«Право любви»

Право любви (fb2) - Право любви (Трельяж с видом на море - 3) 1133K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Вера Андреевна Чиркова

Вера Чиркова Трельяж с видом на море. Право любви

© Чиркова В., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

* * *

Глава 1 Тина

Несколько минут Костик мчался, не оглядываясь и даже не вспоминая про спутников. Тем более не интересовал его вопрос, едут ли они за ним или остались возле водопада.

Просто отдался во власть бушевавшей в душе обиды и осознания чёрной несправедливости, почему-то выбравшей своей жертвой не кого-то более закалённого и умудрённого жизнью, а именно его, Костика. Тем не менее минут через двадцать, когда землянин сумел понемногу взять себя в руки и чуть успокоился, он исподтишка глянул назад и обнаружил только Зайла.

Лучник скакал на расстоянии пятнадцати метров, не приближаясь и не отставая, однако его присутствие почему-то не вызвало чувства протеста, наоборот, подействовало слегка успокаивающе. Вряд ли Тарос предупреждал насчёт опасности лишь ради желания ехать рядом, поэтому не стоит пренебрегать элементарной предосторожностью.

Постепенно Костику удалось более-менее разобраться в причинах своего странного срыва. С каждой минутой парню становилось всё понятнее, отчего рассыпалась его выдержка. Сказалось влияние случайно совпавших причин: накопившихся за последние дни отрицательных эмоций и гормонального выброса. Вот только легче от этого соображения ему отчего-то не становилось. Понятно было только одно: в ближайшие дни лучше держаться подальше от всех раздражающих негативных факторов и не позволять себе заниматься самокопанием.

Если бы он находился дома, лучшим вариантом было бы залечь на диване и весь день смотреть весёлые мультики или старые советские кинокомедии, которые так обожает его дед. А тут, посреди дороги, на панге… где даже простого тетриса нет, похоже, единственный способ отвлечься от тягостных мыслей – самому придумать какое-нибудь безобидное развлечение. Но для начала Костик мстительно намеревался дать блондинам прочувствовать всю глубину их вины. Некрасиво это, ни с того ни с сего набрасываться на больную девушку, как на дикого кота, стащившего самую большую рыбину.

Кстати, а где Жано? И не столько сам кот волновал сейчас Тину, сколько мешки с её вещами, большинство из которых было нагружено именно на того панга, где ехал мохнатый друг. Обдумывая свои проблемы с технической стороны, Костик не мог не сообразить, что в некоторых случаях юбка не такой уж никчемный элемент женского костюма.

Однако сколько он ни подглядывал из-за плеча, ни Жано, ни Тароса с Вастом на дороге видно не было, и пришлось оставить свои намерения немного сменить имидж на будущее. А ещё через час за поворотом открылось небольшое озерцо и стоящие вдоль берега бревенчатые домики, поднятые на высокие опоры. Издали деревенька казалась стайкой избушек на курьих ножках, выбравшихся из леса на водопой, и выглядела вполне миролюбиво.

Вот только Костик хорошо знал, что внешний вид бывает довольно обманчивым, к тому же успел остыть и никакого желания нарываться на неприятности не имел. Поэтому решительно придержал панга и с независимым видом уставился вдаль, ожидая, пока подъедет Зайл.

Тот приблизился почти вплотную, остановил животное, не доезжая всего полшага, и принялся так же молча рассматривать деревню. Панги, почуявшие запах рыбы, нетерпеливо топтались на месте, а их седоки сидели молча, пока, минут через пять, лучник не сообразил, что разговаривать Тина не намерена.

– Будем заезжать в деревню? – решив прервать молчание, спросил блондин бесстрастно, и Костик так же отстранённо пожал плечами.

– Можно пока заказать еду… тут в харчевне очень вкусное мясо… – осторожно предложил Зайл, и Тина кивнула величественно, как королева.

А потом дождалась, пока анлезиец первым пустит своего панга, и с безразличным выражением лица двинулась следом.

В харчевне, такой же маленькой избушке, как и все остальные, их встретила плотная хмурая женщина. Молча выслушала заказ, кивнула в сторону единственного стола и полезла по лесенке вниз, во двор. Костик хотел было по привычке спросить у Зайла, куда это она, но вовремя вспомнил, что ещё не разговаривает с телохранителями, и молча устроился возле выходящего на улицу оконца.

Хотя, если честно сказать – смотреть там было не на что. На улице никого не было: ни детей, ни стариков. Даже кур и собак Костик не заметил. Может, у аборигенов сиеста и селяне пережидают жару, валяясь где-нибудь на травке, решил было иномирянин, но почти сразу засомневался в собственных выводах. Ведь тогда и хозяйка должна отдыхать, а она перед их приходом сидела в харчевне с самым деловым видом.

Костик нахмурил лоб, что-то явно не сходилось, и вдруг сердце кольнула привычная тревога. И сразу возник ответ, не зря он столько тренировался.

– Огонь! – Парень метнулся к выходу и сразу понял бесполезность этого рывка. Толстенная, крепко сбитая из плах дверь даже не шелохнулась от его удара.

Дымом пахло пока еле ощутимо, но ОБЖ Костику не зря преподавали. Огонь всегда разгорается медленно, а вот потушить его трудно. Парень бросился к маленькому окошку, подергал толстую, в руку, перекладину. Если ее выбить, то, возможно, он сможет вылезти. Только нужно немного подрезать плаху сверху и снизу, чтобы не сломалась посредине, тогда они прокопаются очень долго. Костик тут же выложил этот план лучнику и, стараясь не замечать ползущих из щелей пола сизых струек дыма, двинулся по избе, в поисках новых идей.

– Проклятье… – растерянно бормотал Зайл, начиная торопливо подрубать перекладину кинжалом, – с ума они сошли, что ли? Всегда спокойно тут было… я не первый раз еду… к ночи должны были добраться до Гатирской крепости. Там служит трое наших… мы иногда встречались.

– Где Васт и Тарос? – оборвал его объяснения Костик, не время сейчас удивляться и делиться воспоминаниями.

– Они поехали другой дорогой… – Зайл побледнел. – Ты свернула на ту, которая длиннее, а они едут по короткой.

– А почему ты не встревожился, когда не встретил их тут? – сразу сделал вывод землянин. – Колись! Значит, их тут и не должно было быть, так?!

– Ты на Тароса обиделась… – замялся Зайл. – Они решили до вечера тебе на глаза не попадаться, пока не успокоишься.

– И когда только успели… изобрести такой хитроумный план! – ехидно фыркнул Костик и сразу забыл про соратников.

Глупо рассуждать о том, чего изменить не можешь. А вот понять, почему охотники решили сжечь их заживо, было бы неплохо… Если ради денег или пангов, может, удастся договориться. Вряд ли она ушла далеко, эта тетка.

– Что-то не сходится… – Похоже, Зайл никак не мог поверить, что на них, воинов харифа, напали какие-то крестьяне. – Их же Пруганд потом всей кучей утопит в этом озере!

– А откуда он узнает? – Костик успел найти в дальнем углу комнатки люк на чердак, хитро замаскированный рядками сушёной рыбы, и теперь сдирал ее, стараясь добраться до защёлки.

Резкая боль кольнула бок, именно в том месте, где носил в потайном кармашке свой амулет Зайл, и Тина невольно обернулась. Лучник уже не рубил планку, а прятался за стеной, зажимая левой рукой правое запястье, и сквозь его пальцы сочилась кровь.

– Черт! Чем они тебя? – ринулась к спутнику девушка.

– Стрела… кабанья.

Самая крепкая стрела с длинным и зазубренным наконечником, называемая тут кабаньей, валялась рядом, выдернутая недрогнувшей рукой воина вместе с мясом.

– Давай подлечу…

– Не нужно, береги силы… – отстранился Зайл и, видя, что девчонка упорно двигается к нему с куском полотна, прихваченного с полки, нехотя признался: – У нас регенерация немного лучше, чем у людей.

– Конспираторы, – обиженно буркнула Тина и вздрогнула, в избушке вдруг почему-то стало почти темно.

Бросилась к окну и упёрлась руками в нечто тёплое и мохнатое. Сначала чуть не взвизгнула, но почти сразу догадалась: кто-то заткнул окна снаружи тюками шерсти.

– Сволочи… – выдохнул Костик и понял, если они сейчас не выберутся на чердак, шансов на спасение не останется. – Иди сюда, помоги мне открыть люк…

Зайл доверчиво шагнул к девушке, и она мгновенно вцепилась в его больное запястье. Анлезиец сдавленно застонал от внезапной острой боли, но Тина не обращала на это никакого внимания. Торопливо, но уверенно вливала энергию, сращивала сухожилия и сосуды.

– Не обижайся… но если у тебя не будет сил, нам отсюда не выбраться.

Лучник спорить не стал, да и без толку, дело уже сделано. Пробрался в угол, врезал по люку концом скамьи и довольно хмыкнул, услышав резкий хруст.

– Ты хорошо видишь в темноте? – глядя на слабо освещённый прямоугольник люка, отстранённо поинтересовалась Тина. – Где-то около стола мой мешок… там дейнэ и лук.

Зайл молча скользнул по избушке, собрал принесённые с собой мешки с самым ценным и встал рядом.

– Подсади, – скорее приказал, чем попросил, Костик и тут же почувствовал, как его легко оторвали от пола и подняли к потолку сильные руки.

– Вот жулики, – весело восхитился парень, влезая на чердак. Ведь если бы не этот случай, он ещё долго бы не узнал ни про ускоренную регенерацию блондинов, ни о способности видеть в темноте, ни о необычайной силе.

А может, и вообще никогда бы не догадался, как не догадываются все те, кто служит рядом с анлезийцами не по одному году.

Высокий чердак был забит связками вяленой рыбы и растяжками с сохнущими шкурками, а в углах лежали стопками уже высохшие меха, пересыпанные душистыми травами и приготовленные к ярмарке. И как им только не жалко своего добра, мелькнула злая мысль и тут же вернулась, зацепила, засела занозой.

– Зайл, – проверяя свою идею, поинтересовался Костик у телохранителя, – а тебе не кажется странным, что эти грабители подожгли дом вместе со всем своим добром? И вместе с самыми ценными нашими вещами, она же видела принёсенные нами мешки?!

– Кажется, – сразу согласился блондин, – но может… им так хорошо заплатили?

– Ты думаешь? – едко фыркнул Костик. – Значит, ты плохо знаешь крестьян. Сжечь такую кучу добра, если у них было сколько угодно времени, чтобы утащить всё мало-мальски ценное подальше?! А может…

Тина вернулась к люку, который Зайл успел закрыть поломанной крышкой и завалить шкурами, и начала всё раскидывать в стороны.

– Зачем ты открываешь? Так огонь дольше не доберётся… – Зайл не договорил, девушка уже решительно шлепнулась на живот и свесила голову в дыру. – Тина!

– Знаешь… если эту гадость придумали Тарос с Вастом, чтобы меня припугнуть, – задумчиво сообщил Костик, поднимаясь и возвращая на место и крышку, и шкуры, – то вам придётся везти дальше не меня, а новость о том, что я сгорела.

– Как ты могла подумать? – охнул Зайл. – Да они наоборот… едва не поубивали друг друга… мы ведь все почувствовали твою боль… вон от той стрелы и то было меньше…

– Посмотрим, – пока не сдавался Костик, хотя ему очень хотелось поверить, что спутники тут ни при чём, – значит, селяне сами такие хитрые. В том дыму ясно чувствуется сладковатый запах, какая-то травка вроде мака. Выходит, нас просто усыпляют. Но мы не будем ждать, пока дым доберётся досюда… у тебя есть кресало?

– Что ты задумала?

– Раз ты говоришь, что Васт с племянником не хотят показаться мне на глаза, значит, они где-то недалеко… так?

– Должны были ждать на верхней дороге, там есть такая горочка… хорошо видно деревню и тропу на Гатир.

– Тогда зажигай. – Тина уже собрала порядочную кучку сухого мусора и отнесла на стопку шкур, положенных рядом с маленьким слуховым окошком, через которое она едва смогла бы просунуть голову и плечи.

Всё остальное точно бы застряло. Но поскольку, помня о стрелках с кабаньими стрелами, девушка никуда не собиралась совать голову, величина окошка её ничуть не волновала.

– Мы не сделаем хуже? – Зайл еще сомневался, но искры на мусор уже выбил.

– Хуже быть уже не может. Эти идиоты… в смысле, твои друзья, точно уверены, что я капризничаю, и потому будут упорно сидеть там дотемна. Мы с тобой за это время уже уснём… хорошо, если не навсегда. А мне такой вариант событий как-то не нравится. Значит, нам нужно, чтобы они заволновались и приехали. Как думаешь, каким должен быть столб дыма, чтобы в голове этих козлов родились сомнения?

Тина каким-то черепком разгребла разгоревшийся мусор по пересохшей шкурке и поморщилась от едкого дымка: ну и вонь.

– Ты зря считаешь их дураками, – обиделся Зайл, помогая собирать мусор и умело добавлять в костерок. – Васт, между прочим, лучше всех учился… там, на Анлезии.

– Вот и ты не понял! Васт все время говорит: Тина, ты не такая! Но как только что-то случается, начинает обращаться со мной именно так, как обращался бы с самой обычной местной девицей! Скажешь, нет?!

– Ты права, – вздохнул Зайл, – но сейчас тут будет нечем дышать.

– Нифика, – Тина уже тащила несколько связок сухих заячьих шкурок, – забрось вот это на крышу. Молодец. А теперь постарайся попасть туда же этим костром.

Она завернула края горящей шкуры и кивнула на неё Зайлу, пусть проявит свои особые способности. И анлезиец не подвел. Сначала опустил пониже на глаза бандану, потом, несмотря на исходящий от дымившей шкуры жар, стянул края шнурком, перехватил поудобнее, просунул в оконце и забросил на крышу.

– А теперь иди сюда. – Тина привычно прикрыла глаза и пробежала пальцами по лицу и рукам телохранителя, снимая ожоги и убирая боль.

– Спасибо… твои руки – это чудо.

– Не за что. Вот если, увидев такой дым, твой мудрый Васт решит, будто это мы жарим шашлык, то помочь нам не сможет никакое чудо.

– Особенно если прогорит кровля и все это свалится сюда. – Блондин бдительно прислушивался, пытаясь расслышать над головой первое потрескивание.

– Да, тогда уж совсем плохо будет. Но мы часто в детстве жгли костры… и я точно знаю, если самые толстые ветки положить вниз, то они долго не разгорятся. А тут все сделано из толстых плах, и крыша тоже, даже непонятно, зачем такая крепость.

– Как раз это я могу объяснить, – фыркнул Зайл, – селяне делают так от лени. В этих местах проще всего строить из молодых побегов саива. Они легко поддаются обработке, но только свежесрубленные. Вот их и отёсывают прямо на месте…

Лучник насторожился и смолк, Тина тоже напряжённо пыталась поймать звуки голосов или какие-нибудь стуки. Не могли же аборигены не заметить её костёр и, естественно, не разволноваться.

А – как следствие – не попытаться спасти свой дом и имущество. Значит, попробуют как-то затушить… и вот тут у них проблемы. Доплеснуть водой до крыши стоящего на высоких сваях дома невозможно, туда и багром не так-то просто достать.

Судя по шороху и стуку возле одной из стен, той, на которую опирался скат крыши, хозяева нашли где-то лестницу и собирались расправиться с разожжённым пленниками костром. Для попавших в западню путников это было подписанием приговора, но помешать тем, кто, уже не таясь, топал по крыше, не оставалось никакой возможности.

Или… она все-таки была?!

Тина метнулась к тому месту, где шаги стихли, и, закрыв глаза, приложила к дереву ладони. Слабый отзвук чужого тела нашёлся не сразу, порождая этой неудачей невольный всплеск паники. Неужели не получится один из тех фокусов, каким тайно учила ее моряна? Тогда эти опыты казались забавой, прихотями, которыми они занимаются просто так, ради выяснения возможностей иномирянина.

А вот теперь вдруг пришло чёткое понимание истинных намерений правительницы морян. Просто она намного лучше знала реалии этого мира, чем показывала окружающим, и не хотела до времени расстраивать ученицу. Давала ей, как сказали бы в родном мире, время на адаптацию.

Как ни странно, отчаяние принесло положительный результат, возникла довольно крепкая связь с аурой неизвестного, гуляющего у них над головой. Оказывается, он стоял немного не на том месте, где Тина приложила ладони, и целительница немедленно исправила свою ошибку, передвинув руки в его сторону. И сразу же на миг скрутила потоком своей энергии несколько нервных волокон в позвоночнике верхолаза, точно зная, какое возмездие ждет на этот раз её невидимого пациента. Такое действие обычно вызывало приступ острой боли, парализующей мышцы, и тренировалась Тина до этого только на некрупных хищных рыбах, которых ловили тхиппы.

Истошный вой, грохот и визг, закончившийся где-то далеко внизу, возвестили об удаче эксперимента, и Костик перевёл дух. Несколько минут было тихо, и только потрескивание шкур на крыше да все усиливающийся запах гари возвещали о том, что новых вылазок аборигены пока больше не предпринимают.

А потом неподалёку послышались крики, звуки борьбы, взволнованные и злые голоса блондинов. А чуть позже Тина расслышала грозное кошачье рычанье и поняла, что её план удался. И только в этот момент девушка почувствовала неприятную боль в животе и пояснице и вспомнила про свои проблемы. Отошла в сторонку и в ожидании, пока их найдут, обессиленно опустилась на стопку шкур.

– Тебе плохо? – Зайл присел рядом на корточки. – Может, выпьешь снадобье?

– Оно в сундучке, на панге, – проговорила Тина, не вдаваясь в подробные объяснения, – а мне и правда нехорошо… но скорее морально. Думаю, Гиппократ меня сейчас проклял бы.

– Кто такой Гоппократ? – не понял Зайл, но ответить Тина не успела.

Раздался громкий треск, и в той стене, где было оконце, возникло широкое отверстие. Как оказалось, окно было прорезано в дверце, закрывающейся так плотно, что не оставалось никаких щелей. Зайл инстинктивно обернулся, не удержался на ногах и почти свалился на Тину, девушка едва успела в последний момент удержать его за плечи.

– Тина?! – Встревоженный голос показавшегося в проеме Тароса буквально через мгновение превратился в презрительное змеиное шипение. – Приятно видеть, что ты не скучаешь.

Зайл вскинулся было что-то объяснить, но его губы тут же накрыла пахнущая дымом ладошка иномирянки.

– Если начнёшь оправдываться – ты мне враг, – раздался прямо возле уха блондина девичий шёпот, и он скрепя сердце захлопнул рот.

– Не буду.

Потом легко, одним движением поднялся на ноги и протянул Тине руку:

– Идем.

По лестнице Зайл снес её сам, крепко держа на руках, но, едва оказавшись на земле, девушка вывернулась и ринулась к пангам, сгрудившимся возле кормушки с рыбой. Первым делом разыскала в мешках самую тёмную и пышную из простых юбок и немедленно натянула, потом достала пузырьки с зельями и тщательно отмерила три капли. Развела, проглотила и тяжко вздохнула, ждать, когда зелье подействует, нужно было не менее получаса.

Решив, что за это время она как раз успеет выяснить подробности спасательной операции, Тина круто повернулась к спутникам. Разумеется, она заметила, как торопливо отвели потрясённо-недоверчивые взгляды спасатели, но особого значения им не придала. Как и оскорблённо поджатым губам Зайла, державшегося поодаль от друзей.

В этот миг девушку больше всего интересовало состояние здоровья того человека, которого она уронила с крыши, и объяснения женщины, пытавшейся их усыпить.

Из кустов выскочил взъерошенный Жано, бросился к Тине и принялся усиленно тереться об ее подол, едва не сбивая новую хозяйку с ног. Вся его хитрющая морда выражала нежную любовь и неподдельное раскаяние, и Костик не выдержал. Уселся на примкнувшую к сараюшке широкую и довольно высокую скамью, ласково потрепал по голове немедленно оказавшегося рядом кота. Ну чего с ним поделаешь, если он такой гулеван? А потом обернулся к спасителям и прокурорским тоном поинтересовался:

– Ну, и где пленные? Не всех покрошили?

Вообще-то он очень надеялся на отсутствие жертв, но отлично понимал, что несколько минут назад спутникам было вовсе не до жалости.

– Можно… мы дом потушим? – осмелев, выполз откуда-то из бурьяна довольно молодой абориген с окровавленным лицом и уставился на Васта тоскливым взглядом.

– Тушите, – великодушно разрешил Костик и, заметив, как парень вопросительно косит взглядом в сторону лучников, недовольно рявкнул: – Я вам разрешаю.

Васт промолчал, высокомерно задрав нос, Тарос недовольно отвернулся, а Зайл, оглянувшись на друзей, вдруг подошёл к скамье и сел на свободное место рядом с девушкой.

– Ну, чего сомневаетесь? Тушите, раз принцесса разрешила!

Из-за дома побежали аборигены, потащили лестницы. Одни сбрасывали с крыши тлеющие шкуры, другие подтаскивали бадейки с водой. Постепенно становилось ясно, что большой беды удалось избежать, доски кровли лишь слегка обуглились.

Кто-то горько рыдал в соседней сараюшке, и Костик сразу сообразил кто. Та тётка, которая так и не принесла им обед.

– Скажи ей, пусть идет сюда, – устало буркнул он Зайлу, припоминая, как совсем недавно собирался держаться в дороге за спинами мужчин, изображая из себя скромную аборигенку.

Но не его же вина, что это не получается?!

Команду лучника женщина выполнила хоть и неохотно, но беспрекословно. Приползла на коленках и, не решаясь подняться во весь рост, бухнулась головой в ноги.

– Допрашивай. – Кивнув Зайлу, девушка откинулась на стенку сарая и приготовилась слушать.

– Можно я? – Васт подошел неслышно и теперь стоял, глядя мимо Тины.

– Спрашивай ты, – оглянувшись на утвердительно кивнувшую Тину, сухо согласился Зайл.

Женщина говорила невнятно, то и дело сбиваясь на рыдания, но Васт сумел довольно быстро вытащить из неё самое главное.

Ещё два дня назад в деревеньку приехал очень важный на вид господин. Не один – с ним было четверо хорошо вооруженных воинов. Гость рассказал старосте, будто его дочь сбежала с красавчиком-анлезийцем и вскоре они проедут через эту деревню. Все это, конечно, никого не удивило, многие девушки не прочь бежать хоть на край света, если их позовет синеглазый блондин, но гость был чрезвычайно настойчив. И пообещал нанять людей, которым ничего не стоит спалить эту деревушку дотла, если селяне не помогут ему вернуть девчонку. А денег у него хватит. Староста отпирался как мог, но, когда двое воинов схватили его собственную дочку и потащили в сарай, поневоле сдался.

Аборигенам даже план измышлять не пришлось, гости уже всё продумали заранее. Даже трубу с собой привезли, и местным жителям осталось только проделать в нижнем настиле дыру, чтобы дым шел в узенький промежуток между ним и чистым полом. А поскольку щелей в полу было более чем достаточно, беспокоиться о том, что жертвам удастся их чем-нибудь заткнуть, не приходилось. Исполнительницей коварного плана назначили хозяйку харчевни, а она и отказаться не могла, слишком зависела от старосты и охотников, поставлявших ей мясо и рыбу. Её собственный муж утонул несколько лет назад.

– Анлезийца, пангов и вещи оставишь себе, – увещевал вдову староста, – нам вытащишь только ослушницу. А за работу еще и денег получишь, сможешь открыть лавку где-нибудь в городке, зачем тебе сидеть в глуши?!

– Где вы должны были встретиться с этим «отцом»? – больше всего интересовало Васта, но вдова этого не знала.

Об этом, как и о многом другом, договаривался староста, а он сегодня еще спозаранку отправился вместе с семьёй на заготовку ягод.

Костик ехидно фыркнул, услышав это наивное заявление, судя по всему, староста отнюдь не дурак и находится сейчас уже где-нибудь очень далеко. Если, конечно, заказчик не просчитал такой вариант заранее.

– Можно попробовать его отыскать. – Помрачневший Васт думал точно так же, как и Костик. – Но вряд ли он много знает о заказчиках. И даже если мы поймаем старосту, купца уже не найти. Хитрый гад, не ожидал я, что на нас начнут охотиться так рано.

Как интересно, приподнял бровь Костик, оказывается анлезиец даже не сомневался, что за ними будут охотиться?! А почему в таком случае ему ничего не сказали? Верные своей привычке решать всё единолично умные мужчины не захотели лишать покоя глупую девчонку?! Тихо, дорогая, тихо, заметив, что начинает закипать, принялся уговаривать себя Костик, сейчас подействует снадобье, и тебе станет глубоко фиолетово на их интриги. А чуть позже ты отомстишь, преподнеся этим козлам небольшой сюрприз… и вот его-то они точно не ожидают.

Глава 2 Тина

Обедать в деревне путники не стали, набрали еды в первом попавшемся зажиточном доме, в отместку за подлость селян не заплатив ни монетки.

Тина шепнула Зайлу, упорно державшемуся рядом с ней, что хочет фруктов, и лучник немедленно обшарил все кладовые хозяев. В результате в руках девушки оказалась корзинка с отборнейшими яблоками, грушами и местными персиками непривычного вишнёвого цвета, и она немедленно приступила к их уничтожению.

Васт и Тарос снова ехали впереди и даже не оглядывались на Тину, но она начала догадываться, что полукровки и слышат лучше людей, и потому упорно не заговаривала с едущим бок о бок Зайлом. Да он и сам не рвался с ней поговорить, мрачно сопел и трагически сдвигал чётко прорисованные золотистые брови.

А когда вздохнул особенно тяжко и Тина, не выдержав, уставилась на него сочувствующим взглядом, подозрительно покосился на друзей и тихо буркнул:

– Никогда не думал, что Тарос назовёт меня предателем.

Костик понимающе кивнул, хотя особым несчастьем это не считал. Снадобье, наконец, принесло обещанный эффект, и ему было как-то невероятно спокойно, отступили даже мысли о клонах и засадах. И вообще больше ничего не болело и не мучило.

– Ты что выпила? – через некоторое время поинтересовался Зайл, понаблюдав, как его соседка весело пуляет в непуганых птиц огрызками яблок.

– Вот, хочешь тебе накапаю?

– Не нужно, – понюхав зелье, как-то несчастно отказался Зайл, – а сколько капель капала?

– Три, как Сая сказала.

– В следующий раз капни одну, – приказал Зайл и тут же поправился: – Как друг прошу. Три для тебя многовато… ещё петь скоро начнёшь.

– Свинья ты, зайка, – беззлобно обиделся Костик, – ты хоть понял, какой «комплимент» сейчас сказал? Что, я плохо пою!

– Извини, я хотел сказать, что нас могут поджидать за каждым кустом… и потому не нужно шуметь и кидать огрызки. Ты пугаешь птиц… и они выдают нас… Не видишь, Васт едет с луком в руках? Ну да, извини ещё раз, ты же не можешь видеть.

– Оказывается, Васт действительно умный. – Костик легкомысленно хихикнул. – Бывает иногда.

– Да… – снова помрачнел Зайл, – не ожидал я…

Километра через три от деревни Васт внезапно свернул в сторону, и все потянулись за ним. Место, выбранное командиром для привала на этот раз, было словно специально задумано для того, чтобы скрываться от преследователей. Узкая расщелина в скале, по которой едва могли протиснуться два панга рядом, привела в промоину, по дну которой струился быстрый ручеёк. Отвесные скалы, обступавшие это место, были лишены обычных лиан и лишайников, лишь в дальнем углу обнаружилось несколько густых кустов.

Жано немедленно их обследовал и вернулся с птичкой в зубах.

– Тина, ты будешь мясо или рыбу? – вежливо поинтересовался Васт, усердно глядя мимо девушки, которую снимал с панга Зайл.

– Скажи ему, – обворожительно улыбнулась лучнику Тина, стараясь сдержать просыпающееся раздражение, – что я не буду ни мясо, ни рыбу… уже наелась фруктов. Постели вот тут одеялко, я немного полежу.

Нет, не будет она слушать Зайла, хоть он и желает добра, правильно Сая сказала, три раза в день по три капли.

– Тина… – Васт подошёл минут через пятнадцать, неся в руках миску с жареным мясом, – поешь хоть немного…

Костик от одного только взгляда на миску почувствовал невероятное отвращение. Умом он понимал, что мясо свежее, да и не стали бы анлезийцы жарить другое. А из глубин желудка поднимался тяжёлый ком тошноты.

– Быстро унеси, – торопливо выдавила Тина и закрыла глаза.

Как странно, теперь неясный силуэт командира с яркой звёздочкой амулета на груди больше не казался туманным и однотонным. В нем появились какие-то оттенки, цветные сполохи от сиреневого до багрового и даже что-то золотисто-зеленоватое.

– Но… – Лучник и не думал уходить.

– Да почему же вы все такие непроходимо упёртые?! – простонал Костик и ринулся к дальним кустам, хваля себя за своевременно проглоченное зелье. Однако, пока бежал, тошнота исчезла, и, порадовавшись этому обстоятельству, парень решил не возвращаться, пока спутники не пообедают. Ставить эксперименты на себе, любимом, ему никогда не нравилось.

Костик выбрал самый ровный валун, лежавший в тени густого куста, отряхнул с него веточкой мусор и устроился с возможным удобством. Конечно, одеяла не хватает… сквозь прикрытые веки рассматривая расположившихся в тени скалы путников, вздохнул Костик, но подниматься ради какой-то тряпки он не станет. Светлый силуэт со знакомой звёздочкой направился в его сторону, и Костик даже застонал про себя.

Только не это! Не успел он успокоиться, как их снова тянет на разборки.

– Тина…

– О, господи! – подражая бабушке, всплеснула руками Тина. – И за что мне такая кара?

– Ты же понимаешь, нам еще несколько дней ехать вместе… а потом вместе жить. – Васт явно решил разобраться разом со всем и отступать не желал. – А мы… даже не знаем, как с тобой разговаривать. В последние дни… там, в крепости, мне показалось, будто отношения у нас наладились и я тебя понимаю… но теперь всё стало ещё хуже, чем в самом начале.

– Это во мне проснулась загадочная женская душа, – мрачно пошутил Костик, – все мужчины нашего мира мечтают её понять. Но вот удалось это немногим.

– Но ты можешь хотя бы объяснить причину своего упрямства? – Командир сел прямо там, где стоял, давая понять, что не сойдёт с места, пока не получит ответ.

– Ах, вот как? – рассердился Костик, так значит, они тут шлангами прикидываются, всех за дураков держат, ещё и самоуправство проявлять будут? Ну, раз так, будем разговаривать по-другому. – Тогда скажи, почему анлезийцы всё время лгут?

– Когда это мы лгали? – Васт возмущённо выпрямился. – Приведи пример.

– Сейчас. – Тина решительно поднялась и направилась к своему одеялу, сидеть на камне оказалось не лучшей идеей.

Последовавший за девушкой Васт снова занял место в двух шагах от неё.

– Так вот, – с удобством устроившись на своей подстилке, Тина с притворной усталостью закрыла глаза и полюбовалась разросшимися в призрачном силуэте багровыми сполохами, нужно будет запомнить, что так он злится, – у меня нет сил… и желания разбираться со всеми по отдельности, Зайчик, иди сюда… и пригласи моего фиктивного мужа.

Тарос зашипел в ответ нечто ядовитое, но Костику было не до того, он рассматривал немыслимое переплетение цветных волн в ауре квартерона.

Можно догадаться, что он сейчас мечтает её убить… или… хм, ну уж вот этого ему точно не обломится. Костик раньше, там, дома, тоже всегда злился на девчонок, не проявлявших никакого понимания к чувствам парней. Но только теперь начал догадываться, как зря обижался. Он лично в женском теле уже месяц и за это время не почувствовал ничего подобного тому сжигающему вожделению, которое испытывал, будучи парнем. Да что там говорить, даже малейшего интереса не было… хотя, если честно сказать, он ждал чего-то подобного с ужасом, заранее придумывая, как будет бороться с подлым организмом. А вот теперь и вообще чувствовал к спутникам, пропахшим потом, костром и мясом, самое неподдельное отвращение.

– Чего ты хотела сказать? – Тарос остановился, не доходя несколько шагов, и так и пыхал оскорблением и обидой.

Аура тоже клокотала, Костик проверил.

– Зайчик, не можешь сделать мне одолжение? – протянула Тина задумчиво. – Врежь вон тому, который с браслетом на руке, по морде… хорошенько. Я сейчас не в форме.

– С удовольствием, – немедленно шагнул к Таросу Зайл, но прыгнувший, как тигр, Васт перехватил друга на полпути.

– Что ты творишь, Тина! – возмущённо обернулся он к девушке. – Я понимаю, Тарос тебя обидел, но зачем подстрекать людей к драке?

– Не между людьми, Васт, не лукавь. Вы людьми никогда не были, я и раньше подозревала, а теперь убедилась окончательно. Потому и назвала вас сейчас врунами. И бегаете вы быстрее, и в темноте видите не хуже кошек… Или даже лучше? И слух у вас много тоньше… вот только зачем вы притворяетесь, непонятно. Кстати… просто ради интереса, а сколько тебе лет? Ты ведь далеко не ровесник Таросу, хотя именно так и выглядишь.

Произнося эту короткую речь, Костик с интересом разглядывал лицо Васта и с удовольствием отмечал, как после каждого его слова лицо лучника становилось всё более строгим и мрачным.

А вот в ауре по-прежнему бились и свивались разноцветные струи.

– Ты всё правильно подметила… если, конечно, никто не рассказал, – как учительница на первоклашку, взглянул анлезиец на Костика. – Но мы вовсе не лжём. Просто, уходя с Анлезии, мы даём клятву… никому не рассказывать и ни при каких обстоятельствах не показывать своих возможностей. Люди завистливы… и ради того, чтобы иметь такого телохранителя, пойдут на многое. Нам хватает и девушек, которые вешаются на шею.

– Понятно… – Костик начинал понимать, что ничего не понимает, – но раз вы круче варёных яиц, нафик вам вообще слезать с собственного материка? Вы ведь там небось уже всё устроили по высшему разряду, как в семизвездочном отеле… каждая травинка вымерена до миллиметра, и каждая букашка сидит на своём листике?

– Ты как-то неправильно о нас думаешь. – Васт ошеломлённо оглянулся на Зайла. – Мы ходим сюда изучать жизнь людей, постигать их законы и следить за этапами развития.

– Ну, значит, вы еще противнее, чем я думала, – возмутился Костик, – американские наблюдатели, блин. Небось, самая главная цель – это чтобы у человечков не возникло желания поселиться на вашем берегу?

– Но это не так… я потом объясню… а мы ушли от главной темы разговора, – безнадёжно махнул рукой командир, – так почему ты пыталась поссорить Зайла с Таросом?

– Вот ты тоже всё неправильно понимаешь. – Тина тяжко вздохнула и вдруг придумала, как понятнее объяснить Васту, что она вовсе не стерва какая-нибудь, чтобы испытывать удовольствие от дерущихся за неё мужиков. – Но мои слова до тебя не доходят. Поэтому предлагаю допросить Зайла. Зайчик, ты не будешь обижаться?

– Постараюсь. – Зайл сел неподалёку, по-турецки подогнув ноги, и положил на колени руки. – Можете спрашивать.

– Сначала я. – Тина понимала, что Тарос может взорваться в любую минуту, но не могла выбрать, какое развитие ситуации будет полезнее для дела. Если она даст ему спустить пар или попытается убедить фактами? И в конце концов решилась пустить дело на самотёк. – Скажи, Зайчик, тебе самому хотелось дать Тару по морде?

– Очень, – не задумался даже на миг лучник.

– Вот видишь! – обличительно подняв палец, уставилась на Васта девушка. – А ты меня обвинял в подстрекательстве. А я просто решила объединить два желания в одно, моё и Зайла.

Тарос скрипнул зубами.

– Продолжим допрос. Зайл, ты говорил мне что-нибудь про свои способности или я сама догадалась? Вернее, начала догадываться, когда они пробили тебе руку кабаньей стрелой?

– Нет, я ничего тебе не говорил. Просто попросил не тратить на меня силу, и когда ты стала спорить, намекнул, что у нас регенерация чуть лучше человеческой.

– Вы не говорили про кабаньи стрелы… – нахмурился Васт.

– Так ведь вы же нас и не спрашивали! – зло отбрила Тина. – Но поехали дальше. Ну, про то, что Зайл видит в темноте, я сообразила, когда аборигены заткнули тюками все окна, а он нашёл в полной темноте скамейку и безошибочно попал ею по люку на чердак.

– Ясно… – протянул Васт, – а зачем вы лезли на чердак?

– Зайчик, ты разве не рассказал друзьям, что нас пытались, как наркотов, усыпить маковым дымком? – изумлённо взглянула на соратника Тина.

– Конечно, нет, – оскорблённо фыркнул анлезиец, – это же ты первая унюхала в дыму запах мака и догадалась, что нам оттуда не выйти. Не пристало воину приписывать себе чужие заслуги.

– И что же вы делали, когда выбрались на чердак? – Васт смерил Тароса нехорошо задумчивым взглядом и повернулся к Тине.

– Она придумала разжечь костёр. – Оказывается, рассказывать про чужие заслуги анлезийцам вовсе не возбранялось. – Я сначала спорил, думал, не получится… дверцу мы не заметили, изнутри даже щёлки не видно. Потом я через окошко выбрасывал на крышу шкурки, а Тина разжигала всякий мусор, еще на одной шкуре. Всё получилось… но тут охотники притащили лестницу и один влез на крышу, чтобы потушить наш сигнал. Ну а потом… я не понял, что она с ним сделала.

– Если лекарь знает, как лучше вылечить, – с раскаянием вздохнул Костик, – то и как причинить вред, тоже не может не понимать. Я скрутила ему пару шейных нервов… первый раз делала такое сквозь толстые доски.

– Извини… – Васт встал, шагнул к Таросу и начал поднимать в замахе руку, но его остановил резкий окрик Тины.

– Стой! Васт! Не нужно.

– Хорошо… – Командир с усилием взял себя в руки. – Тебе виднее. А теперь… может, поешь хоть немного… раз на руках Зайла не видно раны… значит, ты потратила силу не только на того охотника?

– Васт, – с укором смотрел на командира Костик, – а вот сейчас мне очень хочется стукнуть тебя.

– Да за что?!

– Зайчик, объясни… почему ты хотел врезать Таросу?

– За оскорбительные намеки. – Зайл уже сообразил, что без его помощи друзьям не восстановить мир в их маленьком отряде. – Но Васт тебя вроде сейчас не оскорбил?

– А если человек сказал чистую правду… а его считают лгуном и притворщиком – это не оскорбление?! – В душе Костика начала расти обида, и он побыстрее стиснул зубы и зажмурился.

– Самое обидное оскорбление, – твёрдо сообщил Зайл. – Я уже на своей шкуре испытал. Васт… раз она сказала, что не хочет есть… всё-таки мы там дыма порядочно наглотались… а у неё организм не такой…

– Я понял, извини… извините оба. – Васту явно нелегко дались эти слова. – Мне не следовало так безоговорочно верить Таросу… но Тина вела себя несколько непривычно… извините.

– Ладно, – невольно пожалел запутавшегося командира Костик, – проехали. Зайчик, принеси немного водички… спасибо.

– Тина… не больше одной капли…

– Будешь учить – уволю из друзей. Только три… вот так. Ну а теперь у меня сюрприз… – Костик бдительно оглядел пустынные скалы и полез за пазуху.

Блондины, как по команде, отвернулись.

– Можете поворачиваться. – Тонкие пальцы ловко достали из потайного кармана крохотный запечатанный квадратик. – Васт, это тебе.

Насторожившийся анлезиец не задал ни одного вопроса и никакого удивления или недоверия не выказал. Просто молча распечатал приказ харифа и так же молча прочёл. Лицо его сразу стало как-то жёстче и старше, на высоком лбу появилась тонкая морщинка. Против всех ожиданий Костика, командир повёл себя очень хладнокровно. Не стал ни спорить, ни обижаться, что ему, практически свободному человеку, приказывают резко сменить маршрут. И вместо надёжной Гатирской крепости отправляться в маленький прибрежный городок Луонс.

– Понятно. Ты в курсе? – Васт испытующе смотрел на иномирянку.

– Да, – коротко кивнул землянин.

Сообщать лучнику, что при нем этот приказ и писался, и запечатывался, Костик вовсе не собирался, он никогда терпеть не мог оправдываться или объясняться. Как не собирался и рассказывать, что там присутствовала и моряна. Хариф никак не хотел отступать от первоначального плана, пока королева не привела свои доводы.

– В таком случае выступаем немедленно. – Командир встал с песка и оглянулся на Тину. – Тебе помочь?

– Сама как-нибудь… – пробормотала целительница, поднимаясь с одеяла. – Вот вещи не забудьте.

Следующие часа три стали для землянина испытанием на прочность. Васт еще километр вёл отряд по проторенной дороге, потом резко свернул и погнал панга по дну ручья. Сначала Тине даже понравилось, не так душно, но потом, когда со склонившихся к воде ветвей начали слетаться местные комарики, размером с осу, она поняла, почему на всех окнах крепости висела тонкая сетка.

Едва отряд вылетел на более-менее свободное место и комары остались позади, Тарос придержал своего панга и, поравнявшись с девушкой, протянул ей нечто наподобие огромного мешка из жесткой сетки.

– Давай помогу…

Спорить Костик не стал, комаров он никогда не любил, а после некоторых укусов у него на коже вздувались болючие и чешущиеся, долго не проходящие шишки. Так дома были нормальные комары, а не летающие монстры, как тут.

Выяснилось, что в сетку нужно было залезть целиком, как в мешок, и потом протянутую через края бечёвку крепко стянуть в узел, находящийся примерно на животе. Сам Костик с непривычки такую процедуру вряд ли осилил бы с первого раза, а у Тароса получилось очень ловко. И ладони он на этот раз где не нужно слишком долго не задерживал… ну если чуть-чуть.

– Тина… прости…

– Не сегодня. И вообще, сначала попроси прощения у Васта.

– А у меня за что? – Оказалось, командир ожидал неподалёку.

– Я не доносчик, – коротко отрезал Костик. – Ну, едем?

Признаваться, что езда с каждым километром превращается для него во всё большее мучение, он не желал. Как не желал ни жалости, ни сочувствия спутников. Просто на очередном привале, вернувшись из кустиков, выпил очередные три капли и молча полез в сетку.

Глава 3 Тина

В маленький хуторок медогонов, состоящий всего из трёх домиков, они въехали в тот час, когда порядочные люди, поужинав, садятся на скамеечках или крылечках возле своих домиков и умиротворённо прощаются с прошедшим днём.

– Негде мне вас поместить. – Худощавая жилистая старуха в повязанной по-пиратски бандане смотрела на незваных гостей неприветливо.

– Мы хорошо заплатим. – Васт уже слез с панга и стоял возле калитки.

– Да при чём тут плата? – возмутилась женщина. – Все взрослые в лес с утра ушли, раньше завтрего не вернутся, а на меня ребятню и зелёных девчонок оставили. Как я потом их матерям в глаза смотреть буду, если эти дурёхи топиться от любви начнут?

– Но мы… – Васт смотрел на старуху возмущённо, – даже пальцем! Обещаю!

– Вот то-то оно и есть, – не сдавалась старуха, – вы ими просто брезгуете, а они от обиды думают, будто жить не достойны.

– Бабушка, а можно только я у вас переночую? – взмолилась Тина, сообразив, что Васт сейчас развернётся и поведёт отряд в ближайший лесок, ночевать у костра. – А они вон в том дальнем стожку?! Я обещаю, они его не сожгут… и не перемнут весь.

– А ты кто такая? – непримиримо уставилась на Тину хозяйка.

– Знахарка я, целительница. А вон тот – мой муж, который поплечистее. Вот браслет.

– А другие двое?

– Его дядья, по матери.

– Надо же как, – удивилась старуха, – а я и не слыхала, что такое бывает.

Несколько минут она изучающе разглядывала парней, хмурилась и сердито сопела, потом, наконец, решила:

– Ладно, идите вон в ту избу, я сейчас приду… только ребятню угомоню. А ты лечить-то всё можешь?

– Да, – делая знак Васту, чтобы не задерживались и не мозолили старухе глаза, твёрдо кивнула Тина. – А у вас кто-то болен?

Анлезийцы недостатком смекалки не страдали и желанием ночевать на земле тоже не горели, потому резво развернули пангов и помчались к дальнему дому.

– Ну, не так чтобы… – Старуха изучала сидящую перед ней девчонку с большим сомнением. – Сама-то не больно на здоровую похожа.

– А я сегодня и не здоровая… – За время пребывания в женском теле Костик успел понять, что женщины значительно смелее делятся между собой рассказами о недугах, чем мужчины.

– Что… женские? – мгновенно угадала старуха. – Какой день?

– Первый…

– Ох ты, долюшка наша… тебе бы полежать сегодня… ну идём со мной, у меня водица тёплая нагрета, малышню на ночь умывала.

Следующие полчаса Тина блаженствовала. Хозяйка занималась её проблемами так рьяно, словно гостья была ей родной внучкой. Вскоре чистая, в свежей одежде и с распущенными для просушки волосами девушка мирно сидела за столом под навесом, завешенным со всех сторон той же сеткой. В одной руке она держала огромный свежайший медовый пряник, в другой глиняную кружку с холодным молоком и впервые за весь день ощущала себя настолько комфортно, что даже не сразу сообразила, чьи это глаза разглядывают её сквозь сетку с тоскливой укоризной.

– Мы там ждём… – больше сказать Таросу ничего не удалось.

– Неужто сами не можете себе постели приготовить и еду разогреть? – яростно напустилась на квартерона приютившая их старуха. – Девочка и так еле на ногах стоит. Додумались тоже, в таком состоянии её на зверя сажать! Небось, не особо спешные у вас дела, обождали бы денёк другой. Здесь она спать будет, Феда уже постель стелет. А вам я сама всё покажу…

Хозяйка зацепила Тароса за рукав и уволокла в темноту, оставив Тину давиться хохотом. Такого изумлённого возмущения на лице мужа ей еще видеть не приходилось.

Утром Костик по привычке проснулся рано, немножко понежился в необыкновенно мягкой постели, потом решительно слез с неё и начал одеваться. Его одежду вчера старуха решила выстирать, вот и щеголял он в чужой женской блузе и юбке. Не испытывая, впрочем, никакого неудобства – одежда селян оказалась на порядок проще и комфортнее той, какую носили горожанки.

Неторопливо потягиваясь, выбрался во двор, узрел болтающееся на верёвке собственное барахло и вдруг похолодел. Черт! Ведь в карманах штанов были письма! И еще кое-какие важные вещички! Вот он лох!

– Риха! – взволнованно позвал он старуху, и из сараюшки немедленно отозвался спокойный голос хозяйки:

– Я тут, корову дою. А ты чего так рано встала?

– Так ехать нам нужно… – Костик пробрался в сарайчик и встал в дверях. – А ты не вынимала из карманов записки? Я вчера про них забыла.

– Вынимала, сейчас отдам, а со свету уйди, и так плохо вижу.

– Хорошо, – облегчённо вздохнула Тина и побрела в баню умываться, хозяйка еще с вечера выдала ей указания, где что лежит.

– Вон там твои вещички, – цедившая под навесом молоко в глиняные крынки Риха кивнула на узелок. – Свежее молочко будешь? Вот пряники, хлеб, мёд, садись, позавтракай.

– Спасибо, а мои вещи высохли?

– Почти. Я тебе их сверну, как выезжать соберётесь. А тебе лучше ехать в этом… это моей дочки вещи, теперь она растолстела… уже не влезает. Только посмотри… малыша Туна. Может, сможешь помочь, я заплачу.

– Не нужно поминать про деньги, где малыш? – Костик решительно встал со скамьи.

Для этих людей ему хотелось сделать всё, на что только хватит сил, в отличие от обитателей деревушки, которую они покинули вчера. А охотники пусть благодарят богов за ее молчание. Если бы, пробиваясь к дымящей харчевне, Васт с Таросом знали про западню, в которую попали Зайл с Тиной, то там остались бы не только разбитые головы и поломанные руки, но и трупы. Потому-то Тине даже в голову не пришло пожалеть побитых селян, и они так и остались в неведении, что встретили знахарку.

– Мальчишки у меня в том доме спят, – кивнула старуха на третий дом, – но ты сначала позавтракай, я пока корову выгоню да воду греть поставлю, скоро мои помощницы подымутся.

Тина опустилась назад на скамью, но взялась не за пряник, а за узелок со своими ценностями. Всё находилось на месте, даже те мелочи, о существовании которых девушка совершенно забыла. Такие, как моточек ниток и воткнутая в лоскуток иголка, привет от хозяйственной Саи, да несколько непонятно как попавших в карман орешков.

Первым делом она вскрыла письмо Мги, поразившего её при прощании своей прозорливостью. Однако прочтя первые строчки, едко фыркнула, ларчик открывался с совершенно другой стороны. Тан-габирец оказался не прозорливым, а просвещённым, таким же тайным сторонником морян, как и она сама. Когда-то русалки спасли его, сброшенного волной с тонущего пиратского судна, и полуорк не собирался этого забывать. И хотя официально принадлежал Пруганду, только и ждал того времени, как станет свободным человеком, чтобы принять морянское подданство. Письмо Тине он написал заранее, желая извиниться за выходки своей госпожи. Случайно слышал, как она ставила условие мужу. Или не случайно… усмехнулся Костик, какая разница.

Бросив конверт с письмом Мги в огонь, девушка взялась за записку самой Сетилии. Что-то в ней еще вчера насторожило своей неправильностью, словно писал письмо немножко пьяный или сумасшедший. Сначала Тина склонялась ко второму. Но читая раз за разом, начала понимать, не так всё просто. Почему в записке, написанной словно наспех, так выровнены строчки? И хотя буквы начертаны весьма небрежно, послание тем не менее не выглядит несуразным.

И самое странное, в письме нет ни имени адресата, ни обычного вежливого обращения. Вот как бы он сам написал, если торопился и хотел извиниться? Само собой, начал бы с имени. «Тина, прости…» и тому подобное. А она почему-то начала крайне необычно и тем не менее первую букву написала очень ровно, словно заранее… Костик интуитивно чувствовал, что разгадка вертится где-то рядом, как иногда крутится на языке хорошо знакомое, но забытое имя или слово.

Недовольно откинув свесившуюся на лицо прядь волос, парень снова уставился в листок.

«Как просить тебя о прощении?

А ведь меня предупреждали, что я ошибаюсь.

Мне стыдно… но ревность просто жгла.

Если можешь, прости, я желаю тебе счастья.

Надеюсь, извинившись, я смогу спокойно жить».

Присмотрелся внимательнее – чёрт! А ведь действительно, первая буква каждой строки выписана более ровно и твердо, а остальной текст просто приляпан к ним, как яблоки к ёжику. Значит, нужно попробовать прочесть первые буквы отдельно. Получилось – камен. Хорошо уже, хоть не абракадабра какая-нибудь.

Ну, и что, интересно, может так называться? Город? Вещь? И где это искать?

Стоп. Он трижды олух! Какая еще вещица была в шкатулке? Тина невольно схватилась за шею, уфф. Вот она, цепочка, и кулон на ней, никуда не делся, оказывается, девушка вместе с ним и купалась.

Вот до чего дожил, опечалился Костик, снимая с себя украшение, уже как девчонка спокойно ходит с висюлькой на шее и маленькими серьгами в ушах. Ну так эти-то моряна велела носить, в них какие-то щиты стоят.

Так, а вот и камень. Обычный изумруд, хотя и крупный, но довольно блёклого оттенка, а по форме напоминает половинку некрупной сливы, разрезанной вдоль. При первой же попытке покрутить стало ясно, как тщетно он старается. Камень, крепко зажатый зубчиками незатейливой формы, плотно сидел на плоской платформочке оправы.

Вообще, с первого взгляда создавалось впечатление, что это украшение ювелир делал в самом паршивом настроении. Или в период затяжной бедности, когда остался только кусок серебра, тусклый камень да тупое зубило.

Вот только в нищих ювелиров Костик никогда не верил. К тому же считал, из последнего камня златых дел мастер постарался бы сделать нечто особенное, в надежде поправить свои дела. И в таком случае оставался единственный возможный вариант ответа: этот кулон специально делали таким невзрачно унылым, чтобы ни у одной уважающей себя прелестницы не возникло желания нацепить его на свою шейку. А ни у одного опытного вора не появилось бы охоты рисковать ради него свободой.

Костик присмотрелся внимательнее и тихонько присвистнул, обнаружив не замеченные с первого взгляда тонкости. Выходит, сначала он пошёл по неверному пути. Нужно было сразу начинать с зубчиков. При ближайшем изучении некоторые из них оказались немного тусклее остальных. И значить это могло только одно, те, которые блестят сильнее, кто-то трогал чаще. Значит, и ему нужно нажимать… а в каком порядке – покажет эксперимент. В конце концов, он же тосковал по тетрису? А чем эта загадка хуже?!

Однако до тетриса кулон сложностью не дотянул. Комбинация оказалась простейшей, нужно было просто нажимать на более светлые зубцы, двигаясь по часовой стрелке. После второго круга очередной зубец подался под пальцем – и медальон беззвучно раскрылся.

Внутри обнаружилась новая записочка. Костик осторожно, почти не дыша, вытянул крохотный кусочек тончайшей бумаги и развернул. Бисерными, каллиграфическими буковками на бумажке было чётко выведено: «Податель сего документа имеет право на срочную аудиенцию её величества». Внизу стояла подпись: «Лиокания ле Амратион».

Костик уже кое-что слышал о королеве и дворцовых порядках, поэтому ценность дара оценил мгновенно. И от осознания своей небрежности сразу облился холодным потом. Вот лох, а ведь он уже пару раз купался с медальоном на шее, совершенно не заботясь, чтобы в него не попала вода. И вполне мог потерять этот могущественный документ, даже не найдя. Он предельно аккуратно свернул бумажку и взглянул внутрь медальона, проверить, нет ли там еще чего.

Было.

Портрет по эмали.

Очень тонко и бережно выписанное лицо юной девушки, почти девочки, со светлыми, с лёгкой рыжинкой волосами и невозможно синими глазами. Именно такой, по каким он всегда просто сходил с ума.

Девочка-снегурка выглядела на портрете до такой степени хрупкой и беззащитной, что у Костика вмиг перехватило горло от невольной нежности к ней и острой обиды за себя. Ну вот зачем ему знать, что где-то здесь живёт его мечта, если больше не осталось ни малейшей надежды взять её однажды за руку?! Да он даже подумать о таком теперь не имеет права!

А следом за обидой и болью волной нахлынул гнев. Ну вот не стерва ли эта Сетилия?!

Ведь никогда Костик не поверит, что Мги, желающий хозяйке добра, не поделился с нею тайной иномирянина. А та тут же нашла коварный способ, как подстраховаться и понадёжнее отвадить от мужа назойливую знахарку.

А иначе зачем было дарить Костику портрет девушки?!

– Тина?! – опасливо окликнул из-за забора голос Тароса, и Тина порадовалась, что сидит за занавесью из сетки.

Когда светильничек не горит, снаружи не так просто рассмотреть, чем занимается сидящий за столом.

– Что? – как можно спокойнее спросила она, быстро упаковывая записку в медальон и защёлкивая крышку.

– У тебя всё в порядке?

– Да. – Только теперь Костик сообразил, что Тар почувствовал через браслет его злость. – Можешь зайти сюда.

– А хозяйка не прогонит?

Ты, главное, бойся, чтобы я не прогнала, хотела съязвить целительница, но сдержалась. Если смотреть на Тара со стороны, из прошлой мужской жизни, то ему можно даже посочувствовать – женился парень, и никакой ему от этого радости. Но из своего нынешнего положения девушка отлично видела, как упорно Тарос пытается занять в их тандеме доминантное положение, искренне считая, будто имеет на это право самца. И именно это так раздражало иномирянина, нежелание квартерона видеть в жене равнозначную личность и отсутствие готовности к равноправному сотрудничеству.

– Не прогоню. – Риха уже управилась с делами и появилась откуда-то с корзинкой и огромным тюком под мышкой. – Садись, выпей молочка. Потом заберёшь вот это. В корзинке ей ягоды в дорогу, кисленькие, чтобы пить не хотелось. А вот это вещи чистые и подушка, на ней сидеть поудобнее. Болит, поди, спинка?

– Сейчас капли выпью, – вздохнула Тина и потянулась за пузырьком.

– А сама ты не можешь… снять себе боль? – как-то затравленно пискнул Тарос и украдкой оглянулся на старуху.

Но Риха всё равно услышала.

– Боль она и зельем снимет, а мешать организму нельзя. Небось, сам потом запросишь деток здоровеньких?!

– Он допросится, – с угрозой пробурчала Тина и, вспомнив про пациента, повернулась к хозяйке: – Так пойдём мы к малышу?

– Идем, деточка… – грустно вздохнула старуха, – да только боюсь, зря растревожим мы его… Он такой сообразительный…

– А это там видно будет, – решительно поднялась из-за стола Тина.

– Я с вами, – так же безапелляционно заявил Тарос, поднимаясь со скамьи.

– Отнеси вещи и приходи. – Тина вовсе не собиралась уступать отвоёванных вчера позиций. – Вон тот дом… посидишь рядом на скамеечке.

– Строго ты с ним, – одобрительно хмыкнула старушка, глядя, с какой скоростью умчался с корзинкой и подушкой Тарос, – и правильно. Им, таким бабникам, нельзя воли давать, сразу под чужие юбки полезут.

– Да? – невольно развеселилась Тина. – А как ты поняла, что он бабник?

– Так ведь сколько живу, стыдно не научиться! Мы-то не всё время тут сидим, а как сезон дождей начнётся, в город переберёмся. Там я на рынке стоять буду. А в рядах на каких только не насмотришься! Иной, пока жена мед пробует, всех девок в округе взглядом перещупает. А глаза-то у него так и играют, как у кота, мышку поймавшего.

– Ой! – всполошилась Тина, – а у меня ведь кот с собой… совсем вчера про него забыла.

– Немудрено, вся зелёная была, не волнуйся, накормила я твоего зверя… – Риха остановилась на пороге дома. – Ну что, идёшь?

– Конечно, – решительно шагнула следом целительница.

Малыши еще спали, только один, худенький и бледный, сидел у незастеклённого оконца и тоскливо смотрел во двор.

– А чем он болен? Ну, на что жалуется?

– Не жалуется он… – вдруг всхлипнула Риха, – молчит. Зверь прошлой весной напал… оно, зверье-то, весной бешеное, свадьбы у них… вот и потоптал малого, недалеко отсюда. Вроде кости срослись, а не ходит. И говорить не может… а смышлён… прямо беда.

– Нужно положить его… можно прямо тут, на лавке… нет, подушек не нужно, тряпку какую-нибудь под голову, – командовала Тина, растирая руки. – Как тебя зовут? Тун? А я Тина. Я целительница и могу тебя вылечить. Но и ты должен мне помочь… хочешь выздороветь?

Малыш серьезно и даже с какой-то укоризной кивнул.

– Тогда лежи спокойно и ничего не бойся… – Почувствовав, как к ладоням хлынуло знакомое тепло, Костик положил их на худенькое тельце и закрыл глаза.

Чёрт побери, да как же он терпит? И не стонет, не плачет? Просто сидит и молчит?! Воспалённый, пережатый неправильно сросшейся костью нерв горит перед внутренним зрением как раскалённый гвоздь.

– Помоги мне перевернуть его на животик… вот так, и держи за ножки, чтобы не дёрнул, – бормотала Тина, пытаясь сообразить, как проделать сложную операцию, какие раньше делала только вдвоём с моряной.

Одна убирала боль, вторая ломала неправильно сросшиеся кости. А вот как всё это сделать самой…

Тина на несколько секунд смолкла и вдруг поймала не по-детски серьёзный взгляд малыша и сообразила, что он всё понимает. И очень боится. Но не боли, к ней ребёнок притерпелся. Боится снова остаться на этой скамейке у окна наедине со своей бедой.

– Ладно, – решилась девушка, – поехали.

Осторожно просунуть воображаемое щупальце, коснуться нерва, представляя, что он замёрз, превратился в холодную нитку, и увидеть расширенные от изумления глаза Туна… на это ушло лишь несколько секунд.

Подмигнуть мальчишке, мол, держись, просунуть второе щупальце и осторожно вывести из трещины застывшую нитку нерва… именно так это виделось Тине, а как там происходило на самом деле, она не знала и знать не хотела. Но чётко понимала, сейчас заморозка с нерва слетит – и он вспомнит всё, что с ним проделали.

– А-ааа, – тонко вскрикнул ребёнок, подтверждая правильность предположения.

Риха охнула, стиснула его ножки крепче, из её глаз хлынули слезы.

– Поздно плакать. – Теперь Тина уже не торопилась.

Спокойно снимала с нерва воспаление, щедро вливая свою силу, подправляла сустав, чтобы работал нормально, добавляла энергии ослабшим мышцам.

– Всё. – Целительница повернула мальчишку к себе лицом и строго заявила: – Если сейчас не скажешь – «спасибо», верну назад твою болячку, понял?

Ребёнок испуганно вытаращил глазёнки, теперь, когда прожигающая его боль исчезла бесследно, он верил этой странной чужачке много больше, чем всем своим родичам, вместе взятым.

– С…с…спаси-бо… – хрипловато и тихо выдавил Тун и вытаращил глаза еще больше, только теперь в них плескалось недоверие, изумление, радость… всё поочерёдно и вместе, – спасибо!

– Вот так-то! – довольно хмыкнула Тина и заметила, как стены начинают привычно расплываться в туманной дымке.

Торопливо выхватила флакончик с драконьей кровью и глотнула прямо неразбавленной.

– Что, опять? – Тарос возник на пороге как неотвратимость.

– Цыц, – еле слышно прошептала Тина, – неси меня на подушку.

– Ох боги, – всполошилась хозяйка, – да куда же ей! Может, задержитесь на денёк? Его родители к обеду вернутся, уж они будут рады… ничего не пожалеют.

– Некогда, – уже сидя на руках Тароса, отказалась Тина. – Мирной жизни вам.

Пригляделась к делано хмурой физиономии квартерона, несущего её к привязанному у калиточки пангу, и присвистнула:

– Васт, что ли?

– Чего? – притворился непонимающим Тарос.

– Синяк тебе поставил?! Только не рассказывай, как в темноте об лавку споткнулся, не поверю.

– И правильно сделаешь. – Васт стоял возле панга и держал в руках корзинку с ягодами. – Не упадёшь, если одна поедешь?

– Обижаешь, командир, – хмыкнул Костик и бдительно заглянул в корзинку: – Это давай сюда, тут на всех не хватит.

Уже отъехав, оглянулся: малыш Тун махал из окна рукой и открывал рот. Слышно ничего не было, но Тина и так знала, ребёнок говорит – спасибо.

Глава 4 Конс и Стан

– Никогда бы не поверил, что можно так легко одурачить местную стражу, – процедил сквозь зубы один из высоких светловолосых мужчин, стоящих у борта готовящегося к отходу судна.

Внизу, на пристани, кишащей одетыми в длинные туники воинами, шла проверка пассажиров, собравшихся покинуть благословенный Хамшир. Стражники проверяли всех и всё с особой дотошностью, уделяя особое внимание молодым парочкам и рабыням. Несколько таких девушек уже сидели в сторонке, под присмотром целой толпы воинов.

– Подожди, пока они пройдут, потом будешь радоваться, – почти неслышно предупредил его спутник.

Любой, едва взглянув на этих пассажиров, признал бы их родственниками, а может, даже братьями. Мужчины были неуловимо похожи, как, впрочем, сходны между собой для местного населения все занийцы, тан-габирцы или моряны.

Тот, который казался постарше, носил строго заплетённую короткую косичку, заканчивающуюся драгоценной заколкой, и пышные, тщательно расчёсанные усы. Его глаза скрывались в тени замысловатой модной шляпы, а подбородок и запястья прятались в пышных кружевах рубашки столь насыщенно-голубого цвета, что почти невозможно было надолго отвести от неё взгляд. Свободные штаны, богато расшитые по бокам золотом, были чуть темнее, а завершали костюм мягкие высокие сапоги и серебряный пояс, состоящий из отдельных фрагментов, соединённых цепочными звеньями. На поясе, как водится, висели внушительные кошели и дорогие кинжалы, и, без сомнения, всё оружие подверглось перед входом на трап тщательному досмотру.

Второй мужчина казался моложе из-за рассыпавшихся по лбу непослушных золотистых кудряшек, почти занавешивающих глаза. Шляпы он не носил, да и трудно представить такую шляпу, какая подошла бы к буйной гриве его волос. Его гибкий торс облегала расшитая по подолу сложным орнаментом длинная туника такого же фасона, как и на воинах, только ярко-зелёного цвета. Штанов к ней не полагалось, но если бы кто-то вздумал заглянуть под подол, то обнаружил бы натянутые на стройные ноги короткие серые бриджи. Впрочем, никого это особо не удивило бы, занийцы были известны странным вкусом в отношении одежды.

Завершали костюм путешественника кожаные сандалии с зашнурованными на икрах ремешками и светлый кожаный походный пояс, в каких бывалые путешественники умудряются хранить целую кучу нужных в дороге мелочей. От кресала до пузырька с ядом. И в кармашках пояса кудрявого красавца имелось и то, и другое, так что, будь стражники построже, вполне могли бы найти повод прикопаться.

Впрочем, после того, как похожие на занийцев путешественники предъявили командиру стражников подписанные комендантом городского гарнизона пропуска, их особенно и не досматривали.

– Вот они… – прошипел путешественник в шляпе, заметив остановившуюся неподалёку от сходней коляску.

– Спокойно, Ватсон, я вижу, всё под контролем, – процедил сквозь зубы кудрявый, попутно очаровательно улыбаясь приближающейся к ним молодой и довольно симпатичной даме.

За дамой плелся смуглый парнишка-слуга, тащивший на спине огромный плетёный дорожный сундук, а в руках – завешенную чёрной тканью клетку.

Дама польщённо кивнула в ответ на изысканный поклон и важно проследовала мимо.

– Похоже, я не буду скучать во время этого путешествия, – проводив её странно задумчивым взглядом, с усмешкой сообщил пассажир в тунике.

– Неужели она тебе так понравилась? – с недоумением оглянулся обладатель шляпы и снова уставился на сходни.

– А мне сейчас все женщины нравятся, – ехидно фыркнул его спутник, – я молод и красив… и к тому же свободен. Почему бы не воспользоваться этим обстоятельством? К тому же у этой дамы есть одно очень большое преимущество перед другими, которого ты просто не заметил.

– Неужели их будут обыскивать? – занервничал не слушавший его Конс. – Что там происходит?

– Возьми себя в руки. Стражники проверяют наличие клейма, сам знаешь, моряны самые дорогие рабыни. Ну вот… всё в порядке, да не смотри же на них так настойчиво.

– Можно подумать, я один туда смотрю, – хмуро буркнул клон, – разуй глаза.

Стан откинул с глаз назойливые кудряшки и со скучающим видом оглядел судно.

Взгляды всех мужчин, стоящих вдоль бортов и перил верхней палубы, и в самом деле были прикованы к уверенно поднимающимся по трапу морянам, плотно закутанным в синие шёлковые плащи с капюшонами. Следом за ними легко нёс объёмные тюки с багажом огромный тан-габирец, одетый только в свободные белые штаны. И каждый желающий мог свободно рассмотреть не только впечатляющие мускулы его смуглого торса, но и горящее на предплечье чёткое клеймо раба.

Момент, когда трёхмачтовое судно «Быстрая чайка» вышло из порта Сандита, клоны благополучно прозевали. Впрочем, это событие их особенно и не волновало. Всё, чего желали, парни уже увидели, поэтому минут через десять после того, как моряны скрылись за дверью одной из лучших кают верхней палубы, господа путешественники утратили всяческий интерес к посадке и тоже отправились в свою каюту.

Она была на класс ниже, чем каюта девушек, но это совершенно не расстраивало клонов. Здесь тоже можно было разместиться довольно удобно.

– Помнишь, – обходя по периметру небольшое помещение и ощупывая всё подряд, от плоских медных ручек на двери до медной окантовки округлого иллюминатора, закрытого толстым мутноватым стеклом, мечтательно спросил Стан, – как я собирал деньги на кругосветное путешествие?

– Как раз хотел у тебя про это спросить, – кивнул валявшийся на плетёном диване Конс. – А потом я потратил их на комп… и еще даже на монитор не хватило. Слушай… а как бы нам с ними познакомиться?

– Как немного стемнеет, пошлю унса, он разведает, – понимающе хмыкнул его двойник. – Лично меня сейчас волнует другое.

– Вернее, другая?

– Вернее, – не смущаясь, подтвердил Стан, пару минут любовался озадаченным лицом брата и наконец, не выдержав, заржал, – да успокойся, Кость! Пошутил я! Она меня интересует совсем не в том смысле. Но боюсь, изображать придётся именно страстного поклонника. Иначе мне не добраться до главной цели. Ты знаешь, кто сидит в той клетке, в руках слуги? Унс.

– Откуда он у неё может быть? – ошеломлённо уставился на клона Костик.

– Про это я услышал еще на Зании… – пока Стан рассказывал брату историю предприимчивого травника, Чудик сидел на краю блюда с фруктами, стоящего посреди столика, и скептически рассматривал огромные, яркие груши.

– Чудику не нравится тот унс, – вдруг сказал он невпопад, однако Стан знал от Заката, что мышление у малыша работает совсем по другому принципу, чем у людей и вертов.

Унсы не рассматривают предметы и явления с точки личного эстетического или практического предпочтения, а сначала оценивают их на возможность опасности для хозяина и лишь после этого выдают свое заключение. И если желаешь понять, как они сделали тот или иной вывод, нужно задавать наводящие вопросы.

– Что в нем плохо?

– Не включена система сбора информации и защиты, велик уровень содержания в организме бактерий, нарушены основные функции жизнедеятельности. Если не запустить схемы регенерации и не ввести дозу иммунного гемоглобина, полное отключение всех процессов может произойти через двенадцать-четырнадцать часов по земному исчислению.

– С ума сойти, как он выражается, – восхищённо охнул Конс, – это ты, что ли, научил?

– Это его создатели постарались, он только переводит полученные знания на доступный мне язык. Но малыша нужно спасать… и чем быстрее, тем лучше. Похоже, первое свидание у меня состоится значительно раньше, чем я планировал вначале, – копаясь в сундуке, просвещал клона Стан. – Черт, куда они упаковали нормальные штаны?

– Да иди так, ты в этой юбочке неотразим, – хихикнул Костик.

– Я в чем угодно неотразим, – гордо согласился его двойник, – но в штанах мне удобнее. Кстати, ты не заметил, с какой стороны её каюта?

– А спросить ни у кого нельзя?

– У матросов, что ли? Впрочем… я нуб. Чудик, просканируй помещения и выведи мне план этого корабля, с отмеченным местом, где находится унс, мы, ну… – он взглянул в умоляющие глаза клона, – и моряна с Майкой.

– Майка сменила цвет, – серьезно заметил Чудик. – Это сезонная линька или брачная окраска?

Конс едва не подавился грушей.

– Это защитная мимикрия на время плавания через океан, – попытался пошутить Стан, но унс понял его слова всерьёз.

– Информация принята, приступаю к сканированию.

– Пойти и мне погулять, что ли? – глядя, как брат торопливо переодевается, тоскливо вздохнул Конс и тут же получил строгий приказ клона.

– Выходить запрещаю. Сиди тут и жди. Вдруг мне понадобится помощь? Ищи потом тебя по кораблю. – Стан понаблюдал за своей половиной и сжалился: – Потом пойдём погуляем возле их каюты, а пока отдохни. И не говори, будто не устал.

– А ты? – фыркнул Конс, и его клон согласно кивнул.

Они все устали – шутка ли, четыре дня мчаться без остановок на ночлег и отдых. Перекусывая на скорую руку на очередном постоялом дворе, пока перегружают багаж на свежих животных. Спали прямо на пангах, по очереди, для этого на спину одного из животных было пристёгнуто нечто вроде детской люльки, сплетённой из вездесущего тростника.

Удобнее всех в этом приспособлении спалось Майке, она помещалась почти во весь рост. У клонов из люльки свисали ноги, и очередной панг раздражённо хлестал по ним хвостом. Но их неудобства ни в какое сравнение не шли с теми, какие испытывал Уло, когда загружаться в спальное место приходила его очередь. Потому-то предложение проделать последнюю часть пути в хотомаре беглецы встретили облегчёнными вздохами.

Моряны-провожатые тоже менялись, порой даже чаще, чем панги. Иногда с ними ехала какая-нибудь зеленоволосая полукровка, время от времени старшая сестра. Несколько раз, на самых безопасных участках пути, они передвигались без присмотра морян, но всегда в месте следующей остановки их ждала осведомлённая обо всем русалка.

– Знаешь, – задумчиво сообщил брату Конс на одном из привалов, когда они ненадолго остались наедине, – мне кажется, я начинаю понимать, почему простые сицилийцы не особо протестовали против мафии. Стыдно признаваться, но мне приятно чувствовать себя цыпленком… когда рядом ходит надёжная клушка.

– Мы для них цыплята, которые скоро превратятся в куриц, несущих золотые яйца. – Опыт общения с комендантом научил Стана смотреть на вещи намного прагматичнее. – Но ты всё-таки прав. Наверное, каждому нравится, когда о нем заботятся.

Каюта интересовавшей парня дамы располагалась по другому борту, и чтобы добраться туда, нужно было пройти несколько лестниц и миновать прогулочную площадку, превращённую предприимчивым капитаном в нечто вроде столовой на свежем воздухе. В такую жару большинство пассажиров предпочитало обедать и ужинать под лёгким навесом, продуваемым ветерком, а не в душном, лишённом окон обеденном зале, расположенном в центральной части второй палубы.

И вот тут Стану повезло. Едва шагнув из-за угла на площадку, парень обнаружил искомый объект. Госпожа, владевшая унсом, сидела за стоявшим возле самых перил столиком и расслабленно пила что-то из серебряного бокала.

Дома, в родном мире, Стан просто подошёл бы и спросил какую-нибудь чепуху, например, не знает ли она, когда тут завтракают. А вот сейчас на минуту завис в нерешительности, а вдруг тут такое поведение непозволительно? И едва он подойдёт, девушка начнёт звать капитана и обвинять назойливого спутника в оскорблении?

– Господин! – Кто-то нерешительно дёрнул Стана за рукав.

Повернув голову, парень обнаружил рядом мальчишку-слугу и, начиная понимать, что зря волновался, вопросительно поднял бровь.

– Госпожа Фанзела соизволила пригласить вас за свой столик.

– Спасибо, – машинально поблагодарил Стан, поймал недоуменный взгляд слуги и поправился: – Разумеется, я принимаю приглашение. А как тут можно позвать э-э-э… разносчика?

– На каждом столике есть колокольчик, – удивляясь про себя необразованности занийца, вежливо подсказал парнишка.

– Понятно. – Странный господин просто отодвинул ожидавшего монетку слугу и направился к столику дамы, не заметив быстрых взглядов, которыми обменялись между собой госпожа и лакей.

– Приятного аппетита. Я – Станар. Как вы устроились? – Первая фраза придумалась сама, пока Стан лавировал между столиками.

– Ох, лучше не спрашивайте! – Девушка несчастно вздохнула, и её губки задрожали. – А вы?

– Спасибо, ничего… – озадаченный такой неожиданной встречей, Стан догадался посмотреть на ауру госпожи Фанзелы и теперь пребывал в натуральном шоке.

Ни одного из тех чувств, которые были прямо-таки написаны на лице его соседки, и в помине не было в её ауре.

Если Стан правильно понял, она вообще не переживала и не расстраивалась. И он бы посчитал грустное хлопанье глазками хорошей попыткой очаровать себя, если бы в ауре девушки не гуляли холодные голубоватые всполохи. И это значило, что она ведёт какую-то более сложную игру, чем простое обольщение.

И вот тут Костик завис. Конечно, он много читал про женское коварство, и фильмы смотрел, и даже «Дом‑2» пару раз включил, правда, плевался после. Никогда он не наблюдал ни у знакомых парней, ни у одноклассников таких бабьих истерик, как у живущих там. Да и все знакомые девчонки были как-то понятнее, и хотя отклоняли его приглашения, но очень вежливо, даже виновато. Но сейчас Стан впервые столкнулся с такой ситуацией, какой раньше даже не мог себе представить. И в упор не представлял, как ему следует поступить с сидящей напротив дамой.

– …хоть и не знатного рода, но привыкла к более удобным комнатам… у моего отца было солидное состояние. Представляете, каково мне теперь ютиться в крошечной каюте, вместе со слугой и попугаем?

– Ну, отправьте слугу вниз, думаю, ему найдётся место среди матросов.

– Как вы можете такое говорить? – Девушка нервно заломила руки и поднесла их к губам в таком отчаянном жесте, что со стороны казалось: еще секунда – и она зарыдает, однако Стан не поверил.

В душе притворщицы он не видел никаких признаков возмущения или негодования, наоборот, аура стала еще спокойнее. Это могло означать, что девушка в нем разочаровалась… или наоборот, посчитала лоха крепко сидящим на крючке и готовым выдать незнакомке монеты на покупку более шикарной каюты, чтобы потом вместе с ней проверить, достойна ли стоящая там мебель новой постоялицы.

Да Стан и сам был не против притвориться сражённым прелестями собеседницы, хотя вблизи отлично разглядел покрывающий их слой белил и румян. Но ради унса мог и покривить душой, лишь бы попасть в ту самую каюту, которая даме так не нравилась.

Настораживало парня только одно: правильно ли он понял её намерения? Не скрывается ли за ними нечто еще более изощрённое, чем обычное вымогательство?

Но ведь не сделав шаг, никогда не узнаешь, верен ли он. И смешнее всего будет, если он заподозрит акулу там, где плавает мелкая пиранья.

– Я бы с удовольствием помог очаровательной девушке, если бы она подсказала мне способ… – осторожно промямлил Стан, решив в последний раз проверить свои подозрения.

Аура Фанзелы полыхнула мимолётным огнём торжества и снова стала ровно-безразличной. Только синеватые сполохи стали как будто ярче.

– Я не знаю, что там можно сделать… хотите, посмотрите сами?!

А дамочка времени не теряет, топая вслед за кокетливо покачивающей бёдрами Фанзелой едко ухмылялся парень, они знакомы всего десять минут и уже идут в её каюту.

Не такую уж и плохую, судя по расположению, их с Консом жилье было лишь немногим лучше.

– Вот, взгляните, – вежливо пропустив Стана вперёд, произнесла спутница, но едва он перешагнул порог, дверь за спиной захлопнулась и послышался скрежет ключа.

Землянин стремительно развернулся – и никого не увидел, в каюте он был один.

В первый момент парень даже остолбенел от неожиданности, но тут же представил все возможные варианты развития событий и расстроенно рыкнул. Вот это он лох! Так попасться после того, как целый месяц считал себя круче варёных яиц!

Но уже в следующую секунду закрыл глаза и, сосредоточившись, отправил сигнал Чудику, которого из предосторожности оставил с клоном.

– Чудик тебя слышит! – Унс понемногу учился на близких расстояниях посылать текстовые сообщения.

– Я в ловушке! Скажи Консу, пусть бежит к моряне, а потом в каюту к этой сволочи. Она меня заперла.

– Чудик сказал. Мы уже бежим.

Успокоенный, Стан сорвался с места и помчался по каюте, заглядывая под столы и кровати в поисках клетки. Она нашлась в багажном шкафу, так и стояла накрытая тряпкой рядом с нераспакованным сундуком.

Сбросить тряпку было легко, а вот дверца оказалась запертой на замочек. И никакого ключа в зоне видимости, естественно, не наблюдалось.

Лахудра проклятая, тебя бы саму запереть за подлые выходки… – матерился Стан, вытаскивая из шкафа и ставя на стол клетку с не выказывавшим никаких признаков жизни унсом.

Одно движение кинжала – и замок, звеня, укатился под кровать. Распахнув дверцу, Стан сунул в клетку руку, торопясь вытащить унса на свободу, и едва не взвыл от острой боли. Пленник, секунду назад валявшийся совершенно безжизненным клочком грязного меха, мигом впился в его палец своими острейшими клыками.

Инстинктивно дёрнув к себе руку, парень выхватил из клетки и унса, успевшего накрепко обхватить его лапками и так и не отпускавшего изо рта палец. Сгоряча парень схватил было зверька другой рукой, оторвать – и тут же выпустил. Первая боль уже исчезла, а тельце у унса оказалось таким лёгким и вялым по сравнению с тельцем Чудика, что злость на него мгновенно растаяла, сменившись жалостью. И горячим возмущением на его бессердечную хозяйку, не считавшую нужным кормить животное.

Ладно, пусть поест… в конце концов, несколько кубиков крови – не такая большая цена за жизнь милого и полезного существа, – с состраданием глядя на жмурящуюся от блаженства мордочку, вздохнул парень.

В двери зашуршал ключ, и Стан, мгновенно насторожившись, прикрыл глаза.

За дверью виднелось два силуэта со вполне узнаваемой аурой, хозяйка каюты и ее слуга.

Они пока никого не привели, и это вселяло надежду, что удастся обойтись без скандала и вмешательства капитана. Стану очень не хотелось платить этой змее деньги, но на данный момент это был самый приемлемый вариант.

– Ах! – Вошедшая дама сделала такое лицо, словно до этой секунды никогда не видела спокойно сидевшего в кресле мужчину. – Кто вы такой? И как очутились в моей каюте?

Артистка, хмыкнул про себя Стан, посмотрел на сладко сосущего его палец унса и едко ухмыльнулся – а почему бы нет? Что он теряет? Но хоть время выиграет.

– Я пришёл на зов… темных сил… – не глядя на аферистку, загробным голосом провещал землянин, спешно припоминая все виденные ужастики. – Я добровольно отдал свою кровь, и теперь она свяжет нас, спящих днём и бодрствующих ночью… кровь неназываемых даст мне силу и мощь… кровь… кровь…

Расхохотаться при виде вытянувшихся лиц мошенников хотелось просто нестерпимо, но Стан кое-как сдержался. Прикрыл глаза, полюбовался аурой дамочки, начинающей прорастать зелеными сполохами, и сладко потянулся, с показным удовольствием разминая плечи.

– Хоррошо… теперь я могу многое, почти всё… но как же хочется есть!

Он резко повернул голову к шантажистке и уставился на нее таким заинтересованным взглядом, словно обнаружил перед собой по меньшей мере кусок свежепожаренного мяса. Огромный и аппетитно зарумяненный.

– Мм-м! – облизнувшись, парень сделал вид, будто собирается привстать с кресла.

Дамочка взвизгнула, кинулась прочь и наткнулась на собственного слугу, застывшего возле двери с потрясённым выражением лица. С удивительной ловкостью и силой обезумевшая от страха мошенница цепко ухватила парнишку за руку и швырнула к Стану. От сильного толчка мальчишка не удержался на ногах и свалился к землянину прямо на колени. Стан чуть сдвинул сжавшегося и замершего, как загнанная мышка, прислужника в угол кресла, чтобы не мешал или случайно не придавил унса.

– Вот его… его… возьми! – Фанзела истерично дёргала ручки и суетливо шарила по кошелям, напрасно ища ключ, которого там никогда не было.

– А он у нас! – Стан хорошо видел, как вошедший последним слуга торопливо запер за собой дверь и спрятал ключ в карман.

И теперь спокойно выудил из кармана парнишки вожделенный дамой предмет и дразняще покрутил перед ней.

– Отдай!

– Сейчас. Бегу и падаю, – состроив самую жуткую и мрачную физиономию, какую сумел, хмыкнул Стан. – Я голоден и зол… ты хотела обмануть меня, женщина! И теперь должна ответить за все свои поступки!

Для убедительности парень оскалился и клацнул белоснежными зубами.

– Нет! Не-ет! – Хозяйка бросилась мимо него к иллюминатору, но он в последний миг невозмутимо вытянул длинную ногу.

– Я на всё согласна… всё отдам… только не это… – Рухнувшая на пол Фанзела торопливо отползала на коленях в дальний угол, явно намереваясь нырнуть под кровать.

– Ну, и что тут происходит? – Властный вопрос моряны ошеломил присутствующих, ведь дверь была заперта, а ключ находился у Стана.

– Мало кто знает, что расчётливые капитаны на своих кораблях всегда ставят одинаковые замки, – любезно сообщила моряна землянину, проходя к соседнему креслу и устраиваясь в нем, – так как пассажиры всё время их теряют и путают. Фанзела, ты вроде обещала мне покончить с этим ремеслом?

– О-оо! – простонала та, выглянув из-под кровати. – А ты еще откуда?

– А вот это не твоё дело. – Моряна вовсе не собиралась упускать в разговоре с хозяйкой ведущей роли. – Тебе достаточно знать один важный факт: ты выбрала себе в жертвы подданного нашей повелительницы.

– Врёшь… – Вот теперь страх в ауре шантажистки цвёл гораздо сильнее остальных эмоций.

И намного пышнее, чем в тот миг, когда она верила в желание Стана выпить её кровь.

– Ты лучше других должна знать, что мы никогда не врём женщинам, – укоризненно сообщила преступнице моряна и обернулась к Стану. – Ты можешь отпустить Атику, брат, она никуда не сбежит.

– Кто тут Атику? – сразу не понял землянин, потом внимательнее присмотрелся к сжавшемуся в испуге парнишке, который так и сидел рядом с ним, и, движимый интуицией, дёрнул его за густые черные космы.

Слуга только сильнее вжал голову в плечи, почувствовав, как его голове стало заметно прохладнее.

Рассыпались по плечам светлые волосы, мелькнула на шее полоска белой кожи, открывая тайну необычайной смуглоты светловолосого парнишки.

Чёрт, уже совсем не мальчишки! Вернее, совершенно девчонки.

Стан решительной рукой выдворил пособницу мошенницы со своего кресла, но она никуда не побежала, так и сидела рядом с его ногами, вызывая непонятное чувство протеста и неловкости.

– Что ты со мной сделаешь? – Вылезшая из-под своего укрытия Фанзела от расстройства не замечала ни развалившейся причудливой причёски, ни размазанной по лицу пыли вперемежку с краской.

– На Сузерде скажу, а пока веди себя тихо, как мышка. И не вздумай хитрить, я с тебя глаз не спущу. Атику забираю прямо сейчас, ты учишь её только плохому. Идём, – повелительно кивнула моряна служанке.

– Но я её столько кормила… и она моя дочь!

Стан почувствовал невыразимое отвращение, услышав, каким возмущённо-капризным тоном сказаны эти слова.

– Она не твоя дочь, и ей пора это узнать. – В голосе моряны зазвенела сталь. – Если она еще сама не догадалась по твоему отношению. Собирайся, девочка, парик пока надень… это ненадолго.

– У неё ничего нет… – заторопилась Фанзела и вдруг увидела в руках Стана притихшего унса. – А куда это ты несёшь моего попугая?

Малыш к этому времени уже наелся и старательно заживил ранку своего кормильца, виновато поглядывая на него впавшими глазками.

– Попугая я забираю, – озверев, рыкнул Стан, – в качестве компенсации за моральный ущерб! Или ты предпочитаешь отдать кровью?

– Не-ет… – Она отодвинулась дальше в угол и вдруг жалобно всхлипнула: – Обобрали…

– Ну, это ты сильно преувеличиваешь, – презрительно буркнула моряна и показала Стану глазами на дверь.

Намекать дважды парню не пришлось, и уже через минуту он ворвался в дверь собственной каюты.

– Чудик! Смотри, кого я принёс!

– Кость… – Бесцельно мотавшийся по каюте клон подскочил к нему, вцепился в плечи и вдруг шмыгнул носом, – когда-нибудь я прибью тебя за такие вылазки.

– Ну что ты, брат. – Стан свободной рукой на миг крепко притиснул к себе двойника, заглянул в знакомые глаза и озорно фыркнул: – Ведь вы же не дадите мне пропасть?

Получил шутливый толчок в плечо, но сдачи не дал, тут же забыв про него.

Чудик, немедленно прилетевший на зов, уже сидел на его ладони, торопливо и бдительно ощупывая и разглядывая собрата.

– Уровень бактериального заражения понижается, органы работают нормально, в гемоглобине недостатка нет… Костя, ты дал ему кровь?

– Я. – Объяснять, что унс взял её сам, Стан пока не собирался.

– Это верное решение, – серьезно сообщил Чудик и нырнул под рубашку хозяина, – сажай его сюда, ему нужно тепло.

– А как же я…

Стан хотел было запротестовать, он им что, инкубатор?! И вообще поинтересоваться, а как ему теперь есть и спать? Но вовремя сообразил, раз Чудик считает это оптимальным решением, то терпеть придётся столько, сколько нужно. И ничего от его протестов не изменится.

Да ведь он и сам не захочет ничего менять.

Глава 5 Тина

– Моряна?!

Показалось Тине или нет, будто это слово сорвалось не только с её губ? Девушка скосила глаза на лучников и убедилась, что все её спутники поражены ничуть не меньше, хотя спешат стереть с лиц изумлённое выражение.

– Я. – Королева вяло махнула рукой, и по этому, такому знакомому жесту Тина сообразила, как сильно выжата повелительница.

Просто досуха, и ей сейчас срочно необходим отдых. Или помощь.

Девушка решительно соскользнула с панга и бросилась к приёмной матери.

– Не нужно… – попробовала слабо протестовать та, но напоенные теплом ладони уже легли на плечи, прошлись по шее, отодвинув волосы, поднялись по затылку, – хватит, спасибо. У тебя увеличился ресурс… это отличная новость.

– Что-то случилось? – Первоначальная растерянность при виде королевы, оставшейся на другом конце континента, за эти минуты окончательно рассеялась, уступив место уверенности, что произошло нечто очень важное.

Только такое могло заставить моряну бросить все, свою тайную крепость, малышей, портал в родной мир и мчаться окружным путём в Дилл.

– Как ты нас нашла? – Васта интересовал совсем другой вопрос.

– Мне кажется, это как раз понятно… – пробурчал Костик и оглянулся на двух аборигенок, которые присоединились к ним в Луонсе.

Обе они были немолоды и молчаливы, обе имели смутное сходство с морянами. И обеих почти с первого дня невзлюбил Тарос. Появление смесок вдребезги разбило все надежды, возлагаемые квартероном на это путешествие. Телохранительницы, или бонны, как сразу окрестила их Тина, не оставляли парню никакой возможности ухаживать за фиктивной женой. Теперь они подавали ей еду, устраивали на ночлег и водили к речке.

За два дня, пока они добирались от Луонса до этой маленькой деревушки, расположенной на въезде в Дилл, квартерону удалось лишь несколько раз мельком коснуться руки Тины.

– Да… случилось. Пруганда сняли с поста харифа. Он пока под домашним арестом… но об этом поговорим позднее, в другом месте. – Моряна поднялась с придорожного камня и помахала рукой.

Дальние кусты зашевелились, и на дорогу выбрался панг, запряжённый в лёгкую коляску, крытую полотняным пологом.

Одна из бонн, Киа или Лос, Тина пока плохо разбиралась, немедленно подступила к повозке и села на место возницы. Парнишка, сидевший там до неё, сунул в карман брошенный моряной кошель и испарился в тех же кустах.

– Садись. – Повелительница кивнула Тине на повозку, скользнула следом сама и позвала: – Жано!

Кот мгновенно понял, что от него требуется, и одним прыжком покинул надоевшее ему место на спине панга.

– Васт!

Командир, молча следивший за всеми этими перемещениями, так же стремительно оказался рядом.

– Мы едем в мой особняк, это на северном холме, возле фонтанной площади, ворота с изображениями рыбок. Вот тебе знак, по нему вас сразу пропустят. Но сначала тебе придётся отправиться к адмиралу… знаешь его дворец? Он сейчас там. И еще… можешь говорить всю правду… какую сочтёшь нужной, нам нельзя путаться в рассказах, но про Пруга я ничего не говорила, понял?

– Не дурак. – Васт, оказывается, запоминал Костиковы выражения. – Я тебя вообще не видел.

– Правильно, – подумав секунду, кивнула королева. – И еще. Вы изначально собирались остановиться в моем доме… только это было секретом для всех остальных. Как ты понимаешь, на харифа кто-то донёс. Причём после вашего отъезда. Всё, больше тут стоять нам нельзя, езжай.

Киа негромко прикрикнула на панга, и коляска тронулась. Приоткрыв полотняную шторку, Тина следила, как Васт отдаёт распоряжения, как разворачивает панга и очень быстро исчезает в облачке пыли.

Остальные последовали за коляской, но на некотором удалении.

– Мы должны попасть в мой дом раньше, чем за тобой прибудут гвардейцы адмирала, – еле слышно пояснила королева, – никто не должен знать, что я вас встречала и предупредила анлезийца. Адмирал сердит на них, он посылал на Анлезию судно, просил помощи, две сотни лучников, но хозяин леса не дал ни одного. Наоборот, тайно приказал всем своим подданным, находящимся на Сузерде, вернуться домой. В войнах Анлезия держит твёрдый нейтралитет.

– А как же Васт с Зайлом? – Костик невольно оглянулся на деликатно едущих поодаль спутников.

Как-то привык он к ним за последние дни, тем более, что после деревушки медогонов парней словно подменили: никаких требований не предъявляли, ни на чём не настаивали. Останавливались по первому даже не слову, а взгляду. Костику иногда от подобной сговорчивости становилось как-то не по себе, может, они и всегда были такими милыми, а это он их провоцировал на разборки?

– Они же дали тебе клятву… этого хозяин леса отменить не может.

– А почему он так называется? Действительно сидит в лесу? – поинтересовался Костик, но думал в это время совершенно о другом.

– Нет, сидит он во дворце. – В голосе моряны прозвучала непонятная усмешка. – Только дворец у него… не вполне человеческий. И диких лесов на Анлезии нет, просто его подданные свято чтят всё связанное с их легендарными предками… временами даже слишком рьяно… Однако тебя ведь не это интересует?

– Всё-то ты знаешь, – вздохнул Костик, – меня волнует, как адмирал его встретит… Васта.

– Ругать и бить точно не будет… и в камеру с преступниками вместе тоже не посадит, – еле заметно помрачнела морянская королева. – Но тебе ведь уже говорили… у него очень тяжёлый характер.

– Черт, моряна! И ты говоришь об этом так спокойно! – Костик так и подпрыгнул. – Зачем же ты его послала?!

– Чтобы отвести от тебя первый гнев и дать адмиралу немного остыть. Неужели тебе не понятно? Бенедли получил на вас донос, и пока не установит истину, никогда не поверит, что его обманули!

– Ну, так поворачивай повозку, мы подъедем следом, Васт уже там!

– Тина, – королева пристально вгляделась в ученицу, – что произошло в дороге? Ты никогда раньше не была такой нервной и невнимательной.

– Кое-что произошло… расскажу потом, а сейчас нужно его спасать!

– Не нужно никого спасать, Васт отлично знает, куда и зачем отправился… – твердо отказала повелительница. – А тебе, прежде чем предстать перед адмиралом, нужно принять ванну и переодеться.

– Это еще зачем? – насторожился Костик.

– Адмирал должен увидеть не девчонку-лучницу, а серьёзную целительницу… впечатление от первой встречи у людей имеет важное значение.

– Бабушка говорит: встречают по одёжке, а провожают по уму, – хмуро фыркнул Костик.

– Мудрая женщина.

– Она вообще-то старушка.

– Ты сейчас рассуждаешь как Тарос… кстати, как они отнеслись к известию о детях?

– А ты не знаешь? – поразился Костик. – Ведь лучники собирались бежать в бухту всем отрядом.

– Ни один не пришёл, – качнула головой моряна и приложила палец к губам. – Тсс… мы проезжаем мимо поста.

– А разве они уже ищут нас по городу? – через несколько минут решился шёпотом спросить землянин.

– Вас пока не ищут, а вот охрану в связи с военным положением усилили.

– Так у вас война началась?

– Нет… пока – нет. Просто императрица прислала королеве ультиматум… или принц в течение десяти дней отправится на Хамшир, или оттуда на Сузерд отправится императорский флот… а это сорок кораблей, набитых отборными легионерами.

– А зачем им принц?

– Чтобы стать консортом принцессы Ансельны.

– Она такая страшная? Или старая? – Костик никак не мог понять, отчего моряна так против этого брака.

Сколько он помнит из истории, принцы и принцессы никогда не имели возможности сами выбирать себе пару, такая уж у них доля.

– Нет… и не старая, и не страшная, ей всего девятнадцать лет, и она милая девушка, но если Дагеберт станет консортом – это будет означать, что Сузерд – провинция Империи. А королева и адмирал всячески стараются этого избежать.

– Вот это мы влипли… – Тина даже присвистнула, представив размер проблемы, в которую ввязалась по незнанию. – Моряна! Неужели ты думаешь, будто у Сузерда есть какие-то шансы выстоять?

– Посмотрим, – загадочно хмыкнула та, – сначала нужно спасти Пруганда. Он честный человек… и понимает наши проблемы.

Разумеется, Тина догадывалась, что моряне ни к чему разборки с новым харифом южной крепости. Но раньше даже не подозревала, что повелительница способна так открыто встать на защиту Пруганда. Или это все же больше защита собственных интересов, уютного укрытия в кратере и спокойного использования затопленного портала? На самом деле Костику пока до этого мало дела. Ему сейчас намного важнее не потерять в круговерти этих событий своих клонов… иначе он может вообще никогда с ними не встретиться.

– Вот и приехали, – с нескрываемым облегчением выдохнула моряна, и любопытство подтолкнуло Тину выглянуть в щёлочку между занавесками.

Мелькнули перед глазами деревянные ворота, расписанные синими и серебряными рыбками, раскидистые кусты вдоль подъездной аллеи, и коляска замерла напротив бело-розового, как конфетка, дома, сложенного из ракушечника.

– Здесь я могу сказать тебе еще одну новость, приятную, – вылезая из коляски, важно сообщила королева и сделала Кие знак рукой.

Та понятливо кивнула, дёрнула повод, и коляска покатилась куда-то за угол.

– Ну, – не выдержал Костик, – моряна! Что за новость?

– Судно, на котором плывут твои братья, через два дня войдёт в бухту Дилла.

– Обрадовала, – мрачно вздохнул Костик, представив, как клоны высаживаются в порту, – и прямо в лапы адмиралу. Вот он будет счастлив получить сразу троих в одном флаконе.

– Тина, – укоризненно качнула головой моряна и потащила девушку к дверям, – не переживай так! Они не попадут к адмиралу. Когда судно войдёт в порт Дилла, капитан недосчитается нескольких пассажиров.

– А как они попадут сюда? Жано!

Напрасно Костик звал привыкшего к свободе кота. Едва мохнатый ловелас сообразил, что в этом месте они будут ночевать, как немедленно отправился обследовать окрестности. Только хвост в кустах мелькнул.

– Не волнуйся, твоих братьев доставят прямо сюда. И Жано пусть погуляет, сам придёт. Тебе никто не говорил, откуда он взялся? – Моряна уже вела Тину по анфиладе просторных залов куда-то в глубь дома.

– Нет… а что, разве такие коты тут редкость?

– Тут их вообще нет. Есть похожие в лесах, но они просто животные, а Жано потомок полуразумной расы. Это Яргелли привезла с собой с Анлезии его мать. Красавица была кошка… погибла рядом с хозяйкой. Слишком неравные были силы, они в тот раз нарвались на три пиратских судна… набитые головорезами.

– А откуда тогда Жано?

– За несколько месяцев до того рейса кошка принесла котят, Яргелли с Териленом ле Сизилли иногда посещали Анлезию, мать Тароса хотела, чтобы родственники признали её мужа.

– А Васт говорил, они не против того, чтобы люди жили на Анлезии, – рассматривая помещение, куда привела её моряна, протянул Костик.

– Не против. И официально даже не против браков мужчин с человеческими женщинами. Просто потому, что анлезийцы никогда не женятся на инородках. Слишком ценят свой дар долголетия, чтобы лишать его собственных детей. Ну а женщины у них имеют двойственное положение, с одной стороны, их боготворят, с другой – крепко держат в предназначенной для них нише обычаями и законами. Яргелли была особенной, ей одной из соотечественниц удалось доказать своё право на путешествие за пределы Анлезии.

Не прерывая рассказа, моряна с удобством прилегла на низкий диван, стоящий неподалёку от ванны, выточенной из цельного куска розового мрамора в виде огромной вазы. Устало потянулась и тронула пальцем колокольчик.

Это простое действие вызвало из глубин дома целую толпу морянок-полукровок, набросившихся на Тину, как голодные куры на зерно. Девушку вмиг раздели, сунули в горячую воду и принялись мылить и тереть с необычайным энтузиазмом.

– Так вот, про кота. Котят, уходя в то плаванье, Яргелли оставила у Саи, они были слишком малы и бестолковы, везде лезли. А потом их разобрали анлезийцы… на память. Васт тоже взял… но он тогда запил… вместе с Пругом, и ему было не до Жано. Хотя по-своему лучник котёнка любил, поэтому через несколько дней подарил его Сае.

– Как интересно… – Тине удалось на миг вырваться из цепких рук и взглянуть на моряну, – но ты ведь не просто так это рассказываешь?

– Конечно, не просто. – Королева довольно усмехнулась, начиная узнавать ту Тину, какой девушка была до этого путешествия. – Васт «забыл» сказать Сае и не сказал тебе, что, когда анлезийцы разбирали котят, они провели ритуал… вроде посвящения. Жано можно отдавать сколько угодно… и кому угодно, но хозяин у него всегда останется один.

– Васт?

– Да… и мне жаль, что он не нашёл в себе смелости объяснить это тебе. Я бы тоже не стала говорить… но ты начнёшь волноваться, если Жано исчезнет. А он просто пойдёт искать Васта… когда тот призовёт.

– Вот теперь я действительно волнуюсь… в большом городе на него могут напасть… собаки или вооружённые воины.

– Собаки не умеют бегать по деревьям и крышам, воины тоже, – легкомысленно отмахнулась повелительница, – а теперь расскажи, что произошло в пути.

За время, пока Тина рассказывала, её успели помыть, одеть и причесать. И поставить перед моряной на обозрение.

– Хорошо, – одобрила та, окинув ученицу критическим взором, – теперь можно немного подкрепиться и ждать гостей.

– А почему – немного?

– Много не успеем… да и не стоит наедаться. Если всё пойдёт, как я предполагаю, адмирал пригласит нас на ужин, – сообщила моряна, – но ты постарайся быть с ним очень осторожной… и ни в коем случае ничем не шантажировать. От этого Бенедли просто звереет.

– О-о-о… – Костик, наконец, добрался до зеркала и завис, не в состоянии сказать больше ничего членораздельного.

– Тебе что-то не нравится? – остановилась за его плечом моряна.

– Нифика… – только теперь, узрев, в кого его превратили, парень начал понимать, насколько он недооценил раньше серьёзность ситуации.

Девушка, ошарашенно смотревшая на него из зеркала, могла жить на земле где-то лет двести назад, и не иначе как в Питере. И скорее всего – учиться в монастырской школе. Строгое, без единого изыска платье темно-синего цвета балахонисто обвисало с плеч, ничего не обтягивая и не подчёркивая, а белый узкий воротничок-стоечка только довершал впечатление. Волосы были высоко подобраны и заплетены в тугую косицу, стянутую на конце черным шёлковым шнурком. Через плечо наискосок висела небольшая сумочка, сразу напомнившая Костику контролёров или почтальона Печкина.

– И что у меня в кошельке?

– Все снадобья… какие ты знаешь.

Тина понимающе усмехнулась – довольно специфический набор. Интересно только, а на ком, по предположению моряны, ей предстоит их испытывать?

– Но пользоваться этим можно только в самом крайнем случае, и лучше таких случаев избегать. – Повелительница настойчиво оттеснила девушку от зеркала и потащила в соседний зал.

Там уже был накрыт стол, несколько тарелочек с малосольной рыбкой разных сортов, нарезанные ломтиками фрукты, холодный сок и специально для Тины два тонких ломтика белого хлеба, моряны никаких злаков не потребляли. Действительно, не разъешься, вздохнул Костик, загружая хлеб несколькими слоями рыбы, на ужин у адмирала он почему-то не возлагал такой же надежды, как моряна.

– Там прибыл офицер… – Молоденькая полукровка возникла в дверях как раз в тот момент, когда Тина приступила к сооружению второго бутерброда, и руки девушки замелькали с удвоенной скоростью.

– Проси пройти сюда. – Моряна с доброй насмешкой смотрела, как ученица разом откусывает чуть не половину своего творения.

– Не торопись, успеешь.

Тина действительно успела и доесть, и запить, и даже вытереть губы и руки салфеткой, смоченной в душистой воде, напрочь отбивающей запах рыбы. Даже взять в руку кусочек фрукта и сесть преувеличенно прямо успела, когда послышался торопливый звук шагов и в зал ворвался рассерженный чем-то офицер королевской гвардии.

– Кто здесь Констанатина Запольская?

И вот в этот момент Тина вдруг поняла, почему повелительница прибыла сюда самолично и почему моряны снимут с корабля ее клонов, не допустив их официального вступления на берег.

Знает уже адмирал про существование братьев, по крайней мере, одного, и про то, что они отбыли с Хамшира, тоже осведомлён. И план, как это использовать на пользу себе и своей королеве, тоже наверняка составил… и теперь они трое, которые по сути один и тот же Костик Запольский, в этом плане лишь разменная монетка. Джокер, выпавший совершенно нежданно.

И значит, ему нужно сейчас действительно собрать все свои силы и артистические способности, если он хочет, чтобы их хотя бы не использовали втёмную.

– Это я, – кротко сообщила Тина, откровенно разглядывая незваного гостя, – чего вы хотели?

– Адмирал Инвард ле Бенедли требует немедленно добровольно явиться к нему для допроса, в случае отказа вы будете доставлены принудительно.

Костик отлично видел, что всё он прекрасно понимает, этот крепкий воин средних лет в летней гвардейской форме и с полным набором оружия на поясе. И что форма приглашения оскорбительна и провокационна, и что никаких прав приказывать иномирянке у адмирала нет.

Тина ещё в крепости выяснила, что после замужества автоматически потеряла право на службу в армии. Замужним женщинам категорически запрещено служить в войсках Сузерда.

И теперь Тиной, как гражданским лицом, не имеет права распоряжаться ни один офицер. Но моряна почему-то молчит, значит, и Тине пока спорить не стоит.

– Разумеется, я отправлюсь добровольно, – с показной скромностью опустив ресницы, кротко сообщила Тина, – но сначала поставлю в известность своего мужа.

– Вы замужем? – с притворным изумлением небрежно обронил посланец.

Костик даже на миг не поверил, что посланец не располагал сведениями об этом факте. Такое просто невозможно, ведь знали все в крепости и в городке. Сая еще смеялась, что теперь, едва появившись на рынке, она сразу оказывается в центре толпы любопытных кумушек. Припомнив всё, о чём знал из разговоров на эту тему и переписки на сайтах, Костик смекнул, какое чувство должно было стать его первой реакцией, если бы он и в самом деле был девушкой, недавно вышедшей замуж, и кто-то в этом засомневался. Несомненно, возмущение. Ну, так это легко устроить!

– Вот! – гордо подняв вверх руку с браслетом, высокомерно фыркнула Тина. – А это как, по-вашему, называется?

– Не может быть… разрешите рассмотреть поближе… я думал, на Сузерде таких давно уже нет. – Воин как-то очень уж прытко метнулся к иномирянке и схватился жилистой лапой за выставленное напоказ запястье.

Вернее, попытался схватиться, и в тот же момент отлетел на пару метров, шипя и тряся в воздухе обожжённой рукой.

– Как же вы так неосторожно… – Тина вскочила со стула и бросилась к офицеру, но он так же шустро отпрянул еще дальше.

– Не подходите!

– Да не бойтесь вы, я целитель. – Костик постепенно загонял гостя в угол. – Давайте хоть боль сниму!

– Уже ничего не болит. – Воин попытался сделать строгое лицо. – Пора ехать, вас ждёт коляска.

– Ты куда-то собралась, дорогая? – Тина скосила взгляд на вошедшего и чудом успела покрепче стиснуть зубы, чтобы не ляпнуть какую-нибудь фразу, абсолютно неподобающую своему нынешнему образу.

Если Костика помощницы моряны превратили в форменного «синего чулка», то Тарос принарядился, как на приём к королеве. И выглядел просто неотразимым красавчиком. Брюки и длинную жилетку из темно-зелёной тончайшей замши дополняли белоснежная рубашка с расшитым серебряной нитью отложным воротником и широкий кожаный пояс, щедро украшенный золотыми пряжками, заклёпками и драгоценными камнями. На непривычно распущенных золотящихся волосах квартерона кокетливо сидела небольшая шляпа с пером, за плечом висел лук.

– Да… – с трудом преодолев желание захихикать, скромно опустила глаза Тина. – Господин адмирал приказывает мне немедленно явиться на допрос.

– Только вместе со мной, – мгновенно ощетинился Тарос. – Я не отпущу жену одну во дворец адмирала.

– А разве ты не будешь ждать Ливастаэра? – бесстрастно произнесла моряна, подняв глаза на Тароса с таким невозмутимым выражением, словно он всегда гулял в таком виде.

Офицер бросил в сторону моряны пренебрежительный взгляд и высокомерно поджал губы.

«Кто такой Ливастаэр?» – хотел было уточнить Костик, как сообразил, да это же Васт!

И вдруг почувствовал, как в груди поднимается волна злой обиды. Они что, все сговорились, что ли, без конца испытывать его на прочность? Сначала почти умоляют, чтобы он им помог, а потом всячески мешают, скрывая самую необходимую информацию. Имена, свои старинные интриги и даже совершенно незначительную, на его взгляд, дребедень! Ну вот что стоило Васту заранее сказать свое полное имя – Ливастаэр, чтобы Тина теперь не хлопала глазами, как дурочка!

– Он отправился к адмиралу с докладом, – вежливо пояснил моряне Тарос, опасливо покосившись на жену, – думаю, мы встретим его по дороге.

– Ливастаэр из рода Сиреневой лозы задержан адмиралом до выяснения всех интересующих его милость обстоятельств… – сухо сообщил офицер, и по его недовольному лицу Костик понял, что эту информацию гвардеец намерен был от них утаить до последнего.

– Мы едем немедленно. – Тина решительно шагнула в сторону двери. – Надеюсь, с Вастом ничего плохого еще не случилось?

– Вы так горячо заботитесь о сослуживце вашего мужа, – вроде и одобрительно произнёс гвардеец, а прозвучало почти оскорблением.

– Сослуживец моего мужа вместе с Зайлом принёс мне клятву на крови, и как, по-вашему, может мне быть после этого безразлична его судьба? – начал заводиться Костик.

– Ты всё правильно делаешь, дочка. – Повелительница величественно поднялась со своего места. – Отправляйтесь немедленно. Заодно передай его милости, что моё величество готово предоставить адмиралу аудиенцию, на которой он настаивал несколько дней назад… когда вернулось посольство с Анлезии.

Моряна уже покинула гостей, а гвардеец всё ещё пребывал в ступоре, не в силах поверить, что над ним не пошутили.

– Ну, мы едем или нет? – не выдержав, поторопил воина Костик.

– Да, конечно, – офицер сделал два шага вперёд и снова притормозил, – а кто это… величество?

– Этот дом принадлежит повелительнице морского народа, – по-хозяйски беря Тину под руку, снизошёл до объяснений Тарос, – вы имели счастье беседовать с её величеством.

– Но почему… дочка?

Какой-то он туповатый, разочарованно вздохнул про себя Костик, ему казалось, что адмирал пошлёт за ними самого пронырливого из своих людей.

– Её величество признала мою жену приёмной дочерью, – холодно обронил Тарос и решительно повёл Тину вперёд, оставляя посланца уныло плестись сзади.

Глава 6 Тина

Коляска с натянутым над сиденьями полотняным пологом оказалась вполне мирной и обычной на вид. Тина только хмыкнула украдкой, ей почему-то думалось, что их повезут в каком-нибудь мрачном экипаже с зарешеченными окнами. Ехали они с Таросом в ней вдвоём, офицер скакал впереди на панге. Замыкали процессию четверо гвардейцев, наверное, для того, чтобы у пассажиров не возникло даже мысли сбежать по дороге.

Несмотря на всё растущую тревогу, Костик не мог не ухмыльнуться, представив глупца, решившегося на заранее провальную попытку. Сквозь щели неплотно задвинутых занавесок можно было разглядеть в вечерних сумерках толпы гуляющих горожан, высыпавших на улицы в поисках прохлады и развлечений, и почти каждый третий был в одежде цвета морской волны. Присмотревшись, Костик убедился, что весьма необычное на его взгляд облачение, состоящее из длинной туники без рукавов, является местной военной формой.

Дополняли этот наряд увешенные снаряжением и оружием пояса и разноцветные шляпы, а завершали полуботинки с острыми носами и пряжками. У многих воинов за спиной висели луки и топорики.

Мысли Костика с экипировки воинов снова вернулись к моряне, её поведение в последние минуты перед расставанием сильно озадачило землянина. То она требует, чтобы никому не говорили про встречу, то вдруг открывает гвардейцу свое инкогнито и приглашает адмирала на аудиенцию. Повелительница народа, о котором ни один из сухопутных властителей ничего не знал наверняка и не имел никакой возможности заслать шпионов, всё время вела какую-то странную игру, в которой слишком часто меняла правила. Которые сама же перед этим и устанавливала.

– Подъезжаем, – пробормотал вдруг Тарос, резко повернулся к Тине, и не успела она даже охнуть, как оказалась крепко прижата к груди мужа.

Мужчина обнимал её с такой силой, что у девушки не было никакой возможности высвободить руки, а уже в следующий миг губы квартерона впились в её рот жадным, отчаянным поцелуем.

Однако врезать со всей силы носком ботиночка по ноге наглеца Тина всё же сумела и тут же почувствовала, как коляска останавливается. И почти сразу дверца распахнулась.

– Хм… – бесцеремонно фыркнул над ухом девушки голос сопровождающего, – прибыли.

– Да? Уже?! – Землянин успел сообразить, что Тарос неспроста накинулся на него, и горел желанием устроить фиктивному мужу грандиозную головомойку за то, что не предупредил.

Но вовсе не здесь и не сейчас.

Костик с показной неторопливостью высвободился из объятий квартерона, с тайной жалостью глянул на его расцветшее счастливой и глуповатой улыбкой лицо и первым вылез из коляски. Собственный опыт подсказывал, что Таросу понадобится некоторое время, чтобы прийти в себя.

А вот сам Костик ничего, кроме злости и возмущения, во время их первого поцелуя не испытал. Хотя властным и жадным он был только в первую секунду, очень быстро превратившись в запредельно бережный и нежный.

Тина успела сделать по каменным ступеням всего несколько шагов, вслед за важно выступающим офицером, как догнавший квартерон крепко подхватил её под руку. Быстро же он взял себя в руки, ехидно ухмыльнулся про себя Костик, и в тот же момент висок обожгло жаркое дыхание.

– Спасибо.

– За что? – таким же неслышным шёпотом осведомилась девушка.

– Что не убила, – весело ухмыльнулся квартерон.

– Рано радуешься, – пообещала Тина и смолкла, они стояли у входа в мрачноватое здание из тёсаного камня, охраняемое вооружёнными до зубов воинами.

Украдкой оглядывая двор во время короткого путешествия к этим дверям, Костик успел заметить и высокие каменные стены, и часовых на них, и толпу воинов, неприкрыто рассматривающих привезённых пленников. Гостей обычно встречают вовсе не так.

В дом их пропустили безоговорочно, даже пароль, или что тут у них вместо него, не спросили, и по этой мелочи Костику стало понятно, как первоначально ошибался он насчёт статуса доставившего их офицера. Вовсе он не нуб и занимает довольно видное положение… или имеет особые права.

Посыльный и внутри дома двигался очень уверенно, провёл парочку в небольшое помещение и оставил одних. Как похожи в разных мирах методы стоящих у власти интриганов, фыркнул ему вслед Костик. Он ничуть не удивится, если окажется, что из соседней комнаты проделано несколько незаметных дырочек, через которые прекрасно видно и слышно всё происходящее.

Однако показывать хозяевам свою осведомлённость иномирянин не собирался, медленно двинулся в обход, с живым интересом изучая комнату, где ему предстояло дать адмиралу первый бой. Хотя особо рассматривать было нечего, хозяева обставили помещение довольно простенько. Вдоль стен несколько неказистых стульев, посреди стол и кресло для хозяина. На кабинет хозяина эта комнатка не тянула ни по каким параметрам, на гостиную – тем более. Скорее, допросная… или камера предварительного заключения.

– Тина, – Тарос догнал жену возле окна, нежно обнял, и шепнул в самое ушко: – прости?

– Тар, давай поговорим на эту тему, когда вернёмся домой. – Помня о подглядывающих, Костик не стал вырываться и сопротивляться, просто исподтишка двинул квартерона в живот острым локтем.

И вдруг почувствовал знакомый укол предвиденья. Землянин обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как открывается дверь и входит одетый во всё чёрное подтянутый мужчина средних лет с неприступно ледяным взглядом бледно-голубых глаз.

Не говоря ни слова и не здороваясь, он прошёл к столу и остановился рядом с ним, пристально разглядывая замершую у окна парочку. На его бесстрастно застывшем лице не промелькнуло даже тени малейшей эмоции, а интуиция Тины просто кричала о том, что он их почти ненавидит.

Вот понять бы ещё за что, незаметно вздохнул землянин, молча ожидая, с чего хозяин замка начнёт допрос.

– Энтарос ле Сизилли? – наконец холодно спросил адмирал.

– Да, ваша милость. – Тарос на миг почтительно склонил голову и тут же гордо выпрямился.

– Старший помощник харифа южной крепости. – Адмирал не спрашивал, а отвечал сам себе. – Почему ты не в форме?

– Я в отпуске, ваша милость, первый раз за четыре года. – Тарос чуть побледнел, но отвечал чётко и спокойно.

– И тебе пожелалось взять отпуск именно в тот момент, когда в стране такое тяжёлое положение, а крепость ослаблена уходом взвода лучников!

– Когда мы уезжали, лучники были на месте, а отправить жену в Дилл без охраны я не мог. На нас и так напали в деревне охотников.

Костик слушал этот разговор и с каждой секундой всё отчётливее понимал, что хотя Тарос и прав, но только отчасти. В военное время законы всегда строже, и у адмирала вполне достаточно прав наказать младшего офицера. А вот лично ему хотя и надоедают нежные взгляды фиктивного мужа, но лучшего охранника пока не найти. И значит, нужно как-то разруливать ситуацию, пока не прозвучали слова, от которых самовластный военачальник не сможет отказаться, чтобы не потерять лицо.

– Простите, что вмешиваюсь, – Тина осторожно высвободилась от рук квартерона, которые он «забыл» убрать с её талии, и шагнула к адмиралу, – но ведь Тарос уехал не самовольно? Ему дал отпуск господин хариф. И отправлять меня в столицу без охраны было бы легкомысленно с его стороны… ведь если бы что-то произошло в дороге, то наказали бы харифа.

– А вы… – слово «вы» адмирал произнёс с едва заметным сарказмом, – очень трогательно печётесь о харифе.

– Вы видите в этом преступление?! – с живой заинтересованностью распахнула глаза Тина. – Как интересно! Ваш офицер тоже намекал, что в вашем мире не принято заботиться о людях, которые сделали для тебя доброе дело. Кстати, моя приёмная мать просила вам передать, что готова предоставить вам аудиенцию, которой вы добивались.

– Кто ваша приёмная мать? – Голос адмирала был по-прежнему холоден, и на его лице не шевельнулся ни один мускул, но Костик даже на миг не усомнился, что это просто хорошо отрепетированная маска и всё он уже знает.

– А разве ваш офицер не доложил? – простодушно изумилась Тина. – Да, мне он сразу показался… непонятливым. Моя приёмная мать – королева морского народа.

– Как такое могло случиться?

– Она меня спасла от смерти, а по законам морского народа такие люди считаются родными.

– Моряны каждый сезон спасают сотни людей и до сих пор никогда никого не усыновляли. – По бесстрастным губам адмирала скользнула едкая усмешка.

– Вот этот вопрос вам лучше обсудить с самой правительницей, я плохо разбираюсь в законах морян, – вежливо улыбнулась девушка, – хотя, могу предположить, дело в том, что я иномирянка, как и они.

– А зачем вы перешли в наш мир? – Казалось, адмирал забыл про Тароса, хотя Костик мог поклясться, что сейчас он спокойно обдумывает, как пожёстче наказать квартерона.

– Случайно, – тяжёлый вздох Тине не пришлось играть, он вырвался из груди девушки совершенно непроизвольно, – нашла листок с описанием ритуала и решила, будто он открывает дорогу к сокровищам.

Девушка огорчённо махнула рукой, словно стряхивая неприятное воспоминание, и сделала в сторону адмирала еще пару шагов.

– А где Васт, ваш офицер сказал, его задержали? За какую провинность? – Теперь Тина стояла напротив, на расстоянии вытянутой руки и требовательно смотрела адмиралу прямо в глаза.

– Офицер Ливастаэр задержан как оставивший свой пост без разрешения начальства. – Адмирал взирал на Тину с превосходством, как директор на первоклассника.

– Что?! – От этого чудовищного заявления терпение Костика лопнуло разом, как огромный мыльный пузырь. – Чушь какая-то. Они вообще нанимались безо всякого срока, это даже я знаю, и отслужили почти по тридцать лет. Покажите мне ещё таких лохов, которые согласятся за скромное жалованье столько времени сидеть в провинциальном городишке без возможности карьерного роста и особых развлечений?

– Вы плохо осведомлены, все лучники с Анлезии получают двойное жалованье. – Адмирал явно разозлился, но разговаривал так же ровно и холодно, разве слова начал выговаривать чуть медленнее.

– Зато стреляют в три раза быстрее местных, – выпалил Костик, – а еще экономия на продуктах и помещениях. И как бы там ни было, Васт свои деньги честно отработал и заслужил награду, а не наказание.

– У тебя ведь есть три желания… можешь за него попросить, – безразлично бросил адмирал, даже не подозревая, что в этот момент обзавёлся личным врагом.

Вырвав у харифа право получить эти желания в удобное для него время, Костик вовсе не желал с ними расставаться, и всякие поползновения на это право рассматривал как покушение на себя самого. А поскольку такое в последнее время случалось всё чаще, тех, кто хоть намёком проявил намерение лишить его того, что парень привык считать своим тайным сейфом, он мгновенно заносил в разряд недругов.

– Ваше королевство настолько обеднело, что готово шантажировать бедную девушку безопасностью её друзей, лишь бы отобрать у неё законное право на три желания? – тщательно подбирая слова, едко поинтересовался Костик, презрительно глядя адмиралу в лицо.

И ведь понимал он, что этим заявлением вполне может разбудить в аборигене зверя, но и отказать себе в удовольствии не мог. Возле окна что-то расстроенно прошипел Тарос, но Костик даже не оглянулся, сосредоточив всё своё внимание на лице адмирала.

Инвард ле Бенедли вовсе не голословно слыл самым выдержанным и хладнокровным полководцем этого мира, крамольное заявление дерзкой девчонки он выслушал с абсолютно невозмутимым выражением лица. Только чуть сильнее натянулась кожа на скулах, да хищно дёрнулся желвак.

– Как предсказуемо… следовательно, ваши желания вам дороже ваших красавчиков? – Ответный удар был бы сокрушительным, не придись он в пустоту.

– Да ни за что! – Костик внезапно сообразил, что моряна, знавшая адмирала неизмеримо дольше, предвидела и этот его шаг, потому и дала ученице право говорить всё, что вздумается.

И они с Таросом были вовсе не разведчиками, а группой прикрытия, главной задачей которой было как можно дольше потянуть время.

– Тар, – с показным пренебрежением отвернувшись от адмирала, медовым голоском позвала Тина, – принеси мне, пожалуйста, вон тот стул. У этого народа, оказывается, не принято предлагать девушкам сесть… варварские обычаи.

– Вот, – беспрекословно исполнил её приказ квартерон, боявшийся такого сладенького голоска сильнее рыка харифа.

Тина проследила, как снова дрогнула щека хозяина, и грациозно опустилась на сиденье. Что там сказала королева? Адмирал не переносит, когда его шантажируют? А с чего он решил, будто другие такое любят?! Придётся показать на примере… как это противно.

– Ох… как замечательно. Никто не представляет, как трудно девушке, никогда не ездившей ни на каких пангах, отсидеть на спине животного несколько дней. Так вот, по поводу желаний. Тарос, будь добр, объясни мне: иномирянину, попавшему в этот мир, может их отдать правитель любой страны?

– Да, – пока не подозревая, к чему она ведёт, осторожно подтвердил Тарос.

– И если иномирянин не получит эти желания у правителя той страны, куда попал изначально, то имеет право попросить их у любого другого?

– Ну, в принципе – да, – нахмурился квартерон, начиная догадываться, что сейчас его жена выкинет нечто непредсказуемое. – Просто, насколько мне известно, все иномиряне берут сразу… они ведь попадают без денег и вещей.

– Как интересно! – Тина задумчиво постукала пальчиками по подлокотнику. – И весьма подло. Воспользоваться бедственным положением попаданца и в первые же дни обобрать его под благовидным предлогом. Сплошное жульё тут, как я погляжу. Я забыла тебе рассказать, дорогой, хариф тоже пытался выудить у меня желание за то, что я буду охранять стены его крепости с луком в руках. Хорошо хоть моряны меня заранее предупредили. И как оказалось, не зря я не взяла ни одного желания… так и ходила бы в обносках, пока ты мне юбочку не купил.

– Тина, – немедленно расстроился Тарос, – к чему всё ты это вспоминаешь?

– Очень просто, – печально сообщила Тина, – я терпеть не могу, когда меня шантажируют. Просто не выношу… а поскольку я девушка слабая, то у меня есть только один способ пресекать подлые происки шантажистов. Адмирал Инвард ле Бенедли, я официально отказываюсь получать положенные мне исполнения желаний у королевы Сузерда, оставляя за собой право потребовать их у любого другого правителя на свое усмотрение.

Он этого не ожидал. Всего чего угодно, только не такого невозможного заявления, и потому опешил. Всего на один миг, такой короткий, что выражение лица даже не успело смениться, вновь застыв непроницаемой маской. Ещё более железобетонной, чем раньше.

Вот только Тина успела рассмотреть мелькнувшую в голубых глазах обиженную растерянность кошки, у которой из лап вдруг выпорхнула почти задушенная птичка.

– Как вам будет угодно, – ледяным тоном процедил адмирал, – но в таком случае по закону военного времени вы приравниваетесь к подозрительным личностям, находящимся в столице без какого-либо законного основания, и немедленно отправитесь к дознавателям трибунала по обвинению в шпионаже.

– А последнее слово, прежде чем я к ним отправлюсь, мне не положено? – кротко осведомилась Тина, даже не надеясь на положительный ответ.

– Нет! – мстительно прищурившись, холодно объявил адмирал, и его ответ слился с не менее холодным и резким окриком Тароса.

– Протестую! Тина – моя жена и приехала в Дилл по моему настоянию, если приказ харифа больше не считается веской причиной. А я, как офицер армии Сузерда, имею право во время отпуска устроить своей жене прогулку по столичным магазинам, прикупить модных платьев.

Черт побери, изо всех сил стараясь не показывать невольного изумления, восхитился Костик, оказывается, Тарос способен не только обольщать наивных лохушек, но и находить слабые места в распоряжениях начальства!

– Я получил сведения, что ваш брак фиктивен, – с едкой насмешкой парировал заявление квартерона Инвард.

– А про брачные браслеты вы, разумеется, никогда не слышали? И не знаете, что их невозможно обмануть? – Тина бросала обвинения почти наугад, руководствуясь не так собственными наблюдениями, сделанными во время путешествия, сколько интуитивным чутьём, просто вопившим, что именно в последних словах адмирала и кроется главная опасность. – Тарик, иди сюда. Покажем дяде браслетики.

– Конечно, дорогая. – В голосе Тароса звучал отголосок того самого весёлого отчаяния, которое вело сейчас Костика. – Вот.

Две левые руки, мускулистая и хрупкая, затянутые в одинаковые браслеты, более похожие на защитные щитки, чем на ювелирные украшения, протянулись в направлении адмирала. А в следующий момент, подчиняясь всё тому же голосу интуиции, Тина мягко опустила свою ручку на длань квартерона.

И чуть не захлебнулась изумлённым вдохом. Едва соприкоснувшись, браслеты словно ожили. Грозный металл засветился как от случайно упавшего лучика солнца, даже цвет чуть сменил, становясь одновременно светлее и ярче.

– Ну, ещё вопросы будут? – вспомнив, что врага нужно добивать, пока не очухался, ехидно поинтересовалась Тина и покрутила перед лицом застывшего адмирала ручкой с браслетом, испускавшим синеватые блики.

Неизвестно, на какие еще пакости решился бы не привыкший никогда и никому уступать полководец, если бы в дверь не постучали.

Очевидно, адмирал ждал этого сигнала, а может, просто воспользовался возможностью сбежать, не потеряв лица. Во всяком случае, он сделал вид, будто моментально забыл о существовании дерзких супругов, величественно повернулся к ним спиной и неторопливо вышел, сохраняя царственную осанку.

– Тиночка… – Квартерон поднёс ручку девушки к лицу и нежно прижал к губам.

– Отвали, – сладко улыбаясь, еле слышно прошипел на осмелевшего нахала Костик, – а то убью.

Тарос спорить не стал, отошёл к стене и уселся на первый попавшийся стул. Но мечтательная улыбка, гулявшая по его смазливой роже, бесила Костика гораздо сильнее, чем холодное презрение адмирала, явно считавшего и харифа, и всех лучников скопом любовниками ловкой иномирской девицы.

За окнами давно погасли последние сполохи заката, а в комнату так никто и не пришёл. Даже свечку принесли только после того, как Тарос немножко постучал в дверь. Ногой.

– Вот что делает с нами, мужиками, любовь, ради ласкового слова с самим адмиралом готов схлестнуться! – удручённо бурчал Костик, исподтишка наблюдая за необычайно активизировавшимся квартероном. – Правильно бабушка говорит, для влюблённых, как для пьяных, и море по колено.

И ведь сто раз ему было сказано, не надейся! Нет, упрямо держится за своё право мужа. Забывая про его фиктивность. А тут еще браслеты как сбрендили. Хотя… он уже давно подозревал нечто подобное, да только случая проверить не было. Вот и проверил, поставил эксперимент. И как теперь поступить с результатом или как его толковать – пока ничего логичного в голову не приходит. Одна надежда, клоны скоро приедут. Как дед всегда говорил, призывая сначала советоваться, а потом уже браться за дело, одна голова хорошо, а две лучше! А у него скоро будет в распоряжении целых три головы, и все самые надёжные, потому как – его собственные.

– Тина, если составить стулья, можно будет полежать, ты не устала? – Домовитость и заботливость били из Тароса просто ключом.

– Пока потерплю, – отказалась Тина и тяжело вздохнула, похоже, скоро придётся снова устраивать квартерону промывание мозгов, а она-то так радовалась, что всё стало мирно в их маленьком коллективе.

Дверь распахнулась, когда Костик от скуки и злости придумывал уже десятый вариант язвительной речи, которой собирался поблагодарить приёмную мать за обещание адмиральского ужина. Небольшие бутрики по истечении времени вспоминались совсем крошечными и чрезвычайно вкусными.

– Следуйте за мной, – вежливо и уныло произнёс стоявший в проёме человек в униформе лакея.

Тарос немедленно подхватил Тину под руку и держал так крепко, что она начала волноваться за свою кожу. Но стиснула зубы и стерпела, коридор был довольно хорошо освещён, и шпионы могли сидеть за любой драпировкой или гобеленом.

Минут десять они размеренно топали вслед за лакеем по пустым, гулким залам и мрачным коридорам, поднимались по лестницам и спускались снова.

– Милый, – наконец не выдержала этого бесконечного шествия Тина, – надеюсь, ты не забываешь считать повороты и ступеньки?!

– Мне это не нужно, радость моя, – пользуясь моментом, Тарос склонился к её ушку и нежно прикоснулся губами к виску, – у всех анлезийцев врождённое чувство пространства. Я никогда не заблужусь ни в лесу, ни в чужом городе. Этот переодетый в лакея мечник специально ведёт нас по нежилым помещениям, чтобы избежать встреч с домочадцами и настоящей прислугой. Думаю, его цель – западная башня, она славится тем, что из неё ещё никому не удалось сбежать.

– Как интересно, – Костик решил временно не замечать этих вольностей, в конце концов, сам спровоцировал, – а как ты догадался, что он мечник?

Лакей втянул голову в плечи и засеменил чуть быстрее.

– Это просто, – важно произнёс квартерон, и Костик не удержался, чтобы не добавить:

– Ватсон!

– Что такое ватсон?!

– Ерунда, объясняй дальше.

– Они носят ножны с мечами на ремне через плечо, как твой кошель, а чтобы ремень не натирал шею, подшивают или подкладывают специальный кусочек кожи. Вот и загорает шея неравномерно, посмотри, с правой стороны светлая полоска.

– Молодец, объявляю тебе благодарность за внимательность.

– А награду? – заинтересовался Тарос.

– Вот придём в башню, и получишь. За всё сразу, – сладеньким голосочком пообещал Костик.

Квартерон намёк понял, но руку Тины не отпустил, видимо решив, что помирать, так с музыкой. А вот переодетый воин покосился на опального офицера с презрительным интересом, и на его лице Костик без труда прочёл язвительный вопрос: чего такого особенного нашёл в этой невзрачной худышке красавчик квартерон? Ведь на него, небось, облизываются все холёные и нарядные знатные дамы.

Вход в башню вёл из угловой двери довольно просторного, но слабо освещённого зала, скудно обставленного деревянными диванчиками и креслами. Лакей внутрь не пошёл, отпер громоздкий замок и отступил в сторону.

– Удачных боёв, – ехидно пожелала ему Тина, проходя мимо, и воин дёрнулся, как от пощёчины.

На Сузерде все воины по статусу относились к людям среднего класса, и изображать лакеев, которые гораздо ниже по положению, считалось неприличным.

В отместку провожатый захлопнул дверь за ними с такой злостью, что мог бы ушибить Тароса, не обладай тот большей, чем человеческая, быстротой реакции.

– Ну и зачем ты его злила? – глядя, как от порыва ветерка гаснут свечи, укоризненно вздохнул квартерон, но Тина не ответила.

Она уже мчалась к ведущей наверх узкой лестнице, на которую падал откуда-то сверху тусклый, колеблющийся свет.

По ступенькам квартерон лез за ней след в след, едва не наступая на подол, а когда они достигли второго этажа, обогнал жену и первым оказался возле распростёртого на низкой лежанке тела.

– Она же говорила… что его бить не будут?! – всхлипнула Тина, почти упав рядом с лучником.

– А его и не били… даже пальцем не тронули, – горько буркнул Тарос, – у дознавателей трибунала более тонкие методы.

– Но он же анлезиец… и офицер?! – Девушка осторожно водила руками вдоль тела камандира, пытаясь понять, отчего он еле дышит.

– Он ушёл из армии и потерял все привилегии, – пояснил квартерон, рассматривая стоящие на столике блюда и бутыли. – Тина, ты не можешь определить, тут всё безвредное?

– Иду… так, вот это и это нормальное… вот тут вроде нормальное, но слишком соленое, вода в кувшине нехорошая… какое-то зелье.

– Понятно. – Тарос решительно убрал в сторону всё, что вызвало хоть малейшее сомнение жены, потом тщательно вымыл один из бокалов и налил в него немного воды.

– Что тебе понятно? – глядя, как квартерон, приподняв командира, осторожно пытается его напоить, потребовала девушка.

– Излюбленный прием дознавателей трибунала. Сажают подозреваемого в жарко натопленной комнате и угощают солёным. А потом дают воду с зельем, ослабляющим внимание.

– Но ведь… – Тина бдительно оглянулась на ведущую к лестнице арку, однако интуиция молчала, – он намного… выносливее? И неужели нельзя было отказаться от еды?

– Не принято… они и сами едят. Но их несколько, всё время меняются…

– Так, пусти-ка меня, попробую немного почистить…

– Не нужно… – Тарос удержал её в стороне, – он сам… утром будет как новенький. Да не волнуйся так, я с ним посижу. Идём, я провожу тебя, умывальня внизу. Потом поешь и ложись спать, спальня выше.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Анлезийцы рассказывали. За последние сто лет Васт не первый тут сидит…

– Ну и что тогда я могу сказать про местных королей и адмиралов, – едко хмыкнула Тина, направляясь к лестнице, – кроме короткого слова – идиоты? Сначала обижают невинных анлезийцев, а как прижмёт, бегут просить помощи у их лесника.

– Ну, мои сородичи не всегда бывают так же невиновны… – героически признал Тарос и виновато отвёл глаза от испытующего взгляда жены, – потому и стараются жить в провинции и в крепостях.

– Понятно, – догадался Костик, – оттуда родителям влюблённых дурёх далековато бегать жаловаться адмиралу.

– Не совсем так, но почти верно, – мрачно буркнул Тарос, – просто тут больше знатных и богатых.

– Ясно, – безучастно кивнул землянин, внезапно почувствовав, как неимоверно устал за этот день, ну просто в хлам, – идём. Свечу не забудь.

Сейчас он ничего предпринимать не станет: ни ругаться, ни разбираться в местных правилах. Просто сделает всё точно так, как советует Тарос, поест и ляжет спать. А вот с утра начнёт изобретать план мести… очень спокойно и хладнокровно, а то сейчас просто неимоверно хочется кого-нибудь прибить.

Глава 7 Конс и Стан

Полоска берега проросла на горизонте ещё до обеда, но с тех пор почему-то почти не приблизилась. Или это просто казалось?! Костик с нетерпением посматривал то на паруса, казавшиеся ему слишком слабо раздутыми, то вдаль, переходя от одного борта к другому, и мрачно вздыхал.

Конечно, приятно жить в мире, где воздух свежий даже в центре городов, где мясо без сои, а фрукты без нитратов. Но как иногда хочется получить назад хоть маленькую частицу тех, привычных благ! Хотя бы мобильник, интернет, и быстроходный транспорт. Вот только, как он ни пытается связать воедино эту технику с местным укладом жизни, ничего путного не получается. Для производства самого простенького мобильника потребуется принести сюда сотню, если не больше, технологий, построить заводы, электростанции, организовать добывающую промышленность… – в общем, активно начать портить экологию.

– Ну, вот чего ты тут мечешься? – Незаметно подошедший Стан сочувствующе поглядел на клона, закинул руки за голову и картинно потянулся. – И сам не отдыхаешь, и Майка там беспокоится.

– Можно подумать, ты не переживаешь… как мы её встретим! – фыркнул Костик, ни на миг не поверивший в безразличие кудрявого ловеласа, смутившего спокойствие всех незамужних пассажирок «Быстрой чайки».

Да и некоторые замужние дамы тайком поглядывали на смазливого блондина с очень определённым интересом, сердя бдительных мужей. Однако приз достался синеглазой вдовушке с миленькими ямочками на щеках и аппетитными округлостями невысокой фигурки.

– Переживаю, – серьёзно согласился Стан, – но стараюсь держать себя в руках. От того, что ты тут торчишь, судно быстрее не помчится. И еще… знаешь… я тут подумал, как бы воспринял это сам. Она же – тоже я?! И понял, что настроение было бы – всех убить или… завыть.

– Я тоже представлял, – вздохнул Конс, – но, наверное, я бы всё же сначала заплакал, а потом начал думать… как вернуть свой… ну, облик. Ладно, идём в каюту к морянам. Майку и правда лучше надолго не оставлять. Там всякие озабоченные так и роятся… как мёдом намазано… ненавижу.

– А тебе кажется, они тебя обожают?! – хихикнул его двойник. – Вот и нет. Все мужики на судне думают: это именно ты там роишься. Моя булочка с изюмом тоже ревновать вздумала… еле успокоил.

– Ты собираешься тащить её к Тине? – осторожно поинтересовался Конс, до сих пор не решившийся задать этот важный вопрос.

Ведь от дальнейших намерений брата зависит, как они с женой должны вести себя с его пассией. Сам Стан очень хорошо общается с Майкой, словно она его младшая сестрёнка. Консу даже немного неловко за те ревнивые мысли, которые приходили в его голову в первые дни их общения. С чего ему вздумалось подозревать, будто клон может понравиться жене больше, чем он сам?! Нет, Майка любит именно его… и от этой уверенности в душе становится так светло и спокойно, словно никогда не было в их жизни взаимных обид и чёрных минут непонимания.

– Нет, – нахмурился Стан, и твёрдо мотнул головой, – не собираюсь. Точно. Не моё.

– Уфф, – облегчённо выдохнул Конс, он и сам именно так определил симпатичненькую, но недалёкую блондиночку, – прямо камень снял.

– Ты… это… каменщик, в следующий раз не молчи, если почуешь неладное, – подталкивая клона к двери в каюту, фыркнул Стан. – Помнишь ведь: одна голова хорошо, а две лучше.

– А три – ваще класс… – хихикнул его двойник и замер, обнаружив в гостях у моряны капитана и его помощника. – Здравствуйте… девушки.

– Погуляйте пока, у нас деловой разговор, – недовольно зыркнул на парней капитан, но моряна бесцеремонно его перебила:

– Проходите, господа, устраивайтесь. Разговор мы почти закончили. Мой ответ – нет.

– Ты хорошо подумала? – решив, что смазливые юнцы вовсе не помеха его планам, прищурился морской волк.

– Очень. Меня не интересуют такие заработки… да и вообще никакие не интересуют.

– Да? – грязно осклабился помощник капитана. – А вот эти два бабника тогда что тут целыми днями делают? Скажешь, в кости с вами играют?

– Почему только в кости, – лениво потянулся Стан, – ещё в шашки и крестики-нолики. А какое у него было предложение?

– Неважно, – моряна была настроена необычайно решительно, – раз оно нам не подошло. Всего хорошего, господин капитан.

– Я не прощаюсь, – с угрозой пробурчал тот, с показной неторопливостью поднимаясь из кресла, – советую подумать до вечера… иначе…

Он многозначительно ухмыльнулся и вразвалку покинул каюту. Следом, так же хмыкнув, удалился помощник, из вредности оставив дверь открытой.

– Что тут произошло? – Закрыв дверь, Стан в упор уставился на моряну. – Он просто пылал злостью?!

– Мы отказались принять участие в прощальном ужине. – Водная дева не выглядела ни оскорблённой, ни расстроенной. – Забудь. У нас более важное дело, нужно, чтобы вы перенесли сюда все свои вещи… ночью нас заберут.

– Тхипп? – откровенно обрадовался Стан. – Как здорово! Сейчас и принесём, пока они не приняли меры, пошли, Костик.

– Возьмите Уло, – не разделила его эйфории моряна, – лучше поостеречься.

– Ты думаешь, мы без него не справимся?

Конс согласно кивнул. Стан, как и обещал, посвятил всё свободное время тренировкам, и теперь братья были уверены, что пара-тройка матросиков никаких проблем для них не создаст.

– Не спорь, я этого капитана знаю, – стояла на своём старшая моряна, – не лично… сам понимаешь, но наслышана. Ты думаешь, Фанзела садится на любое судно? Как бы не так. У этого капитана остались непроданными три самые дорогие каюты, и уступать их перед самым отходом судна по более дешёвой цене, как делают другие, он не стал. А взял Фанзелу, точно зная, что благородные господа к концу путешествия оплатят все три сполна. Выгода налицо, богатых, капризных пассажиров меньше, а деньги те же. И он уже зол за неё на меня, да и на вас… наверняка помощник сумел выбить из неё признание, почему она валяется в своей каюте и изображает морскую болезнь, вместо того, чтобы работать. Поэтому возьмите Уло.

– Стан… – Майка смотрела умоляющими глазами, зная, что решение будет за ним, а не за её мужем, – пожалуйста!

– Ладно, – сдался парень и картинно тряхнул кудряшками, – эх, какую вы шикарную комбинацию по облому наглых мореходов испортили!

– Догадываюсь, что ты хотел этим сказать, – загадочно усмехнулась моряна, – и могу тебе пообещать… он сильно пожалеет о своих угрозах.

Конс еще неверяще кривил губы, ну чем может русалка так уж досадить капитану, если они держат нейтралитет и подписали со всеми правителями договоры о спасении потерпевших крушение? А Стан, кровожадно ухмыляясь, уже тащил его к двери вслед за послушно выдвинувшимся вперёд Уло, до этого тихо игравшим в уголке в шашки с Атикой.

На палубах, обычно пустующих вплоть до того времени, как вечерний ветерок сотрёт с них последние остатки полуденного зноя, было людно и оживлённо. Разговоры пассажиров вертелись вокруг волновавших всех тем: благополучного завершения плавания, ясного неба, не предвещающего никаких неожиданностей, скорого вступления на долгожданную сушу и обещанного капитаном праздничного ужина с особым сюрпризом.

Клоны постарались обойти толпу как можно незаметнее, однако это им не особенно удалось. Пришлось ответить на несколько приветствий и вопросов, сделать самым назойливым дамам по комплименту и пообещать обязательно прийти на ужин.

И этих минут хватило тем, кто должен был следить за нахальными юнцами, чтобы подготовить выскочкам достойную встречу.

– В соседних с нашей каютах по трое недружелюбно настроенных людей, – едва вступив в коридорчик, сообщил Стан, оставивший Чудика в каюте нянчиться с выздоравливающим унсом.

Как выяснилось, малыш был из поколения почек, выращенных в полной изоляции от родительских организмов, и нуждался в правильном снятии блокировки и постепенном восстановлении резерва знаний и установок. Чем Чудик и занимался с необычайным упорством, не прекращая обучения ни днём ни ночью и существенно приближая момент пробуждения личностного осознания унсом своей связи с хозяином. После чего, по единогласному решению клонов, его собирались приставить охранником к Майке, как самой уязвимой из их команды. Растроганная до слез таджерка даже имя придумала, Шайо, что значило на её родном диалекте – небесный.

– Я в первую, – тихо прошептал Уло и, не раздумывая, бросился в слегка приоткрытую дверь.

Клоны так же решительно метнулись дальше, не обращая внимания на несущиеся вслед звуки глухих ударов и стоны. Зато на них не могли не среагировать те, кто сидел в каюте, находящейся напротив их собственной. Они почти столкнулись в дверях, и мчавшийся первым Стан не стал загораживать дорогу прущему на него здоровяку, наоборот, уклонился и подтолкнул его к брату. Разумеется, не забыв подставить подножку, так что Консу осталось только тюкнуть ребром ладони по нужному месту.

Второго засадника Стан немножко поторопил, изо всех сил дёрнув за руку, и встретил молниеносным выпадом в солнечное сплетение, попутно отскакивая в сторону. Конс немедленно добавил и этому и уставился на двойника чуть укоризненно, в ожидании последнего клиента. Но самый последний оказался, как водится, самым сообразительным, недаром он расчётливо прятался за спинами подельников. И первым понял, что задание проучить двух молокососов было из разряда заведомо невыполнимых. Его испуганный пронзительный вопль как сирена прорезал спокойствие обитателей судна, но прервался уже в следующую секунду слаженной атакой ринувшихся в каюту клонов.

– Вам помочь? – В дверях стоял совершенно невредимый Уло, невозмутимо оглядывая разбросанные по полу фигуры.

– Да, стаскай их в одну каюту и запри… так, чтобы не сразу отпереть можно было, – благодарно кивнул Стан и помчался следом за братом собирать вещи.

Минут через пять, проходя вслед за нагруженным сундуками тан-габирцем мимо соседней каюты, Стан рассмотрел торчащий из скважины обломок перекорежённого ключа и восхищённо присвистнул. Вот это силища! Сам он так быстро, причём голыми руками, без пассатижей, вряд ли бы сумел.

– Не нужно волноваться, ничего не произошло, просто один матрос нечаянно уронил себе на ногу молоток… он сколачивал сцену для обещанного сюрприза, – приторно улыбаясь, успокаивал встревоженных дам помощник капитана, когда на палубе появились легкомысленно улыбающиеся поклонницам блондины.

Приветливо кивнули и онемевшему моряку, добавив в улыбки толику язвительного ехидства. Самую малость, так чтобы не понял никто из гуляющей по палубе публики. И протопали вслед за полуорком в направлении каюты морян, словно не замечая, как гаснет надежда во взорах одних дам и зажигается злоба в глазах других. Этих других было две: сильно крашенная дама неопределённого возраста, пролежавшая всю дорогу в каюте с приступами морской болезни, и молодая вдовушка, возвращавшаяся на родину после скоропостижной гибели престарелого супруга.

– Правильно я решил, – невесело вздохнул Стан, немного не доходя до двери, – ты не представляешь, как она меня сейчас ненавидела. Словно я у неё наследство первого мужа увёл.

– Кость… – огорчился двойник, – плюнь… а? Мало, что ли, тут девушек?

– Да я не расстраиваюсь, просто чувствовал себя немного подлецом… что бросаю её, а теперь оказалось, я ничего и не находил. Ладно, проехали. Забудь… я уже забыл.

– Что за крик там был? – встретил их встревоженный вопрос моряны, а Майка, отчаянно всхлипнув, бросилась к мужу и прижалась к нему всем телом, крепко обвив руками талию.

– Засада, но мы с ними разобрались. – Мимоходом погладив таджерку по голове, Стан прошёл к сидевшей у стола русалке и шлёпнулся в соседнее кресло. – Спасибо, что заставила взять Уло, без него нам пришлось бы труднее. Думаю, бить они нас не решились бы, просто припугнули и заперли, чтобы не помогали вам.

– А вы им что сделали?

– Вырубили на некоторое время и оставили отдыхать в каюте, – беспечно фыркнул Стан, но тут же, привычно прикрыв глаза, чтоб осмотреться, заметил в ауре моряны сполохи тревоги. – Чего ты боишься?

– Он очень гадкий человек и вполне способен добить кого-нибудь из своих… чтоб потом свалить это на вас. Уж слишком любит деньги и готов за них на любую подлость. Пойдем… поговорим с ним… Уло, запри дверь и охраняй девушек, никто не должен войти.

В этот раз толпа пассажиров встретила появление клонов более прохладно и настороженно. Видимо, по внезапному торопливому уходу помощника, последовавшему сразу за его встречей со скандально известными блондинами, кое-кто уже догадался, что произошло нечто неожиданное и неприятное.

И их появление в качестве эскорта моряны только подтверждало эти предположения. Однако самим землянам было глубоко фиолетово, что именно думают о них гуляющие на верхней палубе аборигены. Среди них не нашлось никого, кто бы заинтересовал парней настолько, чтобы захотелось с ним подружиться.

И дело даже не в том, что именно и как говорили, встречаясь за обедом и ужином, пассажиры первого класса. Стан упорно продолжал совершенствовать свой навык в области тестирования чужих эмоций и теперь при разговоре с хорошенькими дамами или высокомерными господами не забывал время от времени прикрывать глаза. Со стороны это выглядело немного кокетливо, но с таким суждением посторонних парень готов был мириться, ради точной информации о чувствах, которые на самом деле испытывают к нему и Консу собеседники. За время плавания он весьма преуспел в распознавании различных нюансов зависти, ненависти, вожделения и злобы.

Возле каюты, где клоны заперли своих недругов, о чем-то тихо переругивались капитан с помощником, а двое матросов возились с заклинившим замком.

– А вот и они, – злобно ощерился помощник, едва завидев приближающуюся процессию. – Капитан, прикажете задержать этих бандитов за нападение на команду?

– Сейчас проверим, было это просто нападение или убийство, – злорадно процедил капитан, – сходи, пригласи человека три-четыре, будем составлять акт.

Не произнеся ни слова в ответ на эти обвинения, моряна хладнокровно встала поблизости от двери и теперь спокойно ждала, пока матросы справятся с замком. Молчали и клоны, отлично понимавшие: русалка задумала нечто особое и портить ей игру не стоит.

Помощник смерил пришедших торжествующим взглядом, немного подождал, определённо считая: моряне сейчас самое время начинать просить капитана о компромиссе. Однако морская дева даже не шевельнулась, продолжая изображать статую.

Стан мысленно позвал Чудика и прикрыл глаза, проверить, не ошиблись ли они в оценке причинённого матросам ущерба. Нет, все живы, некоторые уже пришли в себя и начинают понимать, что операция по устрашению молокососов прошла вовсе не так блестяще, как они предполагали, отправляясь в засаду.

Помощник потоптался на месте, искоса поглядывая на высокомерно пыхтевшего капитана, и, так и не дождавшись нового приказа, нерешительно поплёлся в сторону пассажирских палуб.

– Готово. – Возившийся с замком матрос распахнул дверь и шагнул в сторону.

– Стойте. – Властно подняла руку моряна, останавливая ринувшегося в каюту капитана. – Будем ждать свидетелей.

– А вдруг там кто-то умирает и нужна срочная помощь, – попытался оттеснить женщину с дороги морской волк и озадаченно замер, когда сделать это не получилось.

Никогда и никому он бы не поверил, если бы не испытал сам, что у здорового мужика не хватило сил сдвинуть с места изящную серебристую фигурку моряны.

– И еще, хочу предупредить, пока не пришли свидетели, – ровным голосом проговорила моряна, – ни я, старшая помощница повелительницы морян, ни сопровождающие меня лица ни минуты не останемся на этом судне после подписания акта.

– Шлюпку не дам, она не отремонтирована, – сразу нашёл предлог для отказа капитан, лихорадочно пытаясь сообразить, чем чревата для него порча взаимоотношений с морской повелительницей.

На первый взгляд выходило – не так и страшно, ничем они ему особо не помогают, зато сезонные взносы можно будет не платить. Прижимистый моряк успокоился и даже чуть повеселел, представив, как наглые красавчики поплывут к берегу, держась за зеленые волосы своей покровительницы.

Свидетелей было трое, все из тех пассажиров, которые бдительно следили, чтобы пути блондинов и их молоденьких жёнушек не пересекались ни на миг.

Клоны, отстранив в сторону помощника и матросов, одного за другим извлекали из каюты пленников и выставляли на обозрение проверяющих, а моряна быстро и ловко строчила что-то на листке дорогой бумаги, которую, как волшебник, вытащила буквально из ниоткуда. Ну не было у неё, на взгляд двойников, никаких карманов или кошелей, где можно было бы хранить всё то, что иногда доставала, как по заказу, русалка.

– Все шестеро живы и здоровы, – холодно констатировала моряна, рассмотрев последнего матроса. – Свидетели, распишитесь.

Против ожидания землян, пассажиры даже слова не сказали, покорно подписали и замерли в ожидании.

– Поскольку на моих сопровождавших было совершено нападение, – холодно и строго глядя на свидетелей, объявила своё решение моряна, – а чуть позже капитан пытался подстроить убийство одного из членов команды, чтобы обвинить в этом подданных морской королевы, официально сообщаю, что я не намерена оставаться на этом судне ни одной минуты сверх времени, которое потребуется для сбора багажа.

– А шлюпку я не дам. – Все услышали, как злобно скрипнули зубы капитана.

– Вы это уже сообщали, – развернулась к выходу моряна.

– Да она же просто врёт! – посчитав всё происходящее примитивным шантажом, презрительно выкрикнул помощник капитана. – Как могут быть эти молокососы морскими подданными?

– Покажите руки, – решился на последний шанс переиграть судьбу ушлый капитан, – я слышал, будто моряны носят знак… его нельзя подделать.

Блондины едко ухмыльнулись и синхронно подняли вверх левые руки.

Мелькнули синеватым отблеском одинаковые камушки, непостижимым образом вживлённые в кожу на внутренней стороне предплечий, вызывая у ошеломлённых зрителей бурю эмоций, от страха до зависти.

И только аура капитана цвела неподдельным ужасом. Да и смотрел он не на камни, скользнув по ним лишь мимолётным взглядом, а выше, на посверкивающую алыми глазками агатовую змейку, обвивавшую запястье младшего из обретённых им врагов.

Шлюпку он всё же дал, и не из жалости или какого другого несвойственного ему человеческого чувства. Просто вовремя вспомнил, что слухи об этом происшествии с непостижимой скоростью распространятся по всем портам, и если в них будет мелькать такая жуткая подробность, как вышвыривание пассажиров прямо в море за тридцать лиг до берега, – больше никогда не видать ему состоятельных и знатных клиентов.

– Мы поставим её в порту, – холодно сказала моряна, ожидая, пока погрузятся все её спутники: блондины, молоденькая морянка, девочка-служанка и огромный тан-габирец, – и я готова засчитать стоимость проката шлюпки за те деньги, которые вы обязаны были вернуть нам за освободившиеся каюты и неполученные ужин и завтрак.

Капитан кисло скривил рот, но торговаться не стал, памятуя о толпе пассажиров, наблюдавших за небывалым происшествием с открытыми ртами.

– И еще… мы расторгаем с вами сезонный договор о помощи. И, поскольку вы ещё не внесли платы за этот сезон, считаем, что работы по очистке руля и днища проделаны по ошибке. И потому возвращаем всё снятое на место.

Выговорив эти слова, моряна с ловкостью бывалого матроса скользнула в лодку по верёвочной лестнице, и полуорк одним взмахом внушительного кинжала перерубил канат.

– Что за бред? – оторопело оглянулся капитан на помощника. – Как это – вернут?!

Встречный ветерок, обдувавший лица пассажиров, резко стих, хоть паруса и не потеряли своей упругости. А через минуту многие заметили, что судно как-то нехорошо накренилось и ощутимо просело.

– Капитан! – тревожный крик рулевого ударил как пожарный набат. – Судно не слушается руля!

– Как… ведь ты же говорил, что заплатил?! – начиная прозревать, обернулся капитан к помощнику, но увидел только его спину, нырнувшую за ближайший угол.

– Господин капитан, – капризный голос одной из самых привередливых пассажирок, недавно выбравшейся из каюты, особенно громко прозвучал среди примолкшей толпы, – а когда будет ужин? И ещё, вы обещали нам какой-то сюрприз?!

– Увы, госпожа Балсуфи, – с нарочитой печалью вздохнул один из пассажиров второго класса, – сюрприз вы, к сожалению, проспали. Зато ужин на этом судне, судя по скорости, у нас сегодня определённо не последний.

Шлюпка мягко покачивалась на лёгкой волне, устроившиеся на скамьях путешественники молча наблюдали не столько за медленно удаляющейся «Чайкой», сколько за действиями моряны. Едва оказавшись в лодке, русалка опустила в воду конец тонкого серебряного жезла и начала быстро постукивать по замысловатым завиткам и выступам навершия маленькой, серебряной же указкой.

Сами путешественники никаким образом не могли помочь ни моряне, ни самим себе, при ближайшем осмотре их нового судёнышка оказалось, что оба весла, валявшиеся на дне, сломаны.

– Как мы теперь доберёмся до берега? – покопавшись в прихваченной корзинке с фруктами, Конс вручил Майке с Атикой по яблоку и повернулся к клону.

– Быстро, – хитро усмехнулся тот, – а точнее не знаю. Всё зависит от того, какой тхипп будет. Но во всяком случае побыстрее, чем на этой «Чайке».

– Тхиппа повелительница послала своего, – теперь моряна опустила в воду руку и к чему-то прислушивалась, – сейчас вернёт дну судна все полипы и придёт.

– Я думал, ты их просто припугнуть хотела, – уважительно хмыкнул Конс, – не представлял, что можно так быстро прилепить к днищу раковины.

– Да это и невозможно, – неожиданно засмеялась моряна, – просто нужно хорошо знать, какие бывают полипы. Есть твёрдые, те растут долго и пристают к судам на мелководье и стоянках, а бывают такие, которые давно проросли в днище сотнями тончайших нитей. Их убрать окончательно невозможно, но можно промазать дно особым зельем… вытяжкой из желудка некоторых рыб. Тогда они сбрасывают наружные тела и засыпают. Но если сбрызнуть днище другим снадобьем, питательным, полипы сразу просыпаются и начинают быстро расти, всасывая воду со снадобьем. Не успеет судно пройти и лиги, как всё дно будет покрыто толстым слоем полипов. В нашем мире мы использовали этот метод для быстрого затопления жилищ, когда наступал сезон сильных штормов.

Вспомнив про свой мир, моряна поскучнела и смолкла, молчали и клоны, прекрасно понимая, что творится у неё в душе. У них ещё есть, пусть и призрачная, возможность вернуться назад, именно в ту жизнь, к какой они привыкли, а у морян её нет. И уже никогда не будет, даже если они вернутся.

– Моряна, – поглядывая на заходящее солнце, спросил вдруг Конс, – а наша… сестра… она где?

– Тут, в Дилле, – кивнула в сторону берега моряна, – а подробностей я не знаю.

– Подробности расскажу я. – Рядом со шлюпкой над водой взметнулся фонтан воды, мгновенно превратился в клубок толстых зелёных змей, крепко обвивавших фигурку моряны.

В следующую секунду путешественники с замиранием сердца следили, как змеи бережно опускают моряну на свободную скамью и обёртывают лоскутом невесомой, как паутина, ткани. Затем змеи, оказавшиеся щупальцами неведомого чудища, ловко растянули дымчатое облако той же ткани над всей шлюпкой.

– Здорово, – восторженно выдохнул Конс, сообразивший, что все они в мгновение ока исчезли из виду публики, следившей за передвижением бунтарей.

А потом шлюпка вдруг приподнялась над водой, как катер на подводных крыльях, и почти с такой же скоростью понеслась в сторону берега, старательно забирая левее точки, куда тяжело двигалась «Быстрая чайка».

– Только не здесь, а когда прибудем на берег, – невозмутимо продолжила свою речь повелительница, внимательно рассмотрев клонов, – но обещаю, что вы увидитесь с нею ещё до полуночи.

– Что-то произошло, – уверенно сообщил тот из блондинов, который носил на голове копну кудряшек, – и ты… вы… не хотите сейчас говорить.

– Когда вокруг нет чужих, меня можно звать на ты, в нашей стране не принято другое обращение. И имён у нас нет, мы распознаём друг друга по другим признакам. Только когда живём на других континентах, берём простенькие короткие имена. Люди официально называют меня повелительницей, иногда королевой, а принявшие наше подданство – старшей матерью. Моих помощниц можно звать старшие сёстры.

– Ясно, старшая мать, – вежливо кивнул Стан, отлично понявший намёк главной моряны.

Она определённо не желает ничего рассказывать прямо тут, и неизвестно, новости у неё настолько секретные, что даже посреди пустынного моря могут стать достоянием чьих-то чужих ушей, или имеются еще какие-то, но, несомненно, очень весомые причины.

Приблизившись к берегу, шлюпка некоторое время двигалась параллельно полоске прибоя, затем свернула к нему, чтобы, пройдя насквозь, оказаться в русле довольно широкой речки. Здесь было тесновато от различных по величине и предназначению лодок. Разноцветных прогулочных, с тентами над усыпанными мягкими подушками диванчиками и одетыми в огромные шляпы гребцами, серых – рыбаков, возвращавшихся с ловли, и полосатых, принадлежащих торговцам напитками и закусками.

Тхипп с завидной лёгкостью уклонялся от встречи с лодками, даже торговыми, резко меняющими направление по знаку пожелавших купить кувшин сока богатых пассажиров, неуклонно поднимаясь вверх по течению. Клоны с любопытством вглядывались в стоящие на берегу здания, становившиеся по мере удаления от моря всё выше и роскошнее. Столичная знать жила небедно, чем дальше, тем больше их дома походили на дворцы. Совершенно отличавшиеся по архитектуре от тех строений, которые двойники видели в Хедуле и других городах Хамшира. Тут дома тянулись вверх, обрастали многочисленными террасами, балконами, эркерами и галереями, стараясь сохранить таким образом в своей глубине вожделенную прохладу.

День стремительно угасал, лодочки и причалы осветились сотнями всевозможных фонариков, протянувших по ровной глади реки разноцветные дорожки.

– Как красиво, – тихонько выдохнула Майка и испуганно прижалась к мужу, по негласному правилу все хранили во время путешествия по реке полное молчание.

– Не бойся, – ласково глянула на таджерку моряна, – никто не поймёт, откуда звук.

И действительно, со всех сторон нёсся смех, обрывки разговоров, крики предлагающих товар торговцев и музыка.

Тхипп свернул в узкий рукотворный канал, ведший мимо густых кустов к маленькому причалу, как раз в тот момент, когда солнце окончательно погрузилось во мрак и над миром воцарились густые обманчивые сумерки. Попутно снял уже ненужную паутинку, протиснулся к причалу и за полминуты пересадил ошеломлённых таким напором пассажиров на еще хранящие дневное тепло доски.

В тот же момент из тени выступило с десяток морян всех рангов и возрастов, разобрали багаж, вежливо подхватили под руки гостей и бодро повели по скрытой между кустов и деревьев дорожке, не освещённой ни одним фонариком. Хозяева явно желали, чтобы прибытия гостей не заметили посторонние взгляды.

И никто бы, даже Стан, внимательно следивший за аурами, в такой толчее не заметил, что повелительница осталась на причале. Вот только Чудик, почему-то молчавший всё время путешествия, торопливо выскользнул из-за пазухи землянина и перепорхнул на ближайшее дерево.

Его хозяин мгновенно насторожился и, словно ненароком, убавил шаг. А еще через несколько метров и вовсе остановился, решительно отцепил от себя моряну и подтолкнул её вперёд.

– Иди, я догоню, – полюбовался иномирянин расцветающим в ауре недоумением и насмешливо шепнул: – Ну что ж ты такая непонятливая, рыбка моя? Нужно мне… беги, я не заблужусь.

Моряна, точно знавшая, что люди, носящие камень первого класса, имеют право приказывать и действовать так, как им вздумается, успокоилась, закивала и помчалась догонять остальных.

– Чудик, картинку, – нырнув в глубь кустов, приказал Стан, и в мозгу немедленно вспыхнуло изображение, записанное в памяти унса.

– Зачем ты следуешь за моими друзьями? – Королева говорила тихо, но жестко, с такой властной непреклонностью, какой Стан еще никогда не слышал в мягких голосах морян.

– Один из них нарушил закон, – глухо ответило совершенно пустое место, – они могут быть опасны.

– Это не они нарушили, а их соотечественник, вы же его забрали?! А они ему даже не друзья.

– Они из одного места и были знакомы. У них может быть одинаковый стереотип мышления. Мне проще проследить за ними, чем ждать отчет. Ты же в курсе, каким путём он до нас доходит?

– Я ручаюсь за них, – королева не желала переходить на дружеский тон, – и предупрежу, чтобы не ступали на этот путь. Моё слово ещё имеет силу?!

– Пока имеет, – неохотно согласился невидимка, – но в последнее время ты тоже играешь крайне рискованно.

– Чудик, – мысленно взмолился Стан, – как ты его засёк?

– У него почти отсутствует тепловое излучение и стоят мощные щиты на эмоциональной ауре, – в пояснениях унса Косте послышалась гордость за собранную информацию, – зато повышен радиоактивный фон. И ещё – он испускает ультразвуковые сигналы.

– Нифика себе… а ты не мог бы всё это трансформировать в понятную мне картинку?!

– Чудик понял… задание выполнено.

В транслируемой унсом темноте вдруг проступила вполне человеческая фигура, стоящая напротив моряны. Её почти скрывал длинный плащ, оставляющий только щели для поблёскивающих огоньками глаз.

– Согласна, – вдруг как-то по-бабьи вздохнула моряна, – рискую. Так ведь и цена вопроса неимоверна высока.

– Но у вас же есть… чем их остановить?!

– Есть… но не хочется действовать силой. Я еще не потеряла надежду, что всё удастся решить путём переговоров.

– Ты просто не хочешь, чтобы они раньше времени поняли… какая проблема выросла у них под боком, – в бесстрастном голосе незнакомца не прозвучало даже намёка на насмешку, – но я согласен… если ты берёшь на себя всю ответственность, я уйду. А то один из твоих друзей и так слишком много узнал.

– Беру, – почти торжественно произнесла моряна, – под моё честное слово.

– Договорились. – Странная фигура стремительно и бесшумно метнулась в кусты и уже через несколько секунд растаяла бесследно.

– Ты ничего не собираешься спросить? – Когда хотела, королева умела передвигаться просто стремительно.

– Нет. Пока нет, спрошу чуть позже, – поправляя устраивающийся за пазухой инкубатор, задумчиво отказался Стан и вернулся на тропинку. – Сейчас у нас другая задача… как я понимаю, с Тиной что-то случилось?

Моряна молчала несколько минут, прежде чем ответить, и у парня с каждым шагом росла в душе тревога.

– Нет… – наконец вздохнула она, – пока ничего плохого не случилось. Но давай я объясню всё после ужина… я жду новостей, возможно, ситуация изменится.

– Ок, – нехотя согласился Стан, ему тоже нужно было кое о чём переговорить с клоном наедине.

– Я не буду вам рассказывать подробно, как жила всё это время ваша сестра. На это есть несколько причин, – наблюдая, как сидящий на краю блюда Чудик старательно кормит своего подопечного самыми жирными кусочками мяса, проговорила моряна и подняла на клонов строгий взгляд, – но главных всего две. Первая – у нас мало времени, и вторая – Тина на меня обидится. Поэтому скажу коротко, она отправилась к адмиралу дать показания по делу харифа той крепости, где жила. Его обвинили в укрывательстве иномирянки ради личных интересов.

– Какие именно интересы… – Стан не успел договорить свой вопрос, а моряна уже вовсю отрицательно мотала головой.

– Никаких не было, кроме одного, он хотел помочь ей спокойно осознать и развить приобретённые при переходе способности. Надеялся втайне, что она окажется целительницей, у него была очень больна жена. Ему повезло, Тина действительно получила редкую способность исцелять прикосновением рук, и я взяла её в ученицы. Вместе мы и вылечили жену харифа.

– И где сейчас наша сестра?

– Заперта в башне адмиральского замка вместе с двумя друзьями, третьего мы прячем в надёжном месте, – начала спокойно объяснять моряна, взглянула в потемневшие глаза клонов и заторопилась: – Нет, ничего страшного, башня не тюрьма, там есть купальня, несколько удобных комнат, и даже решёток на окнах нет. Но сбежать за последние сто лет оттуда не удалось ни одному узнику, дворец стоит над рекой на высоком скалистом утёсе, а башня построена над самым обрывом. И все её окна выходят на реку, причём находятся на такой высоте, что прыгнуть вниз решится только лишь самоубийца. Но таких туда и не сажают.

– Почему-то мне вдруг вспомнилось. – Стан, чуть прищурившись, подозрительно уставился на королеву. – Как легко тхипп влез на ту скалу… на Зании.

– Да, ты правильно подумал, тхиппу ничего не стоит добраться до окна. – Моряна выглядела необычайно довольной. – Но вот чем отвлечь охрану, я не могу придумать со вчерашнего вечера, пленники сидят там всего день. Не хочется, чтобы лучники начали стрелять, тхиппу они особого вреда не причинят, зато друг друга или случайных лодочников вполне могут задеть.

– А где охрана?

– Вот тут и тут. – Королева ловко развернула на столе свиток с планом реки, дворца, башни и стен.

Через полчаса согласований и споров план был придуман, уточнён, подправлен и одобрен всеми присутствующими.

– Жаль, мне нельзя с вами, – вздыхала Майка, провожая двойников до порога, – так хочется посмотреть.

– Нечего тебе там делать. – Конс был в этом вопросе непоколебим, слова моряны про лучников запомнились ему очень хорошо. – Мы потом всё подробно расскажем. А может даже, у Чудика получится показать, он же настраивает Шайо на тебя?! Всё, иди в дом.

– Удачи, – тихо шепнула таджерка, провожая взглядом такие похожие фигуры в одинаковых черных костюмах из числа тех, что сшили для Дэконса рабыни господина Югнелиуса.

Даже банданы повязали одинаково, отклеив, наконец, так смешившие её белокурые парики. Майка вздохнула, посылая вслед уходящим оберегающий знак, и медленно пошла в дом. И пусть братья не знают местных богов и не поклоняются им. Главное – она верит и молится за свою родню.

Тхипп бесшумно скользил по ночной реке, не выдавая своих пассажиров ни единым всплеском. Столица, наконец, угомонилась, лишь изредка проплывёт запоздалая лодка, уносящая загулявшего гостя или тайного влюблённого. Поубавилось и света, лишь над причалами самых богатых домов покачивались под лёгким ветерком редкие фонарики. Сейчас, в самое глухое время ночи, город казался с воды заброшенным и неприветливым, возможно, оттого, что сады и дворцы богатых горожан скрывались за окружавшими их неприступными стенами.

Ночные стражники, обходившие стены дозором, огней не зажигали, накрепко усвоив простую истину: под фонарем стоят на страже только самоубийцы. Да если разобраться, и не очень-то нужны они, эти фонари. Когда присмотришься, то и при свете крупных звезд отлично видно тех, кому не даёт покоя чужое добро, зато стоящего в темном уголке стража рассмотреть практически невозможно.

Глава 8 Тина

– Я не понимаю, что происходит, – виновато ответил Васт на подозрительный взгляд Тины, – так никогда ещё не было. Нас должны были позвать на допрос ранним утром… это их излюбленный метод. Допрашивать человека, пока он не до конца проснулся и не совсем понимает, чего от него хотят.

– А что было потом… с теми, кто уже тут сидел? – Этот вопрос мучил Тину с первой минуты заточения, но задать его она решилась только сейчас.

Сначала все мысли были заняты здоровьем Васта, потом узники целый день напряжённо ждали вызова на допрос, попутно согласовывая, как объяснить адмиралу мелкие нестыковки в своих ответах.

– Вот почему она не дала нам обо всём этом договориться спокойно?! – возмущалась Тина поступком моряны, но блондины дружно встали на защиту повелительницы.

– Мне приходилось допрашивать много лазутчиков, зачинщиков драк, контрабандистов и пиратов, – мягко объяснял Тине анлезиец, – и я точно знаю, если они повторяют рассказ слово в слово – это ложь. Не бывает так, если люди не сговорились. Особенно хорошо это заметно, когда разбираешься после драки, все свидетели видели одно и то же, но поняли совершенно по-разному. Адмирал тоже прекрасно это знает, а кроме того, он очень каверзный человек, и непременно попытался бы на этом нас поймать. Потому-то моряна и послала меня немедленно. И не ошиблась, первый вопрос, который задал мне адмирал, был о том, почему мы так долго ехали от Атхена до столицы. Пришлось рассказывать, что ты не хотела никуда ехать от переправы, пока нам не сварят тех раков.

– Ну, на раков мы потратили всего часа полтора, – сконфуженно фыркнул Костик, – неужели это имело значение?

– Люди адмирала почти нагнали нас в Атхене и потеряли именно на переправе. Помнишь тех двух воинов, которые ускакали на пангах, не дожидаясь, пока привяжут паром? Паромщик еще ругался, когда они его обрызгали?!

– Помню, – задумчиво кивнул Костик, припоминая запылённых и сердитых парней.

Они еще осматривали всё вокруг такими подозрительными взглядами. От шалаша рыбаков, выбиравших в тот момент из ловушек необычайно крупных маслянисто-черных раков, их было отлично видно сквозь высокую редкую траву, похожую на ковыль. Значит, правильно сделали её телохранительницы, уведя пангов в густые заросли высоченных борщевиков и ожидая в засаде, пока их подопечная не получит вожделенное лакомство. А ведь началось всё с мальчишки, соскочившего с парома им навстречу, держа в руках корзинку с огромными, еще шевелящимися монстрами.

– Да зачем вам возвращаться в харчевню, – уговорил Тину паромщик, не желавший терять время на ожидание, – переедете на ту сторону и попросите рыбаков сварить, они завсегда рады живой монетке.

Как всё странно иногда складывается в жизни, вздохнул Костик, в тот момент он просто прикидывал, где лучше съесть раков, а теперь оказывается, что именно там, на вытертых и растрескавшихся плахах маленькой пристани, была очередная развилка судьбы.

– Ничего особо плохого, – уклончиво пробормотал Васт, и Костик с изумлением поднял глаза на командира, задумавшись, он почти забыл, что о чём-то спрашивал блондинов.

– А именно?

– Ну… не сделали узникам ничего страшного. Разжаловали, конечно, и из армии уволили, да заставили выплатить родителям девиц сколько положено по мировому соглашению, а что ещё можно сделать? Жениться невозможно, были такие случаи, привозили некоторые на Анлезию любимых женщин… потом только намучились.

– Эгоисты потому что, – вынес вердикт Костик и потянулся к столу за яблоком, в обед стражники сунули в дверь полную корзину еды и мгновенно заперли все засовы.

– Что значит – эгоисты? – насторожился Тарос.

– То и значит, что думали только о себе. Если бы думали о своих любимых, то ни за какие пряники не потащили бы их туда. Найти спокойное местечко в этом мире совсем не проблема. Но я не это имела в виду, как вы думаете, что с нами-то сделают?

– Не знаю, – помрачнел Тарос, – такого еще не было, чтобы анлезийца обвинили в дезертирстве. Что-то очень сильно разозлило адмирала, раз он на нас так набросился. Сколько я ни думаю, не могу представить никакой разумной причины.

– Есть у меня смутные подозрения… – Васт встал со стула и подошёл к окну, – но уже слишком поздно, чтобы про них рассказывать. Пора укладываться спать… утром нас могут повести на допрос.

– Сколько можно спать, я целый день валяюсь. – Тина лениво протянула руку к вазе с фруктами, решая, что бы сжевать на этот раз.

Раздавшийся из окна звук на миг остановил сердце иномирянина, а в следующий момент Костик уже нёсся к окну, сшибая по пути стулья.

– Что с ней?

– Лови!

Две пары крепких мужских рук плотным кольцом сомкнулись на талии вцепившейся в подоконник девушки.

– Зелье, – сквозь зубы скомандовал Васт, – у неё было успокаивающее, быстро!

– Блин, уроды! – яростно вырывалась из плотного двойного объятия Тина. – Немедленно отпустите меня, извращенцы! Васт! Ну, хоть ты мозги протри от плесени! Не собираюсь я в окно прыгать. Тарос! Положи мою сумку, иначе разведусь нафик завтра же!

– Хорошо… – осторожно согласился командир, – я отпущу. Только объясни сначала, куда ты так бежала?

– Да глухой ты, что ли? – озверев, рявкнула Тина. – Слушай! Не меня, музыку!

– Что? – недоверчиво оглянулся на окно Васт, и в этот момент ветерок донёс с верховья реки необычную мелодию. – Это?

– Вот именно! Не знаешь, что за музыка? А я напою – та-там, там-там-та-та… ну понял? О! Васт, да не зависай ты, некогда! Это мои братья, и песня, которую они играют, называется «Полночь»! И это значит, сейчас мы побежим! Так, быстро вниз, забаррикадируйте двери, стражники не должны их легко открыть! Ну что ж вы так смотрите?

– Тина, ты уверена? – Тарос прятал что-то за спиной.

– Да, как и в том, что ты держишь в руке моё снадобье. Кстати, ты ошибся, взял похожий пузырёк, в этом средство от желудка. Придите, наконец, в себя, не самой же мне шкафы таскать?

Словно в подтверждение её слов, в звуки музыки влился сильный мужской голос, поющий странную, тревожную и печальную песню на незнакомом языке.

И так она похожа была на ту, которую Тина пела на свадьбе, что лучники, наконец, поверили и дружно бросились вниз. Идея забаррикадировать дверь была очень неплоха.

А Костик стоял у окна и, глотая слезы, тихо подпевал такие знакомые слова:

Полночь Оплачет холодной росою погибших в этом бою. Помнишь, Горел закат, мы стояли с тобою на самом краю, Молчаливо молясь, позабыв имена, Но я знала, что будет война. Поздно Исправлять перед боем последним судьбы филигрань. Звёзды, Что хранили от бед, нам укажут дорогу за грань. Мы пока ещё здесь и ещё не конец, Но горит уже в небе возмездья венец[1].

Замерла река, не слышно было больше ни стука подошв последних гуляк о доски причалов, ни скрипа ставень, ни окриков стражников. Даже ночные птицы смолкли, озадаченные появлением неожиданного конкурента. Только снизу доносился шорох передвигаемых шкафов, но пятёрке охранников, до этого мирно игравших в примыкающем зале в кости, было не до какого-то там шороха. Они дружно влепились в распахнутые по случаю жары окна, стараясь не пропустить ни единого звука бесплатного представления.

И конечно, никак не могли заметить скользившее по стене башни огромное тёмное пятно, а если бы чудом и заметили, то вряд ли поверили бы своим глазам.

– Мы готовы… – Васт с мешком за плечами встал рядом с напряжённо всматривающейся в темноту Тиной.

– Свечу дайте. – Костику вдруг пришло в голову, что нужно подать приближающемуся невидимому певцу какой-то знак, и Тарос послушно сунул ей в руку свечку.

Чёрная змея выметнулась из-за подоконника и мгновенно загасила дрожащий на ветерке огонёк. А в следующий момент трое пленников почувствовали, как что-то обвивает стальными объятиями их тела и выхватывает из комнаты. Затем последовали полминуты захватывающего душу падения, напомнившего Костику ощущения спуска на скоростном лифте, и швырок куда-то в сторону и вниз.

Сердце на миг замерло от ужаса и возмущения – как же так?

Однако уже в следующую секунду щупальца второго тхиппа ловко поймали драгоценные посылки и бережно поставили себе на спину. Рядом с тёмными силуэтами, один из которых старательно выводил на странном, похожем на кларнет, инструменте рвущую душу мелодию. Второй, стоявший впереди, песни не прервал, хотя сразу засек появление беглецов. Просто ловко переместился ближе к Тине и, обхватив её одной рукой за талию, второй начал успокаивающе поглаживать по спине.

– Кость? – неверяще всхлипнула Тина, и незнакомец, держащий в руках кларнет, на миг оторвал его от губ и шепнул:

– Идите сюда.

Девушка послушно шагнула, вцепилась обеими руками в пояс второго из тех, кто был частью её самой, и всхлипнула еще раз, теперь уже от переполнявшего её счастья. Тот, что пел, только крепче прижал её к себе и, выбрав паузу, шепнул:

– Эй, всё уже хорошо! Подпой лучше!

– Да легко! – ещё сквозь слезы фыркнула Тина, выбрала момент и вступила в песню так свободно, словно всегда пела дуэтом с самим собой.

Ветер, Боясь принести непокой, никогда не вернётся сюда. Только – море цветов, только полночь в слезах. Мы уйдём, но вернёмся назад.

Они резко, едва допев до последней ноты, оборвали песню и музыку, но не сказали больше ни слова, тот, который пел, тихо предупредил – всё потом. А чуть позже, почти бегом пройдя с маленького причала сквозь кусты, через калитку глухой высокой стены и пахнущий апельсинами сад, оказались перед ступенями, слабо освещёнными падающим из распахнутой двери светом свечи.

В дверях стояли моряна и Зайл, сбоку робко прижалась к косяку худенькая девушка с длинной чёрной косой.

– Всё как по маслу. Тина молодец, сразу догадалась, – отрапортовал моряне певец, но она уже скользнула к ученице, стиснула руками худые плечи, прижала на миг к груди.

– Прости. Адмирал оказался упрямее… чем я думала.

– Ничего, – легкомысленно хмыкнула Тина, сейчас она могла бы простить весь мир, – было занятно с ним познакомиться.

– Тебе приготовлена комната возле моей, – решительно увлекая Тину за собой в дом, сообщил певец. – Конс тоже живёт рядом. А это его жена, что молчишь, Кость, представь Тине невестку!

– Это Майка, – чуть застенчиво сообщил тот, которого назвали Конс, и тут же поправился: – Майяна.

– Хорошенькая, – одобрительно кивнула Тина и вспомнила, что тоже должна познакомить клонов кое с кем.

Обернулась, нашла взглядом мрачного квартерона и кивнула на него двойникам:

– А это Тарос, мой муж. – Полюбовалась одинаково нахмуренными сероглазыми рожицами и невинно добавила: – Фиктивный.

– Фух, Кость, – не выдержал Конс, – нельзя же так пугать. Я думал, ты и вправду… с этим мачиком…

– Потом, – остановил клона второй, – моряна, извини, нам бы чуток пообщаться… наедине.

– Мы подождём, – решительно ответил за всех спасённый вместе с Тиной белокурый красавчик, – целый день отдыхали.

– Это Васт, мой телохранитель и наш командир, – чуть виновато пояснила Тина братьям, одинаково поднявшим одну бровь в ответ на наглое заявление анлезийца.

– Ок, – кивнул тот из братьев, что явно был лидером в их тандеме, – мы постараемся недолго.

– Май, а ты иди спать, – скомандовал Конс жене, – я тебе утром всё расскажу.

– А спросить у неё, хотя бы для приличия, хочет она спать или нет, ты бы не мог?! – Внезапное заступничество Тины ввергло в ступор и клонов, и саму Майку.

– Да она же устала, перенервничала… – растерянно пробормотал Конс, взглянул в совершенно по-маминому огорчённо нахмуренные серые глаза и сразу сдался: – Ну нуб я, нуб! Но исправлюсь. Я же не волшебник, а только учусь. Май, ты сама решай, спать пойдёшь или тут останешься.

– Можно, я тоже подожду? – робко подняла взор Майка, больше всего боявшаяся в этот миг оказаться причиной ссоры между мужем и его сестрой.

Ведь сразу понятно, что он предложил ей остаться только из-за замечания этой Тины.

– Как тебе удобнее, – Конс вернулся, приподнял Майку, нежно чмокнул в нос, – не скучай!

И бросился догонять клонов.

– Похоже, – мрачно буркнул Тарос и расстроенно пнул ни в чём не повинный стул, – завтра мне всё-таки дадут развод.

– Подождём, – загадочно обронила повелительница. – Вы есть хотите? Или, может, умыться, переменить одежду? Комнаты готовы для всех. Только ставен при свете не открывайте… мы сейчас на нелегальном положении. Я всё расскажу, как вернётся Стан.

– Пожалуй, я переоденусь, – кивнул задумчиво Васт. – Куда идти?

– Я покажу, – вызвался Зайл, хранивший до этого момента молчание и, похоже, искренне считавший, что никто из присутствующих не заметил сделанных им командиру неприметных знаков.

– Сюда. – Двойник первым шагнул в обжитую комнату, постоял несколько секунд с прикрытыми глазами и запер за собою дверь. – Ну вот теперь можно и сказать – здравствуй!

– Привет, – с завистью оглядывая клонов, ответила Тина, – а тебя как зовут? Ну, в смысле, – тут?

– Угадай, – неожиданно хихикнул Конс, – и учти, ты это имя хорошо знаешь и не раз на него откликалась… точнее, откликался.

– Только не в реале, – подсказал второй, посмотрев на нахмуренные в задумчивости брови девушки. – А ты ничего не заметил, Кость? У неё длинные волосы!

– А у вас? – на миг отвлеклась от решения загадки Тина и вдруг вспомнила: – Что, Стан?!

– Молодец, с первого попадания! – весело похвалил тот и вдруг гордо задрал нос. – Даже приятно посмотреть со стороны, какой я умный!

– Вообще-то – я, – немедленно подхватил Конс, и Тина не выдержала, лукаво заулыбалась в ответ.

– Жуть! Неужели я действительно такая хвастливая?

– Ты говоришь про себя – такая? – мгновенно заинтересовались клоны.

– Жизнь заставила, – нахмурилась Тина, вспоминать пережитое сейчас совершенно не хотелось.

Однако две похожие физиономии, пытливо уставившиеся на неё, напомнили, что клоны, по сути, ничего о ней не знают и, значит, рассказывать всё же придётся.

– Ладно, объясню. Я ведь попала в море… шторм как раз был, хамширское судно, шедшее к южной крепости с товарами, терпело бедствие. Меня вытащили моряны и положили в доме местной травницы, чтобы подлечила, а потом собирались найти родных, думали, я с того корабля. Вот я очнулся… а она всё время говорит, что я девчонка… сунулся… доказать…

Тина отчаянно махнула рукой и смолкла, почувствовав, как в горле растёт комок обиды.

– Кость… ты не расстраивайся. – Стан сел рядом и обнял девушку за плечи. – Я тут уже немного начал шарить… возможно, выход и есть. Ты только честно скажи, что у тебя за отношения с этим фиктивным мужем? Я ведь вижу ауры… точнее эмоциональный фон… поэтому могу сказать точно, он от тебя без ума.

– Да знаю я, – расстроенно выдохнул Костик, – только и думает, как бы облапать. Уже сто раз ему говорил, что ничего ему не светит, а он упрямый, как козёл. Еще и эта свадьба… моряна сказала, если не будет у меня мужа, в столице любой может считать своим долгом открыть охоту за таким призом. Иномиряне со способностями тут очень ценятся. Да вы, наверное, и сами уже столкнулись… У тебя какой дар?

– Общение с животными, телекинез, теперь вот ауры вижу, но это после знакомства с мангурами появилось… они считают, что многих можно научить, если дать в напарники унса.

– Что такое унс? – Глаза Тины стали круглыми от любопытства.

– Чудик, ты где там? – оглянулся Стан в сторону стоящей на полке цветастой керамической вазы. – Иди сюда на минутку!

– Чудик тут, – мелькнуло перед глазами Тины расплывчатое пятно и замерло на плече Стана смешным зверьком, напоминающим одновременно филина, котёнка и лемурчика. – Костя, ты снова поделился.

– Такая у меня доля, – с комической печалью развёл руками Стан, – а отчего это тебя так волнует?

– Я не сумею скоро вырастить ему почку, а Шайо еще далеко до оптимальных параметров организма.

– О! – Тина смотрела так восхищённо, что Консу стало неловко.

Он отлично знал это истовое желание подержать в ладонях маленькое, пушистое тельце, погладить по головке. Ещё несколько дней назад сам втихомолку завидовал клону и невообразимо хотел тоже иметь такого помощника и друга. Собственного. А вот теперь получилось, что у них, превратившихся в парней, унсы есть, а у того, кому не повезло больше всех, не будет ещё долго.

– Может… отдать ей Шайо? – робко поинтересовался он у Стана.

– Нет, не нужно, – твёрдо отказал тот. – Чудик уже настраивает его на Майку. Сделаем по-другому. Обычные унсы могут вести отряд из нескольких мангуров, а Чудик, как мне кажется, за последние дни стал намного более разносторонним специалистом. Почему бы ему не взять на свое обеспечение и Тину? Слышишь, Чудик! Ты назначаешься старшим стражем и разведчиком отряда иномирян в составе четырёх человек. Шайо поступает к тебе в подчинение. Приказ понял?

– Кто командир отряда? – деловито спросил Чудик.

– Командиром отряда назначается Станар Запольский, заместителем Тина Запольская, старшим помощником Дэконс Запольский.

– Приказ понял, командир Станар, – отрапортовал Чудик. – Можно заниматься Шайо?

– Вообще-то меня зовут тут Констанатина Запольская, – гордо поправила девушка, оказывается, все они уже заработали в этом мире имена, достойные почтения.

– А муж твой… свою фамилию тебе не дал? – кивком разрешив Чудику улизнуть, снова вспомнил про Тароса Стан.

– Да он бы дал… всё, что угодно, – опять помрачнела Тина, – да я не возьму. Ну не могу я… представить, что я, Костик, и с мужчиной… Всё внутри поднимается против… от одной только мысли.

– Да, и у меня, – брезгливо передёрнул плечами Конс, – воспитание и принципы не так-то просто стереть.

– Вот и я говорю, – обрадовалась поддержке Тина, – мне легче моряну на операцию убедить… сейчас она считает, что такая у неё не получится. Ну а пока строю его по десять раз в день, скоро смогу свободно сдавать экзамен на звание первоклассной стервы.

– А ты ему не пыталась объяснить, что была в том мире парнем? – вдруг оживился Стан. – Может, он поймёт? Ведь знает же, что брак фиктивный!

– Нет… мне моряна советовала никому не говорить, они же вполне могут… ради моего же счастья, насильно напоить приворотным. Может, вы не знаете, у анлезийцев не менее сильные зелья, чем у морян. Да если честно, они уже один раз пытались… но у меня дар предвидения опасности, всего две-три секунды, но хватает, чтобы вывернуться.

Несколько минут клоны озадаченно молчали, хмуро переглядываясь и сопя, наконец Стан не выдержал.

– Костик… ты должен был ему объяснить. Не смотри на меня так, поставь себя на его место. Он же мужчина… причём старше нас с тобой и, значит, опытнее. Судя по его смазливой роже, в девочках у него недостатка не было, и вдруг… ты не понимаешь? Твоя недоступность для него – как вершина для альпиниста, помнишь, что говорил наш обэжешник? Есть люди, которые по природе альпинисты, и девяносто девять процентов из них – мужчины. Они лезут в горы не потому, что им от этого какая-то польза или удовольствие. Им и гора эта не нужна, и красоты там зачастую никакой, туман или ветер сумасшедший. Но лезут, просто, чтобы потом собой гордиться. Что-то полезное, скамейку, например, для старичков сделать, им кажется слишком банальным. Вот и этот будет подыхать, но лезть, пока не докажет, как он крут.

– Ну и что мне теперь делать? – расстроилась Тина, она и сама это прекрасно знала… просто не решалась сказать себе так откровенно.

– Признаться. Прямо сейчас, при нас. А мы поможем ему всё правильно понять.

– Но тогда и Васта с Зайлом нужно… Тар Васту воспитанник, вроде племянника.

– Зови всех… – решил Стан и, подумав минуту, добавил: – А вот Майку не нужно. Рано ей пока знать, что все мы – один человек. Пусть ещё немного поживёт спокойно.

– Шутник, – ехидно фыркнул Конс, – но сейчас ты прав. Давай, Тина… тебе проще их позвать.

– И чего мне не жилось спокойно… о братиках мечтал, – бурчал Костик, топая к двери, хотя в душе был абсолютно согласен с клонами.

Отношения с Таросом всё плотнее заходили в тупик.

Лучники выслушали приглашение спокойно, но по короткому переглядыванию Тина поняла, что они насторожились. Ничего, теперь, когда братья рядом и Стан умеет различать эмоции, их переглядывания ровно ничего не стоят.

Блондины расселись по стульям и приготовились слушать, поглядывая на Стана. Они почему-то считали, что именно он хочет сделать им какое-то заявление. Несомненно, важное, иначе Тина не крутила бы так нервно в руках салфетку.

Однако, к их изумлению, говорить начала именно девушка.

– Тарос… Васт… я хочу вам кое в чём признаться. Я вас… как бы точнее сказать… Нет, не то чтобы обманула, просто не сказала правду. Не нарочно, так вышло… ещё и моряна посоветовала молчать. В общем… теперь я хочу признаться, и братья так считают…

Блин, как трудно-то.

Ну, если коротко… в моем мире у моей мамы был только один сын…

Да. Очень толстый парень… вот такой, – развела руки Тина и несчастно взглянула на лучников, – понимаете?

Зайл неверяще хмурился, Васт сочувствующе смотрел на Тароса, один квартерон взирал на жену с прежним обожанием.

– Тиночка, а при чём тут сын, если ты хотела сказать про себя? Про дочь, то есть?

– Да откуда ей взяться, если был только сын? Я – один! – не выдержав, выкрикнул Костик и уставился на Тароса несчастными глазами. – Если б я знал… что оно меня ТАК разделит, никогда бы и близко не подошёл к этому трюмо!

– Но ведь ты уже привыкла… – привык? – осторожно спросил Зайл, стараясь не смотреть на впавшего в ступор Тароса.

– Не привык! Приспособился! А это разные вещи, если ты понимаешь!

– Но если ты теперь девушка… и уже приспособилась… – Васт на миг поднял взгляд на лицо Тины и тут же опустил, – то почему бы тебе не попробовать…

– Васт! Я тебя, между прочим, другом считал! – предупреждающе рыкнул Костик. – Поэтому прежде чем говорить, хорошенько подумай, что ты собираешься мне предложить!

– А я не верю… – Тарос поднял голову и упрямо разглядывал жену, – я помню, как пришел к Сае и ты меня ущипнула… И потом… юбку эту надеть заставила… парень бы так не сделал.

– А как бы ты сам сделал, если очнулся не знай где и обнаружил, что тело не твое… все вещи исчезли… а тут вваливается какой-то идиот и начинает щипать и лапать…

– Что?! – одновременно напряглись клоны. – Ты этого не рассказал! Он что, и вправду на тебя напал?

– Но ты меня ведь уже за это простила! – взвыл квартерон. – Тина!

– Но мы ещё не простили. – Тот, что казался старше, смотрел на Тароса с тихой ненавистью. – Я терпеть не могу насильников!

– Да я не собирался! – обиделся Тарос. – Просто хотел подбодрить девчонку… Они же любят, когда красивый парень проявляет внимание!

– Ко-о-зёл! – с таким презрением выдохнули клоны в унисон, что в голове квартерона, наконец, созрело понимание: она сейчас не шутит и не обманывает, и вот эти двое – это тоже она… или всё-таки он!

– Но мы ведь женаты, ритуал, браслеты… – Тарос бормотал всё тише, постигая: ничего не значат для этой троицы ни ритуалы, ни браслеты.

– Не нужно, Тарос. – Тина вскочила, нервно прошлась по комнате и тяжело вздохнула, решаясь на отчаянное признание. – Я и сам только недавно додумался… если бы я его полюбил, может, и попытался себя пересилить. Но… чего нет – того нет. Извини, Тар. Я к тебе привык и доверяю, потому что понял… ты не подлый и не лживый. Но любовь – это другое. Я помню, как Вику встретил… ребят, извините, что рассказываю…

– Да ладно, чего там! – великодушно махнул рукой Стан. – Мы-то понимаем… валяй.

– Так вот у меня тогда птички в душе пели, хотелось ходить за ней и просто смотреть, как она двигается, как смеётся… Помню, я как раз на процессор четырехъядерный копил, так все деньги забрал и таскал в карманах… вдруг она захочет мороженого или колы? А уж если разрешит в парк её повести… на чёртово колесо или ещё куда… это вообще было невероятным счастьем. И я верю… что у меня когда-нибудь будет любовь… может, даже не к девчонке… но если её не будет – то не будет ничего. Потому что иначе – это насилие над собой… и я всегда буду… сам себя ненавидеть, что согнулся перед обстоятельствами. Вот… как-то так.

– Извините… мне нужно побыть одному. – Тарос вскочил и, пряча лицо, спешно покинул комнату.

– Спасибо… Тина… – Анлезиец запнулся, не зная, как её теперь называть, – мы понимаем, как трудно было всё это сказать… и знаем, как непросто тебе пришлось рядом с нами… прости. Мы тоже пойдём… его сейчас нельзя оставлять одного.

– Ну вот… – Костик проводил их растерянным взглядом и устало шлёпнулся на стул, – полчаса назад у меня было трое надёжных друзей…

– Не переживай… – Стан откуда-то знал, что утешать девушку сейчас не стоит, потому и говорил нарочито небрежно. – Если пройдут проверку на вшивость, то будут еще надёжнее, ну а если не пройдут… нафик они тебе нужны? И нам, вместе с тобою. Надёжнее нас всё равно нет, а мы теперь вместе. И я никому не позволю нас разлучить, это я себе твёрдо пообещал, когда уходил с Зании. У меня там, между прочим, тоже остались друзья… и ещё какие.

– Я тоже так думаю. – Конс смотрел на Тину ободряюще. – И пойдёмте уже вниз, а то Майка заснёт на стуле.

– Прости, Кость, я про неё и забыла… забыл. Только дайте что-нибудь переодеть, меня в это платье для встречи с адмиралом нарядили… впечатление произвести.

– Ну и как он, впечатлился? – хихикнул Стан, подходя к комоду и выдвигая ящики. – Вот мои вещи, а вот нашего Зорро, это Майка сюда притащила, когда мы на дело собирались, выбирай и догоняй нас. Кстати… мыльня по коридору налево, вторая дверь, светильничек там горит.

– А Тина где? – бегло глянув на входящих в комнату клонов, спросила моряна.

– Переодевается, сейчас придёт, – ответил Конс, усаживаясь возле Майки и укладывая её голову себе на плечо. – Сильно устала?

– Нет. – От такого откровенного внимания таджерка как обычно расцвела и засмущалась: на её родине мужчины при посторонних даже слова жёнам сказать не разрешали, и она искренне считала, что Конс невероятно добр и заботлив. – Мы чай пили, принести?

– Сиди, – остановила её движением руки повелительница, – уже несут. Стан, я недавно получила сообщение, что стражники обнаружили вашу баррикаду… хотели войти потихоньку и забрать остатки еды и воды. Но больше мне узнать не удаётся, а так хотелось бы посмотреть на реакцию адмирала, чтобы понять, на какие действия он решится.

– Мне тоже. – В дверном проёме стоял парнишка в таком же чёрном костюме, как у клонов, и такой же бандане. – А унса можно послать?

– Можно, – кивнул Стан и позвал: – Чудик!

Хлопнула наверху дверь, и мимо Тины порхнул легкий ветерок.

– Чудик тут.

– Лети в ту башню, которую я тебе показал, там сейчас обнаружили исчезновение Тины и её друзей, проследи за адмиралом, он хозяин того замка. Нас интересует его реакция и указания, какие он даст своим людям. Но будь очень осторожен и всё время держи в запасе пути отступления.

Стан подошёл к окну и оглянулся.

– Свет уберите.

– Эта комната ниоткуда не просматривается, правила про ставни касаются только верхних этажей, – успокоила моряна, наблюдая, как бесстрашный маленький разведчик выскользнул в ночь. – Мы на днях договорились с вертами о взаимопомощи, и скоро они вырастят для нас первые две почки. За это особая благодарность тебе, Стан. Тина… как я поняла, ты всё рассказала Энтаросу?

– Всем троим, мы считаем, так будет честнее. Да и общаться проще, если они будут знать истинные мотивы её поведения, – ответил за девушку Стан, старавшийся, ради Майки, говорить, не заостряя внимания на деталях.

– Ты тоже считаешь, что ей нужно искать пути для возвращения? – Отлично понявшая причины его лаконичности моряна нарочно не стала уточнять, о чём разговор, всем посвящённым и так ясно.

Повелительница смотрела на клонов почти бесстрастно, но парень отчётливо видел в её ауре сожаление, сочувствие и странную печаль.

– Я считаю, у человека должен быть выбор… как у Эзопа. Жизнь в рабстве или скала для свободных. Но сначала пусть Тина спокойно разберётся в себе, как я понял, у неё на это не было ни минутки. – Стан незаметно вздохнул и резко сменил тему разговора: – И, в конце концов, нам всего по восемнадцать лет… Кстати, а кроме меня кто-то вспомнил, что четырнадцать дней назад был день рождения?

– Ну, я вспомнил… но мне тогда было не до того, – вздохнул Конс. – Тьершиг сидел на хвосте, и мы прятались в поместье Даринта.

– А я не могла точно посчитать, не знала, сколько времени болела… и мне тоже, если честно, было не до того… Станчик! Ты что-то слишком хитро смотришь… где же я видела такой взгляд?

– В зеркале, может быть? – невинно подсказал Конс. – Но идея хорошая… одобряю.

– Значит, так, – подвёл итог этим странным, на взгляд Майки, высказываниям Стан, – раз мы сегодня встретились – объявляем этот день личным праздником и вторым днём рождения! Как я помню из своих детских соображений, дней рождения много не бывает.

– Хочу торт, подарки и танцы… – мечтательно объявила Тина и вдруг резко сменила тему: – Стан, а почему ты мне Чудика не прислал?

– Посылал. Он всё и разведал. А контакт я запретил, когда узнал, что твои спутники – лучники и вообще воины с особыми способностями… они же не стали бы ждать, пока он тебе всё объяснит? А Чудик с дырками, как ты понимаешь, мне нравится значительно меньше, чем Чудик без дырок.

– Думаю, мы сможем устроить этот праздник, – внезапно объявила моряна, – весь завтрашний день у нас свободен, или уже сегодняшний?

– Я не помешаю? – Серьёзный Васт на миг вежливо замер на пороге, прежде чем шагнуть в комнату.

– Конечно, нет… – Тина виновато всматривалась в его лицо. – Как он?

– Замкнулся, разговаривать не хочет, нас выгнал… Зайл дежурит в коридоре.

– Я, конечно, скажу сейчас пошлость, но ему отлично поднял бы настроение забег… по девочкам. – От заявления Стана зависли все, кроме Тины и моряны.

– А я давно про это думаю, – печально призналась Тина, – но не могла же я сама предложить? Он меня и так одно время чуть ли не за шлюху держал.

– Надо было морду хорошенько набить, раз он совсем слепой, – сразу обозлился Стан, – и не может отличить… ладно, замяли. Я рад, что у тебя не выросло никаких комплексов по этому поводу.

– Я сейчас распоряжусь. – Моряна невозмутимо поднялась со своего места и вышла из комнаты.

– Вот теперь я окончательно убедился… – горько вздохнул Васт и запнулся, остановленный красноречивым взглядом Тины, указывающей на Майку. – Что ты заботливая жена.

Глава 9 Ярослава

– Ну, господи, спаси и помоги! – Ярослава Михайловна неловко осенила себя крестом, хотя и подозревала, что делает нечто не соответствующее тому, что собиралась совершить дальше, но не желала упустить ни одной, даже мельчайшей детали.

Всё-таки, судя по рассказам Альбины Юрьевны, они были людьми верующими, предыдущие хозяева этого монстра, сожравшего за последний месяц бесследно уже двух человек. Да и сама хозяйка, завещавшая домик Славе с условием, чтобы та свято хранила трёхглазое чудовище, рьяно верила в бога. Она с постоянством фанатки каждое воскресное утро отправлялась в старинную церквушку, построенную ещё задолго до октябрьской революции.

– Если придут… от господ Демидовых и покажут вот такой знак… – шептала девяностолетняя старушка юной квартирантке, – то отдай, ради всего святого, Славочка, отдай им его, не бери греха на душу… а до той поры храни… не продавай, даже если на хлеб не будет… поклянись сыночком…

– Клянусь Костиком, – не оглянувшись на комнатку, где стояла кроватка сына, честно смотрела ей в глаза Ярослава, безмерно благодарная старухе за то, что приютила и помогла в трудную минуту. – Всё сделаю, как вы велели, ну вы же меня знаете не первый год!

Ярослава окинула взглядом отражающуюся в зеркале подтянутую фигурку, ещё раз проверила, крепко ли держится повешенный за спину рюкзак, хорошо ли застёгнуты карманы, и развернула листик с текстом, переписанным со свитка. Сам свиток она спрятала в тайник, показанный ей прежней хранительницей перед самой смертью. Теперь она тоже верила, что однажды за ним придут.

Заученные почти наизусть слова слетали с губ легко, позволяя мыслям свободно перескакивать с одного на другое, в последний раз проверяя, не упустила ли она чего.

Губы уже произносили последнее предложение, когда с веранды донесся решительный стук в дверь и так хорошо знакомый мужской голос громко позвал: – Слава! Открой!

«Вернулся всё же!» – мелькнула торжествующая мысль, но особой радости почему-то не принесла. Может, потому, что как раз в этот миг вокруг разом сгустился мрак, с безумной силой затягивая Ярославу в вертящуюся перед глазами воронку.

Первые минуты после того, как рассеялась мгла, Ярослава пыталась выжить, лихорадочно вспоминая всё, что когда-либо слышала о правилах выживания при попадании в топи. Вроде нужно не барахтаться, а найти опору и постепенно на неё переместиться, ещё неплохо иметь жердь или длинную ветку… Женщина огляделась. Вокруг ядовито-зелёная, ровная, как стол, полянка, и только метрах в трёх какие-то подозрительные кочки. Слишком уж неправильные, чтобы захотелось к ним приблизиться. В другой стороне, метрах в десяти от неё, темнел довольно высокий бугор, увенчанный замшелыми каменными столбами, чем-то напоминающими старинное капище.

Засомневавшись, что выбрать – кочки или бугор, Ярослава оглянулась и обнаружила, что кочки стали значительно ближе. Выбор отпал сам собой. Громко и неожиданно даже для себя самой взвизгнув, женщина из последних сил рванулась к бугру. Метра полтора почти плыла сквозь мерзкую жижу, чувствуя спиной приближающуюся опасность, а потом вдруг ощутила под коленками твердь. Это открытие словно придало сил, Ярослава опустила вниз руки и, нащупав дно, поползла на карачках, не обращая внимания ни на уколы пиявок, ни на хлюпающую возле лица жижу.

Преследующее её неизвестное чудовище словно поняло, что жертва вот-вот уйдёт и, уже не скрываясь, торопливо зашлёпало по гуще. Этот звук кнутом подстегнул Ярославу, считавшую, что двигаться быстрее она не может. Ей было не до выяснения того, откуда взялись силы, главным в жизни вдруг стала примитивная и понятная цель – каменные столбы на вершине бугра. Преследователь предпринял новую попытку задержать ускользающую жертву, метнув в неё тонкой зелёной лианой, усыпанной острыми колючками и жёлтенькими, извивающимися как червячки, присосками.

И это было его ошибкой, не боявшаяся ни пауков, ни лягушек Ярослава просто на дух не переносила никаких червяков. Обнаружив на плече, почти рядом со щекой, эту мерзость, женщина просто обезумела от мысли, что эти червяки сейчас прикоснутся к коже, поползут по ней…

Дикий крик разнёсся над болотом, всколыхнул сонную трясину, пробуждая дремавших в её глубине монстров, но жертвы уже не было в зоне их влияния. С нечеловеческой скоростью и силой, вложенными в последний, отчаянный бросок, она вырвалась на сушу и вскарабкалась на вершину бугра, к самым столбам.

Тяжело, с надрывом дыша, Ярослава припала к шершавому мху и поспешно оглянулась назад, проверить, не ползёт ли за ней неизвестный монстр. И замерла от ужаса, обнаружив почти рядом с собой неизвестно откуда появившегося огромного пятнистого тигра, рвущего лапами клубок шевелящихся лиан.

И это оказалось последней каплей, сознание, перегруженное количеством так внезапно свалившихся на него жутких впечатлений, не выдержало и попросту выключило этот мир, вместе со всеми его тайнами и монстрами.

Однако он вовсе не желал выключаться, это Ярослава поняла очень скоро, судя по не успевшей подсохнуть на руках грязи.

И существовал, вопреки голосу разума и желанию своей незваной гостьи, а заодно всем законам физики, вместе взятым. Как существовал и сидевший напротив Ярославы тигр, рассматривающий её бесстрастным, но отнюдь не кровожадным взглядом. Женщина попыталась незаметно отодвинуться, но оказалось, что ползти некуда, в спину неотвратимой преградой впечатался столб капища.

– Ну, – невольно пришёл на память эпизод из Алисы, – будем знакомиться, или ты меня, незнакомую, съешь?

Зверь едва заметно повернул голову, словно изумляясь наглости иномирянки, и скосил взгляд в сторону. Ярослава проследила за его направлением и обнаружила сползающие в трясину пожелтевшие обрывки лианы. Похоже, он пытался ей сообщить, что спасал от болотного монстра совсем не затем, чтобы сжевать, а с совершенно иной целью. Теперь Ярославе вспомнились рассказы про диких животных, приходивших к людям с занозами и капканами на лапах, и она приободрилась. Своих спасателей хищники, как правило, не ели.

– Тебе нужна помощь? – спросила она с надеждой и потянулась за рюкзаком.

Однако рука ощутила только заляпанное грязью плечо спортивного костюма. Несколько раз тщательно ощупав себя и не желая верить, что не ошибается и рюкзака нет ни за спиной, ни поблизости, женщина пристально осмотрела пригорок и растерянно уставилась на обманчиво спокойную поверхность болота. Единственный пришедший в голову вывод, что она сама и сбросила рюкзак, барахтаясь в этой грязи, не принёс ни малейшего облегчения. Лезть туда второй раз Ярослава не согласилась бы, даже если рюкзак был бы набит алмазами.

Жалко, конечно, запас медикаментов, посуду, продукты и прочие необходимые для выживания вещи, но жизнь неизмеримо дороже. Странно, но про купленное на последние деньги платье, туфли и запас белья Ярослава не сразу даже вспомнила. Начинала уже понимать, что здесь они ей понадобятся очень не скоро.

Тигр терпеливо наблюдал за её поисками, а когда убедился, что женщина поверила в безвозвратность потери, встал и направился в сторону видимого с холма леска, за которым плавно поднимался вверх горный хребет. Сделав несколько шагов, зверь обернулся, словно приглашая следовать за собой.

Ярослава поднялась на ноги, скептически оглянулась на трясину и хмуро усмехнулась. Ну конечно, она пойдёт за ним, всё равно другого выхода нет. Сидеть одной рядом с агрессивным болотом ещё страшнее.

Зверь шёл не оглядываясь, но едва Ярослава хоть на секунду приостанавливалась, замедлял шаг и ждал. И женщину такое поведение ничуть не настораживало, смешно было бы думать, будто звери в этом недобром мире не обладают особо чутким слухом и нюхом. А может, и ещё какими-то неизвестными качествами. Например, мыслить он явно умел, судя по тому, куда привёл свою спутницу. А ей хотелось считать себя именно спутницей, хотя вполне возможно, зверь считал её своей пленницей или отвоёванной у врага добычей.

Открывшееся за кустами небольшое, метров тридцать в диаметре, озерцо чуть парило, явно скрывая на дне горячий родник. Зверь мирно лёг в тени куста, всем своим видом говоря, что намерен ждать столько, сколько будет нужно, и Ярослава вдруг успокоилась совершенно. Кем бы он ни был, этот огромный лобастый спаситель, но только не диким хищником. Те вряд ли стали бы водить свою жертву купаться.

Первым делом женщина стащила кроссовки, совершенно неузнаваемые из-за облепившей их жирной чёрной грязи. Отнесла в озерцо, опустила в воду, пусть немного откиснет чуть присохшая корка, и с наслаждением вымыла руки. Вздохнув о потерянном рюкзаке, где было и полотенце, стряхнула воду с рук и взялась за спортивную курточку. Обязанную быть непромокаемой и купленную именно за это качество, но, как показал опыт, ничуть им не обладавшую. С трудом раскрыв залепленную мулякой молнию, Ярослава стянула куртку с плеч и разложила на камне, чтобы освободить многочисленные карманы от разложенных по ним мелких предметов.

Первый же кармашек принёс холодящее душу подозрение. Слава точно знала, что в нём должен лежать футляр с очками. Однако карман был девственно пуст. Как и второй и третий. Зато в боковом, наконец, обнаружилось сразу два предмета, и после этого растущее в мозгу понимание превратилось почти в уверенность. А в душе родилось отчаяние. Ну почему именно это?

Последний, третий предмет нашёлся, по закону подлости, вовсе не в карманах, и к тому моменту Ярослава уже почти догадалась, что им будет.

А найдя, села на камень и тихо заплакала, всю жизнь ей приходилось делать то, что было неинтересно, но приносило деньги. А вот теперь, когда ей так нужно её умение зарабатывать, судьба оставила именно те предметы, с помощью которых она вряд ли сумеет быстро пробиться в чужом мире.

Зверь подошёл совсем близко, остановился, нависая над нею, внимательно рассмотрел разложенные на грязной тряпке вещицы. И вдруг прислонил свою лобастую голову к голове Ярославы.

Он нахлынувшего страха женщина невольно зажмурилась и вдруг увидела сон… хотя точно знала, что не спит, даже противно прилипшую к телу мокрую одежду чётко чувствовала.

В этом сне было видно со стороны, как, нелепо взмахивая руками, торопливо выползает из трясины на бугор облепленная грязью фигурка, как сидит потом, прислонившись спиной к огромной каменной стелле, как топает по вьющейся через лесок неприметной тропке.

И потом фигурка вдруг полезла в озеро, и начала плескаться в воде, и была уже какой-то схематичной, как наспех нарисованная карикатура. Затем она вешала на кустах какие-то вещи, а потом, ещё более абстрактная, топала за зверем по холму, и перед ними поднимались мощные стены, построенные явно не лапами этого зверя. Открылись ворота, и высыпавшие из них мужские фигурки уводили гостью с собой.

– А они точно… не злые? – Первое, что пришло Славе в голову, когда она открыла глаза, – не посадят меня в камеру… или ещё куда-нибудь?

Как бы понятнее высказать зверю мысль, первой возникшую в её голове при виде этой крепости, Ярослава не знала. Зато довольно чётко представляла, для чего могут понадобиться в таком месте женщины. Была в курсе и о том, для чего вообще используют в чуждых мирах пришельцев, найдя довольно точные описания в фэнтезийной, художественной и околонаучной литературе. А таковой за три недели, прошедшие с того момента, как на глазах у Ярославы неизвестно куда исчез Васька-халява, она прочла не меньше вагона. Только и делала, что читала и думала.

Разумеется, сразу, когда обнаружила пропажу Костика, она и близко такой бредовой идеи не допускала. Тогда, в первые дни, Слава искала его по друзьям, стараясь выяснить, не попалась ли сыну снова какая-то девчонка, от которой ему переклинило мозги. Она до сих пор холодеет при одном воспоминании об истории двухлетней давности, когда Костик влюбился в новенькую одноклассницу.

Резко, как с моста в воду прыгнул. Начал каждое утро делать зарядку и заброшенные упражнения по рукопашке, ел только огурцы и полбулки чёрного хлеба в день, мог часами стоять возле зеркала, рассматривая прыщик на щеке и маскируя черными футболками живот. И учёбу почти забросил, хорошо, что ему всегда легко всё давалось, да и классная вошла в положение, предупредила остальных учителей, чтобы особо не зверствовали.

А про что ещё она могла подумать при виде расставленных по трюмо свечей и тазика с водой? Так и виделось, как Костик перед свиданием, собираясь привести в дом девушку, готовит для романтического вечера свечи, а в последний момент, уже опаздывая, вдруг замечает, что у него испачкана рука. Или, скорее всего, меняя носки, обнаружил, что неплохо бы ополоснуть ноги. И плеснул воды в таз, чтобы не забрызгать джинсы… ванна у них маленькая, и Костик в ней помещается с трудом. А потом, впопыхах, забыл этот таз убрать.

Эта теория рассыпалась в прах через несколько дней, когда Ярослава, устав от бесполезной беготни по городу, решила дать себе время на раздумья и принялась за уборку. Просто удивительно, как быстро их чистенькое жильё стало походить на пристанище алкашей.

Вот тогда-то, выметая из углов пыль, Слава и обнаружила за трельяжем смутно знакомый свиток, и сердце в первый раз бухнуло набатом безнадёжности. Значит, он всё-таки нашёл…

Слава бросилась к компу, ещё раз проверить, куда сын заходил в последние дни, и лежащие на мышке пальцы похолодели. Вот теперь ей с совершенно иной точки зрения виделся внезапный интерес Костика к статьям о кладах и таинственных картах.

Почти неделю женщина изучала составленный на древней латыни документ, сличала его с небрежно написанным внизу уже другой рукой переводом, чертила схемы и пыталась проследить связь между значками, обозначающими в трудах старинных алхимиков зажжённую свечу, и чертежами на свитке.

И все чётче понимала, что Костик совершенно случайно открыл какой-то новый тайник, спрятанный так ловко, что найти его не удавалось ни визуально, ни простукиванием. Ярослава собрала на себя всю пыль и всех пауков, лазая с деревянным молоточком вокруг трельяжа. Но разобрать монстра на досточки всё же не решилась, вспомнив про старую тайну китайских зеркал, в которых, если свет попадал под определённым углом, появлялись странные изображения.

Ещё два дня, забыв про еду и сон, Слава всевозможными способами расставляла вокруг проклятого трельяжа зажжённые свечи, заставляя огоньки то отражаться в воде, то наоборот, сдвигая зеркала таким образом, что появлялась уходящая в бесконечность жуткая дорожка. Но снова и снова терпела неудачу. Никакого изображения так и не появилось.

Наконец, измученная неизвестностью, Ярослава решила действовать на свой страх и риск. Подтолкнула и пассивность милиции, которая скептически отнеслась к её тревогам. Участковый так и сказал, молодым парням свойственно мигрировать летом по пляжам и девочкам, а Костик настолько надёжный парень, что никакого основания для волнений нет. Ну, поехал на несколько дней к девушке и не звонит, потому что забыл мобильник, так бывает сплошь и рядом. А номеров сейчас никто не помнит, электронная память избаловала всех.

Первый раз, налив в таз воды и посадив в неё специально купленную на базаре живую утку, Слава просто тряслась от тревожного ожидания, читая странные слова. Сначала на русском, потом, для гарантии, на латыни. Минут пять после этого терпеливо ждала – но так ничего и не произошло. Утка довольно плескалась в воде, замученная жарой и плотным мешком, свечи горели, а зеркало загадочно темнело.

Потом, когда утка отправилась в сарайчик, пришла очередь старого соседского пса, который согласился сидеть в тазу только за два килограмма дешёвых сосисок. И снова неудача.

В последний раз, просто для очистки совести, Ярослава решила повторить эксперимент с человеком. Разумеется, сначала она имела в виду себя, но снова вспомнились загадочные зеркала и странные легенды о людях, которые, проведя в определённых местах всего одну ночь, вдруг полностью теряли интерес к прежним занятиям и уходили в неизвестном направлении. А вдруг и её Костик подвергся такому же воздействию? И она, вместо того, чтоб ему помочь, тоже пойдёт незнамо куда?

Да ещё если их пути не совпадут?

Нет, так рисковать она не могла и после долгих раздумий выбрала самого никчёмного и лживого из всех известных ей людей, Ваську-халяву. Он согласился с готовностью, вполне оправдывающей его кличку, и с заносчивой скукой наблюдал, как она устанавливает камеру и зажигает свечку, предвкушая только выпивку и хороший обед. А впоследствии, возможно, и ласку одинокой и ещё весьма привлекательной докторши.

Заученные слова текли плавно, как вода, свеча возле оставленного открытым левого зеркала трепетала мирным язычком пламени, а в тазу нетерпеливо переминался Васька-халява в Костиковых кроссовках. В своих, дырявых, лезть в таз он отказался категорически.

Но едва Слава прочла последнее слово, как обстановка мгновенно изменилась. В комнате потемнело, над трельяжем словно пронёсся мгновенный ураган, гася свечу и принося странный аромат незнакомых цветов, сырости и какой-то еды.

И тут же всё стало так же, как и было… только свеча больше не горела, стянутые по-домашнему в высокий хвост волосы Славы стояли дыбом, да нигде не было Васьки.

Смешно вспомнить, ведь она почти полчаса искала его под диваном и в шкафу, даже на веранду выходила, чтобы слазать по скрипучей лесенке на мансарду. Но дверь на улицу была заперта изнутри, а Васьки не было ни на мансарде, ни в ванной, ни в погребе.

И только когда она вспомнила про камеру и трясущимися от нетерпения руками перекинула снятое на комп, а потом рассмотрела на экране монитора, как мгновенно, словно по волшебству, исчезает Васька, – на голову ледяной сосулькой обрушилось понимание.

И никуда нельзя было с ним пойти: ни в милицию, ни к коллегам. Даже слова сказать было нельзя. Ярослава знала сотни историй, куда и как исчезают люди, лишь прикоснувшиеся к гораздо более невинным тайнам.

Вот с той минуты она и начала готовиться… собирать аптечку, закупать инструменты, калорийные продукты и необходимые на первое время вещи. И всё зря… как теперь понятно, можно было идти в тот же день… Всё равно неумолимое правило не пощадило ничего.

Ярослава несчастно посмотрела в спокойные глаза молчащего зверя, расстроенно махнула рукой и полезла в озеро, оставив на камне под присмотром спасителя три почти бесполезных предмета, выбранных кем-то вместо неё.

Вид на крепость открылся из-за поворота почти в полдень, оказалось, не так она и близко, как думала Ярослава, глядя мультик, показанный зверем.

В этом уголке нового мира стояло лето, и денёк выдался ясным, на зеленоватом небе не плыло ни тучки. Наскоро выстиранная Ярославой одежда за время пути высохла, и теперь ей было очень жарко и душно, даже куртку пришлось снять. Действительность, как водится, оказалась не совсем той, какую подсказали изучение книжек и жизненный опыт. Вернее, совсем не той.

А ведь все вещи покупались ею после долгих и мучительных раздумий. Предусмотрительно рассудив, что в чужом мире её могут встретить и дождь, и холод, и, возможно, враги, Ярослава выбрала спортивный костюм-тройку, с непромокаемым верхом и трикотажной подкладкой, окрашенный под камуфляж. Однако жилетку сразу надевать не стала, сунула в рюкзак, вместе с тёплыми носками, перчатками и толстым свитером. И теперь та исчезла вместе со всеми остальными вещами.

Кроме куртки остались только высокие кроссовки, брюки и футболка под цвет костюма да на голове такая же бейсболка. Кепку всучил в виде бонуса обрадованный продавец, обнаруживший, что довольно ухоженная дама средних лет, явно не стесняясь в средствах, набирает полный комплект вещей в стиле милитари, лежащих летом на полках мёртвым грузом.

За время пути тигр пару раз сворачивал с тропы, выводя спутницу к холодным родникам, и женщина была несказанно благодарна животному за такую заботу. Идти с каждым шагом становилось всё труднее, и, кроме того, невероятно хотелось есть.

Зверь терпеливо останавливался и ждал, пока она отдохнёт, присев на камень или прямо на бугорок, а один раз сорвался куда-то в густые заросли и принёс в зубах тяжёлую ветку с некрупными грушами. Они были слегка зеленоваты и немыты, но Ярославу это не остановило. Какая уж тут гигиена, если в том болоте ей попало в рот и нос немало зловонной жижи и потом, отмываясь в горячем озерце, она не удержалась и выпила несколько глотков воды.

О том, что плоды могут быть несъедобны или ядовиты для неё, Ярослава не задумалась даже на мгновенье, откуда-то твёрдо знала, что они совершенно безвредны и весьма питательны, благодаря маслянистой, медово-сладкой мякоти. Просто благодарно кивнула тигру и вонзила зубы в сочный плод. Почти с уверенностью ощущая, что заработала благосклонность зверя таким безграничным доверием.

А когда стоящую на вершине довольно крутого холма крепость уже можно было разглядеть довольно подробно и Ярослава прикидывала, сколько раз приётся устраивать передышку, пока они доплетутся до ворот, провожатый вдруг сорвался с места и помчался вверх лёгкими, длинными прыжками.

Побежал хозяев предупредить, сообразила женщина, но не подумала ни скрываться, ни убегать. После того как Слава сполна оценила рассудительность и возможности мохнатого спутника, она ясно понимала, как глупо даже надеяться от него сбежать.

Просто поднялась с камня и уныло побрела по тропе, мечтая только об одном: побыстрее дойти до крепости, возвышавшейся всего в полукилометре от неё. Почему-то этот путь оказался самым длинным и трудным из всех, какие Ярославе пришлось когда-либо пройти.

Странное животное, несущееся на неё с вершины, женщина заметила не сразу, смотреть куда-то, кроме как под ноги, не получалось. Сначала Слава услышала лёгкие шаги, чуть позже увидела катившиеся по тропе камушки. Потом обнаружила несущиеся навстечу огромные птичьи лапы, а подняв взгляд, замерла, не в силах даже кричать, горло сжало спазмом. Невиданный зверь нависал над ней огромной львиной мордой с внушительными клыками.

Ярослава попыталась отскочить в сторону, споткнулась и покатилась по тропе, но боли не почувствовала, проваливаясь в так старательно догонявший её обморок.

– Зорденс вас убьёт, – мстительно вещал разгневанный голос на незнакомом, смутно напоминающем древнюю латынь языке, но Ярослава почему-то отлично его понимала, – а я и шага не сделаю, чтоб заступиться! Сколько можно вам говорить, что мангуры ничуть не дурнее вас? Могли бы сообразить своими дырявыми котелками, что о контрабандисте или бандите зверь не стал бы так беспокоиться! И почему вы сразу не сообщили мне, я бы встретил гостя вежливо и деликатно!

– Но, Беджет! Мы же спешили! Мангур так и показал, что нужно бежать!

– Прежде чем куда-то бежать, нужно сначала хоть немного подумать! – отрезал сердитый голос и обратился к Славе: – Эй, парень! Пришёл в себя? Ты меня понимаешь? Открывай рот, нужно выпить вот это снадобье.

Женщина к этому моменту успела сообразить, что удобно лежит на постели, под головой высокие мягкие подушки и никакая видимая опасность ей не грозит. Даже снадобье, которое держал возле её губ в маленькой чашечке мужчина в бандане и с приятным, совершенно не соответствующим злому голосу лицом, было безвредным. Однако заученные истины оказались сильнее интуиции.

– Я не пью самопальных снадобий, – резко вывернув голову в сторону, категорично отказалась Ярослава.

Мужчина охнул совершенно по-женски и выронил свою чашечку. Зелье разлилось по футболке, потекло на грудь.

– Извини, – расстроился абориген, выхватил откуда-то кусок полотна, и не успела Слава сказать даже слово, как рука незнакомца уже старательно терла её футболку.

А в следующий миг он отскочил в сторону, как укушенный, и сначала побледнел, потом заалел ушами и скулами.

– Простите… но мы не предполагали… ваша одежда…

– Интересно, а что мне было надеть, отправляясь в неизвестность, – проворчала Ярослава. – Юбку, что ли? Вот в ней я из того болота точно не выбралась бы.

– Вы… попали в болото? – почему-то снова расстроился мужчина. – Но там недавно подсыпали холм… и мангуры всё время дежурят.

– Неужели так много народу приходит? – живо заинтересовалась женщина, ни на секунду не забывавшая, для чего она предприняла этот рискованный и авантюрный шаг.

– Они своих ждут… а из других миров за последнее время пришёл только один, – стараясь не смотреть на промокшую ткань, облепившую совершенно не мужские округлости, уклончиво сообщил лекарь. – Но всё это лучше меня объяснит наш наместник. А сейчас вам готовят купальню… и одежду… я пойду, распоряжусь.

– Сидеть, – строго отрубила Ярослава, очень быстро осознавшая, что представляет для аборигенов какую-то ценность, и собиравшаяся выжать из этого факта всё, чтобы найти Костика, – купальня немного подождёт. Сначала дайте мне поесть, просто желудок ссохся, хотя этот… мангур, принёс мне груш. А потом вы мне всё подробно расскажете про того, кто пришёл.

– Сейчас, – засуетился мужчина и резко дёрнул шнур.

А приказав появившимся низкорослым слугам принести побольше еды, как-то засомневался, заелозил на стуле.

– Беджет, в чем дело? – Ярослава с каждой минутой говорила на незнакомом языке всё увереннее. – Начинайте рассказывать. И не тряситесь так, я не агент иностранной разведки и ничего вашим врагам доносить не побегу! Ну? Я жду.

– Он меня убьёт, – уныло сообщил лекарь и даже плечами передёрнул, припомнив, видимо, того, кто мог его укокошить, потом вздохнул ещё более тяжко и упавшим голосом сообщил: – Всего один и был за последние годы, полторы луны назад… и сказал точно так же, как вы… что ему мама не разрешает пить самопальные снадобья…

Он ещё что-то бормотал, но Слава уже не слышала, истерзанная событиями последнего месяца психика, не выдержав шока от внезапного сообщения, снова уносила свою хозяйку в милосердную мглу.

Но на этот раз Слава очнулась почти сразу, лекарь, побледневший от растерянности, ещё не успел вылить ей на лицо всю воду, которую собирался.

– Перестаньте меня мочить, – возмутилась женщина и решительно села. – У вас что, нет даже обыкновенного нашатыря? Или нюхательных солей? – Это ей припомнилась медицина начала прошлого века. – Вы, вообще-то, лекарь или кто?

– Лекарь, – как-то вяло обиделся он, – и немного травник.

– Ну и чего тогда так нервничаете при виде простого обморока? – Ярослава строго посмотрела на местного эскулапа, собираясь прочесть ему лекцию по обращению с пациентами, но тут принесли еду.

Однако, даже стараясь как можно медленнее поглощать невыразимо вкусный суп, Ярослава не могла забыть о главном. И лекарь сдался под напором этой странной женщины. Но не её уверенность в правоте и не категоричный приказ рассказывать всё подробно послужил толчком к такому решению. Только теперь, разглядев поразительно знакомый серебристый блеск насмешливых глаз, Беджет сообразил наконец, на кого так похожа эта женщина. На того удивительного парня, который больше луны назад привёл в их крепость матерых контрабандистов с маленькими мангурами в мешке.

– А куда он потом делся? – забыв про недоеденный суп, Ярослава жадно всматривалась в рассказчика.

– Господин комендант послал его на Хамшир, продать мангуров… – Лекарь замялся, не зная, можно ли рассказывать иномирянке про перемены, произошедшие в их жизни после того случая.

Комендантом у них теперь Гервальд, господина Зорденса король назначил наместником, а вот юный Хо погиб от руки наёмников. И мангуры больше не считаются кровожадными убийцами, теперь они помощники и разведчики.

Правда, не все сразу привыкли к последней новости, большинство слуг и некоторые воины до сих пор опасаются подходить к страшным зверям близко, но есть и такие, кто научился их понимать, и сам он среди них. До сих пор стыдно вспомнить, как трусил, сидя в комнате Стана, когда тот купал котят. И как цепко держал в кармане единственное, как считал тогда, спасение, пузырёк с настойкой кирьян-травы.

– Ну?

– Я точно не знаю, поэтому не стану вводить в заблуждение, – решил не слишком своевольничать Беджет. – Но я уже сообщил о вашем приходе господину Зорденсу, думаю, он или сам прибудет, или пришлёт за вами своих людей, а вы пока отдыхайте и набирайтесь сил.

– А что мне ещё остаётся, – смерила его огорчённым взглядом Слава и снова взялась за ложку.

Купальня оказалась довольно удобным помещением, в котором стояли две деревянные низкие и широкие бочки с горячей водой и суетились, раскладывая куски полотна, мочалки и мисочки с чем-то душистым, две низкорослые аборигенки.

Сначала Ярослава намеревалась выставить банщиц за дверь, но посмотрела на эти мисочки и сдалась. Сил, чтоб разбираться в них, не было совершенно. Страшное нервное напряжение последних недель, когда временами она только неимоверными усилиями воли сдерживалась, чтоб не завыть по-звериному, не в силах противиться подступавшим вплотную мыслям о самом страшном, начало откатываться, оставляя после себя неимоверную слабость.

Женщина интуитивно чувствовала, что пришелец, о котором рассказал лекарь, это именно он, её родной и любимый Костик, но пока не могла объяснить даже себе самой, на чём основана такая убеждённость.

Ну и пусть тот парень назвался не Костиком, а Станом, но всё его поведение, особенно драка без оружия и привязанность к котятам, было ей до боли знакомо и понятно. Именно так поступил бы её Костик, и то, что в этом мире он был худым, как все парни его возраста, ничуть не смущало Ярославу. Она не могла не заметить некоторых изменений в своём организме, и главным было улучшение зрения и исчезновение позорных шрамов на запястьях, которые она всегда тщательно прятала от чужих глаз.

Аборигенки помогли Ярославе раздеться и залезть в бочку, предварительно показав полочку, куда она может положить свои вещи, и важно заявив, что тут ничего не пропадёт. Впрочем, Ярослава и не очень бы расстроилась, если бы что-то и пропало, хотя все три оставшихся у неё предмета были подарками.

Первый, простую цепочку с удлинённой, многогранной каплей горного хрусталя, подарил ей старичок-психолог, отрабатывающий последний год перед пенсией в клинике, куда она попала на практику после четвёртого курса. Они подружились в ту ночь, когда дежурили вместе возле тяжёлой пациентки, в то время Слава не отказывалась ни от какой возможности подзаработать. Хотя Альбина Юрьевна и не брала с неё к тому времени денег за жильё, утверждая, что вполне достаточно продуктов, которые квартирантка привозила от родителей, непрерывно растущие цены на самое необходимое для маленького Костика диктовали свои правила.

Он всерьёз утверждал, что у Славы есть дар если не гипноза, то внушения, тот, ни во что не верящий полуспившийся доктор с больным взглядом доброй собаки, но ей было не до экспериментов с судьбой. Один она уже сделала… влюбившись сразу после окончания второго курса в хирурга клиники, куда ей удалось устроиться медсестрой на горячий летний месяц.

Красавчик был прочно женат и не скрывал этого, напоказ выкладывая на полочку обручальное кольцо, когда мыл руки перед очередной операцией, но для неизлечимо влюблённой Славы это обстоятельство только добавляло ему плюсов.

И, разумеется, он не мог не заметить её по-щенячьи восхищённых взглядов и жарких пятен румянца на щеках, когда они сталкивались в коридорах или оказывались вдвоём в тесноте лифта. Потом, много позже, повзрослевшая и столкнувшаяся не с одной человеческой драмой Ярослава разложила всё по полочкам и с неумолимой ясностью сделала неутешительное открытие. Каждый порядочный мужчина обязательно сделал бы ей строгий выговор и держал от себя на расстоянии. Но Александр Геннадьевич имел на этот счёт собственное мнение и высказал его очень коротко и категорично, когда она, трясясь от волнения и тревоги, сообщила о своей беременности.

– Извини, Слава, – сразу остывший до температуры воды в полынье голос долго звучал потом в её ушах, – но ты девочка взрослая и должна сама понимать, это невозможно. Ты прекрасно знала, что я женат и не смогу признать твоего ребёнка, поэтому даже разговора о нём быть не может.

Вот тогда-то, после стука решительно захлопнутой им двери, она, захлёбываясь горькими рыданьями, и кинулась в ванную, чтоб разом покончить с нестерпимой болью, острыми ножами вонзившейся в сердце.

Именно Альбине Юрьевне была глубоко благодарна Слава за то, что та вовремя пришла с прогулки и, несмотря на преклонный возраст, не растерялась, а сразу наложила жгуты и вызвала знакомого врача. Как и за Костика, которого старушка категорично велела рожать.

– Да ты что, милочка, какой может быть выбор?! Дитё – оно от Бога, а мужчины – от дьявола. Ты такая хорошенькая, чёрный ещё не раз и не два за жизнь поставит на твоём пути соблазн, разве это повод отказывать в жизни божьему созданию?

Теперь Слава и сама так считает, а тогда смотрела на старушку недоверчиво и обиженно. Как это никакой любви нет, неужели все вокруг лгут?

– Любовь – она только в тебе. – Хозяйка гладила рыдавшую девчонку по головке, как маленькую, – и это хорошо, что сердечко живое и нежное… хотя и нестерпимо больно. Тем, кто любить не умеет, такой боли испытать не дано, и с первого взгляда это вроде великая несправедливость. Ан, нет, поживёшь с моё, поймёшь, тот, кто любит и страдает, – он живой и редкий… как скрипка Страдивари. А те, которые только едят и натаскивают под себя барахло, как хомяки, это ширпотреб из магазина на углу, производства мебельной фабрики «Рослес».

Она и подарила Славе на счастье вторую вещь, собранные на шнурочек, как чётки, странные фигурки и знаки, вырезанные неизвестным мастером из дешёвого змеевика.

– Для других без особой нужды не раскладывай, – наставляла старушка, вручая подарок, – судьба очень не любит, когда в её планы по делу и без дела заглядывают, да и для себя не особо мельтеши… только если невмоготу станет.

Точного названия им Слава, разумеется, не знала, да и узнавать не рвалась, просто надевала иногда редкую вещицу вместо ожерелья, а реже вместо браслета. Но пояснения Альбины Юрьевны всё же помнила и изредка, в минуты сомнений, тянула наугад из шапки одну из фигурок. Вот и в ту ночь, когда измученная сообщением, что абонент недоступен, примчалась домой и обнаружила в комнате странную композицию из свечей, тазика и засохшей надкусанной котлеты на тарелочке, первым делом развязала заветный шнурок.

Вытащилась светло-серая кошачья мордочка, – названная старушкой лукавой удачей, – фигурка, незыблемо предвещавшая успех в начинаниях. И сколько раз в последующие дни Слава ни пытала судьбу, выпадала только она. Потому и держалась женщина из последних сил, и окончательно не пала духом, даже когда начала замечать сердобольные взгляды соседок и их скорбно поджатые губы.

Третью вещь, складной нож ручной работы, именуемый в народе финкой, подарил Саша, и подарил вовсе не ей, а сыну, когда они случайно встретились в его клинике. Ну, а если уж совсем положа руку на сердце… то вообще не случайно, могла она в тот раз послать стажёра, вместо того чтобы тащиться на рядовой семинар в соседний город самой. И фотография семилетнего Костика, такого хорошенького и наивного на фоне долговязых одиннадцатиклассников, тоже не случайно завалялась в сумочке.

– Всё-таки родила? – ненатурально удивился Александр, и ей впервые стало смешно, ну никак не мог он этого не знать.

Просто предпочитал делать вид, будто не знает. И менять эту ситуацию не собирался, однако, рассмотрев фотографию Костика, неожиданно что-то задумал, Слава сразу поняла по чуть прищуренным глазам. Ну и по тому, как он лихорадочно шарит по карманам, ища, что бы подарить. Нашёл только эту финку, хотя вполне мог бы и золотую цепочку с шеи снять. Хотя ножик оказался очень неплохим, удобная ручка, и отлично сбалансирован, Слава лично проверила, метая подарок в нарисованный на двери сарайчика силуэт, смутно похожий на бывшего возлюбленного.

Позже, лет через пять, стало понятно, отчего он так расщедрился, сороки принесли весть, что семейная жизнь Александра благополучно развалилась. Сначала он сгоряча ушёл к очередной молоденькой любовнице, но как-то быстро сообразил, какую сделал глупость. И вот тогда он вспомнил про них с Костиком.

Вот только Костик к тому времени уже имел твёрдое собственное мнение по многим житейским вопросам.

– Если ради меня – сказал, не отрываясь от экрана недавно полученного компа, – то нафик не нужно. Я его не знаю и знать не хочу. И звать отцом никогда не буду, пусть и не надеется. А так – думай сама.

Она подумала – и отказалась, честно передав слова сына. И несколько лет больше не получала и не посылала ни одного сообщения, вплоть до того чёрного вечера, когда, пробегав несколько дней по городу в поисках Кости, решилась послать Александру письмо на электронную почту. Даже сама не зная зачем. Просто не было больше никого, кому можно было передать хоть крохотную частицу невыносимо тяжёлой ноши, обрушившейся на её голову. Волновать родителей она не хотела, помочь они ничем не могли, а давление у матери и так скакало как сумасшедшее, несмотря на самые лучшие лекарства, что посылала ей Слава.

Александр ответил, когда она уже перестала надеяться и заглядывать в комп, написал, что был в отъезде и не имел доступа к инету. Врал, конечно, но это было уже неважно, Слава в тот момент вовсю готовилась к путешествию в мир, в который даже не верила до конца. Но ответила, что он может приехать, если хочет. Захотел, как оказалось, не могла Ярослава не узнать его голос в тот миг, когда произносила последние слова пароля.

– Не забудьте, – служанка, помогавшая вымытой до скрипа иномирянке натянуть поверх тонкой длинной сорочки тёмную юбку и блузу с вышивкой, кивнула в сторону полочки и протянула салфетку.

– Спасибо, – сообразив, что карманов у неё теперь нет, Слава повесила цепочку и шнурок с камушками на шею, а нож завернула в салфетку и оглянулась на кучу камуфляжа, – а это…

– Не волнуйтесь, мы выстираем и принесём, – заверили улыбчивые туземки, втискивая уставшие ступни гостьи в мягкие тапочки, – вам приготовлена комната, мы проводим.

Глава 10 Конс, Стан и Тина

Чудик вернулся под утро, когда позёвывавший Стан уже собирался последовать примеру Тины, по-кошачьи свернувшейся в уголке низкого и широкого дивана и уютно посапывающей под лёгким покрывалом.

Засыпающую Майку Конс уже утащил в свою комнату и вернулся со встрёпанными волосами и гуляющей на губах шальной ухмылкой.

Сейчас они вчетвером играли в переиначенную Станом балду, подставляя буквы по очереди. Закон был прост, но жесток, думать, после того, как поставил букву предыдущий игрок, можно было не более десяти секунд. Сначала земляне уверенно вели, но теперь их всё чаще обгоняла моряна, заставляя Васта посматривать на неё с хмурым изумлением и разочарованно фыркать, когда приходилось уступать ход. Стан и Конс понимающе переглянулись украдкой, оказывается, анлезиец совсем не так выдержан и бесстрастен, как хотел бы выглядеть в их глазах. И далеко не так уж хладнокровно расчётлив, как полагалось бы по его возрасту.

– Чудик вернулся, – впорхнув Стану на плечо, доложил унс, и парень не смог удержаться, чтобы не сгрести мохнатого в ладони и не прижать на миг к щеке.

– Я рад, что ты вернулся, мелочь, – шепнул чуть слышно и уже спокойнее и громче добавил: – Сможешь показать картинку так, чтобы все увидели?

– Не вздумайте про меня забыть, – сонно зевая и волоча за собой одеяло, с дивана прибрела Тина и устроилась с ногами на соседнем стуле. – Дай мне его подержать, а?

– На. – Стан почему-то ни в чём не мог ей отказать, девушка с первых минут их знакомства намертво заняла пустовавшую в его душе нишу, предназначенную для младшей сестрёнки или братишки, о котором он тайком мечтал лет с восьми, но никогда и словом не обмолвился вслух.

Зачем расстраивать маму, она и так не очень-то счастлива, сочувствующие взгляды и перешёптывания, а иногда и прямые высказывания соседок он научился понимать довольно рано. И тогда же родился в душе протест против этих всезнающих тёток, считающих, что только они и понимают, как именно должен жить и поступать любой человек.

– Спасибо… – принимая унса в более узкие, чем у него, ладошки, двойняшка улыбнулась так счастливо, что по-киношному красивое лицо полуэльфа болезненно дёрнулось.

А в следующий момент в мозгу ярким сновидением вспыхнула картинка, и Стан, откинувшись на спинку стула и прикрыв глаза, всё внимание отдал отчёту разведчика.

Плохо освещённый пустынный зал он узнал сразу, унс показывал его раньше, ещё когда разыскивал Тину. Но теперь тут с каждой минутой прибавлялось света, почти все, врывавшиеся в двери, несли в руках светильники. Картинка чуть дёрнулась и отодвинулась, это унс, сидевший на выступе каминной трубы, уполз подальше от взоров растерянно и испуганно озиравшихся стражников, которых уже взяли в кольцо набежавшие гвардейцы.

Адмирал стремительно прошёл между почтительно расступившимися подчинёнными, и ничто на его невозмутимо-уверенном лице не выдавало того гнева, который глазами унса распознал в ауре Стан.

– Когда это обнаружили? – бросил хозяин замка в никуда ровно-ледяным тоном, подойдя вплотную к покорёженной двери, за которой громоздились шкафы и скамейки, сдвинутые в сторону.

Ровно настолько отодвинутые, чтобы можно было пробраться одному человеку.

– Недавно… – уныло, но чётко отрапортовал расстроенный старший стражник, – поварёнок прибежал… посуду забрать… мы замки отперли, а оно… не открывается.

– Что произошло ночью?

А он сообразителен, отстранённо подумал Стан, неприязненно рассматривая адмирала. И очень аккуратен, несмотря на то, что вскочил по тревоге среди ночи, не позволил себе прийти на место происшествия в простой, домашней одежде. Нет, он, как на приёме, затянут в чёрный, безукоризненно чистый костюм, на ногах сапожки, а на поясе кинжал в кожаных ножнах и кожаные же кошели. Всё предсказуемо чёрного цвета, прямо какой-то конкурент Консу.

– Ничего… всё тихо было и спокойно, – так же уныло тянул старший, и Стану вдруг стало его жаль.

Явно нелёгким многолетним трудом выслуженное звание уплывало от мужика, но сам он этого пока не понял.

– Сколько лет служишь? – безразлично поинтересовался адмирал, и до воина начало доходить.

– Почти двадцать… начинал ещё при его величестве.

– Отлично, – так же равнодушно похвалил адмирал, – получаешь полную пенсию и двойное пособие. Кто-нибудь заметил что-то необычное?

Ошарашенный таким приговором, воин вопросительно оглянулся на своих товарищей, ещё не понимая, что с этого момента он для них больше не начальник и не сослуживец, а всего лишь ветеран на пенсии. И место его теперь свободно, а значит, каждый из них может попытать удачу.

– Кувшины с зельем они сразу в сторону отставили, – вспомнил один.

– Девчонку слушались, как командира… – пробормотал другой.

– Кто-то на реке пел ночью… песня была незнакомая, но очень красивая… – неуверенно припомнил самый молодой, поймал заинтересованный взгляд адмирала, приободрился и твёрже добавил: – И сначала пел только мужской голос, а под конец запела и женщина… так складно, аж мороз по спине.

– Когда это было?

– Сразу после полуночи, – чувствуя, что поймал удачу за хвост, парень торопился припомнить обстоятельства странного происшествия, – плыли они сверху, запели как раз, когда подплывать начали, а потом резко замолчали и – как утонули. Мы возле окна стояли, смотрели, ночь ясная была, но лодки я не заметил.

– Прими эту пятёрку под начало. – Адмирал отвернулся от сообразительного воина и полез через щель в башню. – Пятого подберёшь из новичков. А за то, что сразу не встревожились и не доложили, тридцать дней отбудете на охране задних ворот.

Здорово, не мог не признать Стан, и, судя по аурам, которые он почти автоматически отслеживал боковым зрением, все присутствующие считали так же. Одним коротким приказом адмирал умудрился убрать воина, не дотягивающего до своей должности, но не стать его врагом, наказать провинившихся, но так, что они землю рыть будут за возможность вернуть своё положение, поощрить стражника за внимание и, несмотря на наказание, обрести его преданность.

– Прикажите кузнецам сделать на все окна решётки… – выбравшись из башни, тем же ровным голосом обронил адмирал вьющемуся за ним адъютанту, идя к выходу, – да пусть позаботятся, чтобы они были крепкими, но незаметными и не портили вид башни.

Следующая картинка показала совершено иное помещение. Видимо, Чудик дождался, пока все выйдут и запрут зал, в котором нечего больше охранять, а потом незаметно выбрался в трубу.

Новая комната явно была личным кабинетом адмирала и могла бы называться роскошной, если бы не была такой стерильно чистой и лишённой даже мельчайших украшений. Ни ваз с цветами, ни цветных безделушек, все предметы строго функциональны и надёжны, одним своим видом навевающие непоколебимую уверенность в правоте и всесилии хозяина.

Вот только сам адмирал внезапно поразил клонов абсолютно неожиданным поступком. Войдя в кабинет чётким, размеренным шагом, он одним движением бровей выставил прочь адъютантов и явно не рядовых гвардейцев и запер дверь на засов. А потом ринулся к мягкому, обитому кожей креслу и обрушил на его многострадальную спинку град разъярённых ударов, сопровождаемых невнятным рычанием и скрипом зубов.

Чудик, следящий за комнатой из-за полузакрытой ставни, передал Стану точный оттенок ауры командующего всеми войсками королевы, но впервые за несколько последних дней землянин засомневался с точным определением. С эмоциями такой силы и накала ему ещё не приходилось встречаться, и сказать, чего больше напутано в душе адмирала, злобы, обиды, ненависти или неудовлетворённого чувства мести, он бы поостерегся. Однако цвели там и резкие, редкие, как цветы на колючих репейниках, всполохи, которые Стан не чем иным, как страстью, причём давней и больной, назвать не мог.

Адмирал перестал колотить кресло, несколько секунд постоял с бессильно опущенными руками, приходя в себя, потом расправил плечи, выпрямился и, гордо откинув голову, сам себе отвесил хлёсткую пощечину.

– Круто! – не выдержала Тина. – С чего это его так корёжит, мать моряна, ты случайно не знаешь?

– Есть догадки… но очень приблизительные, – с сожалением вздохнула королева. – Он поднялся ещё в то время, когда мы не имели в столице своих сестёр… а слухи я повторять не стану. Они весьма странные и противоречивые, но все, какие я проверила, оказались ложью. Раз Чудик больше ничего не подсмотрел, давайте пойдём отдыхать, я обещала вам праздник и хочу, чтобы вы на нём не зевали.

– Подождите… – прервал их Стан, – там есть ещё маленький кусочек информации.

– Давай, – обрадовалась Тина, сценка, где так жёстко обращавшийся с ними командующий лупит сам себя, девушке страшно понравилась, хотя она бы предпочла сама заехать этому извергу по морде. Хоть разочек.

Но адмиралу, как видно, хватило и одной пощёчины, чтобы окончательно вернуться в образ. Он подошёл к столу, торопливо набросал на листке бумаги всего несколько закорючек, свернул его тугой трубочкой и, засунув в серебряный пенальчик, запечатал черным воском.

Потом чётким шагом прошёл к двери, приостановившись на миг у зеркала в строгой раме поправить чуть растрепавшиеся волосы, и решительно отпер засов.

Короткая команда – и пенальчик исчез в кошеле, висевшем на груди посыльного, а адмирал так же твёрдо пошагал в соседнюю с кабинетом спальню.

– Эх, жаль, нельзя было подсмотреть, что он написал, – разочарованно выдохнул Конс, отчётливо видевший глазами унса, как адмирал случайно заслонил собой написанное.

– Недооцениваешь ты нашего лазутчика, братец, – загадочно усмехаясь, Стан подтащил к себе листок бумаги, на котором осталась недоигранная балда, и нарисовал сбоку несколько значков.

– Это зеркальное отображение, у Чудика острое зрение, и он прекрасно разглядел отражение написанного в полированном боку шкатулки для письменных принадлежностей. Теперь перевернём… м-да. Всё равно непонятно. – Самозваный командир маленького отряда состоящего из копий самого себя разочарованно рассматривал совершенно не похожие на буквы значки.

– Можно я заберу рисунок и покажу одному… человеку, который не откажется решить эту загадку для меня? – деликатно попросила королева, и Стан не стал вредничать.

Возможно, он и решит головоломку быстрее, этот незнакомый друг моряны, однако не факт. Сейчас парень пойдёт спать, а утром попросит ничего не забывающего Чудика показать ему картинку ещё раз. В конце концов, у аборигена только одна голова, а у них всё же – три.

– Всем спать, утро вечера мудренее, – бабушкиной присказкой завершил посиделки Стан. – Тина, тебя отнести или сама потопаешь?

– Сама пойду, ты такой худой… – вздохнула жалостливо двойняшка, – вот мускулы накачаешь, тогда таскай.

– Это ты мне удачно напомнила, про мускулы, – обрадовался Стан, – утром, перед завтраком – тренировка. И учтите, я добрый, но строгий. Вопросы есть?

– Госпа-а-ди! – шутливо состроил возмущённую мину Конс. – В кои-то веки праздник, и то никакого снисхождения… – И сразу перешёл на деловой тон: – А где возьмём четвёртого, на разминочный бой?

– Васт пойдёт, он всё время со мной тренируется, – широко зевая, Тина поплелась к двери.

– Прямо Фигаро, – едко буркнул Стан, выходя из комнаты следом за нею и делая вид, что не замечает, как насторожился, поняв его интонацию, блондин.

Хотя землянин пока ещё и сам никак не мог разобраться, почему не очень жалует красавчика. Вроде тот пока не сделал ему ничего плохого?!

В зал, выделенный королевой иномирянам для тренировок, анлезиец плёлся, поёживаясь и недовольно хмурясь. На восходе от реки, берущей свое начало из горных водопадов и родников, тянуло прохладой, и хотя ни один анлезиец никогда вслух не пожалуется на холодок, но ни один и не скажет, будто ему нравится мороз или затяжной дождь. На Анлезии такого просто не бывает.

Войдя в зал, Васт некоторое время постоял в недоумении, пытаясь сообразить, что он должен делать, потом на цыпочках прокрался к отодвинутой к стене резной скамье и неслышно на неё присел. И только после этого перевёл дух и начал искоса рассматривать три одинаковые фигуры, силясь понять, кто из них Тина.

Это удалось, только когда он окончательно проснулся и изучил неподвижно застывшие силуэты повнимательнее.

Все трое были одеты абсолютно одинаково: белые штаны и мешковатые рубахи, подпоясанные широкими кушаками, на головах низко надвинутые на лоб чёрные банданы.

– Я не опоздал? – В зал, вызывающе ухмыляясь, нахально ввалился Тарос. – Привет, Ливастаэр!

– Сядь и помолчи, Тар, – недовольно буркнула Тина, не открывая глаз.

– А, жёнушка! Это ты тут! – ненатурально удивился квартерон. – А я думал, твои братья всё прибавляются.

– Нарывается, – так же с опущенными ресницами, отстранённо сказал один из парней.

– Злится, – равнодушно поправил второй, помолчал и добавил: – Оскорбился.

– Понять бы, на что. – В голосе первого прозвучало веселье.

– Дурак, – не выдержала Тина, но глаза упорно не открыла. – Я бы на его месте радовался. У нас таких жён на руках носят.

– А я не просил заботиться обо мне таким образом! – взорвался Тарос, ринулся к неподвижно сидящим на ковриках иномирянам, но ни один из них даже не шевельнулся. – Я вам не мальчишка… чтобы решать за меня… если хотите знать, я вашим морянам даже двери не открыл… Просто интересно, кто такое придумал?!

– Я, – спокойно сказал тот, что вступил в разговор вторым, и открыл глаза, – извини, если был неправ. Мне казалось, это неплохой способ успокоиться, но раз ты так не считаешь – прости.

– Надавал бы я тебе… щенок… – скрипнул зубами Тарос, но не договорил, резко развернулся и шагнул в направлении двери.

– В чём же дело? – догнал его безмятежный голос. – После разминки можешь попробовать. Ливастаэр, извини, но тебе на сегодня партнёра нет.

– Я могу и зрителем. – Вся сонливость с Васта слетела мгновенно и окончательно.

Теперь его ничто на свете не согнало бы с места, блондин безотчётно даже в скамью вцепился покрепче, словно кто-то мог попытаться выставить его из зала силой.

– Как хочешь, – кротко пожал плечами Стан и снова закрыл глаза, пытаясь вернуть ускользающее настроение.

– Анлезийцы сильнее и быстрее людей. – Тина считала нечестным предстоящий поединок, подозревая, что квартерон не будет миндальничать со Станом, как с нею. – А Тарос наполовину анлезиец.

– Замечание за разговоры, – строго остановил её Стан, – и пять минут добавка к медитации.

Двойники возмущённо засопели, но спорить не стали, каждый знал, что клон прав. И сидеть эти пять минут будет наравне со всеми.

– Зря ты с ними ссоришься… неужели никак не поймёшь, это один и тот же человек… только в разных телах, – едва слышно прошептал Васт воспитаннику, наблюдая, как иномиряне дружно поднимаются с ковриков и начинают свои странные, но, несомненно, эффективные выпады, прыжки и пробежки.

– Это ты не можешь понять… они больше не один человек, я почти всю ночь думал, – так же тихо ответил Тарос и усмехнулся, но веселья в этой гримасе не было ни капли. – Они уже идут по разным путям, и способности у всех разные. И она больше не такая, как они… только не хочет понять… Конечно, я сделал кучу ошибок, я её обидел… потом торопил… Да что там, почти принуждал шагнуть туда, куда хотелось мне… но теперь я набрался терпения и буду ждать, пока она поймёт всё сама.

– А ждать начнёшь с того, что накостыляешь её двойнику? – в голосе Васта прорвалось раздражение. – Или станешь ему поддаваться, как Тине?

– Надеюсь, поддаваться ему не придётся, – вдруг громко откликнулся от противоположной стены Стан. – Раз он собирается пустить в ход свои особые возможности, я считаю допустимым использовать свои. Ну, Энтарос, начали?

Тарос с усилием захлопнул приоткрывшийся от неожиданности рот, никак не должен был двойник Тины услышать слов, сказанных даже не шёпотом, а одними губами. Так они переговариваются, когда отправляются на охоту, и ни одна птичка не срывается в панике с ветки, расположенной прямо над головой.

Стан ждал его на середине комнаты, невозмутимо сложив руки на груди, и его короткие штаны, на ладонь не доходящие до щиколоток, и босые ступни выглядели совершенно несерьёзно для воина этого мира. Но Энтарос не обольщался, знал, на что способна Тина. Ну а если сделать поправку на мужские мускулы её двойника, то значит, драться придётся почти всерьёз.

Потому и собирался квартерон спровоцировать мальчишку на первый удар. Раз он часть Тины, то и характер должен быть таким же вспыльчивым, как у неё.

– Красивые штанишки, – внаглую рассматривая родственника, ехидно хмыкнул Тарос и насмешливо приподнял бровь, словно решил не драться, а поболтать.

– Угу, – мирно согласился Стан, отчётливо видевший, с какой напряжённой бдительностью противник ожидает его выпада, – я очень рад, что тебе нравятся. Завтра с утра наденешь такие же.

– Зачем? – Насмешливая ухмылка на губах квартерона как-то выцвела.

– Поскольку ты теперь боец моего отряда, будешь делать разминку с нами наравне, – невозмутимо сообщил Стан, осторожно сдвигаясь вправо.

– А если откажусь? – Тарос ещё пытался отстоять право если не на утренний сон, то хотя бы на добровольное решение.

– Не советую, – фыркнула Тина, только что сбившая с ног подножкой Конса, и резво отскочила к окну от потерявшего всякую снисходительность двойника.

– Кстати, – так же добродушно добавил Стан и даже приостановился, – это касается и Зайла с Вастом.

Тарос невольно скосил глаза на командира, очень уж хотелось увидеть, как тот примет такое наглое заявление, и немедленно за это поплатился. Стан, только и ждавший этого момента, мгновенно взвился в прыжке и толкнул квартерона ногой в плечо.

От удара тот отлетел в сторону, лишь чудом сумев удержаться на ногах, и сразу ускорился, бросившись в ответную атаку. Но противник ловко ускользнул прямо из-под рук, сделав совершенно неожиданное движение, которого Тарос никогда не видел у Тины.

Он даже слегка расстроился от своего промаха, победа, минуту назад казавшаяся вполне достижимой, вдруг отдалилась так же предательски, как семейное счастье. Его противник, не перестававший присматривать за аурой квартерона, уловил родившееся сомнение в тот же момент и так же быстро провёл новую атаку. Получивший весьма ощутимый удар по ноге, Тарос обозлился всерьёз и ринулся в бой, как бросается на тореро потерявший над собой контроль бык.

Он больше не следил за хитрыми уловками противника и не обращал никакого внимания на удары. Банально пользуясь своей особой силой и повышенной скоростью, квартерон методично теснил Стана в угол, мечтая о том моменте, когда наглый мальчишка запросит пощады.

И уже кривил насмешливо губы, предвкушая вожделенный миг, когда отступавший противник вдруг скосил глаза вниз и сделал руками неуловимое движение. Нет, он не достал Тароса, он вообще его не задел, в этом квартерон мог бы поклясться. И тем не менее пол вдруг резко дёрнулся из-под ног лучника, и в следующий момент он лежал на полу на спине, а мальчишка, намертво зафиксировав его руку так, что малейшее сопротивление причиняло острую боль, сидел сверху и победно помахивал перед носом Тара свободной рукой.

– Победил Стан, – невозмутимо объявила Тина и тут же попросила брата: – Отпускай, ему руку больно.

– Ничего, потерпит, – беспечно фыркнул Стан, но с поверженного врага соскочил и отпрыгнул в сторону. В ауре того гуляли яркие волны возмущения.

– Он-то потерпит и даже не признается, – вздохнула Тина, – но мне-то ведь тоже больно.

– Ты не говорила, – огорчился Стан. – И что, всегда так?

– Да, кроме тех случаев, когда он дерётся со мной или Вастом. – Костик смотрел огорчённо. – Браслеты напарников – очень серьёзная штука.

– Тогда придётся кому-нибудь из отряда обязательно везде прикрывать его, – мгновенно принял решение Стан. – Слышал Тарос?! Запрещаю тебе куда-либо ходить одному. Берёшь или Васта, или Зайла… или обоих.

– Если они решат присоединиться к твоему отряду и признают тебя командиром, – строптиво пробурчал так и сидящий на полу Тарос, демонстративно не замечающий ладоней Тины, снимавшей его боль лёгким прикосновением к плечу.

– А мы уже присоединились, – миролюбиво известил воспитанника Васт, не уточняя, что принял это решение несколько мгновений назад, – поэтому не забывай предупреждать, когда захочешь погулять по Диллу.

– Не забудет, – уверенно сообщил командир подросшего отряда. – Чудик!

– Чудик тут, – через полминуты влетел в окно унс. – Всё спокойно.

– Это хорошо, – мимоходом погладив любимца, кивнул Стан, – продолжайте наблюдение. И возьми под контроль новых членов отряда, Васта, Зайла и Тароса. Тарос на особом положении, ему нельзя удаляться от основного состава дальше, чем на сто метров, и выходить одному за пределы ограды.

– Всё понял, будет исполнено. Сюда идёт старшая моряна.

– Спасибо, мелочь, исчезни из виду.

– Дожился… – Тарос с возмущением оглянулся на Васта и отчаянно махнул рукой: – Теперь мною будут командовать мальчишки, не видевшие ни одного живого врага!

– Стратегия и тактика боёв прекрасно вырабатываются не только в реальном бою, но и в виртуальном, – глубокомысленно сообщил Конс. – Знал бы ты, сколько трионов ходило под командованием Стана в самые опасные и непроходимые подземки! И люди там были намного опытнее и старше его, потому ты зря сейчас расстраиваешься.

– Это да, каких боссов валили! – заулыбалась воспоминаниям Тина и сразу вспомнила про повелительницу. – Всё, бежим умываться! Моряна нам ещё когда про завтрак сказала!

Праздник начался с обеденного стола, за которым собралось всё население дома: семеро членов отряда Стана и пять морян.

Тину такое равноправие ни грамма не удивило, она ещё в кратере заметила, что садиться к праздничному столу принято всем взрослым морянам, независимо от того, чем они занимались перед этим, готовили еду или нянчились с малышнёй. Не подали вида, что это не совсем по местным правилам и Васт с Зайлом, и это навело Стана на мысль как-нибудь раскрутить блондинов на рассказ про обычаи Анлезии. Удивилась только Майка, шмыгнувшая в комнату тише мышки, но сразу сделала постное личико и спряталась за мужем. Тина первая догадалась, почему девчонка так резко стала зашуганной, и напрямик спросила об этом Конса:

– Кость, ты небось рассказал жене, что мать-моряна у нас королева?

– Да, – смущённый поведением жены, буркнул Конс. – Она спросила – я ответил. Ну не подумал… что это её так обрушит. Знаешь, как трудно вывести всех тараканов… лезут в самых неожиданных местах.

– Не у тебя одного такая проблема, – вздохнула Тина, – но тут я помогу. Моряна, объясни Майке, что у вас не нужно без конца кланяться и трястись.

– Она и сама скоро привыкнет. – Королева мимоходом обняла таджерку за плечо, и Тина точно знала – это не простой жест одобрения.

Моряна поделилась каплей своей энергии, передав с ней Майке и настрой на спокойную уверенность. Анлезийцы, явно что-то заметившие, молниеносно переглянулись, и это не укрылось от Стана, следившего за всеми не только собственными глазами.

– Я рад, что принял подданство морян, – неожиданно для всех сказал он серьёзно, – и думаю, больше никакого не приму.

– А я влипла в подчинение Сузерда… Хариф взял меня под опеку прежде, чем я успела разобраться что к чему, – тяжело вздохнула Тина. – Хотя сразу хотела жить у них. Вы не представляете, как там здорово… Кстати, моряна… а ведь это не твой дом?

– Нет, – подтвердила королева, – это дом одного человека, для которого мы когда-то сделали доброе дело… А в моём доме сейчас сидит засада из трёх десятков гвардейцев. Инвард как-то странно понял разрешение на аудиенцию.

– Дурак он, тупоголовый, – с веселым превосходством сообщил Стан, – прожить здесь всю жизнь и не понять, кто живёт рядом.

– Тут ты неправ, – мягко улыбнулась парню моряна, он нравился ей всё больше, и у королевы постепенно начинал вырисовываться план, как с помощью этой троицы избежать нежелательной войны. – Адмирал очень умный человек, просто это мы не так глупы… как все думают.

– Ну, уж про вас я заметил… ещё на Зании. А потом был Хамшир, помнишь, Костик, тот фокус в доме свиданий? А кстати… где наш друг Уло?

– Он отправился на юг, у него там дела… но про него я расскажу после завтрака, а то всё остынет…

Моряна сделала приглашающий жест, и никто не пожелал спорить с убедительными доводами, стоящими внушительным рядком на накрытом хрустящей скатертью столе.

Последним был подан заказанный Тиной торт, рецепт которого королева дотошно выспросила у приёмной дочери ещё за завтраком. И пусть пышное нагромождение взбитых сливок и ломтики фруктов венчали немного не такое печево, к какому привык Костик дома, да и свечи были крупнее тех, какие положено ставить на торты в родном мире, это всё же был он, именинный пирог. И они втроём одним дуновением загасили восемнадцать свечей, а потом дружно раскромсали торт на щедрые ломти и преподнесли каждому, требуя взамен обещание что-то исполнить.

– С Тароса возьми танец, он мне давно обещал, – вспомнила Тина, когда Конс понёс тарелки в сторону анлезийцев, – а те двое пусть поют…

– Я не умею, – поторопился честно отказаться Зайл, и в ответ на это заявление заржали все трое именинников.

– Сдал ты своего командира с потрохами, – объяснил озадаченному анлезийцу веселящийся Конс. – Выходит, он и в самом деле умеет.

– А вы сами что будете делать? – подозрительно заинтересовался Тарос, но был задавлен дружным пояснением, что они именинники и им положено только получать подарки.

Тина вовремя подсуетилась и рассказала двойникам про то, как стала приёмной дочерью. Её клоны сразу поняли всю выгоду такой трактовки законов недоступного мира.

– Но мы добрые, – посмотрев на приунывшего квартерона, неожиданно сжалился Конс, – и потому вся музыка с нас. У меня два инструмента, у Тины один, так что как раз маленький оркестр. Кстати, Стан, я собирался подарить тебе дейнэ… мне его от щедрот Хамширской империи дали взамен одного желания.

– Ну да, чтобы самому меньше таскать… Но я возьму, я не гордый, – чуть поломался для вида Стан. – Иди, неси.

– Я схожу, – подорвалась Майка, и в неё тут же вцепились две руки, Тины и Стана.

– Сиди, сам сходит!

– Я и не собирался её отправлять, – оскорбился Конс. – Чего вы из меня монстра делаете?

– Мне просто нужно переодеться… – поторопилась защитить мужа таджерка, обещавшая виновникам торжества фирменный танец ассар.

– Ладно, идите вдвоём, только не исчезайте, а то пропустите самое интересное… – Становиться причиной семейного раздора Стан вовсе не желал, эта девчонка прекрасно подходила Костику… Именно тому, который стал Консом.

Пока таджерка ходила преображаться в ассару, остальные гости и именинники как раз успели убрать в сторону стол и тщательно закрыть окна.

– Этот дом стоит очень удачно… днём рассмотреть в окнах нижнего этажа ничего невозможно, – пояснила королева необходимость такого действия, – а вот услышать вполне могут. И донести. С раннего утра шпионы адмирала начали расспрашивать про неизвестных певцов во всех харчевнях и гостиницах. Даже награду объявили тому, кто знает или видел нечто действительно важное.

– Моряна, – Тина озабоченно уставилась на приёмную мать, – а ведь он и в самом деле ушлый, этот адмирал… и ни перед чем не остановится. Ты не боишься, что он начнёт отлавливать полукровок… их мужей или тех, кто с ними дружил, и допрашивать? Так, как Васта…

Её голос расстроенно дрогнул при воспоминании о бледном лице валявшегося в башне анлезийца и залёгших под закрытыми глазами тенях, и лучник огорчённо сжал губы. Не желал он, чтобы Тина видела его в таком состоянии.

– Могу рассказать вам одну новость, но без Конса не буду. – В ожидании, пока все соберутся, моряна удобно устроилась на диване, обернувшись в облако любимой ткани.

Тина уже выяснила, это – высушенные сети морских рачков, растягивающих свои ловушки между кораллами. Моряны осторожно снимают их и соединяют друг с другом, накладывая, как заплатки, в несколько слоев. А потом поливают особым раствором и сушат в темных прохладных гротах, чтобы не выцвели.

– Вот и мы, – объявил Конс, входя с инструментами в руках, и сразу заметил необычную тишину. – А отчего это вы сидите, как первоклашки?

Следом за ним в комнату скользнула Майка, почему-то замотанная в жёлтый балахон, прочно ассоциирующийся у клонов с рабством.

– Садитесь и вы, – с трудом скрыл недовольство нарядом невестки Стан, – королева хочет что-то сообщить.

– Сегодня ночью, – обвела весело блеснувшими глазами притихших слушателей моряна, – из Дилла исчезло почти две тысячи жителей. Среди них есть и весьма уважаемые господа и простые служанки… На рассвете, когда адмирал отдавал приказ о вашем розыске, он ещё никак не мог этого знать.

Глава 11 Ярослава

Даже в дурном сне не могло бы присниться Ярославе, что, пройдя неведомым образом сквозь зеркало в невозможный чужой мир, первое утро в нем она встретит в ещё более нелогичном и непривычном месте. В летящей где-то под облаками хлипкой и щелястой, абсолютно ненадёжной на вид коробке, сплетённой из подозрительно тощеньких прутиков.

Но ещё страннее было обстоятельство, заставлявшее её то и дело прислушиваться к происходящему снаружи. Провожавший Славу в дорогу Беджет важно объявил, что ради сохранения тайны господин Зорденс приказал отправить её под именем местной жительницы и потому никакой охраны или сопровождающих ей не положено.

Просто приезжала в гости к нему, лекарю, племянница, а теперь с оказией возвращается назад. Раньше Ярослава только похихикала бы, ну какая из неё племянница для мужчины средних лет, даже наивный дурак не поверит. Но после близкого знакомства с зеркалом только чуть прикусила губу и утвердительно покивала. Теперь ей никак нельзя было дать больше двадцати трёх, от силы двадцати пяти, вполне может быть и дочкой, не только племянницей. Если причёску полегкомысленнее сделать.

Однако идея насчёт причёски не прошла, ловкие служанки одевали и причёсывали Славу на свой вкус и согласно выданным лекарем указаниям. Спорить иномирянка не стала, ей удалось-таки немного разговорить лекаря и выяснить, что женщин в этом мире много больше, чем мужчин. Впрочем, как и в её родном мире, только тут о них было положено больше заботиться. Родители обязаны были выучить дочерей готовить, шить и какому-нибудь искусству, если у девочки были способности, а состоятельные мужчины имели право жениться не один раз и, кроме того, брать наложниц.

Но и здесь были свои правила, совершенно отличные от тех, какие она встречала в родном мире. Ставшие наложницами женщины вовсе не считались ни рабынями, ни второсортными и вполне могли выйти замуж как за хозяина дома, так и за его родичей или даже друзей. Вообще-то рабство тут было, но тоже какое-то странное, к нему приговаривали нарушивших закон, вместо того, чтобы сажать в тюрьмы.

Более детальное изучение всех этих тонкостей Ярослава отложила на потом, благоразумно рассудив, что нужно сначала отыскать Костю, а потом уже решать проблемы вместе с ним. Всё-таки он у неё очень здравомыслящий и рассудительный для своего возраста парнишка, и раз прожил тут больше месяца, значит, успел составить о происходящем в этом мире собственное мнение.

В маленькое оконце, прорезанное в передней стенке короба, заглянула бодрая физиономия пилота этого сооружения, висящего под букетом огромных шаров, и сообщила, что они подлетают к замку господина Зорденса, а на чём она будет дальше добираться до своей деревни, ей скажет его домоправитель.

Женщина покладисто кивнула и поправила одеяло – к утру стало прохладнее. Её вещи, завёрнутые от посторонних глаз в старенькие юбки служанок, лежали на дне корзинки, придавленные свёртками с пирогами и туесками с грушами и ягодой. Отдельно стояла большая корзина с малосольной рыбой, и якобы именно ради этого лакомства, а вовсе не для Ярославы лекарь нанял в ближайшем посёлке единственный хотомар.

По легенде, комендант велел срочно доставить ему деликатесный продукт, а племянницу лекарь сунул дополнительно, раз всё равно летят по пути. С вечера пилот хотомара ещё пытался поговорить с миловидной селянкой, но она сослалась на зубную боль, и пришлось ему всю дорогу насвистывать местные мотивы.

– Иди на кухню, тебе покажут, где умыться, и покормят, – громко сообщил Ярославе вышедший встретить рыбу домоправитель, и она поплелась по направлению к возвышавшемуся неподалёку зданию, выглядевшему строже и внушительнее, чем мэрия в её городке, с досадой поминая чрезмерную доброту и заботливость служанок из крепости, загрузивших её корзину до такой степени, что потрескивала ручка.

– Давай помогу. – Мирно сидевший неподалёку от крыльца мужчина прекратил точить свой кинжал, ловко забросил его в ножны и встал со скамьи точно в тот момент, как она поравнялась с ним.

– Помоги, – подняла на него глаза задумавшаяся женщина и озадаченно смолкла.

Абориген побледнел, глядя на неё, как на привидение, нервно сглотнул и – ничего не сказал. Просто легко подхватил корзинку и направился к заднему крыльцу.

Ярославу такое поведение сильно насторожило, судя по всему, мужичок что-то знал… и скорее всего не про неё. Ведь до тех пор, пока не рассмотрел лица, туземец вёл себя совершенно спокойно. Значит – Костик? Материнское сердце замерло на миг от тревоги, потом заколотилось о ребра, заспешило как сумасшедшее, хотелось ринуться на этого добровольного помощника, схватить за рубаху, трясти, задавая вопросы и проверяя взглядом, честно ли он отвечает, не юлит ли. Но Ярослава привычным усилием сдержала себя, в её профессии умение скрывать эмоции было едва ли не главным. Да и вовремя вспомнила: в спину может смотреть не только пилот, но и другие люди, а она – как бы и не она тут и своей вспышкой только вызовет ненужные подозрения. Не зря ведь её так тщательно одевали и маскировали перед путешествием? Видимо, чего-то опасались, и, пока она не почувствует себя в полной безопасности, не нужно подавать вида, что замечаешь больше, чем положено.

Слава хорошо знала: у богатых и власть имущих врагов много больше, чем у бедных, и давно постановила про себя, что никогда не польстится на деньги. И даже получила однажды очень веское подтверждение правоты своего решения. Тем летом она впервые приняла приглашение поработать в санатории и согласилась ради возможности покупать Костику зимой так необходимые ему фрукты. Один из тех вроде бы невзрачных пациентов, которым прислуга смотрит в рот, а за каждым шагом следят дюжие парни, словно случайно поселившиеся в соседних номерах, к концу отдыха вдруг что-то рассмотрел в Ярославе. И попытался расположить её к себе, намекнув, что может исполнить самое смелое желание докторши. Вот только Слава никаким образом не желала становиться должницей и отказалась самым вежливым и деликатным способом. Заводить такого врага было бы непроходимой глупостью.

Однако оказалось, это было своего рода проверкой, и, уезжая, пациент прямым текстом объявил о своём желании видеть её в своём доме в качестве личного врача. Про остальные обязанности он умолчал, но тут бы всё поняла и дурочка, а Слава такой не была. Сообщила о важных делах, с которыми она должна непременно разобраться сама, и попросила три месяца на принятие решения. Ей дали один, и Слава с огорчением поняла, что придётся всё бросать. С таким трудом налаженную жизнь, старенький домик, работу, ставший родным приморский городок, – и бежать к подруге в дальний северный мегаполис, где её не найти никакому ухажёру. Но жизнь в очередной раз доказала, что ей нет никакого дела до планов людей, как бы богаты и влиятельны они ни были. Через неделю после отъезда настойчивого поклонника Слава дежурила в ночную смену и услышала в теленовостях жуткое сообщение о том, что была расстреляна в упор машина известного предпринимателя. Ушлые журналисты добыли и фотографию погибшего, и едва она возникла на экране, Ярослава невольно потянулась перекреститься. С этой минуты проблемы, как избавиться от назойливого благодетеля, в её жизни больше не было.

Поэтому она послушно пошла следом за аборигеном и очень скоро убедилась, что догадывалась правильно, именно её он и ждал. Ни в какую кухню они не попали, а пришли в довольно удобно расположенную рядом с купальней комнатку.

– Тут отдохнёшь, завтрак сейчас принесут, – глуховато и коротко сообщил провожатый, ставя корзину на скамью, – к обеду придёт хутам, и домоправитель тебя на него посадит. Ничего не бойся, тебя будут незаметно охранять. Я сяду в хутам перед закатом, постарайся ни с кем не разговаривать. Меня узнаешь вот по этому кольцу… лицо придётся изменить. Дальше поедем вместе, и я всё объясню… а сейчас мне пора уезжать.

– Таш, – позвал где-то в глубине дома недовольный мужской голос, и абориген, сделав знак молчать, опрометью ринулся прочь.

А Ярослава присела на заправленную вышитым покрывалом лежанку и задумалась, пытаясь сообразить, во что же такое вовлекает её господин Зорденс, которого она ещё и в глаза не видела. А потом, воровато оглянувшись, заперла дверь на засов и решительно развязала шнурок на необычных чётках. Старательно отводя взгляд, высыпала их в стоящий на столе бокал, накрыла платком и тщательно поболтала. Затем, не глядя, сунула в бокал руку и двумя пальчиками выхватила ту фигурку, что лежала сверху. И едва удержалась, чтобы нервно не захихикать, на неё лукаво смотрела серая кошачья мордочка.

Хутамом оказался многоногий бегемот, с плетёной клеткой на спине, окружённой гирляндой серо-зелёных пузырников, знакомых Славе по хотомару. С одной стороны между пузырниками был просвет, и к узкой дверце в клетку вела лесенка из повешенных на верёвки дощечек.

Один из сидящих в корзине пассажиров подал Славе руку и почти забросил женщину внутрь, на раскиданные по полу тюфячки. Помог устроиться поудобнее и начал задавать обычные дорожные вопросы про погоду, родственников и цены на мясо. Вероятно, скучающий спутник собирался получить за свою услугу собеседницу на время путешествия, но женщина упорно отмалчивалась, довольно успешно строя из себя забитую деревенскую девицу.

Когда солнце покатилось в сторону низкой горной гряды, хутам остановился на окраине маленького села. Как сообщил потерявший надежду на её разговорчивость сосед, здесь им предстояло пересесть на другое животное, и потому Слава тащила с собой свою корзину, немного полегчавшую после нескольких перекусов.

– Разрешите помочь? – Хорошо одетый абориген, похожий на Карла Маркса внушительной темной гривой и такой же окладистой бородой, нагло перехватил ручку корзинки, но Ярослава инстинктивно дёрнула её к себе.

И почти в тот же момент обнаружила на пальце наглеца приметное кольцо. Словно нехотя убрала руки от своего имущества и потопала следом за проводником в харчевню, возница объявил, что у пассажиров есть время похлебать горячего.

Однако на хутаме, в который погрузились её бывшие спутники, ехать дальше Славе не пришлось. Её попечитель заказал столько разных блюд, что женщине стало понятно, делается это специально для тех, кто соберётся подождать тихую пассажирку. И все поняли всё именно так, как оно было задумано, с хитроватыми насмешливыми лицами прошли мимо миловидной, но простоватой селянки, польстившейся на бесплатное угощение. Ясно, что в ближайшие дни родичи будут напрасно выглядывать на дорогу в ожидании её возвращения. Девушка была именно из тех, кого охотно берут в наложницы или младшие жёны вошедшие в зрелый возраст ремесленники и купцы, а иногда и хозяева мелких поместий. Как раз на такого и был похож угощавший путешественницу господин с бородой.

– Не расстраивайся, поедешь в моей коляске, – специально для любопытного подавальщика мягко успокаивал бородач якобы удручённую уходом хутама девушку, – это намного удобнее и быстрее. И в Лимат приедем даже раньше их. Там у меня есть свой маленький домик… моя жена будет рада такой милой гостье.

– Хорошо, господин, – робко пролепетала Слава, стараясь не поднимать головы, чтобы не выдать себя весёлой ухмылкой.

Вот никогда не ожидала она от своего будущего, что придётся играть роль шпионки, да ещё и в чужом мире.

Разумеется, он всё врал, этот бородач, севший лично на место кучера после того, как посадил её в полутёмное нутро удобной коляски. Перед повозкой мялся с ноги на ногу панг, животное, так напугавшее своим внезапным появлением падающую от усталости и голода Ярославу в первый день. Позже она внимательно рассмотрела пангов во дворе крепости, проследила, как молоденький парнишка, почти ровесник Костика, кормит их мелкой рыбёшкой и чешет редким гребнем клочковатый то ли пух, то ли мех на гибких шеях, и огорчённо поморщилась. Зверь был явно безобиднее кошки, несмотря на огромные размеры и загнутые внутрь клыки.

Ни в какой Лимат они, само собой, не поехали, как только стемнело, свернули на едва заметную тропу и остановились лишь глубокой ночью, на берегу какой-то реки. Ярослава определила это по широкой полосе звёздного неба, протянувшейся от самых ног куда-то вдаль.

– Ну, наконец-то, – сказал странный, но, несомненно, женский голос, одновременно низкий и мягкий, с глуховатыми переливами, – мы уже заждались.

– А кто это, собственно – мы? – решила выяснить Ярослава, сообразив, что её кучер и незнакомка отлично знакомы.

– Скоро всё расскажем, потерпи ещё немного, – попросил тот же голос, и Слава насмешливо ухмыльнулась.

Так она и так терпит уже третий день.

– Ой! – Кто-то крепко обхватил её прохладными лапами, и впечатление, что этих лап много больше, чем две, ещё пару минут преследовало женщину после того, как она обнаружила себя сидящей посреди реки на чём-то вроде плота. – Предупреждать нужно!

– Прости, мы и правда спешим. – Звёздная дорожка стремительно разворачивалась перед неизвестным плавсредством, и голос чуть относило назад. – Судно на Сузерд отплыло ещё перед обедом, и хотя мы его задерживаем, догонять придётся долго.

– А что такое Сузерд и зачем нам туда? – встревожилась Слава – вроде лекарь говорил, будто господин Зорденс местный босс?

– Именно на Сузерде сейчас тот, за кем ты пришла, но всё потом, – загадочно обронила невидимая незнакомка, зародив в сердце иномирянки всплеск надежды.

– А тот… с бородой?

– Он будет сопровождать тебя.

Тяжёлый вздох, раздавшийся с другой стороны от Ярославы, подтвердил её смутные подозрения. Странный спутник никуда не пропал, сидит тут, рядом, и почему-то считает себя то ли несчастным, то ли виноватым.

Неизвестное судёнышко, на котором они сидели, неслось со скоростью моторки, но не слышно было ни урчания двигателя, ни плеска остающейся сзади воды. О том, каким способом и на каком топливе они движутся, Слава даже думать не стала, никогда не интересовало её такое. Едут – ну и ладно, спутники спокойны, значит – и ей волноваться не о чем.

Вскоре они вылетели в море, и вокруг стало так красиво и странно, звёзды со всех сторон: вверху, внизу, по сторонам… если чуть отвлечься от бьющего в лицо ветерка, можно представить, будто летишь в космосе, вокруг так же темно, пустынно и тихо.

– А луны у вас нет? – сообразила вдруг Ярослава, чего ей не хватает.

– Есть, – ответил бородач, и Слава вспомнила, как его назвали там, в замке, Таш, – но она маленькая и находится далеко, по виду чуть больше звезды. А у вас, Стан говорил, большая, круглая и жёлтая, как огромный переспелый пузырник… страшно, наверное.

Он резко смолк, вовсе не так, как затихают те, кто ждёт ответа, и Слава не стала продолжать разговор, всё равно говорить на такой скорости не совсем удобно. Часа через два землянка продрогла и начала озираться в поисках корзинки.

– Она замёрзла, – немедленно констатировала почти лежавшая впереди хозяйка судна. – Таш, дай ей одеяло.

– А разве корзинку мою не взяли? – расстроилась Слава.

– Взяли. – Таш достал из-под ног нечто пушистое и лёгкое и ловко замотал спутницу. – А что тебе оттуда достать? Есть хочешь или пить?

– Скоро догоним, – откликнулась женщина, – я их уже слышу.

– Потерплю до судна, – правильно поняла её намёк Слава. – А они не удивятся… когда нас увидят?

– Нет, я заберу двоих… они сели под вашими именами.

– Круть, – вспомнила иномирянка модное словечко, и тут же заинтересовалась: – И как же их зовут?

– Дайташ и Тосланна, – виновато выдохнул спутник, – ты назвала свое имя… но у нас таких нет.

– Ясно, – коротко буркнула женщина, а чего ж тут не понять.

Если кому-то донесут о пришедшей в крепость подозрительной женщине и он попытается ее отыскать, то никогда не додумается, что незнакомка уплыла с Зании под другим именем раньше, чем могла бы добраться до судна на самом быстром транспорте.

Тёмная точка появилась на горизонте и стала медленно приближаться, постепенно обрастая подробностями. Серыми в сиянии звёзд парусами, тёмными надстройками, бледным светом болтающегося над палубой фонаря и какими-то острыми углами, нависающими над поверхностью моря.

Плотик тихо причалил к судну, возле самой кормы, там, где борта были ниже всего, и неведомая сила легко, как пушинку, забросила Ярославу на палубу, аккуратно поставив возле перил, в которые иномирянка незамедлительно вцепилась.

– Хорошо погуляли, теперь пора спать, – лениво зевнул рядом знакомый голос доставившей их сюда женщины, и взявшая на себя роль командира аборигенка первой направилась к надстройкам. Крепкая мужская рука уверенно подхватила Славу под руку и повела вслед за нею куда-то в глубины судна, придерживая возле порожков и непонятных предметов различной формы.

Проходя под фонарём, землянка, наконец, впервые увидела легко скользившую впереди спутницу, но рассмотреть её хорошенько снова не удалось. Незнакомка была с ног до головы замотана в странную серую шаль, смутно похожую на «паутинки», с которыми стоят на рынках тётки, якобы поголовно приехавшие из Оренбурга.

– Вот и наши каюты, – предупредительно сообщила их проводница, распахивая дверь в помещение, освещённое достаточно ярко, чтобы Ярослава, наконец, увидела её лицо и обмерла в тревожном изумлении.

Это существо было кем угодно, только не человеком.

Странная, перепончатая лапа схватила Ярославу за руку и резко дёрнула в каюту, бородатый заскочил следом и запер дверь на защёлку. Женщина стояла, боясь пошевельнуться, но в душе метались, всё разрастаясь и поглощая под собой остальные чувства, отчаяние и досада.

Заманили, обманули… больше ни одной связной мысли не хотело рождаться в мозгу.

– Я не враг! – Существо протянуло перед собой миролюбиво распахнутые ладони, но Слава не поверила, отпрянула.

Успела сполна почувствовать необычайную силу монстра и не желала к нему больше прикасаться.

– Нужно было ей хоть немного объяснить, – расстроенно пробурчал бородач, – вон как побледнела… Моряна, сделай уже хоть что-нибудь.

– Я пытаюсь. – Глаза той, кого назвали моряной, как-то смешно округлились. – Но она совершенно не поддаётся очарованию.

– Вот как… – неожиданно рассвирепев, хрипло буркнула Слава, – значит, вы меня очаровать хотели? А если так?

Ладонь в отчаянном жесте скользнула под вырез блузы, выхватила висевший на цепочке хрусталь, рванула с шеи.

И повесила перед лицом монстра, легонько покачивая.

– Смотри… внимательно смотри… ты видишь там даль… в той дали что-то очень нужное тебе… давно потерянное, но дорогое… смотри… смотри… смотри… вот оно появляется и растёт… всё ближе, ближе… ближе… тебе хочется спать… спать… спать…

Сбоку раздался мягкий шлепок, и Слава, даже не глядя, поняла, что это выпала из рук бородача её корзинка. Но не повернулась и не отвела взгляда, продолжая не мигая смотреть на монстра сквозь покачивающуюся хрустальную сосульку. А он, устав сопротивляться, прищурил глаза и как-то обмяк, готовый растянуться на полу.

– Тебе хочется спать, и ты идёшь к кровати… ложишься… глаза закрываются… до утра ты не проснёшься… – Слава следила, как моряна с бородачом послушно и медленно отступают к лежанке, опускаются на низкое ложе и заваливаются головами в разные стороны.

И по тому, как ровно и размеренно они дышат, женщина точно знала, что её спутники не притворяются, а спят по-настоящему.

Облегчённо выдохнув, Ярослава подхватила с пола свою корзинку, шагнула к двери и… оцепенела, сражённая слишком поздно пришедшим жутким прозрением. Бежать ей было некуда.

Даже если она найдёт в полумраке путь назад, на палубу, если проберётся, не замеченная никем из команды, к борту, куда ей идти потом? Прыгать в море?

Смешно.

Ну, допустим, плавать она умеет, и довольно неплохо, часа четыре при надобности на воде продержится. А дальше-то куда? Плыть к берегу, на котором у неё нет ни одной знакомой души и ни одной монетки или ценной вещи, которую можно продать? Да если бы и была, всё равно продать невозможно с её неуверенным пока языком и абсолютным незнанием цен. Охнуть не успеешь, как обведут и втянут в какую-нибудь неприятность.

Ну вот почему она не задумалась об этом на пять минут раньше, почему не выслушала моряну? Что могло вдруг насторожить, заставить просто выть от страха интуицию, как вопила и истерично брызгала пеной современная противопожарная система в их клинике, когда один из коллег, забывшись, закурил?

Стоп, так дело не пойдёт, чувствуя, что снова начинает паниковать, остановила себя Слава. Прежде всего ей нужно сесть, спокойно обдумать произошедшее и найти решение, иначе она снова натворит глупостей. Ещё неплохо бы найти удобства и водички, да и вообще хоть оглядеться для начала.

Ярослава решительно поставила корзину под вешалку, висевшую в ближайшем от входа уголке возле постели, и начала осмотр помещения. Кроме довольно широкой лежанки, с поднимающимся бортиком, в каюте имелся прикрученный к полу стол и стулья с высокими спинками, задвинутые под него сиденьями. Располагался стол не посредине, а ближе к окну, и устроиться вокруг него свободно могло не менее четырёх человек. Всю противоположную от лежанки стену занимал вместительный шкаф, с десятком различных створок, дверок и ящичков.

Все они прочно запирались замысловатыми засовами, кроме двух самых больших, и вот именно они и заинтересовали землянку в первую очередь. Интуиция не подвела: за той из дверок, которая располагалась ближе к выходу, обнаружилась крошечная купальня.

Выйдя оттуда, Ярослава уже смелее распахнула вторую дверцу и едва сдержала вскрик, рассмотрев в полумраке на одной из двух односпальных лежанок силуэт спящего человека. Судя по разметавшимся во сне темным волосам, остриженным, согласно местной моде, коротко, по плечи, это был мужчина… вернее, худенький парнишка, и в сердце женщины жарким огнём вспыхнула немыслимая надежда.

– Костик… – простонала Ярослава, бросаясь к спящему, рухнула на край постели, стиснула руками худенькие плечи, вдохнула незнакомый запах…

И уже осознав умом, что ошиблась, не может её Костик быть таким хрупким и маленьким, сердцем она всё ещё продолжала цепляться за последние крохи веры, гаснущие неумолимо, как падающие искры праздничного фейерверка.

– Это ты, Костик?!

– Чего? – Проснувшийся подросток распахнул густые ресницы, и под ними тревожно блеснули темные глаза. – Ты кто?

– Женщина… – уронив враз обессилевшие руки на колени, горько пробормотала Слава. – Прости… я тебя разбудила.

– А как ты вошла? – Мальчишка был настроен весьма подозрительно.

– Дверцу открыла, – думая о своём, небрежно ответила Слава.

Парнишка ловко скользнул мимо неё, протопал узкими босыми ступнями по широким доскам пола, замер в дверях.

– Кто это?

– Где?

– Тот мужчина?

– Это Таш, он нацепил парик и бороду, чтобы не узнали, – безучастно пояснила Ярослава, не замечая, как сразу насторожился взгляд мальчишки.

– Откуда он взялся? – Подросток выхватил из шкафчика меч в ножнах и замер напротив. – Рассказывай подробно!

– Во-первых, садись, драться с тобой я не собираюсь, – устало сообщила Ярослава, невольно улыбнувшись воинственному парнишке, – а убивать меня тебе нельзя. Таш и моряна никогда не простят. Да и сын мой… Костя, тоже.

– Кто? – Мальчишка вытаращил глазищи на пол-лица. – Стан?

– Ты его знаешь? – Ярослава вскочила с постели и ринулась к собеседнику, не обращая внимания на опасную игрушку в его руках.

Но он и сам уже сунул её под подушку соседней постели и плюхнулся сверху.

– Знаю… а ты точно его мать? Молодая слишком.

– Сама удивляюсь… в своём мире я выглядела раза в два старше. – Женщина села рядом, заглянула в глаза парнишке. – А тебя как зовут?

– Сначала ты расскажи, как попала на этот корабль и почему они спят? – Мальчишка уже успел взять себя в руки и теперь диктовал свои условия.

– Попала просто, Таш привез. Сначала, от крепости, я летела на хотомаре, потом в замке меня встретил Таш и объяснил, что делать дальше. От замка меня слуги довели до села… или это городок был, я не поняла, и посадили в хутам.

– Ты их не видела? – живо перебил мальчишка и заглянул в лицо Ярославы жадным взглядом.

– Кого?

– Зорденса… и Гервальда…

– Нет… – виновато вздохнула землянка, расслышав в вопросе туземца глухую тоску. – Про Зорденса знаю только, что это он приказал Ташу меня сопровождать. И нарядили меня в эту одежду тоже по его приказу. А вот на чём сюда попала – не очень хорошо поняла, но плыли мы быстро, эта… моряна сказала – нужно догнать судно.

– Понятно… – Мальчишка обхватил худенькие плечи поцарапанными тонкими пальцами и горько, не по-детски вздохнул, – а отчего это они спят… не пойму?

– Я усыпила… – Ярослава вздохнула в тон пацану и виновато улыбнулась. – Понимаешь, перенервничала, третий день везут и ведут, и никто ничего толком не говорит… куда, зачем? Я человек мирный, открытый, всю жизнь на виду, а тут… какие-то шпионские гонки. И моряну эту я на берегу не разглядела, нас на плот в темноте сажали. А тут дошли да каюты… и вдруг она меня хватает лягушачьей лапкой… выдержка вмиг испарилась.

– Узнаю… господина Зорденса, – насмешливо и печально фыркнул парень, – такие у него правила. Чего человек не знает, про то не расскажет. А надолго ты их?

– До утра… – чувствуя, что парнишка начинает ей доверять, вздохнула Слава, – как думаешь, сильно рассердятся?

– Не волнуйся… ничего тебе не сделают… Сейчас я схожу, умоюсь и посмотрю, что осталось от ужина, будем тут сидеть… они пусть спят.

Пока мальчишка ходил умываться, Слава выглянула посмотреть, хорошо ли лежат её жертвы, не отдавят ли сами себе рук, а возвращаясь, прихватила свою корзинку. Выставила из неё на маленький столик туески с фруктами и остатки пирогов, обнаружила не замеченный раньше горшочек с жареным мясом и тоже поставила к остальному, оставив в резко полегчавшей корзине только свертки с одеждой. Задвинула её ногой под лежанку и вздохнула – может, и правда всё ещё наладится?

Мальчишка вернулся с глубоким подносом в руках, составил на стол посуду, свечу в тяжёлом подсвечнике, еду в устойчивых чашах и приземистый графин с напитком. Оценивающе покосился на продукты Славы, но спрашивать ничего не стал.

Сообразительный, вздохнула женщина, пододвигая себе тарелку, и тоже промолчала. Некоторое время они ели молча, и Ярослава замечала, что если она искоса рассматривает сотрапезника, то мальчишка изучает её в открытую. Впрочем… вряд ли ему удалось сделать открытий больше, чем самой землянке.

– Как твоё имя? – не выдержала она наконец.

– А твоё? – с преувеличенным азартом вгрызаясь с кусок холодного мяса, буркнул тот, кого Слава с каждой минутой всё меньше склонна была считать мальчиком.

– Там, дома, меня звали Ярослава или коротко – Слава. На работе и соседи – Ярослава Михайловна. А на этом судне я буду носить имя Тосланна, так звали пассажирку, которая меня изображала.

– Морскую болезнь она изображала, та морянка, – пренебрежительно фыркнул собеседник и как-то испытующе глянул на Славу. – А меня зовут Юнхиола… со вчерашнего дня. А раньше звали Хо… но больше нельзя.

– Я уже поняла, что ты не мальчик, – ободряюще кивнула Слава, – а волосы, наверное, обрезали, когда болела?

– Не болела я… – вдруг насупилась девчонка, – и волосы всегда такие ношу… и длинные не люблю.

Резко смолкла, давая понять, что больше не желает говорить на эту тему, и несколько минут ожесточённо жевала. А когда Слава уже уверилась, что никакого разговора у них не получится, вдруг примирительно буркнула:

– А ты на него похожа… на Стана.

– Долго вы были знакомы? – Землянка начала догадываться, что говорить про её сына туземке почему-то не очень приятно, и старалась улыбаться той как можно приветливее.

– С первого дня… как он появился… – нехотя пробурчала Хо, с неохотой заглянула в полные надежды и ожидания глаза такой похожей на него незнакомки и, тяжело вздохнув, начала рассказывать.

Сначала она говорила отрывистыми, короткими предложениями, хмурясь и терзая в пальцах край скатерти, потом воспоминания захватили, повели, да и трудно оказалось удержаться от того, чтобы ещё раз, уже в собственном пересказе не ощутить всё то, что она пережила две декады назад. И почему-то вдруг оказалось, что многие слова и действия после того, как посмотришь на них через сито времени, отсеивающее все мелочи, приобретают совсем другой смысл и вызывают другие чувства. Теперь она больше не могла злиться за те удары пониже спины, какие получила от нахального иномирянина в знаменательный день его появления. Да и признать, что сама напросилась на такое обращение вызывающим тоном и насмешками, тоже стало как-то проще. И рассказы Таша о том, как иномирянин спас сначала мангуров, а потом и их самих от неизбежной гибели, помогли, наконец, понять поведение Стана в дороге. Теперь оно больше не казалось Юнхиоле высокомерным и злорадным, как в те долгие часы, когда она сидела, сжавшись в комок, на жёстких тюфячках хутама и изо всех сил старалась не разреветься от обиды и горя. Пришло понимание, что молчаливость и необщительность парня были на самом деле осторожностью и бдительностью, а его кажущееся безразличие – искренней заботой.

Да и вечерний рассказ моряны, привёзшей её на судно, про взявшихся ниоткуда братьев Стана, и объяснение, почему он должен был тогда уехать, многое перевернули в её душе и о ещё большем заставили задуматься.

– Он ведь был… толстым, в вашем мире? – виновато кося глазом, спросила девчонка Славу, и та неохотно кивнула, в тысячный раз объяснять, что так сработала подсознательная защита травмированного организма, не хотелось категорически. – А ритуал сделал неправильно… мне моряна объяснила. Ему очень повезло, что тело было большое, переход разделил его и бросил в разные места… как раз получилось три нормальных человека. Но он был слабый из-за этого раздела… а нам ничего не рассказал… наверное, не знал, как это важно. И сначала на бандитов налетел… а потом отец предложил сразиться со мной… Гервальд отказался.

– Подожди… я не поняла… – ошеломлённо помотала головой Слава, – как это… на три части?

– Я тоже никак сразу понять не могла… – сочувствующе закивала Юнхиола, – хотя у меня неплохое образование, отец нанимал лучших учителей… и сам занимался. А биться мечом меня учили Таш и Гервальд, потом Стан учил своему бою… но я не сумела… Моряна говорит, это мастера так настроили перенос… на случай если пойдёт сразу толпа…

– Подожди… дай опомниться… – Слава в несколько глотков осушила кружку с кисловатым соком, хотя на дух не выносила ничего кислого. – А как же… остальные?

– А, сейчас покажу… – Юнхиола метнулась к дверцам шкафа и, покопавшись в сундучке, достала свёрнутый в рулончик лист грубоватой бумаги, – мне моряна подарила. Смотри.

– О боже… – С рисунка на Славу смотрели глаза сына, и хотя остальное лицо было скрыто под чёрной маской, материнская интуиция подтверждала, что она ни на миг не ошибается и это и есть её Костик.

Именно такой, каким иногда виделся ей во сне, стройный, здоровый и очень уверенный в себе красавец. Дэконс Запольский – было написано под рисунком похожим на древнюю латынь шрифтом, и понимала его теперь Слава намного лучше, чем когда учила.

– Этот Дэконс жил на Хамшире, – продолжала объяснять Юнхиола, – и Стан его нашёл. Теперь они вместе плывут на Сузерд, чтобы встретиться с третьей частью, и мы тоже туда плывём, ты к ним… а я… к дальним родственникам отца. Мне больше нельзя жить на Зании…

Девчонка внезапно несчастно всхлипнула, и Ярослава, обожавшая весь мир от счастья, что Костик нашёлся и он жив и здоров, пересела к ней поближе, крепко обняла за плечи и утешающе погладила по голове.

– Да что случилось-то? Почему тебе нельзя жить с отцом и братом? Мне можешь всё спокойно говорить, я тебя никому не выдам…

Сколько оно копилось в душе этой колючей аборигенки, её недетское горе, Слава могла только догадываться по тому морю слёз, какое вылила на нее девчонка. Лишь через пару часов, когда за иллюминатором зацвело рассветом небо, а свеча догорела почти до подсвечника, женщина разобралась в сложной беспросветной ситуации, в которую господин Зорденс загнал сам себя и любимую дочь. Не по глупости или незнанию туда влип, а пошёл на крайние меры ради желания защитить девочку, ну и от безнадёжности. Да ещё, как обычно бывает, понадеялся, что со временем всё само разрулится. И как водится, проиграл в этой игре в рулетку с судьбой. Жаль, но не он первый и не он последний.

– Значит, говоришь, у меня теперь три сына? – с озадаченно-счастливой улыбкой качала головой землянка, ещё не представляя себе, как нужно жить и действовать в такой ситуации, но уже твердо поверив в их существование и не менее твердо зная, что перегрызёт горло любому, кто покусится хоть на одного.

– Я так не сказала, – заспорила Хо, – один получился девочкой… тот, который на Сузерде. Его королева морян усыновила…

– Удочерила… – автоматически поправила Ярослава и возмутилась до глубины души, – а зачем её было удочерять… если у неё родная мать есть?

– Я точно не знаю, – виновато вздохнула Юнхиола, – вот проснётся моряна, у неё спрашивай. Меня, например, даже родной отец… не усыновляет.

– Удочеряет, – снова уточнила Ярослава, заглянула в личико несчастно прятавшей взгляд девчонки и вдруг предложила: – А хочешь, я тебя усыновлю? Тьфу, удочерю. Что ты там говорила про три желания? Могу за одно желание усыновить сироту, как ты думаешь? Чтобы в семье была симметрия, два сына и две дочери!

– А ты… – загорелась было девчонка и сразу сникла: – Не-ет… ты и сама ещё не знаешь… где жить будешь.

– Да, я пока не знаю, где буду жить, но разве это важно? – Ярослава улыбалась с молодой заразительностью. – Важно, что у меня будет ещё одна красавица и умница дочка, а со всеми бытовыми мелочами мы как-нибудь разберёмся. Лишь бы ты была согласна!

– Ага… – проглотила комок Юнхиола и робко прижалась лбом к плечу почти незнакомой, но от этого не менее симпатичной ей женщины, – я согласна.

Ярослава крепко обняла девушку обеими руками и тайком с облегчением вздохнула, сейчас ей вовсе не требовалось развязывать шнурок чёток, чтобы получить благословение судьбы на этот шаг.

Моряна проснулась первой, Ярослава уже давно уложила спать зевавшую Юнхиолу, укрыла поплотнее одеялом, посидела рядом, счастливо и мечтательно улыбаясь. Пусть этот мир встретил её враждебно и едва не пустил на корм кровожадным растениям, но зато теперь каждый день преподносит всё более приятные подарки. И хотя она не сразу их распознала и приняла, зато теперь так счастлива, что готова целовать и обнимать всех вокруг.

Мысль о том, что Костик больше никогда не будет хмуриться и торопливо надевать наушники, когда на ближней набережной субботним вечером загремит в кафе музыка и начнут взлетать в тёмное небо снопы фейерверков, приводила Славу в блаженное состояние и выдавливала на ресницы сладкие слезинки. Всё наболевшее, тяжким грузом копившееся в душе уже почти шесть лет, само потихоньку испарялось куда-то, унося с собой и безмолвные запреты, которые наложила на неё жизнь вместе с болезнью сына.

Услышав сквозь распахнутую дверцу шорох и изумлённый вздох, Слава решительно поднялась со своей постели и, не скрываясь, встала в проёме.

Моряна уже сидела на краю лежанки, подозрительно и неверяще рассматривая поочерёдно то румянящийся утренним солнцем иллюминатор, то безмятежно спящего рядом мужчину.

– Как ты сумела это сделать?! – Больше ничего потрясённая аборигенка не сумела выдавить из себя, сообразив, что сейчас действительно уже утро и её ночью на самом деле усыпили.

– Когда интуиция завизжит раненым зверем, и не то сможешь, – насмешливо сообщила Ярослава, прошла к столу и выдвинула тяжёлый стул, пристёгнутый за одну ножку крепким ремнём.

– А теперь давай разбираться… и не обижайся на меня, вы сами виноваты. Не нужно было доводить до такого состояния, – миролюбиво вздохнула она, устраиваясь за столом и кладя перед собой руки. – Если со мной по-хорошему – я женщина очень мирная. Но когда три дня везут в неизвестность и трех слов не говорят – то извините, сами напросились.

– Согласна. – Моряна успела что-то обдумать во время этого короткого монолога. – Я только умоюсь.

Вернулась она быстро и выглядела абсолютно свежей и как-то похорошевшей. Села напротив, приветливо улыбнулась… и у Славы тотчас возникло гнетущее чувство сдавленности. Словно кто-то разом затянул на ней тугой корсет.

– Моряна! – прикрикнула землянка сурово. – Ты снова за своё?

– Прости… – бесхитростно покаялась серебристокожая, и нехорошие ощущения Славы мгновенно растаяли. – Это я просто проверяла свои предположения.

– Отсюда поподробнее, – прокурорским тоном протянула Ярослава, – но сначала скажи, как мне к тебе обращаться?

– Все нас обычно зовут просто – моряна. – В голосе собеседницы Славе явственно послышалась насмешка и тень обиды. – Но тебе ведь такого мало? Зови Линел, это не совсем имя, но зато только моё. А про то, что с тобой происходит… я догадывалась, но нужно было проверить… больно уж редкая способность. Тебе про способности кто-нибудь говорил?

– Ни слова, объясняй поподробнее, – начиная кое о чём догадываться, но не желая забегать вперёд, задумчиво кивнула Ярослава.

– Когда человек переходит сюда, в центральный мир из дальних миров, то проходит не одну дверь, как мы, обитатели ближних, а две или три. Но про тех, кто приходит из крайних, потом, не о них сейчас разговор. Вот смотри… – Моряна достала из шкатулки лист бумаги и грифель, провела семь линий.

И нарисовала на каждой из них шарик.

– Вот этот центральный, – подписала тот, что с любой стороны был четвёртым, – на нём сейчас мы. С одной стороны мир орков, с другой наш, морян. За орками идёт твой мир, а последние с вашей стороны – вампиры. Потом идут невнятные миры… туда нет пути. А за нашим миром жили ваальты, но они давно ушли из того мира, оставив вместо себя клан приведённых отсюда полукровок и выведенных в том мире зверей, вертов, дрифонов, унсов и прочих, про всех даже мы не знаем. Мы и про вертов-то узнали недавно, и в этом целиком заслуга твоего сына… он первым подружился с мангуром. За миром ваальтов мир дриад и леших… но там случилась какая-то катастрофа, точнее пока никто не знает. Анлезийцы запечатали свой портал и даже на другие материки ходят не через зеркала, а плавают на судах… но это я тебе рассказываю ради общей картины.

– Очень интересно, – кивнула Ярослава, – а можно я возьму этот рисунок? Подумаю на досуге.

– Конечно, забирай, только сначала смотри: попадая на центральный мир с соседних миров разумное существо получает не только совершенно новое и здоровое тело, построенное на основании собранной переходом при разборке информации, но и те способности, которые были в нем заложены, но по какой-то причине не развились… были подавлены обстоятельствами, воспитанием, общественной моралью – причин много. И чем больше переходов на пути, тем больше концентрируется способностей. У нас и орков всего по одной. У вас и вертов не меньше трёх, но верты получают практически одинаковые способности. Чувствуют соплеменников на расстоянии, видят тепловые ауры людей и могут лечить. А вот люди получают разные умения, иногда весьма необычные. Многое зависит от выбранных в дорогу предметов, путешественник по мирам обязательно берет то, чего не может оставить, к чему тянется его душа.

– Линел… – вежливо улыбнулась Слава, – спасибо, но это я уже поняла. Можно про мои способности поконкретнее?

– Можно… – как-то заскучала моряна, – первая подтвёржденная способность – на тебя не может повлиять ни одно из ментальных воздействий. Ты их мгновенно чувствуешь… даже такие безобидные, как морянское очарование… и, как я поняла, сразу начинаешь испытывать неприязнь.

– Даже хуже, – кивнула Слава, – возникает ощущение неприятной тяжести и неодолимое желание сбросить с себя всё как можно скорее.

– Потом подумаем, как тебе это преодолевать… или снимать с себя чужое влияние. Вторая твоя подтверждённая способность – внушение, причём довольно сильное. Мы, моряны, не поддаёмся на такие виды магии… а я ночью уснула почти сразу. Конечно… я могла бы сказать в свое оправдание, что потратила почти всю силу, подпитывая тхиппов, которые держали судно… но я ведь чистокровная моряна, и мне даже в голову раньше не приходило, что такое возможно. Ну и должны быть ещё способности… я уже говорила, чтобы создать полноценную привязку личности, переход возрождает не меньше трёх. Но может и больше, хотя такое встречается редко.

– Начинаю понимать… а теперь расскажи мне про сыновей.

– Откуда ты знаешь? – вскинулась моряна и сразу сообразила: – Понятно, Юнхиола рассказала. Мы не хотели говорить заранее… извини, не все женщины готовы одинаково благожелательно воспринять известие, что в один миг стали многодетными матерями. Поэтому собирались подготовить постепенно… показать их. Но в твоей ауре… я должна признаться, что вижу свет твоих эмоций, хотя и не очень ясно. Как мне рассказывали, Стан с помощью унса видит намного лучше. Так вот, я вижу, ты счастлива… и несказанно этому рада. Но хочу попросить тебя ещё немного потерпеть. Они ведь захотят сами всё рассказать тебе о себе, и мы не можем нарушать их право. Так получилось, что твои дети теперь наши братья.

– Это ещё каким образом? – насторожилась Ярослава, против троих или даже четверых детей она ничего не имела, но усыновить толпу серебристокожих и зеленоволосых родственниц царевны-лягушки была как-то не готова.

– Твои сыновья добровольно приняли морянское подданство, – мягко сообщила моряна, – а Тину повелительница назвала приёмной дочерью… чтобы обезопасить от происков адмирала. Но до этого Тина почти три декады была её ученицей… у девушки мощный дар исцеления наложением рук.

– Тина… – мечтательно вздохнула землянка, вот как, оказывается, её зовут, дочку, о которой она иногда втайне мечтала, но даже произнести эту мечту вслух не могла себе позволить, – ладно… возможно, ты и права, я сейчас пойду, посплю, а потом поговорим ещё. А ты разберись, пожалуйста, сама с этим… Марксом.

– Вся в сыночка… – садясь на постели, пробурчал недовольно Таш, едва за иномирянкой закрылась дверь, – говорил я вам, что нельзя с нею играть втёмную… не поверили?!

Глава 12 Стан, Конс и Тина

– Как тихо сегодня вечером на реке… – почти прошептала замершая возле перил Тина, – похоже, сильно напугала их мать-моряна.

Свет в просторном зале третьего этажа, который они единодушно выбрали из-за вида на реку и просторного балкона, зажигать не стали, просто распахнули двери и окна, желая насладиться вечерним покоем и прохладой.

Уже давно закончился устроенный королевой праздник, станцевал нечто цыганистое Тарос, спел нежную и светлую балладу Васт. Больше всего изумил клонов танец Майки, как выяснилось, он был похож на старинные японские танцы, те же замысловатые жесты и изящные шажки, словно выводящие на полу причудливые иероглифы.

Сами клоны негромко сыграли гостям несколько мелодий, но когда Тарос попытался подбить Тину спеть одну из её песен, моряна категорически запретила.

– Споёт в следующий раз, – сказала так строго, что спорить квартерону сразу расхотелось. – Соседский садовник копается в саду… а награду за донос адмирал предложил щедрую. Простая музыка никого не насторожит, а вот песни ваши очень необычны… лучше потерпеть. У меня важные дела, и я ухожу, а вы отдыхайте, по моим подсчётам, завтра адмирал начнёт переговоры. И ещё… я жду новостей с Зании, и думаю, они будут вам интересны.

С тех пор как моряна, ободряюще улыбнувшись, выскользнула из столовой, прошло уже более трёх часов, солнце утонуло в океане, оставив лишь багровую полосу на небе, а никаких известий всё не было.

– Пятый раз ловлю себя на том, что начинаю искать в кармане мобильник, – как-то невпопад буркнул Конс, и Тина согласно закивала.

– Ага, и ещё думаю, ну почему она не позвонит, трудно, что ли?

– Я тоже иногда жалею о вещах, которых здесь нет, – задумчиво поддакнул Стан, – но думаю сейчас о другом… мы могли бы попробовать угадать… почему адмирал ведёт себя именно так? Я имею в виду необычно.

– У него явно есть тайна, – сразу откликнулась Тина, – и, судя по тому, что ты говорил про ауру, она связана с любовью. С несчастной, разумеется.

– Тогда предмет любви должен быть ему недоступен, иначе с его положением адмирал давно уже добился взаимности, – вступил в разработку версии Конс.

– Может, просто замужем?

– Чего ему стоит устранить любого мужа?

– Значит, муж – не любой, – заключила Тина и вдруг безошибочно обернулась в ту сторону, где сидел бывший командир лучников. – Васт, никогда не поверю, что вы между собой это не обсуждали… и ничегошеньки не знаете. Колись, а?

– Я точно знаю только три вещи, – немного помолчав, признался анлезиец. – Первая – в юности Инвард ле Бенедли был лучшим другом консорта… мы тогда уже жили в крепости, и они вместе командовали операцией по очистке островов от пиратов.

– Уже интересно, – одобрил Стан, – а вторая?

– Теперь они никогда не встречаются. Консорт вообще никуда не выезжает, да и на приёмах не показывается, сидит в своей части замка и занимается какими-то опытами, то ли алхимией, то ли зельеварением…

– А третья? – поторопила смолкшего телохранителя Тина.

– Инвард тоже никогда не ездит в замок, посылает королеве доклады или гонцов.

– На первый взгляд вроде должен быть треугольник… – Конс задумчиво грыз орешки, второй рукой обнимая прильнувшую к нему Майку. – Но интуиция мне подсказывает, что тут всё далеко не так просто. Если они все сидят по своим углам, то и пары-то не получается, какой уж тут треугольник.

– Посмотреть бы на их портреты, – вздохнул Костик и снова притих, захваченный внезапно проснувшимися подозрениями.

– А вот мне интересно бы посмотреть на их ауры, – мечтательно протянул Стан и вдруг резко выпрямился. – А ведь это неплохая идея… Кто знает, где находится замок королевы?

– Подожди, – остановила его Тина, – у меня тоже есть идея. Васт, а расскажи-ка нам про детей королевы… ты этого никак не можешь не знать, ведь вы тут небось затем и торчите, чтобы собирать такие сведения?!

– Мы вовсе не за этим торчим… – возмутился анлезиец и с показной укоризной вздохнул. Странные выражения у этих иномирян!

А уж про настырность и смелость предположений и говорить не приходится.

– А зачем тогда? Тренироваться в стрельбе из лука по пёрышкам? – ехидно хихикнула девчонка. – Стан, вот тебе верится, что эти блондинчики бросают свой распрекрасный и удобный материк ради удовольствия десятилетиями сидеть в пограничных крепостях, стрелять по мишеням, пудрить мозги местным лохушкам и спать в казармах?

– Ни на грамм. – Стан, заинтересованный выводами двойняшки, в упор смотрел на Ливастаэра, ожидая его ответа.

– Да чего вы к нему пристали, – возмутился Тарос и сразу смолк, сражённый залпом насмешливых серых взглядов.

Да, похоже, зря он надеялся на понимание и мужскую солидарность братьев Тины. Ничуть не бывало, они твердо встали на сторону сестры, и он теперь не может даже подойти к жене поближе, рядом вмиг оказывается один из её двойников.

– Ну, и как вы думаете, зачем я тут сижу?! – вопросом на вопрос ответил Васт и спокойно откусил сочный персик.

Или нечто, очень похожее на этот фрукт.

– Вариантов не так много, – сообщил Стан, – но если мы угадаем три, ты выкладываешь начистоту все сведения, какие нарыл на королеву.

– Я вообще не могу понять, почему он нам сразу не хочет всё сказать, – возмутилась Тина, сердито рассматривая лучника. – Я ему уже говорила: телохранителя, который играет за моей спиной в тёмные игры, мне нафик не нужно.

– Можно предположить, что, уходя с родного материка, он мог дать клятву молчать обо всех сведениях, какие добудет для своего лесника, – загнул палец Стан, – или у него есть личный интерес, а может, и долг, ну и последнее, на родном материке он преступник и изгой… а может, его даже разыскивают за предательство или дезертирство…

– Да как вам такое в голову могло прийти? – Молчаливый Зайл чуть не поперхнулся от возмущения ягодкой. – Будто кто-то из нас преступник?!

– Прийти нам в голову может всё, что угодно, – строго глядя на него, сухо сообщил Стан, внимательно наблюдая за переливами эльфийских аур. – И вот потому-то мы и просим объяснить… чтобы не строить идиотских догадок. Но раз ты говоришь, что вы не преступники, то значит, мы можем сузить список версий, и тогда вариант, что вы шпионы, остаётся едва ли не единственным.

– Вам ведь всего восемнадцать лет? – отложил недоеденный фрукт анлезиец. – Откуда столько… необычных мыслей для молодого парня?

– Интернет, солнце моё, – усмехнулась Тина и, взяв второй персик, смело вонзила в него зубы. – Ой-ёй… а кислятина-то… как ты только это ел?

– А он специально грыз, – насмешливо сообщил Стан, – чтобы не выдать своих эмоций, когда я буду перечислять причины. И теперь сам себя загнал в угол. Ну, господа полуэльфы, как говорит знаменитый Шерлок, всё элементарно. Значит, я и сам теперь могу вам всё рассказать. Вы умышленно живете тут в открытую, постепенно становитесь своими, обзаводитесь друзьями. И вам уже не нужно ничего разведывать, так как сплетен, намёков и дружеских откровений вполне хватает, чтобы составить мнение по любому вопросу. А отбросить шелуху и мусор великосветской болтовни и выделить главное вы определённо умеете. Вот только сейчас наступил момент, когда держаться за собственные правила просто неразумно. Вы ведь слишком долго тут живёте и отлично понимаете, что моряна забеспокоилась не зря. Если на Сузерде начнётся война, она когда-нибудь может ударить обратной волной и по Анлезии. Это я точно знаю, учил экономику, военный пожар даже в отдалённой точке, так или иначе, сказывается на всех странах мира.

– У вас там часто бывает война? – заинтересованно приподнял бровь Васт.

– Постоянно идёт, не в одном, так в другом месте, но ты стрелки не переводи, – всерьёз начала сердиться Тина. – Давай рассказывай, сколько у королевы детей и на кого они похожи?

– Как это сколько? – не выдержал Тарос. – Один сын, принц Дагеберт. А похож на мать. То есть – на королеву.

– Не может быть! – возмутилась девушка, но договорить не успела.

В мозгу всех присутствующих одновременно возникла краткая, как мимолётный сон, картинка, где вполне узнаваемая фигура моряны стремительно поднималась по лестнице. Это Чудик предупреждал отряд о возвращении правительницы.

А через несколько секунд она и сама неслышно вплыла в зал, постояла, присматриваясь, и предложила:

– Давайте закроем окна и зажжём светильник, у меня есть несколько сообщений.

Лучники, отлично ориентирующиеся в полутьме, бросились исполнять её просьбу-приказ, и, едва пламя свечей вырвало из тьмы необычно торжественное лицо моряны, все поняли: сейчас она скажет что-то очень важное.

– У меня три новости, – не стала испытывать терпение собравшихся моряна, – и первой я хочу рассказать ту, которую не знаю… какой считать, хорошей или плохой. Точнее… не так, пока не знаю, какой её сочтут Конс, Стан и Тина. Зорденс сообщил, что несколько дней назад в портал Зании прошла иномирянка.

– Где она?! – Клоны вскочили с мест так дружно, словно тренировались.

– Наместник организовал для неё охрану и отправил на Сузерд. Он предусмотрительный и осторожный человек и сделал всё, чтобы она не попала в лапы Бангдираха. А если королю и донесут о её появлении, то следов не найдёт никто. Подозрение в похищении падёт на некоего Таша… но его тоже не найдут.

– Когда они приплывают? – На этот раз Стан опередил двойников.

– Через два дня тхиппы уже смогут снять их с корабля, – глядя во взволнованные лица клонов и радуясь, что не ошиблась с предсказанием их реакции, мягко пообещала королева и уточнила: – Так для них спокойнее. А корабль придёт в порт много позже.

– Моряна, – от избытка чувств Костик прыгнул к наставнице и благодарно обхватил её за шею, – спасибо! Это… просто замечательная новость. Ты даже не представляешь… какая у меня мать!

– Судя по сообщению сопровождающей их сестры… ваша мать действительно необычная женщина, – как-то загадочно усмехнулась королева.

Глядя на эту непонятную ухмылку, квартерон крепче стиснул зубы и зябко поёжился, ощутив накатившую волной глухую тоску. Родственники жены множились слишком быстро, не оставляя для него рядом с нею ни места, ни надежды.

Как-то странно переглянулись и спрятали глаза анлезийцы, вздохнул незаметно Стан и поставил в памяти заметку – обязательно поговорить тет-а‑тет с зятем. И тут же отвлёкся на голос моряны, более сухо и деловито объявившей, что вторая новость будет не такой приятной.

Оказалось, и в самом деле хорошего мало. Инвард ле Бенедли ответил на исчезновение целой толпы людей, которых королева Сузерда считала своими подданными, введением в столице военного положения. Теперь на каждом шагу стояли посты из преданных ему гвардейцев, из городских ворот, служивших ранее больше украшением, чем входом, никого не выпускали, а каждое судно и каждый хутам перед отправлением обыскивали. Полёты хотомаров вообще разрешались только с пропуском, подписанным самим адмиралом, выдававшим такие документы крайне неохотно.

– И тем не менее нам удалось забрать последних из наших людей, тех, кого мы не смогли отыскать в первую ночь. Это ещё почти сто пятьдесят человек. – Моряна говорила невозмутимо, но Стан видел пробегающие по её ауре проблески довольства и гордости.

Клоны дружно похихикали, услышав эти слова, адмирал, как в анекдоте, искал очки под фонарём. В городе, раскинувшемся по берегам бухты и впадающей в неё реки, запирать ворота и запрещать хотомары, имея дело с морянами, было, по меньшей мере, смешно.

– Есть ещё новость? – спросил Стан, заметив, как королева задумчиво поджала губы, словно решая, стоит ли озвучивать очередное сообщение или следует пока смолчать, и невозмутимо добавил: – Моряна, я ещё не успел сказать, все сидящие здесь входят в мой отряд, и я, как командир, ручаюсь за каждого. Поэтому можешь спокойно рассказывать в открытую, среди моих бойцов нет предателей.

Землянин сделал свое заявление с такой прямотой и жёсткостью, каких от него никто из туземцев не ожидал. И хотя все они постарались мгновенно спрятать свои чувства за невозмутимостью физиономий, скрыть волнение аур было невозможно. Однако больше всех поразилась Майка.

– Стан, а я? Разве я тоже боец?

– Конечно, и к тому же проверенный. – Командир окинул строгим взглядом заинтересованно поднявших глаза подчинённых. – Я прекрасно помню, как ты в одиночку вскарабкалась на крышу летящего в вышине хотомара и отважно резала пузырники. И как потом спускалась на верёвке к раненому погонщику, чтобы помочь ему, и как прятала умирающего в кустах. Да и вообще показала себя очень храброй и преданной девушкой, поэтому по праву занимаешь место в отряде наравне с остальными.

Майка глядела на Стана изумлённо расширенными глазами, до этого момента ей и в голову не приходило посмотреть на свой поступок с этой стороны. А заметив, что её с интересом, словно увидели впервые, рассматривают красавцы-анлезийцы, смутилась вконец, жарко покраснела и уткнулась лицом в плечо крепко обнявшего её Конса.

– Тогда я рассказываю. – Королева постаралась, чтобы холод её голоса остудил накал эмоций. – Человек, которому я передала для расшифровки рисунок Стана, сказал, что ничего тайного в самих знаках нет. Это обычные значки, которыми путешественники раньше метили свои карты. Вот перечёркнутая волнистая черта – это значит, что тропа ненадёжна. Вот она же перечёркнута ещё одной волнистой, но с колючками. Стало быть, в этом месте путники встретили контрабандистов или бандитов. Ну и всё в том же роде. Но! Если попробовать взять из каждого значка самую суть и выразить одним словом, то получится вполне внятная записка. А если предположить, что соответствующее каждому знаку слово оговорено теми, кто переписывается, то получится довольно надёжный шифр. Так сказал эксперт.

– Моряна, не томи, – не выдержала Тина, – что там было, если перевести на русский?

– На русский – не знаю, – насмешливо поддела моряна ученицу, с сожалением думая о том, что совершенно нет времени на тренировки, а у девушки заметно вырос уровень силы, – а на сузердском наречии будет так: «Прежний путь закрыт, пойдем запасным, нужно торопиться, жди знак».

– Ну… – разочарованно протянул Конс, – до такого результата мы могли бы дойти и логическим путём… ясно, что его основные планы нарушены и он собирается действовать по запасным. Но вот как бы узнать поточнее, какую именно каку он затевает?

– Моряна? А ведь ты как-то слишком уж быстро получаешь сообщения… Поделись? – пристально рассматривая русалку, протянул Стан. – Я всё время задумываюсь… почему ты на шаг впереди сухопутных правителей?!

– Придётся признаваться… – Королева подтянула корзинку, выбрала гроздь местного винограда, иссиня-чёрного, мелкого и приторно сладкого, бросила в рот ягодку. – Тина, ты помнишь то зеркало, которое тебе так нравилось в моей комнате, там, на юге?

– Неужели портал? – сразу сообразил Костик. – А почему ты нас через него сюда не отправила?

– Потому что полуэльфы через него бы не пошли, – укоризненно качнула головой королева, пеняя воспитаннице за несообразительность, – их хозяин леса сразу поймает, если пройдут.

– А здесь, в Дилле, зеркала есть? – Конс смотрел с нехорошей задумчивостью. – И если есть… то разве нам так необходимо было плыть на том корабле?

– Если бы на Хамшире было неспокойно, мы забрали бы вас тхиппом, зеркала по пустякам не тратим. Энергия в них не бесконечная, – строго сообщила моряна, – в нашем мире на один переход собирается дней десять, не меньше. Только у жрецов храма Астандиса зеркала работают почти беспрерывно, так они для того и кормят толпы жриц-девственниц.

– Неужели жертвоприношения? – Дэконс немедленно насторожился и тревожно оглянулся на сидящую рядом Майку.

– Нет, – королева даже удивилась, – ужас какой! Неужели у вас так пополняют резерв?!

– Как у нас пополняют, мы не знаем, но раз после Васьки пришла мать, значит, как-то пополняется. Хотя… если учесть, что до этого много лет никто не проходил… может, просто был запас? Так что там со жрицами?

– Их отправляют в главный храм через особые зеркала, пробуждающие особую способность, но далеко не всем это дано. Мастера дали такие зеркала храмам Астандиса, когда в нашем мире начала постепенно таять лёгкая энергия, которая питает порталы и способности людей. Среди жрецов много одарённых, их специально с детства отбирают.

– В моём мире это называется – магия, – важно сообщил русалке Конс, – только у нас, по-моему, с нею ещё большая напряжёнка, чем здесь.

– Ладно, с энергией мы разобрались, про девственниц послушаем как-нибудь в другой раз. – Стан решительно возвращал разговор в деловое русло. – Сейчас меня интересует, как можно узнать, что задумал адмирал?

– Кого-нибудь забросить во дворец? – Глаза Тины загорелись азартом. – Меня, например!

– Ни за что, – не выдержал героически молчавший до этой минуты Тарос. – Тогда лучше – меня.

– Нет! – подняла в решительном жесте руки королева. – Отправлять никого не будем, хотя зеркало в замке королевы есть. Однако после того, как через него ворвалась толпа заговорщиков и расправилась с родителями Лиокании, зеркало перевесили в комнату, которая запирается на несколько мощных замков, и кроме того, полна коварных ловушек. Даже адмирал не знает, как они открываются.

– А кто знает? – сразу заинтересовались клоны.

– Дядя королевы, двоюродный брат её отца. Он заведует в королевстве финансами и является ближайшим советником королевы по всем самым важным вопросам.

– Ришелье, – понимающе переглянулся с клонами Конс, – как пить дать, серый кардинал.

– Но у королевы от него какие-то тайны с адмиралом! – охладила их пыл Тина и, тяжело вздохнув, достала из-за ворота отобранной у Конса чёрной рубахи заветный медальон. – Я хочу вам кое-что рассказать… раньше считала это неважным.

На зал резко обрушилась такая тишина, что сквозь прикрытые ставни все расслышали, как самозабвенно высвистывают свою песенку ночные птицы на деревьях под окнами, упиваясь необычным покоем вечернего города.

– Откуда это у тебя? – почти прошептала моряна, наблюдая, как ученица, полуотвернувшись, привычно нажимает пальцами на заветные крючки.

Не выдержал… открывал несколько раз, если доводилось в дороге ночевать не под открытым небом, и подолгу всматривался в нежные черты, представляя себе, как она смеётся, как поправляет роскошные локоны, разговаривает… с ним, с Костиком.

– Подарили… – несчастно выдавила Тина и подала королеве раскрытый медальон, осторожно зажав в пальцах крошечный пропуск.

– А что за бумажка? – Стан уже стоял рядом и заглядывал через плечо моряны, пользуясь тем, что на полголовы её выше.

– Разрешение на аудиенцию королевы, – промямлила Тина, – только, думаю, оно сейчас не сработает… просто отберут люди адмирала, и всё.

– Но этого не может быть… – Королева не слышала слов иномирян, потрясённо рассматривая портрет. – Это же получается…

Она вдруг протянула медальон Васту и вся заметно напряглась, в ожидании, пока он взглянет на изображение. Стан тоже прикрыл глаза и очень порадовался собственной предприимчивости. Аура полуэльфа вмиг расцвела изумлением и растерянностью и вдруг резко сменилась возмущением, едва ли не гневом.

– Рассказывай, – почти приказал Стан и пристально уставился на анлезийца, не давая тому времени на изобретение отмазки.

– Расскажу… – вдруг покорно согласился Ливастаэр, – всё равно самому мне это не решить… особенно сейчас, когда остальные анлезийцы покинули Сузерд.

– Только сначала объясните мне, что такого невероятного вы увидели в этом портрете, – заупрямилась Тина, – лично я уже столько времени смотрю и – ничего особо необычного не вижу. Просто хорошенькая девушка.

Насчёт просто хорошенькой он, разумеется, покривил душой. Костик считал изображённую на портрете девушку идеалом женской красоты, его личным и, следовательно, незыблемым эталоном.

Тарос, рассматривающий в этот момент медальон, горестно и протяжно вздохнул, и этот полустон прозвучал слишком громко и откровенно в снова воцарившейся тишине.

Даже клоны покосились на парня сочувственно, не говоря об анлезийцах, но Костика сейчас не интересовали ничьи мнения и переживания. Его захлёстывали свои собственные.

– Видишь ли, – мягко проговорила королева, – ты просто не знаешь некоторых местных законов. На портрете, несомненно, принц Дагеберт, но невероятность в том, что он носит волосы по плечи. У него никогда не было таких длинных локонов.

– Не пойму, при чем тут законы? – въедливо поинтересовался Конс, отобравший медальон у квартерона и внимательно изучающий изображение. – Можете назвать меня мартышкой, но на портрете явно не парень. Ну… только если… это не фантазия художника.

– А закон при том, что запрещены всякие фантазии художников в отношении изображения членов королевской семьи, – поощрительно глянула на него моряна, – их положено рисовать с максимальной достоверностью. Именно благодаря этому правилу мы можем сосчитать все шрамы на лице дедушки Лиокании, Бертоленса Неугомонного.

– Получается, на этом портрете нарисована принцесса, про которую никто не знает? – бросив короткий и подозрительно недовольный взгляд на Тину, озвучил Стан то, о чем уже догадались все присутствующие. – И, раз она так похожа на принца, значит – они близнецы? Но почему королева её скрывает? Разве это такой уж недостаток, иметь близнецов?

– Вспомни железную маску, – подсказал Конс.

– Сразу вспомнил, но аналогий пока не вижу. Там были мальчики и могла возникнуть ситуация с расколом общества.

– Но поскольку тут свободно правят женщины, – Тина чувствовала себя самым заинтересованным лицом, – значит, эту причину тоже не стоит отвергать. Интересно другое… где бедняжку прячут?

– Васт, а ты почему смолк? Вроде собирался нам что-то рассказать? – с новым энтузиазмом повернулся к полуэльфу Стан. – Мы ждём.

– Это секретная… информация, – начал анлезиец издалека, но его новоиспеченный командир не был настроен выслушивать долгое вступление.

– Мы никому не скажем, если ты об этом, а моряна теперь и сама обязательно всё раскопает, – поторопил он блондина, – так что – самую суть.

– В то время, когда Инвард ле Бенедли вместе с лучшим другом Ральдисом ай ле Кайтеном мотались по океану, вылавливая последних занийских пиратов, принцесса Лиокания случайно познакомилась на пикнике с лучником из отряда охраны, – сухим голосом участкового, диктующего сведения для внесения в протокол, начал говорить Васт, и все затаили дыхание.

– Тьма, – забывшись, выдохнул Тарос, – как же вы допустили?

– Она заблудилась… своенравная была девчонка, – так же сухо сообщил Васт, – и оказалась слишком близко к опасным местам, есть такие нависающие над обрывами карнизы, куда достаточно забрести оленёнку, чтобы всё обрушилось. А внизу – бешеные ледяные потоки, берущие начало с Зелёного хребта. Он следил за ней незаметно, пока мог, всё надеялся, что принцесса вспомнит о благоразумии. А потом пришлось буквально снимать её с кромки обрыва.

– И принцесса сразу влюбилась в спасителя, – понимающе подытожил Стан. – Но ведь это ещё не всё?

– Нет, – хмуро вздохнул Васт, – мы ведь тоже не железные… и больше всего ценим в людях чистые и искренние эмоции. Надеюсь, я тебя не очень удивил этим признанием? Да, мы чувствуем эмоции, но так распорядилась природа – только добрые, светлые. Чтобы ощутить зло или боль – нам нужно провести специальный ритуал… как с Тиной. Вот её боль мы с Зайлом чувствуем даже на расстоянии в триста шагов.

– Дальше, – потребовала королева, впервые проявив признаки нетерпения, – как же оказалось, что на ней женат не адмирал, а его друг Ральдис? Ведь, как я сумела выяснить, именно Инвард считался главным претендентом на руку принцессы?!

– Этого я не знаю, поскольку официальным опекуном Лиокании в тот момент был господин советник и именно он разбирался с щекотливой ситуацией. Однако точно знаю другое: когда Адана выслали из страны, хозяин леса прислал советнику официальный документ, требующий, в случае рождения девочки, отправить её на Анлезию.

– Но официально было объявлено, что родился мальчик… – Моряна от волнения сильно стиснула кисть винограда, и по серебристым перепонкам заструился фиолетовый сок. – Мне кажется, я знаю, где можно разузнать достоверные подробности. Сейчас я намерена этим заняться… а вы отдыхайте. Надеюсь, к утру у меня будут для вас новости.

Бросив в вазу раздавленную кисть, королева махнула рукой и стремительно исчезла за дверью.

– Мы тоже пойдём, – поднялся Васт через несколько минут и сделал знак друзьям.

– Не забудьте про тренировку, – напомнил Стан и, дождавшись, пока за поворотом к лестнице погаснут отсветы их аур, повернулся к Тине: – А где ты взяла этот медальон?

– Сетилия подарила, жена Пруганда, за то, что я её излечила.

– Тупишь, Кость, – вдруг хмыкнул Конс, – за излечение положено ценные вещи давать, я сам лекарь. Вот кларнет дали, ещё кошели с деньгами и драгоценности, можешь у Майки посмотреть, почти полный кисет. А этот камень на вид копеечный, и цепочка простая. Тебе этот портрет дали с умыслом… и вот это мне не нравится… хотя девочка очень ничего… ну ты меня понимаешь.

– А ты уверена… что эта… Сетилия не хотела тебя подставить? – нехотя возвращая камень Тине, поинтересовался Стан. – Вроде блондины намекали на какие-то сплетни? Может, это такая месть… раз принцев запрещено рисовать?!

– Была у меня такая мысль. – Костик бережно повесил медальон на шею и влез с ногами в большое кресло. – Но потом я начал сомневаться. Пока точно не знаю… но интуиция никакой опасности в этом камне не находит, у меня ведь дар предвидения. Да и странно, что адмирал ничего не знает про портрет. Ведь раз у него с королевой какие-то секреты, то именно он должен быть в курсе появления таких вещиц?! Но когда мы приехали в его замок, гвардейцы отняли у нас всё оружие и проверили все драгоценности, у Тароса даже на время забрали его амулеты. После этого мой камень висел поверх платья, сразу я убрать не могла, руки нам велели держать за спиной. А в кабинете я как-то забыла про него, но за адмиралом следила, не спуская глаз, и если бы он что-то заподозрил, то сразу бы увидела. Поэтому я уверен… принцесса существует на самом деле. И её просто спрятали, чтобы не отдавать анлезийцам.

– Кость… – Стан оценивающе посмотрел на девушку и неожиданно предложил: – А давайте… тоже пойдём спать? Устал я сегодня, денёк выдался ещё тот. Да и Майка вон дремлет…

Конс подозрительно покосился на командира, интуитивно почувствовав, что тот чего-то недоговаривает, да внезапно передумал. И вслух тоже ничего говорить не стал, не желая прикапываться к мелочам. Однако про себя решил пристальнее присмотреться к происходящему с двойняшкой и, если почувствует неладное, то постараться всё время держаться поблизости.

– Костя, атас!

Услыхав эти слова, Стан вскочил и ринулся бежать, спросонья запутался ногой в покрывале и растянулся на полу.

– Ты куда? – Молоденькая моряна подняла голову с подушки и, протянув руку, попыталась дотянуться до свечи.

Кто-то резко шлёпнул её по руке, в темноте послышался шорох и сердитый голос прошипел:

– Свечи не зажигайте!

Стан за эти мгновения успел выпутаться из покрывала, натянуть простую одежду и прокрасться к окну. Несколько настороженных оранжевых аур светящимися тенями скользили по саду, неуклонно приближаясь к дому, а вдали, возле изгороди, угадывалась ещё толпа не менее двух десятков.

– Куда королева велела уходить в случае опасности? – шёпотом спросил Стан у подружки, уже стоявшей рядом с ним.

– В подвал, там в нижней купальне для прислуги есть дверца в канализацию, можно добраться до решётки, ведущей к реке, – чётко отрапортовала девушка, – а возле берега дежурит тхипп.

– Чудик, быстро буди отряд, я пока заберу Шайо. Про свечи обязательно предупреждай и про вещи, пусть собирают только самое ценное и идут вниз, – Стан повернулся к моряне: – Беги, буди своих, как это они прозевали? Уходим все вместе.

Однако уже в коридоре столкнулся со старшей сестрой и успокоенно выдохнул, оказывается, моряны ничего не прозевали. Стремительно метались от двери к двери, почти слово в слово повторяя его приказ, и выводили всех на лестницу для прислуги, ведшую прямо к купальне.

Уже через несколько минут одетые в одинаковые черные костюмы и банданы клоны вместе с Майкой пробирались вслед за моряной по низкому и сыроватому канализационному туннелю. Сбоку, в выложенной камнем канавке, тёк нескончаемый ручеёк, за плечами висели походные мешки, в которые, кроме инструментов, беглецы наспех побросали только те вещи, что принадлежали лично им и могли бы навести сыщиков на нежелательные догадки.

Лучники с Жано, появившимся за несколько минут перед поднятой унсами тревогой, шли предпоследними. Замыкала отряд старшая моряна, тщательно запиравшая за собой все двери и ставившая на место секретные рычаги, открывавшие потайные проходы. Невероятно острый слух доносил до блондинов скрежет решительно отрываемых ставней и быстрый топот вломившихся в дом воинов из числа лучших гвардейских разведчиков адмирала Бенедли.

Однако гвардейцам удалось обнаружить в захваченном владении лишь двух старых слуг, живших в сторожке у центральных ворот и ровно ничего не знавших о гостивших в доме людях.

– Вот приказ хозяина, – с гордо поднятой головой и светившимся в глазах осознанием своей правоты старик смотрел на стоящего перед ним обозлённого неудачей воина, протягивая листок бумаги, – пустить пожить его друзей и не мешать им. Что? Нет, их всего трое было, приехали на пангах. Мужчина, женщина и раб. Нет, мы не знаем, кто они и чем занимаются, мы приказы всегда точно выполняем. Где сам хозяин? Так он уже вторую луну на Зании, дочка у него там замужем за купцом, поехал внуков проведать, святое дело. Какая жена? Старшая там и живёт, а младшую он к родителям погостить отправил. Нет, наложница везде с ним путешествует, а что ей ещё остаётся? Как, никого нет?! Ну, значит, на лодке уплыли, там причал есть, господин любит вечерком покататься.

Получив от Чудика подробную картинку, Стан отлично рассмотрел разочарование и бешенство, просвечивающие в ауре командира гвардейцев, но так же ясно заметил и подавляющие эти чувства безнадёжность и страх.

Ушлый вояка не мог не понимать, что их нагло и ловко провели, после доноса соседского садовника его люди весь вечер издали очень осторожно следили за безлюдным с виду домом. И по открывающимся ставням, по лёгкому дымку, по многим другим признакам подсчитали, что в доме обитает не менее пяти-шести неизвестных людей, тщательно старавшихся вести себя как можно незаметнее. А потому – вдвойне подозрительных.

Однако при обыске в доме не обнаружилось ни одного из странных гостей. Казалось, ещё хранили тепло тел смятые постели, ждали хозяев словно миг назад отставленные бокалы с недопитым соком и отварами, буфет на кухне был забит блюдами и вазами с остатками ужина, говорившими своим обилием о присутствии гораздо большего числа обитателей, чем смогли засечь наблюдатели.

Мгновенное и одновременное исчезновение толпы людей было так непостижимо и вместе с тем так зловеще, что бывалый воин незаметно ёжился и постоянно оглядывался. Гвардейцу мерещилось, будто его неумолимо преследует чей-то пристальный взгляд, но все попытки засечь невидимого наблюдателя закончились неудачей. В конце концов воин решил обвинить в своих тревогах усталость и недосыпание. Из-за введённого адмиралом военного режима и загадочной пропажи тысяч обычных на первый взгляд горожан офицеру удалось вздремнуть всего полпериода, да и то в лодке, спрятанной под прибрежными кустами.

Прибежавший из темноты молоденький адъютант сунул в руку командира серебряный футляр с приказом, и гвардеец с тяжёлым вздохом зашагал к реке. Адмирал напоминал, что ждёт отчёта о захвате подозрительных личностей и одного-двоих преступников на допрос. Сообщить ему о провале операции письмом значило мгновенно лишиться звания, вот и готовился командир разведчиков сполна испить чашу адмиральского гнева.

– Чудик, – позвал Стан, – лети сюда, у меня будет для тебя особое задание.

Тхипп доставил беглецов в тайное убежище, скрытое от посторонних взоров на маленьком островке посреди реки. Стены и купол одноэтажного строения, сложенного в виде полусферы из необработанных камней, снаружи сплошь поросли травой и чахлыми кустиками, не оставляющими любопытным горожанам даже малейшего сомнения в том, что это естественный бугор.

– Мы поднимали его постепенно, – польщённо ухмыльнулась старшая моряна в ответ на восхищение Стана такой искусной работой, – в основном ночами в сезон холодных дождей, когда у горожан нет желания кататься по реке. Да они и не суются близко, островок окружён мелями и подводными камнями… ну и мы добавили несколько… градоначальник даже велел выложить в верхней части островка предупреждающий маячок.

– Можно даже не уточнять, – насмешливо хмыкнула Тина, – кто подсказал ему такое мудрое решение.

Отряд расположился в удобных плетёных креслах возле задрапированного морянской вуалью широкого и низкого окна, больше похожего на бойницу. Пока оно не было занавешено плотными одеялами, в тайном убежище нельзя было зажигать свечей, зато было очень удобно наблюдать за снующими по реке лодками гвардейцев. Как успели выяснить беглецы, в эту ночь адмирал устроил облаву не только на них, и жители попавших под подозрение особняков тряслись сейчас в холодных залах его дворца в ожидании допроса.

– Прикройте окно, хочу написать пару строк, – попросил Стан, и моряны мгновенно выполнили его просьбу.

– Уверен, что это не преждевременный ход? – осторожно и невозмутимо осведомился Васт, но парень только усмехнулся в ответ.

– В нашем положении ни в чем нельзя быть уверенным, кроме одного: адмиралу сейчас ещё паршивее. Он сам себя загнал в тупик… и если не совсем пенёк, то согласится на всё, что угодно, лишь бы с честью выйти из этого положения.

– Чудик прибыл, – сел на плечо командира унс и привычно заглянул ему в глаза, – Костя, Шайо теперь тоже может лететь, он сегодня закончил цикл полного восстановления и обучения.

– Наконец… а то мне уже как-то надоела роль инкубатора, – грубовато буркнул Стан, хотя на самом деле успел привыкнуть к мягкому тёплому клубку за пазухой. – Дай ему задание охранять наш остров, пока ты на разведке, и сбрось вот это в руки тому гвардейцу, который плывёт во дворец адмирала. Это письмо для Инварда ле Бенедли.

Парень вручил унсу в ручки туго перевязанный рулончик и заботливо поинтересовался:

– Не тяжело?

– Унсы могут переносить половину своего веса, – важно объявил Чудик и исчез за занавеской.

– Но только на небольшие расстояния, – вдруг сварливо заявил чуть более скрипучий голосок с другого плеча Стана, – потом им требуется подпитка.

– Спасибо за уточнение, – внимательно глянул на неожиданного консультанта Стан. – Переберись к Майяне, она отвечает за твоё питание и транспортировку, и приступай к охране.

– Есть, – нехотя отозвался унс и, перепорхнув к Майке, твердо объявил новой хранительнице. – Шайо кровь не ест, только горячее мясо.

– Похоже, у этого характер зануды, – тихонько буркнул Конс, – но ничего, я его быстро перевоспитаю.

Полученную от Чудика через несколько минут картинку усилил Шайо, и все смогли увидеть передачу посылки почти так же отчётливо и красочно, как Стан.

Мрачный гвардеец, сидевший на корме лодки, завис на несколько секунд от потрясения, услышав над ухом внятный голос:

– Передай адмиралу письмо.

Потом схватил упавший прямо на колени рулончик, ощупал и обнюхал, только что не лизнул. И внезапно успокоился, даже повеселел. Паривший над ним в вышине унс проводил воина почти до дверей и поспешил занять старое местечко за окном адмиральского кабинета.

Инвард ле Бенедли, несмотря на глухую, предутреннюю пору, был бодр, подтянут и неимоверно зол. Зелёные сполохи ярости так и гуляли по его ауре. Молоденький адъютант, один из десятка, всё время дежуривших возле адмирала, зашёл без стука и сразу объявил о возвращении командира особой команды разведчиков.

– Один? – По выражению лица Инварда невозможно было понять, какой бурей отозвалась его аура на это сообщение, но для Стана это не представляло труда.

– Он разъярён и расстроен, – прокомментировал парень для присутствующих свои выводы, – на нашу поимку адмирал возлагал большие надежды.

– И что ты ему написал? – словно очнулась от необычной задумчивости Тина.

– Написал, если он будет продолжать пытаться повлиять на нас силой, то только потеряет драгоценное время, – пожал плечами Стан, – а разве это не так?

– Думаешь, он сам не понимает? – хмыкнул Конс, слегка ревнивым взглядом следя за Майкой, усердно кормившей Шайо кусочками мяса, которые таджерка потихоньку таскала из прихваченной морянами корзинки. – Мне кажется, у него есть существенная причина пытаться действовать именно так.

От Чудика пришла очередная картинка, и клоны смолкли, не желая пропустить ни одного слова.

– Что произошло? – не обнаружив рядом с воином пленников, сухо осведомился Бенедли.

– Они все исчезли, – смело глядя в чуть прищуренные глаза адмирала, отрапортовал гвардеец, – и я считаю, что им служат силы, намного превосходящие наши возможности. Когда мы плыли сюда, мне в руки упало письмо, и голос, не похожий на человеческий, произнёс: «Передай письмо адмиралу Инварду». Мы были на середине реки, и рядом никого не было. Просто не могло быть.

– Где оно? – сквозь зубы процедил адмирал, а получив письмо, нетерпеливым взмахом руки отправил воина прочь.

Потом точно так же, как перед этим гвардеец, рассмотрел маленький рулончик бумаги, понюхал и разрезал шнурок. Несколько минут читал с совершенно каменной физиономией и вдруг глухо застонал и спрятал лицо в ладонях. А в его ауре плескалось, поглощая все остальные чувства, безысходное горе.

Минуты через две адмирал, пошатываясь, встал, доплёлся до окна, распахнул его и уставился в сереющее небо полным безнадёжности и отчаяния взглядом, как человек, только что похоронивший самое дорогое на свете.

Потом твёрдой рукой вылил себе на голову кувшин воды, вытер лицо куском полотна, причесал перед зеркалом потемневшие от воды русые, без малейшего признака седины, волосы и решительно вышел из кабинета.

Через несколько минут Чудик прислал картинку, на которой можно было рассмотреть выезжающий из ворот замка маленький отряд всадников. На переднем панге ловко сидел воин в обычной одежде гвардейца, и только по ещё влажным русым прядям затаившие дыхание зрители узнали в нем адмирала ле Бенедли.

Глава 13 Стан, Конс и Тина

Некоторое время все молчали, переваривая увиденное. Произошедшее на их глазах не просто поразило, а напрочь перевернуло создавшееся в народе за последние два десятилетия мнение об адмирале. Вся страна знала его как холодного и жёсткого служаку, готового ради своих идеалов и принципов на всё. И смысл его жизни тоже был известен всем от мала до велика – незыблемость и суверенность королевства Сузерд. Правда, сплетники время от времени приплетали сюда и королеву, но ни один не мог предоставить ни малейших доказательств своих домыслов, поэтому злым языкам пришлось замолчать.

У адмирала не было ни жены, ни наложницы, ни детей, в его замке царил холодный и строгий порядок, и все в королевстве, и не только, привыкли считать его бесчувственным сухарём и человеком с каменным сердцем. Не интересующимся ничем, кроме должностных обязанностей и интересов страны.

И когда аборигены увидели невероятно страдающего и стойко переносящего своё горе человека, оказалось, что они не готовы к такому повороту в собственных представлениях и, тем более, не могут так с ходу разобраться в ситуации.

– Чудик, проследи направление и возвращайся, – передал через Шайо приказ отмерший первым Стан и повернулся к отряду: – У кого-нибудь есть догадки? Или предложения?

– Нужно дождаться повелительницу и поговорить с ней. А пока лучше отдохнуть, утром нам придётся перебираться в другое место, это убежище временное, – решительно высказала свою точку зрения старшая моряна, и лучники её поддержали.

И не столько они действительно нуждались в отдыхе, сколько желали получить немного времени, чтобы спокойно разобраться в своих воспоминаниях и переосмыслить те выводы, которые отметались раньше как невозможные.

Клонам пришлось согласиться по другой, более банальной причине: возбуждение, вызванное внезапным бегством, постепенно схлынуло, и они всё чаще зевали, одинаково прикрывая рот ладонями.

Вдоль стен убежища тянулись низкие топчаны, и вскоре беглецы угомонились, даже Тарос, недовольный тем, что Тину клоны решительно устроили рядом с юной моряной, которая ночью обнаружилась в комнате Стана.

– А ты не забыл, кого получишь в подарок за слабость к морянкам? – насмешливо спросил Стана квартерон, когда парни вышли на несколько минут из убежища прогуляться, давая девушкам возможность устроиться.

На реку опускался густой предутренний туман, в котором таял спящий город, но река уже начинала просыпаться. Стан видел издали бледные пятнышки аур вышедших на лов рыбаков и развозящих продукты торговцев. Вдобавок к ним вверх и вниз курсировали лодки с гвардейцами, и было их много больше, чем с вечера. Значит, Бенедли отдал приказ следить за водой попристальнее, додумался, наконец, кто объявил ему негласную войну.

– Нет, – ответил землянин, когда и сам Тарос, и замершие в ожидании ответа лучники уже решили, что их командир отмолчится, – не забыл. Всё время помню и думаю. И знаешь, до чего додумался? Раз они уже есть, мои дети, то какая теперь разница, трое их или пятеро? Или пятнадцать? Да и вообще, теперь чем больше, тем лучше, когда подрастут, дети не будут чувствовать себя одинокими, будут знать про сестёр и братьев. И ещё, моряны объяснили, что мои малыши будут иметь больше способностей, чем рождённые от местных жителей, и мне это как-то… приятно. Вот лет через семь соберу их всех и начну учить чему-нибудь полезному. Да и до того времени не собираюсь от них отказываться, сам буду следить за воспитанием.

Тарос ошарашенно молчал, брат Тины озадачил его едва ли не сильнее, чем жена, а анлезийцы дружно сделали вид, будто не прислушивались к этому краткому разговору. Но когда высокая фигура их нового командира нырнула в проход и исчезла в убежище, Васт вдруг пробормотал, словно про себя:

– А вот я даже не додумался… спросить, сколько лет моим.

Зайл огорчённо проводил взглядом ушедшего в убежище лучника и тяжело вздохнул. Никто из анлезийцев не желал иметь детей-полукровок, считая их появление большим несчастьем. Досадно, если твои дети более слабые и некрасивые, чем ты сам и все сородичи, и потому никогда не смогут жить на Анлезии. Ведь очень обидно ощущать себя хуже остальных. До сих пор Зайл был твердо убеждён в правильности этого рассуждения.

Тарос, повзрослев, начал догадываться об истинной причине, по которой соратники его матери так надолго застряли в южной крепости. Не желали, чтобы потерявший родителей мальчишка почувствовал себя не имеющим родни изгоем. И хотя Пруганд тоже никогда бы не дал сына Яргелли в обиду, они все, не сговариваясь, остались на Сузерде в ожидании, пока Энтарос станет совершенно самостоятельным.

– Зайл, – искоса взглянув на молчаливого лучника, несчастно промямлил квартерон, – я никогда не спрашивал впрямую… анлезийцам и вправду настрого запрещено заводить детей на людских материках?

– Не то… чтобы настрого. – Зайл впервые не стал скрывать грусти. – Просто негласное правило. Вроде запрета ходить без одежды. Но вот моряны же ходят… Мы, когда первый раз ступили на эту землю, были просто шокированы. И долго возмущались, когда у кого-то из них не оказывалось с собой паутинки. Только много позже до меня дошло, что эти тряпки моряны таскают с собой ради нас, специально, чтобы не оскорблять наши моральные убеждения. А когда я додумался до этого, то открыл простую истину, да им просто удобнее без одежды, ведь в воде она только мешает. Постепенно я привык даже внимания не обращать на одежду морян и больше не считаю их бесстыдными. А потом появилась Тина… и снова перевернула мои представления о морянах, заставила увидеть их по-другому. С недавнего времени заботы и беды морян предстали передо мной в подлинном виде, без некрасивой оболочки, в которую они прятали свои истинные намерения и поступки… и теперь нужно решать… как относиться дальше к морскому народу.

Смешно вспомнить, ведь ещё полторы декады назад я считал всех, без исключения, морян просто чересчур легкомысленными и любвеобильными женщинами, зарабатывающими себе на украшения продажной любовью. Однако теперь думать так больше не могу… и ты сам знаешь почему. Я видел за эти три дня вблизи больше морян, чем за тридцать последних лет, и не заметил ни в одной даже капли того, что встречал, приходя в бухту наслаждений.

Этот парень, Стан, сумел разобраться во всем намного быстрее нас.

Не знаю почему, или в их мире дети взрослеют быстрее, или получают больше различной информации… да это и не имеет значения. Важно другое, пришло время и нам принимать решения… вот Васт свои, как мне кажется, принял.

Лучник резко смолк, отвернулся и исчез в узком, извилистом коридорчике, закамуфлированном с одной стороны большим валуном, а с другой колючими кустиками, оставив Тароса наедине с его проблемами. Да и ничем он не смог бы помочь, бывают такие ситуации, когда каждый человек должен всё решить для себя сам. Хотя бы ради того, чтобы потом некого было малодушно обвинить в ошибке или неверном совете. Ну а уж правильность решения позже определит жизнь.

Повелительница явилась к тому времени, когда беглецы приступили к позднему завтраку. Откуда взялось свежее молоко, мёд и горячие пирожки с мясом и с рыбой, Тина спрашивать не собиралась, просто с удовольствием откусывала пирожок и запивала молоком.

– Вкусно, – поднимая глаза от пирога, сообщил Костик клонам и заметил, как настороженно стрельнул в сторону входа глазами Стан. – Кто там?

– Это я, – бодро отозвалась мать-моряна и без уже привычной подготовки начала рассказывать новости: – Нашла свидетельницу рождения принца, старая повитуха доживает в приюте Всех Святых. И как ни странно, именно в этот приют каждые три дня ездит на молитву королева. А если любите отгадывать загадки, то могу одну загадать.

– Я заранее знаю ответ, – серьёзно сообщил Стан и сунул Тине пирог: – Вот ещё один с мясом.

Потом поднял глаза на изумлённо приоткрывшую глаза королеву и лукаво усмехнулся:

– Ну, или думаю, что знаю. Говорить?

– Говори. – Повелительница иногда позволяла себе немного развлечься, когда была в особенно хорошем настроении.

– Королева и сейчас там, а ночью в приют приехал адмирал, – уверенно сообщил землянин и полюбовался на круглеющие от изумления глаза моряны. – И думаю, не ошибусь, если предположу, что принц Дагеберт сопровождает мать, а охраняют тот приют самые преданные и проверенные отряды гвардейцев. А вот на вопрос, как мы туда проберёмся, я пока ответа не знаю.

Стан оглянулся на притихших клонов и задумавшихся лучников, поймал восхищённый взгляд подружки и сунул ей в руку надкусанный пирожок.

– Этот с рыбой.

– Меня пока другое волнует, как мы отсюда удерём, – вздохнула Тина, – мне кажется, это был не лучший вариант, спрятаться на самом виду.

– Всё подготовлено, – отмерла моряна, – и лодки уже плывут. Я принесла одежду рыбаков, надевайте и выходите по одному, паутинку мы растянули. Про то, как ты узнал, я пока не спрашиваю, но всё верно… и даже больше, мне сообщили, что сегодня вечером советник Урдежис ле Мунгето тоже собирается помолиться в святом месте.

– Тайное совещание, – констатировал Стан и хитро заухмылялся: – Надеюсь, мы тоже сегодня вечером сможем полюбоваться прекрасными видами природы в окрестностях приюта Всех Святых?

– Как… – удивился Васт и безнадёжно махнул рукой: – Нет, мне никогда не постичь вашу логику. Ведь ты не был в приюте, да и слышишь о нем впервые. Откуда же ты знаешь, что там прекрасные виды?

– Элементарно, Ватсон, – засмеялся Конс, – святые, возможно, и выбрали бы для своего жилища неприглядный пустырь, но королева никогда не захочет поселить в таком месте принцессу. Интереснее другое – откуда ты про него слышал?

– Так это знаменитое место, там, говорят, останавливался последний мастер, посетивший Сузерд. Это было больше полутораста лет назад, но растения, которые расцвели в тот день, растут и цветут поныне. Как и целебный источник, забивший из скалы в том месте, где мастер ткнул пальцем.

– Похоже, маг он был не из последних, – едва слышно буркнула Тина, давно составившая о мастерах собственное мнение, – и теперь я тоже очень хочу там погулять.

– Переодевайтесь, – скомандовала мать-моряна, – именно туда я и собиралась вас отправить.

– А ты?

– А я иду встречать вашу мать, завтра утром она должна быть тут.

– Ма? – Тина вскочила с места, едва не опрокинув молоко, и исподтишка следивший за ней Тарос еле успел подхватить кружку. – Моряна! И ты молчала? Я тоже хочу с тобой, возьмёшь?

Костик умоляюще оглянулся на клонов, он отлично понимал, что двойники не могут хотеть этого меньше, чем он, но ведь ему сейчас её совет нужнее всех?!

– Возьми её, – тихо попросил Стан, – если можешь.

– Не просите… – Повелительница шагнула к Тине и заглянула ей в глаза. – Если мы возьмём тебя, то потеряем лишнее время… целый период, не меньше. А нам сейчас его и так не хватает. Я бы не пошла сама, но у меня больше силы, и тхипп будет плыть к паруснику, не выбираясь на поверхность.

– Ладно, я поняла… – Тина смахнула невольные слезинки и обернулась к морянам. – Ну и что мы должны надевать?

Через полчаса она уже весело хихикала, рассматривая толпу загорелых до черноты личностей в бесформенных, выгоревших на солнце рубахах и банданах. Некоторые «рыбаки» щеголяли кустистыми бровями и усами, других украшали курчавые бороды и носы-картошки.

А рядом с островком в это время плотно села на мель лодка с сезонными тягальщиками, нанятыми старшиной рыбачьей артели только утром. Лодка старшины плавала рядом, удерживаемая на одном месте гребцами, споро махавшими вёслами.

Сам старый рыбак стоял на корме и почём зря материл недоумков, не заметивших предупреждающего о мели маяка.

– Откуда ж мы знали, что это маяк? – беззлобно отвечал один из тягальщиков, видимо старшой, зычным голосом, слышимым на полреки. – Если мы токо сёдни приехали? Как узнали, что у вас работать некому, так и бросили свои поля, тут, небось, больше за сезон отхватим.

Его дружки спрыгнули в воду, которая доходила им в этом месте до колена, стремясь облегчить лодку и столкнуть на стрежень. Сам спорщик торопливо разматывал парус, видимо надеясь с его помощью сорвать лодку с камней.

Одна из патрульных лодок, проходившая мимо, свернула к островку, гвардейцам было приказано разбираться во всех мало-мальски необычных ситуациях, и в тот же момент с низовья донёсся истошный женский крик, явно зовущий на помощь. Гвардейцы немедленно изменили свои намерения и, налегая на весла, погребли в ту сторону.

Неудачливый наёмник от странного крика упустил из рук полотнище паруса, лёгкий порыв ветра выметнул его за борт, накрыл штопаной тканью толкающих лодку рыбаков, упал концом в воду. Поднялась суматоха, минут через пять закончившаяся успешным водружением паруса на место и снятием лодки с мели.

Но даже глава артели, наблюдавший за этой эпопеей со своей посудины, не заметил, в какой момент на месте нанятых им тягальщиков оказались похожие, но чуть более хрупкие парни, а сами новобранцы исчезли бесследно, словно растаяли.

Впрочем, он не особо-то и старался вникать в чужие секреты, за вывод из города лодки с несколькими парнями рыбаку было пообещано три дня щедрого улова самой крупной и ценной рыбы.

Океан встретил лодку довольно ощутимой волной, небо на западе было низким и тёмным, оттуда явно надвигался очередной шторм. Всего через полторы луны на Сузерд должен был прийти сезон дождей, и тогда рыбаки смогут выходить в море далеко не каждый день, как сейчас. Вот и торопились скопить деньжат, чтобы в самые промозглые и неуютные деньки спокойно сидеть у очагов, в которых приветливо теплятся угольки, и медленно, со вкусом, рассказывать притихшим ребятишкам рыбацкие сказки.

Про такие волшебные подарки богини удачи, как сегодняшний. И хотя не всё можно будет произнести вслух, чтобы не дошло до недобрых ушей, однако сказ про то, как лодка, пришедшая на лов позже всех, принесла артели неслыханный улов, станет жемчужиной среди баек. На разные лады рыбаки будут вспоминать, как, обогнув длинный и пустынный, полностью уходящий в непогожие дни под воду мыс, лодка внезапно осела и дошла до остальных странно медленно, влекомая лишь силой поднятого паруса, да ещё чудом. Про то, куда делись наёмные тягальщики, не вспомнит ни глава артели, ни его помощники, да и зачем им вспоминать, если за молчание так щедро заплачено.

Тёмно-зелёными, огромными крабами того сорта, который идёт напрямик на ледники королевского замка, серебристыми отборными тушками белорыбицы, отправляющейся на столы только самых богатых господ, да золотыми жирными карпами, которых с руками оторвут владельцы лучших харчевен.

Но отряд Стана ни крабов, ни рыб так и не увидел, под прикрытием мыса беглецов снял с лодки управляемый моряной тхипп, укутал паутиной и понёс в другую сторону, старательно огибая порт и стоящие в нём корабли.

Одно из этих судов, как раз медленно двигающееся к причалам, кособокое и щедро увешанное разогретыми пузырниками, Стан с Консом узнали сразу, хотя «Быстрая чайка» больше не соответствовала своему названию, теперь ей значительнее подошло бы имя кривоногая утка или косолапый пингвин.

Пассажиры, жалкой толпой ожидающие прибытия у бортов, были из числа тех, кто не захотел заплатить предприимчивым хозяевам парусников, за приличную цену снимавших желающих с судна-инвалида и доставляющих на берег.

– Лично мне никого не жаль, – вдруг резко сообщил Конс, и лучники покосились на него с изумлением, музыкант казался начинавшим безошибочно различать клонов спутникам более утончённым и деликатным.

– Знаешь, а я тоже как раз про это думал. И вспомнил, ни один не сказал ни слова против, когда капитан так подло с нами расправлялся. – Внимательно разглядывающий толпу пассажиров в поисках недавней подружки Стан решительно отвернулся от «Чайки». – Конечно, таким злопамятным быть нельзя, мама огорчится… но заставить себя их жалеть я почему-то не могу.

– Мать-моряна никогда не наказывает тех, кто просто ошибся или оступился, – внезапно вступила в разговор лежавшая впереди моряна, – а раз рассердилась даже она, значит, эти люди заслужили наказание. Но их жизням ничто не угрожает, до шторма они успеют сойти на берег и укрыться.

– А рыбаки? – забеспокоилась Тина.

– За ними мы присматриваем, – мягко улыбнулась ей моряна, – договор на спасение людей повелительница никогда не отменит.

– И это значит, – задумчиво пробормотал Стан, – что у неё далеко идущие планы… насчёт этих людей… и мне это почему-то нравится.

Тхипп высадил отряд примерно в десятке километров от столицы, точнее сказать никто не мог. Аборигены из числа простых жителей относились к измерению длины дорог довольно равнодушно, всегда называя очень приблизительные цифры, а уж длину побережья и подавно измеряли в периодах. Периодом назывался отрезок времени от рассвета и до того времени, как солнце встанет в зенит, второй тянулся до заката, а третий, самый длинный, включал всё тёмное время суток. Периоды делили на половины, четвертины и осьмушки, меньшие доли считались ненужными. В богатых домах были часы, где осьмушки делились на сороковинки, но пользовались ими крайне редко, в исключительных случаях.

Моряна, привёзшая беглецов, подала им их мешки, показала направление, сообщив о проводнике, который должен их встретить, весело помахала на прощанье и канула в море вместе с питомцем.

– Никто не знает, далеко нам топать? – глядя на вьющуюся между огромными обломками скал тропу, буркнул в никуда Конс и получил немедленный ответ Стана.

– Не очень. Но тропа каменистая и скользкая, советую смотреть под ноги.

– Откуда ты знаешь? – не выдержала Тина, точно уверенная в том, что ничего такого моряна не говорила.

– Когда нужно, я могу расшифровать ощущения всех животных, вплоть до самых маленьких, типа мышек, – нехотя признался клон. – И это чувство всё развивается. Хотя приятным его назвать трудно. А насчёт расстояния – сверху к нам бежит человек… он чем-то огорчён и немного заинтересован… по-моему, он довольно молод… сейчас увидим.

Невысокий парнишка, вылетевший им навстречу из-за огромного обломка камня, казался ничуть не старше клонов, но на его лице блуждало такое лихое и легкомысленное выражение, что Конс пренебрежительно фыркнул себе под нос – школота!

– Не скажи, – задумчиво пробормотал шедший первым Стан и движимый интуицией, достал из-за ворота цепочку с висевшим на ней колечком Витти.

– Скажи, любезный, – словно от усталости прикрыв глаза, спросил он проводника, – ты не видал тут харчевен с вот таким знаком?

– Я не молокосос, – едва бросив взгляд на кольцо, вдруг обиделся проводник, – чтобы держать меня за дурачка. Зачем нужно было ввязывать в это дело торгаша Битса? Можно было сразу обратиться к нам, мы правила знаем и долги помним! Я бы не придумывал небылицы на постоялом дворе, чтобы взять пангов, а сразу привёл хотомар!

– Разве его не засекут стражники и люди адмирала? – настороженно вступил в разговор Васт.

– Делать им нечего, наши хотомары отслеживать, – ухмыльнулся проводник, – они столицу стерегут, там люди как сквозь землю проваливаются…

Он вдруг что-то сообразил, хлопнул себя по губам ладошкой и захихикал.

– Вот, значит, как. Ну, идёмте наверх, панги недалеко стоят, поедем в поместье. До заката отдохнёте, пообедаете, а потом мы вас переправим своими тропами…

– Нет, – отказался Стан, – в поместье отдыхать будем на обратном пути. Нам нужно как можно быстрее пробраться в такое место, откуда видно приют Всех Святых. Пусть даже между ним и нами будет пропасть… это значения не имеет. Лишь бы было видно… ну, вон как ту скалу, похожую на птицу.

– Есть такое местечко, – глаза у парня загорелись, – пойдём напрямик, я все тропы тут знаю. Меня Барри зовут. А можно узнать…

Он замялся и немного зарделся, не зная, как задать вопрос, ответ на который Стан должен был назвать в начале разговора.

– А моего друга зовут Витти, – пришёл ему на помощь землянин, – если тебе, конечно, знакомо это имя.

– Сам Витти?! – Теперь проводник смотрел на Стана почти с обожанием. – Я забыл сказать, там, куда я вас отведу, у нас есть небольшое укрытие, можно даже смело огонь разводить, дым уходит в сторону водопада. А то погода портится.

– Спасибо, – улыбнулся полукровке Стан, – это именно то, что нам нужно. Мы там и заночуем. Вот продуктов бы ещё, деньги у нас есть.

– Какие деньги, – снова обиделся Барри. – Друзья Витти для нас лучшие гости! Я сам всё нужное привезу, не волнуйтесь. А рыбу по пути достанем… у меня там бредень на перекате стоит.

– Чем дольше я его узнаю, – себе под нос сообщил Васт, – тем больше понимаю, почему все правители единогласно приняли закон про три желания. И отчего стараются сразу принять иномирян в свои подданные.

– А я пытаюсь решить, – глубокомысленно изрёк Зайл, – мудро или глупо поступил наш хозяин, велев замуровать проход между мирами?!

Вид со скалы, куда примерно через полтора часа и бессчётное количество спусков в ложбины и подъёмов из них, переправ через ручьи и речушки, Барри привёл отряд, оказался волнующе красивым.

Вокруг, и чуть внизу, раскинулась местность, изобилующая водопадами, разломами и скалами. Где-то выше, на востоке, лежало подгорное озеро, но ни его самого, ни окружающих его гор, видно не было. С востока гигантскую долину ста рек широкой дугой огибали водопады различной ширины и мощи, а посредине торчало несколько десятков устоявших перед напором воды скал. Вернее, их следовало именовать не скалами, а столпами, у всех была ровно, как ножом срезана макушка, и это обстоятельство наводило на мысль о далёком прошлом, когда вода ещё не промыла между столпами гигантских оврагов и расщелин и они были единой равниной. Но теперь каждый столп жил собственной жизнью, некоторые густо заросли кустарником и лианами, а те, которые располагались ближе к водопадам, темнели каменными боками.

Приют Всех Святых находился на одном из самых крупных и высоких столпов, площадь его вершины, по самым скромным подсчётам клонов, была не меньше полусотни гектаров. И всё это пространство утопало в зелени, в которой даже отсюда, с расстояния в несколько сотен метров, можно было угадать усыпанные плодами деревья. Примерно посредине этого сада рвались в небо шпили старинных башен, вокруг них поблёскивали новенькой черепицей крыши домов. Судя по всему этому, приют жил довольно оживлённой и далеко не бедной жизнью.

Стан отправил Чудика на разведку сразу же, едва Барри показал им приют с вершины одного из холмов. С тех пор прошло уже более получаса, отряд добрался до убежища охотников и приступил к обустройству нехитрого быта, а полукровка увёл пангов назад, в посёлок.

Но известий от унса всё не поступало. Командир участия в хозяйственных хлопотах не предпринимал, неподвижно стоял у обрыва, тревожно вслушиваясь в тишину, и вспоминал, все ли возможные ловушки перечислил, наказывая маленькому другу быть предельно осторожным.

И хотя ясно осознавал, что от неожиданностей и случайностей ни унс, ни они сами не застрахованы и пока не знают, какое зло может тут обитать, но вопреки всему горячо верил в удачное возвращение Чудика.

– Стан, – тихо окликнула целительница, и командир тотчас отозвался:

– Я за него.

Парень видел внутренним зрением, как шли к нему Тина с Майкой, и о Шайо, сидевшем у невестки на плече, тоже знал. Но втайне упрямо не желал поверить собственной интуиции. Ведь время ещё есть?

– У меня нехорошее ощущение, нет, пока не опасность… но нужно действовать быстро. Да и Шайо сказал Майке, что волнуется, и просит отправить его в приют. Когда Майка мне это передала, предубеждения не возникло, значит, с Шайо ничего плохого не случится. Отправляй, Стан… время уходит.

– Ладно… – помрачневший командир строго взглянул на унса, – иди. Но сто раз всё проверь… прежде чем действовать… и будь осторожен.

– Шайо будет осторожен, – как-то виновато пообещал разведчик и вспорхнул в обложенное темными, низкими тучами небо.

– Идем, поедим, – потянул клона Костик, – нечего тут без толку столбом стоять… раньше, чем через четверть часа они не вернутся.

– Чёрт, – шагнув в сторону пещерки, пробормотал Стан, – как нам не хватает времени и информации. Не знаю, отчего… но у меня всё крепнет ощущение, что тут не одна проблема… а десяток, не меньше. И ещё я очень хочу посмотреть на этого Ришелье… ну и, конечно, на королеву.

Вблизи пещерка оказалась длинной расщелиной, всё сужающейся по мере продвижения вглубь. В самом узком месте был сооружён из камней нехитрый очаг. Дым из него сквозняком утягивало ещё дальше, и в расщелине было довольно тепло и уютно. Одна из стен, нависающая над пещеркой, была хитроумно дополнена перекрытием из бревён, а пол под ней выровнен и усыпан толстым слоем сухого мха. Значит, Барри не так уж редко тут бывал, и определённо не один, если озаботился обустройством такого надёжного убежища.

– Кто они? – задал вошедшему в укрытие командиру вопрос раскладывающий по мискам куски варёной рыбы Васт и заинтересованно уставился на иномирянина.

– Кто, ОНИ? – не сразу сообразил Конс.

– Он про Барри, – уточнил Зайл, и Стану стало ясно, общество так сильно озадачено его знакомствами, что обойтись без объяснений не удастся.

– Барри – потомок хумили, – сообщил он, садясь на обрубок ствола и подтаскивая ближе одну из мисок, – я познакомился с маленьким народом на Зании. Они с большими трудностями доставляют торговцам дрифонов, а потом с ещё большими трудностями уносят полученные деньги. Им нельзя ехать ни на хутамах, ни в обозах, слишком много желающих поживиться денежками. И даже отработать перевоз через пролив они сами не могут… морянам не нужно мелкое потомство.

– Но ведь… – недоверчиво поднял взгляд от тарелки хмурый Тарос, – всем известно, что хумили не признают своих полукровок.

– А вот это у них весьма заковыристая проблема, – усмехнулся землянин, – я тоже не сразу разобрался. Да, хумили не берут их на Имрай, там полукровкам не выжить… хотя официальная версия несколько иная. Зато помогают неплохо устроиться на человеческих материках, вы видели хоть одного бедно живущего или скитающегося по дорогам малорослика? Все они на неплохих должностях управляющих, поваров или приказчиков. Ну а самые бесталанные служат простыми слугами в богатых домах, я сам встречал таких у Зорденса. Они всегда сыты, в тепле и довольны жизнью. И все тайно помогают чистокровным родичам, для этого существует целая система знаков и особых заведений, куда может прийти любой имраец и получить помощь. Когда я искал Конса, мне в одном таком месте даже раба тан-габирца всучили в помощники.

– Костя… – на плечо увлёкшегося воспоминаниями землянина тяжело рухнул Шайо, – надо кровь.

– Вот, – без расспросов сунул унсу палец землянин, и тот сразу впился в кожу острыми зубками.

– Но ты же говорил… – поражённо ахнула Тина.

– И не врал… – с лёгкой укоризной глянул на неё клон и снова склонился к Шайо, – они не едят нашу кровь. Берут несколько кубиков только в крайнем случае, когда нужно подлечиться… и раз он попросил, значит, это и есть тот самый случай.

– Но почему… именно человеческая кровь?

– Не человеческая, а лишь кровь иномирян и полукровок. Кровь людей этого мира унсов не лечит, она годится лишь как пища… Чудик недавно это выяснил окончательно. Так уж заложили в них создатели унсов… – Стан снова поднял голову и откровенно взглянул в глаза Васта, – они, кстати, очень похожи на вас. Я сам видел, мангур показывал, как старик с белыми волосами провожает их бороться с той разумной нечистью, которая лезет сюда через их мир. Сами они тоже сражаются… но не очень удачно, так мне почему-то показалось. Тот парень, связной, что принёс пробную партию унсов, больше так и не вернулся… хотя кто-то из мангуров всё время дежурит возле портала.

Анлезийцы разом помрачнели и потеряли интерес к еде, потом Васт резко поднялся и вышел из пещеры.

– Хозяин леса наверняка что-то об этом знает или догадывается, – проводив его сочувствующим взглядом, тихо пробормотал Зайл, – вам я могу сказать правду… хотя вокруг нас много разных баек и легенд, на самом деле, уходя с Анлезии, мы даём только одну клятву, никогда не пользоваться никакими порталами.

– Шайо здоров, – пробормотал унс, отрываясь от пальца командира, и благодарно его лизнул, мгновенно заживляя крохотный прокол. – Чудик передал картинку.

– Давай! – в один голос выдохнули клоны.

Шпили башен и крыши надвинулись на них стремительно, как это бывает только в кино, и не привыкшие к таким эффектам туземцы непроизвольно ахнули. А перед взорами зрителей уже раскинулась заросшая мелкой травкой площадка, наглухо перегороженная с той стороны, где начинался спуск к тропе, внушительной каменной стеной. В стене был прорезан узкий проход, закрытый с наружной стороны сплошной дверцей, а с внутренней – запертой на замок решёткой. В толще стены располагалось помещение для стражников, и выход из него был только в тот самый, узкий и просматриваемый со стороны здания коридорчик.

– Ну, прямо КПП, – с насмешливым восхищением пробормотал Конс, – интересно, от кого они так защищают увечных? Или скрывают?

Картинка сдвинулась в сторону, с необычного ракурса, откуда-то с края крыши, показывая незастеклённые окна-щели, высокое крыльцо и две башни с крошечными балкончиками и бойницами, красноречиво направленными на ограду и крыльцо, над которым темнел скрытый решёткой проход.

– К нападениям подготовились так, будто именно там спрятана корона, – проворчала Тина, – хорошо, что мы не ломанулись напрямик.

– Не было раньше этой стены, я сам был там лет десять назад, – озадаченно пробормотал незаметно вернувшийся Васт, – и дом этот выглядел совсем по-другому.

Картинка снова сменилась, видимо, Чудик перелетел через крышу в сторону центральных построек. Отсюда были видны остальные строения, окружавшие просторную площадь, с торчащим посреди обломком скалы. Из камня била тонкая струйка источника, стекала по подставленному керамическому лотку в выложенный светлым камнем бассейн, чтобы потом, через дыру в верхней его части, уйти неизвестно куда.

– Там, в подвалах первого здания, раньше были сделаны купальни, – комментировал увиденное Васт, – целебную воду грели и предлагали посетителям в ней полежать. А как сейчас – не знаю.

– Как и у нас, есть всё, но не для всех, – едко фыркнул Стан и вдруг скрипнул зубами: – Вот гад!

Картинка заметалась, это Чудик пытался уйти от стрелы слишком приметливого обитателя приюта. Но не успел, судя по каплям крови, которые проступили на попавшей в поле зрения правой лапке животного.

Неожиданно взгляд Чудика сместился правее и выше, и зрители затаили дыхание. На ближайшем карнизе обнаружился непонятно откуда взявшийся кот. Он был именно таким, каких Костик, обожавший всех домашних зверюшек, абсолютно не выносил. Сморщенное и голое, грязно-пятнистое создание с худыми лапами и рахитичным пузом, на которое некрасиво свисали складки кожи, неслышно кралось по карнизу, торопясь полакомиться так сладко пахнущим свежей кровью зверьком.

– Ой, – горестно всхлипнула Майка, – Чудик!

И Чудик, словно мог услышать её слова, принял единственно верное решение. Не ринулся в небо, где его наверняка поджидала вторая стрела, ведь рана не даст сразу набрать высокую скорость, а метнулся в узкую бойницу ближайшей башни.

Мерзкое существо, недостойное называться котом, прыгнуло следом, однако переоценило свои возможности и не долетело до края амбразуры. С истеричным мявом монстр впился в каменные стены когтями и поехал вниз, изо всех сил цепляясь за неровности и продолжая истошно вопить.

– Чего это с ним? – Выглянувшая из окна напротив женщина в скромном платье служанки проводила бесшёрстное чудовище недоумённым взглядом.

– Там была летучая мышь, – недовольно ответил чей-то звонкий голосок, но его хозяина Чудик увидеть уже не смог, трясясь от слабости и холода, унс забился в глубокую щель между камнями и старательно вылизывал кровоточащую рану, – я немного промахнулся, вот Свирт и остался без десерта.

– Гадёныш, – яростно припечатала Тина, – садист малолетний! Ненавижу!

Костик и на самом деле всегда остро ненавидел регочущих лоботрясов, привязывающих к хвостам кошек связки банок и натравливающих откормленных бульдогов на бездомных собак. Но мать ещё в детстве намертво запретила связываться с ними, пояснив свою позицию с хирургической наглядностью. Привела в больницу, где висело распятое на растяжках тело мальчишки лет десяти. Рассказ, как добряк пытался спасти от толпы хорошенького котёнка, которого малолетние изверги собирались подвесить над будкой цепной зверюги, Костик слушал, сцепив кулаки.

– Мне жаль котёнка, – сказала тогда мама, – но этого мальчика, которого помял озверевший пёс, жалко в тысячу раз сильнее. А ещё очень жаль его мать, мы вытаскивали её из тяжелейших сердечных приступов четыре дня подряд, пока хирурги делали сыну операции. И поэтому я тебя прошу, нет, умоляю… если не уверен в результате – не вступай в бесполезную борьбу. Здравомыслящий человек должен уметь верно рассчитывать свои силы и предвидеть итоги собственных поступков… иначе его нельзя считать разумным.

Много позже Костик сообразил, как нелегко дался матери этот разговор, ведь по сути своей она была как раз из тех безрассудных детей, которые готовы броситься под машину, чтобы спасти бездомного щенка. Нелегкая жизнь и преданная любовь к нему, Костику, заставили её научиться сдерживать собственные порывы, но не казнить потом себя за вынужденное благоразумие.

– Мы тоже. – Плечи девушки с двух сторон сжали ободряющим объятием руки клонов, и Стан мягко заглянул в собственные расстроенные глаза. – Но давай придержим эмоции? Мы ведь пока не знаем, кто и зачем вложил в руки мальчишки лук… а мне почему-то показалось, что голос был мальчишечий.

– А мне почему-то показалось… – Васт неуверенно оглянулся на башни приюта, тонущие в тёмных, низко плывущих тучах, подавил вздох и договорил: – что этот голос был похож на голос принца Дагеберта.

Клоны настороженно сверлили лучника одинаковыми ждущими взглядами, Майка вообще превратилась в слух, заинтригованно оглянулись даже Тарос с Зайлом, возившиеся у очага. Однако анлезиец не пожелал больше ничего говорить, уткнувшись в миску с давно остывшим куском рыбы.

– Шайо, что с Чудиком? – вернулся к насущным проблемам Стан, решив, что не станет ничего заранее предполагать и загадывать, как говорила бабушка, хочешь насмешить богов, расскажи им о своих догадках.

– Шайо вылечил Чудика, теперь нужно его кормить, – отрапортовал унс.

– Значит, нужно мясо, чтобы Шайо отнёс? – всполошилась Майка. – А у нас только рыба… мясо кончилось.

– Я могу быстро подстрелить какую-нибудь дичь, – с готовностью поднялся с места Зайл.

– Не нужно, – жестом вернул лучника на место Стан, окинул отряд хмурым взглядом и, приняв окончательное решение, объявил: – Если тот гадёныш… извините, принц, мается бездельем, то будет продолжать присматривать за бойницей, где спрятался Чудик. И вполне сможет засечь Шайо, с ношей унсы летают на порядок медленнее. Тогда мы останемся и без сведений и без связи. Майяна, накорми Шайо рыбой, ему скоро лететь на разведку. А Чудик пусть отлежится в своём убежище и как выдастся безопасный момент, возвращается сюда.

И всё же Шайо вылетел в разведку не порожняком. На его шейке, в кошеле, наскоро сшитом Майкой из обрывка слишком длинного ей рукава рубахи, болтался выуженный Тиной из её запасов крохотный флакончик.

– Всего-то миллиграмм пятнадцать, – уговаривала клона целительница, – он сильно скорость не убавит. Зато стопроцентная гарантия. У меня Жано чудеса циркового жанра показывал, чтобы хоть каплю выпросить.

При воспоминании о питомце Тина украдкой вздохнула, лезть в лодку, да ещё и красться до неё по воде мохнатый плут категорически отказался. Моряны заверили, что охранять убежище останется по меньшей мере две сестры, они и накормят котяру и переправят в безопасное место, когда стемнеет.

– А не проколемся мы на твоём зелье? – уже почти сдавшись, недовольно бурчал Стан. – Не знаешь, из-за каких мелочей горели великие планы?

– Оно вовсе не моё и распространено здесь, как у нас валерьянка, – авторитетно объяснила Тина, показывая Шайо, как открыть флакон и что делать с зельем. – Здесь такое имеет в кошеле каждая знахарка. А в приюте должно быть у всех, кто общается с постояльцами, поэтому подумать на нас никто не сможет. Да и не воняет оно так сильно, как земная валерьянка, кроме кошек, никто и не почувствует.

Услышав заявление ученицы, Васт насмешливо хмыкнул, но Стан решил не обращать внимания на эту ухмылку, по его подсчётам, теперь анлезийцев к приюту не должны и близко подпускать.

Отряд расположился на отдых с тем нехитрым комфортом, какой могли дать брошенные на мох одеяла, прихваченные с пангов. Время, как обычно в ожидании, казалось, застыло на месте, заставляя невольно припоминать те случаи, когда драгоценные минутки протекают между пальцев стайкой юрких мальков, снующих на мелководье. Разговор не клеился, настроение у всех было тревожным, и строить пустые предположения не хотелось никому.

Прошла, казалось, вечность, побрызгала дождиком и улетела дальше самая тёмная и низкая туча, заставив лучников опустить со стороны входа не замеченные землянами просмолённые холсты, намотанные на шесты, прежде чем тревожное ожидание было разбавлено небольшим происшествием.

– Это Барри, – успокаивающе мотнул головой Стан, когда неподалёку послышался лёгкий топот и Васт первым вопросительно поднял взгляд на командира.

– Я привёз вам еду и ещё одеял, – оживлённо рассказывал полукровка, протискивая в расщелину корзины и мешки, – а если вы задержитесь тут надолго, приведу и кухарку, горячего сварить.

– Не нужно кухарку, Барри, с нами две девушки, – вежливо отказался Стан, догадавшись, наконец, что потомок хумили даже не заподозрил женщин в загримированных под рыбаков Тине и Майке.

– Где? – и в самом деле не сразу поверил полукровка, зато смутился почти до слез, когда Майка одним движением стянула с головы бандану и выпустила на свободу тяжёлую косу. – Но я же не знал… и ничего сладкого не прихватил…

– А при чём тут сладкое? – Голова командира была занята совершенно другими проблемами, и он не сразу уловил связь между такими бесстрашными спутницами, как Майка с Тиной, и какими-то сладостями.

– Ну как же… – Барри и сам еле заметно облизнулся, словно увидел кусок халвы. – Все девушки любят сладкое. Я вечером обязательно принесу.

– Вот что значит – знаток женских душ! – с нарочитой печалью вздохнул Костик, внезапно обнаружив возможность немного поднять спутникам настроение. – Как только услышал про девушек, сразу забеспокоился, чем бы их порадовать! А эти… друзья и братья, только и кормят бедняжек полусырой рыбой да сухарями.

– Ты только скажи, – рассмотрев получше Тину, подсолнухом расцвёл полукровка, – какие любишь кушанья, для такой красавицы – всё привезу! Фрукты, мёд, засахаренные орешки, пирожные… только назови!

– Вай, какой кавалер, – уже еле сдерживаясь от хохота, умилился Костик, – стоит отдать тебе моего мужа на стажировку, пусть поучится, как за девушками ухаживать нужно!

– А у тебя муж есть? – так явственно огорчился бесхитростный Барри, что заухмылялся весь отряд.

Кроме квартерона, в чьей ауре Стан рассмотрел отсветы обиды и угрызений совести и тайком ухмыльнулся. Наверняка Тарос корил себя за недогадливость, ведь можно было прихватить в убежище каких-нибудь сладостей. И даже не подозревал, что сначала нужно спросить мнение Тины. Костик всегда обожал чипсы и жареные орехи и терпеть не мог халву и мёд, и клоны его вкусам не изменили.

– И у этой девушки – тоже, – заметив, как заинтересованный взгляд хумили переместился на Майку, твердо предупредил Конс, – причём он не любит, когда его жене дарят сладости. Он их сам ей дарит, поэтому всё привезённое сдашь мне.

– Если оно будет, – остудил шутников Стан. – Барри пока никуда не едет. Посмотрим на новости, возможно, нам понадобится хотомар – не гонять же человека по этим горкам лишний раз?

Глава 14 Стан и его отряд

Ранний вечер подкрался незаметно, на небе, обложенном непробиваемыми тучами, не было сегодня ни заката, ни ярких облаков, ни первых звёзд. Просто и уныло, как в кинотеатре, померк свет, и наступило безвременье, ещё не ночь, но уже и не день, не вечер и не сумерки, нечто полутёмное и неприветливое до отвращения. Никто уже не ждал появления унса, кроме Стана, устроившегося возле закрывающих проход полотнищ и время от времени тоскливо выглядывающего в плотную морось затяжного дождя.

Чудик камнем рухнул в руки напарника, вырвавшись из сгустившихся мокрых сумерек, когда Конс в очередной раз вздохнул украдкой и плотнее сжал губы, так и не решившись окликнуть клона.

И вроде не смотрел никто в сторону входа, старательно занимаясь собственными мелкими делами, а все разом оказались на ногах, тесной кучкой окружая счастливого командира, прижавшего к груди мокрого зверька.

Вот тут и обнаружилось, что всё у них уже давно наготове, Тина держит в руках сухой кусок полотна, Майка – мисочку с мелко нарезанным мясом, Конс – нагретое у очага одеяло из тех, которые привез Барри.

– Покажешь? – Дождавшись, пока прощупанный чуткими руками Тины и завёрнутый в тёплое одеяло Чудик проглотит не меньше половины заготовленной еды, попросил Стан, и унс согласно мигнул осоловевшими от тепла глазками.

Оказалось, он всё-таки покинул надёжное убежище в щели за амбразурой, дождавшись, пока дождь загонит настырного монстра в приоткрытое окно первого этажа. Из этого окна вырывался луч света, и густой дух кипящего бульона, млеющей в жаровне гусятины, пригоревшего сахара и свежей сдобы, безо всяких вывесок обозначая, что за окном находится кухня. В любое другое время Чудик непременно проник бы в наполненное паром и движением помещение, и улучил момент с ловкостью фокусника произвести исчезновение куска мяса, но слабость и наличие хвостатого врага заставили в этот раз удержаться от подобной авантюры.

Перепорхнув в сторону крыши, унс по широкой дуге облетел дом, где скрывался меткий стрелок, и нырнул в окно третьего этажа. Очень осторожно, тщательно отслеживая ауры, пробрался по потолку полутёмного коридора к лестнице и проник на второй этаж, туда, где чувствовал в одном помещении сразу троих людей.

Тут Чудику повезло: помещение оказалось проходным залом, служившим постояльцам гостиной, и он сумел удобно устроиться над входной аркой, в густой пыли пышного ламбрекена. Сверху зрителям были плохо видны лица расположившихся в гостиной людей, но их ауры просматривались прекрасно. Самая яркая и тревожная была у дамы со светлыми волосами, высоко подобранными в строгую, «бабушкину» загогулину. Одета она была тоже строго, но темно-зеленая ткань платья не портила, а подчёркивала стройность и какую-то болезненную хрупкость гордо выпрямленной фигурки.

– Королева Лиокания, – шепнул Васт так тихо, словно изображение могло его услышать.

Она старательно изучала книгу, эта странная королева, но в её ауре не просматривалось ни малейшего интереса к толстым, затейливо украшенным виньетками листам, которые время от времени переворачивала бледная ручка. Душой Лиокании полностью завладели отчаяние, тревога и горькая, как дым пепелищ, безнадёжность.

– Приказать принести свечей? Или разжечь очаг? – В голосе дамы, сидевшей у окна с каким-то рукоделием в руках, не прозвучало ни заботы, ни почтительности, очевидно, это просто ей самой стало зябко и захотелось тепла.

– Да, пожалуй, – безучастно откликнулась королева, и дама немедленно взялась за колокольчик.

Через несколько минут в очаге весело пылали аккуратные чурочки, а в подсвечниках подрагивало пламя двух десятков свечей.

– Пойду, посмотрю… как там, у Геба, – откинув плед, в который куталась всё это время, из глубокого кресла решительно поднялась третья фигура, оказавшаяся стройным пареньком в слегка бесформенном камзоле, щедро расшитом золотыми узорами.

Обе женщины немедленно забыли про свои занятия и синхронно повернули к нему головы.

– Я вызову Книру, пусть проводит, – обеспокоенно засуетилась дама с рукоделием, – на лестницах темно.

– Не нужно, у меня прекрасное зрение, – грубовато отказался парнишка, направляясь к выходу.

Проходя мимо сидевшей на диване королевы, он на миг склонился к ней, поцеловать милостиво протянутую руку, и никто, кроме унса, не смог бы заметить, как они обменялись многозначительным рукопожатием и в ладонь парня скользнула крохотная записка.

– Это принц Дагеберт, – хмуро сообщил Васт… – но я не понимаю…

– Тсс, – резко остановил его Стан, – про это потом. Сначала отправим Барри за хотомаром.

– Да куда же мы… – неверяще оглянулась Тина на тёмный проём и вдруг, словно услышав нечто, понятное только ей, посерьёзнела… – Ты прав, Кость.

– Барри, сможешь привести сейчас хотомар и отправить нас в приют? Только нам нужно не ко входу, а с другой стороны, в сад…

– А сколько человек полетит? – с присущей хумили деловитостью подошёл к заданию полукровка. – Тут напрямик недалеко, чтобы не греть лишние пузыри.

– Все, – жёстко объявила Тина, вызвав этим категоричным заявлением возмущённую гримасу на физиономии мужа, но спорить квартерон не решился, десятым чувством предвидя, что его мнения сейчас никто не поддержит.

Просто решил не отходить от неё в этой вылазке ни на секунду… хоть гори всё вокруг огнём.

Барри не успел ещё отъехать по мокрой тропе и десятка шагов, как проводившие его беглецы забыли про маленького посланца, захваченные продолжением просмотра отчёта Чудика.

Унс не счёл нужным запоминать свое путешествие по коридорам и лестницам, и новая картинка началась сразу с вида помещения, в которое вошёл Дагеберт. Необычное убранство этой комнаты поразило даже видавших виды анлезийцев.

Точнее сказать – не убранство, а обустройство. И начиналось оно прямо от двери. Она. Верёвочная сетка, чем-то похожая на те, какие вешают на парусниках для команды, чтобы легче было добраться до любого узла на парусах. Плетённая из самых толстых верёвок лучшего качества сетка простёрлась под потолком чуть выше головы вошедшего принца, туго растянутая за вбитые в стены крючья.

Сетка властвовала в этом помещении, и протянута она была не только под потолком. Ниже крючьев и до самого пола такой сеткой были обтянуты все стены, не оставляя ни одного свободного от неё промежутка даже для окон. Кроме того, сетка делила просторную комнату на несколько зон, свисая с толстых перекладин и канатов, почти полностью отгораживала постель, диваны и кресло, стоящее возле среднего, самого широкого окна.

Укутанный в плед хозяин комнаты устроился в кресле точно так же, как сидел недавно принц, и точно так же его задумчиво опущенное лицо скрывалось за волной свободно рассыпавшихся светлых волос.

– Чёрт, – нетерпеливо выдохнула за плечом клона Тина, – а это ещё кто такой?

– А ты разве не догадалась? – Стан смотрел на видимые только ему разноцветные щупальца чувств, яростно свивающиеся в ауре обитателя странной комнаты в противоречивой и дикой пляске, и всё яснее понимал, насколько отгадка этой тайны не понравится никому.

– Это и есть настоящий принц Дагеберт, – с тяжёлым вздохом произнёс за него Ливастаэр, – и хотел бы я знать, почему он тут.

– Ты что-то путаешь… – Тина настойчиво потеребила клона за плечо и заглянула ему в глаза с таким выражением, с каким всегда смотрел Чудик. – Кость! Ну, скажи уже! Ты же видишь, да? Кто это?!

– Раз уж и Васт опознал в пациенте принца, то никаких сомнений больше нет. – Стан почему-то чувствовал себя виноватым за слова, которые он должен сейчас произнести. – Но парень там только один. Тот, который сидит в кресле.

– Что? – не поверила Тина. – Ты не путаешь?

Но, уже произнося эти слова, Костик чётко осознавал, нет, клон не путает. И значит, нет больше девушки с золотистыми локонами и искрящимися смехом глазами, есть вот этот стоящий в нерешительности подросток, с короткой, по плечи, мужской стрижкой, с волосами немного более тёмного и тусклого оттенка, чем на портрете.

– Геб, – наконец осмелился позвать вошедший, – тебе не холодно? Может, приказать отнести тебя в гостиную? И подать горячего чая со свежими булками?

– Не хочу, – не поднимая глаз, процедил тот, кого анлезиец опознал как принца.

– Не хочешь чаю, принесут сладости и фрукты… мы привезли самые лучшие, какие были в кондитерской…

– Отстань от меня, Ади, пока я не сказал что-нибудь грубое, – глуховатый голос говорившего стал громче, и в нем прорвались истерично-злые нотки.

Но вот той звонкости, которую слышали наблюдающие днём, Стан не заметил и потому слегка засомневался: а этот ли парень стрелял сегодня по Чудику?

И тут же, словно специально, чтобы рассеять его колебания, в комнате появилось пятнистое чудовище. По-хозяйски прошло у ног гостя, вспрыгнуло на колени Геба и начало вылизывать голую лапу.

– Но ведь так нельзя… – в голосе гостя, или, вернее, гостьи, прорвалось отчаяние, и она, сделав несколько быстрых шагов, оказалась прямо перед креслом брата, – так нельзя с ней обращаться! Почему ты не хочешь её видеть? Чем она перед тобой провинилась?

– А чего она сделала для меня хорошего? – зло усмехнулся Геб. – Расскажи! Может, и я узнаю что-то новенькое! Хотя она наверняка снова соврёт. Она же все время врёт… как ты не понимаешь! Врёт уже двадцать лет… врала всегда. Ты думаешь… мы когда-нибудь встретились бы, если… если я остался бы прежним? Ты полагаешь, тебя пустили бы во дворец, стали возить по кондитерским? Впрочем… ты же у нас добрая дурочка. А сюда пришла, так как считаешь себя виноватой. Когда же ты, наконец, поумнеешь и поймёшь – во всем виновата она?!

– Ты не прав… – гостья села прямо на пол и заглянула под занавешивающие лицо брата волосы, – она не такая… и ей очень плохо… а сегодня приехал адмирал… и что-то такое сказал… она совсем расстроилась.

– Она дала для меня инструкции? – внезапно догадался Геб и желчно ухмыльнулся: – Давай сюда… как я сразу не сообразил.

Он поднял голову и привычным жестом откинул назад волосы, открывая Чудику и наблюдающим свое лицо. Вот теперь, когда двое принцев сидели рядом, клонам стало предельно понятно, что удивительное внешнее сходство этих двоих вовсе не прирождённое. Оно возведено в почти идентичность кропотливым трудом опытного визажиста. Или как тут они называются, такие искусники?

При ближайшем рассмотрении этой странной парочки зрители приходили во всё большее смятение. С одной стороны, теперь ни у кого из отряда больше не осталось никаких сомнений в том, что парень, стреляющий от скуки по летучим мышам, и есть принц Дагеберт, с другой – можно было с такой же твёрдой уверенностью считать сидящую на полу гостью его сестрой-двойняшкой.

И эта невозможная рокировка отталкивала своей изначальной неправильностью, дурно пахла чудовищной интригой, чьими-то коварными подлыми планами и неимоверно наглой ложью. Кому и для чего понадобилось скрывать принца в приюте, посадив на его место загримированную и постриженную под мальчика сестру? Почему с этим мирится королева и какие планы связывает с её детьми адмирал? Отчего консорт держит строгий нейтралитет? И ещё не менее десятка подобных вопросов волновали разноплеменный отряд беглецов.

– Как всегда, – небрежно откинув доставленную с такими предосторожностями записку, презрительно фыркнул Геб, – если к ужину приедет дядюшка, нужно помалкивать и ничего ему не рассказывать. А она подумала своей птичьей головой, знаю ли я хоть один секрет, которого не знал бы он сам? Ты думаешь, зря за вами всюду мотается эта грымза Бетрисса и ни на шаг не отпускает тебя без своих помощниц? Ади, ну когда ты научишься думать? Неужели ты считаешь, будто из этой ловушки, куда она нас добровольно сунула ещё до нашего рождения, есть какой-то выход? Не разочаровывай меня так, Ади… а то я решу… что ты и в самом деле просто красивая куколка…

В его более резко очерченном, чем у сестры, лице проступила некрасивая жестокость, какую можно заметить только на лицах чрезмерно избалованных и капризных детей.

– А ведь ты наверняка знаешь, Ади, о чем я подумал, когда увидел тебя в первый раз? – нехорошо усмехнувшись, наклонился он к девушке. – Ну? Ты же, небось, не раз встречала страсть в устремлённых на тебя взглядах мужчин?

– Прекрати… ты не такой. – Ади пыталась отвернуть в сторону смущённо покрасневшее личико, но крепкие, мозолистые пальцы цепко держали её за подбородок.

– Конечно, теперь я не такой… и ты можешь безбоязненно прижиматься к моим ногам. – Злоба в голосе Геба закипала, росла и матерела. – Но тогда я этого не знал… я многого, оказывается, не знал. Зато теперь научился угадывать некоторые вещи. Например, догадываюсь, что мужчины на тебя больше не смотрят… с восторгом и вожделением. Не могу только понять, как ты это терпишь? А как ты ведёшь себя, когда к тебе приходят мои друзья?! Серент, помню, обожал рассказывать про свои шалости с пойманными в тёмном коридоре фрейлинами… тебе он тоже рассказывает?

– Серент женился уже больше года назад и теперь живёт в своём имении, – старательно пряча от мучителя взгляд, кротко сообщила Ади. – И твоих друзей в замке нет… они заняты делами.

– Точнее, виновата она, а женили Серента? И разогнали по углам всех остальных? Как ловко… и жестоко.

– Ты несправедлив к ней… это дядюшка подготовил указы…

– Ты всё-таки непроходимо глупа, – жёстко рассмеялся Геб, – или это последствия провинциального воспитания? Чему только учили тебя в этом южном приюте? Простых вещей не знаешь. Если бы она не захотела – эти указы остались бы кучей бумаги. Впрочем, вы правильно сделали, отправив их подальше от дворца… Серент умел угадывать девчонок под любой одеждой… а ты такая дурочка, что постесняешься звать прислугу… если с тебя начнут снимать мои штаны.

Ади в это время, совершенно не обращая внимания на грубые слова, приподняла нижний край пледа и ловко подтянула на ногах принца сбившиеся носки, подвязав их шелковыми бантами.

Изловчившись при этом незаметно подхватить валявшуюся на полу бумажку и сунуть в карман. Как оказалось, вовремя, дверь распахнулась без стука, и на пороге появилась крепко сложённая служанка, с невзрачным лицом, какие забываются сразу, едва исчезают из поля зрения. Она быстро окинула комнату цепким взглядом бесцеремонных глаз и, воочию убедившись в отсутствии крамолы, важно объявила, что ужин подан.

– Я не хочу… – начал было Геб, но сидевшая у его ног сестра смотрела умоляюще, и он нехотя сдался. – Ладно, несите.

Двое безразличных ко всему санитаров внесли из коридора кресло с ручками, умело пересадили на него пациента и молча двинулись в поход по лестницам. Ади шла следом, за ней плелось сброшенное санитарами на пол пятнистое недоразумение. Последней комнату покидала служанка, не забывшая бдительно заглянуть под мебель и проверить подушечки на кресле. Ничего не найдя, шпионка разочарованно вздохнула, загасила свечи, оставив только светящийся холодным голубоватым светом цилиндр у постели, и поспешила вслед за церемонией.

Чудик подождал несколько секунд, потом тяжело перепорхнул на окно и выскользнул в щель приоткрытой створки навстречу ожидавшему его в укрытии за ставнями Шайо.

Картинка погасла, но все молчали еще с минуту, пока очнувшийся от своих мыслей Стан не объявил, что пора готовиться.

– А нам нечего собирать… всё и так при нас, – красноречиво поправил Тарос свой лук, повешенный на ближайший сучок.

– Многое… я не хочу гибели ни одного из лучших воинов адмирала. Их друзья этого потом не простят… ни нам, ни принцу, – очень веско и серьёзно объявил землянин. – Тина, какие у тебя там есть снадобья… помазать стрелы? Конс, придумай, чем бы ты мог их ошеломить настолько, чтобы мы выиграли хоть несколько секунд? Анлезийцам предстоит самая главная задача, вырубить дозоры как можно быстро и незаметно… придётся на этот раз забыть про свои правила. Ну а найти каждого засадника поможет Чудик… он будет со мной.

– Как это вырубить? – вовремя засомневался Зайл. – Ты же сначала сказал – никого не убивать?

– Вырубить – это значит на время выключить, ну должны же вы знать такие приёмы? – слегка смешавшись, объяснил Стан. – А тебе объявляю благодарность за внимательность. Я иногда говорю, не подумав… что вам неизвестны такие выражения.

– Вот у меня два зелья, – с сомнением рассматривала Тина найденные флаконы, – одно сильное снотворное, другое галлюциноген. Из тех, которые применяют моряны, когда к ним приходит нежеланный гость. Оно тоже со снотворным эффектом, но еще и приводит пациента в самое благодушное настроение… даже самые агрессивные и подозрительные мгновенно становятся легкомысленными, как мотыльки.

– Интересно, сколько раз я такое пробовал? – желчно процедил сквозь зубы Тарос, с ненавистью глянув на пузырьки.

И вроде тихо сказал, но услышали все.

– А если оно случайно попадёт в царапину… там всё-таки может случиться всякое? – засомневался Зайл, напрасно пытаясь поймать взгляд упорно молчавшего Васта. – Мы не пойдём плясать мотыльками?

– Не волнуйтесь, у меня есть противоядие, – заулыбалась Тина. – Я сейчас разведу и дам вам выпить перед посадкой. Кстати… ты сегодня задаёшь отличные вопросы, Зайчик, это противоядие мы будем пить все, оно тонизирующее, как кофе.

– У меня есть кое-что из наших, анлезийских зелий, – нарушил, наконец, молчание Васт. – Я давно хотел отдать их тебе, Тина… просто случая не было. Давай объясню, что к чему…

– Не нужно сейчас, – неожиданно для всех запротестовал Стан, – в таком бою чем больше хилов, тем лучше. В смысле – лекарей. И ещё, Тина знает, где место хила, да и Конс в курсе. Говорю для тебя, Васт, не суйся вперёд других. Лучник – тоже не танк, его место в кустах.

– А мне куда? – робко заинтересовалась Майка.

– А ты вообще в обоз, – дружно обернулись к таджерке клоны, – твоё дело – раненых считать и трофеи.

– Ладно… – отступила сражённая таким единодушием таджерка, и Конс, углядевший в этом движении обиду, поторопился утешить жену.

Разумеется, методом, который считал единственно верным в таком случае, крепко обнял и нежно поцеловал в висок, шепча что-то ласковое.

– Да я не обиделась, – слабо протестовала польщённая таким вниманием Майка, – я понимаю, что мне рядом с вами делать нечего. Просто подумала… может, как-то отвлечь нужно будет…

– Майя, ты гений, – объявила Тина с такой шальной ухмылкой, словно нашла россыпь бриллиантов, и все мужчины разом насторожились. – Стан, план меняется в корне!

– Уверена? – впервые за эти дни засомневался в решении девушки двойник, но она уже с лихорадочной поспешностью копалась в своём мешке, разбрасывая тряпки.

– Ага. Где же оно… вот! Майка, ты тоже стирай с себя краску и приводись в товарный вид… Кость, не смотри на меня зверем, ничего такого… Я всё объясню по дороге, а, нашёл!

Тина выхватила из мешка когда-то подаренную Таросом юбку и довольно лёгкую блузу и принялась мокрой тряпкой стирать с лица и рук нарисованный загар. Майка, воспринявшая её распоряжения как приказ, делала то же самое, и получалось у неё не в пример лучше.

Тарос расстроенно следил за этими сборами, осознавая, что слишком рано обрадовался словам Стана о месте целителя в отряде. Васт с Зайлом тоже переглянулись очень многозначительно, но спорить не решился ни один, понимая бесполезность такого шага. Всё равно упрямая девчонка сделает по-своему, и раз даже тот из её двойников, который выглядит старше и опытнее, задумчиво вертит в руках свою бандану, значит, план нападения резко поменялся.

– Кстати, всем лучше переодеться в чёрное, – объявил результат своих размышлений Стан и, ни грамма не смущаясь, стянул с себя рыбацкую рубаху, – да поторопитесь.

– У меня было несколько чёрных рубашек, рабыни в доме Югнелиуса нашили… – встрепенулся Конс. – Майка, они сохранились?

– Сейчас достану… – следуя примеру Тины, таджерка уже натянула юбку прямо поверх штанов и шнуровала лёгкие сапожки, – вот… выбирайте…

Прибывший на хотомаре Барри поначалу онемел, обнаружив вместо толпы рыбаков группу очень прилично одетых господ и двух хорошеньких девушек, но знакомый голос командира быстро развеял его сомнения.

– Вот по этой лесенке, – расстроенно поглядывая на шикарную юбку высокой девушки, бормотал полукровка, не представлявший, как она станет взбираться в таком наряде.

Поскольку на скале не было посадочной башни, хотомар закрепили канатом за росшее у края обрыва кривое дерево и протянули к корзинке верёвочную лесенку. Однако, к изумлению проводника, обе девушки решительно скрутили на талии развевающиеся подолы и вслед за одним из парней легко впорхнули в корзинку. Последним взбирался сам Барри, развязал узел, сбрасывая канат, и, закрыв дверцу, подёргал шнурок, давая пилоту команду к отправлению.

– А кто на месте погонщика? – просто ради поддержания разговора спросил Стан, первым делом проверивший ауры прибывших.

С каждым днём такая процедура постепенно превращалась у него во всё более устойчивую привычку.

– Мой брат, Уттис. Он надёжный, не волнуйся.

– Я и не волнуюсь, как только мы покинем корзину, вы отправитесь назад и забудете про это путешествие. Если все пройдёт хорошо… я вас сам найду. И никакой самодеятельности… иначе Витти в вас разочаруется.

– А мы взяли оружие… – расстроился проводник, – хотели вам помочь. В приюте уже почти два года творится что-то неладное… Всех увечных увезли в другие приюты… построили стену и никого не подпускают даже близко к тропе, ведущей наверх. Староста нашей деревни говорит: королева лечится там от тяжёлого недуга… вот и не хочет, чтобы ей мешали. А торговец Битс, у которого я работаю управляющим поместьем, смеётся. Говорит: если бы королеве нужно было лечение, ей привозили бы в замок воду бочками каждый день, а она приезжает раз в три дня. Конечно, это делается втайне, но люди же ходят в горы за мёдом и на рыбалку и всё замечают.

– Значит, два года? – заинтересованно протянул Васт. – Вот теперь и я кое-что могу сообщить. Именно два года назад прошёл слушок, что Дагеберт заболел. Весть была невнятной, и я её проверял. Принц в то время находился в одном из северных замков, лето выдалось ужасно жарким, и в Дилле была неимоверная духота. Он задержался там луны на две или три, а вернулся похудевшим и осунувшимся. Ещё у Дагеберта довольно заметно изменился характер, это надёжные люди рассказывали. До этого принц был разгильдяем и повесой, а стал – замкнутым домоседом. Потом прошёл слух, будто в северном замке он влюбился в местную красавицу, но она оказалась вертихвосткой и разбила его сердце, и все успокоились. Такие вещи случаются на каждом шагу… и обычно бесследно не проходят.

– Получается, именно в том замке и случилось с ним несчастье… – в глазах Тины разгоралось неуёмное любопытство и азарт исследователя, – и когда вылечить принца сразу не получилось, привезли Ади… из какого-то южного приюта… Васт! А ну припоминай, двадцать лет назад, или меньше, Сетилия не занималась какой-нибудь благотворительной деятельностью в приютах?

– Зачем припоминать, я точно знаю… занималась. Ты хочешь сказать?!

– Она уже сказала, – оборвал их рассуждения Стан, заметив слишком заинтересованный взгляд проводника, – и выводы, думаю, все сделали сами. Тина, ты грозилась выдать нам энергетик? Тут лететь недалеко.

– Кувшин у Васта в сумке, и кружка там. Наливайте по половинке, – скомандовала целительница и первую дозу выпила сама, – ещё бы лимончика сюда и сахарку…

– Ох! Я же привез вам сладости! – расстроился Барри. – Вон там, в углу, корзинка!

Однако в следующее мгновение всем стало резко не до сладостей: окошко, ведущее к погонщику, распахнулось, и хрипловатый голос сообщил:

– Прилетели.

Глава 15 Стан и его отряд

На несколько секунд в корзине воцарилась суматоха, все быстро пили зелье, вешали на спины оружие и мешки, в которые ещё в пещере сложили только самое необходимое, до минимума урезав и без того скудный запас своих вещей.

Барри за это время успел привязать к поясу конец запасного каната и, сбросив лесенку прямо в темноту, скользнуть по ней вниз.

– Он не упадёт? – встревоженно прошептала Майка, и, заглянув в её испуганные глаза, Конс мгновенно расстроился, представив, как она бежит через сад по непроглядной мокроте.

Вот ведь сразу ему не понравился этот план Тины, и вовсе не тем, что он был нелогичен или глуп. Ничуть не бывало, план был неплох, и именно он и мог сработать. Но неправильно это, когда девушки служат приманкой… пусть даже невинной, а их мужчины в этот момент должны наблюдать со стороны.

– Может… не пойдёшь? – зная, что спрашивать излишне, всё же не удержался Конс, получил нежный поцелуй в подбородок, выше жена не дотянулась, и тяжело вздохнул.

Даже самые послушные и добрые девушки иногда становятся непроходимо упрямыми, и бороться или спорить с ними в такие моменты бесполезно. Всё равно ничего не выспоришь, только испортишь настроение и, как следствие, отношения. За короткое время своей женитьбы парень начал понимать это очень хорошо.

Он вылезал из хотомара последним, так вышло. Сразу за Барри в ночь ловко выскользнули анлезийцы, за ними ушёл Стан. Затем анлезийцы на руках сняли девушек, оказалось, хотомар завис в метре над широким смотровым балконом, с которого постояльцы любуются в хорошую погоду водопадами.

На небольшом отдалении от балкона по обе его стороны, на краю обрыва стояли сторожевые башенки, в которых, по словам не торопившегося с отлётом Барри, всегда дежурило по два воина. Васт тут же объявил, что этих стражников легко обезвредят они с Зайлом, и лучники ринулись было в разные стороны, но тут же были остановлены шёпотом Стана, успевшего проверить ауры.

– В правой никого нет… все четверо сидят слева.

Это было хуже, трудно не понимать, насколько труднее обезвредить кучку воинов, чем двоих, но ждать, пока парочка загостившихся у приятелей стражников потопает в свою башню, не было времени.

– Может, немного пошуметь? – задумчиво буркнул Конс. – Кто-нибудь один выползет посмотреть.

– А если выйдут толпой и сразу начнут палить из луков? – Стан рассуждал более пессимистически. – Нет, нужно что-то другое.

– Пойдём мы с Зайлом… ну и Тарос, – твердо заявил Васт, – а вы пока ждите тут.

Спорить Стан не стал, ежу понятно, что анлезийцы справятся лучше других. Но и оставлять ситуацию без присмотра не захотел. Едва стих шорох осторожных шагов, попросил Чудика подключить своё зрение. Неясные силуэты лучников стали видны чётко, как днём, и неважно, что крались они не по выложенной плитами тропе, а за кустами.

Не доходя до башни нескольких шагов, лучники разделились, двое встали по разным сторонам от входа, а Васт остался за кустом напротив невысокого крыльца.

Неприятное, истеричное «мяу» донеслось даже до замерших в ожидании клонов, насторожились и стражники. Их силуэты, видимые Станом сквозь стены башенки тусклыми пятнами, повернулись в сторону двери, помедлили. Мяуканье раздалось снова, более громкое и противное. Один из воинов встал и подошёл к двери, остальные мгновенно погасили свечи.

– Осторожные, сволочи, – проворчала Тина, – понимают, что на свету силуэт – как на экране.

– Опытные, – поправил Стан, – отборные войска. Может, и правда вы с Майкой не пойдёте?

– Я не чувствую особой опасности, когда думаю о том, как мы пойдём, Кость, – мягко сообщила Тина, – вот насчёт более поздних событий… есть неприятное ощущение. Значит, возможна развилка между путями развития ситуации, и я обязательно предупрежу… ой, смотри!

Оказывается, Стан забыл отменить предыдущий приказ, и Чудик посылал картинку всему отряду, но теперь уже командир менять ничего не стал. Возможно, так даже надёжнее, хотя унс выдохнется намного раньше.

Воин, вышедший на крыльцо, поразительно быстро сориентировался в темноте и решительно шагнул в сторону куста, из-за которого раздалось очередное «мяу». Сделал несколько шагов и вдруг, издав резкий выкрик, выхватил меч и ринулся точно к тому месту, где стоял Васт. Добежать он не успел, словно споткнулся обо что-то невидимое и растянулся посреди тропинки.

На его крик из башни гурьбой выскочили остальные воины и сразу же, пригнувшись, очень грамотно прыгнули в разные стороны. Чтобы попасть точно в руки Зайла и Тароса. К третьему на нечеловеческой скорости ринулся Васт. Короткая схватка завершилась полной победой анлезийцев, но аура торопливо вернувшегося к клонам лучника светилась тревогой.

– Они успели подать сигнал тревоги, тут везде протянуты шнуры. И ещё, у двоих были амулеты ночного видения. – На ладони Васта что-то темнело, что точно – разобрать на фоне ауры Стан не смог.

– Мы можем их применить?

– Да.

– Дай Майке и Тине, объясни, как пользоваться.

– Это просто, вдеваете в ухо как обычную серёжку. – Стану отлично было видно, как Васт уверенно протянул руку в сторону Майки и безошибочно нашёл её ухо, – давай помогу, вот так. Он срабатывает сам… никаких особых приказов, просто, попадая в темноту, нужно зажмуриться на несколько мгновений. Тина, теперь тебе.

В ауре лучника, продевавшего в ухо ученицы серьгу, на краткий миг мелькнул яркий проблеск и резко пропал, но Стан был готов спорить на какие угодно блага, что этот непонятный всплеск эмоций ему не почудился. Вот только спорить было не с кем и некогда, из глубины сада в их сторону быстро двигалось несколько светящихся тревогой аур.

– Сюда идут, – не успел он договорить, а Майка уже метнулась в ту сторону, закричала жалобным, тонким голоском:

– Помогите!

Конс инстинктивно ринулся следом, напоролся на подножку Васта и еле удержался на ногах. Выпрямившись, резко развернулся, полыхая яростной обидой, и принял боевую стойку. Стан в тот же миг оказался на его пути, крепко ухватил клона за плечи, встряхнул.

– Опомнись! Ты же её чуть не подставил, он всё спас!

Двойник притих в его руках, остывая, зацвёл виноватыми бликами, начиная понимать, что Стан прав. И Васт, разумеется, тоже.

– Помогите… у нас горе… кто-то стрелял по хотомару, погонщик ранен… моя госпожа тоже… Спасите их, умоляю! – Майка причитала таким детским, горестным голоском, что Стан и сам почти поверил в её искренность, даже оглянулся на то место, где недавно был хотомар.

И едва не выругался в голос, никуда он не делся, так и висел над площадкой огромным грибом. Но ни Барри, ни проводника рядом не было. Искать их – значило потерять время, все клоны поняли это одновременно и бросились туда, куда вслед за Майкой умчалась Тина. Помня о том, что артефактные серьги могут быть и у других воинов, Стан старался держаться за стволами деревьев и пару раз налетел на крепкие нижние ветви. Хорошо хоть не лбом, но после этого старательно размахивал перед собой руками, не желая выпасть из строя, не добежав до поля боя.

На полянке, куда они попали, стояла ажурная беседка, и в ней на скамье, картинно разбросив пышную юбку, лежала, якобы без сознания, Тина.

Кучка воинов замерла у противоположного края поляны, настороженно рассматривая ломающую руки Майку и лежащую в беседке Тину. По озабоченности и сомнениям, явственно расцветшим в некоторых аурах, Стан сразу понял, что у этих воинов тоже имеются амулеты ночного видения. Да и кажущаяся хаотичность, в которой застыли воины, несомненно, была не спонтанна. Присмотревшись чуть внимательнее, клоны поняли, воины стоят в заранее продуманном и тщательно отработанном порядке.

Несколько человек, стоящих в центре толпы и на несколько шагов ближе к нарушительницам покоя, чем остальные, – это явно ударная группа, лучшие борцы и мечники. Рассеявшиеся сзади широкой дугой парни не могут быть не кем иным, как лучниками, да они и замерли в характерной позе, чуть боком, широко расставив ноги. Чтобы сдернуть с плеч приготовленный лук, тренированному воину достаточно одной секунды.

– Откуда ты взялась? – недоверчиво спросил Майку один из стоящих в центре, и девушка в ответ возмущённо всплеснула руками.

– Да вы что, не понимаете? На нас напали, вот там наш хотомар! Они все убиты, мы еле слезли… О-о! – Она внезапно села прямо на землю и горько разрыдалась.

А невестка-то у нас – талант! – мелькнула в голове командира смешливая мысль и тут же забылась.

Двое воинов шагнули к таджерке, один подхватил девушку за пояс и поднял с земли, другой ловко провёл руками вдоль её тела, проверяя, нет ли оружия.

Аура Конса тотчас вспыхнула ревнивой ненавистью, Стан мимолётно даже поразился яркости и накалу этой вспышки и тут же забыл о ней, заметив, как невестка, словно в возмущении взмахнув руками, легко скользнула пальчиком по губам обыскивающего. А потом, полуобернувшись, и по губам того, что держал руки на её талии.

– Чего вы себе позволяете! Я буду жаловаться королеве! Я вам не какая-нибудь кухарка! – Таджерка легко вырвалась из ослабших рук воина и метнулась к тому, в ком безошибочно опознала командира. – Вы будете нам помогать или решили воспользоваться нашей беззащитностью?

– Мы во всем разберёмся, – терпеливо сообщил офицер, бдительно следивший за воинами, осматривающими беседку.

– Негодяи! – Маленькая ручка обожгла его губы внезапной пощёчиной. – Раненые девушки просят у вас помощи, а вы… – Она вдруг снова села на землю и зарыдала с новой силой.

Трое воинов как-то неуклюже присели рядом, будто бы в искреннем порыве сострадания, но Стан точно знал, что это не так, просто начинает проявляться действие зелья, которым таджерка обильно вымазала свои пальцы. Ещё трое подступили, наконец, ближе к Тине, один из них взял вяло свисающую руку, прощупать пульс, второй попытался обыскать, но потерпел неудачу. Костик немедленно «пришёл в себя», испуганно ахнул и начал безалаберно махать руками, словно отталкивая воинов от себя.

Однако они не отстранились и не возмутились, двое тяжело опустились на скамью, надёжно защитив девушку своими телами от стрел, третий вдруг схватился за живот и помчался в кусты.

– Пора, – шепнул Стан и ринулся вперёд, стараясь, чтобы между ним и лучниками были кусты и беседка.

Но ещё не добежав до беседки нескольких шагов, обнаружил, что с воинами творится что-то странное. Лучники, стоявшие в дальней шеренге, начали падать один за другим, беззвучно и неумолимо. Когда их осталось всего двое, оставшиеся возле офицера воины насторожились, но было поздно. Незаметно подкравшиеся анлезийцы обрушились на них сокрушительным смерчем, сбивая с ног, а нерастерявшаяся Майка храбро совала в разинутые от боли рты своё коварное оружие.

Пока шёл этот стремительный бой, упали и последние лучники, так и не сумев сделать ни одного выстрела.

– Нифика себе, – возмутился прибежавший следом за командиром Конс, – а нам никого и не досталось!

– Как это вы так ловко лучников-то сняли, – растерянно рассматривал лежащих на земле воинов Стан. – Я только в последний момент заметил…

С земли поднялось два еле заметных пятна, и землянин смолк, не договорив.

– Не сердись… – сбрасывая с себя тёмную попону, смущённо пробормотал Барри, – но Витти нас бы ругал, когда узнал, что мы были тут и не помогли.

– А чем это вы накрывались… даже Чудик не засек? – подходя ближе, поинтересовалась Тина.

– Шкурки скальных ящериц… – гордо сообщил второй полукровка, Уттис. – Они их сбрасывают, когда те становятся слишком тяжёлыми. А почему это все лежат?

– Объяснять будем потом, сейчас собирайте амулеты – и к дому. – Стана гнало настойчивое чувство неведомой опасности. – Интересно, сколько там осталось стражников?

– Мы уложили восемнадцать, вместе с тем, который мучается в кустах, – Васт, оказывается, успел точно сосчитать поверженных врагов, – а обычно заступает на дежурство пять пятёрок. Значит, осталось ещё семеро… Но это не самое важное… – Анлезиец смолк, не решаясь озвучить догадки, не дававшие ему покоя.

В ауре лучника пышно цвели беспокойство и сомнения.

– Ты о чем?

– Я сам воин и знаю многих парней из гвардии… – Лучник скептически хмыкнул и в упор взглянул на Стана, догадываясь, что тот видит все его эмоции. – И сейчас они вели себя неправильно. Нет, Майка и Тина были очень убедительны… но всех гвардейцев учат во время дежурства не верить никому, даже собственной матери. И хотя помощь полукровок пришлась весьма кстати, у меня появилось ощущение, что нас заманивают в ловушку.

– А вот меня все сильнее охватывает желание поторопиться… иначе случится что-то нехорошее. – Тина смолкла и, решительно стянув юбку, бросила на одного из спящих у ее ног стражников. – Идём.

Однако, несмотря на сердитые взгляды нервничавшей девушки, Стан и Васт, не сговариваясь, заявили, что не бросят за спиной ни одного не связанного гвардейца. Мало ли, как и на кого подействует снадобье. Не стоило исключать возможности, что один или несколько воинов внезапно очнутся раньше положенного. А оставлять кого-то из парней для охраны пленников было сейчас слишком большой роскошью. Вот и пришлось потратить несколько минут, чтобы надёжно связать спящим руки и ноги.

Зато потом парни почти бежали, догоняя ушедших в сторону домов девушек.

– Вот же упрямая, – почти рычал на бегу Конс, и Стан тайком хихикал, хотя и сам сердился на двойняшку за самодеятельность.

Он всё чаще, глядя на хрупкую фигурку Тины, ловил себя на мысли, что не так-то просто не забывать, что это – он сам, и не может думать и поступать как девчонка.

Возле первого из домов отряд догнал девушек, затаившихся за перилами ведушей к дверям широкой лестницы. Чудик, ехавший теперь в мешке за плечами Тины, обнаружил двоих воинов, сидевших в засаде за стоящими по обе стороны от входа вазонами таким образом, чтобы видеть друг друга. И снять одного из них, не насторожив напарника, было совершенно невозможно.

По приказу Стана унс посылал картинку всему отряду, и теперь все одновременно задумались, как бы понезаметнее подобраться к засаде.

Ещё хмурил красивые брови Васт, не успел изобрести даже приблизительного плана командир, а Барри уже стоял рядом с ними и молча дёргал Стана за рукав.

– Пусть идут, – еле слышно шепнул анлезиец, и оба малорослика мгновенно словно растаяли в темноте.

Стану оставалось только вздохнуть украдкой, оказывается, не так просто командовать толпой пройдошливых и опытных туземцев.

Минуты три отряд ждал, затаив дыхание, и командир с каждым ударом сердца беспокоился всё сильнее. Как обычно, неизвестно откуда лезли в голову мерзкие мысли о необычайно коварных ловушках и хитроумных капканах, в которые обязательно попадутся маленькие полукровки.

И вдруг рядом с вазонами вспыхнули два пятна аур, словно отразившиеся от аур гвардейцев, и малорослики с синхронностью сыгранных оркестрантов вырубили воинов своим собственным методом.

Оказывается, они всегда имели при себе ножи, одно из потайных лезвий которых при уколе выпускало капельку парализующего зелья.

– Со всякими людьми встречаться на охоте приходится, – уклончиво пробормотал Барри, помогая связать неподвижное тело, – вот и готовимся заранее.

– Взгляни. – Васт, обшаривавший в поисках ключей карманы пленников, держал в руке кинжал, снятый с пояса гвардейца, и если бы Стану не досталось отнятого у пленников амулета ночного зрения, никогда бы он не понял, о чем идёт разговор.

Артефакт помог рассмотреть предъявленное анлезийцем оружие досконально, и зародившаяся догадка повергла землянина в растерянность и тревогу.

Значит, он всё-таки знал об их приходе, или просчитал возможность, этот хитроумный адмирал, отправляя сегодня гвардейцев на дежурство. Ну или, по крайней мере, очень на него надеялся.

И собирался поймать иномирян живыми и относительно невредимыми, иначе никогда не выдал бы идущим на пост воинам учебное, тупое оружие.

– Я нашёл ключи. – Зря Зайл, обыскивавший второго воина, сообщил это вслух, Тина немедленно завладела связкой и ринулась к дверям.

– А ты уверена, что гвардейцам разрешено входить через вход для господ? – Командир ещё пытался заставить клона задуматься, а Костик уже звенел ключами, лихорадочно отбрасывая один за другим.

– Вот, – ключ победно щёлкнул, и дверь распахнулась.

В просторном холле было темно и тихо, но едва Тина решительно шагнула внутрь, встрепенулся и заволновался за её плечом Чудик.

– Атас, Костя!

Стан и Тарос одновременно прыгнули вслед за целительницей, с намерением отбросить её назад или хотя бы заслонить собой.

Поздно. Вспыхнули холодным голубоватым светом цилиндры с драгоценной слизью пещерных улиток, звякнуло где-то наверху, на незаметных от входа внутренних балконах оружие.

– Если кто-то из вас сделает ещё хоть шаг, она превратится в решето, – холодно и мрачно пообещал так хорошо знакомый Костику голос.

– О, господин адмирал! – с издёвкой воскликнул Костик, чувствуя, как впадает в полутранс того самого предвидения, которое вело его последние минуты. – Ну и зачем же вы так грубо лжёте? Вам вовсе не нужно решето из иномирянки. Вы ведь желаете совершенно другого, любым способом не допустить к калечному принцу целительницу, которую послала к нему госпожа Сетилия?! Вы предатель, господин адмирал, вы придумали неосуществимый глупый план и держитесь за него с упрямством маньяка, а Геб в это время тихо умирает! Зачем вам нужна его смерть, адмирал? Чтобы захватить на Сузерде власть, убить бывшего друга и жениться на его вдове?

Девушка громко и язвительно бросала в лицо адмирала эти дикие и обидные обвинения, специально выискивая, чем бы уколоть его побольнее, заставить сбросить маску холодного безразличия и выдать истинные чувства, от её слов всё яростнее светившиеся в ауре Инварда ле Бенедли.

– Как ты посмела… – Адмирал смолк, с хрустом стиснув зубы, и Костик удовлетворённо ухмыльнулся, ещё пару фраз – и тренированная выдержка воина разлетится без следа.

Вверху, на галерее, в настороженных аурах четвёрки лучников, стоящих с оружием наготове, засветились сполохи недоумения, возмущения и недоверия, и только один из них был странно спокоен. И это спокойствие почему-то неприятно кольнуло Костика, бросившего туда мимолётный взгляд.

А в следующий миг возникло предвидение близкого несчастья, и грозило оно, как ни странно, не самому Костику, а стоявшему на два шага позади Таросу.

Откуда-то из будущего к девушке пришло отчётливое понимание, что ничего она уже не успеет, и вообще никто не успеет, потому как лучник уже нашёл взглядом свою жертву и незаметно направил в её сторону наконечник стрелы. И это внезапное озарение заставило Тину резко развернуться и прыгнуть в сторону квартерона в бессмысленном стремлении оттолкнуть его со смертельной траектории.

Неслышно щёлкнули разом четыре тетивы, и все четыре стрелы роем ринулись вниз.

Но Тина этого уже не видела. Столкнувшись с бросившимся к ней навстречу Таросом, девушка летела на пол, инстинктивно выставив вперёд руки. В какую долю секунды она заметила мелькнувший возле правой щеки браслет квартерона, выставившего руку в отчаянной попытке прикрыть голову жены, Тина не запомнила, новое яркое предвидение затмило все остальные чувства. Уже чувствуя коленями пол, девушка умудрилась немыслимо изогнуться и продёрнуть запястье между падающими телами, стремясь соприкоснуться с Таросом браслетами.

В тот же миг острая боль прошила вывернутый локоть, перед глазами мелькнуло оперение стрелы и исчезло в ослепительно яркой вспышке.

На спину Тины и плечи квартерона посыпался раскалённый мусор, мимо стремглав промчалось несколько теней, комариками пропели тетивы анлезийских луков.

Со всех сторон послышался топот, глухие шлепки падений и звон стали. Где-то застонали раненые, отчаянно вскрикнул чей-то женский голос.

А Костик, стараясь не обращать внимания на боль и подступающую дурноту, истово вызывал в немеющем теле процесс самоочистки. И когда это удалось, последним усилием отполз от неподвижно лежащего Тароса и перестал сопротивляться тошноте.

В следующую минуту его гнуло и крутило как в центрифуге, изо рта била чёрная пена, где-то над головой рыдала Майка, и по-чёрному ругались не переносящие мата клоны.

– Васт, тырым, тырым, – доносился до Тины сквозь пелену дурмана рык Стана, – ну где там твои, тырым, эльфийские примочки?

– Чудика нужно, – суетился Конс, и голос у него был почему-то хриплым, как после ангины. – Стан, тырым, тырым, тырым! Где у нас Чудик?

– Не надо Чудика, – бормотал прямо над ухом девушки озабоченно-рассудительный голосок унса, – она сама себя чистит. Ждать нужно!

– А ведь и точно, – опомнился Васт, и Тина, пытаясь вырваться из тянущей в темноту слабости, ехидно усмехнулась в душе, наверняка хитрый блондин уже всё понял, только не хотел объяснять клонам, откуда ему известны такие подробности.

Чьи-то руки подхватили и куда-то понесли её измученное тело, ещё чьи-то на ходу отирали с лица пот и грязь и пытались залить в рот девушки какое-то питье. Но её постепенно засыпающее сознание реагировало на все эти бытовые мелочи как-то отстранённо. Мозг непреклонной и упорной бормашиной сверлила мелкая, но назойливая, как осенняя муха, мысль.

– Стан… – с трудом пробормотала Тина, ощущая, как подходит к концу процесс излечения и вместе с ним катастрофически тает энергия её способностей, – срочно… бегите… Геб…

– Васт, бегите! – скомандовал над ухом родной голос, и Тина успокоенно выдохнула, проваливаясь в целебный сон.

Анлезийцы не могут опоздать… не должны.

Глава 16 Ярослава

– Сегодня ночью нас заберут, – словно мимоходом сообщила Линел за ужином, хотя, как успела Ярослава убедиться за три дня пути, ничего непродуманного и случайного моряны не говорили и не делали.

Конечно, их можно было удивить и даже ошеломить внезапным заявлением, но они с невероятной скоростью переваривали полученную информацию и запоминали её намертво.

– Значит, нужно особо не наедаться и много не пить, – вслух сделала прямолинейный вывод Слава и отодвинула похожий широким основанием на подстаканник бокал с горячим травяным чаем, собственноручно приготовленным ею из трав, найденных в морянских запасах.

Несколько раз полюбовавшись, как Линел, словно ниоткуда, вытаскивает нужные предметы, Слава спросила напрямик, имеются ли на теле русалок карманы, как у кенгуру. Вот тогда она в первый раз и полюбовалась округлившимися глазами моряны.

Оказалось, Ярослава не ошиблась, карманы действительно есть. И закрываются так плотно, что внутрь не проникает даже капелька воды. Однако они вовсе не врождённые, их моряны делают намеренно, пользуясь особой способностью собственной кожи к быстрой регенерации. В дальних плаваниях неудобно таскать за собой мешок или хотя бы кошель с самым необходимым, вот и приспособился морской народ всё своё носить в себе.

– Почему? – недоуменно спросила Юнхиола, поймала лукавую ухмылку приёмной матери и чуть смутилась.

И зачем, спрашивается, ляпнула, не подумав сначала? Ведь для неё это всегда было особым вопросом, воины из отряда сопровождения не считали нужным особо стесняться комендантского парнишки, не маленький ведь уже.

– Нужно просто сказать, – поняла, наконец, моряна, о чем разговор, – тхипп может сделать закрытый уголок.

– Ну, уж нет, спасибо, обойдёмся, – фыркнула Слава, поглядывая на прикинувшегося кирпичом Таша, – мы всё-таки девушки застенчивые. Лучше скажите, к утру хоть доберёмся?

– Нас встречает повелительница. – Гладкое лицо моряны просто сияло от осознания значимости такого события. – И мы поплывём очень быстро. Но разговаривать она не сможет… будет вести тхиппа.

– Жаль… ну хоть выспимся как следует. – Землянка тайком вздохнула, просто нестерпимо хотелось узнать хоть что-то новое про Костика. – Тогда сейчас переоденемся и соберём вещи.

Едва узрев наряд, в какой облачилась иномирянка, Таш, отклеивший бороду ещё в первое утро пребывания на судне, ошеломлённо разинул рот. Он уже начал понемногу привыкать к дерзким выходкам этой странной женщины, однако увидеть её в таком нелепом наряде был совершенно не готов. А когда рассмотрел, как она развернула салфетку и повесила на пояс иномирские ножны странного вида, воин и вовсе на несколько секунд онемел.

– Ну, и чего ты на меня так уставился?! – фыркнула Слава, так и не простившая Ташу его конспиративное молчание во время путешествия. – Неужели хотел заставить ехать на тхиппе в платье?

– Нет. – Резидент весьма удачно отвёл глаза прямо в сторону выходящей из маленькой спальни Юнхиолы и снова разинул рот.

Та тоже переоделась в мужскую одежду и сияла такой довольной рожицей, какой он не видел у неё за всё время их долгого знакомства.

– Ма, – выяснив, как называл Славу сын, Юна тоже звала её теперь только так, – а немного воды или еды возьмём?

– А, – легонько хлопнула себя по лбу одетая в жуткие пятнистые штаны и куртку женщина, – ведь я же за этим и шла! Но Таш своим разинутым ртом сразу все мысли сбил. А где Линел? Наверное, про еду лучше у неё спросить.

– Линел пошла предупредить капитана, – возмущённый такой бесцеремонностью, отмер, наконец, телохранитель, – а корзинка никогда не помешает. Я вот как раз у повара рыбу и окорок прихватил.

Посмотрел, как преобразившаяся в Хо девчонка споро загружает в корзину принесённые им припасы, и осторожно промямлил:

– Юна… тебе бы лучше в таком виде не ходить. Вдруг кто знакомый встретится…

– Ага, посреди моря и в полночь! И сразу её узнает? – мгновенно встала за девчонку горой мать Стана, даже не подозревая, что не стал бы наёмник так безропотно выслушивать её нотации, будь она кем-то другим. – Таш я уже давно поняла, насколько ты перестраховщик, но слишком не усердствуй, а? Ведь смешно уже! С ними будет королева, думаю, она и сама скажет, если будет опасно.

Ну да, смешно ей, обиженно насупился воин, знала бы, сколько раз эта самая осторожность ему жизнь спасала, небось, так не смеялась бы.

– Пора, – в дверях появилась ходившая почти бесшумно моряна, – ничего не забыли?

Слава привычно скользнула рукой по карманам: мобильник, очки, ключи, кошелёк, удостоверение и пропуск… и выдохнула. Два предмета на шее, один на поясе – вот теперь и все её богатства.

Тхипп снял их с борта торгового судна ловко и молниеносно, стоявший за ящиками капитан даже вскинул непроизвольно руку, сотворить охраняющий жест. Только что стояли возле борта четыре тёмные фигуры необщительных пассажиров, оплативших проезд сезонным договором на помощь морян, и вмиг растаяли… Но про такое лучше помалкивать, целее будешь.

Линел оказалась права, лежавшая впереди и почти незаметная на фоне тхиппа моряна бросила только вежливое приветствие и перенесла всё внимание на подопечное животное. А оно, заботливо надёрнув на пассажиров плотный полог, защищающий от случайных брызг и моросящего дождя, стремительно помчалось к невидимому сейчас берегу.

Слава прикрыла доверчиво прижавшуюся Юну ещё и прихваченным Ташем одеялом, растроганно коснулась губами лба, шепнула – спи, и сама закрыла глаза.

Проснулась она от звука голосов и плеска воды и сразу вскинулась, тревожно озираясь. Всё вокруг было мокрым, блёклым и неприветливым: камни, перевёрнутые лодки, кусты, деревья. С трудом верилось, что сейчас раннее утро, низкое небо серело так мрачно, как бывает лишь по вечерам. Рядом молча возился Таш, засовывая в мешки одеяла, отчаянно зевала и тёрла глаза Юна, а королева уже стояла на берегу и дула в маленькую раковину.

Тхипп как-то нервно болтал бесчисленными щупальцами в прибрежном мелководье, ясно давая понять, что он существо, совершенно неприспособленное для таких мест. Его стихией определённо были тёмные глубины, и туда он и метнулся, едва переправил пассажиров на мокрый, чавкающий под ногами песок.

Таш потянул ещё сонную Юну дальше, туда, где среди песка уныло торчали почти чёрные от дождя камни, но девчонка вырвалась и пошла рядом с приёмной матерью, помогая той обойти ловушки в виде выброшенных дохлых медуз и черепашьих кладок.

– Спасибо. – Слава оглянулась на лёгкий шорох и обнаружила, что моряна уже стоит рядом.

– Хотела сначала отвезти вас в поместье, умыться и позавтракать, а уже потом ехать к водопадам, – без предисловия сообщила королева, глядя прямо в глаза Ярославы зелёными, чуть раскосыми очами. – Там Тина и её братья должны были меня ждать. Но ночью они напали на приют, поэтому умывайтесь прямо тут, сейчас за нами прилетит хотомар.

– Что… они сделали? – В горле у Ярославы почему-то сразу пересохло.

– Они собирались следить за приютом Всех Святых, где находится на лечении королева, – терпеливо поясняла моряна, внимательно наблюдая за меняющимся выражением на лице иномирянки, – и туда должен был прибыть с докладом адмирал. Мы хотели выяснить их тайные планы.

– Ну да, подслушать. – По мере возможности Слава всегда старалась называть вещи своими именами.

– Подслушивает унс, – не стала спорить русалка, – это питомец Стана. Я не знаю, что они выяснили… и отчего приняли такое поспешное решение, но приют они, похоже, захватили. Хотомар не вернулся, и работник, посланный торговцем разведать обстановку, сообщил, что гвардейцы осадили снаружи единственный вход в приют. Поэтому мы отправляемся на помощь.

– Сейчас, сейчас, – уже не слушая её, бормотала Ярослава, торопливо оглядывая камни, а выбрав подходящий, помчалась к нему почти бегом.

– Юна, дай мне кружку, – спешно расстёгивая куртку и снимая с шеи заветный шнурок, приказала иномирянка, но девчонка не обиделась.

Молча выхватила из рук Таша корзинку, покопалась и вручила уже развязавшей узелок Славе бокал.

Привычное действо не то чтобы успокоило женщину, скорее настроило на деловой лад. Чего это она так испугалась? Ведь точно пока ничего не известно?! И раз они туда летят, значит, моряна уверена в благополучном исходе этого инцидента?!

Каменные фигурки показались странно тёплыми, когда она сунула в кружку пальцы, взять наугад то, что подсунет судьба.

Камешек попал в руку сразу, но был чуть другой на ощупь, чем так хорошо знакомая удача.

Ярослава ухватила его, поднесла стиснутый кулак почти к лицу и, не дыша от напряжения, медленно разжала пальцы.

Поражённый вздох сорвался с губ непроизвольно, всего чего угодно ожидала увидеть Ярослава, только не улитку или ракушку. Почти точное изображение всем известного существа, только завитки повёрнуты в обратную сторону.

– Даже не знаю, что тебе сказать про неё, Славочка, – с сомнением крутила эту фигурку в сухих морщинистых пальцах прежняя хозяйка связки, – столько раз за свою жизнь бросала я кости, не счесть, а она не выпадала ни разу. Мне говорили, что вроде означает эта улитка то ли реформу, то ли переворот в судьбе, вот только в чьей? В государстве нашем и реформы были, и перевороты случались, да и в жизни моей чего только не было. И в Сибирь сослать собирались, и война по нам прокатилась… а ракушка молчала. Поэтому думай, как хочешь… а лучше, пусть она и не выпадает никогда.

Слава стиснула зубы, бросила ракушку назад, в кружку, хорошенько потрясла и снова сунула пальцы. Камень опять сразу попал в руки, и сердце землянки на миг замерло, показалось, пальцы на ощупь узнают круглые, ребристые бока. Правила настрого запрещали выбирать или отталкивать то, что само идёт в руки, но женщина всё же попыталась осторожно схитрить.

Ничего не вышло, все другие камни словно ускользали из-под пальцев, а в кружке стало гораздо теплее, чем раньше. С тяжёлым вздохом Ярослава вытащила назойливый камень и сразу заглянула в кулак. Так и есть, улитка.

Ну и за то спасибо, что не череп и не орех с изъеденной сердцевиной, от души поблагодарила Слава кости и начала медленно нанизывать на шнурок.

– Откуда они у тебя, – протянула руку любознательная моряна, но гостья резко отдёрнула кружку.

– Не тронь! – выкрик против воли прозвучал испуганно и зло, и Ярослава сразу же почувствовала раскаяние. – Прости… не знаю, что со мной, но почему-то никому в руки давать это не хочется.

Про предубеждение, вспыхнувшее именно против моряны, землянка говорить не стала, ссориться с теми, у кого в руках власть, – самое глупое дело. Особенно в её положении.

– Понимаю, – серьёзно кивнула королева, – а сказать, какая подсказка выпала, ты можешь?

– Плохого ничего не случится, – нехотя пробормотала Слава, – и ещё… возможно, нужно ждать перемен.

– Ну и хорошо, – понимающе кивнула моряна, разглядывая гостью с неожиданным уважением. – А ты не хочешь принять моё подданство?

– С Костей поговорю, тогда и решу, – вежливо отказалась Ярослава, всё больше чувствуя себя пятым тузом. Или джокером?

Хотомар появился неожиданно, когда Слава уже едва не рычала от беспокойства. Свалился почти на голову, сбросил конец каната, сразу пойманный Ташем. Почти следом вниз полетела верёвочная лестница, и землянка ринулась к ней впереди всех.

Влезла довольно быстро, хотя никогда раньше по таким не взбиралась, тревога и нетерпение просто толкали в спину. Когда добралась до дверцы, из хотомара протянулись мускулистые руки, ловко подхватили и вдёрнули внутрь, как репку. Оказалось, корзина наполовину забита увешенными оружием мужчинами, на вид очень суровыми и мужественными. Они помогли взобраться и Юнхиоле с морянами и как-то сразу определили своего в Таше, втиснувшемся в корзину последним.

– С Хамшира? – прищурившись, чуть настороженно спросил самый старший, но Таш презрительно фыркнул.

– С Зании, не видишь, что ли?

– Вижу, – примирительно согласился тот, – но всякое бывает, на Хамшире кого только нет.

Слава уже выяснила у Линел, что в этом мире живут три типа людей. Самые смуглые тут выходцы с Таджера, похожие внешностью на земных азиатов или японцев. Хамшир заселяют более светлокожие, темноволосые и кареглазые народности, близкие по типу итальянцам, испанцам или болгарам. А вот все занийцы белокуры и голубоглазы. Сузерд же является родиной смешанного типа людей, его явно заселили позже всех выходцы с Зании и Хамшира.

И этот довод был едва ли не одним из основных в желании императрицы присоединить к Хамширу Сузерд. Однако в данный момент притязания далёкой правительницы волновали Славу меньше всего.

– Мы хоть взлетим? – тихонько поинтересовалась она у сидевшей рядом королевы.

– Уже летим, погонщик пузыри дополнительно разогрел… – Присмотревшись внимательнее, воин, помогавший женщине влезть, вдруг заволновался: – А ты… не девушка, случаем?

– Она видящая, – строго глянула на спутника моряна, – потому охраняйте особо и её, и дочку.

– Где… дочка? – Воины встревоженно заозирались, но обнаружили только молчаливую Линел.

– Не она, а вон тот парнишка. Юнхиола, а ты держись ближе к матери и вперёд не суйся. – Ярослава поймала успокоенный вздох Таша и злорадно хмыкнула, королева решила все его проблемы и страхи одной фразой.

– Подлетаем, – открылось окошко погонщика, – хотомар стоит на восточном балконе, не разогретый, сядем рядом?

– А ближе к домам подходящего места нет? Ну, садись на балконе, – поразмышляв всего несколько секунд, приказала королева, – если у них всё в порядке, то они нас уже заметили. Никому не стрелять и не доставать оружие, пока я не дам сигнал.

За десять минут, пока хотомар совершал сложный манёвр посадки в неподготовленном месте, Ярослава успела перебрать сотню версий произошедшего в этом неведомом приюте и столько же раз едко высмеять свои собственные страхи.

Ей и раньше всегда была свойственна манера придумывать всякие ужасы, стоило Костику на полчаса задержаться в магазине.

– Ма, ну чего ты так переживаешь, – бурчал недовольный её звонками Костик, ворочаясь неповоротливым медведем в узких сенцах, – чтобы задавить меня, нужен по меньшей мере танк, а они по улицам не ездят. Посмотри на тёть Нину, у неё мальчишки по три дня дома не ночуют, а она и ухом не чешет.

Славе было плевать, как может так спокойно жить Нина и отчего она так беззаботна, по типу характера или воспитанию. Она про себя знала точно, сколько бы ни было у неё детей, точно так же рвала бы сердце за каждого ребёнка.

Глава 17 Ярослава

– Пусть первыми выйдут мужчины, – непререкаемым тоном остановила устремившуюся к дверце Ярославу правительница морян, и той ничего не оставалось, как кивнуть, до боли сжав губы.

Разумеется, она была права, эта зеленоволосая королева, и разум всё прекрасно понимал, но как же не хотело соглашаться материнское сердце! Слава с сожалением помянула пропавшую аптечку, собранную с таким старанием и предусмотрительностью. Пара таблеточек из тех запасов сейчас пришлись бы ей очень кстати.

Но едва рассмотрев, куда нужно лезть, когда пришла её очередь покинуть хотомар, землянка вмиг простила моряне тот окрик. Хотомар завис почти над пропастью, и натянутая струной лесенка находилась всего в метре от ажурных и совершенно ненадёжных на первый взгляд перил, проходящих по краю балкона.

Крепкие руки вцепились ей в лодыжки, стоило Славе спуститься на три ступеньки, бесцеремонно потянули, перехватили за бёдра, но эта, граничащая с грубостью, фамильярность волновала сейчас женщину меньше всего. Едва почувствовав, что её держат достаточно крепко, Слава бестрепетно отпустила перекладины и мгновенно оказалась стоящей на мокрых плитах балкона.

В мире за время их полёта светлее стало ненамного, но широкие ступени лесенки, ведущей наверх, под нависавшие тёмными кипами ветви деревьев, Слава разглядела сразу. Неудержимая сила развернула её и понесла туда, на эту лесенку, вверх, по влажным и опасно скользким плитам, к выложенной теми же камнями дорожке.

Что-то повелительно кричала вдогонку королева, чьи-то ноги тяжело топали следом, однако Слава не обращала на всё это внимания, заворожённая открывшимся зрелищем.

Они тоже бежали ей навстречу, двое высоких и щемяще худых парней в чёрных гламурных рубахах, и сердце плакало и пело от счастья, сквозь которое незнакомой пока тревогой пробивался вопрос: а где же третий?

– Костик… – Она всё-таки не удержалась и заплакала, вцепившись одной рукой в плечо подбежавшего первым, а другой подтаскивая к себе второго.

– Ма… – они стиснули её с двух сторон, уткнулись сверху носами в волосы, слаженно прошептали: – Ну не плачь, ма?!

– Где она? – теперь Славу волновал только один вопрос, и ей было невероятно стыдно, что она задала именно его, а не стала расспрашивать, как они жили тут эти полтора месяца.

Впрочем, её всегда удивляло, отчего так быстро успокаивается душа, стоит увидеть живого, здорового и бодрого ребёнка. Хотя определённо была в этом какая-то мудрая древняя логика, умевшая отметать обыденное и мелочное от важного и существенного.

– Ещё спит… – как-то виновато опустили они глаза и тут же спохватились: – Да ты не волнуйся, ничего страшного! Она вечером энергию растратила… немного не рассчитала, выспится, поест и будет как огурчик! Идем, сама сейчас увидишь…

Они потянули её в глубь сада, к видневшимся над кронами деревьев крышам, и Слава даже послушно сделала пару шагов, но какая-то часть души вдруг заволновалась, заскреблась встревоженным зверьком.

– Подождите… я хочу сказать… вас у меня теперь четверо. Я удочерила девочку… да где же она?

Ярослава оглянулась, ища среди кучки деликатно замерших поодаль аборигенов знакомый силуэт, и встревожилась ещё сильнее, не находя.

– Юна?! Дочка, ты где?

– Тут она, – уверенно ответила королева и направилась к ним, цепко держа за локоть чуть упирающуюся Юнхиолу.

Девчонка брела, несчастно сжав губы и опустив глаза, наполовину завешенные выбившимися из-под мужской шапочки волосами.

– Юнхиола? – пробормотал изумлённо тот из Костиков, который добежал первым, заглянул сверху во встревоженное лицо Славы и вдруг властно рявкнул: – Ты почему плетёшься как дохлая, когда тебя мать зовёт?

– А?! – Юна подняла на них расширившиеся от неожиданности глаза, посмотрела недоверчиво-изумлённым взглядом и споткнулась на ровном месте.

– Ну, чего ж ты, – морская королева легко удержала девушку от падения, – беги, ждут ведь!

И Хо пошла к этим троим, сначала неуверенно и медленно, потом всё быстрее, едва не переходя на бег. Слава шагнула в её сторону, перехватила, прижала к себе, заглянула в глаза.

– Ты подумала, что я про тебя забыла?

– Да не волнуйся, ма, – тот, который кричал, смотрел на девчонку чуть насмешливо, – она у нас вообще любит придумывать себе всякие ужасы… Ничего, привыкнет. Кстати, я Стан, а он Конс.

– Почему Стан-то? – припомнила Слава своё изумление выбором сына.

– Двойка тебе, ма, по логике, – с доброй ухмылкой фыркнул он. – Стыдно не вспомнить имя моего любимого перса.

– Думаешь, мне было до персов? – Землянка вдруг почувствовала внутри знакомое неприятие и резко обернулась. – Ваше величество, а вот этого не нужно!

– Извини, Ярослава, у меня это по привычке. – Русалка, ничуть не смутившись, стояла рядом, рассматривая парней. – Что тут случилось?

– Привет, мать-моряна, – по-свойски поздоровался Стан, – идём в дом, там поговорим, время терпит. Да и Тина ещё спит.

– А нас не зовут? – чуть насмешливо сказал за спиной иномирянки голос телохранителя, и она удивлённо оглянулась – чего это он?

– Таш… – Стан отпустил руку матери и шагнул назад, – как же я не сообразил… что только тебе он это доверит…

Ярослава наблюдала, как они секунду стояли, придирчиво вглядываясь в глаза друг друга, её сын и этот мачо местного разлива, а потом вдруг сошлись на миг в скупом мужском объятии, и сердце охватила светлая грусть. Вот он и стал совсем взрослым мужчиной, её мальчик, и дела у него теперь мужские, непонятные и опасные. И друзья под стать делам.

– Ма, это Таш. – Стан догнал мать, снова уцепился за руку, потеснив Юну. – Вы не знакомы?

– Отлично знакомы, – чуть более ворчливо, чем хотела, буркнула Слава, топая в центре толпы в сторону домов. – Больше недели вместе едем. Расскажите лучше, как вы тут, разведчики говорят: ваш приют в осаде?!

– А, это ерунда, с этим мы разберёмся, – отмахнулся Стан и вдруг, что-то вспомнив, позвал: – Чудик!

– Где? – завертела головой Слава, ей хотелось своими глазами увидеть существо, про которое Юна прожужжала ей все уши.

– Чудик тут, – трепыхнув напоследок смешными крылышками, на плечо сына с неба рухнул маленький рыжевато-серый лобастый зверёк размером с белку.

– Принимай под опеку новых членов отряда, Ярославу и Юну. Да, ещё Таша.

– Костя, – с обезьяньей мордочки на Славу с комичной озабоченностью смотрели большие выпуклые глаза. – Ты снова поделился?

– С чего ты взял? – Стан изумлённо глянул сначала на новоиспечённую сестру, потом, внимательнее, на мать. – Точно! Я сразу и не понял… Ма, ты теперь классно выглядишь!

– Да, – за несколько дней Ярослава уже привыкла к этому факту и воспринимала его как нечто само собой разумеющееся, – и ты тоже!

– Один-ноль в пользу мамы, – засмеялся ей в ухо Конс и вдруг, понизив голос, опасливо сообщил: – А я женился.

– Что? – Слава даже сбилась с шага, собираясь остановиться и выяснить всё досконально, но они неумолимо тянули её вперёд. – Как же так?

– Ма, да не расстраивайся ты раньше времени, – уверенно успокаивал её Стан, – вот увидишь, невестка тебе понравится. Она у нас молодец, заботливая и смелая. А уж актриса… я вчера сам чуть не поверил, когда она гвардейцам начала рассказывать, что на хотомар бандиты напали… И главное, плачет так жалостно, а сама им в рот пальцы суёт! Прикинь, пол-отряда положила.

– Ага, – несчастно буркнул в другое ухо Конс, – я чуть не сдох под кустом от разрыва сердца… у Тины все планы такие… на грани фола.

– Про Тину не надо… – тихо предупредил Стан, и мать сразу напряглась, сердцем почуяв, вот она, основная проблема, но виду не подала, просто завязала в душе узелок на память.

– А я ничего и не говорю, – бодро подхватил Конс, – жить ещё хочется… Ну вот и пришли, смотри-ка, нас уже встречают!

На вычурно-импозантной, как в санатории, лестнице, ведущей к внушительному дому, стоял низенький улыбчивый парнишка и сияющими глазами рассматривал Ярославу.

– Барри, – раздался радостный вскрик из толпы низкорослых воинов, неприметными тенями следовавших за королевой, – ты жив, жулик!

– А что мне сделается? – Парень предупредительно распахнул перед Ярославой дверь и серьезно доложил Стану: – Вода в купальне нагрета, завтрак готов, всё в порядке.

– Принимай подкрепление, Барри, – так же серьезно распорядился Стан, – расставь всех по постам и отправляйтесь с Уттисом поспать.

– А может, не нужно…

– Не спорь. Иди. Мать-моряна, ты с нами к Тине?

– Да. – Королева, к огромному изумлению Ярославы, и не подумала вмешиваться в указания её сына, доверив ему распоряжаться не только привезёнными воинами, но и собой.

Светловолосый парень, сидевший в кресле возле расположенной на втором этаже комнаты, вежливо поднялся со своего места при их приближении, однако Слава лишь скользнула по нему равнодушным взглядом и торопливо шагнула в распахнутую дверь.

Свечи в спальне не горели, и в полуприкрытые ставнями окна попадало с пасмурного неба совсем немного света. Впрочем, Славе хватило и его, чтобы сразу разглядеть хрупкую фигурку, безжизненно лежавшую на широкой лежанке.

У матери всё в груди сжалось от жалости, боли и тревоги при виде этой беспомощной худобы, и она раненой птицей бросилась к постели. И тут безропотно идущая по лестнице вслед за почти бегущей Ярославой правительница вдруг совершила поступок, которого землянка от неё абсолютно не ожидала. Моряна резко прибавила скорость, обогнала женщину и оказалась у постели первой.

– Ваше величество! – возмущённо прошипела Слава, наткнувшись на крепкую спину, укрытую густой волной зеленовато-пепельных волос. – Вы что творите?!

– Подожди… – до этого момента землянка и не предполагала, как властно и одновременно успокаивающе может звучать голос моряны, – я целительница. Сейчас добавлю ей силы, и она проснётся.

– Это хорошо… – довольно пробурчал за плечом Славы сразу угаданный голос Стана, хотя она сама не могла понять, как у неё получается различать так похожих Костиков. – А то она вечером так резко выпала… мы ничего понять не успели. И Тарос пластом лежит… никаких повреждений нет, и Чудик ничего не нашёл… да я и сам ничего не вижу.

– Объясните по порядку, что тут произошло, – мягко попросила моряна, – а Тина скоро проснётся и расскажет своё… так быстрее будет.

– Даже не знаю, с чего начать. – Стан бережно усадил мать в пододвинутое кресло и задумчиво сообщил: – Принц Дагеберт оказался калекой, а во дворце его изображала принцесса Адистанна, они близнецы. Два года назад с наследником случилось несчастье, свалился в северной крепости с башни. Странный, конечно, случай, но сейчас не об этом. Он выжил, но ходить не может, и королева Лиокания велела привезти из южного приюта Ади. Девушку постригли, переодели и заставили изображать брата до тех пор, пока он выздоровеет.

– Но зачем вы так спешили сюда? – осторожно поинтересовалась королева, не отпускавшая руки девушки.

– Сначала мы не собирались, просто послали Чудика подслушать их планы, в приют, кроме адмирала, приехал и советник. – Командир неприметно вздохнул. – Как выяснил Чудик, принц жгуче ненавидит королеву, а она, наоборот, сильно за него переживает. И видимо, не зря, вся личная прислуга принца и самой королевы – это чьи-то агенты. Вот только кто их приставил за ней следить – советник или адмирал, нам выяснить не удалось. Ясно было только одно, налицо заговор… или предательство. И поэтому сразу возникло опасение, что, сопоставив все последние события, предатель поторопится завершить партию. И в этом раскладе не было места настоящему принцу Дагеберту… Тина первая догадалась. Или почувствовала… Я только заикнулся, что нужно бы попасть в приют, а она сразу заторопилась… и план придумала.

– У неё тоже дар предвидения, только на самое ближайшее будущее, причём лишь своё, – оглянувшись на Славу, пояснила королева, – а ещё она целительница… сильная. И может лечить не только других, но и себя.

– Да, Чудик так и сказал… – подтвердил Стан, – что она сама себя чистит… Васт потом нашёл у одного из лучников в колчане ещё несколько вымазанных ядом стрел.

– А как же Чудик не заметил лучников? – Юна тоже пришла вместе со всеми и стояла теперь за спинкой кресла приёмной матери, внимательно слушая окружающих.

– Заметил, но поздно, – расстроенно выдохнул Стан. – Вы, когда шли через холл, не обратили внимания, под потолком по периметру проходит галерея? Вот там и была засада, с этих внутренних балкончиков отлично просматривается весь холл. А с улицы ауры лучников виделись так, словно они расположились в комнатах верхнего этажа. Адмирал тоже был там, на этой галерее, и королева пробралась подглядеть. Клянётся, что ничего не знала. Говорит, просто хотела посмотреть на иномирян, которых Инвард задумал поймать.

– А сам адмирал? – живо заволновалась повелительница.

– Когда они выстрелили по Тине и Таросу… Ма! Ты куда?!

– Да нет на ней ран, ма, всё уже зажило!

– Он попал ей в руку, но Тина успела соединить браслеты!

– Была вспышка, как фейерверк… все остальные стрелы сгорели… – Сыновья тараторили наперебой, удерживая рванувшуюся к Тине Славу.

– Всё в порядке, Ярослава, можешь убедиться… – Моряна, наконец, догадалась встать с кровати, и мать в тот же миг оказалась возле Костика.

Схватила девушку за руки, прощупала худые косточки, недоверчиво покосилась на массивный браслет, закрывавший левую руку от запястья почти до локтя, пристальнее вгляделась в такие знакомые черты. Несомненно, это её Костик, таким он был лет в шестнадцать, когда ещё не начал бриться и говорить баском.

Лицо спящего недовольно сморщилось, засопело и вдруг выдало:

– Ну и чего вы так разорались возле больного человека?

И по этой чуть капризной гримаске да ещё по интонации Слава враз поняла, что ничего у него и в самом деле не болит, и с сердца свалилась огромная скала.

– Извини, – невольно улыбнувшись, сказала она кротко, – мы можем и уйти.

– Кто это – мы? – подозрительно буркнул Костик и вдруг, проснувшись окончательно, широко распахнул глаза, вглядываясь в наклонившуюся Славу. – Ма?! Ма-ааа!

Он рывком сел в постели, обхватил мать руками, изо всех сил уткнувшись головой ей в плечо, и вдруг всхлипнул так горестно, что сердце женщины разом пронзила тысяча ножей.

– А я девчонка…

Все мечты, непроизвольно родившиеся в душе Славы за то время, как она узнала, что один из сыновей – девочка, сгорели и развеялись в один краткий миг. Оставив женщине горькую досаду на свою глупую недогадливость да чёткое понимание, никогда не будет у неё двух сыновей и двух дочерей. Сыновей всегда будет трое. Ну а дочерьми, после Юны и смелой, но незнакомой пока невестки, она готова назвать всех, кого мальчишки приведут в семью.

– Ничего, сынок, это временно, – крепко прижимая одной рукой голову Костика к груди и ободряюще поглаживая другой по его вздрагивающей спине, уверенно объявила Ярослава, – вместе мы найдём способ всё исправить. Даже не сомневайся.

Морянская правительница крепче сжала узкие губы, ничем не выдав своих эмоций, но Стан не мог не заметить отблеска промелькнувшего в её ауре разочарования.

– А я теперь и не сомневаюсь, – вытирая полой её куртки влажные щеки, облегчённо признался парнишка и вдруг заинтересованно прищурился. – Ух ты, классный у тебя прикид, ма. Не поделишься?

– Лучше мне, самое то в засаде сидеть, – мгновенно среагировал Стан, – а тебе и вправду тут такое не нужно.

– Можно подумать, ты один сидишь в засаде, – возмутился Конс, – если делить, то поровну на всех детей.

– Мне ничего не нужно, – поторопилась отказаться Юна, с укоризной глядя на парней – вот как они могут так нагло делить одежду матери?

– Как только переоденусь, бросите жребий, – зато Славе, похоже, даже в голову не пришло им отказать, – жалко, рюкзак пропал. Там была ещё безрукавка и несколько таких футболок.

– Может, вспомним про адмирала? – безнадёжно вздохнув, моряна села в кресло и уставилась на Стана. – Что вы с ним сделали?

– Да ничего особого, Майка ему в рот свой палец сунула, когда мы его захватили. Впрочем, он и не сопротивлялся, там королева валялась в обмороке, а он возле неё суетился.

– А Геб? – всполошилась Тина, припомнив тревоги, одолевавшие её в то мгновение, когда мир погрузился в темноту. – Вы его спасли?

– Да, – дружно кивнули клоны.

– Благодаря тебе, – остановил брата жестом Стан, говорить, так кому-то одному. – Его служанка уже почти втащила на верхнюю площадку башни. Сам он, там, где нет сетки, передвигаться не может, вот она и волокла. Хорошо, хоть помочь ей было некому, всех остальных слуг адмирал умудрился опоить снотворным, эта самой бдительной оказалась. Это Шайо заметил… но, может, хотите посмотреть его отчёт?

– Расскажи пока вкратце, – по своему обыкновению почти молниеносно решила королева. – Если будут вопросы – посмотрим картинку.

– Служанку Васт с Зайлом вырубили, Тина нам ножи своим зельем намазала. А Геба мы притащили в его комнату, обыскали и тоже уложили спать, в тот момент нам было не до допросов. Тина и Тарос валялись, а без них нас всего семеро… Пока ясно одно, принца чем-то накачали, парень нёс голимую чушь, вот очнётся, и будем разбираться.

Ну, постовых на КПП мы запросто сняли, Васт у одного из лучников пароль вытряс, допрашивать он умеет. Вот и подошли с ним вдвоём, а хумили под стеной проскользнули. Там только два воина дежурили, даже тревогу поднять не успели. Мы дверь на тропу заклинили и пошли приют проверять. Пока все комнаты зачистили, пока гвардейцев в один подвал стаскали, а слуг в другой – полночи провозились. Тут гвардейцы за стеной и спохватились, у них, оказывается, ночью пересменка. Но мы им ответили, если поползут – то получат труп адмирала или принца – на выбор.

– Стан, – ошеломлённо охнула Слава, – вы с ума сошли, такими вещами шутить? Ведь они потом вам покушение на правящих особ пришьют!

– Если мы заговор раскроем, – категорично мотнул головой её такой взрослый сын, – судить нас никто не станет, а если не раскроем – то придётся устраивать переворот. Третьего пути нет.

– Ма, ты его не особенно слушай, – возмутился Костик, так и сидящий рядом со Славой, – моряна всё разрулит. Меня другое волнует, где Ади?

– А она молодец, – поспешил ответить на этот вопрос Конс, тайком стрельнув взглядом в примолкшего командира, – как узнала про брата, так сразу перешла на нашу сторону. Чем может помогает, и с тобой сидела, и слуг помогла рассортировать… некоторые тут давно живут и никакого отношения к заговору не имеют. Сейчас вот за Таросом присматривает.

– А кто такой этот Тарос? – сердцем почувствовав какое-то напряжение, добродушно поинтересовалась Ярослава.

Вопрос повис неразорвавшейся бомбой, все как-то резко смолкли и начали заниматься разглаживанием штанов на коленях и одергиванием бандан.

– Костик?!

Тина удручённо вздохнула, когда ма спрашивает таким тоном, лучше ответить сразу, однако сказать ничего не успела.

– Это я настояла, чтобы Тина вступила в фиктивный брак, – вызвала на себя огонь моряна, – в тот момент мы ещё не знали о заговоре и о подставном принце.

И, не давая Славе особенно распереживаться, резко перевела разговор на другое:

– Давайте выясним два последних вопроса и отправляемся умываться и завтракать. Что с королевой и где советник?

– Королева спит, после обморока ей стало нехорошо, а подлечить некому, унсы без сил, Тина сама лежит. Вот Ади и дала ей снотворное из собственных запасов, но Чудик всё равно присматривает. А советник уехал ещё до нашего прилёта, даже до конца ужина не досидел, дела у него слишком важные.

И по тому, как хмуро и зло усмехнулся Стан, Слава поняла, что для себя он все выводы уже сделал и не открывает их всем из-за недостатка улик.

Вот только и она привыкла за последние годы самостоятельной жизни досконально разбираться с любыми неприятностями и теперь собиралась участвовать в расследовании наравне с сыновьями. Хотя и закралось подозрение, что это её решение неожиданным для моряны не станет. Скорее всего, правительница намеренно позволила ей вникнуть в тонкости этой странной истории, в надежде на предвиденье или хотя бы свежий взгляд.

Ну, так это она вполне может русалке устроить… в благодарность за то, что та так бесцеремонно вертела тут её сыном, попавшим по недоразумению в женское тело. Не было на последних семинарах по повышению квалификации ни одного слушателя, который задал бы больше каверзных вопросов, чем Ярослава Запольская.

Глава 18 Ярослава

Умываться и переодеваться Славу с Юной дружная троица отправилась провожать всем составом, и едва повернувшись к выходу, землянка обнаружила, что в комнате, оказывается, намного больше народа, чем ей думалось до этого момента.

Скромно сидел в уголке Таш, неподалёку от него почти влепился в стену лохматый блондин, охранявший комнату перед её приходом, а возле двери мялся ещё один, так похожий на первого, что Слава сочла их братьями.

– А разве у ваших друзей нет другой заботы, кроме как встречать меня? – скользнув взглядом по этим непрошеным зрителям, недовольно спросила Слава Костика, неотвязно державшегося рядом.

– Это мои телохранители, – хихикнул тот, оглянувшись, – и, похоже, ты их сильно расстроила.

– Да я с ними даже не разговаривала, – возмутилась Слава, и клоны захихикали уже втроём.

– Ма, ты прелесть, – откровенно веселился Стан, – они же даже умываться не хотели, так боялись твоего прибытия.

– Это почему ещё? – Мать уставилась на веселящихся парней и не выдержала, сама заулыбалась.

Господи, ну и о чём она думала, когда так упорно отказывалась от фигурки улитки? Вот же он, поворот в её жизни, намного более крутой и невероятный, чем смена правителей или денежная реформа! Вместо одного больного сына трое здоровых – что может быть прекраснее и удивительнее?!

– Они же анлезийцы, тебе ничего это не говорит?

– Почему это?! Я точно знаю, кто такие анлезийцы, у меня рисунок связки миров где-то лежит, – пожала плечами Слава, – и даже знаю, что их предки ушли в мир леших и дриад, так как там что-то произошло. Но при чём тут я?

– Здорово, покажешь? – Три пары загоревшихся глаз смотрели на неё с нетерпением.

– Как вернусь, всё отдам, вы пока жребий бросайте на камуфляж, – строго глянула на парней мать, им позволь, так бегом побегут в обратную сторону, – и невестку включить не забудьте, у меня ещё бейсболка есть. И ботасы.

Горячая вода из источника пахла влитыми в неё настоями трав, пузырилась как нарзан, и удержаться, чтоб не понежиться в ней лишних пять минут, было просто невозможно. Зато потом Слава с Юной собирались как на пожар, не рассматривая, лихорадочно натягивали одежду, принесённую скромной черноволосой девушкой с внешностью японки.

– Спасибо, – от души поблагодарила её землянка, когда та помогла застегнуть пуговки бледно-зелёного платья из тонкого, шелковистого полотна, и, спохватившись, поинтересовалась: – А как тебя зовут?

– Майка, – застеснявшись, опустила девушка взгляд и сразу вскинула его на гостью в надежде и тревоге.

– Майка? – нахмурила лоб Слава – где же она слышала сегодня это имя?

– Это жена Конса, – прошептала за спиной огорошенная не меньше неё Юнхиола, как такое может быть, чтобы брат Стана и женился на таджерке?!

– Ох, боже, так отчего же ты сразу-то не сказала?! – Хо с изумлением смотрела, как мать от всей души обнимает и прижимает к себе таджерку. – А Конс хвастался, что ты тут самая смелая и находчивая! Зато забыл рассказать, какая она хорошенькая, правда, Юна?

И Хо вдруг обнаружила, что и правда, если отбросить сплетни, которые она слышала про упрямство и хитрость таджерок, и взглянуть на девчонку непредвзято – та и вправду очень миленькая. Нежно цветёт на смугловатом личике застенчивый румянец, загадочно мерцают из-под густых ресниц влажные сливины глаз, чуть не до колен льётся шелковистая чёрная коса.

– Правда, – искренне подтвердила Юна и украдкой вздохнула, гадая, кого из них теперь ма будет любить больше.

– Знакомься, Майка, а это Юнхиола, сестра твоего мужа, по-нашему – золовка… я хочу, чтобы вы подружились, девочки. – Ярослава неведомым чувством ощутила повисшую на миг напряжённость и, придерживаясь простого правила, по которому любую проблему лучше убить в зародыше, чем ждать, когда она вырастет, твердо заявила: – А я обещаю любить всех вас одинаково. А если у кого-то возникнут сомнения в моей справедливости, говорите сразу, не дожидаясь, пока из мухи вылупится слон. Всё поняли? А теперь идём кушать.

Разумеется, больше всего ей не терпелось снова увидеть сыновей, однако после морской прогулки и слово «кушать» вызывало вполне здоровые эмоции.

Завтракать захватчики расположились в бывшей королевской столовой, это Слава поняла сразу, едва Майка распахнула перед ней двери. А где же ещё может быть такая изящная мебель с кручёными ножками, и богато задрапированные шёлком окна, и проёмы ниш, в которых стоят огромные вазы с живыми цветами?

И длинный, овальный стол посреди, накрытый вышитой скатертью с кружевными вставками и пышными оборками по краям?!

– Ма, иди сюда! – От дальнего конца стола шёл к ним навстречу Конс, и в его глазах металось хорошо скрытое беспокойство.

Ну какой же она была бы матерью, если бы сразу не поняла, какая проблема его так волнует?

– Наша Майка просто замечательная девочка, – сказала Слава, незаметно подмигнув, и он сразу расслабился, счастливо разулыбался, словно от её одобрения что-то зависело на самом деле.

– Ага, – буркнул самодовольно и, подведя её к столу, представил: – Это наша мама, Ярослава Михайловна, а это принцесса Адистанна.

– Я рада вашему приезду. – Светловолосая девушка кротко и приветливо смотрела на Славу невозможно синими глазами, а в душе землянки начинала скручиваться тугая спираль отчаяния.

Да и как же ей было не запаниковать и не стиснуть со всей силы в кулаки руки, если изображениями именно таких девушек, как иконами, был увешен целый угол над Костиковым компьютером?

– Ма, – Стан мгновенно оказался рядом, настойчиво заглянул в глаза, – ты просто устала… и пока ещё не всё о нас знаешь. Садись, завтракай, потом поговорим… своей семьёй.

– Ладно… – перевела дух Слава, – я и правда что-то перенервничала. Извините меня, мне тоже приятно с вами познакомиться. – Она вежливо улыбнулась принцессе и села на пододвинутый стул.

За завтраком землянка старалась помалкивать, рассматривая присутствующих и слушая их разговоры. Состав завтракающих не был постоянным, только она, морская королева, сыновья да Юна ели спокойно и никуда не торопились. Остальные быстро глотали холодное мясо и рыбу, подсохшие пироги и малосольные овощи, горячие лепёшки с мёдом и чай и уходили с деловым видом. Исчез Таш и братья-блондины, убежала куда-то неугомонная Майка. Потом, подробно ответив на все вопросы моряны, ушла и принцесса.

Тина проводила её коротким взглядом и снова повернулась к повелительнице, но исподтишка следившая за детьми Слава заметила и посуровевшее лицо Стана, и то, как сердито он запыхтел, стараясь не встречаться взглядом с сестрой. Пока сестрой, удручённо вздохнула землянка, против факта не попрёшь. Но одно она всегда знала точно, невозможно сделать из человека повара, если он терпеть не может готовить, и не получится настоящего врача из того, кого не волнует чужая боль. Да и ко всем остальным случаям жизни подходило это правило, и те, кто пытался сломать или согнуть кого-то под обстоятельства или свои идеалы, непременно терпели фиаско.

– Жаль, что она ничего важного не знает, – озабоченно заметила королева морян, – у меня были на неё планы.

– А мне жаль, – резковато отозвалась Слава, отлично чувствовавшая, как моряна беззастенчиво очаровывает принцессу, но стерпевшая это ради пользы дела, – что с девочкой обращались как с вещью… много лет она не нужна была матери, и только когда понадобился двойник, о ней вспомнили.

– Но ведь её специально прятали… чтобы не отдать на Анлезию?! – Конс осторожно оглянулся на Тину, с мрачной задумчивостью гонявшую по тарелке кусочек овоща.

– Это почему её должны были туда отдать? – Слава ещё не была в курсе любовных похождений королевы, но сама мысль о том, что детей могут забирать у родителей и куда-то увозить, возмутила её до глубины души, – неужели на этой Анлезии своих женщин не хватает, или это политика?!

– Это не то и не другое, – суховато отозвался странный блондин, уже три раза попадавшийся сегодня Славе на глаза и сейчас провожавший к столу бледную женщину в скромном темно-синем платье, – а точнее может объяснить её величество Лиокания Тардиэла ле Кайтен ле Амратион.

– Что я должна объяснить? – Королева оцепенела, не дойдя одного шага до выдвинутого для неё стула, и с ужасом оглянулась на блондина.

– Садитесь, ваше величество, – мягко пригласила моряна, – и разрешите представиться, я повелительница морян. И сегодня вы у меня в гостях. Надеюсь… мы сумеем договориться.

– Я не понимаю… – пробормотала королева и как-то робко, бочком села на край стула.

За свою жизнь Слава видела достаточно больных и симулянтов, чтобы с первого взгляда определить, эта женщина не притворяется. Более того, она изо всех сил старается сосредоточиться, но это ей удаётся только на краткие моменты, которые мгновенно сменяются периодами откровенной паники. По блуждающему взгляду, выступившей на висках испарине и чуть подрагивающим пальцам, в которых королева мяла вышитый платок размером с салфетку, Ярослава поставила королеве весьма неутешительный диагноз и теперь пыталась сообразить, как поступить ей самой. Объявить об этом во всеуслышание или подождать и посмотреть, как поведёт себя моряна.

А повелительница, словно не замечая странностей в поведении пленницы, которая, похоже, даже не догадывалась о своём истинном положении, всё усиливала накал русалочьего обаяния. Ярославу уже почти тошнило, она едва сдерживалась, но старалась не подавать виду. Только всё сильнее хмурила брови.

– Вы знаете, что произошло вечером? – На гладком, серебристом лице моряны немигающе застыли бесстрастные глаза, но королева вдруг судорожно вздохнула и обрадованно закивала.

– Да, разумеется, хорошо знаю… он рассердился. Свирт нашёл где-то настойку кошачьего глаза… и катался по всему полу. А он пообещал выгнать всю прислугу… и завтра же привезти новых людей. Котам этой породы нельзя валяться на земле… он такой ранимый… и ласковый… мы должны его беречь… А сегодня его никто не видел? Пошлите прислугу, пусть посмотрят в кустах… Свирт любит ловить птиц. Геб должен каждый день подстрелить для него три штуки… это такая тренировка, внимания и зрения… Вы уже послали за Свиртом?

– Хватит, – не выдержала этой пытки Слава, – мать-моряна, убирай свою чертовщину. Если нужно, чтобы её величество всё рассказала, лучше использовать мои методы… но ты должна пообещать, что потом мы вместе придумаем, как ей помочь.

– Хорошо, – мгновенно согласилась моряна, – но сначала я хочу поговорить с тобой наедине, а королева пусть пока позавтракает. Позовите Ади, думаю, она сумеет уговорить мать поесть, а мы пока пробеседуем в соседней комнате.

– Совсем наедине, или мы можем присутствовать? – Стан уже стоял возле стула матери с самым решительным видом.

– Разумеется, можете, – величественно кивнула моряна, – и вы, и Тина… а вот Юна, к сожалению, подданная занийского короля… и я пока не готова посвятить её в свои тайны.

– Глупости, – едва услышав это условие, упрямо фыркнула Слава и снова плюхнулась на стул, с которого начала было подниматься, – ничья она не подданная. Её вообще нет ни в каких списках ни одной страны, и никому она не присягала. Пусть попробуют доказать. Я нашла её в море, и теперь она моя дочь, Линел может подтвердить. И делить своих детей по каким-либо признакам я никому не позволю.

– Я тоже. – Стан смотрел на моряну с чуть насмешливой уверенностью. – И за Юнхиолу, если нужно, могу поручиться. Кстати… если я правильно догадался, о чем будет разговор, то без Юны вообще не обойтись.

– Хорошо, – голос моряны прозвучал ровно и бесстрастно, – я согласна.

– Костя! – Мохнатый клубок порскнул откуда-то на плечо Стана так внезапно, что вставшая со стула Слава отшатнулась от сына и чуть не упала. – Он нашел дыру в трубу и лезет по ней.

– Кто? – ничего не поняла Слава, увидела только, как Стан рванулся к двери.

Женщина оглянулась на сыновей, но ни одного из них уже не было за столом. Вскочив со своих мест, и Конс, и Тина неслись вслед за братом, а за ними мчались моряна и странный анлезиец.

– Ну и дела, – озадаченно выдохнула Ярослава и тоже побежала, ориентируясь на приметные тряпки в стиле милитари.

Бежать пришлось не так и далеко, на третий этаж, и Слава даже не слишком сильно запыхалась, хотя и заметно отстала от всех, только Юна деликатно держалась сзади. Хорошо, хоть дверь комнаты, куда все заскочили, осталась открытой, это и не позволило женщине потеряться.

В странном помещении, где, судя по антуражу, жил сумасшедший циркач или пират в отставке, тесной кучкой стояла набежавшая толпа, но Слава уверенно протиснулась в передний ряд. Здраво рассудив, что ей, как матери, намного важнее разобраться в происходящем, чем, к примеру, тому же блондину.

На широкой постели спал парнишка, и по тонким чертам лица и светлым волосам землянка сразу догадалась, кто он, трудно такое не понять. А рядом с постелью валялась тушка бесшёрстного кота, пригвождённая к полу кинжальчиком с изящной, дорогой даже на первый взгляд рукояткой. Или это всё же был дротик? Слава совершенно не разбиралась в таких тонкостях.

Зато сразу сообразила, чья рука бросила это оружие, когда проскользнувший к тельцу блондин ловко выдернул кинжал и, обтерев о голую шкурку животного, попытался спрятать на место.

– Подожди, Васт, – остановил убийцу Стан, которого Ярослава как-то незаметно для себя начала считать старшим из сыновей, – не убирай… Что-то мне говорит, что неспроста этот монстр так сюда стремился.

– Но она же сказала, что Геб должен был убивать по три птички? Может, он сам и угощал это чудовище ими? – неуверенно пробормотала Тина и смело села на край постели.

– А потом животное в благодарность ластилось к нему, – подозрительно прищурился Конс и обернулся к примелькавшемуся Славе блондину: – Васт, ты не в курсе, как тут с безопасностью? Ну, в смысле, гвардейцы только от внешних вторжений принца охраняли или от попыток отравить или удушить – тоже?

– От всего, – серьезно кивнул анлезиец, – в отряде гвардейцев, прикреплённом к важным особам, должен быть алхимик и, желательно, искатель. Алхимики проверяют подаваемую королевским особам еду, зелья, настойки, притирания, мыла… короче всё. А искатель – это человек, который чувствует спрятанное оружие и имеет право заставить раздеться любого, кого заподозрил. Это очень редкая и дорогостоящая способность… но у королевы Лиокании таких людей двое, отец и сын. Однако, насколько мне известно, в последнее время отец приболел и безвылазно сидит в своём поместье, а в королевском замке служит его сын.

– Нужно будет позже проверить слуг, нет ли среди них немолодого мужчины, и еще найти алхимика, – сразу сориентировался Стан. – Мы ночью таскали всех, не разбираясь, но несколько мужчин в возрасте там точно было.

– Я пошлю Линел. – Моряна решительно опустилась в кресло и по-свойски кивнула Славе на соседнее, а та и не подумала отказаться.

Постаралась только пройти подальше от безжизненного тельца, с неприязнью покосившись на Васта. Хотя и сама не любила таких животных, и вполне возможно, этот кот играл не совсем приглядную роль в этой донельзя запутанной и странной истории, но не убивать же его за это?!

– Кот жив, – оглянувшись на неё, примирительно улыбнулся Стан, – это у Васта на оружии Тинино зелье.

Блондин как-то растерянно оглянулся на Славу, поймал её осуждающий взгляд и сразу подобрался, заледенел, стал серьёзным и неприступным.

А они ещё и гордецы несусветные, эти анлезийцы, фыркнула про себя Слава и тут же забыла про него, изумлённая действиями моряны. Королева вдруг подвинула своё кресло к коту и провела под его подбородком пальцем с коготком непривычной, нечеловечьей формы.

– Это единственное место, где животное не может вылизать себя само, – не дожидаясь вопросов, сообщила моряна, – поэтому все коты обожают, когда их чешут под подбородком.

– А ты откуда знаешь? У вас же нет котов? – недоверчиво прищурилась Тина, и Слава с интересом уставилась на повелительницу в ожидании ответа.

– Зато их много на Хамшире и Зании… как и моих сестёр. – Королева совершенно не обиделась на такое обращение, с непонятным благодушием позволяя меньшому обращаться с собой довольно бесцеремонно.

Услышав в первый раз, как Тина разговаривает с моряной, Слава даже слегка возмутилась и испытала неловкость за сына, ну разве можно воспитанным парням так разговаривать со старшими, тем более с женщинами?! А если учесть её положение, то и не безопасно. Но присмотревшись внимательнее, убедилась, моряна была вовсе не против таких отношений и даже как будто поощряла. Словно и на самом деле являлась Костику приёмной матерью!

Однако сильнее изумляло землянку совершенно другое. Ярослава почему-то не испытывала к моряне ревности. Совсем. В первый момент, едва осознав этот невозможный факт, женщина чуть не захихикала, надо же, как на неё подействовала куча новостей, свалившаяся на голову буквально в один день. А потом слегка запаниковала, ведь раньше ей всегда трудно было представить, что кто-то ещё будет считать Костика своим ребёнком. Даже Александру, если честно, она отказала шесть лет назад именно по этой причине. Не захотела делить ни своё, ни Костиково внимание и не смогла даже вообразить, как они станут жить вместе, если властный и довольно капризный в быту Саша будет иметь право командовать и ею, и сыном.

– Ну как? – Оказывается, все в комнате нетерпеливо и напряжённо следили за моряной, с закрытыми глазами обнюхивающей собственный коготь.

– Пусть Чудик проверит, – открыв глаза, постановила королева, – совершенно незнакомый состав… хотя основные компоненты я узнаю.

Маленькое существо бесстрашно слетело к неподвижному телу врага, видимо, под бдительным наблюдением схватившихся за ножи людей оно чувствовало себя в безопасности. Долго принюхивалось к лысой мордочке уродца, потом ковырнуло тонким пальчиком в том же месте, где и моряна, и резко вспорхнуло на плечо Стана.

– Депрессант, инсектицид и галлюциноген растительного происхождения, предположительно полученный в результате водной вытяжки и замешанный на жировой основе. С высокой долей вероятности использовано бергамотное масло.

– Молодец, – уважительно взглянула на Чудика Ярослава и ласково погладила по мохнатой головке, – не забудь напомнить, что я должна тебе что-то вкусненькое.

– Чудик ест горячее мясо, – важно сообщил унс.

– Отлично, а как насчёт котлеток?

– Ма! – разом укоризненно рыкнули все трое Костиков. – Не рви душу! Тут нет такого блюда.

– Но колбасу я сама ела! – возразила Слава. – А всё дело просто в способе приготовления, но сейчас не об этом. Значит, так, кота убрать и лучше запереть, а парня под неусыпный присмотр. Если начнётся ломка, будем принимать меры.

– Так я и подумал, – задумчиво сообщил Стан, – когда мы его перехватили, он ведь сам туда полз, девица только подталкивала. Моряна, ты всё поняла? Ох, чёрт!

Командир, не договорив, стремительно прыгнул в сторону постели, но опоздал. Дагеберт крепко обнимал одной рукой Тину за шею, а в другой держал кинжал. Совсем крошечный, почти игрушечный на вид, но от этого не менее опасный.

Замерли все, и люди и нелюди, боясь спугнуть или разозлить принца неосторожным движением и просчитывая варианты его обезвреживания. И каждый понимал: недостаточно просто отобрать у калеки нож – от этого ситуация не изменится ни на волосок. Мышцы рук принца, туго накачанные за время вынужденного передвижения с помощью сетей, не оставляли и толики сомнений, что ему не потребуется никакого оружия для мгновенной расправы над пленницей.

Не сводя с Костика потемневших от страха глаз, Слава как можно незаметнее потянулась к вырезу платья, она знала только одно средство, которое сможет сейчас остановить беду.

– Не двигайтесь! – резко предупредил принц, стрельнув в неё льдом синих глаз.

– Действительно, не нужно двигаться, – послушно поддакнула Тина, и Слава совершенно опешила, отчётливо рассмотрев на лице девушки хитрую ухмылку.

Заметив, как потрясло мать выражение её лица, Костик ещё и залихватски подмигнул, давая понять, что волноваться не нужно, однако никого, кроме моряны, убедить ему не удалось. Слава видела, как опасливо, почти незаметно сместился чуть в сторону блондин, скрывая от взора принца руку, потянувшуюся к поясу с оружием, и как помрачнел Конс, не нашедший взглядом ничего тяжёлого, чем можно было бы внезапно вырубить Дагеберта.

Зато Стан определённо почувствовал или рассмотрел нечто невидимое другим и немедленно отодвинулся назад, подальше от посверкивающего яростным взглядом принца.

– Умный мальчик, – зло ухмыльнулся тот, поудобнее перехватывая горло Тины, – а теперь отойди ещё дальше… если не хочешь, чтобы произошло непоправимое.

– А ты хочешь? – совершенно спокойно, словно лежала не на груди у собственного убийцы, а на подушке, поинтересовалась девушка.

– Тебе вообще лучше заткнуться, – сквозь зубы процедил Дагеберт.

– Фу, принц, и кто вас учил так выражаться? Я всё же женщина… и причём замужняя. – Тина храбро приподняла руку и покрутила перед лицом Дагеберта браслетом.

– Какой оригинальный браслет. – Геб ухмыльнулся с почти светской любезностью, и тут же его губы исказила ядовитая гримаска. – Как жаль будет, если он лишится хозяйки.

– Не лишится. – Тина спокойно сняла руку принца со своей шеи и, облокотившись на локоть, устроилась поудобнее, так, чтобы видеть лицо Дагеберта.

– И вот это тебе тоже не нужно… выкинь каку. – Зрители, ещё не успевшие прийти в себя, с изумлением смотрели, как Костик спокойно вынимает из пальцев принца кинжальчик и отбрасывает прочь. – Откуда ты вообще его взял? Не трогайте это никто… голыми руками!

Предупредив друзей, Тина снова повернулась к принцу, полюбовалась злобой и отчаянием, изуродовавшими его красивое лицо, и снисходительно усмехнулась:

– А теперь давай знакомиться, я – Констанатина Запольская, иномирянка и приёмная дочь повелительницы морян, кстати, – она повернулась и благодарно улыбнулась королеве, – спасибо за энергию, мать-моряна… очень ко времени пришлась.

– Я не собираюсь с тобой знакомиться. – Лицо принца побледнело и покрылось испариной от невероятного напряжения, однако попытка хотя бы немного приподнять безвольно лежащие руки закончилась неудачей.

Отчаяние, всё сильнее охватывающее Геба, по мере того, как он убеждался в отказе собственных рук повиноваться хозяину, заставило его скривить красивые губы в горькой гримасе, но он изо всех сил старался его скрыть, улыбаясь всё нахальнее.

– Зря не собираешься. – Костик отвернулся от принца и мило улыбнулся сердито сопевшему блондину: – Васт, не нужно так нервничать. Если я сквозь доски смогла отправить того поджигателя в нокаут, смешно было бы не обездвижить этого красавчика в прямом контакте. Садитесь все и поговорим. Мне кажется, Геб кое-что знает… вернее кое-кого. Чудик, тебе не трудно показать мне его ауру?

– Уйди от него, почка, – выглянул прятавшийся в пятнистом капюшоне унс, Стану досталась куртка, и это обстоятельство малыш сразу использовал в своих интересах, – он злой.

– Он глупый и несчастный, – неожиданно не согласилась моряна, – и верит совершенно не тем, кому следует.

– А кому я должен, по-вашему, поверить, – пошло ухмыляясь, уставился на моряну принц, – зеленоволосым продажным бабам?

– Жаль, что он калека, – с наигранной печалью вздохнул Конс, – сейчас я съездил бы ему по морде с ба-альшим удовольствием.

– Не переживай, мы тебе такую возможность предоставим, я все силы приложу, лишь бы полюбоваться на этот момент, – легкомысленно фыркнула Тина и вдруг встревоженно обернулась к брату: – Стан, ты тоже заметил?

– Да, – серьезно кивнул старший, и Слава еле сдержалась, чтоб не начать прямо тут выяснять, чего это такое они там видят. – Но это подождёт. Сейчас самое важное – выяснить, сколько он знает про ближайшие планы дядюшки.

– Мне кажется, это лучше получится у Славы. – Вот вроде и неназойливо прозвучало предложение королевы, а желающих спорить не оказалось.

– Давай, ма, – подбадривающе кивнул Стан, и она снисходительно усмехнулась, вот уже до чего дожила, собственные сыновья строить начинают.

Но спорить или отказываться и не подумала. Раз это так важно для дела, которым занимаются её дети, мать готова закрыть глаза на их кажущееся неуважение.

Глава 19 Ярослава

– Взгляни сюда, Дагеберт, – снимая с шеи цепочку, мягко предложила землянка, – это обычный кусок хрусталя. Но он далеко не так прост, как может показаться на первый взгляд. В каждой его грани скрыта тайна. Некоторые тайны огромны, другие очень маленькие. Смотри внимательнее, и тебе откроются секреты и подозрения, давно мучающие тебя ночами, ты увидишь ответы на самые сокровенные вопросы, откроешь все закрытые двери и окна… Смотри и вспоминай то, чего когда-то не заметил или не понял, о чем забыл сам или велели забыть другие. Пусть в твоей памяти всплывут все детали событий, промчавшихся мимолётно, и тех, которые примелькались своей обыденностью… и более редких и странных. Вспоминай… возвращайся в прошлое… на полсезона назад, на сезон, на оборот, на два оборота… лето, жара… ты молод и совершенно здоров, едешь в северную крепость… там прохладно и хорошо…

– Не хочу… – пробормотал, глядя в подвеску затуманенными глазами, принц, – не хочу туда ехать… глушь, скука… не хочу я знать твою тайну, пусть они разбираются сами… отпусти, мне больно… нет у меня сейчас столько денег… ты же обещал подождать… ладно, отпусти, раз так, то за половину поеду… но только на пол-луны… там же с тоски сдохнуть можно… не шути так…

– Дальше, – тихо, но твердо приказала Слава, – ты уже в крепости… тут хорошо, прохладно, кто твои друзья? Кто позвал тебя на башню? Вспоминай.

– Тут хорошо… – послушно повторил Дагеберт, – прохладно… чёртовы щели… как оттуда дует… да никто меня не убьёт… я же здесь инкогнито… дайте покои на первом этаже… или разожгите камин… тьма, какой едкий дым… О, а ты кто? Я тебя раньше тут не видел… какая красавица… что? Хочешь меня? Сейчас, малышка… сейчас… ну куда же ты так бежишь? Любишь, чтобы тебя догоняли? Стой… Сюда нельзя… осторожно… тут чинят перила… Нет! Не-ет… как больно…

– Хватит… – в дверях стояла Адистанна, и по её щекам катились слезы, – зачем вы его мучаете?

– Кто-нибудь, уведите её отсюда, – бесцветным голосом приказала королева, но под внешним спокойствием Слава впервые расслышала раздражение.

Васт немедленно отлепился от стены и, подхватив принцессу под руку, повёл куда-то, тихо и настойчиво уговаривая успокоиться. Ярославе было жаль девушку, но останавливать сеанс она не хотела. Всё равно придётся его проводить, рано или поздно, так зачем подвергать парня гипнозу второй раз? Он и без того уже почти зомби благодаря странным зельям и настойчивой, планомерной моральной атаке очень коварного и абсолютно безжалостного врага.

Все последующие вопросы, убедившись в полном подчинении принца, Слава задавала быстро и деловито, тянуть время – значило глубже уводить парня в прошлые переживания, а такие вещи не проходят для организма бесследно. Особенно для психики и умственной деятельности. А расшатанное увечьем здоровье Геба и без того сильно ослаблено постоянными дозами подчиняющих зелий и строгой системой наказаний и поощрений. И не нужно быть особым специалистом, чтобы догадаться, как именно проходила его «обработка». Оставаясь во время отъездов матери в полной зависимости от персонала, парнишка испытывал на себе всю прелесть жестокой дисциплины, специально изобретённой для него какой-то сволочью.

– Кто тебя нашёл? Почему не привели целителей? Кто с тобой разговаривал? Кому и сколько денег ты должен? Куда ты их потратил? Кто привёз кота? Зачем ему нужны птички?

Выслушав довольно внятные ответы о тех тайнах, которые Дагеберт знал, и сбивчивые о том, о чём парень мог только догадываться, Ярослава метнула вопросительный взгляд на королеву, спрашивая, все ли нужные сведения та получила. Хотя и сама догадывалась, какой та захочет задать вопрос. Рассказывая обо всём с честностью загипнотизированного человека, Геб упорно не говорил одной важной вещи – он ни разу не назвал имени своего тайного мучителя. И не потому что хитрил или боялся мести, – находящиеся во власти гипнотизёра люди на такое практически неспособны и их робкое сопротивление легко обойти, задав вопрос по-иному. Парню не позволяло раскрыть главную тайну что-то другое, более важное для него.

– Скажи, – голос моряны прозвучал ласково и вкрадчиво, а в животе у Ярославы похолодело, словно она проглотила залпом не меньше литра ледяного молока, – где он живёт, тот, кто давал тебе деньги?

– В… во дворце… – запинаясь, пролепетал Геб и начал бледнеть.

Тина подвинулась ближе и взяла принца за руку, а он уцепился за её пальчики крепко, как за последнюю надежду, совершенно позабыв, что именно этой девушке полчаса назад угрожал расправой.

– Он молодой или в почтенном возрасте? – неожиданно для всех спросила землянка, и даже Стан покосился на неё укоризненно: разве неясно?

– Молодой… – нехотя промямлил Геб и вдруг начал объяснять быстро и проникновенно: – Король должен быть молодым и здоровым, не так ли? Это очень трудная работа… совершенно не для женщин… и нужно понимать… калека-король – это позор для страны… нужно было не сопротивляться… ах ты маленький поганец… за жизнь цепляешься… а какой толк от такой жизни?! Какая радость? Лучше с башни… второй раз всё получится… и мать будет рада… сможет устроить своё счастье…

Он бормотал всё тише, а по щекам текли редкие непрошеные слезинки, заставляя слушателей отводить взоры. А когда принц устало опустил голову на подушку и, смежив мокрые ресницы, задышал сонно и ровно, никто не сомневался, по чьей воле закончен допрос.

– Найду и сама убью, своими руками. – Слава смотрела в окно, чтобы ни с кем не сталкиваться взглядом, и откровенно, не стирая слез, плакала. – И не говорите мне, что это безнравственно!

Они молчали долго, почти целую минуту, а потом Ярослава обнаружила, что её дети уже стоят вокруг неё и тихонько гладят мать по плечам, по голове, по спине…

– Ма, – шептали виновато, – ну ладно тебе… не плачь. Мы же успели, поймали его. А убьём того гада мы сами, незачем тебе руки пачкать.

– Ну да, вам можно, а мне нет. – В её голосе вдруг прозвучала какая-то детская обида, и Стан, присев на корточки и глядя снизу вверх в мокрое лицо, неожиданно засмеялся.

– Ма, не спорь, а? Не женское это дело. Вставай, пойдём адмирала допрашивать, у тебя это здорово получается.

Старший пружинисто поднялся, мягко вытащил мать из кресла и, крепко обняв за плечи, повёл прочь. Слава больше не спорила и не сопротивлялась, ей вдруг стало чрезвычайно совестно, что позволила себе так распуститься на глазах у детей. Ведь давно уже поняла, насколько этот мир не похож на безмятежный райский уголок вроде Бали. А её мальчики прожили тут уже полтора месяца и успели хлебнуть неприятностей, если судить об их жизни по рассказам Юны да по тем вещам, которые она успела увидеть и услышать сама.

– Извините… не сдержалась, – сокрушённо выдохнула Слава и смолкла, внезапно встретившись взглядом с внимательно рассматривающим её блондином.

Как-то уже приелся он ей своим пристальным интересом, определилась, наконец, Ярослава и, спускаясь по лестнице, словно вскользь обронила:

– Послушайте, а вам он не кажется странным, этот Васт? Почему он меня всё время рассматривает, как ископаемое насекомое?!

Парни дружно заржали, как будто услышали новый, необычайно остроумный анекдот.

– Костик! Ну что за привычка хихикать, когда мать серьёзно спрашивает?!

– Мам, ты даже не представляешь, как попала в точку! Они же тут самые красивые, привыкли, что аборигенки сразу растекаются у ног, – ехидно хихикая, объяснила Тина, – и тут такой облом! Сначала я их гоняла, теперь ты смотришь, как на мебель.

– Ничего не как на мебель, – решила восстановить справедливость Слава, – я заметила, что он неплохой воин и вообще, явно не дурак, вон и моряна ему доверяет важные поручения. Ну, а внешность для меня, сами знаете… никакого значения не имеет… можно даже сказать, у меня на красивых мужчин аллергия.

– Как я тебя понимаю, – лукаво скосив глаза за спину матери, поддакнул Костик, – у меня аналогичное чувство.

– Куда это… – Подозрительно проследив за её взглядом, Ярослава резко оглянулась и обнаружила топавшего почти следом за ними Васта.

Лицо анлезийца застыло бесстрастной маской, губы были плотно сжаты, глаза сузились до узких щёлочек. И только кончики ушей, выглядывающие из светлых волос, алели яростным возмущением.

Слава поторопилась сделать вид, будто ничего не заметила, однако всё же легонько толкнула Тину в бок локтем и, когда та уставилась на мать с деланой наивностью, состроила шутнице страшные глаза. Не стоит говорить при мужчинах тех вещей, которые думаешь о них на самом деле, сильную половину это почему-то очень сильно обижает. Вот и этот тоже обиделся, хотя подумал бы хорошенько, на самом деле ему Слава почти комплимент сделала!

– Вот тут Тарос спит, зайдём? – Костик оглянулся и поискал взглядом моряну.

– Конечно, – сразу согласилась та, – я и сама хотела посмотреть, что с ним.

– Ма… ты с нами? – Тина смотрела со смешанным чувством вины и вызова, и Слава напряглась.

С чего это он так нервничает, если не принял душой своё новое тело? И мечтает вовсе не о мужчинах, а о девушках, кого другого, может, и обмануло показное безразличие Костика к принцессе, но только не мать.

– Конечно. – Теперь Славу никаким танком отсюда не утащишь, обязательно посмотрит на того, о ком столько слышала.

– Мы будем в гостиной, это напротив столовой. – Парни решительно потопали мимо и Юну за рукав дёрнули, чтобы не останавливалась.

А вот Васт остановился и, судя по всему, собирался войти в комнату вместе с женщинами. К удивлению Славы, ни королева, ни Тина не сказали ему ни слова, и землянка, решив поменьше обращать внимания на этого зацикленного на своей внешности парня, тоже сделала вид, что так и положено.

В комнатке, куда они так решительно вломились, было сумрачно, тепло и чуть душновато. Ярослава недовольно поморщилась, больным людям свежий воздух даже нужнее, чем здоровым, прошла к окну и решительно раздвинула тяжёлые шторы. Затем распахнула рамы и, обернувшись, с вызовом уставилась на спутников, готовая в любой момент дать отпор, если кто-то попытается протестовать против её действий. Вот только оказалось, что возмущаться никто не собирался. Костик с блондином были заняты созерцанием действий моряны. Слава, заинтригованная происходящим, тоже замерла на месте, даже дыхание затаила.

Присев на край постели, королева невесомо водила руками над безжизненно распростёртым телом молодого мужчины, словно бережно размазывая в воздухе нечто драгоценное.

Слава внимательно изучала внешность фиктивного зятя, невольно уделяя ему намного больше внимания, чем остальным соратникам сыновей. А разглядев, с нежданно накатившим сожалением признала, если бы Костик не был так категорично настроен против нынешнего тела, то они могли бы неплохо смотреться рядом.

Тарос внезапно зашевелился, видимо, королева и в самом деле была сильной целительницей, поднял руку, точно пытаясь нащупать нечто невидимое, и резко распахнул глаза.

Непонимающе скользнул взглядом по королеве и стоящему рядом с ней Васту, и его лицо прошила судорога боли и ужаса.

– Тина?! – вскрикнул парень тревожно и с досадой отмахнулся от рук моряны. – Где Тина?!

– Да тут я, – пробурчал Костик, стоявший у изголовья, и сдвинулся так, чтобы Таросу его было видно. – Всё в порядке.

– Тиночка… – Голос парня упал до шёпота, а по его лицу разлилось такое блаженное выражение, что Славе взвыть захотелось от жалости.

Вот ведь горе-то какое, а ведь парнишка, оказывается, всерьёз влюблён в её Костика и не понимает, что стучит в нарисованную на стене дверь. И от этого его жалко ещё больше, Слава всегда жалела безответно влюблённых, как и сама она когда-то, людей. Но ей хотя бы выпало несколько месяцев счастья… пусть ворованного и тайного, зато жаркого и безоглядного. А этот мальчик сгорит впустую… и ничем, кроме сочувствия, она ему помочь не сможет.

– Поздравляю, Васт, – вдруг довольно улыбнулась королева, – он теперь ваш.

– Я почувствовал, – благодарно кивнул ей блондин, – но сначала подумал… будто показалось.

– А теперь расскажите всё для иномирян и поподробнее, – нахально уставился на них Костик. – Мы тоже хотим быть в курсе.

– У Тароса проснулись анлезийские способности. – Моряна объявила это так важно, что только дурак не понял бы, как это замечательно.

Слава дурой вовсе не была, но вот на лице Тароса особого счастья что-то не заметила, хотя нахальный блондин просто расцвел.

– И чем это ему грозит? – Тина бесцеремонно уселась рядом с фиктивным мужем.

– Теперь они могут взять его на родину… – терпеливо объясняла моряна, а её пациент, чуть откинув голову, придирчиво разглядывал фиктивную жену.

– Тебя разве не ранили? – не выдержав, перебил он королеву. – Мне казалось… я видел кровь.

– Попал, гад, в руку, – поморщился Костик, – я, конечно, сразу обезболил и включил заживление… но там был яд. Пришлось ещё и очистку задействовать.

Лицо Тароса тотчас стало несчастным и невыносимо виноватым, Славе даже захотелось его погладить по пшеничным спутанным волосам, но стоявший рядом блондин покосился как-то слишком уж недовольно, и она поспешила покрепче сцепить руки за спиной.

– Она молодец. – Васт уважительно глянул на Костика, и мать за такую похвалу сразу простила блондину чрезмерное нахальство. – Успела браслеты соединить. Все остальные стрелы сгорели… но они и не принесли бы вам особого вреда. Со всех были сняты боевые наконечники. Только у одного лучника нашлось в колчане ещё три штуки с ядом… и адмирал этого явно не знал… Чудик передал просто взрыв его отчаяния. Но там ещё и королева шпионила… как увидела, что вы свалились, в истерику впала… потом в обморок.

– Васт, – не выдержав, сердито фыркнула Тина, – не зли меня. Ты все это ему и после мог рассказать. Не обязательно было прямо сейчас грузить больного друга такими подробностями. Лучше сам вернись к теме эльфячих способностей, а то я к Зайчику пойду, у него узнаю.

– У анлезийцев, кроме расовых особенностей организма, таких, как быстрота передвижения и ночное зрение, всего три врождённые способности, и все они довольно слабые, – вспомнила Ярослава лекцию Линел, – лёгкое очарование, распознавание эмоций, в основном положительных, и меткость. Ещё есть личные способности, которые можно развивать, но ими обладает только пять-шесть процентов потомков ваальтов. К ним относится способность к целительству и общение с растениями. Короче – ботаники.

– Круть, – восхитился Костик, – откуда ты только это знаешь?

– Линел рассказывала, – скромно пожала плечами Слава, умилённая ошарашенным взглядом Васта. – Я всё с первого раза запоминаю.

– Это кто?! – изумлённо вытаращился на землянку Тарос, и не подозревавший о её присутствии.

– Это наша мама, – гордо объявила Тина, обводя всех таким взглядом, словно наличие такой замечательной матери является её личной заслугой, – Ярослава Михайловна.

– Можно просто Слава. – Землянка подарила растерявшемуся Таросу ободряющую улыбку и повернулась к моряне: – Нам не пора идти?

– Пора, – как-то вымученно улыбнулась та, и Тина сразу ринулась к ней, рыча под нос что-то сердитое.

– Ну и зачем было сразу всё отдавать? Сначала мне, теперь ему!

– Так нужно же, чтобы ресурс не уменьшался, а рос, – легкомысленно пожала плечами моряна. – До Линел доберусь, она пополнит.

– Я сама пополню, у меня после завтрака практически восстановился. – Костик почти насильно вцепился в плечи моряны, провёл по ней узнаваемым жестом.

При воспоминании о том, где она недавно видела такой же жест, Славу обожгло стыдом и раскаянием. Оказывается, моряна делилась с Костиком энергией, а она не поняла этого и обижалась, что королева заняла принадлежащее ей место.

– В чем дело? – Повелительница смотрела на Славу встревоженно.

– Всё в порядке, – соврала женщина, быстро оглядела притихших блондинов и выругала себя за неосторожность.

Они же тут все чего-то видят и чувствуют… одна она как слепая. Значит, нужно тщательнее следить за собой… в конце концов, есть разные методы, аутогенные тренировки, наконец, которые творят чудеса. Землянка сделала над собой усилие и с абсолютно безмятежным лицом шагнула к выходу.

– Жду вас в гостиной, – изо всех сил стараясь быть предельно учтивой, с мягкой улыбкой объявила Слава присутствующим и с достоинством выплыла за дверь.

И только чуть позже, уже шагая по коридору и вспоминая совершенно ошалелые взгляды мужчин, сообразила, как это выглядело со стороны. Так, будто королевой там была именно она, Слава, и никто иной.

– Чёрт, – расстроенно фыркнула женщина, за последние годы ей приходилось встречать и лечить всяких людей, и всегда она гордилась своей тактичностью и вежливостью.

А вот в этом мире… делает оплошку за оплошкой. Особенно с тех пор, как встретила сначала морян, а потом и их королеву. И вроде старается приноровиться к чужим порядкам и представлениям, но результат не особенно впечатляет. И не понять, сама она виновата или просто это королева такая неправильная?

Ярослава тяжело вздохнула, натянула на лицо приветливую улыбку дежурного врача и распахнула дверь в гостиную.

А неправильная королева как раз в этот момент благодарно улыбнулась Тине, решительно отстранила её руки и плавно поднялась с кресла, стараясь никому не показать прыгающие в глазах смешинки. В двух мирах всего несколько морян знали, что в личном арсенале королевы, кроме обаяния и целительства, есть ещё и умение не только различать чужие эмоции, но и надёжно прятать свои. За что, собственно, совет старейших и избрал её повелительницей.

– Мы идём в гостиную, – ровным голосом сообщила моряна Васту, – поможешь Таросу одеться и проводишь в столовую, потом приходи. Твой опыт необходим.

– Хорошо, – серьёзно кивнул анлезиец, проводил взглядом королеву с Тиной и направился к вешалкам.

– Васт, что происходит? – требовательно поинтересовался Тарос, отбрасывая покрывало и садясь на кровати. – Я вижу…

– Запомни первое правило, которому учат на Анлезии подростков, когда в них просыпаются способности, – не оборачиваясь, с неожиданной яростью прошипел Ливастаэр. – Говорить вслух о чужих делах – признак дурного воспитания!

И вылетел из комнаты, оставив озадаченного квартерона в одиночку переваривать полученную информацию. Впрочем, его наставник ничуть не сомневался, что теперь Тарос справится с нехитрой задачей и сам, окрепшая связь сородичей лучше всяких лекарей определяла его уровень жизненной силы.

И возросших возможностей теперь уже чистокровного анлезийца к самосовершенствованию.

Сноски

1

Автор песни – Н. И. Новикова (Тэм Гринхилл), поэт, композитор и исполнитель бардовских песен.

(обратно)

Оглавление

Глава 1 Тина

Глава 2 Тина

Глава 3 Тина

Глава 4 Конс и Стан

Глава 5 Тина

Глава 6 Тина

Глава 7 Конс и Стан

Глава 8 Тина

Глава 9 Ярослава

Глава 10 Конс, Стан и Тина

Глава 11 Ярослава

Глава 12 Стан, Конс и Тина

Глава 13 Стан, Конс и Тина

Глава 14 Стан и его отряд

Глава 15 Стан и его отряд

Глава 16 Ярослава

Глава 17 Ярослава

Глава 18 Ярослава

Глава 19 Ярослава Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg