«Белоснежка для Его Светлости»

Белоснежка для Его Светлости (fb2) - Белоснежка для Его Светлости 1270K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ева Геннадьевна Никольская

Ева Никольская БЕЛОСНЕЖКА ДЛЯ ЕГО СВЕТЛОСТИ

Пролог

Когда брат попросил меня зайти в кабинет его первого советника-миледи Индэгры Рид, оторвав при этом от ответственной работы на постройке небольшого каменного особняка на окраине Ледяного города, я заподозрила неладное. Слишком задумчивым был эррисар, и в то же время замкнутым. Раньше он всегда делился со мной своими мыслями, обсуждал планы. Но, после того как возглавил снежное крыло, Кайлина словно подменили. Сейчас же он и вовсе отводил взгляд, отвечая на вполне закономерные вопросы одной единственной фразой:

— Скоро все узнаешь, малыш.

Он называл меня так по привычке, хотя я уже давно не была ребенком, и до совершеннолетия мне и оставалось каких‑то десять дней. И да, едва переступив порог «хрустальной» комнаты с горящими на столе и стенах магическими ночниками, я действительно ВСЕ узнала. Но не от единственного родственника, которому доверяла больше, чем самой себе, уверенная, что он никогда не предаст и не обидит, а от миледи, чьи слова звучали, как приговор. Холодный и безучастный, а еще до противного неотвратимый.

Беловолосая женщина, воспитавшая нас после гибели наших с Кайлом родителей, рассказывала о том, что советом милордов было принято решение выдать меня замуж за Варга Лиама — эррисара крыла света, дабы восстановить этим политическим браком мирные отношения с соседями, а также заручиться поддержкой жителей светлых земель на случай, если прорывы монстров с изнанки участятся и это приведет к войне между мирами. То, что пыталась донести до меня Индэгра, было, безусловно, логично и, без сомнения, правильно, но… почему я?! Почему именно мне выпала сомнительная честь стать разменной монетой в спровоцированном «демонами» конфликте, стравившем два наши королевства? Впрочем, ответ очевиден. Я, Снежана Дигрэ — единственная сестра нашего эррисара. Кому, как не мне становиться залогом мира и сотрудничества двух крыльев Триалина?

— Ты умная девочка, и все сама прекрасно понимаешь… — продолжала говорить советница, в то время как Кайлин лишь согласно кивал, все так же не глядя на меня.

— Понимаю, да! — не выдержала я, из‑за внезапно накатившей слабости упав в свободное кресло. — Но это мне, а не вам выходить за него замуж! Он же старый, страшный, грубый и большой, как шкаф… с антресолями, — взвыла я, закрыв лицо дрожащими ладонями.

Я мечтала о карьере мага-архитектора, а не о вынужденном браке с этим ужасным магом, один вид которого вызывал у меня нервный озноб. Нет, я его не боялась, просто… мы не очень‑то хорошо начали наше знакомство, столкнувшись в коридоре замка. И продолжать его я бы не хотела. А теперь вот… замуж! За него! Жизнь несправедлива!!! Ведь я еще утром была по-настоящему счастлива и свободна. Готовилась отметить вскоре свое восемнадцатилетние в кругу друзей, а потом планировала отправиться в недолгое, но увлекательное путешествие с подругами… И что теперь? Вместо волшебного праздника меня ждет свадьба… с ним? С огромным мужланом, одевающимся в кожаные тряпки, будто какой‑то варвар, и мнящим себя пупом земли?! О не-е-ет!

— О, да-а-а! — голос, раздавшийся в комнате, заставил вскочить с кресла. Мало того, что я, похоже, сказала последнюю реплику вслух, так ее еще и услышал этот… «шкаф… с антресолями». Откуда он вообще тут взялся, только вошел или где‑то прятался? А впрочем, не важно! Наверняка за книжными стеллажами стоял, наслаждаясь тем, как снежный эррисар с советницей сообщают «радостную» новость пойманной врасплох жертве. Гад! Как есть — гад! И как я с ним уживусь? — Не сомневайтесь, леди Дигрэ, — мужчина окинул меня тяжелым взглядом светлых… ненормально светлых глаз, которые в тусклом освещении комнаты казались белыми, и от того особенно жуткими, — я рад предстоящему браку не больше, чем вы. Но в отличие от Вашей Капризной Светлости, — язвительно добавил он, — прекрасно понимаю, что это необходимая мера.

— А я, по-вашему, не понимаю? — взвилась я, оскорбленная его тоном и словами. Ведь он тут подслушивал, а не я! Знай о его присутствии, сдержалась бы от описания будущего муженька. Ну, или хотя бы постаралась сдержаться, а так…

Вцепившись пальцами в длинную черную косу, перекинутую нервным движением на грудь, я мрачно посмотрела на криво усмехнувшегося Варга.

— Понимаете, леди? Отлично! Тогда, подпишите договор и закончим с этим, — бросив на стол украшенный золотой вязью свиток, сказал лорд света, и, обратившись к остальным присутствующим до противного вежливым тоном, проговорил: — Оставлю вас, господа, ненадолго. Надеюсь, к моему возвращению вопрос будет решен, — и размеренным, если не сказать ленивым шагом вышел из кабинета.

— Мужлан неотес-с-санный! — прошипела я, стиснув кулаки от бессилия.

— Осторожней со словами… Белоснежка, — донеслось из‑за двери, и то, как он назвал меня, снежную леди, сестру правителя целого крыла, стало последней каплей для моих натянутых до предела нервов.

— Я не выйду за него! Ни за что! — по-детски упрямо воскликнула я, яростно глядя на брата и его советницу, хотя скорее уж сообщницу.

— Подписывай, — ставя рядом с договором перо, потребовала миледи.

— Нет!

— Не заставляй себя уговаривать, Снежок, — вздохнул Кайлин, впервые прямо посмотрев мне в глаза. — Все уже решено, наши подписи стоят на договоре, и даже если ты заартачишься… — он вздохнул, не договорив.

Но я и так поняла, что попала. И все мои возражения уже ничего не изменят. И как же выкрутиться? Сбежать? Нет, не отпустят. Потому заранее и не предупредили, чтобы не дать такую возможность. Наверняка охрану приставят теперь, а то и вовсе отправят в крыло света под присмотром жениха. Что же делать?

— Предатели, — процедила сквозь зубы я и, мысленно пообещав себе отравить жизнь будущего супруга, поставила на желтоватом листе свой аккуратный росчерк.

Глава 1 Свадьба

Мы сидели в украшенном золотыми гербами экипаже… вчетвером. Я рядом со своей компаньонкой, взявшей в дорогу гораздо больше вещей, нежели понадобилось мне, Варг Лиам с каменной физиономией и мой снежный дух, имевший вид белого песца с синими хитрющими глазами и пушистым хвостом, который, казалось, жил своей жизнью, в то время как мохнатый хозяин дремал, устроившись на бархатной скамье между мной и Клотильдой.

Леди Андервуд, изъявившая желание составить мне компанию в путешествии и стать подружкой невесты на грядущей свадьбе, было двадцать лет, и, в отличие от меня, она очень сильно хотела замуж. Вернее, не так! Тиль хотела замуж исключительно за богатого и могущественного лорда Триалина, и никак иначе. Все прочие женихи, обивавшие ее пороги в последние пару лет, белокурой красавице были не интересны. Но в снежное крыло девушка попала только несколько месяцев назад, якобы для того, чтобы научиться изысканно готовить, работая в замке миледи Индэгры. На деле же блондинка охотилась за мужем. И даже чуть не заарканила моего братца, но тот вовремя сорвался с крючка, заявив, что предсказанная ему суженая из рода Андервуд — не она, а ее младшая сестра Хельга.

Малышке неделю назад исполнилось восемь, так что эта невеста меняющему любовниц Кайлину была очень выгодна. Пока еще подрастет! А когда все‑таки повзрослеет, всегда можно будет сказать, что ошибся. Впрочем, Эррисар снежного крыла Хель без сомнения любил. Но видел в ней скорее младшую сестренку, нежели будущую жену. Ну а Клотильда, оставшись без «дичи», ускользнувшей из брачных «силков», была снова в поиске. Поэтому, когда я предложила ей переехать в крыло света, девушка охотно согласилась. Конечно, мне бы больше понравилось, если б из трех знакомых леди Андервуд со мной на чужой земле находились две другие сестры, но одна, Гертруда, недавно отпраздновала собственную свадьбу и ни за что бы не согласилась надолго оставить возлюбленного супруга, вторая же была слишком мала для подобных переездов, а еще очень важна для снежного крыла, так как обладала мощным даром предвидения.

Перед отъездом я, пользуясь нашим близким знакомством, попросила малышку Хель показать мне, каким будет наш с Варгом брак, но единственное видение, которое смогла открыть девочка, ясности не добавило, зато вызвало новый виток тревоги. Семь темных силуэтов на фоне мрачного интерьера и одна вооруженная до зубов светящаяся фигура рядом с почему‑то обнаженной мной, кутающийся в алую простыню — зрелище не для слабонервных. Особенно когда его показывают в качестве ответа на вопрос, какая семейная жизнь меня ожидает? Но по одному кусочку сложно определить сюжет всей мозаики, так что пугаться и расстраиваться заранее я не стала. Вдруг это просто слуги, сбежавшиеся на вопль хозяйки, к которой под покровами ночи явился сам Сияющий? Доживу — узнаю! А пока… Хватает поводов для плохого настроения и без сомнительных предсказаний восьмилетней прорицательницы.

Вот к примеру, жених…

Огромный мрачный тип с белесыми глазами, которые тускло светятся даже при дневном свете. Серебристые радужки, вспыхивающие, когда маги колдуют, в принципе, были явлением обычным для лордов света, но у эррисара они оказались слишком уж светлые, и это пугало. Мужчина выглядел слепым, но при этом казалось, что он видит меня насквозь. Бр-р-р, жуткое ощущение… да и сам милорд жуткий! Выше меня головы на полторы, а ведь я никогда не считала себя низкой. Та же Клотильда уступала мне в росте, что компенсировала высокими прическами и каблуками. Ну а Варг… просто медведь какой‑то! Великан с кулаками, способными проломить стену, и весь в коже, кишащей металлическими заклепками, как ночное небо звездами. А еще эти странные нашивки и цепочки на его одежде, предназначение которых мне непонятно… зачем? Не для красоты же он их прицепил, правда? Или все‑таки для нее?

Вроде же другие лорды его крыла были нормального телосложения, и большинство приезжая с визитом в Ледяной город, одевалось по современной моде, а не в костюмы, глядя на которые на ум приходят книжные описания не то варваров из свободных земель, не то пиратов. Но Лиам‑то эррисар, чтоб его икота обуяла! Повелитель целого крыла Триалина, а не разбойник с большой дороги. Ему сам бог велел одеваться прилично. Хотя… много ли я знаю о крыле света? Может, у них там все так ходят, а нормальными людьми прикидываются, только приезжая в чужие земли.

Поглаживая своего любимца Персиваля по белой шерстке, я склонила к плечу голову и принялась украдкой разглядывать навязанного мне жениха. Серьга в левом ухе с символикой ордена Триалина, вязь которой украшает и рукоять кинжала, торчащего из ножен. Множество карманов для метательных ножей и сюрикенов, ремень с массивной пряжкой, похожей на замаскированный амулет, ботинки с металлическими носами и задниками на толстой подошве, и, конечно же, гладко выбритые виски да зажимы на пепельно-русых косах, прихваченных в нескольких местах от макушки до затылка. Дальше волосы свободным хвостом спускались до середины спины, и когда я ненароком оказывалась позади милорда, меня так и подмывало дернуть за эту «конскую гриву».

Вероятно, чуя подобные настроения, эррисар старался все время держать меня в поле зрения. Правильно! Учитывая, что при первой нашей встрече я швырнула в него заклинанием ледяных игл, которые он, к моему большому сожалению, отбил, не особо напрягаясь. Как вообще этот амбал, имея такой внешний вид, посмел тогда сделать мне замечание за катание на скайтовире по коридорам замка. Это, по его мнению, было недопустимо, значит? А расхаживать в кожаном жилете без рукавов перед малознакомыми леди, демонстрируя свои перекаченные бицепсы — допустимо?!

Я невольно стиснула зубы, исподлобья посмотрев на эррисара. Сегодня Варг раздражал меня ничуть не меньше, чем когда мы столкнулись с ним в Ледяном городе. Особенно обидно было, что сейчас, как и тогда он видел во мне лишь пацанку, заслуживающую взбучки. И в то же время по сидящей рядом Клотильде мужчина скользил оценивающим взглядом сытого хищника, который сейчас слишком ленив, чтобы охотиться, но позже… непременно использует свой шанс. И меня это отчего‑то жутко бесило, хотя, казалось бы, следовало радоваться, что ненавистный избранник положил глаз на другую. Однако, смирившись с неминуемой свадьбой, я ненароком пробудила собственнические инстинкты, и от того стала вести себя, как собака на сене, которой и мужик вроде бы не нужен, но и другим его отдавать — не дело. Да и на кой черт он Тиль? Она замуж хочет, а не на роль фаворитки. А женится Лиам на мне. Причем скоро.

Чер-р-рт! А может, все‑таки, плюнуть на слова брата и Индэгры и сбежать?

Тяжело вздохнув, я высунула голову в открытое окно, желая проветриться и полюбоваться видом, который был куда приятней молчаливого мужлана и белокурой кокетки, строившей ему глазки. Их счастье, что я не устроила скандал прямо в карете, обвинив обоих в прелюбодеянии. И не важно, что мы еще не женаты. Все равно они ведут себя как… как… впрочем, с компаньонкой я на эту тему поговорю, когда нас разместят в доме моего жениха, а с ним… потолкуем после назначенной на завтра церемонии.

Карету, низ которой окутывало магическое сияние сияние, позволявшее ей летать, был запряжен воплощенный дух света, имевший вид огромной виверны с чешуей, сверкающей в лучах Алина. Желтые глаза зверя довольно щурились, пасть слегка кривилась, и от этого казалось, что ящер улыбается, наслаждаясь летним теплом и свежим ветром. Впрочем, может, так оно и было, потому что мимика потусторонних сущностей, обретающих осязаемые оболочки, похожие на животных, была гораздо богаче той, которой обладали их прототипы. А еще эти дивные звери могли ментально общаться с людьми, помеченными волшебной печатью. Как, например, песец Персиваль со мной.

Мои сородичи предпочитали запрягать в кареты крылатых лошадей, покоряющих небо с помощью снежных вихрей, лорды же света отдавали предпочтение крылатым ящерам и закрытым экипажам, зачарованным от непогоды и прочих неприятностей. Именно в такой карете мы и летели последние часа три на довольно большой скорости. Внизу менялся пейзаж, проплывали города, тянулись ввысь макушки гор, вынуждая виверну подниматься к самым облакам, а моря с островами, на которых двести лет назад был заложен Рассветный город, по-прежнему не было видно. Но стоило скалистым пикам расступиться, как я его наконец увидела. Небесная лазурь перетекала в сине-зеленую морскую гладь, по которой разбрасывало золотые блики дневное светило. И среди этого непривычного моему глазу пейзажа возвышался он — город, который вскоре станет моим родным домом.

В воздухе неуловимо витали горьковатые ароматы соли, напоенные лучами Алина, жаром раскаленных песков и запахом хвойных деревьев. Невероятная смесь несочетаемого, вдохнув которую, можно было потерять голову и навсегда отдать свое сердце бескрайним морским просторам. Я заметила, что перестала дышать, лишь когда в груди начало неприятно покалывать. Шумно вдохнув, облизала чуть обветренные губы и высунулась из окна по плечи, желая лучше рассмотреть пейзаж. А затем развернулась, встала коленями на скамью, чтобы было удобней смотреть, и попыталась высунуться по пояс, но меня бесцеремонно дернули назад… как и в день знакомства, за шкирку! Зашипев, как разъяренная кошка, я зверем уставилась на Варга. Ногти вспыхнули серебряными искрами и по коже от них начал виться морозный узор разбуженной силы.

— Снежана… — попыталась образумить меня Клотильда, но я смотрела на мужчину, заставившего меня вновь испытать унижение, и только на него. Я ему не нашкодивший звереныш, чтоб дергать меня за загривок! Я…

— Успокойся, Белоснежка, — демонстративно зевнув, сказал мой личный кошмар. — Карета защищена с наружи, а не изнутри. Позволишь своей истерике устроить ледяной фейерверк — пострадают все.

— Я не истеричка! — воскликнула… истерично, черт. — И не Белоснежка, — добавила, взяв себя в руки. Внешние проявления взбунтовавшейся силы начали таять, а я — успокаиваться. — Но вы… ты! — следуя его примеру, перешла на неформальное общение тоже, совсем невежливо ткнув сидящего напротив мужчину в грудь. В широкую и твердую, что тут же ощутил мой занывший палец.

— И что же я? — продолжая смотреть на меня как на вышеупомянутого котенка, поинтересовался милорд.

— Не смей меня больше хватать за шкирку! — озвучила свое требование я.

— Хорошо, — без возражений согласился он, но едва я опустилась на свою скамью, добавил: — буду хватать за что‑нибудь другое, когда ты в следующий раз снова попробуешь самоубиться.

Клотильда прыснула в кулачок, а я нахмурилась. С чего он вообще взял, что мой порыв связан с суицидальными планами?

— Я не…

— Не хотела выпрыгнуть из окна?

— Именно!

— Хм… А было похоже, что именно этого и хотела, — сообщил он, скрестив на груди руки. Большие, сильные, с рельефной мускулатурой и загорелой кожей, по которой вился узор сложных татуировок.

— Вы издеваетесь? — немного помолчав, прямо спросила я, сама не заметив, как вновь перешла на вежливую форму общения.

— Чуть-чуть, — краешек его губ дрогнул в намеке на улыбку. — Не злись, Снежинка, это был просто рефлекс. С твоими замашками и нежеланием выходить замуж… подумал, что ты решила романтично свести счеты с жизнью.

— Я вам не доставлю такого удовольствия, милорд, — скрипнув зубами, ответила ему.

— Ловлю вас на слове… леди, — снизошел до нормального обращения и он.

Больше мы не разговаривали. Я вновь уставилась в окно, правда, без излишнего рвения, Варг задумался, разбуженный моими сказаниями песец снова задремал, а Клотильда, поддавшись моему примеру, тоже принялась с любопытством разглядывать морской берег и видневшиеся вдали острова.

Рассветный город отличался от моего родного Ледяного, как небо от земли или, скорее, как вода от снега. Вместо горных пиков до самого горизонта простиралась безмятежная морская гладь. А наши высокие, увенчанные башнями и шпилями замки здесь с успехом заменяли дома, которые каскадами расползались по скалистым склонам, поросшим соснами. Эти каменные здания напоминали грибы, паразитирующие на деревьях, и в то же время обладали изысканной точностью форм, притягивающей взгляд к постройкам из солонита. Похожий на глыбы соли мутно-белый и немного прозрачный камень обладал свойством светиться в ночи безо всякой магии. Днем же он ловил лучи Алина, отчего казалось, будто здания вспыхивают, подобно драгоценным камням.

Просторные террасы, бесконечные ряды окон до самого пола, резные опоры, уходящие на дно обязательных для Рассветного бассейнов — всем этим я с удовольствием полюбовалась бы, если б не оказалась вынужденным переселенцем. Чего ожидать от здешних красот, я, конечно же, знала — курс истории искусства и архитектуры был обязательным будущего архитектора — но контраст теплого морского пейзажа с родными заснеженными просторами заполнял душу тоской по дому, который теперь далеко. Впрочем, для тоски и без этого хватало причин. Например, завтрашняя свадьба. Эти гады — мой братец со своей советницей, даже платье мне умудрились тайком заказать. И преподнесли его в коробке, перевязанной бантиком, в качестве подарка будущим новобрачным. А я… даже заглянуть под крышку не смогла. Зато Клотильда все рассмотрела и высказала свое одобрение. Завтра мы обе пойдем в храм, и только одна из нас выйдет оттуда свободной. Жаль, что это буду не я.

Храм… Не узнать его было невозможно. Он ютился на круглой платформе, распложенной между жилыми островами, от которых к нему вели каменные мосты с ажурными перилами. Сложенные из солонитовых плит ступени спускались до морского дна, видневшегося сквозь прозрачную толщу воды. Само строение, если его можно было назвать этим словом, представляло собой два ряда каменных скульптур, поддерживающих конусообразную крышу так изрезанную сквозным орнаментом, что она больше напоминала решето. Безумно красивое и уникальное решето, узор которого притягивал к себе дневной свет, и он, меняясь, переливался всеми оттенками радуги, струился по линиям рисунка, проникал под остроконечный купол и лился вниз разноцветными потоками. Завтра в этом храме нас прилюдно обвенчает жрец. Или Варг предпочтет провести церемонию в более узком кругу? Вряд ли. Брак политический, и чем грандиозней будет свадьба, о которой раструбят на всю территорию Алин-тирао, тем лучше.

Приземлились мы на широкую каменную площадку самого большого из обитаемых островов. Разблокировав дверцу со стороны Клотильды, эррисар света вышел из кареты и предложил руку моей компаньонке, которую та с удовольствием приняла, грациозно спустившись по небольшой лесенке на ровный настил из солонировых плит. Я стиснула зубы, наблюдая за ними, а желтоглазая виверна, тоже смотревшая в их сторону, фыркнула, как мне показалось, насмешливо. К моей огромной неожиданности, милорд протянул раскрытую ладонь и мне тоже, предлагая помочь спуститься. И к своей еще большей неожиданности, я на его руку оперлась. Следом за нами салон покинул выспавшийся Персиваль, который покрутился волчком, пытаясь поймать хвост, попрыгал, повертел головой и, не придумав ничего лучше, попросился ко мне на ручки. Лис был небольшим и довольно легким, да и таскать его на плечах на манер воротника, я давно привыкла. Поэтому подхватила своего духа и закинула себе на шею под неодобрительное хмыканье Тиль и тяжелый вздох жениха. Ну и чего они, спрашивается, так реагируют? Подумаешь невеста с песцом на шее приехала! Не с веревкой же и мылом!

— Идемте, леди, — сказал мужчина, жестом приглашая нас следовать за ним. — Ваши вещи заберут и доставят в дом. Клотильда подобрала пышные юбки и посеменила мелкими шажками, как и положено хорошо воспитанной аристократке, а я, пользуясь тем, что была одета в штаны и легкие ботинки, вытянула из‑под скамьи дорожную сумку, достала из нее скайтовир и… — Нет! Только не с-с-сейчас и не в моем доме! — прошипел не вовремя обернувшийся эррисар. — Мы же договорились: ты берешь с собой эту штуковину, но катаешься только на улице и в безопасных местах, — припомнил он мне разговор перед отъездом, когда я выставила перед будущим мужем собранные в дорогу сумки и из одной торчала, вращая круглыми глазами, моя летающая доска.

— А разве мы не на улице? — демонстративно оглядевшись, поинтересовалась я. — Или, быть может, здесь опасно, милорд?

— Значит так, Бело…

— Снежана! — перебила я, не дав ему обозвать меня снова.

Это прозвище бесило. В раннем детстве мне очень нравилась сказка про принцессу и семь снежных духов, которые прятали ее от злой мачехи в ледяных пещерах. Но когда сверстники начали меня дразнить, уповая на созвучие наших с героиней имен и на мое с ней внешнее сходство, сказку я возненавидела. — Или лучше леди Дигрэ. Можно просто леди, как вам удобней.

— Удобна Белоснежка! — мстительно заявил жених. — Спрячь доску, леди. Или я ее отберу и верну, только когда найду подходящее место для твоих акробатических выкрутасов.

— Да как вы… ты…

— Да, милая, давай все же на «ты», — согласно кивнул этот нахал. — Нам ведь с тобой еще предстоит жить вместе… долго и счастливо, — ехидно добавил он, цитируя последние слова истории про Белоснежку. — А список недовольств составишь после того, как разберете вещи и обстроитесь с леди Андервуд, заодно и список того, что вам будет необходимо в ближайшее время, к нему приложишь. И передашь все это мне за ужином, — при упоминании трапезы у меня свело желудок, так как на нервной почве я не удосужилась поесть ни утром, ни вчера вечером.

— А обеда разве не будет? — вместо того, чтобы продолжить возмущаться, спросила я.

Варг понимающе хмыкнул и клятвенно пообещал, что нам с компаньонкой принесут подносы в комнаты, как только мы в них заселимся. Понимая, что голод теперь в покое меня не оставит, да и посетить дамскую комнату после нескольких часов дороги будет вовсе не лишним, я решила пока что не спорить с женихом и, убрав скайтовир обратно, изъявила готовность идти пешком, куда скажут. Но едва мы сделали несколько шагов, как милорд снова вздохнул, развернулся и, пробурчав себе под нос что‑то неразборчивое на тему вещей, слуг и меня, забрал сумку, прихваченную мной из кареты. Он и песца попытался к себе на плечо закинуть, освободив меня от лишнего груза, но тот оскалился и вцепился, всем видом выражая несогласие, которое я полностью разделяла.

Мы все‑таки дошли до скалы, на которой ютились «грибы» — здания, заинтересовавшие меня еще во время полета. Странно, но нам так никто и не попался на пути. В Ледяном городе эррисара с невестой встречали бы, как минимум, слуги, а то и советники, друзья… да просто любопытные! Здесь же, казалось, никому до нас не было дела. Хотя, возможно, Лиам приказал своим людям пока не высовываться, чтобы эти светлые дикари не напугали нас с Тиль раньше времени.

Дом Лиама, признаться, меня сильно удивил. И в первую очередь размером. Я до последнего надеялась, что эти солонитовые «грибы» с огромными окнами и вереницами открытых террас на самом деле части одного большого здания, по размерам не уступающего нашим замкам, но реальность оказалась совсем иной. В снежном крыле поговаривали, что маги света свободолюбивы и независимы, поэтому предпочитают жить отдельно от родственников, а еще слишком экономны, чтобы позволять помещениям простаивать без дела. Слухи не обманули, местные жители действительно селились в небольших домах на несколько комнат, количество которых зависело от размера семьи. И никаких родовых гнезд с кучей наемных слуг у них не было. Зато были отдельные здания с залами для празднеств, тренировочные комплексы и многое другое. Жилые же дома представляли собой каменные сооружения в один-два этажа, причем обязательным атрибутом второго был огромный балкон, поддерживаемый кариатидами, низ которых утопал в лазурной воде расположенного внизу бассейна. Здания различались размерами, количеством окон и формой купален, но по архитектурному решению были похожи друг на друга, как члены одной солонитовой семьи.

Дом эррисара света находился на вершине скалы, и, чтобы добраться до него с площадки, где осталась дожидаться слуг золотая виверна, нам пришлось подняться по трем лестницам с удобными перилами и широкими ступенями. Подойдя к зданию, я невольно посмотрела на крышу, где был разбит сад. Такие же уютные уголки живой природы я видела и на других домах, когда смотрела в окно кареты. Выложенные из разноцветной плитки дорожки петляли между каменными кадками с незнакомыми мне растениями, скамьями, казавшимися с высоты птичьего полета игрушечными, и увитыми плющом качелями, на которых было бы приятно посидеть с книжкой. В наших снежных замках были оранжереи, прячущиеся от холода за толстыми стенами, здесь же сады грелись в лучах Алина, и я мысленно решила непременно подняться попозже на крышу, чтобы рассмотреть все получше.

Планировка эррисарского дома тоже показалась мне довольно необычной. В общей части, расположенной на первом этаже, практически отсутствовали коридоры. Одно помещение переходило в другое, образуя своеобразную анфиладу из комнат. Миновав прихожую, мы попали в просторный холл с кучей дверей, которые вели в столовую, в библиотеку, куда‑то еще. Из столовой, как сказал, хозяин, был выход на кухню, из библиотеки — в его кабинет, из кабинета в смежную с кухней коморку и так далее. Одним словом, не зная дома, можно было ходить по нему кругами, тем более, двери здесь не закрывались, судя по отсутствию замков на полупрозрачных от сквозного орнамента створках.

Спальни же располагались на втором этаже, где коридор все‑таки был: длинный, мрачный, освещенный тусклыми магическими светильниками. Он являлся частью глухой скалы, и оттого, наверное, напоминал пещеру, в то время как все выходящие в него комнаты, напротив, были светлыми, просторными и имели чудесный вид на море. В отличие от большинства построек, жилище Варга могло похвастаться и третьим этажом, где находились хозяйские апартаменты, но туда нас, естественно, никто не повел.

Мне и Клотильде Варг предложил выбрать себе комнаты из тех четырех, что занимали второй ярус, и как только мы определились, милорд оставил нас обустраиваться, а сам ушел отдавать распоряжения слугам, чтобы доставили гостьям вещи и обещанный обед.

Некоторое время спустя…

Конечно, мне хотелось сразу расставить все точки над i с компаньонкой, чтобы она не потакала ухаживаниям Лиама, если… хотя зная мужчин на примере моего дражайшего братца, правильней сказать — КОГДА он начнет подбивать к ней клинья. Клотильда была очень красивой. И хотя себя я тоже считала вполне симпатичной девушкой, до леди Андервуд с ее идеальными формами, густыми волосами с золотистым отливом, бархатистой кожей и сапфировыми глазами мне было далеко. Удивительно, что Кайлин отказался от такой невесты. Видать, нежелание жениться оказалось сильнее соблазна заполучить в безраздельное пользование «богиню». Да и характер это прелестницы брат прекрасно знал, что заметно сбивало эффект от роскошной внешности. Варг же впервые познакомился с Тиль вчера, и потому видел в ней пока лишь восхитительную женщину, а не охотницу за мужем, с прилагающимися к нему богатствами, титулом и роскошной недвижимостью. Женатые лорды блондинку не интересовали. Но, судя по ее поведению в карете, это вовсе не означало, что она не намерена кружить им головы, лишний раз убеждаясь в своей неотразимости.

Но едва я успела оглядеть новое место жительства, как в дверь постучали. Створки здесь, в отличие от первого этажа, были оснащены простенькими засовами, а орнамент, украшавший деревянные панели, не имел сквозных просветов, так что разглядеть визитера заранее я не смогла. Поэтому просто предложила ему (или ей) войти, так как на замок спальню не закрывала. Когда на пороге появилось человекоподобное существо с золотистой кожей, я в первый момент растерялась, совсем не вежливо уставившись на гостью, но быстро сообразила, что это гомункул, прислуживающий в доме эррисара, и… принялась разглядывать ее еще внимательней.

Воплощенные духи, внешне напоминавшие людей, были только в крыле света. Снежные маги считали недопустимым сходство потусторонней сущности с человеком, поэтому наши заклинатели создавали исключительно оболочки животных для природных призраков, готовых к перевоплощению. Лорды же тьмы и вовсе тяготели к нестандартным решениям, наводняя свои мрачные леса и болота чудовищами похлеще тех, что прорывались к нам с изнанки. Задачей всех трех крыльев ордена Триалина было не допустить «демонов» из проклятого мира на территорию нашего. И, так уж вышло, что именно снежное крыло совершило оплошность, связавшись с одним из них. А последствия теперь приходится улаживать мне посредством грядущего брака.

Пока я предавалась своим грустным размышлениям, гомункул продолжала стоять с двумя дорожными сумками в руках, дожидаясь моих распоряжений. И взгляд ее ярко-желтых глаз был более чем выразительным.

— Прости… те, — пробормотала я, смутившись. — Поставьте, пожалуйста, вещи… ну, — я огляделась, — например, сюда, — указала на место возле кровати и зачем‑то добавила: — Удобней разбирать будет.

Служанка кивнула, опуская поклажу. Затем подошла ко мне и, достав из кармана просторного балахона тонкий браслет, протянула его мне.

— Надеть? — уточнила я и, получив очередное немое подтверждение, выполнила просьбу.

«Меня зовут Яра, леди Дигрэ, и отныне я буду вашей личной служанкой, экскурсоводом и телохранителем, — прозвучал в голове приятный женский голос. — На украшение наложена магическая печать, позволяющая нам ментально общаться с носителем. Это на случай, если вы, леди, захотите у меня что‑то спросить. В остальном я, как и любой другой воплощенный дух, прекрасно понимаю человеческую речь. Стоит снять браслет, и я перестану слышать ваши мысли», — сообщила она и улыбнулась… совсем по-человечески.

— Спасибо, — продолжая смотреть на эту особенность Рассветного города, как на чудо, отозвалась я.

Гомункул легко поклонилась и, пользуясь тем, что я не сняла браслет, предупредила, что отправляется за коробкой, оставшейся в карете, а потом принесет мне в комнату обед, приготовлением которого сейчас занята кухарка. Я снова поблагодарила золотую служанку, на этот раз ментально, чтобы проверить, хорошо ли работает связь. Визитерша ответила, еще раз повторив, что слышит меня без произнесения реплик вслух. Точно так же, как лежащий на кресле Персиваль, с любопытством следивший за Ярой с момента ее появления. В отличие от воплощенных духов света, оболочка которых, насколько я знала, была либо золотистой, либо серебряной, а глаза — ярко желтыми и светящимися, снежные имели очи цвета синего льда, а масть белую или черную. Про болотные сущности брат говорил, что они все в тон окружающей среде: от изумрудного до грязно-зеленого.

Яра давно ушла, а я все стояла на том же месте и смотрела на закрытую ею дверь, переваривая впечатления от знакомства с настоящим гомункулом. Интересно, а для Клотильды Варг тоже заказал личного воплощенного духа в образе человека или этой чести удостоилась только я?

«Думаю, только ты, — „подал голос“ Персик, спрыгивая с облюбованного кресла. — такие служанки на вес золота. А ты сама говорила, что лорды света — скупердяи», — объяснил свой вывод песец.

— Это не я говорила, а слухи, — буркнула, направляясь в коридор, где располагалась ванная комната и уборная. — Плохо тут с удобствами, не то, что у нас, — проворчала, выходя из спальни.

«Привыкай», — услышала я ответ своего пушистого любимца, уже не видя его.

Мысленный контакт прерывался, если дистанция между человеком и духом становилось слишком большой, но соседние комнаты таким расстоянием не считались, чем песец и пользовался.

Умывшись и приведя себя в порядок, я на время задержалась возле настенного зеркала, разглядывая свое отражение. Рубашка с пышными рукавами и длинными манжетами, заправленная в штаны с широким поясом делала меня менее тощей, чем на самом деле. Тиль настаивала, что надо говорить хрупкой, мне же до сегодняшнего дня было как‑то наплевать на формулировки, сейчас же отчего‑то и правда захотелось выглядеть более женственной, что ли. Не для этого бугая неотесанного, вовсе нет! Просто для себя. Ведь я леди, как ни как. А на фоне одетой с иголочки компаньонки и правда смотрюсь как малолетняя пацанка.

Состроив забавную рожицу, я показала язык своей кривляющейся зеркальной копии, и, еще раз ополоснув лицо перед выходом, направилась в коридор, не стирая полотенцем влагу, приятно холодившую кожу. Но в комнату свою так и не вернулась, потому что мое внимание привлекла беседа, ведущаяся на повышенных тонах. В соседней с моей спальне разговаривали две женщины. И если одна из них точно была Клотильда, то голос второй я раньше никогда не слышала. Неужели нашей привередливой блондинке не понравилась служанка, приставленная к ней эррисаром? Решив вмешаться, пока Тиль не прибила несчастную, я вошла в комнату, да так и остановилась на пороге, глядя на высокую рыжеволосую леди, серебристо-серые глаза которой выдавали в ней мага света.

— А это что за чучело? Подружка невесты? — окинув меня ответным взглядом, насмешливо поинтересовалась рыжая.

— О, Жанна! — сократив мое имя до ранее не использованного варианта, улыбнулась Тиль. Поверх ее влажных волос было накинуто полотенце, из чего я сделала вывод, что пока мы знакомились с Ярой, компаньонка успела не только освежиться с дороги, но и голову помыть. Оперативно, ничего не скажешь. — А мы тут с леди Лиам завтрашнюю свадьбу обсуждаем, — все так же широко улыбаясь, подмигнула мне блондинка.

— С кем?! — округлив глаза, переспросила я.

— Леди Уна Лиам, — представилась женщина, — а ты кто такая?

Я же вовремя сообразила, что задумала Клотильда, и, пожав плечами, повторила:

— Жанна.

Думать о том, что у моего будущего муженька тут гарем не хотелось. Да и предупредили бы меня об этом. Или все‑таки нет? А вдруг это его бывшая, у которой семеро по лавкам плачут и обвиняют меня в разрушении семьи? Нет, не может мне НАСТОЛЬКО не повезти. Тогда кто? Мама? Отлично сохранившаяся в условиях морского климата. Или, как и я для Кайлина, — любимая младшая сестра? Но почему тогда я о ней раньше ничего не слышала? Брат вроде у Лиама был, помню. Или все же это была сестра? Аш-ш-штарэт окаянный! Следовало не хандрить последние дни, а изучать биографию жениха! Тогда бы точно знала, что за рыжие змеюки у него в роду водятся.

— Что ж, Жанна, — скрестила на груди руки «змеюка». — Я тут пытаюсь объяснить твоей подруге, чтобы она не обольщалась, ибо хозяйкой в этом доме ей все равно не стать.

— Почему же? — поинтересовалась я, оценивающе разглядывая леди света. Она меня раздражала, но не настолько, чтобы психовать. Поэтому затеянную Тиль игру я поддерживала без особых усилий.

— Потому что хозяйство веду я! — гордо заявила Уна.

Уна оказалась высокой… очень: где‑то на полголовы выше меня. Ее длинные прямые волосы были собраны металлическими зажимами в низкий хвост, как и у эррисара. Но больше всего меня впечатлило платье: узкое сверху и расклешенное от бедра, но без каких либо нижних юбок, отчего тонкая ткань при каждом движении весьма откровенно облегала женскую фигуру с довольно выдающимися формами. Лицо же у рыжей было… породистое. И я бы даже назвала ее привлекательной, если б не поведение.

— А! Так ты экономка! — прикинулась дурочкой я, заодно и перейдя на «ты», как сделала она. То, что я снежная леди, Уна видела прекрасно по серебристым прядям на моих висках, так что тыкать мне с ее стороны было, по меньшей мере, невежливо. А раз уж она начала, чем я хуже?

— Я не экономка! — взвилась женщина, подскочив ко мне. — Я законная жена Лиама! — и сунула мне под нос руку, на безымянном пальце которой красовался перстень с большим желтым камнем. Ну меня и взгребло: мало того что как слепого котенка в чужой край вышвырнули разгребать их проблемы, так еще и одной из гарема сделают?!

— Тише, дорогая, тиш-ш-ше, — подойдя к нам, зашептала Клотильда, как бы случайно толкнув леди Лиам плечом. Та хотела возмутиться, но вовремя заметила искры на моих руках и, проглотив готовые сорваться слова, отступила.

— Эй, ты чего, ненормальная? — пробормотала она, настороженно следя за мной. — Я просто хотела договориться…

— О чем? — демонстративно разминая пальцы, по которым струился морозный узор проснувшейся силы, спросила ее я.

— О том, чтобы ты… в смысле я, — ответила вместо нее Клотильда, — после свадьбы переехала в отдельный дом и жила там припеваючи на ежемесячные отчисления мужа, не претендуя на это жилище, — она обвела рукой обстановку, — и на его хозяина.

— Хм… — я задумалась. — Хорошая перспектива, учитывая наш вынужденный брак.

— Вот и я про то! — воодушевилась «змеюка», но я перебила:

— Только, знаешь, Уна, мне тут, как ни странно, понравилось. Так что останусь, пожалуй, при муже… — выдержав паузу, я с удовольствием добила: — в качестве любимой жены! — и только договорив, увидела, что Тиль пытается знаками меня о чем‑то предупредить.

— Приятно знать, что ты так серьезно настроена на наше «долго и счастливо», Белоснежка, — дразнящие интонации раздавшегося за спиной голоса заставили меня мысленно застонать. Это шоу предназначалось для ушей рыжей «гадюки», а не моего жениха, который тем временем обратился к нашей гостье, вернее, хозяйке, если верить ее словам. — Уна, радость моя, а ты что тут забыла? — тон его стал холодным, растеряв всю ироничность. — До семейного ужина еще далеко.

— Хотела познакомиться с твоей невестой, Варг, — прощебетала хамка, на глазах превращаясь в милейшее создание с очаровательной улыбкой.

— Познакомилась? — уточнил эррисар.

— Да.

— Свободна! — скомандовал он, будто перед ним стояла не леди, а один из стражей.

И, что самое интересное, рыжеволосая фурия, не сказав ни слова возмущения, присела в реверансе и молча покинула комнату. Какое‑то время после ее ухода было тихо, а потом Клотильда вдруг вспомнила, что она с полотенцем на голове и, смущенно ойкнув, выскочила вслед за Уной. У меня же ненароком мелькнула мысль, что сделала она это специально, дабы убедиться в отсутствии подслушивания, а заодно и оставить нас с Варгом наедине, пусть и в чужой комнате. И мне бы тоже извиниться да уйти, но любопытство оказалось сильнее желания сбежать из‑за недавней оплошности.

— Кто эта леди Лиам? — спросила я, прямо глядя на стоящего напротив мужчину.

— Жена моего брата, — просто ответил он, а меня словно невидимая сеть отпустила. Пусть я не любила его и совершенно не хотела замуж, но, если уж суждено выйти, то делить мужа с какими‑то рыжими стервами — не по мне. И неважно, что он страшный, старый «шкаф с антресолями», тут уже дело принципа и… банальной брезгливости.

— Ясно, — кивнула я, взявшись за дверную ручку.

— Она тебя обидела? — спросил Его Светлость, когда я повернулась, чтобы уйти. — Если обидит, скажи мне.

— Я могу сама за себя постоять, — заверила, открывая украшенную орнаментом створку. Жаловаться, тем более ему, было не в моих правилах.

— Вижу, — и снова в его голосе прорезались насмешливые нотки. — Дом мне только не разнеси, самостоятельная, — попросил Варг, намекая на все еще не уснувшую снежную магию, украшавшую мои ладони.

И так он это сказал, что разнести здание в щепки захотелось вот прямо сейчас! Подавив разрушительный порыв, я покинула спальню Клотильды и, поймав в коридоре блондинку, утянула ее за локоть в свою комнату для серьезного разговора.

В покоях Снежаны…

— То есть ты ему глазки строила всю дорогу, чтобы вызвать у меня ревность? — недоумевала я, глядя на подругу.

Яра принесла нам два подноса, полные аппетитных яств, поэтому беседовали мы за обедом, причем компаньонка периодически одергивала меня, чтоб я ела медленно, как и подобает благородной леди, чем только нервировала. На самом деле у меня были замечательные учителя, и правила этикета, принятого в нашей среде, я знала прекрасно. Но у себя в комнате, да после двухдневной голодухи есть, как на светском приеме, не собиралась. А если эту принцессу доморощенную не устраивает — пусть отвернется и поглощает пищу, любуясь на морской вид за огромным окном.

— Почему? — тщательно прожевав кусочек рыбы с зеленым салатом и промокнув губы салфеткой, сказала Клотильда. — Просто он интересный мужчина, которым совершенно не интересуется собственная невест…

— Я интерес… кхе-хке! — воскликнула, чуть не подавившись и, схватив бокал на длинной ножке, принялась запивать вставшую в горле рыбу водой.

— Я говори-и-ила, что есть надо медленно, — нравоучительно протянула блондинка.

— Как хочу, так и ем! — огрызнулась я, прокашлявшись.

— Ты идеально впишешься семейство Лиам, — покачала головой моя манерная собеседница, тоже немного пригубив воды из своего бокала.

— Почему это? — насторожилась я.

— А, — отмахнулась девушка. — Твое поведение не сильно отличается от выходки Уны.

— Я не хамка! — нахмурилась, отставляя в сторону поднос, с которым устроилась прямо на кровати.

— Но и не королева, — парировала леди Андервуд. — А должна быть именно ей. И не надо говорить, что эррисар не король, а предводитель крыла магов. Для Рассветного города он — повелитель. А ты завтра станешь его официальной парой. Снежка, черт тебя подери! — совсем не благородно чертыхнулась Клотильда, помянув слуг проклятого бога. — Хватит играть в детство, вспомни уже, наконец, кто ты такая! Единственная сестра снежного эррисара и будущая жена эррисара света. Пора показать будущим родственникам, кто в доме хозяйка.

— Предлагаешь, их всех заморозить за ужином? — немного поразмыслив, поинтересовалась я, на что блондинка страдальчески закатила глаза и, тяжело вздохнув, призналась: — Чувствую себя не компаньонкой при готовящейся к браку подруге, а нянькой при малом ребенке. Ты леди или кто?

— Леди.

— Не просто леди, а СНЕЖНАЯ! Создай себе подходящий имидж, заморозь их не магией, а взглядом, дай понять, что не потерпишь неуважения без откровенных угроз. Неужели тебя всему этому не учили? — удивилась подруга.

— Этому? — я задумалась. — Нет, этому точно не учили. Все больше были уроки этикета, танцы и разные общеобразовательные предметы. Да и замуж меня вовсе не за Варга готовили, а за приятеля брата, с которым мы знакомы с детства, — сказала, улыбнувшись, так как этот самый приятель несколько месяцев назад женился на Гертруде — сводной сестре Тиль.

Забавно, что двадцатишестилетний друг Кайлина, которого мне прочили в мужья еще весной, казался тогда слишком взрослым, даже старым для роли моего благоверного. И когда потенциальный жених заинтересовался моей подругой, я активно способствовала развитию их отношений, довольная возможностью не связывать жизнь ни с ним, ни с кем‑нибудь еще в ближайшие несколько лет. А тут на голову свалился этот политический брак! И Варгу в отличие от снежного лорда исполнилось уже аж тридцать два!

Но, как ни странно, повнимательней рассмотрев мага света я перестала считать его старым. Скорее, взрослым, состоявшимся мужчиной, но никак не стариком. Да и к внешности его попривыкла, если честно, даже к неестественно светлым светящимся глазам. И хоть симпатией к своему суженому я так и не воспылала, антипатия тоже пропала. Даже желания отравить ему жизнь в отместку за то, что они с моим братцем мне уготовили, малость поубавилось. Если б этот «варвар» еще избавился от привычки незаметно подкрадываться и подслушивать то, что не предназначено для его ушей, я бы, наверное, начала подумывать о взаимовыгодном договоре, домике и финансирование, о которых заикалась рыжая «змея».

— Значит так, Снежана, — проговорила Клотильда после того, как доела в задумчивом молчании свой обед. — До ужина у нас есть еще часа три. При должном умении этого вполне хватит, чтобы сделать из тебя гордую дочь поднебесья, а не чучело, представшее пред леди Лиам.

— Боюсь, что для нее я все равно останусь чучелом, как меня не наряди, — скривилась я. — Ты видела, какие платья они носят здесь? Я была так потрясена новостью о скорой свадьбе, что даже не удосужилась собрать информацию о местных традициях, моде. Тиль, я ведь практически ничего не знаю о Рассветном городе и о принятых тут правилах! И запираться в библиотеке, обложившись книгами, чтобы хоть что‑то выяснить — времени нет. Сегодня семейный ужин, где соберутся близкие Варга, чтобы познакомиться со мной. А завтра в полдень церемония в храме! Что делать? — в панике воскликнула я, ибо, только озвучив вслух все это, сообразила, как сильно влипла.

— Прежде всего успокоиться! — скомандовала блондинка, поднимаясь из‑за стола. — Раз ты не можешь вести себя, как принято в крыле света, поступай, как делают снежные леди в поднебесье. В конце концов, ты выросла в другом краю, и воспитывалась иначе. Комплексовать из‑за того, что ты не такая, как они и носишь платья с многослойными юбками, а не эти «ночные рубашки» — глупо!

— Я и не думала… — попыталась возразить ей, но блондинка продолжила:

— Будь собой, Снежка! Только не девочкой-сорванцом, которая сломя голову носится на скайтовире, устраивает постоянные розыгрыши и разводит брата на слабо. Будь той леди, которую я встретила на снежном балу. Помнишь нашу танцевальную дуэль?

— Еще бы один раунд и я б тебя одолела, — мои губы расплылись в улыбке, а волнение, мешавшее нормально мыслить, отступило.

— Ты? Это я бы победила! — насмешливо фыркнула блондинка, уперев руки в бока.

— Надо как‑нибудь повторить, — предложила я, на что подруга согласно кивнула.

— Вот замуж тебя выдадим, родню мужа построим, Варга влюбим…

— Последний пункт необязателен, — перебила ее я.

— Необязателен, — не стала спорить компаньонка, — но лишним не будет. Из влюбленного мужика проще веревки вить.

— Но он мне даже не нравится! — простонала я, стянув с подноса сочный фрукт.

— Собственнические инстинкты, проснувшиеся в тебе, тоже неплохой задел для счастливого союза.

— Но он такой огромный, жуть просто! — я передернула плечами, вспоминая милорда. — Я себя рядом с ним недомерком каким‑то ощущаю. И физиономия у него такая… такая… — я замолчала, подбирая подходящие слова.

— С лица воду не пить, — процитировала народную мудрость блондинка.

— Зато с этим лицом целоваться придется, если эррисар действительно в меня влюбится.

— Даже если не влюбится, целоваться все равно придется, — «обрадовала» собеседница. — Смирись уже с этим. Ты замуж вообще‑то выходишь, а не на сцену роль сыграть. После свадьбы вас ждет первая брачная ночь. За ней вторая. И так до тех пор, пока муж тобой не насытится. Потом, может, и избавит от супружеского долга, заменив тебя любовницами.

— Что?! — я вскочила с кровати. — Да как он…

— Успокойся, — сев на мое место, сказала компаньонка. — С этим тебе тоже лучше сразу смириться. Вспомни своего брата, разве он способен хранить верность одной женщине? И большинство мужчин такие. Весь их пол по натуре полигамен. Умная жена должна это знать, понимать и… потакать слабостям своего супруга, в числе которых и секс с любовницами. Главное, следить, чтобы все постельные куклы твоего эррисара были всего лишь развлечением, как хорошее вино или охота, и ни в коем случае не становились чем‑то большим.

То, что она говорила, являлось обычным делом для договорных браков, принятых в снежном крыле, но рассматривать эту информацию применительно к себе, мне почему‑то было неприятно. Более того, в груди зрело глухое раздражение, и желание что‑нибудь расколотить становилось слишком ощутимым. Отложив аппетитный плод, я схватила фужер и залпом допила воду. Полегчало! Но не настолько, чтобы обсуждать с компаньонкой будущих любовниц моего жениха.

— Знаешь что, Тиль… — машинально намотав на руку свою длинную косу, я ее нервно дернула и тут же отбросила за спину, чтобы, забывшись, не проредить ненароком.

— Что? — невинно взмахнув длинными ресницами, поинтересовалась моя новоявленная наставница.

— Это даже хорошо… что меня ТАКОМУ не учили.

— Снежана, — тоном умудренной опытом гувернантки, наставляющей упрямую ученицу на путь истинный, проговорила леди Андервуд, — ты слишком эмоциональна и впечатлительна. Это позволено избалованному ребенку, но недопустимо для замужней леди. Ты делишь мир на черное и белое, хотя в нем полно полутонов. Нужно быть более гибкой, понимаешь? Особенно в семейной жизни. Более…

— Хватит! — оборвала я и, меняя неприятную тему, предложила: — Давай уже делать из меня снежную королеву. Это хотя бы будет весело.

За ужином…

Я вошла в столовую как раз, когда Уна с насмешливым пренебрежением рассказывала кому‑то, что приняла подружку невесты за будущую жену эррисара, а сама невеста оказалась даже ужасней, чем она представляла.

— Представляешь, тощая, мелкая и в штанах! — нисколько не беспокоясь быть услышанной, продолжала обсуждать меня рыжая стерва.

И от мысли, что ее внимательно слушают гости и даже не пытаются заткнуть, желания налаживать с ними контакт становилось все меньше. Но обидней всего было то, что эти разговоры не пресекал Варг. Я стояла у стены рядом с навострившей ушки компаньонкой перед изрезанной орнаментом дверью и пыталась совладать с накатившим раздражением. Не хотелось испортить операцию «снежная королева», которую мы с Тиль запустили в действие, и поэтому я мысленно считала до десяти, уговаривая себя не психовать, как вдруг над самым ухом раздалось:

— Подслушивать нехорош-ш-шо, — чужое дыхание шевельнуло волосы на виске, и по коже побежали мурашки.

Первый раз за период нашего с женихом общения я была рада, что он в свойственной ему бесшумной манере подкрался сзади, потому что это значило, что он не сидит среди гостей перемывающих мне кости.

— Так у тебя же научилась, — не оборачиваясь, шепнула я.

В ответ раздалось глубокомысленное «Хм».

— Ваша Светлость, — поприветствовала хозяина дома Клотильда, делая безупречный книксен.

— Прекрасно выглядите, леди, — отозвался милорд, ответив ей легким поклоном.

— А я, значит, не прекрасно? — буркнула себе под нос, снова нарушив образ хладнокровной особы.

— А ты… — он задумался. Демонстративно! И, отступив на шаг, заскользил оценивающим взглядом по моей фигуре. — Ты… облаченной в дымчато-серое платье, расшитое серебром. Ткань была очень светлой и переливалась при каждом движении, а отделка тонкой и изящной. Правда Тиль заставила меня надеть еще и корсет в тон, который достала из своих вещей, так как сейчас это, по ее словам, последний писк моды. А потом уложила мои волосы в высокую прическу, украсив их жемчужными заколками. На вопрос где она всему этому научилась, если обычно на балы ее причесывала и одевала сестра, блондинка ответила, что не делать и не уметь делать — разные вещи. И вот стояла я вся такая красивая перед женихом, а он так ничего и не сказал о моей внешности, потому что из‑за двери послышался ехидный женский смех и многозначительное:

— Не удивлюсь, если эта вульгарная девица уже не девственница. Снежные Варгу подсунули порченый товар, а он и отказаться не смог, бедняга.

— Да я ей сейчас-с-с устрою непредвиденную зиму, — зашипела я, моментально забыв об ожидании словесной реакции милорда на свой наряд.

— Не в моем доме, Белоснежка, — процедил помрачневший мужчина. — Я сам…

— Это скоро будет и мой дом, — перебила его шепотом, чтобы нас не услышали. — Или у вас принято отселять жен после свадьбы в отдельный? — зло прищурилась я, вновь раздражаясь на Лиама, но ответить он не успел, потому что в диалог вмешалась Клотильда.

— Прошу прощения, милорд, — сказала она холодно. — Но вашу невесту оскорбляют в ВАШЕМ доме. Или она должна смиренно терпеть подобное к себе отношение, когда вы сами ничего не делаете, чтобы приструнить родню?

Эррисар медленно прикрыл глаза и стиснул зубы, явно пытаясь сдержаться, чтобы не нагрубить нам, потом вновь посмотрел на нас с компаньонкой и… молча, выставил локоть, предлагая мне взять его под руку. Немного помедлив, я положила ладонь на изгиб мужской руки, после чего Варг выдохнул. Как мне показалось, с облегчением. Прежде чем войти со мной в столовую, он предостерегающе шепнул:

— Уна — та женщина, с которой лучше не ссориться, леди.

— А убить ее можно? — спросила я и под неодобрительным взглядом жениха пояснила: — На поединке. У вас же тут распространены разные дуэли. Разве нет?

— Смертельные исходы караются законами крыла.

— Значит, просто побить, — не сдавалась я. — Можно?

— Нет!

— Почему? — я насупилась.

— Потому что она покалечит тебя на законных основаниях, а твои родственники потом развяжут войну, мстя за свою кровь, — криво усмехнулся Варг и, вновь став серьезным, приказал: — Забудь, Снежана! Я сам решу вопрос. Она больше ни слова не скажет о тебе в моем доме.

— Ладно, — как бы случайно царапнув ногтями его руку, согласилась я. Про то, что эта «змеюка» будет болтать про меня за этими стенами, спрашивать не стала. Для себя я решила, что раз стерву нельзя задавить силой, придется действовать по плану Клотильды. И, Сияющий свидетель, у меня получится!

В столовую мы вошли под руку с женихом, и разговоры, которые там велись, тут же прекратились. Звон упавшей на пол вилки в воцарившейся тишине прозвучал особенно громко.

— Простите, — пробормотала Уна, поднимая столовый прибор.

— Ты очаровательна, — наклонившись к моему уху, шепнул жених, напомнив об оставшимся без ответа вопросе про внешность. И едва я ощутила, как к скулам приливает жар, добавил: — Но настоящей мне нравилась больше.

Как будто сейчас я искусственная! Вот же… мужлан. Нет, чтоб ограничиться, первой частью фразы. Пока я внутренне кипела, злясь на Варга даже больше, чем на присмиревшую Уну, нас внимательно разглядывали присутствующие. Помещение было большое, а стол, возле которого толпились гости, накрыли на террасе. Так что ничего удивительного в том, что они не слышали, когда мы подошли, не было. Уна же просто слишком громко возмущалась, поэтому мы стали случайными свидетелями ее заявлений. А может, и не случайными. Вполне возможно, что она специально устроила это представление, чтобы донести до всех, включая нас, свое мнение, не высказывая его в лицо ну, например, эррисару. Но, судя по каменной физиономии Лиама — перегнула.

Приветствовать гостей реверансом, как это принято на официальных приемах и балах в снежном крыле, мне никого не пришлось. Как усадил жених на удобный стул, так я там и сидела с идеально прямой спиной, согнуть которую в корсете было просто не реально, и с выражением лица, не уступающим Варгу. Хотя вру, уголки моего рта были чуть приподняты в намеке на вежливую полуулыбку, а губы эррисара, напротив, сжаты. Ужин во всех смыслах оказался семейным. За столом, как выяснилось после представления всех собравшихся, присутствовали только родственники разной степени близости. Исключение составляли моя компаньонка и лучший друг хозяина — Ингольв.

Прислуживала нам златокожая девушка-гомункул, но только если ее об этом просили. Остальное время она изображала статую, стоящую возле окна. У магов света все было совсем не так, как у снежных. И эта трапеза, казавшаяся мне недопустимо простой, не стала исключением. Никто никому не кланялся, не пытался произвести впечатление изысканными манерами или не менее изысканными словесными конструкциями. Люди просто общались, обсуждая погоду, которая со дня на день могла испортится, и завтрашнюю церемонию в храме, куда должны были явиться представители всех трех крыльев Триалина, а так же принц светлых земель, изъявивший желание лично присутствовать на заключении этого исторически — важного брачного союза. Те, кто собрался в столовой, действительно являлись семьей, частью которой я себя, увы, не ощущала.

Поблагодарив гостей за согласие разделить с нами трапезу, хозяин дома сказал спасибо и Сияющему за новый день, сытную еду и добрых друзей, после чего предложил присутствующим приступать к ужину. Сам же милорд налил себе из глиняного кувшина вина (ну, или чего‑то подобного) и как бы невзначай проговорил:

— Уна, дорогая, — «змея» вскинула голову и, не веря в мягкость его интонаций, настороженно уставилась на Варга. — Я безмерно благодарен тебе за помощь, которую ты оказывала мне по хозяйству все эти годы, — продолжил мужчина, глядя в глаза женщине, все больше походившей на кролика, а не на удава. — Теперь же я, наконец, готов избавить тебя от этих утомительных обязанностей.

— Но меня вовсе не утомляло… — попыталась возразить рыжая, однако эррисар перебил:

— У меня есть невеста, — он отсалютовал мне бокалом, я улыбнулась в ответ, изо всех сил стараясь, чтобы улыбка не вышла кривой. — На ее хрупкие плечи с завтрашнего дня и лягут обязанности хозяйки. А тебе надо заниматься своими делами, дорогая, и своей семьей, — с нажимом на предпоследнее слово заявил эррисар. И, не будь Уна такой гадиной, я бы ей даже посочувствовала, а так лишь мысленно позлорадствовала, перестав злиться на жениха за его корявый комплимент.

— Дьяр, скажи брату, что он делает ошибку! — обратилась к супругу леди Лиам. — Мне вовсе не трудно…

— Уна, достаточно! — осадил ее Варг. И прозвучало это так, что лично я бы на месте рыжей леди язычок прикусила.

— Хозяйка, значит, — подала голос вторая рыжая — та самая, что разбила бокал при нашем появлении. Как выяснилось, она являлась теткой «змеи», и семейное сходство, безусловно, прослеживалось. На вид ей было лет тридцать, и я поначалу приняла ее за сестру Уны, пока мне не представили Амелию, назвав также и занимаемое ею место в переплетении родственных связей семейства Лиам. — А справитесь ли? Чужое крыло, чужие правила… мода и та здесь — чужая, — и, не дав ответить Клотильде, которой явно было, что сказать на эту тему, женщина предложила: — Я могла бы помочь вам освоиться в Рассветном, леди Дигрэ. Я все равно сижу без дела днями… зато вечера и ночи заняты, — сказала она и выразительно посмотрела на моего жениха, а у меня по ладоням сам собой начал виться морозный узор.

— Благодарю, но мы справимся, — взгляд, которым одарила «благодетельницу», мог бы ее заморозить, не приструни я вовремя свою силу. Права Тиль, надо учиться держать себя в руках, когда вокруг столько провокаторов. В свое оправдание я могла сказать одно — серебристая вязь идеально дополняла выбранный мной образ.

— Мы? — губы женщины скривились в снисходительной улыбке. — Надеюсь, вы не рассчитываете, леди, что муж станет с вами нянчиться, объясняя, как мы тут живем и ведем хозяйство?

Я хотела сказать, что имела в виду вовсе не эррисара, а свою подругу, но вместо меня ответил Варг:

— Почему нет, Амели? Объясню! Вечерами и ночами я как раз буду свободен… для жены.

Ох, и не понравился мне этот тайный смысл, которым буквально искрили реплики эррисара и тетки Уны, адресованные друг другу. Однако роль свою я продолжала играть без особых сбоев, ведь прятать эмоции за маской гордой и неприступной «снежной королевы» оказалось так удобно.

Обстановку разрядила Клотильда, начав расспрашивать собравшихся об их городе, о грядущем торжестве и о многом другом, что меня бы тоже очень заинтересовало, если б не две рыжие стервы, присутствие которых портило настроение. И если одна после слов Варга про ее увольнение, затаилась, изображая покорную овечку, то вторая, напротив, старалась быть в каждой бочке затычкой. Амелия отвечала на вопросы Тиль, нарочито громко шутила, поднимала тосты за любовь и фальшиво смеялась, стремясь показать, как она счастлива. Это было ложью. Все было ложью! И меня от ее лжи слегка подташнивало. Хотя, может, виной тому была вовсе не рыжая леди, а сладкие фрукты, которых я переела с легкой руки Яры, притащившей нам с компаньонкой целую чашу сочных плодов.

Будущая свекровь, Ванда, бросала скупые реплики в общий котел разговора, даже не пытаясь перебить рыжеволосую «звезду» застолья, и разглядывала меня с интересом ученого, мысленно препарирующего вожделенный образец в надежде добраться до его сути. Отец жениха, Эйнар, ограничился веским «Добро пожаловать в семью», сказанным в самом начале трапезы, после чего лишь хмыкал, прислушиваясь к беседе. То одобрительно, то насмешливо, то с явной укоризной, а иногда и с раздражением. Особенно, когда изрядно выпившая Амелия завела речь от несправедливости договорных союзов. Впрочем, ее быстро заткнула Ванда, сказавшая, что из любого брака можно сделать идеальную семью, если постараться. А потом посмотрела на меня, щуря светлые, как у всех местных магов, глаза и спросила в лоб, нравится ли мне ее старший сын.

— Чем дальше, тем больше, — ответила чистейшую правду я, так как за «пинок под зад» для Уны он заработал в моих глазах хорошие очки, да и Амелию поставил на место с ее язвительными намеками на то, что я сама ничего сделать не смогу, а помогать мне никто не станет, особенно муж. И хотя я сильно сомневалась, что Варг действительно будет что‑то объяснять молодой жене по хозяйству, тратя на это вечера, но слова его были бесспорно приятны.

— Ну вот и славно, — покачала головой Ванда и, совсем не аристократично пихнула локтем мужа, намекая на то, что у нее опустел бокал.

Народ вел себя за столом по-семейному просто, и даже присутствие двух незнакомок, не особо смущало гостей. Судя по всему, такие ужины не были для них редкостью, поэтому напряжение, витавшее в столовой поначалу, довольно скоро развеялось. Ну а мне надоело строить из себя «ледышку» и как‑то незаметно для самой себя я начала общаться с будущей свекровью, которую интересовало, как нам с подругой удается не путаться в многослойных юбках и не задыхаться в пыточных штуковинах, надетых поверх лифов. Посмеявшись над модельерами, стремящимися усложнить жизнь клиенткам, мы помянули также этикет, некоторые правила которого мать эррисара не понимала так же, как и модные веяния. Заморские наряды, по ее словам, просочилась уже и в светлые земли, но обитательницы крыла стойко держали оборону, не желая расставаться с удобными фасонами платьев, хорошо подчеркивающих фигуру и прекрасно вписывающихся в среду.

— А мне сообщили о свадьбе и переезде в Рассветный всего два дня назад, — вздохнула я, слушая собеседницу. — Даже подготовиться толком не успела. Чего уж говорить о приобретении местной одежды.

— Варг? — Ванда вскинула бровь, многозначительно посмотрев на сына.

— Все будет, мама, — успокоил ее тот, задумчиво поглядывая на меня. — И наряды в том числе.

— А выбрать могу помочь я, — влезла с очередным предложением Амелия, на что я сказала, игнорируя рыжую:

— На самом деле, мы с леди Андервуд были бы очень признательны, если б экскурсию по городу и по стоящим внимания лавкам провела первая леди крыла света, то есть вы, Ванда. Но если просьба неуместна и вы чем‑то заняты…

— Я свободна, — ответила леди Лиам и, снова ткнув в бок мужа, попросила: — Виверну на послезавтра не занимай, пожалуйста, мы с девочками прокатимся.

После этого беседа свернула в сторону воплощенных духов, которые сотрудничали со светлыми магами. Потом я упомянула о Персивале, Ванда вспомнила о любимом Бобрике и… понеслось. Тема домашних любимцев оказалась для нас не менее интересной, чем мода. А уж когда, слово за слово, мы добрались до обсуждения архитектурных решений Рассветного, к разговору присоединились и мужчины, считавшие, что смыслят в этом вопросе больше нас. К середине вечера я окончательно забыла, что собиралась молчать и улыбаться, изображая неприступную крепость.

Как‑то незаметно наш спор с отцом Варга на тему лучшей магической защиты для искусственно созданных островов, оттеснил на задний план попытки Амелии сверкнуть познаниями во всех сферах сразу. Притихшей родственнице Уна что‑то шепнула на ухо и подлила вина, мы же продолжали общение, которое ничуть не мешало поглощению пищи. Мужчины ухаживали за сидящими рядом женщинами, подкладывая еду в тарелки и подливая в бокалы ягодное вино. И непривычная простота семейного ужина вскоре перестала казаться мне неуютной. К моменту, когда гости засобирались по домам, я больше не чувствовала себя чужой. Да и «снежной королевой» — тоже.

Той же ночью…

Уснуть после такого ужина я естественно не могла, энергия била ключом, настроение было замечательное, но взбудораженное, и никакой рыжий «серпентарий» не мог его испортить. Мне понравилась будущая свекровь! Действительно понравилась. Она совсем не была похожа на маму, которую я хорошо помнила, хоть и была маленькой, когда она погибла. И на миледи Индэгру не похожила ни капли, но было в ней что‑то такое, что подсказывало мне — мы подружимся. И может быть для нее, матери двух взрослых сыновей, я смогу стать младшей дочкой.

Да и отец жениха произвел на меня очень приятное впечатление. А вот молчаливый брат Варга пока оставался темной лошадкой, но неприязни в его взгляде я тоже не заметила, ну а лучший друг и советник эррисара в одном лице (симпатичном, хочу заметить, лице) и вовсе оказался рубахой-парнем. Веселый, открытый, общительный… полная противоположность Лиаму, за весь вечер сказавшему лишь несколько фраз, зато каких! Уна с Амелией оценили. Я, впрочем, тоже. Ну а Клотильда оценила Ингольва. Чему я даже порадовалась, так как теперь у меня перед глазами будет практический пример, как надо влюблять в себя мужчину, потому что подруга настроена решительно, да и холостой лорд света вроде как непротив.

Одним словом, впереди ожидало много интересного. Главное, пережить завтрашнюю свадьбу, а там…

— Куда ты собралась? — нахмурилась блондинка, заметив, что я, едва освободившись с ее помощью от платья с неудобным корсетом, снова одеваюсь.

— Как это куда? На крышу! — заявила, натягивая штаны.

— Какая крыша, Снежка?! — непонимающе глядя на меня, воскликнула блондинка. — Тебе выспаться надо. Завтра с утра начнем тебя наряжать, причесывать, потом венчание в храме, прием для высокопоставленных гостей. Это не семейный ужин, где можно расслабиться, забыв про этикет, это светский раут, где ты должна блистать, как и положено супруге эррисара. Теб…

— Тиль, дорогая, — мурлыкнула я, застегивая рубашку, — все это будет завтра. А сегодня, чтобы крепко заснуть, мне надо прогуляться. Видела, какой наверху сад? А какой воздух там ночью… м-м-м, — я мечтательно прикрыла глаза, предвкушая. — Посижу полчасика на крыше, полюбуюсь морским пейзажем, и отрублюсь потом без задних ног на остаток ночи.

— Где ты нахваталась этих фразочек, — чуть сморщила свой симпатичный носик компаньонка.

— В мастерской и от брата, мужчины, знаешь ли, за словами не особо следят.

— Но ты‑то не мужчина, ты леди! — напомнила Клотильда, скептически рассматривая меня, одетую в штаны и рубаху навыпуск. И в синих глазах ее читалось явное сомнение, насчет высказанного утверждения. — Леди тоже нужен свежий воздух! — нашла я оправдание для ночной вылазки.

— Выйди на террасу и подыши.

— На крыше интересней, — мои губы тронула плутоватая улыбка.

— Тогда, знаешь что… — уперев руки в бока, заявила Тиль.

— Что же? — продолжая улыбаться, уточнила я.

— Вместе пойдем! А то ты куда‑нибудь вляпаешься накануне свадьбы, а мне потом отвечай и перед твоим братом, и перед женихом.

— Здорово! — я довольно потерла руки, радуясь тому, что исследовать дом Лиама буду в компании.

Спустя пять минут мы с Клотильдой уже крались к боковой лестнице, подсвечивая погруженный в полумрак коридор тусклым синим огоньком, который я наколдовала. И вроде ничего предосудительного не совершали — подумаешь, решили прогуляться в саду перед сном, а кровь так и кипела в жилах, будто мы готовились совершить какое‑нибудь преступление. Впрочем спустя несколько минут, я и правда планировала кого‑нибудь если не убить, то как минимум покалечить, потому что едва ступив на лестницу, стала свидетельницей разговора, непредназначенного для моих ушей. И, пока компаньонка не перехватила, успела подняться чуть выше, чтобы слышать лучше. И без того жалкий светлячок погас от легкого движения руки, а вцепившиеся в меня пальцы подруги предотвратили наше дальнейшее продвижение наверх, где на повышенных тонах беседовали двое. Эррисар света и… Амелию.

Когда эта скользкая «змеюка» заползла снова в дом, если уходила вместе со всеми гостями полчаса назад, я не знала. Но прибить ее хотелось и очень. Потому что она пылко объяснялась в любви МОЕМУ жениху, то и дело напоминая ему он том, как им было хорошо… до моего приезда.

— Мы же все уже решили, Амели, — после ее излишне эмоциональной тирады, сказал Варг.

— Решили сделать перерыв, пока бы обо всем не договоришься с навязанной тебе женой!

— Именно.

— Но с ней не договориться!

— Амели…

— Варг! Ты не понимаешь, она превратит твою жизнь в кошмар. Ты просто не знаешь женщин, а эта корчит из себя «невинность», но она…

— Амел-л‑ли, — с нажимом протянул мужчина, а я, вырвавшись из захвата компаньонки, взбежала наверх, скрыв звук шагов с помощью магии. Мне недостаточно было слышать, я хотела их видеть! И, к несчастью для себя, увидела. Они стояли возле освещенной ночным бра стены, к которой он прижимался спиной, а рыжая дрянь прижималась всем телом к нему, заглядывала в глаза и гладила мужчину по волосам, бритому виску, щеке, продолжая торопливо говорить:

— Если ты будешь ей потакать, она разгонит всех женщин вокруг тебя…

«Разгоню! Вот прямо сейчас с первой и начну», — согласилась с ней я, все больше закипая.

— …ты не должен ее поддерживать, иначе она сядет тебе на шею и ножки свесит.

— Хм… Стройные, надо заметить, ножки, — зачем‑то уточнил эррисар, на что Амелия раздраженно зашипела:

— Вот! Я знала, ЗНАЛА, что она тебе нравится!

— Амели…

— Не оправдывайся! — трагично воскликнула женщина, на что Варг только плечами пожал, мол, и не собирался.

Наблюдая все это, я решила малость попредержать мстительные порывы, и послушать еще, пока меня не засекли.

— Ты увлечешься этой чужачкой и забудешь про меня… нас, — продолжала вслух страдать рыжая.

— Раньше ты не ревновала, Амели, — поддел ее эррисар, и видя, что подтрунивает он не только надо мной я испытала странное недовольство. Так, надо будет все же разобраться в себе и в своем отношении к Лиаму. Определенно, надо.

— Потому что близняшки-просто постельные куклы, они не конкурентки, — заявила тетя Уны, в этот момент казавшаяся мне почему‑то очень похожей на свою племянницу. — А у нас было нечто большее, чем секс. Доверие, понимание… любовь.

— Мы вопрос любви уже обсуждали, Амели, — он попытался ее мягко отстранить, но женщина вцепилась мертвой хваткой в его плечи и, привстав на носочки, начала покрывать поцелуями нижнюю часть мужского лица, что‑то горячо шепча при этом.

И… жажда разрушений ко мне вернулась бумерангом.

— В комнату? — переспросил эррисар, даже не пытаясь послать рыжую с ее ласками подальше. — Нет. Ты знаешь прави… — и замолк, остановленный страстным поцелуем.

Меня же от необдуманных действий спасла Клотильда, подкравшаяся сзади и зажавшая мне ладонью рот.

— Хорошо, поговорим в комнате, — сдался Варг, все‑таки отстранив от себя любовницу и, открыв дверь, пропустил ее в свои покои.

А меня компаньонка утянула вниз, проявив силу, которой я в ней и не подозревала.

— Ты не пожеш-ш-шь вмешаться сейчас, это все ис-с-спортит, — шипела она, пытаясь усмирить мою злость и снежную магию, признаки которой проявляло мое покрывшееся изморозью тело. — Он взрослый мужик, было бы странно, не окажись у него пассия.

— Тр-р-ри, — рыкнула я, припомнив загадочных близняшек.

— Не важно! Просто успокойся и не встревай. Сейчас жених к тебе благосклонен, судя по его поведению за ужином. А после скандала…

— Я не буду скандалить! Я просто… просто…

— Что? Явишься к нему в спальню среди ночи? А зачем? — ехидно спросила подруга.

— Водички попросить! — огрызнулась я.

— И что он о тебе подумает? Что слова Уны про «не девственницу» могут быть верны, раз ты ломишься к нему ночью в комнату? — я насупилась, а Клотильда продолжила сыпать доводами, которые казались такими правильными, что становилось еще обидней. Ведь он мог бы не встречаться со своими бабами хотя бы неделю, пока я тут обживаюсь и изучаю правила, принятые в крыле света. А так… это просто унизительно! И такое не прощают, за такое мстят. Вот сейчас домурлычет Тиль свою нотацию, допоет и…

«Поете? Она поет?!» — мысль ворвалась в поток своих мрачных товарок, но было поздно. Хитроумная компаньонка применила ко мне свой магический дар, и под ее тихое пение я уплыла в зачарованный сон, вместо того, чтобы испортить жениху ночь любви с его рыжей любовницей.

Глава 2 Свадьба

Я смотрела на два свадебных платья, лежавшие на моей кровати, и сосредоточенно соображала, которое лучше надеть, так, чтобы не прогадать, никого не оскорбить, и, главное, не потерять себя. Первое было сшито из золотисто-кремовой тафты, украшено изящной вышивкой и драгоценными камнями, оснащено кучей нижних юбок из тонкой ткани и оторочено кружевом. Корсет к нему не прилагался, сам же лиф зашнуровывался на спине золотым кантом с цитринами на концах. Его мы с Ярой извлекли из большой подарочной коробки, привезенной из снежного крыла. Второй наряд принесла моя без пяти минут свекровь, навестив мою комнату ранним утром. Сказала, что не обидится, если я облачусь в привычную для меня праздничную одежду, но если вдруг мне придется по вкусу ее подарок, будет счастлива.

И хоть второе платье выглядело на порядок проще первого, оно нравилось мне больше. Белое, воздушное, с едва уловимым рисунком, похожим на морозный узор, с V-образным вырезом и расклешенной от бедра юбкой. А еще к нему прилагалось белье гораздо более откровенное, нежели то, что я привыкла носить, потому что любое другое некрасиво бы выделялось под тонкой тканью, ибо подъюбники женщины Рассветного не носили. Странно, что моя родня в стремлении угодить крылу света заказала для меня наряд в золотистых тонах, сверкающий, словно Алин. А Ванда, пообщавшись со мной всего вечер, умудрилась подобрать платье, которое отражало и мою снежность, и их моду. Единственное, что останавливало от выбора — это внезапно накатившие сомнения. Вдруг свекровь лишь пытается казаться дружелюбной, а на самом деле заодно с рыжими «змеями» плетет против меня интриги и, надев, предложенный ею наряд, я, не зная местных правил, выставлю себя на посмешище?

Да, доверия людям после ночных приключений у меня заметно поубавилось. Особенно, если эти люди маги света. И хотя крушить все, включая голову жениха с его гладкими висками, я больше не планировала (по крайней мере, не сейчас), осадок все равно остался. Может, Варг и знаком со мной всего ничего, и я ему наверняка даже не нравлюсь как женщина, но (!) ублажать любовниц в нашем доме он больше не будет. Потому что я мало того, что выскажу ему это условие, но, как только выйду замуж, еще и навещу каждую с разъяснительной беседой.

— Что тебя смущает? — спросила Клотильда, наблюдавшая за мной. — Бери к которому душа лежит, и давай уже наряжаться.

— Опасаюсь подставы, — честно призналась я, едва заметно поморщившись.

— Думаешь, мать настолько ненавидит своего сына, чтобы опозорить его перед кучей высокопоставленных гостей, которые съезжаются в крыло света со вчерашнего дня? — насмешливо поинтересовалась компаньонка, и опять в словах ее было много логики, а в моих метаниях — одни эмоции и глупые страхи.

— Тоже верно, — кивнула я, тряхнув влажными после купания волосами, но на всякий случай уточнила у находящейся в комнате девушки — гомункула, все ли хорошо с этим свадебным платьем. Воплощенные духи — существа любознательные, умные, хитрые и хорошо информированные. Так что, даже если Яра обрела образ лысой служанки за день до того, как поступила ко мне в распоряжение, это вовсе не означало, что она не в курсе местных обычаев.

«Все замечательно, леди, — ментально ответила желтоглазая. — Правда, маги света предпочитают свадебные костюмы в желто-красных тонах, но вы же из Ледяного города: светлокожая, черноволосая… вам как раз подойдет белый. Платье регулируется по фигуре тонкой шнуровкой с боков. Если все правильно затянуть, сядет идеально, и не будет стеснять движений».

«Спасибо», — также мысленно поблагодарила я духа.

— Персик, а ты что скажешь? — спросила я своего любимца, старательно делающего вид, что он спит в кресле.

«Белое! — „буркнул“ лис и ехидно добавил — Под цвет моей шубки. Будем хорошо смотреться вместе».

«Прохвост», — улыбнулась ему.

«Твой любимый прохвост!» — поправил меня он, и я согласно кивнула.

— Тиль, давай разбираться, как оно одевается, и думать, что к нему обувать, а еще надо решить, какую прическу лучше сделать.

«Я могу уложить вам волосы, леди Дигрэ», — предложила Яра.

«Умеешь?» — прищурилась я, обернувшись к гомункулу.

«Обижаете, леди», — «хмыкнула» та.

«Зови мне Снежаной и на ты», — попросила я служанку, а вслух сказала:

— Тиль, если хочешь, можешь заняться пока своим туалетом, а мне Яра поможет собраться. Потом все проконтролируешь и переделаешь, если что‑то не понравится.

— Она справится? — скептически посмотрев на лысую служанку, спросила блондинка.

— Она ко мне для этого приставлена, — заверила подругу я, умолчав, что Яра еще и телохранитель по совместительству. Довод подействовал и, оставив нас с гомункулом одеваться, леди Андервуд вернулась в свою комнату.

Яра управилась за час, разряженная по последней моде снежных земель Клотильда явилась через полтора. А до свадьбы оставалось еще столько же.

Гомункул предложила нам отдохнуть и позавтракать, но у меня кусок в горло не лез. Единственное, что смогла осилить, это разбавленный водой цитрусовый сок. Еще хотела съесть сладкий фрукт, так приглянувшийся мне вчера, но побоялась капнуть нектаром на белое платье. Одним словом, оставшееся время предстояло провести в бездействии, ожидая назначенного часа. И от нечего делать я принялась разглядывать себя в зеркало.

Ну что сказать, стараниями Ванды и Яры я стала походить на снежинку: изящную, хрупкую, воздушную и очень красивую. Гомункул собрала мои волосы наверх и посыпала серебристой пыльцой, фиксирующей прическу и добавляющей ей загадочный блеск, после чего украсила композицию ароматными эландриями в тон наряду. Серебристо-белые пряди, являвшиеся отличительной чертой всех снежных магов, златокожая служанка оставила свободно спускаться вдоль открытой шеи, на которую Клотильда предлагала надеть какое‑нибудь ожерелье, но я отказалась, боясь испортить громоздким украшением получившийся образ.

Мне очень нравилось мое отражение: вроде бы и снежная девочка получилась, но почему‑то совсем не холодная. И фигурка стала смотреться по-женски соблазнительной, фасон выгодно подчеркивал тонкую талию и небольшую, но высокую грудь, привлекая к ним внимание. Я чувствовала себя принцессой на грядущем празднике… ею я и была. И думать о том, что превращало мечту в фарс, совершенно не хотелось. Подумаешь, у «принца» полно любовниц… это же обычное дело… так у всех бывает… А-а-а-штарэт вездесущий! У меня так не будет! Или будет, но тогда я буду жить в другом доме и крутить романы с другими мужиками. Так вот, эр-р-рисар.

Улыбнувшись собственным мыслям, я подмигнула зеркалу, в котором, глядя на меня блестящими черными глазами, весело гримасничала молоденькая невеста с озорными ямочками на щеках. Белокожая, черноволосая, с сочным цветом довольно пухлых губ… а ведь и правда Белоснежка. Яблочка ядовитого не хватает для полноты картины, ну а на роль злой «родственницы» вполне сойдет Амелия. Или Уна, впрочем, в моей сказке, наверное, будет злобный дуэт. Или даже квартет, если вспомнить близняшек. А может, и вовсе толпа, кто этого кобеля знает?

Нафантазировать Варгу тысячу и одну любовницу я не успела, так как в комнату, коротко постучав, вошла женщина с такими же светлыми глазами, как и у эррисара. Высокая, темноволосая, эффектная и стремительная, словно ураган. Она ворвалась в наше «болото» ожидания, насторожив и меня, и Тиль, лишь Яра осталась по-прежнему бесстрастной, что немного успокаивало, потому что, будь визитерша опасна, гомункул среагировала бы иначе.

— Чудесненько! — окинув меня быстрым взглядом, заявила гостья. На ней было красное платье с глубоким декольте и полупрозрачными шифоновыми рукавами. На шее красовалось рубиновое колье, в ушах — серьги из комплекта, на руке пара браслетов подобных тому, что дала мне Яра для ментального общения.

— А… — подала голос Клотильда, но женщина ее перебила:

— Разрешите представиться, леди, я Эннарин Брок, заместитель эррисара света по связям с общественностью, — по логике тут следовало и нам назвать свои имена, но новая знакомая не дала вставить ни слова. — Можете звать меня просто Эн, — разрешила она, потирая руки в драгоценных перстнях. — Так как Варг, сменив меня на посту, сегодня с утра встречает высокопоставленных особ, прибывающих на свадьбу, вас буду инструктировать я. Считайте меня своим ангелом-хранителем на сегодняшний день, леди, — это, судя по взгляду, относилось конкретно ко мне. — Любые вопросы, конфликты… хотя их лучше не допускать. Короче, если возникнет малейшее беспокойство или недопонимание, — обращайтесь сразу ко мне.

«Яра, ей можно верить?» — спросила я служанку мысленно.

«Она верна Варгу, и доверять ей можно так же, как и ему», — ответила желтоглазая, это значило, что окажись я в конфронтации с женихом, эта леди раздавит меня и не заметит.

Эннарин же, похоже, что‑то прочла по моему лицу, потому что сказала:

— Леди Дигрэ…

— Просто Снежана, Эн, — поправила я, ответив ей той же монетой.

— Снежана, — чуть улыбнулась гостья, — я вам не враг, не сомневайтесь. И не стану врагом, если вы не будете отравлять жизнь Варгу.

— Смотря что вы имеете в виду под отравлением.

— Вы меня поняли, — она снова слегка растянула губы, но в улыбке ее мне почудилось предупреждение. — Сейчас же, леди, нам пора выдвигаться. По правилам крыла, жених не может видеть невесту до самой церемонии, так что в храм доставлю вас я. По пути заберем вашего брата, который поведет вас к алтарю, и девочку, приехавшую с ним.

— Только девочка? — спросила Клотильда, сообразившая, что Кайл взял на свадьбу ее младшую сестренку Хельгу. А взрослой девушки с ними нет? — уточнила она, надеясь, что он захватил и старшую.

— Не уверена. Они недавно прибыли. Идемте, леди, — приглашающе махнула рукой Эн и вышла из комнаты. Мы с компаньонкой, переглянувшись, двинулись следом, а за нами бесшумной тенью выскользнула Яра.

В храме…

Невеста опаздывала…

И с каждой минутой это все больше нервировало жениха, стоящего на каменном возвышении рядом с готовым к обряду жрецом Сияющего и Ингольвом, которому, как и леди Андервуд, предстояло держать световые венцы над головами брачующихся во время совершения таинства. Собравшиеся на торжество гости расположились полукругом, ожидая начала церемонии, но… НЕВЕСТА ОПАЗДЫВАЛА!

А ведь Варг чувствовал, что снежную занозу оставлять одну нельзя, потому что в покорность судьбе, которую девушка демонстрировала в последние дни, он не верил. Снежана затаилась, выждала и… как пить дать, попыталась улизнуть от охраны, наплевав на все договоренности! Нельзя было выпускать безответственную малолетку из‑под личного контроля, следовало вопреки традициям самому притащить капризную девицу в храм, желательно приковав к себе цепью, чтобы даже думать забыла о побеге. А он, идиот, доверился родителям и леди Брок, заверившей, что невеста прибудет на венчание вовремя. В верности Эннарин мужчина не сомневался, как и в ее словах, но и от безбашенной Белоснежки с шилом в одном месте и с летающей доской в сумке можно было ожидать чего угодно.

А впрочем, нет, конечно же нет. Разве справится одна снежная пигалица с профессиональным телохранителем и стражницей, уложившей ни одного монстра в радужной пещере? Маловероятно. Гомункул с Эн не допустят позора, коим станет сорванная свадьба, и доставят сюда невесту, даже если придется нести ее связанную и с кляпом во рту. Да и компаньонка у леди Дигрэ — девушка разумная, наверняка, вправила мозги своей ветреной подружке. И… чер-р-рт! Если все так, то где эту черноглазую бестию до сих пор носит? А вместе с ней Эннарин, Клотильду и снежного эррисара вместе взятых?!

Держать лицо, изображая непробиваемое спокойствие, становилось все сложнее, улыбаться в ответ на шуточки друга и вовсе невозможно. И когда наконец заиграла музыка, традиционная для выхода невесты, эррисар света был готов придушить избранницу вместе с ее свитой, в которую идеально вписались леди Брок и Яра. У них у всех были такие довольные лица, что Варга едва не перекосило. Он тут места себе не находит, ждет… как и принц, явившийся на свадьбу, и эррисар тьмы с женой и младшим сыном, и множество других важных персон, принявших приглашения, а они мало того, что опоздали на двадцать минут, так еще и довольные все, словно клад нашли.

Злость, охватившая мужчину, мешала пробиться облегчению, вызванному тем, что невесту в храм все‑таки доставили. А на следующем аккорде свита плавно расступилась, присоединяясь к рядам гостей, и на выложенной светящимся орнаментом дорожке оказались двое: брат и сестра, лорд и леди Дигрэ. Мужчина, наверняка, выглядел очень эффектно в своих серебристых одеждах, но для Варга он был лишь переливающимся пятном, маячившим рядом с очаровательным созданием, которое, казалось, еще немного и взлетит, подобно вольной птице, кружащей в ворохе белых лепестков.

Хрупкая, нежная, юная девочка. Он в чем только ее не подозревал за последние полчаса, а она не просто шла к алтарю сама… она еще и улыбалась! И от этого на ее бледных щечках появлялись соблазнительные ямочки, которые, чего уж скрывать, безумно нравились Варгу. Снежана и сама ему нравилась, хоть он и понимал, что проблем с этой своенравной особой будет много. Но то, что именно она оказалась сестрой нового эррисара снежного крыла, новоявленного жениха порадовало. А вот ее отношение к нему — нет.

И теперь это чудо, одетое в традиционный свадебный наряд Рассветного, выполненный в неожиданно-снежных тонах, гордо вышагивало по каменным плитам, вспыхивающим под ногами. Реагируя на приветствия и подбадривания толпы, девушка раздаривала всем такие искренние и светлые улыбки, что Варг, вопреки логике, ощутил приступ ничем не подкрепленной ревности. Особенно когда заметил, как сжались губы суженой, и помрачнел ее взгляд, едва брюнетка обратила внимание на жениха.

Старый, страшный… таким она его видит?

— Доверяешь ли ты, Кайлин Дигрэ, эррисар снежного крыла, — заголосил приступивший к обязанностям жрец, как только затихла музыка, — свою сестру, Снежану Дигрэ, эррисару света — Варгу Лиаму?

— Доверяю! — громко ответил родственник, обязанный по традиции прилюдно передать невесту под опеку будущего мужа, и, взяв под бурное одобрение приглашенных Снежану за руку, Кайл подвел ее к избраннику.

Девушка молча вложила узкую кисть а раскрытую ладонь мага, и он тут же крепко сжал ее дрогнувшие в последний момент пальцы. Попалась, птичка, теперь не улетишь! Длинные ресницы вспорхнули, черные глаза настороженно взглянули в почти белые, и… тихо запела флейта, в звуки которой вплетались шелест волн и крики чаек, а вместе с этим снова заговорил жрец, приглашая брачующихся подойти к алтарю, на котором лежала инкрустированная драгоценными камнями книга, стояли две чаши и блюдо с испеченной для брачного обряда лепешкой.

Там же пять минут спустя…

У меня дрожали колени. Позорно дрожали, и я очень боялась, что это заметно под тонкой тканью подола. Все же не пристало гордой снежной леди трястись, как заяц, стоя перед алтарем. Жрец говорил обычные для всех свадебных обрядов слова, не забывая возносить хвалу Сиющему божеству и взывать к его благосклонности, но я слушала вполуха, думая о коленках. Все‑таки хорошо, что жених так крепко держал меня за руку, от этого становилось спокойней, и уверенность в том, что все делаю правильно, сохранялась. Хотя ощущение, что попала в ловушку обстоятельств и… Варга, увы, не покидало. Однако с этим я планировала разбираться потом. Сейчас же надо было достойно выстоять получасовой обряд и не менее достойно отработать прием, где мне предстояло общение с королевскими особами светлых земель, эррисарами трех крыльев Триалина и множеством незнакомого, но значимого народа.

— Согласен ли ты, Варг Эйнар Лиам, любить и уважать жену свою в горе и радости, в болезни и здравии, в мире и войне? — торжественно спросил служитель храма у жениха и тот не задумываясь ответил:

— Да, мерсир!

— Согласна ли ты, Снежана Алиора Дигрэ, любить и уважать мужа своего в горе и радости, в болезни и здравии, в мире и войне? — обратился ко мне наряженный в золотые одежды старец. И в тот же миг пальцы эррисара крепче стиснули мою ладонь, будто мужчина боялся, что я скажу «нет». Странный человек… я, конечно, не в восторге от нашего союза, но речь ведь о мире в Алин-тирао!

— Да, мерсир, — произнесла я, радуясь тому, что голос не дрогнул. — Я согласна.

— Принося брачные клятвы друг другу под недремлющим оком Сияющего, вы совершаете важнейший выбор! — произнес жрец заученную фразу, которая была недалека от истины. Ведь мы с Варгом действительно сделали свой выбор. Только выбирать пришлось не возлюбленного, а долг. — Если кто‑то сомневается, лучше отказаться прежде, чем настанет время испить из чаши горя и чаши радости да отведать хлеб, символизирующий, что отныне вы будете делить все, как эту лепешку. Итак… — светлоглазый старик выдержал паузу. — Кто‑нибудь желает отказаться? — и снова мои пальцы стиснули, предупреждая. — Милорд?

— Нет.

— Леди?

— Ну что вы, мерсир, — отозвалась я, пряча за вежливой улыбкой обреченность.

— Господа присутствующие? — обратился к толпе служитель храма. — Если кто‑то владеет информацией, из‑за которой этот брак невозможен, озвучьте ее сейчас или молчите всю оставшуюся жизнь! — ответом ему была тишина. — Прекрасно! — усмехнулся в седую бороду старец и снова посмотрел на нас: — Итак, дети мои, настал черед чаш, — и он, подняв с алтаря первую, протянул ее жениху. — Напиток горя горек, как и беда, способная просочиться в вашу жизнь, — комментировал жрец пока Варг пил налитую в сосуд гадость, ее остатки по традиции он подал мне, причем было там на самом дне, за что я мысленно поблагодарила мужчину. И, несмотря на вкус, стойко сделала глоток. — Напиток радости сладок! — продолжал вещать храмовник, угощая нас из второй чаши. — Ее содержимого мне, наоборот, досталась большая часть, что вызвало улыбку. Ведь получалось, что эррисар готов разделить горе и радость вовсе не пополам, как предписывают законы брака. Но, к счастью, в чаши никто не заглядывал и не вымерял количество, а мне пить апельсиновый сок нравилось гораздо больше, чем отвар из какого‑то горького растения. — Разломите лепешку, — приказал он. И, одновременно взявшись за мягкий хлеб, мы сделали, что требовалось. — А теперь накормите друг друга!

Хм, к этому я была не готова, у нас на свадьбы пекли кекс, который молодые делили и ели сами, а тут вот как, значит. Есть с чужих рук было очень непривычно, но, как ни странно, отвращения сей процесс у меня не вызвал. Когда же будущий муж осторожно убрал с уголка моих губ прилипшую крошку, я смутилась. И, желая скрыть это, принялась кормить его, внимательно наблюдая за тем, как мужчина пережевывает пищу, как движутся его плотно сжатые губы, как ходит кадык на могучей шее. И было во всем происходящем что‑то особенно интимное, что ощущение неловкости лишь усилилось. Когда мы наконец разделались с лепешкой, я выдохнула с облегчением.

— Прекрасно, дети мои, просто прекрас-с-сно! — прошептал довольный старец и, вновь став торжественно-серьезным, громко проговорил: — Да пребудет с вами свет и небесная благодать Сияющего! — и он раскрыл книгу, из которой полился вышеупомянутый свет, окутывая золотистым сиянием алтарь и всех, кто рядом с ним находился.

Сотканные из мерцающего тумана венцы, которые придерживали за призрачные нити свидетели, стоящие позади нас, полыхнули ярче, и мне показалось, что от «корон» струится мягкое тепло, которое впитывается в волосы, кожу… проникает до самого сердца, бережно согревая его. А потом пришла боль: короткая, как вспышка, но весьма ощутимая. Не вскрикнула я только чудом. Удивленно посмотрела на Варга, изучавшего книгу, потом на жреца, и тот снизошел до тихого пояснения:

— Кириты, леди. Это брачный рисунок, проступивший на ваших запястьях благодаря испитым зельям и магии света.

Вот тебе и разница в традициях! У нас в чашах подавали просто соки, а на пальцы надевали обручальные кольца. Тут же все было иначе, хотя у Уны я, помнится, видела перстень, значит, одно другому не мешало. Мельком взглянув на наши с женихом руки, я отметила замысловатый золотистый узор, появившийся на коже, но внимательней рассматривать не стала, решив, что изучу его позже. Ощущение, что это не последний сюрприз местной вариации венчания, нарастало, и для смелости я уже сама сжала ладонь эррисара.

— Распишитесь в книге таинств, — сказал храмовник, протягивая нам перо.

Сияние, наградившее нас «татуировками» стремительно таяло, и мы прекрасно видели желтоватые листы, разлинованные под даты со стоящими напротив именами. Когда были сделаны требуемые росчерки, ведущий обряда захлопнул книгу и во всеуслышание объявил нас мужем и женой, не забыв сообщить при этом, что отныне я буду носить фамилию Лиам. А потом он разрешил жениху поцеловать невесту.

Я замерла, не в силах побороть накативший страх с примесью предвкушения. Ведь опыт мой оставлял желать лучшего, а тут взрослый мужчина, который не один год тренировался, ублажая своих любовниц. Мысль об этих леди вызвала чувство брезгливости, и когда Варг, приподняв мой подбородок, наклонился, я скривилась. Серебристые глаза полыхнули белым светом так ярко, что я невольно зажмурилась. И в этот момент мужчина коснулся моих губ. Сердце пропустило удар, колени дрогнули, а муж… отстранился.

— Идем к гостям, драгоценная моя супруга? — не без иронии спросил он, когда я отважилась на него посмотреть.

— Конечно, драгоценный мой супруг, — ответила тем же тоном и даже улыбнулась, искренне надеясь, что вышло не очень натянуто.

Ухватившись за любезно предоставленный локоть эррисара, я спустилась вместе с Лиамом с каменного возвышения, на котором остался стоять жрец, и, натянув на лицо ослепительную улыбку, принялась кивать присутствующим, которые выкрикивали поздравления и кидали нам под ноги цветы. Люди радовались за нас… ну, или за мир в Алин-тирао, залогом которого должен был стать наш брак. И я, подавив легкое разочарование от слишком уж целомудренного поцелуя, тоже начала заражаться атмосферой всеобщего праздника. Приклеенная улыбка превратилась в искреннюю, а напряжение, гостившее в теле, отпустило.

— Постойте! А как же танец? — громкий голос Уны, умудрившейся всех перекричать, заставил гостей притихнуть.

Варг остановился, и я снова насторожилась. Что еще за танцы в храме? Очередная отличительная черта местного обряда? Но я ведь не разучивала па, уместные для этого случая!

— Да-да, должен быть традиционный свадебный танец, — поддержала племянницу стоящая рядом с ней тетка, которая сегодня выглядела ненормально бледной и не выспавшейся, что вызвало во мне волну раздражения. Другие женщины загалдели, требуя соблюдения правил, они напоминали мне стаю ворон, собравшихся поживиться на чужом пиру.

Подняв голову, я неуверенно посмотрела на эррисара, отметила, что на лице его играют желваки, умилилась тому, как единодушно мы реагируем на толпу и, сама не зная почему, предложила:

— Станцуем?

— Ты не знаешь этот танец, — полностью уверенный в своей правоте, проговорил муж.

— Значит, станцуем другой, — сказала с вызовом. — Я чужачка. Мне можно, — и, отступив от него на шаг, шепотом попросила: — только ноги не отдави… медведь.

— Хм, — Варг чуть склонил к плечу голову, разглядывая меня, и краешек его губ дрогнул в полуулыбке. — Медведь, значит? — вызов он, судя по всему, принял.

Снова заиграла невидимая флейта, притихшая после завершения обряда, и мужчина медленно подал мне руку, предлагая вложить в нее кисть, как это было перед алтарем. Я посмотрела на гостей, замерших в ожидании обещанного зрелища, на рыжий «серпентарий» с предвкушающими лицами, на улыбающегося брата, стоящего рядом с хмурящейся Эннарин, и на малышку Хельгу, предсказавшую мне перед свадьбой, что я стану одной из самых красивых невест за всю историю Рассветного.

Подчиняясь плавным переливам чарующей мелодии, коснулась пальцами раскрытой ладони мужа, чуть погладив при этом грубоватую кожу. На сей раз он не сжал мою руку, а, перехватив эстафету, тоже ответил лаской, послужившей началом танцу. Он был принят на балах во всех трех крыльях Триалина, а значит, основные движения и правила знали мы оба. Хотя правил этих, по сути, было немного: слушать музыку и двигаться в такт, наслаждаться всем вышеперечисленным.

Я и наслаждалась, напрочь забыв о зрителях и сосредоточившись лишь на партнере, чьи глаза снова светились, а губы провокационно улыбались. Шаг… и я оказалась прижатой к его твердому телу, которое могла прочувствовать сквозь тонкую ткань свадебного костюма. В кои‑то веки эррисар сменил кожаную безрукавку на расшитую золотом рубашку. Ее шелк приятно холодил кожу моей руки, скользнувшей на плечо мужа, его же ладонь по-хозяйски легла мне на талию, вынуждая чуть прогнуться назад. Мы задержались в этой позе всего на несколько секунд, вслушиваясь в голос флейты, заглушившей перешептывания толпы и чей‑то недовольный возглас:

— Это неправильный танец!

А потом Варг закружил меня по ограниченному статуями залу, демонстрируя прекрасные хореографические навыки и великолепную для его габаритов пластику. Но все это казалось слишком правильным и скучным. А хотелось чего‑то яркого, необычного, взрывного даже… Это ведь моя свадьба, МОЯ! Другой у меня не будет, если не овдовею, а смерти эррисару я не желала. Значит, все должно было быть незабываемо не просто красиво, но еще и незабываемо! И, подарив мужчине хитрый взгляд из‑под ресниц, я обратилась к снежной магии.

Взмах… и с кончиков пальцев полетели серебристые снежинки, а по коже заструился морозный узор, делавший меня похожей на Снегурочку. Варг прищурился, хмыкнул и… ответил золотистыми искрами, которые начали переплетаться со снежным крошевом, образуя за нами серебристо-золотой шлейф. Магические потоки зажили своей жизнью, рисуя в воздухе удивительные узоры, которые стремительно разрастались, будто желая превзойти друг друга. Наша магия соперничала на радость зрителям, а мы продолжали танцевать в окружении созданного нами волшебства. И я все чаще не касалась ногами пола, взлетая вверх благодаря сильным рукам партнера, а его улыбка становилась шире и заразительней с каждым па. Варгу нравилась наша импровизация, мне — тоже. Ну а недовольные молчали в тряпочку, не смея больше встревать.

Мужчина то отпускал меня от себя, не размыкая рук и позволяя покружиться в хороводе двух стихий, то притягивал к себе снова, и каждый раз объятия после недолгого расставания становились все крепче, а ладонь, поддерживающая мою спину — смелее. И мне бы возмутиться, но… было так приятно танцевать под восхищенными взглядами гостей и знать, как рыжий «серпентарий» сейчас давится собственным ядом, что я не желала ничего менять. В конце концов, он МОЙ муж, а я ЕГО жена. Имеем, черт возьми, право!

На последних аккордах эррисар подхватил меня на руки и покружил по залу, разгоняя льнущую к нам магию, которая окутала наши фигуры искрящейся дымкой, сокрыв от посторонних глаз. Лица оказались на одном уровне и я, все еще пребывая в эйфории от чудесного танца, коснулась бритого виска Варга, его острой скулы и, проведя невесомую дорожку подушечками пальцев вниз по коже, дотронулась до дрогнувшего уголка губ. Мужчина как‑то странно выдохнул и притянул меня ближе с явным намерением повторить поцелуй, а я затаила дыхание, ожидая чего‑то большего, нежели в первый раз, но громкий голос Амелии, с фальшивым восторгом воскликнувшей: «Ах, какой восхитительный танец!», разрушил момент.

Я моргнула, прищурилась и уперлась ладонями в мужские плечи, вспомнив, как этот тип накануне ночью обжимался в коридоре с рыжей. Лиам нахмурился, тоже прищурился и… опустил меня на пол, вновь предложив свой локоть. Магические же потоки, развлекавшие народ, начали стремительно таять, подчиняясь приказу создателей, то есть нас.

— Теперь точно идем к гостям, — сказал Варг, на что я лишь плечами пожала.

Почему бы и нет?

Некоторое время спустя…

Принц был великолепен! Мне всегда казалось, что королевские особы — высокомерные и заносчивые баловни, которые купаются в роскоши и ничего не делают, пожиная плоды работы своей свиты. Но сын короля светлых земель оказался умным и симпатичным молодым человеком с отменным чувством юмора, великолепным вкусом и прекрасными манерами. А как он ухаживал, какие изумительные комплименты слагал, облекая их в стихотворную форму… м-м-м, мечта! Была б моя воля, я бы весь вечер провела в обществе Янара, любезно позволившего называть себя по имени, а не «Ваше Высочество».

Но супруг, выходивший на время из ресторана, где проходил прием, для разговора с эррисарами других крыльев, вернулся в зал и первое, что сделал, это разыскал нас и, поблагодарив принца за то, что тот развлекал его молодую жену в отсутствие мужа, сообщил, что похищает меня. И ладно бы просто пошутил, так нет же! Реально похитил, утянув за руку в расположенный на крыше сад, где было несколько беседок, заросших диким виноградом так, что сложно было увидеть происходящее внутри.

— Да что это за варварство?! — возмутилась я на лестнице, окончательно уверившись, что меня внаглую уводят с приема, где осталось много приятных людей. Таких как Янар и Хель, например. Они ведь все скоро разъедутся по домам, а этот амбал с деспотичными замашками даже не спросил, хочу ли я уходить.

— О чем ты, драгоценная супруга? — в его словах мне послышалась издевка, и я снова попыталась вырвать руку. Без толку.

Что ж, попробуем иначе.

— Куда мы идем… драгоценный супруг? — съязвила я, одарив благоверного хмурым взглядом.

— Воздухом подышать, — ответил он, вновь потянув меня за собой, но я уперлась. — Ладно, — просто сказал мужчина и, подхватив меня за бедра, закинул к себе на плечо так быстро, что я не успела опомниться, как оказалась висящей вниз головой.

— Спятил? Отпусти меня немедленно! — я уперлась руками в его широкую спину, стараясь принять более достойное положение. — Да что ты себе позволяешь, мужлан!

— Успокойся, Белоснежка, — с легкой ленцой в голосе отозвался эррисар. — Я просто хочу поговорить.

— А попросить об этом по-человечески — не судьба? Надо все как у первобытных людей: камнем по голове, чтоб жертва не дергалась, на плечо и в пещеру?

— Хм… заманчиво.

— Что именно?

— Смирная жертва, — усмехнулся муж, продолжая подниматься наверх. — Если б она еще и не пыхтела возмущенно, — протянул он мечтательно, а я поняла — издевается.

— Да какого демона, Варг?! Что случилось? Зачем ты меня схватил и…

— Не пристало моей жене миловаться на глазах у всех гостей с первым ловеласом светлых земель, — совершенно серьезно проговорил супруг.

— Что? — от такого заявления я даже брыкаться перестала. — Это я миловалась?! Да мы же просто общались!

— А люди говорят другое, — проворчал мужчина.

— Это которые? Рыжие такие, со змеиной натурой и длинным языком? Ты скажи, скажи, мир должен знать своих героев, — сказала со злой насмешкой я. — Да и мне нужно убедиться, что я именно тем говорунам языки укорачивать пойду.

— Быстра же ты на расправу, Белоснежка, — хмыкнул Варг.

— А ты слишком доверчив для эррисара, — парировала я и, треснув его кулаком по спине, потребовала. — Отпусти, мы уже почти на крыше. Вдруг там кто‑то прогуливается, увидят еще.

— И что? — не понял муж.

— Как что? Неприлично!

— Неприлично, едва выйдя замуж, смотреть влюбленными глазами на всяких левых принцев, позволяя им поглаживать тебя по украшенному моими киритами запястью… драгоценная, — вернулся к прежней теме он, все‑таки опустив меня на верхнюю площадку широкой лестницы.

— Тебе‑то какое дело? — проворчала сердито. — Или предлагаешь мне по твоему примеру любовников к себе домой водить под покровом ночи?

— Что? — на этот раз пришла очередь Варга недоумевать.

— Ничего, — растянув губы в фальшивой улыбке, ответила ему. — Все по-честному… драгоценный. Ты спишь с любовницей, когда в доме невеста. Я милуюсь с принцем, когда муж занят делами… идиллия! — смешок, сорвавшийся с губ, получился нервным.

— Ах, вот оно что, — покачал головой эррисар, разглядывая меня так внимательно, что стало не по себе. — Так значит, это ты была на лестнице, когда Амели приходила. А я, признаться, подумал, что опять гомункулы подслушивают. Любопытные они, жуть просто. Не были бы еще и исполнительные, выгнал бы к Аштарэту в услужение всех духов.

— Своих выгоняй, моих трогать не смей, — на всякий случай предупредила я. — Так мы, как понимаю, выяснили вопрос, ради которого ты меня утащил из обеденного зала? Я, ты, принц, любовницы… все просто и ясно, как и у всех в договорных браках.

— Не просто и не ясно, — «обрадовал» муж и, развернувшись, снова потянул за собой. На этот раз к одной из беседок.

— Ва-а-арг, ну прекрати уже обращаться со мной, как с нашкодившим ребенком, которого жаждешь поставить в угол.

— Хм… интересная мысль.

— Варг!

— Прости, — он остановился, обернулся и… улыбнулся. Широко так, по-мальчишески весело.

Хм, не поняла.

— А чего это ты такой довольный? — уточнила настороженно.

— Приятно, когда жена ревнует, — все так же скалясь, сообщил мне муж.

— Я ревную? Я?!

— А кто‑то, помнится, не хотел привлекать внимание к первому семейному скандалу, — невинно так напомнил мне «шкаф»… с «антресолями», полными бредовых идей.

— Дейс-с-ствительно, — прошипела я, сверля взглядом нахала, который умудрился так вывернуть ситуацию, что неловко стало мне, хотя рыльце в пушку у него. — Идем в беседку! — и, видя, как охотно кивнул супруг, уточнила: — Беседовать!

Едва поднявшись по широким ступеням, поняла, — не для разговоров эти сооружения тут строили. Две скамьи полукругом огибали небольшой каменный столик, на котором стояла корзина с фруктами, приготовленная для гостей, вокруг витал приятный цветочный аромат, а сквозь зелень винограда пробивались лучи Алина, наполняя пространство подвижными световыми бликами. Красиво, романтично… здесь бы с любимым обниматься, а не отношения выяснять. Но второго мне хотелось значительно больше, чем первого. Следовало прояснить наши отношения с мужем раз и навсегда, и если он сам не дотерпел до дома, где планировала это сделать я, что ж… побеседуем.

— Итак? — сев, я скрестила на груди руки и уставилась на эррисара, который помедлил, словно решая, занять место рядом со мной или напротив, но под моим мрачным взглядом все же выбрал соседнюю скамью.

— Что «итак»? — вскинул бровь он, продолжая нагло улыбаться, что меня бесило все больше.

— Твои любовницы… — подсказала я.

— Ах, да-а-а, — улыбка этого гада стала шире. — Юная снежная девочка ревнует старый страшный «шкаф», ну надо же! Приятно удивлен, — ехидно отметил он, а я таки рыкнула в раздражении. На что Варг примирительно поднял руки и более серьезно сказал: — Успокойся, Снежана. Все связи я заморозил еще до отлета в ваше крыло. Ну а то, что я встречался с женщинами до нашей весьма неожиданной свадьбы, надеюсь, мне в укор не ставится? Хуже б обстояли дела, если бы этого не было. Зачем тебе недееспособный муж? — снова поддел меня эррисар, но я на провокацию не повелась, а язвительно поинтересовалась:

— Амелия за столом «замороженной» мне не показалась. А в коридоре она и вовсе живчиком была! — нарочито весело воскликнула я. — Так тебя обнимала, а как целовала-а-а… что? Что ты опять ржешь?! — взвилась я, реагируя на его смех. — И хватит уже жрать эти фрукты! — схватив корзину, из которой муж щипал виноград и по одной ягодке закидывал в рот, потешаясь надо мной, я поставила ее на свою скамью. Мы тут разговоры разговаривать, а не есть пришли, вот!

— А я говорил, что подслушивание до добра не доводит, — с тоской проводив взглядом корзину, вздохнул Варг. — Причем никого, — я дернула плечом, выражая то ли согласие, то ли его полную противоположность — сама не разобралась, а мужчина продолжил: — Амелия явилась в мой дом вместе с Уной, я ее не приглашал. Но и выставить без причины из‑за стола женщину, с которой у нас были довольно… — он замолчал, подбирая правильное слово, — приятные и взаимовыгодные отношения больше пяти лет, извини, я не мог.

Я поджала губы, но смолчала. Тоже не смогла бы, наверное, выгнать близкого человека в такой ситуации. Тем более тетя в отличие от племянницы за языком старалась следить и за ужином больше напоминала несчастную женщину, чем закоренелую стерву. Но как он мог спать с ней, когда этажом ниже находится невеста?! Вот это действительно было обидно. Супруг тем временем продолжил объяснения:

— Ночью же Амелия пробралась в дом через крышу, куда прилетела на своей виверне. У нас не принято запирать двери и окна магическими щитами без особой причины, этим она и воспользовалась. И кстати, — он хитро улыбнулся, — мы бы все выяснили еще в коридоре, если б не ты. Я просто не хотел, чтобы нас подслушивали, поэтому и пустил ее в комнату. Если тебе от этого станет легче, ревнивая моя Белоснежка, у нас ничего с ней не было, кроме серьезного и не очень приятного разговора, после которого я проводил ее наверх и отправил восвояси, — я хотела возмутиться, гордо заявив, что мне все равно, но он жестом остановил: — Да и раньше я не пускал любовниц в свою постель, предпочитая визиты на их территорию. Это правило.

— И меня не пустишь? — вырвалось прежде, чем я успела сообразить, что несу.

— Ты — жена, — в упор глядя на меня, веско произнес он, потом медленно поднялся, подошел, не разрывая зрительного контакта, наклонился и… умыкнул из корзины гроздь винограда, после чего плюхнулся обратно на свою скамью и будничным тоном сказал: — Хоть и по договору. Кстати, о нем. Я тоже отщипнула крупную виноградину и надкусила, дабы заесть нарастающую нервозность. Потому что, если сейчас эррисар заявит, как мой брат, что он мужчина, а все мужчины полигамны в отличие от моногамных женщин, я эту самую корзину ему на голову надену со всем содержимым. И это только начало.

— Ты ведь знаешь, как обычно живут люди, заключившие вынужденные браки, верно? — спросил Варг, и я медленно кивнула, потянувшись ко второй ягоде. — Есть муж, жена… они ходят на официальные встречи, ведут какие‑то совместные дела, но каждый живет своей жизнью.

— Вот именно, что каждый! — не выдержала я. — Так почему тебе можно заводить любовниц, а мне любовников — нет? — сказала с вызовом, на что муж поморщился.

— Дослушай меня, Белоснежка, а? — попросил, справившись с эмоцией.

— Слушаю, — сложив на груди руки, ответила ему.

— Во-первых, я никого не заводил. А наоборот приостановил отношения.

— Угу, на время отъезда, — смешок получился нервным.

— Снежа-а-ана.

— Молчу-молчу, вот, видишь, — я показала ему очередную виноградину, — рот занят, так что высказывайся, — и поднесла к губам зеленую ягоду, да так и не съела, ибо взгляд, которым провожал ее супруг, меня слегка озадачил. Голодный такой, будто он за столом не ел. Хм… — Хочешь? — спросила прежде, чем сообразила, что у него в руках целая горсть.

— Хочу, — он все так же смотрел на мой виноград. Или на губы? Да ну его, пусть свой ест!

— Ну так ешь, — озвучила я решение, — свой.

— Твой аппетитней выглядит, — хитро прищурился мужчина, а я сказала:

— Отдам весь, если мне понравится то, что ты скажешь, — про себя же добавила «если не понравится, тоже отдам, но, как и планировалось, на голову». И улыбнулась собственным мыслям.

— Ладно, давай по делу, — вздохнул Варг. — Я, вообще‑то, жениться не планировал. То есть совсем. Хотел со временем завести детей от одной из любовниц, признать их и взять на воспитание в свой дом, когда немного подрастут, чтобы начать обучение. Но обстоятельства сложились иначе, и вот… мы женаты, — я внимательно слушала, не перебивая, и мужчина продолжал: — То, как сложатся отношения с девушкой, с которой даже не был раньше знаком, угадать я не мог. Согласна? — и дождавшись моего кивка, сказал: — Но мне повезло: ты симпатичная, общительная и временами вменяемая снежная леди…

— Временами?! — возмущенно зашипела я, чуть не подавившись виноградом.

— А временами взрывная и неуправляемая, — ничуть не смутившись, добавил Варг. — Темпераментная девочка, — это прозвучало как похвала, но я все равно насупилась. — Мне нравишься. Поэтому у нас с тобой два варианта: либо строим нормальную семью, либо договариваемся о правилах, которые будем соблюдать, и живем каждый своей жизнью.

— А ты какой вариант хочешь? — прищурилась я, отчего‑то снова раздражаясь. А ведь предложение было хорошим, мне бы радоваться, а не злиться. Тогда откуда вдруг подобная реакция?

— А ты? — вопросом на вопрос ответил он и снова улыбнулся… провокационно.

То есть если сейчас отвечу, что хочу семью, получится, что я прямым текстом признаюсь в неравнодушии к этому наглому типу, в то время как ему вроде как все равно, по какому сценарию жить. А значит, симпатия его и выеденного яйца не стоит, если он так спокойно готов вернуться к своему «серпентарию», сделав наш брак фикцией.

— А мне без разницы! — гордо вскинув голову, заявила я. — Лишь бы твоих пассий в нашем доме не было. Бесит, знаешь ли.

— Хм, — белесые глаза его сузились, улыбка стала хищной. — То есть я могу сказать своим женщинам, что супруга дала добро, и…

— Нет! — воскликнула возмущенно. — Мы же только что поженились. Не выставляй меня перед людьми полной дурой. Выжди хотя бы пару месяцев. А если зудит и невмоготу — обратись к лекарю, — съязвила я.

— Так, значит? — покачал головой эррисар.

— Ага, — с вызовом улыбнулась ему.

— Извини, милая, но не получится.

— В смысле?

— В прямом. Либо у нас все, как у людей, либо… как у других людей, — он криво усмехнулся. — Два варианта, Белоснежка: первый — ты моя жена, делишь со мной кров, еду и все то, за что мы пили во время обряда, не забывая при этом исполнять свой супружеский долг, чтобы у меня, старого и страшного ничего нигде не зудело. Второй сценарий — мы продолжаем жить, как чужие люди, за той лишь разницей, что станем периодически встречаться за ужином и обсуждать некоторые общие дела. Выбирай, драгоценная! — предложение прозвучало, как приказ. — А пока думаешь, я схожу за вином. Отметим принятое решение, — и, поднявшись, вышел из беседки.

А я осталась… выбирать, сидя в обнимку с полной фруктов корзиной. С одной стороны предложение было честным: не хочу, чтобы муж шлялся по бабам, сама должна стать его единственной. С другой — а хочу ли я ею вообще быть? Хочу ли делить с ним все то, что он перечислил? Именно с ним! Ведь он мне даже не нравится… ну или нравится, но только чуть-чуть. И версия номер два, где мы останемся свободными людьми, соблюдающими неписанные правила договорного брака, весьма неплоха. Может, даже подружимся со временем… Или нет.

Прикрыв глаза, я тяжело вздохнула. Чувствовать себя загнанной в угол мне жутко не нравилось, а сейчас именно так и было. Зачем Варг вообще дал этот выбор? Чтобы переложить ответственность за судьбу нашего брака на меня? Или чтобы получить подтверждение, что и я буду вносить свой вклад в строительство наших отношений. А ушел почему? Действительно за вином или просто хотел дать мне побыть одной и разобраться в собственных чувствах и желаниях. Чего я на самом деле хочу от своего мужа, кроме того, чтобы он перестал путаться с Амелией? А от себя? Пф-ф-ф…

В голове царил сплошной сумбур, мысли противоречили друг другу, и я, как тогда в карете, вновь ощутила себя собакой на сене. Тихие шаги услышала сразу и даже немного удивилась, что эррисар не подкрадывается, как обычно, а идет, заранее предупреждая о своем появлении. Но быстро сообразила, что шажки слишком легкие, торопливые, скорей всего, женские. И, встав со скамьи, приготовилась встречать гостью. Думала, в арочном проходе увидеть Амелию или Уну, но вместо рыжих «змей» по лесенке легко взлетела малышка Хель с белым котенком на руках и, тряхнув карамельного цвета локонами, радостно мне улыбнулась.

— Привет, милая, — расслабившись, я вернулась на место и, протянув корзину, предложила: — Угощайся.

Девочка отрицательно качнула головой, отчего ее чудесные волосы снова пришли в движение. Маленькая прорицательница напоминала ангелочка. Таких рисуют в храмах, когда изображают свиту Сияющего. Личико сердечком, большие голубые глаза, аккуратный носик и самая светлая в мире улыбка. Глядя на нее, невозможно было не ответить тем же.

— Ты что‑то хотела, Хельга? — спросила я, заподозрив, что это ясновидящее создание не просто так поднялось на крышу именно в тот момент, когда эррисар меня покинул.

Младшая леди Андервуд хоть и была глухой, умела читать по губам и разговаривать, чуть растягивая некоторые слова. Да и воплощенный дух в образе кота, которого ей подарил мой брат, переводил девушке то, что говорят другие. Поэтому она прекрасно понимала чужую речь и без труда общалась с людьми. На мой вопрос малышка ответила почти сразу:

— Для тебя-а-а сообщение.

— От кого? — в первый момент подумалось, что ее прислал Кайлин, чтобы позвать меня к гостям, но я тут же осознала свою ошибку, видя, как укоризненно покачала головой гостья. — У тебя было видение, да? Про меня? — спросила, чувствуя, как замирает сердце.

В гостевом доме, где остановились приехавшие на свадьбу лорды снежного крыла, включая брата и Хельгу, мы задержались дольше положенного, так как на юную прорицательницу снизошло вдохновение, и она каждому из присутствующих показала какой‑то эпизод из будущего. Кайлу — поездку в крыло тьмы в сопровождении подросшей Хельги, Эннарин — рождение сына, о котором она уже и не мечтала, так как долгое время не могла забеременеть, Клотильде — огромный замок и служанку, называвшую ее хозяйкой, ну а мне — катание на скайтовире по перекатывающимся сине-зеленым волнам, и это было ничуть не хуже, чем спуск с горы или полет по воздуху. Предсказания Хель стали лучшими подарками, какие только можно представить. И ради них не жаль было задержаться, как сказала Эн, когда мы, опаздывая, в спешке садились в карету, призванную отвезти нас в храм.

И вот голубоглазая ясновидящая снова пришла ко мне с подарком. Но каким он будет? Ведь предпоследнее видение с семью силуэтами и мной до сих пор тревожило душу. А что девочка покажет сейчас? Может…

Детские пальчики сжали мое запястье, и поток бестолковых сомнений оборвался, ибо я, как наяву, увидела себя, лежащую на золотистых простынях. С разметавшимися по подушке волосами, затуманенным взглядом и чуть приоткрытыми губами, с которых срывался протяжный стон. А потом узрела и силуэт нависшего надо мной мужчины, чья спина была расчерчена уродливым шрамом, рисунок которого угадывался в полумраке комнаты. Любовник ласкал мое тело, проводя пальцами от живота к обнаженной груди, а я извивалась и таяла, шепча бесстыдное «еще»…

— Хельга! — шарахнувшись от девочки, я свернула многострадальную корзину, и из нее на каменный пол посыпались фрукты. — Прекрати сейчас же! Ты… ты… тебе рано такое видеть! И знать такое… тоже рано, — бормотала я, заливаясь краской по самые уши, которые горели столь сильно, что хотелось срочно забраться под прохладный душ.

— Я не выбираю видения, — пожала плечами восьмилетка. Она в отличие от меня совершенно не выглядела смущенной. — Они приходят сами, и-и-иногда я могу их вызвать, если долго думаю о ком‑то, — поглаживая хитро щурящегося котенка, спокойно пояснила малышка. — ЭТО видение искало тебя, Снежа.

«И нашло», — мысленно подтвердила я, по-новому взглянув на сестренку Клотильды.

Похоже, ее дар станет для девочки проклятием. Вернее, уже стал, ведь глухота — это побочный эффект ясновиденья. А теперь сея уникальная способность еще и детства ребенка лишит. Ведь она будет знать куда больше своих сверстников, а видеть порой придется совсем не то, на что дозволено смотреть детям. И повзрослеет маленькая леди Андервуд гораздо раньше, чем рассчитывает мой братец, прикрывающийся ею, как щитом, от потенциальных невест. С огнем играет снежный эррисар! Но… может и хорошо, если хоть кто‑то щелкнет этого бабника по носу. Особенно если это будет та, в ком Кайл души не чает, видя в ней ребенка, а не маленькую женщину.

Впрочем, не о том думаю. Куда важнее понять, чьей руке я позволяла подобные вольности, потому что самого мужчину разглядеть не удалось из‑за полумрака, царившего в видении и… из‑за того, что мне было стыдно просматривать столь непристойную сцену вместе с Хель. Но ведь она уже и так все видела!

— Кто это был? — спросила я, собирая разбросанные фрукты, чтобы хоть чем‑то себя занять. — Ты знаешь? Это мой муж? — пытаясь вспомнить, были у любовника кириты или нет, я снова потерпела неудачу. Темнота скрывала его, будто специально, а свет ночника падал лишь на полуголую меня. О Сияющий! Неужто это произойдет? А… скоро?

Девочка пожала плечиками и как‑то очень уж понимающе улыбнулась. А я в очередной раз подумала, что она станет взрослой гораздо раньше, чем ее тело. Жаль. Но… ничего не поделаешь. С даром Хельга расставаться не захотела, приняв все его недостатки и достоинства.

— Ты решила? — Варг, как всегда, явился, когда его не ждали.

Вскинув голову, растерянно посмотрела на застывшего в проеме эррисара, а он с удивлением — на девочку и меня, сидящую на корточках в окружении разбросанных плодов.

— Да, — сказала я, — вернее, нет. Мне надо подумать.

— До вечера, — произнес мужчина, опуская на каменный столик бокалы, но не открытую бутылку вина, которую сжимал в руке.

— Хорошо, — не стала препираться я в присутствии Хельги, но в попытке выиграть время добавила: — Или до завтра.

Спорить при посторонних муж тоже не решился. Хотя, судя по поджатым губам, отсрочка его не вдохновила.

— Выпьем? — спросил он, кивнув на пустые бокалы.

— Не за что пока, — криво улыбнулась я и, скидав в корзину последние фрукты, поднялась на ноги, поставила на скамью свой «улов», после чего проговорила: — Отведу малышку к брату, а то еще заблудится тут.

Варг не возражал, и мы с Хель, взявшись за руки, отправились к лестнице, ведущей в расположенный этажом ниже обеденный зал. Но прежде чем начать спускаться, я обернулась, чтобы увидеть эррисара, который потягивал вино прямо с горла и пристально смотрел нам вслед.

Поздним вечером…

Праздник еще не закончился, и гости продолжали отмечать праздник, а молодых по традиции отправили в украшенной лентами карете домой. Кроме Варга меня сопровождала только Яра, так как Клотильда осталась на обряд гадания на венках, проводимый в Рассветном в полночь после чужой свадьбы. Муж проводил меня до комнаты и, сказав, что скоро вернется за ответом, поднялся к себе. Гомункул тоже вышла по делам. А я осталась одна в просторной спальне с настежь раскрытыми окнами, за которыми шумело море.

Вокруг горели золотистые светильники, добавляя интерьеру желтых красок, а в большом настенном зеркале отражалась бледная невеста в белоснежном платье, которое, в магическом свете тоже приобрело теплый оттенок, внешне превратив меня из снежной леди в леди света. Дверь за спиной открылась бесшумно, но я все равно услышала, так как с замиранием сердца ждала визита мужа. Он вошел без стука и без предупреждения. Переступил порог, сделал несколько шагов по комнате и, остановившись позади меня, тоже посмотрел в зеркало.

На фоне этого мужчины я казалась невысокой и хрупкой, несмотря на свой рост. Вызванная нервным перенапряжением бледность придавала моему облику болезненный вид, как, в общем‑то, и желтоватые блики от расставленных повсюду ночников. Какое‑то время мы молчали, глядя на наши отражения. После чего Варг спросил:

— Позвать Яру, чтобы помогла тебе раздеться? Или позволишь мне?

— Нет, с-спасибо, — резче, чем хотелось бы, ответила я, стараясь не показать супругу свое состояние. — Сама справлюсь.

Темно-русая бровь милорда едва заметно выгнулась, а уголок губ приподнялся, от чего его лицо в причудливой игре теней выглядело жутковато. Да и сам эррисар напоминал огромную темную гору, которая давила на меня своей массой, даже не прикасаясь. А что варвар с такой комплекцией может сделать в постели с неопытной женой? Мне же рассказывали, что первый раз — это очень больно! А первый раз с НИМ… Ой, мамочки, как же быть‑то?

— Твое решение… драгоценная супруга? — все так же кривя губы в полуулыбке и пристально наблюдая за мной в зеркальном отражении, спросил Варг.

— А у тебя есть шрамы? — отвечая ему не менее пристальным, но более настороженным взглядом, поинтересовалась я.

— Идем в мою спальню. Проверишь. И даже пощупаешь… надеюсь, — усмехнулся он, а я смутилась. Потому что перед глазами всплыло показанное Хельгой видение, и, от того что дорисовала моя фантазия, превратившая таинственного любовника в Лиама, по позвоночнику побежала странная дрожь, а в коленях поселилась непрошенная слабость.

— Нет, так не пойдет! — воскликнула я то ли мужу, то ли реакциям собственного тела.

— А как надо, Снежа? — мягко, словно общаясь с ребенком, уточнил эррисар. — К чему тебе мои шрамы? Хочешь доказать самой себе, какой я страшный, или та маленькая прорицательница опять что‑то тебе наболтала?

— Почему опять? — передернув плечами, возмутилась я и, отойдя от зеркала, села на кровать. А то еще ноги подведут, не приведи Сияющий, или не ноги.

— Значит, она, — по-своему понял мой ответ Варг. — И что же? Возлюбленного со шрамом? Или наоборот врага?

— Не важно, — краснея еще сильнее, хотя, казалось бы, куда уж, пробормотала я. — Просто ответь на вопрос: есть, нет?

Мужчина какое‑то время молчал, изучая меня, потом медленно подошел и, остановившись в шаге, протянул раскрытую ладонь со словами:

— Оставлю эту тайну до спальни, Белоснежка.

Я чуть заметно скривилась от нелюбимого прозвища, эррисар же, похоже, принял мою реакцию на счет своего предложения и, убрав за спину руку, сухо проговорил:

— Ну что ж, леди Лиам. Когда решишь, что готова к первой брачной ночи, тогда и приходи. Моя спальня наверху, дорогу туда ты прекрасно знаешь, — произнес мужчина с какими‑то непонятными интонациями. Не насмешка, не издевка, не раздражение… что тогда? Разгадать я не успела, потому что он снова заговорил: — Насильно тащить тебя в постель не собираюсь. Отдыхай, и я, пожалуй, пойду. День был тяжелым.

Я приоткрыла рот, дабы ответить, но так и не нашлась — что. С одной стороны, этот проклятый великан только что дал понять, что ни так уж и хочет меня. С другой — я избавилась от выбора, к которому не была готова. И как реагировать? Обидеться или сказать спасибо?

— И да, — на выходе из комнаты, муж обернулся, положив свою большую ладонь на дверной косяк, — когда созреешь, Белоснежка, не забудь предупредить заранее… чтобы я отменил свидания с любовницами.

— Что?! — на этот раз сомнений с реакцией не возникло — я взбесилась. А эта ледяная глыба, по ошибке родившаяся в крыле света, лишь равнодушно пожала плечами и, не сказав более ни слова, вышла за дверь. — Вот так вот, значит? — крикнула не надеясь на ответ. — Ну и черт с тобой! — и, вскочив с кровати, принялась торопливо переодеваться.

Нет, сбегать я не собиралась, а вот прогуляться — да. Просто очень захотелось оказаться как можно дальше от дома, ставшего моим, от мужа, который, зная, как меня раздражают его пассии, продолжал давить на «больную мозоль», явно издеваясь. Пусть отдыхает, пусть! Я тоже отдохну, но… по-своему.

Яра вошла в комнату, когда я застегивала крепления скайтовира и, моментально оценив ситуацию, отрицательно мотнула головой.

«Нет, леди, вам нельзя покидать дом!» — ментально сказала она, на что я раздраженно спросила:

— Меня тут в плену держат, что ли? Я хозяйка?

«Да».

— Значит, имею полное право делать, что захочу.

«Но Его Светлость запретил…» — попыталась возразить гомункул, чем разозлила меня еще больше.

— Ах, Его Светлос-с-сть! — зашипела я, понимая, что вовсе не мой она воплощенный дух, его. А тех, кто в этой игре был на моей стороне, в доме не наблюдалось. Тиль вместе с Персиком веселились сейчас, празднуя мою свадьбу. А я… а-а-а, к демонам страдания! И Яру с ее НАСТОЯЩИМ хозяином — туда же.

Мне и в голову не пришло, что златокожая телохранительница против. Бросив в сторону поднос с соком, она отвлекла мое внимание, а сама, стремительно сократив дистанцию, схватила меня сзади и выбила из‑под ног Виру, обижено нахмурившую свои круглые глаза. Доска хоть и не чувствовала боли, но подобное отношение к себе не любила. Я — тоже.

— Да как ты смееш-ш-шь? — пытаясь вывернуться из профессионального захвата, возмущалась я.

«Его Светлость велел следить», — словно заученную фразу, «произнесла» гомункул.

«Хана Его Светлости!» — мысленно взвыла я прежде, чем вспомнила, что браслет, позволяющий служанке меня слышать, по-прежнему надет на руку.

Ожидала, что желтоглазая кинется читать мне мораль, защищая своего обожаемого господина, но вместо этого услышала ментальный смешок. Такой снисходительно-обидный, что злость начала стремительно перерастать в неконтролируемое бешенство и, со всей дури наступив гомункулу на ногу, я саданула ее подошвой второго ботинка по колену. Короткого послабления мне хватило, чтобы вырваться, отскочить и, не раздумывая ни секунды, обрушить на приспешницу Лиама заклинание «морозного стазиса».

Вообще‑то магам-архитекторам, коим я планировала стать, такое знать не положено, но… меня воспитывал будущий эррисар, командир группы стражей и просто отличный боевой маг, считавший, что его сестра должна уметь за себя постоять. Так что умела я не только танцевать и виртуозно управляться с ненужным количеством столовых приборов за праздничным столом. Одна беда — чары, которые на время превращали живых существ в покрытые инеем статуи, отнимали слишком много сил. Но… оно того стоило.

Избавившись от телохранительницы, которая оказалась шпионкой Варга, я снова встала на доску и вылетела на террасу, намереваясь отправиться к морю, но… ударилась о невидимый щит, при столкновении полыхнувший золотистым светом. Проклятый эррисар! Он все учел, и мою реакцию на его обидные слова в том числе. Ну ничего, ничего… моя магия тоже многого стоит. Решив, во что бы то ни стало, покинуть дом, в котором оказалась пленницей, я заморозила и часть защитного купола. Она покрылась ледяной коркой, похожей на причудливый узор на стекле, который я разбила в дребезги, используя… обычный стул. А вылетая в образовавшееся «окно», услышала разъяренный рык муженька, раздавшийся сверху:

— А ну стой, дур-р-рочка малолетняя!

— Сам дурак! — крикнула, не обернувшись. — Великовозрастный! — и прибавила скорости.

Чуть позже…

На горизонте таяла тонкая полоска рыжего заката, а на светлое небо с почти круглой Лулой наползали черные силуэты облаков. Море волновалось, перекатывалось, шумело. Оно вскидывало белые гребни и плевалось пушистой пеной. И все это совсем не походило на показанное Хельгой видение. Там был ясный день и сине-зеленые волны, по которым моя копия из будущего скользила на доске, сейчас же темная вода казалась настолько опасной и непредсказуемой, что я боялась к ней спускаться, поэтому летела на достаточной высоте от беспокойной стихии. Было ветрено, и это мешало. А еще я замерзла, но упрямо двигалась к намеченной цели, не желая разворачиваться.

Верный скайтовир, в котором был заключен снежный дух со способностью к левитации, ловил потоки воздуха и легко двигался вперед, реагируя на мои ментальные команды. Мы с Вирой, как я называла доску, так давно были вместе, что понимали друг друга с полуслова. Ну, или с полумысли, учитывая стандартную связь для хозяина и воплощенного духа. Поэтому за свою устойчивость я, с детства привычная кататься на доске, не боялась. А вот портящаяся погода напрягала, особенно в свете того, что обсуждали за семейным ужином родители Варга, поминая грядущий шторм.

Может, все‑таки зря я решила полететь на один из нежилых островов, силуэты которых виднелись вдали? С другой стороны, столкнуться с кем‑то из гостей и выставить на всеобщее обозрение наш с мужем разлад было еще страшнее. Давать лишние поводы для сплетен желания не возникало, а вот проветрить голову, насладившись бешеным полетом — да. А еще мне очень хотелось, чтобы муж бросился вдогонку и… извинился за свои слова. Но он, сколько не оборачивалась, так и не появился за спиной. И от этого, наверное, упрямое стремление продолжить полет лишь укреплялось, вопреки доводам разума, непрозрачно намекавшим, что пора бы и баиньки, пока ничего не случилось.

Голову надо было «включать», а не идти на поводу у эмоций. В этом я убедилась, как только увидела поднимающиеся из воды кольца. Много колец! Гладкие, блестящие, серо-сине-зеленые в цвет бушующего моря, а еще невероятно большие и пугающе-гибкие. Они вырастали на моем пути, закручиваясь спиралью, перетекая из одного положения в другое, и приходилось маневрировать с особой точностью, чтобы не врезаться в неподдающуюся просчету преграду. Поначалу я решила, что у меня на нервной почве начались галлюцинации, но едва увидела украшенную плавниками голову, вынырнувшую из белой пены, поняла, что столкнулась с легендарными левиафанами. И их, к моему несчастью, было много.

Гигантские змеи появлялись один за другим, и вскоре вокруг меня образовался лес из невероятно пластичных тел, пробиваться сквозь который становилось все труднее. Одно неосторожное движение — и столкновения не избежать. А я вряд ли его выдержу, ибо мало того, что порядком устала, так еще и габаритами не вышла. На фоне обитателей морских глубин я ощущала себя мухой, которую внимательно изучали три (или уже четыре? Пять?) огромные головы с белесыми, как у милордов света глазами. Из‑за невольной ассоциации закралось подозрение: а не вторая ли это ипостась местных магов? Ведь всех лордов Триалина, сражавшихся с чудовищами с изнанки, в свое время Сияющий одарил способностью менять облик на боевую форму, внешне похожую на образ волшебного духа, но осязаемую. Вдруг левиафаны вовсе не животные, а… нет! Глупости! И думать о них, летая зигзагами мимо подвижных препятствий, так и норовивших меня столкнуть в воду, было некогда.

Вообще не до размышлений было, если честно! Требовались действия. И, «отключив» голову, я полностью сосредоточилась на инстинктах, которые вели меня к выходу из неожиданной ловушки. Левиафаны не охотились, они наблюдали, играя со мной, как с жертвой, чья судьба уже предрешена, сколько не дергайся. Но сдаваться я не собиралась. Резкий рывок, плавный проход с пригибанием, чтобы не задеть головой скользкую плоть очередного кольца… Новое препятствие, замах гибкого хвоста и… удар!

Ускользнуть от змеиного выпада удалось лишь чудом. Но удача оказалась на редкость быстротечной, и когда из воды прямо передо мной выскользнула седьмая голова величиной с мою комнату, я на нее все‑таки налетела. Издав обиженное «Ур-р-р», сопровождавшееся свистящим выдохом, левиафан качнул плавниками, за которыми прятались жабры, а я, травмированная ударом и подхваченная воздушной волной, кувырком полетела в море вместе с ошалевшим скайтовиром.

К счастью, усовершенствованные крепления прочно держали ноги, и я не выпала из них, как частенько бывало при спуске с горы. Сейчас же, мысленно уговаривая то ли себя, то ли Виру не паниковать, сгруппировалась, подтянулась и, схватившись за выгнутый край доски, на котором вращались два выпученных глаза, потребовала скайтовир сделать кувырок, чтобы снова оказаться на доске, а не под ней. Все это происходило очень быстро, но мне казалось, что время растягивается, а раздвоенный язык, выпавший из змеиной пасти, приближается с неимоверной скоростью в попытке поймать неугомонную «муху».

А в следующий миг я услышала протяжный свист, похожий на плач флейты, и… меня действительно поймали, но не блаженно прищурившийся левиафан, а магическая сеть, наброшенная откуда‑то сверху. В отличие от той, которую использовали снежные стражи, эта оказалась золотистой и очень яркой. Или мне просто так показалось на фоне мрачного антуража? Очутившись в полупрозрачном коконе, где можно было парить, не касаясь искрящихся «стен», я замерла, прекрасно зная, что лучше не мешать лишними телодвижениями тому, кто пытается меня вытащить из передряги.

А спустя несколько секунд, которые понадобились спасителю для поднятия наверх своего «улова», задергалась, пытаясь вырваться из плена чужих чар, потому что сидящий на виверне монстр выглядел страшнее довольно урчащих змей. Большой, светящийся, с черными впадинами глаз, смотревшимися жутко на светлом пятне «лица». А музыка все звучала, становясь громче, ярче, сильнее… мелодия сливалась с шумом волн, наполнялась свистом ветра и дополнялась слаженным урчанием странно покачивающихся левиафанов. Меня же, вздернув с помощью сети, поймала за шкирку, как нашкодившего котенка, когтистая рука чудовища, постепенно обретающего человеческий вид. И был этот жест таким до обидного знакомым, что я, не сдержавшись, воскликнула:

— Ты же обещал!

И это стало ошибкой. Потому что злой, как черт, Варг, застряв в пограничной форме, разжал пальцы, но не успела я шлепнуться в седло, отбив себе копчик, как он сжал мои плечи и, довольно ощутимо тряхнув, рявкнул:

— Дур-р-ра безголовая! — и снова тряхнул, глядя полыхающими белым заревом глазами, на перепуганную меня. В гневе эррисара света я еще не видела и… лучше б так оно и оставалось. Потому что стало страшно, действительно страшно, от страха я, видать, и сморозила:

— Сам виноват, кобель проклятый! — и, закусив губу, втянула голову в плечи, ожидая расправы. Слезы навернулись на глаза, как ни старалась пресечь это унизительное проявление слабости. А руки, напротив, сжались в кулаки от раздражения на саму себя.

Маг удивленно моргнул, на мгновение прикрыв веками ненормальное сияние своих белесых глаз, потом усадил‑таки меня боком на довольно вместительно седло, стер большим пальцем с щеки сорвавшуюся с моих ресниц каплю, и, буркнув «Прости, переборщил», хлопнул виверну по чешуйчатому боку, направляя прочь из окружения раскачивающихся в такт музыке левиафанов, которые не обращали на нас никакого внимания, зачарованные таинственной флейтой.

А я в нестерпимом желании быть ближе к теплому и сильному мужскому телу плюнула на гордыню и прижалась теснее к мужу, обвив руками его талию и покрепче вцепившись пальцами в ремень кожаных штанов, чтобы не дай бог не свалиться случайно в море. И ногами бы обхватила для пущей надежности, если б они не были пристегнуты к скайтовиру. Меня знобило, ломало и просто трясло, причем не столько от холода, сколько от пережитого ужаса. А те, кто этот ужас вызвал, спрятав кольца под водой, вытянули вверх длинные шеи, которые покачивались из стороны в сторону, как деревья на ветру.

— Шторм будет, — устало проговорил эррисар, обняв меня за спину. Это означало, как я надеялась, что он принял мою молчаливую попытку примирения. — Левиафаны-вестники непогоды.

— А что за музыка? — я потерлась щекой о мужскую грудь, на которую помимо свадебной сорочки была накинула кожаная безрукавка.

— Артефакт в сумке. Позже отключу, — довольно сухо ответил муж. Значит, все еще злится. Ну… есть за что. Впрочем, и у меня поводов хоть отбавляй, но я же уже не злюсь.

— Варг, я… — подняв голову, попыталась заглянуть супругу в лицо, но тот упорно смотрел вперед, а на скулах его играли желваки. И все же я продолжила: — сглупила, что полетела на остров, признаю. Но не демонстрировать же всем, что мы разлаялись в первую брачную ночь, выставляя нас обоих идиотами?! — на этот раз он удостоил меня задумчивого взгляда все еще мерцающих, но уже не вспыхивающих, словно молния, глаз.

— Продолжай, — милостиво разрешил мужчина.

— Что?

— Извиняться.

— Что?! — вспылила я, выпустив из захвата ремень, чтобы треснуть нахала по спине. — Ты… ты невыносим, знаешь об этом?! — уголки его рта дернулись, рисую намек на улыбку, но отвечать супруг не стал. — Самоуверенный, самовлюбленный, надменный, жуткий тип! — выпалила я. — Еще и бабник к тому же! — добавила с чувством, будто это была самая отрицательная его черта из всех перечисленных. — Ты… ты…

— Твой муж, — подсказал эррисар.

— Да! То есть, нет, — я запуталась.

— Да, да… — покачал головой он, насмешливо прищурившись. — Нас сегодня обвенчали в Рассветном храме. Освежи память, Белоснежка.

— Я не…

— Белоснежка! — оборвал он готовые сорваться с губ возражения. — Моя непутевая, непоседливая, неугомонная принцесса с белой, как снег, кожей и черными, как ночь, волосами, — у меня аж дар речи пропал от такой характеристики, Варг же, пользуясь этим, перевел тему с лирики на дела насущные: — Рад, что ты не стала выносить сор из избы. Мне бы пересудов и косых взглядов тоже не хотелось. Поэтому сейчас возвращаемся домой, собираем твои вещи и переносим в мои покои…

— Эй?! А как же выбор? — резко вспомнив, что умею говорить, воскликнула я.

— Какой выбор? — делано удивился муж.

— Ну тот… про вариации на тему брака, — нахмурилась я, нутром чуя, что вляпалась. И… нутро не подвело.

— Выбор, драгоценная моя супруга, тебе был предоставлен днем. Время упущено, теперь выбираю я, — ласково так проговорил Варг, который уже полностью восстановил свою человеческую форму.

— И ты решил… — я сглотнула, ибо в горле внезапно пересохло, а еще поежилась, ощутив новую волну озноба.

— …что у нас будет крепкая здоровая семья, — продолжил за меня эррисар.

— Но мы же не знаем друг друга! Совсем, — все так же обнимая его, вздохнула я.

— А жизнь на что? — усмехнулся муж и уверенно заявил: — Познакомимся в процессе.

Какое‑то время летели молча, причем в сторону того темного острова, на котором я собиралась «зализывать раны». И, несмотря на дух противоречия, требующий оспорить решение мужчины, я испытала странное облегчение с примесью страха перед неизвестностью. Как мы эту «крепкую и здоровую семью» строить‑то будем? И с чего начнем? С постели? Страш-ш-шно… хоть и любопытно.

— А как же твои любовницы? — спросила после затянувшейся паузы.

— А что любовницы? — отстранив меня от себя, чтобы снять жилет, не понял Варг. — У них своя жизнь, у нас своя. Материально я их давно обеспечил, так что могут жить теперь в свое удовольствие, спать с кем захочется. Думаю, они только рады будут, что мои визиты прекратятся.

— Ни черта ты не понимаешь в женщинах, милорд, — насмешливо фыркнула я, позволяя ему закутать меня в свою одежду, которая грела гораздо хуже, чем объятия мужа, поэтому, едва он закончил, я снова прижалась к нему.

— Ты будто понимаешь, — иронично протянул он.

— Почему нет? Я же женщина, — сказала гордо.

— Ты‑то? Не-е-е, ты чертенок в юбке… кхм… в штанах, — исправился Варг.

— Не нравлюсь? — глядя на расшитый ворот мужской рубахи, спросила тихо.

— Я этого не говорил, — уклончиво ответил он. — Это ты у нас на нелестные характеристики мастер, хоть блокнот заводи и записывай… какой я ужасный человек.

— Не надо передергивать, — проворчала, согреваясь в его руках. — Нормальный ты… но все равно несносный, — и сладко зевнула, прикрыв ладошкой рот.

— Угу, еще старый, страшный… — напомнил эррисар, а я, возмущенно засопев, буркнула:

— В зеркало себя видел? Огромный медведь с жуткими глазами и каменной физиономией. Еще и виски бритые, одежда странная… чего ты от меня ждал? С непривычки немудрено испугаться.

— Привыкла?

— В процессе.

— И как теперь? Все еще не нравлюсь? — спросил Варг вроде бы равнодушно, но я почувствовала, как напряглось его тело.

— Нравишься, — призналась со вздохом. — Но иногда так бесишь, что убить готова!

Муж рассмеялся, как мне показалось, с облегчением. И я тоже улыбнулась, прикрыв отяжелевшие веки. Хотела узнать, куда летим, и попросить его устроить экскурсию по ночному городу, раз все равно гуляем, но было так лень, что я ничего не сказала, только подумала. С этими мыслями и провалилась в сон, ощутив перед тем, как уплыть в страну грез легкий поцелуй на своем виске. Или мне просто хотелось, чтобы он был, оттого и приснилось?

Той же ночью…

Обогнув по кругу левиафанов, Варг опустил руку в привязанную к седлу сумку и закрыл миниатюрную шкатулку, из которой лились усиленные магией звуки, умиротворяюще действующие на морских змей, после чего направил виверну к дому. Пригревшаяся в объятиях мужа супруга спала и, судя по легкой улыбке, витавшей на ее губах, видела сладкие сны. Немного подумав, эррисар добавил к естественной усталости, сморившей девушку, немного сонных чар, чтобы она ненароком не очнулась и не вляпалась куда‑нибудь еще. Пусть отдыхает. День был тяжелый, ночь… кхм, незабываемая.

Последняя мысль вызвала у мужчины рваный смешок. Будет, что детям потом рассказывать: как папа сбежавшую маму после свадьбы ловил. А Снежка продолжала тихо посапывать, доверчиво прильнув к мужской груди, и Варг, сам того не замечая, поглаживал ее по волосам, плечам, спине, прижимая все сильнее. Хрупкая, легкая, наивная девочка с непокорным характером. А ведь она его удивила сегодня. Не тем, что пробила магическую защиту, которую он, предчувствуя гнев жены, активировал, покинув ее спальню (хотя этим тоже). А тем, что не отправилась к гостям демонстрировать семейные проблемы. Обиженный ребенок, коим она казалась порой, именно так бы и поступил, пойдя на поводу у собственного эгоизма. А его девочка улетела подальше от жилых островов и охочих до сплетен людей, не понимая, что море может быть очень опасно.

Все же стоило ей рассказать о местной жизни больше. Но в предсвадебной суете как‑то не нашлось времени, чтобы объяснить невесте, почему нельзя носиться сломя голову на летающей доске по окрестностям. Эррисар, привычный к реалиям Рассветного края, просто упустил этот момент, посчитав, что его запрета на полеты без создания подходящей площадки будет достаточно, чтобы девушка отказалась от необдуманных поступков. Любой маг света так бы и поступил, да и большинство снежных — тоже. Но леди Дигрэ… хотя теперь уже леди Лиам с головой дружила не всегда. А он, дурак, еще и масла в огонь подлил, разозлив супругу перед уходом. Права она — сам во всем виноват. Не следовало давить, требуя немедленных решений. И уж тем паче не стоило поминать любовниц, которые для маленькой собственницы были все равно, что красная тряпка для быка.

Мысль о том, что молодая жена его ревнует, вызвала улыбку. Наверняка идиотскую и совсем не подходящую эррисару, но… в сумерках ведь никто не видит. В отличие от Снежаны Варг насчет своих бывших пассий был совершенно спокоен. После первой любви, оставившей рваную рану в душе мужчины, он зарекся подпускать женщин слишком близко, разве что эта женщина — друг, как Эннарин, которой Лиам доверял почти как Ингольву и отцу. С любовницами же отношения у мужчины были совсем иными. Он навещал их несколько вечеров в неделю, дарил подарки, приятно проводил время, справлялся, не надо ли чем помочь, и уходил в свою «берлогу», где кроме него проживали лишь две служанки — гомункулы, да куда периодически захаживали мама с Уной, вызвавшейся вести хозяйство в доме деверя.

Близняшек, которых эррисар перекупил у бродячего цирка, где две невероятно пластичные сестренки выполняли акробатические номера на радость публике, все устраивало. Варг обеспечил их собственным домом и долей на жемчужных плантациях, взамен же ожидал верности, ибо делить свое с кем‑то не любил так же, как и Снежка. Девочки не подвели, и часы, которые они проводили втроем, были весьма насыщенными и, безусловно, полезными для здоровья. Но, как верно прозвала циркачек Амелия, сестры, пусть это и грубо звучит, являлись для любовника «постельными куклами», с которыми было приятно иногда заниматься сексом… и только. Впрочем, девушек это ничуть не смущало. В чем они не раз уверяли своего покровителя.

С теткой Уны ситуация сложилась другая. Рано овдовевшая молодая женщина была достаточно обеспечена финансово, поэтому покровительство ей не требовалось, а связь с сильным мужчиной, имеющим власть, — да, чтобы была достойная защита от претендентов на руку, сердце и имущество богатой вдовы. На этом они с Варгом и сошлись. По крайней мере, он так считал. С Амелией мужчина тоже был предельно честен с самого начала, но она, судя по высказанному вчера, рассчитывала на большее. Вернее, не так. Амелия не хотела перемен, которые пришли вместе с вынужденной женитьбой удобного во всех смыслах любовника. И в стремлении удержать былые позиции начала нести всякий бред про любовь, доверие и прочие вещи, забыв о том, что эррисар сознательно не допускал их в отношениях с женщинами, с которыми спал. Он для того трех любовниц и завел, чтобы ни одна не возомнила себя единственной. Все, что требовалось от них мужчине, — это хороший секс. В жизнь же свою, как и в дом, он старался никого не пускать.

Хотя Амелия, пользуясь родственными связями, в последнее время приходила в компании Уны, а иногда и на семейных ужинах присутствовала, где пыталась покорить придирчивую Ванду и очаровать всех остальных. Ей уже исполнилось тридцать, и она подумывала о ребенке, это в принципе устраивало и Варга, считавшего, что если заводить наследника, то лучше от леди света, чем от сумасбродных акробаток, поэтому он и позволял любовнице ее редкие визиты на свою территорию, но только в качестве гостьи.

Амелия ему нравилась своей рассудительностью и спокойствием, отсутствием ревности и ненавязчивостью. Хорошая женщина… была. То ли племянница, чей стервозный характер знал весь Рассветный, так на родственницу повлияла, то ли ей просто не хотелось лишаться привычного уклада, как знать. Но ночной разговор, во время которого Варг четко объяснил любовнице, что их постельные отношения закончены, получился весьма неприятным. Рыжеволосая леди пыталась донести до эррисара, что только с ней он будет счастлив, а не с малолеткой из чужого крыла, и все это слишком уж напоминало истерику, пробуждавшую в мужчине глухое раздражение.

Понимал ли он ее? Сочувствовал ли? Возможно. Но жалость — не та эмоция, из‑за которой можно было бы дать слабину, поддавшись на отчаянную попытку Амелии соблазнить бывшего любовника. Наверное, она и правда слишком привязалась к нему за эти пять лет, несмотря на то, что навещал он ее не чаще раза в неделю, а то и реже. А может, просто нафантазировала лишнего с подачи ушлой племянницы, решившей, что она имеет право лезть в жизнь деверя. Так или иначе, но отношения с несостоявшейся матерью гипотетического наследника эррисар разорвал раз и навсегда, даже не зная, сложится ли у него жизнь с женой. Потому что Амелия нарушила правила и вышла за границы их договора, а это было недопустимо.

К счастью, вопрос общих детей они не успели обсудить до того, как Варгу пришлось согласиться на политический брак. Ну а теперь и обсуждать было нечего. У него есть законная жена, которая ему нравится, хоть и выводит порой из себя. И рожать маленьких Лиамов будет именно она… когда дорастет, конечно, до роли матери. Пока же Снежка сама еще была ребенком, и обременять ее сходу всеми «прелестями» беременности муж не собирался. Разве что сама захочет.

На крыше наряду с зоной отдыха была специальная площадка для посадки виверн, где без труда уместились бы три воплощенных духа, туда‑то крылатая рептилия и опустилась, царапнув когтями пол. К хозяину тут же подошли две лысые служанки: Яра и Мира, с которыми у эррисара была такая же временная связь, как и у Белоснежки с гомункулом. Ставить на тело устойчивые магические печати, полностью открывающие мысли для духа, маги света не любили, в отличие от снежных собратьев. Потусторонние сущности, рожденные радужной пещерой, для обитателей города на островах были скорее слугами, нежели друзьями. Им даже жалование выплачивали в виде заряженных магической энергией кристаллов, которые требовались этим существам для поддержания материальной оболочки в хорошей форме.

Варг спешился, не выпуская из рук свою спящую ношу, а молчаливые служанки начали распрягать виверну, чтобы дать ей возможность отправиться на отдых в загон для ездовых духов. Именно из‑за того, что крылатой ящерицы не оказалось под рукой, мужчина задержался и не поймал сбежавшую жену сразу. Пока вызвал виверну, пока надевал на нее седло, до этого еще пару артефактов в сумку собрал на случай, если непутевую женушку потянет в море, ну и опоздал, естественно. Что едва не стало для девочки фатальным.

От мысли, что мог потерять ее, попавшую в поле зрения разыгравшихся левиафанов, мужчина помрачнел. Он чуть не поседел, увидев, как хрупкая фигурка на летающей доске ныряет из одного гигантского кольца в другое, пытаясь выбраться из змеиной ловушки. Именно тогда Варг окончательно осознал, что строптивая малолетка ему вовсе не безразлична. И дело не только в том, что он ее хочет. Совсем не в этом. Малознакомая девочка, как оказалось, засела в душу эррисара куда сильнее, чем он предполагал. И обезопасить ее от всевозможных проблем мужчина хотел не из‑за отношений с соседним крылом, а потому что боялся за эту сумасбродную леди, слишком темпераментную для снежной.

Его леди!

Жена по договору, будущая подруга… или, может, возлюбленная? Рано еще судить. Снежана ему просто нравилась, и он предвкушал их совместную жизнь, полную искр от бурных скандалов и… от не менее бурных примирений. С этой девочкой Варг и сам ощущал себя молодым парнем. Она внесла в его размеренный уклад сумбур, но и вдохнула весну, развеяв зимнюю спячку очерствевшей души. Раньше были три незыблемых «кита»: работа, крыло, семья… потом шло все остальное. Теперь в первые пункты врезался четвертый: «жена», и, несмотря на короткое знакомство с вышеназванной особой, ее значимость стремительно набирала позиции.

Раздумывая, как лучше разбудить Снежану, муж отнес ее в свои покои, уложил на постель, стянув с девичьих плеч свой жилет, и, сев рядом, принялся рассматривать ту, кого ему подарила судьба. Подарила… а еще вчера он был уверен, что навязала, и вот, пожалуйста — все как‑то незаметно изменилось. Проблемная девочка, казавшаяся обузой, стала дорога. Но, не окажись она на волоске от глупой гибели, он бы это так и не понял.

Юная совсем, восемнадцати еще нет… Исполнится, причем скоро, и надо бы позаботиться о незабываемом празднике для нее, пригласив гостей из снежного, особенно ту девушку, что была повелителем времени на недавних испытаниях стражей, и по каким‑то причинам не смогла приехать на свадьбу. Эн сказала, что Снежку отсутствие третьей из сестер Андервуд сильно огорчило. Но все это потом: завтра, послезавтра… до дня рождения супруги еще как минимум неделя. Сейчас же надо думать о другом. Например, как раздеть и искупать ее в горячей воде с травами, чтобы не заболела после недавних передряг. Но сделать это без согласия чересчур самостоятельной женушки Варг не решался. Не простит ведь, чудовище малолетнее. А будить спящую красавицу, так сладко посапывающую на его огромной постели, было отчего‑то жаль.

Дилемму решили Ингольф с Дьяром, явившиеся в дом предводителя с неприятной вестью, и, покидая молодую жену, Варг отправил к ней Яру, приказав позаботиться.

Глава 3 Нескучная жизнь

Я проснулась, когда за окном начинал всходить Алин, и, сладко потянувшись, обнаружила, что лежу обнаженная в незнакомой комнате. Остатки сна как ветром сдуло. Вскочив с постели, я сдернула с нее простыню и, лишь замотавшись в нее на манер тоги, начала немного успокаиваться. Спальня оказалась довольно большой, а кровать широкой — с моими габаритами можно спать поперек. Никаких балдахинов не наблюдалось, одно лишь застеленное шелковым бельем ложе с черными подушками и одеялом, украшенными золотистым рисунком.

Мебель в комнате тоже была черная и массивная, а занавески на огромном окне, выходящем на террасу, напротив, — белые и воздушные. И все вокруг просто‑таки дышало мужчиной. Ну, или мне так казалось. Стоя босыми ногами на мягком ковре и машинально подтягивая импровизированное одеяние, я рассматривала интерьер, пытаясь вспомнить, что было ночью. И чем больше об этом думала, тем сильнее пылало лицо.

Личность того, кто меня принес домой, сомнений не вызывала. Да и раздел наверняка тоже он. Усыпил с помощью магии, помыл, уложил в свою кровать, а потом… что муж вытворял со мной потом, представлять было страшно. Ибо я, в силу своего неуемного любопытства, пару раз подглядывала за братом, ублажавшим служанок, так что как это дело выглядит — знала не понаслышке. Но зачем Варг применил сонные чары? Чтобы не сопротивлялась? Или… чтобы избавить меня от боязни первого раза? Куда он вообще делся с утра пораньше?! Неужели ночь, проведенная с податливой, словно кукла, женой настолько его разочаровала, что он вопреки обещанию все‑таки пошел к любовницам? Кайлин бы, скорей всего, так и поступил. Вдруг Варг из той же породы?

Походив взад-вперед по чужим покоям, я заглянула в смежную комнату, за которой располагалась еще одна спальня, выполненная в светло-голубых тонах. Симпатичная, уютная, несмотря на холодную гамму, и какая‑то… совсем не мужская. Зачем она тут? Для женщин, которых эррисар «не приводит» в дом? Или, может… для меня?

Толкнув другую дверь, я очутилась в просторном коридоре, освещенном ночниками, где обнаружила вход в ванную комнату со всеми удобствами, и, воспользовавшись находкой, принялась приводить себя в порядок. Прежде чем помыться, внимательно осмотрела собственное тело, надеясь обнаружить хоть какие‑то следы первого интимного опыта, но нашла лишь синяки, оставшиеся от столкновения с головой левиафана, да и те казались подозрительно бледными.

Хм, может супруг меня не на ночь усыпил, а на несколько дней? Или просто обработал ушибленные места каким‑то чудодейственным средством. Или… да что гадать! Надо просто найти мужа и обо всем его расспросить. Решив так, я забралась в теплую воду, с громким шумом заполнявшую квадратный каменный бассейн, и, добавив пушистой пены, откинулась на удобный бортик, надеясь немного расслабиться, чтобы перестать нервничать. И вот когда мне это почти удалось, дверь тихо открылась, впуская в облицованную черно-белой плиткой комнату хозяина.

Но вместо того чтобы поздороваться и задать интересующие меня вопросы, как планировала, я позорно ушла с головой под воду, пряча вновь вспыхнувшее лицо под слоем невесомой пены, пока эррисар не заметил меня в просторной ванной комнате. Вдруг он просто умыться зашел, а вовсе не по мою душу? Хотелось бы верить, ибо общаться с мужем в таком виде я, как выяснилось, была не готова.

Маги моего уровня могли протянуть без воздуха минут семь, не больше, и я очень надеялась, что этого времени Варгу хватит, чтобы сделать свои дела и уйти. Изображать русалочку, лежа на дне бассейна, по размеру напоминавшего большую ванну, оказалось несложно, но волнующе. В том, что супруг меня не заметил, уверенности не было. По-хорошему, стоило бы вынырнуть из воды и, прикрывшись пеной, завести диалог, но… отчего‑то пока не получалось.

Мысленно отсчитывая секунды, я продолжала лежать в воде, любуясь рыхлым щитом из похожей на пух пены, и провела бы за этим занятием все семь минут, если б ко мне не присоединились. В первый момент я не поняла, что происходит, а когда сообразила, вынырнула из бассейна с такой скоростью, что забрызгала пол. И, округлив глаза, уставилась на севшего напротив обнаженного мужчину, на лице которого не было ни капли удивления.

— Ты… ты… — сплюнув воду, которой с испуга наглоталась, пробормотала я.

— И я рад тебя видеть, Белоснежка, — сказал муж, затем протянул руку и снял с моей головы мыльную «шапку». — Или тебя лучше теперь звать Русалочкой? Тяга к воде налицо: то морские прогулки в непогоду, то подводные заплывы на дне ванны, — иронично проговорил он, без какого‑либо стеснения разглядывая вжавшуюся в угол меня.

Подтянув к себе ноги, я принялась руками сгребать пену, чтобы прикрыться ей от его любопытного взора, но как только поняла, что таким образом полностью открываю мужское тело, — резко прекратила. Думать о том, что я взрослая девушка, готовая к супружеским отношениям, было куда проще, чем проверять это на практике. А Варг, зараза, сидел, развалившись, в моем бассейне, будто так и должно быть, и, растирая в пальцах пену, задумчиво изучал меня. И в глазах его, светлых, мерцающих, пряталась насмешка. Решив, что хватит уже доставлять ему удовольствие своей реакцией, я выползла из угла, расправила плечи, скрестила руки, прикрывая ими грудь, и, откинувшись на тот самый бортик, к которому прислонялась до прихода благоверного, поинтересовалась:

— Где же ты был, драгоценный супруг? Неужто лорды света работать начинают на рассвете? Или нежелание проводить ночь с женой пересилило все прочие?

Бровь мужчины дернулась, приподнимаясь, а губы изогнулись в странной полуулыбке.

— Что же ты у меня ревнивая такая и подозрительная? — вздохнул муж, вроде как сокрушаясь, но я не поверила. Слишком хитрый у него при этом был взгляд, что продолжало задевать.

— А еще брезгливая, — выпалила я, и только потом сообразила, что могу его этим обидеть, и с грацией слона в посудной лавки оправдалась: — Ты неизвестно где ходил, а теперь влез в мою ванну, мог бы и подождать, — сказала с обидой, причину которой и сама не до конца понимала: то ли из‑за того, что муж отсутствовал непонятно сколько времени, то ли из‑за его вторжения в мое личное пространство.

— Чего подождать? Когда ты пузыри начнешь пускать, прячась от меня под водой? — вполне добродушно полюбопытствовал эррисар и, взяв с полки мочалку, капнул на нее жидким мылом с цитрусовым ароматом — слишком резким для женщины, но очень подходящим для мужчины.

Пронаблюдав за его неспешными действиями, я сама не зная почему уточнила:

— А мне чем мыться?

— Тут есть только это, — муж кивнул на флакон, который опустил на бортик. — Ну, или могу позвать гомункула, чтобы сходила вниз и принесла женские моющие средства, — предложил он, на что я отрицательно мотнула головой. Видеть лысую предательницу Яру желания не возникало. Да и ее почти точную копию Миру — тоже.

— Тогда иди сюда, — поманил меня к себе Варг, поигрывая мочалкой.

— Зачем это? — напряглась я, невольно вжимаясь спиной в стену.

— Как зачем? — деланно удивился он. — Мыть тебя буду.

— Да я вроде как чистая, — пробормотала, не двинувшись с места.

— Зато я грязный… по твоим словам. И раз уж сам испачкал воду, опять же по твоим словам, то мне и исправлять ситуацию, — нагло ухмыльнулся «варвар» и, мягко оттолкнувшись от своего бортика, подался ко мне.

Не вскрикнула «смелая» я только потому, что дар речи дезертировал. Зато от волнения проснулась снежная магия и кончики пальцев привычно заискрили.

— О, не-е-ет, Белоснежка, — простонал супруг, — только воду не замораживай. Заболеешь же.

— Я? — спрятав ладони под слоем пены, переспросила его. — А ты?

— А что мне толстокожему сделается? — хмыкнул мужчина.

— Действительно, — отозвалась я, разглядывая украшенную шрамами и витой татуировкой грудь мужчины, который был сейчас недопустимо близко. Или допустимо? Мы ведь женаты.

— Можно? — спросил Варг, поднеся мочалку к моему плечу, но не прикоснувшись.

— Попробуй, — разрешила я, и мыльная губка заскользила по коже, вызывая странное оцепенение во всем теле. Было страшно пошевелиться то ли потому, что боялась спугнуть мгновение, то ли, наоборот, продлить. — Зачем ты это делаешь? — просила, сглотнув.

— Ну, надо же нам привыкать друг у другу, верно? Совместная ванна — отличный способ. Пока я обдумывала его слова, муж продолжал меня мыть, покрывая мылом открытые участки тела, а потом его ладони соскользнули под воду, и я почувствовала прикосновение к своим скрещенным на груди рукам, которые супруг мягко, но настойчиво развел в стороны. И колени, прижатые к животу, вынудил опустить. А потом по коже снова заскользила мочалка, лаская доступные изгибы тела. Я закусила губу, чувствуя, как к лицу прилил жар, но старалась не дергаться. Ведь он прав — надо привыкать. А что процесс привыкания ужасно бесстыдный, но и невообразимо приятный — это ведь хорошо, правда?

Варг ничего не говорил, лишь смотрел на меня, отмечая малейшее изменение реакции, и продолжал на ощупь исследовать мою фигуру, оглаживая ее губкой. А потом эта банная принадлежность вроде как выскользнула у него из руки, но мужчина не растерялся и, зачем‑то намылив ладони, вновь погрузил их под воду, чтобы мыть меня без всяких мочалок. На возмущенное сопение не отреагировал, напомнив, что у нас процесс привыкания, и, не встретив активного сопротивления, накрыл пальцами мою грудь, чуть помассировал, растирая мыло, которое, по идее, давно растворилось в воде, а потом провел пальцами по животу и ниже.

— Не надо! — воскликнула я, рефлекторно группируясь, и, краснея еще больше, призналась: — Мне щекотно!

— Гм, — выдал муж. — А если так? — и снова взялся за ноги, но на этот раз не опустил их, чтобы не загораживали доступ ко всему остальному, а наоборот, поднял одну из воды и несмотря на мой ошарашенный взгляд коснулся губами мокрого колена.

— Ай! — взвизгнула я, вырывая свою скользкую конечность из его захвата. В попытке вывернуться чуть снова не ушла под воду, поскользнувшись на гладком дне, но вовремя успела ухватиться за плечи супруга и буквально повисла на нем, пытаясь отдышаться.

— Гм, — снова произнес Варг, схватив меня за талию, вернее, немного ниже. Но исключительно в попытке удержать… я так думаю. — Если ты не будешь сидеть смирно, драгоценная, мы консумируем наш брак, не выходя из купальни.

— Эм, — на этот раз пришла моя очередь выражаться нечленораздельно. — А разве мы… ты уже не того?

— Чего того? — не понял эррисар, продолжая сжимать меня каменной хваткой так, что я даже не пыталась дергаться.

— Ну как же… — покусав от смущения губу, на которую муж как‑то странно уставился, я шепотом проговорила: — Разве ты ночью его не консумировал, пока я спала? — На мгновение в ванной комнате повисла гробовая тишина. А потом меня резко отпустили, и с громким плюхом я снова села на дно. Лицо же мужа изменилось: губы сжались в линию, глаза прищурились. — Ты что, обиделся? — не поняла его реакцию я.

— На маленьких глупых девочек, у которых мало опыта в отношениях с мужчинами, не обижаются, — снова намыливая как‑то резко найденную мочалку, сообщил Варг, на что надулась уже я, заявив:

— А ты бы предпочел, чтобы у меня был большой опыт, значит?

— Нет.

— А то можно устроить, чего уж…

— Я сказал — нет! — повторил мужчина голосом, от которого стало холодно, но тут же заметно мягче добавил: — Не хотел тебя обидеть. Просто… удивился, что ты обо мне ТАК думаешь. Я не насильник.

Пожала плечами, не став вдаваться в подробности своих выводов и в оправдания, которые сочинила для подобного поступка супруга. Тема вообще была очень щекотливой, и ее хотелось срочно сменить. Поэтому, не найдя ничего лучшего, я спросила то, с чего мы, собственно, начали:

— Так где ты был, Варг? Что‑то случилось в радужной пещере? Прорыв?

— Нет, — на этот раз он мылся сам, нисколько не смущаясь моего присутствия.

— А что тогда? — спросила, затаив дыхание. Почему‑то опять подумалось о любовницах, но я постаралась не делать выводы раньше времени.

— Гильяр умирал. Перед смертью вернулось сознание, и он требовал меня. Хотел сказать что‑то важное, но…

— Не сказал? — вздохнула я, понятия не имея, кто такой этот Гильяр.

— Говорил… пытался, но понять его сложно было, — мужчина поморщился словно от боли и начал ожесточенно тереть свои плечи, руки, словно хотел смыть налет недавнего общения с умирающим.

Мы немного помолчали, а потом я все‑таки поинтересовалась:

— Гильяр — это кто? Твой родственник?

— Нет. Друг, — не стал делать из личности покойного тайну муж. — Он весной попал в плен к демонам изнанки, потом стражи нашли его в гроте, но в состоянии глубокого забытья, которое сохранялось до сегодняшней ночи.

— Пленник, значит, — я нахмурилась, вспоминая, что натворила снежная стражница, побывавшая в похожей ситуации. Из‑за ее деяний, собственно, мы с Лиамом и женаты. Правда брат и наша опекунша, насколько я знаю, причастность Ирмы к спуску лавины на светлые земли утаили, дабы не вызывать еще большего недоверия к магам нашего крыла. Но эррисарам то они рассказали все! Да… или нет? — Прости за то, что сейчас спрошу, — хмуря брови, начала я, — но вы, надеюсь, его под замками держали после того, как он… вернулся, и следили за ним круглосуточно?

— Стандартная защита, плюс сиделки по сменам, а что? — эррисар даже мыться перестал, уставившись на меня.

— Просто… не мое это, конечно, дело, но… те, кто побывал на изнанке, могут стать маяками для порталов демонов. Вы же это учли, верно?

— И откуда у тебя такая информация? — вопросом на вопрос ответил он.

— Знала одну пленницу, — брякнула я.

— Расскажи, — тут же потребовал Варг, швырнув мочалку на бортик и, приблизившись, буквально навис надо мной.

Как‑то раньше мне не пришло в голову, что я своим желанием оградить от неприятностей крыло света могла подставить брата, решившего по каким‑то важным причинам, не посвящать Лиама во все проблемы снежных лордов. И, растерявшись, начала юлить, выясняя, сколько всего известно Варгу. Если б он еще не давил на меня массой, и не сбивал с мысли близостью… эх!

— А разве Кайлин тебе не говорил про Ирму и Гидеона? — с трудом сдерживаясь, чтобы не сползти в воду, поинтересовалась у него.

— Они были якорными точками для порталов демонов? — белесые глаза мужчины сузились, полыхнув ледяным светом.

— Ну… спроси лучше у милорда Дигрэ, пока он не уехал, — попыталась выкрутиться я.

— Зачем? — хищная улыбка тронула губы супруга. — У тебя интерес-с-сней, — смакуя последнее слово, протянул он и… наклонился ниже. Теперь его лицо почти касалось моего, а длинные мокрые пряди падали на мои плечи. — Так что с порталами, драгоценная? — вкрадчиво поинтересовался мужчина. — Если будешь молчать, придется применить пытки, — пообещал он, легко касаясь моего виска губами. — Сладкие пытки, — добавил, вновь накрыв под водой мою грудь, но вовсе не так, как в первый раз. Он сжал ее властно, по-хозяйски, а потом, чуть ослабив хватку, принялся оглаживать большим пальцем набухшую вершинку, в то время как другая рука супруга легла на мое бедро. И все это было так ново, ярко и ужасно непривычно, что я испугалась. А вода резко остыла, получив заряд непроизвольно выпущенной в нее снежной магии.

— Ну, с-с-спасибо, Снежинка, — прошептал Варг, усмехнувшись. — За охлаждение… кхм… порывов, — он снова издал короткий смешок, отпуская меня, а я смущенно пробормотала:

— Это не специально вышло.

— Да понял я, понял, — качнул головой эррисар и, легонько поцеловав меня в кончик носа, начал подниматься. Широкие плечи, мощная грудь, каменный живот и полоска русых волос, уходящая… нет, не могу! Вопреки собственному любопытству я зажмурилась, так и не выяснив, куда оно там уходило и что из этого леса росло. И сидела бы, не открывая глаз, еще долго, слушая всплески, свидетельствовавшие о присутствии мужа в бассейне, но меня бесцеремонно сгребли в охапку, посадили на бортик и, не взирая на возмущенные вопли, закутали в большое полотенце, чтобы парой минут позже отнести в спальню и положить на кровать.

— Нечего в холодной ванне сидеть, — проворчал совершенно голый эррисар, открывая шкаф и доставая оттуда свои вещи. А я, забыв о стеснении, жадно разглядывала его сильные ноги с играющими при движении мышцами, крепкие ягодицы и спину, на которой хватало мелких шрамов, но нужного, увы, не было. — Сейчас нет, но кто сказал, что потом не появится? — не оглядываясь, проговорил Варг, словно прочтя мои мысли. — Что тебе нагадала малышка Андервуд, расскажешь? — спросил, натягивая штаны.

— Может быть… потом, — не стала говорить категоричное «нет» я.

— И на том спасибо, — усмехнулся муж.

Через пару минут он, предложив мне еще поспать, ушел будить Кайлина, чтобы обсудить с ним все то, что снежный эррисар ранее утаил. А я осталась лежать, прикрытая полотенцем на огромной кровати, смотреть в потолок и думать о шрамах, которые и правда дело наживное. Но, несмотря на видение, мне почему‑то очень не хотелось, чтобы Варга ранили.

Тем же днем…

Как ни странно, но я действительно уснула. Причем как была, без одежды, поверх атласного покрывала, прикрытая влажным полотенцем. Несмотря на открытые окна, холодно в комнате не было. Скорее свежо и приятно. Плюс пережитые в купальне приключения сказались. Тело решило, что ему нужен отдых и, наплевав на теснящиеся в голове мысли, отключилось. Очнулась я от стука в дверь, причем вовсе не деликатного, едва успела подтянуть к шее сбившееся полотно, как увидела входящую в комнату свекровь, которая, скользнув по мне одобрительным взглядом, улыбнулась и сказала:

— Вижу, у вас все в порядке.

Я, краснея, кивнула, ибо не понять смысл, вложенный в слова Ванды, было сложно. Она, застав меня в таком виде на кровати сына, решила, что мы с ним провели бурную ночь, и мне, если честно, вовсе не хотелось ее разубеждать. Пусть считает, что у нас с Лиамом и правда все в семейной жизни отлично. Глядишь, и другим расскажет… рыжей невестке, например. А от той и до Амелии слух дойдет.

— Ты извини, что я так врываюсь, — вспомнила о манерах женщина, хотя особого раскаяния в ее голосе я не услышала. — Просто уже полдень, и я битый час гоняю чаи с твоей компаньонкой, пытаясь убедить гомункулов тебя разбудить, а они, поганки, упираются. Ты же все не встаешь и не встаешь…

— Я, ну… простите, — щеки снова обжег румянец, который собеседница истолковала по-своему.

— Да понимаю я, что этот медведь тебе до утра спать не давал, совсем загонял бедную девочку, — притворно вздохнула она. — Ничего не болит? Может лекаря вызвать, — я отрицательно мотнула головой, и она сменила тему: — У меня еще планы на день, да и лавки в Рассветном не допоздна работают. Так что давай‑ка вставай, приводи себя в порядок и спускайся к нам. Велю Яре завтрак тебе принести в столовую. Ну… или обед, — довольно усмехнувшись, свекровь развернулась, чтобы покинуть комнату, но я ее остановила вопросом:

— А Варг не возвращался еще?

— При мне — нет, — внимательно взглянув на меня, ответила она. — Поссорились, что ли? — брови женщины дрогнули, сходясь к переносице.

— Нет, просто он к брату моему пошел, а я уснула, — сказала честно. — Мне бы тоже Кайлина навестить, а то они с Хельгой и другими снежными лордами сегодня вечером уезжают. Это можно будет сделать? После похода по магазинам, конечно, — поспешно добавила я, не желая злоупотреблять расположением Ванды.

— Организуем, — пообещала та и вышла за дверь.

А я, соскочив с кровати, забегала по комнате как ошпаренная в поисках какой‑нибудь одежды, потому что моих вещей тут попросту не было. В результате пришлось одолжить рубашку мужа, чтобы сходить в ванную, где прислуга уже навела идеальную чистоту, и потом на цыпочках прокрасться в свою прежнюю спальню, где остались мои пожитки. Одевалась я с рекордной скоростью, выбрав из не особо большого гардероба самые простые и удобные вещи. Но когда спустилась в столовую, где сидели Клотильда с Вандой и лежал развалившийся на коврике Персиваль, поняла, что выбрала не то.

Все трое скептически осмотрели меня, заострив внимание на штанах, и высказались по очереди.

— Переоденься лучше, а то вызовешь ненужные пересуды, — посоветовала свекровь.

— Снежа, ты забыла? Тут же леди не носят брюк! — всплеснув руками, воскликнула Тиль.

«А мне нравится», — ментально поддержал меня песец, подмигнув синим глазом.

— А что надеть‑то? — растерянно осмотрев себя сверху вниз, пробормотала я. — Не свадебное же платье. А остальные все с пышными юбками, разве они не привлекут ненужное внимание?

— Увидев тебя в нарядах, сшитых по иноземной моде, назовут чужачкой, — с невозмутимым видом отпив чай, пояснила Ванда. — А за штаны прицепят ярлык «гулящая девка», и так и будут считать, хотя вслух и не скажут, боясь вызвать гнев эррисара. Ну а некоторые и вслух могут ляпнуть, та же Уна. Она у нас вообще на язык несдержанная. Удивляюсь, как Дьяр ее терпит. Будь моя воля, давно бы всыпала ей кнутом по заднице, глядишь, гонору бы и поубавилось, — будничным тоном проговорила женщина и вновь вернулась к фарфоровой чашечке, которую держала двумя пальцами с изяществом истиной леди, в то время как я, вытаращив глаза, взирала на нее.

Ничего себе… нравы тут. Надеюсь, мой супруг похож на брата в нежелании бить жену. А то, если Варг ударит, от меня же мокрого места не останется! Молча кивнув, я развернулась и пошла обратно в комнату искать платье. Мысленно же решила держать со свекровью ухо востро, а то еще надоумит сына воспитательные меры применить к маленькой снежной мне. Аш-ш-штарэту под копыта такое счастье!

На лестнице мне встретилась Яра, которую я поманила за собой жестом, так как браслета для ментальной связи на руке не было. Сейчас вчерашний поступок гомункула уже не казался предательством. Просто я неверно истолковала ее роль, решив, что златокожая девушка отныне исключительно моя служанка, а не приятное дополнение к мужу и дому. Оказалось, что моя она лишь частично. Впредь буду знать и не стану открывать перед ней мысли, как перед Персиком. Но и отказываться сейчас от помощи опытной служанки глупо, особенно когда речь идет о корсетах. Тем более, по словам мужа, оброненным перед уходом, именно Яра мыла меня спящую после ночной прогулки и обрабатывала синяки. За что я ее искренне поблагодарила, входя в спальню, но… доверия к этому воплощенному духу из‑за ее заботы не прибавилось.

Вместе со служанкой мы подобрали подходящий наряд, затем она затянула шнуровку, расположенную сзади, оправила мне юбки и уложила волосы в незатейливую прическу, не лишенную элегантности. Окинув придирчивым взглядом себя в зеркале, я осталась довольна. И со второй попытки в столовую вошла уже не пацанка в штанах и с наскоро заплетенной косой, а степенная снежная леди с гордо поднятой головой и доброжелательной улыбкой.

— Совсем другое дело! — одобрила мое перевоплощение Ванда и, кивнув на стол, предложила перекусить перед поездкой.

Несмотря на то, что была не голодна, от легкого завтрака в обеденное время я не отказалась. А спустя полчаса мы вчетвером поднялись на крышу, где стояла карета с запряженной виверной. Причем я шла с песцом на шее, которого категорически отказалась снимать, заявив, что он не какие‑то там брюки, а член семьи, и я буду носить его так, как нам с ним удобно. Свекровь, как ни странно, наставить не стала, а Клотильда, закатив глаза, демонстративно вздохнула. Персик же довольно ухмыльнулся во всю пасть и тихо заурчал, словно большой белый кот, а не арктический лис.

Погода была ветреной, море волновалось, а небесное светило застилали похожие на серую вату тучи, и все буквально кричало о приближение дождя. Поэтому Тиль едва ли не бегом подскочила к закрытому экипажу с украшенными золотым орнаментом боками и нырнула внутрь вслед за хозяйкой. Я же немного задержалась, наслаждаясь зарождающимся буйством стихии. Будет шторм… Интересно, насколько сильный? И не снесет ли он город на островах? Верно истолковав мою заминку, Ванда сказала:

— Не волнуйся, Снежана, когда погода слишком испортится, над Рассветным активируется магический купол, защищающий от ветров.

— И часто у вас так? — спросила я, присоединяясь к спутницам в уютном салоне с бархатными подушками на мягких сиденьях, где могли разместиться четыре человека, не больше. Нас же было трое, не считая песца, поэтому уселись мы с комфортом. Я рядом с компаньонкой, а свекровь напротив.

— Не так, чтобы очень, — ответила она. — Но иногда левиафаны приносят штормы, и на время город попадает в изоляцию. Поэтому сегодня мы не полетим на побережье, как я хотела ранее, а пройдемся по местным лавкам.

— А кто такие левиафаны? — забавно, что подруга, мечтавшая пополнить гардероб за мой счет, заинтересовалась не магазинами, а непонятными тварями — вестниками непогоды.

— Змеи морские, — пробормотала я, передернув плечами от слишком уж ярких воспоминаний. — Гигантские, как скала.

— А ты откуда знаешь? — на мне сошлись сразу два любопытных взгляда: чуть удивленный блондинки и проницательный — свекрови.

— Книжки читала, истории слушала… — ничуть не соврала я, ибо действительно и читала, и слушала, и даже запомнила, как эти монстры называются. Но, увидев, все равно обалдела.

«…и на практике пощупала», — добавил висящий на мне Персиваль, насмешливо фыркнув. Взоры двух леди тут же переключились на него, потому что больно уж хитрой стала лисья морда.

Тему, к счастью, замяли. Я, если честно, не хотела откровенно врать матери Варга, ведь рано или поздно история всплывет, и тогда будет очень неприятно. Ну а недоговорить немного — сам бог велел. Летели мы над Рассветным довольно низко, но окна на сей раз были плотно закрыты. Однако любоваться городом это не мешало. Свекровь, обещавшая экскурсию, рассказывала, где что находится: какие здания жилые, а какие общественные, куда можно сходить отдохнуть после трудного дня, а куда лучше не соваться. Острова были большие и полностью застроенные, но при этом так хитро, что казалось, будто архитектурные решения вытекали из природной среды естественным образом. Как дома на скалах или причудливые ленты дорог, огибающие неровный ландшафт. И во все это вплетались лучи мостов, объединяющих три части Рассветного.

Как выяснилось, район, где я теперь жила, считался спальным, и магазины поблизости были лишь самые необходимые. На соседнем же острове, где располагалось меньше жилых, но больше общественных зданий, находился огромный торговый центр, внешне похожий на скалу, которую венчало жилище Варга. Однако здесь каждое похожее на гриб сооружение являлось частью целого и объединялось с соседними павильонами общими коридорами и лестницами. Когда мы вошли в первую лавку с яркой вывеской на солонитовой стене, я невольно подумала, зачем жителям Рассветного вообще ездить на побережье, когда у них так развита торговая сфера?

В родном для меня Ледяном городе был парк развлечений со всеми вытекающими, несколько небольших магазинов с предзаказом и последующей доставкой, кафе и ресторан. Ну и куча «растущих» на вершинах гор замков, куда продукты и прочее доставляли повозками раз в неделю, а то и в месяц. В крыле света все было иначе. И как ни странно, мне этот новый подход к жизни даже нравился. И скупыми здешних лордов я считала все меньше, скорее практичными и недолюбливающими необоснованную роскошь, чем грешили некоторые представители снежных.

Немолодая крепкая женщина с цепким взглядом вышла из смежной комнаты на звон колокольчика, дабы встретить редких в пасмурную погоду посетителей. Поприветствовав нас и обменявшись парой реплик с Вандой, хозяйка лавки, где продавалась женская одежда, внимательно выслушала, что нам с Клотильдой требуется, и предложила перемерить все, что нравится и подходит по размеру. А если что‑то надо будет подогнать по фигуре, то обещалась справиться к вечеру, так как была по совместительству еще и портнихой. Свекровь, которая, судя по общению с госпожой Ризард, частенько захаживала в эту лавку, тут же набрала кучу разных нарядов и, всучив охапку в мои руки, отправила нас с Тиль в небольшую кабинку за плотной шторой. Сама же осталась у прилавка обсуждать вчерашнюю свадьбу, грядущий шторм и прорыв с изнанки, который все почему‑то ждали.

Компаньонка успела расшнуровать мне платье и снять его с плеч, когда вновь звякнул дверной колокольчик и в салоне раздался знакомый женский голос:

— Матушка! Какая неожиданная встреча! А вы тут зачем? Себе наряд подобрать или опять нищую невестушку приодеть решили, чтобы не позорила семью? — смысл сказанного Уной совершенно не соответствовал почтительному тону.

Я дернулась, желая отодвинуть занавеску и сказать этой «змеюке», что она сама всех позорит, но Клотильда остановила, приложив к губам палец и знаками показав, мол, давай послушаем, а потом уж пойдем восстанавливать справедливость.

— Детка, — приторно-сладким голосом отозвалась наша общая свекровь, — а ты тут с утра небось сторожишь, да? Бедняжечка. Как услышала за ужином, что мы по магазинам собрались, так лагерь и разбила? Не устала, болезная, дожидаться‑то?

— С чего вы взяли, матушка, что я вас ждала? — в голосе собеседницы послышалось недовольство: то, как сходу раскусили ее замыслы, напрочь игнорируя сказанные гадости, рыжей не понравилось. Я же мысленно позлорадствовала, потихоньку стягивая с себя расстегнутое платье, чтобы надеть одно из предложенных. А то доказывать, кто тут прав, в полуголом виде — курам на смех. Ну, или змеям.

— Не верю, знаешь ли, в совпадения, — я, даже не видя, представляла, как ехидно улыбается Ванда. И как поджимает губы ее невестка — тоже. Если так пойдет и дальше — свекровь завоюет мою любовь раньше, чем ее старший сын.

— Не желаешь посмотреть что‑нибудь из новых моделей? — решила разрядить обстановку хозяйка лавки. — У нас завоз позавчера был, перед свадьбой эррисара многие леди наряды заказывали.

— На что мне чужие заказы? — высокомерно откликнулась Уна. — Это вон они пусть объедки с господского стола подбирают.

Кто такие они увидеть захотелось так сильно, что я, выскользнув наконец из громоздкого платья, немного сдвинула занавеску, чтобы узреть часть прилавка и стоящих возле него трех женщин. Громко звякнул колокольчик, оповещая о приходе новых посетителей, и повисшую тишину разрушил мелодичный девичий смех, который довольно резко оборвался, когда две одинаковые блондинки увидели старшую госпожу Лиам.

— Нескучного дня, леди! — сделав синхронный книксен, пропели близняшки.

— И вам веселого времяпрепровождения, девочки, — слишком мрачно для подобного пожелания, ответила за всех Ванда.

А меня совершенно бесцеремонно отодвинула от «наблюдательного пункта» Клотильда, которой тоже не терпелось рассмотреть любовниц Варга. В том, что это именно они, я не сомневалась. Пока подруга изучала девиц, я шустро натягивала на себя первое попавшееся платье. Длинное с высокими разрезами на бедрах. Как только закончила, компаньонка, не оборачиваясь, сунула мне в руки еще и полупрозрачные шаровары, судя по цвету, идущие в комплект к наряду. Хм, а говорили, тут штаны не носят! Или это эротическое безобразие таковыми не считается? А в зале снова звякнул колокольчик, и я услышала голос, который взбесил больше всех.

— Леди Лиам! Какая встреча!

— «Неожиданная», — усмехнулась свекровь, игнорируя приветствие Амелии.

— Выйду, — решила я.

— С-с-стоять, — хором прошипели Тиль и Персик, сидящий на пуфике возле зеркала. Дух, понятное дело, высказался ментально.

— Так где же наша приблудная родственница‑то? — вновь заговорила «змея» по имени Уна. — Или правильней сказать — блудливая? — хохотнула она.

— Уна, дорогая, — наигранно ужаснулась ее тетка, — ну зачем же сразу такие выводы? Подумаешь, понравился девочке принц, так ведь ее, бедняжку, силой замуж выдали. Да и брак политический, ничего особенного в том нет, чтобы любовника завести. Муж же ее спит с другими, — и сказано это было так громко, внятно… чтобы я непременно все расслышала. Точно ведь следили гадины, сидели где‑нибудь в кафе напротив и наблюдали за стоянкой карет всем коллективом.

— Нам сказали, что пришел заказ, — вмешалась одна из близняшек.

— Мы бы хотели забрать наряды и уйти, госпожа Ризард, — поддержала ее вторая, и в тоне обеих мне почудилась неуверенность. Хм, а может, и не коллективом выслеживали нас. Этим двум, похоже, неуютно.

— Нет, девочки, курьер задержится из‑за непогоды, — ответила хозяйка лавки. — А кто вам… — и замолчала, но я не видела почему, ибо Клотильда так и не пустила меня к краю занавески, а с другой стороны отодвигать ее плотное полотно было опасно, вдруг заметят?

— Тогда мы пойдем, — решили сестры и начали желать всем приятного дня, намереваясь удалиться, на что рыжая стерва, которая их скорей всего и заманила сюда мне «на радость» прямым текстом заявила:

— Рина, Лина, неужели не интересно посмотреть на жену вашего любовника?!

— Мы видели, — равнодушно отозвались девушки.

— И как? — не унималась моя новая родственница.

— Уна, детка, а ты не забываешься? — в голосе Ванды послышались угрожающие нотки. — Не, я понимаю, что ты решила устроить представление для Снежаны, чтобы развлечь ее и нас, но актеров предупреждать хотя бы надо. Глянь на девочек? Они же белые, как мел. Они‑то тебе что сделали, что ты их втравила в свои игры? Или да, точно, они же не люди, а всего лишь инструменты для достижения цели. А еще те, кто собирает объедки с господского стола. Ты так вроде говорила, я ничего не путаю? — обманчиво спокойно уточнила свекровь.

И в этот момент мне стало жаль близняшек. Даже ревность, которую испытывала к ним, поутихла под натиском сочувствия и… солидарности, ведь их рыжая терпеть не могла почти так же, как и меня. Жена же Дьяра, перестав ломать комедию, ядовито процедила:

— Предпочитаю не лицемерить, а говорить о людях то, что думаю, матушка. И о них, и о той малодушной чужачке, которая в отсутствии Варговой спины, прячется за шторой примерочной. Так и будет у эррисара под ногами всю жизнь путаться? А он позволять, боясь ссоры со снежным крылом. Тоже мне… мужик, — презрительно бросила «гадюка», и в следующий миг раздался громкий звук затрещины. — Матушка?! — взвизгнула Уна.

— Нам пора, — хором пискнули близняшки.

— Леди Лиам, как вы… как вы… — Амелию явно заклинило.

А я, закинув Персиваля на шею для моральной поддержки, решительно отодвинула занавеску и вышла в торговый зал, натянув на лицо ослепительную улыбку, которая именно такой и была, ибо мной руководила не обида, а веселая злость. Не успевшие вовремя сбежать блондинки насторожено уставились на меня, Амелия оценивающим взглядом скользнула по темно-синему наряду, а свекровь и Уна все еще лицезрели друг друга, причем вторая прижимала к свекольного цвета щеке руку, а первая с невозмутимым видом растирала ладонь.

— Добрый день, леди! — поприветствовала я вновь прибывших и… все на этом.

Подошла к прилавку, полностью игнорируя бывших любовниц мужа, и вполголоса поинтересовалась у госпожи Ризард, есть ли в продаже нижнее белье, а то супружеская жизнь чревата тем, что некоторые вещи не живут дольше одной ночи. И даже не совсем солгала, учитывая, что одежду, в которой была на прогулке, Яра выкинула из‑за разрывов, оставшихся от соприкосновения с шипастой головой левиафана. Хозяйка магазина тут же принесла пару комплектов, а Ванда, подойдя ко мне, сказала:

— Не переживай, Снежана, у нас по плану еще салон нижнего белья, там столько всего интерес-с-сного, — и многозначительно мне подмигнула, заставив покраснеть.

— И это все? — разочарованно воскликнула Уна, явно недовольная моей реакцией. Близняшки сдавленно хихикнули, но тут же натянули на лица скорбные маски, а вот уходить, как планировали, передумали.

— А что еще? Вторую пощечину дать для равновесия? — мельком взглянув на рыжую, поинтересовалась Ванда.

— Ты? — дернув меня за локоть с такой силой, что треснул шифоновый рукав, взвыла родственница. — Это все из‑за тебя!

— Руки убрала, — оттолкнув ее так, что Уна, споткнувшись о пуфик, едва не упала, рыкнула я и после паузы с презрением «выплюнула»: — л-л-леди.

Такие стервы были и в Ледяном городе. Высокомерные, не следящие за своим языком и готовые день и ночь устраивать гадости окружающим, но там они не являлись частью моей семьи. С этой же требовалось что‑то делать, пока она своим ядом не отравила жизнь мне, Варгу и всем остальным. Что он там о ней говорил? Лучше не ссориться? Что ж, не будем ссориться, просто покалечим, если продолжит в том же духе.

— Я ведь тебе предлагала сладкую жизнь в отдельном доме, но не-е-ет, тебе приспичило подмять под себя все, включая мужика, — забыв о зрителях (или наоборот именно для них), распалялась Уна.

— Ну, муж, допустим, ее по праву, — сказала подходящая к нам Клотильда. — А вот с чего бы вам, леди, так о нем переживать? Уж не сами ли метили к нему в любовницы, прикрываясь заботой о благополучии тетушки?

Амелия стала пунцовой, а ее племянница, напротив, побледнела и как гаркнет в духе рыночных торговок:

— Ты вообще заткнись, оборванка!

На что Тиль демонстративно оглядела свое роскошное платье «с иголочки», привлекая к нему внимание остальных, и выразительно выгнула точеную бровь.

— Уна, успокойся… — попыталась вразумить разбушевавшуюся родственницу тетка, но под гневным взглядом жены Дьяра заткнулась.

— Не смей оскорблять моих подруг, — потихоньку зверея, проговорила я. — Если для тебя нормально устраивать безобразные сцены в людных местах — пожалуйста! Но не пытайся втянуть в них нас, — голос мой звучал ровно, и даже магия не струилась по коже, но, говоря все это, я с удовольствием представляла, как выдираю рыжие лохмы одной зарвавшейся гадине. Но… наедине!

Кто ж она тут такая, раз Варг не хотел, чтобы мы враждовали? Дочь какой‑то сильно уважаемой семьи? Лучший маг Рассветного? Или просто дрянь с переизбытком яда, с которой нормальные люди не желают связываться?

— Выз-с-с-зов, — сверля меня взглядом, прошипела Уна.

— Ты же хотела, чтобы она сама… — Амелия снова замолкла, повинуясь жесту племянницы, но мне хватило и того, что она уже брякнула.

— Ждала, что я брошу тебе вызов? — вздернув бровь, уточнила у «змеи» и мысленно порадовалась, что не доставила ей такого удовольствия, хоть и тянуло.

— Я вызываю тебя, чужачка, на арену! — чеканя слова, заявила Уна.

— Обоснования? — хмуро спросила Ванда, ей идея нашего поединка явно не нравилась.

— Она меня толкнула.

— А ты порвала ее одежду.

— У нее тоже есть право бросить вызов, — парировала рыжая, — и я с радостью его приму. Но она слишком боится, видать.

— Не соглашайся, — шепнула одна из близняшек, о которых мы все забыли.

— Все снежные леди такие трусливые? — усмехнулась рыжая, скрестив на груди руки. — Так и знала, что без Варга ты пустышка, а твоя лживая подружка…

— Принято!

Мой короткий ответ повлек за собой странную реакцию: Уна заулыбалась, будто я сделала ей лучший подарок, свекровь обреченно вздохнула, сестры-блондинки разочарованно хмыкнули, Амелия воодушевилась, а госпожа Ризард сочувственно посмотрела на меня и отвернулась вроде как для поиска очередных нарядов. Та-а-ак, мне опять кто‑то что‑то не сказал, как с теми же левиафанами, да? Уна что, миледи света? Или мастер по боевым искусствам? Убью Варга! Мог бы и предупредить, ПОЧЕМУ с ней не надо связываться.

Довольная достигнутым, моя рыжая проблема назначила время поединка через три дня, дождалась моего согласия, затем нарочито вежливо со всеми, включая нас с Тиль, распрощалась и, взяв под руку тетку, гордо покинула лавку. А близняшки остались, пошушукались немного, поглядывая на меня и на шагающую к каретам парочку рыжих, после чего одна робко произнесла:

— Если хотите, леди, мы вас подготовим к бою.

— Мы знаем слабые места Уны, — добавила вторая, выразительно глядя на меня.

— Не стоит…

— Отлично! — не дала мне договорить Клотильда. — Встретимся вечером. Где? — спросила она, крепко сжав мою руку, видимо, чтобы я не возмутилась ее решением. И Персик, зараза, поддержал компаньонку, «шепнув», мол, надо сначала узнать, что предлагают, а потом уже отказываться. Пришлось смолчать, хотя сходиться ближе с акробатками, которых… р-р-р, лучше не думать, что с ними делал МОЙ муж. Ведь это все было до меня… до нашего с ним знакомства… вообще, не было! Вот, так правильней, да! Не было и точка. Но доверять сестричкам я все равно не собиралась. Может, Уна с теткой и им поперек горла встали, но это не причина подпускать их к себе.

— Лучше на нашей территории. Если мы явимся в дом эррисара, слухи поползут, которые вам не нужны так же, как и нам, — ответила одна из девушек и, потупившись, призналась, — я замуж выхожу через два месяца.

— Слухи по-любому поползут, — скривилась Ванда, пропустив мимо ушей слова блондинки про скорый брак. — Уна постарается.

— Ну, — положив на прилавок локти, проговорила хозяйка лавки. — Нам ведь тоже никто не мешает распространить СВОЮ версию слухов, — улыбнулась она. — Тем более я была свидетельницей мерзкого скандала, который закатила тут супруга Дьяра.

— И мы были, — пакостно заулыбались близняшки.

— И я, — кивнула свекровь, но быстро спохватилась: — нет, мне до сплетен опускаться нельзя, разве что близким подругам на невестку пожалуюсь. Кнута на нее нет! Эх, моя бы воля…

«Найдется кнут, — мысленно решила я, — вернее, заклинание снежных плетей».

Вслух же ничего не сказала, решив довериться неожиданно образовавшейся группе поддержке, хотя блондинистая ее часть меня довольно ощутимо напрягала, но демонстрировать свою неприязнь к акробаткам я пока не собиралась. Потерплю, а там… видно будет.

В гостевом доме…

— Поединок?! — взвыл эррисар, вскакивая из‑за стола, с которого на пол полетела недопитая бутылка вина и один из бокалов. — С Уной? Да о чем только думала… моя мать!

— Спокойно, Лиам, — попытался утихомирить его Кайлин, поднимаясь следом, но Варг не обратил внимания на недавнего собеседника, с которым несколько часов обсуждал сначала общие дела, а потом и сестру Дигрэ, желая узнать о ней как можно больше.

Бросив короткое «Увидимся!», мужчина покинул гостевые покои снежного эррисара вслед за Ингольвом, принесшим неприятную весть. Через двадцать минут оба друга были в торговом центре, где, оббежав несколько этажей, обнаружили наконец Снежану, да так и застыли столбами в дверях, глядя, как жена эррисара в компании его же матери, двух любовниц, компаньонки и песца с аппетитом поглощает мороженое, о чем‑то непринужденно беседуя со своими довольно улыбающимися спутницами.

— Я вижу то, что вижу? — спросил Ингольв, слегка толкнув Варга плечом.

— Нет, приятель, — отозвался тот, не скрывая раздражения, — у нас с тобой групповые галлюцинации.

Его бесило все! То, что этой безголовой девице наплевать на поединок, который может отправить ее в лазарет или и вовсе убить. Что она так возмутительно легкомысленна, и отвратительно беззаботна, а еще, что ее ничуть не смущает общество близняшек, вопреки недавним возмущениям насчет бывших женщин мужа. И это почему‑то особенно задевало.

Первыми гостей заметили именно циркачки и, синхронно побледнев, попытались сползти под стол, насколько это позволяли их места. Ну, а, глядя на реакцию блондинок, обернулась и Снежка.

В кафе…

Эррисар был страшен. Волосы растрепаны, глаза полыхают серебром, губы кривятся то ли в брезгливой гримасе, то ли в неприятной улыбке, а кулаки… его огромные крепкие кулаки… сжимаются с такой силой, что белеют костяшки. Стоящий рядом с ним Ингольв, наоборот, напоминал эталон спокойствия и невозмутимости. Даже приветливо нам кивнул, но ближе не подошел, а остался сторожить разъяренного медведя, на которого сейчас особенно походил мой супруг.

Прекрас-с-сно! И с чего, спрашивается, такая встреча? Или рыжий «серпентарий» успел донести до Варга свой вариант недавних событий?

— Леди Лиам! — громыхнул на все кафе похожий на раскаты грома голос эррисара. И я, по примеру близняшек, тоже начала невольно сползать под стол, но быстро сообразила, что ни в чем не провинилась перед мужем, и, гордо расправив плечи, села прямо, с вызовом взглянув в жутковатые глаза супруга.

— Уточни, которая, сын, — с ледяным спокойствием попросила свекровь.

— Обе! — рявкнул Варг, подойдя к нам и, гневно взглянув на акробаток, приказал: — Оставьте нас! — девушки повскакивали со своих мест, будто только этого и ждали. А меня задело. Они ему бывшие любовницы, а не служанки. Такими темпами он и Клотильду сейчас выгонит. А потом и нам с Вандой достанется. И, спрашивается, за что?!

— Это мои гости, — сказала, зло щурясь на мужа, — не тебе решать, уходить им или оставаться.

— Нам нужно поговорить, — все еще не разжав кулаки, парировал Варг. — Без свидетелей, — и, как я и предполагала, красноречиво посмотрел на Тиль.

Та молча кивнула, грациозно поднялась и, сделав книксен, последовала к дверям, прихватив с собой замешкавшихся близняшек. Вместе с ними вышел и Ингольв, о чем‑то заговоривший с моей компаньонкой. Я же впилась пальцами в деревянные подлокотники кресла, раздражаясь все сильнее.

— Говори, — милостиво разрешила Ванда, которая реагировала на все с завидным спокойствием.

— Вы в своем уме… обе? — более мирно спросил мужчина, сев на освободившееся место.

Посетителей в кафе было мало, а те, что были, предпочли тоже удалиться, и у официантки срочные дела появились на кухне, куда чуть ранее удалилась стоящая за стойкой хозяйка заведения. Одним словом, помещение с десятком столиков как‑то разом опустело, но я сильно сомневалась, что за нами не наблюдают и не подслушивают.

— А что такое безумное мы совершили? — спросила Ванда, продолжая есть свое мороженое.

— Поединок!

— Ах, во-о-о ты о чем, — прикинулась недогадливой она. — Быстро ж слухи летят.

— Мама, я понимаю, что она, — он кивнул на меня, — ничего толком не знает о нашей жизни и людях, но ты то куда смотрела?

— На Дьярову жену, от выходок которой уже тошнит, причем всех, — зачерпнув ложечкой холодное лакомство, сообщила леди света, и положив кусочек в рот, довольно улыбнулась.

— Откажись от поединка, — потребовал от меня эррисар.

— Вот еще! — гордо вскинула голову я. — Кто‑то должен прищемить нос этой стерве, доказав, что и на нее управа найдется. Жена эррисара — лучший вариант.

— А ты в курсе, жена эррисара, что Уна единственная на все крыло миледи света, получившая на испытаниях силу эскалибриума? — съязвил Варг.

— Просветили, — посмотрев на увлеченную мороженым свекровь, сказала я. — жаль, что не ты и не до того, как она вызвала меня на арену.

— А что она двух соперниц в лазарет отправила, причем одна до сих пор хромает?

— Тоже рассказали.

— Не следовало допускать этот ваш поход по магазинам, — вздохнул супруг. — Я идиот…

— И это знаю, — не меняя тона, согласилась с ним, за что удостоилась мрачного взгляда мужа, и мимолетной улыбки старшей леди Лиам.

— Не хочешь отказываться от глупой затеи, значит, откажется Уна! — хлопнув раскрытой ладонью по столу, Варг встал, явно намереваясь пообщаться с женой брата, но я, поднявшись следом, шагнула к нему и, положив ладони на мужскую грудь, посмотрела снизу вверх.

— Не надо, а? — сказала тихо. — Мы справимся. Меня твоя мама тренировать будет и Лина с Риной обещались…

— Эти тут причем? — перебил эррисар раздраженно, будто я ему только что личное оскорбление нанесла. Стоило об этом задуматься, но… позже. Сейчас же я хотела поговорить с мужем, только не на радость якобы отсутствующим зрителям, а так, что бы нас никто действительно не видел и не слышал.

— Выйдем? — продолжая удерживать его взгляд, предложила я.

— Куда?

— Да хоть в уборную, — рыкнула, не сдержавшись. И, заметив, как выгнулась бровь милорда, исправилась: — Ну, или на воздух, — краешек мужских губ дернулся, глаза снова сверкнули, а слова, сказанные в ответ, и дальнейшие действия заставили меня насторожиться:

— Уборная ближе. Идем, — и, легко подняв на руки, эррисар вынес меня из зала, под дверями которого обнаружились недавние посетители, Клотильда с близняшками, и еще куча незнакомого народа, сделавшего вид, что просто мимо проходил. Варг прошел мимо них до украшенной орнаментом двери, толкнул ее ногой и, убедившись, что в небольшой комнатке с зеркалами, каменной чашей, в которую стекала вода, и двумя отдельными кабинками никого нет, задвинул защелку. — М-м-м, слушаю тебя? — злости в его голосе больше не было, а провокационных интонаций — выше крыши.

— На пол поставь, — потребовала я, чувствуя себя неуютно.

Помещение было чистым и пахло свежестью, но сама ситуация как‑то начала напрягать. Я, муж со странно изменившимся настроением и едва уловимым ароматом вина, который почувствовала, прижавшись к нему… и общественный туалет! Лишиться девственности в столь неподходящем месте мне не хотелось, поэтому надо было выдерживать дистанцию, пытаясь донести до этого великана свою точку зрения на предстоящий поединок.

— Говори так, — снова усмехнулся Варг, — я тебя в этом положении точно не придушу — руки заняты, — пошутил он, продолжая удерживать меня на весу.

Напротив было большое зеркало, в котором мы оба отражались. И, мельком взглянув на него, я невольно отметила — красивая пара. Но… место все равно неподходящее!

— Короче, все просто, — прогнав мысли, не относящиеся к делу, начала объяснять я. — Если я откажусь от поединка, меня люди твоего крыла сочтут жалкой трусихой, а от такой характеристики «отмыться» трудно. Если ты надавишь на Уну, и соглашение разорвет она — будет еще хуже, потому что тогда я стану не просто трусихой, а еще и доносчицей, прячущейся за спину мужа.

— А на что еще нужна эта спина? — фыркнул эррисар.

— Найдется применение, — сказала я, и тут же снова затараторила: — Ванда рассказала, что Уна — единственная дочь владельца жемчужных плантаций, которые приносят основной доход крылу…

— Свэн очень уважаемый маг и глава совета милордов, который обожает свою дочь. Жена его — сестра Амелии умерла, когда Уне было лет семь. И единственным напоминанием о ней осталась малышка, которую отец и разбаловал до безобразия. Да и сейчас продолжает, — Варг поморщился. — Но плантации принадлежат не только ему. Треть находится в распоряжении моей семьи.

— А две трети, получается, в его?

— Нет, тоже треть или чуть больше. А последняя часть — достояние Рассветного, но следит за ней семья Уны, так как именно у них есть редкий дар воздействовать на моллюсков в раковинах.

Я потерла переносицу, складывая два плюс два. Лиамы богаты, родители Уны — тоже…

— Так два ваши рода поэтому породнились? — озвучила напрашивающийся вывод я, на что супруг только плечами пожал.

— А она, часом, не за тебя замуж хотела? — нахмурилась я.

И снова то же слабое пожатие и никакой конкретики, ко мне же вернулось былое раздражение. Амелия, близняшки… Уна опять же! Да что ж за рассадник вокруг этого кобеля?! Желание накостылять «змее» от подобных размышлений лишь укрепилось. Осталось убедить Варга не встревать в наши женские разборки, и все будет замечательно.

— Я сошлю ее на дальний остров сторожить артефакты, — сказал эррисар, коснувшись губами моего виска. — Почетная будет… ссылка. Свэну придется смириться.

— Нет, Варг!

— Да.

— Но я…

— Не спорь, женщина. Просто поверь, нельзя тебе с ней драться. Проиграешь.

— Мог бы чуть больше верить в жену, — обиделась я. — Свекровь и та…

— Интриганка старая, — скривился он, теснее прижав меня к себе. — Стравила невесток…

— Она не стравливала!

— Ну, значит, позволила Уне сыграть на твоем темпераменте. Ты юная, горячая, жаждущая справедливости девочка, а у мамы опыт множества битв, как подковерных, так и на арене. Поэтому виновата она. Ну и я, раз не просчитал мстительность Уны, и не додумался взять тебя с собой к Кайлину во избежание подобных неприятностей.

— А я белая и пушистая, получается? — удивленно спросила его и, как только он кивнул, довольно улыбнулась. Приятно, черт побери! В порыве чувств я обняла Варга за шею и поцеловала в уголок рта, с удовольствием отметив, как замер муж. — Пошли‑ка отсюда поскорее, пока народ не начал рассказывать на всех углах, что эррисар с женой занимались непотребствами в общественной уборной.

— Да пусть завидуют, — буркнул он и… поймал мои губы.

Пальцы впились в плечи мужа, сердце взбрыкнуло в груди, срываясь на бешеный ритм, перед глазами все поплыло…

Неуверенный стук и жалобное «А вы там надолго?» разрушили очарование первого настоящего поцелуя. Ну, точно — не время и не место! А все так хорошо начиналось…

Глава 4 Вторая брачная ночь

Я распустила волосы и взглянула на свое зеркальное отражение. Подумала немного, перекинула их за спину, снова придирчиво осмотрела себя, чуть склонила к плечу голову и… снова заколола пряди ракушкой так, чтобы концы свисали вдоль шеи. Одежды после прогулки по местным лавкам у меня теперь было хоть отбавляй, в том числе и тончайшие ночные сорочки, похожие на невесомые платья с высокими разрезами и глубоким декольте. К некоторым прилагался халат-разлетайка из той же материи, украшенный кружевом или вышивкой. Именно такой я надела после купания, надеясь понравиться мужу. К сегодняшней ночи готовилась с особенной тщательностью, а еще жутко нервничала, и поэтому, наверное, мне все не нравилось.

Варг остался ждать меня в спальне, где мы вместе ужинали при свечах. Все было безумно красиво и романтично, несмотря на разговор о поединке, который нам хоть и не запретили, но выдвинули несколько важных условий, запрещавших обман и членовредительство. Муж, решивший во что бы то ни стало отменить нашу с Уной магическую дуэль, поступил хитро-он заручился поддержкой отца «змеи», который политического скандала хотел не больше Лиама, и вдвоем они вынудили нас согласиться на что‑то более мирное, чем бой двух магов на арене. В результате из предложенного перечня была выбрана гонка на скайтовирах по волнам, которая состоится, как только наладится погода.

И хотя я очень надеялась отходить «змеюку» снежной плетью за все те пакости, что она говорила про меня и моих друзей, возможность обойти ее на доске мне тоже понравилась. И Уна, как ни странно, осталась довольна таким раскладом не меньше. Слишком уж загадочно она улыбалась, покидая наш дом вместе со Свэном. Он, к слову, произвел на меня очень приятное впечатление, но не увидеть, как этот пожилой милорд боготворит свою единственную дочь, мог только слепой. А значит, она как вила из папочки веревки, так и будет вить. И на полеты на досках согласилась лишь потому, что ей это выгодно не меньше магической драки.

Что ж, придется все‑таки пообщаться с близняшками, знающими слабые места Дьяровой жены. И со свекровью позаниматься, раз она сама вызвалась меня готовить к поединку. И с мужем, который изъявил желание присутствовать на тренировках, если у него будет такая возможность. Этим вечером встречу с Линой и Риной пришлось отменить, дабы не нервировать и без того нервного эррисара. Но завтра или послезавтра мы с Клотильдой, пожалуй, нанесем сестрам визит. Так, чтобы никто этого не заметил. Потому что чем больше информации соберу про соперницу, тем проще будет ее победить. Даже если эта информация придет от женщин, которых лишний раз видеть не хочется.

Снова посмотрев на себя в зеркало, я недовольно скривилась и, скинув черный пеньюар, принялась надевать синий. За ним красный, золотистый… и наконец белый. На нем и остановилась, понимая, что иначе выйду из смежной спальни к утру. Хотя именно этого я неосознанно и добивалась, боясь первой брачной ночи, которая пусть с опозданием на сутки, но все же должна была случиться. И, шумно выдохнув, я мысленно попросила у Сияющего смелости, после чего резко развернулась, отчего невесомый наряд взметнулся в воздух и очертил дугу, и решительно вошла в соседнюю спальню, чтобы замереть в дверях от увиденной картины.

Варг спал! Полусидя, облокотившись на высокую спинку огромной кровати, свесив на пол босую ногу и крепко обняв шелковую подушку, к которой прижимался щекой. Мужчина был без рубашки, но в штанах с ослабленным ремнем. И выглядел этот великан в приглушенном свете ночников таким усталым и милым, что я просто не осмелилась его разбудить. Ведь если подумать, это меня не беспокоили до обеда, а он уже вторые сутки на ногах, причем весьма насыщенные сутки. Ну а брачная ночь и до завтра подождет, никуда не денется. Решив так, я испытала чувство облегчения, и как‑то сразу расслабилась. Но вскоре поняла, что есть одна ма-а-аленькая проблема: я в отличие от супруга выспалась и мне, как это не глупо звучит, скучно.

Был, конечно, соблазн подкрасться к эррисару и разбудить его каким‑нибудь незабываемым способом, чтобы не рушил планы молодой жены на совместную ночь, но, во-первых, жалко его стало — умаялся за эти дни так, что и врагу не пожелаешь, а во-вторых, я все‑таки была еще не готова к исполнению супружеского долга, хоть и храбрилась перед зеркалом, заставляя себя думать иначе. Поэтому потихоньку вернулась в голубую спальню, переоделась в синее платье, которое примеряла в лавке, натянула прилагающиеся к нему шаровары (чтоб хоть какие‑то штаны на мне были) и, взяв в одну руку босоножки без каблука, а во вторую — скайтовир, на цыпочках прошла мимо Варга к выходу.

Пользуясь тем, что хозяйские покои не были заперты, выскользнула в коридор и аккуратно прикрыла за собой дверь, послав крепко спящему супругу воздушный поцелуй с примесью сонных чар. Время было позднее, но не так чтобы совсем. Поэтому я сочла совершенно нормальным нанести перед сном визит брату, решившему остаться в крыле света еще на один день. В Ледяном городе его замещала миледи Индэгра, которая много лет была регентом Поднебесья, так что Кайл вполне мог себе позволить чуть-чуть задержаться в гостях. Ну а я-явиться к милорду Дигрэ в любое время суток. Тем более гостевые дома располагались не далеко от нашего. Можно было без труда дойти до них пешком, но зачем, если есть Вира?

Однако прежде, чем отправиться в полет, я во избежание ненужных проблем разыскала Яру в комнате для прислуги, которую гомункул делила с Миррой, и сообщила ей о том, куда иду и зачем на случай, если меня все‑таки кто‑нибудь хватится. Ожидала протеста со стороны златокожей телохранительницы, но та, как ни странно, отреагировала совершенно спокойно. Даже вызвалась проводить меня до крыши и снять защитный купол с дома, чтобы я не делала в нем очередную дыру, латать которую придется им с Мирой. На мой удивленный взгляд служанка сказала, что хозяин велел оберегать его супругу, а не принуждать, поэтому, если мне охота навестить ночью брата, так тому и быть. И все же я до последнего боялась подвоха, да так и улетела в южную ночь с неоправдавшимися ожиданиями.

В гостевом доме…

Кайл к моему удивлению обнаружился не в постели с очередной красоткой, которых обычно находил с завидным постоянством, а в обществе бутылки красного вина. Брат сидел на крыше, любовался беснующимся за магическим щитом морем, и потягивал в одно лицо ягодный напиток, аромат которого будоражил аппетит. Меня снежный эррисар заметил сразу, хоть я и подлетала со спины, и, не оборачиваясь, громко проговорил:

— Полегче с приземлением, сестренка, не порть иллюзию тишины.

— Какая тишина в такую погоду? — спросила я, плавно опустившись на выложенную из плит дорожку. — Купол блокирует ветер, но не шум.

И действительно, стихия выла, вопила, пела, упиваясь своей властью, волны ударялись о камни, разбивались вдребезги и снова вздымались темными чудовищами, готовыми к неравному бою с непоколебимыми камнями. Это было пугающе красиво, дико и невероятно притягательно. Особенно для нас, снежных магов, привычных к колючим буранам, но не к морским штормам.

— Вот и не мешай… наслаждаться зрелищем, — ответил Кайлин, все так же глядя на творящееся внизу действо, а не на садящуюся на скамью меня. Какое‑то время мы оба молчали, наблюдая за стихией, потом брат, налив себе еще вина в высокий бокал, лениво поинтересовался:

— Муж отпустил или сама сбежала?

— Не то и не другое. Я предупредила, куда ушла, — ответила я и, не обнаружив на каменном столике второй бокал, выпила из бутылки.

— Снежа-а-анна, — скривился брат, одарив меня на этот раз долгим укоризненным взглядом. — Ты леди или кто?

— Так никто же не видит, — пожала плечами я, виновато улыбнувшись. — А пить охота.

«Или напиться», — добавила мысленно.

— Ладно уж, раз ты у нас теперь взрослая замужняя леди, так и быть, — усмехнулся мой единственный родственник и, со вздохом поднявшись, ушел за вторым бокалом. А я осталась одна в саду на крыше гостевого комплекса, в покоях которого еще остались гости, не успевшие разъехаться после свадьбы. Но таковых было немного. Принц же… мой удивительный прекрасный принц Янар, оставшийся в памяти приятным видением, покинул крыло света еще днем, успев на прощание поцеловать мне руку и пожелать счастливой семейной жизни. И я, если честно, была этому даже рада. Потому что Варгу королевский наследник не нравился, а мне не хотелось лишний раз раздражать мужа, с которым едва наметился прорыв в отношениях. — Итак? — спросил Кайлин, вернувшись с чистым бокалом, более изящным, нежели его собственный, и чашей, полный свежих фруктов. — Рассказывай, что там у вас опять стряслось, сестричка.

— А то ты не знаешь! — насмешливо фыркнула я, утащив сочный плод, пока брат разливал нам вино. — Магическую дуэль на арене нам запретили. Уверена, что и ты к этому лапку приложил.

— Обещание разорвать все дипломатические отношения в случае, если тебя покалечит какая‑то светлая выскочка, считается? — ничуть не смущаясь, улыбнулся милорд Дигрэ.

Милорд… Непривычно как‑то, ведь таковым он стал лишь этой весной, получив вместе с даром и абсолютно белые волосы, мерцающие, словно снежное плато в свете звезд. У всех высших магов Поднебесья были такие. А у нас, не успевших еще полностью развить свои способности — лишь отдельные пряди серебрились среди обычного цвета шевелюры. В должность эррисара, на которую миледи-регент прочила Кайла уже давно, он вступил после испытаний в ледяных чертогах, где впитал в себя золотой свет эскалибриума, удвоивший его силу. Такие соревнования проводились во всех крыльях раз в три года, и после каждого один из лордов Триалина обретал новый статус. Обычно милордами становились самые достойные чародеи. И что‑то у меня никак не получалось представить в этом ключе рыжую «змеюку».

— Я тебя понимаю, — сказала, сделав пару глотков умопомрачительного напитка, напоминавшего клубничный компот с примесью цитрусовых ноток. — Политика и все такое… Спасибо, что разрешили нам хотя бы гонку, — мои губы тронула кривая улыбка. Пусть мотивы мужчин, воспротивившихся нашему с Уной поединку, мне были предельно ясны, врезать на законных основаниях языкастой стерве все равно хотелось. Ну, или хотя бы утереть ей нос, обойдя на скайтовире.

— Ты сильно‑то не радуйся, — осадил мое воодушевление брат. — Придется не на привычных горных склонах кататься, а по волнам скакать. Это совсем иное. Практики у тебя нет, а у дочери Свэнаотбавляй. Так что советую сразу обговорить возможность полета по воздуху. В этом вам с Вирой равных нет.

— Думаешь, «гадюка» будет настаивать исключительно на скольжении по воде? — задумчиво попивая вино, я посмотрела на любующегося стихией блондина.

— Уверен. И наверняка попробует взять тебя на «слабо», всячески намекая, раз не в состоянии обойти соперницу на ее «поле», то не достаточно хороша. Не ведись, Снежка! — он повернул голову и внимательно посмотрел на меня. — Ты ведь не ребенок уже, верно? А взрослая замужняя леди, которая сначала думает, а потом говорит, даже если хочется наоборот. Я горжусь тобой, ты умница, а значит, справишься.

У меня аж челюсть отвисла от таких слов. Раньше Кайлин всегда настаивал, что я именно дите неразумное, не наигравшееся в куклы, а теперь вот — взрослая леди, которой не пристало поддаваться на провокации. Или это такой хитрый ход, чтобы я играла по правилам, выгодным брату? Так или иначе, но победить Уну мне хотелось больше, чем кому бы то ни было, поэтому попадаться на ее уловки и правда не стоило.

— Как она вообще стала миледи? — в продолжение своих размышлений спросила я. — Неужели настолько сильная? Или, может, подлая?

— Тебе муж не сказал? — удивился брат, и взор его стал слишком цепким, пристальным, отчего я испытала дискомфорт, вылившийся в раздражение.

— А когда? — проговорила резче, чем следовало. — То он с тобой беседы беседует, то со Свэном придумывают, как не дать нам с Уной поубивать друг друга на радость крылу света, то его мама к себе домой не торопится, уверенная, что нам обоим позарез нужна ее компания. Ну а ночью… эх.

— Да-да, и что же ночью? — чуть насмешливо произнес родственник, когда я замолчала, уставившись на свалку подвижных волн, набрасывающихся, будто дикие звери, на прибрежные скалы. — Молодожены в медовый месяц не вылезают из постели, наслаждаясь друг другом, а ты болтаешься по городу в сопровождении слуг.

— Каких слуг? — в миг позабыв обо всем остальном, вскинулась я и принялась озираться по сторонам.

— Гомункул на крыше соседнего дома. Прячется за каменной чашей с цветами, — спокойно сообщил Кайл и, ухмыльнувшись, спросил: — Малыш, ты серьезно думала, что Варг позволит тебе одной шляться непонятно где по ночам?

— Я думала, что он спит и не знает, — испытывая смешанные чувства, пробормотала в ответ. С одной стороны, приятно, что меня охраняют, с другой — бесит, что делают это исподтишка.

— Спит? На вторую ночь после свадьбы?! — сея новость, похоже, поразила снежного милорда в самое сердце. Уж он‑то с его неукротимым кобелизмом точно не лег бы пока… впрочем, я еще не достаточно замужняя, чтобы думать о подробностях.

— Я сонные чары применила, чтобы навестить тебя без свидетелей, — соврала ему, защищая мужскую честь супруга. А то напридумывает сейчас, чего не надо. Наши отношения с Лиамом — только НАШИ. А всякие родственники пусть идут лесом. — И кстати, ты уклонился от ответа про Уну. Как ей удалось заполучить силу эскалибриума?

— По слухам, Дьяр помог. Ну, или правильней сказать — преподнес магический свет на блюдечке в качестве свадебного подарка. После тех испытаний она и приняла его предложение.

— А до этого отказывала?

— До этого ее больше интересовал Варг, но он категорически не желал связывать себя узами брака, и как дочурка Свэна не обхаживала его, ничего у нее не получалось. Дьяр же давно был влюблен в Уну, но так как пост эррисара после отставки Эйнара занял старший сын, амбициозная красотка не желала размениваться на младшего.

— Удивительно, что все же согласилась, — проворчала я, запив новость вином.

— Ну, она своего, в общем‑то, добилась, — пожал плечами Кайлин, снова повернувшись к морю. — До твоего появления именно ее тут считали первой леди Лиам. Ванда уже старовата, чтобы занимать лидирующие позиции, да и не любит она светские рауты со всеми вытекающими, а Варг упорно не приводил в семью жену, строя из себя закоренелого холостяка. Зато невестка блистала везде и всюду, гордо нося это имя. А также помогала эррисару по хозяйству, и чувствовала себя как дома на его территории. До недавних пор всех такое положение дел устраивало, и на стервозный нрав Уны, периодически проявлявшийся, в семье закрывали глаза. А теперь появилась ты, и, судя по уже случившемуся, кто‑то затеял устроить смену власти в одной отдельно взятой семье… а может, или во всем крыле.

— Ты про Уну? — не поняла я.

— Про твою свекровь, балда! — щелкнул меня пальцем по носу брат. — Если то, что мне в подробностях пересказали, правда, Ванда планирует сделать первой леди Рассветного тебя. Не формально, так как сейчас, а по существу. И, полагаю, не только из‑за личных симпатий.

— А почему еще? — я налила себе новую порцию вина, не дожидаясь, когда Кайл заметит, что мой бокал опустел.

— Потому что считает тебя молодой и неопытной, такими удобней управлять. На Уну же, за спиной которой поддержка влиятельного папаши, находящегося рядом, как сядешь, так и слезешь. В ней проще не спорить, дабы не раздувать скандал, который аукнется всем участникам. Ну а ты здесь совсем одна…

— С Тиль и Персиком.

— Это не то, — грустно улыбнулся брат. — Я далеко, миледи Индэгра тоже. Даже Гертруда твоя ненаглядная, и та осталась в Ледяном городе, из‑за паршивого самочувствия, связанного с беременностью. А как только ей станет легче, пойдет в ученицы заклинателя духов, которому позарез нужен маг, способный общаться со свободными призраками. Так что если она и сможет тебя навещать, то изредка.

— Да я все понимаю, — вздохнула, вновь пригубив вина, именно потому, что действительно прекрасно осознавала свое положение, и это ничуть не радовало. — Но союзники пусть и с корыстными целями, все равно нужны. К тому же, мне хочется стать первой леди Рассветного, которой сможет гордиться не только муж, но и все крыло, ничуть не меньше, чем Ванге из меня сделать таковую.

Милорд снова улыбнулся, на этот раз одобрительно, и, покачав беловолосой головой, отсалютовал мне своим бокалом. Я ответила тем же.

Мы просидели на крыше наверное часа два. Говорили, советовались, смеялись… как в былые времена. И все это время Яра изображала статую на соседнем здании, море бесновалось за магическим щитом, а на небе нет-нет да и вспыхивали зигзаги ослепительных молний. Когда засобиралась домой, меня заметно пошатывало, хотя пьяной я себя не ощущала. Так, чуть-чуть навеселе, разве что. Но на доску Кайл мне встать не позволил. Разбудил прислугу, приказал запрячь карету, и домой я добиралась с комфортом и конвоем в виде светящегося пятна, на которое походила скинувшая маскировку гомункул. Возле самого дома она резко ушла вниз, не желая мешать нам с братом прощаться. И лишь когда снежный эррисар отправился обратно, а я вдоволь намахалась ему рукой и повернулась, чтобы вернуться в спальню, с качели, скрытой от посторонних глаз пологом темноты, раздалось насмешливое:

— Нагулялась, драгоценная? Ну, а теперь, будь добра, удели внимание законному супругу.

В ночном саду…

Признаться, я рассчитывала, что муж проспит до утра — усталость и сонные чары — для этого лучший коктейль. Но Варг решил иначе. И от мысли, что он тут сидел и ждал непутевую женушку непонятно сколько времени, вместо того чтобы отдыхать, стало ужасно стыдно. К качелям я подходила с покаянно опущенной головой и тяжелыми вздохами, которые не услышал бы только глухой. Но едва оказалась в досягаемости Лиама, как была совершенно бесцеремонно схвачена, подкинута в воздух и посажена к нему на колени. От столь резкой смены положения тела голова пошла кругом, дыхание сбилось из‑за застрявшего в горле крика, а раскаяние растворилось в потоке возмущения.

— Ну ты… ты… варвар неотесанный! — «обласкала» я благоверного. — Мог бы и поосторожней с хрупкой леди, — выпалила, пытаясь отдышаться.

— С леди, которая гоняет по ночам на летающей доске, собирая приключения на одно соблазнительное место? — при этом супруг положил ладонь на то самое, о чем говорил, и слегка погладил.

— Я была у брата! — воскликнула в свое оправдание, делая безуспешную попытку убрать мужскую ладонь со своего бедра, но разве ж эту медвежью конечность сдвинешь?

— Ночью? — выгнул бровь эррисар, зажигая свободной рукой золотистые огоньки, создающие в уголке сада волшебную атмосферу, в которой совершенно не хотелось ругаться, но и признавать свою вину тоже желания не было.

— Почему нет? Раз супруг спит, куда молодой жене податься? Так что ты сам виноват! — поджав губы, заявила я, решив, что лучшая защита — нападение. — Нечего было отрубаться в первую брачную ночь… драгоценный, — сказала, хотя думала совсем иначе. Но сейчас ужасно хотелось уязвить подловившего меня мужа, и слова сорвались с языка сами собой.

— Во вторую, — поправил он, странно улыбнувшись. Не нахмурился, не ответил «шпилькой», а просто чуть приподнял уголки губ, до которых безумно захотелось дотронуться, причем не руками. Чертово вино! Кажется, я все‑таки перебрала этого безобидного, по словам брата, «компота».

Варг оттолкнулся ногой, и качели пришли в движение, увлекая за собой нас. Я инстинктивно вцепилась в его плечи, боясь упасть, а он крепче прижал меня к себе, обняв обеими руками. Одна все так же покоилась на бедре, а вторая начала постепенно подниматься по спине, собирая за собой как тонкую ткань синего платья, так и толпы налетевших на кожу мурашек. Ветер по-прежнему выл, ударяясь об магический купол, море поддерживало его песню громкими всплесками, а вокруг, окрашивая сад в теплые тона, мерцали золотые огоньки, и единственными порывами воздуха, касавшимися нас, были те, что вызывали раскаченные Варгом качели.

— Во вторую… первую брачную ночь, — повторила я, почему‑то перейдя на шепот.

Кадки с цветами, расставленные по крыше, качались, магические светлячки плясали и подпрыгивали, единственным, что оставалось в покое относительно меня — было лицо эррисара. На нем‑то я и сосредоточилась, отмечая каждую деталь в таинственном освещении ночного сада. Острые скулы, крупный нос с хищными крыльями ноздрей, высокий лоб и квадратная челюсть… гладкая на ощупь, будто мужчина недавно брился. Или так оно и было? Лишь заметив, как снова растягиваются губы супруга, я сообразила, что поглаживаю кончиками пальцев его подбородок. Резко отдернув руку, смущенно потупилась. Но вместо того, чтобы подшутить надо мной, как обычно делал Варг, он осторожно приподнял мое лицо и, заглянув в глаза, тихо сказал:

— Я соскучился.

А у меня, как ни странно, не нашлось достойного ответа. И недостойного тоже. Готовая к обвинениям и словесной перепалке я растерялась, неуверенно моргнула, а потом подалась вперед в не осознанном стремлении быть еще ближе, обхватила руками шею мужчины и… прильнула к его губам. Просто потому что захотелось. Сильно захотелось… очень. Наверное виновато вино. Да, точно: именно оно. И вкус клубники на губах тому свидетель.

Оправдания вылетели из головы так же быстро, как и прочие мысли, потому что муж перехватил инициативу и мой неумелый поцелуй превратился в нечто совсем иное.

Нежные касания сменились неистовыми, жаркими ласками, губы обжигали, впиваясь в мои, ловили рваные вздохи и слабый стон, который сдержать оказалось невозможно. Голова кружилась, и я не понимала, из‑за вина ли, или из‑за этих шальных поцелуев, в которые переросла мой невинный порыв. И пусть ощущения были новыми и непривычными, они будоражили, распаляли, даря невероятное удовольствие и дикий восторг, чем‑то похожий на тот, что я испытывала слетая на бешеной скорости со снежной горы на своем скайтовире. Это было… было… слов не подобрать, как! И мне совершенно не хотелось останавливаться.

Осмелев, я пробежалась пальчиками по шее мужа, зарылась в его распущенные волосы, перебирая их и массируя кожу на затылке, а едва Варг закусил мою нижнюю губу чуть сильнее, сжала корни, потянув за них. Мужчина оторвался от моих губ с разочарованным вздохом, но едва я отдышалась, начал покрывать поцелуями лицо, старательно обходя припухшие губы, которые я покусывала в стремлении сдержать очередной стон. Но он все равно вырвался судорожным полувсхлипом, когда муж, дернув шнуровку платья, запустил руку под тонкую ткань, лаская подушечками пальцев ставшую невероятно чувствительной кожу. Сначала осторожно, едва прикасаясь, а потом все настойчивей и быстрей, постепенно продвигаясь к скрытой кружевом белья груди.

Я не сопротивлялась, позволяя ему делать со мной то, чего ждала и боялась. Расслабиться полностью не получалось, но и сознательно зажиматься, отталкивая тем самым мужа, я не стала. Более того, желая чем‑то занять собственные руки, тоже принялась исследовать супруга, променяв его волосы на мускулистый торс, добраться до которого позволяла полурасстегнутая рубашка. А потом ладонь Варга, сдвинув в сторону податливое кружево, накрыла мою грудь, и я, вновь закусив губу, рвано вздохнула. Дрогнувшие пальцы невольно царапнули ноготками по твердому животу мужчины. Он вздрогнул, замер, а потом поудобней перехватил меня и, резко поднявшись с давно остановившихся качелей, стремительно двинулся к лестнице.

— В спальню, да? — вынырнув из омута удовольствия с привкусом клубники, шепнула я и, не сдержавшись, лизнула кончиком языка мочку с вставленной в нее монструозной серьгой.

Эррисар ничего не ответил, но шаг ускорил, и спустя считанные секунды внес меня в свои покои. Еще через пару мгновений я уже лежала на атласном покрывале золотистого цвета, переливавшегося в свете вспыхнувших ночников, а Варг стягивал через голову рубашку, упираясь коленом между моих ног, ступни которых свисали с кровати. И сомнений в том, что сейчас произойдет, не было никаких, зато, сметая азарт предвкушения, на меня накатился страх. Я очень старалась подавить эту малоприятную эмоцию, чтобы не испортить и вторую брачную ночь тоже. Но супруг все равно раскусил меня и… остановился. Отступил назад, швырнул на кресло сорочку и задумчиво посмотрел на меня, будто решая, что со мной делать. А услышав разочарованный вздох, вырвавшийся из моей груди, хитро улыбнулся и вкрадчиво проговорил:

— И не надейся, Белоснежка.

— На что? — скинув обувь, я забралась на кровать с ногами и, устроившись на подушках принялась демонстративно разглядывать обнаженного по пояс мужчину.

— На то, что это все, — усмехнулся на редкость довольный эррисар и, тоже разувшись, завалился на постель, ловко поймав рванувшую с нее меня.

Так громко я давно уже не хохотала, а еще не извивалась от щекотки, пытаясь укусить вредного эррисара, и уж точно никогда не выгибалась, сминая руками покрывало от сумасшедших ощущений, которые подарил мне муж, плавно перешедший от шутливого тисканья к играм совсем другого плана. А потом был треск ткани, подписавший смертный приговор новому наряду и хриплый вздох мужчины, следом за которым раздался мой срывающийся на шепот голос:

— Свет погаси… с-свет…

Заряженные магией ночники Варг затушил, но причин для смущения стало больше.

Утром…

Я очнулась со стойким ощущением дежавю. Та же комната, та же огромная кровать, только цвет постельного белья другой, и на всем этом атласном великолепии лежу полностью обнаженная я… в гордом одиночестве! Но понять, чего больше принесло такое пробуждение: разочарования или облегчения, пока было сложно, потому что обрывки воспоминаний, выплывающие из клубничного тумана, скрывающего часть памяти, казались столь откровенными, что чувство неловкости зашкаливало, разливаясь стыдливым жаром по лицу. И невольно закралась мысль, что брат специально напоил меня, дабы придать раскованности. Ибо то, что творил ночью Варг, на трезвую голову я бы вряд ли допустила, а на пьяную еще и поощряла.

— О, Сияющий! — простонала, накрываясь с головой прохладным полотном.

Перед мысленным взором один за другим замелькали фрагменты прошедшей ночи. Мой муж, так и не избавившийся от штанов, но снявший все остальное, и я в одном лишь нижнем белье, которое эррисар стягивал с меня медленно и со вкусом, сводя с ума поцелуями и бесстыдными прикосновениями, становившимися с каждой минутой все более интимными. Стоило прикрыть глаза, как я снова видела перед собой Варга. Его руки… большие, сильные, властные, с грубоватыми от мозолей пальцами, способными так нежно ласкать, что у меня перехватывало дыхание. И губы, шепчущие мое имя, называвшие меня принцессой и оставлявшие влажные узоры на жаждущей прикосновений коже. Про то, что этот мужчина способен делать с помощью языка, вспоминать было стыдно. Но память на мою стыдливость решила наплевать, и принялась упорно подкидывать картинки недавнего прошлого.

В эту ночь я поняла, почему служанки с готовностью прыгали в постель к Кайлину. И дело было вовсе не в подарках, хотя и в них тоже, а в том невероятном удовольствии, которое способен доставить женщине опытный мужчина. Вернее, до конца я это осознала лишь сейчас, когда проснулась и все вспомнила, вчера же взлетев на вершину неиспытанного доселе наслаждения, эгоистично провалилась в сон. Муж же, судя по всему, будить не стал, а лег рядом. Или не ложился? Вдруг обиделся и ушел? Проклятье!

Откинув в сторону покрывало, я резко села, скрестив ноги, и, нервно взбив спутанные волосы, уставилась на дверь, в тайне надеясь, что она вот-вот откроется и на пороге появится Варг с влажными после утреннего купания волосами. И украшенная резьбой створка действительно подалась, повинуясь нажиму раннего визитера, но им, к моему огромному сожалению, оказался не эррисар света, и даже не его любопытная матушка, а… мой белый пушистый песец.

«Эннарин в доме, — сообщил воплощенный дух, запрыгивая на наше супружеское ложе, как к себе на подстилку. — Жаждет тебя видеть. Накинь что‑нибудь, а то неровен час вломится сюда, раскидав обеих гомункулов вместе с Тиль. Она, кстати, тоже тебя ждет».

— А Варг где? — спросила я, привычно потрепав Персиваля по мохнатой спинке.

«Умчался на рассвете. Вроде проблемы какие‑то в радужной пещере. Но ты лучше гостью расспроси, она его зам».

Я, кивнув, в последний раз провела рукой по серебристому меху синеглазого духа и отправилась в смежную спальню приводить себя в порядок и одеваться. Конечно, сначала следовало бы умыться, а лучше искупаться полностью, но заставлять Эннарин себя ждать не хотелось. Поэтому я быстро натянул довольно нейтральный наряд и, поманив за собой развалившегося на подушках песца, вышла из покоев эррисара… впрочем, нет, их наших общих покоев! Заглянув ненадолго в ванную, почистила зубы, ополоснула лицо и заколола наверх наскоро расчесанные волосы, после чего улыбнулась своему отражению, репетируя дружелюбную маску, и, довольная результатом, поспешила в столовую, где, по словам Персика, допивала чай леди Брок.

Увидев меня, Эн вскочила с места и, как и при первой встречи, не размениваясь на приветствия, заявила:

— Снежана, нам надо поговорить. Срочно!

Клотильда, составлявшая гостье компанию за столом, посмотрела на меня с сочувствием, но промолчала. А писец, напротив, высказался:

«Про мужа спроси, пока она другую тему не завела, а то потом ведь этот фонтан не заткнешь».

— Эн, вы не в курсе, где мой супруг? — поинтересовалась я, жестом приглашая женщину следовать за мной наверх.

— Ночью на острове было вторжение. Семь порталов. Это слишком много, — ответила леди Брок, поднимаясь по ступеням на второй этаж, ибо я не придумала ничего лучше, кроме как уединиться с ней в моей прежней комнате.

— У нас весной демоны тринадцать переходов открыть умудрились, — сказала я то, что не являлось тайной. — Дежурная группа погибла, — и с напряжением в голосе, уточнила: Ваши стражи, надеюсь, живы?

— Двое тяжело ранены, остальные в порядке, — успокоила меня спутница. И, немного помолчав, поправила: — НАШИ стражи, леди Лиам, наши.

— А Варг?

— Он сейчас в радужной пещере вместе с Ингольвом. Вернется — все сам вам расскажет. Я же пришла по другому поводу.

— Надеюсь, не убеждать меня отказаться от гонки с Уной? — улыбка вместо отрепетировано-вежливой вышла кривой.

— Нет, дело не в Уне, — отмахнулась Эннарин, проходя в комнату первой, так как я ее пропустила. — Дело в Регине.

— А она кто? — полюбопытствовала я, так как впервые слышала это имя, а его обладательница явно много значила, как минимум, для леди Брок. И для меня, судя по ее визиту, тоже.

— Бывшая возлюбленная Варга, — прямо сказала женщина, а я, сама того не замечая, смяла вальцами подол своего домашнего платья.

— И что с ней? — голос почти не дрогнул, и это радовало.

— Вернулась в Рассветный.

Я вопросительно вздернула бровь, реагируя на многозначительную паузу Эн, и она снова заговорила:

— Они встречались около десяти лет назад. Должность эррисара тогда занимал Эйнар, а Варг командовал одной из групп стражей, дежуривших в Радужной пещере. Любовь у них с Региной была, как в сказке: красивая, сильная, взаимная… — я села в кресло, пряча руки в складках длинной юбки, так как дрожь могла выдать мое напряжение. На губах же по-прежнему играла приклеенная полуулыбка, от которой сводило мышцы, но лучше так, чем снять маску и показать, насколько все это меня задевает. А ведь роман у мужа случился, когда я ровесницей Хельги была. И все равно цепляло! Даже больше, чем трио его любовниц во главе со снохой. Эннарин тем временем продолжала:

— Все крыло ожидало пышной свадьбы, но за пару недель до назначенной даты нам нанес визит эррисар тьмы с двумя лордами, сопровождавшими его в деловой поездке. В одного из них молоденькая невеста, частенько посещавшая дом будущего свекра, и влюбилась без памяти. А он в нее. Увез черноокий красавец Регину в болотный край после поединка с Варгом. Они тогда хорошо друг друга отделали, обоих откачивать пришлось после магической дуэли, закончившейся вничью. Но даже если б жених победил, его невеста ушла бы с проигравшим, потому что втрескалась так, что прежние отношения ей стали казаться репетицией перед этим, как она выразилась, истинным чувством.

Я слушала и думала, как же это, наверное, больно было, когда та, кого ты безумно любишь, сбегает с другим за несколько дней до назначенной свадьбы. Неудивительно, что эррисар света зарекся жениться вообще, и, если б не история с демонами, остался бы верен своему решению. Любовь… как можно так быстро перевлюбиться? Или те чувства, что было до встречи с темным магом, действительно лишь казались настоящими? А может, ее приворожили, и когда она все поняла, было уже поздно? Последняя мысль мне совсем-совсем не понравилась. И не потому, что я посочувствовала Регине. Скорее уж, себе. Ведь одно дело, когда на горизонте появляется бывшая возлюбленная, которая счастливо замужем за другим. И другое — когда она жалеет о разрыве с тем первым, кому не только разбила сердце, но и опозорила его перед семьей, подчиненными, соседями — да перед всем крылом! Где это видано — бросать жениха перед алтарем?! Некрасиво, жестоко, низко… даже если виной тому внезапно нагрянувшее светлое чувство.

— И как он это пережил? — спросила я, когда молчание собеседницы затянулось.

— Сначала много пил, потом пару суток где‑то шатался, улетев на виверне, а когда вроде как оклемался — едва не погиб на задании, позволив монстрам с изнанки зажать себя в угол. Если б не мы с Ингольвом, крылом бы сейчас управлял Дьяр или тот, кто бросил бы ему вызов и смог победить. Короче, плохо он пережил потерю Регины.

— Предательство, — тихо прошептала я, но Эннарин не отреагировала, погруженная в воспоминания.

— Несколько лет вообще нормальных женщин к себе не подпускал, довольствовался шлюхами с побережья…

— Опустим подробности, — попросила я, и на этот раз меня услышали.

— Потом привез с материка близняшек, которые его полностью устраивали в качестве в роли неприхотливых любовниц. А он устраивал их.

— Зачем тогда связался с Амелией? — хоть тема мне и была неприятна, от лишней информации я решила не отказываться. Когда еще такой случай представится?

— Уна их свела. Тетка под ее дудку, как собачка ручная, пляшет. Вот и решила, видать, подсунуть эррисару в постель ту, кем можно вертеть, как ей вздумается. Об циркачек‑то она дубки пообломала, эти две девицы себе на уме, — и, заметив, как я, не сдержавшись, все‑таки скривилась, усмехнулась: — Не воспринимай близко к сердцу, Снежана. Любовницы для Варга как вещи, удобные и красивые, но не достаточно ценные, чтобы не расстаться с ними в угоду более важной цели.

— Это какой же?

— Ты, ваши будущие дети, — охотно перечислила заместительница моего мужа. — Скажу по секрету, — она перешла на доверительный шепот, воровато взглянув на дверь и открытое окно. — Уезжая за невестой в снежное крыло, наш эррисар заверял друзей, что договорится с будущей женой и ничего в его жизни особо не изменится. А вернулся оттуда с мыслями о собственной семье и черноглазых малышах со снежным даром.

— Вернулся? — я наморщила лоб, пытаясь просчитать хронологию событий. — То есть он сказал вам все это еще до нашей свадьбы?

Женщина загадочно улыбнулась, но четкого ответа так и не дала. Хм… получается, то предложение выбора было лишь иллюзией? А на деле, Лиам все уже решил и просто подбирал нужный ключик ко мне?

— Но не предупредить о визите Регины я не могла, — вернула меня с небес на землю Эннарин. — Просто потому, что не знаю, как отреагирует на нее Варг. Слишком тяжелая рана… может, начать кровоточить. А может и прежнее чувство проснуться, ведь леди Грэй уже полгода как овдовела, и сейчас свободна, словно ветер.

— Чего ж она раньше‑то не примчалась? — вырвалось у меня.

— Боялась, наверное, — пожала плечами гостья. — А тут сразу два события: ее брат скончался, и не приехать на похороны она вроде как не могла, и бывший жених со снежной леди обручился, то есть обиду старую он уже не хранит, а значит, можно попробовать наладить отношения. Не думаю, что целью ее является вернуть Варга, но… будь начеку. Если что, я помогу отправить эту леди обратно в крыло тьмы, чтобы воду тут не мутила и не портила эррисару жизнь. Он только оживать по-настоящему начал. Задор появился, азарт. Если эта гадина опять… — стражница замолчала сжав кулаки и стиснув зубы. — Сама ее на дуэль вызову и раскатаю по арене. Вот честно!

— М-да, — пробормотала я, не зная, что и думать. Ну, хоть с этой бывшей не мне драться придется, если что. Уже счастье. — Варг ее уже видел?

— Нет, но, насколько мне известно, она планирует вас сегодня навестить, чтобы вручить свадебный подарок. Проводы Гильяра в последний путь состоятся, как окончательно распогодится. Потом Регина уедет. Надеюсь.

Я тоже на это надеялась, но вслух ничего не сказала. Надо было приготовиться к встречи с очередной нежеланной гостьей и постараться сделать так, чтобы она померкла на моем фоне. Вот только как этого достичь? Придется обратиться за помощью к Клотильде, уж она то знает, как произвести нужное впечатление на мужчин и женщин.

В радужном гроте…

Грот переливался всеми цветами радуги и казался безумно красивым, что совершенно не вязалось с опасностью, таившейся в нем. После случившегося около двухсот лет назад прорыва, впустившего в Алин-тирао тварей с изнанки, пещеру, где состоялся главный бой ордена Триалина с чудовищами, замуровали. И чтобы оградить мир от новых вторжений, явившиеся на помощь магам божество наделило их не только второй ипостасью, но и особой силой, которую можно было умножить, заполучив эскалибриум, созревавший в магическом источнике ровно три года, и, как наступал срок, выбиравший достойного обладателя новой силы. Ну, или это они его выбирали, проходя сложные испытания в той части радужной пещеры, которая все остальные дни была совершенно безопасна.

Эскалибриум выглядел как светящийся золотистый шар, неосязаемый сгусток энергии, способный впитаться в тело, удваивая магический резерв человека. Получившие этот волшебный дар лорды обретали вместе с ним и почетную приставку «ми» к своему статусу. И все же обладание эскалибриумом не делало мага всемогущим. Более выносливым и сильным — да, но бессмертным и непобедимым — нет. Мастерства волшебный свет не добавлял, и именно на это рассчитывала Снежана, соглашаясь на магическую дуэль с миледи. Юная наивная девочка… она совсем забыла о человеческой подлости, которая не была чужда Уне, ненавидевшей проигрыши.

Варг же знал невестку прекрасно, поэтому допустить поединок молодой жены, переоценившей свои таланты, и невестки попросту не мог. К счастью, отец последней оказался с ним полностью солидарен, и общими усилиями они убедили девушек отказаться от их затеи, заменив ее на вполне безобидную гонку. То, как лихо управляется Снежка со своим скайтовиром, Варг имел честь полюбоваться, так что за супругу при таком раскладе он почти не беспокоился. А то, что не пришлось прибегать к почетной ссылке Уны и Дьяра на дальний остров, где под кучей защитных плетений возвышался единственный в крыле света замок-хранилище, было даже лучше. Потому что подобное решение эррисара непременно повлекло бы за собой конфликт со Свеном, что привело бы к финансовым проблемам крыла.

Но не успела отойти на задний план одна проблема, как дала о себе знать другая. Прорыв, которого все давно ждали просто потому, что затишье обычно случается перед бурей, едва не унес жизни двух стражей. Но, к счастью, опытные воины сумели отбиться от нашествия обезумевших монстров из мира изнанки. И во многом благодаря печальному опыту снежных магов, которые после недавнего происшествия в ледяных чертогах ввели правило двойного дежурства. Когда одна пятерка находится в непосредственной близости от места, где обычно открываются переходы, а вторая страхует коллег, коротая время в зоне с магическим источником.

Вариант механических ловушек, опробованный жителями Поднебесья, к сожалению, себя не оправдал. Ледяные чертоги, в которые перед уходом вдохнул жизнь Сияющий, обезвредили нововведения людей, дав понять, что допустят лишь прежний порядок вещей, когда стражи патрулируют территорию и в случае прорыва расправляются с незваными гостями собственными силами. Это напоминало смертоносное соревнование. Или изощренную тренировку. Будто кто‑то проверял воинов Триалина на прочность, совершенствуя их навыки в бою. Твари же, выползавшие из порталов, являлись пушечным мясом, обреченным на смерть от боевых заклинаний. Когтисто-зубастым мясом, которое не желало умирать, не прихватив с собой убийц.

Раньше считалось, что эти непохожие друг на друга чудовища — демоны, жаждущие уничтожить мир Алина. Но после того как снежные собратья захватили пленника, и сумели его разговорить, выяснилось, что на изнанке тоже есть свои крылья, которыми руководят разумные монстры, похожие на оборотней из легенд. Все же остальные экземпляры, просачивающиеся сквозь пространственные прорехи, — их цепные псы, обезумевшие от близости эскалибриума, который действует на них, как наркотик. Зачем хозяева засылают сюда этих самых «псов», узнать так и не удалось. Потому что изначальная версия, что демоны охотятся за волшебным светом, рассыпалась прахом, когда мохнатый гость позарился не на трофей традиционных испытаний, а на артефакт, коим являлись золотые часы, способные останавливать время.

Потерпев неудачу, эррисар огня, как назвал себя пленник, вернулся на изнанку, оставив снежным лордам кучу вопросов и массу проблем. И одной из них, как выяснилось, стала стражница, под влиянием иномирного внушения, спустившая лавину на светлые земли. Благодаря связи с этой женщиной, «оборотни», используя ее как якорную точку, могли проникать не только в пещеры, расположенные в непосредственной близости от источников эскалибриума, где их поджидали вооруженные стражи, но и в любое другое место, лишь бы там находился человек с порабощенной волей.

В Поднебесье их жертвой была Ирма, покончившая с собой, так и не рассказав всю правду о случившемся. В Рассветном-Гильяр. Именно об этом он пытался позавчера сообщить, когда, вырываясь из объятий смертельной агонии, бормотал про якоря и точки, предвещая скорый прорыв. Но о том ли прорыве, что встряхнул ночью радужную пещеру, шла речь? После разговора с Кайлином и уточнения некоторых деталей истории Ирмы Варг не был в этом уверен.

Конечно, Гильяр, почти три недели пробывший в плену демонов, после возвращения оказался прикованным к постели странной болезнью, но где гарантия, что он не ходил по ночам, подобно сомнамбулам, гипнотизируя сиделок, как это делала снежная стражница, и не разбрасывал магические маяки по Рассветному? Если теория верна, то гостей с изнанки следует ожидать в любой момент, и вовсе не в радужном гроте. А сегодняшний забег кучи кровожадного зверья вполне может оказаться лишь отвлекающим маневром перед настоящим прорывом.

— Я бы на твоем месте предупредил людей о возможном вторжении, чтобы они активировали магическую защиту, — сказал беловолосый эррисар, вызвавшийся посетить остров вместе с эррисаром света. Отъезд милорда Дигрэ планировался вечером, так что время у него в запасе было.

— И как ты себе это представляешь? — оглянувшись на собеседника, поинтересовался Лиам. — За все годы существования крыла света еще ни одна изнаночная тварь не выползала с этого острова, — он махнул рукой на переливающиеся разными цветами солонитовые стены просторной пещеры. — Наш город не крепость. Магический купол охраняет от непогоды, но не от гостей, способных открывать межмирные переходы. Если б вы не утаили подробности…

— Совет милордов решил тогда, что вся информация лишь усугубит конфликт между снежными и светлыми землями и заставит простых людей бояться наших магов, так как в каждом они будут видеть марионетку, управляе…

— Хватит! — оборвал его пояснения Варг. — Вы должны были все рассказать нам, а не публике!

— Мы и рассказали, — Кайлин отвел взгляд.

— Причесанную вер-р-рсию! — рыкнул эррисар света, раздражаясь.

— Если б вы не утаили, что ваш пленник выжил, узнали бы больше, — парировал блондин, спокойно встретив мрачный взгляд белоглазого спутника, на что тот, немного помедлив, устало кивнул.

Хоть все три крыла и являлись равнозначными частями одного ордена, с годами они все больше отдалялись, обосабливались, и былое доверие, как и сплоченность, остались лишь на словах. То есть маги света, тьмы и их снежные собраться по-прежнему являлись союзниками, и выполняли общую миссию, возложенную на них Сияющим, но, как показала практика, недоговорки и ложь во благо чуть не сыграли с ними злую шутку. А может, еще и сыграют, если демоны действительно решат навестить Рассветный. И в плане настоящего объединения двух крыльев брак Лиама с сестрой эррисара Поднебесья был тоже очень выгоден. Во всяком случае, теперь Варг считал именно так. Он вообще находил все больше плюсов в своей неожиданной женитьбе, а главным минусом считал то, что уже второй день приходится оставлять молодую жену одну, хотя так хотелось разбудить ее поцелуем, пожелать доброго утра и…

Мужчина прикрыл глаза, прогоняя не подходящие моменту мысли и образы. Они с Кайлином и еще парой стражей явились на радужный остров, чтобы обследовать территорию и проверить, не осталось ли после демонических «псов» каких‑либо тайных сюрпризов. Ну и обсудить возможные варианты событий тоже. Чем, собственно, и занимались, прогуливаясь по безмятежно дремлющим лабиринтам пещер. По какой‑то непонятной тенденции, порталы с изнанки открывались только в ночное время суток, днем ледяные чертоги, радужный грот и черные болота темных земель выглядели до противного безобидными.

Завершив осмотр, эррисары покинули остров, но прежде чем вернуться в жилой район, облетели возвышавшийся на скале замок с башней-маяком, расположенный на пути от радужного грота к Рассветному. Варг хотел лишний раз убедиться, что защита хранилища в идеальном состоянии, прежде чем отправиться домой. Если Гильяр не бредил, а Кайл не лгал, то рано или поздно демоны явятся за золотыми часами, которые подарил Сияющий первым предводителям трех крыльев для помощи в испытаниях, проводимых раз в три года в каждом из поселений Триалина. Закария Гримм, представившийся снежным стражам как эррисар огня, охотился именно за ними.

И все же идея отправить туда брата с женой в помощь нынешнему хранителю была не так и плоха. Дьяру Варг доверял, как Эннарин или Ингольву. Всех троих считал своей семьей и лучшими друзьями, готовыми отдать жизнь за предводителя и крыло. Он тоже за них пошел бы в огонь и в воду, свернул бы горы, если б потребовалось. И благосклонно относился к Уне, спуская ей некоторые вольности, в первую очередь из‑за брата, а потом уже из‑за влиятельного отца невестки и из‑за нежелания влезать в женский раздел власти. Впрочем, надо отдать миледи должное, в присутствие эррисара она обычно становилась шелковой и вела себя практически идеально.

Варг прекрасно понимал Дьяра, обожавшего свою супругу. Когда‑то он сам так же безумно любил одну девушку, и она отвечала ему взаимностью, но едва появился на горизонте симпатичный маг тьмы, как Регина поняла, что это была вовсе не любовь, а быстротечная влюбленность, растаявшая с приходом истинных чувств. Дьяру повезло больше. Его ненаглядная, повертев хвостом в попытке заловить в свои сети «рыбку» покрупнее, все же вышла замуж за младшего Лиама, и, к чести Уны, все эти годы хранила ему верность и отвечала на любовь мужа взаимностью.

Так как экипаж, в котором эррисары летали на острова, был из гостиничного комплекса, Варг решил прогуляться до дома пешком, чтобы проветрить голову и подумать о том, как лучше преподнести лордам света новость про возможных визитеров с изнанки, чтобы не вызвать ненужную панику. Да и стоит ли объявлять чрезвычайное положение в Рассветном, когда нет никаких доказательств, что Гильяр действительно был под действием демонов и, несмотря на лежачее положение, смог создать магические маяки. Занятый этими нерадостными размышлениями, мужчина поднялся по ступеням да так и замер у кованых ворот, неверяще глядя на ту, кого недавно вспоминал, но уж точно не рассчитывал узреть в собственном дворе.

А ведь когда‑то он мечтал, что именно Регина будет хозяйкой его дома, а по вымощенным плитами дорожкам станут бегать их светловолосые дети. И сейчас, глядя, как вероломная возлюбленная, еще больше похорошевшая за эти годы, непринужденно беседует с вежливо скалящейся в ответ Белоснежкой, а мальчик лет десяти, присев на корточки, чешет за ухом довольно щурящегося песца, эррисар отчетливо вспомнил те несбывшиеся фантазии и, сам того не замечая, впился пальцами в ажурную решетку.

Вот она… ожившая мечта его молодости. Белокурая красавица в черном платье, сшитом на местный манер, и светловолосый сын, так похожий со спины на эррисара света, а не на лорда тьмы. А рядом с ними хмурая Эннарин и черноглазый воробышек, старающийся вести себя как гордая снежная леди. Его маленькая ревнивая девочка… И кто, интересно, проболтался? Хотя о чем это он — доброжелателей полно. Губы Варга сами собой начали растягиваться в улыбке, а наваждение, охватившее минуту назад, отпустило. Толкнув кованную створку, хозяин вошел во двор и, продолжая все так же довольно улыбаться, громко всех поприветствовал.

Там же…

Регина была омерзительно прекрасна. Не в том смысле, что красота ее имела какой‑то мерзкий изъян, просто мне смотреть на этот ходячий эталон было тошно. Выше меня на полголовы, стройная, грациозная, с волосами оттенка платины и прозрачными, как и у всех магов света, глазами. А какие манеры… по истине королевские! Жесты, мимика, посадка головы и наряд, вроде бы простой траурный, но так выгодно подчеркивающий великолепную фигуру блондинки, что никаких ярких платьев не надо. Бывшая возлюбленная моего мужа напоминала величественного ангела, покинувшего свиту Сияющего, и являлась олицетворением всего того, что должно быть в первой леди. Даже Клотильда со своими идеальными формами, блестящим воспитанием и кукольным личиком меркла на фоне незваной гостьи. Чего уж говорить обо мне!

Несмотря на то, что Регина вела себя очень вежливо и дружелюбно, явно стараясь всем понравится, я все равно мечтала, чтобы она поскорее ушла, а еще лучше провалилась сквозь землю или упала в бассейн и перестала наконец быть такой безупречно-красивой. Потому, наверное, игнорируя правила хорошего тона, и не пригласила ее в дом, сославшись на отсутствие супруга, с которым визитерша желала поговорить. Если бы она явилась вечером, как ожидали мы с компаньонкой, я бы предстала во всеоружии. В новом роскошном платье, скроенном по местной моде, со сложной прической, легким макияжем и дорогими украшениями. Но госпожа Грэй своим неожиданным приходом спутала все карты и повергла меня в растерянность.

И ведь специально, небось, с сыном прибыла, зная, что если ей и не будут рады в этом доме, то при ребенке такое отношение явно демонстрировать не станут. Я и не демонстрировала. Мило (ну, или мне казалось, что мило) улыбалась в ответ на ничего не значащие речи о погоде, которая, к счастью, почти расстоялась. Выражала соболезнования утрате, когда разговор заходил о брате Регины, и пожимала плечами в ответ на вопросы о скором потомстве, невольно поглядывая при этом на светловолосого мальчика, увлеченного Персивалем, профессионально игравшим роль комнатной собачки. Едва увидев его, подумала, не Варгов ли это отпрыск, и это испортило и без того не радужное настроение окончательно. Лишь позднее разглядела, что черные зрачки ребенка меняют размер в зависимости от эмоций, что было характерно лишь для магов тьмы.

Сын был счастлив, тиская довольно урчащего песца, мама же старательно прощупывала почву, упорно не желая уходить. И мне невольно подумалось, а не боится ли она, что второй раз ее на порог просто не пустят? Ведь этот визит вежливости был сопряжен с эффектом неожиданности. Если б не всезнающая Эннарин, я бы и понятия не имела, что за леди приехала в крыло света с надеждой не только проводить в последний путь брата, но и поздравить со свадьбой эррисара и его жену. И, хотя лицо держать Регина умела идеально, легкая нервозность все равно нет-нет да и проскальзывала в ее мелодичном голосе, плавных жестах, мягкой улыбке и взгляде, который блондинка бросала то на наш трехэтажный дом, то на ворота, ведущие на улицу.

Ручной работы покрывало, преподнесенное в дар молодоженам, одиноко лежало на бортике бассейна, так как я, поблагодарив, отказалась принимать его в отсутствие мужа. И вроде бы разговор постепенно сходил на нет даже без помощи задержавшейся в гостях Эннарин, которая своим мрачным видом выражала наше общее желание вежливо выпроводить Регину с территории, но как на зло, именно когда она уже была готова откланяться, вернулся Варг. И улыбался он при этом так довольно, что у меня аж руки опустились.

Неужели действительно настолько рад видеть предавшую его женщину? А вдруг он об этой встрече как раз и мечтал, узнав, что любовь всей его жизни овдовела, но позвать же ее к себе гордость не позволяла. Что будет, если сейчас, когда Регина сама пришла к нему, да еще и с сыном, былая сердечная рана не закровоточит вновь, как опасалась леди Брок, а наоборот затянется надеждой на новый шанс? Что тогда будет со мной?!

Эррисар же, продолжая все так же безмятежно улыбаться, кивнул маленькому лорду, с серьезным видом отвесившему хозяину дома почтительный поклон, поприветствовал женщин, синхронно сделавших книксен, и, подойдя ко мне, поцеловал в висок, прежде чем шепнуть на ухо:

— Ты неподражаема, Белоснежка.

Что он под этим имел в виду, я так и не поняла. Впрочем, не важно, главное, что, обняв меня за талию и притянув к себе чуть теснее, чем позволяли правила приличий, муж так и не убрал руку, пока гостья, безусловно, отметившая и оценившая этот жест, не покинула наш двор. А сделала она это далеко не сразу. После обмена вежливыми репликами, Регина решила не ходить вокруг да около и сразу перешла к делу, вынудившим ее прийти к нам. Как оказалось, у госпожи Грэй был не один ребенок, а двое, и младшая дочь даром не пошла в отца, да и в мать — лишь от части. У девочки, по словам блондинки, проявились сильные способности к целительской магии, что среди лордов Триалина большая редкость. И Регина хотела, чтобы дочь начала обучение в крыле света под руководством господина Освальда — единственного здешнего чародея, способного лечить двуипостасных, то есть нас.

Просьба ее была вполне понятна, потому что хоть магия лордов Триалина и похожа по своей сути, все же разные внешние проявления накладывают некоторые особенности, и наставника юному дарованию действительно лучше выбирать из правильного крыла. Но то, что леди Грэй задержится в Рассветном до осени, а потом будет раз в год приезжать сюда на два-три месяца, чтобы дочь продолжала тренировки с Освальдом, лично мне совсем не понравилось. Варгу, надеюсь, тоже, иначе с чего б ему крепче стискивать мою талию, выслушивая просьбу Регины. Однако не усел он ей хоть что‑нибудь ответить, как женщина сама предложила вариант, при котором не будет попадаться на глаза тем, кого очень огорчила в прошлом. Она попросилась поселиться на время пребывания здесь на дальнем острове, входящим в состав крыла света. Заодно пообещала оказывать посильную помощь нынешнему смотрителю маяка.

— Не стоит, леди Грэй, — даже не задумавшись над озвученным вариантом, проговорил эррисар и незаметно чуть погладил меня по спине, словно успокаивая. — Если Освальд готов взять вашу дочь в ученицы, у меня возражений нет. Дом Гильяра после его смерти принадлежит семье, вы имеете полное право там жить, если есть такая необходимость, — голос его звучал ровно, будто мужчина разговаривал с кем‑то из своих подчиненных, а не с красавицей, разбившей ему сердце.

Ни затаенной обиды не слышалось в нем, ни восхищения, ни раздражения… вообще, ничего. И я мысленно восхитилась выдержкой мужа. Регина, судя по досаде, которой она позволила промелькнуть на безупречном лице, тоже.

— Ваша Светлость, но разве не будет лучше… — попыталась она вновь убедить его в чем‑то, однако Варг перебил:

— Не будет, леди Грэй. А сейчас простите наше негостеприимство, но мы с женой вынуждены вас покинуть, так как предстоит небольшое путешествие. Я действительно сожалею о вашей утрате: наверное, это очень тяжело после многолетней разлуки увидеть брата… мертвым, — сказал он по-прежнему нейтральным голосом, и непонятно было, то ли поддел ее так искусно, намекнув на долгое нежелание встречаться с семьей, то ли и правда сочувствует. — Но в следующий раз, когда решите нанести мне визит, предупредите об этом заранее, а лучше запишитесь на прием в городскую ратушу, — эррисар вежливо улыбнулся блондинке, странно покусывающей нижнюю губу, тонированную перламутровым блеском. А потом, снова поцеловав меня в висок, более дружелюбно добавил: — Десять лет прошло, Регина. Это прорва времени, причем весьма насыщенного. Неужели ты думаешь, что твое присутствие в городе может меня как‑то задеть?

— Ну… Родители отказались со мной общаться, — пожала плечами блондинка, как‑то разом растеряв всю свою королевскую стать. Плечи опустились, голова поникла, а взгляд, брошенный на внимательно наблюдавшего за ней сына, получился какой‑то затравленный.

— То родители, — спокойно ответил Варг. — Для них ты НЕ ЧУЖАЯ, — и этим было все сказано.

Гостья понимающе качнула головой, улыбнулась уголком рта и неожиданно для нас с мужем порывисто его обняла, шепнув «Прости», которое услышала и я. А в следующий миг белокурый ангел в человеческом обличье, уже шагала с гордо поднятой головой к мальчику, с явным неодобрением взиравшему на нее. Он смотрел исподлобья и держал руку на кинжале, висевшим на поясе, словно был готов ринуться на защиту матери… Или вызвать на дуэль эррисара? Я так и не смогла толком разобраться в возможных мотивах ребенка, а вот Регину, как мне показалась, поняла правильно. И это понимание мне не нравилось.

— Я хочу, чтобы мы кое-куда слетали после обеда, — врезался в мои мрачные мысли голос мужа.

— Куда? — вскинула голову я, посмотрев в его белесые глаза, которые сейчас мягко светились, но вовсе не казались мне страшными.

— Сюрприз, — улыбка мужчины стала провокационной.

— Я тоже, пожалуй, пойду, — напомнила о себе Эннарин, провожавшая взглядом наших незваных гостей.

— Давно пора, — все так же глядя на меня, отозвался Варг и, подняв руку, убрал с моего лица черно-белую прядь, стараниями ветра выбившуюся из косы.

— А я отнесу в дом покрывало, — вспомнила о подарке Клотильда, все время беседы Варга с Региной изображавшая молчаливую статую, как и леди Брок. Никто, естественно, останавливать ее не стал.

Когда двор опустел, муж обхватил ладонями мое лицо и, не спрашивая разрешения, жадно поцеловал в губы. А когда наконец оторвался, давая нам обоим возможность глотнуть воздуха, тихо признался:

— С утра мечтал об этом. Но ты так сладко спала, Белоснежка, побоялся разбудить.

Глава 5 Замок

Будучи заинтригованной обещанием сюрприза, собиралась я очень быстро. Наряд, приготовленный для вечера, оказался кстати и, благодаря помощи Яры, я оделась за считанные минуты. А вот от затеи со сложной прической пришлось отказаться, так как это заняло бы много времени, да и не для поездки она задумывалась, а для встречи Регины в стенах нашего дома. Поэтому, решив не мудрить с волосами, я их распустила. Длинные густые, черные с тонкими лентами серебристых прядей на висках… они блестящим покрывалом опустились на спину, украшенную слабой шнуровкой вдоль позвоночника, и легли на обнаженные плечи, едва прикрытые тонкими белыми лямками летнего сарафана. В комплект к нему шли полупрозрачные шаровары того же цвета и тончайшая накидка с широкими рукавами, которая при движении развевалась за спиной.

На ноги я обула удобные босоножки без каблука, а на лицо нанесла капельку белого блеска, чуть приглушившего цвет ярких от природы губ. Ресницы у меня были длинные и черные, красить их, как это делала Клотильда, надобности не возникало. На скулах играл естественный румянец, а пальцы слегка подрагивали из‑за взбудораженного состояния, в котором я пребывала. Про визит Регины практически не вспоминала, предвкушая обещанное Варгом путешествие. Хотя нет-нет да и закрадывалась неприятная мыслишка о том, что раз эта идеальная блондинка теперь будет жить в Рассветном, она наверняка захочет наладить отношения не только с родней, но и с эррисаром. И вполне вероятно, что все это ей надо лишь для комфортного пребывания в некогда родном крыле на период обучения дочери, а вовсе не из‑за теплящегося огонька былой любви, но мне все равно не нравилась перспектива наличия рядом еще одной бывшей.

Вроде муж мне, спасибо Сияющему, достался нормальный, а не бабник, как Кайл, не пропускающий мимо ни одной юбки, но как‑то так получалось, что чем меньше было женщин, имевших вес в прошлой жизни Лиама, тем серьезней они воспринимались мной сейчас и больше бесили. Причем все, начиная от Уны, которую Варг отшил, не дав ни малейшего шанса на взаимность, и заканчивая вдовой, из‑за благополучия ребенка явившейся на поклон к тому, кто был вправе спустить предательницу с лестницы за причиненную в прошлом боль.

Хотя не знаю, что бы я после такого поступка подумала о своем супруге. Наверное, вернулась бы к версии, что он жуткий тиран и деспот, а не мужчина, умудрившийся за несколько дней растопить мое сердце. Ведь, чего уж скрывать, на пустом месте ревность не плодится. Я не маленькая девочка, чтобы верить в непогрешимость семейных уз в договорных браках. И если бы эррисар света мне действительно не нравился, как я пыталась себя убедить раньше, сама бы поощряла его связи на стороне, лишь бы он не трогал меня. Но, судя по тому, что я испытываю к мужу, этот вариант не для нас. И, если вспомнить его поведение, Варг со мной полностью согласен. Обедать не стали, хоть Мира с Ярой и накрыли стол на три персоны. Я была не голодна, а мужу еще требовалось уладить кое-какие дела, прежде чем он отвезет меня, куда запланировал. Клотильда же предпочла уединиться с подносом в своей спальне. Подаренное Региной покрывало с нашего с Лиамом согласия компаньонка оставила себе. Мне не хотелось иметь на глазах вещь, напоминающую о бывших привязанностях благоверного, а ему, судя по равнодушному пожатию плечами, было все равно. Так что запасливая блондинка обзавелась очередной симпатичной вещицей, расшитой, как заверяла дарительница, лучшими мастерицами темных земель, включая ее саму.

Когда я с увязавшимся за мной песцом поднималась на крышу, где нас дожидалась виверна по кличке Лота, эррисар снова меня поцеловал. Поймал на последней ступени в объятия, напугав неожиданным появлением, и приподняв так, чтобы наши лица оказались на одной высоте, перекрыл поток возмущений, готовых сорваться с губ, таким сладким способом, что высказывать ему недовольства резко расхотелось. К сожалению (или к счастью?) контакт оказался коротким. И, заметив мое разочарование, Варг сказал, что если мы сейчас продолжим, то вряд ли куда‑нибудь вообще сегодня полетим. Аргумент оказался действенным — приключений мне хотелось ничуть не меньше, нежели поцелуев. А может, и больше, так как я едва не подпрыгивала от предвкушения, вновь чувствуя себя девчонкой, которой пообещали интересный подарок и развлечения.

С детства обожала сюрпризы. И еще неделю назад подшучивала над друзьями и знакомыми, устраивая веселые розыгрыши. Споры тоже любила, иногда глупые, иногда опасные, но едва речь заходила о пари, мной овладевал дикий азарт, и отказаться от соблазна становилось очень сложно. А потом меня огорошили известием о скорой свадьбе, от которой не было шансов отвертеться, и якобы для налаживания отношений приставили жениха, от вида которого становилось не по себе. Так что взрослеть пришлось в рекордные сроки, превращаясь из девочки-сорванца в первую леди чужого крыла. За всеми этими попытками соответствовать новому статусу я как‑то позабыла себя прежнюю. А ведь Варгу, если вспомнить его слова на семейном ужине, нравилась именно прежняя Снежана. И сейчас, купаясь во внимании мужа, чувствуя на себе его одобрительней взгляд, я не думала о том, что сделаю что‑то неправильно, а просто наслаждалась моментом. И мне, черт побери, это ужасно нравилось!

Летели не в карете, а верхом, без труда умещаясь в седле, как это было после истории с левиафанами. И сидеть, прижимаясь спиной к сильному мужскому телу, мне тоже очень и очень нравилось. Настроение было таким потрясающим, что я невольно начала ждать от судьбы какой‑нибудь фееричисеской гадости, о чем и сообщила мужу, на что тот ответил, мол, справимся, не впервой. Немного успокоившись, принялась жадно разглядывать раскинувшийся внизу город, ничуть не стесняясь спрашивать у своего спутника, что там за здания, и почему этот сквер такой странной формы. Может, и вела себя, как переполняемый любопытством ребенок, но Варг не возражал, а охотно отвечал на вопросы, время от времени целуя меня в висок или макушку, что сбивало с исследовательского настроя, но не раздражало, а еще больше будоражило.

Одним словом, когда мы прилетели в ратушу, я чувствовала себя веселой и счастливой. И то, что эррисар взял меня с собой на работу, хоть и явился сюда обсудить какие‑то важные дела с Ингольвом, меня тоже порадовало. Пока поднимались по широкой лестнице похожего на высокую башню здания, я вертела головой, разглядывая выдержанный в охристых тонах интерьер с высокими стрельчатыми окнами, почти как в замках Поднебесья, с просторными коридорами, оснащенными удобными скамьями, рядом с которыми стояли кадки с цветами и с потолками, украшенными магическими огнями золотистого цвета. Атмосфера в ратуше царила на редкость спокойная, точно сегодня не будний день, а выходной. Но мне это даже понравилось. Впрочем мне сейчас все нравилось, начиная от жаркой летней погоды, ничем не напоминавшей о недавних ветрах, и заканчивая мужчиной, за локоть которого я держалась, боясь заблудиться в похожих друг на друга коридорах.

Миледи Индэгра, в бытность регента снежного крыла, предпочитала заниматься делами в кабинете своего родового замка, а Кайлин, как и Варг, не любил тащить дела домой, поэтому целыми днями торчал в ратуше, общаясь с милордами, курирующими разные сферы. Но наше главное городское здание было холодным и неприступным, как и вся архитектура Ледяного города, это же сооружение, напротив, казалось насквозь пропитанным теплом и светом. В приемной сидела пожилая леди со светло-голубыми глазами, которая заинтересованно глянула на меня, но тут же натянула на лицо бесстрастную маску и принялась спрашивать эррисара о каких‑то документах, названия которых мне ни о чем не говорили. Перекинувшись с ней парой слов, Лиам попросил найти Ингольва, и, потянув меня за собой, вошел в кабинет главы светлого крыла, дав понять и мне, и секретарше, что секретов от жены у него нет. Может, это было не совсем правильно с его стороны, но для меня очень приятно. Мама всегда участвовала в делах отца, являясь его первым и лучшим советником. Правда, она и в ледяные чертоги ходила, сражаясь с ним плечом к плечу, так как выбрала профессию стражницы Триалина, но это детали.

Мне же еще предстояло стать специалистом в сфере, о которой мечтала с детства. И, судя по тому, что в Рассветном, как успела рассказать свекровь, не было ни одного архитектора-женщины, пробиваться к своей заветной цели, похоже, придется с боем. Однако сейчас о трудностях думать не хотелось. Я, словно подросток, попавший в музей, заворожено разглядывала массивный стол, два кресла, ряд стульев вдоль стены и книжные шкафы из темного дерева, украшенные причудливой резьбой, которая добавляла мебели оригинальности, но не делала ее вычурной. А еще с любопытством рассматривала каменную подставку в виде свернувшейся клубком виверны, на спине которой переливался золотисто-оранжевыми цветами магический шар, используемый эррисарами для связи с предводителями других крыльев.

В него, как и в большинство артефактов, созданных магами Триалина, был заключен стихийный дух из источника эскалибриума. По похожему принципу была сделана моя летающая доска, способная парить благодаря магии Виры, и дух бала, обитающий в театральной маске и раз в три года просыпающийся, чтобы помочь организовать грандиозный снежный бал, тоже был из этого «теста». Но самым запоминающимся «живым» предметом в моей памяти являлся все‑таки Сноуриш — волшебное зеркало миледи Индэгры, обладавшее даром прорицания. Именно оно предсказало моему брату невесту из рода Андервуд, и в свое время Клотильда очень активно пыталась окольцевать Кайлина, напирая на пророчество, однако лорд лихо выкрутился, объявив суженой Хельгу, которой до брачного возраста еще расти и расти. Пока я предавалась воспоминаниям, изучая обстановку кабинета, муж подошел сзади и, мягко меня развернув, прижал к краю своего большого стола, вынуждая чуть прогнуться в пояснице. И все, занимавшие меня только что мысли, моментально вылетели из головы, а вот любопытство, напротив, осталось. Только сейчас его целью был не магический шар и интерьер эррисарского кабинета, а сам эррисар, медленно склонявшийся ко мне. Осмелев, я осторожно коснулась рукой его скулы, с удовольствием отметив, как полыхнули белым серебром глаза мужчины, выдавая его эмоции. Затем провела подушечками пальцев невесомую линию до уголка мужского рта, чтобы дразнящим движением мазнуть по нижней губе и тут же наклониться назад, почти касаясь лопатками деревянной столешницы, когда супруг попытался поймать в плен поцелуя сначала шаловливый пальчик, а потом и мои губы. Но что‑то я все‑таки не учла, потому что уйти от расплаты оказалось очень сложно, будучи вжатой в стол. И, решив, что поражение тоже надо уметь принимать так, чтобы выглядеть победительницей, сама обняла нависшего надо мной Варга за плечи, притягивая к себе. В следующую секунду я оказалась лежащей на рабочем столе, прижатая к нему Варгом, рельеф твердого мускулистого тела которого ощущала через тонкую кожу надетой на мужа безрукавки. А сорвавшееся с губ «С ума соше…» так и осталось без завершения.

Когда от двери раздалось деликатное покашливание, мы не обратили на него внимания, занятые друг другом, и только громкий стук по косяку, сопровождаемый еще более громким:

— Ты звал, Варг! — вернул нас обоих в реальность. Оттолкнув от себя мужа, нехотя поднявшегося, опираясь на вытянутые руки, я удивленно моргнула, затем густо покраснела и, проклиная нашу непредусмотрительность, поспешно опустила на пол ноги, которыми успела обнять его бедра, делая и без того далекую от приличий позу совсем уж развратной. Да уж… благородная леди. И что о нас теперь подумает Ингольв?

— Извините, что помешал, — смущенно пробормотал тот, — но секретарь сказала дело срочное и… — он замолчал. И тоже покраснел! Ибо ничем иным розовый румянец, появившийся на скулах огромного, бритого на лысо мужика с темными усами и аккуратно подстриженной бородой, быть не мог. И так это комично выглядело, что я, вместо того, чтобы и дальше сгорать от стыда, развеселилась. Сев на столе, хлопнула по груди эррисара, по-прежнему загораживавшего путь, и, как только он отступил, легко спрыгнула на пол, не забыв перед этим ласково коснуться ладони Варга.

— Думаю, мое присутствие будет вас отвлекать, — сказала, потому что действительно так считала, видя реакцию обоих. — Пойду прогуляюсь по ратуше, пока вы тут общаетесь. Потом вернусь в приемную, — добавила, заметив, как сузились глаза наблюдавшего за мной супруга, — и дождусь тебя там, — улыбка, озарившая мое лицо, предназначалась ему и только ему. — Не беспокойся, не сбегу, — шепнула одними губами, и чуть громче добавила с доброй долей лукавства, — разве что сюрприз не понравится.

До двери меня Лиам проводил сам, и (вот же варвар недоверчивый!) попросил свою исполнительную секретаршу поработать гидом для его жены. Отделаться от этого вежливого «цербера», с упоением прочитавшего мне лекцию о здании, городе и вообще обо всем крыле, я так за ближайший час и не смогла. Лишь передав меня в руки эррисара, пожилая леди успокоилась. Впрочем, из ее рассказа я почерпнула много нового и интересного, так что время, проведенное без мужа, не пропало зря.

Тем же днем…

День выдался очень насыщенным. Мы погуляли по городу, посетив главные его достопримечательности, пешком прошлись по длинным мостам, объединяющим все три острова, постояли у перил, любуясь лазурными волнами внизу, пообедали в летнем кафе, где изумительно играл маленький оркестр, а потом, заказав с собой несколько контейнеров еды на вечер, отправились верхом на виверне на остров, силуэт которого я видела в ночь после свадьбы. Муж пошутил, сказав, что не дело останавливаться на полпути, и поэтому, мол, теперь он сам отвезет меня к цели, чтобы утолить мое любопытство.

Не стану скрывать, любопытство и правда разыгралось, но больше от интригующего обещания незабываемого свидания, которое должно было состояться на загадочном клочке суши, из‑за защитных чар которого мне пришлось надеть на шею один из амулетов эррисара. А еще в момент, когда будем проходить идентификацию, Варг велел крепко к нему прильнуть, чтобы многослойная магия охранного купола восприняла нас как единое целое. Я с серьезным видом кивнула, обещая повиноваться, хотя это как раз сложности не вызывало — прижиматься к мужу было очень приятно, да и по-другому лететь все равно не получалось.

Остров оказался небольшим, но не искусственным, как тот, где располагался храм, а вполне себе естественным. Он напоминал ощерившегося острыми скалами ежа, на колючей спине которого возвышался замок. Но вовсе не такой, как наши родовые гнезда в Поднебесье. Это строение было проще, мрачнее, и походило скорее на неприступный бункер с узкими прорезями окон, нежели на хрустальный дворец, с которыми ассоциировали архитектуру Ледяного города. Единственной примечательной частью каменного «монстра» была высокая башня, сочетавшая в себе основание из серо-зеленого камня и светящиеся изнутри фрагменты из молочно-белого.

Она взмывала вверх у самого края обрыва, казалось, что еще немного, и сделает шаг вперед, чтобы рухнуть в бьющееся о скалы море. Стремящуюся к облакам конструкцию, словно древо, обвивали солонитовые «грибы» — одинаковые полуцилиндрические «наросты», изрезанные узкими окнами, спиралью поднимались от основания до самой вершины, где под прозрачным куполом пылал магический огонь маяка. Той мрачной ночью он тоже горел, ярким заревом выделяясь на фоне мрачных сумерек. И именно из‑за него я выбрала этот остров целью своего полета.

Счастье, что Варг не позволил мне до него добраться, а то пришлось бы столкнуться с незримой магической защитой, которая куда опасней левиафанов. Чужака такая многослойная сеть чар могла бы и убить. Но из‑за амулета эррисара и его близости меня пропустили на остров как свою. Правда, выбраться оттуда, по словам супруга, я смогу теперь тоже только с ним. Ну, или в компании мага-хранителя, проживающего в одиноком замке последние лет двадцать. Из чего напрашивался вывод, что свидание нас ожидает весьма уединенное, и сорвать его, если и найдутся желающие, будет очень трудно.

Предвкушение распаляло, волновало и заставляло немного нервничать. Я ждала сюрприз, рассчитывала на экскурсию по хранилищу артефактов и надеялась на то, что сегодняшняя брачная ночь станет для нас настоящей. Меня переполняли эмоции, а мысли путались, перескакивая с одной на другую. Хотелось всего и сразу, и от этого я без конца вертелась в попытке получше рассмотреть цель нашего пути. В конечном итоге муж крепче прижал меня к себе и, поцеловав в макушку, потребовал сидеть смирно до самого приземления и не провоцировать его на действия, о которых мы оба потом пожалеем. И пусть я не до конца поняла, что именно он имел в виду, но ерзать перестала.

Как оказалось, с обратной стороны острова берег вовсе не такой обрывистый, там даже была полоска пляжа, на которую Лота и опустилась, царапнув когтями мелкие камни. Варг зашевелился, лишь когда виверна сложила крылья и, вывернув длинную шею, вопросительно посмотрела на нас. Спрыгнув с воплощенного духа, муж аккуратно снял с седла и меня. После чего так же осторожно поставил на землю и, продолжая придерживать, спросил, смогу ли я подняться в замок своим ходом? Такая забота улыбнула, но от поездки на руках мужа я все же отказалась, потому что сумки с едой и цветами, которые он купил мне перед полетом, тоже надо было кому‑то тащить.

Первый сюрприз этого вечера обнаружился в тот самый момент, когда эррисар распрягал виверну, отстегивая от седла наши вещи, а я, любуясь золотистой чешуей, обходила крылатую красавицу по кругу. Каково же было мое удивление, когда из‑за длинного хвоста ящера высунулась хитрая белая морда с синими шкодными глазами.

— Персиваль! — воскликнула я, обескураженная его появлением. — Но как…

«Мы держались… за хвост», — сообщил песец ментально.

— Мы?! — взвыла я и, подбежав к пушистому довеску, умудрившемуся просочиться сквозь охранную систему острова тем же способом, что и я, только в качестве проводника у Персика была Лота, а не Варг, поняла, что этот любопытный дух увязался за нами не один, а в обществе скромно потупившей глазки Виры. — Да вы совсем обалдели! — всплеснула руками я. — Вас же могло убить охранными чарами!

«Ну не убило же», — философски тяфкнул песец, а летающая доска согласно моргнула.

— У нас там что, «зайцы»? — усмехнулся Лиам, прекрасно слышавший (да и видевший тоже) безбилетных пассажиров.

— Лисы, — с фальшивой мрачностью буркнула я. — Безбашенные.

— Все в хозяйку, — «поддел» меня эррисар, по-прежнему улыбаясь, и, закончив возиться с седлом, позвал нас всех в замок, к входу в который вела извилистая каменная лестница без перил.

Естественно, подниматься пешком я не стала. Зачем, если скайтовир сам увязался? Закинула на шею Персиваля, встала на доску и полетела наверх с веселым смехом и мысленными препирательствами с одним хитроумным духом, готовым охранять меня даже на свидании. Интересно, от кого?

«От всех тех, кто это свидание попробует испортить, — отозвался мой пушистый друг и с улыбкой, умильно смотревшейся на его острой мордочке, добавил. — Ты же хочешь уединиться с мужем, вот мы с Вирой и обеспечим».

— Все‑то ты знаешь, — хихикнула я, подразумевая, что кто‑то решил построить из себя умника.

«А то ж!» — принял мои слова за похвалу Персик и распушился от гордости.

Разубеждать его я конечно же не стала. Настроение было чудесным, и явление этой парочки оказалось очень кстати, так как помогло мне расслабиться, отринув былую напряженность. Варг, не имея возможности взлететь, заметно от нас отстал, и поэтому с хранителем острова, вышедшим навстречу редким гостям, мы столкнулись первыми. Не знаю, что подумал маг, узрев перед собой летающую девицу с песцом на шее, но явно что‑то не очень хорошее, потому что глаза его полыхнули белым светом, а ладони охватило серебряное пламя.

— Не-не-не! — выставив вперед ладони, запротестовала я. — Мы пришли с миром…

«И с эррисаром» — подсказал поджавший хвост Персик.

— И с Варгом Лиамом! — озвучила я на всякий случай имя нашего проводника, а то вдруг решит, что снежная леди явилась с предводителем своего крыла покушаться на охраняемую светлыми территорию. К Аштарэту такое недопонимание!

Маг, судя по ироничной улыбке, тронувшей его губы, больше не собирался нас убивать, да и вообще, наверное, не собирался… просто рефлексы сработали. Он стоял на каменной площадке возле входа в башню, смотрел на зависшую в воздухе меня, и, чуть склонив к плечу голову, все так же странно улыбался, не произнося ни слова. А я в свою очередь с не меньшим интересом изучала его. Высокий, худощавый и какой‑то нескладный, словно подросток, хотя по лицу дала бы этому человеку лет тридцать, может, тридцать пять, но если он тут уже все двадцать торчит, то ему, вероятно, больше. Волосы длинные, седые, заплетенные в косу, похожую на те, что предпочитают носить снежные лорды, а глаза совсем белые, даже светлее, чем у Варга. Милорд?

— Милорд Дэйрар, приветствую! — подтверждая мои выводы, громко проговорил эррисар, поднявшийся на площадку. На что хранитель лишь чуть склонил голову в вежливом полупоклоне.

— Я так понял, визит не официальный? — спросил он, по-прежнему улыбаясь, отчего мне стало как‑то неловко.

— Все верно. Пришло время выпустить на волю скрилов, — сказал эррисар, разжигая мое любопытство. Кто такие скрилы и зачем их выпускать, я не знала, но узнать очень-очень хотелось.

— Я так и понял, — снова кивнул хранитель, делая шаг в сторону, будто уступал нам дорогу. — Милорд, леди, с вашего позволения, — и, снова нам поклонившись, шагнул в пропасть. Я инстинктивно дернулась за ним, но муж остановил, вовремя меня перехватив.

— Портал, Белоснежка. Дэйрар единственный маг, способный создавать порталы, как это делают демоны изнанки. Жаль, что пользоваться ими может только он — для остальных людей они пока недостаточно стабильны, лишь для предметов годны. Да и дальность невелика. Система пространственных переходов работает лишь на территории этих двух островов, — он кивнул на расположенный на приличном отдалении от нас участок суши с пастью огромного грота, который, казалось, переливался разными цветами.

— А там что находится? — заинтересовалась я, надеясь, что мне не померещилось. — Радужная пещера?

— Она самая.

— И хранитель может попасть туда за считанные секунды? — не унималась я, позволяя мужу все так же обнимать меня, стоящую на доске, хотя прикинувшемуся воротником песцу и было, судя по приглушенному кряхтению, малость тесновато.

— Да. Дэйрар — наш главный козырь в случае прорыва, который не смогут остановить дежурные группы стражей.

— Он очень сильный маг, да? — глядя уже не на остров, а в глаза мужу, шепотом спросила я.

— Один из самых могущественных артефакторов нашего крыла, — понизив голос, отозвался эррисар и крепче стиснул мою талию.

— Фыр-фырк! — громко чихнул белый лис, испортив момент не хуже, чем это сделал Ингольв в кабинете.

«Снежка-а-а! — ментально заскулил воплощенный дух. — Я собирался охранять ваш покой, а не работать шерстяной прослойкой между разгоряченными телами, от которых за версту фонит желанием! Я охранник, а не вуайерист!» — гордо заявил «воротник», которого я с удовольствием сняла с шеи. Да и сама с доски слезла, ступив на ровную поверхность скалы.

— Куда дальше? — спросила мужа, хитро щурясь. — Выпускать таинственных скрилов?

— Именно, — с серьезным видом ответил он, подавая мне руку.

На закате…

Я была очарована. С того момента, как поднялась по лестнице, спиралью огибавшей башню, под купол и, очутившись в просторном помещении с огромными окнами, разделенными каменными простенками, увидела, как Алин раскрашивает золотистой кистью морскую лазурь. И мне казалось тогда, что нет ничего романтичней и прекрасней, чем ужин вдвоем в этом удивительном месте. Ошиблась!

Они появились из голубоватой дымки, затянувшей зал, отчего возникло ощущение, что мы находимся на облаках. Полупрозрачные создания, сотканные из тумана и грез. Изящные, грациозные, восхитительно красивые скрилы напоминали змееподобных драконов, сошедших со страниц иллюстрированных книг. Хотя нет, эти постепенно уплотняющиеся иллюзии были родом из деревянной шкатулки, которую принес Варг, пока я любовалась закатом. Неприметная с виду она таила в себе настоящее сокровище, и именно его решил подарить мне муж.

Наблюдая за тем, как наливается цветом чешуя кружащих вокруг существ, я думала, что это станет главным впечатлением вечера и… снова ошиблась. Два гибких, словно ленты, скрила, облетев нас, устремились через открытые окна к оранжевому диску уходящего на ночной сон светила, но едва они покинули башню, как мир начал меняться. Безмятежное море забурлило, вскидывая вверх гребни разыгравшихся волн. А несколько секунд спустя и вовсе начало преображаться, превращаясь из привычной глазу стихии в нечто невероятное. Из воды один за другим начали вырастать призрачные замки. Абсолютно невообразимые строения, превращавшие пейзаж в сказочный город, среди арочных пролетов которого летали растущие на глазах «драконы».

Картинка оказалась столь натуральной, что я невольно начала сомневаться в ее иллюзорности. Особенно когда муж спросил, не хочу ли покататься на скрилах. Не до конца понимая, что он имеет в виду, кивнула и в тот же миг очутилась верхом на змеиной спине, покрытой гладкой чешуей. И пусть это была не настоящая я, а всего лишь моя частичная проекция, эффект полного присутствия оказался сногсшибательным. Эмоции захлестнули: страх от неожиданного перемещения и предвкушение сумасшедшего полета, который я не позволила бы себе в реальности из‑за банальных правил безопасности. Сейчас же можно было все. Я чувствовала гибкое тело скрила как продолжение собственного и могла управлять им, не произнося ни слова. Достаточно было просто захотеть, и мой крылатый ящер исполнял желание. На соседнем змее сидел Варг, и, как и я, наслаждался безграничной свободой.

Нечто подобное я встречала на снежном балу, когда посещала зал иллюзий, воплощающий в жизнь человеческие грезы. Тогда волшебная комната воссоздала мою задумку, сейчас же я словно попала в чужую мечту, поэтому наша сумасшедшая гонка казалась абсолютно непредсказуемой и оттого реальной. Сорвавшись с места, мы устремились под арку, вершина которой тонула в золотистых облаках. Потом резко упали вниз, но, так и не коснувшись воды, снова взмыли в воздух, пролетев сквозь подсвеченный мириадами огоньков зал одного из призрачных дворцов. А когда снова вырвались на свободу, больше не было меня и скрила по отдельности, мы стали с ним единым целым.

Я видела его глазами, чувствуя себя крылатой змеей, чем‑то похожей на левиафана, я дышала морским воздухом, грелась в теплых лучах заката и выделывала невероятные кульбиты среди сказочных красот полупрозрачного города. Спеша утолить неуемное любопытство, носилась, как ненормальная, по диковинным строениям, разглядывая все с воистину детским восторгом. А потом мы с Варгом, слившимся со своим скрилом, купались в облаках и ныряли в море, пока Алин не скрылся за горизонтом, уступая небесные владения серебристой Луле. Лишь вдоволь налетавшись, я вернулась обратно в башню, вновь став человеком и, точно выходивший погулять призрак, воссоединилась с собственным телом.

Но, как оказалось, здесь меня тоже ждал сюрприз. Туманная дымка рассеялась, а помещение изменилось, освещенное множеством золотых огоньков, наполнявших его чарующим теплом и таинственностью. Будто кто‑то украсил зал, пока мы предавались забавам, играя в скрилов. На накрытом бордовой скатертью столе горели свечи, лежали кипенно-белые салфетки и стояли приборы, а еда из контейнеров оказалась распакованной и аккуратно разложенной по тарелкам. Диван был застелен бархатным покрывалом в тон скатерти, на окнах появилась того же цвета вуаль, которая слабо колыхалась от порывов ветра.

— Как это… кто? — от удивления я толком не смогла сформулировать вопрос, но эррисар все прекрасно понял и, широко улыбнувшись, признался, что ненадолго покидал иллюзию скрила, дабы приготовить ужин. Что оказалось очень кстати, потому что я после пережитого приключения изрядно проголодалась.

Винтовая лестница, насквозь пронизывающая башню, вела как наверх под самый купол, так и вниз, где располагались хозяйственные помещения, в том числе и ванная комната. Вымыв руки, я вернулась за стол и с удовольствием приступила к трапезе. Настроение было чудесное, и просто молча есть у меня, естественно, не получалось.

— Не думала, что ты такой романтик, — призналась мужу, запивая ягодным вином теплую из‑за магических свойств контейнеров еду.

— Понравилось? — спросил Варг, осушив одним махом содержимое своего бокала.

— Еще бы! Как ты понял, что это… мое.

— Что именно? — уточнил он, тоже взявшись за столовые приборы.

— ЭТО! — совсем не по этикету махнула вилкой я, пытаясь жестами помочь себе выразить мысль. — Полеты, свобода, причудливая архитектура… ВСЕ! Ты кому‑то заказал эту шкатулку с иллюзиями? Хранителю, да? — сыпала вопросами я, забывая, что надо есть, а муж сидел и загадочно улыбался, еще больше провоцируя мое любопытство. — Варг, ну пожалуйста-а-а, — простонала я, понимая, что информацию из этого «варвара» придется тянуть клещами. — Признайся, кто автор скрилов? — и, пока жду ответ, поднесла ко рту кусочек аппетитного мяса.

— Я.

— Врешь! — выдохнула, так и застыв с вилкой в руке.

— Отнюдь. Отец меня часто брал на этот остров, когда прилетал сюда с проверками. Мне нравилось здесь: под многослойной защитой на уединенном клочке суши… среди уснувших артефактов, за любой из которых готовы перегрызть друг другу глотку знаменитые коллекционеры Алин-тирао. Пока эррисар занимался делами, я мастерил разные простые вещи под присмотром милорда Дейрара. Ну, а когда повзрослел, придумал и создал скрилов, взяв за прототипы левиафанов и виверн. Хотел подарить эту крылатую пару своей избраннице, — после непродолжительной паузы, будто сомневаясь, говорить это или нет, в полголоса произнес он, а на меня словно ушат ледяной воды обрушился, в миг отрезвив от эйфории, которой, казалась, не было конца и края.

Значит, он сотворил это чудо вовсе не для меня, а для той возлюбленной, что бросила его перед свадьбой. Ей он хотел подарить невероятный полет, с ней поужинать при свечах в башне маяка, а мне кусочек чужой сказки достался, потому что незачем добру пропадать!

— Вот как? — отозвалась я просто потому, что требовалось что‑то сказать. И, схватив бокал, выпила до дна.

— А что… не так? — заметив перемену моего настроения, поинтересовался супруг.

— Да все так, — с наигранной веселостью ответила ему и положила нетронутый ломтик мяса обратно в тарелку, ибо есть расхотелось. — Все просто замечательно, Варг! Спасибо за сюрприз!

— Белоснежка…

— Я Снежана!

— Что, черт возьми, не так? — с раздраженным стуком отложив в сторону нож и вилку, рыкнул муж.

— Все! — вскочив с дивана, воскликнула я.

Понимая, что сейчас позорно разревусь, рванула к внешней лестнице, намереваясь побыть немного одной или разыскать Персиваля с Вирой, но только не оставаться наедине с эррисаром. Кончики пальцев кололо от взбунтовавшейся магии, а на коже начали расцветать снежные узоры. Жаль, что счастье такая хрупкая и ненадежная вещь: чем выше взлетишь, тем больнее падать в реальность. Эх, Варг… Лучше б вообще ничего не дарил, чем так!

— Стой, ненормальная, — крикнул кинувшийся за мной муж, и, перепугавшись, что он сейчас меня догонит, я на чистых рефлексах выстроила ледяной щит.

А пробежав еще один пролет услышала звон бьющегося «стекла» и брань благоверного, обещавшего меня не только поймать, но и выпороть. Надо ли говорить, что скорость перепрыгивания через ступени от таких перспектив заметно увеличилась, а слезы, минуту назад готовые пролиться из глаз, моментально высохли. Но несмотря на магические препоны, которые я успела создать на пути эррисара, он все равно меня настиг и, подхватив, буквально вжал в стену нижнего этажа.

— И что это сейчас-с-с было, драгоценная? — прошипел, прищурив горящие недобрым огнем глаза.

— Полетали, перекусили, побегали… можно и домой возвращаться, — стараясь, чтобы голос звучал как можно равнодушней, ответила я.

Муж какое‑то время вглядывался в мое лицо, а потом более спокойно спросил:

— Тебе не понравился подарок?

— Понравился, — сказала честно, но воспоминание о скрилах снова всколыхнули обиду, и уголки губ опустились сами собой, а к горлу подкатился ком.

— Я не понимаю, Снежана, — вздохнул мужчина, продолжая прижимать меня своим телом к каменной кладке, держа так, что наши лица находились почти на одном уровне. — Что тогда не так?

— ВСЕ! — с не меньшим жаром, чем недавно описывала ему свои восторги, воскликнула я. — Весь твой сюрприз: остров, иллюзорный полет, ужин… все это ты хотел подарить своей избраннице!

— И? — он действительно не понимал, и это бесило еще больше.

— Ну, так ЕЙ и дари! — рявкнула, не желая объяснять этому твердолобому мужлану очевидное.

— Я ЕЙ и подарил! — рыкнул в ответ муж, а потом слегка отстранился, на мгновение нахмурился и… улыбнулся. — Ревнивая моя, а ну признавайся, что ты там напридумывала? — сказал, усмехнувшись, а мне от этого совсем плохо стало. Злость сменилась усталостью, на глаза снова навернулись слезы, и, не желая больше огрызаться, я сказала, как чувствовала:

— Это больно, когда тебе дарят то, что предназначалось другой.

— Скрилов я создал, когда мне было столько же, сколько сейчас тебе, — собирая губами соленые капли, срывающиеся с моих ресниц, мягко проговорил муж. — Романтичным юношей был, и жутко этой глупой романтики стеснялся. Решил, что подарю свою мечту только той, кто сможет ее понять, разделить и насладиться ею вместе со мной.

— То есть ты сделал шкатулку не для Регины? — прошептала я, чувствуя, как от его тихих слов и нежных поцелуев отступает слепая обида.

— Нет. Более того, я не уверен, что вообще открыл бы этот ларец перед ней, — он коснулся уголка моего рта, словно хотел легким росчерком заставить его подняться. — Но отчего‑то точно знал, что ты оценишь и полюбишь скрилов, — супруг провел подушечкой пальца по моей нижней губе, чуть надавил и, шумно сглотнув, наклонился для настоящего поцелуя, однако я, зажмурившись, отвернулась, и горячая ласка досталась щеке.

Сердце гулко билось, руки дрожали, и причиной тому была вовсе не гонка по лестницам, а то, что вертелось в моей голове, не давая расслабиться.

— Почему нет, Белоснежка? — спросил муж с досадой, я же, нервно куснув губу, снова открыла глаза и призналась:

— Потому что боюсь!

— Я буду нежен…

— Не этого! — он вопросительно приподнял бровь, а я, пока не иссякла вся смелость, торопливо заговорила: — Боюсь тебя разочаровать. Я ведь неопытная, совсем почти, всего‑то пара невинных поцелуев с сослуживцем брата — вот и все, что было. Как мне конкурировать с твоими бывшими? Великолепная Регина, на все готовая Амелия, гибкие и раскованные циркачки… Они умеют все. А я отмороженная девственница, которая представления не имеет, как доставить мужчине удовольствие. Что мне делать, Варг? Что…

— Любить меня, — оборвав поток слов, срывающийся с моих губ, попросил эррисар. Глаза его светились серебром, а голос при этом был такой хриплый, словно фраза ему далась с трудом.

— Любить… — повторила я шепотом, завороженно глядя в лицо мужа.

— Люби и не предавай, — сказал совсем тихо, но я услышала и, обняв его за шею, поцеловала сама. Как умела, как чувствовала, вложив в этот порыв все переполнявшие меня эмоции. Любить и не предавать… ни за что не предам!

Продолжая придерживать меня одной рукой, Варг нащупал второй какой‑то выступ на стене и, нажав на него, открыл потайной ход в хранилище артефактов. Тут же вспыхнули тусклые магические огоньки, осветив заставленную ящиками комнату, немногочисленная мебель которой, как мельком заметила я, была накрыта белыми чехлами. Окна отсутствовали, а дверь, услужливо пропустившая нас внутрь, с тихим шелестом закрылась, но страха я не испытывала, по крайней мере, не из‑за этого. На полу лежала огромная шкура, рассмотреть которую толком не удалось, так как муж, на короткое время прервав наш поцелуй, уложил меня на нее и, не дав возможности опомниться, снова начал ласкать губами мое лицо, шею, плечи, торопливо стягивая с них полупрозрасную накидку. Когда треснула ткань шароваров, я испуганно пискнула:

— Нет, не рви! Сменной одежды нет!

— Жаль, — вздохнул эррисар, но раздевать меня начал осторожней. Расправившись с босоножками и шароварами, супруг принялся покрывать поцелуями мои ноги, уделяя особое внимание чувствительным местам под коленями. Продвигаясь выше, он собирал складками тонкую ткань подола, сдвигая ее в сторону. Когда руки Лиама сдавили мои бедра, а губы скользнули по коже возле самого края белья, я выгнулась, хватаясь руками за длинный ворс ковра, и тихо всхлипнула, чувствуя, как разливается по телу головокружительная дрожь. Ни сопротивляться, ни останавливать мужа желания не собиралась, решив всецело ему довериться и довести начатое до конца. Вчера ночью он уже показал, насколько приятными могут быть наши отношения. И сегодня я жаждала продолжения.

Но Варг отчего‑то медлил. То дразнил меня, доводя откровенными ласками до исступления, то чуть ослаблял натиск. Вновь возвращался к губам, срывая с них сладострастные стоны, и жарко целовал в ответ. А когда я сама попробовала проявить инициативу, тихо хмыкнул, усадил меня к себе на колени и, добравшись до жгута на спине, парой точных движений ослабил шнуровку. В следующую секунду сарафан соскользнул с моих плеч на талию, обнажив грудь. Я неосознанно качнула головой в попытке прикрыться волосами, но Варг решительно убрал черные пряди за спину, накрывая ладонями упругие полушария. Потом снова были умопомрачительные поцелуи и невесомые узоры, нарисованные пальцами мужа на моей коже. Я выгибалась в его руках, царапалась и кричала, как заведенная повторяя его имя, а он называл меня своей принцессой и продолжал сводить с ума изощренными ласками.

Не помню, когда мы оба лишились остатков одежды, я просто не обратила на это внимания, упиваясь возможностью гладить сильное мужское тело, целовать широкие плечи, твердую грудь, прочерчивая ноготками белые полосы на мускулистой спине. Боль, которой так боялась, оказалась короткой и незначительной на фоне куда более ярких и восхитительных ощущений, подаренных мне Варгом. И самым потрясающим, пожалуй, было чувство единения с мужчиной, которого я безумно желала. Подчиняясь ему, отдавая в его власть всю себя, я позволяла эррисару вести в этом древнем танце и, словно дебютантка на первом балу, послушно подстраивалась под его движения, надеясь доставить мужу не меньшее наслаждение, чем он мне.

Когда все закончилось, Варг осторожно уложил меня на мягкую «шкуру», оказавшуюся на поверку похожим на мех ковром, и, устроившись рядом, принялся покрывать легкими поцелуями лицо, обеспокоено спрашивая при этом, как я себя чувствую. От усталости не было сил не только двигаться, но и говорить, поэтому я просто улыбнулась ему и подарила ответный поцелуй, когда мужские губы коснулись моего рта. С этой глупой улыбкой и уплыла в сон, напоследок подумав, что меня опять нагло зачаровали. Очнулась в горячей ванной, полной пушистой пены и лепестков ароматных цветов, рядом сидел голый по пояс Варг и водил нежным, как шелк, бутоном по моим обнаженным плечам и изгибу шеи.

— Проснулась, Белоснежка? — спросил он очевидное и снова поинтересовался моим самочувствием. Пришлось прислушаться к собственным ощущениям и честно ответить, что все просто замечательно. А потом с серьезным видом потребовать больше не усыплять меня без спроса. — Я просто должен был убедиться… — пробормотал муж, комкая в пальцах несчастный цветок.

— В чем? — не поняла я.

— В том, что не причинил тебе… вреда, — с запинкой ответил он.

— И как, позволь узнать, ты в этом… убеждался? — удивление пересилило смущение, и я прямо посмотрела в лицо супруга, подавив желание стыдливо отвезти взгляд.

— У меня слабый дар целителя. Просто не хотел тебя смущать, вот и… — он замолчал, а я, прикрыв ладонью глаза, пробормотала:

— О Сияющий! Ты не муж, Варг, ты — ходячее сокровище. Мало того, что боевой маг света с задатками артефактора, так еще и целитель.

— Слабый, — напомнил он, а я рассмеялась и, лукаво взглянув на свое сокровище сквозь щель между пальцами, вытащила вторую руку из мыльной воды, чтобы отобрать у мужчины ни в чем неповинный бутон, который он продолжал машинально терзать. А когда поднесла добычу к лицу, обнаружила на своем безымянном пальце изящный перстень с радужным камнем, менявшим цвет, стоило чуть повернуть ладонь.

— Это… это то, о чем я думаю? — голос неожиданно сел, превратившись в шепот.

— Если ты думаешь про обручальное кольцо, которое принято дарить избраннице в снежном крыле, то да, это оно, — ответил эррисар, внимательно наблюдая за мной.

Больше я ничего говорить не стала. Поднесла камень к губам и, продолжая удерживать взгляд мужа, поцеловала холодные грани, с удовольствием отметив, как полыхнули серебром глаза мага света. Затем оттолкнулась от каменного бортика, приподнялась, провоцируя супруга своей наготой, обняла его за шею и, невзирая на неубедительные возражения, утянула к себе в ванну. Места тут вполне хватало для двоих. В ближайшие полчаса нам, естественно, было не до мытья. Но потом мы все с успехом наверстали.

На рассвете…

Покидать остров не хотелось, он принес мне столько счастья и уверенности в завтрашнем дне, что подсознательно я стремилась оттянуть момент отлета домой. Гостевые покои этого мрачного замка не были особо удобными, да и роскошными я бы их не назвала, но для меня ночь, проведенная там, стала волшебной. Мне нравилось тут все! И даже отсутствие слуг не огорчало, а радовало. Но, как бы ни была прекрасна сказка, подаренная Варгом, в Рассветном его ждали дела, а меня — Клотильда, которая положила глаз на Ингольва, поймавшего во время послесвадебных гаданий ее венок. Хотя он тогда много венков наловил, ибо море штормило и нормально все эти цветочки отчаливать отказывались.

Пришлось, по словам Тиль, собрать символы девичьей любви в кучу и зашвырнуть их подальше, чтоб уж наверняка. Это хорошо подвыпивший Ингольв и сделал. Вообще соль гадания для меня осталась не ясна, потому что непонятно было, к кому уплыли венки. Судя по обнаруженным в море существам — к левиафанам. Вот только зачем девицам такие женихи? Правильно, незачем! Поэтому моя практичная компаньонка и запустила в жизнь стратегический план по покорению близкого друга эррисара. И я ей вроде как должна была в чем‑то помочь. Так что дома дела ждали не только мужа, но и меня.

Пока Варг седлал виверну и разговаривал с милордом Дэйраром, показавшимся нам на глаза после первой встречи, лишь когда мы собрались улетать, я отпросилась опробовать скайтовир перед назначенными в выходные гонками. Убедившись, что знаю, где проходит граница магического купола, муж меня нехотя отпустил, не забыв при этом стрясти обещание, что близко к защитным чарам я не подойду. Наивный! Да за кого он меня принимает? Я тут, можно сказать, вкус к семейной жизни почувствовала, зачем же мне совершать феерическое самоубийство, врезаясь в смертоносный щит? Естественно, к опасной зоне, помеченной одинокими скалами, торчащими из воды, словно безмолвными часовыми, я подлетать не стала. Просто решила обогнуть на прощание остров, привычно стоя на Вире и придерживая устроившегося на шее Персиваля. С ним я чувствовала себя в безопасности. И Варг, судя по паре тихих слов, сказанных в пушистое ухо песца, тоже меньше за меня беспокоился, когда рядом был воплощенный дух.

Море внизу манило, перекатывалось волнами, брызгалось и шумело, провоцируя спуститься ниже, коснуться доской воды, чтобы понять, какого это скользить по волнам. И я поддалась соблазну, желая почувствовать силу незнакомой стихии, прикоснуться к ней, проверить: примет или оттолкнет? В Поднебесье были высокие горы, достающие до облаков, крутые снежные спуски и опасные трамплины, море же казалось обманчиво приветливым, подвижным и подозрительно игривым. Рискнув, я доверилась ему, позволяя нести меня к берегу на своих пенистых боках.

В отличие от Уны, мне раньше не доводилось ловить волну. Но до ближайших выходных я расчитывала это исправить, тренируясь на побережье Рассветного. И с близняшками следовало пообщаться, причем лучше сегодня, чтобы понять, действительно они могут помочь обыграть рыжую «змею» в предстоящем соревновании или просто набивают себе цену, стремясь угодить Варгу и мне. Обдумывая план действий на день, я покинула нацелившуюся на скалы волну и полетела обратно к мужу. Не хотелось его волновать задержкой, а то еще кинется меня искать, решив, что я во что‑то снова вляпалась. С него станется! А мне так хотелось, чтобы он мной гордился, чтобы доверял и относился как к взрослой… и как к равной.

Поэтому, отдав Вире ментальный приказ ускориться, я помчалась навстречу ветру, встающему над горизонтом Алину и… своему эррисару. Но увидев, что он все еще беседует с хранителем, решила дождаться Варга на каменистом пляже, где и устроилась в компании песца и скайтовира. Сидеть, подтянув к груди колени, слушать шепот набегающих на берег волн и любоваться рассветом оказалось безумно приятно. Но еще приятней было услышать за спиной тихие шаги и обеспокоенное:

— Ты не замерзла, принцесса?

Если мне и было немножко холодно, его пропитанные заботливыми интонациями слова согрели лучше любых покровов. А едва на плечи легли теплые мужские ладони и стали неторопливо разминать мне шею, я поняла, что становится жарко, и, уворачиваясь от незапланированного массажа, напомнила супругу, что мы вроде как собирались домой. Вздохнув, он согласно кивнул и, взяв меня за руку, как ребенка, повел к дожидавшейся нас виверне. Хранителя рядом с ней уже не было, так что уехала я, с ним не попрощавшись.

Когда Лота опустилась на крышу, на улице окончательно рассвело. Встречавшая хозяев златокожая Мира принялась распрягать ящера, чтобы отпустить в загон для крылатых духов, а мы с Варгом пошли в наши супружеские покои, намереваясь принять с дороги бодрящую ванну, приготовлением которой муж и занялся, в то время как я отправилась переодеваться. Минут через пятнадцать он вернулся позвать меня купаться, а сам спустился вниз отдать кое-какие распоряжения бодрствующим служанкам и заказать нам в спальню завтрак. Клотильда, вероятно, еще спала, и это меня полностью устраивало, так как хотелось еще немного побыть наедине с мужем, а не в обществе компаньонки, озабоченной охотой за женихами.

Скинув с плеч атласный халат, я забралась в небольшой каменный бассейн и, откинувшись на бортик, принялась ждать, когда Варг ко мне присоединиться. Однако, разомлев в горячей воде, покрытой ароматной пеной, сама не заметила, как задремала. И проспала бы, наверное, так, пока вода не остыла, если б не громкий женский крик, от которого я не только очнулась, но и едва не упала, поскользнувшись, когда вскочила на ноги в купальне, полной мыльной воды. Выбравшись из нее, кинулась к выходу, но возле самой двери остановилась, тряхнула волосами, с которых стекала вода, и растерянно взглянула на свое отражение в настенном зеркале.

Вокруг было тихо, и мысль, что мне все это просто приснилось, показалась весьма разумной. Поэтому нестись сломя голову и пугать всех своим голым видом с ошметками пены на теле и мокрых наполовину волосах я не стала. Продолжая прислушиваться к каждому шороху, быстро вытерлась полотенцем и натянула нижнее белье, выбранное эррисаром. Мельком отметила, что оно из красного шелка, но отогнала тревожные ассоциации, не желая накручивать себя раньше времени. Когда же потянулась к халату, оставленному на бортике, леденящий душу вопль снова повторился. И на этот раз я точно не спала!

Пальцы дрогнули, и атласная ткань соскользнула в воду, но мне было не до того. Схватив из стопки лежащих на скамье вещей первое, что попалось под руку, я выскочила из ванной в темный коридор и, на ходу заматываясь в похожее на простыню полотно, бросилась к лестнице, ведущей на второй этаж. А все потому, что узнала голос. Так кричать могла только Тиль. И вряд ли из‑за сломанного ногтя.

Там же…

Он обнаружил клочок изрядно помятой ткани случайно, когда сунул руку в задний карман штанов. Будь это послание в боковом, нашел бы его, еще когда сушил одежду после купания с женой, но Регине, обнимавшей его на прощание, видимо, было не до выбора места, куда сунуть обрывок платка с нарисованной помадой руной, означавшей просьбу о помощи. В том, что эта записка от бывшей возлюбленной, Варг не сомневался. Ее цвет, ее стиль, да и возможность добраться до кармана тоже была лишь у нее. А он, наивный, в тот момент решил, что блондинке просто захотелось к нему прижаться, вспомнив прошлое.

На деле же все оказалось куда проще и неприятней. Леди Грэй, приехав в дом покойного брата, наверняка, угодила в неприятности, которые он, эррисар света, был обязан просчитать и предотвратить! О чем Варг думал, позволяя гостье оставаться рядом с телом Гильяра, пробывшего столько времени на изнанке? О том, что дом проверен магами, а значит, безопасен… или о том, что ему плевать, где и как разместится женщина, когда‑то предавшая его любовь? Он не злился на нее, не страдал от боли, терзавшей душу несколько лет, ему действительно было все равно, и сейчас, найдя эту полуразмытую руну, он испытывал стыд и злость. Не на Регину — на себя! Потому что глава одного из крыльев Триалина не имел право подвергать ее жизнь опасности, даже гипотетической. Мысль о том, что призыв о помощи — всего лишь уловка, призванная заманить бывшего жениха в любовные сети молодой вдовы, мужчина отринул, как идиотскую.

С кухни он вышел, так и не сказав Мире, что приготовить на завтрак. Попавшейся на пути Яре велел активировать защитный купол и охранять Снежану до своего возвращения. Однако, дойдя до ворот, передумал и, резко развернувшись, направился обратно, чтобы лично предупредить жену об изменении планов. Если Регина действительно угодила в беду, это было еще вчера днем, и оказать ей своевременную помощь эррисар все равно уже опоздал. Так что пара минут погоды не сделают, а маленькая ревнивица может и не простить потом, что он, не сказав ни слова, помчался к своей бывшей пассии выяснять, насколько реальны ее проблемы. Ведь леди Грэй ни намека не дала в разговоре, который мог бы навести Лиама на правильную мысль еще вчера. Впрочем, мужчина не очень‑то вслушивался в ее речи, наслаждаясь тем, что видит эту красавицу перед собой и ничего, кроме слабого раздражения, к ней не чувствует.

На втором этаже кто‑то вскрикнул. Достаточно громко, чтобы это было слышно на улице. И моментально забыв о Регине, Варг бросился в дом. Очередной крик раздался, когда он подбегал к крыльцу, и этот второй вопль напугал мужчину до дрожи мгновенно вспотевших ладоней. Не Снежкин голос, это он понял. Как осознал и то, что его неравнодушная девочка, наверняка, уже кинулась спасать подругу, с которой явно что‑то стряслось. Пока эррисар взбегал по лестнице на второй этаж, он молил Сияющего о том, чтобы гомункулы успели раньше. Чутье подсказывало: с Клотильдой случилось что‑то ужасное, но Варг безумно боялся не за нее, а за свою черноглазую непоседу.

Интуиция не подвела: закутанная в алую простыню Белоснежка действительно оказалась там, где ей быть не следовало. По краям незнакомого покрывала, расстеленного на кровати, ярко горели четыре вшитых в орнамент камня, от которых тянулись световые нити к двум порталам. Кроваво-красным, светящимся воротам в другой мир, открытым прямо в доме эррисара! Суровая, решительная, с мокрыми волосами и ледяными змеями хищно сверкающих плетей, зажатых в маленьких кулачках, Снежана напоминала богиню возмездия, готовую разнести в щепки все вокруг. По коже ее расползался морозный узор, глаза гневно сверкали, а у босых ног неподвижными куклами лежали пустые оболочки развоплощенных духов, чьи призрачные сущности бились, точно бабочки в банке, за толстыми стенками желтых кристаллов, зажатых в когтистой лапе черного «оборотня».

Еще один монстр валялся в компании гомункулов, и по его светлой шерсти расползалось темное пятно крови. Третий отползал, прижимая к груди рассеченную лапу от разъяренной снежной леди. Огромный каштановый демон зажимал рот перепуганной блондинке, удерживая ее второй пятерней за талию, чтобы не дергалась. А еще трое зажигали на ладонях пламя, явно намереваясь спалить к Аштарэту весь дом. Но с появлением эррисара возникла заминка, и все участники разгрома уставились на него, включая слегка растерявшуюся Снежану.

Несколько секунд спустя…

Мгновение назад демоны еще стояли, глядя на ворвавшегося в комнату эррисара, на глазах менявшего облик на сотканное из света чудовище с темными провалами глаз — то самое, что я видела в Хельгином предсказании, и отчего‑то не узнала, узрев его ночью верхом на виверне. А потом как‑то разом визитеры задвигались, зарычали, обмениваясь непонятными мне репликами, и их темные мохнатые фигуры начали вспыхивать словно свечки, превращаясь в огненные силуэты. В прежнем виде остались только двое: черный, как ночь, предводитель, отдававший приказы своей своре, и его схвативший Тиль соратник. Я никогда раньше не видела живых демонов, зато описание их от друзей-стражей знала хорошо. И, едва ворвавшись в спальню подруги, сразу поняла, кого принесла нелегкая к нам на огонек. Ну, или с огоньком, судя по стихийной магии гостей.

Драка началась внезапно, хотя все этого момента и ждали. Но кто‑то все равно должен был сделать первый выпад, и этим кем‑то, как ни странно, оказалась я. Хлесткий удар колючей плети по очнувшемуся раненому послужил сигналом для демонов к атаке. И в тот же миг Варг резко крутанулся на месте, обрушив световую волну на метящих в него монстров. Они, словно горящие головешки, поотлетали во все стороны и, ударившись о пол и стены, подожгли‑таки комнату. Ну, а он, не долго думая, спалил к чертям собачьим покрывало. И порталы, потеряв свои маяки, тут же схлопнулись.

Дальнейшее разобрать оказалось очень сложно, да и некогда было, если честно, разбираться. Эррисара то и дело атаковали гости с изнанки, а я, работая на пределе, швырялась боевыми заклинаниями во все, что движется, стараясь не задевать при этом светлые пятна, коими являлись для меня муж и компаньонка. Простыня давно упала, смешавшись с обломками мебели и обрывками драпировок. Я спотыкалась, ругалась, периодически выкрикивала мужу: «Сзади!», «Пригнись!», «Дай мне!», и, на уровне инстинктов вспоминая все то, чему на тренировках учил меня брат, лупила огненных засланцев, ловко уклоняясь от ответных выпадов. Хотя их, если честно, было не так уж и много. Демоны сосредоточились на эррисаре, а от меня отмахивались, как от назойливой мухи, ну… или от жалящей снежной осы.

Варг же крушил дом, пытаясь то ли пожар потушить, то ли огненных гостей таким радикальным способом обезвредить. Бились стекла, трещала по швам магическая защита, кто‑то рычал, ломая мебель, и снова бросался на Лиама, что‑то взрывалось и оглушительно громыхало, отвлекая от боя, а каштановый «оборотень», прикрываемый сородичами, бочком пробирался к выходу, утаскивая за собой отчаянно брыкающуюся Тиль. Варгу было не до нее, ну а я просто не могла позволить тварям из другого мира похитить мою подругу. Не зацепить извивающуюся блондинку ударом плети казалось практически невозможно, и, пока я прицеливалась, чтобы не нанести ей вреда, меня саму схватили огромные волосатые лапы предводителя, на время выпавшего из поля зрения.

Я попробовала его ударить излюбленным оружием снежных — не помогло. Тогда, развеяв ставшие бесполезными плети, швырнула в монстра две горсти колючих ледяных игл, но все они отлетели от мохнатой шкуры, столкнувшись с мощным магическим доспехом. «Оборотень» что‑то рыкнул мне в ухо, я, естественно, не поняла. Выяснять не стала, вместо этого попыталась приложить его еще парочкой боевых заклинаний, но, так и не добившись результата, от отчаяния применила морозный стазис. Знала бы, что мои чары отзеркалят от щита этого красноглазого демона, просто врезала бы ему пяткой по коленям. Но, увы.

Варг вовремя заметил, что обездвиженную меня тащит куда‑то мохнатый вор, и швырнув в демонов заклинание такой мощности, что они вылетели в соседнюю комнату вместе со стеной, ринулся отбивать добычу у черношерстного заводилы. И муж наверняка бы победил этого волкоголового мерзавца, если б за спиной не полыхнуло рыжее пламя. В следующую секунду похожий эррисар замер с заведенной для удара рукой, затем странно покачнулся и, стремительно принимая человеческий облик, повалился на засыпанный подгоревшим хламом пол. Когда огромная фигура моего любимого «варвара» перестала загораживать обзор, я увидела светловолосого мальчика с окровавленным топором в руках, и глаза его в этот раз были вовсе не черными, как у лордов тьмы, а красными, словно горящие угли.

Секунда… и черты детского лица словно смазались, до неузнаваемости меняя внешность. Вместо сына Регины я теперь видела невысокого юношу лет семнадцати, губы которого кривились в отдающей безумием ухмылке. Но она тут же уступила место обиженной гримасе задиристого волчонка, когда мой похититель гневно рыкнул на чересчур инициативного помощника. Я бы его убила… Вернее, не так! Я его непременно убью, когда смогу, наконец, пошевелить хоть пальцем. Потому что он серьезно ранил моего мужа. Ранил… то, что Варг мертв, я думать себе запретила.

Что было дальше — не знаю, ибо черный демон прыгнул вместе со мной в необжигающий огонь, который, судя по всему, был своеобразным порталом, так как интерьер полуразрушенного дома сменился каменным залом с толстыми серыми колоннами, едва пламя исчезло. И там больше не было Варга, как не было и бездыханных тел гомункулов. Зато там присутствовали все семь демонов разной степени побитости (включая полудохлого раненого), смертник с топором и пронзительно верещащая Тиль, которая вдруг резко замолчала, всхлипнула и… жалобно запела.

Глава 6 Изнанка

— Я хочу править миром! — сказала Клотильда, глядя в окно на затянутый туманной дымкой город.

— Этим? — уточнила я, разбирая наши новые вещи, прихваченные компаньонкой из женских покоев эррисарского замка, который я прозвала логовом. Потому что хозяева действительно слишком походили на оборотней из легенд.

— Можно и этим, — задумчиво отозвалась подруга.

— А довольствоваться одним крылом огня не судьба? — буркнула, скептически разглядывая местный головной убор с завесой из вуали, закрывающей половину лица.

— Можно и крылом, — не меняя тона, согласилась Тиль.

— Ну так и чего мы тогда бегаем? — я села на узкую кровать и выразительно посмотрела на блондинку. — Пошли сдаваться к эррисару, глядишь, он нам еще и заплатит обещанную за нашу поимку награду. Ну а потом потребуем, чтобы женился, раз похитил незамужнюю леди, то есть тебя. Излишняя мохнатость будущего супруга, надеюсь, не смущает?

— Побреется, — насмешливо фыркнула Клотильда, перестав наконец изображать философствующего зомби.

В бегах мы были уже целых два дня, и удача нам до сих пор благоволила. Все началось с пения Тиль, которое, как выяснилось, действовало не только на людей и магов Алина, но и на местный зоопарк тоже. Жаль, что до перемещения на изнанку, один из демонов зажимал ей рот. Используй она свой дар раньше, возможно, мы бы не оказались в чужом мире, о котором слышали слишком много плохого, чтобы радоваться неожиданному путешествию. Я жутко переживала за Варга, но золотистые кириты на запястьях не поблекли, как у вдов Рассветного, и я тешила себя надеждой, что с мужем все в порядке. Ну, или точно так будет. Однако сидеть и страдать из‑за того, на что никак не можешь повлиять, было бы глупо. Особенно когда на нас объявили охоту, назначив приличное вознаграждение за доставку в эррисарский замок двух беглых наложниц. Ха! Еще б рабынями обозвали, конспираторы мохнатые! Впрочем, все по порядку. Пока я пребывала под действием собственного заклинания неподвижности, а наши похитители спали, где упали, став жертвами единственного, но такого полезного дара Клотильды, сама она прошлась по замку, распевая заунывные песенки, насквозь пропитанные магией. Разжилась целой охапкой женской одежды, какими‑то украшениями в черной шкатулке, парой кошельков с местными деньгами, которые в отличие от наших были сделаны не из металла, а из плотной бумаги, похожей на холст и украшены разными видами монстров. Короче говоря, за мной подруга вернулась с садовой тележкой, полной всевозможного барахла, собранного по комнатам с уснувшими хозяевами. Как заявила девушка, ее действия — вовсе не воровство, а частичное возмещение морального ущерба за наше похищение.

На этой самой тележке переодетая в местный наряд блондинка меня и вывезла, прикрыв тонким покрывалом, словно статую. А вскоре «морозный стазис» спал, и я тоже смогла облачиться в напоминающий ученическую мантию балахон с глубоким капюшоном и пристегивающейся к нему вуалью, закрывающей все, кроме глаз. Женская мода в чужом мире оказалась просто находкой для беглянок. В таких нарядах мы моментально смешались с толпой, и единственное, по чему нас могли вычислить — это запах. Насколько я знала, у демонов было полно уродливых «псов», берущих нужный след. И пусть они выглядели вовсе не как собаки, наличие нюха это не отменяло.

Поэтому, не желая искушать судьбу, мы с компаньонкой прыгнули на уходящую летающую платформу, похожую на плоский каменный прямоугольник с ограждением и выдвижной лестницей, возле которой стояли два «оборотня», управлявших летающей конструкцией. На нее как раз поднималась группа весело галдящих девушек в таких же, как у нас, расшитых балахонах, к ним в хвост мы и пристроились, идеально влившись в коллектив. Заняли место возле перил, чтобы было удобней разглядывать город, и начали внимательно прислушиваться к разговорам.

Стоит отметить, что языковых проблем у нас не возникало, так как, едва оказавшись в мире изнанки, мы каким‑то непостижимым образом начали понимать местный язык и даже могли на нем общаться. Клотильду это очень удивило, я же уже сталкивалась с подобным, поэтому была морально готова к таким неожиданным сюрпризам. Тоже самое случилось с Гидеоном и Ирмой, когда они, будучи на дежурстве, на короткое время очутились на изнанке. Видимо, всех иномирцев при переходе через портал, «накрывало» какой‑то магической волной, позволяющей быстро адаптироваться. Так или иначе, нам с Тиль все это было лишь на руку.

Однако удачному побегу мы радовались недолго. Едва выяснилось, что совершенно не похожие на монстров красотки едут на смотрины в гарем к одному из семи лордов огня, нам стало понятно, что с выбором транспортного средства мы промахнулись, и сильно. Но отступать уже было некуда, и, прикинувшись такими же конкурсантками, как и все остальные, мы с Клотильдой продолжили полет к похожему на гигантского краба замку, стоящему на горе, основание которой утопало в сизом тумане, словно остров в море.

Эта странная хмарь была тут повсюду, независимо от времени суток. И у меня закрались подозрения, что и смена погоды на нее тоже не влияла. Серебристо-голубая дымка расползалась по городу, окутывая его полупрозрачной вуалью, и уплотнялась к окраинам, превращая холмы, частично поросшие корявыми деревьями в нечто мистическое и жутковатое. Улицы, над которыми мы пролетали, выглядели куда приятней и уютней окраин, несмотря на то, что на расстоянии шагов в тридцать-пятьдесят четкость предметов терялась, и все, что находилось дальше, напоминало призрачные силуэты.

Архитектура города идеально соответствовала специфическому «климату» территории монстров. Фасады двухэтажных зданий с узкими, словно бойницы, полосками окон были почти сплошь изрезаны барельефами, изображавшими скалящихся чудовищ, а островерхие крыши и сами по себе напоминали зубы гигантского хищника. На ступенях, сложенных из грубо отесанных булыжников, будто часовые восседали вытесанные из черного камня скульптуры одна уродливее другой. Под слоем мистической дымки эти стражи выглядели еще более устрашающими, но в то же время так и притягивали взгляд. По крайней мере наш с Тиль. Держась за перила, мы с любопытством изучали окрестности с высоты платформы, плавно скользящей по воздуху. И в какой‑то момент забыли, зачем вообще здесь находимся. Но едва из тумана показался огромный каменный «краб» с куполом вместо панциря, двое монстров, набиравших девушек для своего господина, начали объяснять притихшим пассажиркам, как и когда будут проходить смотрины.

Узнав, что сегодня в программе только отдых, ужин, купание с ароматными маслами и прочая приятная подготовка к отборочному туру будущих наложниц, мы с компаньонкой успокоились и решили, пользуясь случаем хорошо провести время и набраться сил, а завтра уже решать, как поступить дальше. В том, что никому из похитителей не придет в голову искать сбежавших леди среди чужого гарема, и я, и подруга, не сомневались. Ну а найти способ оказаться в числе забракованных кандидаток мы уж как‑нибудь сможем. Главное, подойти к вопросу с выдумкой и должным усердием. А заодно и выведать побольше о мире, в который угодили, о его правилах, традициях и прочем.

С такими мыслями мы вчера и вошли в каменный замок, стараясь держаться в самой середине девичьей группы, пестрящей разными цветами нарядных балахонов. Потом, как и было обещано, нас отвели в женское крыло, расположенное в гигантской «клешне», составили список имен, которые нам с Клотильдой пришлось придумывать на ходу, ориентируясь на те, что называли другие девушки, и распределили парами по комнатам, сообщив, что ужин будет доставлен через три часа, а термы с массажными кабинками подготовят уже через час. Поблагодарив по примеру остальных наших мохнатых провожатых, мы закрылись в спальне, из которой открывался потрясающий вид на недавно покинутый город, и, проверив все на наличие посторонней магии, принялись вполголоса обсуждать план дальнейших действий. Решение не изменилось: отдых, сытный ужин и побег перед назначенными на следующий вечер смотринами.

Потом было купание в каменных бассейнах с расслабляющими пузырьками, умелые руки массажистки, творившей чудеса, ароматные настои, душистая мыльная пена и многое другое. Пока проходили все эти процедуры, я не снимала браслеты, скрывавшие золотистые кириты на моих запястьях и спрятала волосы под тонким полотенцем, якобы не желая мочить. А Тиль, напротив, вовсю наслаждалась благами местной цивилизации, налаживая новые знакомства и собирая столь нужную нам информацию. Мне же с трудом давалось общение с особами, преисполненными духа соперничества, которые без своих балахонов оказались ухоженными молодыми женщинами, знающими себе цену, но стремящимися продаться подороже. Как выяснилось, наложниц лорды огненного крыла набирали каждые полгода, полностью меняя прежний гарем, состоящий из семи женщин детородного возраста. Если кто‑то из любовниц умудрялся забеременеть, ее оставляли в замке до конца грудного выкармливания малыша, потом платили столько, что молодая мамаша могла до конца жизни шиковать, а не работать, и… отпускали с миром.

Естественно, без ребенка! Такая информация повергла меня в замешательство. Но еще больше шокировало, что все красавицы, наслаждавшиеся вместе с нами расслабляющими ванными с разными травяными добавками, дружно мечтали понести от господина, считая это невероятной удачей. И ни одна из них не планировала растить своего отпрыска после завершения срока контракта. После таких заявлений к прихорашивающимся «кукушкам» у меня ничего кроме брезгливости и презрения не осталось. И, как ни старалась я натянуть на лицо дружелюбную улыбку, она все равно выглядела хищным оскалом, от которого девицы шарахались, как черти от ладана.

Но все, как одна, почему‑то липли к Клотильде, умудрявшейся выслушать каждую, похвалить фигурку, прическу, цвет глаз и прочие глупости, а заодно и расспросить о хозяине гостеприимного дома, под крышей которого мы собрались. Мне же досталось от будущих наложниц прозвище «бука», и, с подачи леди Андервуд, я обзавелась печальной историей про бросившего меня жениха, из‑за коварства которого теперь вынуждена зарабатывать на жизнь своим телом. Девушки прониклись, посочувствовали, но все равно предпочли держаться от меня подальше. Да я и не возражала. Хотелось побыть одной и помечтать о мести, которая очень скоро настигнет ту белобрысую сволочь, которая ранила моего мужа.

Жаль все‑таки, что подруга увезла меня из эррисарского замка раньше, чем развеялось заклинание стазиса. Совесть бы мне не помешала прибить мерзавца во сне, ну или хотя бы как следует его избить, а лучше отрубить ему что‑нибудь тем же топором, которым он нанес удар Варгу. И вот лежала я, наслаждалась массажем упругих водных струй да проворных воздушных пузырьков, поднимавшихся со дна, и с грустью осознавала, что изнанка влияет на иномирцев, не только наделяя способностью общаться на ранее незнакомом языке, но и сдирая с личности, словно стружку, социальный лоск и моральные запреты. Я хотела мести, и упивалась ее предвкушением. Мне не нравились девицы, рвущиеся в гарем, и, как бы ни старалась, притвориться их подругой я так и не смогла. Ну а Тиль, напротив, будто попала в свою волну: располагать к себе окружающих у нее получалось просто идеально. Все‑таки мне крупно повезло с компаньонкой. И в крыле света, и тут — в крыле огня, о котором нам еще предстояло все узнать, чтобы найти способ вернуться домой.

Плотно поужинав вечером, мы, как и все, погуляли по выделенной женщинам территории и, закрыв на ночь дверь, неплохо выспались в хоромах седьмого лорда, знакомиться с которым не собирались. Однако на следующий день выяснилось, что замок смогут покинуть только те, кто не пройдет отбор, а до этого момента все мы — пленницы каменных стен с зачарованными магией окнами. Конечно, можно было попробовать пробить защиту и сбежать, но привлекать к себе лишнее внимание не хотелось. Так как по слухам, которые тут, как и у нас, распространялись с молниеносной скоростью, эррисар огня уже объявил охоту на двух беглых наложниц, обокравших его дом, и даже озвучил внешние приметы преступниц, требуя доставить их целыми и невредимыми к хозяину. Нас бы наверное вычислили, если бы среди собравшихся конкурсанток не было еще трех синеглазых блондинок и четырех черноглазых брюнеток. Ну а кириты на запястьях и мои белые пряди на висках, виртуозно спрятанные Клотильдой под серебристые ленты, вплетенные в косы, к счастью, никто не видел.

Вот мы и коротали время в комнате, размышляя, как будем выкручиваться из очередного переплета. Хотя вру! Тиль рассуждала о мире и своем желании им править, пялясь в окно уже битый час, а я перебирала варианты побега, перекапывая прихваченные из эррисарского дома вещи, которые тоже, судя по фасонам, принадлежали наложницам. Не зря же нас ими окрестили, когда объявляли в розыск. Накаркали, демоны красноглазые! Как бы и правда не стать постельными игрушками одного из мохнатых уродов. Впрочем… только через мой труп! А лучше через их трупы.

Поднимая кровожадными мыслями свой боевой дух, я выбрала для нас самые скромные наряды и задумчиво уставилась на них, потому что скромными они были лишь на фоне всего остального, а на деле — не платья, а ночные рубашки для борделя, учитывая высоту разрезов и глубину декольте. Жаль, что нельзя было отправиться на встречу с лордом в уличном балахоне, в нем бы я чувствовала себя гораздо уверенней. Клотильда же, наоборот, считала, что мы не должны выделяться из толпы конкурсанток, потому что именно это и вызовет наибольший интерес. Окинув скептическим взглядом предложенные вещи, она заменила их на самые яркие и богатые из тех, что у нас были, и, вопреки моим протестам, заставила все это надеть.

По-хорошему, нам с ней следовало обзавестись собственным гардеробом, а не использовать тот, по которому нас могли вычислить, но на поход по местным лавкам просто не было времени, да и страх неминуемой погони мешал расслабиться. В результате мы располагали только тем, что успели унести в тряпичных сумках, прихваченных блондинкой из женских комнат вместе с одеждой, украшениями и деньгами. На платформе охранники мельком проверили багаж, вероятно, опасаясь наличия каких‑нибудь запрещенных предметов, но обнаружив лишь женские тряпки с украшениями, потеряли к нам интерес. У других девушек тоже при себе были вещи, ибо некоторые приехали на смотрины из других городов, так что белыми воронами на фоне черной стаи мы среди этого «кукушатника» не выглядели.

Когда, созывая всех на общий сбор, комнаты начала обходить старшая горничная, прозванная мной за глаза надзирательницей, леди Андервуд заканчивала возиться с моей прической. Как и в прошлый раз нужно было спрятать серебристые пряди с помощью кос, лент и хрустальных нитей бус, с чем блондинка и провозилась дольше всего. Платья же, до противного похожие на пеньюары, одевались легко и без посторонней помощи, так как не имели корсетов со сложной шнуровкой, да и вообще были на диво простыми в плане застежки. Вероятно, чтобы господину при желании не приходилось долго возиться, раздевая наложницу.

С косметикой особо не мудрили, лишь немного подчеркнули глаза и наложили тонкий слой блеска на губы, добавив им объемности. В результате надзирательница, окинувшая нас придирчивым взглядом, осталась довольна. А я, наоборот, все больше сомневалась в правильности принятого решения. Другие девчонки, конечно, красавицы, каждая по своему, но по закону подлости, сейчас как выберут нас, и что потом делать будем?

— Петь колыбельную, — просто ответила Тиль, выходя следом за мной в коридор, где уже толпились конкурсантки.

— Вот так сразу? А если какой‑нибудь глухонемой монстр попадется? — прошептала я, чуть наклонившись к подруге.

— А боевой снежный маг нам на что? — довольно улыбаясь, словно мы обсуждали какие‑то девчачьи секреты (хотя так и было), ответила Клотильда.

— Ты про меня? — на всякий случай уточнила я.

— Нет, про армию спасения, собранную твоим братом, — насмешливо фыркнула блондинка и звонко рассмеялась.

Со стороны мы и правда походили на двух закадычных подружек, предвкушающих веселое приключение и претендующих на победу, поэтому на нас если и обращали внимание, то только как на потенциальных соперниц, что полностью соответствовало легенде. А приключения… что ж, это мы запросто! Но вряд ли они понравятся организаторам смотрин. То ли мне передалась уверенность компаньонки, что все у нас получится, то ли я взбодрила себя мечтами о вытянутых волчьих рожах, которые непременно будут, если нас добровольно не отсеют на первом же туре, но в огромный зал под ярко освещенным куполом я вошла с широкой улыбкой на губах и гордо поднятой головой. Азарт разогревал кровь, предвкушение будоражило, а пакостные задумки поднимали еще выше и без того отличное настроение. Похитили, значит, чужих женщин, монстрики? Ла-а-адно… теперь надо сделать так, чтобы нас не просто вернули, а с доплатой, на случай если обратно брать стражи откажутся.

Мысль эта была, конечно, ироничной, но в любой шутке, как водится, есть доля правды. И, к сожалению, вариант, что нас действительно не пустят домой, приняв за марионеток демонов, был той ложкой дегтя, которая портила мой медовый настрой.

— Внимание, девочки! — громко хлопнув в ладоши, крикнула надзирательница. — Подходим сюда, разбираем номерки, и рассаживаемся вон за теми кулисами в порядке очереди. Выходить на сцену, — она махнула на ступенчатое возвышение, расположенное как раз перед вышеупомянутыми кулисами, — будете по порядку. Петь, танцевать, раздеваться… ну, все как положено. Не мне вас учить! Там за шторой, кроме скамьи, есть уборная, если кому надо припудрить носик, с зеркалами во весь рост. И успокоительная настойка для особенно нервных тоже есть. Все! Тянем фанты с номерами и вперед, — она встряхнула прозрачную банку со свернутыми трубочкой бумажками и подала ее нам, позволяя взять каждой по одной. — Хозяин со свитой скоро появится. Нельзя заставлять его ждать.

Девушки охотно исполняли приказы, суетились, переговаривались, поправляли и без того идеальные прически, оглаживали складки тончайших платьев и оценивающе поглядывали на остальных, видя в них теперь исключительно конкуренток, а не возможных подруг. Происходящее все больше напоминало проводимые в наших краях конкурсы красоты, где приз — денежный куш и незабываемое путешествие, а не полгода постельного рабства. Странные женщины, странные традиции… странный мир! Неудивительно, что его прокляли превращением мужчин в чудовищ. Хотя, как по мне, женщин с таким подходом к жизни тоже жалеть не стоило.

Развернув листок, взятый из вазы одним из последних, я нервно сглотнула и показала Тиль выведенную на ней цифру «три». Подруга ободряюще похлопала меня по плечу и незаметно вложила в руку свой номерок, тем самым спасая от позора. В себе она была уверена больше, чем во мне, и, насколько я поняла ее план, собиралась вырубить всех присутствующих «колыбельной» сразу после выступления двух первых участниц отбора. Наверное, это правильное решение, потому что иначе мне пришлось бы вырубать народ боевыми заклинаниями снежной школы стражей, некоторые из которых я знала в совершенстве. За сутки хорошего отдыха и сытного питания магический резерв почти полностью восстановился, так что драка меня не пугала. Более того, я ее жаждала, но… не здесь и не с этими людьми. Хотелось поберечь силы для расправы с блондинчиком, а если придется — и с черномордым предводителем этого демонова крыла.

Смотрины начались с музыки. Красивой и медленной, яркой и чувственной. Даже удивительно отчего‑то стало, что этот уродливый, с моей точки зрения, мир мог рождать столь восхитительные мелодии. Первая конкурсантка, рвущаяся в гарем к одетому в золотой балахон «оборотню», развалившемуся в кресле перед сценой, выскользнула на освещенное магическими огнями возвышение и принялась кружить под звуки музыки. Она лилась из странной шкатулки, в ячейки которой надзирательница вставляла прозрачные шарики, вероятно, хранившие в себе ту или иную композицию. Заинтересованная ее действиями, я совсем забыла о выступлении профессиональной наложницы. И так бы и пропустила все, если б меня не ткнула локтем в бок Клотильда.

Занавеска, отделявшая скамью претенденток от сцены, была полупрозрачной, словно вуаль, и мы могли наблюдать за выступлениями соратниц, в то время как нас из зала видно не было. И вот первая красотка с роскошными светлыми волосами и аппетитной фигуркой, вдоволь поизвивавшись на радость одетым в черные балахоны зрителям, принялась разоблачаться на глазах благодарной публики, одобрительно хлопающей ей мохнатыми лапами с жуткими звериными когтями. Продолжая двигаться в ритме мелодии, девушка медленно расстегивала платье, обнажая сначала плечи, потом грудь и так до самого низа. При этом она так красиво выгибалась, что я невольно засмотрелась, сделав себе мысленную зарубку непременно устроить подобное шоу для Варга, когда вернусь домой. Мысль о раненом муже, возле которого сейчас небось вьется весь рыжий «серпентарий» с предательницей Региной во главе, больно стегнула по нервам, разбудив во мне снежную магию. Опасаясь ненужных вопросов, я поспешно спрятала ладони подмышки, так как кончики пальцев покрылись морозным инеем.

Вторая девушка вышла на сцену под более бодрый аккомпанемент, сплясала веселый танец и, как и ее предшественница, разделась до гола. Оставшись в одних украшениях и босоножках, она продефилировала взад-вперед по сцене, позволяя господину и его свите рассмотреть товар «лицом», а потом подобрала свои вещи и, энергично виляя бедрами, вернулась за кулисы. Следующей поднялась Клотильда, по виду которой сложно было понять, волнуется она или нет.

— Не ты! — нахмурилась надзирательница, повертев в пальцах очередной музыкальный шарик. — Я видела номерки. Третий вытянула она, — и невежливо указала пальцем на меня. Вообще‑то здесь почти все не утруждали себя соблюдением правил этикета, принятого в светском обществе Алина. Возможно, его тут и вовсе не было. Или изнанка, влияя на людей, делала их не только более искренними, но и несдержанными, грубыми, хамоватыми и просто злыми. Старшая горничная, приставленная к наложницам на время смотрин, была именно такой.

— Я? — поднимаясь вслед за растерянно моргавшей подругой, переспросила у надзирательницы.

— Ты, ты, — покивала та. — Иди давай, хозяин ждет.

И я пошла. Целых четыре шага сделала, прежде чем споткнуться об якобы случайно выставленную ногу одной из соперниц. В другой ситуации дала бы этой стерве в глаз, сейчас же готова была сказать ей огромное человеческое спасибо за содействие. Потому что легкий ушиб я с артистизмом непризнанной актрисы обыграла как болезненный вывих и, жалобно всхлипывая, поковыляла на место с помощью вовремя подскочившей Тиль.

— Вся надежда на твой дар, — шепнула ей едва слышно. — Если нет, кричи.

Леди Андервуд кивнула, развернулась и вопросительно уставилась на вредную тетку, словно спрашивая, заменять ей меня или пусть выступает четвертая конкурсантка.

— Иди уже, раз так не терпится, — махнула на нее рукой надзирательница и, будто издеваясь, воткнула в свой чудо-прибор шарик с такой музыкой, под которую только на военные учения маршировать. Клотильда прищурилась, подбоченилась, гордо вскинула подбородок и стремительным шагом направилась на сцену, не забыв по пути задеть бедром старшую горничную, которая от этого легкого соприкосновения чуть не выронила очередную музыкальную сферу.

Девицы захихикали, женщина зашипела, а я принялась лихорадочно соображать, как с помощью нескольких отражающих экранов добиться максимального радиуса магического поражения, уменьшив затраты энергии на использование чар. Созданием этих незримых экранов и занялась, сосредоточенно наблюдая за выступлением подруги. На мирное завершение дурацкого конкурса больше почему‑то не надеялась.

Пять минут спустя…

Когда Тиль после нескольких зажигательных па принялась медленно расстегивать пуговки на своем роскошном наряде и петь гимн снежных земель на нашем родном языке, я заткнула уши. Причем не только руками, но и магией, чтобы зычный голос подруги не долетел до моего слуха. Поэтому дальнейшее напоминало мне выступление мимов. Блондинка продолжала представление, народ, старательно прислушивающийся к незнакомой речи, засыпал. Та девица, что подставила мне подножку, всхрапнув, свалилась со скамьи, но так и не очнулась. Остальные привалились к стене или друг к другу, ну а надзирательница, падая, уронила свой музыкальный ларчик, перебив часть стеклянных шариков, и тоже продолжила дрыхнуть прямо на полу. По ту сторону кулис тоже все спали. Лорд в расшитой узорами мантии мирно посапывал в кресле, а на расставленных полукругом стульях сладко спала его одетая в черные балахоны свита и два охранника, использующих друг другу вместо подушек.

Я даже удивилась, что все так легко получилось. Клотильда же, стремясь закрепить эффект, продолжала демонстрировать свои вокальные данные зачарованной аудитории. Решив, что пора заканчивать концерт и валить из сонного царства, пока не поздно, я тоже вышла на сцену, чтобы сказать подруге: «Отбой!» Та все мгновенно поняла и оборвала песню. Ну а я развеяла чары, и невольно поморщилась от заедающей мелодии, которая по-прежнему доносилась из сломанной шкатулки.

Схватив компаньонку под руку, потянула ее к ступеням, располагавшимся сбоку каменного возвышения, но не успели мы сделать шаг вниз, как услышали насмешливое:

— Как, леди, и это все? А где же стриптиз?

Резко остановившись, мы уставились на четверку монстров из свиты седьмого лорда, которые синхронно поднялись со своих мест и откинули с волчьих голов капюшоны. Вот только вряд ли черный демон, руководивший нашим похищением, был слугой здешнего господина. Скорее, успешно маскировался, ожидая наш выход. Проклятье! Так и знала, что все слишком гладко! Накрыв Клотильду магическим щитом, я начала поспешно активировать снежный вихрь, надеясь достать противников на расстоянии, а леди Андервуд снова запела. И я, бросив прежнее плетение чар, поспешно наложила на себя звукоизолирующее заклинание, не забыв при этом раздраженно рыкнуть на подругу. Однако повторная атака ее уникального дара на квартет издевательски аплодирующих и довольно скалящихся демонов опять не подействовала. И, приказав Тиль замолчать, я вновь вернула себе слух, чтобы с вызовом поинтересоваться:

— Магия или банальные затычки?

Красноглазый предводитель, которого мы приняли в прошлый раз за эррисара, ибо притащил он нас в замок повелителя огненного крыла, постучал когтистым пальцем по своему мохнатому уху и демонстративно развел руками, мол, не понял вопроса. Я в свою очередь не менее демонстративно натравила на него сотканный из ледяных иголочек вихрь, который ударился в рыжий купол чужого щита. В тот же миг трое приспешников черного «оборотня» материализовали огненные шары на ладонях и дружно прицелились в меня.

— Если леди не желают отправиться домой, то мы, конечно, можем продолжить обмен магическими «любезностями», — сделав свою защиту снова невидимой, проговорил главный демон. — Но предупреждаю, что предложение о возврате действует всего два часа, ибо на это время назначен обмен вас, девушки, на нужные нам артефакты. Потом мы, так и быть, выполним желание иномирных гостий, и обеспечим вам теплое местечко в гареме. Эррисарском, — добавил он, ехидно ухмыльнувшись, но, заметив, что я начала плести очередное заклинание, серьезно сказал. — Леди Лиам, достаточно. Мы не желаем причинять вам обеим вреда. И у нас действительно назначено точное время обмена. Будьте благоразумны, проследуйте с нами к порталу и вскоре окажетесь в своем мире. Хотя блондинка, — он оценивающе посмотрел на Клотильду, — может остаться, если захочет. С таким даром у нее здесь большое будущее.

— А если мы откажемся? — поинтересовалась я, но демон снова коснулся уха, напоминая, что общение у нас одностороннее. Он говорит — мы слушаем.

— Так вот, леди, — продолжил «оборотень». — Во-первых, представлюсь. Я милорд Закария Грин, эррисар крыла огня, если вы еще не в курсе. Во-вторых, объясню ситуацию. За дверями этого зала отряды вооруженной охраны с затычками в ушах. Стоит отдать команду, и они сюда ворвутся. Ну а мы, — он обвел жестом своих товарищей, — четверка лучших воинов крыла. Если придется применить силу, не сомневайтесь — применим! Однако вредить очаровательным девушкам не хочется. На самом деле, похищение должно было пройти без жертв. Тебя, Снежана, тихо бы умыкнули из спальни, когда супруг на работе, подержали в моем замке в роскошной комнате со всеми удобствами и вернули потом мужу с братом, еще б и подарков с собой дали за хорошее поведение, если б оно таковому соответствовало. Но ситуация вышла из‑под контроля. Заметь, по твоей вине. И теперь только три выхода: либо обе идете с нами, забираете ребенка, и втроем возвращаетесь домой, либо оказываете сопротивление, неминуемо проигрываете, и все равно одна из вас отправляется к порталу, но уже в непрезентабельном виде, без подруги и ребенка. Ну и третий — гарем. Признаюсь, идея оставить таких экзотических наложниц у себя мне очень импонирует, — он снова усмехнулся, а мы с Клотильдой хором воскликнули:

— Какого еще ребенка?! — я.

— Какой еще гарем?! — она.

И невольно переглянулись, оценив приоритеты друг друга.

Демон же, не услышав, сказал:

— Если согласны на первый вариант, просто кивните.

Мы снова с компаньонкой обменялись взглядами: она пожала плечами, мол, решать мне, ну а я, поколебавшись, все‑таки качнула головой, так как с моими навыками вряд ли смогла бы одолеть кучу сильных магов, настроенных во что бы то ни стало нас скрутить. Конечно, доверия этим мохнатым типам не было никакого, но и тратить силы зря тоже не хотелось. Я ведь не профессиональный страж и даже не архитектор еще, я просто знаю некоторые заклинания и немного умею драться. Но куда мне одной против толпы опытных воинов, которых уже не застать врасплох, как случилось в прошлый раз? Лучше попробовать подыграть, все выяснить, а там уж действовать по обстоятельствам. Тем более, вернуться домой очень хотелось, и отказываться от шанса из‑за собственного упрямства я не стала.

— Тоже кивни, если согласна, — потребовал «оборотень» у Клотильды, и та подчинилась. — Или сюда, — позвал он ее. Девушка насторожено покосилась на меня, ожидая поддержки, а я — на Закари, так как не очень‑то поняла, зачем ему Тиль.

— Рот заклеить, — правильно истолковав наши взгляды, сообщил эррисар огня и продемонстрировал эластичную ленту с рыжими искорками магии, которая, судя по всему, должна была помешать блондинке избавиться от местной вариации кляпа.

Пока я раздумывала, соглашаться на такую меру или нет, компаньонка решительно спустилась вниз и, высоко задрав подбородок, остановилась напротив черного предводителя, скрестив на груди руки. Смотрелись они… странно. Миниатюрная белокурая красавица в наряде, который делал ее еще более хрупкой и изящной, и огромное мохнатое чудовище головы на полторы выше девушки, и раза в два, если не в три — шире. «Оборотень» с удовольствием изучавшее гордую «птичку», прилетевшую в его лапы, а Тиль оценивающе рассматривала его. Ленту на ей на лицо он накладывал очень осторожно, стараясь не задеть когтями нежную кожу. Когда же закончил, не удержался и провел подушечкой пальца по девичьей щеке, на что блондинка даже не дернулась.

— Хорошенькая, — похвалил Закария мою подругу и с удовольствием добавил: — Послушная, умная девочка, — после чего ну очень выразительно посмотрел на меня, всем видом намекая, что я ее полная противоположность. А и ладно! Сочту это за комплимент. — Теперь можем разговаривать, — обрадовал эррисар, вероятно, отключив звукоизоляционную защиту. — Есть вопросы, леди Лиам?

— Полно! — сказала я, тоже покинув сцену. — Спрашивай, — милостиво разрешил черный демон, галантно предложив мне руку.

Всю дорогу до его замка, расположенного в центре затянутого хмарью города, я именно этим и занималась. Клотитьда же молча слушала, иногда кивала, но больше делала вид, что занята созерцанием окрестностей с присланной специально для нас платформы. Милорд же Грин был сама любезность. Общался с удовольствием, вел себя вежливо, не считая упорного обращения на «ты», хотя в мире изнанки была принята и другая форма тоже, и всячески демонстрировал нам свое расположение, то ли желая заверить в дружелюбных намерениях, то ли пытаясь усыпить бдительность. И все равно мне мерещился какой‑то подвох, хотя «волк» объяснял свои поступки и их причины весьма складно.

Для начала я выяснила, о каком ребенке шла речь. Оказалось, что сразу по приезду Регины в дом брата, Тай, как звали того белобрысого парня, изображавшего сына леди Грэй, похитил ее маленькую дочку. Девочкой мать и шантажировали, вынуждая делать то, что скажут. Дабы не сболтнула лишнего, наложили на нее чары, запрещающие говорить о случившемся, да и вообще о демонах, ну и на всякий случай приставили к ней блондинистого паршивца, который, используя свой редкий дар мимикрирования, прикинулся ее старшим ребенком, оставшимся в крыле тьмы с родней отца. Так что проклятое покрывало гостья принесла в наш дом не по своей воле, а под принуждением. Предательство это конечно не оправдывало, но, как минимум, объясняло. Не знаю, как поступила бы сама, если б моего сына или дочь похитили. Наверняка так же. Но попытаться предупредить Регина должна была. Хоть как‑нибудь. Намекнуть или что‑то еще. Ну, я бы точно так сделала. А она — нет! И это злило.

Узнав про третью похищенную жительницу Алина, я спросила, как демоны нас отыскали. План ведь казался практически безупречным: улететь, заметая следы, слиться с толпой похоже одетых девиц, пойти на отборочный тур в гарем, куда ни одна уважающая себя леди Алин-тирао не явилась бы даже в качестве зрителя. Как они нас раскусили?! Все оказалось предельно просто: вычислили методом исключений, проверив все конечные пункты, куда прибыли платформы, делавшие остановку в месте, где «псы» потеряли наш след. Нашли нас, как выяснилось, еще ночью. Но тревожить, пугая настоящих наложниц, не стали, лишь усилили охрану женского крыла, превратив обычно добровольный конкурс в принудительный. А все потому, что одному мохнатому юмористу стало любопытно, как мы выкрутимся на этапе раздевания. Посмотрел. Впечатлился парой расстегнутых пуговиц на платье Клотильды… ну и раскрыл свое инкогнито. Остальные демоны, к слову, тоже не спали, а только прикидывались. Так что шансов совладать с этой мохнатой толпой у нас с подругой действительно не было.

Так, за разговорами, легким ужином и быстрыми сборами прошли два часа. Одолженные у эриссарских наложниц вещи мы с Тиль вернули, оставили себе только платья, в которых были, и балахоны, чтобы прикрыть чересчур откровенные наряды. Кристаллы, в которых были заперты духи Яры с Мирой Закария позволил нам забрать с собой, сказав, что это и будет обещанным подарком. Насколько я поняла, рожденные стихией сущности для «оборотней» ценнее любых драгоценностей, так что нам вроде как оказали великую честь. Ну а то, что это были НАШИ духи, и кое‑кто их нагло украл — отчего‑то все забыли. Я не напоминала, хоть и очень хотелось, не язвила, старательно прикусывая язычок, с которого готовы были сорваться ядовитые слова. Я ужасно хотела вернуться к Варгу, и ради этого готова была закрыть глаза на окружающую несправедливость. Даже месть Таю отложила до лучших времен, уверенная, что рано или поздно он опять явится в Рассветный под чужой личиной и, вычислив мерзавца, я с ним разберусь.

Когда нас отвели в темный каменный зал с подсвеченными рыжим пламенем нишами, я жутко нервничала. Вдруг ловушка? Или обман. Что если демоны решат оставить себе и артефакты, и пленниц? Эррисар же обмолвился, что неравнодушен к блондинкам. Тиль тоже переживала, это было заметно по взгляду, движениям… да по всему! И только маленькая Алиса, прозвавшая Закари мишкой, охотно сидела на его могучей шее, болтая ножками, и ждала обещанного им путешествия домой. А я смотрела на них и думала, что уж ребенка‑то «оборотень» точно обманывать не стал бы. Значит, все что он говорил — правда. И запланированный обмен заложниц на часы повелителей времени вот-вот состоится.

В назначенное время в ближайшей нише вспыхнула паутина заранее установленного портала и спустя какие‑то пару секунд из алой воронки, в которую начала закручиваться сердцевина призрачного рисунка, вылетела металлическая пластина с какими‑то надписями. Ударив по натянутым нервам глухим стуком, она шлепнулась прямо к моим ногам. И в повисшей тишине я медленно подняла ее, взяв обеими руками, так как пальцы сильно задрожали. Думала удержу, но едва прочла «Прости, обмена не будет», выронила несчастный диск и растерянно посмотрела на хмурого Закари. Стражи Триалина отказались от трех меченных изнанкой заложниц и предпочли оставить у себя волшебные часы. И это было правильно. Но до чего же обидно! Муж предал, брат не спас, остальные… а какое им дело до нас? Для них мы теперь марионетки демонов, и именно этим они оправдывают свой выбор. Зачем менять опасные артефакты на людей, способных провести в Алин-тирао врагов?

Больно…

Так больно, что опускаются руки, и нет даже злости. Одна пустота внутри. Холод и безысходность. А еще тоска и отчаяние. Все можно понять, со всем согласиться, но, кто бы подсказал, как это ВСЕ принять и смириться?

У портала стояли волкоголовые стражи, и метнуться туда, используя эффект неожиданности, возможности не было. Да и сил с желанием — тоже. Для своих мы с Клотильдой теперь все равно что мертвы. Если и вернемся обратно, свои же посадят в клетку и начнут изучать, как подопытных кроликов. Потому что вряд ли поверят в удачный побег. Решат, что из нас сделали послушных шпионов и специально подослали к ним.

— А знаешь, Лисенок, — сказал черный «оборотень», забирая из рук Тиль послание от лордов Триалина, поднятое ею после меня. — Пожалуй, мы сейчас отправимся в другое путешествие.

— В какое? — спросила светлоглазая малышка, которой не было еще пяти лет.

— Покатаемся на летающем кораблике, — нарочито бодро ответил милорд.

— А с нами что будет? — внезапно осипшим голосом озвучила я вопрос, который, судя по взгляду компаньонки, интересовал нас обеих.

— Говорю же — экскурсия, — клыкасто усмехнулся эррисар, приказав своим монстрам закрыть портал. — Раз уж вы, леди, задержитесь тут надолго, надо хоть достопримечательности показать, что ли.

На следующий день…

Варг приходил в себя медленно, словно продирался через толщу мутной воды к маячившему вдалеке свету. Боли не было, но тело казалось тяжелым и неповоротливым, словно находилось в плену чар. Открыв глаза, мужчина понял, что так оно и есть. Светящееся плетение исцеляющего кокона было тому прямым доказательством. Однако стоило пациенту очнуться, как магическое кружево начало стремительно таять, позволяя узреть окружающую обстановку. Матовые стены, минимальный набор мебели… лазарет? Но почему тогда тускло горит один настенный светильник, и нет окон? Взгляд скользил дальше, вырывая из полумрака силуэты прикроватной тумбочки со стоящей на ней мягкой игрушкой, похожей на белую лису, кресло в углу со спящей в нем женщиной… такой знакомой и близкой, что невольно защемило сердце.

— Регина… — сорвалось с губ, и, словно получив команду, на эррисара обрушилась лавина воспоминаний, сметающая то приятное чувство, что проснулось в груди при виде бывшей возлюбленной. Он вспомнил все! Ее предательство, отъезд, недели, когда хотелось сдохнуть, и месяцы, когда жизнь правильней было назвать вынужденным существованием. И когда он наконец излечился от старой привязанности, она снова явилась на его порог, чтобы повторно предать.

— Варг? — леди грэй открыла глаза и, соскочив с кресла, в котором задремала, метнулась к лежащему мужчине. — Ты очнулся? Слава Сияющему! — нервно закусив губу она вытерла выступившие на глазах слезы. — Я так рада, что ты жив, — всхлипнула она, вроде как искренне.

— Давно тут сидишь? — спросил Лиам, радуясь тому, что язык, в отличие от других частей тела, ворочается вполне бодро.

— Мы с твоей мамой дежурим по очереди, — ответила блондинка, в которой он все меньше узнавал ту юную красавицу из прошлого, за которую принял ее, увидев спящей в кресле. Регина словно постарела с последней их встречи. Лицо осунулось, под глазами появилась болезненная чернота, возле губ залегли угрюмые тени. Волосы, заплетенные в простую косу, выглядели растрепанными, а дорогое платье — помятым. Она, похоже, действительно провела возле его постели не один день.

— То есть я должен сказать тебе спасибо за то, что выжил? — поинтересовался Варг, потихоньку разминая затекшие пальцы. — Сразу после того, как «отблагодарю» за очередное предательство, — со злой иронией добавил он.

— Ты не понимаешь… — прошептала женщина, воровато оглянувшись на дверь.

— Что именно? — Лиам дернул сжатой в кулак рукой — не для того, чтобы ударить, нет… просто хотел вернуть утраченный контроль над телом, как вдруг обнаружил, что это невозможно. И вовсе не из‑за остаточного эффекта от целебных чар. Проблема была в серебристых браслетах, которые приковывали раненого цепью к массивной кровати, точно пленника. — Это что? — мрачно спросил он, указав взглядом на свое запястье.

— Это для твоей же безопасности, — Регина странно усмехнулась и стерла тыльной стороной ладони упавшую на щеку слезу. — Во всяком случае, они так сказали.

— Кто они?

— Твои родственнички и совет милордов во главе со Свэном, — последнее слово блондинка буквально выплюнула. — Они, видите ли, решили, что ты завербован демонами. А если и нет, то не достаточно адекватен, чтобы принимать верные решения. Они все за тебя решили! И эррисаров других крыльев вызвали, и заседание провели. А тебе продлили сон дольше, чем требовалось, чтобы не мешал. Они…

Варг молчал, осмысливая ситуацию, а собеседница говорила и говорила, с каждой фразой подтверждая его наихудшие подозрения.

— Снежану тоже держат в лазарете? — перебил поток ее возмущений мужчина.

— Нет.

— Где она? — слова дались на удивление тяжело, но голос почти не дрогнул.

— На изнанке… вместе с моей дочерью, — шепотом ответила леди Грэй и как‑то сжалась вся, сгорбилась, став похожей на побитую жизнью старушку.

— И чего ты ждешь? — процедил Лиам, снова стиснув кулаки, с силой натянул цепи, проверяя их на прочность. — Что я проникнус-с-сь и посочувствую? — прошипел он.

— По крайней мере, ты меня поймешь, — горько усмехнулась Регина. — У меня больше нет союзников, — она обняла себя за плечи, будто пытаясь прикрыться от холода, хотя в комнате было довольно тепло. — Все остальные от пленниц отказались. Ты — моя последняя надежда, — внезапно добавила с жаром и в отчаянном порыве потянулась к нему. Но угрожающее рычание с тумбочки заставило ее отшатнуться.

Варг скосил взгляд на источник звука и понял, что на деревянной столешнице сидит вовсе не игрушка, а самый настоящий воплощенный дух с подпаленным хвостом. Персиваль внимательно следил за блондинкой и предупредительно скалился, едва она нарушала личное пространство раненого. Защищал. Наверняка по приказу хозяйки. Сердце сжалось при мысли о жене, а цепи жалобно звякнули от резкого рывка, но… устояли.

— Песец мне не доверяет, — вздохнула женщина, отступив еще на шаг.

— Не он один, — усмешка скривила пересохшие губы Лиама, которые он невольно облизнул.

— Дать воды? — тут же среагировала «сиделка» и потянулась к кравину, стоящему на столе у стены.

— Лучше бы ключ от этих кандалов дала, — проворчал мужчина, пытаясь приподняться на локтях, чтобы принять полулежачее положение.

— Будет тебе ключ, — ответила леди Грэй, наливая в стакан воду, — но сначала я расскажу свою версию событий, а ты выслушаешь.

— Боишься, что придушу? — прищурился раненый, с удовольствием отмечая, что тело слушается все лучше.

— Боюсь, — не стала лукавить Регина, возвращаясь к кровати с питьем. Персиваль снова зарычал, внимательно следя за каждым ее движением, на что она раздраженно бросила: — Да ничего я ему не сделаю. И никогда не пыталась сделать! Прекрати уже, мы ведь договорились, — песец рычать перестал, но из поля зрения блондинку не выпустил.

— О чем это вы договорились, а главное, как? — забрав из ее рук стакан, Варг сделал несколько глотков, стараясь не расплескать содержимое.

Пальцы дрожали, и довольно длинные цепи, позволявшие подобные действия, неприятно звякали, не давая о себе забыть. Регина сказала, что у нее есть ключ. Или будет… Отлично! Значит, можно пока не тратить магию, которой еще мало, на освобождение от глупого плена, а выведать побольше информации у вынужденной союзницы, не пугая ее излишней агрессией. Тем более, вопросов накопилось много. Последнее, что сохранилось в памяти эррисара, — драка с демонами в спальне Клотильды, и попавшая в лапы монстра Снежка в красном нижнем белье, которое он сам для нее выбрал. Воспоминание оказалось настолько болезненным, что мужчина не рассчитал возвращающуюся силу и разбил стакан, все‑таки пролив остатки воды на постель.

— Ты все такой же неуклюжий, — укорила блондинка, схватив со спинки полотенце. Она хотела вытереть выступившую на его ладони кровь, но Варг предпочел сделать это сам.

— Ты не ответила, что за договор с Персивалем? — напомнил он, обматывая белым полотном руку. — Как вы вообще нашли общий язык и умудрились заключить вооруженный нейтралитет? Ведь он в отличие от остальных в курсе, что это именно ты принесла покрывало с маяками в наш дом. Кстати, об этом…

— Никто не знает, кроме тебя. И пусть так все и остается, — собирая осколки, попросила Регина. — Если моя причастность обнаружится, меня запрут так же, как и тебя, а нам сейчас надо держаться вместе и помогать друг другу. Пока тебя держат в этой палате, больше похожей на тюремную камеру, я буду твоими глазами и ушами. Нужен ключ? Украду! Захочешь с кем‑нибудь пообщаться — приведу. Мне многого стоило убедить всех, что я по-прежнему к тебе неравнодушна, как и ты ко мне. Пожалуйста, подыграй. Это даст нам возможность оставаться наедине и обсуждать план.

— Какой план, леди Грэй? — Варг сел, подсунув подушку под занывшую от передвижений спину.

— Ты же не собираешься оставить жену… демонам? — с запинкой пробормотала женщина, и в светло-голубых глазах ее мужчина увидел страх. Желание поиграть на нервах, мстя за предательство, было таким острым, что пришлось до боли сжать кулаки, впиваясь ногтями в кожу, чтобы напомнить себе — не время для игр. Где‑то там его черноглазый воробышек. Живая пока, о чем свидетельствуют золотистые узоры киритов, и это обнадеживает. Но что делают с ней монстры, от которых мир Алина не видел ничего хорошего? Мысли в голову лезли самые паршивые, и желание не просто уколоть блондинку словами, но и свернуть ее длинную шейку от этого лишь увеличивалось.

— Значит, так, Р-р-регина, — рыкнул Варг, сцепив в замок руки, чтобы не осуществить кровожадную мечту. — Сядь и расскажи мне все по порядку, — она послушно опустилась на край постели и открыла рот, намереваясь что‑то сказать, но мужчина потребовал: — Начни с главного: сколько времени я тут валяюсь?

— Три дня.

— Мило, — скривился он.

— Тебя очень сильно ранили, — попыталась оправдать такие меры блондинка, но под полыхнувшим серебром взглядом собеседника быстро стушевалась.

— Дальше, Регина. Не молчи. Почему именно тебя допустили ко мне? Не верю, что только из‑за бреда про вспыхнувшие чувства.

— Я тебя спасла, — не поднимая глаз, призналась она.

— Да неужели? — не удержался от злой иронии он, на что собеседница тоже вспылила:

— Если бы ты обратил внимание, что со мной чужой ребенок, а не мой темноволосый мальчик… Но ты ведь даже не подумал об этом верно?

— Я понятия не имел, какой масти твои дети.

— Ладно, пусть так. Но проверить карман, до которого я недвусмысленно дотронулась, ты мог? Мы в юности часто писали друг другу записки, используя руны. Ты бы все понял, если б нашел платок! И твоя снежная леди не очутилась бы на Изнанке! — заявила она, сверля взглядом мужчину. — Сияющий свидетель, я пыталась предупредить, хотя на меня наложили чары, мешавшие сделать это словами, и приставили вооруженного «цербера», вынуждая подчиняться их приказам! Но ты был слишком занят, чтобы заметить мои отчаянные знаки. Интересно, чем?

«Соблазнением молодой жены», — мысленно отозвался он, довольно громко скрипнув зубами. Воспоминания о ночи, проведенной в замке, едкой солью упали на открытую рану потери.

— У меня дочь похитили, — продолжала свою гневную тираду Регина, — ей недавно исполнилось четыре. И что с ней сделают чудовища, узнав об отказе ордена Триалина заплатить выкуп, я боюсь даже думать!

— Выкуп?! — Варг дернулся, цепи жалобно звякнули.

— Похитители прислали послание с требованием часов повелителей времени. По одному экземпляру от крыла в обмен на заложницу. Совет милордов постановил, что это несоразмерная плата за возвращение тех, кто наверняка уже стал марионетками демонов.

— И Кайлин смирился с потерей сестры?

— Смирили, — криво усмехнулась блондинка. — Задавили большинством на голосовании.

— И кто участвовал от крыла света? — стараясь держать себя в руках, Лиам снова прислонился к подушке.

— Новый эррисар, кто ж еще! Вернее, оба.

— Кто? — глухо повторил раненый, ощущая себя преданным кем‑то из близких. — Дьяр?

— И он тоже. Но фактически крылом сейчас управляет твой отец. Он и принимал решение, советуясь с милордами и другими эррисарами.

— Ясно, — выдавил из себя Варг. Мотивы Эйнара он понять мог. И на его месте, возможно, поступил бы так же… Или нет. Семья и близкие друзья всегда были для мужчины на первом месте. И угоди на изнанку кто‑то из них, он бы не бросил. И не бросит! Надо только определиться, как действовать дальше, и кого взять в настоящие союзники.

— Нам надо попасть в хранилище, забрать часы и попробовать обменять заложниц хотя бы на них, — начала убеждать его леди Грэй. — Возможно, снежный эррисар тоже отдаст свой артефакт. Милорд Дигрэ еще в Рассветном, как и старший сын повелителя крыла тьмы, но тот не пойдет против решения отца, хоть и сочувствует нашим потерям.

— Разберемся, — намотав на ус полученную информацию, Варг задумался.

А не перебиваемая им собеседница продолжила рассказывать о том, что случилось в эти три дня. Оставшись без притворяющегося ребенком надзирателя, она поняла что случилась беда, и бросилась в эррисарский дом, где и столкнулась с Персивалем, вылетающем на глазастой доске. Тогда‑то, спеша за помощью, они и договорились. Вернее, говорила Регина, а воплощенный дух либо кивал, либо рычал и мотал головой, не принимая ее доводы. В результате все решили, что именно бывшая возлюбленная нашла раненого, когда бежала сообщить о том, что у нее пропала дочь. Потерявшего сознание Варга доставили в лазарет и поместили в исцеляющий кокон. От гибели, по словам Освальда, мужчину спасла вторая ипостась, которая обожгла края раны и остановила кровь. Получи он такое ранение в человеческом виде — мог бы и не выжить.

Пока созванные в крыло света эррисары с милордами совещались, решая, принимать условия демонов или нет, у постели сына дежурила Ванда. Ну и госпожа Грэй с Персивалем тоже. И хотя старшей леди Лиам не очень нравилась такая смена, подпускать к раненому воспылавшую большой любовью Амелию она хотела еще меньше. Тем более, Регина оказалась в похожей ситуации, потеряв дочь. К тому же важную роль сыграло участие блондинки в спасении Варга. Ну и последнее — ее признал песец, что окончательно убедило Ванду в безвредности жаждущей помочь блондинки.

Естественно, за погруженным в сон мужчиной ухаживали и профессиональные сиделки тоже, но мать или несостоявшаяся невестка все равно находились поблизости, стойко держа оборону от назойливых рыжих. Еще заходили Дьяр, Ингольв и Эннарин, проведать, как себя чувствует их брат и друг, но, постояв несколько минут и полюбовавшись на световой кокон, сквозь нити которого был виден силуэт идущего на поправку больного, уходили.

— Прекрас-с-сно, — покачав головой, сказал Варг. — Вот их ко мне для начала и пригласи.

— Дьяра, Ингольва и Эннарин? — поднявшись с постели, чтобы выполнить распоряжение, уточнила леди Грэй.

— Да. Но так чтобы по отдельности. Либо брат, либо друзья.

— А Ванду с Эйнаром? Они же волнуются за тебя.

— Позже!

Регина кивнула и направилась к двери, звеня связкой ключей. Заперли… как какого‑то преступника или буйного душевнобольного. Приковали к привинченной к полу кровати, приставили надсмотрщиков, притворяющихся сочувствующими. И это те, кому он всегда верил и за кого готов был отдать жизнь. Устранили эррисара, как помеху, чтобы отвернуться от его супруги, отдав девочку на растерзание мохнатым тварям. Родня, друзья… все. Только сердце отказывалось верить словам той, кто не раз предавал, хоть разум и твердил, что все логично.

— Ну что, Персик, врет наша исполнительная союзница или нет? — спросил он сидящего на тумбочке песца, на что тот неопределенно махнул хвостом и, положив на передние лапки мордочу, тихо заскулил. — Не врет, но подает информацию в выгодном для себя свете? — воплощенный дух встрепенулся, приподнялся и уверенно кивнул. — Кто бы сомневался, — горько усмехнулся бывший эррисар. — Не переживай, малыш, — сказал тихо, — вернем мы твою хозяйку. А потом вместе с ней наведем порядок в крыле.

Глава 7 Мир Шеасса

— То есть он не чудище мохнатое, а завидный жених? — спросила я, выслушав от Клотильды целый поток рассуждений о достоинствах огненного эррисара, в чьем доме нас разместили, выделив лучшие комнаты женского крыла.

Вряд ли это понравилось гаремным девицам, но возразить хозяину они не посмели, однако на нас поглядывали косо, особенно на обчистившую их Тиль. Только ее это мало беспокоило. Она и сама на них смотрела не более доброжелательно в отличие от тех наложниц, с которыми познакомилась на смотринах. И, судя по изменившемуся отношению леди Андервуд к нашему похитителю, я начала подозревать, что виной тому банальная ревность. Даже мысленно позлорадствовала, ведь теперь эта рассудительная особа попала в ситуацию, отчасти созвучную с моей, когда небезразличный тебе мужчина окружен кучей готовых на все поклонниц. Одно смущало — объект для внезапных симпатий подруга выбрала очень уж странный. И я невольно начала подозревать, что это не чувства вовсе и даже не расчет, а зависимость пленницы от своего похитителя, выраженная в защитно-бессознательной тяге к нему.

Впрочем, во многом Тиль была права. На своей территории Закария Грин действительно отнесся к нам по-человечески. Прокатил после несостоявшегося выкупа на четырехместной платформе по городу с необычным названием Йой, рассказал многое о своем мире, свозил к башне, в подземельях которой двести лет назад лучезарный якобы заперся повелитель изнанки, которую здесь именовали Шеассом. Да и просто создал условия, достойные желанных гостей, а не запер в подвале или не превратил в наложниц, как угрожал. С Алисой он и вовсе нянчился, будто отец с дочкой. Таскал ее на себе, выслушивал забавные детские вопросы и совершенно серьезно на них отвечал. Наблюдая за ними сложно было представить, что именно этот лохматый «мишка» — причина всех наших бед.

— Почему бы и нет? Он богатый, обходительный, сильный, при власти, а, главное, холостой, — сказала компаньонка, сидя на моей кровати и расчесывая по сотому разу и без того красивые волосы. После насыщенного вечера, она пришла ко мне поболтать перед сном. И последние полчаса именно этим и занималась, не забывая совмещать приятное с полезным, то есть наводить красоту.

— Ну да, ну да, — покивала я. — А излишнюю лохматость можно и сбрить, я помню. Мужчина должен быть чуть симпатичней обезьяны. В нашем случае — волкоголовой обезьяны, но это мелочи.

— Зря иронизируешь, — голос подруги звучал спокойно, а гребень плавно скользил по золотистого оттенка прядям. — Сама посуди, если у меня получится заарканить красноглазого мохнатика, это бы принесет выгоду всем! Став женой, я уговорю его заключить перемирие между Алином и изнанкой. Затем организуем посольства тут и там, начнем устраивать светские приемы с приглашением иномирцев и прочее. Ну а когда демоны перестанут казаться нашим магам врагами, попробуем общими силами разбудить их повелителя с помощью волшебных часов, не отдавая при этом артефакты в лапы местных обитателей. Глядишь, и получится снять проклятие. А заодно и наладить выгодные торгово-денежные отношения с благодарной за спасение цивилизацией. Смотри, какие тут платформы! Алин-тирао такие точно не помешают. Достали уже запряженные лошадьми экипажи, в которых неудобно и долго добираться до цели.

— Угу, — я снова качнула головой, слушая ее с обреченной полуулыбкой, ибо так или иначе, но все рассуждения Клотильды сходились к уже высказанной ранее идее — править миром.

На этот раз она шагнула в своих фантазиях дальше: начала планировать это самое правление. Впрочем, с нее станется осуществить задумку. И что тогда? Вдруг и правда получится перевернуть страницу давней вражды, и два в общем‑то похожих народа по-новому познакомятся друг с другом? При таком раскладе, мы с девочками смогли бы вернуться домой. И нас там не считали бы шпионками ужасных чудищ, потому что не такие эти монстры и жуткие при более тщательном рассмотрении. Но где гарантия, что мы с блондинкой не ошибаемся, и на самом деле цель Грина и его коллег — не избавление от уродующих внешность чар, а уничтожение Алин-тирао? Вдруг все, что он поведал нам — красивая ложь, призванная усыпить бдительность и пробудить жалость к несчастным монстрикам?

Задумавшись об этом, я начала прокручивать в голове информацию, полученную от «оборотня» во время экскурсии по Йойю. От рассказа, который Закари поведал Гидеону в снежном крыле, новая версия все же отличалась. Она дополнилась названиями, обросла деталями и окрасилась эмоциональными характеристиками, которые огненный эррисар раздавал направо и налево всему, что упоминал. Шеасс медленно загибался от наложенного повелителем проклятия, превращающего магов-мужчин после совершеннолетия в лохматых оборотней, не способных принимать человеческий облик. А артефакты, способные пробудить могущественного мерзавца, так жестоко поступившего со своими подданными, демонам не позволяли забрать стражи Триалина. Это же монстр, будучи пленником снежного крыла, пытался втолковать и Гидеону, ведущему с ним переговоры. Однако ничего не добился и, несмотря на побег и попытку захвата вожделенных часов, остался, как говорится, с носом.

Сейчас же старая история заиграла новыми красками подробностей. Прежде всего Закария описал нам свой мир, начав с устройства империи Шеасс. Здесь, как и в Алин-тирао был орден двуипостасных магов, разделенный на три крыла, соответствующих стихиям огня, воздуха и воды. Но в отличие от наших местные эррисары входили в правящий совет наряду с повелителем, прозванным в народе Лучезарным за его способность блистать не только в переносном смысле, но и в прямом. И так уж вышло, что столицей Шеасса был именно Йой. Тут находилась главная резиденция уснувшего двести лет назад существа, наказавшего магически-одаренных мужчин за развязанную между крыльями войну, в которую были втянуты обычные люди, они‑то больше всего и страдали.

Повелитель какое‑то время пытался примирить эррисаров, но, так и не добившись нужного результата, проклял всех лордов вместе взятых, затем забрал главный источник магии и перенес его в параллельный мир, сходный с Шеассом. В наш мир! В ту самую пещеру, где случился первый прорыв, унесший множество жизней. Но тогда мы победили, сумев сдержать атаку уродливых тварей. И, сочтя воинов, выстоявших в бою, достойными, бог Светлоликий (он же владыка изнанки милорд Лучезарный) наделил их новой силой и одарил ценными артефактами. После чего разбил на три крыла, как и прежних подопечных, и наказал стоять на страже, защищая свой мир от непрошеных гостей с изнанки, которые рвутся через порталы исключительно для того, чтобы захватить, поработить и уничтожить Алин.

То есть получалось, что некий самодур, не сумевший приструнить распустившихся демонов, решивших поиграть в «войнушку», подставил Алин-тирао, натравив на нас обозленных из‑за проклятия чудищ, жаждущих вернуть утраченное. Наверное, это был хитрый политический ход — дать жаждущим драки магам нового врага, против которого они могли бы сплотиться. И судя по тому что войной в Йойе не пахло, так все и случилось. Вот только нам‑то от этого не легче! Мало того, что втянули в чужую заваруху, так теперь еще и требуют отдать артефакты, чтобы спасти тех, от кого видели лишь зло. Понятно, почему Триалин против. Я бы тоже не рвалась помогать монстрам, от чьих лап гибли наши люди. Странно, что Закария Грин думал иначе, организовывая мое похищение. Сестра, жена, леди… и что дальше? Как бы ни была я дорога брату и мужу, благополучие крыльев и земель, охраняемых ими, важнее. Про малышку Алису с Клотильдой и вовсе молчу. Их жизни весили на весах всеобщего благополучия еще меньше, чем моя.

Слушая огненного эррисара, я спросила, почему они не пытались наладить дипломатические отношения с нашими стражами все эти годы, а отправляли к нам жутких тварей, одержимых желанием убивать. Наши люди ведь на полном серьезе поначалу думали, что демоны — это чешуйчатые монстры разной степени уродливости, которые наделены силой и ловкостью, но не интеллектом. Безумные, отвратительные существа, жаждущие крови. Со временем лорды Триалина стали подозревать: за этими посланниками стоит кто‑то гораздо более умный и хитрый, да и порталы, открывающиеся в аномальных зонах Алин-тирао, вовсе не порождение стихий. Именно этих таинственных кого‑то и назвали демонами. Ну а животных, с которыми приходилось сражаться в Ледяных чертогах, Черных болотах и Радужном гроте, переименовали просто в чудовищ.

Закария на мой вопрос ответил весьма подробно. По его словам, раньше маги Шеасса не умели создавать достаточно стабильные межмирные порталы, безопасные для разумных существ. Не хватало энергии, чтобы переход из одного мира в другой не свел путешественника с ума. Звери же переносили побочные эффекты перемещения на порядок легче. Поэтому к нам отправляли дрессированных «псов», натасканных на поиск источника и его возврат. А также на убийство тех, кто этому препятствовал. Некоторые животные трогались умом из‑за воздействия портала, и тогда становились еще более агрессивными и кровожадными. Другие помнили цель и рвались к ней.

Со временем, используя энергию стихийных духов, демоны усовершенствовали пространственно-временные переходы и смогли пользоваться ими сами. Если верить утверждениям Закари, они, навещая болота и пещеры, не раз пробовали поговорить со стражами Триалина, используя жесты, знаки и прочую альтернативу вербального общения, но маги, патрулирующие места прорывов, уничтожали парламентеров, даже не пытаясь их понять. Что тоже, в общем‑то закономерно. Чешуйчатый монстр, пупырчатый или волосатый… какая разница? Все, кто лезет из алой паутины портала, — враги! Мы на этом выросли, мы это не раз наблюдали, так с чего бы нам менять мнение, узрев, как один из визитеров машет лапами и что‑то там рычит?

После неудачных попыток наладить со стражами контакт (о чем я, кстати, не слышала, хоть и росла в семье эррисаров, так что эта версия вполне могла быть красивой байкой, делающей «оборотней» более человечными) демоны перешли к плану «Б» и начали создавать маяки, коими становились как живые объекты, так и зачарованные предметы. Именно для этой цели были похищены Ирма и Гильяр. Пленников допрашивали, вербовали, как леди Вайс, а если орешек оказывался слишком крепким, как покойный брат Регины, обломавшие об него зубы «оборотни» превращали упрямца в «овощ», не забывая сделать ориентиром для порталов.

Так в Рассветный проник Тай, уже знавший и наш язык, и устройство крыльев благодаря информации, вытянутой из пленных. Светловолосый маг огня оказался единственным сыном Закари, ему до совершеннолетия оставалось всего полтора года. Потом потянутся месяцы внешних изменений, в период которых парень вполне может погибнуть, что в Шеассе не редкость. Пока же он был полон сил и жаждал выслужиться перед отцом. А еще этот мелкий гаденыш выглядел как человек, обладал даром мимикрирования и талантом втираться в доверие к ничего не подозревающим людям!

Я по-прежнему жаждала открутить ему голову за Варга и даже высказала это вслух, потеряв в какой‑то момент бдительность. На что мохнатый эррисар попросил не принимать решения сгоряча, так как сына он тренировал лично, и в случае поединка я однозначно проиграю, а раненая гостья — это лишние хлопоты и для демонов, и для меня.

Еще Грин заверил, что Тай уже получил достойное наказание за свою самодеятельность. Да и Лиам жив и здоров, судя по золотистым киритам на моих запястьях, а еще совершенно не против моего отсутствия, раз отказался обменять волшебные часы на жену. Так что в мести за ранение того, кто предал, Закария смысла не видел, в чем и пытался меня убедить. Сделала вид, что согласна. Он не поверил, но развивать тему не стал. У нас и без того было, о чем поговорить.

Например, о высокой башне, выложенной из серых камней и окутанной сизой дымкой, к которой мы как раз в тот момент подлетали. Резиденция Лучезарного при ближайшем рассмотрении оказалась мрачным замком, украшенным скульптурами всевозможных ящеров. Когда‑то здесь кипела жизнь, сновали слуги, приезжали погостить иностранные делегации, сейчас же большая часть довольно внушительного здания была заперта, а несколько залов и башня — задействованы под музей, для входа в который требовался специальный пропуск. Впрочем, нас стража пропустила и так, отвесив почтительный поклон мохнатому эррисару. Он провел нас по веренице смежных помещений, в которых под магическими куполами стояли всевозможные предметы, связанные с правлением уснувшего владыки.

Необычная каменная мебель, золотистые драпировки на картинах с изображением странных шестируких существ… да много всего! Будь моя воля, я бы не вылезала из музея минимум сутки, разглядывая хранившиеся там сокровища. Однако Закария, пообещав, что как‑нибудь непременно устроит мне еще одну экскурсию в это царство уснувшей истории, отвел нас с Клотильдой и заскучавшей Алисой на самый верх высоченной башни, где на каменном алтаре под полупрозрачным колпаком — таким же, как и у прочих экспонатов, лежала раскрытая книга с желтыми страницами, исписанными аккуратным почерком и разрисованными непонятными схемами.

Сея примечательная гримория носила название «Записки Годранга» и хранила в себе описание каких‑то судьбоносных магических экспериментов, проводимых Лучезарным и эрресарами в прошлом. На мой вопрос, почему она при всей своей важности находятся в практически открытом доступе, а не хранится за семью печатями в тех же подземельях замка, где якобы почивает его хозяин, «оборотень» ответил, что книга с секретом: прочесть ее могут только те, кому она захочет открыть свои тайны. При этом каждому любопытствующему эта вредина выдает разные куски мозаики, предлагая собрать общую картинку, используя другие источники.

— А зачем ты привел к ней нас? — спросила Клотильда, которой к тому времени уже сняли со рта эластичную ленту, взяв с девушки обещание не использовать свой дар на эррисаре и его подданных. А лучше и вовсе не применять, разве что при особой надобности.

— Хотел узнать, что Годранг покажет вам, — сказал Закари и, хитро ухмыльнувшись, что при его внешности выглядело жутковато, поинтересовался: — Что видите, леди?

— Схемы какого‑то устройства, — честно ответила я. — И пояснения мелким шрифтом.

— Фасон платья, — сосредоточенно разглядывая бледно-желтый разворот сквозь магический щит, задумчиво пробормотала блондинка. И, неуверенно взглянув на нас, тихо добавила: — Свадебного.

— А я вижу маму! — радостно воскликнула черноволосая малышка, едва ли не подпрыгивая на закорках «мишки». — Зак, мама там? Я соскучилась. Давай ее достанем из книжки? — предложила она, на что большой и грозный монстр неожиданно стушевался и торопливо свернул экскурсию, заявив, что всем неплохо бы отдохнуть в его владениях.

На этом наша развлекательно-образовательная поездка и закончилась. Покинув мужей, мы вернулись в не менее мрачный, но куда более населенный замок, где нас сдали на попечение управляющего. Он то и занимался устройством вынужденных гостий в женском крыле. Нам с компаньонкой выделили соседние комнаты со всеми удобствами и общей ванной комнатой. А маленькую леди Грэй поселили напротив и приставили к ней няню из числа эррисарских наложниц, которая, по заверениям Закари, имела опыт воспитания детей, так как была старшей дочерью в многодетной семье.

— Ты меня не слушаешь! — возмутилась Тиль, отложив в сторону гребень.

— Ну почему же? — слукавила я, так как действительно на время выпала из реальности, погрузившись в воспоминания.

— Не слушаешь! — повторила подруга, соскочив с кровати и, подойдя к окну, уставилась на скрытый под туманной вуалью Йой.

— Оцениваешь свои будущие владения? — подшутила над ней я.

— Нет, думаю про ту волшебную книгу, которая показывает каждому свое, — игнорируя мою иронию, отозвалась собеседница. — Может, она, как Сноуриш — то зеркало в кабинете миледи Индэгры — прорицатель, который преподносит нам лишь кусочки нашего будущего или какие‑то важные символы. Ведь только я увидела свадебное платье, а, учитывая мое стремление найти достойного мужа… ну ты поняла.

— Угу, — качнула головой я, пытаясь сообразить, на что же тогда Годранг намекал мне всеми этими запутанными схемами, прочесть их описания я, к сожалению, не успела, хотя они вроде были на моем родном языке? И как понимать образ Регины, увиденный малышкой? Просто тоска по матери или что‑то большее?

Пока мы с компаньонкой размышляли на эту тему, в дверь тихо поскреблись. И я, и Тиль насторожено переглянулись, так как время для визитов было уже неподходящее. Когда тихий стук повторился, я громко сказала:

— Войдите! — и на всякий случай активировала снежную плеть. Вдруг какое‑нибудь чудище спьяну перепутало наши апартаменты с комнатами наложниц, расположенные дальше по коридору. Доказывай потом, что ты не шлюха… ну в смысле, не девочка из гарема.

Однако опасения оказались напрасными, и боевое заклинание пришлось поспешно отменить. Нас навестили не мохнатые чудища, а новоявленная няня, с порога сообщившая, что не может успокоить ребенка. Маленькая леди Алиса больше часа плакала в подушку, требуя либо маму, которую похитила какая‑то страшная книжка, либо неизвестного мишку. Беспокоить же хозяина девушка побоялась из‑за возможности впасть в немилость к эррисару, а ей требовалась работа и деньги, чтобы кормить младших сестер и братьев. Ну мы с малышкой вроде как из одного поселения, поэтому няня решила обратиться за помощью именно к нам. И вид у нее был такой грустный-прегрустный, что не посочувствовать бедняжке оказалось сложно. Я поднялась с кресла, намереваясь навестить мелкую плаксу, но Клотильда жестом меня остановила.

— Сама схожу, — сказала спокойно. — Колыбельную ей спою, сразу все проблемы и отвалятся.

— Но ты обещала милорду не использовать дар, — напомнила я.

— В случае особой необходимости — можно, — усмехнулась она. — Он сам сказал.

Пожелав мне спокойной ночи, блондинка ушла вместе с наложницей. А я, взяв забытый подругой гребень, начала неторопливо расчесывать свои длинные черные волосы и пытаться разложить по полочкам то, что теперь знала про изнанку. Лучезарный, несмотря на намеки Закари, все равно никак не ассоциировался у меня с Сияющим божеством, чьи образы я с детства видела в посвященных ему храмах. Там же можно было найти и изображения проклятого бога Аштарэта со свитой черных мохнатых чертей, чем‑то похожих на магов Шеасса. А может, эррисар огня все перепутал или специально переврал? Вдруг их жестокий повелитель и есть наш проклятый бог, а Сияющий — тот, кто выступил против этого всемогущего беспредельщика и отправил его в принудительную спячку, наказав заодно и его распоясывавшихся подданных?

Уф-ф-ф… и как узнать правду, если даже у гримории в этом туманном мире для каждого свои ответы?

Ночью в Рассветном…

— Я не уверен, что получится, — задумчиво проговорил милорд Дейрар, разглядывая золотистую вязь брачных киритов на запястьях бывшего эррисара. — Мои порталы, конечно, сейчас более стабильные, и, наверное, даже безопасные для людей, хоть я и не проводил испытания пока ни на ком, кроме себя, но… это же другой мир, Варг! С чего ты решил, что мне удастся проложить туда путь, используя магический рисунок в качестве ориентира?

— Не только рисунок, но и это тоже, — сказал мужчина, повернув руку, на пальце которой красовался перстень с камнем-хамелеоном, похожий на тот, что он недавно подарил Снежане, только более массивный и простой. — Обручальные кольца связаны, я сам заложил в них эту особенность. Они как две половинки одного целого. Используя одну, можно попробовать построить портал туда, где находится вторая.

— Не боишься, что вся ваша рисковая компания, попав на изнанку, рухнет на голову несчастной носительнице маяка? — усмехнулся седовласый гость, откинувшись на спинку кресла.

Они сидели все в той же палате, где Варг восстанавливался после ранения. И у дверей по-прежнему стояла вооруженная охрана, которая то ли защищала раненого от нежелательных гостей, то ли сторожила, чтоб не сбежал. Но, так или иначе, посетителей к нему пропускали. Возможно, потому, что этим гостям просто не смели отказать. После того, как Лиам пришел в себя Регина, как и обещала, привела к нему Эннарин и Ингольва. Если опустить эмоции, связанные с пробуждением друга, беседа у троицы давних друзей вышла весьма познавательной и плодотворной.

Во-первых, они обсудили ситуацию в том виде, в котором она есть, а не как напридумывали милорды. Во-вторых, обговорили предварительный план действий по предложенной Варгом вылазке на изнанку. Естественно, без пресловутых часов, с которыми Триалин ни за что не был готов расстаться. Ну и напоследок сообща разорвали цепь на зачарованных наручниках. Одним словом, этой встречей бывший эррисар остался очень доволен, так как понял, что по-прежнему может доверять своим верным друзьям, которые не отвернутся и не бросят, что бы кто не говорил.

После ухода гостей вернулась леди Грэй с ключом от оков, одарила выразительным взглядом обрывки звеньев и сняла с рук пленника оставшиеся браслеты, которые он выложил на тумбочку, как символ того, что ни железом, ни магией его тут не удержат. Демонстрацию очень скоро оценили явившиеся с визитом отец и Дьяр. Первый одобрительно хмыкнул, второй нахмурился, но оба промолчали, не став поднимать тему глупого пленения. Возможно, им было стыдно за такое обращение с родным человеком, а может, просто не хотели оправдываться, Варг не уточнял. Его куда больше интересовали другие вопросы. Например, возврат жены, ее подруги и дочери Регины.

— Раз уж меня все равно отстранили от должности, заподозрив в работе на демонов, — сказал он гостям после обмена сухими приветствиями и краткого пересказа плана, — имею полное право пойти и надрать этим монстрам задницы, прежде чем найду и верну своих девочек домой.

— Своих? — зацепился за слово Дьяр.

— Мою жену.

— А как же Регина? Разве вы… у вас ведь… — он замялся, снова хмуря лоб, будто пытался подобрать правильное определение, но не мог.

— У нас все очень сложно, — многозначительно ответил раненый. — Мои девочки в беде, Дьяр, — повторил он, выделив интонацией первое слово. Снежана, Алиса, Клотильда. В лапах волосатых чудовищ, которым они больше не нужны, так как выкуп за них наши маги заплатить отказались. Ты можешь представить, что с ними теперь сделают? — брат сглотнул, отец отвел взгляд, а Варг, яростно комкая в руках ни в чем не повинное покрывало, продолжал говорить, расписывая родственникам возможные варианты участи пленниц. Он говорил все это специально, чтобы пробудить в них совесть, надавить на жалость и усилить чувство вины.

Но от перечисленных версий мужчине самому становилось тошно. Его девочки… нет, его девочка! Черноглазый воробушек, за которым он готов был рвануть на край света, в другой мир и к черту на рога вот прямо сейчас. От необдуманного шага удерживали лишь опыт и эррисарская рассудительность, которые советовали повременить, подготовиться и собрать команду единомышленников, помощь которых не повредит. Отца с братом тоже надо было перетянуть на свою сторону, заручившись их поддержкой. А уж они пусть потом разбираются с советом милордов и другими предводителями крыльев. Впрочем, с Кайлином еще предстояла содержательная беседа, и Варг был почти полностью уверен, что Дигрэ поддержит его идею и окажет всяческое содействие диверсантам, собравшимся нанести ответный видит демонам.

— Варг, я… — Дьяру снова не хватало слов, но по лицу было видно, насколько он сожалеет. Младший Лиам с детства обожал брата, подражал ему во всем, помогал. Пожалуй, Варг был единственным, из‑за кого молодой Лиам мог приструнить свою любимую женушку. И, что примечательно, приструнял. Так что Уна прекрасно знала, на кого стоит тявкать, а на кого нет. Впрочем, эррисара… бывшего эррисара она побаивалась и без воспитательных мер супруга. Потому при девере обычно была шелковой, да и за глаза старалась не болтать лишнего. Так все и происходило, пока в Рассветный не приехала Снежана.

— Твоя задача — не мешать, — голосом, не терпящим возражений, заявил раненый. На языке так и вертелся язвительный вопрос о дочурке Свэнеа, которая наконец стала первой леди крыла, но добивать и без того расстроенного брата, явно чувствующего себя не в своей тарелке, Варг не стал. Сейчас ему было выгодно считаться бывшим эррисаром. Это развязывало руки и давало право мстить. Не родственникам, которые пусть из благих намерений, но все равно предали, и уж точно не совету, опасавшемуся за всеобщее благо, но мохнатым уродцам, посмевшим вторгнуться на его территорию и украсть жену — да, — Когда вернемся, проверите нашу благонадежность с помощью магической диагностики. Подключите к делу прорицателей, вроде малышки Андервуд или Сноуриша из снежного крыла. Да найдем способы выяснить, есть какое‑то воздействие, или нет.

— А если не вернетесь? — тяжело вздохнув, поинтересовался Эйнар, когда выслушал предложение старшего сына.

— Лучше так, чем всю жизнь сидеть под охраной в четырех стенах, — кривая усмешка тронула губы сына, а взгляд сказал все без слов. Бывший эррисар снова опустил голову, не в силах выдержать укор, отражавшийся в серебристых глазах раненого. — Пора уже выяснить, что представляет из себя изнанка, чем живет и чего действительно от нас хочет, а не сидеть тут и ждать, когда в городе появятся очередные волосатые твари.

— Один пойдешь? — все так же изучая пол, уточнил Эйнар.

— С группой единомышленников, — ответил Варг.

— С Региной? — оживился Дьяр.

— Однозначно, нет. — и, выдержав паузу, пояснил. — Она не стражница, а мать, потерявшая там ребенка. На адекватность рассчитывать сложно. А мне нужны уравновешенные, сильные воины, готовые к тому, что обратно можно и не вернуться.

На самом деле он не хотел брать леди Грэй по другой причине — не внушала она ему доверия, хоть и оказалась временной союзницей, да и простить, что именно из‑за нее похитили Белоснежку, мужчина не мог, даже понимая мотивы блондинки. Но родственникам решил все карты пока не раскрывать. Думают, что бывшая невеста для него тоже дорога? Пусть! Не как возлюбленная, но все же. Пока Регина полезна ему на свободе, а не под замком. Позже Эннарин позаботится о том, чтобы эту женщину посадили под домашний арест, как его сейчас, а еще лучше отправили в крыло тьмы к сыну с предупреждением, что она может быть маяком для демонов.

— Полагаешь, леди Грэй согласится смиренно ждать, пока ты там будешь сражаться за ее малышку? — недоверчиво усмехнулся Эйнар.

— За мою ЖЕНУ, отец, — с нажимом проговорил Варг. — А потом уже за чужую малышку.

— Варг, сынок, — тяжело вздохнул пожилой воин, — я понимаю тебя, правда. Но подумай сам: ты выжил и практически исцелился от ранения, которое едва тебя не убило. Нашему крылу нужен сильный, опытный эррисар. Дьяр всем хорош, но он не лидер, — отец взглянул на своего младшего, и тот согласно кивнул, поддерживая его слова. — Еще пара дней в лазарете, потом несколько магических проверок, в том числе и представителями других ветвей Триалина, и мы настояли бы на твоем возвращении к власти. А жена… может, действительно имеет смысл остаться с Региной? Утешите друг друга. А потом, глядишь, и деток нарожаете, стопроцентных магов света. Я‑то помню, КАК ты сходил с ума по этой женщине, уверен, что леди Грэй права: чувства еще живы. К тому же такой расклад пойдет на пользу дипломатическим отношениям Рассветного с крылом тьмы, частью которого она является.

— Вот как? Значит, будем дружить теперь с Черными болотами, раз с Поднебесьем не срослось? — ядовито уточнил Варг.

— Не передергивай. Я о твоем благе пекусь, — нахмурился отец. — Снежана была твоей супругой всего несколько дней. И хотя ты ощущаешь себя ответственным за нее, лучше смирись и признай: прежней леди Дигрэ больше нет, по ту сторону портала находится кто‑то на нее похожий, но… совсем другой. Она уже не твоя проблема. Заметь, даже снежные лорды от нее отказались в угоду всеобщей безопасности. А ведь Кайлину, вырастившему сестру, она куда дороже, чем тебе.

— Думаешь?

— Прости, но я не верю, что Снежка смогла за столь короткий срок так сильно запасть тебе в душу, что ты готов жизнь отдать за мизерный шанс ее вернуть. Я слишком хорошо тебя знаю…

— Ты меня абсолютно не знаешь, отец, — горько усмехнулся раненый. — И я начинаю сомневаться, что знаю тебя.

— Варг… — предостерегающе проговорил брат, но бывший эррисар поднял руку, призывая его к молчанию, сам же продолжил, прямо глядя в лицо Эйнару.

— Представь на месте моей девочки маму, а ты, Дьяр, Уну. Представили? — он обвел взглядом обоих. — А теперь вообразите, что обе они, угодив в плен к демонам, стали НЕ ВАШИМИ проблемами.

— Это другое…

— Это именно ОНО! — оборвал оправдания отца Варг. — Но если личные мотивы для вас недостаточно значимы, повторюсь: подумайте о будущих вторжениях мохнатых уродцев в наши дома. Это нужно прекратить, и мы прекратим. Я, Ингольв и те, кто пойдет с нами.

— И кто же? — спросил Эйнар, понимая, что переубедить сына не получится.

— Я пойду, — предложил свою кандидатуру Дьяр.

— Ты останешься! — в один голос сказали Варг с отцом, но улыбки это ни у кого не вызвало.

— Ты должен руководить крылом, пока мы с Ингольвом отсутствуем. Эннарин тебе во всем поможет, — пояснил старший насупившемуся младшему и, ободряюще усмехнувшись, добавил: — Только жену свою в узде держи, а то на радостях наворотит тут, чего не следует, — молодой воин невольно улыбнулся, откликаясь на иронию брата, а потом спросил, не хочет ли тот переговорить с Кайлином, раз снежный предводитель до сих пор здесь. Получив одобрение, новый эррисар света привычно отправился выполнять поручение старшего брата, Варг же остался наедине с отцом.

— Значит, любишь ее? — немного помолчав, вздохнул Эйнар. Уточнять, кого именно, обоим не требовалось. Да и отвечать нужды не было. — Что ж, мать, когда проснется и все узнает, расстроится…

— Она поймет, — уверенно произнес раненый и не ошибся. Ванда оказалась единственной в семье, кто не пытался отговорить его от сумасшедшей затеи.

Более того, именно она увела Регину и усыпила ее с помощью чар, чтобы блондинка не мешала мужчинам готовиться к вылазке. Ну а у Варга перед поздним визитом Дэйрара состоялся серьезный разговор с милордом Дигрэ, который той же ночью отправился в свое крыло за Гидеоном, еще три дня назад рвавшимся посетить изнанку, и за малышкой Хель, чей дар мог бы пригодиться для прогноза рискованного похода.

Той же ночью в Шеассе…

Алиса уплыла в объятия безмятежного сна, едва Клотильда запела колыбельную, обильно приправленную сонными чарами, но девушка отчего‑то продолжала сидеть на краю кровати и задумчиво перебирать темные волосы чужой дочки. Няню Тиль выставила за дверь, чтобы та не уснула вместе с подопечной, так что сейчас в комнате никого не было. А значит, никто не видел, каким взглядом смотрит на девочку гостья. Маленькой леди Грэй она казалась похожей на маму из‑за цвета волос и отточенных воспитанием манер, поэтому ребенок подсознательно тянулся к Клотильде, никогда особо не любившей детей. Даже к Хельге Тиль относилась отстраненно, предпочитая, чтобы ее воспитанием занималась сводная сестра. Тем удивительней для леди Андервуд стало поведение Алисы.

Она пусть не сразу, но выбрала из двух подруг именно блондинку и, если рядом не маячил «мишка», который был вне конкуренции, девочка так и норовила прижаться к тете Клотильде, залезть к ней на колени или просто поделиться впечатлениями, болтая обо всем на свете. Когда няня привела в спальню Тиль, малышка сразу же перестала плакать и наверняка бы уснула без магии, но гостья все равно ей спела. Глядя на Алису, смешно подложившую под щечку руки, леди Андервуд поймала себя на мысли, что не отказалась бы от собственного чада. Сына или крошечной дочурки. Чтобы растить ее, наряжать, обучать, а ночами вот так же укладывать спать, поглаживая по голове и напевая волшебные песенки. Ее ребенок любил бы Клотильду бескорыстно. И она отвечала бы ему такими же искренними чувствами.

Расчетливость, как всегда полагала блондинка, была у нее в крови. Мать многому научила свою старшую дочь, слепила из неплохой основы идеальную леди с претензией на блестящее будущее. Убедила, что поставленной цели следует добиваться, во что бы то ни стало, даже если приходится для этого идти по головам. И Тиль ничуть не стеснялась такого подхода к жизни, считая его правильным. Она по-своему любила сестер, что не мешало ей завидовать им и активно пользоваться родственными связями. Снежану, ставшую за последние месяцы ей близкой подругой, Клотильда тоже любила. Однако предложи судьба дилемму: жизнь леди Лиам или ее собственная, и Тиль, не задумываясь, выбрала бы себя. Впрочем, нет, раньше так бы и поступила, сейчас постаралась бы спасти обеих.

Что‑то в ней изменилось. Еще тогда, в Ледяном городе, когда из‑за магического внушения она, сама того не ведая, предала Гертруду, организовав отвратительную подставу ее жениху. Словно треснул незримый стержень, на котором держалась заученная с детства модель поведения. И приоритеты изменились. Не сильно, не явно, но достаточно для того, чтобы почувствовать вкус к настоящей дружбе, а не рассматривать новые знакомства исключительно на предмет их перспективности. Это не означало, что Клотильда стала совсем уж другой. Нет, она осталась все той же леди из провинциального городка, мечтающей выйти замуж за богатого и желательно красивого лорда Триалина, как Гертруда и Снежана. Однако кроме собственного благополучия ее стали интересовать и другие люди. Не все, а самые близкие. Но и этого было достаточно.

Теперь же, любуясь спящей Алисой, Тиль поняла, что готова к еще более тесным и искренним отношениям, которые бывают лишь у матери и дитя. То, что такое возможно и с супругом, девушка не верила. Во всяком случае, не в договорном браке, который планировала для себя. Вариант замужества, где, помимо эррисара ей доставался огромный замок, Йой с окрестностями, а при должном рвении и весь Шеасс, снова занял мысли блондинки, вытеснив рассуждения о друзьях и детях. Из того, что она успела узнать об изнанке и ее проблемах, магов женщин тут не было в принципе. Раньше существовали, но за двести лет все выродились под действием проклятия, так как одаренными на свет появлялись исключительно мальчики, после совершеннолетия превращавшиеся в оборотней. Если у такого чудища рождалась дочь, дар она не наследовала. Тем заманчивей Клотильде казалась идея стать королевой мира, где она будет единственной девушкой магом.

Уникальная здесь, и обычная в Алин-тирао… выбор очевиден. Дома таких, как Тиль, десятки, если не сотни. Разве что внешностью уступают, но этого мало. Да и талант усыплять голосом далеко не самый полезный и интересный, у других встречаются куда более любопытные способности. Однако в плену демонов оказалась именно она, леди Андервуд! Так почему не счесть это знаком свыше и не попробовать использовать ситуацию с наибольшей выгодой для себя и окружающих? Тем более, стань Клотильда гарантом дружеских отношений между двумя мирами, ее имя навсегда останется в истории и Шеасса, и Алина. Заманчиво, черт возьми!

А то, что придется делить постель с волкоголовой образиной… что ж, ради великой цели приходится идти на жертвы. Наложницы вон спят с демонами и не жалуются, значит, и она привыкнет. К тому же, внешность мужа являлась желательным пунктом в списке ее планов, но вовсе не обязательным. Да и было в этом огненном эррисаре что‑то притягательное. Можно даже сказать — харизматичное. Сильный, обаятельны, обходительный, ироничный… особенный. За такое не грех закрыть газа на некоторые недостатки. Осталось только убедить потенциального жениха в выгодности брака с иномирянкой. А учитывая, что женщины тут не рвутся замуж за чудовищ, да и наложницы, отбыв срок, бегут от них, как от огня, Клотильда решила, что уговорить Закари труда не составит. И, не желая откладывать это дело до утра, потребовала у няни, дожидавшейся под дверью, проводить ее в мужское крыло.

Конечно, следуя правилам этикета, принятым в снежных землях, воспитанной леди не следовало так поступать, особенно ночью. Но девушке не терпелось решить этот вопрос прямо сейчас, когда в голове полно убедительных доводов, амбиции требуют покорения мира, а желание завести ребенка нуждается в наличие мужа, способного заронить плодородное семя. Эррисар огня полностью устраивал Тиль, а изнанка, содравшая с нее «стружку» социального лоска, позволила плюнуть на правила приличий в угоду безумной задумки.

Возле покоев хозяина замка проводница оставила Клотильду и вернулась к Алисе. А блондинка, чтобы не успеть испугаться и передумать, коротко постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, стремительно вошла. Даже если Закария неверно истолкует ее визит и воспользуется ситуацией, что ж, во-первых, она узнает, какого это заниматься любовью с монстром, а во-вторых… проще будет потом женить на себе провинившегося милорда. Если же они со Снежкой все‑таки вернутся домой, то она всегда сможет оправдаться жестоким обращением демонов с пленницами, если это вообще потребуется. Девственность в браках Алин-тирао давно уже являлась желательной, но совершенно не обязательной характеристикой невесты. Так что рискнуть ею для достижения великой цели Тиль могла, хоть и не собиралась. Помещение, в котором она очутилась, напоминало гостиную. Украшенный статуями монстров камин с потрескивающими поленьями, ряды свечей на полках с пляшущими язычками рыжего пламени, напольные канделябры, ковры, низкий стол с чащей, полной фруктов, диваны с множеством атласных подушек и две задернутых шторами арки, ведущие в соседние комнаты. Причем из одной доносилась медленная музыка, настраивающая на романтичный лад. Вот только Клотильде сейчас было не до романтики. Повертевшись на месте, она глубоко вздохнула, набираясь смелости, и громко позвала:

— Милорд Гримм? Прошу извинить меня за столь позднее вторжение, но дело не требует отло… — и запнулась, заметив чешуйчатую морду выползающего из‑за дивана чудовища.

Оно было размером с огромную собаку, даже больше — с теленка! Но приземистое, длинное, как крокодил, которого блондинка видела на картинках книг о заморских краях, с острыми шипами на спине и локтях, и с оскаленными зубами, походившими на мелкие клинья. Существо двигалось практически бесшумно, не сводя внимательного взгляда полуприкрытых тонкими веками глаз с визитерши и, медленно приближаясь, начинало тихо, но уверено рычать. Тиль застыла на месте, как вкопанная, боясь шевельнуться и спровоцировать ящера на агрессию. Ведь если это эррисарский «пес», то его целью является поймать нарушителя территории, верно? Или все‑таки загрызть? От панических мыслей девушке стало совсем плохо: колени задрожали, ладони вспотели, а голос пропал. Желание развернуться и броситься наутек с каждой секундой росло. Останавливало лишь понимание, что далеко она не убежит — гибкий опасный зверь настигнет жертву в два счета и вряд ли просто порычит, скорее, покусает для надежности или и что‑нибудь похуже. Когда страх блондинки практически достиг своего пика, и она уже была готова рухнуть в спасительный обморок, одна из штор отодвинулась, и в гостиную вошел хозяин замка.

— Гм, — только и смог выдавить он, глядя на бледную как мел блондинку, которую обходил по кругу его домашний любимец Трот. И так хороша была одетая в сиреневые шелка девушка в этот момент, что нарушать картину не хотелось. Однако понимая, что еще чуть-чуть, и «делом, не требующего отлагательств» станет вынос женского тела из эррисарских покоев, Закария приказал ящеру вернуться на место. А едва чешуйчатый охранник отошел от незваной гостьи, как та, видимо, на радостях, начала медленно оседать. К счастью, реакция у эррисара была отменная. Подхватив девушку на руки, он переместился вместе с ней на диван и, удобно расположив податливую ношу на своих коленях, обеспокоено спросил?

— Вина, воды? Только сознание терять не надо, леди. Трот ящер добрый, если не чувствует от человека зла — не укусит. Ты ведь не убивать меня пришла, верно? — усмехнулся он. — И не усыплять, надеюсь?

— Воды, пожалуйста, — тихо попросила блондинка, никак не реагируя на его шутки, она сидела смирно, доверчиво прижимаясь к нему и не делала никаких попыток перебраться на место рядом.

— Лэйла, воды! — крикнул Закария, продолжая одной лапой придерживать девушку за спину, а второй убирать с ее лица светлые пряди.

Из комнаты, откуда он только что вышел, выскользнула полуголая наложница с крашенными в светлый цвет волосами и большим бокалом, наполненным прозрачной жидкостью. Нисколько не стесняясь своего вида, она подала прозрачную емкость эррисару. Удивление девица постаралась скрыть, но дрогнувшие брови и слегка расширившиеся глаза ее выдали.

— Милорд будет занят? — спросила она, выразительно посмотрев на привалившуюся к мужскому плечу Клотильду.

— Да, Лэйла, занят, — кивнул демон. — Иди. Ты свободна.

Уговаривать девушку не пришлось. Не сказав больше ни слова, она направилась к ведущей в коридор двери. На пороге обернулась, бросила сочувственный взгляд на блондинку и покинула хозяйские апартаменты, аккуратно прикрыв за собой лишенную замков дверь. Тиль так и не поняла, что вызвало жалость наложницы: то, что гостья бледна и явно не в себе, или то, что она сидит на коленях чудовища? Так или иначе, леди Андервуд реакция Лэйлы понравилась, потому что в ней не было ревности и зависти, которые могли иметь нежелательные последствия. Решив, что все складывается даже удачней, чем планировалось, Клотильда продолжила играть роль напуганной красотки, доверчиво жмущейся к своему спасителю, хотя недавний страх отступил, едва ужасный Трот снова спрятался за соседним диваном, где, судя по всему, и было его любимое место. — Так что привело благородную леди в столь поздний час… ко мне? — помогая девушке сделать глоток, поинтересовался демон.

— Идея, — ответила Тиль, мысленно отмечая, что не такой он и мохнатый, как казалось ранее.

Сейчас на Закарии вместо длинного балахона были надеты свободные шаровары и жилет без застежки, поэтому блондинка имела возможность рассмотреть, как говорится, товар лицом. Пользуясь случаем, она проверяла, насколько приятно прикасаться к покрытому бархатной шерстю торсу эррисара, чувствовать его большую ладонь на своей спине, и ощущать тепло, исходящее от горячего мужского тела. Если не смотреть выше шеи, можно было бы принять этого господина за человека с чрезмерной волосатостью. Ну, или за брутальную обезьяну. Голова же портила весь вид. Привыкнуть к волчьей физиономии с довольно выразительной, но все же не человеческой мимикой даже готовая ко всему Клотильда так быстро не могла.

— Не нравлюсь? — забрав из ее дрогнувших пальцев бокал, спросил демон.

— Понадобится время, — вздохнула девушка.

— Для чего? — прищурился Закари.

— Для того, чтобы понравился, — сказала Тиль и снова потянулась за водой, которую оборотень хотел поставить на журнальный столик.

Желая ей угодить, он повернул руку с бокалом, а Клотильда в этот момент чуть резче подалась вперед, в результате от столкновения ладонь эррисара дрогнула и часть воды выплеснулась на платье девушки. Тонкая ткань намокла, став полупрозрачной, и блондинка, вскрикнув, прикрыла руками грудь.

— Неудобно как получилось, — без тени раскаяния проговорил милорд.

— Вы это сделали специально! — возмутилась визитерша, дернув головой, чтобы откинуть с лица снова упавшие пряди.

— Ну что ты…

— Специально! — нахмурилась она, уверенная в своей правоте.

— И зачем мне это? — спросил эррисар, заботливо поправляя ей волосы, которые она из‑за занятости рук убрать не могла. — Или ты думаешь, что я мало женских прелестей в своей жизни видел? Каждую ночь передо мной ими то одна, то другая танцовщица трясет. И, заметь, дают не только полюбоваться, но и пощупать, и помять, и…

— Достаточно! — потребовала леди Андервуд, поймав себя на мысли, что эта тема ее раздражает.

— Как скажешь, милая, — пожал мохнатыми плечами черный оборотень. — Водички‑то дать? Ты вроде хотела, — и поднес к губам девушки полупустой бокал с явным намерением ее напоить.

— Вина хочу, — буркнула Клотильда, отворачиваясь.

— Зачем? — полюбопытствовал демон. — Напиться для смелости?

— Я не из пугливых, — парировала она. — Ну, разве что ящеров боюсь, — добавила, опустив взгляд. — А вино, чтобы немного расслабиться. Ты ведь все сделал, чтобы смутить меня. В таком состоянии деловые переговоры вести чревато.

— А-а-а, так у нас, значит, деловые переговоры! — протянул Закари и легонько погладил блондинку по спине в районе поясницы и ниже, до чувствительного копчика.

Ей многого стоило не вскочить с визгом и не забиться в угол дивана, и вовсе не потому, что стало страшно за свою девичью честь. Просто эта наглая провокация вызвала у синеглазой недотроги непривычные ощущения, которые она отнесла в категорию приятных. Слишком приятных. Что никак не вписывалось в предстоящую беседу. Гримм словно специально старался выбить ее из колеи, лишить уверенности. А ей сейчас нужна была чистая голова и отточенный светскими раутами дар убеждения.

— Да, я пришла к вам с предложением, — сказала Клотильда, все‑таки пересев с мужских колен на соседнее место. То, что эррисар ее не удержал, немного задело самолюбие блондинки, но она быстро решила, что так даже лучше. — Только… может, у вас найдется какая‑то одежда? В мокром платье обсуждать дела не очень‑то удобно, милорд, — улыбнувшись самой очаровательной улыбкой из отрепетированного годами арсенала, попросила гостья.

Пять минут спустя Тиль потягивала ароматное вино, кутаясь в тонкую простыню, выданную ей хозяином, и, глядя на пляшущее в камине пламя, излагала ему свою во всех смыслах гениальную задумку. Врать она не стала, прекрасно понимая, что Закария далеко не прост и любую ложь выщелкает на раз. Что, по мнению блондинки, не относилось к обычной женской хитрости, которую она вовсю применяла. Свой план расписывала тоже с выгодной стороны, причем выгодной для демона. О том, что получит сама от брачного союза с огненным эррисаром, девушка сказала всего пару фраз, зато перспективы дружеских отношений между мирами расписывала долго и со вкусом. Оборотень слушал внимательно, задумчиво поглядывал на визитершу и тоже пил, периодически прерывая ее вдохновенную речь короткими вопросами. Клотильда охотно отвечала, чувствуя себя в компании внимательного мужчины, все более уверенно и свободно.

— То есть ты считаешь, что брак с иномирянкой…

— Иномирянкой высокого происхождения, которая имеет родственников среди лордов Триалина, — напомнила собеседница, подчеркнув свою значимость.

— Ну да, да… — согласно покивал Закари. — По-твоему, свадьба с леди из Алин-тирао убедит ваших стражей и прочий народ, что мы больше не желаем кровопролитий? Они проникнутся и сами принесут в Шеасс волшебные часы, открывающие подземную гробницу Лучезарного?

— Не сразу, конечно, — сделав глоток, ответила блондинка. — Но когда послы, которыми обменяются наши государства, изучат традиции чужого мира, наладят дипломатические отношения и удостоверятся в том, что и мы, и вы — из одного теста слеплены, лед тронется. Людям свойственна не только жестокость, но и сострадание. Как только демонов перестанут воспринимать безумными убийцами, жаждущими захватить Алин, ваша беда начнет вызывать у людей сочувствие. И отправка сюда отряда магов с артефактами, открывающими нужную дверь, станет делом времени. Но вы ведь двести лет ждали, что еще какие‑то год-два?

— Посольства понятно, но, Клотильда, чем этому перемирию поспособствует наша женитьба? — с легкой иронией поинтересовался оборотень.

— Я же говорила, что мои родственники…

— Это не важно, — остановил ее жестом он. — Если бы я выбирал партию по ее родственным связям, украл бы какую‑нибудь незамужнюю леди света, или леди тьмы. Уж там семейные узы были бы куда крепче твоих.

Девушка недовольно поджала губы, пряча взгляд в багряном омуте бокала, но быстро взяла себя в руки и, грустно улыбнувшись, вздохнула:

— Ты прав, я не маг Триалина. И приданое у меня по вашим меркам небольшое. Но меня учили лучшие учителя, готовя на роль супруги лорда, на внешность тоже грех жаловаться, да и умом Сияющий не обидел. И не надо так ухмыляться, милорд, да, я знаю себе цену и ложной скромностью, больше похожей на кокетство, не страдаю. Такая жена, как я, станет идеальной парой для любого. И главное мое достоинство — способность и желание подстраиваться под выбранного партнера, становиться для него, как для драгоценного камня, достойной оправой. Подумай, разве согласятся гордые леди света и тьмы добровольно связать свою жизнь с демоном, слуги которого убивали и калечили их братьев долгие годы? А насильственный союз лишь укрепит вашу репутацию жестоких монстров. Да что я тебе все это говорю, ты мужчина умный, сам все прекрасно понимаешь, — Закари хотел что‑то сказать, но Клотильда как бы невзначай добавила. — И, кстати, наше похищение вполне можно будет списать не только на охоту за выкупом, но и на воровство невесты. Люди любят романтичные сказки.

— Любопытная идея, — задумчиво постучав когтем по краю своего бокала, проговорил эррисар.

— Да я вообще девушка с фантазией, если ты заметил, — усмехнулась Тиль, поправляя простыню, которая немного намокла от платья, но не так чтобы критично.

— И все же ты снова ушла от сути моего вопроса, — в красных глазах монстра полыхало пламя… хотя, может, просто отражался огонь свечей, горящих повсюду. Но блондинке хотелось верить, что это именно пламя, и причина его — она. — Объясни, будь так любезна, в чем твоя выгода, кроме мира во всем мире?

Девушка закусила губу, размышляя над тем, стоит ли открывать все карты, или имеет смысл и дальше строить из себя миротворца.

— Милая, пока я не услышу правдивый ответ, твое деловое предложение не будет…

— Ладно! — оборвала его Тиль и, снова потупив глазки, тихо произнесла: — Так и быть, признаюсь. Я не оригинальна в своих мечтах — хочу мужа. Большого, сильного, умного, при деньгах и при власти. В Алин-тирао у меня хватало поклонников, и я бы непременно выбрала себе подходящую пару. Но это похищение сломало все планы. А ваш мир пробудил во мне что‑то… не знаю, как сформулировать. Меня он разбудил, понимаешь?

— Безусловно. Таков побочный эффект проклятия, — пояснил Закария.

— А знание вашего языка — тоже один из его эффектов?

— Нет, это давний эксперимент Лучезарного. Но ты увиливаешь от темы, леди. Хочешь мужа упакованного, это я понял. И что дальше‑то? Договорной брак и разные спальни?

— Вот еще! — фыркнула Клотильда, но, немного подумав, исправилась. — Хотя личная территория не повредит. Да, разные спальни, — и, выждав паузу, в период которой улыбка оборотня становилась все более кривой и всепонимающей, заявила, — и одна общая посередине! Я, знаешь ли, законнорожденных детей хочу. — От меня?

— А есть варианты? — неподдельно удивилась блондинка. — Нет, я, конечно, не знаю ваши традиции…

— То есть ты готова делить со мной ложе? — перебил крайне заинтересованный оборотень.

— После свадьбы, — предупреждающе выставив вперед руку, будто защищаясь, уточнила Тиль.

— Да какая разница, милая?! — залпом допив свое вино, воскликнул огненный эррисар.

— Для меня большая, я, знаешь ли, свою девственность для особого случая берегла, — надулась девушка, стремясь за недовольством скрыть промелькнувший страх. Зря она ему все‑таки раскрылась, лучше бы и дальше пудрила мозги идеей всеобщего блага.

— Ты не поняла, — Закария чуть отодвинулся, давая понять, что не намерен набрасываться на несчастную жертву прямо тут. — Меня удивило, как спокойно ты говоришь о супружеских отношениях с волкоголовым чудовищем, покрытым шерстью. Даже наши женщины, привычные к такому облику взрослых магов, и те воротят нос от перспективы семейной жизни с нами. Шеасс обнажает чувства, открывает эмоции, народ здесь в большинстве своем не лицемерит. Если противно — так и говорят. А если и не говорят, так оно же на лице написано. Эти вон, — он кивнул на дверь, за которой недавно скрылась Лэйла, — думаешь, удовольствие получают, ублажая меня? Для них постель — работа. А ребенок от мага — выгодное вложение сил и времени, которое можно дорого продать.

— Для шлюх в борделе обслуживание клиентов — тоже работа, — пожала плечами леди Андервуд. — Другого от них никто не ждет. Но при этом ваши наложницы хорошо одеты, накормлены и довольны жизнью, еще и друг друга порвать готовы во время отборочных туров в гарем. Ни синяков у них, ни затравленных взглядов в сторону хозяев нет. Из чего я делаю вывод — обращаетесь с женщинами вы, оборотни, хорошо. По крайней мере, с контрактницами. А ни одной благородной леди я ни тут, ни в замке седьмого лорда не встретила.

— Потому что местные благородные особы так же горды и своенравны, как и ваши леди Триалина, — наливая себе еще вина, пояснил эррисар. — Прокляты только маги. Вокруг хватает нормальных мужчин, с которыми куда приятней крутить любовь. Ты бы не смогла солгать так, чтобы я не заметил. Утаить что‑то, приукрасить — да, но не соврать! Неужели действительно готова стать моей женой? Не тошно, не страшно? Посмотри на меня, я чудовище, — озвучил он очевидное.

Клотильда посмотрела. Оценивающе так, с легким прищуром синих, как небо Алина, глаз. С едва заметной полуулыбкой, тронувшей ее пухлые губы, которые она задумчиво куснула, изучая рельефную мужскую грудь и широкие плечи.

— Чудовище, — сказала, вновь встретившись с ним взглядом. — Но большое, симпатичное, обаятельное, сильное, умное, ироничное, практичное и в чем‑то даже эротичное чудовище. У тебя красивое мужское тело, лишние же волосы можно и сбрить, если будут мешать.

— Издеваешься? — почесал за стоящим торчком ухом получеловек-полуволк.

— Вовсе нет.

— Ты представь бритую звериную морду, такого даже я в зеркале испугаюсь, — хохотнул он.

— Да я как бы и не про морду, — теребя кончик простыни, призналась Тиль.

— А все остальное у меня в наилучшем виде, — окончательно развеселился демон. — Показать?

— После свадьбы! — снова сказала гостья и тоже улыбнулась.

Той же ночью…

Я не помнила, как попала в этот тускло освещенный коридор, но продолжала упорно идти на зов. Даже не так, это был не голос, а, скорее, какое‑то странное чувство. Именно оно вело меня, указывая путь. Чужая мысль, засевшая в моей голове, как сигнальный маячок, требовала двигаться дальше. Где‑то там впереди меня ждали. Кому‑то требовалась моя помощь, и этот кто‑то нашел весьма оригинальный способ связаться. Подобного раньше я никогда не испытывала. Привычная ментальная связь с духами не имела ничего общего с происходящим. Но при этом я не боялась, окутанная ощущением безопасности. Тоже не моим, навеянным, но настолько сильным, что не проникнуться оказалось сложно.

Безликие стены с арками темных проходов казались бесконечными. Магические огни в металлических чашах — похожими друг на друга. И в какой‑то момент мне подумалось, что я шагаю на месте, так как интерьер практически не меняется. Босые ступни от бесконечной ходьбы начали терять чувствительность, в теле поселилась усталость и, невольно сравнив себя с белкой в колесе, я с отчаянием воскликнула:

— Ну, где же ты, где?!

Вопрос эхом отразился от стен, изменился, разделился, превращаясь в хор насмешливых голосов… издевательских, дразнящих. Стало очень не по себе, кутаясь в прихваченное из комнаты покрывало, я поежилась. И тут же меня накрыла новая волна спокойствия, которая убаюкивала мои страхи, пробуждая уверенность, что все будет хорошо. А за ближайшим поворотом ярким заревом вспыхнула одна из мрачных арок, словно приглашая зайти на огонек. Свет в зале постепенно стал более приятным для глаз, что позволило мне разглядеть обстановку. Какого же было мое удивление, когда я узнала верхний этаж башни Лучезарного, где под полупрозрачным куполом на каменном алтаре лежала книга Годранга.

Что же это получается… ОНА меня сюда вызвала? Подойдя ближе к гримории, я остановилась, ожидая какого‑то волшебного знака, но ничего не происходило. Разведя в стороны руку, настойчиво поинтересовалась:

— Что ты хочешь от меня? — а, немного подумав, добавила. — Или это не ты, а твой хозяин?

Осознание, что попала в точку, снова накатило, как недавняя эмоция умиротворения. И я опять не испугалась, лишь стало еще любопытней, чем прежде. По всему выходило, что через книгу мне что‑то хотел сказать сам Лучезарный. Или все‑таки сияющий? Ох, интересно‑то как!

Подойдя вплотную к защитному куполу я, не останавливаемая своим безмолвным проводником, решилась и протянула руку, чтобы коснуться пожелтевших страниц, на которых сейчас красовался рисунок шестирукого божества без лица. Чары не остановили меня и не причинили вреда, и, перевернув страницу, я увидела изображение опутанного цепями саркофага с прозрачной крышкой, под которой лежала мертвая девушка.

«Или не мертвая», — поймала я себя на мысли, подаренной моим таинственным собеседником, и озадаченно пробормотала:

— Неужели светящееся божество на самом деле женщина?

Ответа не последовало. Ни от книги, ни от незримого существа, посылавшего мне разные эмоции и подсказки. Зато появилось навязчивое желание захлопнуть гримуар, что я и сделала, подчиняясь чужой воле. Обложка у «Летописей Годранга» оказалась твердая, кожаная, с металлическими уголками и центром, инкрустированным разноцветными камнями. Всего их было семь, каждый соответствовал одному из цветов радуги, а в середине схемы, по углам которой находились кристаллы, было пустое углубление. Взгляд упал на мою руку, лежащую поверх книги, и я с неудовольствием отметила, что камень в обручальном перстне по размеру идеально подходит на место недостающего элемента магической «звезды». Неприятная догадка заставила перевернуть тяжелый том, чтобы убедиться — центральный кристалл на обратной стороне тоже отсутствовал.

— Так все дело в кольце? — спросила я гриморию, и, надеясь получить ответ, раскрыла книгу на первой попавшейся странице, чтобы узреть ту самую схему, которую видела во время экскурсии. — Это… это… — я силилась прочесть пояснения, расположенные в столбик рядом с чертежом, но буквы расплывались. А потом начало смазываться и все остальное, будто вокруг была не настоящая реальность, а иллюзорная. Разволновавшись, я попыталась схватить с алтаря книгу, но пальцы прошли сквозь нее. Где‑то на грани сознания мне послышался печальный вздох, а в следующий миг я проснулась.

Сообразив, что все было лишь сном, задумалась о его смысле. Потому что на обычное ночное видение это не очень‑то походило. Слишком реалистично, и, главное, очень уж в тему. Ведь всех нас тут беспокоит проклятие, наложенное двести лет назад. Годранг, насколько я поняла, написан в те же годы. Так что, вполне возможно, гримория пыталась со мной связаться через сон. И какой же тогда вывод? Книга хочет забрать меняющий цвета кристалл из моего перстня? А второй такой же я видела на руке Варга. Получается, что без моего мужа все равно ничего не выйдет? Или Лучезарному, использующему летопись как средство общения, достаточно и моего кольца? Мысли теснились в голове, сбивая одна другую. Не давал покоя и образ девушки в гробу, личность которой мне была неизвестна. А вдруг это все плод моего воображения, и я просто придаю ему слишком много значения?

Не в силах успокоиться и снова уснуть, я вскочила с постели, наскоро оделась и побежала советоваться с Клотильдой, но ее в комнате не оказалось. Зато у Алисы нашлась няня, которую я разбудила своим приходом. Она‑то и поведала, куда отправилась моя сумасшедшая подружка в столь поздний час. Похоже, переклин на желании править миром у компаньонки прогрессировал и, забыв о чувстве самосохранения, она отправилась убеждать и милорда в гениальности своей идеи. Ну что за идиотка! А ведь вроде раньше такая умная была. Кто ходит по ночам в логово чудовища, предпочитающего человеческих наложниц?! Вот же… блондинка!

Уговорив страдальчески вздыхающую няню отвести меня в покои огненного эррисара, я постучалась в дверь, но ответа не последовало. Боясь не успеть спасти подругу, влетела в комнату, на ходу активируя снежные плети, да так и застыла, удивленно глядя на попивающую вино парочку, отвечавшую мне не менее изумленным взглядом.

— Ты тоже хочешь сделать мне брачное предложение? — после неловкой паузы задумчиво проговорил Закари.

— Нет, — ответила, не задумываясь. — Я уже замужем!

— И зачем тогда пришла? — тем же ленивым тоном поинтересовался демон, подливая багряного напитка закутанной в простыню блондинке, возле ног которой лежал огромный чешуйчатый ящер, поглядывающий на меня с явным неодобрением.

— Сон приснился, — сказала первое, что пришло в голову, и, понимая, как это глупо звучит, уверенно добавила, — полагаю, вещий!

Глава 8 Сияющее «божество»

Закария Гримм задумчиво смотрел на ночной город, казавшийся призрачным из‑за эффекта колдовского тумана едва заметно мерцать. И если днем эту сизая хмарь, обволакивая здания, размывала их черты, то в темное время суток, наоборот подсвечивала силуэты зданий. Когда‑то, если верить летописям, Йой был огромен. Он расползался в разные стороны, словно огромный осьминог с гигантскими щупальцами. На холмах, равнинах, в горах и на болотах… люди Шеасса селились везде! Это был прекрасный мир, большой, процветающий, технически и магически развитый. Повелитель делал для своих подданных все! Так почему же он взъелся на них? Из‑за междоусобной войны? Не проще ли было кинуть в темницу зачинщиков и издать какой‑нибудь новый закон, запрещающий кровопролитие? Проще! Тогда что случилось на самом деле двести лет назад? И почему предки не захотели оставить об этом информацию потомкам, страдающим за их грехи?

Эти мысли посещали эррисара часто, и он не раз обсуждал их как с семеркой лордов огненного крыла, входившей в совет, ныне правящий средней частью Шеасса, так и с предводителями двух других крыльев, частенько навещавших своего коллегу в городе, где находилась книга пророчеств. «Летописи Годранга», по утверждению желтых страниц, принадлежали секретарю Лучезарного, который записывал все события, творившиеся в бытность его правления, эксперименты, проводимые в те времена, разные рецепты и новые технологии. Потом повелитель устроил расправу над подданными и отправился отдыхать в своих подземельях, Годранг помер от старости, а его книженция начала жить своей жизнью, выдавая соискателям истины те данные, которую считала нужной для каждого.

Так ли все было в далеком прошлом или нет, Закария не знал. Их источником информации являлась гримория, и не верить ей причин не возникало. Тем более все, что рассказывала мохнатым магам книга, действительно сбывалось и приносило пользу их заметно поредевшему в последние столетия миру. Одаренных рождалось все меньше, среди них — ни одной девочки. А у мужчин, не подверженных внешним изменениям, были все шансы попасть под горячую руку обозленного на судьбу оборотня, вывалившегося из какого‑нибудь кабака, где он глушил вином свою печаль. На поединках же, принятых в Шеассе, почти всегда побеждали «монстры», которые и без применения магии легко справлялись с обычными людьми.

Именно поэтому руководящей верхушкой Шеасса был издан закон, требующий, чтобы все: и женщины, и особенно мужчины, носили балахоны с капюшонами и специальными клапанами, закрывающими большую часть лица, дабы не провоцировать ненужную агрессию тех, кому не повезло родиться магом. Ну и на смертельный исход дуэлей тоже в последние годы наложили табу, опасаясь, что все мужики такими темпами вымрут: одни от проклятия, другие от лап проклятых.

Закария слукавил, рассказывая пленницам, зачем они загоняли уродливое зверье в мир Алина. Вернее, открыл только одну причину этих набегов. Была и другая. Даже две. Оборотней в Шеассе побаивались, уважали и… недолюбливали. Несмотря на то, что лорды трех крыльев делали для своих подопечных. И, чтобы убедить народ в необходимости такого правления, приходилось идти на хитрость, создавая фальшивую угрозу миру, с которой могли справиться только волкоголовые чародеи. Некоторые виды животных, выведенные в специальных питомниках, прекрасно сходили за посланников враждебного мира. Так что дружба с Алином, о которой разглагольствовала наивная блондиночка, сидя в его гостиной, огненному эррисару, как и его соратникам, была, по сути, совершенно не нужна. Все, что им требовалось, это добыть пресловутые часы, которых не хватало для осуществления пророчества, вычитанного в книге Годранга. И для этой цели тоже использовались прорывы, работавшие как идеальный отвлекающий маневр. Пока стражи отбивались от монстров, одержимых стремлением убивать, оборотни проникали в дома бывших пленников, а также в те места, где находились маяки, установленные Ирмой или Таем, который в последний месяц ходил в Рассветный, как к себе домой. Меняя личины, парень прикидывался то сиделкой, чей наряд надевал, пока женщина спала зачарованным сном, то кем‑то из гомункулов.

Талантливый мальчишка с отличным даром! Единственный сын милорда Гримма, подаренный ему одной из белокурых наложниц семнадцать лет назад. Перспективный воин, способный маг… гордость отца. Страшно даже представить, что будет с эррисаром, если проклятие убьет мальчишку так же, как младшего брата Закарии. Может, именно из‑за близости рокового часа глава огненного крыла столь упорно работал над добычей пресловутых часов, пробуя один метод за другим. И даже вариант, предложенный Клотильдой, не отбрасывал полностью, хоть и понимал, что он, во-первых, нежелательный для властей Шеасса, а во-вторых, слишком долгий, потому что за полгода-год убедить лордов Триалина в благих намерениях тех, кого они зовут демонами, вряд ли удастся.

Разве что Лучезарный-Сияющий проснется сам и, пользуясь божественным имиджем, заставит всех дружить мирами. Тай же, пока этого дождется, либо шерстью обрастет, либо помрет в агонии. Поэтому Закари жаждал получить артефакты, управляющие временем, как можно скорее. И «Летописи Годранга» ему активно содействовали, выдавая раз за разом пошаговую инструкцию. Оставалось лишь выполнять указания магической книги, надеясь на желанный результат. Это напоминало кусочки мозаики, которые постепенно складывались в нужную картину. Каждое действие приводило к какой‑то реакции, и, едва она наступала, на страницах пророческой гримории появлялось новое указание.

Сначала Годранг помог усовершенствовать порталы, используя энергию духов стихий, а не собственную силу мага, создающего пространственный переход. Затем подкинула идею взять пленников из числа стражей Триалина и использовать их если не в качестве информаторов, то как марионеток и ориентиры в чужом мире. Следующий этап — «наведение мостов» с обитателями Алин-тирао, которым кто‑то должен был рассказать о проклятии, продав идею печальной судьбы несчастных монстриков и загибающейся под гнетом чар изнанки. Потом книга посоветовала стравить снежное крыло с крылом света. То, как это воплотил в жизнь трагически погибший эррисар воздуха и его ближайший соратник, было целиком и полностью их инициативой.

Волшебное пособие лишь подкидывало идеи, наводило на мысль и обозначало конечную цель, давая волю фантазии исполнителей. В плен сдаваться Закари книга тоже не просила, но он тогда решил, что это идеальный способ донести до Поднебесья подготовленную информацию под нужным соусом. Слукавил оборотень, говоря Клотильде, что его народ не лицемерит и не лжет. Да, откровенность тут дело обычное, хоть зачастую она граничит с грубостью и с хамством. Но те, кто поумнее и похитрее, предпочитают говорить лишь то, что выгодно, и так, как это лучше звучит. Так что лицемеров в Йойе и окрестностях полно, как и эгоистов, самовлюбленных идиотов и прочих далеко не милых типажей. Проклятие вытягивало на поверхность истинные помыслы и желания человека. Неудивительно, что многие были с душком.

— Что‑то ты притих, эррисар, — окликнул друга крупный рыжий оборотень — один из огненных милордов, которых Гримм считал своей настоящей семьей.

В крыле их было ровно семь. А стараниями строптивой снежной леди и ее голосистой подружки чуть не стало шесть, так как раненый маг чудом выжил и до сих пор отлеживался в лазарете. Впрочем, злиться на девчонок за попытку отбиться эррисар не стал. Напротив, даже зауважал этих малолеток. А уж после их побега, потрепавшего нервы похитителям, и вовсе проникся симпатией к обеим. Особенно к блондиночке, хорошенькая, зараза! А еще практичная, умненькая в меру своего возраста и имеющейся информации, ну и относительно честная, что тоже плюс.

— Думаю, Лар, — отозвался предводитель крыла огня, которого в официальной обстановке милорды называли «Ваша Светлость» и обращались уважительно на «вы», но в неформальной все было иначе. Поэтому частенько кто‑то путался и тыкал повелителю, когда следовало блюсти этикет, и наоборот.

— О том, стоит ли вести иномирную девицу к книге пророчеств? — спросил еще один собеседник эррисара, который в столь поздний час явился на вызов друга.

— Стоит, Кирстан, — ответил Закария невысокому оборотню с каштановой шерстью. — Еще как стоит! Гримория ничего не делает просто так. И если смысл похищения жены Лиама заключался не в выкупе за нее, как мы раньше полагали, значит, книге просто нужна была девчонка. Скоро выясним, зачем.

— Тоже верно, — кивнул громила Лар, который был даже немного выше своего черного собрата. Хотя в плечах и уступал предводителю.

Оба гостя расположились на том самом диване, где час назад хозяин замка сидел вместе с пленницами и выслушивал мысли Снежаны на тему ее вещего сна, который требовал от девушки более тесного знакомства с «Летописями Годранга». В конечном итоге Гримм пообещал брюнетке подумать над ее словами и спровадил обеих подруг в их комнаты спать. Сам же вызвал ближайших друзей, чтобы посоветоваться и просто поговорить. Те, естественно, примчались, несмотря на середину ночи.

— Но предложение второй девицы точно надо отклонить! — заявил каштановый гость, попивая вино, принесенное прислугой. — Зачем нам мир с этими недомерками, которых Лучезарный счел лучше нас? Прав был прошлый эррисар воздуха, давно пора не монстриков к ним засылать, а взрывчатку платформами гнать. Война не помешает, особенно если учесть, что мы к ним можем пройти через порталы, а они к нам — нет, — самодовольно добавил он.

— За одну войну мы уже огребли, — напомнил товарищу о причинах проклятия рыжий. — Хочешь, чтоб и вовсе в четвероногих собачек превратились? С лучезарного гада станется заложить такую функцию в свой пропитанный чарами туман.

— Не будет никакой войны! — отвернувшись от окна, Закария посмотрел на друзей. — Хватит. Навоевались. Воздушник вон доигрался — помер из‑за бунта собственной марионетки, когда спустил ее руками лавину с гор. Да и зачем массовые кровопролития, когда жители Шеасса и так считают, что в другом мире живут кровожадные монстры. Не в Алине, а где‑то еще… мало ли этих миров, — усмехнулся он.

— Что‑то вас на пацифизм пробило, Ваша Светлость? — незаметно перескочив с «ты» на «вы», пробормотал малость озадаченный Кирстан. — То морду набить рвались запортальным стражам, теперь заступаетесь. Неужто так девчонки понравились?

— Не без этого, — усмешка Гримма стала шире.

— И что? Обеих в гарем возьмешь? — спросил Лар. — И мелкую, когда вырастет, тоже?

— Нет, Лиску к матери отправлю, — решил главный оборотень, присаживаясь на соседний диван. — Нечего ей как нашим детям быть.

— А я бы оставил, — деловито заявил каштановый. — Женщин-магов в Шеассе нет. Вырастил бы ее как дочь, если не хочешь делать любовницей. Да и другими пленницами проще манипулировать, когда есть ребенок. Женщины за детей, пусть и за чужих, на что угодно пойдут, даже в твою постель.

— Та, которую я хочу, пойдет туда добровольно, — заверил друзей эррисар.

— Угу, добровольно… через свадебный обряд, — заржал рыжий оборотень. — Эта пташка своего не упустит.

— А пусть бы и так, — пожал плечами черный. — У тебя вон есть жена, и сыновья в полной семье растут. Чем я хуже?

— Ну не иномирную же бабу с мечтами о мировом господстве к алтарю тащить! Местных, что ли, мало? Пройдись по своим бывшим, с которыми встречался в юности, может, у какой‑нибудь чувства еще не совсем угасли. А эта кукла на роли эррисарской жены не остановится, сам же сказал. Обживется, привыкнет и начнет воплощать свой план в жизнь. Правительница Шеасса, гы-гы, — окончательно развеселился Лар.

— Люблю амбициозных, — клыкасто ухмыльнулся Закария.

— Выпьем! — предложил Кирстан, подняв бокал.

— За свадебную кабалу Его Светлости? — уточнил продолжающий смеяться приятель.

— За то, чтобы все получили желаемое. «Летописи Годранга» — чернявую малышку, эррисар — эротично-практичную блондинку, а мы — отмену проклятия. Тогда и правда никакие войны не понадобятся. И поддерживать видимость мировой угрозы тоже не будет больше смысла. Ну а жена — не стена, надоест, устроим ей маленькое обрушение, — и тоже заржал, вторя рыжему товарищу.

И только Закари улыбался, не обнажая клыков, и, поглаживая когтистым пальцем полный бокал, обдумывал собственный расклад грядущих событий.

На следующий день…

Вот и настал мой восемнадцатый день рождения-совершеннолетие, которого я так ждала еще месяц назад: планировала праздник с кучей розыгрышей, думала, кого приглашу и что надену. Тогда я еще не знала, что за какие‑то пару недель успею выйти замуж, по уши влюбиться в собственного супруга и… потерять его, загремев в чужой мир. Назвала бы Шеасс враждебным, но к чему лгать самой себе? Окружающая действительность совершенно не походила на ту изнанку, о которой мы привыкли думать всякие гадости. Нам представлялся темный мир, где обитают полчища голодных чудовищ: ужасный, мрачный, агрессивный и жестокий край, которым правят бессердечные демоны. И что я увидела в результате? Обычный город с обычными, пусть и немного пугающими зданиями, обычных людей с таким понятным для меня желанием жить счастливо и без всяких проклятий.

Если б не знала, что именно отсюда в Ледяные чертоги прорывались отвратительные монстры, решила бы, что ошиблась порталом. Но факт оставался фактом — изнанка раз за разом отправляла к нам всевозможных тварей, которые убивали стражей, если те не успевали уничтожить их. И лавину на светлые земли Ирма Вайс спустила тоже по указанию правителей Шеасса. Так что симпатизировать и сочувствовать демонам я не собиралась. Однако понимала, что если мне с помощью книги Годранга удастся снять висящие над изнанкой чары, шансы на дипломатические отношения наших государств значительно возрастут. Потому что волшебные часы, за которыми охотятся демоны, станут для них неактуальны, и все эти кровавые прорывы просто потеряют смысл.

Так что отправляясь в башню, где хранилась гримория, я прежде всего думала о благополучии Триалина и своем собственном, надеясь в случае удачного разрешения проблемы вернуться домой в сопровождении послов с изнанки, готовых заключить мирный договор с Алином. Эгоистично? Возможно! Но так уж вышло, что мои цели совпадали с желанием Закарии и прочих избавиться от проклятия. Сейчас мы все хотели одного и того же: найти способ развеять магический туман или хотя бы раздобыть ключ от подземелий, защиту которых не получалось пробить ни магическим, ни механическим способом. На этот раз в зале народу было гораздо больше, чем в прошлый. Возле арочного входа выстроилась волкоголовая стража из магов низшего уровня, которые не относились к стихийникам, а были… ну, например, как Клотильда в снежных землях. То есть родились с какой‑то магической способностью, возможно, даже с совершенно безобидной, однако проклятие не делало поблажек, обращая всех одаренных в оборотней. Рядом с четверкой вооруженных кинжалами воинов стоял милорд огненного крыла, его Закари называл Кирстаном. Еще один рыжий, по имени Лар, сопровождал нас с эррисаром к гримории, защитный купол которой отключили, чтобы я смогла полистать летопись. Хотя какая она, к черту, летопись, если ни одного исторического момента в ней не описано. Скорее уж, книга пророчеств. Ну, или своеобразное средство связи спящего повелителя с его подданными и… со мной.

— Смелее, леди Лиам, — подбодрил меня милорд Гримм. — Годранг тебя не укусит. Мы все ее не раз просматривали в поисках нового и частенько находили искомое. Если твой сон действительно вещий, это скоро станет ясно. А если плод переутомленного воображения, то быстро закончим тут и пойдем отмечать твой день рождения.

— Ты и о нем знаешь? — удивилась я, посмотрев на покрытого черной шерстью спутника.

— Конечно, — широко усмехнулся тот, и его клыкастая пасть отчего‑то не вызвала у меня неприязни. Наверное, я просто привыкла. А может, не до того мне было.

Признаюсь, я жутко нервничала. Не потому, что боялась прикасаться к волшебным листам, просто слишком многого ждала от изучения этих записей, и разочаровываться ужасно не хотелось. Решив не оттягивать момент истины, я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, а потом стремительно подошла к алтарю и, как недавно во сне, закрыла книгу, чтобы взглянуть на ее обложку. Несколько долгих секунд я смотрела на семь разноцветных кристаллов, вставленных в схему сложного рисунка, на пустующую ячейку посередине. Сомнений в особом значении моего сна больше не возникало, зато появились тревога и эгоистичное нежелание расставаться с камнем из обручального кольца.

Снова положив гриморию на каменное возвышение, я начала ее листать, внимательно изучая изображения на желтых страницах. Там был и шестирукий человек со светлым пятном вместо лица, и девушка в гробу с прозрачной крышкой, и уже виденная мною раньше схема, которая при детальном рассмотрение оказалась очень похожей на рисунок с обложки, только наложенный на орнамент из разноразмерных камней.

— Что видишь? — спросил стоящий рядом эррисар.

— То же что и ты, — буркнула я.

— Уверена? — хмыкнул он.

— Ах да-а-а, — протянула я, продолжая разглядывать схему, — совсем забыла, что книга каждому свое показывает.

— Снежана, не увиливай от ответа, — с легким нажимом проговорил демон и положил свою огромную лапу на мое плечо. — Что там?

— Схема, — нехотя призналась я. — Какой‑то орнамент… вроде на каменной стене.

— И семь кристаллов на концах нанесенной на него звезды? — задумчиво поинтересовался оборотень.

— Восемь, — вклинился в беседу его рыжий друг, тоже смотревший в книгу. — Один разноцветный посередине.

— Так, господа, видимо, в коем‑то веке ваши «Летописи Годранга» демонстрируют всем одно и то же, — сказала я и хотела перевернуть следующий лист, но чересчур наблюдательный и, на мою беду, сообразительный демон перехватил мою правую руку, на которой переливался всеми оттенками радуги подаренный Варгом перстень.

— Это то, о чем я думаю? — сказал он… судя по всему, не мне.

— Похоже, да, — согласно закивал Лар, низко склонившись над моей ладонью, и едва ли не понюхал меняющий цвета камень. — Так девчонку надо было похитить не из‑за часов, а из‑за кольца, что ли? — подняв голову, спросил он у предводителя. — Может, снимем и отправим ее к подружке тогда? А сами поищем подходящий рисунок среди орнаментов замка.

— Плохая идея! Полагаю, что носительница кольца нужна гримории не меньше, чем оно само. Верно, леди Лиам? — на этот раз Закария обратился ко мне.

— Представления не имею, — я выдернула руку из его когтистых пальцев и все‑таки перевернула страницу, чтобы со вздохом вернуться к предыдущей, так как следующий лист (как и все прочие) оказался девственно чистым. Итак, шестирукий, девица в гробу и звезда на каменной стене… чертов ребус! Почему не написать прямым текстом‑то, где что (или кого) искать? И, словно в ответ на мои возмущенные мысли, рядом со схемой начали проступать инструкции. — Так, милорды, — воодушевленно проговорила я, — кажется, мы сейчас узнаем, где надо искать этот орнамент, — я ткнула пальцем в рисунок, который странно задрожал, словно отражение на воде.

А следом за ним затряслась и книга, и каменный алтарь… и даже пол под нашими ногами. Стража обнажила кинжалы, маги огня активировали окутанные пламенем мечи и, не сговариваясь, прикрыли меня и гриморию своими широкими спинами. В следующий миг пространство словно разорвала непонятно откуда взявшаяся молния. За ней последовала яркая вспышка, ослепившая всех нас. Когда же зрение снова вернулось посреди зала стоял сияющий силуэт с черными прорезями жутких глаз, и продолжением его нечеловечески — длинных рук были сотканные из света плети, которые, судя по хлесткому удару, визитер планировал опробовать на присутствующих.

— Варг? — прошептала я, не веря своим глазам, и поспешно зажала себе рот, но оборотни услышали.

— Лучезарный повелитель! — воскликнул один из стражников и… рухнул на колени. За ним последовал второй, двое оставшихся неуверенно переводили взгляд с милордов на сияющего гостя, продолжая держать оружие наготове.

— И точно, — задумчиво произнес огненный эррисар, а потом громко провозгласил: — Приветствую тебя, повелитель! С пробуждением, милорд Лучезарный!

— Но… — пробормотала я, однако рыжий оборотень на меня очень выразительно посмотрел, и выяснять что‑либо резко расхотелось. Они оба прекрасно видели Варга в этой ипостаси при нашем похищении, и точно узнали его. Зачем же тогда поддержали заблуждение охранников, которые уже всем коллективом приклонили колени перед гостем? Чтобы усыпить бдительность моего мужа? Не позволю!

— Это не… — и все, голос пропал, причем явно по чьей‑то воле. Закария же продолжал преспокойно общаться с лже-Лучезарным.

— Ты бы плеточки убрал… повелитель, — чуть насмешливо попросил демон гостя. — Пойдем, поговорим в тихой мирной обстановке, день рождение одной милой леди отметим, — и в доказательство своих слов, вытянул из‑за спины лишенную права голоса меня.

Сияющий лорд нехотя опустил плети и чуть заметно покачнулся. Гримм хотел еще что‑то сказать, но за спиной визитера одна за другой начали вспыхивать молнии, на их месте вскоре оказывались все новые визитеры: снежный вихрь, окутанный тьмой гибкий силуэт, еще два светящихся пятна… кто же это?

— И свиту разместим с комфортом, слово эррисара! — поднял руки в примирительном жесте черный демон. — Ну что, повелитель, поговорим?

Тем же днем…

Они бы ни за что не приняли приглашение демона и уж точно не стали бы участвовать в фарсе под названием «явление Лучезарного повелителя», если б не жуткая слабость, которую вызвал переход через межмирный портал. Конечно, соблазн вступить в схватку прямо в зале был очень велик, но, во-первых, черный оборотень находился слишком близко к Снежане, а во-вторых, даже если бы стражи победили этих семерых, никто не давал гарантии, что получится выстоять и против других волкоголовых монстров, которые непременно сбегутся на звук боя. Покидать же изнанку, отбив лишь жену Варга, в планы небольшого отряда не входило. Они явились за каждой из трех пленниц! И намеревались забрать их всех, во что бы то ни стало.

Леди Андервуд была сестрой Гертруды — супруги Гидеона Рида, изъявившего желание участвовать в опасном походе. И ее он обещал вернуть своей беременной жене так же, как Снежану брату. Ну а за маленькой Алисой прибыл Аарон Ким — старший сын предводителя крыла тьмы. Отец не одобрил решение сына и поначалу запретил ему присоединяться к эррисару света и его соратникам, но юная прорицательница Хельга сказала, что эта миссия для темного лорда станет судьбоносной. А еще она всем пятерым смельчакам пообещала, что они вернуться домой. С таким предсказанием отправляться к черту на рога, прыгая в нестабильные воронки порталов, оказалось гораздо легче. Но от полуобморочного состояния по прибытии это, увы, не избавило.

Так что приглашение огненного эррисара, чья рычаще-шипящая речь больше не нуждалась в переводе, Варг Лиам все‑таки принял. И остальные члены его команды согласились с решением предводителя, потому что плохо себя чувствовали все без исключения, хоть и старались не показать виду. Чтобы осуществить этот переход магам пришлось выложиться по полной. Причем не только тем, кто участвовал в вылазке, но и провожатым. Для порталов требовалась энергия… много энергии! И собирали ее всем крылом, создавая своего рода бассейн резервной магической силы. Ее должно было хватить на два путешествия в другой мир: туда и обратно. Потом магам попросту не хватит сил на построение пространственно-временного перехода домой.

Однако демонов посвящать в проблемы стражей никто не собирался. Разговор вообще был довольно странным. Мохнатые чудища, похитившие чужих женщин, изображали из себя радушных хозяев, демонстрируя гостям свое расположение. Ну, а гости за закрытыми дверями сменили облик на человеческий и устроились на низких диванах в просторной гостиной так, чтобы иметь полный обзор комнаты и в случае чего прикрыть друг друга. Стражи делали вид, что наслаждаются аппетитными блюдами и вином, которые, к слову, ни раз и ни два проверили с помощью магии на предмет ядов и прочих неопознанных добавок. И только леди Лиам за обе щеки трескала угощения, без конца улыбаясь. Она выглядела настолько счастливой, что напоминала ребенка, получившего долгожданный подарок на свой день рождения. Хотя… так оно, в общем‑то, и было.

Варг же, сидя рядом со своей Белоснежкой, все никак не мог найти силы, чтобы выпустить девичью руку. Их переплетенные пальцы давали ощущение хрупкой близости. Если б не демоны, ведущие беседы проклятии и о необходимости участия визитеров в его снятии, мужчина схватил бы жену в охапку и унес в какой‑нибудь укромный уголок, чтобы обнимать ее долго-долго, сильно-сильно, пока она не заворочается в его руках и не заявит, что ей тесно, жарко и вообще он ведет себя как медведь. Его девочка… здесь… с ним! А значит, все будет хорошо. Хель ведь обещала, а ее предсказания пока не давали сбоев. Что же касалось демонов с их проблемами… что ж, похоже, придется вникнуть в них получше. А может, под это дело и устроить дворцовый переворот, как знать. Похитители его жены должны поплатиться за содеянное так или иначе! Клотильда вон обхаживает огненного эррисара, примеряясь на роль новой владычицы изнанки, чем не смена власти? Под предлогом политического брака, направленного на урегулирование отношений с Шеассом, можно внедрить шпионку в стан врага и обеспечить ей охрану на случай, если демоны попробуют избавиться от неугодной первой леди. А при первом же покушении и вовсе объявить войну. Порталы Дэйрара работают. Все, что требуется, — это усовершенствовать их и тогда изнанка станет так же уязвима для лордов Триалина, как и Алин-тирао для демонов. Условия сравняются. Станут ли мохнатые чудища рисковать?

— Вы меня вообще слушаете? — спросил Закария, прервав рассказ про «Летописи Годранга», которые якобы велели доставить к гримории обладательницу разноцветного кристалла.

— Внимательно, — сильнее сжав руку жены, отозвался Варг. Снежка, и без того сидевшая близко, теснее прижалась к мужу, отчего мысли бывшего эррисара света снова свернули куда‑то не туда.

— И что думаете? — вернул его с небес на землю голос хозяина замка, в который привезли гостей.

— Думаю, что вы не оставили нам выбора, милорд, — губы Лиама тронула кривая усмешка. — Сначала байка про очнувшееся божество…

— Повелителя, — поправил довольно ухмыльнувшийся оборотень.

— Вот-вот, про него. Полагаю, что слух уже распространился по всему городу, и все его жители от нас теперь ждут чуда. Если же его не произойдет…

— Я так и знал, что надо было драться, — буркнул Ингольв.

— Если хочется почесать кулаки, — посмотрел на него Гримм, поглаживая подушечкой когтистого пальца свой недопитый бокал, — мы это можем устроить. Потом. В Йойе есть арена для поединков. Сейчас же ваш эррисар прав, все ждут снятия проклятия. И ждут этого от сияющего визитера, явившегося в башню, когда там находилась предсказанная Годгангом девушка с кристаллом. Так что если мы хотим решить вопрос мирным путем…

— И когда отправляемся гадать шарады вашей во всех смыслах незаурядной книжки? — поинтересовался Гидеон, чьи волосы были частично седыми, как у Дэйрара, а частично серебристо-белыми, как у всех снежных лордов.

Длинные пряди падали на лицо Рида, прикрывая уродливый шрам, а светлые глаза холодно взирали на черного оборотня, который несколько лет назад и нанес ему это увечье. И вот теперь они оба оказались за своеобразным столом переговоров. И обоим предстояло на время стать союзниками. Получится ли?

— Полагаю, что один день погоды не сделает, — игнорируя иронию собеседника, ответил Закария. — Мы народ гостеприимный. Так что отдыхайте, набирайтесь сил, празднуйте день рождения прекрасной леди Лиам. А завтра на рассвете отправимся в башню.

— Не боитесь, что сбежим? — вроде как в шутку спросил лорд тьмы, внимательно наблюдавший за огненным эррисаром все это время.

— Поверь, мальчик, — одарив его снисходительным взглядом, сказал Гримм, — мы позаботились не только о вашем комфортном отдыхе, но и об охране. — К тому же Алису вам вернут только после выполнения условий сделки.

— Так у нас, значит, сделка? — вскинул бровь Варг.

Снежка хотела что‑то сказать, но передумала, решив не встревать в мужской разговор. Клотильда, присутствовавшая на этой встрече, и вовсе предпочитала помалкивать, но держалась при этом рядом с потенциальным женихом. Закари же, выдержав паузу, сообщил:

— Да, господа, у нас именно сделка. Вы помогаете снять проклятие, действуя по инструкциям «Летописей Годранга», установившим своеобразную связь с леди Лиам. Мы же потом сообщаем всем о милости Лучезарного, который нанес визит своим подданным и отбыл в очередную спячку или еще куда. А вас отправляем вместе с девочками домой. И поверьте, пройдя через наши порталы, вы не будете валиться с ног из‑за дикого головокружения и слабости, — добавил он ехидно, дав понять, что прекрасно знает, в каком состоянии гости, несмотря на их попытки это скрыть.

— А вещая от имени Лучезарного, вы его божественному велению припишете и еще что‑нибудь выгодное для себя? — глотнув вина, к которому за все это время едва прикоснулся, спросил Лиам.

— Как знать, — улыбнулся во всю волчью пасть огненный эррисар. И оба его друга, рыжий и каштановый, тоже заметно повеселели.

Что ж, похоже, дворцовый переворот тут и без участия чужаков намечается. Так может, и не связываться? Зачем этим зверюгам оставлять леди Андервуд, которая, судя по хмурым взглядам Ингольва, очень ему нравится? Пусть демоны, как жуки, запертые в банке, грызут друг друга на своей изнанке. Осталось только найти способ, как перекрыть местным магам возможность проникать в Алин-тирао, и миссия по спасению заложниц обретет новый смысл.

В Рассветном…

Регина весь день не находила себе места. Ей сообщили, что маги света отдали часть магической силы кристаллу, с помощью которого милорд Дэйрар открыл портал на изнанку. Знала она и о том, кто отправился в другой мир вместе с Лиамом. С ней щедро делились информацией, но при этом не выпускали из гостевой комнаты со всеми удобствами, объясняя временное заточение заботой о благе леди Грэй. Точно так же, как несколько дней назад пеклись о здоровье Варга, приковывая его к кровати и погружая в исцеляющий сон. Все повторялось, ВСЕ! Но в той ситуации Регина добилась права быть рядом с раненым эррисаром и, дождавшись его пробуждения, пообещала полную поддержку в освобождении заложниц. А он ее в благодарность… запер! Как он мог? Ведь сам только что прочувствовал на собственной шкуре, каково это быть закрытым в четырех стенах и не иметь возможность действовать? Не доверяет? Это понятно, имеет право. Но лишать свободы — это уже слишком!

Выйдя на балкон, женщина уставилась на алеющее небо, на фоне которого были видны силуэты островов. На одном из них располагался замок, где хранились артефакты и прочие ценности Рассветного. Мощная магическая защита ни за что не пропустила бы туда чужачку, коей являлась для своих бывших соотечественников теперь блондинка. Это означало, что заветных часов, способных спасти жизнь ее малышке, Регине не достать. Но и просто ждать итогов миссии, на которую подписались лорды трех крыльев, она не могла. Даже понимая умом, что ей следует успокоиться и тихо мирно посидеть на месте до возвращения пятерки магов с отвоеванными заложницами, сердце матери разрывалось от тревоги. Маленькая прорицательница из снежного крыла сказала, что назад вернутся лишь две из трех пленниц. Две!

Регина была уверена, что одной из них будет жена Варга, за которой он, собственно, и помчался. А второй, вероятно, окажется ее белокурая компаньонка. Алиса же никому из стражей Триалина, шагнувших в портал, не нужна! Разве что Аарону, но и то лишь потому, что она дочь лорда тьмы. Близкой дружбы семейство Грэй со старшим сыном эррисара не водило, так что он без особых угрызений совести пожертвует девочкой, которую видел лишь мельком, если возникнет такая необходимость. Регине очень хотелось верить, что Варг достаточно благороден, чтобы не бросить чужого ребенка на растерзание монстрам, но она так же понимала, как сильно обидела этого мужчину в прошлом и снова предала совсем недавно. У него были все причины ненавидеть ее и желать мести. А чем еще можно причинить невыносимую боль матери, как не оставить ее дочь в плену?

Думая об этом, блондинка стиснула дрожащими пальцами перила и, закусив до боли губу, зажмурилась. Надо было что‑то придумать, причем срочно! Иначе Алиса останется на изнанке, и отдельно за ней уже никто не пойдет. Для бабушки с дедушкой со стороны мужа внучка, конечно, важна и любима, но не настолько, как внук, унаследовавший дар отца. За него они свернут горы, за нее — будут носить многолетний траур и ставить свечи на алтарь Сияющего. Родителям же Регины до ее малышки и вовсе дела нет. А значит, никто кроме родной матери не станет спасать девочку. И что тогда делать? Вариантов немного: надо как‑то сбежать, добраться до Радужной пещеры и, воспользовавшись первым же порталом, рвануть навстречу монстру, для которого он открыт.

— И над чем ты так сосредоточенно размышляешь? — женский голос, раздавшийся снизу, звучал в первую очередь устало, и уж потом язвительно.

Резко распахнув глаза, блондинка посмотрела вниз. На террасе первого этажа стояла Амелия, которая после похищения рвалась к постели Варга, пытаясь убедить его родных и друзей, что у них любовь. И леди Грэй со своей версией сердечных привязанностей милорда тогда здорово насолила рыжеволосой вдове, нацелившейся на лежащую без сознания добычу.

— Не ваше дело! — гордо вскинув голову, Регина инстинктивно расправила плечи, возвращая своей ссутулившейся фигурке королевскую осанку.

— Ну, может, и не мое, — пожала плечами собеседница, продолжая рассматривать ее снизу. Откуда она вообще взялась здесь? Явилась вместе с Уной навестить ее свекровь? Или специально пришла позлорадствовать, глядя, как «возлюбленная» Варга сидит запертая в доме его родителей, пока сам он путешествует по мирам, спасая жену? — Просто показалось, что ты собираешься спрыгнуть с балкона, — игнорируя вежливую форму обращения, продолжила рассуждать Амелия.

— И что? Решила позлорадствовать? — горько усмехнулась леди Грэй, которая и рада была бы спрыгнуть, если б это дало ей хоть мизерный шанс осуществить бредовую задумку.

— А чему злорадствовать‑то? — улыбка рыжей тоже не была веселой. — Он оставил тебя, как до этого бросил меня, и сломя голову кинулся выручать свою малолетку. Впору посочувствовать тебе и пожать руку, как сестре по несчастью, — бывшая любовница эррисара света перевела взгляд на морской пейзаж и тоже принялась изучать силуэты островов.

— Мне плевать на Варга и его чувства, — немного помолчав, сказала Регина. — Все, что я хотела и хочу — это вернуть свою дочь. А они… меня не взяли! — не сдержавшись, воскликнула она.

— Хочешь на изнанку, значит, — задумчиво протянула Амелия. — Но как?

— Всего‑то и надо попасть в Радужный грот. Но меня держат под замком, а летать я, увы, не умею.

— Опасный план. Ты ведь не боевой маг, — теребя рыжий локон, проговорила женщина.

— Не боевой, но муж кое-чему обучил, — с надеждой глядя на нее, заверила блондинка. — Ты можешь как‑то помочь?

— Могу одолжить тебе мою виверну.

— Но… почему? — с запинкой спросила Регина. — Ведь мы с тобой вроде как соперницы.

— Именно поэтому, — посмотрев на нее, усмехнулась Амелия. — Изнанка — не торговый центр. И если тебе хота совершить столь своеобразное самоубийство, кто я, чтобы отговаривать? Или, может, все‑таки передумаешь?

— Зови свою виверну! — решительно сказала леди Грэй, но тут же воровато оглянулась, и тише добавила: — Пока никто не видит. А то опять сонные чары наложат, и я никуда не улечу.

Через полчаса изнервничавшаяся от ожидания блондинка оседлала крылатого ящера, который отвез ее на Радужный остров и оставил там. А еще через двадцать минут нарушительницу территории обнаружила дежурная пятерка стражей. Регину наверняка выдворили бы из опасных пещер, если б не его величество случай. Открывшийся портал, откуда выполз пупырчатый уродец с мутными глазами и колючим гребнем, стал настоящим подарком судьбы и божественным знаком для готовой на все женщины. Пользуясь тем, что мужчины переключились на опасную тварь, мать, жаждущая вернуть свое дитя, не раздумывая прыгнула в алую воронку портала.

Вечером на Изнанке…

Я лежала в объятиях мужа, наслаждаясь теплом сильного тела, слушала удары его сердца и никак не могла избавиться от глупой улыбки, гостившей на моем лице. Варг перебирал черные пряди моих волос, обогатившиеся за последние дни серебристыми нитями, которые теперь были не только на висках, но и по всей голове, целовал в макушку и о чем‑то размышлял. А я жаждала разговоров, хоть мы уже давно обсудили все, что случилось с ним и со мной за время разлуки, а также демонов, порталы, книгу Годранга с ее сомнительными запросами и многое другое. Конечно, и просто молчать, прижимаясь щекой к мужской груди, было очень приятно, но для полноты картины мне хотелось снова услышать голос любимого. Только достойная тема никак не подбиралась. И, не придумав ничего лучше, я сказала, вычерчивая подушечкой пальца невидимые узоры на коже супруга:

— Изнанка меняет людей, ты знаешь? Гидеон изменился, и Ирма.

— Знаю, — отозвался муж, запуская руку в мои растрепанные после бурно проведенного времени волосы, чтобы помассировать затылок. Я чуть не замурлыкала от удовольствия, но вовремя спохватилась и, мягко уклонившись, укоризненно протянула:

— Не отвлекай меня! Я спросить хотела.

— О чем? — в его голосе проскользнула ирония, а ладонь так и не покинула мой затылок, разве что ласка стала больше походить на обычное поглаживание по волосам.

— О том, чего ты хочешь.

— Тебя хочу, — ответил супруг.

— Нет, ты не понял, — вздохнула я и попыталась выбраться из‑под второй руки мужчины, которой он меня обнимал, но Варг не пустил. Подняв лицо, чтобы посмотреть ему в глаза, я повторила свой вопрос в развернутом виде: — Изнанка снимает с людей все наносное, выводя на поверхность чувства, мысли, желания, которые мы боялись озвучивать, рискуя быть непонятыми или высмеянными обществом. Гидеон, например, избавился от кучи комплексов, побывав в этом мире всего пару минут, если не меньше. Клотильда поняла, что хочет править, и ради этого готова выйти замуж за чудовище.

— По-моему, она и раньше хотела, — усмехнулся муж.

— Хотела, но молчала об этом. Сейчас же даже не пытается скрывать. А ты чего хочешь?

— Тебя.

— Опять? Но мы же недавно… — на этот раз я даже приподнялась на локте, чтобы внимательней посмотреть на Варга, ибо на шутку его ответ походил все меньше. Мужчина не стал препятствовать, позволяя переместиться повыше. Но едва я попробовала увеличить дистанцию, как он снова крепко прижал меня к себе.

— Прости, Белоснежка, — шепнул в губы, — я безумно соскучился.

И все! Едва надетая одежда снова полетела на пол, а нас захлестнула волна безудержной страсти. В ближайшие полчаса было не до бесед. Когда же мы, тяжело дыша, вновь повалились на кровать, я пробормотала:

— Неужели именно это желание в тебе усилила Изнанка?

— Не нравится? — целуя меня за ушком, спросил муж.

— Очень нравится, но я… мне…

— Водички? — заботливо подсказал он, сев на постели, чтобы наполнить бокал.

— Да! — шумно выдохнула я, пытаясь унять сбившееся дыхание. — И, Варг, я тебя, конечно, очень люблю и все такое, но если мы продолжим в том же духе, утром в башню понесешь меня на руках, ибо сама не дойду.

Супруг тихо рассмеялся, протягивая мне стеклянный сосуд, который я схватила обеими руками, боясь расплескать из‑за дрожи в пальцах. Видя это, мужчина придержал бокал, позволяя мне спокойно напиться. Потом подложил мне под голову подушки и, устроив меня в полусидячее положение, накрыл атласным покрывалом до самой шеи, чтобы, как он выразился, не отвлекаться. Сам же быстро оделся и опустился рядом, привалившись плечом к высокой спинке. И ладонь мою стиснул, будто боялся, что я исчезну, если не держать. В обнаженном виде муж оставаться упорно не желал, так как не доверял демонам и на их территории не чувствовал себя в безопасности.

И это при том, что Ингольв, взяв на себя роль телохранителя, сидел под дверью нашей спальни, охраняя наш покой. Два других лорда, Клотильда и милорд Дэйрар после праздничного обеда, устроенного в честь моего дня рождения, отправились на предложенную огненным эррисаром экскурсию по Йойю, надев традиционные для Шеасса балахоны, скрывающие внешность. Мы же с мужем предпочли провести вечер вдвоем. Слишком многое хотелось сказать друг другу, да и просто побыть вместе, осознать, что все это не сон, и… да много чего еще.

— Шутки шутками, — проговорила я, куснув слегка припухшую от жарких поцелуев губу, — но утром выдвигаться. Не по себе как‑то. Еще и ночью непонятно что привидится. Похоже, из‑за камня в подаренном тобой перстне гримория может со мной общаться через сны. И с тобой, кстати, тоже, — я кивнула на его руку, сжимавшую мои пальцы. — Скажи, откуда у тебя эти кристаллы? Они какие‑то магические, что ли? Я раньше не встречала ничего подобного.

— И я не встречал, — задумчиво глядя на обсуждаемый предмет, ответил Варг.

— Тогда где ты их раздобыл?

— В хранилище артефактов. Я же говорил, что с детства там частенько бывал. Нашел эти камни в старой шкатулке, понравились. Отец потом проверил их на магический фон и, ничего ценного не обнаружив, отдал мне. А я вспомнил о них, когда привез тебя в Рассветный, и, зная ваши традиции, решил сделать обручальные кольца, которых нет больше ни у кого.

— Я оценила, — сказала тихо и поняла, что опять глупо улыбаюсь. Да что ж такое?! У нас дела, судьба миров, можно сказать, решается, а я, как идиотка, млею от его слов, схожу с ума от близости и предаюсь приятным воспоминаниям. Решив срочно взять себя в руки, я нахмурилась, кашлянула и подтянула сползающее от моей возни покрывало. — Если в хранилище, хм… Получается, кристаллы были отданы Сияющим нашим магам вместе с прочими артефактами?

— Полагаю, что так.

— Но откуда книга‑то узнала, что ты подаришь мне этот перстень? Я бы допустила, что она обладает даром прорицания, как Сноуриш, но из того, что про нее рассказывали, это скорее инструкция к действиям. Да и показывает она каждому свое. Странная.

— Не спорю.

— И что делать будем?

— Выбор невелик, — пожал плечами муж. — Либо какое‑то время играем по правилам гримории и демонов, а потом действуем по обстоятельствам, либо пробуем разнести к чертовой матери весь этот город, чтобы найти Алису…

— Нет, так нельзя. Здесь полно мирного населения, которое ни в чем не виновато. Да и вы все еще не в форме, хоть и чувствуете себя значительно лучше. Нельзя рисковать. Надо подыграть, а там как получится.

— Я тоже так думаю, — поцеловав меня в лоб, сказал Варг. — Книга же… Если это не артефакт с пророческим даром, то есть еще вариант, что мы стали свидетелями связи «Летописей Годранга» с кристаллами. Пока они томились под крышкой шкатулки, контакта не было. А как только мы с тобой начали их носить — появился. Возможно, гримория или ее хозяин каким‑то образом видят и слышат через эти разноцветные камни. Отсюда и узнали, кого следует похищать. Потом, пользуясь слепым доверием оборотней, приказали им осуществить задуманное.

— А выкуп? Вдруг бы Триалин согласился обменять пленниц на часы?

— Видимо, тот вариант местных устраивал не меньше этого.

— Видимо, — эхом отозвалась я и снова заулыбалась, когда муж принялся поправлять на мне скользкое покрывало, так и норовившее соскользнуть с обнаженной груди.

В это же время…

Регина приходила в себя медленно. В голове шумело, тело бил неприятный озноб. Подняв тяжелые веки, женщина попыталась сфокусировать взгляд хоть на чем‑нибудь, но все вокруг расплывалось. В паре шагов от нее мельтешили какие‑то крупные пятна, похожие на звериные силуэты. Откуда‑то издали, словно из колодца, доносились голоса, обсуждавшие глупую девку на незнакомом и в то же время понятном языке. Лишь как следует проморгавшись, блондинка увидела, наконец, где находится. Сглотнув, она снова зажмурилась, надеясь, что покрытые чешуей и роговыми наростами морды, взирающие на нее из‑за ограждения загона, исчезнут, как плот ее воображения.

Но мужские голоса продолжали рычать, выясняя, что делать с идиоткой, выпавшей из портала, случайно открытого то ли бобиком, то ли бобриком, сбежавшим с дрессировочного полигона. Теперь Регина понимала, что «глупая девка» — это она, но ни соглашаться с выводами двух волкоголовый чудищ, стоящих чуть поодаль, ни возмущаться, защищая свои умственные способности, не собиралась. Единственное, чего она сейчас жаждала, — это мести. Всем! И мохнатым уродам, обзывавшим ее всякими нелестными словами, и их мерзкому зверью! Окажись на пути блондинки отвернувшиеся от нее родственники, она отомстила бы и им.

Чувство было настолько ярким, емким и всепоглощающим, что противиться ему леди Грэй попросту не могла. Да и не хотела! Она забыла о цели своего визита, ее не беспокоили последствия рискованных действий, все мысли женщины были направлены на то, чтобы решить, как нанести наибольший вред враждебному миру и его обитателям. Сидя на полу у каменной стены, куда ее, видимо, перенесли демоны, блондинка предвкушала побоище, которое заставит выть и рыдать от боли этих самодовольных уродов, споривших о том, отдать иномирную девку хозяевам или оставить себе, чтобы было с кем позабавиться, когда приспичит. Ненависть, накопившаяся в женщине за последние дни, затопила голос разума. Она росла и множилась, превращая хрупкую блондинку в орудие расправы. Фантазия рисовала жуткие картины, от которых губы кривились в сумасшедшей ухмылке.

Кровь…

Смерть…

Боль…

Поскорей бы!

Демоны должны были заплатить за все, что причинили Регине и другим людям. Идея, родившаяся в белокурой голове, оказалась столь естественной и простой, что Регина восприняла ее как нечто само собой разумеющееся. Когда‑то она неплохо справлялась на жемчужных плантациях, побуждая магическим внушением моллюсков к плодотворной работе. Сейчас, глядя на толпившееся за оградой зверье, леди Грэй видела перед собой тупое стадо, способное стать ее войском. Всего один приказ, мощное внушение на пределе сил и, если получится, демоновы прихвостни обернуться против своих же хозяев. Они пойдут уничтожать всех и вся… здесь, на Изнанке, а не в мире Алина, и отомстят за отнятые жизни, за измотанные нервы и за похищенного ребенка!

Очарованная гениальной задумкой и ослепленная жаждой мести женщина, не вставая с пола, отправила магический посыл забеспокоившимся монстрам. Сияющий снова был на ее стороне! Ящеры разных мастей и размеров замерли, привлекая к себе внимание охранников странным поведением. Но едва демоны, бросившие делить беловолосую добычу, рванули к своим подопечным, как животные взбесились. Толкая друг друга, подминая под себя, заползая сверху на упавших собратьев, они лезли вперед, напирая на каменное ограждение, идущее трещинами под звериным напором. И все же оно устояло, так как один из мужчин включил магическую защиту, усиливая контур. Но даже это не смогло остановить перепрыгивающих через забор ящеров, которые больше не воспринимали команды своих создателей.

Обезумевшие, агрессивные… они затоптали одного из оборотней и всем стадом двинулись к выходу из крытого помещения, где их дрессировали. Мимо каменных ниш с висящими на стене схемами для активации порталов, мимо второго охранника, скрывшегося за тяжелой дверью, мимо сидящей у стены блондинки, внушившей животным желание убивать. А она смотрела им вслед с улыбкой маньяка, достигшего своей заветной цели, и упивалась своей победой. Когда же большая часть чудищ исчезла из виду, Регина медленно поднялась, активировала световые клинки, с помощью которых частенько ассистировала мужу на тренировках, и разбила замки на воротах, не пускавших оставшихся монстров присоединиться к остальным.

Выпущенные чудовища не раздавили ее лишь чудом. Сияющий снова помог, благословив решение своей дочери! Уверовав в божье благословение, блондинка, сама не заметив, как превратилась в марионетку, управляемую ненавистью, отправилась вслед за взбунтовавшимся стадом, чтобы лично поучаствовать в кровавой расправе над волкоголовыми демонами. Голубое платье порвалось, задетое кем‑то из монстов, подол окропила чья‑то кровавая роспись, волосы растрепались, светлые глаза горели серебристым заревом, как обнаженные клинки в руках. Она шла позади движущегося к городу стада. Сумасшедшая, опасная и безумно красивая. В окружении мерцающей дымки, освещающей Йой в ночное время, это было то еще зрелище.

Именно такой леди Грэй и увидел Закария Гримм, возвращавшийся вместе с гостями с экскурсии и, получив тревожное сообщение, свернувший с намеченного маршрута на окраину города, где маги схлестнулись с обезумевшей сворой разномастных монстров, восставших против своих хозяев.

— Кто она? — спросил огненный эррисар, глядя сверху на полоумную диверсантку, в то время как там, внизу, его стража планомерно уничтожала потерявших рассудок питомцев. Жаль их, конечно. Хорошие встречались экземпляры. Но пропустить животных в жилые районы оборотни не могли, а заставить их вернуться назад, увы, не получалось.

— Мать похищенной тобой девочки, — стиснув перила зависшей в воздухе платформы, процедил Гидеон.

— С вами пришла?

— Нет.

— Значит, сама, — со странной ухмылкой, проговорил демон и, используя для связи с подчиненными кристалл, приказал. — Женщину взять живой!

— Решил убить ее собственноручно? — мрачно поинтересовался снежный лорд, чьи ладони начали покрываться морозным инеем. — Мы не позволим. Я не позволю, — чеканя слова, проговорил он. Аарон положил ему на плечо руку, жестом призывая к спокойствию. А милорд Дэйрар встал между Гидеоном и Закарией, дабы не допустить драки. Впрочем, демон вступать в бой со стражем, с которым у них были давние счеты, не собирался.

— Таких женщин не убивают, сладкий, — явно издеваясь над кипящим от бессильной ярости гостем, сказал Его Светлость. — Их холят и лелеют, как редкие цветы. Но сначала леди Грэй потребуется помощь целителя, потому что портал, через который она явилась, не предназначен для людей. Надеюсь, последствия обратимы, — задумчиво добавил он, снова взглянув вниз на с успехом отбивающуюся от четырех оборотней блондинку.

Клотильда, стоявшая рядом с ним, тоже посмотрела вниз, но она, в отличие от жениха видела не прекрасную воительницу с поехавшей крышей, и даже не отчаявшуюся мать, решившую умереть в бою, но отомстить похитителям за ребенка. Тиль почувствовала в сильной и до глупости смелой леди света, самовольно явившейся на Изнанку, конкурентку, способную сломать все ее планы. И леди Андервуд это не понравилось.

Глава 9 Девушка в хрустальном гробу

Утро началось с поцелуя, который меня и разбудил. Спал ли Варг, я не знала, но точно помнила, что уснула в его объятиях и подозревала, что не без помощи чар. Однако ссориться с мужем из‑за маленькой провинности не хотелось. Понятно же: он просто хотел, чтобы я отдохнула. День предстоял насыщенный событиями, учитывая мой очередной сон, в котором я, побуждаемая незримым спутником, вскрывала гроб с прозрачной крышкой, используя свой перстень и ту схему, которую видела в книге. Вернее, не совсем ту, а похожую. Именно об этом и поведала, едва открыв глаза, бодрому и свежему супругу, волосы которого были еще влажными, но уже заплетенными в тугие косы, собранные на затылке в хвост, за который я его дернула, не в силах удержаться от соблазна.

Как же я все‑таки по нему соскучилась! По моему самому лучшему на свете «шкафу с антресолями». И ведь уверена была, что он выжил после ранения, но все равно жутко переживала, жаждала мести Таю и надеялась вернуться домой. К Варгу. Сейчас же, когда он оказался здесь, у меня будто груз с плеч упал. Я расслабилась, повеселела и уверовала в то, что вот теперь‑то все точно будет хорошо. Причем и у нас, и у демонов. Потому что мой муж рядом, мы вместе и… Хельга так предсказала. Ну правда же! Все ее видения сбывались одно за другим. Именно она показала мне в Ледяном городе сцену моего будущего похищения, правда, некоторые образы были смазаны или затемнены, но не узнать тот жуткий эпизод оказалось сложно. И свое катание на скайтовире вокруг острова я тоже видела раньше благодаря маленькой прорицательнице. А вечером занималась любовью с мужчиной со шрамом, оставшимся Варгу на память от мелкого демона, которому отомстить все еще хотелось, но уже как‑то вяло.

Вот если действительно получится наладить отношения между мирами, непременно приглашу Закари с сыночком в гости и накостыляю блондинистому поганцу на нашей арене. Сейчас же было не до старых обид. Муж вкратце пересказал мне то, что стражи Триалина обсуждали ночью, пока я спала, и, еще раз крепко поцеловав, отправил меня умываться и приводить себя в порядок. Варга же коротким стуком в дверь вызвал милорд Дэйрар. Уходя, муж пообещал вскоре за мной вернуться и, если получится, вместе позавтракать. Но, выйдя из ванной, я обнаружила в комнате не его, а мою компаньонку. Она сидела в кресле и раздраженно комкала тканевую салфетку, снятую с подноса, оставленного, судя по всему, прислугой. Блондинка была полностью одета и тщательно причесана, а значит, проснулась как минимум за час-полтора до моего пробуждения. Если вообще сегодня ложилась.

— Что‑то случилось, Тиль? — заплетая в косу свои черно-белые волосы, спросила я, помня, что еще вчера она участвовать в наших книжно-замковых приключениях не собиралась.

— Да! — резко дернув несчастный лоскут, заявила подруга. — Леди Грэй случилась! Явилась на Изнанку своим ходом. Тебе уже донесли?

Я нахмурилась, потому что этой новостью муж со мной почему‑то забыл поделиться.

— И… где же она? — спросила, стараясь, чтобы голос звучал как можно равнодушней.

— В лазарете. Ее бедняжечку, видите ли, надо подлечить, чтобы окончательно головой не тронулас-с-сь, — с нескрываемой ненавистью прошипела блондинка. — А она уже тронулась! Потому что прыгнуть в портал, откуда монстры лезут, в своем уме человек бы не стал. Эта чокнутая вообще страх потеряла. Ты представляешь? Она мало того что пробралась в Шеасс, так еще и полчища уродливых тварей на Йой натравила.

— Откуда ты все это знаешь? — сев в кресло, я налила себе воды из графина и принялась мелкими глотками пить, чтобы успокоиться. Клотильда злилась, и я с каждым ее словом все больше раздражалась. А мне сейчас требовалась чистая голова и железная выдержка. На эмоциях общаться с «Летописями Годранга» как‑то не хотелось.

— Сама все видела. Мы вчера летали на окраину города, там такое побоище было, бр-р-р, — девушка передернула плечами, брезгливо поморщившись. — И эта воительница проклятая вся в крови и световых всполохах. Она ведь даже не страж, да? Или все‑таки стражницей была?

— Я не знаю, — честно ответила ей.

— Да какая разница, кто она? Дура набитая, вот кто! Это ж надо было такое устроить! — распалялась подруга, закручивая жгутом многострадальную салфетку. — А если бы по ее вине люди погибли? И дети! О чем думала эта больная?

— Может, не думала? — предположила я, допив воду. — Изнанка на всех влияет по разному. У Регины дочь украли, она вполне могла тронуться умом на этой почве. А местное проклятие лишь довершило дело, усилив ее чувства.

— Видишь ли, Снежана, — компаньонка взяла мой пустой бокал и, игнорируя все правила приличия, соблюдением которых она никогда раньше не пренебрегала, плеснула в него воды, чтобы залпом выпить, — мне, если честно, глубоко наплевать на причины, побудившие ее на этот отвратительный поступок. Алиса жива, здорова и обожает «мишку». Но даже если бы с ней все было плохо, это не дает право убивать других детей. Виновных наказать — да, справедливо. Но почему должны страдать невиновные?!

Я недоверчиво посмотрела на подругу, удивленная тем, что она думает о каких‑то незнакомых иномирцах и их отпрысках. А Тиль тем временем продолжала говорить:

— И знаешь, что самое обидное? Он ее не наказал! Более того, он запретил ее убивать и калечить. Назвал редким цветком, который надо ходить и лелеять, и приказал доставить в лазарет.

На этот раз скрипнула салфетка, лежавшая на моих коленях, когда я слишком сильно ее натянула, слушая эмоциональный рассказ подруги.

— Кто он? — спросила глухо. — Варг?

— Что? — блондинка на мгновение нахмурилась, не совсем понимая вопрос. Потом раздраженно отмахнулась фразой: — Да при чем тут Варг? — и, стукнув сжатыми в кулак пальцами по мягкому подлокотнику, зловеще прошипела. — Жениш-ш-шок это мой, Закария Гримм. Кобель мохнатый, не в состоянии устоять перед блондинками, даже если у тех руки по локоть в крови. Козлина волкоголовая! Пс-с-сина красноглазая, демон недоде…

— Так, стоп! — скомандовала я, прерывая поток сквернословия, столь несвойственный воспитанной леди. — Ты чего так завелась, Тиль? Закари же представил тебя всем как свою невесту. Он что, увидев эту выдр… эм, Регину передумал и разорвал ваше соглашение?

— Нет, — буркнула подруга, налив себе еще попить.

— Тогда почему ты на него взъелась? — искренне недоумевала я. Даже собственная обида отошла на задний план, настолько странным мне казалось поведение рассудительной и расчетливой компаньонки, которая не так давно учила меня, как правильно себя вести в условиях договорного брака. Истерики среди ее советов точно не значились. Так что же случилось? Изнанка и тут внесла свои коррекцию?

— Потому что он ею восхищался, — обняв ладонями бокал, всхлипнула подруга, с которой как‑то разом слетела вся наносная воинственность, осталась лишь затаившаяся в синих глазах обида и бессильная злость. — Ею, а не мной. И смотрел только на нее, когда рядом стояла я. Ты бы видела его лицо…

— Морду, — поправила я.

— Для меня лицо, — упрямо повторила девушка. — Я никогда раньше не встречала демонов и, признаться, тогда в спальне жутко перепугалась их внешнего вида и рычания. Но потом, когда мы заговорили на их языке, оборотни перестали мне казаться чудовищами.

— Ну да, красавчики, — издала нервный смешок я.

— Они просто… другие, — подобрала подходящее определение собеседница. — Но при этом я воспринимаю его… их как людей, а не как монстров, понимаешь? Как тебя, твоего мужа, Ингольва и прочих. И Закари… он… не знаю, как объяснить, — вздохнула блондинка, с досадой швырнув измятую салфетку на стол.

— А чего тут объяснять? — понимающе улыбнулась я. — Тебя накрыло, дорогая леди-расчетливость. То, что ты сейчас испытываешь, называется ревностью. Поверь, уж я‑то знаю, как паршиво бывает, когда накатывает это мерзкое чувство.

— С чего ты взяла, что я ревную?! — возмутилась блондинка. — Меня просто бесит, что он предпочел ее мне.

— Так все‑таки предпочел? — едва я перестала грузиться насчет Варга и его бывшей, так как явилась она сюда явно не по его душу, у меня даже аппетит проснулся. И сделав себе пару бутербродов из разложенных по тарелке ингредиентов, я принялась завтракать.

— Да! Нет… — тонкие брови девушки снова сошлись на переносице, отчего ее гладкий лоб разрезала тонкая морщинка.

— Ты бы определилась, — прожевав, предложила я.

— Он был очарован ее красотой и… силой, — признавая поражение, пробормотала Клотильда. — Она леди света. Одна из вас. Платиновая блондинка с идеальной фигурой, осанкой… происхождением. И ее дочь его обожает. Зачем ему слабенький маг вроде меня, когда есть она.

— Ох, Тиль. Как же я тебя понимаю, — протянув ей второй бутерброд, проговорила я. — Когда увидела эту красу неземную в нашем дворе, сама чуть не погребла себя под горой собственных комплексов. Но мой мужчина выбрал меня. А твой — тебя. В противном случае, Закария бы как минимум отменил помолвку. Он это сделал?

— Нет, — неуверенно произнесла блондинка, надкусывая хлеб с ломтиком печеного мяса и зеленым листом.

— Значит, пока не о чем волноваться.

— Это потому что она еще в себя не пришла. Очухается и…

— Клотильда, не верю, что ты пасуешь перед трудностями! Подумаешь, соперница. Тут таких целый гарем, тебя же это не смущает?

— Смущает. Но гарем я бы разогнала, как только убедилась, что у нас с мужем в интимном плане все хорошо. Просто сделала бы так, что ему станет не до наложниц при наличии молодой жены. Регина же способна сорвать мою свадьбу одним своим присутствием. Если он в нее влюбится…

— То она пошлет его подальше, — заявила я.

— С чего ты взяла?

— С того! Он похитил ее дочь, из‑за него или ему подобных погиб ее муж. Я, конечно, не люблю леди Грэй, но… сама посуди, как женщина, у которой столько причин ненавидеть демонов, сможет подпустить к себе их предводителя?

— Всякое бывает. А Завари гад обаятельный, — вздохнула девушка, на что я лишь плечами повела. Бывает, да, но шансы все равно очень малы.

Какое‑то время мы ели молча, думая о Регине и сложившейся ситуации, а потом в комнату вернулся Варг, посмотрел на меня, на подругу и, задумчиво почесав гладко выбритый подбородок, спросил:

— Леди Андервуд отправляется с нами в башню?

— Нет!

— Да! — в один голос ответили мы с подругой.

— Я не могу тут оставаться, — отвечая на мой удивленный взгляд, сказала блондинка. — Чую, что еще немного, и пойду придушу этот «редкий цветок», чтоб не мучилась.

— Вы о леди грэй, девушки? — уточнил мой муж, чуть прищурившись.

— Нет, о редких блондинистых растениях, помещенных в плодотворную почву местного лазарета, — съязвила я, недовольно посмотрев на него. — Удивительно, что я узнала б этом «цветочке» не от тебя, драгоценный.

— Прости, не думал, что это важно, — без тени раскаяния сказал Варг.

— Что значит, не думал?! — взвилась я, чувствуя, как возвращается былое раздражение. — У нас не должно быть секретов! Доверие — это самое главное в семье. Доверие, уважение и любовь. А ты… ты…

— Люблю тебя, доверяю и уважаю, — перечислил супруг, поднимая меня с кресла вместе с недоеденным бутербродом, зажатым в руке. Сев сам, он устроил меня на своих коленях и по-хозяйски обнял. — Ты ешь, Белоснежка, не отвлекайся. Скоро уже выдвигаться.

— А как же Регина? — зачем‑то спросила я, хотя меньше всего после его слов думала о ней.

— А что Регина? — спокойно проговорил мужчина. — Она в себя пришла, с нею сейчас общаются милорды Дэйрар и Гримм. Вот у них позже и поинтересуетесь на ее счет.

Бокал жалобно треснул в руках Клотильды, но, к счастью, не поцарапал кожу. Спустя полчаса мы все вместе отправились в замок Лучезарного на очередное свидание с гриморией, однако ни я, ни подруга так и не нашли в себе силы спросить о самочувствии женщины, которая в нас обеих вызывала лишь раздражение и ревность, как бы мы не старались ее понять или оправдать.

В замке повелителя…

Как ни жаль было уродовать перстни, но камни из обручальных колец пришлось вытащить. Варг пообещал по возвращении домой заменить их на редчайшие черные жемчужины, и это смирило меня с потерей. В конце концов, главное ведь не внешний вид украшения, а то, кем оно подарено и что символизирует. К тому же прежняя начинка золотой оправы принесла слишком уж много проблем. Может, оно и к лучшему, что мы решили пожертвовать парочку диковинных кристаллов на благое дело. Если получится оказать услугу демонам, они, как пообещал Закария, прекратят засылать к нам своих модифицированных чудищ. Конечно, слова его могли оказаться пустой болтовней, но, даже если откинуть банальную благодарность за наше содействие, эррисару огня просто незачем станет воевать с Алином, ведь проклятие, для снятия которого требовались волшебные часы, спадет и без их помощи.

Ну, или не спадет. В таком случае развитие мирных отношений с Алин-тирао оборотням тоже выгодно, ибо рано или поздно маги Триалина перестанут видеть в них врагов и согласятся сотрудничать. Гримм не только сильный воин, но и хороший политик. Не получится решить проблему быстро, он пойдет по медленному пути. Для того и принял предложение Клотильды, объявив леди Андервуд своей невестой. Официальное представление будущей супруги огненного эррисара его подданным планировалось провести после возвращения из башни. Закари, конечно, не обрадовался решению Тиль пойти с нами. Узрев ее в гостиной, где все мы собрались, демон заметно удивился, потом нахмурился и попытался убедить блондинку, чтобы не лезла туда, где может быть опасно, однако девушка настаивала на своем. Они даже чуть не поссорились, но в спор вмешался рыжий оборотень, что‑то шепнул предводителю, и тот, бросив на мрачную блондинку хмурый взгляд, уступил.

Слухи про пробуждение Лучезарного удалось придержать, усыпив на сутки стражников, принявших Варга во второй ипостаси за очнувшееся божество. Так что Йой в этот ранний час спал спокойно, в то время как наша разношерстная компания бродила по замку повелителя. Со стороны мы, наверное, смотрелись весьма необычно: три мохнатых демона в одинаковых черных балахонах с золотой отделкой, светловолосый Тай, старавшийся держаться рядом со своими и при этом следить за чужаками, то есть за нами, ну и, собственно, мы. Молчаливая и очень сосредоточенная Тиль, я в обнимку с книгой Годранга, из которой пришлось выковырять все кристаллы, Варг с Ингольвом, следующие за мной как телохранители, и Гидеон с Аароном, напоминавшие свет и тьму из‑за своей внешности. Снежный лорд был бледнокожим блондином, лорд тьмы — черноглазым брюнетом. Первый — собран и напряжен, второй, напротив, расслаблен, будто направлялся на развлекательную прогулку, а не в логово спящего божества. Милорд же Дэйрар с нами не пошел, так как кому‑то требовалось остаться с Региной. Сомневаюсь, что причина крылась именно в этом, но докапываться до истины никто не стал. У нас у всех была общая миссия, и мы двигались к ней, подгоняемые напутствиями гримории.

Невидимая ранее дверь на украшенной орнаментами стене отъехала в сторону благодаря кристаллам, снятым с книги, и камню из моего перстня. Верно начерченная схема, в состав которой все они вошли, отключила магическую защиту подземелий, сквозь которую ранее никто не мог пробиться, и запустила механизм, открывающий потайные ходы. Зажженные представителями разных крыльев «светлячки» — синие, золотистые и оранжевые — полетели вперед, освещая каменные стены длинного тоннеля, опускавшегося все ниже по мере продвижения вперед.

Именно такой мне снился, но с большим количеством арок. Здесь же темный проход появился лишь после третьего поворота и пройти мимо него мы не могли даже при желании, потому что коридор упирался в просторный зал. Без дверей и без окон, а также без какой‑либо мебели это помещение в свете разноцветных огоньков выглядело слишком уж мрачным, безжизненным и подозрительно чистым. Там даже паутины не было, хотя по пути сюда ее серые обрывки встречались и ни раз. Тишина давила на уши, прохладный воздух вызывал неприятный озноб. Вроде и ничего опасного кругом, а ощущение, будто что‑то не так. Серый камень с бело-желтыми прожилками, глухие стены, незатейливый орнамент на полу… просто зал с небольшой круглой сценой посередине. Или все‑таки непросто?

Мы остановились напротив ступенчатого возвышения, похожего на то, что нам последние минуты демонстрировали «Летописи Годранга» и принялись сверять рисунок с оригиналом. В книжной версии к нему прилагался еще и хрустальный гроб со спящей красавицей. Реальность же оказалась куда прозаичней: круглая сцена посреди похожего на каменный мешок зала пустовала. Ни намека на саркофаг с прозрачной крышкой! Мужчины осматривались, исследуя помещение с помощью магии. Мы же с Тиль пытались выпросить у гримории еще какую‑нибудь подсказку, но та упрямо показывала девушку в гробу, и тревога, не отпускавшая ни на миг, усиливалась. Вдруг сия участь уготована для кого‑то из нас? Варг же сказал, что по предсказаниям Хельги, домой с ними вернутся только две из трех похищенных пленниц. И нет никакой гарантии, что причиной этому будет свадьба Клотильды, как мы все решили, а не гибель одной из нас в этом жутковатом подземелье.

Пройдясь по залу и не найдя в нем ничего примечательного, Закари и его спутники проверили, нет ли над возвышением какого‑нибудь иллюзорного полога, скрывающего от посторонних глаз «мертвую принцессу». Однако, как ни старались, демоны ничего не обнаружили. Сочтя место безопасным, мы с подругой тоже поднялись по ступеням. А за нами и маги света. Едва Варг ступил на круглую площадку, что‑то щелкнуло и неприятно зашипело. Из‑под пола начал струиться искрящийся туман, похожий на тот, что окружал город. Муж схватил меня за руку и попытался покинуть опасную зону, но не тут‑то было. Возвышение будто прозрачным куполом накрыло, причем крепким и стойким в отношении магических атак. Попались, как мыши под крышку! И ладно бы нашли что‑то ценное на этом каменном помосте, так нет же!

Аарон с Гидеоном пытались пробиться к нам с другой стороны, осыпая невидимые стены разрушительными заклинаниями, но те демонстрировали завидную стойкость, в то время как пространство под куполом стремительно заполнялось сизой хмарью, в которой тонули не только разноцветные «светлячки», но и наши собственные силуэты. В отчаянии я как следует тряхнула книгу, требуя от нее хоть какой‑то реакции. И, как ни странно, мне ответили. Изображение на желтой странице размылось, обратившись в бесформенную кляксу, на темном фоне которой проступило короткое, но емкое: «Без паники!» И как‑то сразу полегчало. Снова вспомнилось предсказание младшей леди Андервуд о возвращении домой, что тоже добавило уверенности. Да и объятия мужа успокаивали. С ним я готова была идти куда угодно, хоть на край света, хоть в окутанную сизой дымкой неизвестность.

Клотильда с испуганным всхлипом прижалась к Ингольву. В тот же миг из густого тумана вынырнул черный оборотень, рыкнул что‑то не очень лестное в адрес девиц, не слушающих предупреждений, и попытался отобрать невесту у мага света. Тот уперся, Закари разозлился и, если бы не вмешались его демоны и мы с Варгом, эти двое сцепились бы прямо тут. Уж не знаю, нервная обстановка так на всех повлияла или эта странная хмарь, но на какое‑то время все мы стали участниками глупого и совершенно неуместного конфликта. И, занятые спором, не заметили, как туман начал рассеиваться. Когда же обратили на это внимание, вокруг был совершенно другой зал с горящими на стенах факелами и четырьмя арочными проходами, ведущими в смежные помещения.

— Портал? — неуверенно пробормотал мохнатый эррисар, отпустив руку Клотильды.

— Похоже на то, — ответил ему Ингольв, отступая от блондинки, которую они только что не могли поделить.

Тиль, пользуясь тем, что ее больше не перетягивают, как канат, метнулась к нам с Варгом и спряталась ко мне за спину. Раньше она любила, когда мужчины оказывали ей знаки внимания, наслаждалась ухаживаниями поклонников и с удовольствием флиртовала, сейчас же, судя по бледному лицу, девушка чувствовала себя не в своей тарелке. И случившаяся из‑за нее ссора вовсе не польстила ее самолюбию.

Кто‑то из демонов предложил разделиться, чтобы обследовать все четыре выхода, но Варг и Закари сошлись во мнении, что действовать надо сообща, дабы еще кто‑нибудь не отбился от группы, как Гидеон с Аароном. Поэтому гулять по подземельям мы отправились всей компанией. В первом зал с множеством подсвеченных алым огнем ниш был так же пуст, как и тот, откуда мы перенеслись, зато во втором обнаружилась именно та картина, что красовалась на желтых страницах гримории. На каменном возвышении, похожем как две капли воды на то, где нас накрыло магическим куполом, стоял каменный саркофаг с «хрустальной» крышкой, под которой спала девушка. Судя по тому, как мерно вздымалась ее грудь при дыхании, мертвой эта принцесса точно не была.

— Ваш Лучезарный на самом деле… Лучезарная? — взглянув на оборотней, спросил Варг.

— Как и ваш Сияющий — Сияющая, — ответил Гримм, почесывая когтистой пятерней свой мохнатый затылок.

Мы все, стоя вокруг гроба, к которому с потолка зачем‑то тянулись длинные цепи, с жадным любопытством разглядывали спящее внутри божество. Златовласка была восхитительна, как и положено высшему существу. Роскошная фигура, средний рост, юное прекрасное лицо с несвойственной обычным людям идеальной симметрией и удивительной красоты волосы, золотым покрывалом лежавшие на обнаженном теле. Если бы незнакомка не дышала, я бы скорее приняла ее за искусную работу кукольных дел мастера, а не за живую девушку.

— Что дальше делать? — спросила я, листая книгу, и та снова показала уже привычную магическую схему, правда, на этот раз с участием лишь одного кристалла — большого, крупного, разноцветного. Спасибо перстню Варга, у нас такой был.

— Как что? — голос, раздавшийся от арки, вынудил нас всех обернуться. — Надо снять проклятие, разбудив спящую красавицу! — сказал подозрительно веселый лорд тьмы, входя в зал.

— Угу, поцелуем, — криво улыбнулся идущий за ним снежный страж, над ладонью которого ярко сиял синий магический огонек.

— Вы как сюда попали? — спросил мой муж, по голосу которого было ясно, что он очень рад неожиданному воссоединению нашей группы, как, впрочем, и все мы.

— Телепортировались, — ответил Гидеон, поднимаясь к нам.

— Так же, как и вы, — добавил Аарон. — Но… в порядке очереди, — брюнет снова шутил, пребывая в прекрасном настроении. Ему, если мне не изменяет память, было чуть больше двадцати. Мальчишка, который рос с грузом ответственности, выпадающей на долю эррисарских наследников. Когда‑то и Варгу так же «повезло», и брату моему Кайлину тоже. Но Изнанка содрала с молодого лорда маску, позволив юности взять верх над взрослостью.

— Телепор… что? — погладив лысую голову, пробормотал Ингольв, на лорд Рид пообещал потом в подробностях объяснить ему разницу между порталом и телепортом, о которых сам знал со слов своей жены, умудрившейся на короткое время побывать в роли повелителя времени.

— А обратно как будем… телепортироваться? — подала голос молчавшая до этого момента Клотильда. Мы все переглянулись. А лорд Хэйс, задумчиво посмотрев на спящую златовласку, заявил:

— Вот разбудим ее и спросим. В том, что «Летописи Годранга» тоже выступали за побудку спящей красавицы, сомнений не возникало. Гримория привела нас именно сюда и в качестве подсказки подкинула очередную магическую схему, призванную на этот раз открыть не дверь, а саркофаг с множеством хрустальных трубочек, встроенных в каменные стенки. Глядя на то, что изображалось на желтых страницах, которые я перелистывала по мере надобности, Варг с Закари начертили нужный рисунок прямо на крышке гроба, после чего мой супруг положил в центр камень из своего перстня, а я, стараясь ничего не перепутать, медленно прочла фразу на непонятном языке. Схема вспыхнула так же, как та, с помощью которой мы попали в подземелья, а кристалл увяз в стекле, ставшем на мгновение похожим на желе. Но кроме этого ничего не произошло и, переглянувшись с остальными, я спросила книгу, что делать дальше. Ответом мне стал девственно чистый лист.

— Может, попробуем разбить крышку с помощью чар? — выдвинул предложение лорд тьмы и, не дожидаясь согласия остальных, материализовал в руке внушительных размеров клинок, окутанный черным туманом.

— Минуточку, — остановила его я и сказала, снова раскрыв гриморию. — Это ведь ничего страшного, если мы случайно прибьем златовласку, да?

И тут же вредная книженция ответила, причем совсем не вежливо:

«Пошли вон!»

— Она серьезно? — возмутился Ингольв. — Сначала заманила нас сюда, а теперь гонит прочь?!

— Или просто предлагает отойти от саркофага, — задумчиво поглядывая в темноту потолка, куда поднимались синие огоньки снежного лорда, проговорил Гидеон. — Шаг назад! — скомандовал он.

И мы синхронно отступили. Как раз вовремя, чтобы не получить случайный удар резко натянувшимися цепями, которые и подняли вверх прозрачную крышку.

— А теперь что? — спросил Аарон, когда она зависла высоко вверху.

— Целуй, — сказала я, глядя на новый рисунок Годранга, подозрительно напоминавший иллюстрацию к романтичной сказке или… к недавнему шутливому разговору между лордами.

— Смеешься? — посмотрел на меня брюнет, на что я продемонстрировала ему разворот с картинкой, которую он видел так же, как я и все остальные. — Хм, а ты уверена, что именно я ее должен… того… — парень замялся, искоса поглядывая на продолжавшую безмятежно спать девушку.

— Ну а кто еще? Среди нас всего три брюнета. Я женщина, Закари оборотень… остался только ты, — и, постучав по изображению черноволосого мужчины, пробуждающего поцелуем спящую красавицу, с нажимом повторила: — Целуй!

Хэйс подошел к гробу, наклонился, потом снова распрямился и, задрав голову, спросил:

— А в самый пикантный момент мне крышка кости не переломает?

— Твои предложения, герой-любовник? — Варг скрестил на груди руки, насмешливо глядя на парня. Ситуация складывалась забавная. Или просто нам требовалось скинуть напряжение после неожиданной телепортации, вот и тянуло всех на шуточки?

— Ну, можно тоже забраться в саркофаг, чтобы не убило, если все‑таки накроет, — начал с серьезным видом выдвигать предложения Аарон.

— Да ты парень не промах! Действительно так безопасней… а еще гораздо приятней целоваться, лежа сверху на обнаженной блондиночке, — хохотнул огненный эррисар, на что его свита дружно заржала. — Главное, вовремя остановиться, чтобы остальные со стыда не померли тут.

Хэйс отмахнулся, а наши маги тоже заулыбались, я же, снова сверившись с картинкой, обломала им все веселье, заявив:

— Здесь не так нарисовано! Хватит дурачиться, Рон, — назвала его сокращенным именем, так как все мы тут с легкой руки Закари, не любившего вежливые расшаркивания, обращались друг к другу по-простому. — Наклоняйся уже и целуй ее, раз гримория просит.

Лорд тьмы вздохнул, развеял меч, дабы не занимал руку, и под одобрительные реплики оборотней припал к девичьим устам.

— Не увлекайся, — шепнул Лар, вызвав очередную волну смеха у своих собратьев.

Впрочем, Хэйс и не собирался растягивать удовольствие… в отличие от «принцессы», которая обняла его за шею и потянула обратно, едва парень начал отстраняться.

— Ого! — снова не выдержал рыжий демон.

— Ш-ш-ш, не завидуй, — шикнул на него черный.

И только Гидеон крикнул:

— Назад!

Мы снова отшатнулись от гроба. Все, кроме Аарона, к которому присосалась разбуженная златовласка. В следующий миг наверху что‑то опасно заскрежетало. Крышка с грохотом потерявших натяжение цепей полетела вниз, чтобы разбиться вдребезги от взмаха изящной женской ручки с золотыми ноготками, которая ловко поймала освободившийся от стеклянного плена кристалл. В тот же миг в лорда тьмы одновременно ударили волна света и снежный вихрь, оторвав парня от девушки и вышвырнув с каменного возвышения… для его же безопасности. А потерявшая «принца» красавица поднялась на ноги и, ничуть не стесняясь своей наготы, посмотрела на нас.

— С добрым утром, леди, — поприветствовал ее Гримм, разорвав повисшую паузу.

Девушка остановила на нем взгляд необычных желтых глаз, чуть прищурилась и попросила:

— Одолжишь мне свой балахон, мохнатик?

Голос у этой особы, как и следовало ожидать, тоже был идеальный. Красивый, сильный, певучий и в то же время без резких ноток, режущих слух. Перед нами стояло само Совершенство и, мягко улыбаясь, ожидало, когда ее наконец оденут. Естественно, отказать златовласке Закария не смог. Он словно зачарованный начал стягивать с себя расшитую золотом мантию, не думая о том, что под ней больше ничего нет. Зато об этом подумала Клотильда, которая дернула за рукав Ингольва и попросила, чтобы он, а не оборотень поделился с златовлаской своим нарядом.

— Я не против, — обратив свой взор на мага света, обворожительно улыбнулась обнаженная блондинка. Спустя минуту ее уже закутывали в длиннющий балахон с глубоким капюшоном и, придерживая за руки, помогали покинуть усыпальницу.

— Вы меня специально долбанули магией, чтобы не мешал? — потирая ушибленный бок, спросил наследник крыла тьмы, снова поднимаясь по ступеням к нам. Парня заметно пошатывало, шаги были тяжелые, дыхание рваное — досталось ему, похоже, неслабо. Или дело было в чем‑то другом? — Лорд Аарон Хэйс, — брюнет умудрился, несмотря на свое состояние, отвесить поклон незнакомке, вокруг которой суетились почти все мужчины, кроме Варга и Гидеона, оставшихся стоять рядом со мной и мрачной Тиль. Судя по выражению лица, моей компаньонке все происходящее было не по вкусу.

— Ева, — сказала златовласка.

— Просто Ева? — недоверчиво уточнил молодой человек.

— Евангелина, — кивнула она, откидывая за спину золотые пряди, доходящие ей до самых щиколоток. — Гримория привела нас к тебе… то есть к вам, Евангелина, — я разглядывала ее с гораздо большей настороженностью, чем мужчины, которым, похоже, красота новой знакомой отключила мозги. — Не объясните, зачем? Вы Лучезарная повелительница, способная снять проклятие с Шеасса?

— Я Ева, — чуть поведя плечиками, сказала проснувшаяся красотка.

— Из клана повелителей времени? — спросил Закария, стоявший позади девушки.

Та медленно повернулась, посмотрела снизу вверх на волкоголового собеседника и снова пожала плечами, демонстрируя неуверенность.

— Не помню, — ее губы тронула робкая улыбка, но глаза оставались холодными. — А что это за клан?

— Они были хранителями часов, способных открыть подземелья Лучезарного.

— А он кто? Мой похититель? — златовласка поежилась, будто ей вдруг стало холодно, несмотря на то, что теперь она была одета, а не обнажена, как пару минут назад.

— Так, стойте! — встряла в их разговор я. — Не уходите от темы, леди. Вы можете снять проклятие с оборотней или нет?

В одной из расположенных в стенах ниш что‑то щелкнуло, затем полыхнуло алое зарево, но все тут же стихло. Демоны активировали огненные клинки, Гидеон вооружился снежной плетью, Варг с Ингольвом — световыми мечами, и только Аарон продолжал стоять, опираясь на каменный саркофаг, ибо чувствовал себя паршиво. Была ли его слабость результатом магического воздействия наших спутников или это последствия затянувшегося поцелуя, мы не знали. Ведь в снежном крыле, в отличие от Рассветного, стражи часто пользовались услугами одаренных людей, чтобы пополнять свои силы за счет одолженной у них энергии. И златовласка вполне могла провернуть то же самое с лордом тьмы.

— Я проверю, — сказал Кирстан и серой тенью метнулся к проявлявшей признаки жизни нише. Остальные настороженно следили за ним, забыв о разговоре, и только Клотильда, которую больше волновала судьба оборотней, потребовала:

— Леди Евангелина, в знак благодарности за ваше спасение снимите проклятие с этих людей!

— Какое проклятие? — девушка непонимающе моргнула длинными ресницами цвета темного золота. То ли она хорошо прикидывалась, то ли и правда не знала, о чем речь, меня же это все начало раздражать. Какого демона книга велела ее разбудить, если это ходячее Совершенство ничем не может помочь демонам?! Разве что…

— Это ведь ты, да?! — воскликнула я, забыв и о Кирстане, и о своем желании быть вежливой с новой знакомой. — Ты как‑то связана с «Летописями Годранга». Ты хозяйка волшебной книги! Да? И целью всегда было не Шеасс избавить от магической напасти, а вытащить тебя из хрустального гроба!

Ева внимательно посмотрела мне в лицо. Холодный взгляд, цепкий, от такого мурашки бегут по позвоночнику и потеют руки. Будто эта желтоглазая кошка меня насквозь видела. Или так оно и было? В любом случае на несчастную пленницу, не помнящую кто она, откуда и зачем вообще тут находится, это идеальное создание больше не походило. Остальные, к счастью, тоже заметили перемену в поведении девушки, водившей всех нас за нос своей актерской игрой.

— Спокойно, мальчики, — без тени испуга проговорила Ева. — Черненькая девочка права, — она указала на меня. — Это я общалась со всеми вами через книгу. И призвала вас сюда, чтобы вы меня освободили. Но и светленькая девочка тоже говорит дело, — на этот раз ее взгляда удостоилась Клотильда. — Я умею быть щедрой с теми, кто мне служит.

— То есть ты… мы… — рыжий Лар замолчал, не в силах сформулировать то, ради чего мы все сюда пришли.

— Все верно, мохнатик, — одарила его улыбкой златовласка. — С этого момента процесс пойдет вспять, и вскоре вы все вернете свой истинный облик, — торжественно пообещала она, а в нише, расположенной слева от той, которую исследовал серый оборотень, полыхнуло зеленое зарево. — Мне пора, — заторопилась Евангелина.

— Куда же вы, леди? — положив когтистую лапу на ее плечо, спросил огненный эррисар. — У нас к вам еще много вопросов.

— Вам на них скоро ответят, — бросив взгляд на неспокойные ниши, заверила девушка. — Только не верьте всему, что скажут, — добавила она, шагнув к лестнице. Закари попытался ее задержать, но отлетел в сторону от легкого толчка хрупкого с виду создания и, врезавшись в Аарона, чуть не сбил того повторно с ног.

— Твою ж… демон! — выругался лорд тьмы.

— Простите, мальчики, — виновато улыбнулась им ненормально сильная девица. — Не рассчитала, — придерживая длиннющий балахон, чтобы не путался под ногами, она спустилась вниз, обернулась и сказала: — А ты, красавчик, не сердись за поцелуй. Просто я очень проголодалась за последнюю пару веков. Надеюсь, тебе понравилось, — и подмигнула ему своим кошачьим глазом.

Брюнет не ответил, вместо него вновь заговорил Закари.

— Евангелина, стой! — довольно резко потребовал он.

— А то что будет? — оглянулась она. — Снова попытаешься меня схватить, мохнатик?

— Я буду вынужден применить магию.

— МЫ будем вынуждены, — поддержал его Гидеон, хоть делать ему это, судя по взгляду, брошенному на черного оборотня, не хотелось.

— Вы разве не поняли? Я неуязвима-а-а! — девушка рассмеялась и закружила в странном танце, отчего ее длинные волосы очертили золотую дугу вокруг стройной фигурки, очертания которой угадывались даже под бесформенным балахоном. Красное зарево вновь осветило нишу, откуда уже успел выйти ничего не обнаруживший Кирстен. И, подхватив подол, Ева крикнула:

— Всем удачи, она вам сейчас пригодится. А красавчику персональный «чмок» на прощание, — послав Хэйсу воздушный поцелуй, девушка сбила с ног серого демона, рванувшего ей наперерез, и, встав в третью нишу, повернулась лицом к нам. — Хотите проверить мои утверждения? — спросила с вызовом.

Кто‑то из магов попытался накинуть на златовласку ловчую сеть, но та сгорела, едва коснувшись «жертвы». Лар, скорее, в качестве теста, чем со зла, окатил неуловимую красотку огненной волной, но и та погасла, не успев долететь до цели.

— Это уже слишком, мальчики, — погрозив ему пальцем, сказала Ева. — Я ведь могу и передумать… насчет благодарности, — многозначительно посмотрев на оборотня, предупредила она.

И все разом передумали ее ловить. Врала девица насчет снятого проклятия или нет, как знать? Но даже мизерный шанс вернуть заколдованным магам человеческий облик стоил того, чтобы рискнуть. Тем более, как показала практика, мы все равно не могли заставить эту особу подчиниться. Фигурка златовласой чародейки растворилась в синем зареве, полыхнувшем в занятой ею кабинке телепорта, расположенной справа от той, что озарялась алым. А через пару минут из красного пламени, вспыхнувшего по соседству, вышел огненноволосый мужчина в сопровождении двух черных, как ночь, стражей в синих плащах и белых полумасках, прикрывавших верхнюю часть их лиц.

— Где она? — воскликнул визитер, оглядев всех нас. — Где моя идеальная женщина?!

Немного позже…

— Ты сказал, что пребывание в капсуле полностью сотрет ее память и снизит магический потенциал! И что в результате? Ева сбежала! Из‑за твоей самоуверенности, — сыпал обвинениями огненноволосый визитер.

— Эта ходящая катастрофа — плод твоей изобретательности, — парировал брюнет, скрестив на груди руки. — Не я создал ее.

— Но ты запер!

— Потому что она была опас-с-сна, — прошипел его противник.

— А еще она ломала твои игруш-ш-шки! — в тон ему ответил рыжий.

Устроившись на коленях мужа, сидящего на ступенях, я с интересом разглядывала спорящих мужчин, явившихся в зал, освещенный магическими огоньками и факелами, из телепортационных кабин, как они называли ниши в стене. Один вышел из алой вспышки, озарившей каменное углубление, второй — из зеленой. Синяя же, поглотив златовласку, больше не подавала никаких признаков жизни, что бы не делали с ней пришельцы. И это особенно раздражало рыжего. Впрочем, его вообще все бесило, включая нас. Поэтому первым делом он накрыл возвышение, на котором мы находились, прозрачным куполом по крепости не уступающим тому, с помощью которого мы телепортировались сюда. Правда, на этот раз никаких перемещений не было. Мы просто оказались в ловушке, ничуть не мешавшей как видеть, так и слышать визитеров.

Рыжий был высокий, с длинными прямыми волосами, доходившими до самого пояса, изумрудными глазами с хищным разрезом, тонкими чертами смуглого лица и подвижными губами, которые то и дело кривились в хищной полуулыбке. Черные пряди второго гостя отливали зеленью, кожа страдала излишней бледностью, а глаза были слишком уж похожи на очи оппонента, чтобы не заподозрить между незнакомцами родственную связь. Занятые друг другом, мужчины не обращали на нас никакого внимания, ну а мы, в свою очередь не спешили отвлекать их от бурной дискуссии.

Зачем? Магией незримый щит все равно не пробить, так к чему тратить силы на мышиную возню? К тому же так много интересного можно узнать из бурного диалога богов, прибывших по сигналу маяка, встроенного в разбитый гроб, именуемый странным словом «капсула». Да и особо дергаться под пристальным наблюдением чернокожих стражников, неподвижными силуэтами застывших у стены, было как‑то не с руки. Хотя Тай в силу своей тяги к безрассудным подвигам все же попытался рыпнуться, но был остановлен тяжелой лапой отца, осадившей мальчишку. А жаль. Я бы посмотрела, как этот блондинчик пытается протаранить купол, тратя на него свои магические силы. А потом бы наваляла ему как следует за все плохое, что он сделал мне, Варгу, Клотильде, Алисе и даже Регине. Хоть с прибытием живого и почти невредимого мужа жажда мести и притупилась, устроить парню трепку все равно хотелось. Просто так, в воспитательных целях.

У остальных участников нашей разношерстной группы ума хватало спокойно дожидаться конца разборок, не растрачивая энергию на бесполезное трепыхание. Кто‑то стоял у саркофага, тихо переговариваясь, другие сидели на ступенях, подобно нам с Варгом. А чересчур эмоциональные господа продолжали выяснять, кто прав, кто виноват, совершенно не заботясь о том, что у их беседы полно свидетелей. Хотя вру, эмоциональным из этой парочки был только длинноволосый. Брюнет же реагировал на обвинения рыжего с доброй долей сарказма, за которым пряталось раздражение.

Он тоже был высокий и худощавый, но в отличие от собеседника, одетого в расшитый серебром камзол, выглядел проще и страннее. Короткая стрижка с длинной челкой, белая туника, облегающая торс, штаны из странной голубой ткани с кучей заклепок, нашивок и металлических змеек на карманах — необычная одежда, я такой никогда раньше не видела. На лбу мужчины красовались громоздкие очки, в левом ухе — зеленый кристалл, на плече — черный ворон, а на руках полупрозрачные перчатки из какого‑то странного материала, похожего на тонкую кожу.

— И кто из них Сияющий? — спросила я супруга шепотом.

— Представления не имею, — ответил тот, продолжая, как и я, разглядывать собеседников. Обложка книги, по-прежнему лежавшей на моих коленях, странно потеплела, и, привлеченная этим, я раскрыла гриморию.

— Тот, который брюнет, — прочла я надпись над проступившими очертаниями довольно комичного изображения, не лишенного сходства с одним из визитеров. — Он же милорд Лучезарный, гай Светлоликий и просто Ашенсэн.

— Интерес-с-сно, — протянул Варг, тоже глядя в книгу. — А второй тогда кто? — поинтересовался он, сделав приглашающий жест рукой нашим друзьям.

«Второй в ваших мирах работал под псевдонимом Аштарэт, — охотно ответили „Летописи Годранга“, подтверждая теорию Лиама о том, что та, кто за ними стоит, видит и слышит все, что происходит рядом с артефактом, коим является и книга. — Зовут его гай Огненный, ну или Ийзэбичи».

И под этим заявлением тоже нарисорвался забавный портрет, в гротеске отражавший основные черты прототипа.

— Аштарэт? — не скрывая удивления, переспросил подошедший к нам Ингольв. — А эти черномордые хмыри — черти, что ли?

«Это телохранители бессмертного, — сдала „синие плащи“ Ева. — В одном из миров их прозвали чертями из‑за цвета кожи, но на самом деле они просто хорошо тренированные маги, не чувствующие боли».

— А где же тогда ангелы Сияющего? — взглянув на обсуждаемых мужчин, спросил Аарон.

«Да какие они ангелы?! — возмутилась гримория. — Рядом с Ашенсэн вечно такой зоопарк ошивается, что лучше не приближаться, а то покусают! И это самое малое…» — читая, я отчетливо представляла, как эти фразы звучат в устах златовласки. То ли из‑за установленной во время снов связи возник такой эффект, то ли просто воображение разыгралось. Но мне так и виделась желтоглазая красотка, рассуждающая о неангельском характере тех, кого наши жрецы идеализировали на изображениях в храмах. — Ха! Ангелочки! Разве что с виду, и то не все, — теперь мне казалось, что девушка, общавшаяся с нами через желтые страницы, презрительно фыркает, и это почему‑то вызвало улыбку. Похоже, досталось ей от так называемого «зоопарка». А может, причиной обиды было то, что ее‑то как раз, такую распрекрасную и уникальную, в «ангельскую» свиту и не взяли.

— Почему Сияющий… не сияет? — переняла эстафету вопросов Клотильда, присевшая рядом с нами на каменном возвышении.

До этого она о чем‑то разговаривала с Гидеоном и Аароном возле опустевшего «гроба». После того, как Закари и Ингольв сначала не могли ее поделить, а потом, увидев обнаженную златовласку, совершенно забыли о той, из‑за кого чуть не сцепились, леди Андервуд предпочитала держаться на расстоянии от обоих. Обиделась, испугалась или что‑то еще, я не знала. А поговорить с подругой по душам в сложившихся условиях возможности не было.

«Вот у него и поинтересуйтесь! — предложила гримория. — Может, эта ходячая лампочка и включит для вас подсветку в качестве подтверждения своей личности».

— А что такое лампочка? — спросил милорд Гримм, который тоже подтянулся вместе со своей разноцветной свитой.

— Иномирный осветительный прибор, — ответили нам, и на сей раз это была не надпись в книге.

Подняв головы, мы все уставились на брюнета, внимательно изучавшего нашу компанию через полупрозрачную стену купола. Пока мы, увлеченные чтением расщедрившихся на информацию «Летописей», общались с Евой, божественные господа закончили выяснять отношения и теперь заинтересованно взирали на нас и… на нашу гриморию. Они стояли достаточно близко, чтобы в деталях рассмотреть их лица и особенно глаза. Необычные зеленые радужки напоминали два четко очерченных кольца, темным и светлым ободком огибавшие расширенные зрачки. Было в них что‑то неестественное, если не сказать — кукольное. Но довольно подвижная мимика мужчин убивала все сходство с манекенами.

— Книжку дайте сюда, — потребовал Ашенсэн, протянув руку.

— Так щит мешает, — спокойно ответил Варг.

— Ий! — многозначительно проговорил темноволосый.

— Уже, — нехотя отозвался рыжий, махнув рукой.

Никаких видимых изменений не произошло, однако ничто не помешало Сияющему подняться по ступеням к нам и забрать из моих рук «Летописи Годранга». Возражать я не стала, хотя отдавать и не хотелось. Но кто же перечит божеству, которому орден Триалина поклонялся сотни лет?

— И как это понимать? — полистав книгу, спросил брюнет.

— Что именно? — на этот раз ему ответила я.

— Это! — сказал мужчина и продемонстрировал нам девственно чистые страницы.

— Евангелина не желает с вами общаться? — пряча улыбку, предположила я. И, желая сгладить свое заявление, тут же выдвинула новую версию: — Возможно, все дело в связи, которая была установлена между нами во снах. Наверное, Евангелине проще контактировать именно со мной, а не с кем‑либо другим. Верните книгу, я у нее спрошу. Есть вероятность, что она даже ответит.

Мужчина смерил меня задумчивым взором чуть прищуренных изумрудных глаз, потом молча отдал гриморию и жестом предложил начинать интересоваться.

— Ева, ты здесь? — шепнула я, чувствуя себя под перекрестными взглядами присутствующих жутко неловко. — Скажи нам… — и замолчала, вопросительно посмотрев на Сияющего.

— Выясни, зачем она сбежала, — подсказал он, и я послушно повторила.

«А не зачем было, да?» — прочла на некогда пустой странице.

— Естественно, незачем! — воскликнул огненноволосый господин, причем весьма раздраженно. — Ты не могла не знать, что я иду к тебе. И о моих чувствах к тебе — тоже.

«Иди ты в Бездну со своими чувствами, Ий, — огрызнулась гримория, ощерившись острыми углами жутковатых букв, как еж иголками. — Ты позволил своему брату запереть меня в прочищающей мозги капсуле!»

— А кто в этом виноват? — без тени раскаяния, поинтересовался рыжий. — Ты сама к нему сбежала, заявив, что ОН, а не Я, твой идеальный мужчина. Вот и поплатилась за неверный выбор.

— По-моему, единственный, кто поплатился, — это я, — устало вздохнул Ашенсэн. — Ты сотворил это чудовище, а она… — он замолчал, скривившись, как от зубной боли. Видать, нехило ему нервы потрепала идеальная женщина Ийзэбичи, раз он упаковал ее в хрустальный гроб аж на две сотни лет.

— А мы что же, просто под раздачу ваших любовных дрязг попали? — процедил сквозь зубы Закария, шагнув вперед, но Лар с Кирстаном его не пустили к Лучезарному. — Чем провинились наши предки? Войной? Или версия «Летописей Годранга» уже не актуальна? За что наказывать магически одаренных детей, которые ни сделали никому ничего плохого? Многие ведь не смоли пережить оборот!

— Каких детей? — нахмурился брюнет.

— Наших! — ответил огненный эррисар.

— А я при чем? — снова скрестив на груди руки, поинтересовался мужчина.

— Развее вы не Лучезарный, он же Сияющий, он же гай Светлоликий? — с сомнением покосившись на притихшую гриморию, уточнила я.

— Кака-а-ая осведомленность, — усмехнулся Ашенсэн, обратив внимание на меня. — Допустим, все перечисленные имена мои. Но ничьих детей я точно не наказывал. Меня в этом мире пару лет не было.

— Пару?! — взвыл серый демон, а рыжий озадаченно пробормотал: «Но как же так?».

— Время во многих мирах течет по разному, — пояснил Лучезарный. — Там, где был я, прошло два с лишним года. А тут…

— Двести, — помог ему с ответом Варг.

— Ну да, где‑то так, — кивнул тот, кого боготворили мы и почитали демоны. Вот только при близком рассмотрении благоговейных чувств этот тип отчего‑то не вызывал. — И что случилось? Проклятие закоротило? — полюбопытствовал он с видом человека, проводящего интересный опыт.

— Что значит, закоротило? — взвыл кто‑то из жителей Шеасса.

— Заело, — перефразировал Лучезарный.

— Заело? То есть вас там ЗАЕЛО, а мы тут — страдай? — Лара тоже, видимо, закоротило, и на этот раз сотоварищи уже удерживали его, а не Закари.

— Наши дети гибли, потому что вы не удосужились проверить, как работает ваше проклятие? — с плохо скрываемым раздражением, поинтересовался мохнатый эррисар, на глазах меня облик на огненного демона. Его примеру последовали и остальные.

Мгновение — и с каменной площадки, минуя ступени, на два беззащитных божества бросились четыре сотканных из пламени фигуры. Но вместо того, чтобы промчаться мимо нас рыжим вихрем, они замерли в полете. Как замерли и все остальные. И только я, прижимая к себе магическую книгу, продолжала существовать в том же времени, что и визитеры.

— А я говори-и-ил тебе, что затея идиотская, — с иронией протянул проклятый бог, откинув со лба непослушную прядь. — Ты им новый вид магической силы, а они тебя убить готовы.

— Вероятно, они считают, что есть за что, — спокойно отозвался Ашенсэн, который в отличие от брата разглядывал не пламенные фигуры, а меня.

— На нее не подействовало из‑за Евиной книги? — спросил рыжий.

— Вероятно, — ответил темноволосый.

— Деточка, — подарив мне улыбку маньяка, ласково проговорил Аштарэт, которому куда больше шло имя Ийзэбичи. — Дай дяде книжку.

Я инстинктивно прижала гриморию к груди и отрицательно мотнула головой, лихорадочно соображая, как защитить своих спутников от управляющих временем богов. По всему выходило, что никак. Потому что одна с четырьмя могущественными магами я не справлюсь.

— Что вы намерены делать? — стараясь, чтобы голос не дрожал, спросила их. — Вы ведь должны понимать, что агрессия демонов обусловлена действием вашего же проклятия? Изнанка выворачивает все чувства, усиливает, доводит до абсурда… Это магия виновата. Вы понимаете?!

— Понимаем, — кивнул брюнет, треснув своего брата по протянутой ко мне руке. — Не пугай девушку, дракон недоделанный.

— Разве я пугаю? — фальшиво удивился тот, кто оказался еще и драконом.

«О, Сияющий, да что ж они за существа‑то такие?» — мысленно взвыла я и тут же себя осадила, напомнив, что именно с Сияющим сейчас и беседую.

— Прекрати, Ий, — рыкнул на брата Ашенсэн и снова обратился ко мне: — Девушка…

— Снежана, — подсказала я.

— Прекрасно! Снежана, спроси‑ка у Евангелины, она намерена и дальше мотать нам нервы…

— Говори за себя! — вклинился в наш диалог огненноволосый.

— Ладно, спроси, про меня и мои нервы, — кивнул на книгу брюнет.

— Да она и так все слышала, — буркнула я, открывая разворот, где черным по желтому было написано:

«Я обязательно вернусь и доломаю твои игрушки, Сэн, но… не сейчас».

— О чем это она? — пробормотала я, глядя на то, как растворяется сообщение.

— Хочешь знать? — хмыкнул бог.

— Очень! — я прямо посмотрела на него. — И остальные, полагаю, тоже не отказались бы от прояснения некоторых вопросов. Наши исторические данные, описанные в книгах, похоже, сильно отличается от реальности. Мы ведь имеем право знать, за что страдали все эти годы, разве нет… Сияющий?

Он взглянул на часы, которые крепились на металлическом браслете, обнимающем запястье, а не висели на цепочке, затем на психанувших оборотней из крыла огня, на моих застывших друзей, на кривящего губы Аштарэта и, снимая с рук перчатки, сказал:

— Думаю, у меня найдется пара часов для беседы за чашкой чая. Тем более, надо разобраться с этим затянувшимся проклятием.

— Какой чай?! Вино требуй! — заявил рыжий, выразительно покосившись на огненных демонов. — За вредность.

В покоях Лучезарного повелителя…

Два часа давно минули, а мужчины по-прежнему сидели вокруг за круглым столом и активно обсуждали, как лучше подать горожанам сенсационные новости. Мы же с Клотильдой пили крепко заваренный чай с печеньем, доставленным охраной в покои Лучезарного, открытые по случаю его возвращения, и любовались сквозь тонкую вуаль шторы преобразившимся городом, где больше не было и намека на сизую хмарь. Сегодняшний день радовал глаз сочными красками. Выстроенные из бело-серого камня здания красовались пестрыми крышами и яркими занавесками на узких окнах. Улицы наводнились людьми, неверяще озиравшимися по сторонам, перед замком повелителя собралась целая толпа, и стражники с трудом сдерживали народ, жаждущий получить ответы.

Йой преобразился в одночасье, перестав походить на город-призрак, но это не избавило оборотней от излишней мохнатости и волчьих голов. Но, по мнению Сэн, из‑за отсутствия поддерживающих проклятие чар маги теперь будут в ускоренном темпе возвращать свой прежний человеческий облик. Хотя есть вероятность, что мужчины, у которых процесс перевоплощения дошел до конечной стадии, смогут потом по желанию принимать звериную форму. Из‑за чувства вины за то, что бросил своих подопечных на столь долгий срок (хотя, скорее, из любопытства двинутого на экспериментах ученого) Ашенсэн пообещал проконтролировать процесс, чтобы по возможности не допустить смертельных исходов при обратном обороте, а так же обучить бывших чудищ быстро и безболезненно менять облик в будущем.

Естественно, демонам такая перспектива пришлась по душе. Что очень быстро изменило отношение разгневанных Шеассовцев к своему повелителю, особенно когда они узнали, что виновником их бед Лучезарный гай являлся лишь отчасти. Именно он около двухсот лет назад наказал местных магов, это да. Но то, что проклятие передавалось от отца к сыну, обходя стороной лишенных дара дочерей, было на совести «спящей красавицы», которую мы несколько часов назад освободили из ловушки. К чести Евангелины стоило признать, что слово она сдержала — пропитанный магией туман рассеялся еще до того, как мы вышли из каменного туннеля. И божественные братья не имели к этому никакого отношения.

Получив свободу, златовласка избавила Шеасс от проклятия, которое все эти годы каким‑то невероятным образом умудрялась поддерживать, чтобы управлять оборотнями, подстегивая их на поиск волшебных часов, способных разблокировать охранную систему подземелий. Если бы меняющие цвет кристаллы, как предположил Ашенсэн, не пылились в шкатулке, а напитались человеческой энергией раньше, «Летописи Годранга» отправили бы оборотней на охоту за камнями, с помощью которых пробиться к спрятанной под землей капсуле было даже проще. Так что по всему выходило, что мы с Варгом, надев обручальные кольца, оказали златовласке неоценимую услугу, ибо, сами того не замечая, активировали мощный энергетический потенциал, спящий внутри разноцветных кристаллов, которые при обычной проверке не имели никакого магического фона. Так что по всему выходило, что мы с Варгом, надев обручальные кольца, оказали златовласке неоценимую услугу, ибо, сами того не замечая, активировали мощный энергетический запас, спящий внутри разноцветных кристаллов, которые при обычной проверке не имели никакого магического фона.

Забавно, что причиной несчастий двух миров стала одна единственная женщина. Уникальная, неповторимая, прекрасная, но в то же время мстительная и злопамятная, как и большинство из нас. Ее не рожала мать, она вылупилась, по словам проклятого бога, из гигантского кокона, похожего на яйцо огромного ящера. Долгие десятилетия рыжий экспериментатор пытался создать для себя идеальную подругу. И, в погоне за совершенством, он без конца модернизировал и дополнял свое живое творение, позволяя ему овладеть все новыми способностями. Как именно происходило выращивание Евангелины, нам, конечно же, пересказывать не стали, лишь ограничились заявлением о том, что вложенные затраты увенчались успехом, и девушка, словно бабочка, выбравшаяся из магического кокона, превзошла все ожидания создателя.

Поначалу она благоволила Ийзэбичи, который помогал ей адаптироваться к жизни вне «яйца», убеждая в том, что они созданы друг для друга. Даже брал свою златовласку на экспериментальную площадку, коей для проклятого бога являлась Алин-тирао. Наш отсталый мир этот безалаберный тип решил усовершенствовать по примеру старшего брата, который занимался Шеассом, наблюдая за взаимодействием магически одаренных людей со стихийными духами. Из солидарности (хотя, скорее, все же из‑за соперничества) Аштарэт разместил в Алине, сходном на тот момент по развитию с цивилизацией Изнанки, мощный источник магической силы, способный рождать потусторонние сущности. И возможно, рыжий гай довел бы начатое дело до конца, если б его обожаемая леди Совершенство не переметнулась к Лучезарному.

В попытке вернуть Еву, проклятый бог бросил наш мир на самотек, причем, если верить истории, ушел он совсем не красиво. Ну а сотворенная им девица в то же время столкнулась с главным разочарованием своей еще недолгой, но уже насыщенной жизни — ее отверг мужчина, которого она сочла для себя наиболее подходящим. С этого все и началось. Златовласка сбежала, прихватив из логова дракона семь артефактов в виде часов, в которые были заключены души могущественных магов, и шкатулку с накапливающими энергию кристаллами, затем организовала собственный мини-клан повелителей времени. Кандидатов она набирала из молодых талантливых магов различных миров. Не знаю, что Евангелина делала с этими людьми: зомбировала, очаровывала или подкупала, но за свою предводительницу семерка златовласых чародеев, способных с помощью волшебных циферблатов воздействовать на время, была готова на все.

Если бы эта идеальная женщина смирилась с поражением и оставила в покое занятого Изнанкой творца, никто бы не пострадал. Напротив, местное население получило бы не только новые знания и возможности, открытые им повелителем, но и способность развиваться дальше и путешествовать по другим мирам, а не только использовать силу источников стихий и контактировать с порожденными ими духами. Но мстительная леди Совершенство начала, как выразился рыжий бог, ломать любимые игрушки черноволосого, коими являлись люди. Даже не ломать, а переманивать на свою сторону, подрывая власть Лучезарного повелителя изнутри. Внедрив в Шеасс с помощью златовласых помощников говорящих идолов, эта изобретательная особа сначала развратила и ожесточила магов, продав идею их уникальности, ведущей к вседозволенности и безнаказанности, а затем и стравила три крыла магического ордена между собой, что привело к массовому кровопролитию.

Вернувшийся из межмирного путешествия Ашенсэн попытался вразумить подданных, но те, вкусив ядовитые плоды тлетворного влияния Евы, отказались ему подчиняться. Уговаривать Лучезарный никого не стал (не царское это дело!), обрушил на мир, в который вложил столько сил и времени, проклятие, превратив в чудовищ всех тех, кто и так ими стал. Перебил семерку златовласых повелителей времени, так как вернуть украденные у дракона артефакты они согласились только через собственные трупы, а Евангелину выследил и запер в специально созданной для нее капсуле. С помощью тех странных трубочек, вмонтированных в каменные стенки, «гроб» должен был поддерживать бессмертную пленницу в состоянии беспробудного сна до тех пор, пока память девушки окончательно не сотрется, а ее магические таланты не притупятся.

Зная о способности Евы видеть через предметы, помеченные ее чарами, Ашенсэн решил вернуть волшебные часы и прочие краденные вещи обратно в логово дракона, но в это время проклятые им маги организовали прорыв в Алин-тирао, открыв портал, конечной точкой которого стал мощнейший источник силы, забытый в одной из горных пещер проклятым богом. Если верить словам зеленоглазого визитера, оборотни и их чешуйчатые мутанты, спасаясь от гнева повелителя, пытались захватить похожий на их мир и поработить его. Поэтому Лучезарному пришлось стать Сияющим, который помог ордену Триалина остановить вторжение монстров, а потом, пользуясь случаем, решил закинуть зерна неудавшегося проекта в благодатную почву, создав у нас условия, схожие с теми, что изначально были в Шеассе.

Так Алин-тирао обзавелась тремя новыми источниками силы в замен уничтоженному прежнему, а наши сильнейшие чародеи получили в подарок от источающего свет божества вторую ипостась и возможность контактировать с духами стихий — элементалями. Артефакты, забранные у слуг Евы, новоявленный бог другого мира оставил на хранение очередным подданным, милостиво разрешив использовать эти бесспорно полезные вещи в благих целях. Единственным недостатком такого исхода было то, что наши два мира оказались связаны. И более опытные демоны, обладавшие куда большим, чем мы, багажом знаний, получили возможность открывать порталы в те места, где зарождался эскалибриум.

Не знаю, была ли возможность это как‑то блокировать или нет, но Ашенсэн предпочел оставить все как есть, наказав стражам Триалина охранять свой мир от вторжения. Возможно, таким образом хитрый бог хотел воспитать из наших лордов достойных воинов и могущественных магов. А может, ему просто было не до проблем простых смертных, которые ломаются, как игрушки, умирают… и тут же им на смену приходят новые: сильные, амбициозные, готовые к невероятным свершениям во имя красивой идеи, коей для нас являлась защита родного мира. Действительно, какое дело бессмертному божеству до каких‑то людишек? У Сияющего и его непутевого брата было полно куда более важных дел где‑то на другом конце вселенной.

Мы же, как и озлобленные проклятием обитатели Изнанки продолжали все эти годы вариться в собственных проблемах, идеализируя кто Сияющего, кто Лучезарного, и раз за разом перевирая историю. Оборотни из‑за лживого источника информации, в роли которого выступали «Летописи Годранга», а мы — из‑за недопонимания всех целей нашего светящегося благодетеля, который помимо изучения симбиоза стихийных духов и магически одаренных людей пытался еще и избавиться от надоедливой поклонницы со слишком большими возможностями и амбициями.

Так уж вышло, что рыжий идиот (если так можно назвать бога) и правда создал уникальное существо, практически неуязвимое и почти не поддающееся чужим чарам. Но магическое воздействие, повторяющееся длительное время могло принести свои плоды и стереть ненужные воспоминания Евангелины… Если бы мы, ведомые ее книгой, не разбудили златовласку раньше положенного срока. То, что эта зараза даже в состоянии вынужденного сна умудрялась частично бодрствовать и контролировать Шеас, никто из братьев предположить не мог. А заглянуть и проверить, учитывая разницу во времени, они, к сожалению, не удосужились. А заглянуть и проверить, учитывая разницу во времени, они, к сожалению, не удосужились.

Такова была версия Ашенсэн и Аштарэта, которого Сияющий называл исключительно Ийзэбичи (ну еще пару раз болваном и больным на голову драконом). Вариант Евангелины нам прочесть не довелось, так как «Летописи Годранга» пришлось все‑таки отдать богам. Удивительно, как легко можно переиначить одни и те же события, продать людям ложные идеи и заставить их плясать под чужую дудку. Ведь оборотни все эти годы считали, что гримория, дающая им ценные советы, рассказывающая о прошлом и предрекающая будущее — волшебная книга давно умершего писаря. На деле же, такого человека не было в природе, а книга эта принадлежала кому‑то из опальных магов, ставших марионетками Евы. Клан же златовласок перебил сам Лучезарный, а не предки оборотней. Да и наш проклятый бог вовсе не пытался разрушить мир Алина, а просто его покинул, бросившись в погоню за своей ветреной женщиной.

История, рассказанная гостями, оказалась куда проще, понятней и реальней, чем окутанные выдумкой легенды, в которые верили как мы, так и демоны. Но развенчивать мифы никто пока не планировал. Для огненного эррисара было выгодно подать возвращение Лучезарного как великое чудо, а заодно и заручиться его поддержкой, чтобы получить власть над всем Шеасом, став наместником, благословленным на эту должность самим повелителем, разбуженным милордом Гриммом и его соратниками.

Для нас же вернуться домой в компании Сияющего тоже было весьма желательно. Это означало бы полную амнистию от прежних обвинений и отсутствие новых подозрений в том, что мы зачарованные демонами марионетки. Ни совет милордов, ни кто‑либо еще не посмеют оспорить правоту божества, сопроводившего нас назад и наказавшего не уничтожать все, что лезет из порталов, а налаживать дипломатические отношения с пока еще мохнатыми парламентерами. Так что мужчинам было о чем поговорить с богом, который пусть нехотя, но все же согласился поучаствовать в предложенных спектаклях, чтобы, исправляя былые ошибки, помочь двум мирам прекратить глупую вражду. К тому же Ашенсэн очень заинтересовали гомункулы и прочие воплощенные духи, о которых рассказали маги света. Так что посетить наше крыло он не отказался, особенно, когда мой муж — эррисар света (бывший и, уверена, будущий) пообещал ему участие в создании новых тел для Яры и Миры, кристаллы с душами которых мне отдал Закари.

Как бы между делом Варг все‑таки полюбопытствовал, есть ли возможность полностью заблокировать порталы, чтобы два мира жили своей жизнью и больше не соприкасались. На это Сияющий ответил, что такое можно сделать, только если полностью лишить Алин-тирао стихийных источников, а стражей Триалина — второй ипостаси. Нас подобный вариант не устраивал, тем более в свете маячившего впереди мирного договора с расколдованными демонами Изнанки. Так что тему замяли, перейдя к обсуждению других не менее важных и интересных вопросов.

Отвернувшись от окна, я скользнула взглядом по каждому из сидящих за столом мужчин. Оборотни оживленно жестикулировали, отстаивая право использовать стихийные духи в качестве магической подзарядки, позволявшей открывать пространственно-временные переходы в любую точку Шеасса и Алина. Гидеон с Аароном, напротив, требовали прекратить уничтожение разумных элементалей, для которых можно было найти куда лучшее применение, на которое те сами охотно соглашались. Например, как в крыльях Триалина. Особенно настаивал на защите потусторонних сущностей лорд тьмы, считавший стихийных духов равными людям.

Он говорил, нервно перекатывая в пальцах разноцветный кристалл, упавшим на него сверху, когда мы выходили из подземелий. Хейс хотел вернуть находку мне, но я с согласия мужа предложила брюнету оставить его на память, так как без парного этот кристалл был мне не нужен. Да и слишком много неприятного оказалось с ним связано, а энергетический запас, собранный за долгие годы, уже был растрачен. К тому же, Варг обещал мне самую красивую черную жемчужину. Разве я могла отказаться?

Нашу деловую встречу, больше похожую на дружеские посиделки за чашкой чая, прервал визит мохнатого охранника, который, низко поклонившись, робко сообщил Закари о том, что леди Грэй ни только пришла в себя, но и снова буянит, требуя немедленно вернуть ей ребенка. Поморщившись, эррисар огня кивнул, затем жестом выпроводил гонца за дверь и, посмотрев на собравшихся, предложил приступить к осуществлению задуманного плана, первой стадией которого был выход Лучезарного, его новоявленного наместника и свиты к жителям Шеасса, которые должны были из уст «проснувшегося» повелителя получить подтверждение об отмене двухсотлетнего проклятия.

После недолгих сборов, мы все, включая божественных гостей, направились к выходу из замка. В холле Клотильда попыталась перехватить своего жениха, чтобы предложить ему, пользуясь случаем, сообщить об их помолвке, раскрыв людям, кто она и откуда. Но Закари решил повременить, сказав невесте, что сейчас не время и не место. Попросил ее держаться поближе ко мне, сам же занял место рядом с изменившем облик Ашенсэн. Из брюнета средних лет он превратился в золотого юношу, фигура которого источала мягкое сияние, глаза с вертикальными зрачками были полны расплавленного золота, а заостренные зубы делали улыбку жутковатой и хищной. За спиной преобразившегося божества призрачными лентами извивались четыре руки силы. И именно этот образ полностью соответствовал изображения Лучезарного, с которыми были знакомы практически все обитатели Изнанки, читавшие учебники по истории и посещавшие замок-музей Йойя.

День был непривычно ярким, и от этого все мы, невольно начали щуриться, выйдя на каменное крыльцо перед заполненной народом площадью. И только Ашенсэн оставался невозмутимым, словно статуя, и сиял при этом так, будто сам являлся сыном висящего в небе светила. А может, так оно и было?

Тем же вечером…

Держа на руках Алису, усердно копошившуюся в его шерсти, выискивая там не то блох, не то седые волоски, которые это глазастое чудо якобы заметило, Закария Гримм шел в палату к леди Грэй. С лордами Триалина он простился около получаса назад, передав их на попечение своих верных друзей: Лара и Кирстена, которые должны были помочь визитерам открыть безопасный портал домой. Дэйрар порывался остаться, дабы дождаться полного выздоровления Регины, но огненный эррисар убедил его, что лично проконтролирует этот процесс и сам проводит женщину с дочерью в крыло тьмы, как только главный целитель Йойя даст ей согласие на межмирный переход. А так же намекнул, что в свете налаживания дипломатических отношений неплохо бы начать доверять тем, с кем жители Алин-тирао собираются сотрудничать в будущим.

К тому же со дня на день в Шеасс планировалось прибытие посла, так что одна леди Грэй в чужом мире надолго не останется. Вообще‑то, по справедливости ее следовало наказать за едва не устроенные в городе безобразия. Но все прекрасно понимали, что причиной такого поступка было помутнение рассудка молодой женщины, сунувшейся в непредназначенный для людей портал. Да и ситуацию, к счастью, удалось решить малой кровью. Ну а на то, что погибли опытные образцы, выпущенные блондинкой из лабораторий, предводитель крыла огня закрыл глаза, не желая раздувать эту тему, так как она могла вытащить на поверхность нежелательную правду.

А Закари и его команде сейчас, как никогда, требовалась кристально чистая репутация. Ведь он теперь был не просто главой одного из крыльев магического ордена, он, как бы ни скрипели зубами эррисары воды и воздуха, стал наместником самого Лучезарного! Проще говоря, правителем всего Шеасса и обладателем уникального прибора, с помощью которого в любой момент можно пообщаться с гуляющим по мирам повелителем. Особенно, если на горизонте появится Евангелина или ее златовласые слуги.

В том, что беглянка соберет себе новую свиту, Ашенсэн и его огненноволосый брат не сомневались. Потому и оставили миниатюрные средства связи Гримму и тому черноволосому мальчишке из лордов Триалина, нешедшему разноцветный кристалл. То, что камень выбрал именно его, Лучезарный счел знаком, как и их с Евой поцелуй, в котором на самом деле не было никакой нужды. Девушка проснулась, едва подняли крышку, но не открывала глаз, чтобы обставить свое пробуждение, как в сказке про спящую красавицу. Развлекалась она или просто хотела попробовать на вкус симпатичного парня — неизвестно. Так или иначе, но Аарона Хэйса Ашенсэн выделил из группы магов Алина так же, как Закари из оборотней Шеасса, и назначил обоих своими верховными жрецами. О чем и сообщил собравшейся возле замка толпе, упомянув так же, что вынужден покинуть избавленный от проклятия мир, на будет следить за его дальнейшим развитием и правлением милорда Гримма.

— Вот мы и пришли, — сказал черный оборотень Алисе, подходя к дверям палаты, возле которой стояли охранники. — Доставай подарок.

— Маме понравится, — перестав ковыряться в его шерсти, девочка кивнула и вынула из расшитой бисером сумочки, купленной для нее эррисаром, красивую брошку в виде цветка со светло голубым камнем в сердцевине. Украшение тоже оплатил милорд, но выбирала его именно Алиса.

Когда они вошли в палату, Регина вскочила с кровати, на которой сидела с книгой, и замерла, настороженно поглядывая на огромного мохнатого демона, держащего на руках ее счастливо улыбающуюся дочь. После того, как женщина очнулась, она узнала от милорда Дэйрара и других соотечественников, навестивших ее, много нового про обитателей Изнанки. И сложившийся в ее голове образ кровожадных монстров, сеющих одно только зло, претерпел значительные изменения. Нет, леди Грэй вовсе не прониклась симпатией к чудовищам, из‑за питомцев которых погиб ее любимый муж и была похищена младшая дочка. Но и слепой ненависти, руководившей ее поступками ранее, больше не было.

Регина не доверяла оборотням, однако позволяла себя лечить в присутствии седовласого мага света. А еще она понимала, что виновата, и волкоголовые вполне могут при желании наказать ее за взбунтовавшийся зверинец, но не делают это, демонстрируя сочувствие к чуть не свихнувшейся матери. На просьбы же вернуть ей ребенка, блондинке отвечали, что она еще слишком слаба, но как только немного окрепнет, Алису сразу же приведут в палату. И вот этот час настал. Глядя на цветущую малышку, Регина убедилась, что с ней тут и правда хорошо обходились. Однако все это не отменяло шантажа, угроз, похищения и прочих неприятностей, которые доставили ей демоны Изнанки. Отомстила ли она им? Отчасти. И сейчас леди Грэй была даже рада, что шествие зачарованных ею монстров подавили на подступах к городу, не позволив блондинке умыть руки в крови невинных. Мохнатых воинов, пострадавших во время стычки с обезумившим стадом, блондинка таковыми не считала, так что в этом плане совесть ее была чиста.

— Мамочка, смотри, что мы с мишкой тебе купили! — радостно сообщила Алиса, которую черный оборотень в расшитом золотом балахоне опустил на пол.

Подхватив подбежавшую к ней дочь, Регина позволила малышке приколоть к ее платью восхитительную брошь, сделанную бесспорно талантливым ювелиром, и невольно поймала себя на мысли, что мир, где создаются такие красивые вещи, не может быть столь отвратительным, как ей думалось раньше.

— С мишкой? — улыбнувшись уголками рта, она взглянула из‑под длинных ресниц на демона, опустившегося в кресло, где последнее время предпочитал сидеть милорд Дэйрар.

— Да, мама! Мишка сказал, что я могу купить тебе самый-самый лучший подарок! — поведала девочка, обнимая за шею мать.

— Ну, спасибо… мишка… за подарок, — глядя в красные глаза волкоголового мага, проговорила женщина, имея в виду не столько дорогую брошь, сколько любимое чадо, которое прижимала к себе, все еще не до конца веря, что они снова вместе. — И что же будет дальше? — спросила, сев вместе с Алисой на заправленную атласным покрывалом постель.

Палату Регине выделили просторную и хорошо меблированную, да и ухаживали за ней, как за королевой, а не за преступницей, так что жаловаться было не на что. Варга родственнички после ранения и то поместили в худшие условия. Но стража у дверей была как у него, так и у леди Грэй, и задание она выполняла одинаковое, охраняя не столько больных от окружающего мира, сколько окружающий мир от них.

— Дальше? — оборотень постучал когтистыми пальцами по деревянному подлокотнику, раздумывая над вопросом. — Ну, если бы вы, леди, не устроили то, что устроили, я бы вернул вам дочь вместе с парой сундуков подарков и письменными извинениями. А так… полагаю, мы квиты.

— Вы отпустите нас домой? — недоверчиво спросила Регина, стараясь не показывать возмущения, которое вызвали в ней его слова.

Квиты, ну надо же! Будто гибель монстров, которую она спровоцировала, способна унять боль от утраты любимого мужчины. Столько гадостей было от демонов за последние двести лет, столько вреда, ранений… смертей. И какие бы причины не лежали в основе жестоких прорывов, это не оправдывало волкоголовых и их чешуйчатых засланцев. Но, несмотря на свое отношение к собеседнику и его собратьям, ссориться с визитером женщина не собиралась. Тем более он выглядел вполне разумным и дружелюбно настроенным: привел к ней Алису, подарил роскошный подарок… так зачем устраивать сцену, пытаясь донести до этого мохнатого урода, насколько он не прав? Куда лучше прикинуться робкой овечкой, прозревшей после недавнего помутнения рассудка. Авось и правда отправят восвояси, не вечно же им держать ее в этой палате.

— Непременно отпустим, — пообещал оборотень. — Как только целитель даст добро, так и отправим вас порталом в крыло тьмы, Аарон предупрежден, так что встретят вас там не с оружием, а с распростертыми объятиями, леди Грэй.

— Вы знаете мое имя, а я ваше — нет. Несправедливо, — сама не замечая, как прибегла к обычному женскому кокетству, улыбнулась окрыленная новостью блондинка.

— О! Моя ошибка, — оскалил свою волчью пасть гость. — Милорд Закария Гримм, наместник Шеасса, который вы привыкли именовать Изнанкой, к вашим услугам, леди, — он чуть склонил голову, наблюдая за реакцией собеседницы. Но Регина слишком хорошо умела держать лицо, чтобы скрыть удивление от визита столько важной персоны.

Мелькнула мысль, что можно, используя момент неожиданности, попробовать убить этого самодовольного царька, так опрометчиво явившегося без охраны в ее палату, но женщина тут же ее подавила, понимая, что даже в случае удачи живой отсюда не выйдет. Да и подставлять малышку, ради спасения которой она совершила столько сумасшедших поступков, мать не хотела. Поэтому и отвела взгляд, чтобы гость не прочел ничего лишнего в ее глазах.

— Приятно познакомиться, милорд, — проговорила вежливо, но подниматься, чтобы сделать реверанс, не стала. Да и приятно ей не было, разве что от близости дочки, сосредоточенно листавшей взятую с кровати «Историю Шеасса», где было много тематических иллюстраций.

— Мама, мама, смотри! — воскликнула Алиса. — Мы были в этой башне! Мишка показывал нам большущую книжку, там была нарисована ты!

— Правда? Как интересно, — улыбнулась Регина и, не сдержавшись, снова притянула малышку к себе, чтобы чмокнуть в темноволосую макушку.

Если бы наместник не продолжал сидеть в кресле, рассматривая ее, как какой‑то диковинный экспонат, чудом попавший в его коллекцию, она зацеловала бы малышку и затискала в объятиях, рассказав ей, как сильно скучала, а заодно и расспросив, как жилось тут ее дочери. Но в присутствии демона леди Грэй себя сдерживала.

— Алиса говорит про замок повелителя и гриморию, которая там раньше хранилась, — сказал Закария. — Если хотите, я мог бы организовать вам экскурсию перед возвращением домой, — предложил он и тут же поддел, клыкасто ухмыльнувшись: — Если, конечно, пообещаете, не натравливать на мирных жителей всех встречных животных.

Светлые глаза блондинки сверкнули, выражение лица стало холодным и немного хищным, а обращенный на собеседника взгляд — колючим.

— Любая мать пошла бы на все, чтобы вернуть свое дитя или отомстить за него, если возвращение невозможно, — проговорила она, гордо вскинув подбородок.

— Как и любой отец пошел бы на все, чтобы спасти своего ребенка от проклятия, — ответил Гримм.

— Я слышала вашу историю от милорда Дэйрара, Ваша Светлость.

— А я понимаю причину вашей ненависти, леди Грэй, и ценю то, что вы стараетесь ее подавить, общаясь сейчас со мной.

Блондинка нахмурилась, недовольная тем, как легко он раскусил ее эмоции а оборотень продолжил:

— Не будь вы красивой женщиной и матерью, чья любовь к дочке и безрассудная смелость, граничащая с самопожертвованием, лично у меня вызывают восхищение, мы бы разговаривали совсем в другой обстановке. Вы ведь это понимаете?

— Более чем, — сухо ответила Регина, инстинктивно обняв себя руками за плечи, словно пытаясь защититься, но тут же сообразила, что это проявление слабости, и сменила позу.

— Рад это слышать, леди, — снова улыбнулся волкоголовый, а Алиса, найдя очередную знакомое здание на картинке, воскликнула:

— Мама, смотри, сюда мы тоже ходили! Мишка, — обратилась она к Закарии, — а ты можешь сегодня покатать нас с мамой на том летающем мостике? — и, состроив умильную мордашку, с надеждой посмотрела на него.

— Если целитель разрешит, почему нет? — сказал наместник, подмигнув малышке. — Думаю, моей невесте тоже не повредит немного развеяться, гуляя по Йойю, — и посмотрел в глаза Регине, у которой странно ёкнуло сердце от его слов.

Стук в дверь отвлек их обоих от созерцания друг друга. Появившийся на пороге оборотень, поприветствовав леди Грэй, принялся отчитываться своему предводителю о благополучно выполненном задании, но при этом как‑то странно переминался с ноги на ногу, будто не знал, как сказать что‑то не очень приятное для милорда.

— Прекрасно, Кирстен, — выслушав его, кивнул Закария. — Позаботься о том, чтобы выставили охрану у портала, через который ожидается прибытие посла, и, будь добр, передай моей невесте, чтобы готовилась к прогулке.

— Э-э-э, — серый демон почесал мохнатый затылок и отвел взгляд.

— Что? — перестал улыбаться черный.

— Тут такое дело…

— Какое? — с каждым новым вопросом голос наместника становился все мрачнее.

— Короче, леди Андервуд, провожая своих друзей, тоже решила пойти с ними…

— Что?! — Закари вскочил с кресла так стремительно, что все вздрогнули, а Кирстен еще и отступил к двери. — Что она сказала? Когда вернется? С послом?

— Леди Андервуд велела передать тебе… вам, милорд, — исправился оборотень, — что она нашла себя не на помойке, и ждать, когда вы уделите внимание ей, до глубокой старости не намерена, — последние слова Кирстен произнес шепотом, но в воцарившейся в палате тишине все их прекрасно расслышали.

— Так, значит? — алые глаза наместника вспыхнули огнем. — Вот же… обидчивая какая!

— А может, и пусть? — робко спросил гонец.

— Может, но не так, — взяв себя в руки, спокойно проговорил Гримм.

Отвесив прощальный поклон Регине, он пообещал им с Алисой непременно устроить экскурсию, о которой они говорили, после чего пожелал обеим приятного дня и вышел вместе с другом в коридор, чтобы высказать ему все, что накипело.

— Ну, не силой же нам было ее удерживать, Зак! — возмутился Кирстен, услышав много нового о своих умственных способностях и прочем. — Захотела девка домой, прыгнула в объятия лысого мага и…

— Еще и в объятия пр-р-рыгнула?! — рявкнул наместник, снова раздражаясь.

— Да зачем тебе эта малолетка? — попытался утешить его огненный лорд. — Проклятие снято, мы скоро станем людьми. Да за тобой, Закари Гримом, наместником Шеасса с человеческим лицом, толпы потенциальных невест бегать станут!

— Угу, — буркнул Закари. — А за мохнатое чудовище Закари Гримма хотела замуж только одна.

— Так все же из‑за твоего эррисарства. Власти хотела, ты же сам говорил.

— По твоему, желай она только власти, ушла бы, когда я стал правителем всего Шеаса?

— Нет.

— Вот и я о том.

Эпилог

Лазурные волны играли в ярких лучах Алина, проказник-ветер трепал волосы, обдувая влажную от брызг кожу, а мы с Уной мчались по морским просторам, стремясь обогнать друг друга. Миледи Лиам и я — первая леди крыла света, супруга эррисара, который с легкой руки Сияющего был назначен наместником Алин-тирао. Работы от этого у Варга, конечно, прибавилось, а свободного времени уменьшилось, но я не жаловалась, ведь делами мы занимались вместе, что еще больше нас сближало. Однако даже в череде трудовых будней нашлась минутка для отдыха и… для поединка на скайтовирах, после которого планировалось закатить городской праздник, так что народу на берегу собралось много. Даже Ашенсэн задержался на острове еще на день, чтобы посмотреть на гонку и, как он выразился, поболеть за меня.

О, надо было видеть лица наших милордов, когда из портала мы вышли не только в составе, предсказанном Хельгой, но еще и в компании окруженного световым ореолом юноши, в котором большинство встречающих сразу же признали бога-покровителя Триалина. А те, кто верить в это не хотел, быстро убедились в своей неправоте, стоило «золотому мальчику», используя магические спецэффекты, устроить небольшое, но запоминающееся шоу на городской площади. Одним словом, вопрос о недоверии к Варгу и другим магам, побывавшим на Изнанке, больше не поднимался. Эррисарство моему мужу дражайшие родственнички принесли, как говорится, на блюдечке, не забыв извиниться за то, что сомневались в нем и его поступках.

Дьяр, сняв с себя ответственность за крыло, вздохнул с облегчением и вызвался отправиться послом в готовый к сотрудничеству Шеасс, а вот Уна, напротив, едва ли не искрилась от плохо скрываемого возмущения, особенно, когда Варг дал согласие брату на путешествие к демонам. Но перечить богу и остальным рыжая змеюка не осмелилась. Зато отыграться на мне ей никто не мог помешать, ведь соревнование было назначено еще неделю назад. Так что обойти меня на водном маршруте для миледи Лиам стало идеей фикс. Только я тоже сдаваться не собиралась. Слишком много нервов вытрепала мне эта рыжая, чтобы дарить ей победу просто потому, что она со дня на день отбывает вместе с мужем, согласившейся ее сопровождать Амелией и милордом Дэйраром налаживать дипломатические отношения с обитателями Изнанки.

— Берегись, риф! — крикнула Уна, отвлекая меня.

Сбившись с ритма, я немного отстала, пропустив пакостно усмехнувшуюся соперницу вперед. Раздраженно фыркнула, огляделась и… действительно увидела торчащий из воды камень. Странный такой, гладкий, словно вершина шара. Неужели правда риф? Но откуда?! Мы же несколько раз проверили дистанцию перед началом состязаний! А в следующий миг таинственная глыба зашевелилась, всколыхнулась, вызвав громкий всплеск, и начала стремительно подниматься вверх, на глазах обретая очертания гигантской змеи, кольца которой окружили меня со всех сторон. Как тогда… в штормовую ночь нашей с Варгом «прогулки».

«Левиафан, — поняла я, ныряя в одно из колец, с которого спала магическая иллюзия. — Приманила‑таки себе группу поддержки, рыжая змеюка! Еще и замаскировала, тварь!»

Кляня соперницу на чем свет стоит, я мысленно порадовалась, что вопреки уговорам Ванды и Тиль надела брюки, и, пользуясь тем, что Вира не только хорошо плавает, но и прекрасно летает, принялась выделывать акробатические трюки, ныряя из одного змеиного кольца в другое, ускользая от несущегося на меня огромного хвоста и используя призывно раскрытую пасть морского чудовища в качестве трамплина. Охотился левиафан исключительно на меня, что подтверждало версию о его неслучайном появлении, хотя доказать это потом будет непросто. Уна так же, как Регина и еще несколько леди света, обладала силой внушения, способной отдавать приказы животным. Однако задействовать для своих подлых целей несущих бурю змей было уже слишком!

Я не тешила себя иллюзией, что гонка пройдет честно, и ждала от рыжей стервы пакость, но… меньшего масштаба. Потому и оделась так, и крепления на доске десять раз проверила, дабы не прощелкать диверсию, и даже одолженную Сияющим брошь, которая, по его словам, записывала гонку, на блузке закрепила. Оглядываться назад времени не было, как не было и сомнений, что с берега уже спешит помощь верхом на золотистых вивернах, потому что мои воздушные пируэты издалека видели все. Я бы справилась, не впервой! Но кристалл на броши как‑то странно полыхнул, и ослепленный его светом змей, удивленно моргнув, совершенно потерял ко мне интерес.

Громадные кольца погрузились в неспокойную воду, а голова обратила свой взор на умчавшуюся вперед Уну. За ней‑то морской монстр и рванул, весело виляя гибким хвостом, удар которого мог легко убить человека. Ну а я, пытаясь на ходу отдышаться, продолжила путь к острову, где нас ждал милорд Дэйрар, вызвавшийся судить поединок. Помогать мерзавке, подстроившей мне ловушку, желания не возникало. Да и что я могла сделать против гигантского змея? К тому же маги на крылатых ящерах были уже довольно близко, так что ничего кроме легкого испуга Уне не грозило. Ну… или не легкого, судя по громким всплескам, не менее громким визгам и истеричным требованиям идти жрать меня, а не ее, которые слышала не только я, но и подлетевшие к нам Варг с Эннарин и Ингольвом.

— Тупая змеюка! — вопила миледи, от страха и возмущения потерявшая над собой контроль. — Отвали от меня-а-а… — она ухнула в воду вместе с доской, задетая хвостом левиафана, обвившегося кольцом вокруг жертвы. И я невольно притормозила, раздумывая, не кинуться ли спасать эту идиотку, потому что смерти я ей не желала, несмотря на нашу взаимную нелюбовь. Но друзья мужа уже ринулись ей на помощь, сам же эррисар подлетел ко мне, жестом предлагая присоединиться к нему, бросив гонку, которая уже потеряла свой смысл.

— Милорд Дэйрар ждет! Нельзя подводить хорошего человека, — крикнула я, напряженно следя за тем, как леди Брок отвлекает левиафана, чтобы Ингольв выловил из воды похожую на гадкого утенка Уну. Ее некогда шикарное платье облепило мокрое тело, а косметика размазалась по перекошенному лицу. Рыжую трясло, но она была жива и даже не ранена. Поэтому я с чистой совестью отправилась к Радужному острову, который после заключения мира с Изнанкой стал совершенно безопасным.

Варг полетел следом, но перед самым финишем обогнал, чтобы приземлиться и встретить меня в гроте. Отстегнув крепления, я с разбегу бросилась в объятия мужа, который успел пересадить увязавшегося с ним Персиваля со своей шеи на плечи Дэйрара еще до моего появления. Так что ничья наглая лисья морда не мешала нам с упоением целоваться, забыв о свидетелях. Впрочем, седовласый хранитель не особо и возражал против столь бурного завершения гонки. Сидящий на нем песец — тоже. Даже в мысли ко мне не лез, делая вид, что его вообще тут нет. Нам никто не мешал, совсем-совсем никто… пока волшебная брошь снова не полыхнула, и из нее не полился голос Сияющего.

— Все замечательно, господа: любовь, морковь и прочие прелести, но мне, вообще‑то, через пару часов отчаливать, — иронично напомнил Ашенсэн. — Так что хватит обжиматься! Возвращайтесь!

Мы с мужем переглянулись, рассмеялись и вместе с Дэйраром и подоспевшей к нам Эннарин отправились в Рассветный провожать «золотого юношу» и праздновать удачно завершившийся поединок, ведь нас с Уной не съели, а значит, все хорошо. Ну и зрелищно, конечно. А какой нормальный человек не любит хлеба и зрелищ? Тем более когда за все платит покидающий крыло бог.

На празднике…

После завершения гонки на скайтовирах и магической демонстрации встречи ее участниц с левиафаном, которую с помощью волшебной броши устроил для горожан Ашенсэн, опозоренная Уна предпочла на празднике не появляться. Народ же перешептывался, разнося по округе сплетни о том, что после этого поединка жена Дьяра каким‑то невероятным образом потеряла свою вторую ипостась, именно поэтому ее глаза потемнели, потеряв свойственное магам света мерцание. Да и в том, что дочь милорда Свэна по-прежнему миледи многие уже сомневались, обвиняя во всех ее бедах морское чудовище, обладавшее по слухам мощной магической силой и скверным характером. Оно‑то Уну якобы и наказало за ее скверный нрав, высокомерие и подлость. Во всяком случае именно эта версия была главной у подвыпивших горожан, активно празднующих все сразу: и завершившуюся без жертв гонку, и первый за двести лет визит Сияющего в мир Алина, и просто хороший день с чудесной погодой.

Гуляния были в самом разгаре, а Клотильда грустила, хоть и пыталась не показывать виду. На окрашенных розовым блеском губах гостила годами отрепетированная улыбка, но в небесно-синих глазах не было озорных искорок, которые появлялись там при искренней радости. Снежка, хорошо знавшая подругу, непременно раскусила бы ее, но жена наместника вместе с мужем отправилась провожать Сияющего, другие же ничего не замечали. Даже Ингольв видел в леди Андервуд лишь веселящуюся блондинку в изумительно красивом голубом платье с серебряной вышивкой. Тиль так и не привыкла к легким нарядам, которые носили женщины Рассветного, и на выход предпочитала надевать костюмы с пышными юбками, узкими корсетами и умопомрачительным декольте, в котором тонули взгляды всех встречных мужчин без исключения. Это льстило, но… не радовало.

Ей вообще мало что доставляло удовольствие в последние дни. Только вернувшись в Алин-тирао она поняла, какую глупость совершила. Почему она ушла тогда, даже не попрощавшись с женихом, Тиль и сама не знала. Накопившаяся обида и прощание с друзьями разбудили эмоции, захлестнувшие привитую с детства расчетливость. И, поддавшись, порыву, Клотильда сделала то, о чем теперь сильно жалела. Но отправиться назад в Шеас после слов, переданных Гримму, блондинка не могла, так как не позволяла гордость. Она леди, а не комнатная собачка, которая бегает за хозяином, виляя хвостиком в надежде на ласку. Это он должен за ней бегать! Он, а не она! Так почему же огненный эррисар даже не попытался ее вернуть или хотя бы поговорить с невестой после ее ухода?

Верить в то, что она никогда не была нужна Закари, Тиль не хотелось, но реальность подтверждала именно этот вариант. А ведь поначалу девушка думала, что поступила правильно, пусть и приняла решение на эмоциях. Ей казалось, что оборотень из тех, кто ценит гордых и строптивых, вроде той же Регины, которой он вслух восхищался, когда она сражалась со стражниками. Только не учла Клотильда, что ее несостоявшийся супруг леди Грэй и утешится, задержав больную в лазарете под предлогом неважного состояния здоровья. Ну а пока она якобы долечивается, обаятельный «мишка» вскружит «редкому цветочку» голову, запудрит мозги и растревожит сердце, как поступил с бывшей невестой.

Да и невестой ли? Ведь так он представил Тиль только близким друзьям, которые вполне могли подыграть своему предводителю, чтобы усыпить бдительность глупенькой пленницы, мечтавшей о крепкой семье с огненным эррисаром. Забавно, но именно с этим получеловеком-полуволком леди Андервуд задумалась о детях, он ей по-настоящему понравился, хотя поначалу она и думала, что все дело во власти, которой она так жаждала. Изнанка изменила ее, сделала честнее и… научила чувствовать. А может, дело вовсе не в побочном эффекте проклятия? Вдруг это была любовь? Настоящая, не придуманная и не наигранная, такая как та, что подарила ее сводной сестре настоящую снежную сказку. Под влиянием этой искренней и бескорыстной любви Снежана из шкодливой пацанки превратилась в прекрасную леди, в глазах которой при виде мужа загорались звезды.

И Клотильда тоже осознавала, что неуловимо преображается рядом со своим эррисаром и только с ним. Той ночью в комнате Закари она чувствовала себя королевой. Нужной, желанной, вызывающей уважение и восхищение. А потом все пошло наперекосяк. И вместо того чтобы остаться с избранником и добиться‑таки его внимания, как учила мама, девушка гордо ушла. Ну, не дура ли? А впрочем, может оно и правильно. Ведь жених, считающий невесту менее важной, нежели все остальное, вряд ли стал бы прислушиваться к ее мнению в законном браке. Быть же красивой ширмой при этом мужчине Клотильда не хотела. С ним, как ни с кем другим, она желала получить либо все, либо ничего и, к сожалению, так оно и вышло.

Подобрав пышные юбки, девушка отправилась в сад, желая уйти от головокружительно веселья, радостных улыбок и надоедливых ухаживаний Ингольва, обижать которого не хотелось, так как он ей нравился, но и принять его ухаживания блондинка была не готова. Другой мужчина занимал ее мысли, заставляя плакать разбитое сердце. И пока эта рана не затянется, Тиль решила не начинать новую охоту за мужем. Потом… через месяц, или через два, в крайнем случае, через полгода она непременно найдет себе подходящего кандидата здесь или в крыле тьму, куда ее лично пригласил эррисарский сын Аарон, а может, и воскресит в себе былую симпатию к лысому магу света. Все возможно. Сейчас девушка хотела уединения, и поэтому мужской голос, раздавшийся за ее спиной, не сильно обрадовал улизнувшую с праздника блондинку.

— Леди куда‑то торопится? — повторил свой вопрос незнакомец, а сердце Клотильды сжалось от едва уловимого сходства интонаций этого человека и ее бывшего жениха. Остановившись, она медленно обернулась, стараясь не выдать волнения и… разочарованно вздохнула, увидев не мохнатое чудовище в балахоне, а высокого широкоплечего брюнета с короткими волосами и черными, как ночь глазами, внимательно наблюдавшими за девушкой.

— Простите, лорд, — сделав книксен, сказала она, — но мне бы хотелось прогуляться по саду… одной.

— Сбегаете, леди? — усмехнулся мужчина, и опять его мимика показалась ей до боли знакомой, хотя видела этого человека Тиль впервые. — У вас это хорошо получается.

— Что именно? — нахмурилась блондинка, вглядываясь в лицо собеседника. Глубоко посаженные глаза, густые брови, острые скулы, квадратная челюсть, выдающийся нос с горбинкой и довольно крупный рот, который почему‑то без конца притягивал взгляд блондинки. Ей нравилось смотреть, как поднимаются уголки губ, один чуть выше другого, отчего улыбка получалась кособокой и от этого немного ироничной. Судя по внешнему виду, это был кто‑то из лордов тьмы, но раньше она не встречалась с этим магом. Или он вообще не из стражей Триалина? Случайный гости или…

— Тиль, милая, прекрати меня так придирчиво изучать, это больно бьет по и без того избитому тобой самолюбию.

— З-закари? — от удивления и затопившей душу радости, леди Андервуд начала заикаться.

— Не похож? — выгнул черную бровь демон. — А если так? — его черные глаза полыхнули алым пламенем.

— Уже лучше, — немного справившись с эмоциями, улыбнулась Клотильда.

— Можно и так, — подойдя ближе, мужчина начал стремительно меняться… в лице. Все остальное по-прежнему оставалось человеческим: фигура, руки, а над кружевным воротником теперь красовалась голова черного волка, которая довольно скалилась, подмигивая девушке огненным глазом. — Признала, невеста, жениха? — полюбопытствовал демон.

— Допустим, — скрестила на груди руки блондинка.

— Ну, тогда пошли, — сказал он и протянул ей раскрытую ладонь.

— Куда это? — насторожилась девушка.

— Как куда? Жениться!

— Но я… э-э-э… ай! — воскликнула она, когда оборотень бесцеремонно схватил ее и, не давая и шанса вырваться, прыгнул в вспыхнувший столб пламени. — Это же незаконно! — принялась колотить его по могучей груди Клотильда. — Что за беспредел?! — кричала она прямо в довольно ухмыляющуюся морду похитителю, крепко державшего девушку за талию так, что их глаза находились почти на одном уровне. — Ты не имел права!

— Как это, не имел? — волчий образ смазался, и спустя какие‑то пару секунд на разгневанную блондинку уже взирал красноглазый брюнет с человеческим лицом. — Очень даже имел! Ты давала согласие на брак со мной? Давала. Так что, будь добра, милая, отвечать за свои слова.

— А если я передумала? — заявила она из чистого упрямства.

— Тогда буду убеждать, — пригрозил Закари и, не дав невесте опомниться, поцеловал.

Взбрыкнув ради приличия, Клотильда несильно треснула мужчину по затылку, а потом, запустив в его короткие волосы пальчики, чуть сжала корни, чтобы тут же отпустить и скользнуть ладонью по шее жениха.

— Пр-р-роклятье! — знакомо рыкнул милорд, нехотя оторвавшись от девичьих губ. — Девочка моя, эдак мы до храма с тобой не дойдем. А я несколько дней готовил все к свадьбе, желая сделать тебе сюрприз. Ты ведь не кинешь меня у алтаря, правда? — спросил вроде как в шутку, но Тиль почувствовала напряжение, которое так тщательно старался скрыть наместник Шеасса.

— Как это… готовил? А я? А меня спросить?! — придя в себя от головокружительного поцелуя, Тиль снова возмутилась. — Ты опять меня ни во что не ставишь!

— Да с чего ты это взяла?! — мужчина поставил ее на пол, но лишь за тем, чтобы снова подхватить на руки так, как ему удобней. — Потому что я не стал объявлять о нашей помолвке при Лучезарном? Так просто не хотел мешать в одну кучу два значимых события. Или тебе не понравилось, что я был против твоего похода в подземелья?

— Мне не нравится, как ты облизываешь взглядом всех прочих баб! Особенно если они блондинки! — выпалила девушка и тут же прикупила язычок, вспомнив, что она не базарная торговка, а воспитанная леди. — Ну, то есть… ты понял, — опустив взгляд, пробормотала она.

— Тиль, красивых женщин много. И светловолосых среди них хватает. Но замуж зову я только тебя. Пойдешь за меня, гордячка? — шепнул он, склонившись к ее ушку.

— Гарем разгонишь? — не желая сразу сдаваться, уточнила леди Андервуд.

— Уже разогнал, — усмехнулся Закари. — Я же знаю, что ты у меня ревнивая.

Губы девушки растянулись, помимо воли, но желая прояснить все здесь и сейчас, она спросила:

— А Регина? По-прежнему лечится?

— Ага, — сказал мужчина и, выдержав паузу, добавил: — В крыле тьмы. Их сегодня Лар должен был отправить туда вместе с Алисой. Еще вопросы, милая?

— Есть парочка, — хитро взглянула на него оттаявшая невеста. — Как ты умудрился так быстро очеловечиться, ведь Ашенсэн говорил, что это займет время.

— Его братец помог ускорить процесс. Было неприятно, местами больно, но чего не сделаешь для любимой женщины.

— Любимой? — Клотильда недоверчиво прищурилась. — Это ты сейчас о…

— О тебе, Тиль.

— Вот так сразу и влюбился? — с сомнением протянула она.

— Может, и сразу, — пожал плечами он. — А может, и постепенно. Я не думал об этом. Просто понял, что из всех невест, которые начали пачками появляться на моем горизонте в последние дни, хочу видеть рядом с собой только одну. Тебя, — и, снова поцеловав ее в приоткрытые губы, предложил: — Пойдем жениться, ангел?

— А знаешь что… Пойдем! — тряхнув волосами, рассмеялась девушка. — Не зря же я лучшее платье сегодня на праздник надела. Только мне хотелось бы видеть на церемонии своих друзей…

— Не вопрос, я уже вручил всем приглашения.

— Когда?! — округлив от удивления глаза, воскликнула Клотильда. — Они что? Были в курсе?!

— Секрет, — загадочно улыбнулся ее будущий муж и, не удержавшись, снова поцеловал свою девочку.

Оглавление

Пролог

Глава 1 Свадьба

Глава 2 Свадьба

Глава 3 Нескучная жизнь

Глава 4 Вторая брачная ночь

Глава 5 Замок

Глава 6 Изнанка

Глава 7 Мир Шеасса

Глава 8 Сияющее «божество»

Глава 9 Девушка в хрустальном гробу

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg