«Проклятый эксперимент. Бонна»

Проклятый эксперимент. Бонна (fb2) - Проклятый эксперимент. Бонна 2373K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Вера Андреевна Чиркова

Вера Чиркова Проклятый эксперимент. Бонна

Пролог

Последняя ночь уходящей зимы выдалась необычайно снежной и ветреной. Буран, принёсший с собой почти весенний ливень, заливал жилища и амбары, сносил мосты, срывал крыши и ломал деревья. Играючи превращал в руины мелкие постройки и, казалось, навек разбивал человеческие судьбы.

Однако сочувствующие дорину Тайдиру домочадцы и близко не подозревали, как всё обстоит на самом деле.

Никто не догадывался, почему дорин не отдаёт явного предпочтения никому из знатных донн, слетевшихся в замок в надежде примерить наряд невесты и свадебные браслеты и какие страсти кипят в душе их хозяина и заставляют быстрее биться его мужественное сердце.

И уж тем более никто не мог предположить, какие странные события очень скоро развернутся перед их взорами и каким чудесам они будут свидетелями.

Глава 1

— Приехали! — обернувшись к маленькому оконцу, вполголоса сообщил возница.

— Слава богам, — привычно отозвалась донна Лиарена и небрежно раздвинула занавески, выяснить, куда занесла ее коварная судьба.

Как оказалось, Тайдир Варгейз, хозяин богатого доранта расположился на небольшом постоялом дворе, ютившемся в предместье Лодера.

Но донной в этот миг руководило вовсе не любопытство, и не нетерпение, или желание рассмотреть дом, где остановился дорин с отрядом верных воинов в ожидании прибытия обозов со знатными гостьями.

Не интересовала Лиарену и причина, по которой дорин выбрал для встречи с претендентками на место своей невесты не имение одного из друзей или съёмный дом, каких достаточно в столице, а довольно скромный приют для небогатых странников. Сама она на особые удобства или роскошь не рассчитывала и никаких привилегий не ожидала, так как невестой не являлась. Мечтала донна только об одном, до отъезда хотя бы часок посидеть в тепле и выпить стакан горячего чая. В предыдущую ночь шёл проливной дождь, на какие щедра ранняя весна в этих краях и поутру повозка донны оказалась промокшей почти насквозь. Разумеется, слуги постоялого двора вытерли воду и выдали девушке сухую дерюжку, но ощущения тепла и уюта их старания не принесли.

А всего полчаса назад ее повозку обогнал отряд всадников, сопровождавших богатую крытую дорожную коляску, в которой наверняка везли одну из юных донн. И если эта путешественница окажется последней претенденткой на место дорины, то отряду дорина Тайдиру не будет нужды задерживаться здесь на ночь.

Ни у ворот, ни на крыльце Лиарену никто не встречал, но она заранее, еще даже не отправившись в путь, отлично знала, сколько неприязни и пренебрежения ей предстоит вынести в ближайшие дни. Оттого-то, бледно усмехнувшись, донна спрыгнула со ступеньки повозки и неторопливо направилась к дому, даже не оглянувшись на угрюмо сопевшего кучера.

Старый Берт был одним из тех, кто открыто высказывал девушке недовольство её поступком, но она менять свое решение не собиралась. Долги нужно платить… и когда же, как ни теперь?!

— Постоялый двор на откупе! — Вылетела навстречу Лиарене бойкая, пахнущая едой служанка, но новая гостья смотрела на неё с тем спокойным превосходством, по которому истинную донну всегда можно безошибочно отличить от простолюдинки, невзирая на ее наряд или причёску.

— Я знаю. Дорин Тайдир Варгейз осведомлён о моем приезде, — сухо произнесла Лиарена, и не думая двигаться с места.

Пусть хозяин сам разбирается со своей служанкой, а она терпела несколько часов, потерпит и еще несколько минут.

— Я пойду, спрошу! — Со скрытой угрозой буркнула девица и, получив в ответ от гостьи снисходительную усмешку, мстительно захлопнула перед нею двери.

Начинается, вздохнула тайком девушка, и еще упрямее стиснула губы, стараясь придать лицу невозмутимое и строгое выражение. Никто не должен заметить и тени её истинных чувств, иначе пальцем в больное место ткнёт каждый, кому ни лень.

— Добрый день, — вышедший на крыльцо мужчина рассматривал Лиарену изучающе, как овечку на торжище, но девушка и не подумала смутиться или потупить взгляд.

Просто вежливо кивнула, втайне благодаря добрых духов за небольшую отсрочку. Это ведь они принесли на крыльцо не самого Тайдира, а Ниверта, одного из кузенов дорина, служившего тому доверенным помощником и советником.

Но ему она не обязана ни подчиняться, ни угождать и лучше сразу дать это понять, потом будет поздно.

— Проходите, — решив про себя, как обращаться с прибывшей, пригласил Ниверт и распахнул перед девушкой двери. — Сейчас перегрузим ваш багаж.

— Я поеду в своей повозке, — предупредила Лиарена и шагнула на первую ступеньку.

— Это решит дорин Тайдир.

— Это моё условие, — твёрдо отозвалась девушка, проходя мимо мужчины в чуть душноватое тепло обеденного зала.

И изо всех сил стараясь не показать тревогу, сжавшую в этот момент ей душу. Хотя это и на самом деле было одним из двух условий Лиарены, окончательное решение всё-таки оставалось за дорином.

В зале было немноголюдно, несколько возниц и воинов отдыхали, расположившись на широких пристенных лавках, остальные сидели за столом, неторопливо уплетая жареного на вертеле кабанчика.

На вошедшую они сначала уставились с живым интересом, однако разглядев тёмную, хотя и добротную, но простую дорожную накидку начали отворачиваться с деланным равнодушием. Вот только Лиарену и на миг не обмануло это безразличие, девушка точно знала, что в этот момент они поставили на неё незримое, но несмываемое клеймо отверженной.

Совершенно несправедливо, если разобраться, да только решать по совести никто из них не собирался. Для всех этих людей она была не дочерью дорина крупного соседнего доранта, и не обычной молодой пригожей донной. Увы, для них она не была даже просто человеком. Здесь Лиарена была всего лишь сестрой проклятой Дильяны, и это они считали в ней самым главным.

— Для вас приготовлена комната, — негромко сообщил Ниверт, проходя вперёд, — желаете прежде умыться или сразу пойдём к дорину?

— Сначала я должна передать ему письмо, — суховато ответила Лиарена, не желая давать советнику повод для дальнейших расспросов, — а потом не откажусь и от возможности отдохнуть и привести себя в порядок.

Хотя девушка наскоро умылась всего полчаса назад, в маленькой придорожной харчевне, а чуть позже, прямо в повозке причесалась и переодела свежую блузку, сообщать об этом Ниверту не стоило. Как и об истинном желании донны, всем сердцем мечтавшей лишь об одном, подольше не встречаться с мужчиной, который декаду назад люто возненавидел и её дом и всех его домочадцев.

Лиарена отлично понимала, насколько малодушно это стремление, и так же хорошо знала, что никогда не откажется от принятого решения.

Она ведь сама сделала этот выбор… и значит должна изо всех сил сцепить зубы и терпеть, стараясь не обращать внимания на отношение и слова окружающих.

Комната дорина оказалась на втором этаже, в самом конце, и рядом с нею сидел на лавке рослый воин со шрамом через всю левую щеку. Рваным, некрасивым шрамом, какой оставляют только когти нечисти с черных болот. Еще неизвестно, как он сумел с нею справиться, тайком вздохнула Лиарена, бывалые воины даже рассказывать про встречи с проклятыми существами не желали.

Воин даже не пошевельнулся, когда Ниверт открыл дверь, зато гостью смерил заинтересованным взглядом с ног до головы, и донна не сомневалась, что этого ему вполне хватило для составления собственного мнения. В её родном доранте тоже были такие люди, умеющие с первого взгляда рассмотреть в человеке самое главное. Вот только никто никогда не знал, какие людские качества они считали самыми ценными.

В комнате дорина было настежь распахнуто окно, и хотя света это добавляло очень немного, зато воздух был довольно прохладным, почти холодным.

— Закрой, — коротко приказал другу Тайдир, едва разглядев, кого тот привёл. — Как доехала?

— Спасибо, хорошо, — учтиво поблагодарила Лиарена, и протянула ему перевязанный тесёмкой и запечатанный воском свиток.

— Садись, — мотнул головой в сторону скамьи, накрытой шкурой, дорин, и от этого жеста непослушная прядь слегка вьющихся каштановых волос упала ему на лоб.

Девушка покорно села и пока он читал, неотрывно смотрела в окно. Хотя, на что там было смотреть?

На черные от дождя ветви сиротливо голых деревьев с еще только начинающими набухать бурыми бусинами почек, на серое и тоскливое небо, или на мрачный и неприветливый дальний лес?

— Я согласен на оба условия, — суховато объявил Тайдир, и Лиарена настороженно подняла на него взгляд, предчувствуя, что на этом бывший родич не остановится.

Хотя… ей он никогда по-настоящему родней не был и не будет… чего уж кривить душей. Как и Дильяна… но не считать ту своей сестрой Лиарена всё равно никогда не перестанет.

— Но и у меня будут требования, — не дождавшись благодарности, испытующе уставился на гостью дорин, — только сначала ответь на один вопрос… как ты относишься к поступку сестры?!

— По-разному, — неохотно выдавила Лиарена, втайне проклиная его за эту прямоту, — но судить её не возьмусь.

— Вот как… — процедил он с внезапной яростью, и стиснул в кулаки лежащие на столе руки, пытаясь унять свой гнев, — ну… что ж… зато честно. Иди, отдыхай, поедем через два часа, как только прибудет последняя невеста.

В спаленке, куда привёл Лиарену ожидавший за дверью Ниверт, было тепло и горела масляная лампа, и девушка поторопилась шагнуть к натопленной печи. Однако, сделав два шага, остановилась и оглянулась на вошедшего следом мужчину.

— Вы прикажите слугам накормить моего возницу, или мне нужно идти самой?

— Я прикажу, — коротко ответил он, и смолк, испытующе посматривая на снимавшую накидку девушку.

Лиарена прижалась спиной к тёплым камням и терпеливо ожидала, какую новость или правило собирается сообщить ей советник дорина. Однако Ниверт, рассмотрев простенькую тёмно-синюю фланелевую блузу, на тон темней грубой шерстяной юбки, какие обычно носят лишь девушки среднего сословья, внезапно раздумал разговаривать, развернулся и вышел прочь.

Гадать, почему он так поступил, Лиарена не стала, трудно понять причины действий мужчины, которого видела до этого всего два раза. Да и не до мужчин ей теперь… лет на семь, не меньше.

Девушка хмуро усмехнулась и поспешила снять верхнюю юбку, благо под ней еще не одна и все тёмные. За время торопливых сборов родичи и служанки успели обговорить каждую мелочь предстоящего пути и постарались предусмотреть всякие трудности, выдавая Лиарене наставления на всевозможные, порой совершенно невероятные случаи. Девушка терпеливо все выслушивала и кротко соглашалась, стараясь не замечать виноватого выражения, скользившего на лицах матери и сестёр.

Развесив отволглую юбку и накидку на спинках приставленных к печи стульев, Лиарена пристроила рядом еще и сапожки с вязаными чулками и направилась к пышной постели, собираясь залезть под перину и немного отогреть озябшие ноги. Но исполнить свое намеренье не успела, дверь в комнату бесцеремонно распахнулась и ворвалась та самая служанка, которая встретила гостью на крыльце.

Нахально окинула полураздетую донну вызывающим взглядом, решительно протопала к столу и небрежно поставила на него поднос с едой. Молча усмехнулась, круто развернулась и направилась прочь, непристойно покачивая бёдрами.

Нежданная обида тяжело шевельнулась в душе Лиарены, и она покрепче стиснула зубы, стараясь не позволить раздражению выплеснуться наружу. Нужно помнить, что это еще не дом дорина, и служанка, скорее всего, больше ей никогда не встретится. Так зачем зря тратить на неё время?!

Дверь хлопнула и гостья, наконец, сдвинулась с места. Осмотрела простые тарелки и немудрёную снедь и, невесело фыркнув, направилась к постели, не настолько она голодна, чтобы есть всё подряд. Дерзкая девица явно наслушалась рассуждений воинов, и решила к ним подольститься… а иначе зачем бы она принесла еду, какую подают в таких заведениях только самым бедным и нежеланным постояльцам?

— Донна?! — постучав, осведомился Берт, — к вам можно?

— Входи, — хмуро отозвалась Лиарена, пряча ноги под перину.

— Вам не сказали, когда мы выезжаем? — едва войдя, спросил возница и вдруг, нахмурившись, уверенно направился к столу, — а это что такое?

— Обед, не видишь, что-ли? — с деланным легкомыслием пожала плечами девушка, — а чем он тебе не нравится? Это же небольшой постоялый двор… а не кухня дорина.

— Вам и с кухни дорина такое носить будут… — почти прорычал возница и, подхватив поднос, решительно двинулся к двери.

— Стой! — птицей слетела с постели Лиарена и загородила собой дверь, — поставь на место. Не нужно устраивать шума… через два часа мы отсюда уедем…

— Но обоз ведь до ночи потом не остановится, — непримиримо буркнул Берт, — а вы всего-навсего чашку чая после завтрака выпили!

— Ничего со мной не случится… в дороге не следует переедать. Ну не ссориться же с нахальными служанками на потеху всей харчевне? — просительно заглянула в глаза старика донна.

— Тогда хоть схожу за чаем и булочками, — нехотя возвращая поднос на стол смирился возница, никогда он не умел спорить с выросшими на его глазах дочерьми дорина Симорна, если они просят такими жалобными голосками.

— Ладно, — не стала упрямиться Лиарена, горячего чаю хотелось по-прежнему.

Вазочку с пирожками и чайник Берт принёс через несколько минут, и судя по сердитому пыхтенью старика достались они ему вовсе не так уж легко.

— Как знала… — тихонько выдохнула донна, наливая чай в чашку, и тотчас свернула разговор на другое, — тебе налить?

— Наливайте, — еще хмуро буркнул возница, и, присев к столу, решительно подвинул к себе принесённый служанкой поднос, — тут поем.

Лиарена согласно кивнула, в доме отца к старым слугам относились как к дальним родичам, живущим в доме скорее по доброй воле, чем за жалованье.

— Я тут подумал… — нерешительно начал Берт, покончив с теми кусками еле тёплого рагу, которые показались ему съедобными, не пригоревшими и не сыроватыми, — и решил остаться в доме дорина Тайдира.

— Плохо придумал, — сразу ощетинилась донна, — мало мне будет своих забот, придётся и за тобой присматривать. Лучше возвращайся домой.

— Так я и знал… что вы не согласитесь, но менять решение не стану, — заупрямился старик, — вы с дориной и доннами обо всем подумали… но одно всё же упустили. Не захочет он вас отпускать… ни через пять лет, ни через семь. Сами посудите, какая ему в этом выгода? Вот и постарается привязать вас… теми узами, какие вы сама рвать не захотите.

— Берт?! — Строго нахмурила брови Лиарена, — поясни подробнее… это на какие узы ты сейчас намекаешь?

— На семейные, разумеется, — фыркнул старик, — а вы о чем подумали? Нет, сам он на вас не женится, у вас ночи будут другим мужчиной заняты, маленьким. А вот женихов непременно направит… кого сам сначала выберет. И ухаживать они будут неспешно… обстоятельно… чтобы к следующей весне, когда Каринд бегать начнёт, надеть вам на руку браслет.

— Не может такого быть… — еще шептала ошарашенная такими предположениями Лиарена, а в ушах уже гулко разносился стук тревожно затрепыхавшегося сердца.

А разум, заметавшийся в поисках выхода или опровержения догадок Берта уже всё точно просчитал и уверенно доложил — может. Ещё как. И все старшие родичи наверняка догадались об этом еще там, в родном доранте, но ей говорить не стали, чтобы не расстраивать.

Как ни спешил хозяин доранта, путешественникам пришлось задержаться на постоялом дворе лишние пару часов.

Опоздала Анмана, пятая, самая молодая из невест, и весь отряд ждал, пока она и ее люди умоются, пообедают и переоденутся. Юная донна прибыла в тяжёлой дорожной коляске, за которой следовала простая повозка, похожая на кибитку Лиарены. Невеста везла с собой камеристку и троих служанок, а кроме того ее сопровождала пятёрка воинов под командованием увешенного оружием офицера.

Однако Лиарену небольшая перемена планов не огорчила, Берт успел за это время где-то достать внушительную охапку сухого сена и набить им повозку, превратив ее в удобную люльку. Сверху он застелил сено сухой дерюжкой и Лиарена, завернувшись в одеяло, мирно продремала всю дорогу.

Глава 2

К замку дорина Тайдира Варгейза обоз подошёл почти в полночь.

Простучали по мосту подковы лошадей и колеса всех колясок, и отряд оказался в ярко освещённом газовыми фонарями дворе, где сновало и суетилось не менее двух десятков слуг. Открывали дверцы и провожали путниц к ступеням крыльца, выгружали багаж, раскладывая его отдельными кучками, чтобы не перепутать.

— Я сам! — прикрикнул на подбежавшего парнишку Берт, помогая донне выбраться из повозки.

— Достань мой саквояж, — тихо попросила она возницу, — я возьму его с собой.

Наступал самый трудный момент, знакомство с домочадцами и слугами, и Лиарене хотелось покончить с этим неприятным действом как можно поскорее.

— Я сам все понесу, — не сдался Берт, доставая из-под сиденья сундучок и саквояж. — Только дверцы сначала запру.

Возница и в самом деле достал откуда-то внушительные висячие замки и повесил их на дверцы, вызвав своей подозрительностью слабую улыбку донны. Как он собирается тут жить, если заранее считает всех слуг и домочадцев хозяина подлыми и жестокими?!

Во дворе после тепла повозки оказалось довольно холодно, временами налетали резкие порывы ветра, бесцеремонно трепавшие дорожные юбки и накидки гостей и невольно напомнившие донне ту проклятую ночь.

Однако долго стоять и мёрзнуть девушке не пришлось, Берт решительно направился к крыльцу и ей пришлось плестись следом, заранее натягивая на лицо маску непробиваемого безразличия.

— Донна Лиарена! — негромко окликнул её Тайдир, стоящий на верхней ступеньке и уверенными движениями рук управляющий толпой слуг и возниц, — поднимайтесь сюда.

И вроде бы совсем тихо он это произнёс, а оглянулось сразу с десяток домочадцев и на краткий миг замерли, пытаясь подробнее рассмотреть ту, кому суждено стать на ближайшие годы подушечкой для их иголок и шпилек.

Лиарена стиснула кулачки одетых в перчатки рук так же сильно, как сжимал недавно сам дорин и обречённо направилась к нему, впереди уступившего ей дорогу Берта.

Но пока она дошла, Тайдир словно забыл о ней, поясняя одной из невест, как будут устроены её люди.

А едва освободившись, обернулся к ожидавшему его распоряжений лакею и так же негромко приказал сопроводить донну Лиарену в её комнаты.

Берт мгновенно оценил все преимущества этого указания и, передав провожатому сундук, последовал за хозяйкой.

Дом был ярко, почти празднично освещён, но Лиарена смотрела не на убранство залов и лестниц, а старалась запомнить дорогу. На всякий случай.

Отметила, что ведут её на второй этаж и слегка нахмурилась, далековато до кухни. Однако, обнаружив, что ее покои и детские комнаты находятся в дальнем конце правого крыла, которое, как ей рассказывали, полностью занимал дорин Тайдир, донна успокоилась. Неважно, что кухня не близко, зато тут будет намного меньше бродить случайных людей.

Когда слуга, поставив на пол сундук, распахнул дверь, и отступил в сторону, безмолвно приглашая Лиарену первой войти в приготовленные ей покои, девушка на миг замешкалась.

От острого, как нож понимания, какую грань ей сейчас предстоит переступить, у донны вдруг задрожали колени, а из горла едва не вырвался предательский всхлип. Она и раньше знала, за какое сложное дело взялась в стремлении помочь ставшим родными людям, но только теперь осознала в полной мере, какой резкий поворот сделала в тот момент ее судьба.

— Вроде тёплые покои, — ворчливо сообщил Берт, незаметно, но мягко подталкивая хозяйку в спину, — ну поживёте, присмотритесь сначала… там видно будет.

От этих крамольных слов Лиарена опомнилась, глупо жалеть о сделанном, если нельзя повернуть назад или переменить решение и торопливо шагнула в комнату, где робко тлела масляная лампада.

Первым делом донна отвернула фитиль, добавляя своему новому жилью света и оглянулась на слугу, ожидая пояснений. Но он молча занёс в комнату её сундук и с лёгким поклоном исчез, только дверь хлопнула.

— Пусть идёт, хмырь, — хмуро посмотрел вслед провожатому Берт и убеждённо добавил, — нет, никуда я отсюда не уеду. Разве вам одной с ними совладать?

— Да я вовсе не собиралась спорить со слугами! — вырвалось у донны, — они понемногу ко мне привыкнут!

— Вы пять раз поседеете… пока эти привыкнут, — не сдался возница, — осмотритесь пока, я сейчас узлы принесу. А потом на кухню схожу.

Дверь за стариком закрылась и Лиарена со вздохом пожала плечами. Берт был добрым и покладистым человеком, но иногда становился упрямее хряка, и никто не мог заставить старика поступить против его собственного желанья. Тем более, после смерти жены Берта ничто не держало в доме отца Лиарены дорина Симорна.

Приёмного отца, пора уже называть вещи своими именами, вот только известно это стало ей недавно и совершенно случайно, и девушка не собиралась никому открывать эту тайну.

Дверь из небольшой, но уютной столовой, или гостиной, уточнять донне пока не было желания, вела в небольшую комнатку, где стояли только шкаф, широкий сундук да серебряное зеркало на кованых ножках. Отсюда вели еще две двери, одна в умывальню, а вторая, приоткрытая, в спальню.

И из-за этой приоткрытой двери доносились еле слышные, скулящие звуки, отозвавшиеся в душе Лиарены внезапной болью и острой тревогой.

С этого мгновенья донна разом забыла про все свои страхи и сомнения и стремительно ринулась в умывальню. Лихорадочно сорвала с себя дорожную одежду, торопливо, но тщательно умыла лицо и руки, растёрла холщёвым полотенцем, и, выхватив из сундука чистое домашнее платье, набросила на себя.

А затем устремилась в спальню, за которой, как она точно знала, должна была находиться еще одна комната.

И она действительно была, и встревоживший Лиарену писк доносился именно оттуда, из-за створки темной, тяжёлой дубовой двери.

Девушка оказалась рядом с нею в один миг, торопливо щёлкнула засовом и дёрнула ручку, моля всех богов, чтобы такого же засова не было с обратной стороны. И боги или духи вняли её мольбе, дверь распахнулась, открывая донне мгновенно возмутившую ее картину.

В удобном и мягком кресле спокойно спала крепкая, разрумянившаяся ото сна девица, а в люльке напротив неё безнадёжно скулил туго спелёнатый младенец. Сын дорина Тайдира и дорины Дильяны. И одновременно племянник Лиарены.

Донна кинулась к малышу, осторожно подхватила под головку и спинку, так, как научили её еще дома. Все три дня, выделенные Тайдиром свояченице на сборы, Лиарена постигала неизвестное ей ремесло.

До этого донна видела маленьких детей только в чужих руках, и когда вызвалась присматривать за племянником, мать и старшие родственницы спешно взялись за её обучение. Немедленно привезли в дом трёх женщин с новорождёнными детьми и с утра до ночи Лиарена училась мыть, пеленать и качать младенцев и пользоваться лекарственными травами и зельями. А главное, понимать желания малюток, не умеющих еще сообщать о своих нуждах ничем, кроме плача.

Разумеется, дорин вовсе не собирался убирать от сынишки приставленных к тому служанок и кормилицу после того, как доверит Каринда одной из ближайших родственниц сбежавшей жены. Но для того, чтобы точно знать, правильно ли слуги ухаживают за ребёнком, донне нужно было уметь всё делать самой. И не как нибудь, а лучше других.

Прижав к груди малыша, Лиарена огляделась в поисках места, где можно было бы его положить, и невольно поморщилась. В просторной, тёплой комнате, специально обустроенной для удобства ухода за новорождённым, властвовал беспорядок. Пелёнки и рубашечки, явно принесённые от прачки, небрежным ворохом лежали на широком, накрытом стёганым одеялом столе, под колыбелью валялась куча смятого грязного белья. А на поставце, где должны были храниться мази, присыпки и чистая посуда для малыша, стоял поднос с остатками ужина и несколько грязных хрустальных рожков со следами молока на стенках. Объедки и грязная посуда стояли и на невысоком столе, придвинутом вплотную к креслу. Видимо, няня имела дурную привычку ужинать прямо здесь.

Девушка сердито нахмурилась, как бы плохо ни поступила Дильяна с мужем, но к ребёнку она относилась с заботой. Нет, сама она его не кормила, и теперь стало ясно, почему. Зато кормилицу подобрала хорошую, об этом рассказывала мать, вернувшись в родной дорант с праздника, посвящённого рождению её внука и наследника Тайдира.

— Эй, соня! — легонько толкнула донна ногой сладко посапывающую няньку, — Просыпайся!

— Угу, — невнятно пробормотала та, повернулась на бок и попыталась подтянуть ноги, чтобы устроиться поудобнее.

Однако кресло оказалось маловато для такой позы. Или, наоборот, служанка крупновата, сама донна там вполне разместилась бы.

Да и Лиарена вовсе не желала смотреть на попытки девицы устроиться поудобнее, ребёнок, притихший, едва она взяла его на руки, снова начал обиженно кривить губки.

— Нянька! — ласково улыбаясь малышу, нежно пропела Лиарена и пнула засоню посильнее, — если ты не встанешь — прощайся с тёплым местом.

Впрочем, она уже почти решила сменить служанку, незачем держать при племяннике распустёху, если достаточно свистнуть, чтобы прибежало десяток работящих девиц. Работа няни у слуг всегда ценилась особо.

— Ну чего? — сердито буркнула девица, протирая кулаками глаза.

— Быстро вставай, — так же нежно приказала донна, решительно сдвинув кучу белья в сторонку и укладывая ребёнка на одеяло, — и неси мне тёплую воду.

— Какую еще воду среди ночи? — возмутилась наконец-то проснувшаяся служанка, — и вообще кто ты такая, чтобы мной командовать?!

— Я — донна Лиарена, — ласковым голосом сообщила донна, нежно улыбаясь вновь притихшему малышу, — и именно я теперь тут буду распоряжаться. А ты быстро неси воду, или прощайся с местом няньки!

— Пфух! Напугала! — презрительно фыркнула девица, поднимаясь с кресла.

Сладко потянулась, оправила юбку и направилась к двери. А уже взявшись за засов, оглянулась и ядовито усмехаясь, процедила:

— Значит, родная сестрица нашей загулявшей кошки? Ну, с приездом!

— Брысь! — очень нежно сказала Лиарена, и самым угрожающим жестом приподняла руку, в которой зажимала баночку с детской присыпкой.

Неизвестно, почему нянька поверила в грозящую ей опасность, но язык прикусила и мгновенно выскочила из комнаты. Рассерженная Лиарена зло глянула ей вслед и тотчас забыла про наглую служанку, занявшись распутыванием повивальников.

Дите тихонько и заунывно захныкало, и донна принялась нежно уговаривать его немного потерпеть.

— Сейчас, сейчас, мой маленький… еще чуточку… — ворковала она, пытаясь понять, ради чего нужно было пеленать младенца так туго?

Ведь ему уже вторая луна пошла, вон и личико какое беленькое, точно как у Дильяны. И глазки уже совсем ясные и какие-то осмысленные… у тех младенцев, которых она пеленала, были более пустыми. Или это оттого, что они поменьше? А вот волосики у Карика тёмненькие, в отца, Дили у них золотистая блондинка.

— Донна Лиарена! — позвал где-то в глубине комнат Берт.

— Я тут… — мягко, чтобы не испугать малыша отозвалась девушка и облегчено вздохнула.

Все-таки хорошо, когда рядом с тобой находится хоть один надёжный человек, который не смотрит на тебя с пренебрежением и недоверьем.

Но от других такого отношения можно даже не ждать, в их краях яро презирают женщин, способных бросить собственного ребёнка, и если подобное случается, начинают с подозрением и холодком относиться и ко всей её родне. Внезапно сбежав от заботливого и богатого мужа, Дили уронила в грязь честь всей семьи, и очень нескоро ее родителям и сёстрам удастся стереть с себя позорное пятно.

— Еле вас нашёл, — вышел из спальни возница, и сразу заметил, что донна возится с ребёнком одна, — А где няньки?

— Выгнала я её… — огорчённо призналась Лиарена, не подобает воспитанным доннам начинать свою жизнь в чужом доме с ссор со слугами, — Каринд закричался, а она дрыхнет… да еще и хамить начала. Ты не можешь найти тёплой воды? Как видишь, у наследника крупные неприятности.

— А у нас всегда большой котёл с вечера наливали… — сообщил возница, озирая комнату в поисках чего-то подобного, — и хранили в особом сундуке, обитом изнутри войлоком. А еще в умывальне тёплая вода может быть.

— Я умывалась — не было, — хмуро сообщила Лиарена, — и девица эта сказала, — какая вода среди ночи? Я потом вспомнила… Дили писала, что у них тут горячая вода только в купальне под домом. Когда она ходила последнюю луну, ей в умывальню вёдрами носили.

Посвящая Берта в свои проблемы, донна без дела не стояла. Набрав воды в рот, чтобы немного согреть, смочила уголок пелёнки и немного обтёрла ребёнка, а потом щедро полила покрасневшую кожицу облепиховым маслом и промокнула лишнее мягкой ветошкой. Этому нехитрому приёму её научили селянки, и в тот момент она искренне считала, что подобное никогда не пригодится сыну богатого дорина.

— Пойду, принесу горячей водицы, — решил Берт, — может, еще чего нужно?

— Кормилицу сначала поищи, — попросила девушка, — он есть хочет. Смотри, как жадно тянет в рот мой палец.

— Бедолага, — тихо вздохнул направившийся к двери Берт, и вдруг остановился, — вы уж простите меня… донна. Но теперь меня отсюда и сам дорин не выгонит.

— А я уже и не спорю, — тихо вздохнула Лиарена, когда дверь за стариком закрылась, — и даже вслух могу признать свою неправоту.

Она уже переодела малыша в чистые рубашонки, выбрав из тех, которые лежали на столе. В шкафу с одеяльцами и пелёнками не нашлось ни одной глаженой рубашечки. Возможно они были где-то в другом месте, но отходить далеко от ребёнка Лиарена не решилась. Завернула его в две пелёнки и лёгкое одеяльце и присела в кресло, тихонько разговаривая с малышом.

— Кормилицы нет, — доложил вернувшийся Берт, — еще два дня назад ушла… сразу, как только дорин уехал за невестами. Муж её забрал… тут они все нашу донну Дильяну просто ненавидят.

Старик опасливо оглянулся на двери, шагнул к Лиарене и шепнул:

— Говорят… когда Тайдир понял… что она сбежала, сутки из комнаты не выходил… и к себе никого не пускал.

Донна только хмуро кивнула, сказать ей было нечего. Всё, что только можно, уже не по разу и не по два сказали домочадцы, ошарашенные произошедшим не менее Тайдира. Молчали только дорин Симорн и дорина Майрена. Да старались помалкивать Лиарена с Олирной, младшей из сестёр, хотя по ним обеим поступок Дильяны ударил сильнее всего. Девушек из домов, где произошёл подобный случай, женихи стараются обходить дальней дорогой.

Никому не хочется оказаться на месте брошенного мужа.

Возница ушёл добывать молоко, пообещав вернуться как можно скорее и заодно принести горячего чая и какой-нибудь еды. Во время короткого привала, устроенного дорином на закате в продуваемом всеми ветрами лесу, девушка не пошла в шатёр, где Тайдир угощал невест, а перекусила вместе с Бертом оставшимися еще из дома холодными припасами.

Малыш жалобно всхлипнул, и донна крепче прижала его к груди, словно это могло утешить голод ребёнка. Вспомнила, совет матери поить дите водичкой, если запаздывает кормилица, и с Кариком на руках отправилась искать рожок с водой. И очень скоро осознала, как правильно сделала, выгнав нерадивую няньку.

В поставце не оказалось ни одного чистого рожка или чашечки, а кувшинчик с крышкой, где полагалось держать кипячёную воду, был сух как пустыня.

— Будем ждать, — вздохнула Лиарена, и принялась ходить по комнате, покачивая малыша.

Он притих, только изредка обиженно всхлипывал, и эти тихие, безнадёжные жалобы впивались в сердце девушки острыми иглами.

А вместе с болью и состраданием к осиротевшему ребёнку в душе юной донны поднималась незнакомая прежде ярость. Это какое жестокое сердце нужно иметь, чтобы за проступок матери мстить беззащитному младенцу? Ребёнку, который еще чист, как светлый дух и помыслами и деяниями?

Дверь, ведущая в спальню Лиарены, внезапно легонько стукнула, открываясь, и девушка, потихоньку поворачиваясь в ту сторону, ласково пропела, глядя на малыша:

— Принёс?!

— Чего? — настороженно спросил человек, прихода которого донна никак не ожидала, и тут же насторожился, — и кто именно должен принести?

С языка Лиарены едва не сорвалось насмешливое замечание о том, где должен находиться мужчина, когда у него в доме пять невест и она уже развернулась в сторону дорина, но рассмотрела его напряжённое лицо и выглядывающего из-за спины хозяина Ниверта, и сразу раздумала шутить. Вряд ли они сейчас готовы посмеяться.

Но и отвечать на вопросы, заданные таким тоном, донна тоже не собиралась. Она не преступница и не служанка… хотя и взялась за дело, не совсем подобающее дочери дорина. Даже приёмной. Поэтому гордо вздёрнула носик и потихоньку пошла дальше, покачивая поскуливающего Карика.

— А где няня? — осторожно осведомился Ниверт, выступая из-за спины помрачневшего хозяина.

Лиарена еще раздумывала, какими бы словами объяснить ему отставку наглой няньки, но тут очень кстати распахнулась дверь, ведущая в комнату кормилицы и в детскую ввалился сердито насупленный Берт.

— Достал, донна Лиарена, — тихо доложил он, ставя на пол бадейку с горячей водой и корзинку, — еще чем-нибудь помочь?

— Давай молоко, — ласково прошептала Лиарена и на миг задумалась, куда бы деть пригревшегося у неё на руках ребёнка?!

На стол положить нельзя, он снова начнёт плакать, а донна уже точно знает, когда плачут дети — она начинает суетиться и ни к чему хорошему это не приводит. Давать Берту тоже не стоит, он еще не успел переодеться в чистое, да и должен помогать ей. Впрочем… во всем можно найти светлые стороны, и раз уж Тайдир прибежал сюда среди ночи, то пусть поздоровается с сыном, ведь не видал его не меньше трёх дней?

— Подержи, — поспешно шагнув к дорину и всучив ему хныкающий свёрток, нежно пропела девушка, — и покрепче… головку на сгиб локтя, у него спинка еще слабая… я сейчас.

И стараясь не смотреть в возмущённо вытаращенные глаза Тайдира, побежала к вознице, доставшему из корзины кувшинчик с молоком.

— Давай сюда. Свежее? Не спрашивал? Сейчас попробую. Нужна серебряная кружечка… всё сразу греть нельзя. Посмотри в моей столовой, тут ничего чистого нету.

— Я посмотрю, — мгновенно нашёлся Ниверт, упорно не замечавший гневных взглядов кузена, пытавшегося потихоньку всучить ему малыша.

— Хорошо… — не глядя на них, пробормотала Лиарена, торопливо выбиравшая из грязных рожков тот, какой можно отмыть быстрее всех.

Затем выхватила из кучи посуды большую серебряную миску для умывания младенца, налила в неё горячей воды и поставила на маленький столик, подвинув тарелки с объедками. Ополоснула горячей водой принесённый советником серебряный высокий стакан, налила туда молоко и поставила греться в миску. А потом налила горячей воды в рожок и побежала в умывальню, мыть. Оставив широко распахнутыми все двери, чтобы сразу прибежать дорину на помощь, если Карик расплачется.

Ну и разумеется, заодно Лиарена хотела слышать, о чем будут разговаривать мужчины. Оставаться в неведении она больше не желала, раз ей суждено прожить тут несколько лет, значит нужно как можно быстрее рассмотреть и понять людей, с которыми придётся мириться, спорить и договариваться.

— Где няня и кормилица? — тихо рыкнул хозяин дома, едва она успела выйти, и младенец мгновенно отозвался на этот вопрос жалобным всхлипом.

— Понежнее разговаривайте, дорин Тайдир, когда дитё на руках держите, — с притворной лаской посоветовал Берт, и продолжил тем же елейным голосом, — кормилица уже три дня как сбежала, а няньку я выставил. Не видите, какой свинарник из детской комнаты устроила? Да и груба не по годам…

— Не бери на себя лишнего, Берт, — не выдержав, отозвалась из умывальни Лиарена, — я сама её выгнала, сама и отвечать буду. Лучше отнеси пока еду в мою столовую, а в корзину составь грязные рожки, я их потом замочу тут в тазу.

Она ополоснула последний раз рожок и направилась в детскую комнату. Ниверта там уже не было, видимо ушёл через комнаты кормилицы, а дорин метался по комнате широкими шагами, все сильнее потряхивая сына, и донне хватило одного взгляда на его свирепое лицо, чтобы понять, в какой он ярости.

— Тайдир… — мягко позвала донна, — не нужно его так трясти… посиди минуту спокойно, я сейчас молоко перелью и заберу Карика.

Он раздосадованно глянул на девушку, но она уже невозмутимо достала из миски стакан с молоком, и поболтала, перемешивая. Потом немного плеснула на ладонь, чтобы тут же по-собачьи слизнуть и, удовлетворённо кивнув самой себе, бережно перелила тёплую жидкость в рожок. Отставила его в сторону, ловко вынула растрепавшийся свёрток с малышом из рук дорина и, прижав к груди, устроилась на кресле.

— Берт, давай рожок, — торопливо оправляя племяннику пелёнки, шепнула донна верному слуге и тот мигом вложил ей в руку тёплый сосуд.

— Держите донна Лиарена… — он на миг смолк, умилённо глядя, как жадно присосался ребёнок к носику рожка, крепко вцепившись в него крошечной ручкой, потом тяжело вздохнул, — изголодался-то как, бедолага!

Дорин резко развернулся и вихрем вылетел из детской, на этот раз выбрав выход через комнату прислуги.

— Устраивайся пока в тех комнатах, — решила донна, придерживая рожок, чтобы малыш не захлебнулся, — вряд ли он найдёт среди ночи кормилицу. А если и приведёт, не страшно, у себя в столовой на одну ночь её поселю. Неизвестно еще… примет ли Карик мамку после рожка.

Последние капли молока малыш досасывал, сонно прикрыв глазки, а потом сразу уснул, не обращая никакого внимания на почти незнакомые руки, бережно заворачивающие его в свежую пелёнку.

А Лиарена, прижав к груди неслышно посапывающий свёрток, некоторое время задумчиво бродила по детской, рассматривая грязную посуду и объедки и хмурясь всё сильнее. Оставлять тут Карика ей казалось почти преступлением, а браться за уборку не осталось никаких сил.

Да и если здраво рассудить, не стоило с первых дней делать работу за служанок, это может очень быстро превратиться в её законную обязанность.

Лиарена прошла в спальню, оглядела свое новое ложе, мимо которого до сих пор пробегала, не обращая внимания, и обрадовалась. Наполовину задвинутая в нишу кровать оказалось широкой, как в супружеской спальне, и на ней можно было разместить, кроме самой донны, не менее пяти таких детишек.

Уложив Карика в люльку, Лиарена побежала менять постель. В чистоплотность и скромность местных служанок она больше не верила.

— Донна Лиарена, — заглянув в комнату, укоризненно проворчал Берт, — там еда остывает! Вы же за весь день ни разу горячего не поели…

— Сейчас иду, — отозвалась девушка, не желая обижать заботливого старика, хотя есть ей уже не хотелось, — наливай чаю.

Посмотрела на свою работу, немного посомневалась и на всякий случай соорудила из запасного одеяла нечто вроде корзины, скрутив валиками края. Хотя малыш еще маловат, чтобы укатиться или уползти, если выпутается из пелёнок, так ей всё же будет спокойнее.

Потом убавила свет в лампе, перенесла Карика на новое место, заперла на засов дверь в детскую комнату и отправилась ужинать.

— Вы не берите первую попавшуюся служанку, донна, — настойчиво советовал Берт, подсовывая девушке очередной кусочек запечённой утки, — дорин сейчас на них накричит и заставит силком, а она потом начнёт потихоньку от дела увиливать.

— Вот… — отложила вилку Лиарена, — об этом я и хотела с тобой поговорить. Зря ты на эту няньку сегодня жаловался… теперь Тайдир её накажет, а она начнёт всем рассказывать, какие мы злые и придирчивые. И к нам вообще никто не захочет идти… кроме самых ленивых и хитрых. Ты же сам знаешь… если бы от нашего Илзена Наилина сбежала, бросив ребёнка, все наши слуги точно так же её осуждали бы!

— Но донна Дильяна никогда не была такой легкомысленной хохотушкой, как Наилина! — тотчас возмутился Берт, — неужели они её за год не рассмотрели?

— Ничего не хочу об этом говорить… дома уже и вдоль и поперёк обсудили, — покачала головой донна, — да и здесь, наверное, не меньше. Просто хочу попытаться жить рядом с ними хотя бы спокойно… ведь все склоки обязательно скажутся на малыше.

Глава 3

Негромкий, но настойчивый стук призывал встать, накинуть шаль и пойти посмотреть, кому не спится с утра пораньше. Только вот беда, полусонным разумом Лиарена это понимала, и даже как будто поднималась с постели, но глаза никак не открывались и тело упорно не желало вылезать из-под тёплого одеяла.

— Лиарена! — Раздался где-то далеко знакомый голос и в нем так явственно послышалось вчерашнее рычание, что разум наконец поборол тяжёлый сон, и девушка, нехотя отбросив одеяло, слезла с постели.

Потрясла головой, просыпаясь окончательно, оглянулась на мирно спящего ребёнка, накинула на плечи шаль и, чуть пошатываясь, побрела к выходу. Но тут стук раздался совсем с другой стороны, и донна, с досадой вздохнув, повернула ко входу в детскую.

Дверь распахнулась от яростного рывка, едва Лиарена успела щёлкнуть засовом, и над ошеломлённой такой бесцеремонностью девушкой навис встрёпанный и злой Тайдир.

— Где мой сын? — проскрипел он, едва сдерживая гнев.

— Спит, — стараясь говорить спокойно, ответила донна, и смело посмотрела ему в глаза, — иди за мной, только тихонько… совсем недавно уснул.

— А ночью он почему не спал? — сердито осведомился дорин, и девушка почувствовала, что еще слово и она не выдержит.

Или доходчиво объяснит бывшему зятю, какой он самодур, или выплеснет на него воду из стоящего у печи кувшина.

— Известно, почему, — едко пробурчал вошедший следом за дорином Берт, — занят был. Как все нормальные младенцы пачкал и мочил пелёнки, ел и плакал.

— А разве… — Тайдир рассмотрел малыша, сладко спящего в гнёздышке из одеяла на одной половине кровати, потом рожок с молоком и кучу пелёнок на столе, и хмуро закончил, — нельзя было положить его в колыбель?

— И бегать туда каждые полчаса? — не унимался Берт, — или донна должна была всю ночь сидеть в кресле?

— Берт! — расстроенно уставилась на старика Лиарена, — прекрати, пожалуйста! Я вовсе не потому забрала Карика к себе… просто в детской нужно сначала хорошенько убрать. И его постельку выстирать и высушить… оказывается, все тюфячки насквозь промокшие, так и почки застудить недолго.

— Вы можете на меня сколько угодно ругаться донна, — не сдался упрямый старик, — но я таких нападок терпеть не стану… вы вчера целый день ехали в сырой повозке и за ночь даже пары часов подряд не поспали! А вам и с утра вздремнуть не дают!

— Я привёл няню, — почти прорычал помрачневший дорин, — отдай ей ребёнка, Лиарена, и иди отдыхать. А в обед спустишься в столовую… я представлю тебя гостьям и слугам.

— Нет, нет и нет! — Неожиданно даже для себя взорвалась донна, и встала перед кроватью, уперев руки в бока, как прачка, и закрывая своим телом младенца.

— Что — нет? — опешил дорин.

— Всё — НЕТ! Не дам я ребёнка никому из прислуги! До тех пор, пока не увижу своими глазами, насколько хорошо она умеет обращаться с детьми, эта нянька! И Карик не будет спать в детской, пока там не будет чисто и сухо, и не поставят сундук для горячей воды. А в столовой мне и подавно делать нечего! Вот как выберешь невесту, тогда я с нею и познакомлюсь, а остальные меня не интересуют.

— Каринд — мой сын, и я сам могу решить, кто будет менять ему пелёнки!

— И еще мой племянник. А заодно внук моих родителей! И ты сам предложил отцу прислать одну из дочерей в бонны для Карика. И согласился с моими условиями. Вот и не спорь.

— А ты не забыла про мои условия? — нахмурился дорин.

— Но они могут касаться только Карика и нас! Служить толпе твоих домочадцев и гостей подушечкой для иголок я не соглашалась! — непримиримо вздёрнула носик Лиарена.

Тайдир прожёг ее возмущённым взглядом, резко развернулся и ринулся прочь.

— А вы ещё хотели, чтобы я уехал! — тихонько пробурчал Берт, поворачиваясь, чтобы последовать за ним.

— Да я давно уже не спорю, — огорчённо вздохнула донна, недоумевая, ну зачем она начала перечить дорину?

Наверное, действительно переутомилась и недоспала… пойти что-ли еще немного подремать?

Но тут она вспомнила слова Тайдира про няню и весь сон как ветром сдуло. Лиарена плотнее запахнула шаль, большую, серую и пушистую как зайчик, и решительно направилась вслед за возницей, размышляя по пути, кем бы его назначить, чтобы старик имел право жить в доме, а не в комнатке при конюшне.

Звуки перебранки донна расслышала, едва распахнула дверь, и сразу заторопилась, Берт за последний день уже не раз показал домочадцам Тайдира свою неуступчивость. А Лиарене так хотелось попробовать договориться с новой няней по-хорошему.

— Доброе утро, — мягко поздоровалась девушка, распахнув дверь в комнату кормилицы, которую вчера так и не успела рассмотреть, — Я донна Лиарена, бонна наследника Каринда.

— Я — Джена, няня, — нехотя процедила сухопарая женщина, в тщательно отглаженной одежде и накрахмаленном переднике, — и не буду жить рядом с конюхом.

— А где ты видишь конюха? — холодно осведомилась донна, успев рассмотреть общую столовую и распахнутые двери в две небольшие спальни для прислуги, — Это Берт, камердинер наследника.

Старик потрясённо вытаращил глаза, услыхав о таком повышении, но тотчас спохватился и, приосанившись, с превосходством уставился на няню.

— Но он не похож… — оскорбилась няня и спохватившись, упрямо поджала губы, — и все равно я не могу жить рядом с мужчиной.

— Не волнуйся, — пренебрежительно фыркнул свежеиспечённый камердинер, — такие женщины меня никогда не интересовали.

— Прекратите спор, — строго прикрикнула Лиарена, — Берт, иди, переоденься. Потом выяснишь, во сколько тут приносят завтрак. А ты, Джена, начинай убирать детскую, о том, как вас разместить, я подумаю сама.

— Я няня, а не горничная, — мгновенно нашла повод показать характер Джена, — моё дело — следить за наследником.

— Но ты же не собираешься следить за ним в том свинарнике, который развела прежняя няня? — начиная терять терпение, подозрительно кротко осведомилась донна, — Там негде даже перепеленать ребёнка и нет ни одного чистого рожка. Или ты намерена сидеть и отдыхать, пока ребёнок спит?

— Для этого есть другие служанки, — упрямо пробормотала Джена, — няни не убирают и не стирают.

— А бонны не спорят с ленивыми слугами, — заключила Лиарена, — так вот отправляйся и ищи тех, кто должен тут убирать, стирать и мыть. А если не приведёшь — я лично прослежу за тем, чтобы за эту луну ты получила вполовину меньшее жалованье.

А ведь я надеялась договориться с ними по-хорошему! — Вздыхала Лиарена, возвращаясь в свою комнату. Но Тайдир, похоже, не держит в доме покладистых служанок. Или наоборот, они слишком преданы своему господину? В таком случае им с Бертом придётся намного труднее, чем казалось девушке оттуда, из такого родного и привычного дома.

Вот только выбора у неё не было уже тогда. Олирна на два года моложе, и кроме того она родная дочь дорины Майрены. Было бы слишком безжалостно отнять ее у матери и без того слёгшей на два дня после письма Тайдира, к которому была приложена прощальная записка Дильяны. Подлинная, в этом мать беглянки убедилась первым делом, сравнив все буквы и проверив лист шёлковой бумаги семейным амулетом. Тем самым, который меньше года назад раскрыл Лиарене тайну её приёмных родителей.

Раздумывая над свалившимися на неё неразрешимыми задачками, девушка направилась в умывальню и обнаружила появление горячей воды. На радостях донна искупнулась сама и помыла парочку рожков. В быстрый приход служанок ей не верилось, им и в обычные дни хватает своей работы, а тем более сейчас, когда в замке гостит куча невест дорина.

По сложившимся издревне правилам объединённых пределов вдовец или холостяк не должен слишком долго править своим дорантом в одиночку, а брошенный муж всегда приравнивался к вдовцу. Оттого-то правители окрестных дорантов и выразили желание прислать в гости к Тайдиру своих дочерей, надеясь породниться с богатым дорином. И вовсе не случайно теперь все внимание прислуги направлено на этих невест, ведь какая-то из юных донн станет новой хозяйкой замка Варгейз и дориной богатого доранта.

Вернувшись в спальню, Лиарена проверила сладко спящего Карика, оделась в тёмное платье и, заколов волосы в простой, скромный узел, отправилась в столовую, оставив двери раскрытыми настежь, чтобы не прозевать пробуждения племянника.

Однако не успела она дойти до стола с остатками вчерашнего ужина, как в дверь уверенно постучали.

— Донна Лиарена? — раздался мужской голос, и бонна сразу опознала Ниверта.

— Доброе утро, — приветствовала Лиарена мужчину, отпирая засов и впуская раннего гостя в столовую.

Свое раздражение слишком частым появлением советника девушка постаралась скрыть, возможно, Берт ошибается, и Тайдир вовсе не желает навечно привязать её к своему дому подобным образом?!

— Я пришёл узнать, есть ли у донны какие-то вопросы, требующие моего срочного вмешательства? — деловито заявил Ниверт, проходя к столу.

— Берите бумагу и перо, — так же серьезно кивнула девушка, — этих вопросов у меня целая куча.

— Вас не устраивает спальня или плохо кормят? — заботливо поинтересовался советник, но Лиарене почудилось, будто в его голосе проскользнула едва заметная усмешка.

— Меня всё устраивает… кроме отношения слуг к наследнику, — почти грубо огрызнулась донна, — если в ваших силах это изменить, то пишите список, если нет — не занимайте моё время.

— Вы же знаете… слуги всегда переносят отношение к неверной женщине на её детей, — строго сообщил Ниверт, — и с этим мы ничего поделать не сможем. Они слишком преданы Тайдиру и слишком за него переживают… как можно наказать людей за чрезмерную преданность?!

— Тогда нужно было подумать об этом заранее, — устало вздохнула Лиарена, признавая справедливость его доводов, — я взяла бы служанку из дома родителей. Впрочем, я отправлю матери послание немедленно. Но во всех случаях молча смотреть, как страдает невинное дитя, не стану, даже не надейтесь.

— Вы можете жаловаться дорине Майрене… — помолчав, пожал он плечами, и в его голосе снова скользнуло нечто неуловимое, то ли досада, то ли огорчение, — а пока давайте вернёмся к вашим просьбам. Какие именно вещи вам нужны прямо сейчас?

— Чтобы вы встали и проследовали за мной, — поднялась со стула Лиарена и направилась в детскую, кусая губы, чтобы не залиться слезами от вскипевшей в сердце обиды. И только принятое еще дома твёрдое решение ни перед кем в этом доме не плакать и ни у кого ничего не просить, помогло девушке сдержаться.

— Вот постель наследника, — сухо процедила донна, выхватывая из колыбели промокшие постилки и вручая их Ниверту, — потрогайте, не стесняйтесь, ведь это тюфячки вашего будущего дорина. Чувствуете, какие они ледяные? На такой постели ребёнок застудит лёгкие либо почки, и будет мочить кровать до пятнадцати лет. Вам не жаль юношу? А вот этой грязной посуде, в которой скоро черви заведутся, по-вашему место в детской комнате? А о том, что малыш спит в неглаженых пелёнках и те скоро кончатся, а стирать никто не собирается, я и вспоминать не хочу. Как только их не станет, я просто принесу Карика в вашу спальню и заверну в белье из вашего сундука.

— Буду ждать, — расплылся в хитрой ухмылке Ниверт, но рассвирепевшая донна подарила ему уничтожающий взгляд.

— Зря радуетесь, теперь я буду ходить по этому дому только в сопровождении камердинера Каринда.

— А это еще кто такой? — непонимающе нахмурился советник.

— Это я, Берт, дон Ниверт, — с достоинством поклонился камердинер, входя в детскую из комнаты кормилицы, и замер перед донной, делая вид, будто не замечает её округлившихся от удивления глаз.

— Берт?! — ошарашенно переспросил советник, и стиснул зубы, начиная понимать, что своим изумлением доставляет собеседнице подлинное удовольствие.

— Именно он, — подтвердила Лиарена, успевшая нацепить на лицо маску невозмутимости.

Хотя на самом деле возница, где-то потерявший за последние полчаса не только усы и бороду, но и часть седой гривы и переодетый в строгий темный колет и свежую рубашку с серебряным кружевом помолодел лет на двадцать. И теперь его не сразу узнали бы даже домочадцы доранта Гардеро.

Говорить же об обитателях замка Тайдира и вовсе не приходилось, и бывший возница доказал это очень наглядно, вытащив из-за спины за руку худенькую женщину в цветастом переднике, какие обычно носили кухарки.

— Донна Лиарена, я нашёл вам горничную. Устина всё умеет, но немного прихрамывает… вот её и отправили на кухню.

— А ей тут не трудно будет? — осведомился помрачневший советник.

— Я буду помогать, — уверенно пообещал свежеиспечённый камердинер, — и белье к прачке буду носить, и еду на кухне сам буду забирать… их проверять нужно, так и норовят подсунуть вчерашние объедки.

— По-моему, утка вовсе не была вчерашними объедками, — сухо заметил Ниверт, явно рассмотревший в столовой остатки ужина.

— Так я и взял её не на кухне, — блеснув хитрой усмешкой, признался Берт, — а отобрал у подавальщика возле парадной столовой. Сказал, что мне дорин Тайдир приказал.

— Как ты мог, Берт?! — возмутилась Лиарена, — не хватало еще, чтобы нас тут лжецами считали!

— А это не ложь, — упрямо поджал губы камердинер, — просто я не хотел отвлекать дорина от хорошеньких девушек. Но если бы я рассказал ему, что вы целый день доедали холодные припасы, выданные в дорогу вашей матушкой, и получили в его доме всего три чашки горячего чая, он разрешил бы мне взять не только утку. Ведь кроме вас, его сын не нужен тут больше никому!

— Берт! — едва не зарычала от досады донна, — прекрати рассуждать и отправляйся в прачечную! Иначе нам придётся идти за чистым бельём к дону Ниверту.

— Буду рад, — не преминул съехидничать советник, — а сейчас мне пора идти. Не забудьте, донна Лиарена, про приглашение дорина Тайдира на обед. Впрочем, я сам за вами зайду.

Лиарена открыла было рот, чтобы вежливо отказаться, не до обедов ей, когда столько дел, а помощников всего двое, старый упрямец и растерянная хромоножка, которая, похоже, пока и сама не понимает, зачем она сюда пришла.

Но Ниверт шагал к двери с непреклонностью человека, не намеренного слушать никаких возражений, и не успела донна придумать слова, какими можно было бы остановить уверенного в своих действиях советника, как он исчез, вежливо но твёрдо хлопнув на прощание дверью. Девушке ничего не оставалось, как выдохнуть досаду и принять непреложным посещение этого неуместного торжества. Ну не бегать же по дому в поисках дорина, чтобы сообщить о своём отказе?

— Донна Лиарена, мы принесли завтрак, — явственно обрадовался уходу Ниверта камердинер, — вам накрыть в вашей гостиной, или вместе с нами позавтракаете?

Вопрос был задан с подвохом, донна это сразу раскусила. Она и сама задумывалась, пока добиралась до постоялого двора, как вести себя с будущими помощницами в доме Тайдира.

И решила держаться от слуг на некотором расстоянии, как и подобает донне, хотя взаимоотношения с домочадцами и слугами в доме матери у неё были самые дружеские. Впрочем, как и у всех остальных. Никто из семьи не считал зазорным забежать на кухню попить чаю или перекусить.

А теперь все планы девушки рухнули, так и не начав осуществляться, и кроме верного Берта никому здесь, похоже, нет дела до её бед. И Лиарене просто неудобно предложить ему обедать и ужинать поврозь, после того, как преданный возница взял на свои мужские плечи самые хлопотные дела. Да и скучно сидеть за столом одной, после того, как привыкла обедать и ужинать в шумной и весёлой компании.

— Конечно, с вами, — после секундного раздумья решила Лиарена, — служанок и так не хватает, зачем же нам накрывать два стола. Да и привычнее мне так… ты же знаешь.

— Я-то знаю, — с довольной усмешкой произнёс Берт, — а вот Устина сомневалась… говорит, Дила никогда не ела вместе со слугами.

— Так Дильяна же всегда стеснялась! — расстроилась Лиарена, — вспомни, у неё один зубик был кривой… поэтому с чужими за стол и не садилась. Когда ей шестнадцать минуло, отец отвёз Дилу в Лодер, там ей маги зуб выправили… а привычка так и осталась.

— Но мы же не знали… — непонятно почему огорчилась Устина, и сразу же бросилась к столу, захлопотала, собирая грязную посуду и снимая несвежую скатерть.

— Берт, а свежее молоко и кипяток вы принесли? — забеспокоилась Лиарена, прикидывая, когда Карик захочет есть. — лучше всё приготовить заранее, он и так от плача совсем ослаб.

— Регита ему маковый отвар делала… — обернувшись, тихо произнесла бывшая кухарка и у донны от потрясения едва не выпала из рук чашка, которую она доставала из корзинки.

— Но это же…

— Я случайно увидела… — украдкой оглянувшись на дверь, виновато шепнула Устина, — но говорить никому не стала… за два дня отвар не повредит… а я его потихоньку разбавила. И теперь нарочно вызвалась сюда служанкой… а как вы подберёте кого-нибудь покрепче, я назад вернусь.

— Я беру тебя няней, — мгновенно решила Лиарена, взглянув на сконфуженное лицо Берта, — и ты можешь оставаться тут столько, сколько захочешь сама. За ребёнком будем смотреть вдвоём, а потом ты мне подскажешь, кого взять служанкой. А теперь накрывай на стол, Карик вот-вот проснётся, не до еды нам будет.

Однако к тому моменту, как проснулся малыш, они успели не только позавтракать, но и немного убрать в детской. Первым делом собрали грязное белье и тюфячки и пока Берт с Устиной ходили в прачечную, Лиарена приготовила для племянника рожок с молоком. Донну порадовала сообразительность новой няни, догадавшейся принести для малыша прокипячённое снятое молоко. С таким можно было не опасаться расстроить младенцу желудок, и хранилось оно дольше. А к вечеру Устина пообещала договориться с молочницей и брать у неё только парное молоко, с тем, чтобы сразу кипятить.

На приход кормилицы новая няня советовала бонне не надеяться, и Лиарена была с нею полностью согласна.

Простым людям трудно понять, отчего Дила бросила такого завидного мужа, и небось уже вьются на кухнях и конюшнях злые шепотки про паршивую овцу и про волка, который смотрит в лес. Да и не могли домочадцы не догадываться, какой костью станет юный наследник в горле у его новой жены, если ей доведётся родить ему братика. Поучительных историй на эту тему каждый может припомнить не один десяток, вот и не хочется ни одному осмотрительному селянину, чтобы его семью как-то связывали с именем предательницы или её сына. Разумеется и в открытую против него пока никто не пойдёт, возможно их приживёт дорин со второй женой только дочерей, и наследник станет когда-нибудь над ними правителем.

Родители Лиарены предложили Тайдиру забрать внука к себе, чтобы он вырос в любви и холе, но дорин на это не согласился. Он желал, чтобы сын рос под его присмотром. В конце концов договорились что в дом дорина на несколько лет приедет одна из родственниц Дильяны и поможет Тайдиру заботиться о Карике, пока он немного не подрос.

— Спи, маленькое солнышко, — нежно шептала Лиарена племяннику, когда он, высосав все молоко, снова начал сонно зевать, — а после обеда мы пойдём гулять… дядя Берт пошёл искать большую корзину, чтобы ты немного полежал на свежем воздухе.

— Донна Лиарена… — заглянула в спальню Устина, — давайте я с ним посижу… к вам пришла экономка.

— Держи, — с сожалением отдала малыша бонна, и оправив перед зеркалом волосы, вышла в гостиную.

Здесь уже не осталось никаких следов вчерашнего ужина, Устина успела унести посуду и сменить скатерть.

Нужно будет сказать няне, чтобы шла отдыхать, когда уложит ребёнка, решила Лиарена, и устремила взгляд на немолодую крупную женщину в тёмном платье с белоснежным воротником и связкой ключей у пояса. Экономка так же молча и упорно изучала гостью.

— Вы хотели меня видеть? — вежливо осведомилась донна, не дождавшись никакого обращения, и начиная подозревать, что недругов у неё в этом замке значительно больше, чем она могла себе вообразить, выезжая за ворота ставшего родным дома.

— Я Тильда, — сухо процедила экономка, — и по приказу дорина Тайдира вся прислуга в доме подчиняется мне.

— Очень хорошо, — "обрадовалась" Лиарена и свирепо прищурилась, — ты-то мне и нужна. Значит, это по твоей вине у наследника до сих пор нет кормилицы?! А няня вместо того, чтобы ухаживать за сыном дорина, поит наследника маковым отваром?! Оказывается, ребёнок мешал ей спокойно дрыхнуть! Кроме того ты почему-то не озаботилась приставить мне горничную и приказать приносить ужин и завтрак!

— Ваш кучер самовольно берет еду на кухне, — возмущённо проскрипела в ответ Тильда, — а утром и кухарку увёл! А там некому чистить овощи!

— Поставь ту няню, Джену, которая уже три часа ищет детское белье, мне такая нерасторопная помощница не нужна, — холодно посоветовала Лиарена, — а кучером Берт был только на время путешествия. Теперь он камердинер наследника, а Устину я взяла няней, и это моё окончательное решение. А для тебя у меня есть самое важное поручение, выясни, где хранится одежда для Карика. А также пелёнки, одеяльца и всё прочее. Только моя матушка, дорина Майрена отправила сюда перед его рождением три полных сундука и несколько тюков, и Дильяна сама вышивала рубашечки. А сейчас я даже запасных тюфячков не могу найти. И поторопись, иначе я попрошу Ниверта заняться этим вопросом.

Экономка, все время едко кривившая губы и явно собиравшаяся буркнуть в ответ какую-то дерзость, при имени советника сразу пождала губы и раздумала разговаривать. Просто развернулась и величественно выплыла из комнаты, хотя донна не сомневалась, что это была всего лишь попытка сохранить лицо.

Значит, и слуги считают Ниверта способным на серьёзное ухаживание за донной из богатого и достойного доранта, поняла Лиарена, провожая незваную гостью взглядом. В таком случае донне придутся тщательно следить за каждым своим шагом и не допускать в отношениях к себе ни малейших намёков на вольности. Оставаться здесь заложницей своего благородства девушке нисколько не хотелось.

И идти на обед, который приближался с неумолимостью судьбы, тоже не хотелось. Однако Лиарена уже начала осознавать, насколько легче ей будет разговаривать с той же экономкой, если дорин представит ее ближайшей родственницей и законной воспитательницей своего сына. И потому решила все же отправиться на этот праздник.

Но не прислугой в тёмном обыденном платье, а законной дочерью своих родителей, с гордо поднятой головой. Незачем донне прятать взгляд и отвечать кротко, словно она виновна в странном поступке сестры. Как выясняется, это не самый лучший способ, чтобы разбудить в душах домочадцев уважение к себе и сострадание к младенцу.

Глава 4

Серебряный звон домашнего гонга, приглашающего гостей к праздничному обеду, разнёсся под сводами залов и галерей и почти в тот же момент в гостиной бонны раздался голос Ниверта.

— Донна Лиарена! — в зове советника слышалась уверенность в собственных действиях и намёк на невозможность отказаться от настойчивого приглашения.

Впрочем, новая жительница замка и не собиралась с ним спорить. Последний раз придирчиво осмотрела себя в зеркале, поправила локон, выпущенный на плечо из строгой, но изысканной причёски, скреплённой с помощью Устины серебряными гребнями и шпильками, и удовлетворённо кивнула сама себе. Скромное декольте расшитого по подолу серебряной вязью фиалкового платья украшало изящное колье из аметистов, и такие же браслеты выглядывали из высоких манжет пышных рукавов. Ясно намекая, что свободного места для брачных браслетов на руках донны пока нет.

Неслышно ступая по устилавшим пол коврикам и шкурам, девушка прошла в гостиную и остановилась на пороге, ища взглядом Ниверта. Он стоял спиной к ней у окна и покачиваясь с пятки на носок осматривал раскинувшийся внизу сад, в котором донна пока не находила ничего интересного.

— Мы можем идти, — негромко произнесла Лиарена, точно зная, как опасно пугать задумавшихся мужчин.

Здесь, почти на границе с проклятыми землями, все они постоянно носят с собой оружие и каждый день тренируются в умении мгновенно доставать его и швырять в сторону подозрительного шороха. Твари, расползающиеся каждое лето из богатых тёплыми источниками болот имеют обыкновение нападать внезапно и проникать с самые узкие места.

Ниверт резко обернулся, недоуменно уставился на стоящую перед ним донну и на несколько секунд ошалел, словно позабыв, о чём он хотел сказать.

Сердце Лиарены окатило тепло невольного удовольствия, и на губы сама выползла торжествующая усмешка. Однако держалась она там недолго, первые же слова советника заставили девушку изумлённо вытаращить глаза, а затем и нахмуриться.

— Ну и зачем вы так приоделись? — расстроенно шипел Ниверт, бесцеремонно обходя бонну, словно она была редкой вазой, выставленной на обозрение в центральном зале, — неужели не понимаете, что невесты сразу же причислят вас к своим соперницам! И все пятеро сначала постараются расправиться именно с вами! И вспомнят про Каринда… заодно и ему достанется. Быстро переодевайтесь! И завитушки эти распутайте… а вот браслеты можно оставить, это хороший намёк. Но все остальное нужно снять обязательно! Ведь у вас же есть тёмные платья?!

— Есть, — мрачно процедила донна, поворачиваясь к Ниверту спиной, все сказанное им было более чем справедливо, а она поступила очень неумно, поддавшись желанию отомстить.

И все же затраченного труда было очень жаль, поэтому, хлопнув дверью перед носом советника и начиная перебирать вещи, Лиарена упорно решала непростую задачку, как быстро преобразить праздничный наряд в строгий. И при этом не стать похожей на служанку или одну из добровольных помощниц лекарей, какими становились во время летних сражений монашки, вдовствующие дорины и незамужние донны, проводившие женихов на битву.

Хотя… а ведь это выход, обрадовалась донна, представив себе на миг обычное одеяние такой сиделки. Белый или светлый длинный фартук с вырезом под горло и в дополнение к нему тонкий платок, повязанный особым способом. Сначала два его конца подводили снизу под волосы, собранные в узел, и завязывали на темени, потом набрасывали на голову и подвернув излишки так, чтобы край прикрывал лоб, завязывали на затылке оставшиеся уголки.

Фартук нашёлся у неё в шкафу, Лиарена брала его для совершенно иной цели, но и для исполнения нового замысла он подходил идеально. Донна торопливо сняла все украшения, застегнула на запястьях простые, серебряные браслеты, и накинула на себя фартук. Сначала задом-наперёд, а когда застегнула маленькие пуговки, то повернула его правильно и завязала сзади на талии концы широкого пояса.

Потом быстро подколола в причёску кокетливые локоны, и повязала платок. Осмотрела себя придирчивым взглядом и найдя, что ровно ничего не потеряла от этого переодевания, неожиданно озорно подмигнула своему отражению. Затем нацепила на лицо самое строгое выражение из своего арсенала и решительно направилась в столовую.

— Я готова.

Ниверт, удобно расположившийся в кресле и собиравшийся, по-видимому, ожидать донну не менее получаса, вскинул на неё взгляд и снова оторопел. Несколько мгновений изумлённо изучал наряд Лиарены, и даже приоткрыл было рот, явно в намерении сделать какое-то замечание, но тут же плотно стиснул губы.

Легко поднялся с места, шагнул к бонне и подставил ей локоть.

— Прошу.

Девушка скромно опустила ресницы, скрывая победный блеск и покорно положила ладонь на прохладный шёлк праздничной рубашки советника.

— Вам сегодня удалось удивить меня два раза… донна Лиарена, — пробормотал Ниверт, когда они спускались по лестнице, — теперь я перед вами в долгу.

— Найдите бесследно пропавшие пелёнки и рубашечки Каринда, — холодно отозвалась Лиарена, думавшая о том, что прогулку с наследником придётся отложить, — и мы будем в расчёте.

— Куда пропавшие? — нахмурился советник, не ожидавший такого ответа на свой комплимент.

— Хотела бы я знать! Точно известно только одно… они были. Я сама вышила полдюжины… как и матушка и прочие женщины. А теперь не вижу ни одной… и это меня удивляет.

Вообще-то, Лиарену это оскорбляло и даже злило, но девушка не хотела никого и ни в чем обвинять, пока Ниверт не проведёт собственное расследование.

— И что еще там было? — теперь и кузен дорина припомнил сундуки и тюки, присланные из Гардеро к рождению Каринда.

— Носочки и шапочки, тёплые кофточки и одеяльца… маленьким детям нужно много вещей, — вздохнула Лиарена, пытаясь представить, как она будет обходиться без всего этого.

— Я посылал к вам Тильду, почему вы не спросили у неё? — сделал последнюю попытку уклониться от неприятной работы Ниверт.

— Почему это не спросила? — искренне изумилась донна, — первым делом задала ей вопрос. Но она приходила не за этим. Экономка возмущалась поведением Берта, взявшего для меня еду без ее разрешения.

Лиарена отлично понимала, что этим сообщением копает глубокую пропасть между собой и Тильдой, но точно так же знала, что возможности подружиться с властной экономкой у неё все равно не было. И вряд ли могла когда-нибудь появиться.

— Хорошо, я займусь этим сразу же после обеда, — подавив вздох, пообещал Ниверт, — а чем вам не понравилась Джена?

— Лучше спроси у неё, почему ей так не понравилась эта работа? Я дала ей задание и с тех пор её не видела, — сердито фыркнула донна, одарив спутника возмущённым взглядом.

И тут же озадаченно смолкла, заметив мелькнувшую на его губах довольную усмешку. Так это он что же… проверял её или нарочно злил, чтобы Лиарена не выглядела слишком довольной своей выдумкой с нарядом? Или не хотел, чтобы кто-то заподозрил в их совместном приходе что-то большее, чем есть на самом деле? Или есть еще какая-то, неизвестная пока донне причина, по которой она должна выглядеть злой и всем недовольной?!

Так это не так и далеко от истины… ноги бы ее тут не было, если Тайдир не заупрямился и отдал матушке внука. Лиарена на миг представила, как бы хлопотали и вились вокруг малыша служанки и домочадцы в ее доме и помрачнела еще сильнее. Мужчины иногда слишком упрямы… когда принимают какое-то решение, даже если можно найти оправдание их поступкам.

— Мы пришли, — тихо сообщил Ниверт, склонившись к девушке так близко, что коснулся щекой платка, — места нам приготовлены рядом с дорином.

— Мне обрадоваться или пора плакать? — сердито прошипела донна, припомнив недавнее предупреждение о мстительности невест.

— Просто помалкивайте, — спокойно посоветовал советник, переступая порог праздничной трапезной.

Или скорее, пиршественного зала, где богато сервированные столы стояли широкой подковой, оставив посредине свободную площадку для снующих пчёлками слуг и менестрелей.

Дорин уже сидел на месте, как и все пятеро невест и большинство гостей. Потихоньку подходили и устраивались с краю только домочадцы, которых у Тайдира было значительно меньше, чем у всех остальных. Несколько лет назад, когда все жители замка, кроме воинов, по обычаю перебирались на лето в дальнее поместье, на обоз, вставший привалом в тенистой рощице, напали твари проклятых болот.

Шагая с Нивертом позади высоких спинок стульев, в которых сидели гости, Лиарена прикидывала, как бы понезаметнее устроится на своих местах, и даже ступать старалась неслышно.

Однако у дорина, как выяснилось, были приготовлены на неё свои планы.

— Прошу приветствовать донну Лиарену, — громко сообщил он, легко перекрывая звучным голосом властвовавший в столовой лёгкий шум, — названную мать наследника Каринда.

В огромном зале мгновенно стало тихо, как будто все вымерли, только тоненько звенела ложечка, которой что-то помешивала в своём бокале одна из престарелых приживалок.

— Садитесь, — вежливо отодвинув кресло, усадил в него онемевшую от неожиданности спутницу советник, затем невозмутимо устроился рядом.

— Квиты, — еле слышно прошипела донна, начиная понимать, что Ниверт никак не мог не знать о замыслах своего кузена.

— Чего вам положить? — словно не услышал этого Ниверт, и принялся заполнять тарелку девушки всеми самыми изысканными яствами.

Гости тоже, наконец, отмерли и завозились, тихо переговариваясь, зазвенели бокалами и столовым серебром, но донна кожей чувствовала на себе внимательные взгляды и сердилась все сильнее. Однако виду старалась не подавать, спокойно ела предложенные ей кушанья, кротко отвечала на вопросы неугомонного Ниверта и пыталась решить, нужно ли отказаться от оказанной ей чести, или это ничего уже не изменит? Раз все равно все уже всё услышали своими ушами и успели сделать выводы.

Хотя, справедливости ради, нужно признать поступок Тайдира довольно выгодным для Лиарены, хотя и только наполовину. Теперь даже самые упорные и обозлённые на Дильяну слуги будут вынуждены признать власть и права ее сестры, хотя и бы и против своего желания. Названная мать — звание пожизненное, и обычно оно закрепляется ритуалом, либо особым указом. Хотя и такое вот принародное объявление дорина имеет не меньшую силу.

Но, с другой стороны, Лиарена теперь не сможет, как намеревалась, решаясь на приезд сюда, лет через шесть передать воспитанника учителям и наставникам и вернуться в дом приёмных родителей. И этот поворот судьбы больно ударил девушку своей неожиданностью и непреложностью.

Оттого-то донна довольно хмуро пресекла попытки ближайших гостей поздравить ее с важной должностью, и одарила еще более мрачными взглядами молодых мужчин, попытавшихся отпустить ей немудрёные комплименты.

Их было тут довольно много, этих донов и просто воинов, сопровождавших знатных невест и со всем пылом юности искавших как легкомысленных развлечений, так и выгодных союзов. Ведь дорин выберет всего одну невесту, а утешать остальных достанется именно им. И вряд ли хоть кто-то из девушек уедет отсюда без предложений о помолвке или без занозы в сердце.

После того, как поварята разнесли по столам блюда с жареным на вертеле бычком, и гости, успевшие выпить не по одному кубку вина, начали говорить и смеяться в полный голос, Лиарена решилась сбежать из-за стола. Ее душу давно тянула тревога за племянника, которого она оставила на хотя и честных, но не очень опытных нянек.

Девушка искоса покосилась на Ниверта, что-то тихо обсуждавшего с дорином, и, осторожно соскользнув со стула, направилась к выходу. В дверях донна едва не столкнулась с одним из поварят, и тот сначала нахмурился, но тотчас сообразив, кто стоит перед ним, вежливо отступил в сторону.

— Как тебя зовут? — вмиг вспомнив про методы Берта, осведомилась донна.

— Низар, — помрачнел парнишка, вообразив, что его сейчас будут ругать.

— Очень хорошо, — уверенно кивнула Лиарена, — так вот, Низар, как только отнесёшь это мясо, собери обед для Устины и Берта. Только не забудь, еда должна быть самой свежей и горячей. И поспеши.

Развернулась и направилась к лестнице, не сомневаясь, что теперь ее указание будет выполнено. И хотя в ее душе пока не растаяла горечь рухнувших надежд, но все же стала немного более терпимой от осознания своей возросшей значимости.

— Донна Лиарена! — Оклик догнал девушку, когда она почти дошла до площадки, с которой лестница делилась на два рукава, уходящие в разные стороны.

Донна остановилась и, хмуря брови, оглянулась, разглядывая догоняющего её молодого мужчину. Началось, не успел Тайдир назначить её названной матерью наследника, как сразу засуетились женихи.

— Разрешите вас проводить, — заглядывая девушке в глаза, широко улыбнулся голубоглазый шатен и представился, — я Барент. Дон Барент.

Донна окинула взглядом его смазливое лицо и помрачнела еще больше. Хоть и ненамного, но все же отличались чертами лица и цветом волос жители дорантов, например, все домочадцы Гардеро были золотоволосы в той или иной степени, и только сама Лиарена выделялась каштановыми локонами. Как говорила добрая матушка, — в прабабку, взятую дедом из южного доранта.

А этот весельчак чем-то похож на хозяина этого дома, и наверняка действует сейчас с его полного одобрения. А может даже по приказу. И хотя Лиарене не нужен пока ни один из пирующих здесь женихов, однако вот этот прохвост надобен менее всех.

— Не разрешаю, — холодно осадила донна ухажёра, — дорогу я и сама знаю, а времени на разговоры с вами у меня нет.

— Разговаривать я могу и один, — самоуверенно заявил он, — но отпустить вас без охраны не считаю возможным.

Интересно, где был этот охранник, когда она приехала сюда простой бонной? Едко хмыкнула про себя Лиарена, равнодушно отворачиваясь от назойливого дона.

— Я приехал только сегодня, — словно отвечая на ее безмолвный вопрос, оживлённо сообщил Барент, — Следил за работами в южном поместье. Мы возводим там стену… ради безопасности.

Донна только молча пожала плечами. От волны хищных тварей, выплёскивающихся по весне из проклятых топей, не спасают никакие стены, это знают все. С ними можно бороться только огнём, кипятком и расплавленной смолой, да еще магическими жезлами. Но жезлы — вещь довольно дорогая и хранят всего несколько десятков зарядов, а твари ползут обычно несметными стаями.

Потому и остаются защищать замки обычно лишь самые сильные воины, а все остальные пережидают лето в поместье, за быстрой и полноводной Терсной. Чудища, конечно пытаются перебраться через неё, но щуки и жерехи не дремлют. На дармовом корму они давно уже вырастают невероятных размеров, пополняя столы жителей в замену дичи, почти исчезнувшей из северных, прежде богатых охотой лесов. Впрочем, это было давно… сама Лиарена такого не помнит.

— А когда придёте на ужин, я вам их отдам, — о чем-то своём договаривался Барент, и донна очень порадовалась, когда обнаружила у входа в коридор, ведущий к хозяйским покоям, сидящего на лавке охранника.

— Я не хожу на ужин, — разбила все планы провожатого Лиарена и шагнула за дверь, чтобы в следующий момент сорваться на бег.

Из ее покоев доносился необычайно громкий детский плач.

— В чем дело? — ворвавшись в свои комнаты, донна бросилась к расстроенной Устине, прижимавшей к груди небрежно завёрнутого младенца.

— Мы хотели его искупать, — ринулся на защиту няни Берт, — пока вода тёплая, он испачкался. Налили воду, проверили… а едва его опустили, он начал кричать. Как будто сильно перепугался. Мы его быстренько ополоснули и вытащили… но он никак не успокоится.

— Значит, прежняя няня успела испугать, — с досадой проговорила Лиарена, наливая в рожок питье, и прислушалась, — а что там за шум, в детской?

— Служанки пришли, — усмехнулся Берт, — моют и чистят комнату. А еще кузнец…

— Зачем нам кузнец? — не поняла донна, и осторожно поднесла к губам племянника рожок.

Карик всхлипнул, поймал капнувший на губы чуть подслащённый отвар ромашки, и принялся торопливо сосать, словно голодал не три дня, а больше.

— Кузнец принёс чугунную печуру, и сейчас ставит ее возле очага в столовой для нянек. Мы с ним поговорили… это лучший способ. Потом он принесёт большой котёл и вечером, когда перестаёт идти горячая вода, будем наливать его, и немного подогревать.

— Это правильно, а еще нужно найти горшок и заказать плотникам стульчик. Матушка сказала, что ребёнка пора приучать проситься. А про пелёнки ничего не узнал?

— Ходил к той няне… — зло буркнул Берт, — к Регите. Оказывается, она родственница экономки, и при донне Дильяне была услужливой и почтительной. Мёдом разливалась…

— Не нужно про неё, — остановила камердинера Лиарена, — меня волнует только детская одежда.

— Так экономка все и заперла в своих сундуках… или еще где… как только дорина ушла. А наследнику выдала только самое простое…

— Как чувствовала я, что подружиться с ней будет трудно… — пробормотала донна, — но Ниверту уже сказала… чтобы нашёл детские вещи. Устина, давай оденем малыша да завернём, он уже засыпает. Берт, вам обед приносили? Я Низару приказала.

— Принёс, — закивала Устина, — он послушный парнишка.

— Ну и славно… Берт, ты служанок не поторопишь? Или мне самой сходить?

— Да они и так стараются… даже не знаю, какая муха укусила, — едко фыркнул камердинер.

— Это не муха… — качая ребёнка, прошла по комнате донна, — это дорин Тайдир. Объявил меня названной матерью наследнику. Вот и засуетились… только я теперь уже не верю никому из них.

Глава 5

В этот день донне так и не удалось погулять с племянником. Экономка прислала со слугами сундуки с одеждой Карика, но они оказались полупустыми и Лиарена, посоветовавшись с Бертом и Устиной, вызвала Ниверта.

Все равно он не занимался ничем важным, а гулял вместе с дорином и толпой гостей по залитому солнцем саду, нещадно топча едва проклюнувшуюся травку. Впрочем, траву донне было ничуть не жаль, едва болота согреются, некому будет полоть сорняки и ухаживать за садом.

Не хотелось щадить и Ниверта, которому, как оказалось, Тильда была родной тёткой по отцу. В таких больших домах всегда приходится чем-то поступаться, или любовью к родичам, или справедливостью. И теперь донна мужественно ждала разговора с советником, чтобы выяснить, кого выберет он.

— Донна Лиарена? — едва стукнув в дверь, ворвался в комнату Ниверт, а следом за ним шагнул хмурый Тайдир, — у вас что-то случилось?

— Это у вас случилось, — мгновенно перехватил внимание хозяев дома Берт, — а у нас всё в порядке. Донна Лиарена вам даже говорить ничего не желала, это я настоял. Дорин Симорн всегда нам говорил, что если нарыв не вскрыть вовремя, может загнить целая нога.

— А ты кто такой? — холодно поднял бровь Тайдир, недоверчиво разглядывая преобразившегося возницу.

— Это Берт, преданный слуга моего отца, — кротко просветила его Лиарена, — я назначила его камердинером Карика. А это Устина, новая няня наследника.

— Устину я знаю… а Берт как будто был постарше?

— Помолодел. От счастья, что получил повышение, — мгновенно нашёлся бывший возница, — так рассказывать, чего я выяснил, или вам неинтересно?

— Говори, — мрачно разрешил дорин и устало опустился на стул.

Так и сидел с каменным лицом, пока новый камердинер его сына кратко, но с колкими пояснениями рассказывал историю своих поисков пропавшего детского приданого.

— Дело ведь не в пелёнках, — вздохнула Лиарена, когда камердинер смолк, — можно посадить белошвеек и наделать новых. Но дому Гардеро нанесено оскорбление… мы всю зиму вышивали рубашечки и вязали носочки, вкладывая в них свою душу… мне неприятно гадать, где они могли оказаться. В какой нибудь лавке Лодера или в сундуках племянниц экономки. И еще неприятнее будет увидеть эти вещи на других детях. Все они помечены инициалами Каринда… мы ночь сидели, вышивая их после того как родители получили известие о рождении внука и выборе ему имени.

— Я разберусь с нею… немедленно. Ниверт, вызови Тильду в мой кабинет. Лиарена… ты желаешь присутствовать?

— Нет, — отрицательно помотала головой донна, — не хочу.

— А зря, — не согласился с решением хозяйки Берт, — она ведь на вас все равно будет волком смотреть за племянницу… а если не пойдёте, то про приданое наврёт.

— Какую племянницу? — не понял Ниверт.

— Бывшую няню, Региту, — обстоятельно доложил Берт, — вы должны её знать. Ведь она и вам родная тётка, экономка эта.

— Какая тётка… — начал багроветь Ниверт, вскочил и бросился к двери, — пойду, найду её.

— Лиарена правильно решила… — помолчав, твёрдо заявил Тайдир, — я и сам с этим разберусь. Но вот кормилицу Каринду найти пока никак не удаётся.

— А её уже можно и не искать, — обречённо сообщила донна, — Карик теперь никого не примет. Детям достаточно один-два раза поесть из рожка, чтобы привыкли, а его так уже три дня кормят. Теперь важнее, чтобы нам молоко давали самое свежее, парное, оно самое полезное. Сейчас весна, начнут коровки телиться, их доить три раза будут, а там и козы окотятся, то молоко для малышей еще лучше. Берт будет сам ходить к молочнице.

— Я распоряжусь, — дорин встал с места и направился к двери, — но не забывай, что через пол луны мы отправим вас в поместье, начинай заранее готовить нужные вещи. И еще… не ходи в сад без охраны, в этом году потеплело рано, твари могут появиться в любой момент. Хотя первые лезут в одиночку… но от этого они ничуть не безвреднее.

— Хорошо, — кротко кивнула Лиарена, про весну и тварей она знала ничуть не хуже всех остальных.

Но был один маленький секрет, которого не знал никто, кроме её приёмных родителей. От одного или даже нескольких монстров Лиарена вполне могла отбиться и сама.

Новости о расследовании дорина и Ниверта принесла Устина, вместе с ужином. Она рассказывала их виноватым шёпотом, и донна мрачнела и морщилась, узнавая подробности, о которых начала догадываться, когда заметила возмущение советника.

Как выяснилось, никаких племянников, ни родных, ни двоюродных, у Тильды в замке и в помине не было, родственников в доранте имел только ее муж, погибший еще лет пятнадцать назад. И ради уважения к памяти о нем никто из домочадцев не спорил, если женщина называла их племянниками.

Впрочем, она и дело свое знала, вникала в каждую мелочь, держала под присмотром все комнаты и всю прислугу. Но страдала, как убедились дорин с советником, решившиеся обыскать ее комнату, сорочьей болезнью.

В недрах огромных сундуков и шкафов, которыми были заставлены её комнаты и примыкающая к ним кладовая, они неожиданно для себя обнаружили не только исчезнувшие детские вещички, но и собственные, считавшиеся давно и безвозвратно исчезнувшими. И даже когда-то пропавшие вещи гостей, за утерю которых были строго наказаны совершенно неповинные, как теперь стало ясно, слуги и домочадцы.

И вот именно это взбесило дорина сильнее всего. Обязанность судить провинившихся была его святым правом и обязанностью, и теперь под сомненьем оказалась репутация самого Тайдира, слывшего строгим, но справедливым правителем. Он не кричал… и даже слова упрёка не проронил, просто шагнул к экономке и взмахнул кинжалом, срезая с её пояса связку ключей. А потом бросил их Ниверту и приказал немедленно закладывать повозку для его тётушки. Ей требуется свежий, деревенский воздух. Как и ее любимице Регите.

— Ох, боги, — удручённо вздохнула Лиарена, — а что говорят остальные слуги?

— Вслух ничего не говорят… затаились, — невесело усмехнулась Устина, — как вы сами понимаете, донна, в доме невозможно долго заниматься такими делами и никому не попасть на глаза. Но все молчали… кто из осторожности, кто от страха. Я ведь тоже не сама оступилась… когда летела с лестницы. Еще повезло, только лодыжку сломала, а могла бы и шею. И даже не знаю за что… я незадолго перед этим сказала пару едких слов одной избранной служанке, да вступилась за подружку, ту обвинили в краже шали у старой донны Марифы, это единственная из тётушек Тайдира, оставшаяся в живых.

— Но почему ты мне ничего не сказала? — горько спросил от входа дорин, и все вздрогнули, дверь он открыл совершенно бесшумно.

А Тайдир подошёл к столу, осмотрел мирно устроившуюся вокруг него компанию, стоящие перед ними тарелки с остывающим немудрёным ужином и неожиданно сел на свободный стул.

— Как он? — неожиданно мягко осведомился нежданный гость, кивнув на стоящую чуть поодаль большую корзину с двумя ручками, в которой Лиарена устроила Карика, — все никак не угадываю, чтобы застать его не спящим.

— Понравилось качать? — Чуть смущённо усмехнулась донна, и неведомым чутьём догадавшись, что хозяин еще не ужинал, открыла крышку жаровенки, — жаркое будешь? Мы его на печи держали, нам сегодня кузнец поставил, для воды.

— Давай, — кивнул он и невпопад спохватился, — а вы ели?

— Едим. Можем с тобой за компанию еще по кусочку съесть, — ловко раскладывая еду, сообщила донна, — держи. Хлеб под салфеткой.

Некоторое время все они дружно ели, потом Берт, отодвинув тарелку, решительно поднялся со стула.

— Пойду тёплой воды налью в бадейку, скоро не будет.

— Не нужно… — остановил его дорин, — я приказал, чтобы котёл немного протапливали и ночью. Просто не догадался раньше…

— Хотел бы я знать… как они ребёнка-то по ночам обмывали, — сварливо буркнул Берт, оглянулся на помрачневших сотрапезниц и снова сел на свое место, — а вы до чего додумались?

— Видимо холодной и мыли, — нехотя вздохнула Лиарена, хоть и не хотелось докладывать дорину обо всех своих догадках, но как отец он имел право знать все, — оттого-то он теперь так боится воды. А потом, чтобы не плакал, поили отваром мака… вот Дили и считала няню такой умелой… самой ей наверняка не удавалось его быстро успокоить.

— Не будем про неё… — буркнул Тайдир.

— Не будем, — согласился вместо донны Берт, — но предупреждаю… при мне лучше донну Дильяну не хаять. Как бы она ни поступила… я ей не судья. Хотя думаю, у неё была веская причина.

— Очень веская… — отодвинул пустую тарелку дорин, решительно встал из-за стола и едко добавил, — фунтов полтораста, не менее.

И поспешно вышел прочь.

— Хотела бы я знать… на что он намекает, — огорчённо вздохнула Лиарена и уставилась на смущённо засопевшую няню, — Устина? А что говорят у вас… вернее, у нас, на кухне?

— В ту ночь разыгрался ураган… я такого никогда не видела, — неохотно начала рассказ Устина, потом поднялась, прошла к двери и заперла засов. А вернувшись к столу, негромко продолжила, — Дождь хлестал с такой силой, что окна не выдерживали. На улицу выйти было невозможно, там все летело и ломалось. Утром оказалось… что с конюшни сорвана железная крыша, а в саду переломано с десяток старых деревьев. Про сенники и загоны для скота я и не говорю… все было размётано в клочья, испуганные животные жались по углам. Дорин всю ночь метался по замку, заставил всех перейти на нижний этаж и устроил во внутренних залах и переходах. Огня не жгли и печи не топили, опасаясь пожара, но в буфетной, где дорин устроил жену с младенцем и кормилицей, было теплее всего, там поставили по всем углам котлы с горячей водой. Дорина Дильяна была спокойна… но очень бледна, это потом припомнили, и ходила одетой в тёплую накидку и меховые сапожки. Впрочем… мы все натянули в ту ночь на себя все самое тёплое, боялись, что рухнет крыша. Несколько раз она ходила в умывальню… и никто не заметил, когда дорина не вернулась. Решили что она уснула… только к обеду следующего дня обнаружилось, что уходя в последний раз, хозяйка оставила на постели свёрток из одеял, прикрытый одной из её накидок. Кормилица как раз дремала… и ничего не заметила. А потом никто не решился подходить будить… большинство не против было поспать, после такой ночки. Обнаружил пропажу дорин… нашёл у себя в кабинете запечатанное письмо от неё. Дорина все продумала до мелочей. Разумеется… хозяин хотел отыскать жену… и вот тут оказалось, что кто-то видел перед ураганом остановившихся в ближнем леске путников, но сразу дорину не сообщил… а потом было не до того. Они помчались туда… и вернулись ни с чем. Там были только конские отпечатки и никаких следов урагана. А на одном кустике висел платочек хозяйки и в нем её брачный браслет. Еще была маленькая записка, но хозяин никому не дал её прочесть.

— Спасибо, Устина, — кротко поблагодарила донна, и поднялась с места, — а сейчас иди отдыхать. Сначала Карик поспит возле меня… Берт, отнеси тихонько корзину в кресло… я подвинула его к кровати.

Под утро пришлось топить поставленную кузнецом печуру, так как у младенца разболелся животик и Лиарена, посовещавшись с няней, решила сделать новый отвар.

— Наверное, ему молоко жирновато, — задумчиво вздыхала она, бродя с ребёнком на руках вокруг стола, — мы же не знаем, насколько они разводили.

— А может просто привык к маковому отвару, — осторожно предположила Устина и подложила дров, — когда пьёшь отвар, ни боли, ни неудобства не испытываешь… а теперь он всё чувствует. Ой… я забыла сказать, вечером, когда вы уже спали, слуги принесли несколько корзин с детскими вещами… все новенькое и уложенное в мешочки с лавандой. А развёрнутое отдали прачкам, чтобы переполоскали. И еще… они нашли там целый сундук серебряных вещей… посуда, подсвечники, столовые приборы… и даже старинный стульчак для младенцев. К нему положены бархатные постилки… их сейчас тоже стирают. А стульчак, кувшины и тазики принесли нам. Пока можно застилать его свёрнутой пелёнкой и ставить неподалёку от печи, чтобы не остывал.

— Это замечательно, покажи мне его… — обрадовалась донна, рассматривая устойчивый стульчик на изящных гнутых ножках, — вот это? Очень удобная вещица. Вот сейчас и опробуем, как напоим Карика отваром.

Стульчак и в самом деле оказался очень удобен, малыш как в люльке полулежал на сильно откинутой назад, вогнутой спинке, а его ножки покоились на застеленной пелёнкой подножке. Пока донна с няней дружно уговаривали воспитанника опробовать это приспособление, проснулся Берт. Вышел из своей комнатки, посмотрел на возящихся с малышом женщин и поставил на печурку чайник.

— Пойду, схожу за пирожками… раз уж вы так рано встали, то можно перекусить. Мне дорина Майрена велела присматривать… чтобы вы не забывали кушать.

— А вот лгать нехорошо, — фыркнула донна, — откуда бы матушка знала, что я соглашусь тебя оставить?

— Так она мне и приказала… — признался, лукаво ухмыляясь, возница, — и даже письмо дала… на крайний случай, если вы не поверите.

— Письмо отдай… а не поверить такому мошеннику очень трудно, — улыбнулась донна, — но последний раз прошу, не поминай при хозяине про Дилу. Не люблю… когда человека за живое задевают… хотя сестру сама не сужу и никому не позволю. Не верю я… что она поступила бы так, будь у неё другой выход.

Ровные, некрупные буковки, снизанные в недлинные фразы, как бисеринки, были узнаваемы, как вкус пирогов с орехами, коронного праздничного печева матушки. На глаза Лиарены даже слезинки пробились, пока она читала письмо матушки и словно слышала ее мягкий, пронизанный солнечной добротой голос. Жаль… что оно было таким маленьким, зато было, и донна намеревалась спрятать его в шкатулку а позже перечесть, да ещё и не раз.

Напившись отвара, Карик наконец успокоился, и даже обновил серебряный стульчик. Завернув малыша, Устина принялась его укачивать и Берт пошёл в умывальню, сполоснуть выдвижной горшок. А Лиарена отправилась в свою комнату, спрятать письмо матушки.

Холодком потянуло по ногам девушки еще в тот момент, когда она распахнула дверь из детской в свою спальню, и донна озадаченно нахмурилась, все окна в её покоях были накрепко заперты, с вечера на небе начали собираться тучи.

Лиарена встревоженно перевела взгляд на окно и неожиданно рассмотрела тёмную фигуру, осторожно и бесшумно переносящую ногу через высокий подоконник.

Отталкивающий, резкий жест, втайне проверенный на подушках, а потом на чурбаках, получился у донны совершенно непроизвольно, словно кто-то властный отдал резкую, непререкаемую команду. Незнакомец тихо рыкнул, пытаясь удержаться, но девушка усилила давление невидимого огромного кулака, каким она представляла живущую в ней силу. И грабитель с ним не справился, сорвался с карниза и исчез. Скорее всего, улетел вниз, в густо росшие под окном кусты сирени, но проверять это Лиарена не стала.

Опрометью выскочила из комнаты и бросилась на поиски Берта. Однако, сделав всего несколько шагов, сообразила, как глупо поступит, если расскажет камердинеру всю правду.

— Донна Лиарена? С вами все в порядке? — встревожилась Устина, и Берт, собиравший со стола посуду, мгновенно оставил свое занятие и шагнул в комнату, испытующе вглядываясь в взволнованное лицо девушки.

— В моей спальне открыто окно… — едва успела пролепетать донна, а камердинер уже метнулся к очагу, подхватил увесистую кочергу и бросился мимо женщин к двери, сделав им знак стоять на месте.

Вернулся верный слуга минут через десять, и на его лице явственно читалось облегчение. И лёгкое разочарование.

— Задвижка там слабовата… а на улице ветер поднимается. Вполне могло порывом открыть. Но больше не откроет, я задвинул ставни и закрепил запор. А заодно проверил все шкафы и комнаты… даже в умывальню заглянул, вы уж меня простите.

— Не за что, — облегчённо вздохнула Лиарена и оглянулась на Устину, — давай мне Карика, все равно я теперь не смогу уже уснуть… перетряслась.

Она и правда не уснула, лежала, рассматривая в бледном свете ночника личико сладко сопящего племянника и пыталась вычислить, кому и зачем понадобилось лезть в её спальню?! Мысли о грабителе отпали первыми, никто не знает, сколько украшений и денег привезла с собой родственница сбежавшей дорины, да и привезла ли вообще. В эти дни, когда в замке гостит куча невест, и все они весело проводят вечера в гостиной первого этажа, откуда порывы ветра порой доносят до комнат донны звуки музыки, умному грабителю было бы гораздо проще пробраться в спальню одной из них.

И оставалось всего два предположения, это либо убийца, либо настойчивый жених. Крепкому мужчине ничего не стоит совладать с юной девушкой, особенно если у него есть в запасе какое-нибудь мощное зелье. А потом, пригрозив позором, заставить взять его брачный браслет. И это был наиболее вероятный вариант.

Хотя и убийцей он тоже мог бы быть, если допустить, что у Региты или экономки остался в замке преданный сообщник. Ведь кто-то же столкнул с лестницы Устину и исподтишка расправлялся с другими, слишком догадливыми или честными слугами?

Донна твёрдо решила за завтраком поподробнее расспросить обо всех подобных случаях няню, а так же предпринять собственные меры предосторожности. Как выясняется, здесь её ожидали не совсем те трудности, к которым девушка готовилась загодя.

Однако планы имеют обыкновение рушиться, иногда даже не начав осуществляться. Вместе с поварёнком, принёсшим няне и камердинеру корзину с завтраком, в покоях наследника появился Ниверт и принёс донне Лиарене приглашение дорина позавтракать с ним. Посмотрел на насторожившегося Берта и веско добавил, что хозяин желает обсудить с названною матерью своего сына вопросы воспитания.

Лиарена спрятала досаду и отправилась надевать фартук и платок, отныне гулять по замку она желала только в таком виде.

— Это недалеко… — рассмотрев ее наряд, буркнул Ниверт, — напротив, третья дверь.

Однако донна только выше задрала носик, нужно было предупредить заранее. А раз уж она надела фартук, то снимать не станет… незачем.

Дорин Тайдир стоял у окна, посматривая в сад, окружающий это крыло, и медленно обернулся, заслышав кроткое приветствие Лиарены. А девушка, едва глянув на его лицо, потрясённо приоткрыла рот и замерла, боясь поверить своей догадке. Через правую щеку дорина пролегла свежая, рваная царапина.

— Но зачем… — голос донны дрогнул и она смолкла, пытаясь понять, ради чего он так поступил?!

— Чего… зачем? — понаблюдав за девушкой, недобро осведомился дорин.

— Зачем ты лез в окно? — пролепетала донна, начиная понимать, что говорят они о разных вещах.

— Значит, для мужчин у тебя по ночам открыты двери? — желчно проскрежетал хозяин замка.

— Для каких еще мужчин? — не поняла Лиарена, и нахмурилась, — мы говорим про тебя! Ты отец Карика и мог бы в любую минуту проверить, как за ним ухаживают! Незачем было по-воровски лезть через окно!

— А с чего ты взяла, что это был я? — едко осведомился Тайдир, но в его голосе донна расслышала горечь.

— Так вот же доказательство! У тебя на щеке! — возмутилась Лиарена, — я тебя конечно не успела рассмотреть… но когда сбросила вниз… ты должен был поцарапаться. Я и собиралась искать наглеца по царапинам. А ты о чем подумал?!

До девушки внезапно начало доходить, как неправильно она поняла весь разговор и Лиарена стремительно побледнела.

Оглянулась на Ниверта, проверить свои предположения, рассмотрела досадливо-виноватую усмешку и рассвирепела.

— Ах, так вот о чём вы волнуетесь! — ярость бушевала в душе девушки, как весенний поток в ущелье, — тогда запомните, пусть отныне все ваши кузены и родичи держатся от меня подальше! Иначе…

Донна не договорила, резко развернулась и бросилась прочь, пытаясь сдержать душившие её слезы обиды.

— Лиарена! — тигром ринулся за ней дорин, — мы не договорили!

— Не о чем… мне с тобой разговаривать… — не оглядываясь, сквозь зубы процедила донна и захлопнула перед его носом дверь.

Однако не успела еще девушка дойти до своей комнаты, как её нагнал быстрый перестук подковок, сильные руки схватили за плечи и развернули в обратную сторону лицом. Прямо под серые глаза дорина, прожигавшие ее лицо разгневанным взглядом.

И Лиарена не выдержала, ее губы некрасиво искривились и задрожали, а из глаз сами покатились упрямые и злые слезинки, Однако девушка продолжала молча смотреть прямо перед собой, словно не замечая, как вдруг устало опустились плечи дорина и погас его взгляд.

— Прости… я не хотел тебя обижать. Просто ходил утром проверять караулы и случайно заметил незакрытые ставни на твоих окнах. А потом вдруг рассмотрел, как он уверенно идёт по карнизу… словно не в первый раз. И едва дошёл до окна — оно распахнулось. Я побежал в дом… но не успел добраться до крыльца, как стража закричала, что он уже спрыгнул… Он тебя испугал?

— А откуда у тебя царапина? — еще злясь на Тайдира за глупые подозрения, тихо буркнула девушка.

— Облазил со стражниками все кусты… случайно задел ветку боярышника. Но он как сквозь землю провалился. Ты ничего не рассмотрела?

— Я же со света вошла… — нехотя пробормотала Лиарена, просто ненавидевшая оправдываться. И если бы не понимала, что это происшествие может оказаться чем-то более серьёзным, чем выходка самоуверенного ухажёра, ни за что не стала бы ничего рассказывать, — мы Карика укачивали. Сначала почувствовала холод… потом заметила на окне темный силуэт. Я и бросила кружку… у меня в руках была. Грабитель пропал… наверное, не удержался… а я побежала звать Берта. Но он никого не нашёл, а окно запер.

Донне было неимоверно противно лгать Тайдиру, однако и сказать правду она не могла. Магов было в их мире очень мало, и потому обитель тщательно выискивала тех, в ком после совершеннолетия просыпались хоть малейшие способности.

А у Лиарены дар пробудился еще год назад, незадолго до свадьбы Дильяны, и матушка усердно прятала дочь, когда в замок, словно ненароком, заглянул один из звёздных плащей. Он прогостил в замке три дня и уезжал очень неохотно, однако Лиарену так и не нашёл.

И теперь донна должна была свято хранить эту тайну, чтобы крошечное беззащитное существо не лишилось и второй своей матери.

— Я обещал тебе завтрак… — осторожно потянул девушку за собой Тайдир, но она уперлась.

— Не хочу… мы утром уже пили чай.

— Как хочешь, — мгновенно отступился дорин и, отвернувшись, пошагал в свою столовую, нарочито твёрдо стуча подковками.

Лиарена хмуро посмотрела ему вслед и побрела в другую сторону, пытаясь решить непростой вопрос, как избежать вопросов камердинера о неудавшемся завтраке. Донна уже не сомневалась в тайном умысле матушки, отправившей с нею именно внимательного и пройдошливого Берта, и была почти уверена, что он имеет надёжные способы посылать её приёмным родителям отчёты.

Глава 6

Следующие два дня дорин не появлялся в детской комнате, но Лиарена его не осуждала. Времени у Тайдира не оставалось даже на отдых, так как важных вопросов связанных с перевозом домочадцев в заречное поместье и подготовкой замка к осаде никто за него решить не мог. А невесты постепенно осмелели и целыми днями развлекались, ездили на охоту, устраивали прогулки на берег реки за подснежниками, и пикники в светлой берёзовой роще, поднимающейся на соседний холм. По вечерам в пиршественном зале устраивались долгие застолья, а после гостьи танцевали и слушали менестрелей, лакомились наливками и пирожными и безудержно флиртовали с Тайдиром.

Домочадцы и слуги изучали девиц особенно придирчиво, гадая, кто из гостий будет их новой хозяйкой. Мнения, как водится, разделились, но противники старались помалкивать, точно зная, выигравшей невесте обязательно донесут, кто из слуг "болел" за ее соперницу.

Лиарена, и её помощники оставались в стороне от этих перешептываний и обмена мнений, но прямодушный Низар, ставший их постоянным подавальщиком, как-то хмуро обмолвился, что все хотят донну Иргинию, а вот ему она не нравится.

— Лишь бы хозяину нравилась, — рассудительно проговорила донна, подавив тихий вздох, — а ты вырастешь и выберешь такую девушку, какая понравится тебе. Устина, собирайся, пора гулять.

Гуляли они теперь после завтрака, хотя ранней весной утро не лучшее время для прогулок с малышом. Однако Лиарена упорно избегала встреч с невестами, не желая и близко подпускать к воспитаннику ни одну из претенденток. Не хотелось смотреть на лживое сюсюканье и слушать колкие замечания. Тем более потерпеть оставалось недолго. По правилам приличия незамужние девицы могли гостить в доме холостяка не более семи дней, потом должны были либо откланяться, либо гордо надеть на руку малый браслет невесты.

— Пойдём в беседку? — вопросительно взглянула на хозяйку Устина, когда они оказались в саду, и донна молча кивнула в ответ.

И первой направилась по еще влажной дорожке в сторону стоящей на открытой полянке беседки, залитой утренним солнцем. А еще оттуда было очень удобно следить за ближними дорожками, чтобы вовремя скрыться если появится кто-то из гостей. Некоторые из них, как оказывается, любили вставать довольно рано.

До сего времени им везло, гости появлялись лишь после того как Лиарена с помощниками направлялись домой, однако в это утро удача им изменила. Едва Берт поставил на низкий столик корзину с малышом, а Устина застлала широкую скамейку принесённым с собой ковриком, на дорожке, ведущей к беседке, показался Барент.

— Ваш ухажёр идёт сюда, — тихонько и недовольно проворчал Берт, недолюбливавший приставучего дона.

Кроме него еще трое или четверо гостей приветливо улыбались названной матери наследника и пытались делать ей комплименты, когда их сестры или кузины были заняты, но все они очень быстро поняли бесполезность этих усилий и оставили донну в покое. Не унимался только Барент. Он приносил Лиарене букетики подснежников и охапки веток вербы, книги, игрушки для малыша и сладости из Раздола, большого села стоящего за раздвижным мостом.

И не обращал никакого внимания на холодность и пренебрежение, с какой девушка принимает его подарки. Наоборот, усаживался в столовой для няни, где донна обычно обедала вместе с помощниками, рассказывал о своём родном доранте и замке отца донны Севены, приходившейся Баренту кузиной, а также столичные новости и сплетни про обитель звёздных плащей.

— Может… уйдём в дом? — тихо предложила Устина.

— Бесполезно. Он ходит намного быстрее нас, — нахмурилась Лиарена, — просто помалкивайте… я попытаюсь от него отделаться.

— Донна Лиарена! — сияя улыбкой, еще за несколько шагов воскликнул Барент, — а у меня такая новость… я получил из дома пакет, точнее, особую посылку… — вот!

И он разжал кулак, протянутый почти под самый нос донны.

— Что это такое? — остолбенела девушка, обнаружив на мозолистой ладони дона тонкий золотой браслет, усыпанный драгоценными камушками.

— Мой брачный браслет. Я прошу вас его взять… в знак нашей помолвки.

— Дон Барент! — воззвала Лиарена, едва переведя дух, — а вы никогда не смотрели на мои руки?

— Я смотрел в ваши прекрасные карие глаза… они у вас загадочны, как вечерняя заря.

— А лучше бы на запястья посмотрел, — тихонько заметил Берт, — не пришлось бы нарочных гонять.

— Вы невероятно добрая девушка, — словно не замечая ни слов камердинера, ни его самого, самозабвенно продолжал восхвалять донну мужчина, — и я не верю, что вы способны насмехаться над чужими чувствами. Прошу вас… возьмите этот браслет и дайте мне возможность доказать вам мою любовь и преданность.

Берт едко фыркнул, и Лиарене пришлось осадить его недовольным взглядом. Как бы ни относилась она к Баренту, он правильно подметил, позволить себе жестокость или грубость донна никогда бы не смогла. И отказывать ему при слугах тоже считала неучтивостью, потому поднялась со скамьи и сделала ухажёру знак следовать за нею.

— Я уважаю ваши чувства, дон Барент, — вежливо начала трудное объяснение Лиарена, когда они отошли от беседки на достаточное расстояние, чтобы никто не смог услышать разговора, — но ведь это только половина дела. Любовь — это песня, которую можно петь и одному, но семейная жизнь это танец, который танцуют только парой, так говорит моя матушка. А я вас не люблю… и не расположена давать вам никаких обещаний. Кроме того, у меня на ближайшие годы есть очень важное дело… и оставить его я не могу.

— Я вас внимательно выслушал, милая донна Лиарена, — помолчав, тяжело вздохнул Барент, — и не стал бы настаивать… если бы вы выдвинули хоть одну вескую причину для отказа. Я же не в храм вас веду, и не к дорину… а просто прошу взять браслет, чтобы у меня появилась возможность, дать вам рассмотреть меня внимательнее, изучить характер, поверить в серьёзность моих намерений. А вы упрямитесь… говорите нет, не подумав даже нескольких минут! А ведь возможно этим поступком вы рушите всю мою жизнь!

— Наоборот, — возразила Лиарена, внимательно слушавшая его доводы, чтобы найти в них слабое место, — этим я спасаю вас. В таком случае чем раньше вы поймёте тщетность ваших надежд — тем лучше. Болезнь гораздо проще лечить, пока она не запущена… можете не сомневаться.

— Возможно вы и правы… — безрадостно согласился Барент, — но это был единственный способ помочь вам уйти с того пути, на котором вас уже ждут.

Произнеся эти слова дон вдруг крепко стиснул девушку в объятьях и не успела ошеломлённая донна возмутиться, как почувствовала лёгкий, словно укус комара, укол. А в следующий миг все потемнело и поплыло у неё перед глазами, и девушка с ужасом осознала, что в этот раз не сработал ни один из её амулетов, зачарованных на защиту от ядов и нападений.

* * *

— Лиа! Лиарена! Открой глаза, умоляю! Да что же это такое… чем это вы её усыпили? Лиа!

Голос, звавший донну откуда-то сверху, казался хорошо знакомым и надёжным, и девушка потянулась к нему всей душой, выныривая из тёмного омута плотного тумана.

— Дили?!

— Слава светлым силам… очнулась… — тёмная фигура порывисто склонилась над Лиареной, одновременно смеясь и плача, гладя её по волосам и щекам и осыпая быстрыми нежными поцелуями. — как ты меня напугала! Не думала я, что у Барента хватит нахальства бросить в тебя такое сильное заклятье!

Последние слова Дильяна произнесла с горячим упрёком и знакомый мужской голос ответил бывшей дорине с не менее жарким возмущением.

— Это не нахальство, а способ защиты! Ты не представляешь, какой силы у неё воздушный кулак! Если бы я не успел в тот раз кастовать левитацию, ходил бы весь исцарапанный… как дорин. Он продирался сквозь кусты словно дикий вепрь. Потому я и кастовал помрачение… боялся промедлить хоть мгновенье.

— А зачем меня вообще нужно было… помрачать? — настороженно поинтересовалась донна, тайком осматривая комнату, где они находились. — Неужели нельзя было записку передать?

— Лиа… — снова всхлипнула сидевшая рядом с сестрой Дили, — прости меня…

Она внезапно соскользнула с постели, и упала возле неё на колени, жарко целуя обессиленно лежащую руку сестры и поливая ее жгучими слезами.

— Я так виновата перед тобой… прости меня глупую! Сама запуталась и тебя в свои ошибки впутала!

— Дили! — Решительно прикрикнула на сестру Лиарена, — вставай сейчас же! И прекрати плакать! Объясни всё по порядку… я пока ничего не понимаю! А вы, дон Барент, идите, погуляйте… или найдите чашку крепкого чая… у меня голова кружится.

— Тут нет чая… — хмуро сообщил ухажёр, — и гулять я не могу. Держу маяк для Витерна.

— Какой еще маяк? — непонимающе оглянулась донна.

Она и сразу отметила, что комнатушка невелика и запущена, словно тут очень редко убирают, но сочла это неважным. Во дворце сейчас слишком много народу, служанки разрываются. Не всегда успевают убрать все комнаты, привередливые невесты требуют постоянного внимания, хотя каждая привезла с собой горничных.

— Эта комнатка — маяк… — уклончиво сообщил Барент, — а я — путник. И могу привести сюда одного или двух людей. Но пока вы тут, я уйти не могу, иначе потом заблужусь. А пока я здесь — имеет возможность прийти любой из моих… друзей. Но вы можете разговаривать при мне… я и так всё знаю.

— Я ничего не поняла, — огорчённо пожаловалась Лиарена сестре и, рассмотрев незнакомое виноватое выражение на её лице, расстроилась еще больше.

Никогда не смотрела их Дили так несчастно и виновато, словно подарила менестрелям самые любимые серёжки сестры.

— Скоро поймёшь, — торопливо пообещала Дили, — а пока расскажи… как он там?

— Ничего… — мельком оглянувшись на Барента, сухо сообщила донна, — ест, пьёт, веселится… с невестами.

— С какими ещё невестами? — Охнула Дильяна, — ты это о ком?!

— О твоём муже, разумеется.

— Да про него мне и Барент может рассказать… только мне неинтересно, он мне давно не муж. Я про Карика спрашиваю.

— А… извини, не поняла сразу. Так тебе правду… или солгать? — начала закипать Лиарена.

— Лиечка, миленькая… что с ним?

— Живой и невредимый, — твёрдо заявил Барент, и это сообщение стало для донны последней каплей.

— Ну, это как сказать… — мрачно процедила она, — кормилица сбежала за три дня до моего приезда, а нянька, чтобы ребёнок не мешал ей спать, варила ему маковый отвар. Когда я приехала, он даже плакать не мог, скулил тихо, как котенок. Оказалось, что у него грязные пелёнки, насквозь мокрые тюфячки и воспалённая кожа. А в детской нет ни запасной сухой постели, ни чистых рожков, ни тёплой воды. Нянька его и подмывала ледяной, и теперь он панически боится купаться.

— Хватит! — Вскочив с места, врезал кулаком по столику Барент, — прекрати! Ты не видишь, до чего её довела?! А я тебя ещё доброй считал…

— Не смейте обращаться ко мне на ты! — вспыхнула донна, — не настолько близкие у нас отношения! И кроме того, мне все равно, кем вы меня считали. Я вас изначально считала наглым и скользким негодяем и таковым вы и оказались! А про ребёнка рассказала откровенно, так как он пока слишком мал и сам не может ни пожаловаться, ни дать отпор! И Дили я не сужу, по-моему, это вы запутали ей голову.

— Извините… — сквозь зубы процедил Барент, не сводивший расстроенного взгляда с Дильяны.

Лиарена и сама с огорчением посматривала на сестру, тихо плакавшую, спрятав лицо в ладонях. Ну ведь не хотела она причинять Дили никакой боли… но сказанных в запале слов не вернёшь. Да и нет там ни слова лжи… а правда не всегда бывает приятной. Лиа даже подозревает, что значительно чаще она бывает горькой, а иногда и отвратительной.

— Вот и я… — мужчина в таком знакомом синем плаще, расшитом по плечам звёздами появился в дальнем углу внезапно и тотчас стремительно шагнул к Дильяне, — как ты тут, солнышко?

И тут же заледенел взглядом, ощетинился невидимыми иглами и затвердел скулами. Но не сказал ни слова, просто бережно подхватил юную женщину на руки и сел в свободное кресло, прежде подвинув его ногой так, чтобы оказаться спиной к остальным. А потом начал что-то тихо и нежно шептать ей на ушко и Лиа, видевшая лицо мага в профиль, вдруг вспомнила, где она его видела.

Это ведь именно он приезжал в дорант её приёмных родителей перед свадьбой Дильяны. Маг пробыл тогда в замке несколько дней, и матушка, заподозрившая звездноплащника в поиске Лиарены, заперла дочь в пустующей комнатке северной сторожевой башни, самой удалённой от дома. Поэтому испуганная донна и видела его только издалека и хорошо рассмотреть смогла только один раз, когда маг прогуливался по расцветающему саду.

В душе девушки мгновенно вырос и заледенел снежный комок, как она слышала не единожды, маги своей добычи из рук никогда не выпускают. И значит комнатка, куда притащил ее проклятый Барент, находится вовсе не в одном из закоулков замка Тайдира. И маленький Карик, к которому за эти дни накрепко прикипело её сердце, теперь снова останется без надёжной защиты и заботы.

— Не нужно… Вит… — тихо всхлипнула Дили, — она права. Это я во всем виновата… запуталась сама и сделала больно всем остальным. Даже своему цветочку… и заслужила наказание.

— Не говори чепухи, — так же нежно прикрикнул на неё Вит, — и вообще лучше помолчи. Тебе нужно успокоиться и отдохнуть… потом поговорим. Бар, бери донну и уводи нас отсюда.

Когда ненавистный Лиарене Вит обратился к Баренту, в его голосе прорезалась командная сталь и донна помрачнела еще больше. Всё ясно. Этот маг тут главный, и значит, это про него говорил Барент, намекая на её неизбежный путь. А она, глупая, ничего тогда не поняла. Стало быть, никуда донну отсюда не отпустят, и бесполезно просить или убеждать неприступного мага. Раз уж он сумел сманить честную и бесхитростную Дили, и не пожалел ни её репутацию, ни крошку сына, то Лиарену и подавно щадить не будет. Запрёт в своей проклятой цитадели и заставит делать какую-нибудь нудную работу, зелья зачаровывать или чем они еще там занимаются?!

И в таком случае у неё остаётся только один способ… бежать. И немедленно, пока они еще только собирают какие-то мешки, похожие на дорожные сумы.

Лиарена резко вскочила с постели, подхватила юбки и бросилась к дверце, единственной, какую заметила в этом помещении. Да тут, кроме неё и окон не было, если только они не прятались за толстой, ковровой занавесью, скрывающей соседнюю с диванчиком стену.

Как ни странно, никто не рванулся догонять беглянку, но она и сама поняла почему, едва оказалась в небольшом, аккуратном помещении. Это была умывальня и отсюда тоже не было никакого иного выхода, кроме дверки через которую ворвалась Лиарена.

Несколько секунд донна стояла, прислонившись лбом к стене, сдерживая рвущееся наружу отчаяние, затем плеснула в лицо воды, промокнула уголком тонкой ткани и вернулась в комнату. Прошла мимо безмолвно стоящих посреди комнатки мужчин, нагруженных мешками, холодно отстранила протянутую ей руку Дили и, добравшись до стены, дёрнула в сторону занавешивающую её ткань.

Лучше бы Лиа этого не делала… это она поняла сразу. Никакого окна там не оказалось… хотя, смотря какие отверстия считать окнами. Там и стены-то не было, за занавесью скрывался пролом, защищённый только низким, по колено барьером, за которым клубился туман широкой пропасти. Можно было разглядеть валуны и уступы противоположного крутого склона, виднелся где-то в вышине клочок голубого неба. Да свистел мимо холодный, пахнущий снегом горный ветер.

И уйти через эту дыру можно было только к темной богине. Значит, сейчас маги уведут Лиарену своими колдовскими путями и она больше никогда не увидит Карика, не прижмёт к себе его тёплое тельце, не заглянет в ясные глазки…

Отчаяние, копившееся в душе девушки, смешалось с острой болью и гневом, щедро приправленными истовым желаньем очутиться в детской комнате на диванчике, принесённом по ее просьбе. Там так удобно было кормить и заворачивать малыша, массировать ему слабенькие ножки и спинку.

Лиарена невольно зажмурила от нестерпимой боли глаза и так ясно представила себя сидящей в своём любимом уголке, что ей показалось, будто дохнуло запахом молока, свежевыглаженных пелёнок и ромашки, настоем которой Устина протирала нежную кожу ребёнка.

А в следующий миг вдруг возникло щемящее ощущение полёта в пустоту и вслед за ним резкий удар под коленки. И тотчас, гася рванувшийся из уст донны крик, на неё обрушилась душная, плотная мгла.

Глава 7

— Как она? — откуда-то издалека донёсся знакомый голос, заставляя сердце Лиарены замереть в робкой, почти призрачной надежде.

— Уже лучше, — ответил ему чужой, но мягкий и усталый мужской голос, — думаю, скоро придёт в себя.

Откуда придёт? Отстранённо изумилась донна, она же упала? Почему-то свалилась в ту тёмную, глубокую пропасть… наверное поскользнулась или порыв ветра столкнул… ей ясно помнится ощущение полёта.

— Тогда я тут посижу, — заявил дорин и Лиарена так же безразлично подумала, что зря он тратит время… там ждут невесты и дела… а ему теперь еще нужно будет искать новую бонну для Карика. Мысль о малыше вонзилась в сознание донны тревожной занозой, она несколько дней откладывала купанье, постепенно приучая малыша к своему голосу и рукам, и продумала до мелочей попытку преодолеть неестественный ужас ребёнка перед водой. И если теперь у него будет новая воспитательница, то она вполне может одним махом разрушить все эти приготовления, резко опустив Карика в воду. И это было так досадно, что Лиарена тихонько застонала.

И замерла потрясённо, услыхав, словно со стороны, этот глухой, сдавленный стон.

— Ты слышал? — голос дорина был полон тревоги, — наверное, ей больно!

— Она цела и невредима, — мягко сообщил незнакомец, — и больно ей не может быть. Скорее всего, начинает просыпаться сознание… а вместе с ним пережитые девушкой чувства… ведь что-то подтолкнуло к резкому всплеску способностей?

— Убью… — очень тихо проскрипел Тайдир, и услышав этот скрип, девушка притаилась как мышка, — пусть этот негодяй лучше не попадается мне на глаза! И вообще больше не пущу в дом ни одного мага, амулет защитный закажу.

— Вы неправы… — с глубоким огорчением произнёс незнакомец так же тихо, — никто из магов не мог причинить ей никакого вреда. Поверьте мне… я с ними встречаюсь по делам, покупаю зелья и амулеты. Звёздные плащи никогда никому не делают зла… а сплетни о них распускают невежды и преступники.

— Я, по-вашему, тоже невежда или преступник? — ледяным тоном осведомился Тайдир, — Или магов никогда не встречал? Да мне один из них семью сломал! Или это не считается за вред?!

— Мне трудно судить… не зная деталей вашей истории, но я многое повидал в жизни и точно знаю, почти все события имеют не одно, а два или три лица.

— А сколько вы насчитаете лиц когда жена сбегает от мужа с магом, бросив месячного сына?! — тихо прошипел Тайдир.

Лиарена сцепила покрепче зубы, стараясь не выдать себя даже вздохом.

— Сначала нужно выяснить, по любви ли девушка выходила замуж? — кротко поинтересовался собеседник дорина, — или по сговору родителей?

— Конечно, по сговору, — даже с закрытыми глазами Лиарена точно знала, как яростно раздуваются сейчас тонкие ноздри дорина, — но не протестовала и дары приняла.

— Значит, не знала… какую силу имеет истинная любовь, — очень мягко изрёк незнакомец, — от неё никто не защищён. А ребёнка очень жаль… но у дорины наверняка был веский повод так поступить.

— Мне кажется… — в голосе дорина прозвучала угроза, — или вы и в самом деле знаете больше, чем хотите показать?

— Как и все люди, я даже сам не догадываюсь, сколько всего хранит моя память, — загадочно произнёс чужак, и тут же резко сменил тему, — но по-моему, донна уже очнулась. Я пойду, прикажу принести бульон…

Дверь хлопнула, и Лиарене пришлось открыть глаза. Однако проделала это расстроенная девушка как можно медленнее, рассказывать Тайдиру о встрече с Дили ей не хотелось до отвращения.

— Лиарена? — голос дорина стал незнакомо мягким и девушка заволновалась.

Тайдир слыл строгим и справедливым правителем своих земель, но особой добротой и кротостью никогда не отличался.

— Да… — неуверенно пробормотала донна.

— Как ты себя чувствуешь? Ты всё помнишь? Что с тобой случилось?

Дорин еще произносил последние слова а в голове девушки уже вспыхнул путеводной звездой подсказанный им выход.

— Слабость… но помню плохо… туман… я упала… — виновато прошептала Лиарена, коря себя за эту уловку.

— Ничего… — в серых глазах вспыхнул незнакомый тёплый свет, смутивший девушку едва ли не до слез, — не волнуйся… это не важно. Лежи, выздоравливай… лекарь у нас сейчас хороший. Из Лодера к соседям ехал… я его переманил.

— А как Карик? — Вспомнила свои опасения донна, — долго я лежу?!

— Ты лежишь всего полдня… солнце еще не закатилось. А с Кариком Устина… никого и близко не подпускает. Как клушка на всех шипит, — губы дорина расплылись в насмешливой улыбке, но в его голосе девушка расслышала довольство, — даже мне дала подержать всего на минутку.

— Уф, — облегчённо выдохнула Лиарена, купание малыша они назначили на вечер, и она надеялась, что к тому времени сможет встать.

Впрочем… она и сейчас уже попыталась бы, но не хотела делать этого при дорине.

— А вот и бульон, — жизнерадостно объявил слышанный донной в полузабытьи мягкий голос, и сам лекарь вошёл в комнату вслед за служанкой, держащей в руках поднос, — накрывай на стол, милая, а я помогу донне Лиарене дойти до умывальни.

— Я и сам могу отнести ее в умывальню, — недовольно процедил Тайдир и оглянулся на Лиарену, — ты не против?

— Лучше с лекарем… — начиная краснеть, пролепетала донна.

— Как пожелаешь, — вежливо согласился дорин, однако девушке почудилось мелькнувшее на его лице огорчение, — тогда я ухожу… но как только что-нибудь понадобится, зови.

Тайдир ободряюще улыбнулся Лиарене и ушёл, а она рассмотрела, с каким интересом прислушивается к их разговору служанка, и с огорчением осознала, чьи косточки будут перемывать сегодня на кухне.

Настойчиво отстранилась от лекаря и накрепко заперла дверцу умывальни, ей было просто позарез необходимо перевести дух и попытаться сообразить, не зря ли она решилась солгать и как вести себя дальше.

До сих пор Лиарене никогда не приходилось попадать в такую ситуацию, хотя первый раз она почувствовала себя загнанной дичью почти год назад. Тогда донна сидела, запертая как преступник в комнатушке без печи и умывальни, и, тоскливо посматривая в зарешеченное окошко, с недоумением спрашивала мудрых духов, за какие деяния они послали ей такое испытание? В огромном доме родителей бурлила предсвадебная суматоха, готовились наряды и забавы, пеклись торты и жарились колбаски, а она куталась в одеяла и глотала слезы.

— Донна? — деликатно постучал в дверь лекарь, — вам помощь не нужна?

— Уже выхожу, — отозвалась Лиарена, лекари народ бесцеремонный, в своём целительском рвении вполне могут забыть и про правила приличия и про девичью стыдливость. — не волнуйтесь.

Она торопливо ополоснула холодной водой лицо, наскоро поправила растрепавшуюся причёску и поспешила выполнить свое обещание.

Служанки в комнате уже не было, а сам лекарь расположился в кресле у натопленной печи и неторопливо помешивал ложечкой какое-то питье.

— Ничего пить я не буду, — поспешила предупредить его девушка, — мне намного легче. Вот перекушу немного и станет совсем хорошо.

— Боюсь, донна Лиарена, — мягко улыбнулся ей мужчина, — вы немного переоцениваете свои силы. Но я не собирался вас ничем поить, в этой чашке — чай для меня. Кстати… меня зовут Камерт.

— Извините, — вздохнула донна, садясь к столу, — я не так поняла. С чем вы будете пить ваш чай, вот булочки и пирог?

— Спасибо… — снова улыбнулся Камерт, и Лиарена отметила про себя необычайное обаяние его улыбки.

Словно солнышко в комнату заглядывало, так легко и спокойно сразу становилось на душе, когда улыбался этот почти незнакомый мужчина. И внешность у него была под стать улыбке: немолод, однако бодр и жизнерадостен, полноват, но не чрезмерно, а лишь настолько, чтобы казаться добрым волшебником или пирожником.

Именно такие люди, как думалось донне, не могли никого предать или обидеть.

— А чья это комната? — спросила Лиарена только для того, чтобы поддержать разговор.

— Одна из свободных спален рядом с моей, — сверкнул своей ослепительной улыбкой лекарь, — вас принесли сюда, когда вы упали в обморок. Но если вам уже лучше, то я сам провожу вас в ваши покои. После того, как вы поедите, разумеется. А пока расскажите… с чего начался ваш приступ?

— Не помню… — виновато глянула на него донна, — мне казалось, будто я падаю. В серый холодный туман… и это все.

— Понятно… — на миг сквозь улыбку целителя просочилось огорчение или разочарование, донна не поняла, — но если память прояснится, не сочтите за труд просветить старика о причине такого странного припадка.

— Не наговаривайте на себя, вы еще далеко не старик, — улыбнулась в ответ Лиарена, а Камерт неожиданно заговорщицки ей подмигнул.

— Просто у меня есть способности… и я ими частенько пользуюсь.

— А это не опасно… — невольно оглянулась на дверь девушка, — говорить об этом вслух?

— Чем это может быть опасно? — искренне изумился лекарь, и донна невольно подосадовала на свою оплошку. Как она начинала подозревать, не все жители прилесья считали так же, как ее домочадцы, — маги знают о моих способностях, и иногда даже просят помощи. Вы же знаете о монстрах…

— А какое отношение имеют к монстрам маги? — насторожилась Лиа.

— А кто, как, по-вашему, каждое лето сдерживает атаки этой гадости? — теперь на лице Камерта не было и тени улыбки. — Заставляют доринов пограничных дорантов увозить всех жителей за реку, и вступают в бой с проклятыми тварями. И хотя они готовятся к этому всю зиму, но без потерь и ран еще и разу не обошлось. Мне приходилось их выхаживать. Ну, вы поели? Давайте я вас отведу, а то ваши помощники, небось, скоро сами сюда прибегут.

По коридором и лестницам Лиарена шла торопливо, почти бежала. Подгоняли мысли о Карике и помощниках, видевших, с кем ушла донна. Наверняка Тайдир уже их допросил и хотелось бы знать, сколько правды они рассказали. Конечно, хитрый Берт и осторожная Устина никогда не расскажут дорину всё как на духу, в этом девушка даже не сомневалась. Столь наивных простаков среди слуг не бывает, это им с сёстрами матушка наглядно показала. И если новенькая горничная смотрит кротко, как овечка, то к ней нужно присматриваться особенно внимательно.

Мысли донны со своих помощников невольно скользнули на слуг дорина и она внезапно забеспокоилась. Почему-то им на всем пути не встретилось ни одной служанки, да и стражники словно повымерли. Либо за время её отсутствия в замке что-то произошло, либо невесты, которым оставалось гостить еще два дня, затеяли особо роскошный пикник. А может снова охоту, хотя сами посудили бы, ну на кого в лесу охотиться ранней весной?!

— А куда все подевались, вы не знаете? — пройдя еще с десяток шагов, не выдержала Лиарена, осознав что человек, проведший в доме несколько часов, никак не может оставаться в неведении.

— Уехали, — невозмутимо сообщил Камерт, подтвердив подозрения донны.

— На охоту? — уточнила Лиарена вежливо, хотя ее совершенно не волновало, куда укатила весёлая толпа гостей.

Девушку интересовало лишь одно, был ли среди них Барент. И если он осмелился вернуться сюда из загадочного места под названием маяк, то донне лучше отныне ночевать на диванчике в детской комнате, вряд ли магам понравилось её внезапное бегство.

— Нет, домой, — так же спокойно пояснил лекарь.

Донне показалось, будто в его голосе лёгкой тенью проскользнула досада, но тотчас об этом забыла, начиная вникать в смысл сказанных лекарем слов.

— Как домой? Сразу все? Но ведь им гостить еще два дня? Или… он провёл ритуал помолвки? И где же тогда слуги? — высыпала она сразу всю кучу возникших у неё вопросов.

— Нет, как я понял из разговоров слуг, никакого ритуала не было. Просто дорин объявил гостям о невозможности дальнейшего их пребывания в доме, где девушкам грозит опасность подвергнуться нападению монстров, и предложил перенести смотрины на подзимье. А слуг он отправил убирать гостевое крыло.

— Но ведь так поступать с невестами неучтиво! — ошарашенно уставилась на лекаря донна, и теперь достоверно рассмотрела огорчённую гримаску, искривившую его полные губы.

— Насколько мне известно, дорин Тайдир никогда не славился приверженностью к дотошному соблюдение правил приличия, — поймав взгляд Лиарены, лукаво улыбнулся лекарь и указал на дверь, ведущую в её покои, — я доставил вас в целости и сохранности и должен вернуться. Меня ждут дела.

Глава 8

— Донна Лиарена! — Лицо Берта светилось радостью и участием, а Устина смотрела на вернувшуюся донну с таким состраданием, что та внезапно почувствовала, как у неё защипало в носу.

— Со мной все в порядке, — стараясь, чтобы её слова прозвучали как можно более уверенно и беспечно, произнесла девушка, — а как Карик?

— Спит, — с улыбкой сообщила Устина, делая вид, будто не замечает, как побледнело и осунулось личико ее хозяйки.

Словно названная мать наследника отсутствовала не несколько часов, а дней пять, не менее. И провела это время вовсе не в постели, а в тяжкой работе.

Лиарена прошла к кроватке, взглянула на безмятежно спящего племянника, и вдруг перед ее глазами, как воочию встала согнутая спина Дили и её подрагивающие от беззвучных рыданий плечи. Это воспоминание резануло по сердцу острой болью, усиленной горьким привкусом вины.

Какая же она все-таки жестокая… схватилась за горло в приступе жаркого раскаянья донна, мало того, что даже не подумала расспросить сестру об её жизни, и о причинах такого странного поступка, так еще и ударила в самое больное место. Ведь видела же, не слепая, как волнуется и переживает о сыне Дильяна.

А этот маг… только слепой мог бы не рассмотреть, насколько он любит её сестрёнку. Лишь несколько раз в жизни Лиарене приходилось видеть, чтобы сильные ладони мужчин с такой бережностью и мягкостью гладили женщин по плечам и волосам.

Девушка горько вздохнула и, наклонившись к малышу, нежно поцеловала его в лобик.

Это тебе от мамы, родной, — прошептала она мысленно, вдыхая тёплый запах молока и ромашки. А вслух произнесла совсем другое.

— Устина, завари череды и брось кисточку тысячелистника, вечером Карика будем купать.

— Хорошо донна Лиарена, — ответила няня и, помявшись, тихо добавила, — а может… отложим на денёк? Вам бы отдохнуть… после приступа.

— Я уже отдохнула… — опустившись на любимое место, вздохнула донна, посмотрела на внимательно следившего за ней Берта и поняла, как напрасно она надеется, будто удастся избежать откровенного разговора.

Но и рассказывать слугам всё начистоту девушка пока тоже была не готова… нет, только не сейчас. Следовательно нужно попытаться договориться с дотошным камердинером, и иного способа, как пообещать ему рассказать все немного позже, она просто не знает.

— Но не очень хорошо помню произошедшее… и еще меньше понимаю, — прервала затянувшееся молчание Лиарена, — а то, чего не знаю точно, рассказывать никому не могу… боюсь сделать хуже. Но если вы мне расскажете… как поняли смысл произошедшего вы сами, я буду очень благодарна.

— Вот оно как… — задумчиво проговорил Берт, и согласно кивнул, — тогда я первый. Значит так, гуляли мы с вами и с малышом в саду, и тут пришёл кузен жеманницы Севены, и предложил вам помолвку.

— Надеюсь… я ему отказала? — притворно нахмурилась донна, мысленно моля верного слугу простить ее за лукавство, — а потом?

— Вы решили поговорить с ним наедине и пошли прогуляться, — жалостливо вздохнула Устина, — мы следили за вами, пока вы не свернули. Больше мы ничего не видели, кусты уже распушились…

— А через полчаса мимо пробежал дон Барент, какой-то растрёпанный и бледный… — подхватил Берт, — и я спросил, где донна. А он сказал, что вы отправились домой… якобы голова заболела. Тогда и мы собрались и пошли, самим спорить с невестами нам несподручно. А когда пришли, вы уже тут лежали… на этом самом диванчике… белая как мел и без сознания.

— Я послала служанку за лекарем, оставить вас и Карика на Берта не решилась, — виновато глянула няня, — а она помчалась прямиком к дорину. Оказывается, у неё было такое тайное указание. Он прибежал сразу же… ворвался как сумасшедший… а как только вас увидел, начал скрипеть зубами… я его таким никогда не видела.

— Схватил вас на руки, — хмуро сообщил камердинер — и помчался в комнаты лекаря.

— Дорин только сегодня нанял нового, и он пока плохо знает расположение комнат, — пояснила Устина.

— Спасибо… — ошеломлённо произнесла Лиарена, помолчала и решительно поднялась с дивана, — пойду, переоденусь.

На самом деле ей хотелось обдумать всё произошедшее наедине, и попытаться понять, чему она обязана такими изменениями в поведении Тайдира.

Возможно, он просто решил, что у Лиарены такие приступы часты и испугался. Благоразумные родители припадочных воспитателей к детям не подпускают, если дорожат здоровьем отпрысков, — рассуждала донна, снимая зимнее платье из плотного сукна домашней выработки.

Шагнула к шкафу, повесить его на плечики, и обмерла, только теперь припомнив, что ходила по тому странному маяку без накидки и шляпки. Наверняка Барент или Дили их сняли, когда укладывали девушку на постель. А она, пытаясь сбежать, и не подумала останавливаться, чтобы схватить свои вещи. И значит теперь ей придётся как-то изворачиваться, чтобы объяснить исчезновение тёплой одежды.

Лиарена тяжело вздохнула, как всем известно, маленькая ложь всегда рождает большую, рывком распахнула дверцу шкафа и обмерла. Ее накидка и шляпка висели на обычном месте, словно и не оставались в том странном доме, где была Дили и предавший Лиарену ухажёр. И как ни крути, но объяснений этому может быть всего два, либо одежду тайком принёс Барент, либо маги могут спокойно проникать даже в запертые комнаты.

И значит, как донна ни старалась, но избежать нежеланной участи адептки обители магов ей все же не удастся. И не стоит уповать на сегодняшнее чудо, хотя она и до сих пор не может сообразить… каким образом оказалась в комнатах Карика. А если честно признаться самой себе, то просто не желает этого знать. Слишком жутким получается вывод, напрашивающийся сам собой.

Нет уж, лучше считать это странное появление накидки прихотью магов… или особо изощрённой ловушкой.

А ей и с хозяином замка забот хватит… только теперь донна осознала совершенно отчётливо, сколько неприятностей обрёл Тайдир, срочно выставив из замка знатных невест. Девушки несомненно обидятся на подобное обращение, и их родители — тоже. Хотя дорин умеет убеждать… и наверняка придумает какой-нибудь веский повод, но лично ей от того не легче. Лиарена вовсе не хотелось, чтобы оскорблённые невесты хоть каким-нибудь образом связали ее имя с дорином Варгейз.

Ведь тогда оправдаться донне не удастся никакими усилиями, и её имя начнут полоскать все, кому не лень. А главное, такое отношение к названной матери неизбежно отразится и на ее воспитаннике, а подобного донна никогда себе не простит.

Лиарена переоделась и медленно прошлась по комнате, разглядывая вещи, которые понемногу начала было считать своими на ближайшие пять лет. Как оказывается, зря… маги, об истинном могуществе которых она раньше и не подозревала, уже решили её судьбу, даже не поинтересовавшись, согласна ли сама донна. И теперь Лиарене остаётся только одна, последняя радость в жизни, все последние дни или часы провести с маленьким, беззащитным существом, прочно занявшим в её сердце самый светлый уголок.

Девушка на миг остановилась возле зеркала, посмотрела на свое осунувшееся лицо, и решительно отвернулась. Какое теперь значение имеет её внешность, если магам важнее совершенно иное? Насколько сильны у неё способности… а если улыбчивый лекарь сказал правду, то сколько монстров она успеет отмести в сторону, прежде чем те её сожрут.

— Лиарена! — позвал из-за двери Тайдир и сердце девушки забилось испуганной птичкой, пойманной в сети. Донне почему-то показалось, что хозяин пришёл сообщить о приходе магов.

— Я тут… — выходя в столовую, пролепетала донна, и робко глянула на хозяина дома.

— Я пришёл предупредить, чтобы ты не волновалась, если увидишь за окном людей, — как-то странно смотрел на неё дорин, — кузнецу приказано закрыть все окна второго этажа решётками, и утром он начнёт с этих комнат. Вернее, сначала с твоей спальни.

Донна сжала покрепче губы, но скрыть скользнувшую по ним горькую усмешку не сумела, и Тайдир, не сводивший с девушки взгляда, мгновенно её разглядел.

— Это вовсе не знак недоверия… а забота о безопасности, — нахмурившись, объяснил дорин, окинул Лиарену пытливым взглядом и вдруг поинтересовался, — а почему ты не лежишь?

Потому что ты позвал, хотелось огрызнуться расстроенной донне, но она сдержалась. Не стоит грубить человеку, который о ней заботится, вот даже решётки придумал на окна повесить. И вовсе не со зла, а чтобы защитить донну от настырного Барента.

Или неизвестных грабителей, Тайдир ведь не знает, кто именно лез к ней в окно? Как и не догадывается пока, как недолго осталось Лиарене тут жить.

— Нам нужно искупать Карика, — кротко сообщила донна, отворачиваясь от гостя.

Не хотелось, чтобы он рассмотрел её наполнившиеся слезами глаза. Втайне надеясь, что дорину достанет учтивости не настаивать на продолжении разговора, девушка торопливо шагнула в сторону детских комнат.

— Лиарена… — предупреждающе окликнул Тайдир, но она не остановилась.

Дорин сердито фыркнул и решительно направился следом за нею в комнату Карика.

Лиарена отлично слышала за спиной уверенные шаги, однако и не подумала останавливаться или протестовать. В её мозгу внезапно возникла заманчивая идея, как избежать отправки в обитель. Нужно попросить дорина заключить с нею помолвку. Фиктивную разумеется, и не навсегда… а хотя бы до осени, пока Карик не начнёт ходить. Но говорить с Тайдиром об этом прямо сейчас не стоит… нужно сначала как следует обдумать все детали и доводы.

— Лиарена, — расстроенно рыкнул дорин, рывком догоняя девушку и крепко ухватил её за локоть, — чем я тебя обидел?

— Ничем, — донна попыталась осторожно освободиться, но мужчина только сильнее стиснул пальцы и второй рукой развернул девушку к себе лицом.

— Тогда почему ты так несчастно сопишь?

— Я не соплю! — задрала кверху носик Лиарена и её взор на мгновенье схлестнулся с внимательным взглядом Тайдира.

Девушка тотчас отвела взгляд и огорчённо поджала губы, похоже, её замысел был обречён изначально. Никогда дорин на такое не согласится и не станет никого изображать… и лучше об этом даже не заикаться.

— Идем, поговорим, — предложил мужчина, пристально глядя на донну и, не слушая робких возражений, почти насильно повёл ее назад в гостиную.

Усадил в кресло у очага, устроился напротив, наклонился так близко, что Лиарена почувствовала себя запертой в клетке и запаниковала. Ей пришлось собрать всю силу воли, чтобы не попытаться сбежать, и не выдать свое смятение и донна сделала единственное, казавшееся выходом в её положении, откинулась на спинку кресла и втиснулась в неё как можно глубже, обхватив себя руками за плечи.

— Я знаю про твои способности мага, — без обиняков заявил хозяин замка, внимательно следя за выражением лица девушки, но она только крепче вцепилась напряжёнными пальцами в мягкую ткань домашнего платья, — и узнал об этом вовсе не сегодня. Но когда я звал тебя сюда, то никак не ожидал, что они начнут расти так стремительно…

— С чего ты взял… что они растут? — безнадёжно пробормотала Лиарена, пытаясь сообразить, когда он выставит её из дома, прямо сейчас или разрешит переночевать.

А если не позволит, то можно ли просить разрешения искупать Карика? Или хотя бы попрощаться с ним? Скорее всего нет, никто не доверит свое дитя неопытной магичке.

— Как мне стало недавно известно… — дорин на минуту смолк, играя желваками, и хмуро продолжил, — один из гостей проявил непочтительность и назойливость… и осмелился увести тебя от слуг и ребёнка.

— Я сама решила немного с ним прогуляться… — не вынесла несправедливого наговора Лиарена, — не хотела отказывать ему при слугах.

— Вот как?! — Сердито глянул на неё Тайдир, — а разве я разрешал ему крутиться возле моего сына?

— Он не приближался к Карику, — гордо вскинула голову Лиарена. — Хотя Барент, несомненно, непорядочный человек, но ребёнок его не интересовал. И вообще мы говорим сейчас про мои способности. Сама собой, ты имеешь полное право отправить меня домой или в обитель, но не смей думать, будто я могла бы чем-то обидеть Карика, или причинить ему вред.

— Как такое пришло тебе в голову? — искренне изумился мужчина, и наклонился еще ближе, словно пытаясь рассмотреть на лице донны объяснение возмутившему его заявлению.

И вдруг в чуть прищуренных глазах дорина появился смутно знакомый девушке алчный блеск, а губы дрогнули в странной усмешке.

— Но ведь… — тихо пролепетала Лиарена, пытаясь плотнее вжаться в спинку кресла, — все…

— Я — не все! — жарко выдохнул ей прямо в губы Тайдир и вдруг прильнул к ним жадным поцелуем.

Одновременно дорин обхватил девушку двумя руками, прижимая к себе и придавливая всем своим весом, и так и не успевшая расцепить пальцев Лиарена могла лишь возмущённо мычать и пытаться отвернуть голову в сторону.

— Лиа… — на миг отстраняясь и ослабляя объятья, хрипловато шепнул мужчина, — ты же не забыла… ту встречу?

Пользуясь секундным послаблением, девушка протиснула руки между ними и изо всей силы уперлась ладонями в грудь дорина, с отчаянием понимая, насколько наивна эта попытка отодвинуть его от себя. Она давила со всей силы, а дорин не сдвинулся даже на гран, только его ладони оковами сомкнулись на талии Лиарены.

— Я столько раз вспоминал тот вечер… — жадно вглядываясь в глаза девушки, доверительно шептал Тайдир, — особенно когда понял, как ошибся… доверив выбор невесты твоим родителям.

Лиарена покраснела и попыталась отвернуться, насколько хватало места. Ту встречу она напрочь вычеркнула из памяти и вспоминать не желала. Да и нечего там вспоминать приличной донне.

В тот день, за сутки до свадебного обряда Дильяны, проклятый маг, который теперь так по-хозяйски обнимает её сестру, Витерн, кажется, наконец-то покинул дом дорина Симорна. Однако Лиарену матушка выпустила из башни не сразу, коварный гость вполне мог внезапно вернуться.

Служанка пришла за донной лишь в тот момент, когда солнце уже скрылось за холмами, и Лиарена не стала ждать, пока соберут её вещи. Птичкой выпорхнула из опостылевшей клетки и помчалась в сад, начинающий пробуждаться от зимней спячки. Там одуряюще пахло оттаявшей землёй, подснежниками, густо высыпавшими под кустами сирени и деревьями, и сосновыми почками.

Жадно рассматривая все эти признаки наступающей весны, донна бродила по знакомым запутанным тропкам между старых яблонь, кустов крыжовника, барбариса и солнечных зарослей форзиции.

За форзицией она и столкнулась с вылетевшим ей навстречу Тайдиром. Он куда-то спешил и казался встревоженным, но столкнувшись нос к носу с девушкой, испуганно отшатнувшейся от него к кустам, не прошёл мимо, как следовало любому не представленному донне порядочному мужчине.

Наоборот, стремительно протянул руку и, ловко поймав Лиарену за запястье, выдернул назад на дорожку.

— Не нужно пугаться, я не бандит, — бросил дорин чуть раздражённо, вгляделся в широко распахнутые карие глаза, обрамлённые длинными густыми ресницами, и вдруг словно забыл, куда спешил. Притянул девушку почти вплотную и, изучая её лицо, ловко перехватил за талию, — А ты откуда тут такая взялась? Новая служанка? Или кухарка? Впрочем, неважно… ты очень миленькая…

И неожиданно, не дав пленнице сказать даже слова, обхватил второй рукой за плечи и нетерпеливо нашёл губами её полуоткрытый от неожиданности ротик.

Девушка задохнулась от целого букета незнакомых чувств, изумленья, смешанного со стыдом, робким интересом, отчаянием и страхом с внезапной бесшабашностью. А потом, перекрывая все эти ощущения, вспыхнуло невольное возмущение.

Украдкой тискать и целовать бойких служанок холостым донам не возбранялось, но обращаться подобным образом с доннами считалось грубейшим оскорблением их отцов. И смывалось оно только кровью и полным разрывом дружеских отношений между дорантами. А брачный союз Тайдира с Дильяной замышлялся как раз ради объединения двух сильных дорантов, и если этот поцелуй заметит кто-то из слуг или домочадцев дорина, то не бывать ни свадьбе, ни дружбе.

И едва донна вспомнила об этом, как почувствовала прилив незнакомой прежде силы.

— Я донна Лиарена! — выкрикнула девушка гордо, резко вырвавшись из становящихся все смелее объятий жениха сестры, — а вам следует немедленно просить прощения.

— Какая ещё донна… — шагнул он к проворно отступившей девушке, и нахмурился, что-то припоминая, — неужели средняя дочь дорина Симорна, которая лежит в горячке?

— Которая уже выздоровела! — огрызнулась Лиарена, чувствуя как горят от стыда щеки и уши.

Некоторое время он смотрел на неё недоверчиво, как на лгунью, потом недовольно вздохнул и отступил.

— Тогда прошу прошения… — церемонно прижав руку к груди, преувеличенно вежливо склонил голову мужчина, оглядел ближайшие кусты с высоты своего роста и еле слышно добавил, — но ни о чём не жалею. Позволите предложить вам мою руку… я провожу вас к дому.

— Я еще погуляю… — не поверила ему донна, и нехотя солгала — а проводит меня горничная, она отстала.

Тайдир тогда только молча кивнул и ушёл, а Лиарена побрела прочь, осторожно поглаживая ладошкой шелковистые лепестки форзиции и все сильнее стискивая зубы, чтобы нечаянно не всхлипнуть. Хотя и сама не смогла бы толком объяснить, почему у неё так тяжело на душе.

— Лиа… почему ты молчишь? — осторожно повернув к себе лицо девушки, дорин настойчиво всматривался в ее карие глаза в поисках ответа на свои слова, — неужели считаешь меня способным на грубость? Я пришёл помочь тебе… есть только один способ оградить тебя от назойливого внимания магов… замужество.

Некоторое время Лиарена упрямо молчала, а когда осмелевшие губы дорина скользнули по её щеке и опустились на шею, глухо выдавила:

— За кого?

— В каком смысле? — нехотя оторвался от изучения скромного декольте Тайдир, и непонимающе уставился на побледневшую от страшной догадки девушку, — я не понимаю… о чем ты?

— О свадьбе, — сквозь зубы процедила донна, чувствуя как начинают чесаться кончики пальцев от собирающейся на них силы, — так за кого ты решил меня выдать? За Ниверта или кого-то другого? Ты же пришёл получить долг дорина?

В тот же миг тяжесть и жар чужого тела исчезли, оставив неожиданную горечь и досаду, а в следующий миг массивное кресло с грохотом отлетело в сторону.

— Как ты могла…

Твёрдые шаги стремительно пронеслись по комнате и стихли за дверью, ударившей в косяк молотом, разбивающим Лиарене сердце.

Глава 9

Сжавшись от этого удара в комок, донна некоторое время сидела на прежнем месте, с тревогой ожидая возвращения дорина. Ну не верилось Лиарене в окончательное отступление такого решительного мужчины.

Только теперь до неё дошло, за кого дорин её сватал, и она растерялась, словно впервые оказавшаяся на столичном рынке девчушка из дальнего хутора. Перед которой вдруг открылось столько неведомых соблазнов и чудес, что никак не получается выбрать, какое испробовать а от чего и отказаться.

Однако время шло, а дорин так и не появился и Лиарена, несчастно вздыхая и сопя слезла с кресла, добрела до двери и тщательно заперла засов. А затем так же медленно поплелась в спальню, обойдя по дуге валявшееся вверх ножками кресло.

В душе донны властвовали обида, недоумение и желание понять, почему визит Тайдира закончился столь печально. Она смутно подозревала, что сама виновна в случившемся… но никак не могла понять, в какой момент в ее душе вспыхнула обида, и какие слова стали распалившей ее искрой?

Ведь она же сама хотела предложить дорину заключить фиктивную помолвку… а когда он предложил настоящее замужество, вмиг напридумывала всяких страстей.

Хотя… предложил он не совсем так, как положено предлагать знатной донне из чужого доранта, но этому есть объяснение. Лиарена уже целый год ему родня а теперь Тайдир еще и объявил её названной матерью наследника, что по всем правилам означает принятие донны в число ближайших домочадцев. А между своими особых церемоний разводить не принято… хотя девушка ничего бы не имела против признания в любви или нескольких возвышенных слов и букета цветов.

Хмуро вздыхая, донна устроилась в уголке кровати, замотавшись в одеяло, и принялась перебирать в памяти их разговор, с каждой минутой мрачнея все сильнее.

Теперь Лиарена и сама не могла понять, с какой стати она ляпнула про долг дорина… если, как всем известно, Тайдир никогда не входил в число доринов, поддерживающих в своём доранте этот старинный обычай. Так откуда тогда вообще всплыло в ее голове воспоминание об отвратительном праве?

Конечно, можно свалить её бестактное заявление на растерянность и стыд, охвативший девушку, когда она ощутила, как сильные мужские пальцы пытаются осторожно расстегнуть пуговки платья у неё на спине. Или на попытку заставить Тайдира уйти хитростью, предварительно хорошенько разозлив. Но ведь смешно же лгать самой себе?

Ничего такого Лиарена даже не замышляла, да и некогда ей было. В тот момент её волновали совершенно другие мысли… и больше всех, как ни стыдно признаваться, способ незаметно запереть дверь в детскую. Берт и Устина привыкли входить к ней без стука, и донне очень не хотелось бы потерять уважение в глазах помощников.

Всё-таки в подобных случаях, насколько она знает, сначала делают объявление, ритуал и праздничный обед… а только потом позволяют свежеиспечённому мужу какие-либо вольности.

Лиарена размышляла и вздыхала целый час, но смогла придумать своему поведению с дорином только одно объяснение. Видимо так сильно на неё подействовала встреча с Дильяной и магами. Вот после этих событий обычно вежливая и благоразумная донна и начала действовать вопреки собственным правилам и воспитанию. Не остановила Тайдира холодно и твердо, как положено девушке её положенья, а принялась придумывать несправедливые обвиненья.

Значит, завтра придётся идти к дорину и просить прощения… и от одной только мысли об этом уже сейчас хочется застонать и, зажмурив глаза, сбежать куда-нибудь подальше.

Ведь кроме той, первой, встречи была еще одна… на следующий день, на свадьбе Дильяны. Стремительная и никому незаметная встреча двух пар глаз, оставшаяся в памяти донны назойливо ноющей занозой. Шипом, прочно застрявшим глубоко в сердце, и заставляющем отталкивать всех пытавшихся ухаживать за нею мужчин. Она и сама теперь удивляется, как хватило силы и терпения разговаривать со всеми мирно и учтиво, и находить веские и приличные причины для отказа. Спасибо еще приёмным родителям, твердо и непреклонно вставшим на ее сторону, и никому не позволявшим осуждать переборчивую невесту.

Лиарене вдруг вспомнился дом, мать, её добрый и грустный взгляд и тихие слова, веско сказанные на прощанье.

— Но если будет очень тяжко… не надрывайся. Бросай всё и возвращайся домой, мы всегда будем рады принять тебя назад. И не сомневайся, ничего страшного или постыдного в этом нету.

Милая матушка, как хорошо она знала Лиарену! Никогда её приёмная дочь не отступит ни перед какими трудностями. Как больше и не вернётся в тот дом… только если в гости.

Лёгкий стук в дверь мгновенно прервал и спутал размышления донны и испугал ее почти до икоты. Почудилось, что это вернулся Тайдир, и она боялась даже попытаться догадаться, зачем. Но с постели соскочила торопливо, как горничная, застигнутая в хозяйском кресле, суетливо расправила на кровати одеяло и путаясь в складках юбки натянула платье. Застёгивать пуговки времени не было, и потому донна накинула на плечи любимую шаль.

А потом с замирающим сердцем шагнула к двери и щёлкнула засовом.

— Я вас не разбудила? — Устина почему-то не говорила, а шептала, а донна начала ощущать, как разгорается на щеках предательский румянец.

Это ведь они небось слышали грохот кресла… и успели навоображать себе бог знает чего.

— Я только собиралась ложиться, — сказала она почти правду, — а как там Карик?

— Немного поел и сразу уснул, — свободнее вздохнула няня, — я обтёрла его ветошкой с чередой и помазала маслицем. Наверное, лучше уж сегодня не купать, больно сладко спит. Да и вы еще не совсем здоровы.

— Я неплохо себя чувствую… — лгать доброй женщине не хотелось, но и говорить правду Лиарена пока не была готова, вот и решилась отделаться полуправдой, — это меня разговор с дорином… расстроил. А он вообще рассердился… ты наверное слышала, как кресло отшвырнул и дверью хлопнул.

— Можно мне войти… — няня робко взглянула на хозяйку и та немедля отступила от двери.

— Конечно, ты же знаешь, — донна прошла впереди Устины в столовую, с досадой покосилась на перевёрнутое кресло и села на свое место.

Няня явно хочет ей что-то сказать… и если кому-то другому Лиарена подобной бесцеремонности не разрешила бы, то обижать Устину никогда не решится. Их всего двое у неё… людей, которые открыто стоят за донну против всего дома… а такую преданность нужно беречь пуще драгоценных украшений.

— Я никогда бы себе не позволила… — подтвердила ее подозрения Устина, — помянуть про дорину Дильяну… но я была её горничной, и потому знаю о ней много больше других. Хотя и остальные слуги многое видели и догадывались, сами знаете, недогадливые да медлительные на таких местах долго не держатся.

Лиарена хмуро кивнула в ответ, это действительно было ей известно. И как она теперь подозревает, слуги заметили нечто, позволившее им презирать или ненавидеть бесхитростную Дили.

— Они очень старались всех обмануть… — тихо и виновато проговорила няня и тяжело вздохнула, — но невозможно провести прачек и горничных, меняющих хозяйскую постель. И никто не удержит такое в тайне… хотя на мне этой вины нет, богами клянусь. Вы уж простите за такие подробности, но без этого не получится… Вскоре все знали… что дорина Дильяна жена нашему хозяину только на словах… а на деле он с нею не спал… кроме самых первых ночей. Сначала все удивлялись… потом грешили на его слабость. А когда заметили его связь с одной из горничных, Кальей, стали обвинять во всем ту вертихвостку. Ну и однажды высказали ей, на кухне, негоже, мол так себя вести, наставлять рога беременной хозяйке. Дорину к тому времени сильно тошнило по утрам… и все были рады будущему появлению наследника и сразу поменяли свое мнение о хозяйке. Как всем известно, первая тягость самая трудная… то спина болит, то хочется зимой свежей ягоды, то тошнит от мужского запаха. С этого момента дорину все старались опекать… а Калью осуждали.

Устина смолкла на несколько мгновений, переживая те события и собираясь с духом, а Лиарена крепче стиснула сжатые в кулачки пальцы. Вот такого поворота она не ожидала… хотя сама теперь отчётливо видела, как хорошо объясняют слова Устины некоторые замеченные ею ранее странности. Во время беременности Дильяна приезжала домой в гости всего один раз, и почему-то без мужа, зато в сопровождении Ниверта. Дорин же к тестю и одного раза не приехал, а по делам встречался с ним в Лодере, зато к себе звал в гости с завидным постоянством. И со всей семьёй. Но к Дили ездила только мать, и то всего пару раз. Хотя подозрений это ни у кого не вызвало, летом, когда из-под каждого куста может вылезти зло, жители приграничья стараются пореже покидать защищённые заречные поместья.

— Калья тогда зубами скрипела… но терпела, как я теперь думаю, имела строгие указания. А мы старались угодить дорине и исполняли все её желанья. Хотя могу сразу сказать, ничего лишнего она не просила и терпела приступы тошноты молча и смиренно. За это мы жалели её еще сильнее… и больше ей сочувствовали. И когда родился Карик все искренне обрадовались… а Тильда не зря приставила к нему преданную ей Региту, которая, чтобы подольститься, называла экономку тётушкой, — Устина снова смолкла, набираясь силы, затем негромко продолжила, — А потом дорина молча ушла… и все мы почувствовали себя обманутыми. Не только дориной, но и хозяином… хотя и искал он её непритворно. И даже вроде скорбел… но веры ему уже не было. Одна лишь Калья торжествовала… ходила сияющая, словно именинница. И это было так неприятно… Однажды я даже не выдержала, и предложила ей съесть чашку квашеной капусты, она к весне сильно кислючая стала.

— За это тебя и сбросили с лестницы? — мгновенно догадалась донна.

— Не знаю… я никого не видела. А гадать или напраслину возводить на людей не стану, — упрямо помотала головой няня, — хочу сказать только одно, как мне теперь кажется… у них был сговор. Потому дорин и не стал особо спорить, когда главы соседних дорантов предложили прислать своих дочерей погостить.

Лиарена тоже так думала, и более того, подозревала сестрицу и ее несостоявшегося мужа в более многоходовой сделке, чем могли просчитать слуги, но желала обдумать это наедине.

— Спасибо, Устина, — твердо объявила она служанке, — даю слово… что никому не открою сказанного тобой. Иди поспи… да и мне тоже не мешает отдохнуть. Только… давай сначала попытаемся вместе поставить на место это кресло?

Глава 10

Утро началось со стука в дверь, но в этот раз Лиарена даже не подумала спешить. Успела с вечера хорошенько обдумать все рассказанное Устиной и сложить эти новости с собственными наблюдениями. И теперь ей стали почти понятны странные слова Дили про ее вину, но донна желала убедиться во всем лично, чтобы не попасть впросак еще раз.

Девушка аккуратно расправила воротничок домашнего платья, подколола выбившуюся прядь и спокойно прошла к двери. Постояла секунду, усмиряя вдруг взволновавшееся сердце, и отперла засов.

— Проходите.

— Вы никогда не спрашиваете, кто пришёл? — ехидно буркнул Ниверт, входя, но донна только снисходительно усмехнулась в ответ.

Чуть дальше её двери находится вход в покои Тайдира, и там всегда дежурит кто-то из его самых преданных воинов, а в начале коридора сидит еще один охранник. И потому, никто чужой просто не сможет прийти сюда в одиночку. Вот и лекарь, вошедший вслед за советником, тоже не сумел, раз вначале нашёл вечно занятого Ниверта.

— Доброе утро, — лучезарно улыбнулся Камерт, и донна кивнула в ответ.

А потом, движимая каким-то неизвестным чувством, усмехнулась про себя и с деланной кротостью сообщила лекарю:

— Возможно, я и ошибаюсь… но почему-то мне все сильнее кажется, что вы маг.

Ниверт поперхнулся невысказанным словом, а Камерт на миг забыл о необходимости улыбаться. Но очень быстро спохватился.

— Я — лекарь. А все лекари имеют особые способности, хотя и стараются без нужды их не показывать. Но действуем мы только на благо людям, — заявил он мягко и снова расцвёл улыбкой, но обмануть Лиарену она больше не могла.

— Значит, вас сюда срочно привёл Барент, или прислал Виртен? — донну просто несло на волне сложившихся за ночь озарений, — и какие они вам выдали насчёт меня указания? Ну, рассказывайте честно, мне же нужно знать, какие вещи в узелок связать. Или… мне даже узелка не положено?!

— Донна Лиарена… — ошеломлённо уставился на девушку Ниверт, — откуда вы такое взяли?

— Сложила некоторые очевидные вещи… — горько усмехнулась девушка, — совсем уж дурочкой я никогда не была.

— А про вас так никто и не думает, — неожиданно посерьёзнел Камерт, — но иногда люди от незнания совершают очень большие ошибки… просто фатальные. Потому я вас и охраняю, и мне выделили комнаты рядом с вашими.

— Значит, это вы рассказали дорину… — яростно продолжала распутывать клубок Лиарена, — о моих способностях?! А я-то всю ночь голову ломаю… с чего это он решил осчастливить меня своим вниманием?!

Выкрикнув эти слова, девушка, наконец-то, обратила внимание на уныло-виноватые взгляды ранних гостей и резко обернулась к двери. Там, играя тугими желваками, стоял дорин и нехорошо усмехаясь, смотрел на неё.

— Зря беспокоилась… — в голосе Тайдира шуршала колючим льдом зимняя вьюга, — я уже передумал. С девушками из вашего дома нужно быть очень осмотрительным… и не верить ни их словам, ни глазам.

Какие это слова она ему говорила? И о каких взглядах речь, если он был всего один… тот прощальный, тягуче горький взор, каким он смотрел на неё, поднимаясь вместе с печальной Дильяной к ритуальному огню, — недоумевающе нахмурилась Лиарена но сказать ничего не успела.

Дорин развернулся и выскочил прочь, а дверь снова хлопнула так, что звякнула посуда в буфете.

— Я пойду, — хмуро сообщил Ниверт и исчез вслед за хозяином.

— А я должен вам кое-что объяснить… — начал было Камерт, но вынужден был замолчать. В комнату со стороны гардеробной ворвался Берт, сжимавший в руке тяжёлую кованую кочергу, выпрошенную пару дней назад у кузнеца.

— Ну и кто тут снова буянит? — подозрительно рассматривая лекаря, неприязненно спросил камердинер, потом спохватившись, вежливо склонил голову перед Лиареной, — доброе утро, донна!

— Светлого дня, Берт, — вежливо ответила донна, стараясь не смотреть преданному слуге в лицо.

Каким-то образом он наловчился угадывать её настроение с первого взгляда.

— Никто не буянит, — почему-то решил заступиться за дорина лекарь, — просто наш хозяин получил вчера вечером неприятные известия. Наблюдатели убили трёх первых монстров, весна в этом году ранняя и теплеет слишком быстро. Поэтому он с раннего утра проверяет оружие и повозки, скорее всего, обоз в заречье двинется через день — два. А теперь займись своим делом, мне нужно поговорить с донной… об её здоровье.

— Вот как, — посмурнел Берт, опустил кочергу и тихо исчез, стараясь не смотреть на нахмурившуюся донну, занятую какими-то своими мыслями.

— Вы еще не завтракали? — вежливо осведомился Камерт, подошёл к двери и подал кому-то знак.

И уже через минуту молоденькая горничная в хрустящем от крахмала переднике расставляла по столу блюда и приборы. Причём, сначала собиралась поставить четыре чашки, но лекарь нахмурился и молча мотнул головой и лишняя посуда мгновенно исчезла.

— Раньше я не видела тут этой девушки, — отстранённо пробормотала Лиарена, думая о своём.

Неожиданное сообщение Камерта о монстрах прояснило ей причину вчерашней торопливости дорина, и теперь девушка с каждой минутой все яснее видела произошедшее вечером в новом свете. Так уж повелось в последние годы, что старинный закон праздновать свадьбы осенью стал обязательным только для селян да жителей западных, засушливых дорантов, куда никогда не доползали монстры.

А все знатные доны и воины старались жениться до выхода чудищ из болота, чтобы успеть, хоть немного, согреться у семейного огня, в преддверии долгого лета, наполненного только кровавыми битвами со свирепыми тварями, уцелеть в которых суждено было не каждому.

Вот и Тайдир в прошлом году женился ранней весной… и, как оказалось, зря спешил, если Дильяна почти сразу поняла свою ошибку и отказала ему в ласке. Как все сильнее начинает подозревать Лиарена, напрасно она мёрзла в запущенной башне, вовсе не на неё охотился в те дни хитрый Виртен. И хотя угадать всех подробностей донне пока не суждено, зато основное она видела так же ясно, словно сама участвовала в обмане домочадцев Тайдира. И так же ясно понимала, на какую встречу он надеялся вчера и отчего так оскорбился.

Право первого поцелуя или даже всей ночи девушки сами дарили своим доринам, если законный жених был очень неказист, стар или калечен. Или если у бедной сиротки не было достойного приданого, которое за такой дар принято было отсыпать золотом, не скупясь. Ну и, разумеется… порой немного хитрили сами девушки, а иногда и их хозяева, но обычно всё происходило по доброй воле. А Тайдир свято чтил заветы отца, бывшего ярым противником старинного правила, а кроме того, никогда не испытывал недостатка в женском внимании.

Совсем по-иному обстояло дело с обнаруженными чародейками, с ними не принято было особо миндальничать, да и чего церемониться с пропащими? Все равно просидят всю молодость в обители, не узнав радостей любви. И потому каждый уверенный в своей силе мужчина считал их своей законной добычей, если конечно, у девушек не оказывалось мощных защитников или дара, способного покарать наглецов.

— Это моя ученица и помощница, — нарушил тишину голос Камерта, внимательно наблюдавшего из-за чашки за хмурым личиком донны, — я всегда беру её с собой… когда в помощи нуждаются молодые девушки. Если вы позволите, она будет вам помогать… хотя бы временно.

— Не позволю, — твердо отказала донна, — я обойдусь и без помощи, а шпионки мне не нужны.

— Вы зря упрямитесь, — снова лучисто улыбнулся лекарь, и Лиарена вдруг обозлилась.

— А вы зря улыбаетесь слащаво, как праздничный затейник. Меня уже тошнит от вашей улыбки… неужели вам трудно разговаривать как нормальный человек?

— А вот это сильное заявление, — мгновенно посерьёзнел Камерт и уставился на донну изучающим взглядом, — и в таком случае, я могу с уверенностью предположить только одно. Ваша инициация произошла не вчера и не несколько дней назад, а много ранее… и, стало быть, вы уже научились немного управлять своим даром. И в таком случае вам просто необходимо пройти проверку в обители звёздных плащей… и немедленно.

— Узелок собирать? — помолчав, сухо осведомилась Лиарена, и лекарь отрицательно помотал головой.

— Он не понадобится.

— И попрощаться нельзя?

— Ну, прощайтесь… — нехотя разрешил маг, — только быстро и ничего никому не объясняйте.

— Спасибо, — едко бросила донна, вставая из-за стола.

Выпрямив спину и гордо подняв темноволосую головку, решительно прошла мимо лекаря и лишь на краткий миг задумалась, куда идти вначале. А затем, подавив всяческие сомненья, уверенно свернула к выходу в коридор.

Неизвестно… сколько времени ей отпущено, и потому, прежде всего, нужно попросить прощения. Хотя не настолько донна и виновна во вчерашнем недоразумении, и все равно никогда исход того разговора не был бы иным, но причину такого поведения Тайдира она теперь понимает. И готова его простить. Вернее, оправдать его надежды и поступки, но и только.

Как бы ни мало у него оставалось времени на устройство своей семейной жизни, дорин был просто обязан найти полчаса на объяснение.

Возле покоев Тайдира сидел тот же страж со шрамом, внимательно следивший за Лиареной. И едва донна свернула в его сторону, воин сделал красноречивый знак, сообщающий, что хозяина в покоях нет. Да еще и руками развёл, не менее понятно сообщая о своём неведении относительно пребывания хозяина.

Донне пришлось ему поверить, и она даже прошла немного в сторону лестницы, но тут где-то позади хлопнула дверь, и по коридору разнёсся торопливый стук каблучков. А через несколько секунд донну обогнала рыжеволосая служанка, не нашедшая нужным приветствовать Лиарену хотя бы молчаливым поклоном. Она вихрем пролетела мимо, сердито бурча что-то себе под нос и размахивая сжатыми в кулачки руками, а донна, сделав в задумчивости еще пару шагов, остановилась, сражённая внезапной догадкой. Никогда ей не приходилось видеть, чтобы служанки вылетали в такой ярости из пустых комнат.

Ее явно что-то разозлило… или кто-то?!

Выходит преданный воин прикрывал своего хозяина, удручённо хмыкнула Лиарена и решительно повернула назад.

— Донна… — заступил ей дорогу страж со шрамом, но зря он надеялся на благоразумие скромной родственницы дорина, ходившей по замку в темных, закрытых под шейку платьях.

Девушкой уже управляла все чаще накатывающая на неё неудержимой волной незнакомая прежде свобода и смелость, и донна даже не подумала остановиться. Привычно создала воздушную руку, какой из любопытства научилась не только швырять чурбаки, но и поднимать с дорожки опавшие листья, и бережно подхватив воина, перенесла его в дальний конец коридора.

А затем смело распахнула дверь в покои дорина и огляделась, ища их хозяина.

— Неужели я плохо объяснил… — Тайдир, по-видимому, расслышавший лёгкий скрип двери, возник в проёме двери, ведущей в кабинет.

— Я пришла попросить прощения, вчера я обвинила тебя несправедливо… — не давая себе ни секунды на размышление или отступление, как с моста в холодную воду ринулась в объяснение донна, — и хотела бы взять эти слова назад.

— Можешь не стараться, я уже об этом забыл, — холодно процедил дорин, рассматривая нежданную гостью со странным выражением лица. То ли недоумением, то ли раздражением?!

Лиарена хотела сказать ему еще многое, но вот этот отчуждённо-брезгливый взгляд, словно Тайдир видит вылезшую посреди роскошной клумбы жабу, снова всколыхнул в ней волну недавнего протеста. Она еще пыталась уйти, но дорин внезапно презрительно прищурил глаза и добавил:

— И больше никогда не врывайся в мои комнаты… если не хочешь, чтобы я посчитал это попыткой стребовать с меня право дорина.

В тот же миг самовольно возникшая воздушная лапа сгребла его, яростно потрясла, несмотря на засветившийся фамильный амулет власти, и сунула в кабинет. А потом захлопнула туда дверь и накрепко придавила её тяжёлым креслом.

Из кабинета раздался громкий стук ломаемой двери и взбешённые выкрики, сходные с рыком разъярённого зверя, но донна их не слушала. Она уже мчалась по коридору сломя голову, и сопела так же яростно, как незадолго до этого рыжеволосая служанка.

А та, как оказалось, далеко не ушла, затаилась на лестнице. И едва Лиарена, не соображавшая от обиды и злости, куда бежит, поравнялась с нею, рыжеволосая шагнула навстречу из-за колонны.

— Ну что, донна… — змеёй прошипела она, победно улыбаясь во весь рот, — не повезло? Не захотел хозяин холодной рыбки?!

Не успевшие улечься обида и ярость вскипели с новой силой, и в следующее мгновение рыжая нахалка, оглушительно визжа, взвилась над перилами площадки, какой завершалась лестница.

— Повтори еще раз… — цедила сквозь зубы донна, покачивая девицу перед собой над пропастью в четыре человечьих роста, — кто я такая?!

Но служанка от ужаса не могла не только говорить, но и думать. Только пронзительно вопила непрекращающееся "а-аааа" и пыталась ухватиться руками за державшую ее невидимую лапу.

— Донна! — кричал где-то позади, в коридоре, фальшивый лекарь, — осторожно опускайте ее, донна!

Вскоре к нему прибавился крик Берта, рычание дорина и сбивчивое объяснение калечного воина, но Лиарена не вслушивалась в эти голоса. На неё накатывалась усталость и безразличие, хотелось только двух вещей. Чтобы, наконец, прекратился проклятый визг, и сбежать куда подальше от бегущих к ней по коридору мужчин.

Донна из последних сил забросила служанку на балкончик для музыкантов, и шагнула было к ступенькам, но покачнулась от слабости и была вынуждена создать воздушный поводок. А пока прицепляла его к перилам, отчётливо осознала, как мало осталось у неё сил. И если она сейчас не остановится, то непременно покатится вниз, как детский тряпичный мячик. Значит, придётся отдавать себя на волю неумолимой судьбе, походя разбившей ее планы, да и всю жизнь. И даже попрощаться с ребёнком теперь уже не удастся, топот нескольких пар ног раздаётся все ближе.

Девушка горько всхлипнула, обессиленно опустилась на ступеньки и неимоверным последним усилием накрыла себя придуманной еще осенью защитной оболочкой. Это было ее самое тайное средство защиты, однако до сих пор донна старалась никому его не показывать. И даже попав во время прогулки под проливной ливень, предпочитала переносить сырость и холод наравне с остальными домочадцами.

А в следующий миг силы оставили ее окончательно, но полностью сознания Лиарена не потеряла. Как сквозь полупрозрачное покрывало видела склонившуюся над ней фигуру дорина, слышала его тихое злое шипенье, когда мужчине не удалось подхватить ее на руки. Оболочка из уплотнившегося воздуха окутывала девушку слоем в пять пальцев.

Потом то же самое попытался проделать Берт, и вынужден был отступить, но не замолчать. Уставшее сознание Лиарены не принимало близко к сердцу высказывания преданного камердинера, но выражался он очень красочно.

Там было что-то про несчастную замученную девушку, дома привыкшую получать только заботу и внимание, а в этом проклятом замке вынужденную не только делать лично грязную работу, но и выпрашивать на кухне каждый кусок хлеба. И кроме того, терпеть унижения ото всех, кому только не лень! И наглые приставания мужчин, и шпильки окончательно распустившихся служанок. Однако в этом замке почему-то никто не собирался вступаться за бедную донну так, как принято защищать родичей дорина в других домах.

За это время Камерт сумел, сердито цедя Тайдиру сквозь зубы какие-то непонятные объяснения, распутать привязывающий донну поводок, и прицепить его к себе.

Еще несколько секунд они с дорином яростно препирались, потом лекарь всё же победил, щёлкнул какой-то магической штучкой, и вокруг Лиарены на несколько секунд вспухла тёмная пелена смутно знакомого тумана.

Глава 11

Наверное, она все-таки потеряла на какое-то время сознание, поняла донна, когда вокруг неё вдруг словно прорезались из небытия мужские голоса, а по лицу скользнул прохладный сквознячок. Но глаз так и не открыла, и не столько от нежелания видеть место, куда её притащили на этот раз, сколько из-за отсутствия сил. А когда среди тихо, но сердито спорящих голосов разобрала знакомые, то и вовсе раздумала пробуждаться. Девушкам иногда очень полезно знать… что говорят о них мужчины, когда уверены в своей недосягаемости.

— Вы оба самоуверенные зазнайки, — строго выговаривал незнакомец с хрипловатым, резким голосом, — и я начинаю жалеть, что уже выдал вам доступ второй ступени. Это просто редкая удача, что она научилась ставить такой мощный щит… иначе мы сейчас получили насухо выжженную пустышку! Она же под действием эмоций настежь открыла резерв и выплеснула его за какие-то минуты!

— Но метр… — голос Барента звучал виновато и глухо, — я сам несколько раз с ней разговаривал… не было никаких оснований предполагать такой уровень! Обычная неинициированная одарёнка седьмого уровня.

— Как ты сам можешь теперь убедиться воочию, далеко не обычная, — едко фыркнул незнакомец, — лучше скажите, кто её так обозлил?!

— Сначала я, — безнадёжно вздохнул Барент, — потом Тайдир.

— Нет, потом я, — твердо перебил его Виртен, — она напустилась на Дили… я и не выдержал. Вот тогда она и ушла… причём мгновенно, как провалилась… мы даже сначала не поверили. Барент отправил нас домой, и ушёл в замок с Камертом, он вчера дежурил.

— А где он сейчас?

— Остался с дорином… нельзя сейчас оставлять его одного.

— Вот как… ну хорошо, я позже сам схожу. А откуда у неё дар, не проверили?

— Так невозможно же проверить! Она Симорну приёмная дочь, он нашёл ее при странных обстоятельствах, но держит все в строжайшей тайне.

— Придётся идти сначала туда, — невесело постановил незнакомец и чем-то звякнул.

А в следующую секунду губ Лиарены коснулся холодный металл, и кто-то попытался влить ей в рот снадобье. Донна растерялась лишь на миг, затем крепко стиснула зубы и, не открывая глаз, мотнула головой, пытаясь избавиться от придерживающей ее голову твёрдой руки. От этого движения в виски стрельнуло острой болью, и девушка невольно застонала.

Наглый маг воспользовался этим и успел влить ей в рот свое зелье, а затем еще и придержал подбородок донны, чтобы не успела ничего выплюнуть.

Пришлось Лиарене глотать горьковатое снадобье, но за такое упорство мага девушка решительно лишила его тех крох уважения и доверия, какие начали прорастать в ее душе.

— Можешь открыть глаза, — мягко посоветовал хрипловатый голос, — сейчас тебе станет получше.

— Лучше мне стало бы, — горько пробормотала донна, — если бы я сейчас умерла.

Невдалеке хлопнула дверь, и раздались торопливые шаги, а затем родной голос Дили взволнованно спросил:

— Где она? Что с ней? Почему вы молчите? Вир?

— Успокойся любимая… — голос Виртена поразил Лиарену мгновенной переменой. Теперь он был мягким как мех и нежным как лепестки яблонь, — с нею уже все хорошо. Вот она, под пологом.

— Уже все хорошо? — растерянно переспросила Дили и вдруг всхлипнула, — а раньше было плохо?! Но ведь вы же обещали мне…

Голос сестры звучал уже рядом, а в следующий момент за плечо донны ухватилась дрожащая рука сестры, а на щеки капнула тёплая капля, и Лиарена поторопилась распахнуть глаза. И тут же снова их зажмурила, рассмотрев склонившегося к сестре Виртена.

— Дили, счастье моё… не плачь, умоляю, — нежно шептал он, осыпая быстрыми поцелуями лицо Дильяны, — мы отправили к ней Камерта, ты же знаешь?! Но она оказалась сильнее ожидаемого… зато теперь все действительно хорошо… ей больше ничего не угрожает.

— А угрожало? — всхлипнула Дильяна, и Лиарена невольно отметила про себя, что сестра стала за этот год намного проницательнее, чем была раньше. До свадьбы их старшая была образцом доверчивости и честности.

— Она что-то не так поняла… — мягко сообщил маг с хрипловатым голосом, — и устроила в замке настоящее побоище. Заперла Тайдира, отбросила подальше его преданного Дорса и хорошенько помотала под потолком Калью. Та страшно перепугалась… и теперь заикается. Я только что получил послание от Камерта. А твоя сестра уже в сознании… но из упрямства не хочет открывать глаз.

— Выйдите все, и ты Вир, тоже… пожалуйста. Я должна поговорить с нею сама, — велела Дильяна и, к изумлению Лиарены, маги ей подчинились.

А едва за ними захлопнулась дверь, рука сестры обхватила шею донны, а сама Дили уткнулась ей в плечо и горько разрыдалась.

— Дили… — мгновенно распахнув глаза, попыталась приподнять голову донна, — ну, зачем ты так? Ну, не нужно… я и правда почти в порядке… и даже голова уже не болит!

— О-оо… — простонала в ответ на это сообщение Дильяна и зарыдала еще горше, — это всё из-за меня. Я всё испортила… прости меня, Лиечка… но мне было так стыдно… признаваться… а он обиделся…

— Дили! — Лиарене, наконец, удалось сесть и обнять рыдающую сестру, — прекрати плакать. Ведь у тебя все прекрасно… я же вижу, как этот маг на тебя смотрит!

Донна на миг смутилась, сообразив, что проговорилась, ведь с закрытыми глазами она ничего не могла видеть, но тут же забыла про свои сомнения, рассмотрев блаженную улыбку сестры. Словно летнее солнце проглянуло между тучек, разом расцветив мокрые кусты и травы мириадами брильянтов.

— Он не просто маг… — счастливо прошептала Дили и спрятала лицо на груди сестры, — он мой муж. Я вернула браслет Тайдиру… а здесь нам провели новый ритуал, и надели зачарованные серьги. Вот, видишь? Это парные амулеты, и по ним мы можем слышать зов друг-друга.

— Я счастлива за тебя… — искренне сообщила Лиарена, — но почему ты не сказала матушке?

— Всё я ей сказала… иначе она не отпустила бы тебя к Тайдиру. Это было его условие… когда мы поняли, как ошиблись, приняв выбор родителей.

— Знаю… — вздохнула донна, — вы договорились и спали в разных комнатах, но изображали супругов.

— Ну да… — печально кивнула Дильяна, и не думая отказываться, — мы же думали, это только на месяц! А потом он собирался отдать меня Виру и ехать сватать тебя.

— А причём тут я? — слегка покраснела Лиарена, — ничего не понимаю! И почему ты не ушла через месяц?

— Так ведь Карик… — теперь жарко покраснела Дильяна, — оказалось, что я жду ребёнка. Хотя я тогда не хотела… ведь мы всего два дня жили в одной комнате… пока я не убедилась… что никогда не смогу к нему привыкнуть… Нет, погоди… он хороший, правда, и внимательный… но я видела на его месте Виртена и всё время плакала. Тогда он сказал… что чувствует себя чудовищем и отпускает меня на все четыре стороны… но только после того, как убедится, что я ухожу одна. Отдавать магам своих детей он категорически не желал…

Дильяна снова горько всхлипнула, Лиарена обняла ее еще крепче и принялась нежно поглаживать по подрагивающей спине.

— Но ты же можешь навещать сына, Дили? Неужели он тебе запретит?

— Нет… не запретит… — замялась Дили, и донна тайком вздохнула, похоже, в этой речке намного больше омутов и подводных камней, чем кажется с первого взгляда.

— Так за чем дело стало?

— Я хочу, чтобы он считал тебя родной матерью… — еле слышно прошептала Дильяна и по её лицу заструились потоки горьких слез, — мне матушка сказала про тебя… когда приезжала. Она видела, как ты изменилась… когда узнала, что они тебя нашли… Но Лиечка, мы же не стали любить тебя меньше! Ты всегда останешься мне родной сестричкой… и спасибо, что решилась поехать к Карику… я так об этом мечтала! Даже хотела написать и попросить… но матушка не позволила. Сказала — такие решения человек должен принимать сам, без малейшей подсказки!

— Она права… но не совсем… — Лиарена почувствовала, как наполняются слезами глаза, и поспешила уткнуться в плечо сестры, — я ведь так сомневалась… а вдруг он ко мне привыкнет, а ты решишь вернуться… представь, как больно было бы и мне, и Карику? Кстати… я даже не успела с ним попрощаться…

Донна не выдержала и разрыдалась, и теперь рука сестры успокаивающе гладила ее по спине.

— Не нужно… Лиечка, не плачь так… у меня сердце разрывается. Я тоже не попрощалась… только посмотрела от порога… а ты к нему еще вернёшься, и он будет звать тебя мамой… Ты очень хорошая мать, Лиечка.

— Разве плохо, если у него будет две любящие матери, Дили? — возразила Лиарена, но тут же вспомнила про магов и горько всхлипнула — Конечно… если меня отсюда выпустят….

— Конечно, выпустят, — вытирая слезы, уверенно пообещала Дильяна, — тут все не так, как я думала, когда жила дома. Ведь я потому и не ушла с Виром тогда, перед свадьбой, год назад. Он говорил невероятные вещи… а я не хотела верить… думала, он просто так меня соблазняет… мы очень сильно поссорились, и он уехал… если бы ты знала, как я потом раскаивалась! Да и до сих пор жалела бы, если не Карик… не могу представить, чтобы его не было.

— Девушки… — заглянула в приоткрывшуюся дверь голова Вира и сидевшая к нему лицом Лиарена рассмотрела чуть виноватое выражение на худощавом лице мага, — мне не хочется вам мешать, но времени мало. Пора решать… как поступить с Лиареной.

— А как вы собирались с ней поступать? — мгновенно подобралась Дильяна, но маг уже сидел рядом с нею.

Бережно, но непреклонно забрал жену из рук Лиарены, усадил себе на колени и принялся нежно отирать платочком ее личико, шепча ей еле слышные слова утешения.

— Как обычно, — наконец, сообщил он погромче, когда Дили перестала всхлипывать, — сначала выслушаем её желание. А потом предложим свои условия.

— Я не хочу тут жить, — заявила Лиарена, не рассуждая и мгновенья, — мне нужно к Карику. Его прежняя нянька отвратила малыша от купания… мыла холодной водой… — прости, Дили, за такие подробности.

— Наоборот… спасибо… — свирепея, процедила Дильяна, — за это я ее саму окуну в холодную водицу.

— Но разве… ты маг? — неверяще уставилась на сестру донна, — с каких пор?

— Нет… я не маг, — помотала золотистыми кудряшками Дили, — просто Вир сделал для меня голема. Такого медного слугу… но это секрет.

— Ей можно говорить, — беспечно отозвался Виртен, откровенно любуясь женой, — она уже инициированный маг и подтвердила свою возможность сохранять здравый рассудок в момент выплеска ярости.

— А нельзя ли узнать… что это такое? — осмотрительно поинтересовалась Лиарена, не желая высказывать никаких догадок.

Слишком уж неожиданно всё, сказанное ей Дильяной, и прежде, чем в это поверить, неплохо бы проверить все самой. Хоть и не хочется так думать, глядя на цветущее счастьем лицо Виртена, но доверять магам всецело Лиарена пока совершенно не готова.

— Можно, — кратко кивнул маг, — но времени мало. Дили… помоги ей умыться и привести себя в порядок, мы ждём вас в столовой.

— Но я не хочу есть… — запротестовала донна и смолкла, сообразив, что лжёт. При одном лишь упоминании о еде, всё в желудке просто скрутилось голодным спазмом.

— Все хотят после таких выбросов, — мягко улыбнулся не поверивший ей Виртен, бережно усадил жену на место и, поцеловав ее на прощание в макушку, решительно вышел из комнаты.

— Он прав, нужно поторопиться, — виновато глянула на сестру Дили, — особенно, если ты твердо хочешь вернуться. Нельзя, чтобы слуги заметили твоё отсутствие.

Эти слова прозвучали для Лиарены сигналом пожарного гонга, и девушка так стремительно вскочила с постели, словно вокруг уже полыхали злые языки пламени. Донна непременно упала бы, не поддержи её руки сестры, но останавливаться и не подумала. Спешно умывалась и причёсывалась, не слушая бесполезных уверений Дильяны, что маги подождут, и уже через пару минут стояла у двери, совершенно готовая к встрече с магами. Героически стараясь не обращать внимания на слабость в ногах и лёгкий шум в ушах.

И только в самый последний миг придержала руку сестры, и, чувствуя, как загораются предательским румянцем уши, тихо пробормотала:

— Если только он тотчас не выгонит меня из своего замка. Я его… немного потрясла.

— Чем? — Непонимающе нахмурила золотые брови Дили и тотчас забыла про свой вопрос, — впрочем, это неважно. Он тебя так ждал… и страшно опасался, как бы ты не вышла замуж до того времени, как я смогу уйти. И все время приглашал родителей в гости… надеясь, что ты приедешь вместе с ними, и он сможет уговорить тебя остаться пожить… якобы, чтобы я не скучала. Но отец так и не решился… Потом Тай собирался просто потребовать тебя в жены взамен меня, но я была решительно против. Я слишком хорошо тебя знаю… ты можешь согласиться из простой благодарности к родителям… а мне очень не хотелось сломать жизнь еще и тебе. Поэтому я поставила ему твёрдое условие… ничем не показывать своего к тебе отношения, и дать тебе полную свободу и достаточно времени осмотреться и выбрать самой.

— Не очень-то это у него получилось… — помрачнела Лиарена, — а кроме того, он ведь привез кучу невест… ты об этом знала?

— Это старейшины совета дорантов на него надавили, и он вынужден был уступить, — невесело кивнула Дили, — Им ведь не объяснишь наших планов? И меня выдавать ему нельзя было… но все это я объясняю тебе по секрету. А еще Вир спрашивает, сколько нас ждать?

— Не слишком-то он терпелив, — фыркнула про себя Лиарена, ясно ведь, кого из них так торопится увидеть Виртен.

— Скажи, уже идём, — попросила она Дильяну и еле слышно шепнула, — а с дорином я попробую поговорить… дня через три, когда он успокоится.

Глава 12

Столовая оказалась недалеко, всего пара десятков шагов, но пока донна их проделала, в ее душе успела вспыхнуть буря подозрений, сомнений и тайных обид. Вряд ли нашёлся бы в приграничных дорантах человек, который не слышал бы жутких баек про обитель звёздных плащей.

Рассказывали про мрачные, тёмные и узкие кельи и коридоры, про свистящий вдоль них злой сквозняк и шелест нетопырей под потолками. Про чадящие факелы, изредка втиснутые в расщелины между плит, тяжёлые железные засовы на потемневших от времени дубовых дверях и присыпанный лишь песком каменный пол.

И внешний вид обители, надёжно отгороженной от остального мира высокими стенами, полностью соответствовал этим рассказам. Острыми черными когтями вонзались в небо шпили сторожевых и сигнальных башен, угрюмо поблёскивала черным гранитом шестиэтажная громада центрального дома, крытая выкрашенным в цвет сажи железом.

Поэтому, выходя в коридор из уютной светлой спальни, обшитой светлым деревом и украшенной камином, выложенным плитками солнечного листрийского камня, донна невольно вжала голову в плечи. Нетопырей всех видов она терпеть не могла.

Однако коридор поразил её шириной и ярким светом, лившимся из прозрачных колб с золотистым и розовым ведьминым мхом, деревянной обивкой стен мягкого, орехового цвета, и расписными потолками, на которых замысловатые узоры перемежались с удивительно живыми изображениями гор, неба, облаков и парящих в лазурной вышине белокрылых птиц.

— Мы в крыле для старших магов? — тихонько спросила Лиарена ведущую ее под руку сестру, и та вдруг виновато засопела.

— Это вообще-то секрет для тех, кто живёт в дорантах, но тебе я могу сказать… тут везде так, — улыбнулась Дили.

— Понятно, — вежливо согласилась донна, но до конца сестрице все же не поверила.

Наверняка Вир просто не пускает её туда, где нетопыри и сквозняки, вон как он трясётся за жену. И теперь Лиарена вполне может его понять, не так-то просто целый год думать, что твою любимую женщину обнимает другой.

Лично она очень хорошо это знает… на своей шкуре испытала, тоже не один месяц представляла, как её сестру целует тот наглец с нежными губами и полынным взглядом брошенной собаки.

И лишь когда поняла, что может сама себя свести с ума, настрого запретила себе всяческие воспоминания и рассуждения на эту тему, и начала на ночь класть под голову подушку, набитую шишками хмеля.

— Лиа… ты ничего не бойся, — остановившись на миг перед широкой дверью, еле слышно шепнула донне на ухо сестра и чмокнула её в щёчку, — и помни, я рядом!

И лишь после этого толкнула высокую резную створку.

В столовую донна входила с замирающим сердцем, хотя уже не боялась ни сквозняков, ни нетопырей, и сначала попыталась не обращать внимания на убранство комнаты, а рассмотреть находящихся в ней магов.

Но это оказалось не так-то просто, столовая с первого шага ошеломляла светом, простором и праздничной яркостью. Высокие стрельчатые окна, кажущиеся снаружи и издали узкими мрачными бойницами, украшали разноцветные витражи, отражающиеся в многочисленных высоких зеркалах, а проёмы между ними скрывались за резными панелями кремового цвета. С потолка на серебряных цепях спускалась люстра, на которой колбы с ведьминским мхом висели вперемешку с гирляндами хрустальных подвесок и сосулек. Такие же серебряные бра чередовались в простенках с символом магов, ажурными восьмигранными звёздами, усыпанными драгоценными камнями и жемчугом.

Донне с трудом удалось оторвать взгляд от этой яркой роскоши и сосредоточить внимание на мужчинах, сидевших за длинным столом, накрытым белоснежной скатертью. И сразу забылись и окна, и зеркала, и звезды, все трое магов не скрываясь, откровенно рассматривали девушку.

— Проходи и садись, — мигом оказавшийся возле жены Виртен сначала заботливо усадил Дили, потом вежливо отодвинул для донны стул напротив немолодого мага с длинными белыми волосами, связанными на затылке в хвост.

— Ешь, — взглядом подвинул Лиарене заполненную различными закусками тарелку старший маг, и донна мгновенно узнала этот голос.

Это он распекал сегодня Виртена и Барента, и, значит, именно беловолосый будет решать судьбу своей пленницы.

Донна молча кивнула и принялась за еду, ни благодарить магов, ни задавать им вопросы ей пока не хотелось. Это ведь им чего-то от неё нужно? Вот пусть и спрашивают, а она пока помолчит, может и вправду удастся вернуться в замок.

Маги тоже ели, сосредоточенно и быстро, больше не присматриваясь к незнакомке, и девушка постепенно осмелела. Внимательнее оглядела комнату, отмечая детали, не замеченные раньше — мягкие диваны вдоль стен, изразцовый камин и пушистый ковёр рядом с ним, поставцы с посудой и вазы с живыми цветами. А потом осторожно принялась изучать магов, беловолосого и его соседа, темноглазого крепыша с гривой вьющихся каштановых волос.

Судя по количеству звёзд, украшавших плечи их черных замшевых курток и обилию вкусных и недешёвых кушаний на столе, эти маги были из числа тех, кто правил обителью, и значит, можно даже не надеяться обмануть их или слукавить. Поэтому, когда они отодвинули тарелки и, откинувшись на спинки стульев, снова уставились на неё пристальными взглядами, в душе донны все сжалось в холодный комок.

— Как давно у тебя проявились способности? — с неожиданной мягкостью спросил беловолосый, и Лиарена, нахмурившись, резко отодвинула еду.

Именно на этот вопрос ей не хотелось отвечать больше всего, ведь за укрывательство чад с пробудившимся даром маги обычно наказывают их родителей.

— За матушку с отцом не беспокойся, — первым догадался о причине ее молчания беловолосый, — мы не сделаем им ничего плохого. Но поговорить с ними мне придётся, и ты сама поймёшь почему, если представишь, чем мог бы закончиться твой сегодняшний срыв, если бы у тебя не хватило силы воли пощадить дерзкую служанку. Так, когда это произошло?

— Год назад, — нехотя призналась донна. О том, что маги всегда держат слово, знал каждый житель дорантов, но от этого было не менее противно выдавать им родных людей.

Виртен огорчённо цвыркнул зубом, и беловолосый покосился на него с упрёком.

— Как это случилось… ты, разумеется, не расскажешь? — осторожно осведомился крепыш и вежливо улыбнулся, — кстати, меня зовут Доренз. И не считай нас неучтивыми, здесь принято обращаться друг к другу на ты.

— Меня зови Ильтар, — предложил беловолосый, и задумчиво предположил, — это произошло во время свадьбы дорина?

— Нет… — хмуро качнула головой донна, сразу сообразив, почему они связали первый выброс силы со свадебным ритуалом Дильяны, — на полмесяца раньше. Мы ходили с девушками к реке за вербой… я потянулась достать пышную ветку, поскользнулась на кочке и покатилась по склону в реку. Моего падения никто не видел… там кусты густые и между ними заросли камыша. От страха я вскрикнула, но все перекликались, и на мой крик просто не обратили внимания. Каким-то чудом, падая, я успела ухватиться за ветку, но долго продержаться не смогла бы… а речка у нас в половодье глубокая и быстрая. И холодная… я сразу поняла, чем все закончится, и меня охватило отчаяние. Жгучее… как перец. Вот в этот момент и вспыхнула сила… как огромной рукой подхватила меня и выбросила назад, в кусты. Я даже руки оцарапала…

— Я помню… — всхлипнула Дили, — ты говорила, что просто упала.

— Всю правду я рассказала только матушке… от неё ничего невозможно скрыть.

— А потом кто тебя учил? — ненавязчиво продолжил расспросы Ильтар.

— Училась я сама, а заставила матушка, — не стала лгать Лиарена, понимая, как легко им будет вытащить правду из домочадцев родителей, — сказала, если у птенца есть крылья, он просто обязан научиться летать, иначе вырастет не птицей, а курицей. И подарила мне козлёнка — сиротку, чтобы я с ним гуляла, ведь со стадом такие не ходят. Вот я и уходила в дальний конец сада и пыталась научиться поднимать разный мусор… ветки, чурбачки, листья.

Донна смолкла, посмотрела на задумавшихся магов и тихо спросила:

— А вы в самом деле отпустите меня в замок Варгези?

— Куда нам деваться, — хмуро фыркнул Доренз, — но сначала ответь еще на несколько вопросов и покажи, как работаешь с магией.

— Какие вопросы?

— Тебе рассказывали, как тебя нашли?

— Да… но это странная история… — подумав немного, донна решила рассказать всё начистоту. Тем более, теперь, после того как она ближе узнала магов, история ее появления в доме приёмных родителей больше не казалась Лие ни невозможной, ни выдуманной, — Однажды в начале лета, когда Дили было чуть больше годика, отец с матушкой пили вечером чай на балконе и вдруг он увидел, как в оконце дальней башни мелькнул свет. Отец немедленно взял верных стражников и отправился туда, башня пустует с тех пор, как спрямили дорогу и устроили новые ворота. Они поднялись почти до верхней площадки, но никакого света не нашли, да и следов на пыльном полу тоже не было. Отец уже хотел уходить, когда услыхал в уголке под лестницей тихий писк. Он посветил в ту сторону факелом и рассмотрел на полу странный свёрток. Развернул дерюжку и увидел новорожденного младенца. Вот это и была я. Матушка решительно отказалась меня отдавать, ведь дети — это дар богов и отказываться от него грех. Со стражников взяли клятву, а домочадцам объяснили, что у матушки случились преждевременные роды. Она была полновата… и никто даже не усомнился.

— Ну, а если кто и сомневался, — тихо фыркнул Виртен, — то говорить этого дорину Симорну никогда бы не стал. Характер у вашего отца очень решительный.

— А ему иначе и нельзя, — мгновенно ощетинилась Лиарена, — иначе все, кому не лень, на голову сядут и ножки свесят.

— Вот именно! — гордо подтвердила Дили, и маги неожиданно засмеялись.

— Понял, как детей нужно воспитывать? — намекнул на что-то свое Доренз и снова уставился на Лиарену, — а ты никогда не задумывалась, почему в доме Симорна все светловолосы и голубоглазы, а ты кареглаза?

— С трёх лет спрашивает, — вздохнув, выдала сестру Дильяна, — а они в один голос — пошла в прабабку по материнской линии.

— Вот как… ну тогда пока вопросов больше нет, — объявил Ильтар, — А теперь покажи, что умеешь, только не нужно пытаться уйти в замок и таскать нас по лестницам… это тебе сейчас не по силам. Ты почти подчистую истратила всю магию, которую собирает и хранит твоё тело, и больше так поступать не должна. Иначе дар засохнет… как цветок без полива. И хотя сейчас тебе, может быть, и не очень его жаль, но если позже произойдёт нечто подобное твоему падению в реку, то обязательно горько пожалеешь об утерянной возможности спасти себя или кого-то слабого. Например, Каринда.

Эти слова врезались в душу Лиарены острым, как нож пониманием справедливости такого утверждения, и тотчас рядом всхлипнула Дили.

— Поэтому тебе нужно срочно научиться определять величину своего резерва и распределять его так же тщательно, как многодетная мать делит пряники между малышами.

— Учиться я могу только тут? — горько осведомилась донна, сразу поняв, к чему он ведёт.

— Вот покажешь свои умения, и решим, — уклончиво ответил маг.

Девушка только усмехнулась на такое заявление, но отказываться не стала. После зелья и еды мягкое тепло, собиравшееся где-то в районе лопаток, снова знакомо намекало на свою мощь, и донна даже примерно догадывалась, на какие дела его хватит.

Поэтому мысленно вытянула над столом самую тонкую и ловкую невидимую ручку и принялась собирать на пустое блюдо фрукты с разных ваз. Грушу, яблоко, несколько черносливин и ровно пять виноградинок. А ощутив, как потёк по спине лёгкий сквознячок, мгновенно втянула руку назад и прикрыла это место мягкой крышечкой плотного, но тонкого как блинчик воздуха.

— С воздухом она управляется довольно уверенно, — распахнув полуприкрытые глаза, заявил Доренз, — и резерв закрыла почти вовремя, уже легче. А вот таких щитов я пока не видел… но задумка интересная. Зачем ты его ставишь?

— Кого? — растерялась Лиарена, расслышавшая в его словах намёк на возможность возвращения.

— Маленький круглый воздушный щит, — отстранённо проворчал Ильтар, и донна вдруг почувствовала, как ей за воротник скользнула чужая воздушная рука и попыталась поддеть невидимую крышечку.

Это действие вмиг возмутило девушку своей граничащей с хамством неделикатностью, и разозлённая донна сумела придумать только один способ дать наглецу отпор. Создав крохотную ручку, схватила ею со своей тарелки недоеденный кусок мяса и ловко метнула в беловолосого, истратив на это действие почти всю последнюю силу.

Вокруг мага вспыхнул голубоватым огнём похожий на гигантское яйцо овал, и объедок мгновенно сгорел в этом огне, оставив после себя только хлопья сажи и отвратительный запах. Впрочем, маги тут же замахали руками, налетел невесть откуда душистый ветерок и утянул в сторону окна и вонь, и чад.

Лиарена провожала его тоскливым, как вой одинокого волка взглядом и вспоминала такой же взгляд Тайдира, только теперь всецело осознавая, какую боль и горечь он чувствовал в тот момент. И точно так же не видела никакого достойного выхода из тупика, куда завела ее судьба.

Маги всегда слыли в народе людьми, которых лучше не задевать и не оскорблять, а нападение на любого из них приравнивалось к самоубийству. И с этого момента ей не стоит больше надеяться на возвращение к воспитаннику, и не нужно пытаться придумывать слова для объяснения дорину своего поступка. Ей вообще можно больше ни на что не рассчитывать, отныне её судьба в руках сидящего напротив мага, прожигающего Лиарену возмущённым взглядом.

— Что он тебе сделал? — вскочив со своего места, Дили встала рядом со стулом сестры, крепко обхватив ее за плечи, — не молчи Лиечка… скажи мне!

— Просто хотел проверить плетение щита… — почему-то начал оправдываться Ильтар, — мы таких обычно не делаем, нестабильная форма… Но почему она так разозлилась…

— А я должна была обрадоваться? — от осознания непоправимости произошедшего в душе Лиарены вспыхнул злой, неукротимый азарт, — ты всегда радуешься, когда тебе за шиворот суют руки чужие люди и начинают щупать тебя, как курицу на рынке?!

— Я тебя не щупал! — Снова оскорбился маг, — это была воздушная плеть!

— Ну и какая разница? — зло прищурилась девушка, — если трогая вещи этой рукой, ты как наяву видишь перед собой их форму и даже цвет?

— Как это, видишь? — живо заинтересовался Доренз, — воздушной плетью нельзя видеть.

— А как иначе поднять листик или виноградинку? — не сдавалась донна, — особенно вечером, или позади себя? Невидимая ручка берет предмет и передаёт мне его образ… А у вас разве не так?!

— Я ни за что бы не отпустил ее в замок, — хмуро сообщил Ильтар, — это чудо умудрилось нарыть кучу собственных способов!

— Поэтому я всегда выступаю за создание ученикам более жёстких условий! — хищно рассматривая донну, заявил Доренз, — в тепличных условиях они не желают думать сами и искать оригинальные решения! Тех, кто хочет остаться в лабораториях, с каждым разом все меньше!

— Мы просто не можем сейчас их там оставлять, — строго пресёк этот явно давнишний спор беловолосый и почти умоляюще уставился на Лиарену:

— Попробуй с помощью своей плети рассмотреть один предмет… с закрытыми глазами.

— Это рука, а не плеть, — упрямо пробормотала Лиарена, но глаза все же закрыла и создала тонкую, как прутик ручку с пучком чувствительных пальчиков на конце, — где оно?

— На столе, перед тобой… — маги, затаив дыхание, рассматривали магическим зрением, как похожая на паука-многоножку лапка опускается на амулет, осторожно его щупает сразу всеми пальцами и потихоньку поворачивает в разные стороны.

— Это нечто округлое, плоское и неровное, серое… с зелеными почками… и тяжёлое, как камень… а сбоку хвостик… весь из колечек… как цепочка… — бормотала Лиарена, не видевшая расцветающих на лицах магов невольных улыбок, потом нахмурилась и задумалась, и вдруг почти уверено заявила, — похоже на медальон или подвеску с камнями, и раз она серая, значит, это серебро или свинец. Но поскольку вы живете очень богато, может оказаться и платиной. Можно открыть глаза?

— Открывай, — разрешил Ильтар, и не думая скрывать довольной ухмылки, — А это серое с зелеными камнями — платиновый защитный амулет мага и отныне ты должна носить его, не снимая. Ну, а теперь можешь прощаться с сестрой, через пять минут я отведу тебя в замок Тайдира. Но это вовсе не означает, что ты можешь забыть про нас или про свой дар. Отныне ты будешь каждый день несколько часов заниматься изучением основ магии, и управлением остальными стихиями. Первое время твоим учителем будет Камерт, осенью дадим других… летом нам не до учёбы. И еще… можешь не собирать вещи, уезжать на лето из замка тебе не нужно.

— Почему? — нахмурилась Лиарена.

— Может… не стоит её посвящать? — встревожился Вир, но старший маг упрямо мотнул белым хвостом.

— Она теперь равноправный маг, а от своих мы ничего не скрываем. Да она и сама скоро все поймёт…

Глава 13

В этот раз туманный путь показался Лиарене ещё темнее и короче. Всего секунду назад она шептала обнимавшей ей Дильяне слова утешения, а сейчас, увлечённая твёрдой рукой Ильтара во вспухший посреди комнаты мрак, уже стояла в собственной столовой и слышала через распахнутые настежь двери в детские комнаты тревожные голоса своих помощников.

— Иди туда, — мгновенно что-то сообразил маг, — а я пойду, найду дорина и приведу сюда.

Спросить Ильтара, зачем ей сейчас нужен тут дорин, Лиарена не успела, маг покинул комнату так же стремительно, как делал выводы и принимал решения. Донна только успела проводить его взглядом и ринулась в другую сторону.

— А я говорю, нужно подождать, — упрямо доказывал кому-то Берт, — за один день никуда не опоздаем. Монстры пять миль за сутки не пройдут, а на перекрестье он теперь заставу держит.

— Вот только спорить с ним сейчас бесполезно, — негромко отвечала ему Устина, — не видишь, как разъярился?! Даже Ниверт боится близко подходить. Не помню, когда еще его такого видела… хуже, чем в тот день, когда монстры обоз растерзали. Мы ведь вторым ехали… слава богам, что маги с нами были. Если бы они не кинулись, никого бы не осталось. Вот и боюсь… как бы он из-за неё насовсем с ними не рассорился.

Лиарена, невольно застывшая при упоминании известного ей горя Тайдира, при этом заявлении от неожиданности даже задохнулась возмущением, но следующие слова преданного слуги доказали ей, как мало еще донна знает своих единственных друзей в этом доме.

— Не рассорится… — тяжело вздохнул Берт, — он у нас не дурак и не выскочка краснобай, навроде дорина Елимана. Знает цену мажьей помощи, сам, небось, не первое лето с ними плечо к плечу стоит. Но отругать не забудет и донну назад потребует… в этом я даже не сомневаюсь.

— О чем у вас разговор? — нашла, наконец, силы отлепиться от стены Лиарена и шагнула из полумрака спальни в детскую. И тут же замерла, рассмотрев узлы и сундуки, в которые слуги складывали многочисленное приданое племянника. — А чем это вы заняты? И где Карик?!

— Так спит же в вашей комнате, — изумлённо вытаращился на неё Берт, и тотчас встревожился, — неужто вы его не заметили?

— Там темно… — обмирая от нехорошего предчувствия, пролепетала донна и опрометью бросилась назад в свою комнату. Но едва оказавшись у кровати, резко замерла и прижала к груди руки, успокоить сердце, бившееся о ребра, как после бега вверх по лестнице. Ребёнок безмятежно спал между пышных подушек полускрытый ночной занавесью и тихое умиленье, вспыхнувшее в душе донны при виде бледной улыбки, гулявшей по его личику, подтолкнуло ее ближе. — Малыш мой… как же я испугалась!

Девушка заметила выбившуюся из пелёнок крошечную ножку, потерявшую где-то нарядный вязаный носочек, и осторожно присела рядом, одевая его и поправляя пелёнки. Однако, как ни легки и нежны были движенья ее рук, Карик их почувствовал и завозился, а потом хныкнул и распахнул глаза.

— Сухой? — остановилась рядом Устина со старинным стульчиком в руках, и донна утвердительно кивнула, — тогда давайте я подержу, пора ему… полный рожок молока высосал.

— Я и сама могу, — шепнула нежно Лиарена, выпустить из рук почти потерянное счастье не было сил, — тёплая пелёнка есть?

— Вот она, — няня ловко отогнула у стульчика ножки и поставила его перед Лиареной.

Потом накинула толстую пелёнку, специально хранившуюся возле печи, и донна, размотав пелёнки, устроила Карика в удобной ложбинке наклонной спинки. Устина ловко подняла переднюю стенку, вылитую из зеленоватого стекла, и тихо пошипела, словно призывая кошку.

— Умница какой, — радовался Берт через несколько минут, унося стул, — ну почти с первого дня всё понял!

— Трудно не понять, как лучше, когда полежишь несколько дней в холодном болоте, — заворачивая малыша, хмуро припомнила донна нерадивую няньку, и позвала, — Устина! Где там наше молочко?

— Несу… — отозвалась няня, но вместо неё на пороге возник Тайдир.

Темные волосы растрепались и спутались, грудь вздымалась от тяжёлого дыханья, глаза придирчиво изучали сидящую перед ним девушку.

— Ты?

— Не узнал? — пряча невольное смущение, фыркнула донна, — так на Карика посмотри… вот он не ошибается.

— Вот молоко, — ловко протиснулась мимо дорина Устина, всучила хозяйке рожок и замерла, словно ожидая приказаний, — так чем нам заниматься? Собирать вещи или как?

— Собирать! И быстро! — рявкнул дорин, явно мечтавший выставить служанку прочь.

— Не собирать, никуда мы не едем, — поглаживая вытаращившего глазки ребёнка по головке, ласково промурлыкала донна, — а ты переставай рычать при сыне, он и без того запуганный.

— Как это вы не едете? — сердитым шёпотом осведомился помрачневший Тайдир, но тут же попытался объяснить причину своего приказа, — ведь все слуги уезжают! Кто будет вам готовить и стирать?

— А кто готовит и стирает тебе и куче воинов, они ведь голодные долго не продержатся? — задумалась донна, — да и маги тоже тут будут… значит, нам не о чем волноваться.

— Откуда ты про магов… — дорин смолк, сверля девушку подозрительным взглядом, — но это не важно. Женщинам и детям тут делать нечего! Немедленно собирайте все самое необходимое, я задержу обоз на полчаса.

— Я теперь тоже маг… — тихо призналась Лиарена, — и мне велели тут остаться, чтобы научиться…

— И кто же это осмелился командовать в моем замке? — немедленно насторожился Тайдир, — но это я сам выясню… а ты, прежде всего, названная мать моего сына и должна быть с ним там, где безопаснее всего. Поэтому не спорь… давай сюда Карика, я подержу, пока ты одеваешься.

— Ребёнка я тебе не дам, — упрямо отвернулась донна, жалея только о растраченной в обители магии, без которой она не может даже выставить его прочь, — ты сейчас неправ и не хочешь этого признавать. Если бы тут было опасно, меня бы не оставили!

— Да что ты знаешь об опасности! — Вдруг снова взорвался он, и донна крепче прижала к себе вздрогнувшего ребёнка, — если не видела, как они валяются здесь без сил, вернувшись с болот! И возвращаются не все… а к осени и вообще приведут сюда из обители даже совсем зелёных учеников, чтобы хоть немного их поддержать, сами-то совсем в тени превратятся!

— Как только тут будет невмоготу, я лично отправлю ее с ребёнком в поместье, — примирительно произнёс от двери Ильтар, — а пока пусть поживут. У неё дар сильный, пока монстры вялые, успеем подучить. Мы в этом году придумали новый план… вполне может сработать.

— Вот как чувствовал я… что это твоих рук дело! — зло огрызнулся Тайдир, — а не подскажешь, сколько этих планов у вас уже было?

— Так кто не ищет, тот и не находит, — устало пожал плечами маг, — идём, поговорим о делах.

— Ни о чем не буду с вами говорить, пока она и сын в замке, — твердо заявил дорин, и желваки на его скулах дёрнулись, выдавая гнев хозяина. — Это непременное условие.

— Хорошо… я сам отнесу её с ребёнком, прикажи грузить вещи. Лиарена… извини, но тебе придётся пожить в поместье. Видишь сама, слова сейчас бессильны, — сдался помрачневший маг, а едва упрямо поджавший губы дорин повернулся к выходу, беловолосый хитро подмигнул свежеиспечённой магине, призывая не спорить с хозяином замка. А затем оглянулся на застывших статуями слуг и добавил, — а вы быстро соберите самое необходимое для донны и ребёнка, через пять минут я и вас уведу темным путём.

Донне оставалось только хмуро кивнуть в ответ, она и сама уже поняла, как тщетны все её усилия договориться с Тайдиром. Дорин либо совсем не доверял магам, либо не любил менять свои указания, но он и в самом деле готов был пойти наперекор всему, лишь бы отправить ее в поместье.

Дошедший до двери Тайдир, прежде чем исчезнуть в коридоре на миг обернулся и девушку обжёг такой же горький взгляд, как год назад. Но в этот раз мужчина не отвёл его виновато в сторону, а устало и обречённо скривил стиснутые губы и вышел прочь, оставив дверь распахнутой настежь.

— Идем, — проводив дорина взглядом, подступил маг к Лиарене, — я знаю, где в его поместье хозяйские покои.

Через минуту и донна это знала, на втором этаже деревянного дома, за широкими окнами которого виднелись покрытые первыми крохотными листочками верхушки деревьев. Здесь, за рекой, весна всегда наступала на несколько дней раньше, и приграничным дорантом просто повезло, что проклятые болота располагались севернее. Иначе спокойных дней у их жителей было бы еще меньше.

— Устраивайся здесь как хозяйка, — распорядился Ильтар, оглядывая просторную спальню и выход в соседние комнаты, — Тайдир за лето обычно выбирается сюда не больше двух-трёх раз. И еще… можно нескромный вопрос… за что ты так на него сердита?

— Это и в самом деле бестактный вопрос, — сухо отозвалась Лиарена, и, укачивая зевающего малыша, прошлась по комнате, попутно отмечая пыль на стёклах и шкафах, — но ты исполнил мою просьбу, и поэтому я отвечу… когда он узнал про всплеск моих способностей, то решил меня спасти и предложил замужество… но вёл себя при этом не как дорин… а как конюх.

— Ты слишком плохого мнения о конюхах… — задумчиво пробормотал маг и сделал широкий жест рукой, — и слишком хорошего о доринах. Поверь, я знаю их всех до единого, и Тайдир намного благороднее и честнее большинства. Но иногда ведёт себя слишком строго и неприступно… но это исключительно ради авторитета, все его старшие родичи, которые могли бы поддержать парня веским словом, погибли в ту проклятую весну. Мы не успели совсем немного… каверна оказалась крупнее других.

— Я знаю про его несчастье… и про то, как он вместе с Дили обманул всех своих домочадцев, да и остальных жителей доранта, — вспыхнув, ответила Лиарена, и насторожилась, сообразив, что в комнате что-то изменилось. А потом рассмотрела сверкающие как хрусталь стекла и хмуро фыркнула, легко живётся магам, если у всех у них такие умения!

— Про Дили я тоже знаю, но сейчас говорил одругом… — терпеливо согласился маг, — мало кто догадывается, сколько золота и усилий отдаёт Тайдир делу борьбы с монстрами. Ты и сама знаешь… только в его замке да в доме твоих родителей остаются на лето воины и отряды наёмников. Остальные дорины предпочитают уезжать из своих домов, едва пробуждаются первые монстры, а некоторые давно забросили родовые дома, и не возвращаются даже зимой.

— Это для меня тоже не секрет… — вздохнула донна, — отец обычно обсуждает такие вопросы вечером у камина. Но сейчас я не могу понять другого… к чему ты затеял весь этот разговор, когда тебя ждут мои слуги и Тайдир?

— Немного подождут, — отмахнулся маг, — ты же подтвердишь, что я был занят, наводил порядок в твоих комнатах. Детям вредно дышать пылью. А разговор завёл вот зачем… занятия магией я для тебя не отменяю, но ты сама должна решить, где они будут проходить, в обители или в замке. Сюда приходить мне нельзя, слишком много тут скоро будет любопытных глаз.

— А мне почему-то кажется, что ты сейчас пытаешься меня обмануть, — с укором уставилась на мага донна, — ну как я смогу прийти в замок, если Тайдир непременно меня увидит и сразу начнёт рычать и ругаться?

— Ты забываешь с кем разговариваешь, — вернул донне укоризненный взгляд Ильтар, — я все-таки магистр! И простую личину вполне мог бы тебе создать… если бы в твоём защитном амулете она еще не была заложена. Но она там есть, и если ты захочешь заниматься в замке, я научу тебя её настраивать. Тем, кто вначале освоил заклинания воздуха, такое обычно удаётся с первого раза.

— Конечно, хочу, — обрадовалась Лиарена, мгновенно сообразив, почему маг так легко согласился с дорином и принудил согласиться ее, — А как же здешние слуги?

— Не волнуйся… я всё устрою, — отмахнулся маг, открывая туманный путь, — а теперь иду за твоими помощниками. Не рассказывай им пока о нашем уговоре, в этом доме стены с ушами.

Нашёл, о чем предупреждать, уныло скривилась донна, направляясь к кровати, уложить заснувшего Карика, как будто она сама не знает, как жаждут узнать последние новости зимовавшие тут слуги, и поделиться своими познаниями приехавшие из замка. А потом вместе все обсудить и дружно приняться за добычу новых сведений.

К тому моменту, как посреди спальни расцвёл темный цветок пути, донна успела бегло осмотреть ближайшие комнаты и убедиться, что магия Ильтара навела чистоту и там. Хотя спален тут оказалось меньше чем во дворце, но Лиарена не расстроилась. ДляБерта постель можно было устроить и на диване в кабинете.

Однако слуги решили иначе.

— Вы уж извините нас, донна, — непривычно тушуясь, заявил Берт, — но мы решили пожениться и поселиться вместе. Я, конечно, старше… но Устина мне это прощает.

— Я и сама давно не зеленая девица, — смущённо отмахнулась порозовевшая няня, — и за молодыми парнями не гонюсь. Мне дороже порядочность и надёжность. А Берт как раз такой… и разрешение дорина я уже получила. Простите… что вас не спросила… но мы думали…

Губы женщины горестно изогнулись, и она всхлипнула, прикрыв лицо ладонями. Камердинер наследника мягко обнял новобрачную за плечи и погладил по голове, как маленькую.

— А как нам было думать по-другому? Если донна трясла Калью до тех пор, пока та заикаться не начала? Про мокрые юбки я и не говорю… Дорин был зол как вепрь, а лекарь оказался магом… слуги про все забыли почти сразу, — Берт говорил тихонько, словно для себя, но смотрел на Лиарену, — И нам принесли успокаивающего чаю… но мы пить не стали… водички из котла налили. Однако намёк поняли, и языки за зубами держим крепко. Только донну решили предупредить, чтобы не волновались понапрасну.

— Спасибо, — от души поблагодарила девушка и, оглянувшись на Карика, кивнула в сторону кабинета, — идём, поговорим там. Двери не закрывайте… чтобы Карика услышать.

Вообще-то, донна собиралась следить не только за ребёнком, но и за входной дверью, и местом, которое выбрал для начала пути Ильтар.

— Мне приказано молчать… но без вашей помощи будет нелегко, — тихо сообщила она, когда все расселись по жёстким дубовым стульям, — поэтому хочу предупредить, если вам не под силу хранить мои тайны, скажите прямо, я не обижусь. И не стану относиться к вам хуже.

— Мы будем помогать, — твердо заявил Берт, спросив взглядом Устину, — я вас, донна с младенчества знаю, и знаю, что на дурное вы не способны. А магию ведь никто не выбирает… сама в любом может проснуться. И от человека зависит, как он ее употреблять начнёт. Ну, а про обитель разное болтают… но я ведь не первый десяток на свете живу, всякое повидал и о многом подумал… и могу точно сказать, зла они никому не делают… но обид не прощают. И когда монстры на наши дома лезут, маги впереди всех стоят… можно сказать, собой прикрывают.

— Это я уже знаю… — кивнула ему донна, — но другое мне пока непонятно, почему все так боятся попасть в обитель?

— Догадки у меня есть, — уклончиво заявил камердинер, — но верны они или нет — сказать не могу… потому лучше смолчу. Вам теперь самой скоро все станет понятно… ведь в покое они вас не оставят.

— Вот в том и дело, — призналась Лиарена, — маги хотят меня учить. И будут каждый день на несколько часов уводить отсюда, поэтому нужно договориться, как вы станете это скрывать. Ещё нельзя никого в эти часы впускать в мои комнаты.

— Ну, это мы запросто… — уверенно заявил Берт, — скажем, будто по ночам у вас бессонница, и вы сами сидите с малышом. Или читаете романы… слугам этого достаточно. А вот как с дорином быть… ума не приложу, его байками не накормишь.

— За ним будут присматривать маги, — сказала полуправду Лиарена, незачем Берту знать, что одним из этих магов будет она сама, — а теперь иди, объяви эконому о нашем приходе, а то останемся без ужина.

Глава 14

Беловолосый магистр явился в поместье только на следующее утро, и в этот раз вышел в гостиной дорина, расположенной между спальней и кабинетом. Устало улыбнулся Лиарене и попросил принести завтрак.

Исполнять его приказ ринулся Берт, успевший за прошлый вечер познакомиться со всеми слугами и заработать несомненный авторитет выдачей указаний по подготовке к встрече обоза. Разумеется, все мигом оценили и неожиданное появление в покоях дорина его наследника с названной матерью, и осведомлённость немолодого камердинера с хитроватыми глазами. И не последним камнем в этой башенке доводов был дорогой свадебный браслет, каким щеголяла новая няня наследника.

— Как там дела? — с тревогой осведомилась донна, едва маг вышел из умывальни, оправляя ворот ослепительно белой рубахи.

— Где именно? — лукаво прищурился он, но донна недаром выросла в доме, где было принято все важные новости о летних битвах обсуждать за столом или вечерком в гостиной, и уже сложила сделанные ею нехитрые наблюдения в чёткий вывод.

— На болотах. Ты ведь оттуда? В любом другом месте тебя бы накормили и умыли. А ещё, ты пахнешь прелью и тухлыми яйцами.

— Ого! — шутливо фыркнул маг, и щёлкнул пальцами, распространяя вокруг себя запах можжевельника, — а тебе на язычок, похоже, лучше не попадаться. Ну да, ходили мы на разведку… пока каверны не открылись, подбросили несколько ловушек.

— Но ведь на болоте сейчас сухого места не найти! — как наяву представила себе донна прикрытые тиной и лягушачьей пеной бочажки, до краёв полные талой водой, ядовитую зелень, пробивающуюся сквозь прогретые насквозь лужи, какими стали топи и потемневшие от воды заросли камыша и рогоза.

— У нас воздушные заклинания надёжные, — доверительно, как равной, пояснил ей маг, — делаем дорожки и коконы… а в них оставляем приманку и капсулы с самовозгорающейся жидкостью. Ну, а оттуда я отправил всех в замок, а сам — сюда. Пока поем, обсудим, как тебе незаметно отсюда уходить.

— Я уже поговорила с Бертом и его женой, — честно сообщила донна, стараясь держаться невозмутимо, — они будут всем говорить, что днём я привыкла отдыхать… якобы по ночам мучаюсь бессонницей.

— Это подойдёт на первые дни, — подумав, кивнул маг, и не успела Лиарена обрадоваться тому, как гладко сошло ей с рук самовольство, добавил, — а вот советоваться без моего разрешения со слугами все же не следовало. УУстины тут служат родичи, племянница и тётушка, и они вполне способны разговорить любого. Знаешь ведь, как сообразительны слуги?

— Догадываюсь, — смутилась донна, припомнив рассказ няни о прачках и горничных, — но Устина не так наивна. А кроме того, после падения с лестницы никому не доверяет. Кстати… я хотела тебя спросить, ей никак нельзя помочь? Все-таки нянчить ребёнка с больной ногой не так-то легко.

— Если ты за неё просишь… — важно заявил Ильтар, почему-то кося глазом на дверь, ведущую в смежные покои, из которых Лиарена сделала детскую, — то я постараюсь… в обмен на обещание няни носить особые серёжки. Они не дадут ей случайно проговориться.

— Конечно, прошу, — догадалась донна, на что намекает взглядом маг, и громче позвала, — Берт! Веди сюда свою жену.

— Мы все слышали… — мужественно признался камердинер, едва переступил порог и рассмотрел лукавую ухмылку мага, — простите, донна Лиарена. Но я должен был убедиться своими глазами… что он не опутал вас своими чарами, как тот ушлый Виртен вашу доверчивую сестрицу.

— Ты что-то путаешь, Берт, — нахмурилась донна, — он ее ничем не опутывал. Виртен любит и бережёт Дильяну, я сама видела.

— А я сам видел, как он морочил ей голову мажьими фокусами, — упрямо насупился бывший возница. — В одно мгновение на голых кустах диковинные цветы выращивал, а птичек танцевать заставлял… с едва пробудившейся берёзы рвал яблоки да неведомые плоды… мне от конюшни все видно было.

— А ты не забыл, Берт, — расстроилась Лиарена, — что от конюшни никаких кустов не видно, там специально рядок туй и елей высажен, чтоб вид из сада не портить?

— Так за лапником я и ходил… жеребым кобылам добавить к сену, — убито признался камердинер и виновато глянул на молчащую Устину.

— Жеребым кобылам полезно пророщенный ячмень давать, — вежливо посоветовал маг, — ну, а Виртена ты обвинил напрасно. Для него Дильяна дороже жизни… но ведь в доме дорина Симорна не принято верить магам? И я начинаю догадываться, почему. А Виртену очень хотелось отговорить любимую от страшной ошибки, вот и ухаживал, как умел… и даже нарушал ради неё все запреты обители.

Слуги смотрели на магистра широко распахнутыми глазами, да и Лиарена ощущала себя человеком, впервые выбравшимся за высокие стены замка и обнаружившего за ними огромный и незнакомый, но невероятно притягательный мир.

— А теперь нам пора уходить, — поднялся из-за стола маг, — а лекаря Устине приведу вечером, после того, как все домочадцы улягутся спать. Мне сейчас на лечение просто силы не хватит, нужно еще одну группу с болота забрать.

Лиарена чувствовала себя едва ли не предателем, уходя вместе с магом в туманный путь под тоскливыми взглядами помощников. Разумеется, они поверили беловолосому, ему трудно было не верить, настолько простым и открытым казался магистр.

И все же не до конца, это донна видела по скептически поджатым губам Берта, привыкшего проверять все новое, если не своими руками, так дотошным умом. Но надеялась, что после обещанного излечения Устины старый слуга станет немного посговорчивее.

Путь привёл их с Ильтаром в обитель, донна сразу сообразила это, разглядев светлые стены и разноцветные стёкла окон, и встревожилась, но магистр не дал сказать и слова.

— Дня три, пока в замке не станет больше народу и не придут магини, тебе придётся обучаться здесь. Тайдир не слепой и распознает женскую походку, даже если мы переоденем тебя в парнишку. А вот разглядеть тебя в толпе девушек не сможет, он в последнее время на девушек не обращает внимания.

Донна скептически фыркнула, как же, не обращает! А кого она тогда подвешивала под потолком?

— А Калью мы ему посоветовали к себе приблизить… — огорчённо сморщился маг и отвёл взгляд, — когда узнали про их договор с Дили. Сама понимаешь, Виртен за ней потихоньку следил. Ну, а мы — за ним… расстроенный маг страшнее смерча. А вон и Камерт… теперь он твой учитель, а я позабочусь обо всем остальном.

Донна проводила задумчивым взглядом мгновенно исчезнувшего в облаке серого тумана мага и неторопливо направилась навстречу лекарю, попутно изучая странный просторный зал, разделённый на части прозрачными, как первый ледок, загородками.

— Добрый день, — еще за несколько шагов приветствовал донну маг и кивнул на загородки, — видишь цифры? Это номера отсеков, где тренируются маги. Наш с тобой седьмой. Мне уже сказали о твоих умениях в воздушных заклинаниях, теперь будем изучать водные и огненные. Но твоя одежда не подойдёт, иди вон в ту дверь, скажи Терне, чтобы выдала рабочую форму. А если ты стесняешься ходить в мужской одежде, пусть дополнительно даст юбку. Я жду в отсеке.

Спокойно развернулся и направился к загородке, над которой покачивалась на цепочках серебряная семёрка.

Девушка постояла на месте, провожая его возмущённым взглядом, однако лекарь, бывший в замке таким вежливым и учтивым, оказавшись здесь, в обители, похоже сразу забыл, как положено обращаться с благородными доннами. И как видно, не испытывал ни малейшего угрызения совести, вот и пришлось Лиарене поворачиваться и шагать в другую сторону, к обычной деревянной двери, находившейся в торце зала.

И за те краткие минуты, которые ушли у неё на эту дорогу, донна припомнила слова Устины про Калью и начала сердиться на сестру. Разумеется, вовсе не за то, что та позволила дорину завести любовницу, Лиарене давно не тринадцать лет, и она кое-что слышала о мужских потребностях. И догадывается, как может быть разочарован мужчина, не имеющий возможности любить свою жену. Но ведь и Дили должна была это понимать, и сама выбрать ему тихую и заботливую девушку, из числа тех служанок, которые вовсе не против ухаживаний хозяина. А не смотреть, как проявившим благородство дорином вертит такая вертихвостка, как Калья.

Донна попыталась представить, как открывает дверь в комнату Тайдира, а навстречу ей выходит одна из услужливых горничных, и насупилась. Почему-то все они сразу стали казаться наглыми и коварными, и ни к кому из воображаемых подружек дорина Лиарена не испытывала никакой симпатии. Более того… ей никак не удавалось представить, как она учтиво улыбается какой-то из этих служанок, зато ясно виделось, как болтаются над перилами ноги очередной подружки Тайдира.

Нужная донне дверь распахнулась сама, словно от порыва ветра, и Лиарена немного постояла, ожидая, пока выйдет тот, для кого эту дверь и распахнули, однако, никто так и не появился. Зато изнутри раздался насмешливый женский голос, обратившийся к донне так, словно она была с детства знакома с его хозяйкой.

— Ну, и долго ты будешь раздумывать? Заходи уже, а то у меня не настолько сильный дар, чтобы по полчаса держать дверь распахнутой.

— Я могла бы и сама ее открыть, — входя, вежливо сообщила донна, и дверь тотчас закрылась за ней, словно захлопнутая порывом ветра, — Кто тут Терна? Мне нужна рабочая форма и юбка.

— Терна — я, — вышла из-за шкафа женщина средних лет с весёлыми глазами и положила на столик стопку одежды, — форма вот, а надеть я помогу. Но вот зачем тебе юбка, убей, не пойму. Все равно притащишь её через пару часов в руках, мокрую и грязную.

— А рабочая одежда останется чистой? — Скептически поинтересовалась донна, изучая ладную фигурку Терны, одетую в тёмную блузу, свободные штаны и длинную безрукавку, стянутую широким поясом.

— Ну, конечно, её же маги защищают. А защищать юбки не хотят… чтобы ученицы и испытуемые быстрее поняли все неудобство такой одежды для магинь. А ты на испытание приехала или в ученики кто взял?

— Как-то я не совсем понимаю твой вопрос, — засомневалась Лиарена, — мне сказали, что я магиня.

— А амулет выдали? — недоверчиво фыркнула Терна, насмешливо разглядывая новую ученицу, такую же робкую и недоверчивую, какими были все они в первые дни после прихода сюда.

— Вот, — секунду посомневавшись, донна достала из-за ворота сверкнувший камнями амулет.

— И правда, магиня! — непонятно чему обрадовалась хозяйка этой кладовой, — тогда тебе другая форма положена, усиленная. И со шлемом… сейчас выдам. А юбку всё же лучше не бери, хочешь, я выдам тебе защитную тунику с разрезами по бокам? Удобно и колени прикрывает. Вот, смотри, какая ткань, туда серебряную нить специально вплетают!

— Давай, — вздохнула Лиарена, потерявши голову, по волосам не плачут. А раз ей предстоит учиться управлять огнём, то такая штучка явно лишней не будет. А вот если загорится незащищённая юбка, то может стать очень жарко.

Одевала ее Терна ловко и с удовольствием, попутно посвящая в порядки и правила обители, и донне все чаще приходилось сдерживать рвущийся с губ огорчённый вздох. Первое впечатление, оставшееся у неё от вчерашнего посещения обители, донну не обмануло, маги и вправду жили в тепле, уюте и сытости. Причём, все без исключения, и эту ошибку Лиарене хотя и скрепя сердце, но пришлось признать.

Непонятным пока оставалось одно, кто и зачем распространял байки про сырые кельи и холодные умывальни, но зато начали стремительно таять прежние представления о выпавшей донне горькой доле узницы, навсегда запертой в тесной мастерской. Терна необидно посмеялась, когда Лиарена попыталась осторожно разузнать, кто из них делает все магические кольца, браслеты и амулеты.

— Тут же обитель магов, а не ювелирная мастерская и не кузня. Лить кольца их дело. А маги лишь вкладывают в безделушки заклятья защиты и ночного глаза, поисковые и отвода глаз. Все, готово, беги! А то твой учитель сюда прибежит.

— Тебя могут наказать? — встревоженно обернулась донна, — давай я скажу, что это по моей вине?

— Да какое там наказание! — весело усмехнулась Терна, — попросит в лазарете цветы посадить или с лужаек сорняки убрать. У меня лучше всего получается бытовая магия. Беги уже!

Как выяснилось, Камерт и не думал волноваться или бежать разыскивать свою новую ученицу, он спокойно сидел в кресле у самого входа и что-то записывал в узкую книжицу.

— Пришла? — оглянулся он на звук шагов, бегло оглядел донну и похвалил, — правильно сделала. А теперь иди вон к той купели и попробуй создать из воды такую же плеть, какую делаешь из воздуха.

— Руку, — хмуро поправила Лиарена, с сомнением глядя на серебряную чашу, в которой свободно поместилось бы пять человек, — ну, а куда я буду ее прикреплять?

— Зачем прикреплять? — изумился лекарь, — она одним концом будет в купели. А куда ты крепишь воздушную плеть?

— Воздушную руку я прицепляю к пальцам, иначе она не слушается, — мрачнея, сообщила донна и остановилась рядом с чашей, — но попытаться все же могу. А что ею делать, если получится?

— Что-нибудь собери или достань. Например, вон те шары, — подумав, распорядился маг и откинулся на спинку кресла, готовясь наблюдать за первым опытом новой ученицы.

Разумеется, особых результатов от первого урока он не ждал, да и никто из магистров не надеялся на скорый успех. Сейчас важнее всего было изучить характер девушки, её упорство, терпеливость и силу воли. А уже потом можно будет понемногу прибавлять ей задания, и тщательно следить, чтобы ученица не переутомилась и не разочаровалась в своём даре.

Вырастить настоящего, стойкого и хладнокровного мага не такое уж простое дело, как думают непосвящённые.

Глава 15

Некоторое время Лиарена медленно ходила вокруг купели, пытаясь представить, как это она прицепит к пальцам вот эту воду, и почти ощущала потрескивание собственных костей и позвонков, пытающихся удержать в повиновении гигантскую водную лапу.

Однако способ, как исхитриться и вытащить из чашу не всю воду разом, а лишь небольшую частицу, всё никак не находился, и девушку начали постепенно охватывать досада и раздражение. Вот чего он там сидит, развалившись в кресле, и сверлит ее пристальным взглядом конюха, гоняющего по загону полудикую трёхлетку? Разве так должны вести себя умные и внимательные учителя? Посадил бы донну рядом с собой, объяснил все поподробнее, а потом еще раз пять показал на собственном примере, вот тогда она и не сомневалась бы, и не опасалась оказаться посмешищем. Хотя… несмотря на то, что стены их просторного помещения и кажутся издали стеклянными, но вблизи через этот странный материал ничего рассмотреть не удаётся, кроме смутных теней и разноцветных вспышек. И значит, никто ее позора не увидит, а если Камерт попытается сказать хоть слово или засмеяться, донна выскажет ему всё, что думает про подобные методы обучения.

Это рассуждение Лиарену немного приободрило, и она решила попытаться действовать так, как привыкла, когда придумывала способы управления воздушной рукой. Тогда она мысленно представляла себе призрачную границу, стягивала в неё такой же невидимый воздух, уплотняла и, ухватив это неосязаемое нечто рукой, наполняла его силой и вытягивала до нужной длины. И значит, сейчас ей нужно налить куда-нибудь немного воды… но как назло вокруг нет ни чашки, ни ведёрка.

Зато тут она может смело пользоваться своей силой, успокоила себя донна, ощутив новый прилив разочарования, и почти бездумно создала воздушную лапу. Только вместо пучка пальцев создала на конце нечто вроде ковшика и смело зачерпнула им воду. Ей уже приходилось проделывать такое на прогулках с рогатой козой, в которую к концу лета превратился жалобно мекающий сиротка, и потому опыт удался с первого раза.

Еще несколько мгновений донна скептически рассматривала булькающую перед ней в призрачном ковше воду, пытаясь сообразить, куда бы ее перелить. Но пол бесполезно, он устелен толстыми упругими циновками, плетёнными из соломы, а никакой посуды так и не прибавилось. Хотя… а чем ей не посуда вот этот самый ковш, если только сегодня Ильтар рассказывал про воздушные тропы и коконы?

Донна подтянула ковш ближе и сунула в него пальцы, желая прикрепить к ним воду точно так же, как притягивала воздушную лапу. Некоторое время ничего не происходило, пока донна не сообразила, что вовсе не сразу отдаёт воздуху приказы, а сначала уплотняет его и пронизывает своей силой. Еще минут пять ушло на поиски способа связать магией плюхающее тело воды в нечто цельное, вроде куска гладко вымешенного теста. И только потом донна попыталась вытянуть воду в длинный жгут, поддерживая снизу воздушным желобком.

А когда перед нею повисла волнующаяся, словно живая плеть, девушка решилась, наконец, отдать ей первый приказ. И сразу поняла разницу в управлении воздухом и водой. Воздушная лапа двигалась легко, невесомо и довольно медленно, словно длинное павлинье перо, но чтобы сбить ею яблоко с ветки, приходилось посылать дополнительную порцию силы. А вот водная струя, направленная по кругу взмахом руки, помчалась стремительно как кнут, и девушке пришлось быстро повернуться и отпрыгнуть, чтобы эта плеть не обвилась вокруг неё самой. Донна вовремя вспомнила о сопровождающем воду воздушном желобке и поторопилась укрепить их связь, а затем постепенно замедлила движение воды и, выполняя выданное магом задание, подхватила растопыренной лапой один из скатанных из соломы шаров.

Немного покрутив его в воздухе, привыкая управлять незнакомым булькающим инструментом, донна попыталась остановить плеть и вдруг почувствовала, как стремительно и знакомо начинают холодеть спина и дрожать колени. Работа с водой почему-то очень быстро выкачала все силы, и Лиарена, запаниковав, оборвала связь магии с носящимся над ней снарядом. И с ужасом рассмотрела, как сорвавшийся с плети соломенный шар понёсся в ту сторону, где сидел учитель.

Однако попал он в пустое кресло, а Камерт неожиданно обнаружился почти рядом, стоял в напряжённой позе, держа перед собой вытянутые руки, на которых суматошно перемигивались огоньками камни в многочисленных кольцах и браслетах.

А едва девушка обессиленно опустила руки, роняя на циновки потяжелевшую водную плеть, прыгнул к ученице и подхватил её на руки.

— Что тут произошло? — еще от входа крикнул торопливо приближавшийся к ним Дзерн, и за его спиной донна рассмотрела встревоженных Барента и Виртена.

— Ничего особого… — с наигранным легкомыслием отмахнулся Камерт и улыбнулся ученице своей сияющей улыбкой, но донна только болезненно поморщилась в ответ.

Как бы она ни устала, но просто не могла не расслышать предупреждающих ноток в обычно мягком голосе лекаря, так как удобно сидела у него на руках. Однако вовсе не собиралась прямо сейчас бросать гневные упрёки в беспечного учителя, бросившего ученицу наедине с непосильной задачкой, как и выдавать его промашку другим магам. Не к лицу приличной и воспитанной донне совершать поступки, какие в хороших домах не позволительны и прислуге.

Тем более, Камерт, как видно, наконец-то проникся осознанием своей вины… вон как бережно несёт теперь девушку! Словно сосуд с драгоценным снадобьем или праздничный пирог. Интересно только, куда?!

Как выяснилось очень скоро, слишком далеко таскать ученицу лекарь вовсе не собирался. Едва поравнявшись с креслом, взглядом вышвырнул оттуда злополучный пучок соломы, в какой превратился шар и усадил туда донну. А затем, кивнув Дзерну, кратко приказал Баренту:

— К ней в спальню!

Удивиться или задать хоть один вопрос Лиарена не успела. Дзерн с учителем взялись за подлокотники ее сиденья, немного приподняли его вместе с ошеломлённой девушкой и дружно шагнули в темный проход, открытый Барентом.

Комнату, где они очутились, донна узнала сразу. Это была та светлая спальня, где она лежала не далее, как вчера, и где-то неподалёку должна была находиться столовая с цветами и звёздами. При одном воспоминании о ней у Лиарены невольно потекли слюнки, и девушка украдкой сглотнула.

— Сможешь сама переодеться или пойдёшь в столовую в рабочей одежде? — словно угадав её мысли, спросил Камерт, заглянул в глаза девушки и хитро заулыбался, — кого я спрашиваю! Давай отнесу.

— Я могу попробовать переодеться, — обиделась донна, — но если вы дадите мне пирожок…

— Мне проще тебя туда отнести, чем бегать за пирожками, — отказался Камерт и снова подхватил её на руки.

И только теперь Лиарена поняла, почему ей так мягко и удобно было сидеть, маг держал её воздушными руками, а вовсе не своими. И пока ехала в столовую, донна сосредоточенно обдумывала, насколько трудно будет выучить этот фокус.

— А ты как держишь свою лапу… ну, или плеть, — спросила она задумчиво, когда маг переступал порог столовой, — руки у тебя свободны, я чувствую… а мысленно это трудно, можно забыться.

— Донна… — запнулся от неожиданности маг, и державшая девушку воздушная лапа ощутимо дёрнулась, — в следующий раз не задавай таких вопросов в момент, когда я творю заклинания. Нести ношу, если наизусть выучил последовательность действий и точно распределил поток силы, вовсе не трудно. И даже можно при этом заниматься еще каким-то другим делом, идти например, или о чем-то размышлять. Но вот делать что-то третье, отвечать на вопросы или разговаривать могут очень немногие. Двое-трое магистров, не более.

— А как же ты сейчас разговариваешь и несёшь меня? — мгновенно озадачилась донна, но в этот момент Камерт опустил свою ношу в стоящее у очага кресло и придвинул к её ногам маленький столик, подхваченный воздушной плетью.

— Ты не заметила, — усаживаясь напротив ученицы, насмешливо сообщил лекарь, — после того, как я чуть не уронил тебя, пришлось ради безопасности нести собственноручно.

Больше ничего он объяснять не стал, не захотел или не успел, донна так и не узнала. В этот миг в столовую кучей ворвались маги, мгновенно уставили столик едой и расселись вокруг, взяв ради приличия по чашке напитка и по пирожку.

— С чего всё началось? — рассматривая книжицу Камерта, — тихо задал лекарю вопрос Ильтар, едва девушка выпила выданное ей зелье и увлечённо занялась едой.

— Сначала она ходила вокруг и думала, но прикоснуться силой и не пробовала… — подробно объяснял Камерт действия ученицы, и маги слушали так внимательно, словно он объяснял им план вылазки в проклятые болота.

Донна тоже слушала, и хотя иногда пояснения учителя казались ей не совсем точными, в их разговор не вмешивалась. Как бы там ни было, но пока она полностью не ощущает себя магиней и не может решить, какие действия нужно считать важными, а какие — не очень, лучше помалкивать и побольше слушать.

— А теперь Лиарена твоя очередь объяснить свои действия, — внезапно заявил Ильтар, когда ученица мага, наевшись, откинулась на спинку кресла и принялась исподтишка рассматривать сотрапезников, считая, что они совершенно забыли про её существование.

— Так ведь учитель уже всё рассказал? — осторожно осведомилась девушка.

— Он высказал нам свою точку зрения, но знать точно, как именно ты пришла к решению смешать воздушное заклинание с водным не может никто, кроме тебя самой. И интерес у нас к этому вопросу вовсе не пустой, смешивать разные по силе заклинания решаются далеко не все маги, особенно неопытные. А у тебя получилось очень удачное сочетание, я имею в виду, для ученицы. Вот только силы ты затратила чрезмерно много и потому мы хотим понять, в какой именно момент сделала ошибку, чтобы подсказать тебе как ее исправить. Ведь, если ты сейчас не найдешь более экономное решение, то будешь падать без сил каждый раз, когда используешь это заклинание.

— Да? — с сомнением посмотрела на него донна, но признав справедливыми слова про ошибку, обречённо вздохнула, — ну, слушайте…

В следующие два часа маги допрашивали ее с таким пристрастием, словно были отрядом тайной стражи, а Лиарена — злостным воришкой. Потом они громко спорили и чертили в книжицах какие-то символы, а временами вдруг дружно задумывались и начинали мрачно жевать все подряд, явно не задумываясь, что именно суют в рот.

— Пора отправлять Лиарену домой, — спохватился, наконец, Ильтар, и приказал Виртену, — отведи её в спальню, покажи вещи и возвращайся, отведу я сам. Сегодня вечером в поместье прибудет обоз, нужно проследить.

Из столовой донна уходила с облегчением, малопонятные рассуждения магов ей надоели, как и неудобная одежда, которую она мечтала сменить на привычное платье.

— Там тебя ждёт Дили, — напряжённо предупредил Виртен, когда они оказались в коридоре, и донна охнула, представив, каких ужасов могла себе напридумывать за это время старшая сестра.

Дили всегда была немного чрезмерно мнительной и осторожной, и хотя они с самого детства были очень дружны, заводилой в их паре всегда была Лиарена. Именно ее идеи уводили сестёр в дальние уголки сада и заставляли часами молча сидеть в шкафу с зимней одеждой, именно Лиа придумывала новые игры и праздничные розыгрыши, и именно ей обычно приходилось за свои шалости оставаться без сладкого. Но она никогда от этого не страдала, верная Дили непременно тайком приносила свой кусок пирога или торта, и они честно делили всё пополам.

— Лиечка… — бросилась Дили навстречу стремительно влетевшей в комнату сестре, — а Терна сказала, тебя без сил унесли…

— Я когда-нибудь наложу полное молчание на эту болтушку, — мрачно пообещал Виртен, и не удержался, шагнул к жене, нежно приобнял ее и торопливо чмокнул в висок, — ей нужно поторопиться, Диль. Магистр придёт через несколько минут… к поместью Тайдира подходит обоз, и к этому времени она должна быть в своих комнатах. В этот раз дорин сам ведёт своих людей… и лучше его не злить.

— Всё поняла, — засуетилась Дили, и нежно помахав уходящему мужу, потащила донну к шкафу, — смотри, тут все теперь твоё, и платья, и тёплые вещи, я отбирала по твоему вкусу. Давай, помогу снять форму, потом сама отнесу в кладовую. Виртен разузнал, здесь ты будешь заниматься еще три или четыре дня, а потом в замок отведут отряд магинь вместе с Терной, и тогда ты будешь заниматься там, чтобы каждый день не водить Камерта. Он сильный маг, но сам открывать путь не может, на это способны лишь прирождённые путники, такие, как Барент. И ты тоже теперь можешь… но пока не научишься, ходить одной тебе нельзя… говорят, это очень опасно. Когда ты ушла в прошлый раз… я думала… больше никогда тебя не увижу.

Дильяна коротко всхлипнула, и торопливо отвернулась, но донна поймала её за руку и, повернув к себе лицом, всмотрелась в знакомые глаза, припухшие от постоянных слез.

— Дили, — категорично, как говорила лишь в очень редких случаях, объявила Лиарена сестре, — я тебя уже простила… хотя, если честно, так и не нашла в произошедшем никакой твоей вины. Но я попыталась поставить себя на твоё место, представила, как год назад мне, а не тебе родители объясняют важность союза с доринтом Тайдира, и отчётливо поняла, что никогда бы не смогла сказать им и слова против. Даже, если бы прятала в сердце заветную тайну… но так уж мы воспитаны, долг перед домом и родителями привыкли почитать выше собственных желаний и прихотей. А ты молодец… сумела повернуть свою судьбу на счастливую колею и теперь должна не проливать ведра слез, а крепко держаться засвоего Вира и радоваться жизни. И не волнуйся за Карика, сына мы с тобой обязательно вырастим… и я обещаю сделать всё, чтобы он никогда не подумал о тебе плохо. А теперь я иду умываться, а ты, пожалуйста, достань мне платье потемнее, скоро должен прийти Ильтар.

Дили всхлипнула последний раз, послала сестре признательный взгляд и кинулась к шкафу за платьем. Старший магистр слыл в обители, хотя и справедливым, зато строгим человеком.

В поместье Лиарену встретил полумрак и тишина, помощники догадались плотно занавесить окна и прикрыть двери, как она сообразила, оглядевшись.

— Я на дорогу, — сообщил Ильтар, открывая новый путь, — не забудь, ты меня сегодня ещё не видела.

Донна проследила, как тает туман пути и огорчённо вздохнула. Ей всегда нравились романы про храбрых шпионов и весёлых разбойников, но, как оказалось, жить самой, постоянно следя за каждым словом, не так-то просто.

Она небрежно раздёрнула занавесь на окне, несколько секунд любовалась на раскинувшийся под окнами сад, потом заторопилась. Нужно было предупредить Берта и проверить, как они устроились.

— А вот и матушка пришла, — встретила донну облегчённым взглядом Устина, державшая на руках безалаберно болтавшего ручками малыша, — а мы все для купанья приготовили, вас только и ждём.

— Спасибо, — благодарно кивнула Лиарена, забирая воспитанника. После зелья Дзерна силы донны восстанавливались с просто поразительной скоростью, и теперь она не опасалась неудержать малыша в руках, — где купель?

При виде серебряной ванночки, щедро застеленной пелёнками, девушка невольно припомнила огромную чашу в обители магов и затаённо усмехнулась. Сейчас уже неважно, случайно или нет, но магам удалось угадать её сокровенное желанье, управлять водой. И теперь, когда ей удалось в первый раз, хотя и не совсем удачно, подчинить себе водную струйку, донна никогда не отступится. Будет при каждом удобном случае тайком, как привыкла за последний год, пытаться сделать хоть крохотный новый фокус… или заклинание, как говорят маги.

Лиарена бережно уложила Каринда на прогретые, сухие пелёнки, не торопясь раздела, поглаживая животик и ножки, и ласково рассказывая, какой он красивый и умненький. Берт тем временем поставил рядом с купелью ведра и Устина, тщательно проверив тепло воды локтём, добавила в неё загодя заготовленного отвара трав.

— Давай, — скомандовала девушка няне, и Устина начала осторожно наливать купель, стараясь лить только на пелёнки в сторонке от малыша.

А донна, нежно улыбаясь пускающему пузыри названному сыну, продолжала непрерывно поглаживать его животик и ножки, отвлекая Карика от подступавшей к его спинке воды. Больше всего она сейчас боялась его спугнуть. Если ребёнок начнёт плакать прежде, чем осознает привлекательность тёплой душистой водички, будет в несколько раз труднее повторить этот фокус.

Однако все ее опасения оказались пустыми. То ли тепло воды напоминало Карику её руки, то ли он заигрался, но ребёнок продолжал болтать ручками и гукать, пока не оказался в воде по шейку. Лиарена продолжала его поддерживать и поглаживать, а отставившая ковш Устина намылила мягкую салфеточку и осторожно промыла малыша. И напоследок, осторожно окатив водой, няни завернули Карика в большую нагретую пелёнку и переглянулись довольно, как сообщницы, обыгравшие на спор самого заядлого игрока в кости с большого постоялого двора. Держали иногда хозяева таких, для приманки гостей и за половину выигрыша.

— Донна! — резко распахнув дверь, ворвался в комнату мальчишка посыльный, — там обоз подходит!

— Кто тебя научил, паршивец, — мгновенно сцапал гонца за ухо Берт, — врываться в комнату донны и наследника без стука и позволения?

— Отпусти его, — распорядилась донна, и камердинер с явной неохотой исполнил её приказание, — он невиновен. Просто кое-кто из слуг слишком любопытен, и я их вполне понимаю.

Дождалась, пока за посланцем плотно прикроется дверь и задумчиво добавила:

— Но поощрять всё же не стану. Устина, давай новые кофточки, к нашему малышу папа приехал.

— Вот… — оказывается, няня уже все сообразила и почти бегом тащила целый ворох нарядных одёжек.

Одевали малыша в четыре руки, и незаметно торопливость Устины передалась и донне. Пелёнки Карика по молчаливому соглашению отодвинули в сторону, зато надели малышу, кроме штанишек, шапочки с кружевами и нарядного стёганного камзольчика, чуть великоватые меховые сапожки, перетянутые ремешками с золотыми пряжками.

— А вы… не хотите хоть накидку на плечи? — опасливо поинтересовалась Устина, когда донна с малышом на руках уже стояла у двери.

Лиарена удивлённо оглянулась, а причём тут она? В доме не холодно, да и тёмно-вишнёвое кашемировое платье, выбранное Дильяной, достаточно тёплое. Но разглядела в глазах няни надежду, а в руках белую, шелковистую и ажурную шаль из шерсти горных коз и сдалась.

Приезд дорина для обитателей поместья почти праздник, и они непременно постараются нацепить хотя бы свежие фартуки или нарядные чепчики, и выход названной матери в простом платье сочтут, по меньшей мере, за неучтивость.

Лиарена подавила вздох и кивнула Устине, терпеливо приподнимая руки, чтобы та накинула шаль ей на плечи.

Глава 16

К тому моменту, как путешественники гурьбой ввалились в просторный зал, с которого начинался дом дорина, донна успела только дойти до перил, ограждающих неширокую лестничную площадку между первым и вторым этажом. Взглянула вниз, на торопливо снующих с узлами и тюками слуг, на вносящих сундуки и корзины воинов отряда сопровождения, представила, как сиротливо и растерянно будет чувствовать себя в этой толчее, и раздумала идти дальше.

Остановилась у перил и принялась рассматривать приехавших, легонько покачивая засыпающего Карика. Некоторое время никто из слуг и воинов не обращал на неё никакого внимания, но когда в зал вошёл дорин, на ходу раздавая какие-то указания, сразу несколько лиц повернулись в сторону Лиарены, выдавая этим простым жестом свою осведомлённость об её присутствии.

Однако Тайдир донну пока не замечал, он за что-то сердито распекал виновато мявшегося здоровяка в круглом белом колпаке. Лиарену не интересовало, чем провинился местный повар, значительно больше её волновало собственное затягивающееся ожидание непонятно чего. Она уже вовсю костерила себя за опрометчивое решение прийти встречать дорина, когда он вдруг обратил внимание на посматривающих вверх слуг.

Глянул на лестницу сначала мельком, как смотрят на отвлекающих их от важных дел назойливых насекомых, и продолжил распекать красного, словно ошпаренного повара. Но почти сразу же, решительным жестом отправив прочь провинившегося слугу, повернулся к Лиарене всем телом и секунду смотрел на них с Кариком, словно раздумывая, стоит подниматься на площадку или достаточно кивнуть донне прямо оттуда.

От всплеска обжигающе-горькой обиды на несообразительного дорина и досады на собственную неискоренимую наивность, в горле девушки встал комок, и она поторопилась стиснуть губы, придавая лицу невозмутимо- холодное выражение. Уходить во всех случаях нужно с высоко поднятой головой.

Однако последний взгляд на Тайдира, брошенный тайком из-под полуопущенных ресниц, заставил донну замереть в тревожном ожидании. Дорин уже решительно шёл в ее сторону, а слуги торопливо отскакивали с его пути и замирали заинтересованными статуями, не желавшими пропустить такое неожиданное и заманчивое зрелище. Встречу хозяина с донной из опозоренного дома дорина Симорна.

И если во взглядах жителей поместья мелькало плохо скрытое злорадство и ожидание выволочки, какую усталый дорин вполне может устроить попавшейся под горячую руку бонне, то вновь прибывшие посматривали наверх с явной опаской.

Однако Лиарене было вовсе не до их надежд и опасений, она срочно пыталась придумать слова, какими могла бы предупредить Тайдира, чтобы он не вздумал начинать поучать или распекать её. Теперь, когда почти все вокруг догадываются о ее способностях, и отпала необходимость скрываться, донна не собиралась терпеть обиды или нравоучения. Грозная тень обители внезапно встала за спиной надёжной стеной, давая полузабытое ощущение уверенности и защищённости.

— Как вы устроились? — тихо спросил Тайдир, не дойдя до донны всего одного шага, жадно вгляделся в её лицо и нахмурился, — ты плохо себя чувствуешь?

— Ничего, — одним словом ответила на оба вопроса донна и показала ему засыпающего Карика, — не хочешь поздороваться с сыном?

— С кем? — не отводя от неё взгляда, рассеянно отозвался дорин, и нехотя посмотрел на сонное личико малыша.

Услыхав незнакомый голос, Карик проснулся, на миг распахнул серые глазки, широко зевнул, показывая беззубые десны, и снова спокойно смежил веки.

— Это он? — хрипловато осведомился дорин, неверяще рассматривая малыша, — а почему… ну, где эти, тряпки?

— А мы специально так нарядились, встречать папу, — нежно проворковала донна, ласково улыбаясь безмятежному личику названного сынишки.

Подняла взор на Тайдира и обомлела, рассмотрев его ошеломлённо приоткрытый рот. И только тут сообразила, как превратно мог истолковать ее слова дорин.

— Мне нужно его уложить, — виновато отведя взгляд, заторопилась Лиарена, — и раздеть… спать в сапожках малышу неудобно. Ты идёшь с нами? Я заняла твою спальню, но на несколько дней могу освободить.

— Не нужно, — не сразу отозвался мужчина, шагая за ней, — мы поужинаем и сразу же отправимся назад.

— Неужели нельзя отложить поездку на один день и отоспаться, как следует? — огорчилась донна.

— Не стоит… — уклончиво ответил Тайдир, незаметно вздохнул и хмуро добавил, — отосплюсь в повозке. А к утру мы будем уже на заставе… оттуда нас провожают маги.

— Тогда хоть искупайся с дороги и переоденься, вся твоя одежда висит в шкафу, — предложила донна, чувствовавшая себя неуютно оттого, что дорин не может, эти несколько часов, отдохнуть в своих собственных комнатах.

— Хорошо, раз ты не против… — согласился он, остановившись возле двери в спальню, — а пока я купаюсь, прикажи кому-нибудь принести чаю и чего-нибудь перекусить. Надеюсь… — желчно оглянулся Тайдир на появившегося в конце коридора эконома, — здешние слуги и домочадцы не добавляют тебе забот?

— С ними разговаривает Берт, — кротко улыбнулась донна и круто отвернувшись, направилась в детскую.

Спиной девушка отчётливо ощущала провожавший ее пристальный взгляд Тайдира, но не имела и грана мужества оглянуться. Не дай боги, дорин заметит испарину, выступившую на ее лбу от напряжения, и поймёт, с каким трудом далась ей внешняя лёгкость беседы. Ведь даже отлично воспитанной донне не так-то просто кротко и дружески разговаривать с мужчиной, не далее как вчера сначала оскорбившим ее необоснованным подозреньем, а потом буквально выставившим из своего замка.

И если бы не Карик, она никогда бы не стала делать вид, будто так быстро простила дорина, но забота о малыше невольно заставила спрятать подальше обиды и не поминать раздоров. Не годится ругаться и сводить счёты над головой ребёнка, дети такие чуткие.

— Давайте, я уложу, — перехватила донну в самых дверях Устина, — а где дорин?

И так уверенно спросила, что Лиарена сразу догадалась, чем занималась няня в ее отсутствие. Подсматривала за хозяйкой. И не одна, небось, а с мужем, и скорее всего они уже успели напридумывать себе каких-то глупостей.

— Он вечером уезжает, — хладнокровно сообщила донна, присматривая, как ловко Устина раздевает наследника, — поэтому я отдала ему на это время его покои. Там же все его вещи и одежда. А сама пока посижу здесь. Берт, а тебе важное задание, пока дорин умывается, сходить на кухню и добыть ему чай и ужин. И поторопись, как я поняла, повар не расстарался приготовить к их приезду достаточно еды.

— Да он тут вообще разленился, — тихо, словно невзначай, обронила Устина, — пользуется дружбой с экономом.

— Вообще-то, я не намеревалась вмешиваться в хозяйственные дела, — устроившись у окна, хмуро проворчала Лиарена, — не пристало благородной донне отнимать работу у экономов, им же тогда стыдно будет получать жалованье. И наказывать их мне не положено… это привилегия дорина. Но если вы заметите, что сегодняшняя выволочка Тайдира не пошла повару впрок, непременно напомните мне об этом разговоре. Я постараюсь разобраться, не годится воинам, рискующим ради мирных жителей своими жизнями, питаться всухомятку, придя домой на несколько часов. Тем более, эконом наверняка получил сообщение.

— Он-то получил… — вздохнула няня и покосилась на дверь, — да только полагал, будто времени у них достаточно. Как ему было догадаться, что дорин примчится сюда, не останавливая обоз на ночёвку?!

— Так ведь монстры в этом году полезли слишком рано, — резонно заявила донна, не желая принимать на свой счёт никаких намёков.

Устина вежливо кивнула и занялась раскладыванием по полкам шкафа детских вещей, но Лиарена могла бы спокойно спорить на десяток золотых, что её верная няня осталась при своём мнении.

Берт вернулся в детскую через полчаса и, опасливо поглядывая в сторону колыбели, где спал наследник, многозначительным шёпотом сообщил Лиарене, что дорин приглашает ее с ним поужинать.

— Еще рановато… — взглянув на отгорающий за окном закат, задумчиво пробормотала донна, вспоминая обильную трапезу в обители, и украдкой вздохнула, понимая, что отказаться от этого приглашения не получится.

Оглянулась на ожидающе уставившихся на неё слуг, и вздохнула еще раз, нарочито громко и огорчённо. Но они продолжали упорно молчать, и девушка невольно признала, что иногда это лучший способ твёрдо заявить о своём мнении. Поднялась с кресла, оправила на плечах шаль и направилась к выходу, даже не пытаясь угадывать, как имела обыкновение, чем закончится этот ужин с дорином, перемирием или очередной ссорой.

Дверь в покои Тайдира была распахнута, и, разглядев снующих вокруг стола слуг и блеск серебряных приборов, донна невольно выпрямила спинку и надменно задрала носик. Даже если Тайдир собирается выдать ей какие-то наставления, донна никогда не опустится до того, чтобы показывать свою досаду или недовольство слугам. Сам дорин был в кабинете, и оттуда доносилось обманчиво мягкое журчание его голоса, в котором время от времени прорывалось грозное рычанье.

— Донна Лиарена! — заметив девушку, звонко объявил подававший на стол лакей, и ринулся предупредительно распахнуть перед нею дверь кабинета, — вас ждёт дорин.

Лиарена прошла мимо него такой величавой походкой, словно была тут самой важной и знатной персоной, а не бонной из опозоренного доранта.

— Прошу, — учтиво указав донне на стул неподалёку от себя, Тайдир снова уставился на стоявшего перед ним позеленевшего эконома и потряс какими — то бумагами, — учти, Кастен, я запрещаю оплачивать ЭТО из моей казны. Девай куда хочешь эти безделушки, мне нет никакого дела, о чем ты думал, когда их заказывал. Но в моем доме никогда не будет стоять ничего подобного. А теперь самый важный вопрос, ради которого я тебя позвал. Вчера в поместье прибыл мой наследник со своей названной матерью и камердинером, и я хочу услышать от тебя, кого из слуг ты приставил, чтобы моя семья жила спокойно и получала все необходимое по первому звонку. Кто приносит донне Лиарене на подпись меню для неё и ее помощников, кто отвечает за ее одежду и пелёнки наследника, и за чистоту в их покоях? Ну! Я желаю знать, кому ты доверил это важное дело?!

— Но… — промямлил эконом и нервно отёр тыльной стороной ладони взмокший лоб, — донна… прибыла только вчера… а днём, когда я хотел прийти посоветоваться, ушла отдыхать…

— Да? — Нехорошо прищурился Тайдир, — а разве ты не знал, что дети по ночам имеют привычку плакать и мочить пелёнки? И донне приходится всю ночь нянчиться с наследником? Так почему вместо того, чтобы приставить к девушке побольше помощниц и позволить ей спокойно отдыхать, ты ждёшь каких-то советов? Похоже, рановато я доверил тебе свой летний дом… но самую последнюю попытку исправиться всё же дам… а теперь иди, помогай своему шурину варить похлёбку для воинов, мы отправляемся через два часа.

— Рановато я пришла, — вздохнула донна, проводив взглядом эконома и дождавшись, пока захлопнется дверь за слугами, — нужно было подождать, пока ты отругаешь его наедине. Он же теперь будет меня стесняться…

— Не смеши, — фыркнул Тайдир и отбросил последнюю бумажку, — Этот Кастен старый пройдошливый жук, и если не сказать ему всего при тебе, обязательно постарается пропустить мимо ушей мои указания. Я держу его лишь в память об его отце… их род уже третье поколение служит доринам Варгези. Всё… с неотложными делами я покончил, разреши проводить тебя к столу?

Донна только молча кивнула, отказать дорину в такой пустячной просьбе просто невозможно. Так молча и сидела, глядя, как он поднимается с кресла, и неторопливо приближается к ней, привычно оправляя на ходу, упавшую на лоб прядь блестящих после мытья волнистых волос.

Сердце почему-то забилось пойманной в силки птичкой, а кончики пальчиков похолодели от странного волнения.

— Прошу… — мускулистая рука дорина с тонкими, породистыми пальцами ожидающе замерла, почти прикасаясь к запястью донны, и девушка, помедлив положенную правилами секунду, осторожно положила ручку на эту надёжную ладонь.

Тайдир легко, как пушинку поднял ее из кресла, и прежде, чем сделать первый шаг, тоже помедлил секунду, с непонятным напряжением вглядываясь в порозовевшее девичье личико.

— Прежде… чем мы приступим к трапезе… — глуховато сообщил он, подведя донну к столу, — я должен попросить у тебя прощения…

Лиарена напряглась, не ожидая от такого заявления ничего хорошего, и попыталась перевести все в шутку.

— Но если ты надеешься получить в ответ мои извинения, то лучше смолчи, — заявила она с дерзкой насмешкой, — так как каяться я просто ненавижу.

— Я тоже, — довольно ухмыльнулся он и, посерьёзнев, добавил, — но за этот раз просто обязан принести свои извинения. Просто в тот день я был очень зол, и хотя рассердила меня вовсе не ты… не сумел удержать себя в руках. Впрочем, теперь это уже не важно. Просто прости… и знай, ты единственный человек в этом мире, которому я никогда не смогу причинить зла.

— А Карик? — мгновенно нашла спасительную лазейку донна, — и Дили? Кстати… я тоже хотела тебе сказать… мы с нею встретились… три дня назад.

— И как? — насторожился дорин.

— Я своего мнения о сестре не изменила, — усаживаясь на стул, кротко усмехнулась Лиарена, — и ни в чём её не обвиняю. Она просто не могла поступить иначе… и свое счастье выстрадала сполна.

— А я? — дорин сел напротив неё и отодвинув в сторону букетик первоцветов, уставился в лицо донны требовательным взглядом.

— Тебе я не судья, слишком мало тебя знаю, — твердо сообщила донна, смутно догадываясь, каких слов ждёт сейчас от неё Тайдир, но, не имея пока ни сил, ни смелости делать подобные признанья, — но за благородство, какое ты проявил… отпустив Дильяну, согласна простить твои оскорбления. Прежние, разумеется.

— Ну и то хлеб, — учтиво склонил голову дорин, но скрыть своего разочарования не сумел.

А может и не захотел, но выяснять это Лиарена поостереглась. Слишком уж быстро переходил их разговор с любой темы на скользкую дорожку намёков и недомолвок.

Некоторое время они ели молча, и отметив завидный аппетит дорина, девушка невольно прониклась к нему сочувствием, сообразив, как давно он обедал или завтракал, торопясь попасть в поместье до темноты. Донна немного посомневалась, а затем, решительно отбросив сомнения и затвержённые наизусть правила, принялась ухаживать за хозяином, подкладывая ему все новые порции еды.

В конце концов, она теперь уже не просто донна. А еще и названная мать его сына, и кроме того магиня, и ей пора понемножку приучаться обращаться с людьми так же свободно, как Ильтар.

— Спасибо… больше не могу… — наконец пробормотал Тайдир, вытер губы салфеткой, и встав со своего места направился к Лиарене, — я, конечно, хорошо помню… как здорово ты умеешь расправляться с наглецами… но все же рискну. Просто не могу не поблагодарить тебя за заботу…

Дорин склонился к девушке, медленно взял её руку и, поднеся к лицу, неторопливо и нежно поцеловал пахнущую соусом ладошку. Помедлил, чего-то ожидая, и принялся поочерёдно выцеловывать пальчики донны, осторожно поглаживая большим пальцем голубую жилку, испуганно бьющуюся на тонком запястье.

Лиарена сидела неподвижно, потрясённая его наглостью и нежностью, и не знала, куда девать глаза от стыда. Ведь сюда могут в любую минуту постучать слуги или кто-то из воинов, и можно представить, как они расценят такую двусмысленную картинку.

— Я сделал столько глупостей и ошибок… что самому иногда обидно… — хрипловато прошептал вдруг Тайдир и бережно опустил ручку донны на подлокотник, — но больше ошибаться не намерен… особенно в отношениях с тобой. Но сейчас у меня времени в обрез, маги заканчивают ставить защиту на наши повозки и коней. Пора выезжать… до тракта шесть миль и нужно пройти их до полуночи. Я буду посылать тебе весточки… и буду благодарен, если ты сочтёшь нужным ответить.

— Непременно, — сглотнув комок, застрявший в горле волнения, пролепетала донна, — ты же должен знать, как растёт и чему научился твой сын?!

— И как ты живёшь, чем занимаешься и как себя чувствуешь, — упрямо добавил дорин, обернувшись от выхода, — хотя о последнем мне будет сообщать местный лекарь, я пригласил его пожить лето в поместье.

— Зато я скоро сама смогу посмотреть, — сердито сообщила донна захлопнувшейся двери, — как будешь чувствовать себя ты.

Глава 17

Ильтар появился через час после ухода обоза. Бегло оглядел гостиную, где терпеливо ожидала его Лиарена с помощниками, бросил взгляд на колыбель и вытащил их-за пазухи простенький на вид оберег, дешёвый детский браслет с редкой россыпью разноцветных камушков. Такие частенько надевают на малышей матери всех сословий, свято верящие в чудодейственную защиту купленных в лавках украшений.

— Этот особый, — поймав скептический взгляд Берта, коротко пояснил магистр, прошёл к колыбели и надел на ручку малыша, — его делали специально для Каринда. Дильяне так спокойнее.

— Тогда другое дело, — буркнул ничуть не пристыженный камердинер, — донна Дильяна плохого своей кровиночке не пришлёт. Интересно… а как она там?

— Хорошо, — лукаво глянув на Лиарену, сообщил маг и шагнул к побледневшей Устине, — а бояться не нужно. Больно не будет, но вот усыпить тебя мне все же придётся. Так работать легче. Но если боишься, твой муж может сесть возле тебя и следить за исцелением.

— Я буду сидеть рядом, — тотчас пообещал Берт, — и держать тебя за руку.

Няня только молча кивнула, сбросила грубые туфли с красовавшейся на одном каблуке толстой набойкой, и неловко прилегла на край диванчика, положив голову на колени к мужу.

Магистр хмуро усмехнулся и легонько дунул, а через мгновение потрясённая Лиарена обнаружила, что оба ее помощника дружно спят.

— Ты… — у донны не находилось от возмущения слов, — обманул Берта!

— Конечно, — и не думал отказываться магистр, — неужели ты поверила, что неправильно сросшуюся кость так просто будет исправить? Извини за разочарование, но даже магам это не доступно. Вернее, мы её все же вылечим, но не я один и не здесь. Если хочешь порадовать Дильяну и показать ей сына, можешь идти со мной.

— А как же тут? — засомневалась донна, оглядываясь на дверь.

— Не волнуйся, на комнатах стоит защита, её Тай велел сделать в первую очередь, — снова лукаво ухмыльнулся магистр, и донна начала догадываться, что в этом намерения дорина и обители совпали, — а слугам он настрого запретил даже близко подходить, если ты не позвонила. Их теперь к вам пятерых приставили, сейчас потихоньку переселяются в ближайшие комнаты для слуг. Дорин заявил, что выставит каждого, кто осмелится тебя разбудить.

— Так вот как ты устроил мои дела, — протянула донна и направилась к колыбели, — тогда я согласна уйти… и не моё дело, как ты будешь таскать Берта с Устиной.

— А зачем мне Берт?! — открыв путь, пожал плечами Ильтар и подхватил на руки няню, — он еще очень крепкий мужчина… работа на свежем воздухе всегда добавляет здоровья. Иди первой.

— Лиа! — встретил их радостный вскрик Дильяны, и донна предупреждающе прижала палец к губам.

— Тссс!

— Извини… — шёпотом повинилась сестра, — дай подержать? Какой он стал хорошенький… и нарядный… а почему няня его не заворачивает? Мне Регита говорила…

— Вот за это я её и выгнала, — мрачно сообщила Лиарена и, заметив недоумение сестры, нехотя добавила, — за наглость, с какой она пользовалась твоей доверчивостью. Дети не куклы, им вредно все время лежать неподвижно. Меня няни и донны не один день наставляли, отправляя к Карику. Даже живых младенцев притащили в замок… чтобы я училась их кормить, купать и ухаживать. Нужно послать матушке корзину сладостей, пусть раздаст им, без этой науки я бы не поняла всей подлости той Региты. А куда ушёл Ильтар?

— По делам, — отозвалась увлечённая разглядыванием малыша Дили, — он же верховный магистр, один из трёх. У него всегда забот полон рот… особенно весной, когда начинается исход монстров. Да еще и совет старейшин дорантов крутит, не хотят помогать магам бороться с чудищами. Говорят, нужно всем поселиться за рекой, туда монстры никогда не доберутся, но это неверно. Я не очень понимаю, почему, но когда один год маги не смогли выжечь до зимы все гнезда, на следующий год монстров лезло в пять раз больше. А эту Региту я никогда не прощу… я ведь была уверена, что оставляю сына в надёжных руках. И кормилица тоже… но она женщина тихая, это муж ее пройдоха… все боится, выгоду упустить. Тайдир был уверен, что тот никогда жену не заберёт…

Она вдруг всхлипнула, и Лиарена тайком вздохнула. Никогда раньше сестра не плакала так часто… она вообще была терпеливее всех.

— Дили… ну мы же договорились!

— Прости… просто теперь я поняла, как обидно, когда люди, которым ты доверял и все прощал, так подло пользуются твоим доверием!

— Я как раз сегодня об этом думала, — нехотя призналась Лиарена, — и, кажется, поняла, в чем дело. Они же погибли десять лет назад, старшие родичи дорина? Он тогда совсем юным парнишкой был, моложе, чем я сейчас. И наверняка не имел такого опыта в выборе слуг, как наши родители. Вот и брал тех, кто лучше всего умеет сам себя хвалить. Конечно, постепенно он со всеми разобрался… кроме нянь и кормилиц, этих ему пришлось нанимать впервые.

— И я помочь не могла… — виновато потупилась Дильяна, — а матушку просить не хотела, она и так что-то подозревала… знаешь ведь её проницательность. Потому и не пускала в Варгези ни отца, ни вас.

— Дили, если бы я могла представить, как ты там мучилась! Сразу бы приехала… но я даже не догадывалась. А теперь поздно жалеть, и давай не будем вспоминать? Лучше расскажи мне про обитель… я ведь с нею теперь навсегда связана.

— Да я и сама пока не всё знаю, но верю теперь, что маги не злые. Просто очень уставшие и замотанные. Всю зиму готовят ловушки и амулеты, а летом воюют, а на себя времени почти не остаётся. Вот и хмурые… трудно так жить из года в год. Слабые не выдерживают и уходят в доранты, личными магами или лекарями, и это для обители как удар в спину, ведь пока их учат, тратят силы и время. Здесь все работают, в меру сил. Даже я уже хожу помогать упаковывать зачарованные шарики и амулеты, которые привозят от ювелиров. Ведь вещицы, в которых влито заклинание, магией не возьмёшь, но ты, наверное, теперь понимаешь в этом больше меня. Лучше расскажи, как ты живёшь, как относятся к тебе слуги?

Виртен пришёл за полночь, когда донна уже откровенно зевала. Маг принёс спящую Устину, и по его побледневшему, осунувшемуся лицу донна догадалась, как неверно представляла раньше работу магов — лекарей.

— Вам лучше сегодня остаться тут, — виновато сообщил Виртен, укладывая няню на диван, — магистр ушёл на заставу, встречать обоз, а Бар выжат и должен сначала отдохнуть. Нянчить Карика можем мы с Дили, а Устине нужно спокойно поспать. Ну, а утром пораньше я закреплю ей заживляющее заклинание, и мы вас отправим.

— Устина пусть спит, а Карика я никому не отдам, — твердо заявила Лиарена, — прости, Дили, и не обижайся. Но я все равно не усну, буду переживать всю ночь. Ведь ты пока не умеешь ни успокоить ребёнка, если он расплачется, ни подержать его на горшок, или накормить. Постепенно я всему тебя научу, а пока достаньте мне для него рожок, молока и запасной одежды, и идите отдыхать. Вон на Вире уже лица нет.

— А что же на мне тогда, козья морда? — пошутил маг, похлопав себя по щекам, но спорить с донной не стал.

Невесть откуда достал всё заказанное Лиареной и увёл огорчённую Дильяну отдыхать, что-то нежно нашёптывая ей на ушко. Лиарена проводила зятя благодарным взглядом и отправилась стелить постель, нужно было пользоваться моментом, пока малыш спит.

Однако, не успела она переодеться в ночную сорочку, как в дверь деликатно постучали.

— Это я, Терна. Пришла помочь тебе с ребёнком, — отозвался на оклик знакомый женский голос.

— Я и сама могу, — упрямо объявила Лиарена, но дверь всё же отперла.

— Незачем тебе самой до упаду работать, — категорично заявила магиня, решительно входя в комнату, — и так сегодня еле живую уносили. Иди, поспи, да не волнуйся, мне не впервой, своих двоих вынянчила да еще двух братиков. А у меня как раз работа припасена, носки вяжу.

Магиня ловко переложила по своему приготовленные для Карика вещички, убавила свет и так основательно уселась в кресло возле устроенной на диване постельки, что донне ничего не оставалось, как сдаться.

* * *

Проснулась она рано утром, необычайно бодрая и отдохнувшая, и прежде, чем поднялась с постели, позволила себе минутку полежать и понежиться. Тем более, в соседней комнате было тихо, стало быть, малыш спал. Донне помнилось, будто ночью звучал детский плач и тихое пенье, но все это кончилось так быстро, что проснуться окончательно она не успела.

Однако сейчас долго разлёживаться не собиралась, в окна рвалось просторное небо, промытое вечерним дождиком до хрустящей синевы, и наполненное солнечным блеском и щебетом птиц. Обитель стояла на предгорных холмах в окружении светлых рощ и садов, и только с севера, из ущелий, к ней подступал бескрайний кедровый лес.

— Тссс! — Встретила Лиарену сидящая в кресле Дильяна и шёпотом отчиталась, — он недавно поел, поиграл и снова уснул… а Терна пошла завтракать. Ты умылась? Иди в столовую, там как раз на стол накрыли, я тут посижу.

— Дили… а как это я приду, — засомневалась донна, проверяя Карика, — я ведь никого не знаю?!

— Зато они все тебя уже знают, тут не каждый день новенькие хорошенькие магини появляются! — лукаво улыбнулась Лиарене сестра, — и не переживай… раз тебе дали амулет, ты имеешь такие же права, как остальные маги. Это знак родства и равенства… мне дали немного другой, но это не значит, что я чем-то хуже. Просто, если случится что-то нехорошее, не дай боги, то таких, как я, а еще детей и подростков отправят в безопасное место в первую очередь.

Дили помрачнела и невольно оглянулась на дверь, словно именно оттуда должна была прийти весть о внезапной трагедии.

— Но никто пока не слышал, чтобы в обители случилось какое-то несчастье, — нарочито пренебрежительно фыркнула Лиарена, и, подавив огорчённый вздох, направилась к двери.

Жизнь поворачивалась слишком круто, и нужно было, хочешь, не хочешь, приспосабливаться к ее виражам.

Не успела донна закончить завтракать, как в столовую ввалился слегка помятый со сна Барент. Мимоходом поздоровался со всеми разом, шлёпнулся на стул напротив Лиарены и налил себе полную кружку какого-то настоя. Выпил почти залпом, жмурясь от удовольствия, вытер рот тыльной стороной руки и внезапно в упор уставился на искоса посматривавшую на него донну.

— Скажи… только честно, сильно ты меня ненавидишь?

— Если честно… — задумалась над ответом донна и, вспомнив слова Дили про равноправие, решила проверить их на деле, — ненависти я не чувствую. Я тебя просто презираю.

Кто-то из магов, молча завтракавших за другим концом стола, присвистнул, кто-то поперхнулся чаем.

— Свой человек, — заявил черноволосый и черноглазый маг, явно уроженец западных пределов, — чётко и ясно. По-моему, Бар, тебе тут делать нечего.

— Помолчи, — устало буркнул Барент, — а то забуду где-нибудь на маяке. Ничего ты не понимаешь… это сестра Дильяны.

— Кто же этого не знает, — тихо заметил маг средних лет, — но дела это не меняет. Раз девушка не желает тебя видеть, уйди и не показывайся ей на глаза. А лучше — забудь.

— А о том, что Вирт мой названный брат и напарник, мне тоже забыть? — зло зашипел непонятно почему рассердившийся Барент, — они с Дильяной мне единственная родня… я всегда с ними, и на праздники, и на море… А теперь Дили хочет, чтобы с нами ходила и ее сестра…

Он внезапно отчаянно махнул рукой, вскочил и помчался к двери, но Лиарена уже успела все припомнить и осознать, как много потеряет Виртен, если его начнёт избегать старинный и преданный друг. Да и Дили расстроится, если маги перестанут дружить, ведь она переживает за любимого и наверняка втайне надеется, что верный напарник вытащит его из любой передряги.

Мгновенно выпущенная воздушная лапа застигла Барента в дверях, сцапала как кошка мышку и вернула на его место.

— А еще мне не нравится твоё поведение, — с холодной укоризной сообщила магу донна, словно не замечая, какая тишина воцарилась в комнате, — во-первых, мы не еще договорили, во-вторых, неприлично так вести себя с девушками, даже если они уже магини, а в третьих… ради Дильяны я согласна простить тебе все обиды. А ты взамен пообещай навсегда забыть про свои ухаживания и предложения. Все равно они были обманом, и вот этого я никогда не смогу простить.

— Отпусти, — мрачно процедил маг, и донна немедленно убрала с него невесомую лапу, — я обещаю… хотя ты неправа. Я тебе не лгал в главном… а все остальное было заданием.

— Поздно об этом говорить, — не сдалась Лиарена, — но у тебя есть слабое утешение. Я никогда не испытывала к тебе особых чувств.

Спокойно встала из-за стола и покинула столовую под гробовое молчание.

Глава 18

— Ну как, позавтракала? — встретила её вопросом Дили, и Лиарене оставалось только пожать плечами.

— Я — то позавтракала… а вот маги, по-моему, до сих пор комок проглотить не могут. Хотя я сказала чистую правду… помнится, батюшка говорил, будто они умеют различать ложь.

— Даже не представляю, — огорчалась Дили, — чем ты могла их поразить… но сейчас Вир придёт, всё расскажет. А ложь различают не все, хотя у многих есть амулеты, но в обители их не носят, это считается дурным тоном. Не так то просто всегда ходить с распахнутой настежь душой.

— Просто я поговорила с Барентом, — решила сознаться донна, все равно Дили все узнает, так пусть лучше из первых рук, — вернее, он сам начал. Но я сказала, что всё прощаю… однако ухаживаний не приму. Уж извини, Диль… но он не для меня. Слишком больно ударил по сердцу тот обман, и развилка теперь далеко. Да у него и сразу не было шансов, я ведь никогда бы не оставила Карика, потому и запретила себе даже думать… про всякие глупости.

— Лиечка… ты только не волнуйся, — Дили присела рядом, обняла сестру за плечи, — он всё понял. И злиться на тебя не будет, хотя надежды таил… Ведь девушек тут намного меньше, чем мужчин, и одинокими магини долго не остаются. Вот и стараются маги с первых дней проявить внимание… чтобы не опоздать. Но байки, будто маги делятся своими женщинами, подло лгут, никогда тут такого не бывает, я теперь точно знаю. А когда Вир стал меня уговаривать сбежать до свадьбы, не поверила ему… испугалась, прогнала и сказала, чтобы больше не приходил.

— Забудь, Дили. Главное, сейчас все хорошо. А здесь для меня пока много непонятного, — погладила сестру по голове донна, — но я разберусь. Только не сейчас, нам пора уходить… где там Виртен?

— Уже близко, я по браслету чувствую. Спасибо, Лиечка, что принесла сюда Карика, сразу на душе легче стала, как цветочек свой в руках подержала… ты не знаешь… я ведь не хотела к нему привыкать… Вир к тому моменту уже договорился с Тайдиром, когда меня заберёт. Вот и терпела, думала, так после легче будет. А однажды ночью сердце вдруг заныло… я с постели слезла и пошла к нему. Няни не было… после клялась, что на минутку в умывальню ходила. Так вот, я взяла его на руки… и почувствовала такую боль, словно рвут меня надвое. И никакого нет способа, чтобы мне и с Виром уйти, и Карика оставить. Хоть с башни прыгай, хоть волком вой, ничего не поможет…

Дильяна резко смолкла и уставилась на дверь, а через миг та распахнулась, и в комнату торопливо вошёл Ильтар, таща за собой повисшее в воздухе тело спящей Устины. Следом шли Виртен и хмурый Барент.

— Доброе утро, — торопливо поздоровался маг и скомандовал, — Лиарена, давай ребёнка. Я сам отправлю его вместе с Устиной, а ты до обеда займёшься учёбой. Камерт тебя уже ждёт!

— А нельзя мне с тобой туда и обратно? — огорчилась донна, уж очень хотелось посмотреть, как воспримет Берт выздоровление жены.

— Оттуда я иду на заставу, нужно отнести зажигательные шарики, — твердо отказал маг, — а отпустить Барента не могу. Ему сегодня вести в замок Тайдира первый отряд.

— А если я сама пойду? — просто так, ради любопытства осведомилась Лиарена, и маги вдруг напряглись, словно коты, заметившие беспечную мышку.

— А вдруг придёшь куда-нибудь не туда? Например, окажешься в доме своих родителей? — строго прищурился магистр, — или, вообще, на поле рухнешь?

— Но в первый раз я пришла точно на диван, о котором думала, — заупрямилась донна, возможность самой вмиг появляться там, где пожелаешь, с каждым днём казалась ей всё привлекательнее, — давай проверим?

— Запомни первое правило магов, — жёстко объявил ей Ильтар, — никогда не проверять на себе или людях заклинания, в действиях которых не уверен досконально. Если бы мы его не придерживались, обитель давно лежала бы в руинах, а нас уже сожрали бы монстры. И чтобы ты нагляднее поняла верность этого закона, я отведу тебя сегодня в одно место. А сейчас иди в тренировочный зал, тебя уже ждут.

Магистр забрал Карика у стиснувшей губы Лиарены, открыл путь и вначале отправил в него Устину, потом шагнул сам.

— Лиечка… — ринулась к сестре Дильяна, но Виртен неназойливо удержал ее возле себя, делая вид, будто не замечает понимающего взгляда свояченицы.

— Не переживай, Дили, я никуда не уйду, — хмуро пообещала донна, — а сейчас мне пора в тренировочный зал.

По коридорам Лиарена почти бежала, стараясь не замечать не отстающего от неё Барента. Но пока добралась, наконец, до загородки под серебряной семёркой, уже успела успокоиться и осознать верность первого правила магов. И неправильность собственного поведения. Даже кровь к щекам прилила, когда донна сообразила, какой капризной и взбалмошной она предстала сейчас в глазах магов.

Ее самоуверенное заявление о проверке теперь казалось Лиарене по-детски наивным и глуповатым, а уж упрямство, недавно заставлявшее донну сердито сцеплять зубы, и вовсе казалось теперь совершенно необъяснимым. И, следовательно, ей нужно прежде всего учиться не воду ковшиками черпать, а следить за своими чувствами и вспышками обиды. Ведь страшно даже представить, что могло случиться, если ей не удалось бы в тот раз вернуться в детскую.

* * *

До самого обеда Лиарена училась управлять водой и мелкими предметами, и снова Камерт сидел в своём кресле и что-то писал. Но только теперь рядом с ним стояло еще кресло, а в нем удобно полулежал Барент и грыз орешки, не сводя с донны упорного взгляда.

— Достаточно, — прервал урок появившийся ниоткуда магистр, шагнул к купели и плеснул себе в лицо холодной водой, — иди, переодевайся, обедать сегодня будешь в поместье. Потом отдохнёшь, а вечером я за тобой приду. У совета обители есть к тебе важный вопрос.

Лиарена молча кивнула и отправилась к Терне.

Всего через четверть часа донна уже выходила из тумана мажьего пути в собственную спальню. И сразу же оглянулась, проверить, придёт с нею в поместье кто-нибудь из магов, или нет. Однако, так никого и не дождалась. Видимо, Ильтар говорил правду, и у Барента и в самом деле на сегодня есть более важные дела, чем таскаться хвостиком за строптивой донной.

Девушка хмуро усмехнулась, поправила на ходу причёску и пошла в детскую, менее всего ей сейчас хотелось угадывать причины странного поведения Барента. Как ни странно, но она не чувствовала перед ним ни вины, ни неловкости, какие обычно испытывала, отказывая настойчивым кавалерам. А их было за этот год не так уж мало, и каждый раз, придумывая причины для отказа, Лиарена в глубине души знала, насколько они лукавы.

Донна сердито засопела, сообразив, в какую сторону постепенно поворачивают её размышления, встряхнула головой, отгоняя непрошенные мысли, и решительно распахнула дверь, надеясь, что Устина с Бертом не слишком сердятся на неё за чужой обман.

А шагнув в комнату и едва разглядев женщину, вместе с няней переодевающую Карику штанишки, замерла на месте, не веря своим глазам.

— Матушка! — возглас получился резким и жалобным, как крик чайки, и дорина Майрена тотчас бросилась к девушке, оставив внука заботам Устины.

— Лиа… доченька… как похудела… и бледненькая…плохо кормят? — бормотала дорина, крепко обнимая девушку одной рукой, а другой успокаивающе похлопывая её по спине, — а мы привезли твой любимый пирог…

— Кто это — мы? — всхлипнула ей в ухо донна, внезапно обнаружив, что матушка почему-то стала ниже её ростом.

— Дорина Майрена приехали вместе с вашим батюшкой, — деликатно подсказал сияющий довольством камердинер.

— А где он? — рассеянно осведомилась Лиа, думая лишь о том, как бы поскорее поздороваться с отцом.

— Пошёл проверять хозяйство, — простодушно пояснила матушка, и донна не смогла сдержать лукавой усмешки.

А когда заметила ехидную ухмылку Берта, и сообразила, насколько совпали их выводы, и вовсе развеселилась. Батюшка не станет ни кричать на эконома и его главных помощников, ни метать в них свирепых взглядов. Просто молча пройдёт по поместью, а после соберёт всех в кабинете или столовой и станет тихим голосом задавать им вежливые вопросы. И после этой беседы на своих должностях останется едва ли половина челяди, еще вчера считавшей свою жизнь устроенной непоколебимо, словно обитель магов.

— Матушка, — вспомнив про магов, спохватилась Лиарена, — мне нужно тебе кое-что рассказать…

— Ну, немного меня уже просветил Берт, — светло улыбнулась матушка и оглянулась на Устину, — и его милая жёнушка. Я так рада, уж и не надеялась увидеть нашего упрямого бобыля при супруге. А где твоя комната?

— Проходи сюда, это спальня, — распахнула двери донна, — а дальше гостиная и кабинет. Раньше это были покои дорина, но он уступил… на время.

— Уютно, — оценила комнату Дорина, плотно закрывая за собой дверь, — если ты не возражаешь, посидим в гостиной.

— Как желаешь. Я сейчас позвоню… прикажу принести чаю…

— Не нужно, — мягко остановила её мать, — скоро обед, не хочу портить аппетит. Лучше расскажи о себе… сама знаешь, как мы волновались. Нарочно придумали повод, чтобы ехать мимо, открытой поддержкой старейшин злить не стоит. Они и так на Тайдира злы, выставил знатных донн, как простолюдинок.

— Так ведь монстры же! — оскорбилась за дорина Лиарена, — или лучше было бы, чтобы они донн сожрали?

— У них свои сведения… — вздохнула Майрена, пристально рассматривая дочь, — так о чем ты сказать хотела?

— О магах… — виновато потупилась донна, — они всё-таки рассмотрели мой дар и теперь я там учусь… в обители. Вот амулет… защитный. И Дили там… я только что с ней разговаривала… матушка! Да не волнуйся ты так… где твоё успокаивающее? Сколько капель? А у Дили все хорошо… очень хорошо. Вит ее любит без памяти, на руках носит… и Карика я сегодня на ночь туда брала, она с ним нянчилась… ну не плачь же ты так! Вот… выпей снадобье…

— Ох, доченька… — проглотив настойку, горестно всхлипнула дорина, — да разве я о ней пекусь… еще год назад заметила, как Витерн на неё смотрит, да поздно было… поссорились они… вот он сгоряча и уехал. Молодость по горячности и не такие беды творит… Но теперь моя главная боль о тебе… мы ведь столько лет тебя от магов прятали, чтобы от беды уберечь… потому и доброго слова про них не сказали. Ведь они тебя уже не выпустят… заманят мнимым могуществом и пригреют заботой, опутают правилами и чужими долгами. И через год, а тот и раньше, окажешься ты на болотах… А оттуда выхода нет. Может не сразу… через год или пять, но все равно все там исчезают. Да сама посуди, разве дело красивой девушке за погаными тварями гоняться! И еще подумай, откуда они вообще взялись, монстры эти, если мой дед никогда о такой напасти и не слыхивал? А ведь он охотник был знатный… все восточные леса и болота наизусть знал… сколько дичи приносил! Лиа… а ты не думала… как сбежать? Я ведь только потому тебя к Тайдиру отпустила, что считала его способным отстоять девушку от притязаний магов… они с ним дружат и каждое лето в его замке всей толпой сидят.

— Да он бы может и отстоял… — озадаченно пробормотала Лиарена, сражённая пояснениями матушки, — только ему никто ничего не объясняет.

— Понятно… — несчастно выдавила матушка, сразу становясь еще меньше и старше, словно ей на плечи свалилось разом не менее десяти неурожайных лет, — значит, тебе у них понравилось. А ведь совет старейшин оттого и глядит сквозь пальцы на выходки дерзких фигляров и бродячих комедьянтов, что они рассказывают страсти про живущих в обители гигантских пауков-кровососов и злобных привидений.

— И это подло, — возмутилась Лиарена, — маги народ защищают, а старцы их всячески чернят.

— Не подло это, а мудро. — Печально глянула на дочь Майрена и тяжело вздохнула. — Одарённых и так непросто удержать в родных дорантах, а уж если уважаемые доны станут им расписывать чудеса обители — так и повалят туда все, кому под силу хоть на полпальца сдвинуть стакан с водой.

— Так значит… — охнула донна, — это у доринов с обителью такой договор? Вы своих людей запугиваете, чтобы не уходили, а они эти слухи поддерживают… непонятно зачем.

— Не договор, — не согласилась матушка, — а взаимное умолчание. Вслух о таком никто не говорит и бумаг не пишет… но вовсе не о том я хочу с тобой теперь говорить. Раз ты уже смотришь в сторону обители, то ни мне, ни отцу не под силу этого изменить, да мы и не станем бесполезно тратить силы. Но не спросить, что будет с Кариком, не можем. Как мне доложили… сам дорин мало смыслит в нуждах младенцев, и не мне его корить… сама ошиблась. Ведь до последнего думала, что они помирятся, как только родится наследник… колыбель и не такие семьи объединяла. Но жизнь расставила всё по своему… и единственный, кто остался внакладе, это Каринд.

— Я наследнику теперь названная мать, и всей душой его люблю. — Твердо объявила донна, гордо выпрямляясь, как делала всегда, когда была уверена в своей правоте, — и Дили тоже. Да и Вит неплохо к нему относится, вон вчера вечером даже нянчить напрашивался. Тайдир тоже начал понимать, что ребёнок это не моток тряпок, который еще не скоро станет человеком. Он уже разогнал по деревням всех нерадивых нянек… но думаю, об этом тебе уже доложил Берт. Я его назначила камердинером, и они с Устиной глаз с Карика не спускают. Но и это не всё… на малыше теперь надет защитный амулет, который сильнейшие магистры делали специально для него, чтобы я была спокойна, когда на несколько часов ухожу в обитель.

Сообщать матушке, что догадка насчёт амулета ей пришла в голову только сейчас, Лиарена не собиралась, как и о том, что скоро она будет ходить не в обитель, а в замок, рядом с которым кишат монстры. Незачем расстраивать людей, сделавших для неё столько добра.

— Вот как… — задумчиво рассматривала донну приёмная мать, — а слуги… про твои отлучки не прознают?

— Тайдир настрого запретил им входить в мои комнаты без звонка, — неохотно призналась Лиарена, внезапно сообразившая, что совсем забыла про способность матушки догадываться о самых потаённых тайнах.

Тех, о которых пока еще не желаешь признаваться даже самому себе.

— Донна Лиарена, — постучав в дверь, позвал Берт, — обед подали и дорин Симорн уже в столовой, велел вас пригласить.

— Идём, — отозвалась дорина, вставая, — где тут у тебя руки помыть?

Мягкий голос отца донёсся до донны еще в переднем зале, и она помчалась на этот звук, обещающий, как в детстве, избавление ото всех обид и непоняток. Так дорин Симорн называл бесконечные вопросы детей, но отвечал на них всегда с возможной подробностью.

— Дочка… — дорин поймал ее в кольцо надёжных рук, на миг прижал и отпустил, внимательно вглядываясь в лицо, — похудела-то как… или здешние повара плохо готовят? Так я пришлю своего Миншу, он для тебя расстарается.

Управляющий и эконом, сидевшие в ожидании обеда на диване и независимо поглядывающие на незваных гостей, разом поскучнели. Минша, выходец из далёких южных доринтов, неведомо как попавший в дом дорина Симорна несколько лет назад, давно стал среди доринов северных пределов легендой. О блюдах, приготовленных его руками, ходили невероятные слухи, утверждавшие, что гости дорина, прожившие в его доме хотя бы три дня, после напрочь разочаровывались в своих поварах.

— Прошу к столу, — решительно взяла на себя роль хозяйки Лиарена, и первой заняла стоящий во главе стола стул.

Некоторое время гости вкушали предложенное угощение в молчании, и Лиарена следовала их примеру. Беготня по тренировочному отсеку за ускользающей из подчинения струйкой воды чрезвычайно способствовала пробуждению здорового аппетита, поэтому донна отрывалась от своей тарелки лишь ради того, чтобы вежливо предложить родителям соус или посоветовать какое- либо блюдо. Управляющий с экономом, старательно прикидывающиеся увлечёнными едой, тоже помалкивали, по-видимому, мечтая, чтобы все забыли об их присутствии. И наверняка уже считали неожиданно свалившуюся на их головы грозу миновавшей, когда дорин, откинувшись на спинку кресла и понемногу смакуя холодный берёзовый сок, замешанный на меду, повернувшись к дочери, добродушно сообщил:

— Забыл сказать, дочка… вчера пришла весточка от Тайдира.

— И чего же он тебя просил? — сообразив, что отец с матерью решились дразнить общественное мнение вовсе не в одиночку, заинтересовалась донна, и служащие тоже заметно насторожились.

— Ну, главный вопрос был о наборе наёмников, в этом году мы решили собирать совместный отряд, так проще. Я спокойно закупаю необходимый провиант, и нанимаю людей, Тайдир принимает их в замке и обучает на месте, если нужно. Не придётся ему разрываться между замком и поместьем, тем более, мост уже сняли.

— А как переправите людей? — задумалась донна, не раз слыхавшая, как непроста переправа по широкой и своенравной реке, когда снимут средние, бревенчатые, пролёты моста.

— На плотах и лодках, каждый год так делаем, — поощрительно улыбнулся дорин, и невинно добавил, — а бычки и лошади сами за плотами плывут. Если они хорошо перезимовали, то переправляются без потерь. А зимовка в этом году была лёгкая, прошлый год побаловал урожаем ячменя, да и сенцо уродилось на славу.

Управляющий нервно отёр салфеткой лоб, и донна начала догадываться, что с ячменём что-то нечисто.

— Разумеется, — добродушно рассказывал тем временем дорин, — чтобы мне было удобнее собирать скот и фураж, не обращаясь с каждой мелочью к Тайдиру, он выдал мне доверительное письмо, и я готов предъявить эту бумагу каждому сомневающемуся.

Симорн вытащил из кармана лист бумаги, свёрнутый в небольшую трубочку, оплетённую бело-зелёным шнуром, закреплённым печатями зеленоватого воска, и сомневающихся сразу не стало. Эконом мгновенно узнал бумагу, которую по скаредности покупал всегда у одного и того же лавочника, а управляющий — печать и стремительный почерк своего дорина.

— Самому мне, конечно, везде не управиться, поэтому завтра сюда прибудет мой управляющий, Геон, посмотрит скот и амбары… ну и проверит по просьбе дорина его запасы, сам он не успел. Потом составят опись… в делах дороже всего точность, чтобы потом обиды не считать.

Управляющий побледнел к этому моменту так, словно съел нечто несвежее, но у донны не возникло к нему ни малейшей жалости.

Наоборот, Лиарене внезапно стало нестерпимо обидно за Тайдира. Он всю зиму носится по своим владениям, стремясь наладить дела и решить все проблемы, а с ранней весны встаёт на стены рядом с ратниками, стремясь не отдать злобным монстрам родовое гнездо, последний оплот людей на проклятом берегу. А те, кому дорин доверил свои дома и дела, вместо того, чтобы помогать хозяину, вовсю тащат в свои норки всё, что попадает в их загребущие лапки.

— Разумеется, Геону приготовят комнаты и кабинет, — строго глянула на эконома донна, и тот усиленно закивал, — а если ему что-то потребуется, пусть обращается прямо ко мне или Берту. Я тоже обещала дорину по мере сил заниматься хозяйством.

И пусть кто-нибудь попытается опровергнуть ее слова.

Глава 19

Родители Лиарены уехали сразу после обеда, и донна, проводив их до дорожной повозки, поспешила вернуться в свои комнаты. До вечера оставалось не так много времени, а ей хотелось поиграть с Кариком, поговорить с Бертом и подумать. Теперь, когда Лиарене начала открываться не интересующая её прежде история о магах, их обители и монстрах, девушкой все сильнее овладевало жгучее любопытство. За всеми недомолвками родителей и действиями магов ей виделись загадочные события не так уж далёкой старины и жутковатые тайны, напрямую связанные с судьбами жителей восточных дорантов и ее собственной.

Донна уже дошла почти до середины лестницы, размышляя о своих проблемах, когда ей навстречу из-за колонны выступил Барент.

— Мне велели привести тебя в обитель, — шепнул он, по воровски оглядываясь на нижний зал, и протянул к Лиарене руку.

— Ты врёшь, — не поверила донна, — мне Ильтар сказал, прийти вечером. Но с тобой я и тогда не пойду… ты зол на меня за правду.

— И ты подозреваешь… — почти с ненавистью уставился на Лиарену маг, — что я начну тебе мстить? Или добиваться твоего расположения?!

— Не шуми… — прошипела донна, рассмотрев приближавшуюся служанку, — если не хочешь попасться. А я не подозреваю, а догадываюсь… о твоих замыслах. Почему ты не стал ждать меня в спальне или гостиной, а пришёл сюда?

— Там служанки затеяли уборку, — зло пыхнул Бар и исчез так стремительно, словно его и не было.

Лиарена облегчённо вздохнула и продолжила путь, нисколько не коря себя за подозрительность. Маги сами осторожничают сверх меры, и не имеют права обижаться, если им отвечают тем же.

А когда распахнула двери в свою гостиную, и разглядела горничных, старательно протиравших не успевшую еще накопиться пыль, сразу сообразила, почему путник так не желал попадать бойким девицам на глаза. Обе были из числа слуг, прибывших с обозом, и наверняка видели Барента в замке. И вполне возможно получили тайные указания от дорина, без обиняков объявившего Лиарене о своём намерении приглядывать за нею чужими глазами.

— Можете идти, на сегодня уборки достаточно, — прохладно объявила донна, красноречиво застыв у распахнутой двери, и мгновенно понявшие этот намёк служанки выскользнули из ее комнат как шкодливые мышки.

Но донна не стала проверять, какие шкафы и ящики они успели переворошить, резко щёлкнула засовом и бросилась к двери из-за которой доносился плач Карика.

— Что с ним? — невольно сорвался с губ донны вопрос, едва она влетела в детскую, и ответом ей был укоризненный взгляд Устины.

— Все хорошо… дети иногда плачут просто так, привыкнув, что иначе им не дают ни сухих штанишек, ни еды.

— Уф… извини Устина, я просто немного устала, вот и мерещится. Дай я Карика покачаю… и скажи, где Берт?

— Ушёл в сад, посмотреть травы и набрать нужных на отвары, — бережно отдавая ребёнка, сообщила няня, — Весной все травы и цветы особую силу имеют, вы и сами небось знаете. А вы ему хотели какое-то задание дать?

— Нет… поговорить. Матушка сегодня заикнулась, что ее дед на болотах и в северных лесах в молодости охотился, и никаких монстров там не было… наверняка и Берт про это знает.

— Многие знают, да не говорят, — опасливо оглянувшись на окно, шепнула служанка. — полагают, будто монстры как-то связаны с обителью. Да и как не считать, если они не похожи ни на одну божью тварь? Даже жабы и те по сравнению с этими тварями красивы как бабочки. Поэтому мы вам мало чем поможем… спросите у своих друзей. И передайте мой низкий поклон, ведь ни замковый лекарь, ни столичный лечить мне ногу не взялся, возили меня туда по приказу дорина.

— Хорошо… передам, — кивнула Лиарена, — и про монстров спрошу. А пока скажи мне другое… вы с матушкой обо мне говорили?

— Немного, — открыто глядя донне в глаза, призналась няня, — но впрямую она не спрашивала, Берт сам рассказал, о чем к слову пришлось. Но вы его не корите… он вашей матери тайных комнат не открыл, у дорина Симорна свои способы. Ведь у многих местных слуг есть родичи или друзья в доранте ваших родителей, и в гости они друг к другу ездят. А ваш батюшка… всегда щедро платит за интересные рассказы.

— Вот как… — невесело усмехнулась донна, и не сомневавшаяся теперь, сколько знал ее батюшка о последних событиях в замке Тайдира и делишках его служащих, отправляясь к ней в гости.

И разумеется, цель поездки, названная дорином главной, ничего общего не имела с его истинными намерениями. Батюшка желал показать всем, кто злорадствовал, узнав о побеге Дильяны, что два сильнейших доринта приграничья по-прежнему дружны и едины во мнениях и деяньях. И это заставляло ее по-новому осознать нежелание родителей вмешиваться в ее отношения с магами и говорить с нею о Тайдире. Видимо родители, наученные горьким опытом Дильяны, отныне категорически не хотели выступать посредниками между своими дочерьми и кем либо еще. Слишком дорого обошлось всем благое желание укрепить деловые отношения с помощью родства.

* * *

— Почему ты не пошла с Барентом? — первым делом осведомился Ильтар, вывалившись из тьмы прохода в гостиную Лиарены.

— По трём причинам, — спокойно сообщила уютно устроившаяся на диване донна, — и главная — он сам не хотел меня вести. Остальные называть?

— Потом, — протягивая руку, отмахнулся маг, и через несколько мгновений они стояли посреди светлой комнаты, слегка напоминавший донне кабинет отца.

Так же висела на стене искусно вырезанная из дерева карта великих доринтов, важно выстроились за хрустальными витринами шкафов оправленные в кожу и серебро фолианты, и на массивном столе поблёскивал начищенными крышечками и шариками внушительный письменный прибор из чёрного мрамора.

А вокруг стола сидело четверо магов и лишь один из них был Лиарене незнаком, смуглый высокий мужчина с хитроватым взглядом черных глаз. Остальных, Дзерна, Витерна и Камерта донна уже знала.

— Проходи, садись, — магистр отодвинул для Лиарены стул, потом и сам сел рядом, оглядел друзей и предложил, — Камерт, расскажи ты.

— О чем? — насторожилась Лиарена.

— О твоих родителях, — мягко улыбнулся ее учитель, и донна невольно усмехнулась, она и сама успела сегодня многое понять, и вряд ли маги откроют ей нечто поразительное.

— О твоих НАСТОЯЩИХ родителях, — веско повторил Камерт и слегка укоризненно улыбнулся, — ты ведь знаешь, что дорин Симорн и его жена тебя удочерили, так чему удивляешься?! Неужели тебе не интересно узнать… кто они?

— Я уже больше года знаю… — мигом посерьёзнев, строго ответила Лиарена, — что отец и матушка меня нашли в старой башне, и много думала о том, как людям, подкинувшим меня, удалось пробраться мимо охраны, чтобы спрятать ребёнка в самом тёмном углу. Особенно меня интриговала нетронутая пыль на полу, но когда проснулись способности, и я начала их развивать, то очень скоро научилась заметать следы… так решилась первая часть головоломки, меня подбросили маги. Но когда Барент оглушил меня и утащил на маяк, а потом я сама ушла назад в замок, у меня родилось и окрепло подозрение, что кто-то из моих настоящих родителей или их врагов был путником. И значит, если бы я была кому-то нужна, то он мог бы позже спокойно вернуться в ту же башню и забрать меня. А если и не нашёл бы сразу, то достаточно было расспросить слуг, не появлялся ли в замке новорожденный ребёнок. Но никто так и не пришёл, и из этого следует только два вывода, либо мои родители погибли, либо я им не нужна.

— Отлично… — кивнул Дзерн, выслушав донну, — ты получаешь зачёт по построению логических выводов. И ты почти угадала правду… но жизнь, как всегда сложнее, чем мы можем себе представить. Нам удалось вычислить, кто твои родители, и твоя мать действительно, была путницей. Я говорю — была, так как она погибла. Но перед этим, стараясь тебя спасти, успела забросить новорожденного младенца в ближайшее известное ей надёжное место. Но уйти самой сил ей уже не хватило. Не успела она и послать сообщение твоему отцу… и он до сих пор ничего о тебе не знает. Он даже не догадывался, что она успела родить… отряд, чей призыв о помощи Инрисса случайно поймала, застрял в заброшенной избушке, и ей удалось спасти почти всех. Кроме двоих магов, прикрывавших путницу. Один из них был лекарь… видимо он ей помогал, точнее не знает никто. Все те, кого она успела отправить в портал, были сильно ранены или без сознания от истощения… ну, ты уже знаешь, как это бывает.

— Святые боги… — не замечая катившихся по ее лицу слез, прошептала Лиарена, — но почему их не спасли?! Неужели этот сигнал больше никто не услышал?

— Все путники носят особые амулеты связи… — тихо пояснил Ильтар, — кроме них такие есть только у старших магистров. В тот раз она совершенно случайно оказалась ближе всех… и не захотела оставаться в стороне.

А у нас остался к тебе последний вопрос, и ты можешь подумать до утра, прежде чем на него отвечать. Хочешь ли ты, чтобы твой отец узнал о твоём существовании, или предпочитаешь навсегда похоронить эту тайну? Мы, все те, кто о ней знает, можем забыть обо всем, если ты примешь такое решение, так как никто не может предположить, какова будет реакция Экарда на твоё появление. Будет ли он радоваться, или горевать, захочет нам поверить либо назовёт тебя самозванкой.

— Он сошёл с ума? — осторожно осведомилась Лиарена.

— Если бы, — горько усмехнулся Камерт, — в таком случае мы бы его вылечили. Нет, он разумен, но зол на весь свет. В жене была для него вся жизнь… и когда Экард узнал о гибели любимой, то отказался от всего, чем занимался раньше. Ушёл из обители, построил хижину на прибрежных холмах и живёт отшельником. Никуда не ходит сам и никого не пускает к себе.

— Ну и как же в таком случае вы сообщите ему обо мне? — засомневалась донна.

— Сначала мы должны услышать твой твёрдый ответ… а потом уже начнём придумывать способы, — категорично качнул головой Ильтар, — если они понадобятся, конечно. Иди, думай.

— Мне нечего думать, — тихо произнесла Лиарена и открыто взглянула магу в лицо, — я себя знаю. Я просто не смогу спокойно спать и жить, если сейчас не дам ему шанс решить самому… хочет ли он иметь дочь.

— Хорошо, — помолчав, согласился Ильтар, — это твоё право. И раз ты приняла такое решение, мы должны тебя защитить. Экард всегда был немного чрезмерно горяч… и нельзя предугадать, как он может поступить, но ты теперь магиня и тобой никто не имеет права распоряжаться. Лишь ты сама хозяйка своей жизни, это право и удел тех, кому боги или судьба отпустили больше способностей, чем прочим. Разумеется… далеко не все и не сразу это понимают, а некоторые хотя и осознают, но не принимают. И тем не менее, подчинить себе мага невозможно, ничем хорошим это не кончается. Вот тебе пара браслетов, левый и правый. В них мощная защита и маячок, который позволит нам всегда знать, где ты находишься. Если ты согласна их надеть, то должна знать, снять их без помощи одного из нас эти амулеты невозможно. Ради твоей же безопасности.

— Тоесть… с этими браслетами я буду, как коза на верёвочке? — хмуро осведомилась донна, подозрительно разглядывая изящные ободки из неизвестного ей металла.

— Никакой верёвочки… — усмехнулся черноглазый маг, — скорее похоже на колокольчик, чтобы мы знали, где тебя искать, если ты нечаянно или намеренно откроешь путь. Если бы у твоей матери в тот проклятый день были такие… мы бы их обязательно спасли. Одним из двоих магов, погибших вместе с нею, был мой отец… а я — Заниль.

— И не волнуйся, — мягко улыбнулся Камерт, — с помощью этих браслетов никто не подслушает ни твоих мыслей, ни разговоров.

— Хотелось бы тебе поверить, — скептически поджала губы донна, — но сам понимаешь… глупо верить тем, кто при мне уже однажды солгал… а потом и со мной пытался хитрить.

— Именно поэтому ты и устроила Баренту прилюдную порку? — догадался Витерн, — его теперь только ленивый не подкалывает.

— Не пойму, почему ты так называешь тот разговор, — вспыхнула возмущением донна и решительно защёлкнула на запястьях новое украшение, бросив взамен на стол свои простенькие браслеты, — по-моему, это он пытался при всех выставить меня жестокой кокеткой, не понимающей трудной жизни и хитрых интриг мага! Ну да, я и приблизительно не догадывалась, к чему он клонит, когда Барент не давал мне прохода в замке Тайдира. И даже не сразу сообразила, зачем он лез ко мне в окно посреди ночи на глазах у толпы дозорных. И ради чего пытался всучить мне якобы фамильный браслет в присутствии моих помощников. Ему ведь нужно было забрать меня в обитель так, чтобы Тайдир решил, будто очередной маг увёл еще одну дочь дорина Симорна?! И чтобы наши доранты никогда не объединились, а жители наших пределов еще больше возненавидели магов?

Донну просто несло на волне вспыхнувших в голове прозрений, и по ошеломлённым взглядам уставившихся на неё магов она ясно понимала, что таких слов от новенькой магини они никак не ожидали.

— Похоже… я рановато зачёл тебе логику… — вздохнул наконец Дзерн, — хотя внешне всё выглядит очень похоже, если не знать наших правил. Мы никогда и никому не устраиваем никаких подлостей. А рядом с Тайдиром мы сражаемся против монстров уже не один год и никогда бы не смогли поступить с ним так жестоко.

— Про сражения я уже знаю… — тихо вздохнула Лиарена, начиная понемногу жалеть о своей откровенности.

Лучше бы притворилась простушкой — лепетушкой и посмотрела, в какую сторону повернут разговор маги. Да поздно менять начинку, когда пироги в печи. И все же донна не удержалась, припомнила учителю обман.

— Но и всей правды дорину не говорите, я своими ушами слышала, как Камерт с ним разговаривал. Так, словно ничего не знал про Дили и Витерна.

— Всё-таки подслушала… — хмуро усмехнулся Камерт и оглянулся на Ильтара, — снимаю?

— Снимай, — пожал плечами магистр, — так даже лучше, тогда прямо сейчас верну тебя в замок. И Лиарену буду по утрам приводить прямо туда, вполовину меньше работы.

— Так вот… — глядя в упор на донну, её учитель взялся за пряжку на поясе, пробежал пальцами по крупным камням и они замерцали, наливаясь светом, — с Тайдиром я знаком давно, и отлично знаю про Дили и Вита. А в тот день, когда ты так резко открыла путь, была моя очередь дежурить в обители… как раз на случай таких непредвиденных происшествий. И пойти тебе на выручку в своём собственном облике я никак не мог… он бы меня сразу узнал и решил, что я пришёл тебя забрать. Поэтому и пришлось надевать амулет личины. А когда мы с Тайдиром разговаривали у твоей постели, лгал не я один… но как ты вероятно знаешь, сокровенных секретов первому встречному никто не раскрывает. Ну, кроме, разве, наивных простофиль, но нас с ним таковыми обозвать трудно.

Лиарена как зачарованная смотрела, как в разгорающемся свете зачарованных камней постепенно тает так знакомый ей облик круглолицего и полноватого добряка-кондитера, и вместо него, как изпод снега, проступают высокие скулы, насмешливый взгляд и сухощавая фигура незнакомого мужчины.

— А… а имя? — донна еще цеплялась за остатки выстроенного ее разумом стройного объяснения, но уже понимала, как ошибочны были эти выводы.

— Имя в таких случаях я беру второе… моя мать была донной и по обычаю дала мне двойное. Но обычно меня зовут первым, Сайден. Постарайся не забывать. И до завтра.

Глава 20

Домой, в поместье, Лиарену провёл мрачный Барент, и тотчас исчез, не сказав донне традиционных пожеланий, но девушка этого и не заметила. Все ее мысли были о том, как бы завтра избежать встречи с дорином. Обещание Ильтара следить за Тайдиром и не подпускать его близко к тренирующимся, донну не успокоило, а выдать ей понравившийся пояс Сайдена маги категорически отказались.

— У тебя в амулете есть заклинание, слегка искажающее облик, достаточно повернуть среднюю розетку и совместить два розовых камня. А пояс, который сейчас на Сайдене, мощное оружие, и мы все поочерёдно им пользуемся, когда дежурим по обители. Кроме усиленной защиты и запаса магии, в нем заложена всего одна стойкая личина, и все непосвящённые считают этого несуществующего мага лекарем Камертом. И если он начнёт бегать по тренировочной площадке за струйкой воды, многим это покажется, по меньшей мере, странным.

С этим утверждением трудно было поспорить, поэтому Лиарена и не стала. Безропотно взяла приготовленный для неё сундучок с рабочей формой магини, и шагнула в открытый Баром путь.

В своей комнате донна не задержалась, только поставила сундучок в дальний угол шкафа и побежала в детскую.

— Ну? — С тревогой вскинулся навстречу ей сидевший рядом с женой Берт, и донну внезапно окатило горячей волной стыда.

Она ведь даже забыла поблагодарить от имени Устины магов, и до сих пор не нашла времени решить, кого из горничных взять в помощь няне, а они сидят тут в полутьме и волнуются за неё.

— Сейчас расскажу… — заглянув в личико дремлющего Карика, девушка не удержалась и коснулась губами чистого лобика.

Малыш в ответ на эту нехитрую ласку вдруг улыбнулся, не раскрывая глаз, и эта дочерчивая и чуточку лукавая полуулыбка пронзила сердце донны острым сожалением. Как бы она хотела сидеть рядом с ним и смотреть, как он спит и улыбается, ловит неловкими ручками яркие шарики старинных погремушек, выточенных из полудрагоценных камней и служивших еще его прадедушкам. Но никак не получается… и видят боги, нет в том ее вины.

— Сначала о делах, — сев напротив преданных слуг, объявила донна, — Берт, ты уже присмотрел надёжную и неболтливую помощницу для Устины? Как видишь, я мало чем ей помогаю, а с завтрашнего дня буду уходить с утра. Теперь меня будут учить в замке дорина.

— А он-то вас разве не опознает? — с сомнением нахмурилась няня, — он у нас славится хорошей памятью на людей, воинов на стене по спинам узнает.

— Там будет еще несколько молодых магинь, — нехотя сообщила донна, — а одежда у нас одинаковая. Обещают меня прикрывать. Так что с горничной?

— Больше всего подходят две, — начал Берт, — постарше и помоложе. Та, что старше, понадёжнее, и детей любит. Но толста… и оттого немного неповоротлива. А молодая неплоха, аккуратна и не любопытна, но ухажёр у неё… всякую свободную минутку милуются.

— Ты бы кого взял? — не стала ломать голову донна.

— Старшую… но неплохо бы спросить у магов капель… от ее несчастья.

— А она, как только похудеет, не заведёт ухажёра? — спросила донна просто так, уже сделав выбор.

— Да кто же может ручаться? — вытаращил глаза камердинер в притворном изумлении, — если даже на мою жену лакеи теперь поглядывают с интересом?!

— Не придумывай, — порозовела няня, — не слушайте его, донна. Лучше скажите про главную новость… вы сегодня сама не своя.

— Вот как в воду ты смотришь, Устина. Не своя… но не знаю, как и сказать — чья. Это тайна… но вам я верю. Оказывается, я не родная дочь дорину Симорну.

— Вы уж извините меня за молчание, донна… — тяжело вздохнул Берт, — но я был в той башне с дорином, когда вас нашли. Потому и поехал за вами сюда… мы ведь с женой решили взять найдёныша себе, если дорина Майрена не пожелает. Но она сразу заявила дорину, что никому не отдаст малышку, и растила вас как родную… можете мне поверить, я сам приглядывал.

— Спасибо… — не могла сдержать слез донна, — тогда я совершенно спокойно могу рассказать вам всё. Маги нашли моих истинных родителей… но второй матери у меня нет. Она была магиней и погибла в тот день, когда я родилась.

— Ох, святые боги! — прижав ладонь к губам, охнула Устина, — да неужели маги и непраздных женщин в бой берут?

— Нет… не берут. Но мать была путницей… водила магов темными путями. И в тот день услыхала призыв о помощи. Она спасла почти всех… а последнюю меня, больше сил не хватило. Они погибли там втроём… — Лиарена захлебнулась слезами, представив страшную картину гибели матери, и ее тотчас обняли добрые руки Устины.

— Поплачьте, донна… это святые слезы, оплакать хороших людей. Потом выпейте вот это… чтобы боль с души снять. А где же ваш родной батюшка?

— Жив… — слабо улыбнулась донна, признательная Устине за попытку отвлечь ее от горьких мыслей, — он тоже маг. Но живёт отшельником… где-то на восточном побережье.

— Вы к нему хотите поехать?

— Нет, пока только дала согласие магам на отправку ему послания. Они хотели знать… согласна ли я открыть родному отцу свою тайну.

— Похоже, я скоро начну уважать их за понимание и деликатность, — едко фыркнул Берт и решительно распорядился, — значит, идите сейчас спать, вам с утра нужно бодрой быть, а утром я позову сюда Ортну. Пусть начинает работать… а то лазят по шкафам всякие любопытные. Я приказал плотникам прорезать дверь между кабинетом и этой комнатой, завтра и придут. А как сделают, начну запирать ваши покои изнутри.

— Спасибо, Берт, — поднимаясь с диванчика, кротко улыбнулась донна, вложив во взгляд всю благодарность, какую испытывала к нему за многолетнюю незаметную заботу.

— Да не за что… — смутился вдруг камердинер, — я же сам так постановил… а капли для Ортны попросите… я слыхал, у них такие есть.

— Постараюсь не забыть, — закрывая дверь, пообещала Лиарена.

* * *

Утро наступило как-то очень быстро, кажется, не успела еще донна смежить глаза, как уже щекотит их игривый солнечный лучик, заставляя мотать головой в попытке спрятать голову под подушку.

Однако донна сделала над собой усилие и села в постели, ища еще затуманенным взглядом стрелки на высоких, в рост человека, напольных часах. И тут же встревоженно вскочила с постели — на все сборы и лёгкий завтрак оставалось меньше получаса. И за эти жалкие для благородной донны минуты Лиарена успела сделать почти невозможное. Умылась и сбегала поздороваться с Кариком и помощниками, переоделась в новенькую форму и торопливо позавтракала чашкой чая с парой пирожков. Как раз вовремя, судя по сгустившемуся посреди комнаты туману.

— Ты готова? — сухо процедил появившийся из тумана Барент и протянул руку, — идём.

Донна покрепче сжала губы, чтобы ненароком не огрызнуться, и нехотя шагнула ближе к путнику, начиная догадываться о хитрых планах магистров. Нарочно, небось, этого лжеца присылают, чтобы она к нему привыкла и простила.

Маг нетерпеливо схватил девушку за предплечье, притянул поближе и втолкнул в туман, не дожидаясь, пока она сделает шаг вперёд, чтобы не свалиться на выходе. Лиарена сердито зашипела, и попыталась за краткий миг перехода подобраться, как для прыжка, но это намерение оказалось невыполнимым.

А чуть позже стало понятно, что и ненужным. Лиарена шлёпнулась прямо на вершину рыхлой кучи соломы, выросшей посреди хозяйственного двора, и пока примерялась, в какую бы сторону с неё сползти, рядом шлёпнулась молоденькая магиня в рабочей форме и защитном шлеме, потом ещё одна и ещё. И вскоре вся куча соломы казалось гигантским растрёпанным гнездом, из которого торчат головы десятка испуганных птенцов.

— Чего сидим? — Насмешливо поинтересовалась одна из голов, и Лиарена с облегчением узнала в ней Терну.

— Так ведь мягко… — мечтательно протянула одна из девчонок и откинулась назад, широко раскинув руки, — и небо такое синее…

— И все так на нас смотрят… — сладко потянулась вторая, — особенно вон тот, высокий!

— Который? — Заинтересовалось сразу трое девчонок, и завертели головами, — тут не один высокий, кстати!

— Я про того… на стене, как раз напротив нас… лицо такое… мужественное, — жмурясь, как кошка на молоко, объясняла магиня с выбившейся из-под шлема светлой прядью волос.

— Где? А, этот?! Зря облизываешься, он женат, — буркнула, оглянувшись, долговязая магиня, повязанная, в отличии от подружек, ярко-синим платком, и ей в ответ раздался дружный смех.

— Просидела ты на своём хуторе все новости! Он снова свободен, как степной ветер! И очень интересуется нами, судя по упорным взглядам.

Лиарена не выдержала и обернулась, посмотреть на так притягивающего соседок мужчину. И в тот же миг резко отвернула лицо, на стене, почти вровень с ними, стоял Тайдир и пристально сверлил ее взглядом. От волненья девушка даже забыла на какое-то время, что сидит в этом стогу вовсе не одна, и кроме того, вокруг полно магов, которые не позволят дорину примчаться сюда, вытащить ее из сена и отправить в поместье. Она помнила только о своём амулете, который забыла загодя настроить на искажение облика, и о необходимости срочно найти укромное местечко, где можно спокойно это проделать.

— А он идёт сюда, — мечтательно заявила та магиня, которая не сводила с дорина глаз, и сразу несколько рук взметнулось вверх, сдвигая шлемы и поправляя кокетливо выпущенные локоны.

Только Лиарена срочно создавала воздушную лапу и отправляла ее вниз, заставляя копать в соломе нору и укреплять ее воздушными стенками и потолком. И успела как раз вовремя, ухнув в приготовленное убежище за десяток секунд до того момента, как совсем рядом раздался знакомый звучный голос.

— С прибытием, девушки! Терна, ты тут?

— Тут, — отозвался над головой донны голос старшей магини, — соломку с рубахи обираю.

Чья-то рука, словно ненароком, отбросила в сторону дыры, под которой притаилась Лиарена, внушительный пучок соломы и донна облегчённо перевело дух. Как видно, несообразительных среди магов и, вправду, нет.

Девушка устроилась поудобнее, и, не отпуская созданного на головой воздушного купола, взялась за свой амулет магини и, опасливо вслушиваясь к происходящему за переделами ее убежища, покрутила внутренний круг, пытаясь совместить розовые камни. Некоторое время донна действовала крайне осторожно, еле дыша, опасаясь случайно вызвать еще какое-то заклинание, но вскоре убедилась, что случайно соединить два камня одного цвета совершенно невозможно. Круг двигался не плавно, а с лёгкими щелчками, и камни всегда оказывались напротив пустых промежутков.

Далеко не сразу, но Лиарене удалось понять, как совместить камни. Для этого нужно было крутить круг попеременно, то в одну, то в другую сторону, так как назад кольцо смещалось наполовину меньше. Наконец, розовые камни заняли требуемое положение, и донна, вздохнув свободнее, попыталась понять, как разворачиваются события над ее головой.

Оказалось, там уже тихо, по-видимому, все уже ушли, однако выбираться из стожка Лиарена не спешила. Ей вдруг пришло в голову, что отправились по своим делам только магини, а Тайдир мог и остаться. Ведь у него среди магов полно знакомых, и наверняка найдётся, о чем с ними побеседовать.

Девушка досадливо вздохнула, сердясь на саму себя. Вот чего ей стоило встать на полчаса пораньше и настроить амулет? Сейчас бы тоже свободно ходила по разгороженной для тренировок площадке и не опасалась никакого дорина.

Представив, как смеются сейчас над нею магини, несомненно заметившие ее уловку, донна помрачнела еще больше. Еще ни разу в жизни ей не случалось попадать в такое глупое и щекотливое положение, и хуже всего, что Лиарена не видит из него никакого достойного выхода. Да и откуда ему взяться, если благородным доннам никогда не приходится на виду всего двора нырять в стог, словно нашкодившая кошка.

Еще несколько минут Лиарена пыталась придумать, как незаметно выбраться из соломы, и с каждой секундой отчаивалась все сильнее. Невозможно вылезти из стоящего посреди двора стога и остаться никем незамеченной, и зря она ломает себе голову. Но не сидеть же до ночи? Значит, нужно вылезать сейчас… и вытерпеть все шуточки и насмешки, которые непременно посыплются на неё со всех сторон. И Тайдир тоже будет смеяться… если не заподозрит правды. Как там сказала Устина? Всех воинов по спине узнает?

Девушка собрала в кулак всю волю, и почти уже решилась снять защитный купол, как солома зашуршала сразу со всех сторон. А потом появилось ощущение кратковременного полёта и стремительного падения.

— Вот здесь и будет портальный уголок, — прозвучало почти рядом с донной бодрое пояснение и девушка встрепенулась.

Этот голос она вчера слышала, и имя помнит, Заниль, маг, ставший сиротой в один день с нею.

— Сейчас начнём первых переводить, — так же деловито пояснял маг, — комнаты им уже готовы? Там несколько девушек.

— Девушки будут жить на втором этаже, — ответил Тайдир, одним звуком своего голоса заставив донну превратиться в статую, — а у меня к тебе небольшая просьба. Нужно в поместье сходить на часок, дела накопились.

— Прямо сейчас не получится, я же не путник. Но примерно через полчаса придёт Ильтар, он сразу отведёт. Где тебя искать?

— Я тут неподалёку буду, присматриваю за наёмниками, — сообщил дорин, и донне послышалось в его голосе недовольство.

— Хорошо, — покладисто согласился Заниль, и едва слышно проворчал, — если бы я был путником, разве сидел бы в этой соломе?

Девушка невесело усмехнулась, услышав эти слова, ну вот она — путник! А сидит тут, как муха в меду.

— Тем более, не так тут и далеко, а на браслеты наложены мощные охранные заклинания… заблудиться не получится, — продолжал бормотать маг.

А Лиарена вдруг сообразила, для кого он это говорит, и какие браслеты имеет в виду. И в следующий момент, представив себе спальню поместья и широкую, жестковатую кровать дорина от всего сердца пожелала оказаться на ней.

Темнота стиснула ее на несколько долгих мгновений и выплюнула на кровать, сильно ударив коленкой о высокую спинку, но донна не сразу ощутила боль. Первые секунды она настороженно оглядывалась, опасаясь появления горничных, а потом, торопливо соскочив с постели, помчалась переодеваться и снимать морок, слова Тайдира о намерении проведать поместье, донна запомнила очень хорошо.

Однако раньше дорина, в гостиной Лиарены появился Ильтар.

— Как себя чувствуешь? — прежде всего поинтересовался он, и, шагнув к донне, схватил ее за руку, — хорошо прошла… половина резерва еще цела. Где болит?

— Коленка, — призналась девушка, — об кровать ударила. А ты как узнал?

— На всякий случай спросил, — усмехнулся он, — но некоторые лекари чуют чужую боль. Ты сейчас позавтракай поплотнее и отдохни, а после обеда я тебя заберу. Постараемся отвлечь его от портального закутка. Где ты прячешь рабочую форму?

— Терна дала сундучок с замком.

— Покажи, я прикрою его отводом глаз, — приказал магистр, а махая над сундуком руками, хмуро проворчал, — никогда не думал, что ради девушки буду обманывать Тайдира.

— Так не обманывай! — взвилась и без того расстроенная донна, — думаешь, мне приятно было сидеть в стогу как заяц?! Но дорина уговаривать бесполезно, он уже Дили вам отдал и теперь дует на холодную воду. И доказать, что я никогда не брошу Карика, мне нечем.

— Доказывать ничего и никому не следует, — негромко пробормотал Ильтар, — кто хочет верить, тому не нужны доказательства, а кто не хочет, тот все равно ничему не поверит.

Открыл темный путь и ушёл, не оглянувшись.

— Легко сказать… — задумчиво пробормотала донна, провожая его взглядом, — а как определить, кто хочет верить, а кто нет?

Глава 21

Лиарена завтракала вместе с Бертом и Устиной и исподтишка наблюдала, как пышная, словно кукла для чайника Ортна разбирает чистые пелёнки, когда, коротко стукнув в дверь, в детскую заявился Тайдир.

— Доброе утро, — окинув дружную компанию пристальным взглядом, поздоровался он, — А Каринд спит?

— Полчаса назад укачали, — сообщила чистую правду Лиарена, когда она прибежала сюда, спешно застёгивая пуговки платья, Устина как раз укладывала ребёнка.

— Никак не угадываю, — с лёгкой досадой пробормотал он и строго уставился на донну, — Лиарена, кабинет отпёрт? Идем, я выдам тебе малую печать, управляющему я её не доверяю. А сам часто приходить не могу… там много дел. Поэтому возьми на себя труд ставить печать на счета за фураж.

Донна шла за ним, с недоумением вслушивалась в отрывистые, скудные пояснения и невольно морщилась. Тайдир сейчас говорил заведомый вздор, и хотя она сама не занималась никогда такими делами, но со слов отца неплохо знала, как происходят расчёты за зерно и фураж. А кроме того, лишь вчера дорин Симорн говорил про отличный урожай ячменя и сена, и не может быть, чтобы Тайдир этого не знал.

— Я сейчас намеренно солгал, — едва оказавшись в своём кабинете, сухо заявил дорин, проходя к столу, — но ты сегодня тоже пыталась меня обмануть. Я сразу тебя узнал. Лиарена, возможно ты еще не знаешь, но у меня отличная память на людей. Я узнаю каждого, кого видел хоть раз, в любой одежде и обстановке. И тебя узнал сразу, только не мог понять… как ты оказалась в моем замке с толпой магинь, если обещала заботиться о моем сыне.

— Он и мой сын, — строптиво напомнила донна, сообразив, что отпираться бесполезно, но и сдаваться, не желая, — ты сам назначил меня Карику матерью. Но ведь это не означает, что я не могу больше ничем заниматься? Вот сейчас мне нужно учиться, а все маги ушли в твой замок.

— И тебе там, конечно, веселее, чем здесь, — горько хмыкнул Тайдир и отвернулся. А через минуту отпер какой-то ящичек и небрежно швырнул донне замшевый мешочек, — вот печать… чтобы твой слуга ничего не заподозрил… да и лгуном мне быть не нравится.

— Мне тоже, — отступила на шаг донна и смерила его гневным взглядом, — и потому я не возьму твою печать. У тебя в прошлом году уродился и ячмень, и сено, так что никакие счета заверять не придётся.

Выскочив из кабинета, Лиарена в сердцах хлопнула дверью, почти бегом бросилась в спальню и схватила заветный сундучок. А еще через несколько мгновений сидела на знакомом диванчике в детских покоях замка Варгези, расширившимися от удивления глазами рассматривая преобразившуюся комнату.

На стенах появились яркие весёлые зайчата и щенки, по потолку летели облака и стаи гусей, в углах росли деревья с причудливыми плодами и листьями.

И хотя работа пока не была закончена, а рядом с накрытыми дерюжками шкафами стояли лесенки и жбаны с разноцветной краской, детская уже казалась сказочным лесом, но вовсе не жутковатым, а добрым и веселым.

Лиарена еще зачарованно улыбалась, а в глубине ее души уже разгорался огонёк раскаяния. До этого момента донна считала, что это она старается окружить малыша теплом и заботой, а Тайдир просто видит в нем необходимого для доринта наследника старинного рода. А он, оказывается, думал о том, как Карик подрастёт и будет тут играть и засыпать, какие сны будут ему сниться и в какие сказки поведёт его воображение. И если бы Лиарена оказалась здесь хоть на день раньше, то никогда не позволила себе разговаривать с дорином так резко. Да и прятаться бы не стала… попыталась поговорить по-хорошему.

Не может быть, чтобы он её не понял.

Донна еще немного полюбовалась на зайчиков и, вздохнув, заставила себя встать. Долго сидеть тут нельзя, ее наверняка уже ищет Ильтар, да и Тайдира вряд ли оставил спокойным уход Лиарены.

Однако попытка подняться с места донне не удалась, ноги почему-то отказывались ее слушать. Лиарена попыталась еще раз и сдалась, обессиленно откинувшись на спинку дивана. Очевидно она еще слишком слабый путник, чтобы ходить по два раза подряд, и ничего ей теперь не остаётся, кроме как, сидеть и ждать, кто первым её найдёт, Ильтар или дорин. И неизвестно, какой вариант лучше для донны.

Первым нашёл девушку парнишка-маг, ученик, судя по курточке с одной серебряной звездой на плечах. На плаще, который выдали самой Лиарене, их было по три с каждой стороны.

Мальчишка принёс еще пару бадеек, поставил на пол и только тогда рассмотрел неожиданную гостью.

— Я же просил никого не пускать… — начал было возмущаться ученик, но с каждым словом его речь звучала все тише. А потом он вдруг развернулся и бросился бежать, забыв от непонятного волнения захлопнуть за собой дверь.

Побежал звать на помощь, — поняла донна и хмуро усмехнулась, добегалась. Вот теперь весь замок, включая воинов и конюхов будет знать и о её способностях, и о том, что она тайком убегает сюда от Тайдира. Хотя… опять она забыла про амулет.

На этот раз камни совместились намного быстрее, и не успела довольная своей сообразительностью донна опустить трясущиеся руки, как в комнату ворвались Заниль с Сайденом.

— Тьма… — пробормотал учитель Лиарены, поднимая девушку на руки, — как невовремя Бар вздумал обижаться… прихвати ее сундучок, он под отводом.

— Вижу, — отозвался черноглазый маг и ехидно хмыкнул, — а морок вы ей весёленький сделали, я бы никогда не узнал.

— А вот он, боюсь, и под таким узнает, — сердито фыркнул Сайден, — потому что не глазами смотрит.

Но эти слова Лиарена слышала уже как из-под толстого одеяла, все плотнее укрывавшего её от невзгод и неудач ясного весеннего денька.

Следующие слова, которые донеслись до девушки из редеющего покрывала забытья, звучали где-то в стороне и были тихи и неспешны, как задушевная беседа двух старых друзей.

Да, наверное, так оно и есть, пришла в светлеющий разум горьковатая мысль, все они друзья и соратники, не раз проверившие свою дружбу в бою, а она чужачка, только волей случая превратившаяся из незнакомки в потомственную магиню.

— Послушай меня… я же зла тебе не желаю… — привлекла внимание донны проникновенная фраза мага, и девушка невольно прислушалась, желая узнать ответ, и понять, на что её учитель уговаривает дорина.

Хотя и отлично знала, как нехорошо подслушивать, и совсем недавно убедилась в бесполезности этого занятия, но сил, чтобы открыть рот и объявить, что она уже очнулась, просто не было.

— А ты думаешь, я его кому-нибудь желаю? — горечь, прозвучавшая в ответе Тайдира созвучно отозвалась в душе донны, — но я предпочитаю, чтобы меня считали злобным самодуром, чем…

Он не договорил, звякнул обо что-то серебром и жадно забулькал напитком.

Вино…или хмельной квас на меду, — сообразила Лиарена, — чай или настой не глотают так яростно, как кровь злейшего врага. Стало быть, расстроен Варгейз свыше всякой меры, всем в дорантах известна нелюбовь дорина к креплёным напиткам.

— Э-э… — донна попыталась позвать учителя, но с её губ сорвался только тихий стон.

— Похоже, твоя пациентка очнулась, — сухо сообщил Тайдир, затем послышался стук отодвигаемого стула и удаляющихся шагов.

Напоследок глухо стукнула дверь, и донна, торопливо пытавшаяся повернуть кольцо амулета еще трясущимися пальцами, начала понимать, как сильно она опоздала со своим намерением. И вряд ли теперь даже стоит с ним разговаривать. Теперь дорин снова ненавидит ее, как ненавидел в тот раз, когда она по наивности ворвалась к нему в комнаты сразу после визита Кальи. Всем известно, в любовные ссоры лучше не встревать, и даже близко не проходить, получишь с двух сторон. Вот она и получила… а извинялся он потом только ради спокойствия Карика. Все боится поверить, что дочери дорина Симорна способны ради детей на священную материнскую преданность и самоотверженность. А тем более, если этот ребёнок не родной, а всего лишь племянник.

— Выпей зелье, — мягко попросил Сайден, поднося к её губам лекарский стаканчик, — и переставай плакать.

— Я не плачу… — упрямо буркнула донна и в доказательство широко распахнула глаза, но лекарь только невесело усмехнулся.

— Ильтар сможет отвести тебя только после обеда, даже самый сильный путник открывает путь не более шести — семи раз за день. Поэтому всё, что тебе остаётся, это пить зелье, хорошо кушать и отдыхать. Начинающие путники больше одного раза в несколько дней не ходят. А ты умудрилась за один день сходить два, да еще и почти подряд.

— А может… Барент? — осторожно осведомилась донна, стараясь не покраснеть, — ну, чего я буду тут просто лежать…

— Барент сидит в обители… злой и синий.

— Почему синий? — не поняла донна.

— Потому что не выдержал и обвинил Тайдира в самодурстве… а тот его вдруг узнал. Барент ведь ходит тут под вымышленным именем, как и многое маги. Только в обители мы носим свои настоящие имена.

— Да? А почему мне не сказали… как его тут зовут?

— А ты была на Бара зла и не собиралась его в ближайшее время ни видеть, ни слышать. И тем более, не стала бы окликать или разговаривать, вот он и смолчал. Кому приятно выслушивать напрасные обвинения во лжи?!

— Тоесть… — задумалась донна, — Барент или как он тут? Начал обвинять дорина… и тот?

— Врезал ему кулаком в скулу… и сообщил, что, наконец-то, узнал подлеца. Когда Барент приезжает куда-то с кузиной, на нем всегда лёгкий отвод глаз, и Тайдир просто его не рассмотрел, Бар нарочно старался не попадаться дорину на глаза. А здесь его знают под именем Арент, мы обычно просто немного меняем своё.

— И сильно он… синий? — огорчилась донна, и не только за путника. Все маги умеют в запасе боевые заклинания, ей Камерт объяснил, и потому-то никто с ними старается не связываться. И значит, Тайдиру очень повезло, что у Барента хватило терпения не ответить чем-нибудь весомым.

— Там у нас лекари хорошие… и источник силы… к обеду будет как новенький. Но тебя он всё равно не поведёт… Тайдир запретил ему и близко к тебе подходить, иначе выставит из своего замка всех магов, не глядя на звания и многолетнюю дружбу.

Сайден подвинул ближе к донне небольшой кувшинчик с целебным отваром и поднос с едой, ободряюще улыбнулся и ушёл, плотно прикрыв дверь. Лиарене даже почудился еле слышный шорох засова, но огорчения этот звук не принёс.

Она и в самом деле чувствовала все возрастающий голод, и неимоверную слабость. А еще, желание хоть немного побыть одной и разобраться в происходящем. У девушки все чаще ощущала себя путником, который двадцать лет мирно плыл в уютной лодочке по неторопливой, спокойной речушке мимо пасторально приветливых берегов, и вдруг, случайно, через коварную протоку попал в самую стремнину бурной, изменчивой и совершенно незнакомой реки.

И ни вернуться, ни выплыть со стрежня не хватает сил, потеряны в неравной борьбе весла, и все чаще ненадёжный уют окатывают холодные подлые волны, справляться с которыми ей все труднее.

Лиарена тихонько всхлипнула от жалости к самой себе, пододвинула блюдо с едой и начала есть, постепенно успокаиваясь, по мере того, как насыщалась. А когда донна допила вкусный ягодный отвар и невольно зевнула раз и другой, ей в голову пришла запоздалая догадка о причине внезапной сонливости, но возмущаться или звать на помощь было уже поздно, да и неразумно. Где-то поблизости мог находиться Тайдир, а встречи с ним девушка сейчас желала меньше всего на свете.

Разбудили донну оживлённые женские голоса, с непривычной бесцеремонностью заполонившие ее комнату.

Лиарена поспешила распахнуть глаза, рассмотрела Терну и двух юных магинь из числа тех, с кем утром сидела в соломе и помрачнела. Ну, вот и дождалась, сейчас начнутся подколки и едкие шуточки, над которыми обычно смеются все, кроме того, в чью честь они звучат.

— Мы принесли тебе другую форму и обед, — дружелюбно сообщила Терна, выкладывая рядом с донной стопку одежды, — все знают, как хочется есть после мощного выброса сил.

— А в отвар снова сонного зелья долили? — не сдержала обиды Лиарена.

— Какого еще зелья? — потрясённо вытаращила глаза шустрая магиня, раньше всех углядевшая утром Тайдира, — ты что-то путаешь. Такое правилами ковена настрого запрещено, даже больным нельзя дать какое-либо снадобье без их согласия. Только если они в беспамятстве лежат.

— А почему я сразу спать захотела? — еще спорила донна, но уже начинала сомневаться в своей правоте.

— Все спят… плотная еда на ослабленного мага как на ребёнка действует, зато сила во сне быстрее копится, — мягко пояснила Терна, — а вот второй раз поешь и сразу бодрей себя чувствовать станешь. И не волнуйся, мы больше твоего дорина к тебе и близко не подпустим. Вон Улетта немного чувствует эмоции, говорит, ты как заяц перед лисой тряслась. Чем он тебя так запугал?

— Так я же названная мать наследника… — хмуро созналась Лиарена, и не сомневаясь, что магини лукавят.

Невозможно жить в замке Тайдира и не знать всех его новостей. Ведь никто из мужчин отсюда в поместье не ушёл, кроме зелёных парнишек да стариков, и наверняка они успели поделиться всеми новостями, и большими и малыми с прибывшими магами.

— Ну и отчего тогда ты так его боишься? Это он должен перед тобой на задних лапках ходить, за то что нянчишь сына вертихвостки, — высокомерно фыркнула юная Райна, не замечая как помрачнели при этих ее словах её спутницы.

— Не должен, — твердо отрезала донна, — и Дили не вертихвостка. Она ушла по большой любви и свое счастье выстрадала сполна. И Карика она не бросила, а оставила по уговору. А я прячусь от Тайдира, чтобы не сердить… кому приятно, когда названная мать, вместо того, чтоб ворковать с малышом, пытается вырастить водного бычка?

— Ладно, ешь, а мы побежали, работы много, скоро все обедать придут. Сегодня наша очередь дежурить на кухне, — слишком подробно пояснила Терна и засуетилась, составляя в корзину грязную посуду.

— А можно задать тебе вопрос… — Райна, словно ненароком, задержалась в комнате дольше всех, — ты не будешь против… если я немного с ним пококетничаю?

— Да кокетничай, мне-то какое дело? — беспечно пожала плечами Лиарена, твердя про себя благодарность богам, что увели отсюда Улетту.

Почему-то неожиданный вопрос хорошенькой магини неприятно царапнул душу, но показывать этого донна не собиралась никому. Слишком уж личной и хрупкой была тайна, поселившаяся в ее сердце.

Пообедав, Лиарена и в самом деле почувствовала себя бодрее. Неспешно переоделась и причесалась перед зеркалом, показывающем рыженькую, пухленькую девицу в новенькой, темно-синей рабочей форме с пятью звёздами, подошла к выходу и просто из любопытства толкнула створку.

И несколько мгновений стояла озадаченно, рассматривая распахнутую дверь и пустынный, тихий коридор. А потом, спохватившись, ринулась туда, обрадовавшись нежданной свободе как вольная птаха, отсидевшая зиму в клетке.

Огромный дом оказался непривычно тихим и сверкающе чистым, как видно, маги сил на заклинанья не жалели. Проходя безлюдными залами и лестницами, донна начала постепенно догадываться, куда все делись.

Наверняка ученики тренируются на площадках, а старшие ходят по болотам, ищут каверны с личинками чудищ. Девушка с детства знала это слово и слышала объяснения старых слуг, но никогда не понимала, как такое может быть. Ну откуда берётся сумасшедшая сила, внезапно вздувающая бугром поверхность совершенно мирной болотистой полянки, сплошь заросшей травой и камышом? Какие причины будят затаившихся глубоко в недрах болот личинок монстров, заставляя их расти с неимоверной, непостижимой человеческим умом скоростью?

Зато знала точно, если случится такое увидеть, нельзя стоять, любознательно разинув рот и ждать продолжения невероятного зрелища, нужно бросать в пузырь мажий горючий шарик и убегать со всех ног, тогда, если удача тебе улыбнётся, возможно, останешься в живых.

Глава 22

Двор тоже был пустынный, но Лиарена по нему не пошла, представив, как хорошо заметна будет одинокая девичья фигурка воинам на стенах. А дорин сейчас, скорее всего, там, и не нужно еще раз испытывать его уникальную способность к узнаванию.

Донна прошла вдоль стены, завернула за угол и обнаружила, что не ошиблась. В разделённых плетнём и низкими каменными стенками клетках тренировались маги, и в воздухе то и дело пролетали разноцветные клочья тумана и водные и огненные стрелки и шарики. Девушка направилась туда, где летала вода, решив посмотреть на чужую тренировку, раз не хватает сил хоть немного позаниматься самой.

А маг, поднимающий в небо высоченные струи и заставляющий их свиваться в спирали и кольца, явно был магистром, если не старшим. Лиарена так засмотрелась на его уверенную и ловкую работу, что слишком поздно заметила стоявшую на ее пути парочку.

Высокий, плечистый мужчина стоял у плетня, небрежно облокотившись о перекладину, и что-то неторопливо рассказывал кокетливо улыбающейся Райне.

А находчивая магиня, преданно уставясь в рот дорина, с восторгом слушала его рассказ, не забывая временами наивно хлопать длинными ресницами и отпускать восхищённые охи и ахи.

Всего пару мгновений донна смотрела на них, ощущая, как впиваются в сердце острые шипы разом расцветшего в груди понимания, о чем могут договариваться эти двое, а потом на неё нахлынуло отчаяние. Идти дальше донна не могла — ноги просто отказывались, а свернуть было некуда.

Но и останавливаться на полдороге или пойти назад тоже было нельзя, такое странное поведение магини непременно насторожит дорина. Лиарена и сама не поняла, откуда пришло к ней молниеносное решение пройти к намеченной цели напрямик, через площадку, где выращивал огненные шарики какой-то ученик, и почему она сразу ухватилась за него, как за спасительную корягу. Да она и не размышляла об этом, если честно признаться. Просто неслась напрямик, ведомая лишь одним — жгучим желанием, как можно быстрее оказаться подальше от любезничающей парочки.

— Куда, сумасшедшая! — рявкнул возмущённый маг, суматошно пытаясь собрать разлетающиеся шарики, — беги назад!

Пара шаров все же вырвалась у него из подчинения, и один помчался в сторону клетки водника, а второй к Лиарене. Наверняка оба имели приказ найти ближайшую живую цель, и торопились его выполнить.

Что-то сердитое выкрикнул маг, на чью работу хотела посмотреть Лиарена, и обрушил на приближающийся подарок самый большой водный столб. Где-то тоненько вскрикнула одна из тренировавшихся дальше магинь, и донна, не перестававшая следить за летевшим к ней огненным шаром, отстранённо отметила, что оказывается, маги не забывают, работая, посматривать в сторону соседей.

А едва огненное яблочко оказалось достаточно близко, девушка создала воздушную ловушку, в какие ловила воду, и метнула опасный снаряд назад, хозяину. Тот ответил недовольным выкриком, в котором ясно слышалось облегчение, и донне не пришло в голову ничего лучше, чем в знак примирения покаянно помахать ему рукой.

И в следующую секунду ей в спину ударил разгневанный, яростный рык.

— Лиарена!!!

Ахнула ошеломлённая Райна, свирепо зашипел огневик, обнаружив еще одного вторгнувшегося на его территорию гостя, но девушка ничего этого не слышала. Ее несло одно-единственное, паническое желание, убежать как можно подальше, и ни магам, ни мчавшемуся следом Тайдиру было невдомёк, как истово донна жалела, что у неё не хватает сил открыть темный путь домой, к матери и отцу.

— Лиарена! — рыкнуло совсем рядом, и крепкая мужская рука, ухватив девушку за локоток, рывком повернула ее в обратную сторону, — ты почему…

Голос Тайдира, рассмотревшего пойманную девушку, вдруг стал тише воды, а на его лице проступило искреннее недоумение.

Дорин на миг стал похож на растерянного мальчишку, обнаружившего, что он случайно поймал в праздничной суматохе весеннего карнавала не озорную соседскую девчушку, а незнакомую старушку. Твёрдые губы мужчины дрогнули и обиженно поджались, в глазах плеснулось отчаяние и тотчас заледенело вежливым раскаянием.

— Извини, я обознался.

Лиарена сухо кивнула в ответ, опасаясь сказать хоть слово, неизвестно, по каким приметам он так безошибочно распознает людей, и осторожно повернувшись, степенно пошагала дальше, изо всех последних сил стараясь, чтобы не вздрагивали от взорвавших ее рыданий плечи.

Однако дорин на неё больше не смотрел, мрачно насупившись и стиснув зубы, он уходил в сторону стены, совершенно забыв про новенькую магичку, спросившую его, часто ли каверны открываются вблизи от замка.

И вспомнил лишь в тот миг, когда над стенами понёсся тревожный зов боевой трубы и сразу же над третьей башней взвился ярко-оранжевый вымпел.

Это был сигнал, извещающий о появлении каверны, и он мигом поднял всех свободных от дежурства магов и воинов. Торопливо свернув свои тренировочные шары и вихри, маги помчались в сторону башни, вблизи от которой готовила прорыв вражеская стая.

— Накаркала! — помянул дорин недобрым словом общительную магиню, сворачивая туда же.

Лиарена тоже вмиг забыла про обиды и слезы и помчалась вслед за мужчинами, тайком радуясь своему праву магини не прятаться при звуке тревожного горна в наглухо закрытых схронах.

Взбираясь по непривычно крутым и узким ступеням, девушка боялась только одного, оказаться недостаточно быстрой и задержать своей неловкостью других, но едва оказавшись на стене и оглянувшись, с досадой поняла, как ошибалась, считая, будто все карабкаются так же, как и она.

Маги поднимались на стены своими собственными методами, оставив лестницы новичкам и ученикам. И первыми в этот раз были путники и воздушники. В туманный проход, созданный кем-то из сильных путников, шустро прыгали ставшие в вереницу воины, а магов и магинь воздушники собирали по несколько человек в воздушные люльки и махом забрасывали на стену.

Донна всего секунду полюбовалась на их слаженное действие и побежала к противоположному бортику, прикидывая на ходу, чем она сама сможет биться с монстрами.

Холм, над которым уже вилось несколько огненных шаров и змеек, девушка рассмотрела почти сразу, да и трудно было не разглядеть неопрятно сочащееся чёрной болотной жижей неестественно крутобокое возвышение, неумолимо растущее ввысь и раздающееся в ширину.

Болото словно выдавливало из себя нечто круглое и огромное, как гигантский валун, какие иногда встречаются в предгорьях.

— Сейчас выродятся, — зло сплюнул кто-то из воинов и поудобнее перехватил рукоять длинного меча в ожидании грядущей битвы.

Подобрались, готовя свое оружие и все остальные, лишь огневики уже работали в полную силу, торопливо развешивая вокруг холма свои пышущие жаром создания. Как успела выяснить за несколько уроков Лиарена, огонь слишком капризная и коварная стихия, вот и добавляют им маги по капельке разума. Совсем немного, лишь бы отличали цель от случайных предметов и прежде времени не взрывались огненными фонтанами.

— Пошло… — хрипловато выдохнул кто-то, и в тот же момент все редеющий на макушке холма слой жирного, плодородного торфяного дёрна с чавканьем лопнул, разбрасывая ошмётки чёрной зловонной жижи.

И тотчас рассыпался кучей блестящих серых, рыжеватых и грязно- белых тварей, разнообразного вида и размеров. От шустрых, с зайца, рыжих существ, смутно походящих на раков, только с невероятно огромным пузом, до белёсых, размером с раскормленную свинью пиявок, обросших веером щупалец вокруг безглазых, но зубастых морд. Остальные были еще противнее, но Лиарену, рассматривавшую первых монстров с чувством омерзения и лёгкой тошноты, быстро перестал волновать их внешний вид.

Теперь она вместе со всеми пыталась остановить лавину этих тварей, с яростным напором накатывающуюся на замковую стену. Хотя несколько десятков расползалось по лесочку в разные стороны, большинство всё же двигалось в направлении людей.

А те не терялись и не паниковали. Дождались, пока первые монстры доберутся до середины стены и принялись выливать на них из чанов раскалённую смолу и кипяток, в который маги добавили своих зелий. Лиарена поглядывала на воздушников, пытаясь понять, каким способом будут действовать они, но те пока стояли неподвижно, выжидающе следя за развитием боя.

Самый разгар был у огневиков и водников, но действовали они на разных направлениях. Огневики направляли свои шары и змей вдогонку за расползающимися тварями, одну за другой методично сжигая их дотла, а водники сильными струями воды отбрасывали от бортиков упорно стремящихся наверх врагов.

Хотя полновесными врагами их теперь Лиарена называть бы не стала, не было в тупом стремлении тварей ни тактики, ни стратегии, ни взаимовыручки. Если один монстр попадал под раскалённый водопад или струи холодной воды, на его место мгновенно вползали следующие, и не делали ни малейшего движения, чтобы избежать летящего навстречу шара или капель смолы.

Но они и без того были страшны своим количеством и фанатичной целеустремлённостью, с какой пытались добраться до людей.

— Воздушники, щиты! — негромко скомандовал кто-то, и Лиарена облегчённо выдохнула, намного легче, когда знаешь, что делать.

— Вплотную к краю, — посоветовал непонятно когда оказавшийся рядом Сайден, — и немного наклони в сторону леса… им такое не преодолеть. Оставь между нашими щитами расстояние в пол-ладони и обозначь край туманной каймой… хорошо, так и держи.

После того, как воздушники установили щиты, бой превратился в примитивную бойню, но никто не увиливал от этого недостойного настоящих воинов малоприятного занятия.

Сквозь узкие щели воины рубили и резали противные, водянистые тела монстров, а огневики, с безумной смелостью встав на бортики и облокотившись на воздушные щиты, скрупулёзно сжигали сыпавшиеся вниз останки.

— Нельзя чтобы уцелел хоть кусок или сбежал какой-либо монстр, — продолжал пояснять Лиарене учитель, — через некоторое время он найдёт еду и закопается в болото, а следующей весной на этом месте вырастет новая каверна.

Через час такой работы у донны начали дрожать от напряжения пальцы и учитель решительно отодвинул девушку от бортика, перехватив управление ее щитом.

— С первым боем тебя! А теперь иди, отдохни, вон целительницы уже отвары и пироги принесли, позже тебя уведут.

Благодарно кивнув, Лиарена устало поплелась к магиням, устроившим в верхнем помещении башни временную столовую, где за одним, длинным столом уже сидело несколько побледневших и осунувшихся учеников.

— В первый раз все слишком много силы отдают, — ворчала Терна, наливая донне отвар, — и предупреждать бесполезно. Как ни печально, но опыт и пониманье, куда нужно соваться, а где и без тебя обойдутся, приходят лишь со временем. А вот постояли бы, да поглядели, не пришлось потом вас со стены путём уводить.

— Ты не права, — хмуро буркнула Лиарена, обдумав это заявление, — если человек этого не прочувствует сам, он может так и остаться посторонним наблюдателем, брезгливым и боязливым.

И вдруг почувствовала как в спину, словно нож, вонзился тяжёлый, сверлящий взгляд. Даже не оглядываясь, девушка точно знала, кто именно ее так упорно рассматривает, и, начиная догадываться, что чем-то себя выдала, настороженно сжалась в ожидании разъярённого рыка.

Однако ни окрика, ни обвинений не последовало, и Лиарена, не выдержав, осторожно повернула голову, страшась встретиться взглядом с презрительно прищуренными глазами Тайдира.

И невольно стиснула до скрипа зубы, рассмотрев, как он, держа спину неестественно прямо, тяжёлой поступью человека, получившего страшную весть, уходит по стене к дальней башне.

— Чего это с ним? — недоуменно нахмурилась Терна, заметившая спешное бегство дорина, перевела взгляд на побелевшую даже сквозь морок новенькую магиню и беззвучно ахнула.

Но тотчас спохватилась и принялась подкладывать ученикам еду еще сноровистее и жизнерадостней.

А минут через пять пришёл деловито серьёзный Ильтар и открыл для Лиарены проход в поместье.

Глава 23

— Неужели вы видели настоящих монстров? — уважительно глядя на смелую донну, переспросила Устина, и Лиарена бледно улыбнулась в ответ, хотя на душе у неё просто кошки скребли.

Но это была её личная беда… и делиться ею девушка не могла ни с кем.

— Как тебя. Но лучше бы мне их не видать, мерзко на душе и тоскливо. Мне теперь кажется, никогда нам их не выжечь, раз они размножаются так просто. Маги врать не станут, а они сказали, если уползёт хоть один — то будет новое гнездо. И даже там, где упал несгоревший кусок, тоже может быть. Вот теперь мне понятно, почему каверны с каждым годом все ближе к замкам и кучнее… это те твари, которым удалось уйти.

— Не хотел я говорить… но слыхал по секрету, что сами маги в том и повинны. Придумали зачем-то этих тварей… может, для дела, а скорее — от безделья, они горазды всякие эксперименты устраивать. А оно возьми, да и поверни по-своему, это изобретенье. Тех, первых, сожрало, а остальные теперь не знают, как остановить, по-разному пытаются бороться. Говорят, каждый год новые заклятья и зелья придумывают. Да пока все бестолку, хотя вот уже года два вроде твари на убыль идут.

— Сплюнь, — строго приказала няня и осторожно оглядела Лиарену, — а вам, донна, сегодня отдых положен, или позже пойдёте?

— Не знаю, — честно призналась девушка, — вчера ничего не говорили. Но ведь сегодня с утра вполне могла открыться вторая каверна, или еще какое дело путникам найтись. А сама я пока идти опасаюсь, магистр сказал, новички не должны ходить чаще, чем раз в несколько дней.

Она специально так подробно объясняла всё слугам, стараясь заодно успокоить собственную тревогу, все сильнее рвущую душу самыми страшными предположеньями. И точно знала, если к вечеру за ней не придёт ни один из магов, донна нарушит все запреты и ринется в замок, чтобы своими глазами убедиться, что с ними все в порядке.

Ильтар пришёл на закате, и с порога попросил холодного морса. А пока жадно глотал его, Лиарена успела рассмотреть на рукаве путника свежую подпалину, а в волосах сосновую иглу.

— Снова каверна?

— Да… но ты не волнуйся, — хлопнулся на диванчик магистр, — это далеко от замка. Разведчики, которые сидят на болотах, прислали сразу два сигнала… вот и пришлось воевать на два фронта.

— А как же вы… — начала донна и тотчас сама сообразила, как.

Наверное, потому так и вымотан путник, что уводил к неведомым разведчикам сводные отряды воинов и магов, а потом возвращал их назад.

— Мы делаем там в самые морозы ловушки, — словно не заметив застывшего в дверях Берта, устало пояснил маг, — ты же видела насколько эти твари безмозглы? Ползут только на живое тепло, не замечая вокруг никого и ничего. Вот и строим деревянные избушки с хитрым проходом, попасть внутрь легко, а вылезти невозможно. А весной ставим в ловушках клетки с крысами и оставляем им побольше еды. А разведчики сидят в башенке, на самом верху, и добраться до них монстрам почти невозможно.

— И что происходит, когда твари доберутся до клеток? — не стал изображать из себя невидимку камердинер.

— К этому времени там уже собирается отряд магов, — спокойно отозвался магистр, — в основном — сильных огневиков и воздушников. Если все монстры не вместились в ловушку, маги сначала ловят и уничтожают отставших, а потом поджигают и ловушку. И тогда вступают в дело путники, нужно вывести всех и успеть уйти самому.

— Ты пришёл прямо с ловушки? — охнула донна, — Берт, попроси принести обед.

— Не нужно, я привёл Ниверта, — отмахнулся маг, — он как раз этим занимается.

— А что там делал Ниверт? — непонимающе уставилась на Ильтара донна, — он же не маг?

— Он один из разведчиков. Держать на болотах магов постоянно весьма накладно, тогда нам будет очень трудно собрать большой отряд для расправы с тварями. Вот и сидят там воины с тревожными амулетами, и едва заметят подъем каверны, вызывают ударную команду.

— Тогда я успею надеть форму, пока вы ужинаете, — направилась в спальню донна, но магистр ее остановил.

— Не нужно, сегодня ты отдыхаешь. А утром я приду и покажу тебе, как открывать путь для других. Попытаешься сама привести Ниверта в замок, у тебя должно получиться.

Донна только кивнула, как она успела заметить, ученики и младшие маги никогда не спорили с магистрами.

В бывших покоях дорина его советник появился перед ужином, когда отоспался. Ильтар к этому времени уже давно ушёл, а успокоенная донна успела вдосталь понянчиться с Кариком, поговорить с помощниками и выдать Ортне пузырёк с зельем, выпрошенным у Терны.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровался Ниверт и неожиданно предложил, — донна Лиарена, не желаете погулять по саду?

— Она там уже сегодня гуляла, — тихонько проворчал Берт, но в этот раз Лиарена решила не обращать внимания на его намёки и молча накинула на плечи плащ.

На небе собирались тёмные тучи и ветерок дул вовсе не весенний.

По дому Ниверт вежливо шёл чуть позади донны, но едва оказавшись на улице, крепко подхватил девушку под руку и повёл в сторону беседки, густо увитой плетьми дикого винограда.

— Вы не догадываетесь, о чём я хочу с вами поговорить, донна Лиарена? — тихо осведомился мужчина, усадив спутницу в самый защищённый уголок и устроившись напротив.

— Не хочу гадать, — сухо отозвалась донна, яро ненавидевшая, когда совершенно чужие и к тому же, недружелюбно относящиеся к ней, люди пытаются ковыряться в ее душе и выпытывать заповедные тайны.

— Жаль. Тогда придётся мне сказать самому. Вернее, спросить, какую игру вы затеяли, Лиарена? И почему мучаете моего кузена?

— В ответ могу лишь задать свои вопросы, — холодно произнесла донна, — какие события заставили вас думать, будто я веду какую-то игру?! И это дорин сам вам сказал, будто я его мучаю?!

— Это же видно всем, кто его давно знает, — невесело хмыкнул Ниверт, — я постоянно живу в этом доме, с тех пор, как погибли его родственники. И никому не понятно, чего вы добиваетесь?

— А сообразить простую вещь, — начиная закипать, через силу процедила донна, — что я ничего и ни от кого не добиваюсь, не прошу, не жду и не требую, а просто пытаюсь выжить между вами всеми, вам смелости не хватило? Или желания хоть на миг очутится на моем месте? Так попытайтесь, представьте себя хоть на минутку девушкой, впервые попавшей в чужой дом. Только смотрите, никого не забудьте, ни враждебно и презрительно шипящих слуг, ни хитроумных магов, которых вы всегда боялись, как огня, ни собственную подозрительную и надменную физиономию. Вот тогда и приходите задавать свои вопросы!

Лиарена резко вскочила со скамьи и попыталась уйти, но Ниверт оказался быстрее, в два шага достиг выхода и загородил его, крепко ухватившись рукой за столбик опоры.

— Извините… я не хотел вмешиваться… точнее, мне запретили. Но и молча смотреть, как он мучается, тоже больше не мог. И дело вовсе не в жалости, он сильный человек и справится со своими проблемами сам. Просто мы сейчас на войне… а в бою человек должен думать только о том, как победить и при этом не погибнуть. Желание вернуться домой очень помогает людям выжить. А у него в последнее время такого желанья, как мне кажется, все меньше. Меня окатывает ледяной озноб от ужаса, когда на дежурстве я вижу, с какой тоской он смотрит на болото, ничего не замечая вокруг… еще никогда в жизни я ни за кого так не боялся. И сегодня пригласил вас на прогулку вовсе не задавать вопросы… это нечаянно произошло. Я хотел попросить, чтоб вы меня отвели в замок. Не хочу, чтобы Тай уходил в разведку с кем-то другим.

— Но я никогда никого не водила… Ильтар только обещал меня научить… — растерялась донна, — мы можем оказаться совсем в другом месте.

— Я слышал, как маги говорили, что ты потомственная путница и учишься очень быстро… давай попытаемся? — мигом забыв про собственное решение обращаться с донной с преувеличенной почтительностью Ниверт, — Иногда маги водят нас по одному, и тогда не открывают портал, а просто держат за руку или за пояс.

— А не боишься, что нечаянно потеряю? — молчаливо согласившись на такое обращение хмуро проворчала Лиарена, еще сомневаясь в правильности этого поступка, но уже ощущая загоревшийся в душе азарт.

— Не потеряешь, — уверенно сообщил Ниверт, — я сам за тебя держаться буду. Ты же хорошо помнишь ту кучу соломы? Вот и тащи нас туда.

— Ты на что это намекаешь? — возмутилась донна, но крепкая рука мужчины уже уверенно обвила ее талию, отрезая путь к отступлению, и девушка сдалась.

Привычно прикрыла глаза, вызывая в памяти двор замка, поделённый на тренировочные заплаты, портальный закуток, и кучу соломы и ринулась в распахнувшуюся перед нею пропасть.

Шорох и еле уловимый запах прошлого лета, на мгновенье принявшие донну с ее спутником в свои объятья, намекнули на успешное завершение эксперимента, и Лиарена поспешила открыть глаза. А в следующий миг советник бесцеремонно выдернул девушку из стожка и, поставив на плиты двора, почтительно поцеловал ей запястье.

— Большое спасибо, донна. Так быстро и точно меня редко кто приводил.

— Льстец, — невольно улыбнулась вслед стремительно уходящему мужчине польщённая похвалой Лиарена и неспешно побрела к замку, невесело гадая, какое наказание ждёт ее за проявленное самовольство.

Однако двор был непривычно пустынен, хотя нигде над стенами и не вились тревожные вымпелы. Наверняка путники снова увели отряды выжигать каверну куда-то в глубину болот, решила донна, и значит, магистрам сейчас вовсе не до непослушных новичков. Прав был Ниверт, когда так рвался сюда, признала девушка, а ей теперь остаётся только молиться, чтобы и этот бой закончился так же успешно, как предыдущие, и все бойцы вернулись в замок.

Но хотя ей даже думать не хотелось о невезении, упрямое сознанье напоминало, как редко удача и случай ходят вместе.

Донна дошла до центрального крыльца, вздохнула и начала медленно подниматься по ступеням, невольно припоминая ту ночь, когда оказалась тут впервые. Вон там, на крыльце стоял Тайдир, учтиво объяснялся с невестами и не обращал никакого внимания на вздрагивающую на холодном ветру тётушку своего сына, а тут ждал молчаливый лакей, бывший, как позже узнала донна, одним из старых и самых доверенных слуг дорина.

Внезапное прозрение снизошло на донну, едва она вспомнила упорное молчание этого человека, старавшегося держаться в тени хозяина и исполнявшего краткие приказы так, словно загодя получил от него чёткие пояснения.

Боги… ну почему она была так непонятлива раньше? Дорин же нарочно не разговаривал с нею при знатных гостьях, и нарочно держался отстранённо и невозмутимо, иначе на неё ополчились бы не только нахальные служанки, но и все юные донны вместе со своими спутниками и спутницами. И теперь можно лишь догадываться, сколько шпилек и иголок благодаря его предусмотрительности так и осталось дремать в их арсеналах, и сколько яду и издёвок, вылитых невестами друг на друга в борьбе за мозолистую руку дорина, могло бы достаться Лиарене.

Донна даже покраснела от досады на собственную несообразительность и вдруг поняла, куда ей хочется пойти. В свои комнаты и в детскую Карика, посмотреть, закончил ли парнишка ученик свою работу. И попытаться по-новому взглянуть на события, которые раньше, из-за недостатка сведений, виделись ей совершенно иными.

Но едва войдя в первый, просторный прихожий зал, Лиарена застыла от потрясения, обнаружив непонятное, и одновременно жуткое зрелище.

Посредине зала, весь опутанный огненными змеями, стоял Сайден, и на концах самых длинных прядей его волос уже виднелись комки, а в воздухе ощутимо пахло палёным. Поодаль еще трое магов, вместе с Барентом были примотаны к колонне воздушным покрывалом, а на полу покорно, как рабы сидели воины, которые еще вчера не жалея жизни бросались на мерзких монстров. И дорин тоже сидел среди них, угрюмо глядя на Лиарену так знакомым ей горьким взглядом.

Донна с трудом отвела от него взор, сейчас ее больше всего тревожил стоящий чуть в стороне высокий незнакомый мужчина с замысловатым мажьим посохом в руке. Вот он был совершенно свободен и явно чувствовал себя хозяином положения. Настороженно приглядывая за магами, незнакомец негромко и презрительно что-то им говорил, и как сразу поняла Лиарена, ничего приятного в его словах не было.

Первым порывом девушки было желанье сбежать, спрятаться и начинать звать на помощь, но тут она рассмотрела, как огненная змея лизнула щеку её учителя и на ней мгновенно вспух розовый след. А секундой позже донна услышала едкий и злой смешок незнакомца.

— Ты же маг, Сайден! Почему же не пытаешься с ними бороться?

— У тебя новые, незнакомые мне заклинания, — тихо ответил магистр, покосился на Лиарену и нехотя добавил, — Экард.

Что?! Вот этот злобный маг, наслаждающийся унижением и болью людей — её отец?! Охнула донна и невольно сделала шаг вперёд, поближе рассмотреть незнакомца.

— А это еще кто?! — ехидно осведомился Экард, слегка переместившись так, чтобы получше видеть Лиарену, и направил на неё жезл, — подойди сюда.

— И так иду, — сухо отозвалась донна, однако направилась не к нему, а к учителю.

Где ближайшая в этом замке вода она помнила очень хорошо, в подвальной купальне. И хотя еще ни разу не пробовала ее оттуда призвать, но другого способа помочь учителю пока не видела.

Девушка сосредоточилась и попыталась сквозь плиты потянуть к себе воду, но та не пошла. А вскоре донна и сама поняла, почему, маги, каждое лето жившие в этом замке, давно защитили его от магических экспериментов.

Пришлось донне сотворить воздушную лапу с кучей гибких пальцев и ухватить ими самых больших змей. Пока пальцы ловко оплетали огненные создания, Лиарена сделала воздушный мешок и, подведя его поближе к Сайдену, начала по одной перебрасывать змей в невидимую прочим суму. Казалось, будто змеи, беснующиеся из-за потери жертвы, просто висят в воздухе, озаряя все вокруг бледными бликами.

— И много их ты сможешь удержать? — с превосходством ухмыльнулся гость, с минуту понаблюдав за дерзкой девчонкой, — Особенно, если я начну добавлять.

— Добавляй, — огрызнулась донна, и усмехнулась в ответ не менее заносчиво. Смертельная опасность, внезапно свалившаяся на людей, с которыми Лиарена только вчера стояла рядом на стене, словно сорвала с девушки призрачные путы, заставлявшие её быть чересчур осмотрительной и подвластной общепринятым правилам и мнению окружающих. И из-под обломков этих, несомненно важных для истинной донны качеств, вдруг проросла несвойственная Лиарене прежде весёлая дерзость, почти бесшабашность, — Но учти, с каждой новой гадостью, которую делаешь моим соратникам, ты теряешь толику моего уважения.

— Да? — язвительно протянул он, и вдруг коснулся плеча донны своим тяжёлым посохом, усеянным камнями, печатями и рунами, — выбрось змей и подойди ближе.

— Чтобы кем-то командовать, нужно иметь на это либо право, либо согласие человека, — назидательно сообщила донна, не обращая на посверкивающий сполохами магии посох никакого внимания.

Она как раз сняла с учителя последнюю змею и туго завязала мешок. Змеи сразу стали вялыми и тихими, и Лиарена, победно улыбаясь, наконец-то, оглянулась на гостя.

Она ожидала увидеть ярость, злость или, в лучшем случае, удивление. Но лицо мага перекосила гримаса неистового, неизбывного горя. И судя по крепко стиснутым побелевшим губам Экарда, он изо всех сил пытался справиться с внезапным приступом. Однако ему это не удалось.

И едва осознав безуспешность своих попыток, маг нажал на своём посохе какой-то камень и вокруг него мгновенно вспух туман перехода.

Лиарена и сама не успела понять, какая неведомая сила заставила её крепко ухватиться за лежащий на плече конец посоха и потянуться к тому, кто имел все права называть себя отцом донны, но пока не имел желания. А в следующий миг девушка уже падала вместе с магом в темноту неизвестности.

Глава 24

Полный ярости окрик и резкий рывок куда-то в сторону последовали почти одновременно и не успела донна ничего осознать, как оказалась накрепко вжата в угол широкой мужской спиной.

Лиарена сгоряча рванулась прочь, и тотчас замерла, убедившись в невозможности сделать хоть один шаг. Донна не могла даже пошевелиться, не то, чтобы вырваться, и видны ей были только руки Экарда, неистово махавшие посохом, да яркие огненные всполохи, пробегающие по гладкому чёрному потолку. Попытавшись в полумраке определить, куда они попали, Лиарена раздосадованно поморщилась, никогда раньше ей не приходилось бывать в подобных странных и неуютных помещениях.

Стены сложены из тёмного камня, довольно высокий потолок из массивных, полированных плит. И ни окон, ни дверей вблизи не видно.

Яркая вспышка на миг ослепила глаза девушки, потом противно завоняло палёной плотью, и Лиарена сначала почувствовала, как исчезла придавливающая её спина. А затем уверенная рука бесцеремонно вытащила донну из уголка и опутав воздушной плетью, потащила куда-то в темноту.

Сопротивляться юная магиня и не думала, за то время, пока она стояла за спиной незнакомца, которого язык не поворачивался звать отцом, донна очень отчётливо припомнила поразившее ее в замке зрелище и начала понимать, как безрассудно поступила, поддавшись сочувствию и ринувшись спасать Сайдена. Ведь неспроста же Экарду не решились противостоять ни опытные маги, ни воины. Значит, точно знали, насколько он сильнее, и нарочно молчали, не желая еще больше разъярить и так обозлённого гостя.

Яркий свет вспыхнул так резко, что Лиарена непроизвольно зажмурилась, а через несколько мгновений, когда отважилась понемногу разлепить веки, почувствовала, как ее опускают на что-то мягкое. Руки донны неожиданно уткнулись в пышный мех, и она мгновенно распахнула глаза во всю ширь. Нет, собак и котов девушка не опасалась, но пока еще помнила байки про воришек и негодяев, превращённых магами в различных животных.

Мех оказался не зверем и не оборотнем, а шкурой снежного тигра, брошенной на просторное кресло, и Лиарена облегчённо перевела дух. И тут же забыла про свои опасения, увидев садящегося напротив Экарда.

— Ну и зачем ты полезла за мной в портал? — сурово поинтересовался маг, хмуря густые брови, крыльями разлетающиеся к вискам, — и разве учителя не учили тебя сначала думать, потом действовать?!

— Не знаю зачем… — честно призналась Лиарена, — А про подумать Сайден говорил, но я не успела. Просто почувствовала… что нужно идти, и схватилась за посох.

— Так он твой учитель? — Приподнял бровь Экард, — разве ты огневик?

— Я больше воздушник, — кротко улыбнулась донна, — а еще путница. Но об этом я узнала всего несколько дней назад, когда познакомилась с магами.

— А кто тебя до того учил? — продолжал суровый допрос маг, даже намёком не давая девушке понять, признал ли он в ней свою дочь.

Донне вдруг стало нестерпимо обидно и за себя, и за приёмных родителей. Они отдали ей столько сил, вниманья и душевного тепла, а она, едва узнав о родном отце, бросилась за ним, позабыв все сделанное ей добро.

— Я сама занималась, — опуская взгляд, тихо сообщила Лиарена, — матушка подсказала, как.

— Ты зовёшь принявших тебя людей родителями? — сухо проскрежетал Экард, и донна невесело усмехнулась.

— Они меня не принимали… двадцать лет назад они всем объявили о рождении ребёнка. Немного преждевременном… но никто не сомневался. И я всю жизнь считала себя родной им дочерью, и ни разу не почувствовала ни обиды, ни несправедливости.

— Зачем тогда… — маг не договорил, отвернулся к очагу и занялся помешиванием углей.

— Около года назад я случайно подслушала разговор… и сделала свои выводы, — неторопливо, обдумывая каждое слово, произнесла донна. — А недавно рассказала свою историю магистрам и они спросили меня, хочу ли я встретиться с отцом. Это было… очень неожиданно, я ведь считала настоящих родителей давно погибшими. Или не желавшими меня знать, если подбросили в башню батюшки и забыли. Но раз родной отец остался жив и просто не знал о моем существовании, то не сказать ему правды и не дать возможности познакомиться со мною, было бы слишком жестоко.

— Ну, вот сказала ты ему о себе, посмотрела и что дальше? — горько и почти враждебно осведомился Экард, — о чём ему с тобой говорить, если для него ты даже никогда не рождалась?! Если осталась в памяти давно погибшей мечтой о ребёнке и счастливой семье?! Как взять и в один миг зачеркнуть все прожитые годы, всю боль и все проклятья, обращённые богам? Как забыть тот проклятый день…

Он снова смолк и отвернулся глотая боль, а Лиарена вдруг почувствовала себя невероятно уставшей и опустошённой.

— Если можешь, отправь меня в замок или в обитель, там дела ждут, — хмуро предложила она, надеясь немедленно распрощаться с непринявшим ее отцом, — А если нет, я тут немного посижу, и сразу уйду, как только наберусь сил. Сейчас просто не могу… вчера два раза ходила и сегодня привела в замок Ниверта.

Договорив, донна выпрямилась в ожидании решения мага, и привычно откинула назад голову, как неосознанно делала лишь тогда, когда были задеты ее гордость или самолюбие.

— Ох, боги… — скрипнул зубами Экард, вскочил и опрометью ринулся прочь.

Некоторое время Лиарена сидела, покорно сложив руки на коленях, и хмуро поглядывала на занавесь, за которой скрылся маг, потом принялась осматривать место, куда принёс ее маг. Трудно было назвать жильём это необычное помещение, и, тем не менее, по-видимому, именно тут Экард и жил.

Больше всего оно походило на пещерный дом, какие строили жители западных ущелий, так как только внутренние стены были вырублены в скале, а наружные сложены из неотёсанных булыжников. Мебель тоже была под стать стенам, грубо сбитые из толстых жердей кресла и стол, накрытый вместо столешницы каменной плитой. Только одна вещь выделялась тонкостью работы и изящно отделанной рамой — висевший под светильником портрет.

Лиарена не выдержала и направилась к нему, начиная подозревать, кто именно может быть там изображён.

Она сразу поняла, что угадала, едва подошла ближе. Так походить на неё могла бы старшая сестра, слишком молода была изображённая на портрете женщина.

Светились живым лукавством карие глаза, спадали на грудь пышные локоны небрежно перевитых алой лентой волос, чуть сдвинулась с плеча вышитая серебром широкая оборка летнего платья. Но лучше всего удалась неизвестному художнику улыбка, шаловливая и кроткая одновременно, словно женщина только что созорничала и пытается придать своему лицу невинное выражение.

Донна смотрела на неё и пыталась представить, как бы они прожили эти годы, если бы матери удалось спастись. Какие бы песни пела ей в детстве эта светлая, словно пронизанная весенним солнцем магиня, какие платьица бы надевала. И о чем бы рассказывала по вечерам, укладывая в постельку.

Нет, донне даже в голову не приходило считать свое детство несчастливым или унылым, но не чувствовать себя обиженной судьбой, за то, что отняла такую мать и не жалеть о несбывшемся, она тоже не могла.

Стояла, осторожно водя пальчиком по краю рамы и смотрела на постепенно оживающий портрет, словно в волшебное зеркало, находя все больше и больше знакомых черт, и не замечая катившихся по щекам ручейков.

— Не трогай! — резко окрикнул внезапно вошедший в комнату маг, и шагнул к незваной гостье, торопясь отодвинуть от своей святыни.

Плечи девушки дёрнулись, как от удара, и она резко опустила руку, поворачивая к отцу залитое слезами лицо. Посмотрела ему в глаза полным горькой укоризны взглядом и, отвернувшись, побрела к своему креслу.

Экард тихо скрипнул зубами и, подхватив донну под локоть, подтолкнул в сторону занавешенного прохода.

— Вторая комната справа, — угрюмо буркнул он, и нехотя добавил, — ужин принесу через четверть часа.

Вряд ли кто-то, впервые увидев эту каморку, решится назвать её спальней, да и вообще комнатой, хмуро усмехнулась донна, оглядев тесноватую пещерку, где стояли лишь высокая кровать, узкий столик да вытертый до тёмного блеска чурбак, явно служивший магу стулом. Наверняка Экард отдал незваной гостье свое место, сообразила девушка, обнаружив висящую в углу одежду, а на полке какие-то книги и писчие принадлежности.

Ничего трогать Лиарена не решилась, помня, как ревниво он относится к своей собственности. Устроилась на краешке кровати и попыталась представить себе, как и чем он живёт в этом неуютном, холодном доме, и откуда берет деньги на существование.

Картинка получалась удручающая. В этих местах из-за близости холодного моря и частых штормов селятся только рыбаки, да и те предпочитают на зиму бросать свои неказистые хижины и перебираться западнее, в защищённые невысокими горами плодородные долины, принадлежащие восточным доринтам.

И значит, магу негде не только заработать на жизнь, но и просто купить себе хлеба и соли. Если только он не может ходить по своему желанию в лавки или харчевни. Но если бы мог, тут же осознала донна, то уже отправил бы невесть откуда взявшуюся дочь куда подальше, а не отдавал ей свою постель и не собирался кормить ужином.

Стало быть, огорчённо вздохнула Лиарена, придётся ей сидеть тут целые сутки, раньше не стоит и пытаться уходить, эти места намного дальше от замка, чем заречные поместья и даже Лодер. Не зря ведь Ильтар предупреждал об возможности оказаться в незнакомом месте.

Конечно… сутки не так уж много, но только когда не тянет душу невольная вина перед Кариком, которого она видит все реже, да не ноет сердце при воспоминании о прощальном взгляде Тайдира.

Мысли донны невольно свернули на дорина, потом на дерзкие слова Ниверта, и Лиарена вздохнула еще тяжелей. Хоть и не положено домочадцам дорина так нахально высказывать свои домыслы и притязания знатным доннам, а тем более названным матерям наследников, и нужно было оборвать его еще резче и ничего не пояснять. Но она почему-то не жалеет о словах, сорвавшихся в пылу оскорбления на несправедливые обвинения. Как ни странно, но после этого Лиарене стало легче, и теперь она сама понимала, почему ее так обижают не терпящие возражения команды Тайдира.

В доме приёмных родителей донна привыкла видеть совсем другие отношения и именно такой, без свирепого рыка и команд, без взаимных обид и недомолвок хотела бы видеть и собственную семейную жизнь. Если та, конечно, когда-нибудь у неё будет…

И ведь никто и никогда не решился бы назвать дорина Симорна подкаблучником или слабовольным размазней. Наоборот, каждый посмеялся бы над простаком, который так определил отношение дорина к его семье и, в первую очередь, к жене. Хотя приёмный отец Лиарены даже в шутку никогда не позволил себе прикрикнуть на свою обожаемую Майрену, все его пожелания и заведённые им правила всегда выполнялись немедленно и беспрекословно.

Сбитая из грубоотесанных плах дверь распахнулась бесшумно и возникший на пороге хозяин этого непритязательного жилища на несколько секунд замер в проёме, изучающе рассматривая витавшую где-то мыслями донну, затем быстро вошёл в комнату и поставил на столик миску с каким-то варевом и кувшинчик с водой.

— Ешь и ложись спать. Умывальня рядом, по коридору слева. Утром поговорим.

И так же стремительно покинул спальню, небрежно захлопнув за собой дверь.

Несколько минут донна сидела, глотая жгучие слезы, и в ее душе крепло желание отказаться и от самого Экарда, и от этой еды. Но вовремя вспомнились слова магистра о необходимости хорошо поесть, чтобы магия восстановилась быстрее, и кое-как взяв себя в руки, девушка подвинула миску поближе.

Сначала еда показалось ей обычной разваристой кашей из зерна грубого помола, какую частенько варят селяне. Такая хороша и в горячем виде, с маслом или мясом, и в холодном, залитая молоком либо вареньем. Однако ни мяса, ни молока не было видно, и донна огорчённо покосилась на прикрытую дверь, все-таки он очень плохо питается, значит, не имеет ни денежных заказчиков, ни постоянного заработка. И вдруг в ее душе вспыхнуло странное, неожиданное даже для самой Лиарены чувство, невероятная смесь сострадания, гордости и уважения к этому мужественному человеку, сумевшему через столько лет пронести верность и любовь к ее матери.

Другие мужчины давно забыли бы и погибшую жену, и ее имя, и давно черпали полными ложками счастье с новой спутницей жизни, множили состояние и воспитывали детей. А он живёт в глуши, в неуютном, нищем доме и как единственную ценность хранит портрет любимой.

Донна зачерпнула кашу ложкой, проглотила немного, и, засомневавшись, присмотрелась к ней внимательнее. И только теперь сообразила, как ошиблась.

Перед ней стояла полная миска драгоценной икры северной белорыбицы, пробирающейся на нерест по каменистым речушкам в дальнюю часть проклятого болота.

Наверное, он собрал её на продажу и, не найдя ничего другого, принёс неожиданно навязавшейся дочке, сообразила Лиарена и немедленно отложила ложку. Если сейчас она съест на несколько золотых икры, отцу после не на что будет купить хлеба. Ведь не нашлось же у него даже кусочка?

Конечно… можно бы попытаться всучить ему денег, но Лиарена почему-то была уверена, что мага такое предложение скорее разозлит, чем обрадует. Не похож он на тех людей, которые готовы принимать помощь, даже если она идёт от чистого сердца. И значит сейчас лучше отказаться от его угощения, а после попросить совета у батюшки.

Девушка решительно встала с места, взяла миску и отправилась искать Экарда.

Маг нашёлся в той же комнате, куда притащил Лиарену, стоял под портретом жены и что-то шептал, прижавшись лбом к стене, и донна поторопилась потихоньку сбежать, оставив на столе злополучную миску.

— Пора вставать.

Почти незнакомый голос был сух и устал, и донна, не успев еще до конца проснуться, уже понимала, насколько не в духе хозяин этого неприютного жилища. Хотя постелью из отлично выделанных меховых шкур не побрезговал бы ни один из доринов.

И хотя вылезать из-под этого меха в прохладу и сумрак пещеры донне не хотелось почти до отвращения, она все же поспешила встать и застелить за собой одеяла. Потом кое-как оправила причёску и подол платья и решительно распахнула дверь в узкий проход, который по привычке называла коридором, хотя он мало походил на светлые и широкие проходы в доме дорина.

— Иди, умойся, — бросив на девушку беглый взгляд, приказал маг, и она покорно отправилась в умывальню.

Донна уже успела рассмотреть дорожную одежду и высокие сапоги Экарда и догадывалась, что сейчас её выставят из этой пещеры так же решительно, как и притащили. Но Лиарена ни о чем не жалела, ночью ей снилось, как она гуляет под цветущими яблонями, а рядом идёт женщина с солнечной улыбкой и печальным взглядом и крепко держит ее за руку. Лицо юной магини было до боли знакомым и родным, а взгляд понимающим и добрым, как у матушки, и, проснувшись, донна вдруг ясно поняла, насколько за эти несколько дней соскучилась по дому и родителям и как сильно хочет их увидеть.

— Никогда не пытайся сюда приходить, — предупредил Экард, одной рукой крепко обхватив девушку за талию а другой что-то поворачивая в пристёгнутом к поясу посохе, — мои охранники вмиг тебя сожрут.

— А ты не можешь им дать приказ? — понимая, что терять ей все равно уже нечего, дерзко вздёрнула носик Лиарена, но ответить маг не пожелал или не успел.

Вокруг них стремительно вспух туман пути, и донне тут же пришёл на ум новый вопрос, а как же отец ходит по тёмным тропам, если он не путник?

Но задать его она не успела, обнаружив себя стоящей в центр странного, похожего на замысловатую звезду рисунка, в каждом луче которого горела высокая, красная свеча. Рядом тихо и насмешливо фыркнул Экард, и девушке послышалось в этом звуке презрение, а в следующий момент она рассмотрела за пределом рисунка кольцо из фигур в так знакомых плащах со звёздами на плечах. Вот только широкие капюшоны были подняты, как во время дождя и низко надвинуты на лица, делая магов странно одинаковыми.

— Лиарена, повернись налево и иди прямо на двойную свечу, — строго и уверенно приказал один из магов и донна узнала голос Дзерна.

— А Экард?

— Он осмелился напасть на магов и увёл тебя, — терпеливо объяснил магистр, — но здесь он бессилен, и ты можешь ничего не бояться.

— А я ничего и не боюсь, — начиная понимать, что происходит нечто ужасное, уверенно заявила донна, — но ты сейчас говоришь неправду. Никуда он меня не уводил, я сама схватилась за его посох. И он не сделал мне ничего плохого, накормил и устроил на ночлег. Утром я сама вернулась бы домой, вечером у меня не было сил. Ниверт уговорил привести его в замок.

— Лиарена… — резко откинул капюшон один из стоящих с левой стороны магов и донна с изумлением узнала в нем Тайдира, — не спорь пожалуйста. Я сам был в том зале, когда он ворвался, и могу подтвердить, этот человек не собирался щадить никого из нас. Он зол и безумен, и сейчас его держит только сила пентаграммы.

— Но ты же не маг… — не могла поверить своим глазам донна, — или… я чего-то не знаю?

— Не знаешь, — сделав дорину знак молчать, ответил за него Дзерн, — но позже мы все тебе объясним. А сейчас послушай меня, выходи оттуда и не мешай нам.

— Насколько хорошо я помню правила обители, которые успел объяснить мне Сайден, — медленно произнесла донна, тщательно подбирая слова, которые помогли бы ей убедить магистров, — каждый маг имеет право в особых случаях действовать так, как считает правильным и взять под защиту любого, в ком уверен. Так вот, в Экарде я уверена. Вернее в том, что он не стал бы никому причинять серьёзного вреда. Не спрашивайте, почему я так думаю… ничего объяснять я не стану. Но отсюда выйду только с ним.

— Спасибо… дочка, — еле слышно произнёс Экард и громче прибавил, — а за меня не бойся.

Развернул донну лицом к дорожке из горящих свечей, и так резко подтолкнул, что Лиарена вылетела из круга прямо в руки бросившегося к ней дорина.

Девушка тут же рванулась назад, но Тайдир и не подумал отпустить свою добычу, и ей удалось лишь повернуть голову. Однако и этого хватило, чтобы заметить тающий клок тумана.

— Сильный, дьявол, — с восхищением выдохнул кто-то из магов, — вырвался из сети и не заметил.

— И посох у него мощный… наверняка артефакт, — добавил второй, — хотел бы я подержать в руках такую штучку.

— Они не всем даются, — предупредил еще один маг, и в этом Лиарена узнала Виртена, — да и все равно нам не удастся поймать злодея второй раз.

— Он не злодей! — вскипев негодованием, возразила донна, — а глубоко несчастный, гордый и благородный человек! А вы чёрствые и бесчувственные… думаю, не ошибусь, если предположу, что это именно вы его как-то разозлили, когда сообщали обо мне. Ведь раньше он к вам не врывался?!

Маги не торопились отвечать на ее обвинения, и недавняя тоска вдруг вспыхнула в душе донны с новой силой. Всего пару секунд Лиарена смотрела на хмурые лица окружавших ее мужчин, потом зажмурилась и рванулась туда, где её всегда понимали и ждали.

Глава 25

В столовой, где донна знала каждый уголок и каждый сучок на высоком, массивном буфете, почему-то властвовал полумрак. Недоуменно нахмурившись, Лиарена рассмотрела сереющее за окном небо и только теперь догадалась, в какую рань разбудили их маги.

— Где мы? — настороженно шепнул девушке в макушку Тайдир, и она потрясённо охнула, почувствовав, как крепко прижимают ее к себе руки дорина.

— В доме моих родителей… — краснея, пролепетала донна и попыталась отстраниться, ясно представив, какие лица будут у домочадцев, если они увидят эту картинку.

Однако дорин отпускать ее и не подумал, наоборот, повернул к себе лицом и попытался найти губами девичьи губы. Но встретил лишь воздушную лапу, которую донна успела просунуть между ними.

— Лиарена… — разочарованно выдохнул дорин, скрипнул зубами и смолк.

— На тебе плащ мага, — робко попыталась объяснить свое действие Лиарена, хотя точно знала, истинная донна никогда и ни перед кем не должна объясняться или оправдываться.

— Ты же магиня? — суховато осведомился Тайдир, нехотя разжимая объятья.

— Тут это знают только родители. Все остальные сердиты на магов за Дильяну, — не двигаясь с места, тихо произнесла донна.

Почему-то отчётливо почувствовала, если сейчас она отшатнётся, то он может больше никогда не сделать к ней и шага. А этого ей совершенно не хотелось… как ни стыдно было себе признаваться.

— Забыл… — огорчённо признался дорин, спешно стянул плащ и отбросил его в сторону, — мне просто дали его на время… чтобы не отличался от остальных.

И тотчас нетерпеливо обнял Лиарену, словно боялся, что девушка снова исчезнет, как пропадала все эти дни.

Но донна никуда не делась, покорно стояла и краснела, впервые в жизни безропотно позволяя обнимать себя мужчине. Как ни странно, но это оказалось не так и страшно, и даже почти приятно. Но главное, почти так же надёжно, как когда-то в детстве на руках у отца.

Вспомнив про родителей, донна несчастно вздохнула, сообразив, что за желание повидаться с ними придётся заплатить подробным рассказом о встрече с родным отцом. И можно не сомневаться, матушка вытащит из неё даже мельчайшие тонкости этой встречи, и по-своему разложит каждое движение и слово. А потом сделает свои выводы, и они вполне могут не совпасть с мнением остальных.

— Лиа… — опасливо целуя сначала щёчку девушки, потом уголок губ, насторожился дорин, — я снова тебя чем-то обидел?

— Нет… я вспомнила про родителей. Придётся им рассказать про Экарда, и матушка может расстроиться. А я даже не знаю… откуда я сюда пришла… и зачем вы пытались убить моего отца. Он несчастный человек… живёт очень бедно и до сих пор разговаривает с портретом моей матери. И уйти я теперь не могу, сил нет… я мало вчера отдохнула.

— Кто живёт бедно? — насторожился Тайдир, бережно подхватывая девушку на руки и вместе с нею опускаясь на диван, — Экард?! Да он самый богатый человек побережья. Он один с парой верных помощников, благодаря своему артефакту, добывает большую часть драгоценной икры, которую отправляет в столицу. Но вот на что он тратит свои деньги, никому неизвестно… с магами он не общается, и они его не трогали… пока он не напал на мой замок. Но убивать его никто не собирался, просто взяли бы клятву на будущее… мне вчера объяснили, с теми, кому нельзя всецело доверять, проводят ритуал на крови.

— Как с диким зверем, — горестно вздохнула Лиарена, но в этот момент осмелевший дорин добрался, наконец, до её губ, и донна на некоторое время забыла и о родителях, и о магах.

Опомниться и отпрянуть от мужчины донну заставило появление трепещущего света одинокой свечи, сопровождавшееся лёгким скрипом двери и шарканьем мягких туфель тётушки Беаны, одной из дальних родственниц дорина Симорна. Она всегда вставала раньше всех и сначала пила холодный чай со вчерашними булками, потом шла будить кухарок.

— Ох, боги! — Охнула старушка, — а это еще кто?

— Это я, тётушка, — почти несчастно пролепетала донна, мгновенно выскользнув из рук дорина и шлёпнулась на плащ со звёздами, — Лиарена. Жду, пока матушка проснётся.

— Да она же потом месяц расстраиваться будет, если узнает, что ее сразу не разбудили! — объявила старушка давно известную донне истину и повернула назад, не забыв по пути зажечь несколько свечей в стоящем на столе подсвечнике.

— Лиа… — ринулся к донне Тайдир, едва за тётушкой закрылась дверь. Сел рядом, повернул к себе горящее от смущения и поцелуев личико, и дрогнувшим голосом спросил, — ты не будешь против… если я попрошу у твоих родителей твоей руки?

— Как… руки? — Лиарена растерялась так сильно, что не сразу нашла достойный ответ, — но… ведь…

— Я тебе не нравлюсь? — помрачнел дорин, — или ты еще обижаешься на меня за прошлое?

— Нет… — поспешила успокоить его девушка, — но ведь я живу в твоём замке… и дорин мне теперь ты…

— Я хочу, чтобы все было по правилам… — попытался объяснить свои намерения Тайдир, — чтобы твои родители перестали чувствовать себя изгоями из-за Дильяны. Я виноват во всем не меньше её… нет, даже больше. Неизмеримо больше.

Он резко смолк и отвернул лицо, не желая, чтобы донна рассмотрела плескавшуюся в его взгляде горечь и досаду.

— Я согласна… — поторопилась шепнуть Лиарена, торопясь прекратить его мучение, — но тогда нужно спросить и Экарда. Я не могу его обидеть. Может, он и зарабатывает деньги на икре, но я видела его дом… его спальню и столовую. Там стоят сбитые из жердей стулья, и нет даже окон.

— Как хочешь, — покладисто согласился Тайдир, спеша обнять невесту на почти законном основании.

В согласии дедушки и бабушки своего сына он был почти уверен.

Дорин Симорн и дорина Майрена, действительно, приняли предложение Тайдира с одобрением и лёгким облегчением, но сразу насторожились, едва он проговорился о необходимости просить руки Лиарены и у её родного отца.

— Они живы? — взволнованно охнула дорина Майрена, и почему-то побледнела.

— Нет, — печально мотнула головой девушка, — мать погибла. Она была магиня… путница, и спасала друзей, попавших на каверну. А последней выбросила в надёжное место меня… но Экард этого не знал.

— Экард- отшельник? — нахмурился дорин Симорн, — я кое-что о нем слыхивал. И как он к тебе относится?

— Сначала рассвирепел, — честно призналась донна, — наверное, не поверил магам. Ну, а потом успокоился. Но ему нужно время, чтобы привыкнуть.

— Конечно, — мягко улыбнулась ей матушка, сердцем почувствовав недоговорённость в словах дочери, но в этот раз и не подумала выпытывать подробности.

Раз Лиа не хочет рассказать всё сразу, значит, у девочки есть на то причины и не стоит её торопить. Дочь выросла чуткой и совестливой, и это большое счастье для родителей, и одновременно тяжкая ноша для неё самой. Такие люди никогда не проходят мимо чужой беды и иногда платят за свою отзывчивость самую дорогую цену. Как ее родная мать.

Маги вывалились из портала внезапно, как снег на голову, и донна сначала встревоженно оглянулась на батюшку, ожидая его возмущения или ярости. Но дорин смотрел на Ильтара со спокойным ожиданием, и в душе донны тотчас подняло змеиную голову нехорошее подозрение, однако Симорн разрушил его первыми же словами.

— Надеюсь, дон Ильтар, у вас были достаточно веские основания, чтобы вломиться в мой дом без разрешения?

— Извините дорин Симорн, но мы не знали, куда попадём, — суховато ответил магистр, — так как шли по маяку, разыскивая мою ученицу. Лиарена, прощайся с родителями, у меня не будет в ближайшее время возможности прийти сюда еще раз.

— А может… я сама? — еще пыталась оттянуть момент расставания донна, но уже понимала, как напрасно задала этот вопрос.

Никогда не стал бы так говорить с ней магистр, если не было у него веских причин забрать ее в замок.

Едва шагнув из тумана в ярко освещённую, нарядную комнату, Лиарена насторожилась, словно попала не в удобную столовую обители магов, где вкусно и щедро кормили, а на стену, осаждаемую мерзкими тварями каверн. Она даже на миг забыла о своей скоропалительной помолвке, которую пока никак не могла воспринять всерьёз, скорее, как шутку или хитроумную уловку, предпринятую ради успокоения ее приёмных родителей.

Однако Тайдир, вышедший из туманного пути вместе с нею, по-видимому, считал иначе, так как ни на секунду не убирал руки с талии своей будущей жены. О неуловимом Экарде, которого необходимо было снова отыскать, чтобы попросить руки его дочери, дорин старался не вспоминать, намереваясь возложить эту заботу на магов.

— Сначала завтрак, — распорядился Ильтар и первым направился к столу, как обычно уставленному едой, — Лиарена, он тебя хоть чем-нибудь кормил?

— Да, — уверенно ответила донна, поймала насмешливый взгляд магистра и гордо выпрямилась, — он принёс целую чашу икры.

— Тогда почему утром у тебя резерв был наполнен едва наполовину? — задал новый вопрос маг, и, заметив недоумение в глазах девушки, пояснил, — белорыбица нагуливает перед нерестом жир в южном океане, богатом подводными источниками магии, и потому ее икра лучшая пища для магов, резко истративших силу. Ее даже принято есть без хлеба, так она быстрее помогает восполнить запас.

— Он и принёс без хлеба, — удручённо вздохнула Лиарена, — но я не стала есть.

— Решила, что это он от бедности, — понимающе кивнул Ильтар, и махнул вошедшим в комнату магам, — садитесь завтракать с нами, заодно и обговорим, как будем действовать. Лиарена снова пуста, придётся открывать наугад.

— Чего открывать? — насторожилась донна, начиная понимать, что сегодня интересует магов вовсе не она, а Экард.

— Путь к его убежищу, — небрежно сообщил Барент, и неодобрительно покосился на Тайдира, — а чего это наш дорин так держится за магиню?

— Я попросил ее руки у её родителей, и они мне не отказали, — сухо пояснил Тайдир, подкладывая Лиарене еду.

— Она теперь магиня, и разговаривать ты должен был со старшими магистрами, — не унимался путник, словно не замечая, как начинают вспухать желваки на скулах дорина.

— Я магиня и имею право выбирать сама, — попыталась остановить ссору Лиарена, но Барент явно не желал, чтобы его останавливали.

— Ты молодая наивная донна, готовая пожертвовать своей судьбой, — упрямо насупился маг, — лишь бы он прекратил орать на тебя при всем народе. Ты ведь пока даже не задумалась, как будешь дальше жить и чем заниматься. Неужели ты не понимаешь, что дорин никогда не позволит тебе изучать магию и ходить туманными путями?! Сначала из-за Карика, потом пойдут свои дети. А когда дети вырастут, тебе останется только одно, показывать им фокусы. Как бы быстро не росли малыши, но еще быстрее без тренировок угасает способность развивать свои магические умения и дар путника.

— Зачем ей дар путника, если я сам могу повезти Лиарену куда ей только захочется? — зло рыкнул на мага Тайдир, и в сердце донны вонзилась ледяная заноза, — Если тебе так нравится ремесло извозчика, то и занимайся им сам, и нечего толкать в это ярмо мою невесту.

— Это не ярмо… — тихо, словно для себя, произнесла Лиарена и тяжело вздохнула, видят боги, как не хочется ей сейчас новой ссоры с женихом! Но и молчать нельзя, иначе он примет это за согласие с его мнением, — это свобода для души. Возможность быстро оказаться там, куда зовёт тебя сердце. Или совесть… но как мне все больше кажется, иногда это одно и то же. И Барент прав, говоря о необходимости тренировок, то же самое мне говорил Сайден, а ему я доверяю, в отличии от самого Барента. Поэтому, пока мы еще не произнесли обетов, ты должен решить, Тай, нужна ли тебе жена, которая будет каждый день уходить на тренировки, а в случае надобности, и на стены… или на болото. Нет, мне не нравится ни болото, ни бой с монстрами, но если нужна будет моя помощь, я никогда не откажу.

Несколько долгих секунд дорин смотрел на неё, словно не веря своим ушам, и все маги, утопив взгляды в своих бокалах и кружках, старательно делали вид, будто их нет за столом и вообще в этой комнате.

Потом Тайдир горько и криво усмехнулся, бережно взял донну за руку и нежно поцеловал её запястье.

— Я принимаю твои условия… — слова давались ему с трудом, однако он все же проскрипел, — но вон тот паршивец пусть больше не попадается мне на дороге. Слишком рьяно он лезет в твою личную жизнь.

Провозгласив свое непростое решение, дорин решительно придвинулся к невесте и одной рукой приобнял ее за талию. Одновременно с почти откровенным недоверием поглядывая на окружающих, словно ожидая от них нового выпада.

— Согласна… — с облегчением выдохнула Лиарена, и коротко провела пальцами по скуле жениха, желая стереть еще бугрящуюся там ярость, — а теперь хочу еще сказать… про моего родного отца. Он меня предупредил, чтобы я не пыталась сама приходить в его дом, и это была не пустая угроза. Когда я попала туда вместе с ним, Экард сам еле справился со своим сторожем. И еще у меня большая просьба… оставьте его в покое. Он никого не трогал, пока не задели его… и думаю, эта вспышка больше не повторится.

Девушка перевела дух, и с тревогой уставилась на Ильтара. Теперь, когда она так смело высказала магам свое мнение по поводу отца, решительность донны начала быстро таять, покоряясь силе здравых доводов.

Ну, с какой стати эти почти всемогущие маги станут прислушиваться к мнению новенькой магини, почти ученицы, если у них с Экардом какие-то свои старые счёты и новые обиды? А того, что они влезли со своими сообщениями ему в самую больную, так и не зажившую рану, никому, похоже, нет дела.

— Ты имеешь право потребовать оставить в покое твоего отца, — помолчав, как-то очень устало вздохнул Ильтар, — но пока не знаешь главного… хотя, справедливости ради, должен сказать, мы и сами поняли это далеко не сразу. Как ни обидно признавать, много лет мы были глухи и слепы, и видели только то, что позволял увидеть нам Эк. И лишь недавно заподозрили правду, а вчера убедились в своей правоте. Он не простил гибели Инриссы не только нам, но и монстрам. И все эти годы упорно искал причины их появления и способы уничтожения. И снова нужно признать… он достиг очень многого, хотя, как выяснилось, иногда пользовался старой дружбой с некоторыми магами, чтобы сверить свои результаты с нашими. Но самое главное не это, судя по появившимся у Экарда артефактам, ему удалось найти тайник отступников.

— Кто такие отступники? — затаив дыханье, поинтересовалась донна, начиная подозревать, что её родной отец намного меньше дорожит своей жизнью, чем её удобством.

— Больше ста лет назад несколько магов и алхимиков перессорились с советом старших магистров и отделились, — задумчиво посмотрев на Тайдира, нехотя начал рассказывать Ильтар, — но в тот момент никто не счёл это особой опасностью. Они забрали своё имущество, и ушли на север, в густые, предгорные леса, полные дичи и всяческих даров природы. Там обильно плодоносили яблоки и груши, а грибов, ягод и орехов урождалось столько, что никто не мог все собрать. Селянам хватало ближайших к деревням и хуторам рощ и оврагов, и никто никогда не забирался слишком далеко. Поэтому страшную перемену заметили только через несколько десятков лет, когда болота подступили почти вплотную к местам, где раньше спокойно ходили охотники и травницы. И первые же встречи с болотами принесли беду, далеко не всем, рассмотревшим на месте прежних боров и ельников гнилые топи и заросли рогоза удалось уйти живыми. Сначала селяне пытались бороться сами, потом в борьбу вступили мы, и вот тут открылась одна страшная вещь, о которой мы не говорим никому из простых жителей. Все монстры, которые лезут сейчас на стены крепостей, всегда жили в родниках и речках, только были столь крошечны, что их трудно было разглядеть. Только те маги и алхимики, которые занимаются изготовлением увеличительных стёкол для своих опытов, знали об их существовании. И вот это прямое доказательство вины наших бывших собратьев в нынешних бедах.

— Неужели они такие злые? — не выдержала Лиарена.

— Нет… просто они очень любили проводить всяческие опыты и зачастую весьма опасные. Именно это и послужило, как нам удалось точно установить, причиной катастрофы. Самих их, судя по всему, уже нет в живых, мы пытались послать магические сообщения, но ни на одно не получили ответа.

И теперь, для того, чтобы понять, как раз и навсегда избавиться от тварей и вернуть им прежний размер, нам нужно найти жилища и лаборатории отступников и их записи. Мы и ищем, всё дальше продвигаясь на север, а вчера получили доказательство, что Экард до них уже добрался. Но на письмо с предложением сотрудничества он ответил категорическим отказом. Именно поэтому мы заманили его в ловушку, если твой отец решит бороться в одиночку и с ним что-нибудь случится, то решение этой проблемы может растянуться на долгие годы, и на болотах снова будут гибнуть маги и воины.

— Нужно было поговорить с ним по-хорошему, он не злой, и не сумасшедший. А ваша ловушка Экарда только обозлила, и всё испортила, — печально произнесла донна, и никто не решился с нею поспорить.

Только Барент резко поднялся с места и стремительно покинул столовую, на прощанье, со всей силы хлопнув дверью, но маги дружно сделали вид, что ничего не заметили.

— Раз вы имеете способ передавать Экарду послания, — строго заявил Тайдир, — сообщите ему, что я прошу руки его дочери, Лиарена желает получить отцовское согласие. И пообещайте магистру полную неприкосновенность… от моего имени. А сейчас отведите нас в замок.

Глава 26

Оказавшись в гостиной своих комнат, Лиарена невольно перевела дух и благодарно улыбнулась Ильтару. Меньше всего ей хотелось оказаться сейчас в стоге соломы рядом с новоявленным женихом и идти потом рядом с ним через весь двор под любопытными взглядами воинов и магов.

— Мне нужно решить с тобой пару важных вопросов, — заявил магистр дорину, ответив девушке коротким взглядом, — это займёт минут пять, не больше.

Тайдир нежно поцеловал невесту в щёчку и нехотя отпустил ее талию, он и сам понимал, как много могло накопиться дел, пока они готовили ловушку для Экарда.

— Лиарена, а тебе лучше пока отдохнуть, — выходя, отстранённо порекомендовал маг, вызвав этими словами бледную усмешку донны.

Теперь, когда и родители благословили её на союз с дорином, право давать такие советы девушке имел только Тайдир. А раз он смолчал, значит, доверяет магам намного больше, чем говорит.

Значит, и ей не стоит спорить с магистром, хотя прежде, чем прилечь, донна решила наскоро выкупаться и переодеться в рабочую форму. Не настолько слабой она себя чувствует, чтобы лежать в постели, если откроется каверна.

Тайдир вернулся почти через час, тихо прикрыл за собой дверь и нетерпеливо окинул комнату взглядом, спеша отыскать невесту. Но рассмотрев наряд донны, полулежащей на диване с прикрытыми глазами, не смог сдержать разочарованного взгляда.

— Сегодня ты могла бы походить в платье, — с лёгкой укоризной выдохнул дорин, садясь рядом с девушкой, и, просунув руку ей под спину, привлёк Лиарену к себе.

Донна не протестовала, и некоторое время Тайдир нежно и истово целовал невесту, наслаждаясь сладостью ее губ, словно путник, добравшийся, наконец, до желанного ручья. С каждой минутой его поцелуи становились все продолжительнее и жарче, и задыхавшаяся от непривычки и смущения донна, ощутив, как нетерпеливые руки жениха пытаются расстегнуть пряжки её защитной безрукавки, осторожно отстранилась.

— Тай… не нужно.

Лиарена ожидала, что он оскорбится или обидится, а может, даже взорвётся яростью, как в тот раз, когда она приходила к нему извиняться.

Но Тайдир только слегка нахмурился, но тотчас, взяв оттолкнувшую его руку, нежно перецеловал пальчики невесты.

— Я и не собирался… ничего такого… магистр просветил. Просто так давно мечтаю… прикоснуться к твоей коже… хоть взглянуть. Ты все время носишь такие страшные платья… даже шею не видно…

— И что сказал Ильтар? — поспешила увести его от обсуждения своих нарядов.

— Тебе нужно еще учиться, хотя бы несколько дней походить в разные места, чтобы стать настоящей путницей, — неохотно пояснил дорин, — Ты должна чувствовать, сколько нужно тратить сил на переход и выучить хитрости, которые знают все путники. Надёжные укрытия, маяки, короткие пути.

— А если… — донна невольно покраснела и запнулась, не зная, как произнести неприличные слова, — ну… я буду твоей женой… то учиться уже нельзя?

— Можно. Но почему-то женщины учатся намного медленнее, чем девушки. А твоя жизнь слишком дорога мне, и я не собираюсь ею рисковать, — Тайдир украдкой вздохнул и поспешил припасть к губам невесты, чтобы забыть о досадной преграде, так неожиданно ставшей на его пути к долгожданному счастью.

Тревожный рожок взвыл только к обеду, и донна его не услышала. Лиарена к этому времени уже сладко спала, отправив дорина заниматься неотложными делами. Уходил Тайдир нехотя, и вряд ли оставил бы невесту в одиночестве, да все нестерпимее жгло палец кольцо, выданное магистром взамен обещания вести себя с невестой в границах приличий.

Маги и воины привычно ринулись на лестницы и в люльки воздушников, теперь, когда каверны открывались всё чаще, путники экономили силы и больше не открывали путей на стены. Их помощь могла понадобиться в любой момент для вывода отрядов, ожидающих монстров на ловчих вышках.

В этот раз пузырь с тварями лопнул довольно далеко от стены, и первыми в бой вступили воздушники и водники. Они создавали вихри и водные струи, подхватывающие тварей, уползающих вглубь болота, и разворачивали в сторону замка.

Со стен монстров встречали градом огня огневики и лучники, получившие от магов зачарованные на возгорание стрелы. Прорвавшихся вперёд тварей воины забрасывали глиняными бомбочками, наполненными огненной жидкостью, и поливали расплавленной смолой. Только нескольким, изрядно потрёпанным, монстрам удалось достичь бойниц, откуда так призывно пахла горячей кровью вожделенная еда, но тут их встретил отряд мечников, и через пару минут защитники замка уже готовы были поздравить себя с очередною победой.

Но тут вдруг резко вспухла пузырём новой каверны полянка почти под самыми стенами, и с губ усталых людей талой водой стекли облегчённые улыбки. Нахмурились маги, подобрались воины, засуетились магини, разливая бодрящий отвар. Новая схватка обещала быть намного труднее предыдущей.

На этот раз первыми вступили в бой огневики, создавая вокруг каверны сплошную стену огня, но она ненадолго задержала поток хлынувших из лопнувшего пузыря монстров. Слишком сыро еще было вокруг, да и первые попавшие в огонь монстры завалили пламя водянистыми останками. Тотчас в бой вступили лучники и метатели, засыпающие армию тварей горючими снарядами. Не дремали и воздушники с водниками, подхватывали тварей плетьми и потоками и совали в костры, возникшие на месте разрыва огненной бомбочки.

И всё же монстров было слишком много, да и ползали они стремительно. Первая волна уже достигла бойниц и края бортика, и теперь воздушники все силы направили на создание высокого защитного щита, преодолеть который монстрам было не под силу. Но это вовсе не было самым лучшим способом, упавшие вниз твари теряли направление и расползались в разные стороны, и водникам приходилось следить за ними и снова направлять к стене.

Но всё чаще плети оказывались недостаточно сильны, чтобы удержать напористых монстров, и побледневшие от усталости маги отступали в сторону, уступая место более сильным товарищам, сохранившим еще остатки резерва.

И с каждой минутой все сильнее мрачнел Ильтар, осознавая необходимость применения самого сильного своего оружия, припасённого именно на этот случай. Записанные в драгоценных кристаллах огненные заклинания обходились обители очень дорого, и дело было вовсе не в цене камня. Для того, чтобы выплеснувшейся из них магии хватало силы залить огнём целую каверну, приходилось проводить сложный ритуал. Несколько огневиков с полными резервами, объединив усилия, не один час заливали свою магию в безукоризненно чистый брильянт, под неусыпным наблюдением воздушников, водников и лекарей.

И все же иногда опасный ритуал сворачивал в нежеланное русло, и тогда по хорошо защищённому ритуальному залу стремительно носились осколки взорвавшегося кристалла, разбрызгивая по сторонам волны смертоносного жара.

Потому магам удавалось за зиму изготовить не более пары десятков таких огненных камней, и они изо всех сил старались не тратить их по весне, когда каверны открывались значительно реже, чем в первой половине лета.

Лиарену разбудил чей-то пристальный взгляд и девушка, решив спросонья, что это пришёл Тайдир, ответила слегка застенчивой, но счастливой улыбкой.

— Совсем взрослая… — задумчиво и печально произнёс рядом мужской голос и донна, резко распахивая глаза, села в постели.

— Экард?

— Ты же объявила, что считаешь меня отцом? — с еле заметной усмешкой сказал он, и вопросительно приподнял бровь.

— Да, — твердо выдержала его испытующий взгляд Лиарена, — это правда. И я уверена… ты никогда не отказался бы от меня, если бы знал…

Девушка смолкла и горько вздохнула, невольно вспомнив лучистый взгляд матери, которая сделала всё, чтобы спасти своего ребёнка.

За окнами что-то грохнуло, и только теперь донна расслышала крики и начала понимать, что они означают.

— Ох, боги… каверна… — соскочив с постели, Лиарена торопливо натянула сапожки и ринулась к двери, поясняя на ходу, — они все там.

— Погоди, — воздушная лапа, не менее шустрая, чем те, которые создавала сама Лиарена, обхватила девушку за талию и вернула к отцу, и Экард с преувеличенной ворчливостью заявил, — не забывай… теперь у тебя есть я.

Произнося эти слова, магистр не стоял без дела, а торопливо крутил пальцами камни и завитки на своём посохе, не сводя взгляда с камня, вставленного в навершие. Девушка невольно уставилась туда же и заметила, как в глубине огромного кристалла всё сильнее разгорается странное свечение.

И едва оно вспыхнуло ярко и ровно, Экард сделал неуловимое движенье рукой и вокруг них мгновенно вспух туман мажьего пути.

Крики воинов и звон оружия, грохот взрывающихся мажьих снарядов и невыносимая вонь горелой плоти обрушились на Лиарену резко, как шальная гроза, и несколько секунд оглушённая донна стояла в растерянности, не зная, куда ей бежать и кому помогать. И вдруг увидела Тайдира, бешено отмахивающегося мечом сразу от трёх перебравшихся через бортик тварей и тотчас совершенно безотчётно создала мощную воздушную лапу. А в следующее мгновенье засунула пойманных монстров в котёл с кипящим маслом.

— Оригинально, — усмехнулся за плечом донны Экард, и вдруг рыкнул во все горло, — всем отступить и опустить щиты.

— С ума сошёл?! — оглянулся кто-то из магов, услыхав усиленный магией приказ и ошеломлённо охнул, — Экард — отшельник!

— Все отходим к башням, — громко подтвердил распоряжение беглого магистра Ильтар, и выбившиеся из сил люди начали постепенно отходить, отводя вслед за собой и свои щиты.

Вскоре между людьми и лавиной монстров осталась лишь преграда воздушников и Лиарена, опасаясь, как бы монстры, ползущие по головам и спинам друг-друга, не прорвали слабеющий заслон, поспешила её поддержать. И поднимала всё выше, пока маги и воины скрывались за надёжными стенами башен.

— Возьми меня за пояс, и покрепче, — не оглядываясь, скомандовал донне отец так запросто, словно и не сомневался в её повиновении.

Впрочем, Лиарена и на самом деле даже не подумала с ним спорить, от каждого слова и движения Экарда исходила сила и непреклонная уверенность в своей правоте.

— Закрывайте двери, — оглянувшись, громогласно скомандовал маг — и снимайте щиты!

— Куда?! — внезапно рыкнул кто-то из магов и Лиарена успела заметить, как кто-то из магистров поймал воздушной плетью метнувшегося к ней Тайдира, — сгоришь!

— А они? — рыкнул дорин и отчаянно закричал, — Лиарена! Сюда!

— Это наш жених? — не сводя взгляда с монстров, словно между прочим поинтересовался маг, и жёстко предупредил, — не вздумай его слушать… тут купол.

А в следующий миг лавина мерзких монстров, не сдерживаемых более никакими щитами, ринулась на магистра с дочерью, замерших посреди небольшой площадки. Людям, стоящим за бойницами и оконцами башни, казалось, будто тварям удалось захватить кажущихся беззащитными жертв. Несколько мгновений донна слышала исступлённый рык и яростную ругань жениха, но ослушаться отца не посмела. Стояла, крепко вцепившись в его пояс и, почти уткнувшись лбом в крепкую спину, молча глотала горькие слезы, представляя, каково сейчас Тайдиру.

Не желала бы она оказаться на его месте.

А вокруг бесновались монстры, отчётливо видевшие добычу, но не имеющие никакой возможности её достать. Сотворённый Экардом странный купол, почти прозрачный, и одновременно переливающийся алмазным блеском держался крепче каменной стены.

И едва твари собрались в огромную, судорожно дёргающуюся кучу, магистр громко и злорадно произнёс последнее слово загодя заготовленного заклинания. Взметнулось ввысь неистовое, синевато-призрачное пламя, мгновенно охватившее каждого монстра, зашипели и зафыркали, лопаясь, белёсые шкуры, заливая плиты мерзким, вонючим соком, и поднимая в чистое весеннее небо клубы жирной сажи. Однако до мага и его дочери необычный купол не пропустил ни одной капли и ни лохмотка сажи.

В этот раз отрядам магов не понадобилось ни сжигать, ни собирать остатки обгорелой плоти, истовое пламя Экарда оставило на месте уничтожения кучи монстров только спёкшуюся корку серого пепла. Выкипела и испарилась даже вся жижа, и когда магистр снял купол, на донну дохнуло от плит сухим жаром кузницы.

В тот же момент распахнулись двери башни и оттуда хлынула толпа народа и первым был Тайдир. Несколько секунд, кривя ещё несхлынувшей скорбью губы, неверящим взглядом озирал невесту и её могущественного отца, потом обессиленно шлёпнулся на скамью и спрятал лицо в ладонях. Сердце донны больно сжалось от сострадания и раскаянья.

— Спасибо! — Тихо произнёс подошедший Ильтар, а кто-то из младших магов, поковыряв оставшийся от тварей пепел, огорчённо вздохнул:

— А мы еще гадали, откуда в восточных и северных болотах такие выжженные круги?

— Ну, наверняка, кто-то да догадывался, — ехидно прищурился Экард и, подхватив дочь на руки, пошагал через пожарище, позвякивая металлическими подковками, — ну, и кто хотел просить у меня руки моей дочери?!

— Я, — отозвался Тайдир, тяжело поднимаясь с закопчённой скамьи, и направился к невесте, тихо бурча на ходу, — но боюсь, до свадьбы не доживу.

Лиарену словно порывом ветра подтолкнуло к нему, но отец, бережно поставивший дочь на чистое место, не отпустил, продолжая крепко придерживать за локоток. Однако и ему было не под силу удержать девичий взгляд, одновременно смущённый, счастливый и чуть виноватый.

— Я тоже готов, — дерзко уставясь в лицо магистра, шагнул вперёд Барент, — и я ничего не боюсь. И ничего не собираюсь запрещать своей жене.

— Но тебе я позволенья не давала, — возмутилась донна, — ты пока еще правду говорить не научился.

— Это была не ложь, — отчаянно глядя ей в глаза, вздёрнул подбородок путник, — и это я уже объяснял.

— А я тебе объясняла, чтобы ты забыл про меня, — не сдалась девушка, — и не один раз.

— Да я бы с удовольствием, — в голосе Барента прорезалась злая безнадёжность, — да не забывается!

— Надаю по шее, сразу забудешь! — сердито пообещал дорин, подхватывая невесту под руку, — а Лие я, между прочим, тоже ничего не запрещаю. Но спокойно смотреть не умею… и наверное, никогда не научусь.

— Ну, тогда можешь надеть ей обручальное колечко, — разрешил Тайдиру ничего не упустивший Экард — и прощайтесь… на несколько дней. Учить свою дочь я буду сам.

— Но… — заикнулся Дзерн, и тотчас стих под насмешливым взглядом отшельника.

— Я думаю над вашим предложением. И даже готов взять в ученики пару-тройку сильных огневиков, если они выдержат мой экзамен. Лиарена? Ты готова?

— Но я не могу постоянно жить у тебя… — в панике отступила от отца донна и оказалась в крепких объятьях не отходящего от неё жениха, — у меня Карик!

— Кто такой Карик? — спокойно осведомился Экард, но девушке почудилось в его голосе недовольство.

— Мой сын! — Гордо вскинула голову Лиарена, и нехотя поправилась, — названный. И я должна уделять ему хоть пару часов в день.

— Сейчас ты должна все свое время отдавать учёбе, — жёстко отрезал магистр, — если не хочешь, чтобы твой Карик остался сиротой. Кстати… я кое-что об этом слышал, и как мне помнится, у него живы и здоровы родные мать с отцом. Вот и пусть пока они уделяют ему по часочку, насколько я успел понять, родителей слишком много не бывает.

— Хотя бы попрощаться… я его сегодня ещё не видела… — еще просительно смотрела на новоявленного отца донна, но в её карих глазах уже разгоралось так знакомое магистру упорство.

— Силы, провести меня туда хватит? — уже знакомым ворчливым голосом осведомился Экард, и хитро усмехнувшись, добавил, — заодно познакомлюсь с внуком.

— Я сам открою путь, мы с Дзерном хотим обсудить с тобой пару вопросов, — шагнул вперёд Ильтар и вопросительно глянул на дорина, — Тай, ты с нами?

— Конечно, — продолжал распоряжаться Экард, — он ведь тоже должен проведать своего сына.

Лиарена крепче прижалась к широкой груди жениха и облегчённо вздохнула. Внезапно нашедшийся отец с каждым днём нравился ей все больше.

Так и не сдвинувшийся со своего места Барент сердито фыркнул и исчез в мгновенно вспухшем тумане пути.

Глава 27

— Ильтар, проведите для нас полный свадебный ритуал, — твердо потребовал дорин, выведенный из себя настойчивостью не желавшего сдаваться соперника, едва они оказались в столовой Лиарены. — Я прекрасно понимаю, почему Арент так упорствует, его вдохновляет пример Витерна. Но тогда был совершенно иной случай, а теперь я не желаю, чтобы хоть у кого-то оставались напрасные надежды или сомнения.

Никто из магов и не подумал с ним спорить, да и смущённая такой стремительностью происходящих в её судьбе перемен невеста тоже кротко смолчала. Слишком ясно помнились донне намерения шустрых магичек познакомиться с хозяином замка поближе.

И всего через полчаса, облачённая в свое самое нарядное платье, Лиарена стояла рядом с женихом перед старшим магистром обители. Горячая ладонь Тайдира крепко и бережно сжимала её робкие пальцы, и на побледневших от волнения щеках донны цвели розы стеснительного румянца.

А под сводами домашнего храма веско звучали выверенные фразы старинного ритуала, и вспыхивали одна за другой серебристые свечи в опоясывающих овальное помещение подсвечниках.

— Объявляетесь мужем и женой! — торжественно объявил Ильтар, и ловко надел на уже украшенные обручальными кольцами левые руки новобрачных старинные брачные браслеты, реликвию рода Варгейз.

— Поздравляю с рождением семьи! — первым громко возвестил Экард и махнул посохом, осыпая молодых лепестками роз и лилий и мелкими серебряными монетками.

— Поздравляю, — почти одновременно произнесли Ильтар и Берт, и новая дорина Варгейз улыбнулась им одинаково благодарно.

— Спасибо, друзья!

А вокруг них уже звучал хор поздравлений, и домочадцы, успевшие в чем-то досадить ушлому камердинеру, прятали за улыбками хмурые гримасы и проклинали собственное неумение предугадывать ход событий.

Наскоро устроенный праздничный обед удался на славу, и лучшим деликатесом на нем была драгоценная икра, туесок с которой неведомо откуда достал Экард.

— Магам нужно есть её обязательно, — словно невзначай, сообщил он дочери, и та ответила смущённой улыбкой.

— Теперь я это знаю. Извини.

И отшельник только невесело усмехнулся в ответ. Быть отцом он пока еще только учился.

А потом они впятером устроились в гостиной Тайдира, магистры торопились закрепить внезапно возникшее сотрудничество.

Ценить мастерство и силу маги обители умели.

Как и признавать свои ошибки. Едва магистры припомнили, сколько выжженных до сухого пепла кругов встречалось им каждый год на болотах, они безоговорочно приняли отшельника в число тех, кому можно доверять всецело. И больше не задавали себе вопросов, куда Экард тратит вырученные за икру деньги. Магу, в одиночку занимающемуся поисками тайников отступников, никак не обойтись без покупки кристаллов и найма рисковых помощников.

И на этот раз отшельник не стал отказываться. Однако обсуждать планы совместных действий им пришлось втроём, Тайдир усадил Лиарену в уголке дивана и лишь делал вид, будто прислушивается к разговору друзей и тестя.

На самом деле он молча наслаждался теплом и запахом любимой, желая хоть ненадолго забыть, как мало времени ему на это отпущено.

— Лиарена, пора! — строго глянув на сидящую в обнимку парочку, позвал через час Экард, но его голос невольно дрогнул.

Да и чьё сердце не тронул бы тоскливый взгляд дорина, почти спрятавшего новобрачную в кольце уверенных и бережных рук?! И сама дорина выглядела далеко не столь счастливой, как положено девушке, всего два часа назад украсившей свою руку свадебным браслетом.

— За учениками приду завтра утром, — пообещал Экард, и, наступая на горло собственной деликатности, воздушной лианой выдернул дочь из объятий новобрачного, — И еще… почему бы вам не поселить малыша и его слуг в замке? Туда Лиарена должна научиться приходить из любого места.

— Может, возьмёшь хотя бы пятёрку? — безнадёжно спросил на прощанье Ильтар, беспрекословно согласившийся перед этим на все условия Экарда.

— Ты же знаешь… — досадливо дёрнул плечом отшельник, — больше трёх учеников берут только самоуверенные невежи. Я и так иду вам навстречу… но вовсе не собираюсь заниматься ими один. У меня уже есть ученик, и он может взять одного из ваших магов.

— Ты брал учеников? — изумился старавшийся помалкивать Дзерн, — вот теперь я начинаю кое-что понимать.

Экард насмешливо блеснул в ответ глазами и резко махнул посохом.

И через несколько мгновений донна стояла в смутно знакомой пещере, где в прошлый раз её отец расправился с собственным стражем.

Но теперь тут было светло, тихо и чисто.

— Ты больше не ставишь охрану? — поинтересовалась дорина, оглядывая почти круглую, просторную пещеру.

— А её здесь и не было. Шус тут просто жил… я прикормил его, изредка притаскивая кости или тварей. Иногда не хватает сил сжечь всех до единой. Вот он и привык… что все, кто приходят со мной, это его обед.

— А как проходил твой ученик? — продолжила расспросы дорина, шагая за отцом к выходу, и вдруг сообразила, как он может воспринять ее любопытство, — Но если не хочешь, не отвечай, я пойму.

— Представь себе, — не оглядываясь, ответил маг с горьковатой усмешкой, — мне даже нравится, что тебя интересует моя жизнь. И твоё желание всё знать тоже нравится, я вообще считаю самими лучшими учениками тех, кто не стесняется постоянно задавать вопросы. Сразу понятно, насколько они поняли задание, как рассуждают, и где им нужно помочь. Молчуны для меня всегда были более подозрительными и темными.

— А ты и правда не берёшь больше троих учеников? — вспомнила донна взволновавший ее вопрос, — просто Ильтару хочется поскорее перебить всех монстров.

— Вообще-то, я всегда стараюсь говорить правду, — пропуская дочь в огромную пещеру, которую он использовал как тренировочный зал, усмехнулся Экард, — вот только правда — это очень сложное и постоянно изменяющееся понятие. Только люди с негибким, прямолинейным мышлением считают её чем-то незыблемым, вроде гранитной глыбы, забывая, что и из скалы можно выточить памятник ангелу или жертвенный круг. Запутал я тебя? Ну, подумай на досуге, а пока покажи мне, как ты умеешь управлять огнём. Для того, чтобы защищаться от какой-то стихии нужно уметь полностью подчинять ее себе, без этого на болоте не выживешь.

— Но ходят же воины… — попыталась спорить Лиарена и тут же смолкла, припомнив, что никто из воинов без магов на болота и близко не суётся, — а огнём я никак не умею. Сама я училась управлять воздухом… а Сайден научил еще и водой.

— Как это, сама? — усевшись на широкую скамью, маг показал глазами дочери на место рядом, — а куда смотрели маги?

— Матушка сразу поняла… кем были мои истинные родители, — усевшись, невесело призналась дорина, — и только теперь я понимаю, какие подозрения её мучали, когда она удочеряла найденного в пустой башне подкидыша. Ведь достоверно про магов известно очень немногое, а слухи зачастую зловещи и противоречивы. И раз ребёнка спрятали в доме людей, у которых и близко нет в родне магов, значит, это было самое безопасное для него место. Можно придумать много причин, по которым кто-то желает уничтожить новорожденного, от простой мести, до ритуального жертвоприношения. Но выяснить правду не представлялось никакой возможности, ведь любой вопрос мог насторожить того, кто пытается найти пропавшее дитя. Думаю, именно поэтому дорин Симорн всегда очень прохладно относился к магам, хотя Тайдира неизменно поддерживал и деньгами, и людьми. Остальные дорины помогают обители намного меньше, считая уничтожение монстров их святым делом.

— Я всё это знаю… — кивнул магистр, — и не понаслышке. Кое в чём они правы, те, кто не желает пачкать руки и рисковать жизнью, зато ошибаются в основном. Когда на мир сваливается такая катастрофа, никому не удастся отсидеться в стороне. Хотя трусы и ловкачи открыто набивают животы и кошельки, пока честные и смелые воюют, это временное заблуждение. Как ты думаешь, за кого возьмётся обитель, добив монстров? Но сейчас разговор не об этом. Как я понимаю, ты занималась сама и сделала главную ошибку новичков, принялась совершенствовать заклинанья той стихии, которая поддалась тебе сразу. Это ошибка, и правильно делал Сайден, уча тебя магии воды. А я буду учить только огню, но все, что ты изучила раньше, непременно тебе пригодится, и ты сама в этом вскоре убедишься. Итак, об огне. Горит на самом деле почти всё, разница лишь в силе жара, который ты направишь на предмет. Но никогда не забывай, что и сама ты можешь гореть с таким же успехом, поэтому сразу старайся создавать огонь подальше от себя. А если увидишь хвастливого мага, подбрасывающего на ладони огненный шарик, держись подальше от бахвала и мошенника. Либо этот шарик — хорошая иллюзия, либо маг умеет создавать небольшие щиты, закрывающие его ладони. И учти, раз ты можешь управлять воздухом, то легче всего поджечь именно его, добавив что-то мелкое. Попытайся, а я посмотрю. Но не забывай сначала защитить себя. Целительство не самое любимое для меня занятие.

Далеко не с первой попытки Лиарене удалось поджечь крохотный сухой стебелёк, невесть как попавший на пол пещеры, и сразу добавить к нему слегка уплотнённый шарик воздуха, а потом еще пару секунд поддерживать пытающееся погаснуть пламя. И даже не с десятой. Но Экард неотступно следил за каждым её движением и сразу же объяснял, где дочь сделала ошибку, а где потеряла драгоценную секунду. Как оказалось, огонь охотнее подчиняется быстрым и сосредоточенным магам, и мстит ожогами неуверенным и нерасторопным.

Дорина устала и вспотела, создавая все новые и новые язычки пламени, но магистр словно не замечал ни её дрожащих пальцев, ни побледневшего лица, заставляя еще и еще раз повторять одни и те же движения, пока они не начали получаться у его дочери совершенно произвольно.

В комнату, выделенную Лиарене отцом, девушка плелась из последних сил, но когда вошла и рассмотрела ее убранство, возмущённо зашипела и ринулась назад.

— Экард, зачем ты это сделал?!

— Что именно?! — обернулся от массивного письменного стола маг, и по его суровому лицу скользнула лукавая улыбка.

Но юная магиня смотрела мимо него, не узнавая комнаты, в которой ночевала прошлую ночь. Теперь пол был застлан пышными шкурами, а стена завешена толстым ковром. Другим был не только стол, но и кровать, а вместо чурбака стояло удобное кресло.

— Но когда?

— Сегодня, — полюбовавшись на ее изумление, сжалился Экард, — но как ни жаль, придётся тебя разочаровать. Я все это не создал и ниоткуда не притащил. Все это раньше стояло в запасных комнатах. А я просто попросил моего ученика, и он заставил големов поменять тут мебель. Истрис давно меня уговаривал, но мне было всё равно, на чем сидеть. Когда жизнь бессмысленна и наполнена только болью и местью, не важны никакие удобства и не волнует красота.

— Если бы я знала… — огорчённо закусила губу Лиарена, но маг категорично замотал головой.

— Никогда! Слышишь?! Никогда не жалей о несделанном! Это прямой путь в адову бездну, где сгорят в медленном пламени сожалений и утонут в чёрной отраве угрызений совести драгоценные минуты, часы и дни твоей жизни! Время, в которое ты сможешь найти или проторить новый, лучший путь к счастью! Я слишком поздно начал это понимать, когда святое желание жить почти угасло в моей душе, но тебе я такого не позволю.

— Отец… — робко коснулась его плеча дорина, и кротко ему улыбнулась, — я все поняла. Но ты не прав. Вернее прав, но не совсем. Ты ведь еще такой молодой… и зря себя хоронишь. Я скажу сейчас одну простую вещь, только не нужно сразу швырять в меня огнём. Я прекрасно понимаю… никто не заменит тебе мою мать… но ведь и не нужно заменять?! Вот мой слуга Берт… он намного старше тебя и три года назад похоронил жену. Но недавно женился на Устине и сразу прямо помолодел…

— Только тебе я могу простить такое предложение… — нахмурился как грозовая туча Экард, — и только потому, что ты так на неё похожа. Но больше никогда не повторяй этих слов.

— Прости… — несчастно выдохнула дорина в спину отвернувшемуся от неё магу и поплелась в свою комнатку, вовсю костеря себя за такое преждевременное вмешательство в жизнь едва признавшего ее отца.

Немного оглядевшись в поразившей ее убранством комнате, Лиарена по некоторым мелким признакам поняла, что большая часть удобной мебели совершенно новая, хотя чья-то умелая рука и пыталась скрыть это поношенными покрывалами и поблёкшими гобеленами.

Выходит, сообразила девушка, Экард попытался слукавить, выдавая вновь обставленную комнату за давно обжитую. Но поразмыслив, решила не выдавать ему своих догадок. Ведь он старался ради неё, и эта искренняя забота стоит стократ дороже разоблачения маленькой хитрости.

За тяжёлой занавесью обнаружилась узкая дверца в соседнюю комнатку, и там была оборудована небольшая, но удобная купальня. Веселился под бронзовым котлом призрачный магический огонёк, запертый в перекрестье наполненных магией кристаллов, текла в серебряную лохань светлая струйка тёплой воды, ждали своего часа сложенные на полке мягкие полотна для вытирания и новёхонькая длинная ночная сорочка с рукавами на манжетах.

— Спасибо… — растроганно прошептала девушка, шагая в манящее негой тепло купели, — и прости еще раз. Мне нет оправдания, и даже стремление сделать твою боль меньше меня не обеляет. Наверное, права матушка, когда твердит, что самые больные раны мы наносим благими намерениями.

А выйдя из купальни с завёрнутыми полотном волосами и в новой, казавшейся хрустящей рубашке, Лиарена обнаружила стынущий на столе ужин и сидящего в кресле отца.

— Прости меня, — были первые слова, которые он произнёс, едва их взгляды встретились, — я не должен был на тебя так рычать.

— Это я хотела еще раз просить прощения, — вздохнула дорина, закутываясь в шаль, и села к столу, — со стороны всегда легче развести чужую беду.

— Ты для меня не сторона… ты найденный кусочек моего сердца, — упрямо мотнул головой маг и принялся ловко раскладывать жаркое, — но дело вовсе не в том, хочу ли я слушать советов. Просто есть некоторые аномалии… говорить о которых я пока не хочу, и вот они позволяют мне жить и дышать. А теперь ешь и потихоньку рассказывай мне, как ты жила, кто тебя любил, а кто обижал… и что это застранная история с твоей сестрой и твоим мужем?!

Некоторое время Лиарена сосредоточенно ужинала, делая вид, будто занята только едой, потом вздохнула и взглянула во внимательные глаза отца.

— Она не странная… скорее печальная. И как я теперь осознаю, именно я виновата в беде Дильяны. Вернее, моё появление в доме дорина Симорна. Ведь именно поэтому нас приучали никогда не верить магам, и все мы так опасались встреч с ними. Вот и Дили не поверила Витерну, когда он признался ей в любви… и они поссорились. Батюшка как раз сговорил её за Тайдира… и она не стала спорить. А через день после свадьбы спохватилась…

Лиарена смолкла, слишком трудно ей было говорить про ошибку, едва не разбившую счастье сестры, Вита и мужчины, который почему-то оказался ей вовсе не так безразличен, как девушка сама себя старалась убедить почти год.

— Но почему он сразу не отвёз ее домой? — нахмурился Экард, посмотрел на печальную улыбку Лиарены, и помрачнел, — неужели Симорн не принял бы дочь назад?

— Принял бы, — вздохнула дорина, — но это было решение Тайдира. Он не хотел никому отдавать своего ребёнка… хотя не был уверен в его появлении. Вот они и ждали месяц, хотя жили в разных комнатах. А потом им еще несколько месяцев пришлось изображать счастливую семью, хотя Витерн уже спохватился и примчался к Дильяне просить прощения.

— Значит, это был общий план, — усмехнулся магистр, — а ты… знала о нем?

— Нет. Дили не позволила. Она меня знает… и не хотела, чтобы я отправилась туда ради чувства долга. А я ей не говорю… что именно потому я и поехала, ведь никакой надежды стать женой Тая я не питала.

— А любовь? Ты его любишь?

— Иногда мне кажется… — дорина смутилась и опустила взгляд, потом тяжело выдохнула, — а иногда я ни в чем не уверена. Но рядом с ним мне покойно… и он смотрит так… ну не могу я объяснить.

— А другие женихи… у тебя были? — не обращая внимания на смущение дочери, продолжал настойчиво расспрашивать отшельник.

— Да… за этот год мне сделали несколько предложений, четыре, если не считать Барента.

— Ну, вот его не считать трудно, — непонятно чему усмехнулся Экард, — как раз путник показывает тебе свои чувства очень откровенно… он даже пошёл в этом против правил обители. Но сейчас мы говорим не о нем, а о твоём муже. Только не сочти меня неделикатным или чрезмерно назойливым, просто такая неопределённость немного усложняет твоё обучение.

— Ильтар его предупредил… — снова спрятала взгляд в бокале с напитком Лиарена, и, краснея, промямлила, — и даже выдал дорину какое-то кольцо, хотя Тай согласился… ждать, пока я научусь ходить по туманным путям и защищаться.

— Вот как… — задумчиво прищурился Экард, — хорошо, что я догадался тебя расспросить. Это существенно меняет дело… и теперь мне ясно, чему тебя нужно учить в первую очередь. А теперь отдыхай, утром подниму пораньше. Нужно позаниматься, пока не придут другие ученики.

Магистр резко поднялся из-за стола и решительно вышел из комнаты, не забыв плотно и аккуратно прикрыть дверь.

Глава 28

Учеников Экард привёл туманным путём к обеду, но перед этим он успел почти до бессилия вымотать Лиарену. Теперь магистр не объяснял ей подробно процессов, происходящих во время действия заклинания, но дорина и сама уже не могла не думать об этом и не стеснялась задавать вопросы. Точнее, старалась не стесняться, ведь отец сам признался, что больше доверяет любознательным ученикам.

Но отвечал он не всегда, зачастую вместо пояснения рассказывал какой-нибудь случай из жизни и предлагал подумать над причинами произошедшего. И девушка думала, а попутно создавала и создавала огоньки и старалась вырастить их большими и жадными, готовыми сожрать всё, до чего только дотянутся. А ещё делала плотные щиты из воздуха, тщательно смешивая его с замёрзшей в лёд водой. Это заклинание тоже нельзя было оставить без присмотра, вода норовила закипеть и вырваться из воздушных ладоней струйками обжигающего пара.

Поэтому Лиарена только отрицательно качнула головой, когда отец предложил показать ей площадку, с которой можно уйти в замок Тайдира. Девушка понемногу училась определять свои возможности и величину оставшегося резерва и начинала высчитывать, сколько ей нужно для открытия пути. И сейчас предпочла пойти в свою комнату, полежать в тёплой воде и отдохнуть. Вечером магистр собирался продолжить урок.

Экард еще занимался с двумя магами сразу, когда отдохнувшая и посвежевшая дорина вошла в пахнувшую летним зноем пещеру. Несколько мгновений, пока отец ее не заметил, девушка с завистью рассматривала высокие стены огня, яростно лижущие камень стен и огорчённо вздыхала. Вряд ли ей очень скоро удастся такие создать, и, значит, еще не один день придётся отказываться от свидания с Кариком и его отцом.

А огонь вдруг опал, рассыпался по полу угасающими искрами и мимо дорины устало побрели к выходу двое магов, рыжеволосый весельчак Хирст и смуглый крепыш Раллен.

— Удачи, — буркнул кто-то из них, проходя мимо, и оба опасливо покосились на сидевшего у стола Экарда.

— Может, — оглянувшись на уходящих магов, неуверенно предложила Лиарена, с жалостью посматривая на жадно черпавшего мясную похлёбку отца, — мы будем заниматься все вместе? Нам рассказывали, что в Лодере есть школа… где учат одарённых целителей и травниц, так там ученики приходят на уроки целой толпой.

— Никогда больше говори мне об этих аферистах, — пренебрежительно фыркнул Экард, отодвигая пустую миску, и, принимаясь за второе, — лучше садись и перекуси. И не смотри так недоверчиво… твой отец никогда и никого не обвиняет безосновательно. Утверждать, будто можно учить одарённых пользоваться магией, собрав в одном помещении целую толпу учеников, могут только бездари, никогда не кастовавшие ни единого заклинания. Лишь люди, совершенно не представляющие, каково это, жить, постоянно держа в себе полный до краёв сосуд магической энергии, могут позволить себе изречь подобную чушь. Вот сегодня я занимался с опытными магами, и щиты оба умеют возводить почти незыблемые, а когда один из них не сумел удержать волну огня, и она объединилась с заклинанием его друга, мы втроём еле сумели погасить возникший огненный смерч. А человек, собирающий под одной крышей толпу подростков, не умеющих ни управлять своей силой, ни сдерживать эмоции, ни уважать мнение и чувства тех, кто находится рядом с ним, просто мошенник, либо, что еще страшнее, самоуверенный профан. И потому и я сам, и маги обители, каждое лето отираемся возле этой дурацкой школы и тщательно проверяем всех, кто приехал туда поступать. И увозим тех, в ком находим достаточно сильные способности. А учат они самых слабых… иногда даже бездарных, купивших себе место за денежки родителей. И всё равно каждый год у них случаются трагедии, когда внезапно вспыхивает дар в тех, в ком до этого времени он был почти незаметен. Или богатый баловень пытается доказать дружкам свое право называться магом, купив тайком боевой амулет иди просто огненную бомбочку. И тогда рыдающие родители развозят по домам ошпаренных и искалеченных чад, а иногда и только их останки. Но, как ни печально, такие прискорбные случаи, почти невозможные у опытных магистров, берущих только одного ученика, добавляют достоверности этой шарлатанской школе, которую Ильтар страстно мечтает разогнать, как только найдёт надёжный способ борьбы с монстрами.

— Скорее уж он бы нашёл, — вздохнула Лиарена, — надоело каждое лето воевать. Нас с сёстрами и матушкой часто отправляли на лето в Лодер, там у батюшки дом. Неприятно было слышать от некоторых подруг из южных дорантов упрёки в трусости и неловкости наших воинов. С них ведь совет старейшин дорантов собирает дополнительный налог на помощь северянам, и девушкам казалось это несправедливым. А где ты… вы, жили раньше?

— Обидно сказать… — помрачнел Экард, — но мой родовой дом именно в Лодере. Сейчас там живёт твоя бабушка, мать Инриссы, но я иногда к ней наведываюсь. Даже подумать страшно… что она могла встречать тебя и не знать, что ты ее родная внучка.

— Боюсь, что не могла, — печально качнула головой дорина, — дом, вернее небольшое именье батюшки, расположено за городом, и мы редко его покидали. Зато часто принимали гостей… мои приёмные родители очень старались, чтобы мы не скучали и не думали о болотах и всяких монстрах. Экард… я хотела спросить про болото… Ильтар говорит, ты нашёл тайники отступников. Там очень страшно?

— Я привык… — пожал плечами отшельник и лукаво усмехнулся, — а вот как тебе тут понравилось — не знаю.

— Где… тут? Ты хочешь сказать… мы сейчас в тайнике?

— Вот именно. Но, как я понял по найденным здесь документам, в этих пещерах жил только один из отступников. Но не в одиночку, у него было несколько учеников и слуг. Упоминаются, по крайней мере, три имени. Как я выяснил, они изначально не собирались жить все вместе, и когда нашли вход в пещеры, поделили их между собой. И даже входы пробили в разные стороны, каждый для себя… магам такого уровня это не представляло особого труда. Да и времени у них хватало. И еще они где-то в глубинах горных пещер обустроили общий зал для испытаний, и о нем в документах бывшего хозяина этого логова несколько очень восторженных отзывов. Но об этом я расскажу тебе вечером, а сейчас иди работать.

И снова Лиарена создавала язычки пламени и сворачивала их в шарики, училась отправлять в нужную ей сторону и взрывать только в необходимый момент. Забывать о щитах и защите, а также о том, что творится у неё за спиной, дорине не давал отец, то посылавший медного голема с кружкой воды, которую тот старался вылить на дрожащие творения девушки, то подталкивавший её под руку клочком плотного и тёмного тумана.

— Так нечестно, — возмутилась Лиарена, когда голем затушил её шарик в первый раз, но Экард ответил насмешливой улыбкой.

— А монстрам, разевающим на тебя пасть, ты тоже будешь говорить о неправильном поведении?

Дорина прикусила язычок и начала создавать новый шар, не забывая посматривать по сторонам.

Такая работа, с непривычки, утомляла ее очень быстро, но Экард бросал на дочь заклинание бодрости, и она продолжала упорно создавать шар за шаром, стараясь, чтобы каждый новый был больше и мощнее предыдущего. И когда это удавалось, ликовала так, как никогда прежде радовалась даже самым любимым сладостям или красивым нарядам. Зато когда тренировка закончилась, девушка мгновенно уснула, едва добравшись до постели.

Утром Лиарену разбудил настырный голем, постукивающий по столу медной лапой с зажатой в ней неизменной кружкой с водой.

— Оставь воду и уходи, — попыталась схитрить не до конца проснувшаяся магиня, но голем, как видно, имел совершенно иные указания, так как прихватил свою кружку и придвинулся ближе.

Пришлось дорине вставать, но проходя мимо усердного медного прислужника, она поняла, как может ему отомстить. И не стала отказывать себе в маленьком удовольствии. Мгновенно создала пару воздушных лап и одной выхватила у голема кружку, а второй распахнула дверь и вымела наглеца как ненужный мусор.

— Не будешь приставать к магам!

И только в умывальне, плеская в лицо холодную воду, сообразила, как можно было проще решить эту, наверняка нарочно присланную отцом, задачку. Нужно было просто создать вокруг постели воздушный купол, и пусть бы себе поливал его водой, сколько пожелал.

В комнату Лиарена возвращалась с опаской, окружённая щитами и с воздушной лапой наготове, но никого не обнаружила и отправилась в столовую. Магистр еще вечером предупредил, что из-за учеников ему пришлось привести в свое убежище повара, но подавать еду в комнаты тот не будет, а им с Истрисом некогда. Третьего прибывшего из обители мага, вернее, магиню, Экард передал именно ученику.

— Доброе утро, — оглядывая столовую, поздоровалась дорина с молодой женщиной, в одиночку сидевшей за столом, — я Лиарена.

— А я Ольвина, — с любопытством рассматривая дорину, представилась магиня, — у меня сейчас урок. А тебя учит отшельник Экард?

— Меня учит отец, — решение называть мага отцом во всеуслышанье, далось девушке нелегко, но казалось правильным и справедливым.

И он же сам сказал, что родители лишними не бывают?!

— Слышала, — деликатно кивнула сотрапезница, — а еще слышала, что он так и живёт один…

— Да. И убьёт каждого, кто попытается лезть к нему с разговорами на эту тему, — резковато предупредила Лиарена, сама удивляясь своей кровожадности. Или это голем виноват, разбудивший ее таким варварским способом?!

— Но нельзя же прожить так всю жизнь, — примирительно улыбнулась Ольвина, — он и так уже двадцать лет…

— Забыла сказать, — резко перебила ее дорина, — меня разговоры на эту тему тоже злят. Каждый имеет право делать выбор… как жить, и особенно маги. Если, разумеется, они не выдумывают никаких опасных игрушек и не мешают жить другим.

— Ты неправа… — огорчённо вздохнула магиня и, оглянувшись на скрипнувшую дверь, смолкла.

— Лиарена, — мягко позвал заглянувший в столовую Истрис, сухощавый сероглазый парень чуть старше Лиарены, — магистр уже ждёт тебя.

— Иду, — кивнула дорина, торопливо доела взятый с блюда кусок яичницы с мясом, и почти бегом помчалась в пещеру, которая звалась тут залом испытаний.

— Шары ты создавать научилась, — прямо с порога огорошил ее отец, — но шаром можно остановить только одного монстра. А они прут лавиной… кстати, ты еще не задумывалась, откуда они берутся в кавернах?

— Маги объяснили… это с осени там какая-то из тварей заложила яйца, и как только потеплело, из них начали выводиться личинки. Ну, примерно как из лягушачьей икры головастики, мы в детстве их ловили.

— А маги не сказали, — ехидно усмехнулся Экард, — почему от одной твари получились такие разные личинки? И почему они вырастают мгновенно до огромных размеров, ведь личинкам нужно много есть, чтобы стать больше. А монстрам просто некого есть там, в болоте. Да и вываливаются они оттуда подозрительно чистыми, словно сидели в одном пузыре… или в чем-то похожем.

— Так они же монстры… и появились всего несколько десятков лет назад, — размышляла вслух юная магиня, — как считает Ильтар, их придумали отступники. А они были сильными магами и размышляли наверняка не так, как мы. Вот и создали тварей такими странными… а чтобы они быстро вырастали, придумали какую-то хитрость. Может, зелье особое… или наделили их магией… но не на все время, а лишь пока вылупятся.

— А зачем им, вообще, нужны были монстры, если они были такие сильные? — хмуро фыркнул магистр и тяжело вздохнул, — а тебе не рассказывали, как они утаскивают людей? Ведь были же случаи… на глазах у всех.

— Отец! — ринулась к нему Лиарена, вцепилась в плечо и всхлипнула, — но я же не хожу на болото… и не собираюсь.

— Чшш… не нужно, я не о том…прости, девочка моя… я олух, зря заговорил об этом. Просто мне не хотелось тебе подсказывать… или подсовывать свои выводы. Но в этом нашествии монстров есть какая-то неправильность… несоответствие законам природы и логики, и те догадки, которые постепенно родились в моей голове совершенно дикие и невозможные, и я не могу поделиться ими ни с кем, кроме Истриса. И тем более, не могу ничего сказать магам обители… они и так много лет считали меня жадным пройдохой, ходящим в болота только ради выгоды. Но пока этот разговор нужно отложить, сегодня ты будешь учиться поднимать огонь стеной.

К обеду Лиарена просто падала с ног, и хотя отлично понимала, что у самой у неё не хватит на переход сил, но и просить отца тоже не стала. Как ни жаль Тайдира, наверняка проглядевшего все глаза в ожидании обещанного свидания, но и показываться ему в таком виде не стоит.

— Лиа… — первым начал отец, поглядывая, как побледневшая и осунувшаяся дочь поспешно черпает ложкой драгоценную икру, — ты когда собираешься в замок?

— Хоть сейчас бы пошла, — не сдержала вздоха ученица, — но не хочется пугать Тая своим видом. Хотя и не ходить нельзя… расстроится еще больше. Вот отдохну немного и схожу на полчасика.

— Идем сейчас, — хмуро постановил магистр, заметив, этот вздох, — а бодрости я тебе добавлю. Только поешь хорошенько, долго там не пробудем. И запомни хорошо входную площадку, приходить можно только туда, все остальные входы закрыты щитами. У меня болото сразу за порогом.

— У меня сейчас силы не хватит, — огорчённо призналась Лиарена, но отец ободряюще улыбнулся.

— Туда отведу я, а на обратный путь энергии тебе хватит своей, я заметил, как ты экономишь.

— Тогда мне нужно переодеться… — рванулась из столовой Лиарена, отлично запомнившая слова дорина о своём платье. Можно было не сомневаться, рабочая форма магини, в которой она расхаживала по убежищу отца, не понравится ему еще больше.

Экард вывел свой путь в кабинет Тайдира, расположенный на первом этаже, и только позже до его дочери дошло, почему они оказались именно здесь. Наверняка магистр выбрал эту комнату маяком, когда тут был, и не стал искать новое место выхода. Как он объяснил Лиарене мельком, чем чаще маг приходит в одно и то же помещение, тем быстрее его магия находит краткий путь.

Но в тот миг, когда дорина бежала вверх по лестнице, подобрав юбки нарядного светлого платья с вырезом, обшитым дорогим, шёлковым кружевом, ни о каких маяках она не думала. Все мысли девушки были заняты мужем, который наверняка сердит на неё за вчерашний обман. И нужно было придумать по дороге такие слова, которые могли бы его успокоить и тем не менее не выглядели оправданием. Оправдываться за поступки, в которых девушка не видела своей вины, она не любила с самого детства.

Дверь в ее комнаты почему-то была распахнута настежь, и едва Лиарена шагнула через порог, её сердце облило острой тревогой.

Они стояли посреди ковра вдвоём, Тайдир и Барент, и изпод ног путника уже начинал сочиться темно-серый туман перехода.

— Куда?! — охнула магиня и стремительно рванулась к мужу.

И чувствуя, что не успевает, привычно создала мощную воздушную лапу и ухватилась ею за обоих мужчин разом.

Они оглянулись одновременно, и пока в мрачно нахмуренных глазах дорина расцветало счастье, путник что-то сообразил и попытался отцепить от себя творение Лиарены, но девушка, поняв его замысел, от отчаяния мгновенно её усилила, и сама себя бросила в протянутые навстречу руки мужа.

А в следующее мгновенье темный туман вспух бугром и поглотил их, унося неведомо куда.

Глава 29

— Что ты натворила! — Хлестнул девушку расстроенный выкрик, едва туман рассеялся, и тотчас над ее ухом раздался возмущённый рык Тайдира.

— Не смей орать на мою жену!

— Она тебе еще не жена… — Барент на миг смолк, сообразив, как по детски звучит его довод, но тут же опомнился и добавил, — А прежде всего, она магиня и должна помнить святое правило магов, прежде чем влезать в чужие заклинания нужно семь раз подумать, к каким последствиям это может привести!

— Некогда ей было думать, — неуступчиво проворчал Тайдир, крепче прижимая к себе дорину, и заглянул ей в лицо.

Рассмотрел виноватый взгляд Лиарены, уже сообразившей, как прав маг, упрекая её в нарушении правила, которое отец повторил уже раз пять, не меньше. И ведь она была полностью согласна с ним, когда слушала, и при первом же случае нарушила, даже не задумавшись.

— Мне показалось… — тихо пробормотала дорина, и тут же спохватившись, подозрительно уставилась на мужа, — а куда это вы шли?!

— В ловушку… — теперь и в голосе Тайдира слышалось огорчение, — не могу я сидеть в замке, когда тебя там нет. Так и тянет сходить в детскую… Берт уже даже обед для меня приносит… их привели вчера к обеду.

— А я не успела посмотреть на Карика… — невпопад пробормотала дорина и попыталась вывернуться, чтобы посмотреть, куда они попали, но муж прижал ее к груди так крепко, что девушка тихонько пискнула. — Ты меня раздавишь… а где ловушка?

Мужчины дружно смолчали и магиня начала подозревать неладное. Скосила глаза в одну сторону — поросший молодой травкой бугор, — посмотрела в другую — несколько чахлых кустов и замшелый ствол огромной сосны.

— Тай! — не выдержала она через минуту, — ты почему молчишь?

— Жду, пока наш путаник выведет нас отсюда, — нехотя проговорил дорин, склонился к лицу жены и нежно поцеловал её.

— Напрасно ждёшь, — мрачно объявил Барент, — я пуст.

— Как такое может быть?

— Потом, — отмахнулся маг, — сейчас нужно найти убежище. Вы постойте тут, а я схожу на тот холмик.

— Холмы на болоте лучше обходить, — вспомнила девушка слова отца и решительно дёрнулась из рук мужа, — отпусти пожалуйста, я хочу осмотреться.

— Нечего тут смотреть, — нехотя ослабляя объятья, проворчал дорин, и от меня отходить тебе тоже не стоит.

— Ты забываешь… я не столичная донна, а магиня, — как можно мягче произнесла Лиарена и огляделась.

Все так, как ей виделось из-за плеча Тайдира, кроме неприятной добавки. Они стояли на крохотном островке, а вокруг цвела ряской зеленоватая вода и пенились шапки лягушачьей икры. И нигде не видно никаких следов человеческой деятельности, ни пней, ни гатей, ни бревенчатой башенки-ловушки. Значит, снова прав Барент, им первым делом нужно надёжное укрытие, а потом можно будет придумывать планы.

— Лучше всего нам устроиться на сосне, — твердо заявил Тайдир, — Лиа, если я тебя подсажу, ты сможешь удержаться минутку, пока я заберусь?

— Я и сама могу влезть, — сообщила дорина и поспешила исполнить свое обещание.

Вытянула воздушную лапу, зацепилась ею за одну из толстых ветвей и одним рывком подняла туда себя. Подол от порыва ветерка метнулся победным флагом и Лиарене пришлось спешно создать еще одну плеть, чтобы придержать подол. Попутно она мысленно благодарила отца, старательно приучавшего её делать одновременно несколько дел, и ругала своё несвоевременное желание принарядиться. В рабочей форме магини ей сейчас было бы намного удобнее.

Но жалеть поздно, вздохнула магиня, примотала себя к стволу и подняла на сосну сначала Тайдира, а потом и Барента. Но посадила мага на соседней ветви, так чтобы видеть его лицо.

— Так где ваша ловушка?

— У тебя хватит сил устроить на самой верхушке воздушную площадку? — серьезно взглянул на девушку путник, — чем дальше мы от болота, тем оно безопаснее.

Замковые стены намного выше сосны, — хотела съязвить Лиарена, — и то не спасают, но посмотрела вразом помрачневшее лицо дорина и смолчала.

Снова повторила операцию по пересаживанию спутников на самую верхушку дерева и создала там некое подобие огромного гнезда с высокими краями. Чтобы не забывать про заклинание, впутала его в ветви и замкнула круг, оставив тонкий поводок, который прикрепила к запястью. Он должен был предупредить девушку, если гнездо начнёт рассыпаться или на него кто-нибудь нападёт.

— А теперь объясняй, — потребовала она у Барента, когда они удобно устроились в покачивающемся гнезде, — где мы?

— Не знаю. У путников есть святое правило, никогда не вспоминать своих маячков, если тебя ведёт другой открывающий туманные тропы. Мы даже учимся этому… долго и упорно. А ты, когда влезла в мой путь, потащила нас куда-то в сторону… и как я ни старался вывести тропу на свой маяк, пересилить не смог. Я уже ходил сегодня два раза… это был третий. Хотел поспать в башне у дозорных, к вечеру смог бы вернуться. Теперь придётся спать здесь.

— Я не помню… о чем думала, когда пошла свам, — расстроенно призналась мужу Лиарена, — мне показалось, что вы собрались драться… может быть вспомнила отца… он мог бы вас остановить.

— Экард не путник, — устало буркнул Барент, не открывая глаз. — Он ходит не сам, а с помощью артефакта. Такие вещицы нужно время от времени заряжать магией, и обычно это делают не менее как трое сильным магов. И маячки у него не такие как у нас, мы идём по своей памяти, а он оставляет в том месте, куда хочет прийти, парный камень или особый знак.

— Так значит… — испытующе уставился на мага Тайдир, — отшельник не сможет нас найти?!

— К сожалению, — нехотя признался маг, — ни он, никто другой. Болота обширны, и вряд ли у кого-нибудь из путников есть маячок на этом островке. Но через часок я смогу послать вестника Ильтару, чтобы не волновались. Хотя ему сегодня тоже досталось… почти одновременно пришлось выводить дозорных с двух ловушек.

Некоторое время все молчали, пытаясь придумать какой-нибудь выход из этого положения, но ничего путного никому в голову не пришло. Единственное решение, ждать, пока маги хоть немного восстановят силу, хотя и имело несколько крупных недостатков, но все же было намного надёжнее, чем все остальные предложения.

— Тогда попытайтесь поспать, маги говорили, что это лучший отдых, — объявил устроившийся посредине Тайдир, и, прикрыв собой жену от Барента, полулежавшего с закрытыми глазами, покрепче прижал её к себе.

Разумеется, ни обнять по настоящему, ни поцеловать девушку он даже не мечтал. Слишком оскорбительным это было бы для неё в такой тесноте, да и не хотелось дорину дразнить Арента. Хотя тот и превратился вдруг из хорошо знакомого надёжного путника в настырного соперника, но в глубине души Тайдир вполне его понимал и даже чуточку сочувствовал. Обидно ведь упустить такую девушку.

Дорин бережно коснулся губами виска жены, провёл кончиками пальцев по обнажённой шее и спрятал тяжёлый вздох. Снова он во всем виноват… если бы так не поторопился, сидел бы сейчас с нею на диване и целовал её нежную кожу.

— Если ты будешь там сопеть и причмокивать — приоткрыв глаза, ехидно уставился на дорина Барент, — то я посплю на другой ветке, пониже.

— Когда ты сопел и облизывался на мою невесту, я же терпел, — мгновенно нашёлся дорин, — теперь твоя очередь.

— Она не была тогда твоей невестой!

— Но была названной матерью моего сына! — рыкнул Тайдир, и вдруг почувствовал на своих губах ладошку жены.

— Помолчите оба, я прошу. Если не хотите привлечь своей руганью всех ближайших монстров.

Дорин виновато покосился на магиню, убедился, что она вовсе не сердится, и, прижав к губам ее руку, благодарно поцеловал. Он и сам понимал, какой легкомысленной выглядит со стороны его перепалка с путником, но терпеть подколки мага не собирался.

Некоторое время все сидели молча, и Лиарена даже немного задремала, но постепенно крепнувший ветер раскачивал их убежище всё сильнее. Солнце скрылось за набежавшими облаками, и стало заметно прохладнее. Тайдир давно снял куртку и, закутав в неё жену, закрывал ее собой от ветра, но это не очень-то спасало от пронизывающих порывов.

— Придётся тебе потратиться еще, — хмуро произнёс вдруг Барент, казавшийся крепко спящим, — Я скоро смогу проложить путь к одному из убежищ. Там есть еда и вода… ну ты и сама помнишь.

— Я не против… — огорчённо призналась Лиарена, — но не знаю, как это сделать.

— Подними стенки еще выше и накрой плотной крышей. Оставь только небольшое оконце… чтобы не было душно. Кстати… я вижу твой резерв, и могу сказать, что пополняется он довольно быстро. Но не пытайся, пожалуйста, открывать отсюда путь сама. Ты просто не представляешь, в какой стороне от нас замок, а в какой горы.

— А как ты это узнаешь? — заинтересовалась Лиарена, вспомнив совет отца спрашивать обо всем, что казалось ей непонятным или незнакомым.

— Опыт. И знание этих мест. Ну и еще, на всякий случай, в каждом, важном для нас месте мы прячем камушки-маячки. Но вовсе не такие мощные как у твоего отца… и заклинаний в них нет, лишь немного магии, которую нужно вложить самому. В них главное — наша память. Они могут быть совсем простыми, лишь бы совершенно разными. По цвету и размеру. И когда вспоминаешь об этом камне, чувствуешь словно тёплый лучик. Вот в той стороне, откуда он греет, и находится твой маяк.

— Но Барент! — так и подскочила магиня, — тогда магистры должны знать, где я! Вот смотри, браслеты! Дзерн и Сайден дали их мне, когда принимали в обитель. И сказали, что всегда смогут выяснить, куда я ушла.

— Немного не так, — покосившись на ее браслеты, рядом с которыми поблёскивал свадебный, суховато пояснил маг, — когда нужно кого-то отыскать, камень из его браслета ставят в особый искатель. Это ценный артефакт и находится он в главной башне обители. На вид он прост и похож на карту дорантов. Только на месте обители там находится особый амулет с множеством мелких камней по краям и выемкой в центре. Именно туда и ставится вещица того из магов, которого нужно найти. А когда засветится один из камней, остаётся только провести прямую линию. Обычно этого достаточно, чтобы сообразить, где находится маг. Но не в нашем случае… когда линия упрётся в болота. Магам придётся перейти в несколько других места, и использовать собственные браслеты или чувства путников, чтобы попытаться оттуда ощутить отклик твоих браслетов. А потом провести по карте дополнительные линии, чтобы как можно точнее найти место их пересечения.

— Я все поняла, — стараясь не смотреть на помрачневшего мужа, дорина отстранилась от него, села прямо и, прикрыв глаза начала поднимать стены своего убежища и сплетать их в прочную крышу, — нам придётся посидеть тут немного дольше, чем мы рассчитывали. Поэтому скажи мне сразу, нужно ли еще что-то построить?

— Трёхэтажный дом с кухней и купальней, — невесело пошутил Барент, и отказался, — нет, ничего не делай. Ждать осталось не так уж долго, я уже нашёл направление на ту ловушку, куда мы направлялись и через часок смогу открыть туда путь.

— А ты уверен, что нужно вести её на дозорную башню? — недовольно буркнул Тайдир. — может лучше в замок?

— Башня ближе, потому я её и почувствовал, — нехотя процедил путник, — и у них всегда заряжен амулет постоянной связи, можно будет успокоить Экарда. Иначе он к нашему возвращению развалит и обитель, и твой дом. Маги становятся намного сильнее в тот миг, когда узнают очень плохие новости. Ты и сам наверняка об этом наслышан.

Маг демонстративно закрыл глаза и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Дорин помолчал, осмысливая сказанное им и постепенно убеждаясь в верности каждого слова. Он действительно все это слышал из разговоров магов, не считавших нужным таиться от верного соратника. Стало быть перед лицом настоящей опасности Баренту резко расхотелось ехидничать и доказывать своё право на внимание Лиарены и это не могло не радовать Тайдира.

Он протянул руку и просунул ее под наброшенную на плечи жены куртку, а безошибочно найдя тонкую, гибкую талию, положил на неё ладонь уверенным жестом имеющего полное право мужчины.

— Отдохни еще немного… — притягивая девушку к себе, шептал дорин простые слова, но Лиарена слышала за ними и истинную заботу, и нежность, и тщательно скрытую тревогу.

И это было именно то, чего втайне хотелось ее сердцу, накрепко связанному путами правил и законов, строгого воспитания и собственными принципами. А еще обидой… свившей за год не менее крепкое гнездо, чем то, которое она недавно сплела для двоих мужчин, упорно борющихся за место рядом с нею.

И словно откликаясь на мысли магини, природа поспешила проверить ее гнездо на надёжность, послав на него яростный порыв ветра. От этого порыва верхушка дерева резко мотнулась в сторону, потом назад, смешивая в один клубок разом потерявшие опору тела. Под недовольное шипение и сердитое рычание Лиарена на миг оказалась на вершине этого клубка, но почему-то думала не о том, как бы удержаться, а о своей юбке, накрывшей спутников шёлковым шатром. Но не успела дорина стянуть подол воздушной верёвочкой, как в неё с двух сторон вцепились мужские ладони, поддерживая и не давая покатиться.

— Убери от неё лапы! — тотчас послышался возмущённый рёв дорина, — и отодвинься подальше!

— Ревнивец сумасшедший, — зло фыркнул в ответ Барент, — больше думать ни о чем не можешь! Нас же сейчас тряхнёт второй порыв…

Договорить он не успел, небо над ними разорвал ослепительно яркий разряд молнии, и через секунду в уши ударил оглушительный раскат сумасшедшего небесного барабана.

— Уходим! — прокричал над ухом Дорины путник, и она мгновенно вцепилась в Тайдира, абсолютно не желая никуда уходить без него.

Глава 30

Вывалившись из перехода перепутанной кучкой, мужчины поторопились первым делом отодвинуться друг от друга и подняться на ноги. Затем дорин поспешил поднять Лиарену, но девушке и этих коротких мгновений, наполненных сдавленным рыком и сердитым сопением, хватило, чтобы обмереть от тревоги и страшных подозрений.

Вначале девушку насторожили бледные сполохи, освещавшие узкие, как бойницы, оконца и лишь через несколько секунд, оторвавшись от их созерцания, дорина поняла причину своей тревоги. Комнатка, где они оказались, была совершенно пуста, хотя, судя по рассказам магов, сейчас тут должно было находиться не менее пяти человек.

Вспоминание об этом заставило магиню оглядеться более внимательно и только теперь она начала подозревать, что совсем недавно они здесь все же были. Валялась на грубой скамье старая куртка, видимо позабытая в пылу сборов, а на широком пеньке, служившем столиком, лежала недоеденная горбушка хлеба и несколько грубо порезанных луковых колец.

— Тьма… — безнадёжно охнул Барент и первым ринулся к окну.

И почти тотчас над крышей наспех сколоченной ловушки раздался новый удар грома, и следом за ним обрушился торопливый перестук дождевых капель. Он с каждой секундой становился все громче и неистовее, и вскоре целые потоки воды врывались в обращённые на запад бойницы. А потом потекла и крыша, но безмолвно стоящих посреди ловушки для монстров людей волновала вовсе не возможность промокнуть. Гораздо более серьёзная опасность пришла вместе с ливнем, и все трое ее отлично осознавали.

Даже магический огонь не может долго сопротивляться воде, тем более, оставленный хозяевами без присмотра. И если бы раньше ловушка вскоре сгорела бы вместе с монстрами, теперь ее судьба резко изменилась. Монстры так и будут продолжать рваться наверх, туда, где ощущают тепло живых существ, и дощатые стены удержат их ненадолго. И возьмут болотные твари не столько острыми когтями и неуёмным стремлением добраться до своих жертв, сколько числом. Достаточно одной твари проковырять в доске хоть небольшую прореху, как ее сородичи вмиг раздерут ее в просторную дыру.

— Можешь хоть куда-нибудь отсюда уйти? — оглянулся на Барента дорин, доставая из ножен длинный кинжал, — уводи Лиарену. Я буду ждать подкрепления.

Ответить на такое возмутительное указание магиня не успела, в ближайшем от неё узком оконце внезапно померк отблеск гаснущего пламени, и в нем появилась мерзкая белёсая морда.

Тайдир метнулся ей навстречу, резким ударом ловко раскроил монстра пополам, и тотчас бросился к другой бойнице. Но там уже стоял Барент, вооружённый тонким, как указка посохом. Синеватый свет, смертоносным лезвием сорвавшийся с его навершия, отбросил в дождевую пелену наглую тварь, но на ее месте тотчас оказалась новая.

— Я тебе что сказал? — рыкнул в спину мага дорин, но тот только досадливо дёрнул плечом.

— Ты не имеешь права мне приказывать, в случае опасности маги всегда берут командование на себя. — Барент ловко расправился с очередным монстром и тише добавил, — тем более, далеко уйти мне все равно не хватит магии. А уходить под дождь на очередную кочку не имеет смысла.

— А я не вещь, — добавила Лиарена, — чтобы меня как корзинку таскали, куда захочется. И бить тварей могу не хуже вас.

Девушка создала огненный шарик и влепила в морду возникшего перед ней монстра.

— Лиарена! — дружно взвыли мужчины, и в их голосах прозвенело одинаковое возмущение, — прекрати тратить силу.

— Если огонь не погаснет, — поспешил объяснить Барент, — через несколько минут нам будет очень жарко и придётся уходить хоть куда-нибудь. Придётся объединять магию… но это я успею тебе объяснить.

Маг развернулся и метнул синий луч в появившегося с правой стороны монстра, а дорин бросился к обращённым на север бойницам, которые рьяно рвали когти нового монстра.

Лиарена нахмурилась и прикусила язычок, спорить со спутниками ей вовсе не хотелось. Оба были правы, но как-то слишком быстро они забыли свою вражду и объединились, и это слегка царапнуло ей душу, хотя должно было радовать, ведь нет ничего хуже, чем распри во время боя.

Вот только девушке пока не очень верилось в их окончательное примирение, и она решила присматривать за обоими и все время быть начеку. Намерение дорина отправить ее с Барентом, а самому остаться на съедение монстрам, ей совершенно не понравилось, и даже больше. Лиарена вдруг поняла, она готова сделать всё, что в ее силах, лишь бы не позволить им поступить подобным образом.

И едва осознав это, магиня начала готовиться. Слишком хорошо она помнила, на какие хитрости способен Барент, когда уверен в правоте своих действий, и поэтому, прежде всего, создала для себя малый щит. Самый слабый и незаметный из всех возможных, каким научил Экард, тратить магию на себя в такой ситуации казалось ей почти преступлением. Но и допустить, чтобы путник снова бросил на неё какое-нибудь помрачение, девушка не могла. Тогда ей только и останется, всю жизнь, как отцу, смотреть на портрет да рассказывать Карику, каким смелым и благородным был его отец.

Закончив с защитой, Лиарена создала тонкую, но крепкую плеть, и незаметно прицепила к ноге мужа. Силы такой поводок брал очень немного, но в случае, если Барент попытается увести девушку одним из своих подлых способов, он непременно утащит вместе с ними и Тайдира.

И пусть лучше они снова окажутся где-нибудь среди болот, зато вместе. А там уже видно будет, придётся ли дорине извиняться за свои подозрения.

Закончив все тайные приготовления, Лиарена собрала со стола остатки скромной трапезы и сунула в карман. Потом подумала немного и деловито обшарила полки. Как показала жизнь, никогда нельзя точно предугадать, где и какие вещи будут самыми необходимыми. Прихватив всё найденное, вместе с чьей-то брошенной курткой, девушка устроилась на пеньке, готовая в любой момент уйти отсюда.

Все это время она не забывала вполглаза присматривать за воюющими спутниками, но лишь теперь смогла внимательно разглядеть подробности боя и попытаться предугадать его исход. И судя по всему, ничего хорошего он им не сулил.

Барент все реже бил монстров своим посохом, да и молнии у него получались вполовину бледнее и короче, чем первые. И даже ничего не понимающий в магии человек сразу бы сообразил, почему. Видимо кончался запас энергии и путник старался ее растянуть.

Медленнее двигался и Тайдир, которому теперь приходилось следить за большей частью бойниц. И неизвестно, к радости или горю, но под напором яростного ливня почти погас полыхавший где-то внизу огонь. Теперь он больше не препятствовал стремлению монстров добраться до вершины дозорной башни, и они лезли на неё оголтелой лавиной, не обращая внимания на падающих вниз поверженных сородичей.

Некоторые добрались уже до крыши, шлёпали по нетёсаным лесинам тяжёлыми тушками, царапали дерево страшными когтями. Лиарена еще в прошлый раз, на стенах замка, заметила странную особенность этих тварей, полную неспособность издавать хоть какие-то звуки. Они не умели ни сопеть, ни рычать, ни визжать, и не подавали сородичам никаких знаков, когда их жгли или резали. И теперь битву с ними сопровождал только неумолчный шум ливня да редкие выкрики мужчин.

Наверное, поэтому дорина отчётливо расслышала сдавленное шипенье мужа и, оглянувшись на него, сразу рассмотрела несколько прорех в прилипшей к правому плечу рубахе, и тёмные струйки крови, стекающие на мокрый, затоптанный пол. Да мерзкие хари монстров, умудрившихся втиснуться в узкое оконце сразу втроём, и предсказуемо там застрять.

— Тьма, — рявкнул позади Лиарены путник и послал в оконце яркую молнию.

Хлынула вонючая жижа и запахло палёным, но Лиарена, не обращая на всё это никакого внимания, торопливо копалась в карманах надетой на ней куртки дорина. Как ей помнилось, именно там все воины носили самые ценные зелья.

— Не нужно… — каким-то чудом поняв ее намерение, остановил девушку Барент и, сделав замысловатое движение пальцами, послал нечто невидимое в сторону Тайдира, — я остановил кровь. А чистить и лечить его раны будут лекари… минуту назад мне удалось отправить сообщение.

Дорина замерла на полушаге, отлично понимая, как неуместна будет сейчас ее забота, Тайдир, словно не заметив раны, продолжал метаться между окнами. Однако радоваться сообщению путника девушка пока не спешила, пусть они сначала соберут отряд и придут, те, кто получили послание Барента. И пусть у них будет возможность прийти, не делая страшного выбора.

Дорин небрежно перебросил кинжал в левую руку, и дорина огорчённо фыркнула, видимо не так-то то легко было сражаться раненой рукой. Хотя, как вскоре оказалось, действовал он левой рукой ненамного хуже, чем правой, но монстров с каждой минутой становилось все больше. Они постепенно расширили бойницы и самые мелкие и шустрые успевали пролазить прямо перед мордами огромных тварей, которые были похожи на пиявок. Особого вреда мужчинам, обутым в высокие сапоги и кожаные штаны, мелкие гады причинить не могли, и Барент просто давил их каблуками, но Лиарене пришлось залезть на пенёк с ногами.

— Поставь щиты! — крикнул ей маг, заметив этот манёвр, и девушка чуть усилила защиту, ровно настолько, чтобы та стала ему заметной.

И вдруг вспомнила про родовые амулеты Тайдира, зачарованные на полную защиту, и заволновалась. Когда она сама таскала его воздушной лапой, они сверкали и звенели, а когти монстра спокойно располосовали плечо дорина и ни один амулет даже не всполошился. Выходит, прав ее отец, и монстры на самом деле еще не изучены и далеко не так просты, как ей казалось еще несколько дней назад.

— Кажется, их стало меньше… — хрипло проговорил дорин, пробегая мимо жены, и почти в ту же секунду затрещала и провалилась крыша с восточной стороны.

Куча монстров, свалившаяся оттуда, в первый момент беспомощно заметалась, ища направление, затем несколько штук учуяли вожделенное тепло и ринулись на Тайдира, успевшего заслонить собой Лиарену. Путник метнул в тварей из своего угла несколько слабых молний, но остановить всю орду тварей ему было не под силу.

— Арент! Уходите! — неистово размахивая кинжалом, грозно рыкнул дорин, и была в этом рыке такая властность и уверенность в своём праве приказывать, что упрямый маг не стал спорить.

Однако выполнить приказ не успел, еще трое монстров свалились прямо на Тайдира как раз в тот момент, когда сбоку от Лиарены начал вспухать серый туман пути.

Дорина отчётливо видела, как вдруг вздулся самый большой монстр, вбирая в себя всех окружающих тварей и, разинув огромную и чёрную, словно зев хлебной печи пасть, с невероятной скоростью ринулся на дорина. И уже не имели значения ни отчаянно выпущенные в монстра последние молнии Барента, ни яростные росчерки мутного от налипшей зеленоватой крови клинка. Тёмная пасть надвигалась стремительно и неотвратимо, и Лиарена успела лишь мгновенно усилить связывающую её с мужем плеть, да потянуться душой к тому маяку, на который приводил ее когда-то путник.

Удастся ли ей дотянуть туда свой путь, девушка не думала, да и невозможно было связно рассуждать о чем-то в этот момент. Просто истово желала вытащить Тайдира из страшной пасти и оказаться от неё подальше.

Жадная темнота обрушилась на дорину со всех сторон, сдавила, вышибая из горла крик и воздух, лишая возможности думать и управлять своими желаниями, но Лиарена сопротивлялась изо всех сил. Неистовая жажда жизни, вспыхнувшая в душе и затмившая все прочие желания и стремления, заставила бороться с пытающей подавить ее чужой волей, тянуть невидимую и почти неосязаемую нить пути в сторону, противоположную той, куда упорно тащила ее неведомая сила.

Задыхавшейся от духоты и боли девушке казалось, будто она тянет эту непосильную ношу уже непомерно долго, когда страшные путы вдруг словно лопнули и пытка прекратилась.

А в следующее мгновение Лиарена вывалилась в полутьму неизвестности. Жадно хватая пересохшими губами прохладный воздух, девушка попыталась определить, куда умудрилась прийти, но успела лишь нащупать, рядом с собой тело мужа и почувствовать, как трясутся от неимоверной усталости ее руки и подгибаются колени. А потом дорину словно накрыло тёмным мягким покрывалом, властно унося в глубокий обморок.

Конец первой книги.

Оглавление

Вера Чиркова Проклятый эксперимент. Бонна

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg