майя на севере полуострова Юкатан.

Здесь, как мы и рассчитывали, все прошло гладко. Не замеченные обывателями, мы пробрались к верховному жрецу, чтобы предстать перед ним в качестве посланников богов, – и тут всплыла неприятная новость.

Выслушав нашу просьбу, а скорее даже указание, жрец поклонился и промолвил:

– Я бы с радостью исполнил волю богов, но десять дней назад был набег на наши земли, и медальон посвящения в главы племени оказался украден амазонками.

– Какое нападение? Его же не должно было быть…

– Это Южный филиал постарался.

Разузнав у жреца подробности и получив напутствие: «Амазонки поклоняются богине и пьют воду из своего святого источника. Одолеть их очень сложно», – мы вернулись домой.

Аналитикам понадобилось совсем не много времени, чтобы разработать план новой операции, и вот спустя буквально пару дней мы прыгнули вновь.

В лицо разом пахнуло влажным теплым воздухом, а вокруг простирались тропики, поражающие глаз зеленью листвы и деревьями необычайной высоты. Но главным было то, что на нас, наставив копья, враждебно смотрели три амазонки.

– Как они здесь оказались?

В голосе Калеба сквозило неподдельное удивление.

– Лучше спроси: почему они нас видят?

Но все эти вопросы были риторическими, гораздо больше волновала ситуация, в которой мы оказались.

– Справимся с тремя?

Вот не было во мне твердой уверенности.

– Безусловно, но что дальше?

А дальше события развивались без нашего участия, по крайней мере активного. Отравленный дротик попал в мою ногу; судя по вскрику Родригеса, ему тоже досталось. Взор затуманился, перед глазами закружились зеленые листья, и я провалилась во тьму.

Я словно плыву по воде, она омывает меня, дарит покой и расслабленность, покой…

Резко открыв глаза, я уставилась в каменный потолок предположительно пещеры и сразу же попыталась сесть. При этом движении моя грудь колыхнулась, сообщая мне, что я не одета.

Вернее, на мне имелась юбка чуть выше колен, а сверху через плечо была перекинута ткань, закрывающая полтела. Но оставалась проблема: вторая грудь была обнаженной!

Повернувшись в сторону, где ощущалось присутствие Калеба, я сразу же резко вернула голову в исходное положение. Мрачный творец сидел недалеко, но, в отличие от меня, одежды на нем совсем не было, и он подтянул поближе ноги, пытаясь хоть как-то закрыться.

– Нас раздели, – пробормотала я, пытаясь переделать наряд так, чтобы он закрывал всю переднюю часть тела.

– Ты очень проницательна, – угрюмо отозвался Калеб.

– Не переживай, я что-нибудь тебе найду.

– Сам уже нашел – подстилку с каменной кровати, на которой очнулся.

Присмотревшись, я поняла, что ткань действительно есть, просто ее так мало по сравнению с размерами тела, что я ее не заметила.

Ситуация патовая. Первый раз в своей практике я столкнулась с тем, что население – не гении и не творцы – видит нас. И вряд ли те трое, которые пленили нас, по счастливой случайности попали в число исключений. Значит, прав был жрец: дело или в их богине, или в волшебной воде.

Что я говорю? И ведь расскажи мне об этом кто раньше, не поверила бы!

– О чем думаешь?

– Ну-у… У меня на повестке дня: сначала отбить тебя у амазонок, потом пробраться к их царице и стащить амулет. Ну, и сбежать, прихватив тебя с собой.

– А меня ты в расчет не берешь? – усмехнулся творец.

Я удивленно посмотрела на Родригеса.

– Калеб, а что ты знаешь об амазонках?

– Народ, состоящий исключительно из женщин-воинов, не имевших и не терпевших при себе мужей. Ими управляет царица, она же и водит их в походы. Для того чтобы завести детей, амазонки вступают в связь с мужчинами других народов.

– Правильно. А еще в их государстве мужчины не имеют права голоса, и мне придется приложить усилия, чтобы тебя сейчас не забрали, не разыграли в поединке и не использовали как быка-производителя. Судя по твоей мощной фигуре, ты будешь пользоваться популярностью.

Прищурившись, творец смотрел на меня.

– Значит, теперь ты моя защитница?

– Да, – прищурилась я в ответ. – И тебе придется мне довериться. Сможешь?

Калеб встал и направился ко мне, а я прикрыла глаза. Повязка из грубой ткани доходила ему до середины бедра, гораздо ниже, чем я предполагала, но зато открывался такой вид на тело… Как я не умерла страшной смертью, захлебнувшись собственной слюной?

Когда Родригес оказался совсем близко, пришлось перевести взгляд на его лицо: глаза были золотыми и слегка светились.

– Я готов доверить тебе свою жизнь. В чем заключается твой план?

– Ну, начнем с заявления, что ты – моя собственность и лишь я имею право получить от тебя потомство, а дальше будем отстаивать права на тебя.

Калеб улыбнулся и глубокомысленно заявил:

– Хороший план, мне нравится.

– Сегодня я буду твоей амазонкой и проводницей воли богов. Поступим мы так…

* * *

Калеб Родригес

Амазонки пришли за нами во второй половине дня, когда мы с Верой уже перешли на мысленное общение и полностью, детально, проработали план. В нашу импровизированную тюрьму с решетками вошли две девушки и направились ко мне, но передо мной, преграждая им дорогу, выросла Вера.

Ниже меня больше чем на голову и раза в два тоньше, она храбро встала на мою защиту несмотря на то, что обе девушки были значительно крупнее ее.

– Прочь! – резко выдохнула та, что шла чуть впереди.

Вера очень плохо знала языки местных племен и только из-за их схожести с современными карибскими языками понимала с пятого на десятое. Ее счастье, что говорили наши тюремщицы простыми рублеными фразами, поэтому ей не потребовалась моя помощь.

– Нет. Он мой.

– Значит, умрешь за него.

– Умрете вы. Я – посланница богов, пришла к вам с миссией, а вы собираетесь отобрать мое. За это боги покарают вас.

– Как ты смеешь выдавать себя за посланницу, цикара?

– Что это?

– Не знаю, но полагаю, что оскорбление.

– Тогда представление начинается.

– Побольше уважения!

Вера подняла руки, а я, применив силу, энергией отбросил амазонок назад.

– Осторожнее с такими фокусами, здесь очень мало источников энергии, надолго меня не хватит.

– Теперь попробую кое-что я.

Вера прикрыла глаза, а когда через несколько секунд распахнула, они горели ярким зеленым огнем. Женщины попятились, решетка, встроенная в стену пещеры, захлопнулась, и мы снова остались ждать.

Я, стараясь не смотреть на Разинскую, присел на каменное ложе. Легкое одеяние совсем не скрывало достоинств хозяйки, скорее подчеркивало, особенно полные груди.

А мне сейчас никак нельзя сорваться, любое проявление слабости сразу станет заметным, и то тепло, которое присутствует в наших отношениях, то родство и доверие будут утеряны.

Прикрыв глаза, я старался думать о чем-нибудь противном, например об анчоусах – терпеть их не могу! Но стоило Вере пошевелиться, как мысли снова возвращались к ней.

Около решеток появились несколько амазонок, они пытались осторожно подглядывать за нами. Вера тоже это заметила. Приблизившись ко мне, она выдохнула и прикоснулась к моим плечам, поглаживая, провела по ним руками, демонстрируя тем самым права на меня. А я изо всех сил гнал от себя мысли о том, что под туникой у нее ничего нет.

Амазонки зашушукались, и Разинская, встав между моих ног так близко, насколько это было возможно, запустила руку мне в волосы, заставляя взгляд устремиться прямо на грудь, где теперь сквозь ткань явственно проступали затвердевшие соски.

Анчоусы! Везде анчоусы! Да я сам анчоус!

Тут (не иначе мои молитвы были услышаны!) решетка снова открылась, и Вера отстранилась. На ее лице промелькнуло разочарование.

В пещеру вошла незнакомая женщина, выглядящая более уверенно. Заметив собственнический жест Разинской в мою сторону, приняла его к сведению.

– Что ты хочешь?

– Встретиться с царицей и передать ей послание от богини.

– Почему мы должны тебе верить, что послание именно от нашей прародительницы? Что, если ты врешь и хочешь навредить?

– Я такой же воин, как и вы, а значит, не посторонняя. И я пришла со знаниями, которые возвеличат и увековечат народ амазонок. Если не хотите, то я буду молчать, а ночью мы уйдем.

– Какая всесильная.

– Думаю, ты и сама понимаешь, что я говорю правду.

Вера держалась очень уверенно, и я отдал должное ее актерским способностям. Передо мной была настоящая амазонка.

– Я передам.

И женщины снова ушли, оставив нас наедине.

– Как думаешь, какое они примут решение?

– Неважно. Или согласятся – и все пройдет тихо-мирно, или ночью будем уходить с боем. Время у нас, сама знаешь, сильно ограничено.

– Что ж, будем ждать.

Подойдя к каменному ложу, Вера легла так, чтобы постоянно видеть дверь. Было видно, что она волнуется, я же в это время был предоставлен сам себе и своим мыслям. Хорошо это или плохо, не знаю.

Так мы провели примерно около часа, солнце уже начало потихоньку клониться к закату, когда за нами пришли.

– Царица согласилась на встречу с тобой, пойдем. И раба своего прихвати.

От этих слов во мне вспыхнул злой протест, и я прикрыл глаза, чтобы не подставить Веру.

Она спокойно, с достоинством вышла, я следом за ней, и нас повели хитросплетенными зелеными переходами по известному одним лишь амазонкам маршруту.

Спустя буквально пару минут перед нами раскинулась арена с троном, вокруг нее по кругу сидели амазонки. Нас повели к площади перед ристалищем, где мы остановились и поклонились женщине, стоящей во главе этого народа.

Она сидела на троне в длинном облачении, одна грудь по традиции была открыта. Шея и грудь, как, впрочем, и волосы были щедро увешаны украшениями.

– Мои воины сообщили мне, что ты утверждаешь, будто ты посланница богини.

– И я доказала им правоту своих слов.

– Но не доказала, что ты амазонка. Я выслушаю послание и сделаю, как велит мне наша прародительница, но сперва ты докажешь мне, что достойна нести ее слово.

– Она хочет проверить.

– Да. Может, ну это все и с боем?

– Их много, велик риск, что не получится.

– Одна из сильнейших моих воительниц претендует на твоего мужчину. Отстоишь право владения им – мы отправимся в храм для разговора, не выстоишь – умрешь здесь же, а твой мужчина достанется Эссе.

– Вера, не смей. Смерть в прошлом убьет тебя и в будущем! Я вернусь с твоим телом на руках!

– У нас нет выбора.

И эта сумасшедшая шагнула в круг, где ей навстречу вышла здоровенная баба килограммов под сто двадцать и ростом повыше меня.

– Вот ведь упрямая! Теперь смотри, с кем придется биться. У тебя есть шанс выстоять против нее, только используя хитрость. Не иди в лобовую атаку, используй восточные техники. Она не перекачана, хоть и тренированная, значит, болевые точки можно достать.

– Постараюсь.

Женщины схлестнулись, имея в руках только ножи. Моя Вера – молодец, она вертелась ужом и несколько раз достала ножом воительницу. Но тут же расслабилась и, пропустив удар, улетела спиной на бревна ограждения.

На трибунах уже начали обсуждать, каким я буду в постели этой Эссы, от одного взгляда на которую меня всего передергивало.

Вера встала, из ее глаз полился свет, и я понял, что сейчас она будет наносить серьезные повреждения. Так и оказалось. Снова схитрив и юрко извернувшись, Вера порезала воительнице ноги, хоть и не задела сухожилия.

Та упала на одно колено, что дало Разинской возможность запрыгнуть ей на шею и добраться до нужной точки. Минута – и Вера сидела на амазонке и криво мне улыбалась.

Моя воительница! В сердце вспыхнул огонь, я смотрел ей в глаза и не мог отвести взгляд.

– Поздравляю с победой, ты доказала свое право амазонки. А теперь пойдем в храм.

Царица встала и, не дожидаясь нас, пошла за арену, Вера вскочила и кинулась за ней, а я, как послушный мужчина, последовал за своей хозяйкой.

Храм оказался вырубленным из камня и красивым, хоть и небольшим. В центре стояла статуя их богини, а амулет был спрятан под ней, в тайнике.

Присев на ступеньки у возвышения, на котором и находилась статуя, я по-прежнему молча послушно ждал хозяйку, а Вера рассказывала царице что-то из истории о конкистадорах и их встрече с амазонками, и что после этой встречи в их честь – Амазонкой – назовут самую большую реку Южной Америки.

Перебрав множество вариантов, я решил, что единственный шанс украсть амулет – это поднять статую. Но энергии на это потребуется море. Сосредоточившись и сжав кулаки, я начал собирать всю возможную, находящуюся рядом энергию, потом применил свои силы, и статуя приподнялась.

Вера, которая стояла к статуе лицом, побледнела. Пока я шарил под богиней рукой в поисках тайника, она начала активно жестикулировать, отвлекая внимание царицы. Нащупав то, что мы искали, на радостях я чуть не поставил каменное изваяние прямо себе на руки, но в последний момент спохватился.

Достав ожерелье, я, сдерживаясь, осторожно поставил богиню на место и тут столкнулся с новой проблемой – куда спрятать амулет? Осмотрев свою набедренную повязку, понял, что выбор невелик.

Сделав из амулета подобие пояса и прикрыв его тряпкой, я кивнул Вере и совершил прыжок в прошлое, к жрецу, чтобы передать реликвию и тут же вернуться.

Такие двойные перемещения забирают уйму энергии, поэтому, когда я очутился снова в храме, меня сильно шатало, а царица смотрела на нас круглыми глазами.

– Мне пора. Помни, что я рассказала! – крикнула Вера, подбегая ко мне и пытаясь поддержать, а потом, взяв на себя перемещение, прыгнула со мной в наше время.

Я лежал на полу не в силах пошевелиться, но был не в состоянии отвести взгляд от лежащего рядом нагого женского тела. Грязь, пыль и выданная нам одежда остались в прошлом, забрать оттуда ничего нельзя, а вот наша родная одежда была в нашем времени, но там, где ее с нас сняли, где-то в джунглях.

Мы же, совершенно обнаженные, лежали на полу, а я все глядел и не мог наглядеться. Даже в таком недееспособном состоянии во мне бушевала буря эмоций и желаний.

От любования отвлекли голоса, и, из последних сил удерживаясь в сознании, я закрыл Веру собой. Никто не должен ее видеть!

Чувствуя под собой нежное хрупкое тело единственной желанной женщины, я понял, что это счастливейший момент моей жизни. Возможно, самый лучший.

В этом состоянии счастья меня и поглотила тьма.

Глава 13 Очарую

Вера Разинская

В один из дней корпорация решила дать нам передышку и не отправлять ни на задания, ни на… «осмотр достопримечательностей». Но дабы бравые ребята и милые девушки не простаивали без дела, нас всех пригнали в тренировочный зал. Чтобы мы ближе узнавали друг друга в обычных условиях.

Угу. Да в ходе всех этих вылазок и неприятностей мы уже практически сроднились друг с другом. И сейчас, привычно устроившись на скамеечке, я смотрела, как кто-то играет в теннис, кто-то разговаривает, бегает или, объединившись в группу, занимается аэробикой. Обособленность исчезла.

Рядом на скамейку приземлился Марио.

– Ты поговорила с Евой?

– Нет, но сегодня утром я покопалась в ее чувствах и эмоциях. Отчасти кое-что стало понятным.

Марио склонился поближе ко мне.

– Не поделишься?

Мне было сложно сконцентрироваться на просьбе мужчины, так как я в это время смотрела на тренировку Калеба и Роберто. Сейчас они прервались и о чем-то тихо разговаривали. Однако Родригес в майке и легких спортивных штанах производил на меня неизгладимое впечатление.

Внутри против воли все горело и плавилось, желание накрывало с головой. Отрицать очевидное было глупо – я хочу Родригеса. Никогда еще в моей жизни ни один мужчина не пробуждал во мне подобных чувств.

Калеб неожиданно вскинул голову, словно к чему-то прислушиваясь, и посмотрел на нас с Марио. Я мысленно стукнула себя по лбу, надо же сдерживаться!

– Вера, отвлекись от своего творца и скажи то, что меня интересует.

Я постаралась собрать мысли в кучку.

О чем мы сейчас говорили?

– Вера, ты не против, если я сейчас заберу у тебя Марио на полчасика?

– Э-э-э… – покосилась я на распорядителя, который с настороженностью посматривал на творца.

– Видишь ли, Роберто мне сейчас поведал, что он числится в запасе у безопасников, но давно не проходил тренировок и не сдавал нормативы. Вот заодно, раз выдался свободный день, мы это и исправим. А то время сейчас неспокойное.

Марио посмотрел на меня с осознанием бедственности своего положения и обреченностью.

– Если он не против… – пожала плечами я.

– Я против. Но кого интересует мое мнение? – скривил губы, вставая, распорядитель.

Буквально через пять минут я наблюдала тренировочный бой. Продолжался он тридцать минут, и за это время я заподозрила Калеба в предвзятом отношении. Видимо, творец все еще имел на него зуб из-за Каталины, и отчасти я могла это понять, но принять то, как он методично избивал мужчину, который явно уступал ему и в навыках, и в мастерстве, мне было сложно.

Встретившись глазами с Калебом, я выразительно поморщилась и покачала головой. Тот лишь бросил еще более злой взгляд на нашего распорядителя. Теперь отчасти я поняла, как Калеб может быть жестоким. Что ж… В любви и на войне все средства хороши.

После окончания тренировки Марио тяжело опустился рядом со мной на скамейку и сообщил:

– Завоевание Евы придется отложить, пока не заживет лицо. Но от твоей помощи в роли моей девушки я вынужден отказаться. Буду благодарен, если дашь совет.

– Из-за чего перемены?

Помолчав, распорядитель ответил:

– Есть у меня опасение, что это отпугнет Еву. Поэтому только советы, и желательно, чтобы никто об этом не знал.

Я пристально смотрела на Марио, было у меня стойкое ощущение, что тот не сказал всей правды.

– Хорошо. Тогда лови первый. Используй свои раны и надави на жалость. Попроси помочь в обработке.

– Думаешь, поможет?

– Если вежливо попросишь, то да. Это сгладит ваши прошлые разногласия, и ты сможешь притупить ее бдительность перед осадой.

– Если бы это была нормальная женщина, я бы согласился с тобой, но Ева… В любом случае попытка не пытка.

Марио поднялся и тяжело заковылял к качающей пресс Еве, а меня вызвали в медицинский корпус.

Впервые Западное отделение обратилось ко мне за помощью, хотя я не раз подчеркивала, что всегда готова к сотрудничеству. Может, боялись оказаться в долгу у моего филиала, может, были еще причины… Но я чувствовала, раз уж они решились, то случилось что-то из ряда вон выходящее.

Я постучала и осторожно приоткрыла дверь, но это было лишнее, на меня никто не обратил внимания. Все суетились около раненого человека, лежащего на столе и истекающего кровью. Его била сильная дрожь, а тело содрогалось от судорог, мешающих врачам работать.

– Вера, вы очень вовремя! – воскликнул Алонсо, который сидел в кресле у стены, я сразу его и не заметила. – Нам нужно, чтобы вы успокоили Даниэля, пока он не умер от кровопотери. Врачи уже несколько минут не могут к нему подобраться. Сегодня у него было первое задание, и Южное отделение…

Кивнув, я решительно подошла к столу и, пододвинув ближайший стул, разместилась у головы пострадавшего. Абсолютно голый мужчина, скрючившись, сейчас лежал на столе и был практически неадекватным, мучась от адской боли.

Положив руки ему на голову и прикрыв глаза, я постаралась достучаться до его сознания. На меня моментально обрушились потоки боли, огромной и всепоглощающей, сознание творца забилось в самый дальний уголок, не желая сражаться с ней в одиночку. Тело же… тело умирало, и ему вторил голос врача, который твердил это Алонсо.

А я была не согласна. Что они знают, эти врачи? Что они могут понять в нашей природе? Совсем молодой парень, который, наверное, лишь недавно стал совершеннолетним, вот так просто закончит жизнь на этом столе?!

Не дам! Не позволю!

Внутри поднялась волна протеста, и она толкнула меня на решительный шаг. Сконцентрировавшись на теле, я ускорила процессы обновления и регенерацию, вливая в него свои силы и поддерживая его.

Внутренние повреждения организма начали затягиваться, а вот мое сознание уплывало, и удержаться мне помогли лишь знакомые и такие родные руки, которые сжали плечи, вселяя уверенность и давая опору.

Затянув самые глубокие раны и уменьшив боль, я начала выманивать сознание, которое от болевого шока и ужаса никак не хотело всплывать. Я помогала как могла, отогревала внутренним теплом, и неохотно человек начал бороться самостоятельно.

Под гомон удивленных врачей я вынырнула в реальность и, опираясь на руку Калеба, посмотрела на Алонсо.

– Ему нужны кровь и лечение. Он поправится.

– Феноменально, – вот и все, что вымолвил глава творцов.

А мой список долгов к Южному филиалу все рос.

Это была последняя разумная мысль, а потом сознание стало гаснуть, не выдержав перегрузки, и я полетела лицом вниз. Мне не дали оказаться на полу только руки Калеба, вовремя подхватившие меня.

И мне стало та-а-ак спокойно.

* * *

На следующий день я, как могла, старалась избегать Калеба – смущение снедало меня, а еще мне было больно. Больно из-за того, что Родригес даже у амазонок, когда мы были практически неодетыми, не реагировал на меня как на женщину. А вот я им, похоже, увлеклась, и сильно.

Трудно признаться себе в чувствах, когда не видишь взаимности. Однако, несмотря на то, что говорят: подслушивать вредно, именно случайно услышанный разговор позволил мне смириться со своими чувствами.

Направляясь проведать своего недавнего пациента, который полным ходом шел на поправку, я остановилась около смотрового кабинета, услышав доносящиеся оттуда мужские голоса.

Судя по всему, говорившие были одни, так как тема обсуждалась деликатная.

– Калеб, я тебя не понимаю. Ты же сам только что косвенно подтвердил мои слова, почему же ты ничего не делаешь?

– А что ты предлагаешь мне делать? Я же сказал, что твои предположения относительно ее неверны. Ты хочешь, чтобы я ее заставил?

– Не говори чепухи! Все, кто видят вас вместе, замечают, что у вас особые отношения. Да между вами так искры летят, что хочется выйти и покурить!

– Алонсо, я не буду навязывать Вере близкие отношения, услышь меня наконец. Ты знаешь о нашей особой связи, а она хоть и личная, но с интимной стороной отношений не имеет ничего общего. Вот поэтому со стороны все так и выглядит. Ты-то должен знать.

– Я вижу вас каждый день, я прожил жизнь, и я не дурак. Это ты можешь кому-то другому что-то такое объяснять. Не хочешь заняться Верой ты, я попрошу Марио, кажется она ему симпатизирует.

В комнате повисла тишина.

– Если у тебя есть лишние кадры, можешь ими разбрасываться сколько угодно, – наконец послышался глухой голос Калеба.

Ай-ай-ай, плохая интонация. Стараясь изо всех сил, я принялась гасить вспышку ярости, которая разрасталась в Родригесе с ужасающей быстротой.

– Ты думаешь, мы будем стоять и смотреть на твои действия, еще и прикрывать перед законом?!

– Будешь, а куда ты денешься? Творцов первой степени на земном шаре единицы на миллионы жителей. А мы позарез вам нужны. Ты можешь делать что хочешь, но обидеть Веру я вам не позволю, учти это!

– А ты не подслушивай.

Я мысленно застонала. Своими действиями я смирила ярость Калеба, но выдала себя.

– Я прошу только об одном: подумай над моим предложением, я уверен, что Разинская будет с тобой счастлива.

И Разинская в этом уверена, но кого это волнует?

Поняв, что ничего нового мне уже не услышать, я проведала пациента и расположилась в одной из комнат отдыха. Я ждала. Родригес появился спустя минут десять.

– Ругаться будешь? – первое, что спросил творец.

– А надо?

– Нет, конечно. Но я бы не обрадовался, услышав такое.

– И я бы не обрадовалась. Но, во‑первых, ты был пусечкой, а во‑вторых, мы ведь уже обсуждали этот вопрос. Правда, я не думала, что на тебя так давят.

– Сам не предполагал. И не представляю, что делать дальше, как суметь защитить тебя и оградить от таких разговоров себя.

Я смотрела на Родригеса и понимала, каким я вижу идеального мужчину. Такого можно любить и без взаимности, но и отступить, не попытавшись завоевать, я не могла. Бабушка всегда говорила, что нужно бороться.

А если не получится… Что ж, тогда я буду рада, если счастлив будет он. Любовь не может быть эгоистичной.

– У меня есть выход и решение нашей проблемы. Но он несколько… нестандартный.

– Рассказывай, – усмехнулся Калеб. – В нашей жизни все нестандартное.

– Я предлагаю закрутить роман.

Родригес пораженно вскинул голову и впился в меня взглядом, словно что-то ища.

– Ну… Не серьезно, а понарошку.

– Не могу сказать, что понял тебя, – нерешительно заметил творец.

– Раньше мы совмещали приятное с полезным и, помимо повседневных забот, еще и подыскивали мне молодого человека. Не думаю, что теперь, когда вскрылась еще одна грань моего дара, от этого будет толк.

– Почему ты…

Я подняла руку, останавливая Калеба.

– Давай не будем спорить, это и так ясно. Но для тебя еще не все потеряно. Вот я и предлагаю, чтобы мы закрутили роман понарошку и заставили Каталину ревновать. И раз уж со мной ничего не получится, так хоть тебе поможем.

– Понарошку, – пробормотал Родригес, уставившись на свои руки.

Кажется, он не в восторге от моей идеи.

– Да. С одной стороны, это будет выглядеть, словно ты внял доводам Алонсо и он оставит тебя в покое. С другой – наши отношения сподвигнут Каталину на решительные действия. Я же вижу, что она жалеет о разрыве с тобой. Так мы достигнем своей цели.

Немного помолчав, Калеб кивнул.

– Знаешь, я верю, что таким образом каждый из нас получает возможность достичь желаемого и согласен с твоим планом. Только у меня будут сложности с его реализацией, потому что я буду бояться обидеть тебя. Да и не соблазнитель я по натуре, это больше к Марио.

– Тогда я буду инициатором и подскажу, как лучше очаровать женщину. Это в обольщении мужчин у меня пробел, а как обольстить женщину, я покажу. Значит, ты согласен с таким планом?

– Да, только имей в виду, пока для всех ты со мной, ты не сможешь завязать отношения с другим, иначе я ему хребет сломаю. Прости, ничего личного.

– А ты не думаешь, что эта палка о двух концах? Сам готов соответствовать?

– Да.

Мы смотрели друг другу в глаза, словно проверяя решимость.

Наконец я, улыбнувшись, протянула руку:

– Договорились.

Мы пожали руки, и тут я услышала от Калеба:

– Тогда готовься к первому пункту нашего плана. Завтра отправляемся.

* * *

Машины, высадив нас, плавно поднимались в воздух, а я стояла на посадочной площадке, осматривалась вокруг и не могла поверить своим глазам. Кругом были джунгли, один из крупнейших заповедников дикой природы.

Зря я не до конца вняла словам Калеба, когда он сказал: мы идем в поход.

Сейчас мы находились на перевалочном пункте, который состоял из площадки для посадки машин и домика для связи с внешним миром. Там, в ячейках, мы оставили все средства связи с цивилизацией и были готовы к путешествию с ночевками по джунглям.

Нам предстояло отправиться в заповедник «Бассейн Амазонки». Это самая большая низменность на Земле, где почти всю территорию занимают джунгли, осью которых является Амазонка.

Именно здесь самое большое в мире разнообразие растений и деревьев. А так как этот заповедник и в наше время мало исследован, то многие представители местной флоры и фауны науке не известны. Какая радость!

Это вам не у нас за грибами сходить.

– Ну что, готовы отправляться? – радостно спросил нас Калеб. – Сегодня плюс тридцать, сезон дождей только начался и не разгулялся в полную силу, поэтому время обогатиться впечатлениями у нас есть.

Группа обернулась посмотреть на главного активиста. Кстати, о группе.

Кроме меня и Калеба, как всегда, были четверо безопасников (куда же без них?), Ева, Марио и Каталина. Последняя была не в восторге от идеи идти в джунгли, даже ради Калеба, но после прямого приказа начальства отказаться не могла.

И вот мы, нагруженные стандартными походными сумками, не раз повторившие правила техники безопасности, наконец двинулись по намеченному маршруту.

Калеб шагал рядом, готовый в любое мгновение поддержать или спасти, если что. Фактически каждый из группы получил по безопаснику, которые имели опыт подобных вылазок. Роберто шел рядом с Каталиной и хитро посматривал на нас.

– Дай угадаю: такие вылазки тебе привычны?

– Да, мы часто с другом и его ребятами выбираемся в походы. Джунгли дарят ту атмосферу, которой нигде больше нет.

– Не сомневаюсь, – закивала я. – Напомни-ка мне, что тут водится?

– Змеи всяких видов и размеров, некоторые виртуозно убивают людей, например бушмейстер или анаконда; от укусов насекомых мы привиты, как и от укусов летучих мышей-вампиров. В воду без кого-либо из нас лучше не лезть, ибо пираньи водятся там и по сей день, не говоря уже о крокодилах.

– Как же без них, родимых!

– Ну, из самых опасных хищников остался, пожалуй, ягуар.

– Кися!

– Опасная кися. Сейчас путешествовать по джунглям гораздо безопаснее, чем раньше: мы привиты от многих вирусов, на нас спецодежда, которая защищает тело, на яды многих змей появился иммунитет и так далее. Но я вижу, ты и сама подготовилась. Правильно одета и двигаешься, экономя силы.

– С волками жить – по-волчьи выть, – усмехнулась я.

– Умница!

Двигались мы неторопливо и осторожно, ненадолго останавливаясь и устраиваясь на особенно разлапистых деревьях, чтобы перекусить. Еда имелась в количестве, необходимом лишь для поддержания сил, а значит, ближе к вечеру мужчинам придется охотиться.

Когда мы расположились на первый десятиминутный привал, я заметила, что Ева постаралась дистанцироваться от Марио, а вот Каталина подсела вместе с Роберто поближе к творцу.

Тут я и решила привести свой план в исполнение и, подойдя к Калебу, уселась прямо ему на колени, обхватив шею руками и наблюдая за его реакцией.

Родригес, слегка замешкавшись, обнял меня одной рукой за талию и прижал к себе.

– Твой план нравится мне все больше и больше.

– Не паясничай, на нас смотрят.

И я не солгала. Вся команда старательно занималась делами и косилась на нас, отмечая новый этап в наших отношениях. А кое-кто принял к сведению.

Мы с Каталиной встретились взглядами, мои глаза блеснули зеленым, а девушка опустила голову и принялась рассматривать свой бутерброд. Она так просто не отступится. Как и я!

– Что прикажешь делать мне?

– Проявить инициативу.

– Ты мне потом за нее по лицу не надаешь?

– Буду сдерживаться, но гарантий нет. Просто сделай то, что тебе хочется сделать, если не со мной, так хоть с Каталиной.

Обхватив мой затылок, Калеб уткнулся мне в шею, сжав при этом так, что ребра затрещали, и принялся поглаживать спину.

Я готова была сидеть с ним так вечность, и пусть хоть крокодилы, хоть змеи ползают мимо нас. Но десятиминутный перерыв быстро закончился, и мы снова зашагали вперед.

Калеб держался около меня и проявлял трогательную заботу, что доставляло мне истинное удовольствие, делало счастливой. Я старалась не задумываться, что им движет – наш план или дружба, но когда Каталина споткнулась и, ухватившись за первый попавшийся ствол дерева, пропорола руку черными шипами, а шипы обломились и из ранок брызнула кровь, то Родригес лишь кивнул Роберто, и тот, достав из сумки специальное средство, залечил пораненную кисть.

– Кто сегодня отправится на охоту?

– Я и Идальго, один из ребят Роберто. О пожеланиях не спрашиваю, принесем то, что удастся поймать.

– А мне можно с тобой?

– Ни в коем случае! – вспыхнул Калеб. – Мы отправимся уже в сумерках, и я не смогу тебя защищать.

– Вообще-то Вера и сама может защищаться, – хмыкнул сзади Роберто.

– Не начинай! – рыкнул Родригес в ответ.

– Друг, ты начинаешь походить на наседку.

Этот выпад творец проигнорировал, а мы с Роберто лишь хитро переглянулись.

Мы шли, местность менялась, и я поняла, что мы целенаправленно движемся к воде. Деревья по берегам реки другие, особенно в сезон дождей. Обросшие мхом стволы напоминали цилиндрические губки: заденешь нечаянно, и по руке течет влага, а под ногами либо хлюпает грязь, либо вовсе стоит вода.

– Калеб, мы ведь не будем купаться или перебираться через реку?.. – взволнованно начала я.

– Нет, конечно.

И только я облегченно выдохнула, как он добавил:

– Мы поплывем по Амазонке, высадимся на берег, сделаем небольшой крюк и переночуем, а на следующий день двинемся обратно.

– А зачем крюк? – машинально, в полном ужасе спросила я.

– Вера, я бы не рискнул оставаться ночью около воды, это ведь не Россия.

Посмотрев на раскачивающуюся на ветке обезьяну, я согласилась – не Россия.

– А что, у вас в империи рядом с водой безопасно? – впервые за полдня вступила в разговор Каталина.

– Да, – усмехаясь, ответила ей Ева, которая все время общалась преимущественно с Марио. – У нас хищники в основном сухопутные, но, как и у вас, если не провоцировать, не нападают. В большинстве случаев.

На этом разговор пришлось прервать, так как мы вышли к небольшой речной переправе с лодками и начали распределяться для путешествия по воде. В лодку к нам с Калебом, оттеснив всех, забралась Ева, показав при этом Марио язык, четвертого мы взять не могли.

Едва мы отплыли, как Родригес, как бы между прочим, спросил у Евы:

– Вы с Марио успели близко познакомиться? Он большой сердцеед, будьте осторожнее.

– Не переживайте, я его перевоспитываю и, как мне кажется, уже на полпути к успеху. Вот увидите, скоро вы его не узнаете.

Отчасти Ева была права. Но в их паре происходило перевоспитание не только Марио, сама Ева тоже сильно менялась, и тем интереснее наблюдать, что получится.

Калеб впился в меня глазами.

– Какие интересные у вас планы! Всех ли они устраивают?

– А его никто не спрашивает, – Ева поняла слова творца по-своему.

– Ты, кажется, обещал показать мне реку, – я поспешила поменять тему разговора, и, судя по глазам творца, он это понял.

– Конечно. Что здесь плавает, я тебе уже рассказывал, на размеры можешь полюбоваться сама. Сейчас еще только начало сезона дождей, к концу вода поднимется, и река разольется намного шире.

– А с каких это пор ты так интересуешься природой? – удивилась сидящая рядом Ева.

– Я и раньше ее очень любила. С чего такой вопрос?

– Вот думаю, как сильно ты изменилась. Говорят, это началось еще в Петербурге, но сейчас изменения еще заметнее. Более открытая, раскрепощенная, смелая и решительная. Не связано ли это с новыми отношениями?

– Не замолчишь – скормлю крокодилам, – обронила я, внимательно рассматривая воду.

Какая зелененькая, грязненькая…

Калеб только хмыкнул.

– Мы обязательно поговорим с тобой об этих изменениях.

– И не мечтай, это все глупости.

Дальше мы плыли, слушая рассказы Калеба о том, как меняются в зависимости от сезонов джунгли, как это влияет на жизнь животных и растений. Увлекательные рассказы вытеснили наш страх перед водой и грозной Амазонкой, превратив опасный поход в увлекательную экскурсию.

Мы и не заметили, как наше путешествие по реке подошло к концу, а высадившись на берег, группа в еще более быстром темпе начала продвигаться по новой тропинке, витиевато петляющей среди деревьев.

Что-то мне подсказывало, что не везде в джунглях так легко и спокойно и нас ведут по щадящему туристическому маршруту.

– Куда мы так спешим? – поинтересовалась я у Калеба.

– Путешествие по реке длилось дольше, чем мы рассчитывали, и мы выбились из графика. А в джунглях лучше ложиться спать с наступлением темноты – около половины седьмого вечера и вставать в шесть утра – с первыми лучами солнца.

Всегда была «совой» и чувствую, мне будет непросто уснуть этой ночью, тем более неизвестно где.

Небольшой крюк действительно был небольшим, и я сама не заметила, как ребята, объявив привал, начали скидывать на землю рюкзаки.

Путешественник из меня никакой, поэтому я лишь помогала Калебу ставить навес и цеплять гамаки, которые весили прилично, но это вполне искупалось их удобством и защищенностью. В такой гамак к тебе ночью ничего не заползет. Наверное.

И уже примерно через час, когда начало смеркаться, палатки были поставлены, место под лагерь расчищено и весело потрескивал костер, вокруг которого ребята расставили удобные компактные лавки.

Теперь дело оставалось за ужином, и я, поймав взгляд Родригеса и подмигнув ему, крикнула, что предпочитаю змей. Он лишь отсалютовал и скрылся в зарослях. А я осталась сидеть у потрескивающего костра, наблюдая, как возятся, доделывая мелочи, ребята Роберто и какое удовольствие они получают от этого легкого, с их точки зрения, похода.

Сам Роберто объяснял Еве и Марио, как экономно расходовать воду и где находится туалет. Как у нас, здесь от лагеря не отойдешь, особенно ночью.

И лишь Каталина, не обращая ни на что внимания, задумчиво смотрела на огонь костра. Видимо, почувствовав мой взгляд, подняла глаза, я дежурно ей улыбнулась, а она…

– Я тебя ненавижу.

Я вздрогнула, подумав, что плохо расслышала, но она смотрела остро и… жалко.

– Твои проблемы.

Каталина скривилась и отвернулась, а я принялась гадать о причинах такого откровения и таких слов. Если бы у нее была великая любовь к Калебу, я бы еще поняла, но не в этом случае.

Часа через два, когда я уже устала маяться от безделья, Калеб с Идальго вернулись в лагерь. Сбросив дичь, Калеб сразу направился ко мне.

Я привстала, и он, сев рядом, уже сам усадил меня себе на колени.

– Ну что, заскучала тут?

– Угадал. Готовить будет кто-то из женщин?

– Нет уж. Готовят те, кто не охотился. Пищу на костре еще надо суметь зажарить. Я не уверен, что можно будет есть то, что изобразите вы.

– Какие мы привередливые! – И, прижавшись еще ближе, шепнула Калебу на ухо: – Наш план действует. Каталина только что призналась мне, что ненавидит.

– Не может быть, – хмыкнул творец.

Он, тесно прижавшись, снова уткнулся в мою шею.

– Точно тебе говорю, сама.

– Ты просто молодец, а значит, достойна награды – я принес тебе змею.

– Фу! Ты же это не серьезно?

– Еще как серьезно. Мы поэтому и задержались. У нее очень нежное мясо, ты обязательно должна попробовать.

– О-о-о! Я не смогу!

Но я смогла. Если не думать о том, что ешь, было действительно вкусно. Остаток вечера я нежилась в объятиях Родригеса и блаженствовала. Даже небольшой дождь не испортил настроения.

Все изменилось, когда мы легли спать. Я никак не могла поверить, что нахожусь в безопасности, что не проснусь среди клубка змей или что во сне меня не съедят. Крутилась и так и эдак.

– Что ты возишься?

– Мне неуютно. Вокруг одни хищники, и мне тяжело уснуть.

Рядом послышался тяжелый вздох.

– Если не побоишься хищника рядом, то иди ко мне под бок. У меня гамак большой, и я обещаю вести себя прилично.

Теперь с моей стороны раздался тяжелый вздох, после чего я вылезла и перебралась к Калебу. Уютно устроившись у него под боком, окутанная теплом его тела и неповторимым мужским запахом, сама не заметила, как провалилась в сон. Мелькнула лишь мысль, что слово свое он сдержал.

А вот утром… Утром я проснулась в знакомых родных объятиях. Калеб притянул меня к себе и, уткнувшись носом в макушку, сопел. Солнце вставало над джунглями, а я встречала рассвет совершенно, ужасно довольной. Лежала, не двигаясь, боясь спугнуть свое счастье.

– Я, конечно, стесняюсь вам мешать, но пора бы вставать, – послышался рядом голос Роберто.

Вот ведь, все испортил!

Калеб сразу завозился и сел, потирая лицо руками.

– Надо же, никогда больше шести часов не спал, а тут…

И встретился со мной взглядом. Несколько секунд мы смотрели друг на друга и не могли насмотреться, а потом снова прозвучал голос Роберто:

– Калеб!

Утопить, что ли, его в Амазонке?

Остаток утра мы суетились, собираясь в обратный путь, который должен был быть покороче, а там нас уже будет ждать транспорт.

– Ну что, готова к еще одному рывку? – улыбаясь, спросил творец.

– А ты во мне сомневаешься? – приподняла брови я.

И Родригес, взяв меня за руку, повлек вслед за всеми по тропинке. А я шла и знала: это путешествие я не забуду никогда. И обязательно буду вспоминать его, когда вернусь в Петербург.

Глава 14 Околдую

После нападения на нас и на юного творца Лемнискату больше не была готова занимать пассивную позицию, не была готова жертвовать своими людьми и будущим. Теперь из защиты мы перешли в наступление.

В этот раз мы отправились в прошлое, а точнее, в двадцать первое декабря две тысячи пятнадцатого года. Предрождественская пора наполнила город сказочным сиянием гирлянд и ощущением праздника. Всех лихорадило из-за подготовки к праздникам.

Нас же с Калебом занимали другие мысли, мы прибыли сюда, чтобы убить одного из творцов. Особенно остро этот вопрос стоял для меня. Шанс отомстить Ашеру за смерть подруги упустить было нельзя.

Мы знали, где он будет, и теперь стояли, рассматривая знаменитую статую Свободы, созданную как символ свободы и демократии, как символ США, подарок французов к столетию американской революции.

Сейчас статуя, слегка присыпанная снегом, выглядела очень величественно и неприступно.

– Ты уверен, что он будет там? – спросила я у Родригеса.

– Нет. Уверены наши аналитики, а они понимают в этом куда больше нас.

– Что ж, тогда пошли. Времени у нас с запасом, так что побудем туристами.

До нужного места мы добрались на пароме и, проскользнув мимо охраны, направились внутрь. Я впервые здесь находилась, и тем интереснее было на все посмотреть.

Помещения внутри статуи Свободы были устроены функционально и практично и отделаны в классическом стиле. Здесь не было лепнины или картин, но все равно само это место имело свою неповторимую атмосферу.

Подниматься на нужный нам этаж пришлось по ступенькам, ехать в тесном пространстве лифта двум невидимкам неудобно: люди потом болтают про сверхъестественное.

Первые тридцать ступенек мы одолели легко, первые триста уже тяжелее, а вот оставшиеся до короны еле-еле.

– Что за изверг построил ее такой высокой?

– Один талантливый французский скульптор. Говорил тебе, нужно было ехать на лифте. Какая разница, обнаружили бы нас или нет? Мифов в разное время ходило предостаточно.

Ох!

Оказавшись на верхнем этаже, мы окинули взглядами впечатляющий вид, открывающийся отсюда.

– Как скоро он появится?

Морские волны омывали берега острова, в пену разбиваясь о пирс.

– Должен быть здесь в ближайшие пять минут. Он придет вон за тем парнишкой в рваных джинсах и синей рубашке. Уилл Смит – будущий ученый и известный изобретатель, гений. Хотя по виду и не скажешь.

– Калеб, в этом времени мода такая!

– Очень удобно. Жаль, я родился позже. Тогда бы я в детдоме был бы самым модным.

Я на эти слова лишь покачала головой.

Ашер – очень пунктуальный мужчина. Темноволосый, худощавый, с орлиным носом и глубоко посаженными карими глазами. Когда Калеб загородил ему выход, он все понял.

– Ну что, поймали меня?

Когда его голос прозвучал на этаже, пятеро людей обернулись и зашушукались. Еще бы! Им надо было найти того, кто говорит. А вот Уилл прекрасно видел нас, видел и как Ашер завис в воздухе.

– Боишься? – хрипло спросил Калеб.

– Тебя? Размечтался! А вот ее стоит опасаться, – кивок в мою сторону. – Яр рассказал, на что она способна. Вам придется потрудиться, прежде чем получите меня.

– Вот и приступим! – усмехнулась я.

– Бежим! – завопил Смит и ринулся прочь вместе с остальными несколькими посетителями, все они с криками понеслись вниз.

Вот и делай после этого добрые дела!

Ашер воспользовался случаем и, выбив решетку, выбрался наружу прямо через окно, но дальше двинуться не смог. Сила Калеба держала его крепко, а моя пробиралась внутрь, к его жизненно важным органам.

Противник почувствовал изменения в своем сердечном ритме.

– За Лилию! Я терпеливо ждала.

– Не в этот раз, малышка, – прохрипел творец и, изловчившись, бросил в Калеба нож.

Тот вошел точно в сердце, и Родригес повалился на пол. А передо мной встал выбор. И он был очень простой. Спустя пару секунд я отпустила Ашера и кинулась к Калебу, а предатель, воспользовавшись своим даром, спикировал вниз.

Мы еще свидимся с ним. Земля круглая, а время бесконечное.

Применяя дар, я исцеляла своего творца, отдавая все, что можно, лишь бы успеть, лишь бы он жил.

Через несколько минут Калеб приподнялся и грустно мне улыбнулся.

– Я ценю, что ты для меня сейчас сделала.

На что я по-дурацки улыбнулась в ответ и сказала:

– Всегда.

И рухнула в забытье.

* * *

Я старалась привыкнуть к переменам в отношениях с Калебом, мы действовали согласно нашему плану, хотя это было и непросто. Больше прикосновений, больше тактильных ощущений, больше времени вместе.

Теперь мы расставались только чтобы поспать и помыться. Часто, развалившись на диване в моей или в его комнате, смотрели неопространственные фильмы или просто болтали, общались с другими творцами и хорошими знакомыми Калеба.

С каждой минутой я все больше погружалась в его мир, загоняла, сама того не замечая, себя в ловушку, затягивала на шее петлю. Хотя мы пока не заходили дальше объятий и не позволяли себе никаких откровенных прикосновений.

* * *

Утро я проспала, и ближе к полудню меня вытащил из постели Калеб, который на все попытки завернуться в одеяло и доспать отреагировал тем, что неумолимо поднял мое тельце и понес в ванную. Там, прямо в одеяле, усадил на край ванны и заявил:

– Сегодня очередной день, когда мы подрабатываем приманками.

– Что, снова экстрим? – простонала я, еще не проснувшись как следует.

– Тебе понравится, – подмигнул Калеб.

Каждый раз слышу от него нечто похожее, и каждый раз он норовит бросить меня под танк.

Но на этот раз мы не отправились в великие джунгли или на охоту, мы полетели развлекаться. А точнее, заниматься аэросерфингом в Большом каньоне. Каньон – одно из тех немногих мест, где есть возможность разгоняться с большой высоты и выполнять различные трюки.

Поняв, куда мы прилетели, я попросту отказалась вылезать из машины. Калеб спрыгнул с подножки и, посмотрев на меня, вздохнул.

– Вера, ну чего ты?

– Ты ведь знаешь, что я не умею кататься на аэродоске. И учиться не буду! – безапелляционно заявила я.

Творец, проигнорировав мои слова, вытащил меня из кабины.

– А если учить буду я?

Вися в его объятиях, я чувствовала, как улыбка расползается по лицу.

– Все равно что-то не хочется.

– Это еще один шанс показать близость наших отношений. Мне кажется, Алонсо еще не до конца уверен.

Я подозревала, что Калеб просто хочет приобщить меня к этому опасному виду спорта, и хитрый взгляд творца только подтверждал мои догадки. Но пристальный взгляд Каталины, который я перехватила поверх плеча Родригеса, решил дело.

– Только если ты все время будешь кататься со мной.

– Даю слово. Я все равно не участвую в соревнованиях ребят, слишком неповоротливый.

– Это еще одно из твоих достоинств.

– Еще одно? А какие остальные?

Заставив его поставить меня на землю, я, посмеиваясь, направилась к уже готовящейся группе.

– Вера!

– Я пошутила!

– Ну, Вера!

Команда, с которой мы путешествовали по джунглям, была закреплена в качестве сопровождения за мной и Калебом, и сейчас они насмешливо поглядывали на нас. А я удивлялась, как легко все поверили, что между мной и Родригесом любовь. Неужели только я вижу, как он периодически пристально поглядывает на Каталину, какой огонь вспыхивает в его глазах?

В последнее время я плохо чувствовала Калеба, творец словно блокировал себя, не позволяя считывать информацию, но желание, что он испытывал, играя со мной в пару, даже его блок был не в состоянии заглушить. А рядом всегда крутилась она.

Ощущая сумасшедшую силу эмоций и желания, которые испытывал Калеб, я сгорала изнутри от зависти и ревности. Плохие чувства, они меняли меня, делая более жестокой, не говоря уже о мыслях, которые мелькали в голове: например, сто один способ убить соперницу.

– Чего загрустила? Вон твой визави уже настороженно поглядывает на тебя.

Я посмотрела на незаметно подошедшую Еву.

– Почему ты решила, что это из-за меня? – проигнорировала я ее вопрос.

– Ты не видишь, как вы двое выглядите со стороны. Вы словно единое целое, чутко ощущаете друг друга, одинаково двигаетесь, чувствуете, реагируете. И разговариваете на только вам двоим известном языке.

Я испуганно посмотрела на Еву. Как она узнала?

– Это видно. Когда вы рядом друг с другом, то остальные для вас не существуют. Такие сильные чувства… Я даже завидую тебе.

– Не надо, – вырвалось у меня.

– Почему?

Я решила ответить полуправду.

– Все сложнее, чем кажется. Может, на самом деле все совсем не так.

– Почему ты сомневаешься? Ясно же, что вы влюблены друг в друга.

– Потому что боюсь. Если я вдруг позволю себе во что-то поверить, позволю этому проникнуть в сердце, то, когда отношения закончатся, я этого не переживу. Просто не смогу.

– А может, уже проникло?

Я скривилась.

– Надеюсь, что нет. Влюбленные люди мало думают головой, больше сердцем. А мое сердце полно страха. Ты же понимаешь, что мы рано или поздно уедем, и эта мысль просто парализует меня.

Положив руку мне на плечо, Ева легонько его сжала.

– А я верю, что все у вас сложится. Такая любовь должна жить.

Наблюдая, как уходит подруга, я грустно усмехнулась. Меня как раз и тревожило, что любовь будет жить до конца дней моих, и будет жить только во мне.

– Все в порядке?

Подняв взгляд, я увидела встревоженного Калеба.

– Конечно, все отлично.

– Тогда пошли, у нас первый урок, – и мне протянули руку.

– Что ж, и правда пора начинать учиться.

Ухватившись за протянутую ладонь, я направилась вместе с Родригесом к доске. Многие уже катались. Исключение составляли Ева с Марио и Каталина. Роберто зачитывал инструкции по технике безопасности.

Замечательное время для обучения.

– Смотри, твоя задача – закрепить ноги на доске и держать равновесие. Это самое главное.

Вместо ответа я притянула Калеба поближе и обвила его шею руками.

– Значит, слушай. Каждой девушке нравится, когда ее обнимают…

Руки Калеба тут же сомкнулись вокруг моей талии, притиснув к твердой, словно камень, груди. Его глаза встретились с моими, а руки следовали моим указаниям.

– Когда ладони двигаются по телу, поглаживая и лаская…

Щеки мои вспыхнули, я не узнавала себя.

– Когда руки спускаются чуть ниже талии…

Мои ягодицы слегка сжали, еще сильнее прижимая меня к мужскому телу, и я ощутила желание Калеба. Его глаза вспыхнули, творец смутился и слегка отдалился, но я своих рук не расцепила.

– Не забывай прижимать девушку к себе и рассказывай что-то ей на ушко.

– Квантовую физику? – прохрипел Калеб, склонившись и практически касаясь губами моей мочки.

– Подойдет, – пробормотала я, теряя нить разговора, так как руки Родригеса четко выполняли мои указания.

– Подойдет, – эхом сдавленно повторил Калеб. – Но если я буду рассказывать, как пойму, все ли делаю правильно?

– Также положено смотреть на прелести девушки, если таковые имеются.

Взгляд творца молниеносно метнулся на мою грудь.

– Имеются, – пробормотал он.

В следующую секунду, громко сглотнув, Родригес крутанул меня вокруг оси и, опустившись на корточки, стал пристегивать мои ноги к доске.

– Наконец-то намиловались, – раздался рядом голос Роберто. – А то вы еще ни разу не поцеловались, а мне хочется покурить, как после хорошего секса.

Мой взгляд непроизвольно упал на выпуклость на брюках Калеба, и Родригес, заметив это, стушевался. Быстро пристегнув себя, он выпрямился и послал доску вперед, начиная наш урок.

Скольжение по поверхности, а потом падение вниз с обрыва и парение в воздухе. От чувства полета захватывало дух, ветер овевал лицо. Подставив его под ласковый поток, я рассмеялась.

– Ну как, нравится? – прозвучал над ухом вопрос Калеба.

– Очень! Но летать без тебя побоюсь.

Кататься вместе на доске и не находиться в тесном контакте совершенно невозможно. Поэтому я была прижата к груди Родригеса, его руки крепко обхватывали мою талию, а на волосах я ощущала его горячее дыхание.

– Что ж, раз согласна только со мной, тогда держись!

– Что?!

Калеб резко наклонил доску, и не успела я испугаться, как мы уже летели вниз головой.

– А-а-а-а!

Не помню, какие слова я говорила Родригесу, пока он выписывал на доске пируэты, закручивая нас то в петли, то в узел, но когда она наконец коснулась земли, мои руки держали Калеба мертвой хваткой.

– Вера, мы уже сели.

– Ум…

Вот и вся моя реакция.

– Вера? Вера!

– Ум-м…

– Ладно.

Попросив помочь Роберто, который пялился на нас, уже даже не пытаясь сдержать смех, Калеб поднял меня на руки, даже не пытаясь отцепить, и понес к машине. Что-то мне подсказывало, что после сегодняшнего у всех исчезнут последние сомнения начет того, что мы вместе.

* * *

Калеб Родригес

Как всегда, Роберто старался подкрасться неслышно, пользуясь тем, что я тренируюсь, и, как всегда, у него не получилось меня обмануть. Его нападение, я уворачиваюсь, и вот он летит на мат.

– Я рассчитывал, что влюбленность сделает тебя невнимательным, но ты все так же безупречен. Надо в следующий раз попробовать в присутствии Веры, когда ты слеп и глух.

Бросив на шутника острый взгляд, я опустился на мат и положил руки на колени.

– Не смешно.

– А кто смеется? Вы себя со стороны-то видите?

– Если бы ты не был моим другом, я бы подумал, что тебя подослал шпионить Алонсо, – хмыкнул я.

– Если бы я не знал, что ты говоришь не всерьез, получил бы в глаз за такое предположение.

– Что тебя заботит, что ты так за мной наблюдаешь? Мое отношение к Вере?

– Нет, – прямо ответил друг. – С вами и так все ясно. Меня волнует, что ты можешь уехать с ней, и Алонсо, кстати, тоже это волнует. Интриган испугался, что ситуация выйдет из-под контроля.

– И не зря. Я сделаю все, что захочет Вера.

Роберто в удивлении уставился на меня.

– И это я слышу от несгибаемого Калеба, которого было ничем и никем не пронять?

– Ты не понимаешь, – покачал я головой. – То, что я чувствую к ней, невозможно объяснить. Я сам не понимал, пока не почувствовал. Знаешь, за современные наркотики люди готовы отдать и продать все, сделать что угодно и пойти на самое невероятное и запретное. Так вот, она – мой наркотик. И я не преувеличиваю.

– Тогда мне жаль тебя.

– Если Вера не останется со мной, у тебя будет возможность меня пожалеть. А пока скажи мне, что тебя еще волнует?

– То, как ты смотришь на Каталину.

– Что? – удивился я.

– Ты на нее смотришь. Это заметили все, и уверен, твоя Вера в том числе.

– Плохо. Но я все равно от своих планов в отношении Разинской не отступлюсь. А за Каталиной я наблюдаю, потому что мне не нравится, как она смотрит на Веру. Взгляд у нее недобрый.

– Раньше, Калеб, я считал тебя неудачником в отношениях с женщинами.

– Знаешь, можешь не щадить меня, – сыронизировал я.

– Как твой друг, не буду. Но я изменил мнение. С удовольствием посмотрю на то, как две красавицы будут драться за тебя.

– Если Вера решит таким образом заявить на меня права, тогда есть шанс, что она ко мне неравнодушна. И тут уж я ее не выпущу. Будет моя – и точка!

Глава 15 Приз

Мы, взявшись за руки, шли по песчаным холмам к древнему городу Чан-Чан, столице государства Чимор. Даже на расстоянии он был прекрасен и не похож ни на что, ранее виденное мною.

Внутри он словно лабиринт, созданный причудливым переплетением могучих стен. Но эта монументальность не мешала ему быть на удивление красивым. Особенно впечатляли стены дворцовых комплексов, украшенные рельефными узорами, среди которых встречались и геометрические орнаменты, и стилизованные фигурки животных, птиц и рыб, и мифологические существа.

Будучи невидимыми, мы беспрепятственно вошли в город. Солнце нещадно палило, обжигая кожу, но я с удовольствием подставляла под эти горячие лучи лицо. Когда мы с Калебом шли, держась за руки, и мысленно весело переговаривались, мне все было нипочем.

Внутри городских стен сразу бросились в глаза сложные гидротехнические сооружения, поставляющие воду из отдаленных источников в город, не знающий поражений. Вода являлась его силой, но и его слабостью.

Двигаясь к нужному месту, мы осматривались по сторонам. Нашим взглядам открывались древние кладбища, рынки, мастерские, казармы.

Чан-Чан состоял из десяти больших прямоугольных секторов правильной формы. Каждый сектор был окружен высокими стенами, ограждающими улицы, большие и маленькие домики, пирамиды, складские помещения с едой и резервуары с водой.

Нам нужно было попасть в самый дальний сектор, где находился храм бога Солнца. Именно сейчас жрецы приступали к дневной церемонии и именно в это время они были наиболее беззащитными.

Здесь мы планировали встретить нашего замечательного коллегу Яра.

Обговорив и приняв к сведению ошибки, допущенные при столкновении с Ашером, в этот раз проигрывать мы не собирались.

Расцепив руки и разойдясь, мы подобрались к храму с разных сторон. Пока Калеб затаился и сторожил Яра, я начала при помощи хитрых современных приспособлений взбираться на крышу.

Интересно, что бы подумали местные жители, если бы увидели, как неизвестная девушка, одетая в странный костюм, забирается на крышу храма? Думаю, у меня были бы проблемы.

Оказавшись наверху и пройдя по краю строения, я пролезла в каменный проем и, свесившись на руках, нашла глазами Калеба.

Он мне кивнул и энергией сместил чуть в сторону, на одну из балок.

Забившись в угол и стараясь не отсвечивать, мы стали поджидать Яра. Тот не торопился и появился спустя примерно полчаса. Шел он от главного входа уверенно и размашисто.

Внимательно следя за ним, я думала об иронии судьбы. Как наши противники смогли просчитать ключевые, важные для нас моменты в истории, так и мы вычислили их.

Жрецы сидели на полу, окутанные дымом курений, и что-то завывали. Они не обращали внимания ни на кого и ни на что.

Но тут шаг Яра замедлился, и он, схватившись за шею, упал на колени. Взвился поток воздуха, и два дара схлестнулись, противостоя друг другу. Пришло мое время.

Уже привычно отключившись от действительности, я сконцентрировалась на жизненных циклах творца: на том, как течет по его сосудам кровь, как бьется сердце, какие страхи живут внутри его. Меня интересовало все. Я начала наносить вред организму, целенаправленно понижая давление.

Стоит отметить, продержался творец довольно долго, прежде чем, полностью отключившись, упал на каменный пол храма.

Бледный Калеб подошел к нему и связал руки и ноги. Бедняга! Непросто ему пришлось: нелегко сдерживать дар творца, а потом еще и спускать меня с верхушки храма.

Оказавшись внизу и остановившись рядом с Родригесом, я хотела поделиться с ним силой, но тот отступил и покачал головой.

– Силы понадобятся, чтобы перекинуть его в наше время.

Я вздохнула и схватила Яра за ноги, Калеб взял его под мышки, и, приложив все силы, мы рывком ушли в свое время.

Нам было чем гордиться – теперь у нас есть заложник.

* * *

В корпорации нам были рады как никогда раньше. Конечно, удерживать творца – дело непростое, он мог в любой момент предпринять попытку прыгнуть в прошлое, но и мы, имея ту же возможность, могли этого не допустить.

К тому же Яр постоянно находился под снижающими гемоглобин препаратами, а в этом состоянии переместиться творец вряд ли сможет.

С боем и ценой огромных усилий удалось получить подтверждение наших предположений и четкое указание на то, что приказы отдаются в самых верхах Южного филиала, а значит, так просто они не остановятся.

После периода напряженной работы нам дали несколько выходных, и Калеб, сказав, что мне нужно расслабиться, решил устроить сюрприз. Куда мы направляемся, он не сказал, просто завязал глаза черной повязкой и повез отдыхать.

Я подозревала, что нам предстоит осмотр еще одной достопримечательности, и боялась даже предположить, что это будет.

– Ну, Калеб, почему ты такой вредный? Я тебе все рассказываю.

– И у меня нет секретов. Так, пара скелетов, несколько страшных тайн…

– Шутник!

Мы прибыли в какое-то здание. Вслепую передвигаясь по нему, я споткнулась о ступеньку. Но мне не стали помогать перебраться через нее, просто подняли и перенесли на ровную поверхность. И снова, взяв Калеба за руку, я засеменила куда-то вперед.

– Стой, мы пришли.

– Неужели? – съехидничала я.

А с меня уже снимали повязку, и через мгновение моим глазам открылось… большое овальное помещение без крыши, но с рядами для зрителей. Мне не нужно было объяснять, что это, я и сама догадалась. Родео!

Сейчас зрительный зал был полон, народ шумел, делались ставки. Азарт, крики, гомон, споры… А вверху, под потолком, светилась голограмма с изображениями участников.

– Калеб, скажи мне прямо, есть ли какие-либо опасные занятия или виды спорта, которыми бы ты не занимался?

– Гонки. Не люблю их, ибо не понимаю смысла в такой победе. Там все решается во многом благодаря машине, а не мастерству человека.

– А тебе всегда нужна победа?

Я встретила взгляд Родригеса, и он был обжигающим.

– Всегда. Ведь за нее получаешь приз.

Я непроизвольно сглотнула.

– Есть традиция, что везет тому, кто перед выходом получил благословение дамы сердца. Я – первый, пожелаешь удачи?

Мы стояли в проходе между рядами, многие смотрели на нас, но мне было все равно.

– И как желают удачи?

– Даря поцелуй. Конечно, мне неудобно просить тебя, но согласись, странно будет, если не моя девушка пожелает мне победить и вернуться живым-здоровым.

Я облизнула губы.

– Да-а… Это будет очень странно.

Не отрывая взгляда, я придвинулась ближе, заставила Калеба наклониться и прикоснулась к его губам, остро ощущая тепло его рук на своей талии. Это не был французский поцелуй, и тем не менее я дрожала, все внутри меня дрожало.

– Удачи! – прошептала, отрываясь.

– После такого нельзя не победить, – подмигнул мне Родригес и скрылся в раздевалке.

А я взглядом нашла на трибунах своих, с жадностью наблюдавших эту сцену, и, вздохнув, направилась к ним. Мне даже приберегли место рядом с Евой. И я приятно удивилась, увидев на ее талии руку Марио.

– Бастион пал? – шепотом спросила я.

– Увы, я сопротивлялась как могла. Но этот коварный мужчина сделал ход конем.

Я вопросительно приподняла брови.

– Он сделал мне ребенка. А дети должны расти с отцом!

Марио, прекрасно слышавший наш разговор, улыбался, как кот, наевшийся сметаны.

– Умница! – подмигнула ему я.

– И ты на его стороне?!

– Увы! Он будет тебе хорошим мужем.

Ева, прищурившись, спросила:

– А сама ты, случаем, не беременна?

– Нет! – решительно мотнула я головой.

– Я начинаю понимать ваши с Калебом игры.

Желая уйти от опасной темы, я ничего не ответила и начала демонстративно осматривать зал. И тут же наткнулась на взгляд Каталины, которая смотрела на руку Марио, лежащую на талии Евы. А взгляд у нее был убийственный, пропитанный ненавистью и гневом.

В голове мелькнула догадка, и я решила ее проверить.

– Марио, знаешь, а я вот думаю, отдавать нашей Лемнискату за тебя Еву или подумать?

Пара удивленно на меня посмотрела.

– Ну… Ева некоторое время не сможет работать: беременность, декрет, все такое… Сможешь ли ты обеспечить семью?

Мужчина хмыкнул.

– Распорядителям в Лемнискату неплохо платят, но и без этого у меня есть доход. Я сын Рафаэля Гонсалеса, а у отца несколько нефтяных скважин и свой бизнес. Своего сына и его семью он, в случае чего, не оставит.

Я прикрыла глаза. Какая я дура, а ведь все оказалось таким простым!

Каталина – хищница, которая пытается устроиться в жизни повыгоднее. И в свое время Марио показался ей более беспроблемным вариантом, чем Родригес, вот она и решила рискнуть. Скромный распорядитель из богатой семьи…

Но тут все мысли вылетели у меня из головы, ибо шоу началось. На арене показался Калеб, а потом началось состязание. Для меня все замерло, я неотрывно следила за каждым движением этой скотины и молилась, чтобы она не покалечила Родригеса.

В противном случае я прекрасно знаю, из кого сделаю шашлык!

Но творец победил, как, впрочем, и всегда, и не прошло и получаса, как он присоединился ко мне, обнял за талию и прижал к себе.

– Ты не будешь больше участвовать в соревнованиях?

– Бык, с которым я был на арене, самый сильный и свирепый, в дальнейшем участии я не вижу смысла. Если еще кто-то сегодня удержится на нем, то тогда мы поборемся. А пока я и так первый, – и творец указал на таблицу.

Я лишь облегченно вздохнула.

– Тем более ты ведь переживаешь за меня? – лукаво спросил он.

– Конечно!

Мой взгляд то и дело останавливался на губах Калеба. Поцеловав их один раз, теперь я хотела повторения и даже чего-то большего.

– Вот, а я не хочу тебя волновать. Ведь тот факт, что я творец первой степени и какой-то бык не может меня убить, совсем не убеждает тебя в моей безопасности.

Бросив на Калеба недовольный взгляд, я снова вернулась к наблюдению за шоу. Творец только рассмеялся и принялся объяснять мне особенности происходящего на арене.

Как и предсказал Родригес, он оказался первым, но вместо ожидаемого награждения на арену внесли и начали разворачивать бассейн, который через несколько минут наполнился грязью.

Я в недоумении посмотрела на Калеба.

– Недавняя традиция, – объяснил он. – Ей всего лет тридцать. После победы над быками женщины сражаются в грязи, а победившая имеет право поцеловать выигравшего мужчину. Есть одно ограничение – он не должен быть женат. Организаторам не нужны проблемы.

А я сидела и осмысливала. То есть какая-то тетка будет целоваться с моим Калебом?!

– И у тебя нет права отказаться?

– Ну… Это же все несерьезно, да и я даже не помолвлен. Однако если ты не хочешь или тебе это неприятно, то я выставлю вместо себя замену.

Творец выжидательно смотрел на меня, а я едва не скрипела зубами. Признаться ему в том, что он мне небезразличен, или позволить лобызать его посторонней тетке?

Провожая взглядом направляющуюся в раздевалку Каталину, я спросила:

– А принимать участие может любая женщина?

– Да, если есть место. Число девушек должно соответствовать числу мужчин, постоянные спутницы участников имеют приоритет.

Решение было принято. Только маме не говорить, она меня не поймет. А я наконец осознала, что в любви и на войне все средства хороши.

– Не позволю Каталине победить. Да и какая мы тогда пара, если я буду спокойно смотреть, как ты целуешься со всеми? Помнишь наш уговор?

Сама не знаю, кого из нас двоих я убеждала.

– Будешь меня защищать? – серьезно спросил Калеб.

Я погладила его по щеке.

– Именно. Я не позволю ей тебя обидеть.

Направившись к раздевалке, я уже не видела довольной улыбки, мелькнувшей на лице Калеба.

Борьба была примитивной. Жеребьевкой нас распределили по парам, всего предусматривалось три раунда. В первом мне предстояло драться с крупной, дородной женщиной килограммов под сто тридцать и ниже меня ростом.

Увидев ее в грязи, я сначала слегка перепугалась. Неужели ее можно ударить?

А потом противница открыла рот и нелицеприятно высказалась о моих родственниках и их родстве с животными. Тогда я поняла – можно.

У полных людей мало слабостей, и одна из них – голова. Я изловчилась и, выскользнув благодаря грязи из захвата, приложила ее этим местом об ограждение ринга.

Женщина упала как подкошенная. Неужели убила?!

Но потом ей плеснули в лицо водой, и она, пока ее выносили с ринга, продолжала высказываться относительно моей родни. Надо было приложить посильнее, чтобы пару часов не очухивалась.

Второй противницей была простая девушка с улицы, явно там же натренировавшаяся драться. С ней оказалось еще проще. Подготовка у меня была намного лучше, и противницу я скрутила быстро, стараясь лишний раз не калечить.

Такая щепетильность стоила мне внешнего вида. После этого боя я была похожа на поросенка, который долго игрался в болоте.

Третьей противницей, уже в финале, оказалась Каталина. Она выглядела куда чище, чем я, но и дралась более жестоко.

Сначала мы кружили по арене, присматриваясь друг к другу, а потом она, проскользив по грязи, сбила меня с ног. И я взглянула на нее как на противницу совершенно другими глазами.

Она не первый раз участвует в соревнованиях и подготовка у нее далеко не дилетантская. Но и я не лыком шита.

Когда Каталина напала в следующий раз, я позволила себя скрутить и упала вместе с ней в грязь, а там, изловчившись, вывернулась и сдавила ногами ее шею. Она отбивалась, и весьма умело, но у меня подготовка была лучше, и я все сдавливала и сдавливала.

Каталина уже начала терять сознание, когда прозвучал сигнал, оповещающий о ее поражении. Но был такой соблазн прибить эту гадину!

Увы, убийство противно моей природе, и я отпустила ее.

Прав был мой тренер по борьбе: практически всегда побеждают опыт и мастерство.

Едва я покинула ринг, меня поздравили с победой и дали мокрое полотенце, чтобы хоть немного привести себя в порядок. Кое-как оттерев грязь, я увидела, что ко мне уже спешит Калеб.

Он раскрыл объятия и поманил меня к себе. Радостно улыбаясь, я подлетела к нему. Калеб подхватил меня на руки, мои ноги сами собой обвились вокруг его талии, а его губы нашли мои.

Это был не просто поцелуй. Глубокий, страстный, голодный… Он потряс меня до основания, полностью деморализовал. Я была покорна воле мужчины, повинуясь его молчаливым приказам, движениям, ласкам…

Никогда ничего подобного не испытывала, я горела в огне, я сгорала. И только когда наши губы разомкнулись, я поняла, что окончательно пропала.

Глава 16 Надежда

Я бежала по тропинке вдоль большого озера и старалась рассмотреть Калеба. Где же он? Стоило на минуту выпустить из вида, и вот его нет. Меня окружала беспросветная темень, куда ни посмотри, везде чернота, а свет включать нельзя.

Остановившись и пытаясь отдышаться, я решила использовать свой дар, хоть это было и неразумно. Опустившись на землю и сев по-турецки, я погрузилась в себя и совершенно другими глазами посмотрела на мир.

Как много жизни вокруг, зеленые и синие ручейки сил мелькали то здесь, то там, в зависимости от того, на что я смотрела.

Сейчас мы с Калебом находились в пятнадцатом веке около озера Титикака, а может, и на самом озере. Сказать с уверенностью было нельзя, так как я не знала точно, где именно находится сейчас Калеб.

Чтобы спасти вождя племени Урос, которое жило в плавающих деревнях на озере, нам пришлось много бегать. И сейчас я старалась отыскать Родригеса, который как раз находился на территории деревни, построенной из тростника и плывущей по озеру.

Но вот за одним из домов мелькнули красные линии жизни, отличающиеся от остальных золотым сиянием.

– Калеб, ты обещал мне, что будешь осторожен и не пойдешь на лобовое столкновение без меня!

Я злилась, и это мягко сказано. Творец, который, по идее, должен был работать со мной в паре, игнорировал мои мысленные призывы и, решив быстро завершить дело сам, бегал теперь за одним из женихов дочери главы племени.

Благодаря нашим «друзьям» из Южного филиала, дочь решила восстать против отца, посадить на его место своего будущего мужа и править вместе с ним. Хороший план, но, на ее неудачу, нас он не устраивал.

Тут я заметила подплывающее к острову еще одно скопление красных линий и готова была поспорить, что принадлежат они этой самой пронырливой дочке, за которой я и гонялась добрых два часа.

Решила помочь своему мужчине? Ну ничего, я своего тоже в обиду не дам.

Встав, я решительно направилась к воде. Плаваю я довольно неплохо, а если постараться и плыть под водой, то догоню негодяйку гораздо быстрее.

– Вера, что ты задумала?

Почувствовал мой настрой, надо же!

– Не твое дело. У нас же теперь каждый сам по себе? Ты там тоже ни в чем себе не отказывай.

– Вера!

Проигнорировав дальнейшие слова творца, я погрузилась в воду. От сомкнувшейся над головой прохлады перехватило дыхание. Я стремительно поплыла прочь, стараясь не сбавлять скорости и периодически появляясь на поверхности, чтобы глотнуть воздуха.

Всплыв в очередной раз, я увидела совсем рядом деревню и, преодолев брассом оставшееся расстояние, выбралась на поверхность, сплетенную из тростника. Дыхание заходилось, воздуха не хватало, и я, как могла, старалась отдышаться.

Прикрыв глаза, я отметила, что Калеб настиг свою жертву и сейчас пытается нейтрализовать, но ему мешает невеста. Хорошо вооружившись, девушка на пару с женихом довольно умело оборонялись.

Ну что, уравняем силы?

Стараясь передвигаться бесшумно и как можно быстрее, я поспешила к месту драки. И вовремя! Как раз когда на Калеба кинулся претендент на главенство в племени, я стала теснить его подмогу, невесту.

Не знаю уж, что такого было в этой женщине, но и она, и ее мужчина могли нас видеть. И если сейчас я смотрела на нее только с неприязнью, то в ее глазах горела откровенная ненависть.

Произнеся что-то на незнакомом мне языке, она бросилась на меня с самодельным ножом.

В отличие от Калеба, я не видела ничего зазорного в том, чтобы бить женщину, чем и воспользовалась, сумев ударить под дых. Но эта гадина, даже задыхаясь, не отцеплялась, по-прежнему предпринимая попытки достать меня ножом.

Преимущество однозначно было на моей стороне, и я бы справилась с ней, если бы не отвлеклась на вскрик Калеба, вырвавшийся у него, когда ему ценой больших усилий удалось свернуть шею жениху.

Моя противница тоже это увидела и, яростно завизжав, всадила свое оружие мне в живот, злорадно ухмыляясь прямо в лицо. Я, усмехнувшись в ответ, спокойно вытащила нож. Лицо девушки стало удивленным, на губах запузырилась кровь, а из шеи торчал нож.

Упали на тростник мы с ней почти одновременно.

– Вера! Я же просил тебя не лезть! Ну почему ты такая непослушная? Что, лучше истекать кровью? – выговаривал мне Калеб, а сам был бледным и напуганным, и у него явственно тряслись руки.

– Забирай меня домой, силой поделюсь. И не смей меня ругать! Ты сам меня обманул и бросил на берегу, – пробулькала я. – Все со мной будет в порядке.

Громко ругаясь по-испански, Калеб поднял меня на руки и забрал из спящей деревни, плавающей по озеру Титикака, которая будут здесь плавать и через столетия.

* * *

Первые несколько дней, пока выздоравливала, кроме Евы я никого не пускала к себе и полностью игнорировала голос Калеба в голове. Его выговор был справедливым, я была неосторожна и повела себя не так, как должна была, не так, как меня учили долгие годы, потеряла бдительность.

И тем не менее я чувствовала себя пострадавшей стороной не из-за ранения. Меня сильно задело то, как поступил Калеб. Нарушил наш план, нашу договоренность, обманул меня, в конце концов. Как можно доверить свою спину человеку, когда неизвестно, как он поведет себя в следующий момент?

Утром следующего дня я проснулась и увидела около постели Калеба. Выглядел он неважно: мрачный, не выспавшийся…

– И что ты здесь делаешь?

Немного помолчав, творец вздохнул:

– Какая же ты упертая.

Я сжала губы, не желая поддерживать разговор.

– Извини. Я не буду больше так поступать и решать что-то без тебя. Отчасти я тебя понимаю.

– Прости, пожалуйста, что была неосторожна, я постараюсь вести себя осмотрительнее. Но и ты помни, что наша работа опасна.

– Как тут забудешь, ведь я прыгаю во времени с тобой!

Я бросила в него подушкой.

Рассмеявшись, творец забрался ко мне на постель и, устроившись поудобнее, предложил:

– Ну что, я заслужил честь кормить тебя с ложечки и рассказывать сказки?

– Несомненно, ты реабилитирован. Можешь приступать к сказке.

– Ну, значит, слушай. Отправился как-то один молодой человек в прошлое, к инкам. Да-да, он умел перемещаться в прошлое…

Я рассмеялась и уткнулась в теплую грудь Калеба. От него пахло корицей и солнцем.

* * *

День ото дня мы с Калебом сближались все больше и больше, а мне от этого становилось все радостнее и страшнее. В корпорации мы демонстрировали свои отношения не так часто, как при вылазках на прогулки и мероприятия. Впрочем, каждое наше «свидание» оказывалось непредсказуемым и захватывающим.

Вот и в очередной раз отправляясь на выход с Калебом и всей нашей группой, я чувствовала себя крайне неуверенно.

Как себя вести? Мы больше не целовались, хотя теперь на людях Калеб прикасался ко мне намного чаще, чем раньше, и намного более решительнее. А еще я ощущала внутри его невероятный покой и удовлетворение.

В этой вылазке не было никакого сюрприза, никаких повязок, и шла я на это мероприятие с большой охотой. В отличие от охоты на крокодилов, оно было созвучно моим интересам. Ибо мы отправлялись смотреть футбол. Да и как в Бразилии не сходить на футбол?

Калеб был ценителем, как и каждый, по-моему, кто здесь родился. Мы заняли одни из лучших мест, и рука Родригеса уже по привычке обвила мою талию.

– Ну, как тебе здесь? – тихо спросил он, склонившись ко мне.

– Как и везде. Футбол – это классика, которая мало изменяется со временем. Сколько раз его пытались сделать более современным? И ничего из этого не вышло.

– Ты права. Я как-то прыгал в прошлое…

– Когда только зародился футбол. Я помню то море восторга, которое ты выплеснул на меня после возвращения.

– Да, нас связывает множество воспоминаний.

Склонившись ближе, творец прижал меня к себе и зарылся носом в мои волосы.

– Что ты делаешь? – шепотом спросила я.

Голос слушался плохо, а дыхание прерывалось.

– Как что? Обнимаюсь со своей девушкой.

– Но здесь же нет Каталины, – пролепетала я.

Мысли путались, хотелось закрыть глаза и отдаться удовольствию. Мои руки сами собой обхватили шею мужчины, притягивая его поближе.

– Ей передадут, я уверен.

Губы Калеба нашли мои, и Земля остановилась. Жизнь застыла, время растворилось. Остались только я, он и невероятные чувства, которых я никогда раньше не испытывала и ни с кем, кроме как с ним, не испытаю.

– Мы тут вам не мешаем? А то мы можем отвернуться. И ни в чем себе не отказывайте.

Мы оторвались друг от друга и одинаково злобно посмотрели на Роберто.

– Ладно, был нетактичен, простите.

– Надо было взять билеты на место подальше от вас, знал ведь, что все испортите.

Рядом со мной с другой стороны присели Ева и Марио.

– Вы только не забывайте, что пришли смотреть футбол.

– С вами забудешь, – проворчал Родригес.

Осматривая полный стадион, я ощущала волнение множества людей, их азарт, ожидание и предвкушение. Множество болельщиков жаждало зрелища.

– Со мной сегодня говорил Алонсо.

Я вздрогнула от этих слов Роберто, а Калеб взглянул на него, как на врага.

– И что он сказал? – поинтересовалась уже я.

– Не охмурила ли ты нашего творца настолько, чтобы он забыл свою родину и вернулся с тобой в Россию.

Друг Калеба поднял тему, над которой я не хотела думать, не желала. Настроение мгновенно испортилось, запрятанная подальше тревога выскользнула на поверхность.

– Роберто, я же просил! – недовольно воскликнул творец.

– Да нет, он правильно сделал, что сказал. Это лучше, чем если бы Алонсо подошел ко мне разбираться и преподнес сюрприз.

– Он бы никогда такого не сделал, – покачал головой Марио.

– В любом случае, пусть не думает, что мы дадим нашу Веру в обиду!

Представители Западного филиала дружно зафыркали, и только мы с Калебом молчали, не обращая ни на кого внимания.

Я увлеченно рассматривала выбегающие на поле команды – кроссовки какой фирмы они сегодня надели? А Родригес пристально рассматривал меня. Я остро ощущала его взгляд, он словно пытался проникнуть ко мне в душу.

Но в этих играх я куда опытнее его и закрываться внутренне умею как никто. Посмотрев на Калеба, я улыбнулась.

– Все хорошо.

Он в ответ чуть прищурился. Гадство! Не поверил. Но взгляд на поле перевел: начинался матч.

Пока все следили за игрой, напряженной и увлекательной, я обдумывала сказанное Роберто. Несмотря на злость Родригеса, Алонсо прав: рано или поздно эту проблему нужно будет решать, и я знаю, что решение мне не понравится.

Как бы корпорация ни нуждалась в творцах, мы нуждаемся в ней не меньше. С людьми нам сложно найти общий язык, мы всегда чувствуем себя отщепенцами. Впрочем, часто такова судьба и у гениев. А Лемнискату дает нам дом, понимание и необходимые навыки, которые помогают в работе.

И ни я, ни Калеб никогда не сможем попросить другого принести такую жертву. Это все равно что совершить предательство.

Такие мысли крутились у меня в голове, я искала выход, но не могла найти. Видимо, Калеб догадывался, что меня что-то тревожит, потому что крепко сжал руку.

– Вера, ты должна знать. Несмотря ни на что, я очень…

Трель телефонного звонка заставила нас обоих подскочить.

Я отняла руку.

– Прости, здесь шумно, я отойду.

Не взять трубку я не могла, звонила бабушка. Я так давно не виделась с ними… А вдруг что-то случилось?

– Привет, ба!

– Привет, неугомонная. Как ты там?

– Все хорошо. Обо мне заботятся и охраняют, над проблемой корпорации мы работаем и, вполне возможно, скоро завершим дело.

– Ты, конечно, очень осторожна и не рискуешь понапрасну?

– Как можно?.. – пробормотала я.

– С тобой нет ничего невозможного, – проворчала бабуля. – Расскажи мне о своем новом романе.

Я застонала.

– Ба! Только не начинай!

– А это не я начала отношения с творцом из Западного филиала, причем роман, судя по доносам, очень страстный. Не ожидала от тебя. Но это хорошо. Если ты, конечно, вернешься домой. Его тоже можешь захватить.

Я не смогла сдержать тяжелый вздох.

– Ратский попросил поговорить со мной?

– Конечно, он очень волнуется. А мы переживаем, чтобы у тебя все было хорошо.

– У меня все прекрасно.

– Вера, я же слышу, но не понимаю…

– Ба, правда, все хорошо. Просто… Я так скучаю по тебе, – на глаза навернулись слезы. – По всем…

– Мы тоже по тебе скучаем, родная. Ну, расскажи, в чем твоя проблема? Вдруг мы сможем помочь?

– Не переживайте. Скоро мы разберемся здесь, я приеду, и все наладится.

– Ох, Вера…

– Пока, ба.

Отключившись, я принялась вытирать мокрые щеки. Никто мне не поможет. А в душе продолжала жить надежда.

* * *

Я смотрела из окна на красивые улицы белого города Акреппа, города среди вулканов, и думала об истории простой шестнадцатилетней девушки Доминги.

Ее история так похожа на многие другие и в то же время так необычна. Эта девушка влюбилась в молодого человека, красивого и удачливого, но не смогла сразу понять, что отнюдь не случайная удача благоволит ему, а голый расчет.

Шоры упали с глаз, когда возлюбленный бросил ее, решив жениться на старой и некрасивой, зато богатой вдове. В поисках утешения Доминга ушла в монастырь и стала монахиней, но так и не смогла простить своего вероломного возлюбленного…

И сегодня мы здесь, чтобы помочь ей осуществить свою мечту и отомстить.

Обернувшись, я окинула взглядом маленькую аскетичную келью, которую девушка уже довольно продолжительное время считала своим домом. Калеб сидел на небольшой табуретке, которая была для него мала, скрипела и грозила развалиться в любой момент, и нервничал.

Его очень раздражали длительные сборы девушки.

Я перевела взгляд на нашу беглянку. Она была молчалива, тиха и деловито собирала самое необходимое. Родригес был несправедлив к ней.

Он с самого начала не одобрял злость и недовольство девушки, не считал, что, если ей предпочли другую, она имеет право на месть.

Была ли я согласна с ним? Отчасти, может, и да, но, поставив себя на ее место… Я ее понимала.

Да и не важно, что мы думаем. Творцы лишь исполнители воли корпорации, мы просто творим историю. И сейчас месть этой девушки выгодна для нас, поэтому-то мы и здесь.

– Я готова, – девушка замерла, уставившись на стену.

Релегиозна, хоть и пошла на сделку с нами. Я не осуждала ее, сама бы на ее месте относилась с подозрением к тем, кто возник перед ней просто из воздуха.

– Калеб, неси.

Родригес встал и вышел из комнаты. Вернулся через пару минут, неся на своем плече пожилую женщину. Та умерла сегодня в своей келье и заменит собой нашу беглянку.

– Клади. Дальше ты без нас?

Калеб кивнул, и я, взяв вздрогнувшую девушку за локоть, повлекла ее прочь.

– Сейчас мы покинем монастырь, а твоя комната сгорит вместе с тобой.

– Но ведь я уйду с вами! – испуганно глянула на меня девушка.

– Правильно, вот только для всех обугленное тело мертвой женщины некоторое время побудет тобой. Позже они выяснят правду, но тебе хватит времени выполнить задуманное и скрыться из города.

– Куда я поеду?

– В Чан-Чан, – коротко ответила я. – Только там ты сможешь затеряться и начать жизнь заново.

Она молчала, да и что тут можно сказать? Прожив несколько лет в монастыре, сейчас она готова на что угодно, лишь бы вырваться из него.

– А настоятельница не заметит, что это был поджог?

– Нет. Все следы исчезнут вместе с нами.

В этот момент нас нагнал Калеб.

– Поспешим, до рассвета времени очень мало, а нам нужно нанести еще один визит.

Наша дорога лежала не так далеко от монастыря. Впрочем, не так далеко по современным меркам. Древние города сильно уступают нашим в размерах.

Когда мы подошли к нужному месту, Калеб, как и раньше, просто перекинул нас энергией через забор, и, пока Доминга трепыхалась на земле, свалившись от страха после приземления, я повернулась к творцу.

– Ты не пойдешь с нами?

– Вы справитесь и сами, а я подожду вас здесь.

Я, улыбнувшись, лишь покачала головой и повлекла девушку внутрь дома.

– Но как мы войдем? – прошептала она.

Перед нами раскинулась большая резиденция из белого камня с красивыми окнами.

– Через окно, как все нормальные люди.

Девушка странно на меня покосилась, но молча двинулась следом. Выбрав наиболее удобное для нас окно, в спальне супругов, я нанесла специальный разъедающий раствор и спустя несколько мгновений уже отставляла раму в сторону.

Подоконники здесь низкие, перелезть не составит труда.

– Давай, – шепотом приказала я девушке.

Нерешительно и нерасторопно Доминга начала забираться в дом, я лишь смотрела на нее и скрипела зубами. Как можно быть такой неуклюжей?

Быстро забравшись следом, я вложила в руку мстительницы цилиндрический предмет и тихо произнесла:

– Помнишь, что я тебе говорила? Поднесешь к шее и нажмешь на верхнюю пимпочку.

Она кивнула. Я не опасалась, что нас услышат: храп жены предприимчивого молодого человека заглушал все остальные звуки.

Я внимательно следила за действиями Доминги, поэтому заметила и сомнения, и колебания, но, увы, женская обида пересилила.

Конечно, Калеб мог бы сделать все гораздо лучше и быстрее, но благодаря тому, что наше вещество вводит девушка этого времени, выветрится оно с легким запозданием, после того, как мы вернемся в свое время.

Лишь окно выпадет фактически сразу, но, думаю, слуги найдут хозяина уже мертвым. В прошлом люди вставали рано, а скоро рассвет. Подызносилось окошко, что поделать… Никто не свяжет смерть мужчины с Домингой. Идеальный расклад.

Когда дело было сделано, мы ушли так же, как и пришли. Я вставила оконную раму обратно с помощью другого состава, мы добежали до забора, и Калеб перебросил нас обратно.

Наблюдая, как Доминга отряхивается после падения на мостовую, Калеб проворчал по-русски:

– Почему так долго?

– Так она же делала остальную работу. Поверь, это мы еще быстро управились.

– Пойдемте, лошадь ждет нас за городом, – вздохнул Калеб, переходя на испанский, и поманил нас за собой.

Провожали мы девушку под доносящиеся издалека шум и крики – это тушили пожар в монастыре.

Вскинув голову и посмотрев на неуверенно держащуюся в седле девушку, я напомнила ей:

– У тебя три дня. Скачи на восток и уже через сутки будешь в Чан-Чан.

Она кивнула, но продолжала неуверенно смотреть на нас.

– Ну, что встала? Вперед! – и Родригес хлопнул лошадь по крупу.

Та всхрапнула и поцокала бодрой рысью. Пару раз оглянувшись на нас, Доминга поскакала в указанном ей направлении.

– Думаешь, доедет?

– Если сделает все, как было сказано, несомненно.

Посмотрев на Калеба, я стукнула его по груди.

– За что?

– За твое осуждение.

Мы, взявшись за руки, пошли в сторону города.

– Мне не нравится мстительность брошенных женщин.

– А мне не нравится корыстность и жестокость мужчин.

С первыми лучами восходящего солнца держащаяся за руки препирающаяся парочка в странной одежде внезапно исчезла, словно ее и не было, из прекрасного белого города, раскинувшегося между вулканами.

Глава 17 Сойти с ума

Калеб Родригес

Я ожидал Веру в вестибюле, сидя на подлокотнике дивана. Хотел пойти с ней на тренировку. С того матча чувствую ее боль и переживания. Не понимаю, почему она так расстроилась из-за слов Алонсо, но сегодня, один на один, обязательно выясню.

И надо проявить смелость и прояснить наши отношения. Играть в игры дальше нельзя, слишком сильны мои чувства. Я и так затянул с откровенным разговором.

Если Вера не готова быть со мной, без потерь обойтись уже не удастся. Да и была ли такая возможность с самого начала? Сомнительно.

– Калеб, ты не мог бы уделить мне минуту?

Вскинув голову, я увидел, как ко мне, мягко улыбаясь, подходит Каталина. Что-то ее поведение мне напоминало.

– Конечно. Но недолго. Я должен увидеться с Верой.

– Ты знаешь, я наблюдала за вашими с ней отношениями немного с недоверием. Ведь она из Восточного филиала, и значит, вам никогда не быть вместе. Поэтому то, что ты продолжаешь с ней встречаться, это так смело!

Внутри начало подниматься раздражение.

– Не совсем понимаю, как это касается тебя.

– Я хотела бы тебя утешить, когда Вера уедет.

Каталина придвинулась ближе и, добавив в улыбку и во взгляд нежности, прижалась ко мне, даже положила руки на плечи.

Благодаря Вере никакие женские штучки на меня теперь не действовали, но я еще и некоторое время после нашего разрыва наблюдал за Каталиной и уже хорошо знал все ее уловки.

Только я хотел снять с себя ее ладони и отодвинуть, как сзади вышла Вера. Сбросив с моих плеч руки Каталины, она заставила ее развернуться и врезала по лицу кулаком.

Каталина упала навзничь, схватилась за нос и застонала, а я обхватил свое солнышко руками и крепко сжал, чтобы она не пошла бить лежачих.

А Вера хотела, я чувствовал это в ее душе, чувствовал жгучую ревность, которую она ранее скрывала от меня, а вот теперь не смогла утаить.

В душе танцевал и пел бразильский карнавал!

* * *

Вера Разинская

Когда я увидела, как эта гадина обнимает Калеба, в моей душе начала разрастаться боль, мне захотелось сбежать, скрыться. Непроизвольно я потянулась за утешением к Калебу – и не почувствовала внутри его никаких чувств или переживаний, за исключением раздражения.

После этого сдерживаться сил уже не осталось, и, не отдавая себе отчета, я подошла к этой двуличной негодяйке, оттащила ее и со всей силы врезала по лицу. В этот момент ничто не казалось мне более правильным, словно я изучала боевое искусство столько лет только ради этого момента.

Вокруг меня сомкнулись сильные руки, крепко прижимая к мужскому телу.

– Ты с ума сошла?! – прогнусавила Каталина.

– Я и раньше не отличалась особенной вменяемостью. Знаешь, голоса в голове, путешествия во времени… А сейчас вот стою и думаю: простят ли мне убийство секретарши?

– Ты совсем больная! – отползая назад и вставая, крикнула Каталина.

– Вот еще раз к нему подойдешь и узнаешь насколько. Ты поняла?

Бросив на меня злой испуганный взгляд, Каталина удалилась, а я услышала над ухом тихий вопрос:

– Это сейчас была сцена ревности? Очень интересно, как это поможет мне в построении отношений с ней? Может, все это было для убедительности?

Я замерла, в голове просветлело, замелькали панические мысли.

– Да-а…

– Ну, если так, тогда я со своей стороны тоже поддержу легенду.

И Калеб накрыл мои губы своими.

Калеб нежно касался моих губ, слегка прихватывая зубами, а в следующее мгновение углубляя поцелуй, лаская более жарко и страстно.

Как всегда с Родригесом, я забыла обо всем, мысли разлетелись, словно стайка испуганных птиц, а тело начала наполнять нега.

– Калеб!

Услышав голос Алонсо, я пискнула, отстранилась и сбежала. Щеки горели, мысли в голове метались, словно испуганные тараканы. Что теперь делать? Что он подумает?

Скажу, что перед этим покурила запрещенные травки!

И тут же сникла. На творцов они не действуют.

Глупо полагаться на то, будто Калеб не понял, что я ревную его, что я к нему неравнодушна. Стыдно-то как!

Звякнул телефон: электронное сообщение. Открыв, я прочитала высветившиеся слова:

Не забудь про сегодняшнюю встречу. Проводить не смогу и буду ждать уже на месте по адресу…

А что, если мне заболеть?

Тут я прочитала приписку внизу:

Не придешь, прилечу за тобой и притащу на плече.

Зная Калеба, с него станется.

Что ж, бабушка учила встречать трудности лицом к лицу. Так мы и поступим.

* * *

Когда я подходила к клубу, уверенности во мне значительно поубавилось. Колени ослабели, руки слегка подрагивали. Каждый шаг давался все тяжелее и тяжелее.

Остановившись перед дверью, я никак не могла решиться ее открыть. Я находилась в районе Вила Мадалена, где сосредоточены самые веселые бары Сан-Паулу, популярные среди молодежи ресторанчики, множество книжных магазинов, бутиков с антиквариатом, модных домов, интересных художественных галерей и зачастую анонимных арт-объектов. Сами улицы и дома района представляли в большинстве своем своеобразные произведения современного уличного искусства граффити.

Это чудо и по сей день удалось сохранить нетронутым.

Известный клуб находился в переулке Бэтмена и вечером сюда со всего города стекались любители веселой ночной жизни, танцев, живой музыки. И самых лучших вечеринок.

Вздохнув, я дернула на себя ручку двери и, представившись охране, позволила внести себя в список посетителей. А дальше… Дальше мне открылась ночная жизнь самого модного клуба района, который никогда не спит.

Танцы, веселая музыка, раскрашенные и светящиеся тела, на которых практически отсутствует одежда.

Бросив взгляд на свою короткую джинсовую юбку и белую майку с рисунком в стиле граффити, я поняла, что одета просто сверхцеломудренно.

– Рад тебя видеть.

Сильные руки обхватили за талию и повлекли сквозь танцующий и двигающийся народ, ловко маневрируя в толпе.

Я не знала, как вести себя с Родригесом, и решила, что сделаю вид, будто ничего не было. Пусть все идет как идет.

Мы подошли к столу, возле которого было полно народа, устроившегося на удобном диване. Здесь были и знакомые ребята из корпорации, и несколько человек, которых я не знала.

– Кто не знаком, ребята, это Вера.

– Привет! – прозвучал хор голосов.

Будучи несколько деморализованной, я не сразу заметила, что на диване оставалось мало места. Разве только для Калеба. А тот уселся как ни в чем не бывало, даже не подумав предложить свободное место мне. Каков наглец!

Но уже в следующее мгновение рука творца вновь посвойски обхватила мою талию, и он усадил меня к себе на колени.

Смутившись, я покорно приняла бокал с какой-то сиреневой жидкостью.

– Все хорошо? – спросил Калеб, заглянув мне в глаза.

– Что происходит? – вырвалось у меня.

Улыбнувшись, Родригес притянул меня ближе к себе и крепко поцеловал.

– Выпей коктейль и пойдем поговорим.

Слово «поговорим» сильно напугало меня и одновременно взволновало. Я залпом опорожнила бокал, а потом позволила взять себя за руку и отвести на танцплощадку.

Обхватив шею Калеба руками, я принялась внимательно разглядывать ткань футболки. Синенькая, такая интересная!

А Родригес просто обнял меня, прижал к себе и уткнулся носом в волосы.

– Вера, я должен сказать тебе сразу несколько важных вещей.

Я напряглась – вот он, момент истины.

– Во-первых, нам нужно прекратить эту игру с Каталиной.

Ох!

– То, для чего она была мне нужна, уже произошло.

Уверена, Калеб сейчас чувствовал себя так, словно танцует с каменной статуей. Тело застыло и сжалось, ожидая его следующих слов, как удара.

– Я согласился на твое предложение лишь из-за желания заполучить тебя. Все-таки отношения напоказ предоставляли мне много возможностей доказать, что тебе будет хорошо со мной.

Подумав, что ослышалась, я остановилась и, обхватив лицо Калеба ладонями, попросила:

– А ну-ка, повтори то, что ты сказал.

– Я тебя люблю.

– Не то, но так даже лучше, – хрипло признала я.

– Тебя… радует этот факт? – настороженно поинтересовался он.

– Не то слово! Я ведь тоже тебя люблю!

На этот раз я сама поцеловала Калеба.

Чувства вновь охватили и закружили, вознося все выше и выше. Впервые не нужно было сдерживаться, и этот факт окрылял, позволял отдаться чувствам полностью и безоговорочно.

Внизу живота начало разливаться сладкое томление, я чувствовала, что Калеб тоже хочет меня. Его рука заскользила вверх по ноге, проникла под юбку и ласкала уже там.

Оторвавшись от меня, он взглянул мне прямо в лицо, и в его глазах я увидела немой вопрос, который прекрасно поняла. И просто кивнула в ответ.

Мы ни с кем не прощались, добрались до ближайшего отеля, где сняли первый попавшийся номер. Поцелуи пришлось прервать на то время, пока шли по коридору, но, едва оказавшись в номере, вновь приникли друг к другу.

В предвкушении я облизала губы… Совсем скоро утихнет мука, снедающие душу желания реализуются, а откровенные образы воплотятся в реальность. Да!

Калеб, не прекращая поцелуев, снимал мою одежду, я немного нервно и неумело помогала раздевать себя. Желание упасть в его объятия, стремление к самому полному ощущению друг друга делали меня порывистой и неуклюжей.

– Не спеши, – раздался негромкий шепот, и, обхватив своими большими руками мои ладошки, Калеб нежно погладил подушечками больших пальцев изгибы линий судьбы. Этого едва ощутимого прикосновения оказалось достаточно, чтобы я задрожала.

Задрожала всем телом, охваченная возбуждением небывалой остроты. И осознанием силы собственных эмоций, поразивших меня бездонной глубиной. Они словно дремали до сего момента, лишь изредка яркими всполохами страсти прорываясь на поверхность моего сознания. Сейчас же…

Ладони Калеба, собирая одежду в складки, медленно скользнули вверх, окончательно снимая мешавшие тряпки. Его губы, всего на секунду коснувшись в мимолетной ласке уголка моего рта, пропутешествовали к уху.

Целуя, Родригес избавился от расстегнутой мною рубашки и, прижав меня к уже обнаженному торсу, нежно коснулся ключицы и изгиба плеча, втянул в рот мочку уха.

Играя со мной, он изредка позволял себе осторожно прикусывать мою кожу зубами.

И сейчас, вопреки всем своим порывам, я осознала, что таю даже от такой простой ласки. Прикрыв веки, я вся отдалась его нежности, его силе, его лидерству. Мне хотелось одного – полного растворения друг в друге, самой жаркой и нестерпимой близости тел и душ.

Вопреки собственному нетерпению, Калеб явно был настроен прежде свести меня с ума. Знал бы он, насколько я уже близка к этому!

Мужские руки жадно обхватили, прижали меня к твердому телу. Ладони накрыли полушария возбужденно напрягшейся груди, заставив меня застонать от смеси болезненной сладости и восторга.

Я ожидала… надеялась… что вот сейчас мы окажемся на кровати, край которой был заметен в проеме приоткрытой двери, ведущей в спальню. Но Калеб неожиданно остановился.

Прежде чем я успела оглянуться, в надежде понять причину такой перемены, вновь почувствовала на своих плечах тяжелые руки. А следом – страстный и долгий поцелуй в основание шеи… в место, где начинается спина…

Странным образом прикосновение сухих и твердых губ опалило волной разнообразных ощущений – от упоительной неги до едва сдерживаемой ярости нетерпения. Я с трудом устояла на ногах, покоренная нежностью этого поцелуя.

Меня подхватили на руки и понесли на кровать. Простыни холодили разгоряченную кожу, но не приносили облегчения.

Сильное мужское тело накрыло меня, крепкие руки жарко сжали, и я поняла: Калеб не будет сдерживаться.

Я не боялась потери невинности, понимая, что самое важное – это быть с любимым мужчиной. Особенно когда все впервые. Раздеваться было невероятно сложно, ибо не хватало сил оторваться от жадных мужских губ.

В какой-то момент – а я, полностью погруженная в ощущения, которые дарили губы, прокладывающие вниз дорожку из поцелуев, забылась, потеряла счет времени – я осознала, что Калеб сжимает обеими ладонями мою талию. Тепло его дыхания, вслед за очередным возбуждающим прикосновением губ чувствовалось там же.

Снова ощущение его жаркого тела. Волнующее трение и нежность прикосновений. Обезумев от страсти, не в силах больше ждать и терпеливо принимать его ласки, я выгнулась, стараясь оказаться как можно ближе к источнику наслаждения.

И, раздвинув мои ноги, Родригес резко вошел в меня, заставив нас обоих напряженно замереть. Легкий дискомфорт не ослабил желания, и лишь Калеб сверкнул на меня глазами.

Наши тела светились, показывая миру силу страсти и любви, которая горела внутри нас. Не выдержав долгой передышки, Калеб возобновил наш древний танец любви.

Мы сливались в единое целое в истовом и изначальном ритме жизни, обменивались вздохами и стонами восторга. Стремились к общей цели – абсолютной свободе, которая возможна лишь на самом пике удовольствия.

И мой счастливый вскрик бы лучшей музыкой для него.

Наконец я получила то, что мне было просто необходимо, чтобы жить дальше, – моего творца! Это ли не есть счастье?

* * *

Лежа на плече Калеба в мягком полумраке комнаты, я была абсолютно счастлива.

– Ты в порядке? – подал голос Родригес, продолжая нежно поглаживать мои волосы.

– Да, все хорошо.

– Тебя выпороть надо за то, что не предупредила.

Приподнявшись и посмотрев на Калеба, я хитро улыбнулась.

– Грозный творец любит ролевые игры?

Меня перевернули и начали щекотать.

– А-а-а… Сдаюсь!

Калеб прижал меня к себе и поцеловал. А я, погладив его по щеке, спросила:

– И когда же это случилось?

Он понял.

– Еще тогда, когда ты была голосом в голове, мысленным образом, я чувствовал к тебе любовь, сильную, крепкую, нерушимую. Ты была идеальным женским образом.

Я радостно улыбнулась.

– Все изменилось, когда я тебя увидел. Поначалу в голове была каша, я не знал, как себя вести, что сказать, что сделать. Внутри поселился страх, что один неосторожный шаг – и то сокровенное, что храню внутри себя, то особенное чувство исчезнет, сотрется, сломается.

– Я тоже этого боялась. Ты единственный, благодаря кому я не была одинока.

– Но незаметно для самих себя мы начали общаться, как раньше, и даже лучше, ближе. Я обрел внутренний покой, которого не знал прежде, словно нашел часть себя. Это такое прекрасное чувство, когда ты не один, когда ты не одинок. И незаметно для себя я понял, что неравнодушен к тебе.

– Ты искал мне мужчину, несмотря на то, что любил?

– Я в любом случае не позволил бы никому быть с тобой, – он нежно коснулся моей щеки. – Прости, но допустить, чтобы другой мужчина касался тебя, любил, делил с тобой хоть что-то, было выше моих сил, это больше, чем инстинкт. Ты изначально была обречена быть или со мной, или одна.

– Прекрасный выбор!

– Я знал, что не прав, но не мог ничего изменить. Легче было бы перестать дышать, чем отпустить тебя. В тот день, когда судьба свела тебя со мной, твоя жизнь была предопределена.

– Жаль, я этого не знала. Я так ревновала тебя, так боялась надеяться на взаимность, что это заставляло меня осторожничать во всем. Возможно, даже сделало слепой.

– А вот меня мучили сомнения, что ты испытываешь ко мне хоть какие-то чувства. Ты хорошо их скрывала, всегда была сдержанна. Отдельные твои действия можно было трактовать по-разному. Тогда, у амазонок, ты сказала, что я твой и только ты сможешь иметь от меня потомство, собиралась драться за меня. У меня тогда чуть сердце не остановилось от этих слов. А твой вид…

– По твоему виду было не заметно, что он тебя поразил.

– Конечно, поразил! Я несколько часов провел в агонии после того, как очнулся и увидел тебя, практически обнаженную. Я еле сдержал себя, чтобы не наброситься, не заняться с тобой любовью. Посетила даже малодушная мысль, что, может, ты и не узнаешь. Наверное, она меня и отрезвила.

– Бедный…

Слова Калеба сейчас лились живительным бальзамом на мое сердце.

– Все, что ты говорила, все, что делала… Ты нравилась мне все больше и больше, каждое слово, каждое движение влюбляло меня все сильнее, если такое только возможно. Я искал в тебе недостатки и не находил их. А после задания у амазонок ты мне снилась в совершенно непотребном виде, и то, что я делал тогда с тобой во сне, обязательно сделаю теперь и наяву.

От таких слов в животе вновь разлилось томление.

– Как ты смогла сделать глаза зелеными без применения силы?

– Сияние вызывает не только наш дар, но и сильные чувства. Я просто представила, что они могут сделать с тобой, если отберут, и у меня все внутри вспыхнуло от ревности. Удивительно, что я не разорвала их голыми руками.

Рука Родригеса скользнула по моему телу, губы жарко накрыли мои.

– Потом начался период, когда ты учила меня ухаживать за Каталиной. Вера, может, я и не знаю всех секретов, но я умею это делать. А в то время все мои усилия уходили на то, чтобы не облапить тебя и не выдать силу своих чувств и желания. Тогда это испугало бы тебя.

– Нет.

– Нет?

– Спустя часов двенадцать после нашего знакомства твои чувства меня бы точно не испугали.

Родригес прикрыл глаза и выругался по-испански.

– А кто-то прилагал усилия, чтобы не показать мне этого! Я упивался радостью, что могу прикасаться к тебе, и терзался болью из-за того, что не нужен. И боролся с собой. Все мои силы уходили на эту борьбу. Каким, наверное, я казался тебе неумехой и дураком! Ты объясняла мне прописные истины, а я думал только… Впрочем, неважно.

– Не выглядел, ибо я таяла от твоих прикосновений, и мне было все равно, что послужило их причиной. Я чувствовала твое желание и твои эмоции, но думала, что они направлены на Каталину. Как я ее не убила за то время, не знаю.

– Я согласился на это сводничество, чтобы отвлечь тебя от идеи найти себе парня, а заодно и приучить к моим прикосновениям, приручить. А потом… потом я бы что-нибудь придумал.

– Да, впечатлений у нас хоть отбавляй.

– Это был самый мучительный и самый сладкий период в моей жизни. Я после встреч с тобой по нескольку часов проводил под холодным душем, и не только, но ничего не помогало. В последнее время уже подумывал даже о специальных препаратах для снятия напряжения.

– Теперь тебе это не нужно, – улыбнулась я, целуя Калеба, и наш обмен воспоминаниями на этом прервался.

Еще через некоторое время я задала вопрос, который волновал меня больше всего.

– Что мы будем делать дальше?

– В каком смысле? – склонился надо мной Калеб.

– Ты же знаешь, как только мы завершим нашу миссию, мне придется вернуться в свой филиал и оставить тебя здесь.

Сердце словно сжали тиски при одной только мысли об этом.

– Не оставляй.

Я пристально посмотрела на Родригеса, ожидая пояснения.

– Почему мы должны выбирать? Просто оба оставим корпорацию, поселимся где-нибудь на берегу океана и будем жить.

– А мы сможем?

– Почему нет? Доведем дело до конца и уйдем на покой. В корпорации со временем появятся и другие творцы. Конечно, я буду скучать по работе, но ты и наша семья для меня гораздо важнее. Ты ведь выйдешь за меня?

– Какое романтичное предложение! – радостно улыбнулась я. – Выйду, конечно. И ты прав, возможность быть вместе стоит того, чтобы ради нее пожертвовать любимым делом.

– Вот и отлично! Но пока придется молчать о нашем решении. Пусть считают, что это временный роман.

– Думаешь, нас отпустят? – с тревогой спросила я.

– А куда они денутся? – уверенно ответил Калеб.

И, наклонившись, крепко поцеловал меня.

* * *

Я словно парила, сидя на подушке, которая зависла в воздухе на удобной для меня высоте, и любовалась пейзажем. Ледниковые долины и отвесные скалы, чистейшие горные озера, красивые водопады и морские заливы со скалистыми берегами, прибрежные низменности, горные плато – все это национальный парк Грос-Морн.

И сейчас, восседая на одном из самых высоких плато, я могла любоваться открывающимися мне видами парка.

Но прибыли мы сюда не ради развлечений или туризма. Прошло несколько дней после того, как мы пленили творца Южного отделения, и теперь каждый день ждали ответной реакции, а она должна была последовать, это несомненно.

Когда Западная и Восточная части корпорации объединились, они выделили часть творцов для борьбы с Южным филиалом, но остальные творцы продолжали выполнять плановые задания Лемнискату, не позволяя нарушить рабочий ритм. Юг был лишен такой возможности, ведь только творцы первой степени создают и кроят историю, остальные лишь поддерживают.

А значит, расчет был на наше уничтожение в короткие сроки. Теперь же процесс затянулся, и Южному филиалу придется идти на риск. Поэтому они будут искать шанс убить нас, несмотря на наличие охраны и опасность для самих исполнителей.

И вот мы с Родригесом сидели на плато, все как на ладони – приходи и бери.

– Волнуешься? – шепнул на ушко Калеб.

– Да, мне не по себе, и вся эта ситуация сильно раздражает. Мы уже побывали во всех парках Северной и Южной Америки. Какой шанс, что они отправятся из Австралии в Канаду?

– Большой, и именно потому, что мы меньше всего этого ожидаем. Потерпи, ты же знаешь: нам есть ради чего стараться.

Улыбнувшись, я поцеловала Калеба.

– И как я раньше жила без тебя?

– Мучилась и страдала!

Я рассмеялась и ткнула Калеба в бок, а тот встал и, взяв меня за руку, повлек за собой.

– Куда мы?

– Пойдем пройдемся к водопаду. Мне нужно кое-что тебе рассказать.

Внимательно посмотрев на творца, я увидела в его взгляде хитринку и, заинтригованная, позволила увлечь себя по тропинке вниз.

Конечно, я знала, что за нами бдительно следят безопасники, и все равно было чувство, что в этом уголке природы мы отрезаны от всего мира, а значит, можем говорить, не таясь.

– Как прошел разговор с Алонсо? – подняла я волнующую меня тему.

– Прекрасно. Я легко сумел убедить его, что у нас временный, хоть и бурный роман. Потом ты уедешь, и все встанет на свои места.

– А как же идея заманить меня в ваш филиал?

– Думаю, сейчас он рад и малому.

– А чем ты хотел поделиться со мной?

На меня хитро взглянули.

– Каждый мужчина в Южной Америке знает, что главное – это обеспечить семью соответственно своим возможностям.

Я с любопытством смотрела на Калеба. Мы продолжали спускаться по тропинке, уже был слышен шум водопада. Эх, романтика!

– Вот я и подумал: куда мы отправимся жить после того, как… завершим все дела?

– У меня есть дом в Индии.

– Это замечательно. А у меня – остров в Карибском море.

Я остановилась.

– А дом на острове есть?

– Да. Довольно большая вилла. Давно строил на случай создания семьи. Мужчина должен предусмотреть все.

Мы, снова взявшись за руки, двинулись дальше.

– Знаешь ты, как поразить девушку! Твое предложение намного заманчивее.

– Не для всех. Кто-то любит шум городов.

– А я люблю Карибы. Осталось только определиться, чем будем заниматься.

Тут я почувствовала укол в ногу и, опустив взгляд, увидела металлический дротик.

– Не думаю, что вам стоит об этом беспокоиться, не доживете.

Я упала на колени, кровь в голове зашумела, но Калебу помешали броситься мне на помощь. Да и чем он мог помочь?

Ашер успел обездвижить его силой своего дара и поднимал все выше и выше, намереваясь сбросить в пропасть. Наши безопасники уже не могли достать его с земли, а с воздуха им мешали силы противника.

А я лежала на земле и, не обращая внимания на суетящихся вокруг людей, смотрела на Ашера, одновременно пытаясь, пока еще была такая возможность, помешать яду распространяться по организму.

Я не могу позволить творцу убить Калеба, как он убил Лилю! На этот раз я сделаю выбор, не совпадающий с его расчетами.

Я замедлила процессы в своем организме – яд победит меня не сразу, а сама направила все силы на творца. Я видела, как он дернулся, видела, как начал задыхаться, но все равно продолжал подъем вверх, видела, как он начал синеть…

Остановив приток крови к его голове, я целенаправленно била в самое уязвимое место на теле человека – и добилась своего.

Когда они с Калебом полетели вниз, сердце Ашера еще билось, но он был уже мертв.

Я пошла против своей природы, суть которой – сохранять жизнь и исцелять. Ошеломленная осознанием содеянного, я медленно погружалась во мрак, меньше всего в данный момент меня волновало, успеют ли распознать яд и ввести антидот.

Я спасла Калеба и отомстила, только вот цена оказалась слишком высокой.

Глава 18 Хранители

Впервые я открыла глаза несколько дней спустя. Медики корпорации с помощью современных технологий откачали меня, заставив сердце снова биться. Если бы они еще и мою душу оживили, цены бы им не было. Увы, они могли повлиять только на телесную оболочку.

Первые сутки я лежала без движения и просто смотрела в потолок.

Мне сложно понять, что так на меня повлияло, но я чувствовала себя словно обожженной изнутри. Не первый раз человек погиб от моей руки, но творец – впервые!

В глубине души я так жаждала мести, хранила ее, холила и лелеяла, так терпеливо выжидала… Создавая историю, я знала: возможность наверняка представится. И оказалась права.

Почему же так больно?

Меня навещала вся наша группа и вместе, и по одному, Калеб вообще дневал и ночевал у меня в палате, и однажды я смогла услышать, как он зовет меня. Вот он, лучик, что смог пробудить меня к жизни, человек, ради которого я готова на все.

Повернув голову, увидела заросшие щетиной щеки, круги под глазами и сами глаза с блестящими в них слезами.

– Привет, – улыбнулась я, а Родригес, шумно выдохнув, прижал меня что есть силы к себе.

– Никогда, никогда больше не пугай меня так!

Калеб сжимал меня так, что было больно, и тяжело дышал, словно пробежал несколько миль.

– Что случилось?

Уложив меня обратно, но продолжая держать за руку, Калеб присел рядом и жадно смотрел, а сам в это время отвечал на мой вопрос:

– Ты уже несколько дней лежишь, напоминая труп, и ни на что не реагируешь. Ты даже не представляешь, что я почувствовал, когда очнулся в Цитадели после последнего нападения! Я с ума сходил, пока они боролись за твою жизнь. Почему, почему ты не вывела яд?!

– Тогда бы мы упустили Ашера, а ты бы умер.

– Зато ты бы жила!

Я лишь покачала головой и снова посмотрела на потолок, и в то же мгновение Калеб закричал:

– Хорошо, хорошо! Я понял! Только не уходи больше в себя!

Я лишь улыбнулась и сжала его руку.

– Прости, что напугала.

– Это больше чем страх. Когда твое состояние стабилизировалось и врачи сказали, что ты не возвращаешься по причинам психологическим… Этот твой взгляд, пустой и отсутствующий… Он сводил с ума. Не смей так больше поступать со мной.

– А мои родные? – внезапно встрепенулась я. – Им сообщили?

– Конечно. Твоя бабушка каждый день звонит Алонсо и кричит, требует и обвиняет. Лемнискату ее не отпустила, сейчас затишье перед бурей, но она сказала, что если ты не придешь в себя в течение трех дней, то она прилетит, и тогда мы все пожалеем.

– Узнаю бабушку, – улыбнулась я.

– В мой адрес тоже прилетело несколько посланий и напутствий.

– Ох! Не принимай их близко к сердцу.

– Твою бабушку нельзя игнорировать. Анастасия необычная и чрезвычайно сильная личность. И отчасти она права. А уж как Алонсо ее боится! Вздрагивает от каждого вызова. Думаю, ему сообщили о том, что ты пришла в себя, и он уже докладывает твоей бабушке.

Немного помолчав, я нерешительно спросила:

– А что с Ашером?

Калеб поджал губы.

– Он умер. Остановка сердца.

– Это я его убила, – прошептала я, но внутри ничего не почувствовала.

Переболела и восстановилась?

– Ты выполняла свой долг. Вспомни о Лилии, вспомни о других творцах, которых они убивали.

– Я все понимаю, но, видимо, в связи с моими особенностями, мне нельзя убивать себе подобных. Или дело еще в чем-то.

– Мы обязательно это выясним. А пока лежи и отдыхай.

– Но я хорошо себя…

– Отдыхать!

Несмотря на настойчивость, надолго удержать меня в постели никто не смог, тем более что заключение врачей было предельно ясным – полностью здорова. И уже на следующий день я под хмурым взглядом Калеба прогуливалась по саду.

– Не будь букой и улыбнись, – посоветовала я.

– Тебе следовало бы еще пару дней оставаться в постели.

– Нет, не следовало. Не вижу смысла зря тратить время, когда ситуация стала по-настоящему непредсказуемой. Южный филиал потерял двух творцов. А загнанный зверь – самый опасный.

– Не спорю. Но, с другой стороны, пора со всем этим заканчивать, слишком часто в последнее время то ты, то я стоим одной ногой в могиле. Плохая тенденция.

– Да, но как предугадать их следующий шаг?

– Вот вы где!

Обернувшись, я увидела идущего к нам Диего. В прошлую нашу встречу я была подвергнута проверке с его стороны и не скажу, что это произвело на меня приятное впечатление. Но он наставник Калеба и близкий для него человек.

– Добрый день, Диего, – вежливо поздоровалась я.

– Рад, что вам лучше, Вера. Я как раз искал вас. Нам нужно поговорить.

– Может, отложим… – начал Калеб, но его наставник покачал головой.

– Нельзя. Я предлагаю вам присесть и выслушать меня. В последнее время я много работал и выяснил кое-что очень важное.

Переглянувшись, мы с Родригесом опустились на ближайшую лавочку, а Диего встал перед нами и заявил:

– Вы – Воин и Хранительница.

Мы с Калебом переглянулись, не особо понимая, о чем идет речь.

– Вы не знаете, – пробормотал Диего. – Что ж, начну с самого начала. А именно с моего воспитанника. Все творцы – очень странные люди, но Калеб с самого начала выделялся даже среди них. Своей жесткостью, агрессивностью и непримиримостью. Немного попроще стало, когда в его голове появился голос. После разговоров с психиатрами он больше не признавался в его наличии, но я знал, по поведению Калеба догадывался, что голос остался и оставался с ним на протяжении всех этих лет.

И я помнила момент, когда мы с Калебом нашли друг друга. Отразилась ли наша встреча на моем поведении? Возможно.

– Но что еще сильнее насторожило меня, так это когда мифический друг оказался реальностью из плоти и крови, а еще – творцом первой степени. Я сразу понял, что вы общаетесь мысленно. И вы очень изменились, когда встретились. Сначала я не мог понять, что к чему, а потом вспомнил легенду.

– Слушай, он в себе? Может, твой наставник с возрастом немного того?

– Наставник никогда не говорит просто так. Поверь, к нему стоит прислушаться.

И мы продолжили внимать.

– В корпорации бытует предание о Воине и Хранительнице. Именно они основали ее, с их помощью мир увидел Лемнискату такой, какая она сейчас. Шло время, и между филиалами произошел раскол. Но не это главное. В легенде говорится, что эти двое – мужчина и женщина – обладали невиданной силой. Она хранила творцов, оберегая и помогая им, но также и обладала огромной властью над их жизнями. Воин был великим стратегом, наделенным силой защищать и оберегать творцов. Они всегда появлялись в трудное для корпорации время и дополняли друг друга.

Не могу сказать, что эти слова не отозвались трепетом в моем сердце, особенно последние.

– Эти двое не могут жить порознь, для них гармония возможна, только когда они вместе. И нет силы, способной противостоять им. Насчет последнего: я бы не советовал вам задирать нос, все-таки это легенда, но тем не менее вы очень сильны. И раз родились в наше время, значит, это неспроста, что и доказывают нам последние события.

– То есть во всем виноваты мы? – пораженно выдохнул Калеб.

– Ты, как обычно, невнимательно слушаешь, – проворчал Диего.

– Нет. Но мы должны все исправить, – озвучила догадку я.

– А вот она зрит в корень. Все правильно, вы – единое целое.

– Не то чтобы я был против, – иронично заметил Калеб, – но с чего ты взял, что все это правда?

Диего пристально посмотрел на нас.

– Я могу доказать. Но для этого вам придется отправиться в прошлое.

* * *

У меня перехватило дыхание. Передо мной лежал сказочно прекрасный древний город. На фоне сочной зелени высились десятки каменных зданий: обсерватория, храмы, жилые дома и многое другое.

Город, каким он предстал пред нами в шестнадцатом веке, чем-то разительно отличался от того города, что поражает нас в двадцать втором столетии. Может, потому, что, когда мы вошли в него, нас встретили лишь красота и пустота его зданий и скелеты людей повсюду?

– Ну, как первое впечатление? – спросил Калеб, сжав мою руку.

– Довольно гнетущее. Обычно это мы изображаем призраков.

– Да, атмосфера здесь довольно необычная. Смотреть будем, раз уж мы здесь?

– Нет, обойдусь, – заверила я, огибая один из скелетов.

– Тогда пойдем в пещеры.

– Мне все это уже не нравится.

– Их использовали для захоронения. И, судя по данным корпорации, в этом месте, вероятно, покоятся мумии умерших владык города, а может быть, и самих владык империи.

– Я под впечатлением, – нервно передернула я плечами.

– Чего больше боишься – мумий или узнать правду?

– Это лишь одно из хранилищ с данными о нас, – напомнила я.

– Думаю, самые простые истины и оно сможет подтвердить.

Следуя за Калебом мимо тюрьмы к пещерам и мавзолеям, я все больше волновалась. Вопрос был даже не в том, подтвердится информация или нет, а в том, что с ней делать?

Пробираясь по извилистым, искусно отделанным коридорам, я то сжимала, то разжимала пальцы, переплетенные с пальцами Родригеса. В конце концов он остановился и, развернув меня лицом к себе, попросил:

– Вера, послушай меня. Независимо от того, что мы узнаем, это ведь не изменит того, кто ты есть на самом деле. Все останется по-прежнему, окажешься ты хранительницей или нет. А теперь успокойся и пойдем посмотрим на старые манускрипты.

– Хочу тебе напомнить, у инков не было письменности.

– Зато у творцов корпорации она была. И что-то мне подсказывает: будет достаточно того, что мы знаем испанский.

Спустившись на несколько уровней вниз, Калеб отсчитал камни в кладке стены и нажал на один, в ответ раздался угрожающий щелчок.

– Ты ведь знаешь, что потолок может упасть на нас?

– Строения инков одни из самых надежных.

И точно: что-то где-то зашуршало, и каменная стена отъехала в сторону, пропуская нас в темное пыльное помещение. Свет неонового фонаря заметался по стенам, и стало видно, что одна из древних библиотек корпорации уходит как вниз, так и вверх. А в искусно вырубленных углублениях лежали пергаменты и глиняные дощечки.

– Это наша усыпальница, – прокомментировала я увиденное.

– С чего ты так решила? – удивился Родригес.

– Посмотри на это помещение. Да мы здесь упокоимся, пока все это пересмотрим. Я уже не говорю о чтении.

– Не переживай, есть у меня наводка.

– Нам вниз или вверх?

– Вниз.

– Так и знала.

Делать нечего, раз пришли, и мы начали спускаться в черный бездонный колодец диаметром метров десять. Очень, очень тонизирует.

Спускались мы медленно и осторожно, поэтому, когда достигли дна, я уже успела основательно устать и разозлиться. Зачем мы вообще полезли в этот забытый богами город?

Осмотревшись, Калеб сказал:

– Постой здесь, я сейчас вернусь, – и полез уже по другой лестнице наверх, оставив меня на дне библиотечного колодца.

– Конечно, можешь не торопиться, – подбодрила я его, включая неоосвещение на своем костюме.

– Осторожнее, Вера, а то я подумаю, что ты боишься темноты, – прозвучало насмешливо сверху.

Проигнорировав провокационное замечание, я решила тоже осмотреться в поисках «сокровищ». Может, хоть что-нибудь интересное почитать найду?

Перебирая манускрипты, я подмечала испанские, французские и даже старославянские рукописи. Особенно меня заинтересовала одна, на английском.

Вчитавшись, я уже не могла оторваться ни на минуту и подняла задумчивый взгляд, лишь когда меня окликнул Калеб.

– Я нашел манускрипт, где рассказывается о Хранительнице и Воине. Очень старый. Я не могу его прочесть полностью, знаний языка не хватает, но общий смысл понял: все так, как и рассказывал Диего. Видимо, в современной библиотеке корпорации тоже есть похожие сведения. Единственное, что я уяснил, что за все время существования творцов мы с тобой далеко не первые такие.

– Это слабо сказано. Я тут тоже наткнулась на интересный документ. Однако это не хроника, а скорее монография. Сочинение о том, что перекраивать устройство корпорации способны только такие, как мы с тобой. Впрочем, это же касается и мировых глобальных временны́х проблем.

– А это значит…

– Что корпорация помочь не сможет и нам придется справляться самим.

* * *

После всех этих треволнений нам с Калебом требовалась передышка, чтобы побыть вдвоем и хоть немного, хоть на короткое время отрешиться от проблем с корпорацией и мыслей о том, что делать дальше.

Единственное место, где не было вероятности, что нас увидят, это прошлое. Даже если встретим знакомых, притворимся, что мы в настоящем. Но мы не встретим. Когда знаешь, что искать, проще отследить опасность.

А потому мы отправились в красивейшее, по уверениям Калеба, место – Ботанический сад Рио-де-Жанейро.

Этот сад был основан королем Жуаном в тысяча восемьсот восьмом году. Разбит он у подножия горы Корковаду, на которой находится статуя Христа-Искупителя, и только половина всей территории культивируется агрономами, остальное – дикий тропический лес, поднимающийся на склоны горы. Здесь можно отдохнуть от жары, прогулявшись по аллее пальм, освежиться у гигантских водопадов, посетить небольшой музей, библиотеку.

Поистине в подобном месте я никогда ранее не была. Так как сад в первое время после открытия был доступен только королевской семье и их приближенным, мы прыгнули в недалекое прошлое, чтобы затеряться среди огромной массы людей, отдыхающих здесь по выходным.

Был полдень, солнце нещадно палило, а я шагала по дорожке из гравия и, приоткрыв рот, смотрела по сторонам. Виды были впечатляющими. Калеб только тихонько посмеивался надо мной.

К нам подбежала обезьянка и уставилась на меня, явно чего-то ожидая.

– Какая прелесть! Она что-то хочет? – повернулась я к Родригесу.

– Да, чтобы ей дали поесть.

– Но у меня ничего нет.

Тут Калеб достал из кармана пакетик с орешками.

– Только не отдавай все. Таких попрошаек мы встретим много.

Довольная я схватила пакетик и подкормила пушистика, который смотрел на нас удивительно умными глазами. А Калеб уже повлек меня в боковую оранжерею, где росли весьма причудливые растения.

– Они такие милые, – улыбнулась я.

– И наглые. Отдай пакетик, пока они тебя не обобрали, – протянул руку Родригес, скрывая улыбку.

– Скареда, – пробурчала я, тоже улыбаясь и прижимая к себе пакетик. – Успокойся, здесь одни растения и кормить некого.

– Как сказать… Можно, конечно, наловить насекомых хищным растениям, которые здесь растут. Они ими питаются.

Услышав такое, я тут же потащила творца прочь.

– Ты специально меня дразнишь?

– Разве что немного, – признался он, сжимая меня в объятиях и целуя. – Все-таки теория, что мы созданы друг для друга, созвучна моему сердцу.

– А твои слова – моему.

Я поцеловала его в ответ и пошла опять к обезьянкам.

Когда мы подходили к дикой части сада, орешки, предсказуемо, закончились. Калеб, видя мое расстройство, достал еще один пакетик.

– Откуда они у тебя?

– Купил около входа.

Радостно улыбнувшись, я поблагодарила:

– Спасибо.

Мою руку сжали.

– Я теперь всегда буду заботиться о тебе. А в последнее время тебе нужно было проветриться и отвлечься. Почему-то полученная нами информация повлияла на тебя больше, чем на меня.

– Просто это правда, и она окажет влияние на нашу с тобой жизнь.

– С чего ты решила?

– Просто… я знаю.

– Да. Все обретает смысл. И полярность наших характеров из-за того, что мы находились вдали друг от друга, и изменения после того, как встретились. Мои военные таланты и умение сплотить творцов, твои лекарские умения и знания, способность управлять творцами. Кстати, а на меня она действует?

– Нет, – покачала я головой.

Калеб прищурился.

– Проверяла?

– Да, практически сразу, как узнала.

– Все сходится. Как все просто, если знать ответ на загадку, правда?

– Что-то мне подсказывает, что проникнемся мы ею полностью в последующие годы… – И тут я запнулась. – Или нет? Наш план все еще в силе?

Вздохнув, Родригес повлек меня к скрытой от глаз тенистой аллее. Здесь он сначала усадил меня на траву, а потом уже ответил:

– Конечно. Не забывай, мы не сможем быть вместе при другом раскладе. После того, как будет одержана победа над Южным филиалом, противостояние усилится. Ты хочешь участвовать в нем?

– Нет. Но имеем ли мы право бросить своих?

– Думаю, да. Все равно, когда мы порознь, толку от нас мало.

– В чем-то ты прав.

Я прижалась к Калебу теснее.

Некоторое время мы так и сидели предоставленные сами себе и наслаждались обществом друг друга. В последнее время я начала больше ценить именно такие минуты затишья.

Мы уже собирались уходить, когда услышали голоса двух человек. Сами по себе они нас ничем не заинтересовали, но вот сказанное ими…

– На данный момент в корпорации сложилась такая ситуация, что надо действовать, а значит, придется осуществить задуманное, – произнес довольно высокий молодой голос.

– Но жертвы… Не думаешь же ты, что они не отомстят? А мы не можем себе этого позволить, у нас совсем не осталось творцов, – ответил ему человек явно постарше.

– У вас есть я, и если сделаем, как было задумано, то ослабим их, деморализуем, а там дело за малым. Отступать поздно, слишком много всего уже произошло.

– Согласен. Завтра возвращаемся домой, там и отдадим команду. На этом проклятом континенте меня все угнетает и кажется подозрительным.

– Согласен. Даже в общественных местах нельзя расслабиться. Надо как можно быстрее разрушить их основу, уничтожить ее. А потом, без них, корпорация окажется ни на что не способной.

Голоса удалялись, а я в панике смотрела на Калеба.

– Что нам теперь делать?

– Рассказать руководству корпорации.

Уронив голову на руки, я застонала.

Глава 19 Потеря

Как и решили, мы все рассказали Алонсо и Ратскому. Последний после окончания нашего рассказа уставился на нас в полном шоке. У главы творцов Западного отделения чуть не случился удар.

Некоторое время они молчали, переваривая новость, а потом началось…

На меня никогда так не орали. Пока Ратский разорялся, не в состоянии добраться до нас, Алонсо едва не набросился и не побил.

– О чем вы вообще думаете, отправляясь в прошлое ради развлечения? В голове есть что-нибудь?! На них каждый день охотятся, оба чуть не отправились на тот свет, а в итоге они прогуливаются по парку в прошлом!

Мы с Калебом переглянулись, решив дать обоим выговориться.

– Дальше так продолжаться не может. Ситуация совершенно неконтролируемая, – подвел итог глава творцов Западного отделения.

– А мы привыкли все контролировать, привыкли, что всегда можем просчитать события. Как оказалось, мы не готовы к борьбе с равным соперником, – мрачно отметил Ратский.

Алонсо посмотрел на нас.

– Еще вчера, даже без этого подслушанного разговора, верхушка корпорации договорилась встретиться и обсудить ситуацию, а также поменять стратегию. Все мы несем большие потери, и надо с этим что-то делать.

Не согласиться с этим утверждением было нельзя. Вот только каких-либо новых решений я просто боялась.

– Думаю, время встречи необходимо перенести.

Ратский кивнул, а Родригес осторожно спросил у Алонсо:

– Почему ты считаешь, что именно мы являемся их целью?

– Потому что именно в вас наша сила, в вас и в других творцах. Один из идеальных способов деморализовать нас – это убить вас. Сейчас у нас перед ними только такое преимущество.

– Но ведь есть и другие, – тихо предположила я, но от моих слов просто отмахнулись.

После этого разговора мы с Калебом пообещали больше не подвергать себя такой опасности и сдержали слово. Отправляться в прошлое в людные места, как показал опыт, неразумно, и мы отправились в уединенное. А точнее, в отель.

В корпорации за нами наблюдали как в Цитадели, так и за ее пределами. Роберто чуть ли не в туалет со мной ходил. В людных местах нам лучше не появляться… Какой выбор?

Может, и это наше решение неразумное, но дольше оставаться вдали друг от друга не было сил.

Измучившись в нетерпении, мы синхронно шагнули в открытую дверь номера. И… будь что будет!

Дверь чересчур громко хлопнула за спиной, отрезая нас от всего остального мира. Невольно вздрогнув, я оглянулась на Калеба. В полумраке комнаты (а шторы на окнах были задернуты, оберегая покой гостей) рассмотреть выражение его лица не получалось. Но медленный выдох я услышала отчетливо. И он сказал мне обо всем.

«Калеб, как и я, на пределе!»

Это ощущение было идеально созвучно моему состоянию.

Сердце учащенно билось в груди, предвкушая то, что произойдет дальше. Наконец-то! Я помнила наш первый раз, наслаждение и нежность и ждала этого, жаждала…

И сейчас я отчетливо ощущала: взрыв наших желаний, нашей страсти неминуем! Слишком долго мы не были друг с другом.

С каждой лаской любимого, с каждым его прерывистым вздохом и прикосновением, огонь страсти поднимался все выше и выше, ежесекундно грозя вырваться за пределы наших тел и опалить все пространство. Кожа Калеба, как и моя, светилась, мы не контролировали ни свой дар, ни ситуацию. Стоит жить только ради вот таких мгновений рядом с этим мужчиной!

Прижавшись теснее и осознав, что обнаженной кожей живота ощущаю наглядное свидетельство мужского желания, застонала и, запустив пальцы в волосы Калеба, постаралась прижаться теснее.

Я знала, чего ждать, и тем более нестерпимым становилось ожидание. Я жаждала вновь ощутить то ощущение восторга, которое неминуемо подарит наша близость.

Руки сами взметнулись вверх, вспорхнули на плечи Калеба, легкими касаниями пробежались по его шее, легко коснулись твердых горошин сосков, ненадолго остановились на упругих и сейчас явно напряженных мышцах пресса, чтобы потом слегка неуверенно скользнуть к мужской плоти.

Неумело и робко сжать, почувствовав ответный отклик. Услышать глухой стон, сопровождаемый невольным движением мужских бедер.

Перехватить инициативу Калеб мне не позволил. Мягко, но уверенно отвел мои руки от своего тела и в тот же миг, стремительно обхватив за плечи, развернул.

Уставившись на плотные шторы и светящиеся за ними более яркими прямоугольниками очертания окон, я в напряжении замерла, почувствовав, как Калеб прижался ко мне своим телом, сжимая меня в сильных руках, уже плохо контролируя свое желание.

И последующие жаркие ласки и страстные объятия, поцелуи, которые обжигали шею, нетерпеливое подрагивание его чресел, все это выдавало его с головой!

А руки Калеба вновь двинулись в путешествие по моему телу, сжимая и сминая плоть в страстном стремлении обладать и покорять. Поглаживая спину, они уверенно смещались вниз.

Лбом прижавшись к моей спине, мужчина слегка прикусил кожу, тут же ласково лизнув ее языком. Это вызвало ошеломительную волну жара, вмиг прокатившуюся по венам.

Но в следующее мгновение Калеб, собственническим жестом погладив мой живот и даже скользнув ладонью ниже – к средоточию моей страсти, внезапно отступил.

Стоило коже ощутить прохладу окружающего воздуха, с губ сорвался разочарованный и протестующий вздох. Больше не согревало обжигающим теплом разгоряченное тело любовника.

Мы не дошли до кровати.

Развернув меня к себе Родригес впился в губы жарким поцелуем, сминая и обжигая. Ноги задрожали от страсти и подкосились. И я оказалась на полу, присоединившись к уже опустившемуся на колени Калебу.

Калеб на мою страсть ответил своей – его тело накрыло мое, а твердая мужская плоть соприкоснулась с моими бедрами. Стон мольбы вместо отчаянного призыва…

Его удовлетворенный резкий выдох как ответ…

И вот уже, стиснув мои бедра руками, он устремился вперед, даря нашим измученным нетерпением душам и телам вожделенную близость.

Небольшой отель в прошлом стал на несколько часов нашим островком счастья.

* * *

Обратно мы вернулись довольными и счастливыми. Какие бы трудности нас ни ожидали, вместе мы со всем справимся, несомненно.

Оторвав взгляд от Калеба, я посмотрела на заходящее солнце.

Оно как раз опускалось за гору, на которой и находилось здание, выбранное как место встречи глав филиалов. Причал неподалеку окрасился в желтые и оранжевые тона и поражал сейчас своей красотой.

Большая встреча руководства, спровоцированная усиливающейся опасностью. Посмотрев на гору, расцвеченную лучами заходящего солнца, я передернула плечами.

– Что такое? – тут же поинтересовался Калеб.

– Да вот, думаю об этом собрании руководства и одновременно боюсь того, что они там могли решить. Не будет ли это стоить нам новых жертв?

– В любом случае нужно бороться, ты ведь это понимаешь?

– Да. И почему мы не обычные люди?

– Все будет хорошо, – подмигнул Калеб.

И тут, словно отвечая на высказывание творца, прогремел оглушительный взрыв – хорошо уже ничего не будет.

В полном ужасе я упала на колени и закричала, глядя на то, как пылает здание на горе, здание, куда сегодня прибыли представители Лемнискату, чтобы обсудить победу в войне.

Столб ревущего пламени поднимался высоко вверх.

Кто-то кричал, кто-то куда-то бежал… Калеб схватил меня в охапку, желая спрятать, прижал к груди, а я не могла отвести взгляда от погребального костра, который фактически символизировал наш проигрыш.

– Вот про какое уничтожение основы говорили двое неизвестных. И им удалось убить тех, кого они и хотели.

Я же, прикрыв глаза, присматривалась к фигуре, которую заметила на горе. Странно, что человек не пострадал при взрыве. Вернее, было бы странно, если бы не золотистое сияние, окутывающее его жизненные нити.

Причина уничтожения верхушки корпорации, причина гибели людей – это третий творец Юга, о котором мы даже не подозревали.

Кажется, я знаю, что нам делать дальше.

Не в состоянии пошевелиться, я смотрела на огонь, а слезы продолжали катиться по щекам.

* * *

Я сидела совершенно безучастная и смотрела в пространство. И не поверите где – на совещании!

Проводилось оно, как обычно, в конференц-зале корпорации, но сегодня все было иначе. Рядом сидел, держа меня за руку, Калеб, а дальше… Дальше сидели люди, которые по счастливой случайности не попали на ту проклятую встречу и остались в живых.

Некоторые из них присутствовали в виде голограммы, так как находились за много тысяч миль от нас, в Восточном отделении. И участвовали в дурдоме, который сейчас творился, по одной простой причине – больше было некому.

От управляющего звена двух корпораций остались единицы, и сейчас они уныло спорили, как быть дальше. Среди присутствующих не было Алонсо, не было обоих глав корпораций, не было нашего главы безопасности.

Зато по невероятному везению с нами были Ратский, Диего и еще несколько человек из числа аналитиков и служащих канцелярии.

Они были растеряны, напуганы и полностью деморализованы.

– Вера, я беспокоюсь за тебя.

– Что мы имеем? Когда перевес в войне оказался на нашей стороне, то Юг пошел на крайние меры. Мы защищали творцов, опасаясь, что они могут погибнуть, и оказались не защищены с другой стороны. И проблему нужно постараться решить, – Ратский очень волновался. – Дальше так жить невозможно. Мы просто уничтожим друг друга, и все.

– Не стоит. Можно ли в данной ситуации вести себя по-другому? С одной стороны, я опустошена, с другой – рада, что бабушки, дедушки и Ратского не оказалось на злополучном совещании.

Но так же хорошо я знала, что хочу предпринять.

– Все мы понимаем, что легко найти выход из этой ситуации не получится. Вряд ли преемники, если таковые найдутся, смогут быстро вникнуть в дела. Половина заместителей были на совещании в качестве помощников. А мы не можем позволить себе ошибки неопытных сотрудников, – дельно заметил Диего. – Сейчас бы просто выжить и не откатиться назад. Мир не должен узнать о нашей слабости.

– Чувствую, у тебя есть идея.

– Да.

– Два филиала нужно временно объединить.

Мой твердый уверенный голос прозвучал в зале, словно гром среди ясного неба.

– В каждой корпорации остались люди, занимающие руководящие должности. Надо перераспределить обязанности и сплотиться в это трудное время. Тогда закрыть бреши будет гораздо легче, да и ошибок допустим меньше.

И тишина…

– Время? – спросил Диего. – Для адаптации к новым условиям оно просто необходимо.

Видимо, идеи были не только у меня. Калеб улыбнулся и внес свою лепту:

– Надо создать трудности для Юга. У них сейчас только один творец первой степени, и поддерживать контроль над всей своей территорией им очень непросто. Тем более что, судя по взрывам, организованным им, старания этого творца направлены совсем не на работу. И желательно, чтобы проблемы у них появились в настоящем, это компенсирует наши утраты и позволит восстановить силы перед решающим броском.

И снова молчание.

– Думаю, все понимают, что нам придется принять решение об уничтожении Южного филиала. Сейчас уже вопрос стоит так – или мы их, или они нас, – подвел итог Ратский.

После этих слов поднялся невообразимый шум, а Родригес, улыбнувшись, притянул меня к себе и крепко поцеловал.

– Думаю, им виднее, как воплотить наши предложения в жизнь.

– И нам остается лишь дождаться, когда нам сообщат наши роли.

Я не ошиблась: они сообщили.

* * *

Первое время в новостях были слышны лишь сообщения: «Невероятная трагедия потрясла Рио-де-Жанейро! Архитектурное здание на возвышенности, где собрались уважаемые бизнесмены и меценаты со всего мира, было уничтожено взрывом, который прогремел примерно около девяти вечера. Строение разрушено до основания, все, кто находился внутри, погибли.

Правительство Бразилии выразило соболезнование странам, откуда были родом погибшие, пообещав обязательно выяснить, кто стоит за столь ужасным терактом. Полиция уже…»

А потом мир потрясла новая сенсация: «Ужасный вирус, о котором раньше никто даже не слышал, уничтожает поголовье скота в Северной Африке и стремительно распространяется по всему континенту. Есть первые жертвы среди людей. Поэтому неизвестно, насколько опасен теперь Черный континент как в плане туризма, так и в плане экспорта продукции.

На данный момент многими странами мира с целью не дать вирусу распространиться и защитить свое население введено временное эмбарго. А через несколько дней представители всех государств встретятся в Сингапуре, чтобы обсудить ситуацию и возможную помощь в локализации угрозы.

Но уже сейчас волонтеры готовы включиться в деятельность по сдерживанию угрозы, и многие из них – известные личности».

Я сидела и смотрела на табло новостей, где один за другим мелькали снимки павшего скота и переполненных больниц.

– Ты нервничаешь.

Посмотрев на устроившегося в соседнем кресле Калеба, уверенного в себе, одетого в модный деловой костюм, я призналась:

– В последнее время я постоянно нервничаю. И ничего не хочу говорить о методах, благодаря которым корпорация добилась своей цели по дестабилизации Юга.

– Они привлекли глав подвластных им государств. А уже те решили проблему, как они привыкли это делать, – кардинально. Нашим сейчас не до этого, они стараются как можно быстрее восстановить механизм функционирования Лемнискату.

– Угу. Но роли для нас определяли аналитики. Узнаю, кому в голову пришла эта идея, подсыплю яда, – пробормотала я, поправляя лямочку на строгом черном облегающем платье коктейльного типа с глубоким декольте.

Приятная глазу бижутерия дополняла образ русской аристократки.

– Готовимся! – крикнул кто-то в студии.

И в тот же момент напротив нас присели немолодой мужчина и темнокожая красотка – «роковая женщина», оба были известными телеведущими Южной Америки.

– Раз, два, три – вы в эфире!

Оба ведущих, как по команде, повернулись к камере, напоминая белозубыми улыбками акул. А на обед у них сегодня два творца.

– Добрый вечер, дорогие телезрители! Сегодня, на фоне ужасных событий, которые произошли как у нас на континенте, так и по всему миру, мы расскажем вам о неожиданной угрозе, – начал Рафаэль Фернандес.

– А помогут нам в этом и выскажут свою точку зрения два гостя, которых нам удалось заполучить с большим трудом, – промурлыкала Иреда Карса. – Встречайте! Калеб Родригес – один из успешнейших бизнесменов нашей страны и русская аристократка, недавно приехавшая к нам в гости, но пока так и не давшая ни одного интервью, Вера Разинская.

Ну, про «недавно» это она преувеличила, но я, как и Калеб, послушно улыбнулась в камеру и поздоровалась.

– Думаю, первый вопрос, ответ на который всем не терпится узнать, это почему вы вызвались стать волонтерами мира? – задал первый вопрос Фернандес. – Будучи известными в своих кругах личностями, вы крупно рискуете, подвергая себя опасности. Есть ли какие-либо особые причины для такого вашего решения?

Он и не подозревает, что опасности никакой: на творцов не действуют вирусы.

– Думаю, дон Родригес меня поддержит, если я выражу наше общее мнение: когда наш мир нуждается в помощи, то мы обязаны приложить все усилия и сделать все, что от нас зависит, для уничтожения угрозы. В этой ситуации невозможно оставаться в стороне.

Я постаралась вложить в свой ответ послание тем, кто может меня услышать, послание Югу. Именно для этого меня и Калеба корпорация и запихнула в эту студию.

Однако была у нас с Родригесом и другая цель, а именно: выставить себя как главную угрозу для Юга, заставить их творца прийти за нами.

А мы будем его ждать.

– Какая у вас твердая и суровая позиция! – похвалила Карса. – Что вы собираетесь в первую очередь предпринять для реализации вашей цели?

– Помочь в нахождении источника заразы и уничтожить его, – улыбнувшись, твердо ответил Калеб. – Мы готовы бороться и собираемся победить.

Я только кивала, пристально смотря в камеру. Если бы можно было, словно ток, пройти по проводам и прокричать эти слова в лицо руководителям Южной Лемнискату, я бы так и сделала.

Карса хитро посмотрела на Калеба.

– Дон Родригес, все знают вас как человека твердого, решительного и успешного. В то же время очень мало известно о вашей частной жизни. Поэтому я не могу не спросить. Уже больше месяца общественность будоражат слухи о вашем романе с госпожой Разинской. Правда ли это?

Мы с Калебом переглянулись.

– Значит, скрываешься от общественности?

Я не смогла сдержать улыбки.

– Абсолютная правда.

В студии начался ажиотаж куда больший, чем когда мы обсуждали проблему вируса.

– Не расскажете ли нам, как вы познакомились?

Я чувствовала, что Калеб собирается отказаться, и решила ответить первой.

– Почему бы и нет? Мы с Калебом встретились, когда он приезжал с деловым визитом в Россию. У нас сразу возникло такое чувство, словно мы знакомы долгое время и понимаем друг друга буквально с полумысли.

Покосившись на меня, Родригес добавил:

– Сначала Вера не замечала меня, я для нее был всего лишь другом, но потом мне удалось завоевать эту строптивую красотку.

– Строптивую красотку?! Ну, погоди!

При этом я продолжала улыбаться ведущим.

– Удивительно романтичная история! – заметил Фернандес. – И теперь вы вместе отправляетесь волонтерами на помощь Черному континенту?

Мы оба посмотрели в камеру, и Калеб подтвердил:

– Да, мы оба отправляемся на Черный континент.

Будем надеяться, нас услышали.

Глава 20 План

Как мы и заявили на передаче, при первом же удобном случае мы отправились в Африку. Но не самолет перенес на Черный континент, а время.

Конечно, прыжок был рискованным шагом. И раньше появляться на чужой территории было чревато неприятностями, а сейчас и подавно, но я хотела проверить одну из теорий, а заодно и разжиться кое-какой информацией. Поэтому мы отправились на разведку.

Горячие лучи солнца встретили нас приветливо и теперь ласкали наши лица. А мы с возвышенности рассматривали великую реку Нил, которая делила город Фивы на две части – город живых и «город мертвых». Последний назывался Долиной Царей.

Когда-то помпезное и загадочное место, оно еще в двадцатом столетии было осквернено первооткрывателями – учеными мужами, которые пробрались в могилы некогда великих царей и теперь использовали их в угоду себе.

Мы с Калебом отправились в прошлое недалеко, всего на пару недель назад, чтобы раздобыть жизненно важную для нас информацию. Но вот удастся ли нам это?

– Ты была здесь раньше? – спросил Родригес, разглядывая открывающуюся панораму.

– Да, но как туристка, а не по работе. Хотя всегда мечтала отправиться во времена фараонов, посмотреть на их жизнь. Бабушка говорит, это что-то, не сравнимое с экскурсиями.

– Любое путешествие в прошлое это что-то. Ну что, отправляемся? – посмотрел на меня Калеб.

– Наш план совершенно безумен и, скорее всего, у нас ничего не получится. Лемнискату придет в ярость, если мы попадем в плен или умрем.

– Тебя только это волнует?

Я лишь недовольно сверкнула глазами в сторону насмешника и начала спускаться.

Наш путь лежал через Нил в сторону Долины Царей, являющейся в этом веке по совместительству и главным хранилищем информации Южной Лемнискату.

Сейчас это место защищено лучше, чем раньше. Сюда теперь не пробраться ни человеку, ни творцу. А мы собираемся!

– То, что мы намереваемся сделать, это просто вандализм, – пробухтела я, оказавшись внизу.

– У нас нет другого выхода.

– Знаю, – печально вздохнула я.

– Тогда предлагаю начать действовать. Когда проникнем внутрь, у нас будет минут семь. Последние данные, скажем за месяц, мы просмотреть успеем. Вдвоем, так точно.

Как бы ни защищали информацию, всегда остаются следы путей, с помощью которых она была получена и куда ушла потом. И все это хранится в базе данных Лемнискату.

Есть в наших филиалах место, через которое проходит вся информация, находя адресата или переходя от одного человека к другому. Узнать план Юга мы не можем, а вот просмотреть полученную ими информацию – да. После этого будет нетрудно предугадать их шаги.

И сейчас мы собирались воспользоваться методами, которыми пользовались Ашер и Яр, а именно вломиться, напакостить и скрыться в будущем. Хотя мы их точно переплюнем.

Мы преодолели Нил, расчехлив необходимые для диверсии вещи прямо в пути. Калеб посмотрел на меня и предложил:

– Прокатимся?

Перед нами лежали доска и две современные бомбы – одна из последних разработок. Можно поспорить, что у Юга таких пока нет, как нет и защиты от них.

– Прокатимся.

На этот раз на доску я встала позади Калеба, прихватила и наши сумки, нельзя оставлять их здесь. Мы взмыли ввысь, позволяя теплым потокам овевать и ласкать наши лица, и по воздуху направились в Долину Царей.

Туристическая зона закончилась довольно быстро, и подлетев к одной из гробниц (к штабу, если верить данным нашей разведки), мы и сбросили первую бомбу.

Нас не было видно, и находились мы слишком высоко, чтобы тепловые детекторы могли нас обнаружить, да и после прозвучавшего взрыва все внизу резко изменилось.

До нас доносились шум, крики, ругань. Мы же, не теряя времени, сбросили вторую бомбу, которая разнесла на мелкие осколки весь защитный купол одной из модернизированных могил фараонов.

– Держись!

И я, ухватившись за Калеба, зажмурилась, лишь бы не смотреть, как мы пикируем вниз и влетаем в большую дыру в камне.

В одной из комнат каменной усыпальницы, толстую входную дверь в которую можно было открыть только изнутри, находились двое сотрудников.

Они сразу поняли, кто зашел на огонек, вот только выстрелить не успели. Неожиданность нашего появления дала нам преимущество, которое позволило убить их раньше.

– Садись. У тебя около семи минут. Примерно столько я смогу сдерживать визитеров, пробирающихся к нам сверху, а потом подоспеет тяжелая артиллерия.

Выбив панель, я подключила приборчик к системному хранилищу и плюхнулась в кресло. Теперь дело за чудом техники. Если верить нашим умникам, то система будет вскрыта за пару минут и я получу информацию по тем фильтрующим тегам, которые забью.

И едва я ввела имена глав филиалов и творцов первой степени, как на экране замелькали снимки и текстовые данные, полученные нашими противниками за последнее время. Каждая категория данных распределялась по ячейкам внизу экрана, я открывала их по порядку и просматривала, внутренне все больше холодея.

Юг знал, что Яр наш пленник, знал, что мы с Калебом вместе, знал и то, кем я являюсь, и мои слабые места. Такие есть у всех творцов Лемнискату. Они не собирались больше охотиться за нами, теперь они намеревались сделать так, чтобы мы пришли к ним сами, в надежде спасти тех, кто нам дорог.

Это их последняя ставка, на которую они бросят все силы, а победивших ни среди нас, ни среди них не будет. Останутся осколки трех филиалов, куча убитых людей и горстка сумевших выжить.

Проигрывая в войне, они хотели сделать все, чтобы победителей просто не было.

– Уходим!

Калеб вырвал меня из кресла и, сжав в объятиях, утянул за собой в настоящее. А я лишь беззвучно повторяла: «Ни себе, ни людям… Ни себе, ни людям…»

* * *

Через час после событий в Долине Царей

Мы были снова в Рио-де-Жанейро, солнце снова опускалось за горизонт, а мы смотрели на него и не беспокоились о том, грозит нам опасность или нет. Мы стояли на смотровой площадке рядом с величественной статуей Христа-Искупителя, возвышающейся над мегаполисом Рио-де-Жанейро, – одним из самых популярных сооружений мира.

Заходящее солнце особенно красило великий монумент, добавляя ему загадочности, а мы смотрели вниз, на город, и казалось, что весь мир лежит перед нами.

Получив крайне нежелательную и неприятную информацию, я поняла, что нам придется действовать в одиночку, на свой страх и риск. И своим планом я поделилась с самым близким человеком, с самым родным…

– Скажи мне, что ты об этом думаешь? – поинтересовалась у Калеба.

– По поводу твоей теории? Знаешь, Диего как-то мне сказал, что все, что происходит, происходит не случайно. Раз уж мы Хранительница и Воин, значит, твое предположение о том, что аналитики не в состоянии просчитать нас, может быть верным.

– Думаю, само время защищает нас. Помнишь, как в той истории с хранилищем?

– Если это так, тогда у нас преимущество, о котором мы ранее и подумать не могли.

– А еще это означает, что нам придется действовать самим, а если и вмешивать кого, то только косвенным образом, – грустно произнесла я.

Перспектива вырисовывалась совсем не веселая.

– Конечно, это риск, и в первую очередь для нас, но если мы сплетем хорошую паучью сеть, все может получиться. Не боишься?

– Моя жизнь в последнее время напоминает опасный квест, где за каждым поворотом меня поджидает убийца. Так что ничего нового. А ты?

– Я три дня назад составил завещание.

Внутри все дрогнуло.

– Зачем?

– А зачем обычно составляют завещание? – усмехнулся творец.

– Не увиливай!

Во мне поднялась невообразимая паника, сродни отчаянию. Страх от возможности потери заполнил меня всю, порабощая разум.

– Вера, ну что ты! – меня обняли и крепко прижали к груди. – Ты ведь знаешь, всякое может случиться. А творцы, так те еще с пеленок должны его писать. Раньше мне было незачем, а теперь вот появилась причина.

Я замерла у него в руках и, пытаясь сморгнуть набежавшие слезы, спросила:

– Кому ты все оставил?

– Ну, некоторую сумму Диего, немного тем слугам, которые давно у меня работают, пожертвование в фонд помощи бездомным животным…

– Калеб!

– Тебе, тебе. Вот оно, лучшее доказательство любви! – провозгласил творец и, переведя на меня взгляд, начал отступать назад. – Ты не рада?

– Я?! – хрипло спросила я, пристально следя за Родригесом. – Очень рада! Иди сюда, родной, сейчас я покажу тебе всю радость, которую испытываю.

– Не надо, – замотал он головой.

– Надо! – и я кинулась на творца.

Через какое-то время, набегавшись и надурачившись, мы снова стояли у ограждения смотровой площадки, Калеб обнимал меня и прижимал спиной к своей груди.

– Все будет хорошо. Нас двое, он один, – приободрила я Калеба.

– С тобой победа нам обеспечена, – подмигнул он и получил тычок под ребра. – А если серьезно: ты прямо веришь, что мы справимся?

– Конечно.

– Врушка!

– А вот и нет!

– Что ж, тогда заключим индейское соглашение – используем давнее поверье Южной Америки.

Я настороженно покосилась на творца.

– Что, танцы с бубнами, голыми, ночью, на Богом забытом озере?

– Нет, но этот метод тоже сильно мотивирует к выживанию. Мы обязательно его опробуем. Но я сейчас о другом. Если мы останемся в живых, ты мне пообещаешь кое-что.

– Почему я тебе?

– Ну, ты же уверена.

– Ладно, слушаю.

– Как только победим, ровно через неделю ты выходишь за меня замуж, а какой будет наша свадьба, выбираю я.

– Хорошо хоть, не медовый месяц! Крокодилы могут и не пережить такой радости.

– Ты часто недооцениваешь мою фантазию.

– Этого-то я и опасаюсь, – тяжело вздохнула я.

– Ну так что? Решайся, – Калеб протянул мне свою руку ладонью вверх.

И я решилась. Положила свою сверху, ее крепко сжали и поднесли к губам.

– Вот и прекрасно. Теперь, при наличии такого стимула, победа однозначно будет за нами.

– Тогда пора расставлять сети, – посмотрела я на Калеба.

– Пора, – кивнул он мне.

И я позвонила нужному нам человеку.

– Алло?

– Привет, ба! Мне нужна твоя помощь.

* * *

Через пять часов после событий в Долине Царей

Я и Калеб сидели на ужасном оранжевом ковре в моей комнате и смотрели на три голограммы, зависшие перед нами, а вот они осматривали мое жилище, к которому я уже успела даже как-то привыкнуть.

Выражения лиц трех творцов были непередаваемы, я-то успела и подзабыть, какое впечатление производит комната на неподготовленного человека.

– Они что, поселили тебя в этом?.. В этой?.. – Бабушка медленно закипала.

– Анастасия… – начал Калеб.

– Ты обещал о ней позаботиться и позволил им?..

– Ба! Поверь, эта комната еще не самая плохая!

Бабушка посмотрела на меня с подозрением.

– Хочешь сказать, остальные еще хуже?

– Ну, есть парочка терпимых… Но да.

– М-да… Ты должна здесь все переделать, когда выйдешь за своего творца.

Мы с Калебом одинаково пораженно посмотрели на бабушку.

– Ой, я вас умоляю, посмотрите на себя! Это ясно как божий день. Конечно, можете не признаваться, но наше с Редклифом благословение у вас уже есть.

– Давайте оставим вопросы интерьера и свадеб и перейдем к более насущным. Ты ведь не просто так пригласила нас? – спросил, улыбаясь, дед.

– Чтобы рассказать о Хранительнице и Воине, – внезапно заговорила Лукреция.

И сама поведала бабушке и дедушке все, что знала о легенде. А пока она рассказывала, Калеб мысленно спросил:

– Она всегда такая странная?

– Да. Лукреция – творец первой степени, бабушка с дедушкой знают ее с детства. В ней очень рано проснулся дар, он и наложил отпечаток как на жизнь девочки, так и на ее характер.

– А она?..

– Читает мысли. И в связи с этим мало бывает в обществе, говорит, очень противно.

– И что, живет совсем одна?

– Нет. Несколько лет назад она вышла замуж за одного математического гения, работающего на корпорацию. И, как это ни странно, живут они вполне счастливо.

Едва Лукреция закончила свой рассказ, бабушка улыбнулась мне:

– Я всегда знала, что ты особенная девочка.

– Ба! – смутилась я.

– Ты просила помощи. Чем мы можем помочь? – спросил дед.

– У меня будет просьба к каждому из вас. Как вы знаете, территории возле Северного и Южного полюсов принадлежат не только ряду стран, но и частным лицам, у многих там есть собственность. Меня интересует объект, находящийся в Антарктике и занимающийся криогенизацией.

– Зачем он тебе? – нахмурился дед.

– Мне нужно оборудование, которое на нем находится, да и он сам. Поэтому через несколько дней там произойдет крупная авария, после которой центр должен на время опустеть, а оборудование остаться на местах.

В комнате некоторое время никто не произнес ни звука, все обдумывали услышанное и сверлили меня взглядами.

– Что нужно от нас? – напряженно спросил дедушка.

– Я знаю, что у тебя есть связи в правительстве и ты сможешь устроить так, чтобы после аварии эвакуировали только людей. Желательно недели на три.

– А что после?

– Центр сможет вернуться к своей обычной работе.

– Вера, что ты затеваешь? – настороженно спросила Лукреция. – Никогда не думала, что скажу это, но я бы сейчас многое отдала, чтобы оказаться в этой комнате и прочесть твои мысли.

– Не могу сказать, – покачала я головой.

– Надеюсь, вы оба понимаете, что Хранительница и Воин могут перекроить события как прошлого, так и настоящего и будущего? В отличие от остальных, вы не подчиняетесь законам системы.

– Мы понимаем ответственность и просим помочь нам в важном деле, – сказал Калеб, обведя людей на голограммах взглядом. – Но рассказать не можем, потому что вы системе подчиняетесь.

– Хорошо, – решился дед. – Я выполню твою просьбу. Тебе нужно что-то еще?

– Да, код доступа и план здания.

– Она решила взорвать правительственную лабораторию! – простонала бабушка. – Такая тихая девочка! Несколько месяцев с этим жгучим обольстителем – и ее совершенно не узнать!

– Да не, ба, это все из-за нашей сути.

В это время «жгучий обольститель» изо всех сил пытался сдержать смех.

– Да знаю я все! Достанем тебе код, не переживай. Но прошу, будь осторожнее. Если хоть как-то выдашь свое присутствие, мы тебя прикроем перед императором. Однако охрана там имеет приказ стрелять на поражение.

Вот зачем она это сказала? Калеб не стал ничего говорить мне об опасности, все сказали его пальцы, нервно постукивающие по полу. Впереди меня ждал непростой разговор.

– Давай свой список, – подтолкнула Лукреция.

– Он довольно короткий. Последняя просьба у меня к тебе, ба.

Бабуля задорно улыбнулась.

– Надеюсь, что-то нетривиальное?

– Мне нужен динамит. Старый такой, от которого шнур отходит.

– Однако! – заметил в удивлении дед.

– Не буду даже спрашивать, для чего он тебе понадобился! – замахала руками бабушка. – Что мне делать после того, как я его достану?

– Его нужно спрятать. Я подробно расскажу куда.

Бабушка кивнула.

– А будет ли у вас задание для меня? – улыбнувшись, спросила Лукреция.

– Да. Однажды, когда все это закончится, я попрошу тебя прочитать мысли собравшихся, и ты ответишь, что они решат.

– А не будет из-за этого ничего дурного?

– Не будет. Если все получится, то все у нас будет хорошо. Обещаешь?

– Да, я сделаю это для тебя.

* * *

Наш план состоял из двух частей, был трудновыполним и во многом полагался на удачу. Не было твердой уверенности, что все пройдет как задумано, ибо реализовывать его предстояло в настоящем, а готовить в прошлом и в будущем.

Нам нужно было нейтрализовать единственного конкурента, который мог бы помешать в выполнении задуманного, а ему предоставить возможность единственный раз в жизни поработать на благо людей.

Но для начала необходимо было подготовить декорации, на фоне которых все это будет разворачиваться, поэтому нам пришлось разделиться.

Калеб отправился на экономический форум по вопросам исследования Антарктики, где должен был сделать заявление о том, что намерен включить собственность на континенте в волонтерскую помощь. А я, отправившись на месяц назад в прошлое, ступила на Снежный континент.

Осмотревшись по сторонам, взглянула на ярко светящее прямо в глаза солнце, удивляясь тому, что совсем не ощущаю его тепла, лишь мороз, обжигающий открытые участки кожи.

Я предусмотрительно посетила это чудесное место в летнюю пору, и встроенный в теплый спортивный костюм датчик показывал всего минус восемнадцать.

Какая прелесть! А то после нескольких месяцев в тропиках я совсем размякла.

Улыбнувшись под закрывающим пол-лица шарфом, проверила крепления на лыжах и, уложив компактный цилиндр в лыжную палку, бодро направилась в сторону нужного мне объекта, виднеющегося на горизонте.

Калебу очень не хотелось отпускать меня одну, но выросший в теплом климате, он был бы обузой. Холод и снег – это испытание похлеще крокодилов.

Добравшись за пару часов до места, я осмотрелась, прикидывая, удастся ли перебраться через стену так, как мы спланировали. Факт моей невидимости мне на руку, но тут такая охрана, что ни в чем нельзя быть уверенной.

Вздохнув, я отстегнула лыжи, надела захваченные из своего времени аэроконьки и, активировав их, перекрестилась.

Я очень плохо катаюсь на коньках по воздуху, а если учесть, что заряд батарей на таком морозе у них сядет за пару минут, то дела казались совсем печальными. Лишь бы добраться!

Активировав коньки, я взмыла вверх, кувыркнулась, перевернулась и, бултыхаясь в воздухе, перебралась через два забора, один пункт сканирования и охрану. И, как итог, заряд закончился, и я ухнула в сугроб рядом с дверью.

Отплевываясь от снега и поправляя одежду, спокойно вылезла и набрала на панели код, он, спасибо дедушке, был мне известен. Дверка послушно открылась, а дальше – коридоры, коридоры и коридоры. Мне нужно было в восточное крыло, глубоко под землю, именно там находилось большое хранилище жидкого азота.

Перед обедом около этого хранилища у охраны происходит пересменка, а потом обход всего крыла. Этим моментом я и воспользовалась. Когда охранники промаршировали мимо, я подошла к огромной двери в хранилище с кодовым замком, семью уровнями безопасности и прочая, прочая, прочая.

Введя заветные цифры, вызубренные наизусть, услышала шипение, потом щелчок, и дверь открылась. Взявшись за ручку, я потянула на себя… Ничего. Я еще раз потянула, сильнее, дверь немного сдвинулась. Беда!

Такими темпами я месяц буду ее тянуть. С другой стороны, мне и не нужно широко ее открывать…

Упершись ногами, я потянула на себя изо всех сил и, кряхтя, тащила и тащила.

Сверилась со временем: по моим подсчетам, караул должен вот-вот вернуться. Кинувшись к образовавшейся щели, я выдохнула и, подобрав живот, постаралась протиснуться.

«Надо было меньше есть!» – эта мысль стучала в голове, пока я старалась протиснуть попу.

Но вот тяжелые мгновения ползанья позади, а я внутри. Передо мной огромные стеллажи с баллонами и контейнерами, а времени очень мало!

Пробегая вдоль стены, я устанавливала новейшие зарядные устройства и нажимала кнопочки таймеров. Мне оставалось пристроить последние два, когда снаружи послышались выкрики и завыла сирена. Плохо, очень плохо!

Активировав последние бомбы, я выбежала в расширившуюся дверную щель (мальчики из охраны старательно корячились и тащили дверь, чтобы проверить, что случилось, и выловить диверсанта, оказавшегося внутри, – они же не знали, что диверсант невидим).

Взбегая по лестнице, я притормозила и прижалась к перилам, пропуская вооруженный отряд. Двадцать второй век, а у них никакой автоматики! Конечно, это повышает безопасность, но и неудобства тоже добавляет.

В коридорах было шумно и людно, мне приходилось уворачиваться, отпрыгивать и всячески избегать столкновений с людьми, и из-за этого я не уложилась в расчетное время. Я была уже на нужном этаже, когда прозвучал оглушительный взрыв и здание дрогнуло. Вот тут я уже наплевала на все и понеслась к выходу.

Скоро начнется эвакуация и включится система инфракрасного слежения.

Пролетев один за другим последние коридоры, я увидела, как солдат собирается закрыть и запечатать дверь, и решилась на полное сумасшествие. Ударив по двери ногой, я сшибла солдата и вылетела на улицу. Первым делом забрать аэроконьки, а потом…

Подняв глаза, я увидела направленное в мою сторону автоматическое оружие.

Меня не увидели, зато услышали. В последнюю секунду я, опережая выстрелы, успела прыгнуть в свое время, унося в руках единственное свидетельство моего посещения этого места.

* * *

Через пару дней после диверсии в криолаборатории

– Калеб, почему ты не веришь мне, что все прошло хорошо?

– После того, как ты перенеслась в Цитадель, вся запыхавшаяся и напуганная? Даже не знаю, с чего бы это у меня появились такие мысли?

– Ну…

– А вот еще момент. Представляешь, мне удалось узнать, что военные чуть не застрелили одно беспечное и нерасторопное привидение.

Мы находились в прошлом, сидели рядом с Ниагарским водопадом и любовались потрясающей панорамой, открывающейся нашим взорам.

Или не смотрели?

– Но ведь все обошлось? Это были форс-мажорные обстоятельства.

– В прошлое теперь без меня ни ногой!

Я только вздохнула.

– Посмотри лучше, какой вид! Мы имеем возможность созерцать одно из чудес света – как три водопада с ревом низвергают потоки воды в реку Ниагара. И все это без туристов!

На меня лишь недовольно глянули. Не остыл.

А в это время сзади послышались странные звуки, похожие то ли на мелодичные сигналы, то ли на трели.

– Зато для кое-кого мы здесь тоже всего лишь туристы, – пробормотал Калеб. – Бежим!

Едва поспевая за Родригесом, я крикнула:

– Они же нас не видят!

– Это ты им скажи!

Видимо, пора дополнить легенду про Воина и Хранительницу, внеся в нее свой рассказ. А именно про глазастые дикие племена!

* * *

Момент победы над Асланом от лица Калеба

Мы долго спорили о том, кто должен быть приманкой, и в конце концов Вера победила. Иной раз я спрашиваю себя, кто из нас Воин? И каждый раз прихожу к единственному выводу – какую бы власть я ни имел над творцами, еще большую власть надо мной имеет Вера.

И теперь я в информационном центре, подготовив все для второй части плана, ждал, чем закончится разговор Веры с Асланом. Ждал, а руки от бессилия сами сжимались в кулаки и разжимались. Сейчас все зависело только от удачи.

– Вот тут ты как раз ошибаешься, – послышался уверенный голос Веры. – Убивать тебя в наши планы не входит.

Непроницаемую маску на лице предателя разрезало удивление.

– Лжешь.

– Калеб, приготовься.

– У меня все уже сделано, я только жду, когда ты выйдешь из-под удара.

– Ты нам нужен, – снова услышал я уверенный голос Веры.

– Для чего?

– Чтобы уничтожить тебя и тех, кто тебе приказывает, – сказала, вставая, Вера.

Мониторы и экраны передавали мне каждое движение.

– Вот тут ты ошиблась. Это был не их, а мой план. Я – Аслан, брат Ашера, и я отомщу за смерть брата.

Мужчина прищурился, высвобождая свою силу.

А под моими руками треснула информационная панель.

– Давай!

В момент, когда я нажал кнопку подачи азота, Вера прыгнула в будущее, выполнять дальше свою часть нашего плана. А я, через некоторое время отключив системы, бросился в помещение, где происходила их встреча.

Аслан, застывший ледяной статуей, покрытый инеем и белым налетом, смотрел с яростью, которая уже никогда не вспыхнет пламенем. Частицы нельзя ускорить в вечной мерзлоте, и применить свой дар у него не получилось. У каждого есть свои слабые стороны.

Подогнав электрическую тележку, я водрузил на нее творца и, насвистывая себе под нос веселую песенку, отправился упаковывать подарок.

* * *

Вера после прыжка в будущее сразу после событий в криолаборатории

В Южном филиале самая неудобная и уродская Цитадель из всех. К такому мнению я пришла, пока лезла по стене и крепила бомбы.

Система безопасности Лемнискату не позволила бы мне прикрепить современные взрывные устройства, тут-то и пригодилась помощь бабушки, она спрятала все необходимое мне недалеко отсюда.

Такие вещества Лемнискату не отследить, они давно уже списаны из-за древности. А огонь, который подожжет фитили и запустит реакцию по всей Цитадели, должен будет обеспечить Калеб.

Получилось ли у него? Все ли прошло хорошо после того, как я прыгнула сюда? Беспокойство снедало меня изнутри, но я гнала его прочь. Нужно безупречно выполнить свою часть задания и доверять Родригесу. В конце концов, вера – это единственное, что у нас сейчас есть.

Я ползала уже не первый час, проклиная все на свете. И облегчала себе работу не при помощи новейших приспособлений, а используя примитивные присоски.

Как я страдаю!

Сейчас до победы осталось всего ничего, но важен очень точный расчет времени. Если план пройдет как по маслу, через какие-то полчаса мы завершим эту затянувшуюся войну.

Прикрепив к крыше последнюю бомбу, я осмотрела сверху здание филиала, которое разлаписто, словно безе, раскинулось по земле. Если хотя бы половина бомб, установленных здесь, сработает, от него останутся одни лишь обломки.

С высоты своего местонахождения увидела, как к воротам подъезжает машина, и у меня вырвался вздох облегчения.

Нет, эта машина везла не группу захвата, не армию, она везла посылку, трофей, который мы послали своим врагам с наилучшими пожеланиями. Человека в криокамере, их последнего творца.

От такого подарка наши враги не смогут отказаться: даже после нестабильной заморозки Аслана можно откачать и вернуть к жизни, и они обязательно попробуют это сделать. А если замешкаются, на камере стоял таймер автоматической разморозки.

Вот только их Аслан, едва оттаяв, преподнесет им сюрприз. Нельзя остановить уже запущенный процесс, и лабораторию сотрясет взрыв. Он не уничтожит Цитадель или самого Аслана, не-ет! Этот взрыв запустит цепочку взрывов, которые сровняют это место с землей. Лишь бы точный расчет времени совпал.

Я внимательно наблюдала, как «подарочек» распаковывали и с криками и суетой несли в здание филиала. Они думают, мы прислали им военный трофей! Ну да, но не только.

Сконцентрировавшись, я постаралась точно рассчитать перенос и прыгнула на две минуты назад, в свое настоящее, над водопадом Виктория, где и находилась Цитадель творцов.

В своем времени с криком «А-а-а-а-а!» я полетела вниз параллельно со струями низвергающего водопада, и, оглушенная ужасающим ударом об водную поверхность, ухнула вглубь.

Пытаясь всплыть и не нахлебаться воды, изо всех сил стремилась вверх, к поверхности, а через пару минут сильные родные руки подхватили меня, помогая преодолеть толщу стихии.

Глоток свежего воздуха со свистом ворвался в легкие. Я хватала ртом воздух, не в силах надышаться.

– Ну вот, дыши, – послышался шепот Калеба. – Все прошло успешно?

Я лишь кивнула, и он потащил меня к берегу. Пошатываясь, еле переставляя ноги, я выбралась на берег.

– Что теперь? – спросила я, согнувшись и упершись руками в колени.

– Предлагаю на подъемнике добраться до беседки и ждать.

– Идет. Сейчас парк закрыт для посещений, надеюсь, охрана нас не загребет?

– Не тогда, когда тебя транспортирую я.

Посмотрев на улыбающегося Калеба, я только сейчас заметила на нем мокрую форменную одежду.

– М-м-м… В этом что-то есть. Сохрани эту одежду, мы захватим ее с собой, – мурлыкнула я.

– Как скажете, мэм, – отсалютовал мне творец.

Подъемник доставил нас к выступу недалеко от моста «Лезвие ножа», и, присев на его краешек, мы занялись наблюдением за величественным зданием, возвышающимся недалеко от водопада.

Аслан не заставил нас долго ждать. Сначала раздался хлопок, я сразу и не поняла, что это, а потом по всему зданию прокатилась волна вспышек и взрывов. Строение на наших глазах начало оседать, словно пена под натиском воды, и спустя всего несколько секунд от него остались только развалины.

Вот и все. Мы с Калебом переглянулись и переплели пальцы.

– Добрый день. Предъявите для досмотра ваши документы.

Вскинув глаза на двух офицеров полиции, я поняла, что нас все-таки заметили.

Робко улыбнувшись, мы с Калебом, не сговариваясь, протянули вперед руки для наручников.

Будем надеяться, Лемнискату быстро нас вытащит. Возможность провести какое-то время в тюрьме Зимбабве меня никак не прельщала.

Глава 21 Победителей не судят

Перед нами сидели двенадцать человек, четверо из которых были творцами, остальные – новым руководством корпорации. Ради того, чтобы допросить нас, и по случаю окончания войны собрались все.

Ожидаемо главой был выбран Ратский, глава нашего филиала на момент теракта был уже стар, часто болел, и глава творцов подменял его, так что опыт у него имеется. Аналитиков возглавил глава Западного отделения, безопасность взял на себя Диего, а место главы творцов занял заместитель Ратского. Это из тех, кого я знала, но были и люди, которых я видела впервые и с которыми только-только познакомилась.

Я смотрела на обновленный состав руководства и понимала, что он мне нравится, что все происходит сейчас правильно, верно и так и должно быть дальше.

– Ты считаешь, мы должны поставить ультиматум?

– Конечно. Посмотри на них.

– А они пойдут нам навстречу?

– Куда они денутся?

Наш диалог не остался незамеченным, и Ратский, приподняв брови, заметил:

– Не хотите ли вы и нас посвятить в свои секреты? А то мы по горло сыты неизвестностью.

Мы переглянулись, и Калеб кивнул мне.

– Все началось с теракта, который унес много жизней. Изначально все было ясно и понятно. Юг захотел власти, мы боролись, их действия были понятны, наши тоже. Дальше все изменилось, – начала я.

– Теракт не вписывался в схему, которую предполагали аналитики. Тогда мы и поняли, что все изменилось, что теперь предстоит борьба, в которой любые жертвы оправданны. А значит, следовало менять план, необходимо было завладеть преимуществом, и быстро. Диего подкинул нам идею.

Это уже сказал Родригес.

– Да, мы в курсе легенды про Воина и Хранительницу, – кивнул главный аналитик. – Но я не понимаю, что это нам дает.

– Такие, как мы с Калебом, рождаются нечасто и лишь тогда, когда корпорация остро нуждается в помощи, когда приходят тяжелые времена. И я предположила, что раз мы можем вносить столь глобальные изменения, то находимся вне системы, а значит, аналитики не могут нас просчитать, творцы не в состоянии предугадать, а время благоприятствует нам. И мы решили рискнуть.

– Отправились на разведку в прошлое, в логово Юга, и проникли в их информационный центр. Если следовать логике, то это был очень рискованный план, где лишь удача дает мизерный процент на выигрыш, но нам удалось, – продолжил Калеб.

– И тогда мы поняли, насколько творцы и корпорация полагаются на аналитиков в просчитывании возможных ситуаций и выгодных решений. А значит, у нас было то самое преимущество перед Югом, ведь ясно, что нас просчитать они не могли, а значит, и уничтожить их должны были только мы.

– Почему не рассказали нам? – нахмурилась бабушка.

– Они в прошлый раз намекнули, – ответил ей дед. – Потому что мы – часть уравнения времени, и если бы мы все узнали, эту ситуацию можно было бы просчитать.

– Да, – кивнул Калеб. – В связи с этим мы попросили каждого из творцов об услуге, не объясняя, зачем она нужна, а сами в одиночку сплели паутину. Вера хорошо разобралась в натуре Аслана. Он же знал, что она в силу своей природы не сможет принять участие в его уничтожении, и решил, что мы используем для этого технику. Но мы поступили иначе.

– Решили, что раз они все затеяли, то пусть и горят в собственном огне, и использовали силу Аслана против его же филиала. Не зря я до этой войны выполняла несколько заданий в Трое. Вот мы и подсунули им «коня», который их и сгубил, – подытожила я.

– И нам очень жаль, что при этом погибли невинные люди, – тихо добавил Калеб. – Но когда пришлось выбирать между своими и чужими… Тем более что нельзя было определить, кто из них насколько причастен к противостоянию и убийствам.

– Значит, теперь все? – спросил Ратский.

– Да, – кивнул главный аналитик и продолжил: – Теперь мы можем спокойно восстановить свои филиалы и встать на ноги. Все будет как раньше.

– Нет, – решительно возразила я, и все посмотрели на меня в удивлении. – Корпорация должна остаться объединенной, как сейчас.

В комнате воцарилась тишина, которую нарушил хохот моего деда. Он, как и бабушка, все поняли и кивнули нам. Их поддержка у нас уже есть.

– Корпорация должна быть единой. Когда-то произошел раскол и направил нас не по тому пути, – продолжил Калеб. – Того, что происходило в последние месяцы, не было бы, если бы в свое время не допустили ошибки и не раскололи Лемнискату. И мы намерены это исправить.

– Кто это «мы»? – приподнял брови Ратский. – Вы навязываете нам свое мнение?

В комнате поднялся невообразимый шум. Все спорили, кричали, обсуждали, негодовали… а мы с Калебом и остальными творцами сидели и просто смотрели на все это, ждали, когда схлынет первое потрясение и утихнут протесты.

Через какое-то время, видимо, надоели дебаты, которые пошли по второму, а то и по третьему кругу, и он, призвав энергию, смел все со столов.

И снова в комнате воцарилась тишина. Положив руку на его плечо, я в успокаивающем жесте сжала пальцы.

– Думаю, разумнее дать нам договорить.

– А вы еще не все сказали? – ехидно осведомился главный аналитик.

– Даго! – одернул его Диего.

– Не все. За столетия с момента раскола корпорация многое пережила. Она боролась с инквизицией, невежеством, правительствами, дуовитами, и все это закончилось внутренним противостоянием. Посмотрите, механизм работы Лемнискату нарушен, каждый филиал пострадал, мы у руин. Пройдет немало времени, прежде чем все войдет в колею. А что потом? Снова противостояние? Снова опасность? У творцов достаточно опасностей в прошлом, и притом на каждом шагу, нас с детства учат выживать, а вы снова хотите добавить к этому еще и опасения за свою жизнь в случае попадания на чужую территорию?

Я встала и прошлась по комнате.

– Ради чего? Разделение вам что-то даст?

– Если объединяться, то придется переосмысливать весь устав существования Лемнискату, а мы и так сейчас простаиваем, – заметил Ратский.

– Да мы сейчас практически полуразрушены! Неужели за ближайший год или два история, которую мы перестанем столь жестко контролировать, сильно изменится? Или для вас привычка и собственное удобство важнее нашей безопасности?

– Ты передергиваешь, – нахмурился Даго.

– Нет. Много чего случилось, мы многое пережили, многих потеряли. Нам удалось за это время победить как внешних врагов, так и собственную разрозненность. Через столько лет круг наконец замкнулся. Это наш шанс на то, чтобы стать единым целым, и упускать его глупо. Лично я в этом участвовать не буду. Или буду работать на единую корпорацию, или не буду работать вообще.

– Вера, это глупость… – начал Ратский.

– Поддерживаю! – перебил его Калеб.

– Что? – вскинулся Даго.

– И я, – кивнул нам Давид.

– Мы тоже поддерживаем, – сказала бабушка, переплетя свои пальцы с пальцами деда.

Оба кивнули.

– Поддерживаю, – твердо произнесла немногословная Лукреция.

Мы сидели и смотрели на растерянных членов совета, никто из них не мог нам ничего сказать.

– Да это бунт! – хмыкнул Давид.

– Раз вы снова хотите разрозненности, вам не привыкать, – отрезал Калеб.

– А не боитесь, что Лемнискату может и повлиять на ваше решение? – мрачно спросил Ратский.

Тут Калеб прохладно улыбнулся.

– Думаю, вы все забыли, что я, как Воин, могу сплотить всех творцов и научить их… отстаивать свою точку зрения, а Вера обеспечит нас крепостью духа и здоровьем. Думаю, мы будем тверды в своих взглядах.

– Особенно если учесть, что мы с Калебом вне уравнения и аналитикам не просчитать наши действия ни в настоящем, ни в будущем, – я бросила красноречивый взгляд на Даго.

Тот лишь скривился.

– Нам надо подумать, – подытожил Ратский.

– Лукреция, помнишь, ты мне обещала? Что они решат? – Я прямо посмотрела на женщину.

Словно просканировав взглядом каждого присутствующего в комнате, она слегка мне улыбнулась.

– Они согласятся.

* * *

Первое время после победы, а совет действительно дал добро на объединение, работать пришлось много и всем. А в особенности нам с Калебом: раз мы все это затеяли, как они выразились.

Теперь Цитаделей будет несколько, и они вместе с официальными зданиями корпорации и различными научными центрами образуют своеобразную сеть, окутывающую мир. Что-то останется таким, как сейчас, кое-что закроют и переоборудуют.

По всему миру будут открыты новые библиотеки, а кое-какие старые будут «окультурены», как, например, та, в которой побывали мы с Калебом. Знания должны распределяться равномерно и дублироваться, чтобы на любом континенте быть под рукой.

Какие-то нововведения были предусмотрены для творцов, какие-то – для аналитиков и ученых. В новом плане развития было учтено, кажется, все, хотя каждый понимал, что осуществляться это будет не сразу.

Но было кое-что, что начали сооружать в первую очередь, а именно огромный памятник, чтобы почтить погибших и как напоминание о случившемся.

Война филиалов и раздрай внутри организации не выносились на всеобщее обозрение, исключение составили теракты. В Лемнискату было не принято выносить сор из избы, и тем не менее государства ощутили кое-какое беспокойство.

Воздвигнутая на месте Цитадели Южного филиала статуя богини Фемиды была словно символ равновесия и мира не только для посторонних зрителей, но и для нас самих.

Когда спустя пару месяцев все наладилось и более-менее вошло в колею, монумент, построенный в ускоренном темпе, уже был готов к открытию. И не только он.

Делать достоянием гласности степень близости наших личных отношений с Родригесом мне не хотелось, но Калеб уперся рогом и не отступал от своей идеи. Он считал, что до визита к моим родственникам все должны узнать о серьезности происходящего между нами.

Я не совсем понимала, почему для него это так важно. Настолько, что я даже ощущала внутри его души отголоски страха и напряжения.

Что было тому виной? Традиции? Тайна, о которой я ничего не знаю? Неужели после всего, что мы с ним пережили, меня ждут еще какие-то сюрпризы?

Перед тем, как мы отправились на официальную церемонию открытия памятника Мира, мне на палец надели обручальное кольцо. Не слишком шикарное, но элегантное, с крупным желтым бриллиантом – цвет моего дара. Выбранное и подаренное с любовью.

Оторвав восхищенный взгляд от кольца, я подняла глаза на Калеба.

– Калеб, успокой меня и скажи, что ничего не случилось. Прошу.

– Чего ты опасаешься? – удивился он.

– Меня тревожат твое беспокойство и желание всем объявить о нашей помолвке. Разве это так важно?

– Для меня – да. Пусть и корпорация, и весь мир знают, что ты принадлежишь мне. А особенно Ратский.

Я облегченно выдохнула, поняв, что Калеб слышал наш разговор, состоявшийся сразу после того, как совет довел до нашего ведома свое решение об объединении. Тогда Иван Иванович подошел и тихо спросил, не пожалею ли я о слиянии, если через какое-то время наши с Родригесом отношения распадутся?

Я тогда промолчала, лишь отрицательно мотнула головой, а вот Родригес услышал и все это время испытывал беспокойство.

Притянув своего мужчину за шею ближе и поцеловав, я прошептала:

– Пока ты этого хочешь, я с тобой.

– А я с тобой навсегда.

– Вот и выяснили все, – пробормотала я.

А меня стиснули в объятьях и крепко и тепло-тепло поцеловали.

Через несколько часов мы стояли недалеко от водопада Виктория, рядом с которым теперь высилась прекрасная статуя, белая и невероятно изящная и красивая.

Пышное мероприятие, море радости для всех, в том числе и для нас, тех, кто знал ее истинную цену. А мы стояли, взявшись за руки, и слушали перешептывания репортеров. Заголовки завтра будут не только об архитектурном шедевре, но и о том, что русская аристократка пленила сердце «расчетливого дельца».

Вот только утром триумф Калебу подпортило одно письмо – его приглашали посетить с официальным визитом резиденцию моей семьи.

* * *

Перед путешествием в Россию Калеб решил, как он мне сказал, подстраховаться и стребовал с меня подтверждение того обещания, которое я дала ему рядом со статуей Христа-Искупителя. А именно: я должна полностью довериться ему в выборе способа празднования нашей свадьбы.

И как я ни упрашивала и ни пыталась отсрочить этот момент, у меня ничего не получилось. И вот в один из дней, рано утром, мне завязали глаза платком и, усадив в машину, куда-то повезли.

Мучило сильное любопытство и волнение, внутри все трепетало, но снять повязку или хоть что-то подсмотреть мне не дали.

– Калеб, ну куда мы летим?

– Не скажу.

– Ну пожалуйста!

– Потерпи, испортишь сюрприз.

Наконец мы приземлились, и меня снова куда-то повели. Дорога, пол, ступеньки и чьи-то руки, в которые меня бесцеремонно сунули.

– Калеб? – тревожно выдохнула я.

– Помни о своем обещании!

А следом шаги и захлопнувшаяся дверь.

В то же мгновение я сорвала повязку и увидела перед собой Еву, а за ее спиной еще несколько женщин-бразильянок.

– Что здесь происходит? – настороженно спросила я у единственного знакомого человека.

– Ты выходишь замуж! – радостно ответила Ева.

Пока я стояла в ступоре, осознавая, что Калеб затеял все это всерьез, меня взяли в оборот и начали готовить к церемонии.

Мои запоздалые возражения никого не впечатлили. Сначала меня накрасили, потом облачили в красивое белое платье и фату, закрепленную красивым гребнем.

А вот мне было очень интересно, как Калеб обойдет тот момент, что я православная, а он католик, но после того, как мне раз пять напомнили о собственном обещании, я уже послушно выполняла все команды.

Ева проводила меня до церкви, я поднялась по ступенькам, а едва открылись двери, как зазвучала чудесная фортепианная музыка. Мелодия лилась, поднимаясь кверху и создавая волшебную атмосферу, а я шла и не могла отвести взгляд от ждущего меня впереди мужчины. Мужчины, который стал моей жизнью, стал частью меня и тем, ради кого каждый день бьется мое сердце.

Священника не было, были лишь клятвы, которые мы принесли друг другу, и гражданский регистратор, который без проблем соединил нас узами брака. Калеб предоставил ему для этого все нужные документы.

Но в тот момент я ни о чем таком думать не могла. Калеб целовал меня, а мне хотелось прижаться к нему как можно теснее и остаться вот так, соединенными, до конца наших дней.

Поцелуй прервали аплодисменты, они заставили нас оторваться друг от друга и обратить внимание на гостей. На ближайшей лавочке сидела и, не жалея ладоней, хлопала нам наша команда, все те, кто сопровождал нас в эти трудные дни и встречал на равных с нами опасность.

Подхватив меня на руки, мой муж крикнул одно слово:

– Гуляем!

* * *

– Калеб, не волнуйся. Когда ты приходил с визитом к нам домой в первый раз, я не заметила в тебе подобного трепета. Что сейчас-то не так?

Мы как раз подлетали к дому моих родителей.

– Раньше я не был твоим женихом. Что, если они не одобрят наш брак? Ведь я – никто, ни семьи, ни происхождения…

– Не считая нескольких миллионов в банке.

– Это другое. Вряд ли за деньги высший свет простит мне мое плебейское происхождение.

– Уверяю тебя, за деньги свет простит тебе все, что угодно, кроме пренебрежения им самим. А сейчас мы тебя продемонстрируем, я похвалюсь, и мы улетим на несколько дней в отпуск.

– Ты меня сейчас утешить пытаешься?

– Не получается?

– Нет.

Выбравшись из машины, Родригес помог выйти мне. Оказавшись на твердой земле, я обхватило его лицо руками.

– Послушай меня. Раз дедушка и бабушка тебя одобрили, значит, опасаться тебе нечего, семья примет мой выбор. А вообще, просто будь собой, и все. Тебя невозможно не полюбить.

На губах Калеба появилась улыбка, и я потащила его к двери.

Дверь распахнула мама, и – дежавю – стал слышен детский визг со второго этажа.

Я в ужасе посмотрела за плечо родительницы.

– Добрый день, мама. У нас что, гостит вся семья?

– Здравствуй, Вера. Калеб, – ответила матушка, отступая назад и пропуская нас. – Конечно, все приехали. Ты же замуж выходишь!

Калеб нервно сглотнул.

– Вы ведь всерьез решили жениться на моей дочери? – повернулась она уже к Калебу.

– Ма!

– Вообще-то уже женился, – твердо ответил Родригес.

– Как, без семьи?! – вознегодовала мама.

– Мы еще не праздновали! – успела вставить я.

– Хорошо хоть, праздника не лишили. Я займусь организацией!

Мы оба закивали.

– Замечательно! Пойдемте за стол. Калеб, я говорила, что вам надо лучше питаться? Вы очень худой.

Улыбнувшись друг другу, мы стали раздеваться.

– Калеб, пойдем… – начала я, как только мы разоблачились, но тут в холл вышел отец.

– А, жених моей дочери? – посмотрел он поверх очков на Родригеса.

– Муж.

– Вы мне как будто немного знакомы.

– Несколько месяцев назад, под Рождество, я имел счастье быть у вас в гостях.

– Да-да, припоминаю. Обеспечить мою дочь сможете?

– Па!

– У меня своя фирма, – и Калеб озвучил известный бренд, – и приличный счет в банке. К тому же я работаю.

– То, что вы работаете, это прекрасно. Пожалуй, на первое время хватит, а потом мы с вами поговорим об удвоении капитала.

– Непременно, – кивнул творец, а я спрятала лицо в ладонях.

– Мне надо выпить… – начала я, но меня снова прервали.

К нам примчались дети и утащили Калеба с собой. Они еще с прошлого раза были от него в восторге, я тогда еле отбила у них творца после часовой игры в прятки.

Взъерошенные и слегка помятые, мы уже решили было подняться ко мне, чтобы побыть вдвоем, как в холл вышла бабушка.

– Что, уже пообщались со всей семьей?

– А по нам не видно? – уныло поинтересовалась я.

– А то! Пойдемте, будем испытывать твоего мужа, – и бабуля поманила нас за собой.

– Но ужин… – начала я.

– Я договорилась с Ксенией насчет закусок. Не переживайте, зато вы хорошо позавтракаете.

Переглянувшись, мы направились вслед за бабушкой в ее любимую гостиную, где на диване уже расположились дед и шесть двухлитровых бутылок, наполненных разной по цвету жидкостью.

– Домашнее вино Разинских, – объявил дед. – Проверяет, кто чего стоит. Рискнешь?

Калеб закашлялся, но кивнул.

– Вот и хорошо, – прищурилась бабушка. – Жена может помогать.

Прекрасно зная коварство этого предложения, я не могла оставить Калеба им на съедение.

Присев рядом с Калебом, напротив дедушки и бабушки, я смотрела, как дед разливает по рюмкам «огненную воду».

– Начали! – выдохнула бабуля, и мы выпили.

Что было после второй рюмки, я помнила плохо, но к утру Калеб получил полное благословение и стал своим.

* * *

Вторым испытанием для Родригеса стал бал, устроенный корпорацией и императором в честь нескольких государственных событий, к каковым приплюсовали и нашу свадьбу.

Мы поднимались по ступеням сверкающего дворца, а я смотрела на напряженного Калеба.

– Ну, что на этот раз? – поинтересовалась я, пряча улыбку.

– Туфли жмут. Ненавижу лакированную обувь!

– О! Так все дело в этом? Надо было мне сказать. Хочешь, я попрошу нашего водителя, и он съездит за твоими замшевыми?

– Спасибо, обойдусь. Мужчина должен уметь преодолевать различные испытания.

– Понимаю, – улыбнулась я. – Это, конечно, не крокодилы…

– Дались они тебе.

– О! Я их запомню на долгие, долгие годы!

– Значит, поедешь со мной через пару месяцев на охоту?

– Спасибо, обойдусь.

– А вот я сегодня пошел вместе с тобой на растерзание хищникам.

– Они не настолько плохи, – защищала я высший свет.

– Неужели?

– Хорошо, уговорил.

В зал мы вошли рука об руку, улыбаясь и выглядя совершенно счастливыми. Впрочем, так оно и было. Даже куча знакомых и дальних родственников, которые вдруг вспомнили, что они по мне соскучились, и рвались общаться, не испортили настроения.

– Ах, Вера… Как поездка?

– Как прошло торжество?..

– А расскажи вашу историю…

Но все когда-то заканчивается, вот и любопытство присутствующих после пары часов общения притупилось. И у меня, и у Калеба были заранее заготовлены ответы на большинство вопросов.

Так что, когда пришло время поприветствовать императора, мы даже были рады этому, как избавлению.

Реверансы, поклоны, поздравления с вступлением в брак… Мы благодарно поклонились, и нас отпустили снова на растерзание гостям. Но, на наше счастье, наконец начались танцы.

Кружась в вальсе, мы чувствовали, как растворяемся в музыке, как она укрывает нас от окружающего мира и оставляет наедине друг с другом.

– Когда можно будет сбежать? – склонился к моему уху Калеб.

– Какой ужас! Что подумают гости, если мы так рано уйдем?! – наигранно ужаснулась я.

– Мы молодожены, ты не забыла? Что они могут о нас подумать? Правду и только правду.

– Какой конфуз!

– А если серьезно?

– Пожалуй, еще пара танцев, предупредим родных и можем уходить.

– Это прекрасно.

И так мой муж посмотрел на меня, что я всерьез подумала: а может, ну его, весь этот этикет?

Однако, несмотря на то что мы хотели покинуть высшее общество, оно совсем не горело желанием расставаться с нами, и едва танец закончился и мы отошли в сторону отдохнуть, как меня тут же нашли три заклятые подружки.

Раньше при встречах в обществе я довольно равнодушно сносила их насмешки по поводу своих платьев и поведения, а вот они пророчили мне участь старой девы. И вот жизнь, словно в насмешку, подарила мне мужа раньше, чем им.

Проигнорировать их, раз уж они подошли, я не могла, это откровенная грубость, пришлось представить их мужу.

Родригес мгновенно уловил мое настроение. Внешне мы стойко улыбались и вели светскую беседу, мысленно же обсуждали «милых» девушек.

– Дай угадаю, твои «любимые» подруги?

– Не льсти им. Но надо отдать им должное, они пренеприятные личности.

– Ах, Вера, ты бы подсказала нам, где найти таких мужей. Поделись опытом, – кокетливо стрельнула глазками в Родригеса Галя, самая главная (и самая наглая) из них.

– Где были, там больше нет.

И тут Галя решилась на вопрос:

– Может, позволишь своему мужу потанцевать с кем-то из нас?

– Нет. И советую держать руки подальше от моего мужа, а то ведь я их и повырывать могу. Так сказать, отучить раз и навсегда от чужого.

Девушки в шоке посмотрели на меня, а я широко оска… улыбнулась.

– Шутка!

Они машинально вяло заулыбались, посматривая на меня как-то по-новому.

– Простите нас, дамы, но нам с молодой женой не терпится поскорее оказаться дома. Прошу нас извинить.

Уже уходя, я обернулась и подмигнула этим гарпиям. Пусть не думают, что я спокойно, как было раньше, буду терпеть их выходки. Теперь мне есть что терять и за что бороться.

Любовь! Она стоит того, чтобы за нее биться!

Эпилог

Некоторое время спустя. Или немного больше…

Я лежала в шезлонге и попивала коктейль. Нежный теплый ветер освежал лицо, солнечные лучики ласкали и грели. Красота!

С момента раскола Лемнискату корпорация видела многие истории людей и творцов, приключения, страсти и страхи не одного поколения, и сейчас круг для нее наконец замкнулся. Исправлена ошибка, совершенная много лет назад.

Как и обещал совет, корпорация объединилась. Не было больше соперничества и экономических гонок, вместо них появилась необходимость решать новые проблемы – как удовлетворить экономические запросы населения всего земного шара, не ущемляя при этом ничьи интересы?

Лемнискату до сих пор решает эту задачу.

Сеть из Цитаделей, библиотек и центров, которая, согласно планам, должна опутать земной шар, практически была готова, и мне как творцу работать стало намного удобнее. И это не могло не внушать оптимизма.

Помогая восстанавливать все то, что было разрушено, мы с Калебом, как и остальные творцы, работали на износ, мечтая о времени, когда уже новое поколение творцов снимет с нас тяжелое бремя ответственности.

На днях мы с мужем буквально с боем вытребовали себе неделю отдыха и отправились в свой дом на Карибских островах. Вернее, в свой основной дом. Помимо этого, у нас еще есть дома и в России, и в Бразилии. А также небольшая вилла в Африке…

Наша семья, словно племя кочевников, появляясь то здесь, то там, мотается по земному шару, и пока мне нравится такая жизнь.

– Ты готова к приему гостей? – спросил муж, опускаясь в соседний шезлонг.

У меня на днях был день рождения, и мы воспользовались этим поводом, чтобы встретиться с друзьями. Это удавалось реже, чем хотелось бы.

– Они уже прилетели?

– Ага, и на пути сюда.

– Ох, опять шум, гам, куча народа… А завтра и вся семья прилетит, – проворчала я.

– Но тебе ведь это нравится, – немного прищурившись, хитро глянул на меня муж.

– Пожалуй, да. Но еще больше я хотела бы остаться наедине с тобой и чтобы никто нам не мешал, – моя рука заскользила по груди супруга.

Тот, поймав ее, поцеловал.

– Мне близки твои желания. Подумаем, что я могу тебе предложить. Дайвинг и экзотических рыбок? Невероятной красоты коралловое дно? Природные фонтаны и водопады? Пещеры и ущелья на берегу?

– Не-ет, это было в прошлый раз. Хочется чего-то более будоражащего.

– Значит, затонувшие корабли и загадки прошлого?

– Да-а… Ты знаешь, чем увлечь девушку, – улыбнулась я, склоняясь к Калебу.

– Решено! Значит, завтра и сбежим, – выдохнул он мне в губы.

– Йо-хо-хо и бутылка рома! – крикнула я и поцеловала Калеба.

Солнце продолжало светить для нас двоих и сегодня… Сегодня мое счастье было тихим и прекрасным. А каким оно будет завтра… Кто знает!

Ведь мы вне уравнения системы.

Примечания

1

А. Лебедев.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1 Отделения корпорации

Глава 2 Страхи

Глава 3 Голос

Глава 4 Союз

Глава 5 Кто сильней?

Глава 6 Ловись, рыбка, большая и маленькая

Глава 7 Трагедия в трех актах

Глава 8 Мир Калеба

Глава 9 Естественный отбор

Глава 10 Охо-ота-а…

Глава 11 Кто на свете всех страшнее?

Глава 12 Решение проблемы

Глава 13 Очарую

Глава 14 Околдую

Глава 15 Приз

Глава 16 Надежда

Глава 17 Сойти с ума

Глава 18 Хранители

Глава 19 Потеря

Глава 20 План

Глава 21 Победителей не судят

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg