«Это всё зелье!»

Это всё зелье! (fb2) - Это всё зелье! [СИ с издательской обложкой] 2158K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ольга Витальевна Миклашевская

Ольга Миклашевская Это всё зелье!

Глава первая, в которой кто-то устраивает дождик из жаб

Очередной год в школе магии начался с серого неба, с которого вместо обещанного дождя о каменную брусчатку шлепались омерзительные жабы. Бородавок у них было даже больше, чем у нашей преподавательницы по нумерологии — профессора Альтеи. Каждую осень, когда в лесу наконец-то появляются всякие грибы, травы и ягоды, годящиеся для зелий и превращений, соскучившиеся по учебе студенты выкидывают что-нибудь эдакое.

Вот, на этот раз — жабы.

В этом году соседские дети, близнецы Карти и Шлюз, впервые пойдут в академию. Все лето они мечтали о новых друзьях и строили коварные планы о том, как пойдут забивать дракона сразу же, как только им расскажут про заклятье Смерти. Я не хотела расстраивать мальчишек и не сказала, что подобные заклинания раньше Десятой Ступени и не проходят.

К тому же, посвященные связываются сложным магическим обязательством, при нарушении которого у несчастного могут быть серьезные проблемы с имперским патрулем.

Но ничего — когда-то и мои надежды рухнули точно так же, когда я узнала, насколько все это скучно и нудно. От теоретической магии в действительности ведь никакой пользы! В быту ей пользоваться нельзя, а всякие войны, междоусобицы и вторжения нечисти случаются в лучшем случае раз в несколько лунных лет. После школы настоящими магами становится один человек из сотни, потому что в академию волшебства поступить трудно, но еще труднее найти себе Наставника — учителя, который передаст тебе все свои секреты, а не унесет их с собой в могилу.

На самом деле, в реальности все маги до тролля жадные. Поговаривают, что скорее сменится три поколения драконов, чем вы найдете мага, который не был бы сумасшедшим. С некоторыми из них связываться даже опасно для жизни!

В общем, перспективы становиться магом лично у меня — никакой. Нет у моей семьи столько золота, чтобы найти и оплатить мне достойного Наставника. Мы с ним расплачиваться будем до конца своих дней, или еще лучше — придется моим родителям выплачивать Наставнику эту сумму посмертно, потому что, если верить слухам с Главного рынка, нормальные маги долго не живут.

Посудите сами: жить практикующим магам надо непосредственно на «поле битвы», так сказать. Тут тебе и гарпии кучкуются (от одного запаха концы отдать можно, а уж про инфекции вообще молчу), и голодные циноцефалы тут как тут. Последние находятся в особом положении: родственники-оборотни десять лет через имперский суд пытались убедить Верховный совет, что циноцефалы совершенно не опасны для магического сообщества. А то, что они людей едят — так это изредка, да и то, едят они только недостойных, воров и лгунов. В итоге циноцефалов вынесли в отдельную группу, но оговорили, что при исключительных обстоятельствах полуволки-полулюди лишаются своей неприкосновенности. Когда пытаются поужинать магом, например.

Стоит заметить, что у нас в городе всего двенадцать магов, из которых практикующих — только два. Остальные — преподаватели в школе магии, и не думаю, что всю свою жизнь они мечтали о толпе орущих учеников, которые даже снег в воду превратить не могут, а при виде порошка из крысиных костей едва сдерживают рвотные позывы.

Оно и понятно: образование в таком маленьком городке как Урга не ценится ни в грош. Девочкам еще хорошо — подцепят себе какого-нибудь эльфа и укатят с ним за Холмы, а что делать бедным мальчикам, которым так или иначе придется потом всю жизнь провести в отцовской мастерской или пекарне? К счастью, мне повезло родиться девочкой, к несчастью — эльфы меня совсем не привлекают.

Тяжело вздохнув, я прервала нестройный ход грустных мыслей и резким движением задернула занавеску. Жабы, тоже мне, нашли, чем народ пугать! Особо суеверные мамаши, наверное, сегодня и носу со своими чадами из дома не покажут: думают, что прикосновение жабы накладывает на неокрепшие умы слабоумие.

Я сама узнала, что это полная чушь, только когда мне было восемь. Причем ликбез мне провели не друзья, а преподаватель по некромантии. Как по мне, зря этот предмет вводят так рано, ведь препарировать жаб и крыс может не каждый. Нет, конечно, сначала полгода идет теория — тоска зеленая! — но вот потом появляются первые «испытуемые».

Как прошло мое первое практическое занятие, я не помню. Была занята — валялась в обмороке.

Когда пришла в себя, то понадеялась уж было, что найдется еще какой-нибудь слабонервный, но я оказалась одна такая. Стыдно было — не передать! Зато потом я всегда по некромантии получала самый высокий бал. Из принципа, а не потому что мне так нравилось копаться в змеиных внутренностях.

Не скажу, что учусь я лучше всех, но и в отстающих не хожу. Единственная моя вечная проблема — это зелья. Когда дело доходит до них, у меня сразу пропадает все настроение.

Во-первых, нет ничего хуже, чем суетиться вокруг общего котла, откуда с шипением летит медвежий жир вместе с растертыми змеиными шкурками и дроблеными лошадиными копытцами. От ожогов не помогают даже перчатки из драконьей чешуи — готова поспорить, в классе на зельях гораздо жарче, чем в мастерской у кузнеца.

Во-вторых, нет ничего страшней, чем сварить неправильное зелье — в лучшем случае, рванет — в худшем — не завидую я тому, кто выпьет такое зелье. Одна капля неправильно сваренного зелья способна превратить человека в песок или, как вариант, подарить ему третью руку, ногу или вторую голову. Однако ума это, поверьте, не прибавляет.

Учебу в академии я не люблю, наверное, именно из-за зелий. Не видели бы мои глаза все эти сушеные ногти горгулий и лягушачьи перепонки… Бе-е… Как вспоминаю, аж в дрожь бросает.

Но ничего не попишешь: государство строго следит за посещаемостью учеников. Если будешь увлекаться прогулами — не получишь заветный свиток, по которому тебе даруется право покидать пределы родного города в туристических целях или чтобы навестить родственника в другой крепости, например. Мне остался всего год, и я не позволю хоть одному «неудовлетворительно» забраться в итоговые оценки! Иначе не видать мне свободы как собственных ушей.

Схватив со стула заплечный мешок с учебниками, я поплотнее надвинула на голову капюшон, чтобы какая-нибудь неосторожная жаба случайно не плюхнулась мне на голову, и вышла из дома на мостовую.

Родители с самой первой ступени приучили меня к самостоятельности. Сами они много работают. Они — сборщики налогов, и это не самая уважаемая должность, хотя и высокооплачиваемая. Зато у меня, как у дочери сборщиков налогов, авторитет зазнайки. Ну и пусть думают, что хотят. Уже через год я навсегда сотру из своей памяти лица сплетников-соседей, одногруппников и прочих недоброжелателей. Друзья у меня, конечно, есть, хотя их крайне мало. Моя лучшая подруга — Тигрия (я зову ее просто Тигра) — наполовину оборотень. Нормальные люди с такими не якшаются, но как по мне, лишь бы человек был хороший. Или оборотень… Ну, в общем, не важно.

Шум на мостовой стоял поистине музыкальный: уродливые земноводные как заводные скрипели одну и ту же «песню». Хотя умом я и понимала, что жабы ненастоящие, но каждый раз, когда наступала на чью-то лапку, вполголоса приносила свои глубочайшие извинения:

— Как же вы не вовремя выскочили на мостовую, уважаемый! Жаль, бесконечно жаль… Обратитесь в лечебницу тетушки Хвои — она поставит вас на ноги всего за несколько дней.

Готова побиться об заклад, большинство учеников сегодня попросту не явится на занятия из-за какого-то жалкого жабьего дождя! Тоже мне, вселенская катастрофа. Я еще понимаю: черная чума напала или дракон объявился. Пусть греют свои мягкие места дома, а мне лишний балл за посещаемость не помешает.

К своему удивлению у самых ворот академии теоретического волшебства я застала группку девчонок, о чем-то увлеченно перешептывающихся. Причина очередной любовной лихорадки пока оставалась загадкой, но уже к концу недели меня, как обычно, будет передергивать от имени нового всеобщего идола. Так что меньше знаешь — крепче спишь.

Среди разноцветных дождевиков я умудрилась разглядеть и малиновый, принадлежавший Рутель — нашей старосте. Нет, я ничего не имею против старост, но уж больно важный у нее всегда вид. Как будто она уже заочно стала магом, а мы и ногтя пальца ее левой ноги не стоим. Несмотря на несколько натянутые отношения, мы с Рутель скорее ладим, чем нет: порой приходится закрывать глаза на некоторые ее недостатки. А все дело в характеристике от старосты, которую каждый студент получает к концу семестра. В общем, как вы уже поняли, дело болото.

— Эй, Тина!

Малиновый дождевик начал стремительно приближаться, и я зашагала еще быстрее, уткнувшись под ноги и скороговоркой извиняясь перед изувеченными жабами:

— Прошу прощения… Да, господин, это моя вина… Надеюсь, вам не очень больно?..

— С кем это ты там разговариваешь? — послышался знакомый голос, и я нехотя подняла глаза на одногруппника.

Знакомьтесь, Орон. Мозгов не больше, чем у начарованной жабы, что я только что с торжественным хлюпаньем раздавила. Ходят слухи, бабушка у него была гоблином, что сам недотепа Орон не отрицает, не зная, впрочем, что гоблины не бывают женского пола. Но лично я вообще сомневаюсь, что если парень узнает правду, то что-то изменится.

— Повторяю кое-какие заклинания, — процедила я сквозь зубы.

Пусть бабушка Орона на сто процентов не была гоблином, по ширине и высоте он даже мог дать фору некоторым представителям этого недружелюбного народца. Орон был без дождевика и, похоже, единственным, кого жабы вообще не волновали.

— А! — с видом знатока произнес он.

Некоторое время он еще простоял молча, составляя в уме складное предложение, но так ничего и не выдал, потому что маленькое торнадо по имени Рутель таки настигло меня.

— Тина, подруга, сколько лет — сколько зим! — Низкий противный голосок старосты пилой врезался мне в мозг. Я попыталась приветливо улыбнуться — вышло, наверное, страшно, потому что Рутель вдруг воскликнула:

— Что у тебя с лицом, Тина?! Неудачно начаровала макияж? Понимаю — с кем не бывает!

Сама Рутель слыла спецом в косметике и даже из-под полы поставляла кое-какие порошочки и мази для поддержания молодости и красоты. Конечно, это то, что нужно молодым колдуньям в девятнадцать-то лет. Судя по нарядам и внешнему виду самой Рутель, бизнес шел хорошо.

— Угу, — буркнула я в ответ, желая побыстрее отделаться от ненавистных однокурсничков. Орон в это время все еще составлял предложение.

Спасла меня очередная жаба, удачно приземлившаяся прямиком на голову надоедливой старосте. Зрелище оказалось настолько забавным, что я тихонько прыснула от смеха, а Орон же заржал во всю мощь. И пока Рутель угрожала парню отрицательной заметкой в журнале в первый же учебный день, я незаметно улизнула со внутреннего двора и направилась прямиком к вестибюлю.

В любую погоду и при любых обстоятельствах в классе я должна появляться первой: это показывает преподавателям то, как ты относишься к их предмету. Картину омрачала только Тигрия, которая вечно опаздывала, однако в этот день, как ни странно, она явилась прямиком ко звонку. Кого-то этот факт обрадовал бы, но видя ее сияющее загорелое лицо, я только насторожилась.

— Звездопадище, Тинка, я тебе сейчас такое расскажу! — зашептала она мне на ухо и вывалила на парту сразу все учебники, что были у нее в мешке.

На первый взгляд Тигрию внешне ничто не выдавало то, что она оборотень. Если бы не тонкие черные полоски у нее на щеках и руках. Ну, еще и пара клыков. Но этот признак не был заметен до тех пор, пока она не открывала рот.

— Ты не поверишь, — продолжала она, — какую штуковину мне удалось раздобыть! — Тигра заговорщически подмигнула и понизила голос до абсолютного шепота: — На черном рынке купила, все до копеечки спустила… Рецепт…

Но что за рецепт, Тигра так и не успела сказать: в аудиторию вошел профессор Круг. Общего в его внешности и его фамилии не было ровным счетом ничего: угловатый, костлявый, с глазами навыкате и тонкими длинными пальцами, похожими на паучьи лапки.

— Так, тринадцатая ступень? — осведомился он уверенным голосом.

Дело в том, что профессор Круг преподавал у нас уже вот как восемь ступеней, но до сих пор каждый раз делал вид, будто видит впервые. То ли у него действительно проблемы с памятью, то ли ему просто нравилось воображать, будто до учеников ему нет никакого дела. В любом случае, каждый семестр начинался с переклички, которую шуты класса благополучно превращали в шоу.

Рутель встала со своего места и с важным видом вручила профессору журнал, будто это была священная реликвия, а она сама благородным крестоносцем. Даже жаба и та не вызывает столько отвращения, сколько эта рыжеволосая девица.

— Эльза Абер! — назвал Круг первую фамилию.

— Я! — послышался звучный бас с последней парты. Класс разразился дружным хохотом.

— Нет, я!

— И я тоже!

Дело было в том, что Эльза несколько ступеней назад осталась на второй год, а ее имя из журнала так и не вычеркнули. Если посмотреть на ситуацию с другой стороны, все это было довольно забавно, если не считать побледневшего лица и без того белокожего профессора.

Когда время урока уже перевалило за половину, мы наконец подошли к последней фамилии из списка.

— Лис Эйлер!

Никто не проронил ни звука. Группка парней с задних парт благоразумно притихла, а сидящие рядом со мной девочки активно зашушукались. Так, понятно, кому у них в этом году выпала роль «парня, которого хотят все». Ирония судьбы была в том, что Лис был единственным человеком в этой академии, которого я действительно не могла выносить сразу по нескольким причинам.

Во-первых, он слишком много себе позволял. Самоуверенный, развязный, бескультурный… В общем, именно благодаря ему я залезла в словарь и узнала значения всех этих нелестных эпитетов. Во-вторых, он был младшим сыном городского главы, а посему место в магах ему было обеспечено с пеленок. А я не выношу людей, которым что-то достается просто так. И в-третьих, когда-то он был моим лучшим другом. Но об этой истории как-нибудь в другой раз.

И при всех этих обстоятельствах только болваны вроде Орона не мечтали заручиться его поддержкой. Как же: вполне можно было надеяться на будущее место ассистента мага. Не так прибыльно, как получить титул мага самому, но все же лучше, чем ничего. Я же была той, кому на расположение Лиса не стоило рассчитывать ни при каких обстоятельствах.

Все знали, что прогул в первый же день сойдет Лису с рук. По-другому и не бывало. Помню, несколько лет назад он и вовсе появлялся в академии только для того, чтобы сдать экзамены. Преподаватели смотрели на это сквозь пальцы, даже Рутель — и та — никогда не акцентировала внимание на слабой посещаемости Лиса. Похоже, все они знали что-то, чего не знала я. С другой стороны: мне-то какое дело?

В оставшиеся десять минут от урока мы успели открыть карты Плоских земель и перерисовать границы нескольких особо крупных городов. Ургу на карте нельзя было разглядеть даже под лупой, но профессор Круг с пятой попытки уверенно указал на какую-то точку посредине Узких гор у самой границе бескрайней лесной чащи. Там наша крепость находится или нет, похоже, мы не узнаем никогда.

Следующие два урока прошли более продуктивно, хотя после долгих летних каникул соображали все с трудом.

Профессор Альтея дала нам очередную бессмысленную формулу, по которой мы должны были вычислить число нашей ауры. У Орана получился ноль. Никто даже не сомневался.

А профессор Пака весь урок сверкал своими многочисленными кольцами, предоставив нам самим нарисовать материальную схему превращения живой воды в мертвую. Скучно, но и этим искусством необходимо овладеть, чтобы хорошо закончить академию.

«Вспомни о том, что ты читала в книгах о мире, что откроется тебе за стенами города», — напоминала я себе, чертя три идеальные параллельные линии («без помощи вспомогательных средств!»). Сама мысль о том, чтобы остаться в этом затхлом местечке, выводила меня из себя. В случае крайней необходимости я уже готова была записаться в имперскую армию, но ни для кого не секрет, во сколько раз во время службы сокращается срок жизни солдата. Чего уж говорить про участь женщин-воительниц в мужской компании.

Между тем, Тигра больше о таинственном рецепте до обеда не упоминала и заговорила о нем только в столовой:

— Ты должна это попробовать, — заявила мне она, уписывая за обе щеки наваристый бульон и закусывая маковой булочкой.

— Что? — не поняла я. — Суп или булочку?

— Да нет же, дуреха! Этот рецепт.

— Тигра, не говори загадками! — Со скуки я перегоняла по тарелке недозрелые горошинки. — О каком рецепте ты говоришь?

Вместо ответа подруга многозначно толкнула меня в бок.

— Ой! Да что с тобой такое?! Больно же!

— Ты еще благодарить меня будешь. — Тигра улыбнулась, и при свете керосиновых ламп блеснули острые клыки.

— За что же это? — продолжала допытываться я.

— За то, что тебе не придется больше корячиться над учебниками и строить из себя всезнайку. Подруга, я нашла решение всех твоих проблем!

Мне было очень интересно, что же это было за решение, но нутром я чувствовала, что к добру ее затея не приведет.

— Ты получишь место ассистента мага при любом раскладе, — завершила Тигра с гордостью и целиком засунула в рот очередную булочку с маком и добавила, — а также сердце одного красавчика, по которому ты сохнешь с еще с кентавр знает какой ступени.

Ну дала! «Интересно, насколько это законно», — сразу подумала я, о чем не преминула спросить у подруги.

— Не боись, все схвачено, — успокоила она меня. — Если нас поймают, никто ничего не сможет доказать. Побочных эффектов ноль.

— Ну так что за рецепт? Не говори только, что это… любовное зелье. — Я старалась говорить как можно тише, но младшекурсницы за соседним столиком все равно как-то резко притихли и подозрительно покосились в нашу сторону.

— А что такого? — Тигра пожала плечами. — Можно подумать, все последние императрицы не благодаря ему получили себе власть и покорных мужей. К тому времени, как твой благоверный очнется от любовных чар, все документы уже будут подписаны, и он не сможет отвертеться.

Затея Тигры казалась интересной. В конце концов, какая разница, честным ли способом я получу место помощника мага? К тому же, Тигра еще что-то упоминала про моего возлюбленного…

— А объектом ты избрала случайно не Герольда?

— У тебя, что, есть другие варианты, подруга? Девочки из дам-совета уже «туалетные бойни» из-за него устраивают, а ты все носом клюешь!

Герольд получал звание «парня, которого хотят все» шесть лет подряд, а потом дамский совет академии (во главе, конечно, с Рутель) присудил ему титул «парня, которого всегда все будут хотеть» и стали ежегодно для разнообразия выбирать себе новых жертв.

Не то чтобы я была влюблена в Герольда… Но да, он мне нравился. И довольно сильно. И довольно давно. Только Герольд Эйлер если и знал о моем существовании, то видел во мне то же, что и все: заучку, которая думает только об учебе. К тому же, ни для кого не было секретом, что Герольд собирался выпуститься раньше остальных, так как для него уже был найден маг-наставник. А еще Герольд был старшим братом Лиса. Несмотря на разницу в полтора года, родители решили отправить мальчишек учиться в академию одновременно, что позволило Герольду перевестись на итоговую ступень уже взрослым красивым мужчиной. О том, чтобы он обратил на меня внимание, я могла только мечтать.

В тот самый момент, когда я уже представляла себя ассистентом Герольда, а по совместительству еще и матерью его пятерых детей, иллюзия рассеялась, и на ее место пришла жестокая реальность в лица Эйлера-младшего.

Лис появился как всегда — неожиданно, помпезно и в гордом одиночестве. У него было множество приятелей, но, насколько мне было известно, совсем не было по-настоящему близких друзей. С братом он вообще был в довольно натянутых отношениях, что не помешало ему в этом году стать целью охотниц академии.

Из еды Лис взял только тарелку супа и сливовый сок и сел в одиночестве за столиком, негласно предназначавшимся только для него.

Лис, безусловно, был красив, однако не так сильно, как Герольд. У него были светлые волосы, большие глаза небесно-голубого цвета и вздернутый озорной нос, который бы больше подошел для девчонки. Да, он был высок, но, опять же, почти на голову ниже Герольда. Больше в нем не было ничего примечательного, кроме, пожалуй, холеных рук, которые тот берег для игре на арфе. Девочки от его игры просто в экстазе, а вот я единственная помню, как Лис десятки раз грозился выбросить непослушный инструмент. Ребенком он был капризным, а юношей стал капризней в два раза.

Я сама не заметила, как засмотрелась на Лиса, и неожиданно встретилась с ним взглядом. Это произошло всего на сотую долю секунды, но я успела уловить то презрение, с которым он на меня смотрел. Идиот.

А ведь я могла бы… Нет, сейчас это неважно. Нечего думать о том, чего уже никогда не произойдет.

Домой я шла, уже без всяких угрызений совести наступая на начарованных жаб. Те валялись тут и там, сжавшись до размера изюма. Теперь у меня практически не оставалось сомнений, что дождем из жаб мы обязаны именно Лису, который единственный заявился только к середине учебного дня. И этот его поступок в очередной раз доказывал, каким все-таки он еще был незрелым мальчишкой. Совсем не изменился.

Родителей дома еще не было. Они частенько возвращались за полночь или вовсе оставались ночевать на работе. Иногда мне казалось, что когда-то они сошлись вовсе не из-за симпатии друг к другу, а из-за любви к налоговому департаменту. При этом никто из них никогда не был за пределами города и даже не мечтал о такой возможности, поэтому рассказывать родителям о своих мечтах и планах было не просто бесполезно, но и опасно.

Они и так с трудом пережили мое поступление в академию. Ведь по их представлению я непременно так или иначе должна буду работать в налоговой службе. Да скорее у меня копыта отрастут вместо ног, чем я пойду на подобное. (Не то что бы я так уж хотела обратиться в копытное животное.)

Кстати, о птичках. На ужин я разогрела себе остатки вчерашней телятины и, не успев донести до рта и кусочка, вдруг услышала знакомый стук в стекло. Это прилетел здоровенный откормленный почтовый голубь Тигры. Я узнала птицу по отсутствующему глазу и помятому правому крылу. Подруга рассказывала, что птицу она подобрала в лесу, когда сама была еще ребенком и жила за пределами Урги. Если бы отцу Тигры не предложили в городе работу, они бы сюда не переехали. Одна проблема: не все, кто пересекает городскую черту, потом могут выйти обратно. И это надо учитывать. Короче говоря, с визовым режимом у нас тут явно была напряженка.

К лапке голубя была привязана накаляканная наспех записка:

«Завтра в башне астрономии в шесть утра».

Прочитав, я тут же сожгла послание в печи и устроилась поудобней с учебником в кресле-качалке. Несмотря на то, что домашнего задания нам еще дать не успели, кое-какие знания надо было освежить, да и отвлечься от неприятных мыслей это помогало хорошо.

Однако вместо формул и схем мне почему-то все мерещился Герольд в походном плаще с посохом мага в руках и я, покорно следующая за ним по извилистой горной тропе. Мне всего на один раз надо закрыть глаза на свои принципы и убеждения, всего один раз подмешать волшебное зелье в крепкий зеленый чай, который Герольд обычно пьет на завтрак…

Я не хотела. И все же — соблазн был слишком велик. Вскоре я сама не заметила, как заснула в кресле-качалке, и мне снилась перевоплощенная Тигра, а рядом я. И мы вместе резвились на лесной опушке, вдыхали пьянящий запах цветов и нежились в молочной весенней траве. Все это могло стать реальностью, стоило мне только послушаться подруги.

А затем на поляне появился маленький черный лис. Он разъяренно скалил зубы и все пытался меня укусить.

Проснулась я в холодном поту. Да, меньше надо читать бессмысленных учебников перед сном, а то скоро и не такое сниться будет.

Я взглянула на часы: начало шестого утра. Проверила спальню родителей: пуста. Ясно. Значит, можно уже собираться в академию.

На улице пахло прохладой и свежестью. По дороге мне не встретилось ни единой души, кроме, разве что, черного кота, который, как обычно, услышав мои шаги, побежал мне навстречу и подставил гладкую спинку, чтобы его погладили. Кто бы ни был хозяином этого чудовища, он явно предоставляет ему очень много свободы.

— Хороший котик, хороший… — приговаривала я, запуская руки в шелковистую шерсть.

Родители запрещали мне заводить домашних животных, кроме, разумеется, почтового голубя. («Только смотри, чтобы он не нагадил в доме!» — сказала мама. «Только смотри, чтобы он не курлыкал по ночам!» — сказал отец.) В итоге я купила на рынке самого маленького и слабого голубя — такого, чтобы громко не стучался в стекло и как можно тише ворковал.

Имени черного кота я не знала, поэтому так и звала его — кот. Мы с ним вроде как приятели, если так можно сказать.

Когда я подошла к зданию академии (единственному зданию в городе, которое не охраняется по ночам по той простой причине, что никто кроме студентов и преподавателей сюда войти не может), оставалось еще где-то пятнадцать минут до назначенного Тигрой времени. Только тогда я поняла, что действительно готова пойти на все ради желаемого. Даже если меня поймают, и это будет стоить мне свободы. Выходит, Тигра знала меня гораздо лучше меня самой, поэтому и рассчитывала на мое легкое согласие.

Позади меня раздалось мяуканье: черный кот впервые последовал за мной до самых дверей академии. А затем и вовсе шмыгнул внутрь, как черная тень. Однако особого значения я этому не придала.

Как и ожидалось, в астрономической башне я оказалась первой. Она представляла собой круглый зал с куполообразным потолком и расставленными по окружности пыльными телескопами. Середина зала пустовала и часто использовалась для прочих отличных от астрономии занятий.

Тигра тяжело дыша ворвалась в башню на двадцать минут позже объявленного времени.

— Прости, — выдохнула она и указала на причину своего опоздания: тяжеленный заплечный мешок, полный, как я догадывалась, необходимых ингредиентов.

Я улыбнулась подруге.

— Ну что ж, приступим! — обрадовалась та.

Я уже говорила, что ненавижу зелья?

Глава вторая, в которой Тина сталкивается с неожиданным обстоятельством

— Что, Раэль, всю ночь зубрила учебники? — спросил Орон, подсаживаясь ко мне со своим подносом.

Я снова потерла переносицу и для пущей уверенности похлопала себя по щекам. Спать действительно хотелось ужасно, хотя сегодня утром я и проснулась раньше обычного по собственной воле. Ну, или по воле любопытства.

— Ненавижу, когда меня зовут по фамилии, — сказала я и как можно незаметней подвинула свой стул ближе к краю стола. Орон, как обычно, забыл почистить зубы, если он их вообще когда-нибудь чистил.

— Почему? По-моему, нет ничего зазорного в том, что у тебя в роду есть эльф. По тебе это даже не заметно. Вот моя бабушка…

— Все, Орон, отвали. Я уже двести раз слышала про твою бабушку.

Обычно я так грубо не разговариваю и стараюсь со всеми ладить хотя бы для виду, но сегодня мои мысли занимал только наш с Тигрой эксперимент. Если я попадусь, пиши пропало — и мои тринадцать лет обучения в академии канут в небытие. Исключат — и глазом не моргнут.

Орон от меня тоже такого не ожидал, так что на мгновение притих, но потом все равно продолжил:

— Так вот, Тина, я к тому, что нет ничего плохого, если ты не чистокровный человек. Чистокровных сейчас вообще можно по пальцам сосчитать.

— Слушай. — Чаша моего терпения вот-вот готова была не просто переполниться, но и разбиться вдребезги. — Ты мне сейчас, что, лекцию по народностям собрался читать? Мне, по-твоему, мало уроков профессора Веллинга?

— А мне казалось, ты любишь учиться. — В голосе Орона слышались нотки разочарования. Не знаю, должно ли меня расстраивать то, что во мне внезапно разочаровался полутролль? Во всяком случае, никакого сожаления я не испытывала.

На этом наш разговор закончился, и парень приступил к своему обеду. От раздражающего чавканья у меня моментально пропал аппетит.

Тигра, ну где же ты?..

Подруга, тем временем, не заставила себя ждать: словно маленький полосатый вихрь, она неслась вниз по узкой винтовой лестнице. Руки ее — вопреки нашему уговору — были пусты.

Что-то подсказывало мне, что это не к добру.

И ведь никогда не бывает, чтобы все прошло гладко! Получилось в одном — обязательно провалишься в другом. У меня так всегда бывает, и из этого правила я пока не знаю исключений.

Зелье мы сварили на удивление легко. Рецепт оказался несложным (что уже вызывало подозрения), а заклинание — предельно коротким. С подобным легко можно справиться ступени с седьмой, если набить себе руку и научиться быстро шинковать сушеных дождевых червей.

«Что?» — спросила я у подруги одними губами, едва наши взгляды встретились. Присутствие Орона делало открытый разговор невозможным по понятным причинам. Но тупоголовый великан даже не думал отсаживаться, даже когда увидел Тигру, направляющуюся к нашему столику.

— У нас проблемы, — скороговоркой прошептала подруга мне на ухо и, как ни в чем не бывало, уселась поглощать мой — на секундочку — обед. Но мне было уже совсем не до еды.

— Скажи, — тут же потребовала я шепотом, что только заставило Орона навострить уши.

— Скажу тебе три буквы, — пробормотала Тигра с набитым ртом, — «эл», «и», «эс».

Я даже боялась спрашивать, что именно произошло. По плану Тигра должна была незаметно поменять термос Герольда на заранее заготовленный термос с точно таким же чаем, только разбавленным зельем. На первый взгляд, все очень просто, но только если вам на пути не встретится этот вездесущий пройдоха Лис, который, точно лиса, любит совать свой нос в чужие дела.

Ну вот, легок на помине.

Он спускался по лестнице в полном одиночестве и выглядел вовсе не так «великолепно», как всегда: взгляд растерянный, нижняя губа искусана от волнения, руками постоянно поправляет волосы. Такого Лиса за все годы нашего знакомства не припомню даже я.

И он шел прямо ко мне.

При всем желании Тигра не успела бы мне ничего объяснить, но судя по тому, как она на меня взглянула, дело было не просто болото. Дело было трясина.

Инстинкт вечной жертвы подсказывал мне только один выход — бежать. И я не преминула ему последовать. Резко вскочив со стула, я по пути опрокинула два стакана сливового сока: мой и Орона. Тот как раз доедал плохо жующееся рагу, поэтому вроде бы ничего не заметил.

Только я рванула между рядами столов, на всю столовую раздался вой:

— ТИ-И-НА, А НУ СТОЙ!

Все моментально притихли, даже дамочки из дам-совета, у которых на моей памяти рот не закрывался ни разу. Все, мне крышка.

Я забилась в угол, как нашкодивший котенок, и замерла в ожидании самого большого позора в моей жизни. Конечно, Лис обо всем догадался. И конечно, сейчас он разболтает об этом всей академии.

Закрыв глаза, я стала считать лягушек, и только когда досчитала до ста, поняла, что что-то тут неладно. Веки словно клеем намазали, и я с трудом сумела их разлепить.

Он был там. Конечно, стоял прямо передо мной с до боли знакомым термосом в руках и чего-то ждал (наверное, хотел, чтобы я сама во всем призналась). А в столовой по-прежнему стояла гробовая тишина. Кто-то громко икнул. Кажется, это был Орон.

В такой ситуации любое сказанное мною слово могло быть обращено против меня, поэтому я молчала аки мертвец.

— Давай выйдем, надо поговорить. — Его голос был на удивление спокойным, что, признаться, пугало еще больше, чем если бы он кричал. Краем глаза я заметила неизвестно когда появившегося Герольда, и сразу почувствовала, как от стыда начинают гореть уши.

На виду у всех мы молча пошли к задней арочной двери из мраморного стекла, которая вела в оранжерею. Наверное, даже если бы в нашу академию с визитом неожиданно приехала сама королева, она бы и то не получила такого внимания.

Представляю, какие завтра по академии будут гулять сплетни! На ум мне сразу пришла дюжина вариантов, и некоторые из них были очень даже забавными, если бы только я не была в них главной героиней.

Когда мы оказались достаточно глубоко в дебрях розовых кустов, Лис жестом предложил мне сесть на скамейку. Я подчинилась. Злосчастного термоса у него в руках уже не было. Если Лис оставил орудие преступление в столовой… Я боялась даже представить, что со мной будет, если кто-то глотнет оттуда по ошибке.

Кто бы мог подумать! Стоило мне один раз — всего один-единственный разочек — отступиться от своих правил и принципов ради светлого будущего, то все тритону под хвост!

— Лис, это совсем не то, что ты ду… — начала было я в нелепой попытке оправдаться, но тут он поднял на меня глаза. Это был такой знакомый взгляд… совсем как тогда, когда много лет назад мы были друзьями. Иногда Лис смотрел так на меня: с грустью, доверием и дружеской любовью, — но все это было давным-давно.

— Ты… — У меня перехватило дыхание. — Только не говори, что пил оттуда.

Пожалуйста, пусть я ошибаюсь! Пусть все это окажется страшным сном, и мы с Тигрой никогда не варили этого проклятого зелья!

— Ты собиралась подсунуть это моему брату, так ведь?

Никакой злости… Еще из курса по любовной магии я прекрасно помнила, что объект, выпивший любовное зелье, не способен ни на какую агрессию по отношению к своей новой привязанности. Тогда это звучало довольно мило, и все девчонки из группы глупо хихикали на передних партах, но сейчас это выглядело просто ужасно. Что же я натворила?..

— Но как?..

— Я застукал твою подружку, когда она пыталась залезть в сумку к Герольду. Ну и сразу подумал про тебя.

Это «тебя» прозвучало с такой нежностью, что я почувствовала, как армия мурашек с воинственными воплями бежит по моей шее.

— Лис, это ошибка, — затараторила я. — Я не собиралась делать твоему брату ничего плохого… Я просто…

— Он тебе нравится?

Только от зелья мог быть такой эффект: он даже не подумал о том, что все это ради места помощника мага, теперь весь мозг парня занимала ревность. С зомби и то можно было бы поговорить на нормальные темы: про кладбище, скажем, или про луну. А тут уже ничем не поможешь.

— Э-э-э… — только и сказала я, но этого было достаточно.

Лис встал со скамьи и ушел. Решил ли он вернуться обратно в столовую или пойти куда-то еще, я не знала, но была уверена в одном: в скором времени о его «чувствах» узнает вся академия.

Когда я пришла в столовую, большинство уже закончило обедать, и народу было не так уж много. Если бы я не оставила здесь сумку, то меня и под угрозой заклинания нельзя было бы заставить снова прийти в это адское местечко. Однако — к моему ужасу — тут меня поджидал один человек, про которого я совершенно забыла. Рутель.

Своими наманикюренными ноготками она нетерпеливо стучала по столешнице, а рядом Тигра усердно делала вид, что не может наколоть на вилку последнюю горошину. Бедняжка хотела меня предупредить о надвигающейся опасности, пока Рутель меня не увидела, но было уже поздно.

Словно разгневанная фурия, даже в гневе она была прекрасна. Рыжие блестящие волосы, длинные ресницы, красивый ровный нос… Может, именно поэтому мы с Рутель никогда особенно не сближались — рядом с ней я становилась еще более незаметной. Еще, правда, характер у нее не сахар, но, глядя на нее, об этом как-то не сразу вспоминаешь.

— Не это ищешь? — спросила Рутель, держа в руках то, что Лис случайно или специально (теперь я уже и не знаю), но оставил в столовой без присмотра. Термос.

Я хотела было ответить что-то разумное, но изо рта не вылетело ни звука.

— Я сразу заметила, как он на тебя смотрел, подруга. Признаться, я тебя недооценила. Решила очаровать нашего нового идола? И не стыдно тебе?

Стыдно-то мне как раз было, но вовсе не за это. И так проблем навалилось, так еще приходилось оправдываться перед приставучей старостой.

— Сейчас все немного сложно, но позже я тебе все объясню, если ты так хочешь. И поверь, никаких видов на вашего нового любимчика я не имела. Вон, можешь у Тигры спросить, — сказала я, кивнув на обалдевшую подругу. Она-то надеялась выйти сухой из воды, но я собиралась тянуть ее с собой до конца. Пусть я и поступила глупо, согласившись на ее авантюру, но зачинщицей всего этого безобразия была именно она.

— Вот как? — Рутель изогнула брови. — Не имела? Тогда как ты объяснишь вот это? Скажешь, просто лимонад?

— А вот и скажу, — уперлась я.

С мгновение мы прожигали друг в друге взглядами черные дыры, а затем Рутель заметно расслабилась и даже улыбнулась.

— Значит, лимонад? Ну, тогда пей! — И перед моим носом оказался термос. Теперь мне и вовсе казалось, что внутри не просто чай с приворотным зельем, а сразу смертельный яд. Желчь летучей мыши я сейчас и то выпила бы охотней. По крайней мере, после последней можно сделать промывание, а от любовного зелья противоядие в бакалейной лавке не купишь.

Впоследствии я много раз жалела о том решении, что приняла тогда. Мне не нужно было идти на поводу у собственной гордости и просто отказаться пить. Или сделать вид, что согласилась, а самой «случайно» разлить жидкость на пол. В общем, что угодно, лишь бы не ощущать на губах этот сладкий привкус приворотного зелья.

Но было поздно. Я демонстративно пригубила напиток, прикрыв при этом глаза, чтобы не было так противно.

— Ты ведь знаешь, — донесся до меня голос Рутель, — что с тобой будет, если ты выпьешь приворотное зелье. Думаю, курс любовной магии еще не выветрился из твоей светлой головы, и ты помнишь, что, выпив зелье, создашь обратную связь. И тобой будут помыкать точно так же, как ты мечтала помыкать объектом своей страсти. Тогда тебе будет не отвертеться: я точно доложу на тебя Совету магов. И даже не посмотрю, что мы с тобой подруги.

Подругами мы с ней никогда не были, но лишнюю каплю яда из этой змеюки сейчас выдавливать точно не стоило. С победоносным звоном я поставила опустевший термос на стол.

— Ну, как ты себя чувствуешь? — спросила у меня Тигра, уже когда мы бежали по длинным коридорам, опаздывая на занятие по чтению мыслей. Между прочим, самый бесполезный предмет из всех, что мы когда-либо проходили в академии. За всю историю его преподавания ни один ученик так и не смог овладеть этим искусством даже частично, ведь читать мысли по-настоящему могут только опытные маги, специализирующиеся на телепатии, а не какие-то там школьники. Правда, однажды мне удалось прочитать мысли Орона, благо что их у него нет. Но это не в счет.

— А что, ты забыла предупредить о побочных эффектах? — задыхаясь от долгого бега, поинтересовалась я.

— Вообще-то об этой стороне действия зелья я не имею ни малейшего понятия, — призналась подруга немного виноватым тоном.

Ну вот, отлично. Теперь мне оставалось ждать сыпи на лице, черных ногтей или, еще лучше, выпадения ресниц.

Неожиданно в животе заурчало.

— Вот, видишь. — Я обхватила ребра руками и согнулась пополам. — Кажется, из-за твоего волшебного зелья у меня несварение.

— А не надо было пить на голодный желудок. Да и вообще не стоило пить, — добавила Тигра уже шепотом. Наверное, понимала, что я и без того сейчас проклинаю себя на чем свет стоит. Так оно, собственно, и было.

Приворотное зелье, Лис, Рутель, — все это навалилось на меня буквально за считанные часы. Осада моего замка самообладания медленно, но верно уничтожала последние остатки здравого смысла.

Домой я шла, вперив взгляд в землю и мечтая о вчерашних жабах, которые сейчас послужили бы отличным тренажером для снятия стресса. Вместо этого я пинала попадавшиеся на дороге камушки и думала о том, что мне теперь делать. Обычно действие настоящего приворотного зелья (а судя по реакции Лиса, зелье-то мы, к сожалению, сварили верно) заканчивалось ровно через шесть лунных месяцев. Если бы все прошло по плану, к этому времени я бы уже получила от Герольда все, что мне было нужно, и никто ничего и не заметил бы. Ну, подумаешь, у нас в академии каждый день кто-то расстается или объявляет об отношениях. Не такая я уж и страшная, чтобы ставить возможность моих отношений с таким парнем как Герольд под сомнение. Просто все ученики академии были наслышаны о моем отношении к учебе, а также к парням, которые этой самой учебе мешают.

Но терпеть шесть месяцев рядом с собой не кого иного как самого Лиса… Нет, этого я вынести определенно не могла. Лучше сразу было отправляться в лекарскую лавку скупать все пузырьки с желчью летучей мыши. Кажется, я где-то читала, что два ведра — это смертельная доза.

Оставался один выход: искать противоядие. И уж если Тигра где-то откопала рецепт, то проще всего будет найти того самого загадочного продавца, который поставляет на рынок нелегальные зелья, и попытаться выторговать у него антидот. Я готова была выложить все свои сбережения (ну или почти все), лишь бы раз и навсегда покончить с этой историей. Но что-то внутри подсказывало, что так просто я не отделаюсь.

Внезапно появился мой знакомый черный кот. Похоже, только он сейчас понимал, как же мне было плохо. Животное потерлось об мою ногу и слабо мяукнуло.

— Кот, а хочешь, я тебя вкусняшками накормлю?

Все равно родители, как обычно, поздно вернутся с работы, если вообще вернутся. А терять мне было уже нечего.

Кот мою идею с энтузиазмом поддержал и затрусил впереди, направляясь прямиком к дому. Иной раз я поражаюсь, насколько же эта тварь сообразительная.

Однако у порога кот остановился, сел и, жалобно глядя на меня, мяукнул три раза. Я остолбенела. Животные обычно могли без проблем входить в чье угодно жилище, когда они, конечно, не обернувшиеся люди. И один раз впустить к себе в дом постороннего означало, что теперь он сможет зайти внутрь когда его душа пожелает и в любом обличье. Черного кота я знала уже много лет, но ни разу не приглашала его в дом.

— Ладно, — устало пробормотала я, — кем бы ты ни был, ты можешь войти.

Сколько бы еще глупостей я сегодня ни натворила, счет им можно было уже не вести.

Пока я готовила чесночные оладья, напевая себе под нос песенку из старого фильма о магине Элле (до сих пор мой любимый фильм, если не считать «Трех голов дракона»), кот с интересом наблюдал за мной, восседая на столешнице.

— Ты даже не представляешь, кот, во что я влипла, — обратилась я к животному. — Ладно бы кто угодно выпил это зелье, но только не Лис! Я бы стерпела кого угодно — даже Орона. Хотя нет, Орона бы я точно не стерпела… Но дело не в этом. Мы с Лисом враги и, что бы ни случилось, уже никогда не сможем стать друзьями, не говоря о более близких отношениях.

Кот, как мне показалось, одобрительно мякнул. Я ссыпала нашинкованную морковку в общую миску с тестом.

— Так вот, о чем это я? Да, о Лисе, точно. Не то чтобы я до сих пор была на него зла за тот случай, но ты понимаешь, он задел мое самолюбие! Мне ничего другого не оставалось, кроме как поддаться на его провокацию. И знаешь что?! — В порыве воодушевления я чуть было не оттяпала себе палец свежезаточенным ножом. — Я еще ни разу никому не проигрывала, когда речь идет о выдержке и терпении!

Это была абсолютная правда, и мои исключительно высокие оценки в академии являлись тому прямым доказательством.

Кот слушал меня очень внимательно, как будто ему и правда было интересно, о чем я болтаю. Хотя меня и не интересовало, кто он — оборотень, маг или заколдованный человек — приятно было иметь такого внимательного слушателя.

И вдруг он так одобряюще посмотрел на меня, что я, окончательно расхрабрившись, заявила:

— Так что я тем более смогу выдержать слюнтявые приставания своего бывшего друга, по меньшей мере, неделю! А там я и противоядие найду.

План действительно казался мне гениальным за одним маленьким недостатком: в академии мне теперь надо было сидеть тише воды ниже травы и уж точно не посещать такие людные места как столовую, внутренний двор, церемониальный зал, все общие занятия и холл на первом этаже. В общем, любые места, где мог околачиваться мой новый «возлюбленный».

Ситуация уже казалась мне не такой ужасной, и, сильно фальшивя, я вновь засвистела мелодию из «Гордой Эллы». Но, когда я красиво разложила оладья в две голубых фарфоровых тарелки (я же не знала, предпочитают ли есть обернувшиеся животные из тарелок или сразу из мисок, а прослыть невежливой мне не хотелось), моего старого черного знакомого уже и след простыл.

«Ну вот, — подумала я, — меня уже и коты боятся. Что дальше? Орон станет моим лучшим другом, а сын сапожника — женихом?». В общем, жизнь катилась под откос. И если продолжать говорить метафорами, то на горизонте, к тому же, не было ни единого проблеска надежды.

Настроение снова было испорчено, а аппетит и вовсе пропал. Тогда я по привычке забралась с ногами в кресло и принялась читать учебник по нумерологии. Иногда проще запоминать семизначные числа, чем разбираться в собственной жизни.

— Родная, мы дома! — послышался тошнотворно-сладкий голосок мамы на первом этаже. Я с неохотой закрыла книгу. Когда я была маленькой, то перед сном всегда мечтала, чтобы меня воспитывали нормальные родители, а не эти тепличные создания. Хотя, чего скрывать, я и сейчас часто об этом фантазирую.

Нет, не поймите неправильно: я люблю своих родителей. Они оба очень образованные и даже в должной степени дисциплинированные люди (надеюсь, это качество передалось им от меня, если от детей родителям вообще хоть что-то передается), но… как бы это правильно сформулировать… слишком инфантильны и скучны одновременно. Иногда я сама удивляюсь, как они умудрились воспитать такого ребенка, как я.

— Что-то вы рано сегодня, — криво улыбнулась я, спускаясь по лестнице. Хорошо, что я не съела приготовленные днем оладья и готовить ужин родителям сегодня не придется. То, что оладья на вкус, наверное, были уже как дохлые улитки, было не страшно: в еде родители были не привередливые, так как оба не умели готовить, но умели есть.

— Специально закончили все отчеты пораньше, чтобы устроить небольшую вечеринку в честь начала твоего последнего учебного года в этой дурацкой академии, — сказал отец, улыбаясь во все тридцать два зуба. Я не стала ему говорить, что первый день учебы был вчера.

— И в честь этого, — подхватила мама, — мы приготовили тебе подарок…

— Та-дам! — закричали оба родителя одновременно и вручили мне непонятно откуда взявшийся толстенный ежедневник в кожаном переплете.

Я не знала, куда деваться. Если бы родители узнали, что я тут на досуге балуюсь приворотными зельями без соответствующей лицензии, единственный подарок, который я бы сейчас получила — это ремень, и вовсе не в качестве модного аксессуара. Но, к счастью, они не знали. Поэтому я тут же изобразила на лице неземную благодарность и легонько обняла каждого предка по очереди.

А потом была «вечеринка». Ну, вы можете себе представить, что подразумевают под этим словом родители вроде моих. Сначала мы играли в шарады, потом выключили свет, зажгли свечи и стали с загадочными улыбками намазывать масло сверху на песочное печенье. Бабушка Венни вечно твердила, что когда-нибудь вся наша семья умрет от избытка холестерина в крови из-за любви к этому самодельному лакомству. Обожаю свою семью.

Но что хорошо, мне даже удалось ненадолго забыть про то, что сегодня произошло в школе. Какими бы странными ни были мои родители, они хотели сделать мне приятное, и это им отчасти удалось. Ежедневник и правда был славный: особенно он подойдет для записей, которые я буду вести, будучи помощником какого-нибудь мага. Если этот день вообще когда-нибудь настанет.

Порой я задумывалась, что станет с мамой и папой, когда я покину Ургу навсегда. Будут ли они все так же забывать есть, если их не покормить. Будут ли хоть раз в несколько лет протирать пыль и мыть окна. Бабушка Венни жила с нами, пока мне не исполнилось одиннадцать, только потому, что эти двое никогда не были пригодны для жизни, а потом все бремя свалилось на мои хрупкие плечи.

— Ты уже достаточно взрослая, Тина, — сказала мне бабушка на прощанье, — чтобы нести ответственность за свои собственные решения.

И с тех пор я перестала спрашивать разрешения у кого бы то ни было, можно ли мне лечь позже десяти или съесть конфету перед ужином. А самое главное: я научилась отвечать за свои оплошности и не бежать к родителям со слезами и мольбой. Как сейчас, например.

— Ну и как у тебя сегодня дела? — Отец поправил сползшие на нос очки и взял еще печенье.

Родители никогда не спрашивали: «Как у тебя дела в академии?» А только: «Как у тебя сегодня дела?» Слово «академия» было в этом доме под негласным запретом: мама с папой так и не свыклись с мыслью, что я (по словам мамы) «обрекаю себя на голодное существование» и (по словам папы) «обязательно свяжусь с плохой компанией». Что подразумевалось под словом «плохой» в данном случае, я спросить боялась. Некоторые вещи лучше не знать.

— Нормально, — выдала я стандартный ответ, и к этой теме мы больше не возвращались.

Из-за нашей импровизированной «вечеринки» легла я в тот вечер довольно поздно, а если учесть, что и в предыдущую ночь я почти не спала, то на утро в зеркале на меня смотрела скорее горгулья, нежели девушка. А живописные синяки под глазами делали картину еще более натуральной. Не дай небо в таком виде встретить горгула (собственно, самца горгульи), тогда до конца века я буду коротать свои денечки в лесной чаще.

Это был первый день за все мои тринадцать лет обучения в академии, когда мне так сильно не хотелось идти на занятия. Единственное, о чем я сейчас мечтала, это запереться где-нибудь в подвале на ближайшие полгода. Но в моей ситуации это была бы слишком большая роскошь.

Когда я спустилась завтракать, конечно, родители уже успели ускакать по своим супер-мега-важным-и-неотложным налоговым делам. И впервые в жизни я была благодарна провидению за то, что они так преданы своему долгу. Еще одного семейного собрания я бы сейчас не выдержала.

Соседские близнецы Карти и Шлюз любезно предложили проводить меня до школы, и под конвоем из двух шестилетних рыцарей я направилась на плаху. При этом мысленно я перебирала все заклинания, так или иначе отвечающие на вопрос «как провалиться сквозь землю?».

— Тин, а это плавда, что ты кого-то в школе заклужила? — прервал мои мысли один из близнецов. Судя по тому, что он еще не научился произносить букву «р», это был Карти. Но также это вполне мог быть и Шлюз, умело притворяющийся братом. Близнецы частенько любили проворачивать такие штуки, особенно с родной матерью. Наверное, именно поэтому она отправила их в академию, а не в обычную школу, чтобы они нашли хоть какое-то применение своей неусидчивости.

— «Заклужила»? — не поняла я.

— Ну, положила, — уточнил Шлюз. Или не Шлюз: я уже ни в чем не была уверена.

— Что это еще за «положила»? — И тут до меня дошло. Если уж первогодки в курсе, что я кого-то «приворожила» (хотя «закружила» сюда тоже вполне подходит), то что тогда говорить обо всей остальной академии?

В желудке появилось такое противное чувство, как будто его щекочут изнутри.

Хотелось мне того или нет, но сегодня я должна была преодолеть свои страхи и показать всем, что я к этому не имею никакого отношения. Ну, или, по крайней мере, держу ситуацию под контролем. Ободренная собственными мыслями, я даже нашла в себе силы улыбнуться, когда настало время расставаться с мальчишками.

— Пока, Тина! — Близнецы помахали мне ручками и вприпрыжку побежали к зданию, где располагались младшие классы.

И только когда я осталась одна, то поняла, что это будет гораздо трудней, чем я рассчитывала.

В это утро — не такое погожее, как предыдущее, между прочим — на крылечке собралась такая толпа зевак, что только Орон не сообразил бы, чего они ждут. Я чувствовала себя цыпленком, потерявшемся в стае коршунят.

Но в эту игру могла играть и я. Уперев руки в бока и расставив ноги на ширине плеч (поза номер пятьдесят семь из учебника по «Поведению с дикими тварями»), я принялась ждать. Мы играли в гляделки на выживание: я и толпа напротив меня. Грифон в зоопарке, наверное, и то не чувствует такой уверенности в своем превосходстве, какую тогда ощущала я.

А потом я увидела Лиса. И его чудовищную арфу. И только тогда поняла, что пропала.

Глава третья, в которой есть рыцарь со страхом и упреком

Едва наши глаза встретились, я больше не могла отвести взгляд. Лис выглядел божественно, теперь он вообще казался мне совсем другим человеком. От его вчерашнего смятения не осталось и следа, а играл он, надо признать, восхитительно. Зря я раньше смеялась над его странным выбором музыкального инструмента: выходит, и за арфой можно смотреться вполне мужественно.

В этот момент мой мозг мог вырабатывать две единственные мысли. Первая: «Кажется, я влюбилась». И вторая: «Не надо мне было пить это зелье».

Наверняка каждая девочка в моем возрасте тайком жаждет увидеть и услышать публичных признаний и изъяснений в любви. Но в моем случае это казалось чем-то неестественным и ненатуральным, несмотря на полнейший девчачий восторг. Я же тоже девушка, а не ходячий учебник, между прочим, хотя порой в романтических историях о таких, как я, обычно забывают.

Не успели отзвучать последние ноты прекрасной мелодии, как все присутствующие зрители взорвались бурными аплодисментами. Одна я стояла как истукан и не знала, куда деваться. В первых рядах толпы я заметила Тигру — подруга радостно помахала мне рукой. Вот уж не думала, что можно находить в этом что-то забавное, если только не воспринимать происходящее как сплошной цирк.

Оставив инструмент, Лис встал, широко улыбнулся и поклонился в знак признательности. Я-то уж размечталась, что на этом все и закончится, но затем он направился прямиком ко мне.

Стыд. Какой стыд.

Я всегда презирала парочек, выставляющих свои отношения напоказ, но никогда и подумать не могла, что и сама окажусь в такой ситуации. Я-то планировала, что все пройдет тихо-мирно, а все признания будут обращены ко мне исключительно тет-а-тет, а еще лучше — в письменной форме — и отправлены голубем до востребования.

Когда Лис наконец привлек меня к себе и поцеловал в лоб, народ на крыльце заулюлюкал. Послышались завистливые вздохи. Я же обмякла как выброшенная на морской берег медуза. Правда, я никогда не видела моря и тем более медуз, но отец как-то показывал мне цветной документальный фильм.

— Я люблю тебя, — сказал он тихо. Так, чтобы эту фразу услышала лишь та, кому она предназначалась.

Если честно, сопротивление давалось мне нелегко. Выбраться из объятий Лиса тоже оказалось не проще, чем пробраться через джунгли (еще один документальный фильм; спасибо, папа).

Я зашипела:

— Ты чего творишь?!.. Эти твои сантименты не могут… э-э-э… ну, подождать?

В ответ парень лишь искривился в своей фирменной усмешке. В такие моменты он действительно напоминал хитрого дикого лиса.

— Почему я должен ждать, чтобы сказать девушке, в которую я влюблен, о своих чувствах?

«Резонный вопрос», — признала я про себя, но вслух этого, конечно же, не сказала.

— А потому, что девушка, в которую ты «влюблен», — пальцами я показала в воздухе кавычки для ясности, — не хочет выставлять наши «отношения», — снова кавычки, — на всеобщее обозрение.

Этот довод показался Лису убедительным, поэтому он развернулся к вышедшим на крыльцо любопытствующим и тоном ведущего школьных вечеров попросил:

— Я очень признателен вам за то, что вы помогли мне устроить моей девушке сюрприз. А теперь можете расходиться.

Народ с неохотой начал рассасываться, но некоторые — среди них, конечно, был дам-совет в полном составе с Рутель во главе — остались поглазеть на продолжение. Не хотела их расстраивать, но разврат в академии я устраивать не собиралась.

Правда, кажется, Лис мое настроение вовсе не разделял.

— Это все действие приворотного зелья, Лис. Очнись! — Для пущей убедительности я похлопала его по щекам, но парень даже не шевельнулся. — Ау! Ты забыл? Мы с тобой не разговариваем уже пять лет, поэтому точно не можем состоять ни в каких отношениях. И заруби себе на носу: я не твоя девушка!

Последнюю фразу я крикнула так громко, как только смогла, и предназначалась она, в первую очередь, зевакам на крыльце. Концовка эффектная — ничего не скажешь.

Но я совсем не ожидала, что негодник нагонит меня и по-собственнически приобнимет за плечо. Мне было нечего сказать — я просто молча задохнулась от возмущения. И даже не знаю, чего в моей душе было больше: ощущения неловкости или удовольствия от происходящего. Тина, да ты просто мазохистка!

О том, что это так на меня действует выпитое на спор зелье, я думать не хотела. Мы еще не знаем, как оно точно будет действовать на объект привязанности, однако догадки были одна другой хуже.

— З-зачем ты это делаешь? — От волнения я даже начала заикаться.

За последние двадцать минут Лис уже испробовал половину арсенала влюбленного идиота, и я даже боялась предположить, что он выкинет в следующий раз.

— Если тебя смущает, могу этого не делать.

Интересно, почему я раньше не замечала, что, когда он обращается ко мне, его голос становится ниже?

— Была бы премного благода…

Но вместо того, чтобы убрать свои клешни совсем, Лис взял меня за руку. Час от часу не легче! С трудом я вырвала свою руку из его цепких лап.

— Да ты можешь меня вообще не трогать?! — заорала я, держа левой рукой правую, словно та была покалечена или заражена.

С горем пополам мы добрались до аудитории, в которой у нас должна была проходить теоретическая астрономия. Мне кажется, или теперь наш маленький лисенок будет ходить на все занятия?

И разумеется, он сел на парту, соседнюю с моей. Этот кошмар не закончится никогда.

Весь перерыв он прижимал меня к себе (едва не задушив, между прочим, а плечо до сих пор болит), успевая при этом обсуждать конное поло со своими приятелями. Что удивительно: практически никому поведение Лиса странным не показалось. Он то и дело встречался с какой-нибудь хорошенькой девушкой из академии, но долго это обычно не продолжалось. Не помню, чтобы после Лины, кто-то вообще рядом с ним надолго задерживался.

Целый день он таскался за мной или сам тащил меня куда-нибудь. Мне не удавалось спрятаться от навязчивого ухажера даже в туалете, потому что тот непременно дожидался меня у входа. Я не могла перемолвиться с Тигрой ни словечком в течение целого дня, а после занятий Лис вызвался провожать меня домой. И как бы я ни пыталась умолять его перестать меня преследовать, теперь Лис слышал только «голос своего сердца». Фу, как банально. Это еще хорошо, что он не фанат кино, а то ведь в «Тайной мистерии» и «Холодной ночи под скалой» можно и не таких приемчиков понабраться.

Уже на подходе к дому я глазами искала черного кота, который обычно всегда встречал меня из академии, но кот, наверное, обиделся на меня за вчерашнее. Хотя я так и не могла вспомнить, чем же я его тогда задела.

— Все, — выдохнула я с облегчением. — Принцесса доставлена в башню, принц может отправляться обратно в замок.

— Не пригласишь принца на чашечку чая? И когда придут твои родители? Я бы с удовольствием поболтал с твоим отцом.

Если бы я не знала, какой дурью напоила этого недоумка, подумала бы, что он сейчас надо мной издевается. Вряд ли создатель приворотного зелья когда-то учитывал такое навязчивое поведение жертвы.

— Нет, принцессе пора делать уроки, — процедила я сквозь зубы.

Но Лис не сдавался:

— Я не буду тебе мешать. Хочешь, ты будешь зубрить свои учебники, а я приготовлю тебе обед?

В моей памяти еще сохранился неповторимый вкус стряпни этого прохвоста. Что-то, а готовить он прекрасно умел и пять лет назад — я боялась представить, какой это бог кухни сейчас.

И тут мне в голову пришла совершенно гениальная идея! Мы с родителями переехали в этот дом («большой и светлый», — сказал папа; «с лестницей!» — восторгалась мама) всего несколько лет назад, и Лис, к моему счастью, здесь еще не побывал. А посему — доступа не имел, пока его кто-нибудь не пригласит.

План созрел у меня в голове буквально за мгновенье. Через секунду мои пятки уже только сверкали вдалеке, а еще через две я с облегчением закрыла за собой входную дверь. Пронесло. Лис даже пикнуть не успел, если такое сравнение вообще уместно.

Хочет он поздороваться с моими родителями! Как будто он не проводил у нас дома когда-то сутки напролет! Это его родители были строгие и не терпели в доме лишнего шума, а мои всегда считали Лиса за своего старшего сына. Может, они и правда так думали, я не знаю. С их ритмом работы свои имена забудешь, не то что родственные связи.

В приподнятом настроении я скинула в прихожей туфли и затанцевала к ванной. Из-за постоянных нервов в туалет хотелось до неприличия часто.

Мне даже понравилось, как я сказала ему около дома. «Принцесса доставлена в башню», — передразнила я себя и глупо хихикнула. Хорошо, что никто меня в этот момент не видел, потому что от удовольствия я аж порозовела.

Из отражения в зеркале на меня смотрела взбудораженная почти-двадцатилетняя девчонка с ярким румянцем на щеках. Что странно, такой я себе даже нравилась. Такой… живой. Каштановые волосы — обыкновенно ужасно непослушные — теперь лежали аккуратными прядями, губы сами растягивались в улыбке.

Помыв руки и побрызгав в лицо водой, я вышла из ванной и в этот самый момент наткнулась в коридоре на своего старого знакомого. Мы отскочили друг от друга как резиновый мячик от стенки (кто был мячиком, а кто — стенкой, думать не хотелось).

— Ай! — взвизгнула я от испуга.

— Уй! — вторил мне Лис.

На нем был мой кухонный фартук с лебедями, а в руках — миска с жидким тестом, которое он постоянно помешивал деревянной ложкой.

— Осторожно, принцесса! Чуть не испачкал тебя тестом.

И тут я взорвалась:

— Никакая я тебе не принцесса! А ну выметайся из моего дома, иначе я кликну сторожевого!

Лис выглядел таким ошарашенным, словно был ребенком, которого отчитывают за то, чего он совсем не понимает.

— Думаю, тебе нужен крепкий зеленый чай, — сказал он скорее сам себе. — Да, зеленый чай с мелиссой. Мелисса отлично помогает успокоить нервы.

Если бы из ушей мог идти пар, в моей голове давно бы уже сварился картофельный суп.

Пока Лис жарил блинчики, я второпях набросала записку Тигре и тут же отправила ее почтовым голубем. Если повезет, до конца часа она пришлет ответ или явится сама, чтобы взглянуть на дело своих рук. Наедине с этой рыбой-прилипалой я бы не осталась ни на минуту, будь на то моя воля.

Кстати, а как мистер-я-тебя-люблю проник в дом? Я его не пускала, а это значит, что он наведывался к моим родителям в мое отсутствие. Ар-р, ненавижу!

Летом я допоздна работала в хлебной лавке, так что такое вполне могло произойти. Правда, вопрос о цели визита Лиса до сих пор оставался открытым, ибо мы с ним не общались уже четыре года и девять месяцев. Я не специально считаю — просто так само собой выходит.

— М-м-м. — Я склонилась над сковородкой и вдохнула аромат свежеиспеченных блинчиков. — А еще говорят, что мужчины плохо готовят.

Моим очередным глупым планом было потакать всем капризам парня и вообще относиться к нему как к умственно отсталому. Так оно, в сущности, и было.

— Для тебя все, что угодно, принцесса.

— Лис, прекрати. Меня сейчас от этой сладкой чепухи стошнит на твои чудесные блинчики.

К моему удивлению, парень подчинился.

— Отлично. К тому же, мне больше нравится твое настоящее имя, Юстина.

Так меня называли только родители и Лис, когда хотел меня подколоть. Но теперь это имя приобрело совсем другое звучание. Сейчас оно звучало более… интимно.

Я оставила своего личного шеф-повара на кухне, а сама направилась в библиотеку. У отца была небольшая библиотека в задней части дома, но в основном там были всякие кодексы и уставы, ну, еще несколько детективных романов. На заработанные за лето деньги я приобрела парочку книг по практической магии (это вам не та скучнющая теоретическая магия, которую я тринадцать лет зубрю в академии!). И мне даже показалось, что я где-то видела раздел о любовных заклинаниях. Точнее, сейчас меня интересовала их отмена, а вовсе не применение.

«Думай, Тина, думай», — приказала я себе, но в голову по-прежнему лезли всякие глупости сегодняшнего дня. Каждая клеточка моего тела все так же чувствовала прикосновения Лиса, как будто он и сейчас был рядом со мной. Вот он погладил меня по щеке… вот потрепал по волосам… Вот он дотронулся до моего локтя и медленно тыльной стороной ладони провел воображаемую линию выше, до самой шеи…

Так, с мыслями такого рода пора было завязывать.

В огромном «Общем магическом справочнике» я действительно нашла раздел о любовных заклинаниях. Но все указывало на то, что действие оного должно пройти само без постороннего воздействия. Некоторые чары длятся всего несколько часов, а отдельные заклинания держат жертву вплоть до шести месяцев.

Я застонала. Ну почему Тигра выбрала самый долгоиграющий вариант? Она, что, не могла купить какой-нибудь рецептик с эффектом на пару дней (а лучше, на пару часов)?

Несмотря на все неприятности, что Лис мне сегодня доставил, надо отдать ему должное: обед вышел потрясающим. Помимо блинчиков он приготовил еще холодный щавелевый суп, испек печенье «Ведьмины коготки» и даже заварил обещанный чай с травами. И я подумала, что не все так уж плохо. По крайней мере, Лис никогда не ругал меня за то, что я ем печенье, намазывая на него сверху масло.

Иногда я ловила на себе мимолетные взгляды, но это скорее я слишком часто смотрела на Лиса, нежели он на меня.

— Знаешь, — еле слышно сказала я, — когда действие зелья пройдет, ты и не вспомнишь, что с тобой было. Так что я могу тебе хоть раз в этом признаться: иногда я скучаю по старым временам.

Мы спокойно допивали чай, но неожиданно Лис снова превратился в свою серьезную версию, которая вчера пыталась выяснять со мной отношения в оранжерее.

— Правда? Иногда? — спросил он так же тихо.

Я кивнула.

— На самом деле, достаточно часто.

Мне так хотелось, чтобы теперь он обнял меня, так что на этот раз я была бы даже благодарна зелью.

Но Лис этого не сделал. Не дотронулся до меня, не притянул к себе. Даже не посмотрел на меня. В горле застряло что-то горькое, похожее на разочарование.

— Думаю, мне пора, — сказал Лис и встал из-за стола. К моему удивлению он не предложил помыть посуду или что-нибудь в этом роде, а просто обулся, снял с крючка куртку и вышел из дома.

Все это произошло так внезапно, что я даже не успела обрадоваться, хотя, казалось бы, в данной ситуации такая реакция была бы самой логичной. Но отчего-то теперь мне хотелось плакать.

Тигра пришла спустя полчаса, и выглядела она странно. В чем именно заключалась эта странность, я толком понять не могла, но чувствовала, что ей немного некомфортно. «Возможно, это чувство вины», — подсказал мне голос из головы, и я поспешила подбодрить подругу:

— Вот видишь, все не так уж страшно. Он уже ушел.

— Но твоя записка… — Тигра держала ее в руках, и теперь мне стало казаться, будто это послание было написано моей кровью. — «SOS! Приходи скорей, — стала зачитывать она, — а не то эта лиса меня…».

— Ладно-ладно, довольно, — перебила я подругу. — Я прекрасно помню, что в ней написано.

Тигре, кстати говоря, стряпня Лиса тоже пришлась по вкусу. Но она в силу своих оборотнических привычек везде добавляла тучу перца. Даже в чай.

— И как же тебе удалось его выгнать? — спросила Тигра с набитым ртом. Впрочем, не припомню что-то случая, чтобы она не разговаривала за едой. Похоже, это у них в роду, потому что пару лет назад ее дядя Спарк умер от какой-то заразы, связанной с пищеварением.

— Он сам ушел.

— Сам?! — Брови Тигры в изумлении взлетели вверх.

— Да.

Я не стала добавлять, что перед этим я сказала ему кое-что личное и уж точно лишнее.

— И что ты теперь собираешься делать?

— Не знаю, Тигра. Я планирую найти антидот, но для этого ты мне должна максимально подробно рассказать, где ты купила исходный рецепт.

— Да так. — Девушка-оборотень пожала плечами. — Я недавно просматривала почту. Ну, ты знаешь, рекламные голуби в последнее время вообще совесть потеряли. И среди всей этой требухи была визитка некой «мадам Иви», специализирующейся на любовных заклинаниях.

Я заерзала на стуле от нетерпения.

— И где теперь эта визитка?

— Сожжена. Одним из условий было как раз избавиться от нее сразу после совершения сделки.

И концы в воду! Трудно было ожидать иного от нелицензированной любовной магии. И все же я собиралась разыскать эту мадам Иви, чего бы мне это ни стоило.

И на следующий день, и через неделю поведение Лиса в академии каждую минуту заставляло меня краснеть. Правда, готовить мне обед и, соответственно, заходить в гости он больше не предлагал, и это меня даже расстраивало. Хоть какой-то прок был от этого белобрысого, а теперь фиг я ему проявлю инициативу. Не дождется.

В остальном, все шло очень даже спокойно. Нет, Лис по-прежнему распускал руки и говорил странные вещи из исторических любовных романов, но в академии на нас уже не глазели как на чудо света, и это позволяло мне относительно спокойно учиться.

Что же касается таинственной торговки, сбывшей Тигре чудодейственный рецепт, то тут у нас не было никаких зацепок. Никто из моих знакомых и знакомых Тигры о такой даме не слышал, даже если мы говорили, что никому не расскажем. Бесполезно. Она как сквозь землю провалилась, если вообще когда-то существовала, что наводило на еще менее оптимистичные мысли.

Но зато теперь наши с Тигрой девчачьи умы занимал другой вопрос: вечер по случаю начала учебного года. По традиции он проводится в последний день первого учебного месяца и представляет собой скучные танцульки под скрипучую музыку с обязательным присутствием кавалера. Кого из девочек не приглашали, тому доставался так называемый «резервный партнер». Обычно это кто-нибудь из среднекурсников ступени с восьмой или, в крайнем случае, кто-нибудь из преподавателей. В прошлом году я танцевала с профессором Кругом, и тот за весь вечер назвал меня аж семью именами. Безусловно, всеми, кроме моего собственного.

В этом году я за партнера не волновалась: Лис пригласил меня в первые пятнадцать секунд после того, как началась официальная подготовка к вечеру, — а вот Тигра заметно нервничала. Иногда ее приглашал оборотень Лим со ступени ниже, но вот уже как полгода он встречался с когтистой красоткой Эмбер со своего потока.

— Даже не знаю, что хуже, — сказала мне как-то Тигра за обедом. — Среднекурсник, который будет ниже меня на две головы или старые вонючие преподы.

Я с ней была абсолютно солидарна, хотя втайне немножко и радовалась, что наконец-то проблема позора на осенний вечер меня не касалась. Хотя однажды меня действительно пригласили. Красавчик-полурысь с нашего потока Дамиан снизошел до заучки Юстины — вот это была новость! Но я так переживала, что что-нибудь испорчу или скажу какую-нибудь глупость, что накануне вечера отказала ему. И мне пришлось танцевать с профессором Пака, который только и думал, что о своей прическе, и каждые пять минут спрашивал у меня, все ли в порядке с его костюмом. Тот случай с Дамианом Тигра мне до сих пор простить не может. Говорила, что уже ясно представляла лица наших детей, а тут я подложила ей такую свинью и пошла на вечер с «резервным партнером».

— У Орона еще нет партнерши, — напомнила я подруге. — Да и Валет, кажется, пока абсолютно свободен.

Валет был парнем с нашей ступени вполне себе нормальной внешности, но с небольшим заскоком: он все время разговаривал со своей невидимой подружкой Земиной, в существовании которой сомневались все, кроме него.

— Ты же знаешь, Валет опять будет убеждать Совет магов, что у него уже есть расчудесная партнерша по имени Земина. И в отличие от меня она прекрасна, как свежевыпавший снег.

— В отличие от тебя, она нереальна, — сказала я, выискивая в мясном пудинге застрявшие косточки, о которые легко можно было сломать зубы.

— Тоже верно.

И тут, конечно, на горизонте объявилась «любовь всей моей жизни».

— Девочки, о чем болтаете? — поинтересовался Лис, присаживаясь рядом со мной. Почему-то его пудинг выглядел идеально и без намека на кости. Даже работницы столовой мстят мне за мой заумный вид, подкладывая самую невкусную еду.

— Да так, — протянула Тигра, — о парнях.

— Дорогой мой, — приторным голосом обратилась я к Лису, — а почему бы тебе не пообедать со своими друзьями, пока девочки обсуждают мальчиков? Кажется, они по тебе жутко соскучились.

Это был низкий прием: отсылать его подальше, пользуясь тем, что он был под воздействием зелья.

Лис только ухмыльнулся.

— Потому что, дорогая моя, мое место рядом с тобой.

— Фу, — послышался голос Орона, который, оказывается, все это время сидел в полнейшем одиночестве за столом позади нас, — нежности драконьи.

Впервые в жизни я была с ним абсолютно согласна.

После занятий мы втроем — я, Тигра и Лис — отправились на поиски достойных нарядов для вечера. Я хотела было отправиться туда в том же, в чем и последние пять лет: синем бархатном платье неопределенной длины с уродливыми рукавами-фонариками. Но на этот раз, заявила Тигра, у меня должен быть особенный наряд, чтобы никто не заподозрил природу моих с Лисом отношений.

В ателье госпожи Риммы царил полный хаос: швеи носились туда-сюда как угорелые, повсюду валялись булавки и спутанные мотки нитей, а уж от количества почти-готовых-платьев и костюмов рябило в глазах.

К счастью, мое платье было из разряда уже готовых, и мне даже удалось его примерить. Больше всего на свете я боялась, что оно действительно окажется таким красивым, что я больше не захочу учиться, а решу впредь только и заниматься тем, что щеголять нарядами.

— Всегда знал, что тебе идет сиреневый, — сказал Лис, как только увидел меня в новом платье. Тигра только и могла, что постоянно кивать в немом восторге.

— Все так хорошо? — с нескрываемой досадой спросила я, так как не могла видеть себя в зеркале, которое было давно погребено под рулонами растрепанных тканей. — Мне кажется, слишком облегающее.

— А мне кажется, в самый раз, — возразил Лис.

Я до сих пор не могла привыкнуть к тому, что теперь он всегда рядом со мной. И пусть недостатков у этого факта было хоть отбавляй, мне теперь иногда казалось, что и не было той ссоры пять лет назад. То, что теперь я иду с ним на вечер в качестве его партнерши, казалось настоящей фантастикой.

Модистка Лиса уже шила ему костюм, который должен был идеально сочетаться с моим платьем. Лис предложил, чтобы модистка сделала наряд и мне, но я просто не могла позволить, чтобы он тратился на меня, тогда как я так жестоко с ним поступила. Но и городское ателье вполне неплохо справилось со своей задачей, если судить по восхищенным взглядам моих спутников.

— Все, цыц. — И я скрылась за ширмой примерочной.

Но когда я переоделась обратно в свои старые коричневые брюки и голубую рубашку, Тигры уже и след простыл. Как объяснил Лис, у нее появились срочные и неотложные дела, но я этому, конечно, не поверила. Просто ей надоела компания двух перебравших приворотного зелья идиотов. Пусть я и не говорила таких вещей, как Лис, но мой взгляд наверняка ей все наглядно подтвердил. Да, я славлюсь своим самообладанием, но тут от меня мало чего зависело.

— Ладно, пошли домой, — угрюмо сказала я и направилась к выходу.

Мы шли по улице, держась за руки, и теперь меня это практически не беспокоило. Я привыкла относиться к подобным выходкам Лиса словно к побочным симптомам какой-нибудь болезни. Бороться с этим было бесполезно: оставалось только смириться. Но вот если он когда-нибудь полезет целоваться, я себя в обиду не дам. Не хочу, чтобы мой первый поцелуй произошел с парнем, околдованным зельем. Однако, к моему удивлению, в этом вопросе Лис как раз и не торопился.

— Помнишь, как мы с тобой здесь бегали? — спросил он меня.

— Да, и таскали яйца у соседских кур. — Я не удержалась от заговорщицкой улыбки.

— Ты тогда говорила, что заведешь своих, когда тебе исполнится пятнадцать. Так что я уже давно хочу у тебя спросить, почему ты до сих пор покупаешь яйца на рынке?

— Я… Ты понимаешь, мои планы пока не включают домашнюю живность или что-то еще, что будет привязывать меня к этому месту. Будет жаль потом все это оставить.

Мне показалось, что Лис был довольно удивлен моим ответом.

— То есть как оставить? Ты же не собралась караулить какого-нибудь эльфа, чтобы потом укатить с ним за Узкие горы? — В голосе парня послышалось волнение.

— Нет, я всего лишь собираюсь напроситься к какому-нибудь магу… — И тут я решила сменить тему: — Скажи, а почему ты сейчас не приглашаешь меня к себе домой?

Лиса всего аж передернуло от этой мысли.

— Почему? Ну почему? — канючила я.

— Потому что там мой брат, — нехотя ответил Лис.

Так вот оно что! А я уж испугалась, что он дома все уши прожужжал своим домашним о своих ко мне неземных чувствах и теперь его родители меня ненавидят. Было бы искренне жаль портить отношения с такими успешными людьми. У меня невольно вырвался смешок.

— Что, тебя это веселит? — В его глазах плясали веселые огоньки.

— Нет, что ты. Не то что бы я хотела к тебе домой, но так странно осознавать, что ты защищаешь меня от своего брата, но не можешь защитить от себя самого. Ладно, забудь.

После небольшой паузы я все-таки решилась сказать:

— Хорошо, сегодня ты можешь остаться на чай.

— Это приглашение или разрешение?

— Разрешение… или приглашение. В общем, я чувствую себя виноватой перед тобой. И… я запуталась.

Смутившись, я остановилась перед домом, опустила глаза и стала нервно заламывать руки. Не стоило мне этого говорить. Ох, не стоило!

Неожиданно Лис осторожно обнял меня, и у меня внутри все остановилось. Осталось только это предательское чувство, когда кажется, будто кто-то щекочет тебя с внутренней стороны ребер.

На улице было уже достаточно прохладно, но мне отчего-то стало даже жарко. Слишком жарко.

Затем он двумя пальцами приподнял мое лицо за подбородок, чтобы увидеть мои глаза. Я не могла вытерпеть этого проницательного взгляда и прикрыла веки. Кажется, зря.

— Я зайду за тобой утром в восемь, — сказал Лис и легонько поцеловал меня в губы. Так, что я вообще засомневалась, был ли поцелуй, но что-то внутри твердило об обратном.

А потом он ушел, и когда я открыла глаза, то могла видеть только его меркнущий в осеннем тумане силуэт.

Кажется, мое знаменитое самообладание начинало сдавать позиции.

Глава четвертая, в которой не все так просто, как кажется

— Родная, с тобой все в порядке? — обеспокоенно спросила мама за поздним ужином, плавно перетекающим в ранний завтрак. Сегодня родители опять притащились домой далеко за полночь и скоро снова должны были убегать.

«Он меня поцеловал, — твердила я себе как умалишенная. — Поцеловал».

— Мам, передай соль, пожалуйста.

— Да, но, родная, у тебя щеки горят. Ты случайно не заболела?

— Нет, мам, все в порядке. Дай салфетку, если не трудно.

Он меня поцеловал. Кто бы мог подумать!!!

— Дорогая. — Тут уже не выдержал отец. — Я думаю, у Юстины еще пару лет назад должны были так гореть щеки и блестеть глаза. Удивительно, что наша дочь вообще оказалась вполне нормальной.

Что?! О чем они там говорят? Какой еще нормальной? Меня Лис поцелова-а-ал!

Если бы мне сейчас дали в руки мегафон, вся округа уже узнала бы о таком важном для меня событии.

— Юстина, у тебя ведь появился мальчик? — В маме вдруг проснулось неизвестно откуда взявшееся кокетство. Любой нормальный родитель тут же бы поинтересовался прошлым, настоящим, будущим и счетом в банке потенциального избранника, а этим бы только поиздеваться!

— Ничего подобного, мам, — пробормотала я с набитым ртом. Кажется, дурные привычки Тигры просто так мимо не проходят.

— А по-моему, это очевидно, — заявил отец тоном ученого на лекции. — У тебя появился аппетит, ты поздно возвращаешься домой и нанесла на глаза немного туши.

Ага, хрена с два вы меня подловите!

— Во-первых, у меня всегда хороший аппетит, — устало оправдывалась я. — Во-вторых, я сегодня пришла домой как обычно. В отличие от некоторых. И в-третьих, нет, я не пользовалась тушью.

— Все равно ты стала красивее. Как-то… взрослее, — настаивал папа.

Я бы на месте отца тоже не заметила, что у него уже не десятилетняя дочь, а вполне себе молодая женщина. Но как же это проследить, если целыми днями торчишь непонятно где?!

В последнее время мы и так виделись с родителями достаточно часто. Из-за нервных переживаний у меня началась бессонница, и я часто проводила ночи на кухни в компании занудных предков. Зато на занятиях потом почему-то очень хотелось спать. Не так давно Лис даже написал за меня тест по истории Плоских земель, пока я сладко посапывала на задней парте.

— Ты должна нас с ним познакомить, — тут же обрадовалась мама, хотя я еще ничего такого не признала. — Скажем, как тебе четверг? Или лучше воскресенье?

— Какая разница, вас все равно дома не будет.

— Ага! — Папа что было силы хлопнул ладонями по столу — аж посуда затряслась. — Так все-таки он существует!

Беспечные родители, я вам не кроссворд. Незачем так радоваться, когда вы отгадали всего одно слово из трех букв, первая из которых — «эл», а последняя — «эс».

И тут к полнейшей моей неожиданности мама призналась:

— На самом деле, мы с папой всегда думали, что ты будешь встречаться с этим… ну как его…

— Лисом, — подсказал папа, и мама кивнула.

— Да, точно, Лисом. Такой хороший мальчик был, и он прекрасно тебе подходил. Но теперь это уже вряд ли произойдет, а жаль.

Я невольно задрожала, вспомнив события пятилетней давности и как сильно он мне тогда «подходил».

— Мы были просто друзьями. А до недавнего времени так и вообще не общались.

Упс, кажется я начала представлять родителям моего временного молодого человека не с того конца.

— До недавнего? — Отец довольно потер ладони. — И когда же нам ждать господина Лиса к ужину?

Утром Лис действительно встретил меня у дома и даже помог нести тяжеленный зонт-трость, принадлежавший моему отцу. О том, что произошло между нами вчера, я заговаривать не собиралась, потому что знала, что разговор до этого и так дойдет. Я должна была дать Лису ясно понять, что повториться этого не должно, хотя мне и очень хотелось.

Когда мы проходили мимо бакалейной лавки, внезапно пошел обещанный дождь, и Лис раскрыл огромный черный зонт над нашими головами. Так мне казалось, что мы с ним находимся еще ближе.

Возникла секундная пауза, и когда Лис наклонился, чтобы снова совершенно открыто на глазах у всей улицы меня поцеловать, я отпрянула.

— Не надо, — попросила я тихо.

— Почему? — Лис выглядел искренне удивленным.

— Я забыла почистить зубы, — соврала я, несмотря на то, что понимала, что вечно я так лгать не смогу. А что мне сделать завтра? Наесться чеснока или набить полный рот жвачки?

— Ничего подобного. — Парень втянул носом воздух. — Твою мятную пасту я узнаю даже в темноте.

«Она что, светится?» — так и хотелось спросить мне, но я удержалась.

— Ладно, пошли, чего мы стоим. Если будем останавливаться у каждого столба, можем опоздать в академию.

Но думала я почему-то вовсе не о занятиях, а о небесно голубых глазах одного противного юноши.

— Так почему нет? — снова спросил Лис уже на ходу.

Я уже позабыла, о чем вообще шла речь.

— Что «почему нет»?

— Почему ты не разрешаешь себя поцеловать?

— А ты, я смотрю, парень не промах, — ощетинилась я. — Вокруг да около ходить не будешь.

— Только не говори, что ты не хочешь. — Он и на этот раз попал прямо в яблочко.

— А вот и не хочу, — ответила я, хотя на самом деле думала по-другому.

Несколько минут мы шли молча, а потом — перед самыми воротами в академию — дождь прекратился так же внезапно, как и начался.

Лис наклонился прямо к моему лицу, но целовать он меня на этот раз определенно не собирался. По крайней мере, я бы точно не рискнула лезть к девушке с округлившимися от страха глазами. Вместо этого он сказал:

— Тогда я воспользуюсь стандартным приемом. Не поцелую, пока не попросишь.

— А вот и не попрошу, — упрямилась я.

— А вот и посмотрим.

Между прочим, впоследствии все несколько недель до бала я держалась молодцом. Наши отношения с Лисом, наверное, были самыми целомудренными из всех, что когда-либо возникали под воздействием приворотного зелья. Максимум, что я позволяла несчастному монаху, это легкие прикосновения выше локтя и ниже щиколотки, то есть почти нигде.

— Ты все-таки такая зануда, Тина, — сказала Тигра, когда мы готовились к осеннему вечеру в моей комнате. Подруга делала мне на голове замысловатую прическу, в то время как я пыталась понять, как же все-таки надо обращаться с тушью.

— Это почему?

Подруга резко провела расческой по волосам, отчего я глухо застонала, но с бесплатным парикмахером в виде Тигры спорить обычно бывало себе дороже.

— У тебя же такой шанс выпал с Лисом, а ты маринуешь бедного парня, как грибы на зиму.

— Ну и что в этом плохого? — удивилась я. — Лис — под действием зелья, и мы еще толком не поняли, как, собственно, треклятое зелье подействовало на меня.

И вдруг Рутель действительно была права? Но вслух я это не спросила.

— Ну и?

Тигра вновь деранула меня по шевелюре — на этот раз, гораздо больней.

— Ну и то, что это было бы просто не честно по отношению к нему и ко мне. И к тому, что между нами было. Ай, Тигра, ну хватит! Ты меня так без волос оставишь!

— Терпи ученик, магом станешь, — изрекла оборотень избитую мудрость. — С чего ты вообще взяла, что Лис, когда придет в себя, будет гневаться на тебя за то, что ты его совратила? Сама знаешь, у него девушек всегда вагон и маленькая тележка. Ты лучше расскажи, как он тебе нравится. Всегда интересно послушать бред влюбленной дурочки.

Я насупилась.

— И вовсе я не влюбленная. А про дурочку ты и сама все прекрасно знаешь. Единственный мой глупый поступок за последнее время — это то, что я присоединилась к твоей затее. И вообще, мне всегда нравился Герольд.

И когда я это произнесла, то неожиданно осознала, что Герольд больше не занимал места в моих мыслях. Словно прочитав это в моих глазах, отражавшихся в трюмо, Тигра сказала:

— Вот именно что он тебе нравился в прошедшем времени. А сейчас тебе нравится другой парень. Тот, что ближе и обращает на тебя внимание.

Сначала я снова хотела по привычке возразить что-нибудь невнятное, но потом неожиданная догадка меня буквально прожгла насквозь.

— Слушай, Тигра, ты меня сейчас случайно не обрабатываешь?

— В каком смысле? — Подруга прикинулась гномом.

— А вот в самом что ни на есть прямом. Звучит так, как будто Лис тебя подговорил или…

Девушка-оборотень так резко замахала руками, что выронила расческу, и та полетела прямиком под кровать.

— Слушай, ну придумала тоже! Еще скажи, что я толкаю тебя к нему в объятья.

— Вообще-то, именно это ты и делаешь.

Но Тигра сделала вид, что не слышит, и уже колдовала что-то со шпильками.

К половине восьмого мы были уже готовы: я — ко встрече со своим назойливым кавалером, Тигра — к шляпе и записочкам, которые определяли ее партнера на сегодняшний вечер.

В этом году наш внешний вид был более чем презентабельный, и я впервые позволила бархатному синему уродцу остаться висеть на плечиках в шкафу и кормить голодную моль. К сиреневому платью мы с Тигрой подобрали гармонирующие лиловые туфли, а в волосы вплели маленькие розочки. Никаких лишних украшений и побрякушек, мы обе сошлись на том, что в этом образе важнее всего была чистота линий.

— Сразу видно, что ты девственница, — это было первое, что сказала Тигра, когда я была полностью готова. — Ну, в смысле выглядишь чисто и непорочно, как весенний первоцвет.

Сама Тигра же в этом году отважилась рискнуть и надела короткое платье леопардовой расцветки. В сочетании с ее черно-рыжими полосками на лице это смотрелось немного экстравагантно, но идея сработала.

Без пятнадцати восемь — точный, как часы — за мной зашел Лис и галантно предложил мне руку. Костюм сидел на нем безупречно: сразу было видно, что ткани дорогие, а работа — самая тонкая. И при этом в образе проступали мельчайшие детали сиреневого цвета: маленький платочек в кармане на груди, аккуратная круглая брошь и даже сиреневая строчка в начищенных до блеска ботинках.

Я едва удержалась, чтобы не присвистнуть. Похоже, что девушкам в подобных платьях этого делать не пристало, тем более когда им подают руку такие кавалеры.

Несмотря на то, что я твердо намеревалась подождать Тигру и только затем двигаться в путь, подруга испортила все мои планы и сделала вид, что у нее не в порядке застежка на туфле.

— Вы идите, а я как-нибудь вас нагоню, — пообещала она, но ее план был слишком очевиден. Она хотела оставить нас наедине.

«Ты вообще сейчас на чьей стороне?» — хотело было я спросить, но не хотела испортить вечер глупыми спорами.

У дверей нас встретил сверкающий в вечернем сумраке механический экипаж с одетым во все серое водителем. Я, конечно, знала, что семья Лиса достаточно богата, но не думала, что они будут нанимать экипаж только для того, чтобы отвезти их драгоценного сыночка на осенний вечер. Хотя теперь вижу, что будут.

— Прошу. — Лис подал мне руку, и я немного неуклюже протиснулась в салон.

— Надо было нам все-таки подождать Тигру, — расстроилась я, когда мы уже отъехали от дома.

— Не волнуйся, Нивс сможет съездить за ней еще раз. Много времени на это не уйдет.

Мы сидели напротив друг друга, и в таком положении трудно было часто не встречаться глазами. Я до сих пор не могла поверить в то, что происходит. В течение целого месяца мы проводили вместе слишком много времени, и я снова начала привыкать к его постоянному обществу. Однако в каждое мгновение этих встреч я думала о том, что совсем скоро это закончится. И если оставшиеся пять месяцев пролетят так же быстро, то я рисковала остаться с разбитым сердцем.

На глаза невольно навернулись слезы. Надеюсь, в потемках это было незаметно. Но всезнающий Лис быстро все просек (жабьи перепонки, наверное, я слишком громко всхлипывала!) и тут же пересел на мою сторону.

Ну вот, сейчас этот сельский дурачок начнет вытирать мои слезы.

— Ты чудесно выглядишь, Тина. Не надо плакать, — сказал он, большими пальцами проводя по моим щекам.

— Я… — Снова всхлип. — Мне кажется, я неправильно поступаю, — наконец выдала я.

Лис нахмурился.

— Почему?

— Что будет со мной, когда все это закончится? Ты даже представить себе не можешь, как мне было плохо тогда, когда мы… В общем, когда мы перестали общаться. Если это повторится снова, я не выдержу, Лис. Правда не выдержу.

И когда я выложила все карты на стол, мне наконец-то стало легче. По крайней мере, теперь он знает, о чем я думаю. Если у него в голове хоть что-то останется после прошедших месяцев, то его хотя бы немного помучает совесть.

— Этого не повторится, Тина. Я тебе обещаю, — прошептал он мне на ухо, и я вся задрожала.

Но принимать обещания выпившего любовное зелье близко к сердцу было все равно, что думать, что единороги существуют. Что я Лису и сказала.

— Глупая, единороги существуют, — ответил он со всей серьезностью.

— Сам дурак. — И я предпочла смотреть в запотевшее окно, хотя ничего не видела.

Когда мы подъехали к воротам академии, я заметила, что многие пары уже прибыли. Среди них я обнаружила Рутель под ручку с Герольдом, однако эта парочка не вызвала у меня ничего, кроме презрительной усмешки на губах. Проследив за моим взглядом, Лис веселья почему-то не разделил.

К половине девятого церемониальный зал был уже набит под завязку, и я даже заприметила в толпе леопардовое платье, лихо отплясывающее вокруг профессора Круга под неподходящую музыку. Как и все годы до этого, в этом году оркестр исполнял только классику.

Что удивительно, Лис довольно быстро покинул меня, чтобы переброситься парой словечек то с теми, то с другими в зале. Тогда мне сразу пришел на ум наш недавний разговор в экипаже, и я в очередной раз убедилась, что этому парню лучше не доверять, даже если он под зельем и полностью в твоей власти.

— Привет, Тина! — послышался знакомый голос за моей спиной, и я резко обернулась. Но лучше бы я этого не делала.

— О, привет… Герольд? — Имя парня я произнесла с вопросительной интонацией, так что выглядело это так, как будто я вообще забыла, как его правильно зовут. — Я думала, ты с Рутель.

Герольд заметно смутился. В руках он держал два бокала с пуншем (надо сказать, что пунш позволялся только с двенадцатой ступени, но меня он перестал интересовать еще в пятой), один из которых предложил мне. Возникла неловкая ситуация, и мне пришлось принять напиток.

— Рутель… — Освободившейся рукой Герольд потер переносицу. — Да, мы пришли вместе. Но разве этот вечер создан только для того, чтобы проводить его с одним партнером?

Я понимающе улыбнулась. Лис где-то пропадал уже больше получаса, а я стояла украшением в середине зала как идиотка.

— Тогда за вечер! — Я подняла бокал — раздался легкий звон соприкасающегося стекла.

— А ты, значит, пришла с моим братом?

— Ну что-то типа того, — неопределенно ответила я.

— Типа того? Я думал, между вами что-то большее.

На мгновение мне показалось, что именно Рутель послала Герольда вынюхать как можно больше о плохой Тине и бедном Лисе. Но потом я подумала, что Герольд не такой человек, чтобы заниматься ерундой и подпирать женские каблуки. Не зря я ведь вздыхала по нему столько лет.

— Это ненадолго.

Мой собеседник улыбнулся, словно кот, залезший в бочку с простоквашей.

— Звучит как обещание.

Они были похожи. Несмотря на то, что один на год старше и немного выше, но в остальном в их лицах угадывались общие черты. Похожие носы, одинаковый изгиб бровей… И смотря на Герольда, я почему-то видела только его брата. Похоже на наваждение.

— Извини, я задержался. — Выросший словно из-под земли Лис выхватил у меня из рук полупустой бокал и ловко поставил его на проплывавший мимо поднос. — Световые чары немножко барахлили, вот профессор Лимея и попросила меня помочь.

И тут он заметил Герольда. Никогда не думала, что со временем отношения между братьями стали настолько холодными. Нет, они и раньше не очень-то ладили, но теперь казалось, что не будь на них дорогущих костюмов, а вокруг прелестных дам, то они бы точно устроили здесь настоящую драку с кровью, разбитыми носами и спецэффектами.

— Развлекаешь мою даму? — поинтересовался Лис.

— Но кто-то же должен это делать, — ответил Герольд, продолжая смотреть брату прямо в глаза.

— Спасибо, теперь я как-нибудь сам. Я как раз собирался пригласить Тину на танец.

Герольду ничего не оставалось, как гордо удалиться, но перед этим он ненавязчиво бросил:

— Надеюсь, у тебя хватит мужества сказать ей. Приятного вечера. — Последнее было обращено уже ко мне.

— Это относится и к тебе, — коротко огрызнулся Лис.

О чем это он? Неужели, он сомневался, что у Лиса не хватит мужества пригласить меня на танец? Или он имел в виду что-то совсем другое?

— Лис, что?..

Но парень не дал мне закончить вопрос и быстро опустил руки на мою талию. Я нехотя положила свои ему на плечи.

Из всех моих танцев на осенних вечерах этот был самым спокойным и самым приятным. Мне никто не наступал на ноги, не стискивал меня, не дышал на меня пуншем и не пытался заговорить о погоде. Все-таки во всем можно найти свои плюсы.

Минус можно было назвать только один: Лис был слишком близко ко мне. Это было естественное расстояние для обычного танца, но так как моим партнером был именно он, казалось, будто я задыхаюсь. Что радовало: моему партнеру было не легче.

Краем глаза я заметила несколько прилипших друг к другу парочек, и многие из них сливались в страстных поцелуях. Лучше бы я не смотрела, потому что это заставило меня смутиться еще больше.

Его лицо находилось так близко к моему, что я почувствовала, как смешиваются наши дыхания. Но я ясно понимала, что сейчас он ни за что не поцелует меня, потому что ждет волшебных слов. И в этой битве на выдержку мы хотя и выигрывали вместе, но отчего-то оба чувствовали себя проигравшими.

И тут он начал наклоняться ко мне: все ближе и ближе… Вот между нами осталось всего ничего — я уже практически чувствовала его губы на моих, и тут он резко отстранился.

— Мне нужно подышать воздухом, — выдохнул он и направился в сторону выхода.

Я осталась в полнейшем одиночестве, отчаянно желая вернуться в то время, когда мы стояли под зонтиком и я сказала, что не позволю себя поцеловать.

Еще несколько минут я слонялась туда-сюда по залу, но старшекурсники выпили уже слишком много пунша, отчего вели себя немного смущающе. В результате я решила тоже выйти из здания академии и найти Лиса. Если бы он действительно вышел только для того, чтобы подышать свежим воздухом, то, наверное, уже задохнулся.

Поначалу я нигде не могла его найти, хотя расставленные по всей территории академии фонари обеспечивали прекрасную видимость. Но потом я вспомнила о старом дубе, на котором мы с Лисом раньше любили прятаться от посторонних глаз и есть лакрицу или играть в камешки.

Он действительно был там. Как обычно, сидел на самой толстой нижней ветке, спиной прислонившись к стволу.

Недолго думая, я скинула туфли, задрала юбку платья как можно выше и, словно обезьянка, полезла наверх.

— Подвинься, Лис, — попросила я шепотом, и тот от неожиданности подчинился. — Ух ты! Давно я здесь не была! Но или ветка уменьшилась, или мы с тобой увеличились в размерах, потому что раньше нам здесь было не так тесно.

— Это все потому, что кто-то ел слишком много печенья, — криво улыбнулся парень, но было видно, что ему сейчас не до веселья.

Я по-дружески ударила его по рукам.

— Ничего подобного! Это никак не повлияло на мою фигуру! — запротестовала я.

— Но кое-что все-таки изменилось.

— Фу, извращенец.

Я немного поерзала и придвинулась к Лису поближе. Его рука легла мне на спину.

Мы просидели так, может, пять минут, а может, полчаса. Время в этот вечер уже не играло никакой роли. Я положила голову Лису на плечо и прикрыла глаза, как будто от усталости, но на самом деле я просто хотела как можно яснее запечатлеть этот момент в моей памяти.

— Теперь тебе действительно нравится мой брат?

— Я не знаю, Лис, — пробормотала я сквозь полудрему.

— А кто будет знать?

Сонливость как рукой сняло. Я выпрямилась и посмотрела прямо на него, чтобы не допустить никаких недоразумений.

— Послушай, для нас все это скоро закончится. И я не хочу, чтобы я потом жалела о том, что сказала тебе что-то лишнее.

— Ты действительно веришь в то, что то, что ты мне сказала пять лет назад, было лишним?

— Странно, что ты вообще задаешь этот вопрос. — Я пожала плечами. — Лис, мне было всего четырнадцать. Я не сильно задумывалась над тем, какие последствия повлечет мой поступок.

— А что, если я тоже жалею, что так ответил тебе? — спросил Лис таким голосом, будто выдавал мне какую-то свою страшную тайну.

— Ты меня пугаешь. У тебя случайно нет температуры?

Я дотронулась до его лба, и он действительно весь горел, но что-то мне подсказывало, что это вовсе не простуда. Я завистливо поежилась от холода, ведь в платье с короткими рукавами сидеть осенними ночами на деревьях не так-то уж и тепло. Лис это заметил и, спохватившись, одолжил мне свой пиджак.

— Спасибо. Гораздо лучше. — Я искренне улыбнулась, но не получила улыбки в ответ.

— Прости, я не подумал. — Не знаю, относилась ли эта фраза к сегодняшнему вечеру или к тому старому случаю, но, в любом случае, говорил он на полном серьезе.

— Не думала, что ты умеешь извиняться.

— Я тоже.

Он привлек меня к себе и поцеловал в лоб — сосем как тогда, в первый день, когда он притащил в академию свою дурацкую арфу.

— И я больше не буду тебя торопить, — пообещал он. — Просто скажи мне, когда будешь готова.

— Готова к чему? — не поняла я.

Лис поднял в воздух обе руки, словно они были куклами в его импровизированном театре. И когда руки начали приближаться друг к другу, я затараторила:

— Все-все, дальше мне объяснения не требуются. — И мы оба засмеялись.

— Тин, скажи, тебя что-то беспокоит? — спросил Лис, когда веселье улеглось.

Я подумала, что хуже сегодня уже не будет, и призналась:

— Вообще-то да. Меня много чего беспокоит.

Он ждал, пока я соберусь с мыслями.

— Во-первых, как я уже сказала, я боюсь даже думать о том, что со мной будет, когда все это закончится. Во-вторых, — я загибала пальцы, чтобы не сбиться, — я пытаюсь понять, где заканчивается действие зелья, которое случайно выпила я, и где начинается моя собственная глупость. И в-третьих, мне кажется, я постепенно начинаю верить в то, что происходит. Я забываю про зелье и думаю, что так и должно быть. Это неправильно.

Лис выслушал меня крайне внимательно, но что в этот момент творилось у него самого в голове и на сердце, я угадать не могла.

— Похоже, мой брат был прав.

— В чем?

— Я действительно трус, — сказал он, и больше в тот вечер к этой теме мы не возвращались.

Домой я вернулась уже под утро. Родители то ли еще не пришли, то ли уже ушли, поэтому можно было не красться, как мышка. А на пороге меня поджидал черный кот.

— Эй, приятель! — Я потрепала животное по голове. — Давно не виделись! И где ты все это время пропадал?

Кот только загадочно мяукнул, а затем проскользнул в дом и был таков.

Снова я обнаружила его только тогда, когда собиралась ложиться спать. Оказывается, смывать косметику и снимать ослепительно красивое вечернее платье далеко не так же приятно, как их надевать. Включив ночник в причердачной комнатке, где я и обитала, я увидела черного кота, нагло восседающего на тумбе у кровати.

— А я смотрю, ты осмелел, дружок. Смотри, чтобы тебя не поймали родители, иначе уже на следующий день окажешься где-нибудь на мусорной свалке. Эй! И не смей топтаться немытыми лапами по моей кровати! Я там сплю вообще-то!

Но коту, казалось, было наплевать. Тогда я быстро схватила его за задние лапы и потащила в ванную отмывать.

— Ты думаешь, что раз ты черный, то и грязи на тебе не видно? — приговаривала я, намыливая его между ушей. Вопреки моим ожиданиям кот не царапался, не кусался и вообще никак не сопротивлялся. Я бы на его месте не стала бы выглядеть перед девушкой такой тряпкой.

Уже лежа в кровати, мы с котом грелись друг об друга, и я сонно пересказывала животному события прошедшего дня:

— …а потом он отшатнулся, как будто заметил у меня прыщ на носу, и на первой скорости погнал прочь из зала! Наверное, все-таки иногда в нем проступает его настоящая натура, с которой не способно справиться даже никакое искусно сваренное зелье. И все же я совсем не могу держать себя в руках, — пожаловалась я. — Мне кажется, еще чуть-чуть — и я буду умолять его на коленях, чтобы он поцеловал меня хотя бы в щечку. Хотя бы так. — И для наглядности я быстро чмокнула кота в розовый носик, отчего глаза у бедняги стали размером с блюдца.

— Да, хотя бы тебе я могу признаться, что снова влюбилась в него по уши, — продолжила я, уткнувшись лицом в подушку. — Я ненавижу-ненавижу-ненавижу это проклятое зелье! Кто вообще выдумал эту дурацкую любовную магию, вот скажи мне???

Но кот, кажется, ответа на этот вопрос не знал.

— Завтра же я самолично отправлюсь на поиски противоядия. И пусть Тигра делает все, чтобы я до него не докопалась, мы еще посмотрим, кто кого! А потом — вот увидишь — мы с Лисом снова станем настоящими друзьями. И будет совершенно нормально, если между нами не будет ничего, кроме дружбы.

«Ты сама-то хоть в это веришь?» — читалось в светлых кошачьих глазах.

«Ну, по крайней мере, это был приятный вечер, — подумала я про себя, уже засыпая. — Пусть и без поцелуя».

Глава пятая, в которой концы не сходятся с концами

Наутро я проснулась совершенно разбитая. Нос опух, а под глазами красовались два огромных синяка, как будто я была единственной, кто вчера на вечере прикладывался к пуншу. Надеюсь, другие выглядят не лучше, но что мне дело до других.

Любой другой выходной я бы с удовольствием провела в постели с книжкой, но сегодня я была полна решимости перевернуть всю крепость кверху дном, но отыскать противоядие.

Для начала я выудила из шкафа свое лучшее выходное платье, затем тщательно причесалась и замазала круги под глазами, а в довершение всего достала из неприметной книги по домоводству все свои сбережения. И если Тигре пришлось потратить свои накопления на оригинальный рецепт, то я своими тратами собиралась уравновесить ее крайне неразумное решение.

Я пересчитала имеющиеся деньги, потом еще раз. И если бы там чего-то не хватало, я удивилась бы меньше.

— Обалдеть, — пробормотала я себе под нос, — в два раза больше.

Я точно помнила, сколько отложила после летней подработки, тем более что это было не так давно. Час от часу не легче. Мало мне проблем с одним влюбленным бывшим другом, так тут еще придется выяснять, кто подложил — на секундочку — в мой тайник лишних денег. Уж точнее пооригинальней, чем красть их оттуда. Если бы родители хотели сделать мне приятное, они бы подарили очередной блокнот или ручку — такое было совсем не в их стиле.

Я оглядела комнату. Кот, конечно же, куда-то исчез, но по-прежнему оставался единственным подозреваемым в этом запутанном деле.

И вдруг в открытое на ночь окно влетел голубь. Это был не обычный почтовый голубь, а самый настоящий голубь-альбинос. Такие водились исключительно в голубятнях знатных особ, и я не хотела даже считать, сколько книг можно было выручить за одну такую птицу.

К лапке голубя была привязана записка, написанная неровным, но милым и ужасно знакомым почерком:

«Доброе утро, принцесса! Надеюсь, ты хорошо спала. Зайду за тобой сразу после завтрака…»

Я оторвалась от записки и фыркнула. Ну надо же, не отстанет от меня даже в этот выходной!

«…Да, я знаю, что у тебя сегодня выходной, но мне бы хотелось пригласить тебя в одно особенное место. Люблю тебя, Лис».

— Бе-е, — скривилась я, — последняя фраза была вовсе не обязательна.

Я заметила, что чернила почему-то были еще очень свежие: на больших пальцах у меня оставались синюшные пятна. Но это значило, что либо голубь у Лиса скоростной, либо он сейчас как раз стоит под моим окном.

Точно шпион, я прижалась к стене и боком стала продвигаться к окну, чтобы проверить свое предположение. Едва я уловила улицу и соседские дома за окном, то тут же дернулась обратно, но и этого мгновения было вполне достаточно. Он меня увидел. И помахал рукой.

Да, пора было признать: мне действительно нравился Лис, и я действительно получала даже некоторое извращенное удовольствие от подобной формы общения. Но порой — то есть всегда — под действием зелья он был слишком навязчивым. Не успевала я позабыть о нем, как он тут же появлялся передо мной во всей красе с этой своей фирменной кривой ухмылочкой.

Нужно просто сделать вид, что я его не заметила. Правильно. Пусть стоит там, сколько его душеньке угодно, а я тем временем выберусь через задний ход.

Но тут внизу хлопнула входная дверь.

Не прошло и пяти секунд, как он уже стоял в дверном проеме, и, в отличие от меня, выглядел просто великолепно, как будто накануне вечером он просто выпил стакан грибной настойки, нанес немного увлажняющего крема на лицо и лег спать.

— Ты уже получила мою записку? — спросил Лис, хотя и заметил ее у меня в руках.

— Нет, — не моргнув глазом, соврала я.

— Тогда я могу воспроизвести ее дословно. Ты же знаешь мою феноменальную память. — Медленно, но верно он двигался в мою сторону.

На самом деле, в этот момент я больше думала о том, как я выгляжу, нежели о том, что мы были в доме совершенно одни и кричать было бесполезно.

— Стой! — испугалась я. — Не приближайся! — И я выставила вперед руки, подражая северным единоборцам. Поза получилась смешная, но, надеюсь, смысл сказанного она смогла донести лучше слов.

Лис развел руки в стороны.

— Ладно, — сказал он. — Не больно-то и хотелось.

Не дойдя до меня всего каких-то несколько шагов, он плюхнулся в кресло. С моих губ сорвался стон разочарования, и он это заметил. Я готова была провалиться на месте со стыда, но время вспять не воротишь.

И тогда Лис снова вскочил с кресла и на этот раз подошел ко мне вплотную. Я бы сказала, даже слишком близко, чтобы я смогла нормально дышать.

— Тин, — он с нежностью погладил меня по волосам, — я откладывал этот разговор все это время, но, видимо, придется поговорить об этом сейчас. Я не знаю, что еще я должен сказать, чтобы ты мне поверила. Разве ты не понимаешь, что я чувствую?

— Ты чувствуешь зелье. — Я едва сдерживалась, чтобы не начать касаться его в ответ. — Это зелье и только зелье. Это оно так изменило тебя, без него бы ты никогда…

Но тут он перебил меня:

— Да! — закричал он, и в его голосе слышались неприкрытая злость и обида. — Это все зелье! Все ты со своим поганым варевом! Со своими чарами, которых раньше у тебя и в помине не было!

— Ты смеешься? — Я не находила в этом ничего забавного.

Его голос внезапно из крика превратился в хриплый шепот.

— Да, я смеюсь, потому что это смешно, моя маленькая волшебница.

А затем, вопреки всяческим обещаниям, он меня поцеловал. Поцелуй был очень мягким, но уже не таким мимолетным, как тот, что я получила от него на крыльце. Воистину, нет ничего прекрасней такой ласки после короткой ссоры, и только что я в этом прекрасно убедилась.

Я не была уверена, что именно так Лис должен был вести себя, выпив зелье. Это должно быть раболепство, а не полная, абсолютная и безраздельная власть над моим сердцем. Казалось, я была единственной, кто вообще попался на крючок.

Знакомо ли вам чувство, когда родители оставили вас дома и поставили на стол полную вазу конфет? Сначала вы тайком тащите одну, потом вторую-третью… И вскоре, плюнув на все, перестаете считать и съедаете все до конца. Именно так я чувствовала себя по отношению к Лису: сначала я всего лишь позволила ему снова войти в свою жизнь, а потом отдала всю свою душу.

Этот парень был для меня как та самая ваза с конфетами. Придя домой, родители, конечно, обнаружат пропажу, и будет жуткий скандал, а потом я запрусь у себя в комнате и буду реветь, пока у меня не кончатся слезы.

— Эй, ты что, плачешь? — Он попытался вытереть мои слезы, но я не позволила и резко отвернулась к окну.

— Глупо, это все так глупо… — бормотала я без умолку.

Я почувствовала, как его теплые руки обнимают меня за плечи и зажимают в объятья, высвободиться из которых я была уже не в силах. В моей вазе оставалось еще несколько конфет, но судя по фантикам на полу, бороться было бесполезно.

— Хочешь пойти ко мне домой?

— Так ты именно это хотел предложить? — Я хлюпнула носом.

— Ну ты же хотела зайти ко мне, и я подумал, почему бы и нет.

Ну почему именно сегодня?!

— Пусти! — Мне удалось вырваться из его цепких лап только благодаря эффекту неожиданности.

— Ты чего?

Теперь уже я уселась в кресло и попыталась успокоиться, однако сердце билось, как сумасшедшее.

— Щекотно, — наконец выдавила я. Не стану же я говорить, что еще немного — и в этом доме вскоре произошло бы изнасилование, где я бы уж точно не выступала в роли жертвы.

Лис старался не выдавать свои эмоции, но было видно, что он немного задет. И зачем он так часто трогает свои волосы, ведун болотный!!! Я прикрыла глаза, чтобы не видеть больше ненавистную физиономию и восстановить дыхание.

— Ты вчера обещал, — как можно более членораздельно произнесла я, — что больше не будешь делать таких вещей, пока я «не готова».

— Отчаянные времена требуют отчаянных мер. И вообще, мама нас уже заждалась.

Парень рывком поднял меня с дивана, закинул на плечо и был таков.

Мама Лиса — в отличие от моей родительницы — ставила в приоритет две вещи: свою внешность и внешность тех, с кем она имела дело. Вы никогда не застанете ее в бигуди, ненакрашенную или в домашних тапочках. И хотя она была гораздо старше моей родительницы, выглядела, признаться, даже моложе, не говоря уже о том, что очень ухоженно. У нее свой небольшой бизнес по изготовлению и продаже амулетов, хотя сама леди Аида предпочитала называть это ничем иным, как «своим маленьким хобби». Правда, по размеру с тем жалованьем, которое получает ее муж, будучи городским главой, это действительно может казаться детским лепетом.

Когда мы с Лисом еще общались, я виделась с леди Аидой достаточно часто, чтобы мы успели проникнуться друг к другу взаимной симпатией. Я слепо восхищалась ее манерами и красотой, а она, в свою очередь, почему-то была уверена, что через пару лет я стану еще прекрасней нее. Ну что ж, errare humanum est, как любит поговаривать профессор Веллинг. (Видимо, с подтекстом, потому что сам он происходил из благородной эльфийской семьи с чистотой крови минимум в семь поколений.)

Я часто ужинала у них дома по воскресеньям. Именно тогда я впервые обратила внимание на старшего брата своего друга в том плане, в котором пятнадцатилетние девочки обычно начинают глядеть в этом возрасте на кого-то из знакомых парней. Герольд был старше, хорош собой и уж точно обращался со мной получше, чем этот пройдоха Лис. Никогда не думала, что мое пристрастие заденет чувства Лиса, ведь он всегда твердил, что мы только друзья и не можем рассчитывать на большее.

— А Герольд дома? — как бы между делом поинтересовалась я. — Не то что бы мне это интересно…

Лис взглянул на меня, словно я была двойным агентом, совсем как в том старом фильме «Лазурный маг», где возлюбленная одного молодого мага в итоге оказалась циноцефалом и сожрала своего драгоценного супруга. Лис же только крепче сжал мою руку и пропустил вопрос мимо ушей.

— Тогда я спрошу у леди Аиды.

Если бы руки Лиса были тисками, то мои несчастные косточки раскрошились бы в мелкий порошок. Кажется, он и сам не заметил, как крепко сжал мою ладонь.

— Нет, Герольд как раз собирался на охоту, — процедил мой возлюбленный сквозь зубы.

— А, и именно поэтому ты наконец пригласил меня к себе? — Я вдруг вспомнила, что с утра еще не держала во рту и маковой росинки, и добавила: — На завтрак.

— Герольд тут вообще не причем.

Кажется, за сегодняшний день я успела вывести Лиса из себя уже дважды. Странно, если учесть, что зелье должно было сделать из него послушную собачонку, но справилось со своей задачей лишь наполовину. Может, это побочный эффект того, что мы оба с ним хлебнули треклятого напитка?

— Тогда мы еще увидимся с ним сегодня? — продолжала давить я, несмотря на боль в руке.

Мы были уже совсем недалеко от его дома, как Лис остановился и взглянул на меня глазами, полными огня. Еще немножко — и он готов был начать плеваться раскаленными углями.

— Юстина, чего ты добиваешься?

— У-у-у! — Я схватила Лиса за щеки и принялась их тискать, словно он был маленьким и очень милым лисенком. — Да ваше величество сердится!

Не знаю, почему у меня было такое хорошее настроение, особенно после того, что произошло сегодня в моей комнате. Хотя нет, наверное, именно поэтому сейчас я готова была летать от счастья.

Лис осторожно, будто я могла укусить, оторвал от лица мои руки, но сам их не отпустил. Мы так и остались стоять, держась за ручки, как влюбленные подростки, несмотря на то, что в нашем возрасте это выглядело уже немного глупо.

Через пару минут отчаянных гляделок Лис, наконец, сдался.

— Ты неисправима, Тина.

Для моих ушей это звучало лучше сотни сладких комплиментов. Я широко улыбнулась.

Если вы еще не поняли, мой план на сегодня был предельно прост: вывести недоразвитого Ромэо из себя, а самой сделать ноги, ведь каждый день был на счету! Может, именно сейчас и именно сегодня объявился таинственный продавец любовных антидотов? В таких вещах медлить означало все равно что сидеть в горной пещере, заваленной снегом, и ничего не делать в ожидании холодной смерти.

Дом, в котором жила семья Лиса, безусловно, не мог идти ни в какое сравнение с нашей жалкой лачугой. (Нет, мы тоже ремонт не из обойных остатков делали, но все же разница была ощутима.) Раньше, когда я еще была здесь частой гостьей, я иной раз задумывалась, зачем Лису и Герольду вообще стремиться стать магами, если в Урге их жизнь могла бы быть слаще доли городского главы с той лишь разницей, что с их наследством можно было не работать до конца дней. Еще внукам и правнукам кое-что перепадет, если братья не увлекутся вдруг азартными играми.

Высокие потолки, белые стены; всюду стекло и мебель из дорогущего мореного дуба. В таком доме вроде бы и чувствуешь себя немного неуютно, но дышалось здесь несравненно легче.

— Позволь, я повешу, — все еще злясь за вопросы о Герольде, Лис не в очень-то учтивой форме стягивал с меня плащ.

— А больше ничего снять с меня тут не хочешь? — шипела я в ответ и пыталась каблуками наступить парню на ноги.

Именно в такой вот нелепой позе нас и застала леди Аида. Мы застыли, не в силах пошевелиться, в то время как хозяйка дома радушно улыбалась. Она была одета в прелестное кружевное платье цвета спелой сливы, а на плачах у нее лежала вязанная шаль. Вроде бы такой безыскусный наряд, но как притягивает взгляд.

— Тина, душенька моя! Я так рада, что ты наконец зашла к нам на чашечку чая! — Даже голос у нее был чертовски приятный, не говоря уже о чистоте речи.

Запинаясь, я все же поздоровалась как следует и даже успела в это же время незаметно оттоптать Лису обе ноги. Но мерзавец даже не поморщился.

Когда мы садились за стол, я заметила, что накрыто было на четверых, и это меня немного озадачило. Встретившись взглядом с Лисом, я поняла, что и он был не в курсе неожиданного гостя.

— В скором времени должен прибыть Герольд. Охота сегодня не удалась, — пояснила леди Аида, намазывая черничное варенье на румяный тост. — И не стоит так дуться, сын. Вообще, если ты будешь продолжать так себя вести, то не удивлюсь, если Тина в итоге предпочтет твоего брата.

Я услышала, как у Лиса заскрипели зубы.

— Здоровая конкуренция еще никому не помешала, — добавила женщина и — наверное, показалось — подмигнула мне.

Даже мама Лиса сегодня благоприятствовала моим планам, так что уже ничего не могло испортить моего настроения в этот день. Все шло так, как мне было и нужно.

Я даже решилась похвалить стряпню леди Аиды:

— Чудесные же у вас выходят пирожные! Особенно те, что с крыжовником! Пальчики оближешь! — В гостях обычно трудно намазывать масло на печенье, не вызвав при этом косых взглядов, так что я переключилась на прочие виды выпечки: — О, и этот кекс с цукатами! Душу бы продала за один только кусочек!

— Я могу дать тебе рецепт, дорогая. А когда ты к нам переедешь, научу тебя готовить все, что только пожелаешь!

Надеясь, что я что-то не так поняла или плохо расслышала, я подавилась кексом и пирожным с крыжовником одновременно, отчего Лису пришлось хлопать меня по спине. Нет уж, удовольствия сделать мне искусственное дыхание я ему точно не доставлю!

— Пере… ехать… куда? — На глаза навернулись слезы, но не от чрезмерных чувств, а всего лишь от переизбытка еды в глотке.

— Оу. — Леди Аида выглядела немного смущенной. Равно как и сам Лис. — Я думала, вы этот вопрос уже обсудили. Лис еще неделю назад сообщил мне, что он собирается предложить тебе перебраться к нам насовсем. Прошу меня простить, если я сказала что-то не то.

— Понимаете, леди Аида, мы с Лисом еще не в таких отношениях. — И я потянулась за очередным пирожным — на этот раз с ежевикой. Конечно же, я тут же пожалела о сказанном, ибо не была уверена, принято ли разговаривать о таких вещах за столом с благородными дамами, даже если ты знакома с этой дамой с пеленок.

— Я думаю, нужно еще немного подождать. В таких вещах спешка совершенно не нужна, — сказал Лис, бесцеремонно вытягивая из-под меня стул. — Мы будем в моей комнате, мам.

Я хотела было крикнуть «Эй, ты никого спросить тут случайно не забыл?», но мне не хотелось огорчать леди Аиду и говорить такие вещи с набитым ртом. Вместо этого я успела ухватить еще несколько зефирин, прежде чем оказалась далеко от ломящегося от вкусностей стола.

— Развлекайтесь! — услышала я добродушный смех хозяйки дома. — А я пока пойду проверю, как там цветы в саду. Немного живительной влаги им не помешает.

Едва леди Аида скрылась из виду, я решила вернуться к прежней линии поведения, ведь тем для неловких разговоров у нас было теперь завались:

— Что, боишься, что я встречусь с твоим братцем?

— Тина, заглохни.

Лис направился прямиком в свою комнату (надо сказать, что за пять лет в ней практически ничего не изменилось, даже плакат популярной когда-то группы «Новорожденные головастики» так и висел на своем месте), а я умудрялась и поспевать за ним, и засыпать вопросами:

— А если ты хотел, чтобы я к тебе переехала, то что бы ты делал с Герольдом? Составил бы мне расписание, когда можно выходить из комнаты? А не боишься, что он будет ко мне приставать? А я к нему?

От такой почемучки у кого угодно заболит голова — на что и было рассчитано — так что Лис, едва ему выдалась такая возможность, тут же плюхнулся на кровать и зажал уши руками.

— Изыди, женщина, — простонал он, но я так просто сдаваться не собиралась: скинула туфли и забралась на беднягу верхом, продолжая балаболить несусветицу:

— А в академии ты бы что сказал, если бы кто узнал, что мы вместе живем? А когда закончится действие зелья, ты меня обратно родителям сдашь? А что насчет твоего обещания меня не трогать?

На последнем вопросе Лис-таки оторвал наконец руки от ушей и очень внимательно на меня посмотрел. Только тогда я поняла, что поза, в которой мы оказались, была самая неприличная из всех, что я до этого ему позволяла. Я попыталась было слезть, но оказалось слишком поздно: Лис крепко вцепился мне в ноги, а затем и вовсе перевернулся, подмяв меня под себя.

«Его мама может войти в любой момент», — твердила я себе, но, кажется, у меня только что не только отключился мозг, но и проснулась тяга к острым ощущениям.

И тут внезапно мне в голову пришел последний, самый страшный вопрос: «А когда ты станешь магом, ты уйдешь из крепости и оставишь меня одну?».

— Тина, послушай. Я не заставляю тебя переезжать ко мне.

А по-моему, очень даже заставляешь.

— И я не прячу тебя от Герольда. Просто… — Он поморщился. — Предпринимаю меры предосторожности.

Ой, Отелло, насмешил мои ступу и помело!

— Я хотел быть терпеливым, но это не так-то просто, — добавил Лис и наконец-то (хотя на самом деле нет) скатился с меня, оказавшись рядом. На миг я подумала о том, каково это, просыпаться с ним каждое утро в одной постели. Если бы не зелье, мне бы такие глупые мысли в голову и не пришли бы! Но теперь приходилось мириться с ними или хотя бы их как-то фильтровать.

Я свернулась клубком и устроилась у Лиса под боком. Не знаю, почему он всегда такой теплый, но с моими вечно ледяными руками и ногами это было весьма кстати.

— Я правда не думала, что творила.

Он приподнялся на локте и недоуменно посмотрел мне в глаза.

— О чем ты?

— О том, что было тогда. Потом я часто спрашивала себя, как я могла сделать так, что наша дружба в один миг перестала что-либо значить, а мы стали общаться, как кошка с собакой. И я очень хотела тебя возненавидеть, но не могла. Каждый раз, когда ты бросал на меня в академии полные презрения взгляды, мне сначала хотелось ударить тебя, а потом попросить за все прощения. Но сейчас это уже не важно: осталось подождать не так долго, и ты станешь настоящим учеником мага, а мне придется идти в бакалею на перекрестке.

— Это была не твоя вина, Тина. По крайней мере, не только твоя.

— Приятно, что ты так думаешь. — Я вымученно улыбнулась и зарылась лицом в его теплый шерстяной свитер.

Наверное, я уснула. Потому что когда открыла глаза, то Лиса рядом уже не было, а на подушке сидел знакомый голубь-альбинос и вовсю на меня таращился, словно не зная, что выбрать: выклевать мне сначала глаза или все-таки печень. Хотя не думаю, что этих маленьких благородных пташек кто-нибудь этому учит.

Мне совершенно не хотелось знать, сколько сейчас времени, потому что я уже точно знала, что операция «найди противоядие» сегодня плавно перерастала в «сохрани голову на плечах». Скорее всего, было уже далеко за полдень, и судя по спрятавшемуся за облака солнцу — где-то в районе пяти. Неужели я могла столько проспать?

Глазами я принялась искать зеркало, но вовремя вспомнила, что это типичная мужская комната, в которой не поощряется уделять слишком много внимания внешнему виду.

И тут я услышала голоса.

Разговаривали в столовой, не очень-то стараясь понизить голос.

— Я с самого начала говорил, что это глупая затея, Лис! И ты это знаешь! Если бы отец узнал…

— Ну да, кто бы тут говорил о глупых затеях! И потом, в отличие от тебя, я не собираюсь делать это вечно. К тому же, не сказал бы, что она ни о чем не подозревает…

Надеюсь, он не имеет в виду меня?

— Ты лжешь Тине уже много лет, и тебе ни разу не пришло в голову, что, может, тебе стоит просто один раз набраться смелости и рассказать все, как есть? Я понимаю твои чувства больше, чем тебе хотелось бы, так что не думай, что если ты будешь продолжать в том же духе, то я буду сидеть, сложа руки.

— Герольд, Лис, вы не могли бы говорить на полтона потише? — Это был третий голос, определенно принадлежавший леди Аиде. Впервые я злилась на ее хорошие манеры: мне позарез надо было узнать, чем закончится этот разговор.

И конечно, говорящие тут же перешли на громкое шушуканье, из которого едва ли можно было что-то разобрать.

Эта ситуация меня, мягко говоря, насторожила. Какие секреты у Лиса могут быть от меня, если случай с зельем — ошибка исключительно наша с Тигрой? Что тут еще может быть неясно? А я-то уж начала думать, что была единственной, кому стоило стыдиться своих поступков.

Больше прятаться в комнате не было смысла — я поправила одежду, взбила руками волосы и вышла в столовую, где как раз накрывали на обед.

— А, вот ты и проснулась, сонная пташка! — Леди Аида всплеснула руками. — Надеюсь, это не мои неотесанные мужланы разбудили тебя своими криками?

Я встретилась взглядом с Герольдом, и тот — все еще разгоряченный после прошедшей ссоры — тут же отвел глаза. Лис следил за ним в оба, чтобы тот случайно не исполнил свои угрозы и не рассказал мне страшную-тайну-которую-Тине-нельзя-знать.

— Нет, что вы. Я совсем не планировала засыпать, но просто так вышло. — Мне так нравилось играть во все эти великосветские манеры, что я тут же вошла в роль. — Признаться, в последнее время меня мучила бессонница, но у вас в доме так уютно, что, понежившись минутку в кровати, невозможно не окунуться в царство снов.

— Я очень рада за тебя, милочка. Думаю, тебе нужно почаще заходить к нам перед обедом.

Леди Аида в задумчивости уставилась на стол, приставив указательный палец к виску, словно решая в уме пример с семизначными числами.

— А, точно! — воскликнула она. — Лис, милый, не хватает еще двух фужеров. Будь добр, сходи, пожалуйста, на кухню.

Когда Лис ушел из столовой, обстановка сильно разрядилась. Мы с Герольдом завязали ничего не значащий разговор, а леди Аида только временами поглядывала на нас и таинственно улыбалась.

— У тебя красивые волосы. — В комплиментах эти два брата-акробата могли уделать любого дон Жуана.

— Спасибо, но никогда не замечала в них ничего особенного

После сотой попытки подольститься к моим глазам, губам и «изящным ручкам» Герольд наконец сдался и решил сменить тему:

— Ты уже записалась на осенний марафон?

— Да, вчера утром. А ты?

— Ну конечно! Будущие маги просто обязаны принимать участие в подобных мероприятиях!

Осенний марафон — что-то вроде комплексной олимпиады на открытом воздухе. Здесь проверяются твои знания за весь период обучения в академии. Сначала этап нумерологии, потом встреча с редкими расами, следом географический пазл и, наконец, зелья. В конце как вишня на торте проводится итоговая викторина, в которой каждый участник придумывает каверзные вопросы своим соперникам. Как вы уже можете догадаться, первое место в этом мероприятии я не занимала никогда, а все из-за проклятых зелий. Но этот год был моим последним шансом поразить судей перед выпуском, и я все еще могла рассчитывать на внимание потенциальных магов к моей скромной персоне.

— Что-то Лиса долго нет. Я пойду его поищу, — забеспокоилась я.

Герольд явно был не в восторге от моих отношений с его братом. Странно, ведь когда мы были только друзьями, он всегда был рад меня видеть. А теперь как будто чувствовал, что я сотворила с его младшим братишкой что-то не то.

К своему удивлению я обнаружила Лиса на кухне (там, где, он, собственно, и должен был быть). Он сидел на высоком барном стуле и лениво разглядывал стоящие перед ним бокалы.

— Узкие горы вызывают Лиса! — Я помахала рукой у него перед лицом. — Узкие горы вызывают Лиса! Прием!

— Иди ко мне, моя узкая гора, — сказал Лис и привлек меня к себе. Я, к собственному негодованию, даже не подумала сопротивляться.

— Твоя семья знает о зелье? — спросила я.

Парень поморщился. Было видно, что эта тема ему не очень-то приятна.

— Да, — ответил он и посмотрел на меня, ища в моих глазах одобрение.

— То есть как «да»? Они знают, что я опоила тебя приворотным зельем, а ты теперь бегаешь за мной, как принц Латекский за мадам Жюпри?

— Это еще кто такие?

Я не сразу заметила, как ловко он перевел тему.

— А, ты не знаешь… Из одного фильма. «Подземелье ящера» называется. В общем, все начинается с того, что к одной знахарке в дом заявляется банда головорезов и…

— Тина, прекрати. Ты же знаешь, я ненавижу черно-белые фильмы.

Я знала, но никогда не могла отказать себе в удовольствии испортить умнику настроение. И тогда я решилась задать ему вопрос, который мучил меня уже целый день:

— Слушай, а как ты смотришь на то, чтобы попытаться найти антидот к зелью вместе?

Лис посмотрел на меня так, как будто я предложила перебраться через городские стены на голубях.

— Его не существует, — не скрывая радости, ответил он. — И тебе вряд ли удастся его изобрести, даже если ты потратишь на это все отведенное тебе время. Лучше бы занялась чем-нибудь полезным. Скажем, научилась печь пирожные моей мамы.

Я гадала, ответил ли он так, потому что сам был под воздействием зелья или потому что противоядия действительно не было? Но чтобы быть уверенной до конца, мне все надо было проверить самолично.

Лис как будто прочитал мои мысли:

— Я говорю это тебе не потому, что заинтересован в том, чтобы антидота не существовало.

— Тогда я просто запрусь у себя в комнате на оставшиеся пять месяцев и не буду с тобой разговаривать. — И как же я раньше не додумалась до такого гениального решения?

— А потом?

— Что потом? — не поняла я.

— Ты не думала о том, что потом тебе все-таки придется выйти наружу? И уж тогда я тебя точно никогда не отпущу.

Звучит заманчиво, но я все еще помню, что мне нельзя верить тебе, хитрый Лис.

— Это как в «Принцессе и драконе»?

Лис сжал зубы.

— В какой еще «Принцессе и драконе»?

— Ну, это фильм такой. В общем, жила-была принцесса Орнелина в высо-окой такой башне…

Глава шестая, в которой здоровая конкуренция и правда никому не помешает

В середине октября, когда добрая половина деревьев уже облысела, а вторая половина грелась у профессора Сорняк в оранжерее, к нам в академию пришла небывалая новость. Наследный принц Плоских земель собирался жениться. Да не абы на ком, а на своей сводной сестре, которая родственницей по крови ему, к счастью, не приходилась.

И все, конечно, начали перемывать королевской семье косточки, и каждый второй говорил, что без приворотного зелья тут точно не обошлось, и косился почему-то на меня.

На самом деле, слухи в академии насчет меня и Лиса рассосались довольно-таки быстро (зуб даю, Лис к этому отношение имеет самое непосредственное), и даже Рутель со временем свыклась с мыслью, что дам-совету нужно срочно искать новую жертву. Чем они, собственно, и занялись. Ей стал оборотень-рысь Дамиан. Да-да, тот самый Дамиан, который как-то раз пригласил меня на осенний вечер, но которому я дала от ворот поворот. Так что во всем можно найти свои плюсы.

Между тем, приближался осенний марафон, и чуткий Лис на время оставил меня в покое, чтобы я могла как следует подготовиться. Если под «оставил в покое» вообще можно подразумевать личное время в несколько часов перед сном.

А что касается самой подготовки, то тут у меня было полное болото. Я могла читать одну и ту же страницу раз по пять, постоянно ловя себя на мысли, что вообще не вникаю в смысл написанного, а думаю о чем-то своем. О чем, ясно и без объяснений.

Словно цветущая яблоня — нашла, с чем себя вообще сравнивать — я подставляла свои листики солнцу, ища спасения в его заботливых лучах. Правда, временами оно было чрезмерно заботливым, отчего я рисковала получить ожог и остаться раз и навсегда без коры.

Если подумать, все было не так уж плохо, если не считать того, что я к этому привыкала. Теперь мне почему-то было наплевать на то, что со мной будет, когда закончу академию, если закончу ее вообще. Все должно будет решиться в конце зимы, когда я наконец-то освобожусь от Лиса и его секретов. Что бы он там от меня ни скрывал.

А в это воскресенье мои родители ждали его в гости для «официального знакомства». Не понимаю этой глупой традиции, ведь не жениться же он на мне собирается, право слово. К февралю он уже и вовсе забудет о том, кто такая эта Тина и что между нами было. Оно и к лучшему: будет меньше поводов краснеть при встрече.

Почти каждый вечер ко мне через окно залезал черный кот, и я заметила, что в те дни, когда он появляется, родители возвращаются домой особенно поздно. А у этого создания мозгов оказалось гораздо больше, чем я думала. И мне польза, и коту от моего ужина кое-что перепадает. (Хотя он всегда делает вид, что в нем течет царская кровь и подачки с моего стола для него что трава для леопарда.)

И вроде бы постепенно все устаканилось, но ровно за неделю до осеннего марафона у мамы начались непонятные перепады в настроении. Сначала она просто отказывалась есть, ссылаясь на отсутствие аппетита, а затем и вовсе впервые на памяти начальства взяла себе выходной. Для меня это тоже оказалось в диковинку, и я наблюдала за родительницей из темных углов, словно она была диким зверьком, выпущенным из клетки на волю.

К моему удивлению, мама даже сумела сама сварить себе кофе и порезать козий сыр (правда, ножом для мяса, но новичку простительно). Затем она взяла один из детективов из библиотеки отца и принялась завтракать, попивая книжку и зачитывая ее кофе. Ну, то есть наоборот.

— Мам! — Я выскочила из своего убежища так неожиданно, что тут же пожалела: у матери был такой обескураженный вид, будто бы я была василиском, а не ее родной дочерью.

С расширенными от ужаса глазами мама изучала меня, а я, чтобы ей было удобней, замерла на месте. Пускай запоминает: возможно, совсем скоро я уеду из крепости и прости-прощай.

— Тина, и когда у тебя успела вырасти грудь? — спросила родительница на полном серьезе.

Если бы я сейчас тоже пила кофе и читала детектив, что поперхнулась бы так, что мама не горюй.

— Лет шесть назад. А что? — Я попыталась придать лицу невозмутимое выражение, но мне это явно не удалось.

Мама закатила глаза. Она так делала всегда, когда вспоминала молодость.

— Между прочим, — сказала она, — когда я была в твоем возрасте, я встретила твоего отца.

— Да ну?

Я раньше никогда не задумывалась, почему мама вышла замуж так рано. Ну вышла и вышла — я-то таких глупостей вытворять не собираюсь.

— Он был такой высокий и красивый… И все девочки на государственных курсах за ним бегали.

— Ну а ты, конечно, строила из себя ледяную принцессу и до последнего не давала ему сломить твою оборону.

У мамы на лбу появилась забавная морщинка, которую было заметно всегда, когда она в чем-то сомневалась.

— Откуда ты знаешь?

— Предположила, — ответила я и села напротив мамы за стол, чтобы узнать, чем же все закончилось. Это как в фильме, у которого смотришь сначала финал, а потом уже все остальное.

На столе лежали принесенные накануне Лисом зеленые яблоки, и я тут же захрустела одним.

— На самом деле, все было не совсем так, — сказала мама, чуть понизив голос. Я придвинулась еще ближе. — Я призналась ему первой.

— Что?!

Вот такой я свою мать точно никогда не знала. Мне всегда казалось, что она из тех слабохарактерных миниатюрных барышень, за которыми бегают мужчины, а они сидят и ждут подходящей партии. Но чтобы мама сама призналась в любви? Это что-то новенькое! Хотя теперь это объясняет кое-какие факты из моей собственной биографии.

— В это время, — мама словно и не заметила моего шока, — за мной ухаживал еще Мортин, старшекурсник. Даже не представляешь, как он злился, когда узнал про нас с твоим отцом. Я думала, они подерутся. И подрались. Гай проиграл, но зато я была его утешительным призом.

Мортин… Знакомое больно имя.

— Ма, подожди. Мортин — это случайно не какой-нибудь тезка нашего городского главы?

Про себя я молилась, чтобы мое предчувствие оказалось неверным. Но нет.

— Вообще-то, это он и есть. — В голосе матери звучала обида за то, что я была столь невысокого мнения о ней.

Перед моими глазами сразу пронеслись картины: мама в огромном белом доме городского главы; леди Аида в качестве служанки в чепце и белом фартучке; я, бегающая по дому, как ураган, и Лис, который был бы моим братом. Меня передернуло. Фу, мерзость какая. И даже не знаю, что из всего этого самое ужасное.

— А! — догадалась я. — Значит, он тогда был бедным и некрасивым.

— Нет, его родители и сами были достаточно состоятельны, а что касается внешности, то думаю, его младший сын особенно похож на него в молодости. Не знала, что ты считаешь Лиса уродом.

Я потеряла дар речи. Все эти новости совершенно не укладывались у меня в голове. Сейчас я бы с радостью оказалась на месте прошлой себя пять минут назад, когда я жила почти обычной жизнью и ни о чем таком не подозревала.

Мама продолжила, воспользовавшись моим молчанием:

— Сейчас я особенно рада, что все сложилось так, как сложилось. Иначе бы Мортин не встретил Аиду и у него не появились бы такие замечательные сыновья. И ты не встретила бы Лиса, конечно, — добавила она понимающим тоном.

Моя жизнь никогда не будет прежней.

— Ма, слушай, а если у меня с Лисом… не совсем все по-честному?

— Это как? — удивилась родительница. Конечно, в ее-то время приворотные зелья были таким же мифом, как сейчас разум у почтовых голубей.

— Ну, я кое-что сделала, из-за чего Лис в меня влюбился.

Неожиданно мама откинулась на спинку стула и громко засмеялась.

— Тогда, родная, — сказала она, пытаясь успокоиться, — боюсь, что все по-честному. Потому что он тоже успел кое-что сделать, из-за чего в него влюбилась ты.

Битый час я пыталась расчленить ядовитую змею-ползучку, но кожа снималась не единым пластом, а мерзкими склизкими слоями. Некромантия — второй предмет после зелий, который я, мягко говоря, недолюбливала.

Мимо моего стола как раз проходила профессор Лейла — обворожительная женщина лет тридцати, обожающая все яркое и радостное, но непонятно почему избравшая для себя удел преподавателя некромантии. Краем глаза она взглянула на мою работу и ужаснулась.

— Тина, деточка, относись к объекту осторожней! Не картошку чистишь, право слово!

— Слышала? — громким шепотом подключился сидящий неподалеку Орон. — Не картошку чистишь!

У самого парня змея больше напоминала порезанную на кружочки колбасу.

Я в ответ показала недотроллю язык, но тут же была замечена профессором Лейлой. Та лишь покачала головой.

— Прошу вас, хоть вы помогите коллеге, — обратилась она к сидящему за последней партой Лису. Тот хоть и предпочитал не высовываться на занятиях, предметы знал даже лучше меня, ведь ему это нужно было для того, чтобы стать магом, а не чтобы потешить свое самолюбие. Если бы я точно знала, что мне действительно нужно, я бы тоже не распылялась на ерунду.

Не знаю, почему со всей группы профессор Лейла выбрала мне в помощники именно Лиса. Видимо, слухами Плоские земли полнятся.

— Посмотри, — пожаловалась я парню, когда тот подсел ко мне, — я тяну вот здесь, но она не снимается целиком, а отрывается кусками.

Лис в задумчивости поправил очки. Почему-то в них он мне казался даже более привлекательным, чем без них.

— И которая это у тебя змея?

Я уже почти не разбирала, что он мне говорил.

— А? Что? Третья. Точно третья.

— Понятно, — произнес Лис таким тоном, как будто диагностировал смертельную болезнь. — Еще раз покажи, как ты это делала.

Испортив очередной змеиный трупик во благо науки, я развела руками в стороны. Сколько мне сегодня еще предстоит перелапать этих противных тварей, я боялась даже представить.

— Тина, смотри. Ты тянешь в середине туловища, а нужно начинать с хвоста. Просто включи голову, это же элементарно.

Остаток занятия мы с Лисом отпиливали у ползучки зубы. Тоже далеко не самое приятное времяпрепровождение.

Выйдя в коридор, мы еще какое-то время шли молча в направлении кабинета, где должно было проходить занятие по нумерологии, а потом я сказала:

— Слушай, мне кое-что не дает покоя.

— Опять? — ухмыльнулся Лис.

— Опять. И отдай мне мой рюкзак. Терпеть не могу, когда парни носят девчачьи сумки. Это так немужественно. — Несколько мгновений я опять собиралась с духом, а потом выпалила: — Твой брат пригласил меня на кинофестиваль. Я согласилась.

Как я и ожидала, Лису эта новость явно не понравилась.

— Это же кино! — оправдывалась я. — Ты сам говорил, что терпеть не можешь черно-белые фильмы!

— И у меня нет шанса тебя отговорить? — В его голосе промелькнула слабая надежда.

— Ни единого.

Остаток дня мы разговаривали только на общие темы, а после занятий Лис вдруг куда-то внезапно исчез, оставив меня наедине с Тигрой. Воспользовавшись случаем, я пригласила подругу в гости. Маме Тигра нравится, да и вообще, девичьи посиделки — это всегда приятно. К тому же, теперь у меня для подруги выдавалось не так много свободного времени.

— Он ведет себя странно, — сказала я Тигре по пути домой. Карти и Шлюз радостно помахали нам руками с качелей. Видимо, учеба еще не успела надоесть счастливым маленьким созданиям.

Тигра напряглась.

— Что ты имеешь в виду?

— То и имею. Не знаю, как должны себя вести те, кто выпил такое зелье, но тут у нас явно не классический случай.

— Обоснуй. — Подруга предложила мне мятный леденец, и я его с радостью приняла.

— Ну смотри, поначалу он устраивал все эти кошачьи концерты у академии, дарил мне цветы и посылал стихотворения голубиной почтой каждое воскресенье. А теперь все, что он делает круглые сутки, это ревнует и предъявляет на меня свои права каждому встречному.

— И тебя это напрягает? — спросила Тигра.

Я кивнула.

— Даже очень. Как будто он… нет, не знаю.

— Как будто он что?..

Тигра все равно не успокоится, пока не узнает.

— Ладно, это очень бредовая теория, но все же. У меня такое чувство, будто он и не пил зелья. Просто решил посмеяться надо мной.

— Точно, — тут же с горячностью подтвердила подруга, — бредовей некуда.

Но что-то в ее тоне заставило меня думать, что если Тигра и не скрывает от меня тайну мирового масштаба, то уж точно что-то недоговаривает.

— Меня Герольд пригласил на кинофестиваль, — решила я немного сменить тему.

В этот момент мы уже вошли в дом, так что тему мальчиков пришлось немного отложить. И я так и не узнала, что думает Тигра по поводу меня и парня, по которому я сохну с невесть какой ступени.

В коридоре нас встретила мама с кулинарной формой в руках, внутри которой бултыхалось что-то отдаленно напоминающее инжирный пирог. Боюсь, ужинать мы сегодня опять будем салатом.

— А, Тигрия! Какой сюрприз! Проходи скорей, и ты, Тина, тоже. Скоро и Раэль с работы вернется — сядем ужинать вместе.

И она упорхала обратно на кухню. Никогда не понимала эту ее привычку звать отца по фамилии. Если я к этому привыкла, то для посторонних, наверное, звучало странно.

— Она беременна, — прошептала Тигра мне на ухо. — Точно тебе говорю.

Признаться, предположение подруги заставило меня занервничать. Ведь вполне могло статься, что она была права. Не то чтобы я не хотела, чтобы у родителей были еще дети, но кто же будет о них заботиться, когда они снова одним прекрасным утром отправятся собирать налоги?

Ты гиперответственна, Тина. Тебе необходимо немного выпустить пар, расслабиться и перестать тащить на горбу не только свои проблемы, но и заботы всех окружающих.

— Мам, мы будем у меня в комнате! — крикнула я в пустоту без надежды на то, что меня услышат.

Я дала Тигре свою старую пижаму (не такая уж она и старая, просто растянутая, а крупной Тигре будет в самый раз), и мы достали Магическую Монополию. Обожаю эту игру чисто из-за того, что мало кто вообще составляет мне компанию в настольных забавах. Мама с папой вечно на работе, а кот, сами понимаете, еще не дорос до таких вещей.

— Чур я буду магиней солнца! — запищала Тигра, выхватив из коробки ярко-желтую фигурку. Когда мы были помладше, мы часто спорили, кому она достанется, но теперь я уже перестала обращать внимание на такие мелочи.

— Так что ты там говорила про Герольда и кинофестиваль? — напомнила подруга.

Я сгребла денежные башенки в одну кучку и пожала плечами.

— Просто он пригласил — я согласилась.

— А потом, конечно же, доложила об этом Лису?

— Типа того. Давай, твой ход.

Магиня солнца без нашей помощи сделала по полю пять шагов вперед. Иногда магия делает тебя таким ленивым, что непонятно еще, как никто не догадался, чтобы игра проходила вообще без участия игроков. Надо будет запатентовать эту идею, кстати говоря.

— А Лис?

— А что Лис? — Я пожала плечами. — Похоже, обиделся. Хотя вообще ума не приложу, на что там обижаться. Герольд, между прочим, в нашем любовном треугольнике единственный, кто никакой дряни для «тонуса» не пил.

— Так ты теперь наше зелье называешь? — обиделась Тигра. — Я покупаю площадь мертвецов.

Квадратик с изображенными на нем трупами окрасился в ядовито-желтый цвет. Мой черный так и оставался на поле в значительном меньшинстве.

— Тигра, ты просто посмотри правде в глаза. Никому из нас зелье счастья так и не принесло — скорее, наоборот, из-за него все окончательно запуталось.

— Слушай, я все давно собираюсь тебя спросить. А что там такого между вами произошло пять лет назад? Мы с тобой тогда еще не очень общались: ты в основном везде была с Лисом.

Я была пока не готова рассказать кому-либо эту историю, даже лучшей подруге, о чем ей прямо и сказала.

— Ну ладно, — согласилась она. — О, у тебя пропуск хода за решеткой!

Тигрия радовалась моим неудачам, как ребенок. Но сейчас меня мало интересовал исход настольной игры.

— Ты хоть вопросы для финального раунда подготовила? — спросила подруга, покупая Яму язычников.

— Почти. Мы с котом тут по вечерам штудируем все самые сложные разделы учебников, но найти то, чего тебе сходу не скажет потенциальный победитель марафона, задачка не из легких. Все свои козыри я выложила в предыдущие двенадцать лет учебы в академии. Надо ли говорить, что, сколько бы раз я ни выходила в финал, победить мне так и не удавалось.

Согласно правилам после марафона трое сильнейших участников попадают в финальный раунд, где задают друг другу вопросы, подготовленные заранее. Лучше, конечно, чтобы противник не знал ответа, но нужно не забывать, что все участники без исключения тщательно готовятся подложить тебе свинью.

— С котом? — удивилась Тигра. — Я думала, родители не разрешают тебе заводить животных.

— Он так, приходит, когда хочет. — Я махнула рукой.

Подруга засомневалась.

— Да ну… Эй, смотри, у меня очки увеличиваются в три раза!

В некоторых вещах мне просто никогда не суждено победить: в Магической Монополии, осеннем марафоне и любви. Последнее почему-то огорчало особенно.

В этом году судьями марафона традиционно стали профессор Альтея, профессор Веллинг и профессор Круг. Преподавательница по зельям профессор Доротея воспитывала уже четвертого ребенка, поэтому ей разрешили не участвовать в забаве. Последнее судейское кресло занял какой-то анонимный заезжий маг, лицо которого нельзя было разглядеть из-за надвинутого на глаза капюшона.

С нашей ступени в соревновании участвовали пять человек: я, Лис, Герольд, умница Рутель и всезнайка Октавия. Насчет двух последних я не очень-то переживала: каждый год мне удавалось обходить их, и сейчас я не собиралась сдавать позиции. А вот два-брата акробата действительно заставляли мои поджилки трястись от страха.

Перед самым стартом Лис подошел ко мне и похлопал по плечу.

— Ты справишься, Тина.

У меня изо рта вырвался свист, больше похожий на змеиное шипение.

— Если мне кое-кто не помешает, умник.

По сигналу мы ринулись к своим столам и приступили к примерам по нумерологии. Мое задание оказалось не таким уж и сложным: рассчитать число ауры воскрешенного мертвеца, вывести дату, когда предположительно все кролики съедят всю траву, а также записать по памяти пять значений энергии летнего солнцестояния. Для дочери сборщиков налогов такие вещи — на раз плюнуть.

Марафон всегда проводился вне стен академии, несмотря на то, что конец октября — не самое теплое время года. Обычно на поляне за школой раздвигали гигантских размеров шатер, куда умудрялись поместиться все студенты да еще и огромное поле для испытаний. Профессор Лимея — магиня-физик — как обычно, обеспечила пространство теплом и светом, но лично мне больше бы помог освежающий холодный воздух с улицы.

Мне все время хотелось оглянуться и посмотреть, как идут дела у других участников, но я не могла позволить себе такой роскоши. Дорога была каждая секунда.

На мгновение я задумалась и потеряла нить рассуждений, согласно которым число ауры зомби у меня выходило четным, тогда как это было возможным только для живых людей. И в это время мимо меня пронеслась Рутель с заполненным бланком. Как же она могла справиться быстрее меня?!

Краем уха я уловила, как девочки из дам-совета и влюбленные в Рутель парни скандируют с трибуны ее имя. Остальная часть зрителей поддерживала кого-то из братьев. Я же оставалась сама по себе, если не считать Тигры, которая рычала свои смущающие кричалки откуда-то с задних рядов.

Времени перерешивать не было, и я решила положиться на удачу, тем более что Лис уже сдал свою работу и отправился на следующий этап. Перед тем, как пойти дальше, он мне, конечно же, подмигнул. Не дождешься, маленький лисенок. Здесь я победу тебе так просто не отдам!

Словно лань, улепетывающая ото льва, я рванула к своему кубу, в котором меня ожидала встреча с магическим существом. Только бы не пятилапый бегемот, как в прошлом году. Я тогда вывихнула ногу, пытаясь станцевать перед ним успокаивающий танец. Бегемоты — такие неблагодарные, сколько бы лап у них не было.

Но вопреки моим ожиданиям, в кубе было темно — на столе горела только одна свеча, а за самим столом сидел некто, очертаниями очень похожий на человека.

«Это же тот самый анонимный четвертый судья», — узнала я, и по спине побежали мурашки.

— Проходи. — Голос мага (или это был вовсе не человек?) казался глухим и одновременно очень громким. Он проникал в каждую клеточку твоего тела, заставляя тебя чувствовать дискомфорт и неуверенность.

Что-то здесь было не так. Кем бы сидящий передо мной ни был, с таким я еще не встречалась. Интересно, а у Рутель там опять поющие головастики?

— Проходи, — повторил голос уже жестче, и я помимо своей воли подчинилась. Мне вообще не нравится, что в последнее время многие помыкают мной, как половой тряпкой.

Тут я и заметила стул, расположенный напротив создания в капюшоне. Недолго думая, я села.

По правде говоря, мои мысли все еще вращались вокруг числа ауры живого мертвеца, так что я не сразу расслышала, что незнакомец сказал дальше.

— Простите? — пискнула я, понимая, как глупо я выгляжу.

— Я спрашиваю, почему ты решила снова участвовать в осеннем марафоне? Твои учителя говорили, что тебе еще ни разу не удалось подняться на пьедестал.

Я попыталась незаметно наклониться и разглядеть лицо существа в капюшоне, но при таком свете это было все равно, что найти крошку от печенья в коробке с пуговицами.

— Просто я всегда мечтала стать помощником мага, — ответила я, но сама услышала в собственном голосе сомнения.

— Правда? — Интонации моего собеседника были такими монотонными, что это уже начинало раздражать. — А ты не думала стать мастером зелий? Я вижу в тебе большой потенциал.

Он что, смеется? Или он как-то пронюхал про мою авантюру с приворотным зельем?

— Вообще-то, я не очень люблю зелья. — Я попыталась вложить в свой ответ как можно меньше сарказма.

— Иногда то, что мы любим больше всего, вызывает в нас самые противоречивые эмоции.

Моя чаша терпения медленно, но верно наполнялась до самого края. Еще одно нравоучительное высказывание — и я не выдержу.

— Это марафон на время, — напомнила я, — так что если вы сейчас не дадите мне задание второго этапа, то, боюсь, мне придется вас об этом попросить.

— Ах да, прошу прощения. Все время забываю о подобных мелочах.

«Все время забываю о подобных мелочах», — передразнила я про себя его монотонное бурчание.

— Я видел твою работу по нумерологии, — продолжил маг, как будто только что у нас не состоялось разговора о том, как важно на марафоне время.

— Я только что ее написала.

— О, в этих вещах много времени не требуется. Ты могла бы стать отличным нумерологом. Я бы даже сказал, великим. Если бы у тебя не было такого таланта к зельям, конечно.

— Вы издеваетесь? — Я решила говорить с этим странным типом откровенно: терять мне уже определенно нечего.

— Нет, почему же, я говорю вполне серьезно. Зелья, которые преподают вам в академии, — это совсем не твой уровень. У тебя чутье в этом деле, поверь мне. Уж я-то знаю толк в магии получше твоих профессоров из академии.

После его слов мне вдруг стало действительно любопытно:

— И как вы это определили?

— Глаза. У всех великих мастеров зелий разноцветные глаза. Это знак свыше, мой юный друг.

— Тут темно. И к тому же, я ношу линзы, — продолжала спорить я. Но он был прав: под корректирующими цвет глаз линзами у меня были разноцветные глаза. Просто мне не хотелось чувствовать себя уродом, чтобы все кругом смеялись надо мной и думали, что я черная ведьма или что похуже.

Мастер зелий! Как же, фавн возьми, прозаично!

— Просто подумай об этом на досуге, — сказал мой собеседник. — А теперь иди, тебе пора на следующее задание.

И все? Никаких ядовитых жуков, загадок сфинкса или опускающегося со скоростью света потолка? Просто разговор с милым дядечкой в мантии — и гуляй на все четыре стороны?

Ошарашенная, но безмерно счастливая, я выскочила из куба. Одновременно со мной со своим заданием справилась Октавия. Но она почему-то была насквозь промокшая. Что с ней творилось в кубе, мне спрашивать не хотелось, да и времени не было.

Географический пазл я собирала уже на автомате и справилась с этим быстрее всех. Я пришла к финишу первой, но это только означало, что я попадаю в финал. Ничего больше. Следом за мной финишную черту пересекли Лис и Герольд. Хороша компания для финальной игры. Мокрая Октавия чистила перышки где-то в сторонке, а у Рутель от злости аж тушь потекла.

Нам дали полчаса перерыва перед викториной. Ко мне тут же подскочила Тигра с бутылкой воды и полотенцем. Можно подумать, я тут единоборствами занималась, а не задачки решала.

— Давай, подруга! Вперед! — подбадривала она меня. — Ты должна показать этим магам-недоучкам, кто тут круче всех!

— Эй, я вообще-то тут. — Рядом появился Лис с улыбкой, растянутой до ушей.

Если он собрался тут просить меня уступить ему «по старой дружбе», то не на ту напал. Но вместо этого парень отвел меня в сторонку и прошептал на ухо:

— Я позволю тебе выиграть, если ты возьмешь свои слова назад и скажешь моему брату, что пойдешь на свой дурацкий фестиваль со мной.

Я усмехнулась.

— Вот еще, и не мечтай. Я выиграю без твоей помощи. В этом году — мой последний шанс проявить себя, и я не собираюсь идти на уловки, чтобы добиться своего.

Сразу вспомнилась вся история с зельем: тогда я совсем не думала о том, чтобы играть по правилам. Судя по взгляду, Лис подумал о том же.

По результатам жеребьевки, вопросы начинала задавать Октавия. Затем на них отвечал Герольд, потом Лис, и следующий вопрос он уже должен был задавать мне. И все шло хорошо ровно до тех самых пор, пока не настала моя очередь отвечать.

— Назови точное число волшебных гномов из сказки про магическую пещеру. — Лис смотрел прямо на меня, и в его глазах было то, что я прочесть была не в силах.

— Раз… — начал отсчет профессор Круг. — Два… Три…

Я молчала не потому, что не знала ответа на этот вопрос. Это-то я как раз знала. Мое молчание было вызвано совсем иным фактом. Это был мой вопрос.

Глава седьмая, в которой чувства проясняются, а разум нет

Вот закончится все это безобразие, и я его, леший-спеший, так поколочу, что он не то что серенады петь, рта раскрыть не сможет!

— Госпожа Раэль? С вами все в порядке? — забеспокоился профессор Круг, продолжая загинать пальцы. — …четыре…

Я спохватилась на последней секунде.

— Семнадцать!

— Ответ засчитан! — объявил профессор.

Теперь можно было выдохнуть. Я взглянула на Лиса — что это только что было? Сомневаюсь, что простое совпадение. Он не просто задал вопрос, ответ на который я знала: это был вопрос, который я накануне вечером составляла в полнейшем одиночестве.

Следующие три раунда мы сыграли более-менее ровно: один неверный ответ у Герольда, два у Октавии, один у Лиса и ни одного у меня. А все потому, что мой галантный рыцарь один за другим выдавал мне подготовленные мною же вопросы. К счастью, я их заготовила достаточно много, чтобы и мне, и ему хватило с головой.

Остаток викторины я провела как на иголках, даже так давно желанная победа не привела меня в чувство.

Я стояла посреди огромного поля, оборудованного специально для марафона, вокруг кричали толпы обезумевших студентов, кто-то даже раздал первым рядам хлопушки, отчего в ушах звенело до безумия. А я не могла пошевелиться и смотрела на Лиса испуганными глазами.

По щеке скатилась слеза, затем вторая. Вскоре я осознала, что эти слезы — не просто накопившееся внутри напряжение, это — разочарование.

«Ненавижу тебя», — произнесла я одними губами, но так разборчиво, чтобы он это видел и понял.

А затем я молча зашагала в сторону выхода.

Пьедесталы — кому они нужны? Кому нужны эти чертовы дипломы, медали, сертификаты, лицензии, если каждый раз, когда ты будешь смотреть на них, ты будешь вспоминать свое унижение.

Когда-нибудь Лис встретится со мной у кого-то из общих знакомых и скажет: «Ой, а вы знаете, что Тина добилась того-то и того-то только благодаря тому, что я для нее сделал. Она зубрила учебники днями и ночами, подлизывалась к старосте, не пропустила ни одного занятия, но все равно ничего не смогла добиться». Да, именно так этот заносчивый индюк и скажет.

На улице оказалось гораздо холоднее, чем я себе представляла. Поежившись от холода, я направилась к дубу на заднем дворе, где еще совсем недавно мы с Лисом провели половину нашего осеннего вечера.

Едва я более-менее удобно устроилась, снизу раздался знакомый голос:

— Ты порвала юбку, пока лезла на ветку, неуклюжая девчонка.

«Сам дурак!» — хотела сказать я, но чуть не захлебнулась в соплях. Давненько я что-то не ревела как настоящая правильная девочка.

— Не вздумай подниматься, — наконец сказала я и отвернулась. Обида обидой, а зареванные бегемотихи еще никогда не выглядели красотками.

Конечно же, Лис меня не послушал. Уже через мгновение он со своей знаменитой проворностью оказался возле меня и протягивал носовой платок.

Плюнув на приличия, я шумно высморкалась.

— Ну же, Тина, выше нос! Ты же победитель осеннего марафона!

— Ты ничего не понимаешь. — Я едва сдерживалась, чтобы снова не зареветь, а Лис изучал мое лицо так внимательно, что хотелось мне этого только сильнее.

Он стал гладить меня по голове, словно я была напуганным животным.

— Откуда ты узнал?

— Узнал что?

— Хватит притворяться, Лис! Только не говори, что все эти вопросы, которые ты задавал мне, ты сам же и придумал. Не лги мне больше. Слышишь, не лги!

Парень ничего не ответил, но мне этого было вполне достаточно. Я смахнула его руку и отползла как можно дальше к краю ветки. Та опасно захрустела.

Я надеялась, что Лис хоть что-то скажет в свое оправдание, но он просто сидел и смотрел туда, где стоял разбитый для состязаний шатер. Наверное, сейчас там как раз должна проходить церемония награждения, которую впервые в истории игр проведут без победителя.

— У меня было видение, — наконец сказал Лис, не глядя в мою сторону, будто если посмотрит, то уже не сможет говорить.

— Что?

Видения бывают только у настоящих магов. Это все знают.

— Я не собирался тебе рассказывать. Да и сейчас не уверен, что это хорошая идея.

— Ты мне не доверяешь? — Теперь уже я осторожно пододвигалась к Лису, боясь его спугнуть.

— Тина, я хочу тебе доверять. Поверь, я хочу этого больше всего на свете.

— И как давно у тебя было, ну, это видение?

Он прикрыл глаза, и тогда я осмелела настолько, чтобы коснуться его руки. Поверить не могу, что еще минуту назад я готова была скинуть с дерева этого человека.

— Два месяца назад, — ответил он устало. — Я могу показать тебе, если ты хочешь. Не все, конечно, но кое-что могу.

Когда я впервые начала интересоваться местом помощника мага, я много узнала об образе жизни, необычных способностях и прочих аспектах их существования. Похоже, как-то так ведут себя девочки, когда влюбляются во флейтиста какой-нибудь фолк-группы.

Для настоящего опытного мага видения — это что яичница на завтрак. К ним на ум часто приходят сцены из, так называемого, неосуществленного будущего. Оно отличается от обычного будущего тем, что если кардинально не изменить существующее положение вещей, то оно сбудется. Но если найти точку отсчета — место, мысль, мгновение, в котором все меняется, то будущее еще можно изменить. И именно этим маги отличаются даже от самых талантливых гадалок: они умеют менять пространство. И меня всегда это вдохновляло.

Но чтобы у Лиса в его двадцать лет и уже — видения? Даже в биографиях самых талантливых колдунов не сказано ничего подобного.

— Меня тренируют с пяти лет, — устало объяснил Лис, — поэтому сейчас я уже далеко продвинулся.

Я хотела было спросить, кто тренирует, но Лис вдруг крепко схватил меня за руку, и меня в мгновение ока затянуло в глубину его сознания. Скажу честно, это было не очень приятное путешествие: ты весь в какой-то липкой гадости, и вокруг пляшут эти несвязные мысли, а еще ты летишь на скорости падающего с дерева яблока, не зная, когда это закончится.

Как ни странно, все закончилось достаточно быстро.

— Добро пожаловать в мое сознание. — Мой спутник нервно улыбнулся.

Я поняла, что для него это было гораздо более интимным, нежели физическая нагота. И отчасти было понятно, почему. В его мыслях я появлялась довольно часто: в основном в виде воспоминаний. Тут и там расплывчатыми облачками проплывали мои образы разного возраста и в разных ситуациях. Теперь я наконец-то начала понимать, как действует зелье, так сказать, изнутри.

— Смотрю, я у тебя частый гость, — попыталась пошутить я, но, видимо, неудачно, так как мне никто не ответил. Я обернулась и обнаружила, что Лис вдруг куда-то пропал.

Из ниоткуда неожиданно возникла дверь, которую будто бы слепили из сладкой ваты на ярмарке. Мне ничего не оставалось, кроме как войти в нее. И едва я переступила порог, как пространство вокруг преобразилось. Теперь сложно было с абсолютной уверенностью сказать, нахожусь ли я в чьих-то мыслях или вернулась в реальность.

Видение оказалось не таким четким, как я ожидала. С трудом можно было понять, что это за место, но вот лица я могла разглядеть достаточно хорошо. А уж свою физиономию сложно не узнать даже в таком качестве.

Еще там был Лис. С каким-то неестественным выражением лица он ободряюще смотрел на меня, словно ждал чего-то. Почему-то мне совершенно не нравилось то, что я видела. Сейчас Лис вызывал у меня абсолютно те же чувства и эмоции, что и до зелья. Признаться, это ранило.

Звука почти не было. Это как сон, в котором пытаешься бежать, но ноги не слушаются, и ты отчаянно пытаешься продраться через вязкий воздух.

«Я» из будущего что-то отчаянно кричала. Все мое тело тряслось от страха и напряжения.

Но Лис был абсолютно спокоен.

А потом взрывная волна резко отбросила меня назад. Даже в видении падать бывает больно.

Я часто замечала, что в старом кино девушки делятся на два типа: те, кто расстраиваются, когда узнают, что им лгали, и те, что предпочли бы и впредь оставаться в неведении. Стоит ли говорить, что я тоже относила себя к числу последних.

— Тина?

Мы сидели в таверне у Перлы — одноглазой вдовы, которая после смерти мужа-пьяницы открыла это заведение и неожиданно для себя разбогатела, но осталась такой же милой женщиной, как и много лет назад. Еда у нее была вкусная, а я как раз не была в настроении ничего готовить.

— Тина, ты меня слышишь?

— А? Да? Что? — встрепенулась я, фокусируясь на говорящем: Лис что-то усердно пытался мне всучить. Похоже, это была ложка супа.

— Не надо было тебе показывать, — сказал он скорее себе, чем мне.

— Нет, почему, ты все правильно сделал. — Я старалась, чтобы мой голос звучал бодро, но у меня на лбу за километр можно было прочитать надпись «лгунья» красными чернилами.

«Теперь понятно, почему ты не хочешь мне доверять», — подумала я про себя. И, похоже, Лис ждал, что я скажу о то же в его отношении, но я молчала, потому что не хотела его разочаровывать. Кажется, он и вправду был обеспокоен увиденным не меньше моего.

— Юстина. — Он назвал меня полным именем, чтобы привлечь внимание, потому что у меня перед глазами снова все поплыло. — Ты должна помнить, что это не обязательно произойдет.

— Хочешь сказать, я не окажусь посреди лесной чащи и не сварю взрывчатое зелье такой мощности, что хватит разгромить половину Пустых земель? Зелья — далеко не самый мой любимый предмет, ты же знаешь.

Да, он знал как никто другой… Но вдруг я вспомнила, что сказал мне тот человек в капюшоне, когда я проходила испытание в кубе: «Ты бы могла стать великим нумерологом, если бы у тебя не было такого таланта к зельям». Ну, или как-то так.

Когда я в задумчивости приоткрыла рот, Лис тут же воспользовался этим и скормил мне первую ложку тыквенного супа. Моя мама и то никогда не была такой заботливой, как этот придурок.

— Мы должны найти точку отчета, — сказала я, но как будто это было так же легко, как звучало. Лично я не имела ни малейшего понятия, как ко всему этому подступиться. Мне совсем не хотелось в будущем громить, что попало, и радоваться этому так, как я только что видела.

Глаза у Лиса загорелись, и я точно знала, что ему в голову пришел один из его невозможных планов.

— Предлагаю по-другому. Мы должны поступить так, чтобы то событие, которое мы увидели, стало бы невозможным по определению. Надо поступить самым неожиданным образом. Так, как судьба от нас точно не ожидает.

— Звучит круто, но у нас не так уж много вариантов. И отдай ложку, Лис, я могу есть сама. Так вот… На чем я?.. Да, варианты. Можно отрезать друг другу по конечности, так мы не сможем прийти туда. Можно ударить меня по голове уже сейчас, чтобы все знания о зельях, накопленные в этой светлой голове, — я указала пальцем себе в лоб, — исчезли раз и навсегда. Ах да, можно еще убить меня. Тогда вообще всякая угроза исчезнет.

И я добавила, увидев его удивленное лицо:

— Ничего, я все понимаю. Было бы глупо, если бы ты так заботился обо мне…

— Мы поженимся. В том видении на нас не было связывающих рун, так что это может многое изменить.

— Что?! — От испуга я открыла рот, и капли оранжевой кашицы из тыквенного супа упали мне на блузку.

— Тебе будет двадцать через месяц, — напомнил Лис. — Все будет законно.

— Спасибо, я помню, когда наступает совершеннолетие, умник! Немедленно забери свои слова назад!

— Про законность? — Лис усмехнулся.

— Про свадьбу!

И совершенно униженная, с заляпанной блузкой и порванной на дереве юбкой я вышла из-за стола и направилась в сторону выхода. Одноглазая Перла проводила меня добродушной улыбкой из-за стойки, где она разливала сидр, но я была совсем не в том настроении, чтобы отвечать на любезности даже таким милым людям. Может, именно так и рождаются настоящие злодеи-взрыватели?

Лис нагнал меня почти уже у самого дома, и к тому времени я чувствовала уже больше неловкость, нежели злость.

— Не шути так больше, — пробормотала я, не рискуя поднимать глаз.

Он приобнял меня за плечи. Я подумала, что буду скучать по теплу его тела, когда все закончится. В последнее время я думала об этом все чаще, и это медленно съедало меня изнутри, как какая-то невидимая до поры до времени, но отчаянно прогрессирующая болезнь.

— Мы вернемся к этому вопросу, когда ты успокоишься, — пообещал Лис.

Конечно же, я хотела ответить какой-нибудь колкостью, но, как это часто бывает, мы не всегда успеваем вовремя придумывать красивые ответы.

В воскресенье пошел сильный дождь, и я осталась дома, перечитывая «Общую теорию нумерологии», хотя ручонки так и тянулись полистать справочник по зельям. Но памятуя видение, в котором я очутилась несколько дней назад, это было, по меньшей мере, опасно.

Вечером на ужин должен был прийти Лис. Да, на тот самый занудный ужин, где он должен был официально представиться моим родителям. Даю руку на отсечение, в столице тех, кто придерживается устаревших традиций, считают психами. Мы же сидели в своей крепости как в большой и просторной клетке, и наши традиции законсервировались вместе с нами.

А с утра, когда я спускалась на завтрак, совершенно не чуя беды, я услышала, как ругаются родители. И это было странно, потому что я не помню, чтобы они хоть раз повышали друг на друга голос. Может, это было потому, что мы так мало виделись, хотя жили под одной крышей?

Из всего потока слов я расслышала только знакомое имя. Дара. Так звали мамину младшую сестру, которая в шестнадцать лет сбежала из дома вместе с заезжим эльфом. Обычная история для этих мест, хотя гордиться тут особенно нечем.

Но почему имя моей тети всплыло в этом доме спустя столько лет?

Я затаилась за углом, но было поздно. Голоса стихли.

— Юстина, родная, выходи, — раздался мамин голос. — Мы знаем, что ты здесь.

Ну вот скажите, какая из меня злодейка, если я даже не могу остаться незамеченной собственными родителями?

«Ты ничего не сделала, — повторяла я себе для уверенности. — Ничего».

— У нас сегодня гости, милая, — сказал папа и протянул мне стакан клюквенного морса.

— Я знаю. Лис.

— Нет, Юстина, боюсь, гостей намечается немного больше.

Да, некоторых вещей определенно лучше не знать.

Они приехали как раз к ужину, хотя я до последнего надеялась, что это чей-то глупый розыгрыш, и письмо, которое показали мне родители, было написано вовсе не тетей Дарой. Так как она была замужем за, так называемым, свободным лицом (под которым подразумеваются эльфы, маги и оборотни-дипломаты), то могла спокойно пересекать городские стены, но это не мешало ей последние два десятилетия провести вдалеке от стен Урги. Если честно, я ей немного завидовала. Но только самую капельку.

Она оказалась красивой женщиной — с сияющей кожей и лучезарной улыбкой — в отличие от ее мужа. По теории народностей у меня всегда был высший балл, потому что это действительно плевый предмет, однако не скажу, что я питаю такую уж любовь к нелюдям. Даже если у меня у самой эльфийские корни. Как уже правильно заметил Орон, по ушам этого, по крайней мере, не видно.

Тетя Дара представила его как Валаса, и в нем не было ничего, что девочки представляют себе, когда думают об эльфах. Кожа, похожая на жеваную бумагу, холодный взгляд, чересчур густые брови и здоровенная лысина, окруженная ореолом из редких волосков. Это если не считать типичного атрибута любого уважающего себя эльфа — ушей, кончиками которых можно резать колбасу.

Валас ни с кем не обменялся ни словом. Более того, когда отец протянул ему руку для пожатия, он сделал вид, что ничего не происходит, чем разозлил и смутил отца одновременно. Всегда знала, что эльфы — заносчивые хамы. По сравнению с ними Лис кажется просто несмышленым ребенком.

А вот, кстати, и он.

Я не стала предупреждать его о нежданных родственничках: подумала, что это или следующее воскресенье — мне хотелось покончить с этими формальностями как можно скорее. Тем более что через несколько месяцев моим родителям придется мириться с нашим «неоожиданным» расставанием.

— Тина. — Он слегка кивнул, и так как в коридоре в этот момент больше никого не было, быстро чмокнул меня в губы.

Лис казался таким спокойным, будто о нашествии тети Дары и ее супруга он узнал раньше всех.

— Ты надел костюм, — скривилась я, но Лис только усмехнулся.

Больше всего в этих слишком официальных нарядах меня убивали высокие воротнички, из-за которых казалось, будто их обладатель неделю назад повредил шею и теперь вынужден носить лечебный ошейник. В остальном мне нравились кремовые цвета рубашек и штаны с кожаными вставками. Даже самый официальный костюм в руках личной швеи городского главы становился нарядом по последней моде.

Никогда не помню, чтобы у нас дома было столько народу одновременно. И если Валас сидел за столом и не шевелился (я даже не видела, чтобы он брал что-то из еды; эльфы вообще едят?), то тетя Дара носилась по дому как сумасшедшая, повсюду таская с собой мою маму. Я видела, что ей это не очень-то нравилось, но она пыталась выражать хоть какой-то энтузиазм, чтобы не расстраивать свою сестру. В конце концов, они не виделись столько лет.

— Я думаю, наша гостья знает секрет твоей мамы, — прошептал Лис мне на ухо, когда тетя отмеряла огромный кусок заграничного шелка в подарок.

Я почувствовала себя глупо: похоже, о беременности моей мамы догадались уже все, кроме меня. Мысленно я сделала себе зарубку спросить ее напрямую при первой же возможности. В конце концов, меня это тоже касается.

— Ну что ж, — когда все наконец расселись по своим местам, тетя Дара подняла бокал с ягодной настойкой, — подумать не могла, что когда-нибудь буду рада вновь оказаться в этом доме. И я ужасно рада познакомиться со своей племянницей и ее женихом.

Я хотела было запротестовать насчет последнего, но подумала, что болтливая тетя все равно не даст никому и слова вставить. В сущности, так оно и было.

Она продолжила:

— У вас прекрасная семья, ребята, и, признаться, я вам немножко завидую. — Я все гадала: лукавит она или нет.

— Как дела в полях, Дара? — Отец не выдержал первый: он, как и я, чувствовал в словах тети скрытое оскорбление.

Тетя Дара и сама обрадовалась смене темы. Она сделала большой глоток настойки.

— Все так же, Рик. Маги не справляются, твари напирают. Я слышала, у дикого леса собрались возводить новый форт, но официальных подтверждений пока нет. Хотя я сама лично видела некоторых гномов, которые собирались отправиться на стройку, чтобы подзаработать.

— А как Цева, видела его?

Цева был единственным приятелем отца, который стал настоящим магом. Что вообще-то странно, потому что папа предпочитает не водить знакомств со всеми, кто имеет отношение к волшебству.

— У бедняги проблемы с ногой. — Тетя Дара в мнимом сочувствии покачала головой. — Помнишь, его еще давным-давно укусил циноцефал. Так ничего и не удалось доказать, бедняжка.

Неожиданно в разговор вступил Лис:

— Значит, ему нужна помощь?

Не нравится мне этот его интерес. Ох как не нравится.

— Похоже на то, — сказала тетя и потянулась за зубочисткой. Как она вообще нашла себе мужа при таких манерах? — Если до вас уже дошли новости…

— …мы смотрим телевизор, Дара, спасибо, — не удержался от замечания отец, но, как всегда, остался незаметным ослепительной тетей Дарой.

— …и если до вас уже дошли новости, то вы знаете, что наследный принц скоро будет праздновать свадьбу. И они со своей будущей супругой надеются перебраться куда-нибудь в более удобное место. В столице, конечно, комфортно, но, вы знаете, все эти бесконечные визиты по маленьким крепостям, когда ты живешь на краю мира… В общем, Валас и я считаем, что «а»: новую крепость все-таки возведут. И «бэ»: в район дикого леса в ближайший год завербуют как минимум трех магов. Так что если юноша, — она кивнула в сторону Лиса, — заинтересуется, то для тебя все двери открыты.

Мне еще никогда так не хотелось кого-то задушить.

Остаток вечера мы провели за праздными разговорами и больше не возвращались к теме полей, хотя Лис и без того произвел блестящее впечатление на всех моих родственников. И когда все участники вечернего представления «семья Тины Раэль» переместились в гостиную пить чай и есть печенье, мы с мамой остались в кухне, чтобы прибраться со стола. Тогда я решила, что пора.

— Мама, ты ни о чем не хочешь мне рассказать? — спросила я, размышляя над тем, куда поставить тарелку Валаса, который за весь вечер не съел ни крошки: в раковину или обратно в шкаф.

Глаза у мамы забегали, как будто она судорожно пыталась сообразить, какую из всех страшных тайн, имеющихся у нее в запасе, я имею в виду.

— Ну, кое-что про твое положение и то, почему я всегда узнаю обо всем последняя, — помогла я.

— А! — Мама выдохнула с облегчением, и я подумала, что еще в таком случае она от меня скрывает. — Я собиралась сказать тебе.

— Когда?

Если бы кто-то подслушал наш разговор, то решил бы, что это я мать, а моя мама — неразумная девятнадцатилетняя дочь.

— Сегодня, — без раздумий выдала мама. Хороша! Знает же, что не проверю!

— И что ты собираешься делать? Я имею в виду твою супер-мега-важную работу сборщика налогов.

Мы вдвоем ухватились за противоположные концы скатерти, чтобы сложить ее.

— Еще не думала, родная. По крайней мере, это случится не скоро.

Узнаю свою родительницу: положиться на волю случая и закрыть глаза на перемены. Теперь-то бабушка Венни жила на другом конце города, и она стала слишком стара, чтобы помогать в воспитании внуков.

— А что, если меня уже не будет рядом, чтобы помогать тебе? — спросила я.

Мама нахмурилась.

— Ты же не собираешься идти в помощники к Лису, правда, родная?

— Я чисто теоретически спросила, мама. — Но я поняла, что мама уже почуяла запах горелого.

Внезапно ее голос стал каким-то непривычно строгим:

— Прошу тебя, выбрось из головы любые, даже самые гипотетические теории на этот счет. Ты не знаешь, как опасно в полях. Многие маги, я уже не говорю об их помощниках, гибнут в течение первого года практики. А что ты будешь делать, если Лис женится? Юстина, детка, тебе придется делить крышу с совершенно посторонней женщиной, а потом на правах помощника нянчиться с их детьми. Скажи, оно тебе надо?

Я перестала что-либо понимать: с чего мама взяла, что я не стану избранницей Лиса? У нее не было никаких оснований, чтобы так думать, особенно после сегодняшнего вечера.

Я бросила скатерть обратно на стол и подалась вперед.

— Что ты знаешь, мама?

— Ничего особенного. Только то, что у твоего парня уже есть невеста. Когда ты проводишь с ним время, в качестве первого опыта, Лис — это отличный вариант. Но, боюсь, не для тебя в плане чего-то более серьезного.

Час от часу не легче! Однако эта новость не поразила меня настолько, как наверняка ожидала мама, потому что я тоже знала то, чего не знала она: что во всей нашей истории виновато проклятое зелье.

Мама только изогнула бровь, когда я улыбнулась ей. Почти искренне.

— Ну и как планируете назвать малыша? — Я решила немного сменить тему.

— Пока не знаю, но мы с Раэлем уже обсудили, что никаких имен, связанных с «порядочностью». Нам уже хватает одной чересчур здравомыслящей в доме.

Тетю Дару и ее драгоценнейшего нечеловекоподобного супруга мы разместили в гостиной, а затем я пошла провожать Лиса до калитки. Парень был в приподнятом настроении, и после разговора с мамой меня это даже раздражало.

— Уверен, что доберешься? Уже довольно поздно, а я могу постелить тебе на кухне.

Я старалась звучать как можно естественней, чтобы нахал ничего не заподозрил. Догадка вертелась у меня в голове с самого осеннего марафона, но возможность проверить ее у меня выдалась только сейчас.

— Нет, все в порядке. — Лис притянул меня к себе, и я впервые позволила не просто себя поцеловать, но и ответила в ответ. Мне хотелось растянуть этот момент так, чтобы он длился всю мою оставшуюся жизнь. И чтобы не было никаких зелий, крепостей и академий.

Я вернулась в свою комнату, не тратя время на то, чтобы убедиться, что Лис ушел. Мне было некогда играть в шпионку, потому что, едва я переступила порог комнаты, увидела черного кота, как ни в чем не бывало сидящего на моей кровати.

— Это уже не смешно, Лис, — сказала я. — Я тебя раскусила.

Глава восьмая, в которой у Лиса не все идет по плану

Я знала, что он собирается вновь обернуться человеком, поэтому отвернулась. Какое бы разочарование я сейчас ни испытывала, было бы неловко застать мага за превращением. Ну, понимаете. Зрелище такое же интимное, как бритье подмышек. Или может, даже еще интимнее.

— Ты идиот. — Я попыталась сказать это как можно спокойней, но голос предательски дрогнул.

И все это время я без всякой задней мысли позволяла черному коту валяться на моей кровати, видеть меня, расхаживающую по дому в нижнем белье, и что самое ужасное — слышать все то, что я по неосмотрительности произносила вслух. Про мои чувства к Лису, например.

Когда я снова повернулась, он уже лежал в своем обычном человеческом облике на моей кровати, не сняв даже ботинок. Ар-р. Заложив руки за голову, он равнодушно глазел в потолок.

— Не хочешь спросить, как я узнала? — Мой триумф от собственных дедуктивных способностей постепенно сходил на нет. Это как с дразнилами из академии: чем меньше обращаешь на них внимания, тем меньше они к тебе пристают. Жаль, что в этой ситуации в роли дразнилы выступала именно я.

— А мне все равно.

— И ты ничего не хочешь сказать? Или сделать? Например, пойти домой?

Но насколько я помнила, последние два месяца кот частенько оставался у меня на ночь, а это могло значить только то, что он никуда не собирался. Ну или я плохо знаю Лиса.

Он ничего не ответил, и я решила надавить на его совесть.

— Это так низко, Лис. Вламываться в дом к девушке, подслушивать, подглядывать, да еще и видеть то, что вовсе не предназначалось для твоих глаз.

— Когда ты переодевалась, я почти не смотрел, — сказал Лис и только тогда повернул голову в мою сторону. — А вообще, я удивлен, что на разгадку у тебя ушло так много времени. Ты должна была догадаться, еще когда я вошел в дом без приглашения.

И тут кое-что всплыло в моей памяти. То, чему я тогда совсем не придала значения, но что в нашей с Лисом истории переворачивало с ног на голову абсолютно все.

В то утро, когда я спозаранку отправилась в академию на тайную встречу с Тигрой, кот был вместе со мной. Он даже вошел внутрь здания, а потом я его не видела, но вполне могло статься, что он был единственным свидетелем того, что мы натворили. А это значило только одно: Лис с самого начала знал про зелье.

Мне стало нестерпимо жарко. Я открыла окно, и в комнату со свистом ворвалась ночная прохлада.

Странно, но мое новое открытие вопреки всему заставило меня успокоиться и прийти в себя. Если Лис знал обо всем с самого начала, то я больше не обязана испытывать перед ним чувство вины. Он был в курсе существования зелья и выпил его совершенно добровольно.

Стоп. Добровольно?!

Недолго думая, я села на парня верхом, тем самым заставив его изогнуть от удивления брови. В моих планах не было ничего извращенского, просто на этот раз я должна была пресечь любые его попытки к побегу до тех пор, пока я не узнаю все, что мне нужно. В памяти сразу всплыла сцена, произошедшая не так давно в спальне Лиса, и сам Лис, судя по взгляду, вспоминал о том же.

— Ты был со мной тогда. — Я прищурилась, представляя, что я — злой прокурор в камере для допросов. Выглядело, наверно, смешно, но серьезности ситуации это не отменяло. — В то утро, когда мы с Тигрой варили зелье.

Деваться красавчику было никуда: по лицу стало понятно, что на то, что у меня так быстро работает соображалка, он не рассчитывал.

— Я не знал, что именно за зелье вы варите…

— Ой, расскажи это дяде кентавру! Мы разговаривали так громко, что и глухой бы услышал. А уж тот, кто намеренно шел за мной, чтобы шпионить, и подавно. Что еще ты скрываешь? О чем вы с братом говорили тогда в гостиной? О чем ты мне врешь много лет?

Лис так растерялся, что озорной огонек тут же куда-то исчез из его небесно голубых глаз.

— Юстина, послушай…

Но я больше не могла терпеть его постоянную ложь.

— Нет, это ты меня послушай! Ты мне врешь каждый раз, когда открываешь рот. И ты думаешь, я поверю твоим очередным отговоркам? Ну уж нет! И либо ты говоришь все сейчас, как есть, либо выметаешься отсюда к лешему на болото!

Разозлившись, я тяжело и быстро дышала, так что когда Лис поднялся и наши лица оказались так близко, что аж носы соприкасались, я подумала, что это самая неловкая сцена за всю мою жизнь. И даже тот раз, когда я на десятой ступени случайно вылила на Герольда молоко в столовой, не идет с этим ни в какое сравнение.

Некоторое время мы молчали. Атмосфера была отнюдь не романтичная, несмотря на то, что мы были так близко. Я вся полыхала праведным гневом. Лис тоже, только, скорее всего, неправедным от слова совсем.

— Что? — наконец спросила я, когда уже больше не могла выносить его взгляда.

— Я не могу встать: ты сидишь на мне верхом, — спокойно ответил Лис, и я заалела, как маков цвет.

— Ты куда-то собрался?

— Да, к лешему на болото. Ты меня, кажется, туда и посылала.

Все ясно. Негодник собрался шифроваться до последнего. Можно подумать, государственную тайну хранит. Да даже если и так: ну мне-то уж он может рассказать! Я все могу принять совершенно спокойно. Ну, может, влеплю пощечину-другую, побью пару тарелок и прореву пару ночей. Но для женщин это вполне нормально.

Из всего плана в следующие несколько дней мне удалось выполнить только последнее: на глаза все время наворачивались слезы. С Лисом мы не разговаривали всю неделю, в академии я его почти не видела, несмотря на то, что большинство занятий у нас были общие.

От Рутель с дам-советом в этом плане тоже не было никакого проку: теперь они следили только за Дамианом, их новым объектом обожания. Про Лиса пару раз вспомнили, но где он и что с ним, никто не знал. На этом разговоры и прекратились.

Я же целыми днями ходила как в воду опущенная: даже мой проектный хищный цветок по волшебному садоводству начал загибаться и перестал есть мух и кузнечиков. Мне грозил очень низкий балл, но меня это почему-то не волновало.

Все больше я винила во всех своих неприятностях проклятое зелье, хотя теперь понимала, что мои проблемы не заканчивались любовными неудачами. Но все же, если бы не зелье, я бы сейчас не тосковала по Лису и мне бы не казалось, будто от меня оторвали какую-то важную часть тела.

К середине ноября Тигра начала всерьез беспокоиться за мое состояние. Каждый вечер она приходила ко мне домой и насильно заставляла развлекаться: играть в Магическую Монополию, пересматривать наши любимые черно-белые фильмы и есть столько печенья с маслом, что вскоре я уже перестала смотреть на когда-то любимое лакомство без рвотных позывов.

В тот вечер мы сидели, с ногами забравшись на диван, смотрели «Ловушку для эльфийки» и хрустели солеными звездочками.

— Нет, он все-таки идиот, — внезапно сказала Тигра и запустила руку в миску со звездочками.

— Кто, темный принц? — не поняла я. — Да нет, это он сейчас такой холодный и неприступный. В конце они полю…

— Тина, я не о фильме! — В голосе подруги явно слышалось раздражение. Казалось, она давно уже хотела выговориться, но боялась задеть мои чувства. — Ты прекрасно понимаешь, кого я имею в виду.

Делая вид, что мне все равно, я кивнула, но от экрана взгляд не отвела: вполне велика была вероятность, что я опять могу разреветься, а при Тигре этого делать не хотелось. Она и так в последнее время слишком много от меня терпит.

— Вообще странно, — сказала я с деланным равнодушием, — раз он под зельем, должен был хотя бы подойти, не знаю. Он то жить без меня не может, то бежит, как от огня. Странно все это. — Я пожала плечами. — Но, может, оно и к лучшему. В конце концов, именно этого я хотела: чтобы он наконец отстал от меня.

— Это правда, что ты отказалась идти с Герольдом на кинофестиваль?

Я чувствовала на себе пронизывающий насквозь взгляд оборотнихи, но не могла поднять глаза.

— Ну и что. Я каждый год хожу с тобой. В этом году опять вместе пойдем. Ничего страшного.

— Вообще-то меня пригласил Дамиан. — Тигра перестала на меня смотреть и снова вернулась к звездочкам.

— Что?! Дамиан? Тот самый, пятки которого готовы лобызать Рутель и ее компания?

«Ну и тот самый, который когда-то пригласил меня на бал», — добавила я про себя.

— Угу, — буркнула Тигра, явно недовольная, что я сменила тему. Было заметно, что ей непросто заговорить о Лисе первой.

Я похлопала ее по коленке.

— Ну все, подруга, берегись! Теперь ты будешь объявлена врагом старосты номер один и никогда не закончишь академию!

Тигра моего веселья явно не разделяла.

— Ты должна поговорить с ним.

— С кем? С чего бы это мне говорить с Дамианом?

— Не с Дамианом, глупая. С Лисом. Вы оба ведете себя как идиоты, и оба жутко от этого страдаете. Что между вами произошло?

Некоторое время я думала, стоит ли рассказывать Тигре всю правду, тем более что это был не мой секрет. Но потом я решила, что хуже уже не будет.

— Лис — анимаг.

Тигра присвистнула. Напрасно я ей миллион раз говорила, что в доме не свистят: магии не будет.

— В двадцать лет? И уже анимаг?

— Я бы тоже не поверила, но я видела собственными глазами. Он может оборачиваться котом, а еще ему приходят видения…

— У него наверняка уже есть Наставник, — задумчиво произнесла Тигра. — Тогда ясно.

— Что ясно? — Лис явно был прав насчет моего заторможенного мозга.

— Ясно, почему он не разговаривал с тобой столько лет. Процесс становления мага очень болезненный, ты об этом должна больше всех знать. Ты же у нас метишь в помощники к магу.

Точно! Я как-то об этом не подумала. А потом вспомнились постоянные прогулы Лиса: как он мог неделями не ходить на занятия, а потом все сдавал на отлично. Наставники обучают будущих магов с утра и до поздней ночи — в результате тренировок у них обостряются все пять чувств, а шестое выходит на просто запредельный уровень. Однако такие способности требуют своих жертв, и ученикам приходится переживать далеко не лучшие в их жизни времена. Некоторые даже не дотягивают до конца обучения, сдаются и возвращаются в родные дома.

— Мне надо поговорить с ним, — произнесла я тихо, скорее самой себе, но когда я вскочила с дивана, рассыпав при этом все соленые звездочки, Тигра уже кричала мне вслед:

— А я тебе что говорила! Вечно ты меня не слушаешь!

На улице уже давно стемнело. Редкие прохожие возвращались домой с поздних дежурств, и я чувствовала себя немного неуютно, но горящий в груди огонь подтапливал мое желание покончить с этим раз и навсегда именно сегодня.

Я так торопилась увидеть Лиса, что забыла захватить из дома куртку, из-за чего в скором времени вся тряслась, как осиновый лист.

Дверь мне открыла леди Аида. Несмотря на поздний час, одета она была так, словно сегодня ее пригласили на званый ужин к императрице.

— Тина, душенька, что случилось? Ты вся продрогла, заходи скорей!

Не успела я про себя произнести простейшие числа нумерологической таблицы, как оказалась внутри дома, в тепле и уюте, а леди Аида уже кутала меня в одну из своих божественных шалей.

— Лис сейчас не дома, но скоро вернется, — сказала леди Аида, наливая мне душистого чаю с крапивой. На столе лежало свежеиспеченное домашнее печенье, но я к нему даже не притронулась. Боюсь, я больше никогда не смогу есть печенье.

Я поблагодарила за чай, и в этот момент в столовую вошел Герольд. На нем были простые серые брюки и рабочая рубашка. Судя по виду, он явно только что из конюшни. Увидев меня, парень просветлел, и у него на губах заиграла озорная улыбка.

— О, кто тут у нас в гостях! А я-то думал, братец нескоро отойдет, и мы не увидим твоего обворожительного личика еще несколько месяцев.

Месяцев!.. От одной мысли о том, что будет через несколько месяцев, я содрогнулась.

— Герольд… — угрожающе зашипела леди Аида, и тот моментально вздернул ладони вверх, как будто сдавался.

— Все-все, я умолкаю, мама! Я вас вынужден оставить ненадолго, дамы. Мне бы принять душ и сменить одежду, а потом я непременно спущусь вас развлекать, если, конечно, братец не подоспеет к этому времени.

Когда Герольд скрылся в дверях, я наконец-таки решилась спросить у леди Аиды:

— Мне казалось, Лис и Герольд в последние годы не очень хорошо ладят между собой.

— Не очень хорошо? Да они мне тут каждый ужин готовы устраивать бои на мечах! Коли бы не отец, давно бы уже живого места друг от друга не оставили.

— А почему?.. — начала было я, но быстро смутилась. Не думаю, что мне было позволительно спрашивать о такого рода вещах.

— Как всегда в таких историях, — леди Аида таинственно улыбнулась, — тут замешана девушка.

Что-то неприятно кольнуло в груди: я даже подумать не могла, что этой девушкой могла быть я. Мама вот недавно говорила про невесту Лиса — наверняка это она. А я тут пришла со своим зельем и все испортила. Лис убьет меня, когда в феврале придет в себя.

В ожидании Лиса я уселась в мягкое кресло и стала рассматривать фотографии, висящие на стенах. На одной из них я даже заметила себя: мы с Лисом — нам тогда было лет по двенадцать — чертили на асфальте план побега из города. Оба старательно прорисовывают какие-то стрелочки и свято верят, что когда-нибудь им удастся выбраться из этой дыры. Стать магами. Или помощниками, или походными лекарями. Но последнее нам обоим не очень нравилось, потому что все мы знаем, что творится за стенами и с чем приходится сталкиваться полевым лекарям: с откусанными пальцами и отрезанными ушами.

А потом я не заметила, как уснула.

Мне снилось, что мы с Лисом сидим на ветке нашего дуба на заднем дворе академии. Нам снова по двенадцать. Мы сидим, болтаем ногами в воздухе и, крепко держась за руки, чему-то отчаянно смеемся.

Но затем картинка начала меняться: лицо друга стало покрываться черной густой шерстью, руки — превращаться в когтистые лапы… И вместо знакомого черного кота передо мной оказалось чудовище с желтыми клыками до подбородка и горящим хищным взглядом.

Я попыталась вырваться, но ничего не выходило: когти монстра крепко вонзились в мою ладонь, отчего на коже выступила кровь.

— Ты останешься со мной навсегда? — спросило чудовище хриплым голосом, больше похожим на шипение сломанного радиоприемника. — Навсегда-навсегда…

Вся в холодном поту, я вскочила и закрыла лицо руками. Дышать было нечем, грудь будто зажали в стальные тиски.

— Тш-ш, успокойся. Это всего лишь сон. — Чьи-то руки крепко обняли меня за плечи, я почувствовала запах до боли знакомого тела и начала приходить в себя.

— Лис, — выдохнула я, отчаянно схватившись за края его рубашки, как будто он снова собирался куда-то исчезнуть.

Когда я наконец была в состоянии поднять на него глаза, он смотрел на меня с явным волнением. Между бровями пролегла прежде не знакомая мне складка.

По иронии судьбы я снова оказалась в кровати Лиса, а судя по тому, как светло было на улице, уже давно рассвело. Наверное, родители впопыхах и не заметили, что я сегодня не ночевала дома. В крайнем случае, они первым делом бы послали сюда голубя.

— Я видел твой сон. — Теперь Лис, кажется, и не собирался скрывать, что он полноценный маг и в любой момент может покопаться у меня в голове. Имел бы приличия! — Тебе часто такое снится?

— Не очень, — уклончиво ответила я.

Но Лису и не требовался мой ответ: он его знал уже заранее.

— Не стоило мне тебя оставлять так надолго… — сказал он самому себе. — Посмотри, что теперь с тобой творится. А ведь Герольд меня предупреждал.

— О чем предупреждал?

Однако парень, конечно же, сделал вид, что ничего не слышал.

— У тебя день рождения ведь через неделю? Как только тебе исполнится двадцать, ты должна сразу переехать ко мне.

Вот-те на! А ты случайно никого спросить не забыл? Но я была еще слишком напугана приснившимся, чтобы ответить что-то колкое. Вместо этого я сказала:

— Никогда.

— Пойми, Юстина, это не по моей прихоти, хотя я и не имею ничего против. Я не могу оставить тебя без присмотра.

Я снова начинала злиться и забывать, зачем я вообще сюда приходила вчера вечером.

— Прекрати опекать меня! Мне уже давно не десять лет, и как-то же я продержалась без тебя столько лет! И у тебя пока нет причин для беспокойства: в ближайшую неделю у меня вовсе нет в планах варить зелье, которое пустит под рог единорогу всю империю!

Ну, или почти нет. Это если не считать антидота.

— И если сейчас мы ничего не изменим, то все придет именно к этому сценарию. Ты это знаешь не хуже меня. — В голосе Лиса чувствовалась усталость, будто бы ему было мало глобальных проблем, так еще приходится убеждать какую-то дурочку в очевидных вещах.

Я второпях встала с кровати и, на ходу приглаживая волосы, направилась к выходу. Такого Лис от меня явно не ожидал.

Уже когда нажала ручку двери, я почувствовала, как его ладонь обвила мое запястье.

— Хорошо, ледяная принцесса. Тогда скажи, зачем ты приходила сюда вчера вечером?

Ответ нашелся сразу же — и притом такой складный.

— Хотела встретиться с твоим братом, — прошипела я сквозь зубы и выдернула руку.

Лиса как по голове ударили: взгляд сразу стал пустым, а руки безвольно обвисли вдоль тела.

— Ну тогда иди, — сказал он и лег к себе на кровать. Снова эта его привычка думать, смотря в потолок. Как же бесит!

Я на мгновение задержалась в дверях.

— А как же зелье? — спросила я так тихо, как могла, но идеальный слух Лиса, конечно же, уловил и этот вопрос.

— Плевал я на это зелье, — сказал он, и я вышла из комнаты.

Я шла по улице, не понимая, зачем вообще пришла к этому придурку, что пыталась выиграть от этой встречи? Сказать ему, что я понимаю, почему он не общался со мной все эти годы? А дальше? Попросить прощения и наброситься с жаркими поцелуями?

У него уже есть девушка, напомнила себе я. Наверняка она сейчас занимается каким-то серьезным делом, раз не учится в академии волшебства. Может, она будущий помощник городского главы. Будущий свекор-то уж подсобит.

Я хлюпнула носом и поняла, что вот-вот опять разревусь. Да, нервы у меня стали хуже, чем у моей беременной матери. А та ведь сейчас может прослезиться даже из-за голубя с подбитым крылом.

Затем — сама не понимая почему — я развернулась и пошла обратно в сторону белого особняка. Уверенно дернула за язычок колокольчика и глубоко вдохнула. Я должна сделать это сейчас, иначе в ближайший месяц моим времяпрепровождением будет исключительно ночной плач в подушку.

На пороге стоял Лис. Он смотрел на меня с подозрением, как будто я была не настоящая Тина, а всего лишь копия-призрак из его воображения. Он даже ущипнул меня за щеку, чтобы в этом убедиться.

— Ай! — взвыла я. — Что ты делаешь, леший тебя подери?!

— Проверяю, — серьезным тоном ответил парень. — Может, ты мой брат, который решил сыграть со мной злую шутку.

— Так у тебя еще и брат анимаг?!

Лис тут же зажал мне рот ладонью и втащил в дом, как будто я была заложником. Мне даже удалось пару раз брыкнуться по нужным местам, но потом Лис зашептал:

— Ты что, совсем тронулась о таких вещах на улице кричать?

И я почувствовала себя виноватой и перестала сопротивляться, а Лис перестал меня держать.

— Ну? — спросил он, глядя на меня в упор. — Зачем вернулась?

— Сейчас уйду, — пригрозила я, но исполнить свою угрозу не успела: губы Лиса обрушились на мои.

А дальше вы и сами знаете.

— Ты должен меня познакомить со своей невестой, — сказала я Лису, когда тот чертил схему какого-то заклинания, а я в бездействии валялась на кровати. Никаких пошлостей: в моем случае я действительно просто лежала на кровати, абсолютно одетая. Может, Лис и был под зельем, но был у него куда более грозный зверь в голове под названием самоконтроль, которого я просто ненавидела.

Едва заслышав мой вопрос, Лис подавился воздухом. Кажется, за последнее время я успела разрушить абсолютно все его планы, что ему, конечно же, жутко не нравилось.

— Подойди к зеркалу и поздоровайся, — ответил он и продолжил делать вид, что страшно занят, но я-то знала, что ситуация в Лисовом понимании была сродни критической. И мы оба понимали, почему.

— Или я очень сильно ошибаюсь, или я даже знаю, где она живет. — Мне внезапно понравилась Лисова привычка смотреть в потолок: при подобного рода разговорах там оказывается столько всего интересного!

Лис отбросил в сторону чертежный прибор и сердито на меня посмотрел.

— Ты не посмеешь… — угрожающе начал он, но я его радостно перебила:

— А вот и посмею. Хорош, одновременно с двумя девушками крутить! У нас с тобой зелье, а с ней, может, любовь. Так что нам с ней надо получше узнать друг друга… В прошлый раз ведь не получилось. Я, конечно, помню, что у вас все было серьезно…

У Лиса разве что пар из ушей не валил. Он так резко встал из-за стола, что бумага, на которой он чертил, мертвой птицей метнулась на пол.

— Юстина… — угрожающе начал он. — Если ты снова будешь поднимать эту тему, боюсь, мы разругаемся еще сильнее, чем в прошлый раз.

Но орлы высоты не боятся. Я перевернулась на живот, чтобы лучше видеть собеседника.

— Так ты признаешь, что Лина твоя невеста?

Сжав челюсть, будто опасаясь, что изо рта может вылететь что-то, о чем он потом пожалеет, Лис сдавленно кивнул.

— А сам предлагал мне выйти за тебя, как только мне исполнится двадцать?

— Да, предлагал. И мое предложение все еще в силе.

Не, ну не нахал, а?!

— Тогда я его принимаю. — Я вздернула подбородок, бросив парню вызов.

— Ну и отлично, — выдохнул Лис, поднял листок с чертежами и вернулся к работе.

Я подскочила как ужаленная. Не прошло и мгновения, как я уже прыгала вокруг Лиса, а он пытался от меня отмахнуться как от назойливого комара.

— И все?! А как же Лина? Ты о ней подумал?!

Мысль о том, что весь наш пятилетний спор в один момент утратил свою актуальность, не давала мне покоя. Это все равно что пять лет сидеть на жесточайшей диете и обнаружить, что ни капли не похудела.

— Мы с согласия родителей расторгли помолвку еще два года назад, — сказал Лис, поняв, что иначе я от него не отстану. — Не мешай, я занят важным делом. Иди поплюй в потолок.

— Два года?.. — От удивления я осела прямо на пол и непонимающим взглядом уставилась перед собой.

Два года… Если бы я узнала об этом раньше, то сейчас между нами были бы совсем другие отношения. По крайней мере, мы точно были бы друзьями, а не врагами, вынужденными быть вместе из-за любовного напитка. Вся моя жизнь — одно сплошное досадное недоразумение.

Только когда я притихла, Лис снова отложил в сторону чертежный инструмент и повернулся посмотреть, что со мной случилось. Наверное, он надеялся, что у меня случился приступ и я теперь бездыханная лежала на полу.

— Тина? — мягко позвал он, и его голос доносился до меня, словно запоздалое эхо.

Некоторое время я молчала, а потом наконец сказала:

— Я ничего не понимаю, Лис. Вообще ничего. Ты что-то говоришь, делаешь, и мне кажется, будто каждое твое слово, каждый твой поступок — это часть какого-то общего злодейского плана. Ты слишком изменился за последние годы, и мне теперь кажется, как будто ты совсем не тот человек, которого я знала когда-то. Иногда я думаю, что лучше бы я продолжала тебя ненавидеть, как ненавидела все это время.

— Иногда мне тоже так кажется, — сказал Лис, не смотря мне в глаза.

Наступил вечер, а я так и не вернулась домой. С момента нашего откровенного разговора с Лисом мы больше ни о чем не заговаривали, даже на пустяковые темы. Я оставила его работать над чертежом, а сама бродила по дому, словно по огромному музею.

Сначала я немножко поплакала: было бы странно, если бы обошлось совсем без этого. Но потом в мыслях просветлело, и я пыталась себя отвлечь разглядыванием дорогущей мебели, ваз и развешенных всюду на дверных косяках амулетов.

— «Ти-на-дон», — прочитала я по слогам надпись на амулете у входа в одну из комнат. Я изучила достаточно учебников по изготовлению защитных амулетов и даже сделала парочку своими руками, но энергетически это дело оказалось слишком затратным: после изготовления первого амулета меня целый день тошнило. Нет, прикладная магия явно не была моим коньком.

Подождите, а что же это значит? Я помнила, что «дон» или «тон» (зависело от рода объекта) — частичка, означающая чистые сновидения. Но вот что значат первые два слога…

У меня по спине поползли толпы мурашек.

В порыве я толкнула ручку двери и оказалась в просторной светлой комнате, которая, в принципе, ничем не отличалась от остальных роскошных комнат дома, кроме одной маленькой детали — было видно, что здесь никто не живет.

На кровати не было белья — только расшитое вручную покрывало и пара декоративных подушек. В шкафу, равно как и в ящиках многочисленных комодов — пусто. На шикарном трюмо — ни бутылочки парфюмерной воды, ни помады, ни пудреницы. В общем, ничего, что выдало бы то, что кто-то пользуется этой комнатой.

«Ти-на» — это не волшебные слова. «Ти-на» — это мое имя. Комната предназначалась для меня.

Знаете, это похоже на чувство, когда ты приходишь в гости к своему другу или дальнему родственнику, а у него вся стена увешана твоими фотографиями. То же пугающее чувство, что что-то решили за тебя.

И кстати о фотографиях. В ящичке прикроватной тумбы я обнаружила свежий снимок, сделанный на моментальную камеру. На нем мы с Лисом танцевали вместе на осеннем балу. Со стороны казалось, будто мы приклеены друг к другу: так опасно близко мы находились. Не знаю, где у нормальных людей расположены зоны комфорта, но наши явно перемешались.

В зале тогда было достаточно темно: свет исходил только от электронных свечей-торшеров, расставленных по периметру помещения. Но даже при таком свете я легко могла разглядеть выражение лица Лиса — отвращение…

Мне все это время казалось, что эта сцена в нашей совместной истории — нечто действительно искреннее, насколько искренность вообще возможна в этой ситуации с зельем. Но сейчас у меня словно открылись глаза.

Кто-то кашлянул у меня за спиной. Я обернулась и увидела Лиса.

Зажав фотокарточку в потной ладони, я попятилась назад, хотя пытаться сбежать от талантливого анимага в самом расцвете сил — это что-то из области фантастики.

— Да что ты такое?..

Я выставила перед собой фотографию как щит и доказательство одновременно и тут заметила, что на обороте было что-то накарябано до боли знакомым почерком.

«Надеюсь, у тебя все пойдет по плану. Удачи! Тигра».

Глава девятая, в которой раскрываются тайны прошлого

Мне было четырнадцать. Лису — пятнадцать. Мы оба вступили в тот неопределенный период своей жизни, когда ты уже совершенно точно не ребенок, но еще и не совсем взрослый.

В этом возрасте начинаешь совершенно иначе смотреть на мальчиков, рядом с которыми выросла и которые знают тебя как облупленную. И сейчас я думаю, что будь моим лучшим другом недотепа Орон, я бы и в него влюбилась по уши. Тут все дело в том, что, когда тебе тринадцать, тебе просто надо в кого-то влюбиться, чтобы о ком-то плакать по ночам, вздыхать с задней парты и кому-то тайком посылать волшебное сердечко на день влюбленных.

Я не пытаюсь оправдываться, нет, хотя, конечно же, что-то в этом все-таки есть, ведь всегда так удобно сказать: «Я стала Тиной-зазнайкой, потому что парень, которого я любила, отверг меня. Вся моя жизнь полетела к лешему именно из-за него. Вот, он во всем виноват».

Но, конечно, я так не кричала на каждом углу. Более того, никто так и не узнал, что между нами произошло. Пару дней наша ссора была на устах у всей академии, а потом все как-то само собой прекратилось из-за недостатка информации. Никто ничего не знал, а я и рада была молчать и страдать в одиночестве.

Впервые я почувствовала это на уроке прикладной магии. Мы тогда первый год выезжали на практические занятия за пределы академии. И хотя мы знали все уголки Урги как свои пять пальцев, было приятно для разнообразия заниматься на свежем воздухе, пусть и в стенах крепости.

Мы тогда рисовали насекомых. Задание было довольно простым: зарисовать понравившуюся букашку и оживить ее. Мне такая работа даже нравилась, а вот Орону явно рисунок давался с трудом — в конце концов рядом с ним в воздух взлетело однокрылое нечто без единой лапки. Бедняга тогда получил ноль баллов, но ему не привыкать.

И пока все хохотали над творением Орона, я краем глаза наблюдала за своим соседом. Тот меня совершенно не замечал и был полностью погружен в свою работу.

— Красиво, — сказала я, кивая на рисунок. Лис изобразил маленькую мохнатую гусеничку с желтыми пятнышками на спине. Обычно я не в восторге от ползающих паразитов, но это создание выглядело действительно потрясающе.

В ответ Лис только глянул на меня и усмехнулся своей кривоватой ухмылкой, уже тогда ставшей его фирменным знаком.

— Пойдем сегодня в «Кентавр и кофе» после занятий? — спросила я, подрисовывая своему богомолу лапки подлиннее.

В то время мы много проводили в «Кентавре и кофе»: делали там уроки, болтали ни о чем и попивали вкуснейший горячий шоколад во всей округе. Поэтому я ожидала, что Лис согласится и на этом наши планы будут решены.

— Извини, Тин, сегодня не могу, — ответил парень, от усердия высунув язык.

Я действительно удивилась: чем это таким Лис собрался заниматься, что не может взять меня с собой?

— Неприятности дома? — предположила я.

Лис отрицательно мотнул головой, и на глаза ему упала светлая челка.

— Не, дома все нормально. Помнишь, я рассказывал тебе о новом папином советнике?

Я совершенно не видела никакой связи между походом в «Кентавр и кофе» и новым советником городского главы.

— Ну и? Причем тут он?

— На прошлой неделе он приходил к нам на ужин вместе со своей семьей. У него есть дочь, Василина, твоя ровесница. Она не из академии. В общем, я пригласил ее сегодня на свидание.

У меня внутри все оборвалось. Прекрасная погода вдруг перестала казаться такой уж прекрасной, а рисунок у Лиса преобразился до монструозной гусеницы, которая хищно поглядывала в мою сторону, думая, не сожрать ли меня сегодня на ужин.

Нет, Лис уже приглашал на свидания некоторых девушек из нашей академии, но тогда я чувствовала, что все это было как-то несерьезно. И действительно, как правило, надолго эти отношения не затягивались. Лис по-прежнему ставил меня на первое место и никогда не устраивал свои романтические прогулочки в ущерб нашим встречам. Но в этот раз все было по-другому, и я это почувствовала сразу.

— Отец говорит, мы с Линой можем обручиться, когда нам исполнится по шестнадцать, что закон это позволяет. — И Лис фыркнул, тем самым, наверное, стараясь скрыть улыбку. Он пытался преподнести это как какую-то шутку, но я знала его так хорошо, что тут же поняла: в отношении этой девушки он настроен серьезно.

Мне пришлось сглотнуть, так сухо стало в горле.

— И ты не против?

Лис пожал плечами, но ответить не успел, потому что профессор Рот закричал своим противным высоким голосом:

— Так, класс! Сдаем работы! Кто не успел, тому уже я нарисую ноль баллов! — И сам засмеялся своей очень «удачной» шутке.

После уроков мы разошлись по своим делам: Лис пошел за своей новой подружкой, а я отправилась домой зубрить домашку.

Я тогда еще жила в домике на Холме. Не самый приятный район Урги, надо признать, да и свое название он оправдывал с лихвой: пока заберешься на самый верх по всем этим бесчисленным ступенькам, язык от усталости приклеится к подбородку.

В тот день адская лестница давалась мне особенно нелегко: ноги словно налились свинцом. Хотелось остановиться прямо тут, сесть на ступеньки и поспать пару часов.

Внезапно что-то привлекло мое внимание: за одним из валунов, раскиданных вдоль подъема тут и там, явно кто-то был. Причем этот кто-то вовсе не хотел, чтобы его заметили.

— Эй, — позвала я хриплым голосом, но никто не откликнулся. — Вам нужна помощь?

На Холме в основном жили те, кто не мог позволить себе жилье в центральной части города и кто пределов Холма обычно и не покидал. В большинстве своем это были пожилые пары, обходившиеся наличием телевизора и собственного огорода. Такие по камням скакать без причины не будут, а уж прятаться — тем более.

Недолго думая, я перелезла через перила и оказалась на земле. Некоторое время я отряхивала грязь с колен и одновременно пыталась рассмотреть, кто же там скрывался за валуном.

А потом она появилась.

Плечи опущены, волосы закрывают лицо. Одежда местами порвана, руки по локти измазаны кровью. Сначала я подумала, что это кровь самой девушки и она где-то ранена, но, присмотревшись, поняла, что кровь не ее. И это заставило меня сделать шаг назад.

— К-кто ты? — Я запнулась, тем самым выдав свой страх. Но и без лишних вопросов было ясно: передо мной стояла оборотниха, которая в данный момент не очень хорошо себя контролировала.

Вообще оборотни — довольно мирный народ. Несмотря на то, что многие его представители оборачивались именно в хищных животных, уже давно никто не припомнит случая, чтобы оборотень напал на человека или на кого-то еще.

— Я не хотела, — рыдая, произнесла девушка. — Не хотела… не хотела…

Ноги ее подкосились, и она рухнула на землю, забившись в истерике. В таком состоянии приближаться к ней было опасно. Но и терять время тоже было нельзя: в эту самую секунду ее случайная жертва могла где-то истекать кровью.

Времени на раздумья не было. Я молнией ринулась за валун, из-за которого и появилась девушка. Мне повезло, и она больше не обращала на меня внимания, упиваясь собственным горем.

Я бы не сильно удивилась, обнаружив там какую-нибудь случайную жертву со средним возрастом в семьдесят лет. Но нет, это был молодой здоровый парень. Более того, парень, которого я узнала бы даже с закрытыми глазами. Закатив глаза от боли, он еле слышно постанывал. Руки на животе в какой-то странной позе. Лис.

Я сама чуть было не закричала от ужаса, но вовремя сдержалась, зажав рот рукой. Кинулась к другу и стала помогать ему руками зажимать рану, из которой вытекало все больше и больше крови, словно вода из дырявого стакана.

— Лис, это я, Тина! Лис, ты слышишь меня?! — Я орала так громко, что все белки в округе рванули на вершины деревьев, подальше от этой умалишенной. Но мне было все равно.

Я не могла допустить, чтобы он умер так рано, умер у меня на руках. Мы же столько всего собирались сделать вместе, и я не успела сказать ему о своих чувствах. А еще мы так и не увидели мир за стеной.

К счастью, я сразу догадалась призвать голубя, и уже через некоторое время рядом с нами материализовался местный лекарь Тоб. Тогда он был еще молодым практикантом с маленькими светлыми усиками, из-за которых все девчонки в округе посмеивались над ним. Это сейчас он пользуется почетом и уважением у всего города. Но я так думаю, что это потому, что он все-таки сбрил усы.

Я не очень разбиралась в медицине (это с тех пор я прочла кучу справочников на эту тему, чтобы больше не попасть впросак), поэтому была уверена, что все обойдется. Но вы же знаете, какие у хищников когти: они имеют дугообразную форму, что помогает им, раз задев жертву, сделать такой порез, чтобы уж наверняка. В общем, еще несколько дней состояние Лиса было критическим.

С оборотнихой, как мне сказали, провели беседу, и та поклялась никогда больше не пользоваться заклятиями, в которых она не разбиралась. Побочные эффекты у всех разные: не всех просто тошнит, как меня. И раз уж я никогда прежде не видела ее в академии, к магии она вообще не имеет никакого отношения, что делало ее проступок в разы серьезней. Ходили слухи, что она пыталась использовать заклятие улучшения внешности. Для студентов академии волшебства — плевое дело, но для новичка тут может быть огромное количество подводных камней. Один из них, видимо, ей оплыть и не удалось.

Как Лис оказался на холме и что он там делал, он рассказывать отказался. Но я поначалу не придала этому особого значения: в конце концов, до выздоровления ему было еще очень далеко, а больным подобные капризы позволяются. Я была уверена, что рано или поздно обо всем узнаю. Мы же друзья, в конце концов.

Но с тех пор наши отношения начали круто меняться: даже вернувшись в академию, Лис стал все больше отдаляться от меня. Я не могла понять, что с ним происходит, а наши отношения уже не были такими близкими, чтобы мне удалось у него напрямую это спросить. Мы все еще иногда ходили в «Кентавр и кофе», обедали вместе в столовой, сидели рядом на некоторых предметах, но разговаривали друг с другом все меньше и меньше. Все чаще мы проводили время после академии раздельно, и я не знала, чем занимается Лис, тогда как сама стала находить отраду в домашних заданиях и дополнительных занятиях.

Я злилась на него. Еще бы я не злилась, ведь я ненавижу, когда ситуация выходит из-под контроля и от меня уже ничего не зависит. И оттого, что я находилась в постоянном раздражении, не в силах ничего изменить, все становилось только хуже. В этом замкнутом круге для нашей дружбы оставалось слишком мало места.

Спустя почти год после этой истории одним морозным зимним вечером голубь-альбинос принес мне письмо. Это было очень изящно составленное приглашение на ужин в честь помолвки для «самых близких друзей и родных».

Сейчас я не понимаю, зачем нужно было столько пафоса, потому что «самым близким другом» оказалась только я, остальные приглашенные были немногочисленными родственниками. Две сводные сестры леди Аиды (такие же элегантные, но не такие красивые) с мужьями — вот и вся родня.

Сначала мне казалось, что этим приглашением Лис хотел поглумиться надо мной: показать, какую большую честь он мне оказывает этим официальным отношением. У меня слишком много накопилось — в тот вечер я высказала ему все.

Но прежде чем этот разговор произошел, мне предстояло познакомиться с его невестой, которую — как я думала — я раньше в глаза не видела. И каково же было мое удивление, когда у порога меня встретила та самая оборотниха-рысь, из-за которой год назад произошел злополучный инцидент на Холме.

Догадка пронзила мой мозг, как выпущенная из автоматического арбалета стрела.

— Василина? — прошептала я, и она, улыбаясь, протянула мне руку для пожатия.

На ней было белое короткое платьице и аккуратные туфельки. Рыжие длинные волосы мягкими волнами ниспадали до самой талии. Она была сама изящность и простота, и даже маленькие кошачьи ушки, выдававшие в ней оборотня, выглядели донельзя невинно.

Она сделала вид, что не узнала меня. Но сейчас мне кажется, что, наверное, в первую нашу встречу она действительно была не в том состоянии, что запоминать лица.

— О, а ты, наверное, Тина! Лис столько о тебе рассказывал!

Стараясь не выдавать своей брезгливости, я осторожно пожала протянутую руку за кончики пальцев.

Сказать, что я была поражена происходящим, означает не сказать ничего. В моей голове напавший на Лиса и дочь советника городского главы с цветочным именем Василина были двумя совершенно разными девушками. Даже в страшном сне я не могла представить, что здравомыслящий, умный, красивый парень станет заложником комплекса жертвы.

Но никого, кроме меня, это, казалось бы, не волновало. Все наслаждались вечером, угощениями и поздравляли молодую пару. На мой взгляд, чересчур молодую, ведь до совершеннолетия им обоим было как пешком до границы Плоских земель. К чему были все эти детские игры… Все это было выше моего понимания.

Поймать Лиса мне удалось только к концу вечера: он то ворковал со своей «невестой», то обсуждал какие-то не понятные мне материи с отцом или мужьями теток. В тот вечер Герольд впервые заговорил со мной. Скорее всего, это было из-за того, что ему стало жаль меня, зажавшуюся в угол одиночку со стаканом морковного сока. (Никогда прежде не пила овощного сока вкуснее!) Мы обсуждали академию, еду и погоду, что помогло мне немного успокоиться, перед тем как я столкнулась с Лисом на безлюдном втором этаже, когда направлялась в туалет, чтобы умыться и прийти в себя.

— Привет.

— Привет.

Со стороны могло показаться, что мы просто знакомые, которые прежде где-то встречались, но не особо ладят друг с другом. В общем-то, теперь так оно и было.

— Можем поговорить? — Едва я задала этот вопрос, у парня изо рта вырвался еле слышный стон разочарования. Конечно, я бы на его месте тоже не хотела бы, чтобы кто-то испортил такой потрясающий вечер.

— Давай попробуем.

Мы вошли в первую попавшуюся комнату, которая на деле оказалась огромной библиотекой. Раньше я часто проводила здесь много времени, и знакомое место помогало мне чувствовать себя уверенней.

— Ну? — спросил Лис. Свет мы так и не зажгли, и в потемках я не могла разобрать выражения его лица. Но мне ничего не стоило дорисовать это в моем воображении.

— Я хочу понять, что с тобой происходит, — начала я, но тут же поняла, что, сколько бы я прежде ни репетировала этот разговор в своей голове, сейчас заготовленные фразы казались напыщенными и пустыми.

— Ничего, — раздраженно ответил Лис. — Это моя помолвка. Я говорил об этой девушке. Лина. Дочь советника моего отца. Нам уже шестнадцать, и все по законам, ты знаешь.

От его слов я немного растерялась.

— Я не об этом, Лис. Эта девушка год назад вспорола тебе живот и оставила умирать на Холме.

— Только не говори, что волнуешься за меня.

Прозвучало это, наверное, даже с большим сарказмом, чем Лис пытался вложить.

Дыхание мое сбилось. Это было похоже на один из тех кошмаров, которые снились мне в последний год, с той только разницей, что все было по-настоящему.

— А что, не могу?! — Голос невольно полез на верха. Мне было больно слышать все, что он говорил, очень больно.

— Юстина, пойми, не всякая дружба длится вечно. Я благодарен тебе за совместное детство, но теперь мы выросли, и мы совсем другие люди. У каждого из нас свои заботы и проблемы, которые лучше не вешать на плечи другого.

Что? Я не могла поверить в то, что только что услышала. Наша дружба для него уже ничего не значила? Мы разошлись, как в небе дирижабли, — он это хотел сказать?

— То есть ты просишь меня оставить тебя в покое?

В темноте было плохо видно, но я поняла, что Лис кивнул.

— Именно.

— Тогда зачем пригласил меня на эту проклятую вечеринку?

Он не ответил. Как будто не хотел говорить, или же сам только что осознал, что для моего присутствия действительно не было причины.

— Чтобы ты меня… — Но он запнулся.

— Я тебя что? Чтобы я тебя поздравила с твоей потрясающей невестой? Ты так и не рассказал мне, что произошло, что ты, звезды мне в свидетели, чуть не умер тогда! — Я тыкала пальцем ему в грудь и была уже так зла, что просто не могла остановиться. — И что бы ты там ни говорил, ты не можешь мне запретить волноваться за тебя или любить тебя, или…

Но я не успела договорить.

— Любить? — Голос Лиса звучал сухо и отстраненно. — Ты не могла в меня влюбиться: мы же просто друзья.

Я замерла, пораженная тем, что только что слетело с моего языка. Неужели, я призналась ему? Вот так, при таких обстоятельствах?

— Я ухожу, — сказала я тихо. — Можешь не провожать.

Вот так закончилась наша многолетняя дружба. Мне было пятнадцать, Лису — шестнадцать. И мы оба были слишком глупы, чтобы попытаться что-то исправить. А может, глупа была только я.

— Эй, Раэль, место свободно?

От воспоминаний прошлого меня оторвал появившийся как всегда «вовремя» Орон. Не знаю, почему он ко мне все время липнет, но думаю, это потому, что от меня за версту воняет неудачами. А стрелок стрелка видит издалека, как говорится.

Терять мне было уже нечего.

— Ну свободно.

Парень обрадовался и плюхнулся на соседний стул, по пути смахнув со стола корзиночку с хлебом. Да, что-то мне это определенно напоминает, но тот день, кажется, был уже вечность тому назад.

— Что-то ты грустишь, — забеспокоился Орон, запихивая в пасть здоровенный бутерброд. — Слушай, хочешь, я тебе забавную историю расскажу?

— Вот мне сейчас только забавных историй не хватало.

Но Орона было уже не остановить:

— В общем, однажды мы с моей бабушкой…

— Да задрал ты уже со своей бабушкой! — крикнула я немножко громче, чем собиралась. В столовой вдруг стало подозрительно тихо, и я почувствовала на себе пристальные взгляды других студентов.

Я схватила пальто со спинки стула и поспешила ретироваться. Когда я уже пересекла главный вход академии, то почувствовала, что за мной кто-то идет. Сначала мне показалось, что это Лис, и от этого я взбесилась еще больше, но чем дальше я шла, тем больше понимала, что это не он. Шаги моего преследователя мягко хрустели по свежему снегу, как будто этот некто не догонял меня, а прогуливался.

Я резко остановилась, обернулась и врезалась прямиком в следовавшего за мной Герольда. Тот от меня совершенно такого не ожидал, поэтому и случилась такая «авария», от которой стало неловко нам обоим.

— Г-герольд? — удивилась я.

Парень улыбнулся, вынул руки из карманов и осторожно толкнул меня вперед, тем самым заставив меня продолжить идти. Он пошел рядом со мной, глядя вперед и продолжая таинственно щуриться.

Так мы прошли до конца улицы, потом свернули в один из проулков. Я не понимала, куда он меня ведет, но, похоже, и у самого Герольда не было какой-то конкретной цели. Мы просто блуждали по пустующему в такой час городу и молчали.

Рядом с ним я ощущала спокойствие и защищенность. Казалось, все проблемы решили ненадолго оставить меня и уйти в неоплачиваемый отпуск.

— Хватит испытывать на мне успокаивающие заклинания, — заворчала я, когда до меня, наконец, дошло. Но было уже поздно: заботы теперь выглядели такими эфемерными и ненастоящими, что мне ни до чего не было дела.

— Прости. Ты мне показалась такой взвинченной, что я уже и не знал, чем тебе помочь. Ну и что мой брат опять натворил, что ты так выглядишь теперь, что краше в гроб кладут?

Я ухмыльнулась.

— Ну спасибо за комплимент. Надеюсь, это не Лис подослал тебя ко мне, потому что если ты собираешься ему потом обо всем доложить, то лучше нам прекратить этот разговор прямо сейчас.

— Ты же знаешь, какие у нас с братом отношения. Я скорее буду бегать шпионить за ним по твоей указке, чем наоборот.

Настроение у меня постепенно поднималось. Надеюсь, он на мне улучшающие тонус заклинания не испытывает вдобавок?

— Это уж точно, — усмехнулась я. — Но если ты хочешь выслушать эту историю целиком, тебе стоит приготовиться к тому, что она о-очень длинная.

— Я люблю длинные истории.

— Так говорят все начинающие сплетники, — подколола парня я и впервые за долгое время поняла, что наконец-то могу рассказать кому-то то, что столько лет меня терзало.

Когда я закончила, то поняла, что мы уже пришли к главным городским воротам, у которых сегодня почему-то не было караула. Мы присели на скамейку под облепленной рыхлым снегом вишней, и Герольд спросил:

— То есть ты с подругой варила для меня приворотное зелье?

— Из всего, что я только что рассказала, тебя смущает только это? — Но несмотря на то, что этот факт, казалось бы, действительно должен был крайне меня смущать, мне теперь это казалось каплей в океане вещей, о которых мне было неловко говорить.

— Меня это не смущает, просто…

Его взгляд опустился на мою ладонь, свободно лежащую на скамье. Она как будто так и манила к себе, так и просила прикоснуться. Поняв, о чем Герольд думает, я торопливо отдернула руку. Может, несколько месяцев назад я и думала, что он мне нравится, но теперь мне было совершенно не до этого.

— Просто что? — уточнила я, хотя не была уверена, что хочу это слышать.

Герольд досадливо поморщился.

— Я не хочу это говорить, и не думай, что я на стороне брата, но мне кажется, ты должна знать, что кое-что в твоей истории не совсем верно.

— Например?

— Например, то, что Лис пригласил тебя на ту вечеринку в честь помолвки, чтобы поиздеваться над тобой. — Было видно, что Герольд вовсе не в восторге, что разговор принял такой оборот, но иначе он просто не мог. В отличие от брата, для него честь была важнее всего. Может, именно из-за этого он мне столько времени и нравился.

Я ждала, потому что знала, что, чтобы продолжить говорить, ему потребуются силы и мужество. То, что Герольд собирался мне сказать, его брат явно не одобрил бы.

— Мне кажется, в глубине души он хотел, чтобы ты его остановила. Чтобы убедила его не делать этого.

— Не связываться с Василиной?

Герольд кивнул.

— Думаю, ты не хуже меня понимаешь, во что эта бедняжка, — (на этом слове я бесстыдно фыркнула), — ввязалась. По кодексу оборотней ей грозило изгнание из города. Нападение на человека, неосторожное обращение с магией… Ей еще повезло, что Лис остался жив, иначе с нее бы в ближайшее полнолуние содрали шкуру. Амнистию она могла получить только в одном случае, и брат прекрасно знал об этом условии.

— Если он убедит ищеек, что они состоят в отношениях? — догадалась я.

— Вот именно. Поэтому и вышла вся эта история с помолвкой, поэтому все старались делать напоказ. Ты, возможно, не заметила, но на вечеринке присутствовал инспектор, и мы подыгрывали этим двоим, чтобы ищейка ничего не заподозрила. Правда, отрицать не могу, Лина Лису тогда и вправду нравилась.

— А потом?

— Два года назад Лина заставила его расторгнуть помолвку, а сама сбежала из крепости.

Сбежала из крепости?! В этот момент я даже немножко позавидовала смелости оборотнихи: все-таки, чтобы в одиночку отправиться по диким лесам, нужно иметь неординарное мужество. А она, в довершении всего, была абсолютным профаном по части волшебства. То, что она выжила в таких диких условиях, казалось маловероятным.

— О ней что-нибудь было слышно? — спросила я.

— Нет, — подтвердил мои догадки Герольд, — боюсь, она не протянула там даже одной зимы. В конце концов, она отправилась туда одна, без запасов еды и питья, в место, кишащее голодными чудовищами. Не всем молодым магам удается адаптироваться, а они отправляются в такие путешествия не одни и полностью подготовленные, ты знаешь. После ее исчезновения у Лиса совсем крыша поехала: он стал тренироваться, как сумасшедший. Его Наставник был в восторге, но мы-то с мамой знали, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Я поежилась от холода.

— И давно он… это, стал анимагом? — В принципе, ответ я знала уже заранее, но мне хотелось услышать это из его уст.

— Оборачиваться зверем он начал довольно давно. Думаю, почти сразу после того, как вы перестали общаться.

— Я сказала, что люблю его, — повторила я, будто даже по прошествии стольких лет все еще не могла в это поверить.

— Знаешь, Тина, думаю, эту тайну я раскрывать не вправе, но скажу тебе только одно: очень многие влюбляются по-настоящему именно после такого признания.

В остальное время мы болтали о погоде, о том, какая ранняя и снежная в этом году зима, о грядущих зимних экзаменах и прочей чепухе, о которой обычно болтают молодые люди, когда все важные темы остаются позади.

И хотя я не знала, кому верить, Герольд помог мне немного развеяться и прояснить мысли. Поэтому когда брат Лиса предложил мне проводить меня до дома, я не стала возражать, тем более что на улице уже действительно было очень темно.

Не знаю, почему все самые странные вещи происходят, когда парень вызывается проводить девушку домой. Может, это штамп такой. По крайней мере, в черно-белых фильмах, которые я знала, все было только так. Например, в «Короле фавнов», где главный герой у порога признался своему лучшему другу в убийстве их третьего приятеля. Душещипательная история: у меня каждый раз мурашки по спине, как смотрю.

Но сегодняшним вечером никаких убийств или признаний в оных не произошло. Только думается мне, что жаль.

Уже когда мы попрощались, и я собиралась отворить калитку, Герольд снова окликнул меня и разом выпалил:

— Тина, я давно уже хотел тебе предложить, но не знал, как подступиться. Ты и мой брат… Я понимаю, что это очень сложно, но все же я хочу, чтобы ты подумала над моим предложением. В марте я сдаю все экзамены и собираюсь уехать из крепости. Я хочу, чтобы ты стала моим ассистентом.

Только в этот момент я заметила, что на другой стороне дороги, засунув руки в карманы брюк, стоял Лис. И смотрел прямо на меня.

Глава десятая, в которой вовсе не обязательно искать неприятности

Я пыталась многозначительными взглядами дать Герольду понять, кто стоит за его спиной, но парень, похоже, подумал, что у меня нервный тик от такого неожиданного предложения. Предложение и правда внезапное, но не суть. И мы простояли бы так вечность, не меньше, недоуменно переглядываясь, если бы Лис наконец не заговорил:

— Вообще-то, брат, Тина уже согласилась ехать со мной.

Что? В каком это горячечном бреду я пообещала подобное?

Герольд даже не вздрогнул от неожиданности и не смутился. Просто повернулся к Лису и с улыбкой сказал:

— Ах, да? Ну тогда извини. Я не знал.

И ушел, предательски оставив меня наедине с человеком, которого я сейчас хотела видеть меньше всего.

— Что ты тут делаешь? — зашипела я, опасаясь, как бы наш разговор не услышали родители, потому что, судя по зажженному свету, они были уже дома. Что-то рановато сегодня.

Но вот этот подлец прятаться не собирался, поэтому говорил даже чуть громче, чем обычно. Я ему это еще припомню!

— Мне не нравится, когда моя девушка гуляет с моим же братом у меня за спиной.

— Тебе не кажется, что в этом предложении слишком много слова «мой»? — У меня уже словно выработался рефлекс: сердиться каждый раз, когда Лис оказывается на расстоянии меньше протянутой руки.

Парень меня как будто не слушал.

— Тина, когда ты наконец перестанешь нервничать при моем появлении?

— Когда вы, господин загадка, перестанете врать, скрывать и увиливать. Как я могу быть спокойной, когда не знаю, врешь ты мне прямо сейчас или нет?

Мне хотелось, чтобы он обнял меня и утешил, сказал, что все это вздор и вымысел, что мне совсем нечего опасаться. Но ничего подобного, конечно же, не произошло.

— То есть это значит, что ты не хочешь стать моим ассистентом? — Это был нечестный ход. Стать помощником мага — это было все, чего я хотела от этой жизни. Вырваться за пределы крепости, увидеть мир, познать опасность и приключения, а в конце тяжелого трудового дня пить чай с клюквой у костра, отгоняющего злых духов. Но отправиться в большой мир с Лисом — сейчас это была последняя вещь, на которую я готова была согласиться сгоряча.

Немного подумав, я сказала:

— Прости, Лис. С учетом всех обстоятельств сейчас я не могу тебе доверять.

Я собиралась было войти в дом, но знала, что он меня остановит. Он не был бы собой, если бы позволил разговору завершиться вот так. Слова давались ему с трудом:

— Хорошо. Что ты хочешь знать?

Но вместо того, чтобы скакать до потолка от радости, я не оборачиваясь вошла в дом и демонстративно закрыла за собой дверь. Лис не посмеет врываться в дом, когда мои родители дома. Может, он и поступает иногда по-свински, но воспитание получил отменное.

Он и правда не пошел за мной. Вместо этого я вскоре обнаружила у себя на кровати мирно лежащего черного кота. Теперь нахождение в одном помещении со зверем не казалось мне таким уж безобидным занятием.

— А ну кыш, противное животное. — Я взмахнула рукой, как будто отгоняла мошкару, но для кота это было все равно что об стену горох. — Ах так? Ну, значит, война! — заявила я и без смущения принялась раздеваться.

Сначала на пол полетело платье, затем разноцветные чулки. Даже сережки и наручные часики отправились в коробку для бижутерии. Я осталась в одном нижнем белье, и когда снимать было уже объективно нечего, плюнула на все и забралась под одеяло. Противный кот даже не сдвинулся с места, что не мешало ему согревать мой живот. И если бы не вся ситуация в целом, я бы этим даже наслаждалась.

Мы так и лежали в темноте, боясь пошевелиться. По крайней мере, я, наверное, даже не дышала.

Не помню, как мне удалось заснуть, но на утро произошло кое-что необычное: проснувшись, я обнаружила, что Лис спокойненько себе дрыхнет на моей кровати в человеческом обличье. Сначала я обрадовалась, потом разозлилась, а потом опять обрадовалась.

На тумбочке у кровати лежала записка от мамы: «Мы не против, что Лис у тебя ночует, но не забывай о безопасности». Класс, моя беременная родительница намекает мне на то, что двух детей ей в доме будет достаточно. Моя семья — самая странная на всех Плоских землях.

— Лис. — Я толкнула парня в бок, тот что-то невнятно промычал. — Хватит дрыхнуть. Сворачивай хвост и чеши домой.

Он снова что-то пробормотал.

— Что? — не поняла я.

— Я ыл ниав, — вот и все, что я смогла распознать.

— Что-что-что?

— Я был не прав, — наконец внятно произнес Лис и разлепил один глаз, чтобы посмотреть на мою реакцию. Думал, что я его тут же прощу? Ага, разбежался! Мне тут парень моей мечты вчера предложил работу моей мечты, а кое-кто жутко ревнивый все испортил.

— В чем именно? — решила уточнить я, но сама же попалась в свою ловушку, потому что Лис — уже полностью проснувшийся и сидящий рядом со мной — вдруг сказал:

— Что ничего не объяснил тебе тогда про Лину. И вообще, за то, что оставил тебя тогда одну. В одном мой брат был действительно прав: тогда я хотел одного — чтобы ты меня остановила.

— Что?.. — Только потом до меня дошел смысл сказанного. — Стоп. Откуда ты знаешь, о чем мы вчера говорили с Герольдом?

Но ответа и не требовалось: противный черный кот наверняка следил за нами всю дорогу.

Видя, о чем я думаю, Лис кивнул.

— Да, именно так. Прости, Тин, даже пытаясь исправить старые ошибки, я тут же совершаю новые. Именно поэтому я и не хотел делиться с тобой произошедшим: боялся, что втяну и тебя в неприятности. Но видимо, ошибся. Я не знал, какие чувства ты ко мне испытывала тогда… Думал, ты смотрела на меня только как на брата, потому что я всегда видел в тебе только сестру.

Я не смогла сдержать невольный вздох разочарования. Ну вот, он это сказал.

— Но потом… — продолжал он, — …потом я начал понимать, что привязан к тебе сильнее, чем я думал.

— Как к сестре, — не удержалась я от замечания.

— В том-то и проблема, — ответил Лис, качая головой. — В том-то и проблема.

Я все хотела поговорить с Тигрой насчет этой дурацкой фотографии, но либо я подсознательно ее избегала, либо сама подруга, что-то учуяв, делала это осознанно. А вы знаете, что касается оборотней, обоняние у них отличное.

Лишь после того, как занятия наконец закончились, мне удалось поймать Тигру в коридоре, обжимающуюся с Дамианом. Или Дамиана с Тигрой. В общем, перестановка мест слагаемых погоды мне не делала. Но я твердо решила во всем разобраться, не откладывая ничего на потом, потому что опыт глобального недопонимания в моей жизни уже был и очень болезненный.

— Извините, — пискнула я, неловко разлепляя парочку на две независимые части. Те такой наглости от меня явно не ожидали.

Дамиан свысока зыркнул на меня своими рыже-карими глазами, и я ощутила холодок, пробегающий по спине. Мозг лихорадочно пытался определить, смотрит так парень на меня, потому что до сих пор не может простить, что я с ним когда-то не пошла на Осенний вечер, или потому что у него до сих пор ко мне что-то осталось. Ладно, фантазии в сторону: он меня, наверное, вообще не помнит. Все это было сто лет назад, уже столько магии утекло.

Я опустила глаза и пробормотала:

— Надо поговорить.

Тигра снисходительно улыбнулась, а затем, пообещав Дамиану что-то неприличное и раз пятьсот чмокнув его на прощание, потащила меня за руку в сторону выхода из академии. Подруга так и светилась от счастья: я сразу почувствовала себя глупо, что вообще собиралась ее в чем-то сейчас обвинить, когда она столько для меня сделала. Но потом я вспомнила эту фотографию, выражение лица Лиса и эту странную подпись сзади и решилась спросить:

— Тигра, скажи, ты когда в последний раз общалась с Лисом?

Подруга так и замерла от неожиданности. Запахло горелым, но я продолжала:

— Я помню, ты никогда не упоминала, что вы с ним друзья или что-то типа того, но мне кажется, что ты мне что-то недоговариваешь.

Надеюсь, я выразилась максимально этично и аккуратно и Тигра в одночасье не станет похожа на оборотня-Лину из моих кошмаров.

— Ведь знала, что ты когда-нибудь да спросишь, — раздраженно произнесла Тигра, обращаясь скорее к самой себе, чем к кому-либо еще.

— Что ты имеешь в виду?

— Пойдем, кое-что покажу.

Не сразу я поняла, куда мы направляемся, но очень удивилась, когда мы оказались перед домом Тигры. Обиталище семейства оборотней выглядело очень добротно и надежно: не такое шикарное, конечно, как у городского главы, но не без изюминки. Фасад полностью выполнен из темного вишневого дерева, а террасу подпирают массивные деревянные колонны. В общем, на любителя, но лично мне очень даже нравится. Я не так уж часто бываю у Тигры в гостях, особенно в последнее время, что при всем произошедшем в моей жизни не так уж и удивительно.

В следующий момент я уже сидела на кухне и пила обжигающе горячий чай, который хоть и был без перца, но от самой чашки все равно пахло чем-то пряным. Внезапно я подумала, что не отказалась бы от печенья с маслом, а это значило, что моя депрессия по поводу разбитого сердца благополучно миновала.

Когда Тигра наконец открыла рот, я уже сидела, как на иголках.

— Вы же в семье не любите упоминать тетю Дару? — вдруг спросила она, и я тупо кивнула. — Так вот и мы не очень-то любим вспоминать об этом. Когда она сбежала, мы с мамой думали, отец с ума сойдет. Сначала отказывался идти на работу: неделями лежал в гамаке во дворе, распушив хвост, и притворялся, будто у него мигрень. Я вообще с самого начала знала, что переезд в Ургу аукнется нам еще той головной болью. Но отцу предложили место помощника городского главы, и он не смог устоять от такого предложения.

С каждым словом Тигры мое сердце стучало все медленнее и медленнее, слова уплывали куда-то в пропасть, а чашка переставала пахнуть не то что приправами — даже чаем. Я пила напиток, не чувствуя ни жара, ни вкуса. Механически, глоток за глотком.

Я никогда не спрашивала, кем работает отец Тигры, а та никогда не говорила. Вновь я почувствовала себя глупо, ведь какая из меня подруга, если я не знаю о ней таких элементарных вещей. Бессмысленно теперь кого-то винить в этой мистической фотокарточке, потому что я сама все это время не видела дальше своего носа.

Я помнила только, что Тигра с семьей переехала в крепость примерно в то же время, когда наши отношения с Лисом начали расстраиваться. Мне и в голову не приходило попытаться соотнести эти два события.

— Выходит… — У меня во рту все пересохло, несмотря на целую выпитую чашку бодрящего чая. — То есть выходит, Василина — твоя сестра?

— Родители удочерили ее, когда ей было три. Мы всегда были вместе: росли, играли. Она решила стать лекарем, но не пошла в академию, а училась на дому с одной знахаркой. И все же, она мне всегда немного завидовала, что я изучаю магию, а она нет, поэтому иногда она брала мои учебники и для развлечения что-нибудь колдовала. А иногда я ее учила…

— Тигра…

Я не знала, что сказать такого, чтобы подбодрить или утешить ее. Я не знала, что люди вообще говорят в таких ситуациях, и нужно ли вообще что-то говорить.

Теперь события того дня пятилетней давности постепенно выстраивались для меня в более-менее последовательную цепь. Некоторых звеньев все еще не хватало, но тем не менее, это было уже что-то.

— Тигра, в том, что случилось, ты не виновата, — попыталась успокоить девушку я, но предательские слезы уже катились по ее щекам. Я протянула ладонь, чтобы их вытереть, но Тигра резко и по-хищному мотнула головой. Легкий грудной рык вырвался из ее рта. Иногда я забываю, кто она на самом деле.

— Не говори о том, чего не знаешь, Тина, — бормотала подруга сквозь слезы. — Когда к нам домой пришли сторожевые во главе с инспектором, я сразу поняла, что она снова что-то натворила. Ее вообще часто ловили на чем-то мелком в том месте, где мы жили раньше, но в тот раз она перешла все границы. Именно поэтому отец, по сути, и согласился сюда переехать, что там на нас уже косо смотрели. Самое страшное, что Лису она действительно нравилась, и он ей тоже. Мои родители на коленях умоляли его семью простить Лину. Я понимаю, тебе в то время было тяжело, но это не сравнится с тем, что пережили мы. Когда моя сестра была на волоске от смерти, тут уж было не до таких мелочей.

Я вовсе не считала свои чувства и эмоции, свою жизнь мелочами, но прекрасно понимала, о чем говорит Тигра. В конце концов, на ее месте я бы поступила точно так же. Василина могла бы стать изгнанницей, но почему тогда спустя два года она сама сбежала из крепости? Об этом я Тигру прямо и спросила.

Та шмыгнула носом.

— У меня есть только догадки, никаких фактов. Она нам даже записки не оставила, ничего. Какой-то из сторожевых видел девушку, похожую на нее как раз у главных городских ворот. Отец использовал все имеющиеся у него связи, что найти Лину, но она как будто испарилась.

— А что с помолвкой? Герольд рассказал мне, что они с Лисом расстались как раз незадолго до того, как она исчезла.

— Если честно, — ответила Тигра, — я сомневаюсь, что эти два события так сильно связаны, но Лис, как обычно, винит во всем себя. Не знаю подробностей, но что-то между этими двумя пошло не так, Лина постоянно возвращалась домой заплаканная. Однажды мне удалось выбить из нее, что это касается какой-то другой девушки, но я не слышала, чтобы Лис тайно виделся с кем-то еще. Скорее всего, рискну предположить, что тут причиной была ты.

— Я? — Удивлению моему не было предела. Я бы скорее поверила, что Лис подцепил еще троих девчонок, чем постоянно упоминал мое имя, тем временем в академии делая вид, что мы не знакомы.

— Думаю, когда он потерял тебя, то потерял и голову в придачу. Тренировался как сумасшедший, его Наставникам приходилось проводить с ним двадцать четыре часа в сутки. Они с Линой стали видеться все реже, а я боялась, что если они разорвут помолвку, моей сестре снова будет грозить наказание… И верь мне, каким бы странным ни выглядел этот парень, у него сердце больше, чем его тело может себе позволить. Он хотел спасти мою сестру и одновременно сделать так, чтобы для тебя все это прошло как можно менее болезненно. Он верил, что если перестанет с тобой общаться, ты вскоре забудешь его или вовсе возненавидишь. Его устраивал любой из этих вариантов до тех пор, пока ты в безопасности.

Я сидела словно в оцепенении и не могла поверить ни единому слову из только что услышанного. С одной стороны я понимала, что это было похоже на правду, но с другой стороны это означало и то, что жизнь у Лиса была вовсе не такая сладкая, как я думала. А это в свою очередь делало меня просто ужасным другом.

Я думала об этом и когда шла домой, и когда запихивала в рот безвкусную тыквенную кашу, и когда читала перед сном учебник по нумерологии, но цифры просто не лезли в голову.

Выходит, Тигра всегда была на стороне Лиса. Она помогала ему, потому что он спас ее сестру, и это можно было понять. Когда же я спросила у Тигры про ту моментальную фотографию, то тут она только покачала головой.

— Боюсь, об этом тебе придется спросить у самого Лиса, — сказала она, — потому что это совсем не мой секрет.

Если честно, обилие секретов вокруг меня уже порядком начинало раздражать. Даже родители — и те не обсуждали со мной моего будущего младшего брата или сестренку. Они вообще дома почти не появлялись. Собственно, как и всегда. И я чувствовала себя преданной всеми, брошенной, оставленной на обочине дороги, потому что больше никому не нужна. В мире больше не было ни одного человека, который знал бы меня и которому я могла бы полностью доверять.

За исключением одного.

Народу у крохотной учительской всегда было так много, что и не протолкнуться. На переменах это была священная обитель преподавателей, где они на крохотном клочке пытались пить чай, заполнять ведомости и делиться последними новостями.

Профессор Пака, встав на стул, крутился перед профессором Кругом, демонстрируя ему новый пестрый плащ ядовито зеленого цвета, а профессор Круг, похоже, вообще не мог понять, кто этот человек и откуда он его знает. Бедняга, с годами память его подводит все больше и больше.

В противоположном углу профессор Веллинг и профессор Альтея спорили по какому-то важному вопросу, в котором ни один из них толком не разбирался. Тут же профессор Лейла подкрашивала губы оранжевой помадой.

И во всей этой суматохе профессор Лимея пыталась соорудить какую-то заковыристую электрическую схему.

Я громко кашлянула, но никто и не думал обращать на меня внимание. И тогда я несколько раз довольно сильно хлопнула по столу, за которым как раз сидела профессор Лимея. Та аж подскочила от неожиданности, и одна из маленьких лампочек взорвалась, заставив всю цепочку погаснуть. Профессор выглядела так, будто вот-вот готова была заплакать, но мне было не до извинений.

— Скажите пожалуйста! — громко и членораздельно произнесла я, чем наконец привлекла всеобщее внимание. — Мне очень нужно найти одного человека. Вы случайно не знаете, как можно связаться с магом, который был одним из судей на Осеннем марафоне?

Пять пар глаз уставились на меня в полном недоумении. Профессор Лимея икнула.

— Маг пожелал остаться анонимным, — нарушил тишину профессор Пака своим высоким немужественным голосом. Но это еще ничего: когда он срывался на крик, всегда казалось, будто из ушей вот-вот потекут реки крови.

— Ясно, — сказала я и вышла за дверь. Не прошло и нескольких секунд, как шум за дверью возобновился с новой силой.

Я вздохнула. Как вообще можно брать в судьи кого попало? А если это какой-то черный маг, который пришел забрать наши души или еще чего похоже? В любом случае, теперь он мог уже быть в абсолютно любой части Плоских земель.

Занятия уже закончились, поэтому я поплелась на улицу в полном одиночестве. Хоть я и стала больше доверять Тигре после нашего последнего разговора, теперь она практически все время проводила со своим новым парнем. Чисто технически это был ее первый настоящий парень, но лично я была довольна и своим опытом в половину парня. Не думаю, что действие зелья можно засчитать за целого молодого человека.

На крыльце я наткнулась на Лиса, и он попытался мне улыбнуться, но я не ответила. Может, это и было немного жестоко с моей стороны, однако при данных обстоятельствах я имела на это полное право.

Ничего не говоря, Лис осторожно взял меня за руку, переплетя свои пальцы с моими. Я не возражала, тем более что этот жест был довольно успокаивающим. Медленно мы пошли в сторону моего дома.

— Осталось полтора месяца, — сказала я тихо, когда мы уже оказались за оградой академии и нас никто не мог подслушать.

Лис изогнул бровь.

— О чем ты?

— Действие зелья прекратится через полтора месяца, — напомнила я. — Просто говорю.

Мысленно я дала себе подзатыльник: зачем я вообще снова и снова поднимаю эту тему? Это все равно что каждое утро просыпаться с мыслью, что когда-нибудь ты умрешь. Другой вопрос, что дата моей «смерти» была определена заранее.

— Ладно, забудь, — сказала я и стала смотреть под ноги. Там было гораздо интересней.

Лис только сжал крепче мою ладонь и сказал:

— Вот тогда и посмотрим. А сейчас тебе не о чем беспокоиться.

— Я хочу, чтобы ты знал, Лис. Когда это все-таки произойдет, я думаю принять предложение Герольда и стать его помощником. — Слова давались с трудом, но я была не из тех людей, кто способен долго что-то утаивать, и Лис был об этом прекрасно осведомлен.

Внезапно Лис остановился и заставил меня повернуться к нему лицом. Странно, но теперь подобная близость не вызывала у меня паники, теперь я чувствовала приятное возбуждение, как будто кто-то легонько щекочет за пятку.

Когда Лис мягко поцеловал меня в лоб, я прикрыла глаза от удовольствия.

— Хорошо, но тогда пообещай мне кое-что, — сказал он.

— М?

— Дай мне тоже шанс, когда придет время. Не убегай от меня и не отталкивай. Подумай, каково было мне и что именно толкнуло поступить меня так, а не иначе.

— Ненавижу, когда ты говоришь загадками, — проворчала я, но Лис только засмеялся.

— По поводу той фотографии… Ты кое-что не поняла.

Теперь настала моя очередь удивляться.

— С чего это ты вдруг заговорил о фотографии? Может, я еще не собралась с духом тебя о ней спросить.

Мы продолжили идти, и я впервые за долгое время видела, что Лис наконец расслабился и чувствовал себя в этот морозный день так же спокойно, как и я. Это грело мне душу так, что я почти не чувствовала холода.

— Да так, боюсь, напридумываешь себе всякого, — бросил Лис. — Помнишь, тогда на Осеннем вечере к тебе подходил Герольд?

Я кивнула.

— Ага, а потом пришел Лис всемогущий и прогнал своего невинного старшего брата.

— Не совсем. Невинный старший брат, как ты говоришь, все это время оставался у тебя за спиной и никуда не уходил. Именно поэтому я так взбесился. И… — он помедлил, — позорно сбежал с вечера. Не мог смотреть, как брат прожигает твою спину глазами. Я даже поцеловать тебя при нем не мог! Думал бы все равно только о нем.

— Тогда тебе нужно скорее признаться в своих чувствах, — подколола парня я и вспомнила изображение на фотокарточке: в полумраке мы танцуем, прижавшись друг к другу так сильно, словно в отчаянии, а Лис смотрит куда-то с отвращением… Действительно, если подумать, он смотрел не на меня, а через мое плечо… Туда, где, наверное, и стоял Герольд!

В один момент все стало казаться таким незначительным, что я едва удержалась от того, чтобы не поскакать вприпрыжку. Парни таких вещей точно не поймут.

— Слушай, — вспомнила я о своих поисках, — а ты случайно не помнишь того приезжего мага, который был четвертым судьей на Осеннем марафоне?

— Того, что в капюшоне? — уточнил Лис.

— Угу. Непонятно, как он попал на марафон, а уж о том, куда он делся, вообще не стоит и спрашивать. Непонятно, зачем практикующему магу вообще связываться со студенческой забавой?

Всю следующую неделю я занималась тем, что расспрашивала жителей крепости — бакалейщиков, ремесленников, торговцев и завсегдатаев кабаков — о таинственном маге в плаще. Знаю, описание более чем среднестатистическое, и, в принципе, я не надеялась на какие-то результаты, пока в таверне у Перлы я не наткнулась на одного сторожевого, который как раз коротал свой обеденный перерыв за кружечкой пива.

— Говорите, видели? — переспросила я. — Когда? Как он выглядел?

Знаю, затея изначально выглядела безнадежной, но — называйте это как хотите — у меня чутье на такие вещи.

— Да так. Обычный маг, только очень высокий. Капюшон вообще не снимал, даже когда ужинал. Я поэтому и заприметил его: странный малый. Но ты знаешь, крошка, хоть мы и стражи, маги находятся в категории неприкосновенных. Да и вообще, веяло от этого парня какой-то… опасностью, что ли. Даже не знаю, как сказать.

Зато я знала. Я вспомнила, какие чувства охватили меня, едва я только вошла в испытательный куб: сомнения, тревога, опасения. Согласитесь, не каждому удается произвести такое впечатление, даже не снимая капюшона.

— И давно вы его видели?

— Да вот на днях. — Сторожевой пожал плечами, на его пышных седых усах блестели капельки пива, похожие на утреннюю росу.

Такого ответа я действительно не ожидала, но это немало воодушевило меня, и я решила не сдаваться. Вскоре оказалось, что еще несколько человек неподалеку от таверны в разное время видели таинственного мага без лица. Я не могла поверить в свою удачу: подобное казалось просто невероятным. Да, это вполне мог оказаться кто-то другой, но я вам уже говорила о своем небывалом чутье.

Что маг забыл в нашей маленькой крепости, что остался в ней так надолго, до сих пор оставалось до меня загадкой, которую я в очень скором времени собиралась разрешить во что бы то ни стало.

К вечеру мое приподнятое настроение заметил и Лис. В последнее время он вообще повадился слишком много времени проводить у меня дома в человеческом обличье, но я постепенно привыкала и к этому.

— Тебе больше не снятся кошмары? — спросил он.

Я поняла, что если сейчас срочно что-нибудь не придумаю, то меня поймают. А мне не хотелось, чтобы Лис пронюхал о моей затее: кто знает, как он на это отреагирует, если он из-за меня даже собственного брата готов порвать на кусочки. Любовное зелье, понимаете ли, штука серьезная.

Поняв, что тяну с ответом слишком долго, я натянула губы в фальшивой улыбке.

— Ну да.

Лис мне явно не поверил, но, по крайней мере, дополнительных вопросов не задавал. А так как я умела врать хуже, чем танцевать народный гномий танец, то тут же вскочила и подбежала к календарю, чтобы зачеркнуть очередной день. До даты под кодовым названием «зелье, прощай!» оставалось все меньше и меньше времени, но я старалась не падать духом. В конце концов, в этот день я тоже освобожусь от своих нелепых чувств к Лису.

— Ты можешь перестать вести этот глупый счет? — Неизвестно когда очутившись за моей спиной, Лис положил подбородок мне на макушку, и я сразу подумала, как сильно он вырос за эти годы. А я так и осталась со своим среднестатистическим ростом и такими же среднестатистическими жизненными целями.

Я повернулась к нему, обвила руками и тихонько хихикнула.

— Ну это же зелье, Лис! С зельем положено делать что-нибудь глупое!

— Например? — Его мысли явно ушли далеко от календарей, и мои, надо признаться, уплывали куда-то в том же направлении. — Например, ты все-таки переедешь ко мне до тех пор, пока не настанет эта глупая дата на твоем глупом календаре.

В тот вечер я думала, что оставшееся время мне удастся провести, беззаботно поедая печенье и играя с Лисом в шашки, слушая, как леди Аида рассказывает последние новости из-за стены и заигрывая с Герольдом, выводя этим Лиса из себя. Поэтому недолго думая, я решила, что не так уж и страшно будет провести несколько недель под одной крышей с человеком, к которому я была неравнодушна столько лет. Мне казалось, я заслужила немного времени вроде этого.

Но одним прекрасным днем я вышла в сад подышать свежим воздухом и обнаружила человека, поджидавшего меня на скамье. На меня уставились невидимые глаза, и губы, не разжимаясь, улыбнулись и сказали:

— Ты ведь искала меня, Юстина Раэль. И я здесь.

Глава одиннадцатая, в которой родители всегда правы

Я лупила глаза на нежданного гостя и, наверное, перепугалась еще больше, чем когда увидела этого подозрительного мага с таинственной аурой впервые. К несчастью, я оказалась совершенно неподготовленной, к счастью — со временем я становлюсь настоящим специалистом в импровизациях.

— Еще чего. Зачем мне вас искать?

— Похоже, дитя, ты до сих пор так и не поняла, с кем имеешь дело. Я маг и поэтому запросто могу отличить ложь от правды.

Ох, что-то я в этом сомневаюсь! Ни в одной книге, что я читала о магах, о телепатии не было ни слова. Но терять бдительность при этом все равно не стоило. Я стала думать о розовых единорогах с белой пушистой гривой. Получи, упырь в капюшоне! Упс, о последнем, кажется, думать не стоило.

— В любом случае, раз уж я здесь, ты наконец можешь задать все интересующие тебя вопросы.

Неожиданно мне стало казаться, что я где-то уже слышала этот голос. Однако затем я отбросила эту мысль как абсолютно невозможную.

— Мы знакомы? — спросила я. — Где-то встречались раньше?

Как и ожидалось, маг пропустил мои вопросы мимо ушей, зато очень быстро понял, как меня надо шантажировать, поэтому встал со скамьи и, отряхнув плащ от налипшего снега, сделал вид, что собирается уходить. Тут-то я и сломалась.

— Ладно, подождите. Я действительно вас искала.

— Да-а? — протянул маг, и если бы я могла видеть его лицо, то оно бы сейчас точно не выражало ничего хорошего.

Быстрым шагом я подошла к скамейке и села туда, где еще совсем недавно сидел мой нежданный гость, как бы ненавязчиво приглашая его вернуться к разговору.

— Я хотела узнать, почему вы говорили мне все это. Про мастера зелий и про потенциал. Вы говорили серьезно или смеялись надо мной?

— Дай подумать. — Маг хрустнул костяшками пальцев, спрятанными где-то в глубине широких рукавов. Всегда было интересно, не холодно ли господам волшебникам зимой в такой тонкой накидке и не жарко ли летом. — Все зависит от того, как ты сама это воспринимаешь.

— А как это надо воспринимать? — не унималась я.

— Не задавай глупых вопросов, Юстина. Главное то, какие твои цели, и только тогда уже нужно выбирать средство.

— То есть как?

Маг пожал плечами.

— Вот например, какое твое заветное желание?

— Стать помощником мага, — выпалила я, — и уехать из крепости.

— А если станешь мастером зелий, не будешь ни от кого зависеть. Сама будешь искать себе ассистентов, а они еще поединки будут устраивать за право работать с тобой.

Картинка и впрямь нарисовалась заманчивая.

— И где вы мне тогда прикажете искать Наставника? И что для меня более проблематично: чем ему платить?

Маг тряхнул капюшоном, и на землю полетели хлопья рыхлого снега.

— Если ты по-настоящему захочешь учиться, я могу стать твоим Наставником. И тебе не придется мне платить. Мой последний ученик больше не нуждается в моей помощи, так что сейчас я, можно сказать, абсолютно свободен.

Я знала, что где-то в его предложении был подвох. Возможно, он заставит меня произнести клятву вечной верности или — что еще хуже — станет использовать меня в своих личных интересах. Я вспомнила о видении Лиса: идея сразу перестала казаться такой уж безобидной.

Но с другой стороны, если я выучусь на мастера зелий (пусть я и не очень люблю зелья, вы знаете), то смогу уехать из крепости, и тогда видение точно не сбудется ни при каких обстоятельствах, ведь я сделаю все, чтобы больше не видеть Лиса.

По крайней мере, я пыталась себя в этом убедить.

— М-м… А что мне надо сделать, чтобы стать вашей ученицей? — спросила я осторожно.

Я ожидала всего, чего угодно: что мне придется проходить какие-нибудь испытания, нанести на плечо татуировку с котлом или вовсе прямо сейчас покинуть академию, недоучившись всего несколько месяцев. Но вместо этого маг сказал:

— Ты должна поговорить со своими родителями.

А затем развернулся на сто восемьдесят градусов и зашагал в сторону калитки, но я знала, что на этот раз он не собирается возвращаться и продолжать разговор.

— Как мне вас найти? — крикнула я, но вопрос, как и ожидалось, повис в морозном воздухе, как будто заледенел там на веки вечные.

Позже я вернулась в дом и застала леди Аиду за выжиганием знаков на очередном амулете для ее лавочки. Это был прозрачный мутный камень, напоминающий гладкий булыжник, но отличающийся от него тем, что с помощью него можно было приложить кого-нибудь не только физически, но и с помощью магии.

Даже в рабочих очках леди Аида была обворожительна. Одни длинные волнистые волосы с рыжеватым отливом чего стоили! Если честно, я всегда немного завидовала рыжеволосым. Может, в фильмах это не заметно из-за черно-белых картинок, но я-то знала, что на главные роли всегда берут только рыжих. Не знаю, случайность это или нет, но мужчины определенно падки на этот цвет волос. Попросить, что ли, Рутель, чтобы она меня покрасила? Нет, это была плохая идея.

— А, Тина, душа моя! — обрадовалась хозяйка, когда увидела меня на пороге. — Уже успела прогуляться? Как сегодня ваш экзамен по теории народностей?

— Думаю, отлично, — сказала я и, надо признаться, не соврала и не преуменьшила. Не зря ведь у меня амплуа закоренелой зубрилы.

— А где Лис? Я думала, вы вместе придете.

Я опустила глаза, не найдясь, что ответить. Как это ни парадоксально, едва я переехала в дом к Лису, видеться мы стали еще реже. Я знала, что он готовится к отъезду из крепости, и он до сих пор постоянно напоминал мне о том, что хочет видеть меня своей помощницей, но я все отказывала. Кто знает, что будет через неделю, когда зелье перестанет действовать? Я не хотела так рисковать. И в этой ситуации предложение мага выглядело особенно соблазнительным.

Поговорить с родителями? Он, что, серьезно? Да моим родителям вообще наплевать, чем я занимаюсь. Ну попереживают, что я уеду из Урги, зато у них ребенок-замена на подходе. Лет через десять будет уже готовить им ужины и ждать, пока они там разберутся со своими налогами. Они к Лису меня отпустили жить без лишних вопросов. Ну почти: папа сказал: «Только не забывай хорошо питаться!», а мама сказала: «Только осторожнее с мальчиками!», и на этом разговор был исчерпан.

Иногда я спрашивала себя, любят ли меня мои родители. То, что они делают это в своей собственной манере, по-своему, было очевидно, но мне хотелось других подтверждений того, что их уже взрослая дочь для них не пустое место.

Я вздрогнула, когда леди Аида вежливо кашлянула. Ой, и о чем она меня спрашивала?

— Извините, мне нужно кое-куда сходить, — спохватилась я и пулей вылетела из дома, случайно заграбастав из коридора не свою шапку.

Раньше я никогда не навещала родителей на работе. С одной стороны, я их жутко к ней ревновала, а с другой у меня никогда особенно не было причины. Но теперь это было единственное место, где я их рисковала застать наверняка.

Едва я дошла до конца улицы, кто-то, тяжело дыша, тронул меня за плечо.

— Крадешь у меня вещи? — спросил Лис и кивнул на шапку.

— И тебе привет. Преследуешь меня?

Парень улыбнулся, и мы пошли рядом.

— Когда это ты успела так натренироваться, что тебя теперь ни догонишь, ни докричишься?

— Ветер дует в другую сторону, вот я и не слышала, — блеснула я знаниями. Однако при слове «натренироваться» напряглась. Не может же быть такого, что Лис уже знает о предложении, которое я буквально только что получила от таинственного мага? Святые единороги, между своим лучшим другом и незнакомым опасным человеком я собиралась выбрать последнего! Куда я докатилась?..

Лис приобнял меня за плечи, и мне сразу стало теплей.

— Куда ты идешь? Можно с тобой? Или это секрет?

— Ты уже идешь со мной, умник. Вообще-то я собиралась пойти к родителям на работу.

В тот же миг, когда я произнесла это, рука Лиса упала с моего плеча. Я почувствовала неладное.

— На работу? — не своим голосом спросил Лис.

— Ну да. А что в этом такого? — Я напряглась, не в силах понять, что же такого ужасного в моем желании увидеть родителей.

— Ты никогда раньше к ним не ходила. — В голосе Лиса сквозило не столько удивление, сколько самая настоящая паника.

Я остановилась и повернулась к парню лицом, чтобы не упустить ничего из того, что он собирается сказать.

— Подожди, Лис, ты опять знаешь что-то, чего не знаю я?

Каждый раз, когда дело касается его тайн и моей неосведомленности, я начинаю сходить с ума от злости. И этот раз отнюдь не был исключением.

— Ну… — Парень отчаянно пытался что-то срочно придумать, а потом сдался и сказал: — Слушай, Тин, я не думаю, что это очень хорошая идея.

— И что ты предлагаешь мне делать? Поверить тебе, развернуться и пойти домой? Ты как хочешь, а я иду в налоговый департамент.

В этот момент меня не смог бы остановить даже гиппогриф, не то что мой временный возлюбленный. Да он особо и не пытался, но было видно, что нервничает. Сказать по секрету, я обожала доводить Лиса до такого состояния: видеть его беззащитным было каким-то извращенным удовольствием.

— Тин, может, не надо? — сконфуженно спросил Лис, когда мы уже стояли перед дверьми налогового департамента. Здоровенные деревянные ворота с платиновыми вставками внушали трепет и ужас одновременно. Сразу складывается впечатление, что те, кто сюда заходят, не всегда возвращаются обратно.

— Надо, Лис, надо.

Стоит добавить, что если бы он за мной не увязался, я бы, может, и не набралась духу, чтобы войти в это пугающее здоровенное здание. Но любопытство придавало мне сил.

Я схватилась за металлическое кольцо и несколько раз громко ударила им о дверь. С другой стороны кто-то засуетился. Открылось крохотное окошечко, и наружу показался чересчур длинный нос, а вскоре мохнатые брови и маленькие глазки вместе с их обладателем.

— Кто такие? — Голос был похож на хрип и писк одновременно, и, поверьте мне, в сумме это звучало гораздо хуже, чем по отдельности.

— Я пришла к родителям по очень важному вопросу. Моя фамилия Раэль.

Я также назвала имена родителей и их должности, но человечек скривился так, как будто я пыталась убедить его в том, что я только что видела гидру на параллельной улице.

— Нет здесь таких, — сказал человечек, выслушав мое длинное объяснение, и с силой захлопнул окошечко.

Я покосилась на Лиса, уже заранее догадываясь, что эта новость для него не была сюрпризом.

Представляете, что чувствует минотавр, когда к нему в лабиринт забредает вкусный уставший герой? Именно так я себя чувствовала, наступая на Лиса.

— Колись. Немедленно. Что. Жаба тебя подери. Происходит.

Но Лис не растерялся и начал наступать в ответ. Мне ничего не оставалось, кроме как пятиться назад, и вскоре я оказалась прижатой к воротам налогового департамента. Романтика.

— А что мне за это будет?

— Буду делать за тебя домашку целый месяц.

— Не пойдет.

— Поцелуй в щечку?

— Не пойдет.

Я растерялась.

— Три желания?

И только когда я это произнесла вслух, то сразу же пожалела.

В итоге мы уговорились на два, но только любых, и когда мы наконец вернулись домой, Лис с таинственным видом отправил кому-то голубя с коротенькой запиской. В то время, как пришел ответ, я уже была на взводе: металась по комнате, как раненый тигр, напридумывав себе уже кучу всяких ужасов.

Первое: мои родители на самом деле не сборщики налогов, а мошенники или воры под прикрытием. Второе: мои родители предпочитают проводить дни в кабаках, а сами врут, что они имперские служащие. И третье: у меня нет родителей, это оборотни-призраки, которые притворяются моими родственниками пару часов в неделю.

Я уже готова была увериться в одной из своих версий (правда, не знала, какой именно), но в этот момент Лис протянул мне ответное письмо:

«Дорогой Лис! Спасибо за приглашение, обязательно придем сегодня на ужин!»

И подпись — такие-то такие-то, засим откланиваемся.

— Мои родители придут сегодня на ужин?

Я почему-то до сих пор не видела связи между загадкой вокруг моих родителей и их сегодняшним визитом в дом городского главы.

— Мой отец тоже обещал прийти вовремя, — добавил Лис, и у меня упала челюсть. Фраза «ну и семейное сборище!» чуть не вырвалась у меня изо рта, но я вовремя прикусила язык. Произносить слово «семья» при Лисе вообще было опасно, ибо в последнее время он меня совсем достал просьбами поскорее выйти за него замуж. Кому смешно, а кому потом мириться с необдуманными обещаниями после того, как действие зелья прекратится. Я не могла давать слабину.

— Только помни, ты должна мне два желания, — сказал Лис и легонько щелкнул меня по носу, словно непослушного щенка.

— Кстати, твое видение не изменилось? — спросила я, когда мы лежали рядышком на диване. Не то чтобы мы часто проводим время в одной кровати — я все еще сплю в комнате на втором этаже, которую приготовили специально для меня. Но все же хочу признаться, что вопрос, почему мы никак не заходим дальше, порой не дает мне покоя. Или приворотные зелья не влияют на физическую сторону вопроса? Надо будет посмотреть в справочнике.

Лис в это время читал какой-то учебник на совершенно не понятном мне языке. Когда я пыталась выяснить, что же это за такой язык с причудливыми витыми буковками, Лис отвечал, что это троллий. Я, конечно же, не поверила.

Парень оторвал взгляд от книги и на мгновение наши взгляды пересеклись, но затем он перевел взгляд на потолок. Плохой знак.

— Нет, — признался он. — И я не понимаю, в чем дело. Вроде бы я делаю все то, что привело бы к другому финалу этой истории, но такое чувство, будто судьба смеется надо мной, и мы с тобой в любом случае станем врагами.

— Как будто в последние пять лет мы были особенно дружны, — пробормотала я себе под нос, надеясь, что Лис ничего не слышал.

— И это тоже моя ошибка.

Леший, все-таки слышал!

Я вспомнила о предложении таинственного мага и почувствовала легкий укол вины. Все-таки мне хотелось попробовать тоже стать магом — с этим едва ли можно было поспорить. И конечно, об этом никому я пока рассказывать не собиралась. Особенно Лису.

— Понимаешь, — продолжил он, — чтобы изменить судьбу, надо совершить что-то кардинально противоречащее твоей природе. Такое, что ты бы не сделала ни при каких обстоятельствах. Или не сделал бы я.

От этой головоломки у меня уже начинала болеть голова. Я не хотела никого взрывать. Я хотела просто продолжать жить, как жила до этого, без потрясений и уж точно без приворотных зелий.

Признаться, я уже сделала кое-что, чего не должна была делать. Из домашней библиотеки городского главы (той самой, в которой когда-то состоялся наш судьбоносный с Лисом разговор) я стащила самый толстый и полный справочник по зельям. А ведь я обещала Лису не совать нос в эту тему! Но и он тоже не мастак вести честную игру.

Я читала справочник по ночам, когда была точно уверена, что меня никто не побеспокоит. Как бы сильно я прежде ни ненавидела зелья, запретность данного удовольствия почему-то делала его особенно притягательным. Я как раз подошла к разделу взрывчатых зелий. Сначала думала его пропустить, но уж больно заманчивой казалась тема.

В общем, я знаю, что не должна этого делать, можете не напоминать мне. Но я ловила себя на мысли, что зелья — это гораздо интересней, чем нас пытаются убедить в академии. Кстати, последний раздел как раз посвящен приворотным зельям. Я планирую дойти до него точно к той дате, когда наша любовная с Лисом связь рассеется.

— И Тин, — неожиданно Лис решил сменить тему, — мне очень жаль, что в этом году ты не пошла на кинофестиваль.

— Да ладно, забудь, — отмахнулась я, почти искренне. — Еще сколько их впереди. Подумаешь, пропустила один!

На самом деле, Лис предлагал мне пойти (нашелся тоже, жертва, я же знаю, как он не любит черно-белые фильмы!), да и не только он, если подумать. Но, как назло, половина картин в программе так или иначе напоминала мне о своей собственной истории. «Зелье или любовь?», «Приворотное счастье» или «Выпей бокал за любовь!», — было такое впечатление, что в этом году киношники надо мной просто издеваются. Хотя вряд ли все эти именитые режиссеры знают о моем существовании.

Лис снова вернулся к чтению.

— Ли-и-с… — протянула я таинственным шепотом, но парень даже не шелохнулся.

Отлично, я люблю сложные задания!

— Лис, а почему мы?.. — Я провела тыльной стороной ладони по его ключицам (а не надо расстегивать рубашки до пупка!), но оловянный солдатик даже не шелохнулся. Однако я заметила, что дышать он стал чуть чаще, хотя и делал вид, что все в порядке. Ага, значит, не такая уж и железная у него выдержка!

Я продолжила свои поползновения в сторону чужого тела. На этот раз под обстрел попала вражеская территория уже за рубашкой. Может, опыта в этом деле у меня и нет, но не зря же я смотрю столько фильмов! К примеру, в «Ведьме из Тулоу» одна практикующая ведьма только и занимается тем, что заманивает к себе молоденьких пареньков, соблазняет их, а потом съедает. Я, конечно, часть со съедением включать в свой обряд не собиралась, но в целом чисто в практическом смысле фильм очень полезный.

— Тина, что ты?.. — У Лиса даже не было сил закончить вопрос. — Тина, а ну прекрати!

Я аж вздрогнула от внезапного крика и так и замерла: с рукой под Лисовой рубашкой и глазами по пять серебряников. Лис сам тут же пожалел о своем поступке: было видно, что он не хотел меня пугать.

— Тин, я…

Но я уже обула один сапог.

— Пойду к твоему брату, он не такой монах, как ты. — Я не собиралась делать ничего подобного, но кое-кому не повредит взглянуть на ситуацию моими глазами. Затем я повернулась и посмотрела на Лиса: книга в стороне, глаза закрыты. Считает до ста, чтобы не взорваться. Странно, а я думала, что с этой привычкой он покончил еще давным-давно.

Послышалось невнятное:

— Тридцать семь… тридцать восемь…

Да, про Герольда я, кажется, зря упомянула.

В общем, до ужина мы этот вопрос так и не обсудили. Я заперлась у себя в комнате, со спокойной душой раскрыв «Самую полную энциклопедию зелий и варев» на разделе ядов. Не одному же Лису вести себя опасно и нелогично.

Раздел начинался следующими словами: «Немногие мастера зелий овладевают искусством изготовления ядов в совершенстве. Как правило, большинство волшебников ограничивается самым простым набором рецептов. Редки те мастера, которые способны приготовить по-настоящему редкие и тонкие в применении яды. К примеру, сонный яд, благодаря которому объект действия может проспать один год или даже тысячу лет. Или любовный яд, вызывающий временную или постоянную половую дисфункцию…»

Я оторвалась от книжки и глянула на дверь. Да, кое-кто определенно пьет слишком много вредных зелий. Или это ему недоброжелатели подлили?

Не теряя времени даром, я сразу опустила взгляд на рецепт любовного яда, а точнее — на его антидот. Я не была уверена, что именно в этом причина, по которой Лис меня все время отталкивает, но по крайней мере я не осталась равнодушной к его проблеме.

Рецепт антидота уже сам по себе мог помочь кого угодно отравить. Жабий глаз, вырванный левый рукой у жабы, почившей естественной смертью… Кто-нибудь когда-нибудь вообще видел жабу, умершую от старости? Вряд ли они валяются на дороге. Ладно, дальше. «Ноготь злейшего врага, растертый в прах». Надеюсь, тут имеется в виду ноготь, а не враг.

И так еще с полдюжины ингредиентов, и заканчивался рецепт «третью стакана пота возлюбленной». Нет, я на такие жертвы точно не способна. Даже ради Лиса.

В дверь постучались, и я поспешно засунула энциклопедию под кровать, пригладила волосы и сделала вид, что валяться в кровати и ничего не делать — самое что ни на есть естественное для меня состояние.

Это был Лис, и лицо у него было, мягко говоря, виноватое.

— Тин, я пришел извиниться.

— За что? — спросила я. — За то, что пьешь какие попало зелья?

Лис юмора явно не понял, тем более что он вряд ли когда-нибудь интересовался любовными ядами. А зря, милый мой. А зря.

Он сел на край кровати и посмотрел на меня так серьезно, что мне стало страшно.

— За то… Ну ты поняла. Я не хочу, чтобы ты придумала себе какие-то ужасные объяснения, как ты это делаешь обычно. Дело не в этом. Я просто… я хочу, чтобы это было после того дня в твоем «календаре».

Я не сразу поняла, о чем он говорил, но потом вспомнила о пылящемся в тумбочке календаре «зелье, прощай!» и смутилась. Даже подумать не могла, что Лис такой из себя правильный.

— А если мне потом уже будет не надо? — бесстыдно поинтересовалась я.

— Значит, ничего не будет.

Тогда-то я и поняла, что зелье как предлог для восхитительных занятий любовью с потрясающим парнем уже не катит.

— Всего неделя осталась, — «успокоил» меня Лис. — Мне тоже нелегко, Тин, поверь, но единственное, что я хочу, чтобы это произошло между нами, не потому что кто-то из нас обязан подчиняться какому-то несуществующему зелью.

— Хорошо, — сказала я.

Лис такого явно не ожидал.

— Хорошо? — переспросил он.

— Хорошо. Только мне все равно нужно будет проконсультироваться у твоего брата.

И пока я металась по углам комнаты, не в силах укрыться от вездесущего Лисенка, вышеупомянутый Герольд не преминул явиться собственной персоной. Я остановилась и невольно залюбовалась его точеным профилем — все-таки выглядел Герольд гораздо привлекательней и мужественнее брата. Что-то у меня вообще в последнее время на эту тему крыша поехала…

Проследив за моим взглядом, Лис только нахмурился и прошептал мне на ухо так, чтобы Герольд не расслышал:

— Хорошо, маленькая шантажистка, твоя взяла.

После такой чудесной новости можно было спускаться на ужин, тем более что, как сказал Герольд, мои родители уже пришли и дожидались нас в гостиной.

Не то чтобы мы с родителями виделись так уж давно, но за последнее время мама заметно округлилась, и не замечать ее беременность было уже просто невозможно. Мы обнялись, поделились последними новостями. Я в двух словах рассказала родителям об учебе, они — о том, как много в последнее время было работы.

При этих словах я обменялась с Лисом многозначительными взглядами, и от мамы это не укрылось.

— Юстина, детка, что-то не так?

— Да ничего особенного, мам, — сказала я, помешивая трубочкой сахар на дне стакана с лимонадом. — Просто сегодня я ходила к вам с папой на работу, и…

— Ясно, — обрезала мама тихо, но тоном, не терпящим возражений.

Леди Аида и ее муж явно начинали чувствовать себя не в своей тарелке, но я ничего не могла с этим поделать. Во всей этой обстановке только папа не терял самообладания: он встал и с невозмутимым видом подлил маме и леди Аиде лимонада.

— Прошу нас извинить, — обратился он ко всем присутствующим, — но нам с Юстиной и моей супругой нужно срочно обсудить один важный вопрос.

Уже через несколько мгновений мы втроем оказались на открытой веранде, где, признаюсь, было прохладно в вечернем платье без рукавов. Папа предложил маме свой пиджак, а мой кавалер, к сожалению, остался в столовой, поэтому пришлось мерзнуть.

— Юстина, я знаю, это звучит странно… — начал было отец, но я не могла не сдержать усмешки.

— Странно? Что-то в последнее время так начинаются все разговоры с теми, кому, как я думала, можно было доверять!

— Юстина… — вырвалось у матери, однако больше ничего она сказать не смогла.

— Ладно, продолжай. — Я попыталась взять себя в руки, хотя это было не легче чем оседлать гарпию.

— В общем, как ты уже поняла, мы с твоей мамой не работаем в налоговом департаменте. — К моему удивлению, отец говорил серьезно и спокойно, как будто действительно считал меня взрослым и рассудительным собеседником. Я смогу тебе все объяснить, но не сейчас, не здесь. Давай договоримся встретиться, скажем, завтра в восемь утра на главной торговой площади?

— Пап, почему ты просто не можешь сказать сейчас?

Я переводила взгляд с отца на мать и обратно в надежде, что кто-то из них все-таки изволит объяснить ситуацию. Но они молчали, пока мама наконец не сказала:

— Пойми, мы не собирались заходить так далеко. Так вышло.

Разговор с родителями стал напоминать мне выяснения отношений с Лисом за той только разницей, что уж их-то я никогда не подозревала в такой лжи.

Остаток вечера мы провели, притворяясь дружной семьей. Отец Лиса впервые проявил при мне свое остроумие и еще несколько часов развлекал нас своими забавными историями, а леди Аида испекла лимонные пирожные и кекс с вишневой глазурью, так что я просто не могла не растаять от всех этих угощений. Правда, я постоянно ловила себя на мысли, что жаль, что это наш первый и последний ужин такого рода, когда мы собирались все вместе.

Когда родители ушли, я вернулась в свою комнату, переоделась в пижаму и, захватив свою подушку, направилась в комнату к одному противному товарищу.

— Так, — заявила я командным тоном, — я буду спать здесь, господин недотрога.

И не дожидаясь возражений, плюхнулась на кровать и уснула.

На следующее утро к назначенному времени я явилась на площадь. В доме все еще спали, поэтому моего исчезновения никто не заметил.

И когда я увидела сидящую у фонтана маму, у меня от сердца прям отлегло. Я-то ожидала увидеть что-то страшное и таинственное! Но слава лесным духам, это была всего лишь моя мама.

А затем мой взгляд сфокусировался на человеке, стоявшем рядом с ней. Высокий мужчина в накидке с капюшоном… И даже когда он наконец снял капюшон, и я смогла разглядеть лицо «незнакомца», я не смогла сдержать крика удивления.

— Папа?..

Глава двенадцатая, в которой все проясняется и запутывается

Позвольте, я все объясню. Это не отнимет у вас много времени. Во всяком случае, не больше нескольких страниц, я обещаю. И к тому же, полагаю, самой Тине сейчас вовсе не до объяснений.

Думаю, вы меня уже знаете, но на всякий случай представлюсь еще раз. Меня зовут Лис Эйлер, я младший из двух сыновей городского главы, студент теоретической академии волшебства, а также без пяти минут практикующий маг. Э-э… да, о том, что я в самом ближайшем времени собираюсь покинуть крепость, я Тине еще не сказал. Но поверьте мне, я над этим работаю.

Что вам еще нужно знать обо мне, прежде чем я продолжу эту историю? Ну, я красив, у меня отличные память, слух, зрение и вообще все, что может пригодиться магу за пределами городских стен. Разве что кроме красоты, но это уже, как говорится, приятное дополнение.

На чем стоит остановиться поподробнее, так это на моих недостатках. На самом деле, Тина вам сможет их назвать без запинки, даже если вы разбудите ее посреди ночи и потребуете их перечислить. Однако я привык брать ответственность за такие мелкие обязательства тоже.

Во-первых, не в моих правилах сдаваться, так что я всегда получаю то, что мне надо. Да, я считаю это недостатком, потому что из-за моей порой полнейшей неспособности вовремя остановиться в моей жизни и случаются все эти неприятности.

Я не собирался столько врать Тине, если уж вас интересует именно это. Как это ни странно, все началось с ее родителей. Как и их дочь, я долгое время был убежден, что они простые имперские служащие и работают в налоговом департаменте, пока в один прекрасный день мама не представила мне их как моих Наставников. Но я не мог ничего рассказать Тине, тем более что это была совсем не моя тайна, а я, к тому же, слишком правильный, чтобы подставлять своих Наставников. И это, очевидно, мой второй недостаток.

Отец Тины был потомственным мастером зелий, а его разноцветные глаза — один зеленый, второй карий — это только подтверждали. Я знал, что Тине передалась эта его особенность, но Наставник постоянно напоминал мне, что не хочет, чтобы его дочь в столь раннем возрасте осознала свои способности к зельям и натворила невесть чего. Когда я вспоминал Василину, которая по незнанию чуть не убила человека, то был полностью согласен с ним, но с другой стороны: кто определяет для нас возраст, когда мы будем готовы?

Мы с Наставником уговорились держать секрет до ее совершеннолетия, которое формально должно наступить уже через несколько дней. К тому моменту она уже будет знать все: и правду о своей семье, и правду, которую скрывал от нее я. А молчать мне было о чем.

Я думаю, логичным будет мне начать с самого начала. С того момента, когда в крепость приехал новый папин советник, оборотень Ксифолиус вместе со своей супругой и двумя дочерьми-одногодками. Я знал, что Василина была приемной дочерью, но для меня это не значило ровным счетом ничего. Я влюбился, как только может влюбиться пятнадцатилетний мальчишка.

Вот почему я так не люблю смотреть черно-белое кино, которое так обожает Тина. Там герои всегда влюбляются с первого взгляда и навсегда. Они не бывают друзьями, у них не бывает сомнений в своем чувстве, они сразу понимают, что остаток дней в этом мире проведут вдвоем. И, сказать по правде, меня это очень злит. Точнее, злит то, что в моей жизни вышло совершенно по-другому.

Когда я сказал Тине, что познакомился с Линой, когда она вместе с отцом приходила к нам на ужин, я соврал. На самом деле, все произошло в гораздо менее приятной атмосфере: я застал Лину на заднем дворе нашего дома с головой, опущенной в декоративный пруд с золотыми рыбками. Так что, можно сказать, вначале я познакомился с ее спиной, что уже не предвещает ничего хорошего.

Я не испугался (с чего это мне вообще бояться девчонок?), но на всякий случай снял левый ботинок. И именно в этот момент незнакомка вытащила голову из воды, по-животному тряся ей в разные стороны. Я сразу узнал в ней оборотня.

Это была самая красивая девочка-оборотень, что я видел в своей жизни. Ни одна старшекурсница нашей академии не могла с ней сравниться: длинные волосы благородного медного цвета, тонкие аккуратные черты лица, изящная фигурка… Она была одной из тех девушек, которым не нужно делать ровным счетом ничего, чтобы в любой ситуации выглядеть превосходно.

Правда, в нашу первую встречу такое едва о ней можно было сказать: ее щеки были покрыты густой рыжей шерстью, она тяжело и по-звериному дышала, а изо рта у нее торчал красный хвостик рыбки, бьющейся в последних конвульсиях. Вот такая была любовь.

— Эй, ты кто?! — закричал я и кинул в незнакомку ботинком, но было уже поздно. Грозно оскалившись, она в мгновение ока перепрыгнула через каменную ограду.

Всю следующую неделю таинственная незнакомка не выходила у меня из головы, даже снилась по ночам. А потом совершенно неожиданно она пришла к нам на ужин. Не могу сказать, почему именно она мне нравилась. Она была красивая, а в обычной жизни у нее был покладистый и милый характер.

Я с самого начала был в курсе о ее проблемах с самоконтролем, но о том, что она при этом еще и балуется колдовством, и подумать не мог. Смесь взрывоопасная для молодой неокрепшей оборотнихи. Она и училась на дому, чтобы соседи за спиной не шептались о ее припадках.

Об остальном, думаю, вы уже знаете, ну или, по крайней мере, догадываетесь. Сначала она во время одного из приступов чуть не убила меня, потом были следствие, инспектор, надзор. Мне кое-как удалось убедить окружающих, что я — пятнадцатилетний малец — готов взять ответственность за это непредсказуемое существо.

Я думал, что справлюсь, честно. Но с каждым днем в том, что она мне действительно нравится, приходилось убеждать себя едва ли не силой.

Все в моей жизни стало по-другому: появление Василины, Наставников, вдобавок ко всему наши отношения с Тиной катились в темную пропасть. Не скажу, что в этом не было моей вины. Все стало слишком сложно, я уже не мог полностью контролировать ситуацию.

Мне все время казалось, что Тина что-то подозревает и мысленно меня осуждает. Сейчас я уверен, что все это было лишь плодом моего воображения, но тогда, каждый раз глядя в ее глаза, я видел там свое презрение к самому себе.

Скажете, мы с Тиной были друзьями, я мог ей все спокойно рассказать, и она бы меня простила и поддержала? В то время я сильно в этом сомневался, но что было гораздо хуже: Василина оказалась очень ревнивой девушкой. А если учесть еще и опасность, которую она представляла для окружающих, то больше чем за нашу дружбу я тогда боялся за — ни много ни мало — Тинину жизнь. То, что Лина не была собакой, которая «лает, но не кусает», я убедился на себе, больше подтверждений мне не требовалось.

Лекарь Тоб говорил, что такое иногда случается с оборотнями, которые в детстве испытали сильный шок. В том, что детство до удочерения у Лины было непростое, я и не сомневался. Были ли в этом виноваты ее родители или наоборот: с ее родителями случилось что-то, чего она не смогла пережить, — я узнать так и не смог. Едва я пытался спросить, Лина начинала часто и резко дышать, будто бы еле себя сдерживала. Но скорее всего, так оно и было.

А потом была вечеринка в честь помолвки. До сих пор не знаю, какой леший меня дернул за ногу пригласить туда Тину. Я знал, что она на меня сердится. Знал, что это была плохая затея. Ко всему прочему, Лина могла разнервничаться, и тогда плакала ее амнистия.

Но правда в том, что в то время я отчаянно нуждался в Тине. Я хотел, чтобы все произошедшее оказалось страшным сном и я никогда не встречал девочку с золотой рыбкой во рту. Я хотел, чтобы Тина заставила меня одуматься, перестать строить из себя святого благодетеля и просто жить своей жизнью.

Но когда она сказала, что любит меня, я словно получил удар под дых.

Сказать честно, до этого я никогда не воспринимал ее в этом смысле. Для меня она была лучшим другом, младшей сестрой. Однако после того разговора я понял, как ей на самом деле было тяжело. Я хотел обнять ее, утешить, но я не хотел по понятным причинам давать ей надежду на то, что все образуется. У меня не было выбора: мы должны были перестать общаться.

И все же, когда я перестал видеться и разговаривать с Тиной даже в стенах академии, Лина все равно продолжала ревновать. Надо сказать, небезосновательно. Я отказывался убирать наше с Тиной совместное фото, висевшее на стене. Мы рисовали цветными мелками на асфальте наш собственный план побега. Иногда мне хочется, чтобы теперь для нас с ней все было так же легко и просто, как тогда, когда нам было двенадцать.

Если бы дело ограничивалось только фотографией, это бы не вызвало таких подозрений. Но часто, сидя с мамой в гостиной, я говорил с ней о Тине. О том, какой она замечательный друг и как я по ней скучаю. Несколько раз, забывшись, я назвал Василину Тининым именем. За это ни один мужчина во всех Плоских землях не может быть прощен.

Однажды Лина даже порывалась отправиться к Тине домой, чтобы выяснить все окончательно и бесповоротно. Я не мог этого допустить. Мы ругались, все чаще и больше, она обедала у нас все реже, а я все меньше беспокоился. Мне казалось, что чем меньше теперь ее в моей жизни, тем лучше. Я думал, все само собой рассосется. Ну и, конечно же, я ошибался. Все становилось только хуже. На следующий день после расторжения помолвки Лина исчезла, не оставив даже записки.

Как же это характерно для таких самонадеянных людей, как я — погнаться за двумя зайцами, а остаться с носом. Впрочем, так мне было и надо.

Со временем, обучившись искусству анимагии, я стал оборачиваться котом и наблюдать за Тиной. Это было удобно, потому что мне не надо было ничего объяснять, и я мог все время находиться рядом с ней.

В реальности мы с ней по-прежнему не разговаривали. Долгих два года я продолжал трусливо прятаться, ведь больше всего я боялся рассказать ей о том, что чувствую к ней теперь, и получить отказ. Терпеть не могу отказы — это мой третий и главный недостаток.

Проще было оставаться в стороне, чем узнать, что я ей был больше не интересен. Да и отношения между нами были уже не те: Тина стала меня активно избегать. Я понимал ее чувства, но и со своими не мог ничего поделать. В моих глазах она уже больше не была младшей сестрой, в моих глазах она была девушкой, любовь которой я растоптал.

И тогда я придумал эту затею с зельем, а Тигра ее активно поддержала. В итоге девочки сварили бесполезный суп из самых простых ингредиентов в надежде привлечь моего старшего брата. Какая ирония.

Но все вышло так, как я и задумывал: я сделал вид, что выпил зелье, Тигра блестяще отыграла свою часть и даже Рутель, которую я очень долго уговаривал, сделала так, что Тина подумала, будто бы она тоже находится под воздействием зелья. И вуаля.

Я знаю, что мне не стоило этого делать. Возможно, мы бы решили все свои проблемы, если бы просто поговорили. Но прошло слишком много времени: в глазах Тины я был совсем другим человеком. Да и она сама немало изменилась.

Я хотел, чтобы она почувствовала, что я действительно люблю ее. Что это не из-за Василины или из-за чего-то еще. Что она — мое единственное приворотное зелье, с которым я не в силах да и не хочу бороться.

Но как мне ей об этом сказать?

Это был последний день официального действия «зелья», и мне хотелось, чтобы меня кто-нибудь пристрелил. С утра я избегала Лиса как могла: ждала, пока он зайдет в ванную, а сама стрелой вылетела из дома, даже не позавтракав. Леди Аида на бегу сунула мне яблоко, я лишь в ответ пробормотала что-то несвязное.

«Ты не сделала ничего плохого, Тина», — повторяла я себе, но чувствовала почему-то как раз наоборот. Зелье. Я его сварила, мне и отвечать.

Если подумать, это было не такое уж и плохое время. Да, несколько семейных скелетов выползли на время потрясти косточками из шкафов, но в остальном было больше хорошего, чем плохого. По крайней мере, по сравнению с грядущим вечером это точно были цветочки.

На полдороге к академии меня нагнал Герольд.

— Эй, Тина, чего так рано? — Парень явно был в приподнятом настроении.

Я бросила на Герольда взгляд, полный тоски и безысходности, но, наверное, немного переборщила, потому что он спросил:

— Подожди. Кто-то умер, что ли?

— Я умру. Сегодня, — пожаловалась я.

— Тин, ты меня пугаешь. Опять мой брат плохо себя ведет? Так ты только скажи — я его… — Дальнейший жест не подлежал ни описанию, ни объяснению, но я зато поняла, куда бежать, если Лис будет уж совсем неистовать.

— Герольд.

— А? — отвлекся парень от живописной жестикуляции.

— Я его люблю.

— Кого? Лиса, что ли? Так это не новость, хотя я от нее и не в восторге.

— А завтра разлюблю, — заныла я раненым зверем.

Герольд неловко оглянулся по сторонам, как бы извиняясь перед окружающими за мое нецивилизованное поведение Ну и пусть, наутро все равно хуже будет.

Я не хотела забывать Лиса, не хотела снова его ненавидеть. Может, завтра я буду думать уже по-другому, но предстоящая полночь казалась мне ножом, который отрубит мне правую руку и вырежет сердце. Лучше уж вообще не жить, чем таким инвалидом.

— Проклятое, проклятое зелье! — причитала я, не беспокоясь о том, слышит меня Герольд или нет. — Знала ведь, что ничего не выйдет из этой затеи, так зачем согласилась?

— Да ладно тебе, Тин, успокойся. — Герольд похлопал меня по плечу. — К тому же, ты не одна. Ты меня тоже отшила, а я жив, значит, это не смертельно.

Я посмотрела на парня подозрительным взглядом, вспоминая, когда я его успела отшить.

— А… Ты нашел себе другого помощника? — спросила я, утирая сопли рукавом.

— Есть у меня несколько вариантов, но я пока думаю. Время до отъезда у меня еще есть — что-нибудь придумаем. Если что, на первых порах обойдусь — это не смертельно.

Я мысленно позавидовала счастливцу. Мне в ближайший год из крепости выбраться не грозило. Подумать только, теперь у меня есть собственный Наставник! Отец признался, что сначала они с мамой вообще не хотели, чтобы я связывала свою жизнь с магией. Поэтому очень расстроились, когда я поступила в академию, и думали, что это временно и скоро все вернется на круги своя. Но не вернулось. Что вы хотите: я все-таки как-никак дочь своих родителей.

Чтобы скрывать от меня свою настоящую профессию, у них были и другие причины. К примеру, из-за того, что мой отец был Наставником Лиса. Так как его начали готовить к магическому поприщу очень рано, это должно было происходить в абсолютном секрете, чтобы его не успели завербовать всякие плохие дяди. С другой стороны, едва ли бы я перенесла новость, что мои родители тренируют моего бывшего друга. И они это тоже понимали.

Но если абстрагироваться от всех этих извинений и оправданий, меня обманули. Опять. Так что чаша моего доверия к окружающим сейчас находилась в весьма опасном положении: еще хоть одна лишняя капля — и случится непоправимое. Надеюсь, этот раз был последним.

— Эй, Тина! — Мы уже подходили к академии, как меня окликнула Рутель.

Я обернулась, и моим очам предстала странная картина: староста глупо улыбалась, держась за ручку с Ороном. Мой мир окончательно перевернулся. Если сейчас еще окажется, что лошадиный зад у кентавров на самом деле накладной, то я ни капельки не удивлюсь.

— О, вы двое теперь… — только и смогла выдавить я. Судя по взгляду, для Герольда это тоже было новостью, пусть и не такой шокирующей, как для меня.

— Да, мы теперь встречаемся, — гордо ответила Рутель, а Орон протянул что-то вроде «ы-ы». В тот момент я начала сомневаться в том, что у него в роду действительно не было гоблинов. — А что, нельзя? — добавила староста с легкой обидой в голосе.

Тогда мне на помощь пришел Герольд:

— Мои поздравления, вы замечательно смотритесь вместе, — сказал он совершенно искренне.

Но меня беспокоило кое-что другое.

— Рутель, а как же пквх? — спросила я шепотом.

— Кто-кто? — Рутель непонимающе похлопала ресницами.

— Ну, пквх, — повторила я, искоса поглядывая на Герольда.

— А-а! — поняла наконец Рутель и, наклонившись к моему уху, сказала так тихо, чтобы мальчики не услышали: — Если ты о «парне, которого все хотят», то я распустила дам-совет. Теперь он нам не нужен.

Вот это новость! Мир вокруг становился все чудесатее и чудесатее. Наученная горьким опытом, я даже засомневалась, Рутель ли это передо мной. Но причин обманывать меня у нее явно не было, так что я немного расслабилась.

Однако, похоже, зря, потому что Рутель снова ко мне наклонилась и прошептала:

— Кстати, мои поздравления, подруга, подруга, с приобретением «парня, которого все хотят». Обращайся с ним аккуратно.

Не успела я ничего возразить, как влюбленная парочка скрылась за воротами академии. Герольд только таинственно пожал плечами.

Как назло, единственными занятиями в тот день у нас были зелья. Не знаю, кто там наверху придумывает такие жестокие шутки, но это было не смешно.

Профессор Доротея пришла на занятие со своим младшим сыном, которому не было еще и двух лет. И, может, в честь наступающих каникул, а может, просто по доброте душевной, вместо контрольной она разрешила нам сварить любое зелье, которое нам только захочется для дополнительных баллов. Сами понимаете, дополнительные баллы никогда еще лишними не бывали, так что я обрадовалась и принялась листать учебник в поисках чего-нибудь необычного.

Сидящий неподалеку от меня Лис выбрал зелье улучшения настроения, которое как раз хотела выбрать я. Расстроившись, я разом перемахнула на последний раздел, который оказался посвящен любовным зельям. Ох, а я и забыла.

— Профессор! — Я подняла руку и громко крикнула (хотя кричать громче, чем плакал годовалый Дон, было невозможно): — Я выбираю приворотное зелье!

Получив одобрение, я пунцовая села обратно на место, спиной чувствуя, как Лис сверлит меня подозрительным взглядом. Но обернувшись, я заметила, что он даже не смотрит на меня. Я почувствовала облегчение и досаду одновременно.

Однако когда я обратилась к рецепту, то внезапно пожалела, что взяла такое сложное зелье.

— Надо поговорить. — В конце занятия я хлопнула учебником по парте, за которой сидел Лис. Тот даже не вздрогнул, хотя и был очень занят тем, что регулировал температуру в горелке.

— Хорошо, — просто сказал он, и мне пришлось ждать, пока он закончит варить свое зелье. Мне бы сейчас не помешало поднять настроение, но пить магические варева я завязала.

Когда мы уже вышли за ворота академии, Лис снял с себя шапку и надел на меня. Я поморщилась.

— Не так уж и холодно. — Но на самом деле мороз стоял такой, что мне казалось, будто нос у меня скоро одеревенеет.

— Хочешь отметить? — спросил Лис, пропустив мое замечание мимо ушей.

Я посмотрела в его светлые, почти ледяные глаза и сразу представила, как мы сидим в таверне у Перлы и поднимаем бокалы за последний день зелья. Если я и до этого была не в настроении, то теперь мной точно можно было запугивать маленьких детей.

— Знаешь, отмечать такие вещи…

— Какие? — перебил меня Лис. — Конец семестра?

Я сразу почувствовала себя глупо.

— Ладно, — не дожидаясь ответа, Лис схватил меня за руку, — пошли в «Кентавр и кофе».

В кафе было полно народу: скорее всего, из-за погоды. К тому же, подряд гномов, ремонтирующих пристройку к городской администрации, занял все низкие диванчики и хрюкал над какой-то шуткой, попивая эспрессо.

Мы нашли свободный столик в глубине заведения, и Лис сразу заказал нам по кофе со сливками, но без сахара. И как он еще помнит, что я люблю?

— Почему ты не спрашиваешь, о чем я хотела с тобой поговорить? — Задать этот вопрос стоило мне больших усилий. Едва ли я хотела первой поднимать эту тему.

— Потому что знаю, — ответил Лис, глядя мне прямо в глаза. Но по его лицу было совершенно невозможно понять, о чем он думает. Единственное, что можно было сказать наверняка, так это то, что какое бы решение он ни принял, отступаться от него он не собирался.

В моей памяти всплыли события пятимесячной давности, когда мы рано утром с Тигрой в астрономической башне варили так называемое зелье. Кусочки пазла постепенно начали складываться в единое целое.

Тигра с самого начала было заодно с Лисом. Тигра предложила мне эту затею с зельем, и именно она достала рецепт. Вспоминая тот день, я удивилась, как вообще так легко дала себя обмануть. Рецепт еще тогда показался мне подозрительно легким в исполнении. Как я, Юстина Раэль, круглая отличница, вообще могла подумать, что приворотное зелье может состоять из дождевых червей?!

Моя глупость была бесконечна. Я преуспела в учебе, но что касалось жизненной мудрости, то ее дефицит в моей крови приводил к катастрофическим последствиям.

— Не было ведь никакого зелья, — сказала я наконец безжизненным голосом. Если до этого у меня еще и были какие-то сомнения, то теперь я была в этом абсолютно уверена.

Лис кивнул, и я подумала, что в этот момент мое сердце остановилось. Но это было всего лишь мое желание, которому в тот момент, увы, не дано было сбыться.

Не чувствуя рук, я схватила со спинки соседнего стула пальто и, на ходу наматывая шарф, быстрыми шагами направилась к выходу. Я знала, что Лис не будет останавливать меня. Не в этот раз.

Я даже не пыталась утереть льющиеся по щекам слезы. Придя домой, я бросилась к маме в объятья и уже тогда разревелась.

Мы придумываем оправдания, чтобы избежать ответственности. Нет друзей? Это все окружающие виноваты, что не замечают такого классного тебя. Не получается элементарное заклинание? Ох уж эти авторы учебников! Влюбилась в друга? Ну, тут уж точно замешано зелье!

Но чем дольше вспоминала последние пять месяцев, тем больше мне казалось, что для меня зелье было самым удобным извинением. И я поверила во все это, потому что хотела верить, а не потому, что действительно верила. Ведь даже несмотря на то, что прошло столько времени и что я пыталась убедить себя в том, что мне нравится Герольд, а вовсе не Лис, что-то внутри меня все равно продолжало надеяться.

На следующий день, струсив, я отправила родителей в дом городского главы за своими вещами. Мне было стыдно вообще показывать нос из дому, не то что идти в это место.

Через три дня после всех этих событий мне в голову пришло внезапное осознание: Лис просто хотел надо мной посмеяться. Все эти признания, обещания — все это ради того, чтобы унизить меня, показать, что не так-то уж и много нужно, чтобы заставить глупую Тину снова влюбиться.

И то, что он не приходил и не присылал писем, для меня стало очередным подтверждением тому, что это было единственной правдой, на которую я могла рассчитывать. И как и пять лет назад, я снова погрузилась в учебники, энциклопедии и пособия. Только на этот раз они все были о зельях.

В следующий раз я услышала о Лисе только через неделю, когда однажды, спускаясь вниз к завтраку, я случайно услышала разговор родителей. Они говорили о том, что Лис завтра покидает крепость, причем без помощника.

Родители спорили (чего до этого не делали никогда). Мама пыталась убедить отца, что это слишком опасно, что нельзя позволить Лису уехать одному. Папа же отвечал, что ничего страшного не случится, что он наверняка найдет кого-нибудь в соседних городах.

Тем же днем мне пришло странное письмо без подписи, но от голубя, которого я узнала бы и с закрытыми глазами.

«Надеюсь, больше не встретимся».

Для меня это означало только одно: теперь я могу стать настоящим мастером зелий, не боясь, что кто-то перетянет меня на темную сторону. Так вот что нужно было сделать, чтобы этой страшной истории со взрывом не произошло: ему надо было просто уехать, а мне — остаться в крепости. Никаких сложных решений для такой простой задачи.

Провожать Лиса я не пошла. По местному обычаю мага, отправляющегося в первый путь, должны отправлять в дорогу всем городом. Это не то чтобы какой-то праздник, но стену у главных городских ворот украшали сухими цветами и вырезанными вручную звездочками. Это чтобы маг вскоре встретил свою любовь, а дорогу ему освещали звезды.

Через некоторое время крепость покинул и Герольд. Его помощницей стала очаровательная Орфея с его курса. Кажется, она ему нравится, но судить не берусь.

А уже поздней весной у меня родился братик. Родители, которым теперь больше не нужно было тренировать Лиса и Герольда, большую часть времени проводили дома, и мне нравились эти перемены. Отец, к моему искреннему удивлению, пошел работать в академию и наконец-таки заменил профессора Доротею, которая продолжала в то время преподавать зелья только по доброте душевной, потому что некому было ее заменить.

Вскоре я закончила академию теоретического волшебства с отличными оценками. Но теперь меня это не то чтобы очень сильно волновало. Диплом тут же был убран в чулан, где пылились прочие мои награды за всякие олимпиады. Кубок Осеннего марафона сиротливо стоял в углу и был покрыт уже таким слоем пыли, что на нем едва ли можно было различить мое имя.

Мои дни проходили в практике зелий, семейных развлечениях и иногда в просмотре черно-белых фильмов. Только что-то я начинала понимать, что эти истории со сказочными сюжетами перестают мне так уж сильно нравится.

Орон и Рутель поженились, и я даже была приглашена на их свадьбу. Надо признать, эти отношения хорошо повлияли на обоих: с лица Рутель исчезла половина косметики павлиньей расцветки, а из манер — надменность, а Орон, кажется, даже немного поумнел. Но наверняка утверждать не берусь.

Второй раз вытерпеть расставание с Лисом оказалось гораздо проще, и я вспоминала о нем теперь не чаще трех раз в день.

А потом снова приехала тетя Дара со своим эльфийским мужем и принесла нам плохие вести.

Глава тринадцатая, в которой ты от приключений, а они за тобой

Это был самый обычный день. Один из тех, от которого ничего не ждешь. Он начинается с ничего — с подгоревших чесночных оладий и осознания того, что все твои колготки — дырявые — продолжается ничем — прополкой в огороде и убаюкиванием Тая — и, должен, по идее, так же буднично и закончиться.

Мне вообще всегда было интересно, как живут главные героини (не в реальности, конечно, а так, чисто гипотетически) после того, как в фильме наступают титры. Вот вроде бы они сразились с драконами, нашли свою любовь и стали из замарашки принцессой какой-нибудь новой империи. А дальше-то что? А дальше — быт, такие вот похожие друг на друга будни и преследующие по пятам воспоминания.

Моя история от сотен других похожих отличалась тем, что я за свою любовь так и не поборолась. Что моя любовь уехала из крепости, не попрощавшись, а я осталась с носом. Наверное, из такой истории фильма уж точно не получится.

Разложив на столе все подаренные отцом на День рождения книги по зельям, я стала думать, чем бы заняться сегодня. Сонными? Отравляющими? Стимулирующими мозговую деятельность? В итоге я открыла тоненькую книжечку, озаглавленную как «Зелья в дождливый день» и стала бегло просматривать страницы. Зелья, которые можно было бы приготовить со скуки, — вот то, что мне нужно сегодня.

Тут был и отвар для улучшения настроения, и пойло от икоты, а также несколько страниц были посвящены десертному зелью прелестного пунцового цвета. Согласно описанию, если опустить руку в котелок с таким зельем, то на дне можно нащупать свое самое любимое лакомство. На вкус не отличишь от настоящего, к тому же, поправиться от такого десерта невозможно. В общем, недолго думая, я приступила к приготовлению.

Если вы тоже хотите повторить этот нехитрый рецепт в домашних условиях, предупреждаю сразу: берите котелок из жароневосприимчивого материала, иначе вместо шоколада заработаете себе ожог первой степени. В остальном же ничего сложного нет: пара вареных луковиц, мышиные глазки, молодой мухомор и треть столовой ложки молотого черного перца. Для запаха. Мешать против часовой стрелки семь раз, потом по часовой — тринадцать. И все это время надо бормотать заклинание, которое я здесь приводить не буду, ибо оно слишком длинное. Однако если вам любопытно, можете заглянуть в лавку к книжнику Лупусу и спросить у него «Зелья в дождливый день». Когда я была в магазинчике в последний раз, оставалась еще пара экземпляров.

Но моим планам не суждено было сбыться. Не успела я очистить луковицу от шелухи, как раздался нетерпеливый стук в дверь. И тут же — еще. Еще и еще.

— Ма-а-ам! — закричала я, задрав голову наверх. Если Тай сейчас спит, я его разбужу, и мне здорово влетит, потому что мама и так еле справляется с малышом. Но отвлекаться от такого важного дела я тоже не могу. У меня, в конце концов, есть профессиональная гордость.

Однако родительница не откликалась: либо заснула, либо предпочла притвориться спящей. В любом случае, дверь пришлось открывать мне.

На пороге стояла Тигра. Голова опущена, глаза на мокром месте. Обычно подруга, напротив, не стремится показывать свои эмоции, но тут она даже немного переигрывала.

— Ы-ы-ы… — выдавила она из себя. Я прежде никогда не видела плачущего оборотня, поэтому как определить, что именно у них считается плачем, не знала.

Да и вообще, несмотря на то, что я сама в любой ситуации не прочь была порыдать, понятия не имела, как обращаться с другими в таком состоянии. Обнять? Похлопать по спине? Дать стакан воды? Или лучше настойки с изюмом?

— Ладно, давай, заходи скорей, — наконец нашлась я и стала проталкивать Тигру в дверной проем. Но девушка как будто приросла к одному месту.

— Меня уво-о-олили, — без предупреждения заныла Тигра.

С того момента, как мы закончили академию, прошло чуть больше двух месяцев, и Тигра с тех пор уже успела побывать на трех работах. С каждой она по тем или иным причинам уходила. Причины всегда были где-то одни и те же: взрывной оборотничий нрав никак не хотел подстраиваться под требовательное начальство. Но ни разу я не видела Тигру такой расклеенной после увольнения.

Сначала она устроилась ассистенткой к гадалке. Дама оказалась с замашками: таланта и образования ей явно недоставало, вот она и посылала Тигру шпионить за клиентами, чтобы потом их дурить на крупные суммы. Такого бы ни один уважающий себя магический специалист не вынес, не то что Тигра.

Затем была библиотека. Без опыта вообще мало куда берут, а в библиотеке рук не хватает всегда. Причем получившие магическое образование не очень-то стремятся туда попасть: грошовая оплата и скучная пыльная работа в отделе магической литературы (коротко — макулатуры). Основной обязанностью Тигры было проверять магическую лицензию у посетителей, чтобы не-волшебники случайно не взяли не ту книгу. Вроде работенка несложная, хотя и монотонная, однако неусидчивая Тигра то и дело засыпала на рабочем месте. После третьего предупреждения ее попросили на выход.

Ну и буквально неделю назад она от отчаяния устроилась в гастроном, где не нужно было не то что магическое, вообще какое бы то ни было образование. Оттуда вылететь сложно: знай себе раскладывай товары на витрине да улыбайся покупателям. Чем там можно было не угодить, ума не приложу.

Я налила Тигре кружку дымящегося свежесваренного какао и стыдливо пробормотала:

— Тигра, не могла бы ты чуть потише? У меня брат спит и вообще…

Подруга тут же поняла намек и, громко хлюпнув носом, утерла его рукавом. Плакать она перестала, но плечи у нее все еще подрагивали.

— Я видела их, — тихо пробормотала Тигра, не поднимая глаз.

— Видела кого? — не поняла я.

Только тогда Тигра посмотрела на меня с укором, как будто все было донельзя очевидно. А затем выпалила, совсем позабыв про обещание соблюдать тишину:

— Дамиана с этой лисой, конечно!

К сожалению, название этого животного вызывало у меня совсем не те ассоциации, которые вкладывала в него Тигра. Она это сразу заметила, потому что лицо мое скукожилось, как выжатый лимон.

— Ой, Тин, прости. Я не специально.

— Да ладно, — отмахнулась я, хотя теперь едва могла думать о чем-то другом, — продолжай. Я слушаю.

— Я как раз выкладывала на витрину копченые куриные ножки, и тут смотрю — знакомая физиономия. Пригляделась, и точно — Дами! — Если честно, от этого прозвища Дамиана у меня до сих пор неконтролируемые рвотные позывы. — А рядом с ним расфуфыренная девица! Идет, рыжим хвостом своим машет да ушки приглаживает! И под ручку держит!!! — Последнюю фразу Тигра произнесла так, как будто держать кого-то под руку — самое серьезное преступление на всех Плоских землях.

Я все ждала продолжения истории, но Тигра не успокоилась, пока не описала противницу в мельчайших подробностях: и какие у нее большие карие глаза, и какая неприлично короткая юбка, и какая сияющая шерстка. Можно подумать, Дамиан когда-то заглядывался на уродин.

Затем подруга замолкла, скрежеща зубами и явно позабыв о первоначальной теме разговора.

— Так за что тебя уволили-то? — напомнила я.

— А так, ерунда… — Но по раздосадованному взгляду Тигры я поняла, что это вовсе не ерунда. — Разбила витрину и закидала этих идиотов куриными ножками.

У меня челюсть упала на пол. Разбила витрину?! Да если ты работаешь в гастрономе, то чтобы покрыть хозяевам ущерб, не хватит оплаты и за целый год.

— О чем ты вообще думала? Чем ты будешь им платить? — Я действительно злилась на Тигру: зачем вообще было заканчивать академию волшебства, если потом ты устраиваешься на неволшебную работу и влезаешь в долги? Лучше бы она осталась у той гадалки: там хоть перспективы роста были. Это мой отец был мастером зелий: ему клиенты платили достаточно, чтобы он содержал всю семью, а родители Тигры уже давно не работали, скинув бремя кормилицы на свою двадцатилетнюю дочь.

— По правде говоря… Я с ними еще не разговаривала, — нехотя призналась подруга.

— Котелок мне на голову! — не удержалась я. — Так ты что, сбежала?!

Но Тигра не успела ответить, потому что в дверь снова постучали. И кого-кого, а этих гостей я увидеть не ожидала.

Когда я видела тетю Дару в последний раз, она вся светилась от счастья. Обыкновенно полная энергии, сегодня она казалась такой маленькой и сморщенной, что я даже не сразу узнала ее. Зато узнала ее супруга: высокого молчаливого эльфа Валаса. И как мне показалось, волос у него с нашей последней встречи немного прибавилось.

— Моя сестра дома? — безжизненным голосом спросила тетя, и мне ничего не оставалось делать, как кивнуть. Я хотела было позвать мать, но та как будто учуяла появление в доме незваных гостей.

— Дорогая, — обратилась она ко мне, — будь добра, присмотри за Таем.

Мне не нужно было повторять дважды. Схватив переставшую хныкать от шока Тигру, я рванула на второй этаж.

К счастью, брат спал сладким сном в своей кроватке, отчего я вздохнула с облегчением. Он был такой маленький, что каждый раз беря его на руки, я боялась ему что-нибудь сломать. Поэтому обычно я зарывалась в свои учебники по зельям и делала вид, что недоступна. Мысль о том, что я буду делать, когда у меня будут свои дети, я решила пока не развивать. В любом случае, надеюсь, в обозримом будущем это не случится: с моим теперешним образом жизни у меня не так уж много ухажеров. В академии парни ко мне подступаться не рисковали, а немагическое население Урги вообще ведунью за человека не держит. Как-то сходила я на свидание с младшим братом кузнеца… В общем, даже рассказывать стыдно. То ли я с отчаяния оказалась такая напористая, то ли у парня и без того был взрывной характер, но из «Кентавра и кофе» меня впервые выставили взашей. А не надо было говорить, что ведьмовство не профессия!

Я оглянулась. Тигра распласталась на полу, раскинув ноги и руки в стороны, совсем как пятиконечная звезда. Ухом она прильнула к половице.

Порой полезно иметь под рукой оборотниху со звериным слухом.

— Ну, что они там говорят? — спросила я, но подруга только замахала рукой, мол, не мешай.

Несколько бесконечно долгих секунд я молча сидела в кресле и кусала ногти.

— Они говорят о полях, — прошептала Тигра, кинув на меня многозначительный взгляд, а затем приложилась к полу другим ухом. — Говорят, что наследный принц сбежал из дворца. Начали пропадать маги. В диком лесу…

Но тут Тигра замолчала, как будто услышала что-то такое, что предпочла бы не слышать.

— В диком лесу что? — забеспокоилась я.

Тигра молча покачала головой, сжав губы так, чтобы слова случайно не выскочили изо рта. Напряжение нарастало.

Подозрения и тревога в моей душе росли со скоростью пустынного торнадо. Я как-то видела такой в одном фильме-катастрофе.

— Тигра. — Я старалась, чтобы мой голос звучал как можно ровней, но едва ли это было возможно. — Скажи. Это что-то про Лиса или Герольда, да?

Подруга коротко кивнула. Этого было достаточно.

Я уже не заботилась о тишине. Нечаянно хлопнув дверью, со скоростью падучей звезды слетела вниз по лестнице. Сердце колотилось, как запертая в клетку дикая птица.

На кухне мама, тетя Дара и ее муж о чем-то перешептывались. Увидев меня, все трое тревожно переглянулись.

— Тина, родная, — сказала мама успокаивающим тоном, — я думаю, тебе лучше вернуться наверх.

— А я так не думаю, мама. — Я дышала тяжело, как разъяренный дракон, и уже вот-вот была готова плеваться огнем.

— Да, девочка права, — внезапно подал голос эльф. — К ней это относится больше всех.

Я ухватилась за соломинку.

— Господин Валас, пожалуйста, скажите, что происходит. — Неожиданно я обнаружила себя рядом с лысеющим эльфом дергающей его за полы дорожного плаща. Наверное, так бесцеремонно к нему еще никто не обращался.

Муж тети Дары окинул меня холодным недоверчивым взглядом, но все-таки произнес:

— Молодой маг, который в прошлый раз был с тобой. Он пропал. В последний раз его видели недалеко от границы дикого леса около недели назад.

У меня задрожали коленки. Я поняла, что если куда-нибудь не сяду, то точно скоро упаду.

Так оно, собственно, и случилось.

Если родители думали, что я стойко приму эту новость и буду сидеть в крепости сложа руки, то они сильно ошибались. Проблема была в том, что мне еще пока не выдали магическую лицензию, а это означало, что выбраться за стену на законных основаниях я никак не могла. Так что из этой ситуации следовал лишь один выход, который несколько лет назад вполне успешно испробовала Василина, — побег. А если смогла она, то мне это и вовсе труда не составит.

Вопреки ворчанию отца, что мне еще учиться и учиться, знала я достаточно много, чтобы обеспечить себе безопасное и сытое существование в любой местности. В конце концов, на ус я наматываю быстро, а память у меня железная. Все ингредиенты, которые мне могли понадобиться чисто теоретически, я утрамбовала в кожаный заплечный мешок. Я даже прихватила толченый рог козы, который используется в зельях вроде тех, что помогают от храпа.

Плюс пара сменного белья, мой ежедневник (куда без него: для меня это сосредоточие мудрости Тины Раэль!), немного провизии и краткий справочник мага. В общем, я была обмундирована с головы до пят. А так как я была еще и чистоплотной девушкой, то вдобавок ко всему в карман я засунула кусок душистого была. Мне всегда казалось странным, что в кино, когда герои отправляются куда-нибудь за тридевять земель, мало кто думает о гигиене.

Из дома мне кровь из носу надо было выбраться до темноты по двум причинам. Во-первых, шляющиеся по ночам личности внушают подозрение, а во-вторых, родители только и ждут наступления ночи, чтобы по очереди сторожить входную дверь. Они, может, и добросердечные, но точно не умственно отсталые.

Сбросив мешок со скарбом из окна, я надела свое самое белое платье, чтобы отвести подозрения, и сказала родителям, что собираюсь к пекарю за дрожжами, которые мне понадобятся в одном зелье. Про дорожный плащ пришлось забыть: проще было сразу прикрепить на лоб светящуюся надпись «я собралась сбежать из дома».

Я шла размеренным прогулочным шагом до первого перекрестка, потому что родители все еще могли следить за мной из окна, а уж потом кинулась бежать изо всех сил. Уже к концу улицы язык у меня свешивался на бок, как у загнанной скаковой лошади. Только пены изо рта не хватало для, так сказать, полной картины.

Однако когда я наконец добежала до главных городских ворот, тут меня ждал совсем другой сюрприз. Впервые на моей памяти караул не спал, не играл в карты и не отсутствовал в неизвестном направлении, а действительно стоял и зорко бдил свои посты.

— Ну папочка… — пробормотала я, сжав кулаки. Позволить принцессе сбежать из башни и устроить ей засаду у самого выхода из замка? Вот это по-нашему!

Не удивлюсь, что, едва услышав новости, отец разослал голубей ко всем выходам с предупреждением о возможной попытке побега. Кстати говоря, если меня застукают за этим самым делом, камера в тюремном доме мне обеспечена, а также холодное и голодное существование на ближайшие пару месяцев. Ну и комиссия еще потом сто раз подумает, прежде чем выдавать саботажнику магическую лицензию.

Однако оно того определенно стоило.

Внезапно на горизонте появилась Тигра, и только я бросила на нее взгляд, у меня не осталось сомнений в том, что подруга замышляет. Дорожная мантия с капюшоном, вещевой рюкзак за плечами и торчащий из-под полы накидки кончик белого хвоста. Эта бунтарка намылилась со мной.

Только и ждавшие чего-то подобного, стражники сразу встрепенулись. Один так сильно вытянул шею, что у него с головы слетел шлем. А Тигра как ни в чем не бывало приближалась к маленькой дверце, расположенной сбоку от массивных деревянных ворот. Именно через нее проходят путешествующие послы, маги и эльфы. И еще ни разу я не слышала, чтобы кому-то при свете дня удалось через нее прошмыгнуть.

Но, зная Тигру, я могла сказать, что у нее был план, который определенно не содержал в себе ни одного пункта в рамках закона. Тигра резко обернулась, и всего на мгновение наши взгляды пересеклись. В глазах подруги сквозила боевая решимость, и мне ничего не оставалось сделать, как молча кивнуть.

— Госпожа хорошая, куда это вы собрались? — подал голос один из стражников. И как бы он ни хотел выглядеть круто, подрагивающий голосок и высокие ноты выдали его страх.

В последние годы попасть в караул мог практически любой дурак. Должность приравнивалась к имперскому служащему низшей ступени, так что платили там мало и работать желающих особо не было. В итоге требования смягчили: вместо трех лет воинской академии нужно всего лишь иметь две руки и две ноги и уметь держать алебарду. И недоделанные рыцари потянулись, как мухи на варенье. В городах — даже у стен — всегда безопасно. Это в полях творится черт-те что. Но это уже совсем другой разговор.

Тигра смерила мужичка надменным взглядом, а потом улыбнулась своей кошачьей улыбкой.

— Я помощница гадалки Асмодеи, — замурлыкала она. — Вот, раздаю бесплатные обереги. — Она вытащила из-за пазухи горсть мелких камешков на шнурках и стала с деловитым видом раздавать ошалевшим охранникам. Скорее всего, в роли оберегов выступала обычная галька, но простой люд магам на полуслове верит.

Другой стражник — рыжий, с длинными, торчащими в разные стороны, словно наэлектризованными, усами — недоверчиво вертел в руках подарок.

— А чой-та бесплатно? — засомневался он.

Но и на этот вопрос у Тигры был заранее заготовлен ответ:

— А вы переверните. Там на задней стороне адрес. Вот и получается: вам подарок, нам реклама. А это, — она сунула мужичку еще несколько оберегов, — вашей жене и детишкам.

— Нету у меня же… — начал было стражник, но зевнул так громко и сладко, что я едва удержалась от того, чтобы последовать его примеру. А потом он начал недоуменно хлопать губами, как рыба.

— Я… О чем это я?.. — спросил он не своим голосом, прижимая к груди дары оборотнихи.

Выражения лиц у остальных стражников тоже резко поглупели. Так что бесплатный совет вам на будущее: не берите ничего из рук у незнакомых магов.

Спустя полчаса ходьбы под палящими лучами солнца я все еще делала вид, что злюсь на Тигру.

— Это опасно, — в стотысячный раз повторила я. — Меня-то просто обратно в крепость не пустят, а твои портреты уже наверняка на каждом указателе висят.

Но Тигра только открывала рот, чтобы оправдаться, как я тут же ее перебивала:

— А не надо было бить витрину куриными ножками, — добавляла я не без скрытого удовольствия.

На самом деле, я была безмерно благодарна Тигре, что она отправилась со мной в это путешествие. Все-таки вдвоем уже не так страшно и одиноко. Хотя на свободе я чувствовала себя скорее маленькой девочкой, которую родители привели в кондитерскую и разрешили выбирать себе все, что захочется.

Во-первых, птицы. Я никогда в жизни не видела столько птиц! Некоторых я раньше никогда не видела: с головы до пят черные, как сажа, а на остром клюве белый ободок. С протяжными криками, чем-то напоминающими те, что издают вороны, они пролетали над нашими головами, едва не задевая крыльями.

Но не все живые существа были так уж безобидны. Если у нас на Холме раз в сто лет и можно было наткнуться на змею-ползучку, то здесь, в лесу, я чуть было не наступила на толстенную желтую змею, по окраске которой не трудно было определить, что она неслабо ядовита. Но едва пережив шок, я тут же стала прикидывать, в каких зельях можно было бы использовать эту тварюгу. Зубы — в зелье славы, яд пригодится для похудания, а уж змеиная шкура так вообще самый ходовой ингредиент в зельях.

— И вообще, Тигра, — прибавила я поучительным тоном, чтобы дать подруге окончательно понять, во что она ввязалась, — если ты думаешь, что я буду тебя прикрывать, коли ты еще раз нарушишь закон…

Но оборотниха меня будто не слушала. Замерев на месте, она зажмурилась и стала крутить ушами, как локаторами.

— Что ты?..

— Тсс, — шикнула Тигра, и я заметила, как дернулся ее белый кошачий ус.

С минуту мы так стояли. Я боялась не то что рот открыть — пошевелиться, а Тигра так вообще превратилась в каменное изваяние.

Не скажу, что новость как-то сильно удивила меня.

— Кажется, у нас хвост, — наконец выдохнула подруга.

— Сколько? — спросила я.

Девушка еще немного повертела ушами.

— Двое. И у них ноги, а не копыта.

Лучше бы были копыта.

Видимо, когда мы вышли из крепости, то в приступе эйфории не потрудились даже запереть за собой дверь. А что, если это Карти и Шлюз увидели меня около дома и решили за мной увязаться? В таком случае выхода не было: пришлось бы возвращаться в крепость, и причем насовсем.

— Как ты думаешь, они вооружены? — шепотом спросила я у подруги.

— Не думаю, что они преследуют нас ради наживы. Кто бы они ни были, они должны были видеть, как я расправилась с теми мужланами у ворот.

В итоге мы решили продолжать путь, делая вид, что ничего не заметили, но не теряя бдительности. Со стороны это выглядело, наверное, жутко неестественно. Да и сами мы выглядели странно: одна девица в белоснежном летнем платьишке и парусиновых туфлях, другая — в полном походном обмундировании.

Дорогу до сих пор мы находили довольно легко: лес так и кишел указателями. И мы всегда выбирали то направление, что безопасней звучит. К примеру, между «Кишками дракона» и «Ущельем саблезубого тигра» мы выбрали то, где не упоминается живой монстр. И так далее.

А потом начало смеркаться. Непривыкшие к долгой ходьбе ноги стали ватными, спина ныла, умоляя выделить ей мягкий матрас и подушку. Тигра тоже хоть и была наполовину зверем, выглядела неважно.

К тому же, к вечеру начало холодать. Я вся покрылась гусиной кожей, и тогда Тигра предложила мне носить ее дорожный плащ по очереди. К счастью, накидка оказалась теплой, с меховой подкладкой. Вегетарианка и защитница прав оборотней Тигра убедила меня, что мех искусственный. Но уж больно он был теплый.

— Предлагаю остановиться на ночлег здесь. — И не дождавшись от меня одобрения, Тигра скинула свой вещевой мешок на траву и сама плюхнулась сверху.

Да я и не была особенно против. Поляна выглядела весьма неплохо: где-то месяц назад скошенная, но уже отросшая трава была мягче пуха. Перекусив кое-чем из моих запасов, мы легли спать, не разжигая костра. Как впоследствии оказалось, зря.

Разбудил меня странный шорох у опушки. На ветер, теребящий ветви деревьев, этот звук похож не был. С детства я слышала немало историй — в основном выдуманных, но были и те, что страшным образом были похожи на правду. Например, про маленьких диких гномов, которые откусывают путешественникам носы и уши, пока те спят. Или о гусенице-миллионожке, которая заползает к тебе в рот и начинает по одному откусывать твои зубы.

Однако наш гость явно был крупнее насекомого. Нащупав в рюкзаке перочинный нож, я что было сил сжала рукоятку и, с громким криком вскочив на ноги, бросилась на врага. В темноте были видны только очертания незнакомца, но хочу сказать сразу: я не собиралась никого ранить.

Раздался резкий вопль, наполненный болью и чем-то даже похожий на козлиный. Упс.

Проснувшаяся от шума Тигра не растерялась и зажгла фонарик. Я не знаю, что меня испугало больше: следы крови на рукаве моей жертвы или ее обескураженная физиономия.

— Орон!

— Чай не фея-крестная, — огрызнулся парень.

И не успела я ничего ответить, как из кустов вылетела белая как смерть супруга недотепы.

— Рон-Рон! Куда ты ушел? — Сначала ее голос звучал беззаботно, но с каждым последующим словом Рутель прикладывала все больше сил, чтобы не завизжать, как свинья. При виде крови, правда, она не растерялась, а тут же принялась раздирать подол своей юбки на тряпки. Именно поэтому в академии она и была старостой: наверное, ответственность — это какой-то особый ген, который передается только по наследству.

Этих двоих я ожидала увидеть здесь меньше всего.

— Кажется, вы сейчас должны быть в «Яблоневом саду» и нежиться в лучах летнего солнышка? — раздраженно спросила Тигра, но подобревшая от замужества Рутель на грубый тон не обратила внимания.

— А, это, — она махнула рукой, второй перевязывая бойцу руку, а в зубах зажав конец импровизированного бинта, — скукота. Мы протянули три дня, а потом с позором сбежали. Правда, Рон-Рон?

Орон промычал что-то нечленораздельное, не расцепляя зубов. Видимо, здорово я его задела. Но стыдно мне ни капельки не было: нечего подбираться в темноте к двум спящим девушкам. Тут уж каждый сам за себя.

— И тогда мы подумали о том, что неплохо было бы разнообразить наш медовый месяц какими-нибудь приключениями, — будничным тоном, как будто речь шла о том, чтобы испечь вишневый пирог, продолжила Рутель. — Не все же нам сидеть в этом прогнившем пансионате. Там еще мои родители и родители моих родителей проводили свой медовый месяц.

Меня просто-таки трясло от злости и негодования.

— Приключениями? Рутель, ПРИКЛЮЧЕНИЯМИ?! И это ты называешь приключениями?! Сбежать из крепости в незнакомую местность без всякой подготовки? Ты и поработать-то толком не успела: магической практики у тебя ноль! И как ты собралась выживать в полях? Тем более с этим олухом в придачу?

Но Рутель не стала ничего отвечать: она лишь окинула взглядом мое летнее шифоновое платье и пожала плечами.

Когда все наконец прояснилось, я снова попыталась заснуть, но теперь это было не так-то просто. Сон как рукой сняло. Где-то в мешке у меня был снотворный отвар, но копаться во всех этих бесконечных скляночках в темноте не было сил. Сил не было даже отгонять назойливые мысли, которые терзали меня весь прошедший день.

Что подумают родители? Разозлится ли отец? Что будет, если меня поймают? А что будет с Тигрой? Ее ситуация отягчалась еще и тем, что разъяренные владельцы гастронома уже наверняка науськали на нее инспектора. И самое главное: что случилось с Лисом? Почему он пропал? Где его теперь искать?

Я стала думать о том, был ли у меня выбор во всей этой истории. Остаться в Урге. Попытаться стать хорошим мастером зелий. Найти парня по душе. А потом понять, что я пустила корни в этом городе слишком глубоко, чтобы куда-то уходить. И я осталась бы в крепости в компании знакомых, которые знают тебя, как облупленную, тысячу раз перечитанных книг и вещей, которые я терпеть не могла больше всего на свете: обыденности и спокойствия.

Может, Рутель и не была так уж не права по поводу приключений, а?

Глава четырнадцатая, в которой можно ходить по озеру

Через два дня тяжелой дороги по болотам, оврагам и непроходимой чаще мы вышли на широкую тропу, где, по счастью, стоял указатель всего с двумя направлениями. «Налево», — твердила одна из дощечек. «Направо», — указывала вторая.

— Нет, они издеваются, — надула губки Рутель и сердито сложила руки под грудью.

Мы с Тигрой только прыснули, больше смеясь над Рутель, чем над глупым указателем. Один только Орон оставался невозмутимо спокойным. Он, наверное, бедняга, ничего и не понял. В задумчивости почесав затылок, он сказал:

— По крайней мере, это не противоречит здравому смыслу.

И впервые в жизни мне захотелось пожать этому здоровяку руку, но я, конечно же, сдержалась.

— Предлагаю голосовать, — сказала я. — Кто за то, чтобы пойти налево, поднимите левую руку. Направо — соответственно, правую. Мой голос считается как два голоса.

— Это еще почему? — Рутель нахмурилась.

— Потому что я здесь единственная, кто более или менее может называть себя магом. А вас троих, к тому же, никто не звал.

Спорить со мной никто не стал, но даже с таким раскладом моя умноженная на два правая рука благополучно проиграла. Мой авторитет перед спутниками таял, как забытое на солнце сливочное масло. Кстати о еде.

Звук, явно далекий от соловьиной трели, раздался из моего желудка.

За последние несколько дней проблема пропитания стала для нас особенной острой. Стащив из дома немного еды, я совершенно не рассчитывала потчевать ею еще три голодных рта. А эта безмозглая парочка вообще не подумала ни о каком скарбе, так что делиться приходилось даже драгоценным зубным порошком.

Теперь я, кажется, поняла значение фразы «кара небесная».

По дороге идти было значительно легче, чем пролезать через густые заросли в легком платье из шифона и давить муравейные башни в теннисных туфельках. Единственное, чего мне сейчас хотелось даже больше, чем нормальной сытной еды, так это горячей ванны. Не берусь судить, но у меня сложилось такое ощущение, что после двух пыльных и грязных дней пахнет от меня теперь отнюдь не фиалками.

И что самое ужасное, я по-прежнему понятия не имела, в какую сторону идти и что делать. Затея с каждым днем казалась все более бессмысленной, и я уже начинала жалеть, что вообще выбралась из крепости. Назад-то дороги не было.

Однако моих спутников, казалось, эти мысли совершенно не волновали. Для них я была нерушимой твердыней, ведь эти бессчетные книги должны же были меня хоть чему-то научить. И я так думала, когда отправлялась в это путешествие. Но мои знания оказались совершенно бесполезны на практике. Как, скажите мне на милость, умение высчитывать чье-то число энергетического поля поможет мне добыть еду? Или можно ли использовать теорему Коуля о пересечении магических потоков для борьбы с комариными укусами?

Мир за стеной оказался сложнее, чем я думала, и я не могла этого не признать. Хотя вслух говорить все еще не решалась. Эти ребята верили в меня — я не хотела их подводить. Или я просто боялась, что они узнают, что заучка Тина на самом деле не более чем набор непригодных для жизни статей из энциклопедии?

— Все, остановимся здесь, — сказала я твердым голосом. Я понятия не имела, безопасно ли будет ночевать неподалеку от воды, но посвящать друзей в свои сомнения не собиралась.

Тигра первая скинула со спины рюкзак и привалилась к надежному стволу росшего неподалеку водяного дуба. Она утерла пот со лба, но вслух ничего не сказала. Усталость вообще всех нас делала не очень-то разговорчивыми.

— Леденец? — предложил Орон очередную мятную конфетку, от которой меня, честно, уже тошнило. Кентавр меня за ногу! Из всей возможной снеди этот недоумок взял с собой леденцы!

Я покачала головой и пробормотала что-то похожее на вежливое извинение. Сил кричать на кого-то или ссориться уже не было. На пятке набухала огромная болючая мозоль, и только это спасало окружающих от моего гнева.

— Не знаете, что это за место? — Рутель все еще стояла на дороге, с недоверием поглядывая на зеркальную водную гладь, будто покрытую серой пленкой с молока.

Только я хотела признаться, что на самом деле понятия не имею, куда нас завела, как Тигра сказала:

— Серебряное озеро. Мы с семьей когда еще путешествовали, видели похожие — Золотое и Медное. А это, судя по цвету, Серебряное. Веселая штука, на самом деле. Каждый день ровно в полдень поверхность застывает и позволяет путникам перейти на тот берег прямо по воде. Так что Тина дело говорит: подождем здесь до завтра.

Я ничего такого не говорила, а только выбрала место для ночлега наугад. По крайней мере, от Тигры хоть какая-то помощь. Я с облегчением выдохнула: завтрашний день уже не казался таким же бесцельным, как предыдущий.

Мы развели костер и разделили друг с другом скромный ужин: несколько крекеров, кусочек козьего сыра и по очереди отпили из фляжки с родниковой водой. Когда еда уже закончилась, а сон еще не пришел, мы сидели в кругу вокруг огня — Орон в обнимку с Рутель и мы с Тигрой, прижавшись друг к другу боками, — и пытались поддерживать беседу. Но о чем бы мы ни начинали говорить, разговор все равно сводился к дикому лесу и новой крепости.

— Я как-то подслушала разговор родителей, — сказала Тигра непривычно тихим усталым голосом. — Они как раз говорили о том, каким это место может стать лакомым кусочком для всякого преступного отребья. Земля в центре Плоских земель, туда ж все дороги фактически ведут. Там бы давно что-нибудь возвели, но, говорят, место то проклято. Поэтому и лес диким зовут: мало какие маги там надолго задерживаются, а тем более…

Тут Тигра запнулась, и я поняла, что она хотела сказать. А тем более молодые.

Перед глазами сразу всплыла ухмыляющаяся физиономия Лиса. Я уже едва могла вспомнить, из-за чего злилась на него. По сути, он не сделал ничего ужасного. Ну да, побил меня моим же оружием, но это я виновата, что вообще согласилась на эту авантюру с приворотным зельем. Тут вина только моя и ничья больше. А что касается наших старых разногласий, тут я тоже не могу сказать о нем ничего дурного. Несмотря на вечно несерьезный вид и показное пренебрежение, Лис всегда заботился обо мне больше, чем я думала.

Время лечит все. А когда старые, почти стертые из памяти обиды сменяются вестью о пропаже, то тут начинаешь корить себя за глупое поведение. Я должна была сказать, что простила его за все, что мои чувства к нему ничуть не изменились. Но сейчас мне остается только грызть мятные леденцы в компании полутигрицы и психованных молодоженов.

— О чем вы вообще думали?!

Мои слова застыли, как гром посреди ясного неба. Если до этого ребята еще позволяли себе легкую улыбку, то сейчас их бледные серьезные лица говорили только об одном: Тина, только не сейчас. Но меня уже невозможно было остановить.

— У нас заканчивается еда, нам повезло, что мы до сих пор не встретили ни одного циноцефала и не наткнулись на гарпию. Леший-спеший, да я понятия не имею, куда нам идти! Как вы можете сидеть здесь и говорить о пропавших магах как о чем-то будничном? Хотели приключений? Не сиделось дома? Только когда желудок к спине прилипнет, не говорите, что я вас не предупреждала!

Закончив свою короткую, но пламенную речь, я освободилась из-под плаща, которым мы с Тигрой вместе укрывались и не оборачиваясь направилась в сторону воды. Лучше бы кто-нибудь из них что-нибудь сказал, пусть даже Орон, потому что эта тишина за моей спиной заставляла меня чувствовать себя виноватой еще больше. Ненавижу.

Мне всю жизнь хотелось сбросить груз, который я тащила на своих плечах. Я мечтала уехать из крепости, чтобы быть как кошка у себя на уме. Но сначала родители, теперь эта троица… Несмотря на свою нерушимую корку, внутри я была мягкая, как хлебный мякиш.

Я усмехнулась и зашвырнула камешек как можно дальше в темноту. Всплеска я не услышала, потому что тут же набрала полные руки камней и стала ими швыряться, как заведенная.

Как же мы с Лисом оказались похожи. Оба обожаем брать на себя лишнюю ответственность.

Мне хотелось плакать, но слезы никак не шли. Сейчас я жалела себя даже больше, чем пропавшего возлюбленного. Я не знала, куда идти, что делать. Мой план оказался не надежней песочного замка, который превратился в руины под первым же дождем.

Но должен же быть хоть какой-то способ все исправить.

Внезапно какая-то птица пролетела прямо перед моим лицом, задев крыльями щеку. От неожиданности я замерла, галька выпала из обвисших рук.

Это оказался голубь. Он сел на мое плечо, как будто знал меня, и, сладко воркуя, стал клювом водить по моим волосам. Когда я посадила птицу на руку, сердце мое едва не остановилось. Да, это могло быть совпадение, да, я могла ошибаться, потому что было слишком темно, но тем не менее я готова была поклясться, что именно хозяина этой птицы-альбиноса я сейчас хотела найти больше всего на свете.

Не сразу я заметила привязанную к лапке записочку. Начав читать, я сначала подумала, что голубь принес мне ее по ошибке, что адресована она совсем другой девушке, но слова постепенно приводили к осознанию.

«Дорогая Тина, я знаю, что это письмо рано или поздно найдет тебя. Зная тебя, возможно, когда ты будешь уже далеко от дома. Готов поставить золотой, что ты сейчас ночуешь в каком-нибудь поле под полной луной.

Прости, что не попрощался с тобой перед отъездом, но я думал, что иначе не выдержу и начну умолять тебя отправиться со мной. Какая-то часть меня только на это и рассчитывала, иначе бы я нашел бы себе помощника еще давным-давно. Но я рад, что ты осталась, и надеюсь, что из тебя получится отличный мастер зелий. Кто бы мог подумать! Мне всегда казалось, что зелья — твой нелюбимый предмет.

Жаль, что голуби не летают со скоростью света или хотя бы со скоростью сплетен. Сейчас я отдал бы все за то, чтобы ты была дома. Если это так и ты еще в крепости, прошу тебя, не вздумай волноваться и уж точно не вздумай нарушать закон. Если ты это уже сделала… Что ж, я не удивлюсь.

Со мной все в порядке. Да, в диком лесу начали пропадать маги, и я по неосторожности ввязался в одну историю, из-за чего несколько дней провел в лесу, поэтому меня и поместили в список пропавших.

Следуй за моим голубем: он приведет тебя прямо к опушке дикого леса. Надеюсь, с тобой все в порядке. И… прости меня. Ты знаешь, за что».

— Что это ты там читаешь? — бесцеремонно поинтересовалась материализовавшаяся за спиной Рутель. Хотя я и не могла разглядеть ее в темноте, была практически уверена: руки сложены под грудью, подбородок горделиво вздернут вверх. Да, Рутель изменилась после замужества, но некоторые вещи в людях сложно изменить.

— Ничего.

— А голубь откуда?

В темноте бывшая староста сама видела, как птица. Я поспешно спрятала записку за спину. Ее содержимое было таким личным, что я не хотела, чтобы кто-либо еще читал ее. Особенно Рутель.

— Какой голубь? — Я пожала плечами, и сообразительная птица (не зря говорят, что некоторые голуби-альбиносы порой умнее некоторых людей) упорхнула прочь.

— Показалось.

Я прищурилась и мысленно уже готова была дать ей отпор. Рутель слишком быстро приняла поражение, а это не сулило ничего хорошего.

— Мы можем поговорить? — Она встала рядом со мной и уставилась в черную непроглядную даль. Если бы она сейчас посмотрела мне в глаза, то мне бы многое пришлось объяснить.

— Валяй.

Я присела на корточки и обхватила колени руками. Хуже уже не будет. Спасительное письмо, крепко зажатое в кулаке, придавало мне сил.

— Я знаю кое-что… — Она помедлила. — Не уверена, стоит ли тебе рассказывать.

— Ты уже начала. Порезала лопух — кидай в котел.

Девушка негромко рассмеялась.

— Ах, я и забыла уже, что ты у нас почти мастер зелий. Я тебе всегда так завидовала, Тина, ты даже не представляешь. Даже сейчас немножко.

— Ты?! — Я даже рот приоткрыла от удивления. — Чему тут можно завидовать?

Холодный ночной ветер заставил поежиться. Кажется, зря я отказалась от Тигриного плаща.

— Всегда лучшие оценки, лучшая во всем. Я даже старостой стала, думала, преподаватели начнут ко мне лучше относиться. Но это не помогло. В глазах других я по-прежнему оставалась середнячком. Веселой беззаботной Рутель, той самой, из дамского совета, той самой, которая может думать только о парнях и нарядах. А мне хотелось, чтобы меня воспринимали серьезно. Но все же понимала: такой, как ты, мне никогда не стать.

— Зачем тебе быть такой, как я? — удивилась я.

— Не знаю. Мне всегда хотелось, чтобы в меня так же влюблялись самые красивые мальчишки. Мне хотелось получать награды на всяких олимпиадах и викторинах. Хотелось быть независимой.

— Все правда, кроме мальчишек. — Я попыталась засмеяться, но Рутель не поддержала мой смех. Внезапно она перевела тему:

— Рассказать, как мы сблизились с Ороном? Многие думали, что мы не пара. Ты сама знаешь, на свадьбу не все наши бывшие одноклассники пришли. Многие смеялись над нами, дескать, какое неожиданное сочетание. Но за последние несколько лет, Тина, я успела узнать этого здоровяка так хорошо, что не могла не влюбиться. Да, — словно бы бросая вызов моему удивлению сказала Рутель, — мы стали общаться еще очень давно на почве… общих интересов.

Я почуяла в голосе девушки неладное.

— В смысле, интересов?

— Об этом-то я и хотела тебе сказать. В общем, мы оба помогали одному человеку. Поначалу я не задумывалась, правильно ли поступаю. В шестнадцать лет не особо думаешь над моралью тех или иных поступков. Как-то после уроков Герольд отвел меня в сторону, пригласил прогуляться. Я с радостью согласилась. Сама знаешь, таким парням, как Герольд, не отказывают. Тогда он попросил меня об одолжении. Меня и еще Орона. Он рассказал нам, что ему очень нравится одна девушка и что он ей тоже нравится. Но она все никак не может забыть его брата, поэтому… ну, ей нужно в этом помочь.

Я все меньше понимала, о чем говорит Рутель, а сама девушка говорила все сбивчивей и быстрее, словно боялась упустить мысль:

— Раз в несколько месяцев мы незаметно подливали тебе в сок или кофе приворотное зелье. Очень слабое, никаких побочных эффектов. Это как обезболивающее. Знаешь, если ушибла руку, можно и потерпеть, но если сломала запястье, без кое-какой помощи не обойтись. И ты так мучилась без Лиса, и я не знала, чем еще тебе помочь, что согласилась. А потом Лис попросил меня помочь и ему. Он хотел, чтобы я убедила тебя тоже выпить «зелья» и чтобы ты думала, что это все взаправду… Я чувствовала вину перед ним и хотела как-то все исправить, но вышло опять дьявол знает что.

К своему изумлению я не ощутила злости. И это понимание так сильно окрыляло, что я чувствовала себя всесильным божеством, способным карать и миловать. Может, это письмо от Лиса так на меня подействовало, потому что сегодня я явно была настроена давать прощение налево и направо.

— До каких пор? — только спросила я.

Несколько бесконечных секунд Рутель молчала, а потом все-таки решилась сказать:

— До самого конца учебы в академии.

Признаюсь, такого ответа я не ожидала. Возможно, год или два назад — тогда это многое объясняло. Но всю последнюю ступень я едва ли вспоминала о своих чувствах к Герольду.

В голове возникла картинка. Орон или Рутель, подсаживающиеся ко мне в столовой, когда у Тигры были другие дела. Каждый пытался заговорить мне зубы пустой болтовней, а потом как бы невзначай что-то ронял или задевал. Да, Тина, во внимательности тебе не откажешь, особенно если учесть, что ты все это время и в ус не дула, а все спихивала на глупость Рутели и этого недо-гоблина.

— Ясно, — завершила я наш разговор, но Рутель, наверное, думала, что лучше бы я на нее накричала.

Значит, не так уж я была далека от истины, когда думала, что нахожусь под любовными чарами. Вопрос оказался только в их направлении.

Я вспоминала, что чувствовала, когда думала, что увлеклась Герольдом. Это было не то приятное томление в груди, которое я испытывала, когда смотрела на Лиса. Это было совсем другое. Это была такая равнодушная любовь, как будто мне больше ничего не оставалось делать, как воспылать к этому красавчику нежными чувствами. Я словно бы любила его от безысходности, от нечего делать. Как будто просто больше некого было любить.

И в какой-то степени я даже благодарна за это чувство, потому что оно действительно помогало практически не думать о Лисе. Но потом… что случилось потом? Почему зелье перестало действовать? И, наконец, самый главный вопрос: знал ли Лис о том, что творит его брат? Может, именно это стало причиной его обмана с приворотным зельем?

Я явно упускала какие-то детали. Голова словно опухла от мыслей, уснула я в беспокойстве.

Как и говорила Тигра, ровно в полдень Серебряное озеро вмиг затвердело, будто покрылось толстой ледяной коркой. Идти по такой поверхности было немножко непривычно, такая она была ровная и шершавая. Это тебе не скакать по кочкам и продираться через заросли диких колючек. Спасибо травяному справочнику, я хотя бы знаю, до каких растений нельзя дотрагиваться. Все-таки я немножко преувеличила, когда утверждала, что не способна выжить вне городских стен.

Настроение у меня было приподнятое, несмотря на то, что главной хорошей новостью я с друзьями так и не поделилась. Может, я просто была слишком жадная, а может, просто боялась спугнуть свое счастье. Несколько раз я видела блики белых крыльев на том берегу, и каждый раз мне казалось, будто это какой-то прекрасный мираж.

После вчерашнего никто из ребят не рисковал ко мне приставать, и оттого становилось еще приятнее.

— Дорогая, смотри! — Орон подозвал Рутель и пальцем показывал на озеро под ним. — Смотри, вон еще одна! Еще одна! Еще!

Я посмотрела под ноги и тоже пригляделась. И правда: серебристая поверхность на самом деле была полупрозрачной, так что стоило немного присмотреться — и можно было увидеть стайки проплывающих прямо у тебя под ногами рыб.

— Слушайте вы, голубки! — вмешалась Тигра в семейную идиллию. — Пошевелили бы лапами, потому что озеро застывает всего на час. Не завидую я тому, кто внезапно окажется над самой глубокой впадиной в неподходящий момент.

— Это у тебя лапы, животное! — захихикала Рутель и показала Тигре язык. Орон тоже засмеялся. Тигра в ответ только незлобно оскалилась и едва заметно улыбнулась. Кажется, эти трое неплохо ладят.

Никто не спрашивал меня, откуда я знаю, куда идти. Вскоре я поняла, что виднеющаяся впереди возвышенность не что иное как Узкие горы. А это значило только одно: дикий лес уже рядом.

В один прекрасный момент я что-то уловила, почувствовала легкое, едва заметное изменение в воздухе. Скинула туфли (все равно волдырь на ноге жутко болел) и ринулась прямиком через поле мягкой пшеницы.

Пшеница! Значит, где-то недалеко есть люди!

Позади меня раздавались крики Рутель и Орона. Одна Тигра, опустившись на все четыре лапы, сначала догнала меня, но увидев мое счастливое выражение лица, все поняла и замедлила бег.

Я вбежала в поселение, вся мокрая и запыхавшаяся. В платье, бывшем когда-то ослепительно-белым, а теперь больше похожем на половую тряпку. Босиком, с взлохмаченными волосами и диким огнем в глазах. Пожалуй, сейчас я мало отличалась от сошедшего с ума оборотня, решившего полакомиться магами на их территории.

Раньше я видела подобные деревни только на картинках. Небольшие домики, минимум излишеств и украшательств. Никаких дворовых собак или кошек, разгуливающих сами по себе. Все максимально просто, кое-где сушится белье или растет морковь, но в целом поселение выглядит так, будто их жители только что сюда переехали. Опасная работа мага не позволяет нигде пускать корни. Поля — это не город, защищенный прочными стенами. Поля — это место, где маги борются с дикими тварями и черной магией.

И все же даже такая, деревня магов была мила моему сердцу.

Незнакомая полная женщина с обвислым подбородком и тяжелым взглядом окликнула меня так громко, что я аж подпрыгнула на месте.

— Эй, малая! Ты здесь что забыла?

Руки она держала перед собой, будто я была гиеной, готовой наброситься в любой момент. Оно, в принципе, и понятно: здесь водятся и такие существа, что порой от человека не отличишь. Может, мне и повезло по пути сюда ни на кого не наткнуться, но поля они на то и поля, что здесь нечисти на каждую пядь земли в разы больше, чем людей.

Я подняла руки вверх, показывая тем самым, что не собираюсь причинить женщине вреда. Та немного расслабилась, но настороженности во взгляде не утратила.

— Я ищу Лиса Эйлера. Не подскажете, где его можно найти?

— А кто ты ему? — Женщина поджала губы, и тяжелый подбородок заходил ходуном.

— Невеста, — ответила я без колебаний.

Глаза незнакомки так и говорили: «Была бы невестой, приехала бы с ним». Но вместо этого она сказала:

— Он в дозор ушел. Сейчас уже должен вернуться, если нигде не задержался.

— В дозор? — переспросила я. Ну вот, перечитала столько книжек о магах, а элементарных понятий не знаю.

— Нечисть бить, — просто ответила женщина и без стеснений сплюнула на землю. Наверное, именно так она думает о нечисти.

Она уже собиралась было уходить обратно в дом, но я ее остановила.

— Извините! А как вас зовут?

Женщина на мгновение остановилась, повернулась и кинула через плечо:

— Дурашка я. А тебе, кем бы ты ни была — невестой или оборотнихой — я советую привести себя в человеческий вид, прежде чем пугать бедолагу своим видом.

Но я уже не обращала на эти слова никакого внимания. Я шла вдоль дороги, заглядывая за калитку то одного, то другого дома в надежде увидеть знакомое лицо.

И тут я увидела его, идущего мне навстречу. Сначала я его даже не узнала: волосы отросли, и непослушные светлые пряди упрямо спадают на лицо; он похудел; кажется, как будто даже вырос. Одет в высокие сапоги, брюки из плотной коричневой кожи и простую льняную рубаху. А в голубых глазах все так же плещется небо.

Лишь когда мне удалось разглядеть Лиса получше, я с ужасом отметила длинную свежую царапину: начинается на лбу, пересекает глаз и каким-то чудом его не задевает и заканчивается на правой щеке. Я даже боялась представить, какое чудовище может оставить такую ужасную отметину.

Лис был удивительно спокоен. Когда он наконец подошел ко мне вплотную, то легонько щелкнул по носу, как будто видел меня только вчера.

— Ай! За что?! — взвизгнула я, зажимая нос обеими руками.

Без лишних слов он притянул меня к себе — грязную, босую, — и мы стояли долгое время молча, и я лишь слушала мерное биение его сердца. Затем я почувствовала его губы на своих волосах. Это было всего лишь легкое прикосновение, но оно заставило меня в трепете позабыть обо всем на свете.

— Лис, я… — Я нехотя отстранилась, чтобы взглянуть на его лицо. Снова в глаза бросилась длинная царапина, и я несмело потянулась к ней пальцами. Мне хотелось узнать его, этого нового Лиса, хотелось изучить его вдоль и поперек, как одну из книг, которые я учила наизусть. — Милый, кто тебя так?

Парень на мгновение прикрыл глаза, словно пытался взять себя в руки.

— Скажу одно. Это не человек. Но это было в честном бою, — наконец признался он.

Мне хотелось расспросить его еще о тысяче других вещей, но за спиной раздались радостные крики. Сюда приближалась вся моя честная компания.

Я думала, что Лис тут же начнет укорять меня в беспечности, спрашивать, зачем я взяла их с собой, но он только посмотрел мне в глаза и усмехнулся.

— И у тебя хватило терпения не убить их по дороге? — спросил он с улыбкой.

— Вообще-то изначально их было тридцать, — ответила я самым серьезным тоном, на который только была способна. — Выжили сильнейшие.

На ночь Рутель и Орона приютил один старый маг по имени Рыба, Тигра отправилась ночевать к Дурашке — той самой женщине, которую я встретила, когда только пришла в деревню, — а я, как вы уже наверняка могли догадаться, отправилась к Лису.

Мы немного говорили. Можно сказать, не говорили совсем. Между нами все еще была какая-то неловкость из-за той истории с зельем и из-за более старой ссоры тоже. И пока мы все окончательно не выяснили, о каких-то других отношениях не могло быть и речи.

— Я подогрел воду. — Лис указал на дымящийся чан на печи. — Можешь помыться в задней части дома. Я тебя не потревожу.

Если честно, меня немного пугал этот новый Лис. Спокойный, рассудительный, взрослый. Я видела, что теперь его жизнь измерялась не в прожитых годах, а в одержанных победах над нечистью полей.

Как вести себя теперь, я не знала, но решила положиться на волю случая.

Обернувшись жестким вафельным полотенцем, я разложила перед собой платье, в котором пришла сюда. Несмотря на все мои старания отмыть его, оно уже никуда не годилось. Но выбрасывать я его пока не решилась.

— Ли-ис! — слабо позвала я, зная, что он услышит. Когда выяснилось, что мой отец тоже маг, я познала бесконечность обостренных долгими тренировками всех шести чувств. Мои зрение и слух за последние полгода тоже улучшились, но со зрением и слухом Лиса они не сравнятся, думаю, никогда.

— М?

Он лишь слегка приоткрыл дверь, и я заметила, что он стоял с закрытыми глазами.

— Кончай дурачиться, ты, наглая котовская морда, меня сто раз голой видел. — Я до этого никогда не видела Лиса смущенным, поэтому веселилась еще сильнее. — У тебя есть что-нибудь из одежды? Мое платье теперь только на тряпки.

— О, в тряпках у нас как раз дефицит! Мне завтра рано вставать в дозор, так что я уже пойду спать. Я оставлю для тебя свечу — будешь ложиться спать, не забудь погасить.

И, кинув мне рубаху — близняшку той, что была на нем самом, — Лис удалился.

Некоторое время я сидела на деревянной скамье в задней части дома и смотрела на круглую и белую, как головка козьего сыра, луну. Думала о родителях, о Тае, которых оставила дома совсем одних. Думала о Рутель и Ороне, которых вместе свела моя скромная персона. О Тигре, такой сильной и смелой и такой безбашенной одновременно. А потом, конечно, думала о Лисе и о том, что между нами было, и о том, что будет.

В единственной комнате горела единственная свеча. Лис уже спал сном младенца, и во сне его лицо было таким безмятежным. Я огляделась и поняла, что кровать здесь одна-одинешенька, так что, недолго думая, нырнула под одеяло рядом с Лисом.

— Надо будет попросить Рыбу сколотить кровать пошире, — пробормотал парень сквозь сон, и я победно щелкнула его по носу.

Глава пятнадцатая, в которой в Лиса вселяется бес здравомыслия

Проспала я, наверное, целую вечность. В конце концов, когда еще выпадет возможность понежиться в мягкой кровати, а не ворочаться на голой земле? Если передо мной когда-нибудь встанет выбор: спать в лесу или свариться заживо, то я без раздумий выберу последнее.

Ко всему прочему, несмотря на то, что в деревне было полным-полно магов, тишина здесь стояла гробовая. Из домашних животных только козы да коровы, детей заводить мало кто рискует, а взрослое население разговаривает негромко и немного, чтобы не привлекать внимание хищников и разных тварей.

На столе меня ожидало нечто похожее на завтрак: холодный растворимый кофе, ломоть хлеба, мисочка баклажанной икры. Не похоже, чтобы у магов было особенно много продовольствия, а на такой диете немудрено и превратиться в живого скелета. Лис вон как похудел.

Я с ностальгией вспомнила печенье с маслом. Теперь уж не знаю, удастся ли мне еще когда-нибудь отведать это лакомство. Такой сладкоежке как я определенно будет тяжело долгое время протянуть на одной зелени.

Какое-то время я сидела дома, не зная, чем заняться. Уборка заняла совсем не много времени, что немудрено при практически голых стенах. Да Лис и без того был чистюлей. От нечего делать я стала листать немногочисленные справочники и пособия, лежащие стопкой под столом, но там все было про нечисть и способы ее уничтожения. Единственная книга, которой удалось привлечь мое внимание, называлась «Драконы: от живых до мертвых». В ней рассказывалось о том, как можно использовать этих ящеров в хозяйстве, а также, что можно сделать из драконьей шкуры. Тут даже была схема изготовления изящных мягких перчаток, а также маленькой дамской сумочки.

Потом я поняла, что дальше оставаться в четырех стенах бесполезно, и решила проведать друзей. Орон и Рутель представили меня Рыбе — магу-старцу с белоснежной пушистой бородой и абсолютно лысой макушкой. Рыба улыбался редко, но когда он это делал, я представляла, скольких девушек много лет назад эта улыбка сводила с ума.

Вообще супругов маги, как правило, выбирают среди своих. Не станешь же тащить гражданских в поля, где их быстро кто-нибудь слопает, как, например, в «Закате на полях» — фильме с такой грустной концовкой, что я, когда смотрела, невольно пустила слезу.

— Медку? — предложил старый маг.

Мед оказался гораздо вкуснее того, что мы покупали в бакалее. Когда я спросила у Рыбы, почему вкус так сильно отличается, он лишь загадочно улыбнулся и сказал, что из полевых цветов свободы не может получиться плохого меда.

— А что с пропавшими магами? — решилась я задать вопрос, который мучил меня все утро.

Рука мага застыла в воздухе, не успев донести до рта булочку, щедро сдобренную медом. Несколько сладких тягучих капель упали на стол.

Рутель и Орон так глянули на меня одновременно, что я без слов поняла, что этот вопрос лучше было задать кому-нибудь другому.

— Боюсь, ничего утешительного, — сказал Рыба хриплым голосом. — Три дня назад исчез еще один, и я боюсь, что это уже объявление войны.

— Его сын пропал одним из первых, — шепотом сказала Рутель мне на ухо. Мне стало стыдно, что я так бездумно выбирала темы для разговоров.

Но к старику очень скоро вернулось его добродушное настроение, и он повел нас в свою мастерскую, где он вырезал из дерева мебель и всякие безделушки. Я заметила, что в основном это были вместительные платяные сундуки и каркасы кроватей, но были тут также и основы под ручные зеркальца и что-то наподобие игровых марионеток. Все-таки жизнь не прекращается даже в таком месте, как поля.

Словно прочитав мои мысли, Рыба улыбнулся и принялся медленно поглаживать свою седую бороду.

— Я, конечно, дело свое люблю, — признался он, — но больше мне удовольствия приносит мастерить всякие мудреные штучки. Шкатулочки для украшений, там, игрушки. Но женщин у нас в деревне всегда мало, а некоторые, как Дурашка, и за баб-то не считаются. Знай себе ходят нечисть рубить, а потом в том же платье ай-да похлебку для всей деревни варить.

Я хотела было спросить, что стало с его спутницей, но помня свой недавний промах, промолчала. Тогда Рыба сам продолжил:

— Так что, может, и хорошо, что ты приехала. Дитеночка с мужем хоть заведете. И мне работенка, и всей деревне радость.

Расстраивать мага не хотелось, хотя я долго размышляла: сказать ли ему, что Лис не мой муж или что мы детей заводить не планируем. В итоге я пришла сама с собой к консенсусу:

— У них, может, тоже скоро будет, — сказала я заговорщическим тоном и головой мотнула в сторону Рутель и Орона. Молодая пара как раз восхищалась искусной резьбой на одном из сундуков-гигантов.

Но Рыба только покачал головой.

— Нет, дитя, боюсь, этим двоим старшина долго оставаться не разрешит. Они хоть и с магическим образованием, все равно не маги. А коли были б обычным людом, еще давеча отправили бы их домой. Подруга твоя оборотниха, еще, может, и задержится. Я слыхал, у нее отец дипломат, да и вне крепостей она привыкшая. А эти двое растения тепличные. Им на диком солнце долго не протянуть.

Если бы я действительно была привязана к этой странной парочке, а бы даже расстроилась. А так только чуть-чуть взгрустнула и мысленно начала прикидывать, нет ли здесь какой лазейки. Возвращение в Ургу для них означало только одно — пусть недолгое, но тюремное заключение. Зная, как содержат наших заключенных, я бы такого не пожелала и врагу. Не говорю уже о том, что родители молодоженов этого точно не перенесут. Предки Рутель вообще одна из самых уважаемых семей крепости: много столетий держат несколько цирюлен в разных частях города. Боюсь представить, что станут говорить соседи, когда узнают, что влюбленные голубки сидят кукуют в темнице.

Я сама, как проснулась, уже успела отправить голубя семье с объяснениями и извинениями. Хотя, думаю, уж мои-то родители все должны понять и простить. Сами ведь маги, и, как отец рассказывал, они с матерью в молодости объездили Плоские земли вдоль и поперек. Это уж как я родилась, пришлось обосноваться в более безопасном месте. Я даже из-за этого чувствовала себя немного виноватой.

Поблагодарив Рыбу за теплый прием, я проведала Тигру и, только убедившись, что у нее все в порядке, направилась прямиком к опушке дикого леса. По пути затравленно оглядывалась, но на главной и единственной улице деревни, как и накануне, не было ни одной живой души.

Я понимала, что пока у меня нет магической лицензии и того, кто бы неустанно следил за моими передвижениями, это может быть мой единственный шанс ощутить работу мага, собственно, в боевых условиях. И можете быть рады: далеко я не ушла.

— Так-так. Далеко направилась, красавица? — Тон Лиса был далеко не шутливым. Он вырос словно бы из-под земли, отчего я испуганно дернулась, и только потом догадалась, что он был в обличье кота и спрыгнул с какой-то ветки, а потом превратился.

Я втянула голову в шею и попятилась назад, как затравленное животное.

— Так просто… воздухом подышать. — И я аж от страха громко икнула.

— А чем в поселении воздух не устраивает? — наступал Лис. Как морально, так и физически. — Тина, ты что, совсем не соображаешь, как здесь опасно? Я понимаю, тебе любопытно, но дикий лес — это тебе не практические занятия в академии. Тут все по-другому. Потому-то не каждый потом становится магом.

Он был прав, я это прекрасно понимала. И теперь, кажется, Лис сделает все, чтобы я не ступала ногой за порог. В такие моменты я особенно благодарна своим родителям, которые даже в подростковом возрасте не мучили меня сверхопекой.

— Я вообще-то, когда сюда направлялась, готова была василиску глотку рвать голыми руками. — Это была не совсем правда, но кто докажет? — Так что не надо меня пугать похищениями и чудовищами. Я, между прочим, тебя в Осеннем марафоне обошла. И не забывай, я тоже без пяти минут маг!

— Ты без пяти минут труп, дорогая, — мрачно пошутил Лис, — если будешь продолжать в том же духе. Так что еще раз застукаю за чем-то подобным, пулей отсюда полетишь назад в Ургу. Поняла? Это вам еще повезло, что по дороге сюда ни на кого не наткнулись. А вне крепостей и своих опасаться надо.

Нет, кто-то точно подменил моего лучшего друга! В него вселился какой-то бес здравомыслия!

Я что было силы сжала челюсти, не позволяя ни звуку вырваться на свободу.

— Поняла? — нетерпеливо повторил Лис. И только когда осознал, что я устроила молчаливую голодовку, добавил: — Ну как хочешь. Придется тогда попросить Хвостика готовиться в дорогу.

Когда я пришла в себя, Лис уже шел далеко впереди меня по дороге, ведущей обратно в село. С криками «эй, подожди меня, прохвост несчастный!» я принялась его догонять.

— А кто такой Хвостик? — спросила я, дыша тяжело, как загнанная лошадь, но все-таки поравнявшись с парнем.

— Наш кентавр, — ответил тот абсолютно серьезно.

Я до последнего надеялась, что он шутит.

Но Хвостик и правда оказался самым что ни на есть настоящим кентавром. С лошадиным крупом, туловищем, хвостом, копытами и всеми прилагающимися причиндалами, включая мускулистый человеческий торс и копну густых черных волос. Глаза у существа были черные, как два уголька, и злые. Хвостик беспрестанно резко втягивал носом воздух, нервно дергая бровями.

Кто дал этому чудовищу такое имя, я спрашивать не стала. Как все знают, маги — вообще больные на голову люди.

— Кентавр меня за ногу… — не удержалась я.

— Что, нравится? — спросил Лис и ласково похлопал монстра по боку.

— Впервые вижу настоящего кентавра. — Пусть я и боялась, восхищения из голоса скрыть так и не удалось.

Интеллектуальные способности у этих созданий не то чтобы очень. Большинство из них понимает человеческую речь, но я никогда не слышала, чтобы где-нибудь объявился говорящий кентавр. Людей они к себе подпускают редко, не говоря уж о том, чтобы позволить превратить себя в скаковых лошадей. Но если вам повезло стать обладателем такого редкого экземпляра, просто запаситесь мясом и сахаром в промышленных количествах, и тогда кентавр какое-то время не будет пинать вас копытом.

— Можешь поздороваться, у него есть руки. — Лис широко улыбался, и я поняла, что он на меня уже не злится.

Я осторожно протянула вперед ладонь и крепко зажмурилась, когда Хвостик в ответ обхватил ее двумя руками. Ладони у него были грубые и шершавые, да и пахло от него немного непривычно, но в целом ощущение непередаваемое. Ты как будто гладишь василиска по клюву.

Когда я открыла глаза, кентавр уже ускакал далеко в поля, и только хвост развевался на ветру.

— Трусишка, — ласково бросил Лис, обхватив меня за плечи. — Может, тебя еще с гидрой познакомить? У меня тут есть одна приятельница…

Я не выдержала позора и принялась прыгать, чтобы заткнуть нахалу рот, но это было бесполезно.

— Я просто раньше никогда кентавров не видела, вот и все! — надрывалась я под звуки хохота молодого мага. — А ну перестань ржать, лошадь! Ты вообще почему так рано с дозора вернулся?

— Это не я рано вернулся, а кое-кто слишком много спит, спящая красавица!

Вот так, споря и препираясь, мы дошли обратно домой. А дома нас ждал «сюрприз». На лужайке под окном накрыли длинный, как змея, стол, а вокруг шумели и смеялись по меньшей мере два десятка людей.

Я встала как вкопанная.

— Это что еще такое? — Я дернула Лиса за рукав плаща.

— Нашла у кого спросить.

Парень и сам выглядел слегка прибалдевшим.

— Эй, Лис, Тина! — У калитки появилась моя вчерашняя знакомая — Дурашка. Еще недавно такая хмурая и недоверчивая, сегодня она прямо-таки лучилась счастьем и жаром. Хотя нет, жаром все-таки лучился котелок с вареной картошкой, который она держала в руках. — Что стоите, давайте за стол, праздновать!

Я схватила Лиса за руку, словно была маленьким ребенком, который искал защиты у родителей. Парень в ответ крепко сжал мою ладонь и тихо сказал мне:

— Не бойся, они не страшнее Хвостика.

Что-то я в этом сомневалась.

Помимо Рыбы, Дурашки и моей личной свиты в лице Орона, Рутель и Тигры за столом сидели другие не знакомые мне маги, преимущественно мужчины. Все они ели и веселились, что у меня в голове никак не вязалось с серьезной профессией волшебника.

Но несмотря на улыбки, многие выглядели не так ух хорошо: ожоги на лице (наверняка дракон опалил), у некоторых не хватало то кусочка уха (а то и целиком), то носа, то на глазу была черная повязка. Я с ужасом осознала, что царапина на лице у Лиса — это только начало его, так сказать, успешной карьеры.

Вскоре мне представились и остальные маги, но я мало кого запомнила. Разве что Туню — молоденькую блондинку чуть старше меня, которая нянчила на руках трехголодвалого сынишку. Ее муж Маркс как раз только что заступил в дозор.

— А что празднуем-то? — спросила я сидящего по правую руку от меня Рыбу. Старик как раз занимался тем, что высасывал сок из малосольного огурчика.

— Как что? Свадьбу вашу, что ж еще?

Я тут же потупилась и перевела вопросительный взгляд на Лиса. Тот только таинственно улыбнулся, пожал плечами и принялся уплетать вторую порцию тушеной капусты.

Потом Дурашка (которую все звали ласково Дашкой) принесла сливовую настойку и разлила ее по крохотным стеклянным стаканчикам. Я с подозрением поболтала странную жижу перед собой.

— А почему так мало? — задала я Рыбе уже, кажется, сотый вопрос. Но маг только рад был мне помочь и все разъяснить.

— Магу, понимаешь ли, в любой ситуации важно оставаться трезвым. Так что если какая напасть, — он так сильно махнул рукавом, что нарезанные кружочками яблоки полетели со стола, — мы сразу тут как тут!

— Понятно, — сказала я, но на всякий случай пить подозрительную настойку не стала. Я же все-таки мастер зелий — это моя работа поить людей всякими сомнительными отварами.

Но несмотря на предельно малое количество поставленного на стол алкоголя, едва начало смеркаться, все уже плясали под лихую мелодию, которую Туня играла на гитаре на пару со своим совсем еще маленьким сыном, очень умело обращающимся с дудочкой.

— Потанцуем, жена? — шутливо спросил Лис и протянул мне руку. Я сама успела за празднеством расслабиться, так что предложение с удовольствием приняла.

Нас тут же вытолкнули в середину импровизированного танцпола. И пока мы отплясывали танцы лесных аборигенов, какой-то умник стал выпускать из рукавов маленькие цветные искорки.

Потом меня утащил танцевать Орон. Здоровяк все время наступал мне на ноги, но это только все больше веселило и распаляло меня, отчего я даже потом поймала укоризненный взгляд Рутель, которая уже наверняка успела приревновать меня к своему мужу.

Ну а остаток вечера я перетанцевала, кажется, со всеми мужчинами из деревни магов. Один колдун по имени Гог (это он пускал из рукавов салютики) отплясал со мной целых два танца, хотя одна его нога и была деревянной.

— Это меня блуждающие огоньки в трясину завели, — с гордостью сообщил Гог, поймав мой любопытный взгляд. — Пришлось отрезать.

Маги вообще, похоже, не придавали своим физическим увечьям особого значения. Скорее даже наоборот, каждый заработанный шрам добавлял тебе несколько очков в глазах коллег.

Ну уж нет. Пусть ценой мужской гордости, но я не дам из Лиса сделать калеку.

Как только все разошлись по домам, я первым делом разложила в доме на полу свои рабочие принадлежности: котелок, а также мешочки и скляночки со всеми необходимыми ингредиентами. Уставший после тяжелого дня Лис подчинился моему приказанию и настежь открыл окно, чтобы в единственную комнату влетал свежий воздух. Вечером было прохладно, но то было лучше, чем задохнуться ядовитыми парами. А пыльца венериной мухоловки при нагревании могла запросто удушить роту солдат.

— Они это серьезно? Про свадьбу? — Я поинтересовалась как бы между прочим, но чуткий Лис все понял. Он взял широкий шерстяной шарф и, обмотав им меня с ног до головы, уселся рядом.

— Это местные обычаи. Хоть мы и не настоящее поселение, и нас часто убивают, и мы переходим с места на место и на одном месте подолгу не засиживаемся, правила в нашем сообществе тоже есть. Эти люди устроили праздник, думая, что ты останешься со мной. Тем более они знают, что у меня нет помощника, и всех это очень беспокоит. Но если ты хочешь домой, я попрошу Хвостика…

— Нет! — заорала я неожиданно для самой себя. Котелок с кипящим варевом чуть не опрокинулся и не опалил меня синим пламенем, но, слава лешему, этого не произошло.

— Тин, я на всякий случай уточнить: «нет» со мной или «нет» на кентавре?

Не в силах больше терпеть, я пихнула Лиса локтем в бок, и тот еле слышно ухнул. Надо же, варю ему заживляющую мазь, а сама по ходу дела калечу!

Не знаю, как у вас, а в Плоских землях свадебный обряд — дело нехитрое. Если пропустить этап застолья и веселья, без которого, в принципе, можно и обойтись, все сводится к незатейливой процедуре обмена плечными кольцами. Кольца не настоящие: они выводятся простым магическим заклинанием. А если уж вы «сами себе волшебники», так тут вообще далеко ходить не надо. Раз — и готово. Только за последствия сами отвечайте.

На Лисе я свое кольцо вывела без особых раздумий (что, конечно же, крайне нежелательно), а вот парню за мной пришлось побегать. Хуже вел себя только он, когда я пыталась нанести ему мазь на царапину. Ну да, пахнет мышиным пометом. Но это же лучше, чем ходить с рассеченной напополам физиономией!

Наконец я оказалась лежащей ничком с победоносно восседающим на моей пятой точке Лисом. Я бы смутилась, но эту позу мы когда-то давно уже проходили.

— Ага! Попалась! — Он тяжело дышал, но все равно в этой схватке был победителем.

— Еще одно движение, — предупредила я, — и я клянусь всеми болотами мира, я тебя ночью измажу этой мерзкой мазью с головы и до пят! Да! — добавила я, расхрабрившись, зная, что он на меня смотрит. — И это место тоже!

За свое таинственное место Лис боялся, но явно не до такой степени, раз уж решился моим бывшим белым платьем связать мне сзади руки.

— Это насилие! — надрывалась я. — Имперский суд тебя на котлеты пусти-и-ит!

— Я вообще-то маг, любимая, — послышался знакомый голос над ухом, — так что у меня неприкосновенный статус.

Внезапно в распахнутом настежь окне появились две довольные физиономии.

— Ребят, ну вы скоро уже? Спать охота. — И Орон смачно зевнул.

Видно не было, но Рутель, скорее всего, наступила бедняге на ногу, отчего тот тут же застонал.

— Не слушайте дурака, — улыбнулась девушка. — Но вы, правда, затягиваете уже. Я, конечно, все понимаю, но вы десять лет уже вокруг да около…

— А НУ ПОШЛИ ВОН! — рявкнули мы с Лисом одновременно. О том, что они подумали, застав нас в таком положении, я боялась даже думать и надеялась, что прошлое Рутель как главы дам-совета давно кануло в лету.

Недаром говорят, что ненависть к общему неприятелю может заставить вас обрести любовь, так что вскоре после того, как назойливая парочка убралась-таки восвояси, я неподвижно сидела и терпела, пока Лис выводил на моем плече свои кольца. И я подумала, что теперь, когда мы уже связаны, можно поднять и опасные темы.

— Лис.

— М? — ответил он по своей новой привычке. Мне нравилось его это короткое отрывистое «м», я готова была слушать его вечно.

— Полегче!.. — застонала я, когда почувствовала легкое жжение в плече. — …пожалуйста.

Затем еще немного поднабралась мужества и сказала:

— Я знаю про Герольда и зелье. Мне Рутель рассказала.

Лис не подал никаких признаков удивления, но я не была уверена, что он был к этому готов.

— И?

— Мне надо знать… Я хотела бы знать, — поправилась я, — что между вами с братом произошло.

Лис поморщился.

— Тин, боюсь, это не та тема, которую я хотел бы обсуждать с тобой в первую брачную ночь.

Но я уперлась в него взглядом, который сама представляла как некую пародию на черные злые глазки Хвостика. И тогда Лис сдался.

— Ну хорошо. Там ничего особо интересного, поверь. Тем более, зуб даю, ты уже устала от всех этих секретов, которые все от тебя скрывали. Дело в том, что Герольд с самого начала нашей подготовке в маги — а готовить нас начали вместе — начал проявлять склонность к, так сказать, темным искусствам. Ну, ты знаешь, подчинение разума, всякое такое. Но при этом он все сваливал на меня: подбрасывал мне книги по черной магии, оставлял якобы мои «улики». В результате чего и родители, и наставники стали думать, что я пошел не той дорожкой.

Я вдруг вспомнила, как мама отговаривала меня от всякой мысли о том, чтобы стать женой Лиса и отправиться с ним в поля. Тогда она сказала, что это из-за того, что Лис уже обручен, но на самом деле проблема крылась гораздо-гораздо глубже.

— А я всегда был слишком горд или слишком глуп, чтобы отрицать это, — продолжил Лис. — И когда понял, что мой брат положил на тебя глаз, испугался по-настоящему. Наверное, именно ревность и заставила меня осознать, что я на самом деле всегда питал к тебе далеко не дружеские чувства. Я знал, что брат использует на тебе слабое приворотное зелье, но никак не мог тебя предупредить: мы с тобой тогда уже не общались. А потом мне в голову пришла эта идея. Я предложил Герольду, он согласился.

— Что за идея? — Я уже начинала кое-что понимать, но мне все же хотелось услышать правду непосредственно из его уст.

— С приворотным зельем. Я предложил брату спор. Если мне удастся влюбить тебя в себя без применения каких бы то ни было чар, он перестает пичкать тебя этой отравой, и я получаю главный приз. Тебя.

В горле у меня пересохло, я шумно сглотнула.

— Звучит как опасная игра, — заметила я.

— Ты же знаешь, я люблю опасные игры, принцесса.

— Ну и как, тебе удалось?

Закончив работать над моим плечом, Лис резко повалил меня на кровать и навис надо мной, позволив мне лицезреть свою фирменную ухмылку.

— Не знаю, Юстина. Ох не знаю.

На следующий день я, несмотря на клятвенные обещания и расписки на крови, снова оказалась на краю дикого леса. Только на этот раз уже с Лисом и по его милости.

— И чего тебе не спится? — ворчала я, пытаясь подавить невольный зевок.

— Тс-с. — Новоприобретенный муж прижал палец к губам и повел меня мимо дорожки прямиком в колючие кусты.

Через полчаса ходьбы я снова познакомилась со своей старой болючей мозолью на пятке.

— Разве тебе в детстве родители никогда не говорили, что первое правило мага — не сворачивать с тропы?

Но Лис в ответ только сильнее потянул меня за руку, которая и так, казалось, скоро отвалится.

— Подожди, уже скоро. Я приготовил тебе свадебный подарок.

Я устало вздохнула.

— Надеюсь, не поляну с дикими кентаврами?

Но тут мы вышли из-за деревьев, и я наконец увидела то, о чем говорил Лис. Высоченная — до самого неба — стена из желтого кирпича. Такая толстая и высокая, что ни одна тварь сюда по своему желанию не пролезет. По сравнению с этими стены Урги казались просто низеньким заборчиком вокруг цветочной клумбы.

— И это?..

— Да, новая крепость, — подтвердил мои догадки Лис.

— И ты мне ее даришь? — Я разинула рот. — Всю?

— Юстина, не мели ерунды. Зачем тебе крепость его императорского величества?

Я сразу почувствовала себя немножко глупо, но настроения мне это не испортило.

У главных ворот стояли вооруженные до зубов стражники. Это тебе не те задохлики, которые охраняют Ургу, подпирая ее стены плечами и сладко посапывая. Тут я немножко стушевалась, но вовремя вспомнила, что раз теперь супруга мага, то куда угодно могу проходить без специальных разрешений. Признаюсь, кое-какие плюсы у замужества все-таки есть.

С Лисом стража, судя по всему, уже была знакома.

— Ну как, парни, продвигается строительство? — спросил Лис у самого массивного охранника с красным пером в шлеме. Несмотря на в целом грозный вид, при общении он был довольно приятным.

— Гномы работают, не покладая лап, господин маг! — рявкнул здоровяк. — Думаю, через пару месяцев здесь уже появятся первые жильцы. А кто, кстати, ваша милая спутница?

Затем последовало представление и осыпание моей скромной персоны комплиментами. Видимо, Лиса здесь все-таки очень уважали.

Мы шли по пустым улицам. В некоторых домах даже еще не было стекол и дверей, поэтому зрелище было, мягко скажем, пугающее. А я не любитель ужастиков, даже если это очередной черно-белый фильм.

Куда можно идти в пустом городе, где нет ни одной живой души, я не знала. Но что-то подсказывало мне, что ради какой-нибудь ерунды Лис через весь дикий лес тащить бы меня не стал.

Потом мы остановились перед небольшим, но жутко уютным домиком с маленьким фонтанчиком во дворе и ухоженной лужайкой. В отличие от всех остальных домов, этот выглядел каким-то… обитаемым.

И Лис только подтвердил мои догадки, потянув меня к парадному входу, и громко постучал в дверь.

— Колокольчик еще не успели повесить, — сказал он извиняющимся тоном.

Я не знаю, почему, но внезапно мне стало казаться, будто этот дом жутко похож на тот, в котором я жила в Урге. Такие же деревянные перила с резными набалдашниками в виде ромбиков, мятные легкие шторы раскачивались в окнах… Даже порожек был такой же высокий, как в нашем домике на Вишневой улице. Если абстрагироваться от мелких деталей, можно подумать, что я вообще никуда не уезжала и сейчас отец с матерью выйдут меня встречать с малышом Таем на руках.

Но все это только мои фантазии. Вместо этого я лицом к лицу встретилась с теми, кого уж точно не ожидала увидеть в этом скромном неприметном домике.

Глава шестнадцатая, в которой опасно жить не запретишь

— Тина, рот закрой. Муха залетит.

Но я не верила своим глазам! Захотелось подойти к этим двоим и потрепать их по щеке, дабы убедиться, настоящие ли они. А то, знаете ли, иллюзии сейчас каждый дурак строить умеет.

— Ваши величества… — Я попыталась сделать что-то вроде книксена, как в исторических фильмах, и чуть было не разъехалась в шпагат на скользком полу. Хотя я и без того готова была растечься в маленькую лужицу.

— Э-э, добрый день, — пробормотал наследный принц и с опаской пожал кончики моих пальцев. Наверное, он подумал, что я умалишенная.

Однако, в отличие от мужа, принцесса оказалась очень живой и общительной. Она тут же закружила меня по комнате, как будто мы с ней были уже тысячу лет знакомы. Вот расскажу Тигре или Рутель, обревутся от зависти! Даже Орону, и тому должно хватить мозгов, чтобы позавидовать моей удаче.

— Вы такая красавица! — защебетала принцесса. — Лис нам столько о вас рассказывал! Я знала, знала, что вы скоро приедете! Все говорила, а Яр мне не верил!

Едва спал первый стресс от увиденного, я поняла: ну все, сейчас меня заговорят до смерти.

— Вы простите, что мы пока живем в вашем доме. Просто, сами знаете, как строятся замки для коронованных особ: гномы одни стены красили три недели, чтобы краска потрескалась в нужных местах. Так что надолго мы вас не стесним…

— Да все в порядке, — решилась я наконец перебить принцессу-говорунью, и та мило заулыбалась. Теперь я, кажется, начинала понимать, почему принц на нее запал. С закрытым ртом она выглядела просто ангелочком. Даже нимб из пушистых белых волос присутствовал.

— Тина, познакомься, — Лис взял меня под локоть, — это наследный принц Яр Седьмой, а это его молодая супруга принцесса Слава.

— Вообще-то Ярослава, — призналась мне принцесса по секрету, когда мы уже сидели за столом и пили чай, — но тогда нас бы никто не различал.

Принцесса хоть и была одной из тех богатых холеных девушек, ручки которой не познали сбор урожая или другую грубую работу, довольно умело наделала тостов с малиновым джемом. Да и чай из лесных трав был очень даже неплох. Поэтому вскоре я с наслаждением предалась моему любимому греху обжорству и даже практически перестала замечать, сколько молодая Слава болтает.

Лис с принцем, между тем, шушукались в другом конце гостиной, но вязкий крем сливочной помадки слепил мне и зубы, и всяческое любопытство. Поэтому я все потягивала чаек, краем уха слушая, о чем там тараторит хозяйка дома.

Хотя, постойте, не хозяйка. Мысленно я прокрутила это утро до того момента, как мы с Лисом перешагнули порог, и забыла, как дышать. Кажется, Слава что-то там говорила про то, что они временно занимают наш дом. Наш. Но тогда я из-за потрясения от лицезрения столь царственных особ пропустила это мимо ушей.

Значит, это все взаправду? Когда я увидела эту крохотную лачужку Лиса в деревне магов, то и подумать не могла, что смогла бы прожить в таком ветхом жилище дольше недели. Этот дом — если его вообще можно так назвать, — не выглядел как место, в котором можно строить семью и воспитывать детей. Про то, что он на опушке дикого леса, вообще молчу.

Я искоса глянула на парня, сидящего рядом с принцем Яром на угловом диванчике, и что-то в моей душе затрепетало. Я снова заметила, какие у него ямочки на щеках, какие яркие небесного цвета глаза с маленьким огоньком-солнцем внутри. За всей этой многолетней обидой я забыла, что в любой ситуации я была для него тем человеком, о котором он думал больше всего. Брат, Василина, — обо всех этих людях он тоже заботился, несмотря на то, что они сами никогда не проявляли к нему большой доброты. Но я для него всегда была на первом месте, хотя до сих пор и не смогла этого по достоинству оценить.

Вспомнив о Герольде, я содрогнулась. Оказывается, вот какое это чувство, когда тебя забывают спросить, хочешь ли ты влюбиться или нет. И я собиралась поступить так же по отношению к нему! Ну ладно, по крайней мере, я была уверена, что поступила так с Лисом.

Мы покинули дом уже к полудню, и с того момента и вплоть до самой опушки леса я не проронила ни слова, что, конечно, не могло не выглядеть подозрительно. Я хотела попросить Славу и Яра показать мне остальную часть дома, но постеснялась, потому что сейчас они вроде как были хозяевами положения во всех смыслах этого слова.

К чести Лиса, терпел он долго, но когда мы свернули на узенькую лесную тропинку, по которой можно было идти только по одному, все-таки не удержался и спросил:

— Ну и что же все утро занимает твою хорошенькую головку? — Он пытался говорить непринужденно, но меня не проведешь.

На такой узкой дорожке я могла видеть только спину парня, и это придало мне сил.

— Мне было интересно, похожа ли планировка второго этажа на нашу в домике на Вишневой, — призналась я.

Похоже, такого ответа Лис точно не ожидал.

— Уже скучаешь по семье?

— А ты не скучаешь?

Этот вопрос не нуждался в ответе: конечно, Лис скучал. По леди Аиде, отцу, возможно, отчасти даже по старшему брату. Но прошлого уже не вернешь, и, как ни старайся, рассыпать по полу семечки дважды в одном и том же порядке не выйдет никогда.

— Его зовут Тай, моего брата, — сказала я после небольшой паузы. — У него уже вылезло три зуба, и его все зовут Тай-хватай, потому что он со скоростью падающей звезды может схватить что угодно.

— Мне казалось, тебе хотелось в поля.

— Да, хотелось. Просто…

— Просто тогда ты не думала, чем придется это заплатить? — закончил за меня Лис.

— Именно. Но… — Мне пришлось тщательно обдумать последующие слова, прежде чем сотрясать ими воздух. — Но если бы мне пришлось делать этот выбор снова, я бы опять выбрала тебя.

Внезапно Лис остановился, развернулся ко мне лицом. В его глазах было то самое выражение, которое я никогда не могла разгадать.

— И почему, интересно? — спросил он серьезно, в голосе ни намека на улыбку.

Откровенничать, глядя Лису в глаза, было гораздо тяжелее, хотя я и хотела раз и навсегда развеять все его сомнения, которых, как оказалось, у него в отношении меня было превеликое множество.

— Ну, знаешь, у мамы есть папа и наоборот. Тай тоже пока частичка родителей, а потом он вырастет и все равно станет самостоятельным. Семья — это как гнездо, в котором ты появился на свет, но если ты рано или поздно его не покинешь, то погибнешь от голода. А ты всегда был тем человеком, с которым я чувствовала себя живой и нужной по-настоящему. — Последние слова я выдавливала из себя сквозь дождем катящиеся по щекам слезы. — Я всегда любила тебя, даже когда зелье заставляло мой разум любить другого.

После бесконечно долгих, но также бесконечно приятных ласк и поцелуев мы с Лисом стояли обнявшись в самой чаще дикого леса, и Лис положил подбородок мне на голову. Потом я почувствовала, как грудь его затряслась от приступа смеха.

— Кажется, тебе пора написать книжку о приворотных зельях, любимая.

Мне так казалось тоже.

Следующая неделя прошла относительно спокойно. Пока я обживалась в новой для себя роли хозяйки и жены, наша сладкая парочка молодоженов постигала прелести совершенно немагической работы сбора урожая, а Тигра подвязалась к Рыбе вырезать луки и стрелы. Зачем все это добро нужно магам, мне так никто толком и не объяснил. Одноногий Гог выдвинул предположение, что идти в дозор без материального оружия как-то несолидно. Лис же, когда я ему задала этот вопрос, ответил, что бывают ситуации, когда одной магией не обойдешься. Но я, как ни пыталась, такой ситуации представить так и не смогла.

В целом жители деревни вели себя вполне дружелюбно, хотя их улыбки едва ли были искренними. Несколько домов пустовали, помощники пропавших магов стали жить вместе и держались очень отчужденно. Жизнь в полях — это значит всегда быть начеку и готовым к опасности. Но даже тут к потерям никак не могли привыкнуть.

Безмолвное напряжение стояло в воздухе. Дошло до того, что я начала терять сон, аппетит и любопытство, — три вещи, из которых высшие силы когда-то и сотворили будущего почти-мастера зелий Юстину Раэль. Каждый раз, когда Лис уходил в дозор, я садилась на скамейку перед домом и тупо смотрела на ведущую к лесу дорожку, будто вот-вот стоит ожидать плохих вестей.

Навязчивая мысль о том, что однажды не вернется домой кто-то еще, не давала мне покоя. Особенно, что этим кем-то еще окажется Лис. Последний видел мое беспокойство, но ничем не мог мне помочь.

Тучи над моим маленьким безопасным мирком сгущались.

Когда я еще в крепости узнала, что Лис пропал, я думала, что ничего не может быть хуже. Оказалось, может. Бесконечное ожидание, беспокойство, разошедшееся не на шутку воображение. Мне казалось, я скоро сойду с ума.

Спасение пришло, откуда не ждали. Дурашка, как будто чувствуя, что со мной творится что-то неладное, стала заходить ко мне почти каждый день после своего дозора. Ее помощник Вий молча забирал у магини оружие, пыльный дорожный плащ и сам отправлялся домой.

Дашка учила меня вязать крючком (из шерсти, которую она получила, распустив собственный зимний свитер), правильно чистить стекло и лечить мелкие ранки не с помощью сложных отваров, а обыкновенного синего подорожника, растущего на каждом шагу. Тему пропавших магов мы не поднимали ни разу до тех пор, пока в один пасмурный день, помогая мне чистить горох, Дашка не сказала:

— Подумать только, еще год назад я собиралась замуж за этого старого обалдуя, Нимуса.

Тайком я оглядела дородную фигуру женщины, которую в темноте можно было принять за тролля, и на мгновение задумалась, как должен был бы выглядеть жених такой дамочки.

Тем утром мне было не совсем до разговоров: в отсутствие Лиса я получила короткую записку, принесенную коричневым лесным голубем. Меня взволновало не столько содержание («Жду тебя в ивовой пещере на востоке от крепости»), сколько сам факт, что голубь явно не принадлежал никому из известных мне магов. С полудикими почтальонами лучше было не связываться хотя бы потому, что менее надежных письмоносцев придумать было сложно. Орон и тот скорее бы донес письмо до адресата, чем это непредсказуемое создание, отстающее от своего разумного родственника на несколько ступеней эволюции.

Что записка была адресована Лису, я не сомневалась, только вот что-то подсказывало мне, что лучше с ним на эту тему было не говорить.

Вдруг я вспомнила о существовании Дашки, которая все еще ожидала, что я как-нибудь поддержу беседу. Спрашивать напрямую, что стало с магом, я боялась, поэтому решила перевести все в шутку:

— Небось, сбежал из-под венца?

Дашка улыбнулась и отряхнула руки от прилипшей шелухи.

— Да, за два дня до свадьбы. Ушел в дозор — и все. Нет его.

— А какой он был, твой жених? — спросила я.

— Какой-какой — обычный. Две руки, две ноги, — похвасталась магиня. — Даже глаза и уши на месте, хотя в магах был не первый десяток.

На человеческом языке это означало, что колдуном этот Нимус был очень даже неплохим. Я содрогнулась. Если пропадали такие опытные маги, то что сможет сделать Лис, пробыв в полях меньше года, и опыта у него, ясен Мерлин, было гораздо меньше, каким бы талантливым и уникальным магом он ни был.

— Как ты думаешь, они найдут это чудовище? — задала я уже давно волнующий меня вопрос после минутной паузы.

— Хотела бы я знать. — И Дурашка пожала плечами. — В любом случае, Нима уже не вернуть. Как и сына Рыбы, и дочь Гога, и многих других. Что бы за нечисть в лесах не шарила, с такой, чтобы с магом разобраться на раз-два могла, мы еще не сталкивались. Слава лешему, с твоим Лисом все в порядке.

И тогда я наконец произнесла эти два слова, которые уже давно вертелись у меня на языке:

— Мне страшно.

Женщина в тот же миг перестала лущить горох и обхватила мою ладонь свой шершавой теплой рукой.

— Я знаю, — просто сказала она. — Именно поэтому я иногда тайком благодарю небо за то, что так и не вышла замуж.

В прихожей раздались шаги, и Дашка поспешно отдернула руку, пытаясь вернуться к прежнему занятию. Но я видела, что в глазах у нее стояли слезы. Чтобы не смущать гостью, я решила отвлечь внимание на себя и пошла встречать Лиса.

Натянув улыбочку пошире, я встала у порога и приготовилась к горячим объятьям. Однако моему взору предстало кое-что совсем неожиданное и неприятное.

Лис был жив и чисто теоретически — цел. На том, конечно, спасибо, но широкая красная полоса на шее с еще не до конца запекшейся кровью вызывала такую зубную дрожь, что я от негодования готова была супругу еще и фингал добавить.

— Ну? И как вы это прикажете понимать? — спросила я тоном, каким обычно ревнивые бабищи спрашивают у кавалеров, где они пропадали весь вечер.

Лис поначалу пытался улыбаться, но потом понял, что дело дрянь и где-то он все-таки прокололся. Думая, что я не замечаю, он принялся выискивать место раны.

— На шее, — милосердно подсказала я.

Парень весь заизвивался, как уж на сковородке, в поисках предательской царапины. Мне же для полной картины в руках скалки не хватало — вопреки своим страхам с ролью жены я обжилась быстро.

Не пойми откуда выросла Дашка.

— Ой, да ладно тебе, Тинка! Подумаешь, гарпия коготком задела! На этом проныре вообще все как на собаке заживает, ты не переживай!

Актриса из магини была довольно никудышная, особенно если учесть, какой разговор мы вели всего несколько мгновений назад. В глубине души мы обе знали: сегодня царапина, а завтра вообще может без ноги приползти. И дай леший будет чем видеть, куда, собственно, ползти.

Едва за соседкой закрылась дверь, я выплеснула:

— Вот получу лицензию, за пятки меня из леса не вытащишь!

Я села у огня, а меня все равно продолжало трясти, словно от лихорадки. Вроде бы небольшой порез, да и, к тому же, давно пора привыкнуть к таким мелким производственным травмам, но все равно я не могла не возненавидеть себя прежнюю за то, что так рвалась в поля. Даже не участвовать, а просто наблюдать со стороны было мне не по зубам.

Лис молча заварил мне травяной чай, укрыл стеганым одеялом и сел рядом.

— С ума сойти можно, — пожаловалась я.

— Знаю.

Парень приобнял меня за плечи, отчего сразу стало теплее.

— Кто это был хоть?

— Монтикора. Они ж твари летучие — тут не знаешь, откуда нападет. Так что…

— Еще легко отделался, — закончила я за него.

Мне виделся домик в этой новой крепости. Я представила себе идиллическую картину: я встречаю мужа у порога, а он вместо рваных ран приносит купленную по пути с работы горячую буханку серого хлеба. Заслышав шаги, смех и разговоры, на шум сбегаются дети и толкаясь и пихаясь соревнуются за право первым обнять отца.

Затем как гром посреди ясного неба пришло понимание: этого не будет никогда. А если брать в расчет еще то самое видение, которое все не желало выпадать у меня из головы, то я вообще боялась предсказать, что с нами будет даже завтра.

Я не сомневалась в том, что выбор, который я сделала, был правильный. Но к некоторым последствиям своего решения я оказалась более чем просто не готова. Я как изнеженное тепличное растение, которое внезапно оказалось посреди пустыни под нещадными лучами палящего солнца.

— Твое старое видение не изменилось? — спросила я с надеждой.

Лис устало вздохнул.

— Дай мне еще немного времени, и мы что-нибудь придумаем, — ответил он, но по его тону было ясно, что уж с монстром будущего у него сейчас сражаться сил точно не хватит. От него все еще пахло мхом и кровью, и этот запах заставлял помнить о настоящем.

— Не надо.

— Что не надо? — удивился Лис.

— Может, не надо ничего придумывать?

— Юстина, ты о чем?

И тогда я попыталась изложить свою теорию:

— Ну, если помнишь, в том видении ты вроде как был цел и невредим. Ну, я, конечно, особо не приглядывалась, но в отличие от Гога, у тебя там точно было две ноги…

Такой наглости Лис от меня явно не ожидал. Он резко встал и направился греть воду, чтобы смыть с себя вражескую кровь. Он ничего не сказал, но в воздухе так и витали невысказанные слова: «Иногда я так жалею, что мы с тобой не общались все эти годы. Тогда мы бы поняли, какие мы разные».

Мне хватило нескольких секунд, чтобы в голове у меня окончательно созрел план. Если Лису так важно, чтобы видение не сбылось, что ж, я могу это устроить. Я могу поступить так неожиданно, что сама судьба ужаснется, какой сюрприз я ей приготовила.

На следующий вечер под предлогом «проверить, как там Рутель», я на самом деле направилась в комнатушку Тигры, которая сама в это время возилась в мастерской с Рыбой. Подруге я оставила записку с подробным руководством к действию в мое отсутствие, а сама уверенной походкой (чтобы никто ничего не заподозрил) направилась в сторону леса. Опыт в побегах у меня уже был, так что волнение меня не выдавало.

На самой окраине поселения меня заприметила Туня вместе с сыном, но я как ни в чем не бывало помахала обоим рукой. Мало ли, что за дела меня ждут в диком лесу. Я, между прочим, тоже почти маг, и об этом знали все. И все, кроме Лиса, вполне одобрили бы, если бы я в ближайшем будущем тоже заступила в дозор.

Только выйдя на тропу, я наконец-то смогла выдохнуть. У меня было не так много времени, чтобы умереть красивой, в чистом платье, пахнущей мылом кожей и со свежим дыханием. Тянуть как-то не особенно хотелось, но и сдаваться первой попавшейся твари я не собиралась.

Под плащом я прятала дорожный кошелек, в котором вместо денег хранила крошечные скляночки с самыми разными зельями на любой вкус. Тут вам и тягучее зеленое снадобье от несварения, и тут же кое-что покрепче, припрятанное для неприятеля. Главное в спешке не перепутать.

Первую колбочку я решилась разбить, наткнувшись на стаю саблезубых кротов. Их обычные родственники ограничиваются только тем, что могут перерыть огород и погрызть картошку, но этим милым зверушкам на обед вместо капусты подавай что-нибудь попитательней. Одно хорошо — слепые. Хотела сказать, как кроты, но это уже каламбур.

Первое зелье тягучей каплей шлепнулось на землю, и какое-то время казалось, что ничего не происходит. Но затем в воздухе стал улавливаться едва ощутимый «аромат» тухлых яиц.

Постепенно вонь усиливалась, и обеспокоенные кроты задергали рыльцами. Еще через несколько мгновений на поверхности остался один-единственный монстр, но он был уже так стар и неуклюж, что не представлял никакой опасности.

С первым своим испытанием я спряталась вполне успешно, так что путь оказался свободен, и я гордо зашагала вперед, словно в конце поляны мне обещали приз за лучшую женскую роль второго плана в черно-белом фильме.

В теории мастер зелий мог справиться почти с любой нечистью. Тут важно знать, к кому какое варево применить. К примеру, травить гремучих обезьян — это все равно, что пытаться червя в земле утопить. У этих паразитов желудки покрепче прочих, а что до ядов, то они порой с голодухи могут даже полакомиться останками какого-нибудь василиска. А те жуть как ядовиты.

Но это все теория. Одно дело, когда ты сидишь в уютном кресле, окруженный горой книг, а совсем другое, когда ты один в полях и на принятие решения может оставаться всего несколько секунд, а иногда и меньше.

Говорят, все, что надо, придет с опытом. Но учитывая степень опасности профессии, достаточно опытными становятся отнюдь не все.

А что касается женщин-магинь, то тут это вообще вымирающий вид по понятным причинам. Если уж девушка и может о чем мечтать, так это максимум о месте помощника (а если уж совсем повезет, то и жены), но в остальном это поле пока не пахано. Бабы, может, и дуры, но в пасть к дракону по собственной воле соваться не хотят. Я — редкое и очень глупое исключение.

Миновав кротовье поле, я остановилась на развилке и задумалась, куда бы на моем месте отправился маг, заступивший в дозор. Чтобы не заблудиться, я взяла за ориентир столбы дыма, видневшиеся с западной стороны, где располагалась недостроенная крепость.

В итоге я выбрала самую узкую и нехоженую из троп. Если бы я была смелым, молодым, отважным магом-мужчиной, то точно отправилась бы туда, куда человеческая нога если и ступала, то точно ничего не потоптала.

Несмотря на всю браваду, дергалась я от каждого шороха. А уж когда в сумерках неуклюжая летучая мышь задела меня крылом, я едва удержалась, чтобы громко так, по-девчоночьи не завизжать. Что ни говори, а время, проведенное в полях, сделало меня очень нервной.

Но пугала даже не потенциальная встреча с какой-либо тварью — больше заставляло дрожать колени ее отсутствие. После саблезубых кротов я наткнулась лишь на одного гремлина, да и тот особых хлопот не доставил.

Что-то в лесу было не так. Недаром ведь его звали диким: здесь ютилось такое количество разнообразной нечисти, что на остальных Плоских землях столько и в сумме не наберется. Чего же так испугались самые знаменитые монстры империи? Уж не того ли чудовища, что избавлялось от наших магов?

Я не знала, куда иду. С каждой минутой затея стала казаться все глупее, ночь — темнее, а лесная чаща — опасней. Если Лис решил ложиться спать, не дожидаясь моего возвращения (в дозор-то ему надо было рано заступать), то время до того, как он отправится меня искать, еще было. Но я знала этого прохвоста как все свои котелки для зелий, а это значило только одно: благоверный уже рвет и мечет.

С такими беспокойными мыслями я не сразу заслышала чужое присутствие. Какие-то идиоты неподалеку разожгли костер и горланили что было мочи:

— Ой да я бы, да магинюшку, да родненькую, да с циклопиком, да обнял я бы… — хрипло напевал один. Что все слова известной народной песни он переврал, я уже вообще молчу.

Следом раздался голос более молодой и куда более трезвый:

— Учитель, может, вам уже хватит?

— Какой хватит?! Мы только начали! — Бедняга засуетился. После непродолжительного кряхтенья послышался звон разбитой бутыли, из которого я заключила, что младший все-таки выиграл.

Было ли их только двое или больше, опасны они были или нет, но это были люди, а люди в таких местах куда лучшие союзники, нежели василиски. Сразу я решила не выходить, поэтому засела в кустах и принялась подслушивать и подглядывать, что в темноте получалось не очень. Сидевшие у костра были похожи на большие угловатые тени, из которых в разные стороны торчали клоки непричесаных волос и лоскутья рваной одежды.

Тот, кого назвали учителем, уже сладко похрапывал, обнявшись с толстым щербатым пнем.

Помимо него в кругу сидели еще семеро. Все разного возраста, мужчины, женщины. Разве что детей там не было, а так полный суповой набор. Объединял их, разве что, совершенно запущенный внешний вид, хотя и тут степень запущенности разительно отличалась.

У костра царило такое безудержное веселье, что и подумать было нельзя, что все это действо происходит в самом опасном лесу земель, где регулярно пропадали люди. Причем не какие-нибудь, а маги не робкого десятка.

Из приглушенного отклика их разговоров понять что-либо было трудно, поэтому я решила положиться на судьбу и вылезла из своего убежища.

Если я думала, что на меня сразу обратят внимание, то я сильно ошибалась. Собравшимся было весело и без меня, что еще раз убедило меня в том, что я не нужна никому, даже сумасшедшим лесным незнакомцам.

Последовав советам любимых фильмов, я негромко кашлянула, чтобы привлечь внимание. Когда это не сработало, я нагло подсела в круг между «учителем» и его молодым другом, чей разговор услышала первым.

Среди всех была рыжеволосая женщина средних лет с прекрасным лицом, но только с одной рукой. Сохранившейся конечностью она заплетала маленькие косички сидевшей слева от нее девчушке, на вид чуть младше меня. Не отрываясь от своего занятия, женщина спросила:

— Так ты, выходит, новенькая?

Я не знала, что значит это «новенькая», но на всякий случай кивнула:
— Ну что-то вроде того.

Остальных, казалось, мое присутствие все так же не колыхало. Бросив на меня пару любопытных взглядов, собравшиеся продолжили распевать песни, хлебать наваристый суп и запивать его чем-то явно спиртным.

— А чего это тебя не днем привели? — поинтересовался мужчина с таким длинным и прямым носом, что рыба-пила умерла бы от зависти.

— А должны? — робко поинтересовалась я.

— Да ладно тебе придираться, носач, — обратился к нему тот самый паренек, споривший с учителем.

— Да, бери пример с леворучки: занимайся своими делами, — поддакнул мужчина средних лет с рябой от ожога щекой.

Носач, учитель, леворучка… Что это за компания такая? У них вообще имена нормальные имеются?

В конце концов мне без лишних вопросов выделили тарелку похлебки. От подозрительного спиртного напитка я вежливо отказалась.

Рядом с этими людьми было тепло и приятно. И это было не только потому, что они грелись у костра в эту промозглую ночь. Было в них что-то такое беззаботное, что становилось завидно. Хотелось тоже вот так забыть все свои проблемы и завести песню, перевирая и слова, и мелодию.

— Ну, а теперь прошу на боковую, — объявила леворучка после того, как угли костра медленно начали шипеть.

Я поежилась:

— И вы, что, спите вот так, без огня? А если нечисть…

— Фью-ю-ю… — протянул мужчина с длинным носом, покрутив у виска. — Ты, красавица, назавтра не вспомнишь, холодно тебе было или жарко. Так зачем зазря силы тратить?

В том, что такое можно забыть, я сильно сомневалась, но все же послушно подложила руки под голову и попыталась заснуть.

Происходящее было слишком странным. Эти люди не отвечали ни на какие вопросы и сами немного спрашивали. Им не было интересно ни мое имя, ни откуда я пришла, ни что делаю поздно ночью одна в диком лесу. Оборотнями эти люди точно не были: уж я бы точно узнала. А других тварей, оборачивающихся людьми, я что-то припомнить и не могла.

Не прошло и нескольких минут, как отовсюду раздался заливистый храп, и сопение учителя утонуло в этом море человеческих звуков. Я все лежала и гадала, что сейчас делает Лис. Волнуется ли он, злится ли на меня. Я бы, наверное, разозлилась. Да и как бы я ни хотела помочь, мне не выстоять против этого таинственного существа, похищающего магов.

Из всех собравшихся в лесу одна черноволосая девчушка мне кого-то напоминала. Я как будто видела ее где-то в кино или встретила на улице кого-то очень похожего. Но как я ни напрягала память, вспомнить не выходило.

А утром все мои новые знакомые таинственно исчезли. И только холодные угольки напоминали о том, что все это был не сон.

Глава семнадцатая, в которой все невероятное очевидно

Первым тревожным звоночком оказалось гневное письмо, прикрепленное к лапке голубя-альбиноса, которого не спутаешь ни с кем другим даже в кромешной темноте.

— На мне отслеживающее заклинание, — пробормотала я себе под нос, разворачивая свиток. Злиться или нет, пока не решила. В конце концов, Лис всегда отличался своей гипер-опекой — чего-либо иного от него ожидать было трудно.

Записка гласила:

«Найду — сам убью!»

Относилось ли это к лесному монстру или ко мне лично, я старалась не думать. И если уж Лис даже не удосужился поставить подпись, дело дрянь.

Недолго думая я прихлебнула зелья невидимости. Средство это сомнительное, особенно если действительно хочешь, чтобы тебя не нашли, потому что временами то одна, то другая часть тела все-таки становится видна окружающим. И да, не-люди все равно будут видеть меня так же ясно, как если бы я не пила никакого зелья. Но уж лучше так, чем неожиданно получить по шее от взбешенного мужа-мага.

Солнце было уже высоко. Прищурившись от яркого света, я оглянула место вчерашнего сборища. Если бы не примятая трава и оставшаяся после костра зола, то вполне можно было подумать, что случившееся накануне мне и вовсе приснилось.

Куда же подевались все эти люди?

Не знаю, что во мне было сильнее: страх или любопытство. Скорее, последнее, ведь иначе бы у меня хватило мозгов не покидать деревню магов.

Я оглянулась. Крепость все еще была видна по левую руку. Правда, находилась она так далеко, что начертания едва угадывались. Если я потеряю этот ориентир, то мне оставалось уповать только на то, что отслеживающее заклинание приведет Лиса ко мне до того, как я начну разлагаться.

Оставалось идти дальше в лес. Следуя своей прежней стратегии, я выбирала самые нехоженые и неприметные тропки, ведь именно так я бы поступала и на месте той таинственной твари, похищающей людей.

Спустя несколько часов, когда на мне уже место живого не было из-за репья и царапин от колючих ветвей, я заприметила пещеру. Не такую, в каких гнездятся драконы, потому что такие обычно имеют характерные следы перед входом («Все, что вы хотели знать о драконах, но боялись спросить», глава четвертая, автор Дум Одноглазый; между прочим, очень уважаемый маг-теоретик, правда, с дурным характером). Эта пещера была… обитаемая.

Не знаю, почему я так подумала. Дело было, скорее, в мелочах. Еловые ветки сметены в аккуратную кучку, да и вообще никакого мусора перед входом не наблюдалось. А еще был этот запах. Такой сладкий, что зубы сводило.

— Эй, тут кто-нибудь есть?! — Кажется, кричать было плохой идеей.

Сердце билось где-то в районе горла. Но едва я более-менее успокоилась и восстановила дыхание, в отдалении раздался какой-то легкий треск. Как будто кто-то наступил на сухую старую ветку, а та с нежным хрустом превратилась в древесные хлопья.

Кто бы это ни был, у него были ноги, а не лапы, ласты или щупальца. И это внушало надежду.

Я замерла, вся превратилась в один сплошной натянутый нерв. Свое единственное оружие — колбу с дымчатым зельем — я крепко сжала в правой руке. В случае чего это поможет мне ненадолго отвлечь неприятеля и самой скрыться во мраке лесной глуши, как это обычно делает Горро из «Миссии Горро». Если вы пропустили этот фильм, пока он был в прокате, многое потеряли.

Сначала я заметила только легкие очертания незнакомца, будто кто-то угольком набросал его контуры в уголке свитка во время скучного урока. Я видела его мускулистые руки, легкое, но крепко сложенное тело. То, как это существо двигалось, напоминало скорее дикую кошку. И меня на секунду пронзила мысль, что, возможно, я была недалека в своих догадках.

— Хочешь совет, дурочка? — послышалось мурчание из темноты. — Не суй свой длинный нос в чужие дела. И не пей зелье невидимости, если не хочешь, чтобы тебя унюхал оборотень.

Теперь я могла разглядеть каждую мельчайшую деталь ее внешности. Большие, раскосые глаза, обветренные губы, легкие, почти прозрачные кошачьи усики и рыжие, как огонь, разбросанные по плечам волосы. Вся она казалась какой-то неухоженной, но было в этой дикости что-то, что определенно вызывало восхищение. Она была как ураган, готовый смести все на своем пути.

С моих губ сорвался стон то ли обожания, то ли отвращения.

— Василина.

Она мягко кивнула, но глаза ее все равно горели адским пламенем.

— Мне твоего имени тоже вовек не забыть, Юстина. — Оборотниха сделала еще несколько смелых шагов — только сейчас я заметила, что она была босиком. — Правда, не тебя я ждала сегодня в гости.

— А кого же? — От волнения мой голос стал похож на комариный писк.

— Лиса, конечно же. Такого мага, как он, в моей коллекции еще нет.

Мага? Коллекции? Нужно было быть идиотом, чтобы не понять, к чему клонит эта кошка. Но как ей удалось в одиночку похищать опытных полевых магов? И что меня волновало больше всего: что она с ними делала?

— Тогда удачного коллекционирования, — кисло улыбнулась я и попыталась начать отступление.

Конечно, мои жалкие потуги не остались незамеченными.

— А ну стоять!!! — взревела Василина, и я от испуга замерла как вкопанная. Пора уже было использовать дымчатое зелье, но я понятия не имела, как хорошо оборотни видят в тумане. Кошки же отлично видят в темноте, но что насчет дымовой завесы? Если все-таки хорошо, то для меня это могло обернуться ловушкой, ибо я сама не очень-то умела ориентироваться в таких условиях.

— Где он?! — рявкнула оборотниха, решившая, видимо, больше не притворяться и не строить из себя цивилизованную леди.

— Кто? — глупо пискнула я.

Кажется, с самого начала вся эта затея была не очень удачной, и, говоря с самого начала, я имею в виду с зелья. Куда ни плюнь, я все время приносила Лису только неприятности. Кто знает: может, теперь моя смерть станет для него своеобразным избавлением.

— Мой жених, конечно же, — сжав зубы, терпеливо ответила Василина. Она прикрыла глаза, но не до конца, как обычно делают все из семейства кошачьих, чтобы ненароком не упустить врага.

— На дозоре. — Мой голос чудом не дрогнул.

Оборотниха с шумом выдохнула через нос. Наверное, поняла, что сейчас от меня ничего толкового не вытянешь. Бесшумно Василина опустилась на четвереньки. До этого я ни разу в жизни не наблюдала за преображением оборотня: какими бы близкими мы с Тигрой ни были подругами, быть рядом с ней, когда просыпаются ее самые глубокие звериные инстинкты, у меня желания никогда не возникало.

Василина запрокинула голову и с жадностью втянула воздух. Суставы на пальцах рук мягко двигались, словно притаптывая холодную землю.

Еще мгновение, рывок… и хищница резко подскочила ко мне и схватила зубами за край платья. Послышался звук рвущейся ткани, и на секунду мне в голову пришла мысль, не отрывается ли это одна из моих драгоценных конечностей.

У меня не было ни единого шанса, даже используй я припрятанное зелье. Все-таки мы, мастера зелий, больше тактики и теоретики — нас в самое пекло битвы обычно не бросают как раз по той самой причине, что в полевых условиях наши возможности крайне ограничены. Пока отыщешь нужное зелье (если оно вообще оказалось в собой и если ты добросовестный маг и соблюдаешь систематизацию), враг уже утащит тебя в свою уютную пещерку. Что, собственно, со мной в данный момент и происходило.

В последнюю секунду я умудрилась незаметно выронить флакончик с зельем, даже не откупорив его. Пусть его полезные свойства мне сегодня не помогли, так будет хоть какой-то ориентир, если вдруг кто заявится забирать мои обглоданные косточки. Только, пожалуйста, пусть это будет не Лис.

В пещере оказалось еще темнее, чем я ожидала. Ни одного факела, свечи или даже магического светового камешка. Конечно, ночной кошке они ни к чему, а мне бы вот сейчас пригодились хотя бы для того, чтобы видеть, как я умираю.

Хочу сразу кое-что прояснить, потому что вы уже наверняка подумали, что весь мой поход оказался безрассудным, а жертва — бессмысленной. Да, отчасти оно так и было (или, ядовитые грибы на душу, было правдой на сто процентов), но, знаете, даже в такое страшное мгновение я продолжала верить. В то, что жизнь каждого — это настоящий черно-белый фильм с храбрыми принцами и не менее отважными принцессами. Что иногда, если очень сильно захотеть, можно с легкостью изменить жанр с мелодрамы на комедию. Правда, сейчас я ума не могла приложить, как это сделать.

Послышался легкий утробный рык — это Василина перестала меня тащить и бросила на промерзлую землю. Затем я услышала, как, стуча хвостом, она направляется обратно к выходу из пещеры. Вот так просто? Ну, по крайней мере, я была жива. Пока.

Закашлявшись от пыли и грязи (и как всякие твари вообще могут называть подобные местечки своим домом? наверное, именно поэтому они такие злые), я осторожно принялась ощупывать пространство вокруг себя. У меня было стойкое ощущение, что в этой темноте я была не одна. Не знаю, как я это определила: может, шелест в воздухе уж больно сильно напоминал дыхание, может, это было чутье настоящего мага, а может, это были просто первые галлюцинации.

И хотя я отчаянно надеялась обнаружить рядом с собой кого-нибудь настоящего, то не удержалась и вскрикнула, когда это оказалось правдой. Он живой? Или мертвый? Я несколько раз неуверенно тыкнула находку указательным пальцем, призывая себя поверить, что это человек, а не тушки горгулий, заготовленные для ужина.

— Новенькая, ты что ли? — раздался хриплый голос у меня над ухом.

— Леворучка! — Внутри у меня все перевернулось от облегчения. — Подожди, что ты здесь делаешь? Где остальные?

— Это наш дом, мы здесь живем, — терпеливо объяснила женщина. Жаль, что я сейчас не могла разглядеть ее лица… Меня бы это очень приободрило.

— В оборотничьей берлоге?

— Ну, это уж не мы решали, где нам жить, — заворчал учитель.

— Ага, сами не рады, — присоединился носач.

Я поежилась. Что бы с ними Василина ни сделала, эти люди явно находились под воздействием какого-то заклинания. Причем наложенного явно не новичком с третьей ступени, потому что подчинение воли мы начинаем проходить только в старших классах да и то — довольно поверхностно. И словно бы в подтверждение моих мыслей раздался голос паренька, который накануне уговаривал учителя перестать пить и имя которого я так и не узнала:

— Мы уже чего только не пробовали, но днем отсюда выйти не можем. Подходим к самому входу, а там будто какая невидимая заслонка, как стекло. А вот ночи у нас бывают разные, — продолжал он, — если на дело выходим, то костерок разводим и сидим ждем, пока жертва появится. Только вот уйти даже тогда не получается — ноги сами обратно к пещере несут.

Что за «дела» могут быть у этой банды под предводительством взбесившейся оборотнихи, я не знала и, если честно, не особо горела желанием узнать. Скорее всего, именно так они собственноручно и похищали других магов, не ведая, что творят.

Хотя…

— А что у вас вчера за дело было? — спросила я. Это был один из тех вопросов, ответ на который ты уже знаешь.

— Слушайте, а точно, — всколыхнулся учитель, — никто вчера так и не появился. Выходит, провалили мы вчера дело-то, братцы.

— Не появился? А как же я?

Не то чтобы меня задело, что я не была намеченной жертвой, но все равно, знаете ли, как-то не очень приятно, когда тебя даже за живое существо не считают.

— Тут другое, — начал объяснять кто-то, чьего голоса я еще не слышала, — оборотнихе нужны конкретные люди. Вчера вот должен был маг прийти, а его не было. Маги обычно такой глупый народ — ты их только помани в лес, они сразу прибегут. — И хихикнул.

Ага, как же, прибегут. Вон вас уже тут сколько собралось — и все охотники за приключениями. А сидели бы спокойно себе в деревне, горя не знали. С другой стороны, в маги и не возьмут, если у тебя в крови нет тяги к приключениям.

— И откуда вы все тогда взялись? — Несмотря на дикую боль в левом плече, я умудрилась скрестить на груди руки, чтобы окончательно не продрогнуть. Пещерка эта была, мягко скажем, неотапливаемая.

— А нас привели, — объяснил носач таким тоном, будто это было нечто само собой разумеющееся.

В непроглядной тьме кто-то неожиданно чихнул и принялся активно двигать носом. Какой бы могущественный маг их ни околдовал, об элементарных средствах от простуды он все-таки не позаботился.

Некоторое время все молчали: только и было слышно надоедливое «кап-кап» с каменного потолка. По сравнению с такой темницей и камера в тюремном доме покажется сущим раем.

Меня по-прежнему терзало множество вопросов, однако что-то внутри подсказывало, что ответы на них мне уже ничем не помогут. Ну как, Тина, убедилась в том, что записка была ловушкой? А теперь сиди смирно и готовься к смерти от отмороженных придатков, если от этого вообще умирают.

Только бы Лис не сунулся меня искать! Я, конечно, как могла предусмотрела, чтобы этого не случилось, но, зная этого белобрысого, можно было понять, что он едва ли на это купится.

Перед самым побегом из деревушки я оставила Тигре послание, где слезно просила убедить муженька в том, что мне срочно понадобилось домой. Дело было настолько срочное, что я якобы никого не предупредила и сразу навострила лыжи в сторону крепости. Нет, сопровождать меня не нужно. Да, я уже взрослый маг и могу сама о себе позаботиться.

Если подумать, многое тут не складывалось. То я кинулась на поиски Лиса, то теперь сама возвращаюсь домой, причем мы все знаем, что с пропуском у меня могут быть серьезные проблемы. А если и пустят, то для профилактики пару-тройку лет поморят голодом под опекой верных имперских тюремщиков.

А Лис не настолько умственно отсталый, чтобы поверить в мои байку про то, что я его резко разлюбила.

В итоге оставалось надеяться, что он все-таки глупее, чем я его считала до этого.

— И что мне теперь делать? — дрожащим голосом спросила я у пустоты.

Вокруг моего плеча обвилась чья-то теплая твердая рука, и я почувствовала, как кожу практически жжет в тех местах, где мы соприкасаемся.

Над ухом раздался мягкий успокаивающий голос криворучки:

— Отдохни, милая. Утро вечера мудреней.

И хотя я только недавно побывала в объятьях Морфея, веки снова начали тяжелеть. Сон казался идеальным решением всех проблем хотя бы потому, что помогал забыться, пусть даже на несколько часов.

Но едва я начала проваливаться в блаженную пустоту, где-то далеко и мягко послышались чьи-то осторожные шаги. Их можно было принять за очередной шелест воды, капающей с потолка пещеры. Но мой почти-магический слух ясно говорил о том, что это именно кто-то живой.

— Тина?..

Всего на мгновение мне показалось, что это тот самый голос, который я так боялась и одновременно так жаждала услышать. Перед глазами сразу всплыло его взволнованное лицо, светлые волосы, легким вихрем раскинувшиеся по лбу, и эта его фирменная кривоватая ухмылочка.

Но затем мое имя прозвучало снова, на этот раз громче и уверенней, и я поняла, что ошиблась.

Нет-нет, пожалуйста, пусть это будет кто угодно, только не он!

Я не проронила ни слова, вообще не дышала, но все-таки он был настоящим магом, а я — простым мастером зелий. И найти меня в темноте для него было все равно, что закрыть глаза и указательным пальцем докоснуться до носа.

Его ладони были такими же теплыми, как и руки криворучки, но это был жар огня, от которого так и тянуло отпрянуть прочь.

— Герольд, — зашипела я, вкладывая в его имя как можно больше злобы. Сон как рукой сняло, хотя я была бы не прочь выяснить, что это все лишь обычный ночной кошмар. Час, наверное, уже прошел, а потому чары зелья невидимости давно спали.

— Т-с, тихо, Тина, все хорошо. Я заберу тебя отсюда. — Он тянул меня наверх, но я отчаянно упиралась.

— Я. Отсюда. Никуда. Не уйду.

Каждым словом я замахивалась так, будто им можно было дать пощечину. Удивительно, но это сработало. Герольд тут же прекратил свои попытки вытащить меня наружу и даже отпустил мою руку.

— Почему? — только и спросил он. Мне показалось, или в его голосе действительно сквозило искреннее удивление?

— Потому что здесь все эти люди. — Я развела руками, хотя не знаю, видел ли это маг в темноте. — Василина пудрит им мозги и заставляет похищать магов из деревни. Даже боюсь представить, зачем ей эта маленькая армия!

Тишина стала резиновой. Я слышала только биение собственного сердца и тяжелое отрывистое дыхание пленников, от страха не смевших проронить ни слова.

Спустя целую вечность Герольд наконец прошептал:

— Давай мы поговорим об этом наверху?

Он словно стыдился своего предложения, и это заставило меня насторожиться.

— Черта с два мы будем с тобой разговаривать! Не знаю, что ты здесь делаешь, но у меня нет ни малейшего желания быть съеденной оборотнихой раньше времени только потому, что у меня не хватило терпения посидеть в холодной и неуютной пещерке.

Герольд хмыкнул (оказывается, чувство юмора не изменяет мне даже в таких экстремальных ситуациях, и это радовало), но потом я снова почувствовала его прикосновение. Колени подогнулись, и меня оторвали от земли — простите, от каменного пола — как пушинку.

— Я за вами еще верну-у-усь!.. — кричала я, и мой голос эхом тонул в кромешной тьме. Все это походило на лживые обещания предводителя восстания своим плененным товарищам.

И я даже не знаю, что будет хуже: вернуться в эту оледенелую пещеру или сгинуть на свежем воздухе. Не знаю, как вы, а я всегда была за здоровый образ жизни.

Наконец я снова могла сделать вдох. Кислород начал поступать в легкие так резко, что я растерялась и первое время напрочь забыла, как дышать.

Тем временем Герольд поставил меня на ноги и дал прийти в себя.

Я смотрела на него и не узнавала: приличная щетина, простой дорожный плащ и удобная набедренная котомка из мягкой замши. Таким я красавчика Герольда не видела никогда. И хотя теперь, когда я перестала принимать любовный напиток, он не казался мне таким уж небожителем, но отрицать очевидное было нельзя: даже в таком образе старший брат был чертовски привлекателен.

— Насмотрелась? — Странно, но из его уст даже это грубое выражение прозвучало очень даже вежливо.

— Ага, — я кивнула. — И как ты все это объяснишь?

Как спросить конкретней, я не знала, потому что окончательно перестала понимать, что происходит. Мы ведь так и не поговорили с ним после того, как я узнала всю правду с зельем, хотя сейчас этот вопрос был наименьшей из всех вещей, что меня волновали.

Герольд устало посмотрел в небо, и я увидела, как сильно на нем сказалось все это время, проведенное в лесу. Подумать только! Лучший ученик школы! Хорош во всем, начиная от спорта и заканчивая походкой! И тут — на тебе — теперь это уставший маг, которого жизнь успела изрядно потрепать. А заметив подпаленную левую бровь, я про себя добавила: и кто-то огнедышащий тоже.

Он не торопился отвечать, и тогда я спросила:

— А где Орфея?

Логично вытекающий отсюда вопрос «вы с ней теперь пара?» я так и не озвучила, потому что для магов и их женщин-ассистенток это было в порядке вещей. Реже случалось, когда между ними до конца жизни сохранялись рабочие отношения, но, рискну предположить, тут виной всему — проблемы с головой.

— Она… — Герольд замялся, — …дома.

Да, у Герольда проблем с головой не наблюдалось никогда.

— Но между нами ничего нет, — поспешил добавить мужчина. Простите, с выводами я явно погорячилась.

— Меня не волнует, что там у тебя с твоей ассистенткой. Как ты здесь вообще оказался и как узнал, что я здесь? И вообще для безопасного разговора нам лучше отойти куда-нибудь подальше, потому что в любой момент может вернуться чокнутая обортниха и…

Но Герольд меня перебил:

— Не вернется. Точнее, она не чокнутая. Василина работает на меня, но…

Дальше я ничего не слышала. Слова тонули в вязком воздухе, отказываясь связываться в предложения.

Лис ведь что-то говорил… Что Герольд начал интересоваться какими-то темными искусствами, вещами совсем запрещенными. И еще он тогда пытался подставить его, чтобы все подумали, что не той дорожкой пошел именно Лис. Что же туда входит, кроме убийства людей и оборотней? Ах да, подчинение воли.

— Это все ты! — Я отшатнулась от Герольда, как от прокаженного, и начала тыкать в его сторону пальцем, будто выжившая из ума торговка на рынке. — Ты! Помог Василине сбежать тогда из крепости! И еще потом ей помогал: без тебя она бы не протянула одна в лесу! А ты ведь маг, вполне мог отлучаться из крепости якобы на свои секретные тренировки, не вызывая ни у кого подозрений! И все эти люди… ты… зачем?..

Мне хотелось кричать и молотить руками небо, а затем зарыться лицом в мягкие облака и душить в них свой отчаянный вопль. Я не хотела в это верить, не могла и всей душой надеялась, что все это плоды моего воспаленного воображения, и Герольд сейчас развенчает этот миф одним взмахом руки.

Но он этого не сделал.

— Тина, я…

Как я устала от всех этих оправданий, от постоянной лжи! Да, я тоже не цветочек, но по моей глупости никогда не страдали невинные люди! Ну, или я на это очень надеюсь.

— Тина, я бы никогда не причинил тебе боль, ты знаешь, я…

— Я знаю, что ты просто ОЧЕНЬ МЕРЗКИЙ МАГ! — Последние слова я буквально выплевывала в его сторону.

И это действительно все, что меня беспокоило в тот момент. Всю свою жизнь маги представлялись мне некими сверхлюдьми, которые обладатели всеми мыслимыми и немыслимыми талантами и добродетелями. Эти люди защищают нас от жестокостей окружающего мира, находят общий язык с другими расами и пытаются сделать нашу жизнь в четырех стенах крепостей хоть чуть-чуть безопасней.

Что может простой горожанин-пекарь со своей скалкой против немилосердной горгульи? Сомневаюсь, что ему удастся даже сломать ей каменный ноготок.

Это просто сумасшествие. Совершенно не укладывается в моей голове. Магами становятся только самые смелые, самые доблестные, самые чистосердечные. Магами становятся такие, как Лис, а не как этот его отвратительный братец.

Я так разнервничалась, что не сразу заметила, как мои ноги сами пустились в беспокойный танец, подминая пожухлую осеннюю листву. Губы я искусала в кровь.

— Зачем тебе понадобился Лис?

Не знаю, зачем я задала этот вопрос. Ведь не зря отец всегда говорил мне: «Не спрашивай то, на что не хочешь получить ответ». А знать, что Герольд собирался сделать с собственным братом я точно не хотела.

И, конечно, Герольд назвал самый худший ответ из всех возможных:

— Ты знаешь. Ты самый умный человек из всех, что я встречал, Тина.

Умный… Что мои книги против твоей способности подавления воли? Я уже не говорю о любовном зелье: кто как не я знает, что это незаконно.

— В чем вообще причина? Зачем тебе это?

Как только мы отошли от темы меня и Лиса, Герольд заметно расслабился. Даже попытался улыбнуться.

— Все это сложно.

— Расскажи, — попросила я, мысленно давая себе обещание не истерить, что бы я потом ни услышала.

Маг вздохнул и жестом предложил мне присесть на ствол упавшего дерева. Я подчинилась.

— Ты права, все началось с Лины. Я видел, как ей одиноко и плохо с моим братом. Не мог не замечать, что из-за ревности она сходит с ума. Не скажу, что у этой кошечки все дома, но мне было искренне жаль ее. Я пытался с ней поговорить, пытался обсуждать это с Лисом, но он уперся, как кентавр, и делал вид, что все в порядке, а тебя он уже давно забыл. Но я знал, что это не так.

— И тогда ты решил помочь всем вокруг и приворожить меня с помощью зелья, — догадалась я.

Герольд кивнул.

— Мне казалось, это гениальный выход. Я никогда не недооценивал себя, знал, что на меня клюнет почти любая девчонка. Но ты-то была не любая. Только я решался тебя куда-то пригласить, сразу становился свидетелем немой сцены, когда ты сверлила взглядом то место, где сидел Лис. Я смотрел на тебя, а ты смотрела мимо или вежливо улыбалась в ответ. У меня было ощущение, что тебе было вообще параллельно на мое существование.

Правда? Я порылась у себя в памяти, но совершенно не могла вспомнить то, о чем говорил Герольд. Выходит, я и правда была настолько зациклена на Лисе и учебе после случившегося, что даже не давала шанса другим парням? Я определенно была умалишенной.

— Ты ведь теперь знаешь, — продолжал маг, — твой отец — настоящий мастер зелий, и мне выпала честь иметь его своим Наставником. Конечно, зелья не были моей целью и специализацией, но когда имеешь дело с таким могущественным магом, волей-неволей черпаешь от него разные знания. И вот как-то, в шутку, Наставник рассказал мне об этих любовных зельях. Что готовить их — сущий пустяк, побочных эффектов ноль и все такое. Он, наверное, думал, что такому юноше, как я, это не пригодится, но в случае с тобой это был единственный вариант.

— Мне любопытно… — Я заерзала на холодной сухой древесине, как на горячих углях. — Какой же у него все-таки рецепт, у этого зелья? Не то что бы я собралась его как-то использовать, просто…

Снова вспомнилось, как мы с Тигрой закидывали в кипящий котел невесомые змеиные шкурки и медвежий жир в больших круглых капсулах. Я снова отругала себя за слепоту: уже тогда я могла бы понять, что в результате все даст в лучшем случае тошнотного вида кашицу из экзотических ингредиентов.

— Корень плюща и соль, — сразу же ответил Герольд. — Именно в простоте и заключается сила.

Когда я была еще совсем маленькой, бабушка Венни делала мне настойку из корня плюща. Это помогало от кашля. Конечно, никакими магическими свойствами этот напиток не обладал, поскольку бабуля совершенно точно не собиралась меня привораживать.

Наверное, поэтому я особо и не замечала вкуса, когда Рутель добавляла мне это варево в сок или кофе. Это тебе не прогорклость от лягушачьих сердечек.

— А потом?

— Потом ситуация более-менее начала нормализоваться. Ты перестала пускать слюни по Лису и с головой ушла в учебу. Я не предпринимал в этом плане никаких шагов, потому что боялся, что Лис наконец-то признается, прежде всего, сам себе в чувствах к тебе, и тогда точно произойдет катастрофа.

Да, это я помог Лине сбежать из крепости. Ей было невыносимо тошно после того, что она сделала, не говоря уже о том, что она не была глупой и прекрасно понимала, что для Лиса она не привлекательней баклажана.

С тем, что я столкнулся после того, как наконец отправился в поля, было выше моего понимания. Я встретил множество магов, и многие из них либо сошли с ума, либо были на пути к этому. Они видели опасность в каждом камне и без зазрения совести убивали всех, кто не относился к человеческой расе.

Те маги, которых ты видела в деревне, они еще молоды и полны сил. Они верят в добро и справедливость, пускай их представления о хорошей жизни немного померкли после жизни в деревне, где ничто и никто, кроме их самих, не защитит их от постоянной опасности.

Меня всегда интересовали запрещенные разделы магии. Я не вижу в этом ничего дурного, потому что всегда использовал их для того, что сам считал верным.

— И что же ты считаешь верным сейчас? — Мой рот внезапно превратился в безбрежную пустыню Такуси, где даже самые опасные твари не выживали дольше трех дней.

Ну вот, Тина, не прошло и пяти минут, как ты вновь повторила ту же ошибку: не задавай вопросов, на которые не хочешь получить ответов.

— Некоторые из этих магов опасней, чем те, на кого они охотятся. Мы должны с этим что-то делать, мы должны защитить тех, кто остался в крепостях. Тех, кто работает в полях. Но, знаешь, не все маги разделяют мои убеждения, поэтому кое-кого пришлось убедить силой. Хотя теперь я даже рад, что вместо братца в моих сетях оказалась ты. — Про себя я молилась: «Нет-нет, прошу тебя, не говори это вслух». — Я наслышан о твоих талантах, Тина. За крайне короткий срок ты стала еще более могущественным мастером зелий, чем твои отец и мать вместе взятые. В тебе течет кровь еще Первого мастера: я вижу это по твоим глазам теперь, когда ты больше не носишь линзы.

Разноцветные глаза… Кровь моих предков теперь играла против меня.

— Чего ты хочешь? — пискнула я.

— Ты поможешь мне взорвать этот лес.

Глава восемнадцатая, в которой нет ничего лучше самого плохого

Не мне вам рассказывать о том, что перед сном мы часто представляем себе все самое желанное и несбыточное. Воображаем, как лучший друг детства, который в твоих мыслях уже совсем тебе не друг, неожиданно признается в любви и при этом играет на гитаре написанную для тебя песню. А лучше на арфе.

Мы рисуем себе картины славы или богатства, а может, и того, и другого, и все это без долгих бессонных ночей, проведенных над учебниками по элементарному зельеваренью.

А затем мы проваливаемся в безмятежный сон, полный сладких дум о том, кем мы могли бы быть и что могли бы иметь, если бы госпожа судьба была к нам более благосклонна.

Только сейчас я поняла, как устала от всего ненастоящего. Вымышленные чувства, мечты о полях и магах. Возможно, я и родилась не в самой простой семье, но выросла-то уж точно что ни на есть обыкновенной девчонкой. Однако я почему-то этого совершенно не ценила, воображая себя то одним, то вторым, то третьим, ни на секунду не задумываясь о том, а что было бы, если бы я уже наконец перестала противиться судьбе.

Вот где таился ключ к изменению видения Лиса. Мы могли пожениться, могли лишиться по мизинцу на правой ноге, могли переехать на окраину Плоских земель, но наша жизнь все равно привела бы к этой самой точке, когда я должна была создать зелье, которое поможет уничтожить Герольду всех якобы плохих магов, а заодно и все населяющие лес твари.

Ничто не заставило меня отказаться от приключений, авантюр и безрассудных поступков. Любая другая на моем месте, получив эту идиотскую записку, пошла бы к Лису обсуждать, что это за сирена его там очаровывает или что за злодей захотел устроить с ним поединок. Но нет — я захотела разобраться во всем сама!

Если бы я только прекратила противиться всему на свете! Я поступила в Академию лишь наперекор собственным родителям, влюбилась в Лиса исключительно из-за его равнодушия, да еще и мечтала покинуть крепость только потому, что это на корню отличалось от того, что я уже имела.

Но теперь ничего не попишешь. Я взаперти, меня стережет оборотниха, у которой шарики успешно заехали за ролики, и парень, по которому я сохла во время учебы. Это победа, Тина. Определенно, это победа. Поздравляю тебя и от всей души пожимаю руку. Вместо кубка Осеннего Марафона тебе явно должны были вручить кубок мирового содружества безмозглых девчонок.

А еще мне точно стоило смотреть поменьше кино со всеми его строптивыми принцессами и отчаянными борцами за справедливость. Ведь в фильмах, которые я смотрела, всегда был счастливый финал, чего не скажешь об истории, где оказалась я сама.

Еще немного порефлексировав и пострадав в одиночестве, я тяжело вздохнула и нехотя разлепила глаза. Эту ночь я провела в крохотном домике, где временно ютились Герольд и его ассистентка Орфея. Жилище это было очень старым и явно в свое время приютило не один десяток кочующих магов. Разве так я хотела провести оставшуюся жизнь?

Я вспомнила дом, который показывал мне Лис. Дело было не в том, что здесь я спала на жесткой лавочке, а там меня ждала настоящая дубовая кровать с мягкой периной и — кто бы мог подумать! — подушкой! Это было то место, где хотелось жить, куда хотелось возвращаться, где хотелось растить детей и состариться вместе со своей половинкой. Не в этой изъеденной короедами халупе, а самом настоящем родовом гнезде, куда могли бы приехать в гости наши родители или зайти соседи на брусничный пирог.

— Проснулась? — Это была Орфея. Миленькая и маленькая, со своими светлыми кудряшками она больше походила на ребенка, нежели на бравого война, скитающегося по дремучей чаще в поисках врага.

Я сдавленно кивнула. Если Василина и Герольд в этой ситуации точно воспринимались как недруги, то как относиться к Орфее, я не знала. Конечно, она будет делать все, что прикажет ей маг, но лично мне она еще ничего плохого не сделала. Поэтому я была в смятении: дать ей плошкой по лбу заранее или все-таки подождать до тех пор, пока она начнет меня пытать.

— Хорошо, тогда съешь вот это.

Она что-то сунула мне в руки. Это оказалась плошка с горячей кашей и походная железная ложка.

Мне нравилось, что Орфея не была такой болтушкой, как та же Рутель. Так как мы учились на разных курсах, у нас никогда не было повода общаться, но, думаю, о существовании друг друга мы были осведомлены — и в школьные годы это казалось достаточным.

«Спасибо», — произнесла я одними губами, она заметила это и кивнула. Кажется, она тоже не знала, друг я или враг, поэтому вела себя сдержанно.

Мне хотелось спросить ее, каково это — не просто жить в полях, а по-настоящему бродить от одной крепости к другой, в любой час дня и ночи ожидая нападения. Каждый день мог оказаться последним — от одной этой мысли спина покрывалась мурашками.

Но я промолчала. Кажется, сейчас было не самое удачное время вести беседу. Вместо этого я принялась за кашу.

Бежать было нечего и пытаться, это я знала хорошо. Нюх девушки-рыси быстро поможет отыскать меня даже в самых колючих кустах, не говоря уже о том, что маг такого уровня, как Герольд, даст мне фору в пару часов, а затем легко нагонит, лишь щелкнув пальцами.

После скромной, но сытной трапезы Орфея молча предложила мне одну из ее свободных льняных рубашек болотного цвета. И так как мы были примерно одного размера, а моя одежда после приключений в пещерах теперь больше походила на половую тряпку, я с благодарностью приняла рубашку и без раздумий принялась стягивать с себя уже не пригодную для носки вещь. Дыра размером со вселенную пересекала пупок и позволяла холодному ветру гулять по обнаженной коже.

— Я рада, что вы наконец-то поженились. — Это было первое, что Орфея сказала более теплым и понимающим тоном. Теперь она обращалась ко мне не как к пленнице, а скорее как к старой знакомой, с которой жизнь развела разными тропами.

Я не сразу поняла, о чем она говорит и только потом вспомнила о связывающих рунах, причудливыми узорами переплетающихся на моем плече. В полях особо не задумываешься о таких вещах, как замужество, — это я поняла даже спустя всего несколько месяцев жизни в деревне. Здесь это воспринимается больше как необходимость. Теперь я понимала Рыбу и остальных, когда они восприняли мой приход как нечто само собой разумеющееся. Они считали, что я просто следовала за сердцем, и так оно и было.

— Почему наконец? — удивилась я.

Орфея пожала плечами.

— По-моему, вся академия была в курсе, что вы с Лисом просто предназначены друг для друга. Однажды у оранжереи я видела, как он держал за шкирку какого-то малька, на всю крепость разглагольствующего о том, что несмотря на хорошие оценки и ботанские очки ты никогда не станешь настоящей волшебницей.

— И давно это было? — я сглотнула.

— Еще до всей этой истории с зельем. — Губы девушки наконец тронула улыбка. Так странно было видеть столь хрупкую и нежную особу в этом неприспособленном для нормальной жизни шалаше. Она казалась здесь чем-то лишним и неправильным, но вместе с тем и неким лучиком доброты и света.

— Так ты знаешь?..

— Да, — кивнула Орфея, — мне Герольд рассказал. Не думаю, что они с братом поступили правильно: каждый наделал своих ошибок, — но каждый из них верил в то, что делает.

— Ты так говоришь, потому что Герольд взял тебя ассистенткой!.. — И я тут же прикусила язык: со стороны эта фраза, наверное, пахла элементарной завистью.

Но Орфея этого будто бы и не заметила.

— Может быть, — бесхитростно ответила она и принялась перевешивать желтые острые драконьи клыки, служившие избушке амулетами от злых сил. Может, горгону они не остановят, но я читала, что от мелких пакостников, вроде боггартов, вполне спасают.

На этом, как я поняла, разговор можно было считать оконченным, но тут Орфея сказала:

— Тебе ведь нужны твои книги и ингредиенты, верно? Я думаю, Лина вернется с ними после обеда и тогда сможешь начать.

Я не ослышалась: оборотниха попытается прокрасться в деревню магов, чтобы украсть мои вещи? На мгновение я представила, как Лис или Дашка застукают ее на месте преступления… Да, оправдания здесь едва ли помогут.

И потом я вспомнила: это чертово зелье! Может, сварить какой-нибудь безвредный супчик и сделать вид, что моих сил не хватает для того, чтобы приготовить взрывчатку? Возможно, это дохлый номер, но попытка не пытка. С другой стороны после такой выходки эта троица с меня глаз не спустит, и тогда всякий план заранее будет обречен на провал.

Я уже начинала сомневаться в своем решении тихо умереть в лесу и не впутывать в это дело Лиса. За это время он уже наверняка успел отправить голубя в Ургу, и тот на всех порах летит с ответом от моих сошедших с ума от беспокойства родителей. Или вместе с этими самыми родителями. Ведь никакой чрезвычайной ситуации у них там не случилось, а меня они не видели с самого момента исчезновения.

Мой план оказался еще глупее и бесполезнее, чем я изначально предполагала. Ну что ж, не впервой отвечать за собственную глупость, только на этот раз наказание будет самую малость построже, чем обычно.

И тут в окне я увидела его. Черная как ночь мордочка бесстыжего голубоглазого кота. Как я вообще раньше могла не замечать, что даже выражение лица — или следует сказать морды? — у Лиса и его животного воплощения были абсолютно одинаковы.

Святой единорог, его поймают!!!

Из моей головы разом вылетели все мысли о собственном спасении. Нельзя было допустить, чтобы он один оказался против мага, владеющего черной магией, и его протеже с усами и когтями. На что была способна Орфея, я не знала, но даже с поварешкой в руке любая женщина способна наносить отменные удары по лбу.

Он смотрел на меня, и я не могла прочесть, что же было в его глазах. Страх? Отчаяние? Равнодушие?

Я попыталась беззвучно пшикнуть на животное, чтобы безрассудный храбрец наконец понял, что ловить здесь нечего и надо оставить меня на съедение чудовищам. Пусть возвращается в деревню за подмогой — и то не знаю, насколько это удачная идея.

— Что-то не так? — Возможно, Орфея что-то услышала, потому что она внезапно перестала заниматься своими ассистентскими делами и обернулась на меня с обеспокоенным взглядом.

— Нет-нет, — нервно усмехнулась я, — просто заняться нечем. Скучно тут у вас в чаще, вот и пытаюсь вспомнить основную таблицу зельевара. Знаешь, это как с умножением, только для таких психов, как я, кто помешан на зельях. Ну там, мышьяк, чеснок и сера для огненных заклинаний, отвар куриных лапок с шерстью трехлетней овцы для слабых здоровьем…

— Поняла, можешь не продолжать. Мне нужно отойти ненадолго. Не скучай: Герольд обещал скоро быть.

Накинув капюшон на голову, девушка взяла стоявший у двери посох и направилась к двери. И никаких предупреждений о том, что не выходи за порог, а то ноги переломаю. Выходит, меня считали достаточно умной, чтобы догадаться обо всем самой.

А, может, на доме стоит какое-то заклинание? Я боялась даже проверить: результат мог быть крайне плачевный.

Едва Орфея скрылась за дверью, я снова ринулась к окну и прилипла носом к грязному толстому стеклу, тщетно пытаясь отыскать эти голубые, как небо, глаза.

— Тс-с, Тина, только не кричи, — внезапно раздалось над моим ухом, но несмотря на предупреждение, я все-таки не удержалась и вскрикнула. Лис тут же зажал рукой мой рот, явно сомневаясь в моих способностях к самоконтролю.

Я не верила своему счастью. Все это было больше похоже на сон, и я едва удержалась от желания ущипнуть себя за запястье, чтобы в этом убедиться. Но он был такой теплый, такой настоящий… Я сразу поверила в то, что для нас вся эта история еще может закончиться хорошо.

Обернувшись, я увидела его серьезное лицо, уже ставший знакомым тонкий след-шрам на левой щеке… Не удержавшись, я прикоснулась к нему кончиками пальцев.

— Лис, твой брат…

Но он не дал мне договорить, всем своим видом показывая, что времени на праздные разговоры у нас точно нет:

— Тише, Тина, просто доверься мне и слушай внимательно.

Да я само внимание.

— Мне одному не выстоять против этих троих. Я уже послал голубя за помощью — все наши будут здесь максимум к рассвету. Просто делай все, о чем тебя просит мой чокнутый братец, пока он ничего не заподозрил.

Почему-то просьба Лиса не совсем укладывалась у меня в голове: как это — делать все?

— Но твое видение, зелье… — Протестовала я слабо и неумело — сердце билось, как сумасшедшее.

— Ты должна сварить это зелье, понимаешь? Ты ведь доверяешь мне, правда?

Я доверяла ему больше, чем себе самой, тем более что таланта к выживанию в диких условиях у меня явно не наблюдалось. И все же что-то в его словах заставило меня напрячься. Мозг беспокойно бился о черепную коробку, тщетно пытаясь найти подвох.

— Скажи, что ты знаешь, что делаешь, — выдохнула я.

Парень кивнул и быстро коснулся губами моего лба. После этого простого жеста любви я сразу стала чувствовать себя гораздо расслабленней. Конечно, не курорт, но все поправимо. И если уж до этого я наворотила дел, то теперь настала пора мне посидеть на скамейке запасных и послушать, что говорит тренер.

Затем он исчез, словно сквозняк, на мгновение заглянувший в приоткрытую дверь. Еще через миг я видела только черный кончик длинного хвоста, а затем и вовсе от неожиданного визита остались одни воспоминания.

Как Орфея и сказала, вскоре вернулся Герольд. Он явно был в приподнятом настроении и даже насвистывал какую-то веселенькую мелодию.

Увидев мои брови, вздернутые в немом вопросе, маг расхохотался.

— Это из «Трио мечтательных магов», ты разве не смотрела?

Я отрицательно покачала головой и продолжила мять в руках подол дорожного плаща.

— А вот и зря. Когда все закончится, я обязательно свожу тебя в кино в крепости Талуза. Это очаровательное поселение — тебе там очень понравится.

— Я бы предпочла отправиться домой, — сухо ответила я.

— И где же сейчас твой дом?

Действительно, где? В Урге рядом с родителями и братом, или в полях, где от беспокойства я уже готова была сама лично укокошить Лиса, лишь бы не переживать за его жизнь? Или мой дом был в этой новой, пока еще безымянной крепости, где не хватало только дверного колокольчика для полного ощущения уюта?

Но мой дом был не местом — мой дом был там, где были близкие мне люди (и оборотни, если не забывать эту бесшабашную плутовку Тигру).

— Боюсь, тебе не понять.

— Ну так расскажи мне, помоги узнать тебя лучше.

Эмоции, которые я испытывала, были близки к отвращению. Я не хотела, чтобы этот человек узнавал обо мне что-то, кроме моего имени.

Предстоящая катастрофа стала ощущаться реальной, когда вернулась Василина. Уши торчком, взгляд, полный огня.

Я видела, как она смотрит на Герольда: взглядом, полным обожания и покорности. Конечно, он ведь помог ей когда-то давно. Не дал умереть от осуждающих взглядов в крепости или с голоду в лесу. Возможно, Орфея отчасти права, и Герольд действительно верит в то, что он делает что-то правильное.

Удивительно, но дикая кошка больше не пыталась превратить меня в котлету, но не сомневаюсь, что эта заслуга целиком и полностью принадлежит магу.

И когда мы втроем — я, Василина и Орфея — отправились в лес за отсутствующими компонентами для зелья, можно было даже подумать, что это увеселительная прогулка, а не изготовление волшебного динамита.

Стараясь оглядываться как можно меньше, чтобы не вызвать подозрений, я все-таки пыталась отыскать в густой траве блеск черной гладкой шерстки, но тщетно. Лис как сквозь воду канул.

Все остальное больше походило на сон. Такой ленивый, тягучий сон, где воздух плотнее, чем вода, и каждый шаг стоит титанических усилий. Кора молодого вяза, три полевки, почивших своей смертью, пригоршня волчьих ягод… Боюсь, на одно перечисление всех ингредиентов у меня уйдет с десяток страниц. Кое-что, конечно, было в моих личных запасах (например, ума не приложу, как бы мы иначе отыскали волоски со шкуры спящего медведя), но и на поиски остального ушел не один час совместных усилий.

Я устала. Грязная и измотанная, я больше не хотела быть супер-героем, который спасет всех вокруг. Моим единственным, хотя и крайне эгоистичным желанием было, чтобы кто-то наконец спас меня.

И куда же запропастился Лис?..

Василина разожгла костер. Смутное ощущение дежавю посетило меня, когда я устанавливала над пламенем походный котелок. Отдельные картинки происходящего яркими кадрами вспыхивали у меня в памяти.

Вот я добавляю составляющие зелья, время от времени сверяясь с книгой. Безусловно, рецепта взрывчатки в стандартном комплексе не содержалось, но быть мастером зелий — это скорее искусство, нежели следование рецептам. В учебниках и сборниках можно найти лишь основу, кое-какие наметки. Остальное зависит больше от чутья самого мага. И, как Герольд правильно догадался, благодаря отличной родословной мое собственное чутье было развито на пять с плюсом.

Вот Герольд одаривает меня одобрительной улыбкой. Кажется, он ни на секунду не сомневается в успехе предприятия.

— Куда ты их отправил? — Не знаю, почему я волновалась за Орфею и Василину.

— В новую крепость. У твоих дружков-магов сегодня как раз там общее собрание, поэтому ни мой брат, ни кто-либо еще из его приятелей сегодня не пострадает.

Чем еще хорошо жить в крепости: никакие заклинания, исполненные снаружи, не потревожат жителей за высокими стенами. Можно было легко взорвать весь лес, не затронув при этом мирное население, и Герольду это было чертовски удобно. А мне очень повезло, что маг оказался настолько заботливым, что не тронул моих друзей. С другой стороны, я-то знала, что Лис сейчас далеко не в безопасности…

— Ты молодец, Тина, я всегда верил в твои силы. — Герольд мягко коснулся моего плеча, и я увидела, как заиграли ямочки на его щеках.

Братья были такими разными! У Лиса характер был взбалмошный: он был готов на любую авантюру, невзирая на последствия. Герольд же был более спокойным и целеустремленным. Но именно Герольд готов был на любые жертвы, лишь бы достичь желаемого.

И все же, надо отдать должное леди Аиде, которая воспитала обоих своих сыновей с сердцем, способным к состраданию. Даже обратив свой взор на темную сторону, Герольд не стал типичным злодеем из черно-белого фильма.

— Я говорила это уже тысячу раз, но повторю еще. Герольд, мне очень не нравится эта затея.

Парень наклонился ко мне еще ниже. Отросшая челка щекотала мою щеку, я чувствовала теплое и мягкое дыхание.

— Ты поймешь когда-нибудь, я помогу тебе.

На мгновение мне действительно захотелось поверить этим убаюкивающим сознание словам. Согнать оцепенение помогла лишь мысль о том, что этот человек умеет манипулировать сознанием, причем очень хорошо, если учесть количество магов, сидящих сейчас в темной и сырой пещере.

— Мне не нужна помощь, — прошептала я. Не думаю, что Герольд воспринял мои слова всерьез, поэтому фыркнул себе под нос.

— Пойду заберу свой посох. Я быстро.

Он встал с коленей, быстрым движением отряхнул приставшие грязь и листву и направился прочь с поляны. Вскоре я осталась одна.

Я боялась и одновременно ждала появления Лиса, потому что знала и чувствовала: он вот-вот появится. И правда, совсем скоро я снова услышала скрип сапог за своей спиной, только вот на этот раз звук этот не внушал страха.

Не переставая помешивать кипящее варево, я обернулась.

— Пожалуйста, просто скажи, что мне делать, — взмолилась я, как нашкодивший ребенок, готовый пойти на все, лишь бы исправить ошибку. — Он хочет, чтобы я взорвала лес и всех кочующих магов в нем. Уничтожить все, понимаешь?

Я сама не заметила, как по моим щекам начали струиться непрошеные слезы. Уровень стресса настолько зашкаливал, что я даже не отдавала себе отчета в том, как трясутся мои руки.

Лис ничего не говорил. Он лишь прижал указательный палец к губам и жестом приказал мне продолжать заниматься зельем.

Я не понимала, что он делает, но доверяла ему, поэтому подчинилась. В ход пошел порошок из толченых пчелиных жал — один из последних ингредиентов. Еще немного — и дороги назад не будет.

На поляне становилось все жарче, и это был не просто огонь от беснующегося костра, под которым булькало зелье. Это был настоящий волшебный жар, который я не ощущала никогда в жизни, потому что прежде не варила зелий такой мощи.

Пришлось скинуть плащ и остаться в одной рубашке, которая и так уже липла к мокрой спине. Лис последовал моему примеру, и даже в безрукавке в холодную осеннюю пору ему явно было, мягко скажем, тепло.

Почему он не уходит? Почему не боится брата? Ведь тот совсем скоро вернется — Лис наверняка слышал. Почему так мало говорит? Почему не привел подмогу?

Все эти вопросы так и хотели сорваться с моего языка, но я сдерживалась, сохраняя концентрацию, которая нужна была, чтобы не ошибиться с зельем.

Высшие силы, пожалуйста, пусть это поскорее закончится!

Огненный ветер становился сильнее, и вскоре я почувствовала, как языки волшебного пламени ласкают затылок. Сухая листва быстро поднималась в воздух и кружилась эдакими миниатюрными ураганами, принимаясь разносить волю мастера зелий по всему лесу.

Это почти финал.

Краем глаза я заметила, что Лис продолжал наблюдать за мной, не говоря при этом не слова.

— Ты действительно хочешь, чтобы я это сделала? Правда думаешь, что мне не надо останавливаться?! — Я уже практически кричала, чтобы меня было слышно в этом мощном потоке волшебства.

— Да, — просто кивнул муж, и я не уловила в этом простом ответе ни капли сомнений.

Да почему же не возвращается Герольд?..

И тут мой взгляд упал на обнаженные руки Лиса. Прищурившись, я попыталась убедить себя в том, что мне почудилось, что это вовсе не то, о чем я подумала. Но, как всегда, все самые умные идеи приходят ко мне слишком поздно.

Я хотела было остановиться, хотела перестать помешивать зелье и тем самым если не полностью отменить заклинание, то хотя бы снизить его силу. Но Лис, увидев, что я собираюсь делать, внезапно ринулся вперед, как голодный шакал, и смертельной хваткой вцепился в мои запястья, не давая мне осуществить задуманное.

Попыталась закричать «пусти!», но кричать в таком шуме было уже абсолютно бесполезно. Да и до кого я хотела докричаться?

— Ах ты мошенник, — шипела я сквозь зубы скорее сама себе.

Но, конечно, мой соперник оказался гораздо сильнее. И когда боковым зрением я заметила, что на поляну вбежали еще люди — много людей — я мысленно молила только о том, чтобы у меня хватило сил продержаться.

Лис был прав. Я бы сказала, Лис был чертовски прав, как, впрочем, и всегда. Эта его идея пожениться была просто гениальной, потому что несмотря на то, что видение совершенно не изменилось, теперь я знала одну очень важную вещь, которую Герольд не знал. Чудо, что Орфея ему об этом не доложила, но, может, она сочла эту деталь незначительной?

Однако для меня этот просчет оказался единственной ниточкой спасения, за которую я уцепилась, как обезумевшая.

Я видела, как бежавшая впереди остальных Тигра бросилась мне на помощь. Видела ее встревоженный, почти дикий взгляд, но дикость эта была совсем не такая, как у Василины. Это были дружба и отвага, надежда и стремление, любовь и отчаяние.

Но было уже слишком-слишком поздно. Позволив себе в последний раз улыбнуться раскалившемуся до красна небу, я ослабила хватку.

А затем я услышала взрыв.

Глава девятнадцатая, в которой все жили долго и счастливо

Как тихо.

Это была первая мысль, которая пришла мне в голову после того, как все закончилось. И правда, не было слышно ни соловьиных трелей, ни шороха листвы, ни мягких лапок лесных обитателей. Казалось, будто весь лес замер всего лишь на одно-единственное мгновение, и снова все встанет на свои места.

Самым страшным оказалось открыть глаза. Заставить себя это сделать было почти невозможно, потому что тишина хоть и была гнетущей, но безвестность все-таки была лучше встречи с реальностью.

Однако я ведь не могла провести так целую вечность, впиваясь ногтями в ладони и сжимая зубы до посинения. Пора было просыпаться, Тина.

И я наконец сделала вдох. Вдохнула громко и глубоко, и обычный лесной воздух вдруг показался живительным раствором, самым сладким и действенным зельем.

Поначалу все плыло перед глазами. Я лениво переводила взгляд между деревьев, но вместо обугленных пней видела почему-то буйно растущие кусты ежевики и толстые стволы вековых дубов. Все было как обычно и — в этом даже страшно было себе признаваться — даже лучше.

А затем я уловила что-то темное, какое-то постороннее пятно на этом безмятежно зеленом полотне. Моргнула раз-другой и поняла — это человек.

Смутное ощущение узнавания прошло через все мое тело. Какой знакомый плащ!

Но человек не торопился показывать свое лицо, продолжая стоять в отдалении между деревьями. Я чувствовала, как он смотрит на меня, хотя и не могла разглядеть его лица, скрытого под капюшоном.

— Папа, — наконец выдохнула я.

Нарочито медленно руки мужчины потянулись вверх, и прошла будто целая вечность, прежде чем я увидела такое родное и желанное лицо. Однако что-то в нем было совершенно не так, что-то принципиально изменилось, и вскоре я поняла, что именно.

Глаза. Они были такими яркими, что я начала сомневаться, что они вообще принадлежат человеку. И даже с такого большого расстояния я различала их цвета — один глаз отца был зеленым, а второй — карим. Совсем как у меня.

— Но как?.. — Говорить было так тяжело (да я и не знала, что именно мне нужно сказать или спросить), поэтому предложение осталось неоконченным.

Тогда мужчина сделал первый шаг, и листва захрустела по его сапогами так звучно и вкусно, что слаще этого звука для меня не было ничего на Плоских землях.

— Все закончилось, Юстина.

И лишь после этих слов я позволила себе оглянуться. Теперь, когда отец был рядом, мне уже не было так страшно, даже если я умерла и попала за черту, а папа был всего лишь галлюцинацией.

Увиденное поразило меня: когда я подумала, что вокруг было неестественно тихо, я не ошиблась в своих предположениях. Было тихо как в могиле или как…

— …в безвременье, — продолжила я мысль вслух.

Взрыв действительно произошел, я взорвала весь волшебный лес! Но вместо того, чтобы взлететь на воздух, окружающее пространство просто замерло. Остановилось.

Я взорвала время.

По сути, разницы в рецептах не было никакой. С тем же успехом я могла избавить лес от всего живого, и все окружающее пространство, кроме поляны, на которой мы находились, отправилось бы не в бытие. Отличие оказалось в намерении.

У меня не было совершенно никакого желания отправлять в тар-тарары свихнувшихся магов-одиночек и всех диких тварей. Да, в глубине души я была солидарна с Герольдом: я действительно понимала его желание очистить мир от зла и помочь людям выйти из клетушек-крепостей, в которых они сами себя заперли. Можно было бы свободно перемещаться по империи — звучит просто фантастически!

Но это была утопия. Несуществующая реальность для тех, кто привык существовать в одном мире с драконами и магинями, гарпиями и русалками. Все это волшебство было частью нас самих, и, попытавшись уничтожить его, мы бы уничтожили себя.

Именно поэтому зелье не сработало так, как надо, иначе бы любой простофиля мог сварганить зелье по одному и тому же рецепту и все послать в гремлиновой бабушке.

Я просто не хотела ничего уничтожить. Мне нравилось жить в этом мире, и он мне нравился таким, каким он был. Со всеми своими опасностями и приключениями. Возможно, не все из них были для меня, но на каждое болото найдется своя ехидна, ведь правда?

Пересилив себя, я с трудом поднялась на ноги и на негнущихся коленях прошла мимо отца, туда, где замерли в беззвучном крике или движении все мои друзья.

Вот они, маги подземелья. Леворучка, учитель, носач и другие, те, чьи имена я так и не узнала. С грязными лицами, в лохмотьях, они были похожи на бродяг с большой дороги, но их лица — отважные, с нахмуренным от напряжения бровями — о, это были лица настоящих магов!

Следом «бежали» все мои знакомые из магической деревни. Даже Рыба — и тот старался не отставать, пусть годы уже брали свое. Рот с редкими зубами был открыт в немом крике. Я невольно хихикнула, попытавшись представить, что именно старик мог кричать в пылу предстоящей битвы.

Лис, он тоже был здесь. Почему ты так напряжен? Откуда эти морщины в уголках твоих глаз? Их я раньше не видела. Я до сих пор не уверена, достойна ли тебя, достойна ли всех твоих жертв и забот.

Всю свою жизнь я думала только о себе. Кто что обо мне подумает? Посчитают ли меня героиней имперского масштаба? Буду ли я получать лучшие оценки в академии? Полюбит ли меня парень, даже мизинца которого я не достойна?

Много лет я делала вид, что сама тащу на себе семью. Инфантильные родители оказались очень удобным предлогом не только для того, чтобы рано повзрослеть, но и слишком много о себе возомнить.

Я прижала ладонь к щеке парня, и она оказалась холодной и твердой, как камень.

Постойте. А куда делся тот, другой Лис?

Костер погас, лишь легкие облачка дыма, застывшие на полпути к небу, напоминали о том, что еще совсем недавно здесь готовилось жуткое зелье. Но рядом с котлом больше никого не оказалось.

Я вопросительно посмотрела на отца, но тот лишь развел руками:

— Он был одним из лучших моих учеников, но не скажу, что он получил не по заслугам.

Вот так приходится расплачиваться за талант? Вот так судьба отплачивает своим самым одаренным детям?

— Время поглотило его, — догадалась я.

Когда заклинание такой силы, какой еще не видывал этот лес, вырвалось наконец из кипящего котла, оно первым делом набросилось на того, кто оказался ближе всех. А так как я в последний момент отпустила рукоятку, то тем самым спасла себе жизнь.

Герольд любил меня. По-своему, какой-то внутренней тихой любовью, но я поняла это сразу после того, как узнала правду о приворотном зелье. Он пытался поддерживал меня, когда с Лисом было совсем плохо. И он всегда был готов принять меня, оказалась бы я мастером зелий или простым ассистентом.

Хлюпнув носом, я снова повернулась к отцу и сказала так тихо, что если бы лес сейчас был живым, мои слова едва ли можно было расслышать:

— Спасибо за то, что ты здесь. И что всегда был рядом.

Слабая улыбка тронула папины губы. Этот человек всеми силами пытался оградить свою дочь от того мира, где жил сам, но не понимал до конца, что делать это было бесполезно. Об этом говорили его глаза, так сильно похожие на мои.

— Ты делаешь все правильно, — кивнул отец, — потому что для каждого правда своя. И я горжусь тобой, кем бы ты ни захотела стать — мастером зелий или сборщиком налогов.

А затем его изображение несколько раз подернулось, совсем как в телевизоре, когда сигнал портится, — и после исчезло. Боюсь, мне еще не один год придется учиться проецировать себя на такие большие расстояния, но у меня впереди была вся жизнь — и не только у меня.

В тот же миг все вокруг ожило, задвигалось, зашуршало. Ураган разных звуков едва не оглушил меня и не повалил на землю. С трудом устояв на ногах, я не стала привлекать к себе внимание, а просто наблюдала за происходящим и глупо улыбалась.

Кажется, с этим я точно справлюсь.

Как вы думаете, вазы у зеркала в коридоре — это искусство или дурной тон? Уже три часа я пытаюсь понять, нужно ли поставить в воду подсолнухи, колокольчики или стоит вообще убрать эти элементы украшательства от греха подальше.

— Тина, я думаю, тебе стоит отдохнуть, — раздался хриплый голос над моим ухом.

— Сейчас, только закончу с вазами, — отмахнулась я, хотя мы оба знали, что пока я не приму окончательное решение по этому мелкому вопросу, спокойствия не видать ни мне, ни Лису.

Постойте, а может, громоздкая арфа, притаившаяся в коридоре, уже само по себе отличное украшение?

Вот уже почти месяц, как мы пытаемся обжить домик в новой крепости, которую в итоге назвали Эйна, что, как объяснил мне Валас — муж моей тети Дары — с эльфийского переводится как «счастье». Они как раз заезжали к нам на той неделе, привозили пряностей и рассказывали свежие новости.

Оказывается, король с королевой все-таки умудрились простить своих непутевых детей, но те предпочти остаться в Эйне, потому что так было удобно и по политическим, и по личным соображениям. Принцесса Ярослава обожала местный климат: особенно ее радовали снежные сугробы, поскольку у них на юге о таком чуде природы только сказки рассказывали.

Что приятно, Тигра и Рутель с Ороном тоже предпочли перебраться в новую крепость, ведь в Ургу им теперь был путь заказан. Эта троица быстро здесь обжилась: щедрый принц с супругой выделили каждому по скромному, но вполне удобному домику. Как выразился наследный принц Яр Седьмой, население крепости надо увеличивать, привлекать новых жителей, поднимать экономику и еще много умных слов, которые я, признаться, пропустила мимо ушей.

Тигра сейчас как раз готовиться открыть бакалейную лавку (посмотрим, что она сделает с тем, кто «случайно» разобьет ей витрины!), а наша сладкая парочка собирается работать в местной академии волшебства. Меня тоже звали, но я пока не знаю, стоит ли соглашаться или все же заняться чем-то другим.

Пока что все мои мысли были сосредоточены на обустройстве нашего нового жилища, потому что совсем скоро в гости должны были пожаловать родители. Уже через…

Я бросила короткий взгляд на часы и ужаснулась! Без четверти час! Они уже должны быть здесь!

Плюнув на цветы, я ринулась в кухню, чтобы проверить, как там поживает мой черничный пирог. К счастью, Лис не дал еде пропасть и вовремя вытащил пирог из духовки.

Со скучающим видом он заполнял какие-то свитки за кухонным столом.

Я фыркнула.

— Опять заполняешь декларации за его величество? Я, конечно, принца люблю и уважаю: плюшки мои он хвалит очень резво, — но и ему уже пора повзрослеть. А ты, между прочим, маг, а не секретарь.

И, надо добавить, не просто маг, а придворный. Это значит, что он должен сопровождать королевских особ во все деловые поездки и визиты. Ну, мало ли, какая нечисть по дороге попадется, а тут вам, пожалуйста, настоящий боевой маг. Правда, шрам на щеке я ему никогда не прощу. Это, видите ли, дракониха ему такая ядовитая попалась!

— Сейчас, Тина, всего две строчки осталось… — пробормотал Лис и поправил сползшие на нос очки. Он в них был очень смешным и каким-то непривычно серьезным.

Но закончить ему не дала не я, а дверной колокольчик, звучно возвестив о прибытии всей нашей родни.

Я заметалась по кухне, как раненая гарпия, тщетно пытаясь что-то в последний раз поправить или почистить.

Они все были здесь: леди Аида с мужем, мои родители, Тай и даже бабушка Венни, которая уже много лет не ходила дальше булочной, не говоря уже о том, чтобы пройти такое расстояние. Я по очереди повисла у каждого на шее, прижала к сердцу вырывающегося брата и только затем принялась показывать всем наши скромные хоромы.

Пару раз я перехватывала заговорщический взгляд отца, по которому поняла, что, кроме нас двоих, о том, что произошло во время моих магических экспериментов, никто и не знает. Да, родители Герольда знают, что случилось с их сыном: об этом Лису пришлось написать длинное и вымученное письмо, над которым он корпел не один день. Ведь никакие слова утешения не заменят одной простой фразы: Герольда больше нет.

Я знала, что на самом деле Герольд существовал, просто не в нашем мире. Попав в безвременье, он, возможно, наконец обрел то, чего ему так не хватало здесь: понимание себя. Он был отличным магом, одаренным, способным, и ему многое удавалось в жизни, но вместе с этим, вспоминая его сейчас, я не могу вытащить из глубин памяти ни одного момента, когда я бы поняла, что он счастлив. Для гениев мир слишком узок, мешают рамки, мешает обыденность. Ходить в дозор — это долго, скучно и не та работа, которая подходит настоящему магу, потому что настоящие маги смотрят на вещи шире.

Что касается Орфеи, то ей, кажется, очень нравится жить в деревне магов. Я слышала, что ее овощной суп с крольчатиной пользуется гораздо большей популярностью, нежели похлебка Дашки, которая наконец-то смогла выйти замуж за пропавшего возлюбленного. Того, как оказалось, на самом деле звали вовсе не носач, а Турин. К похищенным магам вернулась память, и все они вернулись домой.

Общим советом было решено выдать мне магическую лицензию, но предупредили со взрывчатыми веществами больше не баловаться, а направлять свои умения в мирное русло. Я бы и рада, только знать бы, что это за русло такое.

Однако уже сейчас кажется, что я нашла золотую середину. В Эйне мне очень нравится тем, что она хоть и в два раза крупнее Урги, все-таки здесь много чего родного и знакомого. Взять хотя бы соседей. Я и представить себе не могла, как мне не хватало обычных людей по соседству! Сапожников там всяких, флористов, секретарей! С ними можно и поболтать на тему погоды («И как вы укрываете свои помидорные деревья на зиму?»), и просто обменяться ничего не значащими улыбками.

Первое время мне вообще хотелось бегать по крепости и обнимать всех и каждого, у кого выражение лица было чуть светлее грозовой тучи. Но этот приступ быстро прошел, и теперь я просто училась наслаждаться жизнью. Город у нас еще молодой, многому мы только учимся.

Единственное, что меня терзало до сих пор, был тот факт, что я так и не узнала, что в итоге стало с Василиной. Тигра говорит, что ее родственница не пропадет, недаром столько лет прожила совершенно одна в диких условиях. К людям она уже не вернется, особенно если учесть, что стало с Герольдом.

Надеюсь, что и эта прохвостка найдет свое маленькое оборотницкое счастье одна или с каким-нибудь ликантропом. Едва для меня все страхи оказались позади, как быть добрее даже к твоим злейшим врагам внезапно оказалось гораздо проще.

На следующее утро после того, как все наши родичи благополучно отчалили обратно в Ургу, я наконец-то почувствовала себя взрослой. Щурясь от солнца, я сладко потянулась, перевернулась набок и уставилась на лицо безмятежно спящего Лиса.

Во сне он выглядел гораздо младше, только вот шрам придавал ему некоторую зловещесть. Никому не говорите, но он ему даже идет. Так Лис хоть не поход на слащавого актера из черно-белого фильма. И зачем я раньше смотрела все эти сопливые сказки?

Своя оказалась гораздо интересней.

Чем вам не сюжет для фильма?! Или даже для книги! Точно, из этого вполне может получиться забавная история в назидание потомкам о том, что нужно слушать сердце и не переставать искать себя в этом огромном мире.

Если бы не Лис, меня бы сейчас здесь не было. До сих пор поверить не могу, что такая элементарная формальность как связывающие руны может спасти не одну жизнь. Ведь иначе я бы точно не отличила Лиса от Герольда, притворявшегося братом.

Герольд лучше всех знал, что даже приворотное зелье не помогло мне подавить свои чувства к Лису, как знал и то, что только ему я бы доверилась на сто процентов. Именно поэтому Герольд обернулся братом, прекрасно зная каждую черточку его лица, не говоря уже о том, как он говорит или ведет себя. И что его фамильяр — это черный кот.

Он сделал все, чтобы я не заметила подмену, и я, как последняя дурочка, поверила.

Уже потом Лис рассказал мне, что нашел меня только благодаря отслеживающему заклинанию, которое предусмотрительно на мне поставил. Я в тот момент даже не сердилась, ведь это, в конце концов, спасло мне жизнь.

Правда, на этот раз видение сослужило Лису не самую хорошую службу: он-то думал, что видел себя, а не своего брата, поэтому предположил, что пока мы не встретимся на той самой поляне, ничего плохого не случится. Поэтому он сначала отправил голубя в деревню за подмогой, а сам отправился вызволять застрявших в пещере магов. Благо, никто ее в это время не охранял, потому что, сами понимаете, было не до этого.

Только поднявшийся ветер и покрасневшее небо дали Лису понять, что он все-таки ошибся, и ба-бах я вполне в состоянии устроить и без его участия. Так что, едва дождавшись остальных, он рванул к эпицентру событий, который легко можно было разглядеть по воздушной воронке даже с другого конца империи.

Ну, вот, в общем-то, и все, а дальше вы сами знаете.

— Хватит пялиться на меня, — сонно пробормотал Лис, вслепую нащупывая мою руку.

— Хочу и пялюсь! — И я перекатилась поближе к парню, уткнувшись лицом в его широкую грудь.

Лис мягко рассмеялся:

— Ладно, разрешаю смотреть, — вот павлин! — но только недолго.

— Почему? — Я приподняла голову и удивленно изогнула бровь.

— Там к тебе жена наследного принца пожаловала. Уже пять минут у порога мнется.

И почему у меня не развился обостренный слух? Конечно, мастеру зелий такие навороты в работе ни к чему, но в обычной жизни, как можно заметить, очень даже полезно.

Со стоном я скатилась с кровати и принялась нащупывать вторую туфлю. Заодно выглянула в окно: действительно, Слава. И чего ей понадобилось в такую рань?

Не знаю, как, но когда я выскочила из ванной, на ходу надевая носок, Лис уже мило болтал с нашей гостьей в прихожей. Это магия, иначе не скажешь!

Лицо Славы сразу оживилось, как только она заметила мою раскрасневшуюся физиономию:

— О, Тина! Как хорошо, что ты дома!

«А где мне еще быть в такое время», — подумала я, но вслух этого, конечно же, не сказала. Принцесса была хоть и болтливым, но очень нежным и ранимым существом.

— Вы тогда болтайте, а я пока схожу за хлебом, — отсалютовал Лис, оставив меня наедине с этой машинкой по производству слов. Слава мне очень нравилась, но порой находиться с ней в одной комнате дольше пяти минут было невозможно.

К моему удивлению, раскрывать рот девушка не торопилась.

— Что-то случилось? — осторожно спросила я, провожая Славу в гостиную.

Та села на самый краешек кресла, что на нее было совсем не похоже, а затем молча приняла у меня из рук чай с молоком.

— Понимаешь, Тина, я, конечно, должна была сказать тебе об этом раньше, но все не было свободной минутки… То маникюр, то собрание министров… В общем, дело такое. Ты знаешь, здесь, в Эйне, скоро откроют новую академию?

Я кивнула. Из нашего окна как раз виднелся шпиль астрономической башни, где будущие студенты-волшебники будут изучать прогнозирование и физику созвездий. Академия — это, конечно, дело благое, но на кой кентавр тут понадобилась я?

— В общем, мы проголосовали и решили, что ты — идеальный кандидат на должность главы академии.

— Что?!. — От шока я дернулась и пролила добрую половину чашки чая на белую плиссированную юбку. Вот это новость!

— А меня не забыли спросить?

Ярослава виновато прикусила губу, после чего подняла на меня глаза и невинно захлопала своими большими белыми ресницами.

— Ну Тина, я тебя как друга прошу…

— По дружбе такие вопросы не решаются! — ответила я. — Я на тебя и на твой мифический совет, с кем вы там это решение принимали, не злюсь, но такие вещи за спиной у человека не делаются!

Еще спустя полчаса слез и уговоров вернулся Лис, и дом наполнился ароматом свежей выпечки. И я, и мои жировые запасы определенно были рады соседству с таким талантливым пекарем, как Карл! Этот кондитер-путешественник два года провел на полевой кухне, в результате чего лишился глаза, но не таланта в своем ремесле.

— Так, что тут у нас? — Я приоткрыла бумажный пакет и с наслаждением вздохнула божественный запах. Аромат так одурманивал, что я уже практически не злилась.

Чесночные булочки! А лучше чесночных булочек могут быть только чесночные булочки с маслом, медом и большой кружкой клубничного чая.

На самом деле, в то утро я не восприняла предложение Славы всерьез. Я была еще не в том возрасте, чтобы корчить из себя злобную директрису, хоть и являлась уже полноправным магом и частью волшебного сообщества. А маги, надо сказать, редко соглашались на работу в академиях, ведь их приоритетными задачами были или уничтожать нечисть, или готовить себе смену. Надо ли говорить, что последнее было занятием очень прибыльным и ни в какое сравнение не шло с элементарным преподаванием в имперском учебном заведении.

И все же что-то в этой идее казалось мне очень привлекательным. Работа рядом с домом, высокая должность, почет и уважение всего в двадцать один год. Такими возможностями определенно не стоит разбрасываться, ведь не сидеть же мне на шее у Лиса до конца своих дней! Вот и пригодились мне мои бессонные ночи, проведенные над учебниками. Даже наш старый директор из академии теоретического волшебства, разбуди его ночью, не смог бы назвать пятнадцать составляющих драконьей крови, а я могу.

Так что в первый день после новогодних праздников я надела свой парадный изумрудный плащ, припудрила щечки и направилась в свежеотстроенное здание академии Эйны в качестве строгой, но очень справедливой начальницы.

Оставив Лису завтрак на столе и ничего не подозревая, я аккуратно закрыла за собой входную дверь и чуть не упала от неожиданности! Лягушки вместо снега?! Серьезно?!

Замахала рукой наша новая соседка Фина. Они с мужем и двумя детьми как раз недавно переехали в Эйну аж из самой столицы. Как мне объяснила Ярослава, они с Финой когда-то учились в одной школе и даже после ее окончания оставались очень хорошими подругами.

— С добрым утром! — попыталась перекричать соседка шлепанье земноводных. — Не знаешь, кто это так постарался?

Она была еще такая молодая, эта Фина. Всего на несколько лет старше меня, а уже имела двоих очаровательных мальчишек.

Я не удержалась и прыснула.

— Кажется, знаю. — А затем резко повернулась и задрала голову: и правда, в окне мелькнула блондинистая шевелюра.

Этот большой ребенок никогда не вырастет! Но я все равно его люблю, даже таким.

Подумать только, еще совсем недавно я направлялась в академию волшебства в качестве простой ученицы без всяких перспектив и талантов. Самым моим нелюбимым предметом были зелья, а самым раздражающим человеком — Лис.

Теперь все перевернулось с ног на голову, хотя самые родные вещи остались прежними. Дождь из лягушек, например.

Бедные создания жалобно квакали и обеспокоенно прыгали по снежным сугробам. Под ноги приходилось смотреть тщательно прежде всего потому, что заляпать новые красные сапожки в первый день работы на таком серьезном посту — это уже ни в какие ворота.

Учеников в этом году набралось немного, ведь Эйна была еще совсем молодой крепостью, но это не отменяло моих дрожащих коленей. Я до сих пор не могла поверить, что согласилась на это!

Успокоилась я лишь тогда, когда увидела у серебряных ворот академии поджидающую меня Тигру. На шее у нее висела связка молочных сосисок, и выглядело это ожерелье довольно угрожающе.

— Эй, подруга, ну что, не зря зубрила таблицу Кирса? — присвистнула она.

— Не Кирса, а Корса. Таблица защитных элементов.

Тигра была неисправима! Но все равно она оставалась моей самой лучшей и самой сумасбродной подругой.

— Как у тебя с Карлом? — спросила я, поднимаясь по широким каменным ступенькам на крыльцо замка.

Лавки Карла и Тигры находились по-соседству, и я подозревала, что рано или поздно они превратят их в одно большое семейное заведение. Но Тигра по этому поводу пока лишь отмалчивалась и таинственно улыбалась. Вот и сейчас она неопределенно махнула рукой.

— Закормил он меня своими плюшками. Скоро в дверь не пролезу!

И я сочла это добрым знаком. Мы еще несколько минут поболтали о том, о сем, пока до меня не дошло, что я вот-вот опоздаю на урок.

— Все, мне пора! — спохватилась я и торопливо клюнула оборотниху в щеку.

Влетев в класс последней, я чуть было не плюхнулась по привычке за первую парту, но вовремя опомнилась, сбавила скорость и размеренно прошествовала к небольшому пьедесталу, откуда мне предстояло вещать о блестящих перспективах теоретической академии волшебства Эйны.

Все в зале тут же притихли, и только какой-то мальчишка с младшей ступени продолжал увлеченно что-то рассказывать своей соседке. Та пыталась одернуть друга, но тот и вовсе ничего не замечал. Даже его блестящий остроконечный колпак, который все студенты были обязаны надевать по праздникам, смешно съехал набекрень.

Как настоящая взрослая, я лишь снисходительно улыбнулась детской шалости и приступила к своей вступительной речи. Время от времени я ловила на себе восхищенные взгляды учеников и понимала, что быть директрисой — это не такое уж и скучное занятие. В конце концов, это ведь еще и бесплатные обеды в местной столовой.

— …с уклоном в изготовление зелий! — закончила я тщательно подготовленную речь, и в воздух дружно взметнулись студенческие колпачки.

Что-то мне подсказывало, что в этом году мы еще повеселимся.

Конец

Оглавление

Глава первая, в которой кто-то устраивает дождик из жаб

Глава вторая, в которой Тина сталкивается с неожиданным обстоятельством

Глава третья, в которой есть рыцарь со страхом и упреком

Глава четвертая, в которой не все так просто, как кажется

Глава пятая, в которой концы не сходятся с концами

Глава шестая, в которой здоровая конкуренция и правда никому не помешает

Глава седьмая, в которой чувства проясняются, а разум нет

Глава восьмая, в которой у Лиса не все идет по плану

Глава девятая, в которой раскрываются тайны прошлого

Глава десятая, в которой вовсе не обязательно искать неприятности

Глава одиннадцатая, в которой родители всегда правы

Глава двенадцатая, в которой все проясняется и запутывается

Глава тринадцатая, в которой ты от приключений, а они за тобой

Глава четырнадцатая, в которой можно ходить по озеру

Глава пятнадцатая, в которой в Лиса вселяется бес здравомыслия

Глава шестнадцатая, в которой опасно жить не запретишь

Глава семнадцатая, в которой все невероятное очевидно

Глава восемнадцатая, в которой нет ничего лучше самого плохого

Глава девятнадцатая, в которой все жили долго и счастливо Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg