Лисса Брайан - Золотая стрела и бабочка
Перевод: Solitary-angel
Сверка: Solitary-angel, Renka
Редактура: Лайла
Обложка: Solitary-angel
Книга переведена специально для сайта: World Selena:
Аннотация
Хотя Эрос – бог любви, сам он никогда не испытывал подобных чувств. Однако, несмотря на это, его непостижимым образом тянет к красивой молодой смертной. И когда одна из его золотых стрел по ошибке поражает Психею, Эрос забирает ее на Олимп, чтобы спаси от неминуемой участи. Ведь отныне ей суждено влюбиться в первого встречного.
Психея в ужасе. Она просыпается в странном месте с завязанными глазами в компании неотразимого мужчины, утверждающего, будто он – греческий бог.
Что произойдет, когда повязка спадет с глаз?
ГЛАВА 1
Его цель близко. Эрос чувствовал это. Невидимый и неосязаемый для суетящихся вокруг людей, которые становились в очередь или занимали столики, он оглядел кафетерий в торговом центре.
Вот она. Цель. Рыжеволосая девушка с подносом в руках. Он проследил за ней, готовясь к четкому выстрелу. Рыженькая отодвинула стул и села, а потом принялась расставлять еду для себя и подружки. Он поднял лук и стрелу с зазубринами.
И именно тогда увидел ее. Руки с возведенным оружием опустились. Несмотря на боль, он приблизился к ней, пытаясь услышать нежный голос среди гула толпы. Облачена в легкий сарафан из хлопка, темно-каштановые волосы связаны лентой на затылке, хотя несколько непокорных прядей, несмотря на все ее усилия, как всегда выбились из прически. Она ненавидела свои волосы и буйство непокорных кудрей. А он считал их самыми красивыми в мире.
Хотел бы Эрос иметь возможность подойти к ней сзади, обнять и поцеловать мягкий изгиб шеи. Обвести контуры крошечной татуировки на лопатке. Бабочка – причудливая дань ее имени. Для Эроса она всегда будет Психеей. Его бабочкой. И, так же как и бабочками, он мог лишь издали любоваться ее красотой.
Остальные звали девушку Алексис. Вторым именем стала называть ее мама после развода с мужем-греком, и оно прилипло к Психее до совершеннолетия.
Эрос не мог понять, почему именно эта смертная так его очаровывала. Но он с уверенностью мог сказать, что она взывала к нему, как ни одно другое существо – смертное или бессмертное – за тысячелетия, которые он бродит по Земле. Бесспорно, она красивая и добрая, но в его жизни таких было немало. Только Эрос знал, что она особенная. От звука ее мягкого смеха он забыл, как дышать, и пошел к ней словно привороженный.
В голове раздался шепот: «Ты здесь по работе, и ее нужно выполнить».
Вскинув голову, он отыскал взглядом мужчину, которого рыженькой суждено полюбить. Парень с газировкой и бутербродом на пластиковом подносе.
Эрос снова поднял лук и прицелился в рыжеволосую. И прежде чем пальцы соскользнули с тетивы, Психея ойкнула, пролив на себя напиток, и этим в последний момент отвлекла Эроса. Он с ужасом смотрел, как стрела пролетела через комнату и поразила грудь Психеи. Разлетелось облако золотой пыли.
Он в панике бросился через комнату, даже не пытаясь уворачиваться от людей. Они оглядывались и ежились. Смертные испытывали леденящий холод всякий раз, когда он проходил сквозь них.
Психея все еще вытирала салфеткой сарафан, тихо ругаясь себе под нос.
– Черт бы все побрал!
Она стала наклонять голову, и его внутренности скрутило леденящее отчаянье. Она влюбится в первого мужчину, на которого посмотрит после удара стрелы. Если бы он только смог...
Эрос успел вовремя и прошептал заклинание. Психея покачнулась, её лицо лишилось красок, и она соскользнула со стула. Он подхватил девушку, не дав упасть на пол, и они исчезли.
***
Темно. Вокруг кромешная тьма. Она лежала на чем-то мягком. Кровать? Алексис села и потянулась руками к лицу. У нее были завязаны глаза. Она взялась за край ткани.
– Не надо, – произнес мужской голос, и она вздрогнула. – Не снимай ее, Психея.
– Кто вы? Откуда вам известно мое имя? Мое настоящее имя.
Он не ответил.
– Пожалуйста, – прошептала она. – Прошу, только не делайте мне больно. Я сделаю все, о чем вы попросите. Просто позвольте мне уйти.
Он говорил так тихо, что она едва могла услышать, хотя очень внимательно прислушивалась к каждому звуку.
– Психея, я никогда не смогу тебя обидеть. Но и отпустить не могу.
Она начала всхлипывать, но постаралась взять себя в руки. Ей нужно быть смелой. Обдумать всё спокойно и хладнокровно, а потом дождаться шанса и сбежать. Только попытки успокоиться казались такими же тщетными, как и желание замедлить бег грохочущего сердца. Она глубоко вздохнула.
– Кто вы, и почему я здесь?
– Я... – голос дрогнул. – Друг. Клянусь, тебе ничего не угрожает. Я отпущу тебя, как только исправлю свою ошибку.
– Вам не нужно ничего исправлять. Просто отпустите меня, и я обещаю, что никому ничего не скажу.
– Дело не в этом. Если я тебя отпущу сейчас, ты... будешь в опасности.
– Из-за чего?
Его голос снова стих до едва уловимого шепота.
– Я не могу тебе сказать.
Она услышала скрип и шорох ткани. Тихие шаги по деревянному полу. Кровать просела, когда мужчина присел на краешек около нее. Не в силах сдержать рвущийся на волю крик, Алексис съежилась. Она жутко сожалела, что вместе с Тарой не ходила на курсы самообороны.
Он вздохнул.
– Я не причиню тебе вреда.
– Без обид, но у меня нет никаких оснований вам доверять. Я даже не знаю вашего имени.
– Эрос.
– Эрос?! Как греческий бог любви?
– Да. – В его голосе послышалось веселье.
Она снова глубоко вздохнула.
– Откуда вы знаете мое имя?
– Я очень многое о тебе знаю.
– Так вы... Вы что, следили за мной?
– Не так, как ты думаешь, – ответил он. – Я никогда не собирался с тобой встречаться, но произошел... несчастный случай. Случилось то, чего не должно было произойти, и теперь я должен все исправить.
Она почувствовала легкое прикосновение к щеке и судорожно втянула воздух, изо всех сил стараясь не отшатнуться и не дрожать.
Эрос снова вздохнул. Кровать дрогнула, когда он поднялся.
– Когда я уйду, ты сможешь снять повязку, но ты должна пообещать завязывать глаза всякий раз, когда я рядом. Знаю, ты благородная и сдержишь слово. Ты клянешься?
Чтобы снять эту треклятую повязку, она готова поклясться в чем угодно.
– Обещаю.
– Устраивайся поудобнее и постарайся успокоиться. Я отправлю тебе еду. – Он помолчал. – Пожалуйста, не пугайся, если никого не увидишь. Это место очень... отличается от твоего мира, но здесь тебе не причинят вреда.
– Где мы? – шепотом спросила Алексис.
– На Олимпе.
С этими словами он покинул комнату, заперев за собой дверь.
ГЛАВА 2
«Олимп?! И что это значит?»
Психея сняла повязку и осмотрелась. Она лежала на огромной кровати со столбиками и тончайшим балдахином. Сама комната была гигантских размеров. Возле камина стоял низкий столик, окруженный двумя диванами. В каждой из стен огромные прямоугольные отверстия. Ветерок шевелил легкие занавески.
Поднявшись с кровати, Психея прошлепала босиком к окну и ахнула от изумления. Перед ней простирался вид, который, она думала, существует лишь в мире фэнтези. На расстоянии возвышались белоснежные горы. Дом стоял на краю крутого каньона. И на тысячи метров под ней извивались серебристые ленты рек. Она проследила за движением потока и увидела водопад, который мог существовать лишь в воображении. На фотографиях ей доводилось видеть водопад Анхель, и он ничто по сравнению с этим. Психея почти ожидала увидеть летящего над каньоном единорога, пытавшегося скрыться от дракона или другого мифического существа.
Психея привыкла опираться на логику. Этим она пошла в отца-грека, ярого прагматика, который всегда руководствуется доводами рассудка. Ухватившись за подоконник, Психея твердо сказала себе, что это какая-то оптическая иллюзия, основанная на атмосферных явлениях. Да, это звучало слабенько, но другого объяснения она придумать пока не смогла. Девушка пересекла комнату и, подойдя к другому окну, увидела все тот же невероятно глубокий каньон.
Дом построен на каком-то полуострове или острове в центре реки? Должен существовать способ добраться до земли на другой стороне каньона.
В полной растерянности она отступила и осмотрелась. Слева дверь. Открыв ее, Психея попала в гардеробную больше ее собственной спальни. На вешалках висели платья, брюки, юбки, а в шкафах лежали горы белья нужного размера и ее любимой расцветки. Вся одежда с бирками. Это доказывало, что похищение заранее спланировано. В ужасе она выскочила из гардеробной.
За следующей дверью скрывалась диковинная ванная. Водопад лился прямо из стены в неглубокий бассейн рядом с ванной, такой огромной, что в ней можно плавать. Туалет был сделан не из обычной белой керамики, а больше напоминал красивейшую Севрскую фарфоровую вазу, украшенную розовыми, желтыми, зелеными цветами и виноградными лозами. Но как ни странно, в помещении отсутствовали зеркала.
Когда она вернулась в спальню, маленький столик между диванами был заставлен едой. Свежие горячие ломтики хлеба, вазочка со сливками, сырное фондю, возле большой вазы с фруктами серебряный кувшин с вином. Это оказался лучший напиток из всех, которые ей доводилось пробовать. Легкий, сладкий, немного игристый с фруктовым привкусом.
Психея на секунду задумалась: стоит ли есть или пить, но потом пошла к столу с яствами. Если он хочет ее опоить, то у нее нет возможности его остановить. Однако ей необходимы силы, чтобы продержаться и найти способ сбежать. Психея не могла понять, как он ее похитил. Последнее, что она помнила – обморок...
«Кафетерий… Напиток… Он что-то в него подсыпал?»
Покончив с едой, Психея улеглась на кровать и уставилась в нависающий над головой балдахин. Больше здесь делать было нечего. Нет ни книг, ни телевизора, ни даже радио. Возможно, он не хотел, чтобы она услышала новости о своем похищении. По любому, об этом трубят во всех новостях. Исчезновение дочери богатого судового магната не могло не привлечь внимания общественности.
«Тара, должно быть, в отчаянии», – подумала Психея. – «Интересно, смогла ли подружка хорошенько рассмотреть похитителя? Очень на это надеюсь».
Психея поднялась и направилась в ванную, но на полпути замерла. Посуды и остатков еды на столике как не бывало. Она не видела, чтобы кто-то входил в комнату. Колени подогнулись, и ей пришлось сесть на диван, чтобы не рухнуть на пол. И тут она вспомнила слова Эроса.
– Пожалуйста, не пугайся, если никого не увидишь. Это место очень... отличается от твоего мира.
Притянув колени к груди, Психея постаралась не расплакаться.
ГЛАВА 3
– Надень повязку.
Психея мгновенно проснулась и растерянно огляделась по сторонам. Слова прозвучали так, словно Эрос стоял рядом с ней, но в комнате по-прежнему никого не было.
– Надень повязку, Психея, – терпеливо повторил он.
Она встала, достала из тумбочки лоскуток ткани и неплотно завязала его в надежде оставить зазор, через который она сможет увидеть своего похитителя. Только вот когда материя легла ей на глаза, то плотно закрыла обзор. Даже свет не проникал сквозь ткань.
– Она на мне, – Психея ненавидела свой дрожащий голос.
Дверь открылась, и послышались приближающиеся шаги.
– Я принес тебе несколько книг, – сказал он. – К сожалению, я не могу принести сюда телевизор или радио. Эти вещи здесь не работают.
Она сильно удивилась.
«Откуда она узнал? Неужели читает мысли? Не может быть!»
– Если честно, то может.
– Тогда о чем я сейчас думаю? – спросила Психея.
– Синий. Двадцать один.
У неё перехватило дыхание.
– Но это... невозможно. – Из-за отсутствия уверенности голос стал совсем слабым.
– Сейчас ты уже поняла, что это место не совсем обычное, как и я.
Ей не хотелось этого слышать. Психея зажмурилась, словно пытаясь отгородиться от мира.
Он прикоснулся к ней, и от неожиданности она дернулась.
– Пожалуйста, не бойся.
– А как я могу не бояться? – выпалила она. – Я не знаю, что происходит и почему я здесь. Если это ради выкупа...
– Нет, мне не нужны деньги.
– Тогда почему? – воскликнула она. – Я не понимаю. Вы что, сталкер? – На последнем слове голос дрогнул.
– Нет. Я уже говорил тебе, что не думал, будто мы когда-нибудь с тобой встретимся.
Ей показалось, что в голосе звучала легкая задумчивость. Психея удивилась неожиданной симпатии, которую испытала к нему.
– Тогда почему вы... за мной наблюдали?
– Не знаю. – Он казался озадаченным, и Психея ему поверила. – Ты завораживала меня, как ни одна смертная.
– С-смертная?
Он молчал.
– Вы сказали «смертная»?
Послышался звук удаляющихся шагов. Вероятно, он отошел к окну. Сердце ушло в пятки, а дыхание стало прерывистым и судорожным.
«Он что, сумасшедший?»
– Нет, я не сумасшедший, – пробормотал Эрос. – Но мне кажется, что ты и так уже все поняла.
– Я видела некоторые вещи, которых не могу объяснить, – сказала Психея осторожно. – Я больше не знаю, что думать. Не могли бы вы... Пожалуйста, объясните мне, что все это значит. Я ненавижу страх и панику, а именно это сейчас со мной происходит. Может, если вы мне все объясните... – Она знала, что тараторит без умолку, но не могла остановить потока слов, словно реку, прорвавшуюся сквозь дамбу. – Просто сейчас я жутко напугана.
Повисло затяжное молчание. Психея уже не чаяла дождаться ответа, когда он наконец заговорил:
– Я тебе сказал чистую правду. Я – Эрос и ты на Олимпе.
– Но это просто миф! – Запротестовала Психея.
– Очевидно, нет, – весело ответил Эрос.
– Ладно. Тогда объясните, почему я здесь?
– Твоей подруге суждено было влюбиться в парня из торгового центра. Но когда я выстрелил в нее, то случайно промахнулся и попал в тебя.
Психея моргнула.
– И часто такое случается?
– Нет. У меня такое впервые, – ответил он расстроено и очень озадаченно.
– И как это связано с тем, что я очутилась здесь?
– Раз в тебя попала стрела, ты влюбишься в первого встречного.
«Ладно, это объясняет повязку», – подумала она.
– Я не позволю, чтобы с тобой такое случилось. Я пытаюсь найти способ, чтобы отменить чары.
– И удалось что-нибудь найти?
– Не уверен. Я послал весточку матери. Если кому-то и известен ответ, то только ей.
Психея попыталась вспомнить.
– А кто ваша мама?
– Афродита. А отец Арес.
Теперь пришел черед Психеи удивляться.
– Любовь и война?
– Иногда они очень похожи, – сказал Эрос, и Психея тихо рассмеялась. Звук собственного смеха испугал ее. С момента похищения она смеялась впервые.
– Вы и правда бог? – спросила она.
– Думаю, это зависит от того, что ты подразумеваешь под этим словом. – Кровать просела, когда Эрос сел на край. – Я бессмертный с некоторыми сверхъестественными способностями. Но я не нуждаюсь в поклонениях или молитвах. Во многих отношениях я всего лишь слуга Судеб. Их гарантия, что все пройдет как нужно.
– И какова моя судьба?
– Без понятия. Мне лишь известно, когда человеку суждено влюбиться.
– И Тара должна была полюбить кого-то в торговом центре?
– Да.
– А что теперь?
– Несмотря на неудачу, я выполнил задание.
Психея вздрогнула, задетая тем, что Эрос считает ее «неудачей».
– Я рада, что Тара будет счастлива, – наконец сказала она.
В комнате повисла гнетущая тишина, прежде чем он едва слышно ответил.
– Любовь не гарантирует счастья.
– Так Тара будет счастливой?
– Не знаю, – ответил он. В голосе снова сквозила досада. – Мне известно лишь то, что необходимо для выполнения задания.
– Ох. Мне жаль.
Он вздохнул.
– Не стоит.
Когда Эрос поднялся, Психея почувствовала укол разочарования. Она была уверена, что это из-за скуки и желания хоть с кем-то поговорить. Плюс, ей нужны ответы, чтобы разобраться в происходящем. Неважно из-за чего, но ей вовсе не хотелось, чтобы Эрос уходил.
– Мне всегда придется ходить с этой повязкой? – спросила она, быстро меняя тему.
– Да, пока я не смогу снять чары. Но я скоро получу известие от матери.
– До этого случая вы когда-нибудь снимали заклятие?
– Нет. У меня просто не было в этом необходимости.
– Но его же можно снять?
– Я надеюсь. – Шаги стали отдалятся, когда Эрос направился к двери, а потом щелкнул замок.
«Снова одна в роскошной тюрьме».
Психея сняла повязку и поморщилась, когда свет ударил в глаза.
У подножья кровати лежала стопка книг. Психея быстро перебрала их. Они все в ее списке будущих покупок. Несмотря на богатство, Психея придерживалась строгого бюджета и покупала лишь пару книг в месяц. Иначе она бы забросила все дела и только читала. Но сейчас других вариантов нет, так что...
Со вздохом она взяла первую книгу и погрузилась в чтение.
ГЛАВА 4
Легкий бриз принес запах духов. Эрос понял, что мать близко. Афродита возникла в дверном проеме и улыбнулась сыну. Как и все в пантеоне, она была красивой и высокой, но все же оставалась красивейшей из богинь. Темные длинные густые волосы и большие небесно-голубые глаза. В отличие от распространенного среди смертных мнения, она не была тщеславной или ревнивой. Одна из ее обязанностей – создавать красоту, а зависть очень затрудняла бы эту задачу.
Афродита поцеловала Эроса в щеку.
– Мой сын, давно мы с тобой не виделись.
Он даже не мог припомнить, когда в последний раз виделся с матерью. По меньшей мере, лет десять назад, может, больше. Они легко теряли счет времени. С отцом он не встречался еще дольше, хотя Ареса нельзя назвать «заботливым папочкой».
– Мам, присядь, пожалуйста. Немного вина? – Эрос налил в кубок нектара для матери. Пригубив, она с наслаждением вздохнула. Всем известно, какой скряга Зевс, когда дело доходит до нектара и амброзии. Афродита вечно жаловалась, что ее всегда обделяют.
– Мне нужна твоя помощь, – начал Эрос. Он поведал ей о случившемся, а мать очень внимательно слушала. С каждой минутой улыбка на ее лице становилась все шире.
– Не вижу в этом ничего смешного, – сказал он с легкой досадой, думая, что мать несерьезно отнеслась к ситуации.
– Ох, Эрос. Ты же своими стрелами заставляешь людей влюбляться друг в друга. Неужели после десяти тысяч лет ты не понял, что с тобой произошло?
Эрос заморгал.
– О чем ты?
Афродита рассмеялась, мелодичный смех, словно звон колокольчиков, разнесся по ветру. Она покачала головой.
– Мужчины! Какие вы все-таки глупцы! Эрос, ты влюблен в эту девушку!
Спорить с богиней пустая и порой опасная затея, даже если она твоя мать.
– Но как такое возможно? Почему сейчас, после стольких веков? – спросил Эрос, тщательно подбирая слова.
Афродита пожала плечами.
– Может ты уколол себя одной из своих стрел.
– Очень смешно, – сухо буркнул он. – Бессмыслица какая-то.
– В любви редко есть смысл. – Афродита подошла к гадальной чаше у окна и подняла над ней руку. Образ Психеи возник в воде. Она сидела на широком подоконнике и с печальным видом смотрела на водопад. Эросу отчаянно захотелось обнять ее и заверить, что все будет хорошо. Столь яростное желание удивило его. Несмотря на то, что он бог эмоций, Эрос редко их испытывал.
Отбросив эти мысли, он вернулся к более насущным проблемам.
– Как мне снять заклятие?
Мать не сводила глаз с чаши.
– Никак.
Душа ушла в пятки.
– Ты уверена?
Она пожала плечами.
– Если не веришь мне, можешь спросить у дедушки.
Вряд ли он на это решится. Царь богов был громкий и грубый. Эрос смутно помнил, как ребенком жутко его боялся. Несмотря на огромное потомство, Зевса тяжело назвать «семьянином».
– А она хорошенькая, правда?
– Должно же быть хоть что-то, – настаивал Эрос.
– Конечно. Пусть она тебя увидит.
Эрос покачал головой.
– Я не могу так поступить.
– Почему?
– Если она меня когда-нибудь полюбит, я хочу, чтобы чувство было... настоящим. А не следствием заклятия.
Афродита улыбнулась сыну.
– А, по-твоему, оно не реально? Так ты считаешь, что все те миллионы пар, которых соединили твои стрелы, на самом деле не любили друг друга?
– Это не одно и то же. Они смертные.
– Как и твоя бабочка, – заметила Афродита. – И ты понапрасну тратишь драгоценное время.
– Это не уготовано ей судьбой.
Мать насмешливо склонила голову.
– Откуда ты знаешь?
Он не знал, но в тортовый центр его послали не ради Психеи. Вот в этом он уверен на все сто процентов. Конечно, люди влюбились бы и без его помощи. Судьбы посылали его лишь для того, чтобы подтолкнуть смертных в правильном направлении.
Они с матерью смотрели, как Психея спрыгнула с подоконника и пошла в ванную. Взявшись за подол, она стянула сарафан. Смутившись, Эрос покраснел и коснулся глади, образ пошел рябью и исчез.
Мать похлопала его по плечу.
– Ты разберешься, – заявила она. – Теперь я иду знакомиться с твоей дамой сердца.
– Не пугай ее, – попросил он, но Афродиты уже и след простыл.
***
Психея пальцем попробовала воду. Ванна уже наполнилась, а она так и не смогла найти кран. К ее огромному удивлению вода оказалась горячей, и она с блаженным вздохом опустилась в очень глубокую ванну. На бортике стояло множество стеклянных бутылочек. Взяв одну, Психея понюхала. Маслянистая жидкость пахла сандаловым деревом. Она капнула пару капель в воду и уже собиралась закрыть бутылочку, когда заметила вспышку белого света. Обернувшись, Психея увидела женщину, с интересом наблюдающую за ней.
Испуганно вскрикнув, Психея выронила скользкую бутылочку с дрогнувших пальцев. Женщина мгновенно вскинула руку и поймала ее, а потом поставила на край ванны.
– Кто вы? – спросила Психея. – Прислуга?
Женщина рассмеялась.
– Нет, я мать Эроса.
– Ох! – Психея выпрямилась и почтительно склонила голову. Она помнила из сказок, которые папа рассказывал на ночь, что Афродита гордая и ревнивая. Психее не хотелось произвести плохое впечатление на мать Эроса или как-то разозлить богиню.
Афродита хмыкнула, и Психея задумалась, может ли она, как и ее сын читать мысли. Вполне возможно. Она покраснела и уставилась на воду.
Мать Эроса уселась на край ванны.
– Ну, моя дорогая, расскажи немного о себе.
– А вы разве не знаете? – спросила Психея. – Э-э-э… В смысле, вы же богиня? Всемогущая и тому подобное.
Афродита снова рассмеялась. Звук был столь же прекрасен, как и пение птиц по весне.
– Не совсем. Я вижу, только когда смотрю. Мой сын не очень-то спешил поделиться своими... увлечениями.
Психея не совсем поняла, что она имела в виду.
– А что вы хотите знать?
Афродита махнула рукой.
– Да обычные вещи. Чем ты занимаешься? Какие у тебя хобби? О чем мечтаешь и к чему стремишься?
Психея стала покусывать ноготь.
– Собственно, не о чем рассказывать. Я занимаюсь благотворительностью.
Афродита с любопытством склонила голову.
– Ты не работаешь? Мне казалось, у всех смертных есть работа.
– Я воспринимаю благотворительную деятельность как работу. Я... Мне не нужны деньги. – Психея смутилась и покраснела, как и всегда, когда речь заходила о ее богатстве. Ей всегда было неудобно говорить об этом. Это наследство деда, а лично она не имеет к этим баснословным деньгам никакого отношения.
Афродита улыбнулась и потрепала Психею по плечу.
– Мне кажется, это замечательно.
– Спасибо. – Вспомнив о работе, Психея невольно задумалась о своих друзьях и семье. Они, наверное, в отчаянии. Скорее всего, отец своим зычным голосом с сильным акцентом клянет всех на свете и угрожает полиции, что низвергнет на их головы ад, если его дочь не найдут. Психея бы не удивилась, если бы папа уже связался с президентом.
– Скоро ты с ними увидишься. Обещаю, – сказала Афродита, правильно истолковав смену настроения девушки.
– А вы можете передать им от меня весточку? Просто сказать, что со мной все хорошо.
Афродита слегка улыбнулась.
– А ты думаешь, они в это поверят?
Скорее всего, нет. В таких ситуациях семьи частенько закидывали ложными сообщениями.
– Не переживай, маленькая бабочка. Ты увидишься с ними очень скоро. Просто моему сыну-оболтусу понадобится немного времени, чтобы разобраться в очевидном.
– Что вы имеете в виду?
Не ответив, Афродита исчезла с улыбкой на устах.
ГЛАВА 5
Психея лежала, уставившись в потолок, когда раздался голос Эроса:
– Надень повязку, Психея.
– Не хочу. – Она перевернулась на живот и закрыла глаза. – Я хочу домой.
Послышалось, как то ли тихий вздох, то ли ветерок шевельнул тончайшие занавески.
– Мне очень жаль.
– Не правда. Если бы вы сожалели, то отпустили бы меня.
– Не могу. Я же тебе сказал...
Психея врезала кулаком по подушке.
– Тогда оставьте меня в покое!
На несколько минут повисла тишина, а потом Эрос сказал:
– Я просто подумал, что ты захочешь ненадолго выйти на улицу погулять.
Гнев мгновенно испарился.
– О да, пожалуйста! – она соскочила с кровати и оглянулась, только Эроса нигде не было видно.
– Повязка, – напомнил он ей.
Радость начала меркнуть.
– Я и на улице должна ее носить?
– Да. Прости.
Вздохнув, Психея всё же вытащила из тумбочки ненавистную тряпку. И как только повязка оказалась на глазах, она почувствовала нежное прикосновение пальцев к щеке. Оно было таким легким, словно крылья бабочки задели кожу.
– Знаю, ты мне не веришь, но мне действительно очень жаль. Ты даже не представляешь насколько.
Она кивнула.
– Ладно. Но это ничего не меняет.
– Ты права. Не меняет. Вот, держи меня за руку. – Он положил ее ладошку себе на бицепс и вывел из комнаты.
– Я же босая.
– Обувь тебе не понадобится. – Эрос приобнял ее, и повел по извилистой дороге. Психея поняла, что они вышли на улицу, лишь когда ветерок стал играть прядями её волос. Температура такая же приятная, как и в доме. А вокруг витал аромат душистых цветов. Она слышала, как вдалеке шумел водопад, а где-то совсем рядом журчал фонтан.
– Могу я снять повязку? Пожалуйста. Обещаю, я не буду на вас смотреть, – попросила Психея.
Он явно колебался, но потом сдался.
– Хорошо.
Развязав узел на затылке, Психея ахнула от восторга. Она стояла в невообразимо красивом саду, который был окружен каменными стенами, опутанными яркой глицинией. Вдоль вымощенных камнем дорожек красовались клумбы с цветами всех красок радуги. Некоторые казались просто диковинными и нереальными. А в центре этого великолепия возвышался фонтан с мраморными статуями: женщины с морскими ракушками, из которых лилась вода.
– Кто они?
– Грация. Красота. Обаяние и Радость, – раздался за ее спиной голос Эроса. Он стоял так близко, что его дыхание ласкало ей ухо. Психея невольно задрожала.
– Они настоящие?
– Они мои тети.
Папины сказки на ночь не раскрывали Психее глубину родословной богов.
– Они дочери моего деда Зевса и Эвриномы.
– А я почему-то думала, что он женат на Гере.
– Для него это никогда не было преградой.
– А-а-а, – Психея протянула руку и прикоснулась к лотосу, плавающему в бассейне фонтана. – Так... Хм-м... И у вас такое в порядке вещей?
– Боги подвержены тем же моральным недостаткам, что и смертные.
– В историях моего папы твоя мать казалась тщеславной и ревнивой. А это не так. Афродита очень хорошая. Так какие ещё из историй ошибочны?
– Некоторые. Легенды, которые ты слышала, очень похожи на статьи из бульварной прессы, собранные из сомнительных источников. Полные намеков, догадок, преувеличений, и всё ради привлечения внимания аудитории. Хотя, порой они поразительно точны.
Психея склонила голову набок. Голос Эроса звучал за спиной, но в воде она видела лишь свое отражение.
– Но о вас я историй никогда не слышала.
– Собственно, не о чем рассказывать, – ответил он. Она точно так же сказала Афродите, когда та попросила рассказать о себе. – Я сделал слишком мало, чтобы привлечь внимание к своей персоне.
– Но вы заставляете людей полюбить. Разве вам не кажется, что это заслуживает внимания?
– Видимо, летописцы так не считали. Я не совершал грандиозных путешествий. Детей у меня нет, и легенды слагать не о ком. – Психея слышала веселые интонации в голосе.
– Именно ваши стрелы изменили судьбу Антония и Клеопатры. Генриха VIII и Анны Болейн. Наполеона и Жозефины. Без любви история человечества стала бы совсем другой. – Психее ни капельки не понравилось, что Эрос занижает собственные заслуги.
– Я всего лишь гарантирую, что события пойдут так, как и задумано. Я лишь инструмент в руках Судеб. Если хочешь кого-то похвалить, тогда восхваляй Ткачей. Они пишут драму, в которой мы исполняем свои роли.
Психея растерялась, а потом на нее нахлынули полузабытые воспоминания.
Она испугалась грозы с молниями и вспышками, озаряющими спальню. С криком и в слезах она ворвалась в комнату родителей. И тогда папочка отнес ее обратно и, укладывая, рассказал о богинях судеб. Она помнила, как его зычный голос нежно нашептывал, успокаивая и уверяя.
– Далеко на Олимпе живут три мойры, которые ткут нашу судьбу на гобелене. Клото прядет нить жизни. Лахесис меняет ее. А когда заканчивается отпущенное нам на земле время, Атропос разрезает нитку. Даже сами боги связаны нитями Ткачей. – Отец улыбнулся ей и поцеловал в лоб. – Вот видишь, Психея. Ничто в мире тебе не угрожает, пока мойры ткут, а твоя ниточка очень и очень долгая.
От этих воспоминаний у Психеи защемило сердце. Отцу сейчас наверняка не сладко.
– Хочешь его увидеть? – мягко сказал Эрос, и у Психеи от восторга перехватило дыхание.
– А я могу? Правда? Как?
– Надень повязку.
Она молниеносно выполнила просьбу. Эрос нежно взял Психею за руку и повел обратно в храм. Они петляли по тихим залам, а когда добрались до места, Эрос сказал ей развязать глаза. И вновь от увиденного у нее перехватило дыхание. Библиотека. Стены от пола до потолка заставлены книгами, и некоторые из них выглядели безумно древними. В ромбовидных ящиках лежали свитки с небольшой глиняной печатью и греческой гравюрой. Около стола с лампой стояло одинокое кожное кресло. И на секунду Психее показалось, что рядом не хватает второго.
– Под окном, – сказал Эрос у нее за спиной. И правда, чуть ниже окна на декоративной металлической подставке стояла каменная чаша с резными завитками. Психея подошла и заглянула внутрь, но ничего не увидела. Лишь прозрачную водную гладь.
– Произнеси имя того, кого хочешь увидеть, и представь его себе.
Психея чувствовала себя полной дурочкой, обращаясь к миске с водой, но стоило имени отца слететь с губ, жидкость вспыхнула, превратившись в раскаленное серебро. Из глубины показалось лицо отца, а потом картинка стала расширяться, и Психея увидела комнату и присутствующих.
Это квартира ее матери на Манхэттене. И увидеть там отца стало для Психеи настоящим потрясением. Насколько она знала, отец до этого там ни разу не был. На самом деле, уже более десяти лет ее родители не могли находиться под одной крышей. Он что-то бормотал под нос и метался перед креслом, в котором сидела мама. Она рыдала, прижимая платок к губам и пытаясь приглушить всхлипы.
– Mitera, – прошептала Психея по-гречески. Мама. После развода родителей она перестала так ее называть. Разрыв с мужем так повлиял на мать, что она не могла вынести таких «напоминаний».
– Нам не стоило разрешать ей жить отдельно. Неважно, с тобой или со мной, главное, не одной, – выпалил отец.
– Алексис похитили не из ее квартиры. Она ходила с подружкой по магазинам. Так что, они все равно бы ее украли, и не важно, с кем бы она жила, – тихо сказала мать.
– Я должен был приставить к ней телохранителей. Я сотни раз говорил Психее, что в мире полно опасных людей...
Сдавшись, мать зарыдала навзрыд, сотрясаясь от душераздирающих всхлипов. Отец застыл на месте, а потом пошел к ней. Протянул руку, словно хотел погладить по голове, но так и не прикоснулся. Никогда прежде Психея не видела на его лице такой неуверенности.
Она не понимала, что и сама плачет, пока Эрос не коснулся ее щеки, смахивая слезу кончиками пальцев. Его руки – единственное, что видела Психея. Задрожав, она громко всхлипнула, и ладонь Эроса легла на ее глаза. Второй рукой он развернул ее к себе и обнял.
Смутно она поняла, что он очень высокий. Ее и саму крохой не назовешь, а Эрос на голову выше. Психея прижималась щекой к его теплой груди и вдруг заметила отсутствие сердцебиения. С губ сорвалось рыдание. Тишина смела остатки сомнений.
«Я и правда в плену бессмертного на священной горе Олимп».
– Ш-ш-ш, – прошептал он. – Пожалуйста. Психея, умоляю, не плачь...
Она зарыдала еще горше. Эрос слегка запрокинул ее голову и стал вытирать слезы, умоляя не плакать.
А потом поцеловал.
Психея ахнула, голова пошла кругом, и она забыла, как дышать, пока его губы нежно ласкали, изучали и пробовали. Закрытые глаза добавили остроты, каждое прикосновение казалось слаще и полнее. Сердце гулко колотилось, словно пойманная в банку бабочка. Со стоном она обняла его за шею.
Отрывисто застонав, он резко отстранился и в замешательстве веки Психеи затрепетали.
– Не смотри на меня! – закричал Эрос, и она, поспешно зажмурившись, отвернулась.
– Я... Я отведу тебя назад в спальню, – едва слышно сказал он, а потом взял за руку и повел извилистым путем.
– Эрос?
Не ответив, он подтолкнул ее внутрь комнаты, и дверь с резким щелчком закрылась.
ГЛАВА 6
Той ночью Эрос не вернулся в ее комнату, и на следующий день тоже. Психея коротала время, лежа на постели и разглядывала потолок. И сколько бы она не думала, все сходилось к одному.
Она скучала по нему.
Психея не понимала, как такое могло произойти. И в оправдание пыталась себя уверить, что это только лишь потому, что он – единственный, с кем она может поговорить. Только правды это не меняло. Ей очень недоставало Эроса.
«Интересно, не стала ли я жертвой стокгольмского синдрома? Хотя, вряд ли. Ясно как день, что он мне нравится».
А воспоминания о поцелуе заставляли сердце бешено колотиться в груди.
Следующий день прошел, как и предыдущий, и стал самым длинным в ее жизни. Еда появлялась на столе, но Психея к ней не прикасалась. Примерно через час еда исчезала.
Психея наблюдала за солнечными лучами. Хотя, может это небесное светило здесь называют по-другому? Неважно. Она лежала и смотрела, как свет ползет по потолку, а тени становятся все длиннее.
Она поняла, что поцелуй был огромной ошибкой. Ужасной ошибкой, рожденной в минуту слабости. Жаль, что Эрос не дает ей возможность извиниться. Видимо, он собирается ее избегать, пока не отпустит домой. И неизвестно, когда это произойдет.
И тут, словно удар молнии, ее поразила идея. Психея вскочила так быстро, что перед глазами все поплыло.
«Чаша! С помощью волшебной чаши я узнаю, где он прячется. А потом пойду и извинюсь. Может поцелуй и разрушил зарождавшуюся дружбу, но я могу все исправить, если только он готов начать все сначала».
Психея скатилась с кровати и на цыпочках подкралась к двери. Как обычно – тишина, но она уже знала, что это ни о чем не говорит. Где гарантия, что она и вправду одна. Психея повернула ручку и потянула, неожиданно дверь поддалась. Она прижала вторую руку к губам, чтобы не запищать от восторга.
Приоткрыв дверь, Психея высунула голову и подождала. Тишина. Не было писка, звона или крика охранников, чтобы она не смела покидать комнату. Психея осторожно выскочила из спальни и пошла по коридору. Она попыталась вспомнить дорогу, но после долгих скитаний фактически случайно наткнулась на библиотеку. Сердце колотилось в груди, когда она подошла к чаше под окном и заглянула внутрь. А там не было даже признаков воды.
Прикусив губу, Психея стояла и не знала, что же делать дальше.
«Может, стоит пойти к ближайшей ванне, набрать кувшин с водой и залить в чашу? Хотя, возможно, водица тут нужна какая-то особенная. Магическая или святая».
Психея рассмеялась от собственных мыслей и едва сдержала крик, когда за спиной раздался мужской смех. Она стала оглядываться, но рядом никого не было.
И самое тревожное, это явно не Эрос. Пытаясь не закричать от ужаса, Психея прижала ладонь ко рту. Она не знала, в какую сторону бежать.
– Эй, все хорошо. Прости, что напугал. – У двери материализовался человек, и Психея уставилась на него во все глаза.
– Кт…кто вы?
Высокий, долговязый и немного худощавый парень с темно-русыми волосами и озорными искорками в голубых глазах примирительно поднял руки.
– Я Мерк. Друг Эроса. Его мама сказал, что ты здесь, и я захотел познакомиться.
– Мерк?
– Меркурий. – Ухмыльнувшись, он грациозно поклонился. – К вашим услугам, миледи.
Психея стала перебирать в голове старые сказки, пытаясь вспомнить, кто он такой.
– Я также известен как Гермес, – подсказал он. – Вероятно, это имя тебе более знакомо.
Точно. Посланник богов и покровитель бизнеса. Она вспомнила о крылатых сандалиях и покосилась на его ноги. Попыталась сделать это незаметно, но потерпела полное фиаско. Посмеиваясь, Гермес поднял ногу в белых кроссовках.
– Прости. Я в «Найках». Сегодня без крыльев.
То, что все здесь могли прочитать ее мысли, обескураживало и выбивало из колеи. Психея покраснела, а он слегка улыбнулся.
– Ну, ладно, извини. Не хотел тебя дразнить. Я не очень много времени провожу со смертными. Да и Эрос постоянно говорит, что у меня отвратительные манеры.
При упоминании Эроса у Психеи расширились глаза. Она смотрела на мужчину больше минуты, а Эрос говорил, что она полюбит первого, кого увидит. Она зажмурилась так быстро, словно это что-то могло изменить.
– Нет, все нормально, – сказал Меркурий буднично. – Не переживай.
Она осторожно открыла глаза. Никакого чувства влюбленности не было, но Эрос сказал...
– Правда, все в порядке. Я не свободен. У меня есть девушка.
Эрос не упоминал, что заклятие распространяется только на одиноких мужчин. Психея прикусила губу и в замешательстве нахмурилась.
– На этой неделе я проведаю тебя вместе с ней, – продолжал Гермес. – Думаю, ты ей понравишься. Ее зовут Клориса. И она нимфа.
– Нимфа. – Психея поняла, что, поверив в существование греческого пантеона, ей заодно придется поверить и в нимф, сатиров, эльфов. Но в голове все это помещалось с трудом.
– Да, она настоящая и очень милая. В целом все нимфы такие. Только не беси ее, а то она может превратить тебя в цветочек.
Они вдвоем рассмеялись.
– Так они и вправду могут превращать людей в цветы?
– А то! – усмехнулся Меркурий. – Однажды Клориса меня едва не превратила, но я отговорил ее от этой затеи.
– И чем вы ее так взбесили?
Меркурий робко пожал плечами.
– Ну... я как бы... похитил ее.
Психея расхохоталась.
– Что я могу сказать. Она бы просто так со мной не пошла.
Психея покачала головой.
– Так значит, это правда. Вы, боги, ходите и без зазрения совести похищаете девушек?
Меркурий широко ухмыльнулся.
– Многие величайшие романы начинались со старого доброго похищения.
– Я бы точно за такое превратила в цветок.
Внезапно комната погрузилась в кромешную тьму, Психея не могла увидеть даже собственную руку, которую поднесла к лицу. Раздался грохот и пол содрогнулся под ногами. С криком она пошатнулась, и если бы Меркурий не схватил ее за руку, точно упала бы.
– Вот черт, – пробормотал Гермес. – Эрос! Полегче! Успокойся, парень.
– Как ты мог?! – взревел Эрос. Голос эхом отлетал от стен. Психея зажала уши ладонями и зажмурилась.
Голова закружилась, и когда она снова открыла глаза, то оказалась в своей спальне. Психея побежала к двери, но та была запертой. Она колотила по ней и звала Эроса, но безрезультатно.
Несчастная, она опустилась на пол и уставилась на дверь в надежде услышать его шаги.
***
– Парень, тебе и правда нужно успокоиться, – сказал Меркурий. – Ты до чертиков испугал свою девушку.
Эрос рухнул в кресло.
– Как ты мог так поступить? Зачем ты это сделал? Почему?
Эрос, которому раньше были неведомы эмоции, едва мог справиться с болью.
«Неужели именно это чувствовали смертные, когда им разбивали сердца? Как они могли такое вынести?»
Он посмотрел на человека, которого на протяжении многих веков считал своим лучшим другом. Боль от предательства лишь усугубляла страдания.
Меркурий – его дядя. Один из детей Зевса. Но почему-то казался моложе Эроса. Даже когда он сам был неуклюжим зеленым юнцом. Меркурий вечно крутился рядом и уговаривал его на всякие приключения. Или вместе с ним строил форт из подушек. Всеми радостями в своей жизни Эрос обязан Мерку, который ничего не воспринимал всерьез и был просто кладезем всяких шуток. И, тем не менее, всегда оставался добродушным, и беспечная жестокость ему была чужда.
Взмахом руки Меркурий материализовал второе кресло. Сел перед ним и наклонился вперед. Никогда в жизни Эрос не видел своего друга таким серьезным.
– Эрос, все хорошо. Я бы не подошел к ней, если бы не знал, что это безопасно. Она в меня не влюблена. Я тебе серьезно говорю. Иди и поговори с ней. Вот увидишь, что все замечательно.
– Как такое возможно?
На лице Меркурия расползлась улыбка, и с каждой секундой она становилась все шире.
– Уверен, ты скоро поймешь.
Эрос впился в друга взглядом, а Меркурий продолжал улыбаться, как Чеширский кот.
– Откуда ты узнал, что Психея здесь?
– Пару дней назад у отца столкнулся с сестрой. Она была на седьмом небе от счастья и обо всем мне рассказала.
– А дедушка не...
Меркурий покачал головой.
– Нет, отец не будет с тобой панькаться. На самом деле, он, как и мы, за тебя рад. Слушай, правда, пойди и поговори со своей девушкой. Увидишь, что все отлично. А я чуть позже на этой неделе приду к вам с Клорисой. И мы в четвертом организуем пикник или ещё что-нибудь.
Эрос не знал, что ответить. В голове кружился водоворот мыслей.
Меркурий покачал головой. Казалось, ситуация забавляла его все больше и больше.
А потом он махнул на прощание и исчез.
Эрос поднялся и медленно побрел в комнату Психеи. Остановился у двери и потянулся к ручке, но так и не взялся за нее, бессильно уронив руку. А потом прижался лбом к двери и закрыл глаза.
ГЛАВА 7
Его шепот разбудил ее.
– Не открывай глаза, – сказал он.
Голос раздался так близко, и Психея поняла, что он сидит на краю кровати. Она лежала на боку, спиной к нему, но повиновалась его просьбе. В полудремоте и уюте, от его хриплого голоса по телу пронеслась приятная дрожь. Она прикусила губу.
– Почему днем ты ушла из комнаты? – спросил он. Вопрос прозвучал очень робко, и Психея удивилась. Она не привыкла слышать в его голосе нерешительность. Ей захотелось успокоить Эроса и заверить, что все будет хорошо.
– Я искала тебя, – прошептала она. – Я собиралась воспользоваться волшебной чашей.
– Ты что-то хотела? – теперь, казалось, он удивлен.
Психея решила быть честной до конца.
– Нет. Я... Я по тебе соскучилась.
– Мне стоило догадаться, что тебе будет одиноко.
– Нет, дело не в этом. Я скучала по тебе!
Повисло молчание, прежде чем он спросил:
– Почему?
– Я правда не знаю, – призналась Психея. – Я... Мне тебя недоставало.
– А тебе не хватает Меркурия?
– Что?! – воскликнула она. – Я едва знаю этого парня. Почему подобное пришло тебе в голову?.. О, Эрос. Нет. У меня нет к нему чувств. Мне он даже не нравится. Погоди, я имею в виду, что не испытываю к нему отвращения. Просто я его не достаточно хорошо знаю. – Она сдержалась и перестала без умолку лепетать.
Очень долго Эрос молчал, а потом выдохнул:
– Это невозможно.
– Судя по всему, вполне возможно, – парировала Психея.
– Может, ты еще не осознала своих чувств, – заметил он.
У Психеи аж руки зачесались, так захотелось его ударить.
– Знаешь, если бы я полюбила, то точно бы об этом знала. А я определенно не влюблена в него. Может, твоя стрела была негодной?
Он рассмеялся. От низкого мягкого звука по телу побежали мурашки.
– Не вижу ничего смешного.
Он мгновенно посерьезнел.
– Я не хотел над тобой смеяться. Меня рассмешила мысль, что одна из моих стрел оказалась бесполезной. Такого раньше не было.
– Ну, раз это не работает, я спокойно могу вернуться домой. – Голос дрогнул, и она прикусила губу, а глаза начало щипать от слез.
«Я должна быть счастлива, но от одной мысли, что я никогда больше не увижу Эроса...»
– Нет, – выпалил он, прервав ее размышления. – Нет. Прости, но я не могу...
– Заклятие не работает! И мне больше нет причин здесь оставаться.
– Я не могу отпустить тебя, – прошептал он едва слышно. И Психея по голосу поняла, что он в отчаянии запустил пятерню в волосы.
– Почему, нет? – сдержано спросила она.
– Потому, что люблю тебя.
У нее перехватило дыхание.
Он склонился над ней, его дыхание ласкало кожу. Не смея надеяться, Психея замерла в ожидании, а потом почувствовала, как его губы стали порхать на скуле, словно крылья бабочки. Он поцелуями прокладывал дорожку к ее устам.
– Я люблю тебя, – шептал он. – И не могу смириться с мыслью, что ты полюбишь другого.
– Этого не будет, – ответила она и повернула к нему голову. Подняла руку и на ощупь потянулась к его лицу. – Эрос...
С тихим стоном он притянул ее к себе на руки и припал к губам в обжигающем поцелуе, который опалял до глубины души. Психея обвила руками его шею и попыталась как можно ближе прижаться к нему.
Они вместе упали на подушки, а когда он стал гладить ее шею, плечи, ключицу и наконец добрался до груди, Психея тихо застонала.
Она резко выдохнула, когда Эрос неожиданно отстранился и попытался сесть.
– Нет, – сказала она, потянувшись к нему, и крепко обняла. – Пожалуйста.
Он на мгновение замер и, казалось, даже не дышал:
– Ты... Ты уверена?
– Да, – прошептала она. Одно слово, которое принесло сладчайшее облегчение. Словно она наконец перестала бороться с неизбежным и правдой, которую не могла больше отрицать.
С приглушенным стоном Эрос приник к ее губам. У Психеи возникло ощущение сродни возвращению домой.
Их одежда исчезла. Психея поняла это, почувствовала соприкосновение с его гладкой теплой кожей. Она жадно исследовала руками и губами то, что не могла увидеть. Формы и изгибы тела, аромат и вкус Эроса. Он был так прекрасен, но разве греческий бог мог оказаться иным?
Вихрь чувств пугал своей оглушительной мощью. И Психея подумала, что прикосновения бессмертного в тысячи раз лучше, чем смертного. Никогда в своей жизни она не чувствовала ничего подобного. Жгучая мучительная потребность, испепеляющее удовольствие охватывало каждый нерв. Эрос ласкал и с упоением изучал каждую клеточку ее тела. Психея шептала его имя, упиваясь ощущениями и звуками собственных вздохов и стонов.
А почувствовав, как он прижал ее к кровати своим восхитительным весом, от блаженства вздохнула. Именно такой сладкой близости ей недоставало по жизни. Ей хотелось заглянуть в его глаза, когда они сольются в экстазе, но Эрос ладонью нежно прикрыл ей глаза.
– Не надо, – прошептал он. А потом в словах отпала нужда.
***
В предрассветные часы Психея проснулась и без задней мысли открыла глаза. Лежа на боку к ней спиной спал мужчина. Она упивалась красотой его тела, внушающего благоговение. Кончики пальцев покалывало от желания прикоснуться и поцелуями ласкать золотистую кожу. Изучить каждый изгиб гладких накаченных мышц. У него была самая очаровательная ямочка на заднице.
Со вздохом она прижалась к его спине и задремала.
Через пару часов Эрос разбудил ее поцелуем и, опять не подумав, она открыла глаза. Но ничего не увидела кроме кромешной тьмы. С досадой Психея поняла, что он завязал ей глаза.
– Доброе утро.
– М-м-м. – Психея потянулась, наслаждаясь легкими отголосками боли в теле после недавних утех. – Доброе.
– Как ты смотришь на то, чтобы немного прогуляться?
– Отличная идея, только дай мне одеться.
– Не переживай об этом, – и она почувствовала на теле ткань.
На щеках вспыхнул румянец.
– Я... м-м-м... сначала собиралась умыться и привести себя в порядок. – Может богам и не нужно мыться и чистить зубы, но людям не так повезло.
– Ох. Тогда я подожду.
Наклонившись, она поцеловала его. Губы прижались к щеке, и Психея почувствовала, как та дрогнула, когда Эрос улыбнулся. Она поднялась с кровати и сняла повязку, чтобы добраться до ванной, а когда выходила, снова надела её и мгновенно очутилась в его крепких объятиях.
– Держись, – сказал он, и Психея снова почувствовала странное головокружение. А потом прохладный туман коснулся лица, а уши заполнил шум бурлящего потока. – Одну минутку, – он подтолкнул ее вперед на пару шагов. – Вот мы и на месте.
Эрос усадил Психею на землю, а сам сел сзади, притянув ее в свои объятия. И лишь после этого развязал повязку. От раскинувшейся перед ней картины у Психеи перехватило дыхание.
Они сидели на одеяле в основании массивного водопада, поток благодаря высоким скалам замедлял свой бег, образуя бассейн. Вокруг все купалось в цветах, на которых дымкой лежал туман и искрились капли воды.
На ярких блюдах перед ними возник завтрак. С восторженной улыбкой Психея взяла бокал, в котором в лучах утреннего солнца искрилась радужная жидкость. Пригубив напиток, она широко распахнула глаза и поняла, что никогда в жизни не пробовала ничего подобного.
За спиной раздался смешок Эроса.
– Нектар. Вижу, он тебе понравился.
– Это нечто! Напиток просто удивительный.
Психея с радостью жевала паксимадью, твердый сладкий сухарик, в детстве она всегда их лопала, навещая в Греции родственников отца. А на втором блюде лежали сыр, фрукты и оливки. Эрос ничего не ел, вместо этого уткнулся ей в ушко, покусывая и целуя его. И от этих ласк Психея с трудом могла сосредоточиться на еде.
– Закончила? – спросил он.
Она кивнула, потому что не могла произнести ни слова.
– Закрой глаза, – попросил он и поднял ее на ноги. А потом повел в воду. Одежда исчезла, теплый ветерок и прохладный туман ласкали кожу, прежде чем Психея погрузилась в пузырящиеся потоки бассейна. Она нырнула и открыла глаза, голова кружилась от вида красочных рыб, плавающих на дне и у скал. Приятные сюрпризы буквально ждали ее на каждом шагу.
Задыхаясь, она всплыла, а Эрос припал к ее губам в ненасытном поцелуе. Психея обняла его за шею и застонала от ощущения его горячего тела. Эрос потянул ее к валунам у основания водопада, пока ноги не стали на гладкий выступ. Он поддерживал ее, не давая пораниться об неровные скалы, а тем временем его губы, целуя и лаская, спускались все ниже. Эрос слизывал капли воды, которые летели на неё сверху из водопада.
Тогда же Психея узнала, что греческим богам не нужно дышать под водой. Голова бессильно откинулась на валун, но Психея этого даже не заметила. Она была во власти опьяняющего удовольствия, которое дарили его губы и язык.
Когда Эрос отнес ее на одеяло, Психее казалось, что она превратилась в желе, а от блаженной улыбки, не сходившей с лица, болели щеки. Эрос лег рядом и, прежде чем они уснули в объятьях друг друга, нежно и сладко ее поцеловал.
Психея проснулась от того, что кто-то щекотал ей нос. Открыв глаза, она засмеялась, увидев на кончике бабочку, которая беззаботно открывала и закрывала свои блестящие, как драгоценные камни, крылья. Психея села и провела взглядом улетающую негодницу, а потом глянула на Эроса. И только тогда поняла, что натворила.
Он лежал на спине, одна рука над головой, а вторая на животе. Волосы цвета богатого кофе блестели на солнце. Лицо оказалось моложе, чем она думала, с красиво вылепленными чертами. Ее очаровала слегка припухшая нижняя губа. Эрос приоткрыл глаза, и она увидела их невероятную небесную голубизну.
Он понял, что она на него смотрит. Выражение его лица ранило в самое сердце. Болезненная помесь ужаса, горя и страха.
– О боги, Психея, почему? – прошептал он.
– Я... Прости меня. – Она быстро отвела взгляд, словно это могло вычеркнуть содеянное. – Я не хотела. – Хотя нет, это наглая ложь. Она мечтала увидеть его, чтобы глаза узнали, как знает душа и тело.
Он вскочил и исчез, а Психея до хрипоты звала его. Лишь водопад шумел вокруг, а Эрос так и не ответил. Она посмотрела вдаль, где на далеком утесе возвышался его храм. И сейчас Эрос от нее так же далек. Психея подтянула колени к груди и дала волю слезам.
Когда она снова подняла голову, то оказалась в комнате. Совершенно одна. Солнечный свет исчез, и комната погрузилась в унылый мрак. И это как нельзя лучше подходило к ситуации.
ГЛАВА 8
– Парень, что стряслось? – спросил Меркурий, появившись в кресле рядом с Эросом.
– Как ты узнал?
Меркурий кивнул на окно.
– Я со своего храма видел, как здесь громоздятся облака. Вид напоминал какой-то готический викторианский роман.
– Она на меня посмотрела, – сказал Эрос тихо и уныло.
– И что?
Эрос зыркнул на друга.
– Я теперь никогда не узнаю, любит она меня по-настоящему или это просто действие чар.
Меркурий вздохнул.
– Слушай, я и правда думал, что ты к этому времени все поймешь.
– О чем ты? Мне чертовски надоело, что все ходят такие загадочные.
Меркурий усмехнулся.
– Мне кажется, я не слышал от тебя ругательств больше тысячи лет.
– Пошел ты!
Меркурий перестал улыбаться.
– Прости. Я не это имел в виду...
– Знаю, – Эрос потер лоб. – Ты можешь мне толком все объяснить, пока я окончательно не тронулся умом?
– Эрос. Психея любит тебя. Вот почему я знал, что могу подойти к ней. Ее сердце уже было отдано тебе.
Эрос недоверчиво посмотрел на него.
– Афродита знала об этом.
– Как?
Меркурий пожал плечами.
– Парень, ты забыл? Она – богиня любви! Это вроде как ее ипостась.
Эрос боялся надеяться.
– А знаешь? Иди туда и спроси. Всего один вопрос. Узнай у Психеи, изменились ли ее чувства к тебе по сравнению с прошлой ночью.
***
Психея больше не могла плакать. Горло першило от рыданий, но слезы высохли. Она лежала на кровати, такой холодной и пустой, оплакивая гибель едва зародившихся отношений. Сердце ныло отрешенной тупой болью, которая с каждой секундой становилась все сильнее.
Она предала его доверие, и теперь Эрос никогда ей не поверит. Хотя, очевидно, что он ошибался насчет волшебного действия своей стрелы.
Теперь он отошлет ее домой. Психея была удивлена, насколько непривлекательной казалась перспектива. Хотя и была рада уверить родителей в том, что с ней все хорошо. Но жизнь, которую она когда-то любила, теперь казалась пресной, скучной и унылой.
– Психея.
Она вскочила так быстро, что едва не упала с кровати.
– Эрос!
Он пересек комнату и сел рядом с ней. Психея взглянула на него, а потом быстро отвернулась. Он обхватил пальцами ее подбородок и повернул к себе, пока их взгляды не встретились.
– Посмотри на меня, – попросил он. – Пожалуйста.
Она выполнила просьбу, но от этого сердце заболело еще сильнее.
– Эрос, прости. Я...
Он покачал головой.
– Тебе не за что извиняться. Я понимаю, почему ты это сделала. Если бы мне запретили на тебя смотреть... Психея, я многие годы наблюдал за тобой издалека, мечтал поговорить и прикоснуться. – Он гладил ее щеку, она прикрыла глаза, из которых вновь полились слезы. Две крупные капли он смахнул большими пальцами. – Я хочу тебя кое о чем спросить.
– Все, что угодно.
– Твои чувства ко мне изменились?
– О, Эрос, нет! – Она преодолела неожиданную застенчивость, потому что должна была сказать. Ведь у нее возможности больше не будет. – Эрос, я люблю тебя. Эти чувства рождены в моем сердце, и они не имеют никакого отношения к твоей стреле. Не знаю, веришь ли ты мне, но я...
Неожиданно Эрос поцеловал ее с таким пылом, что Психея забыла, о чем хотела сказать.
ЭПИЛОГ
– Я пыталась ему объяснить, что он не может на свадьбу надеть кроссовки, – с улыбкой сказала Клориса, качая головой.
Психея обняла ее. За последние несколько месяцев они очень сдружились.
– Я просто рада, что вы оба здесь с нами.
Венчание состоялось в Центральном парке. Родители Психеи в обнимку прогуливались среди гостей. Их сблизило похищение дочери. И наконец они поняли, насколько драгоценной была жизнь и любовь. Осенью у них свадьба.
Психея познакомила Эроса с родителями через несколько месяцев после того, как «сбежала» от своих похитителей. И с тех пор время, казалось, пролетело словно миг. Она почти все время проводила с Эросом на Олимпе, хотя ради ее благотворительной деятельности они иногда наведывались на Землю. Родители полюбили Эроса, особенно отец. Он был в восторге, что дочь встречается с греком, который ее обожает и боготворит.
«Вся эта история похожа на сказку, а сейчас самое время для того самого «и с тех пор жили они долго и счастливо» – мелькнула в голове Психеи шаловливая мысль, когда они остановились у дерева и стали целоваться под листопадом вишневых цветов.
Психея рассмеялась и стала отряхивать цветы с пошитого в греческом стиле свадебного платья, а Эрос убирал лепестки с волос и венца, который на время венчания Психее дала его тетя – Артемида. Наряд невесты украшали крошечные золотые стрелы и лук, и эта особенность стала причиной многих любопытных взглядов.
Психея увидела свекровь в окружении влюбленных и флиртующих мужчин. Афродита встретилась с ней взглядом и подмигнула, прежде чем посмотрела на сына тем самодовольным взглядом, которым награждала его последние месяцы. В нем явно читалось: «Я же тебе говорила».
Эрос усмехнулся и обнял Психею за талию.
К ним подошел Меркурий и быстро чмокнул её в щеку.
– Поздравляю, дорогая. А я тебе кое-что принес, – он засунул руку в карман пиджака и вытащил оттуда коробочку йогурта. – Это от моего отца.
– Э-э-э, спасибо, – ответила удивленная Психея. Она не понимала, почему Зевс передал ей недоеденный йогурт.
Меркурий расхохотался.
– Открой его.
Она так и сделала, и услышала, как Эрос резко выдохнул. Внутри оказалась желеобразная субстанция, которая переливалась радугой и сверкала десятками оттенков.
– Что это?
– Амброзия, – в изумлении ответил Эрос.
Пища богов, благодаря которой они бессмертны. И как утверждала Афродита, Зевс хранит амброзию как зеницу ока. Вероятно, чтобы боги не могли поделиться ею со смертными, как сейчас делал Гермес.
Меркурий выудил из кармана пластиковую ложечку.
– Ешь.
Эрос взял ее и опустил в сверкающую амброзию, после чего поднес к губам Психеи. Прежде чем открыть рот, она заглянула в его глаза.
– Теперь мы вместе, отныне и навеки, – сказал Эрос, а потом притянул свою бабочку в объятия и поцеловал.
~КОНЕЦ ~
ВНИМАНИЕ
Перевод не преследует коммерческих целей и является рекламой бумажных и электронных изданий. Любое коммерческое использование данного перевода запрещено. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Комментарии к книге «Золотая стрела и бабочка», Лисса Брайан
Всего 0 комментариев