«Грехи невинных»

Грехи невинных (fb2) - Грехи невинных (пер. Оля Савина) (Легенда об ангеле - 4) 523K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Джейми Макгвайр

Джейми Макгвайр Грехи невинных

Глава 1

Я стала виновницей ужасной битвы богов и монстров. Зачата своей матерью, Меровингом — прямым потомком Христа, и отцом, полукровкой, сыном падшего ангела, что само мое существование привело к битве, в которой ангелов погибло больше, чем, когда сам Люцифер был изгнан Богом. Прежде чем я успела осознать свое предназначение, я застряла в другом, особом виде ада — школа.

Постукивая поочередно своими неровными ногтями по столу и слушая гул разговоров о предстоящих последних разрывах на выпускном вечере, сколько в минувшие выходные расстанутся с девственностью после самого выпускного, и чьи попытки с модными экспериментами на красной дорожке не увенчаются успехом.

После потрясения, заполнившего недолгую тишину, разразился хохот. Вся рука и сторона моей рубашки от воротника до талии была облита ледяной газировкой.

― Ох. Досадно,― сказала ЛейСи, держа пустую бутылку.

Как и всегда, она не просила прощения. Лишь за одну вещь я уважаю ЛейСи – она поддельно не извинится. Все в комнате знали, что она сделала это нарочно, начиная с седьмого класса, это происходило стабильно хотя бы раз в месяц.

Сконфузившись из-за жидкости, стекающей по моему телу, я прошла через столовую и направилась в ближайший туалет. Дверь с громким эхом в маленькой комнате ударилась о стену, когда я протиснулась через нее. После быстрой проверки, убедившись, что в трех кабинках никого нет, я подпрыгнула вверх и оттолкнула в сторону облегченную металлическую сетку на подвесном потолке. Быстрым рывком я схватила коричневый бумажный пакет, находившийся там, и бесшумно приземлилась спиной на пол.

Мешок шелестел, когда я рылась в серых юбках и строгих светло-голубых рубашках на пуговицах, лежавших на самом дне. Также в мешке были серые слаксы, несколько пар темно-синих колготок, соответствующих униформе академии Провиденса Всех Святых.

― Все хорошо, Эдем? ― послышался голос в одной из кабинок.

Я вздохнула.

― Хорошо, дядя Бекс. Это газировка. Ты рискуешь быть пойманным. Это необходимо? ― спросила я, цитируя его собственный излюбленный вопрос.

― Пойманным? Ты даже не увидела меня. А ты проверила.

Как только я переоделась в сухую футболку, Бекс, с самодовольным выражением лица, толкнул дверь кабинки. Он возвышался надо мной, такой же высокий, как мой отец, гармонично одетый в слаксы цвета хаки и темно-бордовый жилет с галстуком поверх оксфордской рубашки. Даже в форме Католической школы, любая женщина падала бы в обморок от вида его зеленовато-голубых глаз и глупой усмешки, но я не видела этого. Для меня он выглядел больше похожим на ребенка.

― Мне не следует говорить тридцатилетнему гибриду, стоящему на унитазе, что это давно не считается хитростью, ― сказала я.

Он хмыкнул, скрестив руки на груди и облокотившись своим задом о раковину.

― Это если прятаться от простых детей средней школы. И мне пока что не тридцать. А двадцать девять, достаточно в скором времени.

― Достаточно в скором, ― сказала я.

Он нахмурился.

― С каких это пор ты начала рассказывать мне о скрытости? Ты уверенна, что в этом году поднабралась стервозности.

Я подскочила и вернула мешок обратно на свое место.

― Ты посещал военное училище для мальчиков. И не говори мне о стервозности.

― Это уже не является настолько плохим. Я любил бы студенточек.

Я уставилась на него, все эмоции исчезли с моего лица.

Он поднял руки.

― Ладно, это отстой. Но это – то, что ты делаешь из этого. Ты же знаешь, что она обязательно прольет это на тебя. Почему бы тебе не притвориться, что что-то упало и поднимать это? Она будет промахиваться каждый раз.

― Ты думаешь, я об этом еще не думала? Это оскорбительно.

― Так измени это.

― Уже, Бекс. Но если мне делать это каждый раз или даже большую часть времени…

Он кивнул.

― Хорошая точка зрения. Хочешь сломать ей руку броском?

Я попыталась сдержать улыбку, но не получилось. Бекс наклонился и поцеловал меня в макушку.

― Преодолевать более высокие пути трудно, особенно когда ты знаешь, что можешь легко свернуть ей шею. Однажды я свел счеты с Морским пехотинцем, когда мне было одиннадцать. Он давал мне так много дерьма в течение нескольких недель… ― он умолк, погрузившись в защищенную зону. Он вздохнул, а затем встал прямо. ― Но я проиграл.

― Потому что ты использовал свою силу, позволив ему повлиять на твои эмоции?

― Точно.

― Поэтому мы не можем ее убить. Сохранять равновесие и все такое.

Бекс быстро обнял меня.

― Еще одна неделя, ― сказал он, прежде чем выскользнуть за дверь.

К тому времени, когда я распахнула ее, он ушел. Когда я была младше, для меня его способности оставаться незаметным в общественных местах раньше являлись нерешенными. Это только напомнило мне о других существах, что таились, а другие не могли их видеть.

Это было до того, как я узнала правду – что другие, бесчеловечные темные существа, скрывающиеся в тенях, не могли причинить мне боль. Ничто не могло. По Божьим правилам и при условии, что я буду уважать и сохранять равновесие, до этих пор я остаюсь нетронутой, исключительным ребенком Святого Отца, который ненавидел меня еще до моего рождения.

Многие, кто, вольно или нет, склонились перед ним, но я не стала одной из них.

Я родилась бесстрашной.

― Эдем! – неуклюжий парень трусцой бежал в мою сторону, поправляя свои очки. ― Ты пропустила ланч.

Морган МакКинстри пытался быть мне другом после переезда в Род-Айленд в восьмом классе. Он был слишком асматичным, чтобы играть в футбол, слишком худым для игры в баскетбол. Его вьющиеся каштановые волосы и круглые очки напомнили мне о неловком Гарри Поттере.

― Привет, Морг. Как продвигается газета?

― Последняя и лучшая. Выпускное издание, ― сказал он, встав чуть выше и выставляя свою немускулистую грудь.― Я видел, что произошло с фотографией. Она когда-нибудь устанет от этого? Никому уже даже не смешно.

― Наверное, нет,― сказала я, остановившись у своего шкафчика.

― Так, сегодня тест по алгебре. Ты готова?

― Не совсем, ― ответила я. И это была чистейшая правда.

Я освоила математику еще в четвертом классе. Папа вручил мне учебный план выпускника в мой первый год обучения. Мама сказала, что средняя школа – это опыт. Не то, чтобы Академия Всех Святых не имела высшего уровня и одних из лучших спортивных программ в области, но я уже изучила все, что они преподавали здесь. Все Святые был родным университетом моей мамы, и она настояла на том, чтобы я осознала свою человеческую сущность так же, как и роль в духовной сфере. Я предположила, что это имело смысл. Формально, по большей части я была человеком.

Я вытащила книги их шкафчика и позволила Моргану сопроводить меня до класса. Студенты заняли все свои места, тихие и готовые приступить к своим тестам. Я ценила, что большинство студентов воплощали Всех Святых. Все, кроме одной, были почтительны, почти взрослые – знающие, когда сосредоточится и когда выступить, когда говорить, а когда держать свое мнение при себе.

Когда я сделала вид, что борюсь с каждой задачей, знакомый холод пробежался по моим костям, а волосы на затылке встали дыбом. Когда я была маленькой, то связывала это с чувством бегства, как будто кто-то, или что-то, преследовали меня. Теперь, когда я стала старше и поняла правила; бегство было самой далекой мыслью моего ума. Любопытство и готовность бороться были моими единственными стимулами.

Я обернулась через плечо, посмотреть на существо, что присело и устроилось на краю шкафа в кабинете, шелестя своими орлиными крыльями.

― Глаза вперед, мисс Райел, ― сказал Брат Рамзи.

Я повернулась и посмотрела вниз, строча остальные действия решения задачи, записала и обвела ответ, затем подняла руку. Брат Рамзи подошел за моим тестом. Когда он повернулся спиной, я обернулась еще раз, чтобы лучше рассмотреть. Существо наблюдало за мной своими черными шарами, но сжалось под моим ярким светом. Стол Моргана находился меньше чем через пять футов перед неровными грязными когтями, начерненной кожей и деформированным телом. На весь класс пахло серой, ароматом, который вызывал во мне раньше тошноту, но я научилась оценивать острое предупреждение. Я положила локти на свой стол и переплела пальцы, не высовываясь и сжимая зубы. Бекса рядом не было. Он пропадал где-то. Интересно, имело ли это какое-либо отношение к существу.

Один за другим студенты сдавали экзаменационные тесты. Обычно я позволяла другим приходить первыми, но с тем-то окруженным длинным хвостом и когтями, захватывающими кабинет, сконцентрироваться было необходимо. Еще два занятия, два последних, и тогда я отправлюсь на парковку к своей черно-белой Ауди R8, к подарку тети Клэр на мой шестнадцатый день рождения. Когда я отрою дверь, а Бекс уже будет сидеть на пассажирском сидении, читая в сотый раз «Обитателей холмов» (прим. переводика: роман-сказка британского писателя Ричарда Адамса (англ. Richard Adams) в жанре героического фэнтэзи о приключениях группы диких кроликов).

Я закрыла глаза, пытаясь придумать что-нибудь еще, но это были дергания и переминания с одной когтистой ноги на ногу, когда он устроился удобнее позади Моргана. Мое сердце билось в груди, стучало и грохотало о грудную клетку, а потом вернулось в норму лишь на несколько ударов, прежде чем учащённо забиться снова. Было что-то не так в этом существе. Мои легкие горели, когда я вдохнула. Больше, чем сера, больше, чем зловония смерти и зла, его аромат смутил меня — не то чувство, к которому я привыкла. Я испытывала любопытство и, возможно, что-то мягкое ... восторг? Удивление?

Прозвенел звонок, и я смотрела, как Морган убегал от отвратительного сутулого монстра, взгромоздившегося в кабинете на шкаф.

― Что? ― спросил Морган, когда приблизился.

― Ничего. Пойдем, — сказала я, потянув его за собой, затем отпустив свои сверхъестественные щупальца в коридоре.

Единственными нечеловеческими существами, которые я точно определила, были Бекс, идущий ко мне, и существо Моргана, которого я оставила позади в классе алгебры.

― Я тут подумал, может, мы можем сегодня пропустить по фруктовому коктейлю? ― сказал Морган.

― Не сегодня. Я тренируюсь со своим дядей.

― О, да. Он - боксер или борец MMA(смешанные боевые искусства) или что-то в этом роде, так?

― Нет.

Он сморщил нос.

― Ох. Правда? Все это время я думал, что он был профессиональным спортсменом. Тогда почему ты тренируешься каждый день?

― Потому что это хорошо для тебя. А что насчет обеда? Я заеду за тобой.

― Можно я поведу?

― Конечно.

Морган усмехнулся.

― Здорово. Я ужасно чувствую себя в твоем автомобиле.

― Это не совсем тот же эффект, когда ты говоришь о плохом вождении.

Морган остановился, натянув свои круглые очки.

― Маме не нравится, когда меня ругают.

На мгновение я уставилась на него, а затем открыла свой шкафчик и вытащила следующий учебник. У него всегда была та обнадеживающая вспышка в глазах, когда он просил меня ездить с ним по различным местам. Оставаясь близкими друзьями с парнем, который был влюблен и требовал терпения, тактичности, и есть суть моего рождения для поддержания баланса. К счастью для нас, я была не совсем не расторопной.

― Сделаешь мне одолжение, Морган?

― Любое.

― Всегда будь моим другом.

Свет в его глазах потух, но он ответил с улыбкой.

― Несмотря ни на что.

Я похлопала его по руке.

― Заберу тебя в семь, Морг.

Он расправил грудь, глядя на переполненный коридор, чтобы понять, услышал ли кто-то еще.

― Хорошо.

Я повернулась и направилась в класс. Существо не появилось, но запах еще проскальзывал, прежде чем исчезнуть совсем. Другие студенты, кажется, не замечали этого, все болтали о выпускной церемонии вручения дипломов и о банальных вещах таких как, что они наденут под платья и кто куда поедет за границу.

― Как только вы закончите со своим тестом, можете идти. ― Сказал Брат Шепош.― Увидимся на церемонии вручения дипломов.

Взволнованный шепот разнесся по всей комнате. Я была рада, что последним моим занятием был Английский. Ответы на вопросы были простыми, и Брат Шепош был моим репетитором прежде. Он знал, что я была знакома с материалом. Без надобности притворяться и занимать свое время, я сдала экзамен в течение пятнадцати минут, кивая Брату Шепошу, когда проходила мимо его стола.

― Всего хорошего, мисс Райел. Удачи вам во всех начинаниях.

― Взаимно, Брат Шепош.

Когда я шла одна на стоянку, то снова уловила аромат и остановилась. Повернувшись на полные триста шестьдесят, понимая вовремя, что мои легкие наполнены и горели, а на глаза навернулись слезы. Все вошло во внимание — каждый звук, каждый листик, дергающийся на ветру. Но я никого не почувствовала на деревьях, позади или под автомобилями, или даже в ином пространстве. Я продолжала идти, все больше разочаровываясь в тайне. В тридцати ярдах от Ауди что-то темное привлекло мое внимание и, как смертный повернулась на звук. Существо, молча и неподвижно, сидело на выступе соседнего здания.

Я медленно потянулась к ручке Ауди, на случай если существо атакует, осмелившись, напасть, если конечно он за этим пришел. Но существо оставалось на месте, явно потеряв всякий интерес. Почти разочаровавшись, я резко дернула за ручку и приземлилась в гневе на сидение.

Глава 2

― Интересный Гость у вас был сегодня. Гоблины в школе. ― Бекс размышлял над услышанным, пока я пристегивала ремень безопасности, а затем нажала на кнопку зажигания.

Он выглядел, как великан, сидевший на пассажирском сиденье Ауди, с коленями почти на уровне груди, хотя сиденье было расположено далеко.

― Это был не Гоблин.

― Помнишь, как раньше ты называла их гоблинами? Папочка! Гоблины!― он предпринял плохую попытку воспроизвести мой детский голос.

Я закатила глаза, поглядывая в зеркало заднего вида, чтобы выехать на улицу.

― Тогда это был демон - сокрытель (друден).

Бекс лишь признал мой комментарий, а после выдохнул единственным смешком.

― Это он, Бекс.

Он разочаровано на меня взглянул.

― Они выходят только ночью, Эдем. Ты знаешь это. Почему ты продолжаешь настаивать на этом? Что с тобой? Это что, «критические дни»?

Я вытянула шею в его сторону.

― Я ударю тебя коленом и выкину из машины.

Он хихикнул, а затем обернулся, наблюдая за Провиденсем, проносившимся за окном. Я выжала сцепление левой ногой и переключила коробку передач, поддавая скорости и выезжая на полосу обгона, осведомляя каждое транспортное средство на дороге в миле от нас в любом направлении. Нажав на кнопку на двери и опустив стекло, я впустила природу внутрь. День тайн меня расстроил. Мне не нравится ощущать себя растерянной. Я была всемогущей, незапуганной, проницательной во всем. Будучи еще малышкой и видеть демонов это одно. Но быть запутанной, молодой и совершеннолетней еще не достаточно для того, чтобы послать меня махать кулаками в преисподнюю.

― Ты не ощутил его на восточной стороне здания? Он находился менее четырехсот ярдов на расстоянии от тебя и нашего места. Если бы он находился ближе, другие студенты бы увидели его. Понимаешь?

― Нет, ― сказал он скучно.

― Ты думаешь, я шучу с тобой, или ты просто не веришь мне? ― спросила я. ― Где ты был раньше? Если бы ты был где-то по близости, то ощутил бы его.

― Почему ты не пристегнула ремень безопасности? ― спросил Бекс.

― Что? ― я повернулась к нему, мои платиновые длинные локоны задувались от ветра в лицо.

Он посмотрел на меня.

― Ты слышала меня.

― Потому что это правило.

― Ты делаешь так, потому что привыкаешь. Чтобы влиться в коллектив. Тем более Нина будет чувствовать себя лучше, даже зная, что у тебя заживает намного быстрее, чем у любого гибрида.

― Просто перейди к сути дела, Бекс, ― сказала я, хмурясь, пока переключала передачу на четвертую. И тогда я расслабилась, чувствуя, как мое тело ринулось вперед, подальше от Всех Святых и приближаясь к нашему дому, к единственному месту, где я была самой собой.

― Чем дольше принимаешь вещи нормальными, тем счастливее будешь.

― Кстати о счастье, как давно это было? С тех пор как увидел Элисон? ― спросила я своим мягким голосом.

Он покачал головой, его самодовольное выражение лица исчезло.

― Час.

― Она все еще не сказала никому, да?

― Нет.

― Ты все еще скучаешь по ней? ― спросила я.

― Каждый день, ― ответил Бекс, глядя в свое окно.

Слишком долго я ехала тихо, поэтому потянула за передачу, а затем бросила Ауди к парку.

― Это то, где ты был?

― Просто хотел проверить ее.

Я кивнула, касаясь его мускулистого предплечья.

― Прошел уже год, Бекс.

Он вздохнул.

― Тринадцать месяцев, три недели, пять дней… Семь часов.

Я наклонилась, прислоняясь своим виском к его плечу.

― Мне жаль, что она не твой Талех.

Он похлопал меня по колену и поцеловал в волосы.

― Мне нет. Моим Талехом оказался единственный человек, которого я люблю больше чем ее.

Мои брови взметнулись вверх, и улыбка растянулась во весь рот.

― Я не твой Талех.

― Почти.

Я потянулась за рычагом, чтобы зафиксировать его, и тогда Бекс попытался замахнуться на меня, но я увернулась. Я погналась за ним через входную дверь, мимо Агаты, нашей домработницы прямо на кухню.

― Самое время, ― сказала мама. Она облизнула свой большой палец, а затем продолжила чистить картошку.

― Привет, бабуля, ― сказала я.

― Эдем, дорогая, ― сказала бабушка, почему-то посмотрев зло и как обычно вежливо. Она перемещалась с одной стороны кухни в другую. Ее белые волосы были собраны в тугой французский пучок, а каблуки эхом отдавались о кафельный пол, когда ее небольшое тело перемещалось по кухне. ― У тебя беспорядок.

― По дороге домой было ветрено, ― сказала я, расчесывая свои волосы пальцами.

― Как дела в школе? ― мама подошла ко мне ближе и наклонилась, чтобы я смогла поцеловать ее в щеку, а затем она вернулась к картошке в раковине.

― Гоблины, мамочка, ― произнес Бекс с отвратительной усмешкой.

Мама приподняла бровь, но вряд ли выглядела обеспокоенной. Это было давно, но она беспокоилась обо мне. Иногда, я не замечала этого.

― Где?― спросила она.

― На алгебре, ― сказала я.

Она застонала.

― Я ненавидела алгебру. Будь благодарна своим возможностям блестящего мозга, Эдем. Браун не за горами.

― Нина, дорогая, ― позвала бабушка. ― Лук.

― Ох! ― сказала мама, поворачиваясь к плите. ― Как дела в школе? Кроме Гоблинов.

Я закатила глаза.

― Это был не Гоблин. Этот тип был с толстыми деснами и рядом мелких акульих зубов. Я знаю, что это было.

― О? ― произнесла мама, лишь слега заинтересованная.

― Не выпучивай глаза на свою мать, Эдем. Честно, ― сказала бабушка.

― Это был демон - сокрытель, ― сказала я.

Мама перестала шевелиться, но лишь на долю секунды. Единственное, что я могла сделать и понять, не утаивала ли она от меня что-либо, так это прислушаться к биению ее сердца. Прямо сейчас ее сердце неслось как крылья Колибри.

― Я сказал ей, что это невозможно, Нина, ― сказал Бекс. ― Но она уверяет, что видела своими глазами.

― Хорошо, ― сказала мама, возвращаясь к картофелю, «просто потому, что ты бессмертный, не значит, что ты не можешь ошибаться».

― Прекрасно, ― сказала я, скрещивая свои руки. ― Но что если это был демон -сокрытель … это, значит, что они продолжают приходить?

Она пожала плечами.

― Они, наверное, тянутся к тебе, Эдем. Ты знаешь, как это работает.

― Они стали приходить чаще. Иногда группами.

Мама скорчила гримасу.

― Друдены нелюдимы. Не глупи.

― Почему они выходят днем? Они просто… наблюдают. Зачем демону это делать?

― Я не понимаю, ― сказала мама, обменявшись с бабушкой быстрым взглядом.

― Он просто болтался, ― сказала я, прислонившись к стене.

― Стань прямо, дорогая, ― поправила бабушка.

Я стала.

― Но он только что был «внизу». От него воняло, до этого я ничего не чувствовала.

― Не выражайся, пожалуйста, ― поправила бабушка.

― «Внизу»? ― переспросила мама.

― Чёрт, ― уточнил Бекс.

Мама проглотила.

― Наверняка Гоблин тогда. Они, как правило, могут ходить туда и обратно.

― Это не был …, ― я позволяю рукам упасть. ― Мы действительно собираемся продолжать это? Я не ребенок. Просто скажите мне, что это значит.

Мама обратилась к Бексу, но он покачал головой.

― Милая, просто будь терпеливее. Церемония вручения дипломов состоится через несколько дней, и затем…,― Она заметила мое выражение. ― Что это?

Мои глаза расширились, и улыбка автоматически растянулась по всему моему лицу как раз в то самое время, когда дверь открылась.

Тетя Клэр завопила в холле:

― Эди!

Я круто повернулась, полетела через всю столовую и врезалась в нее. Она обхватила меня руками вокруг, и когда мы упали на пол, она проделала то же самое с ногами.

― Ты дома! ― сказала я, сжав ее, пока не сбилось дыхание.

― Полегче!― сказал Райан, смеясь в дверном проеме. Он держал два вещевых мешка со скрещенными руками. ― Я не хочу нянчиться со сломанными ребрами весь вечер. Снова.

Я сползала, чтобы стать и обнять его, удостоверившись, что была нежной. Он был более хрупким, чем Клэр.

― Когда вы вернулись? ― спросила я.

― Сейчас, ― сказал Райан, сняв свою кепку и надев ее на мою голову, а затем натянул низко на мои глаза. ― Ты прислала нам приглашение, так ведь?

― Оу, ― сказала я, увидев, как мама и Клэр обнимаются. ― Это – просто церемония вручения дипломов средней школы. Я не думала, что вы на самом деле приедете.

― Это не просто что-нибудь, ― сказала мама.

Мои шаги, как человеческие, так и ангельские, были все важны для нее, но она подчеркивает важность празднования моего человеческого. Иначе, она говорит, как я буду знать то, за что борюсь?

Мама сильно обняла Райана и затем погладила его по щеке.

― Рада, что вы вернулись. Через девяносто минут будет подано первое блюдо.

― Приятно тебя видеть, Най. Они позволили покинуть тебе офис, хех? ― спросил Райан, ямочка образовалась на его щеке, когда он улыбнулся ей.

Я знала, что он любил ее однажды. Он все еще смотрел на нее определенным образом, но не тем же самым как тогда, когда он смотрел на Клэр. У него были признательность, и уважение к моей матери. Райан обожал Клэр. Он тихо праздновал бы каждую улыбку, каждое дыхание, каждую знакомую манерность во многих отношениях, которым мой папа поклонялся моей матери. Такая любовь стала существовать, после того как я родилась.

― Лишь на эту неделю,― сказала мама, указав на меня и перемешивая ложкой. ― Происходит много событий.

В дверном проеме появился папа, держа мешок бакалеи (сухие продовольственные товары первой необходимости, полуфабрикаты и консервы, а также некоторые базовые хозяйственные товары).

― Похоже на спортивный съезд снаружи!

― Папа! ― сказала я и побежала к нему.

Немного ворча, он поймал меня на ходу и воспрепятствовал тому, чтобы я его не повалила на пол. У меня всегда была особенная любовь к моему папе. У всех других девочек их папы были героями по особым причинам, но мой папа был героем по-настоящему. Он несколько раз спасал мою маму и меня. Он сильнее, чем кто-либо кого я знаю, за исключением меня, но он позволил обнять его сильно, как мне этого хотелось. Я поцеловала его, и он поставил меня на ноги. Мама медленно прошлась по кухне и нежно прикоснулась рукой к его груди, а затем переплела свои пальцы вокруг его шеи.

― Привет, мистер Райел.

― Миссис Райел, ― ответил он улыбкой, склонившись, поцеловать ее.

Мои губы свернулись в трубочку.

― Фу!

― Согласна, ― сказала Клэр, кивнув в сторону столовой. ― Меня поражает, что ты – их единственный ребенок.

― Фу. Остановитесь. ― Сказала я, качая головой.

Она села напротив меня за длинным обеденным столом из дуба.

― Расскажи мне обо всем, ― сказала я, приготовившись выслушать множество историй Клэр, сколько она расскажет.

― Сначала ты, ― сказала она. ― Что, черт возьми, демон - сокрытель делал в твоем классе в полдень?

Мама и папа сидели по обе стороны от меня, они были недовольны моей тетей.

Бекс стоял во главе стола, удивленный, и со скрещенными руками.

― Да, брось, Клэр!

Клэр невозмутима.

― Если она видела демона днем, что если они бродят вокруг нее?

― Это означает, что что-то происходит? ― спросила я, обратившись к каждому из моих родителей.

― Клэр, ― предупредительным тоном сказала папа.

Райан сел радом с ней.

― Вы должны быть честными. В этом и есть замысел.

― Что еще? ― спросила Клэр, обратившись к младшему брату.

Бекс пожал плечами.

― Я не уверен. Пока неясно.

― Неясно?― спросила она. ― Разве не ты предполагался быть заклинателем демонов? Разве не поэтому ты отвечаешь за королевскую икру?

Мама разволновалась.

― Можем мы прекратить? Мы дома. Это - особая неделя. У нас есть вечность для этого.

В комнате стало тихо.

― Хорошо… Кто такой, черт возьми, друден? ― спросил Райан.

Мама сощурила свои глаза.

― Райан!

― Ночные обитатели, ― объяснила Клэр. ― Это жуткое чувство в темноте? Наверное, темный смотрит на тебя. Они в основном приспешники. Они ждут, пока ты заснешь, а затем сеют хаос в твоем подсознании, ― продолжила объяснения Клэр.

― Кошмары? ― спросил Райан, когда Клэр подтвердила, его рот скривился. ― Отстой.

Папа наклонился.

― Ты слышал про ночные страхи? Малыши в сознании, но и без него, забивались в угол, кричали на своих матерей. Можешь ли ты представить, что родитель, пытается успокоить его, пытается сказать ему, что это ты, но он тебя не узнает?

Райан заерзал на своем месте.

Папа продолжал:

― А что насчет лунатиков, которые умирают, когда их пробуждают? Падения с балконов на смерть? До смерти замерзших и скитающихся в лютый мороз? Убийцы-лунатики?

Ухмылка с лица Райана исчезла.

― Да,― сказал папа. ― Не стрёмно.

У папы с дядей Райаном всегда были натянутые отношения, но я не знала истинную причину, пока однажды Бекс не проговорился, что Райан любил мою маму. Папа долгое время думал, что маме с дядей Райаном предначертано быть вместе.

Папа потянулся дотронуться до колена моей мамы, удовлетворенный реакцией Райана.

― Бекс, ― сказала мама, ― разве у тебя и Эдем нет дел?

Бекс кивнул и указал на меня.

― Твоя мама хочет, чтобы я надрал тебе зад. Выходи наружу.

Клэр встала, хлопнув один раз.

― Я скучала по этой семье!

― Ты хочешь надрать мне зад? ― спросила я. ― Ты помнишь, что случилось в прошлый раз?

― Я, да,― сказала Клэр. ― И я позволю тебе сломать мне руку снова, если это значит, что я скину тебя вниз в другую лужу грязи.

Мама, усмехнувшись, вздохнула.

― Заберите меня.

Клэр стрельнула в нее взглядом.

― Давай, Бекс. Мы можем наехать на нее.

― Мне туда, ― сказал Бекс, следуя за своей сестрой через заднюю дверь.

Я обратилась к своим родителям, протянув руки.

― Почему они продолжают пытаться? Они не обыгрывали меня уже с семи лет.

Папа кивнул в сторону открытой двери.

― Уважь им.

Я вздохнула.

― Это когда-нибудь закончится?

― Обучение? ― спросил папа.

Печальное выражение лица отяготило его особенность. Я почувствовала, будто бы он вернулся в возраст десяти лет перед моими глазами.

― Надеюсь, что нет. Я надеюсь, что это все - ни для чего,― сказал он.

Я устремила взгляд в пол и толкнула дверь во двор. Вокруг особняка со всех сторон располагался целый акр серой травы. Я стала посередине между Бексом и Клэр. Где мы стояли, совсем некоторое время назад нами был уничтожен фонтан со скульптурами, когда я ожидала нападения с их сторон. Бекс присел. Я слышала, как Клэр сделала то же самое. Они были взволнованы, и хихикали. Я закрыла глаза, надеясь, что они просто сдадутся скорее раньше, чем позже.

Клер побежала на меня. Она была как в тумане для большинства людей, но только я видела, как мир вокруг нее замедляется. Вместо того чтобы рвануться ко мне, она остановилась в нескольких ярдах и поднялась вверх позади меня. Я выпрямилась, потому, как была застигнута врасплох ее новой тактикой.

― Они не всегда ведут себя как враги, ― сказала она, нежно касаясь моей щеки. ― Часто стратегия реализуется неслышно — не нападать, но проникнуть. ― Она обняла меня и поцеловала в щеку, держа свой голос низким. ― Самые опасные враги те, кого ты любишь.

Клэр повернулась, неторопливо подошла к своему младшему брату, как будто мелодия проигрывала в ее голове, ее гибкое тело расслабилось и стало неброским. Бекс смотрел на мою реакцию с интересом, но как только Клэр была в досягаемости, она локтем зарядила ему в грудь, отбрасывая через всю лужайку.

Он согнул колени, а затем прыгнул вперед, приземляясь на ноги.

― Что, черт возьми, Клэр?

Она приподняла бровь, ухмыляясь своему брату.

― Иногда, они будут использовать тех, кого любишь.

Бекс потер свою грудь больше от обиды, чем от вреда.

― Эдем,― сказала Клэр, ожидая. Когда я не ответила, она продолжила: ― урок ...

― Никому не доверять? ― спросила я.

Она указала на меня.

― Никому за пределами семьи. Даже своему другу.

― Моргану? ― спросила я. ― Он безобиден.

― Послушай, что я говорю, а не то, что ты хочешь услышать. Существует тонкая грань между другом и врагом. Даже если это неумышленно, они могли бы использовать того, кого ты любишь, чтобы повлиять на тебя. Не позволяй им.

― Ты веришь Райану,― сказала я.

― Это другое дело. Он мой Талех, ― сказала она. ― Ты для меня тоже. Твои правила отличаются.

― Ад не может причинить мне боль. Это пустая трата времени.

Клэр нахмурилась.

― Это не значит, что они не попробуют. Они всегда думают о бойни, Эдем. Им больше нечего делать, кроме как свершить план возмездия. Ты стоишь на их пути, поэтому должна быть всегда начеку.

Уголок моего рта вскинулся вверх.

― На страже.

Клэр присела.

― Прими это, девочка. Я убивала и пострашнее существ, чем ты.

― Тебя не было дома год, — сказала я. ― Ты еще не видела страшных.

Глава 3

Бекс потирал плечо, все еще болевшее после вчерашней тренировки. Я ухмыльнулась, когда шла по школьной парковке. Клэр до полуночи нянчилась со сломанным запястьем.

— Ой, не смотри на меня так, — сказала я. — Оно уже зажило, и ты сама говорила не сдерживать себя.

— Ты по-прежнему сдерживаешься.

— Я знаю.

Река студентов хлынула, как только они целенаправленно двинулись через школьный порог входа в школу. Я остановилась и обернулась через плечо. Мои волосы на затылке стали дыбом. Мои пальцы свело, а мышцы напряглись и были готовы среагировать. В течение почти года я ощущала его присутствие — что оно знакомо, но все никак не могла определить это. Сочетание сокрытелей, гоблинов и демонов, в сущности, представляла собой смесь темного и светлого — нечто грозного. Будто слово крутится на языке, будто мысль ускользает, так и я не могла определить это.

— В чем дело? — спросил Бекс. — Снова ощущаешь это?

Я лишь кивнула, не обращая внимания на покалывания на коже под моей голубой рубашкой и серой юбкой, отлично гармонирующих друг с другом, затем присоединилась к группе студентов. Я была одной из них, но все же была далека от того, кем они были, или кем они надеялись быть. Единственная правда, которую знали мои сверстники - это то, что я дочь Нины Грей-Райел, генерального директора компании Титан Шиппинг. Среди богачей Провиденса мы были на первом месте. Но больше всего меня интересовало то, чего мои одноклассники не знали или не замечали в течение многих лет. Я была спортивной, но никогда не принимала участие в соревнованиях. Уверенной, но не отзывчивой. Доброжелательной, и при этом у меня не было друзей. И так было всегда. Они не узнают всей правды, пока не поймут, что настоящий ужас — смотреть в лицо дракона и осознавать, что я — их единственный щит. Я пытаюсь удержать это в голове — моя цель — но каждый раз ЛейСи случайно проливает свою газировку на спину или на плечо. Я обратила внимание на верх шкафчика, где сидел Демон - Сокрытель. Я не совсем была уверена, что это тот самый, вчерашний, но он, кажется, не был слишком заинтересован мной.

— Привет, Эдем! — прокричал Морган, догоняя меня и подгоняя свои быстрые мелкие шаги в темп нога-в-ногу со мной.

— Что новенького? — спросила я, повернувшись к своему шкафчику.

Морган сжал лямки своего рюкзака.

— Выполнил окончательную редакцию. Ее выпустят как раз во время церемонии вручения дипломов. Я… гм… использовал твою цитату.

— Оу? — сказала я, едва вслушиваясь, в то время пока набирала код на замке, а затем открыла дверцу шкафчика.

Я выгрузила книги на полку, а после повесила свой рюкзак на крючок посередине.

— Что за цитату?

Он прочистил горло.

— В парке. Знаешь… — он замялся. — Днем? Ты говорила про чувства.

Я выгнула бровь, (удивилась).

— Про чувства. Как ты мог процитировать меня, если ты не запомнил, что я сказала?

Он беспокойно заерзал.

— «Одиночество и страх нереальны. Это не чувства, Морган. Это такие вещи, которые происходят с нами». Я опустил часть «Моргана». Я не хочу, чтобы каждый человек знал, что ты утешала меня, после того, как побывал головой в мусорном баке парка.

— Морган, — произнесла я скептически, — я сказала это в восьмом классе.

Он пожал плечом.

— Она зацепила меня.

Я обняла его, ощущая небольшую щетину своей щекой. Когда я отпустила его, он приподнял очки, и его веснушки заиграли на коже.

— Что это было? — спросил он.

— Просто, чтобы ты запомнил то, что я сказала, а не то, что позволила запихнуть тебя в мусорный бак.

Он отмахнулся от меня.

— Да брось. Ты бы все равно ничего не смогла бы сделать.

— Это случилось, и мне следовало. Прости меня. Сможешь ли ты меня простить?

— Прощение не необходимо. Ты не можешь спасать всех, Эдем.

Уголок моего рта вздернулся вверх, и я взяла за руку Моргана. Он проводил меня до моего класса, а затем попрощался. Энергия в коридоре была такой, будто приближалась гроза. Студенты носились, визжали и смеялись от радости. Осталось всего два дня до окончания школы, и я заметила это в каждом взгляде ученика, когда проходила мимо. Даже преподаватели были более улыбчивы. После последнего звонка, студенты хлынули как кровь по вене, разветвленная в разных направлениях. Это была не просто пятница. Это был рассвет нашей взрослой жизни — наше второе начало. И здорово то, что я покинула школу в той же одежде, что и пришла.

— Сегодня никакой газировки? — спросил Бекс с заднего сидения.

— Нет, — ответила я, не оборачиваясь.

Хрустящая бумага была в руках моего дяди.

— Хорошая цитата в газете.

— Она не моя.

— Нет?

— Но это хорошая цитата, — сказала я. — Что делает Киммериец в моей машине? — спросила я, нажав на кнопку зажигания.

Я посмотрела в зеркало заднего вида. Бекс сидел в одиночестве, но я чувствовала присутствие Самуила. Бекс обернулся и посмотрел за свое плечо. Когда он повернулся обратно и его глаза встретились с моими в зеркале, они были темнее обычного.

— Езжай.

— Вас понял, — ответила я.

Самуил был знатным среди Архов. Его кожа была гладкой и темной как ночь, и он был огромным и наводящим страх. Киммерийцы были сильнейшими среди всех нас, властителей и воинов, назначенных теми, кто был отмечен Адом — люди, которые родились бродить и мучиться. Самуил регулярно сталкивался лицом к лицу с кошмарными существами, что большинство гибридов боролось с ним.

— Она стала высокомерной, — глубокий голос Самуила заполнил все пространство машины и мои уши, резонируя в костях. — Небрежной.

— Как будто Вы себя не ведете властно, — огрызнулась я.

— Эдем! — рявкнул Бекс.

Я откинулась на сидение, позволяя своим эмоциям остыть. Это было человеческим недостатком. Гнев овладел мною.

— Ты – человек, — сказал Самуил. — Даже если твоя мать и настаивает на твоей скромности, ты забыла, кому ты служишь.

— Я точно знаю, кому служу. Я жертвенный лев, Самуил. И я не должна быть счастлива от этого.

Бекс сердито посмотрел на меня.

— Проявляй уважение, Эдем. Последнее предупреждение.

Я схватила и дернула руль влево, вжимая тормоза до упора и проскальзывая колесами по усыпанной дорожке гравием. Как только я захлопнула дверь, Бекс захлопнул свою, и его Найки захрустели на камнях под ногами.

— Эдем, — он окликнул меня. Его рука схватила мою. — Эдем! О чем ты говоришь? Жертвенный Лев? Ты несешь какую-то чушь.

— Выпускной в эти выходные. Мне исполнилось восемнадцать. Самуил здесь. Я чувствую кульминацию, ты – нет?

Бекс скрестил руки на груди.

— Ты думаешь, что твое Большое Шоу подходит, а мы от тебя это скрывали. Ты действительно не веришь этому?

Я закусила губу и отвернулась, а затем посмотрела на него.

— Как плечо?

— Так, стой, — сказал он. — Я на твоей стороне, помнишь? Это нормально – бояться.

Я оттолкнулась от него.

— Я не боюсь. Почему Самуил здесь?

Бекс посмотрел на дом и тяжело вздохнул.

— Твой отец убьет меня, если я скажу тебе. Ты же знаешь, он любит по-своему все раскрывать.

— Ну, это не про него, да?

Бекс сделал глубокий вдох, глядя в небо. Это был прекрасный день с ранним летним солнцем, настигающим нас. Я попыталась отключиться от тысячи звуков, что слышала снаружи: разбрызгиватели, проезжающие машины, соседи, драки на улице, лай собак, насекомые, ползающие в траве.

— Что-то происходит. Мы просто не знаем, что. Наблюдается активность, — сказал он.

— Ты имеешь в виду, больше активности?

— Верно. Давай, эм… Ты хочешь кофе?

— Будет ли истина на дне моей чашки?

— Ты не можешь не знать вещи, Эдем. Ты должна подумать прежде, чем спрашивать что-либо.

— Я последняя, кто должен быть в неведение относительно этих вещей. Я знаю, что мои родители думают, будто защищают меня, но это не так. — Я остановилась, посматривая на реакцию Бекса. — И ты это тоже знаешь.

— Кафе. Пойдем. Я поведу.

Бекс довез нас до кафе, в нескольких кварталах университета Брауна. Уютный уголок магазина был значимым для моих родителей, хотя он претерпел фейслифтинг (им. ввиду: косметический ремонт) или два с тех пор. Хипстеры, вместо пухленьких студенток, пилотировали кассами. Стены были украшены с иронией, столы и стулья – в деревенско-современном стиле, а динамики источали черным днем инди-рока.

Я выбрала столик в углу, и мы сделали заказ. Я потягивала свой карамельный маккиато, пока Бекс крутил в своих руках пакетик с сахаром. Он подул на темную жидкость, а затем обратно закрыл крышкой стакан, тем самым удовлетворившись. Это именно те моменты, когда я чувствовала себя нормальной. Несколько женщин громко разговаривали у других столиков, пытаясь заполучить внимание Бекса. В Брауне была сессия в течение недели, поэтому это или оставшиеся, или туристы, и на них было слишком много макияжа и загара для студенток Брауна.

— Ты был обязан привезти нас так близко к колледжу? — спросила я.

Бекс стрельнул женщинам своей самой обворожительной улыбкой, заставляя девочек разволноваться.

— Да. Да. Я сделал это.

Прежде чем он произнес следующее слово, комнату заполнило что-то тяжелое. Мое горло запершило при каждом вдохе, будто был пожар.

— Бекс, — сказала я, пытаясь беспечно оглядеть комнату.

— Да, — выдохнул он. — Я пытаюсь прочитать это.

Сначала покалывание ощущалось на затылке – сходное с друденом, а затем оно чувствовалось, будто вокруг их было больше. В ушах начало звенеть, а моя грудная клетка сжалась, словно мое сердце пытались выцарапать и убежать с ним. Что бы это ни было, оно несло в себе грозное присутствие, несравнимое с тем, что я чувствовала раньше.

Бекс покачал головой, сосредотачиваясь сильнее. Кожа между его бровями, образовавшихся линий, побледнела.

— Самуил? — спросила я.

Бекс снова покачал своей головой.

— Он занят. Действительно занят. Наверное, нарочно. Мы должны идти.

Я кивнула, и как только напрягла ногу, чтобы встать, молодой человек подсел рядом ко мне, улыбаясь во весь рот.

Глаза Бекса заметались, ориентируясь на парня.

— Леви´, — прорычал он.

— Бекс Райел, — сказал Леви. Он вытянул руку вдоль спинки стула, расслабившись, будто он не был мощным гибридом и… ну, и я сижу рядом с ним. Он посмотрел вниз на меня. — Я давно хотел встретиться с тобой.

Костяшки пальцев Бекса побледнели, его ладони и пальцы с жесткостью вдавились в столешницу. Он поддался вперед, ожидая от Леви повода к атаке.

— Ты должен был позвонить, — сказал он, своим низким и угрожающим голосом.

— Успокойся, Бекс. Это дружеский визит.

Я приподняла бровь, переглядываясь туда - обратно между моим ощетинившимся дядей и неким красавцем-умником, сидевшим в нескольких дюймах. Я никого не слышала с именем Леви, поэтому позволяю объяснить ему кто он такой и что ему надо, перед тем как превращу его в скомканный лист бумаги. Леви не был напуган, и это заинтриговало меня.

Он посмотрел на меня с теми же голубыми глазами, как у тети Клэр, на несколько оттенков светлее, чем у меня, и они обладали парой густых темных бровей. Он был одет как сотрудник похоронных бюро: черный костюм с белой рубашкой и с тонким черным галстуком, который содержал в себе грязные темные огоньки, будто был специально выбран для важных частей повстанческого чутья.

Я наклонилась, взглянуть на его обувь. Он наблюдал за мной с развлечением.

— Конверсы? — спросила я.

Недолго думая, с глухим стуком он водрузил свои ноги на стол, обличая пару красно-черно-белых кроссовок.

Лицо Бекса исказилось от извращения.

— Позже, ты собрался играть в гольф? — спросила я.

Он подтянул штанину.

— Пума Феррари, лапочка. Да брось!

— Не называй меня лапочкой. У тебя есть тридцать секунд, — легко сказала я.

— А как мне тебя называть? Меровингом? Так, как все за спиной называют тебя. — Он поднял глаза в никуда, инсценировав вдумчивость. — Я считаю это унизительным, хотя и ненавижу прави…

— Десять секунд, — сказала я.

Леви был невозмутим.

— Это не недостаточно долго, как допить свой кофе. — Он сел. — Я вторгся. Мои извинения. Жду тебя снаружи.

Из меня вырвался смех. По крайней мере, он не притворялся, что может быть совсем плохим. Он был слишком красивым.

Он встал, вежливо кивнув Бексу.

Бекс яростно сощурил глаза.

— Что тебе угодно, Леви?

— Никакой повестки дня. — Он подмигнул мне. — Увидимся на улице, Эдем.

Он ушел, позабавившись моим неверием.

— Он, что – самоубийца? — спросила я.

Бекс облокотился на спинку стула.

— Я не знаю, но что-то не работает. Реально не работает.

— Он один, — сказала я. — Это странно, да?

Бекс подтвердил кивком головы.

— Остальные пришли и ушли. Он использовал сокрытелей, чтобы появиться незамечено.

— Довольно умно, — сказала я, впечатлено. Тогда я задалась вопросом: как долго он находился рядом. Я была зондирована друденами месяцами. — Что с его глазами?

Радужная оболочка Леви была нечто средним между серебристо-голубым ангела или гибрида. Ни у кого с далеких Небес не было такого цвета глаз.

— Он Посланник, Эдем. Он – Левиафан (прим. пер. в Библии - огромное морское чудовище. В переносном смысле - нечто огромное и чудовищное).

Моя самодовольная улыбка исчезла с лица, и я подалась вперед.

— Левиафан? Ты имеешь в виду сын Сатаны?

Бекс кивнул.

— И он посланник? Получеловек? Как это возможно?

— Христос был таким же. Они выбрали жизнь смертных. Я слышал, что мать Леви агент по страхованию жизни в Майами.

— Цифры, — сказала я.

Мы пили наш кофе не спеша. Мне было любопытно, но я не собиралась бежать сдаваться, выбегая к Леви на встречу, тем самым удовлетворив его. Вопреки тому, что он сказал, Леви играл в игру, и я буду играть, но только по моим правилам.

Как только я вышла снаружи, меня окутал любопытный запах за кафе, но я была одна. Бекс стоял в устье переулка, угрожающе посматривая со скрещенными руками на груди, не сводя глаз с пока еще необъявившейся компании. Мою кожу покалывало, и я закрыла глаза, смотрев на себя глазами Леви, пока тот стрелой несся на меня с противоположного конца улицы.

Мои инстинкты не отозвались никак, так что я стояла как вкопанная.

Леви врезался в мой бок, отправляя меня вниз на асфальт, оттолкнув при этом нас вместе почти на пятьдесят ярдов. Мы остановились недалеко у ног Бекса. По его выражению лица я бы сказала, что он удивился, почему я позволила снести себя, но все равно я оставалась неподвижной. Большие руки придавили мои плечи к асфальту, и в рубашку врезались мелкие осколки битого стекла и гравий.

Леви взглянул на меня с широкой улыбкой.

— Полегчало? — спросила я.

Леви вонзил свои пальцы мне в плечи.

— Разве ты не собираешься сопротивляться? — прошептал он. — Я видел, как ты боксируешь. Ты лучше, чем кажешься.

— Ты просто захотел подраться? Нет.

— Нет? — спросил он. — Что значит «нет»?

— Я не буду с тобой драться.

— Почему, нет?

— Потому что этого хочешь ты.

Он моргнул, с неопределенным выражением лица, а затем тыльной стороной локтя решил нанести удар. Я лежала на земле, ожидая его удара, но потом я увидела Бекса сверху, опережающего свое собственное нападение.

Прежде чем любой из них смог бы пошевелиться, я была уже все досягаемости Леви, хватая его за рубашку обеими руками. С глухим стуком, я ударила его лицом о кирпичную стену позади кафе.

— Эдем? — окликнул Бекс, со странным взглядом на лице.

— Отвали, — сказала я. — У меня есть это. — Я приземлила Леви лицом к острым стенам, отталкивая его все дальше, заставляя действиями ответить за свои слова.

Леви хмыкнул. Он вздернул руки по бокам, уже сдаваясь, но все же с победоносной улыбкой.

— Почему ты здесь? — спросила я, чувствуя как кровь начала сочиться с раны его лица, прочесавшее кирпич.

Леви крутанул сальто, выбрасывая удар, а затем другой. С небольшим усилием я уклонилась от обоих, но потом он бросился на свои колени, и схватим меня за ноги. Выкрутившись и приземлившись на ноги, я своим локтем ударила его по челюсти, снова отправляя его на землю. Он встал и начал обрушивать удары.

Он ждал, ожидая, что бы предпринять.

— Ответь мне, — потребовала я.

Он бросился на меня, но я выкрутилась, едва увернувшись в сторону. Затем он выпрямился, отряхивая густые темные пряди волос со своих глаз.

— Любопытство, я полагаю.

— Посланник, — с издевкой сказала я. — Ты стараешься изо всех сил, как новичок.

Он выпрямил плечи назад и вытянул шею.

— Это была всего лишь разминка.

Затем он сбил меня на землю, на этот раз, двигаясь быстрее и нанося удары посильнее. После борьбы и шквала ударов, я отбросила его в сторону аллеи, где он врезался в стоящие контейнера для мусора.

— Сейчас полдень! — выговаривал Бекс. — Закругляйтесь!

Леви уже несся полным ходом на меня. Взметнув в воздух, он летел с вытянутой ногой, нацеленный на мою грудь. Я схватила его, но каким-то образом все же оказалась на спине. Он улыбнулся, сверкая своими ярко голубыми глазами, затем взвалился на меня сверху.

— Ты даже не стараешься. Я, мягко говоря, разочарован.

— Я знаю, чего ты добиваешься, — сказала я. — Если ты хотел знать, на что я способна, нужно было всего лишь спросить.

Он рассматривал мое лицо.

— Я хотел бы кое в чем признаться.

— Оу.

— Я и не пытался.

Будучи, находившись так близко ко мне, казалось, его это путало. Он поднялся, захватывая меня вместе с собой, а затем отряхнулся, смахивая стекла и грязь. Я вырвалась из его хватки.

— Я не заинтересована в начале войны.

— Посланник, — сказал он. — Это ужасно оскорбительное определение. Почему ты злишься? — спросил он, сплевывая грязь с кончика своего языка.

Я ожидала увидеть его раздвоенным (им. в виду: язык), но это было не так.

— Ты нарушаешь правила, — предупредила я. — Киммерийцы могли бы появиться в любую секунду.

— Они не появятся, — уверенно ответил он.

Бекс сделал шаг, кажущийся непростым.

— Эдем, мы должны уйти.

Я старалась не показывать удивление на дерзость Леви. Хотя он и был князем Ада, прейдя за смертным приговором нарушая баланс, что я могла бы осуществить без разжигания бойни… если таков был план.

— Что он сделает? — спросил Леви. — Отправит меня в Ад?

— Он может убить тебя, — тихо ответила я.

— Да, — ответил он, пятясь назад. — Я думал это твоя работа.

В мгновение ока, и его след простыл.

Я посмотрела на Бекса.

— Какого, черта, здесь произошло?

Он вздохнул и жестом пригласил пойти к машине.

— Я не знаю, но он вернется.

Бекс выдворил меня из дома, и это хорошо, потому как все мои мысли были забиты Леви. Я почти не обратила внимания, когда Ауди остановилась. Зная, что Леви еще возвратится, меня это не беспокоило. На самом деле, это вскружило мне немного голову, и эта мысль разозлила меня. И я сделала то, что обычно делают подростки, вылила всю злость на своего родственника.

— Ты просто… Ты просто стоял и смотрел, как он на меня бросался?! — спросила я, расчесывая руками волосы, как с собаки, выскабливая грязь и сор из них.

— Ты позволила ему, — сказал он, с бесстыдным обвинением в голосе.

Он открыл дверь и встал на газон, я последовала тому же примеру.

Я указала на него.

— Я – твоя ответственность. Если на меня нападают, ты – защищаешь. Вот в чем дело.

— Ты не атаковала. Он издевался над тобой.

— Почему?

Бекс пожал плечами, демонстрируя, что его терпение на исходе.

— Я не знаю, Эдем. Я всего лишь здесь работаю.

— Ты знаешь. Что ты скрываешь от меня?

Бекс не ответил.

Их тайны ощущались на мне как нож в спину, а молчание Бекса, как рука, крутящая его.

— Ты должен быть мне лучшим другом. Ты действительно думаешь, что скрывая что-либо от меня, это как-то поможет? Позволь мне перефразировать. Ты действительно думаешь, что удерживая меня в неведение, это что-то изменит? Что точно поможет избавиться от причины?

Бекс смягчился.

— Пошли, Эдем. Не заставляй меня чувствовать себя еще хуже, чем сейчас. Я лишь пытаюсь уважать пожелания брата.

— Так это Папа, а не мама.

Он выпрямился.

— Я этого не говорил.

— Ты и не говорил.

Я резко развернулась, бросаясь в сторону дома, как будто кто-то гнался за мной. Папа уже стоял в дверях, когда я захлопнула ее за собой.

Я пристально смотрела на него, но ничего не произносила.

— Эдем… — начал он.

— Нет. Если ты не доверяешь мне, то лучше нам и не начинать разговор.

Мама поспешила в фойе, как только я добежала до лестницы.

— Эдем, откуда земля? — взвизгнула она, увидев, что я вся была покрыта грязью.

— Я уверена, что папа расскажет тебе в три часа, — я зарычала на своего отца. — В мучительных подробностях.

Бекс рассмеялся, но папа не увидел в этом ничего смешного.

Папа нахмурился.

— Почему ты позволила, Эдем? Ты сошла с ума? Что, если это была не какая-нибудь проверка?

— Не знаю. Я просто почувствовала, что он не причинит мне вреда, а я не должна была причинять боли ему. Я не могу это объяснить, — сказала я.

— Что, прости? — спросила мама. — Кто это сделал? — переключилась она на меня.

— Левиафан, — сказал Бекс. — Он наблюдал за ней некоторое время. Не переживай, Нина. У нас все было под контролем.

Папа стрельнул в Бекса смертельным взглядом, и тот поморщился.

— У кого у нас? — спросила мама, ее голос пронесся эхом, отскочив от мраморного пола и вниз по коридорам.

В нашем доме были высокие потолки и множество комнат. Древесина была завезена итальянским мастером, которому нет равных в Род-Айленде, почти маленького городка. Он был построен моим дедом, чтобы укрепить и защитить маму, которая была последним Меровингом - потомком Иисуса Христа. Она должна была быть последней… до меня. Эта крепость – мой второй дом, первым – был лофт, построенный моим папой. Но моя семья была нужнее, работая вместе в моем воспитании и приготовлении для дальнейшей жизни, поэтому мы жили здесь, а не в лофте. Дом Джека Грея, был единственным, в котором я себя помнила, но никогда не чувствовала в нем уюта. И я задумалась, а есть ли вообще где-нибудь этот уют.

— Самуил, — сказал папа.

Мама оглядела комнату, ожидая его появления, но этого не произошло.

— Первое – друдены, теперь это, — сказала я. — Я говорю. Кульминация.

— Во имя… Эдем. Постарайся не расстраивать свою маму, — сказала папа, сжав зубы.

Было уже поздно. Мама побледнела, ее губы раскрылись, пытаясь ухватить побольше воздуха.

— Джаред, — позвала она моего отца. Ее тон был предупредителен, она ждала от него ответов, прежде чем спрашивать что-либо самой. — Что ты от меня скрываешь?

Папа протянул руку, и она сделала то же самое. Он притянул ее к себе в объятия, как обычно это и делал, когда она была испугана чем-то из нашего мира.

— Ничего, милая. Это абсолютно ничего не значит.

Мое лицо вытянулось, когда папа уткнулся в волосы моей мамы, а потом он взглянул на меня. Он не хотел расстраивать маму, поэтому просил меня отступить. Я поплелась вверх по лестнице в свою комнату, оставляя на ковре позади себя следы от грязи. Мама оперлась о перила и окликнула меня:

— Эдем, спустись вниз, дорогая. Мы что-нибудь придумаем.

— Все мы лжецы, — сказала я себе под нос, зная, что мама не услышит этого.

Я легла на спину, на свою кровать, глядя в потолок и думая о привычных радужках, парящих сегодня днем надо мной. В глазах Леви не было намека на убийство, но любопытство, может быть даже немного азарта. Изучив книгу пророчеств, отец говорил, что Левиафан и я замешаны вместе и прольется достаточно много крови. Леви, сын Сатаны, поставит под угрозу баланс, и случится одно из двух: либо я убью его, либо он меня. У Леви была возможность, но он не колебался. У него была цель, но не убийство меня. Иначе бы он признался, что не страшится последствий, а я бы приписала ему, что он больной подросток.

Но это было чем-то большим.

Леви был прав. Я не пыталась. Я не собиралась показывать ему свои полные возможности. Я прокрутила все в миниатюре. Было так много вопросов, но ни одного ответа в нашем мире. Это не должно стать еще одной проблемой, и я не хочу разбираться в этом, но Леви покинул меня взволнованным – такое ощущение, что я была знакома с ним.

После мягкого стука, Клэр позвала меня по имени:

— Эдем? Можно войти?

— Да, — ответила я, все еще глядя в потолок.

Секундой позже она присоединилась ко мне и так же уставилась в потолок.

— Там нет ответов. Поверь мне, я высматривала. Нигде, не на одном из них нет ответов.

— Я не ищу их, — сказала я.

— Да, верно. Все мы. И ожидание в них самое удручающее.

Я сжала свои губы вместе.

— Скажи, что ты знаешь о пророчестве, Леви, и зачем он сегодня приходил?

— Я не знаю.

Я застонала и отвернулась от нее.

— И ты тоже.

Она обняла меня крепче и притянула к себе. Наклонившись, она прошептала мне на ухо:

— Он вынюхивал здесь, почти что год.

— Знаю. Я имею в виду… я не знала, что это был он, но чувствовала кое-что. Это было нечто большее.

— Эдем, скажи мне правду. Почему ты не стала защищаться, когда он начал нападать на тебя? — спросила Клэр.

Мне не надо было предугадывать, что она обеспокоена.

Я задумалась на мгновение.

— Правда?

— Конечно, дурочка!

После короткой паузы я произнесла те слова, о которых думала, и не узнавала их, пока те неслись из моих уст.

— Я думаю, что знаю его.

— Как? — спросила она.

— Это просто предчувствие, — сказала я. — Я не могу объяснить этого, но я знаю его. А он знает меня.

Клэр повернулась на спину и уставилась в потолок, ища собственные ответы на свои же вопросы.

Глава 4

Я никогда еще не видела своих одноклассников такими счастливыми, с горящими глазами свободой и в темно-бордовых одеяниях. Свобода действительно действует по-особому на людей. Вот почему, я, наверное, была единственной, кто не улыбался во весь рот.

Бабушка, бабушка Лилиан, Клэр, Райан, Бекс и мама с папой по очереди с фотоаппаратом запечатлели меня с каждым из них, в разных позициях и вариациях из моей семьи.

Я несла шляпу, которую только что подбросила в небо, хорошее заключение человеческого жизненного опыта, как и настаивала мама. Не то, чтобы я не радовалась этому. Посетить школьные танцы, также казалось лицемерным, как и сама церемония вручения дипломов. В основном я старалась притворяться, ради перспективы бесполезной траты человеческого времени.

Я посмотрела на маму. Безумна счастливая, она вытирала с глаз проступившие слезы, смеясь и качая головой. Лицемерить или нет, но видеть ее счастливой это того стоило.

— Я полагаю, тебе пора на выпускной бал? — спросила мама. — Ты поедешь домой переодеться?

Я расстегнула свою мантию и отдала ее ей в руки.

— Можешь забрать ее домой?

Она кивнула.

Но бабушка как всегда выглядела чем-то недовольной.

— Серьезно, Эдем? Обязательно надевать кроссовки под красивое платье?

Я посмотрела вниз на платье цветом слоновой кости, что Клэр выбрала для меня. Мои пальцы прикоснулись к оголенному участку кожи, к неприличному V-образному вырезу, переходящего к большим складкам на юбке.

— Никто не увидел, что я была одета в красивое платье.

Бабушка прищурила на меня свои глаза.

— Я уверена, они и не догадывались, что увидят тебя в красивом платье с грязными кроссовками.

— Извини, — сказала я.

Бабушка Лилиан обняла ее и увела в сторону.

— Но разве это не проявление своей индивидуальности? Я просто обожаю ее стиль.

Бабушка вежливо стала неподвижной, и тогда Лилиан отпустила ее, а затем осторожно отошла в сторону.

— Ладно, — мама обвела руками вокруг моей шеи и притянула к себе в объятия, — увидимся позже.

— Помнишь, когда мне было четыре, я сломала себе ключицу? И до этого я думала, что с тобой мне было легче, чем с папой? — спросила я, сразу же проклиная себя за неспособность фильтрации речи.

Мама отпустила меня, поджав губы.

— Ты пытаешься заставить меня расплакаться?

Я поморщилась.

— Я пытаюсь тебя рассмешить.

Она захихикала, а затем смахнула слезы с глаз.

— Конечно, сейчас это смешно.

Клэр улыбнулась, и ее глаза были почти что незаметными под большими очками авиаторами.

— Это все равно смешно.

Мама стрельнула взглядом в нее, также как и бабушка Лилиан.

— Ну ладно, — сказала я, немного заерзав.

— Ступай, — сказал папа. — Увидимся позже.

— Ладно, — ответила я, отмахиваясь. — Я буду с Морганом.

Бекс начал следовать за мной к Ауди.

Я указала на него.

— Нет.

— Что? — спросил Бекс, и его брови взлетели вверх.

— Никакого сопровождения сегодня вечером, — сказала я.

— Я останусь в машине.

— Разве ты не услышал? Со мной будет Морган.

Он пожал плечами.

— Я буду в Вулкане.

Я усмехнулась, зная, как Бекс не желал ничего больше, чем оправдание для отца, чтобы вывезти свой древний или винтажный, как он любил называть его – мотоцикл.

— Официально – я взрослая. И мне не нужна нянька.

Папа нахмурился.

— Думаю, что в свете последних событий, лучше…

— Кого мы обманываем? Что он может сделать, или я не смогу справиться? — сказала я.

Бекс нахмурился.

— С каких это пор Ад посылает в одиночку атаковать?

— Все равно не стоит.

У Бекса отвисла челюсть, затем захлопнулась.

— Что я тебе сделал?

— Довольно. Эдем, я не согласен, — сказал папа, своим решительным и окончательным тоном.

— Вы должны дать мне пространства. Если я не могу спасти саму себя, как тогда я должна спасти весь мир? — спросила я.

Мама с папой переглянулись. Затем мама подошла ко мне, ласково прикасаясь к моему лицу.

— Ты права. Удачи. Вернись к рассвету.

Я внимательно посмотрела на нее, с неким подозрением.

— Не делай этого, — сказала я, отстраняясь от нее. — Это один из старых папиных фокусов. Не говори мне, что собираешься оставить меня в покое, а затем отправить Бекса, присматривать за мной издалека. — Я вздохнула. — Я тренируюсь каждый день, чтобы научиться защищать себя. Просто… Пожалуйста, поверь мне.

Мама с грустью покачала головой.

— Дело не в доверии, Эдем. А в ответственности. Мы любим тебя и хотим, чтобы ты была в безопасности. Мы тоже знаем, что поставлено на карту.

Я взглянула на Бекса, который казалось, был удивлен моей внезапной враждебностью, и тогда я поплелась к своей машине.

Морган уже стоял возле нее, со слегка возбужденной улыбкой, но ненадолго, как только увидел меня.

— Ух ты. Что-то случилось? Семейные разборки?

— В некотором роде.

Я нажала кнопку бесключевого доступа в салон, а затем открыла себе дверь, стараясь не выдернуть ее от гнева. В детстве в истериках я сломала пару вещей. Морган сел на пассажирское сидение, пристегнувшись ремнем. Он не хотел было задавать вопрос.

— Ты хочешь отменить?

— Конечно, нет, — сказала я, застегнув на себе свой ремень безопасности, а затем заводя мотор.

Кажется, Морган не знал, смеяться ему или хмуриться.

— Хм… Ладно. Что теперь?

— Сейчас мы сделаем то, чего не должны. — Я прибавила громкости радио и взглянула на друга. — Готов?

Он тревожно поерзал.

— О, да.

Я схватила руль и переключила передачу.

— Вперед за единственной дикой ночью.

***

Мы с Морганом улеглись на капот моей Ауди, где сквозь лобовое стекло приглушенно играл инди-рок. Мы находились на краю конца дороги, смотрели на небо на звезды и слушали чирикание сверчков.

— Извини, — сказал Морган, извинившись уже в двенадцатый раз за все время.

— Замолчи. В любом случае это мне больше по душе. Кроме того, если бы мы не уехали те ребята из Сент-Мери, которые пришли с ЛейСи, опять бы сопроводили тебя в мусорный бак, а я была бы вынуждена их остановить. Это гораздо предпочтительнее той драмы, ты так не думаешь?

Морган глубоко вобрал воздух, наполняя им щеки перед выдохом полностью.

— Только этой ночью я хотел почувствовать себя частью чего-то, ты знала?

— Да, — сказала я. — Я знаю.

Звезды мерцали над нами, а запах Бекса смешался с ароматом свежескошенной травы и соленой водой залива. Помимо моего дяди, Моргана и меня, единственных находящихся под мерцающими огнями звезд, были также лодки на Наррагансетте.

— Я проголодался, — сказал Морган, и как по команде в желудке заурчало.

Я вобрала последний глоток свежего воздуха, перед тем как почувствовала, что мысли наполнились жирным фаст-фудом после полуночи, но потом я поперхнулась. Я приподнялась, чтобы откашляться и Морган тоже сел.

— Господи, ты в порядке?

— Да, — сказала я, почувствовав жжение в носу и в легких.

Больше не было нужды в друденах, чтобы скрыть запах Леви, его присутствие ощущалось полной силой. Я напряглась, приготовившись к бою. Леви пробирался, покачиваясь сквозь высокую траву, на нем были белая футболка с V-образным вырезом и черные джинсы. На этот раз он был в паре предсказуемых черных конверсах.

— Мы должны идти, — сказал Морган.

Я чувствовала его дискомфорт.

— Ты воняешь, — сказала я Леви.

Он выдохнул смешком.

— Ты должна была сказать это. Я чувствую, что дышу магазином дешевых товаров, где продают различные ткани и дешевые духи для бабушек.

— Воу. Это было грубо, — сказала я, оборачиваясь и утыкаясь подбородком в свое плечо, чтобы убедиться в его правоте.

— И не правда, — сказал Морган, глядя на меня. — От тебя пахнет свежим бельем и летом. Нет ничего лучше.

Леви засмеялся, впечатленный моим другом.

Морган хотел было что-то сказать, но я прикоснулась рукой к его груди.

— Не разговаривай с ним. Просто садись в машину.

С неохотой, Морган сделал, как я ему сказала. Он доверял мне больше, чем мои родители и за это я должна его не только защищать, но и относиться к нему лояльно. Он захлопнул с пассажирской стороны дверь и стал ждать.

— Твой дядя все еще ходит с тобой на свидания? — спросил Леви, кивая в сторону дяди Бекса, где он сидел в ожидании.

— Это не свидание.

Леви поверхностно прошелся по мне взглядом.

— Я и не подозревал. Очень красивое, очень короткое, платье.

— У меня есть папа. Спасибо.

Забавляясь, Леви склонился, чтобы взволновать Моргана, и тогда он посмотрел на меня из-подо лба, сверкая своей самой обворожительной улыбкой.

— Что ты делаешь позже? Конечно, не с ним.

У меня образно отвисла челюсть, но я ее сомкнула сильнее.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Да. Я голоден. Я подумал, что мог бы пригласить тебя на поздний выпускной ужин.

Я прищурилась.

— Хватить следить за мной.

— Я не могу.

Его признание заставило меня затормозить.

— Почему бы и нет? Ты ждешь момента слабости? Потому что знаешь, что у меня нет ее (слабости).

Он сунул кулаки в карманы и пожал плечами.

— Я думаю, ты знаешь почему. По крайней мере, ты это чувствуешь, я ведь прав?

— Нет.

— Ты самая красивая, когда упрямишься. К счастью, это бывает часто.

Я думала о нескольких вещах и не имела в виду ничего, что хотела бы произнести, но все слова рассыпались от его комплемента, словно шмякнулись лицом о заднюю стенку моей гортани.

— Просто скажи «да», — сказал он. — Это не так уж и сложно. Это легко.

— Я с Морг… С другом.

— Морган. Морг. Я знаю его имя.

— Его ты не тронешь, — прошипела я.

Леви поднял руки.

— Ладно. — Его тон повысился на октаву. — Я лишь хочу поужинать. Это все что мне нужно.

— Какая жалость, — сказала я, открывая дверь.

— Я не собираюсь причинять ему боли, если ты об этом беспокоишься, — Леви продолжал, понизив голос, так чтобы Морган не мог услышать его. — Я бы не стал этого делать.

— Ты буквально кишишь исчадием Сатаны. Ты ранишь его, но я не позволю тебе сделать это. Ты еще и лжец, как твой отец, так что убирайся. Мне не интересно – все это – все, о чем ты скажешь.

— Ты обижаешь меня.

— Ты не представляешь, сколько боли я могу причинить тебе. Держись от меня подальше.

Я нырнула в машину и захлопнула дверь.

Леви наклонился, опираясь ладонью о стекло. Вокруг его пальцев мгновенно запотело.

— Значит, ужина не будет?

Я закатила глаза и нажала кнопку зажигания. Проскользив колесами, я развернула машину на сто восемьдесят. Всю дорогу мы с Морганом ехали на повышенной скорости, нарушая ограничения, и достаточно быстро, чтобы защитить хоть кого-то от демонов… особенно меня.

Глава 5

― Это просто смешно. Вот и все, ― сказала я, ощупывая крышку своего кофе.

Морган посмотрел вниз на свой кофе со льдом, а потом на мой карамельный маккиато.

― Пить горячий напиток, когда на улице душно – сейчас, это смешно.

― Может нам следовало пойти за мороженым, вместо этого, ― сказала я, обернувшись и посматривая на идущих пешеходов по улице.

Мои глаза блуждали по быстро идущим и медленно шагающим, уши сосредоточились на обрывках разговоров, выделяя ключевые слова, такие как: как действовать, ей и сейчас. Они могут быть общими для большинства, но не тогда, когда вы проводите всю свою жизнь в ожидании нападения.

Кондиционер в Ла Кафе был включен на полную мощность. Это место выбрал Морган, из-за булочек с корицей и кофе со льдом. Мне нравиться, что здесь просматривается Река Провиденса.

У меня была ломка от того, что мы сидели на патио прямо у парадной двери, потому как Морган не чувствителен к экстремальной температуре. Солнце опаляло любую поверхность, вымывая цвета и заставляя покупателей прятаться в тени. Мой разум блуждал во все возможных направлениях, и как это часто бывало - мой рот, порой произносил отдельные слова, не думая о последствиях.

― Он пропустил выпускной.

― Что? ― спросил Морган, смутившись резким поворотом разговора.

Я сжала губы. Морган привык к моим случайным переменам направления, но часто обнаруживался неприятный повод, от чего мы оба страдали. Райалы и Греи не лакирова́ли в роскоши правду. Иногда, мы прячем ее подальше, пока это необходимо ради не нужных мук, но это было обычным для смертных – например, как для мамы. Для нее, смешивая духовный мир с нашим земным, подобно самолету, тяжело переносить, чем что-либо другое. Когда казалось, что ей нужна нормальная жизнь, хотя бы на некоторое время – мы притворялись. Хотя отсутствие отца казалось тривиальным по сравнению с давлением, спасая мир от Ада на Земле, Морган чувствовал его так глубоко и столь реально, как я решала любую свою проблему.

― Прости. Блин, мне очень жаль, ― сказала я.

Но было уже слишком поздно.

― Ох. Мой отец, ― Морган взял свою салфетку. ― Ему пришлось остаться на работе. В Техасе, кажется.

― Он все еще в той нефтяной компании?

Морган кивнул.

― Он единственный, кого не было. Я знаю это не по душе, но в один прекрасный день, Морг…, ― я медленно покачала головой и выдохнула, ― он будет жалеть всю жизнь, разбираясь.

― Я знаю. Это не реально.

Я потянулась через стол и накрыла его тощие, длинные пальцы своими.

― Это реально для всех.

Он уставился на столешницу, кивнул, а затем посмотрел на меня с улыбкой.

― Ты хороший друг, ты знаешь. Ты не считаешь, но, учитывая выбор, я рад, что ты меня вытащила из этого мусора, иначе тебя бы не было здесь вообще.

Мое сердце наполнилось сладким теплом, от того, что только любовь и признательность в дружбе могут предоставить.

― Морган, ты знаешь, что я имею в виду, когда говорю, что люблю тебя, верно? Ты мне напоминаешь, что человечество не зря существует. Мой папа говорит, что каждому - что-то требуется… и это – ты.

― Для меня большая честь, ― сказал он, его глаза посветлели. ― И я чувствую то же самое. ― Он похлопал меня свободной рукой. ― Закончила?

― Вполне, ― сказала я, хватая свою чашку и отправляя ее в мусорное ведро. Я встала, надевая коричневые кожаные лямки от рюкзака поверх своих плеч.

― Эй, ― сказал Морган. ― Это по большей мере составило пятнадцать футов.

Я пожала плечами, наблюдая за ним, встала и собрала свои вещи.

― Я сказала им, чтобы они меня взяли в баскетбольную команду.

― Ты, что? ― он сморщил нос.

― Нет. Пойдем, немного попечемся на солнце.

Плечи Моргана опустились, и мы вытолкали себя через стеклянную дверь снаружи на шипящий асфальт. Морган надел панамку и солнечные очки, а я посмотрела на небо, с радостью принимая «тепло» своим лицом. Со своего запястья я сняла резинку и натянула ее на свои платиновые волосы, собирая их в маленький хвостик на затылке.

― Я сгорю, ― сказал Морган.

Я вытащила небольшой тюбик солнцезащитного крема из своего рюкзака и передала его ему.

― Это вообще не смущает.

― Я взяла его для себя.

― Ты пытаешься пощадить мои чувства, еще большее смущая. У тебя уже и так красивый загар. Я не думаю, что когда-либо видел, как ты обгорала. Ты видишь веснушки на моих руках? Я продолжаю думать, что однажды, они объединяться и моя кожа будет выглядеть как твоя.

― Возьми, и мы сможем насладиться своим временем в тени под деревьями.

Морган сжал тюбик, выдавил белый крем и втер его на руки, ноги, лицо и шею.

― Не забудь про уши.

― А теперь, ты моя мамочка.

― Прости.

Он вернул солнцезащитный крем.

― Я должен быть дома, когда стемнеет. Ты знаешь, мама возвращается поздно, когда папа остается надолго.

Я отмахнулась от него, пытаясь показаться непринужденной, как некоторые, когда могут находиться в депрессии.

― Да. Нет проблем. Идем, ― сказала я, потянув его в сторону тележки с мороженым.

Мы сидели на скамейки в тени клена, наш небольшой смех перерос в кудахтанье и мы не заботились о том, что нас могли услышать. Мы слишком долго держали свои улыбки на лицах. Отшучивались о предстоящей нашей взрослой жизни, отказывающейся от террора, о том, что кому-то из нас придется вернуться к реальной жизни, когда наши беззаботные дни прогулок по реке и поедания мороженого закончатся. Мы могли бы продолжать это и на следующий день, во время всех летних каникул на протяжении четырех лет, как и полагалось, но мы всегда возвращаемся домой к реальной жизни и ее ужасам, поэтому мы придавались лжи, пока солнце не ушло за горизонт.

Фиалки и небесные фуксии отражались в воде, но я до сих пор притворялась, что в мире был мир. Я скрестила руки и удобнее устроилась на скамейке. Морган положил руку позади меня, сжимая кулак, затем он опустил свою голову на нее.

― Я надеюсь, у нас будет больше таких дней, ― сказал он.

― Растаявшее мороженое и липкие пальцы?

― Все это.

― Что заставило тебя подумать, что этого не будет?

Он пожал плечами.

Волоски на затылке стали дыбом и это насторожило меня, что что-то приближается, что-то не человеческое. И это продолжалось до того, пока едкий запах Леви не ударил мне в нос, затем я расслабилась.

― Вы только посмотрите, кто это. Моя любимая парочка, ― сказал Леви, перепрыгивая через скамейку и голову Моргана, затем он вклинил свой зад между мной и Морганом.

Морган мгновенно встал и сделал несколько шагов назад, сунув руки в карманы, пытаясь казаться непринужденным. Я подозреваю, что Леви заставляет его нервничать – и это не без оснований. Леви протянул руку вокруг меня через скамью, схватил за плечо и притянул к себе ближе.

― Привет, красавица. Ты скучала по мне?

― Нет, ― ответила я без промедления.

Леви пришел в воображаемый шок.

― Я не помешал?

― Нет, ― сказал Морган, отклонив себя подальше.

― Да, ― отрезала я, нахмурившись на нашего непрошеного гостя.

Леви воспользовался своей свободной рукой, указывая пятерней на Моргана.

― Морган говорит, что я могу остаться, и я уважаю его. Он логичен. Мне нравится это в человеке.

Морган усмехнулся, и приподнял очки, слишком польщенный.

― А как же иначе?

― Именно, ― ответил Леви, как само собой разумеющееся.

― Оставь его в покое, ― предупредила я.

Леви уселся на скамье к краю, посмотрел на воду и вдохнул один раз.

― Как пожелаете.

― Ты здесь работаешь? ― спросил Морг. ― Леви, верно?

Я села прямо.

― Не разговаривай с ним, Морг.

Глаза Моргана метались между полудемоном и мной. Морган видимо испытывал невероятный дискомфорт по отношению к Леви, но я знала, на что он способен, если Морган позволит ему приблизиться слишком близко.

― Вот только, ― Леви хмыкнул, в то время как сказал, ― по-хамски!

― Ты пришел сюда без приглашения. Рассказывай мне еще про грубость, ― сказала я, вставая.

― Вау, так-то легче, ― сказал Леви, привалившись к планкам скамьи. ― На самом деле, я просто захотел эту скамью.

Я сузила глаза. Я прекрасно понимаю, что он пытается мной манипулировать, играя с моим соревнующимся характером, но также мы оба знали, кто в поединке останется победителем. По крайней мере, я была в этом уверена на девяносто девять процентов.

― Я знаю, что ты делаешь. Это не смешно. И это не игра.

― Кто сказал? ― произнес Леви. Он подался вперед и оперся локтями о колени, а его пальцы сплелись.

― Я. Я сказала. Уходи.

― Эдем, ― позвал Морган, немного удивляясь моим поведением. ― Ты знаешь этого парня?

Я опустила подбородок, устремляя взгляд на Моргана, чтобы он понял, о чем я говорю:

― Да. Он опасен, Морган. Держись от него подальше.

Группа молодых людей прогуливалась вдоль линии забора. Появилось какое-то предчувствие. Тот, спереди, на котором была надета красная бейсболка.

Он сразу заметил Моргана и кивнул своим друзьям.

― Это он, ― сказал Красная Кепка, находясь недалеко в пределах слышимости Моргана. ― Малыш с выпускного ЛейСи.

Не то, чтобы я нуждалась в проверке, но на том была еще одна причина, чтобы составить план. Красная Кепка был одним из парней на выпускном вечере, который пытался затеять драку с Морганом.

― Морган, почему бы тебе не присесть? ― спросила я с улыбкой, показывая на место рядом с Леви.

Морган скорчил рожу.

― Ты же сказала мне держаться от него подальше.

Леви посмотрел на группу, целясь в темноту между фонарных столбов, прежде чем Морган понял бы, что они там.

― Не беспокойся о них, ― сказал Леви.

― Да? ― спросил Морг, перенося свой вес.

― Идем. Морг, давай просто уйдем, ― сказала я, протягивая свою руку.

― Ну. Здравствуйте, друзья! ― сказал Красная Кепка.

Морган устремил взгляд назад, признавая сразу несколько в группе. Он приподнял очки, как делал и обычно, когда нервничал.

― Он похож на того, кто прогуливает свой комендантский час, Крейг, ― сказал один из парней.

У Красной Кепки было имя, и оно гораздо примитивнее, чем то, который его звала я. Крейг ухмыльнулся и облокотился на ближайший фонарный столб, рассчитывая стоимость развлечения просто унижением Моргана, или оттолкнуть его еще дальше.

Морган почувствовал его намерения и сделал шаг назад.

Смех Крейга эхом отозвался его друзьями.

― Куда ты уходишь, тощий? Надеюсь, твоя карга спасет тебя снова.

― Прости? ― сказал Морган. ― Как ты ее назвал?

Крейг толкнул его.

― Уверен, что я только что назвал тебя педиком.

Брови Моргана вздернулись вверх.

― Называй меня как хочешь. Ее оставь в покое.

― Что ты предпримешь? ― сказал Крейг.

Он пихнул Моргана на землю. Его группа так и покатилась со смеху, пока Морган поправлял очки.

Я шагнула вперед перед Морганом.

― Продолжайте идти, ― пробурлила я.

― Сделай это, ― сказал Леви. ― Сломай ему позвоночник.

Я сморгнула, стряхивая возмутительные действия в своей голове, порожденные гневом и рвущихся на свободу.

Я посмотрела на Крейга.

― Нам не нужны неприятности, ― я махнула рукой за спину, чтобы Морган направился в сторону.

Внимание Крейга было обращено снова к Моргану, когда он перемещался. Крейг попытался плечом толкнуть меня, проходя мимо, но был в шоке, когда я с места не сдвинулась. Он посмотрел вниз на меня, с ненавистью в глазах, и снова пихнул меня. На этот раз, я позволила ему.

― Мы уходим, ― сказала я, пятясь.

― Ты уверена в этом? ― спросил Крейг, с ехидной ухмылкой на лице.

Он был не просто хулиганом. Это не развлечение или даже не «показуха» перед его друзьями. Крейг жаждал причинять боль, и это было слишком долго, поскольку ему нравилось слышать, как кто-то умоляет о пощаде.

― Пойдем, ― сказала я, пытаясь перенаправить Моргана.

Мы прошли уже несколько шагов, когда Морган резко развернулся, отказываясь уйти по-тихому.

― Что мы тебе сделали-то? Ничего. Мы занимались своими делами. Ты подошел к нам.

Я уставилась на него, удивленная его смелым шагом. Морган никогда так не вел себя, до этого момента.

Крейг сердито посмотрел на него.

― Ты приставал к моей подруге на вечеринке, и я сказал тебе тогда, что надеру тебе задницу. Все знают, что ты педик, ― сказал он, почти кусая свои губы, произнося последнее слово.

― Могу заверить тебя, что нет ни одного из твоих друзей, которых бы я не привлекал, ― сказал Морган. Его голос был решительным, чем когда-либо я слышала.

Я улыбнулась ему. Он был достаточно храбрым, сдержав свое остроумие. Может быть, он думал, что худшее, что может случиться, ― его голова, окинутая снова в мусорное ведро, но я подозревала об ином. Я чувствовала, как зло скопилось в пределах Крейга, завихряясь над зданием, будто оно ждало чего-то, что-нибудь, что даст ему повод для ее освобождения.

Крейг двинулся в сторону Моргана, но я снова встала между ними. Обычный смех в группе превратился в поощряющий.

― Давай!

― Надери ему зад, Крейг!

― Перестань быть девчонкой!

Крейг закипел от злости.

― Уйди с дороги, сука.

― Нет, ― мой ответ был простым, но немного громким, чем изначально полагалось.

― Чего ты ждешь, Эдем? Возьми его, ― сказал Леви, все еще отдыхающий на скамейке.

Крейг сощурил глаза и рассмеялся, глядя на Леви.

― Тебе есть что сказать, красавчик?

Паника охватила каждый мой нерв на пределе, и я сразу перенастроилась в миротворческий режим. Леви, не колеблясь, убьет любого из них.

― Крейг, ― сказала я, успокаивающим голосом, ― посмотри на меня.

Он не повиновался.

― Заткнись. Я сейчас разговариваю с хорошеньким малышом на лавочке.

Я указала на Леви, ощущая мерцание действий, исходящих в его направлениях.

― Леви, не надо.

Леви усмехнулся.

― Что не? Я просто сижу здесь.

― Позволь мне разобраться с этим, ― сказала я.

Крейг сморщил нос.

― С чем разобраться?

― Тогда разбирайся с этим, ― сказал Леви.

Он пытался заставить меня навредить людям и втянуть Моргана в процесс. Леви не собирался манипулировать мной. Он лишь просто наблюдал за тем, что предсказало бы мой провал.

― Ты обещаешь никому не причинить вреда? ― спросила я тихим, настолько тихим голосом, что никто бы не услышал.

Леви пожал плечами. Во всяком случае, его обещания ничего не стоят.

Молодые парни из компании Крейга были суетливы и нетерпеливы в ожидании боя, но судя по некоторым лицам, не все из них довольны этим концертом.

― Почему бы тебе не убраться с этой лавочки и не сказать мне что-то в лицо? ― Крейг сказал Леви.

Я вздохнула и закатила глаза.

― Заткнись, Крейг.

Я ужасна в поддержании баланса.

Крейг в гневе повернулся ко мне.

― Что ты сказала?

― Ты слышал меня. Ты плаксивый маленький мальчик, нам скучно. Все, что ты делаешь – это только болтаешь.

Я подошла к нему и посмотрела вверх, мой нос был всего лишь в нескольких дюймах от него. Я была на дюйм выше тети Клэр, и в два раза смертоноснее, но в отличие от нее мне никак нельзя терять самообладание. Крейг, не колеблясь, схватил меня за лицо и пихнул в сторону Моргана. Я притворилась, что теряю равновесие, падая на своего друга и утаскивая нас вместе на землю. Морган хлопнул руками о жесткий цемент. Я позволила себе упасть на спину, мои ноги все еще достаточно придерживали Моргана к земле. Морган хотел что-то сказать, но я прикрыла ладонью его рот.

Леви посмотрел на меня, покачал головой и встал.

Я приподнялась на локти.

― Ты обещал.

― Нет, не обещал.

Леви схватил Крейга за голову и отшвырнул его в сторону ближайшей металлической подставки фонарного столба. Крейг взвизгнул, и половина его группы ахнула, когда остальные кинулись прочь. Только лишь один отважный друг вышел вперед, вмешиваясь в процесс.

― Надери ему задницу, Мет! ― хмыкнул Крейг, его щеки все еще находились на земле у металла.

Я встала, перепрыгнула через ноги Моргана, и вклинилась между Метом и Леви.

Леви поднял свою руку на уровне плеча, и начал подзывать храброго Мета своим пальцем.

Я посмотрела на Мета умоляющим взглядом.

― Не делай этого.

Мет посмотрел на меня, затем покачал головой, увидев ту же смертоносность в глазах Леви, что и я. Леви склонился над Крейгом, шепча тому что-то на ухо. Крейг заревел как ребенок, и тогда Леви отпустил его. Некоторые из группы подняли Крэйга с земли, и они продвинулись, давая трем из нас широкое пространство.

― Ух ты! ― сказал Морган, встав на ноги. Он смотрел на Леви. ― Это было страшно! Я имею в виду ... по-настоящему грозно. Этот чувак не мог двигаться! Я никогда не видел ничего подобного в реальной жизни! ― Он повернулся ко мне. ― Так, ты его знаешь? Он приехал с твоим дядей?

― Нет, ― сказала я. Я взяла под контроль свои эмоции, чтобы не трогать смертных, но также потерпела неудачу в сохранении Моргана от Леви.

Морган в восторге рассмеялся.

― Она сказала, что ты опасен! Я могу понять, почему! Можешь меня научить этому?

― Нет! ― сказала я, с паникой в голосе.

― Что? Почему? ― спросил Морган.

Я схватила его за рубашку и протянула его за собой.

― Он не хороший, Морган. Он не мой друг, и он определенно не твой. Держись от него подальше. Ты меня понял?

― Эдем, ― сказал Морган, по звучанию похож на мою бабушку, которая начнет меня отчитывать.

― Я или он, ― отчаянно выплюнула я.

Морган застыл с открытым ртом в виде маленькой «о», его брови взметнулись вверх, а глаза забегали между мной и Леви.

― Ты, ― сказал он, как будто я глупая и даже предоставила ему право выбора.

― Отлично. Пойдем, ― сказала я, потянув его за руку.

Я оглянулась на пустую скамейку, зная, что Леви улыбается где-то в тени. Я стиснула зубы. Он не мог убить меня, и он это знал. Он играл в игру умов, как в шахматы — и я проиграла в них.

Я посмотрела на Моргана и заметила, что он едва волочил ноги, наконец, поняв, что я шла быстро – он побежал.

― Прости, ― сказала я, притормаживая в более комфортном для нас темпе.

― Я уверен, что у тебя свои на то причины. ― Он весь запыхался.

Я отпустила его рубашку, тем самым дав ему немного отдышаться, а затем жестом попросила его следовать.

― Ты, наконец, скажешь мне, почему он тебе так сильно не нравится? ― спросил Морган.

Я закусила губу, пытаясь придумать, что сказать. Затем я вздохнула.

― Он – отродье Сатаны.

Брови Моргана взлетели вверх.

― Воу, Эдем. Он, наверное, действительно что-то ужасное сделал тебе.

― Еще нет.

― Он бывший парень, о котором я не знаю?

Я остановилась достаточно быстро, чтобы сказать: ― Я лучше умру, ― а затем продолжила свой путь.

― Ты действительно ненавидишь его, да?

― Больше, ― сказала я.

Я направилась в сторону, где припарковала машину. Морган проследовал за мной в тишине.

Когда я закрыла водительскую дверь Ауди, знакомый горелый запах наполнил мои легкие. Это не было совершенно неприятным, а что меня тревожило больше, так это знать, что Левиафан был не просто на шаг впереди меня. У него было преимущество в знании. Люцифер наверняка не нянчился с ним. Я схватилась за руль и оперлась своим лбом о руки.

― Это нормально, если он тебе нравится. Я знаю, что мы просто друзья, ― сказал Морган, нежно опустив свою руку мне на плечо.

Я посмотрела на него, мой висок по-прежнему оставался на баранке.

― Не в этом дело, Морган.

Я приподнялась, расплела свой хвост и пригладила волосы сзади, заправляя пряди за ухо.

― Ты не одна, ― с улыбкой Морган сжал мое плечо, понимая, что он явно проиграл. ― Я с тобой, не смотря ни на что.

Я прижалась к его боку, опуская свою голову в изгиб его шеи. Как бы я хотела, чтобы это было правдой, что не являюсь одинокой в борьбе с Леви. В Шести Тысячелетнем пророчестве сказано: что один из нас убьет другого. Я не могу сказать Моргану правду. Я не могу допустить, что моя семья, и я сама, не уверены в том, что делаем. Какой Спаситель признается в незнании?

Мне нужно больше информации, о вещах доступных только бессмертным. Если бы мои родители не сказали мне о единственном человеке, с которым я бы могла поговорить об этом, то это был бы… тьфу, Леви.

Я насторожилась. Должен быть другой вариант.

Глава 6

Эхо разнеслось по всему складу от удара костяшками по металлу моей рукой. Прибытие в заброшенное здание было отмашкой, сделать телефонный звонок. Бетонная крошка под моими ботинками хрустела, затем я посмотрела на скошенный потолок и огромные окна, в которых утреннее солнце заливалось внутрь. Тысячи пылинок отражались в солнечных лучах, танцующих под музыку сквозняка, дующего с разбитого окна.

— Эли´?! — позвала я, мой голос отозвался эхом по коридорам, огромным залам, словно гром среди ясных облаков.

От слабого следа его присутствия мои волосы на затылке стали дыбом, но он не появился.

— Ты знаешь, зачем я здесь!

Спустя несколько секунд я снова позвала его, но на этот раз мой голос стал тише:

— Пожалуйста…

Для небес время было размытым, и, повзрослев, я поняла, что небесные существа никогда сильно не торопились что-либо делать. Я нашла место на полу и села, скрестив ноги, ожидая Эли, если он вообще откликнется и посетит меня.

Спросить совета у Эли – было огромным делом. Я бы не пошла к нему, если бы не была зла на своих родителей, или даже, если бы я запротестовала против лечения после обучения. Папа сказал, что это сложнее и важнее, чем, нежели добиться встречи с самим Президентом Соединенных Штатов, но у Эли была особая привязанность к нашей семье.

Как и все Архангелы, Эли обладал истинным состраданием к людям. Он не любил пересечения пространств. Некоторые давали им размеры, а другие именовали их сферами. Я просто видела это в сознании, — это подобно разнице между сном и бодрствованием. В самолете в Небесном пространстве, Эли будет ощущаться рядом со мной, но на самом деле он будет за тридевять земель. Соприкосновение самолета с землей, с пространством Ада, походит на пробуждение от самого замечательного сна, который мог бы только быть. Напротив, путешествие с Небес обладало противоположным эффектом, который объяснял, почему люди чаще всего испытывали зло, чем добро.

Притянув свои ноги к груди, и коснувшись колен, я продолжала ждать. Он был ближе, чем раньше, но он чего-то ждал. Солнце поднялось высоко в небе и в моем животе заурчало.

Я не должна была пропускать завтрак, чтобы добраться сюда, до того как мои родители узнали бы.

— Может быть, тебе не стоит делать того, о чем родители не в курсе, — сказал Эли, появившись в десяти футах.

Он носил свободный крой: джинсы цвета хаки, завернутые до икр, сандалии и V-образная белая футболка. Он напомнил мне моего папу: пугающе высокий и огромный, с сияющей загорелой кожей и с ярко-небесно-голубыми глазами. Его белокурые волосы, колосившиеся спереди, были светлее папиных, и он был наверняка счастливее, демонстрируя своей широкой улыбкой идеально белые зубы.

Я поднялась на ноги и подошла к Эли, останавливаясь всего в десяти футах от него.

— Ты пришел!

— Да, пришел. Как продвигается спасение?

Я выдохнула и рассмеялась, посмотрев вниз.

— Вот почему я здесь. У меня есть вопросы.

— Конечно, — ответил он. Его голос был ровным и успокаивающим, почти материнским, и в то же время сильным. Я часто желала, чтобы Эли присутствовал рядом с нами постоянно. Он производил опьяняющий эффект.

— Мама с папой что-то скрывают от меня.

Глаза Эли округлились.

— Шокирующе.

Я заправила за ухо выбившиеся пряди волос, пытаясь рассуждать здраво, пока вдыхала его удивительный запах.

— Нина решает проблемы убрать-волосы-за-ухо, — сказал Эли, указывая на мое ухо.

— Мой отец упоминал об этом, — сказала я.

— Ты очень похожа на нее, Эдем. Нетерпеливая. Неосторожная. Вспыльчивая. Нерешительная.

Мои щеки вспыхнули.

— Все, чего во мне не должно быть.

— Напротив, — сказал Эли. Он шагнул ко мне и приподнял пальцами мой подбородок. — Это лучшая часть тебя. Это делает тебя человеком. Люди стыдятся своих недостатков. — Большим пальцем он провел по тонкой коже под глазом. — Как слезы, которые ты пытаешься удержать внутри. Плачь. Это прекрасно. Злись. Ошибайся. Совершай что-то неловкое. Будь в отчаяние. Разочаруй кого-то. Разочаруй себя. Подведи. — Последнее слово он произнес убедительно. — Это невероятно красиво наблюдать и узнавать людей. Все это в обучении, Эдем. Это и есть жизнь. Столетние уроки скрываются под опытом. Хорошим и плохим.

Слезы начали жалить мои глаза. Я даже не была уверена, почему плачу. Эли говорил так правдиво, бескорыстно и не осуждая. Он любил меня глубже, чем родители своей безусловной любовью, но таким образом он любил всех людей.

— Есть мальчик, — сказала я.

Эли отпустил мой подбородок, с волнением в глазах.

— Расскажи.

— Ты знаешь, кто это.

— Левиафан. Он… интересный.

— Есть пророчество; в старых текстах и книге Ада говорится о нем и обо мне. — Я не посмела произнести истинное название текстов Ада (прим. Библия Ада) в присутствии Эли. Небеса считают те страницы мерзостью.

— Во истину, — сказал Эли, начав шагать. Он готовился поведать историю. — То же пророчество, но с различным концом.

— Ты можешь рассказать мне? — спросила я.

Эли сузил свои глаза.

— Твои родители не решились на это. — Он подмигнул мне и улыбнулся. — Ты умеешь хранить секреты?

— Да, — ответила я, с облегчением.

— Пророчество в свитках весьма специфично. Ты несешь ответственность за соблюдение баланса, Эдем. Это значит, ты несешь нейтралитет. Вследствие отказа – смерть.

— Нейтралитет?! Как по отношению к Аду я должна быть нейтральна? Я думала, что борюсь за правое дело.

— Демоны не единственные искушаются нарушить правила. Например, твой дедушка.

— Что? — я поперхнулась.

— Будучи никому не преданной, но причиной для большинства врагов. Ты уже используешь одолженное время. Пророчество в Библии Леви предрекает твою смерть, чтобы возвысить власть Люцифера. — Эли закатил глаза. — Основная тема Вселенной, похоже, что сила.

Я обняла саму себя.

— Какая ему выгода от моей смерти, если я буду следовать нейтралитету?

— У Люцифера обиды, Эдем. Он пытался свергнуть небеса. До сих пор пытается. Ты знаешь, это пространство - поле боя. Прямое влияние для него - это путь к облегчению. А теперь, когда ты получеловек, для него это возможность устранить занозу с его стороны.

— Теперь? Это значит, что я не всегда была?

Позабавившись, Эли закрыл глаза.

— Сосредоточься. Мир без баланса на Земле будет настоящим Адом, если ты понимаешь, о чем я. Интересен поворот событий в том, что сыну Люциферу поручено обеспечить твой провал на Земле.

— Я знаю. Ад предсказывает, что он убьет меня.

— Не обязательно.

— Что я умру?

— Точно.

Я сглотнула.

— Я умру?

— Нет, дитя, — сказал Эли, подойдя ко мне и взяв на руки. — Ничто не умирает по-настоящему.

— Но он ненавидит меня, — сказала я, в рубашку Эли глухим голосом.

Эли отпустил меня.

— Создатель сгоряча, наверняка. Но он не ненавидит тебя. Похоже, ты уже третий друг, который не станет принимать чью-либо сторону, а двое других были ужасны друг к другу.

Я сморгнула, уставившись в пол.

— Я еще больше запуталась.

— Тебе запрещено принимать чью-либо сторону. Это останавливает тебя в его пользу и врагов Ада. Если ты отказываешься – война. Ты знаешь, что Земля вызывает спор между Раем и Адом?

Я отрицательно покачала головой.

— Апокалипсис. Но он, в своей бесконечной мудрости, поместил тебя сюда, чтобы сделать выбор. И ты собираешься спасти нас всех.

— Ты только что сказал, что я не справляюсь.

— Ты меня не слушаешь. Ты не подведешь, Эдем Райел. Ты дочь своего отца. Ты сделаешь то, что, в конце концов, правильно.

Я почувствовала, что он уходит прочь, оставляет меня и это невыносимо.

— Пожалуйста, не уходи. Я не понимаю.

— Я всегда здесь.

— А что насчет Леви?

— Он выбрал, быть твоим союзником. Он милый, слишком, и это бонус. — Он усмехнулся.

— Сын Сатаны – мой союзник? — в ужасе спросила я.

— По сути, вы – два сапога пара, оба – полулюди. Хотя ты сильнее Арха или демона, в тебе доля того же напора.

— Его цель - убить меня.

— Посмотри ему в глаза, Эдем. Он давно за тобой наблюдал. Он пытался тебя убить?

— Он напал на меня.

Эли закатил глаза.

— Мальчишка в четвертом классе издевался своим запугиванием на детской площадке. Вспомни его, Эдем. Возможно, ты удивишься.

— Вспомнить его? — спросила я.

Но Эли уже не было. Я скрестила руки у себя на груди, оставшись одной в пустом пространстве обдумывая слова Эли.

Я поехала домой, разогнавшись на тридцать миль больше положенного ограничения, мои щеки были мокрыми от пролившихся слез. Это эмоционально истощает, побывав рядом с Эли, а затем уйти, и Эли ощущал это, подобно пересечению пространств. Также узнать, что мы не были в одной разрушающей команде. И еще, что, в конце концов, я не сражалась за Бога.

Мое дыхание перехватило. Я даже не ссорилась со своей семьей. Я никому не принадлежала.

Чем дольше я ехала, тем хуже себя ощущала. Было легче не воспринимать плохие новости, но когда Эли с такой безупречной праведностью преподнес, то страшная правда проникла в меня, как болезнь. К тому времени, когда я доехала до въезда, желчь начала подниматься к горлу.

Мотоцикл Бекса был припаркован у парадного крыльца дома, где все ждали меня. Он прибыл первым, чтобы оповестить, что я сделала. Я не была уверена, какой мне ожидать реакции, но это и не имело значения. Мои человеческие эмоции итак затмевают все остальное.

Папино выражение лица совпадало с маминым, и даже бабушка была обеспокоена.

— Эдем, — сказал папа, протягивая руку.

— Я знаю, что я – нейтралитет, — сказала я, с шипением втягивая воздух. — Можете перестать притворяться. Полагаю, это имеет смысл. Если я хранитель Баланса, тогда я должна им быть.

Руки отца опустились, а мама прикрыла ладонью рот.

— Это то, что сказал Эли?

Я посмотрела между ней и отцом.

— Она не знала?

Опять же, папа жестом позвал меня подойти к нему.

— Зайди, милая. Нам нужно поговорить.

Я последовала за ним в фойе, вниз, мимо холла в гостиную. Вся моя семья заняли свои места на двух больших бархатных секциях, окруженными дизайнерскими подушками и окнами, закрытых плотными шторами. Темное освещение сделало предстоящий разговор еще более зловещим. Я уселась посредине подушек. Мама села с одной стороны от меня, а Бекс с другой.

Бекс взял меня за руку, кажущийся немного опечаленным, как будто не спешил узнать правду, от которой защитит меня раз и навсегда.

— Почему ты меня не остановил? — спросила я. — Ты знал, что я была на складе. Если ты не хочешь знать правды, так почему позволил пойти туда?

— Сначала я подумал, что он не явится. Но поскольку он пришел… значит, хотел, чтобы ты знала правду и я доверяю Эли.

— Что это? Я доверяю Эли, — безразлично проговорила я.

Бекс показался глубоко раненым. В последнее время мы не ладим, и вплоть до сегодняшнего момента мы были лучшими друзьями, не смотря на то, что я младше.

— Ты нет?

— Да, но…

— Я и тебе доверяю тоже, — сказал Бекс, сжимая мне руку.

Папа остановился за пару минут до того, как прикрыть рот и нос обеими руками. Он вдохнул глоток воздуха, сквозь пальцы, а потом сел напротив лицом ко мне, рядом со своей сестрой и ее мужем. Одна бабушка сидела в синем бёрджере (прим. пер. bergère от франц. – глубокое кресло) в углу комнаты. Она взгромоздила свои локти на подлокотники, словно королева в своем замке.

Кессонные потолки возвышались на двадцати футах, а большая старинная люстра свисала на золотой металлической оправе по центру залы, пропуская тысячу цветов через свою хрустальную призму. На каждой стене были столетние, прекрасно сохранившиеся обои, отображающие отдельные цветочные панно, которое поддерживало восемнадцатое столетие французского мотива. И это было лишь в одной комнате, в которой бабушка отказалась что-либо менять, где были мы, собраны для очередной серьезной семейной дискуссии.

— Что сказал тебе Эли? — спросил папа.

Я пожала плечами, а он продолжал сидеть спиной, прислонившись к подушкам.

— Ты знаешь, что он сказал мне.

— Нет, — сказала мама. — Мы – нет.

— Он сказал мне, что это секрет, — сказала я.

— Арх юморит, — сказал Бекс. — Он знал, что я был там и прислушивался. Все хорошо, Эдем. Скажи им.

— Но, ты, — я посмотрела на своего папу, — знал уже правду. Он лишь сказал мне правду, что за несоблюдение Баланса – смерть. У меня мало союзников. Если я потерплю неудачу – будет война, которую как я поняла, хотят обе стороны. Апокалипсис – заключительная ставка на душу. В принципе, я не так сильна, как думала, и это не совсем хорошо.

Не медля и замявшись, глаза мамы расширились. Она посмотрела на папу, затем ее грудь прогнулась, пока она пыталась удержать свое опустошение внутри себя.

— Ты обещал.

Папа протянул руку.

— Это не всегда то, чем кажется, милая. Ты знаешь это.

Еще раз, взглянув на папу, мама притянула меня к себе ближе, используя свободную руку и прижимая мою голову к ее щеке. Все ее тело было напряжено, как будто она готовится к наихудшей боли, которую может себе представить. Слеза скатилась по щеке, но она не была моей.

— Джаред, — сказала она, — ты сдержишь свое обещание. Ты защитишь нашего ребенка. Она не просила этого.

— Нина, — начал папа.

— Она моя дочь. Я не позволю забрать ее у меня из-за какой-то дурацкой космической игры. Ты понимаешь меня? Я не позволю. — Она вдавила свои пальцы в мое тело и глубоко вдыхала воздух.

Заговорил Бекс:

— Никто из нас не позволит, Нина. Мы пообещали сохранить ее в безопасности.

Папа встал и опустился на колени перед мамой и мной, прикоснувшись одной рукой к ее щеке, а другой к колену.

— Мы выясним это. Мы и прежде разбивали судьбу.

— Мам, я не боюсь.

Она плотно стиснула свои зубы, словно испытывает худшую пытку в своей жизни, ту, что только мать способна испытывать, и которую никто кроме нее не увидит. Удерживая все это в себе, она отказывалась выместить и высвободить все наружу.

Выражение ее лица укрепилось, и она выдавила улыбку.

— Ты не обязана. Я может быть и человек, но не позволю ничему случиться с тобой.

Я кивнула в ответ без спора. Она достаточно переносит боли внутри себя.

— Что еще он сказал? — спросил папа.

— Что я, похожа на маму, — сказала я, вытирая ее мокрые от слез щеки. Она улыбнулась. — И что плакать – это нормально.

Ее нижняя губа задрожала, но все же, она сдержалась.

— И? — продолжил папа. — Что еще?

— Что Леви решил быть мне союзником. Черт возьми, но ведь Библия предсказывает, что Леви станет причиной моей смерти, и это не значит, что он убьет меня.

Все лицо папы исказилось.

— Кто? — спросил Райан.

— Леви, — ответил Бекс.

Райан посмотрел на жену.

— Кто такой Леви?

Клэр то открывала, то закрывала свой рот. Она не испугалась. Наоборот, это ее позабавило.

— Леви?

— Левиафан, — пробурлил папа.

Клэр кивнула.

— Теперь ясно, откуда демон – сокрытель. Возможно так, он пытался скрыть свой запах.

В подтверждение слов, Бекс кивнул.

— Я все еще слежу за ним. У него свои интересы, но не думаю, что они связаны с намерением ее убийства.

— Когда узнаешь, скажи мне, — съязвила я. — Мне интересно знать, что повлияет на измену его верности, даже если это правда.

— Эли знает сердце Леви, — сказал Бекс. — Если он так сказал, то это правда.

Задумавшись, папа прикоснулся пальцем к своим губам.

— Провал – значит смерть. Эли говорил об этом подробнее?

— Он сказал, что я не подведу.

— Черт возьми, конечно, нет. Ты – Райел. — Сказала Клэр с обнадеживающей улыбкой.

Мама расслабилась.

Наконец-то из-за угла заговорила бабушка.

— Наконец, немного хороших новостей.

Она откинула назад свои волосы и собрала их во французский пучок, таким образом, она попыталась скрыть свою озабоченность.

— Расскажи им о нейтралитете, — сказал Бекс.

Воздух в комнате изменился, бушуя в беспокойстве. Все заерзали на своих местах, ожидая, но не того о чем я скажу, а то, что кишело стаей вокруг дома – все чувствовали присутствие Других, кроме мамы, и их было больше, чем обычно.

— На сегодняшний день для меня этого достаточно, — сказала бабушка, поправляя свой пиджак, когда она встала. Она прикоснулась к своей груди, а затем кивнула маме, перед тем как покинуть комнату; стук ее каблуков эхом раздавался по коридору, пока она направлялась в другую сторону дома.

— Я не на вашей стороне и не на чьей-либо еще. Чтобы сохранять равновесие, я должна быть как «за», так и «против» Рая и Ада.

Мама посмотрела на Бекса.

— Что это значит?

— Это значит, что она может убивать как Других, так и Архов.

— Хорошо, — сказала мама, теребя свое ожерелье. — Архи не нарушают правил, поэтому семье не о чем беспокоится.

— Технически, — продолжил Бекс. — Семья была создана из-за нарушенного правила. Одного из важных.

— Ну и что? — сказала мама, выдыхая слова со смехом. — Она могла бы убить нас?

Мама сглотнула и взглянула на меня, прежде чем папа уселся комфортнее. Райан придвинулся вперед, его зад едва ли касался края дивана.

— Это то, что угрожает равновесию?

Папа глубоко вдохнул.

— На людей нельзя повлиять.

Райан пожал плечами.

— Так не значит ли это, что сама Библия угрожает равновесию?

Папа покачал головой.

— Нет. Только действия Других или Архов. Прямое сверхъестественное вмешательство запрещено. Лишь поэтому эти вещи не угрожают.

— Эти вещи? — переспросила я.

Выражение лица папы стало мрачным.

— Почему на молитвы не всегда отвечают, Эдем. Рак, геноцид, войны. Когда прибудет помощь, будет слишком поздно. Архи – опекуны, а не супергерои. Они обязаны соблюдать правила, именно поэтому люди не всегда спасаются. По той же причине демон не может завладеть обладанием. Все это – баланс. Таковы правила в игре, за непослушание и неповиновение им – смерть. — Папа посмотрел на меня. — И Эдем является сторожевой.

— Не существовала ли я раньше? — спросила я.

Он покачал головой.

— Я не знаю. Тебе и не приходилось быть. Что-то изменилось. Может быть, Леви стал катализатором решения. Мы с Бексом продолжим искать решения. У нас есть конкретная цель.

Мама встала между мной и папой.

— Это наша дочь, ты понимаешь, Джаред. Она не жертвенный агнец. Она наш ребенок.

— Извини, — сказал папа. — Это не то, что я имел в виду.

— Эли сказал кое-что еще, — сказала я.

Они повернули головы в мою сторону.

— Он сказал, что сейчас я нахожусь в человеческом облике. Он не захотел уточнить, но я думаю это не первое мое родео.

— Итак, — Райан посмотрел на отца. — Она существовала ранее?

Папа нахмурился.

— Или она всегда существовала.

Райан скорчил гримасу.

— Что это значит?

Бекс сжал мою руку.

— Это значит, что она знала отца до нас.

Эта мысль вызвала улыбку на каждом лице.

— Так… и что теперь? — спросила мама, крутя обручальное кольцо на пальце.

Я отпустила руку Бекса и стала рядом с ней.

— Мы будем продолжать делать то, как и раньше, несмотря ни на что, даже если теперь нам известно немногое.

Я накрыла своими руками ее и крепко обняла. Папа подошел к бару, взял небольшой стакан наполнил его льдом, а затем добавил воды.

— Ты должна найти этого юношу, — сказала мама.

— Какого парня? — спросил папа, обернувшись. — Левиафана? Нет. — Он опустил подбородок, встречаясь со мной взглядом. — Держись от него подальше.

— Джаред, — начала мама. — Эли сказал о нем. Если он ее союзник, значит, она нуждается в нем.

Покачав головой, папа сделал глоток, а затем вытер тыльной стороной ладони рот.

— Мы должны подумать об этом в первую очередь. Нам нужна стратегия.

— Эли сказал нам о стратегии. Леви в состоянии помочь. Возможно, он единственный кто сможет обеспечить ей безопасность, — сказал Бекс.

Мама повернулась ко мне лицом.

— Найди парня. По крайней мере, посмотришь, что он знает.

Глава 7

Леви оказалось не сложно найти. Он сидел, задрав и скрестив ноги на столике, в том же кафе, где мы встретились. И тот факт, что родители разделяли один из первых своих моментов здесь, не ускользнул от меня.

Леви улыбнулся, когда я вошла через двери, тогда он провел своими пальцами против роста волос по своей темной прямой шевелюре. Они были достаточно длинными, чтобы ухватиться за них моей рукой, и у меня уже был шанс однажды, когда мы сцепились в переулке. Но, когда он моргнул своими длинными черными ресницами по этим голубым глазам, ударить его было последней вещью, что я хотела бы сделать с ним.

Он приподнялся, и его сапоги с глухим стуком приземлились на пол, потом он наклонился вперед, оперевшись на локти о стол.

― Мне интересно, как долго ты собираешься заставлять меня ждать.

Я стала рядом со столиком, сжав губы в жесткую тонкую линию, потому как решила, что следующим был мой шаг. Леви явно любил стратегические игры, и в какую бы он игру не играл, он был, по крайней мере, всегда на шаг впереди.

Леви протянул руку, наклонив немного голову в сторону.

― Присядешь ко мне?

Я не взяла его за руку, но села напротив него на мягкий стул. Я вынула из кожаной кобуры нож, спрятанный сзади в брюках. Леви не удивился, увидев клинок, пока я крутила рукоятку в своих руках. Нож был подарком Клэр; и если Леви сделает шаг в мою сторону, то я убью его, воспользовавшись им.

― Это странное свидание, ― сказал Леви.

― Это не свидание. Это – собрание.

― Ну, это разочаровывает.

― Если ты здесь, чтобы убить меня, то давай покончим с этим, ― тихо сказала я.

Он приподнял густые брови, и из-за этого у меня глубоко что-то кольнуло в груди.

― Хочешь кофе?

Я закрыла глаза, и мое лицо сжалось от досады.

― Нет, я не хочу кофе. ― Я недовольно уставилась на него. ― Почему ты здесь, в Провиденсе?

― Я живу здесь. Ну, и на данный момент у меня есть место на острове Роуз.

― Как долго ты здесь живешь?

― Почти год.

― Почему, здесь?

Он потянулся, медленно накрывая своей рукой мою руку, державшей нож.

― Только попробуй взять его у меня, и я пробью им же тебе по яремной. (им. ввиду: проведет по горлу)

― Я не хочу ранить тебя, Эдем. Я пришел сюда, потому что мне нужно было увидеть тебя снова.

― Снова?

Его глаза блеснули, и впервые в моей жизни, я пришла в ужас. Леви не напугал меня. Он заставил меня почувствовать, что я сделала. Я не понимала его, и неизвестность гораздо тревожнее того, кто уже знал слишком много.

Я вынула руку из под его, и притянула ее с ножом ближе к своей стороне. Стараясь показаться равнодушной, я откинулась спиной назад в кресло.

― Чтобы оценить меня? Застолбить своего заклятого врага?

Он усмехнулся.

― Так драматизируешь.

― Просто ответь на вопрос.

― Какой?

Я хлопнула свой рукой по столу.

― Чего ты хочешь?

Высокомерие исчезло, и его взгляд смягчился.

― Разве это не очевидно?

Я недоверчиво хохотнула.

― Ты всерьез сейчас флиртуешь со мной?

Он удивился.

― А это работает?

― Не на всех. Это правда? О твоей верности? Ты действительно готов отвернуться от своего отца?

Он откинулся на спинку стула, недовольный тем, что я узнала правду.

― Быстро распространилось. Полагаю, я бы не смог скрыть это от тебя навсегда.

― Зачем это тебе?

Впервые показалось, что он раздражен.

― Я не согласен со своим поручением. Больше я не могу тебе сказать.

― Они не пытались убить тебя за отказ исполнения?

Он отшутился на мой вопрос.

― Они уже пробовали.

― Значит, ты убил их?

― Сотни из них.

― Ты гордишься убийством себе подобных? Ты гораздо хуже, чем я думала.

Он пожал плечами.

― Они – куча капризных и эгоистичных. Позволь мне купить тебе кофе, ― сказал он, с неким флиртом описывая черты характера нечисти.

Я наклонилась вперед.

― Какую игру ты затеял?

― Никакую, ― сказал он в шутку. Выражение его лица изменилось, все самоуверенное недовольство растаяло. ― Я должен был ненавидеть тебя и бояться, или обижаться на тебя. Я не чувствую ничего из этого, даже сейчас, когда ты сидишь напротив меня, пожалуй, с самым большим кинжалом в руках, который я когда-либо видел, и ты можешь убить меня им, если я скажу тебе, что может вызвать твое недовольство.

― Ты знаешь, я не могу. Это даст твоему отцу отличный повод разжечь войну.

― Тогда бы ты умерла от моей руки.

― Не то, чтобы ты мог убить меня, во всяком случае, ― сказала я.

― Я и не собираюсь пробовать, так что, думаю, мы никогда не узнаем.

― Ты сын Великого Обманщика. Почему я должна тебе верить?

― Я лгал тебе.

― Это не удивительно.

― О том, как ты пахнешь.

― Ты имел в виду, как старый магазин, с дешевой тканью и духами бабушки?

― Это была ложь. Как ты пахнешь… на самом деле это моя любимая вещь.

― Это наверняка ложь.

Он откинулся на спинку стула, скрестив руки у себя на груди.

― Ты веришь, что Эли станет союзничать с Дьяволом?

― Конечно, нет.

― Вот твое доказательство.

Я целую минуту смотрела на него. Убрав нож обратно в кобуру, я сжала свои руки на верхней части стола.

― Мне сказали, что мы могли бы быть союзниками, но это не значит, что мы ими будем.

Глаза Леви сверкнули, и тонкий намек надежды был заметен на его лице.

― Я воспользуюсь шансом.

Мои глаза сузились.

― Что ты получаешь из этого?

― Эдем, ― сказал он, с облегчением, ― это все для меня. Я пришел год назад, и мне потребовалось все это время, чтобы представиться.

― Тогда объясни свое поведение прошлой ночью, когда ты напал на Крейга.

Он фыркнул.

― Напал на него? Я просто остановил его.

― Ты попытался заставить меня напасть на него. Если ты изменил своей преданности, то зачем поощряешь мне начать это делать?

― Я знал, что ты бы не сделала этого.

― Итак, ты просто… убивал время?

― Это не имеет ничего общего с вами. Было забавно наблюдать за реакцией Крейга. Я похозяйничал с его головой.

― Это был ужасный план. Действовать совместно с Адом или нет, ты нерационален и опасен.

― Я справился с этим.

― Едва ли.

Я сдула свою челку со своих глаз.

― Я должна идти. Ты даешь только больше вопросов, чем ответов.

― Мне жаль, что я не могу сказать тебе больше, но тогда ты должна будешь вспомнить о своих ограничениях.

― Вспомнить? ― сказала я.

Эли сказал то же самое.

― Поужинай со мной, ― сказал Леви.

― Ужин… ― пробормотала я, в основном про себя.

Леви терпеливо ждал моего решения.

― Я не думаю, что… ― начала я.

Леви пожал плечами.

― Бекс может присоединиться к нам. Если тебе нужна нянечка. Снаружи или нет, он может поесть.

― Мне не нужны нянечка или телохранитель, или, еще чего – разрешения.

Он удовлетворенно откинулся обратно на спинку стула.

― Ну, тогда… пойдем?

Я оглядела зал, наблюдая за тем, как общаются молодые люди, как родители препирались со своими детьми, и как бизнес-леди усердно нажимала на своем смартфоне. Жизнь текла своим ручьем, и никто из сидящих не догадывался, что двое противников оказались на развилке дорог.

Небольшая группа женщин, на вид не больше двадцати лет, сидели в углу барной стойки и мягко разговаривали, воруя поочередно взгляды на Леви. Конечно, сын был одним из самых красивых и привлекательных Божьих созданий, нет – он не был привлекательным. Смотреть на него было ощущением дыхания, словно весь воздух был высосан из комнаты и лишь он обладал им.

― Нет, ― сказала я, вставая. ― Я не доверяю тебе, пока.

Леви схватил меня за запястье, привлекая всех двадцати ничто и нескольких других.

― Эдем, ― сказал он, без капли намека на отчаяние в голосе, ― едят в одиночку лишь старики.

Я посмотрела на женщин в углу, взволнованный шёпот заполнил пространство между нами. Они подумали, что стали свидетелями расставания, когда выбор, который приведёт к концу света, был перед ними.

Я схватила его сзади, и он встал – безжалостно.

― Не заставляй меня выломать тебе руку. Это может слегка расстроить твоих фанаток.

Леви взглянул на женщин, отправляя их в неистовство смеха и негромкий восторг.

― Думаю, я могу пригласить одну из них на ужин.

― Или их всех, ― с презрением сказала я.

Одна половинка рта Леви дернулась.

― Я просто… хочу побыть с тобой, нет никаких манипуляций и нет никакой повестки дня. Это не стратегия, Эдем. Я просто хочу поесть с тобой, и видеть только твое лицо напротив. Твое. Вот и все.

― Трудно поверить, что ты предал своего отца… что, по каким-то причинам, ты решил помочь мне, даже если я это услышала из надежного источника, ― сказала я, чувствуя, как моя собственная решимость начинает таять, полностью осознанно поддаваясь его обаянию.

― Чем больше времени мы будем проводить вместе, тем ближе ты будешь к ответам. ― Он потянул меня за пальцы. ― Идем. Я хочу пасту. Есть одно местечко, недалеко от офиса твоей мамы, вниз по улице.

― Паста, ― сказала я, едва сопротивляясь.

― Да. Это и твое любимое место тоже. Не притворяйся, что это не так.

― Каприччио? ― спросила я.

Он кивнул.

― И ты знал это, потому что… ты следил за мной весь год?

Он оглянулся вокруг, без единого намека на сожаление.

― Точно.

― Я не одета для «Каприччио», ― сказала я, глядя на свое черно-белое одеяние. От солнечных очков до балеток – я выглядела, словно женщина из похоронных процессий.

― Я не могу представить, чьи это стандарты. Ты выглядишь потрясающе.

Заправляя за ухо выбившуюся прядку волос, я пыталась воспрепятствовать его словам, чтобы они не влияли на меня.

― Ладно, ― сказала я. ― Я не стану использовать кинжал при твоих резких движениях. Я ткну вилкой в эти красивые голубые глаза.

Он потянул меня к себе, удерживая мои руки на уровне груди. Затем посмотрел вниз на меня, и я сглотнула, почувствовав присущий магнетизм, протекающий по его венам – идеальное сочетание соблазна и интриги, что могли передаваться только князем Тьмы. Это было сокрушительно и увлекательно одновременно.

Я не стала поднимать голову, но все же посмотрела на него. Женщины в углу чуть ли не падали в обмороки.

Он усмехнулся.

― Это комплемент, Райел?

Я крепко стиснула губы, стараясь не хихикнуть девичьим смехом, что уже нарастал в моей груди.

― Если угроза неминуемой смерти тебе льстит, то конечно.

Он наклонился достаточно низко и близко для поцелуя, если он хотел,… если бы я захотела. Его аромат обжег мои легкие. Запах превратился в сладостный парфюм, которого я жаждала. Вероятно, это был самый неожиданный поворот из всех.

― Смерть – это честная сделка за ночь с тобой.

Голос его был тихим и спокойным. Он сочился с уверенностью, и позволил моей человеческой уязвимости в неопределенности и надежде достаточно усилиться.

Сказать, что я была неопытна с мужчинами, было бы грубым преуменьшением, но я не была неопытна с реальностью, и его очарование несло в себе гущу, даже для отродья Сатаны.

― Ох, ты хорош, ― сказала я, изо всех сил пытаясь остаться непроницаемой. ― Но, я знаю, что ты делаешь. И лестью ты ничего не добьешься.

― Наоборот, лапочка, лесть достает нас везде.

Он улыбнулся и дернул меня за руку, выводя из кафе и направляясь к припаркованной снаружи Ауди.

Летнее солнце висело над горизонтом, приближаясь все ближе к краю каждую секунду.

Я застегнула ремень безопасности, а Леви усмехнулся.

― Что? ― спросила я.

Он указал на ремень безопасности.

― Это привычка, ― слегка обиженно сказала я.

Леви наклонился, останавливаясь всего в нескольких сантиметрах от моего лица, затем прозвучал щелчок ремня, когда он нажал на кнопку. Ремень медленно задвинулся, потянув за собой рубашку.

― Я не человек, Эдем. Ты не должна притворяться рядом со мной.

Спустя некоторое время он вернулся на свое место, и я вспомнила, как дышать. Я отъехала от обочины и покатила к центру города, к Каприччио, который располагался между двумя причудливыми магазинчиками, закрашенных под полосатым тентом и с вывесками самих названий. Много раз я была здесь с родителями, с дядей и тетей, и большинство из них были гибридами.

Сейчас я прогуливалась с получеловеком, который хотел меня убить с того самого момента, как только я была зачата. Одно лишь слово Леви, и хозяин предоставил нам места. Каменные и кирпичные стены были слегка закругленными, а тусклое освещение и темные кожаные стулья заставили с каждой секундой чувствовать наш ужин больше как свидание. Через два стола от нашего, официант устроил шоу-удовольствие двум седовласым женщинам, зажигая соте (прим. пер. – поджаривание креветок на огне) из креветок, тем самым создав высокое пламя на столе.

Наш официант налил нам обоим воды, и после того, как мы оповестили его, что не будем заказывать ничего из выпивки, он оставил нас, чтобы мы могли ознакомиться с меню. Несколько раз я ловила Леви, поглядывающего на меня поверх меню.

― Ты приехал в Провиденс ради меня, ― сказала я.

― Да, так.

― Нет иной причины?

― Ну, ― вздохнул он и положил меню вниз. ― Наши древние писания с различными исходами. Мой отец сказал, что мы победим, но был другой свиток, в котором трактовалось иначе. Будучи воспитанным и знающим, что кто-то пытается тебя убить, это приводит человека к любопытству, особенно, когда я узнал, что ты была – девушкой.

― И это тебя беспокоит? Что девчонка надерет тебе зад?

― Не то, что ты – девушка. Если честно, я не могу вообразить последнее, я хотел увидеть лучшее. Я не совсем уверен, что должен бояться смерти, как это.

― Ты можешь удивиться, но я не собиралась тебя убивать. Ведь даже до прошлой недели я не знала кто ты.

Леви с трудом подавил улыбку.

― Я не волновался.

― Я могла… убить тебя.

― Но не убила.

Я смерила его взглядом, наблюдая за руками и плечами в признаках напряжения. Он не собирался нападать на меня, во всяком случае, не сейчас.

― Это вызов? ― спросила я.

― Не во всем.

С разочарованием я опустила меню.

― Почему бы тебе просто не сказать это?

― Сказать, что?

― Независимо от того, что ты собираешься предпринять. Мне надоели хлебные крошки.

Он усмехнулся.

― Я не отрицаю, что убийство тебя было планом, но это было до того.

― До чего?

― Я был проинформирован о том, кто ты есть на самом деле.

Я наклонилась вперед.

―Ты не знаешь меня. Мы раньше не встречались. ― Я вздохнула. ― Это было пустой тратой времени.

Когда я начала подниматься, он опять схватил меня за запястье. Он был сильным, но если бы я захотела, то смогла бы вырваться из захвата.

― Эдем, ― начал он, ― я знаю о тебе гораздо больше, чем ты сама. Тебе хотелось иметь брата или сестру, но им стал Бекс. Ты устала от своей подготовки. Ты устала от этой жизни. Я знаю, что тебе не привлекателен колледж, потому, как ты видишь в человеческой жизни лишь трату времени. Это ниже тебя, потому что здесь тебе не место. Тебе нравятся тюльпаны, как и твоей маме. Тебе нравиться пить кофе в том кофе из-за сентиментальной привязанности твоих родителей. Это твой любимый ресторанчик, потому что он расположен недалеко от офиса твоей мамы. Ты ездишь слишком быстро, из-за риска быть обнаруженной, как Клэр, но все же ты пристегиваешься ремнём безопасности, чтобы соответствовать правилам. Ты и та и другая, ты – все, ты – целостное.

― Я – ничто, ― прошептала я. ― Что-то между средним. Нейтралитет.

― Ты предана только себе. Делай все простым.

― К кому предан ты? Никому, ― пробурлила я.

― Тебе, ― прошептал он. ― Я верен тебе.

― Не своему отцу?

― И не был уже достаточно давно.

Я невесело засмеялась.

― Ты лжец, но не очень хороший.

Он не удивился.

― Неужели ты считаешь, что ужин является частью мастер-плана Ада?

Я заерзала в кресле. Даже крупица его ярости вызвала во мне неловкость. Я задалась вопросом, каким же он был, когда являлся по-настоящему разозлившимся.

― Разве ты не чувствуешь этого? ― спросил он. ― Воздух чист. Я не позволю им приблизиться к тебе.

― Я лишь могу предположить, что ты отдал им приказ держаться на расстоянии. Ты ведь все еще командуешь легионами?

― Они боятся меня, и они должны.

― Ну, я тебя не боюсь.

― Хорошо. Я не хочу, чтобы это было так.

Я плашмя положила ладонь на стол, вся вне нетерпения.

― Ты только что сказал, что у тебя был план убить меня. Но ты не говоришь, почему передумал.

― Да, так. Однажды, когда я узнал, что ты была здесь, я устроился здесь впервые. Ушло достаточное количество терпения, но ты здесь.

― Что это вообще значит?

― Если я скажу тебе сейчас, ты мне не поверишь.

― Попробуй.

Он встал, сделал шаг и протянул руку.

― Если хочешь подраться – давай выйдем. Я не хочу мусорить в ресторане.

Я вложила свою руку в его, и он потянул меня, чтобы я встала. Его руки, теплые и мягкие, придали моей челюсти чашевидную форму, когда его радужки засветились. Он закрыл глаза, его длинные ресницы легли на бледную кожу, и он приблизился, притянув меня к себе.

Поразившись данным обстоятельством, я вырвалась, и мое лицо выскользнуло из его пальцев, затем мои руки сжались в кулаки.

― Осторожней, ― сказал Леви. ― Мы ведь не хотим начать в ресторане, помнишь?

― Ты думаешь, что ты делаешь? ― прошипела я, оглядывая зал.

― Я не могу сказать тебе, Эдем. Я должен показать.

Я долго за ним наблюдала, выискивая признаки юмора, но он даже не улыбался.

― Если ты думаешь, что я позволю демону-гибриду поцеловать меня впервые, то ты хуже, чем нечисть. Ты глупец.

Леви выдохнул, посмеиваясь глядя вниз. Его глаза снова встретились с моими.

― Твой первый поцелуй?

― Заткнись, ― пробурлила я.

― Ладно. Ты еще не готова.

― Готова к чему?

― К правде.

Я прищурилась на него, а затем резко развернулась и ушла прочь, оставив его за столом в гордом одиночестве. Вырвавшись на свежий воздух, я погрузилась в сумрак погрузившего Провиденс, тем самым превращая город в машину времени. Бекс сидел на крыльце справа от меня, оперевшись о локти и, упираясь ими в колени, его пальцы были переплетены.

― Я в порядке, ― спокойно сказала я, досадуя, что он даже не глянул вверх.

― Эдем, ― позвал Леви, надавливая на белую дверь Каприччио. Он заметил Бекса, а затем кивнул. ― Ладно, это не мое дело. ― Он пожал плечами. ― Я был терпелив достаточно времени. Проводить время с тобой, только все… усложняет.

― Что это значит? ― Я взмахнула рукой. ― А знаешь что? Я не хочу знать. Ты смешон.

Его уверенность ослабилась на полсекунды, и я мельком увидела реального человека за непроницаемым элитарным фасадом (прим. перев. Façade от франц. – лицевая сторона здания или фасад).

― Эдем, ― вставил Бекс.

― Я еду домой, ― сказала я.

― Подожди, ― окликнул Леви.

― Эдем, это правда, ― начал снова Бекс. ― Он оставил. Он осудил своего отца и его положение.

― Что? Когда?

― Девятнадцать лет и семь месяцев назад, ― сказал Леви, прозвучав исчерпывающе.

Леви сделал несколько шагов в мою сторону, и я сдвинулась, готовясь к очередному своему движению. Он взял меня за подбородок и снова наклонился, касаясь идеально мягкими губами моих. Мои мысли сбились, показывая белоснежную картинку, словно по телевизору. Его губы впивались в мои, до тех пор, пока я не почувствовала влажность внутренней части его рта. Его движения были нежными, а кожа теплой. Кончик его языка скользнул по моему, это было так чуждо и так знакомо одновременно, будто бы он целовал меня прежде и не раз.

Я отстранилась, вытирая рот тыльной стороной ладони.

― Эдем, ― прошептал он, потянувшись вновь за мной.

Но я схватила его за рубашку и толкнула лицом к зданию. В ответ задрожали окна. Он не сопротивлялся, но превосходящее разочарование отяготили его глаза.

― Не, ― зарычала я, ― прикасайся ко мне.

Леви посмотрел на Бекса, потом на меня, его челюсть задвигалась под кожей.

― Пока ты не попросишь.

― Не попрошу.

Я отпустила его и, махнув рукой Бексу, пригласила его проследовать.

Леви не пытался меня остановить, и Бекс проследовал за мной весь путь до Ауди, не проронив ни слова. Как только я выехала на дорогу, Бекс покачал головой и вздохнул.

― Эдем, ты должна кое-что знать.

― Просто держи это в себе, Бекс. Я уверена, что есть много чего, о чем ты знаешь, и ведь так работает наша семья. Но Леви привлекал меня, словно яд, и он – последний человек, которому я позволю производить на меня такой эффект. Он опасен. Ядовит. Это может закончиться только плохо. Поэтому, не говори мне, хорошо? На этот раз я хочу остаться в неведение.

― Ты уверена?

― Нет, ― сказала я, прерывистым дыханием.

― Черт побери, ― сказал он себе под нос, уже сожалея о том, что собирался сказать. ― Ты любишь его.

Я отпрянула.

― Я едва ли его знаю!

― Нет, ты любила его раньше. До этого момента. До того, как вы были посланы сюда.

― Посланы сюда?

― Ты знаешь, что я имею в виду, Эдем. Души людей перерождаются. Они выбирают своих родителей, какие уроки познают и какую жизнь проведут. Они выбирают опыт, как в меню еду. Эта ситуация мало чем отличается от них.

― Я не человек, Бекс. И этого я не выбирала.

― Согласен. Но, кажется, там всегда присутствовал метод к безумству.

― Откуда ты все это знаешь? ― спросила я, вытерев слезы со щек.

― Я переводил свитки всю неделю. Библия не освещает эту часть, так что я покопался в текстах короля Джеймса, которые остались обделенными.

Я дёрнула за руль и припарковалась, затем посмотрела на своего дядю. Он с трудом поглядывал на меня.

― Я полагал, что это тяжелая и жесткая работа иметь Талеха. Я думал, что отпустив Элисон, было тяжелой пыткой. Это – ничто, как я представлял.

― Тогда, что это? ― спросила я.

― Ты была права, ― произнес он тихим голосом. ― Ты всегда соблюдала Баланс.

― Итак, я подобна Эли? Или что еще?

― Ты могущественнее. Ты не гибрид и не Арх.

― Верно, я – нейтралитет. И я ослушалась его. ― Я сморгнула, и дурное чувство окутало меня, утягивая вниз. ― Как Моисей. Как Люцифер.

Слезы потекли по моим щекам.

― Я влюбилась в Леви и поэтому меня отправили в Ад?

― Я пока что не знаю.

Я провела вдоль по своей миниатюрной нижней губе.

― Я уже провалилась.

Он медленно покачал головой.

― Ты меня никогда не подводила. Ты ослушалась. Но ты была послана сюда, в качестве второго шанса, Эдем.

Я продолжала смотреть на него и слезы наворачивались на глаза.

― Это было в свитках?

Бекс прикоснулся к моему плечу.

― Так сказал Эли.

Я до сухости вытерла щеки.

― Ты разговаривал с ним?

― Джаред… кратко. Леви дезертировал, и с превращением в смертного все изменилось. Но Эли не стал много говорить. Что мы точно знаем, так это что все на взводе. Ситуация нестабильна.

― Что теперь?

― Перевод свитков идет, но медленно. Ты ведь знаешь, что язык мертвый.

― Я думаю, это не имеет значения. Не могу предположить, что это будет решено с изменением.

― Полагаю, это как раз об этом. Он предлагает вам спасение.

Я отвернулась, посмотрев в окно и прикусывая свою губу.

― Я отказалась от своего положения ради Леви?

― Ты – нейтралитет, и можешь любить кого угодно.

Я посмотрела через плечо на своего дядю.

― Боже мой, вот и все. Когда я влюблюсь в Леви, я не смогу быть нейтралитетом.

Взгляд Бекса опустился на консоль между нами. Он знал, что я права.

― Но, ― хлопнула я по рулю, что тот немного заскрипел, ― я не люблю его!

― Ты уверена в этом? ― спросил Бекс.

― Да! Да мы ведь только что познакомились! И он даже не милый! ― Я нахмурилась. ― Ладно, это не правда. Он красивый.

Бекс посмотрел с отвращением на мое признание.

― Если я не полюблю его, если выполню свое предназначение, значит ли это, что я буду прощена?

― Я не знаю. У этого есть смысл, но не похоже, что он все так оставит. И Эли сказал…

― Леви – высокомерная задница. Поэтому это не составит большого труда держаться от него подальше.

― Что бы ни произошло между вами двумя, но он носился с этим все это время. Вы были разделены, и когда он узнал, что ты была послана сюда, он дезертировал. Он предал весь свой доминион ряди тебя. Ты думаешь, такое возможно проигнорировать?

― Я попробую.

― Это план. Бегство, ― сказал он, безразлично.

― Хорошо звучит для меня, ― ответила я, заведя двигатель и направляясь к дому.

Глава 8

Лифт вознесся, звон оповещал почти на каждом этаже, впуская внутрь бизнесменов и женщин. Плечом к плечу я стояла радом с сотрудниками компании мамы – Титан Шипинг, но мало кто меня узнавал. В отличие от нее, я провела свои дни за тренировками, тем, что она называет гораздо более важным.

Нержавеющая сталь стен отражала каждые движения, каждые лица, уставившиеся в пол, пока незнакомые друг другу люди были вынуждены стоять и тесниться, ожидая своего этажа или, когда к нам присоединялись еще. Некоторые держали папки в своих руках, другие откашливались, а третьи глубоко вздыхали лишь бы заполнить неловкое молчание.

К тому времени лифт достиг верхнего этажа, еще два оставались сверху. Двери раскрылись, и мужчина жестом пригласил меня идти вперед.

― Спасибо, ― сказала я.

Я прошла мимо него и направилась по коридору, прямо в офис к маме. Я поздоровалась с ее помощницей Бет, чьи глаза расширились, когда она узнала меня.

― Не могу поверить! ― сказала она своим оклахомским акцентом. ― Что привело тебя в центр города?

― Мне нужно поговорить со своей мамой, пожалуйста.

― Конечно. Я только скажу ей, что ты здесь. ― Она взяла телефонную трубку, зажав ее между щекой и плечом, подмигивая мне, затем принялась за бумаги, пока ожидала ответа. ― Довольно молодая леди желает Вас видеть. Она похожа на Вашего мужа. Ладно, на тебя тоже немного похожа. ― Бет улыбнулась и положила телефон на его законное место. ― Давай, проваливай. И пусть года не пройдет, прежде чем я увижусь с тобой снова, хорошо?

― Да, мэм, ― сказала я, проходя мимо ее стола.

Я повернула ручку двери, на которой до сих пор висели имена мамы и дедушки. С тех пор как я была маленькой, ее кабинет нисколечко не изменился. Она до сих пор использовала телефон дедушки, его кресло и даже картины на панельных стенах висели те же. Каждый раз, когда я приходила сюда, было ощущение, будто бы возвращалась во времени.

Мама сидела за столом, управляя по нему мышкой. После нескольких кликов, она отодвинулась от монитора и стала в полный рост.

― Что ж, должно быть это важно.

― Ты знаешь, почему я не прихожу сюда.

Она кивнула.

― Он никогда не станет лучше. Полагаю, с Грантом через зал, Другие все еще могут прийти. Как правило, Архи привлекают их.

Я нахмурилась.

Грант был старым партнером дедушки, и он управлял Титан, пока мама не смогла занять свое место. Папа не волновался за него, а мы старались уважать пожелания дедушки. Самоуверенный и кокетливый Грант был еще одним облаченным, кто мог защитить ее, и на это трудно жаловаться.

― Это не о нем. Именно это здание.

― Верно. Что ж, полагаю, Джек использовал его в качестве центра интереса украденных реликвий и устранения Библии, что в свою очередь сделало это горячей точкой. Присядь, сладкая.

Как только я устроилась комфортнее на кожаном кресле перед ее столом, в дверь, перед входом, постучалась Бет.

― Просто хотела предупредить, у меня в три встреча с Бергман, после я поеду домой собирать вещи.

― Спасибо, ― с улыбкой сказала мама. ― Счастливого пути.

Бет помахала мне рукой.

― Может быть, мы сможем спланировать ужин в нашем новом доме, когда я вернусь? Чад довольно–таки хорош в приготовлении цыпленка-барбекю.

― Я помню, ― сказала я.

Плечи Бет опустились, но она все же улыбалась.

― Я знаю, что ты занята. Просто ненавижу то, что мы не видимся с вами чаще. Если у тебя найдется свободное время.

― Ты права, ― сказала мама. ― Мы должны поставить это лето в приоритет, прежде чем Эдем поступит в Браун.

― Поздравляю с окончание, кстати, ― сказала Бет. ― Как будто в этом кто-то сомневался.

― Спасибо, ― улыбаясь, ответила я.

Затем Бет закрыла за собой дверь.

― Она встречается с Бергманом. Разве это не один из ваших крупнейших аккаунтов?

Мама кивнула.

― Да, и Бет приземлила этот счет. Я уже дюжину раз пыталась дать ее собственный кабинет. Она отказывается. Она настаивает на том, что я не найду себе лучшего помощника, чем она. И она – права.

― Она также не задает вопросы, ― указала я.

― Верно. Никогда.

― По крайней мере, ты платишь ей как партнеру?

― Она купила семь тысяч квадратных футов жилья в Колледж-Хилле. Она позаботилась об этом. Спасибо за Ваше беспокойство. ― Мамин саркастический тон не был полностью убеждающим.

Она также сильна, как и дедушка, в управлении Титан. Как женщина, она должна была быть еще менее терпеливой и всепрощающей, и она с трудом опустила вниз «стены», когда я пришла, посетить ее, ведь я делала это редко.

Мама глубоко вдохнула, постаравшись себя расслабить.

― Как утренняя тренировка?

― Бекс нянчится со сломанным ребром. Клэр действительно пора уже знать, когда остановиться.

Мама рассмеялась.

― Я бы на это не рассчитывала. Ты поздоровалась с отцом по пути сюда?

― С папой? Да, он читает Фолкнера – снова. («Шум и ярость» (англ. The Sound and the Fury) — роман американского писателя Уильяма Фолкнера, опубликованный в 1929 году издательством Jonathan Cape and Harrison Smith).

Мама захихикала.

― «Шум и Ярость»?

Я кивнула.

Она покачала головой.

― Он одержим. Думаю, это путаница в его голове из-за… вещей.

― Мама, ты ведь помнишь какого это, верно? Пытаться во всем разобраться. Пытаться поступить правильно. Интересоваться, каждый ли выбор будет все разрушать?

Она вздохнула и оперлась щекой о свою руку.

― Помню ли? Я не думаю, что это когда-либо остановится. Но это путь каждого, сладкая. Просто для нас ставки немного выше.

― Немного? ― поддразнила я.

― Немного, ― улыбаясь, ответила мама. ― Бет возвращается в пятницу. Освободи свои выходные.

Я кивнула и рассеяно уставилась в большие окна, открывающие вид на город.

― Эдем?

― Да? ― ответила я, спокойно отрывая взгляд от внешнего мира. Это так раздражает смотреть на смертных, которые живут своей жизнью, не подозревая, что творится за кулисами.

― Мальчик.

Я сморгнула, возвращая свое внимание к ней.

― Что на счет него?

― Так, поэтому ты здесь?

― Я просто пришла поздороваться, мам.

― Рада слышать. Но ты никогда сюда не приходила.

Я закрыла глаза, при этом ощущая взмахи крыльев и темное дуновение ветра сквозь мою душу. Когти, зубы и ненависть – это было все тем, что окружало здание. Только лишь от трех точек исходил яркий свет, разгоняющий тьму – от моих родителей и Гранта. Я была очень рада, что моей маме не подвластны такие ощущения, но также я задавалась вопросом, какого Гранту находиться здесь каждый день.

― Помнишь, когда ты меня водила по пирсу?

Она улыбнулась и погрузилась глубоко в свои мысли.

― И в парк вдоль побережья…

― Может быть, повторим? Перед осенним семестром.

― Да. ― Она не стала обращать внимание на странности своей лжи.

Она понимала, как и я, что недавние события ведут нашу семью к финалу, и это мы знали раньше. Скорее всего, колледж не даст опыта, который я обрету в течение достаточно долгой жизни.

― Может быть, я позволю Бет взять отпуск на лето?

― Мама, нет. Живем, как и обычные, верно?

Ее сердце ускорилось, а мышцы напряглись.

― Верно.

Она встала и я тоже, затем обняла меня. Даже на каблуках, она была на несколько дюймов ниже меня.

― Эдем, ― начала она, ― если Леви собирается поступить правильно, значит, так тому и быть. Но не позволяй ему стать причиной, по которой я потеряю тебя. ― Она крепко удерживала меня в руках со страхом во взгляде. ― Пообещай мне.

― Перестань переживать. Я собралась держаться подальше от него.

― Оу? Почему?

― Бекс выяснил, что я… гхм… это долгая история. Я сама не совсем поняла, что к чему.

― Попробуй, ― без удивления сказала она.

― Мне предложили второй шанс.

Она ждала.

― Это жизнь… моя цель… тьфу. Глупо звучит.

― Как думаешь, о чем это говорит?

Я закатила глаза.

― Отлично. Я вроде Эли. И всегда была. Я всегда была хранителем баланса.

Мама удивилась и вернулась к своему рабочему столу.

― Затем, ослушалась, ― продолжила я. ― Я не понимаю, почему. Это как-то связано с Леви.

― Я думаю, что у этого всего есть свои объяснения и у Леви.

― Я влюбилась в него. Он нарушил баланс. Я провалилась.

Мама наклонилась вперед, переплетая свои пальцы. Я почувствовала, что мама собралась читать мне лекции или заземлять, или вообще и то, и другое.

― Ты влюбилась в него?

― Нет. Я полюбила его до этого.

Она с подозрением посмотрела на меня.

― Ты уверена?

― Эли подтвердил это. Как и Бекс. Папа знает.

Она вздохнула.

― Конечно, знает. А что на счет Леви?

― Ему велели убить меня, но потом, он узнал кто я на самом деле, затем ослушался и пришел сюда в человеческом облике.

― Мы говорим о непорочном зачатии?

Я скорчила гримасу.

― Нет. Уверена, что он просто выбрал женщину с нормальным финансовым состоянием, которая отключилась на вечеринке и проснулась беременной. Он сын Сатаны, а не Христа. Ему плевать, как сюда попасть.

― Интересно, ― сказала она, постукивая ручкой по столу. ― Теперь все будет, как тогда.

― Похоже, что так. Все будет хорошо, как говорил папа.

Она скрестила на груди руки и облокотилась на спинку кресла, затем встала. Потом обошла свой стол и приложила палец к моей груди.

― Не нянчитесь со мной.

Затем поправила выбившиеся пряди моих волос и прикоснулась рукой к щеке.

― Ты так похожа на папу. Я человек, но мои эмоции не обозначают, что я слабая.

Я отрицательно покачала головой.

― Я никогда не думала о том, что ты слабая. Ты однажды уже спасла меня от Сатаны.

― Черт побери, да! И я бы сделала это снова. ― Она обняла меня, и на этот раз крепче.

Я прижалась к ней так близко, как могла, но так, чтобы не навредить, и в какой-то момент почувствовала, что она вот-вот расплачется, затем я отпустила ее, но мама продолжала держать меня за руки.

― Ты не просто пришла поздороваться. Спроси меня.

Я засомневалась.

― Не жалеешь ли ты? Что полюбила папу? Узнала о его мире?

― Ни капли. Он подарил мне две величайшие любви в моей жизни.

― Если ты любила однажды… можно ли остановиться?

Она пожала плечами.

― Люди постоянно это делают, но только если они того хотят. В чем дело, Эдем?

― Я боюсь, что все это походит на выбор, но его на самом деле как такого нет. Боюсь, что меня хотят подставить, чтобы я провалилась.

― Страх – не существует. Разве не ты всегда говоришь об этом?

― Нет, думаю, я получила его от папы.

― Нет, ― с улыбкой ответила мама. ― Это единственное было все в тебе. Ты как-то сказала это в пять лет.

Я подумала об этом.

― Правда? Какая-то странная речь для пятилетнего ребенка.

― Ты – не обычный пятилетний ребенок.

Я почувствовала, как Бекс отдаляется, и приближается Клэр.

― Лучше я пойду, ― сказала я.

Мама поцеловала меня в щеку.

― Я люблю тебя. Я надеюсь быть уведомленной, если что-то изменится.

― На счет чего?

― Ой, ты знаешь… новости, нападения, война…

― Думаю, ты бы уже знала, если бы началась война.

Тень улыбки проскользила по ее губам.

― Если твой отец не поспособствует этому.

Я усмехнулась.

― Увидимся за ужином. Уверена, что между «сейчас» и «потом» ничего не изменится.

Глава 9

Я покинула Титан, выходя на яркий свет жаркого летнего солнца и пение птиц, наседающих на электрических проводах и ветках клена. Так или иначе, голубое небо и свежескошенная трава не смогли утихомирить буйство в моей душе.

Клэр стояла возле моей Ауди, облокотившись о переднее крыло машины своим задом. Она скрестила руки на груди, ее глаза были скрыты очками-авиаторами, основание которого соответствовало ее платиновым волосам и узким джинсам. Ее стильные черные туфли на высоком каблуке соответствовали черной рубашке. И единственным, что разбавляло весь этот черно-белый ансамбль – был оранжевый лак на ее ногтях, который источал ослепительный блеск.

Она опустила свой подбородок, и посмотрела на меня поверх своих очков, выражая драматическую выразительность.

― Ты выглядишь ужасно. Это нормально. Иногда меня тоже разговоры с Ниной заставляют чувствовать себя подобным образом.

Я скорчила гримасу, стараясь не улыбаться, затем полезла в свой карман за ключами.

― Твои ключи должны быть всегда наготове. Что если, пока ты идешь к своей машине, на тебя что-то нападет?

― Тогда я дам им отпор.

― Ключи – отличное оружие.

Я вздохнула.

― Когда-нибудь это перестанет походить на урок?

Она обижено посмотрела на меня.

― Разве я когда-нибудь поучала тебя?

― Всегда.

― Просто я – Капитан Очевидность. Садись в машину.

Я повиновалась, садясь за руль и вынимая ремень безопасности, в то время как Клэр обошла машину и открыла свою дверь. Она сняла свои очки, затем сдула челку с глаз.

Моя нижняя губа задрожала. Я могу справиться с чем угодно, но злость Клэр на меня не входила в это.

― Что? ― спросила она.

― Разве ты не слышала? Ад жаждет моей смерти, поэтому я посторонюсь. Небеса пытаются преподать мне какой-то космический урок, и…

Клэр ухмыльнулась.

― Вернулся твой парень? Да, я слышала.

― Я понимаю, что наша семья, как и раньше, разбиралась в огромных трудностях, но это подавляет.

Она отмахнулась.

― Просто держись от него подальше.

― Что, если он не станет держаться вдали от меня?

Она пожала плечами.

― Надери ему задницу. Он прекратит возвращаться.

― Это ведь не сработало с Райаном, ― проворчала я.

― Мой муж – особенный человек, и слишком глуп, чтобы осознать свою земную жизнь.

― Ну, Леви стал смертным и предоставил это мне, так что… ― Я вытерла щеку.

― Не плачь, Эдем. Не поддавайся этому. Наш образ жизни не изменится, ― сказала она, без капли сожаления в своем тоне.

― Ты имеешь в виду то, что осталось от меня?

― Чувствовать жалость по отношению к себе неоткуда. К тому же, кто сказал, что все высечено на камне. Ты не застряла.

― Я не жалею себя.

― А слезы на лице говорят о другом.

Она была такой прямолинейной. Я любила это, но не тогда, когда она обернула это в мою сторону.

― Видимо, у нас должна быть эта эпическая любовь с Леви, ведь теперь он здесь. Он повернулся спиной ко всему что знал, лишь бы быть со мной, и я должна держаться от него подальше, или меня настигнет смерть предателя. И ты не хочешь, чтобы я боялась или грустила по этому поводу?

Она закатила глаза.

― Ты не умрешь. Я была там. И знала бы.

― Хорошо. Просто потому что я не боюсь умереть, но это не значит, что я хочу этого.

― Отлично, потому что я не позволю.

― Если даже я не могу остановить его, то, Клэр, и ты не сможешь.

― Может быть ты и сильнее меня, но я готова убить любого демона, который появится в миле от тебя. Все мы.

― Я знаю, что ты готова, но также не хочу, чтобы ты пострадала из-за меня.

Она сморщила свой носик.

― Ты должна готовиться выживать, вместо того, чтобы принимать свою смерть.

― Я готовлюсь. Всю свою жизнь. Но Бекс сказал,…― я вздохнула. ― А где Бекс?

Выражение лица Клэр изменилось, и она напряглась.

― В гостях.

― У Элисон?

Клэр сделала паузу.

― Да, ― ответила она, смакуя слово, когда то вылетело из ее уст.

Ее сердце забилось быстрее, а зрачки расширились. Она говорила не правду.

― Где папа? ― спросила я.

― С глаз долой.

Я отрицательно покачала головой.

― Нет, его нет, Клэр. Да ладно. Его нигде нет и он не рядом, а ты одна. Мы подождём, пока он вернется?

Она покачала головой.

― Нет. Райан позади на двух грузовиках. Езжай, куда пожелаешь.

Я вздохнула.

― Я не могу оставить маму без защиты.

― Говорю же тебе, здесь Райан.

― Он не сможет даже Гоблину дать отпор.

― Грант в своем кабинете.

― Клэр.

― Отлично. Давай, подождём. ― Она отшвырнула себя обратно в кресло.

Я прищурилась.

― Куда-то спешим?

― Джаред вышел на след возможной информации, ― сказала она, глядя на свои ногти. ― Я хотела бы посидеть.

― Что за информация?

Она небрежно откусила заусенец.

― Он говорил о Леви.

― Что? ― ощетинившись, сказала я.

Она выплюнула кусочек кожи.

― Он хочет задать свои вопросы. Леви согласился встретиться с ним.

― Где?

― Это не имеет значения. Ты не приглашена.

― Клэр! Где они?

― Где же еще? На складе.

Я завела машину.

― Ты же говорила, что не можешь оставить маму без защиты?

Я повернулась к ней.

― Выходи!

Она нахмурилась.

― Что?

― Вылезай из моей машины!

Она глубоко вдохнула через нос.

― Иногда мне очень хочется дать тебе пару раз.

Я сердито взглянула на нее.

― Выходи!

― Блин, прекрасно. ― Она толкнула дверь, а затем закрыла ее за собой.

Я отъехала от обочины. Двигатель на Ауди рванул, когда я надавила на педаль газа и рванула в сторону склада, который находился на краю города, окруженный проволочным забором, голой землей и островками с травой.

Затем я выбежала из машины к входной двери. Решив обойти традиционный вход, вместо этого я взобралась на стену и пролезла сквозь разбитое стекло.

Хотя я тихо двигалась по складу, но папа с Леви стояли лицом ко мне, когда я вошла в огромный зал, где обычно мы ждали Эли. Воздух был затхлым, и заметно отличался от того раза, когда я была здесь. Присутствие Леви сделало склад нечто зловещим, а не домашним, хотя его глаза засияли, увидев меня.

Он шагнул, будто бы забыл о себе на мгновение.

― Эдем, ― сказал папа, рассердившимся тоном, ― почему ты здесь?

― Эта встреча обо мне, верно? ― сказала я, приближаясь к ним.

Папа сморгнул, взглянув на Леви.

― Он … это правда. Он отказался от своего положения. И полностью отрешился от своего отца.

― Я знаю, ― ответила я.

― Тогда позволь мне помочь тебе, ― сказал Леви.

Я сделала шаг, разозлившись.

― Я не нуждаюсь в твоей помощи. Мне нужно только одно, чтобы ты держался от меня подальше. ― Мои кости передрогнули, затем я ощутила знакомое присутствие. ― Что Бекс здесь делает? Я думала, он проверяет Элисон.

Папа вздохнул.

― Он просто … сидит.

Я стиснула зубы.

― Остановись. Хватит мне врать. Я не ребенок.

Папа вместе с Леви переглянулись.

Леви поднял руки вверх и позволил им упасть обратно, на бедра.

― Бекс заметил что-то новое, когда я напал на тебя.

― Нет, ― я вздохнула, уже зная, что они собрались сказать.

Папа прикоснулся к моему плечу.

― Все это время он не мог найти своего Талеха. Теперь, мы знаем почему.

― Я не верю в это, ― сказала я. ― Как такое вообще возможно?

Папа нахмурился.

― Леви смертен. Когда он отрекся от своего отца, он был отдан под защиту.

Я выдохнула, при этом убирая своими пальцами челку назад.

― Так, сейчас мы должны удостовериться, что Леви останется в живых, таким образом, с Бексом будет все хорошо.

Папа кивнул.

― Как я должна держаться от него подальше, если он Талех Бекса? ― причитала я. ― Ты издеваешься надо мной? Я уже настроена на проигрыш! Разве это справедливо? И Бекс слишком бледен, чтобы быть Киммерийцем. Кто решил, что гибрид должен быть одним, кто сможет защитить сына Сатаны? Мне плевать, что мы не можем или чего-то не понимаем. Все это не имеет никакого смысла!

Папа покачал головой.

― Эли назвал Леви союзником, Эдем. Мы должны довериться. И я не думаю, что ты должна держаться от него в стороне.

― Значит, я должна провалиться и умереть. Это не помилование, ― сказала я, указывая на пол в знак протеста. ― Это не второй шанс и вряд ли похоже на милосердие. Это наказание. Я наказана.

Леви потянулся за мной.

― Я не позволю этому случиться. Я обещаю тебе, все будет хорошо.

Я уставилась на Леви.

― Я не люблю тебя. И даже если это было так, ты ведь больше не часть Преисподни, так что…

Леви выдохнул со смехом.

― Именно. Именно! Я на твоей стороне, и ни не на какой другой. Ты же не собираешься подводить. Ты по-прежнему нейтралитет.

Папа переступил с ноги на ногу.

― Я хочу далее с этим разобраться. И больше по отношению к нему, чем к вашему прошлому с Леви. Вы оба были посланы сюда под вторым шансом, а теперь Леви отказался от своего владычества. И такого поворота событий нигде нет, ни в текстах Ада и ни в Небесах, но у меня есть предположение. Пророчества в этих писаниях говорят о смертях, что вам суждено убить друг друга. Но ведь Леви выбрал иной путь, и я смею предположить, что мы неправильно проинтерпретировали (анализировали). Вот что имел в виду Эли, когда сказал, что наказание за неисполнение – смерть, но вы не умрете. ― Он улыбнулся. ― Это означает, что вы оба были лишены бессмертия.

― Чем же это хорошая вещь? ― спросила я.

― В таком случае, ― начал объяснять папа, ― пророчество уже исполнилось. Ты нарушила равновесие, и вы оба были посланы на Землю в облике смертных, что собственно и произошло.

― Нет. ― Я отрицательно покачала головой. ― Эли сказал бы мне.

― Его целью являлось помочь тебе, ― сказал папа.

― Итак, что будем делать? ― спросила я, глядя на них обоих.

― Давай прокатимся, ― сказал Леви, облегчение омывало его лицо.

Папа нахмурил свои брови. Казалось, он был в состоянии противоречия, но затем сунул свои кулаки в карманы и сделал шаг назад, таким образом, давая свое согласие.

― Ты ему доверяешь? ― спросила я папу.

― Эли доверяет ему. Важно выяснить стратегию.

― Для чего? ― спросила я.

Леви шагнул в мою сторону.

― Чтобы сохранить твою жизнь.

― Но разве это решит наши проблемы? Пророчество сбылось.

― У тебя все еще есть работа, которую нужно сделать, ― сказал Леви. ― И я собираюсь помочь тебе в этом. У нас все еще есть враги – с обеих сторон.

― В таком случае… ты собирался показать мне свое прошлое, так ведь?

Леви просиял.

― Да.

Я взглянула назад на папу, он стоял в смятении.

― Тогда ладно. Мы поедем, ― сказала я, оглядываясь на Леви.

Мы оставили папу на складе, и я поехала без направления, ожидая от Леви указания, куда мне двигаться дальше. Он ничего не сказал, и его типичное высокомерие исчезло. Я остановилась на желтом свете светофора, затем заметила, как ярко-синее небе темнеет на горизонте.

― Куда мы едем? ― спросила я.

― Я остановился на острове Роуз Айленд Лайтхаус (остров Розовый Маяк). Нормально, если ты туда поедешь?

― На кровать-и-завтрак? Но остров закрыт до июля?

Он пожал плечами.

― Я снял все помещение.

― Вот где ты был последний год.

― С апреля. Я привык двигаться повсюду. Так необходимо, однажды они нашли меня.

― Было сложно?

Он улыбнулся.

― Не беспокойся обо мне. Знаком тебе пирс Энн-Стрит?

Я кивнула, повернувшись в сторону Ньюпорта, где мы собрались сесть на паром до острова Роуз. Внешне Леви казался полностью расслабленным, он облокотился на спинку сидения и уперся щекой о кожаный подголовник, наблюдая за тем, как я веду, но в его взгляде было потрясение. Он был в противоречии с чем-то, также как и отец, когда мы оставили его одного на складе.

― Ты хотел что-то сказать.

― Просто я… Я отчаянно нуждаюсь в тебе, чтобы вспомнить.

Я хмыкнула.

― Что ты собираешься сделать? Загипнотизируешь меня?

Он засмеялся и посмотрел вниз.

― Нет.

― Как это работает?

― Это прибывает отрывками.

― Как? Кто тебе сказал?

― Друг.

― Демон ослушался своего отца? Я полагала, что это невозможно.

― Не демон.

― Арх, ― сказала я, резко всасывая воздух. ― Но… почему?

― Зэдкил чувствовал, что так было бы справедливо. Как мы можем научиться на своих ошибках, если мы не помним их?

Это было удивительно, но все же имело смысл. Зэдкил был ангелом милосердия и доброжелательности.

― Напомни мне поблагодарить его.

― Ты не можешь. Его откровение нарушает равновесие.

Я отрицательно покачала головой.

― Я не убью его. Я не могу.

― Тебе не придется.

― Он убит?

― В прошлом году, после того, как мы приехали в Провиденс.

― Творцом?

― Нет. Зэдкил просил, чтобы я был один.

Моя кровь застыла в жилах.

― Ты убил Архангела.

― По его просьбе. Эта была одна из самых сложных вещей, которые мне когда-либо приходилось делать. Зэдкил был моим другом, больше чем другом. Он был братом, но он знал последствия и не имел никакого намерения сорвать свое собственное правосудие.

Я удерживала свои руки на руле, не убедившись.

― Мой отец знает?

― Да.

― Поэтому ты приехал в Провиденс? ― спросила я, переключая передачу на пониженную, потому как мы подъезжали к Ньюпорту.

― Зэдкил направил меня сюда… ― Он умолк, болезненно вспоминая. ― Я пришел сюда ради тебя.

Быстро взглянув на своего пассажира и моргнув несколько раз, я продолжала смотреть вперед. Он не отводил своих глаз от меня.

― Пожалуйста, перестань смотреть на меня так.

― Это приводит тебя к неудобству?

Я поежилась.

― Мне трудно это представить, и немного нервничаю, что я не помню.

― Ты вспомнишь.

― Я выгляжу так же?

Он подумал над этим.

― Я помню многое из твоей сущности, как свет.

― Как и моя душа.

Он выдохнул смешком.

― Да, как и твоя душа.

― Ты помнишь, как это произошло?

― Ты имеешь в виду, как мы влюбились? Да.

― Расскажи мне.

― Расскажу, ― ответил Леви, потянувшись, чтобы накрыть своей рукою мою.

Я выскользнула из его рук.

― Извини, я… у меня такое ощущение, что мы знали друг друга. Но я все еще не помню тебя.

― Я понимаю.

Последние пять минут я ехала до пирса, не задавая больше никаких вопросов, я не готова была ответить. После того как мотор был заглушен, Леви посмотрел на часы.

― У нас есть пятнадцать минут в запасе, до того как прибудет паром.

Я кивнула.

― Эдем?

― Да, ― ответила я, погрузившись в свои мысли.

― Полагаю, что твой отец прав.

― Я полагаю, что в нашей жизни редко все так просто.

Половинка его рта ухмыльнулась.

― Я не причинил тебе зла в тот день, когда мы встретились.

― Ты просто напал на меня. При этом провел какие-то свои вычисления.

― Я просто пытался привлечь твое внимание.

― Что ты? Ты пятилетний?

― Да, ― он усмехнулся, глядя вниз. ― Думаю, да. ― Он снова встретился со мной взглядом. ― Прости, если я тебе причинил боль.

― Не причинил.

― Я имею в виду прежде. ― Он выглядел, словно ему стыдно.

Я нахмурилась.

― Я не понимаю, как это возможно, сохранять равновесие с незапамятных времен. Разве это не во благо людей? Что бы защищать, если бы не существовало влияние на людей?

― Ты была под влиянием, ― сказал он.

― Небесные существа восприимчивы?

― Твой дед полагал так. Архи не выше любви.

― Так, я влюбилась в тебя, в сына Люцифера? Логично.

― Когда ты нейтральна, нет плохих парней.

― Ты не плохой, ― сказала я.

Он опять усмехнулся; на этот раз всем своим красивым ртом.

― Ты уже говорила это.

― Я? ― Наклонившись вперед, я положила голову на руль. ― А мой папа знал об этом?

― Я все ему рассказал.

Я посмотрела на него.

― Ты мне расскажешь все?

― Все, о чем желаешь знать. ― Он посмотрел вниз. ― Я должен извиниться перед тобой. Я не должен был целовать тебя. Ты только что призналась, что никогда не целовалась, и это заставило меня подумать о нас. Мне захотелось, чтобы в жизни это был тоже твой первый поцелуй. Но мне не следовало. Прости.

Я притянула свои ноги к себе.

― Все в порядке. Это не было… ужасно.

Он улыбнулся, а затем снова опустил свой взгляд, при этом кивая.

За несколько минут до того, как паром должен был прибыть, мы оставили Ауди на автостоянке и пошли к крошечному Пирсу Энн-Стрит.

Катрин пришвартовалась, появляясь подобно типичной лодке, но только с брезентовым холстом с прозрачными сторонами по бокам, чтобы было можно использовать во время шторма. После посадки, я уселась по правому борту и сжалась, как будто пыталась удержаться за реальность. Леви сел рядом со мной, и по одному, места были заполны.

После того, как все уселись, паром оторвался от причала, и мы отправились в путь. Несколько дюймов волос торчали из его вязаной шапки поверх его шеи, ушей и лба, спутывая их в кашу от сильного ветра, пока мы плыли из Ньюпортской Гавани по Наррагансетт (Залив Атлантического океана глубиной до 48 м в штате Род-Айленд).

Леви наклонился, хотя мы оба знали, что могли услышать друг друга за шумом двигателя и воды.

― Как же Морган?

― Я не разговаривала с ним уже несколько дней. Завтра мы должны вместе обедать.

Он кивнул, не решаясь задать свой следующий вопрос.

― Ты проводишь с ним много времени.

― Он мой лучший друг.

― Просто друг?

― Да, ― ответила я, противясь, что он спросил.

― Прости.

― Все в порядке. Многие люди считают, что мы ... он добр ко мне.

― И ты с ним ласкова.

― Значит – дружба. Спасибо, что постоял за него против тех парней.

― Нет. Тогда, тот парень – Крейг, толкнул тебя, и я собирался искорежить его лицо, даже если ты приняла бы или нет ответные меры. ― Он отвел взгляд. ― Ему повезло, что я не прикончил его, и это не имело ничего общего с Морганом.

― Ой.

Мой мир начал вращаться. Я существовала раньше, и у меня была любовь. Никто не мог пасть так низко, как сделала это я. Моя жизнь была подделана Небесами, будучи, являясь крайним защитником человеческого рода. Все это время моя позиция не принадлежала ни одному из положений, но понизилась в ранге. Я была девушкой Сатаны-младшего. Это было так, будто я проснулась совершенно другим человеком.

Желчь начала подниматься в горле, но не от укачивания в лодке, поэтому я боролась, чтобы оставить свой завтрак на месте.

― Эдем, с тобой все в порядке? ― Когда я не ответила, он разжал руку. ― Я знаю, что ты не так хорошо меня знаешь – здесь. Но если тебе надо… дай мне руку, я буду держаться за нее.

― Пожалуйста, не смотри на меня, ― сказала я, не сводя глаз с моря.

Я не видела выражение лица Леви, но он не сказал ни слова, пока мы не пришвартовались на острове Роуз. Леви сошел с парома, и хотя я видела, что он хотел помочь мне, но не знал, как предложить. Гибкий прыжок, и я снова оказалась на твёрдой поверхности. Капитан помахал нам рукой, и мы направились к маяку, находившегося в трехсот ярдах от парома Катрин, при этом почти всю дорогу поднимаясь в гору. Я заметила, что утес начал опадать в воду, прямо за зданием, где кружили чайки.

Роуз Айленд Лайтхаус был красивейшим местом, чем я могла себе представлять, а двухсотлетнее здание было белым, с изогнутыми мансардными окнами и с восьмиугольным маяков наверху, а не отдельным зданием рядом. Ньюпортской мост служил фоном, и на том участке дорог я часто ездила, поэтому задалась вопросом, почему раньше не приезжала сюда.

Штормовые облака, что я видела в Провиденсе, настигали остров Роуз и залив реагировал на это буйством волн о скалу и пляж, словно белой шапкой, ударяясь о каждую сторону. Шторм усиливался в атмосфере. Как достойная открытка, маяк был открыт, и я чувствовала, как над ним кружили Другие.

― Извини, ― сказал Леви, заметив выражение моего лица. ― Я привлекаю их. Всегда.

― Я тоже.

― Не по тем же причинам, я уверен. Они наблюдают за мной, особенно за теми, кто еще верен мне.

― Демоны-сокрытели?

― В основном.

― Вот как ты скрывался от меня все это время?

― Просто тогда я не был готов. Я хотел подождать, до тех пор, пока не соберу всю информацию, прежде чем обратился бы к тебе. И на этот раз я знал точно, можешь поверить на слово.

Я остановилась у двери, глядя вверх.

― Так… получается, ты планировал это целый год, и лучшее, что ты смог придумать – это сбить меня с ног, ― сказала я, оглядываясь на Леви.

Его щеки вспыхнули, а смущенная улыбка расползлась по всему лицу.

― Да.

Он открыл дверь и жестом пригласил войти внутрь. Когда я зашла, то отметила винтажный декор и светильники, вышитые кружевами рядом с антикварной мебелью. На белых стенах висели старые фотографии с многими хозяевами, на протяжении существования самого особняка с маяком.

― Итак, здесь будем только мы? ― спросила я.

― Есть смотритель маяка – Пауло. Он остановился здесь, когда я прибыл, что-то вроде волонтерства. Я нанял его на время моего пребывания. Есть еще Аделаида. Она ухаживает за домом, к тому же еще и отличный повар.

Я приподняла руки и уперла их о свои бедра.

― Теперь что?

― Быстрый тур. Затем мы поговорим, ― сказал Леви.

Он повел меня через гостиную, кухню, спальню и библиотеку – на первом этаже, и по люкс владениям – второго этажа.

― Это Пауло, ― сказал Леви.

Долговязый, высокий мужчина, с засоленной бородой и рыжеватой кожей, пожал мне руку. Он поздоровался со мной с сильным акцентом и добрыми глазами. Казалось, он вовсе не обращал внимания на то, что во мне есть что-то особенное, так же как и у Леви.

― Рад вас видеть, ― сказал Леви, оставив Пауло на лестнице.

Я обернулась назад, и увидела, что Пауло продолжал пристально смотреть на нас, пока мы покидали гостиную комнату.

Леви предложил потертые подушки дивана в гостиной. Открыв окно, он впустил соленый ветер, раздувающий занавески. Я слышала бьющиеся волны, подхватываемые ветром все с большей силой.

Леви нахмурился.

― Если станет хуже, то мы можем застрять здесь на всю ночь. Хочешь, можешь постараться успеть на следующий паром?

Я отрицательно покачала головой.

― У меня есть много вопросов.

― Ты уверена? ― спросил он.

― Уверена.

Аделаида принесла нам чай, а я облокотилась о подлокотник дивана, когда начал накрапывать дождь. Леви оперся локтем о подушку, и виском прислонился к своему кулаку.

― Почему ты улыбаешься? ― спросила я.

― Ты здесь. В метре от меня. Это делает меня очень счастливым.

― Как скоро могут вернуться воспоминания? ― спросила я.

― Не уверен, что это одинаково для всех. Ты спешишь? ― спросил он.

Мне хотелось утонуть от его напряженного взгляда, но я отказала себе в роскоши смущения.

― А ты – нет?

― Ты понятия не имеешь.

― Итак, рассказывай мне. Может, узнав все, я быстрее начну вспоминать.

Леви поддался вперед, сжав руки вместе.

― Ладно, начнем сначала.

Глава 10

Пока волны бились о скалу, это убаюкивало меня, в том, что я не нуждалась сейчас, так это во сне. На миг, закрыв свои глаза, я была окружена ярким белым светом, который описывал Леви. Мы купались в энергии, совершенно отличной, что я чувствовала на Земле. Мои руки источали мерцание, так, словно отражали сияние Небес.

Передо мной замаячил большой арочный проем, несколько отличающийся от моей окрестности. Густой белый дым, словно усики, затанцевали, когда двери распахнулись, и хотя мне не было страшно, но я знала, что эта дверная арка вела за собой кошмарные вещи.

Вне света оказался Леви, стоящий оперевшись о стенку – расслабленный и улыбающийся. За пределами круга доверия и подозрительсти, мы были погружены разговором. Я знала его, а он знал меня. Мы были друзьями – больше, чем друзьями. Притяжение между нами было подобно наркотику – затягивающим, Леви стоял в дверном проеме, скрываясь от тех, кто может возразить против наших разговоров.

― Пора и нам отправиться к ним, ― сказал он. ― Мы должны потребовать мира.

― Это невозможно. Они не станут слушать, ― ответила я.

Леви был настроен против владычества своего отца, так же во многом, как и на Земле. Прощение и мир монополизировали наши переговоры в течение многих десятилетий, пока он не признался, что любил меня.

― Что невозможно? ― сказал он с той улыбкой, от которой я не в состоянии отвернуться.

― Наш запрос на повестке дня. Они будут знать.

― Это – столь же хорошая причина, как и любая. ― Он вздохнул. ― Никакого притворства для нас. И никакого скрывания в тени.

― Я хочу этого. И боюсь, что именно поэтому этого не случится.

― Лапочка, ― сказал он, протягивая руку, чтобы коснуться моего лица.

Я прильнула к его руке, смакуя каждую секунду его прикосновений ко мне.

― Если ты этого хочешь, то получишь. Мы найдем способ быть вместе.

Я удерживала его руку у своей щеки, вдыхая мускусный аромат, который любила.

― Я не могу остаться, ― сказал он, глядя через плечо. ― Все будет хорошо. Обещаю.

Оглянувшись через плечо и зная о последствиях, так или иначе, я нуждалась в нем.

― Я боюсь, ― сказала я.

― Страха – не существует. ― Леви потянулся за моей рукой. Он смотрел с такой любовью и пониманием, хотя знал, что я все разрушила. ― Это не чувства. Это лишь вещи, которые происходят с нами. Сейчас не время для страха. Пришло время для храбрости. Ты мне доверяешь?

― Да.

Взгляд в его глазах не оставил мне выбора, кроме как протянуть ему руку. Я возжелала его рот и его прикосновения, но как только я, наконец-то, почувствовала его руки вокруг себя, поняла, что мы были обнаружены, оказавшись вдвоем в центре внимания.

Он напрягся.

― Я люблю тебя, ― прошептал он мне на ушко. ― Помни об этом.

Он потянулся за дверью, и я закричала, протягивая руки в темноту.

Михаил стоял позади меня, с глазами полных сожаления.

― Пойдем со мной.

Я кивнула, понимая, что борьба была абсолютно бессмысленной.

На Небесах не было ни разбирательств, ни сторон. Только один Верховный, только единственный господствующий, и правосудие осуществлялось с любовью. Меня отослали подальше – в покой, где я должна была осознать и сосредоточиться на истинной цели.

Приговор прибыл в исполнение, как только его огласили. Мгновение греюсь в любви и свете Творца, и как только я прикрыла глаза, словно от солнца – он исчез.

Я очутилась на четвереньках в темной комнате – в полном одиночестве. Я позвала Леви, затем Архангелов: Гавриила, Михаила и Эли, и даже Творца. Заставив себя оторваться от земли, я удерживала руки перед собой. После пары минут скитания по темноте, я поняла, что стены отсутствовали, а полы простирались длиною с вечность. Расширив свои глаза, я пыталась уловить малейший кусочек света, но то место, куда я направлялась было лишено всего.

― Леви? ― громко позвала я. Мой голос не отдался эхом обратно. Он был поглощён тьмой, как и я сама.

Я не знала ничего об этом месте. Без каких либо мыслей, где я прибывала уже так долго, я встала на колени и обняла себя руками, молясь с закрытыми глазами, до тех пор, пока не смогла проговорить что-либо. Тогда я молилась в уме, пока не смогла прекратить думать. Когда казалось, Вселенная ушла во тьму, я лежала на боку, свернувшись калачиком на холодном и жестком полу, выпадая повторно из сознания.

― Эдем, ― позвал знакомый голос.

Я поднялась на ноги, защищая глаза от красного зарева, доносившегося в ста ярдах из открытой двери. Стоя в темной форме перед дверью, плечи опускались и поднимались в учащенной последовательности, словно побывав в долгой битве, прежде чем добраться до меня.

― Леви?

***

Мои глаза распахнулись, щеки были мокрыми от слез во сне. Тьма превращалась в небольшую комнату с белыми стенами и старыми портретами. Чистый воздух и изобилие цветочного аромата были заменены запахом дождя, морских брызг и знакомого резкого аромата походного костра Леви.

Леви смотрел на меня с явным беспокойством. Его глаза были полны осторожной надежды, пока ожидал от меня хоть какого-нибудь знака на успешные воспоминания.

― Скажи, что ты вспомнила.

Прикоснувшись своими пальцами к губам, я пронаблюдала за небольшими падающими каплями на землю, затем окунулась в размышления о переломных воспоминаниях – в том числе, когда нас сослали – приходящих и уходящих, как будто переключавшиеся каналы на телевизоре.

― Было ли это сном?

― Был ли я там?

Я медленно кивнула.

― Ты забрал.

Он вздохнул с облегчением.

― Ты помнишь.

Я соскочила со своего места на диване и кинулась к нему на колени, свернувшись калачиком у него на руках и уткнувшись в ключицу его шеи.

Недолго думая, Леви обнял меня и притянул ближе, прижимаясь щекой к моим волосам.

― Все?

― Фрагментами. Миллионы кусочков, которые нужно собрать воедино. ― Я обняла его в ответ. ― Ты есть ты.

Он выдохнул, излучая чистое довольство своего тела. Ощущение было настолько странным. Прежде, я не была влюблена в кого-то, я всегда любила Леви – незнакомца обнимающего меня, словно для него драгоценный камень. Мы вместе потратили сотни тысяч жизней – и эта будет нашей последней. Отчаяние моего прежнего «я», чтобы быть с ним вместе, вступило в противоречие с неопытной молодой девушкой, которой я являюсь сейчас.

Он нахмурил брови.

― Ты сказала там, что настанет время, когда это не будет ранить так сильно, поэтому я не скучаю по прикосновениям рук, или по твоему запаху, по звуку твоего смеха или по цвету твоих глаз. Это время наступило прямо сейчас.

В моем горле сформировался комок.

― Но я всегда знал, ты была единственной, ― сказал он мягко. ― Так или иначе, ты мое начало или конец.

― Всегда? Как на заре времен?

― В буквальном смысле. Кто знал, что любопытство может привести ко всему этому? Я видел тебя в Эдеме (саду), у меня было дело с беспорядком, который отец наделал, искусив Еву. Я наблюдал за тобой весь день, а потом дни складывались в месяцы. Я не мог остановиться, ― сказал Леви, поверх моих волос.

― Сожалею, ― прошептала я.

― Я нет. Я бы скорее скучал по тебе, чем никогда не любил тебя. Не было ни единственного дня, когда я не мог чувствовать этот путь.

Белые стены отражали зеленые тона от заходящего солнца, пробивающиеся сквозь бурю. Мой сотовый телефон не звонил, что означало, мои родители точно знали, где я была и почему. По крайней мере, они мне доверяли хоть раз.

― Я долгое время пребывала во тьме, ― сказала я. ― Очень долго. Ты спас меня.

Он коснулся моего лица.

― Я заключил сделку на второй шанс.

― Заключил что?

Помолчав, он пожал плечами.

― Все.

Я посмотрела на него.

― Вот на чем остановился сон. Что произошло дальше?

Он посмотрел вниз на меня, глядя глубоко в мои глаза, с милой улыбкой на лице.

― Это.

Он поцеловал меня в губы раз, затем еще. Мои губы разомкнулись, впустив его язык внутрь. Он притянул меня ближе, его руки коснулись моей челюсти, а затем его пальцы погладили по челке.

Потом он отстранился, прикоснувшись лбом к моему, и закрыл глаза.

― Я ждал твое жизненное воплощение.

Он оглянулся назад, в сторону двери, и в тот же момент, мои чувства вышли за пределы и ощутили темные существа, окружающие Маяк, Леви, и работников в доме. Смесь из добра и зла была на подходе — и их было много.

― Леви?

Он поднялся вместе со мной.

― Я это чувствую.

― Они – ракушки (кто не помнит – это вселяющиеся демоны в простых людей).

― Знаю, ― сказал он, отпустив меня, чтобы открыть деревянный сундук, набитый оружием. Он зарядил пистолет и бросил его мне.

Я надавила на курок своим большим пальцем, и зажим выскочил из захвата.

― Что мне с этим делать?

― Обстреливать их.

Мои родители говорили о ракушках из своего путешествия в Иерусалим, где я родилась. Тысячи демонов овладели людьми и напали на нас, надеясь остановить мое рождение. Владение облегчило для демонов проводить самолет с Земли, даже если это было мерзостью и унижением достоинства Баланса.

― Обстреливать? ― Я опустила свое оружие. ― Я не могу никого убивать.

Он стиснул зубы и снова поднял вверх оружие, удерживая меня своей властью.

― Эти демоны нарушают равновесие, Эдем. Это разрешено.

― Демоны оставляют их, и они снова приходят в человеческое сознание. Я не буду их убивать.

Леви сунул мне пистолет.

― Но ты можешь замедлить их.

Я кивнула, выхватив из его рук пистолет. Взяв еще один, я впихнула его в ремень своих шорт за спиной.

― Что-то еще надвигается. Я не могу прочесть это, но он большой.

― Михаил… полагаю. Возможно твой дед. Твоя семья не отстает.

Я отрицательно покачала головой.

― Что-то еще.

― Скоро мы все узнаем.

Я последовала за Леви к выходу, затем обернулась вокруг на услышанные шаги, топающие вниз по лестнице. Он двигался не естественно, как будто его тело было переломанным. Спустя секундное мгновение, пальцы Леви обвили шею Пауло, прижимая того с небольшим усилием к стене.

Пауло зашипел, его глаза походили на сплошные черные шары, неестественно выпирающие из глазниц. Леви уперся лицом к Пауло, обнажая зубы, из его горла вырвалось плотское рычание.

Пауло сжался, но продолжал шипеть в знак протеста.

― Принеси мне веревку из сундука, Эдем. Вперед, ― скомандовал Леви.

В считанные секунды, я достала веревку. Затем помогла Леви привязать Пауло к толстой опоре перил. Пауло сопротивлялся против связывания. После мы вновь встали у двери, держа пистолеты близко к груди.

― Это конец? ― спросила я. ― Та часть, в которой мы умираем?

Леви улыбнулся.

― У моего отца бывают истерические позывы. Мы можем справиться с этим.

― Но ты сказал, что идет Михаил. Зачем Творец отправил…

― Он не любит, когда Ад портит его планы.

― Так он будет защищать нас, пока мы не умрем? Это логично.

Леви снял пистолет с предохранителя.

― Разве они не выстраиваются в ряды смертников?

Я выглянула за занавеску, увидев пятьдесят ракушек стоящих в совершенной линии: десять поперек, а пять в глубине. Они промокли от дождя и моря.

Я посмотрела на Леви.

― Не убивай никого. Пообещай мне.

Леви подмигнул.

― Я сделаю все от меня зависящее, лапочка.

Пауло фыркнул, и пугающий рык пронесся сквозь кляп у него во рту.

― Они идут за тобой, ― сказал он, его слова произносились глухо. ― И за ней. ― Его акцент изменился, становясь низким и хриплым.

Раньше я слышала голоса демонов, но звук, исходящий из Пауло походил на сотни перемешанных нечеловеческих и это нервировало.

― Замолчи, Нуббас, ― невозмутимо рявкнул Леви.

Как только Леви назвал демона по имени и повелевал ему, тот пошатнулся и завопил.

Леви подмигнул мне.

― Не волнуйся. Я позабочусь об этом.

Мне пришлось улыбнуться, но натянуто.

― Я верю тебе… Леви.

Его ресницы дрогнули, а затем все его тело напряглось, а спина выгнулась.

― Нет ... нет! ― Его голос ревел, заполняя весь дом. ― Я сказал нет! ― Он не был похож на себя, когда повелевал тому, кто хотел завладеть его телом. От напряжения, вены на его шеи и лбу вздулись.

― Леви? ― закричала я.

Он хмыкнул и, тяжело дыша, присел, все еще сопротивляясь. Я потянулась к нему, протягивая руку, но он остановил меня жестом, сигнализируя держаться от него подальше.

Он упал на колени, возвращаясь в свое прежнее состояние.

― Ты в порядке? ― спросила я.

Леви кивнул.

― Что это было? ― в ужасе спросила я. ― Что это? Что случилось?

Леви стиснул колено своей рукой, тяжело поднимаясь; он ослаб.

― Они пытались сделать из меня ракушку.

От удивления, мои брови взметнулись вверх.

― Кто?

― Все они.

Пауло снова засмеялся, содрогаясь всем телом от восторга. Его пальцы и спина изогнулись, как у примата, а плечи сгорбились. Он весь был в своем собственном поту, стекавшем с волос, словно он только что побывал на улице под дождем.

Леви подошел к нему.

― Замолчи, демон.

Но Пауло продолжал смеяться, Леви согнул в локте руку и взметнул вверх, направляя его в лицо Пауло. Кровь потоком хлынула из носа от удара, а голова откинулась назад, затем тело обмякло.

― Они будут еще пробовать? ― взволнованно спросила я.

Леви расправил плечи назад, всасывая больше воздуха и предлагая утешительную улыбку.

― Даже в одиночку, они не достаточно сильны.

― Ты уверен?

Он кивнул и улыбнулся, пытаясь не выглядеть столь нерешенным, как я ощущала себя.

― Полезно знать.

― Они здесь, ― сказал Леви. ― Катрин пришвартовалась с твоей семьей. Пойдем.

Я кивнула и открыла дверь, направляя свой пистолет на десятки ракушек стоявших под проливным дождем. Я сняла свое оружие с предохранителя и указала его на женщину, стоящую в середине, ее глазах были похожи на большой мрамор обсидиана, ее кожа казалась бледной и тонкой, как бумага. Человек тяжело восстанавливался после того как побывал ракушкой и заболевал, их жизнь никогда не становилась прежней после случавшегося. Сканируя их лица, я знала, что каждая невинная жизнь будет навсегда изменена из-за меня и этой несокрушимой заявки на власть.

― Отойди назад, демон, ― приказала я, заряжая свой пистолет.

Дождь попадал мне в глаза и на лицо, заставив меня смотреть искоса.

Демоны попробуют использовать наше сострадание против нас, рискуя смертью ракушки, но я не позволю это. Она обнажила зубы, белая длинная ночная рубашка, была прозрачной, периодически подсвечиваясь лучом маяка. Я представила, какой испуганной, насколько холодный и больной она будет, когда демон оставит ее.

― Оставь ее! ― сказала я.

Она дернулась, темный дух внутри нее изо всех сил пытался удерживаться. Ракушка напала на Леви, и он легко свалил вниз мужчину, дважды превышающего его рост. С конечностями, вытянувшиеся во всех направлениях, тело мужчины скользнуло по земле и остановилось в неглубокой луже.

― Последний шанс, ― сказал Леви существу, стоящему перед нами.

Мои волосы были полностью промокшими от дождя, а капельки начали стекать с кончиков к подбородку. В считанные минуты я полностью промокла, как та женщина, стоявшая передо мной. Мне пришлось стереть воду с лица и глаз, теряя на мгновение внимание, и воспользовавшись этим моментом, женщина и еще десятки ракушек побежали на встречу ко мне. Выкидывая удары кулаками и ногами, я пыталась обороняться и выныривать из рук, но их было много. Они устояли перед моими ударами, и были сильны так же, как Бекс и Клэр. Вскоре, они навалились на меня – нанося все больше ударов, кусая и царапая, хватаясь за мои волосы и кожу.

Я упала на колени, ладонями упираясь в траву и грязь, и ощущая тяжесть на своей спине свыше десятка бешеных людей. Секунда спустя, и они исчезли. Леви перебрасывал их через двор, по три или четыре человека одновременно. Я боролась за путь моим ногам. Адреналин нахлынул, после того, как осознание быть настигнутой пронеслось в мгновение, и выместил много силы в мои кулаки. В тридцати метрах от меня, мужчина упал на землю, бездыханно. Я замерла, упирая руки в бока, пока дождь стекал с моего носа и подбородка.

― Здесь! ― закричал Леви, все еще боровшись с ракушками. ― Мы здесь!

Михаил появился радом со мной – абсолютно сухой, ливень не попадал на него.

― Покинь это место! ― проревел он на существо так громко, что мне пришлось закрыть уши.

Ракушка отпрянула в страхе, отходя к озеру.

Затем рядом со мной появился Самуил, и я почувствовала целую армию Архов и Киммерийцев позади себя и вокруг маяка, которые заполнили каждый квадратный фут земли между нами и скалами.

― Подожди, ― сказала я, сделав шаг. Я посмотрела на Михаила, прищуриваясь от дождя. ― Они оставят их в Наррагансетте. Они проснутся ослабленными и в воде.

Михаил приподнял бровь.

― Они утонут, ― настаивала я.

Михаил хмуро посмотрел на удаляющихся ракушек.

Папа, Клэр и Бекс подбежали к Леви и ко мне, где мы все еще стояли.

За несколько минут до этого, мы были окружены сотнями Архов. Теперь же мы остались одни в ночи, пока солнце не начало пробираться сквозь тучи, разгоняя дождь.

― Они ушли? ― спросила Клэр.

Леви покачал головой.

― Они убедились, что люди благополучно добрались.

― Приятно за них, ― сказала Клэр, удивившись.

― Что это было? ― спросил папа; две глубокие линии образовались между его бровями.

Леви покачал неуверенно головой.

― Она вспомнила. Я думаю, что это вызвало что-то.

― Может быть, гнев? ― сказал Бекс, расстроившись.

― Я не видела со времен Иерусалима столько ракушек, ― сказала Клэр.

Папино выражение оказалось более сильным, когда он исследовал мое лицо.

― Что это?

― Я не была готова, ― сказала я, стыдливо признаваясь в правде. Я все еще находилась в недоумении. ― Они сокрушили меня.

Бекс и Клэр переглянулись, а папа продолжал наблюдать за мной, с недовольством.

― Ну, она тренировалась с нами. Мы бросили ей вызов, ― сказал Бекс.

― Говори за себя, ― сказала Клэр.

― Достаточно, ― рявкнул папа. Он уставился на Леви. ― Ну? На что ты способен? Сможешь ли ты бросить ей вызов?

― В переулке он удерживал ее в подчинении, ― сказал он. ― По крайней мере, он может хотя бы несколько секунд это делать.

― Больше, чем несколько, ― сказал Леви.

Я удивилась.

Леви заметил выражение моего лица, затем откашлялся.

― Мне было поручено ее убить. Я уверен, что могу бросить ей вызов, но не думаю, что… ― Он поднял глаза и посмотрел на меня.

― Что? Ты не можешь ударить ее? ― ухмыляясь, сказала Клэр.

Леви стиснул зубы.

― Я знаю, ты не можешь.

Ухмылка Клэр исчезла, и она шагнула. Папа остановил ее тыльной стороной ладони, напротив груди, не спуская глаз с Леви.

― Если бы ты тренировался с ней, смог бы тогда нанести удар? ― спросил Бекс, искренне задавая вопрос.

― Да, но я не хочу… ― начал Леви.

― Решено, ― сказала я. ― Я буду тренироваться с Леви. ― Я посмотрел на него, касаясь его груди. ― Это просто более безопасно для меня, в конечном счете, правильно?

Леви нахмурился, недовольно подумав, что будет нападать на меня по-настоящему.

― Я не хочу делать этого.

― Ты считаешь, что именно ты выиграешь, ― сказала я, протягивая свою руку.

Он взял ее, и мы последовали со всей моей семьей к причалу, где ожидала Катрин, чтобы отвезти нас обратно в Ньюпорт.

Глава 11

Морган стоял в длинной очереди Бэкдор Бургер. Ярко-оранжевая входная дверь была расположена между двумя зеленными мусорными контейнерами в переулке центра города, но здесь делали самые лучшие BLT (трехслойный сэндвич с беконом, салатом и томатом) во всей Новой Англии. Я присоединилась к нему, одергивая его за футболку, оповещая, что я пришла.

Полы, стены и потолок были одного стиля – деревянными. Мансардная часть столовой оказалась без окон, но достаточно освещалась за счет света от ламп.

Женщина за стойкой регистрации была по возрасту моей мамы, чем, нежели мне. Каждый раз, когда я посещала это место, она была либо сервисным служащим, либо хостес. На ее руках красовались татуировки, а в носу было вставлено кольцо, как у быка. Но то, что в ней меня привлекало, так это ее стиль: футболки или худи-толстовки, что совершенно не вписывались с ее внешностью.

На сегодняшней рубашке изображен черный череп с лопаточкой и вилкой, пересекающиеся друг с другом, и с надписью внизу «Кулинарный задира».

― Следующий! ― прокричала она.

― Прости, что опоздала, ― сказала я. ― У меня была долгая ночь.

― Ты ходила на вечеринку? ― спросил он, стараясь не выглядеть обиженным.

― Конечно, нет. Я была с Леви.

― Леви, ― Морган произнес безразлично. ― С парнем, которого ты ненавидишь.

― Я не ненавижу его больше.

Мы прошли пару мелких шажков, когда очередь двинулась вперед.

― И почему это?

― Мы провели некоторое время вместе. С ним все в порядке.

― Так… значит, я не должен его теперь ненавидеть?

― Это верно.

― Круто. А почему ты не пришла вместе с ним?

― Следующий! ― прокричала женщина-кассир.

Мы двинулись вперед.

― Мы прошлой ночью вместе болтались. Сегодня я хотела бы побыть с тобой, Морг.

Морган усмехнулся, одобренный моим настроением. Спустя десять минут, наконец, мы добрались до прилавка, сделали свой заказ и получили номерок от нашего столика.

Морган выбрал столик на двоих в углу мансардной части, и мы потягивали каждый свою содовую, в ожидании наших BLTs (сэндвич) и приправленного картофеля-фри. Сейчас мы били обычными подростками, убивающие сами себя жирным фастфудом, а не сражающиеся с демонами. Вот почему я не пригласила Леви. Морг был моим спасением. Всем необходимо отдыхать от трудной части своей жизни, даже если это был просто обед, раз или два в неделю.

Мы болтали о летней подработке Моргана и о его родителях, пока нам не принесли еду, а потом мы вообще перестали о чем-либо говорить. Вместо этого наполнили свои рты полным сочным совершенством.

Морган протянулся за салфеткой, чтобы вытереть остатки еды с его рта, и улыбнулся, когда я, воспользовавшись моментом, потянулась украсть у него немного картофеля.

― Осталось всего лишь шесть недель до твоего отъезда в Эндрюс в Браун, да?

― Да, ― ответила я.

С момента окончания учебы, я не думала, что доживу до колледжа. Теперь, когда Леви поможет мне оставаться нейтральной, я уже начала верить, что смогу остаться в живых на долгое время и обрести хоть какое-то подобие нормальной жизни.

― Когда ты уезжаешь?

― В середине августа.

― Ты нервничаешь?

― Я желала поступить в Браун. Давай просто скажем это таким образом.

― С тобой все будет в порядке.

― Ты мой единственный друг.

― Сейчас. Но это не значит, что я буду единственным другом, который есть у тебя на данный момент.

Морган посмотрел мимо меня, и я оглянулась через плечо, затем увидела группу девушек, хихикающих за столом на противоположной стороне комнаты. Я подавила улыбку, и украла у него еще одну дольку фри.

― Колледж – совершенно новый для тебя мир, Морг. Ты можешь быть там кем угодно, кем только пожелаешь. Словно начать все с чистого листа.

― А что, если я буду сам по себе, и по-прежнему не заведу друзей? Что станет подтверждением того, что я полный неудачник.

― Мне нравишься ты. И это не настолько плохо.

― У тебя нет друзей.

― Будь лучшим.

― Ну, это не мой выбор. Просто я не нравлюсь людям. Скажи мне правду, Эдем. У меня изо рта воняет? Тело пахнет не так? Я одеваюсь как лох? Что во мне такого, что людям во мне не нравится?

Я пожала плечами.

― Я честно не знаю. ― Я наклонилась вперед. ― Но что бы это ни было, никто не будет знать об этом в колледже. Высшая школа – это помойка, и мы просто случайно упали на дно. Существует стигма, связанная с этим. Но у нее есть свойство, исчезать в колледже.

― Откуда ты знаешь?

Я снова пожала плечами.

― Моя мама сказала мне. Что ж, она просто согласилась с тетей, потому что я не верю ей. Клэр была на домашнем обучении. Она тоже та еще сучка, но в лучшем виде.

― Я никогда не встречался с твоей тетей.

― Считай, что тебе повезло. Леви она не понравилась.

― Подожди. Мы дружим много лет, и я никогда не встречался с твоей семьей, и не был у тебя дома. Ты вроде как знаешь Леви всего несколько недель, а он уже познакомился с твоей тетей? Тот, кто отсутствовал большую часть времени?

― Это был несчастный случай.

Морган по-прежнему был недоволен.

― Морган, если тебе от этого станет легче, то пойди и познакомься с моей семьей с ними со всеми. Просто… позвони сначала. Моя бабушка не жалует гостей.

― Может быть, и позвоню.

― Хорошо. ― Я посмотрела на часы. ― Мне пора идти. Тренировка.

― Ты должна тренироваться с Леви. Кажется он мастер своего дела.

Я выдохнула со смехом.

― Да, возможно, должна.

***

Земля все еще была мокрой, даже после того, как летнее солнце начало прогревать ее. Я хрустнула суставами своих пальцев в кроссовках, стоя перед Леви во дворе. Моя семья расположилась по углам. Клэр едва сдерживала свое ожидание, Бекс и папа наблюдали с интересом, а мама с Райаном выглядели обеспокоенными.

― Ты готов? ― спросила я у Леви.

Постоянно хмурый взгляд овладел его красивым лицом, еще до восхода солнца.

― Мне не нравится все это.

― Почему? Боишься продуть?

― Мы равны, Эдем. Это займет лишь больше времени, чем силы. Ты должна руководствоваться своей головой.

― Руководствоваться головой?

― Да, ты не можешь просто…

Я отступила назад и ударила своей головой ему по лбу, жестким и резким рывком. Он упал навзничь, а затем поднялся обратно на ноги.

― Как сейчас? ― спросила я.

Клэр возбужденно прыгала то вверх, то вниз, не в состоянии стоять спокойно.

― Я же говорила тебе. У нее есть это.

Папа успокоил ее.

Леви прогулялся вокруг меня широким кругом.

― Я хочу повторить, что не хочу делать этого.

Я присела в оборонительной позиции.

― Ты должен бросить мне вызов. Все, что я слышу – это разговоры.

Он положил руки на бедра и посмотрел вниз.

― Это не то, что я имел в виду, когда думал, что это будет походить на встречу с тобой снова.

Его челюсть заиграла под кожей, и тогда он посмотрел на меня.

― Перестань быть ребенком, вваляй ей! ― прокричала Клэр.

― Навевает воспоминаниями, ― тихо сказала мама папе.

― Эдем…

― У нас нет целого дня! ― завопила Клэр.

― Хорошо, тогда… ― сказала я, ― попробуем по-другому.

Я начала атаковать, посылая ему удар. Леви согнулся в спине, и я пролетела мимо, мое колено миновало его лицо в считаных сантиметрах. Он нанес удар, и мне пришлось отступить. Затем он двинулся мимо меня, но я отшатнулась и нанесла удар в его спину, вынудив его по инерции сделать несколько шагов вперед.

Он обернулся, и я нахмурилась.

― Ты не стараешься, ― сказала я.

Я снова бросилась на него, нанося удар ему по челюсти и, когда он развернулся, то я схватила его, оборачивая вокруг себя. Моя спина выгнулась, и мы оба упали на землю. Голова Леви ударилась о цемент. Затем я схватила его за лодыжки, и швырнула его через двор, где стоял Бекс.

Бекс приподнял его обратно, и Леви встал, стирая кровь со своих губ.

Он кивнул.

― Довольно хорошо.

Клэр схватила его, удерживая и прижимая к внешней стене нашего дома.

― Ты видел, что произошло с ней прошлой ночью. Ты хочешь, чтобы все повторилось? Что делать, если вы постоянно отвлекаетесь? Что произойдет, если ты не сможешь добраться до нее? Ты хочешь, чтобы она знала, как защитить себя? Или ты хочешь, чтобы она умерла, ожидая тебя, что ты спасешь ее?

Леви посмотрел на меня, и затем кивнул моей тете.

Он вернулся к центру двора и глубоко вдохнул.

― Прости.

― Ты пока что не поразил меня, ― сказала я.

В тумане — быстрее, чем Бекс, быстрее, чем Клэр, еще быстрее, чем мой отец — Леви напал. Его локоть вонзился в мое плечо, почти отправив меня на землю, и затем он крутанулся, нанося удар своей ногой о заднюю часть моего колена. Прежде чем я успела совладать с собой, он пнул мне в спину, посылая меня на землю.

Он дал мне время, чтобы я встала и переместила свое равновесие в прямое положение, все мое внимание сфокусировалось на напряжение. Мой адреналин заменил мысли инстинктом, и я снова атаковала его. Я встречала каждый его удар как свой собственный, иногда применяя силу в ударе локтем или коленом и периодически посылая его на землю.

Прошло пять минут, но темп оставался прежним. После десяти минут интенсивность действий только усилилась. Ни один из нас не отступал. Мы применяли кулаки, удары ногами, использовали все подручные средства, которыми можно было ударить, бросить, уколоть или разбить.

Я отступила назад, приводя себя в порядок, затем опустила руки на бедра и выпрямилась.

― Хорошо, ― сказал Леви, выплевывая кровь изо рта. ― Это было хорошо. Могло быть лучше, но завтра мы попробуем снова.

― Кто научил тебя драться? ― спросила Клэр.

Леви поднялся, разминая спину и прищуривая один глаз от боли.

― Ты обучаешься многим вещам, когда живешь среди самых злых существ. Она намного крепче, ― сказал он, кивая мне.

― Я не видела,― она приподняла палец и прокрутила им по кругу, ― таких вещей раньше.

Леви улыбнулась мне, все еще тяжело дыша.

― Она справилась с этим.

― Что мне необходимо, ― я вдохнула пару раз, ― для дальнейшей работы?

― Скорость и в основном предвкушение, ― сказал Леви. ― Ты слишком долго тренировалась с одними и теми же людьми. Ты удивляешься, что это слишком легко, и поэтому не знаешь, как отыграться.

Я кивнула, положив обе руки на бедра. Леви подошел ко мне и позволил обнять его за шею. Мы вместе доковыляли до дома, где мама приготовила импровизированную медицинскую площадку на кухне.

Мама была более чем недовольна.

Но бабушка была в ужасной ярости.

― Ты не пощадила Садовую скамейку XVI века? Обязательно было раскалывать ее поперек его спины?

― Да, ― сказала я и, кряхтя, взобралась на стол, покрытый полиэтиленовой пленкой.

Леви был на полу через комнату, с папой и Бексом.

Клэр налила мне на рану бедра антисептического средства, и я мгновенно всосала воздух от боли.

― Утром все заживет, ― сказала Клэр, достав марлю и эластичный бинт. ― Дай мне взглянуть на твою руку.

Я протянула ее, раскрыв рваную рану, которая охватила мое предплечье от самого локтя до запястья.

― Ох! ― застонала мама, отведя взгляд и приложив ладонь к лицу, которая была все еще в стерильной латексной перчатке. ― Я увидела кость.

― Это может занять немного больше времени, ― сказала Клэр.

Я наклонилась, разглядывая с более видимого расстояния.

― Все не так плохо, ― сказала я, увидев, как кровь из раны стекает на полиэтилен, а затем на пол.

― Он из тебя филе сделал, ― сказала мама. Она обернулась и посмотрела на Леви, на котором залечивали раны на другой стороне кухни.

― Она в порядке? ― спросил Леви.

― Я убью тебя собственными руками, ― пробурлила мама.

― Мама, перестань. ― Я затаила дыхание, пока Клэр обрабатывала рану. ― Мы тренировались. Это был честный бой.

Леви нахмурил брови, и попытался встать.

― Позвольте мне увидеть ее.

Папа с Бексом удерживали его к низу.

― Погоди, ― сказал папа. ― Давай мы заштопаем твою рану, прежде чем вывалятся твои внутренности.

― Что? ― спросила я, глядя на него.

Леви разок усмехнулся, явно от боли.

― Всё в порядке. Он преувеличивает.

― Нет, он не преувеличивает, ― сказал Райан, стоя в дверях и скрестив руки на груди.

Я поняла по выражению его лица, что он говорил правду.

― Он не в порядке или папа не преувеличивает? ― переспросила я.

― И то и другое, ― ответил Райан.

Я села.

― Эдем! ― закричала мама.

― Он в порядке! ― сказал Бекс, с лентой во рту, что свисала вниз. Он работал быстро.

Я легла на спину, качая головой.

― Это была плохая идея. Мы могли убить друг друга.

― Мы бы не позволили ему зайти так далеко, ― сказала Клэр. ― Он нужен нам живым, для Бекса, помнишь?

― Я ничего не чувствую, ― сказал Леви.

― Но вы позволили зайти этому довольно далеко, ― отрезала мама Клэр.

― Мы должны были увидеть ее предел. Я не уверена, что мы увидели его. Она смогла побить его.

― Я это слышал, ― завопил Леви.

― Но ей нужна практика, ― сказала Клэр. ― Он прав. Она медлит, ей нужно больше упражнений. Она не перехватывает так, как должна.

Она посмотрела вниз на меня.

― Но ты защищалась там. Я впечатлена.

Я улыбнулась, а Клэр убрала с моего запотевшего лица локон волос.

― Не запачкайте кровью занавески! ― завопила бабушка, приподнимая полиэтилен перед Леви, защищая окна.

― Он в плохой форме, чтобы пойти домой одному, ― сказала я.

― Он не будет один, ― сказал Бекс.

― Они атакуют стаями, ― сказала я. ― Бексу нужно будет подкрепление.

― Леви может остаться здесь, ― сказала мама.

― Только в самой дальней комнате от твоей, ― сказал папа без капли юмора в тоне голоса.

Как только мама с Клэр закончили меня подлатывать, Клэр помогла мне подняться. Папа с Бексом все еще обрабатывали Леви. Он терпеливо лежал, и обрадовался, когда увидел меня в вертикальном положении.

― Папа? ― спросила я.

― Его брюшная часть пронырливая. Я бы увез его в больницу, если был уверен, что нас не арестуют. Объяснил бы, что это пулевое ранение, но это далеко не так.

― Он выглядит так, словно в бою побывал, ― заявил Райан.

― Ты в порядке? ― спросила Клэр, оборачивая мою руку вокруг ее шеи. ― Никаких воспоминаний?

Райан покачал головой.

― Я в порядке.

― С Леви все будет хорошо, ― сказал папа. ― Осталось немногое обработать.

― Идем, детка, ― сказала Клэр. ― Давай уложим тебя в постель. Тебе надо отдохнуть.

― Увидимся позже, ― сказал Леви, наблюдая за тем, как я покидаю кухню.

Мама с Клэр помогли мне подняться по лестнице, это был каждый мучительный шаг вверх. Я никогда не была травмирована настолько, и также не уверена в степени травмированности Леви. Мои инстинкты овладели мной, а память затуманилась.

Клэр опустила меня на мою кровать и подпёрла подушку под голову.

― Я не беспомощна, ― сказала я.

― А я не хочу, чтобы раны вновь начали кровоточить.

― Ты подстелила пленку под нее? ― с порога спросила бабушка. ― Кровь будет просачиваться и испортит белье.

― Синтия! ― сорвалась мама. ― Ради Бога!

― Мам, она просто волнуется.

Клэр пошла в ванную и включила кран, потом вернулась с мокрой тряпкой. Она сложила полотенец вчетверо и положила его мне на лоб.

― Ты все сделала правильно. Ты продержалась весь путь со мной. Я ревную.

Бабушка принесла стакан воды, и помогла мне попить.

― Вы, ребята, так носитесь со мной, как будто я умираю.

― Ну что ты, нет, ― сказала бабушка. ― Ты просто обезвожена. Кроме того, тебе нельзя умирать – не на этих простынях.

Смеясь, я выдохнула.

― Спасибо.

Она прикоснулась к моей щеке.

― Отдыхай. Я приготовлю тебе что-нибудь вкусненькое на ужин.

Я кивнула, и она встала без лишних слов.

― Синтия полагает, что изысканное блюдо может что-то исправить, ― сказала Клэр.

― Сможет. ― Я хмыкнула, когда попыталась сесть повыше.

― Вот. Позволь мне помочь, ― сказала Клэр.

― Со мной все в порядке.

― Нет, вот через час ты будешь в порядке. А прямо сейчас ты должна дать себе время, чтобы все зажило, или это займет больше по времени.

Мама стянула с себя перчатки и сдула свою чёлку с глаз.

― Все в порядке. Телефон лежит на тумбочке. Напиши, если что-нибудь понадобится.

Она подошла к моему месту, поцеловала кратким поцелуем в носик, а затем остановилась у двери, ожидая Клэр.

― Ей нужно отдохнуть, ― сказала мама, ее тон был неоспорим.

Клэр удивилась.

― Увидимся позже.

Она шуткой хлопнула мне по руке, а затем поднялась, от ее веса кровать подпрыгнула, когда она встала.

Двери закрылись, оставив меня в полном одиночестве с летним светом, льющемся ко мне в комнату. Еще ребенком, в мою комнату повесили розовые занавески с тех пор как мы переехали, но я никак не решалась сказать маме, что мне больше не нравился этот цвет. Я не обращала внимания на это до того, как дядя Райан начал поддразнивать меня над этим.

Мебель цвета слоновой кости была старше меня, и книги, и игрушки оставались на том самом же месте, как будто с этой стороны комнаты время заморозили. В другой стороне было все по моему возрасту: музыка, журналы, пара кинжалов, висящих на стене, которые Клэр подарила мне на двенадцатый день рожденье.

Кто-то постучал в дверь, затем просунулась голова Бекса.

― Ты спишь?

Я отрицательно покачала головой.

― Выглядишь ты ужасно, ― сказал он.

― Спасибо.

Он повернулся.

― Я не думаю, что тебе стоит видеться с ней.

Дверь распахнулась шире, и за ней стоял Леви по пояс обнаженный и весь обвязанный поперек живота марлей, которая пропиталась его кровью. Он немного сгорбился, и до сих пор его лицо было в грязи, после стольких раз, сколько я его отправляла на землю.

― Да, я хочу, ― сказал он, прозвучав совсем обессилено. Затем он поплелся мимо Бекса.

― Полегче! ― сказал Бекс. ― Твои внутренности вот-вот вывалятся из раны на ее коврик, и тогда Синтия навечно возненавидит тебя.

Леви не обратил на него внимания, медленно доковыляв до моей кровати.

Бекс вдохнул и посмотрел в потолок.

― Зачем ты дал мне его? Я умру.

Леви заполз ко мне в постель и лег на бок, положив голову на мою подушку. Затем нахмурился.

― Я говорил тебе, что мы не должны были этого делать.

― Теперь я более оснащена атакой во вращении, чем когда проснулась этим утром. Я назвала бы это успехом.

Бекс закрыл дверь, но я все еще чувствовала его в зале.

Я потянулась, скользя своими пальцами по Леви, затем он расслабился и утонул в подушке.

― Я задался вопросом, как ты отреагируешь на все это, ― сказал он. ― Боялся, что ты отвергнешь нашу жизнь до этого.

― Это странно. У меня есть воспоминания, и я знаю, что они мои, но я не испытывала их — по крайней мере, не в этой жизни. Поэтому, это ощущается больше как прекрасная мечта, чем предыдущая жизнь.

― Это произошло. И я был там.

― Я тоже, ― сказала я, стараясь не смеяться и дышать осторожно. Все причиняло боль.

Мои глаза открывались и медленно закрывались, чувствуя начинающееся истощение. Я не помню, чтобы когда-нибудь так уставала.

― Как долго мы должны это делать?

― До тех пор, пока не буду уверена, что оставишь меня в покое и смогу сама за себя постоять?

Леви сдул с меня влажный завиток волос с глаз.

― Я боялся, что ты скажешь это.

― Ты думаешь, что я не справлюсь?

Он посмотрел на меня усталыми глазами.

― Я всегда буду бороться вместе с тобой. Всегда.

Глава 12

Я проснулась одна в своей постели. Солнечный свет заливался ко мне в комнату сквозь окна, и я резко села, слишком резко, что ощутила боль в своей руке. Пол был холодным, поэтому я скользнула в свои мокасины и побрела к двери.

Ближе к ночи ко мне приходила Клэр, помочь принять душ и поменять бинты. В белых льняных шортах и белой рубашке с рукавами цвета персика, я направилась вниз по лестнице.

Как только я шагнула по последней ступеньке, то ощутила резкий приступ боли по всей стороне, и, устремив взгляд вниз, мне пришлось всосать больше воздуха. За прошедшую ночь на бандаже проявилось кровянистое пятно, которое отпечаталось на моей рубашке. Я приподняла край ленты и содрала ее. Рана оказалась лишь светло-розовым шрамом – все затянулось, но продолжало болеть.

Зазвонил дверной звонок, и я просканировала пространство своими глазами и чувствами.

― Агата? ― окликнула я.

Когда никто не откликнулся, я попыталась прикрыть рукой свою рану и направилась открыть дверь.

― Морган, ― сказала я, немного удивившись.

Он бегло оценил меня, и оказался в шоке от увиденного.

― Это от тренировок? ― Он указал на руку. ― Это сделал Бекс?

― Нет, ― ответила я, держась за забинтованную руку.

Когда я переместилась, Морган увидел окровавленное пятно на рукаве моей рубашки. Его глаза расширились.

― Боже Правый, Эдем! ― Он быстро огляделся и затем вытянул перед собой руки, жестом приглашая меня подойти к нему. ― Идем. Я вытащу тебя отсюда.

― Бекс здесь не при чем, Морган. Я, хм… я попала в аварию.

Морган нахмурился.

― Но… Ауди припаркована возле дома. Все с ней в порядке.

Я сжала губы в полоску.

― Я разбила мамину машину.

― БМВ? Так это… она сделала с тобой?

Мое дыхание перехватило, и мне пришлось ухватиться за свою болевшую сторону, когда я попыталась рассмеяться.

Морган снова протянул руки.

― Господи, Эдем. Тебе следует быть в пастели.

― Что ты делаешь? ― сказал Леви, появляясь из-за моей спины. ― Идем, я помогу тебе подняться наверх.

Морган выпрямился, поразившись ситуации. Его взгляд метался.

― Ты позвала его, а не меня?

Я начала было говорить, но меня опередил Леви.

― Ты должен был позвонить и предупредить, прежде чем заявляться, разве нет?

Морган начал заикаться, когда ответил.

― Я… я думал. Извини, но… ― Он изменил выражение своего лица. ― Ты сам позвонил?

― Нет, она сама позвонила мне, ― ответил Леви, как само собой разумеющееся.

Я впилась взглядом в Леви, а затем обернулась к Моргану.

― Он был вместе со мной в машине, ― сказала я, подняв рубашку Леви и показывая прямоугольный бандаж, охватывающий его нижнюю часть живота. Моему взору окрылились точеные мышцы пресса, и на мгновение я притормозила, прежде чем опустила край его рубашки. Я сморгнула. ― Родители настояли, чтобы он остался здесь, так как у него нет здесь никого из родных. Ты же знаешь маму.

― Нет, ― сказал Морган. ― Я не знаю.

Он повернулся и направился вниз по ступенькам.

Я выдернулась из цепких рук Леви и направилась решительными шагами, рыча от боли. Это нервировало меня. Ведь к утру все должно было зажить.

― Морган, подожди.

Он остановился, затем медленно обернулся.

― Я все понял. Я, конечно, предполагал, что буду заменен другим парнем. И думал, просто подумал, что это произойдет лишь, когда мы переберемся в колледжи.

― Тебя никто не заменил, Морган. Не глупи.

― Ах, да. Это не я оказался с тобой в несчастном случае. И ты говорила мне, что должна тренироваться.

― Я тренировалась… с Леви.

― Да, и эту чепуху я не в состоянии сделать.

― Тебе и не надо. С каких это пор нужно быть атлетом, чтобы стать моим другом? И с чего ты решил, что у человека может быть только один друг?

― Он должен оповещать, когда собирается прибыть?

― Морг… моя семья негласна. Есть такие вещи, которые ты просто не поймешь.

― Ох, ― в ярости сказал Морган. ― Он – богат. Ты права. Этого я никогда не пойму.

Он зашагал вниз по усыпанной гравием дорожке.

― Куда ты идешь? Как ты сюда попал? ― сказала я ему в спину.

― На автобусе. Точно так же, как и доберусь до дома.

― Позволь мне отвезти тебя.

Он хмыкнул и обернулся.

― Не думаю, что ты в том состоянии, чтобы сесть за руль машины.

― Тогда пусть Роберт тебя отвезет.

― Какой Роберт?

― Водитель моей бабушки. Он отвезет тебя туда, куда тебе необходимо.

Он закатил глаза, и затем просмотрел на наш экспансивный дом, сморщив нос от ярких солнечных лучей.

― Он отвезет меня на два месяца назад?

― Морг…

― До встречи, Эдем.

Я сделала несколько шагов, и гравий захрустел под моими мокасинами, затем я почувствовала жгучую боль в своем боку. Мне пришлось ухватиться за бок и окликнуть своего друга:

― Что ты хочешь от меня, Морган? Чтобы я сделала выбор?

Он остановился.

― Может и хочу. ― Затем повернулся. ― Да… он или я?

― Ты, ― без колебаний ответила я.

― Правда? ― спросил он, сдвинув немного очки.

― Да. Я заставлю его уйти, если захочешь. Просто пойдем внутрь.

Морган направил свой взгляд мимо меня, и я поняла, что Леви все еще стоял позади меня. Я посмотрела через плечо, ожидая увидеть взгляд разочарования, гнева, или ревности, но он улыбался – даже с гордостью.

― Ты слышал это? ― спросил Морган. ― Она выбрала меня.

― Я услышал. И не удивился, ― сказал Леви.

― Нет? ― спросил Морган.

Леви покачал головой.

― Не я ее лучший друг. А ты.

Морган поднялся чуток повыше, а затем направился ко мне. Стоя рядом со мной, он медленно обвел мою руку вокруг своей шеи и затем помог мне зайти внутрь.

― Твоя тетя здесь?

― Да, ― сказала я.

― Ты будешь меня защищать?

― Конечно.

Морган поддерживал большую часть моего веса, пока мы не оказались на кухне, где бабушка хлопотала в бешеном темпе. Затем вошли родители, держась за руки и улыбаясь. Мама села за обеденный стол, а папа скрылся за дверью, интересуясь у бабушки, нуждалась ли она в помощи.

― Так, ― начала мама. ― Это Морган.

― Приятно познакомиться, ― ответил Морган, двинувшись вдоль красного деревянного стола, чтобы пожать ей руку. ― У вас прекрасный дом.

― Спасибо, ― сказала мама, оперевшись подбородком о ладошку. ― Он не мой.

― Ты сегодня работаешь? ― спросила я, подметив, что на ней надет серый брючной костюм.

― Бет ушла, а у меня еще есть несколько дел, до моего перерыва.

― Перерыва?

― На остаток лета я в отпуске.

― Но я подумала, что мы оставим все своим чередом – как обычно?

― А я думала, ты знаешь, что я не подчиняюсь твоим приказам.

― Или никому вообще, ― сказала бабушка, неся в обеих руках по белому блюдцу.

Она поставила тарелку передо мной, а затем перед Морганом.

― Если этого не достаточно, ― начал Морган.

― Не глупи, ― сказала бабушка.

Я посмотрела вниз на тарелку. Бабушка испекла картофель, разрезала его напополам, а поверх него положила сырный омлет в виде шарика, с нарезанными кубиками луком и помидорами. По бокам тарелки лежал бекон, с посыпанной сверху зеленью.

― Как красиво, ― сказала я.

― Я не думаю, что когда – либо вкушал такое блюдо,… ― сказал Морган.

Папа вышел с остальными тарелками по обеим сторонам рук, а бабушка расставила их возле каждого сидящего. Затем прибыли Клэр с Райаном, готовые к завтраку.

― Я могу привыкнуть к этому, ― сказал Райан.

― Не беспокойся. ― Клэр остановилась.

Морган сгримасничал и опустил голову вниз.

― Кто этот маленький дитя? ― спросила Клэр, опустившись вперед. Ее мышцы на руках напряглись от такого движения.

Морган вздернул голову и посмотрел на меня.

― Это мой друг, Морган. Он уже в ужасе от тебя, поэтому не пытайся запугать его окончательно.

Райан фыркнул, а Клэр закатила глаза.

― Извините, ― обратилась бабушка, вытерев рот салфеткой. Затем отодвинула от себя стул и покинула комнату.

Мы все переглянулись.

― Я обидел ее? ― спросил Райан.

― Кто ее знает, ― ответила Клэр.

Леви напрягся. Секундой позже, Бекс встал и подошел к окну, отодвигая штору, и тогда я почувствовала это. Что-то неладное. Что-то надвигалось.

Клэр посмотрела на отца, а потом на Моргана.

― Мы должны…

Папа покачал головой.

― Нет.

― Что… что происходит? ― спросил Морган.

― Я… не уверена, ― солгала я.

Бабушка возвратилась, опустилась вниз и продолжила свой завтрак. Постепенно, угроза уменьшилась. Бекс возвратился к столу, и моя семья с Леви продолжали есть, как будто ничего не происходило.

Морган удивился, а потом уткнулся в свой завтрак.

Я хотела поинтересоваться при всех, но это не правильно втягивать Моргана, когда он сидел рядом со мной. Как только мы позавтракали, Морган, Леви и я направились медленным темпом в гостиную.

― Как твой живот? ― спросила я у Леви.

― Лучше. Намного. Ты как?

― Процесс заживления не настолько прогрессивный, как я надеялась, ― сказала я, намеренно звуча загадочно.

― Потому что это случилось только вчера, Эдем, ― сказал Морган. ― И займет некоторое время.

― Ну, ты же знаешь меня. ― Я улыбнулась. ― Всегда нетерпелива.

Леви сощурил глаза на Моргана.

― Как ты себя чувствуешь, Морган?

― Я? Хорошо, полагаю. По ощущениям мою грудь будто бы сдавливало, когда я вошел сюда. Но я думаю это аллергия.

― Это пыльный старый дом, ― сказала я, устраиваясь удобнее.

Леви потянулся ко мне, пытаясь помочь.

― Оу, ― сказал Морган. ― Вы, ребята…

― Нет, ― оборвала я.

― Да, ― сказал Леви, со мной в унисон.

Морган вздрогнул.

― Это так неловко.

― А помнишь весенний бал в восьмом классе? ― спросила я у Моргана, отчаянно пытаясь сменить тему разговора.

― Да. ― Он вытер вспотевший лоб. ― Одна из лучших десяти наиболее неловких ночей в моей жизни.

― Почему? ― спросил Леви, забавляясь.

― Я заставила его пригласить на танец Анну Эванс.

― А я все время наступал ей на ноги, ― сказал Морган, облокотившись назад.

― С тобой все в порядке? ― спросила я.

Он был намного бледнее обычного и вспотевшим.

― Просто мне очень жарко, кажется, завтрак не пошел мне. Может, я пойду?

― Я отвезу тебя, ― сказал Леви. ― Эдем, я могу взять Ауди?

― Ты не в том состоянии, чтобы вести машину, ― сказала я. ― Я поручу Роберту.

― Тогда я поеду с ним, ― сказал Леви.

Каблуки бабушки зацокали по коридору, затем она вошла с сумочкой в руках.

― У меня есть некоторые поручения, поэтому я убегаю. Гарантирую, Роберт отвезет мальчика туда, куда он пожелает.

― Так нормально? ― спросила я Моргана. ― Ты можешь остаться здесь.

Морган покачал головой.

― Я думаю, мне лучше пойти домой.

Он встал, а бабушка отступила в сторону, когда Морган двинулся через зал.

Она с Леви переглянулась, а затем проводила его до гаража.

― Хорошо, Леви. Что это было?

Он покачал головой.

― Я думаю, что он болен. Бедный ребенок.

― Он уже не ребенок. Он нашего возраста.

― Нет, Эдем. Мы на энное количество вечностей старше его.

Мои губы сжались в жесткую линию.

― Кто-то должен пойти с ними? Он в опасности? Или бабушка в опасности? Скажи мне правду.

Глаза Леви прошлись по всему залу.

― Да, брось, Эдем. Это не моя правда.

― Тогда, чья?

Он хмуро посмотрел на меня, а затем наклонился ближе.

― Мы должны оба отдыхать. Позволь мне взглянуть на твои ребра.

Он поднял мою рубашку, а затем сорвал пластырь, обнажив светло-розовые пятна, больше похожие на ожог, чем на зияющие раны до этого.

― Заживает.

Леви аккуратно ощупал область. Я поморщилась от боли.

― На ощупь немного горячи. Что-то вроде инфекции. Организм сжигает ее. Сегодня ты будешь на сто процентов восстановлена.

― Приятно слышать, ― сказала я, расслабившись, когда он разгладил пластырь.

Он наклонился и поцеловал кожу рядом с ним, а затем посмотрел на меня, и опустил свои глаза на мои губы.

Я придвинулась и наклонила свою голову, останавливаясь всего лишь в нескольких дюймах от его рта.

Он придвинулся ко мне.

― Попроси меня поцеловать тебя.

Я положила палец на его губы, а он посмотрел на меня в замешательстве.

― Что ты скрываешь от меня?

Он вздохнул и упал спиной на диванные подушки.

― Ты убиваешь меня, ― сказал Леви.

― Ты лжешь. Ты не моя семья. И не можешь лгать мне.

― Ты права. Я тебя знаю дольше, и я люблю тебя больше.

― Ты не знаешь этого.

Он нахмурился, приподнимаясь с некоторым усилием.

― Если они хотели, чтобы ты знала, они бы тебе рассказали сейчас. Есть причина, почему они скрывают это от тебя.

― Скрывают, что от нее? ― спросила мама, неся свои каблуки в руках. Она наклонилась и поцеловала меня в щеку. ― Пора работать. Люблю тебя.

― Кое-что о бабушке.

― О бабушке? ― спросила я, глядя на Леви.

Он пожал плечами.

― А что с ней? ― мама спросила Леви.

― Вы не находите небольшую толику паники во время завтрака странным? Прямо после того, как бабушка ушла? ― спросила я.

― Она хорошо во всем этом разбирается, Эдем, ― сказала мама.

― Нет. — Я помотала головой. — Это что-то другое. Она напугала их как-то. Она это уже делала.

― Эдем, ― предупредил Леви.

― Что ты имеешь в виду? ― спросила мама.

Я откинулась на спинку стула.

― Ты тоже не в курсе.

― О чем? ― переспросила она.

― О бабушке.

Разочаровано мама покачала головой.

― О чем ты говоришь, дорогая?

Я посмотрела на Леви и тут же почувствовала присутствие Бекса внутри комнаты. Я повернулся к дверному проему, и он покачал головой.

О Боже. Должно быть, это что-то очень плохое. Раз они все знают об этом и скрывали от мамы всё это время.

Мама тоже заметила Бекса, а потом уставилась на Леви.

― Выкладывай на чистоту, юноша.

― Она ... ― Леви нерешительно посмотрел на меня.

― Леви, нет, ― сказал Бекс.

― Скажи ей, ― встряла я.

― Она похожа на меня, ― сказал Леви. ― Она истинный Посланник.

Мама невесело хохотнула.

― Синтия – гибрид?

Леви недовольно вздохнул.

― Да. Ее отец – демон.

У нас с мамой были соответствующие выражения лиц.

Бекс покачал головой и прикрыл глаза.

― Тебе повезло, что ты мой Талех. Иначе Джаред точно убил бы тебя после этого.

Мама обернулась.

― Джаред знал?

― Ох, дерьмо, ― сказал Бекс, пятясь от двери.

Мама медленно побрела в сторону своего шурина.

― Бекс Эммануэль Райел, это ... это непростительно.

Бекс помедлил.

― Ну ... ты же вышла из гроба и чуть не убила нас всех. Но мы ведь простили тебя за это.

Мама замерла на мгновение. Ее нижняя губа задрожала, а затем она двинулась мимо Бекса. Он позволил ей почти сбить его с пути, когда она прошла.

― Эдем, она не узнает, что я сообщил тебе, ― сказал Леви. ― Она старше меня, и сильнее. Я никогда не видел Посланников со способностями как у нее. И у меня чувство, что ей все равно, умрет Бекс или нет, если она захочет убить меня.

Я стиснула зубы, а затем посмотрела в сторону Бекса.

― Ким была одной из близких маминых подруг. Многие женщины переживают в период беременности. И так получилось, что Ким погибла. И ты думаешь, мама не понимает, что из-за оплошности выйти из гробницы, это привело к смерти Ким?

― Ты права, ― застыдившись, сказал Бекс.

― Каждый год на мой день рождение она приходит домой с кладбища вся в слезах, Бекс. Каждый год. Как ты мог сказать ей это в лицо? Я не могу поверить, что ты только что сделал.

Бекс прислонил лоб к косяку, держась за него обеими руками.

― Не могу поверить, что я сказал это.

Глава 13

― Все еще болит? ― спросила я у Моргана, уставившегося в тарелку с едой.

Он едва прикоснулся к ней.

― Это то приходит, то уходит. Твоя бабушка готовит удивительно, но я никогда не стану есть это снова.

Вдоль его волосяного покрова на лбу стали образовываться капельки пота. С тех пор прошла уже неделя, когда он побывал у нас, и бабушка меня заверила, что он в порядке, но я видела по ее глазам, ― она что-то скрывает.

― Как ты себя чувствуешь?

― Почти как новая.

― Это было быстрым восстановление.

― Не таким уж быстрым, как я надеялась. Мне пришлось пропустить два дня тренировок.

― Я не могу поверить, что после этого, ты вообще собралась возвращаться. ― Он кивнул на широкий бинт на моей руке. Под ним уже ничего не было, кроме как розового шрамика, но мне пришлось придержаться легенде для Моргана.

― На самом деле, для меня это проще простого, ― солгала я.

― О чем ты говоришь, о тренировках, опять?

― Нет. Я помогаю Бексу, помнишь?

Он сморщил нос, как будто ему стало больно.

― И чего ему тренироваться?

― Хм… Ему нравится КроссФит. ― Это не являлось полной ложью. Он не ненавидел КроссФит (Кроссфит (убийственный тренинг) – это высокоинтенсивная тренировка различных групп мышц (иногда одновременно нескольких), которая направлена на развитие не только мускулатуры спортсмена, но и тренировки сердечной мышцы, дыхательной системы и общей выносливости организма).

Я вздохнула.

Морган лишь ложку супа съел, остальное все остыло. Он даже не пытался есть блюдо дальше.

― А как насчет сухариков? Может, ты съешь их?

Он сглотнул.

― Нет, это подходит.

― Это так странно. Ты был здоров, когда в первый раз приходил к нам.

Он опустил подбородок на кулак, внезапно осунувшись и сильно устав.

― Я знаю. И я чувствовал себя довольно хорошо последние несколько дней.

― Когда в последний раз ты чувствовал себя плохо?

― На днях, когда мы пили кофе.

Я хмыкнула.

― Быть может, у тебя на меня аллергия?

― Возможно, ― сказал он, с небольшой улыбкой.

В кафе зашла небольшая группа, и как по команде, мой желудок ухнул вниз. Некоторые были из той кучки ребят, что пытались смутить воду против Моргана и меня. Зная, что Морган чувствовал себя не очень хорошо, и тем более в общественном месте, а у меня все еще были небольшие раны, оказалось, что в запасе есть лишь несколько вариантов, если те решат начать очередную бойню. Но я решила защищать Моргана, не смотря ни на что.

Не замечая нас, группа делала заказ, и я надеялась, что все останется таким образом. Но, когда они двинулись на поиски свободного столика, то выбрали два соединённых между собой позади нас с Морганом.

― Черт побери, ― прошипела я.

― Что? ― спросил Морган, и начал оборачиваться.

Я схватила его за рукав и покачала головой.

― Это ничего не значит. Не устраивай сцен. Мы можем уйти.

― Должно быть интересно, ― проворчал Морган, помешивая суп.

Группа уселась, разговаривая и смеясь шумно и неприятно. Один из них продолжал смотреть через спину и голову Моргана, и тогда наши глаза встретились. Он улыбнулся мне, но я опустила взгляд вниз.

― Эй, ― сказал он. ― Разве ты не та девочка из центра города? Та, что была с парнем, который пригвоздил Крейга к столбу.

Я продолжала смотреть вниз, игнорируя его вопрос.

― Да, это она, ― сказала одна из них.

― Морган, ― прошептала я, ― мы могли бы быстро уйти. Готов?

Он кивнул.

Первый парень встал и подошел к нашему столику.

― Привет.

Я посмотрела на него. Кажется, он не намеревался конфликтовать.

― Я – Джордан.

― Меня не волнует, ― сказала я, поглядывая через стол на Моргана.

― Эй, ― сказал Джордан, засовывая руки в карманы. ― Я сожалею о том, что случилось с Крейгом. Он был пьян, и он козел даже, когда трезвый.

― Ты должен лучше выбирать друзей, ― сказала я, все еще сохраняя зрительный контакт с Морганом.

Похоже, ему стало хуже.

― Иди, возвращайся к своему столику, ― сказала я.

― Он мне не друг, ― ответил Джордан. ― Больше нет. Большинство из нас перестали с ним общаться после этого. Я просто хотел извиниться ... перед вами обоими. После случившегося, я плохо себя чувствовал, и надеялся, что мы встретимся опять. Я проявил себя слабаком, но теперь научен горьким опытом. Теперь, я никогда не буду стоять, и смотреть, как кто-нибудь, для одного из моих друзей, станет снова грушей для битья.

Я посмотрела на Джордана.

― Спасибо.

Джордан расслабил свои плечи, и на его лице растянулась добрая улыбка. Он взял стул позади своей спины и придвинул к нашему столику.

― Вы были на выпускном вечере. В той школе, где учиться ЛейСи?

― Мы были.

― Ребята, а где вы отмеча… Эй, мужик? С тобой все хорошо?

Пот начал стекать со лба Моргана к вискам.

― Господи, Морган, мы должны идти. Нужно отвезти тебя домой.

― Я в порядке, ― сказал Морган, дрожа.

― Нет, ты не в порядке.

― Я принесу ему воды со льдом, ― сказал Джордан.

С глухим стуком полный стакан воды со льдом приземлился на стол, и я посмотрела на Леви, стоящего рядом с Морганом.

― Привет, Морг.

― Привет, ― сгорбившись, сказал Морган.

― Выпей это, ― сказал Леви.

Морган взял стакан обеими руками и сделал большой глоток.

― Мне нужно, отвезти его домой, ― сказала я.

― Ему станет лучше с минуту на минуту. Он просто должен что-нибудь выпить, ― сказал Леви, положив руку на плечо Моргана.

Морган сделал еще один глоток, и спустя пару минут цвет его лица начал приходить в норму.

― Постой, ― сказала я. ― Что там в воде?

― Лед, ― ответил Леви.

― Так, кхм… ты остаешься здесь, в колледже? ― спросил Джордан, не решаясь и смутившись внезапному появлению Леви.

Леви бросил на него свирепый взгляд.

― Да. В Браун.

Джордан просиял.

― Вот туда и я иду.

― Может быть, еще увидимся, ― сказала я, мысленно ставя акцент на «может быть».

До этого колледж казался для меня обыденной вещью. Сейчас же, он стал лишь этапом, который я пережила летом.

― Итак, ― начал Джордан, ― что ты, хм ... что ты делаешь в эти выходные?

― У меня есть семейные обязательства, ― сказала я.

Леви демонстративно посмотрел на Джордана, но тот никак не отреагировал.

― А как насчет четвертого июля? Большинство из нас собирается на барбекю. Будет здорово.

― Хм ... все-таки семейные обязательства, ― ответила я.

― Или может, она просто не заинтересована в тебе, ― сказал Леви.

― Прости? ― сказал Джордан, моргая. ― Ох. Ты тот фонарный парень.

― Фонарный парень? ― противясь, переспросил Леви.

― Ты ее парень?

Леви начал было отвечать, но потом одумался, и дождался моего ответа.

― Нет. Он не парень, но …

― Потрясающе. ― Джордан достал из кармана телефон. ― Может, дашь мне свой номер телефона?

― Вали отсюда, ― сквозь зубы прорычал Леви.

Я посмотрела на Моргана. Он перестал потеть, а цвет был уже почти нормальным.

― Чувствуешь себя лучше? ― спросила я.

― Да. Намного, ― ответил Морган.

― Отлично. Пойдем. ― Я повернулась к Леви. ― Готов?

Леви не сводил глаз с Джордана.

― Я не понимаю, почему мы должны спешить. Джордан уже собирался уходить.

― Я пойду, когда буду готов, если Ты не возражаешь, ― сказал Джордан.

― Думаю, я видел фонарный столб на улице. Хотел бы ты встретиться с ним? ― спросил Леви.

Я встала.

― Ладно! Мы уезжаем. Вставай, Морган.

Морган встал, и я схватила Леви за рубашку в кулак, затем потащила его за собой. Как только мы оказались на улице и направились к машине, я позволила Леви вести ее.

― Это странно, что мне нравиться, когда ты ведешь себя со мной подобным образом? ― спросил он.

Мне пришлось скорчить гримасу.

― Повзрослей.

― Мне он не нравится.

― Мне тоже, ― ответила я. ― Я дважды сказала «нет». Два раза.

― На самом деле, ты дала ему две отговорки. Это далеко не «нет».

Я закатила глаза и открыла машину. Морган нырнул на пассажирское сиденье.

― Что было в воде? ― спросила я.

― Я же говорил тебе. Лед.

― Так почему ему стало лучше, когда он выпил воды?

Леви раздраженно вздохнул.

― Не стало. Он стал себя лучше чувствовать, лишь потому, что пришел я, – это воспрепятствовало его обращение в ракушку.

― Ракушку? ― встревоженно спросила я.

― Разве ты не ощутила скопление напряжения?

― Почувствовала. Но я думала, это из-за тебя.

― Не из-за меня. А Моргана.

― Как это возможно?

― Он ослаблен.

― Демон сделал его больным?

― Больше, чем один, – если, конечно, это не один мощный. ― Леви посмотрел на машину, перенося свой вес. ― Это происходит с ним, только когда он рядом с тобой, Эдем. Они собираются использовать его, чтобы добраться до тебя.

Я отрицательно покачала головой.

― Откуда ты знаешь?

― Потому что это и есть та лазейка в правилах. До того, как я узнал, кто ты есть, – я собирался использовать ее. ― Стыд наполнил его глаза.

Я закрыла глаза. Я знала, что была мишенью. И так волновалась насчет Моргана, чтобы он держался подальше от Леви. Но, в первую очередь, должна была удержать его подальше от себя.

― Как мы это остановим?

― Когда ты снова увидишься с ним, это должно произойти в доме твоей бабушки, или, чтобы присутствовал я, тем самым удерживать это.

Я подумала над его словами, затем кивнула.

― Он скоро уйдет. Тогда, Морган, будет в порядке?

― Думаю, да.

Я вздохнула и посмотрела на небо.

― Все, что находится рядом со мной – в опасности.

― Нет, ― сказал Леви. ― Это все из-за них. Это – выполнение Ада, не делай ошибок.

― Это нужно прекратить, ― сказала я.

― Договорились.

― И ты должен смягчить свою ревность. Я не собиралась с ним встречаться.

Леви выдохнул, при этом сузив глаза, ответил:

― Неужели ты не помнишь, как я это делаю?

― Да.

― Нет, не помнишь. Если бы помнила, то все было бы иначе.

― Настолько необычно?

Он переместил свой вес, прикоснувшись рукой к челюсти, а потом наклонился. Его рот обрушился на мой, и я уперлась попой о дверь, когда моя голова запрокинулась назад. Леви оставил за собой след из крошечных поцелуев от уголка моих губ к коже как раз позади моего ушка. Я обвила его руками за спину, притягивая к себе ближе. Когда его язык раскрыл мои губы и двинулся внутрь, я издала тихий стон, желая большего в его руках.

Затем я отстранилась, пытаясь отдышаться. Леви тоже тяжело дышал, – слишком.

― Необычно, как это.

― Мы можем сделать больше этого, ― сказала я, чувствуя себя немного ошеломленно.

На его лице медленно расползлась небольшая улыбка, а затем он поцеловал меня в щечку, прежде чем двинуться на несколько шагов назад.

― Отвезем Моргана домой, ― сказал он. Заем исчез за углом.

Я села в Ауди, заправляя за уши волосы и прикасаясь к своим губам, попыталась сдержать нелепую ухмылку, которая вот-вот норовилась вырваться наружу.

― Ты все еще любишь его?

― Я не уверена. Откуда ты знаешь? ― спросила я, надеясь на что-то проницательное.

Морган нахмурился.

― Почему ты спрашиваешь меня?

Я хмыкнула и завела машину, спеша отвезти Морган домой, – на безопасное расстояние от себя.

Глава 14

Пот начал стекать по моему лицу из-за летнего солнца, проникающего лучами сквозь мою бейсболку. Я направилась через двор к Клэр, стоящей в тени с садовым шлангом в руках. Я стянула через голову майку, и тогда кепка упала на землю, затем согнулась в спине и позволила Клэр облить меня ледяной водой. Бабушка вместе с мамой суетилась возле дома, украшая столы и готовясь к небольшому семейному празднику.

― Где бабушка Лиллиан? ― спросила я у Клэр.

Большим пальцем она прикрывала строю, чтобы лучше смыть с меня пот и грязь.

― Будет здесь с минуты на минуту. ― Затем повернула свое запястье и посмотрела на часы. ― На самом деле уже должна быть здесь. Скорее всего, застряла в суматохе предпраздничных пробок.

Клер с Райаном запланировали отправиться в путешествие вместе с бабушкой Лиллиан до того как начнется осенний семестр, поэтому мама решила устроить последний семейный ужин в сборе, не смотря на то, что ее отношения с бабушкой и Бексом были напряжены.

― Ну, серьезно, Эдем. Тебе обязательно стоять посреди двора в одном лифчике? ― пробурлила бабушка.

Я выпрямилась, зачесывая мокрые волосы назад, подальше от глаз. Холодная вода стекала с них по лицу, шее и спине, смешиваясь с соленым по́том на моей коже; ощущение походило, как будто я была маринованной целый день.

― Это спортивный бюстгальтер, бабушка. Вроде как… укороченная рубашка.

― Это лифчик, ― отрезала она. ― Прикройся. Это непристойно.

― Все не так плохо, ― сказал Леви. ― Посмотрите на меня. Я вовсе не ношу рубашек.

Я улыбнулась ему.

― Эдем! ― взорвалась бабушка.

― Да, мэм.

Я напряглась, а затем ушла в дом. Хоть я и бежала по лестнице, но мои шаги были не слышны. Я проскользнула в ванную и приняла быстрый душ. Затем оделась, но вода бисером все еще покрывала мою кожу.

Потом я стала расчесывать мокрые волосы, и в это время постучал Леви.

― Входи, ― сказала я.

Затем улыбнулась ему, когда он зашел.

На его лице и теле грязь смешалась с по́том, создавая причудливые пятна на всех частях тела: на груди, шее и руках. Его кожа приняла летний загар, за все то время, что он тренировался вместе со мной, – практически всегда без рубашки.

Затем моя улыбка исчезла.

― Такой серьезный, ― сказала я. Когда он не ответил мне, я встала и выпрямилась. ― Я что-то сделала не так?

― Нет, ― ответил он, грязный и потный, держась в стороне от меня, – чистой и в белом платье. ― Нет. Лиллиан попала в ДТП. Бекс останется здесь, а остальные едут в больницу.

У меня отвисла челюсть.

― Тогда мы все едем туда.

Леви стал передо мной, качая головой.

― Это западня. Больница покрыта от и до каждым вообразимым существом. Они думают, что это – ловушка.

Папа вломился в комнату.

― Прости, но мне нужно, чтобы ты осталась.

Я быстро кивнула.

― Хорошо. Конечно. Все, что от меня зависит, я сделаю.

Затем папа поцеловал меня в щеку.

― Спасибо, милая. Мы скоро вернемся. Леви, ― сказал он, ― будь на связи. Гляди в оба.

Леви кивнул.

― Нас трое и Синтия. Мы справимся.

― Джаред! ― Снизу закричала Клэр.

― Люблю тебя, малышка. Будьте бдительны.

И тогда он отвернулся и вышел, а за ним закрылась дверь.

Я бросилась к окну, в папином внедорожнике на пассажирском сидении уже сидела мама и я посмотрела на нее. Мама помахала мне, глядя со страхом, а затем прикоснулась ладонью к стеклу.

― Ей должно быть плохо, ― сказала я, наблюдая, как машина уносилась со двора, устремляясь вдаль.

Леви обнял меня.

― Они что-то замышляют, но она не то, чего они хотят. Я уверен, с ней все будет в порядке.

― Папа выглядел обеспокоенно.

― Он ведь всегда такой, ― с улыбкой сказал Леви, пытаясь приподнять мне настроение.

Я кивнула и обернулась, обнимая его.

Бабушка окликнула нас снизу, и Леви протянул мне руку, затем мы присоединились к ней в гостиной. Она протянула руки, обняв меня с необычной нежностью.

― Она будет в порядке, дорогая. Не волнуйся. ― Затем потянула меня сесть рядом с ней. Потом бабушка махнула рукой Бексу, приглашая его в комнату. Он вошел, и она обняла его, когда Бекс присоединился к нам.

― Этого больше не повторится, ― сказала она. ― Он не сделает этого с нами дважды.

― Да уж, ― проворчал Леви.

Бабушка с суровостью в глазах посмотрела в его сторону.

Часы в углу, отмечаемые каждую секунду, заставили время тянуться. Зазвонил мой телефон, и я подняла его, быстро нажав на экран.

― Это мама, ― сказала я, нажимая на экран. ― Она все еще в хирургии.

― Для чего? ― спросил Бекс.

― Прости, ― сказала я, положив свой телефон на журнальный столик перед нами. ― Она не сказала.

Бекс кивнул.

― Она ответит позже. Нина хороша в больничных условиях. У нее были уже тренировки с Райаном.

Я улыбнулась ему еле заметной улыбкой, а потом прикоснулась к его руке. В ответ он сжал мою руку еще сильнее. А бабушка обняла нас обоих с двух сторон.

Леви встал и начал ходить. Его шаги начали выравниваться с часами. Ожидание ― это хуже всего. Леви остановился, посмотрел вверх, а затем продолжил ходить по комнате.

― Леви, пожалуйста. Да сядь же уже, ― сказала бабушка.

Я соскочила.

― Все в порядке. Просто действительно тяжело усидеть при таких обстоятельствах.

Затем встал Бекс, и в итоге – мы все стояли, или ходили и периодически просто покачивались на своих местах.

Внутренний двор был, видим из окна гостиной, и я наблюдала за тем, как краски лета раздувались на ветру. И пытаясь сохранить нотку храбрости на своем лице для Бекса, было тщетным, – она стала распадаться на кусочки. Леви встал позади меня и обнял, как будто прочитал мои мысли. Он прикоснулся своей щекой к моей, шепча на ушко слова утешения, но не на английском. Он говорил на моем любимом диалекте — на языке небес.

Бабушка встала, оглядываясь по сторонам, как будто что-то почувствовала.

― Бекс?

Бекс кивнул. Леви только сильнее прижал меня к груди.

― Они здесь? ― спросила я.

Леви прикоснулся губами к моему уху.

― Держись рядом, независимо от того, что увидишь.

Я кивнула.

В дверь позвонили, и мы все посмотрели друг на друга. И Бекс вытащил пистолет из-за своей спины.

― Я пойду первой, ― сказала бабушка.

Мы последовали за ней до конца коридора, ведущего в фойе, ее каблуки цокали по мрамору. Агата появилась из столовой, но бабушка протянула руку, и Агата застыла на месте.

― Ступай домой, ― сказала она. ― Через заднюю. Роберт отвезет тебя. Иди.

Агата кивнула, несясь мимо нас, в сторону задней залы.

Бабушка глубоко вдохнула и приняла свою усовершенствованную позу, а затем повернула ручку. Дверь широко распахнулась, а за ней оказался Морган. Я ахнула, и инстинктивно подалась вперед, но Леви схватил меня прежде, чем я смогла сделать шаг.

― Нет, ― сказала бабушка.

― Морган, ― выдохнула я, и мои глаза мгновенно наполнились слезами.

Мой друг смотрел мимо нее с налитыми кровью глазами.

― Эдем, ― умолял он, ―помоги мне.

― Оставь нас, ― сказала бабушка.

Морган шагнул через порог, с легкостью отодвинув в сторону бабушка. Бекс шагнул передо мной, как и Леви. Бабушка промчалась мимо Моргана, стуча каблуками о пол. Она встала между нами тремя и Морганом, опустив подбородок.

Морган засмеялся, издавая нечеловеческий звук.

― За кого ты меня принимаешь, женщина?

― Отец, ― тихо сказал Леви.

― Ох, дерьмо, ― сказал Бекс, готовясь.

Морган повернулся к бабушке и яростно оттолкнул ее на землю, посылая тело скользить по комнате ударяясь о стену. Я попыталась протолкнуться между дядей и Леви, но они меня остановили.

Выражение лица Моргана смягчилось.

― Эдем?

Я глубоко вдохнула, ощущая его боль и страдания.

― Морган, ― заплакала я, сокрушаясь.

Морган улыбнулся, и страшный голос заговорил из его уст:

― Я буду ломать его кости, по одной.

Его рука двинулась в неестественном положении, и ужасный звук трещины разнесся по всему дому. Он удивленно взглянул на меня и вскрикнул от боли.

Я прикрыла рот ладонью.

― Держись рядом со мной, ― сказал Леви. ― Несмотря ни на что.

― Ты думаешь, что спасешь, сынок? ― спросил Морган, его руки болтались по обе стороны, когда он двинулся к нам.

― Нисколько. Но Ты не тронешь ее.

Еще одна трещина прозвучала на весь дом, и Морган упал на землю, схватившись за голень и завывая в агонии.

― Остановись! ― вскрикнула я. ― Прекрати это!

Морган лежал на боку, держась за ногу здоровой рукой, а другая лежала на полу. Затем он наклонился назад, выгнувшись в спине.

― Ах! ― закричал Морган, застывший в боли. Его глаза нашли дорогу ко мне. ― Это конец, ― прошептал он, его слова вылетали между вздохами.

Я покачала головой, и протолкнулась между Бексом и Леви.

― Стой! ― сказал Леви, хватаясь за мое запястье.

― Это моя цель. Если я не смогу спасти своего лучшего друга, то не смогу спасти уже никого.

Выражение лица Леви посерьезнело, образуя глубокую линию между бровей.

― Отпусти меня, ― тихо сказала я.

Леви покачал головой.

Я протянула другу руку, отцепляя его пальцы от своей руки, и затем обернулась, побежав в центр комнаты и падая на колени к Моргану. Я стала укачивать его на руках, как в колыбели.

― Я остановлю это, ― сказала я, чувствуя, как слезы начали стекать на переносицу. ― Только останься со мной, Морган.

Уголки рта Моргана вздернулись вверх, а глаза начали закатываться за глазницы.

У меня перехватило дыхание.

― Морган? ― Я шмыгнула носом. ― Морг?

Два черных шара заменили его глаза, и он улыбнулся, а рука вывихнулась и вернулась в обратное положение. Я отскочила, и тогда Леви поднял меня с пола.

Идентичный шум поразил комнату, когда это произошло с ногой Моргана, затем он медленно поднялся и встал ровно.

Слезы градом текли по моим щекам.

― Ты убил его?

Люцифер улыбнулся.

― Он все еще здесь. Все еще в агонии и боли. Все еще выкрикивая твое имя.

Пальцы Леви впились в мои плечи, удерживая меня.

― Я должен сделать это, Эдем. Прости, ― сказал Бекс, нацелив пистолет.

Я выхватила пистолет из его рук и вынула магазин. Затем швырнула пистолет в одну сторону, откидывая магазин в другую. В следующий момент Морган напал на меня, атакуя со сверхъестественной скоростью.

Леви схватил его и швырнул через всю комнату.

― Нет! ― закричала я, обращаясь к Леви. ― Нет.

В конце комнаты к этому времени поднялся Морган, расправив плечи, затем приняв стойку, чтобы снова атаковать.

― Как же нам разделить их? ― спросила я, чувствуя, что отчаяние омрачает мои мысли.

― Он слишком силен, ― сказал Леви. ― Он уйдет по собственному ... или останется до тех пор, пока Морган не умрет.

Морган двинулся широкими шагами через всю комнату на полной скорости, сделав выпад на меня. Я приняла всю тяжесть удара в грудь, затем он протаранил меня, ударяя о стену.

Леви начал атаковать его сзади, но я протянула руку. С неохотой, он повиновался моему жесту.

Морган снова ударил меня о стену. Я почувствовала гипсовую стену, крушащуюся подо мной. Затем он замахнулся, посылая удар в меня, но я уклонилась в сторону, и кулак встретила деревянная панель. Он опять схватил меня, бросая через всю комнату, и я рухнула лицом о стол-консоль с десятками стеклянных ваз, дорогущих керамических чаш и острых углов от рам картин.

Весь воздух был выбит из меня, но я все же встала на ноги.

Леви покачал головой.

― Какой план, Эдем?

― Спасти Моргана, ― сказала я.

― Ты слаба. И никого не сможешь спасти. Всех, кто, когда-либо был на твоем пути, ― прошипел Морган.

Я окружила его, ожидая, что он снова нанесет удар. Он не стал долго ждать, но я успела пригнуться, а затем отступила в сторону, стараясь изо всех сил, выиграть какое-то время для Моргана.

― Морган? ― позвала я. ― Ты меня слышишь?

Он рассмеялся.

― Ты слышишь его? ― Затем его голос изменился на сладкий звук голоса Моргана. ― Эдем! ― крикнул он в тоске.

Я закрыла глаза на душераздирающий звук. Мгновение спустя, локоть сильно ударил меня в челюсть, сопровождая еще несколькими ударами, а затем проскочил пинок в мой живот. Я проворчала, когда пролетела снова через пол. Стоя на коленях и ладонях, с полным ртом густой темно-красной жидкости, капающей из моей нижней губы на мрамор, и сильно кровоточащим правым глазом, или где-нибудь выше него. Краем глаза я заметила, как ко мне приблизились ноги, затем Люцифер поднял меня и вновь швырнул к стене.

― Морган,― простонала я, глядя в его глаза цвета обсидиана. ― Не заставляй меня делать это. Пожалуйста, не заставляй меня делать это! ― воскликнула я.

― Эдем! ― закричал Леви.

― Отойди, ― сказала я, кашляя кровью.

Как в тумане, Люцифер откинулся на землю.

― Леви! Полегче! ― сказала я, наблюдая за тем, как он отправил Моргана на пол.

― Оставь этого парня, ― сказал Леви. ― Оставь его, и сражайся с нами. Или Ты боишься? Или Ты не Люцифер? Борись сам! Трус!

Рычание прозвучало из уст Моргана, а потом запричитало. Бекс вернулся в комнату за обоиной, зарядив пистолет до полной готовности. Я кинула ему предупреждения, когда в комнату через входную дверь ворвался пораженный папа, а следом за ним мама.

Она бросилась в мою сторону, проверяя меня.

― Иисус, ― сказала она, ее глаза обратились к Моргану.

― Бабушка, ― сказала я, указывая на передний угол комнаты.

― Ты в порядке? ― спросила мама, прикасаясь ладонью к моему виску.

Я кивнула, затем она встала и ринулась к бабушке.

Леви схватил Моргана за шею, и представил перед отцом.

― Он почти убил Моргана. Я думаю, мы …, я сожалею, Эдем, но мы должны освободить бедного ребенка от мучений. Это – самый гуманный поступок, который мы можем сделать.

― Нет! ― ответила я, стоя возле папы.

Папа нахмурился, глядя на разбитое тело Моргана.

― Мы могли бы его связать и попробовать экзорцизм, но он в сильном владении, и я не думаю, что Морган останется в живых после этого.

Моя нижняя губа задрожала, и я закрыла глаза.

― Помоги ему, ― прошептала я, глядя в потолок. ― Почему Вы ему не помогаете? Он невинный.

Бекс забрал Моргана у Леви, и Леви подошел ко мне, обняв и заставив вновь опустить подбородок и встретиться с ним глазами.

― Эдем ... Эдем, я с тобой разговариваю. Ты должна отпустить его. Он страдает.

Я покачала головой, слезы стекали по моим щекам и шее. Я шмыгнула носом.

― Я не могу. Я за него отвечаю. Они все под моей ответственностью.

― Эдем,― предупредила мама. Она признала, посмотрев в мои глаза. У нее был тот же взгляд однажды.

Морган открыл глаза, наполненные страхом и болью.

― Эдем?

― Я здесь, ― сказала я, посмотрев снова на Леви.

Морган застонал. ― Он или я.

Мама помогла бабушке сесть на стул, а потом кинулась ко мне.

― Не слушай его. Он использует Моргана, чтобы отвлечь тебя от того, что ты должна сделать.

Я посмотрела на своего друга, а потом снова на маму. Стены позади нее были разбиты и смяты, картины, висящие на стенах – разорваны, а расколотые стекла покрывали весь пол вокруг ее ног. Морган был не в лучшем состоянии, чем фойе. Был только один способ спасти его.

― Это то, что я должна сделать, ― сказала я. И в этот момент я поняла, – выбор уже сделан.

― Нет, ― сказала мама, ее голос сорвался. ― Я твоя мама. И это я должна спасти тебя.

Я улыбнулась.

― Ты уже спасала. Теперь, моя очередь.

Леви схватил меня за плечи.

― Я не знаю, каков твой план, но Ты не можешь спасти его. Морган ушел.

Я прикоснулась к щеке Леви.

― Нет, я могу помочь ему.

Я подалась вперед и поцеловала его в губы, прощаясь и исповедуя свою любовь, в тех крошечных пару минутах, которые нам остались.

― Эдем, — сказал он, схватив меня за руку.

― Жизнь Бекса в твоих руках. И я верю тебе, что ты сохранишь ее.

Брови Леви взметнули вверх, и он раз покачал головой.

― Я ждал целую вечность, чтобы воссоединиться с тобой. Ты не оставишь меня сейчас.

― Или он, или я! ― вскрикнул Морган.

― Ты, ― выкрикнула я, вырываясь из цепких рук Леви, затем проносясь мимо Бекса.

Я обняла Моргана и прошептала на ухо:

― Отпусти его, и ты получишь меня.

Люцифер посмотрел на меня, с волнение в глазах. ― Просто так?

― У тебя есть мое слово. Мою жизнь за его.

― Эдем, нет! ― заплакала мама.

Папа потянулся к маме, и они оба задрожали, пока Люцифер в своих объятиях тащил меня назад.

― Чего ты добьешься этой победой, отец? ― вскрикнул Леви. ― Ничего! Ты не добьешься ничего!

Кожа вокруг его глаз была красной, его зрачки расширились, все тело напряженно от страха.

― Она отняла у меня что-то очень важное, ― прорычал Люцифер.

― Тебе нужен я? ― спросил он. ― Тогда забери меня, ― сказал Леви, отчаянно. ― Забери меня обратно в Ад.

Люцифер обдумывал это предложение, затем отпустил его. Леви сделал шаг.

― Леви, послушай меня, ― сказала я; мой голос был ровным и спокойным. ― Это правильно, и ты это знаешь. Вот почему мне дали второй шанс.

Отец стиснул зубы и поднял пистолет, направляя его на Моргана.

― Папа, ― сказала я, стараясь, чтобы мой голос не надломился. ― Он невиновен.

― Прости, но я не могу позволить тебе сделать это, милая. ― Он плотно зажал в руке пистолет, костяшки его пальцев побелели.

Затем появилась восьмая персона, стоя позади моих родителей и Леви. Эли положил руку на плечо моего отца, а другую на Леви.

― Эли! ― обратилась мама. ― Сделай что-нибудь! ― умоляла она.

― Джаред, ― Эли заговорил негромко. ― Если ты убьешь его, то нарушишь Баланс.

Его слова прозвучали не как предупреждение или направление. Он просто сказал отцу правду.

Папа покачал пистолетом в сторону Моргана.

― Ракушка нарушает баланс. Наказание – смерть! ― закричал он, и его морщины на лбу углубились.

― Не от твоей руки, ― терпеливо ответил Эли.

Леви был шокирован. Он понял, что все сводится к этому моменту. Каждый шаг, каждое дело, начатое в доме дедушки, сводилось именно к этому, где все и началось. Осознание того, что он ждал меня, чтобы спастись, когда я была Спасителем, воспроизвелись на его лице. Почти все, кто меня любил, смотрели, как я отдала свою жизнь за жизнь Моргана. Он был прав. Моей целью было спасти их ... их всех ... одного из них.

Эли увидел искру понимания в моих глазах, и он наблюдал за мной, как гордый отец. Зная, что, наконец, я достигла той цели, на меня нахлынуло странной спокойствие – умиротворение.

― Вы увидите ее снова, ― сказал Эли. ― Ты нашел способ, повернувшись спиной к отцу, Леви. Ты должен позволить ей сделать то же самое.

Глаза Леви наполнились слезами, и его губа задрожала.

― Я не могу. ― Он посмотрел на моего отца. ― Пристрели его, Джаред.

Папины руки дрожали, пока он боролся внутри себя.

― Стреляй в него, ― сказал Леви, все его лицо перекосилось. ― Стреляй в него! ― завопил он.

Папа проглотил, и слеза скатилась по его щеке. Он опустил оружие; каждый сантиметр, кажется, причинял ему реальную физическую боль.

― Джаред, нет, ― ответила мама. ― Нет! ― прокричала она, когда он опустил оружие.

Она схватила его за руки, потянувшись за пистолетом, а потом попыталась проскользнуть мимо него, чтобы добраться до меня. Он схватил ее, обнимая; его глаза стали красными и мокрыми, а рот содрогался от отчаяния.

― Люблю тебя, ― сказал он, удерживая маму.

― Все хорошо, мам, ― тихо сказала я. ― Я не боюсь.

По-прежнему находясь в оковах папиных рук, мама обратилась к бабушке.

― Сделай же что-нибудь!

Бабушка посмотрела на меня усталым взглядом и снова посмотрела на маму, качая головой.

― Я знаю, ты можешь! ― заорала мама.

― Я не могу, ― ответила бабушка. Она прочистила горло, сожаление и грусть застыли в ее ясных глазах. ― Возможно, мы не всегда понимаем это, Нина, но некоторые вещи невозможно изменить, таково их предназначение.

― Леви! ― заплакала мама.

Как в тумане Леви вырвал пистолет из рук папы и направил на Моргана. Я повернулась к нему, встав между его целью и ним.

Леви сдавлено всхлипнул.

― Не делай этого, ― взмолился он, с отчаянным и беспомощным выражением лица.

― Я люблю тебя, ― прошептала я.

― Ты увидишь ее снова, ― повторил Эли, сжимая плечо Леви.

― Увидимся скоро, ― прошептал Леви утешительным голосом, затем слеза скатилась по его щеке, когда он моргнул. Он опустил пистолет, с тоской на глазах. ― Скоро увидимся.

Мама завопила.

Я повернулась к Люциферу, но перед этим встречаясь взглядом с Бексом. Он выглядел в точности как мой папа, ― плакал, его лицо было печальным, когда он смотрел на меня с другой стороны комнаты, на то, как я приняла свое предназначение.

Стоя спиной к отцу, я посмотрела на Моргана. Вместо того чтобы увидеть страдание в черных шарах, глаза моего милого друга вернулись. Я выдохнула с облегчением и спокойствием, которые наступили лишь с принятием завершения. Некоторые люди ждут целую жизнь, чтобы понять свое предназначение. А я исполнила свое – за секунду.

Со слезами и протестами моей семьи вокруг меня, я отпустила свои страх смерти и неизвестность, и покорилась судьбе. Это было прекрасное чувство, сравнимое только лишь с любовью Леви.

Я подумала о словах Эли:

«Ты увидишь ее вновь»

Повторяя их в уме, и держа как обещание.

Так или иначе, некоторым образом, я найду дорогу обратно к Леви.

― Я готова, ― прошептала я.

Морган прикоснулся рукой к моей щеке, и я закрыла глаза, позволяя миру исчезнуть.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg