«Назови меня своей»

Назови меня своей (fb2) - Назови меня своей 1456K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Кира Стрельникова

Кира Стрельникова Назови меня своей

Пролог

Полумрака — жуткое коварство,

Тлеющих в камине искр богатство,

Напряженной тишины тягучий страх -

Время отчитаться о долгах…

Нотки в голосе с обманным сожалением

Подтолкнули жертву к верному решению.

За своё спокойствие сполна

Дочь родная кровососам отдана…

В гостиной царил густой полумрак, разгоняемый лишь тлеющими в камине углями, шторы были плотно задёрнуты. Хозяин дома, крепко сбитый, начавший седеть и слегка лысеть мужчина то и дело вытирал платком лоб, не сводя взгляда с гостей, прятавшихся в тени у стены, на диване.

— Срок пришёл, мистер Локхвуд, — мягкий, переливчатый голос звучал с обманчивым сожалением.

— Й-йа-а-а… знаю… — запнувшись, выдавил из себя мужчина, в его глазах отразился откровенный страх. — Прошу простить, милорды, у меня нет денег, — пробормотал он, низко наклонив голову. — Я не смогу вернуть вам долг прямо сейчас.

В комнате повисла недобрая, напряжённая тишина. Гости не шевелились. Собравшись с духом, хозяин дома продолжил.

— Я… я готов понести наказание, какое скажете, — чего ему стоило, чтобы голос не дрожал, знал один Господь. — Или… может, перенесём срок возврата? — он умоляюще посмотрел на гостей. — Моя жена беременная… Я не могу в полной мере уделять время делам…

— Нет, мистер Локхвуд, перенести сроки мы не можем, — перебил его всё тот же голос.

Кому из двоих он принадлежал, определить было сложно, да хозяин и не пытался. Ему хотелось скорее разделаться с неприятным разговором, прийти к какому-то соглашению и выпроводить опасных гостей.

— Но вы можете заплатить не деньгами, — заговорил второй из гостей, его голос звучал чуть-чуть выше, чем первый, но всё с теми же мягкими, обволакивающими нотками.

На лице мистера Локхвуда отразилась надежда.

— Да? И чем? — быстро переспросил он, молясь, чтобы собеседники не передумали.

— Кем, — поправил его второй говоривший. — Вы понимаете, мистер Локхвуд?

— Да-да, конечно! — торопливо кивнул мужчина и нервно улыбнулся. — Я согласен, милорды. Она заканчивает пансионат через три дня.

— Отлично, через три дня ждём вас, — две фигуры поднялись. — Мы простим вам долг, мистер Локхвуд, как только она окажется в нашем доме. Доброго вечера.

Густая тень в углу комнаты на несколько мгновений заискрилась, будто кто-то рассыпал золотую пыльцу в воздухе, и в этих искрах фигуры гостей растворились, оставив мистера Локхвуда одного в гостиной. Мужчина шумно выдохнул, плеснул себе бренди и залпом выпил, дрожащей рукой вытерев крупные капли пота со лба. Что ж, он легко отделался, а цена, которую назначили гости вместо денег, его вполне устраивала.

Глава 1

Мечты отрада, перспектива…

Внезапной остановки диво.

Уютный замок, чудный интерьер,

Но как обманчиво наличие манер…

Окутывал волной холодной дрожи

Извечным голодом горящий взгляд.

И непристойные касанья хладной кожи,

Клеймили, словно рабская печать…

Я смотрела на нудный дождик, моросивший за окном, и улыбалась. Непогода не могла испортить мне настроение, ведь я наконец-то покидала это унылое место под названием пансион Святой Бригиты для девочек! Господь Всемогущий, десять лет своей единственной и неповторимой жизни я провела здесь, и всё для того, чтобы научиться хорошим манерам, полагающимся воспитанной барышне, ведению домашнего хозяйства, вышивке, шитью, бытовой магии и прочим вещам, на мой взгляд, совершенно бесполезным. Не знаю, зачем папа отдал меня сюда, впрочем, после смерти мамы и его женитьбы на моей мачехе наши отношения оставляли желать лучшего. Отец хотел наследника, а не никчёмную дочь, поэтому и сослал меня сюда. Что ж, через два дня мне исполняется двадцать один, и я вольна распоряжаться своей частью маминого наследства сама, папа может не беспокоиться: я покину дом, как только смогу. Хочу открыть свою лавку целительницы, раз от бабки мне достались способности к этому делу, зелья, отвары и микстуры я варила отличные. И доход заодно будет…

— Госпожа Леллиаль, за вами отец приехал, — прервала мои радужные мысли директриса, заглянув в общую гостиную на первом этаже, где я ждала родителя. — Документы я ему передала. Всего хорошего.

Я перевела взгляд на долговязую женщину с немного вытянутым, остроносым лицом и блёклыми глазами, молча кивнула и встала, одёрнув форменное платье. Скоро, скоро сменю его на нормальный наряд и избавлюсь от этого тёмно-синего убожества, такого же унылого, как и сам пансион. Захватила саквояж с немногочисленными вещами и направилась к выходу. Отец уже ждал в холле, стоя у окна и заложив руки за спину. Едва взглянув, он открыл дверь и вышел, даже не забрав у меня сумку. Ну и ладно, она всё равно не слишком тяжёлая. Не обзавелась я здесь имуществом, да и не на что особо было. Вышла на крыльцо, поморщилась и бегом добежала до машины, ёжась от холодных струй дождя, попавших за шиворот. Юркнув в тёплое нутро авто, не удержала облегчённого вздоха.

— Привет, — скупо поздоровался отец, и мы поехали прочь от пансиона.

— Привет, — столь же сдержанно ответила я и уточнила. — Мы домой?

— В гости, — огорошил он ответом.

Мои брови поднялись, я покосилась на отца.

— Как в гости? Не поздновато? — осторожно переспросила — часы показывали почти восемь вечера. — И я не слишком подходяще одета для гостей…

— Нормально, это не светский раут, — оборвал меня отец и замолчал.

Я едва заметно пожала плечами, подавила секундный приступ беспокойства и задремала, откинувшись на сиденье. Погода располагала, да и встала я сегодня рано, готовясь к отъезду. Сколько мы ехали, не знаю, но почувствовав, что машина остановилась, я открыла глаза и осмотрелась. Перед нами медленно открывались кованые ворота, дождь всё так же монотонно шуршал за окнами авто, вокруг стоял тёмный лес, а впереди, в конце подъездной аллеи виднелся особняк с несколькими освещёнными окнами.

— Где мы? — я сонно моргнула, зевнула и потянулась.

— Недалеко от Уолсинора, — пояснил отец, заводя машину на аллею.

Ох, далековато, однако, от пансиона, да и от города, в котором мы жили, тоже — скосив взгляд на часы, увидела, что уже почти десять вечера. Слегка нахмурилась: это мы здесь заночуем, что ли? Что за странные гости, почему так срочно и именно в тот день, когда меня надо забирать из пансиона?

— Мы не успеем домой, — обронила я, решив попробовать прощупать почву.

— Успеем, я ненадолго, — снова отделался немногословным ответом отец.

Мне почему-то показалось, он слегка возбуждён и нервничает. Может, срочная деловая встреча? Папа остановил машину, и к нам от крыльца уже спешил дворецкий с большим чёрным зонтом. Очень кстати, снова мокнуть не хотелось. Я уже открыла дверь, чтобы выйти, когда услышана небрежное:

— Саквояж захвати.

— Зачем? — удивилась я.

— Я сказал, возьми, Леллиаль, — отец, нахмурившись, посмотрел на меня, и спорить с ним расхотелось.

Ладно, возьму, мне несложно. Ну, буду с ним, как дурочка, таскаться, но ведь мне так сказали! Поджала губы, взяла сумку и вышла из машины.

— Господин Локхвуд, барышня, добро пожаловать, — чопорным голосом произнёс дворецкий и наклонил голову. — Хозяева ждут вас.

О, как. Хозяева. Может, какие-нибудь знакомые папы? Я пристроилась под зонтиком и пошла за слугой, торопясь скорее попасть в дом — на улице стало промозгло и сыро, и крайне неуютно. Переступив порог, не удержала восхищённого вздоха: холл был шикарным. Позолоченная резьба по дереву, большие зеркала в тяжёлых рамах, картины, шёлк на стенах, широкая мраморная лестница — почти дворец! Кто же здесь живёт? Наверняка аристократы какие-нибудь, интересно, откуда папа знаком с ними? Наш городской особняк был в разы скромнее, конечно.

— Барышня, прошу сюда, — дворецкий, аккуратно сложив зонтик и оставив его у входа в специальной подставке, ухватил меня за локоть. — Подождите в гостиной, если вам что-то надо, позовите прислугу. Мистер Локхвуд, прошу за мной.

Я оглянулась и растерянно уставилась на двери гостиной, куда меня привёл дворецкий — они закрылись за моей спиной, а папа остался по ту сторону. Внутри родилось тревожное чувство, что что-то здесь не то. Обхватив себя руками, я прошлась по комнате, уже не замечая роскоши, постояла у камина, грея руки, выглянула в окно — на улице царили темень и дождь. Тишина нервировала, сидеть на месте я не могла, и, помедлив, решила выйти из гостиной и прогуляться по первому этажу, пока отец решает свои вопросы с таинственными хозяевами этого особняка-дворца. Подошла к двери, взялась за ручку…

— Барышня что-то желает? — я чуть не подскочила от неожиданности, уставившись на дворецкого.

Тьфу, напугал! Вежливо улыбнувшись, уняла эмоции и попыталась выглянуть из-за его плеча.

— А можно пока осмотреть дом? — попросила я и попробовала обойти дворецкого.

— Вам лучше остаться здесь, барышня. Давайте, я принесу вам чай, — дворецкий не двинулся с места, внимательно глядя на меня непроницаемыми серо-голубыми глазами.

— Ну… давайте, — стушевалась я и вернулась в комнату.

Беспокойство усилилось, я никак не могла справиться со сбившимся дыханием и разошедшимся сердцем, и когда мне принесли чай, даже не почувствовала его вкуса. Время текло томительно долго, я погрузилась в свои мысли, и когда до меня донёсся неясный шум с улицы, не сразу поняла, что он означал. А когда всё же сообразила… Подскочила, чуть не уронив тонкий фарфор, подбежала к окну и с неверием уставилась на удалявшиеся фары, пытаясь осознать чудовищную истину. Отец… уехал? И оставил меня одну в незнакомом доме, с незнакомыми хозяевами? Боже, как?! Задохнувшись от нахлынувшей паники, я выскочила из гостиной, ничего не видя перед собой, и бросилась к входной двери. Неприятным сюрпризом оказалось, что она заперта. Я подёргала ручку, чувствуя, как холодеют руки и ноги от всепоглощающего страха и отчаяния, и застыла в оцепенении, не зная, что делать.

— Барышня, вас ждут наверху, — голос дворецкого донёсся до меня, как сквозь вату.

Я медленно повернулась, посмотрела на него бессмысленным взглядом и потащилась за ним, с трудом переставляя ноги. В голове билась единственная мысль: зачем отец так поступил, зачем оставил меня тут? Приедет ли завтра забрать?.. На ступеньках я то и дело спотыкалась, и в конце концов, дворецкий крепко ухватил меня за локоть, чуть ли не подталкивая, а мои ноги с каждым шагом словно свинцом наливались. Я отчаянно не хотела идти туда, куда меня вели, и бог его знает, почему — сейчас во мне не осталось ничего разумного, я превратилась в сгусток страха. Меня провели длинным коридором, вдоль которого горели светильники, дворецкий остановился перед тяжёлой деревянной дверью, покрытой лаком, и распахнул её.

— Госпожа Леллиаль, милорды, — громко заявил он и втолкнул меня в комнату.

Милорды. Значит, аристократы, машинально отметила я. И… оба мужчины, судя по обращению. А вот тут стало совсем страшно, я словно приросла к полу, не смея поднять взгляд от ворсистого ковра насыщенного кофейного цвета с узорами чуть более светлого тона. Кажется, в гостиной горел камин, я видела отблески и слышала потрескивание дров. И, кажется, на меня смотрели — я всей кожей чувствовала эти посторонние взгляды. Но не шевелилась, превратившись в мраморную статую.

— Подойди ближе.

От этого голоса, вибрирующего, низкого, я вздрогнула и покачнулась — коленки внезапно ослабли. Не поднимая взгляда, сделала маленький шажок вперёд и остановилась. Послышалось тихое хмыканье, и раздался второй голос, мягче и звонче.

— Подними голову, крошка. Я хочу увидеть твоё лицо.

Тело действовало словно без участия сознания — интуиция отчаянно вопила, что не надо подчиняться, мне категорически не понравится то, что я увижу, но… Я медленно подняла голову и посмотрела наконец на тех, кому отец оставил меня без всякого предупреждения.

Они сидели в креслах у камина и внимательно разглядывали меня с одинаковыми небрежными улыбками на таких непохожих лицах. Один из них блондин с волосами до плеч, тонкими, хищными чертами, и в его глазах, цвет которых я не могла разглядеть из-за полумрака, угадывалось странное, предвкушающее выражение. Светлая свободная рубашка расстёгнута у горла, кроме неё на незнакомце был жилет и штаны. Слишком красив, и слишком правильное лицо, чтобы он оказался обычным человеком, и кожа непривычного бледного цвета. А ещё, когда он прищурился, я уловила красноватый отблеск в его глазах. В руке блондин держал бокал с… красной жидкостью. Вино?..

Второй выглядел постарше, с тёмными короткими волосами, квадратным подбородком, украшенным щетиной, которая делала мужчину опасно притягательным, придавала ему неуловимый мрачноватый шарм. Поймав мой взгляд, он улыбнулся шире, и было что-то такое, порочное в этой улыбке, отчего у меня внезапно мышцы внизу живота завязались в болезненный узел. Боже, помоги мне, если мои догадки верны, и эти двое — те, о ком я подумала. Папа, за что ты так со мной? Неужели я тебе настолько безразлична, твоя родная дочь? Почему ты так поступил?

Брюнет между тем вытянул руку и молча поманил меня, не сводя взгляда, и ноги сами сделали шаг, потом другой, и третий, тогда как сознание по-прежнему пребывало в оцепенении, не в силах совладать со страшной правдой. Я остановилась напротив старшего, обмирая внутри и даже дыша через раз. Глаза темноволосого оказались тёмно-карими, цвета старого янтаря или гречишного мёда, и… в них мерцал красноватый огонёк, теперь я видела это отчётливо. Как и то, что его зубы, нереально белые, тоже отличались от обычных человеческих. Особенно клыки — чуть длиннее, и я не сомневалась, очень острые.

— Леллиаль, значит, — произнёс брюнет, отставил бокал с точно такой же жидкостью, как у брата, и мои сомнения, что там именно вино, вспыхнули с новой силой, грозя перерасти в уверенность.

— Д-да… милорд… — прошелестела я сиплым шёпотом, почувствовав, как пересохло горло, и его царапало и першило, я с трудом сдерживала кашель.

Блондин издал смешок и поболтал налитое в бокале.

— Лё-о-о-оля, — нежно протянул он, словно смакуя моё имя, и вновь вдоль позвоночника прокатилась волна холодной дрожи. — Приятно познакомиться, Валентин.

Он подался вперёд, я испуганно отшатнулась, но Валентин двигался быстрее, и неуловимым движением, не сводя с меня пристального взгляда светлых, серо-стальных глаз, поймал мою безвольную руку. Прикосновение его прохладных пальцев к моим ледяным обожгло, я замерла, боясь пошевелиться, и только оцепенело наблюдала, как лорд медленно подносит мою кисть к губам, чей цвет спелой вишни резко контрастировал с бледной кожей. То, что дальше вытворил лорд Валентин, вогнало меня в краску почище непристойных картинок, которые я как-то засекла у соседки по комнате: он сначала пощекотал языком тыльную сторону, потом проложил влажную дорожку почти до самой косточки и обратно, крепко держа мои пальцы, а потом прижался губами, слегка втянув кожу. Я слабо ахнула, дёрнувшись, почувствовала, как его острые зубы царапнули, и сердце превратилось в ледяной шарик, скатившийся в желудок. Брюнет на мою реакцию тихо, довольно рассмеялся и… взял вторую руку.

— Мартин, — обронил он, словно в задумчивости погладив мои пальцы, а потом, перевернув ладонь, поцеловал в самую серединку.

От интимности последнего жеста меня бросило в жар, я уставилась на тлеющие в камине угли, стараясь не думать, как выгляжу со стороны, с зажатыми в руках лордов ладонями…

— Какая нежная, — пробормотал Валентин, оторвав наконец свой бесстыжий рот от моей кисти, но не торопясь отпускать — он перебирал мои пальцы, словно играясь с ними, ласкал подушечки, и мне всё больше становилось не по себе. — Но такая пугливая… Лёля, — он снова усмехнулся и поднял голову, посмотрев на меня. — Я чувствую запах твоего страха, крошка, и знаешь, он мне нравится, — голос Валентина упал до вкрадчивого шёпота, а мне пришлось сильно прикусить губу, потому как на глаза навернулись бессильные слёзы.

Да, я их боялась, до дрожи, до тихой истерики. Потому что не знала толком, зачем таким, как они, такая, как я. Зачем отец меня тут оставил, чего ожидать от этих лордов, и вернусь ли когда-нибудь домой. Хотя зачем, мне бы просто вырваться из этого страшного особняка… Дома меня вряд ли ждут. Я зажмурилась, изо всех сил сдерживая беспомощный всхлип, тело начал бить озноб, и я отстранённо подумала, что сейчас позорно шлёпнусь на пятую точку, ибо ноги уже почти не держали. Я не услышала, как встал Мартин, только внезапно почувствовала, как талию крепко обняли сильные руки, и я оказалась прижата к его телу. У меня вырвался испуганный судорожный вздох, глаза широко распахнулись, и я вцепилась в предплечье лорда, уже мало соображая, что творю.

— Ш-ш-ш-ш, малышка, не дёргайся, — раздался около самого уха голос старшего, почему-то весёлый. — Ты слишком переволновалась, понятно, еле на ногах держишься. Утром поговорим. Пойдём, покажу твою комнату.

Я не ослышалась? Он сказал — мою комнату?.. Значит, я тут буду жить, что ли? Всё же не сдержалась, издала слегка отдававший истерикой смешок и попыталась сделать шаг самостоятельно, но — не вышло. Ноги подогнулись, и я бы упала, не держи меня лорд Мартин. Услышала тихий досадливый возглас, и нервно прошептала:

— П-простите… милорд…

— Сегодня прощу, спишу на то, что ты наверняка не ожидала ничего подобного, — отозвался он и в следующий момент я оказалась у него на руках, лорд быстрым шагом направился к двери. — Но в твоих же интересах, Лёля, смириться с собственной участью, — он посмотрел на меня без тени улыбки в тёмных глазах, теперь в них горело предупреждение. — Будешь дальше шарахаться от меня или Валентина, придётся применять меры.

Он замолчал, а я боялась шелохнуться в его руках, глядя на свои сцепленные пальцы. А какова моя участь, хоть кто-нибудь объяснит? Или и это мне знать не положено? Дверь в гостиную открылась сама, и мы вышли, свернув дальше по коридору. Я не решалась посмотреть на лицо лорда Мартина, пытаясь справиться с собственными эмоциями и нервозностью, и до моей комнаты мы шли молча. Она располагалась не очень далеко от гостиной, всего через дверь, и когда меня внесли внутрь, я обнаружила, что огонь в камине уже разведён, светильники горят, а мой саквояж стоит у большой кровати с балдахином. Лорд Мартин поставил меня на пол, развернул к себе, удерживая за плечи, и я снова попала в плен его взгляда, беспомощно замерев, как кролик перед удавом.

— Во избежание неприятных моментов предупрежу сразу, из дома ты не сможешь выйти кроме как в сопровождении меня или Валентина, поняла? — сообщил он, и мне оставалось только кивнуть. — Я бы советовал тебе сейчас лечь спать, отдохнуть как следует, потому что с завтрашнего дня у тебя начнётся новая жизнь, Лёля, — лорд Мартин улыбнулся своей пугающе-притягательной улыбкой, и я снова увидела красноватые огоньки в глубине его глаз. — Совсем другая, крошка. Совсем другая, — словно в задумчивости проговорил он, и его ладонь коснулась моего лица, медленно провела, спустилась на шею.

За рукой следовал взгляд, голодный и предвкушающий. Я прикрыла веки, только бы не видеть этих горящих глаз и стараясь не думать о том, что скрывалось за его словами, и какая же такая другая жизнь меня ждёт.

— Спокойной ночи, Леллиаль, — его прохладные губы коснулись моего лба, и лорд Мартин отпустил наконец.

Через несколько мгновений я услышала щелчок закрывшейся двери и поняла, что осталась одна. Коленки тут же подогнулись, и я осела на ковёр, сдавленно всхлипнув. Господи, помоги. Я в доме с двумя существами древней расы, в их полном распоряжении, и… похоже, без всякой надежды выбраться отсюда без их на то дозволения. По моим щекам потекли слёзы, я беззвучно заплакала, закрыв лицо ладонями. Папа, папа, за что же ты так со мной?! Зачем сделал… рабыней этих двух! Потому что по-другому свою участь я назвать не могла, основываясь на заявлении лорда Мартина, что из дома выйти не смогу одна. Некоторое время слёзы катились по щекам, я позволила отчаянию и страху выплеснуться, тихонько всхлипывая и то и дело вздрагивая, бросая испуганные взгляды на дверь — а ну, как услышат? Хотя в глубине души хотелось завыть в голос и съёжиться в комочек, а ещё лучше — уснуть и никогда не проснуться. Или проснуться дома, в своей кровати и понять, что случившееся — просто страшный сон, не более. Но губы были солёными от настоящих слёз, и то место на ладони, куда поцеловал лорд Валентин, до сих пор горело, как будто там остался след от наглых губ.

Мои рыдания перешли в судорожные вздохи, глаза щипало, и ресницы слиплись, а вместо вихря эмоций охватила вялость и апатия. Я медленно поднялась, глядя перед собой невидящим взглядом, и побрела в ванную, умыться хотя бы. Навалилась усталость, и действительно захотелось спать, да ещё дождь продолжал монотонно шелестеть за окном, убаюкивая. Обманчиво уютная тишина спальни обволакивала, как кокон, даже на вид мягкая, широкая кровать так и манила. Все годы моей учёбы мне приходилось ютиться на узкой койке в женском общежитии при пансионе, на жёстких досках — как нам говорили, для улучшения осанки. Прерывисто вздохнув, я вошла в одну из дверей и окинула помещение равнодушным взглядом. Да, тут было красиво: стены, пол и потолок отделаны мозаикой из полудрагоценных камней всех оттенков синего и зелёного, большая круглая ванна из малахита больше походила на маленький бассейн, раковина и столешница тоже из того же камня. На одной стене — зеркало во весь рост, чуть поменьше над раковиной. Я не удивилась, увидев запакованную щётку, тюбик с зубной пастой и мыло — наверняка лорды позаботились о таких мелочах, зная, что у них сегодня будет гостья. Ради интереса проверила шкафчик на стене, и там обнаружился шампунь, гель для душа, мочалка, новенькая бритва и даже крем для тела. Я слегка покраснела и поспешно закрыла дверцу.

Умывшись холодной водой и почистив зубы, я выпрямилась и посмотрела на себя в зеркало. В нём отразилась грустная девушка с испуганными, блестевшими от недавних слёз глазами, обычно светло-голубыми, но сейчас потемневшими до василькового цвета, дрожащими губами и убранными в строгий пучок волосами необычного, платинового оттенка. Да, странная внешность, ко мне в пансионе даже прицепилась кличка «Призрак». И сейчас с бледным до прозрачности лицом и широко раскрытыми глазами, в тёмном форменном платье, которое я так и не сменила, я действительно была похожа на мрачное видение. Тряхнув головой, поспешно отвела взгляд и вышла обратно в спальню. Подойдя к саквояжу, вытащила оттуда расчёску и подошла к туалетному столику, присев на пуфик. Вынула шпильки, расчесалась, заплела на ночь косу. Волосы я не стригла никогда, и в пансионе девчонки всегда завидовали моим локонам до самой поясницы, шелковистым, густым и мягким. Привычные действия совершала бездумно, сознание впало в оцепенение, а мысли вновь и вновь возвращались к лордам, вынужденной гостьей которых я стала.

Высшая раса, нелюди. Но не в том смысле, который имели в виду всяческие легенды про оборотней, эльфов и прочих, отличных от людей существ. Никто не знает, откуда они появились и когда именно, но они стали жить среди нас, создавая свои, обособленные сообщества и не слишком охотно контактируя с людьми. Однако в высших эшелонах власти эти существа обосновались прочно, заняв место в аристократических кругах: насколько слышала, без титулов среди них не было ни одного. Они предпочитали жить на широкую ногу, ни в чём себе не отказывая, как настоящие хозяева жизни. Они называли себя носфайи, мы же переиначили по-своему, понятнее и проще — вампиры. Только не те упыри, которые оживали после смерти и выпивали кровь досуха, о, нет. Эти нелюди были вполне себе живыми, только обладали силой в несколько раз больше человеческой, могли передвигаться очень быстро, имели высокую степень регенерации и замедленное сердцебиение, пониженную температуру тела. Питались они обычной пищей, однако наравне с ней им требовалось определённое количество свежей крови — такой уж обмен веществ, как я помнила из уроков в пансионе, кровь являлась необходимым компонентом для нормального пищеварения вампиров. Поэтому с незапамятных времён в ведении этой расы находились абсолютно все тюрьмы — дармовой источник столь важной для них жидкости.

Нет, случалось всякое, и бывало, что и обычные люди добровольно становились спутниками этих существ, соглашаясь делиться кровью — вампиры обладали почти непреодолимой притягательностью, среди них некрасивых попросту не было. Были или красивые, или нереально красивые. Но сами они крайне редко проявляли благосклонность к нашей расе, предпочитая заключать союзы внутри себя, а людей держали разве что в любовниках. Другие, странные, порой жестокие, со своим взглядом на жизнь, которая у них была раза в четыре длиннее обычной человеческой, эгоистичные и равнодушные к судьбам других — так говорили и писали о них практически везде. И всё же, женщины искали любую возможность заслужить благосклонность вампиров-мужчин, а обычные мужчины — женщин-носфайи. Ходили слухи, вампирам доступна магия или ритуал, который мог увеличить срок жизни и обычных людей, но я ни разу не слышала, чтобы эти слухи подтверждались хоть одним реальным примером.

Всё это пронеслось в голове, пока я расстёгивала платье и снимала его, а оказавшись в одной нижней сорочке и белье, вдруг осознала: у меня нет ночной рубашки. У меня вообще кроме пары блузок, юбок и ещё одного платья на смену, белья и чулок одежды больше никакой нет — я же домой ехала. Оглядела себя, и краска бросилась в лицо: короткая, едва до середины бедра льняная сорочка на лямках никак не тянула на ночную рубашку, а прикрыть руки и ноги отчаянно хотелось. В доме двое малознакомых мужчин, которые в любой момент могут зайти ко мне, и я не обольщалась, что они будут утруждать себя стуком в дверь. Обхватив себя руками, я мучительно размышляла, а не надеть ли обратно платье и спать так, но здравый смысл всё же пересилил паранойю. Я сдёрнула покрывало с кровати и юркнула под одеяло, свернувшись калачиком и стараясь подавить дрожь — постель была ещё холодной, не нагретой. Мне казалось, от потрясений и переживаний вечера я вряд ли смогу уснуть, нервы разве что не звенели, до такой степени были натянуты. Но едва моя голова коснулась подушки, как сознание словно кто-то выключил, я крепко уснула до самого утра.

Разбудил громкий стук в дверь и приглушённый голос дворецкого.

— Мисс Локхвуд, проснитесь! Милорды ждут вас к завтраку! Мисс Локхвуд!

В первые несколько минут я, ещё не совсем проснувшись, ошалело смотрела на дверь и пыталась понять, что делаю в незнакомой спальне и кто этот человек, а потом воспоминания предыдущего вечера разом согнали всю сонливость. Раздражать лордов ожиданием не хотелось, поэтому я протёрла глаза и торопливо села в кровати, откашлявшись и ответив дворецкому:

— Да, да, я проснулась! Сейчас иду!

В пансионе научилась собираться быстро, наставницы тоже не любили, когда опаздывали на занятия. Вот и сейчас, умыться, одеться и причесаться у меня заняло всего четверть часа. Я раздвинула плотные портьеры, впуская в спальню свет сумрачного утра — снаружи облака и не думали расходиться, и хотя дождь прекратился ночью, полагаю, днём он начнётся снова. Подошла к двери, делая глубокие вдохи и стараясь успокоиться — новая встреча с вампирами страшила, но к сожалению, избежать её не удастся. Хорошо, сейчас светло, и всё же не так боязно, как вчера вечером. Ладно, может, мне наконец объяснят, что я тут делаю? Вдруг их светлости будут так любезны?.. Я решительно потянула дверь на себя и увидела дворецкого.

— Следуйте за мной, мисс Локхвуд, — он чуть склонил голову.

Я молча пошла по коридору за провожатым, моя нервозность возрастала с каждым шагом, и я по привычке начала кусать губы. Ох, а хочу ли на самом деле знать о своей участи? Что же лучше, неведение или горькая правда, какой бы она ни была? Так и не решив для себя этот мучительный вопрос, я спустилась за дворецким на первый этаж, прошла анфиладой трёх гостиных, и мы остановились на пороге большой светлой столовой.

— Мисс Локхвуд, милорды, — объявил моё появление слуга и отошёл в сторону.

Глава 2

Прикосновенье взглядом так заманчиво,

Невидимых ладоней ласка так обманчива.

Бурлит в крови воображение:

Мурашками по коже ощущения…

Я задержала дыхание и шагнула вперёд, не отрывая взгляда от узорчатого паркета. Поздороваться первой? Или ждать, пока мне разрешат говорить?.. Я же совершенно не умела вести себя с аристократией, меня к этому не готовили, а среди папиных знакомых знати не было!

— Лёля, подними голову, — заговорил лорд Мартин с едва заметными недовольными нотками. — Мне неинтересно разглядывать твою макушку.

Вздрогнув, выполнила просьбу, и взгляд невольно остановился на хозяевах, сидевших за накрытым столом. Обманчиво расслабленные, с ленивыми улыбками, они внимательно рассматривали меня, и эти оценивающие взгляды мне совершенно не понравились. С каждым мигом я чувствовала себя всё неуютнее, хотелось ёжиться и переступать, как будто я стояла в кабинете директрисы и ждала строгой отповеди за неподобающее поведение или какой другой проступок.

— Садись, — лорд Валентин кивнул на свободный стул, и я обратила наконец внимание, что на столе стоит ещё один прибор.

Значит, завтракать буду с ними. Придётся заставить организм не капризничать и принять пищу, иначе свалюсь ещё в голодный обморок. Я подошла, осторожно пристроилась на стуле, стараясь лишний раз не смотреть на хозяев.

— Убогое платье, — изрёк лорд Мартин — как мне показалось, старший вампир, и я чуть не выронила вилку, так неожиданно прозвучало его замечание. — И причёска эта тебе совершенно не идёт. Я правильно понимаю, что у тебя с собой нет почти никаких вещей, Лёля?

Я снова кивнула, аккуратно отрезая кусочек омлета — голосу по-прежнему не доверяла.

— У тебя за ночь пропал дар речи, крошка? — уже с явными нотками раздражения заговорил лорд Мартин. — Хоть бы поздоровалась, что ли, ради приличия.

— Д-доброе утро, милорды, — пробормотала я, чувствуя, как лицо заливает жар, стало стыдно за свою невоспитанность.

Ведь действительно, настолько углубилась в свои переживания, что забыла об элементарной вежливости.

— Ну отлично, голос есть, — насмешливо фыркнул младший лорд, Валентин.

— Твой отец тебе ничего не рассказал? — продолжил спрашивать его брат.

— Нет, милорд, — поспешно ответила я, прожевав кусочек.

Слава богу, он не встал комом в горле, хотя вкуса еды я почти не ощущала.

— Что ж, тогда разъясню ситуацию, — я скосила взгляд в сторону говорившего, но поднять глаза от стола не рискнула, и в моём поле зрения находились только руки лорда Мартина. Красивые, как и всё остальное в этом нечеловеке. Длинные гибкие пальцы, аккуратно подстриженные ногти, узковатое для мужчины запястье. — Твой отец был должен нам и вовремя этот долг не вернул, а поскольку денег у него не оказалось в нужном количестве, мы решили забрать в качестве оплаты тебя, Лёля.

Я застыла, с трудом веря только что услышанному. Отец… продал меня? Вот так просто? В уплату долга? В душе поселилась пустота после этих слов вампира, жестокий поступок отца окончательно убил во мне всякие к нему чувства. Даже ненавидеть его не получалось, я не ощущала… ничего. Смотрела перед собой пустым взглядом, а в голове не было ни одной толковой мысли.

— Зачем? — едва шевеля онемевшими губами, произнесла я, хотя меньше всего меня сейчас волновали причины, по которым лорды-носфайи согласились на такую странную сделку, забрать в счёт долга обычную и ничем не примечательную человеческую девушку.

Их собственные женщины в разы красивее, и, думаю, любая с радостью согласится стать любовницей как Мартина, так и Валентина.

— Неужели не догадываешься? — весело переспросил лорд Валентин. — Лёлечка, это же просто. Очень удобно иметь личный источник так необходимого нам обязательного компонента питания. Знаешь, замороженная кровь из пакетов такая гадость, хуже соевого мяса, — с отвращением в голосе добавил он, а я…

Значит, источник питания. Впрочем, могла и сама догадаться, если бы не углубилась в собственные переживания по поводу предательства отца. Господи. Я стану пищей для вампиров.

— Не волнуйся, нам много не требуется, — слово снова взял лорд Мартин. — Но тем не менее ты обязана хорошо питаться и слушаться наших указаний, Лёля, твоё здоровье для нас очень важно. Так что никаких голодовок, лекарств, лишнего алкоголя и прочей дряни. Поняла?

Ну да, за коровой, дающей молоко, на фермах тоже ухаживают. Мои губы растянулись в кривой усмешке, и я послушно ответила:

— Да, милорд.

Вот почему на моей тарелке кроме омлета лежала сочная куриная отбивная, а рядом с чашкой чая — стакан с клюквенным соком. Эмоции пока не торопились приходить, сознание впало в оцепенение, не справляясь с потоком информации, да ещё и настолько шокирующей. Это потом, когда я снова окажусь в тишине своей комнаты, нахлынет, и возможно даже снова поплачу.

— Эй, Лёля, никаких изображений невинной жертвы, — предупреждающе сказал Валентин и нахмурился, помахав перед моим лицом рукой. — Ничего ужасного не случилось, крошка, ты вообще радоваться должна, что не осталась с таким папочкой, — он усмехнулся. — С нами тебе лучше будет, вот увидишь, — его голос стал вкрадчивым, а в глазах блеснул красноватый огонёк.

Ой ли, мелькнула желчная мысль, но спорить с ним не рискнула. Устраивать истерику — тоже, отложив на позже, когда останусь одна, и мои слёзы никто не увидит.

— У тебя же день рождения завтра, да? — уточнил небрежно лорд Мартин.

— Да, милорд, — тихо и снова односложно ответила я.

Мне исполнится двадцать один, я стану совершеннолетней. Только какая теперь разница, раз я не принадлежу уже себе и не распоряжаюсь своей судьбой. От жалости некстати защипало глаза, пришлось сделать усилие и загнать неуместные сейчас слёзы поглубже. Снова отвлёкшись на переживания, я не услышала, как ко мне приблизился лорд Мартин, и только когда прохладные пальцы коснулись моего подбородка, вынуждая поднять голову и смотреть на него, я осознала, что, кажется, своим поведением невольно разозлила его.

— Леллиаль, хватит, — негромким, внушительным голосом произнёс старший лорд, наклонившись почти к самому моему лицу, и я заметила, как его зрачок вытянулся в вертикальную щель. — Мне не улыбается видеть твою тоскливую физиономию и зарёванные глаза, — жёстко продолжил лорд Мартин, прищурившись. — Никто не собирается убивать тебя или мучить, но будешь дальше испытывать наше терпение, буду наказывать.

Наверное, психика оказалась слишком перегружена, иначе я не смогу объяснить то, что сделала в следующий момент. Резко дёрнув головой, высвободилась из захвата и отвернулась, а слова вырвались сами:

— Я не могу радоваться участи собственности без права даже на свои эмоции! — и так обиженно получилось, что стало стыдно и одновременно страшно — боже, я сошла с ума, дерзить носфайи!

Вот только лорд Мартин совершенно неожиданно для меня рассмеялся, причём никакого раздражения в его голосе я не услышала.

— Лёля, никто не отнимает у тебя право на эмоции, ну что ты. Но нам очень не хочется, чтобы ты была букой, — Валентин тоже перемещался абсолютно бесшумно, и через мгновение навис надо мной, как его брат. — Знаешь, многие хотели бы оказаться на твоём месте, между прочим.

— Чему мне радоваться, — хмуро отозвалась я, немного осмелев — наказывать за дерзость меня, похоже, не собирались.

По крайней мере, пока.

— М-м-м, в твоём положении есть много плюсов, крошка, глядишь, ещё и понравится с нами, — лорд Валентин улыбнулся и подмигнул, а потом его пальцы легли на мой подбородок, повторяя жест его брата не так давно.

От улыбки, которую смело можно назвать порочной, мне внезапно стало жарко и тревожно. И смотрел Валентин не в глаза, а… ниже. Лорд Мартин тоже стоял слишком близко, и когда его ладонь опустилась на моё плечо, я чуть не подскочила от неожиданности, нервно облизнувшись. Ой, кажется, это было зря — зрачки в глазах младшего лорда резко вытянулись в вертикальные щели, а радужка стала отливать красным. Боже, неужели я привлекаю ещё и не только, как источник пищи?! Палец лорда Валентина погладил меня по нижней губе, которая дрогнула под откровенной лаской, вампир наклонился ещё ниже ко мне, а… а отодвинуться я не могла — упиралась плечом в лорда Мартина.

— И раз уж нам предстоит проводить много времени вместе, я хочу видеть перед собой красивую молодую девушку, а не серое мышастое убожество, — выдал он, и я растерянно хлопнула ресницами.

Я — красивая? У него явно какой-то сдвиг в мозгах, никогда человеческие женщины для этих высокородных нелюдей не были красивыми.

— Вэл, займись, мне на работу пора, — к моему громадному облегчению, Мартин отпустил моё плечо и отошёл, и мне едва удалось сдержать облегчённый вздох.

— С большим удовольствием, — с предвкушением оскалился младший лорд, и я поспешно отвела взгляд.

Ухмылка выглядела устрашающе, если честно, видеть так близко клыки было очень неприятно и… О том, что вскоре познакомлюсь с ними ещё ближе, старалась не думать: паника подступала к самому горлу горьким комом, и держать себя в руках становилось тяжело.

— До вечера, Лёля, — я почувствовала, как моей макушки коснулись губы Мартина, и через некоторое время до меня донёсся тихий звук закрывшейся двери.

— Ну, доедай и поехали, — лорд Валентин наконец выпрямился и оставил в покое моё лицо к моему неимоверному облегчению. — У тебя совсем ничего из вещей нет? — уточнил он нормальным голосом, и на какое-то очень маленькое мгновение показалось, что забота обо мне искренняя.

Что ж… Да, мне отчаянно страшно, да, я растеряна и не знаю, что делать. Но я одна в доме с мужчинами гораздо сильнее и старше меня не знаю, на сколько, хотя выглядели они в пределах двадцати восьми-тридцати лет. У меня нет выхода, кроме как быть послушной и действительно попробовать найти положительные моменты в своей жизни. Нарываться на наказание, обещанное лордом Мартином, совершенно не улыбалось. Кто его знает, что в голове у вампиров творится.

— Нет, милорд, — почти нормальным голосом ответила я, принимаясь за остатки завтрака.

— Чудненько, тогда начнём с магазинов нижнего белья, — «обрадовал» собеседник.

Мои щёки моментально вспыхнули, едва я представила, что… лорд Валентин поможет мне выбирать такие интимные вещи. Однако уточнить, будет ли он сопровождать внутрь или подождёт около магазина, я постеснялась. Точнее, не нашла в себе смелости. Чутьё подсказывало, что ответ мне очень не понравится.

— Ты так мило смущаешься, Лёля, — не преминул заметить моё состояние Валентин, и лицу стало ещё жарче, я невольно опустила голову ниже.

К моему облегчению, на тарелке почти ничего уже не осталось, я поспешно допила сок и встала, собираясь выйти из столовой, но лорд Валентин остановил.

— Иди сюда, крошка.

Сердце невольно ёкнуло, я с испугом уставилась на брата Мартина. К-как, что он задумал?! Неужели… В голове пронеслись панические мысли, а коленки ослабли, я ухватилась за спинку стула, прикусив губу. Лорд Валентин чуть приподнял бровь, а потом усмехнулся.

— Ну что ты сразу так напряглась, Лёля, — он отодвинул стул, однако подниматься не торопился. — Не нужна мне пока твоя кровь, расслабься, кусать не буду. Просто подойди.

А что тогда будет?.. Но, конечно, вопрос остался невысказанным. Я заставила ноги не дрожать и огромным усилием воли сделала первый шаг, опустив взгляд в пол. Не могу смотреть на него, пусть не просит. Я всё равно боялась, и вампир это чувствовал — они ко всему обладали ещё и эмпатией. Как ни старайся, эмоции мои я от них не скрою при всём желании, так что или придётся учиться радоваться моему положению, или — привыкать к наказаниям, которыми грозился Мартин. Подошла, остановилась, не сводя взгляда с носков тапок лорда Валентина. Обычных таких мужских тапок, не очень вязавшихся с обликом высокомерного аристократа-нелюдя.

— Повернись, — последовал следующий краткий приказ.

Пришлось впиться ногтями в ладони, чтобы руки не дрожали, и выполнить повеление. Я невольно затаила дыхание, чутко прислушиваясь к звукам за спиной и остро чувствуя свою беспомощность, и вдруг… в какой-то момент поняла, что к страху примешивается жгучая нотка непонятного волнения. О, Господи, с чего это? Отвлёкшись на собственные переживания, я пропустила момент, когда лорд Валентин стал действовать и ловко вынул первую шпильку из моей причёски — я заплела косу и закрепила её улиткой на затылке, чтобы волосы не мешали. За первой последовала вторая, а потом… потом его пальцы словно невзначай скользнули по затылку, обрисовали чуть выступавший позвонок… Я вздрогнула и удивлённо моргнула: контраст его прохладных пальцев на моей вдруг ставшей слишком чувствительной коже оказался приятным, по спине веером рассыпались мурашки, защекотав невидимыми лапками. А лорд Валентин продолжил медленно распутывать мои волосы, и они невесомыми прядями падали на плечи и лицо, щекоча щёки. Я дышала через раз, потому что мой… хозяин не ограничился одним прикосновением. В следующий раз его пальцы провели вдоль ворота форменного платья, нежно погладили изгиб шеи… Я слабо ахнула и невольно подалась вперёд, стремясь избежать этого такого откровенного жеста, волнение выплеснулось в кровь пряной волной, и я испугалась нежданных эмоций, вовсе не желая ничего… такого!

— Ш-ш-ш, крошка, — рука лорда Валентина моментально обвилась вокруг моей талии, не дав убежать, и я услышала тихий, довольный смешок. — У тебя очень красивые волосы, длинные, и такого необычного цвета, — задумчиво изрёк он, и я ощутила, как его пальцы зарылись в локоны, провели по всей длине. — Не прячь их больше, Лёля. Пошли.

Я неожиданно оказалась на свободе, с колотящимся сердцем и дрожащими ногами, хватая ртом воздух, которого не хватало. Он вставал в горле колючими кусками, не желая проталкиваться в лёгкие. Лорд Валентин ухватил меня за руку и потянул за собой, и пришлось шустро переставлять ноги, если я не желала проделать остаток пути к выходу на его руках. Почему-то не сомневалась, что, заметив моё состояние, младший вампир повторит трюк лорда Мартина вчера вечером. Валентин переодел ботинки перед выходом, предупредительный дворецкий — надо хоть узнать, как его зовут вообще, — открыл перед нами дверь, и я увидела, что у крыльца уже стоял длинный чёрный лимузин с тонированными стёклами. Ну да, этого следовало ожидать. Я только надеялась, что мне не придётся всю дорогу ехать рядом с лордом Валентином, ведь в салоне достаточно места, чтобы разместиться на разных сиденьях.

К моему облегчению, вампир занял место напротив, сцепив руки в замок и уставившись на меня внимательным взглядом. Машина плавно и бесшумно тронулась с места, и мне с каждой минутой становилось всё неуютнее под этим взглядом, я едва сдерживалась, чтобы не ёрзать.

— Итак, давай начнём с изучения твоих предпочтений, Лёля, — негромко произнёс он, и я чуть не вздрогнула от неожиданности. — Какой цвет тебе нравится?

Неопределённо пожав плечами, я уставилась на свои руки, только бы не видеть сидевшего напротив лощёного, красивого нелюдя.

— Н-не знаю, не задумывалась, — тихо ответила, честно попытавшись судорожно сообразить, какой же цвет мне нравится в самом деле.

— Понятно, слишком привыкла к этим тусклым тряпкам, — в его голосе ясно слышалась досада. — Ладно, исправим. Будешь у нас самой красивой куколкой, — усмехнулся он.

Меня же почему-то неприятно кольнуло его замечание насчёт красоты, и я не удержалась, ответила.

— Боюсь, в какую бы одежду меня ни нарядить, я всё равно буду недостаточно красива, милорд, по вашим меркам, — постаралась, чтобы мои слова звучали ровно, без эмоций.

И тут же прохладной волной окатило беспокойство: а не много ли беру на себя, споря с лордом? Ещё и моим хозяином? Моих ушей снова коснулся звук негромкого смеха.

— О, Лёля, а что ты знаешь вообще о наших… мерках? — пауза слишком красноречивая, и тон слишком насмешливый. — Давай, мы с Мартом сами решим, в чём ты будешь выглядеть красиво. Зря между прочим наговариваешь на себя, я способен оценить и человеческую красоту, — обронил лорд Валентин, и мне стало немного не по себе от его слов.

Нет уж, лучше бы он не говорил этого. Если я в его глазах красивая… безопаснее оставаться просто едой, как бы дико это ни звучало. Тут же вспомнились прикосновения к моей шее, и то, как я отреагировала на них, и стало зябко. Забывшись и слишком углубившись в свои мысли, я обхватила себя руками и бросила рассеянный взгляд в окно.

— А какие предпочтения в еде? — не отставал с расспросами лорд Валентин. — Что ты любишь?

Ещё один сложный вопрос, потому что последние годы я провела на весьма однообразной пансионской пище, лишь изредка наслаждаясь нормальной кухней в редкие приезды домой. Неужели ему непонятны такие простые вещи, или вампир о них не задумывается? Я рискнула бросить на собеседника косой взгляд.

— Простите, милорд, но в пансионе кормили исключительно кашами, варёной или жареной картошкой, овощами и раз в неделю нам давали мясо, — я не позволила прорваться в голос ироничным ноткам, хотя так и хотелось указать на громадную разницу между нами. — Не могу сказать, что что-то из вышеперечисленного вызывало у меня бурю восторгов.

После чего, испугавшись собственной смелости, я откинулась на спинку и прикусила губу, вновь опустив взгляд и напряжённо ожидая замечания по поводу моей дерзости. Не тут-то было. Лорд Валентин продолжал меня удивлять.

— Мда, — он вздохнул и покачал головой. — Как всё сложно, однако, с тобой, Лёля. Что ж, тем приятнее будет открывать для тебя мир наслаждения, — нелюдь улыбнулся мне странной, предвкушающей улыбкой, и в полутьме салона его глаза блеснули красным.

У меня на мгновение перехватило горло от непонятного ощущения двусмысленности фразы, но переспросить не рискнула. В салоне снова воцарилась тишина, и до самого прибытия в город мы молчали. По моим прикидкам, поездка заняла около получаса — значит, поместье вампиров находилось не так далеко, как мне показалось вчера. Хотя, мы с отцом ехали не из города, а из пансиона, а он расположен в предместьях Синарты. Когда лимузин остановился, я с некоторой опаской покосилась на лорда Валентина — неужели и вправду пойдёт со мной?.. В следующий момент, когда дверь открылась и он опередил меня, одним плавным, быстрым движением покинув машину, я обречённо поняла, что — да. Сопровождать меня будет именно младший вампир. Пришлось опереться на протянутую руку, сдержав порыв прикусить губу, как я всегда делала, когда волновалась или нервничала. Мне хватило сообразительности, что этот жест лишь раздразнит лорда Валентина, а мне это не надо.

— Добро пожаловать в рай для любителей делать покупки, — со смешком сказал он, положив мою безвольную ладонь себе на сгиб локтя, и мы начали подниматься по широким ступенькам из красивого жёлтого песчаника, укреплённого магией против стирания ногами многочисленных посетителей.

Увидев, куда привёз мой теперь уже хозяин, я невольно вздохнула с восхищением: передо мной высился огромный торговый центр из стекла и стали, сверкающий под солнцем и похожий на большой драгоценный камень. Собственно, он и имел такое название, «Кристалл», и в нём находились самые дорогие и престижные магазины Синарты, в которых можно купить всё, от редких составляющих для магических зелий и заготовок под артефакты до престижных и безумно дорогих автомобилей. Я ни разу не была внутри, потому что даже на самую дешёвую покупку мне пришлось бы потратить половину состояния отца, если не больше. Это рай для богатых и очень богатых, сюда ходили только аристократы и те, кто мог себе позволить запросто потратить за один день несколько десятков тысяч золотом без ущерба для собственного кошелька. Я лишь несколько раз проезжала мимо этого роскошного центра, и кто бы мне сказал несколько недель назад, что переступлю порог «Кристалла» не просто, как праздный созерцатель красивых витрин, я бы не поверила, точно.

— Лёлечка, ну что замерла? Неужели ни разу здесь не была? — ехидно поинтересовался лорд Валентин, потянув застывшую меня за собой к стеклянным дверям, около которых стояли кадки с невысокими пальмами и неподвижно застывшие швейцары с непроницаемым взглядом.

Я не стала поддаваться на подначку — понятное дело, дразнит, — и с удивившим даже меня саму спокойствием ответила:

— Нет, милорд. Не довелось как-то.

— О, отлично, — с подозрительным воодушевлением отозвался младший вампир. — Тебя ждёт много открытий.

Я уже устала напрягаться и пугаться за столь короткий отрезок времени, считая откровения утром за завтраком, поэтому лишь устало вздохнула и кивнула головой. Хорошо, открытия, так открытия. Эмоции вновь застыли, дав мне передышку, и я воспринимала окружающее с некоторой отстранённостью, вроде как и не со мной всё происходит. Мы с лордом Валентином подошли к кабинкам лифтов, бесшумно сновавшим вниз-вверх и развозившим пассажиров, и я заметила, что, когда мы вошли внутрь, с нами больше никто не зашёл. А ещё, я то и дело ловила на себе взгляды посетителей: некоторые сочувствующие, некоторые равнодушные, парочка смотрела с откровенным пренебрежением — ну да, на мне же скромное форменное платье пансионерки. Однако большинство женщин — красивых, холёных, ухоженных, сверкающих бриллиантами и благоухающих тонкими духами, — смотрели на меня с завистью и неприязнью. Я не удивилась, увидев здесь довольно много соплеменников моих хозяев, вампиров. И женщин тоже, кстати, пожалуй, их даже больше. Мужчины же смотрели на меня с отстранённым интересом… Да, я выделялась среди них, как простой орех среди драгоценных камней чистой воды, и от этого становилось неловко, хотелось спрятаться за спину лорда Валентина, как ни странно. Когда стеклянные двери за нами бесшумно закрылись, и кабинка так же беззвучно начала подниматься, влекомая магией, мой спутник обронил:

— А тебе завидуют, крошка, ты заметила?

Я от неожиданности моргнула и с удивлением уставилась на вампира.

— Чему завидуют? — осторожно переспросила, не уверенная, что понимаю, о чём он.

— Тому, что ты рядом со мной, — самодовольно усмехнулся лорд Валентин и бросил на меня снисходительный взгляд. — Так что цени своё положение, Лёля.

Я промолчала. Может, кто-то из этих холёных женщин и жаждет оказаться игрушкой вампира, но только не я. Хотя… у меня всё равно нет выбора, действительно. Лифт остановился, и мы вышли на самом верхнем этаже центра, в большой почти пустой холл, пол которого покрывал ковёр насыщенного зелёного цвета. К нам тут же подошла высокая, стройная брюнетка с бледной кожей, и я опознала в ней тоже… вампиршу. Ещё и по идеально правильному, красивому, словно сошедшему с обложки модного журнала, лицу. Длинная юбка облегала бёдра женщины, расходясь от колен мягкими складками, приталенный жакет с рядом пуговичек обрисовывал все изгибы фигуры, а вырез открывал пикантную ложбинку и ямочку между ключицами. Тёмные волосы уложены в идеальную причёску, и вся она казалась фарфоровой статуэткой, хрупкой и нежной. Пока не встретишься с ней взглядом.

— О, лорд Харрэл, какая честь вновь видеть вас здесь! — приятным, музыкальным голосом произнесла брюнетка, приветливо улыбнувшись и в упор не замечая меня, даже не глядя в мою сторону.

— Рената, добрый день, — с ответной улыбкой поздоровался лорд Валентин, но я заметила, что руку целовать ей он не торопился.

Ниже по званию стоит леди? И он назвал её по имени. Или близко знакомы, или… Но она обратилась к нему официально. Я перестала ломать голову над маленькими несоответствиями в их поведении, ибо слишком мало знала о вампирах и взаимоотношениях внутри их сообщества.

— Чем могу быть полезна? — Рената чуть склонила голову, продолжая смотреть исключительно на моего спутника.

— Мне нужны каталоги по новинкам магазинов одежды, белья, драгоценностей, обуви, — перечислил Валентин и потянул меня за собой. — Также управляющие этих магазинов с помощниками, образцы продукции, конечно, — все эти распоряжения лорд отдавал на ходу, а моё недоумение и волнение возрастали с каждым шагом. — Ах да, ещё освежающие напитки и что-нибудь вкусненькое для Лёли, — с усмешкой добавил он, а я мучительно покраснела, поймав неприязненно-удивлённый взгляд этой Ренаты.

Неужели и она желала оказаться на моём месте?! Я точно чего-то не понимаю в этой жизни. Долго пребывать в смятении не получилось — мы дошли до дверей из красного дерева, отделанных золотыми пластинками, и они распахнулись, впуская нас внутрь. Там меня ждала очередная порция невероятной роскоши: круглое помещение, у стены низкие диваны, обтянутые тёмно-синим бархатом, столики, часть комнаты перегораживала плотная штора. Рассеянный свет нескольких светильников на стенах создавал уютный полумрак, но едва мы переступили порог, Рената щёлкнула пальцами, и света стало больше, лампы засияли ярче. Лорд Валентин сразу потянул меня к диванам, вампирша же к моему облегчению осталась у дверей.

— Я обо всём распоряжусь, милорд, — Рената снова смотрела только на брата Мартина, позабыв о моём существовании. — Если пожелаете что-то ещё…

— Позову, — перебил её мой спутник, небрежно махнув рукой, уселся на диван и дёрнул меня так, что я едва не свалилась к нему на колени.

Поспешно одёрнув юбку, я устроилась рядом, не торопясь облокачиваться на спинку, но лорд Валентин самым нахальным образом обнял за талию и чуть ли не силком придвинул к себе. Рената, подарив мне ещё один косой взгляд, в котором явственно горело возмущение и досада, вышла, аккуратно закрыв двери. А я осознала, что мы остались с лордом Валентином вдвоём. Толком испугаться не успела, так как буквально через несколько минут после Ренаты к нам деликатно постучались.

— Войдите! — громко разрешил Валентин, довольная ухмылка не сходила с его лица, заставляя нервничать. — Ну что, Лёля, повеселимся? — вкрадчиво заявил вампир, посмотрев на меня с нездоровым предвкушением.

Я посмотрела на вошедшую женщину в элегантном туалете — на сей раз, человека, — державшую в руках глянцевый журнал, и вспомнила, как лорд Валентин упоминал о том, что начнёт наши покупки с нижнего белья. Потом мой взгляд метнулся на штору… О, нет. Господи, нет. Неужели мне придётся демонстрировать наглому кровососу бельё?!

Глава 3

Изысканный коктейль из чувств

Бессмертный сомелье смакует:

И словно терпкое вино -

Вкусил волнение её…

Клубничных ноток сладкий миг -

От возбуждения возник…

Корицы мягкое тепло

Воображеньем принесло,

И страха привкус имбиря…

Чуть-чуть, на кончике ножа…

Дальнейшее, в частности обсуждение и выбор, прошли мимо меня: всё, что я могла, это послушно кивать на то, что указывал в каталоге лорд Валентин, даже толком не рассматривая, а что же именно он выбрал. И только когда мне заявили, что пора идти на примерку, я очнулась и увидела, что за штору направляются две помощницы с коробками и свёртками. Встав, я беспомощно оглянулась на развалившегося на диване вампира, смотревшего на меня снизу вверх.

— Что? — он выгнул бровь. — Что-то не так, Лёля? Иди, переодевайся, — он кивнул на штору и с предвкушением усмехнулся.

— А… — я сглотнула, запнувшись, но потом всё же храбро продолжила. — Может, лучше дома померить?..

Ухмылка лорда стала шире, а глаза хищно блеснули. Его взгляд медленно прогулялся по мне, и внезапно стало жарко, так, будто и не было на мне платья вовсе. Я едва подавила порыв скрестить руки на груди, почувствовав, как запылало лицо.

— Вдруг не подойдёт? Нет, Лёля, я должен видеть, на что собираюсь потратить деньги, — негромко и абсолютно серьёзно ответил лорд Валентин.

— В-вы… будете смотреть?.. — не в силах скрыть замешательство, почти прошептала я, недоверчиво глядя на него.

Он вдруг одним быстрым, плавным движением поднялся, оказавшись почти вплотную ко мне. Засунув руки в карманы, снова окинул меня внимательным взглядом, и я невольно втянула тонкий аромат, исходивший от вампира: немного резкий, с терпкими дубовыми и сандаловыми нотками. Приятный…

— Да, Лёля, я буду смотреть, — тоже шёпотом, проникновенным и пробирающим до дрожи, ответил он. — Всего лишь смотреть. Я пальцем к тебе не прикоснусь, — на его губах вновь появилась ухмылка, и лорд Валентин закончил. — Пока не прикоснусь. Иди же, тебя ждут.

Боже. От его слов мне стало ещё больше не по себе, но ослушаться я, естественно, не посмела. Не хватало, чтобы он лично вознамерился переодеть меня, а ведь так и будет, если упрусь и откажусь мерить обновки. Молча кивнув, я развернулась и на ватных ногах побрела к шторе, почти не замечая находившихся в комнате — Ренату, управляющую магазином белья женщину и её помощниц, оставивших свёртки и коробки за шторой и вернувшихся обратно в комнату. Хорошо хоть, переодеваться одна буду, без лишних людей. Но выйти к ним всем?!. Прерывисто вздохнув, я зашла в примерочную, обречённо подумав, что мне придётся срочно пересмотреть своё поведение, если не хочу лишний раз злить милордов. И как можно быстрее расстаться со стеснительностью…

Постаравшись не думать о том, что всего через несколько минут предстану перед лордом Валентином почти в чём мать родила, я подошла к столику, на котором аккуратно лежали упаковки, и взяла самую верхнюю. Достала то, что лежало там… И в очередной раз густо покраснела. Это оказался пеньюар из тончайшего серебристого шёлка, почти неощутимый и безумно нежный на ощупь. А ещё, он завязывался на пояс и пуговиц на нём не предусматривалось, и в комплект прилагалась всего лишь коротенькая сорочка на тонких лямках из того же невесомого шёлка, полупрозрачная и… очень откровенная. Моё простое хлопковое бюстье и трусики явно под это не подойдут. Значит… Беззвучно охнув, я прижала ладонь к губам, невидяще уставившись перед собой. То есть, мне придётся снять с себя абсолютно всё и надеть вот это. Я опустила взгляд на лежавший на столе комплект, моя ладонь медленно провела по мягкой ткани. Да, я никогда такое не носила, ни по качеству, ни по фасону. Но если отвлечься от того, что мне предстояло очень скоро появиться в подобном виде перед совершенно посторонним мужчиной… Примерить захотелось, очень. Прикусив губу, я начала расстёгивать пуговички форменного платья, не сводя взгляда с комплекта и стараясь успокоить дыхание — оно норовило сбиться при одной только мысли, что… Лорд Валентин… Уф.

Зажмурившись и тряхнув головой, я быстро скинула платье, сняла нижнюю сорочку, подумав, чулки тоже. Следовало поторопиться, раздражать лорда Валентина медлительностью не хотелось. Нет, я не думаю, не думаю, что… Лицо в который раз за последние полчаса обдало жаром, как из камина, и я избавилась от белья, оставшись совершенно нагой. Прохладный ветерок скользнул по коже, я невольно поёжилась от от сквознячка. Потянулась к первой части комплекта и надела сорочку, наслаждаясь невесомым прикосновением мягкого шёлка, это оказалось на самом деле приятнее, чем представляла. Я почти не ощущала ткани, полупрозрачная материя обтекала все изгибы моей фигуры с анатомической точностью, и сквозь сорочку провокационно просвечивали соски, уже напрягшиеся от некстати охватившего волнения. Облизнув пересохшие губы, я схватила пеньюар и поспешно накинула его, плотнее запахнув и подвязав поясом. Вот. Так лучше, по крайней мере, халат длинный, и просторные рукава тоже прикрывают руки до запястий. Двойной слой тонкого шёлка всё же не настолько откровенно просвечивал к моему тайному облегчению.

— Лёля?

Услышав за спиной этот голос, негромкий, требовательный, чуть не подскочила от неожиданности, но поворачиваться не спешила. Застыв, даже дышала через раз, напряжённо ожидая… Чего? Следующего приказания?

— Повернись.

Сглотнула, безуспешно попыталась притушить волнение, взметнувшееся внутри огненным факелом, и медленно-медленно развернулась, обхватив себя руками. Мой взгляд упал на зеркало в полный рост, висевшее на стене, и в котором отражалась… я? Приглушённый свет бра на стенах окутывал примерочную мягким полумраком, в котором я со своей светлой кожей и серебристыми волосами, да ещё в шёлковом пеньюаре, смотрелась привидением. Ну, мне так показалось. Однако… Расширенные зрачки, блестевшие от нервных переживаний глаза, приоткрытые губы, неожиданно яркие, сочные, вишнёвые, часто поднимавшаяся от дыхания грудь… Мой взгляд скользнул ниже и замер на босых ступнях, выглядывавших из-под подола пеньюара, неожиданно трогательных пальчиках…

— Опусти руки.

Признаться, на какие-то мгновения, разглядывая себя в необычном виде, я совсем забыла о том, что не одна здесь. Голос лорда Валентина звучал глухо и немного хрипло, и к моему замешательству, услышав его, я распереживалась ещё больше. По телу прокатилась волна истомы, затаившаяся внизу живота странным, тянущим ощущением, а соски болезненно заныли. Мой взгляд метнулся к лицу лорда Валентина… попал в плен его посветлевших до платинового оттенка глаз, в которых светился красноватый огонёк… В горле стало совсем сухо, воздух стал колким, царапучим.

— Руки, Лёля, — повторил приказ Валентин и чуть прищурился.

Я вняла предупреждающим ноткам и поспешно опустила руки, впившись ногтями в ладони и всё же найдя в себе силы отвести глаза. Лицо горело, словно его натёрли песком, по телу волнами прокатывалась дрожь, и… мне нравилось ощущать на себе взгляд Валентина. Тяжёлый, пристальный, голодный.

— Развяжи пояс, — последовал следующий приказ, и у меня на мгновение перехватило горло.

Господи. Пожалуйста, не надо!.. Я вскинула голову и испуганно уставилась на него, робко надеясь, что он прочтёт мольбу в моих глазах и… пожалеет?.. Я же до сих пор ни перед одним мужчиной не раздевалась! Видимо, что-то он всё же прочёл, потому что усмехнулся порочной, искушающей усмешкой и неторопливо направился ко мне. Паника подскочила к горлу горьким комом, я вспомнила его обещание не трогать меня, но произнести ничего не успела: лорд Валентин остановился очень близко ко мне, не касаясь, и ухватился за пояс, всё так же пристально глядя мне в глаза.

— Твои эмоции — как самый дорогой и изысканный коктейль, Лёля, ты знаешь? — тихо произнёс он и настойчиво потянул кончики пояса. Я едва слышно всхлипнула и вцепилась в него, но помешать развязать не могла, увы. — Терпкое волнение… немного пряного привкуса страха… и ещё, совсем чуть-чуть сладкого возбуждения, — Валентин медленно улыбнулся, в полумраке примерочной его зубы казались неестественно белыми. И острыми. — Крошка моя, тебе ведь нравится происходящее, правда? — вкрадчиво спросил он, выгнув бровь.

Я не заметила, как пояс перестал стягивать полы пеньюара, и их удерживали теперь только мои ладони. Ох. Он только что сказал, я… возбуждена?! Не может быть… Что ответить на его провокационный вопрос, не знала, и поэтому молчала, рискуя нарваться на резкий окрик. Но признаться в том, в чём только что уличил меня лорд Валентин я тоже не могла. Он же, по всей видимости, ответа от меня и не ждал, молча развёл полы пеньюара, осмотрел ещё раз внимательным взглядом и кивнул.

— Хорошо. Давай дальше.

Сказав это, вампир вернулся к прежнему месту наблюдения, привалился плечом к стене и скрестил руки на груди, чуть прищурившись. Резко захотелось пить, в горло как песка насыпали — я не торопилась переодеваться, пытаясь осознать невероятное. За мной будет наблюдать посторонний мужчина. Боже, за что мне это.

— Вы… не выйдете? — пробормотала я обречённо, стиснув в волнении тонкий шёлк халата.

Пауза затянулась, и надежда на то, что лорд Валентин всё же сделает уступку моей скромности, робко подняла голову. Ровно до того момента, как он медленно покачал своей, и на его губах снова появилась ухмылка.

— Нет, — просто ответил брат Мартина. — Хочу, чтобы ты привыкла, Лёля, как можно скорее.

Вот это звучало совсем непонятно и пугающе.

— К… чему? — с опаской переспросила я, в волнении переступив босыми ногами.

— К моему вниманию, — тихо произнёс он, не сводя с меня взгляда, в котором читалось вожделение. — К тому, что я буду смотреть на тебя, когда мне захочется. И к тому, что могу войти к тебе в спальню в любой момент, — его голос упал почти до шёпота, мягкого, проникновенного, лишающего воли. — Переодевайся, Лёля.

Так стыдно мне, пожалуй, не было никогда в жизни, даже когда меня первый раз прилюдно отстегали розгами в пансионе — не больно, но обидно и неловко. Тут к этому стыду примешивалась пряная нотка странного удовлетворения, охватившего меня, когда почувствовала взгляд лорда Валентина на спине — я всё же отвернулась, воспользовавшись тем, что мне не сказали, что переодеваться должна обязательно лицом к нему. Судя по молчанию, вампира устраивал и мой вид сзади. Ощущение взгляда, медленно скользившего вдоль спины к пояснице, обласкавшего словно невидимым прикосновением ягодицы и спустившегося дальше, по бёдрам к коленям, вызвало волну нервной дрожи и очередную россыпь мурашек по всему телу. Прикусив губу, я потянулась трясущимися пальцами к следующему свёртку и открыла его почти наощупь. Невесомые пальцы едва ощутимо повели обратно вверх по ногам, призрачные ладони нежно обхватили мою попку…

Я беззвучно охнула и покачнулась, тяжело опёршись на край стола и отчаянно боясь повернуться — что лорд Валентин творит?! Боже, я не верю, что буквально с порога он воспылал ко мне вдруг… влечением! Хотя, вот как раз этим и мог воспылать, ведь он мужчина, а мужчины падки на внешность. Хотя всё равно не понимаю, что во мне нашёл вампир, когда вокруг него полно идеальных красавиц его круга. Спросить уж точно никогда не решусь. Одевалась в каком-то полусне: невидимые пальцы продолжали ласкать мою спину и плечи, блуждая по ставшей болезненно чувствительной коже, и я уже не справлялась с тяжёлым, рваным дыханием. Кажется, на сей раз я надела комплект из трусиков и бюстье, и к ним ещё чулки с подвязками прилагались — как не порвала, пока одевалась, не знаю. Снова повернулась к лорду Валентину…

Он молчал, разглядывая меня, но его глаза говорили красноречивее слов. От их выражения я мимолётно удивилась, как на мне осталась целой немногочисленная одежда, потому что моментально ощутила себя голой. Кажется, придётся привыкать к этому ощущению равномерно горящего лица, шеи и ушей, если судить по заявлению лорда Валентина, а ещё — бороться с желанием прикрыться руками. Да, он сдержал слово, не притронулся ко мне и пальцем, но зато как смотрел… Этого хватало с лихвой, чтобы примерно представить, что же именно хотел сделать со мной вампир и сколько раз. Я была не совсем уж необразованной в сфере отношений между мужчиной и женщиной, в пансионе преподавали, да и тот журнал с непристойными картинками у соседки давал достаточно пищи для фантазии. Но… это не значит, что я стремилась к познанию на практике той довольно скудной теории, что знала! А лорд Валентин, судя по его взгляду, готов был показать мне всё прямо здесь, в примерочной…

К моему облегчению, белья оказалось не так уж много, и хотя большинство весьма откровенное, совсем непристойного среди образцов не было. Или лорд Валентин пожалел мою скромность, или оставил самое сладкое, так сказать, на потом. Не знаю, не хочу думать, самое главное, когда я отложила последний комплект, поспешно облачившись в моё, родное, вампир смилостивился и вышел из примерочной, приказав приступать к следующей части примерки, уже обычных платьев, костюмов и прочего. Разнообразие и элегантность поражали, как и дороговизна тканей и украшений, мне даже боязно было надевать всё это великолепие, и казалось, я смотрюсь в этих нарядах нелепо. Выходя показаться лорду Валентину, чувствовала себя скованно и не знала, куда руки девать, а уж особенно когда пару раз наткнулась на пренебрежительный, с лёгкой ноткой досады, взгляд Ренаты. Ну да, конечно, куда мне до неё. Хорошо, милорд ограничивался краткими комментариями из разряда «Берём», «Хорошо», «Цвет другой», «Слишком бледно, она теряется», и так далее. Не знаю, сколько мы провели здесь времени, но когда закончили с подборкой мне гардероба, я утомилась настолько, что ноги не держали, и подойдя к дивану, почти упала на него, не сдержав облегчённого вздоха.

— Устала, Лёля? — лорд Валентин чуть нахмурился, вглядевшись в моё лицо. — Ты бледная.

Куда уж больше, мысленно съязвила, но вслух ничего не сказала. Конечно, устала, как показал взгляд на мои простенькие наручные часы, с нашего прихода сюда прошло ни много, ни мало — целых три часа. Время близилось к обеду, о чём и напомнил желудок, громко и требовательно. Я в который раз мучительно покраснела, лорд Валентин понимающе хмыкнул и поднялся, протянув мне руку.

— Рената, пусть накрывают в столовой, — бросил он вампирше. — Всё, что мы отобрали, отправь в поместье, — мой хозяин достал из толстого кожаного портмоне банковскую карточку. — Вот, держи.

— Да, милорд, — Рената склонила голову. — Как скажете.

— И да, после обеда позови ювелиров и забронируй на пять вечера отдельные апартаменты в «Рае для души и тела», — добавил он.

Господи, неужели продолжение мучений?! Зачем ювелиры, меня же вряд ли выпустят из дома! Как и неясно, куда мне такое количество одежды, купленной лордом Валентином. Вполне хватило бы нескольких платьев попроще. Но спорить не стала: ему вернее, его деньги. Может, моим хозяевам захочется, чтобы я каждый день щеголяла в новом наряде. Кривую усмешку удалось сдержать: к сожалению, если у них возникнет такое желание, придётся подчиниться. Я же теперь их собственность…

— У тебя есть какие-нибудь увлечения? — вопрос лорда Валентина застал врасплох, я даже не сразу поняла, о чём он спросил.

— Простите?.. — вырвалось у меня, я покосилась на спутника — он опять держал за руку, ведя за собой по длинному коридору с одной стеклянной стеной, выходившей в центр торгового комплекса.

— Что ты любишь делать в свободное время? — терпеливо повторил вампир и посмотрел на меня. — Читать, рисовать, вышивать? Что, Лёля? — лорд Валентин насмешливо усмехнулся. — Или эти маленькие удовольствия тебе тоже были недоступны в пансионе?

— Я мозаики любила собирать, — немного обиженно ответила — ну уж, утрировать не стоит, совсем развлечений нас никто не лишал. — Читать тоже люблю, — подумала ещё, потом всё же добавила. — Кружево плела, его даже продавали за небольшие деньги в магазине при пансионе.

Ох, ну что за чушь несу, будто ему интересно слушать о судьбе моих поделок!

— Понятно, — с невозмутимым видом кивнул лорд Валентин. — Значит, мозаики, книги и кружева. Хорошо.

Мы дошли до двери, около которой стоял швейцар в форме, открывший её перед нами, и переступив порог, я оказалась в уютном помещении, отделанном в деревенском стиле. Деревянные, выбеленные балки, столики с белоснежными скатертями и наверняка ручной вышивкой, на столах в вазах свежие цветы. В стене самый настоящий камин, в котором тлели дрова, на окнах симпатичные занавески в сине-голубую клетку, и общее впечатление очень уютное. В глубине стояли несколько ширм, на второй этаж вела лестница, и туда мы и направились. Как выяснилось, на галерее вверху располагались отдельные кабинеты, в один из которых лорд Валентин и привёл меня. Подняв голову, я тихо ахнула: крыша тут оказалась стеклянной, над нами раскинулось голубое небо без единого облачка, и я не поверила своим глазам. Ведь всё в тучах с утра было, неужели так быстро распогодилось?!

— Иллюзия, Лёля, — со смешком весело пояснил лорд Валентин, заметив моё удивление. — Садись.

На столе уже стояли тарелки и лежали приборы, и я опустилась на стул, любезно отодвинутый для меня лордом Валентином. Только бы желудок не подвёл снова! Я действительно сильно проголодалась за примерку, и теперь с нетерпением ожидала, когда же принесут обед. Устроившись на своём месте, вампир нажал кнопку на стене, и буквально через несколько минут нам принесли горячее — от соблазнительного запаха у меня аж слюнки потекли. Я едва дождалась, пока молчаливый официант нальёт в миску ароматной ухи из красной рыбы, густой и вкусной уже на вид, и невольно провожала взглядом каждый половник. Когда и тарелка лорда Валентина оказалась наполненной, официант бесшумно исчез, оставив нас вдвоём. Вампир в тишине разлил по бокалам белое вино, поднял свой и отсалютовал мне.

— Приятного аппетита, Лёля.

Удивительно, но или я уже успела привыкнуть к моему хозяину, то ли слишком есть хотела, однако его косые взгляды не помешали мне насладиться вкуснейшим супом и нежной рыбой, таявшей во рту. Я уплетала за обе щеки, впервые за долгое время наслаждаясь вкусной и сытной едой, и присутствие вампира меня совершенно не смущало… Пока он не заговорил.

— Ты действительно так плохо питалась, Леллиаль?

Негромкий, серьёзный голос и моё полное имя заставили замереть, не донеся ложку до рта. Подняла голову, встретилась взглядом с прищуренными серебристыми глазами лорда Валентина и неуверенно кивнула.

— Разносолами нас точно не баловали, милорд, — послушно ответила.

— Понятно, — он откинулся на спинку стула и взял бокал, помешав в нём вино, а потом пробормотал едва слышно. — Надо было тебя раньше забрать…

Вот тут я насторожилась. Не знаю, что придало мне смелости, но прежде, чем поняла, что делаю, я спросила:

— Вы наблюдали за мной… в пансионе?

В кабинете воцарилась тяжкая тишина, лорд Валентин не сводил с меня пристального, чуть прищуренного взгляда, и продолжал вертеть бокал с вином. А потом в воздух упало всего одно слово:

— Да.

Я не могла не задать следующий вопрос, хоть по спине и пробежал холодок тревоги:

— Почему?

Вампир лениво улыбнулся, его глаза блеснули.

— Потому что ты вкусная, Лёля, — последовал его ответ, сказанный донельзя довольным голосом.

Вот тут я удивилась настолько, что даже слегка позабыла про то, что вроде как мне полагается бояться нелюдей. А потом… Всё-таки испугалась.

— В-вы… п-пробовали меня?.. — сиплым голосом переспросила я, пытаясь лихорадочно вспомнить, когда это могло произойти.

Хотя, учитывая возможности носфайи, это могло случиться, когда угодно, и никто ничего не заметил, даже я. Магия, которой они владели, существенно отличалась от человеческой, сочетая в себе всё разнообразие. Нелюди играли пространством вокруг себя, умея мгновенно перемещаться на расстояния, отлично владели ментальной магией, легко воздействуя на собеседника, да и вообще много чего могли, разве только облик менять не умели в отличие от той нежити, о которой в книжках писали. Иллюзия — да, пожалуйста, заставить человека поверить в то, что он видит совсем другого перед собой — тоже, но превращаться во всяких летучих мышей и собак не могли. Они же вампиры, не оборотни.

Лорд Валентин на мой вопрос издал смешок, в его серых глазах мелькнуло откровенное веселье.

— О, мне даже не надо этого делать раньше времени, крошка, — тем же голосом ответил он. — Ты знаешь, когда ты родилась?

— Ну да, — я с недоумением и настороженностью посмотрела на него. — У меня день рождения завтра…

— Нет, точное время знаешь? — перебил меня лорд Валентин.

— Ну… нет, — призналась я — таких подробностей о своём появлении на свет мне точно не сообщали.

— Ты родилась ровно в полночь в полнолуние, Лёля, — пояснил мой собеседник, так, будто это всё объясняло.

Только я всё равно не понимала. Ну, полночь, ну полнолуние. И что?

— Такие совпадения довольно редки, чтобы именно ровно в двенадцать, ни секундой позже, и ровно в астрономическое полнолуние ребёнок издал свой первый крик, и ты, Лёля как раз из таких, — видимо, лорд Валентин был настроен благодушно, раз рассказывал мне причины моего нахождения в их с братом доме. — И кровь таких, как ты, для нас что-то вроде изысканного и безумно дорогого вина, — вампир демонстративно облизнулся, а меня от его жеста пробрала холодная дрожь.

На какой-то кошмарный момент даже показалось, я чувствую прикосновение острых зубов к моей шее… Зажмурилась и тряхнула головой, прогоняя ужасное видение, и уставилась в тарелку, нервно помешав в ней остатки супа. А сознание вдруг уцепилось за услышанное чуть ранее, и я едва слышно переспросила:

— Что значит — раньше времени?.. М-милорд, — смотреть на него откровенно боялась, как и боялась услышать ответ, но неведение ещё хуже.

— То и значит. Ты же знаешь, что у вина тоже есть выдержка? — со смешком пояснил лорд Валентин.

А у меня резко пропал аппетит. Почему-то на ум пришёл мой день рождения, ведь лорд Мартин тоже про него спрашивал… Совершеннолетней я стану уже завтра. Интуиция подсказывала, в этот день меня ждёт сюрприз, и далеко не самый приятный в моей жизни. Какой именно, предпочла не думать, ибо к горлу подкатывал горький ком и холодели пальцы рук и ног.

— Лёля, — тихо позвал лорд Валентин, и в его голосе я не услышала ни капли веселья. Вздрогнув, вскинула на него испуганный взгляд. — Тебе хорошо у нас будет, обещаю. Не надо так бояться. Просто не сопротивляйся, ты ничего не сможешь изменить, крошка.

Видит бог, я держалась с самого утра, не позволяя себе впасть в уныние и окончательно расклеиться, как узнала о своей участи, запрещала себе думать, как мне жить дальше и вообще, о своём будущем. Но вот после этих слов лорда Валентина, сказанных тихим, уверенным голосом, внутренние предохранители перегорели. Я со всей полнотой, со всей ясностью осознала: отныне моя жизнь действительно принадлежит двум нелюдям, аристократам, которые вольны сделать со мной всё, что вздумается, а если буду показывать характер, ещё и накажут без всякой жалости. Лорд Мартин вчера чётко дал это понять. Даже думать о побеге из поместья двух могущественных магов-вампиров не стоило, я элементарно из дома не смогу выйти, да даже из своей комнаты, если у них возникнет хоть тень сомнения в моей покорности. А если буду вести себя хорошо, то меня погладят по головке и назовут хорошей девочкой. И возможно подарят какой-нибудь подарок. Последняя мысль изрядно отдавала желчью, но я уже не контролировала эмоции. Зажмурившись, сдавленно всхлипнула, прижав ладонь ко рту, и метнулась к двери — рыдать на глазах у лорда Валентина было слишком стыдно, гордость у меня ещё оставалась.

— П-простите… — выдавила я, почти ничего не видя перед собой из-за застилавших глаза слёз, но выйти, конечно, мне никто не дал.

Я только заметила смазанное движение, и в следующий момент на моей талии сжались сильные руки, сдавив почти до хруста в рёбрах. Я оказалась прижата к лорду Валентину без возможности освободиться — конечно, куда мне против его нечеловеческой силы. Но, видимо, предел был достигнут ещё некоторое время назад, и теперь уже не остановиться: я забарахталась, задыхаясь и судорожно сглатывая рыдания, чувствуя, как по щекам текут слёзы.

— Пустит-те!.. Ну пустите же-е-е-е!.. — давилась я словами, даже не думая о том, чем может обернуться эта моя внезапная истерика.

Лучше выпущу эмоции, чем всё будет копиться и потом рванёт с неизвестными последствиями. Вместо того, чтобы выполнить мою просьбу, лорд Валентин вернулся на стул, усадил меня на колени и перехватил мои руки, жёстко сжав запястья. Потом завёл их мне за спину, с отчётливым раздражением вздохнул и снова прижал к себе. Только теперь я могла лишь вздрагивать, вампир лишил малейшей возможности двигаться.

— Успокойся, Лёля, — услышала его голос, и то, что лорд Валентин назвал меня уменьшительным именем, обнадёжило.

Значит, не сильно злится, но остановить слёзы я уже не могла. Уткнувшись ему в плечо, тихо, беспомощно всхлипывала, до боли прикусив губу, чтобы не сорваться на вой — так жалко вдруг себя стало, аж до спёртого дыхания. Не знаю, сколько я так просидела, выплёскивая эмоции, всё это время лорд Валентин молчал, терпеливо пережидая мою внезапную истерику, но постепенно я затихла, прерывисто вздыхая и расслабившись. В голове звенело, в ней царила абсолютная пустота, и накатила апатия, даже шевелиться не хотелось. Я чувствовала, как к моему виску прижимается прохладная щека лорда Валентина, его пальцы, сжимавшие мои запястья, дыхание, щекотавшее ухо. Но все эти детали не вызывали никакого отклика в душе, ни тени эмоции. Выждав ещё немного, вампир отпустил наконец мои руки, отстранил, взяв за плечи, и внимательно посмотрел в глаза.

— Неужели жить с отцом, который о тебе вообще не желает заботиться, лучше? — жёстко спросил он, прищурившись.

— Я одна собиралась жить, — безжизненным голосом ответила я, глядя куда-то в сторону. — Мама мне наследство оставила…

— Знаю, — перебил лорд Валентин и вдруг его пальцы осторожно коснулись моей губы.

Я от неожиданности ойкнула — оказывается, слишком сильно прикусила, и только теперь почувствовала боль. А вот реакция вампира вызвала отстранённое удивление: зрачки снова вытянулись в вертикальные щели, как вчера, и в них загорелся отчётливый красный огонёк, а радужки засияли расплавленным серебром. Зрелище жутковатое, но моё опустошённое недавней истерикой сознание лишь вяло отметило, что что-то произвело на лорда Валентина такое странное впечатление. Вон как ноздри хищно раздулись.

— Будут у тебя карманные деньги, Лёлечка, — вкрадчиво мурлыкнул мой собеседник, снова нежно, аккуратно погладив мою губу, и я поморщилась — место укуса неприятно закололо, а… взгляд вампира не отрывался от моего… рта? — Наследство перейдёт тебе, не волнуйся… А вот калечить себя не на-а-а-адо, крош-ш-шка, — последнее слово он буквально прошипел, и мне даже стало слегка не по себе.

Лорд Валентин убрал палец, и я заметила на подушечке красноватые разводы — снова пришло запоздалое ощущение медного привкуса во рту. Отстранённо наблюдая, как мой хозяин медленно подносит палец ко рту и слизывает мою кровь, жмурясь при этом с таким блаженным видом, что мне на мгновение даже неловко стало, я невольно отвела взгляд, будто подсматривала за чем-то очень личным.

— Можно, я за стол сяду? — тихо спросила, осторожно пошевелившись.

Снова захотелось есть, ухой, пусть она и была вкусной, я определённо не наелась, а тут ещё такой всплеск эмоций.

— Сейчас, Лёля, — хрипло прошептал лорд Валентин, его пальцы легли на мой подбородок, вынуждая вновь посмотреть на него.

После чего он наклонился и… к моему замешательству, жадно приник к моей нижней губе, осторожно посасывая её, как будто карамельку. Место укуса тут же болезненно кольнуло, я вздрогнула и инстинктивно попыталась отпрянуть, но рука лорда Валентина змеёй скользнула мне на затылок, не давая отстраниться. Это не был настоящий поцелуй, нет, меня всего лишь… пробовали на вкус, как я поняла. Почувствовала, как по маленькой ранке нежно скользнул язык, и к саднящему ощущению примешалось странное удовольствие, заставившее мысленно охнуть. Мои ладони бессильно скользнули по груди лорда Валентина, то ли в безуспешной попытке оттолкнуть, то ли… ещё что, голова слегка закружилась, и я прикрыла глаза, чтобы не видеть поплывшие стены — от этого становилось только хуже. Боль в ранке слегка усилилась, оттенив наслаждение, и в какой-то момент я даже качнулась навстречу вампиру, провалившись в тёмный колодец странно-приятных переживаний. А в следующий момент лорд Валентин оставил в покое мою губу, резко отстранившись, и я, чувствуя себя слегка пьяной, широко распахнула глаза, с недоумением и растерянностью уставившись на него.

— М-м-м, мне будет очень сложно дотерпеть до твоего дня рождения, крошка, — выдохнул вампир и улыбнулся, медленно проведя пальцем по моей раненой губе.

На меня же запоздало нахлынуло осознание только что случившегося — наверное, этому способствовал и взгляд лорда Валентина, шальной и предвкушающий, и я дёрнулась, отвернув голову. Прокушенное место начало уже припекать, и я машинально облизнулась, желая избавиться от неприятных ощущений. Мой хозяин тихо зашипел, и я замерла с колотящимся сердцем, в груди толкнулось беспокойство — эмоции начали отмирать.

— Не дразни, Лёлечка, — предупредил лорд Валентин и отпустил меня наконец. — Иди, садись.

Я с большим облегчением вернулась на своё место, сбитая с толку собственной реакцией на поведение нелюдя и немного растерянная. Так и тянуло потрогать саднившую губу, но не рискнула. Положение спас появившийся официант, принёсший нам второе, а когда он удалился, лорд Валентин негромко произнёс почти нормальным голосом:

— Ранка заживёт скоро, думаю, к концу обеда.

Я кивнула, чувствуя, как лицо стремительно заливает жаром, и избегая смотреть на вампира. Вдруг накатил стыд, стоило вспомнить, как меня тут почти целовали, одновременно пробуя на вкус, а я млела и не пыталась даже вырваться. Господи… Что меня ждёт дальше? Неужели превращусь в послушную игрушку двух могущественных нелюдей, по их щелчку с готовностью подставляя шею?!

Глава 4

Вкушая райское блаженство

Души покоя, тела совершенство,

Окутана волною пряных ароматов,

Тревогу унося стихающим набатом.

Мелисса с кипарисом и нероли

В нирвану двери приоткроют…

И в неге чувственных прикосновений

Туманит бергамота возбуждение…

До самого десерта обед проходил в молчании, я сидела, уткнувшись в тарелку, и молча жевала. Губа действительно быстро перестала саднить, и ранка затянулась, и я заподозрила, что лорд Валентин использовал магию, чтобы залечить её. Что ж, и на этом спасибо.

— Тебе нравятся драгоценности, Лёля? — последовал очередной вопрос, когда я принялась за воздушное пирожное из крема, посыпанное шоколадной крошкой.

Я неопределённо пожала плечами.

— У меня их никогда не было, милорд, — тихо ответила и покосилась на него. — Зачем мне украшения? Если я не буду выходить из дома? — поинтересовалась я, скорее для приличия, чем мне на самом деле было любопытно.

Они хозяева, и если им хочется обвешать меня, как новогоднюю ёлку, их право. Как и накупить мне кучу одежды, половину из которой скорее всего я ни разу не надену.

— Ты так думаешь, Лёля? — протянул вампир с отчётливым ехидством, но я не повелась на провокацию.

Просто молча дёрнула плечом, отправив в рот ложку с кусочком пирожного.

— Ладно, с этим, думаю, быстро разберёмся, — не стал углубляться в тему лорд Валентин.

Закончив обед, мы вышли из кабинета и вернулись в ту самую примерочную. Там уже ждала Рената и ещё несколько мужчин, среди них я тоже заметила несколько носфайи. Все они держали разных размеров коробочки, в которых прятались разнообразные кольца, колье, цепочки с подвесками, браслеты, серьги и так далее. Я, видимо, уже настолько устала и от переживаний, и от этого бесконечного похода в магазин, что только молча кивала, когда лорд Валентин открывал очередную коробочку, спрашивая, нравится мне или нет. Отстранённо отметила, что украшения всё же были действительно красивыми, элегантными и даже самые простые из них смотрелись безумно дорого. Причём абсолютно все драгоценности — из белого золота или платины. Ну, наверное, лорду Валентину виднее, что на мне лучше будет смотреться. Видно, вампир что-то почувствовал, потому что, когда я в очередной раз покорно позволила застегнуть на запястье изящный браслет из изумрудов и сапфиров, сложенных в цветущую веточку, дежурно улыбнувшись и пробормотав «красиво», он жестом руки остановил одного из управляющих.

— На сегодня хватит, — кратко произнёс лорд Валентин и протянул Ренате карточку. — Оформи всё, будь любезна. Насчёт «Рая» договорилась? — уточнил мой хозяин, и вампирша кивнула.

— Да, милорд, там всё готово, вас ждут, — ответила женщина, взяв карточку.

Потом лорд Валентин повернулся ко мне и осторожно убрал упавшую на лицо серебристую прядь, нежно погладив щёку.

— Устала? — неожиданно мягко спросил он, и я наклонила голову в знак согласия. — Тогда идём отдыхать, — со странным предвкушением закончил носфайи и поднялся, протянув мне руку.

Вяло шевельнулось любопытство, но и только. Мне уже было немножко всё равно, куда меня ведут и что будут со мной делать. Мы дошли до лифтов, и потом спустились… на минус первый этаж. Но не на стоянку, а в помещение, в котором чувствовалась повышенная влажность и слабо пахло нагретым деревом. Нас встретили прямо у лифта, дородная круглолицая женщина, человек, к моему тайному облегчению. Просторное помещение без окон отделано шёлком на стенах, позолотой, светильники сделаны под старину, с хрустальными подвесками. Я удивлённо оглядывалась, пытаясь понять, куда же мы прибыли, пока лорд Валентин здоровался с женщиной.

— Пройдёмте, прошу вас, — она плавно повела рукой в сторону одной из дверей из тёмного дерева. — Полный комплекс, милорд, я правильно поняла? — уточнила дама, открыв перед нами дверь.

Я обратила внимание, что на ней надето нечто вроде просторного узорчатого халата, подхваченного поясом, а волосы собраны в тугой пучок на затылке.

— Да, всё верно, — подтвердил лорд Валентин.

За дверью оказалось небольшое круглое помещение с ещё одной дверью, и дальше — самая настоящая гостиная с мягким плюшевым диваном, креслами, длинным столом и плоским экраном на стене. Стены отделаны деревом, и здесь влажность стала чувствоваться отчётливее, и температура явно повысилась.

— Вам сюда, — снова махнула женщина в сторону очередной двери. — Госпожа может пройти сюда, — мне показали на соседнюю. — Переодеваться.

О. Во что, спросить не успела. Лорд Валентин повернулся ко мне, подмигнул и с широкой ухмылкой сообщил:

— Лёлечка, нас ждут три часа сплошного удовольствия. Парные, массаж, всякие приятные процедуры… Усталость как рукой снимет, — после этих слов он скрылся в своей раздевалке.

Я растерянно моргнула. Так мы… в бане, что ли? Я посмотрела на женщину, терпеливо ждавшую, пока я зайду.

— А что это за место? — рискнула спросить, надеясь, что меня не одарят возмущённо-презрительным взглядом.

Ну, вдруг это известное среди богачей место, а я тут проявляю вопиющее невежество.

— Спа-центр «Рай для тела и души», — послушно ответила хозяйка, как я поняла, ну или управляющая. — Вы не волнуйтесь, госпожа, здесь у нас всё по высшему разряду, — улыбнулась женщина без тени высокомерия или пренебрежения, и я поспешно переступила порог раздевалки.

От её дружелюбия стало немного неловко, и одновременно предательски защипало глаза — хоть кто-то в этом прибежище холёных аристократов отнёсся ко мне благожелательно. Господи, да сколько можно плакать, я думала, у меня все слёзы закончились в обед. Стерев одинокую слезинку, сползшую по щеке, я сердито поджала губы: всё, хватит распускать сопли, погоревала и будет. Придётся искать положительные стороны в моём положении, куда деваться.

В раздевалке находился шкаф для личных вещей, душевая с набором разных шампуней и гелей для душа, на крючке висел пушистый белый халат, а на скамейке лежала сложенная простыня. На полу стояли резиновые шлёпанцы, и я не сомневалась, что после меня они отправятся в мусорный бак, а до меня их никто не надевал. Я в который раз за этот день начала расстёгивать пуговички форменного платья, сняла одежду и замоталась в простыню, а сверху накинула халат. Волосы хотелось убрать, но увы, шпилек или заколок не было с собой. Ладно, делать нечего. Крепче сжав полы халата, я шагнула к двери напротив входной, открыла её и меня окутало облако ароматного пара, от неожиданности я даже чихнула. С той стороны, в очередном помещении без окон, отделанном мозаикой голубого и синего цвета, ждали работницы комплекса. К собственному облегчению, лорда Валентина я не увидела, из чего заключила, что всё же он решил пощадить мою скромность и наслаждаться услугами парных мы будем по отдельности. По крайней мере, я на это надеюсь…

— Давайте ваш халат, госпожа, — с почтением произнесла одна из женщин, и я сняла его, оставшись только в простыне. — Прошу вас, сначала сюда.

А дальше я очень быстро забыла на время о своих проблемах и неопределённом будущем. Это оказалось непередаваемо хорошо, наслаждаться горячей водой, разнообразными парными, мягким массажем, вкусными ароматами эфирных масел — я блаженствовала в этом действительно раю для души и тела. Не знаю, сколько времени провела здесь, но хотела бы вернуться, обязательно. Надо спросить лорда Валентина, можно ли мне хотя бы изредка сюда наведываться… Пусть даже с кем-то из них, раз одну меня не выпустят из поместья.

Я лежала на животе на гладком круглом камне, который нагревался снизу, в парной, наполненной влажным душистым паром, и прикрыв глаза, наслаждалась покоем. Работницы оставили меня одну, закончив со всякими процедурами, в теле, в котором размяли каждую мышцы, царила приятная расслабленность. Осмелев окончательно, чувствуя себя в полной безопасности, я в какой-то момент развязала простыню и вытащила из-под себя, оставив накрытой только спину и прижавшись животом к тёплому камню. Хорошо-то как!.. Зажмурившись, я расплылась в счастливой улыбке, положив голову на скрещенные руки, и поймала себя на мысли, что совсем-совсем не хочу уходить отсюда. Интересно, а в поместье вампиров есть что-то наподобие сауны хотя бы? Дом вон какой большой, и лорд Валентин тоже пошёл сюда… Нет, не буду портить такой чудесный отдых воспоминаниями о моих хозяевах, не буду! И я выкинула из головы лишние мысли, отдавшись неге, охватившей всё моё существо.

Прикосновение к лодыжке было неожиданным, и я чуть не подскочила, поперхнувшись вдохом. Сердце забилось в горле, а по телу прошла прохладная волна страха. Услышав знакомый тихий смех, я замерла, уставившись в одну точку и боясь сделать лишнее движение: на мне же кроме простыни ничего больше нет! И… она просто прикрывает мою спину… Лицо обдало жаром, как будто пахнуло из раскалённой печки, я ощутила, как его начинает стремительно заливать краска.

— Лёля, что ж ты такая пугливая? — бархатный, обманчиво ласковый голос лорда Валентина прошёлся по моим мгновенно натянувшимся нервам мягкой кисточкой. — Это всего лишь я…

Между тем, пальцы вампира начали медленно подниматься по моей ноге, едва касаясь распаренной, ставшей слишком чувствительной кожи, и по ней волнами разбегались горячие мурашки. С каждым мгновением мне становилось всё больше не по себе, а ещё, проснулось странное волнение, от которого в груди что-то сжималось, и тело то и дело обдавало жаром, но совсем не от влажного пара. Дойдя до впадинки под коленкой, пальцы вампира нежно погладили — я резко выдохнула, совсем не ожидая, что местечко окажется таким чувствительным и от простой ласки меня осыплет огненными искорками от шеи до самых пяток.

— К тебе приятно прикасаться, Лёля, ты знаешь? — продолжил говорить лорд Валентин, и от интонаций в его голосе в животе образовалась пустота, куда ухнуло сердце. — Такая тонкая кожа, шёлковая, мягкая… — пальцы спустились обратно до щиколотки, и я ощутила, как мою стопу аккуратно обхватила ладонь лорда Валентина — даже здесь, в тёплой парной, всё равно остававшаяся прохладной. — Маленькие пальчики, изящная ножка…

Расслабленность от его действий как рукой сняло, тело напряглось, а воздуха остро не хватало — я дышала открытым ртом, чувствуя малейшее прикосновение, и очень хотелось отдёрнуть ногу, завернуться в простыню и сбежать отсюда, подальше от вампира! Но меня охватило оцепенение, странные, пугающие желания туманили разум, и смущение и страх переплетались с пряным волнением, от которого кожу покалывало сотнями невидимых иголочек. Ладони лорда Валентина поглаживали, ласкали мою ступню, перебирали пальцы, и… я не поняла, в какой момент страх ушёл совсем, и от его действий я разомлела не хуже, чем от массажа и всего остального. Голова сама опустилась обратно на руки, я прикрыла глаза, длинно вздохнув. Мысли путались, и никак не получалось убедить себя, что я не должна позволять того, что происходило, это… слишком лично! Я же совсем не знаю этого мужчину, более того, он нелюдь… Тишину в парилке нарушал только тихий стук капель, срывавшихся с потолка, да моё тяжёлое дыхание. Когда же я почувствовала, как прохладные губы коснулись изгиба стопы, я вскинулась и охнула в голос, настолько неожиданной оказалась для меня ласка и последовавшая за ней вспышка ощущений. Нога сама дёрнулась, но, конечно, лорд Валентин со смешком удержал её в своих ладонях.

— Какая ты… чувствительная, — протянул он низким голосом, и… его язык легонько пощекотал между пальцами.

Я сдавленно пискнула, подавившись вдохом, тело окатила горячая волна. Да… да что он творит, ну зачем! Сглотнув сухим горлом, я настойчиво потянула ногу к себе, страшно жалея, что поддалась порыву и вытащила простыню, потому что теперь мне было не сесть так, чтобы не оказаться в ещё более неловком положении. И так, учитывая, что простыня влажная и тонкая, представляю, какой вид открывался лорду Валентину на… мою спину… Щёки моментально ожгло румянцем, и слова вырвались сами:

— Н-не надо… пожалуйста… — почти прошептала я, впрочем, уверенная, что вампир услышит.

— Надо, Лёля, — тем же ласковым, но непреклонным тоном ответил мой хозяин, и его ладони легли на обе моих ноги.

Ну хоть стопы оставил в покое, буду теперь знать, что они у меня очень чувствительные.

— Я хочу, чтобы ты привыкла ко мне, крошка, — вкрадчиво сообщил лорд Валентин, и я почувствовала, как его руки неторопливо двинулись вверх по моим ногам. — Ко мне и моим прикосновениям. Я же вижу, что тебе нравится, Лёлечка.

После чего я ощутила, как прохладные губы дотронулись до местечка под коленкой. Сердце пропустило пару ударов, тело охватила предательская слабость, а между тем, ладони лорда Валентина поднимались выше по моим бёдрам, подбираясь к краю влажной простыни. Тут скромность всё же пересилила опасно сладкое волнение, возраставшее с каждой минутой, и я выпрямилась, подтянув ноги к себе и проворно собрав края простыни перед собой. Поворачиваться лицом к вампиру, естественно, не стала — льняная ткань действительно мало что скрывала, облепив моё тело так, что простора для фантазии оставалось крайне мало.

— П-простите, я пойду… — пробормотала я и попыталась сползти с камня, собираясь скрыться в спасительной раздевалке.

Хотя, что-то подсказывало, лорда Валентина это не остановит, если он захочет зайти. Я слышала слухи, что они запросто открывают порталы, с их-то уровнем магии.

— Не-е-е-ет, Лёля, не пойдёшь никуда, — протянул вампир и тут же вокруг моей талии обвились сильные руки, притянув обратно. — Закрой глаза, — прозвучал властный приказ, сопротивляться которому не осталось сил.

Я ощущала спиной его тело, такое же прохладное, как и руки, но стука сердца не чувствовала — оно у носфайи бьётся гораздо медленнее, чем у людей. Слышала около уха дыхание, холодившее распаренную кожу чуть пониже уха, и нервничала с каждым мгновением всё больше. Мои пальцы судорожно стискивали простыню, и больше всего я боялась, что… лорд Валентин захочет избавить меня от неё. Я не знала, полностью ли он обнажён или всё же решил пощадить мою скромность и хоть как-то прикрылся, да и знать это мне совсем не хотелось. Я замерла в руках вампира, чутко ловя любой звук, и послушно закрыла глаза. От неизвестности и непонятного, волнительного предвкушения в животе порхала целая стая бабочек, а внизу живота стало тяжело и жарко. Мышцы сжались, по телу прокатилась мягкая волна странных, но приятных ощущений.

— Просто слушай себя, Лёля, не думай, что я делаю, — шептал голос лорда Валентина, вибрирующий, бархатистый, и его хотелось слушать и слушать.

Он обволакивал со всех сторон, лишая способности к сопротивлению, убаюкивая, и я сама не заметила, как действительно расслабилась. Шеи коснулся его палец, медленно провёл вдоль изгиба, легко-легко, едва ощутимо, погладил ключицу. Я прерывисто вздохнула, голова сама откинулась на плечо лорда Валентина, а тело прислонилось к нему в поисках опоры.

— Умница, крошка, — выдохнул он мне на ухо, и на месте пальцев оказались губы, проложившие несколько быстрых, ласковых поцелуев.

Я даже забыла, что шея для вампира представляет ещё и совсем другой интерес, нежели в обычном смысле, и только когда он слегка втянул кожу, я встрепенулась, яркой искрой в сознании вспыхнул страх…

— Ш-ш-ш-ш, — снова рассмеялся лорд Валентин, и его ладонь накрыла мои стиснутые пальцы. — Я же сказал, не трону, не дёргайся. Я хочу… изучить тебя, — с красноречивой паузой добавил он и потом последовал следующий приказ. — Разожми ладонь, Лёля.

О, нет, пожалуйста! Я прикусила губу, зажмурившись сильнее, пальцы же, казалось, онемели, так крепко я сжимала простынь. Сильно отвлекали губы лорда Валентина, блуждавшие по моей шее, язык, щекотавший чувствительную кожу, слегка царапавшие клыки, отчего я вздрагивала и терялась в ощущениях. Тесно переплелись страх, волнение, удовольствие и смущение, смешавшись в терпко-сладкий коктейль, круживший голову не хуже крепкого алкоголя. Я и хотела, и не хотела подчиниться, балансируя на этой грани и пытаясь найти равновесие, а лорд Валентин, видимо поняв, что подчиняться я не тороплюсь, тихо хмыкнул и начал молча, по одному, отгибать мои пальцы. Конечно, он сильнее, и если я не хотела оказаться со сломанными конечностями, сопротивляться не стоило. Я уже поняла, что интерес как минимум одного вампира в отношении меня простирается гораздо дальше чисто гастрономического, и снова мелькнуло мимолётное удивление, что же нашли они в такой обычной мне.

— Отпусти, я только посмотрю… — продолжал шептать лорд Валентин, продолжая бороться с моими пальцами, а вот от его следующих слов глаза распахнулись сами. — Мы посмотрим, — поправился мой хозяин, и я снова услышала довольный смешок.

Я увидела напротив лорда Мартина, и отвести взгляд уже не смогла от его мерцавших рубином глаз. Как он вошёл, я не услышала. Старший вампир смотрел на меня, склонив голову к плечу, и на его губах блуждала предвкушающая улыбка, от которой по моему телу совершенно неожиданно прокатилась горячая дрожь.

— Привет, Лёля, — тихо поздоровался он и придвинулся чуть ближе.

К моему облегчению, я отметила, что полотенце на нём всё же было, прикрывая бёдра. И на том спасибо… Воспользовавшись моим замешательством, лорд Валентин справился с моими ослабевшими пальцами и легко отвёл руки от груди, аккуратно обхватив запястья. Я оказалась совершенно беспомощной под их взглядами, и от острого приступа стыда лицо вспыхнуло, как облитое горячим маслом.

— Закрой глаза, — снова настойчиво повторил младший лорд, и — на сей раз я послушалась, потому что так легче было не думать, что нахожусь практически обнажённая, наедине с двумя взрослыми мужчинами.

Которые могут делать со мной, что захотят, потому что я принадлежу им. А если буду всерьёз сопротивляться, то ещё и накажут, и как именно, думать не хотелось. Лорд Валентин по-прежнему держал мои руки, а вот простыня тихонько поползла вниз, и от скольжения мокрой ткани по телу по коже то и дело разбегались щекотные мурашки. Моё дыхание участилось, и совершенно неосознанно я слегка изогнулась самым бесстыдным образом — обоим вампирам представилась отличная возможность рассмотреть мою грудь в деталях. Она почему-то ныла, доставляя лёгкое неудобство, и посетило странное желание, чтобы к ней прикоснулись, приласкали, дотронулись до сосков, болезненно пульсировавших от скопившегося напряжения… Ноги я по-прежнему держала согнутыми в коленях, прикрывая самые сокровенные места, но где-то на границе сознания мелькнула мысль, что ненадолго. Когда же грудь накрыли прохладные ладони старшего вампира, я не удержалась и беззвучно всхлипнула, невольно подавшись навстречу и понимая, что — да, именно этого мне хотелось! Лорд Мартин мягко сжал, помассировал, а потом погладил большими пальцами соски, ответившие на такую простую ласку вспышкой острого удовольствия. Я охнула в голос, выгнувшись сильнее и зажмурившись до разноцветных мошек перед глазами, эмоции смешались окончательно, и на первый план вышло одно лишь наслаждение, приправленное острой перчинкой никак не желавшего проходить смущения. Ко мне прикасается совершенно незнакомый мужчина, а второй на это смотрит… И мне это нравится. Последняя мысль совпала со следующим действием лорда Мартина — я почувствовала, как на напряжённом шарике сомкнулись его губы и слегка втянули, а язык поиграл, как с карамелькой.

Я не удержала короткого стона, отметив, что тело отозвалось дрожью на такое откровенное действие, а младший лорд между тем отвёл мои руки дальше, и ощущение беспомощности обострилось до предела. Низ живота свело в болезненной судороге, мышцы сжались, послав очередную вспышку удовольствия, и я захлебнулась в ярких переживаниях, новых и необычных для меня. А ладони лорда Мартина неторопливо провели вдоль моего тела, спустившись ниже, замерли на талии, и он большими пальцами мягко погладил мой животик. И вот тут, наверное, сработал последний защитный механизм, в голове что-то щёлкнуло, и я, испуганно вздохнув, резко выпрямилась, раскрыв глаза. Точнее, попыталась выпрямиться — лорд Валентин среагировал быстрее и удержал. Я напрягла руки в тщетной попытке высвободиться и встретилась взглядом с тёмными глазами Мартина, в которых вертикальный зрачок расширился почти полностью. Страх, что всё случится вот прямо здесь и сейчас, оказался сильнее тех эмоций, что разбудили во мне прикосновения вампиров, и желание узнать, а что же дальше, поутихло.

— Что? — тихо спросил старший брат, изогнув бровь, и на его губах появилась понимающая усмешка.

Я всего несколько мгновений смотрела на него — слава богу, лорд Мартин пока ничего не делал, его ладони спокойно лежали на моей талии и животе, но… я видела в его взгляде предвкушение, и знала, что на этом он не остановится. А… лично мне для первого раза, когда я оказалась наедине с мужчиной — двумя! — да ещё и в столь откровенной ситуации, хватило, даже слишком. Никогда не думала, что стану чьей-то игрушкой, и меня сделают любовницей просто ради развлечения, как приятное дополнение к основной функции, для которой я и нахожусь в доме нелюдей. И то, что мне понравились откровенные прикосновения, ещё ничего не значило — я хорошо училась в пансионе и понимала, что это всего лишь физиологическая реакция, тем более, оба лорда, несомненно, опытные мужчины и знают, как соблазнять женщину. О чувствах речи вообще не шло. Вдруг накрыло острое осознание, в каком виде нахожусь, и щёки залил румянец, перетекая на шею и уши.

— Х-хватит, — почти шёпотом попросила, опустив глаза и умирая от стыда и смущения.

И вместе с тем, я прекрасно понимала, что у лордов скорее всего совершенно иное мнение, хватит или нет. Если они захотят продолжить, то продолжат. Независимо от моего желания. Причём сделают так, что несмотря ни на что, мне понравится. Вот только потом будет очень плохо, когда вернётся осознание, но кого это будет волновать, если хозяева получат своё.

— М-м-м, а может, нет? — вкрадчиво зашептал на ухо лорд Валентин, и его пальцы скользнули по моим запястьям, лаская тонкую кожу, и её снова обсыпало горячими мурашками. — Тебе ведь нравится, Лёлечка, я чувствую… Продолжим?

Теперь уже его ладони, стремительно спустившись вдоль рук, накрыли мою грудь, нежно сжав, а пальцы лорда Мартина медленно провели по животу от пупка и ниже, ещё ниже… Издав невнятный возглас, я рванулась из этих наглых рук, уже ни о чём не думая и желая только скрыться в раздевалке, хоть чуть-чуть побыть одной и прийти в себя. Наверное, вампирам нравилась эта игра, потому что они легко могли удержать меня, учитывая их невероятно быструю реакцию, но не стали. Придерживая простыню, я бросилась из парной, чудом найдя дверь с первого раза и не врезавшись в неё лбом, и выскочила в коридор, чуть не подавившись подпрыгнувшим до горла сердцем. В голове теснилось множество мыслей, тело попеременно окатывало то жаром, то холодной дрожью, и когда я ввалилась наконец в раздевалку, найдя нужную дверь в лабиринте комнат, прислонилась к ней спиной и сползла на пол. Ноги меня не держали. Снова прикусив многострадальную губу, благо она уже поджила, как и говорил лорд Валентин, я беззвучно всхлипнула и зажмурилась до белых точек перед глазами. Боже. При воспоминании о случившемся в парилке хотелось провалиться сквозь землю и помыться ещё раз, с мочалкой, до красноты отдраивая кожу, чтобы забыть об этих бесстыдных прикосновениях.

Я всегда думала, что смогу такое позволить только любимому человеку, для которого будут иметь значение мои чувства, моя душа, а чтобы вот так… В качестве развлечения… По щеке сползла одинокая слезинка, и я поспешно её вытерла. Ещё одна горькая истина: или подчиниться, смириться, позволить случиться неизбежному и стать любовницей двух нелюдей, или сопротивляться до последнего и получить лишь боль и насилие. Потому что я не сомневалась, мои хозяева не отступят, и уже то, что они так легко решили не делить меня, говорило о том, что в их интересе на первом месте стоит чисто физиологическое желание. Страсть. Пикантная игра на троих, хотя если уж думать откровенно, мне казалось, мужчины при таких раскладах предпочтут всё же вторую женщину, чем вероятного соперника в постели. Осознав, о чём думаю, дала себе мысленного подзатыльника и медленно выпрямилась, стиснув зубы. Всякие слухи бродили про носфайи, об их предпочтениях в любовных играх, и большинство из них сводилось к тому, что романтики и нежности от них можно не ждать. Они привыкли брать то, что хотят, в чём я успела убедиться за недолгое время нашего знакомства, и только мне выбирать, по какому пути пойти. Слишком углубиться в тяжёлые размышления не успела, в дверь раздался вежливый стук, как насмешка над моими сумбурными мыслями.

— Лёля, у тебя пять минут на сборы, или потом мы придём помогать, — услышав весёлый голос лорда Валентина, я невольно вздрогнула, сердце заметалось в груди испуганным кроликом.

Ведь придёт, и ещё спасибо, что предупредил и не стал сразу ломиться. Поспешно загнав эмоции и переживания поглубже и запретив себе думать о том, что случилось в парной, я поднялась и подошла к шкафу, потянувшись к форменному платью, но рука замерла на полпути. Привычного тёмного наряда там не было, а висело одно из платьев, купленных лордом Валентином для меня не так давно. На полочке рядом лежал комплект изысканного кружевного белья. Его я тоже мерила. Подозреваю, проделка лорда Мартина, раз он позже приехал, а может, они с братом договорились, пока я нежилась под всякими процедурами. Уже неважно, важно то, что мне предстояло впервые за очень долгое время надеть что-то другое, чем форменное платье.

Я тихо вздохнула, провела по мягкому кружеву, чувствуя, как щёки теплеют. Осознание, что вампиры будут знать, что на мне надето под нарядом, вызывало приступы смущения и какого-то болезненно-сладкого удовольствия, и я терялась в этих эмоциях, сбивавших меня с толку. Я боялась своих хозяев, да, потому что не знала, чего от них ожидать, но вместе с тем… Определённо, меня к ним тянуло. Иначе я бы не млела от их прикосновений и взглядов, и страх бы пересиливал. Грустно улыбнувшись своим мыслям, взяла трусики и надела, потом бюстик, красиво приподнимавший мою грудь так, что появлялась ложбинка, и наконец чулки с поясом. Когда пристёгивала, мелькнула не совсем пристойная картинка, как эти милые ленточки аккуратно отстёгивают ловкие пальцы лорда Валентина… Беззвучно охнув, чуть не порвала тонкую ткань и поспешно выпрямилась. Не буду об этом думать, не буду!

Платье, выбранное старшим вампиром, было из узорчатого шёлка насыщенного лавандового цвета, с отделкой серебряной нитью и жемчугом на корсаже. Вырез открывал ту самую ложбинку и шею, тонкое кружево шло по краю выреза и рукавов, и спускалось на запястья трёхслойными пышными манжетами. Справившись с жемчужными пуговичками спереди, я посмотрела на себя в зеркало и слегка смутилась: я никогда не выглядела так… таинственно-притягательно. Оттенок необычайно шёл мне, от него волосы казались серебристыми, а кожа почти прозрачной, фарфоровой, и глаза тоже замерцали двумя аметистами, сменив оттенок. Я отвела взгляд, нервно одёрнула платье и с некоторым волнением вышла в гостиную, надеясь, что уложилась в отведённое время. Судя по тому, что никто не ломился в мою комнатку, так и было.

Переступив порог, я замерла: лорды встретили пристальными взглядами, сидя в креслах, и одобрительные улыбки на их лицах говорили о том, что им нравится то, что они видели.

— Ну что ж, неплохо, очень даже, — протянул лорд Мартин и поманил меня к себе. — Подойди, Лёля.

Волнение обдало изнутри горячим порывом ветра, я занервничала больше, но подошла — а что оставалось делать? Остановилась рядом с его креслом, сложила руки перед собой, чтобы не теребить кружево, и опустила взгляд, не желая смотреть на старшего вампира. А он выпрямился, взял мою безвольную руку и… Быстро надел что-то на мизинец.

— Вот теперь можно ехать домой, — довольным голосом произнёс он.

Я же уставилась на кольцо, которое красовалось на моём пальце.

Глава 5

На тонком пальчике колечко…

Тревожно бьётся девичье сердечко.

Что это: просто знак внимания?

Иль принадлежности напоминание…

Мелькнуло искрой в аметисте отражение.

Не вызывает перстень отторжения.

Печатью рабства станет номинальной,

Для всех — предупреждением реальным!

Довольно широкий ободок из белого золота переходил в оправу для камня глубокого фиолетового цвета с искрой, похожего на разновидность аметистов — я не очень-то разбиралась в драгоценных камнях, признаться честно. Несмотря на массивность перстень смотрелся на моей руке не вульгарно, а весьма элегантно. Я машинально подёргала кольцо, но… оно не снималось. Потянула сильнее, только ободок сжался, плотно обхватив палец, и я поняла, что ничего не выйдет.

— Знак для всех, что ты принадлежишь нам, — любезно уведомил старший вампир и довольно улыбнулся. — Наше фамильное кольцо. Снять не сможешь, не пытайся, — добавил он непринуждённо.

Видимо, на моём лице отразились все эмоции, охватившие меня от его слов и особенно от сомнительного подарка, потому что лорд Валентин продолжил.

— Для твоей же безопасности, Лёля. Причинивший тебе вред будет иметь дело с одним из нас, — жёстко произнёс брат Мартина, и в его глазах на мгновение мелькнул красноватый огонёк, а я невольно вздрогнула. — Никто не имеет права прикоснуться к тебе без нашего разрешения, Лёля, поняла? — я несмело кивнула, не совсем понимая, о чём он.

Ведь я же буду сидеть в доме, зачем всё это? Но спросила я совершенно другое, глупость, на мой взгляд, однако слова вырвались сами:

— Почему кольцо?..

Я замолчала, смутившись, в душе мешались непонятное волнение и чуть-чуть неуверенность — я не знала, как относиться к подарку.

— Такие, как ты, носят знак принадлежности на мизинце, Лёля, а в других случаях кольцо надевают на другой палец, — со смешком произнёс лорд Валентин, и я ощутила, как щёки потеплели.

Дурочка. Могла и сама догадаться. Такие, как я — значит, просто пища. А в моём случае ещё и игрушка для двух могущественных знатных нелюдей. Я резко отвернулась, прикусив губу, изнутри поднялась волна горечи. Мне лишний раз указали моё место, и это правильно. Буквально тут же вокруг меня сомкнулись сильные руки, и голос лорда Мартина выдохнул на ухо:

— Лёля, не стоит огорчаться, тебе ещё понравится, вот увидишь, — вкрадчиво произнёс старший вампир и потёрся об моё лицо щекой. — Ну а на каком пальце кольцо, это всего лишь пустая формальность, крошка, поверь.

Его прохладные губы скользнули по моей скуле, родив россыпь мурашек, я непроизвольно дёрнулась, но объятия лишь стали крепче.

— Поехали домой, ужинать, и разберёшь покупки, — ещё один поцелуй лорда Мартина достался местечку чуть пониже уха и только тогда меня отпустили.

Ладонь старшего вампира крепко ухватила мои пальцы, да, собственно, я и не собиралась вырываться — всё равно одна не выйду отсюда.

— Да, у нас гости будут вечером, — добавил лорд Валентин, открывая дверь. — Посиди у себя, или в библиотеке, в общем, не броди по дому, Лёля.

Предупреждению я вняла: ещё не хватало встречаться с кем-то из других носфайи, мне этих двух с лихвой хватало.

— Хорошо, милорд, — тихо ответила я, выходя вслед за ними из гостиной.

Мы покинули центр — на улице уже наступил вечер, солнце зашло и над головой раскинулось звёздное небо. Лимузин ждал нас, и только устроившись на мягком сиденье, я осознала, насколько насыщенным выдался день. Веки тут же налились свинцом, сон подкрался незаметно, и стоило больших трудов держать глаза открытыми. Я сидела между вампирами, благо сиденье было широким и позволяло разместиться на нём втроём, и старалась смотреть прямо — ещё не хватало уснуть на плече одного из лордов! Царивший в салоне уютный полумрак и темень за окнами, а ещё почти бесшумный ход машины делал мою задачу почти невыполнимой, и буквально через пять минут, как мы отъехали, лорд Мартин решительно заявил:

— Ну, хватит, — после чего обнял меня и потянул к себе, уложив на грудь. — Спи, — властно приказал он, и мой утомлённый организм словно только и дожидался этой команды.

Мне следовало догадаться, что моё состояние не останется незамеченным. Это же нелюди, сильные маги, ко всему прочему, настроенные на меня, как инструменты друг на друга в оркестре. Последнее, что я запомнила прежде, чем крепко уснуть, это как с моих ног аккуратно снимают туфельки и поднимают. Кажется, я спала, используя лорда Мартина в качестве подушки, а колени лорда Валентина как подставку для ног… Но меня этот факт уже волновал мало.

Разбудило едва ощутимое прикосновение прохладных пальцев к щеке, и я дёрнулась, спросонья не совсем соображая, где нахожусь и что происходит.

— Лё-о-о-о-оля, приехали, — протянул знакомый голос лорда Мартина, и остатки сна слетели с меня окончательно.

Оказывается, я весьма привольно расположилась на коленях старшего вампира, устроив ноги на его младшем брате, и видимо так и спала всю дорогу. Причём чья-то ладонь нахально устроилась на моём бедре, а другая накрывала лодыжки. Почувствовав неловкость, я поспешно выпрямилась и порадовалась, что никто не стал меня удерживать. Мы вышли из лимузина у знакомого особняка и сразу направились в столовую, откуда уже доносились соблазнительные запахи. Я поняла, что успела проголодаться с обеда, и незаметно сглотнула набежавшую слюну. Мы устроились за столом, и я с трудом удержалась, чтобы не наброситься на еду сразу: на моей тарелке исходила паром сочная отбивная под каким-то соусом, лежало пюре, нарезанные тонкими дольками ярко-красные помидоры, а рядом с тарелкой — неизменный клюквенный сок.

— Приятного аппетита, Лёля, — с усмешкой пожелал лорд Валентин и отправил в рот кусок стейка.

Как я мельком заметила, он был едва прожарен, но такие детали меня уже не волновали, как и то, что именно в их бокалах. Некоторое время я была поглощена ужином, тем более, отбивная оказалась нежной, мягкой, сочной, мясо просто таяло во рту, и подливка вкусная.

— Тебе понравилось в парной, Лёля? — непринуждённо осведомился младший вампир, и я порадовалась, что успела прожевать мясо.

В лицо словно пахнуло горячим ветром, щёки моментально вспыхнули, едва я вспомнила, что произошло в «Рае для души и тела». Боже, как можно быть таким бесцеремонным и спрашивать о… о подобных вещах!

— Как тебе вообще сауна, любишь погреться? — уточнил лорд Мартин, и я испытала облегчение, что не успела ответить.

Не поднимая головы, кивнула и осторожно произнесла, постаравшись, чтобы голос звучал нормально:

— Д-да, милорд. Я бы хотела ещё раз туда съездить.

— Думаю, раз в неделю мы можем позволить тебе это маленькое удовольствие, — произнёс младший вампир.

— У нас тоже есть сауна, — добавил лорд Мартин. — После ужина покажешь дом, Вэл? Я пока гостей встречу, — с усмешкой закончил он.

Я покосилась на младшего вампира и заметила на его лице улыбку.

— Хорошо, — кратко отозвался он.

Гости, да. Они что-то говорили, что вечером мне лучше не бродить одной по дому. А ещё, завтра мой день рождения. По спине пробежал холодок — я помнила, что в этот день меня ждёт сюрприз, и даже догадывалась, какой. Ох. Стало не по себе, аппетит пропал, и хорошо, что я уже доела ужин. Набраться храбрости и спросить о завтрашнем дне у меня не получилось, поэтому, когда лорд Валентин поднялся и протянул мне руку, я послушно встала и молча вышла за ним.

Мне показали библиотеку на первом этаже — уютную комнату с эркером и большим камином, напротив которого стояли два кресла, на полках стояли рядами книги, разделённые по темам. Бильярдную рядом, но эта комната не представляла для меня интереса, я не умела играть в эту мужскую игру. О чём и сообщила лорду Валентину, когда он спросил.

— Хм, — его оценивающий взгляд прошёлся по мне, вызывав волну горячих мурашек. — Ладно, это не проблема. Научим.

Не хочу я! Но озвучивать вслух не стала — всё равно, слушать не будут. Учиться придётся, если того захотел один из моих хозяев. Сауна находилась в дальней части правого крыла, там же, где библиотека и бильярдная, три небольших помещения: комната отдыха, раздевалка и собственно парилка с небольшим бассейном. Раздевалка только одна. Ну правильно, зачем двум мужчинам разные, подумала я, мысленно невесело улыбнувшись. Что ж, постараюсь приходить сюда, когда в доме не будет вампиров, они же работают днём. Ещё, на первом этаже имелся музыкальный салон, приятная комната в золотисто-белых тонах, там стоял рояль, большая арфа, на стене висела гитара, и на небольшом столике лежали несколько футляров, я предположила, что там лежали флейты. Музыкальные уроки в пансионе были, и на пианино я играть умела, и немножко петь: учителя даже говорили, что у меня весьма приятный голос.

— Как-нибудь устроим музыкальный вечер, — кивнул лорд Валентин — конечно, он и об этом спросил. — Кстати, если хочешь, можешь выбрать гостиную под свою комнату отдыха, — добавил он. — Здесь, на первом этаже, или на втором. В парке тоже можешь гулять, за ворота всё равно не выйдешь. В левом крыле кухни, кладовки, гостевые и комнаты прислуги. В то крыло тебе не стоит ходить, — заложив руки за спину, младший вампир пристально посмотрел на меня. — Пока не стоит, Лёля.

Оговорка насторожила и заодно пробудила нездоровое любопытство. Что же там, в левом крыле, что мне пока запрещено туда ходить? Я лишь молча кивнула, опустив взгляд. Что ж, нельзя, так нельзя, хотя и нестерпимо захотелось пойти, побродить по левому крылу.

— Умница. Пойдём, провожу к тебе, — лорд Валентин снова улыбнулся. — Тебя ждёт приятное занятие, Лёля, разбор покупок.

Очень верное замечание, вот и отвлекусь от всяких… мыслей. Мы поднялись по лестнице до двери в мою комнату, я остановилась, взявшись за ручку и желая побыстрее оказаться в спальне одна — близкое присутствие вампира нервировало и волновало, в голову упрямо лезли всякие воспоминания о том, что случилось сегодня в парной…

— Приятного вечера, Лёля, — приобняв меня, лорд Валентин наклонился и коснулся губами моей щеки. — В библиотеку можешь спуститься, если захочешь, в конце коридора есть ещё одна лестница на первый этаж.

Одарив меня задумчивым взглядом, нелюдь удалился, а я скользнула в свою спальню. Щёку немного покалывало в том месте, где её поцеловал лорд Валентин, и я неосознанным жестом потёрла кожу. А потом обратила внимание на множество свёртков и коробок, сложенных посреди комнаты, и мысли о моих хозяевах временно отошли на задний план. Это всё моё теперь, правда?.. У меня с роду стольких вещей не было, и таких красивых! И пусть в примерочной я не слишком обращала внимание, что там выбирал лорд Валентин, теперь мне представилась прекрасная возможность рассмотреть наконец мой новый гардероб. Я подошла к первой коробке, взяла её и отнесла к кровати, распаковать. Это оказался тот самый комплект белья, который я мерила первым… Лицо вспыхнуло, я облизнула пересохшие губы, вспомнив, что случилось в примерочной, и немного дрожащими руками взяла бельё. Надо же всё разложить по полкам в гардеробной — она оказалась за второй дверью, рядом с ванной. Просторная комната, отделанная зеркалами в полный рост, с полками и крючками, вешалками, с золочёными светильниками на стенах — вместо свечей в них вставлялись осветительные артефакты, как я убедилась, подойдя посмотреть поближе. Как только дверь открывалась, они загорались сами. Посередине гардеробной стоял мягкий пуфик, в углу столик на изящных выгнутых ножках.

Следующий час я была занята разворачиванием, разглядыванием, развешиванием и раскладыванием многочисленных вещей. Платья, блузки, жакеты, юбки, повседневные, вечерние, домашние, нижнее бельё — исключительно из кружева и мягкого, невесомого батиста, у меня, признаться, глаза разбежались. Мне показалось, что во время примерки вещей было меньше, но уточнять у хозяев, так ли это, желания не возникло. Закончив с одеждой, я приступила ко второй части, украшениям. Все футляры лежали в отдельной большой коробке, я взяла её и уселась на кровать, занявшись рассматриванием теперь драгоценностей.

Да, вынуждена была признать, и здесь у вампиров имелся вкус. Ни одного громоздкого, аляповатого или грубого, всё идеально подходило к моему гардеробу и нарядам. Колье, заколки, броши, браслеты, серьги, и даже парочка тиар — хотя, убей меня, не помню, как я их мерила. Может, слишком уставшей уже была. Драгоценные камни все дорогие или очень дорогие, и даже редкие. Например, жёлтый сапфир с маленькой звёздочкой внутри, или розовый алмаз. Моих губ коснулась немного грустная улыбка: я в какой-то момент почувствовала себя… дорогой куклой, которую наряжают и одевают, и находят в этом некое нездоровое удовольствие. Вампиры же мужчины, а играются, как… девчонки! Хотя, если принять во внимание то, что произошло в парной, всё правильно. Дорогая красивая игрушка для больших мальчиков, совсем для других игр, чем просто упаковать в блестящую одёжку. Неслышно вздохнув, я отнесла все коробочки и футляры на туалетный столик, мельком подумав, что надо бы шкатулки для них, а то неудобно.

Закончив с разбором драгоценностей, присела на край кровати и обвела взглядом свою комнату. В камине успели развести огонь, пока мы ужинали и осматривали дом, и спальня заполнилась приятным теплом, по стенам скользили оранжевые отблески от плясавшего пламени. Так и манило присесть в удобное кресло, взять валик с кружевом и неспешно заниматься любимым делом, отрешившись от всех проблем и забот уходившего дня. Может, лорд Валентин, раз спрашивал о моих увлечениях, и тут пойдёт навстречу?.. Мой взгляд упал на часы: девять вечера, десятый. Не так поздно, чтобы ложиться спать, да и не хотела я ещё, но заняться пока было нечем. Разве что в библиотеку спуститься и почитать, пока у вампиров какие-то гости.

Словно в ответ на мои мысли, я услышала, как с улицы донёсся шум — кто-то приехал. Конечно, я вскочила с кровати и подошла к окну, осторожно выглянув из-за тяжёлой бархатной шторы. Благо, в моей комнате царил полумрак и снаружи вряд ли можно заметить мой силуэт в окне. Во дворе остановилась роскошная тёмно-синяя машина с открытым верхом, в которой сидела такая же роскошная женщина с копной ярко-рыжих, мелко вьющихся волос. Прикусив губу, я наблюдала, как она вышла из машины, тряхнула шикарной гривой. На ней было короткое открытое платье под цвет машины, высокие лаковые шпильки, и почему-то я подумала, что на ней чулки. С поясом. Краска бросилась мне в лицо, едва в голове родилась мысль, зачем эта красотка приехала к моим хозяевам — а гостья, судя по её идеально красивому лицу, принадлежала к носфайи. Между тем, незнакомка открыла заднюю дверь, и только тут я заметила, что там сидит мужчина. Обнажённый мужчина, на котором я к своему ужасу заметила толстый кожаный ошейник, украшенный… какими-то крупными драгоценными камнями, посверкивавшими в свете фонарей, освещавших площадку перед домом.

Я застыла, наблюдая, как вампирша взяла толстую цепь, крепившуюся к ошейнику, небрежно дёрнула, и спутник женщины послушно выбрался из машины и направился за ней к дому. При этом я отчётливо видела, с каким восторгом он смотрел на свою… хозяйку? И по всей видимости, ни ошейник, ни собственная нагота — на нём оставались только плотно облегавшие короткие шорты и всё, — его не волновали. Невольно вспомнила парную и старшего вампира, и мелькнула мысль, что у него тело всё же рельефнее, и мышц больше, прямо как в тех журналах, что втихую рассматривали девчонки в пансионе. Этот же неизвестный мне мужчина, хоть и выглядел вполне подтянуто, но… не дотягивал. Осознав, о чём думаю, я смутилась и отпрянула от окна — прибывшие гости уже тоже зашли в дом. Чтобы отвлечься, решила всё же пройти в библиотеку. Гадать, зачем здесь та женщина со своим странным спутником, тоже не хотелось. Зачем мне знать о странных развлечениях нелюдей, лучше надеяться, что меня они не коснутся.

Помня совет лорда Валентина, я воспользовалась второй лестницей, уже, чем центральная, деревянной, с резными перилами. Коридор, который мне не так давно показывали, на его стенах уже горели позолоченные светильники. Показалось, я услышала смутные голоса, доносившиеся, кажется с холла, но прислушиваться не стала: подошла к знакомой двери в библиотеку и юркнула в комнату. Там горел камин, плотные шторы задёрнуты, и страстно захотелось с ногами устроиться в большом кресле, выбрав перед этим какую-нибудь интересную книгу. Я тут же позабыла про женщину и её спутника в ошейнике и на цепи, огляделась, не сдержав восхищённой улыбки: сколько же здесь, наверное, интересного! Надо определиться, что я хочу почитать. Мой взгляд упал на лежавшую на столе книгу — может, кто-то из хозяев забыл? Задумчиво прищурившись, я подошла и посмотрела на название: «Легенды об артефактах и талисманах». О, вот это то, что надо! Красивые сказки на ночь. Надеюсь, что красивые, а не мрачные и страшные. Перед тем, как устроиться в кресле, я не утерпела, снова осторожно выглянула в окно. От крыльца как раз отъезжала очередная роскошная машина тёмно-вишнёвого цвета, а на крыльцо поднималась пара, средних лет мужчина и с ним рядом хрупкая, невысокая девушка с золотистыми волосами, забранными в тугой пучок. Она шла чуть позади, одетая в скромное платье с длинными рукавами и маленьким вырезом, украшенным кружевом, но когда девушка чуть повернулась, я увидела, что её спина почти полностью обнажена. Декольте тоже покрывало кружево, тончайшее, больше похожее на рисунок на коже, переливавшийся искорками в свете фонарей.

Сначала я подумала, что она тоже из носфайи, но потом подметила некоторые странности в её поведении, не свойственные нелюдям: опущенный взгляд, сложенные перед собой руки, вообще, весь покорный вид. Однако её спутник даже проявил некоторую заботу и вежливость, придержал за локоть, пропустил вперёд, когда дворецкий открыл им дверь. Нет, не стану думать, что это за странная парочка и какие между ними отношения. Поправив штору, я вернулась к креслу и книге.

Открыла наугад, положившись на удачу — просто пробежалась по оглавлению и выбрала первое же понравившееся название. «История Лунной капли». Почему-то оно мне показалось ужасно романтичным и таинственным, и наверное, сказка про него тоже красивая. И я углубилась в чтение, больше не возвращаясь в мыслях к гостям моих хозяев. Не моё это дело.

Легенда оказалась действительно красивой и романтичной, как я хотела. Даже удивительно, что у нелюдей есть такая сказка о любви. Молодой лорд влюбился в простую девушку, работавшую в доме служанкой, и несмотря на то, что у него имелась невеста, выбрал эту девушку. Однако его мать была категорически против, ну и ожидаемо попыталась избавиться от конкурентки, чтобы ничто не помешало её сыну сделать более удачную партию. Но лорд не дал умереть своей возлюбленной, воспользовался родовым артефактом, подвеской с редкой серебристой жемчужиной, и провёл ритуал, после которого жизнь девушки оказалась неразрывно связанной с жизнью любимого. Матери пришлось смириться с выбором сына, потому как терять его она вовсе не хотела, а если умрёт девушка, то погибнет и он. Так что, всё закончилось хорошо, жили они долго и счастливо, как водится. Правда, были ли у них дети, история умалчивала.

Вздохнув, я отложила книгу и задумчиво уставилась в огонь. Красивая история, да, но… неужели носфайи умеют любить? Да ещё вот так, когда готов на всё ради своей любимой? Мне верилось с трудом, признаться. Особенно вспоминая моих хозяев. Ладно, не будем о грустном. Пожалуй, пора и к себе, лягу пораньше — вдруг дворецкий снова с утра разбудит к завтраку. И тут захотелось перед сном выпить чая с лимонным кексом. Да так, что аж рот наполнился слюной, словно и не ужинала. Наверное, из-за того, что я не привыкла к слугам, я и совершила то, о чём впоследствии сильно пожалела. Выйдя из библиотеки, направилась в другое крыло, искать кухню — лорд Валентин ведь говорил, что слуги и всякие подсобные помещения именно там. Зашла в небольшую гостиную и уже направилась ко второму выходу, когда на самом пороге замерла: из небольшого коридора, уходившего вправо, донеслись голоса. Я замерла, не дыша, разом вспомнились все предупреждения лордов, но ноги словно приросли к паркету, и я прислушалась.

— Алливина, тебе понравилось? — спросил мягкий, низкий голос, и не утерпев, я всё же осторожно отодвинула портьеру, прикрывавшую вход в гостиную и за которой я пряталась.

В полумраке коридора увидела ту самую пару, девушку и высокого лорда, они стояли друг напротив друга, и вампир внимательно смотрел ей в лицо, придерживая за подбородок. Мне показалось, что незнакомая мне Алливина смотрелась слегка бледно, но испуганной или подавленной не выглядела.

— Да, милорд, — ответила она тихим, музыкальным голосом, и я заметила улыбку на её губах.

— Я не был слишком груб сегодня? — продолжил расспросы гость Валентина и Мартина, и его большой палец медленно погладил нижнюю губу Алливины.

— Нет, не очень, милорд, — снова последовал послушный ответ.

— Прости, в следующий раз буду нежнее, — лорд тоже улыбнулся, потом чуть наклонил голову, посмотрев немного ниже лица девушки — на грудь?.. — О, я действовал слегка неаккуратно, — в его голосе мелькнуло искреннее сожаление, что весьма удивило меня.

После чего его пальцы переместились с подбородка Алливины ниже и провели вдоль выреза платья — девушка не отшатнулась, как я отметила, и даже не смутилась. Мелькнула мысль, что неизвестный лорд убирал… пятна?..

— Пойдём, нас ждут, — вампир приобнял Алливину, и они удалились из моего поля зрения, видимо, направляясь туда, где собрались остальные гости Мартина и Валентина.

Я прислонилась к стенке с колотящимся сердцем, ноги ослабли, и в голове никак не хотело укладываться только что увиденное и услышанное. Неужели эта девушка — такая же, как я? И неужели ей нравится её собственное положение? Между ней и этим носфайи явно больше, чем просто дружба, я это почувствовала. Ох, нет, не буду думать, не моё дело. И вообще, обойдусь без чая и лимонных кексов, лучше лягу-ка спать.

Только я слегка пришла в себя и собралась покинуть гостиную, как снова услышала звук шагов — на сей раз, стук каблуков. Любопытство пересилило, и я снова осторожно выглянула из-за портьеры, чтобы убедиться: да, та самая шикарная рыжеволосая женщина и её странный спутник.

— Ты готов, дружок? — небрежно осведомилась она, чуть повернув голову к нему, и по ярко-алым губам женщины, скользнула предвкушающая усмешка.

— Да, моя леди, — мне показалось, или в словах мужчины тоже сквозило нетерпение?!

Не верю, что эти двое, спутник вампирши и Алливина, по собственной воле наслаждаются своим положением! Тут явно без магии и гипноза не обошлось.

— Вот и хорошо, — проворковала она, облизнувшись. — Повеселимся сегодня!

Не знаю, как так получилось, что я пошла за ними. На сознание нашло какое-то затмение, нездоровое любопытство пересилило остальные чувства, и я, дождавшись, пока пара скроется за поворотом, выскользнула из гостиной, скинула домашние туфельки и неслышно пошла за ними. Гости моих хозяев тоже шли не к центральной лестнице, как я поняла, в этом крыле тоже имелась вторая. Цоканье каблуков женщины по паркету слышалось отчётливо, и не давало потерять её — я поднялась за ней на второй этаж, гадая, куда же она направляется, и так уверенно, будто не раз уже была в этом доме. Впрочем, может и вправду бывала, я ведь не знаю наверняка, что здесь происходило до моего появления. Почему-то мысль о том, как отреагируют на моё самовольное разгуливание по дому лорды, пришла в голову гораздо позднее. Между тем, вампирша со своим мужчиной уже поднялась на второй этаж, и я услышала, как стук каблуков постепенно удаляется — они явно шли по коридору второго этажа куда-то вперёд. Выждав некоторое время, я осторожно выглянула из-за угла и успела заметить, как мужчина входит вслед за своей хозяйкой в дальнюю комнату. Конечно, я поспешила за ними, влекомая всё возраставшим любопытством, совсем не думая о последствиях своего нездорового интереса к развлечениям носфайи.

И опять же, мне в голову не пришло, почему та дверь, к которой я подошла на цыпочках, оказалась приоткрытой — ровно настолько, чтобы я могла увидеть прикованного к вертикальной раме мужчину, спиной ко мне. Причём полностью обнажённого: моему оторопелому взгляду открылись крепкие ягодицы, спина и расставленные ноги. Щёки полыхнули румянцем, я подавилась вздохом и едва не закашлялась. Женщина стояла рядом, и в её руках я заметила что-то вроде тонкого хлыста, которым она словно в задумчивости постукивала по ладони. Что… она собирается делать?..

— Ты сегодня недостаточно нежен был, когда делал мне массаж, — протянула она с явным предвкушением, и по красным губам скользнула улыбка, а в глазах мелькнул красноватый огонёк.

— Простите, моя леди, — смиренный голос никак не вязался с восторгом, с каким мужчина через плечо смотрел на говорившую.

Э-э-э… Ему нравится то, что с ним собираются делать?! Я окончательно перестала понимать, что происходит в этой странной комнате, но уйти и вернуться к себе не хватило силы воли. Нездоровый интерес побуждал остаться на месте и смотреть, что будет дальше.

— Прощу, чуть позже, — со снисходительной улыбкой ответила вампирша, сделала шаг назад и вдруг резко вскинула кисть.

Хлыст со свистом рассёк воздух и опустился на спину мужчины, оставив там красную полосу, он дёрнулся, но не издал ни звука, а я чуть не вскрикнула от увиденного. Зажав рот ладонью, я смотрела, как женщина подошла, подняла руку и с силой провела ногтем по следу от удара, и только сейчас её жертва тихонько зашипела. Мне пришлось прикусить пальцы, чтобы не издать ни звука и не выдать себя. Негромко рассмеявшись, женщина снова отошла и подняла руку с хлыстом.

— Извинись ещё раз, — невозмутимо произнесла она, и снова свист воздуха…

— Простите, госпожа! — громче повторил мужчина, и я к своему ужасу увидела, как на его спине проступили бордовые капли.

Второй удар пришёлся как раз на то место, которое она царапала, и плечи провинившегося вздрогнули. А я словно на себе ощутила обжигающий удар, однако дальнейшие действия женщины вызвали у меня настоящий шок. Её глаза загорелись красным, она отбросила хлыст и облизнулась, потом подошла, не сводя взгляда со спины мужчины, обняла его одной рукой за пояс… Наклонилась… Слизнула капельки, а потом и вовсе припала губами к ранкам.

Глава 6

Подойди, посмотри, пропади

В этом омуте огненных глаз…

Ощущений двоякий соблазн

Раздирает эмоций аркан…

Удовольствий мгновенья вкуси

Ароматным коктейлем из ласк,

Что касаются кожи легко,

Очертив поцелуем твой стан.

Я в оцепенении смотрела, как ладони женщины переместились с ягодиц мужчины вперёд, она прижалась теснее к нему, всё так же не отрывая рта от следа на его спине. Наверное, вампирша что-то сделала, потому что моих ушей вдруг коснулся слабый стон, вот только страдания или боли в нём не слышалось. Человеку явно было очень хорошо… Меня окатила волна жара, едва воображение подсказало, что же именно делали руки женщины, и я на мгновение отвела взгляд от непристойной картинки.

— Хочеш-ш-ш-ш-шь меня, да? — тихое шипение, в котором слышалось торжество, до меня донёсся шорох и тихий скрип, и я не выдержала, снова посмотрела.

Теперь рамы уже не было, а моему взору открылась широкая кушетка, обитая фиолетовым бархатом — наверное, её не было видно из-за мужчины, мебель стояла чуть дальше той рамы, к которой он был привязан. Он уже полулежал на кушетке, опираясь на локти, а вампирша, бесстыдно задрав платье до пояса, так, что стали видны и чулки с поясом, и… то, что на ней не оказалось белья, сидела верхом на том, кого совсем недавно наказывала. Ой. Мои коленки внезапно ослабли, я ухватилась за косяк, во все глаза глядя на непристойное действо: женщина медленно двигалась, не сводя взгляда с лица мужчины, на котором отражалось блаженство. Её ладони скользнули по обнажённой груди партнёра, ногти царапнули так, что на коже остались красные следы. Я неслышно сглотнула, потерявшись в эмоциях. Было и жарко от странного волнения, и стыдно от того, что вижу, и в какой-то момент посетила шальная мысль, а если бы я оказалась на месте этого мужчины, и вместо вампирши…

— Да, моя леди-и-и… — снова тихо простонал он, а дама изогнулась, прижалась к его груди и медленно вытянулась на своей игрушке.

Я увидела, как ногти женщины впились в плечи любовника, он зажмурился, откинув голову, а носфайи подалась вперёд и прижалась губами к его шее… Вот тут я уже не выдержала, любопытство иссякло, а смущение и растерянность взяли верх. Неслышно отступив от двери, сглотнула сухим горлом, обвела коридор потерянным взглядом и поспешила прочь от странной комнаты. Интересно, а та пара, второй гость лордов с девушкой Алливиной, тоже здесь были? И этот нелюдь её тоже до крови избил, а потом… Я стиснула зубы и неслышно застонала, почти бегом достигнув лестницы. Нет, не хочу думать, что меня ждёт та же участь! Не хочу участвовать в этих ненормальных развлечениях, пусть ищут другую дурочку!

И всё же, всё же, в голове нет-нет, да вспыхивали картинки того, как лорд Валентин на обеде… пробовал меня, и внутри рождалась странная дрожь, и когда вспоминала о происходившем на втором этаже. Боже, да что же это! Почему я об этом думаю?! Прикусив губу, я спешила по коридору уже первого этажа к той гостиной, через которую зашла, совсем позабыв о моих хозяевах — я была уверена, что они заняты гостями. И когда уже дошла до комнаты, на пороге меня застиг ровный голос лорда Мартина:

— Лёля? Ты что здесь делаешь?

Я чуть не вскрикнула от неожиданности и не подскочила, сердце застряло в горле, мешая дышать, а страх окатил ледяной волной. Разом вспомнилось и предупреждение не ходить в этой части дома, особенно сегодня вечером, и намёки лордов на то, что если ослушаюсь, меня ждёт наказание… Какое, старалась не думать. Сглотнув, я попыталась ответить нормальным голосом, не сводя с лорда Мартина напряжённого взгляда:

— Я… на кухню хотела зайти, — всё же, запнулась, слишком уж сильно эмоции сдавили грудь.

Вампир прищурился, в его глазах мелькнул красноватый огонёк, и мне почему-то показалось, он не поверил, хотя я говорила правду. Ведь действительно на кухню пошла.

— Зачем? — последовал ещё один краткий вопрос, мой хозяин не собирался оставлять меня в покое.

Нервно сжав пальцами кружевной манжет на платье, я справилась с желанием переступить с ноги на ногу и тем самым показать, что боюсь.

— Попить захотелось, — и снова я ответила правду.

— Почему не вызвала кого-нибудь из прислуги? — внимательный взгляд вампира не отрывался от меня.

Я отвела глаза и ощутила, как щекам стало тепло от прилившей крови.

— Не подумала, простите, милорд, — пробормотала, и это тоже было правдой. — Я не привыкла к слугам…

— Привыкай, — оборвал меня лорд Мартин. — И больше не ходи там, где не надо, — с отчётливым предупреждением в голосе добавил он. — Я прикажу принести тебе попить. Чая или чего-нибудь другого?

— Чая, — поспешно кивнула я, желая как можно быстрее убраться из этой гостиной и вообще из этой части дома.

— Хорошо. Иди, Лёля.

— Да, милорд, — я развернулась и торопливо пошла к выходу, чувствуя, как от облегчения подрагивают коленки.

Надеюсь, вампир не узнает, что я поднималась наверх и… видела то, что не должна была видеть. Мне следовало помнить, что все вампиры, не только мои хозяева, — сильные маги, и моя опасная прогулка не останется незамеченной. Но пока я почти бегом поднялась по центральной лестнице, потеряв всякий интерес к библиотеке, и с бьющимся сердцем закрыла дверь своей спальни. Нет, хватит на сегодня приключений. Сейчас выпью чая, умоюсь, переоденусь и — спать. Слишком утомительным выдался день, правда. А что ждёт завтра, даже подумать боюсь…

Остановившись у окна, я рассеянно смотрела во двор, дожидаясь, пока мне принесут чай. Увидела, как вышла та пара, лорд-носфайи и его спутница, села в свою шикарную машину и уехала, а следом за ними женщина и её игрушка, снова в коротких шортах и на поводке. Я отвернулась, ощутив, как прилила кровь к щекам, едва вспомнила, как видела их в той комнате, а потом и совсем отошла от окна и присела на кровать. Что-то долго мне чай несут, может, ну его? Уже и не так сильно хочу, на самом деле. Пойду, наверное, умываться, а чай пусть стоит, вдруг среди ночи захочется пить. Однако я только встала, как дверь без стука открылась и вошёл… лорд Мартин с подносом. А за ним и его брат. У меня ёкнуло сердце и появилось нехорошее предчувствие, едва я взглянула на их серьёзные лица.

— Вот твой чай, Лёля, — негромко произнёс старший вампир и поставил поднос на столик. После чего сел в кресло, положил ногу на ногу и переплёл пальцы, глядя на меня прищуренным взглядом, а лорд Валентин прислонился к спинке, и ленивая улыбка на его лице мне не понравилась ещё больше, чем серьёзность его брата. — Я предупреждал, чтобы ты не ходила в ту часть дома? — без всякого перехода спросил он ровно, и я невольно сглотнула.

Догадался. Или меня заметили? Кто, как?.. Сердце ушло в пятки, я сцепила руки, не в силах отвести глаз от его гипнотизирующего взгляда.

— Д-да, милорд, — непослушными губами пробормотала я и попыталась хоть как-то оправдаться. — Но я действительно…

— Где ты ещё была кроме той гостиной? — снова перебил лорд Мартин и совсем чуть-чуть нахмурился, но мне и этого хватило, чтобы страх усилился, грозя перейти в панику.

И мысли не мелькнуло попытаться соврать или уклониться от ответа, всё равно почувствуют и ещё больше разозлятся. Я опустила голову, бездумно теребя складку на юбке домашнего платья, и еле слышно ответила:

— Наверху…

В спальне повисла тяжёлая тишина, только в камине потрескивали дрова, и этот звук отдавался в ушах болезненно громко. Я всей кожей чувствовала взгляды вампиров, и в голове билась одиноким мотыльком мысль: что со мной сделают?.. Отведут в ТУ комнату и накажут, как их гостья свою игрушку?

— Я случайно, честное слово, — вырвалось у меня, и так жалобно, что пришлось изо всех сил стиснуть зубы, чтобы не дать предательскому всхлипу слететь с губ.

Мне действительно было страшно, потому что я не знала, что приготовили мне лорды. А в том, что меня ждёт наказание, я не сомневалась — они же предупреждали.

— Леллиаль, тебе придётся приучить себя слушаться, — негромко, веско произнёс лорд Мартин, и по тому, как он назвал меня, я поняла, что всё более чем серьёзно. — Случайно или нет, ты нарушила запрет, поэтому будешь наказана. В следующий раз, прежде чем что-то сделать, подумай, чем тебе это может грозить.

Внутри всё обмерло от его слов. Не знаю, откуда я наскребла смелости, чтобы всё же спросить, также не отводя взгляда от ковра на полу:

— И… как вы меня накажете?.. — вышел почти шёпот, но на большее я сейчас не была способна.

— Бить не будем, если ты об этом подумала, — на сей раз ответил лорд Валентин, и в его голосе я уловила весёлые нотки. — Тебе даже может понравиться то, что мы с тобой сделаем.

Боже. Первая же мысль, мелькнувшая в моей пустой и звонкой голове, была совершенно непристойной. Они не будут ждать завтра и… останутся на ночь в моей спальне? Сразу двое?..

— Но сначала я хочу, чтобы ты помылась, Лёля, — теперь лорд Мартин говорил мягко, жёсткие нотки не царапали слух, однако это меня совсем не утешало.

— Х-хорошо, милорд, — я поспешно встала, упорно избегая смотреть на моих хозяев и понимая, что спорить и доказывать, что я не специально оказалась около той проклятой комнаты, бесполезно.

Они приняли решение, да и, по большому счёту, я сама виновата, что забыла о предупреждении и не вызвала прислугу с этим чёртовым чаем. Ну и пусть мне страшно до дрожи и хочется расплакаться, а от неизвестности подводит живот. Подчиниться придётся, если не хочу для себя усугубления наказания ещё и за непослушание. Я — вещь, они — мои хозяева, и мне действительно придётся принять это, как бы внутри всё не переворачивалось от осознания этой простой и страшной истины. Либо я буду подчиняться и выполнять все правила, даже если они мне не по душе, либо… Додумать не успела: на моём локте сомкнулись пальцы, а из-за плеча раздался голос лорда Мартина:

— Я помогу тебе.

И так властно, уверенно он сказал, что я поняла: и тут возражать бесполезно. Как и устраивать истерику и этим расписаться в своём окончательном бессилии. Лучше зайти в ванну своими ногами, а не переброшенной через плечо старшего вампира.

— Вэл, приготовь пока остальное, — бросил лорд Мартин брату, и у меня ёкнуло под лопаткой.

Что — остальное?! Однако спросить смелости не набралась. Кусая губы, я молча следовала за моим хозяином к двери в ванну, а волнение нарастало, оттесняя страх, и опять в голову полезли картинки из «Рая»: как ко мне прикасались, смотрели… Щёки вспыхнули, я низко наклонила голову, жалея, что не расплела волосы — после ужина заколола их, чтобы не мешали, — и не спрятать за ними горевшее лицо. Лорд Мартин открыл передо мной дверь, я переступила порог, нервно смяв ткань юбки, и мой взгляд остановился на ванной.

— Раздевайся, — бросил вампир и подошёл к краю, открыл воду.

Он будет смотреть на меня снова. И наверняка дотрагиваться. Жгучая смесь стыда, волнения и остатков страха выплеснулась в кровь горячей волной, прокатилась по телу и затаилась внизу живота странно-приятным, тянущим ощущением. Я отвернулась и дрожащими пальцами начала расстёгивать ряд маленьких пуговичек сбоку платья, пытаясь справиться с обрушившимися на меня эмоциями и хоть немного успокоиться. Получалось откровенно плохо. Пуговички выскальзывали, приходилось снова ловить и доставать из петелек, и пару раз я чуть не оторвала их. Сзади слышался шум воды, и я невольно прислушивалась, ловя другие звуки и стараясь понять, чем сейчас занят старший вампир.

— Повернись, Лёля.

От его голоса снова чуть не подскочила, и очередная пуговичка вырвалась из пальцев. Прерывисто вздохнув, я выполнила приказание, чувствуя, как жар заливает лицо и шею. Да, конечно, он видел меня в парной… Но там всё же видимость была не слишком хорошей, хотя не думаю, что для них это помеха, здесь же… Лорд Мартин сидел на скамейке у стены, вытянув ноги и скрестив руки на груди, и смотрел на меня внимательным взглядом, чуть прищурив тёмные глаза и без тени улыбки на красивом лице. На нём оставались только рубашка и штаны, и у меня опять закрались мысли, собирается ли вампир… разделить со мной ванну или просто в самом деле поможет вымыться. Хотя я и сама могу прекрасно справиться, не маленькая.

Мне пришлось раздеваться, стоя перед ним, под пристальным взглядом нечеловеческих глаз, в которых то и дело мелькал красноватый огонёк. Справившись с застёжкой на платье, я скованными движениями избавилась от него, избегая смотреть на лорда Мартина. Кожа на лице, казалось, сейчас сгорит окончательно и осыплется на землю невесомым серым пеплом. Моё смущение и неловкость росли с каждым мгновением, что я стояла перед нелюдем, не решаясь снять нижнюю сорочку из тонкого батиста с кружевами.

— Дальше, Лёля, — последовал приказ с лёгкими нотками нетерпения.

Ничего не оставалось, как спустить лямки сорочки и позволить ей упасть к ногам, переступить, поднять, аккуратно повесить рядом с платьем на крючок в стене… Потом заставить себя расстегнуть бюстье и снять и его. Я знала, куда направлен взгляд лорда Мартина, и от этого становилось ещё больше не по себе. Хотелось прикрыться руками, отвернуться, да хотя бы зажмуриться в конце концов, но я не смела ослушаться повеления. На душе стало совсем тоскливо, эмоции сплелись в горько-сладкий коктейль, туманивший голову, рождавший странные желания и мысли. Моё дыхание участилось, а глаза внезапно защипало, и пришлось поморгать, прогоняя непрошенные слёзы. За бюстье последовали чулки, и на мне остались только тонкие кружевные трусики, которые я никак не могла решиться снять — последняя защита от нескромного и пристального внимания вампира. Я просто не могу!.. Мои руки сжались в кулаки, я отчаянно кусала губы, уговаривая себя не раздражать лорда Мартина и не затягивать, но… не могла. Я и так сгорала от смущения, волнения, тревоги и много чего ещё, а остатки гордости требовали не подчиниться до конца приказанию.

— Подойди.

Одно слово, но сказанное таким тоном, что ноги сами сделали шаг, потом ещё один, и ещё, пока я не оказалась стоящей перед лордом Мартином, между его колен.

— Посмотри на меня.

Я медленно подняла голову, и наши взгляды встретились. На его лице отражалось предвкушение, довольная усмешка кривила губы, и в глубине глаз читались все его мысли, от которых меня моментально бросило в жар, а потом резко в холод. Страх сжал ледяными когтями сердце, я сглотнула, в голове заметались панические мысли. Он… сделает это прямо сейчас?! В этой комнате?.. Таким будет моё наказание, вероятно? Лорд Мартин поднял руки, так и продолжая смотреть на меня, его ладони легли на мою грудь и легонько погладили. Собственное тело подвело, откликнувшись волной щекотных мурашек, я захлебнулась в ощущениях, родившихся от этой простой ласки. Дальше ладони вампира медленно спустились мне на талию, обхватили и… поддели край трусиков, заскользили ниже, снимая с меня последнюю деталь белья. Горло перехватило, воздух застрял вязким комом, и мои руки сами метнулись к запястьям лорда Мартина в слабой попытке остановить. Страх грозил перейти в панику, и даже зарождавшееся волнение не могло его победить. Спросить же напрямую у меня язык не поворачивался, потому как страшилась услышать ответ… Усмешка вампира стала шире, а красноватый огонёк, вспыхнув в глубине зрачков, так и не погас.

— Лё-о-о-о-о-оля-а-а-а, — протянул он.

Всего мгновение я медлила, а потом беззвучно всхлипнула, зажмурилась и разжала пальцы, позволив рукам безвольно повиснуть. Через миг последний кусочек ткани перестал скрывать от лорда Мартина моё тело. Тонкое кружево мягко скользнуло по ногам, а дальше… Я ощутила тёплое дыхание на животе чуть пониже пупка, и кожи коснулись прохладные губы. Прикосновение словно обожгло, я дёрнулась, но ладони вампира удержали, крепко сжав мою попку.

— Перестань бояться, — выдохнул он с едва заметными нотками раздражения. — Твой страх… горчит, Лёля. Ничего ужасного с тобой не будет, поверь, — ещё один лёгкий поцелуй, совсем близко к самому сокровенному, и изнутри облило жаром, от которого я снова вздрогнула. — Мне нравится, когда ты послушная, девочка, — его голос упал до шёпота, а мне пришлось сжать до боли кулаки, сдерживая порыв вывернуться и поскорее забраться в воду, подальше от лорда Мартина. — Ты вкусно пахнешь, Лёлечка… Такая нежная, трепетная…

Его пальцы погладили мои ягодицы, скользнули ниже по бёдрам, рождая дрожь в теле, а язык пощекотал самый низ живота, отчего я беззвучно охнула, растерявшись от волны ощущений. Страх отступил, затаился где-то в глубине, лишь время от времени давая о себе знать едва заметными уколами. Дыхание сбилось, я не понимала, что со мной творится, но… Мне нравилось?.. Старший лорд вдруг выпрямился и посмотрел на меня снизу вверх, на его губах играла шальная, порочная улыбка, а глаза отчётливо отливали красным.

— Н-не надо… п-пожалуйста… — сорвались с моих губ слова, а по щеке, кажется, поползла тёплая капля.

Я всё же предприняла жалкую попытку как-то предотвратить дальнейшее, если мои подозрения правы и вот прямо сейчас меня собираются сделать… женщиной. Мартин прищурился, выпрямился, и мой страх усилился — а ну, как недовольство лорда усилится? И я получу ещё и за неподчинение? Он же сказал перестать бояться… Палец носфайи медленно провёл по моей щеке, стирая слезинку.

— Не надо плакать, Лёля, — негромко, серьёзно произнёс он. — Я же сказал, ничего страшного тебя не ждёт. Забирайся в воду, — скомандовал он и облизнулся.

Щёки вспыхнули жаром, я поспешно отвернулась и подошла к ванной, чувствуя одновременно облегчение и смутное беспокойство. Страх до конца не прошёл, хотя, кажется, всё же прямо сейчас лишать меня девственности никто не собирается. Залезла, сжавшись в комочек и обхватив согнутые колени, уткнулась в них носом, не смея поднять голову. Шагов не услышала, но зато почувствовала, как мою причёску начинают аккуратно распутывать, разбирая пальцами пряди, и неожиданно это понравилось тоже. Мягкие прикосновения к голове рождали волны приятной дрожи, и даже неминуемое наказание отступило на задний план. Я прислушивалась к ощущениям, с удивлением осознав, что потихоньку успокаиваюсь, и задаваться вопросом, а не применил ли лорд Мартин магию, не стала. Даже если так, может, оно и к лучшему. Плакать на глазах у вампиров мне уже надоело, моя гордость тоже не железная. Вопрос вырвался сам собой, прежде, чем я поняла, что спрашиваю:

— Зачем вы это делаете? — мой голос звучал тихо и как-то слишком обречённо, что ли.

Держать себя в руках сил не осталось, они все ушли на борьбу с собственными вышедшими из-под контроля эмоциями и желаниями. Я стиснула зубы, несмотря на тёплую воду, меня била мелкая дрожь. Пальцы лорда Мартина спустились на мой затылок, начали мягко массировать, и снова ощущения поменяли полярность: вдоль позвоночника словно поползла капля густого, горячего мёда, оставляя за собой след из мурашек.

— Делаю что, Лёля? — не прекращая занятия, лорд Мартин взял мочалку — я почувствовала прикосновение к спине чего-то шершавого.

Не злится, судя по голосу. Значит, пока не говорю ничего недопустимого.

— Это… со мной, — глухо отозвалась я, не в силах сформулировать чётко теснившиеся в голове обрывочные мысли.

На плечах оказались ладони вампира, по-прежнему прохладные по контрасту с горячей водой. И это вызвало новую волну переживаний, от которых пересохло горло.

— Потому что я должен быть уверен, что в моё отсутствие с тобой ничего не случится, Лёля, — я почувствовала его дыхание около уха, пальцы лорда Мартина чуть сжали мои плечи. — А для этого ты должна чётко усвоить, что можно, а что нельзя. И если я говорю, что ты не должна делать определённых вещей, значит, ты их делать не должна, — ладони моего хозяина спустились чуть ниже и настойчиво потянули меня назад. — Наказание — лучший способ научить слушаться, Лёля. Выпрямись.

Тело послушалось без участия разума, пока я пыталась осознать только что услышанное. Меня… воспитывают или дрессируют, как домашнюю зверушку? Изнутри поднялась волна горечи, губы скривились в невесёлой улыбке. Я отпустила колени и разогнула ноги, уже мало обращая внимания на то, что вода едва прикрывала мою грудь. Лорд Мартин выжал над моей головой мочалку, и я зажмурилась, терпеливо дожидаясь, пока он намылит мне волосы.

— В остальном, ничего плохого мы тебе не сделаем, — спокойно продолжил разговор вампир, а я поймала себя на том, что млею от его мягких прикосновений, и голова сама чуть откинулась, подставляясь под пальцы лорда Мартина. — Просто некоторые вещи тебе пока знать рано, Лёля, — его голос стал вкрадчивым, низким, и меня пробрало от него до самых костей. — Всему своё время.

Я сглотнула и ничего не ответила. Продолжать опасный разговор было боязно, и я попыталась отвлечься, сосредоточившись на приятных ощущениях. То, как бережно и аккуратно меня намыливали, вызывало странное стеснение в груди, сердце билось всё быстрее, и я уже готова была поверить в то, что разговоры о наказании лишь для того, чтобы припугнуть, а на самом деле оно заключалось именно в этой помывке меня лордом Мартином. Ведь тоже вызов моей скромности и стеснительности, в какой-то мере. Может, всё закончится на принятии ванной?.. Ну… прикосновения и ласки, вроде тех, что были в парной, я переживу. Наверное. Если вдуматься, мне на самом деле нравилось, просто… так непривычно, быстро и я совсем не знаю моих хозяев. Но ведь они ясно дали понять, что наша близость неизбежна, и чем скорее я смирюсь с этой мыслью и приму её, тем лучше будет для всех, и для меня в первую очередь. Не думаю, что их интерес продлится надолго, и в общем, они мне не так уж противны. А что двое… Толку возмущаться и сопротивляться. Будет так, как они захотят, невзирая на мои желания. А буду артачиться, ещё и магию применят, чтобы заставить смириться.

— Поднимись.

От очередного краткого приказания я чуть не вздрогнула, слишком сильно углубившись в размышления. Оказывается, лорд Мартин уже закончил с моими волосами и, видимо, желал приступить к остальному. Справившись с кратким приступом стеснительности — поздно уже стесняться, всё, что хотел, вампир давно увидел и рассмотрел в деталях, пока стояла перед ним без единого клочка одежды не так давно, — я послушно встала, повернувшись к лорду Мартину лицом.

— Умница, — мурлыкнул он, улыбнувшись, и его намыленные ладони начали медленно спускаться по моему телу. — Быстро учишься, Лёлечка. Надеюсь, и дальше такой же послушной будешь.

Я же почти не слышала его слов, меня словно в горячий сироп окунули. Пальцы лорда Мартина, скользкие, и уже не такие прохладные, как раньше, мягко погладили мою грудь, обвели вокруг сосков, и к моему замешательству, тело отреагировало моментально. Розовые горошины сладко заныли от ласки вампира, мой рот приоткрылся, и я выдохнула, не в силах совладать с эмоциями. А Мартин смотрел на меня, пристально, внимательно, и от его тяжёлого взгляда охватила слабость, я не могла пошевелиться. Он продолжал неторопливо ласкать, то едва прикасаясь, то слегка сжимая, вызывая вспышки острого удовольствия, молниями пронзавшие до самых пяток. Все ощущения сосредоточились в двух местах, на пылавших огнём, ставших слишком чувствительными сосках и внизу живота. Между ног стало горячо, я стиснула коленки в бессознательном порыве, и от этого мышцы сжались в неясном предвкушении. Я не сдержала судорожного вздоха, а увидев довольную усмешку, поняла, что именно такой реакции вампир и добивался. Щёки ожгло румянцем, смущение опалило изнутри огненным языком и утонуло в совсем других эмоциях — ладони лорда Мартина оставили в покое мою грудь и начали спускаться вниз.

— Нравится, Лёля? — его голос звучал с еле заметной хрипотцой, от которой мои нервы завибрировали, как струны на арфе.

Врать я была не в состоянии, ответ сорвался с моих дрожащих губ прежде, чем успела подумать, что же ответить.

— Д-да…

В руках вампира между тем появилась мочалка, и он медленными, круговыми движениями начал намыливать мне живот, придерживая другой рукой за талию. Хотя, буквально через несколько мгновений его ладонь спустилась на мою попку.

— Смотри на меня, Лёля, — следующее приказание, заданное повелительным голосом, и противиться нет желания, да и силы воли не осталось совсем.

Я бы с радостью закрыла глаза, чтобы остаться наедине со своими ощущениями и хоть чуть-чуть избавиться от волн смущения, то и дело окатывавших с ног до головы, но лорд Мартин не позволит, я это прекрасно понимала. Ему надо было видеть мои чувства, то, как я реагирую на его откровенные прикосновения и ласки. Он упивался ими, как изысканным вином, и это читалось в глубине его расширенных зрачков, в улыбке, иначе как развратной я её назвать не могла. Вампир намеренно растягивал удовольствие, словно готовил меня… к чему? Не буду об этом думать. Возможно, он прав, и такое наказание мне действительно понравится.

Мочалка коснулась моих бёдер, мягко прошлась по попке и вернулась на живот.

— Раздвинь ножки, девочка.

Я подавилась вдохом, только представив, что будет дальше, но… тело опять послушалось само, открыв доступ к самому сокровенному месту. И Мартин продолжал смотреть мне в глаза, а его усмешка становилась всё шире. По-прежнему придерживая меня за попку, вампир медленно-медленно провёл мочалкой между моих ног, и коленки подогнулись — я чуть не осела в воду, руки сами метнулись к плечам лорда Мартина. Я вцепилась в них, боясь упасть, а он продолжал так же мучительно неторопливо намыливать, и тело охватила сладкая истома от этой деликатной ласки. Сознание поплыло, я качнулась навстречу Мартину, забывшись настолько, что с моих губ сорвался тихий вздох, почти стон. Чувствительная точка жарко пульсировала, и… хотелось большего, чем мягкие прикосновения мочалки… От собственных мыслей в кровь словно перца сыпанули, острое смущение тесно переплелось с наслаждением, и страх окончательно растаял, ушёл. Позабыв о приказании смотреть на лорда Мартина, я прикрыла глаза, с головой окунувшись в непривычные, восхитительно непристойные ощущения, от которых тело превратилось в мягкий пластилин, послушно изгибаясь. В какой момент вместо мочалки там оказались ловкие и умелые пальцы вампира, я не поняла, просто вдруг ощутила мягкое нажатие на горевший жаром бугорок и… Громко охнула, меня окатило словно волной сверкающих искорок, осевших на кожу обжигающими мурашками.

— Хорошо… — тихие, как шелест ветра, слова, но они громом прозвучали в ушах, и мои глаза распахнулись, встретившись с чёрными омутами напротив.

Я потерялась в удовольствии, смущении, стыде, жажде получить ещё, в тех непристойных мыслях, которые читала во взгляде лорда Мартина. Его палец нежно заскользил по влажным складочкам, снова задел чувствительную точку и плавно двинулся дальше, внутрь. Тело отреагировало само, мышцы сжались, и я сдвинула ноги, отчего ощущения усилились в разы. Сердце грохотало в ушах, горло пересохло, и я совершенно забыла, для чего вообще всё было затеяно, растворившись в новых, непривычных и безумно сладких эмоциях, щедро приправленных пряным привкусом смущения. Негромкий смешок лорда Мартина вызвал волну дрожи, вампир чуть пошевелил пальцем, и я всхлипнула, прикусив губу — тело прошила молния острого удовольствия, от которого низ живота скрутило в судороге.

— Вот так, Лёля, — прошептал удовлетворённо Мартин, и его вторая ладонь властно легла на бедро, настойчиво надавив на него. — Поставь ногу на край, — приказал он.

Я не успела выполнить, поскольку раздалось красноречивое покашливание и голос лорда Валентина с теми же хриплыми нотками, что у брата.

— Март, по-моему, ей достаточно. Я всё приготовил.

Сколько он там стоял и сколько видел из того, что тут происходило? Я не нашла в себе сил посмотреть на младшего вампира, чувствуя, как отчаянно краснею в который раз за этот длинный вечер. Даже мелькнувшая вялая мысль о том, что же именно приготовил лорд Валентин, не помогла отвлечься от смущения, затопившего с ног до головы. Смешавшись с волнением, до сих пор будоражившим кровь, оно образовало пряный коктейль, растеклось по телу волной слабости, и я даже с облегчением поспешно села обратно в воду, повинуясь жесту лорда Мартина. С помывкой он закончил быстро, и как показал быстрый взгляд в сторону двери, его брат сидел и наблюдал со странным выражением нежности на лице. Смыв с меня пену, старший вампир взял с крючка большое махровое полотенце и снова велел подняться.

— Выходи, — последовало краткое приказание.

Не отрывая взгляда от коврика на полу, я переступила бортик и замерла, дожидаясь, пока лорд Мартин насухо вытрет меня. Эмоции, разбуженные нескромными прикосновениями, не исчезли, они ушли вглубь сознания, затаились, готовые выплеснуться разноцветной волной в любой момент. И что послужит спусковым крючком для них, я не могла предугадать. Как и того, что задумали для меня мои хозяева. Повесив полотенце обратно, лорд Мартин взял за руку и потянул к выходу.

— Пойдём, Лёля.

Я хотела было спросить, не дадут ли мне хотя бы халат, но наткнувшись на многообещающий взгляд лорда Валентина и его довольную ухмылочку, поняла, что ответом мне будет «нет». Пришлось подчиниться без лишних слов и вопросов. Внутри зрела уверенность, что время развлечений закончилось — для меня, по крайней мере, уж точно.

Глава 7

Темнота и тишина. Волнение.

Грубой пеньки на запястьях ощущение.

Страх. Эмоций всплеск. Предупреждение.

Огненной лавиной возбуждение.

Притягательной пикантности влечение,

Удовольствия запретного течение,

Наказанья долгое мгновение…

Сладострастья чувство. Наслаждение…

В моей спальне царила уютная полутьма, в камине горел огонь, бросая оранжевые отблески на стены, шторы плотно задёрнуты. Лорд Мартин встал так, чтобы загородить от меня кровать, и я поняла, что те самые приготовления, о которых говорил его брат, именно там. Однако даже выглянуть из-за его плеча не было возможности — я чувствовала себя ужасно неуютно под внимательными, изучающими и горевшими откровенным восхищением взглядами вампиров. Хотелось обхватить себя руками, прикрыться, по коже то и дело бегали мурашки, а в голове метались воспоминания того, что недавно происходило в ванной.

— А теперь, Леллиаль, поговорим о твоём наказании, — голос лорда Валентина, неожиданно мягкий, ударил по натянутым до предела нервам не хуже громкого окрика.

Блондин стоял почти вплотную ко мне, я чувствовала тонкий сандаловый аромат его туалетной воды, ощущала всем телом, как близко он находится, и меня начало потряхивать от напряжения. В руках лорда Валентина вдруг оказалась полоска плотного кружева алого цвета, и я уставилась на неё, будто это была змея.

— Ты должна понять, что находишься полностью в нашем распоряжении, и мы можем сделать с тобой всё, что захотим, — светлые глаза вампира впились в мои, и отвести взгляд не хватило сил. — И в твоих же интересах быть послушной девочкой, Лёля, — младший носфайи поднял руки, намотал кружевную ленту на кулак и натянул перед моей грудью. — Ну а чтобы ты в полной мере ощутила, насколько зависишь от нас, сейчас выполнишь все наши распоряжения без единого возражения, ничего не спрашивая, просто молча слушаясь. Поняла?

От его слов сердце провалилось в пятки, а вдоль позвоночника словно пробежались невидимые ледяные пальцы. М-мамочки… Что со мной собираются делать?!

— Поняла, Лёля? — тихо повторил лорд Мартин, и пришлось ответить.

— Д-да, милорды, — вышло бормотание, но на большее я сейчас была неспособна.

Младший вампир наклонил голову, удовлетворённо кивнул и поднял полоску красного кружева до моего лица.

— Закрой глаза, — повелительно произнёс он.

И я послушно смежила веки, обмирая от неясного предчувствия и полной неизвестности, ждавшей меня всего через несколько мгновений. Щёк коснулась слегка шершавая материя, плотно прижалась к лицу, и я ощутила, как на затылке крепко, но аккуратно завязали, не прихватив волос. На меня обрушилась темнота и тишина, нарушаемая только тихим потрескиванием дров в камине, да едва слышным размеренным дыханием вампиров, и то, только потому, что они стояли слишком близко. У меня пересохли губы, и я их машинально облизнула, чутко прислушиваясь к происходящему и пытаясь угадать, что же дальше. От чувства полной беспомощности, охватившего после того, как на моих глазах появилась повязка, в груди образовалась гулкая пустота, а позвоночник превратился в ледяную сосульку. Тело стало сплошным обнажённым нервом, ожидавшим… чего? Прикосновений? Боли? Каких-то иных ощущений? Бесконечно долгие мгновения ничего не происходило, и я уж почти решила, что в этом и заключается наказание, когда неожиданно сзади, со спины, раздался низкий, вибрирующий голос лорда Мартина, у самого уха:

— Стой смирно, Лёля. Сейчас мы тебя свяжем.

И тут же, не давая толком осознать услышанное, мои руки отвели назад и запястий коснулась шершавая… верёвка?.. Вот тут самообладание и выдержка мне изменили окончательно, всё заслонила паника, мутной волной смывшая все здравые мысли о покорности. Я дёрнулась, попытавшись вырваться, в висках молоточками стучал страх, и о последствиях своего поступка сейчас думалось меньше всего. Перед глазами пронеслись картинки из той комнаты, где мужчина тоже был привязан, и что потом с ним делала та вампирша… Нет, не хочу, нет!! Но лорд Мартин действовал быстро, крепко ухватив за руки и резко притянув к себе. У меня вырвался всхлип, и глазам стало мокро — слёзы впитывались в кружево, не стекая по щекам, и хоть как-то скрывая мои эмоции. Хотя, вряд ли они оставались загадкой для вампиров.

— Не надо, пожалуйста, пустите!.. — задыхаясь, проговорила я, понимая, что попытка провалилась.

Лорд Мартин держал крепко, а следующие его слова, особенно тон, каким они были сказаны, разом охладили мой пыл:

— Леллиаль! — голос вампира звучал негромко, но с таким отчётливым предупреждением, почти угрозой, что я замерла с колотящимся сердцем, не смея пошевелиться. — Не вынуждай нас на грубость, — чуть тише продолжил он, и у меня по спине бегали ледяные мурашки, кричать лорду Мартину совсем не было необходимости. — Стой спокойно, Лёля, и всё пройдёт хорошо. Будешь сопротивляться, я изменю наказание. И оно тебе точно вряд ли понравится.

Угроза подействовала. Я сглотнула и кивнула, не имея сил сказать вслух, меня трясло крупной дрожью, а слёзы никак не хотели проходить. Кружево уже сильно намокло, и я чувствовала, что и щёки тоже влажные, но всхлипы пришлось сдерживать — злить вампиров больше, чем уже есть, желания не было. Чтобы я ещё раз не послушалась, да ни за что! Буду паинькой, слова лишнего не скажу, шагу не ступлю туда, куда не надо! Честно-честно! Не хочу снова проходить через это, от жуткого ощущения беспомощности к горлу подкатывал горький ком и в ногах появлялась слабость. А лорд Мартин между тем продолжил…

Мои запястья связали крепко, хоть и аккуратно, верёвка не причиняла неудобства, оставляя даже определённую свободу движений. Я ощутила, как концы верёвки легли мне на плечи — при этом чьи-то пальцы мягко, едва касаясь, скользнули по коже, и тело откликнулось волной дрожи. Страх притупился, наверное, я просто устала бояться и молча ждала дальнейшей своей участи. Кто-то — вероятно, лорд Валентин, стоявший спереди, — взял верёвку и обострённый слух уловил тихое шуршание, а потом новое ощущение. Теперь уже две верёвки прошли аккурат через соски, слегка прижав их — концы натянули, как я догадалась спустя несколько мгновений, и… сердце осторожно стукнулось о рёбра, дрожь повторилась, а в горле неожиданно пересохло. Волнение робко пробежалось по телу тёплым сквознячком, а потом раздался голос лорда Мартина, и в нём звучали нотки удовлетворения.

— Расставь ноги, Лёля.

Перед глазами мелькнула картинка, что последовало в ванной после похожего приказания старшего вампира, и кровь бросилась в лицо, а потом горячей лавиной стекла по венам вниз, согревая и прогоняя холод недавнего страха. Я прикусила губу и выполнила требование, эмоции зашкаливали, щедро сдобренные острыми перчинками неизвестности и беспомощности. Пальцы лордов, поправляя верёвку, легко скользили по моей коже, вызывая вспышки от прикосновений, и очень скоро моё дыхание участилось, и стало жарко от вновь проснувшихся желаний. Из головы не выходили воспоминания о помывке, о том, что было в парной, и страх отступал всё дальше, глубже в сознание. Его место занимали другие эмоции…

Верёвку пропустили между моих ног, так, что она не очень плотно прижималась к… тому самому местечку, уже налившемуся жаром от пока непонятного предвкушения. Бессознательно я стиснула пальцы, сдерживая порыв свести коленки, потому что происходящее вызвало всплеск волнения и другого чувства, от которого мышцы внутри закрутились в тугой узел. С губ сорвался вздох, и щекам стало горячо от вспыхнувшего румянца — слишком явно я демонстрировала охватившие меня эмоции. Из-за спины долетел тихий смешок лорда Мартина, и он привязал концы верёвки к моим рукам. Его ладони скользнули вдоль моих плеч, потом переместились на грудь, слегка сжав.

— А теперь, крошка, постарайся не двигаться, — вкрадчиво произнёс он, и сердце скакнуло к горлу, мешая дышать. — Постой так, пока мы не посчитаем достаточным, или… пока сама не попросишь развязать.

В последних словах отчётливо слышалась ирония, и я только открыла было рот, чтобы попросить это сделать — сам же только что сказал! — как нечаянно пошевелила руками. Верёвка, неплотно прилегавшая к моему телу, тоже пошевелилась, потёрлась о самые нежные места, и тело окатила волна удовольствия, пока ещё слабого, но легко узнаваемого. О, боже. Я замерла, тяжело дыша, растерянная и сбитая с толку. Лорд Мартин отпустил, отошёл от меня, и я осталась одна. Связанная, с повязкой на глазах, беспомощная, и за мной наблюдали два нелюдя, подмечая всё, что творилось со мной. А творилось странное: волнение нарастало, жар растекался из пульсирующей чувствительной точки между ног по всему телу, заполняя каждую клеточку, и со страшной силой хотелось пошевелиться ещё, так, чтобы верёвка… снова… Пальцы на руках неосознанно сжались, натягивая путы, и теперь и грудь вспыхнула болезненным удовольствием, шершавая поверхность верёвки слегка потёрлась о напряжённые соски.

Я замерла, тяжело дыша и пытаясь совладать с вышедшими из-под контроля эмоциями, а ещё, было ужасно стыдно осознавать, что вампиры знают, что со мной творилось, и намеренно выбрали такое наказание. Они предвидели мою реакцию, несмотря на страх. И прекрасно знали, как оно на меня подействует. И что делать? Попросить развязать? Но… в том-то и дело, я не хотела. А хотелось сдвинуть ноги плотнее и снова натянуть верёвку, и окунуться в необычные, бодрящие и такие притягательные в своей пикантности ощущения. Я и не знала до сих пор, что удовольствие можно получить не только от нежности и ласки, но и от… такого тоже. И что мне это может понравиться, я же никогда не интересовалась всякими… извращениями, мне другого хотелось! Забывшись, я машинально прикусила губу и переступила, тело слегка затекло и требовало движения. И снова его прошило молнией, оно к моей растерянности и ещё большему замешательству бесстыдно изогнулось, стремясь усилить сладостные чувства, и мышцы внутри сжались, вспоминая, как совсем недавно меня ласкал лорд Мартин в ванной…

Я зажмурилась под повязкой, с моих губ сорвался вздох, и на несколько мгновений я совершенно позабыла, что не одна в спальне. Остались только я и удовольствие, бродившее в крови огненными вспышками, и пресловутая верёвка, которая, если совсем немного поднять руки, вполне заменяла чужие пальцы, пусть действовала и не так нежно. Но это прибавляло особой остроты, ощущение грубой шершавой поверхности в самых нежных местах. Хотелось большего, всё настойчивее в голове билась мысль, что… хочу наконец дойти до конца в этом напряжённом ожидании, внутри зрела стойкая уверенность, что всё, что до этого происходило со мной, всего лишь раздразнило моё тело, и то, что я испытывала — малая толика настоящего удовольствия. И вампиры могли мне показать, довести до самого конца, вот только каким способом?

Мысль о хозяевах словно окатила ледяной волной, разом нахлынуло осознание, что происходит и в каком виде я нахожусь, и они видят и чувствуют всё, что со мной происходит. В том числе и то, как я совершенно бесстыдным образом… наслаждаюсь тем, что меня связали, завязали глаза и заставили выставить напоказ все мои эмоции, получать удовольствие от того, от чего обычные люди приходят в ужас и негодование. Так… нельзя! Нет, это невозможно, я не такая! Меня затрясло крупной дрожью, возбуждение, волнение и стыд смешались в горько-пряный коктейль, туманивший голову, и тело вдруг охватила ужасающая слабость. Проклятая верёвка не давала отрешиться от ощущений, окатывавших горячими волнами вперемешку с холодными мурашками, и в какой-то момент у меня закружилась голова от растерянности и невозможности сориентироваться в пространстве. Я пошатнулась, тихо всхлипнув от очередной вспышки болезненного удовольствия, и поняла, что нахожусь на грани истерики. Всё, что со мной происходило, сбивало с толку, шло вразрез со всем, чему меня учили в пансионате, и никак не вязалось с той картиной мира, в какой я привыкла жить.

В ней не было наслаждения через унижение, не было подчинения тем, кто сильнее, только потому, что им нравилась покорность. В ней всё было по-другому, не так я представляла себе свою жизнь. И… никогда не думала, что во мне кроется склонность к запретным удовольствиям, и что вообще мне это может нравиться. Откуда это?! Почему? В мои сумбурные мысли ворвался голос лорда Валентина, и его прохладные руки ухватили за плечи, не дав упасть.

— Думаю, на первый раз хватит, Лёля, — его довольный голос добавил переживаний, и глаза снова защипало.

Я почувствовала, как он начал распутывать верёвку, а другая пара рук придерживала меня спереди — лорд Мартин подошёл совершенно бесшумно. Повязку с моих глаз снимать не торопились. А меня в противовес недавней душевной буре накрыло оцепенение и апатия, эмоции словно кто-то выключил. Я только несильно вздрагивала каждый раз, как ко мне прикасались прохладные пальцы Валентина, а дрожь всё не проходила — хорошо, верёвку, лишний раздражитель, с меня уже почти сняли, только запястья остались. Слух обострился до предела, я слышала размеренное дыхание вампиров, тихий треск дров в камине, ещё ухо улавливало шорох одежды и поскрипывание паркета, когда лорды перемещались вокруг меня. Они молчали, и это в какой-то момент начало нервировать — вдруг опять что-то не то делаю?! При мысли о новом наказании, возможно таком же… непристойно-притягательном, охватило тихое отчаяние. Потому что в глубине души мне хотелось повторить то, что было сейчас, и хорошо бы без наблюдателей, чтобы только я и наслаждение, такое необычное, с острой ноткой запретности и неправильности…

Кружево сняли, но перед глазами всё расплывалось, я толком не видела лица лорда Валентина, стоявшего передо мной. Меня завернули в халат, проявив заботу, потом я оказалась на руках старшего вампира — мы подошли к креслам у камина. Я осталась безучастной и тогда, когда меня усадили на колени, обняв и поудобнее устроив, глядя перед собой в одну точку. Единственное оставшееся ощущение — усталость. И моральная, и физическая, из тела как будто выпустили все силы, как воздух из шарика. Лорд Мартин повёл рукой, и огонь в камине вспыхнул ярче, окатив волной тёплого воздуха, но холод не хотел покидать, как и мелкая дрожь. Я стиснула зубы, чтобы они не стучали, и сжала края халата, молча молясь, чтобы вампиры уже оставили меня в покое и дали наконец отдохнуть. Но вечер ещё не закончился…

— Лёля, надеюсь, ты извлекла урок, — старший вампир заботливым жестом убрал с моего лица светлую прядь. — Если не хочешь повторения, значит, не нарушай больше наши запреты. Ну а если тебе понравилось, — голос лорда Мартина стал тише, проникновеннее, и сердце болезненно сжалось от ноток предвкушения, которые я уловила в его словах. — Только попроси, с удовольствием повторим. И даже покажем ещё кое-что, вдруг тебе тоже понравится, — вкрадчиво добавил он и провёл тыльной стороной ладони по моей щеке.

Я даже не дёрнулась, не попыталась отшатнуться. От прикосновения вампира на коже словно остался след из горячих искорок. На его слова послушно кивнула и ответила тихим, ровным голосом:

— Да, милорд, как скажете.

Лорд Валентин между тем налил в бокал красного вина — кажется, бутылка стояла тут до моего появления, и то, что это вино, подтвердил запах, — поболтал и несколько мгновений подержал в ладонях. В воздухе поплыл вкусный, пряный аромат специй, корицы и гвоздики, и я слабо удивилась: его милость соизволил приготовить для меня глинтвейн с помощью магии? К чему бы такая забота об игрушке, которая должна лишь доставлять удовольствие своим хозяевам, всеми возможными способами. В том числе и послушанием.

— Выпей, — лорд Валентин придвинулся ближе и втиснул бокал в мои ледяные пальцы. — Ты дрожишь, тебе согреться надо.

Всё, что мне надо, чтобы вы оставили меня в покое и ушли наконец из спальни. Естественно, вслух я не сказала о своих желаниях, молча поднеся бокал к губам и сделав глоток. Да, глинтвейн, вкусный и горячий, и даже с апельсиновыми корочками. Насыщенная специями жидкость скользнула по пищеводу, согрев изнутри и уняв наконец дрожь, бившую меня последние несколько минут. Обхватив бокал, я помаленьку пила, всё так же невидяще глядя перед собой, апатия никак не хотела проходить — видимо, слишком много всего свалилось на меня, и сознание отказывалось реагировать, уйдя в глухую защиту. Может, и к лучшему.

— Вот и умница, — лорд Мартин снова погладил меня по щеке. — И я ожидаю увидеть завтра утром на твоём лице улыбку, — и хоть сказал он это обычным голосом, мне почудились нотки предупреждения. — Ведь завтра у тебя день рождения, Лёля, ты помнишь?

Ещё бы, не помнить.

— Конечно, милорд, — мой тон оставался таким же ровным и безэмоциональным.

Он хочет, чтобы я и улыбалась по щелчку пальцев? Хорошо, буду… Моё мнение и желание ведь ничего для них не значит, зачем пытаться что-то объяснить и изменить? Всё равно не получится. Им нужна послушная игрушка, покорная их воле и желаниям, да ещё и с вкусной кровью, вот кто им нужен. Я, Леллиаль Локхвуд, моим хозяевам совершенно неинтересна…

— Тогда допивай и ложись спать, тебе надо отдохнуть, — пальцы лорда Мартина приподняли мой подбородок, он внимательно, без тени улыбки посмотрел на меня. — Завтра важный день, Лёля, для всех нас, — он погладил большим пальцем мои губы. — Спокойной ночи.

Всего лишь на несколько мгновений эмоции встрепенулись, отозвались тревожно-сладким ощущением в животе от его слов, но потом апатия вернулась. Я молча допила глинтвейн, отставила пустой бокал, и меня отнесли на кровать. Переодеваться уже не стала, но сняла халат, только когда забралась под одеяло — проснулись остатки стеснительности, не до конца уничтоженные потрясениями сегодняшнего вечера. Вампиры ждали, когда я устроюсь, видимо, желая лично удостовериться, что я буду именно спать и отдыхать, а не метаться по спальне в тихой истерике. Зря опасаются, я потратила слишком много сил, и на лишние переживания их уже просто не осталось. Наверное, нахлынет завтра, когда проснусь и вспомню сегодняшний вечер, как наслаждалась собственной беспомощностью и ощущением полной зависимости от желаний вампиров. Не знаю, как оно будет завтра, пока же я хотела лишь остаться наконец одна.

— Сладких снов, крошка, — с неожиданно нежной улыбкой произнёс лорд Валентин и склонился надо мной, целомудренно коснувшись прохладными губами моего лба. — Ты была великолепна сегодня, Лёлечка, — шепнул он чуть тише, пощекотав дыханием моё ухо. — Я бы повторил, с удовольствием.

Он выпрямился и отошёл. Лорд Мартин же только поправил одеяло на моих плечах, одарил ещё одним внимательным взглядом и погладил по голове. После чего произнёс странную фразу:

— Наши желания порой неподвластны разуму, девочка. Научись принимать себя такой, какая есть.

Старший вампир развернулся и направился к выходу из спальни, его брат за ним, и через несколько минут я осталась наконец в одиночестве и долгожданной тишине. Словно только этого и дожидаясь, пришли мысли… Они были похожи на размокшие в молоке хлопья, такие же бесформенные и невнятные, не вызывающие желания тщательно их обдумывать. Видимо, где-то в сознании всё же самосохранение дало сбой, и наступил откат. Я некоторое время лежала, в голове проносились воспоминания о минувшем вечере, но уже не вызывали во мне ни сладкой дрожи, ни волнения. Лишь лёгкая тень стыда мелькала на границе сознания, касаясь призрачным крылом, и росла уверенность, что сама по себе я просто не могла наслаждаться тем, что происходило. Я не могла позволить постороннему мужчине такие вольности с собой, это была не я, наверное, вампиры применили какую-то свою магию ко мне, заставив быть послушной. Прикрыв ресницы, ощутила, как из уголка глаза скатилась одинокая слезинка и впиталась в подушку.

Я не смогу принять правила такой игры, нет. Я же совсем о другой жизни мечтала! Обратить ситуацию в свою пользу и попробовать наладить отношения с лордами? Вряд ли у меня получится, я их боюсь до дрожи, хотя на физиологическом уровне реагирую так, будто бы они мне нравятся, причём оба. Не знаю, как такое может быть, не знаю, почему я так себя веду, когда ко мне прикасаются, и как было бы с кем-то другим, кого бы я могла любить. Лучше покончить с этим как можно скорее…

Наверное, на меня нашло какое-то помрачение, не иначе, потому что, вспоминая свой поступок позже, я ужасалась собственному безрассудству. Но в тот момент это казалось единственным выходом из той безнадёги, в которую меня с головой окунуло наказание вампиров. Мне следовало прислушаться к последним словам лорда Мартина, в них имелось здравое зерно, и не просто так он их сказал напоследок. Но в тот момент я понимала лишь одно: моё единственное спасение в том, что я перестану представлять интерес для вампиров, потеряю в значимости настолько, что они оставят меня в покое и отправят обратно домой. Точнее, отправят моё тело. Потому что дальше так жить мне было настолько тошно, что даже перспектива смерти сейчас пугала меньше, чем дальнейшая жизнь с вампирами в одном доме.

Я выползла из-под одеяла, завернулась обратно в халат, небрежно завязав пояс, и обвела комнату взглядом в поисках нужного предмета. Таковой нашёлся — забытый на столе пустой бокал, из которого я пила вино. Мои губы растянула кривая улыбка, и я твёрдой походкой направилась к столу, ни минуты не сомневаясь в принятом решении. Взяла бокал, недрогнувшей рукой разбила его о край стола, не обратив никакого внимания, что осколки осыпались на ковёр. Меня это больше не волновало. Сжав в пальцах ножку от бокала с острыми краями, я лишь мгновение помедлила, собираясь с духом — боль немного пугала, но скорее всего, это продлится всего несколько минут, пока не потеряю сознание. А потом мне уже будет всё равно…

Краем глаза я успела заметить, как в углу образовалось тёмное облако, и из него кто-то появился, смазанной тенью метнувшись ко мне. Я только и успела вздохнуть, как мои запястья стиснули железной хваткой, пальцы невольно разжались и опасный осколок выпал из ослабевшей руки.

— Леллиаль, ты с ума сошла?! — прошипел мне прямо в ухо разъярённый голос лорда Мартина, и вот тут я не выдержала окончательно.

У меня вырвался длинный вздох, реальность стремительно закрутилась в разноцветную спираль, и я обмякла в его руках, потеряв сознание.

— Выпей.

Едва мои глаза открылись, я услышала ровный, негромкий голос лорда Мартина, сидевшего около моей кровати в кресле, положив ногу на ногу, и смотревшего на меня, чуть прищурив тёмные с красноватым отливом глаза. Я лежала в постели, укрытая до шеи одеялом, и халата на мне уже не было. Едва вспомнив, что чуть не совершила, я застыла, с испугом глядя на вампира. Дура, Леллиаль! Страшно подумать, что со мной сделают за эту нелепую попытку лишить себя жизни… Мой взгляд переместился на стоявший на тумбочке стакан с жидкостью лимонного цвета.

— Успокоительный отвар, если боишься, — тем же голосом произнёс лорд Мартин, я поспешно выпрямилась, придерживая одеяло у груди, и взяла стакан.

Пока не допила, вампир молчал, и это было страшнее, чем если бы ругался, на чём свет стоит. Я не знала, чем мне грозит моя выходка, и от этого аж живот подводило и к горлу горький ком подкатывал. Отставив пустой стакан, я подтянула коленки и обхватила их руками, избегая смотреть на собеседника. Эмоции вернулись, сбивали с толку, мешали мыслям собраться в одно целое, и я просто ждала своей дальнейшей участи.

— Что ж, поговорим, Леллиаль. Зачем ты это сделала? — в голосе лорда Мартина проскользнули нотки раздражения. — Всё было так страшно? Тебе было больно, неприятно? — с каждым словом мне становилось всё неуютнее, потому что раздражение лорда Мартина грозило перейти в злость. А ещё, я не знала, что ответить на его вопросы… — Ещё раз попробуешь выкинуть что-то подобное, проведёшь остаток жизни на коротком поводке и со связанными руками, — жёстко произнёс вампир, и я невольно втянула голову в плечи, не смея поднять на него взгляд. Стало страшно по-настоящему, я знала, что угрозу он исполнит. — Твоя жизнь принадлежит нам, и распоряжаться ею имеем право только мы, поняла?

Я кивнула, прикусив губу и чувствуя, как глаза защипало от подступающих слёз обиды и отчаяния. Негромкий голос старшего вампира хлестнул по напряжённым нервам злой плёткой:

— Не слышу, Леллиаль.

— Д-да, милорд, — едва слышно ответила я, запнувшись и с трудом удержав всхлип.

— Вот так лучше, и заканчивай бормотать под нос, — в ровном голосе мелькнуло удовлетворение. — Посмотри на меня, Лёля.

Пришлось поднять голову и встретиться взглядом с вампиром. Его серьёзное, непроницаемое лицо пугало, и плакать сразу расхотелось. В его присутствии уж точно.

— Так почему ты это сделала? — он чуть прищурился, и я поняла, что уйти от ответа не получится.

Как и соврать — ложь он почувствует сразу. Я сглотнула, нервно сжала край одеяла и попыталась оформить разрозненные мысли во что-то связное, похожее на объяснение.

— Я… Мне стыдно было… — сипло произнесла, не смея опустить глаза. — Лучше никакой жизни, чем… чем такая… — я запнулась, но продолжила, робко надеясь, вдруг моё объяснение хоть как-то поможет изменить ко мне отношение лорда. — Это было слишком унизительно…

Я замолкла и всё же отвернулась, краем глаза заметив, что дверь в мою спальню бесшумно открылась, и зашёл лорд Валентин. Тёмная бровь Мартина поднялась, он вдруг усмехнулся, соединив кончики пальцев.

— Пра-а-авда, Лёля, унизительно? — вкрадчиво протянул лорд Мартин, и с новой силой вернулась неловкость, едва я вспомнила, что… Ведь нравилось на самом деле, да, как бы стыдно ни было от этой мысли. А унижение испытывала лишь от того, что вампиры видели, что мне нравится их наказание. — Если бы тебе не понравилось, тогда верёвка осталась бы сухой, крошка, — откуда ни возьмись в его руках появился пресловутый предмет, и я мысленно застонала, чуть не зажмурившись и не укрывшись одеялом с головой. — Ну а теперь поговорим серьёзно, — вампир перестал улыбаться, небрежно уронил верёвку на пол и достал из кармана штанов какую-то бумагу. — На, ознакомься, Лёля.

Не зовёт полным именем. Значит, злость прошла. Наверное. Но угрозу я запомнила, и, боюсь, как бы не сложились в дальнейшем обстоятельства, второй попытки точно не сделаю — вампиры всё равно вовремя остановят, они теперь начеку, а быть посаженной на цепь отчаянно не хотелось. Лучше уж участь любимой игрушки носфайи… Я молча потянулась за сложенным листком, развернула, прочитала… «Я, Джон Лохквуд, передаю право распоряжаться судьбой моей дочери Леллиаль Локхвуд лордам Харрэлам в зачёт не выплаченного вовремя долга. Обязуюсь никогда больше не интересоваться, где моя дочь и что с ней». Подпись, дата. Три сухих строчки, которые доказали, что отцу я совсем не нужна, и он только вздохнул с облегчением, избавившись от меня. Передав, как вещь. Забыв, едва за ним закрылась дверь особняка вампиров. Листок выпал из пальцев, я почувствовала, как по щеке сползла слезинка, а в душе воцарилась пустота. Горько осознавать, что ты не нужна тому, кого всю жизнь считала единственным родным человеком. Мама умерла, когда я была слишком маленькой, и воспоминаний о ней у меня почти не сохранилось. Так, смутные обрывки.

— Забудь свою прошлую жизнь, — голос вампира смягчился. — Чем скорее ты примешь настоящее, тем лучше, Лёля. И если тебе не хочется повторения сегодняшнего, — а вот теперь в его словах слышалась откровенная ирония. — Ты знаешь, как этого избежать. Просто будь послушной.

Лорд Валентин подошёл к креслу брата и встал рядом, небрежно облокотившись и рассматривая меня с отстранённым интересом.

— Смелая какая, ты смотри, — вполголоса произнёс он. — Как принять, что тебе нравится чувствовать себя беспомощной, так не можешь, а как лишить себя жизни, точнее, попытаться это сделать, так откуда только смелость взялась.

Снова проснулся стыд, чем-то язвительные слова Валентина задели за живое. Может, тем, что в них звучала жестокая правда? Что я действительно предпочла малодушный шаг мужеству признаться, что мне было хорошо от этого остро-вкусного ощущения беспомощности, и осознавать, что за мной наблюдали, тоже… нравилось?

— Зачем вы это делаете, милорд? — глухо произнесла я, уткнувшись лицом в колени. — Почему вам доставляет удовольствие такие… вещи?

Я действительно хотела понять, раз мне предстоит с ними жить — чтобы знать, как себя вести в дальнейшем, чтобы не допускать больше такого, как сегодня вечером. Не хочу уподобляться тем игрушкам носфайи, которых я видела сегодня!

— Мы не сделали ровно ничего, что бы тебе не понравилось, Лёля, — оборвал меня лорд Валентин. — Твои страхи — это уже немного другое, и о них ещё будет разговор. Если их убрать, ведь всё прошло отлично, нет? — я чувствовала его взгляд на себе, но головы не поднимала, однако от последних слов эмоции снова всколыхнулись.

— Что отлично? — вскинулась я, дальше изображать покорность сил не осталось — я превратилась в один обнажённый, дрожащий от напряжения нерв. — То, что… вы наслаждались моей беспомощностью и… смотрели?! — чуть не сорвалась на крик, но сдержалась.

Лорд Мартин наклонил голову, приподнял уголок губ в намёке на улыбку и спокойно произнёс:

— Тебе нравилось, Лёля. Я чувствовал.

— Нет! — я уже чуть не плакала, понимая, что мне не достучаться до этого… упёртого извращенца.

— Врёшь, — вампир подался вперёд, и я от его резкого движения шарахнулась, прижав одеяло к груди. — Врёшь, Лёля, потому что тебе тоже нравилось чувствовать свою беспомощность и понимать, что ты полностью зависишь от нас.

Глава 8

Слетает шелуха самообмана,

Желаний тайных обнажая суть.

Круша привычных правил установки,

И мысли приводя в неловкость…

Я прикрыла глаза и прерывисто вздохнула, ничего не ответив. Вампира обмануть невозможно, он ощущает ложь, и… да, я врала, в первую очередь, самой себе. Почему мне это нравилось?!

— Почему нельзя, как обычные люди?.. — тихо сказала я и осеклась, поняв, что глупость.

— А теперь о том, почему мы это делаем, — продолжил лорд Мартин. — Мы не обычные люди, Лёля, и нам нравится чувствовать власть, а ещё больше нравится видеть, что кто-то получает удовольствие, подчиняясь нам. И поверь, таких много, — он усмехнулся. — Ты удивишься, узнав, сколько так называемых обычных людей ходит в наши закрытые клубы, чтобы побыть немного в этой самой роли подчинённых, и с каким наслаждением они позволяют нам делать… всякое с собой, — от скрытого подтекста я снова покраснела, бросив на старшего вампира косой взгляд.

— Можно ведь… проявить нежность… заботу… — почти шёпотом произнесла я, не желая сдаваться этой простой и пугающей в своей честности истине, сквозившей в словах лорда Мартина. — Почему нельзя уважать?..

— А мы уважаем, крошка, — вступил в диалог лорд Валентин, неслышно приблизившись к постели и сев рядом со мной. — Поверь, если бы тебе действительно не нравилось, всё было бы по-другому. А скорее всего, ты не попала бы к нам, Лёля. Тебе нравится подчиняться, и это факт, прими его и перестань стыдиться собственных желаний.

Во мне волной поднялось отчаяние, оставив на языке горечь.

— Я не такая!.. — голос сорвался, и пришлось сильно прикусить губу, сдерживая всхлип.

— О, конечно, — насмешливо хмыкнул лорд Мартин, откинувшись на спинку кресла. — Вспомни пансион, Лёля. Ты там хоть раз нарушила правила? Послушно выполняла всё, хоть в некоторых моментах можно было побыть непослушной, не возражала против редких наказаний, молча выслушивала нотации вредной директрисы и наставниц. Не пошла против отца, хотя могла попытаться ещё до того, как приехала сюда. Это о многом говорит в твоём характере, Лёля, не стоит отрицать правду.

— Это другое, это жизнь! Я не могла ничего сделать против обстоятельств! — я старалась защитить мой маленький мирок, который трещал по швам от безжалостных слов вампиров, и истерика снова подступила к горлу вязким комом. — Я… я не извращенка!.. — отвернулась и зажмурилась, чувствуя, как по щекам потекли слёзы.

— Если получаешь удовольствие, неважно, от чего, почему это должно быть плохо, Лёля? — мурлыкающий голос лорда Валентина раздался совсем рядом, и его ладони обхватили моё лицо, заставив повернуться.

Глаз я не открывала, не желая его видеть, в душе бушевала настоящая буря из эмоций. Младший вампир погладил пальцами мои мокрые щёки и продолжил.

— Подумай над этим, крошка, и перестань бояться своих желаний. Поверь, когда ты их примешь, жизнь заиграет новыми красками, — я ощутила прикосновение прохладных губ к своему лбу. — Первый этап привыкания всегда сложный, мы предвидели нечто подобное, но ты не сломаешься, я знаю, — ещё один поцелуй, теперь в уголок глаза — лорд Валентин слизнул слезинку, и я несильно вздрогнула: сквозь отчаяние и тоску робкой травинкой проклюнулось совсем другое чувство… Мне была приятна эта нежданная нежность. — Ты ведь не хочешь оказаться на поводке и в подвале, правда?

Меня как холодной водой окатило после этих слов, и я поспешно мотнула головой. Да уж, что бы со мной дальше ни случилось, а вызывать гнев вампиров больше не хотелось, уж особенно непослушанием или слишком серьёзными проступками. Если со связыванием я кое-как смирюсь, куда денусь, то вот с остальным вряд ли. Или сойду с ума, или сломаюсь, и оба варианта мне не нравились. Что ж… Лучше быть красивой куклой, за которой ухаживают, одевают, кормят и развлекают, чем бессловесным животным без права слова.

— Всё, отдыхай, Лёля, — решительно закруглил разговор лорд Мартин. — И я надеюсь, больше глупостей ты не наделаешь, — предупреждающе добавил он.

— Нет, милорд, — послушно повторила я и кивнула. — Не наделаю.

— Вот и умница. Спокойной ночи, крошка, — младший вампир легко коснулся моих губ и отстранился.

Я приоткрыла глаза, настороженно наблюдая за ним, а он встал и направился к двери. Лорд Мартин поднялся из кресла и тоже склонился надо мной, упираясь в подушку.

— Сладких снов, Лёля, — он серьёзно посмотрел на меня. — Подумай над тем, что мы сказали, у тебя есть время до утра. А завтра, — вампир улыбнулся, и совершенно неожиданно у меня вдоль позвоночника прокатилась волна горячих мурашек. — Твой день, малышка. С днём рождения, кстати.

Словно в ответ на его слова часы на каминной полке мелодично прозвонили полночь. Я стала совершеннолетней, но это ничего не меняло в моей жизни. Точнее, меняло, и очень многое. В лучшую ли сторону? Этого я пока тоже не знала, а опустошённый эмоциональной бурей организм настоятельно требовал отдыха. Поэтому, едва дверь за старшим вампиром закрылась, я упала на подушку и моментально выключилась, вымотанная переживаниями.

Утро началось с приятного сюрприза — меня не разбудил дворецкий, я проснулась сама. Причём довольно поздно, стрелки уже показывали одиннадцать утра, хотя в спальне царил густой полумрак из-за плотных штор. Когда я открыла глаза и осознала, что мне дали выспаться и отдохнуть, мелькнула шальная мысль, а вдруг вампиры сделают мне роскошный подарок и на мой день рождения уйдут на весь день из дома… Я тогда погуляю по парку вокруг, осмотрю окрестности — надеюсь, из дома мне теперь можно выходить. Покидать территорию поместья идеи даже не возникло, я и так знала, что не выйдет. Но побыть на свежем воздухе всё же стоит.

Однако едва мой взгляд упал на прикроватную тумбочку, я поняла, что моим мечтам не суждено сбыться. Там, в красивой вазе из разноцветного стекла с узким горлышком, стояла ночная лилия. Тонкие лепестки нежного лилового цвета с более тёмными прожилками глянцевито поблёскивали, от цветка исходил тонкий, свежий аромат — в отличие от обычных лилий этот сорт не источал приторный запах, от которого кружилась голова и ломило в висках. Рядом с вазой лежала записка и продолговатый футляр тёмно-синего цвета. Почему-то при виде цветка я отчаянно покраснела — мне до сих пор их не дарили никогда, и этот жест со стороны вампиров показался в некотором роде извинением за вчерашний вечер. По крайней мере, хотелось так думать. В свой день рождения предаваться грустным мыслям не было желания, и я поспешно отогнала воспоминания о наказании и том, что последовало дальше. Сегодня не буду вспоминать об этом и о степени своей испорченности, попробую всё же не омрачать себе праздник.

Потянулась к записке и развернула, надеясь, что там ничего плохого для меня. «Доброго утра, Лёля. Надеемся, ты хорошо отдохнула. Как проснёшься, одевайся и спускайся в столовую, начнём праздновать твой день рождения. Остальные подарки будут позже». Без подписи, но она и не нужна была. Кто ещё кроме моих хозяев мог оставить послание. Фраза о подарках одновременно взволновала и слегка обеспокоила, но я не дала тревоге испортить моё относительно хорошее настроение. Всё, договорились, пока ничего не предвещает неприятностей, буду радоваться тому, что есть. И стараться не злить вампиров…

Откинув одеяло, я встала и быстро накинула халат, а потом с некоторым трепетом и проснувшимся любопытством потянулась к футляру. В памяти невольно мелькнула прочитанная не так давно легенда, но я отмахнулась, не удержавшись от немного смущённой улыбки. Придумаю тоже, ну какой такой артефакт, и кто сказал, что меня любят. Я решительно открыла крышку и моим глазам предстала тонкая серебряная цепочка с кулоном — осколок необработанного аметиста такого же насыщенного цвета, что и в кольце. Смотрелось красиво, только теперь надо выбрать из моего теперь обширного гардероба подходящее платье. Я оставила футляр с кулоном лежать на тумбочке и пошла приводить себя в порядок. На удивление, на лице следов вчерашних потрясений не виделось, только во взгляде притаилось совсем лёгкое беспокойство. Я умылась, потом вернулась в спальню и расчесалась, пока оставив косу — сначала оденусь. Мой взгляд то и дело цеплялся за лилию на тумбочке, и из живота поднималось странное щекочущее чувство, заставлявшее сердце биться быстрее. Всё же, одно дело наряды и драгоценности, и совсем другое — цветок. Мне думалось, носфайи чужда романтика, и ведь вчера мне ясно указали место: дорогая, ценная игрушка, что-то вроде породистого домашнего животного. И вот — эта лилия…

Тряхнув головой, я направилась к гардеробной. Было немного непривычно перебирать новые, дорогие вещи, сильно отличающиеся от того, что я носила раньше, но вдруг с удивлением поняла, что мне хочется примерить их. Прикусив губу, я рассматривала тонкое кружевное бельё, с некоторым радостным испугом осознавая, что пальцы сами тянутся, чтобы взять его и надеть. Почти невесомая нижняя рубашка из тонкого, полупрозрачного батиста на узких лямочках-ленточках, трусики из мягкого кружева, шёлковые чулки с подвязками… Надевая всё это, я отчаянно краснела и одновременно наслаждалась деликатным прикосновением ткани к коже, ощущения волновали несказанно, невольно рождая в памяти картинки, как по ней скользят прохладные, длинные пальцы… Прерывисто вздохнув, я немного разозлилась на себя за всякие мысли, напомнив, что к романтике всё произошедшее вчера не имеет никакого отношения, и нечего вспоминать лишний раз. Я прошлась вдоль ряда вешалок и остановила выбор на приятном платье из тафты серебристо-розового цвета с небольшим вырезом, завышенной талией и рукавами три четверти. Верхняя юбка из воздушного газа была расшита тонкой серебряной нитью, и в целом наряд смотрелся очень мило. Кстати, кольцо и кулон к нему хорошо подойдут.

У платья оказалась к счастью застёжка сбоку, ряд маленьких перламутровых пуговичек, но я помнила, что у некоторых имелась шнуровка сзади. Задаваться вопросом, как справлюсь самостоятельно, не стала — пока что просто не буду выбирать такие наряды. Глянув на себя в зеркало, вспомнила, что лорды говорили о моих волосах… Велико было желание повредничать и оставить их заплетёнными, но опасение даже такой мелочью вызвать неудовольствие носфайи остановило от такой вольности. С неслышным вздохом я расплела светлые пряди и пару раз провела по ним щёткой, оставив свободно лежать на плечах и спине. Остался последний штрих, кулон из аметиста. Я взяла цепочку и аккуратно надела украшение, застегнув замочек. И тут случилось странное: прямо на моих глазах он исчез, растворился, и цепочка стала цельной. Причём снять через голову я её не могла, тут же попробовав избавиться от подарка вампиров. Я испуганно вздохнула, прикусила губу, посмотрев в глаза своему отражению. Ясно, что мне подарили очередной артефакт, только к добру ли такой подарок? И какими свойствами он обладает? Как же не хотелось портить свой день рождения нехорошими подозрениями!

С некоторым усилием уняв лихорадочную карусель мыслей, я всё же взяла себя в руки и направилась к двери. Пусть случится чудо, и сегодняшний день пройдёт радостно! Да, понимаю, наверняка вечером ждёт самый главный сюрприз, если так можно выразиться — мои хозяева ясно дали понять, что мой двадцать первый день рождения будет для меня, да и для них, особенным во всех смыслах. Я догадывалась, что это значит, тем более в свете последних поступков вампиров, и решила, что не буду думать об этом, пока не наступит вечер. Может, они имели в виду вовсе не то, о чём думаю, и от чего щёки вспыхивают румянцем. Я всё-таки ещё не до конца отошла от вчерашнего.

Глубоко вздохнув, вышла из спальни и направилась к лестнице, в столовую на первом этаже. Волнение немного отступило, и на первый план вышли несколько прозаические желания: хотелось есть. Организм настоятельно требовал восполнить потраченные вчера нервные силы, и я не собиралась ему в этом отказывать. Пальцы машинально погладили кулон, я прислушалась к себе, но не ощутила ничего странного: или слишком много думаю, и это просто подарок, или артефакт слишком хитрый, чтобы я могла что-то почувствовать. Ведь мои способности слабые, больше применимые в бытовой магии. Сделать так, чтобы одежда не мялась, цветы не теряли свежести, пыль не скапливалась, убрать пятно, если вдруг не дай бог, испачкалась. Мамин подарок, помимо целительства, доставшегося от бабки. Признаться, я немного скучала по своей маленькой лаборатории, которую мне выделили в пансионе, чтобы я могла изучать ведовство — ну и, дополнительный доход от продажи микстур и мазей, конечно. Может, получится попросить моих хозяев предоставить мне возможность и здесь потихоньку заниматься своим делом? А то ведь совсем скучно будет в их отсутствие, не читать же целыми днями книги. Я так закончу с их библиотекой в ближайший месяц.

Перед приоткрытой дверью в гостиную я слегка замедлила шаг, волнение вернулось, и я нервно облизнула губы. Ладно, что я, в самом деле. Не настолько же они бессердечные, чтобы испортить мой день рождения. Сами сказали, не делают ничего из того, что не могло бы мне понравиться, какими бы странными не казались их поступки. Решительно выдохнув, я толкнула дверь, переступив порог столовой.

— Доброе утро, милорды, — мой голос звучал спокойно и не дрогнул к моей радости, хотя взгляд я так и не смогла поднять от пола.

— Доброе, Лёля. Чудесно выглядишь, — голос лорда Мартина, спокойный и с нотками одобрения. — Вижу, нашла наш подарок, да?

— Спасибо, — я изобразила реверанс и направилась к столу, краем глаза заметив, что младший вампир встал и подошёл к моему стулу.

— Присаживайся, — заговорил лорд Валентин, и покосившись на него, я увидела на его лице довольную улыбку. — Как спала, отдохнула?

Такое проявление заботы немного смутило и вызвало чувство неловкости, я дёрнула плечом и кивнула.

— Да, благодарю, милорд, — села, и лорд Валентин задвинул стул. — Хорошо, спасибо.

Потом, оставаясь за моей спиной и склонившись через плечо, он потянулся к бутылке красного вина, стоявшей на столе, и от близости вампира я слегка занервничала и разволновалась. А когда его ладонь легла мне на плечо, чуть не вздрогнула. Перед глазами пронеслись картинки вчерашнего вечера, и щёки ожгло румянцем, я прикусила губу, пытаясь справиться с приступом смущения.

— Я налью тебе немного вина, ты не против? — от мягкого голоса лорда Валентина, раздавшегося у самого уха, я чуть не подскочила.

За мной ухаживали, как за настоящей леди или дорогой гостьей. Непривычно и как-то неловко, что ли. Я набралась храбрости и подняла голову, встретившись с внимательным взглядом лорда Мартина. Он наблюдал за мной, поглаживая подбородок пальцами, и почему-то я не могла отвести заворожённых глаз от них, снова вспомнив, как эти пальцы скользили по моему телу, даря удовольствие…

— Н-не стоит, милорд, право, — пролепетала я, слегка испуганная происходящим.

Что за игру они затеяли, пытаясь предстать вежливыми хозяевами передо мной? Я вполне могу и сама себя обслужить. А лорд Валентин вздумал изображать слугу!

— Почему, Лёля? — прямо спросил старший вампир, и пришлось ответить.

— Я ведь всего лишь… я не почётная гостья, — исправилась, не в силах выговорить свой настоящий статус. — Не надо за мной… ухаживать…

Лорд Валентин насмешливо фыркнул, всё же взял бутылку и налил полбокала вина. Его ладонь скользнула по моему плечу, переместилась на спину и погладила чуть ниже шеи, над вырезом платья. Я сглотнула, по телу прокатилась горячая волна в ответ на эту явно не случайную ласку.

— Ты живёшь с нами, Лёля, но ты не принадлежишь к прислуге, и у нас нет цели причислить тебя к ней, — лорд Мартин пожал плечами и улыбнулся. — Так что расслабься и получай удовольствие, сегодня твой день, крошка.

Его слова прозвучали двусмысленно, и скорее всего, так оно и было, но… Я же пообещала себе не портить мой день рождения? Вот и не буду. На моих губах появилась неуверенная улыбка, я протянула руку к бокалу — цвет вина уже почти не заставлял нервно размышлять о малоаппетитных ассоциациях.

— Вот и умница, — мурлыкнул лорд Валентин, наклонился, и его губы коснулись моей щеки.

После чего он вернулся на своё место. В их бокалах уже была налита красная жидкость, и вино ли это, как у меня, я предпочла не думать. Пора привыкать к некоторым маленьким особенностям моей жизни в этом доме и не вздрагивать каждый раз, как вижу что-то подобное.

— Что ж, — лорд Мартин взял свой бокал, младший носфайи последовал его примеру, и я тоже подняла. — За тебя, Лёля, и за то, чтобы этот день стал началом твоей новой жизни, — его тёмно-карие глаза сверкнули, в них мелькнули золотистые искры.

Видимо, так и случится, и у меня есть время до вечера, чтобы привыкнуть к этой мысли. Пока же не буду думать о плохом — надеюсь, сегодня у меня всё же получится праздник. Наши бокалы соприкоснулись, по столовой разнёсся хрустальный звон, и я пригубила вино. Терпкое, густое, оно оказалось неожиданно приятным, хотя мне больше нравятся лёгкие и сладкие.

— Итак, Лёля, — отставив бокал, заговорил лорд Мартин, ловко разрезая ножом отбивную. — После завтрака отправимся тебе за подарками, как и обещали, — он бросил на меня хитрый взгляд и усмехнулся. — Я подумал, что тебе приятно будет самой их выбрать.

Его слова удивили — честно признаться, ожидала просто очередных драгоценностей или вещей. Возможность самой себя порадовать… Это же здорово. Может, попросить о помещении под лабораторию, чтобы я могла там работать?..

— Ты подумала о комнате для отдыха? — заговорил лорд Валентин. — Выбрала, какая тебе нравится?

— Нет ещё, милорд, — ответила я, аккуратно разрезая творожную запеканку, и пока не растеряла смелость, пользуясь благодушным настроением моих хозяев, продолжила. — У меня просьба есть… — запнулась всё же, смутившись и заколебавшись, а имею ли право высказывать таковую.

— Какая? — подбодрил лорд Мартин.

— В пансионе мне позволяли заниматься в лаборатории, готовить мази, отвары, и прочее, — протараторила я, всё же стесняясь просить вампиров — вдруг подумают, что какую-нибудь отраву сварю? Могу я устроить здесь что-то подобное?

Хотя я знала, что на них практически никакие яды не действуют, даже смертельные для людей. У носфайи совсем другой обмен веществ, и с их способностями к магии они легко могут вывести из организма или нейтрализовать любую гадость.

— Просто для себя, чтобы не скучать, — зачем-то пояснила я, ковыряясь в тарелке и с волнением ожидая ответа, опасаясь смотреть на вампиров. — Но если нельзя… — осторожно покосилась, всё же не удержавшись.

— Хорошо, — перебил меня лорд Мартин и улыбнулся. — Хочешь — занимайся, Лёля, лично я ничего против не имею. Что-то ещё? — он поднял бровь, не сводя с меня взгляда.

— Н-нет, — слегка ошарашенная быстрым и положительным ответом, сказала я и покачала головой.

Дальше наш завтрак проходил в молчании, и я чувствовала себя всё же слегка нервно и напряжённо. Я ощущала, как вампиры наблюдают за мной, и больших трудов стоило спокойно есть, чтобы не дрожали руки, и кусок в горле не застревал. Мне казалось, они что-то задумали, и скорее всего, так оно и было, только когда ожидать сюрпризов — уже сейчас или всё же ближе к вечеру?.. И вот эта неизвестность слегка тревожила. С другой стороны, мне ведь сказали вчера, что не делают ничего, что всерьёз могло бы мне не понравиться. А если я даже не знаю, что это может быть? Ведь до вчерашнего вечера я не подозревала, что могу получить удовольствие от… связывания и ощущения беспомощности. Воспоминания вновь вызвали румянец на щеках, я поспешно сделала ещё глоток вина и доела запеканку. Закончив завтрак чаем с бутербродами, я вслед за лордами поднялась из-за стола. В тот же момент на пороге столовой появился дворецкий.

— Машина подана, милорды, — с поклоном сообщил он.

— Отлично, — старший вампир кивнул и посмотрел на меня. — Ну что, Лёля, поехали за подарками?

Он протянул мне руку, а я вдруг обратила внимание, как выглядит лорд Мартин. Тёмные волосы аккуратно уложены, на губах играет лёгкая улыбка, смягчая черты лица и делая их ещё привлекательнее, глаза отливают старым золотом. Из украшений только булавка в кружеве белой рубашки с тёмно-красным гранатом, наверное — уж больно насыщенный цвет, не рубин точно, — и перстень на пальце с таким же крупным камнем. Жилет из бордового атласа, удлинённый чёрный пиджак, начищенные туфли. Лорд Мартин выглядел… притягательно, от него было очень сложно отвести взгляд, и моё сердце дрогнуло, забилось чаще. На мгновение я позабыла, кто он на самом деле и кто я, в груди зашевелились странные эмоции, смутившие меня в очередной раз за утро. С некоторым трудом переведя глаза на ковёр, я вложила пальцы в его ладонь и последовала за ним из столовой, лорд Валентин догнал нас и пристроился рядом.

Мы вышли сначала в холл, а потом на крыльцо. Погода радовала солнышком и ясным небом, звонко чирикали птицы, и ветерок доносил аромат зелени и цветов с клумб. Я снова подумала о прогулке по парку — наверняка он большой, и раз мне разрешили завести свою лабораторию, надо присмотреть местечко под садик для необходимых растений. Возможно, какие-то растут и в свободном виде здесь, насколько я видела, особо за парком не ухаживали, деревья и кустарники росли сами по себе. Только перед домом виднелись клумбы. В общем, надо погулять, осмотреться. Моё настроение удивительным образом улучшилось, и улыбка, появившаяся на губах, была радостной и не натянутой. Я вдохнула полной грудью сладкий воздух, огляделась, и когда передо мной открыли дверь лимузина, села внутрь без всякого страха и трепета. Даже то, что лорд Валентин устроился рядом со мной в отличие от его брата, занявшего место напротив, не вызвало неприязни. Лишь волнение усилилось, особенно когда младший вампир вдруг взял мою ладонь и начал словно в рассеянности перебирать и поглаживать пальцы, тихонько лаская нежную кожу в середине и на запястье.

Я замерла с колотящимся сердцем, дыхание на мгновение пресеклось — прикосновения оказались очень приятными, мурашки гуляли по спине вдоль позвоночника, и руке до самого локтя. Кровь прилила к лицу, вернулось смущение — краем глаза я заметила, что лорд Мартин смотрит на нас со странным выражением на красивом лице, и от этого замешательство стало сильнее. Жест Валентина выглядел слишком интимным, на мой взгляд, хотя куда уж невиннее, по сравнению с тем, что они делали со мной вдвоём в спа-салоне и вчера, в ванной и спальне. Но отчего-то застеснялась я сейчас гораздо сильнее, захотелось выдернуть руку и закрыть лицо руками, только бы спрятаться от взгляда лорда Мартина, довольного, чуть-чуть снисходительного и… предвкушающего. Боюсь даже предположить, какие мысли бродили в его голове.

Дверь закрылась, машина мягко тронулась, и я, чтобы нарушить вязкую тишину, немного поспешно спросила:

— Куда мы едем? В «Кристалл»?

— Нет, — удивил невозмутимым ответом лорд Мартин. — В другое место. Сюрприз, — его улыбка стала шире. — Тебе понравится, Лёля.

Во мне тут же завозилось любопытство, но выспрашивать не стала — пусть будет сюрприз, действительно. Надеюсь, приятный.

— Скажи, какую мозаику ты собираешь обычно? — спросил вдруг лорд Валентин, продолжая поглаживать мои пальцы.

— Ну… сначала делала просто картины из кусочков картона, — я пожала плечами, стараясь не сильно отвлекаться на его действия. — Потом стала использовать разноцветные стёклышки. Их продавали в магазине при пансионе, как и мои мази и отвары, — зачем-то призналась — вряд ли судьба моих поделок особо волнует лордов.

— Ты сегодня улыбаешься, Лёля, — вдруг негромко заметил лорд Мартин. — Это хорошо, тебе идёт.

От неожиданного комплимента я зарделась, было непривычно слышать тёплые слова от вампира. И приятно тоже. Некоторое время мы ехали молча, мои мысли рассеянно скользили по поверхности сознания, ни на чём особо не задерживаясь, и вдруг совершенно неожиданно всплыл вопрос — о вчерашнем вечере, принёсшем мне столько переживаний. Я немедленно разволновалась, сердце заколотилось в груди, а дыхание сбилось, и я невольно прикусила губу, глядя в окно на проплывающие мимо деревья — мы ещё не достигли города. Интересно, как всё-таки лорды догадались о моём присутствии в левой половине дома? Ведь гостиная, где они отдыхали с гостями, находилась далеко от той, в которой затаилась я. Или эти самые гости заметили и нажаловались лордам? Однако откуда они могли знать о запрете, да и вообще, какое дело другим носфайи до того, что происходит в доме хозяев, кто там ещё живёт? Углубившись в размышления, я забылась настолько, что у меня напрочь вылетели из головы наблюдавшие за мной вампиры. Заёрзав, я облизнула ставшие сухими губы, безуспешно пытаясь отвязаться от настойчивого вопроса — какая теперь разница, когда всё уже случилось?

— Лёля, тебя что-то беспокоит?

Вопрос лорда Мартина громом прозвучал в ушах, и я чуть не подпрыгнула от неожиданности на сиденье.

Глава 9

Ладонь скользнула по плечу,

Даря прикосновеньем ласку,

Мгновенно погружая в сказку…

Прикрыв немножечко глаза,

Себя со стороны представив

Сосудом красного вина,

Что сомелье вкусить готовил,

И поместив в шелков наряд,

Немного подышать позволил

В тепла комфорте…

В наслаждении

Помог раскрыться чувств букету,

Которым славится оно,

Крови созревшее вино…

Хлопнула ресницами, почувствовала, как щекам стало жарко, и осторожно ответила:

— Н-нет, милорд.

— Ты разволновалась, — мягко произнёс лорд Валентин, легко проведя подушечками пальцев по моему запястью. — О чём задумалась так сильно?

От его действий я чуть не выдернула руку — ласка родила горячую дрожь в глубине живота, кожа там, где к ней прикоснулся младший вампир, вспыхнула сотней искорок. Я обречённо поняла, что мои хозяева не отстанут, придётся отвечать. Что ж. Надо было лучше держать себя в руках, Лёля, и не забывать о том, что ты не одна в машине. Уставившись на свою руку, лежавшую на коленях, я собралась с духом и постаравшись сохранить спокойный тон, спросила:

— Вчера… как вы узнали, что… я была там, где не надо? — всё-таки запнулась, в голову навязчиво лезли картинки вампирши и её игрушки, и воспоминания о моём собственном наказании.

Да и в ванной тоже сложно забыть, как лорд Мартин мне помогал. Ответил мне как раз он.

— Наша гостья спросила, почему мы прячем такую чудесную девочку, и добавила, что не стала препятствовать её любопытству, — по голосу я поняла, что носфайи улыбается.

Оценка незнакомой вампирши почему-то неприятно царапнула: я не хочу для других нелюдей быть чудесной девочкой! Откуда мне известно, может, у них тут в порядке вещей меняться время от времени своими игрушками, или одалживать по просьбе близких друзей… Лорд Валентин поднёс мою безвольную ладонь к губам и запечатлел на тыльной стороне лёгкий поцелуй.

— Она же не знала, что тебе рановато пока видеть милые шалости Айрис, — тем же мягким тоном произнёс младший вампир.

Словечко «пока» насторожило несказанно, я вздрогнула и метнула на него косой взгляд, а в груди на мгновение похолодело. Неужели и меня ждут… подобные «милые шалости»?!

— Ну и как впечатления? — поинтересовался лорд Мартин, и я перевела взгляд на него.

Он усмехался, поглаживая подбородок, в его тёмных глазах светилось неподдельное любопытство. Ох. Ну и как ответить? Я неопределённо повела плечом и попыталась ненавязчиво забрать ладонь у младшего вампира, но он не отпустил, его губы продолжали покрывать мою руку лёгкими поцелуями, отчего мне становилось всё больше не по себе. Волнение и нервозность возрастали с каждой минутой, и я бросила нетерпеливый взгляд в окно — когда мы приедем? К некоторому облегчению, там показались небольшие аккуратные домики предместий города.

— Им это… действительно нравилось? — тихо спросила я, не торопясь отвечать на поставленный вопрос.

Мною владело какое-то болезненное любопытство, в голове не укладывалось, что кому-то может нравиться… такое. Усмешка лорда Мартина стала шире.

— Лёля, я же говорил тебе, многие люди не чужды таким развлечениям, — произнёс он. — Ты не ответила, крошка.

— Думаю… мне вряд ли было приятно, если бы… меня избили до крови, — пробормотала я, опустив голову и теребя оборку на платье.

— Ну а если обойтись без таких крайних приёмов? — не отставал лорд Мартин, и по спине пробежал холодок.

Цель его расспросов была ясна: по всей видимости, в ту комнату мне придётся рано или поздно прийти.

— Н-не знаю, — беспомощно ответила я, не совсем понимая, что он имеет в виду.

Рука младшего вампира обвилась вокруг моей талии, придвигая меня ближе, и его горячее дыхание защекотало шею. Я замерла с колотящимся сердцем, от волнения перед глазами замелькали разноцветные искры, а в горле пересохло.

— М-м-м, Лёлечка, ты хотела бы попробовать с другими игрушками? — вкрадчиво осведомился лорд, легонько прикусив мочку уха и тут же лизнув её.

Я беззвучно охнула от всплеска ощущений, окатившего с ног до головы, и стиснула пальцы — он наконец оставил в покое мою руку.

— А… с другими игрушками? — слабым голосом переспросила я, взбудораженная фантазия спасовала — мне просто не хватало знаний, чтобы представить, о чём именно он говорил.

— Ну, вчера мы выяснили, что состояние беспомощности тебе нравится, крошка, значит, против связывания ты ничего не имеешь, так? — продолжил лорд Мартин, не сводя с меня пристального, выжидающего взгляда.

О, господи, ну что за откровенные вопросы! Могли бы хоть не с утра начинать, не портить мне праздник… Моё замешательство усилилось, признаваться в таких мягко говоря странных пристрастиях, когда я толком ещё ничего не знаю о чувственной стороне отношений, да ещё нелюдям, у которых непонятно, что на уме, было страшновато.

— Лёля? — выдохнул на ухо лорд Валентин, его палец медленно погладил меня по щеке, а губы прижались чуть ниже уха к шее, где суматошно билась жилка. — Не бойся признаваться в том, что доставляет тебе удовольствие, милая, в этом нет ничего страшного, а выиграют все.

К моему огромному облегчению, ответить я не успела: лимузин плавно затормозил, и бросив взгляд в окно, я увидела, что мы остановились на какой-то улице, уже в городе. Судя по невысоким домам, всего в два-три этажа, это точно не центр, и я тут же позабыла о волнующем разговоре, отвлёкшись на обещанный сюрприз.

— Где мы? — спросила, силясь разглядеть через тёмное стекло название улицы.

За плечом раздался тихий смех лорда Мартина.

— Потом ответишь, Лёлечка, — мурлыкнул младший вампир и наконец отпустил меня, чтобы выйти из машины.

Ох. Не сомневаюсь, мои хозяева не забудут свой вопрос и того, что я должна им ответ. Передо мной распахнули двери, я вышла… И замерла, уставившись на табличку с названием улицы. Папоротниковая Аллея. Мои глаза, наверное, сейчас стали похожи на старинные большие монеты, а губы сами растянулись в восхищённой улыбке. Тут же позабылись все вольные или невольные обиды и страхи перед моими хозяевами, я чуть не бросилась лорду Мартину, стоявшему ближе, на шею, взвизгнув от радости. Вампиры привезли меня на самую известную для магов-травников улицу, где находились всевозможные магазинчики и лавки с утварью, артефактами, разнообразными составляющими для зелий и отваров, и прочими полезным в работе вещами. Правда, я сюда заходила редко — здесь и цены повыше, чем в лавках на окраине, куда я ездила из пансиона раз в неделю. На Папоротниковую Аллею заглядывала в лучшем случае раз в месяц, когда получала от отца деньги.

— Спасибо, — чувствуя себя совершенно счастливой, искренне поблагодарила я, посмотрев сначала на лорда Мартина, а потом на его брата.

Их ответные улыбки были донельзя довольными, словно моя радость им доставила не меньшее удовольствие, чем мой собственный восторг лично мне самой.

— Можешь брать всё, что тебе пригодится, — сказал старший носфайи. — Только проси, чтобы присылали покупки в поместье Харрэл.

— А… — я немного замялась, перед тем, как спросить. — Деньги?..

— Держи, — лорд Валентин с усмешкой протянул мне знакомую карточку. — И на цены не смотри, Лёля, — чуть прищурившись, добавил он. — Поняла? Мы в состоянии оплатить твои капризы, какими бы они ни были, — смягчив приказной тон, произнёс младший вампир.

— Хорошо, милорд, — послушно кивнула я, про себя подумав, что всё равно не буду слишком шиковать.

Если драгоценности и одежду они выбирали для каких-то своих целей, то всё, что касается моей будущей лаборатории, нужно именно мне. А быть обязанной не люблю, даже сейчас, понимая, что полностью завишу от моих хозяев и в мелочах. Тем более, если когда-нибудь случится чудо, и я обрету свободу… Нет, не буду портить себе настроение такими мыслями. Напрасные надежды только выматывают, поэтому сосредоточусь на приятном — покупках.

— Трёх часов тебе хватит? — спросил лорд Мартин, посмотрев на часы.

— О, вполне! — обрадованно кивнула я.

— Тогда иди, — он наклонил голову и словно невзначай обронил. — Только помни, по кольцу мы всегда определим, где ты, Лёля. Нам сейчас ненадолго по своим делам надо отлучиться.

Братья обменялись быстрыми взглядами, и на мгновение кольнуло беспокойство, мелькнула мысль, что эти дела касаются сегодняшнего вечера, казавшегося мне сейчас далёким и немножко нереальным. Вдруг мои страхи не оправдаются всё же?.. Намёк в словах лорда Мартина я поняла отлично.

— Я не убегу, — тихо ответила, не удержавшись от грустной улыбки. — Мне некуда идти…

Как ни печально, это так. Отец первый сдаст вампирам, а больше родных у меня не осталось. И где-то в самой глубине души тоненький голосок коварно нашёптывал, что быть любимым домашним животным не так уж плохо: заботятся, одевают, кормят, дают крышу над головой. Всего лишь требуется за это делиться своей кровью в разумных количествах и быть послушной. Не такая большая плата, если подумать. Что же до того, что мои желания не всегда совпадают с желаниями лордов — ну, жизнь вообще в большинстве своём несправедлива. Если быть честной до конца, прикосновения вампиров не вызывали неприязни, и то, что происходило со мной в парной и потом в ванной, нравилось, пусть и смущало ужасно. К этому, наверное, тоже привыкну и научусь принимать, как данность, что интерес ко мне лордов не ограничивается только гастрономическим. Вдруг со временем он угаснет, и они переключатся на кого-то из своего круга.

— У тебя теперь есть дом, Лёля, — мягко произнёс лорд Валентин и шагнул ко мне, приподняв мою голову за подбородок. — Где тебе всегда будут рады. Иди, крошка.

Горло неожиданно сжал спазм, и я поспешно отвернулась. Почему-то эта фраза всколыхнула странное чувство в груди. Там, где я жила раньше, самый родной мне человек не радовался моему присутствию. Не буду об этом думать, лучше пойду по лавкам, там ждёт много интересного.

Три увлекательнейших часа пролетели незаметно. Я увлечённо торговалась, выбирала, бродила по лавкам и магазинчикам, выбирая посуду, травы, основы для мазей, простенькие артефакты, нужные для работы в лаборатории… Признаться, в первые несколько покупок я по привычке смотрела на цены, стараясь выбирать не слишком дорогое, а потом забыла про данное себе же слово не тратить много не принадлежащих мне денег. Я наконец-то получила возможность обставить своё рабочее место как надо, а не довольствоваться тем, что выделили наставницы и на что хватило высланных отцом средств. Я предвкушала, как расставлю всё, разложу и займусь любимым делом, пусть даже и пока только для себя. Может, получится подружиться со слугами, и мои отвары и мази пригодятся им.

Ровно через три часа я стояла у лимузина, ждавшего на том же месте, нагруженная мелкими свёртками — что-то купила сразу, посчитав, что в машине хватит места. Да и глупо заставлять продавцов отсылать курьера ради того, чтобы отвезти пару пучков травы или корешки за город. С моего лица не сходила счастливая улыбка, и настроение поднялось гораздо выше отметки «хорошо». При виде меня с пакетами у лорда Валентина, ждавшего у открытой двери, поднялись брови. Он окинул меня взглядом и покачал головой.

— Вижу, хорошо погуляла, Лёля, — весело заметил он и помог сесть, забрав половину покупок.

— Очень, — немного смущённо улыбнулась я и протянула карточку сидевшему внутри лорду Мартину. — Благодарю, милорд…

— Оставь себе, день ещё не закончился, — с загадочной усмешкой оборвал меня старший вампир.

Я удивлённо моргнула.

— Мы поедем ещё куда-то? — осторожно уточнила я, не зная, радоваться или огорчаться.

— Сначала мы поедем обедать, Лёлечка, — тем же весёлым тоном ответил лорд Валентин, устроившись со мной рядом и по-хозяйски обняв, притянул к себе. — А потом — да, дальше. Ты ещё не все подарки себе купила, — он подмигнул и легко коснулся губами моей щеки.

Обедать — это хорошо, а вот про какие ещё подарки он говорил? Я вроде больше ничего не просила, ну да ладно. Скоро узнаю. Поесть мы остановились около уютного ресторанчика недалеко от центра, с открытой верандой на втором этаже. Было вино для лордов и вкусный фруктовый ликёр для меня, восхитительное мясо с овощами в горшочке, салат, и под конец обеда нежный десерт, фрукты в заварном креме. Я уплела лакомство в считанные минуты, довольно жмурясь и чувствуя себя счастливой. Когда же отодвинула пустую тарелку, довольно облизываясь, лорд Мартин, сидевший рядом, вдруг потянулся ко мне и нежно коснулся пальцем уголка рта.

— Испачкалась, — улыбнулся он и слизнул остатки крема, не сводя с меня заблестевших глаз.

Я смутилась и поспешно вытерла рот салфеткой, отведя взгляд. Заметила часы на руке вампира — время перевалило за три, вечер потихоньку приближался.

— Поехали дальше, — лорд Валентин встал и протянул мне руку.

— Куда, милорд? — немедленно спросила я, поднявшись за ним.

— Скоро узнаешь, — и такая же загадочная улыбка, как у его брата.

Дальше… Дальше оказалось ещё одно чудное место, где я была всего один раз с отцом, когда приезжала на каникулы и он брал меня с собой в город. Такая же улица, как Папоротниковая Аллея, только для тех, кто занимается творчеством. И снова мне вручили карточку и сказали ни в чём себе не отказывать. Я с радостью накупила разноцветных шёлковых нитей на кружева и бисера для украшения, а проходя мимо магазина с художественными товарами, среди которых заметила наборы для мозаики, не удержалась, тоже зашла. Долго бродила среди полок, никак не могла выбрать, что же взять, и тут мой взгляд упал на набор из разноцветных стёклышек. К нему и потянулась рука, я решительно взяла коробку. На рисунке изображался чудесный рассвет на берегу лесного озера, сочная зелень красок и золотистая дорожка на воде так и манили к себе. Закончив с покупками, вернулась к лордам, чувствуя умиротворение и радостное предвкушение, как завтра с самого утра начну разбирать подарки и готовить лабораторию — наверняка покупки уже прибудут с курьерами.

Усевшись обратно в лимузин и наткнувшись снова на довольные лица вампиров, не удержалась и пробормотала:

— Вы меня балуете…

— Ты улыбаешься, Лёля, и это хорошо, — спокойно ответил лорд Мартин, забрав у меня покупки и положив на сиденье рядом с собой, а потом и вовсе пересел рядом, с другой стороны.

Дыхание на мгновение пресеклось, волнение окатило изнутри горячей волной, и я замерла, глядя прямо перед собой. Как расценивать его слова сейчас? Ему нравится, когда я улыбаюсь, когда у меня хорошее настроение? Значит, им не всё равно, что со мной происходит? Не буду переспрашивать…

— Теперь домой, — ласковым, бархатистым голосом произнёс лорд Валентин, снова обняв за талию и прижав к себе. — Твой день рождения ещё не закончился, Лёлечка.

Я это прекрасно понимала, и вот теперь беспокойство и нервозность дали о себе знать в полной мере. Что ждёт меня вечером? Точнее как это будет? Пожалеют ли, не став в первую ночь придумывать никаких игр или наоборот, устроят урок, чтобы быстрее привыкала? Задать эти вопросы не хватило смелости, и я просто кивнула. Лорд Валентин, почувствовав моё состояние, тихо рассмеялся и привлёк ещё ближе к себе, почти уложив на грудь спиной, а лорд Мартин наклонился, опираясь рукой о спинку сиденья. Я оказалась между вампирами, и ладони младшего по-хозяйски накрыли мою грудь, а губы старшего почти касались моих губ.

— Не надо так переживать, Лёля, тебе понравится, — улыбнувшись порочной, многообещающей улыбкой сказал лорд Мартин и обвёл пальцем мой рот, потом легонько нажал на подбородок, заставив приоткрыть.

Я не стала говорить, что это и пугает — что мне понравится, — просто не смогла. Носфайи прижался к моим губам, целуя нежно, настойчиво, властно, заставляя ответить, а не покорно дождаться, пока он насладится. Так уж вышло, что оставаться равнодушной к поцелуям и его, и лорда Валентина я не могла, уж не знаю, почему. И да, наслаждался не он один: я словно с головой нырнула в тёмный омут взметнувшихся эмоций, а лорд Мартин дразнил, играл с моим языком, весьма чувствительно покусывал мои губы, пока они не заныли, раскрываясь шире. Я неосознанно подалась вперёд, выгнувшись в руках Валентина, и моих ушей коснулся тихий стон — кажется, это я?.. Лицо обожгло румянцем, а низ живота затопила жаркая тяжесть, по телу разлилось сладкое томление. Когда лорд Мартин отстранился с довольной улыбкой, я осознала, что ладони его брата легонько поглаживают мою грудь, то и дело задевая проступившие через ткань напрягшиеся соски. Они болезненно ныли, жаждая ласки, и тонкий батист нижней сорочки стал вдруг грубым и неприятным, раздражая ставшую очень чувствительной кожу.

— М-м-м-м, ты стала смелее, крошка, — бархатным, обволакивающим голосом произнёс лорд Мартин и обхватил ладонями моё лицо. — Оставайся такой же и дальше, Лёлечка.

Я ничего не могла поделать с рефлексами — руки сами метнулись к запястьям его брата, чтобы остановить, убрать его пальцы. От стеснения пылали даже уши, несмотря на парную и ванну, я не могла за такой короткий срок привыкнуть к откровенным прикосновениям вампиров. Однако лорд Мартин с тихим смехом перехватил мои руки, не дав осуществить задуманное.

— Не-е-е-ет, милая, а вот застенчивость твоя совершенно лишняя, — мурлыкнул он, блестя в полумраке салона глазами — в них появился знакомый красноватый огонёк. — Ты же знаешь, что ждёт тебя дома, Лёля.

Знаю ли? Губы лорда Валентина коснулись моей шеи, а ладони сжали грудь сильнее, пальцы же совершенно бесстыдным образом погладили вдоль выреза и ловко скользнули дальше, под ткань платья. Кружево бюстье для него, конечно, преградой не явилось. Я тихо ахнула, когда подушечка коснулась напряжённого, тугого соска, стрельнувшего острой вспышкой удовольствия, от которой тело непроизвольно выгнулось. А лорд Мартин, продолжая удерживать мои руки и не давая прикрыться, наклонился ещё ниже, к другому уху, и его низкий, вибрирующий шёпот обволакивал мягким бархатом, усиливая волнение и заставляя дышать чаще.

— Я хочу, чтобы ты знала, крошка, — его большие пальцы погладили мои запястья, добавив ощущений в тот коктейль, что рождала смелая ласка младшего вампира — он продолжал нежно играться с моими сосками, теперь уже двумя руками. Кажется, лорд Валентин совсем стянул платье и нижнее бельё, обнажив мою грудь, чтобы ему ничего не мешало… — Мне нравится раскрывать твои тайные желания для тебя же самой, Лёля, видеть твоё удовольствие от того, что мы делаем, — губы лорда Мартина прихватили мочку уха, он аккуратно прикусил, а я тихо всхлипнула от вспышки ощущений, окативших тело горячей волной. — И я хочу знать, что ты чувствуешь, твои желания, твои мысли… — ещё один поцелуй коснулся шеи с другой стороны, а ладони младшего вампира обхватили мою грудь, легонько сжав, и я выгнулась, судорожно вздохнув.

Мысли туманились, беспокойство и страх утонули в ярких эмоциях, проснувшихся от действий моих хозяев, а от слов лорда Мартина сердце в груди перевернулось и скатилось куда-то в живот. Он… хочет знать мои желания?.. Боже, я сама их не знаю, зачем он так говорит?

— Тебе нравится то, что происходит с тобой сейчас? — настойчивый, требовательный шёпот не оставлял мне выбора, заставляя ответить, и ответить правдиво.

— Д-да… — беспомощно выдохнула я, крепко зажмурившись, медленно погружаясь в тёмный водоворот ощущений.

Послышался тихий смех вампиров, и в следующий момент чьи-то губы сомкнулись на моём ноющем, напряжённом соске. Руки по-прежнему держал лорд Мартин, лишая возможности двигаться, и это ощущение беспомощности — опять, как и вчера! — рождало странное, тянущее чувство внизу живота. Ноги сами сжались крепче, мышцы сократились, и между ног стало влажно и горячо.

— А вот так, Лёля? — вкрадчиво спросил голос лорда Валентина. — Нравится, что делает Март?

Ох, что он делал… Нежно посасывал, словно карамельку, обводил языком, аккуратно, но довольно чувствительно прикусывал, отчего с моих губ сорвался тихий, короткий стон, а по телу разбежались обжигающие мурашки. Я снова бесстыдно выгнулась навстречу, жаждая, чтобы он повторил это всё со второй грудью, стеснение растворилось в том вихре наслаждения, что дарил мне рот старшего носфайи. Всё же, это действительно приятно, когда он делает вот так… Очень приятно… Безумно приятно…

— Да-а-а-а… — я не узнала собственный томный голос, и щёки обожгло румянцем.

Но не хотелось, не хотелось углубляться в суматошные размышления, насколько я испорченная и хорошо ли то, что происходит, что я вот так реагирую на смелые прикосновения и ласки, которые можно позволить только очень близкому мужчине… К моему великому сожалению, машина плавно остановилась, что значило — мы приехали в поместье. Лорд Мартин отстранился, всё так же удерживая мои руки, а я тяжело дышала, пытаясь справиться с разошедшимися эмоциями и по-прежнему не открывая глаза.

— Посмотри на меня, Лёля.

Негромкий, властный голос старшего вампира, не подчиниться которому невозможно. И я медленно открыла глаза, встретившись с взглядом лорда Мартина, отливавшем янтарём, в его зрачках отчётливо светился красный огонёк. Он улыбнулся так, что у меня подвело живот от неясного предвкушения, и тихо спросил:

— Готова пойти дальше, крошка?

Я сглотнула совершенно сухим горлом, как заворожённая, глядя в глаза лорду Мартину. Краем сознания отметила, что лорд Валентин аккуратно поправляет мне бельё и платье, и от его прикосновений к разгорячённой коже по ней разбегались огненные искорки. Зачем спрашивает, ведь я — собственность, с которой он может делать, что захочет…

— А если нет, м-милорд?.. — сиплым от волнения голосом спросила я.

Не знаю, откуда во мне взялось это шалое желание подразнить вампира, но сказанного не воротишь. И я со смешанным чувством беспокойства и волнения ждала ответа носфайи. Его усмешка стала шире, он отпустил наконец мои запястья и его пальцы дотронулись до моего подбородка.

— Врать нехорошо, Лёлечка, — выдохнул он мне в губы. — Я чувствую запах твоего желания, девочка, — Мартин выпрямился, отчего я испытала кратковременный приступ разочарования, открыл дверь и вышел, протянув мне руку. — Пойдём.

Я молча вышла, опёршись на его ладонь, пребывая в растрёпанных чувствах и сильном волнении. Поведение вампиров опять резко изменилось, было крайне сложно поверить, что ещё вчера… Но ведь мне всё объяснили. Они такие, какие есть, пусть некоторые их поступки кажутся мне жестокими и непонятными. Всё же, я получаю от них заботу, причём намного больше, чем когда-то от родного отца. Вряд ли они будут испытывать ко мне какие-то чувства, та прочитанная мной легенда останется только красивой сказкой, я уверена. Не знаю, зачем хозяева подсунули мне эту книгу. В том, что она оказалась в библиотеке на столе не случайно, я почему-то была уверена. Ведь зачем-то вампиры показали мне эту историю, значит, тайный смысл в ней имелся. Спросить?.. Воспользоваться тем, что сегодня мой день рождения и понадеяться, что хотя бы в этот день мои хозяева поведут себя, как нормальные мужчины?..

Мы зашли в просторный холл, и лорд Мартин остановился, повернувшись ко мне и взяв за руки.

— В твоей спальне кое-что есть, Лёля, — внимательно посмотрев мне в глаза, произнёс он без тени улыбки. — Я хочу, чтобы ты это надела и спустилась в гостиную рядом со столовой. Мы будем там ждать.

За окном уже потихоньку подступали сумерки, время перевалило за шесть вечера. Признаться, услышав, что меня ждут в гостиной, я почувствовала облегчение — значит, завершение этого дня откладывается. Но следом мелькнула суматошная мысль, заставившая отчаянно покраснеть: но ведь то, что собираются сделать со мной вампиры, необязательно должно происходить в спальне… Это в мечтах моя первая ночь с любимым мужчиной проходила на белых льняных простынях, с признаниями и жаркими ласками, от которых все волоски поднимаются на коже и тело плавится в горячей истоме… Тряхнула головой, избавляясь от грустных мыслей и поспешно кивнула.

— Хорошо, милорд, — пробормотала и осторожно высвободила руки — лорд Мартин не стал меня удерживать.

Лишь понимающе улыбнулся — он наверняка заметил мой румянец, — и наклонил голову.

— Иди, Лёля. Твои покупки занесут чуть позже.

Я поднялась по лестнице, гадая, что же такое ждёт меня в спальне. Они купили мне что-то новое — наверняка, пока я гуляла по Папоротниковой Аллее, ведь не зря тогда так многозначительно переглядывались. Что, интересно? Какое-нибудь очень откровенное платье? Или, может, вообще бельё?.. С них станется отпустить на сегодняшний вечер всех слуг, чтобы мы остались в большом особняке только втроём… И нам никто не мешал… Мне стало жарко от этих мыслей, а ещё, снова вспомнилось, как ко мне прикасались руки и губы Мартина и Валентина в машине, в ванной и парной. Стыда и стеснения на этот раз от воспоминаний было гораздо меньше. Даже та верёвка теперь не казалась чем-то ужасным, что превращало меня в насквозь испорченную особу с извращёнными желаниями. Ведь о том, что мне понравилось, знают только мои хозяева и я, правда? Может, мне и не стоит так переживать по этому поводу, ведь в кругу тех, среди кого придётся отныне жить, это не считается чем-то дурным.

Подойдя к своей спальне, я открыла дверь, и теперь мною руководило любопытство и предвкушение, что же приготовили вампиры на этот раз, в чём они хотят меня сейчас видеть. Зайдя в комнату, я сразу посмотрела на кровать… Там лежало платье, простое белое платье — только на первый взгляд простое. Я подошла ближе, разглядывая наряд, приготовленный мне лордами на сегодняшний вечер. Тонкий полупрозрачный шёлк, лишь по подолу отделанный узкой серебряной лентой, глубокий вырез — я сразу поняла, что нижнее бельё под это платье надеть не получится. Без рукавов, с открытой спиной и застёжкой на шее. И судя по тому, как низко заканчивался край платья сзади, похоже, под него вообще ничего не предполагалось надевать. Боже… Мне следует остаться обнажённой под ним?.. Я увидела лежавшую на тумбочке записку и поспешно развернула её. «Лёля, на тебе должно быть только это платье. Волосы оставь распущенными, домашние туфли тоже не надевай — в доме тепло, а в гостиной мягкие ковры».

Листок выпал у меня из рук, я снова посмотрела на откровенный наряд. Он ничего не скрывал, и ткань слишком тонкая, сразу будет понятно, что… Я поднесла дрожащие пальцы к губам, не сводя взгляда с подарка лордов. При мысли, что появлюсь в нём перед моими хозяевами, низ живота налился знакомой тяжестью, а между ног стало жарко и запульсировало — моё тело с готовностью откликнулось даже на мысли о том, как ко мне будут прикасаться… Неужели я меняюсь так быстро? Неужели становлюсь той, кого хотят видеть во мне носфайи? Продолжая смотреть на платье, я начала медленно расстёгивать одежду, голова сделалась звонкой и пустой, в ней не осталось ни единой здравой мысли. Лишь эмоции закружили в вихре разноцветных конфетти, да память услужливо подсунула картинки, от которых температура подскочила ещё на несколько градусов, а в горле пересохло. Прохладные пальцы, скользящие по моему телу, легко проникающие под тончайший шёлк. Мягкие губы, исследующие каждое чувствительное местечко, не оставляя без внимания ни единый сантиметр кожи… Будут ли они вдвоём, или всё же сжалятся над остатками моей скромности, и лорд Мартин, как старший, станет первым?.. Обойдётся ли без игрушек, или… меня ждут новые открытия в собственных желаниях и том, что нравится?

Глава 10

Змея голос искушающий,

Плод запретный предлагающий.

Бархатистый и вибрирующий,

Так легко гипнотизирующий.

Рокот ноток расслабляющих,

В транс сознание вгоняющий.

И прохладное прикосновение

Подчиняет предвкушением…

Платье, в котором я была, упало к ногам, за ним последовало бельё и чулки. Я осталась совершенно обнажённой. Всего мгновение подумав, решительно направилась к ванной — захотелось принять душ, ведь весь день ходила по городу. Хочу быть чистой, когда надену подарок, ждавший на кровати. И… когда настанет время снять его. Не задумываясь о настоящих причинах своего желания, я залезла под тугие струи воды, зажмурившись и подставив лицо, убрала волосы, чтобы не намочить. Сердце колотилось чуть быстрее обычного, волнение бродило по телу, вспыхивая то там, то здесь горячими искорками. Прикусив губу и мимолётно поразившись собственной смелости, я медленно подняла руки и положила их на грудь, потом так же медленно провела по телу, чутко прислушиваясь к собственным ощущениям. Я никогда раньше не прикасалась сама к себе с другой целью, кроме как одеться, вымыться. О том, что прикосновения могут приносить удовольствие, даже не думала, не представляла. Сейчас…

Наверное, вампиры что-то разбудили во мне, древнее, не поддающееся контролю и объяснению, не укладывавшееся ни в какие рамки. Не хотевшее ничего слышать о том, что мои желания — это что-то постыдное, чему не стоит давать волю. Оно тянулось к моим хозяевам, жаждая подчиниться им, узнать, куда могут завести опасные игры на грани, испытать, до каких пределов я могу дойти в своём любопытстве… Я гладила себя, зажмурившись, чувствуя, как к лицу прилила кровь — всё же, остатки застенчивости дали о себе знать, — и мне нравилось ощущение собственной гладкой кожи, как по ней скользят пальцы и бегут струи воды. Правда, моя смелость не дошла до такой степени, чтобы опустить ладони к самому низу живота, руки замерли на бёдрах, и некоторое время я стояла, ни о чём не думая. Потом встряхнулась, закрыла воду и вытерлась — меня ждут, не стоит заставлять моих хозяев подниматься сюда и проверить, не задумала ли я что-то нехорошее. Нет, не задумала. Не сегодня.

Мой взгляд упал на многочисленные баночки на полках, и рука сама потянулась к одной из них — крем для тела с нежным запахом персика и сливок. Не пытаясь понять, зачем это делаю, намазала себя тщательно, с ног до головы, не пропустив ни одного сантиметра кожи. Нежный, воздушный крем легко впитался, не оставив ни следа жирной плёнки, и кожа после него стала бархатистой и мягкой, действительно похожей на кожицу персика. Лордам наверняка понравится… Засмущавшись от неожиданной мысли, я поспешно вернулась в спальню к платью, поймав себя на том, что на моих губах появилась немного застенчивая улыбка. Неужели мне хочется понравиться вампирам? Не буду об этом думать, и так хватает поводов для волнения. Я осторожно взяла платье и надела его — мягкий, воздушный шёлк невесомо скользнул по телу, оставляя за собой шлейф щекочущих мурашек. Глубокое декольте спереди довольно сильно открывало грудь, сквозь тонкую полупрозрачную материю отчётливо просвечивали соски, уже провокационно торчавшие и выдававшие моё возбуждение от одних только приготовлений к тому, что ждало этим вечером. Спина оставалась открытой полностью, до самой поясницы, ямочек на ней и даже начинавшейся между ягодицами ложбинки. Да, бельё тут точно лишнее. Я подошла к зеркалу за расчёской и замерла, рассматривая своё отражение.

Платье, оставаясь на мне и чисто символически прикрывая тело, не скрывало на самом деле ничего. Шёлк облегал каждый изгиб, сквозь него видно было не только соски, но и тёмную впадинку пупка, и… светлый треугольник в самом низу живота. Ещё в парной, с помощью специального крема, мне убрали почти всё, оставив всего несколько кудряшек — не сомневаюсь, по приказу лордов-носфайи. Не отрывая взгляда от зеркала, я начала медленно расчёсываться, отметив, что мои глаза словно стали больше и мерцают в полутьме спальни, как драгоценные камни. Кулон, кольцо — эти украшения, единственные на мне, тоже великолепно дополняли образ. Я выглядела немного загадочно, притягательно, очень чувственно и… беспомощно. Впервые обратила внимание на нежный изгиб своих губ, немного испуганный взгляд, слабый румянец, окрасивший щёки и придавший живости моему лицу. Настоящая невеста вампиров.

Щётка выпала из моих рук и у меня вырвался нервный смешок. О, нет, так далеко не получится зайти, Лёля, даже не надейся. Скорее, любимая игрушка, которая вряд ли скоро надоест, осознала я вдруг со всей ясностью. Прикусив губу, прерывисто вздохнула, отвернулась и направилась к выходу из спальни, навстречу своей судьбе. Да, сегодня всё изменится для меня, окончательно и бесповоротно. И я или приму и смирюсь с тем образом жизни, который предлагают мне лорды, или… сломаюсь. Соглашусь со своими желаниями, или ужаснусь глубине собственного падения и… всё равно сломаюсь. Нет, не хочу становиться безвольной куклой, которой неважно, что с ней будет дальше! Я хочу жить, чувствовать и ощущать, пусть даже в роли игрушки носфайи, став их любовницей и разделяя их странные игры. Мне ведь это тоже нравится, как выясняется…

Голова слегка закружилась от противоречивых мыслей — что-то внутри всё же мешало до конца принять то, что предстояло. Нет-нет, да покалывало от смутного беспокойства в груди, мешаясь с волнением и окатывая тело попеременно то холодом, то теплом. Я спускалась по лестнице, и все чувства обострились: гладкое дерево перил под ладонью, шершавая ковровая дорожка под босыми ступнями, невесомое скольжение шёлка по коже при каждом движении. Ухо чутко ловило каждый звук, но дом словно вымер. Похоже, мои предположения, что тут никого кроме нас нет, оправдались. Холл с его прохладным мраморным полом я пересекла почти бегом, плитки холодили ноги и хотелось скорее миновать это помещение. Пройдя столовую, я остановилась у двери в гостиную. Она была приоткрыта, и в коридор падала полоска тёплого жёлтого цвета — внутри горел камин. Меня ждали. Однако задуматься и засмущаться своего внешнего вида я не успела, дверь сама медленно открылась, приглашая войти. Мне ничего не оставалось, как перешагнуть порог, не смея оторвать взгляд от пушистого ковра и в волнении сжав руки. Очень хотелось обнять себя, закрыться от нескромных взглядов, которые я моментально ощутила, но… Я знала, этот жест лордам не понравится.

Несколько томительных мгновений в гостиной царила тишина, пока я стояла и тихонько переминалась, не в силах подойти к широкому дивану, стоявшему у камина, как заметила краем глаза. Дыхание участилось, а сердце забилось с удвоенной силой, волнение отозвалось на натянутых нервах тихим звоном. Совершенно неожиданно для меня по телу вдруг промчалась горячая волна, затаившись между ног, а собравшиеся в тугие горошины соски заныли, красноречиво намекая на то, что им хочется ласки. Такой, как недавно в машине, как вчера вечером, как… я хотела, чтобы к моей груди прикоснулись. Пальцами, губами, языком. Почувствовать острые уколы удовольствия, утолить непонятную жажду, от которой пересохло горло. Отдаться на волю умелых рук тех, кто знал, как сделать мне хорошо… Я вздрогнула, и от собственных слишком смелых мыслей, и от раздавшегося негромкого голоса лорда Мартина, в котором сквозило откровенное восхищение.

— М-м-м, выглядишь чудно, девочка. Иди сюда.

Я кое-как справилась с волнением и подняла голову, посмотрев наконец вперёд. Около дивана стоял низкий овальный столик, уставленный блюдами с фруктами и разнообразными сладостями, также там стояли две бутылки вина — с тёмным и светлым, и три бокала. Светлое вино, видимо, предназначалось мне, и… что, вся бутылка? Да мне в моём состоянии глотка хватит, чтобы опьянеть! Или вампиры именно это и хотят сделать, споить, чтобы меньше сопротивлялась? Снова проснулось беспокойство от неизвестности, однако противиться приказанию я не стала. Сделала маленький шажок, переведя взгляд со стола на хозяев особняка. Они сидели так, что между ними оставалось место — для меня, полагаю. Оба в рубашках и штанах, у лорда Валентина пуговицы расстёгнуты почти до середины груди, в то время как у лорда Мартина всего несколько, открывая ямочку между ключицами. Рука старшего вампира лежала на спинке дивана, и оба носфайи неотрывно смотрели на меня жадными, тяжёлыми взглядами, выдававшими все их мысли в отношении меня. Крайне непристойные мысли, надо сказать, и от этого стало только жарче, между ног разгорелся настоящий пожар и захотелось крепко их сжать…

Я остро почувствовала, что на мне почти ничего нет и платье лишь подчёркивает мою наготу, и от этого вдоль позвоночника как горячая капля мёда стекла. Мои ноги сами сделали ещё один шаг, и ещё, пока я не остановилась рядом с диваном, с той стороны, где сидел лорд Валентин. Он же медленно поднял ладонь и провёл по моему бедру поверх платья, но ткань была настолько тонкой, что создалось ощущение, будто преграды между его пальцами и моей кожей нет вовсе. От прикосновения разбежались мурашки, тело осыпало искрами, от которых в каждой клеточке загорелось маленькое солнышко.

— Такая невинная… — словно в задумчивости пробормотал лорд Валентин, и его ладонь скользнула на мою попку, а палец тихонько погладил видневшуюся в низком вырезе сзади ложбинку чуть ниже поясницы. — И такая соблазнительная, нежная…

Мои коленки ощутимо дрогнули, как от его прикосновений, так и от неприкрытой страсти, звучавшей в голосе вампира. Мои нервы напряглись и завибрировали, я невольно сглотнула, глядя в его отсвечивавшие красным глаза. Лорд Валентин улыбнулся той самой порочной улыбкой, от которой сердце ухало в живот, и медленно облизнулся.

— Очень хочется попробовать тебя, Лёлечка, — мурлыкнул он, и его палец поднялся чуть выше, обрисовал впадинки на пояснице. — Везде… — выдохнул младший вампир, качнувшись ко мне и положив вторую руку на бедро, гипнотизируя своими посветлевшими до цвета серебра глазами. — И очень скоро я это сделаю, крошка моя… — почти шёпотом добавил он и к моему сладкому ужасу наклонился ещё ближе.

Я замерла, не смея пошевелиться и возразить, а Валентин — всего лишь мягко коснулся губами моего живота чуть ниже пупка и отстранился.

— Садись, Лёля, — с довольной усмешкой произнёс лорд Мартин и похлопал по мягкому сиденью дивана. — Я бы хотел кое-что обсудить с тобой, прежде чем продолжить наш вечер.

Ох, разговоры. Не знаю, рада или нет отсрочке, однако возможность узнать что-то новое нельзя упускать. Я села, сложив руки на коленях и наблюдая, как старший вампир наливает мне вина в бокал, а лорд Валентин между тем обнял за плечи и мягко потянул назад.

— Расслабься, крошка, ты слишком напряжённая, — вкрадчиво произнёс он и погладил мою обнажённую руку. — Пока мы действительно всего лишь… поговорим, — теперь его губы коснулись моего плеча, и от этого лёгкого поцелуя меня как слабым разрядом тока прошило.

Пальцы на ногах поджались, но противиться я опять же не стала — послушно прислонилась к спинке дивана, хотя в таком положении чувствовала себя немного неуютно, спинка была наклонена так, что я полулежала.

— Держи, — лорд Мартин протянул мне бокал, потом взял свой и коснулся краем.

Лорд Валентин повторил его жест.

— За твою новую жизнь, Лёля, — негромко произнёс старший носфайи, не сводя с меня взгляда, и пригубил тёмную жидкость в своём бокале.

На какое-то мгновение мне показалось, она слишком тёмная и тягучая для вина… Я отвела взгляд и попробовала то, что было в моём бокале. Сладкое, густое и крепкое, вино мне понравилось, однако слишком увлекаться им не стоит — опьянею быстро.

— Я хочу кое-что рассказать тебе, Лёля, о твоей особенности, — произнёс негромко лорд Мартин, поставив свой бокал на стол и, опёршись рукой о спинку дивана за моей спиной чуть наклонился ко мне, положив ладонь второй руки на моё бедро и медленно погладив.

Я порадовалась, что проглотила вино — горло перехватило, и по коже побежали мурашки от этого прикосновения. Прерывисто вздохнув, я не могла оторвать взгляда от его пальцев, блуждавших по моей ноге поверх тонкого шёлка, и с некоторым трудом удавалось сосредоточиться на словах старшего вампира. Лорд Валентин же, придвинувшись вплотную ко мне и прижавшись бедром, положил ладонь мне на грудь, натянув ткань, и его палец медленно обвёл уже напрягшийся и проступивший через шёлк сосок. Я прикусила губу и стиснула ножку бокала, меня обуревали противоречивые желания: хотелось оттолкнуть наглую руку и одновременно податься вперёд, потянуться за лаской. Дыхание участилось, и я поспешно отпила из бокала.

— Ч-что за особенность, милорд?.. — проговорила непослушными губами, заворожённо наблюдая за действиями лорда Валентина — он всё так же гладил вокруг, не прикасаясь к самой ноющей вершинке, и слегка скользящая по ставшей слишком чувствительной коже ткань вызывала острые вспышки удовольствия, от которых кровь неслась по венам с бешеной скоростью.

Боже, мне это нравилось. То, что пальцы младшего носфайи играли с моей грудью, а старший водил ладонью по моему бедру, присобирая шёлк, но не поднимая его, и от этого кожа словно горела огнём, внизу живота всё уже жарко пульсировало. Неужели мне так мало надо, чтобы… проснулось желание? Или конкретно эти двое мужчин так действуют на меня? Увы, последнее не проверишь: подозреваю, что кроме них в моей жизни больше никого не будет.

— Твоя кровь самая вкусная, когда ты возбуждена, — шепнул лорд Мартин на ухо и лизнул мочку, отчего я не сдержала короткого вздоха. — И горчит очень, когда у тебя плохое настроение, — он аккуратно прихватил зубами и слегка прикусил, а потом втянул, снова пощекотав языком.

Одновременно пальцы лорда Валентина мягко сжали тугой шарик соска, послав болезненно-сладкую вспышку до самых кончиков пальцев, и я слабо ахнула, широко распахнув глаза. Взгляд младшего вампира не отрывался от моих глаз, и в нём уже горел красный огонёк. Заметив мою реакцию, он довольно улыбнулся и снова погладил остро пульсировавшую жаром вершинку через тонкий шёлк. Меня затопило эмоциями, по телу прошла волна дрожи, и… я почувствовала, как между ног стало влажно. Кровь бросилась в лицо, едва осознала, что столь простые действия моих хозяев так легко пробудили во мне страсть, однако… Я ничего не могла поделать, только принимать то, что происходило, и… наслаждаться?

— Поэтому мы сделаем всё, чтобы ты улыбалась, Лёля, — жаркий шёпот лорда Мартина обжёг шею чуть пониже уха, его язык погладил бешено пульсировавшую жилку, и страх смешался с удовольствием, я чуть не выронила бокал из ослабевших пальцев. Его ладонь медленно поднялась вверх по ноге, прошла по животу и накрыла мою вторую грудь. — А ещё, я хочу знать всё о твоих желаниях, девочка, — от его голоса нервы завибрировали и натянулись, тело охватила слабость, и стало сложно понимать, что он говорил.

Мои желания?.. Я сама их не знаю…

— Тебе понравилось вчера быть связанной? — теперь с другой стороны раздался вкрадчивый шёпот лорда Валентина, и его губы прижались к моей шее, слегка втянув кожу.

Пальцы же уверенно скользнули под тонкий шёлк платья, осторожно, едва касаясь, приласкав ставшую до боли чувствительной вершинку. В голове мутилось, перед глазами плыл туман, и я не заметила, в какой момент из моих дрожащих пальцев вынули бокал, и кто это сделал. Кажется, мне задали вопрос?

— Отвечай, Лёля, — требовательный голос лорда Мартина и край бокала отказался у моих губ.

Я сделала поспешный глоток сладкой жидкости и осипшим голосом послушно ответила:

— Д-да, милорд…

Невозможно врать и невозможно противиться приказу, прозвучавшему в его словах.

— Да — что, Лёля? — теперь снова лорд Валентин, и его прохладные пальцы, кружившие вокруг моего соска, легонько пощипывавшие, перекатывавшие горячую горошину, и уже казалось, не только вершинка, вся грудь словно горит в огне. — Что ты чувствовала вчера, крошка, расскажи?

Ой, нет. Что я чувствовала?.. Это… это слишком личное! Я заёрзала, облизала сухие губы, ощутив смутное беспокойство: мои ощущения касаются только меня!

— Лё-о-о-оля, — протянул лорд Мартин с лёгким намёком на недовольство и чуть отстранился, заглянув мне в глаза. Его брат убрал руку от моей груди, и я не сдержала тихий всхлип — тело само предательски потянулось за утерянной лаской. Собственная откровенная реакция поразила, заставила лицо вспыхнуть от смущения, но отвернуться мне не дали: ладони лорда Мартина обхватили лицо, заставляя смотреть ему в глаза. — Расскажи.

Снова приказ, и снова я не нашла сил, чтобы возражать.

— Будешь упрямиться, придётся снова тебя наказать за строптивость, — мурлыкнул на ухо лорд Валентин с тихим смешком и добавил. — Если хочешь, чтобы я продолжил, отвечай на вопрос.

Боже, помоги мне, я хотела, чтобы он продолжил ласкать мою грудь. Я этого хотела с того момента, как надела платье… Наказание? Он снова сказал о наказании?! О, нет, я не готова повторить то, что было вчера! А лорд Мартин всё так же держал в ладонях моё лицо, гипнотизируя глубоким взглядом своих карих глаз, чуть сдвинув брови в намёке на недовольство. Я вдруг осознала, что вовсе не хочу вызывать его раздражение.

— Я… мне сначала страшно было… — прошептала чуть хрипло, голос слушался плохо — волнение, желание, смущение и ещё целый ворох эмоций сбивали с толку, отвлекали, не давая сосредоточиться на ответе и подыскивать слова. — Потом…

Палец лорда Валентина вернулся на место под тонкую ткань платья и слегка нажал на возбуждённый сосок, тёмным шариком проглядывавший сквозь шёлк. Я потеряла нить размышления, судорожно вздохнув и вцепившись в обивку дивана. Тело словно молния прошила, и коленки сами сжались крепче, пытаясь удержать восхитительное ощущение, затаившееся между ног — будто солнышко вспыхнуло…

— Потом? — выдохнул мне в губы лорд Мартин, и его ладони медленно спустились по моей шее. — Смотри мне в глаза, Лёля, — очередной приказ, и я вдруг поняла, что… мне нравится подчиняться ему.

От того, что он читал малейший оттенок моих эмоций в моих же глазах, удерживал незримую связь, смотрел, казалось, в самую душу, я чувствовала себя совсем беспомощной и полностью во власти его и его брата. Обнажённой до такой степени, что внутри всё поджималось от непонятного сладкого чувства. Мне… нравилось?..

— Когда верёвка оказалась у тебя между ног, что ты почувствовала? — следующий вопрос, жалящий своей откровенностью, и горящий нетерпением взгляд напротив.

И губы лорда Валентина, сомкнувшиеся на набухшей горошине соска прямо через тонкую ткань, моментально увлажнившуюся. Его ладонь легла на второй холмик, нежно его сжав… Пальцы лорда Мартина ухватили мои волосы на затылке, чуть оттянув голову назад так, что я выгнулась, невольно подавшись навстречу младшему носфайи.

— Что, Лёля? — его шёпот обволакивал, окутывал со всех сторон, лишая последних остатков сопротивления и вызывая дрожь глубоко внутри, от которой мышцы сжимались в тугой узел.

— А-ах-х-х… — вырвалось у меня от действий Валентина — он слегка прикусил вершинку, и боль смешалась со вспышкой острого удовольствия.

Мои руки метнулись к плечам младшего совершенно рефлекторно, но лорд Мартин поймал их и прижал обратно к сиденью.

— Они должны лежать вот здесь, крошка, пока я или Вэл не скажем, что ты должна ими делать, — мягким, бархатным голосом произнёс он и улыбнулся такой развратной улыбкой, что низ живота свела жаркая судорога и я стиснула колени ещё сильнее. — Так что там с верёвкой между твоих ножек и твоими чувствами от этого? — напомнил Мартин, и его ладони вернулись на мои плечи, легонько поглаживая обнажённую кожу, стрелявшую искрами от каждого прикосновения.

Господи. Я что-то должна буду делать своими руками? От этой мысли тело охватила жаркая истома, между ног всё горело в огне, требуя своей порции нежности, и мышцы внутри непроизвольно напряглись, послав разряд обжигающего наслаждения. Облизнув совершенно пересохшие губы, я попыталась ответить — очень отвлекал лорд Валентин, его язык и рот умело ласкали твёрдую горошину, и мне казалось, она стремительно увеличивается в размерах, а удовольствие балансирует на грани боли, настолько сосок стал чувствительным.

— Я… мне… — собственный голос показался далёким и тихим, а ещё, следовало помнить о том, что лорд Мартин сказал смотреть ему в глаза. — Понравилось… — одними губами произнесла, чувствуя, как от румянца жарко стало даже шее и ушам.

— Быть беспомощной? Чувствовать, что ты полностью в нашей власти? — безжалостно продолжал лорд Мартин, проникая всё глубже в мою душу, в те сокровенные уголки, куда я сама не рисковала заглядывать с некоторых пор.

Валентин отстранился и осторожно подул на возбуждённую, раздразненную до болезненной пульсации вершинку, слегка натянув влажную ткань, и я выгнулась, впившись ногтями в обивку дивана. Тело как облили горячей карамелью, во рту стало сладко от шквала ощущений, обрушившегося от такого простого действия, и с моих губ сорвался стон:

— Да-а-а!..

Да, да, да, мне нравилось чувствовать себя беспомощной, даже сейчас, когда руки вроде свободны, но я ничего ими делать не могу. Когда я зажата между двумя сильными телами носфайи, и на мне всего лишь один слой полупрозрачной ткани, не скрывающий ничего, и вампиры могут прикасаться ко мне везде и так, как захотят… Нравилось, что лорд Мартин так и не отпустил мои волосы, крепко, но аккуратно удерживая за них мою голову и не давая отвернуться от жаркого, глубокого поцелуя, выпившего всё моё дыхание. Здесь и сейчас, когда меня никто не видел кроме моих хозяев, которым так важно моё хорошее настроение и… наслаждение… я могла признаться себе, что во мне таится много чего, пока неизведанного и порой пугающего. Язык Мартина погладил мои дрожащие губы и скользнул дальше, уверенно исследуя, дразня, лаская и увлекая за собой, вынуждая ответить и потянуться к нему. Дышать с ним одним воздухом. Зарыться пальцами в тёмные волосы, притянуть ближе к себе… Не прерывая поцелуя, лорд Мартин снова поймал мои руки — забывшись, я нарушила указ держать их на диване. Ой. Старший вампир отстранился и медленно улыбнулся с предвкушением.

— Лёлечка, придётся научить тебя быть послушной, — от низкого, вибрирующего голоса у меня перехватило горло, и я поняла, что игры закончились. — Ты должна отвечать на любые вопросы, которые мы задаём, крошка, — наклонившись чуть ниже и прижав мои руки к спинке дивана, продолжил Мартин, не сводя с меня горящего взгляда. — Честно, Лёля. И выполнять всё, что скажем. Как бы тебе ни казалось это странным или сложным. Поняла?

Сердце невольно ёкнуло от понимания: мне придётся довериться им настолько, насколько это возможно. Для меня. Страх пробежался холодными пальцами по разгорячённой коже, я сглотнула, не сводя с него взгляда.

— Д-да, милорд… — а что мне ещё оставалось?

Он неожиданно нежно улыбнулся и погладил большими пальцами середины моих ладоней.

— Мы почувствуем, если что-то будет за пределами твоих желаний и границ, крошка, — мурлыкнул он, и… я поверила.

Не знаю, почему, но поверила. Пусть моё хорошее настроение и удовольствие им нужно лишь для того, чтобы моя кровь была вкуснее, пусть. На моих дрожащих губах появилась робкая улыбка. Кажется, между нами начало налаживаться подобие взаимопонимания?

— Мы не обидим тебя, Лёля, — с другой стороны ко мне наклонился лорд Валентин и провёл пальцами по моей щеке, и вдруг коварно усмехнулся, его глаза хищно блеснули. — Если только ты сама не захочешь побыть ужасно непослушной девчонкой.

М-мамочки. Почему при этих словах внутренние мышцы сжал болезненный спазм и… меня посетила шальная идея, что же будет, если я… стану непослушной?.. Оба вампира внимательно наблюдали за мной и едва заметив моё прервавшееся дыхание — я не сумела до конца сдержать эмоций, они понимающе переглянулись.

— М-м, Март, кажется, Лёлечке эта идея понравилась, не так ли? — вкрадчиво спросил лорд Валентин и выжидающе уставился на меня. — Хочешь быть наказанной, крошка?

Вспышка стыда смешалась со странным удовлетворением от того, что я вслух услышала одно из своих потаённых желаний, о котором узнала только что. Но мне надо ответить…

— Х-хочу, милорд… — едва слышно прошептала непослушными губами, сгорая от смущения и вспыхнувшего огненным факелом внутри желания.

Не буду, не буду об этом думать. Не хочу истерик, не хочу пытаться понять, откуда во мне это всё и как вампиры точно угадали, что мне подойдут их развлечения. Наверное, после вчерашнего вечера во мне действительно сломались какие-то барьеры…

— Обсудим это позже, — Мартин выпрямился, как и его брат, и через мгновение, слабо ахнув, я оказалась на руках у старшего носфайи. — И, Лёля, прошу, не надо думать, — он пристально, без тени улыбки посмотрел на меня. — Прими себя такой, какая есть, наслаждайся тем, что получаешь, что бы это ни было. Мы хорошо позаботимся о тебе.

Я молчала, не зная, что ответить. Не думать будет очень сложно, признаться, но я постараюсь. Наверное, Мартин прав… Мы вышли из гостиной и меня понесли к лестнице. Наверх. В спальню. Вечер вступил в свою завершающую стадию, разговоры закончились.

Дверь открылась сама, и мы со старшим вампиром вошли первые. Едва он переступил порог комнаты, мой взгляд остановился на кровати — моей кровати, — и уже не мог оторваться. Щёки опалило жаром от румянца, я задышала чаще: в голове тут же завертелись волнующие и пикантные картинки, что же очень скоро произойдёт на этой кровати. Где-то на самой границе языком холодного пламени трепетал страх, внося резкую, терпкую нотку в обуревавший меня коктейль эмоций. Я же не знала толком, как всё будет происходить, те немногие теоретические сведения, почерпнутые из туманных рассказов в пансионе и шушуканья девчонок по вечерам, не могли удовлетворить голодную фантазию и моё любопытство. А ещё, зрела уверенность, что лорды наверняка приготовили что-то… особенное. И билась в голове тревожно-сладкая мысль: их двое, а я одна.

Додумать не успела, меня поставили на ноги — спиной к лорду Мартину. И хорошо, потому что смотреть ему в лицо, наверное, сейчас было бы крайне сложно. Щёки горели так, что об них можно спички зажигать, пальцы дрожали, а взгляд не отрывался от кровати. Тело охватила нервная дрожь, я облизала пересохшие губы, на несколько мгновений позабыв о моих хозяевах — ровно до момента, пока руки старшего вампира не обвились вокруг моей талии.

— Лёля, ты доверяешь нам? — выдохнул он на ухо требовательным тоном, щекоча тёплым дыханием шею, и по рукам скатилась лавина мурашек.

Что скрывается под этим вопросом? Что они придумали для меня? Имею ли я право голоса и сказать «нет», если что-то не захочу делать?.. Сердце скакнуло к горлу, я нервно стиснула тонкую ткань платья и глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду. Шёлк скользнул по раздразненным вершинкам, и на кожу будто брызнули горячие капли. Из-за спины выступил лорд Валентин с хитрой и одновременно нежной улыбкой, его серебристо-серые глаза блестели в полумраке спальни, отливая багровым, и мне показалось, кончики клыков стали чуть длиннее. Руки он держал за спиной.

— Лёля? — мягко позвал носфайи, подняв бровь.

Я посмотрела ему в глаза и решилась на уточнение:

— А… если не совсем, милорд? — голос вышел тоненьким и дрожащим, слабым.

Ладони лорда Мартина поднялись по моему телу и легли на грудь, слегка помассировав её. Соски тут же вспыхнули, их словно сотни иголочек закололи. Я прерывисто вздохнула, с колотящимся сердцем дожидаясь ответа.

— Придётся научиться, Лёля, — голос лорда Мартина стал серьёзным, он не прекращал поглаживать мою грудь, от которой по телу растекалась слабость и жар. — Как только мы почувствуем, что ты по-настоящему боишься, остановимся.

Лорд Валентин всё с той же улыбкой вывел руки из-за спины и… я увидела, что он держит длинную полоску чёрного бархата.

— Руки тебе некоторое время не понадобятся, крошка, — вкрадчивый, обволакивающий шёпот его брата отозвался дрожью в натянутых до предела нервах, и я невольно сглотнула, не сводя напряжённого взгляда с материи.

Боже. Меня опять свяжут?!

Глава 11

Коктейль из чувств пленит прожженных интриганов,

Игры заманчивой разыгрывая драму.

Кнутом и пряником ведут дорогой древней,

Что состоит лишь из благих намерений.

Играя в добрых, страстных, нежных,

Ласкательно-прилежных и слегка небрежных,

Невинными словами возбуждая потаённое,

Густою крепостью вина снимая напряжённое.

Прикосновений возбуждающее чувство принеся,

И в несколько мгновений на вершину страсти вознеся,

Наивного создания раскрепощают нравы

И совращая, поглощают…Слухи были правы…

Лорд Мартин убрал руки от моей груди и отступил на шаг, пока я пыталась совладать с гремучей смесью паники и предвкушения, захлестнувшей с головой и выбившей весь воздух из лёгких. Пальцы старшего вампира медленно провели вдоль моего позвоночника, и неожиданно это отвлекло, тело слегка выгнулось, а глаза сами прикрылись. За прикосновением словно оставался след, как от кусочка горячего шоколада, тающего прямо на коже.

— Иди, ложись на спину и подними руки, Лёля, — негромкий голос лорда Мартина прошёлся по обнажённым нервам, как смычок по струнам скрипки.

Только представив, что выполню указание, я чуть не охнула в голос от прилившего к низу живота жара, мышцы тут же отреагировали, сжавшись и подарив остро-сладкую вспышку удовольствия. Я, на спине, на этой широкой кровати… Кажется, догадываюсь, зачем лорду Валентину бархат, и теперь резные завитушки в изголовье моей кровати обрели новый смысл, весьма далёкий от простого декора. Тоненькие иголочки беспокойства закололи всё тело, и вместе с тем усилилось волнение, едва я представила, что… снова окажусь беспомощной, только теперь это доставит мне неизмеримо больше удовольствия, чем вчера. Интересно, а глаза тоже завяжут?.. Пытаясь справиться с неровным дыханием, я медленно пошла к кровати, чувствуя взгляды вампиров всей кожей. Пристальные. Тяжёлые. Предвкушающие. Кровь стала тягучей, горячей, я превратилась в комок эмоций, едва ощущая собственное тело, ставшее лёгким, как пушинка.

Остановившись у края кровати, опустила глаза, лицо снова опалил румянец. Повернулась, забралась, передвинулась на середину, стараясь унять возраставшую нервозность, и медленно, с колотящимся сердцем легла на спину, вытянув руки над головой и глядя в расписной потолок. Даже так, с пока ещё свободными руками, я уже чувствовала себя ужасно неуверенно, что же будет, когда в дело пойдёт кусок чёрного бархата?! Всплыло обещание лорда Валентина попробовать меня… во всех смыслах, и если один я ещё понимала, думая о нём с лёгким содроганием, то второй… Боже. Это казалось ужасно непристойным, потому что в голову приходила лишь одна мысль, как ещё младший вампир хочет меня попробовать, кроме крови. Но… это слишком лично, нет, я сгорю от смущения, пожалуйста, пусть не сегодня. Хватит и того, что я в спальне с двумя мужчинами, это и так серьёзное испытание для меня, ещё не совсем отошедшей от вчерашнего…

— Лёля, дыши ровнее, — с тихим смешком произнёс лорд Валентин и прилёг рядом со мной, глядя с ласковой насмешкой. — И не надо так испуганно смотреть, крошка, — чуть тише добавил он, наклонившись ко мне и медленно обрисовав пальцами контур лица. — Не бойся, на всю ночь мы тебя так не оставим.

Сердце грохотало в груди кузнечным молотом, и выполнить его пожелание никак не получалось, особенно после того, как Валентин начал гладить мои губы, не сводя пристального взгляда, и я зачарованно смотрела в серебристую глубину, подсвеченную красным. Там таилось обещание наслаждения, тёмного и притягательного, не похожего ни на что из испытанного мною ранее. И от этого обещания позвоночник превращался в воск, и пальцы на ногах сводило от напряжённого ожидания…

— Я н-не боюсь, милорд, — храбро ответила я, и это было почти правдой — страх отступил, вытесненный любопытством, легкокрылой бабочкой щекотавшем грудь и живот.

— Вот и умница, — мурлыкнул младший вампир, его улыбка стала шире, и Валентин придвинулся ближе, выпрямившись.

А потом он, продолжая смотреть мне в глаза, медленно пропустил через пальцы мягкий бархат, и тело обожгла россыпь мурашек, затаившись внизу живота раскалёнными искорками. Валентин потянулся к моим рукам, сложенным над головой, взял одну и поднёс к губам, нежно поцеловав в самую серединку. Я затаила дыхание, подняв голову и наблюдая за ним, прикосновение непривычно горячего рта носфайи к ладони оказалось волнующим и приятным. Губы вампира переместились на чувствительную, тонкую кожу запястья, и вспышка беспокойства окатила изнутри прохладной волной — лорд Валентин прикрыл глаза и с явным наслаждением вдохнул, а его язык игриво пощекотал. Моя рука дёрнулась от неожиданности, вампир же тихо рассмеялся, весело глянув на меня.

— Нет, Лёля, чуть позже, — мягко произнёс он, угадав, о чём я подумала.

И медленно перецеловал подушечки моих дрожащих пальцев, нежно погладив их языком. Я задохнулась от нахлынувших ощущений, с моих губ сорвался судорожный вздох, и напрочь вылетело из головы, что Валентин собрался делать дальше. Удовольствие прокатилось по телу цепочкой ярких вспышек, рассыпалось мурашками, и когда младший вампир, не сводя пристального взгляда, поднёс к моей руке полоску бархата и аккуратно обвил кисть, я лишь сглотнула пересохшим горлом, не попытавшись высвободиться. Смотреть, задрав голову, что он делает, было неудобно, поэтому оставалось только чутко прислушиваться к ощущениям и… смотреть на Мартина. Старший вампир, стоя рядом с кроватью, не сводил с меня пристального, предвкушающего взгляда и медленно расстёгивал рубашку, от его полуулыбки в животе образовалась гулкая пустота, и я даже отвлеклась на несколько мгновений от того, что делал его брат. И когда внезапно накрыло осознание, что мои запястья аккуратно, но крепко привязаны к изголовью и я совершенно беспомощная — снова! — в полной власти вампиров, даже голова закружилась от нахлынувших эмоций.

Вот только никакого страха и отчаяния, как вчера, не было. Лишь беспокойство, смешиваясь с нервным волнением, щекотало изнутри мягкими лапками — ведь сейчас всё несколько иначе, чем вчера. Я… хотела этого, как ни сложно признаваться себе в подобном, и привязанные руки не ужасали, а лишь добавляли пикантной пряной нотки в водоворот ощущений, охвативших с ног до головы. По телу прошлась лёгкая дрожь — пальцы Валентина медленно провели вдоль моих рук, погладили чувствительную кожу, и он тоже отстранился, откровенно любуясь мною. Острый приступ смущения добавил перца в кровь, я почувствовала, как лицо вспыхнуло под взглядами вампиров, и отвернула голову: инстинкты оказались сильнее меня. Ну не готова ещё принимать то, что происходит, со всей полнотой! Ведь в моей жизни всё это впервые, да ещё в такой необычной обстановке. Поёрзала, чуть согнув ногу и подавив желание вовсе подтянуть коленки — мне же сказали просто лечь, а не свернуться клубочком.

— Лёля.

Тихий, проникновенный и вместе с тем требовательный голос лорда Мартина, и пришлось подчиниться, повернуться обратно и посмотреть ему в глаза с красным огоньком, рдевшим на самом дне. Опёршись ладонями по обе стороны от меня, носфайи навис, наклонившись низко, так, что кончики его волос щекотали мне лицо, и я отметила, что рубашки на нём уже нет. Сердце мячиком подскочило к горлу, жар на щеках усилился, и дыхание стало прерывистым. Мне вдруг стало не хватать воздуха…

— Не закрывай глаза, крошка, — мягким, обволакивающим голосом произнёс он и сел рядом, потянувшись к застёжке моего платья на шее.

Господи. Они будут видеть мой взгляд, видеть, что я чувствую, каждую мою эмоцию. Это… слишком откровенно… И почему от этих слов по телу промчалась горячая волна, затаившись внизу живота тягучим, болезненно-приятным ощущением?!

— Д-да, милорд, — пересохшими губами прошептала я, даже не подумав возражать или упрашивать о разрешении.

Всё равно его не получу. Сегодня мы играем полностью по их правилам, и если я не хочу скатиться в очередную истерику, то лучше принять всё, как есть. В том числе и своё собственное наслаждение странными играми носфайи, к которым вдруг у меня оказалась предрасположенность. Мартин же, аккуратно расстегнув, опустил верх платья, оставив мою грудь обнажённой, с вызывающе торчащими вершинками, которые отчаянно зудели, жаждая прикосновений. Тех, как были внизу, в гостиной. Я обратила внимание, что они тёмно-розового, сочного цвета, похожие на маленькие ягоды.

— Не боишься, Лёля? — продолжил спрашивать лорд Мартин, рассматривая меня и не торопясь дотрагиваться.

А я так этого хотела, боже, от одной только мысли, что моих ноющих сосков коснётся его рот, с губ рвался тихий стон, а мышцы скручивало в тугую спираль от удовольствия. Но мне задали вопрос…

— Н-нет, милорд, — ответила я чистую правду — ведь не боялась, уже нет, лишь волновалась сильно и смущалась.

Краем глаза заметила, что Валентин тоже избавился от рубашки и остался в штанах. Он отошёл к изножью кровати и сел там напротив, с довольной улыбкой рассматривая меня. То есть… всё-таки, со мной сегодня будет только один, старший? А младший лишь смотреть?.. Все эти вопросы так и остались в моей голове, озвучить их решимости не хватило.

— Хорошая девочка, — вкрадчиво отозвался лорд Мартин и придвинулся ближе ко мне, снова опёршись ладонями на кровать по обе стороны от моей головы.

После чего его рот накрыл мой, но углублять поцелуй вампир не стал. Он посасывал мои губы, язык нежно гладил, пока их не начало покалывать, мой пульс подскочил до сумасшедшей частоты, и по телу разлилась жаркая истома, заставив его бесстыдно изогнуться. Напряжённые соски горячо запульсировали, коснувшись обнажённой груди лорда Мартина, и я мысленно охнула — ощущения окатили огненным фонтаном. Реальность на несколько мгновений отодвинулась, остались только губы Мартина и удовольствие, заполнявшее каждую клеточку сладкой патокой, испарившее кровь и наполнившее вены расплавленным шоколадом. Когда он отстранился, мои губы дрожали, влажные и мягкие, и я машинально облизала их, утопая в тяжёлом золоте взгляда Мартина.

— Я хочу услышать, что бы ты хотела, чтобы я сделал, — от низкого голоса носфайи я задрожала и тихо всхлипнула, не сдержав эмоций, а от смысла его слов…

Мышцы внутри сжались, послав по телу волну наслаждения, я подавилась вдохом, уставившись на старшего вампира. Он… что?.. Хочет, чтобы я озвучила свои желания? Я же сгорю со стыда, нет, у меня язык не повернётся сказать! Растерянность и одновременно предвкушение сплелись в тугой клубок, ворочаясь в животе и посылая по телу горячие искры, я прикусила губу и моргнула. А он ждал, склонив голову на бок, и пальцы лорда Мартина медленно, едва касаясь, обвели вокруг холмиков груди, не дотрагиваясь до жаждущих вершинок.

— Лёлечка-а-а-а, — протянул лорд, и я задохнулась от непередаваемой смеси интонаций в его завораживающем голосе.

Настойчивое требование, нежное предупреждение, едва различимая угроза — всё это лишало малейшего шанса на сопротивление. Нервы завибрировали, я сама превратилась в обнажённый нерв, готовый взорваться от напряжения в любую минуту. Я лихорадочно облизнулась, не сводя с него взгляда, хоровод золотых искорок в багровом мареве завораживал, не давал задуматься слишком сильно о собственных сумбурных ощущениях.

— П-пожалуйста… — прошептала я сиплым голосом, чувствуя, как гулко забилось сердце, а его стук болезненно отдавался в пульсировавших вершинках. — Прикоснитесь…

— Где? — тоже шепнул Мартин, наклонившись так низко, что почти касался моих губ.

А его пальцы продолжали гладить мою грудь, только не приближались к тем её частям, по-настоящему нуждающимся в ласке. Кожа стала чувствительной до мурашек, так и тянуло ёжиться и извиваться под чуткими руками лорда Мартина. К моему усилившемуся смущению и замешательству, между ног всё просто горело и так же пульсировало, заставляя задыхаться от новых, непривычно ярких ощущений. Господи, я безумно хотела, чтобы… и там тоже прикоснулись… Но это я точно не произнесу вслух, нет, моей смелости не хватит. Вместо ответа, неосознанно прикусив губу и глядя на Мартина — он как будто держал своим взглядом, не давая отвернуться или закрыть глаза, — я выгнулась сильнее, бесстыдно ткнувшись ему в ладонь в безмолвной просьбе продолжить ласку. Взгляд старшего вампира вспыхнул, лорд медленно улыбнулся и мягко накрыл мою грудь, мимолётно скользнув большим пальцем по невероятно чувствительной горошине, тут же отозвавшейся острым уколом удовольствия.

— М-м, здесь, Лёля? — мурлыкнул лорд Мартин, подняв бровь, и я быстро закивала, боясь, что он передумает и… уберёт руку. — А как ты хочешь, чтобы я это сделал?

Все эти расспросы словно снимали с меня кожу, слой за слоем, обнажая душу и заставляя до предела раскрываться перед ним. Не скрывая эмоций, желаний, чувств. И я не могла сопротивляться, не могла закрыться, больше не могла оставаться один на один со своим внутренним миром. Он теперь тоже принадлежал Мартину и Валентину, пусть последний пока просто оставался в роли наблюдателя, не вмешиваясь. Звучно сглотнув и ощутив, что тело мелко дрожит, я проговорила непослушными губами, а внутри всё замерло от ожидания, и даже сердце забилось с перебоями:

— Ртом… м-милорд…

От собственной смелости перехватило дыхание и слегка закружилась голова, смущение окатило горячей волной, и мне показалось, что краска залила всё тело, а не только лицо и уши. Очень хотелось зажмуриться и отвернуться, хоть как-то спрятаться от пронизывающего до самой глубины души взгляда лорда Мартина, но я помнила его указание не закрывать глаза. Пока мне хотелось быть послушной девочкой… Пальцы сами сжались в кулаки, натянув бархатные путы, внутри как будто невидимая струна зазвенела, напряжённая и готовая лопнуть в любой момент. Лорд Мартин усмехнулся, и так непристойно у него это вышло, что я подавилась вдохом и всё-таки отвела взгляд, прикусив изнутри губу.

— Не думал, что когда-нибудь чьё-то смущение будет доставлять мне столько удовольствия, — доверительно сообщил носфайи, погладив ладонью моё пылающее лицо. — Это придаёт особый вкус твоим эмоциям, Лёля.

А потом он наклонился, и его обжигающе горячий рот накрыл чуть не искрившую от напряжения твёрдую горошину, нежно втянув вершинку. И снова я выгнулась, и на сей раз мой стон услышали оба вампира — сдержаться сил не осталось. Изнутри опалила вспышка наслаждения, пронеслась по венам огненным шквалом, лавой разлилась внизу живота, заставив сильнее стиснуть коленки в неосознанном желании продлить это чудесное, необычное ощущение.

— Да-а-а!.. — я вцепилась в завитушки изголовья, захлёбываясь в эмоциях, а рот Мартина посасывал, язык нежно облизывал, губы, а затем и зубы прихватывали пылавшую раскалённым солнышком горошину.

Я всё глубже погружалась в жаркое марево удовольствия, забывая о стеснении, раскрываясь под умелыми ласками и жаждая большего, сама толком не понимая, чего же именно. Краем сознания отметила, что добавились новые ощущения — кажется, кто-то медленно стягивал с меня платье, тонкий шёлк скользил по разгорячённой коже, добавляя остроты переживаниям, и я потерялась в эмоциях, забывшись настолько, что стала покорно подаваться навстречу жадному, настойчивому рту лорда Мартина, перешедшему ко второй груди, изнывавшей от недостатка ласки. Словно издалека донёсся властный голос лорда Валентина:

— Приподнимись, Лёля.

Мои бёдра послушно исполнили указание, и тонкий шёлк скользнул по ногам, оставляя моё тело даже без символического прикрытия, совершенно обнажённым и… доступным не только взглядам, но и прикосновениям. Везде. Эта мысль не задержалась в моей голове, потому что лорд Мартин легонько прикусил второй сосок, и он брызнул во все стороны смесью боли и удовольствия, от которой я негромко вскрикнула — слишком сильным был всплеск ощущений. А прохладные ладони лорда Валентина двинулись вверх по моим ногам, и ушей коснулся его мягкий смех:

— Ш-ш-ш, Лёля, какая ты, оказывается, страстная…

Я не успела ни смутиться, ни что-то ответить: губы лорда Мартина переместились на живот, медленно прокладывая дорожку из поцелуев вниз, оставляя на коже влажный след. Моё дыхание стало глубоким и частым, мне не хватало воздуха, а от скользивших по телу ладоней старшего вампира разбегалась дрожь до кончиков пальцев на ногах. Я уже не думала ни о стеснении, ни о том, что ко мне прикасаются двое — всё смела могучая волна страсти, проснувшаяся от действий лорда Мартина, и чем ниже он спускался, тем жарче мне становилось. Я словно погружалась в бездонный котлован, наполненный вязким туманом, он проникал в каждую клеточку, делая тело мягким и податливым, как воск, кости расплавились, рассыпались невесомым пеплом… Ровно до момента, пока ладони второго вампира не надавили мягко на мои бёдра, вынуждая раздвинуть ноги.

Я ничего не могла поделать, видимо, недостаточно сильно было моё желание, раз так быстро вернулась застенчивость. Испуганно вздохнув, я крепче стиснула колени, приподняв голову и встретившись взглядом со старшим вампиром — он как раз тоже оторвался от своего занятия. Лорда Валентина я не видела, только ощущала его руки. Сердце билось в груди испуганной птичкой, меня обуревали противоречивые эмоции, и как же не хотелось возвращаться в реальность. Но… Я не могла заставить себя совершить последнее действие, означавшее бы мою полную капитуляцию перед вампирами. И признание, что — да, они могут делать со мной всё, что захотят…

— Ты ведь хочешь этого, крош-шка, — лорд Мартин вытянулся рядом со мной, его ладонь провела по моему животу и… легла на холмик в самом низу, легонько поглаживая. — Я чувствую твой запах, Лёля, запах твоего желания, — его жаркий, настойчивый шёпот рождал дрожь глубоко внутри, я смотрела на него, тяжело дыша и широко раскрыв глаза, чувствуя, как слабость расползается по всему телу от его слов. — И ты уже влажная, правда? — его порочный взгляд не отпускал, держал на невидимой привязи, не позволяя отвернуться и вынуждая ответить.

— Д-да… — хрипнула я, теряя себя в тёмном водовороте, стремительно затягивавшем в свою воронку.

С меня снимали последние покровы, оставляя беззащитной и беспомощной, трепещущей под прикосновениями и покорной.

— Покажи мне, — настойчиво повторил лорд Мартин, и ладони его брата снова нажали на мои бёдра, а пальцы старшего вампира погладили чувствительную кожу на сгибе. — Я хочу видеть тебя, Лёля, снова, — его губы коснулись моего уха. — Ты такая шёлковая, мягкая, нежная…

От его неприличных слов стало ещё жарче, в горле пересохло, и между ног разгорелся настоящий пожар. Мартин говорил ужасно неприличные вещи про меня, но… мне нравилось их слышать, ощущать, что он говорил правду, всё так и было. И он так смотрел… Пристально, завораживающе, требовательно, что я с тихим стоном сдалась и чуть-чуть раздвинула ноги, чем и воспользовался Валентин, уверенно разведя их совсем широко. И он тоже теперь видел, какая я… Лорд Мартин одним быстрым движением оказался между моих ног, не давая сдвинуть их, и я задохнулась от лавины эмоций, от острого приступа смущения, смешанного с удовольствием, а младший вампир вытянулся теперь рядом со мной, заняв место брата. Его ладонь легла на мою грудь, пальцы чуть сжали напряжённый, пульсировавший сосок, отвлекая от действий Мартина, и с моих губ сорвался негромкий возглас, жаркие ручейки брызнули по коже во все стороны, заставив бесстыдно выгнуться. И в тот же момент я почувствовала… прикосновение… Легко удерживая одну мою ногу рукой, а вторую — плечом, лорд Мартин медленно провёл пальцем по нежным складочкам, уже давно влажным, и у меня перед глазами вспыхнули звёзды. Палец раздвинул, открывая меня сильнее, делая совсем доступной, и дотронулся до пылавшей огнём чувствительной точки, легонько нажал, и я не сдержала короткого стона, стремительно падая в пропасть удовольствия. Глаза зажмурились, оставляя меня наедине с моими ощущениями, я позабыла о приказе не закрывать их. В тот момент я вообще уже ни о чём не думала, смущение притаилось где-то на самой границе сознания, уступив место другим чувствам.

— Лёля, глаза, — тут же раздался требовательный шёпот Валентина, и я послушно распахнула веки.

Чтобы встретиться с его горящим вожделением взглядом, проникавшем, казалось в самую душу. Носфайи улыбнулся, одновременно нежно и с предвкушением, и снова сжал твёрдую горошину, на грани боли и удовольствия. А его брат медленно погладил болезненно нывший бугорок внизу, и я громко охнула, сглотнув пересохшим горлом. Лицо пылало, и я уже не понимала, от чего — стеснения или страсти, затопившей расплавленной лавой всё тело до самой последней клеточки. Боже, я хотела, чтобы Мартин продолжил, не останавливался, дарил мне эти восхитительно-сладостные ощущения, от которых сердце металось по всей грудной клетке, а дыхание перехватывало. Улыбка лорда Валентина стала шире, а красный огонёк в зрачках — ярче.

— Нравится, крошка? — вкрадчиво шепнул он, почти касаясь моих губ, и обвёл подушечкой вокруг соска, едва ощутимо, как будто пёрышком.

А палец Мартина чуть ускорил поглаживания вокруг, между складочек, то и дело задевая чувствительную точку, и мои бёдра начали двигаться. Я ничего не могла поделать со своим телом, полностью вышедшим из-под контроля. Оно сгорало в тёмном удовольствии, плавилось под взглядами вампиров, и ему нравилось, что с ним делают, что оно такое беспомощное и открытое… Для взглядов, прикосновений, всего того, что приготовили для меня сегодня. Ноги сами раздвинулись ещё шире, и моих ушей коснулся тихий, довольный смех Валентина.

— Лё-о-оля, я спросил, — мурлыкнул он мне на ухо и чуть прикусил мочку — ощутимо, чуть-чуть больно, и в то же время приятно.

Тёплые губы втянули, язык поиграл, и с моих губ сорвалось покорное:

— Да-а-а!..

Кажется, скоро это будет моим любимым словом… Потому что после этого меня поцеловали. Неторопливо, настойчиво, дразня мой рот, побуждая податься навстречу и ответить, сдаться под напором и позволить Валентину целовать меня так глубоко, как он этого хотел. И как хотела я… С небес на землю вернуло очередное деликатное прикосновение внизу, но — на сей раз не пальцем. Осознав, что это губы лорда Мартина прижались к нежному местечку, осторожно втянули ставший безумно чувствительным лепесток, и уже его язык пощекотал истекающий влагой бугорок, я сдавленно всхлипнула, дёрнулась, прерывая поцелуй. Острое смущение пронзило до самой глубины, и я всё же попыталась сдвинуть колени — безрезультатно, правда. Лорд Мартин легко удержал мои ноги, продолжая бесстыдно ласкать самым откровенным и интимным образом, и я совсем ничего не могла с этим поделать. Только напрягать руки в бархатном плену, беспомощно натянув путы, да стараться удержать порыв прижаться бёдрами сильнее к искушающему, такому умелому рту…

— Ох, н-нет… — испуганно вырвалось у меня, и я прикусила губу, уставившись на лорда Валентина.

— Да, Лёлечка, — обжёг жарким дыханием мои дрожащие губы Валентин и погладил их пальцами. — Это ведь то, чего ты хочеш-шь, крошка, так?

А язык Мартина продолжал дразнить, собирать сок моего желания, чуть надавливать на болезненно пульсировавшее местечко, и… О, господи, его палец медленно, нежно проник в меня, погладив изнутри. Мышцы тут же отреагировали, крепко сжавшись, и по телу промчалась горячая волна удовольствия, заставив бёдра напрячься и приподняться в порыве продлить восхитительные ощущения. Я снова не сдержала возгласа, запрокинув голову и хватая ртом воздух, шалея от собственной распущенности и покорности. А потом Мартин нежно сжал зубами разгорячённую плоть, и я вскрикнула — тело прошила молния нестерпимого, огненного удовольствия, и в какой-то момент мне показалось, я потеряю сознание. Старший вампир тут же отстранился, но палец… так и остался внутри меня, проникнув глубже, и я задрожала, тяжело дыша и уставившись невидящим взглядом в потолок. Мышцы напряглись сильнее, мне хотелось… да, хотелось почувствовать до конца, ещё раз испытать это, раствориться в наслаждении, которое дарил ненасытный рот и язык Мартина… Мне не хватило совсем чуть-чуть, а чего, я сама толком и не понимала.

Границы в сознании рухнули, оставив нервы обнажёнными и вибрирующими, я оказалась в полной власти братьев, готовая сделать, что угодно, всё, что они попросят… Кажется, я потеряла себя в огненном вихре эмоций, сгорели последние остатки скромности, оставив чистое, неприкрытое желание подчиниться, принадлежать полностью… Безумие, тёмное и непреодолимо влекущее в свои бездонные глубины. И я готова была сойти с ума окончательно. Между тем, палец Мартина начал медленно двигаться, то проникая во влажную глубину, то нежа вход, и моё тело послушно изгибалось, ловя ритм, а с губ сорвался беспомощный всхлип, с головой выдавая моё состояние. Но мне хотелось совсем других прикосновений, чувствительная точка ныла и болезненно вспыхивала, раздразненная Мартином, и я жаждала унять тот голод, который разбудил во мне старший вампир. Жаркий, чувственный голод удовольствия, разраставшийся внутри с каждым мгновением.

— Тебе хорошо, Лёля? — настойчивый шёпот Валентина снова раздался около уха, громом прогремев в моей пустой и звонкой голове, и его тёплая ладонь заботливым жестом убрала с моего лба влажные локоны.

В этот момент палец лорда Мартина проник особенно глубоко, а его большой медленно обвёл трепещущий бугорок, но — нет, недостаточно сильно, чтобы удовольствие достигло своего пика. Я застонала сквозь стиснутые зубы, воздуха в лёгких не хватало, я задыхалась от накопившегося напряжения, дрожала, как натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть.

— О-очень… — мой голос сорвался, я подавилась вдохом.

К тому пальцу, что находился внутри меня, присоединился ещё один, и от ощущения наполненности, которого, оказывается, мне так не хватало, я тихо хныкнула, заёрзав в неосознанном желании получить больше… сильнее… Глубже.

— А хочешь, чтобы было ещё лучше? — проникновенный, искушающий голос обволакивал со всех сторон, отрезал от реальности, не давал времени на раздумья.

— Х-хочу-у-у!.. — простонала я, подавшись навстречу очередному мягкому толчку, и судорожно вцепилась в изголовье, опасаясь, что рассыплюсь по кусочкам, не выдержу этого сладостного ожидания.

Довольный смех Валентина прошёлся по нервам, как пальцы музыканта по струнам, а от следующих его слов меня окатила волна нестерпимого жара, и — оказывается, я ещё могла смущаться.

— Тогда скажи, девочка, — носфайи нежно улыбнулся и обвёл большим пальцем контур моего приоткрытого рта. А потом скомандовал: — Оближи губки, Лёля.

Боже, как пошло это прозвучало. Я послушно облизнулась, не сводя с него растерянного взгляда и пытаясь осознать, что же должна сказать. Его палец заскользил по моим влажным губам, вызывая совершенно непристойные ассоциации, а… брат Валентина внизу практически повторял движения, но больше не прикасался к горевшей в огне плоти, только вокруг, разглаживая складочки в намёке на грядущее удовольствие. Если буду и дальше такой же покорной и выполнять все приказания. Пальцы Мартина внутри сводили меня с ума, они то двигались ритмично, вместе, то старший вампир начинал ими шевелить в произвольном порядке, и меня раз за разом окатывали горячие волны ощущений. Я чувствовала себя беспомощной утлой лодочкой, попавшей в самый центр бешеного шторма.

— Как ты хочешь, крош-шка? — с довольной, предвкушающей улыбкой уточнил лорд Валентин, и от его слов сердце сбилось с ритма, а меня окатил могучий приступ замешательства.

Как хочу?.. М-мамочки, нет, это слишком! Ведь мне хотелось совершенно не пальцев, совсем нет. Но… Сказать вслух?! Я же умру от смущения!.. Мелькнула насмешливая мысль, что — поздно стесняться, всё более, чем откровенно, и ещё одна уступка в эту сторону уже ничего не изменит. Я ведь всё равно это сделаю, скажу, что от меня хотят услышать, иначе взорвусь от напряжения и неудовлетворённости. Палец лорда Валентина совершенно неожиданно скользнул мне в рот, и прежде, чем успела подумать, что делаю, губы рефлекторно сомкнулись вокруг него, как будто мне дали леденец… Глаза вампира вспыхнули расплавленным серебром, в зрачках бесновался рубиновый огонь, и Валентин медленно вынул палец, а я осознала, насколько непристойно выглядели мои действия. Уверена, младший вампир представил вовсе не палец… Я тихо застонала, умирая от смущения, но глаз отвести не посмела. Он ведь хотел, чтобы я смотрела на него.

— Это позже, — мягко произнес Валентин, и его ладонь скользнула по моей шее и ниже, накрыв холмик груди с торчавшей вершинкой. — Но ты правильно поняла, малышка, — его улыбка стала коварной. — Так как ты хочешь, Лёля? — он чувствительно сжал мою грудь, причинив болезненное удовольствие, а его брат… вынул пальцы, оставив меня распалённой, растерянной и жаждущей продолжения.

Хоть в каком варианте, мне уже всё равно, лишь бы дальше… Я сглотнула, словно перед прыжком в пропасть, и послушно выговорила, глядя вампиру в глаза:

— Г-губами… И языком… — вышел шёпот, и такой умоляющий, что я смешалась, попыталась отвернуться, хоть как-то спрятаться от пронизывающего взгляда Валентина.

Глава 12

Как маятник, мелькают ощущения:

То эйфории взлёт, то страха резкое падение…

И балансирует на острие ножа,

Боясь порезаться, неискушенная душа…

И страха нет. Лишь слабое волнение.

Пикантной пряной нотки ощущение.

И нет отчаянья. Лишь предвкушение.

И перцем жжёт в крови смущение.

Не получилось. Он видел всё, что со мной творилось, когда его старший брат вновь приник к моей горящей плоти ртом, и я протяжно застонала, подавшись вперёд. А потом снова, когда его язык начал свой непристойный танец, и снова — уже когда внутри оказались пальцы… Тело охватила крупная дрожь, перед глазами расплывались разноцветные круги, а напряжение стремительно нарастало, мои бёдра двигались быстрее — как и движения Мартина ускорились. Лорд Валентин покрывал моё лицо лёгкими, нежными поцелуями, и до меня словно сквозь вату долетал его тихий, довольный шёпот:

— Вот так, девочка, молодец, Лёля… Такая страстная… Громче, крошка, я знаю, ты можешь…

Да, мои стоны перешли в крики, я больше не ощущала своего тела — только жар, пылавший в каждой клетке, лаву, тёкшую по венам вместо крови, и горячие прикосновения языка, губ, пальцев… Собственная несдержанность усиливала эмоции в сотни раз, мой голос отдавался в ушах, заставляя бессвязно шептать:

— Ещё… пожалуйста, о, да-а!..

Я умоляла Мартина продолжать, уже не вспоминая ни о своей застенчивости, ни о собственной неопытности. Всё, чего мне сейчас хотелось — это погасить наконец пожар, в котором я горела и никак не могла сгореть, и только старший вампир мог это сделать.

— Ты просишь, Лёлечка, это так приятно слышать… — вкрадчивый голос Валентина, и его ладони, блуждающие по моему телу, добавлявшие ощущений, ласкавшие грудь, живот, шею.

Кожа стала настолько чувствительной, что каждое прикосновение — словно удар маленькой молнии прямо по обнажённому нерву. Мне казалось, я больше не выдержу, что-то внутри меня разобьётся на сотни осколков, я сама перестану существовать, потеряюсь в бесконечном, остро-сладком наслаждении. Уже хотелось, чтобы Мартин наконец сделал нечто, что прекратит эту пытку, перестал удерживать меня на самой грани, умело отстраняясь в самый последний момент и легонько дуя на словно облитое горячей карамелью лоно, истекавшее от желания. Я чувствовала, как по щекам текут слёзы от избытка эмоций, тихо всхлипывала, прикусывая опухшие губы, и просила, просила ещё…

Пока в какой-то момент вдруг что-то не изменилось. Я толком не успела осознать, что же такое, только отметила, что, кажется, во мне остались только пальцы Мартина, он опять отстранился. Для чего, я поняла всего лишь спустя мгновение. Обжигающие губы старшего вампира прижались к внутренней стороне моего бедра, и я вскрикнула снова, но уже не от наслаждения — кожу обожгла боль, и почти сразу пришло осознание, что… меня укусили?.. Я уставилась широко раскрытыми глазами на Валентина, дыхание перехватило, и я скорее угадала, чем услышала его слова:

— Ш-ш-ш, совсем немного боли, Лёля, чуть-чуть…

Не дав мне толком осознать происходящее до конца, младший носфайи прижался к моим губам, и его пальцы вернулись к моей груди, играя с сосками. О-о-о, Господи, я думала, ярче ощущений уже не смогу испытать. Как же я ошибалась. Боль и нараставшее наслаждение смешались, а умелые пальцы лорда Мартина продолжили изысканную ласку, одновременно проникнув в меня глубже и с силой нажав на горевший огнём бугорок. И я перестала существовать, растворившись в чистом удовольствии. Мой очередной крик, только теперь уже совсем не от боли, заглушил поцелуй Валентина, и я даже не заметила, что в какой-то момент он перестал быть нежным. Мартин не убирал пальцев, вновь и вновь погружая меня в расплавленный океан наслаждения, не давая сдвинуть ноги и прекратить это сумасшествие. Боль отступила, я смутно почувствовала, как по месту укуса ласково прошёлся язык старшего вампира, но очередное движение, и я выгнулась, позабыв обо всём, глухо застонав прямо в рот Валентину. Теперь я была готова умолять прекратить, но увы, возможности говорить мне не дали, и на фоне шквала ощущений лёгкий, болезненный укус Валентина остался почти незамеченным. Тем более, вампир тут же нежно втянул мою губу, пососал, и — жжение отступило, оставив только приятную истому, постепенно заполнявшую тело.

Возвращалась в реальность я медленно, осознание окружающего приходило по кусочкам. Я чувствовала себя по-прежнему беспомощной, ужасно слабой, но — удовлетворение заполнило до самых кончиков пальцев на ногах. Я пару раз моргнула, рваное дыхание вырывалось из приоткрытого рта, и на смену жгучему желанию потихоньку приходила растерянность. Я не знала, как себя вести и что делать дальше, и как расценивать только что случившееся, и вообще… Ведь, судя по ощущениям, я всё ещё девушка. Ибо общее понятие о том, что происходит между мужчиной и женщиной, у меня всё же было. Мои глаза встретились с лучившимися довольством и неожиданно нежностью глазами лорда Валентина, и проснулось смущение: пришло осознание, в каком виде лежу тут и что происходило буквально несколько мгновений назад. Однако отвернуться мне не дали: младший носфайи обхватил моё лицо ладонями и низко наклонился.

— Это называется наслаждение, Лёля, — тихо, веско произнёс он без тени улыбки. — И так будет каждый раз, как ты окажешься в одной с нами постели. И даже лучше, — в глубине зрачка засеребрился огонёк, а на губах Валентина появилась предвкушающая улыбка. — И не только в постели, крошка. Тебе понравилось? — снова требовательный тон, которому невозможно не подчиниться.

Я отметила, что мои ноги больше никто не держит, и мелькнула мысль, потянувшая за собой лёгкое беспокойство: где лорд Мартин? Ушей коснулся какой-то шорох, но отвлечься не позволил Валентин, смотревший мне в глаза и ждавший ответа. В этот раз произнести нужные слова оказалось гораздо легче.

— Д-да, милорд, — язык ещё плохо слушался, да и горло пересохло от стонов и криков, и вспоминая собственную несдержанность, я ощутила, как отчаянно краснею.

Он же кивнул, его улыбка стала шире, и большие пальцы погладили мои щёки — ох, оказывается, они были влажными от нечаянных слёз, от избытка эмоций.

— М-м, а что именно тебе понравилось, расскажи, Лёля? — вкрадчивый голос Валентина заставил беззвучно охнуть, и лицу стало ещё жарче.

Сейчас, когда тело наполнилось сладкой истомой и тёплой негой, сознание немного прояснилось, и даже чувствовалось слегка саднившее место на бедре, проговорить вслух то, от чего буквально несколько минут назад умирала от наслаждения, было… сложно. Дыхание всё ещё оставалось прерывистым и быстрым, а в ногах сохранялась слабость, меня только и хватило, что сдвинуть коленки, чтобы… не так откровенно показывать себя. Мне всё ещё хотелось сохранить хоть какие-то остатки скромности.

— В-всё, — пробормотала я, снова споткнувшись, и отвела глаза в сторону.

Зря, наверное, потому что в моё поле зрения попал лорд Мартин, точнее, его ноги. И штанов на них уже не было. Мгновенно вспыхнула неуверенность и беспокойство, завозилось волнение, юркими змейками скользнувшее по телу во все стороны, и я задышала чаще, облизнув пересохшие губы. Попыталась что-то спросить, однако мне не дали: палец Валентина прижался к моему рту.

— Ещё немножко боли, крошка, — он улыбнулся, в серебристых глазах мелькнуло что-то, отдалённо похожее на нежность. — Но это неизбежно, через это все девушки проходят, — вкрадчивый, бархатистый голос проник в сознание, заполнил его, вытеснил зарождавшееся беспокойство.

А когда его ладонь накрыла самый низ живота, и шаловливый палец проник между ещё влажными складочками, я вздрогнула и сглотнула. Мне казалось, после того шквала эмоций ещё долго не смогу прийти в себя, и вдруг… Тело отозвалось на смелое прикосновение тёплой волной, мурашки разбежались до кончиков пальцев, и дыхание перехватило. Лорд Валентин мягко рассмеялся, его взгляд стал довольным.

— Тебе всё равно будет хорошо, Лёлечка… — выдохнул он на ухо, и меня охватила горячая дрожь предвкушения от его слов.

В памяти всколыхнулись недавние переживания, и между ног снова стало жарко, я прикрыла глаза и длинно вздохнула, подавшись навстречу пальцам лорда Валентина. Он же… погладил, задел словно невзначай чувствительную точку, снова наливавшуюся жаром, и в следующий момент я почувствовала, что младший вампир отстранился. А его место занял Мартин — сильное, горячее тело прижало меня к кровати, подарив всплеск тревожно-сладкого ожидания, сердце подпрыгнуло, застряв в горле.

— Тих-хо-о-о, — негромко протянул старший носфайи, и его пальцы аккуратно сжали мои связанные запястья. — Ножки, Лёля, — требовательно произнёс он, гипнотизируя меня своим взглядом, впивавшимся, казалось, в самую душу.

Я уже слишком много сделала сегодня того, чего не стоило скромной, воспитанной девушке, и выстроить обратно разрушенные безвозвратно границы не получится. Послушно развела снова ноги, широко, как он просил, и невольно затаила дыхание. Кровь шумела в ушах, пульс участился, и мышцы внутри отчего-то сжались, заставив тело напрячься от неизвестности. Ладонь Мартина медленно провела по моей груди, задев чувствительную вершинку — и снова вспышка удовольствия, с моих губ сорвался тихий вздох. Улыбка старшего вампира стала шире, зрачки почти полностью поглотили горевшую расплавленным золотом радужку и стали отчётливо багровыми. Ладонь опустилась ниже, а я… ощутила бедром, как к внутренней стороне прижалось что-то твёрдое и длинное. Осознание, что это такое, молнией сверкнуло в голове, и лицо загорелось от накатившего смущения. Пальцы Мартина между тем снова проникли в меня, по-хозяйски прошлись по откровенно мокрому лону, заставив выгнуться, и по довольному блеску в глазах лорда я поняла, что именно такой реакции он добивался.

— Уже готовая… И такая горячая… — шепнул он, убрал руку и… его пальцы коснулись моих губ.

Я ощутила собственный запах и пряный, сладковатый вкус, и в сочетании со словами Мартина, откровенными, непристойными, эмоции вспыхнули огненным факелом, опалив изнутри. Желание окатило жаркой волной, и вампир, внимательно наблюдавший за мной всё это время, выбрал именно это мгновение, чтобы… наконец закончить то, что должно было случиться именно в сегодняшнюю ночь. То самое, твёрдое и большое, скользнуло по складочкам, и в следующий момент я почувствовала резкое, болезненное вторжение и негромко вскрикнула, широко распахнув невидящие глаза.

— Ш-ш-ш, ещё чуть-чуть… — выдохнул Мартин хрипло и прижался к моим губам, не дав ничего сказать.

Боль смешалась со странным удовлетворением от ощущения наполненности, мои бёдра напряглись, приподнимаясь, подстраиваясь… Принимая в себя дальше, и я задохнулась от новых, слишком сильных эмоций, на грани моего терпения. Глухо застонала прямо в губы вампиру, выгнулась сильнее, не зная, чего хочу больше: избавиться от постороннего предмета, пугавшего тем, как… как неотвратимо он наполнял собой гложущую пустоту, или всё же дотерпеть до конца, познать, что же ждёт там, за гранью. В сознании завертелся разноцветный калейдоскоп, пальцы Мартина сжались на моих запястьях сильнее, а свободная ладонь скользнула между нашими телами, добираясь до сокровенного. И он начал двигаться, не отрываясь от моих губ, горевших от его властного, жёсткого поцелуя. В какой-то момент я перестала существовать, остались только мои ощущения и эмоции, тело растворилось в них. Нежности не было, да и, как я с удивлением отметила самым краешком ошалевшего от происходящего сознания, мне она сейчас и не нужна. Желание полностью принадлежать, подчиниться этим требовательным губам, настойчивым пальцам, распалявшим моё лоно всё сильнее, тому, что сейчас двигалось во мне с каждым мгновением всё сильнее — оно поглотило с головой. И я покорно выгибалась, подавалась навстречу, позабыв обо всём, неприятные ощущения отступали всё дальше, смешиваясь с другими, горячими и неудержимыми, затягивавшими в тёмную воронку наслаждения.

Я задыхалась, напряжение внутри становилось сильнее с каждым мгновением, и когда мои руки стали свободными, я не заметила. Просто вдруг осознала, что получила свободу вцепиться в плечи Мартина, пытаясь удержаться на грани, и под пальцами оказались крепкие мышцы, перекатывавшиеся при каждом толчке. Мои стоны становились громче, я задрожала, и внутри всё сжималось сильнее, и, кажется, это тоже нравилось Мартину… Я слышала его тяжёлое дыхание, ощущала, как он прижимается ко мне, и этот коктейль пьянил не хуже крепкого вина, его хотелось пить большими, жадными глотками, утоляя непонятную жажду, сжигавшую изнутри. Мной руководили дремучие инстинкты, вырвавшиеся на свободу, я не понимала, что и зачем делаю, просто знала — мне это надо. Так — хорошо, и неважно, насколько правильно в прежних представлениях о приличиях. Сама не заметила, как мои ноги обвили старшего вампира, тело выгнулось, открывая больше простора для проникновения дальше, глубже, сильнее… С моих губ срывались мольбы не останавливаться вперемешку с длинными, сладостными стонами удовольствия, я зажмурилась до золотистых мошек перед глазами, кусая губы и впиваясь ногтями в плечи Мартина. Он тихо зарычал и от особо сильного толчка восхитительное ощущение наполненности стало ещё больше. Из горла вырвался крик, и внутри как лопнула невидимая струна, на меня обрушился огненный водопад эмоций, и я забилась в крепких объятиях Мартина, оглушённая и ослепшая от происходящего, обескураженная такой сильной реакцией моего тела.

Боже… неужели я настолько испорченная и в глубине души всегда хотела такого? Ведь, читая книги о любви, мечтала о другом, о красивых ухаживаниях, нежности, взаимных чувствах. А теперь… Потеряться в дебрях сумбурных размышлений мне не дали, конечно. Наверное, к лучшему. Пальцы лорда Мартина зарылись в мои волосы, чуть оттянув голову и заставив смотреть ему в глаза. Несколько мгновений носфайи внимательно разглядывал моё лицо, а я с некоторой отстранённостью отмечала, что дышит он так же тяжело и часто, как я, его кожа влажная, и это не вызывает неприязни, что… он всё ещё полностью лежит на мне, между моих ног. Мелькнул вопрос, а где же Валентин, но озвучивать не стала — подозревала, что всё равно где-то в спальне. Может, даже совсем рядом, просто я этого не осознавала, поглощённая собственными переживаниями.

— Это только начало, Лёля, — тихо, веско произнёс Мартин, не сводя с меня взгляда, и от лёгкой хрипотцы, ещё остававшейся в его голосе, тело снова пробрала дрожь. — И я не хочу, чтобы ты дальше пряталась от своих желаний и чувств, — он улыбнулся той самой порочной улыбкой, от которой внизу живота становилось жарко и смущение затапливало с головой. — Я знаю, как тебе было хорошо, Лёля, — его ладонь провела по моему лицу, убирая спутанные пряди. — Мне понравилось, как ты кричала от наслаждения, и я хочу это услышать ещё раз.

Я сглотнула и поспешно кивнула, слова потерялись где-то на полпути, и горло сдавило от подступившего неясного волнения. Что-то ещё меня ждёт на узкой дорожке тёмного соблазна, куда так настойчиво вели вампиры? И почему сейчас я хочу узнать это сильнее, чем утром?

— Вот и хорошо, — Мартин отстранился, и мне сразу стало прохладно — разгорячённое тело ещё не до конца остыло. Взгляд невольно скользнул по телу вампира, отмечая красивый рельеф мышц, проступавшие под кожей вены, по которым тут же захотелось провести пальцем, и я засмущалась собственных откровенных мыслей, поспешно отведя взгляд. Надеюсь, лорд не заметил моего интереса. — Валентин, отнеси Лёлю в ванну, — Мартин выпрямился и посмотрел в сторону — я к своему усилившемуся замешательству увидела, что младший носфайи, тоже уже полностью обнажённый, сидел в изножье.

О, мой бог. Он всё видел, как я… Как меня… Мысленный стон не успел переродиться в настоящий, хотя лицу стало так жарко, что казалось, кожа сейчас осыплется пеплом. Валентин с предвкушающей улыбкой и блеском в серебристых глазах одним плавным движением оказался рядом, а я вдруг поняла, что меня одолела слабость. Не хотелось шевелиться даже для того, чтобы как-то прикрыться от изучающих взглядов вампиров, хотя, всё, что хотели, они давно рассмотрели. Я не настолько свободно себя чувствовала обнажённой в обществе двух мужчин, чтобы так быстро избавиться от застенчивости.

— Пойдём, крошка, — мурлыкнул младший вампир, и я успела только приподняться, настороженно глянув на него.

Вспыхнула мысль, что… старший своё получил, и сполна, а младший?.. Немного саднящее ощущение между ног и тянущее, не очень приятное — внизу живота не настраивали на второй раунд того, что только что случилось на кровати. Желание схлынуло, оставив опустошённость и усталость, и потребность свернуться калачиком под одеяло и уснуть, оставив все мысли на утро. Сейчас не хотелось ни думать о мотивах моих поступков, ни о том, откуда во мне тяга к таким удовольствиям. Валентин легко подхватил на руки и понёс к уборной, а лорд Мартин направился к двери. Я невольно проследила за ним взглядом, как зачарованная, глядя на спину с крепкими мышцами, ниже, на подтянутые ягодицы… Осознав, что самым непристойным образом рассматриваю мужскую пятую точку, поспешно отвела взгляд, тело снова облила жаркая волна смущения. Интересно, куда он пошёл? К себе в спальню, ведь что ему ещё делать здесь, в моей, когда всё, что хотел, Мартин уже получил? Отчего-то эта мысль расстроила, что старший вампир вот так просто отвернулся и ушёл, передав меня младшему, как… как переходящий приз. Я прикусила губу, в глазах защипало от непонятной обиды, тело оцепенело в объятиях носфайи. Что ж… наверное, так и должно быть, и так и будет. Я — всего лишь игрушка.

Валентин ногой открыл дверь и зашёл, поставив меня на пол, потом обнял и прижал к себе спиной. Ощущение обнажённого мужчины всколыхнуло волнение, оно лениво шевельнулось внутри, ласковым тёплым ветерком пройдясь по всё ещё напряжённым нервам, прогоняя странную тоску и обиду на старшего вампира.

— Тебе придётся потерпеть ещё немножко, Лёлечка, — шепнул Валентин мне на ухо, и его ладонь огладила мою грудь. — Я тоже хочу услышать, как ты стонешь.

Я порадовалась, что он не видит сейчас моего лица. На нём появилась грустная улыбка, и слова вырвались сами.

— Да, милорд, — покорно ответила я.

Он замер, я ощутила, как напряглось его тело и сжалась рука на моей талии.

— Лёля? — его голос звучал строго, Валентин развернул меня к себе лицом и обхватил ладонями, заставляя смотреть ему в глаза. — Что случилось?

Я храбро улыбнулась дрожащими губами. В конце концов, какое ему дело до моих эмоций?..

— Всё хорошо, милорд, — голос позорно дрогнул, я отвела взгляд, чувствуя, как в горле встал ком.

В ванной воцарилась напряжённая, густая тишина. Я молчала, Валентин тоже. Потом он развернул меня и подтолкнул к ванной, подошёл сам и открыл кран.

— Залезай, — отрывисто приказал вампир, и я поняла по его решительному голосу, что от честного ответа мне не отвертеться.

Он хочет знать, что у меня в душе… Снова не оставив возможности сохранить хоть какой-то кусочек личного пространства. Я обхватила себя руками и переступила каменный бортик, тёплая вода мягко обняла лодыжки, лаская кожу. Лорд Валентин забрался следом, его ладони скользнули по моему телу, ягодицам, ниже, по бёдрам — он сел, вытянув ноги, и я ощутила на себе его изучающий, внимательный взгляд.

— Садись.

Короткий приказ, и я послушно опустилась, по-прежнему не глядя на него. Хотела сесть рядом, в стороне, но, конечно, мне не дали этого сделать. Валентин ухватил за талию, притянул к себе так, что я оказалась сидящей верхом на его бёдрах. И… Воды было ещё слишком мало, чтобы прикрыть то, на что наткнулся мой ошалевший взгляд. Лицо вспыхнуло, я дёрнулась и отвернулась, жгучее смущение затопило с головой, оттеснив обиду и грусть. Однако в сознании чётко отпечаталась картинка длинного гладкого ствола, уже слегка напряжённого, и собственный порыв вернуться взглядом, рассмотреть внимательнее то, что… возможно, вскоре доставит мне определённое удовольствие, смутил сильнее. Ушей коснулся тихий смешок Валентина, он ухватил меня за руки, притягивая ещё ближе — мои ноги раздвинулись шире, и я оказалась сидящей почти вплотную к нему. Прямо на том самом органе. Даже в мыслях назвать его не получалось, аж в груди жгло от могучего замешательства. Сейчас ведь моё сознание не было затуманено страстью, я всё прекрасно осознавала…

— Посмотри на меня.

Я с радостью подняла голову — лучше его глаза, чем… ну, чем что-то другое. В серебристых глазах Валентина плясали весёлые искорки, он довольно усмехался, и по предвкушению на его лице я поняла, что меня ждёт очередная порция непристойностей и откровенные вопросы.

— А теперь расскажи, что тебя так огорчило, Лёля, когда мы вошли сюда. Не отводи взгляда, — предупредил он и чуть нахмурился.

Ох. Снова это сладко-страшное ощущение полной открытости, обнажённости моих мыслей перед ним. Куда более интимное, чем то, что я сидела перед ним без единого клочка одежды и в весьма пикантной позе. Придётся учиться быть откровенной с моими хозяевами, раз они хотят знать, что происходит в моей душе.

— Я… — голос сорвался, я сглотнула и продолжила, чувствуя, как гулко забилось сердце в груди, а в животе образовалась пустота. — Мне стало грустно, что… лорд Мартин так быстро ушёл из спальни…

Под конец мой голос упал до шёпота, стало неловко и стыдно за признание своей слабости — я ведь знала, что не стоит ждать от вампиров нежности и заботы, как от обычных мужчин. Им самим не это надо от меня, совсем. И ведь сама дала в руки лорду Валентину ещё одно оружие против меня: вопреки всему, хотелось получить от носфайи то, чего они не могли мне дать… Мой собеседник склонил голову, его лицо стало задумчивым, а глаза словно засветились изнутри.

— Тебе бы хотелось, чтобы он остался? — непривычно мягким тоном снова спросил он.

Я нервно облизнула губы, задышав чаще. Воды набралось уже достаточно, чтобы прикрыть меня до талии, и она согревала тело, которое охватил внезапный озноб. Хотелось ли мне?.. О, боже, да, хотелось, чтобы остался рядом, обнял, прижал к себе и хотя бы изобразил ту нежность которой мне отчаянно не хватало. Я готова обмануться ради своего душевного равновесия, пусть на чуть-чуть. Конечно, влюбиться хотя бы в одного из своих хозяев будет верхом глупости с моей стороны, это чувство сглодает меня изнутри, ведь оно останется безответным. Но… Возненавидеть я уже не могла, потому что мне было слишком хорошо с Мартином, и отрицать это бесполезно, как бы болезненно не воспринималось собственное падение.

— Да, — едва слышно ответила я, умирая от собственной откровенности и чувствуя, как глаза снова защипало.

Сейчас снова усмехнётся, обзовёт глупышкой и… Додумать я не успела. Ладони Валентина отпустили мои безвольные руки, скользнули по бёдрам и обхватили щиколотки.

— Он вернётся, — со странным удовлетворением ответил младший носфайи и погладил под косточками — то, что это приятно, оказалось для меня неожиданностью, и я несильно вздрогнула.

Правда, вернётся? Но только ли потому, что Валентин его попросит, или… потому что сам этого захочет? Я запуталась, боже, в голове мелькали обрывки мыслей, воспоминаний разговора с вампирами — о том, что для них важно моё хорошее настроение, это влияет на вкус крови. Но они же уже попробовали, получили свою порцию на сегодня. Зачем дальше баловать меня? Или… им ещё надо?

— Ты такая сладкая, когда возбуждённая, Лёля, ты знаешь? — вкрадчивый голос Валентина ласковым ветерком прошёлся по моим нервам, завибрировавшим в ответ.

Тёплая вода мягко омывала низ живота, проникая в самые сокровенные места, и к моему удивлению, неприятные ощущения потихоньку успокаивались, жжение проходило. А от слов младшего вампира мышцы вдруг медленно сжались, в голове промелькнула совершенно непристойная картинка, как я неторопливо опускаюсь на твёрдый ствол, растягивая сладкий момент проникновения, и с моих губ сорвался удивлённый вздох. Я… снова хочу этого? Не может быть! Наверное, Валентин что-то увидел на моём лице, потому что его глаза хищно блеснули, он чуть подался вперёд, проведя ладонями по моим ногам к коленкам.

— У тебя зрачки расширились, крошка, и дыхание участилось, — озвучил он очевидное, и моим щекам стало тепло от прилившей крови. — Какие непристойные мысли пришли в твою светловолосую головку, Лёлечка? — мурлыкнул Валентин, и его пальцы провели по внутренней стороне моего бедра, а от развратной ухмылки по спине сползла змейка горячих мурашек.

Тёплая вода скрадывала ощущения, делала их мягче, не такими острыми, и это тоже было очень приятно. Мой рот приоткрылся, от ожидания деликатного прикосновения внизу по телу растеклась тёплая истома, а взгляд сам опустился и… остановился на моей груди. Соски торчали розовыми жемчужинами, вызывающе и бесстыдно, прямо указывая на моё состояние. Может, в этот раз зарождавшаяся страсть и не была столь сильной, как с Мартином, но определённо, мне хотелось продолжения.

— Так о чём ты думаешь, девочка? — низкий, вибрирующий голос вампира обволакивал, заполнял всё пространство ванной, заставляя отключиться и подчиниться, позволить ему повторить всё то, что он наверняка придумал уже для меня.

Наверное, ужасно неприличное и… безумно приятное.

— О… о вас, — пробормотала я, краснея ещё больше и отчётливо чувствуя, как между моих раздвинутых ног что-то шевельнулось и несильно прижалось.

— М-м, приятно слышать, — Валентин выпрямился, и его губы коснулись моей шеи, а дыхание пощекотало кожу, тут же покрывшуюся мурашками. — А вот здесь не болит? — его пальцы осторожно прикоснулись к моему лону, погладили складочки.

Я вздрогнула, тело инстинктивно подалось вперёд, и хотя в первый момент прикосновение вызвало лёгкое неудобство — всё оставалось слишком чувствительным, — но благодаря воде ощущения смягчились, потеряли остроту.

— Н-нет, — почти шёпотом ответила я, отчаянно краснея.

Пальцы сжались в кулаки, вдруг захотелось стиснуть плечи Валентина, придвинуться ближе… Сделать что-то, чтобы унять томительный нетерпеливый жар, заливший низ живота.

— Хорошо-о-о, — протянул младший вампир, и его ладони оказались на моей попке. А потом он тихо усмехнулся и добавил. — Я хочу, чтобы сейчас ты сделала то, что тебе хочется, Лёлечка.

Требование, которому невозможно противиться. Прикусив губу, пряча взгляд, я медленно подняла руки, чувствуя, как учащается дыхание, и положила ладони на плечи Валентина. Гладкая, тёплая кожа, которую тут же мои пальцы непроизвольно погладили. Крепкие мышцы под ней, напрягшиеся от моего прикосновения. Капельки воды, и глядя на них, я поймала себя на шальной и неприличной мысли собрать их языком и губами. А ещё… Мой рот приоткрылся, я зажмурилась и позволила моему телу делать то, чего ему хотелось — как и сказал Валентин. Бёдра плавно двинулись вперёд, отчего коленки разошлись ещё шире, и чувствительное местечко медленно скользнуло прямо вдоль твёрдого, гладкого ствола. Я беззвучно охнула, окунувшись в бодрящие, восхитительные ощущения, замерла с колотящимся сердцем, обмирая от собственной смелости и раскованности. Смущение сплелось с другими чувствами, и я, как любопытный зверёк, осторожно потянулась к ним, желая исследовать и… попробовать снова их испытать, сделать сильнее, ярче.

— Послушная девочка, — снова шепнул довольно Валентин и его губы обхватили торчащую вершинку, нежно втянули тугой шарик.

До меня смутно донёсся звук открывшейся двери, но выныривать из восхитительных переживаний ужасно не хотелось, как и открывать глаза — я ведь знала, кто это, лорд Валентин сказал, он вернётся. Ну и пусть смотрит… Мне уже всё равно, главное, что вернулся, не ушёл к себе, получив своё. Тихая радость смешалась с проснувшимся вновь желанием, и я не сдержала улыбки. Между тем, младший носфайи продолжал играться с моим соском, заставляя выгибаться сильнее, подаваться навстречу, с моих губ то и дело срывались судорожные вздохи, в скором времени грозившие перейти в стоны. Для меня оказалось полной неожиданностью, когда рта коснулся край стеклянного бокала и негромкий голос лорда Мартина произнёс:

— Выпей, Лёля.

Глава 13

Как в омут, взгляда погружение…

Стремясь поймать скольжения движение,

Трепещет тело в наслаждении,

Теряясь в страсти. Удовлетворение…

И разливается в груди томление

От остро-сладкой нотки власти,

Пусть на недолгое мгновение…

Как завораживает это ощущение.

Не открывая глаз, я сделала глоток пряного, густого вина, и тягучая капля потекла по пищеводу вниз, оставляя за собой тёплую дорожку. И почти сразу — горячие губы старшего требовательно прижались к моим, а Валентин снова аккуратно, нежно прихватил жарко пульсировавший шарик соска, уже второй. Меня закружил вихрь удовольствия, я не сдержала глухого стона, послушно отвечая на поцелуй Мартина, и всё, что случилось дальше, уже мало зависело от моего сознания. Пальцы Валентина чуть сжали мою попку, требовательный шёпот произнёс на грани слышимости:

— Поднимись.

Ладонь Мартина легко удерживала за шею, не давая отвернуться или опустить голову, прервать жаркий, глубокий поцелуй, выпивавший из меня душу. Я послушно выполнила приказ Валентина, остро почувствовала, как по складочкам провело что-то твёрдое и гладкое, и… В следующий момент прежде, чем осознала, что делаю, без всяких дополнительных просьб сама медленно опустилась, шалея от сладостного ощущения, как пустота внутри постепенно заполняется, даря волшебное удовольствие. Мышцы сжались, усилив его, и к нему примешалось совсем чуть-чуть болезненного напряжения. Я замерла, привыкая к немного другому размеру, чувствуя, как между ног всё пульсирует, и тут же раздался хрипловатый, с теми же требовательными нотками, голос Валентина:

— Теперь сама, крошка.

Ох. Пальцы Мартина заскользили по моей шее, плечам, опустились на грудь, а губы продолжали держать в плену мой рот, не давая вздохнуть, осознать до конца своё собственное поведение, оставляя мне лишь огонь желания и покорность. Повинуясь древнему инстинкту, я осторожно качнулась вперёд, ощущение движения внутри родило ещё одну волну дрожи и очередной стон, и мой мир снова сошёл с ума, погрузив в расплавленный мёд страсти. Мысли утонули, и тело действовало независимо от сознания, я полностью сосредоточилась на обжигающих, ярких ощущениях, постепенно ускоряя темп. Но, конечно, наивно было надеяться, что мне дадут хотя бы иллюзию того, что я останусь наедине со своими переживаниями.

— Посмотри на меня, Лёля.

Теперь приказывал Мартин, и мои глаза послушно распахнулись, ловя его горящий взгляд и довольную улыбку.

— Давай, девочка, ты можешь, я знаю, — его шёпот заполнил сознание до краёв, вампир навис надо мной, опираясь одной рукой о край ванной, а вторая…

Вторая уверенно поползла вниз, по пути огладив грудь и задев торчавшую вершинку, послав ещё один разряд удовольствия до самых кончиков пальцев на ногах. Пальцы Валентина сжимали мою попку всё сильнее, я слышала его хриплое дыхание и чуть задыхающийся голос:

— Да… Вот так… Умница… Ещё, Лёля!..

Я сама не ожидала, что эти слова так заведут меня, усилят в разы все чувства и внутри родится странное удовлетворение, остро-сладкое ощущение власти в данный конкретный момент над могущественным носфайи. Палец Мартина коснулся горевшего огнём бугорка и мягко нажал, и я не сдержала вскрика, бёдра подались вперёд, стремясь поймать, продлить удовольствие вперемешку с болью. От этого движения проникновение получилось особо глубоким, и от шеи до пяток прострелило молнией наслаждения на грани обморока. Я думала, сильнее чувств уже невозможно испытать, ещё один малейший всплеск, и я перестану существовать, растворюсь без остатка и потеряю себя, сознание откажет. Мартин снова пошевелил пальцем, не отрывая от меня своего взгляда, чёрные провалы зрачков окружали озёра расплавленного золота, и невозможно было оторваться от этого завораживающего зрелища.

— Давай, милая, — снова настойчиво повторил он, улыбнувшись шире.

Вампир обвёл стрелявшую искрами точку и снова мягко нажал, а Валентин в этот момент резко придвинул меня к себе, рвано выдохнув, и… мир рухнул, а я закричала, чувствуя, как по щекам потекли слёзы. Невыносимое напряжение внутри лопнуло, рассыпалось серебристой пылью, и из меня будто разом вынули все кости. Я перестала ощущать собственное тело, бессильно упав на грудь Валентина и отстранённо подумав, что вот сейчас точно потеряю сознание. Возможно, на какие-то секунды так оно и вышло, потому что следующим было ощущение ладони, медленно, осторожно гладившей мою спину. Под щекой суматошно, непривычно быстро для носфайи билось сердце младшего вампира, ухо улавливало его неровное дыхание. В голове было звонко и пусто, по телу разливалась ужасающая слабость, мне казалось, что попробуй я пошевелить хотя бы пальцем — растекусь медузой и потеряю форму. Чьи-то пальцы — наверное, лорда Валентина, — зарылись в мои волосы, мягко помассировали затылок, и несколько растерянных мурашек скатились вдоль позвоночника. Чувствовать что-либо сейчас я была уже неспособна.

— Ты настоящее сокровище, Лёлечка, — чей это был шёпот, моё оглушённое сознание не определило, а глаза открыть — выше моих сил.

Но странная нежность, проскользнувшая в этих словах, согрела сердце, вселив робкую надежду, что… возможно… хотя бы в эти мгновения… Мои хозяева не совсем равнодушны ко мне. Ведь люди тоже привязываются к своим питомцам.

Дальше помню смутно, что меня в четыре руки помыли, осторожно разминая нывшие мышцы, возвращая телу чувствительность, потом вынули из воды и тщательно вытерли махровым полотенцем, а потом перенесли на кровать. Я думала, что вот теперь уже можно отключиться с чистой совестью, оставив на утро осознание этой ночи и разговор с собой по душам, но, оказывается, это ещё было не всё. Моей кожи коснулись пальцы вампиров с чем-то прохладным, похожим на крем и приносившим успокоение. Нос уловил слабый цветочный запах, и я поняла, что угадала. Меня тщательно намазали, не пропустив ни одного миллиметра кожи, даже в самых интимных местах. Сопротивляться сил не осталось, я покорно позволила вампирам делать то, что они хотели, постепенно уплывая в мягкую дрёму. Неприятные, саднящие и тянущие ощущения внизу живота и между ног, болезненная пульсация в ставших слишком чувствительными нежных складочках на удивление быстро прошли благодаря этому чудному крему. Ох, хорошо как, а то я уже начала опасаться, что завтра меня ждёт не самое приятное пробуждение, всё же, для первого раза, по-моему, многовато мне досталось…

Вампиры молчали всё время, пока готовили меня ко сну, и это тоже не вызывало настороженности — тишина умиротворяла и настраивала на спокойный лад. Да и всё равно не до размышлений сейчас было, не до разговоров. Я уже почти спала, когда меня накрыли одеялом, и последнее, что помню — кажется, вампиры всё-таки остались в спальне, в моей кровати. Чьи-то руки обвились вокруг талии, к спине прижалось тёплое тело, и спереди тоже обнимали, а под головой точно не подушка, та мягче и прохладнее. На этом вялом отголоске мыслей я отключилась, слишком утомлённая насыщенным вечером и ночью.

Утро встретило тишиной и одиночеством — в постели я лежала одна. Плотно задёрнутые шторы не пропускали солнечный свет, и сколько сейчас времени, сказать было сложно. Прежде, чем открыть глаза, я осторожно прислушалась к себе: почти ничего не болело, наверное, в креме содержалась магия, не иначе. Мышцы, правда, слегка потягивало, но не настолько, чтобы я не могла шевелиться. В деликатных местах остался лишь отголосок неприятных ощущений, ничего не саднило и не жгло. Едва подумав о своём теле, я тут же вспомнила вчерашнее… Ох. Щёки вспыхнули жаром, а сознание затопили противоречивые эмоции, в которых я беспомощно забарахталась, пытаясь хоть как-то совладать с ними. Мне было хорошо, да, даже очень. Но… со мной были двое мужчин, и меня привязали к кровати. Я вела себя совсем не так, как целомудренная, воспитанная девушка, откровенно наслаждаясь удовольствием на грани и выполняя всё, что мне говорили.

Глухо застонав, закрыла лицо ладонями, пытаясь удержать слёзы — поздно жалеть себя и умирать от стыда, Лёля. Вчера надо было думать об этом. Я прикусила губу и села, откинув одеяло. Кулон на груди слегка холодил, посверкивая в полумраке комнаты гранями, кольцо на пальце таинственно мерцало фиолетовыми искорками. Ты — собственность, Леллиаль, и что бы не происходило между тобой и твоими хозяевами, это останется лишь между вами. Они видели меня такой, и если я вновь отгорожусь стеснением и застенчивостью, это наверняка не обрадует вампиров, и кто знает, что они придумают в наказание. Я прерывисто вздохнула, упорно изгоняя из сознания картинки ночи, и обвела спальню рассеянными взглядом, собираясь с мыслями. Надеюсь, лорды не захотят повторить вчерашнее ещё и сегодня ночью, боюсь, такой нагрузки точно не выдержу. Лицо снова потеплело, я отмахнулась от непристойных картинок и упорно проигнорировала тёплую волну, омывшую низ живота от воспоминаний. Я не настолько… испорченная, чтобы так быстро прийти в себя после бурной ночи и снова… испытывать желание!

Тряхнув головой, решительно встала, и тут мой взгляд упал на тумбочку. На ней лежал белоснежный ирис, а рядом записка, баночка с кремом и очередной футляр из серебристого бархата. Кольнуло неприятное ощущение — подарок за хорошее поведение? — но я отмахнулась от назойливой мысли. Это их право, награждать или наказывать. А я действительно вела себя так, как они хотели. Ну и, мне самой хотелось… Вздохнув, присела обратно на кровать и развернула записку. «Намажь ещё раз кремом свои нежные местечки, Лёля, до вечера всё пройдёт окончательно. Только не надевай трусики, иначе натрёшь снова, дай телу отдохнуть. Ты была восхитительна ночью, крошка. Мы вернёмся после обеда, дом и сад в твоём распоряжении. Под лабораторию бери одну из гостиных внизу, скажешь Джонасу, что надо сделать, он поможет. И ещё, Лёля. В коробке — наш подарок, используй его между своих стройных ножек. Как именно, догадаешься сама. Как придём, проверим. Он поможет твоему телу быстрее привыкнуть к происходящему с ним». Без подписи, но она и не требовалась. Я посмотрела на крем и моих губ коснулась смущённая улыбка: снова забота, пусть даже и в свете того, что это в их же интересах, чтобы со мной всё было в порядке. Вот про бельё замечание, пожалуй, лишнее, оно у меня теперь из качественной ткани, не натру. А ходить без ничего под одеждой слишком уж провокационно и откровенно, несмотря на прошедшую ночь. Подарок… От упоминания, как именно его использовать, мне стало жарко и не по себе, и я взяла футляр дрогнувшей рукой.

Открыла и уставилась на нить крупного розового жемчуга из трёх шариков величиной с вишню, украшенную игривой кисточкой из золотых нитей, с маленьким бриллиантом. «Как именно, догадаешься сама». Я догадалась сразу и беззвучно ахнула, поднеся ладонь к губам, чувствуя, как стремительно жар заливает лицо, шею, грудь. Они хотели, чтобы… я носила это… внутри?! О, боже. Почему-то при этой мысли мышцы с предвкушением сжались, но замешательство и смущение пересилили. Я выронила пикантную игрушку, в голове пронёсся наш разговор вчера днём по пути к Папоротниковой Аллее, и стало ещё жарче. Нет, нет, вот этого я точно не сделаю, я же из комнаты не смогу выйти, зная, что… во мне эта… штучка. Лучше уж перед приходом использую, но ходить весь день?! Я поспешно положила жемчуг обратно в футляр и взяла крем. Они никак не узнают, что я не с утра ношу их подарок. Надо приводить себя в порядок и спускаться к завтраку, наверняка посыльные уже что-то принесли, пора заняться обустройством лаборатории, раз мне великодушно разрешили.

Умывшись и закончив с кремом, я вернулась в гардероб и занялась одеждой. Выбрала неброское домашнее платье из батиста с рукавами три четверти, лёгкое и с не очень низким вырезом, взяла чулки, нижнюю сорочку и бельё. Но если чулки и сорочка не вызвали никаких неприятных ощущений, то вот с трусиками вышел конфуз. Вампиры не зря уточнили эту деталь. Едва тонкое кружево оказалось на мне, и я сделала несколько шагов к вешалке, как тут же поняла, что даже такая мягкая и дорогая ткань моей нежной коже кажется грубой и слишком шероховатой, и пришлось всё же снять трусики, кусая губы и отчаянно смущаясь. Господи, лорды будут знать, что… на мне кроме платья и чулок ничего нет, а юбка всего из двух слоёв материала. Я не знала, чего во мне больше, смущения или странного, волнительного удовольствия от этой маленькой пикантной детали, и потому постаралась не зацикливаться на ней. Займу себя работой.

Я вышла из спальни, и коробочка с жемчугом так и осталась лежать на тумбочке. Мне хватало ощущения некоторого недостатка в моей одежде, волновавшего не меньше, чем картинки прошедшей ночи, и с моих щёк не сходил румянец. Хорошо, я дома одна, а слуги любопытством не отличаются. Да и не видела я этих слуг кроме дворецкого Джонаса. Он меня и встретил, когда я спустилась на первый этаж.

— Доброе утро, мисс, — он церемонно поклонился. — Прикажете подавать завтрак?

— Пожалуйста, — кивнула я, чувствуя некоторую неловкость.

Прикажете, тоже мне, выдал. Приказывают лорды, а я всего лишь прошу. По большому счёту, я бы и сама сходила на кухню, не гордая, но после памятного наказания в то крыло меня не заманит никто, никакими уговорами. Даже учитывая, что я теперь знаю, что именно прятали от меня вампиры. Джонас ушёл, а я зашла в столовую и села за стол, поймав себя на странном ощущении — мне не хватало моих хозяев. Без них столовая казалась слишком большой и безликой, и я решила, что в следующий раз буду завтракать лучше у себя. Моя спальня как-то роднее и уютнее. Когда принесли тарелки с едой, я поняла, что во мне проснулся зверский аппетит — наверняка не последнюю роль в этом сыграло то, что было ночью. И, кажется, кое-кто это учёл тоже. Вместо лёгкого омлета и тостов мне принесли полноценное второе блюдо: сочную отбивную с гарниром из пюре, салат из овощей, стакан клюквенного морса, какую-то укрепляющую настойку — так сказал дворецкий, упомянув, что лорды настоятельно просили выпить весь стакан. Ещё, нарезка из сыра, копчёного мяса, ветчины, гренки и чай. Удивительно, но я съела почти всё, и к концу завтрака чувствовала себя сытой и довольной. Замешательство и смущение отошли на задний план, картинки бурной ночи перестали тревожить сознание, и я отвлеклась на другие, приятные мысли. Лаборатория и комната отдыха.

— Джонас, мне сказали, я могу обратиться к вам за помощью? — я вопросительно посмотрела на дворецкого, застывшего у моего стула и ждавшего, пока я позавтракаю.

— Да, мисс, — он кивнул с непроницаемым лицом.

Совершенно непонятно его отношение ко мне, и это вызывало робость перед слугой. Я не знала, как себя вести, и просить Джонаса о чём-то мне казалось неуместным и неловким. Я же не хозяйка здесь, в самом деле. Но без него никуда, одна я не смогу ничего сделать. И я продолжила.

— Мне нужно освободить комнату под лабораторию здесь, на первом этаже, — я встала и повернулась к дворецкому, разговаривать, задрав голову, было неудобно. — Вы сможете это организовать?

— Конечно, мисс, — он снова поклонился. — Извольте показать комнату?

Я выбрала гостиную подальше от холла, небольшую, уютную, с двумя высокими окнами. Отсюда открывался вид на парк, в том числе и на кусты с розами. Напомнила себе прогуляться по нему и выбрать место для растений, нужных мне для приготовления — вдруг что-то найду сразу, что здесь растёт, судя по всему, за парком особо не следили, только вокруг особняка. Ну и, я прикупила ещё семян на всякий случай. Прикинув, что из мебели лишнее, уточнила у Джонаса, можно ли найти где-нибудь в кладовой стол с длинной столешницей, и он обещал посмотреть. Пока же в гостиной как по волшебству появились двое крепких парней, слегка смутив меня своими внушительными габаритами, однако держались они вежливо и почтительно. Широкий диван и два кресла тут явно были лишними, как и красивый, даже на вид дорогой ковёр, и я попросила унести всё это. Далее в комнате появился небольшой удобный письменный стол и стул с высокой, мягкой спинкой. С рабочим столом вышла накладка, он был — когда-то на кухне стоял, — но вот деревянная поверхность совершенно непрактичная для работы. Я пока поставила, решив чуть позже попросить лордов помочь с этим. Помню, в пансионе была каменная столешница, очень удобная. Может, получится и тут решить вопрос?

В процессе перестановки мне пришла в голову мысль, что, наверное, помощники при своей работе — они оказались подсобными рабочими, на подхвате, дров нарубить, воду принести, на конюшне помочь, убрать, и прочая чёрная работа, — получают много синяков и шишек. А у меня имелся простенький рецепт хорошей мази, я её делала для директрисы, у неё поясница часто болела. С небольшой добавкой она и от синяков, и от боли в мышцах поможет. Только мы закончили с перестановкой, начали прибывать мои вчерашние заказы, и я с головой погрузилась в обустройство. Расставляла посуду, баночки с составляющими, порошками, сухими букетиками и прочим. С головой погрузившись в любимое дело, я порхала по будущей лаборатории, принимавшей постепенно привычный вид, напевая под нос и улыбаясь. Уже не терпелось зажечь горелку и заняться приготовлением, но я остановила себя с некоторым усилием: сначала вопрос со столешницей, и паркет хотелось бы защитить, жалко его, если вдруг пролью что-то.

Закончив через несколько часов обустраивать место для моих экспериментов, я окинула взглядом комнату, отмечая, что ещё сюда надо. Наверное, шкафчик для готового продукта и полки для посуды и компонентов — пока всё это стояло на длинном столе. На стол — письменный прибор, и, пожалуй, надо устроить у дальнего окна уголок отдыха, поставить небольшое кресло и стол. Всё, наверное? Теперь можно пойти, прогуляться в парк. Я бросила взгляд на часы на каминной полке — стрелки показывали начало второго. Как время бежит, даже не заметила. Интересно, а во сколько примерно лорды вернутся? Они сказали, после обеда, значит, часам к трём мне надо вернуться и… При мысли о жемчужной нитке лицо стремительно потеплело, а между ног стало жарко, я непроизвольно сжала бёдра. Острое осознание того, что на мне нет трусиков, опалило вспышкой, и щёки уже буквально горели. Да что со мной, почему вдруг охватило нездоровое желание испытать новые ощущения?..

Тряхнув головой, я решительно вышла из почти готовой лаборатории и после некоторого колебания сразу отправилась в парк. На сей раз выйти из дома удалось легко, и я на мгновение остановилась на крыльце, полной грудью вдохнув свежий, напоенный тонкими ароматами зелени и цветов, воздух. Всё же, хорошо здесь, тихо, красиво, спокойно. Пансион тоже находился в нескольких километрах от города, и я привыкла к размеренности и тишине, в городе, где жил отец, мне было немного неуютно от суеты и шума. Придерживая юбку, я направилась по дорожке вглубь парка, в обход особняка. Как и предполагала, клумбы и подстриженные кусты росли только вокруг, а чем дальше я уходила, тем меньше было заметно, что за растительностью кто-то следит. Подозреваю, тщательно выверенный беспорядок, конечно, потому что то и дело попадались небольшие фонтанчики, площадки для отдыха со скамейками и столиками, ажурные беседки, небольшие каменные мостики через ручейки. В какой-то момент, воровато оглянувшись и убедившись, что из дома меня никто не увидит, я скинула туфли, сняла чулки и прямо так, босиком, прошлась по траве, кое-где ещё влажной от не успевшей высохнуть росы. Деревья с тенистой кроной не везде пропускали достаточно солнечного света.

Во время прогулки я не забыла о своём намерении насчёт личного огородика и растений, и даже нашла те, которые росли сами по себе. Надо бы пересадить, благо, место я нашла: симпатичная небольшая полянка в глубине, и ручеёк рядом, влаги достаточно будет. Завтра займусь, пожалуй, только лопатку попросить бы, но это, думаю, мне найдут быстро. Ведь есть здесь где-нибудь садовник, кто ухаживает за «парадной» частью парка и клумбами. Нагулявшись и надышавшись, собрав небольшой букетик лесных цветов, я надела обратно чулки и туфли и потихоньку побрела к дому — надо не пропустить приезд лордов и… подготовиться. Не удержалась, нервно облизнулась при мысли о жемчуге, и мелькнула даже мысль всё же надеть бельё. По ощущениям, меня ничего не тревожило. Когда я подошла к дому, то увидела, что у крыльца стоит серебристая спортивная машина с открытым верхом, и сердце отчего-то кольнуло тревожное предчувствие. Это точно не машина лордов, они на такой вряд ли будут ездить. Авто производило впечатление женской…

Хорошее настроение чуть упало, я поднималась по крыльцу, опасливо косясь на машину и напряжённо гадая, кто же приехал в отсутствие хозяев к ним в гости, и можно ли мне встречаться с ним… или с ней. Мне никаких указаний на этот счёт не давали, значит ли это, что вампиры гостей не ждали вовсе? Может, получится незаметно прошмыгнуть к себе, или лучше чёрным входом воспользоваться? Но я не знала, где он, с какой стороны кухня, и потому мне ничего не оставалось, как нажать ручку и войти в дом, надеясь, что гостья ждёт где-нибудь в одной из гостиных на первом этаже. Мои надежды не оправдались, поняла я через несколько мгновений, переступив порог холла.

Там стояла высокая, стройная женщина в коротком серебристом платье и на шпильках, и я сразу поняла — она из носфайи. Слишком уж яркая, вызывающая внешность, и лицо со странно, неуловимо знакомыми чертами. Волосы насыщенного цвета шоколада мягкой волной окутывали плечи и спину женщины, пухлые губы изогнулись в небрежной улыбке, глаза орехового цвета тут же остановились на мне, и по спине побежали мурашки — мне не понравился огонёк интереса, вспыхнувший в глубине её зрачков. Рядом стоял Джонас с неизменно невозмутимым лицом.

— Милордов нет дома, миледи, — произнёс он и я с некоторым облегчением поняла, что, возможно, гостья уедет прямо сейчас.

— Добрый день, миледи, — тихо поздоровалась, изобразила реверанс и попыталась проскользнуть мимо к лестнице.

Однако у женщины были другие намерения, она ловко ухватила меня за руку, и я чуть не поморщилась — сильные пальцы сдавили плечо, и я даже подумала, что могут остаться синяки.

— Ну-ка, что у нас тут? — низким, грудным голосом произнесла она и окинула меня пристальным взглядом. — Хм-м, новая игрушка моих братьев? — изрекла дама странно довольным голосом и выгнула бровь, её улыбка стала шире. — Они ничего не говорили мне про тебя, дорогая.

Братья. Я опустила взгляд, постаравшись не выдать эмоций. Тревога вспыхнула с новой силой, а в голове заметались суматошные мысли. Это их сестра? Они ничего не говорили про свою семью, хотя, с какой стати должны были вообще? Я замерла, сердце нервно колотилось в груди, сбивая дыхание, и больше всего мне хотелось сейчас оказаться в своей комнате, в безопасности.

— А ты миленькая, — гостья медленно провела пальцем по моей щеке, по-прежнему сжимая плечо, и я подавила порыв отшатнуться.

Прикосновение прохладного пальца вызвало ещё одну волну мурашек по спине, я страстно взмолилась, чтобы вот прямо сейчас вошли хозяева и избавили меня от столь пристального внимания их неожиданно появившейся сестры. Между тем, женщина углядела цепочку в вырезе платья, бесцеремонно поддела её пальцем и вытащила кулон.

— Ух ты-ы, — протянула она со странной смесью веселья и недовольства. — Как занятно…

Воспользовавшись тем, что она отвлеклась, я отступила на шаг и повела плечом, высвободившись из ослабевшего захвата, увеличивая расстояние между нами.

— Простите, мне надо идти, — пробормотала и поспешно развернулась, почти бегом направившись к лестнице.

Господи, надеюсь, она не останется дожидаться братьев, и… на обед тоже не останется! Я лучше поем в своей комнате, и вообще, у меня ещё неразобранные покупки из магазинов рукоделия. Вот и займусь, отвлекусь. Стараясь больше не думать о странной гостье, я прошла мимо спальни в соседнюю гостиную, где уже лежали свёртки. Мысли о жемчуге совершенно вылетели из головы, и вспомнила я о нём в последний момент. Пока же занялась расстановкой и раскладкой. Набор для мозаики положила на широкий подоконник — сюда бы подушек, чтобы удобнее сидеть, всё для кружева аккуратно сложила на небольшой комод в углу, и немного подумав, села на окно, взяв картину. Однако открыть не успела — заметила, как к крыльцу подъехал знакомый чёрный лимузин. А серебристая машина так и стояла рядом… Значит, сестра лордов не уехала. Тут я вспомнила про жемчуг, поспешно отложила картину и бросилась в свою спальню, краснея и кусая губы. При одной мысли, что сейчас мне предстоит воспользоваться игрушкой вампиров, становилось жарко, и дыхание учащалось.

Юркнув в спальню, я на подгибающихся ногах подошла к тумбочке и взяла серебристый футляр, достала жемчуг, пропустила нить между пальцами. Умирая от смущения, несколько раз глубоко вздохнула, унимая колотящееся сердце, и поставила ногу на край кровати, дрожащей рукой медленно подняв подол платья. При мысли, что сейчас я должна сама… вставить перламутровые шарики в себя… Беззвучно охнула, сжав пикантное украшение, смущение окатило изнутри горячей волной, затаившейся внизу живота приятным теплом. А ещё, вампиры сказали, что проверят. Мамочки, даже думать не хочу, как именно. И эта гостья, надеюсь, не при ней же?! Облизнув сухие губы, я зажмурилась и задрала юбку ещё выше, стараясь не думать о том, что делаю. Мышцы сжались, послав по телу сладкий импульс, я наощупь раздвинула предательски повлажневшие складочки, невольно отметив, какое там всё нежное — я впервые так интимно прикасалась к себе, и от этого замешательство усилилось в разы. Потому что мне понравилось… Захотелось исследовать себя, пока никто не видит, ведь это останется только со мной?

Зажатая в моих пальцах жемчужина скользнула по чувствительному бугорку, и я прерывисто вздохнула, еле справившись с желанием сделать это снова. Очень скоро меня позовут к обеду, или даже сами лорды поднимутся сюда — один или оба, — и если застанут меня в таком виде, я же умру от стыда. И неважно, что вчера случилось, ведь это они ко мне прикасались, а не я к себе, сама. Зажмурившись крепче, я поспешила закончить с пикантно-волнующей процедурой, стараясь не заострять внимание на том, как мои пальцы вошли во влажную, горячую глубину, и за ними — прохладные шарики, и что от приятных ощущений тело охватила уже знакомая истома… Я поспешно опустила подол и поставила ногу на пол, осторожно прислушиваясь к себе: внутренние мышцы сократились, удерживая жемчуг, а едва я сделала шаг, чуть не споткнулась. От движения шарики зашевелились, усиливая ощущения, скользя по нежным стенкам, и тело вспыхнуло, как спичка, я никак не могла справиться с участившимся дыханием. И щёки тоже горели румянцем, и готова спорить, на что угодно, по моему виду сразу всё понятно станет. Господи, боюсь даже представить, что со мной было бы, носи я нить с самого утра. Сама бы набросилась на лордов, едва они показались на пороге моей комнаты.

Прижав ладони к пылающему лицу, я поспешила в ванную, стараясь следить за походкой — моя пятая точка, казалось, жила своей жизнью, непристойно покачиваясь из стороны в сторону, потому что голод, проснувшийся внизу живота от игрушки, разрастался, требуя удовлетворения любым способом. В уборной поплескала холодной водой на горевшее лицо, постояла, унимая дыхание и справляясь с желанием сильнее сжать ноги, снова почувствовать шарики внутри. А ведь вампиры знали, какое воздействие окажет на меня игрушка, пришла вдруг уверенность. Значит ли это, что… они хотели, чтобы я была готова к их приходу? Ох, не буду, не буду думать. Сейчас день же, а… а я не могу вот прямо так, в любой момент… Глубоко, прерывисто вздохнув, я вышла из уборной и вновь подошла к окну — лимузин уже отъехал, значит, лорды дома. Сразу навестят меня или сестра займёт их время?

Мне послышался шум в коридоре, и я замерла посреди спальни с колотящимся сердцем, уставившись на дверь. Не сомневаюсь, ко мне пришли. Один или двое?.. Дверь распахнулась и на пороге появился лорд Валентин.

— Лёля? — негромко спросил он, окинув меня внимательным взглядом. — Ты взволнована. Всё в порядке?

Глава 14

Смешались боль и наслаждение

В одно манящее мгновение.

И ласк изысканное вожделение,

Сменяется укуса жжением.

Чтоб вновь опять вернуть калейдоскоп

В крови расплавленного океана ощущения…

Вот это называют наслаждением…

Я сглотнула, в голове вихрем пронеслась мысль, что не стоило допускать нашей встречи с гостьей, и в висках застучал страх наказания.

— Простите, милорд, я не специально. Я гуляла, и не знала, что она приехала, просто машина… — заговорила я, оправдываясь и не сводя с него глаз, пытаясь по лицу понять, сердится он или нет.

На лице лорда Валентина появилась улыбка, и у меня немного отлегло от сердца — значит, всё в порядке?.. В несколько шагов преодолев расстояние между нами, младший вампир обнял меня, его ладонь успокаивающе провела по спине.

— Перестань, Лёля, ты ни в чём не виновата, — мягко произнёс он, потом отстранился и посмотрел мне в глаза. — Конечно, не очень хорошо, что она тебя видела, мы не собирались так быстро представлять тебя широкой публике, — пальцы Валентина легли на мой подбородок, не давая отвернуться, он задумчиво прищурился. — Но тут уж ничего не поделать. Как ты себя чувствуешь, Лёля? — резко перевёл он тему беседы и погладил мою нижнюю губу большим пальцем.

Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что никто меня ругать не собирается, и что именно имеет в виду младший вампир. Осознав, почувствовала лёгкое смущение, но послушно ответила:

— Хорошо, милорд.

— Ты все наши рекомендации выполнила? — его голос стал вкрадчивым, он чуть наклонился ко мне, и терпкий аромат сандала и дуба окутал, отрезал от реальности.

Как заворожённая, глядя в его серебристые глаза, я кивнула и едва слышно произнесла:

— Д-да, милорд…

В зрачках лорда Валентина вспыхнул багровый огонёк, на губах появилась чувственная, предвкушающая улыбка. Ладонь носфайи медленно спустилась по моему телу, огладив грудь, и замерла на бедре. Моё сердце забилось так часто, что стало трудно дышать — я догадывалась, что Валентин будет делать дальше. Об этом тоже говорилось в записке…

— Хочу проверить, насколько хорошо ты это сделала, — выдохнул он мне в губы и начал тихонько поднимать юбку, сминая тонкую ткань.

Кажется, я дышать начала через раз, мои чувства обострились до предела, и между ног стало жарко, там всё запульсировало. Мышцы непроизвольно сжались, и зашевелились шарики, и я чуть не охнула в голос от лавины ощущений. Тело охватила приятная дрожь, а Валентин всё так же держал в плену серебристого взгляда, и юбка неумолимо поднималась, оголяя колени, бедро, край чулка и подвязку. Прикосновение прохладной ладони к уже ставшей чувствительной коже над кружевом чуть не заставило подпрыгнуть, и пришлось крепко сжать кулаки, чтобы не вцепиться в ткань. Как оказалось, лорд Валентин подмечал малейшее изменение эмоций на моём лице, или чувствовал через кулон, я не знаю. Но от следующих его слов по спине сползла огненная змейка мурашек.

— Убери руки за спину, Лёля.

Ой. Что он будет делать?! Что задумал? В тот момент меня совершенно не волновало, осталась ли Карина в доме, и зачем она вообще приезжала. Мои мысли и чувства сосредоточились на ладони лорда Валентина, неторопливо гладившей моё бедро, забираясь всё выше под юбку. Щёки вспыхнули от пикантности ситуации, температура подскочила, тело медленно плавилось от жидкого огня, в который превратилась кровь. Улыбка младшего вампира стала шире, он наклонился совсем низко ко мне, почти касаясь моих приоткрытых в волнении губ, а его пальцы мягко погладили ставшую болезненно чувствительной кожу и переместились на мою попку.

— Какая послушная девочка, — вкрадчиво прошептал он довольным голосом и чуть сжал, заставив податься немного вперёд.

Теперь пылало всё лицо, и никуда было не деться от пронизывающего, властного взгляда, видевшего, казалось, насквозь. Валентин же, обняв меня второй рукой, развернул и привлёк к себе спиной, при этом его ладонь так и оставалась под моим платьем. Волнующе, неприлично, и так восхитительно приятно!

— А теперь проверим ещё кое-что, — мурлыкнул лорд Валентин, прижавшись ко мне щекой, и нежно погладил самый низ живота, будто случайно задев остававшиеся там кудряшки.

С моих губ сорвался вздох, голова сама откинулась, и я прислонилась к плечу младшего носфайи, с дрожью ожидая следующих действий милорда. Шарики внутри снова задвигались, я едва не застонала, поймав горячую волну наслаждения, стремительно расходившуюся из самой глубины моего существа и за ней оставался шлейф обжигающего желания. Сопротивляться я не могла, слишком уж сильные чувства будили во мне прикосновения лорда Валентина — и шарики тоже. Хорошо, его рука держала меня крепко за талию, не давая упасть, потому что колени уже подгибались.

— Ножки пошире, Лёля, — хриплый, нетерпеливый голос вампира обжёг ухо, и его колено настойчиво раздвинуло мои ноги.

Отвлекая, его губы мягко накрыли мои, лаская, посасывая, Валентин легонько прикусывал и тут же зализывал, не спеша проникать в мой приглашающе приоткрытый рот. От этой неожиданной нежности я растерялась настолько, что позабыла о смущении и послушно расставила ноги на ширине плеч, дав возможность его пальцам уверенно скользнуть между складочек, задеть пульсировавший в такт суматошно бившемуся сердцу чувствительный бугорок… Я не удержала короткого, глухого стона, крепко зажмурившись и тяжело дыша, бёдра бесстыдно подались навстречу ласкающей руке, красноречиво выдавая меня с головой, и к пряному удовольствию от происходящего примешалась перчинка смущения и стыда. Да, о, Господи, я не могла так быстро принять правильность происходящего со мной, пусть даже мне нравилось, не могла!

— Такая горячая, уже готовая, Лёлечка… — откровенное замечание, сказанное всё тем же хриплым шёпотом, родило россыпь щекочущих мурашек по спине и мягкую истому, окутавшую до кончиков пальцев на ногах.

Я бессильно обмякла в объятиях лорда Валентина, кусая губы и не зная, чего хочу больше — чтобы он уже наконец проверил, что хотел, и отпустил, или… продолжил. И неважно, что сейчас всего лишь обед, а внизу возможно ждёт гостья. Пальцы младшего вампира легонько потянули за кисточку на конце жемчужной нити, но вынимать не стали — мышцы опять сжались, и у меня перед глазами засверкали разноцветные искры от пронзившей тело острой молнии наслаждения.

— Ты вспоминала нас, Лёлечка? — мурлыкнул мне в губы Валентин и снова одарил лёгким, игривым поцелуем, слегка пройдясь языком по контуру моего рта.

— Д-да, — пробормотала, беспомощно всхлипнув — пальцы носфайи продолжали гладить моё лоно, отчего оно увлажнилось ещё больше, а чувствительный бугорок болезненно заныл, требуя ласки.

— Готова повторить? — низкий, вибрирующий голос моего мучителя заполнил сознание, не давая отгородиться, подумать, осознать. — Я хочу, чтобы ты сказала, Лёля…

Валентин нежно нажал на горевший огнём кусочек плоти, и я не выдержала, громко охнула, резко сжав колени.

— Да-а-а!.. — кажется, это слово я буду повторять чаще остальных, при нашем столь тесном общении с моими хозяевами.

Около уха раздался довольный, мягкий смешок, и тут вдруг мой обострённый слух уловил тихий звук — открылась дверь. Я судорожно сглотнула и распахнула глаза, уставившись на появившегося в спальне лорда Мартина. Перед глазами мелькнула картинка, как я выгляжу со стороны: наверняка щёки раскраснелись, глаза блестят, губы припухли от поцелуев, и… Рука лорда Валентина под платьем, откровенно ласкающая меня. Ох-х-х. Ужасно непристойно, но… Моему телу нравилось, ещё как, потому что невзирая на жаркое смущение, охватившее всё моё существо, страсть полыхнула внутри факелом, расплавив кости и превратив мышцы в воск. Я замерла с колотящимся сердцем, а Валентин наконец убрал руку и поднёс к своим губам. Мой нос уловил слабый пряный аромат — мой собственный, — и в следующий момент младший вампир с явным наслаждением облизал пальцы.

— Чудес-с-сный вкус, крош-ш-ка, — поделился впечатлениями лорд Валентин, а мне показалось, лицо сгорит сейчас от очередного откровенного замечания.

Сердце гулко билось в груди, мой взгляд не отрывался от лица старшего вампира, медленно подходившего к нам, от улыбки, растянувшей его губы — порочной, многообещающей. От неё мышцы внутри сократились, вбирая в себя жемчужные шарики и одаривая ещё одной порцией волнующих ощущений.

— Карина ушла, — негромко известил лорд Мартин, остановившись в шаге от нас с его братом — я почувствовала, как ладонь лорда Валентина накрыла холмик груди и мягко сжала его, массируя.

Тут же захотелось податься вперёд, потереться о ласкающую руку, и соски заныли, собравшись в тугие шарики и красноречиво приподняв тонкий шёлк платья. И лорд Валентин это прекрасно почувствовал, готова спорить, на что угодно.

— Зачем она вообще приезжала? — рассеянно спросил младший вампир, его губы едва ощутимо коснулись изгиба моей шеи чуть ниже уха, прошлись невесомой бархатной лаской, заставив вздрогнуть.

— Ей надо на пару дней оставить Сабрину, — лорд Мартин ухватил меня за подбородок, чуть прищурив потемневшие карие глаза, его взгляд стал задумчивым, недвусмысленно остановившись на моих губах. — Карина устраивает двухдневный приём для своих. И мы приглашены, — добавил он, погладив мои губы, тут же приоткрывшиеся.

Кто такая Сабрина, меня волновало сейчас мало — прикосновение лорда Мартина обожгло слишком чувствительную кожу.

— Ты пойдёшь с нами, Лёля, — тоном, не подразумевавшем возражений, изрёк лорд Мартин, и меня словно облили ушатом ледяной воды.

Приём носфайи. Для своих. Тут же в памяти пронеслись картинки гостей моих хозяев с их… игрушками, и прежде, чем поняла, что делаю, я отчаянно замотала головой и у меня вырвалось:

— Н-нет, пожалуйста!..

Я осеклась, наткнувшись на пристальный взгляд лорда Мартина и его слегка нахмуренные брови. Страх окатил ещё одной прохладной волной, усмиряя разбуженное несколько минут желание, и я сглотнула.

— Простите… — пробормотала осипшим голосом, зачем-то вцепившись в руку лорда Валентина, обвивавшую мою талию.

Лорд Мартин склонил голову к плечу, его палец прогулялся по моим дрожащим губам, и ответил вампир не сразу.

— Ты пойдёшь с нами, Лёля, потому что Карина к этому приёму растреплет всем, что видела тебя в нашем доме, — негромко заговорил он, его ладонь спустилась на мою шею, и меня остро кольнуло ощущение беспомощности. — Я не хочу, чтобы подумали, будто мы тебя прячем, потому что ты имеешь для нас важное значение.

Как ни странно, эти слова не слишком задели — я и так знала, что важна для них постольку, поскольку. Вкусная еда и доступное тело, не более. И всё-таки, где-то в глубине души шевельнулась грусть…

— Конечно, милорд, я понимаю, — отведя глаза в сторону, тихо ответила я.

— Нет, не понимаешь, — возразил лорд Мартин и наклонился низко ко мне, приподняв голову за подбородок. — Посмотри на меня, Лёля.

Невозможно не повиноваться, когда он так говорит, и я послушно уставилась в бездонные озёра с золотистым ободком, в глубине которых тлел багровый огонёк. Лорд Мартин не улыбался, а его вторая рука остановилась на моём бедре — вампир теперь стоял почти вплотную ко мне, я была почти зажата между телами лордов.

— Я двадцать лет ждал, пока ты созреешь, Лёля, и не собираюсь делиться тем, что принадлежит только мне и брату, — негромко, внушительно сказал лорд Мартин, а меня пробрала непонятная дрожь от его слов. — Полуночные слишком лакомый кусочек для таких, как мы, и слишком многие захотят себе такую же… игрушку, — старший вампир намеренно сделал паузу перед последним словом, и я подметила в его глазах огонёк странного интереса — ждал, как я отреагирую на откровенное заявление о моём статусе?

Меня охватили столь же странные эмоции, заставившие на несколько мгновений выпасть из реальности, углубившись ненадолго в размышления. Упоминание лорда Мартина не задело настолько, насколько можно было ожидать, я ведь и сама знала, и, кажется, уже приняла решение, что — да, я игрушка, ценная и дорогая. Их игрушка, которую вампиры, похоже, не намерены никому отдавать?

— Ни я, ни Валентин не намерены делиться тобой ни с кем, Лёля. Поэтому ты пойдёшь с нами и ни на шаг не отступишь, поняла? — не дав мне задуматься, над его словами, лорд Мартин прижался к моим губам, подарив властный, жёсткий поцелуй, словно доказывая своё право на меня.

Грудь накрыли теперь уже две ладони Валентина, чуть сжимая, нежно массируя, его губы гуляли по моей шее, и приутихшие было эмоции вновь проснулись, потекли по венам вязкой карамелью, зажигая звёздочки удовольствия по всему телу. Я выгнулась навстречу, потянулась, раскрываясь, послушно позволив языку Мартина скользнуть мне в рот, исследуя и дразня, а потом… Старший носфайи укусил меня за нижнюю губу, и я не сдержала глухого вскрика, дёрнувшись. Он тут же обхватил моё лицо, не давая отвернуться, и поцелуй моментально стал нежным, деликатным, к саднящему ощущению примешалось удовольствие от того, как лорд Мартин ласково посасывал, зализывал ранки. Я беспомощно замерла, потерявшись в эмоциях, боль переплелась с волнением и лёгким возбуждением от действий лорда Валентина, и снова охватила растерянность от происходящего и своей реакции на него. Я таяла от поцелуя с привкусом моей собственной крови, а неприятные ощущения потихоньку стирались, уходили…

Через несколько мгновений лорд Мартин отстранился, улыбнулся, не разжимая губ, и подушечка его большого пальца медленно провела по моей, и её всего лишь слегка покалывало, от боли не осталось и следа. Прикрыв глаза, старший вампир с явным удовольствием облизал палец, на котором остались красные разводы, и совершенно неожиданно от этого зрелища по телу прокатилась жаркая волна.

— Ты же использовала игрушку, что мы тебе оставили, Лёля? — мягко спросил лорд Мартин, продолжая улыбаться.

Я облизнула отчего-то враз пересохшие губы и неуверенно кивнула.

— Да, милорд, — получилось немного сипло, и от проснувшейся тревоги — вдруг каким-то образом поймёт, что… не совсем так исполнила повеление? — и от усилившегося волнения.

— Так, как мы просили? — Мартин выгнул бровь и, не сводя с меня взгляда, присел на корточки, его ладони коснулись моих щиколоток.

Ох. О чём это он? Есть другие варианты?.. Я сумела лишь снова кивнуть, нервно сжав кулаки и боясь отвести взгляд — вдруг поймёт, что… я чуть-чуть схитрила? Улыбка старшего вампира превратилась в усмешку, в глазах отчётливо рдели рубиновые огоньки, и он начал подниматься, скользя руками вдоль моих ног и задирая платье. В спальне воцарилась густая тишина, нарушаемая лишь моим тяжёлым дыханием и едва слышным шорохом ткани, температура моего тела стремительно росла. Проснулось то самое запретное, притягательное желание, думать о котором я избегала всё утро, захотелось снова принадлежать, сгорать в том огне, который могли разбудить только эти двое нелюдей, и ненадолго забыть о том, что я — воспитанная, скромная девушка…

— И что там у нас, крошка? — мурлыкнул лорд Мартин хрипловатым, низким голосом — его ладони замерли на моих бёдрах, подняв юбку. — Отведи ножку, Лёля.

Я покорно позволила его пальцам скользнуть туда, где совсем недавно побывала рука младшего вампира, и снова меня окутали восхитительно-непристойные, сладкие ощущения, от которых подгибались колени. Гипнотизирующий, горевший откровенным желанием, взгляд лорда Мартина не отрывался от моих глаз, комната плыла, как в тумане, а его пальцы, нежно погладив изнемогавший от накопившегося напряжения влажный бугорок, ухватили кисточку на конце жемчужной нити.

— Тебе понравилось, девочка? — спросил носфайи, не торопясь вытаскивать, и я невольно затаила дыхание — вдруг расхотелось, чтобы меня лишали этой пикантной игрушки…

— Да, — выдохнула я, и в следующий момент лорд Мартин извлёк из меня перламутровые шарики.

Мышцы снова сжались, и кольнуло разочарование от того, что внутри исчезло ощущение наполненности, я чуть отвлеклась на собственные переживания, а когда же вновь посмотрела на старшего вампира… Он с предвкушающим видом поднёс к губам розовые жемчужины и с явным удовольствием облизал их. Выглядело это ужасно неприлично и вместе с тем родило внутри странную дрожь, растёкшуюся по телу горячим мёдом. Я прикусила губу, которая уже практически не болела, и отвела взгляд, чувствуя, как лицо горит от смущения. Около уха раздался тихий смешок Валентина, его ладони скользнули вдоль моего тела, оставив в покое раздразненную грудь, и вдруг лорд Мартин снова ухватил меня за подбородок.

— Маленькая застенчивая обманщица, — вкрадчиво произнёс он, и я к своей тревоге уловила в его глазах триумф. — Если бы эти шарики были в тебе с утра, крошка, они бы стали тёмно-розовыми, Лёлечка, — он прищурился, ничуть не разозлённый моей хитростью, судя по всему, а вот у меня внутри всё замерло, только сердце металось в груди испуганной белкой. — Я что говорил насчёт наших указаний? Или тебе нравится быть непослушной? — задумчиво спросил Мартин и провёл пальцем по моей щеке.

Ответить я не успела, в разговор вступил лорд Валентин.

— Ты же знала, что будет, если не выполнишь нашу просьбу, Лёля, — выдохнул он, его ладони провели вдоль моего тела и он переплёл мои пальцы и свои.

Господи, нет. Неужели это такой серьёзный проступок, в самом деле?! Слова вырвались прежде, чем я успела остановить порыв:

— Простите, я не специально, просто… — запнулась, сглотнула пересохшим горлом, не сводя с Мартина напряжённого взгляда, и продолжила, получив молчаливое разрешение от него. — Я стеснялась…

Щёки уже горели от румянца, собственное объяснение казалось жалким и неправдоподобным. Чего стесняться, после вчерашнего?! Глупо ведь звучит, и я это понимала. Лорд Мартин выпрямился, засунув руки в карманы, прикрыл глаза ресницами, всё так же внимательно и изучающе глядя на меня.

— Между возможным наказанием и стеснением перед собственным удовольствием ты выбрала наказание, — протянул он и усмехнулся. — Знаешь, а меня это даже радует, девочка.

От предвкушения в его словах я застыла, пальцы на ногах и руках похолодели — при одном только упоминании наказания в памяти всплыла пресловутая верёвка, и меня охватила паника. Уж не знаю, почему, но снова оказаться в таком же беспомощно-доступном состоянии, и получать от этого удовольствие отчаянно не хотелось. Казалось, тогда я потеряю ещё частичку себя настоящей, сделав очередной шаг к пропасти, куда меня настойчиво подталкивали вампиры.

— Пожалуйста, нет, я не хотела… — забормотала я, и к горлу подкатил ком.

Попыталась вырваться, но лорд Валентин не отпустил моих рук, а ломать себе пальцы я не собиралась. В голове билась только одна мысль: «Дура! Ты ведь знала, знала, и всё равно не послушалась!» Неужели лорд Мартин прав, и где-то в самой глубине души я хотела… быть наказанной, даже за такой маленький проступок?

— Не хотела, но сделала, — лорд Мартин поднял бровь и скрестил руки на груди, многозначительно усмехнувшись. — Пойдём, Лёля.

— К-куда? — я уставилась на него, сердце ухнуло в желудок, а страх смешался с непонятным волнением, щекотавшим грудь.

— Помнится, ты проявила интерес к одной комнате в нашем доме? — усмешка старшего вампира стала шире, а у меня от догадки свело живот от нового приступа страха. — Познакомишься с ней поближе, крошка.

Я снова дёрнулась, сильнее, не обращая внимания на боль в крепко стиснутых пальцах, в висках стучала кровь, и горло перехватило на мгновение от его слов. Нет, не хочу туда!

— Не надо, пожалуйста!.. Это же всего лишь игрушка!.. — у меня вырвался всхлип, и я прикусила губу, позабыв, что она поранена.

Лорд Валентин выпустил мои пальцы, но лишь для того, чтобы крепко обнять, прижав к себе, лишив возможности сопротивляться.

— Вот именно, Лёля, всего лишь игрушка, — вкрадчиво мурлыкнул он мне на ухо и лизнул суматошно бьющуюся жилку на шее. — Тебе ничто не мешало выполнить всё так, как мы просили.

— В следующий раз подумаешь, чего тебе больше хочется, подчиниться, пересилив себя, или быть наказанной, — негромко, жёстко произнёс Мартин, продолжая улыбаться, а его слова заставили против воли задуматься.

Мне… хотелось быть наказанной? Больше, чем переступить через свою застенчивость? Боже, нет, я ведь совсем не думала об этом, не знала, что они могут проверить каким-то образом! «Знала, Лёля, всё ты знала, — коварно прошептал внутренний голос. — Не обманывай себя». Старший вампир развернулся и направился к двери, а я — оказалась на руках Валентина. Навалилось оцепенение, я уставилась в одну точку, обмякнув, мысли превратились в желе. Из памяти не выходила картинка исполосованной спины того мужчины, и как женщина-носфайи слизывала кровь… Меня тоже изобьют до крови? А как же слова, что я вкусная, когда мне хорошо и когда я возбуждена? Или, может, вампирам захотелось перчика, не только сиропа?

У меня вырвался нервный смешок, и я поспешно затолкала зарождающуюся истерику поглубже, уже уяснив, что моё сопротивление ни к чему хорошему не приведёт. Всё равно я окажусь в той комнате, по своей воле или нет — мои хозяева приняли решение и не изменят его.

— Неподчинение, Лёля, в любом случае несёт за собой наказание, — негромко и серьёзно произнёс лорд Валентин, пока мы шли по коридору в левое крыло. — Даже в мелочах. Ты должна уяснить, что или выполняешь всё, что мы говорим, или твоё непослушание будет иметь последствия.

Я понимала, всё понимала. Но, боже, как же тяжело принимать эти новые правила жизни! Я не привыкла действовать с оглядкой, не привыкла к тому, что мои поступки теперь будут оцениваться кем-то другим. И мои желания имеют тут последнее значение… Мои пальцы сжались в кулаки, я бросила взгляд на прямую спину лорда Мартина, шагавшего впереди, и не смогла сдержать всхлипа.

— Я не хочу-у-у!.. — вырвалось у меня, в животе образовался ледяной ком при одной только мысли, что я переступлю порог той комнаты.

— Надо было раньше думать, — шепнул лорд Валентин, и мне даже показалось, в его голосе проскользнула тень сожаления.

Хотя нет, вряд ли, показалось, скорее всего. Им наверняка понравится процесс… наказания, и то, как я буду себя вести. Подняла голову гордость, доселе прятавшаяся в дальних уголках души, и я пообещала себе, что ни за что не опущусь до упрашиваний и истерики. Как бы тяжело ни было, что бы со мной ни сделали. Мне просто необходимо сохранить хотя бы частичку себя, чтобы не сломаться, иначе дальше будет не жизнь, существование. Вампиры могут быть заботливыми и нежными, я знала, но для этого мне придётся научиться подчиняться и забыть о таких вещах, как стеснительность, застенчивость и упрямство. Ведь вчера всё было просто восхитительно, даже несмотря на мои связанные руки, мне понравилось!

Лорд Мартин остановился перед знакомой дверью, и я очнулась от тягостных размышлений, заставив себя сидеть спокойно, а не начать вырываться. Страх сжал сердце ледяными пальцами, я не могла справиться с дрожью, охватившей меня, хорошо хоть, глаза оставались сухими. Пока сухими. Скрежет ключа, показавшийся слишком громким, несколько шагов лорда Валентина, и — дверь медленно, бесшумно закрылась, отрезав меня от реальности, в которой всё было просто и понятно. Я боялась отвести взгляд от своих судорожно стиснутых пальцев, боялась посмотреть по сторонам, увидеть то, что ещё больше испугает и лишит последних остатков самообладания. Только подметила, что в комнате царит полумрак, в ней нет окон и почему-то пахнет жасмином.

Молчание угнетало, но я не знала, как его нарушить — боялась, едва открою рот, как сорвусь на ту самую истерику, которой так хотела избежать. Валентин поставил меня на пол, и я чудом удержалась на ослабевших ногах, по-прежнему не отрывая глаз от мягкого ковра, покрывавшего здесь всё пространство. Краем взгляда заметила странные конструкции, ту самую широкую кушетку, и в глубине — кровать, застеленную фиолетовым покрывалом. Я на мгновение задержала дыхание, остро чувствуя, как вампиры смотрят на меня. Боже, помоги пережить это, впредь я буду умнее и осторожнее, клянусь. Пусть даже для этого придётся расстаться с частью моего мировоззрения.

— Подними голову, Леллиаль.

Властный, глубокий голос, которому невозможно противиться. От него по коже разбежались мурашки, родив смутное волнение на грани сознания, непонятное предвкушение, ожидание очередного тёмного, запретного удовольствия, которое снова перевернёт мой мир. Я послушно посмотрела в глаза лорду Мартину, стоявшему в нескольких шагах от меня. Зрачки отчётливо отливали багровым, что не сулило ничего хорошего. Или наоборот?..

— Сними платье, — последовал ещё один приказ.

Ушей коснулся еле слышный шорох шагов — лорд Валентин отошёл, но повернуть голову и посмотреть, куда и зачем, я не рискнула. Неведение отозвалось напряжением и дрожью в натянутых до предела нервах, меня попеременно охватывал то жар, то холод. Я потянулась к пуговицам на платье, отметив, что пальцы дрожат, а низ живота к моему удивлению и замешательству потяжелел и отозвался знакомым тянущим ощущением. Это… возбуждение?! М-мамочки… От осознания собственной испорченности меня на несколько мгновений охватило глухое отчаяние, но потом я сосредоточилась на пуговках, аккуратно вынимая каждую из петельки. Ватная, тяжёлая тишина давила, нервировала и заставляла прислушиваться к каждому звуку, пытаясь понять, что же он означает. Лорда Валентина я по-прежнему не видела, слышала только непонятный шелест, и никак не могла определить, что же это может означать.

— Быстрее, крошка, — в голосе Мартина послышалось нетерпение и лёгкое раздражение, и я нервно вздрогнула.

Прикусив губу, справилась с последними пуговичками и поспешно стянула платье с плеч, мимолётно отметив, что почти не испытываю стеснения. Обнажённой меня уже видели, и не только видели, поздно и глупо смущаться, это я понимала. Хотя лицу всё же стало жарко, но скорее от того, что мой обострившийся слух уловил дыхание лорда Мартина — оно участилось. Платье осело вокруг моих ног, я осталась лишь в чулках и аккуратно переступила одежду, со всевозрастающим волнением и напряжением ожидая дальнейших указаний. Страх покалывал острыми иголочками то там, то здесь, переплетаясь с другими эмоциями, и я уже не могла сказать, боюсь ли самого наказания или того, что оно может мне действительно понравиться, как то связывание. В последнем случае мне придётся уживаться дальше с новой гранью моей личности, неожиданно тёмной и порочной.

— Подойди.

Я подчинилась, поймав себя на том, что сама задышала чаще, и от низа живота по телу начало расползаться тепло, а между бёдер всё болезненно заныло от сладкого предвкушения. Боже, помоги мне, даже воспоминания о том, что делала та женщина здесь, уже не пугали, а… Нет, нет, не буду думать об этом! Слишком уж пугающим было предвкушение, разливавшееся по венам горячим ядом.

— Протяни руки, — следующий приказ, и я послушно протянула, уже догадываясь, что будет дальше.

Мои запястья обернула полоска мягкого чёрного бархата, лорд Мартин завязал её хитрым узлом, соединив мои руки вместе и оставив длинный хвост. Палец старшего вампира приподнял мою голову за подбородок, наши взгляды встретились.

— Я чувствую, что ты боишься, Леллиаль, но и возбуждена тоже, — теперь его голос звучал обволакивающе, не так жёстко, как совсем недавно, и против моей воли я почувствовала, что внизу живота мышцы завязались в узел, вызвав болезненную судорогу желания. — Тебе нравится происходящее?

Врать не имело никакого смысла, тем более, он всё чувствовал и так.

— Да, милорд, — прошептала я осипшим голосом, волнение ударило в голову терпкой, обжигающей волной.

Носфайи склонил голову к плечу, улыбнувшись многообещающей, порочной улыбкой.

— Умница, — мурлыкнул он и дёрнул меня к себе, вынуждая подойти вплотную. — Если что-то пойдёт совсем не так, как тебе хочется, Лёля, используй слово… «жемчуг», — он намеренно сделал паузу и улыбнулся шире, потом наклонился к моему уху и совсем тихо добавил. — Но помни, я чувствую твои настоящие эмоции, и если ты их просто испугаешься, мы не остановимся.

В следующий момент на мои глаза опустилась повязка — я поняла, что это лорд Валентин. И дальше говорил уже он.

— Слушай свои чувства, Лёля, ощущения, — его голос обволакивал, проникал в каждую клеточку, рождал жаркую истому во всём теле, побуждая подчиниться, расслабиться, погрузиться в тёмный мир чувственности и наслаждения, что сулили действия вампиров.

Мир сузился до звуков и обострившихся ощущений, они обрушились огромной волной, оглушая и оставляя беспомощной, как щепку в центре урагана. Я снова ничего не видела, и от этого волнение усиливалось до поджимающихся пальцев на ногах и тяжёлого, прерывистого дыхания. Меня куда-то повели — недалеко, всего несколько шагов, потом лорд Мартин поднял мои руки и… привязал к чему-то над головой. Я осталась полностью беспомощной, без возможности пошевелиться, ослепшая и обнажённая, в полной власти вампиров. Испугало ли меня это? Болезненная пульсация между ног и гулкая пустота в груди говорили об обратном. Я жаждала продолжения, по телу прошла дрожь предвкушения от ожидания, и нервы натянулись до предела, тихонько звеня. Тишина окутала ватным покрывалом, и я слышала только своё неровное дыхание да стук сердца в ушах.

Глава 15

Истома,

Жар в крови,

И тишина…

Лишь шёпот искушения.

Беспомощна,

Ослеплена,

Обнажена…

И дрожь от возбуждения.

Через несколько мгновений моего тела коснулось… нечто. По ощущениям — вроде как пучок чего-то мягкого, невесомо скользившего по коже, оставляя за собой шлейф щекочущих мурашек. Странный предмет прошёлся по груди, подразнив напряжённые соски, спустился на живот, тут же поджавшийся от ощущений, и одновременно чьи-то ладони легли на мои бёдра, властно надавив на них.

— Ноги пошире, Лёля, — тихий голос лорда Мартина около уха, его горячее дыхание на шее, и усилившееся напряжение, от которого перехватило горло.

Я послушно расставила ноги, чутко прислушиваясь к звукам, пытаясь понять, что же будет дальше, а непонятная штука в руках лорда Валентина — я так думала, уловив аромат сандала, — продолжала порхать по моему телу, делая кожу сверхчувствительной к малейшему прикосновению. Бёдра, снова живот, вокруг талии, вверх по спине, вдоль позвоночника — я не удержалась, выгнулась, судорожно вздохнув. Потом предмет спустился на мою попку, нежно прошёлся по ягодицам, скользнул между ног, родив вспыхнувшие внизу живота искры. Они превратили кровь в вязкий сироп, медленно тёкший по венам, и я настолько углубилась в собственные ощущения, что вкрадчивый шёпот лорда Мартина прозвучал для меня громом:

— Считай, Лёля. Их будет десять.

Чего — десять, спросить не успела. Я услышала тихий свист воздуха, и в следующий момент нежную кожу на попке обжёг удар. Не сильный, и даже почти не болезненный: ягодицы защипало, а я тихо вскрикнула скорее от удивления, чем действительно от неприятных ощущений. Тут же к месту удара прижалась прохладная ладонь одного из вампиров, мягко сжала чуть-чуть саднившее полушарие, и меня окатила волна ощущений. Приятно, немножко стыдно, а сердце забилось ещё быстрее, и казалось, кожа сделалась совсем тонкой, обнажив все нервные окончания. Молнией сверкнула суматошная мысль: меня только что ударили, и мне это понравилось. Но задуматься крепче над столь странной собственной реакцией я не успела. Пальцы сжали мою попку, причинив болезненное удовольствие, и требовательный голос лорда Мартина повторил:

— Считай, Леллиаль.

И я послушно повторила осипшим голосом:

— Р-раз.

Снова томительное ожидание, где же прикоснётся странное орудие лорда Валентина — мне почему-то казалось, это именно он его держит. И да, где же будет второй удар. Всё моё существо сосредоточилось в предвкушении остро-сладких, притягательных в своей неправильности ощущений, от которых звенело в ушах и между бёдер всё уже горело, жаждая ласки. Мягкие прикосновения кисточки снова к спине, попке, животу, жаркая пульсация чувствительного бугорка, моё возрастающее напряжение — и снова свист и удар, теперь спереди по бёдрам — чуть сильнее, ощутимее. Крик удалось сдержать, я сильно прикусила губу, подавившись вздохом, а кожа вспыхнула огнём, заставив задрожать. Разум отключился, происходившее настолько не вписывалось в привычные рамки, что мысли рассыпались невесомым пухом, разлетелись, оставив меня наедине с ощущениями — как и говорил лорд Мартин. Пальцы невольно сжались в кулаки, я облизнула сухие губы и пробормотала:

— Д-два.

Дальше… реальность сузилась до мягких поглаживаний разгорячённой кожи и хлёстких ударов ровно в том месте, в котором надо, и ровно с той силой, чтобы оставаться на грани боли и удовольствия. Болезненного, неправильного, и оттого неудержимо притягательного, как шоколад с перцем. Я всхлипывала, чувствуя, что дрожу всё сильнее, а между ног всё уже давно влажное, если не сказать больше, попка, которой досталось больше всего, горела так, что казалось, не смогу сидеть ещё неделю точно. В какой-то миг в пустой и звонкой голове пронеслось одинокое слово «жемчуг», мне думалось, я не выдержу следующего удара и того шквала ощущений, который он принесёт, но… это должен быть всего лишь восьмой. Ещё три, и я свободна. О том, что делать с моими чувствами и эмоциями, подумаю позже, гораздо позже. И о том, хочу ли повторить…

Последние два удара пришлись на живот и грудь, и были довольно сильными, боль обожгла раскалённой нитью, и на глаза навернулись невольные слёзы. Я крепко зажмурилась, чувствуя, что ноги не держат и колени вот-вот подогнутся, и я просто повисну, не в силах стоять прямо. Хрипло выдавила из себя после последнего удара:

— Д-десять…

Не удержалась, шмыгнула носом, испытывая противоречивые эмоции. Облегчение, так и не ушедшее до конца напряжение, замешательство от ощущений и отсутствия обиды и страха. Я потерялась, мне требовался хоть какой-то берег, хоть что-то реальное и осязаемое, чтобы понять, что я ещё здесь, а не растворилась в странном неправильном наслаждении, от которого разгорячённую ударами кожу саднило и покалывало. Едва я замолчала, мою талию обвила сильная рука, а голос лорда Мартина довольно произнёс:

— Молодец, Лёля.

Когда на моих дрожащих губах от его слов появилась неуверенная улыбка, а в душе робко толкнулась странная радость от его слов, я поняла, что окончательно сошла с ума. Меня снова привязали и отхлестали в наказание за смехотворную провинность, а я… я получила от этого удовольствие. Господи… Лорд Валентин отвязал мои руки, и они безвольно упали вдоль тела, аккуратно снял повязку и обхватил моё лицо ладонями, с мягкой улыбкой посмотрев в глаза.

— Больно было? — услышав в его голосе искреннее сочувствие, я не сдержалась и снова всхлипнула, с ресниц сорвались слезинки, прочертив мокрые дорожки на щеках.

Кажется, я привыкаю быть откровенной, потому что не задумалась ни единой секунды перед ответом младшему вампиру:

— Н-немножко, — голос ещё плохо слушался, оставаясь хриплым.

Лорд Валентин наклонился ко мне и слизнул солёные капли, а его брат обнял крепче, прижав к себе. Я невольно зашипела — прикосновение нежной, очень чувствительной после ударов кожи к одежде вампира, показавшейся грубой, оказалось не слишком приятным. В следующий момент лорд Мартин бережно и аккуратно подхватил меня на руки, и отнёс к кровати.

— Сейчас полегче станет, — уверил он и посадил на покрывало. — Ложись на живот.

Такой переход от властных хозяев к заботливым мужчинам не покоробил, а вызвал очередное странное чувство — благодарности. Я послушно вытянулась на прохладном покрывале, наслаждаясь этим ощущением: горевшей коже на животе и груди было приятно. Прикрыв глаза, молча ожидала, что дальше будут делать мои хозяева, и когда спины коснулись ладони с чем-то мягким и тоже прохладным, я поняла, что это — крем. Носа коснулся слабый запах лаванды и мяты, а вампиры в четыре руки начали аккуратно намазывать меня им. Глубоко вздохнув, я прикрыла глаза, наслаждаясь ласковыми прикосновениями и успокоением, которое приносил крем, и пульс тоже приходил в прежний ритм. Мне было хорошо… И не хотелось ни о чём думать, не хотелось пытаться понять себя, разобраться, в какой момент получилось так, что мне стали нравиться вещи, от которых нормальные, приличные и воспитанные девушки не получают никакого удовольствия. Потом, всё потом.

Ладони одного из вампиров нежно прошлись по моей саднящей попке, погладили, мягко разминая, и совершенно неожиданно по телу прокатилась тёплая волна, а мои глаза изумлённо распахнулись. Сочетание лёгкой боли и осторожных прикосновений, прохлада крема и одновременно тёплые губы, начавшие покрывать пострадавшее больше всего место едва ощутимыми поцелуями — всё вместе смешалось в причудливый коктейль волнующих переживаний, вновь заставивших дышать чаше. Уткнувшись лбом в скрещенные руки, я словно плавала в странном тумане, окутавшем с ног до головы, без мыслей, без напряжения, просто… отдыхая и наслаждаясь. Зная, что сейчас меня точно не тронут, ни в каком смысле. Меня не возбуждали, меня просто… аккуратно ласкали, расслабляли и успокаивали. Это было немножечко внове, я уже почти привыкла считать себя не настолько значимой в жизни носфайи, чтобы проявлять ко мне подобную заботу. Но она — вот, есть, и, пожалуй, я позволю себе чуть-чуть помечтать и представить, что это не только для того, чтобы улучшить вкус моей крови.

Закончив со спиной и остальным, меня перевернули и точно так же намазали грудь и живот, и чего в прикосновениях было больше, ласки или всё же просто массажа, я не могла сказать. Конечно, соски тут же отреагировали, собравшись в тугие шарики, но и это не послужило сигналом к более решительным действиям со стороны лордов. Я так расслабилась, что когда раздался тихий голос лорда Мартина, не раздумывая, подчинилась:

— Раздвинь ножки, Лёля.

И только согнув колени и чуть расставив их, очнулась от приятной неги, в которую погрузили действия вампиров. Задержав дыхание, я распахнула глаза, приподнялась на локтях и уставилась на лорда Мартина, чувствуя, как ускорился пульс. Неужели всё-таки будет продолжение? Будет, поняла я через мгновение, но немного не такое, как я представляла. Старший вампир улыбался, а в его пальцах покачивалась знакомая жемчужная нить. Сидевший с другой стороны кровати лорд Валентин произнёс с точно такой же улыбкой, как у брата:

— Мы ведь не сказали, когда ты их должна вынуть, крошка.

Я сглотнула и перевела взгляд на жемчуг. При одной мысли, что он снова окажется во мне, мышцы внутри приглашающе сжались, и собственная откровенная реакция смутила. Похоже, меняюсь я стремительно… Лорд Мартин, не сводя с меня взгляда, подался вперёд, его улыбка стала шире, а рука с нитью потянулась к моему открытому лону с недвусмысленным намерением. Я не сдержала прерывистого вздоха, меня охватили противоречивые эмоции: смущение смешалось с волнением, одновременно хотелось свести ноги и самой отодвинуться подальше, и дать лорду Мартину сделать то, что он хотел… Конечно, я осталась на месте, как и просили, не желая получить новую порцию наказания. Не сейчас, нет, когда кожа только-только перестала гореть от ударов. И пока я не разобралась толком, как относиться к недавно случившемуся со мной.

— Пошире, Лёля, — мягко сказал Мартин, гипнотизируя меня взглядом, и его пальцы нежно погладили уже увлажнившиеся складочки, словно невзначай задев налившуюся жаром чувствительную точку.

Я вздрогнула, и ноги сами раздвинулись шире, приглашая, и от этого почти неосознанного жеста лицу стало тепло, я отвела глаза. А пальцы лорда Мартина между тем уже проникли в меня, и за ними — жемчужины. Прикусив губу, стараясь дышать размеренно и глубоко, я невольно сосредоточилась на ощущениях того, как игрушка погружается всё глубже, и мышцы сжимаются сильнее. Порыв податься навстречу руке старшего вампира удержала в последний момент, но, похоже, носфайи уловил мои эмоции и так. Нарочито медленно он вынул палец и облизнул его, всё так же глядя на меня.

— Наслаждайся, крошка, — мурлыкнул лорд, его глаза блеснули в полумраке комнаты. Потом выпрямился и как ни в чём не бывало, спросил. — Ты обедала, Лёля?

После его слов я поспешно сдвинула ноги, покраснев ещё больше — от движения шарики внутри тоже задвигались, послав по телу волну удовольствия.

— Н-нет, милорд, — пробормотала, сжав руки в кулаки и подавив порыв прикрыться.

Вдруг некстати проснулась стеснительность, острое ощущение взглядов вампиров, скользивших по моему обнажённому телу, вызвало россыпь мурашек по спине.

— Тогда одевайся и пошли, — лорд Валентин встал, поднял с пола моё платье и развернулся, держа его в руках.

Его брат протянул мне ладонь, помогая встать с кровати, и я едва не охнула от всплеска ощущений, когда села и шарики мягко перекатились внутри. Я поняла, что в ближайшее время все мои мысли будут сосредоточены на игрушке во мне и тех восхитительных переживаниях, что она дарила. И ведь они будут усиливаться к вечеру… Возможно, и к лучшему, что не получится побеседовать с собой на тему произошедшего со мной в этой комнате. Наверное, пора прекращать копаться в себе, ведь возврата к прошлому нет и не будет. А значит, и к прошлой мне — тоже.

Лорд Валентин помог надеть платье, заботливым жестом пригладил волосы и приобняв, повёл к выходу. Смотреть по сторонам мне не хотелось по-прежнему, хотя страх перед этой комнатой почти ушёл. Ведь теперь я знала, что здесь можно получить не только боль и унижение… Какие ещё открытия ждут меня на этом пути? Я не знала. Мы вышли, спустились по лестнице вниз, и всё это время я ощущала внутри жемчуг. Поймала себя на том, что моя походка стала плавной, и от непрерывного движения внутри то и дело окатывали волны удовольствия. А ведь ещё далеко не вечер, как заметила, бросив взгляд в окно, и если мне носить игрушку до ужина… Ох. Лордам хватит пары прикосновений, чтобы моё напряжение взорвалось ярким фейерверком, подарив долгожданное освобождение. Я чувствовала, как с каждым шагом внутри словно натягивается невидимая струна, постепенно, медленно.

К счастью, мы уже пришли в столовую, где ждал накрытый обед: восхитительный сливочный рыбный суп, нежная свиная отбивная и полный бокал красного вина. При виде его я сразу вспомнила, как меня поприветствовал лорд Мартин, и машинально потрогала губу языком. Старший вампир заметил и сразу спросил:

— Ещё болит?

Я покачала головой и села на любезно отодвинутый лордом Валентином стул, и невольно поморщилась, не удержавшись. Попка оставалась ещё крайне чувствительной, хотя крем и унял неприятные ощущения. Лорд Мартин понимающе усмехнулся, чем вызвал у меня новый прилив крови к щекам и приступ замешательства. Ещё и шарики внутри, и ах, как хотелось поёрзать, чтобы усилить ощущения! С некоторым трудом, но я осталась сидеть спокойно, принявшись за еду. Во мне проснулось любопытство, я вспомнила слова лорда Мартина, когда он только пришёл в мою спальню, и захотелось узнать, кто же такая Сабрина и почему сестра лордов хочет оставить её здесь на время этого непонятного приёма. Чтобы отвлечься от волнующих, смущающих и беспокойных воспоминаний недавнего наказания, я решила набраться храбрости и удовлетворить свой интерес — надеюсь, мои вопросы носфайи не сочтут бестактными.

— Могу я спросить, милорд? — на всякий случай всё же уточнила, не желая нарываться на резкую отповедь.

— Конечно, Лёля, — лорд Мартин кивнул. — О чём?

— Кто такая Сабрина, милорд? — глянула на него, отправив в рот ложку супа.

— Наша племянница, дочь Карины, — пояснил Мартин. — Она ещё не настолько взрослая, чтобы оставаться дома, когда её мать устраивает приёмы, — его усмешка стала шире. — Поэтому Карина привозит её сюда.

Неожиданно, что у этой дамы есть ребёнок. А вот то, что эта Сабрина появится в доме лордов… Я пока не знала, как отнестись к этому известию, ведь ещё непонятно, встретимся ли мы вообще. Зачем Мартину и Валентину знакомить свою игрушку с членами семьи? Я помолчала, потом задала следующий вопрос, волновавший сейчас гораздо сильнее. Ведь мне придётся идти на это мероприятие тоже.

— А что это за приём? — набравшись храбрости, снова спросила лорда Мартина.

— Обычный приём для друзей, — лорд Мартин откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на меня, покачивая в пальцах бокал с вином. — На них принято приходить со своими людьми, — он сказал это так, что мне сразу стало понятно, так называют нас среди себя вампиры. — Ну и, захаживают те, кто хочет найти себе покровителя, — старший носфайи усмехнулся. — Помнишь, я говорил, многие из твоего народа, Лёля, ищут острых ощущений втайне от всех.

Я медленно кивнула, рассеянно отправив в рот ложку с мясом.

— И какие там правила? — тихо спросила, понимая, что не просто так вампиры не хотели меня показывать своей сестре.

И не только потому, что я что-то значу для них, больше, чем просто вкусная еда и удобная любовница. Небольшая пауза перед ответом заставила занервничать и почти позабыть и о саднящей попке, и о жемчуге внутри.

— Некоторые из нас любят делиться своими людьми, — продолжил лорд Валентин ровным голосом, не сводя с меня взгляда. — Такие приёмы — своего рода, некая выставка, если хочешь. Иногда мы меняемся, — голос носфайи звучал равнодушно, и меня пробрал холод, а он ещё не закончил, оказывается. — Или вместе… развлекаемся.

Что имелось в виду под развлечениями, я прекрасно понимала. Сглотнула, моментально потеряв аппетит, но всё же уточнила, едва справившись с дрожью в голосе:

— Меня… тоже ждут подобные… развлечения? — я не отрывала взгляда от тарелки, боясь посмотреть на хозяев и увидеть на их лицах правду.

Снова тягостные мгновения гнетущей тишины, а потом заговорил снова старший вампир.

— Леллиаль, — негромко позвал он, и по тому, что использовал моё полное имя, я поняла, что меня ждёт серьёзное и важное заявление. — Посмотри на меня.

Пришлось послушно поднять голову и отложить вилку — еда застряла бы в горле, меня уже начало потряхивать от напряжения. Лорд Мартин, прищурившись, продолжил без тени улыбки.

— Ни один носфайи в здравом уме не будет делиться полуночными, — веско произнёс он. — Слишком дорогое приобретение во всех смыслах, и тому, кто без спроса протянет к тебе руки или другие части тела, я их оторву без всякой жалости, — закончил лорд Мартин жёстко, его карие глаза сверкнули багровыми всполохами. — Ты — наша собственность, Лёля, и только нам решать, кто может прикоснуться к тебе кроме нас, — он подался вперёд, и я невольно вздрогнула и чуть не отшатнулась. — Смотреть издалека — да, могут. Могут даже представлять, что бы они сделали, окажись ты в их власти, и будут представлять, поверь, я слишком хорошо знаю своих, — лорд Мартин усмехнулся. — Но, крошка, никто и пальцем до тебя не дотронется, не переживай. Твоё хорошее настроение для нас очень важно, — он подмигнул и откинулся снова на спинку. — Ешь, Лёля, остынет всё.

Я послушно взялась за вилку и отправила в рот ещё кусочек мяса, бездумно жуя. Слова Мартина одновременно и встревожили сильнее, и взволновали. Господи, прости, но услышанное мне понравилось, внутри родилось приятное чувство покоя, уверенности, что меня защитят от любой опасности. И не отдадут никому, как игрушку ради развлечения, как наверняка поступают со своими людьми другие нелюди. Прожевав, посмотрела на Мартина и тихо, искренне произнесла:

— Спасибо, милорд.

Дальше мы некоторое время молчали, но тишина не была тягостной. Удивительно, но каким-то образом она сблизила меня и моих хозяев, и от осознания этого я чуть не улыбнулась. Мысль немножко беспокоила и в то же время наполняла теплом и спокойствием, отвлекая от назойливых воспоминаний недавнего наказания. Сказала же, не буду пока об этом думать. И, наверное, вообще не стоит пытаться понять происходившее со мной, ни к чему хорошему такие размышления не приведут.

Забывшись, я пошевелилась, и жемчуг тут же дал о себе знать, заставив резко выдохнуть и поспешно допить вино, остававшееся в бокале — второе я уже доела. Тут же мелькнул вопрос, сколько мне носить эту… игрушку, лорды ведь так и не озвучили, а спросить я не решалась, застеснявшись заострять внимание на подобной пикантной детали. Я тихонько вздохнула, рассеянно покрутила пустой бокал в пальцах, собираясь с духом, чтобы встать: возможно, работа с растениями немного отвлечёт и успокоит, я собиралась пойти в парк и заняться своим садиком. О том, что вампиры крайне наблюдательны, я успела уже позабыть, и от голоса лорда Валентина чуть не подскочила.

— Лёля? Что-то не так?

Я подняла голову и посмотрела на него, чувствуя, как предательски краснеют щёки, и молча покачала ею, не доверяя голосу. Младший вампир усмехнулся и прикрыл глаза ресницами.

— Ты что-то спросить хочешь, м-м, крошка? — мурлыкнул он, а я покраснела ещё больше — лицу стало совсем жарко.

Ох. Сказать «нет» — ложь почувствуют. Придётся всё же спрашивать. Собравшись с духом, я поинтересовалась, изучая узоры на скатерти:

— Вы так и не сказали, до каких пор мне… носить эту игрушку.

Всё-таки запнулась. Может, стоило промолчать?

— Тебе неприятно, Лёля? — уточнил лорд Валентин, и в его голосе слышалось веселье.

Я с лёгким недоумением посмотрела на него.

— Нет, — честно ответила.

Он широко ухмыльнулся самым непристойным образом и подмигнул.

— Тогда наслаждайся, крошка.

Ладно. Постараюсь не отвлекаться в таком случае слишком сильно. Моё тело уже вроде привыкло и не так остро реагировало на движение шариков, хотя сердце пропускало удары от очередной тёплой волны от шеи до пяток.

— Хорошо, милорд, — пробормотала я и встала. — Благодарю за обед.

Я ведь могу сейчас уйти, да? Осторожно покосилась на моих хозяев и не увидела на их лицах недовольства.

— Иди, Лёля, до вечера, — кивнул лорд Мартин.

Прозвучало многообещающе, и в его взгляде на меня читалось слишком многое. Я поспешно вышла из столовой, стараясь справиться с участившимся дыханием, и поднялась к себе, снять чулки, чтобы не испачкать. Надо заглянуть на кухню и попросить там фартук, иначе платье тоже придёт в негодность. Жалко, моего старого форменного мне так и не вернули, в нём было бы сейчас удобнее всего. Ну да ладно. Ещё бы найти садовника и разжиться у него необходимым инвентарём, но с этим тоже сама справлюсь. Благо, запрет на появление в левом крыле уже не действовал, и я могла ходить по всему дому так же, как и по парку.

В процессе приготовлений я действительно отвлеклась от волнующих мыслей и ощущений, познакомившись с поваром, мистером Мейером, крайне серьёзным и ответственным человеком. Высокий, тощий, с вдохновенным взглядом карих глаз, он буквально танцевал по просторной кухне, руководя помощниками и поварятами. Мою просьбу о фартуке он принял хоть и с лёгким удивлением, но благосклонно, и выдал один. Заодно подсказал, где домик садовника — как оказалось, за особняком, около конюшен и других подсобных помещений. О, как, здесь ещё и конюшни имеются? Любопытно. Я сама ездить верхом не умела, в пансионе не учили, а у отца не было денег для такой дорогой покупки. Ну и я не видела смысла тратить время на умение, которое вряд ли пригодится в жизни. Интересно, а лорды ездят верхом?

Повязав фартук поверх платья, я отправилась к садовнику за нужными инструментами. Признаться, предвкушение занятия любимым делом заслонило недавние переживания, и мои мысли полностью заняли те растения, которые я видела в парке, и которые можно аккуратно пересадить в выбранное мной место. Ощущения от жемчуга превратились в радостно-приятное возбуждение, от которого вдоль позвоночника то и дело бегали мурашки, и смущение уже не вспыхивало от малейшего движения. Да, я привыкала, и чем дальше, тем, похоже, быстрее…

Время пролетело незаметно, пока я бегала по парку, искала растения и аккуратно их выкапывала, а потом переносила на выбранную полянку и заботливо сажала в приготовленную ямку. Конечно, перемазалась в земле, и волосы растрепались, но настроение оставалось приподнятым, несмотря ни на что. Когда солнце позолотило верхушки деревьев, предвещая скорый закат, я наконец закончила с посадками, отряхнула руки и оглядела ровные ряды растений. Вот и отлично, завтра можно заняться уже чем-нибудь интересным в лаборатории. Можно в библиотеку заглянуть ещё, поискать, вдруг там найдутся книги по интересующему меня разделу. Удовлетворённо вздохнув, я направилась к дому, чувствуя, что снова проголодалась на свежем воздухе и готова подкрепиться. Пальцы машинально коснулись кольца на пальце, и я поймала себя на мысли, что украшение совершенно не мешает и не ощущается чем-то чужеродным. Так же, как и кулон на шее. Про кулон снова мелькнула мысль, не имеет ли он отношения к какой-нибудь легенде, но решила повременить с подобными расспросами. Слишком волнующие и опасные для моего только-только окрепшего душевного равновесия.

Помня дневное происшествие, я сначала осторожно выглянула из-за кустов, убедилась, что перед крыльцом нет никаких незнакомых машин, и только потом направилась ко входу в особняк. Чем ближе подходила, тем чаще задумывалась над тем, что же меня ждёт сегодня вечером — вряд ли оставят спать одну, как я надеялась где-то в глубине души. Меня пугала сила собственных эмоций, и я пока не могла сказать честно, хочу ли вновь испытать то, что и вчера вечером. И ведь непонятно, обойдётся ли всё без очередных игрушек и нестандартного подхода вампиров. Нет-нет, да вспоминалась комната в левом крыле, и беспокойство усиливалось, внося лёгкий беспорядок в умиротворение, поселившееся в душе после садовых работ. Я вошла в пустой холл, мимолётно порадовавшись, что меня никто не встретил, и медленно поднялась по лестнице на второй этаж, по-прежнему пребывая в задумчивости. Что во мне не так, почему вдруг я стала получать удовольствие от вещей, о которых не то, что не думала, даже не знала в недалёком прошлом? Значит ли это, что со мной что-то не в порядке, или это влияние вампиров?

Сбросив туфли посреди ковра, я, не останавливаясь, направилась в ванну, продолжая размышлять. Поговорить бы с кем-то, но с кем? С лордами? Они заинтересованы во мне и изменении моего мировоззрения, и я не могу верить им до конца. А больше и не с кем, только с собой. Оставив платье лежать на полу, я забралась под тёплые струи, прикрыв глаза и подставив лицо под воду. Может, всё-таки постараться не думать совсем? Не получается, как ни стараюсь, всё равно воспоминания подсовывают картинки, от которых становится жарко и одновременно неловко, и низ живота тяжелеет, а между ног начинает пульсировать. Прикусив губу, я медленно провела ладонями вдоль тела, сейчас как никогда остро чувствуя жемчужные шарики внутри. И мне это нравилось, как они перемещаются во мне, как заставляют мышцы сжиматься при каждом движении и от этого тело охватывает сладкая истома.

Я — порочная? Испорченная? Идеальная игрушка для носфайи? Не зря же они говорили про таких, как я, что мы лучше всех подходим для вампиров, и с кровью, и… со всем остальным. Значит ли это, что во мне с рождения заложен необходимый набор нужных качеств, и они только ждали своего часа, чтобы проснуться? Может, попросить лордов дать что-нибудь почитать о полуночных, как Мартин назвал меня? А вдруг это запрещённая информация? Длинно вздохнув, я выключила воду, вытерлась и после некоторого колебания взяла с полки баночку с кремом — на сей раз выбрала с цветочным запахом. Обмотавшись полотенцем, вышла из ванной… И замерла с колотящимся сердцем, сжимая края и не сводя взгляда с лорда Валентина.

— С лёгким паром, — усмехнулся он, окинув меня взглядом, и протянул что-то вроде халата. — Пойдём ужинать.

Глава 16

Горячим ядом возбуждение плеснуло

По венам, как огнем.

Воспоминание картин порочных захлестнуло…

Не думать ни о чём.

И балансируя на страха тонкой грани,

В смиренном подчинении.

Запретных удовольствий ждет познание.

Как сладко предвкушение…

Младший вампир выбрал из моего обширного гардероба нечто среднее между платьем и пеньюаром, из тонкой, мягкой ткани, похожей на органзу, густо украшенной вышивкой и мелким жемчугом. Особенность этого наряда заключалась в том, что шнуровка у него была спереди, облегал он тело, как вторая кожа, и, наверное, как несложно догадаться, белья под него не подразумевалось. Очередной вариант домашнего платья только для очень узкого круга. Лорд Валентин, конечно, знал, что покупать мне. И слуги наверняка уже тоже отпущены… Не дожидаясь указаний, я сглотнула, не сводя взгляда с платья, и медленно пошла к младшему носфайи, остро чувствуя и то, что кроме полотенца на мне ничего нет, и пресловутые шарики, которые лишь усиливали моё нервное волнение… И возрастающее возбуждение, от которого кожу стало покалывать сотней невидимых иголочек, а кровь быстрее побежала по венам.

Остановившись напротив Валентина, я разжала пальцы и позволила полотенцу упасть на пол, зная, что именно этого от меня хотят.

— Подними руки, — негромко приказал младший вампир, и я послушалась.

Прохладная ткань невесомым облаком скользнула по телу, рождая дрожь, и я прерывисто вздохнула, сжав кулаки. Голова слегка кружилась от вспыхнувших эмоций, а когда лорд Валентин начал молча, неторопливо затягивать шнуровку спереди, я едва совладала с собой. Ведь в процессе он словно невзначай задевал ставшую очень чувствительной кожу, ткань скользила по напрягшимся вершинкам, раздражая их ещё больше, усиливая дрожь желания, от которой вибрировали натянутые нервы. Тишина стала густой, плотной, малейший звук болезненно отдавался в висках, как и собственное тяжёлое дыхание. Закончив со шнуровкой, лорд Валентин медленно провёл ладонями вдоль моего тела, потом привлёк к себе и приподнял голову за подбородок, заставив смотреть в глаза.

— Сегодня тебя ждут новые открытия, крошка, — мурлыкнул он мне прямо в губы и легонько прикоснулся к ним своими. — Готова?

Даже если нет, какое это имеет значение? Подготовят. Вопрос скорее риторический, и я это прекрасно понимала. Только вот почему от предвкушения поджались пальцы на ногах, и голова закружилась сильнее, а всплеск волнения окатил пряными брызгами, зажигая внизу живота маленький пожар? И я послушно ответила, несмело положив ладони на грудь Валентину:

— Да, милорд.

Подумаю обо всём потом, не сейчас. Меня уже подхватил и неудержимо увлекал за собой поток тёмного наслаждения, которое сулили слова носфайи, и фантазия пока пасовала, что же именно ждёт сегодня. Не думаю, что лорды будут повторяться, по крайней мере, не сразу.

— Мне нравится твой настрой, Лёлечка, — с довольной улыбкой произнёс лорд Валентин, погладив мои приоткрытые губы. — Пойдём.

Мы вышли из моей комнаты, и моя рука покоилась на сгибе локтя младшего вампира, и от этого жеста в груди почему-то сладко сжималось. Походка стала плавной, и ощущения от жемчуга с каждым шагом усиливались, обострялись. Я кусала губы, сдерживая судорожные вздохи, и смотрела перед собой невидящим взглядом, чудом не споткнувшись на ступеньках, пока спускались, и хотя лорд Валентин молчал, во мне зрела уверенность, что он прекрасно знает, что со мной происходит. На пороге столовой мой спутник молча пропустил меня вперёд, и наткнувшись на взгляд лорда Мартина, в котором горело откровенное вожделение, я всё-таки запнулась, мысленно охнув.

— Приятного аппетита, Лёля, — кивнул старший носфайи и улыбнулся. — Тебе идёт этот наряд. Выглядишь очень… невинно и соблазнительно, — он сделал выразительную паузу перед последними словами, и краска бросилась мне в лицо, а пульс подскочил вдвое.

— Благодарю, милорд, — пробормотала крайне смущенная я и осторожно опустилась на стул.

— Чем занималась сегодня? — как ни в чём не бывало, спросил старший лорд, принявшись за ужин.

Я сделала глубокий вдох, унимая разошедшиеся эмоции, и тоже взяла вилку и нож.

— Растениями для лаборатории в саду, — ответила Мартину.

— Как, устроилась уже? Всего хватает? — вступил в беседу лорд Валентин.

— Да, только столешницу каменную бы, — вспомнила я о нужной детали. — Чтобы не испортить мебель во время работы.

— Хорошо, я распоряжусь, — кивнул лорд Мартин. — Сабрина завтра утром приедет, нас не будет до обеда. Смотри сама, Лёля, хочешь знакомиться с нашей племянницей или нет, — добавил он, а я, признаться, приятно удивилась такой свободе.

Скорее, думала, мне скажут не светиться лишний раз перед девочкой, а тут — сама могу решать, надо мне или нет такое знакомство. Что ж… Завтра будет видно. Мы замолчали, уделив внимание ужину, и когда я дожевала последний кусочек и отодвинула тарелку, лорд Мартин снова заговорил.

— Ты поела, Лёля? — уточнил он на всякий случай, и я кивнула, а сердце забилось быстрее от смутного ожидания и волнения. — Отлично, — старший вампир соединил кончики пальцев и прикрыл глаза, продолжая улыбаться и смотреть на меня, а от его следующих слов бросило в жар. — Тогда есть кое-что, что мы бы хотели с тобой обсудить, крошка.

Горло пересохло, и я нервно сглотнула, в волнении стиснув под столом тонкую ткань платья. В душе заскреблось беспокойство: о чём будет беседа?

— Пойдём, Лёля, — мягко произнёс лорд Валентин и встал, протянув мне руку. — Поговорим о твоём поведении, девочка.

Сердце метнулось испуганной птицей в груди, беспокойство усилилось. Что я опять сделала не так? Лорд Мартин, заметив что-то на моём лице, медленно улыбнулся.

— Я хочу обсудить твою… застенчивость, Лёля, — пояснил он, хотя я вовсе и не собиралась задавать вопросов.

От неожиданности моргнула, тревога сменилась растерянностью.

— Мою застенчивость, милорд? — пробормотала, послушно встав и вложив пальцы в ладонь лорда Валентина.

— И излишнюю порой стеснительность, — добавил старший носфайи, поднявшись и выйдя из-за стола.

Мамочки. Вот о нём я меньше всего хотела говорить, но понимала, что придётся отвечать на вопросы моих хозяев. Я понимала, всё это потому, что так объяснила невыполненное указание насчёт жемчуга, и вампиры сами говорили, что хотят знать всё, происходящее в моей голове. В том числе и причины моих поступков… Прерывисто вздохнув, я вышла вслед за моими хозяевами из столовой, и мы направились в соседнюю гостиную. Я кусала губы и поймала себя на том, что хмурюсь: они же должны понимать, что за одну ночь я не могу измениться, несмотря на то, что было вчера вечером! Да и я не имела возможности что-то решать и выбирать, мне оставалось только смириться, расслабиться и получить удовольствие, что я и сделала. Сегодня… Не буду об этом думать. До сих пор не решила, как отнестись к этому очень странному случаю в моей жизни, и слишком боязно лезть глубоко к себе в душу. Но, похоже, туда залезут вампиры, без всякого страха и сомнений.

Между тем, мы пошли в соседнюю гостиную, и пока лорд Валентин подводил меня к одному из кресел, лорд Мартин плотно закрыл дверь, что ещё больше взволновало и насторожило. Ведь мы же только разговаривать собрались, разве нет?.. Младший вампир сел в кресло и усадил меня между своих ног, обняв за плечи и потянув к себе, уложил на грудь. В такой позе я почувствовала себя не слишком уверенно, беспокойство снова молоточками застучало в висках. Пристальный взгляд лорда Мартина, занявшего кресло напротив, вызвал всплеск волнения, обжёгшего лицо, и моё дыхание участилось, я чуть не заёрзала. Остановили жемчужины внутри, обострившиеся чувства и кроме всего прочего моя попка упиралась прямо в его… В то самое, в общем. Назвать вещи своими именами мне всё ещё не позволяла скромность, и жар на щеках стал только сильнее. Руки лорда Валентина обняли за талию, подбородок устроился на моём плече, а дыхание щекотало шею чуть пониже уха, добавляя эмоций в тот коктейль, что уже бродил в крови.

— Ты сказала днём, Лёля, что постеснялась использовать игрушку по назначению, — заговорил лорд Мартин негромко, и одновременно я почувствовала, как шеи коснулись тёплые губы Валентина, а его ладони переместились на мои бёдра и медленно погладили. — Я хочу услышать, чего именно ты застеснялась, крошка. Ведь ты догадывалась, что это может быть приятно.

Ох, да, но… для меня подобные вещи крайне непривычны, даже если я знаю, что плохого от них не будет! Я помедлила с ответом, не отрывая взгляда от ладоней Валентина, следя, как они скользят вверх, поднимая платье. Боже, что он собрался делать?..

— Лёля, — настойчиво повторил старший вампир, и пришлось ответить честно, отчаянно смущаясь и нервничая от происходящего.

— Я… никогда раньше такого не делала, — тоненьким от волнения голосом начала я, чувствуя, как по коже волнами разбегаются мурашки, а подол платья уже поднялся почти до колен.

— И тебе разве не было интересно попробовать? — хмыкнул на ухо лорд Валентин, а его брат, поставив локоть на ручку кресла, погладил пальцами губы, задумчиво улыбнувшись, его взгляд отсвечивал багровым в свете камина. — Ну же, крошка, чего ты стеснялась? Себя? Своего тела? Своего удовольствия? — после каждой фразы младший носфайи легонько касался губами моей шеи, и я вздрагивала каждый раз, хватая ртом воздух и чувствуя, как всё быстрее бежит кровь по венам, воспламеняя желание, и между ног становится жарко и влажно.

Слова вырвались сами, моя голова бессильно прислонилась к плечу лорда Валентина, а ресницы прикрыли глаза — удовольствие растекалось по телу отравленным сиропом, путая мысли и туманя сознание.

— Я… не знала, насколько это… правильно… — вышел лишь прерывистый шёпот, но его услышали.

Лорд Валентин тихо рассмеялся мне в ухо, кольнуло осознание, что юбка уже поднялась выше колен, и прохладные пальцы носфайи коснулись моей разгорячённой кожи.

— А то, что сейчас с тобой происходит — правильно, Лёля? Или то, что было в той комнате? Или вчера вечером, м-м? — в его глубоком, низком голосе отчётливо слышалась насмешка, и я не нашлась, что ответить.

— Я тебе уже говорил, прими всё, как есть, и не думай слишком много, — негромко, неожиданно серьёзно произнёс лорд Мартин и добавил властным тоном. — Развяжи шнуровку.

Остро накатило осознание, что под платьем ничего нет, и от шеи до пяток прокатилась волна дрожи. Я медленно подняла руки и взялась за кончики ленты, стягивавшей лиф. Тишина сгустилась, я слышала учащённое дыхание лорда Валентина, чувствовала его ладони на моих уже обнажённых бёдрах, и мышцы внутри сжались от предвкушения — вполне ясного для меня. Я знала, чего хочет моё тело, чего хочу я сама, и жемчуг во мне теперь не казался чем-то странным и смущающим. Стоило одному из вампиров прикоснуться ко мне, как все лишние мысли из головы сразу пропадали — магия носфайи или всё же моё собственное сознание подстраивалось под ситуацию? Я потянула за ленту, развязывая бант и не сводя взгляда с узоров на ковре, а лорд Валентин тем временем настойчиво нажал на мои бёдра, молчаливо вынуждая раздвинуть ноги — благо, широкое кресло позволяло это сделать. Пока свесившийся подол платья прикрывал самое сокровенное, жарко пульсировавшее от непристойных картинок, мелькавших в голове. Ладони лорда Валентина лежали на моих бёдрах, пальцы тихонько поглаживали ставшую слишком чувствительной кожу. Её покалывали сотни невидимых иголочек, я с трудом не вздрагивала от этих прикосновений. Под пристальным взглядом лорда Мартина мои пальцы распутали узел ленты, и едва я закончила, последовал очередной приказ:

— До конца, Лёля.

Ой. Для меня стало неожиданностью, что при этих словах лицу стало жарко вовсе не от смущения или замешательства, а… от предвкушения, как по моей обнажённой груди будет скользить изучающий, жаждущий взгляд лорда Мартина. И его брат обхватит ладонями мягкие полушария, легонько обведёт уже напрягшиеся, ноющие от нехватки ласки соски… Дыхание стало неровным, а тонкая ткань — раздражающей, и я, прикусив губу, непослушными пальцами стала распутывать ленты, постепенно открывая взору старшего носфайи мою грудь с бесстыдно торчащими вершинками. Вампиры и так знали, что со мной творится, чувствовали мои эмоции, и делать вид, что это не я и не моё — бесполезно и бессмысленно. Видимо, они были правы, и в глубине души я гораздо порочнее и испорченнее, чем привыкла о себе думать. Что ж… Наверное, собственность нелюдей такой и должна быть, чтобы удовлетворять их запросы и желания.

Я вытащила ленту и позволила ей упасть на ковёр, с трепетом ожидая, когда же лорд Валентин воспользуется открывшимися возможностями, однако вампиры снова удивили. Ладони младшего поднялись ещё выше, вдруг аккуратно подхватили мои ноги и… они оказались на коленях Валентина, широко разведённые. Платье всё ещё свисало, целомудренно прикрывая, но у меня зрела уверенность, что ненадолго. А лорд Мартин скомандовал:

— Прикоснись к себе, Лёля. Приласкай грудь, я хочу видеть, как тебе хорошо.

А вот теперь к волнению примешалось смущение, и сильное. Я уже почти приняла то, что ко мне прикасаются двое мужчин, что они смотрят на меня, но… делать что-то у них на виду самой?..

— Ты можешь бояться, Лёля, но — не стесняться, — негромко, веско произнёс Мартин. — Не перед нами и не перед самой собой. Это глупо, крошка, — он улыбнулся порочной, безумно чувственной улыбкой. — Тебе предстоит ещё многое узнать и многому научиться, так что чем скорее расстанешься с застенчивостью, тем для всех будет лучше, Лёля. Погладь свою грудь, — властно приказал он, и я не смогла больше противиться. — И глаза не закрывай, — добавил чуть мягче лорд Мартин.

Не сводя с него заворожённого взгляда, утопая в расплавленной лаве золотистых глаз с багровым отсветом, я медленно подняла руки и сделала, как он хотел. Обхватила свою грудь, чуть сжала, вспоминая, что с ней делали вампиры, и от чего моё сознание улетало за горизонт, а желание зашкаливало. Облизнула совершенно сухие губы, прерывисто дыша, и осторожно прикоснулась большими пальцами к болезненно напряжённым соскам, нетерпеливо пульсировавшим в ожидании ласки. Едва подушечки дотронулись до зудящих твёрдых шариков, меня прострелила молния удовольствия, и вырвался судорожный вздох, а мышцы внутри напряглись, двигая шарики. О-о-о… Всё вместе переплелось в искрящий комок ощущений, опутавших тело с ног до головы, и уже стало не до того, смотрит кто-то на меня или нет, прилично ли то, что делаю, или совершенно непристойно. Я хотела этого, Господи, хотела, чтобы мне было хорошо.

Мои пальцы уже увереннее погладили вызывающе торчащие вершинки, порозовевшие, похожие на крупные ягоды смородины, которые так и хотелось накрыть ртом… Жаль, я не смогу этого сделать, но знаю, кто может — чуть позже. Пока же, прикусив губу, уставившись невидящим взглядом мимо Мартина, я медленно погружалась в сладкий туман наслаждения, поглаживая, мягко пощипывая, лаская тугие горошины. Дыхание учащалось, а тело, охваченное жаркой негой, послушно и совершенно бесстыдно изгибалось, будто в нём не осталось ни единой целой кости. Безумно хотелось, чтобы кто-то продолжил моё дело, потому что внизу уже всё горело, а у меня всего одна пара рук, и она сейчас занята. Мелькнула мысль попросить — всё равно тот тонкий налёт смущения и замешательства, что ещё оставался, уже давно растаял под натиском совсем других эмоций. Куда более желанных и глубоких, жарких и голодных, жаждущих удовлетворения.

Я забылась настолько, лаская свою ставшую слишком чувствительной грудь, что едва не забыла о приказе не закрывать глаза. Голова сама откинулась назад, ресницы опустились, но вернул с небес на землю негромкий, чуть хриплый голос лорда Мартина, сказавший всего одно слово:

— Лёля.

Дыхание перехватило, я замерла, и по разгорячённому телу прокатилась прохладная волна. Мой взгляд остановился на старшем вампире, наблюдавшем за мной с явным удовольствием, и увидев, что я пришла немного в себя, произнёс следующее приказание:

— Подними платье.

Прохладные ладони лорда Валентина чуть нажали на мои бёдра, удерживая от порыва сдвинуть колени, а его губы проложили цепочку быстрых, лёгких поцелуев вдоль изгиба шеи, и внутри родился тихий стон, который я успела проглотить. Н-нет… что от меня хочет Мартин?! Однако, похоже, моё тело уже знало, что ему ничего не остаётся кроме повиновения, и пальцы сжали тонкую материю платья прежде, чем я успела усмирить лихорадочную круговерть из обрывков мыслей в голове. Между ног всё ныло и покалывало, и чем выше я поднимала подол, тем сильнее хотелось, чтобы… Валентин прикоснулся. Снял наконец это напряжение, утолил голод, грызший низ живота, и… мы повторили то, что было вчера… От осознания собственных желаний, крайне далёких от целомудренных и приличных, меня окатило обжигающей волной, и я беззвучно охнула, судорожно вцепившись в юбку. Я действительно менялась, и стремительно, под натиском вампиров, не дававших времени передумать и вернуться к прежнему состоянию. Во мне почти не осталось внутренних границ, за которые я бы уже не перешагнула…

— Такая горячая, Лёлечка, — тихий, хрипловатый шёпот лорда Валентина обжёг шею, а его пальцы погладили внутреннюю сторону бёдер. — Мне нравится запах твоего желания, крош-шка…

Его язык прошёлся по моей шее, и в следующий момент я ощутила, как что-то легонько царапнуло нежную кожу. Испугаться не успела, потому что его руки ухватили край юбки, и в следующий момент тонкая ткань уже ничего не скрывала, небрежно сдвинутая к самому животу. Его аж подводило от пылавшего в каждой клетке желания, и я вцепилась в ручки кресла, не сводя с лорда Мартина напряжённого взгляда, меня начало тихонько потряхивать от накопившихся чувств. Хотелось снять платье совсем, оно раздражало ставшую слишком нежной кожу, послушно подставляться под ласкающие руки вампиров, умирать от разгорающегося в теле пожара и одновременно от остро-сладкого осознания глубины собственного падения… От последней мысли внутри всё сжалось, и с моих губ сорвался короткий глухой стон: мне нравилось, очень, быть настолько порочной и неправильной.

Лорд Мартин подался вперёд, его взгляд медленно спустился по моей обнажённой груди вниз, до живота и дальше, остановился на давно влажных складочках, жаждавших прикосновений. Мыслей в голове не осталось ни одной, мною вновь управляли лишь древнейшие инстинкты, и сейчас мне хотелось принадлежать моим хозяевам — и всё равно, кто в этот раз первым заполнит пустоту внутри, подарит наконец восхитительное ощущение наполненности, и мышцы сожмут уже не перламутровые шарики, а кое-что посущественнее. То, что я отчётливо ощущала попкой, и обо что ужасно хотелось самым непристойным образом потереться… Только ещё не настолько я избавилась от застенчивости и осмелела, чтобы осуществить это такое притягательное, запретное — для меня — желание.

— Лёля-а-а-а, — протянул вкрадчиво лорд Валентин, и его ладони скользнули по моим бёдрам вверх-вниз, родив россыпь мурашек и очередной спазм в животе. — Вытащи игрушку.

Похоже, я училась повиноваться с каждым разом быстрее, потому что не раздумывая над своими действиями, послушно протянула руку и ухватилась за кисточку на конце жемчужной нити, потянула за неё. Тело провокационно подалось за игрушкой, стремясь продлить мгновения удовольствия, а потом внутри стало пусто. Мой ошалелый взгляд уставился на тёмно-розовые, как перламутровые створки раковины, жемчужины, и младший вампир со смешком пояснил:

— Вот теперь видно, что они долго в тебе были, Лёлечка.

В лицо плеснуло жаром, а мышцы внизу сжались, требуя заполнить освободившееся место, и лорд Мартин подсказал, чем именно:

— Дотронься до себя, Лёля, — его бархатный, глубокий голос заставил нервы завибрировать, а позвоночник расплавиться, и самые разнообразные эмоции осыпали оглушённое сознание, как разноцветные конфетти.

— Ч-что?.. — прошептала я осипшим голосом, не совсем уверенная, что правильно его поняла.

Лорд Валентин ухватил меня за запястья и жарко выдохнул в ухо:

— Вот здесь, девочка, — и настойчиво потянул мои руки вниз.

Прямо к изнывавшему от накопившегося напряжения лону, и в предвкушении прикосновения там всё затрепетало — неважно, чьего прикосновения, носфайи или… моего. Боже, нет! Я напрягла руки, прикусив губу и отчаянно барахтаясь в могучем приступе стеснительности, накрывшем с головой. Сделать то, что они просили… Это слишком откровенно для меня, не сейчас, нет!..

Словно услышав мои мысли, лорд Валентин лишь сильнее сжал запястья, медленно, неотвратимо поднося их к нужному месту. Меня разрывали противоречивые эмоции, я выгнулась, тихонько захныкав, но ноги сдвинуть не посмела — понимала, что терпению вампиров тоже есть предел, а второго наказания за день, боюсь, моя психика не выдержит.

— Это нестрашно, ну же, крош-шка, — мурлыкнул Валентин, легонько прикусив мочку моего уха, и тело прострелил разряд наслаждения, заставив снова коротко застонать. — Ты ведь знаешь, как тебе будет хорошо… Покажи нам, Лёлечка…

На несколько бесконечно долгих мгновений я замерла, не отрывая беспомощного взгляда от лорда Мартина, мышцы закаменели. Младший вампир вдруг тоже остановился, держа мои руки в каких-то считанных сантиметрах от нужного места, я слышала его тяжёлое дыхание, чувствовала спиной, как непривычно быстро бьётся его сердце. Видела, как в глазах Мартина медленно перемещается расплавленная лава, в которую превратилась радужка, и с безнадёжностью понимала, что мне придётся сделать то, о чём просили. Сделать очередной шаг к пропасти, из которой я не вернусь, стать ещё ближе, ещё больше открыться и отодвинуть границы для моих хозяев. Каким будет следующий?..

— Давай, крошка, — настойчиво, тихо повторил Мартин и от его порочной, предвкушающей улыбки низ живота свело сладкой судорогой. — Закрой глаза, если тебе легче будет.

Губы Валентина проложили горячую дорожку вдоль позвоночника, нежно прижавшись по очереди к выступающим косточкам в основании шеи, и я с протяжным стоном сдалась, крепко зажмурившись до золотистых мушек перед глазами. Затаив дыхание, оставшись наконец наедине со своими чувствами и ощущениями — относительно, конечно, но и за это спасибо, на большее всё равно рассчитывать не приходится, — я дрогнувшими пальцами коснулась сокровенного местечка. Почувствовав нежную, откровенно влажную плоть под подушечками, то, как чутко отреагировало тело жаркой волной и участившимся пульсом, я вмиг позабыла, что за мной кто-то наблюдает. Даже тихий, на грани слышимости, шёпот лорда Валентина не вернул меня с небес на землю:

— Слушай себя и своё тело, Лёля…

Сознание заполнили ощущения, яркие и сильные настолько, что я почувствовала себя невесомой пушинкой. Мой палец медленно исследовал, поглаживал, одновременно и лаская, пусть немного и неумело для первого раза, и от собственных робких прикосновений голова кружилась всё сильнее. Я задыхалась, смелея с каждым движением, хватая приоткрытым ртом ставший густым и плотным воздух, и горевший огнём чувствительный бугорок пульсировал всё сильнее, а тело напрягалось всё больше в ожидании долгожданного освобождения. И когда я смутно почувствовала, как ладони младшего вампира мягко обхватили грудь, лишь выгнулась сильнее, откровенно подставляясь под ласку Валентина. Мне уже было всё равно, как выгляжу со стороны, меня не интересовало ничего кроме моего наслаждения, и чьи именно пальцы его доставят, не имело никакого значения. Я превратилась в сгусток чистых эмоций, и он вот-вот должен был взорваться внутри обжигающим фейерверком, заставляя кричать и беспомощно вздрагивать в крепких объятиях одного из моих хозяев…

— Сейчас… ещё чуть-чуть… — забывшись, лихорадочно шептала я, рвано дыша и выгибаясь сильнее, находясь в шаге от такого желанного, восхитительного удовольствия.

В момент, когда мой палец нежно нажал на истекавший от желания, ставший безумно чувствительным под ласками лепесток, шею обожгла вспышка боли, и тут же в сознании вспыхнул фейерверк, тело наполнилось чистым восторгом с едва уловимой, острой ноткой боли, лишь оттенявшей наслаждение. И я закричала, да, забилась в руках лорда Валентина, растворяясь и теряя себя, на несколько чудесных мгновений мир для меня перестал существовать.

Сознание возвращалось медленно, и сначала пришли ощущения. Горячих губ на моей шее, нежно посасывавших слегка саднящую кожу, языка, аккуратно гладившего место укуса. Рук Валентина, крепко обнимавших моё обмякшее тело, моего сердца, тяжело бухавшего о рёбра, и мягко пульсировавшего лона, ещё не до конца отошедшего от ошеломляющего шквала удовольствия. На сознание навалилась странное оцепенение, эмоции временно покинули меня, оставив беспомощную и опустошённую. Словно издалека послышался довольный, мурлыкающий шёпот младшего вампира:

— Лёля… ты как нектар… — его ладони скользнули по моим безвольно лежавшим на по-прежнему раскинутых ногах рукам, мягко обхватили запястья. — С таким пряным привкусом, м-м-м…

Приоткрыв глаза, я следила за тем, как Валентин медленно подносит мою руку куда-то назад — к своему рту, как поняла спустя несколько мгновений, потому как его губы теперь тщательно собирали по моим пальцам остатки влаги. Тихо вздохнув, я ощутила лишь лёгкий укол смущения, не более, даже румянца не выступило на щеках — эмоции по-прежнему не торопились возвращаться.

— Я больше не хочу ничего слышать о твоём стеснении, Леллиаль, — негромкий голос Мартина омыл сознание прохладной волной, и мои глаза сами распахнулись, попав в ловушку его пристального, тяжёлого взгляда. — А ещё раз заговоришь, накажу. Поняла?

Ни тени шутливости или веселья. Сделает, как сказал. А мне остаётся только подчиниться в который раз, потому что выбора у меня особого нет. Хорошо, что эмоции сейчас мне были недоступны, и я лишь слабо кивнула, сумев выговорить непослушными губами:

— П-поняла, милорд…

Валентин аккуратно свёл мои ноги, поправил платье и погладил пальцами мою щёку, одарив лёгким поцелуем.

— Тогда идём наверх, крошка, — вкрадчиво произнёс он, и моё сердце, только-только успокоившись, снова ускорилось. — Вечер только начался.

Я и не сомневалась, что так будет, и к собственному удивлению, смогла даже улыбнуться, поймав горевший откровенным желанием взгляд Мартина. Со мной творилось странное, и я не могла понять, как к этому относиться дальше. Я стремительно становилась такой, какой меня хотели видеть мои хозяева, и это им чем дальше, тем больше нравилось. Зрела уверенность, что мои наивные надежды на то, что я им вскоре надоем, не оправдаются ещё очень долго. Похоже, вампиры говорили правду: им надо чувствовать свою власть, видеть, как им подчиняются, и это для них ничуть не менее важно, чем моё настроение и качество крови от этого. Ох… Сложные мысли, сложные и тягостные сейчас для меня, поэтому не буду думать. Сознание всё равно не хочет выныривать из тёплого тумана, так до конца и не рассеявшегося после недавнего всплеска удовольствия.

Валентин легко взял меня на руки и вынес из гостиной, вслед за братом направляясь к лестнице. Я прислонилась к плечу младшего носфайи, прикрыв глаза, моя ладонь сама словно в рассеянности легла ему на грудь, слушая мерные, на порядок реже, чем у обычного человека, удары сердца. Что я сейчас чувствовала, переступив в очередной раз через свои же границы, снова открывшись перед лордами настолько, насколько это было возможно? Пугающее удовлетворение и… лишь волнение перед тем, что ждало наверху. Волнение и предвкушение. Порочная? Да, наверное. Идеальная игрушка? Возможно. Но лучше так, чем неизвестность после окончания пансиона, и ещё неясно, как сложилась бы моя жизнь, не отдай меня отец вампирам. Ведь он точно так же мог выдать замуж по своим соображениям, и велика вероятность, что муж не обладал бы и сотой долей терпения и того внимания, что дарили мне носфайи вчера.

Мы уже подошли к двери моей спальни, и Мартин скрылся в комнате, а у меня мелькнула ленивая мысль — где же всё-таки спальни лордов и почему они предпочитают проводить время в моей, а не несут к себе? Хотя, тут же нашёлся ответ: я ведь не жена, чтобы спать в одной из их постелей, а им проще приходить и уходить, когда удобно. Догадка не обидела, потому как идеально вписывалась в те странные отношения, которые установились между нами. И хорошо, что у меня всё-таки есть отдельная спальня. Валентин между тем занёс и поставил на пол, придержав за талию.

— Сегодня тебя ждут открытия, Лёлечка, — выдохнул он на ухо, и от его голоса завибрировал каждый нерв, а от слов сердце замерло и ухнуло в желудок, образовав в груди пустоту.

Звучало одновременно… пугающе и ужасно притягательно. Что мне приготовили лорды на этот вечер и ночь?

Глава 17

Противоречий разрывает ощущение:

От осознания морального падения

До напряжения подставиться под ласки,

И жаждать им принадлежать, срывая маску…

До разгоревшегося в каждой клеточке желания,

Стремясь продлить мгновенья чувственных познаний,

Тихонько млея от шокирующего знания -

Настолько с ними быть порочной и неправильной…

Мартин присел на край кровати, не сводя с меня пристального, отсвечивавшего рубиновым взгляда, и чуть откинулся назад, опершись руками. Валентин же…

— Раздень меня, крошка, — скомандовал он, развернув меня к себе, и приподнял мою голову за подбородок.

Я встретилась с расплавленным серебром его глаз, наткнулась на порочную улыбку, изогнувшую эти губы, совсем недавно прижимавшиеся к моей шее, и ощутила, как внутри рождается дрожь. На Валентине оставалась рубашка и штаны — вампиры дома так всегда ходили, насколько успела понять. Он хочет, чтобы… я сама раздела его?.. Боже. Сглотнув сухим горлом, я послушно потянулась к пуговицам на его рубашке, отметив, что мои пальцы подрагивают. Волнение скрутило мышцы в животе в тугой узел, отдалось во всём теле мягкой истомой, и робкая радость неуверенно шевельнулась в груди. Мне позволят прикоснуться самой? Ведь это одно из моих тайных желаний, родившихся совсем недавно, когда я смотрела на подтянутые, рельефные тела моих хозяев, дотронуться до них и изучить… Только до сих пор не признавалась себе в этом, избегая даже думать на эту тему. И вот сейчас мне милостиво разрешили осуществить его — интересно, как угадали? Или это просто случайность?

Я ухватилась за первую пуговицу, прикусив губу и сосредоточившись, остро чувствуя спиной взгляд Мартина. Он скользил по спине, ласкал каждый изгиб невидимыми прикосновениями так, будто на мне не было никакой одежды, и это отвлекало, заставляло дышать чаще, то и дело сглатывать и переминаться с ноги на ногу, вспоминая жемчужные шарики. Мне их сейчас так не хватало… Острое ощущение пустоты внутри тоже изрядно отвлекало, заставляло думать совсем не о том, как раздеть Валентина, а… о других, крайне неприличных вещах. И мне нравилось о них думать, Господи, особенно о том, что их будут со мной проделывать носфайи. Пальцы дрогнули, выпустили пуговичку и скользнули по гладкой, прохладной коже чуть ниже ямочки между ключицами. У меня пресеклось дыхание от столь интимного прикосновения — я первый раз осознанно это делала, и мои ощущения обострились до предела. Как заворожённая, я следила за своими пальцами, зажившими, казалось собственной жизнью, они уже увереннее справились со следующей пуговицей. Захотелось большего, я нетерпеливо расстегнула ещё одну, прикусив губу и чувствуя, как дыхание становится тяжёлым, неровным, раздвинула края рубашки, уже приложив к груди Валентина ладонь.

Меня никто не остановил. В спальне царила густая, ватная тишина, гасившая все звуки, даже огонь в камине лишь бросал блики на стены, даже не потрескивал. Я слышала только своё дыхание, и гулкие удары сердца отдавались в ушах. Между ног снова стало жарко и влажно, мышцы напряглись, недвусмысленно намекая, чего им хочется. К щекам прилила кровь, на них вспыхнул румянец, выдавая меня с головой, но вампиры и так чувствовали всё, что со мной происходит, и вряд ли моё возбуждение осталось для них незамеченным. Куда подевалась моя застенчивость, мои руки смело прикасались к обнажённому торсу Валентина — оказывается, я уже справилась со всеми пуговицами, и даже не оборвала ни одной, — проводили по гладким мышцам. Изучали рельеф, крепость, и, кажется, мои не слишком уверенные прикосновения подействовали и на младшего вампира: моих ушей коснулся его резкий выдох, когда мои пальцы осторожно обвели вокруг плоского соска.

Рубашка Валентина полетела на пол, а я неосознанно сделала шаг вперёд, вплотную к нему. Ноздрей коснулся запах его кожи, немного терпкий, приятный, всё с теми же тонкими сандаловыми нотками, и моё тело само качнулось навстречу, а ногти царапнули гладкие пластины мышц на груди. Ох… Я услышала глухое рычание и испуганно вскинула голову — может, сделала что-то не так? Валентин перехватил мои запястья и наклонился низко-низко, почти касаясь губ. Серебристая радужка практически растворилась, потеснённая расширенным зрачком, в котором клубилась огненная лава, и вампир тихо прошипел:

— Не хулигань, крош-шка! Дальше, — повелительно бросил он и выпрямился, не сводя с меня откровенно раздевающего взгляда.

— Д-да, милорд, — пискнула я тоненьким голосом, одновременно слегка напуганная его реакцией и воодушевлённая.

Значит, не только они имеют надо мной власть, получается. У меня она тоже есть… Пусть даже такая эфемерная, но есть. Я отложила эту мысль на потом, обдумать в спокойной обстановке, а сейчас послушно взялась за ремень на его штанах. Предстояло самое сложное, потому что остатки смущения вдруг дали о себе знать, и… я замерла, вцепившись в пряжку и никак не наскребая смелости продолжить. Судя по красноречивой выпуклости, вполне возможно, что под штанами у Валентина ничего нет… М-мамочки. Замешательство усилилось, а вместе с ним — страх, что его заметят и спросят, и мне придётся отвечать. А ведь лорд Мартин сказал, он не хочет слышать больше ничего о моём стеснении. Неожиданно глаза защипало от странного, кратковременного приступа жалости к себе, однако хватило всего лишь одного слова младшего вампира, чтобы я взяла себя в руки.

— Леллиаль.

Полное имя, с едва заметными нотками нетерпения и недовольства. Я прикусила губу сильнее и завозилась с пряжкой дрожащими пальцами, стараясь не думать о том, что буду делать дальше. Ведь можно просто закрыть глаза… Чуть наклонить голову, чтобы это не было заметно. Ну не находила я в себе смелости настолько близко изучить анатомию мужчины, Господи! Несмотря на то, что случилось вчера, несмотря на приказание лорда Мартина, я безумно смущалась, да. Интерес присутствовал на самой границе сознания, не настолько сильный, чтобы переступить через застенчивость. Я предпочитала ощущать, а не рассматривать.

Бурливший в крови коктейль эмоций окатывал попеременно то жаром, то прохладой, по спине кругами расходились мурашки, и я настолько сосредоточилась на деле — с пряжкой справилась, теперь осторожно… аккуратно… пуговицы, чтобы ещё и не коснуться того, о чём старалась даже не думать лишний раз, — что не услышала шагов лорда Мартина. Только когда на мои плечи легли тяжёлые, горячие ладони, я вздрогнула и судорожно вздохнула, чуть не подпрыгнув от неожиданности.

— Ты же не стесняешься, Лёлечка? — вкрадчиво спросил лорд Мартин, прижавшись ко мне, его ладони накрыли мою грудь, наполовину прикрытую тонкой тканью платья.

— Н-нет, — запнувшись, ответила я и всё-таки зажмурилась, ухватившись за пояс штанов Валентина и дёрнув их вниз.

Попкой я чётко ощутила, что старший носфайи полностью обнажён, и это немного отвлекло от собственных действий, направив мысли в прежнее непристойное русло. Внизу живота всё сладко сжалось, лишь стоило представить, как… Додумать не успела: руки Мартина опустились на мои бёдра и его хриплый, нетерпеливый голос произнёс:

— Пожалуй, теперь ты, крошка. Подними руки.

По-прежнему не открывая глаз, я послушно подняла руки, и через несколько мгновений одежды на мне уже не было. А по тому, что голос лорда Валентина раздался со стороны кровати, я поняла, что он бесшумно переместился уже туда.

— Иди ко мне, Лёля.

Пришлось открыть глаза и посмотреть. Лорд Валентин полулежал, вальяжно облокотившись на подушки, и на его полностью обнажённом теле играли отблески огня, и я, заворожённая этим зрелищем, послушно сделала шаг, потом ещё один, и ещё. Младший вампир не сводил с меня пристального, голодного взгляда, в котором читались все непристойные желания, и от этого от шеи до пяток бешеными блохами скакали мурашки. Мои пальцы невольно сжались в кулаки, я старалась смотреть только на лицо Валентина, на котором блуждала хищная, предвкушающая усмешка, хотя нет-нет да тянуло опустить взгляд ниже, на грудь, плоский живот с кубиками мышц, ещё ниже… Я чуть не споткнулась, но удержалась, приблизилась к краю кровати и залезла, всей кожей ощущая, как глаза лорда Мартина блуждают по моей спине и попке. Валентин же наклонился, ухватил за руки и настойчиво потянул к себе, не выпуская из плена своего взгляда.

— Садись сверху, — последовало очередное приказание, и переспрашивать не стала — и так всё понятно.

Изнутри как облили горячей карамелью, я прерывисто вздохнула и… глаза сами опустились, когда пришлось сесть верхом на бёдра младшего вампира. Он всё так же держал мои запястья, легонько подтягивая к себе и вынуждая совсем плотно приблизиться к твёрдому, гладкому стволу, словно только и ждавшему, когда… я приму его в себя… Беззвучно охнув, я судорожно вздохнула, мой взгляд метнулся к лицу Валентина, а собственное лицо вспыхнуло так сильно, что показалось, кожа испарится, оставив обнажённые мышцы и нервные окончания.

— Ближе, девочка, — мягко произнёс он и завёл мои руки себе за плечи — я почти легла на него, животом чувствуя напряжённое достоинство младшего носфайи. — Я не буду тебя привязывать сегодня, Лёля, но ты должна крепко держаться и не разжимать пальчики, что бы с тобой не происходило, — тем же тоном добавил Валентин, и спину словно закололи сотни невидимых иголочек. — Пока я не разрешу.

Сердце ёкнуло, в животе всё поджалось, и я уставилась в чёрные провалы глаз с тонким серебристым ободком. К волнению примешался терпкий вкус страха, но я не смела ослушаться и только кивнула, стараясь дышать размеренно и глубоко.

— Да, милорд, — почти шёпотом выговорила, с трудом сглотнув ставшую вязкой слюну.

Спросить, что он собирается со мной делать, храбрости не хватило, и мне оставалось лишь ждать и надеяться, что ничего страшнее, чем было вчера, со мной не произойдёт. Как же я ошибалась, и как же мало знала о том, что может происходить между женщиной и… двумя мужчинами в постели…

Ладони Валентина неторопливо огладили моё тело, пальцы легко пробежались по ямочкам на пояснице и легли на попку, нежно её помассировав. Я прикрыла глаза и невольно выгнулась от такой простой ласки, кожа моментально сделалась чувствительной настолько, что стреляла вспышками удовольствия от малейшего прикосновения… Сознание снова отключалось, давая волю инстинктам, и прежде, чем поймала порыв, мои бёдра приподнялись и уже влажные складочки провокационно скользнули вдоль напряжённой, горячей плоти, словно дразня. Сердце подпрыгнуло к горлу, я подавилась вздохом, сбитая с толку собственным поведением, и уставилась в глаза Валентину шальным взглядом, чувствуя, как меня начало мелко потряхивать от бурливших в крови эмоций. Он же улыбнулся, его глаза блеснули в полумраке спальни, и я почувствовала, как тёплые ладони легли на мою грудь.

— Хорошо… — выдохнул он, мягко погладив большими пальцами уже затвердевшие соски, стрелявшие болезненными вспышками.

А сзади по спине, вдоль позвоночника, едва касаясь, провели пальцы Мартина, и я ощутила, как он аккуратно собрал мои волосы и чуть оттянул голову, заставив выгнуться сильнее. При этом ноги раздвинулись ещё шире, и я плотно прижалась к твёрдому стволу, чувствуя, как вспыхнула жаром чувствительная точка, а внутри всё скрутило в сладкой судороге ожидания. О-о-ох-х-х… То самое беспомощное состояние, от которого я забывала себя и все свои страхи, нервы натягивались и тоненько звенели от предвкушения, а кровь превращалась в густую патоку. Лорд Валентин наклонился, его губы нежно обхватили розовую горошину, язык покатал её, а потом младший вампир аккуратно прикусил, и я не удержала короткого стона, крепко зажмурившись и подавшись вперёд. Тело дрожало, разбуженная страсть наполняла до самых кончиков пальцев, лишая способности мыслить, и я отдалась этим горячим чувствам, плавясь от прикосновений лордов и уже не думая, насколько прилично происходящее.

— Приподнимись.

Приказ, отданный требовательным шёпотом, и на который я отреагировала моментально, уже не отмечая, кто из носфайи это сказал. Крепче вцепилась в изголовье и приподняла бёдра. Сознание опалила мимолётная вспышка разочарования, что при этом моё лоно перестало соприкасаться с той частью тела Валентина, о которой я в последние минуты думала почти постоянно. Но тут же там оказались умелые пальцы Мартина, в то время как его рот выкладывал чувственные узоры из поцелуев на моей спине, слегка прихватывая кожу, щекоча её языком. Почти то же самое Валентин проделывал с моей грудью, погружая меня всё глубже в тёмный водоворот восхитительных ощущений, не давая опомниться ни на минуту. Лишь вспышками в ошалевшем сознании отпечатывались их действия, вызывая в разгорячённом теле очередную жаркую волну. Вот ладони Валентина медленно скользят вниз, на поясницу. Пальцы Мартина уверенно раздвигают мокрые складочки, добираясь до жаждущей серединки, истекающей соком, нежно гладят. Мои бёдра послушно подаются навстречу, и я совершенно непристойно трусь об ласкающую руку, не сдерживая сладостных всхлипов, и от каждого прикосновения пронзает дрожь, пробирающая до самой глубины. Я превратилась в один обнажённый нерв, вибрирующий и искрящий, и когда в меня плавно проникли сразу два пальца Мартина, с моих губ сорвался негромкий вскрик, а перед глазами засверкали звёзды.

— Да-а-а!..

Чуть подавшись назад, почувствовала, как ощущения стали глубже, мышцы приглашающе сжались, и почти сразу рука Мартина замерла, а пальцы подразнили, чуть пошевелившись. Очередной длинный стон, и я потеряла голову окончательно, задыхающимся шёпотом выговорив:

— Ещё!..

Послышался довольный смешок кого-то из лордов, и вкрадчивый голос старшего вампира:

— Вот так, Лёля?

И пальцы проникли ещё глубже, задевая что-то внутри, отчего по телу промчался огненный шквал, а я выгнулась, откинув голову и хватая ртом воздух — дыхания катастрофически не хватало. Ладони Валентина переместились на мою попку, весьма болезненно её сжав, но грубоватая ласка лишь усилила ощущения, внутри бушевал настоящий ураган, швырявший меня, как беспомощную щепку, по волнам страсти. Боже, как же я хотела, чтобы вместо пальцев оказалось кое-что другое!.. Сильно прикусив губу, я была в шаге от того, чтобы переступить последнюю границу и попросить… взять меня… От этой горячечной мысли щёки вспыхнули, я сдавленно застонала — и словно в ответ пальцы Мартина покинули меня, напоследок снова нежно пройдясь по трепещущим складочкам, пылавшим огнём.

— Н-нет!.. — вырвалось у меня жалобно, и стыд от собственного откровенно непристойного поведения смешался с острым удовольствием — Валентин резко втянул пульсировавшую горошину соска и снова сжал её зубами.

А потом… В затуманенное яркими переживаниями сознание кое-как пробилось новое, странное впечатление: ладонь Мартина нажала мне на поясницу, заставив прогнуться и чуть приподнять попку, вторая его рука сильнее сжала мои волосы, судя по ощущениям, аккуратно намотав их, и снова оттянула мою голову совсем назад. Горло перехватило, в груди сжалось от непонятного тревожно-сладкого предчувствия, и в следующий момент ладони Валентина раздвинули мои ягодицы, а Мартин… Я тихо охнула и широко распахнула невидящие глаза, почувствовав, как его палец осторожно, но настойчиво проник… совсем в другое место, чем я ожидала.

Мышцы мгновенно сковало холодом, бушевавший в крови огненный ураган стих, оставив меня с бешено колотящимся сердцем, замершей, напряжённой и испуганной. Я дёрнулась, попытавшись отстраниться, во рту стало сухо, и с губ сорвался протестующий возглас:

— Н-не надо!..

Сказала и тут же испугалась ещё больше: я же должна подчиняться, мои возражения никто тут слушать не будет! Только пальцы Валентина лишь крепче сжались, удерживая на месте, не давая избавиться от непонятных, будоражащих, неправильных ощущений там, где их не должно быть!

— Леллиаль.

Негромкий, предупреждающий голос младшего вампира отрезвил, погасил зарождающуюся панику, и я с трудом уняла подступающую к горлу истерику.

— Посмотри на меня, — приказ, не подразумевающий неповиновения.

Я встретилась с ним взглядом, лицо Валентина слегка расплывалось — на глаза навернулись непрошенные слёзы от понимания, что сегодня всё будет так, как надо им. Они ведь уже получили свою порцию крови, значит… Моё хорошее настроение теперь не имеет большого значения, как и желания. Но моя гордость выкинула белый флаг, потому что я… не хотела, не хотела продолжения. Не так. Не сейчас, господи.

— Пожалуйста… — тихо прошептала я, глядя в прищуренные серебристые глаза, в которых с безнадёжностью прочитала ответ.

— Я всё равно это сделаю, Леллиаль, — так же тихо, безжалостно произнёс Валентин, лишь шире раздвинув мою попку, открывая меня брату больше. — Только тебе будет больно и неприятно. Ты этого хочешь? — требовательно спросил он. — Или мы оба получим удовольствие? — носфайи медленно улыбнулся развратной улыбкой, чуть подвинув меня так, чтобы моё лоно снова коснулось его горячей плоти. — Только я немного по-своему, крош-шка, — понизив голос, добавил Валентин, подавшись вперёд и лизнув мою шею.

— Лёля-а-а-а, будь послушной девочкой, — протянул мне на ухо старший вампир, снова настойчиво надавив пальцем, потом мягко погладил, скользнул чуть ниже, собирая влагу между складочек и словно невзначай задел чувствительный бугорок.

Тело моментально отозвалось, и меня опять бросило в жаркий омут, от такой резкой смены ощущений закружилась голова и охватило тихое отчаяние — уже от слов вампиров. Мне не оставили выбора, да его и не было изначально. Конечно, я не хочу боли, настоящей, а не смешанной с наслаждением, не хочу страдать. Снова переступать через себя… В который раз за последние дни? А лорд Мартин не дал углубиться в напряжённые размышления, снова дразня нежный лепесток, возвращая огонь в мою кровь.

— Расслабься, крошка, тебе понравится, — обволакивающий, лишающий воли шёпот Мартина, гипнотизирующий взгляд Валентина напротив, и… снова непривычное проникновение, одновременно мягкое и неотвратимое, заставляющее крепче вцепиться в изголовье, чтобы не дёрнуться в сторону.

Я не удержалась, едва слышно всхлипнула, ощутив, как по моей щеке сползла слезинка, проложив мокрую, горячую дорожку. Это… неправильно… У меня не осталось ничего, что принадлежало бы только мне одной. Моё тело полностью было в распоряжении носфайи, они могли делать с ним всё, что захочется. Они и делали. И настойчиво, властно доказывали, что мои желания отныне не принадлежат мне, они слушаются их пальцев, их губ, их рук. Валентин приподнял мою голову за подбородок, слизнул солёную каплю, отвлекая от того, что делал его брат, и снова приказал:

— Закрой глаза.

Мои ресницы послушно опустились, я прикусила дрожащую губу и осталась наедине со своими чувствами и эмоциями. Странными, горчащими, но — не неприятными, отчего в душе зашевелилось слабое удивление. А между тем, пальцы Валентина оказались в гораздо более желанном местечке, разгладили складочки, нежно обвели вокруг влажного бугорка, и мои мышцы невольно расслабились, я выдохнула, сглотнув вязкий ком. Тут же Мартин тоже сделал движение, проникая глубже, и с моих губ сорвался вздох — это не было неприятно. Непривычно, странно, немного стыдно, но — Господи, прости, тело отозвалось.

— Вот та-ак, девочка, молоде-ец, — жаркий шёпот Мартина обжёг шею, и там же оказались через мгновение его губы, прихватив нежную кожу, и мне подарили жёсткий, немного болезненный поцелуй, словно ставя клеймо.

Я снова судорожно вздохнула, потерявшись в ворохе ощущений, таких ошеломляюще новых, ярких, до дрожи необычных и оттого немного пугающих. Слишком откровенных для меня, слишком… Медленно нараставшее удовольствие мешалось с огнём, вспыхивающим от прикосновений Валентина, в груди росло странное напряжение, а слёзы не желали высыхать, то и дело срываясь с ресниц. Я чувствовала, как бесконечно падаю в пропасть без дна, из которой нет возврата, позволяя тёмному, неправильному, безумно чувственному удовольствию заполнить меня без остатка. И когда во мне оказался второй палец Мартина, там, где я бы несколько дней назад ни за что не могла представить, и тоже начал размеренно двигаться, мягко раздвигая тугие мышцы, готовя их… для другого, я лишь сдавленно всхлипнула, сильнее прикусив губу. Тело само изогнулось больше, бесстыдно поставляясь, подстраиваясь, подхватывая ритм, и искрящая волна хмельного удовольствия постепенно нарастала, грозя захлестнуть, затопить с головой. Мартин отпустил мои волосы и крепко обнял за талию, прижавшись всем телом, а Валентин… его пальцы, мягко нажав на горевший огнём бугорок, скользнули вперёд, входя в меня с другой стороны, и я громко ахнула, тело охватила крупная дрожь. Меня закрутили остро-сладкие ощущения, и последние остатки гордости и стыда утонули в них без следа.

Наверное, утром я буду думать иначе о том, что сейчас случится, и возможно даже ужаснусь глубине собственного падения. Но не сейчас. Сейчас меня ждало совсем другое…

— Разожми пальчики, Лёля.

Указание лорда Мартина прозвучало где-то на границе сознания, хриплый шёпот отозвался сладкой истомой в самой глубине распалённого тела, и я, уже мало соображая, что происходит, послушно отпустила изголовье. Старший вампир убрал руку снизу, и у меня вырвалось сдавленное хныканье, к собственному замешательству захотелось… вернуть его пальцы туда, где они были чуть ранее. Пусть это неправильно, но тело требовало…

— Иди сюда, крош-шка.

И снова повелительный тон, изрядно приправленный неприкрытым вожделением, от которого тело плавилось, превращаясь в пластилин в умелых руках. В следующее мгновение я оказалась сидящей между ног Мартина, прижатая к его груди, а его руки легко подхватили мои ноги под коленки и подняли, широко разведя их. Горло перехватило от острого приступа беспомощности и открытости, мышцы сжались, послав импульс болезненного, на грани, удовольствия, и я опомниться не успела, как последовал новый приказ:

— Подними руки и держись.

Я послушно сделала, как велели, и вцепилась теперь уже в изножье, не сводя с Валентина напряжённого, слегка испуганного взгляда. Хотя внутри всё горело, ждало вторжения — Мартин хорошо подготовил… Младший вампир с порочной, предвкушающей улыбкой подался вперёд, глядя на меня озёрами расплавленного огня, и его пальцы мучительно медленно провели по моему лону, вырвав невнятный всхлип, и дальше, по второй дырочке, невольно сжавшейся, едва я осознала, что же меня сейчас ждёт.

— М-м, ты готова, девочка, да-а-а, — мечтательно протянул Валентин и в следующий момент я почувствовала настойчивое вторжение чего-то большого, горячего и очень твёрдого…

Я ничего не могла с собой поделать, крепко зажмурившись и не сумев справиться с рефлексами: тело дёрнулось, стремясь избежать неизбежного, но его держали крепко. Хватая ртом воздух, я выгнулась, захваченная одновременно болью — но не такой, как вчера, а странной, тягучей, скорее даже просто неудобным ощущением, — замешательством и бродившим в крови удовольствием. Потерялась среди фейерверка эмоций, растерзавших в клочья сознание, чувствуя себя на грани обморока, только от чего больше — тоже не могла сказать. А Валентин неумолимо продвигался дальше, и его палец погладил ту заветную точку, прикосновение к которой затмевало всё остальное, в том числе и осознание, где именно сейчас находится самая напряжённая часть тела младшего вампира… Я не выдержала, сдавленно, протяжно застонала, невольно заёрзав, пытаясь хоть как-то изменить те ощущения, которые острыми иглами жалили тело, не давая ему прийти в себя.

— Ш-ш-ш, — выдохнули мне прямо в губы, и их обжёг властный, жадный поцелуй, забиравший дыхание, и одновременно Валентин плавным, сильным движением проник на всю длину…

О, боже, помоги мне. Я прогнулась, глухо вскрикнув, перед глазами замельтешили разноцветные искры, внизу живота всё стянуло в тугой узел, а… вампир начал двигаться. Сначала медленно, почти полностью выходя, заставляя меня невольно подаваться за ним в попытке догнать запретное, тёмное удовольствие, пересилившее боль, и это стало началом моего конца, падения в бездну, из которой не было возврата. Моё тело повторяло движения Валентина, крики становились громче, и чего в них было больше, наслаждения или всё же боли, я не могла сказать. Я просто отдалась на волю происходящего, чувствуя, как заполняет изнутри, проникает, казалось, до самых глубин горячая, твёрдая плоть. Позволила эмоциям накрыть с головой, уходя всё дальше во тьму наслаждения, и с каждым толчком напряжение внутри росло. Я дрожала сильнее, чувствуя, как стремительно и неудержимо накатывает освобождение, такое странное, непривычное, в разы острее и ярче, и когда мир сошёл наконец с ума, закрутив в огненной воронке бесконечного наслаждения, я забилась в руках Мартина, захлёбываясь криком, ощущая, как всё во мне пульсирует в такт накатывавшим волнам удовольствия. Кажется, я всё-таки на несколько мгновений потеряла сознание, словно кто-то выключил, а потом снова включил свет, и по щекам ползло что-то подозрительно мокрое… Я потеряла ещё одну частичку себя, но что приобрела взамен?

Окружающее медленно становилось на свои места, сознание робко ощупывало реальность, пытаясь понять, как себя вести и в каком состоянии тело. Тело мелко подрагивало, обессиленно обмякнув, ноги мои уже никто не держал, но вокруг талии ощущалась рука Мартина. Прислушалась к себе: в деликатных местах чувствовалось определённое неуютство, место вторжения слегка пульсировало, отдаваясь внизу живота, и… тело не насытилось, к моему слабому удивлению. Ему хотелось продолжения, так, как положено, мышцы не хотели до конца расслабляться.

— Лёля? — раздался около уха бархатистый, с хриплыми нотками голос Мартина, его ладони скользнули вверх и накрыли холмики грудей с торчащими вершинками. — Тебе понравилось, девочка? — пальцы старшего носфайи чуть сжали, помассировали полушария.

Тем не менее, несмотря на желания тела, морально я чувствовала себя опустошённой и слишком уставшей, чтобы сейчас смущаться или предаваться отчаянью по поводу того, как глубоко я ушла по тропе опасного, тёмного наслаждения. Глаза открывать не хотелось, но откуда-то знала, чувствовала: Валентин сидит напротив и внимательно смотрит. Словно в ответ на мои мысли его ладони коснулись моих лодыжек, тихонько их погладили. И я ответила, как могла честно:

— Н-не знаю, милорд… Всё… странно… — голос звучал слабо, сипло — похоже, я его сорвала в криках.

— Я знаю, что тебе наверняка понравится, Лёлечка, — вкрадчиво шепнул Мартин, и от его слов по спине прокатилась волна колких мурашек.

Вяло шевельнулось любопытство, я всё ещё не могла отойти от недавнего шквала ощущений, отголоски которых вспыхивали по телу то там, то здесь, заставляя несильно вздрагивать. Конечно, на границе сознания теплилась мысль, что только Валентин получил своё удовольствие, а насколько серьёзны дальнейшие намерения его брата, я чувствовала поясницей, к которой прижимался такой же твёрдый и горячий ствол.

— Ну же, крош-шка, я знаю, ты ещё можешь, — настойчивый голос Мартина не давал мне расслабиться окончательно, уйти в тёплую негу отдыха после недавнего.

Ещё?.. Может быть… Не знаю… Не хочу думать… Конечно, оставлять меня в покое никто не собирался: чьи-то ладони, кажется, всё-таки Валентина, настойчиво раздвинули мои бёдра, горячие губы проложили дорожку по внутренней стороне, заставив встрепенуться успокоившееся и вроде как насытившееся желание, и я слабо охнула, судорожно сжав простыню.

— Во-от, у-умница, — довольно мурлыкнул на ухо лорд Мартин, и его пальцы довольно чувствительно, даже болезненно сжали мои всё ещё напряжённые соски.

Вырвавшийся у меня возглас на сей раз был громче, тело изогнулось, а ноги сами раздвинулись, бесстыдно приглашая Валентина продолжить. Я не контролировала себя, я больше не принадлежала себе. Мне действительно следовало позабыть о таких чувствах, как замешательство, стеснение, про гордость можно вообще не вспоминать. Тихое отчаяние смешалось с острой вспышкой удовольствия — язык Валентина раздвинул мокрые складочки, погладил набухшую, горячую плоть и рот вампира нежно втянул трепещущий лепесток. Усталость как ветром сдуло, внутри словно факел вспыхнул, и с моих губ сорвался короткий стон, бёдра подались навстречу откровенной ласке. Поймала себя на желании вцепиться в светлые волосы, самым непристойным образом прижать ближе, чтобы прочувствовать его порочный рот как можно полнее, но не посмела поддаться столь смелому порыву. Мои пальцы продолжали терзать простыню, тогда как язык и губы Валентина вновь и вновь окунали в горячую карамель страсти, пробуждая, отключая от реальности.

— Хочешь ещё, Лёля? — жаркий шёпот Мартина, и его пальцы сильно сжали мою грудь, причиняя болезненное наслаждение.

Я всхлипнула, откинув голову и выгнувшись в пояснице — пальцы Валентина проникли в меня довольно жёстко, сразу глубоко, а зубы чувствительно прикусили сгоравший в огне бугорок.

— Да!.. — коротко вскрикнула, подавившись вдохом, сердце скакнуло к горлу, а кровь превратилась в кипящую лаву, затопившую низ живота.

— Кого хочешь, крош-шка? — буквально прошипел старший вампир, его ладонь обхватила мой подбородок, запрокинув мне голову и вынуждая смотреть ему в глаза.

Чёрные провалы зрачков с тонким янтарным ободком и рубиновым огнём, пульсировавшим в глубине, и я сдалась, в который раз признавая власть носфайи надо мной:

— В-вас…

Глава 18

Вот и свершилось приручение…

И удовольствий бурное течение

Туманит разум, захлестнув волною страстной,

Неся навстречу океану чувственных соблазнов…

В тот же миг мои губы оказались в плену глубокого, жёсткого поцелуя, и мой глухой стон утонул в нём, растворился — я ощутила, как лорд Валентин отстранился, оставив гложущую пустоту внизу живота неудовлетворённой, а распалённое лоно горящим от возбуждения и накопившейся страсти. Не выпуская мой рот, Мартин приподнялся, перехватив меня за талию, заставил встать на колени, так, что между ног скользнул его горячий, напряжённый ствол, задев чувствительную точку, тут же жарко вспыхнувшую. Я дёрнулась от неожиданности, прервав поцелуй, за что получила звонкий шлепок по попке.

— Наклонись, — выдохнул лорд Мартин, с предвкушением ухмыльнувшись.

Сегодня всё было не так, как вчера: почти не осталось нежности, от которой кружилась голова, а её место заняли властность, настойчивость и временами даже грубость. В этот вечер я особенно пронзительно прочувствовала, что лишь собственность, дорогая игрушка, и… Всего на одно мгновение, когда на мою ягодицу опустилась ладонь лорда Мартина, изнутри обожгла вспышка стыда и негодования. А потом она утонула в нахлынувшей волне чувственного удовольствия, и даже то, в какой позе я стояла, не слишком смутило. Наверное, ниже падать уже некуда, и потому послушно прогнулась, повинуясь настойчивому нажатию на мою поясницу, отчего моя попка самым непристойным и провокационным образом оказалась выставленной кверху. Я ахнуть не успела, как пальцы Мартина жёстко впились в мои ягодицы, притянув к себе, и старший вампир одним сильным движением оказался во мне — слава богу, там, где предназначено природой…

Я не смогла удержаться и вскрикнула, зажмурившись и прикусив губу, изнутри окатило всплеском желания, ошеломившим по силе: от этой нарочитой грубости, собственной покорности и откровенности позы перехватило на миг дыхание. Тело само подалось назад, позволяя Мартину проникнуть глубже, дальше до лёгкой боли, вносившей терпкую нотку в сладостные ощущения, охватившие всё моё существо. Дальше… Это было настоящее сумасшествие, тёмное, притягательное, сводящее с ума эмоциями на грани. Резкие, быстрые толчки, тяжёлое дыхание, моя намотанная на кулак Мартина коса, оттянутая назад голова — всё вместе складывалось в калейдоскоп переживаний, болезненно-ярких, сильных, пробирающих до глубины души. Судорожно вцепившись в смятую простынь, я не сдерживала громких стонов, задыхаясь от нараставшего напряжения, зажмуриваясь всё крепче, и в какой момент моих губ коснулся палец лорда Валентина, так и не поняла.

В ошалевшем сознании всё смешалось, я уже не осознавала собственных действий — ритм движений Мартина всё нарастал, и внутри меня родилась дрожь предвкушения, заставившая завибрировать напряжённые нервы и мышцы резко сократиться. Мои губы сомкнулись на пальце Валентина, нагло скользнувшем мне в рот и погладившем язык. Господи… Я зажмурилась крепче, сгорая в огненном вихре ощущений, чувствуя себя как никогда беспомощной и не принадлежащей себе, а палец младшего вампира начал двигаться у меня во рту в такт движениям Мартина… Это оказалось последней каплей, и в считанные мгновения невидимая струна внутри лопнула, заставив выгнуться и снова закричать. Ещё несколько мощных, сильных толчков, и моих ушей словно издалека коснулся хриплый, сдавленный стон старшего носфайи. Странное удовлетворение растеклось по телу, едва я осознала, что именно моё удовольствие подарило и Мартину сладкую разрядку. Да, но каким образом…

Я чувствовала себя совершенно опустошённой, и морально, и физически, глаза открывать не хотелось, и тем более не хотелось думать о только что случившемся. Определённые ощущения не давали до конца отгородиться от воспоминаний, и накатил запоздалый стыд перед самой собой за то, что было. За свою податливость, за испорченность, за то, что наслаждалась тем, чем порядочные девушки наслаждаться не должны. Безвольно распластавшись на кровати, я замерла, не открывая глаз, чувствуя, как в горле встал ком и глаза снова защипало.

— Лёля? — требовательный, всё ещё немного хриплый голос Мартина, и его ладонь провела по моей спине до самой поясницы, заставив несильно вздрогнуть.

Сил не было даже чтобы просто ответить. Больше всего мне сейчас хотелось остаться одной и… в очередной раз примириться с собой, принять новые, открывшиеся грани моей натуры. Только я прекрасно понимала, что никто не даст мне сделать это в одиночестве, и придётся рассказать всё… хозяевам, да. Чутким и нежным, когда им это надо, и властным, жёстким, если что-то идёт не совсем так, как им хотелось. Беда в том, что прекрасно зная, кто они, и кто я в этом доме, возненавидеть их не получилось, никак. Даже за то, что сегодня Валентин сделал со мной. Я запуталась, окончательно.

Сильные руки неожиданно подхватили и подняли, я оказалась нос к носу с Валентином, и его пристальный, изучающий взгляд упёрся в моё лицо.

— Рассказывай, — тихо, непреклонно произнёс он.

— В ванной, — добавил сзади Мартин.

Вот это предложение, пожалуй, нравится мне больше — хотелось помыться. Я пробормотала, не обращаясь ни к кому конкретно:

— Да, милорд, — и даже предприняла попытку подняться самостоятельно.

Однако ноги всё ещё плохо слушались, и закончилось всё предсказуемо: путь до ванной я проделала на руках Мартина. Прикрыв глаза, я молчала, в голове царил сумбур, в душе — растерянность. Мелькнула мимолётная мысль, почему не совсем привычный секс ударил по мне больше, чем даже недавнее наказание в той комнате, и ответа на этот вопрос я не нашла. Я слишком мало знаю себя и свои желания, и вообще о чувственной стороне жизни, как выясняется. Мои пальцы коснулись кольца на пальце, бездумно его повертели. Мне было грустно не от того, как со мной обращались сегодня лорды, а от самой себя, от собственной реакции на происходившее, и я не знала, как объяснить это носфайи, не признаваясь в стыде перед собой. Ведь мне запретили о нём говорить вообще.

Между тем, меня поставили в ванну, открыли воду, потом коротко скомандовали:

— Садись.

Села, поджав под себя ноги и уставившись на свои пальцы. Мартин забрался следом, сел напротив, неприлично расставив ноги, и поманил меня, откинувшись на бортик и положив на него локти. Пришлось придвинуться ближе, упорно не сводя взгляда со своих рук, радуясь, что вода быстро заполняет ванну, а в помещении царит полумрак. Плеск воды сказал о том, что позади устроился Валентин.

— Что не так? — задал следующий вопрос Мартин, и мягкости в его голосе я не услышала.

На мгновение прикрыла глаза, глубоко вздохнула, проглотив ком в горле, а потом тихо ответила правду:

— Всё… так, милорд.

Всё так, как должно быть, это я, дурочка, никак не могу расстаться со своими прошлыми идеалами и смириться с собственной тёмной стороной души, которую пробудили носфайи. За подбородок жёстко ухватили пальцы Мартина, вынуждая поднять голову и смотреть ему в прищуренные глаза, в которых ясно читалось предупреждение.

— Не ври, Леллиаль.

Первый признак недовольства, моё полное имя. Я невольно сглотнула, стиснув пальцы, и следующие слова вырвались сами:

— Почему… я такая?

Вышло слишком жалобно, и стало снова стыдно, теперь уже за проявление откровенной слабости. Не хотелось её показывать, ведь я знала, что жалеть меня никто не собирается.

— Какая? — вопрос вонзился раскалённой иглой в самую душу.

У меня вырвался беззвучный всхлип, я сильно, до боли прикусила губу, сдерживая желание расплакаться. Только одинокая слезинка упала с ресниц, с тихим всплеском стукнувшись о воду.

— Ис… испорченная… — почти шёпотом произнесла, споткнувшись на этом слове.

— Ты так считаешь, потому что тебе нравятся вещи, непривычные для приличных девочек? — странно весёлым голосом спросил Мартин, и я вскинула на него глаза, в груди зашевелилась обида. Ответить он мне не дал, улыбка пропала с его лица, и оно вновь стало серьёзным. — Я тебе уже говорил, Лёля, прими себя такой, какая ты есть, и в третий раз повторять не буду, — янтарные глаза прищурились, и я ощутила холодок вдоль спины. — Ты такая, какая нужна нам, — жёстко добавил он. — И тебе это нравится, хочешь ты того или нет, — он наклонился почти к самым моим губам и выдохнул, завораживая мерцающим рубиновым огоньком в глубине расширенных зрачков. — И ты будешь делать то, что нравится нам всем, полуночная, без всяких оглядок и угрызений совести, отчего же всё совсем не так, как ты представляла в своих наивных девичьих мечтах, Лёля, — снова назвал он меня странным прозвищем.

А потом, не дав до конца осознать свои слова, поцеловал. Крепко, довольно грубо, до боли в губах, словно желая высосать все лишние мысли на тему своей испорченности. Я издала невнятный звук, плеснув от неожиданности руками по воде, но мои запястья перехватил сзади Валентин, зафиксировав. Он дополнил слова брата всего несколькими фразами:

— Прекрати копаться в себе, Лёля, каждый раз, как узнаёшь что-то новое о своих желаниях, — он завёл мои руки за спину, пока Мартин продолжал терзать мои губы, а моё тело — потихоньку отзывалось, тянулось навстречу. — И лично я больше не хочу разговаривать о твоём стыде или стеснении, не тогда, когда они мешают нам всем… наслаждаться, — выразительная пауза перед последним словом явно была сделана нарочно.

Старший вампир отпустил меня наконец, и я никак не могла отдышаться, сердце билось о рёбра, как сумасшедшее. Как ни странно, отчаяния в душе поубавилось после этой жёсткой отповеди, плакать расхотелось. По крайней мере, не сейчас. Мартин придержал мой подбородок, вгляделся внимательно в мои глаза.

— Ты поняла, Лёля? — негромко спросил он. — Больше никаких самокопаний и попыток впасть в отчаяние всего лишь потому, что ты не такая, как большинство. Иначе я пополню твои знания разновидностями наказаний, крош-шка, — старший вампир выразительно усмехнулся. — Заодно узнаем, что ещё тебе нравится из подобных игр.

Будь послушной девочкой, Леллиаль, и жизнь станет лёгкой и понятной. Что ж… У меня нет выбора. И я тихо ответила, глядя ему в глаза:

— Поняла, милорд.

— Тогда мыться и спать, — тут же подхватил заботливо Валентин. — Тебе надо отдохнуть перед завтрашним вечером.

Спорить не стала, разом навалилась усталость. Да, наверное, утром будет проще, надо просто поспать, они правы. И вечер этот, то ещё испытание наверняка. Снова аккуратные движения в четыре руки, скользящие по моей мокрой коже пальцы, словно и не было тяжёлого разговора и… и чуть ранее, близости почти без нежности. Не буду об этом думать, и о правильности своих желаний тоже. Вампиры правы, это уже не имеет никакого значения для меня. И я расслабилась, отпустила мысли, позволив себе просто тихо наслаждаться прикосновениями без эротического подтекста, этой заботой, на удивление искренней, и неважно, по какой причине лорды её проявляют.

Как и вчера, после помывки меня обтёрли пушистым полотенцем, завернули в него же и унесли в спальню. Потом снова — успокаивающий крем, и я послушно раздвигала ноги, открывая доступ к деликатным местам уже без всякого стеснения. Я лежала в полудрёме, успокоенная и уставшая, по телу разливалась мягкая истома от нежного массажа, которым наградили вампиры — не иначе, как за хорошее поведение. Ну и ладно. Завтра будет новый день, я займусь своим садиком и мозаикой, пока не решился вопрос со столом в моей лаборатории, отдохну и приду в себя, и… возможно подумаю. Без истерик и отчаяния, а просто отстранённо уложу в голове всё случившееся… Я не заметила, как оказалась под одеялом, и с двух сторон ко мне прижались уже тёплые, а не привычно-прохладные тела носфайи. Губ коснулись чьи-то пальцы, погладили, потом ещё раз, пока они сами не раскрылись, и голос Мартина шепнул:

— Улыбнись, Лёля. Всё ведь хорошо.

Я приподняла ресницы, взглянув в лицо старшего вампира. Да, хорошо. Для всех нас, так или иначе. И мои губы дрогнули в неуверенной улыбке, а в груди зашевелилось странное чувство, объяснению которому я не могла сейчас найти. Признательность?.. Возможно. На этой мысли я стремительно уплыла в сон, успев ещё почувствовать лёгкий, нежный поцелуй кого-то из моих хозяев.

Утро встретило вкусным запахом шоколада, и я в удивлении распахнула глаза, отметив, что в постели снова одна — как уходили Мартин и Валентин, опять не услышала. А вот на тумбочке стояла баночка с кремом, большая кружка с горячим напитком — магия, не иначе, — и сложенная записка. Наверняка очередные указания, и к моему облегчению, никаких коробочек с пикантными игрушками. Ещё, в тонкой вазе стоял пышный лиловый пион, источая слабый, приятный аромат, и я внезапно засмущалась очередного знака внимания от вампиров. И даже думать не хочу, насколько он искренний. Сомневаюсь, что носфайи будут из вежливости оставлять мне цветы и горячий шоколад, и тратить магию на то, чтобы напиток оставался горячим, пока я не проснусь.

Выпрямившись, потянулась к записке. «Доброе утро, Лёля. Не забудь про крем и обязательно выпей всю кружку. Мы вернёмся после обеда, столешницу для твоей лаборатории привезут днём. Надень то, что мы тебе выбрали — лежит на кресле. Не скучай, отдыхай». И как-то так тепло стало в груди от этих простых указаний, что я снова улыбнулась, покосилась на цветок и взяла кружку с шоколадом. После проделала уже привычную процедуру с кремом, умылась и вернулась в спальню, посмотреть, в чём мне предстояло сегодня ходить. Ох… Платье из тонкого розового муслина с рукавами-фонариками и глубоким вырезом было сшито точно по фигуре, и спереди украшалось маленькими жемчужными пуговичками. Полупрозрачная ткань оставляла мало простора фантазии, хотя вырез окаймляло пышное кружево, хоть как-то прикрывая грудь. Рядом лежали кружевные чулки и к ним — пояс, сплошь состоящий из кружевных же рюшечек. И всё, больше никакого белья. Краснея всё больше, я осознала, что под платьем снова ничего не будет, и лорды об этом знают. Нервно вздохнув и облизав губы, я принялась одеваться, в голове мелькнул шальной вопрос, проверят ли на сей раз, как исполнила указание. Ну… одежда — это ещё не самое страшное, поэтому пусть проверяют.

Закончив с платьем, одёрнула подол, попыталась подтянуть вырез повыше, не преуспела и просто расправила кружево, чтобы оно прикрывало темнеющие сквозь тонкую ткань соски. Боже, малейший всплеск волнения, и они меня сразу выдадут… Не на это ли рассчитывали вампиры, выбирая это платье? Заплетя волосы — пока одна, уберу, чтобы не мешали, — я спустилась в столовую, где встретилась с дворецким.

— Завтрак сейчас накроют, мисс, — с поклоном доложил он, ни взглядом, ни жестом не выразив своё отношение к моему внешнему виду.

Надо понимать, прислуга здесь вышколена на славу и привыкла не замечать того, что ей видеть не полагается. Вот и хорошо, постараюсь тоже сделать вид, что всё в порядке.

— Спасибо, Джонас, — я наклонила голову и села за стол.

Как всегда, завтрак для меня сделали сытным, плотным, с обязательным бокалом красного вина. Признаться, за всеми переживаниями и приятным пробуждением я совершенно позабыла, что к лордам должны приехать гости, точнее, гостья, и когда в холле раздался звонок, чуть не подскочила от неожиданности. Хорошо, успела прожевать кусок тоста, а то бы подавилась. Сердце метнулось в груди, я сразу вспомнила неожиданное посещение сестры лордов, и за ним — что сегодня должна приехать её дочь, племянница Мартина и Валентина. Ох. Первым порывом было броситься к лестнице, уйти к себе — не ходить же перед ребёнком в таком провокационном виде! Но не успела, Джонас уже открывал дверь, и в холле сразу раздался звонкий, весёлый голос:

— Привет, Джон, а дяди на работе ещё?

Дверь в столовую оставалась открытой, и я видела, как в дом вошла изящная, довольно высокая девочка-подросток лет четырнадцати, с длинными шелковистыми локонами цвета воронова крыла, перехваченными голубой лентой с кокетливым бантиком. Одета она была в симпатичное платье на несколько тонов темнее ленты, в мелкий белый горох, лицо — неуловимо похожее на лордов, но вместе с тем в нём проскальзывали резкие, хищные черты матери девочки. Курносый носик и россыпь веснушек однако смягчали их, а тёмно-серые, цвета стали, глаза весело блестели.

— Да, маленькая леди, они сказали, вернутся после обеда, — с поклоном ответил Джонас.

Следом за девочкой вошла тощая дама в глухом чёрном платье, с поджатыми губами и тугим пучком на затылке, она несла большой саквояж и чемодан — вещи девочки, полагаю. А это, скорее всего, гувернантка.

— Тельма, неси в мою комнату, — гостья — Сабрина, всплыло имя, — небрежно махнула рукой в сторону лестницы и повернула голову, посмотрев прямо на меня.

Брови девочки поползли вверх, на лице отразилось неподдельное любопытство, а я замерла, держа в руках вилку и чувствуя себя ужасно неловко, не зная, что говорить и вообще, как вести себя. Надо было оставаться завтракать в своей комнате…

— Привет, а ты кто? — с детской непосредственностью спросила Сабрина, направившись ко мне.

— Вам что-то принести, леди? — осведомился Джонас, дав мне ещё несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями.

— Нет, я дома поела. Так кто ты? — она остановилась напротив меня, открыто разглядывая.

— Леллиаль Локхёрст, можно просто Лёля, — настороженно ответила я и на всякий случай прибавила. — Миледи.

— Ой, ладно, какая я миледи! — девочка фыркнула и закатила глаза. — Зови меня Сабриной. Ты человек, да? — снова в лоб спросила она, подвинув свободный стул и усевшись на него, подперев подбородок ладонью.

— Да, — я кивнула.

— Хм, — взгляд Сабрины остановился на кулоне, брови девочки снова поползли вверх. — О, родовой амулет, как интере-е-есно, — протянула она, а я насторожилась ещё больше. — Это тебе дяди подарили, да? — широко улыбнулась Сабрина. — Ты же их любовница, правда?

От её вопроса мне стало неловко, я отвела взгляд, уставившись в чашку с чаем. Но с другой стороны, она — носфайи, такая же, как мои хозяева. Как её мать.

— Правда, — кивнула я и поспешно отпила глоток чая.

— Странно, раньше они своим людям не дарили родовые штучки, да ещё вместе с кольцом, — задумчиво изрекла Сабрина, чем снова вызвала у меня вопросы. — Ты ведь знаешь, что это за амулет, да?

— Ну… примерно, — я снова кивнула и покосилась на гостью. — А что, у него есть какие-то особенности?

Так, что мне не сказали про украшение? И почему не сказали?

— С его помощью можно провести специальный ритуал, только не с обычным человеком… Подожди-подожди, ты — полуночная?! — не закончив мысль, воскликнула Сабрина и недоверчиво уставилась на меня расширившимися глазами.

Признаться, заметив, как хищно раздулись её ноздри и дрогнул зрачок, вытягиваясь в щель, я немного испугалась. А ну, как решит… попробовать меня?! Ведь ни Мартина, ни Валентина нет рядом, и я не знаю, распространяется ли запрет на родственников! И что делать, если Сабрина всё-таки сейчас бросится на меня?.. Девочка неожиданно тихо рассмеялась, глубоко вздохнула и махнула рукой.

— Да не переживай, не собираюсь тебя кусать, — весело отозвалась она, блеснув глазами. — Дяди мне так уши надерут, что сидеть не смогу, — пробормотала сконфуженно Сабрина и опустила глаза, но почти сразу снова вскинула их на меня, с любопытством оглядев. — А ты хорошенькая, знаешь, — добавила она, и теперь смутилась я — в голосе девочки звучала искренность.

— Так что с этим кулоном? — я поспешила перевести тему, мои пальцы невольно коснулись висевшего на груди украшения. — И что за ритуал?

— Соединения жизней, — просто ответила Сабрина и вздохнула, откинувшись на спинку стула. — Видишь ли, мы, носфайи, на самом деле живём всего лишь несколько сотен лет за счёт своей силы, — начала непринуждённо рассуждать девочка, а я внимательно слушала, стараясь не упустить ни слова. — Мама говорила, обычная кровь нам нужна для нормального обмена веществ, иначе пища не усвоится. А вот у полуночных кровь особенная, и именно она помогает продлевать жизнь, даже в небольших количествах. Ну а ритуал позволяет соединить жизни таких людей и их хозяев, как-то так, — буднично закончила Сабрина. — И у носфайи появляется вечный источник жизни. А ещё, после ритуала от полуночных у нас могут появиться дети естественным путём, — это заявление четырнадцатилетней девочки вогнало меня в краску.

Хотя да, она скорее всего уже знает в теории, откуда берутся дети. С такой мамой, как у неё, сложно остаться несведущей в этом вопросе, я больше чем уверена.

— В смысле, естественным? А что, друг от друга… не получается? — хотя тема и была щепетильной, тем более для беседы с подростком, интерес во мне пересилил смущение — ну не моих же хозяев спрашивать, в самом деле.

Сабрина длинно вздохнула.

— Я подслушала, как мама обсуждала это со своим нынешним любовником, Домиником, — спокойно, совсем по-взрослому пояснила гостья. — И они говорили, что особенность нашей расы в том, что нам довольно сложно родить от своих же, что-то там в специфике генов, — Сабрина поморщилась. — Надо долго стараться и потом ещё за беременностью тщательно следить. В общем, Доминик говорил, самый надёжный вариант — от полуночных, после ритуала с родовым амулетом. С обычными людьми вообще никак, тоже что-то, связанное с генами, — Сабрина поболтала ногами и широко улыбнулась. — Так что вот так. Такие, как ты, действительно ценные, Лёля.

Первая мысль, посетившая мою голову после услышанного — я ещё и потенциальный инкубатор. С другой… Зачем проводить ритуал с одной полуночной, когда можно в течение её жизни найти себе следующую игрушку на замену? Я зажмурилась и тряхнула головой, запутавшись в размышлениях, и решила потом как-нибудь прояснить вопрос ритуала и амулета у лордов, когда наберусь храбрости. Может, Сабрина не всё мне рассказала, или рассказала только часть знаний. Не стоит делать поспешных выводов, Лёля, а посему — давай-ка сменим тему. Я допила чай и поднялась, но сказать ничего не успела, Сабрина поднялась вместе со мной.

— Пойдём гулять? — предложила неожиданно она. — Ты умеешь ездить верхом? Здесь в парке есть такие здоровские места! — её серо-стальные глаза заблестели от предвкушения.

— Не умею, — призналась я.

— Научу, — махнула рукой гостья и быстрым шагом направилась к выходу, потом оглянулась. — Пойдём, Лёля! Чего дома сидеть!

Мне ничего не оставалось, как последовать за ней, надеясь, что она знает, что делает. До сих пор я лошадей видела только издалека, признаться. Мы вышли во двор, и Сабрина уверенно повела меня к конюшням, там попросила приготовить нам лошадей, одну из них поспокойнее, и пока я неуверенно переминалась, поглядывая на низкое строение, девочка с упоением рассказывала, как недавно ездила в парк аттракционов. Я в положенных местах кивала головой и поддакивала, а мысли нет-нет, да возвращались к нашему разговору в столовой, и пальцы сами тянулись к кольцу и потрогать амулет на шее. Всё же, только ли указание, что я собственность лордов, или что-то большее? И если последнее, то почему?.. Не любовь, нет, я уже не настолько наивна, чтобы предполагать у вампиров это серьёзное чувство с первого взгляда. Тогда что?

— Лёля, садись! — из раздумий вырвал звонкий окрик Сабрины, и пришлось на время оставить серьёзные размышления о мотивах носфайи в отношении меня.

Племянница лордов уже сидела на невысокой крепкой лошадке и нетерпеливо поглядывала на меня.

— Ну, садись, — поторопила меня Сабрина. — Пойдёшь за мной шагом, — добавила она.

Я подошла к своей, лошади серой масти, и осторожно погладила её по плюшевому боку, она фыркнула и мотнула головой. А я вдруг вспомнила, что под платьем ничего нет, и верхом, как Сабрина, даже поддев юбку до колен, будет не слишком удобно сидеть. Ей-то что, она же подросток, ещё не девушка в полном смысле… Прерывисто вздохнув, я ухватилась за седло и поставила ногу в стремя, извернулась и ухитрилась сесть боком, крепко вцепившись в выступ спереди на седле. Поёрзала, устраиваясь поудобнее и надеясь, что не слечу и не сломаю шею — вампиры по головке не погладят за такое небрежное обращение с собой, ведь я теперь принадлежу им полностью.

— Поехали! — с широкой улыбкой крикнула Сабрина и легонько стукнула свою лошадку пятками.

Я стиснула крепче пальцы, наклонившись сильно вперёд, и почти легла на шею животного, сердце ухнуло в желудок — земля оказалась как-то далеко, и даже голова слегка закружилась. От Сабрины донёсся смешок и ехидное замечание:

— Да не упадёшь, она смирная, не переживай! А вообще, удобнее нормально сесть.

— У меня платье слишком задерётся, — пробормотала я, сосредоточенная только на том, чтобы удержать равновесие.

Сабрина громко фыркнула.

— Ой, да кто тут тебя кроме меня увидит, слуги только около дома вертятся! А если упадёшь, за твои синяки мне влетит, — спокойно добавила она.

Весомый аргумент, я не хотела, чтобы из-за меня кто-то другой пострадал.

— Ладно, — пробормотала и спросила громче. — Как её остановить?

Выполнив инструкции Сабрины, я собралась с духом и осторожно, придерживаясь за седло, приподнялась и перекинула ногу через круп лошади. Задрала платье до колен, аккуратно расправила под собой, не желая ёрзать самыми нежными местами по жёсткому седлу, и так же осторожно опустилась, поставив ногу во второе стремя. Почувствовала себя в какой-то момент акробаткой и чуть нервно не рассмеялась.

— Отлично, едем дальше, — невозмутимо кивнула Сабрина, ничего не сказав по поводу моего откровенно непристойного вида.

Ну да, ей-то что, до какой степени у меня обнажены ноги и просвечивает ли платье. Она ведь не мужчина, и понятия приличия у маленькой носфайи сильно отличаются от обычного ребёнка. Я почувствовала себя увереннее, осторожно выпрямилась и даже смогла улыбнуться. Мы неторопливо ехали шагом по тропинке, углубляясь в дальнюю часть парка, светило солнышко, пели птицы, и деревья отбрасывали кружевную тень. Иногда мимо пролетали бабочки, я провожала их взглядом, и моя улыбка становилась шире. В груди поселилась лёгкость, и тяжёлые мысли о вчерашнем, или о том, что рассказала мне Сабрина, не мешали наслаждаться прогулкой. Я отдыхала и душой, и телом, вдыхала сладко-свежий запах природы, и смутная тревога и напряжение окончательно оставили.

Мы проехали ещё немного, тропинка свернула, деревья расступились, и я увидела небольшой пруд, заросший розовыми лотосами, на его берегу стояла скамейка-качели, а по белоснежной полоске песка тут же захотелось пройтись босыми ногами.

— Приехали, — весело известила Сабрина и легко соскочила на землю.

Мне пришлось неуклюже съезжать на животе, держась за седло, и оказавшись на своих ногах на твёрдой поверхности, я не сдержала вздоха облегчения. Наверное, верховая езда всё же не моё.

Глава 19

Прозрачного наряда искушение.

Невинность взгляда, томное смущение.

Очарование коктейля, в нём намешано

Волнение, и страсть, и предвкушение…

— Иди сюда, Лёля! — позвала меня Сабрина, плюхнувшись на сиденье скамейки и похлопав рядом с собой.

Я подошла, села, подобрав ноги, и девочка оттолкнулась от земли, раскачиваясь.

— Как ты попала сюда? Сама пришла? — с любопытством спросила Сабрина, глянув на меня.

— Нет, — я покачала головой, рассеянно скользя взглядом по глади пруда.

Вода там, на удивление, была прозрачной, сквозь неё виднелось песчаное дно без тины, и иногда мелькали быстрые тени рыб.

— Ну расскажи-и-и, Лёля! — Сабрина подёргала за руку.

Я коротко вздохнула, посмотрела на маленькую носфайи, и ответила:

— Меня отдал твоим дядям собственный отец за долги, — и снова отвернулась, созерцая лотосы.

Отчего-то высказанная вслух, эта мысль уже не причиняла такой боли, как раньше, лишь где-то в глубине души на мгновение что-то сжалось и отпустило. Надо бы набрать лепестков, они применяются в некоторых зельях и мазях… Сабрина помолчала, я чувствовала, как её взгляд блуждает по мне.

— И как тебе здесь, нравится? — задала следующий вопрос девочка как ни в чём не бывало, без капли сожаления или жалости. — Можешь правду сказать, я не побегу ябедничать, — усмехнувшись по-взрослому, добавила Сабрина, весело блеснув глазами, и поболтала ногами, сбросив туфельки.

Признаться, такой вопрос озадачил меня, и я ненадолго задумалась. Нравится ли мне здесь? Совсем недавно я хотела сбежать из этого дома подальше, ужасаясь собственной участи, сейчас же… У меня отдельная, шикарная спальня по сравнению с общей дормиторией в пансионе и с маленькой комнатушкой в отцовском поместье. Своя лаборатория, в которой я могу делать, что хочу, не думая, где достать ту или иную составляющую. Красивые платья и украшения, свобода заниматься любимыми делами без оглядки на кого-то. Ну и… Двое вампиров, для которых я одновременно постельная игрушка и ценная добавка к пище. Плюс возможно залог их долголетия.

— Скорее да, чем нет, — честно ответила я, пальцы потянулись к кулону и погладили камень. — Я ещё не совсем поняла.

— Они до тебя не заводили себе полуночных, — выдала новые сведения Сабрина, поковыряв мягкую подушку на сиденье. — Только обычных людей. Хотя, может, кто-то из их друзей делился, — маленькая вампирша равнодушно пожала плечами, потом задумчиво посмотрела на меня. — И кольцо с кулоном они тоже никому из своих игрушек не давали. Боятся, что убежишь? — Сабрина хитро прищурилась и лукаво улыбнулась.

Я хмыкнула и невесело усмехнулась в ответ.

— Куда мне бежать, Сабрина? Отец с радостью лично вернёт обратно, перевязанной ленточкой, — я разгладила складки на платье, грусть лишь на мгновение кольнула грудь. — Да и здесь меня ожидает жизнь всяко лучше, чем если бы я попыталась одна где-то жить отдельно от отца, — твёрдо добавила, безжалостно отсекая мысли о прошлом. — Так что, мне здесь всё же нравится, — повторила я, кивнув себе.

— М-м, — протянула Сабрина и поудобнее устроилась на скамейке. — А они тебе нравятся?

— Кто? — не сразу поняла, что имеет в виду моя собеседница.

— Мартин с Валентином, — терпеливо пояснила Сабрина.

— Ну… я их мало знаю, — попыталась неловко ответить, чувствуя, как теплеют щёки.

Кого я обманываю, меня тянуло к носфайи, как мотылька к губительному свету, но откуда-то внутри зрела уверенность, что этот огонь не спалит. Только согреет и от него в моей собственной крови вспыхнет пожар… Теперь пылало всё лицо, а между ног знакомо заныло, мышцы послушно сжались, послав по телу горячую волну. Ох. Сабрина хихикнула, заметив мою реакцию, и махнула рукой.

— Да ладно, ты так краснеешь, что всё и так понятно, — весело отозвалась девочка. — В них все влюбляются, знаешь ли, это нормально, — доверительно сообщила Сабрина. — Только они никого кроме себя не любят, — как ни странно, эти слова не задели — я и так знала это и в общем не питала напрасных надежд.

— Сабрина, а кто твой папа? — я поспешно перевела тему, не желая рассуждать о моих отношениях с лордами. — Если это не тайна, конечно, — спохватившись, добавила на всякий случай.

Сама ещё не до конца в них разобралась, да и не с четырнадцатилетним подростком такие серьёзные вещи обсуждать.

— Не тайна, мама говорила, она воспользовалась полуночным какой-то своей подруги, — жизнерадостно ответила Сабрина и спрыгнула со скамейки. — Хочу лотосов нарвать! — заявила слегка капризным голосом девочка и оглянулась. — Пойдём, здесь неглубоко, Лёля!

Не дожидаясь меня, Сабрина вприпрыжку подбежала к берегу пруда, стянула с ног чулки, небрежно отбросив их в сторону, и подняв подол платья выше колена, зашла в воду. Я колебалась недолго: почему бы нет? Почему бы не похулиганить с маленькой вампиршей, вернуться ненадолго в детство? Ну и я же всё равно тоже собиралась нарвать этих цветов. Я встала, повернулась спиной к пруду и избавилась от чулок по примеру Сабрины, отстегнув их от пояса, потом подоткнула юбку и решительно направилась к воде. Солнышко ощутимо грело, было даже жарковато, и прохлада пруда оказалась как нельзя кстати.

— Я сделаю специальный состав, он помогает цветам дольше сохраняться сорванными, — сказала Сабрине, активно шарившей под водой в поисках стеблей цветов.

— Ага, было бы здорово, — радостно кивнула носфайи.

Было так легко забыть, что она — нелюдь, девочка искренне улыбалась и разговаривала со мной, и я невольно расслабилась в её обществе окончательно. Сабрина не замедлила этим воспользоваться, и едва я отвернулась, потянувшись за цветком, сзади послышался всплеск и мне на спину упали капли воды. Я от неожиданности издала тихий возглас и резко развернулась, выпустив платье, и наткнулась на ехидную улыбку Сабрины.

— Проказница! — я усмехнулась в ответ и тоже брызнула на неё.

В результате, хохоча и плескаясь, мы бегали по пруду, вымокнув до нитки, но это нас ничуть не огорчило — в самом деле, никто не видел наши шалости, а девочки я не стеснялась. Она и не заостряла внимание на моём внешнем виде, хотя тонкая ткань платья, да ещё и намокшая, не скрывала уже практически ничего. Всего на несколько мгновений охватила застенчивость, когда взгляд Сабрины заинтересованно скользнул по мне — мы уже выбрались на берег, тяжело дыша, с охапками лотосов, — но девочка тут же отвернулась, подняв с песка чулки. Оставив цветы на скамейке, она обернулась ко мне и с заговорщическим видом поманила за собой, таинственно улыбнувшись. Я поспешила за девочкой, снедаемая любопытством, а Сабрина привела меня на небольшую полянку, сплошь усыпанную маленькими цветочками тёмно-розового цвета.

— Садись, — повелительно произнесла она, и я послушно опустилась на траву. — Сиди смирно, — добавила она с предвкушением, и я замерла с колотящимся сердцем — пальчики вампирши осторожно прикоснулись к моим волосам, начали аккуратно вынимать шпильки и перебирать пряди.

Приятные ощущения отзывались мурашками по всему телу, и я дышала через раз, наслаждаясь ими и прикрыв глаза. Сабрина мурлыкала под нос незамысловатую мелодию, увлечённая делом, и я на какое-то время выпала из реальности, охваченная странными, светлыми эмоциями — кажется, меня наполняло тихое счастье. Звуки, запахи леса, лёгкие поглаживания головы, приятная прохлада от влажного платья, и словно по контрасту бродившие по телу тёплые волны, всё вместе складывалось в невесомое одеяло спокойствия и умиротворения, которым я и отдалась. Время растянулось, замерло янтарными каплями, и когда раздался довольный голос Сабрины, разбивший очарование момента, я чуть не вздрогнула от неожиданности.

— Готово. Ой, как тебе хорошо, Лёля! Хочешь, нарисую тебя? — предложила она, и я моргнула от её слов.

— Ты умеешь рисовать? — повернула голову и посмотрела на вампиршу.

— Так, немножко, — она махнула рукой и протянула её, помогая вставать. — Ну что, пойдём к дому? Я покушать уже хочу, — предложила Сабрина, и я не стала отказываться.

— Что ты мне сделала? — с любопытством спросила, осторожно ощупав голову.

— Причёску, — радостно улыбнулась девочка. — Дома посмотришь. Так я нарисую тебя, да?

Ответить не успела: мы вернулись к пруду, а там… Я замерла с колотящимся сердцем, остро ощутив, что на мне тонкое, ещё не до конца высохшее платье, под которым ничего нет, даже чулок сейчас. Лорд Мартин стоял, прислонившись к дереву с ленивой улыбкой, жуя травинку, пиджака на нём не было, только штаны и рубашка, расстёгнутая почти наполовину. Он выглядел так неожиданно по-мальчишески, что ли, без своей строгости и отстранённости, и от его взгляда, блуждавшего по мне, стало жарко, я не знала, куда девать глаза и руки. Обстановку разрядила Сабрина, с радостным визгом бросившаяся к старшему лорду, и он перестал наконец меня разглядывать.

— Дядя Мартин! — воскликнула девочка и влетела в его объятия.

— Привет, егоза, — весело, с теплотой в голосе, поздоровался он и обнял племянницу, чмокнув её в макушку. — Так это ты украла Лёлю из дома, несносная девчонка?

— Я не украла, мы гулять пошли! — тут же возмутилась Сабрина и отстранилась. — Лотосов собрали вон! — она оглянулась и махнула рукой на скамейку.

— Ну тогда забирай цветы и езжай к дому, мы попозже подойдём, — Мартин подтолкнул Сабрину к качелям и снова посмотрел на меня.

Я же так и не могла пошевелиться, не сводя с него напряжённого взгляда: последние слова ясно говорили о том, что лорд Мартин хочет остаться со мной здесь, наедине. Для чего, предпочла не задумываться, хотя тело красноречиво дало понять, что оно не против. Низ живота залила горячая тяжесть, а тут же напрягшиеся соски провокационно натянули тонкую ткань, выдавая вспыхнувшее возбуждение. И это от одной только мысли!.. Я опустила глаза, нервно скомкав юбку и прикусив губу, моё дыхание участилось, и щекам стало жарко. Пока Сабрина не скрылась между стволами, лорд Мартин так и стоял у дерева, и только когда мы остались одни, начал медленно подходить… к скамейке.

— Ты знаешь, что выглядишь сейчас очень невинно и соблазнительно, Лёля? — вкрадчиво спросил он, остановившись у качелей и поманил меня к себе. — Подойди, крошка.

Я облизнула ставшие сухими губы и приблизилась, всё так же глядя под ноги, волнение мешалось с проснувшейся страстью и чуть-чуть беспокойством: что задумал носфайи? Пальцы Мартина приподняли мою голову за подбородок, вынуждая смотреть ему в лицо, и я подметила, как хищно раздувались его ноздри, и зрачок расширился так, что от радужки остался только тонкий янтарный ободок.

— Я смотрю, ты выполнила наши указания, Лёлечка, — мурлыкнул Мартин, и его ладонь скользнула сначала мне на шею, а потом обхватила грудь, мягко её сжав.

Его большой палец обвёл затвердевший сосок поверх ткани, и я судорожно вздохнула от всплеска ощущений, окативших горячей волной от шеи до пяток. А потом Мартин несильно сжал, заставив охнуть в голос, ноги подкосились от разряда удовольствия, пробравшего до самой глубины души.

— М-м, ты возбуждена, девочка, — тем же мурлыкающим голосом продолжил озвучивать моё состояние Мартин, и лицу стало жарко, но взгляд опустить я не смела — как заворожённая, смотрела в багровеющую глубину и ощущала себя в этот момент ужасно неприличной.

И мне это нравилось, неожиданно пришло осознание. Пикантность ситуации, мой не совсем пристойный вид, недвусмысленные намерения старшего вампира — всё вместе смешалось в сладостный коктейль с жалящей перчинкой смущения. Оно никуда не делось, только притаилось на самом дне души, иногда давая о себе знать, пока совсем другие чувства не заполнили меня без остатка. Мартин между тем сел на скамейку, потянув за собой, и пришлось опуститься, нервничая и волнуясь всё больше. Мы… прямо здесь… Но ведь сюда может случайно забрести кто-то из прислуги! Тот же садовник… Додумать суматошную мысль не успела, ладонь лорда мягко надавила, вынуждая откинуться назад и почти лечь. Мартин взял мои запястья, по очереди поцеловал их, легонько пощекотав языком, и у меня вырвался нервный смешок — вверх поползли горячие змейки, оставляя за собой след из мурашек на коже. А потом завёл их за голову и прижал к спинке.

— Не опускай, Лёля, — предупредил он, и его пальцы провели по моим приоткрытым губам. — Пока я не разрешу.

Сердце затрепетало бабочкой от знакомого беспомощного ощущения, и я на мгновение задержала дыхание, понимая, что — да, всё случится прямо здесь и сейчас. Даже если бы я попробовала возразить, это ничего бы не изменило. Мартин навис надо мной, упёршись руками в скамейку, наши лица разделяли считанные сантиметры, и все его мысли я легко читала во взгляде. Многообещающем, горящем, отлично дополнявшем порочную улыбку, кривившую его рот. Вспомнив, что он может со мной сделать, я отчаянно покраснела и всё же отвела глаза, прикрыв ресницами, в груди на мгновение сжалось от приступа страха: а ну как вампиру не понравится моя реакция?! И снова наказание… О-о-ох. При мысли о той комнате мышцы внутри сжал спазм, и я невольно выгнулась, хватая ртом воздух, совсем растерявшись от такого сильного отклика тела всего лишь на воспоминания. Боже мой, кажется, идея наказания вовсе не пугает, как раньше. Кожа вспыхнула, едва я подумала о будоражащих кровь ощущениях от той штуки, которой меня отхлестали тогда, и это совпало с действиями Мартина. Его горячий, нетерпеливый рот накрыл бесстыдно торчавшую вершинку соска, и лорд чувствительно прикусил её, отчего я не сдержалась и тихо вскрикнула, выгнувшись навстречу и крепко зажмурившись.

Носфайи ненадолго понял голову и негромко произнёс, пристально глядя на меня:

— Не думай, Леллиаль. Хватит. Позволь себе просто… наслаждаться, — он улыбнулся той самой непристойной улыбкой, от которой внутри всё сладко замирало в предвкушении, и намеренная пауза не ушла от моего внимания.

Не думать. Наслаждаться. Наверное, да, он прав. Время для раздумий закончилось, я сама это признала, и прошедшая ночь многое открыла для меня. Не всё, конечно, до этого ещё далеко. Но… Я длинно вздохнула и окончательно расслабилась, сдаваясь на милость своего желания, желаний Мартина и тех чувств, которые бурлили в крови и стекали к низу живота огненной рекой.

— Послушная девочка, — одобрительно произнёс Мартин, заметив мою реакцию, и его ладони провели по моим бёдрам. А потом он мягко добавил. — Подними ножку, Лёля. И помни про руки, — хоть и звучало предупреждающе, но появившаяся хрипотца добавила чувственности, и моё тело превратилось в податливый воск.

Тяжело дыша, я покорно поставила ногу на край скамейки, и на лодыжку тут же легла тёплая ладонь, погладила и аккуратно обхватила. Пришлось прикусить губу, меня закрутил мощный вихрь ощущений, желание опалило изнутри огненным языком, а мышцы скрутила болезненная судорога. В следующий момент моя нога оказалась высоко поднята и… Мартин уложил её на спинку скамейки. Я задохнулась от острого приступа смущения, смешанного с вожделением, между бёдер всё жарко пульсировало, уже давно готовое для смелых ласк. Я тонула в обжигающе-сладком мёде страсти, захлёбывалась в эмоциях, и не могла справиться с дрожью, охватившей с ног до головы. Да простит меня бог, я хотела принадлежать Мартину, здесь и сейчас, хотела, чтобы он взял меня, утолил этот жадный голод, терзавший тело. Его руки легко откинули юбку, полностью обнажив мои ноги до самого пояса, без труда отвели мою вторую ногу, открывая, делая совсем доступной. Пальцы вампира пробежались по болезненно чувствительной коже, заставив коротко застонать, нежно погладили низ живота, и последовало следующее указание:

— Не шевелись, Лёля. Лежи смирно.

— Ч-что?.. — вырвалось у меня сипло, я уставилась на вампира ошалелым взглядом, плохо понимая, что он говорит.

Мартин же усмехнулся, наклонился и легонько поцеловал низ живота, отчего внутри всё сжалось, послав по телу разряд удовольствия.

— Я хочу, чтобы ты не двигалась, крош-шка, — терпеливо повторил Мартин. — Что бы я не делал.

От этого предупреждения окатил новый вал эмоций, от которых перед глазами закружились разноцветные мошки, и я покорно пробормотала:

— Д-да, милорд…

Это будет очень, очень сложно, поняла я в следующий момент, потому что едва его пальцы уверенно, словно дразня, провели по моим давно уже мокрым складочкам, я дёрнулась, жаждая самым непристойным образом податься навстречу за откровенной лаской. Моментально вторая ладонь Мартина крепко прижала мой живот, не давая двигаться, и пальцы покинули моё горячее лоно.

— Я же сказал, Лёля, не шевелись.

От его негромкого, бархатистого голоса охватила дрожь, и вырвалось тихое хныканье — да, я не скрывала своего вожделения, глупо было бы сдерживаться, когда он видел, как моё тело реагирует на его прикосновения. Стеснение давно утонуло в расплавленной лаве, тёкшей по венам вместо крови, я готова была выполнить любое желание Мартина, лишь бы он удовлетворил мою проснувшуюся страсть. Я ни о чём не думала, как мне и приказали, лишь наслаждалась, впитывая ощущения каждой клеточкой тела, купаясь в них, утопая в пряном удовольствии. Пальцы носфайи с нажимом провели между нежных лепестков, задев чувствительный бугорок, и я вскрикнула, умирая от желания бесстыдно прижаться, потереться, получить ещё порцию бодрящих, ослепительно-ярких эмоций. Но ладонь Мартина держала крепко, не позволяя шевелиться, а пальцы продолжили мучить, резко, глубоко, до упора войдя в меня. Я запрокинула голову, с губ сорвался длинный стон, и удержаться не осталось сил: моя грудь выгнулась, тело напряглось в стремлении продлить сладкое мгновение, удержать его, растянуть…

До моих ушей донеслось негромкое шипение, я несильно вздрогнула, распахнув глаза, и попыталась сфокусировать взгляд на Мартине. Окружающее плыло, сердце бухало в груди, отбивая рёбра, воздуха не хватало, а вампир ещё и навалился на меня, довольно сильно сжав грудь, вплетая нотки сладкой боли в чувственное наслаждение, охватившее всё моё существо.

— Хочеш-шь? — выдохнул Мартин, снова вбивая пальцы в меня, и я всхлипнула, глядя на него широко раскрытыми глазами, бёдра сами подались навстречу, насаживаясь сильнее.

Дыхание перехватило, и горло совсем пересохло, я перестала ощущать себя, растворившись в жарком мареве желания. Тело превратилось в сгусток нервных окончаний, отвечавших горячими вспышками на малейшее прикосновение, я задыхалась, отдавшись во власть бушевавших во мне чувств…

— Х-хочу… — сорвалось с моих дрожащих губ, и к ним тут же приник жадный рот Мартина, втянул в себя, смял их, чувствительно прикусив.

А пальцы продолжали двигаться, жёстко, ритмично, и, Господи, моё тело изгибалось в такт, не в силах оставаться спокойным, шквал внутри набирал обороты, грозя разметать в клочья ошалевшее сознание. Я и не знала, что способна так сильно… возбудиться от простых ласк, но от истины не уйдёшь. Чистая страсть сжигала меня, плавя кости и стирая мысли, и хотелось большего, да. Поцелуй продолжался, властный, грубый, язык Мартина по-хозяйски исследовал мой рот, так же, как его пальцы уверенно изучали моё лоно, открытое для его проникновений до предела. И когда они вдруг оказались совсем в другом месте, почти не встретив сопротивления с моей стороны — я просто не успела отреагировать, погружённая в собственные волшебные переживания, — то лишь глухо вскрикнула, напрягшись. Мышцы сами сжались, препятствуя дальнейшему, а вот большой палец Мартина так и остался внутри, тихонько поглаживая влажные стенки.

Вампир отстранился, глядя на меня чёрно-багровыми провалами глаз, дыша так же тяжело, как я, и тихо-тихо сказал единственное слово:

— Лёля.

Одно бесконечное мгновение я боролась с собой, пытаясь заставить непокорное тело слушаться, уйти подсознательное нежелание подчиняться — это было сильнее меня. Не могла я ещё привыкнуть к… такому, хотя и признавала, что сейчас неприятных ощущений гораздо меньше, скорее это просто от неожиданности. Глаза Мартина сузились, в них загорелся предупреждающий огонёк, и он молча подхватил мою ногу, лежавшую на спинке скамейки, задирая её ещё выше, открывая меня больше. О-о-ой… Его пальцы настойчиво надавили, а большой вынырнул из горячей глубины и тронул набухший, пульсировавший бугорок, заставив негромко вскрикнуть. Ещё движение, и ощущения стали глубже, я изогнулась в пояснице, беспомощно хватая ртом воздух и вцепившись в цепь скамейки. Мартин медленно, порочно улыбнулся и снова произнёс хриплым, низким голосом:

— Привыкай, крош-шка.

Ещё один толчок, болезненно-сладкий, и меня утянуло обратно в жаркий водоворот страсти, чуточку запретной, и оттого ещё более желанной. Кажется, мне начинало нравиться, в самом деле… Старший вампир наклонился к самому моему уху и тихо шепнул:

— А теперь я тебя попробую, Лёлечка.

И так двусмысленно, развратно это прозвучало, что я не сдержала короткого стона, задрожав в предвкушении. Слова сорвались с моих губ помимо участия сознания:

— Да-а-а… Пожалуйста-а-а…

Последнее перешло в очередной всхлип, когда пальцы Мартина покинули меня, оставив напряжённой, неудовлетворённой и распалённой. От тихого смешка вдоль позвоночника скатилась лавина горячих мурашек, а в следующий момент Мартин повелительно произнёс:

— Повернись. Встань на колени и руки назад.

Я послушно выполнила его указания, опёршись одной ногой о сиденье скамейки, а другую поставив на землю, и завела руки за спину. В следующее мгновение мои запястья жёстко схватили его пальцы, Мартин резко наклонил меня и рывком поднял платье, оголив попку. Я задрожала, снова почувствовав себя беспомощной и доступной, шалея от этого пьянящего, остро-сладкого ощущения, и между ног всё заныло, жаждая возвращения умелых пальцев. Или уже не пальцев… Ладонь Мартина медленно погладила мои ягодицы, и он жёстко скомандовал:

— Шире ноги, Лёля.

От его тона у меня чуть коленки не подогнулись, я поспешно выгнулась сильнее, отодвинув ногу на скамейке ещё дальше, а вампир между тем потянул меня за руки, удерживая в таком напряжённом состоянии. Я превратилась в натянутую струну, готовую лопнуть в любой момент, разгорячённое лоно пульсировало в такт бешено колотящемуся сердцу, и к нему тут же прижались нетерпеливые, жадные губы, выпивая, высасывая мои соки. Язык погружался в глубину, вылизывая, заставляя непристойно изгибаться, прижиматься ближе и громко стонать, зажмуриваясь до боли в веках. Я вся принадлежала ему, больше не существовало границ между нами, и о смущении речи тоже больше не шло. И когда губы Мартина переместились на внутреннюю поверхность моего бедра, а пальцы заняли их место, продолжая жёстко, до болезненности, ласкать, я поняла, что ещё миг, и жаркое море удовольствия поглотит без остатка. Мимолётная вспышка боли, лишь оттенившая калейдоскоп ярких эмоций, глубокое, резкое проникновение всё тех же пальцев, и я длинно закричала. Беспомощно дёрнула руками, запрокинув голову, захлебнувшись в обжигающей волне, плеснувшей изнутри и растёкшейся по венам сладким ядом.

Мартин не дал мне толком опомниться. По телу ещё блуждали отголоски пережитого наслаждения, я вздрагивала от вспыхивавших то там, то здесь, искорок, а носфайи, выпрямившись и ухитрившись одной рукой как-то расстегнуть штаны, сильным, таким же резким толчком вошёл в меня. Чуть выше, где мне было бы по-настоящему приятно и желанно… Я снова вскрикнула, сильно прикусив губу, напряглась, переживая болезненное вторжение, но… когда Мартин начал двигаться, тело наполнилось странным, тягучим ощущением, мешавшемся с болью, и с каждым проникновением оно усиливалось. Я снова задрожала, стремительно падая в чёрную воронку без дна, теряя себя окончательно, рассыпаясь на множество кусочков, и даже не заметила, в какой момент начала подаваться назад, подстраиваясь под ритмичные движения, набиравшие темп с каждым мгновением. В сознании всё смешалось, и так велико было напряжение, что мне показалось — не выдержу, отключусь… И когда наслаждение вспыхнуло обжигающей вспышкой, пробирая до самой глубины, доставая до самых отдалённых уголков души, я, кажется, расплакалась от избытка ощущений и эмоций. Из меня как будто разом выпустили весь воздух, я обмякла, смутно почувствовав, как запястья оказались свободными, сильные руки обняли за талию и осторожно усадили на колени. И очень вовремя, ноги не держали, коленки дрожали, и стоять я уж точно не могла.

Слёзы не хотели заканчиваться, я тихо всхлипывала, пытаясь успокоиться, и отчаянно переживала, что мне сейчас влетит за такую реакцию на случившееся. Но ведь плакала я не от того, что больно или неприятно, это мы вчера проходили и я не из тех, кому надо дважды повторять. Да, немного саднило от грубого обращения в деликатных местах, и сидеть не очень удобно, но ведь дома ждёт волшебный крем, и это такие мелочи… Мартин медленно стёр с моих щёк дорожки от слёз, ухватил за подбородок и заставил смотреть себе в глаза.

— Надо же, какая бурная реакция, — его смешок вышел хриплым и безумно чувственным, так, что я несильно вздрогнула и перестала всхлипывать. — Понравилось, Лёля? — вкрадчиво спросил он, и в глубине взгляда носфайи я заметила огонёк триумфа.

Моих губ коснулась несмелая улыбка, я опустила мокрые ресницы и неуверенно кивнула, в волнении сжав тонкую ткань платья.

— Да, милорд, — пробормотала немного смущённо.

Всё-таки, признаваться в таких откровенных вещах ещё ужасно непривычно даже себе, не говоря уже о повторении вслух. Мартин издал довольный смешок, погладил мои губы, и в следующий момент я оказалась на его руках. Мой взгляд упал на меланхолично щипавшую траву лошадь, и я спросила:

— А лошадь? — и проводила глазами животное.

— Конюх потом поймает и отведёт, — успокоил он, уверенно шагая по тропинке. — Столешницу привезли, покажешь, куда её класть, и скажешь, что ещё из мебели нужно, — как ни в чём не бывало, завёл лорд Мартин обычный разговор, будто и не было между нами буквально несколько минут назад бурного приступа страсти. — Валентин чуть позже подъедет, пообедаем и начнём готовиться к вечеру.

Мне показалось, слова прозвучали как-то слишком уж двусмысленно, но переспрашивать не стала. Осторожно покосилась на него и подметила приподнятый в намёке на улыбку уголок губ. Поймав его задумчивый, неожиданно наполненный странной нежностью взгляд, зарделась, немного смущённо улыбнувшись в ответ, пальцы затеребили пуговицу на платье. Взгляд упал на кулон в вырезе, и вопрос вырвался сам собой:

— Зачем вы мне подарили его? Сабрина рассказала про ритуал, — я запнулась, осознав, что, возможно, сказала лишнего.

Ведь если вампиры не всё мне рассказали об украшении, может, на то у них свои причины?.. А девочка выболтала по незнанию? Мартин внимательно посмотрел на меня, его лицо оставалось серьёзным.

— Я смотрю, вы с ней поладили, — негромко заявил он, и пришлось кивнуть. — Что ж, Лёля, — лорд помолчал, свернув по дорожке, в которую перешла тропинка. — Да, кулон ещё и для ритуала служит, правильно. Что тебе Сабрина рассказала?

Я послушно поделилась сведениями, полученными от племянницы Мартина, понимая, что девочка знает не всё, судя по задумчивому виду старшего вампира.

— Да, всё так, ритуал дарит практически бессмертие полуночным, — подтвердил лорд, когда я замолчала. — Но Сабрина не знает главного, Лёля, что ритуал работает только тогда, когда родовой амулет принимает таких, как ты, — мне снова достался пристальный взгляд.

Глава 20

Таинственного ритуала суть

Заставила все прошлое в душе перевернуть.

Раскрыты тайны полуночного кулона.

Что будет дальше? Жизнь покажет. Скоро.

Моргнув, я удивлённо уставилась на собеседника, даже позабыв на несколько мгновений о неудобстве в некоторых местах.

— Как это? — переспросила, не совсем понимая, и пальцы потянулись к кулону.

— Просто, — улыбка на губах Мартина стала заметнее. — Если кулон хочет остаться на шее полуночной или полуночного, то ритуал пройдёт успешно. Если же замочек не исчезает, значит, надо искать дальше, если владелец подобного амулета хочет провести ритуал.

— Так они не у каждого носфайи есть, да? — задумчиво уточнила я, поглаживая камень, постепенно теплеющий под моими пальцами.

— Нет, конечно. Только у самых старых и уважаемых родов, секрет их изготовления утерян, и пока понять, как делаются такие амулеты, мы не можем, — Мартин кивнул.

— И… что с этим кулоном? — внезапно оробев, я всё же отважилась задать следующий вопрос, но смелости дальше смотреть вампиру в лицо не хватило.

Носфайи ответил не сразу. Молчание длилось долго, и я уже с некоторым разочарованием подумала, что больше мне объяснять ничего не будут, но лорд заговорил.

— Полуночных проверяют, как только находят, Лёля, с самого детства, — его голос звучал негромко, ровно, и у меня вдруг мурашки побежали по спине. — Кулон сразу принял тебя.

Внутри всё обмерло от неясного предчувствия, я незаметно сглотнула, пытаясь собрать мысли в кучу.

— Вы… специально подстроили так, чтобы отец остался вам должен? — почти шёпотом спросила я, уже зная ответ.

— Да, — просто ответил Мартин. — Ты нужна нам, Лёля, — чуть тише добавил он, и я не удержалась, всё-таки посмотрела на него.

Разговор вышел неожиданно серьёзным, хотя я вовсе не собиралась таким его делать. И раз уж до меня снизошли с объяснениями, воспользуюсь моментом до конца.

— И вашей сестре тоже? — так же тихо спросила я, смело не опуская взгляда.

— Нет, — он прищурился, в голосе зазвучали стальные нотки. — Только нам с Валентином, Лёля. Для Карины твоя кровь бесполезна, ей нужен полуночный-мужчина.

— А… — растерянно и, чего уж там, взволнованно протянула я. — А может быть так, что не только ваш кулон отзовётся на меня? — зачем-то спросила, перебирая свои пальцы.

— М-м, я о таком не слышал, — Мартин покачал головой и я почувствовала, как он крепче прижал меня к себе. — Даже не думай, ты достанешься только нам, Леллиаль.

Кто мне скажет, почему от этих слов в груди разлилось тепло, а улыбка так и просилась на лицо? Собравшись с духом, я задала следующий вопрос:

— Вы… хотите провести со мной ритуал? — голос вышел тоненьким от волнения, и щёки потеплели от румянца, выдавшего мою нервозность с головой.

— Ты что-то имеешь против? — Мартин внимательно посмотрел, и моё бедное сердце ухнуло в желудок, там и затаившись. — Не сейчас, чуть позже, когда ты… привыкнешь, — красноречивая пауза заставила вновь залиться краской.

Мы уже вышли к особняку, и старший вампир направился к крыльцу, ничуть не запыхавшись — наверное, я для него лёгкая ноша. О детях всё же не стала спрашивать. Не сейчас, это слишком важный, для меня уж точно, вопрос, чтобы вот так запросто обсуждать его с моими хозяевами. Может, я им нужна только для кормёжки и приятного времяпрепровождения, а для рождения наследника они выберут кого-то из своих женщин… Почему при этой мысли в груди болезненно сжалось, я предпочла не думать. Мы зашли в дом и Мартин понёс меня на второй этаж.

— Надо намазать твою попку, ей сегодня досталось, — с усмешкой пояснил он, открывая ногой дверь в мою спальню, и лицо вспыхнуло от откровенного намёка.

Меня поставили на ноги и легонько подтолкнули к кровати.

— Ложись на живот и подними платье, — скомандовал лорд Мартин, только в его голосе я слышала те же мягкие нотки, что и раньше в разговоре.

Странно, очень странно. Неужели моя покладистость в парке настолько впечатлила его? Или что? Погружённая в раздумья, я добрела до кровати, послушно устроилась на ней и оголила ягодицы. Подумав, немного смутившись от собственных откровенных мыслей, чуть раздвинула ноги, спрятав лицо в покрывале. Спустя недолгое время кровать прогнулась, и между ягодиц скользнули пальцы лорда Мартина, вымазанные прохладным кремом.

— Не сильно болит? — неожиданно заботливо поинтересовался вампир, нежно поглаживая деликатное место, и приятная прохлада убирала саднящие ощущения, принося покой и лёгкое волнение.

— Н-нет, — честно ответила я, тихо млея от этих неторопливых движений.

— Вот и хорошо, — удовлетворённо отозвался лорд Мартин и добавил будничным тоном. — Чем скорее привыкнешь, Лёля, тем лучше будет для всех. Ты ведь понимаешь, что по очереди мы больше не будем?..

Осознав, о чём он говорит, я смутилась ещё сильнее, но почему-то от красноречивого намёка охватил не страх или замешательство, а — волнение. Ох. Да, быстро меняюсь, но по-другому никак. Прикусив губу, чувствуя, как пальцы Мартина словно невзначай то и дело задевают нежные складочки, постепенно увлажнявшиеся, я прерывисто вздохнула и пробормотала, уткнувшись лбом в скрещенные руки:

— Д-да, милорд.

— Умница, — мурлыкнул Мартин и запечатлел звонкий поцелуй на одной из ягодиц.

Я аж дёрнулась от неожиданности, но он тихо засмеялся и легонько прижал меня к кровати, продолжая смазывать мою попку.

— Ещё часа полтора, как Валентин вернётся, чем займёшься, Лёля? — как ни в чём не бывало, спросил доброжелательно Мартин, и откуда-то я знала, что ему в самом деле интересно, и это не праздное любопытство или вопрос из вежливости.

Если бы не хотел со мной разговаривать, то и молчал, это я понимала. Носфайи не обязан развлекать меня, это вообще-то моя обязанность в некотором роде. Я ненадолго задумалась, потом не слишком уверенно ответила:

— Наверное, мозаику начну собирать. Хочу картину сюда повесить… Вы не против? — поспешно спросила, повернув голову и посмотрев на Мартина.

— Это твоя комната, Лёля, как хочешь, так и украшай её, — невозмутимо отозвался вампир, последний раз погладил меня по попке и аккуратно опустил платье. — Не проголодалась? Может, перекусишь что-нибудь до обеда?

Я села, покосилась на вампира с некоторой настороженностью: да что это с ним? Нет, приятна такая забота, конечно, но…

— Благодарю, не надо, — поспешно пробормотала я и встала, зачем-то разгладив платье. — Могу я идти, милорд?

— Конечно, — кивнул он немного рассеянно, опёршись на кровать и чуть откинувшись назад. — Иди, Лёля.

Снова глянула на него, зачем-то нервно облизала губы и убрала за ухо упавший на лицо локон. Мартин смотрел на меня снизу вверх, чуть прищурив тёмно-карие глаза, такой уютно-растрёпанный, с расстёгнутой рубахой, что пришлось спешно отвернуться, загнав обратно желание пригладить тёмные волосы. Это слишком… интимный жест, нет, не надо такого сближения между нами. Лучше сохранять те отношения, что есть сейчас. Пальцы невольно коснулись кулона, пока шла к двери, и спиной я остро чувствовала взгляд старшего вампира. Интересно, о чём он думал, глядя на меня? Жаль, не умею читать мысли. Открыв дверь, я вышла в коридор и направилась в свою комнату отдыха, испытывая настоятельное желание отвлечь себя чем-нибудь, той же мозаикой, например. С лабораторией потом разберусь.

С большим облегчением я закрыла за собой дверь моей комнаты отдыха и забралась на подоконник, открыв коробку с мозаикой. Разноцветные кусочки стекла, клей, рамка, чтобы выкладывать, и сам рисунок — я разложила вокруг себя все детали и углубилась в работу. Привычные движения помогли избавиться от сумбура в мыслях, не давая углубиться в волнительные размышления о странных отношениях между мной и моими хозяевами. Выкладывание картинки требовало внимания и сосредоточенности. Я рассматривала картинку, искала подходящий кусочек стекла и пристраивала его в рамку. Постепенно появлялась картина: безоблачное небо, окрашенное в золотисто-голубые тона, густая зелень леса, буквально дышавшего прохладой и свежестью. Словно ещё одно окно прямо в парк, в самую его глубину.

— О, Лёля, ты здесь! — звонкий голос Сабрины выдернул из состояния умиротворённой сосредоточенности, и я вздрогнула, чуть не выронив кусочек. — А что ты делаешь? — она подошла, с любопытством разглядывая мою работу. — Ой, здорово! А давай вместе? — с воодушевлением предложила маленькая вампирша и уселась рядом со мной, заглянув в глаза.

Я улыбнулась и не стала отказывать добровольной помощнице. Сабрина мне нравилась, на удивление хорошая девочка, если вспомнить её мать. Время бежало незаметно, и мы собрали уже половину картины, когда вдруг Сабрина, взглянув на меня, изумлённо охнула.

— Лёля, у тебя волосы светятся! — с безмерным удивлением произнесла она, как зачарованная, потянувшись к моим волосам.

Озадаченная её словами, я ухватила пальцами прядь и скосила глаза, убедившись в правоте девочки: она мягко сияла серебристым, отливая перламутром, и я от неожиданности выронила, тихо ойкнув.

— Красиво, — Сабрина вздохнула, потом перевела взгляд на мозаику, которую мы почти собрали. — Как живая получается, мне даже кажется, я слышу запах леса, — озвучила она то, что и мне приходило в голову, когда смотрела на дело рук своих. — Ой, Лёля, ты обещала какую-то добавку в воду, чтобы лотосы дольше стояли! — тут же перескочила Сабрина на другую тему и резво поднялась. — Сделаешь?

— Конечно, — я тоже поднялась, протянула ей руку. — Пойдём, как раз обновлю лабораторию.

Повернулась к двери и замерла, получив вторую порцию удивления пополам с нервным волнением. У двери, прислонившись к косяку, стоял лорд Мартин с задумчивым выражением, засунув руки в карманы, и смотрел на меня. Спросить, сколько он тут находится, не решилась — вот ведь, так бесшумно зашёл, что я не услышала!

— Столешницу поставили, — негромко произнёс он и посторонился. — У вас полчаса, потом приедет Валентин и пойдём обедать, а дальше собираться.

После чего развернулся и вышел, я же отмерла, чувствуя, как колотится сердце и воздух застревает в горле. Зачем он наблюдал за нами? Видел ли мои светящиеся волосы? Наверняка видел, кого обманываю. Знает ли, что это значит, и расскажет ли, если спрошу? Все эти вопросы вихрем пронеслись в моей голове, пока мы с Сабриной шли к лаборатории, и замечание девочки оказалось для меня полной неожиданностью:

— Ты нравишься дяде, Лёля.

— Что?.. — пробормотала я, выныривая из своих размышлений.

— Ты нравишься дяде Мартину, — терпеливо повторила Сабрина, посмотрев на меня. — Он ни на кого так не смотрел раньше.

— Ерунду говоришь, — несколько резче, чес следовало, ответила я. — Нравлюсь, как вкусное дополнение к еде… — запнулась, чуть не добавив, что ещё и как постельная игрушка, но четырнадцатилетней девочке заявлять такое рановато, по моему мнению.

Хотя она и так наверняка всё сама понимала. Смешно, нравлюсь. Чем? Я совсем не такая, как женщины-носфайи, мы слишком мало знакомы с ними, чтобы возникло хотя бы мимолётное чувство. Мне хватает здравого смысла понять эту простую истину. До лаборатории мы шли молча, Сабрина больше не затрагивала щекотливую тему, и молчание между нами повисло чуть напряжённое. В комнате же, отведённой для моих экспериментов, я увидела обещанную столешницу, и настроение тут же поднялось. Отлично! Повеселев, занялась любимым делом, по которому успела соскучиться.

— Сядь вон там, я быстро, — махнула Сабрине на кресло и отвернулась.

Настойка, которую я как-то придумала сама, чтобы цветы дольше не теряли свежесть, имела простой рецепт и готовилась действительно недолго. Я взяла нужные составляющие, выложила их в ряд на столе, зажгла горелку и поставила на неё стакан с водой — кувшин с ней стоял отдельно в углу, я его ещё вчера приготовила. И снова, углубившись в любимое дело, позабыла о недавнем кратком диалоге с маленькой вампиршей. Руки сами знали, что и как делать, навыки не забылись, и вскоре на огне уже тихонько булькала прозрачная жидкость, распространяя вокруг слабый аромат свежескошенной травы.

— Вкусно пахнет, — раздался голос Сабрины. — И ты опять светишься, — будничным тоном добавила она, и я чуть не опрокинула стакан, в котором помешивала получившийся отвар. — Лёля, кажется, это какая-то твоя особенность, магия, что ли? Но я не ощущаю, какая, — я оглянулась на собеседницу, смешно нахмурившую брови и сверлившую меня изучающим взглядом. — Дяди лучше разберутся, — решительно кивнула она, спрыгнула с кресла и подошла, заглянув через плечо. — Всё, готово?

— Да, — я предпочла оставить без внимания её замечание насчёт моих предполагаемых особенностей. — Остынет немного, и можно добавлять в воду. Пары капель достаточно, цветы останутся свежими долго.

— Сколько? — Сабрина с любопытством проводила взглядом стакан, который я отставила к стенке.

— Ну, несколько недель где-то, — я неопределённо пожала плечами. — Не засекала раньше…

— Ой, дядя Валентин! — перебила меня Сабрина и с радостной улыбкой подбежала к двери.

Которая открылась и в мою лабораторию вошёл младший носфайи. Уже переодетый, домашний и улыбчивый. Интересно, Мартин поделился с ним тем, как прошла наша встреча в парке?.. Осознав, о чём думаю, моментально покраснела и отвела взгляд, не зная, куда девать руки. Хорошо, лорд Валентин отвлёкся на племянницу.

— Привет, моя хорошая, — он погладил Сабрину по голове. — Как, не скучала?

— Ой, нет! Мы сначала с Лёлей гуляли, потом мозаику собирали, и ещё отвар варили, вот!

— Молодцы, — взгляд Валентина переместился на меня. — Пойдём в столовую, там уже всё накрыто, — он подтолкнул девочку к выходу, потом поманил к себе и улыбнулся шире. — Иди сюда, Лёля. Поздороваемся.

Прозвучало весьма двусмысленно, и меня окатила знакомая тёплая волна при этих словах. Вдруг вспомнилось, что я так и не переоделась, тонкое платье из муслина всё ещё было на мне, обрисовывая изгибы и выдав меня красноречиво проступившими под тканью напрягшимися сосками. Однако ноги сами уже несли к Валентину, пока я пыталась справиться с суматошными мыслями, и едва остановилась рядом с ним, невольно вдохнув запах сандала и дуба, как меня тут же обняли и крепко прижали к себе.

— Знаешь, так странно, когда в мыслях всё время возвращаешься к кому-то, кто остался дома, — выдохнул он мне на ухо, и я замерла в его объятиях, боясь поверить в то, что услышала.

Сердце колотилось в груди бешеным мячиком, и мои ладони ощущали непривычно быстрый стук сердца Валентина. Что это значит?.. Его горячие губы коснулись моей шеи, и вампир снова заговорил низким, хрипловатым голосом, развернувшись и прислонив меня к стене.

— Всё вспоминал, как сладко ты стонала вчера, крошка, — и ещё один поцелуй, теперь в скулу.

Ладони Валентина обхватили моё лицо, а я стояла, безвольно опустив руки и не в силах отвести заворожённого взгляда от его глаз. От откровенного замечания щекам стало тепло, а потом стало очень сложно думать: брат Мартина поцеловал меня в губы. Нетерпеливо, жадно, лишая дыхания и вырывая из моей груди глухой стон. Тело прильнуло к нему, жаждая ласки, и я потерялась в вихре эмоций, закружившем меня, поглотившем с головой. В какой момент начала отвечать, я даже не поняла, просто вдруг осознала, что уже не просто покорно принимаю ласки его губ и языка, а сама тянусь вперёд, немного неуверенно пытаюсь включиться в пикантную игру… Тихое рычание, и меня сильнее притиснули к стене, перехватили запястья, крепко их сжав, и — в следующий момент нижнюю губу обожгла вспышка боли. Ох-х. Это было неожиданно, да, но не испортило того удовольствия, в которое окунул голодный поцелуй Валентина, боль лишь оттенила пряный коктейль. И я знала, что скоро она пройдёт, а от ранок не останется и следа. Кажется, чем дальше, тем легче я воспринимала такие вот моменты, не заостряя на них внимания больше, чем надо. Наверное, и к лучшему.

Когда воздух в лёгких закончился, и я обмякла в руках Валентина, он наконец отстранился, дав мне дышать, и я тихо всхлипнула от избытка эмоций, прислонившись затылком к стене.

— Мне понравилось, как ты поздоровалась, Лёлечка, — мурлыкнул мне прямо в дрожащие, чуть припухшие губы Валентин с довольной улыбкой. — Пойдём, обед стынет.

Смущённая и взволнованная, я послушно ухватилась за его ладонь, пытаясь прийти в себя после такого горячего приветствия, что получалось откровенно плохо. Да и идти недалеко, лаборатория находилась на первом этаже, там же, где и столовая. Валентин пропустил вперёд, легонько подтолкнув в спину, я вошла, постаравшись вернуть лицу невозмутимый вид. Но меня с головой выдавали и тёмные горошины сосков, приподнимавшие тонкий муслин, и горевшие щёки, и губы. И понимающая усмешка лорда Мартина говорила о том, что он всё заметил. Хорошо, Сабрина была увлечена едой и не смотрела в нашу сторону.

Я заняла своё место, чувствуя себя немного странно на этом почти семейном обеде, налила супа в тарелку, и только поднесла ложку ко рту, как заговорила Сабрина.

— Дядя Мартин, а ты знаешь, почему у Лёли волосы светились? — выдала маленькая вампирша, чем в который раз изрядно смутила меня.

— Догадываюсь, — спокойно ответил старший носфайи и мельком глянул на меня. — Полагаю, это особенность её магии, которую раньше никто не замечал, потому что Лёлю не видели в такие моменты. Кстати, Сабрина, мама ждёт тебя только завтра вечером, и потому предлагаю поехать гулять, девочки.

— Ой, здо-о-о-орово, дядя Мартин!! — тут же с восторгом воскликнула Сабрина и захлопала в ладоши. — В парк, да? Ну пожалуйста, давай в парк! — она умоляюще посмотрела на старшего вампира, потом оглянулась на меня. — Ты была в парке, Лёля?

— В каком? — спросила я, не удержавшись от улыбки — таким заразительным было воодушевление девочки.

— О, ну конечно в Центральном городском! Это почти лес, он такой большой, там столько интересного! — Сабрина мечтательно закатила глаза, потом вздохнула. — Я туда редко езжу, мама занята, а с гувернанткой мне туда одной не разрешают.

— Ни разу не была, — честно призналась я. — Только мимо проезжала. Я же в пансионе училась за городом, — пояснила на недоумённый взгляд Сабрины.

— Ну тогда решено, едем в парк, — уверенно кивнула девочка и покосилась на Мартина. — Правда?

— Хорошо, пусть будет парк, — легко согласился на уговоры племянницы он и улыбнулся уголком губ.

А я задумалась, насколько искренне относятся лорды к Сабрине, и как это не похоже на тех носфайи, о которых рассказывает людская молва. Что они любят только себя, заносчивы, властны и порой даже жестоки. Да, всё так — я лично имела возможность убедиться в некоторых чертах моих хозяев. Но… Они любят свою племянницу, это же видно, я чувствую. В их улыбках и взглядах нет фальши, они не притворяются ни перед ней, ни передо мной. Как могут в нелюдях уживаться такие разные черты характера? Впрочем, легко, на то они и нелюди.

Некоторое время мы ели молча, причём тишина не давила на уши, на что снова обратила внимание, немного удивившись этому факту. Я всего несколько дней здесь, в этом доме, а он стал мне уютнее, чем когда-то родной, хотя моё положение тут весьма двусмысленное. И действительно, мне здесь рады гораздо больше, неважно, по какой причине…

— Ну, Лёля, пошли готовиться? — негромкий голос лорда Мартина, в котором явственно звучало предвкушение, заставил несильно вздрогнуть и очнуться от неторопливых размышлений.

Оказывается, и я, и вампиры уже всё съели, только Сабрина ещё с аппетитом уплетала десерт, облизывая губы, перемазанные в воздушном креме. Я покосилась на напольные часы и отметила, что стрелки показывают лишь начало четвёртого, а лорды вроде говорили что-то о том, что приём в семь вечера начинается…

— Сначала в сауну пойдём, — Валентин встал и протянул мне руку, не отрывая взгляда, в котором загорелись рубиновые огоньки. — Заодно расскажем подробнее, что это за вечер и что тебя там ожидает.

И снова почудился скрытый смысл в этих словах, от которого вдоль позвоночника как провели невидимыми горячими пальцами. Я отодвинула пустую тарелку, промокнула губы салфеткой и поднялась, пытаясь унять вспыхнувшее волнение при упоминании места, куда мы сейчас отправимся. Чутьё подсказывало, просто водными процедурами не обойдётся, и я пока не могла никак решить, поддаться ли всплеску жаркого желания, окатившему тело от воспоминаний, или всё же попробовать уговорить лордов ограничиться… ну… прикосновениями… Совсем застеснявшись собственных откровенных мыслей, я молча вышла из-за стола и пошла за Валентином к выходу из столовой, облизнув ставшие сухими губы. В отличие от них между ног стало горячо и влажно, что только повысило градус моего волнения. Ох, Лёля, кажется, твоё тело предало тебя самым подлым образом. Да и вряд ли меня будут спрашивать, это я тоже прекрасно понимала, как и то, что вампиры знали, как сделать так, чтобы я и не помышляла о возражениях. Они успели изучить мои слабые места, так что мне остаётся лишь смириться и принять, как данность, что бы ни происходило дальше в парной. И не только в парной, как показала встреча с Мартином в парке.

Да и вообще, у меня стали закрадываться подозрения, что темпераментом бог вампиров не обидел моих хозяев, и им всё равно, какое место и какое время суток. Если я рядом… Интересно, у них вообще такое отношение ко всем женщинам, или я удостоилась особой чести, потому что полуночная и на меня отозвался родовой амулет? Спросить, или это тема из разряда запретных? Захотят ли со мной это обсуждать? Ведь нездоровое любопытство не даст покоя, а питать глупые надежды очень не хочется. Разбивать своё хрупкое душевное равновесие желания нет никакого.

— О чём задумалась, Лёля? — поинтересовался Мартин, открыв передо мной дверь в конце коридора, которым мы шли от столовой.

— А-а… — его вопрос застал врасплох, секундная паника окатила холодной волной.

Соврать не смогу, а ответить честно… Что мне, собственно, остаётся? Я переступила порог небольшой комнаты без окон, в которой было ощутимо тепло — здесь стоял низкий, широкий диван, два кресла, овальный стол. Видимо, перед обедом кто-то из лордов уже распорядился, чтобы тут всё подготовили, потому что на нём стояла запотевшая бутылка тёмно-красного вина, бокалы, ваза с фруктами и блюдо с маленькими бутербродами с разными начинками.

— Так что за мысли бродят в твоей светлой головке, Лёлечка, м-м? — мурлыкнул лорд Валентин, обняв со спины, его губы прижались к изгибу моей шеи.

Я прикрыла глаза, мелькнула грустная мысль, что все наши разговоры пока что сводятся только к сексу и моим размышлениям вокруг него. Но я же не виновата, что в последние дни думаю об этом слишком много! Потому что в моей жизни он появился неожиданно и в таких объёмах, о которых я раньше и не помышляла даже… Прикрыв глаза, глубоко вздохнула, рассеянно уставившись на пальцы лорда Валентина, которые ловко справлялись с рядом пуговичек на платье. Мартин же остановился напротив, расстёгивая рубашку и пристально глядя на меня без тени улыбки. Не сомневаюсь, его тоже весьма интересовал мой ответ на вопрос брата. И я тихо ответила, глядя прямо в янтарные глаза Мартина:

— Ваше повышенное… желание в отношении меня как-то связано с тем, что я не такая, как все, или вы со всеми женщинами… так? — как могла, сформулировала мысль, деликатно не став называть вещи своими именами.

Пока мне это было сложно, и надеюсь, хоть в этом вампиры дадут мне самой привыкнуть и к мыслям, и к словам, и к собственным желаниям в этом отношении. Мартин хмыкнул, поднял бровь, окинув меня заинтересованным взглядом, а Валентин тихо фыркнул, закончив с пуговичками, и потянул тонкий муслин с плеч.

— Лёля, до тебя в этом доме постоянно не жила ни одна посторонняя женщина, — спокойно начал объяснять старший вампир, небрежным жестом скинув рубашку и уронив её на диван. Мой взгляд невольно заскользил по обнажённому торсу, гладким, рельефным мышцам, плоским соскам и тёмной дорожке, убегавшей под пояс штанов… — Поэтому мы удовлетворяли свои естественные потребности в сексе, — при этом он так многозначительно улыбнулся, что я поняла: он догадался о том, что мне пока сложно называть некоторые вещи своими именами. — Не в столь больших объёмах, как сейчас, — он начал медленно подходить, расстёгивая пуговицы на штанах, и мой взгляд метнулся к его лицу, а щекам стало жарко.

Платье между тем скользнуло по телу и осело вокруг ног, а ладони Валентина по-хозяйски обхватили мою грудь и мягко сжали, помассировав.

— Тебе нравится то, что мы с тобой делаем, Лёля, а твоё хорошее настроение, как мы уже говорили, залог и нашего удовольствия, — низким, бархатистым голосом продолжил младший носфайи, его пальцы то и дело словно невзначай задевали уже напрягшиеся, знакомо ноющие соски. — Ты на удивление страстная, крошка, для такой скромницы, — добавил он с тихим смешком и скользнул ладонями ниже, на живот.

Я прерывисто вздохнула, мысли начали путаться, а желание прикрыться от взгляда Мартина потихоньку отступило на задний план. Старший вампир приподнял мою голову за подбородок, несколько секунд задумчиво изучал моё лицо, а потом так же задумчиво произнёс:

— Мы ещё поговорим, Лёля, и о тебе, и возможно о нас, — он улыбнулся уголком губ, его пальцы провели по моей шее. — У нас будет много времени, — Мартин отступил на шаг и быстро избавился от штанов. — Пока же есть дела поинтереснее, — его усмешка стала шире, а я не знала, куда девать глаза, чувствуя, что лицо сейчас просто сгорит от прилившей к нему крови. — Пойдём в парилку, Валентин догонит.

С радостью последовала за ним, не отрывая глаз от пола, потому что следующее помещение наполнял пар, полумрак и там почти ничего не было видно. Мне, по крайней мере, точно.

— Ложись, Лёля, — негромко произнёс Мартин, и это была именно просьба, не приказ.

Я безропотно заняла верхнюю полку, устроившись на животе на нагретой деревянной поверхности, чувствуя, как приятное тепло постепенно проникает в тело. Да, пожалуй, мне нравилась сауна, пусть я и нахожусь в ней всего второй раз в жизни. Прикрыв глаза, коротко вздохнула, ощутив, как вдоль спины медленно провели ладони Мартина, причём без всякого интимного подтекста. Кажется, мне собираются сделать массаж?..

— Знаешь, ты так искренне смеялась сегодня в парке, — снова негромко заговорил старший вампир, и я от неожиданности чуть вздрогнула. — Тебе было весело с Сабриной?

— А… Д-да, милорд, — слегка озадаченная его вопросом, легко ответила я, тихонько млея от того, как сильные пальцы аккуратно разминали мне мышцы, иногда проходясь ласковыми поглаживаниями, от которых разбегались щекотные мурашки.

— В пансионе ты даже улыбалась редко, — продолжил Мартин крайне задумчивым голосом.

Я поёжилась, не желая вспоминать не самые счастливые годы моей жизни.

— Там нечему было радоваться, — уткнувшись лбом в скрещенные руки, я помолчала, беззастенчиво наслаждаясь прикосновениями Мартина, уже спустившимися на мою попку и бёдра. — Учёба и скучные обязанности, вот и всё. Вы же знаете, раз следили, — не удержалась от замечания, постаравшись убрать из голоса лишние эмоции.

— Знаю, — не стал спорить со мной Мартин и сразу продолжил, не прерывая своего приятного занятия. — Лёля, а что ещё тебя порадует?

Признаться, я оказалась не готова услышать этот вопрос от одного из моих хозяев, и ответила далеко не сразу.

Глава 21

Прикосновений бережных тепло,

Приятные до дрожи ощущения.

В расслабленности томной тела естество,

Чарующая нега сладкого мгновения…

Странное волнение и лёгкое беспокойство зашевелились в душе, я поёрзала, кусая губы и ощущая пальцы Мартина теперь уже под коленками и на икрах. А ещё, моих волос коснулись чьи-то руки — пришёл Валентин, — и начали аккуратно, бережно разбирать заплетённые чуть раньше Сабриной пряди, вынимая из них остатки цветов и складывая рядом с моей головой. Ой. Что с ними такое, с чего вдруг подобные вопросы и… поведение, в корне отличающееся от прежнего? Я уже настроилась, что меня снова начнут соблазнять, и не то, что была разочаровала действиями носфайи, скорее, удивлена и озадачена.

— Зачем вы спрашиваете? — тихо спросила, а предательское сердце застучало в груди сильнее, сбивая дыхание. — Вы же знаете прекрасный способ… сделать мою кровь сладкой, — не сдержала кривой улыбки и порадовалась, что моё лицо сейчас никто из вампиров не видит.

Не хочу делиться эмоциями, хочу хоть немного личного пространства оставить себе. Хотя бы на несколько минут. Пальцы Валентина зарылись в мои волосы, мягко массируя кожу головы, и я невольно зажмурилась сильнее, чуть не мурлыча. Приятные до дрожи ощущения прогнали зародившуюся грусть, и я снова расслабилась под умелыми прикосновениями Мартина, сейчас не приправленными сексуальным подтекстом к моему облегчению и… смутному сожалению.

— Но ведь этот способ не единственный, Лёля, так? — теперь заговорил Валентин, его пальцы спустились на шею, осторожно разминая позвонки, и я почувствовала себя медузой.

Мысли расплывались радужными пятнами по поверхности сознания, и сосредоточиться становилось всё сложнее с каждой минутой. Мне было хорошо, очень, и даже наличие в одном со мной помещении двух обнажённых мужчин и собственная нагота не имели никакого значения. Можно даже позволить себе совсем чуточку помечтать и представить, что я важна вампирам чуть больше, чем бесплатная и редкая добавка к еде и удобное постельное развлечение.

— Мне нравится заниматься в лаборатории, — призналась я, вспоминая, как жалела, что в библиотеке пансиона было слишком мало литературы по интересующей меня теме. — Хотела после окончания пансиона на мамино наследство открыть свою лавку… — я запнулась, осознав, что выбалтываю сокровенные мечты, которыми не делилась даже с отцом, и замолчала, чувствуя, как лицу становится жарко.

Что им до моих мечтаний, в самом деле.

— В пансионе лишь базовый курс по зельям и микстурам, где ты брала рецепты, Лёля? вевжаа — мне послышалось, или в голосе Мартина звучал искренний интерес?

Я чуть повернула голову, почему-то сейчас чувствуя себя намного смелее, чем недавно. Может, поняла, что по-настоящему плохо носфайи мне не сделают? Пар разошёлся немного, и мне удалось увидеть лицо старшего вампира, на котором проступило любопытство.

— Бабушкины записи, их мне мама оставила, когда ещё жива была, — кратко ответила я. — Ну и, сама экспериментировала, — чуть смутившись, добавила, снова спрятав лицо.

— М-м, хочешь дальше изучать это дело? — предложил вдруг Валентин и добавил. — Перевернись, Лёля.

Слегка сбитая с толку, я села, почти не смущаясь своей наготы, покосилась на смутно видимое в полумраке лицо младшего лорда.

— А… можно? — неуверенно спросила я, не торопясь радоваться.

Вдруг какие условия выставят, с них же станется.

— Если тебе это нравится, и если ты станешь чаще улыбаться, — Валентин тоже улыбнулся и медленно провёл пальцем по моей щеке.

Я не отстранилась. Замерла настороженным зверьком, только учащённое дыхание выдавало моё волнение.

— Тебе же интересно будет узнать новые рецепты и вообще что-нибудь новое по этой теме, м-м? — лорд Мартин неслышно придвинулся ближе ко мне и обнял со спины, уже привычным жестом положив ладони мне на грудь. — У тебя хорошие способности, их развивать надо. И мы не хотим, чтобы ты скучала тут в одиночестве, пока мы на работе, — его губы пропутешествовали по изгибу шеи, собирая выступившие капельки влаги, и моё волнение усилилось.

Вопрос вырвался сам собой.

— А чем вы занимаетесь?

И тут же смутилась столь явного проявления моего интереса к хозяевам. Ведь хотела держать расстояние, не допустить ненужного сближения, но беда в том, что… Мне действительно интересно, чем же занимаются вампиры. Мартин тихо хмыкнул мне на ухо, его ладони спустились на живот, а потом он откинулся назад, потянув меня к себе. Ой. На мгновение напряглась, мелькнула суматошная мысль, что всё-таки сейчас начнут соблазнять… По телу прошлась жаркая волна, дыхание перехватило, однако Мартин всего лишь уложил спиной на себя, устроив между своих ног, а Валентин завладел моими ступнями, продолжив массаж.

— Производством артефактов и амулетов, Лёля, как для повседневного использования, так и штучных, на заказ, — ответил младший вампир, аккуратно разминая мои пальчики, и я снова разомлела, обмякнув в руках Мартина. — Самого широкого спектра.

Я длинно вздохнула, наблюдая сквозь ресницы, как Валентин с сосредоточенным лицом поглаживает и мягко надавливает, нежно скользит ладонями по моим ступням, таким неожиданно маленьким в его руках. И на какое-то сумасшедшее мгновение охватило ощущение тихого счастья, здесь и сейчас, острого осознания, что я кому-то нужна, что не одна, предоставленная сама себе. Да, хотелось, чтобы обо мне кто-то заботился, конечно, хотелось. Как и нежности, и внимания. Можно ли считать отношение лордов ко мне таковым? Не принимая во внимание некоторую специфику моего положения в их доме? Думалось с каждым мгновением всё тяжелее, я погружалась в мягкий туман неги, окутавший с ног до головы, и даже шевелиться было лень. Пальцы Мартина начали тихонько поглаживать мой живот, не спускаясь однако ниже незримой черты, за которой прикосновения уже теряли невинный смысл, и… это тоже было приятно.

— Пойдём-ка дальше, — неожиданно старший вампир мягко отстранил меня, встал с полки и легко подхватил на руки.

В следующем помещении оказался целый небольшой бассейн, стены и пол в котором, выложенные мозаикой зелёных и синих оттенков, создавали ощущение морского грота. По поверхности воды плавали разноцветные лепестки, и мне это показалось непривычно романтичным: интересно, это всегда так, или… носфайи расстарались специально для меня? Зачем?.. Мартин спустился со мной в воду, оказавшуюся тёплой, от неё исходил приятный цветочный аромат. Валентин подошёл к полочке, на которой в ряд стояли разнообразные флаконы и бутылочки, баночки и тюбики, и замер перед ней, выбирая. Я же невольно залюбовалась открывшейся картиной крепких мышц, красиво перекатывавшихся под кожей при каждом движении, подтянутых, упругих даже на вид ягодиц, которые немедленно захотелось пощупать. Поймав себя на таком непристойном, но ужасно притягательном желании, я засмущалась и поспешно отвела взгляд, следя за покачивавшимися на поверхности лепестками. Кажется, мне решили устроить небольшой спа-сеанс на дому?

Лорд Мартин усадил меня на специальную скамеечку, имевшуюся под водой, опёрся ладонью на бортик и заглянул в глаза с непривычно мягкой улыбкой.

— Расслабься, Лёля, прикосновения могут приносить удовольствие и без привкуса страсти, — негромко произнёс он, а потом наклонился чуть ниже и добавил. — Я просто хочу увидеть твою улыбку, крошка.

Слишком много тепла в его голосе, но… я поддалась, позволила себе хотя бы на то время, что мы здесь, поверить, что за его словами кроется что-то большее. Откинулась, прикрыла глаза и действительно расслабилась. Следующие восхитительные минуты меня натирали, снова массировали, обмывали, я млела в парилке, только уже на тёплом камне, потом опять бассейн. Не знаю, сколько прошло времени, но к моменту, когда меня, завёрнутую в полотенце, разомлевшую и слегка сонную вынесли в комнату отдыха, я уже никуда не хотела ехать не потому, что было страшно встречаться с другими носфайи, а из-за элементарной лени. Кожа благоухала тонким ароматом жасмина и казалось, мерцала, став мягкой, бархатистой, очень нежной на ощупь. Волосы струились шёлковым водопадом, и мне чудилось, что и они немного светятся, а может, так оно и было. В комнате отдыха мы долго не задержались: вампиры надели штаны, потом лорд Валентин снова взял меня на руки, не позволив выпутаться из полотенца, и понёс наверх. Глянув в окно, я отметила, что уже потихоньку опускался вечер, небо окрасилось в золотисто-оранжевые тона, и сердце забилось чуть быстрее. Приближалось время, когда мы отправимся на этот приём…

Расслабленности поубавилось, пока меня несли на второй этаж, и волнение потихоньку нарастало, в голове начали тесниться вопросы, задать которые смелости пока не хватало. Может, лорды сами расскажут, что и как на этом приёме будет? Чтобы знать, к чему готовиться? Дверь моей спальни распахнулась, Валентин зашёл и направился к кровати. Я заволновалась сильнее, тем более, что носфайи молчали, а лорд Мартин вообще с загадочной улыбкой уверенно проследовал к гардеробной. Его брат положил меня на кровать, опёрся ладонями по обе стороны так, что наши лица разделяли считанные сантиметры, и с откровенным предвкушением сообщил:

— А теперь будем одеваться, Лёлечка.

И так двусмысленно это прозвучало, что меня пробрала горячая дрожь, и дыхание пресеклось на несколько мгновений. Я замерла, заворожённо уставившись в расплавленное серебро его глаз, оттенённое мерцающими багровыми огоньками, и пропустила момент, когда Валентин начал аккуратно разворачивать полотенце на мне. Следя за его руками, я, кажется, даже дышала через раз, волнение отзывалось в теле жаркими вспышками, заставляя сердце колотиться всё сильнее. Смущение затаилось где-то на самой границе сознания, в этот раз почти не давая о себе знать, и я тихо порадовалась этому моменту. Ладони Валентина провели по моим плечам, стягивая махровую ткань, откинули края с живота и бёдер, медленно провели по моей коже, рождая щекотные мурашки. А потом мягко надавили, вынуждая раздвинуть ноги.

— Но сначала кое-что ещё, крошка, — от низкого, бархатистого голоса Валентина я едва не вздрогнула, нервно облизнув губы.

Послушно развела колени, для удобства опёршись ладонями и чуть откинувшись назад, внутри всё напряглось в неясном предвкушении, а между ног сладко заныло. Пальцы младшего вампира выписывали невидимые узоры на внутренней поверхности моих бёдер, и я тихо млела от этой ласки, потихоньку выгибаясь всё сильнее и кусая губы — хотелось, чтобы он поскорее добрался до чувствительного местечка, жаждавшего прикосновений, уже горячо пульсировавшего в нетерпении… Валентин, конечно, заметил моё состояние, и негромко, довольно рассмеялся, не торопясь, однако прикасаться там, где уже разгорался настоящий пожар.

— М-м, как же приятно видеть тебя такой, Лёлечка, — мурлыкнул младший носфайи, в его глазах вспыхнул хищный огонёк. — Послушной и готовой…

Меня окатило обжигающей волной, я прерывисто вздохнула, шалея от собственной покорности и открытости, в кровь словно сыпанули жгучего перца, и она взбурлила огненной рекой. Палец Валентина, словно дразня, легонько провёл по складочкам, не торопясь нырять в уже влажную, нежную глубину, жаждавшую его прикосновений, и мои бёдра бесстыдно подались вперёд в безмолвной просьбе. Вампир довольно хмыкнул и снова заговорил, продолжая поглаживать сверху, отчего у меня все мышцы внутри напряжённо замирали, причиняя даже лёгкую боль от неудовлетворённости.

— Этот вечер, он покажется тебе не совсем обычным, — Валентин внимательно смотрел на меня, а я пыталась сосредоточиться на его словах, что получалось откровенно плохо — тело плавилось от проснувшихся чувств и требовало их удовлетворения, голодная пустота внутри отдавалась внизу живота болезненными спазмами. — Ты увидишь там… много непривычного, — вампир усмехнулся, чуть надавив на пульсировавшую жаром точку, но по-прежнему не проникая внутрь. Я сдавленно всхлипнула, вцепившись в покрывало и выгнувшись сильнее. — Но самое главное правило, Лёля, не отходить от нас ни на шаг, — он вдруг стал серьёзным, и его палец мучительно медленно раздвинул нежные лепестки, провёл вдоль них, собирая влагу, и я тихо охнула, зажмурившись и откинув голову. — На тебя могут смотреть, и будут смотреть, но прикоснуться к тебе никто не вправе, крошка, без нашего разрешения, поняла? — в последнем слове прозвучали требовательные нотки, одновременно я почувствовала наконец его палец в себе, и не сдержала короткого стона, судорожно стиснув и без того скомканное покрывало.

Бёдра приподнялись, подались навстречу, полученного было мало, и хотелось большего, глубже и сильнее… Страсть вспыхнула моментально, стоило лорду Валентину прикоснуться ко мне, и теперь собственные чувства уже не пугали, не вызывали смущение или замешательство. Я наслаждалась без всякого стеснения, потому что знала, как мне может быть хорошо от действий Валентина. И потому послушно ответила на его последние слова, с трудом доходившие до меня:

— Да-а, м-милорд…

— Но разрешать мы никому не собираемся, — моих ушей коснулся голос лорда Мартина, чуть хриплый, чувственный.

Я знала, что он на меня смотрит, но глаз не открывала, купаясь в своих ощущениях, и от осознания, что они оба видят мои самые сокровенные места, совершенно не скрытые от их взглядов, удовольствие усиливалось в разы. Боже, да, мне нравилось находиться в их полном распоряжении, знать, что они могут сделать со мной всё, что угодно, и я не буду возражать, лишь покорно принимать то наслаждение, которое мне милостиво подарят… Нереальное остро-сладкое ощущение, я впитывала его всем телом, как губка, жадно насыщаясь, хмелея от этого предвкушения. Мышцы напряглись, я мелко дрожала, часто сглатывая, а палец лорда Валентина продолжал поглаживать меня изнутри, и к нему вскоре присоединился второй. Только я зря настроилась на продолжение восхитительно непристойной игры, потому что спустя пару мгновений младший вампир убрал руку, и я едва удержала разочарованный стон. Распахнула глаза, с недоверием уставившись на носфайи, тяжело дыша, будто пробежала вокруг дома, и наткнулась на понимающую усмешку.

Он медленно облизал пальцы, недавно побывавшие во мне, на его лице отразилось неприкрытое удовольствие. Я уже заподозрила, что меня опять заставят упрашивать продолжить, но — нет, ошиблась. Лорд Мартин, многозначительно улыбнувшись, молча поднял руку, в которой держал знакомый мне футляр.

— Я хочу, чтобы ты надела вот это, Лёля, — негромко произнёс он, и я не удержалась, звучно сглотнула.

Жемчуг. Ох. Не сводя с меня горящего откровенным вожделением взгляда, старший носфайи открыл коробочку, достал нить, и Валентин подвинулся, освобождая место брату. Я лишь прикрыла глаза и нервно облизнулась, по телу прошла дрожь предвкушения — оно уже давно было готово принять пикантную игрушку. Вот только… Что делать с разбуженным и так и не удовлетворённым огнём желания, сжигавшем изнутри и превращавшем кровь в лаву?

— З-зачем? — осипшим голосом спросила я, чувствуя, как гладкие жемчужины скользнули по болезненно пульсировавшему бугорку, которому так и не досталось ласки.

Неужели… им было мало крови днём? Мартин придвинулся ближе между моих раздвинутых ног, его глаза горели в полумраке спальни рубиновым огнём, а от ставшей шире совершенно развратной усмешки низ живота скрутила сладкая судорога.

— Затем, девочка, что мне нравится запах твоего возбуждения, — вкрадчиво сообщил он, и его пальцы начали медленно вводить в меня жемчуг. — Мне нравится знать, что ты готова в любой момент принять меня, Лёлечка. Нравится думать, какая ты горячая и влажная…

Я не сдержала тихого стона, выгнувшись навстречу, мышцы напряглись, вбирая перламутровые шарики глубже, и по телу промчалась обжигающая волна наслаждения. Закончив с игрушкой, Мартин выпрямился, протянул мне руку и как ни в чём не бывало, добавил:

— А теперь одеваться, крошка.

От его непристойных слов у меня запылало не только лицо, но и уши, и шея, и одновременно со смущением вспыхнуло то самое волнение, от которого пульс зашкаливал за все мыслимые пределы. Да, мне нравилось слышать подобное, это я уже тоже поняла. Кое-как собравшись с силами, ухватилась за руку Мартина и встала на подгибающиеся ноги, часто дыша и то и дело облизывая совершенно сухие губы. Он вывел меня на середину ковра, окинул внимательным взглядом, так, что на мгновение захотелось стыдливо прикрыться руками, и лицу стало ещё жарче. Валентин что-то взял с кровати и подошёл, молча протянув брату. Увидев в его руках чулки и нечто кружевное, в котором опознала пояс для них, поняла, что одеться самой мне тоже не позволят. Ой. Мартин взял пояс — узкая присборенная полоска чёрного кружева, от которой шли тонкие ленточки с застёжками, — присел и скомандовал:

— Ножку, Лёля.

Чтобы не упасть, пришлось ухватиться за его плечо. Перешагнув, я затаила дыхание и прикусила губу, от медленного скольжения невесомого кружева по слишком чувствительной, раздразненной ласками коже по ней разбегались веером мурашки. Пояс сидел низко на бёдрах, но короткая оборка не прикрывала ничего, и у меня закрались подозрения, что больше белья мне не полагалось. Утешало только то, что знать об этом будут лишь мои хозяева. Вообще, я уже начала привыкать к тому, что под платьями на мне ничего нет, и это не вызывало такую уж сильную нервозность или замешательство. Да, я привыкала, и в том числе к себе и своим желаниям, которые не так давно пугали. Потом лорд Мартин так же медленно, явно наслаждаясь каждым мгновением, надел на мои ноги чулки, а мне приходилось сдерживать прерывистые вздохи, грозившие перейти в негромкие стоны. Прикосновения прохладных пальцев, будто бы невзначай, но я знала, что намеренные, рождали вспышки ощущений сродни горячим брызгам карамели, и когда наконец Мартин выпрямился, закончив, я едва не всхлипнула от облегчения.

— Подними руки.

Валентин уже держал следующую одёжку, и увидев, что именно выбрал старший носфайи, я замерла в замешательстве, глядя на наряд широко раскрытыми глазами. Не может быть!.. Они хотят, чтобы я появилась перед множеством незнакомых людей в… этом?! Платье из прозрачной ткани тёмно-фиолетового цвета с широкими рукавами имело глубокий V-образный вырез, заканчивавшийся лишь на поясе и открывавший грудь почти до самых сосков, юбка же, начиная от талии, была густо усыпана аметистами, к подолу постепенно редевшими. А ещё, спереди, где-то от середины бедра, начинался разрез. Господи, оно ведь ничего не скрывает, а на мне ещё и белья нет!

— Лёля-а-а-а, — протянул Мартин, в его голосе послышались предупреждающие нотки.

Я прикусила губу, проглотила вертевшиеся на языке возражения и молча выполнила указание. Невесомая ткань скользнула по коже, родив россыпь мурашек, старший вампир расправил складки платья и поправил вырез так, что широкая атласная лента, окаймлявшая края, шла ровно по соскам. А плотный слой аметистов удачно скрывал низ живота и ноги почти до кружева чулок, так что, хоть какое-то подобие приличий соблюдалось. Хотя, о каких приличиях может идти вообще речь с таким нарядом… Мартин отступил на шаг, окинул меня довольным взглядом, негромко прокомментировав:

— Просто красавица, и такая соблазнительная, — при этом его глаза хищно блеснули, и он демонстративно улыбнулся.

Ответить я не успела, лорд Валентин неслышно подошёл сзади и обнял — скосив глаза, с удивлением увидела, что он держит последнюю деталь одежды.

— А теперь вот это, — выдохнул мне на ухо младший носфайи.

«Этим» оказался корсет из плотного атласа цвета неразбавленных чернил, отороченный по верхнему краю чёрным кружевом. Спереди он зашнуровывался на чёрную же ленту, и когда Валентин закончил, завязав аккуратный бантик, мне захотелось немедленно посмотреть на себя. Корсет приподнимал грудь, увеличивая аппетитную ложбинку, и едва прикрывал соски, но всё-таки хоть как-то скрывал моё тело от нескромных взглядов посторонних. Ох. Я прерывисто вздохнула, унимая тревогу и волнение: ну конечно, разве могли такие собственники, как мои хозяева, допустить, чтобы гости этой самой Карины увидели слишком многое. Подозреваю, на этом мероприятии существовал регламент по нарядам, вот они и постарались его соблюсти с максимальной для себя выгодой.

Я оглядела себя, расправила юбку, на которой перемигивались звёздочки аметистов, потом подняла взгляд на вампиров, откровенно любовавшихся мной, и не удержала немного смущённой улыбки, нервным жестом убрав упавшую на лицо серебристую прядь.

— Отлично, — вполголоса прокомментировал лорд Валентин, склонив голову к плечу, и кивнул. — Спускайся вниз, жди там, Лёля, мы оденемся.

— А… — я замялась, осознав, что стою в одних чулках на ковре, и осторожно уточнила. — Что мне на ноги надеть?

— Ничего, — обескуражил ответом лорд Мартин и пояснил. — До машины донесём, а в доме тебе обувь не понадобится.

Хм, ладно. Может, у них там так принято на этих приёмах, ходить босиком. Я послушно направилась к выходу, всем телом ощущая и необычность моего наряда, и жемчужные шарики, перекатывавшиеся внутри. Тут же охватила жаркая нега, заставив двигаться плавно, плотно прижимая бёдра друг к другу, и я сразу забыла, какое на мне провокационное платье. Медленно, но верно просыпалось поутихшее было желание, которое раздразнили не так давно, но так и оставили неудовлетворённым. Спустившись вниз, в гостиную рядом с холлом, я отказалась от идеи сесть в кресло — едва опустившись на мягкое сиденье, поняла, что мне хочется ёрзать, чтобы усилить ощущения от жемчужин. Нет, пожалуй, воздержусь от таких действий, неизвестно, что ждёт меня на предстоящем вечере, не стоит волновать себя больше, чем уже есть.

Долго ждать не пришлось. Спустя минут десять я уловила тихий звук шагов и обернулась — мои хозяева появились на пороге гостиной. Я замерла, разглядывая их и не скрывая восхищения: почему бы нет, они ведь демонстрируют свои эмоции в отношении меня? Да, мне нравилось, как сидела на лорде Мартине чёрная рубашка, небрежно расстёгнутая до середины груди, с закатанными рукавами. Штаны такого же цвета плотно облегали его ноги, и мой взгляд невольно задержался на том, что пониже пояса, отчего щёки моментально вспыхнули. Да, лорду Валентину очень шла серебристая рубашка на выпуск, в которой он тоже расстегнул верхние пуговицы, и до ямочки между ключицами тут же захотелось прикоснуться пальцами. Небрежно рассыпанные по плечам светлые волосы, такая же небрежная и одновременно предвкушающая улыбка, расплавленное серебро его глаз — тело тут же охватила мягкая истома, мышцы сжались, вбирая в себя жемчужные шарики. От макушки до пяток прокатилась горячая волна, затаившаяся внизу живота голодным зверьком.

— Лёля, — позвал лорд Мартин, улыбаясь точно так же, как брат, и протянул мне руку. — Поехали.

Я прикрыла глаза, сглотнув и унимая взметнувшееся огненным факелом волнение, запретив себе думать, что же меня ждёт на этом вечере, если такая подготовка. Потом молча подошла и вложила пальцы в его ладонь, а Мартин вдруг мягко потянул к себе, обнял, погладив по спине выше корсета, и шепнул на ухо непривычно нежно:

— Не бойся, крошка, мы никому не позволим прикоснуться к тебе.

И я поверила. Задержала дыхание, зажмурилась крепче и на несколько мгновений прильнула к такому надёжному и сильному телу, рядом с которым, как ни удивительно, уютно и спокойно. Моих ушей коснулся тихий смешок лорда Валентина, несомненно, заметившего мой порыв, и я смутилась, спрятав лицо на груди старшего вампира. Он хмыкнул, мягко отстранил и подтолкнул к выходу, лорд Валентин открыл входную дверь, и едва я приблизилась, легко подхватил на руки. Снаружи, в темнеющих сумерках уже ждал чёрный лимузин, дверь которого предупредительно распахнул водитель, и меня аккуратно сгрузили внутрь. Едва я устроилась на широком сиденье, как мои хозяева уселись по обе стороны, Мартин справа, Валентин слева, и машина плавно тронулась. Я оказалась зажата между вампирами, и моё волнение усилилось.

Лорд Мартин положил одну руку на спинку сиденья за моими плечами, а другой взял мою ладонь, и бросив взгляд на неё, я заметила, как подрагивают пальцы. Он поднёс их к губам и медленно, по одному перецеловал, отчего у меня перехватило дыхание и сладко заныло внизу живота, и мышцы снова напряглись, послав по телу разряд удовольствия. Я чувствовала, как лорд Мартин смотрит, пристально, тяжело, но поднять голову смелости не нашлось. Я изучала мерцающие аметисты на платье, кусая губы и чувствуя, как сердце всё ускоряется в груди, а Мартин начал тихонько поглаживать большим пальцем середину ладони, отчего тело охватила слабость, а подушечки стало покалывать.

— Волнуешься, Лёлечка? — выдохнул мне на ухо лорд Мартин, а потом ухватил за подбородок и заставил смотреть ему в лицо.

— Д-да, милорд, — пробормотала я, облизав пересохшие губы.

В янтарных глазах вампира вспыхнули рубиновые звёзды, его взгляд переместился ниже, на мой рот, и в следующий момент Мартин прижался к нему — нежно, легко, его язык провёл по моим губам, увлажняя их, и лорд сразу отстранился. А потом снова поцеловал, словно пробуя на вкус, не пытаясь проникнуть вглубь, и от этой неожиданной нежности у меня перехватило дыхание, и тело охватила слабость. Мартин опустил мою руку, и она безвольно упала на его ногу, а я таяла, плавилась под этими лёгкими, дразнящими поцелуями, тянулась за следующим, позабыв про недавние переживания. Ладонь Мартина спустилась на мою шею, огладила грудь поверх корсета, скользнула ещё ниже, на живот, и немного отстранившись, старший вампир прошептал чуть охрипшим голосом:

— Как у нас тут, м-м? Ничего нигде не болит?

— Н-нет, — тоненьким голосом пискнула я, глубоко и часто дыша, утопая в расплавленном золоте его глаз.

— Хорошо-о-о, — протянул довольно Мартин и его непривычно горячая ладонь сместилась на моё бедро. — Я хочу проверить, Лёля, насколько ты готова к вечеру, — с таким многозначительным видом добавил он, легонько надавив на мою ногу, что я звучно сглотнула, не сумев сдержать эмоций.

Между тем, Валентин медленно провёл пальцами по моей щеке, его тёплые губы коснулись изгиба шеи, заставив откинуть голову, и… его рука тоже легла на моё второе бедро. От одного только представления, что от меня хотят и что сейчас будут делать мои хозяева, всё свело в болезненно-сладкой судороге, и я не сдержала тихого, протяжного стона. Скрывать, что со мной происходит, и сдерживаться не имело никакого смысла — они всё равно чувствовали мои эмоции. А лорд Мартин ещё и снова начал ласкать мои губы своим ртом и языком, скользя по ним, легонько щекоча, нежно прикусывая и тут же зализывая, посасывая, так, что их скоро закололо сотнями невидимых иголочек. И когда вампиры почти одновременно раздвинули мои ноги, положив к себе на колени, я лишь снова глухо застонала, подавшись навстречу Мартину, приглашающе открывая рот, чтобы он продолжил, не останавливался. Стиснутая доспехом корсета грудь ныла, напряжённые соски пульсировали в такт суматошно бьющемуся сердцу, и от прикосновений пальцев лордов к внутренней поверхности бёдер я совершенно непристойным образом изогнулась, раздвигая ноги шире, безмолвно предлагая себя. Ни о каком стеснении речи уже не шло…

Я ощутила, как чьи-то пальцы осторожно раздвинули давно мокрые складочки, медленно обвели вокруг горящего огнём бугорка, и снова у меня вырвался глухой стон прямо в губы Мартину. Он не выпускал из сладкого плена мой рот, не давая опомниться, его вторая рука уже собрала в хвост мои волосы, чуть оттягивая голову назад, и губы Валентина скользили по изгибу шеи, рисуя замысловатые узоры, заставляя кожу пылать от каждого прикосновения его языка. Я забылась в вихре эмоций, погружаясь в сладостный дурман удовольствия, и когда внутри меня, рядом с шариками, оказались ещё пальцы, которые покатали жемчужины, дразня и без того дрожащее, напряжённое тело, я выгнулась навстречу, желая, чтобы они проникли глубже. Я коротко вскрикнула, и перед глазами засверкали разноцветные искры — Мартин нежно нажал на истекавший, жарко пульсировавший бугорок.

— А-а-ах-х-х!.. — вырвалось у меня, я окончательно потерялась в шквале ощущений, накрывших с головой, но…

Лорд Мартин убрал руку, оставив буквально в секунде от долгожданного освобождения, а Валентин вынул пальцы и… в следующий момент они оказались совсем в другом месте. Я замерла, широко распахнув глаза, уставившись шальным, мутным от страсти взглядом на старшего вампира, а он, улыбаясь порочной, безумно чувственной улыбкой, медленно поднёс к моим губам пальцы, совсем недавно бывшие во мне.

— Оближи, — тихо приказал он, и я послушно приоткрыла рот, уже не контролируя себя, полностью отдавшись во власть жаркой страсти, разбуженной моими хозяевами так легко.

Глава 22

Роскошный особняк. Вампиров высший свет.

За позолоченным фасадом скрывается вертеп.

Порочным взглядам всё доступно, не прикрыто.

Дверь для разврата держится открытой…

Мои губы сомкнулись на его пальцах, я ощутила на языке собственный вкус, пряный, чуть сладковатый. Голова закружилась, меня затягивало в жаркую воронку без дна, и Валентин продолжил ласки, приправленные острой перчинкой неправильности, от которых сознание балансировало на самой грани. А потом внизу снова оказалась рука Мартина… И его немного сбивчивый, хриплый шёпот у самого уха:

— Ты же понимаешь, чем закончится вечер, Лёля? Я хочу, чтобы ты думала об этом… Чтобы твоё тело помнило и жаждало, крош-шка, — он легонько прикусил мочку моего уха, и меня пронзила очередная вспышка удовольствия, а пальцы обоих вампиров ощущались… везде… Внизу, в самых нежных местах, внутри меня, вместе с шариками, и я растворялась в этих эмоциях, ощущениях, превративших тело в расплавленный воск… — Чтобы ты оставалась такой же горячей и мокрой…

Мне оставался крошечный шаг до того восхитительного мгновения, за которым лишь чистое наслаждение, заполняющее до самой последней клеточки. Но мои хозяева успели отлично изучить меня, и когда я уже напряглась в предвкушении, готовясь взорваться фонтаном восхитительных переживаний, всё резко прекратилось. Я осталась опустошённая, дрожащая от неутолённого желания, растерянная и немножко раздражённая. А лорд Мартин, склонившись надо мной и нежным жестом убравший светлый локон с моего лица, тихо произнёс:

— Приехали, Лёля.

Я растерянно моргнула, облизнула горевшие от его поцелуев губы и хрипло прошептала:

— Да?..

Близко, значит, эта Карина живёт, мне показалось, времени прошло всего ничего. Вампиры негромко рассмеялись, Валентин аккуратно сдвинул мои ноги, поправил юбку и только после этого открыл дверь, выйдя первым. Кое-как успокоив не желавшие униматься эмоции, я выбралась из машины и тут же оказалась на руках младшего лорда, и как-то само получилось, что мои руки обвились вокруг его шеи, а я прижалась крепче, с опаской оглядывая шикарный особняк, двумя полукруглым крыльями обхватывавший небольшую площадь с мраморной чашей фонтана в середине. Три этажа, лепнина, над входом — вроде как герб, крыльцо из белого с серыми прожилками мрамора. Прямо дворец, а не жилой дом. Я вспомнила особняк моих хозяев, и поняла, что там мне нравится гораздо больше, там действительно уютно и спокойно. Даже с той комнатой в левом крыле… Щекам стало жарко, едва вспомнила, что со мной там было, и между ног всё опять болезненно заныло, а ощущение от жемчужин внутри пронзило особенно острой молнией удовольствия. Но странное дело, я лишь вздохнула и постаралась сдержать немного взволнованную и смущённую улыбку — да, мне нравилось. Нравилось быть такой, какой хотели видеть меня носфайи. Порочной и испорченной, и при этом всё же ещё смущаться некоторых своих порывов, уж слишком они были непривычными и порой пугающими.

Тем временем, Валентин со мной на руках поднялся по ступенькам, Мартин догнал нас и пошёл чуть впереди. Дворецкий поклонился, не выказав ни грамма удивления, и почтительно произнёс:

— Милорды, добро пожаловать.

На меня даже не посмотрели, а я… лишь крепче обняла младшего вампира, подавив желание по-детски зажмуриться, и уткнулась в шею Валентину. Да, боялась, потому что всей кожей чувствовала, как тут много носфайи, и что они мною обязательно заинтересуются. Моя защита — только мои хозяева и их инстинкт собственника, но насколько он силён? Вдруг есть кто-то кому они… не смогут отказать в просьбе поделиться таким лакомым кусочком, как я? По спине словно кто-то провёл кусочком льда, я незаметно сглотнула совершенно сухим горлом, попытавшись справиться с подступающей паникой. Тут же почувствовала, как объятия Валентина стали крепче, он чуть повернул голову и шепнул успокаивающе:

— Лёлечка, не бойся. Ты только наша, — от этих слов я вскинула голову, пристально уставившись в серебристые глаза, а он улыбнулся и легко коснулся моих губ, совершенно не обращая внимания на то, что роскошный холл полон народу.

Всего один жест, и мои нервы расслабились, перестали напоминать туго натянутые струны гитары, я несмело улыбнулась в ответ и кивнула. Валентин поставил меня на пол, не торопясь убирать ладонь с талии, а Мартин встал рядом, и его тёплая рука легла на мою шею под волосами, легонько погладив. Сразу захотелось прижмуриться, как кошка, и потереться об эту ласковую ладонь, но я сдержалась — нас уже заметили. Я настороженно следила взглядом, как роскошная Карина в облегающем платье сочного вишнёвого цвета с открытой спиной повернулась к нам, и на её лице появилась преувеличенная радость. Неосознанно ближе придвинулась к Валентину, не отрывая от неё глаз: хотя хозяйка дома и улыбалась, в её взгляде, то и дело останавливавшемся на мне, я заметила слишком пристальный интерес к моей скромной персоне.

— О, Март, Вэл, вы пришли! — воскликнула Карина, остановившись рядом с нами, и снова посмотрела на меня. — И девочку с собой взяли, — мне показалось, что её улыбка стала двусмысленной, а когда она подняла руку, собираясь прикоснуться к моему лицу, я напряглась, готовая отшатнуться, но…

— Карина.

Негромкий, жёсткий голос Марта заставил пальцы Карины замереть буквально в считанных миллиметрах от меня, она с некоторым удивлением покосилась на брата и опустила руку.

— Я не разрешал тебе трогать Леллиаль, — а вот теперь неприкрытая угроза, и я почувствовала, как он крепче сжал мою шею.

— О, прости, — кажется, Карина слегка обескуражена таким поведением брата, и если честно, мне было приятно видеть такую её реакцию.

Бросила быстрый взгляд по сторонам: высокий холл с мраморным полом, на котором мне в одних чулках немного холодно стоять, кругом позолота, хрусталь, зеркала, маленькие столики из красного дерева, на которых в расписных вазах тонкого фарфора стояли живые цветы. Широко распахнутые двери слева и справа, в анфилады гостиных, мраморная лестница впереди, застеленная бежевой дорожкой. И носфайи, кругом они. Женщины в шикарных, на грани приличия платьях, с декольте, разрезами, из полупрозрачных тканей, на высоких шпильках и в драгоценностях, мужчины… К моему удивлению, в свободной одежде, почти как мои хозяева. И — люди. Кто-то рядом с вампирами, кто-то даже в ошейнике с изящной серебряной или золотой цепью, конец которой держал хозяин. Одежда… Моя, как выяснилось, ещё чуть ли не самая скромная. Я покраснела и отвела взгляд, когда мимо прошёл один из гостей, а позади него семенила девушка чуть старше меня с роскошной копной золотистых локонов, абсолютно голая. Единственная одежда на ней — это искусно связанная из довольно толстой верёвки юбка до самых щиколоток. И девушка тоже босиком. Она смотрела в пол, её лицо ничего не выражало, а её хозяин, высокий импозантный мужчина-брюнет со слегка тронутыми сединой висками держал конец верёвки и не обращал на свою спутницу никакого внимания. Мне с трудом удалось удержать порыв не оглянуться ей вслед.

Отвлёк от занимательного зрелища гостей и их спутников и спутниц незнакомый голос, раздавшийся совсем близко.

— Мартин, Валентин, добро пожаловать! — рядом с нами остановился мужчина, который мне сразу не понравился, хотя выглядел он вроде приветливо и дружелюбно.

Высокий, стройный блондин с зачёсанными назад волосами длиной чуть ниже ушей, прозрачными зелёными глазами, похожими на холодное северное море, в которых ни капли тепла, и полными, чувственными губами, изогнутыми в вежливой улыбке. От его взгляда я чуть не спряталась самым позорным образом за Валентина, вцепившись в юбку и чувствуя острые грани камушков на ней.

— М-м, какая миленькая девочка. И как её зовут? — бархатным голосом произнёс этот мужчина, потянувшись ко мне, но тут же Мартин дёрнул меня к себе, обняв за талию и плечи.

Я ощутила, как он напрягся, прижав сильнее, и ровным тоном произнёс:

— Это Леллиаль, Доминик. И она только наша.

— О? — светлые брови блондина поднялись, в льдисто-зелёных глазах мелькнул неприкрытый интерес. — Даже так?

— Только так, Доминик, — тихо ответил Мартин.

Именно в этот момент я порадовалась, что являюсь собственностью именно лордов Харрэлов, и что родилась именно в полночь полнолуния. Боюсь, если бы я была обычным человеком… Впрочем, в этом случае вряд ли я попала бы в дом к носфайи. И, признаться, сейчас не жалею, что так вышло, что бы со мной ни делали мои хозяева. Доминик же удостоил меня не менее пристальным взглядом, чем Карина, перестал улыбаться и лишь кивнул.

— Что ж, тогда развлекайтесь, — он взял женщину под руку и, казалось, потерял к нам интерес.

Только мне почему-то казалось, что этот Доминик, о котором упоминала и Сабрина, меня точно не забудет. Насколько я могла видеть, среди тех, кто находился в холле, серебряноволосых не наблюдалось. Значит, такие, как я, действительно редкость.

— Пойдём, Лёля, — мягко произнёс Мартин и отстранил меня, но его рука тут же обвилась вокруг моей талии.

Очень хотелось спросить, насколько близкие отношения у них с Кариной, но я опасалась, что в ответ получу что-то вроде «не твоё дело», хотя в последнее время мои хозяева отличались разговорчивостью со мной. Но… не в этом же месте, не в доме этой самой Карины. Мы пошли по правой анфиладе комнат, и я, бросая по сторонам косые взгляды, то и дело краснела и смущённо отводила взгляд, натыкаясь то на слишком откровенные наряды гостей и их спутников и спутниц, то на совершенно не стеснявшихся ничего вампиров. В одной из гостиных, на диване, сидела женщина средних лет, человек, как и я, с короткими тёмными волосами, в коротеньком платье с глубоким декольте, а рядом с ней — носфайи, самым бесстыдным образом оголивший грудь и неторопливо её ласкавший. Судя по блаженному выражению на лице женщины, ей всё нравилось даже несмотря на наличие вокруг других людей и нелюдей. В следующей комнате, в кресле, сидела уже вампирша, с ленивой улыбкой наблюдавшая за тем, как мужчина в одних коротких кожаных трусах — с такими же светлыми, как у меня, волосами, кстати, — медленно целовал ей пальчики на ногах. Она довольно жмурилась и без всякого стеснения гладила свою грудь прямо через тонкую материю платья.

Дальше — зажатая между двумя нелюдьми тоненькая блондинка со спущенным до талии платьем, один из носфайи целовал её жадно и глубоко, а второй оглаживал обнажённое тело девушки одной рукой, другой удерживая её запястья. Судя по напряжённой позе, ей не очень нравилось, но, похоже, никого желания игрушки не волновали: на шее блондинки виднелась узкая полоска ошейника, от которого тянулась цепь к браслету на руке целовавшего её вампира. Я отвернулась, прикусив губу, стало одновременно неловко и вместе с тем проснулось непонятное, болезненное волнение, отозвавшееся по телу волной дрожи. Жемчужины внутри шевельнулись, добавив мне переживаний, и я обрадовалась, что мы быстро прошли эту комнату. К моим хозяевам кто-то из гостей подходил, здоровался, конечно, рассматривал меня, но слава богу, не пытался дотронуться. Красноречиво обнимавшая рука Мартина, видимо, служила достаточным намёком, что делиться лорды Харрэлы не намерены. Иногда меня представляли, иногда нет, но каждый раз — полным именем, и это, наверное, тоже что-то значило.

Мы уходили дальше, и народу становилось всё меньше к моему облегчению, и наконец в одной из дальних гостиных лорд Мартин подвёл меня к широкому дивану и усадил на него. Тут же проснулась настороженность: они… что, тоже собираются приставать ко мне прямо здесь?! Когда кто угодно может пройти мимо и увидеть нас?.. В горле моментально пересохло, беспокойство защекотало изнутри прохладными усиками, пустив снежинки мурашек по спине. Нет, не хочу!.. Не так, я не хочу, чтобы нас видели…

— Тебе не понравилось, что ты видела, Лёля? — непривычно мягко спросил Мартин, развернув меня спиной и почти уложив себе на грудь.

— Н-не очень, — честно ответила я, напрягшись. А потом, набравшись храбрости, добавила, глядя на свои пальцы, нервно теребившие ленты на корсете. — Я бы… не хотела, чтобы на меня вот так смотрели…

Валентин понимающе улыбнулся и потянулся к вазе, стоявшей рядом на столике — в ней лежали фрукты. Он взял дольку персика и поднёс к моим губам.

— Такая стеснительная, прелесть, — мурлыкнул он. — Не переживай, Лёлечка, нам бы тоже не хотелось, чтобы за нашими играми кто-то наблюдал, — выдохнул он, наклонившись почти к самому моему лицу, и добавил. — Кусай, крошка.

Отчего-то беспокойство смыло жаркой волной, когда я встретилась с его серебристым взглядом, и я послушно приоткрыла рот, осторожно ухватив дольку зубами. Она оказалась очень сочной, и мне пришлось облизать пальцы Валентина, и это действо вызвало всплеск волнения и смущения, потому что выглядел мой жест ужасно неприличным. А в чёрных провалах зрачков младшего вампира зажглись багровые искры, он медленно улыбнулся, убрав руку. Я начала жевать дольку, чувствуя, как по подбородку потёк сок, и потянулась стереть его, но Мартин перехватил мои запястья, а его губы коснулись шеи чуть пониже уха.

— Не торопись, Лёля, — вкрадчиво произнёс он.

А в следующий момент Валентин наклонился и слизнул сок с моего подбородка, его язык шаловливо прошёлся по моим губам, и их тут же закололи сотни иголочек, а моё дыхание участилось. Валентин наклонился и взял следующую дольку, поднёс к моему рту.

— Скажи, девочка, ты хотела бы сама… посмотреть? — низким, вибрирующим голосом спросил младший носфайи, мазнув по моим губам сочной долькой, но не дав укусить.

От непристойного намёка, звучавшего в его словах, мне моментально стало жарко, а внизу живота знакомо заныло.

— Посмотреть… что? — почему-то шёпотом спросила я, нервно облизнувшись и не в силах отвести взгляд от расплавленного серебра его глаз.

На грудь упало что-то холодное, и я вздрогнула: это была капля сока с дольки. На губах Валентина появилась предвкушающая усмешка, он снова поднёс дольку к моему лицу и на этот раз дал ухватить зубами, сам же наклонился и слизнул каплю с моей груди. Она успела прочертить дорожку прямо по ложбинке, и когда язык Валентина коснулся нежной кожи, в момент ставшей очень чувствительной, я невольно слегка выгнулась навстречу, беззвучно охнув. Лорд Мартин же, проложив дорожку из лёгких, горячих поцелуев вдоль изгиба шеи, произнёс бархатистым, глубоким полушёпотом:

— Пойдём, Лёля.

Я возражать не стала, хотя на мой вопрос так и не получила ответа. Валентин отстранился, встал и протянул руку, а Мартин отпустил мои запястья. Глубоко вздохнув и кое-как успокоив разошедшиеся эмоции, я поднялась, чувствуя, как волнение разбегается горячими ручейками по телу, зажигая в крови огонь. Ладонь Мартина тут же оказалась на моей талии, но буквально через мгновение опустилась ниже и мягко сжала мою попку, заставив резко выдохнуть. Лицо тут же вспыхнуло, я бросила по сторонам суматошный взгляд и сразу поняла, что старший вампир не собирается убирать свою конечность с того места, где она лежала. А мы направились обратно к холлу, и к лестнице наверх, как я подозревала. Валентин шёл рядом, его пальцы легли мне на плечи, легонько поглаживая, и я через тонкую ткань платья ощущала, какие они горячие.

Мы шагали быстро, и с каждым шагом моё сердце колотилось всё суматошнее, ускоряя пульс и отбивая рёбра. Я не знала, что мне приготовили мои хозяева на этом странном приёме, что именно они хотели… показать, но подозревала, что это весьма далеко от приличий, судя по тому, что я успела увидеть здесь, на первом этаже. И хотя мне очень не хотелось отрывать взгляд от пола, я нет-нет, да и смотрела по сторонам. Веселье набирало обороты, в гостиных собирался народ и наблюдал… сцены, которые там происходили. Мои щёки, да и лицо с ушами, уже просто горели, волнение зашкаливало, а между ног всё жарко пульсировало. И жемчужины добавляли переживаний, заставляя мышцы сжиматься всё сильнее с каждым шагом. А глаза выхватывали то скользящую по обнажённому бедру ладонь, то губы, сладострастно посасывавшие тёмно-вишнёвый сосок, то страстный поцелуй, и до ушей доносился чей-то слабый стон… Вампиры и их игрушки развлекались.

Холл появился неожиданно для меня, просто ногам вдруг стало прохладно — они коснулись мрамора, а не тёплого паркета. Я вздрогнула и невольно начала искать взглядом хозяев этого вечера, но их к моему облегчению не обнаружилось. И вопрос вырвался сам, прежде, чем я успела сообразить, что спрашиваю:

— А… Карина не обидится?

— На что? — хмыкнул Мартин, погладив меня по попке и подтолкнув к лестнице.

— Ну… — я замялась, пытаясь сформулировать сумбурную мысль. — Она, наверное, на что-то рассчитывала?

— На что? — бархатным шёпотом шепнул мне на ухо Валентин, наклонившись ко мне. — Лёлечка, на что бы ни рассчитывала наша сестра и её любовник, это всецело их проблемы.

И странное дело, я успокоилась настолько, насколько было возможно в атмосфере чувственности и желания, пронизывавшей этот дом. Что бы не происходило дальше, оно будет касаться только нас троих и никого больше. Прерывисто вздохнув, я продолжила подниматься по лестнице, всем существом ощущая, что меня ждёт во всех смыслах незабываемый вечер, сулящий новые открытия в сфере чувственности и соблазна. Что ж… Я готова идти дальше по этой тёмной тропе, куда бы она ни привела меня. Мы поднялись на второй этаж, и там ждали куда более интересные и, прямо скажу, непристойные открытия, чем на первом этаже. Тут коридор расходился тоже на два крыла, но здесь уже были двери, какие-то открытые, какие-то закрытые. И отовсюду неслись стоны, вскрики, красноречивые шлепки… Бросив взгляд в одну из приоткрытых дверей, я чуть не споткнулась, увидев, что там происходило.

Женщина-носфайи, непристойно раздвинув ноги и задрав платье, вцепилась в тёмные волосы мужчины, который расположился между ними, и без всякого стыда ласкала свою грудь, постанывая и подаваясь навстречу его рту, и я заметила ещё несколько человек, наблюдавших эту картину. Кажется, женщину свидетели ничуть не смущали. Моё тело тут же отреагировало волной обжигающих мурашек, прокатившейся от шеи до ног, и жаркая истома охватила каждую клеточку, заставив задышать чаще. Ещё несколько шагов, и следующая комната, в которой уже всё по-другому. Обнажённая девушка с завязанными глазами, привязанная за ноги и за руки к столбикам по углам кровати, и двое вампиров, тоже без одежды, ласкающих извивающееся от их прикосновений тело. И меня вновь пронзает дрожь странного возбуждения, хочется против воли задержаться, посмотреть подольше… Но мы идём дальше, и я лишь слышу выразительное хмыканье одного из моих хозяев. Кажется, начинаю понимать, что они имели в виду, спрашивая меня чуть ранее. Мы остановились перед одной из закрытых дверей, и Мартин распахнул её передо мной, сделав приглашающий жест.

— Прошу, Лёля.

Я вошла в полутёмную гостиную, но осмотреться толком не успела: Валентин, обогнав нас, остановился у стены и нажал на какой-то завиток, украшавший её. Открылась ещё одна дверь, совершенно бесшумно, открыв тёмный прямоугольник, и моё сердце подскочило и забилось в горле от неясного предчувствия. Сглотнув и сжав пальцы в кулаки, я шагнула туда, в темноту, невольно подумав, что это мой очередной шаг в бездну. Не последний, уверена. И вместо страха от предвкушения поджимаются пальцы на ногах и в животе появляется гулкая пустота, в которой порхают бабочки и щекочут невидимыми крылышками, заставляя разбегаться по коже толпы мурашек…

Там, внутри, оказалась ещё одна комнатка, гораздо меньше, и всего с одним прямоугольным окном — в соседнюю гостиную. Здесь горел единственный светильник на стене, создавая густой полумрак, и в нём угадывалась мебель: широкая кровать в алькове с кованым изголовьем и низким изножьем, и мой взгляд сразу отметил лежавшие на покрывале красноречивые предметы. Два кожаных манжета, от которых шли тонкие серебристые цепочки к железным завитушкам в изголовье. Для чего они, я сообразила сразу. Облизала враз пересохшие губы, не в силах отвести от них взгляд, и перед глазами тут же возникла непристойная картинка, как мои руки в плену этих манжет, а тело в полном распоряжении вампиров… Поспешно отвернулась, чувствуя, как кожа на лице горит от сладко-порочных фантазий, и между ног стало горячо и влажно, а жемчужные шарики добавили приятных переживаний. Я задышала чаще, мой взгляд блуждал дальше по комнатке.

У окна в другую гостиную, пока пустую, широкий диван с низкой спинкой, и над ним на специальном приспособлении, прибитом к стене, покачивалась вторая пара наручников, тоже из мягкой кожи. Мои ноги почему-то задрожали, а в голову снова настойчиво полезли картинки, для чего тут эта конструкция, отчего кожа на щеках, казалось сейчас вспыхнет и осыплется пеплом. Прямо перед диваном, да. Ещё, между диваном и кроватью стоял низкий столик с открытой бутылкой вина в ведёрке со льдом и вазой с нарезанными фруктами.

— С той стороны нас не услышат и не увидят, Лёля, — около уха раздался вкрадчивый голос лорда Валентина, и я чуть не подпрыгнула от неожиданности, так бесшумно он приблизился. — Там это просто нарисованная картина.

Его руки легли мне на плечи, он отвёл волосы с моей шеи, и изгиба коснулись тёплые губы, приласкав суматошно бьющуюся жилку и заставив меня вновь нервно облизнуть губы. Возбуждение нарастало, хотя ко мне ещё толком не прикоснулись, но хватило и предвкушения, и обрывков неприличных мыслей, крутившихся в голове. Мне уже достаточно опыта, чтобы хотя бы примерно представлять, что же меня сегодня ждёт. Лорд Мартин днём предупредил ведь… И даже показал. При пикантном воспоминании тело отозвалось волной жаркого томления, затаившегося внизу живота лавовым озерцом. Мартин обошёл меня и остановился, окинув неторопливым взглядом, в котором ясно читались все его желания. Порочным, горящим неприкрытым вожделением взглядом. Лорд Валентин, отпустив мои плечи, устроился на диване, глядя сверху вниз и лениво улыбаясь. Я не смогла сдержать дрожи, казалось, тело превратилось в один обнажённый, вибрирующий нерв, а кожа истончилась, испарилась, и любое прикосновение взорвётся огненным фейерверком, окатив горячими брызгами. Но прикасаться ко мне не торопились… И комната за окном по-прежнему была пуста.

— Раздень меня, Лёля, — негромко произнёс Мартин, глядя мне в глаза, и улыбнулся многообещающей улыбкой.

Горло стало совершенно сухим, сердце заметалось по грудной клетке, оставляя на рёбрах синяки, и я потянулась дрожащими пальцами к пуговицам на его рубашке. Подушечки помнили гладкость и прохладу его кожи, и я теперь знала, что она нагревается, когда лорд возбуждён. Как сейчас, например. И сразу захотелось прикоснуться, погладить, подарить свою пока робкую ласку, однако мне сказали только раздеть, не дотрагиваться. Прикусив губу, я сосредоточилась на маленьких чёрных пуговичках, которые надо протолкнуть в петельки, постепенно открывая рельефный торс. Потом подняться на носочки и аккуратно ухватиться за воротник, потянуть с плеч, блуждая голодным и совершенно бесстыдным взглядом по этим крепким мышцам, перевитым венами. Боже, как же хочется прикоснуться, провести по этому телу, и… Мелькнула совершенно шальная мысль, а какова кожа Мартина на вкус, если прикоснуться губами?.. Я густо покраснела, почти уткнувшись носом в часто поднимавшуюся грудь лорда, стягивая рубашку с его рук, спокойно висевших вдоль тела. Чёрный шёлк упал на пол, и мой взгляд нерешительно остановился на ремне его брюк.

— Дальше, Лёля, — произнёс старший вампир глубоким, чуть хриплым голосом, от которого подгибались колени и в голове воцарялся сплошной туман.

Ох. Дальше. Почему-то я была уверена, что под штанами у лорда Мартина белья нет… Попытки убедить себя, что стесняться уже давно поздно, и всё, что под ними, я не раз чувствовала внутри, не помогли. Всё-таки, предметно, так сказать, именно эту часть тела не довелось рассматривать. И что-то подсказывало, сейчас мне предоставят такую возможность, несмотря на полумрак, света вполне хватало, чтобы я видела всё, что надо. Мои пальцы на удивление легко справились с застёжкой на его штанах, и осталось только покрепче ухватиться и стащить их… Меня бросило в жар, едва я взялась за пояс, и всё-таки зажмурилась, опустив голову — может, Мартин не заметит, что я не смотрю?.. Начала медленно приседать, не выпуская из рук одежду, стараясь не думать о том, что находится совсем близко от меня, потому что потихоньку любопытство пересиливало замешательство, и всё сильнее хотелось открыть глаза… Я спустила штаны старшего носфайи до самого низа и выпрямилась, поспешно подняв голову и посмотрев в лицо Мартину. Он же, скрестив руки на груди, лишь усмехнулся, смерив меня оценивающим взглядом, а потом ухватил пальцами за подбородок, чуть наклонившись.

— Лёля, Лёля, до сих пор стесняемся смотреть на мой член? — мягко произнёс он, а мне показалось, лицо сейчас сгорит до костей. Усмешка Мартина стала шире, а глаза вспыхнули рубиновым огнём. — Прикоснись к нему, — тихо, требовательно добавил вампир.

Приказ, ослушаться которого невозможно. Мне придётся это сделать. Не сводя с него глаз, я медленно подняла ладонь, дотронулась до обнажённой груди Мартина, и подушечки словно закололи сотни иголочек, а дыхание на мгновение пресеклось от жаркого волнения. Я сглотнула, а потом так же медленно повела пальцами вниз, ощущая каждую мышцу, чувствуя, какая непривычно тёплая кожа у вампира. Меня охватила дрожь, отдававшаяся в каждом нерве, казалось, я погружаюсь в расплавленный сироп, заполняющий тело до самой последней клеточки, и с каждым сантиметром, на который опускались мои пальцы, чудилось, что Мартин становится всё горячее. Мой обострённый слух улавливал его тяжёлое дыхание, но он не останавливал, лишь гипнотизировал расплавленным золотом своих глаз, в глубине которых мерцал багровый огонёк. Тишина в комнате стала густой, плотной, такой, что её можно было резать ножом на тонкие пласты.

А мои пальцы спускались всё ниже, миновали впадинку пупка и коснулись жёсткой дорожки, убегавшей вниз. На мгновение рука дрогнула, я замерла, но глаза Мартина предупреждающе прищурились, и пришлось преодолеть вспыхнувшее замешательство. Прикусив губу, я продолжила движение, и уже моё дыхание учащалось, и очень хотелось опустить глаза, однако лорд Мартин продолжал держать мой подбородок. Мои пальцы зарылись в такие же жёсткие кудряшки в самом низу живота носфайи, и сердце забилось в горле, мешая дышать, я невольно крепче сжала зубы и почувствовала боль. Старший вампир чуть покачал головой, его большой палец погладил мой рот, Мартин нагнулся к самому моему лицу и шепнул всего одно слово хриплым, чувственным голосом:

— Смелее.

От зашкаливавшего волнения я издала тихий, невнятный звук, и мои пальцы наконец неуверенно коснулись горячей, твёрдой плоти. Ощутили нежную кожу, и дальше я уже не властвовала над собственной конечностью — любопытство окончательно взяло верх. Я погладила, прислушиваясь к собственным ощущениям, и поняла, что мне они нравятся. Не было брезгливости или чего-то подобного, и мои пальцы уже смелее ещё раз прогулялись по всей длине, скользнули по гладкому окончанию, и я услышала, как Мартин резко, со свистом втянул воздух. В расширенных зрачках полыхнуло пламя, а радужка превратилась в тонкий лавовый ободок, и с каким-то тихим восторгом я поняла, что ему нравится то, что я делаю. По венам промчался шквал желания, эта догадка молнией озарила сознание, и у меня закружилась голова от мысли, что не только они могут заставить меня умирать от наслаждения. Ведь я тоже могу чему-то научиться, правда? Тоже могу обладать пусть и сиюминутной, но властью над вампирами?

Мысль опьянила, горячим хмелем ударила в голову, и я робко улыбнулась, плавясь в огне взгляда Мартина, а потом смело обхватила напряжённый ствол и аккуратно сжала. Сердце бухало в ушах кузнечным молотом, воздуха не хватало, а в вязкой патоке, в которую превратилась кровь, появились бодрящие пузырьки тихого восторга. Не знаю, чем бы закончился мой исследовательский порыв, потому что Мартин глухо рыкнул и сильнее сжал мой подбородок, в его взгляде бушевал настоящий огненный шторм. Но тут сквозь одностороннее окно донёсся звук открывшейся двери и почти сразу — томный женский смех. Я от неожиданности отдёрнула руку, ойкнула и чуть не подскочила, настолько были напряжены мои нервы, а Мартин с тихим, таким же хрипловатым смехом развернул к себе спиной и прижал, жарко дыша в ухо. Краем глаза я заметила, что Валентин уже сидит без рубашки, а ещё, очень остро ощутила, как к моей попке прижимается то самое, за что я буквально несколько мгновений назад так смело и откровенно держалась…

Глава 23

Дыхание пила глотками жадными.

Оно пьянило, как столетнее вино.

Сжигая все мосты, движенья плавные

Разбудоражили инстинктов естество.

Мольбы сменяли стоны удовольствия,

И будто лопнула внутри струна…

И водопадом огненных эмоций

Смела всё сладострастия волна…

— Смотри, Лёля, — шепнул лорд Мартин, и мне как перца в кровь сыпанули от этих простых слов. — Смотри внимательно, крошка, потому что я хочу, чтобы ты сказала нам, что из увиденного ты желаешь, мы сделали с тобой.

Мой взгляд прикипел к появившимся в гостиной новым действующим лицам, а пальцы Мартина тем временем ухватились за ленты на корсете и неторопливо потянули. Валентин же встал рядом, чтобы не загораживать вид, и не сводя с меня горящего неприкрытым вожделением взгляда, начал так же неторопливо расстёгивать штаны. Я же во все глаза смотрела на блондинку в узком платье из чёрной кожи, которую крепко держал за намотанные на кулак волосы… Доминик. Наряд женщины представлял собой весьма откровенное зрелище с открытой спиной, широкой лямкой вокруг шеи и глубоким декольте, практически не скрывавшем грудь. Низ платья заканчивался где-то на середине бедра, как раз над чёрным кружевом чулок, и мне почему-то подумалось, белья на женщине нет, как и на мне. И судя по блестевшим глазам и томной улыбке ей происходящее нравилось. Она выгнулась, облизнула губы и чуть повернула голову, явно напрашиваясь на поцелуй, а ладонь Доминика по-хозяйски расположилась на её бедре. Из-за них вперёд вышел ещё один вампир, остановился перед женщиной и окинул оценивающим взглядом, и мне от этой картины стало так жарко, что захотелось немедленно избавиться от мешающей одежды. А пальцы Мартина уже уверенно распутывали шнуровку дальше, освобождая меня от корсета…

Лорд Валентин, небрежным жестом отбросив штаны в сторону, как я заметила краем глаза, приблизился ко мне и взял за руки, безвольно висевшие вдоль тела, потянул за собой вплотную к широкому дивану. Я, заворожённая зрелищем по ту сторону окна, послушно сделала шаг, и конструкция с наручниками оказалась прямо надо мной. В гостиной же Доминик впился в приглашающе приоткрытый рот блондинки жадным, нетерпеливым поцелуем, сминая её губы, оттянув голову за волосы и рывком задрав и без того короткий подол платья. Как я и подозревала, под ним ничего не оказалось. Смуглая ладонь второго вампира по-хозяйски легла на бедро чуть выше резинки чулка женщины, и медленно поползла вверх, а другой рукой он высвободил из плена чёрной кожи её грудь.

Моё тело отреагировало на откровенное зрелище совершенно однозначно, мышцы внутри сократились, шарики нежно потёрлись о чувствительную плоть, и с моих губ сорвался прерывистый вздох. Я не могла отвести взгляда от зрелища по ту сторону стекла, понимая, что оно заводит, возбуждает так, что перед глазами сверкают серебристые звёзды, а низ живота сводит в болезненной судороге неудовлетворённого желания. Ведь вампиры не так давно умело его разожгли, но не погасили, и оно тлело угольками на самом дне души, дожидаясь своего часа. И вот, дождалось. Я облизнула совершенно сухие губы, машинально отметив, что Валентин поднял мои руки, и через мгновение запястья обхватили кожаные манжеты. Я оказалась практически подвешенной на странной конструкции, вытянутая в струнку, напряжённая и дрожащая от возбуждения. Корсет отлетел в сторону, и моё тело теперь прикрывала только тонкая ткань платья, но и она казалась раздражающей и грубой разгорячённой коже. А ведь ко мне ещё даже и не прикоснулись! Что же будет дальше?

— Лёля? — вкрадчиво шепнул Мартин, прижавшись к моей спине и обнимая за талию, однако не торопясь прикасаться так, как этого хотели изнывающие от жажды ласки соски, которые уже красноречиво приподнимали тонкую ткань.

По ту сторону стекла разворачивалось совершенно непристойное, крайне волнующее и притягательное зрелище. Второй вампир уже двумя руками довольно грубо мял, щипал и поглаживал грудь блондинки, и на светлой коже набухшие тугие горошины выделялись тёмно-вишнёвым цветом. Она постанывала, подаваясь навстречу, Доминик же продолжал целовать её, а его ладонь уверенно скользнула между бесстыдно расставленными ногами женщины. Я стиснула зубы и свела колени, внизу живота всё горело от желания и пульсировало в такт бешено колотящемуся сердцу, сознание уже плыло, утонув в жарком мареве страсти. Пальцы Мартина аккуратно, едва касаясь болезненно чувствительной кожи, отвели в сторону края выреза, обнажив мою грудь, и замерли — он явно ждал от меня тех самых слов, после которых я получу долгожданное удовольствие. Валентин, сев на диван напротив, смотрел сверху вниз, улыбаясь своей порочной, многообещающей улыбкой, его руки лежали на спинке дивана, а ноги были расставлены. И между ними гордо возвышалось доказательство того, что происходящее ему нравится ничуть не меньше, чем мне.

— Крош-шка? — уже настойчивее повторил Мартин, чувствительно прихватив зубами мочку моего уха, и тело прошил разряд удовольствия, от которого я позабыла окончательно о сомнениях и стеснении.

Да, я хотела продолжения, хотела, чтобы он ко мне прикоснулся. И… я это сказала, не сводя жадного взгляда с происходившего в соседней гостиной:

— Пожалуйста… — получилось едва слышно, голос осип от переживаний, но я продолжила — за окном Доминик связывал полураздетой блондинке руки за спиной, а второй вампир неторопливо снимал рубашку, не сводя с женщины взгляда. — Приласкайте мою грудь…

От собственного умоляющего тона меня захлестнула такая могучая волна возбуждения, что я выгнулась, хватая ртом воздух, и тихонько хныкнула.

— Как, Лёля? — мурлыкнул Мартин, его пальцы легко пробежались по обнажённой коже, и после каждого прикосновения на ней оставались огненные следы.

Я растворилась в охвативших меня эмоциях, полностью отдалась на их волю и на волю вампиров. Я готова была позволить им сделать со мной всё, что они хотели… Лишь бы погасить тот пожар, тот чувственный голод, терзавший меня всё сильнее.

— Руками, — послушно пробормотала я, с каким-то сладким ужасом наблюдая, как блондинку поставили на колени, а приятель Доминика с предвкушающей улыбкой и блестевшими в полумраке глазами расстёгивает штаны.

Боже, она ведь не собирается… Собирается, поняла я через мгновение, и почти сразу пальцы Мартина нежно погладили вокруг моих сосков, заставив их отозваться тупой, настойчивой болью от неудовлетворённости. Прикусив губу, я напряжённо наблюдала, как блондинка, демонстративно облизнувшись и посмотрев на второго вампира снизу вверх, широко открыла рот и… буквально насадилась им на внушительных размеров достоинство носфайи. Я не сдержалась, от удивления тихо ахнув, а тело отреагировало на откровенное зрелище горячим всплеском между ног. Господи, прости, но мне нравилось смотреть, как женщина ртом ублажает вампира, и чувствовать, как пальцы лорда Мартина гладят, пощипывают, перекатывают затвердевшие, как камешки, соски на моей груди… Внизу живота всё болело, я сильнее сжимала ноги, и жемчужины внутри чувствовались острее с каждым мигом. Мои глаза не отрывались от окна, я бесстыдно подавалась навстречу рукам Мартина, молча умоляя продолжить, и в какой-то момент поняла, что пальцев мне мало, да, хочется ощутить горячие губы, дразнящий язык. И от одной только мысли позвоночник расплавился, кости осыпались пеплом, а кожа воспламенилась настолько, что прикосновения к ней причиняли уже болезненные ощущения, такой она стала чувствительной.

Я тихонько застонала сквозь стиснутые зубы, теряя себя окончательно в этом тёмном водовороте терпкого, запретного удовольствия, и уже без всякой подсказки хриплым шёпотом произнесла:

— Пожалуйста… я хочу, чтобы губами…

Думать о том, что делаю и почему, даже не пыталась — сознание заполнили эмоции и желания, мыслей там не осталось ни одной, из приличных уж точно. Глядя на то, как второй вампир, сжав светлые волосы женщины, направлял её движения, явно наслаждаясь происходящим, я, несмотря на то, что с трудом могла представить себя на её месте, возбуждалась от непристойного зрелища всё сильнее. Где-то на самой границе ошалевшего от происходящего сознания мелькнул обрывок мысли, что мои хозяева сегодня всё же не заставят… вот так… Хочется на это надеяться. К такому я точно ещё не готова, хотя не сомневаюсь, когда-нибудь придётся и это делать.

Дальше на эту тему размышлять не получилось — на мою просьбу откликнулся сидевший на диване Валентин, а Мартин, оставив ненадолго грудь, скользнул ладонями вдоль моего тела, одобрительно шепнув:

— Умница, девочка.

И его пальцы начали медленно собирать тонкую ткань, а губы — выкладывать горячие узоры на шее, слегка прихватывая горевшую огнём кожу, а иногда и чувствительно прикусывая. Я откинула голову, прикрыв глаза, и продолжая наблюдать — блондинка под чутким руководством второго вампира довела дело до конца, и Доминик, уже тоже без рубашки, рывком вздёрнул её за связанные руки. До меня донёсся сдавленный стон, и пока его приятель с расслабленным видом устроился на широком диване, глядя на Доминика и блондинку с усмешкой сытого кота, любовник Карины небрежным жестом почти швырнул её на круглый стол, на живот.

В тот момент, когда кожаное платье женщины оказалось задрано до самой талии, обнажая её попку, горячий, жаждущий рот Валентина сомкнулся на моём пульсировавшем в такт сумасшедшему стуку сердца соске, втянул, и вампир чуть прикусил твёрдую горошину. По венам потекла расплавленная лава, я тягуче застонала и выгнулась навстречу, тело напряглось, как струна, а руки беспомощно дёрнули за наручники. Я плавилась в жгучих ощущениях, тонула в них, забывая себя, забывая все свои наивные детские мечты, захлёбываясь в терпком вине удовольствия, которое дарили мне руки и губы вампиров. И не отводила взгляда от окна…

Снова ухватив блондинку за волосы, Доминик дёрнул её назад, заставив сильно прогнуться и приподнять попку, и коленом раздвинул ей ноги. Я поперхнулась вдохом, увидев розовую, блестевшую от влаги плоть, меня как молния пронзила, а когда пальцы Доминика жёстко, резко вошли в женщину, низ живота скрутило так, что я тихо зашипела сквозь стиснутые зубы. Вскрик блондинки отозвался жаркой пульсацией между моих ног, где всё пылало в первобытном огне чистой страсти. Прости, Господи, но грубые ласки, которые вампир дарил своей любовнице, заводили так, что я готова была уже умолять, чтобы мои хозяева прекратили сладкую пытку и… взяли меня. Пусть без особой нежности, но, кажется сейчас она мне и не нужна, разбуженное тело давно готово ко всему, что с ним собирались делать.

— Что дальше, Лёлечка? — низкий голос Мартина раздался где-то на границе сознания, и там же красным всполохом мелькнуло ощущение, что его бёдра прижимаются к моей обнажённой попке с каждым мгновением всё крепче.

Даже, скажем так, не совсем бёдра. Твёрдое и такое же горячее, как я сама, и мысли об этой части тела носфайи уже не вызывали никакого смущения, лишь голодное, слепое желание почувствовать его наконец внутри, так глубоко, как возможно. До сладкой боли, до застрявшего в горле крика, до острого спазма внизу живота, от которого перед глазами вспыхивают сверхновые. Я отметила, что ладони старшего вампира уже на моих бёдрах, а Валентин сидит на диване и смотрит на меня снизу вверх, выжидающе улыбаясь, а мои соски, раздразненные, набухшие, похожи на две спелых вишни. Сглотнув, бросила взгляд в окно — там Доминик продолжал ласкать блондинку, а та извивалась, громко стонала и вскрикивала, приглашающе раздвигала ноги ещё шире, и от непристойного зрелища последние остатки засевших где-то в самой глубине души сомнений сгорели дотла.

Кусая губы и хватая воздух широко раскрытым ртом, я, не дожидаясь команды, поставила ногу на диван рядом с Валентином и отвела колено в сторону, молчаливо приглашая продолжить чувственные игры. Тело дрожало от переизбытка эмоций, но требовало ещё, я себя не контролировала настолько, что без всяких дополнительных вопросов хрипло прошептала, наблюдая, как Доминик рывком расстегнул ремень на своих штанах, не прекращая всаживать пальцы в блондинку:

— Внизу, пожалуйста-а-а… — последнее превратилось в тихий, томный стон, я облизнула пересохшие губы, чувствуя, как мышцы болезненно сжались, когда вампир по ту сторону окна резко вошёл в блондинку до самого конца. — П-прикоснитесь…

Меня не осталось совсем. Остались только обнажённые эмоции, острые, на грани, ощущения, тёмные желания, которые хотелось осуществить все и немедленно. Валентин неторопливо откинул подол моего платья, провёл по бедру ладонью, оставляя шлейф из огненных мурашек на воспламенённой, слишком чувствительной коже. У меня вырвался всхлип, я качнулась вперёд, самым бесстыдным образом отодвинув ногу ещё шире.

— Как, крошка? — Мартин лизнул мою шею, крепко сжав попку, и его пальцы уверенно скользнули между ягодиц.

— Р-руками… и ртом… — пребывая где-то между этим миром и другим, послушно ответила, запрокинув голову и прикрыв глаза, желая остаться наконец хоть немного наедине со своими ощущениями.

В награду за мою откровенность я почувствовала прикосновение губ Валентина к нежной внутренней стороне бёдер, дорожка из лёгких поцелуев пролегла почти до самого сокровенного местечка, открытого и давно готового для смелых ласк. С другой стороны пальцы Мартина уже уверенно погладили мокрые складочки, резко дёрнули за кисточку, вынимая жемчужную нить, и с моих губ сорвался короткий стон, от предвкушения натянутые до предела нервы тихонько зазвенели. А потом… Это было действительно сумасшествие, тёмное, как самая безлунная ночь, бесконечное, как бушующий океан, терпко-горькое, и в то же время с медовой ноткой сладости. Пальцы вампиров были везде во мне, они ласкали, вонзались в нежную глубину спереди, истекавшую пряным соком, растягивали тугие мышцы сзади, готовили. И я знала, что сегодня меня ждёт очередное открытие, ещё один шаг в пропасть без дна под названием «наслаждение». Ещё одна грань, острая и опасная, но от этого не менее притягательная.

Язык и губы Валентина целовали, дразнили, поглаживали, втягивали трепещущий лепесток, играя с ним, как с карамелькой. Зубы чувствительно прикусывали, так, что я вскрикивала, выгибаясь дугой, насаживаясь глубже на его же пальцы, находившиеся внутри меня. Тело извивалось, пытаясь подстроиться так, чтобы со всей полнотой принять горячие, настойчивые ласки, я позабыла и о смущении, и о застенчивости, полностью отдавшись моим хозяевам, покорившись их воле и праву сильного. Леллиаль Локхвуд перестала существовать на эти безумные, наполненные горячей лавой удовольствия мгновения. В какой-то миг, приоткрыв глаза, я увидела, что в соседней гостиной блондинка, зажатая между обнажёнными телами носфайи, с по-прежнему связанными руками, уже непрерывно стонет, и все трое двигаются в одном ритме… От увиденного внизу живота расцвёл огненный цветок, и реальность утонула в бесшумной яркой вспышке, расцветив окружающее фонтаном разноцветных искр. И голос лорда Мартина, чьи пальцы проникли в этот миг особенно глубоко, туда, где до недавнего времени я и не представляла, что там тоже может быть хорошо.

— Кричи, Лёля, нас не слышат с той стороны…

Да, я кричала, захлёбываясь в остром удовольствии, содрогаясь от могучего шквала ощущений, накрывшего с головой, ослепившего сознание. Несколько мгновений я ничего не слышала и не видела, да и не чувствовала, полностью растворившись в нём, превратившись в сгусток эмоций, нестерпимо ярких и непереносимо прекрасных, пусть и с горьковатым привкусом неправильности. Ведь воспитанные девушки не получают наслаждения от такого… Я обмякла, ещё не до конца придя в себя, и лишь благодаря руке Мартина вокруг моей талии не повисла без сил. Казалось, в теле не осталось ни единой целой косточки, мышцы превратились в желе, и по ним растекалась приятная истома, однако я прекрасно понимала, что это далеко не конец. Ведь ещё оставались мои хозяева, которые тоже желали получить своё удовольствие. Так, как им этого хотелось. Короткий взгляд в окно, и моё дыхание снова участилось: блондинка с бесстыдно раскинутыми ногами сидела спиной к незнакомому вампиру у него на коленях, а над ней склонялся абсолютно голый Доминик.

Досмотреть, что там дальше, не успела. Валентин, на мгновение развернувшись, что-то сделал у стены, а потом привстал и потянул меня к себе — Мартин как раз отстранился.

— Иди сюда, крошка, — глубоким, хриплым голосом произнёс младший лорд и опустился обратно на сиденье, устроив меня к себе лицом, на коленях.

Оказывается, цепочка наручников крепилась к верёвке, которую, видимо, держал какой-то специальный механизм, и сейчас она немного опустилась, позволив и мне сесть. Руки по-прежнему были наверху, верёвка давала не особо много свободы, оставляя меня вытянутой и напряжённой.

— Ты ведь хочешь этого, правда, Лёля? — выдохнул мне в губы Валентин, его глаза блестели в полумраке расплавленным серебром, а в расширенных зрачках вспыхивали багровые всполохи.

Ладони крепко ухватили за попку, чувствительно сжав, вампир приподнял меня и мучительно медленно, растягивая удовольствие, опустил на твёрдую, напряжённую плоть. Из моей груди вырвался низкий, тягучий стон, я подалась вперёд, запрокинув голову и зажмурившись, и послушно ответила:

— Да-а-а!..

Конечно, хочу, как иначе, тело, познавшее, как это, быть наполненным и насаженным до самой глубины, жаждало продолжения, каким бы оно ни было. Ведь дальше ждал лишь новый виток наслаждения, пусть и капельку с неприятными ощущениями. Однако они оттеняли, дополняли, придавая объёмность чувствам, заставляя переживать их острее, полнее. Невольно вспомнились картинки недавно увиденного в соседней гостиной, и в голову вновь плеснуло хмельной волной, смывшей все мысли о том, что правильно и неправильно. Валентин одним резким движением придвинул меня вплотную к себе, и я почти распласталась на его груди, беспомощно замерев и прильнув так близко, что стук сердца вампира отдавался в моей груди, заставляя тихонько вздрагивать и судорожно сглатывать. Валентин заглянул мне в глаза, и я увидела на дне его взгляда знакомое предвкушение и обещание… чего?

— Так же, как она, Лёлечка? — от вкрадчивого, чувственного шёпота по спине галопом проскакали мурашки, а мышцы рефлекторно сжались вокруг горячей плоти внутри меня, вбирая глубже.

Валентин сдавленно зашипел, и не дождавшись моего ответа, впился в мои губы поцелуем, смял их, буквально насилуя мой рот, заставляя отдаваться и здесь тоже. Я лишь сдавленно всхлипнула, покорно отвечая, подаваясь навстречу и выгнувшись в пояснице, чувствуя, как губы заныли от грубого обращения, и их закололи сотни невидимых иголочек. А ладони Валентина между тем раздвинули мои ягодицы, и я лишь успела издать глухой, невнятный возглас — он всё так же не выпускал из жёсткого плена мой рот, чувствительно прикусывая и посасывая, доставая языком, казалось, до самых глубин. И через мгновение ощутила ещё одно настойчивое вторжение, несмотря на подготовку чуть ранее — немного болезненное, ещё и из-за размеров… Я замерла, часто дыша и пытаясь расслабиться, благодарная уже за то, что Мартин не торопился, двигаясь медленно, но неотвратимо.

— Ш-ш-ш, девочка, — выдохнул он мне на ухо, и его ладони легли на мою грудь с призывно торчавшими, твёрдыми горошинами сосков. — Всё хорошо, Лёля, не зажимайся, не надо…

От избытка эмоций глаза защипало, и по щеке скатилась слезинка, которую тут же слизнул Валентин, а через мгновение мою талию обвила рука Мартина и крепко прижала к его телу. Я выдохнула, привыкая к новым, странным ощущениям, балансировавшим на грани наслаждения, однако всего лишь через мгновение ладонь младшего вампира скользнула вниз, к моим разведённым ногам, и нежно погладила чувствительную точку. И мир сдвинулся, вновь наполнился красками, огнями и вспышками эмоций, они переливались золотым и багряным, наливались тёмно-фиолетовым и вспыхивали оранжевыми искрами. Судорожно сжав кулаки, зажмурившись до разноцветных кругов перед глазами, слушая тихий, прерывистый шёпот Мартина, я постепенно погружалась в нараставшее удовольствие, в котором боль мешалась со сладостью наслаждения. Тело само поймало нужный ритм, мне оставалось лишь расслабиться и принять происходящее… Время остановилось, застыло разноцветными бусинами, я же растворялась, переставала чувствовать себя, уносилась за грань, крепко стиснутая вампирами и остро ощущая их обоих во мне.

Кровь давно превратилась в пряный сироп, в который щедро добавили жгучего перца, сердце беспорядочно колотилось, мешая дышать, крик застрял в горле, и в какой-то момент я сорвалась в пропасть, беспомощно забившись и дав наконец волю скопившимся переживаниям. Да, я снова кричала на радость моим хозяевам, захлёбываясь невыносимо яркими ощущениями, чувствуя, как по щекам текут слёзы и сознание балансирует на краю, грозя покинуть меня от избытка чувств. Господи… Кажется, сегодня я потеряла ещё одну частичку себя прежней, отдавшись сразу двум носфайи и получив от этого удовольствие. Что со мной станет утром, когда окончательно осознаю случившееся здесь, в этом доме? Не хочу, не буду об этом думать, сейчас я слишком опустошена и обессилена, даже двигаться не могу.

Тело слегка ломило, между ног немного саднило, и свести их стоило некоторых трудов. Кажется, меня отцепили от наручников, и я тряпичной куклой осела на диван, прикрыв глаза и не думая ни о чём. По спутанным волосам провела чья-то ладонь, и голос Валентина словно издалека спросил с нотками беспокойства:

— Лёля? Ты в порядке?

Я наскребла силы кивнуть, и даже разлепила непослушные, опухшие губы, чтобы пробормотать:

— Да, милорд…

И тут он меня удивил. Слегка прижав к себе, поцеловал в макушку и тихо поправил:

— Валентин, крошка. Зови меня по имени, когда мы одни.

Меня хватило лишь на то, чтобы снова слабо кивнуть. Глаза неудержимо закрывались, после шквала эмоций сознание настоятельно требовало отдыха. Да и в ванную неплохо бы, наверное… Краем уха я услышала шорох, после чего меня обхватили сильные руки и легко подняли.

— Пойдём, Лёля, — теперь со мной заговорил Мартин, направляясь к двери из комнаты. — Выйдем через чёрный вход, нас никто не увидит.

Если честно, я находилась в таком состоянии, что мне было совершенно всё равно, даже если бы он пронёс меня в таком расхристанном виде через весь дом, под взорами гостей. Однако очередной признак заботы отозвался в груди теплом, там словно зашевелилось что-то пушистое и мягкое, устраиваясь поудобнее, и мои дрожавшие губы тронула тень улыбки. Они… странные, мои хозяева. Сочетание жёсткости и в то же время некоторой своеобразной доброты по отношению ко мне вызывало замешательство, ведь они своё уже получили ещё днём, и не было нужды заботиться обо мне именно сейчас. Ох. Кажется, я в очередной раз запуталась, пытаясь найти желаемое в поступках лордов, хоть как-то оправдать моё нездоровое влечение к ним и странную тягу разделять их несколько непривычные мне, если не сказать больше, развлечения. А может, они искренни со мной?.. Может, действительно я вызываю у них чуть больше интереса, чем просто пища и игрушка?..

Коротко вздохнув, я прикрыла глаза и поудобнее устроилась в объятиях Мартина, убаюканная его мерным шагом. Упрямые мысли проснулись и лезли в голову, не давая покоя, тревожа и раздражая, потому что вместе с ними в сознание потихоньку просачивалось то самое осознание только что случившегося. Безжалостная память подсовывала картинки, как я бесстыдно извивалась и просила продолжать, те ощущения, которые испытывала, без всякого стеснения подглядывая за другими. И всё это сплелось в запутанный клубок противоречий, в котором я завязла, в голове билась лишь одна мысль: я порочна до самой глубины души, и уже неважно, пряталось ли это во мне с рождения, или носфайи сделали меня такой. В последнем я сомневалась, слишком уж мало времени прошло и слишком быстро и охотно я принимала те изменения, которые со мной происходили. Тело, как и сознание, охватили апатия и оцепенение, я смотрела перед собой неподвижным взглядом, едва ли воспринимая происходящее вокруг. Кажется, мы спустились по узкой лестнице с деревянными перилами, прошли коротким коридором и вышли где-то сбоку от дома, рядом с дорожкой, уходившей в тёмный парк. Надо же, уже успело стемнеть, а мне думалось, прошло совсем немного времени.

— Лёля? Что-нибудь болит? — голос Мартина, в котором звучала неподдельная забота, ворвался в мои рассеянные мысли свежим сквозняком, заставив несильно вздрогнуть.

Я подняла на него взгляд, и ответила, немного покривив душой:

— Нет, милорд.

Глаза цвета гречишного мёда чуть сузились, старший вампир наклонил голову, внимательно рассматривая моё лицо.

— Мартин, Лёля, — мягким тоном поправил он, а потом добавил предупреждающе. — Во-первых, не ври, во-вторых, вижу, ты уже что-то надумала, — носфайи сел в предупредительно распахнутую водителем дверь ожидавшего нас лимузина, устроил меня на коленях, и рядом молча опустился Валентин. — А теперь рассказывай, — он заставил откинуться ему на руку, и ладонь Мартина легла на мой живот.

От его пальцев потекла приятная прохлада, успокаивая и унимая саднящие ощущения в деликатных местах, я же, вяло пошевелившись, попыталась собрать остатки мыслей и послушно сформулировать ответ на его «во-вторых».

— Я… всегда такой была? — наконец пробормотала, теребя тонкую ткань юбки и глядя в тёмное окно лимузина. — Почему мне это нравится? Я ведь даже не подозревала, что… — запнулась, почувствовав, что эмоции потихоньку возвращаются, и глаза снова начинает щипать. — Что такое может быть, как это может доставлять мне удовольствие?..

— А не всё ли равно, Лёля? — спокойно отозвался Мартин, тихонько поглаживая мой многострадальный живот. — В чём причина, ведь важно то, что тебе хорошо. Зачем задумываться над истоками? Ты такая, какая есть, мы уже говорили. Ты — полуночная¬, ты предназначена для таких, как мы, а значит, в тебе уже заложены нужные качества, — Мартин улыбнулся, непривычно нежно. — И никакое воспитание их не уничтожит, они будут дремать до определённого времени, а потом проявят себя в подходящий момент, — его взгляд стал выразительным.

Возможно, он прав, я не знаю. Я не знаю, насколько могу верить ему, им обоим, правду ли они говорят или всего лишь то, что мне надо услышать. Длинно вздохнув, я прикрыла глаза и прислонилась лбом к плечу Мартина, чувствуя только усталость и ничего больше. Хочу просто побыть одной, отключить мысли и посидеть в тишине.

— Если хочешь, в нашей библиотеке можно почитать о полуночных, — неожиданно предложил Валентин, его ладонь легла на мою лодыжку и медленно погладила. — Я дам тебе нужную книгу.

Вот даже как. Им так важно моё душевное равновесие? Впрочем, они же сами сказали, от этого зависит вкус моей крови. На моих губах мелькнула невесёлая улыбка: Лёля, опять думаешь не о том. Давно пора смириться с тем, что больше, чем есть, ты не получишь, и никогда не узнаешь, в самом ли деле ты важна вампирам, какая есть, или это всего лишь забота о домашней зверушке, которая скрашивает досуг.

— Спасибо, — почти шёпотом пробормотала я, уплывая в странное состояние полудрёмы- полузабытья, где не существовало ни мыслей, ни воспоминаний.

Лишь тишина, мерное покачивание машины, звук размеренного дыхания моих хозяев и контраст тёплой ладони на животе и прохлады, остужавшей до сих пор горевшие от непривычной нагрузки нежные места. Тело расслабилось, пользуясь моментом, и я не заметила дороги, вынырнув из своего состояния, лишь когда вновь оказалась на руках Мартина. Лимузин стоял во дворе особняка моих хозяев, и меня уже несли к крыльцу.

— Завтра у нас выходной, Лёля, — произнёс старший вампир, заходя в дом. — Если какие-то пожелания, чем хочешь заняться, говори.

— Хорошо, — снова послушно кивнула я, пока не представляя, чем займу себя завтра.

Наверное, стоило бы отвлечься в лаборатории, но… Не знаю, если руки будут дрожать, то не получится правильно отмерять количество нужных компонентов. Подумаю утром, когда немного приду в себя. Оцепенение не уходило, но я чувствовала себя комфортно в этом своеобразном коконе, отделявшем от внешнего мира и от болезненных переживаний, которые неизбежны при очередном переходе на ступеньку ниже, чем я была. Мартин поднялся наверх, до моей комнаты, и не останавливаясь, понёс дальше в ванну. А вот это хорошо, да, вода успокоит натруженные мышцы и позволит расслабиться окончательно. Старший вампир поставил меня на пол и начал неторопливо раздевать, пока Валентин включал воду и что-то добавлял туда из бутылочек и баночек на полках. Помещение заполнилось нежным цветочным ароматом и тёплым паром, окутавшем невесомым облаком. Мартин провёл по плечам, и тонкая ткань платья соскользнула вниз, собравшись у ног, и я переступила уже ненужный наряд. Корсет остался в той комнате, в доме у Карины, и скорее всего я его уже не увижу. За платьем последовал пояс и чулки, потом Мартин развернул меня и подтолкнул к ванне.

— Забирайся, Лёля.

Уже знакомая мне приятная процедура омовения в четыре руки, но и она не пробила странную скорлупу, сковавшую мои чувства. Спустя какое-то время меня вытащили, вытерли, заботливо укутали в большое махровое полотенце и вынесли обратно в спальню, уложили на кровать. Рассеянно созерцая потолок, я безропотно перенесла намазывание меня знакомым кремом во всех нужных местах, которые того требовали. Всё происходило в тишине. Я говорить не хотела, а мои хозяева — и подавно, как мне думалось. Но я опять ошиблась, посчитав, что на мою молчаливость не обратят внимания. Точнее даже, полагаю, заметили отсутствие во мне всяких эмоций по сравнению с недавним фейерверком.

Закончив с кремом, Мартин отложил коробочку и опёрся ладонями на кровать по обе стороны от моей головы, внимательно глядя в глаза.

— Почему ты молчишь, Леллиаль? — тихо спросил он, и по серьёзности его тона я поняла, что… он беспокоится?

Его волнует моё состояние? Я слабо улыбнулась, не отводя взгляда от янтарной радужки с тёмным провалом зрачка.

— Я просто устала… Мартин, — прошептала непослушными губами, всего на мгновение запнувшись перед его именем — немного непривычно вот так сразу без титула.

А в горле совершенно неожиданно встал ком, и я поняла, что ещё мгновение — и расплачусь. Просто так, без истерики и криков, тихо и спокойно. Всё же, надлом в душе наступил, и требовалось как-то ослабить возникшее напряжение, и слёзы — лучший способ.

Глава 23

Тоскою беспробудной скована душа.

И не вернуться к прежнему пределу.

Прощаясь с прошлым, плакала она,

Смиряя душу с положеньем дела…

Но не так, Господи, не под его пристальным взглядом! Я не хочу сейчас разговаривать, что-то выяснять, объяснять, потому что сама толком не понимаю, что происходит со мной! Я просто хочу отдохнуть, вот и всё… Зажмурилась и попыталась отвернуться, чувствуя себя как никогда беспомощной и обнажённой куда больше, чем если на мне нет одежды. Ведь тело — это просто тело, а когда сдирают покровы с души… Это гораздо болезненнее и глубже. И я не готова к откровенности на таком уровне, иначе точно сломаюсь. Мне надо пережить самой, только вот как объяснить это моим хозяевам, которые хотят знать всё, что со мной происходит?

Ладони Мартина поймали мои запястья и прижали к кровати, не дав свернуться клубочком, и он склонился ещё ниже.

— Лёля? — а вот теперь в его голосе совершенно точно слышались нотки беспокойства.

Я ничего не ответила. Только почувствовала, как горячие капли прочертили дорожки из уголков глаз по вискам, и слёзы уже было не остановить. Обмякнув и отвернув голову, по-прежнему не открывая глаз, я молча плакала, давая выход тому тихому отчаянию, зревшему подспудно в самой глубине души ещё с момента моего появления здесь и сейчас нашедшему наконец выход. Я прощалась со своими мечтами и прошлым, теперь уже окончательно, с той Леллиаль Локхвуд, которую, казалось, я знаю всю жизнь очень хорошо. Не знаю. Совсем. Кто эта девушка, которая охотно принимает участие в порочных играх на грани, да ещё и получает от этого удовольствие, я точно не знала, и пока не хотела знакомиться с ней близко. Она… не я. Она другая, совсем, и она откровенно пугала.

Дальнейшие действия Мартина вызвали слабый всплеск удивления: вместо того, чтобы злиться на мою молчаливость и снова слёзы, он выпрямился, без слов сгрёб в охапку и прижал к себе, поглаживая по ещё слегка влажным волосам. Я съёжилась, беззвучно глотая слёзы и пытаясь спрятаться от всех, сжаться в как можно более маленький комочек. Подтянула колени, низко опустила голову, уткнувшись в грудь Мартина и орошая его рубашку солёной влагой. Я слышала от старших девчонок в пансионе, что мужчины не любят женских слёз, и что это — одно из самых сильных орудий в руках женщины, если она хочет чего-то добиться. Однако, похоже, вампиры не из пугливых, потому что ни один сейчас не вышел из моей спальни. Мартин наоборот даже, обнял крепче, и я ощутила прикосновение его губ к макушке.

— Поплачь, крошка, полегче станет, — услышала я тихий голос старшего носфайи.

А по спине медленно провела ладонь Валентина. Это вот безмолвное участие и забота сделали только хуже, я словно ухнула в ледяную, чёрную воду, и меня затрясло крупной дрожью. Любимая игрушка… Её готовы баловать и потакать маленьким слабостям за хорошее поведение, а с точки зрения моих хозяев на том проклятом приёме оно, безусловно, было именно таким, каким они его хотели видеть. Им всё равно, что творится у меня в душе, как мне даются такие резкие и неотвратимые изменения в моей жизни. Мартин и Валентин целенаправленно, не делая одолжений и не снисходя до моей малой осведомлённости о чувственной стороне отношений мужчины и женщины, давят, ломают, подстраивают под себя. И да, думая о том, что смирюсь со своим положением, я даже представить не могла, что меня ждёт в недалёком будущем. Но теперь дороги назад не было, только вперёд, во тьму.

Сильно глубоко уйти в переживания я не успела: вдруг начала наваливаться сонливость, сопротивляться которой стало невозможно. Я длинно, прерывисто вздохнула, понимая, что это проделки вампиров, но сейчас для меня это действительно было спасением. Сознанию требовался отдых, и я с облегчением скользнула в объятия мягкой, бархатной темноты, надеясь, что никакие сны тревожить этой ночью не будут. Последнее, что помнила, всё те же сильные руки, обнимавшие с двух сторон, и странное ощущение покоя и уюта от осознания, что мои хозяева остались этой ночью в моей кровати до утра. И вовсе не для того, чтобы снова заняться со мной сексом.

Пробуждение принесло с собой сначала запахи. Нежный, цветочный аромат смешивался с вкусным шоколадным, и чуть-чуть корицы с гвоздикой. Меня снова балуют? И чем, интересно? Любопытство сонно зашевелилось на дне души, хотя там ещё царила апатия и некоторое оцепенение. Сон принёс облегчение, но не до конца, мысли всё равно остались, и воспоминания никуда не делись. Хотя неприятных ощущений не наблюдалось, мышцы немного тянуло после вчерашнего. Я чуть поморщилась и всё-таки открыла глаза — пора вставать, наверное, завтракать и занять себя каким-нибудь делом. В постели я лежала одна, что не удивило, а вот маленький укол разочарования вызвал ещё один слабый всплеск удивления. Я хотела проснуться вместе с… моими хозяевами? Впрочем, мои желания в последнее время не поддаются никаким объяснениями.

Я разлепила ресницы, и взгляд упёрся стоявшую в вазе с узким горлышком длинную ветку гладиолуса с цветами снежно-белого цвета, тронутыми по самому краю лиловой каймой. Это именно она так тонко пахла. А рядом, на маленьком подносе, дымящаяся кружка с горячим шоколадом и тарелочка с горкой маленьких песочных печений с миндалём. Были бы носфайи обычными мужчинами, можно подумать, это своеобразное извинение, попытка задобрить меня. Но вампиры — не люди. И уж точно, не обычные мужчины. И всё-таки, несмотря ни на что, мне действительно приятно. Только на языке почему-то чувствуется горечь…

— Доброе утро, Лёля.

Раздавшийся голос Валентина в моей комнате оказался неожиданностью, и я вздрогнула, переведя взгляд на стоявшее поодаль кресло, в котором сидел младший вампир. В домашней одежде, как всегда, гладко выбритый, он смотрел на меня, чуть прищурившись и соединив перед собой кончики пальцев, словно изучал, хотел увидеть в моём лице или взгляде… что? Не знаю. Я лишь села, подтянув повыше покрывало на груди, настороженно посматривая на него, и негромко ответила:

— Доброе утро… Валентин, — запнулась, чуть не обратившись по титулу, но вовремя вспомнила вчерашнюю просьбу носфайи.

Он улыбнулся уголком губ, в серебристых глазах мелькнули довольные искры.

— Как ты себя чувствуешь, Лёля? — продолжил он расспросы.

Только забыл уточнить, морально или физически. Потому что в последнем случае — вполне сносно, в первом же… Сознание ушло в глухую оборону, и если вчера оно желало выплеснуть накопившиеся эмоции и растерянность от слишком жёсткого разрыва устоявшегося мировоззрения, то сегодня я изо всех сил старалась спрятать, что со мной далеко не всё в порядке. Просто, некоторые бьются в истерике и кидают об стену фамильный фарфор, я же ухожу в себя так глубоко, как это возможно. Хотя внешне выгляжу, как обычно. По крайней мере, стараюсь.

— Спасибо, хорошо, — вежливо ответила я и потянулась за чашкой с шоколадом.

Пах он всё же умопомрачительно вкусно, у меня аж слюна собралась во рту. Ну и, маленькая хитрость, чтобы Валентин не углубился слишком в расспросы. Я по-прежнему не желала откровенничать на тему происходившего в моей душе, отчаянно желая хоть что-то оставить себе, хоть какой-то кусочек личного пространства. Сначала сама разберусь, как дальше жить с тем, что открылось во мне, а потом уже буду разговаривать на эту тему с носфайи.

— Тогда одевайся и спускайся в столовую, — он поднялся и сделал шаг к кровати, и я чуть не выронила кружку, наблюдая за ним краем глаза. — Сабрина и Март уже ждут.

Валентин приблизился к постели, и я внутренне напряглась, очень надеясь, что он не останется помогать мне совершать утренний туалет. Я наконец хотела выбрать и надеть что-то сама, не эти… откровенные штучки, которыми изобиловал мой гардероб. Мне хотелось создать хотя бы видимость того, что всё ещё не так плохо, что в чём-то я осталась прежней. Иллюзия, да, но я хотела обмануться сейчас, хоть на чуть-чуть.

— Ты помнишь, что мы сегодня едем развлекаться? — мягко произнёс Валентин и наклонился ко мне, ухватив за подбородок и заставив смотреть себе в глаза.

Вот этого меньше всего желала, выходить на люди и улыбаться, когда хотелось забиться в самый дальний уголок парка в попытке спрятаться от реальности и собственных безжалостных мыслей и воспоминаний. Опасаясь, что голос мне изменит, я кивнула, из последних сил выдерживая взгляд Валентина, и когда он потянулся к моим губам запечатлеть поцелуй, даже обрадовалась — не надо ничего говорить, и вопросов тоже больше не будет. Поцелуй вышел почти целомудренным, младший вампир лишь приласкал языком мои губы и почти сразу отстранился. Погладил пальцами мою щёку и сказал:

— Ждём тебя, Лёлечка.

Он вышел из спальни, а я не удержала облегчённого вздоха. Быстро допила шоколад, съела несколько печенюшек и встала, направившись в ванную. Совершала все необходимые действия, особо не задумываясь: умылась, причесалась, сколов локоны на затылке, чтобы не мешали, выбрала из гардероба простое платье из шёлка с расшитым серебром и жемчугом корсажем. Правда, как почти у всех моих нарядов, у него имелся довольно низкий вырез, и юбка всего из одного слоя тонкой ткани, но по крайней мере, оно не имело разрезов и не было прозрачным, хотя плотно облегало фигуру. И я наконец-то надела бельё, пусть и из воздушного кружева и весьма откровенное. Оно по крайней мере прикрывало деликатные места.

Бросив на себя последний взгляд в зеркало и отметив бледность кожи и неестественно блестевшие глаза, я пощипала щёки, возвращая им краски, и вышла из спальни. Почему-то страха перед возможным недовольством вампиров, если они заметят моё состояние, не ощущалось. Сознанию, ушедшему в глухую оборону, было уже всё равно. Я спустилась вниз, зашла в столовую, и даже смогла улыбнуться — надеюсь, не натянуто.

— Доброе утро, — поздоровалась, покосившись на жизнерадостную Сабрину, и проследовала к своему месту за столом.

Завтрак прошёл для меня, как в тумане. Кажется, маленькая вампирша весело обсуждала предстоящую поездку, и я даже что-то ей отвечала, но что — не вспомню. Пару раз поймала косой, задумчивый взгляд Мартина и предположила даже, что он со своей проницательностью и способностью чувствовать меня что-то скорее всего заподозрил. Но я улыбалась, кивала, где надо, и старательно делала вид, что всё в порядке, мысленно благодаря Сабрину, что она ещё с нами за столом. Полагаю, если бы не девочка, мне бы точно устроили допрос по всей форме. Поэтому, когда завтрак всё же закончился, я с некоторым облегчением поднялась из-за стола и обратилась с вежливой просьбой к вампирам:

— Я бы хотела прогуляться в парке, недолго. Могу я это сделать?

— Конечно, Лёля, — негромко ответил лорд Мартин, скользнув по мне взглядом. — Только не задерживайся.

— Да, конечно, — наклонив голову, чтобы скрыть облегчение на лице — они не напросились со мной пойти, и даже Сабрина молчала! — я поспешно развернулась и вышла из столовой.

Глядя прямо перед собой, я покинула дом, спустилась с крыльца и направилась по дорожке к той части, где разместила свой маленький огородик. Мои шаги всё ускорялись, и под конец я почти бежала, придерживая юбку и стараясь не споткнуться — хотелось уйти из дома подальше, чтобы никто не обнаружил. Выскочив на полянку, я на мгновение остановилась, окинув взглядом ровные грядки с растениями, мимолётно порадовалась, что все они принялись и не завяли, а потом колени подогнулись, и я опустилась прямо на траву. То, что платье может испачкаться, меня не заботило, я наконец отпустила себя и перестала притворяться, устало вздохнув и стерев улыбку с губ.

Моя голова поникла, я сорвала травинку и бездумно начала теребить пальцами, а в сознании серыми мотыльками крутились безрадостные мысли. Порочная. Развратная. Получающая удовольствие от таких вещей, от которых нормальные девушки держатся подальше. Позволяющая делать с собой то, что не каждая представляет в самых откровенных фантазиях. Испорченная… Я прикрыла глаза, чувствуя внутри лишь пустоту и бесконечную усталость, и больше никаких эмоций. Хотелось лечь и представить, что вокруг меня безбрежный океан, я одна, и лишь ласковые волны покачивают в своих объятиях, обещая покой и умиротворение, забирая все тревоги и грусть. Я медленно опустилась на мягкую траву, смежив веки, позволив себе уйти ещё глубже, спрятаться там, в тишине подсознания. Плакать уже не хотелось, слёзы остались во вчера, да и выплакала я их все, попрощавшись с прошлым окончательно. И с той, кто была Леллиаль Локхвуд, тоже. Мне придётся принять себя и научиться жить с новой собой, иначе… Я сломаюсь и превращусь в безвольное послушное существо, готовое прыгать по щелчку пальцев хозяев. Хочу ли я принимать такую… себя?

Сколько прошло времени, я не знала, лежать вот так, почти ни о чём не думая и слушая звуки природы вокруг, было хорошо. Только бы ещё мысли не мешали, но к сожалению, совсем избавиться от них я не могла. В какой-то момент пронзило острое ощущение взгляда, пристального и внимательного, и я поняла, что не одна на поляне. Однако открывать глаза и снова играть в то, чего на самом деле не было, не хотелось. Я не видела уже в этом смысла — Мартин и так догадался. В том, что это был старший вампир, у меня почему-то сомнений тоже не осталось. Некоторое время я продолжала лежать, не шевелясь и ничем не показывая, что знаю о присутствии носфайи, с отстранённым любопытством думая, сделает он что-нибудь или скажет, или так и будет молча наблюдать?

В конце концов, я не выдержала первая. Сквозь апатию пробились неуверенные ростки первых со вчерашнего вечера эмоций — тень беспокойства и лёгкие пёрышки раздражения, что нарушили моё относительное уединение. Открыв глаза, выпрямилась и посмотрела на Мартина: он стоял, прислонившись к толстому стволу дерева, скрестив руки на груди и глядя на меня чуть прищуренными непроницаемыми глазами. А я смотрела на него и просто ждала. Резкой отповеди, окрика, наказания — если честно, мне было в какой-то степени всё равно, что со мной сделает вампир.

— Нравится жалеть себя? — негромко заговорил он, и этот размеренный, звучавший с некоторой ленцой, голос неприятно царапнул по нервам, постепенно возвращая меня в мир ощущений и эмоций. — Или хочется, чтобы пожалели, Леллиаль? Мы не умеем жалеть, — Мартин покачал головой. — И что дальше, снова попытаешься убить себя? Так кулон не позволит тебе этого, крошка. Дороги назад нет.

А я тихо спросила, пользуясь тем, что страха во мне уже не было — лишь обречённость и всё возраставшее недовольство, что он снова посмел вторгнуться в мой внутренний мир, выворачивая его наизнанку.

— А что вы умеете, милорд? — намеренно воспользовалась титулом, показывая, что не желаю сближения. — Принуждать? Приказывать? Подчинять своей воле? Это вам нравится, да? — хорошо, кричать и срываться просто не осталось сил, мой голос звучал ровно и почти без эмоций.

Мартин склонил голову к плечу, на его губах мелькнула тень усмешки.

— Мы многое умеем, Лёля, и нам многое нравится, в том числе и то, что ты перечислила, — так же негромко ответил он и вновь стал серьёзным. — Спроси себя, что тебе нравится, крошка, думаю, этот вопрос тебя волнует сейчас гораздо больше.

— Вам хочется, чтобы я стала послушной и безвольной игрушкой, да? Хочется сломать? — я не сводила с него взгляда, с каким-то болезненным упорством выискивая на холёном, красивом лице хоть каплю раскаяния или сочувствия. — Вам интересны лишь свои желания, но не мои, милорд, так? Вам наплевать, что происходит у меня в душе, и как мне жить с тем, что происходит со мной, хочу ли я принимать вашу жизнь, — слова лились гладко, без запинки, словно я давно репетировала этот диалог, и снова — никакого страха, что меня накажут за дерзость или за то, что болтаю больше, чем следует. Мартин молча слушал, давая высказаться, не перебивая и не выказывая признаков раздражения или злости. — Я для вас лишь игрушка, удобный домашний зверёк. Собственность.

В какой-то степени, я и для себя проговаривала эти жёсткие слова, выжигая надежду, не давая себе и шанса придумать красивую сказку, выдать желаемое за действительное. Так легче будет смириться, наверное, и всё-таки принять до конца. Я замолчала, выдохшись, и чувствуя, как в груди начинает болезненно покалывать, и осознала, что затаила дыхание в ожидании ответа Мартина. Эмоции просыпались, накатывали стремительно, прогоняя спасительную апатию, и я чувствовала, как напряглись мои мышцы, и тело мелко дрожит. Старший вампир ответил не сразу.

— Ты — полуночная, Леллиаль, и больше, чем удобная домашняя игрушка, — наконец заговорил Мартин, и от его низкого голоса у меня по спине рассыпались мурашки, заставив поёжиться. — Ты — та, о ком мечтает любой носфайи, достигший совершеннолетия и половой зрелости. Не только потому что у тебя вкусная кровь, и не из-за того, что ты можешь обеспечить наследниками, если родовой артефакт примет тебя. В таких, как ты, крошка, заложено идеальное сочетание покорности и искренности, страстности и непосредственности, в тебе полно мелочей, которые притягивают, заставляют думать чаще, чем принято об игрушках, — тут в его голосе проскользнула ирония, и я отчего-то покраснела и всё же отвела взгляд, ощущая, как по венам сладким ядом потекло проснувшееся волнение.

Слова Мартина, мягко говоря, удивляли, если не сказать больше. Я совершенно не ожидала услышать всего этого, и честно, напряглась ещё сильнее, подозревая, что после всех красивых признаний последует какой-то жёсткий вывод. Ведь вампиры не умеют любить…

— Ты нужна нам такой, какая есть, Лёля, — продолжил старший носфайи и оттолкнулся от дерева, засунув руки в карманы. — И если тебе доставляет удовольствие тосковать и жалеть себя, отрицая то, что тебе нравятся совсем другие вещи, это лишь твой выбор. Прости, но уговаривать и увещевать ни я, ни Вэл не собираемся. Мы и так ждали двадцать лет, знаешь ли, пока ты повзрослеешь, — он хмыкнул, в его золотистых глазах мелькнул огонёк. — И никто тебя ломать не собирается, Лёля, мы с братом всего лишь… убираем лишнее, то, что мешает тебе раскрыться в полной мере, — он ухмыльнулся самым непристойным образом и подмигнул, а я ощутила, как вспыхнуло лицо от его красноречивых намёков. — Ты не сломаешься, крошка, я знаю, — уверенно продолжил Мартин. — Потому что ты на самом деле хочешь того же, что и мы. Перестань сопротивляться себе же, и всё будет хорошо, — и без всякого перехода добавил. — Пошли, Лёля? Пора ехать, Сабрина уже подпрыгивает от нетерпения.

Я прерывисто вздохнула — отповедь Мартина, по-другому не назвать, заставила ощутить, как коготочки раздражения заскребли грудь, — и поджала губы. Потом встала, отряхнула юбку и посмотрела на собеседника. В мыслях поднялся сумбур, меня раздирали противоречивые желания: поверить Мартину, или всё же продолжить… жалеть себя? Но чего уж точно не хотелось, так это куда-то ехать вместе со всеми.

— Простите, нет желания веселиться, — глухо отозвалась я, отвернувшись и обхватив себя руками. — Можете наказать, если хотите, но я не поеду, — не удержалась и добавила шпильку.

А за спиной к моему удивлению раздался негромкий, довольный смех.

— Оставайся, — легко согласился Мартин. — Надеюсь, к вечеру разберёшься с собой окончательно, и эта наша беседа — последняя, Леллиаль. Хорошего дня.

В его последних словах чётко прозвучало предупреждение, игнорировать которое с моей стороны было бы глупо. Я дождалась, пока стихнет шорох шагов, не удержалась от нервного смешка и подошла к моим грядкам — отвлекусь в лаборатории, потом почитаю, а после можно заняться кружевом. Работа руками всегда успокаивала.

Странно, но после этого разговора мне вроде даже полегче стало, отпустило напряжение. Невидимая тугая пружина вдруг мягко распрямилась, и вместо взрыва получился… Не знаю, что получилось. Но определённо, слова Мартина что-то задели внутри, крепко засели, потихоньку переплетаясь с воспоминаниями вчерашнего вечера и удивительным образом дополняя их. Больше прятаться за апатию и отстранённость было бессмысленно, пришла пора договариваться с собой. Я опустилась перед грядками, аккуратно перебирая листочки и проверяя, как растения устроились на новом месте, отметила, что на некоторых кустиках уже созрели соцветия и вот-вот появятся цветочки. Мои губы сами сложились в задумчивую улыбку, я погладила листочки и выпрямилась, а потом направилась потихоньку к дому. До меня донёсся звук отъезжающей машины, и я порадовалась, что проведу этот день в одиночестве.

Дойдя до дома, поняла, что мои мысли крутятся вокруг заявления Мартина, что полуночные — все такие, и в них уже заложены определённые качества, нужные вампирам. А ещё, старший лорд говорил что-то о том, что в их библиотеке есть нужные книги. И я решительно направилась туда. Вряд ли получится сейчас сосредоточиться на рецептах, не дай бог, напутаю ещё что-нибудь. Лучше окончательно разберусь в себе, а потом уже попробую развеяться за привычной работой. Я дошла до библиотеки и едва переступила порог, сразу увидела на столе книгу в тиснёном кожаном переплёте с медными уголками. Как любезно с их стороны держать слово. Усмехнулась, покачала головой и тихонько вздохнула. Не могу злиться или обижаться, вот не получается и всё. Коварная память услужливо подсовывает те маленькие знаки внимания и заботы, которые никак нельзя привязать к улучшению качества моей крови, и относиться к вампирам, как к эгоистичным равнодушным нелюдям уже не выходило. Да и с самого начала меня тянуло к ним непостижимым образом, несмотря на страх и отчаяние. Я подошла, забралась с ногами в кресло и потянулась к книге. Открыла на предупредительно заложенной закладкой странице и углубилась в чтение.

Мартин не обманул, как я выяснила, пролистывая страницы. Полуночные каким-то удивительным образом действительно создавались Природой именно как спутники и спутницы носфайи, идеально подходившие им и с точки зрения крови, и по характеру. По крайней мере, в книге говорилось, что изначально при рождении в таких, как мы, уже закладывались те самые качества, которые позволят жить рядом с хозяевами и органично дополнять их жизнь, вписаться в неё настолько, что вампирам не надоест. Причём подходящих для носфайи полуночных определяли амулеты наподобие моего кулона, сделанные когда-то на основе крови самих вампиров, как было вскользь упомянуто в этой книге. Вопрос амулетов заинтересовал, но я отложила его на потом и продолжила изучать написанное. И да, как бы ни воспитывали полуночных, заложенные в них ещё при рождении качества проявлялись в полной мере, когда они оказывались рядом с вампирами. Как я. В идеале, полуночных забирали сразу после рождения, и они росли в той семье нелюдей, амулет которой принимал их, но на самом деле, носфайи приходилось идти на ухищрения, чтобы получить светловолосых. Далеко не каждая семья готова была отдать своего ребёнка так просто, как моя…

Я подняла голову от книги и ненадолго задумалась, укладывая в голове новые сведения. Значит, я вовсе не испорченная? Во мне всё это сидело ещё с рождения? Природа постаралась, чтобы я подходила именно для Мартина и Валентина? Прикрыла глаза, вздохнула и потёрла лоб. Всё равно оставалась некоторая неуверенность, действительно ли так, но выбора у меня не было: или принять и смириться, или сломаться. А также не надеяться, что вчера мне показали и дали почувствовать самое тёмное из удовольствий. Готова спорить на что угодно, это лишь краешек того, с чем предстоит знакомиться дальше, и это немного пугало, хотя и привлекало ужасно. При мысли, что может ещё меня ждать в этой сфере отношений, дыхание участилось и кровь быстрее побежала по венам. Я прикусила губу, ощутив, как низ живота знакомо потяжелел, и тихонько вздохнула. Вот так, Лёля, ты только что получила подтверждение тому, о чём говорил Мартин и написано в этой книге.

Отложив фолиант, я откинулась на спинку кресла, уставившись в потолок, некоторое время сидела, а потом решительно поднялась и вышла из библиотеки. Ладно. Раз всё так, прятаться от себя бесполезно, носфайи прав. И потом, я знаю, что они могут быть нежными, не только жёсткими, в постели, и это доставит удовольствие всем нам не меньше, чем остальное. Я задумчиво нахмурилась и поймала за хвост смелую мысль попробовать в следующий раз… может, действовать самой и посмелее? В конце концов, стесняться уже нечего, и я помню свои ощущения от прикосновения к телу вампиров, и… другим частям тоже. Им нравилось, точно, ну и мне. Думаю, внести некоторое разнообразие в наши, хм, игры, неплохая идея, если я не хочу в скором времени надоесть моим хозяевам. А я ведь не хочу, да?

Так, за размышлениями я вышла в просторный холл, но уйти к себе в лабораторию не успела: раздался звонок. Я замерла, сердце кольнуло беспокойство. Очередные гости? Тогда мне лучше уйти, а то как бы не наломать очередных дров, пока носфайи отсутствуют. Покосившись на дверь, я поспешила к лестнице, пока бесшумно появившийся из коридора в левом крыле Джонас шагал к входу. Лучше пережду на втором этаже. Мелькнула мысль попросить его не открывать, пока не уйду, но, боюсь, эту просьбу дворецкий сочтёт странной и вряд ли выполнит. Ведь теперь все знают, что у лордов Харрэлов появилась полуночная, и прятаться нет смысла. Но и встречаться с гостями вампиров в отсутствие хозяев тоже не слишком хотелось, по крайней мере, пока не проведён этот таинственный обряд, после которого я буду принадлежать только Мартину и Валентину, и никому больше.

Я успела дойти до самого верха, но как ни торопилась, Джонас всё же успел до двери первым и впустил настойчивого гостя — он позвонил снова, видимо, недовольный, что ему не открыли мгновенно. И мне бы юркнуть поскорее в спасительный коридор, но любопытство пересилило, я притормозила на последней ступеньке и оглянулась. Увидев, кто переступил порог дома лордов Харрэлов, я невольно вздрогнула и крепче вцепилась в перила, вдоль спины скатилась змейка ледяных мурашек.

— Добрый день, Джонас, хозяева дома? — небрежно поздоровался с дворецким Доминик, тот самый, которого я вчера видела в гостиной на втором этаже, вроде как любовник Карины.

Щёки тут же обожгло румянцем, едва перед глазами пронеслись пикантные картинки, и я смутилась ещё больше. Однако уйти всё равно не успела — Доминик меня уже заметил, взгляд его непроницаемых зелёных глаз остановился на мне.

— О, Леллиаль, — он улыбнулся и шагнул мимо дворецкого. — Приятно видеть.

— Милордов нет дома, — с поклоном доложил Джонас, и не пытаясь остановить гостя. — Что-то им передать? Или, может, вы позже зайдёте? Я не знаю, когда они вернутся.

— Жаль, что их нет, — обронил Доминик, не сводя с меня взгляда, и я чуть не поёжилась, сделав маленький шажок назад на площадке второго этажа. — А Сабрина? Я за ней приехал.

— Маленькой леди тоже нет, милорд, — ответил дворецкий, а я почему-то стояла, не в силах сдвинуться с места, и с возрастающим напряжением смотрела на Доминика. — Они уехали вместе.

— Во-от как, — протянул гость, и мне почему-то показалось, он весьма доволен тем фактом, что в доме никого кроме меня нет.

Надеюсь, Джонас не уйдёт прямо сейчас, я не хочу оставаться с этим носфайи!

— А ты почему осталась дома, Леллиаль? — вкрадчиво поинтересовался Доминик и вышел на середину холла, но к моему облегчению, к лестнице подходить не стал.

— Я плохо себя чувствую, милорд, — пробормотала, нервничая с каждой минутой всё сильнее.

Почему он не уходит? И почему у меня стойкое ощущение, что Доминик знал, что не застанет здесь ни хозяев, ни дочери своей любовницы?

— Не спустишься ко мне, Леллиаль? — попросил Доминик и улыбнулся шире. — У меня для тебя есть маленький подарок в благодарность за посещение вчерашнего вечера, думал передать его Мартину или Вэлу, но раз их нет, вручу лично тебе.

— П-подарок, милорд? — переспросила я, сглотнув сухим горлом.

Могу ли брать подарки от других вампиров? И правда передал бы моим хозяевам, будь они здесь? Или это лишь чтобы успокоить меня? Я с испугом посмотрела на Доминика, в этот момент страстно желая, чтобы кто-то из Харрэлов неожиданно вернулся и мне не пришлось делать мучительный выбор, спуститься или придумать отговорку.

— О, всего лишь безделушка, ничего серьёзного, — попытался успокоить меня Доминик и достал из кармана штанов узкий бархатный футляр. — Ну же, Леллиаль, не бойся, я тебя не трону. Спускайся.

Глава 24

Данайского подарка хитрое плетение…

И чудом избежав внезапного пленения,

С смиренной стойкостью терпела наказание.

Урок усвоен, хоть и тяжело далось признание…

А вдруг, если сейчас откажусь, нарушу какой-нибудь негласный очередной закон носфайи? Может, у них принято дарить такие вот подарки чужим полуночным после посещения первых подобных вечеров? Я же ничего, ничего об этом не знаю! И спросить не у кого. Помедлив ещё мгновение, всё же сделала первый шаг, спустившись на ступеньку и не сводя с Доминика настороженного взгляда. Близко подходить к нему всё равно не буду, чтобы если что, успеть увернуться. Хотя, вряд ли он вот прямо так, на глазах у Джонаса, решится похитить меня. Охранный контур не пропустит его вместе со мной, мне же нельзя покидать дом без разрешения моих хозяев. Пожалуй, впервые с момента, как попала в дом, я рада этому обстоятельству.

Спустившись обратно в холл, я остановилась в нескольких шагах от Доминика и сложила руки перед собой, ожидая дальнейших действий гостя.

— Джонас, принеси чай, пожалуйста, — бросил он, не глядя на дворецкого. — Пожалуй, я выпью и поеду.

О, нет. Не сомневаюсь, он специально отослал ненужного свидетеля! Я метнула в сторону Джонаса умоляющий взгляд, но он уже отвернулся и шёл к выходу из холла. Конечно, что ему какая-то игрушка хозяев, гость всяко важнее.

— Такая нежная девочка, и такая пугливая, — тягуче произнёс Доминик и его ладонь потянулась к моему лицу, а в зелёных глазах появилось хищное выражение.

Я отшатнулась, избегая прикосновения, и едва не отпрыгнула, с трудом удержавшись на месте. Устраивать тут игры с этим вампиром не хотелось, хотелось, чтобы он поскорее уже покинул дом, а я поднялась к себе и забыла об этой встрече как можно быстрее. Любовник Карины мягко рассмеялся, а меня от этого звука пробрала ледяная дрожь до самых костей. Я сделала маленький шажок назад, готовая уже сама упрашивать, чтобы он отдал этот свой подарок и ушёл наконец. Ведь он за этим позвал меня?

— От своих хозяев ты тоже так шарахаешься? — с усмешкой поинтересовался Доминик, но руку убрал к моему облегчению.

— Мои хозяева имеют право делать со мной всё, что захотят, милорд, — тихо, но твёрдо ответила я, продолжая следить за ним напряжённым взглядом.

— О, надо же, какая послушная полуночная, — мурлыкнул Доминик и протянул мне футляр. — Держи, малышка. Просто безделушка, захочешь — примеришь.

Я перевела взгляд на продолговатую коробочку и опасливо взяла её, не торопясь открывать.

— Спасибо, милорд, — вежливо пробормотала, пообещав себе, что не притронусь к этому футляру, лучше задвину его поглубже в один из ящичков на туалетном столике. — До свидания.

Торопливо присев в реверансе, я почти бегом направилась к лестнице, каждую секунду ожидая окрика в спину, но — обошлось. Доминик дал мне уйти, и я затаилась у окна в своей комнате, дожидаясь его ухода. Сердце гулко билось в груди, футляр лежал на кровати, а я пыталась согреть ставшие ледяными пальцы, напряжённо глядя на чёрную дорогую машину, стоявшую у крыльца. Странный визит. Неужели ради этого подарка? Я покосилась на кровать, облизнула сухие губы. Всё же интересно, что внутри. Вряд ли что-то опасное, наверняка защита дома отреагировала бы. Значит, возможно, действительно лишь безделушка. Только я уже была не настолько наивна, чтобы верить, будто Доминик подарил её просто так. Спросить у моих хозяев, что мог значить этот подарок? А вдруг они рассердятся, что вообще его взяла?

Я нервно вздохнула и прошлась перед окном, уже жалея, что не удрала с той лестницы, едва Доминик появился в холле. Ну и пусть это выглядело крайне невежливо, зато сейчас не мучилась бы неразрешимыми вопросами. Наверное, лучшим выходом будет вообще промолчать про футляр. Спрятать его подальше и забыть о нём. Мне казалось, при моих хозяевах Доминик о подарке не будет упоминать, значит, никто о нём больше не узнает. За окном раздалось долгожданное шуршание шин, и чёрная машина наконец отъехала от особняка, а я не сдержала громкого облегчённого вздоха. Снова посмотрела на кровать… И почему-то на цыпочках подошла, с подозрением рассматривая футляр. Обычный, продолговатый, в таких лежат цепочки или браслеты. Наверное, и тут такой же. Я присела на покрывало и протянула руку, неуверенно коснулась шероховатой поверхности футляра, чутко прислушиваясь к своим ощущениям. Всё было в порядке. Задержав дыхание, я прикусила губу и взяла его, открыв крышку.

Там, на белом атласе лежал изящный браслет, переплетение тонких цепочек из серебристого металла, но сомневаюсь, что серебра, и на них радужными капельками посверкивали маленькие бриллианты. Холодная, льдистая красота, больше подходившая бы какой-нибудь носфайи, но не скромной мне. Мои пальцы коснулись кулона с аметистом, тёплого на ощупь, уютно устроившегося во впадинке на груди, и я невольно улыбнулась. Мартин и Валентин лучше знают, что из украшений мне пойдёт, и их подарки я буду носить с большим удовольствием, даже если этот подарок Доминика что-то значит. Я потянулась к крышке футляра закрыть, но вдруг одолело странное и настойчивое желание дотронуться до браслета, погладить цепочки… Сама не поняла, как так получилось, что подушечки коснулись украшения, и тело словно молния пронзила. Я застыла, мышцы напряглись, из лёгких словно выбили весь воздух, а потом палец, на котором было надето кольцо моих хозяев, обожгло, как огнём. Вскрикнув, я отдёрнула руку и прижала к груди, глядя на украшение, будто это ядовитая змея. Значит, подарок всё же с подвохом, и хорошо, что не надела его. И кольцо отреагировало, спасло от неизвестной опасности.

Вскочив, я бросилась в ванную, схватила полотенце и вернулась в спальню, потом осторожно, обернув им руки, всё же закрыла футляр и замотала его в махровую ткань. Сердце билось испуганной птицей, я то и дело сглатывала, в горле совершенно пересохло, а в голове не осталось ни одной связной мысли. Меня охватило единственное желание подальше спрятать опасный подарок, чтобы никто не узнал, что я приняла такую игрушку, не подумав о последствиях. Подбежав к туалетному столику, вынула самый нижний ящик, сбросила туда футляр и закрыла, а потом зачем-то ещё и пошла в ванную и тщательно вымыла руки. Меня слегка трясло, и следовало успокоиться, иначе лорды поймут, что что-то случилось. А мне отчаянно не хотелось, чтобы они знали о встрече Доминика со мной. Им это точно не понравится.

Я отправилась в свою комнату отдыха и после секундного раздумья села за кружево. Мелкая работа, требующая внимания — самое верное средство, чтобы успокоиться и отвлечься, прийти в себя. Всё, в следующий раз, когда одна останусь дома, из своих комнат ни ногой, или вообще уйду в парк до самого возвращения моих хозяев. Теперь понимаю, о чём они говорили, когда объясняли про повышенный интерес других носфайи к такому лакомому кусочку, как я. Вот уж нет, мне с лихвой хватает тех, для кого меня выбрал кулон, и менять их совсем не хочется. Подозреваю, что мне ещё достались не самые худшие представители этой расы, возможно, другие вампиры не стали бы так возиться со мной. Постепенно привычные движения и тихий перестук костяшек с нитками уняли сумбур в душе, моё дыхание выровнялось, и сердце стало биться ровнее. Мысли опять свернули на вычитанное в книге, на вчерашнее, только воспоминания уже не причиняли болезненных ощущений, разве только чуть-чуть замешательства и смущения. Потом размышления перескочили на обрисованные не так давно Мартином возможности обучения в области зельеварения, и мои губы тронула задумчивая улыбка. Да, определённо, об этом думать приятнее и удобнее, чем о вчерашнем.

Сколько прошло времени, я не знала, и только когда с улицы донёсся звук подъезжающей машины, встрепенулась и отложила валик с кусочком кружева. Они уже приехали? Бросив взгляд на часы, обнаружила, что ещё только начало пятого, солнце едва-едва переползло на западную половину неба. Сабрина так быстро утомилась прогулкой? Тихонько хмыкнув, я подошла к окну и увидела, как в дом заходит Валентин. Один. Интересно, а остальные где? Или Мартин решил сразу завезти Сабрину и остаться немного в кругу семьи? Устроившись за плетением, я вновь углубилась в работу, но ненадолго. Дверь распахнулась, и на пороге появился Валентин. Я подняла голову и улыбнулась, искренне радуясь — оказывается, за несколько часов успела соскучиться, ну и отповедь Мартина вместе с прочитанным немного помогли примириться с собой. Со временем, думаю, я окончательно перестану тревожиться на эту тему, и это будет к лучшему.

— Добрый день… — заговорила я, но улыбка увяла на моих губах.

Валентин остановился на пороге, серьёзный, молчаливый, серебристые прищуренные глаза внимательно осмотрели меня, и я почувствовала смутное беспокойство. Что-то не так? Мелькнула мысль о подарке, и стало ещё неуютнее, я уже почти собралась признаться, но… Страх пересилил. Вдруг Валентин хмурится совсем по другому поводу, и своим признанием я сделаю себе только хуже?

— Что-то не так? — робко поинтересовалась я, не сводя с него взгляда.

— Это ты мне скажи, Лёля, — негромко произнёс он и шагнул в комнату, прикрыв дверь. — Всё в порядке, крошка?

Я дёрнула плечом, на мгновение отвела глаза и осторожно произнесла:

— Заходил лорд Доминик, хотел Сабрину забрать, но вас не было, и он ушёл.

Не соврала ведь, просто не всё сказала. Валентин склонил голову к плечу и сделал ещё несколько шагов к центру комнаты.

— Ты разговаривала с ним? — продолжил он спрашивать, и ровный, слишком спокойный голос заставил меня заёрзать на сиденье.

— Только поздоровалась, — послушно ответила, молясь, чтобы эти расспросы прекратились.

Ну всё же хорошо, со мной всё в порядке, как он вообще узнал, что что-то случилось?!

— Ты ведь не пыталась сбежать, Леллиаль? — тихо спросил Валентин, и я с искренним удивлением уставилась на него, всё больше недоумевая и пугаясь происходящего.

— Нет, конечно, милорд, куда? — честно отозвалась и облизнула губы. — Да и я прекрасно помню, что из дома мне не выйти без вас или вашего брата. Что случилось?

Валентин прикрыл глаза, длинно выдохнул и приблизился к дивану, присел. Снова посмотрел на меня.

— Подойди, Лёля, — мягко попросил он, и я даже не стала спрашивать, зачем.

Беспокойство внутри грозило перерасти в тревогу, однако я послушно поднялась, отодвинула валик и приблизилась к нему. Ладони Валентина легли мне на талию, он поставил меня между своих раздвинутых коленей, и я невольно затаила дыхание, почему-то показалось, сейчас что-то произойдёт. От напряжённого ожидания в груди образовалась гулкая пустота, в которой беспорядочно болталось сердце, и по телу прошла волна дрожи. Валентин заговорил, поглаживая меня и рассматривая узоры на корсаже.

— Знаешь, крошка, у нас с Мартом были игрушки до тебя, — заговорил он негромким, размеренным голосом, и от него мои бедные нервы тихонько завибрировали, натянутые до предела. — Конечно, мы развлекались с ними, но ни одна из них не жила в этом доме, — его ладони спустились на мои бёдра, и кровь быстрее побежала по венам, мне уже хотелось избавиться от платья и ощутить эти прикосновения обнажённой кожей, без всяких преград. — И вот сегодня я понял одну важную для себя вещь, — Валентин поднял голову и посмотрел мне в глаза, пристально, без тени улыбки. — Я не хочу тебя терять, Леллиаль. Я не хочу делиться тобой ни с кем, кроме Марта. Я не хочу тебя никому показывать, даже после ритуала с кулоном. Я хочу, чтобы ты принадлежала только нам и никому больше. Чтобы никто не мог прикоснуться к тебе, кроме нас, — ладони младшего вампира переместились обратно на мою талию и сжали так, что я издала сдавленный возглас и вцепилась в его запястья, с испугом глядя в расплавленное серебро его глаз.

В тёмной глубине зрачка уже разгорался знакомый багровый огонь, а жёсткие нотки, прозвучавшие в последних словах, заставили пожалеть о том, что сразу не сказала о подарке. Сейчас… Что-то подсказывало, уже поздно. Вдоль позвоночника скатилась капля ледяного пота, внутренности словно покрылись инеем, а воздух стал колючим и вязким, с трудом проходя в лёгкие.

— М-милорд… — просипела я, но он меня не слушал.

Легко стряхнул мои пальцы, потом перехватил запястье той руки, где было кольцо, и больно сжал, вытянув вперёд. Я прикусила губу, глаза защипало, и мелькнула мысль, что синяки точно останутся, с такой силой Валентин стискивал мою кисть.

— А вот это, Леллиаль, говорит мне о том, что кто-то пытался подчинить тебя без нашего разрешения, — медленно проговорил младший носфайи с неприкрытой угрозой в голосе и поднял ладонь, вынуждая меня посмотреть на родовое кольцо Харрэлов. — Увести, забрать от нас. И ты об этом умолчала, — его голос стал мягким, вкрадчивым, но под этой мягкостью крылась острая, режущая сталь. — Кажется, мы говорили, что не любим, когда нам врут, да?

Он продолжал смотреть на меня, а я — на камень в кольце, который стал густо-синим, как ночное небо, и в нём то и дело вспыхивали красные искорки. Значит, носфайи могут ещё и чувствовать этот амулет на расстоянии, раз Валентин приехал один, оставив брата и племянницу, чтобы проверить, всё ли в порядке. Я медленно перевела взгляд на вампира, отчётливо понимая: меня накажут. Прямо здесь, без всяких разборок, просто потому, что я заставила серьёзно понервничать за себя, как тогда, когда попыталась перерезать вены. И всё же, я не могла не попытаться загладить вину.

— П-простите, пожалуйста, — прошептала дрожащими губами, чувствуя ком в горле. — Я не хотела, честно…

Окружающее слегка расплылось — на глаза навернулись слёзы, и вовсе не от жалости к себе. На себя я скорее злилась, мысленно вновь и вновь обещая больше никогда так не делать и не скрывать от моих хозяев ничего, как бы страшно ни было признаваться. Несколько мгновений царила звенящая тишина, Валентин словно гипнотизировал меня взглядом, и я слышала его тяжёлое дыхание, видела крепко сжатые губы. Он тоже злился, и очень, и эта злость требовала выхода. А потом вампир негромко, отрывисто скомандовал:

— Ложись на живот, Леллиаль, живо. И платье подними.

Пряча взгляд, я молча выполнила приказ, устроившись на коленях Валентина и стараясь не думать, что же меня ждёт — наверняка не то самое удовольствие через боль, с которым уже успели познакомить. Сейчас будет просто больно, потому что я в самом деле виновата и заслужила то, что получу. Я прекрасно это понимала и старалась сдержать слёзы, дрожавшие на ресницах. Послушно подняла подол, прикусив губу и сморгнув влагу — на обивке появились два тёмных мокрых пятнышка. Ладонь Валентина медленно, нежно погладила поверх тонкого кружева, пальцы скользнули под ткань, и я невольно вздохнула, чуть расслабившись — может, обойдётся? Я ведь извинилась…

— Ты понимаешь, почему я это делаю, Лёля? — спросил Валентин всё тем же ровным голосом, продолжая гладить мою попку, и моих ушей коснулось звяканье пряжки и тихий шелест.

Дыхание на мгновение прервалось, и в груди зашевелился страх: кажется, носфайи снял ремень. Я вцепилась в покрывало, уставившись перед собой невидящим взглядом, осознавая, что умолять бесполезно. Поэтому мне ничего не оставалось, как покорно пробормотать:

— Д-да, милорд, понимаю.

Боже, ремнём наверняка гораздо больнее, чем той штучкой, которую использовали в комнате, наказывая меня второй раз, я догадывалась, и внутри всё невольно сжималось в ожидании удара. Но нет, Валентин продолжал поглаживать, мять, несильно пощипывать, отчего кожу скоро закололи сотни невидимых иголочек, и её чувствительность увеличилась в разы. Я почувствовала, как он аккуратно стянул с меня трусики, расслабилась, размякла и задышала глубже — может, действительно передумал и решил наказать каким-нибудь другим способом?.. Я не против, правда, ведь меня никогда не били всерьёз, в пансионе я была послушной и наказаний удавалось избегать.

Именно этот момент вампир безошибочно выбрал, чтобы нанести удар. Хлёсткий, резкий, он обжёг разгорячённую кожу на ягодицах, и я невольно дёрнулась и вскрикнула, вцепившись в сиденье. Дыхание перехватило от боли, место удара защипало, и окружающее расплылось перед глазами — снова выступили слёзы. Я сильно прикусила губу, сдерживая всхлип, сердце колотилось в горле, и тело напряглось в ожидании следующего удара. Сколько их будет? Тоже десять, как в прошлый раз?

— Ш-ш, девочка, — успокаивающе прошелестел голос Валентина, и он опять начал тихонько поглаживать саднящее место, успокаивая кожу, и в какой-то момент её коснулись прохладные губы. — Ты вела себя плохо, крошка, так что, терпи.

Необычный контраст вызвал всплеск ощущений, я сморгнула слёзы и сглотнула, облизнув пересохшие губы. Я выдержу, не заплачу, нет. Это не сломает меня, потому что… потому что я не хочу ломаться! Губы Валентина продолжали блуждать по горящей коже, и мои мышцы снова немного расслабились. Я зажмурилась, опустила голову и чуть приподняла бёдра — прикосновения вампира рождали волны щекочущих мурашек по спине и ногам, и пульс начал понемногу ускоряться. А пальцы Валентина спускались дальше, поглаживая нежные складочки уже в нижней части ягодиц, и вампир вкрадчиво шепнул:

— Ножки чуть шире, Лёля.

Признаться, в этот момент я вовсе позабыла о наказании и лишь покорно раздвинула ноги, позволяя его пальцам продвинуться ещё ниже, туда, где стало тепло от этих неожиданных ласк. До меня донеслось довольное хмыканье, и Валентин мурлыкнул:

— Тебе нравится, крошка, да?

У меня вырвался прерывистый вздох, когда ловкие пальцы погладили уже слегка увлажнившееся местечко, и я царапнула покрывало: ощущения накатывали волнами, смывая страх и тревогу, туманившие сознание не так давно, и их место занимали совсем другие эмоции. Ответить я не успела, снова оказавшись не готовой к удару, который обжёг нежную попку. Пальцы вдруг исчезли, и по коже прошёлся ремень, а я от неожиданности прикусила губу — во рту почувствовался солоноватый привкус. У меня вырвался сдавленный стон, я упёрлась лбом в сиденье дивана, часто задышав и пытаясь справиться с болью: она мешалась со вспыхнувшим наслаждением, его будил палец Валентина, вернувшийся обратно. Он блуждал по набухшим, нежным лепесткам, заставляя мои бёдра плавно двигаться, подстраиваться под движения, и когда он вдруг покинул меня, я едва успела поймать стон разочарования.

— Больше не ври, Лёля, не обманывай нас, слышишь? — знакомая хрипотца в его голосе дала понять, что он уже не сердится, но я знала, что Валентин не прервёт наказание.

— Слышу, милорд, — сипло ответила я, не собираясь больше совершать подобной глупости.

— Молодец, девочка, — пробормотал он, ладонь носфайи опустилась на раздражённую ударами кожу, поглаживая, успокаивая, рождая мурашки вперемешку с болезненными покалываниями.

Поясница сама прогнулась, подставляя попку под ласкающую руку, чувствительная точка наливалась жаром, и мои пальцы снова судорожно вцепились в края сиденья, а тело охватила дрожь. Валентин опять скользнул в меня, в жаркую, влажную глубину, заставив мышцы приглашающе сжаться, погладил изнутри, и я послушно выгнулась, тихо ахнув от брызг наслаждения, окативших с головы до кончиков пальцев на ногах. Всхлипнув, я зажмурилась, подаваясь навстречу этим пальцам, так бесстыдно входившим в меня сейчас без всякого сопротивления с моей стороны.

— Ты ведь не думала в самом деле сбежать, Леллиаль, правда? — ласково спросил Валентин, медленно скользнув по моему уже откровенно мокрому лону и коснувшись болезненно пульсировавшего бугорка.

И снова я позабыла о наказании, погрузившись в знакомое, терпкое удовольствие. Коротко застонала, пережидая острый всплеск ощущений, и пролепетала непослушными губами:

— Н-нет, конечно, милорд… Я не хочу… сбегать…

— Валентин, крошка, — мягко поправил вампир.

И третий удар, от которого я громко вскрикнула, захлебнувшись в эмоциях — одновременно лорд нажал на чувствительную точку и его пальцы проникли особенно глубоко, задев внутри какое-то местечко. Мир взорвался обжигающими искрами, я поперхнулась вдохом и провалилась в жаркую пропасть наслаждения, щедро приправленного болью, и… Терпкая, с горчинкой, волна смыла все прежние эмоции, страх, неуверенность, сомнения. Тело сотрясали волны дрожи, палец Валентина всё так же оставался во мне, заставляя вновь и вновь подаваться навстречу, желая вычерпать удовольствие до дна, до самого конца. Колени сами раздвинулись шире, я упёрлась в сиденье, ничего не видя и не слыша вокруг, погружённая лишь в острые, на грани, переживания. Прохладная ладонь Валентина легла на саднящую, воспалённую после ударов кожу на попке, и я вновь тихо вскрикнула, теперь уже от совсем других ощущений.

— Больно, Лёля? — с искренним сочувствием спросил младший вампир, легонько погладив, и я почувствовала, как от его пальцев потекла блаженная прохлада, успокаивая и прогоняя боль.

— Д-да, — я всхлипнула, снова сморгнув слёзы с ресниц.

— Хорошо, лучше запомнишь, девочка, — жёстко произнёс он, и почти сразу ягодиц поочерёдно коснулись губы лорда.

Несомненно, запомню отлично и надолго. Валентин аккуратно опустил мне платье, так и не вернув трусики на место, и благодаря его магии моя пострадавшая попка не причиняла неудобства. Потом сильные руки обхватили меня, и через мгновение я оказалась сидящей на коленях Валентина, в крепких объятиях. Его подбородок упирался мне в макушку, и младший носфайи легонько покачивал, словно маленького ребёнка, и я сама не поняла, как моя ладонь оказалась лежащей у него на груди. Сердце Валентина билось быстрее, чем обычно, что говорило о его волнении тоже. Он медленно погладил по волосам и негромко произнёс:

— Я надеюсь, ты усвоила урок, Лёля. Ты ведь не хочешь повторить, да? — он отстранил меня и испытующе посмотрел в глаза, зарывшись пальцами в пряди на затылке.

Я ответила так честно, как смогла:

— Не в таком… варианте.

Нет, возможно, когда-нибудь мне действительно захочется повторить, но не в ближайшее время точно. Да, я получила удовольствие, однако… Осадок в душе остался, и это не того рода удовольствие, которое мне бы хотелось ещё раз испытать.

— Мне тоже нравится проделывать с твоей попкой совсем другие вещи, — усмехнулся Валентин, и я почувствовала, как он расслабился, из его взгляда исчезло напряжённое выражение. — Ты очень разозлила нас, Лёля, — он снова стал серьёзным. — А теперь расскажи, что случилось на самом деле.

— А… Мартин где? — осторожно уточнила я, не решаясь поднять взгляд на лицо собеседника, мои пальцы рассеянно теребили пуговицу на рубашке вампира.

— Поехал отвозить Сабрину, уже скоро должен вернуться, — несмотря на мои опасения, что могу и не получить ответа, Валентин всё же сказал. — Заодно с Домиником поговорит, — носфайи жёстко усмехнулся, в его глазах мелькнул недобрый огонёк. — Так что было, почему кольцо отреагировало?

— Он подарок принёс, а я не знала, могу ли отказаться его взять, — послушно призналась я. — Я не собиралась надевать, он мне не понравился, я просто случайно прикоснулась, — поспешно добавила, увидев, как нахмурился Валентин.

— Покажи, — кратко приказал он.

Я соскочила с его колен, ненадолго вернулась в спальню и достала футляр, снова обернув полотенцем — лишний раз прикасаться голыми руками не хотелось отчаянно.

— Вот, — протянула свёрток Валентину.

Он взял без всякого опасения, открыл футляр и внимательно оглядел браслет, а потом спокойно достал и посмотрел на свет.

— Грубо, — поморщился вампир и на мой удивлённый взгляд пояснил. — Настроен конкретно на тебя, на подчинение. Доминик не знал о нашем родовом кольце, и если бы не оно, ты бы надела эту игрушку, — Валентин потряс браслетом и небрежно бросил обратно в футляр. — И беспрекословно выполняла бы все указания Доминика. На нём ещё и что-то вроде разжигателя любопытства, так что, в любом случае, ты к браслету притронулась бы. Для меня это просто безделушка, не более.

Мои брови поползли вверх, я с опаской покосилась на футляр.

— Но защита дома меня бы всё равно не выпустила, я бы не смогла уйти, даже подчиняясь ему, — пробормотала обескураженно, запоздало испугавшись ещё раз, и порадовалась, что кольцо защитило меня.

Ох, теперь понимаю Валентина и его злость, наверное, я бы тоже разозлилась, захоти кто отнять у меня… любимую и бесконечно дорогую игрушку.

— Вот поэтому я завтра на работе подробнее изучу, какие ещё секреты есть в этой безделушке, — голос вампира звучал зловеще, и я порадовалась, что его эмоции не на меня направлены. Спрятав футляр в кармане, Валентин снова посмотрел на меня. — Чем занималась, Лёля?

— Так, ничем особенным, — я махнула в сторону кружева. — Почитала немного, потом вязала.

Носфайи поднялся, внимательно посмотрел на меня и, ухватив за подбородок, коснулся губ неожиданно нежным поцелуем. Я качнулась навстречу, ответив прежде, чем осознала, что делаю, кровь быстрее побежала по венам. Валентин не ограничился просто прикосновением, поцелуй вышел настоящим, долгим, и в нём не было грубости. Язык вампира поглаживал мои губы, заставляя их раскрыться, как лепестки розы под утренним солнцем, Валентин посасывал их, легонько покусывал, но без боли, продолжая удерживать моё лицо лишь пальцами. В какой-то момент я не выдержала, прильнула к нему всем телом, закинув руки на шею, бесстыдно прижалась, смело приняв пикантную игру, и уже сама дразнила, прикасалась языком, хмелея от собственной откровенности. И пусть многие бы, наверное, осудили меня покладистость, за неумение бороться до конца и сопротивляться, но… Я такая, какая есть, и мне хорошо в этом доме. Несмотря ни на что. Сегодня я окончательно это осознала.

Ладони Валентина скользнули по моим плечам, сжали талию, и я низом живота ощутила, что ему нравится мой порыв, очень. Но он отстранился, и когда я встретилась с ним взглядом, заметила, как в серебристой глубине мелькнуло сожаление. Вампир довольно улыбнулся, погладил большим пальцем мои приоткрытые, влажные губы и сказал:

— Спускайся в библиотеку, Лёля. Обсудим кое-что.

Серьёзность его тона не вязалась с улыбкой, и у меня от непонятного волнения ёкнуло сердце. Что хотят со мной обсудить? Неужели мою дальнейшую жизнь здесь? Она как-то изменится? Но я не стала задавать лишних вопросов — Валентин сам всё скажет, — только кивнула и поспешила к двери. Однако едва моя ладонь коснулась ручки, как вампир снова заговорил.

— Леллиаль, — позвал он, и я обернулась, несильно вздрогнув — почему назвал полным именем? Носфайи смотрел, чуть прищурившись, и по телу прошла волна холодных мурашек. — Доминик любит сначала связать, потом выпороть до крови, а на сладкое, вместе со своими приятелями, трахать, пока есть силы.

Меня как в ледяную прорубь окунули, едва вспомнила вчерашнее поведение любовника Карины и его прозрачные зелёные глаза, похожие на стылое северное море. А уж после заявления Валентина, не верить которому у меня не было причин, я в очередной раз порадовалась, что попала в дом к лордам Харрэлам, и их родовой амулет принял меня. Скованно кивнув, я поспешно вышла в коридор и направилась к лестнице, испытывая настоятельное желание посидеть у камина, погреться у живого огня. Значит, вчера это ещё невинные шалости были, и мои хозяева уберегли от другого, куда менее привлекательного и возбуждающего — для меня — зрелища. За что им, опять же, большое спасибо.

Постепенно напряжение немного отпустило, мысли о Доминике отошли на задний план, а когда я дошла до лестницы, входная дверь открылась и в холл вошёл Мартин. Хмурый и явно недовольный, и я даже знала, чем. Тут же захотелось подойти, пригладить тёмные волосы, заглянуть в янтарные глаза. Дать понять, что я рядом и уходить не собираюсь, несмотря ни на что. Он поднял голову, наши взгляды встретились, и я всё-таки улыбнулась. Открыто и легко, и начала медленно спускаться, не опуская глаз. Мартин молчал, пока я не дошла до середины лестницы, а потом всё же негромко спросил:

— Леллиаль?

Продолжая спускаться, я так же негромко ответила:

— Приходил лорд Доминик и пытался подарить мне подарок с подвохом, но у него не получилось. Ваше кольцо спасло, — я сошла с последней ступеньки, приблизилась к старшему вампиру и остановилась почти вплотную, всё так же глядя ему в глаза.

Поколебавшись, медленно подняла руку и робко коснулась его щеки, уже немного колючей — Мартин молчал, и по непроницаемому лицу я не могла понять, какие мысли бродят в его голове.

— Я не уйду никуда, я не хочу уходить от вас, — снова заговорила я, вкладывая в слова всё, что теснилось в душе с утра, о чём думала в течение дня и после нашего с Мартином разговора. — Мне хорошо здесь, в этом доме, несмотря ни на что, и других хозяев не надо.

Всего пару дней назад я бы ни за что не поверила, что смогу так спокойно и легко произнести подобное, и что это не будет ложью. Но сейчас, в эту самую минуту, так оно и было. Я сделала свой выбор окончательно, и не хочу больше оборачиваться в прошлое и думать о том будущем, которого у меня не случится никогда.

Глава 25

Как сладко чувство власти и владения…

Дурманом голову оно туманит, без сомнения.

Ты принимаешь эту власть, как радость,

К коктейлю чувств своих примешивая сладость…

Мартин поймал мою ладонь и поднёс к губам, не сводя внимательного, изучающего взгляда, а я замерла с бешено колотящимся сердцем, как никогда открытая сейчас, ожидая, что ответит вампир. Посмеётся, снисходительно усмехнётся, принимая как должное моё смирение, или…

— Куда ты шла, Лёля? — поинтересовался он, запечатлев невесомый поцелуй в самой середине ладошки, и по руке промчалась волна колких мурашек.

— В библиотеку, Валентин сказал, чтобы я ждала его там, он хотел поговорить о чём-то, — послушно ответила я и невольно облизнула губы, вмиг пересохшие от невинной ласки Мартина.

— Хорошо, — он улыбнулся и отпустил мою руку. — Джонас, пусть принесут в библиотеку вина с пряностями, фруктов и бренди, и растопи камин.

А я и не заметила, как дворецкий бесшумно появился из коридора поприветствовать хозяина. Степенно поклонившись, он сначала поздоровался, а потом ушёл выполнять указания. Мартин же обвёл пальцем вокруг моего рта, и мне показалось, в глубине взгляда цвета расплавленного золота появилось какое-то новое, непривычное выражение. Нежность? Облегчение? Странная радость? Что я такого сказала, что старший носфайи так задумчив?

— Иди, Лёля, мы сейчас будем, — кивнул он и отстранился.

Всё то время, пока я шла по холлу, спиной остро ощущала взгляд Мартина. Внутри замирало от неясного, волнующего предчувствия, сдобренного жгучей перчинкой беспокойства. Я не знала, чего ожидать от моих хозяев, но была твёрдо уверена: плохого они мне не сделают. Возможно, в очередной раз перевернут мой мир и покажут ещё одну грань его изнанки, однако в конце концов, это оказывается не так ужасно, когда первый шок проходит. Несмело улыбнувшись своим мыслям, я переступила порог библиотеки и забралась с ногами в одно из глубоких кресел, пока не пришли вампиры. Почти сразу следом за мной зашёл Джонас и занялся камином, а чуть погодя пришла служанка с подносом. По комнате тут же поплыл терпкий запах вина и пряностей, и мой взгляд остановился на дымящемся бокале с глинтвейном, в котором плавали апельсиновые корочки. Я тут же потянулась, обхватила ладонями и втянула вкусный аромат, чуть прикрыв глаза.

Уютно потрескивал огонь в разожжённом камине, разгоняя уже сгустившийся в комнате полумрак — солнце за окном клонилось к закату, заливая полки с книгами золотисто-рыжими лучами, и в столбах света вились пылинки, создавая причудливые узоры. Я засмотрелась на это постоянно меняющееся кружево, чувствуя, как в душе разливается умиротворение и спокойствие. Воспоминание о недавнем наказании отошло на задний план, уже не царапало сознание неправильностью или нервными мыслями о собственной испорченности, и я посчитала это добрым знаком. Тишина не давила на уши, она окутывала мягким невесомым облаком, и я наслаждалась этими минутами покоя, жмурясь, как кошка и улыбаясь просто так. Когда бесшумно открылась дверь, впуская лордов Харрэлов, я даже не вздрогнула, лишь чуть повернула в их сторону голову. Такие привычно домашние, в свободных штанах и рубашках, с ответными расслабленными улыбками на лицах, и моё сердце пропустило несколько ударов при виде их, а потом пустилось вскачь, отбивая рёбра. Я поспешно выпрямилась, собираясь встать и уступить место — шкура у камина тоже мягкая и пушистая, могу и там посидеть, поближе к огню, но Мартин махнул рукой.

— Сиди, Лёля, — с неожиданной теплотой в голосе произнёс он и к моему безмерному удивлению и замешательству устроился на полу, рядом с моим креслом.

Валентин занял второе и разлил по бокалам тёмно-коричневую жидкость из открытой бутылки. Я задышала чаще, волнение возросло — Мартин не сводил с меня задумчивого взгляда, и это заставляло немножко нервничать. Чутьё подсказывало, предстоит ещё один серьёзный разговор, только уже не совсем о сексе и моём к нему отношении. Старший носфайи заговорил сразу, без всяких предисловий, и с первых же слов я поняла, что мои предположения оказались верными.

— Лёля, я как-то говорил тебе о ритуале, помнишь? — я кивнула, сделав маленький глоток пряного вина. — Я снова хочу об этом поговорить, потому что есть кое-что, о чём ты пока не знаешь.

— Да, конечно, — послушно ответила я, снова кивнув.

— Он возможен только при добровольном согласии полуночных, Лёля, — продолжил Мартин, и его пальцы легли на мою лодыжку, затянутую шёлковым чулком. Смотрел он при этом мне в глаза, и по спине от его взгляда уже безостановочно бегали мурашки, вызывая настойчивое желание поёжиться. — Иначе артефакт просто не отреагирует. Большинство носфайи приручают своих, не открывая им всей правды, заставляя согласиться вслепую, а потом уже становится поздно, — я сглотнула, в голове вертелся вопрос, а почему же тогда они так не сделали.

Зачем мне объяснять что-то, ведь, судя по всему, есть кое-что про этот обряд, что мне точно не понравится. Значит ли это… что я для вампиров — чуть больше, чем просто игрушка, и им всё-таки важно моё мнение? Хоть чуть-чуть? Воздух застрял в горле, создавая проблемы с дыханием, я замерла, во все глаза глядя на Мартина и позабыв о бокале с пряным вином в своих руках.

— И… какова правда? — севшим голосом кое-как произнесла я, нервно облизнувшись.

— После ритуала, Лёля, мы будем знать всё, что творится в твоей голове, — ответил Валентин, и я, вздрогнув, метнула на него косой взгляд. — Не только эмоции. Всё, даже то, что ты прячешь в самых дальних уголках души.

В библиотеке повисла звенящая тишина, я пыталась осознать только что услышанное. В голове в мгновение стало пусто, мысли исчезли, как по мановению волшебной палочки.

— Вы… сможете читать, что я думаю? — едва слышным шёпотом уточнила я, глядя на Валентина широко раскрытыми глазами.

— Да, — просто ответил он и отпил янтарной жидкости из бокала. — В любой момент, как захотим.

Вот как, значит. У меня совсем не останется личного пространства, я буду принадлежать им полностью не только телом, но и душой, мыслями. Они будут принадлежать вампирам, до конца моей жизни, которая сравняется с их, и это не изменить. Постоянно оставаться открытой, знать, что все мои мысли в любой момент могут легко прочитать, даже самые сокровенные… Выдержу ли это? Я опустила глаза, сжав бокал с остывающим вином, прерывисто вздохнула, чувствуя, как тело охватывает нервная дрожь.

— Ты всё ещё согласна на ритуал, Лёля? Можно не проводить его, но ты всё равно останешься с нами до конца своей жизни, — я вскинула голову и снова посмотрела на Мартина, сказавшего это ровным, спокойным голосом.

Однако каким-то непостижимым образом я чувствовала, что он тоже напряжён, и для него моё решение важно не меньше, чем для меня. Значит, пришло время и для моих вопросов, они давно назрели, пусть я и нахожусь в этом доме совсем недавно. Вампиры знают меня гораздо дольше, как выяснилось.

— Могу я спросить кое-что? — всё же тихо поинтересовалась, поболтав в бокале терпкую жидкость.

— Спрашивай, — разрешил Мартин.

— Я… я бы хотела знать, возможно… — говорить было трудно, я подбирала слова, стараясь не пропустить бушевавшие во мне эмоции. — Когда-нибудь, смогу ли я значить для вас больше, чем просто удобная игрушка и источник вкусной добавки к еде? — выпалила, не отрывая взгляда от бокала и чувствуя, как лицу становится всё жарче.

Пальцы сжались крепче на ножке, потому что я заметила, что они тоже дрожат. Внутри стремительно нарастало напряжение, я уже жалела, что поддалась порыву и решила прояснить возможные варианты моего будущего, если всё зайдёт слишком далеко, чем есть сейчас. Краем глаза заметила, как Мартин мягко улыбнулся, его пальцы скользнули по моей ноге, погладив щиколотку. От щекотного прикосновения я дёрнула стопой и у меня вырвался смешок.

— Ты сейчас говоришь, сможем ли мы полюбить тебя, Лёля? — негромко уточнил он.

Мои губы тронула грустная улыбка, я посмотрела в его глаза, сейчас прозрачные, как кусочки янтаря, подсвеченные солнцем. В них вспыхивали золотистые искры, завораживая своим хороводом, и я едва не засмотрелась.

— Я на это не надеюсь, — я покачала головой и отпила вина. — Просто… — снова запнулась, и всё же продолжила. — Мне бы хотелось, чтобы для вас имела значение не только моя кровь и… вероятность появления от меня наследников, — последние слова пробормотала, отчаянно покраснев — в моей голове пока никак не укладывалось, что я могу забеременеть от моих хозяев. — Возможно, мои желания… хоть иногда… — мой голос упал до едва слышного шёпота, и я замолчала, с безнадёжностью понимая, что зря затеяла этот разговор.

Мартин вынул из моих дрожащих пальцев бокал, выпрямился и положил ладони на подлокотники кресла, наклонившись ко мне. Я от неожиданности немного отклонилась и замерла, сглотнув сухим горлом. Старший носфайи улыбался, задумчиво и одновременно многозначительно, а в глубине расширенных зрачков медленно разгорался багровый огонёк.

— Знаешь, Лёлечка, что в тебе самое привлекательное? — шепнул он, придвинувшись ещё ближе, к самому уху, опаляя дыханием шею, тут же покрывшуюся мурашками. — Знаешь, как притягательна твоя покорность, девочка, твоё стремление подчиняться? — его губы скользнули по бьющейся на шее жилке, и я несильно вздрогнула, зажмурившись — по коже поползли обжигающие змейки, оставляя за собой огненный след, и тело охватила слабость. А Мартин продолжил… — Это так сладко, крошка, чувствовать власть над тобой, знать, что могу сделать с тобой всё, что захочу… И ты примешь это… — ещё один поцелуй, и язык старшего носфайи оставил влажную дорожку до самой ключицы, заставив меня судорожно вздохнуть и прикусить губу. — Власть над тобой опьяняет, Лёлечка, туманит голову, заставляет думать о тебе постоянно… — его ладони накрыли мои судорожно стиснутые кулаки, Мартин чуть отстранился и уже серьёзно вгляделся в мои глаза. — Но мне было бы интересно попробовать то, о чём ты просишь, Леллиаль. Я не хочу ничего обещать тебе, честно, потому что не хочу, чтобы ты разочаровалась. Нам больше нравится, когда ты улыбаешься, — я слушала, затаив дыхание, боясь пропустить лишнее слово и боясь поверить в то, что слышала.

Это не признание в любви, конечно, я прекрасно понимала, не совсем глупая, однако мне нравилось то, что слышала. И чем дальше, тем больше…

— Ты согласна? — снова настойчиво повторил Мартин, не сводя с меня пристального взгляда, и уже одно то, что он честно рассказал о самом неприятном последствии ритуала, говорило о многом.

Мне ничего не обещали, да, это правда. Мне честно признались, что именно привлекает во мне, и это далеко не моя трепетная и нежная душа и её порывы. Моим хозяевам не нужна равная, осознала вдруг я. Иначе они бы давно уже завели себе одну на двоих любовницу из своих и не ждали двадцать лет, пока я повзрослею. С равной им будет скучно, они просто не уживутся вместе.

— Что ещё я получу после ритуала? — на сей раз мой голос звучал твёрже, и хотя я знала, что соглашусь и так, не могла не задать этот вопрос.

— Ты проживёшь столько же, сколько мы, — теперь заговорил Валентин, поглядывая на меня и болтая в стакане коричневую жидкость. — Никто больше не сможет притронуться к тебе, для других носфайи твоя кровь станет смертельным ядом, — тут он чуть улыбнулся, и я при этом известии не сдержала громкого вздоха облегчения. Вот это ценное приобретение, согласна. — Несомненно, прибавится выносливости, — продолжил он, чуть понизив голос и одарив меня выразительным взглядом, в котором читались все его мысли, для чего мне эта самая выносливость понадобится.

Валентин замолчал, испытующе глядя, а я ненадолго задумалась, рассеянно наблюдая, как Мартин поглаживает мои стиснутые пальцы.

— И вы будете знать, что я о вас думаю, — с какой-то обречённостью повторила я, ощущая, как постепенно ладони расслабляются под деликатной лаской.

— Да, Лёля, — подтвердил Мартин. — И все твои желания, мечты, страхи. Всё, что ты пока прячешь от нас. Так что, крошка? — он чуть сжал мои ладони, а потом ухватил за подбородок, вынуждая смотреть на него, не выпуская из плена своего взгляда, наливавшегося рубиновым светом.

Я помедлила ещё секунды, собираясь с духом, запрещая себе думать, что меня ждёт после того, как отвечу, и произнесла всего одно слово:

— Да.

Однако Мартину этого показалось мало. Он встал и опёрся ладонями на ручки кресла, нависнув надо мной, заставив вжаться в спинку кресла, и на дне тёмных провалов его зрачков, окружённых оранжевыми огненными ободками, я уловила неприкрытый голод… А ещё, тень чего-то, отдалённо похожего на облегчение и радость.

— Ты согласна подчиняться, Лёля? — требовательно спросил старший вампир, а мой взгляд опустился на его губы, и мысли тут же свернули совсем в другом направлении, нежели продолжение серьёзного разговора. — Выполнять всё, что просим, без слёз и истерик?

Я сдержала улыбку: значит, мои слёзы их всё же трогают, раз он не хочет, чтобы я плакала. Непреодолимо захотелось коснуться пальцами ямочки, соблазнительно видневшейся в вырезе рубашки, обрисовать ключицы и прижаться к прохладной коже губами.

— Я постараюсь, Мартин, — честно ответила, тоже не желая обещать того, что, возможно, не получится до конца выполнить. А потом слова вырвались у меня прежде, чем осознала, что же говорю. — Я… я не надоем вам?..

Сказала и осеклась, чувствуя, как лицо заливает горячим, растерялась от собственной откровенности и того страха, который прозвучал в моём голосе. Попыталась отвернуться, тихо злясь на то, что слишком расслабилась и решила поговорить с носфайи так, будто это обычные мужчины. Ушей коснулся мягкий смех вампиров, Мартин присел на ручку кресла и обхватил моё лицо ладонями, не дав спрятаться.

— Ну, у нас есть много способов разнообразить нашу жизнь и… освежить эмоции, ведь так, Лёлечка? — мурлыкнул он мне прямо в губы, и от неприкрытого намёка стало ещё жарче, низ живота охватила знакомая истома. — Власть над полуночными не может надоесть, крошка, — уже серьёзно добавил Мартин и мазнул своим ртом по моему, уже приоткрывшемуся в ожидании поцелуя. — Это сильнее нас, Леллиаль. Это в нашей крови, девочка, — последние слова прозвучали непривычно нежно, но ответить мне не дали.

Мартин прижался к моим губам, крепко, властно, жёстко, до боли, словно ставя на мне своё клеймо, запечатывая все невысказанные возражения и сомнения. И я послушно ответила, обмякнув в кресле, потянувшись к нему точно так же, как совсем недавно — к его брату. Да, я знала, что легко мне не будет, особенно в первое время, несмотря на все принятые решения, и наверняка наказывать меня ещё будут, и не раз. Ну и пусть… Зато я получу заботу, внимание, возможность расширить свои знания в интересующей области и заниматься спокойно любимыми увлечениями, а не просто скучать в большом пустом доме в ожидании хозяев, пока они не захотят поразвлечься со мной. А любовь… Меня не бросят, не выкинут, если вдруг надоем, и это главное. Заглядывать же слишком далеко в будущее не буду, предугадать, как сложится моя жизнь через десяток лет, невозможно в любом случае.

Мартин отпустил меня нескоро, и когда наконец отстранился, я дрожала, как осиновый лист на ветру, волны жара гуляли по телу, пробуждая в крови огонь желания, и дыхание выходило неровным и частым. Вампир довольно усмехнулся, погладив мои губы и встал, протянув руку.

— Пойдём ужинать, Лёля.

Такие простые, обычные слова, от которых в груди разлилось тепло, и захотелось улыбнуться в ответ. Я ухватилась за протянутую руку и встала, немного смущённая и сбитая с толку собственными эмоциями, но разбираться в них уже расхотелось. И я послушно пошла за старшим вампиром из библиотеки, тем более, есть уже хотелось — солнце почти село, окутав мир за окном густыми фиолетовыми сумерками, стремительно перераставшими в бархатно-синюю ночь с жемчужной россыпью звёзд на небе. В столовой уже накрывали, и вскоре я с аппетитом уплетала сочную отбивную, запивая её неизменным клюквенным морсом.

— Лёля, расскажи, чему тебя в пансионе учили по зельеварению и травницкому делу, — вдруг попросил Валентин, и я от удивления чуть не выронила вилку.

Едва не выпалила «зачем», но удержалась — если спрашивает, значит, надо. И я послушно начала вспоминать уроки. Меня слушали внимательно, иногда задавали уточняющие вопросы, и было очень приятно видеть, что интерес младшего носфайи не праздный, он действительно слушает. Даже Мартин иногда что-то спрашивал, поглядывая на меня. Увлёкшись разговором о любимом деле, я не заметила, как прошёл ужин, и с некоторым удивлением уставилась на свою пустую тарелку.

— Что ж, Лёля, завтра принесу тебе кое-что, — невозмутимо произнёс Валентин, отправил в рот последний кусочек мяса и прожевал. — Сделаешь, а я потом проверю. Наелась? — он улыбнулся уголком губ.

— Да, вполне, — я кивнула, отложив приборы.

За столом повисла тишина, от которой все волоски поднялись и показалось, что в воздухе стремительно разливается невидимое напряжение. Вампиры смотрели на меня, а я переводила взгляд с одного на другого, и изнутри потихоньку поднималось волнение пополам с неясным предвкушением, самую чуточку приправленное острой щепоткой беспокойства — что ждёт меня сегодня?

— Иди к себе и переоденься, Лёля, на свой вкус, — низким, бархатным голосом произнёс Валентин, переплетя пальцы и положив на них подбородок, улыбаясь мне искушающей, многообещающей улыбкой. — А потом спускайся в гостиную рядом с библиотекой. Мы будем там ждать.

Я хлопнула ресницами, несколько сбитая с толку такой необычной просьбой, потом кивнула и тоненьким от волнения голосом ответила:

— Хорошо, Валентин.

Мартин лишь молча усмехнулся, не сводя с меня взгляда, в котором читались все его непристойные желания. И от этого платье тут же стало неудобным, грубым, кожа моментально воспламенилась, жаждая прикосновений и поцелуев. Поспешно встав, я почти бегом направилась к выходу из столовой, а оттуда — к лестнице, к себе. Сердце колотилось в горле, я лихорадочно перебирала в голове то, что запомнила из своего гардероба: что бы выбрать, чтобы… понравилось лордам? И хотя собственная стеснительность ещё не до конца ушла, щёки жгло румянцем от собственных смелых мыслей, мне нравилось думать о том, как буду выглядеть в том или ином откровенном наряде.

Однако, едва моя ладонь легла на гладкие деревянные перила лестницы, совершенно неожиданно низ живота скрутила болезненная судорога, и вовсе не от желания. Я охнула, вцепившись в перила, ноги враз ослабели, а боль растекалась по мышцам расплавленным свинцом, и к горлу подкатил горький ком — верные предвестники тех самых дней. Но… я ждала их не раньше конца следующей недели, как так?! Может, я заболела? Спазм прошёл, боль приутихла до состояния ноющей, терпимой — мне в этом смысле повезло, некоторые девочки в пансионе мучились очень сильно, я им варила особые отвары для успокоения. Я уставилась невидящим взглядом перед собой, чувствуя, как между ног всё стало неприятно влажным. На мне ведь белья совсем нет! Надо в ванну скорее, и найти что-нибудь, наиболее подходящее из того вороха кружев и батиста, что составлял теперь мой гардероб. Мой взгляд метнулся к приоткрытой двери в столовую, и я почувствовала, как заливаюсь краской по самые уши — как сказать им, что… мне нельзя ничего ближайшие три дня? Я же сгорю от смущения! А может, они сами всё поймут и почувствуют, ведь от меня остро и сильно пахло сладковатой кровью, даже моё обоняние человека это ощущало.

Сомнения разрешились очень просто: буквально через несколько мгновений из столовой выглянул Валентин и окинул меня вопросительным взглядом.

— Лёля? — окликнул он. — Что-то случилось?

Я замерла, стиснув перила, и несколько мгновений просто смотрела на него, не в силах заставить себя ответить. Живот снова отозвался тягучей волной терпимой боли, и я выпалила:

— П-простите, мне надо… наверх!

Развернулась и почти бегом поднялась, каждую секунду ожидая окрика в спину или шагов, но, кажется, или Валентин и так всё понял, или решил, что у меня прихватило желудок. Впрочем, до мыслей вампира мне сейчас меньше всего было дела, хотелось сполоснуться и поскорее привести себя в порядок. Ещё бы, конечно, хорошо выпить зелья на всякий случай, но его готовить надо. Хотя, может и приготовлю, делается оно быстро и все составляющие у меня есть. Я забежала в спальню, торопливо на ходу расстёгивая платье, и не останавливаясь, направилась в ванную. Сначала туда, а потом уже в гардеробную за одеждой. Хорошо, полотенца и халат висели в уборной, спасибо прислуге. Оставив платье на пороге, я забралась и включила воду, однако успела только раз окатить себя тёплой водой, как почувствовала, что уже не одна в помещении — я стояла спиной к двери. Обернулась через плечо и чуть не выронила душ, уставившись на прислонившегося плечом к косяку Валентина. Он откровенно рассматривал меня со странной усмешкой, и в глубине зрачков рдел рубиновый огонёк. Мне стало немного не по себе, сердце забилось быстрее, и я невольно крепче стиснула лейку, боясь пошевелиться лишний раз.

— Я… я думала, ещё неделя… — пробормотала я, зачем-то начав оправдываться. — Простите…

Усмешка носфайи стала шире, он оттолкнулся и медленно подошёл, продолжая меня разглядывать, и я почувствовала, как начинаю дрожать. Пожалуйста, не надо так смотреть, он же не собирается… Меня ведь не тронут? Только не сейчас, я не хочу, точно!

— Такое бывает, Лёля, особенно у молодых девушек, у которых начинается слишком… активное близкое общение с мужчинами, — негромко ответил Валентин, остановившись рядом с ванной.

Тишину нарушал только шелест льющейся воды, и я обратила внимание, что вампир смотрит на мои ноги, неотрывно, жадно. Я осторожно скосила глаза и заметила красные капли, ползущие по бёдрам, и прежде, чем душ дёрнулся в моей ладони, смывая, Валентин протянул руку и пальцем стёр пару капелек. Я проводила его взглядом, а носфайи слизнул их и с явным наслаждением зажмурился. Моё нервное волнение усилилось, особенно когда вампир хриплым голосом произнёс, поймав мои глаза в серебристый плен своих:

— Ты не представляешь, как соблазнительно и вкусно выглядишь сейчас, Лёлечка! Я бы попробовал ещё… — с откровенным вожделением добавил он тише, и от бархатного голоса все волоски встали дыбом на теле.

Я с откровенным испугом посмотрела на Валентина, готовая умолять не трогать меня сегодня, ведь не собирается же он в самом деле… Носфайи хмыкнул, и слова замерли на губах.

— Не переживай, — неожиданно мягко сказал он, потянувшись к душу в моих руках. — Никто тебя не тронет сегодня, крошка. Отдыхай. Давай, помогу.

Протестовать не стала, позволив ему сполоснуть себя. Страх нехотя разжимал стальные когти, я потихоньку успокаивалась, видя, что Валентин не собирается делать больше ничего такого, и даже смогла выговорить непослушными губами:

— Спасибо.

— Переодевайся и если хочешь, всё равно приходи вниз, — Валентин выключил воду и завернул меня в махровое полотенце. — Болит сильно? — поинтересовался он, когда я вылезла из ванной.

— Почти нет, — я мотнула головой и снова почувствовала тепло на щеках. — Только отвар приготовить надо, я его всегда пью.

— Хорошо, — он кивнул и вышел, к моему облегчению.

Всё же, они могут быть нормальными, когда хотят. Я не сомневалась, моё состояние для Валентина не стало бы помехой, захоти он всё-таки удовлетворить своё желание. Не стал. И на моих губах появилась несмелая улыбка, когда я посмотрела на закрывшуюся за ним дверь. Не знаю, как будет в следующий раз, но в этот новых шокирующих открытий меня точно не ждёт. Надеюсь. Переодевшись в чистое, я поспешила к себе в лабораторию, заняться отваром, ну а после, немного подумав, отправилась всё же в соседнюю комнату, где осталось кружево и мозаика. К моему удивлению, никто не поднялся проверить, где я и что делаю, и остаток вечера я провела в приятном и немного неожиданном одиночестве, за плетением. В какой-то момент захотелось спуститься вниз, к моим хозяевам, но я смирила порыв: нечего дразнить лишний раз, мне же потом хуже будет. Лишь когда стрелки часов показывали начало двенадцатого, дверь открылась и в комнату заглянул Мартин.

— Тебе пора ложиться, Лёля, — он строго глянул на меня.

Я подняла голову от кружева и поспешно кивнула.

— Да, конечно, иду.

Засыпая в этот раз одна в своей кровати, я вдруг осознала, что мне чего-то не хватает. Долго ворочалась, пытаясь найти позу поудобнее, и гнала от себя мысли о вампирах, о том, что рядом с ними так удобно и уютно засыпать… В конце концов сон меня всё же сморил, и до самого утра я спала крепко и почти без сновидений.

Утром меня ждал очередной цветок в вазе, снова пушистый пион, и накрытый салфеткой завтрак на подносе. А ещё, записка. «Лёля, доброе утро и приятного аппетита. В библиотеке лежит книга, почитай её, к полудню заедет Валентин и привезёт тебе кое-что. На обед мы придём домой. Хорошего дня». Не знаю, почему от этих простых трёх строчек в груди потеплело, а на губах появилась улыбка. Валентин не забыл о своём обещании, и это было приятно. Завтрак оставался тёплым, благодаря магии, и весьма плотным, как всегда: омлет, тосты с сыром и беконом, оладушки с клубничным джемом и горячий красный чай. Я с удовольствием позволила себе съесть всё это, не вылезая из кровати, потом всё-таки встала, переоделась и спустилась в библиотеку. Мне оставили толстый справочник по растениям с закладками и трактат о составлении рецептов различных зелий, отваров и прочего, тоже с отмеченными страницами, и я с удовольствием углубилась в изучение. Время пролетело незаметно, и когда в комнату бесшумно вошёл Валентин, я едва не вздрогнула и не уронила книгу на колени.

— Здравствуй, Лёля, — поздоровался он, окинул меня внимательным взглядом и улыбнулся уголком губ. — Как себя чувствуешь?

— Хорошо, спасибо, — я тоже улыбнулась, отметив, что младший вампир выглядит очень представительно в строгом костюме, белоснежной рубашке и галстуке, украшенном булавкой с крупным рубином.

— Отлично. Это тебе, — он подошёл и положил на стол рядом со мной лист бумаги. — Посмотри, сделай, что успеешь. Думаю, на сегодня тебе хватит, — Валентин опёрся ладонью на подлокотник и наклонился ко мне, ухватив пальцами за подбородок. — Не скучай, крошка, — мягко произнёс он и на несколько мгновений прижался к моим губам.

Я с готовностью ответила на поцелуй, и на несколько чудных мгновений мир вокруг сузился до жадного рта Валентина, ласкавшего мой, до его прохладных пальцев, поглаживавших мою шею. Знакомый сандаловый аромат туалетной воды окутал невесомым облаком, впитываясь в каждую клеточку, и я выпала из реальности, наслаждаясь этими моментами. Когда Валентин отстранился, мои губы горели, и я еле удержала стон разочарования, эмоции бурлили в крови, заставляя тяжело дышать и сглатывать. Носфайи довольно улыбнулся, очертил контур моего рта подушечкой большого пальца и выпрямился.

— Хорошего дня, Лёля, — попрощался он и вышел из библиотеки.

Я же, восстановив дыхание, посмотрела на листок, увидела список рецептов. Потом коротко вздохнула, захватила книги и решительно направилась в лабораторию. Вот уж скучать мне точно не придётся.

Глава 26

Не сильно доверяя резким переменам,

В душе смирилась с нежности проблемой.

Ловя в минуты темной страсти удовольствие,

Все глубже погружалась в вязкий мир порочности….

Я настолько погрузилась в любимое дело, увлечённо смешивая, нагревая, фильтруя, сверяясь со списком, что чуть не пропустила обед. Только когда от двери раздался голос Мартина, отвлеклась от занятия и, вздрогнув, уставилась на него слегка растерянным взглядом.

— Идём обедать, Лёля, — он с усмешкой окинул меня взглядом.

Представляю, как выглядела, с небрежно заколотыми волосами, в уже немного испачканном фартуке, и лицо наверняка раскраснелось. Я смутилась, отвернулась и осторожно поставила третью склянку с готовым отваром по рецепту из списка.

— Да, конечно, — пробормотала, поспешно сняв фартук и заправив выбившиеся пряди за уши. — Простите, увлеклась.

— Что-то уже сделала? — Мартин с любопытством глянул на флакончики. — Хорошо, заберу позже. Пойдём.

Валентин сидел за столом и поприветствовал меня кивком. Такая домашняя, уютная атмосфера заставила в груди что-то сладко сжаться: а ведь всего несколько дней назад я точно так же сидела здесь, но совсем с другими эмоциями… Как же быстро всё меняется, но я не жалею, что так сложилось. В конце концов, в моём положении больше плюсов, чем минусов. За обедом меня расспрашивали об уже сделанных отварах и зельях, что прочитала в книгах, и не возникло ли у меня вопросов. А после, когда я допивала неизменный клюквенный сок, Валентин обронил:

— Завтра после обеда Сабрина хотела приехать, она сказала, ты согласилась ей позировать, — он покосился на меня с лёгкой улыбкой. — Это так?

— Ну… да, она спрашивала что-то такое, — я кивнула, припомнив наш с маленькой вампиршей диалог.

— Сабрина хорошо рисует, — Мартин окинул меня задумчивым взглядом. — Будет интересно посмотреть, что у неё получится.

Мне тоже было интересно, меня до этого никогда раньше не рисовали. Я немного помолчала, собираясь с духом, а потом всё же озвучила вопрос, вертевшийся на языке:

— Скажите… А что с ритуалом?

Старший вампир поднял брови.

— Ритуал? Он будет, как только ты выздоровеешь, — усмехнулся он, повертев пустой бокал в пальцах.

— А где? — во мне тут же проснулось любопытство, и красноречивый намёк Мартина прошёл мимо, не вызвав приступа смущения.

— Здесь, в подвале, — ответил Валентин и пояснил. — Во время ритуала происходит большой выброс силы, помещение экранировано, чтобы не беспокоить зря соседей.

Между тем, носфайи закончили обед, поднялись и снова уехали на работу, Мартин забрал те флаконы, что я уже приготовила. Я же вернулась обратно в лабораторию и провела там время почти до самого вечера — справилась со всем списком, хотя некоторые рецепты дались с определённым трудом, пришлось переделывать несколько раз. Но я гордилась собой, разглядывая ряд пузырьков из тёмного стекла. А ещё, хотелось, чтобы и вампиры оценили мои способности и остались довольны… Закончив с заданием моих хозяев, я перешла в мою комнату отдыха и занялась мозаикой — сегодня хотелось занять руки разноцветными кусочками стекла. Я снова с головой ушла в занятие, тщательно подгоняя осколки и сверяясь с рисунком, и даже не услышала, как за окном зашуршали шины подъехавшего лимузина. Снова вампиры застали меня врасплох, как и незаметно подкравшийся вечер с его золотисто-рыжими лучами и оранжевым небом. Светильники в комнатах загорались самостоятельно, с помощью магии, но для них ещё было недостаточно темно, а я почти собрала мозаику.

Когда дверь в комнату открылась, я как раз укладывала последний кусочек лазурно-голубого неба.

— Смотрю, не скучаешь совсем, да, Лёля? — мне показалось, или в голосе Валентина слышалось лёгкое недовольство?

Я повернула голову и улыбнулась.

— А вы бы хотели, чтобы я сидела у окна и с тоской смотрела во двор? — не знаю, с чего вдруг решила поехидничать, но так легко и естественно получилось, что я сама удивилась.

А младший вампир негромко рассмеялся, окинув меня довольным взглядом.

— Пойдём, зато мы соскучились, — он протянул руку, и мне показалось, в его словах прозвучал какой-то намёк.

Сердце невольно ёкнуло, я вгляделась в лицо Валентина, пытаясь найти там подтверждение своим подозрениям, но он лишь безмятежно улыбался, терпеливо дожидаясь, пока подойду. Как я заметила, вампир уже успел переодеться в привычную домашнюю одежду. И всё-таки, чутьё подсказывало, что вечер принесёт сюрпризы для меня. Какие? Это уже другой вопрос.

Ужин прошёл очень мило и почти по-домашнему, я давно так умиротворённо себя не чувствовала, и уж в самую последнюю очередь могла представить, что получу такое в доме носфайи. Разговор снова шёл о моих успехах в зельях, и Мартин сказал, что принёс мне на завтра ещё некоторые рецепты, чем несказанно обрадовал. Потом я вспомнила о подарке Доминика и спросила про него.

— А что с тем браслетом, что там ещё было, выяснили? — посмотрела на старшего вампира.

— Да, — он едва заметно поморщился. — К одному из бриллиантов был прицеплен односторонний портал, скорее всего, в дом Доминика. Едва надев, ты бы перенеслась туда, Лёля. Тебе бы даже не пришлось пересекать охранный контур, — Мартин нахмурился. — Этого я не предусмотрел…

По спине пополз холодок, я в очередной раз порадовалась, что с подарком так вышло.

— Он же больше ничего не сделает, да? — я с надеждой посмотрела на старшего вампира.

Мартин кивнул.

— Я запретил Джонасу впускать его, если вдруг заявится, и лично предупредил, и его, и Карину.

Я не сдержала облегчённого вздоха. Вот и отлично. А после ритуала и подавно всё будет хорошо. Мы доели, и я уже собралась встать и подняться к себе в комнату отдыха, ещё немного почитать книг и повязать, однако Валентин опередил.

— Посидишь с нами, Лёля? — мягко спросил он, поставив локти на стол и положив подбородок на сцепленные пальцы.

От блуждавшей на его лице улыбки меня внезапно охватила дрожь. Замерцавшая серебристая радужка и багровый огонёк в глубине зрачка тоже заставили насторожиться, а сердце застучать чаще. Ведь от меня по-прежнему пахло слишком вкусно для них, а мои хозяева уже второй день, можно сказать, на голодном пайке… Они что-то придумали? Я заволновалась, не зная, радоваться приглашению или тревожиться.

— Х-хорошо, я только за книгой схожу… — заговорила было я, но Валентин покачал головой всё с той же странной улыбкой.

— Не стоит, Лёля, — прежним мягким голосом оборвал он меня.

Мартин тоже задумчиво улыбался, вертя в пальцах пустой бокал, и моё нервное волнение возросло. Точно, задумали что-то. Я сглотнула, но переспрашивать или возражать не стала, помня своё обещание недавно и понимая, что всё равно сделаю то, что скажут. Даже если мне это не слишком понравится… Сначала. Молча встала, зачем-то разгладила складки платья. Когда Валентин подошёл и взял меня за руку, чуть не вздрогнула, сердце ускорялось с каждым ударом и дыхание сбивалось с ритма. Младший вампир вывел из столовой, Мартин вышел за нами, не говоря ни слова. Тишина сделалась ватной, окутала нас, отрезая от мира, и мне стоило больших трудов не оборачиваться — взгляд старшего носфайи я очень остро чувствовала спиной. И чем ближе мы подходили к гостиной рядом со столовой, тем больше мне становилось не по себе.

Валентин пропустил меня вперёд, я вошла и нерешительно оглянулась на него — что мне делать, куда идти?.. Гостиную освещал лишь камин, точнее, два кресла перед ним, остальную часть комнаты окутывал сумрак. Почему-то это маленькое наблюдение показалось важным, глаз цеплялся за детали, и я силилась понять, что же приготовили мне — и себе тоже — на этот вечер мои хозяева. На столике между креслами стояла бутылка вина и два бокала, ваза с фруктами. Тяжёлые шторы закрывали окна, и тишину нарушало лишь тихое потрескивание дров в камине. Мартин, не останавливаясь, прошёл и сел в одно из кресел, плеснул вина в бокал и откинулся на спинку, глядя в огонь, и рыжие сполохи отражались в его глазах золотистыми вспышками. Казалось, он вообще не замечает брата и меня, погрузившись в размышления… Валентин же, по-прежнему без слов, взял за руку и повёл ко второму креслу, только вот опустился в него сам, а мне негромко сказал:

— Садись рядом, Лёля.

Я сначала не поняла, что он имеет в виду — кресло не настолько большое, чтобы там поместились двое, и растерянно посмотрела на него, хлопнув ресницами. Валентин усмехнулся, его серебристые глаза блеснули в полумраке комнаты, и рука свесилась с ручки кресла.

— Сюда, девочка, — пояснил он.

Мне предлагалось сесть прямо на пол, около него, осознала я. Почему-то в душе кольнула обида — в самом деле, я же не собачка!.. А потом напомнила себе, что несмотря на некие договорённости между нами, носфайи остаются нелюдьми. И для них я — всё-таки в большей степени игрушка. Даже несмотря на заботу и появившуюся в их отношении ко мне некоторую теплоту. Не стоит мечтать о большем, Лёля, только потому, что тебе показали, что не хотят тебя терять. Иллюзии лишь разрушат то хрупкое равновесие, что установилось в моей душе с некоторых пор. И я послушно опустилась на толстый ковёр, искоса поглядывая на Валентина и ожидая, что дальше. Он же наклонился, ухватил меня за подбородок, вынуждая смотреть в глаза, и медленно улыбнулся. Его палец очертил контур моих губ, потом слегка нажал, заставив приоткрыть их, и снова погладил. У меня пересохло в горле от смутной догадки, и совсем не думая, что делаю, я нервно облизнулась. И замерла, увидев, как вспыхнули расплавленным серебром его глаза и резко расширились зрачки, оставив от радужки лишь узкий ободок.

— Лёлечка, — низким, бархатистым голосом произнёс Валентин, и по спине разбежались колкие мурашки от предвкушения, которым загорелся его взгляд. — Я хочу, чтобы сегодня ты выучила ещё один урок, крошка. Точнее, освоила кое-что новое, — он наклонился почти к самому моему лицу и языком провёл по моим губам, увлажнив их.

А потом в мой рот скользнул его палец.

— Оближи, Лёля, — слегка охрипшим тоном, одновременно нежно и требовательно произнёс Валентин, не сводя с меня своих завораживающих глаз, и легонько шевельнул пальцем.

Сердце ухнуло в пятки, воздуха стало резко не хватать. Реальность словно отдалилась, и даже закружилась голова от осознания, что именно хочет от меня младший вампир, к чему все эти просьбы. Перед глазами вихрем промелькнули картинки вчерашнего вечера, как это делала блондинка, и… Я невольно сглотнула, мои губы непроизвольно скользнули по пальцу Валентина, а язык неуверенно коснулся подушечки. В глазах младшего носфайи вспыхнули искры, его дыхание участилось, и он наклонился ещё ниже ко мне. Казалось, чёрные провалы зрачков с багровым пламенем и узким серебристым ободком заполнили собой всё пространство, звуки стали глуше. Страх, неуверенность, замешательство и совсем чуть-чуть любопытства — все эти эмоции смешались в душе в терпкий, немного горчащий коктейль, туманя голову и не давая задуматься, о том, что же я делаю.

— Вот та-а-ак, умница, — прошептал Валентин и его палец скользнул дальше в мой рот, и потом так же медленно обратно. — Представь, что это карамелька, Лёля, — он прищурился, его улыбка стала одновременно хитрой и порочной.

От откровенности и непристойности его жеста низ живота сжал спазм, и несмотря на моё состояние, я почувствовала, как кровь быстрее побежала по венам и желание жарким ветерком овеяло тело. Я, не сводя с него заворожённого взгляда, послушно представила, что у меня во рту леденец, и втянула палец Валентина, снова лизнув. Вампир с шумом вдохнул воздух и резко вытащил его, откинувшись на спинку кресла, всё так же глядя на меня. Я замерла с колотящимся сердцем, не понимая, то ли всё сделала правильно, то ли наоборот, и тревога мешалась с бодрящим волнением, окатывая попеременно то жаром, то холодом.

— М-милорд?.. — шёпотом вырвалось у меня, и я опять нервно облизнулась, не сводя с него напряжённого взгляда.

— Расстегни, Лёля, — последовало указание, и Валентин взглядом показал на свои штаны. — И достань его.

Мои щёки вспыхнули от услышанного, глаза остановились на красноречивой выпуклости, но такого стеснения, как раньше, я не испытала, чему мимолётно удивилась. Снова вспомнился вчерашний вечер, как мои пальцы касались этой же части тела, только Мартина… И тут же молнией сверкнула мысль, что старший носфайи сидит рядом и молча наблюдает. Я бросила косой взгляд на него, наткнулась на предвкушающую, откровенно развратную улыбку и кивок.

— Давай, Лёля, — негромко повторил он и отпил глоток вина, которое успел себе налить.

Я снова посмотрела на Валентина и медленно опустила взгляд на застёжку его штанов. Ладно, в конце концов, рано или поздно мне придётся и этому учиться. Так почему не сейчас? Мои руки потянулись к пуговицам, и я заметила, что пальцы немного дрожат. В полной тишине расстегнула первую, краем сознания отметив, что Валентин шире раздвинул колени и я сижу прямо между ними. Сердце бухало в груди, сбивая дыхание, в голове было пусто и звонко. Вторая пуговичка… Третья. Мои пальцы невзначай касаются напряжённой, горячей плоти — конечно, под штанами у Валентина ничего нет. Когда я справилась со всеми пуговицами, он даже привстал, чтобы мне было легче стянуть с него одежду. Мой зачарованный взгляд не отрывался от гордо стоявшего достоинства младшего вампира, и щекам, да и всему телу, становилось всё жарче. Я снова сглотнула, горло стало шершавым, как наждачная бумага, и мелькнула лишь одинокая мысль, что… у меня не получится… целиком… Господи, у меня же маленький рот!

Тишина стала вязкой, плотной, как кисель, вампиры молчали, и я чувствовала на себе их внимательные взгляды. Мои глаза блуждали по предмету моих напряжённых размышлений, невольно отмечая детали: тонкую, даже на вид бархатистую кожицу, выступающие вены, гладкую головку, почему-то немного светлее остального. Кудрявую поросль вокруг, и неожиданно захотелось потрогать, ощутить, такая ли она жёсткая, как кажется, или мягкая, как волосы на голове Валентина. От собственных смелых мыслей смутилась, поперхнулась вдохом и на мгновение отвела глаза, и именно в этот момент Валентин низким, хриплым голосом произнёс:

— Оближи, Лёля. Как мороженое…

Боже, я теперь никогда не смогу спокойно его есть. Особенно на палочке. Я скованно кивнула и придвинулась ближе, приподнялась, собираясь с духом и стараясь не думать, что на меня смотрят. Конечно, Леллиаль, а ты ожидала, что Мартин деликатно отвернётся, а Валентин зажмурится, пока будешь делать это? Ещё хорошо, что ввиду моего положения дело ограничится подобными действиями, а не участием двух вампиров сразу. Я уже знала достаточно, чтобы суметь понять, что в другом случае Мартин бы не сидел терпеливо рядом, наблюдая, а принимал бы активное участие. Ведь другие, хм, отверстия в моём теле свободные… Беззвучно охнув, поспешно отогнала развратные картинки, постаравшись не думать о том, почему от них вдруг сладко заныло внизу живота. Вообще, Лёля, хватит отвлекаться. Время для раздумий закончилось.

Мои пальцы несмело коснулись твёрдого ствола в самом низу, я справилась с порывом тут же отдёрнуть их и наклонилась, всё-таки зажмурившись. Аккуратно придерживая, я задержала дыхание и дотронулась самым кончиком до гладкого верха, ощутив солоноватый привкус. Отвращения или неприязни не возникло, как опасалась, и я медленно провела языком вдоль всей длины, вернулась обратно и повинуясь чутью, а также сравнению Валентина, облизнула головку, сжав пальцами чуть смелее. Показалось, плоть стала ещё твёрже, и ушей коснулся судорожный вздох младшего вампира, я почувствовала, как его ладонь легла на мой затылок и зарылась в волосы, чуть сжав их. Воодушевлённая, испытывая странное удовольствие, что мои действия Валентину несомненно нравятся, несмотря на мою неопытность, я сомкнула губы на самом верху и… пососала, как карамельку.

В тот же момент хватка Валентина стала жёстче, и я едва успела шире открыть рот — он надавил на мой затылок, буквально насаживая на себя, и от его негромкого, короткого стона спину обсыпали мурашки. А ведь, несмотря на подчинённую позу, на мои действия, он сейчас в полной моей власти, осознала вдруг я. Ведь стоит лишь крепче сжать зубы… Тяжёлая, хмельная волна ударила в голову, я мысленно улыбнулась и упёрлась ладонями в его бёдра, послушно позволив толстому, горячему стволу скользнуть глубже в мой рот, почти до самого горла. И только когда ощутила, что его сжал непроизвольный спазм, остановилась, и Валентин тут же ослабил давление, потянув мою голову вверх. Я прибавила к губам язык, вновь проведя им по всей длине, и наградой мне стал ещё один стон вампира.

— Вот та-ак… Да-а, девочка… — немного сбивчивый шёпот музыкой отозвался в моих ушах, и я расслабилась, позволив Валентину направлять меня, и чувствуя, как и моё дыхание становится чаще, а пульс бьётся всё быстрее и беспорядочнее.

Я снова погрузилась в вязкие, чёрные, как дёготь, воды удовольствия, делая то, о чём приличные девушки даже не помышляют. Но ведь и я уже давно не настолько приличная и воспитанная, как выяснилось, поэтому в моей душе не шевельнулось ни тени отчаяния или жалости к себе. Да простит меня Господь, мне нравилось и это, то, что член Валентина двигался в моём рту, а мой язык усердно облизывал его, как леденец или… мороженое, да. И даже мысль о наблюдающем за нами Мартине не заставила остановиться или смутиться. Снова от осознания собственной покорности и испорченности изнутри поднималась волна острого удовольствия, смешиваясь с восторгом от пусть сиюминутной, но власти над носфайи. Я ликовала, слушая его стоны и судорожные вздохи, и послушно убыстряла темп, повинуясь направляющей ладони, и даже лёгкая боль от слишком сильно сжатых волос на затылке лишь добавляла перчинки в коктейль эмоций, бушевавший в крови.

Под ладонями напряглись бёдра Валентина, он подался особенно сильно вперёд, удерживая мою голову, и прежде, чем успела осознать, что это значит, прямо в горло мне полилась густая жидкость со странным, сладковато-пряным привкусом. И одновременно младший вампир застонал особенно длинно, с явными нотками облегчения, я же… Я совсем не предполагала, что мой организм сыграет со мной злую шутку. Судорожно сглотнув, ощутила, как обмякшая плоть выскальзывает изо рта, Валентин уже отпустил мой затылок, я едва подняла голову, машинально облизнув губы, и вдруг желудок сжался в комок, послав по пищеводу обратно горькую волну. Боже, нет, только не это!.. Издав невнятный возглас, я только и успела отпрянуть от Валентина и согнуться между двумя креслами, умирая от стыда и растерянности, давясь кашлем. Половина ужина оказалась на ковре…

— Лёля? — долетел до моих ушей всё ещё хриплый, но с нотками беспокойства голос Валентина.

Я вытерла рот дрожащей рукой, меня трясло, комната расплывалась перед глазами.

— П-простите… пожалуйста… — забормотала я, больше всего страшась, что меня опять накажут. Попка ещё помнила ремень Валентина, и это было больно в самом деле. — Я не хотела, я не знаю, почему так получилось…

Хотелось съёжиться в самом дальнем углу и закрыться руками, и остаться одной, хотя бы на несколько минут. Господи, большего унижения я не чувствовала ещё никогда, наши забавы в постели не идут ни в какое сравнение. Во рту снова почувствовалась горечь, и вдруг меня обняли сильные руки, подняли, и я оказалась на коленях Мартина. Испуганно всхлипнула, попыталась поднять голову, посмотреть на него, но широкая ладонь властно прижала к груди, а Валентин, уже успевший привести себя в порядок, держал бокал с вином.

— Держи, запей, — с необычно серьёзным видом произнёс он, и мне показалось, в серебристой глубине его взгляда мелькнуло что-то, похожее на… сожаление?

Да, показалось, наверное. Вряд ли он сожалеет о своём поступке, да и мне не так уж неприятно было. Пока не случился конфуз. Тем не менее, я взяла бокал, стиснула его трясущимися пальцами и сделала несколько больших глотков, даже не чувствуя вкуса.

— В следующий раз я… — начала было дрожащим голосом, но Валентин меня перебил.

— Вот когда будешь готова, тогда и будет следующий раз, — непререкаемым тоном заявил он и неожиданно заботливым жестом убрал с моего лица несколько влажных прядей. — Не думай сейчас об этом, Лёля.

— Пожалуй, с этим мы немного поспешили, — задумчиво протянул Мартин, погладив меня по спине, и это послужило последней каплей.

Подспудно копившееся напряжение, несмотря на все принятые мной решения, вылилось в слёзы, хлынувшие по щекам, и остановить их не представлялось возможным. Я сжалась, крепко зажмурившись, теперь на смену тревоге пришло облегчение, и я сумела выговорить между всхлипами:

— В-вы… не н-накажете меня?.. Пожалуйста, мне п-правда понравилось… — вышло слишком жалобно, и я замолчала, кусая губы и слизывая слёзы, уставившись в одну точку и ничего не видя вокруг.

А я ещё думала, что ниже упасть невозможно. Наивная Леллиаль. Мартин же лишь крепче сжал меня в объятиях, коснувшись губами макушки, и спокойно ответил:

— Нет, не накажем, не волнуйся, крошка. Всё, забудь, — решительно заявил он и легко встал, не выпуская меня из рук. — Потом обсудим и поговорим. Если захочешь, — после недолгого раздумья добавил Мартин, и я так удивилась этой фразе, что даже плакать перестала.

Если захочу? Вампир правда так сказал, мне не послышалось? Я затихла, не рискнув переспрашивать, только иногда вырывался прерывистый вздох. Мы в молчании поднялись на второй этаж, Валентин около лестницы отстал и свернул в левое крыло, что вызвало у меня ещё один слабый всплеск удивления и немножко грусти. Он думает, что… мне неприятно его видеть после того, что случилось внизу? Но это я чувствую себя немного виноватой в произошедшем, ведь так хорошо всё начиналось.

Мартин внёс меня в спальню, поставил на пол и легонько подтолкнул к ванной.

— Иди, умойся.

Спорить не стала, во рту, даже несмотря на выпитое вино, до сих пор чувствовался кисловатый неприятный привкус. Поплескала в лицо прохладной водой, сполоснула рот и вернулась в спальню, а там Мартин сидел на кровати, и рядом с ним была разложена ночная рубашка и к ней пеньюар из тонкой ткани с вышивкой. Рубашка длинная, на тоненьких лямках, и достаточно целомудренная, если не считать разрезов по бокам почти до пояса. Опёршись на ладони и чуть откинувшись, старший носфайи внимательно и серьёзно посмотрел на меня.

— Будешь ложиться или ещё не хочешь спать? — негромко спросил он.

Я растерялась от его вопроса и хлопнула ресницами, замерев на пороге ванной. Спать точно не хочу, времени ещё только десятый час, но зачем он спрашивает?

— Думала почитать немного, — не слишком уверенно ответила, поглядывая на него.

Мартин склонил голову, но сказать ничего не успел: дверь в спальню открылась и зашёл Валентин с небольшим подносом. На нём дымилась чашка с чаем, и по комнате поплыл вкусный травяной аромат, а ещё, стояла тарелка с нарезанными дольками персика. Я прижала ладонь к груди, во все глаза глядя на вампира и окончательно перестав понимать происходящее. Изо всех сил гнала мысль, что носфайи после нашего разговора о ритуале решили вдруг снизойти до моей просьбы и попробовать поиграть в понимание и заботу. Однако сердце против воли забилось быстрее и в груди робко шевельнулась надежда, что Валентин и Мартин в самом деле немного жалеют о своей торопливости в отношении просвещения меня в науке чувственных удовольствий. Но не спросить же прямо, на это моей смелости точно не хватит.

— Держи, — кратко произнёс Валентин и поставил поднос на тумбочку рядом с моей кроватью, потом так же выжидающе уставился на меня, скрестив руки на груди. — Хочешь остаться одна? — задал он вопрос, не сводя пристального взгляда.

Я совсем растерялась и пролепетала, не зная, что и думать:

— Я… почитать хотела…

— Одна? — с нажимом повторил Валентин, и мне показалось, в глубине взгляда мелькнула досада.

На кого? Или на что? На мою недогадливость или на себя?.. Я отвела взгляд, помотала головой, сдаваясь, и осторожно подошла к кровати. Нет, одна я не хочу оставаться, потому что не хочу думать о том, что случилось внизу. Стыдно за свою несдержанность и организм, который так неудачно подвёл.

— Я п-переоденусь, ладно? — робко спросила и потянулась к ночной рубашке, и добавила на всякий случай. — Простите…

— Хватит извиняться, Лёля, — перебил Мартин спокойно и чуть поморщился. — Ты не сделала ничего, что бы требовало этого. Переоденься, если хочешь.

Опять эта фраза, и интонации непривычно мягкие! Я схватила сорочку и пеньюар и юркнула в гардеробную с колотящимся от непонятного волнения сердцем и дрожащими губами. Почему-то хотелось улыбаться, хотя растерянность до конца так и не прошла. Переодевшись, я расчесалась, бросила на себя косой взгляд в зеркало и отметила, что на щеках цветёт нежный румянец, а светлые глаза мерцают, как драгоценные камни. Определённо, я менялась и внешне за время пребывания в доме носфайи. Запахнув пеньюар, вышла в спальню и озадаченно уставилась на небывалую картину. На моей кровати удобно расположились вампиры, обложившись бумагами, и негромко обсуждали какие-то свои дела, время от времени делая пометки на листках. Рядом с подносом лежала знакомая книга по травоведению, которую я изучала. Моё появление Мартин и Валентин встретили мимолётными взглядами, а потом снова вернулись к делам. Я же подошла к кровати, юркнула под одеяло и взяла книгу, стараясь не думать о том, как вся картина выглядит в целом. Как милые домашние посиделки…

Уткнувшись носом в книгу, я постаралась сосредоточиться на тексте и не прислушиваться к голосам моих хозяев, и вскоре углубилась в чтение на самом деле, перестав коситься на тихо беседовавших носфайи. Незаметно выпила чай, оказавшийся вкусным и душистым, съела персики, и сама не поняла, как уснула. Просто плавно соскользнула в сон, в котором мне снилось, что я иду по чудесному лесу и собираю разные травы…

Утро встретило странным ощущением тесноты в собственной кровати и знакомым сандаловым запахом туалетной воды. А ещё, моя голова лежала не на подушке, как обычно, а на чьём-то плече. И этот кто-то меня обнимал и тихонько дышал в макушку. Я настолько привыкла просыпаться одна, что в первые мгновения испугалась, что что-то случилось, сонливость как рукой сняло и я дёрнулась, судорожно вздохнув и ошалело уставившись на непривычно серьёзное лицо Валентина. Он удержал, уголок его губ чуть приподнялся, а в глубине светлых глаз светилось новое, непривычное выражение. Нежность. И совсем чуть-чуть неуверенности.

— Я позже пойду на работу, — негромко произнёс Валентин на мой невысказанный вопрос, видимо, поняв по взгляду, что я хотела спросить. — У Марта важная встреча, он раньше ушёл.

— Почему вы остались? — отчего-то шёпотом спросила я, остро ощущая под ладонью обнажённую грудь носфайи, в которой размеренно, ровно билось сердце.

— Ты так уютно спала на моём плече, было жалко будить тебя, — улыбка на его губах стала заметнее, его пальцы перебирали мои светлые пряди, разметавшиеся по спине. — Лёля, тебе действительно нравится здесь жить? — снова став серьёзным, спросил вдруг Валентин. — Только честно?

И так пристально он смотрел на меня, что я не стала отвечать сразу, всерьёз задумавшись над вопросом. Нравится ли? Сейчас мне казалось, жизнь до того, как я попала в дом лордов Харрэлов — не моя, а какой-то другой девушки, становившейся с каждым днём всё дальше от меня. Прошлое подёрнулось дымкой, и казалось уже нереальнее, чем настоящее. И здесь обо мне заботились. Я кивнула и немного застенчиво улыбнулась в ответ, испытывая облегчение и тихую радость — оказывается, носфайи могут беспокоиться так же, как люди.

— Да, нравится, — мой голос звучал тихо, но уверенно.

— И даже наши не совсем обычные пристрастия в сексе? — снова спросил Валентин, и я невольно покраснела от откровенного вопроса.

Однако взгляда не отвела. Вы же чувствуете мои эмоции, к чему все эти расспросы? И я ответила, ничуть не покривив душой:

— Да. Только… — запнулась и всё же на мгновение опустила глаза. — Быстро всё… Слишком… — стушевалась и замолчала, напряжённо ожидая реакции Валентина.

Он же тихо вздохнул, прижал меня к себе и поцеловал в макушку.

— Завтракать хочешь? Скоро уже Сабрина должна приехать, — как ни в чём не бывало, поинтересовался он, но я заметила нотки облегчения в его голосе и украдкой улыбнулась.

Всё-таки, нелюди тоже подвержены кое-каким вполне человеческим эмоциям, и от этого по телу разливалось приятное тепло, и хотелось доверчиво потереться щекой о плечо Валентина, напрашиваясь на ласку. Но я ещё не совсем доверяла таким резким переменам, и потому снова кивнула, выбралась из-под одеяла и отправилась умываться. Есть действительно хотелось.

Глава 27

Как до чужого падок этот мир…

Коварный ум. Искусная ловушка.

Сработал артефакт. Сознания провал.

И вот уже звездой распята, как игрушка.

Завтрак прошёл тоже очень мило и… почти по-семейному. Беседа велась вокруг работы Валентина и Мартина, как ни странно.

— Март после обеда принесёт тебе новый список, — заявил младший вампир, глянув на меня. — Сделаешь следующие рецепты. Эти у тебя неплохо получились, — весело добавил он, а я смутилась и одновременно с недоверием посмотрела на него.

— Что, и без ошибок даже? — переспросила, не особо веря Валентину.

Не настолько уж я хороша, наверняка что-то напутала или в рецептах, или в магической составляющей.

— Есть несколько недочётов, но они не настолько серьёзны, — усмехнулся Валентин. — Вечером обсудим, в чём ты ошиблась и как этого избежать дальше. Всё, крошка, мне пора, — он отложил салфетку и поднялся.

Приблизившись ко мне, младший носфайи наклонился, приподнял мою голову за подбородок и на несколько мгновений прижался к губам.

— Не скучай, и не шалите с Сабриной, — Валентин погладил большим пальцем мой подбородок и хулигански подмигнул.

Я озадаченно проводила его взглядом, не понимая, с чего вдруг такое легкомысленное поведение, но потом вернулась к недоеденному завтраку. Ладно уж, его дело, как себя вести. О вчерашнем постаралась не вспоминать, но твёрдо решила для себя повторить эксперимент и… И уж точно, не допустить такого конфуза. Когда допивала чай, в холле раздался звонок, и я поспешно поставила пустую кружку на стол, а потом покинула столовую. Джонас уже открывал дверь, и в доме раздался звонкий голосок Сабрины:

— Лёлька, привет! А я тебя рисовать буду, здорово, правда? Ты ведь согласна, да? Ты обещала! — выпалила маленькая вампирша, глядя на меня строгим взглядом своих светлых глаз.

За ней молча вошёл ещё один слуга, он нёс сложенный мольберт, а на боку Сабрины болталась просторная сумка, из которой красноречиво торчал пучок разнокалиберных кисточек. Я невольно улыбнулась, глядя на горевшее воодушевлением лицо ребёнка.

— Я не против, Сабрина, — согласно наклонила голову.

— Тогда идём, — она ухватила меня за руку и потянула к лестнице.

— Будешь рисовать меня наверху? — полюбопытствовала я, направляясь за девочкой.

— Нет, конечно, — она оглянулась и выразительно посмотрела на меня. — У пруда, на той скамейке, там здорово получится. Но тебе надо переодеться, — Сабрина окинула чуть прищуренным взглядом. — В этом слишком простенько смотришься, Лёля.

Я лишь с улыбкой покачала головой. Да уж, с такой мамой рано научишься разбираться в моде и стиле. Ну, переоденусь, мне несложно. Мы поднялись и зашли в мою спальню, Сабрина уверенно подошла к гардеробу и нырнула туда, не дожидаясь меня. Я же присела на край кровати, с любопытством поглядывая на дверь — интересно, что выберет девочка? У меня, хм, все наряды весьма откровенные, всего лишь штук пять платьев, которые можно носить, не краснея и не смущаясь, да и то, вырезы у них у всех низкие, и ткань достаточно тонкая, слишком плотно облегающая тело. Так Валентин выбирал… Со слугами я почти не общаюсь, из дома не выхожу — собственно, что на мне одето и насколько это соответствует приличиям, перестало меня так уж сильно волновать.

— Вот! — победно изрекла Сабрина и вышла в спальню, широко улыбаясь и держа в руках выбранный наряд.

Из нежно-розового, тончайшего муслина, с открытыми плечами и шнуровкой спереди и свободными рукавами из органзы в тон, он походил скорее на вариант пеньюара или ночной рубашки, но никак не на платье. Юбку украшали вставки из расшитого бисером кружева на всю длину, почти до самого пояса, делая наряд ещё более откровенным, и всё же, вульгарным он не смотрелся. Впрочем, как и весь мой гардероб, у Валентина вкус хороший.

— Сабрина… — начала я не слишком уверенно, сомневаясь, а хочу ли предстать перед девочкой в таком виде.

Да, она вампирша, но всё равно ведь ребёнок, подросток!

— Надевай, — она решительно сунула мне платье в руки. — Будешь классно смотреться на той скамейке, дяди потом оценят картину! — её глаза возбуждённо блеснули, улыбка стала шире.

Не сомневаюсь, особенно если у Сабрины действительно хорошие способности к рисованию. Я вздохнула, не став спорить, взяла платье и переоделась в гардеробной. Ох, да уж, выглядела я, прямо скажем, очень… соблазнительно и в то же время невинно. Последнее слово вызвало усмешку на моём лице: вот уж чем точно не могла уже похвастаться. Следом потянулась ещё одна мысль, что моё деликатное состояние почти сошло на нет, и сегодня вечером… Может быть… Моё дыхание участилось при мысли, что ко мне опять будут прикасаться вампиры, и не только прикасаться, и фантазия тут же развернула картинки, весьма далёкие от приличных, от которых кровь понеслась по венам огненным потоком.

— Лёля! Ты всё? — выдернул из сладких мечтаний нетерпеливый голос Сабрины, и я усилием воли загнала проснувшееся желание поглубже.

— Да, я готова, — вышла обратно в спальню и снова подверглась пристальному осмотру маленькой вампирши.

— Отлично, — вынесла она вердикт и добавила. — Ты прямо красавица, Лёля, неудивительно, что дяди за тебя трясутся, — несносный ребёнок ухмыльнулся и подмигнул. — Всё, пойдём, пока солнце за деревья не ушло, — Сабрина схватила меня за руку и потянула к выходу из спальни.

Гостья захватила внизу мольберт, отмахнувшись от моих попыток ей помочь, и понесла сама — девочка оказалась неожиданно сильной для своих лет, но я напомнила себе, кто она, и успокоилась. Мы вышли из дома и направились по дорожке в дальнюю часть парка, к тому самому прудику, с недавних пор вызывавшему у меня весьма волнительные воспоминания. Те же садовые качели, розовые лотосы, ажурное кружево листвы над головой, пение птиц и общее состояние умиротворения — похоже, этот уголок станет одним из моих любимых для отдыха.

— Снимай туфли и садись, — скомандовала Сабрина, устанавливая мольберт и вынимая из сумки складной стульчик.

Закрепив бумагу, достав карандаш — для наброска, я так поняла, — девочка подошла ко мне и усадила так, как ей надо было.

— С ногами заберись и ложись, — Сабрина одёрнула юбку, чтобы она красиво свисала с края качелей — и заодно в кружевной вставке просматривался чулок на моей ноге. — Вот, да, так. Теперь подопри голову рукой, — я послушно сделала, как велела начинающая художница.

Она же, отойдя на шаг и окинув ещё одним изучающим взглядом, вдруг дёрнула за шнуровку, распуская её. Я ойкнула, моя рука метнулась к краям выреза, но возмущённые слова замерли на губах — Сабрина шикнула и несильно стукнула по пальцам.

— Лёлька, я знаю, как лучше! — категорично заявила она и строго уставилась на меня. — Убери руку, положи её на бок и не двигайся, — последовало указание, а ловкие пальцы Сабрины чуть расширили вырез, совсем ослабив шнуровку. — Вот, отлично, — она довольно кивнула и отступила. — Так и лежи. Думай о чём-нибудь приятном и смотри в небо, или на деревья, — вампирша махнула рукой себе за спину. — И старайся поменьше шевелиться.

Я тихонько вздохнула, скосила глаза на вырез, который почти не скрывал мою грудь, отметила, что сквозь тонкую ткань совершенно бесстыдно просвечивают соски. Не сомневаюсь, Сабрина хотела добиться именно такого эффекта, и мне уже тоже стало интересно, какой выйдет картина и как на неё отреагируют мои хозяева. Мой взгляд остановился на ажурной листве, тихонько шуршавшей от ветерка, и на губах появилась задумчивая улыбка, едва мысли снова вернулись к вампирам. И всё-таки, почему они предложили мне ритуал? Ведь можно просто держать меня рядом, а потом сменить на другую полуночную… Забыла спросить об этом у Валентина, занятая другими мыслями. Вечером обязательно задам вопрос, и надеюсь, мне ответят.

Сабрина, сосредоточенно нахмурившись, быстрыми, уверенными движениями водила карандашом по бумаге, я наслаждалась тишиной и умиротворением, отпустив мысли и позволив им течь плавно и свободно, и ничего не предвещало беды… Пока вдруг вампирша не вскрикнула удивлённо, выронив карандаш и уставившись на него.

— Он горячим стал, очень! — пояснила она на мой озадаченный взгляд.

А потом события начали развиваться столь стремительно, что я до последнего не понимала, что происходит. Около мольберта Сабрины воздух неожиданно сгустился и потемнел, завихрился, закручиваясь спиралью, и из самой середины что-то вылетело прямо на траву, разбившись с тихим звоном. У меня похолодело в груди от неясного предчувствия, я резко села, не сводя взгляда со стремительно расползавшегося серого дыма. Услышала негромкий возглас Сабрины, скорее удивлённый, чем испуганный, но от дыма хотелось оказаться подальше. Я даже вскочила, собираясь отойти, но — не успела. Дым, казалось, обладал собственным разумом, и в мою сторону выбросились несколько туманных щупалец.

— Лёля! — последнее, что слышала, это встревоженный голос Сабрины, а потом туман достиг меня и окутал плотным облаком.

Палец с кольцом пронзила резкая боль, я вскрикнула и сознание померкло, погрузив меня в темноту.

Глаза открывать было страшно. В первую очередь потому, что двигаться я не могла. Ощущение, что лежу на чём-то умеренно мягком, руки над головой, запястья обхватывает что-то неприятно холодное. Наручники, мелькнула паническая мысль, и стоило больших трудов не задёргаться, выдавая себя, что я уже очнулась. Меня приковали. Ногами тоже не могла пошевелить, лодыжки что-то крепко держало. Похоже, я была распята, как звезда, на кровати, и для чего, лучше не думать, иначе от ужаса окончательно помутится сознание. Палец ныл, как от ожога, и я понадеялась, что по кольцу и кулону мои вампиры меня всё-таки найдут. В том, что это похищение, сомнений уже не оставалось, как и в личности дерзнувшего сотворить его. Я знала только одного носфайи, у которого хватило бы отсутствия разума сделать это… Господи. Доминик.

— Леллиа-а-аль, ты пришла в себя, я вижу. У тебя ресницы дрожат, открывай глазки, — словно в подтверждение моих опасений раздался знакомый вкрадчивый голос, в котором отчётливо слышалось нетерпение.

На мою ногу опустились его пальцы, показавшиеся ледяными, и тонкий шёлк чулка не смягчил ощущение. Вот тут я не выдержала, всё-таки дёрнулась, широко распахнув глаза и удержав крик в самый последний момент. Нет, не буду при нём плакать, и умолять тоже не буду! Прикусила изнутри губу, сильно, до боли и почти до крови, не сводя с Доминика напряжённого взгляда. Тело закаменело, только сердце суматошно колотилось в груди. Краем глаза заметила, что лежу в полутёмной спальне, то ли без окон, то ли с плотно зашторенными, и горит лишь ночник рядом с кроватью. Тяжёлый балдахин над головой, деревянное резное изножье со столбиками, к которым и тянутся верёвки от моих разведённых ног. И Доминик, сидевший на краю кровати, с предвкушающей ухмылкой глядевший на меня. На нём были лишь небрежно расстёгнутая рубашка и штаны, волосы растрёпаны, а глаза лихорадочно блестели. В их глубине тлел отчётливый багровый огонёк, и мне снова пришлось сражаться с волной паники — ладонь Доминика медленно, неотвратимо ползла вверх, оставляя за собой морозный след, мышцы от его прикосновения буквально леденели.

— Меня будут искать, — осипшим голосом выговорила я, неотрывно глядя на него и сражаясь с желанием хоть как-то попытаться отодвинуться от наглой конечности носфайи.

— О, милая, конечно будут, — со смешком ответил Доминик и придвинулся ближе, а у меня в животе как кусок льда образовался. Его ладонь уже поглаживала коленку… — Но как думаешь, что за браслетики у тебя на руках? Я — начальник городской полиции, детка, и у нас есть способы обезвреживать артефакты. В том числе и родовые, — выдохнул он, наклонившись ко мне, и я не выдержала, отвернулась, крепко зажмурившись. — По колечку тебя вряд ли найдут, Леллиаль, да и по кулону тоже, — его пальцы жёстко ухватили меня за подбородок и повернули голову обратно, но глаз я упорно не открывала.

Несмотря на его слова, поддаваться отчаянию не торопилась: очень может быть, что Доминик просто пугает и всё далеко не так плохо, как он расписывает.

— Конечно, колечко я сниму, жаль только, ты пальчика при этом лишишься, — выдохнул он мне прямо в губы, и от услышанного к горлу подкатил горький ком.

Боже, он всерьёз задумал отрезать мне палец, чтобы избавиться от опасного артефакта?! Крик застрял в горле, потому что рот Доминика прижался к моему, жадно, исступлённо, жёстко до боли. Я выгнулась, протестующе замычав, но пальцы держали крепко, не давая отвернуться, и пришлось изо всех сил стиснуть зубы, не давая Доминику углубить поцелуй. И рука его уже добралась до бедра, по коже побежали холодные мурашки от отвращения и страха. Не хочу, не хочу, чтобы он прикасался ко мне, нет! Палец запульсировал жаркой болью, я стиснула кулаки, чувствуя, как защипало глаза, а Доминик всё не отпускал, терзая мои губы. Во рту почувствовался знакомый железистый привкус, и сердце ухнуло в самые пятки — если этот ненормальный носфайи попробует мою кровь…

Доминик отстранился, на его лице застыла довольная ухмылка, а рука уже беззастенчиво и нагло шарила между ног, и меня пронзил острый приступ стыда и одновременно негодования. Никто не имеет права ко мне прикасаться кроме Валентина и Мартина! Никто!! Меня затрясло мелкой дрожью, я рефлекторно попыталась свести ноги, но, естественно, ничего не вышло — верёвки держали крепко. По щеке сползло что-то мокрое, и я снова прикусила губу, не давая рыданиям вырваться на волю. Напряжённо застыла, пережидая мучительные минуты, и когда наконец Доминик убрал руку, чуть не застонала от облегчения. Страстно захотелось помыться, тщательно и с мылом, а ещё лучше — принять ванну, чтобы забыть об этих прикосновениях, об этих ледяных пальцах…

— М-м, какой восхитительный букет, — мурлыкнул Доминик, и я покосилась на него, не скрывая злости и отвращения во взгляде.

Он же, не сводя с меня взгляда, демонстративно облизнул пальцы, испачканные в моей крови, и блаженно зажмурился, как будто попробовал самое изысканное лакомство. Снова ком поднялся к горлу, и я поспешно отвернулась, судорожно сглотнув.

— Знаешь, мне нравится, когда кровь немного горчит от страха, это придаёт ей такой непередаваемый привкус, — доверительно сообщил Доминик и рывком дёрнул ворот, разрывая шнуровку спереди. — А ты ведь боишься, Лёля, очень, правда?

На меня нахлынуло оцепенение, сознание отдалилось, и я словно наблюдала за собой издалека, не участвуя в происходящем. Вот Доминик нагнулся, его рот накрыл холмик груди, пока свободная рука больно мяла и пощипывала второй сосок. Тело не реагировало, оставаясь безучастным к прикосновениям, и это вызывало у меня слабый отголосок радости. Хотя, кто этого извращенца знает, может, ему всё равно, отвечает ему женщина или нет… Скорее всего, так и есть, если верить словам Валентина, сказанным мне про Доминика. Харрэлы его убьют, когда доберутся, а в том, что так и случится, я не сомневалась. Главное, чтобы это побыстрее случилось… Носфайи оставил наконец в покое мою грудь, чуть отстранился и рывком задрал платье, а через несколько мгновений раздался треск, и моё бельё оказалось безнадёжно испорченным, отлетев в сторону бесформенным комочком. Внутри всё сжалось, отчаяние росло, как снежный ком, и я боялась, что не справлюсь с подступившей к самому горлу истерикой, когда вдруг внезапно Доминик резко поднялся, его лицо недовольно скривилось, и он поспешно отошёл в дальний угол комнаты.

Надежда робко зашевелилась в душе — может, всё обойдётся?..

— Да! — рявкнул не слишком дружелюбно вампир, видимо, с кем-то беседуя через артефакт. — Нет, я занят сейчас. Занят, поняла?! Свяжись со своими братьями!

Услышав последнее слово, я насторожилась, и вся превратилась в слух. С кем он разговаривает, неужели с Кариной? О братьях упомянул… Из угла долетел раздражённый вздох.

— Ладно. Подожди, сейчас направлю кого-нибудь из своих людей.

Он вернулся, окинул меня откровенно плотоядным взглядом и с явным сожалением произнёс:

— Вот так всегда, дорогая, дела появляются внезапно, — он наклонился, опёршись ладонями по обе стороны от моей головы и ухмыльнулся. — Полежи тут пока, привыкай к своему положению. Так ты будешь проводить большую часть времени, Леллиаль, на спине и с раздвинутыми ножками.

От его пошлого замечания меня передёрнуло от отвращения, лицо запылало жаром от мучительного стыда — я ведь лежала перед ним в совершенно бесстыдном виде… Оставалось лишь зажмуриться в который раз, чтобы не видеть лица Доминика, и огромным усилием воли удержать вот-вот готовые сорваться с ресниц слёзы. Носфайи небрежно мазнул по моим губам своими и выпрямился, а потом и вовсе вышел из комнаты. Шевельнулась вялая мысль, насколько мы далеко от города и как именно он собрался уходить отсюда, но поскольку ответа не предвиделось, я её отпустила. Ватная, плотная тишина давила на уши, рождала желание хоть как-то нарушить её, пусть даже и рвавшейся наружу истерикой. Оцепенение отступало, и чем дольше тянулись минуты одиночества, тем сложнее становилось неподвижно лежать без возможности даже одёрнуть платье и ждать неизвестно, чего. То ли возвращения Доминика, то ли всё-таки спасателей…

Я замёрзла, скованные над головой руки начали потихоньку неметь от неудобного положения, ну и отсутствие белья причиняло определённые неудобства, стоило больших трудов не ёрзать, пытаясь выбрать позу поудобнее. Отчаяние снова запустило когти в сердце, нарезая его тонкими дольками и заставляя молча сглатывать слёзы — они всё-таки полились, напряжение последних минут требовало освобождения. Проклятое время словно остановилось, застыло мухой в янтаре, и в моей голове лихорадочно крутились совсем уж безумные мысли, что случилось что-то непоправимое, Доминик испугался и сбежал в неизвестном направлении, и меня уже никогда не найдут. Так и останусь здесь, привязанная, пока не умру от голода. Захотелось завыть от безысходности, я с трудом справлялась с паникой, окончательно потеряв счёт времени и запутавшись в минутах и часах, которые провела в этой безликой комнате.

— Пожалуйста… кто-нибудь… — не выдержала и прошептала, блуждая взглядом по очертаниям стен в густом полумраке. — Найдите меня…

Плотная тишина поглотила мой слабый голос, и я замолчала, потому что стало ещё хуже, ещё острее ощущалось, что я тут совсем одна и никто на помощь уж точно не придёт. От таких мыслей стало совсем плохо, я уже не сдерживала всхлипываний, а волосы промокли, и кожу в уголках глаз неприятно щипало от соли. Не знаю, сколько ещё я так пролежала, уже ничего не видя из-за опухших от слёз глаз, но показалось, что раздался странный звук. Я разом замолчала и распахнула глаза, силясь разглядеть хоть что-нибудь, однако как назло, всё расплывалось.

— К-кто здесь?.. — вырвалось у меня хрипло, я напрягла руки в наручниках в бесполезной попытке высвободиться, отметив краем сознания, что палец с кольцом так и продолжает пульсировать тупой болью.

А в следующий момент из заклубившейся в углу темноты стремительно шагнула к кровати знакомая фигура. Всего лишь на мгновение, заметив светлые волосы, я задохнулась от ужаса, беспомощно замерев, а когда гость попал в круг скудного света, облегчение накрыло огромной волной. Это был не Доминик.

— Лёля, Лёлечка, — непривычно бледный Валентин, лицо которого выражало неподдельную тревогу, опустился на кровать, сразу одёрнув мне платье и аккуратно сдвинув бесстыдно распахнутые края лифа. — Лёля, он тебе ничего не сделал? Не успел? Ты в порядке, не болит ничего?

Его глаза светились в полумраке спальни, в голосе звучало беспокойство, пока он уверенными, быстрыми движениями освобождал меня. Щёлкнули наручники, и я наконец смогла опустить руки — они затекли от долгой неподвижности и сейчас слушались плохо. Зато хоть палец перестал болеть, и я кое-как смогла вытереть лицо, всё ещё тихонько всхлипывая. Едва же мои ноги оказались свободными… С невнятным возгласом я бросилась на шею Валентину, уже не скрывая эмоций, захлёбываясь слезами облегчения.

— Н-не отдавайте меня…Никому… Пожалуйста… — бормотала я, зажмурившись до звёздочек в глазах и прижимаясь так близко к Валентину, словно желая слиться с ним в одно целое.

Поджав под себя ноги, я забралась к нему на колени, меня трясло, я цеплялась за носфайи, как за последнюю соломинку, и рыдания никак не хотели прекращаться. Валентин обнимал меня, поглаживая по спине, укачивая, как ребёнка, и шепча какую-то утешительную чушь. Я чувствовала, как сильно и быстро бьётся его сердце, ощущала дыхание, согревавшее шею, и понимала, что других хозяев мне не надо, что бы в дальнейшем со мной не делали Харрэлы. Пусть, я со всем согласна, как бы необычно это не выглядело… Смутно почувствовала, что Валентин встал, не выпуская меня из объятий, сделал несколько шагов, и всего через миг головокружения, приоткрыв глаза, я убедилась, что мы — дома. Да, особняк вампиров стал мне домом, где было хорошо, уютно и спокойно, и я хотела, чтобы так было и дальше. Обняв Валентина за шею, уткнулась мокрым носом, затихнув и лишь время от времени судорожно вздыхая — меня несли наверх. В голове было пусто, не завалялось ни одной мысли, пока я просто наслаждалась тем, что свободна и рядом с тем, кто сможет позаботиться обо мне. Мы молчали, но молчание тоже было уютным и общим, я прислушивалась к дыханию около уха и, кажется, даже пыталась улыбнуться дрожащими губами.

Дверь в спальню бесшумно открылась, впуская нас, и Валентин направился сразу в ванну. Я не возражала. Вампир поставил меня на пол, придерживая одной рукой за талию, другой поднял голову и заставил смотреть себе в глаза.

— Ты наша, Лёля, только моя и Мартина, — тихо произнёс он и обхватил моё лицо ладонями, наклонившись почти к самым губам. — Никому мы тебя отдавать не собираемся и никогда этого не сделаем, — его рот легко приласкал мой, и Валентин снова отстранился, не сводя с меня внимательного, напряжённого взгляда. — Больше никто без нашего ведома даже не посмотрит в твою сторону, крошка, и без охраны ты не останешься.

Следующий поцелуй вышел долгим, нежным и бесконечно сладким, как цветочный нектар. Я потянулась навстречу, раскрываясь, как цветок, охотно отвечая, и сама не заметила, как мои руки снова оказались на шее Валентина, и он крепко прижимал меня к себе. Таким же незаметным образом платье оказалось на полу, а потом носфайи отстранился, бросил на меня ещё один серьёзный взгляд и присел, занявшись моими чулками. Через несколько мгновений на мне больше не осталось одежды, Валентин легко поднял и поставил в ванну, включив воду. Я обхватила себя руками, наблюдая за льющейся из крана струёй, и тихо спросила:

— Вы проведёте ритуал? Сегодня вечером?

Младший лорд ответил, не задумавшись ни на секунду:

— Конечно, Лёля. Как только Мартин вернётся.

Я не сдержала облегчённого вздоха и опустилась в тёплую воду, уже набравшуюся на дно ванной, потом подняла голову и наконец задала главный вопрос:

— Как… всё случилось?

Валентин присел на край ванной, тепло улыбнулся мне и зарылся пальцами в мои волосы, тихонько поглаживая. Я чуть не замурлыкала, как кошка, ласка оказалась ужасно приятной. Подтянув колени к подбородку, обхватила руками, не сводя с Валентина взгляда и ожидая рассказа.

— Доминик подслушал, что Сабрина собирается к нам в гости, и решил повторить попытку заполучить тебя, — начал он, и на его лицо набежала тень. — После первого разговора с Мартином он понял, что в дом ему не попасть и никаких подарков больше не передать, и повесил портал на карандаш, — Валентин хмыкнул, и на его губах появилась кривая усмешка, а взгляд стал на несколько мгновений отсутствующим. — Он точно знал, что вещица окажется рядом с тобой, и приготовился, как следует. Усыпляющий газ, хорошо защищённое убежище. Судя по всему, Доминик его использовал часто, развлекаясь с другими людьми и полуночными, — Валентин нахмурился и помрачнел. — Как выяснилось, ты далеко не первая, кто оказался в том доме. Доминик искал свою, конечно, но безуспешно, не везло ему, — носфайи жёстко усмехнулся, светлые глаза опасно блеснули. — А может, родовой амулет намеренно не давал ему возможности обзавестись таким ценным трофеем, — понизив голос, добавил он.

Я прерывисто вздохнула, невольно поёжившись.

— А от появления портала можно защититься? — тихо спросила, страшась того, что какой-нибудь другой вампир тоже захочет заполучить меня.

— Да, но для этого нужно знать его остаточный фон, — Валентин махнул рукой. — Не переживай, Мартин, как вернётся, всё сделает.

Кивнув, выжидающе уставилась на него.

— И что дальше?

— А дальше, Лёля, мы чуть с ума не сошли, когда перестали чувствовать тебя дома, — его взгляд потяжелел, и я накрыла ладонью стиснувшие край ванной пальцы. — Конечно, сразу поняли, что это Доминик что-то придумал, Мартин поехал к Карине, а я — домой, и нашёл тут Сабрину, всю в слезах и испуганную твоим исчезновением. Она показала место, где образовался портал, и карандаш, к которому он был привязан, — Валентин закрыл кран — вода уже набралась, — встал и начал неторопливо расстёгивать рубашку, его взгляд оставался всё таким же немного отсутствующим, пока он раздевался. — Точнее, то, что осталось от предмета. По маяку было бы легко вычислить конечную точку, — пояснил Валентин на мой недоумённый взгляд. — Поэтому Доминик сделал так, что он самоуничтожился. Но ему это не помогло, — на лице носфайи появилась хищная усмешка, больше похожая на оскал.

Избавившись от одежды, Валентин залез ко мне, и я с готовностью устроилась в его объятиях, свернувшись клубочком и положив ладонь на грудь — под ней размеренно и всё ещё быстро для вампира билось сердце.

— Я захватил Сабрину и мы поехали к её матери, — заговорил дальше Валентин, устроив подбородок на моей макушке. — А там Мартин уже развил бурную деятельность, — по его голосу я поняла, что носфайи улыбается. — Карина, к счастью, была не в курсе планов своего любовника, подозреваю, что Доминик специально сошёлся с ней, чтобы подобраться поближе к нам…

— Но я совсем недавно появилась у вас, а с Кариной они давно, насколько поняла, — совсем невежливо перебила я, подняв голову и озадаченно уставившись на Валентина.

— Полагаю, Доминик догадывался, что у нас появилась полуночная, возможно, следил как-то, куда мы отлучались, когда проведывали тебя, — он скривился. — И только ждал подходящего момента. Хотя мы были осторожны, — Валентин усмехнулся и убрал с моего лица влажную прядь.

А я от этого простого и одновременно нежного жеста окончательно растаяла. Какими бы они не были, кем бы я для них не была, но они мне нужны не меньше, чем я им. И возможно, вампиры тоже могут измениться… Хоть чуть-чуть, поняв, что и у них есть опасность потерять меня, причём не по моей вине. Добровольно я не покину этот дом, что бы ни происходило в его стенах со мной дальше. Нет.

— В общем, Мартин заставил Карину связаться с Домиником, у них была такая возможность, и соврать, что с Сабриной что-то случилось и она не доехала до дома от нас, — Валентин продолжил рассказ, его пальцы блуждали по моему лицу, легонько касаясь, а взгляд не отрывался от моих глаз. И я чуть не потеряла нить беседы. — Нам нужно было выманить его из убежища, чтобы он не успел ничего тебе сделать, — в глубине его глаз снова мелькнула тревога. — Ну и, заодно вытрясти, куда он тебя запрятал. К сожалению, по остаткам маяка координаты вычислить не получилось, — Валентин вздохнул. — Доминик тоже слишком осторожный, поэтому он вернулся не к Карине, а в своё ведомство, намереваясь прислать людей. Да только с его людьми пришли мы, с обвинением, и этого уж он точно не ожидал. А дальше, я по ещё горячим остаточным следам портала отправился за тобой, а Март остался улаживать все нюансы, — буднично закончил Валентин, усаживаясь поудобнее и развернув меня спиной к себе.

— А разве нельзя было по этим же следам сразу отсюда вычислить? — нахмурилась я, не слишком понимая во всех этих высоких магических материях.

— Нет, крошка, потому что Доминик уничтожил маяк, да и времени прошло больше, — терпеливо пояснил Валентин, сцепив руки на моём животе. — А в своём кабинете он чувствовал себя в безопасности, поэтому маяк плюс свежие следы — и всё получилось.

— И… что с ним будет? — поколебавшись, спросила я, поймав на ладонь шапку пены и сдув её.

— Вообще, по нашим законам, полуночные неприкосновенны, если только с разрешения хозяев. Так что, Доминика ждёт суровое наказание, — спокойно ответил Валентин и провёл губами по краю моего уха.

— Его… убьют? — почти шёпотом уточнила я, и так зная, что да.

— Конечно, — подтвердил мои догадки Валентин.

А дальше наша беседа прервалась резко распахнувшейся дверью, и на пороге появился Мартин. В небрежно расстёгнутой жилетке, развязанном галстуке, растрёпанный, он сразу посмотрел на меня, и, признаться, от сосредоточенного лица старшего носфайи стало слегка не по себе. В янтарных глазах клубился такой яростный водоворот эмоций, что, признаться, я испугалась даже, когда Мартин в несколько шагов стремительно пересёк ванну, остановился у бортика и нагнувшись, сгрёб меня в охапку, совершенно не обращая внимания на воду. Конечно, его одежда тут же промокла, я издала сдавленный писк, потому что Мартин так сильно сжал, что дышать стало сложно. По суматошному стуку его сердца я поняла, что он переволновался не меньше, а может даже и больше брата, и покорно обмякла в его руках, позволяя убедиться, что я здесь, живая и здоровая, никуда не делась и всё со мной в порядке.

— Лёля… — глухо выдохнул он мне в ухо, стиснув пряди на затылке, и столько облегчения и одновременно чего-то, подозрительно похожего на раскаяние, слышалось в его голосе, что мне на несколько мгновений стало даже неловко. — Лёлечка, девочка…

Мартин затих, так и продолжая обнимать, время от времени гладя по голове, а я терпеливо дожидалась, пока меня отпустят, отчего-то умиротворённо улыбаясь. В груди спирало от осознания, что я наконец в безопасности, и скоро стану бесполезной для остальных носфайи, кроме моих. Да, моих. А я — их. И сегодня вечером это станет окончательно, не на словах. Мы будем связаны до конца жизни. Я не жалею о принятом решении и менять его не собираюсь, нет. Но сначала, помыться и поесть, надеюсь, на голодный желудок ритуал не проводится.

Эпилог

Здесь нет витиеватых обещаний,

И слов красивых, и в любви признаний…

Приятных мелочей изысканный комфорт

Идилию счастливой жизни создает.

Мечты заветной греет ожидание.

С годами к нам приходит понимание:

Всему свой срок, своё предназначение.

Наступит это сладкое мгновение…

Год с небольшим спустя.

Я, застыв и даже перестав дышать, не отрывала напряжённого взгляда от ветки, на которой беззаботно чирикала какая-то серенькая пичуга. Моя рука замерла буквально в нескольких сантиметрах от неё, и, кажется, сердце тоже замедлило свой стук, чтобы не спугнуть. Пить хотелось неимоверно, но я сдерживала порыв облизнуться — любое лишнее движение, и останусь без вкусненького. Ещё одно мгновение… Моя рука стремительно выпрямляется, но птица всё же на доли секунды оказывается быстрее и испуганно вспархивает, наградив меня сердитым чириканьем. Я разочарованно вздохнула, проводив её взглядом, и тут же за спиной раздался укоризненный голос:

— Лёля.

Обернувшись, виновато посмотрела на Мартина, державшего в руке стакан с тёмно-красной, густой жидкостью, и при виде неё у меня аж рот наполнился слюной.

— Пить очень хотелось, — пробормотала я, не сводя нетерпеливого взгляда со стакана.

— Кажется, мы много раз уже говорили тебе, кровь животных и птиц далеко не так питательна и полезна, как тебе кажется, — строго произнёс он, подойдя ко мне и остановившись рядом.

Выхватив из его пальцев стакан, я осушила в несколько жадных, торопливых глотков и блаженно зажмурилась. М-м-м, вкусненько, да… Моя ладонь невзначай скользнула по пока ещё едва заметному животику, и изнутри пришла тёплая волна согласия — малышу тоже понравилось. А в следующий момент стакан отлетел в сторону, я оказалась прижата к гладкой коре дерева, и мои запястья крепко, но аккуратно держал над головой Мартин.

— Кажется, кто-то соскучился по комнате в левом крыле, а, крошка? — жарко выдохнул он мне на ухо, и его ладонь начала неумолимо поднимать тонкий батист платья.

Под ним, конечно, ничего кроме чулок не было… Я уже привыкла дома обходиться одним платьем, а то и халатом вообще, всё равно слуги редко показывались на глаза и ещё реже вообще обращали внимание на то, что происходило вокруг них. Прикрыв глаза и задышав чаще, я чуть выгнулась, подавшись назад и провокационно потёршись попкой о выразительную выпуклость, на моих губах появилась предвкушающая улыбка. О, да, соскучилась… Жаль только, в ближайшие месяцев семь с половиной придётся ограничить себя в удовольствиях.

— Чью-то попку давно не наказывали, Лёлечка? — мурлыкнул Мартин, коленом раздвинув мне ноги, его рука уже уверенно скользнула под юбку и гладила бедро над кружевом чулка, подбираясь постепенно к горячо пульсировавшему чувствительному местечку.

Я лишь томно вздохнула, прогнувшись сильнее и с нетерпением ожидая продолжения. Недавняя беременность принесла сюрпризы, о которых хоть и предупредили, однако всё равно они оказались для меня неожиданностью. Во-первых, потянуло на кровь. В день я могла выпить до четырёх стаканов и не поморщиться — вампиры говорили, это нормально, она требуется для правильного развития ребёнка. Во-вторых, мои сексуальные аппетиты подскочили в разы… Это значило, что желание практически не затухало во мне, утихая лишь на время благодаря стараниям носфайи. Не могу сказать, что меня такое положение вещей огорчало, потому что дома постоянно находились или Мартин, или Валентин, а то и оба сразу: с момента, как стало известно о моём деликатном положении, к моему приятному удивлению мои хозяева стремились проводить дома как можно больше времени. Иногда даже работали здесь. Они лично следили за моим здоровьем, благо после ритуала это стало проще простого, мне даже не надо вслух озвучивать.

Конечно, за этот год много чего было, ритуал повлиял не только на меня, но и на лордов. Получив возможность не только угадывать мои эмоции, но и точно знать, что творилось у меня в голове, они далеко не всегда использовали её в своих личных целях, как я опасалась. Мне пришлось долго привыкать к тому, что после того похищения носфайи действительно всерьёз решили поменять своё отношение ко мне. Они в самом деле старались понять меня, и дальнейшее моё просвещение в сфере чувственных удовольствий проходило уже не так стремительно, как раньше. Появилось больше нежности, однако она выражалась скорее в мелочах, чем в красивых словах и томных взглядах. Они стали чаще интересоваться моим мнением, и не только в вопросах наслаждения, и удивительное дело, даже прислушивались к нему. Тем не менее, находились поводы и наказать меня… Некоторые создавала я сама, поближе познакомившись с возможностями комнаты в левом крыле.

В общем и целом, я вела довольно уединённый образ жизни, в том плане, что светские мероприятия носфайи мы посещали крайне редко. Мне нравилось заниматься в своей лаборатории, выполнять сложные заказы для моих хозяев, изучать потихоньку сложную науку изготовления артефактов. Как выяснилось, я могла их заряжать в зависимости от заданных свойств, не все, конечно, но некоторые для использования в повседневной жизни. Так что, скучать всё равно не приходилось. И хотя бы раз в неделю мы выбирались в город куда-нибудь. Сабрина дорисовала мой портрет, и теперь он висел в нашей спальне — у девочки действительно был талант, картина дышала чувственностью и негой, и вампиры любили подолгу разглядывать её, сидя перед камином. Картина висела аккурат над ним.

Да, я не слышала витиеватых признаний в любви, и вообще признаний. Да, кольцо носила по-прежнему на том пальце, на который мне его надели в первые дни моего пребывания в особняке. Но прошёл всего год с небольшим, а жизнь у меня теперь длинная, торопиться некуда. Я и так принадлежу Мартину и Валентину, они назвали меня своей, и мне этого достаточно. Другой женщины в их жизни не будет, я это знаю. Как и то, что я для них уже не просто дорогая игрушка и вкусная добавка. Тот единственный раз, когда они меня чуть не потеряли, заставил их о многом подумать, как позже признался Мартин, и теперь мы потихоньку учились понимать друг друга не только на уровне категоричных заявлений в духе «Ну тебе же всё равно нравится». Хотя и они иногда тоже были. Я не знаю, как сложится дальше наша жизнь, насколько носфайи смогут измениться, но одно могу сказать точно: всё-таки, я счастлива. По-своему, но счастлива.

А несколько месяцев назад Мартин рассказал мне, какие особенности могут сопровождать беременность от таких, как он и Валентин, и… Я согласилась. Конечно, первым отцом станет старший вампир, с этим никто и не спорил. И почему-то я не сомневалась, что из него выйдет хороший папа — достаточно посмотреть на то, как он и его брат вели себя с Сабриной, в последнее время часто приходившей к нам в гости. Хорошо, без матери, к моему облегчению. На деле мои хозяева оказались не такими уж жестокими и страшными, как мне когда-то казалось, или это я уже просто привыкла? Не знаю, и не собираюсь искать ответ на вопрос — не вижу нужды. Нам всем хорошо вместе, и подчиняться мне нравится, во всех смыслах: всегда есть кто-то, кто решит проблемы и сложности, позаботится и убережёт от опасностей. А я… Я создаю уют, и, кажется, носфайи это нравится с каждым днём всё больше. По крайней мере, появившаяся где-то с полгода назад милая привычка посиделок перед сном в какой-нибудь из гостиных, причём обязательно со мной или в обнимку, или вообще у Мартина или Валентина на коленях стала регулярной, чуть ли не каждодневной. Я в основном читала, они — тоже, или обсуждали свои дела, в которые мне не хотелось вникать, и если засыпала, меня всегда относили в спальню, стараясь не разбудить.

Много ещё приятных мелочей имелось в моей нынешней жизни, и надеюсь, дальше их будет только больше. И долгожданное признание обязательно будет, только позже. Я верю в это.

конец

Оглавление

Кира Стрельникова Назови меня своей

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg