«Бегущая (СИ)»

Бегущая (СИ) (fb2) - Бегущая (СИ) 907K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Электра Ди

Электра Ди Бегущая

Начало

Уже давно нет тех городов залитых светом фонарей и горящей рекламы, с бульварами, зелеными деревьями, многоквартирными многоэтажками, многолюдными улицами, ничего…. Ничего этого не осталось. После гражданской войны, пожаров и засухи превратилась почти вся Россия в отдельные города-княжества, с мертвыми домами и кругом проникающим песком, который гонял туда-сюда вездесущий ветер. Теперь эти земли напоминали больше степь, местами пустыню, с жарким беспощадным солнцем и редко встречающимися оазисами. Только зима, которая приходила на два недолгих месяца, дарила приятный холод.

Был теплый ноябрьский день. В семье Ивановых до вечера шли, начавшиеся еще за неделю, приготовления к приему важных гостей. За огромным каменным забором кипела жизнь: подметали дорожки, проложенные между клумбами и кустами, зажигали фонари, обильно поливали на ночь растительность, чтобы утром она не засохла под палящим солнцем. В доме сервировали стол и одевались к приему.

Маленькая девочка лет шести топталась перед большим зеркалом. На нее только что надели белое праздничное платье, и она с серьезным видом рассматривала свое отражение.

— Я красивая, правда, пап? — Обратилась она к отцу, стоявшему у нее за спиной.

— Конечно, милая. Ты очень, очень красивая. — Он любовно погладил дочь по голове и поцеловал.

— А когда я вырасту, я буду похожа на маму, буду такая же красивая, как она?

— Определенно. — Смеясь, ответил отец.

— Вы там готовы? — Послышался снизу звонкий женский голос.

— Да, сейчас идем дорогая. — Крикнул своей жене Али и посмотрел на дочь. — Я пойду к маме, а ты убери куклы и спускайся. Хорошо?

Девочка кивнула, но не сдвинулась с места, все с тем же серьезным выражением лица глядя на отца. Вдруг она спросила:

— А мне обязательно выходить замуж за этого мальчика? Я не хочу уезжать от тебя и мамы. Может, я ему не понравлюсь, и он не будет любить меня так, как мама и ты?

Али улыбнулся и встал перед дочерью на одно колено.

— Послушай милая, — начал он осторожно, — этот мальчик — сын очень влиятельного, богатого и достойного человека. Это хорошая партия для тебя. А ты, правда, очень красивая и добрая девочка. Ты обязательно понравишься ему, он полюбит тебя.

— Но я не хочу уезжать от вас. — Снова пожаловалась девочка.

— Это будет еще не скоро, обещаю тебе. Сначала ты подрастешь, а уже потом выйдешь замуж.

— Это хорошо. — Успокоилась она, но подумав, спросила: — А он будет любить меня так же, как ты любишь маму?

Девочка смотрела на отца, ожидая ответа на очень важный для нее вопрос. Али вздохнул и поправил ее платьице. Он не хотел врать дочери, поэтому ответил:

— Я не знаю, и это правда. Но я сильно надеюсь, что все будет именно так, потому что твоя мама самая лучшая женщина на земле, а ты так похожа на нее Адара.

Девочка в задумчивости повернулась к зеркалу. Она снова разглядывала свое отражение. Отец встал, поцеловал дочь в макушку и, напомнив, чтобы она убрала свои игрушки, ушел.

Солнце почти село, когда за забором послышался аккуратный шелест автомобильных колес по песку, тихий звук мотора и раздался сигнал. Гости приехали.

Иванов Али Сергеевич в белом выглаженном костюме выбежал из дома и позвал слугу:

— Гасан, открывай скорее ворота. Дорогие гости приехали.

Низенького роста парень лет двадцати пяти с монголоидными чертами лица, бросил шланг с водой и побежал со всех ног к воротам.

Створки разъехались в стороны, и пять черных дорогих автомобилей медленно въехали по гравию на парковочную площадку. Из первой машины вышел огромный человек и открыл заднюю дверь своему хозяину. Высокий красивый темноволосый мужчина, в белом костюме, с тонкими чертами лица, ярко выраженными скулами и черными блестящими глазами появился из автомобиля. Кожа его была слегка загоревшей, а сквозь рубашку проступало великолепное атлетическое тело. Вслед за ним выбрался мальчик лет десяти — маленькая копия своего отца, за исключением телосложения, которое говорило, что он еще пока мал, и глаза мальчика были чудного медового цвета.

— Ах, господин Стаковский, добрый вечер. Мы так рады, очень рады. — Али подошел к темноволосому человеку и пожал руку.

— Не надо, — заговорил Стаковский, криво улыбнувшись, — я же говорил Вам, Али, чтобы Вы обращались ко мне по имени. Ведь мы с Вами будущие родственники. А вот, кстати, мой сын. Давид третий. — Стаковский обернулся и взглядом подозвал сына. — Я решил дать ему тоже имя, что было у моего отца, и которое ношу я.

Мальчик пожал протянутую руку Али.

— Я очень рад молодой человек нашему знакомству и рад приветствовать Вас в нашем скромном жилище.

Хозяин дома смотрел на гостей, как вдруг заметил, что с лица старшего Давида сползла маска дружелюбия, а приветственная улыбка превратилась в оскал. Пытаясь понять в чем дело, он проследил его взгляд и наткнулся на свою жену, идущую к ним по освещенной дорожке. Она была в тонком легком платье похожем на греческий хитон, которое развиваясь, облегало ее стройное тело.

Вот она, его жена — цветок среди оставшихся еще в бывшей России женщин. Среднего роста, с удивительно гибкими кошачьими движениями. С темными длинными волосами и сверкающими металлическим блеском серо-голубыми глазами. Скулы ее выглядели немного по-мужски, но в целом — это прекрасное лицо.

Дойдя до гостей, она открыто улыбнулась и протянула руку Стаковскому.

— Добрый вечер. Мы рады Вас видеть.

Он взял ее ладонь в руки и, глядя ей в глаза, молчал. Рукопожатие по правилам приличия уже давно должно было закончиться, но он все не отпускал ее руки. Али стало неловко, и он тихо произнес:

— Это моя жена — Анна.

Она медленно потянула свою ладонь из теплых и крепких рук Стаковского, а он с каким-то странным выражением лица переводил взгляд то на хозяина дома, то на его жену.

— Я не знал, что у Вас такая красивая жена, Али. Она алмаз среди женщин. Как Вам только удалось скрыть ее ото всех?

Али не ответил. Глядя на холодное лицо своего босса, он почувствовал, как по его коже пробежали мурашки, а сердце наполнилось страхом и тревогой. Неожиданно, будто по немому приказу, из четырех автомобилей вышла вооруженная охрана Стаковского, и Али с ужасом осознал, что даже если он позовет всех слуг в доме, то они не смогут защитить его жену.

Но вот, словно сквозь сон до него донесся голос Анны:

— Я рада, что Вы находите меня красивой, но в гареме такого большого человека, наверное, немало красивых женщин. И не пора ли пройти в дом. Моя дочь там.

Губы Стаковского растянулись в улыбке, но глаза остались такими же хищными. Он тихо произнес:

— Конечно. Ведь мы приехали договориться о союзе наших детей. — И добавил: — вы не возражаете, если моя охрана пока погуляет по вашему чудесному саду? В такой приятный вечер сидеть в машине…

— Конечно. Пожалуйста. Наш дом — ваш дом. — Ответил Али. — Идемте. — Позвал он, развернулся и направился к дому. За ним последовали Анна и его босс, затем маленький Давид, после которого, тяжело ступая, двигался личный телохранитель Стаковского.

Стаковский шел, и наслаждался теплым вечером, зеленью, нежным ароматами цветов, а главное женщиной, идущей рядом. Никогда до этого он не испытывал столь сильного желания получить что-либо. У него было все и всегда. Он богат, до безобразия богат. Контроль еще оставшейся нефти и газа, подпольные рынки женщин и много других легальных и нелегальных бизнесов в разы преумножили оставленный отцом капитал. Он получал все, стоило только захотеть.

С тех пор, как во время гражданской войны распылили какой-то химикат, и рождаемость женщин понизилась, настолько, что их стали свозить в Центр сначала со всей бывшей России, а потом даже из других стран, он всегда имел только лучших. Не этих узкоглазых, коротконогих, толстых…. Нет! У него были действительно красавицы. Тонкие блондинки, крепкие брюнетки, шатенки или рыжие, светлокожие или с легким загаром, темнокожие хищницы или стройные азиатки, но все красавицы.

«Да, этот „товар“ — большая редкость. — Размышлял Стаковский. — Охотников много. Тем более что на лицо явная вырождаемость. Вроде девочка как девочка растет, а смотришь: то коротка, то больна, то еще, что-нибудь. И только вот в таких семьях рождаются по-настоящему красивые женщины. Женщины во всем. Не просто лицо красивое или тело, но движения, глаза… какая-то жизнь в них. Моя любимая жена прекрасна… была. Блондинка с длинными вьющимися волосами, не высокая, светлокожая. Когда мы познакомились, она была совсем юной, а теперь после рождения сына, она стала толстеть, ничего ее не интересует. Как будто иссякла в ней жизнь. А может, она всегда была такой, кто знает? Но вот эта женщина идущая рядом, словно вино. Чем старше — тем более насыщен вкус. До конца своих дней останется она женщиной, с той же грацией и металлическим блеском в глазах. У таких стареет тело, но не душа. Египетская царица. Я хочу, и я получу ее». — Решил он и, повернув голову, пристально посмотрел на жену Али.

— Почему Анна? — Спросил он.

— Что? — Не поняла она вопроса.

— Почему Вас назвали Анна, а ни каким-нибудь восточным именем, как принято уже давно?

— Не знаю. Мать звали Марией. Отца — Федор. Может им нравились такие имена. Да и Анна не самое плохое имя. — Она веселыми глазами смотрела на Стаковского и улыбалась.

— Да. Восточные имена в моде, — вмешался ее муж, — но например, меня бабушка называла Алексей, а коротко Али. Прошу.

Они дошли до дома, и Али радушно открыл дверь перед гостем.

Стаковский вошел внутрь, и на время оторвался от Анны, разглядывая обстановку. Он не завидовал, нет. Чему ему завидовать? Его дом — дворец, наполненный сокровищами ушедшей цивилизации. Но тут, глядя вокруг, он понял чего ему так не хватает. Все от замочка на дверке шкафа до сада во дворе было пронизано любовью и радостью этой женщины. Она любила своего мужа, ребенка и создавала для них уют и тепло. На него нахлынула злоба и он подумал: «Да, моя лучшая любимая жена никогда не делала этого для меня. Пора ей в гарем какого-нибудь заместителя, а себе я возьму новую жену — Анну. Конечно, она не сразу привыкнет ко мне, но жизнь ее мужа и ребенка дороже».

— Прошу за стол господин Ста… ох, простите… Давид. — Пригласил Али.

Все расселись за большим столом, во главах которого с одной стороны села Анна, а напротив нее Стаковский. Справа от Анны расположился ее муж, а с боков Давид младший, и телохранитель. Пока раскладывали еду, Стаковский продолжал смотреть на Анну, лишь иногда переводя взгляд то на ее мужа, то на обстановку в доме, изучая и сравнивая.

Маленький Давид так же, не притрагиваясь ни к чему, оглядывался по сторонам. Ему тоже понравились дом и хозяева, особенно конечно, хозяйка.

«Действительно, странно, — размышлял Давид, — что у какого-то подчиненного отца, даже не третьего зама, а так, что-то там… начальника какого-то отдела, такая жена. Повезло. Хотя моя мама красивее, но эта тоже красивая. Интересно дочь такая же? Все-таки мне ее в жены брать».

Бокалы наполнили красным вином, и хозяин дома поднялся, провозглашая тост:

— За наших детей. За их крепкий любящий союз. Когда Вы, господин Стаковский, предложили этот брак, я был очень тронут и рад. Надеюсь, что они полюбят друг друга.

— Я тоже Али. — Стаковский поднял бокал. — А где ваша дочь? Сколько ей сейчас?

— Шесть лет. — Ответил Али и позвал: — Дара, девочка, иди сюда. Не бойся.

— Дара? — Слегка удивился Стаковский.

— Да, полное имя Адара, что значит девственница. Это арабское имя. — Али улыбнулся и крикнул няне: — Лейла, приведи Адару.

Через несколько минут на ступенях появилась низкорослая девушка, впереди которой, медленно, отмеряя каждый шаг, спускалась девочка в белом нарядном платье. Ее светло-коричневые с золотым распущенные волосы лежали на маленьких хрупких плечиках. Взгляд у девочки был серьезным и настороженным, а серые хмурые глаза отливали тем же металлическим блеском, что у ее матери. Ей не нравились гости, не нравилось что у отца такой испуганный вид, а за окном какие-то люди окружают дом. Все это было странным и непонятным для нее. Она остановилась, не дойдя до низа пары ступенек, и недружелюбно посмотрела на мальчика, который должен был стать ее мужем и забрать прочь от любящих родителей.

— Вот это моя дочь — Адара. — Али вышел из-за стола и, взяв девочку за руку, помог ей спуститься. — Знакомься Адара, это господин Стаковский и его сын — Давид. Они должны тебе понравиться, потому что ты станешь частью их семьи.

Стаковский, маленький Давид встали, и подошли к отцу с дочерью. Стаковский старший, положив руки на плечи сыну, поставил его впереди себя.

— Просто прелесть! — Восхитился он и перевел взгляд на Анну, а затем снова на ее дочь. — Она вся в вашу жену. Те же глаза, энергия.

Мальчик, не стесняясь, красивыми медовыми глазами разглядывал свою маленькую невесту. «Она же совсем кроха, — подумал он, — на целых четыре года младше меня и, по-моему, еще и злюка». В его глазах промелькнул озорной огонек, он ухмыльнулся. Ему до ужаса захотелось показать девочке язык или дернуть ее за волосы.

Адара, которая так же не уступая Давиду, внимательно смотрела на него, вдруг, словно прочтя его мысли, скорчила рожицу и высунула кончик языка.

— Дара! — Укоризненно воскликнул отец.

— Ничего Али, — рассмеялся Стаковский, — они всего лишь дети. А она у вас очень забавная.

Младшему Давиду тоже пришлась по вкусу бесстрашная девочка с серо-металлическими глазами и, решив, что она вполне может стать достойной женой, когда подрастет, сказал, обращаясь к отцу:

— Мне нравится. Я могу взять ее домой?

Он спросил это так просто и непринужденно, будто купил игрушку в магазине.

Все замолчали.

Адара в ужасе уставилась на отца, ведь он обещал, что это произойдет не скоро. Но Али не знал, что ответить дочери. Тогда она перевела взгляд на мальчика, который глядя на нее, улыбался. Он протянул руку и схватил ее за запястье.

— Отпусти! — Звонким голосом выкрикнула Адара и выдернула руку. — Он мне не нравится. — Заявила она. — Он злой, как и его отец. Я не хочу с ними жить. А еще этот человек влюбился в мою маму. Беее! — Адара, неожиданно для всех показала язык гостям и, увернувшись от отца и няни, убежала прочь.

— Простите, простите господин Стаковский. Она очень своенравна и совсем маленькая. Не знает, что говорит. — Оправдывался Али, глядя на свою жену, в поисках поддержки, но тут же обернулся и посмотрел на своего босса. В глазах Анны, которые в этот момент были направлены на Стаковского, он прочел страх, отвращение и неизбежность того, что случилось после.

Стаковский вплотную подошел к Али и отчетливо произнес:

— А может Ваша дочь права. Может, я действительно влюблен в Вашу жену и собираюсь ее…. забрать. Сколько Вы хотите за нее?

Али медленно преградил путь к своей жене.

— Надеюсь, Вы шутите господин Стаковский.

— Нет. Я хочу, и я получу ее. Так сколько?

— Я не могу продать свою жену. Это невозможно.

Али испугано смотрел в глаза своего босса.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— Что ж, очень жаль.

В руках Стаковского сверкнуло что-то блестящее, раздался приглушенный хлопок, и лицо Али исказилось от боли и ужаса. По его белому костюму, в районе живота, быстро расплывалось красное пятно. Последнее, что он смог увидеть — совершенно холодного и безучастного мальчика, Давида третьего.

Тело лежало на полу у ног Стаковского. Анна словно безумная смотрела в оцепенении на мертвого мужа.

— Так было необходимо Анна. — Стаковский подошел к жене убитого и, глядя ей в глаза, нежно погладил её по щеке.

Пока он любовался ее лицом, он не видел, как она осторожно взяла со стола нож. Не заметил этого и телохранитель, занятый маленьким Давидом, который наклонился над трупом, чтобы рассмотреть его, рискуя запачкать свой костюм. Анна взглянула в глаза убийце и, дрожа всем телом, резко полоснула Стаковского ножом по шее. Из перерезанной артерии струей хлынула кровь, заливая всё вокруг. Он схватился за горло и, медленно поворачиваясь вокруг, с удивлением смотрел то на Анну, то на своего сына, то на телохранителя. Агония длилась недолго, раздался последний булькающий хрип, обращенный к сыну:

— Отомсти за меня…. выполни мою волю, возьми девочку.

И бывший босс упал рядом со своим подчиненным.

Прошло несколько секунд, и раздался ещё один приглушенный хлопок. Анна, держась за грудь, упала на пол. Это маленький Давид, выполняя волю отца, выхватил пистолет у телохранителя и выстрелил в убийцу.

На полу в освещенной гостиной, у накрытого стола лежали три трупа.

Опешивший телохранитель смотрел на маленького Давида, отдающего приказы, вбежавшей в дом на выстрелы, охране:

— Убейте всех, сожгите дом и сад. Чтобы ничего и никого здесь не осталось. Я так хочу. Тело моего отца перенесите в машину. И найдите девочку.

Адара убежала недалеко. Она спряталась в чулане под лестницей, в котором был ход в подвал. Дверь имела маленькое окошечко, через которое можно было наблюдать за гостиной. Она видела все: как убили ее отца, как мать нанесла смертельный удар ножом, и как мальчик, которого прочили ей в мужья, хладнокровно нажав на курок, лишил жизни ее маму. Она зажала ладонью рот, чтобы не кричать и наблюдала и слушала. До Адары доносились стоны, мольбы о пощаде и приглушенные хлопки. Когда люди Стаковского выволокли откуда-то няню и поставили на колени перед мальчиком, а тот, приставив пистолет к ее лбу, спрашивал, где Адара, она поняла, что пора бежать. Из чулана в подвал, а в подвале черный ход, что-то среднее между вентиляцией и сточным каналом, ведущий далеко к реке на окраине поселка.

Так маленькая Адара, лишившись родителей, по узкому каналу, на половину залитому затхлой водой, выбралась из дома. Дойдя до реки, она пошла вдоль ее течения, все время, прислушиваясь и укрываясь в кустах, когда ей казалось что-то подозрительным. В какой-то момент она остановилась и долго смотрела на далекое зарево пожара. Там горел ее дом. И это зарево отражалось в серых с металлическим блеском, совсем не детских глазах, которые стали еще темнее и серьезнее. Адара не плакала, но много думала, пытаясь понять: «Почему так произошло? Для чего эти люди убили ее близких? Почему родители пустили убийц в дом? Почему поверили? Может они околдовали их, как в ее детских сказках?» Адара все шла и шла, не чувствуя голода, а если хотела пить, то пила мутную воду прямо из реки. Она не спала, потому что заснуть было слишком страшно и невозможно. Необходимо было далеко убежать от убийц. На третьи сутки, обессилев, она свалилась в первом, показавшимся ей безопасном месте, на берегу той же реки, в корнях старого огромного дуба с редкой пожухлой листовой.

Она проснулась от тихого шепота.

— Мне кажется она мертвая.

— Да нет же. Дышит.

Она почувствовала как кто-то, пахнущий дымом от костра, склонился над ней и прислушивается к ее дыханию. Запах показался ей приятным. Адара попыталась открыть глаза, но с первого раза сделать это оказалось невозможно. А шепот меж тем продолжался.

— Давайте сдадим ее охотникам. А на деньги купим леденцов.

— Тебе бы все сладости жрать. Обжора. — Вмешался третий шепчущий голос.

В этот момент Адаре удалось немного разомкнуть веки. Она увидела перед собой трех мальчиков лет десяти — двенадцати. Они были голыми по пояс, с влажными волосами, видимо от купания в реке. За их спинами она различила огоньки костра, это напомнило ей о сгоревшем доме и убитых родителях. Мысль об опасности снова заколотилась в ее мозгу. Она захотела встать, но смогла только на краткий миг приподняться на локте и снова рухнула на землю. Ускользающее сознание, еще ловило испуганный шепот.

— Эй, тебе плохо? Как тебя зовут? Эй…

Мальчики, обнаружившие Адару на берегу реки, не стали продавать ее за леденцы, а отнесли в дом к местному врачу. Это была женщина сорока восьми лет, которая жила с мужем, но не имела детей. Она сразу привязалась к худенькой больной Адаре и попросила мальчиков никому не рассказывать о том, что они нашли девочку. А сказать, что нашли мальчишку — беспризорника по имени Валера.

Так Адара стала Валерой. Чтобы скрыть ее от охотников за женщинами, ее новая мать одевала ее в одежду, которую носят мальчики, а волосы тщательно прятала под бейсболку. Валерка росла в своей новой семье. Мать учила ее врачеванию, а новые друзья — драться, метать ножи и стрелять.

Однажды, когда ей было пятнадцать лет, она вместе с мальчишками сидела на крыше старого двухэтажного здания, наблюдая за закатом. Горячий воздух потихоньку остывал, с реки тянуло свежестью, и было приятно вот так просто сидеть и разговаривать о пустяках.

— Знаете, а говорят, в Центре снова запустили метро. — Сказал полный низкорослый юноша, которого звали Михаил и который очень любил леденцы.

— А ты слушай больше, что болтают. — Назидательно заметил Рафик, который был среднего роста, худой, жилистый, со светлыми волосами.

— Да я правду говорю, — обиделся Мишка.

— Ну конечно. Откуда ты это узнал?

— Из газет. Понял?

— Оооо! И откуда газеты?

— Дядя привез из Центра. Съел? Он к нам приезжал два дня назад и привез.

Дядя Михаила жил в Центре, так называли бывшую когда-то Москву. Чем он занимался, никто не знал, но он был человек не бедный, и раз в месяц обязательно приезжал к своей сестре навестить и помочь деньгами. Мишка любил и ждал эти приезды, поскольку дядя всегда привозил подарки и интересные новости, которые он потом рассказывал друзьям.

Адара сидела на краю крыши, рядом с Сашкой — своим лучшим другом, крепким, мускулистым и ловким юношей, который когда-то давно, пахнув дымом от костра, наклонился над ней, чтобы послушать ее дыхание. Он был выдающейся личностью среди их компании, поскольку в свои шестнадцать лет успел побывать далеко за пределами их поселка и даже в Центре, помогая своим родителям продавать, выращенные в теплицах овощи и фрукты.

Сашка и Адара поглядывали по сторонам, прислушиваясь к спору между Рафиком и Мишкой, как вдруг с края поселка, раздались крики, а затем выстрелы. Друзья быстро залегли на крыше, стараясь рассмотреть происходящее в отдалении.

Какие-то люди, одетые как кочевники: в чалмах, серо-коричневых балахонах, с закрытыми по глаза лицами, и вооруженные автоматами, двигались по поселку. За ними ехали три старых легковых автомобиля и один фургон, на котором была нарисована томная полуобнаженная красотка. Они подошли к дому торговца сладостями. Навстречу им выбежал хозяин. Люди в балахонах окружили его, и один из них, выступив вперед, заговорил. По выражению лица продавца сладостей можно было понять, что он ошарашен и напуган. Он все время оглядывался назад. Наконец, терпение главаря людей в балахонах кончилось, и, оттолкнув в сторону мешавшего ему пройти, он направился к дому. Продавец сладостей попытался остановить бандита, но его сбили с ног и схватили за руки.

И тут до друзей долетел крик:

— Бегите! Спасайтесь! Нина! Лиля!

Но было уже поздно, охотники выволокли из дома двух женщин.

Жена продавца по имени Нина — полная стареющая женщина лет шестидесяти, с проседью в густых каштановых волосах, пыталась ухватить за руку свою золовку, которую оттаскивали от нее люди в балахонах. Лиля — его сестра, старая дева сорока трех лет, худая и бесцветная, в мышином платье, кричала и вырывалась из рук бандитов. Главарь с минуту разглядывал обеих, а затем отдал приказ. Лилю словно тюк взвалил на плечо один из охотников и понес к фургону. Продавец сладостей вырвался и предпринял очередную попытку остановить бандитов, но получив пулю в колено, повалился на землю, корчась от боли. Его рыдающая жена бросилась к нему.

Лилю запихнули в фургон, и отряд двинулся к следующему дому.

— Что это! — Испуганно выдохнула Адара. — Это, то, о чем я думаю?

— Да. — Тихо ответил Сашка. — Это «охотники за женщинами». Они собирают женщин и продают их в Центре, крупным продавцам, а те в свою очередь перепродают их конечным покупателям.

Адара смотрела, и не верила своим глазам: — «Вот значит как. Значит я ликвидный товар. Однажды попавшись в руки таким бандитам, меня продадут, как рабыню, как вещь, какому-нибудь господину Стаковскому». — Воспоминания из детства вновь нахлынули на нее, и боль с прежней силой сжала ее сердце. Она закрыла глаза и уткнулась лицом в ладони, продолжая размышлять: — «Ну что ж. Раз такого положение вещей в этом мире, то я сделаю все, чтобы продаться подороже. Чтобы моя поимка стоила этим бандитам не просто нервов и денег, но и их жизней. Я научусь драться и владеть оружием как солдат, и тогда посмотрим. Я смогу защитить себя».

— Надо предупредить остальных, — прошептал Мишка.

— Я думаю не надо. — Возразил Саша. — Все уже и так всполошились от криков и шума. Надеюсь только, им удалось спрятаться. Но вот, что странно….

— Что? — В нетерпении, чуть ли не в один голос воскликнули Мишка и Рафик.

— Обратите внимание, ведь они заходят не в каждый дом.

— Ну и что? — Не понял Михаил.

— А то, что они знают, куда надо идти, — ответила за Сашку Адара. — Где есть еще не совсем старые женщины. Кто-то из поселка навел их.

— Да ну не может быть! — Возмутился Рафик. — Это что же за сволочь такая должна быть?

— Ну, сволочь не сволочь, а деньги, я думаю, хорошие. За наводку только об одной женщине платят прилично. А тут сразу несколько. — Сашка ухмыльнулся и добавил: — если помнишь, мы как-то Валерку хотели продать за леденцы.

Мишка покраснел и начал оправдываться:

— Ну, это ж мы маленькие были. Это не в счет. Мы не понимали, что говорим.

— Не мы, а ты. — Поддразнил Мишку Рафик.

— Пошел ты…

— Успокойтесь! — Прервала их Адара. — Это, получается, они и обо мне должны знать. И не обнаружив меня в доме, могут……

Адара в ужасе смотрела на Сашку.

— Спокойно. Никто не знает о тебе. — Он вопросительным взглядом оглядел товарищей. — Для всех ты Валерка. Никто не рассказывал о тебе, даже своим родным. Ведь так?

Мишка и Рафик энергично закивали.

— Никому, никому, клянемся.

Адара успокоилась, но не до конца.

— Что делать будем? — Спросила она.

— Думаю, мне с Мишкой надо сходить к тебе, посмотреть что там, — предложил Сашка. — А ты пока побудь тут с Рафиком. Долго ждать не придется. Не бойся. Но на всякий случай зарядите пистолеты.

С этими словами Сашка и Мишка, исчезли в отверстии посреди крыши.

Ждать пришлось около часа, прежде чем из люка показалась Сашкина голова, и он влез на крышу. Адара и Рафик кинулись к нему.

— Ну что там? — Нетерпеливо поинтересовалась Адара.

— Все нормально. Бандиты ушли.

— А Мишка где? — Спросил Рафик.

— Домой пошел. Мать успокаивать. Она сильно испугалась. Она же у него еще подходящего возраста, да и выглядит неплохо. Она, конечно, спряталась, но перепугалась.

— А мои как? — Перебила Адара.

— Тоже все хорошо. Они к вам даже не заходили. Так что о тебе никто не знает. Никто из нас троих не предал тебя.

Сашка посмотрел на Адару, и в нем неожиданно возникло странное чувство. Раньше он относился к ней как к другу по играм, своему парню, младшему брату или сестре, но сейчас он увидел совсем юную девушку, с грустными серьезными глазами, которую хочется защищать от всего на свете. Сашка помотал головой, отгоняя от себя эти мысли, и призвал всех идти по домам.

Проводив Адару и убедившись, что их никто не преследовал, Сашка и Рафик отправились к себе.

А дома ее ждали обеспокоенные родители.

— Хвала небесам! Вернулась. Мы так испугались. — Воскликнула мать, обнимая и целуя свою приемную дочь.

Отец стоял рядом и улыбался.

— Все нормально мама. Мы с ребятами на крыше спрятались, и оттуда все видели.

— Отстань от нее Фирозе. — Весело произнес отец, потянув жену за плечи.

— Сам отстань, — отозвалась мать. — Если ты не испугался, то я очень. Иди чайник поставь.

Было уже одиннадцать часов вечера, но вся семья все еще сидела за столом, а в комнате повисло напряженное молчание. Фирозе, что-то хотела рассказать, но никак не могла начать. Наконец, собравшись духом, глядя на дочь, она тихо заговорила:

— Я испугалась не только потому, что ты могла попасться на глаза этим бандитам. Знаешь, когда тебя нашли, буквально за день до того, к нам в поселок приезжали люди. Это были не просто охотники за женщинами. Нет. Это были серьезные люди из Центра. Люди, работающие на очень влиятельного и богатого человека. Они приехали на черных машинах с темными стеклами. Они ходили по домам и расспрашивали. Они искали девочку шести лет в белом платье, худенькую, со светло-коричневыми волосами, серыми глазами, по имени Адара. Они говорили, что девочка — родственница богатого человека, и предлагали очень большие деньги тому, кто ее найдет или расскажет любую информацию о ней. Они раздавали визитки и……

Фирозе замолчала и отпила из чашки. Было видно, что она волнуется, но, взяв себя в руки, продолжала:

— В общем, они уехали, а потом мальчики принесли тебя. Я сразу узнала тебя по описанию, и очень испугалась. Помню, тогда подумала, что если бы ты умерла от слабости, это, наверное, было бы лучшим. Потому что эти люди искали тебя явно не для чего-то хорошего. Но ты оказалась сильной и выжила. Пока ты была больна, ты бредила, и из твоего бреда я поняла, что случилось с твоей семьей. А потом это все подтвердилось рассказами людей. Стало известно, что одного человека, которого все знали и уважали, и который жил в нашем округе, но в соседнем поселке, убили вместе со всей семьей и слугами. Дом сожгли….. их дочь… звали Адара.

Фирозе встала из-за стола и направилась в свою комнату. Когда она вернулась, то положила на стол перед Адарой визитку. На золотом фоне красивыми черными буквами было написано «Господин Стаковский Д. Д. ЦентрНефтеГаз».

— Я решила воспитать тебя, как свою дочь, и ни о чем не жалею. Эти люди больше никогда не возвращались, а мальчики, нашедшие тебя, до сих пор никому не открыли твою тайну. Когда сегодня пришли охотники я испугалась, что они все узнали и пришли за тобой. Ведь этот человек долго искал тебя, слухи об этом доходили из соседних поселков. Думаю, что и сейчас ищет.

— Но Стаковский умер. — Возразила Адара. — Моя мать убила его, за то, что он убил ее мужа и моего отца.

— Это произошло на твоих глазах?

— Да. Я все видела и убежала.

— Теперь я понимаю, почему ты так заболела. Только подумать, на глазах ребенка. — Фирозе покачала головой. — Но ведь есть его сын. Думаешь, он не захочет отомстить? Насколько я знаю, он баснословно богат и продолжает возглавлять корпорацию отца.

— Скорее всего. Но он уже отомстил, убив мою мать.

— О боги! — Воскликнула Фирозе. — Что же это за кровавая история?

Адара рассказала все, что помнила о том теплом страшном вечере девять лет назад, и перед ее старой матерью, наконец, предстала вся ужасная картина прошлого.

Прошло еще одиннадцать лет. За это время умер приемный отец Адары, а она из подростка превратилась в молодую красивую женщину двадцати шести лет, среднего роста, с широкими плечами, небольшой грудью, тонкой талией и легкой округлость бедер. Ее волосы были светлее, чем у ее родной матери, но такими же длинными и гладкими. Теперь ее трудно было выдавать за юношу, поэтому она старалась не попадаться людям на глаза, предпочитая помогать матери дома, в приготовлении лекарств и на огороде. Выходила Адара либо ранним утром, либо поздними вечерами, чтобы пообщаться со своими друзьями на их любимой крыше, или на старом месте у реки, где они когда-то нашли ее.

Отношения ее друзей к ней так же изменились. Но у каждого по-разному. Рафик любил ее как сестру и друга. Конечно, он не мог не замечать всей прелести Адары, тем более что она была единственная в поселке такого возраста, но он видел, что она воспринимает его как к друга, и не мог не замечать, что совсем по-другому она относится к Сашке. Да и чувства Сашки были более чем прозрачны. Поэтому, Рафик не питал лишних иллюзий, думая так: — «Если она сама выберет меня, то я будет счастлив, а если нет — пусть лучше будет хороший друг и сестра».

Сашка уже давно решил для себя, что он любит эту девочку, девушку, женщину, и будет о ней заботиться, даже, если она встретит другого. Он будет ее рыцарем, ее братом. Но в тоже время видел, что теплее всех она относится к нему. Никому из трех своих друзей, кроме Сашки, она не рассказала свою историю из детства, ни с кем не проводила больше времени, чем с ним. Конечно, он учил ее стрелять, драться и метать ножи, но даже, когда они не занимались стрельбой и прочими боевыми искусствами, она предпочитала находиться с ним, просто разговаривая.

Мишка же завидовал и не понимал, почему из них троих она выбрала именно Сашку, этого фермера без перспектив. Тогда, как у него всегда были деньги, и он мог делать разные необычные подарки Адаре. Тем более, дядя обещал устроить его на хорошую работу в Центре, а это означало достойное будущее. Он все больше завидовал и злился на своего соперника, при этом без перерыва донимая Рафика вопросами, почему все-таки Сашка завладел ее сердцем.

— Почему, почему… ну ни все ли тебе равно? — Спокойно ответил Рафик, сидя на песке перед костром и поджаривая на палке кусок хлеба с луком. Уже почти час они вместе с Мишкой, ждали своих друзей у реки, и серьезно разгорячившийся на этот раз Мишка, который метался из стороны в сторону по берегу, успел уже порядком надоесть Рафику.

— Нет не все равно. Потому что она мне тоже нравится. И тебе. Просто ты признаться боишься.

— Не боюсь. Конечно, нравится.

— Так почему ты не объяснишься?

— Для чего? — Недоуменно спросил Рафик. — Там и так все ясно. Зачем зря спрашивать?

— А вот и неправда. Ты и я имеем такие же шансы, как и Сашка. Я считаю, надо заявить об этом, и попытаться добиться ее любви.

— Интересно, что значит добиться в твоем понимании? Она не товар, а живой человек. И хочу заметить, наш друг. Или ты предлагаешь действовать как охотники за женщинами?

— Ты опять все утрируешь. — Кипятился Мишка. — Добиться, значит…. — Он на время задумался, а потом предложил: — подарить ей подарки.

— Леденцами купить ее хочешь? — Обидно усмехнулся Рафик и посмотрел на друга.

— Знаешь, что? Ты меня уже достал своим юмором про мою любовь к леденцам. Это уже не смешно. Понятно? Ты трус вот и все.

— Возможно, но я не предлагаю купить расположение женщины подарками, тем более что ее отношение к нам и так видно. Давай закроем эту тему, пока мы не поссорились.

— Тебе нечего возразить против труса? — Не унимался Мишка.

Но тут терпение Рафика закончилось и, гаркнув, на друга: — «Заткнись!», — он отвернулся и уставился в костер, всем видом показывая, что он больше не намерен продолжать этот разговор.

В этот момент из-за кустов послышался женский переливчатый смех, и, держась за руки, появились Сашка и Адара.

Увидев молчаливого злобного Рафика и надутого Мишку, который с нескрываемым удивлением смотрел на их сцепленные руки, Сашка рассмеялся.

— Чего это вы, опять повздорили?

Адара заняла место у костра рядом с Рафиком, веселыми глазами наблюдая за друзьями. Рафик посмотрел на Сашку и коротко ответил:

— Немного.

— И о чем спор? — Поинтересовался Сашка. Но тут же, сам ответил. — Дай подумать… Аааа! Должно быть о леденцах, а Мишка?

Никто из друзей, кроме Мишки не смог сдержать смеха. Однако последний почувствовал себя уязвленным, глядя как над ним смеется его любимая женщина, вместе с этими, так называемыми, друзьями.

— Да пошли вы. — Выпалил он, развернулся и пошел прочь.

— Эй, Мишка! Перестань дуться. Я пошутил. — Кричал вслед Сашка, но тот только прибавил шагу и даже не обернулся.

— Ну вот, обидели его. — Переживал Сашка.

— Ничего. Отойдет. Не в первый раз. — Успокоил Рафик.

— Пойдемте ко мне, — предложила Адара. — У меня сегодня пирог с абрикосами. Может, Мишку по дороге захватим. Он сладкое любит.

— Нет. Извините меня, — сразу отказался Рафик. — Я обещал сегодня помочь родителям. Поешьте пирог за меня, хорошо? Я пойду. Удачи.

И оставив друзей одних, он пошел к дому.

— Ну вот. — Вздохнула Адара. — Придется нам вдвоем пирог есть.

Она удобнее устроилась на песке и сняла бейсболку. Ее волосы рассыпались по спине, и Сашка невольно залюбовался ею. Он видел немало женщин, за пределами поселка, познал продажную любовь, но это был просто секс. Никаких чувств. А тут совсем другое. Ему было страшно прикоснуться к ней, как будто, он мог что-то сломать или испортить.

— Ты что? — Спросила Адара, заметив его взгляд. — Почему ты на меня так смотришь?

— Прости, я не хотел тебя испугать или обидеть. Ты очень красивая, и я любуюсь тобой.

— Я тебе нравлюсь?

— Конечно, как же ты можешь не нравиться.

— Хочешь, я тебя поцелую? По-настоящему. — Просто предложила Адара.

Почему-то это предложение больно задело Сашку, и он подумал: — «Как будто я вымогаю ее любовь. Зачем я сказал, что любуюсь ей?» Он посмотрел ей в глаза и тихо произнес:

— Я не хочу, чтобы ты делала то, что тебе не нравится.

— Хорошо. Обещаю, что не буду.

Она нежно улыбнулась и потянулась к Сашке.

Никогда, до конца своих дней, не мог он забыть их первый поцелуй. Мир для него перевернулся, тело перестало существовать, а голова отказывалась думать. Если человек мог дотянуться до рая, не умирая, и подглядеть что там делается, то это был именно тот момент. Он видел и чувствовал рай.

Вдруг, что-то хрустнуло за их спинами, и они в одно мгновение вскочили на ноги, с пистолетами в руках. Но никто не спешил нападать. Сашка выждал полминуты, и осторожно подкрался к кустам. Адара медленно следовала за ним, готовая прикрыть своего друга. Сашка раздвинул ветви, но там никого не было. Он прошел дальше — тоже никого. Он опустил оружие.

— Наверное птица.

— Наверное. — Согласилась Адара, засовывая пистолет в глубокий карман штанов. — Может, пойдем ко мне?

— Идем. — Кивнул Сашка, и они направились к дому Адары.

На самом деле это была не птица, а Мишка. Обидевшись, он пришел к своему дому и уселся прямо на газоне, перед окнами. Там нашел его Рафик. Он опустился рядом с другом и стал извиняться:

— Прости. Я, правда, не хотел тебя обидеть. И Сашка тоже. Нам очень жаль. Прости.

— Не хотели, а обидели.

— Ну, прости. Хочешь, мы, что-нибудь сделаем для тебя?

— Подарите леденцов? — С сарказмом спросил Мишка.

Рафик улыбнулся, понимая, что его друг оттаял.

— Заметь, не я это сказал, а ты. В общем, леденцов не обещаю, но Адара приглашала на пирог. Тебя тоже.

— А почему ты не пошел?

— Обещал родителям помочь. А тебя ждут у реки. Иди, или сиди, и жди их тут.

С этими словами Рафик поднялся и направился к дому.

Поразмыслив, Мишка решил пойти навстречу друзьям. Приблизившись к реке, он задумал подшутить над Сашкой и Адарой, напугав их, неожиданно выскочив из кустов. Но когда он раздвинул ветви, чтобы посмотреть, где они, то остолбенел от увиденного — они целовались, крепко, закрыв глаза, как могут целоваться только влюбленные. Волна ревности накрыла Мишку с головой, в глазах потемнело, а в висках застучала кровь. Если Сашка видел рай, то Мишка видел ад. Со всех ног он бросился бежать прочь. Не желая быть замеченным, он добежал до ближайшей постройки, спрятался за ней, переводя дыхание и приходя в себя. Домой он пришел в ужасном настроении, и даже приезд дяди, с деньгами и дорогими подарками, не мог привести его в хорошее расположение духа.

— Что это надулся, мой ковбой? — Игриво спросил дядя, который в этот момент помогал своей сестре накрывать на стол и, проходя мимо Мишки, взъерошил ему волосы.

— Ничего, — злобно отмахнулся Мишка.

— А я думаю, что-то случилось. Расскажи дяде. Дядя поможет.

— Нет. Не поможет. Оставь меня в покое.

— Не надо так разговаривать со своим дядей, Михаил, — вмешалась мать. — Он тебя любит и хочет помочь. Если ты из-за этой девушки убиваешься….

— Мама! Нет! — Буквально завопил Мишка. — Ты же обещала. Как ты могла?

— Что, что я слышу? — Заинтересовался, чрезвычайно развеселившийся, дядя. — Мишка влюбился? И в кого интересно? Девушку сорока пяти лет?

— Да нет же. — Отвечала Мишкина мать. — У нас есть молодая женщина. Ей двадцать шесть…

— Мама! — Снова попытался остановить свою мать Мишка, но та только отмахнулась.

— Перестань. Дяде можно сказать. Он никому не скажет, правда брат?

— Нет. Не скажу. Честное слово. — Искренне клялся тот.

И Мишкина мать рассказала своему брату, все, что когда-то, лет двадцать назад по секрету поведал ей ее сын, прибежавший с реки. Дядя слушал внимательно, даже чересчур, а потом весело, словно это не представляло для него никакого интереса, стал давать советы племяннику в ухаживании за молодыми женщинами.

Спустя два месяца после этого случая, Рафик и Адара, сидели у реки, время от времени развлекаясь метанием ножей по мишени, висевшей на дереве. Сашка еще дня три назад уехал с отцом в Центр, а Мишку пригласил к себе в гости дядя, осмотреться и найти подходящую работу. Солнце медленно закатывалось за горизонт, вокруг было тихо и спокойно. Они не громко разговаривали, как вдруг услышали выстрелы и крики, доносившиеся из поселка. Рафик велев Адаре оставаться на месте, побежал посмотреть, что происходит. Прошло минут пятнадцать, но он не появлялся. Не выдержав, Адара осторожно пошла следом. Она уже почти добралась до ближайшего строения, как вдруг увидела бегущего Рафика. Он направлялся не к реке, а к дому, на крыше, которого они обычно сидели, и кричал во все горло:

— Валерка беги!!! Беги!!!

За ним, прилично отстав, стреляя на ходу, бежали охотники.

«Меня кто-то предал. — Пронеслось в голове у Адары. — Они пришли за мной, и Рафик, рискуя своей жизнью, ведет их по ложному следу».

Она вышла из укрытия. Ее заметили и бросились следом за ней, крича и размахивая оружием. Адара не заставила себя долго ждать, и рванула с места, так быстро, как только могла. Она вернулась к берегу и побежала вдоль реки, так как по песку трудно было проехать на машине, а преследователи не могли угнаться за ней на своих двоих. К тому же в километрах двух, на другом берегу, начиналась степь с заброшенными поселками, где можно было устроить ночлег и подумать. Голова Адары разрывалась от вопросов: «Кто меня предал? Сашка? Не может быть. Только не он. Рафик тоже не мог, ведь он пытался увести охотников за собой. Или притворялся? А может Мишка? Черт, как они нашли меня? Они наверняка заходили в дом….»

Адара резко остановилась. От мысли об ее приемной матери и о том, что с ней могли сделать бандиты, ее сердце сжалось, а тело покрылось холодным потом. Она уже хотела развернуться, но тут услышала далекий рев машин.

«Ладно, сейчас необходимо скрыться, — сказала она себе. — Так будет лучше для всех. А потом тайком пробраться в поселок и все узнать. И пусть боятся, те, кто меня предал. Если с моей матерью что-то случилось. Я буду мстить. Клянусь! А сейчас вперед редкий и дикий зверь Адара. На тебя открыта охота».

Перебравшись на другой берег, она углубилась к мертвым развалинам покинутых домов. Теплый свежий ветер от реки бодрил ее, а ночь скрывала от посторонних глаз. Она бежала почти не останавливаясь до раннего утра. А когда солнце появилось над горизонтом, она залезла на чердак полуразрушенного двухэтажного здания.

Прежде чем лечь спать, она установила на втором этаже ловушки, попав в которые человек или зверь, обязательно произвели бы шум и разбудили ее. Но весь день, примерно до четырех часов вечера она проспала совершенно спокойно. Никого не было на километры вокруг. Проснувшись, Адара около часа, лежала на спине, глядя на небо через дыру в разрушающейся крыше, и думала. Думала о предательстве, друзьях, своей приемной матери, о погибших родителях, и том времени, когда они еще были живы. Она помнила совсем немного, то ли потому, что тот страшный день вытеснил из памяти все прочие воспоминания, то ли оттого, что просто не запоминала. Но в чем она точно была уверенна — это в том, что ее детство было прекрасным с ее любящими родителями, в их уютном доме.

Она закрыла глаза и увидела свою мать, которая шла по дорожке и улыбалась, подзывая к себе маленькую Адару. Адара обрадовалась и побежала ей на встречу. Но прозвучал выстрел, и ее мать упала на полу гостиной. Адара обернулась, перед ней стоял мальчик с холодными медовыми глазами и пистолетом в руках. Она схватила нож и вонзила ему в грудь, но нож прошел сквозь него. Она ударила еще раз — ничего. Она пробовала снова и снова, а вдали нарастал шум автомобильного двигателя.

Этот звук словно вырвал Адару из сна, она резко вскочила и сквозь щель в стене посмотрела наружу. Это были охотники. Они разделились. Двое остались, а остальные, в том числе и машина с фургоном, продолжали свой путь дальше. Вот и эти двое разошлись. Один направился к зданию через улицу, а другой двигался прямо к дому, в котором укрылась Адара.

«Всего один. — Подумала она. — Прекрасно. Самое главное не шуметь и не запачкать ничего кровью. Стрелять он все равно не будет. Товар портить нельзя». — Адара осторожно спустилась на первый этаж и, приготовив пистолет, скрылась в тени.

Не привыкшие к особо сильному сопротивлению со стороны женщин охотники были спокойны, уверенны и беспечны. Отпор могли дать только мужья, родственники или друзья, но сами женщины, и уж тем более одинокие, загнанные в угол — никогда. Поэтому человек в балахоне, не оглядываясь, переступил через порог. Как только он прошел вглубь дома, Адара подкралась сзади и приставила пистолет к его голове.

— Тихо. Или получишь пулю, и тебе твоя часть денег будет уже не нужна. — Предупредила Адара. — Понятно? Если понятно, то кивни.

Человек кивнул.

Она продолжала:

— А теперь сними свои тряпки с башки и положи на пол. Медленно, без резких движений.

Охотник снял чалму и бросил на пол. В тот же миг, решив, что он справится с женщиной, а у Адары не хватит духу выстрелить в живого человека, он обернулся и попытался ухватить ее за руки. Адара одним молниеносным сильным движением отбила его руки, а затем ударила бандита рукояткой пистолета в переносицу. Из носа хлынула кровь. От шока и боли он схватился за нос и слегка наклонился вперед, подставляя затылок. Адара, не задумываясь, нанесла сокрушительный удар, и человек повалился на пол. Она быстро сняла с него балахон, штаны, освободила его от оружия, затем, крепко связав, найденной в его сумке веревкой и забив ему рот куском тряпки, отволокла в самую дальнюю комнату и привязала к трубе, торчавшей из стены. Она надела одежду охотника, обмотала голову материей, прикрыла лицо, подхватила оружие, сумку, и вышла из дома.

Навстречу ей попался другой охотник, который обследовал соседнюю улицу. Не заподозрив ничего, он помотал головой в знак того, что девушка не обнаружена и пошел к следующим домам. Адара сделала тоже самое и направилась в противоположную сторону. Так переходя от дома к дому, она удалялась от преследователей, продвигаясь к своему поселку.

В темноте, перед самым рассветом она достигла цели. Поразмыслив, куда же ей идти к себе или Сашке, решив, что в ее доме уж точно будет засада, выбрала второй вариант. Она подошла к дому своего друга совершенно спокойно, так как это сделали бы бандиты, и громко постучалась. За дверью послышались шаги и грубый мужской голос, в котором она узнала Сашкиного отца, недобро осведомился, кому, что надо в такую рань. Адара не менее грубо, стараясь до максимума понизить свой голос, потребовала, чтобы ей открыли. Дверь отворилась, и Адару встретило дуло старого ружья.

— Что надо? — Спросил Сашкин отец. — Вам кажется, сказали, что мы не знаем ничего ни о каких девушках. Убирайтесь.

Адара сделала полшага вперед и прошептала:

— Это я, Валерка.

Глаза у Сашкиного отца расширились, но он взял себя в руки и показательно громко сказал:

— Хорошо, можете обыскать мой дом. Пожалуйста.

Адара зашла внутрь и откинула с лица кусок материи.

Из другой комнаты вышла Сашкина мать.

— Значит это правда, — грустно начала женщина, — столько лет скрываться. Это ужасно…

— Где Сашка? — Сразу перешла к делу Адара.

— Он и Рафик отправились за охотниками. — Ответил Сашкин отец. — Они надеются, что так найдут тебя. Мы приехали из Центра спустя часа два, как бандиты появились в поселке. Рафик дождался Сашку и все ему рассказал. Они взяли оружие, и пошли по их следу. Пока никто из них не возвращался. — Было видно, что он волнуется, но считает поступок своего сына правильным.

— Охотники в поселке? — Снова спросила Адара.

— Да. И в твоем доме. Ждут, что ты вернешься или дашь о себе знать.

— Тогда не могли бы вы, под каким-либо предлогом привести сюда мою мать, или хотя бы сказать ей, что я жива и меня не схватили?

Адара с мольбой посмотрела на родителей Сашки, но те опустили глаза, а Сашкина мать начала всхлипывать. Адара похолодела от ужаса, по ее телу побежали мурашки. Она уже догадалась, но все равно спросила:

— С ней что-то случилось?

— Бандиты убили ее. — Тихо произнес Сашкин отец.

— Как?

— Она не мучилась. Пуля в сердце.

У Адары потемнело в глазах, а мысли одна за другой кружились в ее голове: — «За что? Что им сделала старая женщина? За то, что скрывала меня? За то, что не продала? Почему? Почему все, кто со мной связан, погибают? Может на мне какое-то проклятье? Может мне надо умереть, и тогда эти убийства прекратятся?»

В этот момент раздался стук в дверь. Адара мгновенно очнулась, и прикрыв лицо, встала в тени комнаты.

Сашкин отец пошел в прихожую. Через полминуты он появился на пороге, в сопровождении сына. Сашка был мокрый, грязный, его руки были опущены, а на лице отражалась боль и безнадежность. Адара сделала шаг вперед. Сашка не узнав ее, выхватил пистолет и направил на Адару. Она сняла с лица тряпку, и он просиял. Крепко обняв свою подругу, он прижал ее к себе.

— Как? Мы думали, они схватили тебя.

— Нет. Мне удалось отбиться и заполучить вот это. — Адара взглядом показала на свое одеяние. — Потом добралась сюда. Где Рафик? Твой отец сказал, что вы вместе отправились меня искать.

Сашка посмотрел на нее и печалью ответил:

— Убили Рафика.

Адара села на стул.

— Как это случилось?

— Мы отправились за ними. — Начал повествование Сашка. — Долго за ними шли. Наконец под утро, они видимо потеряли след, и начали разбиваться на кучки, чтобы обшарить большую территорию. Мы не знали что делать, ведь нас-то было всего двое. Поэтому решили отдохнуть и подумать, тем более что эти упыри тоже разбили лагерь. Мы были не близко к ним, но и недалеко, чтобы услышать, когда они снова соберутся на поиски. Я дежурил первым, затем Рафик. Я спал, поэтому не знаю, что произошло. Меня разбудил крик Рафика. Они узнали его, поскольку я слышал возгласы бандитов, что это тот парень, который пытался предупредить тебя. Видимо они решили, что мы знаем, где ты. В общем, мы прыгнули в реку и поплыли. Но они начали стрелять. Мы нырнули. Когда я вынырнул, Рафика не было. Я вернулся позже и прокрался к месту их стоянки. Никаких следов. Потом я долго нырял в том месте, где мы бросились в реку. Ничего. Я пошел вниз по течению….. и нашел его труп. Пуля попала ему в шею. Я дотащил его до нашего места у реки и положил пока там.

— Его родители знают? — Спросила Адара.

— Да. Я сказал им. Они сами похоронят его. Нам идти нельзя.

Сашка, словно иссякнув, опустился на диван и замолчал. В доме повисла страшная тишина, даже Сашкина мать зажала себе рот, стараясь подавить рыдания. Так прошло около десяти минут, Наконец, Адара, словно выдавливая из себя каждое слово, произнесла:

— А где Мишка?

— Он не вернулся из Центра.

— Значит, это он, да?

Сашка кивнул.

— Как ты узнал?

— Когда Рафик мне все рассказал, мы пошли узнать, не вернулся ли Мишка, и не пойдет ли он с нами. Дверь открыла его мать. Она была сильно испугана, но не бандитами. Мы спросили ее, когда он приедет, но она ответила, что Михаил остался жить и работать у дяди в Центре и, чтобы мы его больше не беспокоили, и сама она собирается переехать туда. Я сразу все понял, а потому спросил ее напрямик, рассказывал ли ей Мишка когда-нибудь о том, что врач нашего поселка растит девочку. Она ответила, что рассказывал, но, ни она, ни ее брат никогда никому не говорили об этом, и что должно быть мы сами проболтались, или кто-нибудь просто увидел тебя случайно. Мишка рассказал ей ВСЕ! Где мы нашли тебя, в чем ты была, какая, когда это было. Так что, боюсь, что скоро здесь появятся не только охотники.

Адара молчала. Прошло еще полминуты, прежде чем она окончательно пришла в себя, встала и решительно произнесла:

— Я еду в Центр. Я найду этого предателя и его дядю. Они ответят за все убийства. Я просто не могу простить.

— Это опасно Валерка. — Сашка не отговаривал, а только предупреждал.

— Знаю. Но именно там меня меньше всего будут искать, и именно там мои враги. Так что, я отправлюсь туда прямо сейчас.

— Я иду с тобой. — Сашка встал.

Его мать всхлипнула, но тутже затихла под грозным взглядом отца, который одобрял решение своего сына.

За полчаса, в полной тишине, они собрали кое-какую одежду, еду, оружие, и стояли на пороге. Мать поцеловав сына, ушла в свою комнату. Отец обнял Адару, затем Сашку.

— Я желаю вам любви и счастья, не смотря не на что, — напутствовал он. — Отомстите своим врагам и живите счастливо.

Дверь отворилась, и они ушли в предрассветный час, навстречу своей судьбе.

Центр

Добравшись до соседнего поселка, они купили старую машину, а для Адары тонкую рубашку, комбинезон из грубой пропускающей воздух ткани, удобные сандалии, бейсболку, а самое главное — у местного парикмахера удалось обзавестись накладными усами и небольшой бородкой. Волосы пришлось остричь чуть ниже плеч, в результате Адара стала выглядеть как совсем молодой мужчина. Но если снять бейсболку и присмотреться, то любому становилось ясно, что это переодетая женщина. Однако, к счастью для Адары, в Центре, да и в прочих местах бывшей России редко снимали головные уборы, опасаясь обзавестись серьезным солнечным ударом.

Спустя сутки после того, как они покинули дом, Сашка и Адара были в Центре.

От когда-то огромного, переполненного людьми и машинами города остались пустые полуразрушенные дома и дороги. Вся жизнь сосредоточилась в районе бывшего третьего транспортного кольца. Все, что было за ним, как правило, было мертво. Всюду валялся мусор, разбитые стекла, покрытые слоем песка и пыли. Асфальт был испещрен дырами и провалами от упавших снарядов. Только на севере и западе от ТТК до МКАД постепенно расселялись люди. Жители бессознательно тянулись к центру города, где был кусок цивилизации, так что, когда друзья въехали в район третьего транспортного кольца, то подумали, что пересекли границу двух параллельных миров. Здесь кипела самая настоящая жизнь, работали магазины и кафе, ездили машины и общественный транспорт, мопеды и велосипеды, ходили люди, и среди них было немало женщин. Улицы отчищали от песка, дороги и обжитые здания ремонтировали, высаживали цветы и деревья. Жители города каждый день ходили на работу, в магазин, ездили друг к другу в гости, а вечерами посещали кафе и рестораны. Когда становилось темно, на улице зажигали фонари, а на домах, столбах, щитах начинала светиться реклама. Однажды покинутый город вновь оживал.

Адара и Сашка остановились в пустом четырнадцатиэтажном доме на краю ТТК на юге, где не было не электричества не газа. Вокруг стояли почти не обжитые здания, но их это вполне устраивало. Денег у них было немного, поэтому Сашка устроился в мастерскую недалеко от их квартала, где ремонтировали транспортные средства, начиная от велосипедов и заканчивая большими машинами. Адара, пока Сашка был на работе, ходила по городу и пыталась выяснить, хоть какую-нибудь информацию, которая навела бы их на след Мишки и его дяди. Вечерами они встречались в своем убежище и рассказывали друг другу новости.

Как-то вечером они сидели на диване и сквозь пыльные окна смотрели на закат над городом, наслаждаясь ужином и неспешной беседой. Вокруг было тихо, только издалека доносился шум улиц и виднелся пока еще неяркий свет от разгорающихся фонарей.

— Больше месяца прошло и никаких результатов. — Произнесла Адара. — Что-то необходимо придумать. Я каждый день покупаю новые газеты в надежде хоть что-то обнаружить в них. Хожу по улицам, но…

— Не переживай, рано или поздно мы найдем их. Вот увидишь. — Успокаивал Сашка.

— Я сильно на это надеюсь. Не думай, я помню все, что со мной случилось. Помню моих родителей и приемную мать.

— Я не думаю, что ты забыла.

Сашка смотрел на Адару, но видел, что его слова не успокоили ее. Она перестала есть, и в задумчивости, грустными глазами, провожала последние лучи заходящего солнца, которые еще проступали над крышами зданий.

— Вот что, — неожиданно решил Сашка, — нам надо развеяться.

— Что???

— А почему бы и нет? Мы уже давно не смеялись. Нам надо встряхнуться.

— И как ты это предлагаешь сделать?

— Здесь недалеко есть неплохой клуб. Сходим туда?

— Но если …

— Нет, никто не поймет, что ты женщина. Оденешься как обычно, а в полумраке совсем никто не заметит.

Сашка выжидательно и со страхом смотрел на Адару. Она долго думала, а потом весело, совсем как раньше, улыбнулась и вскочила с дивана.

— Мне нравится твоя идея. Стоит попробовать. Причешу свои усы и вперед. — С этими словами Адара прилепила усы с бородкой и демонстративно причесала их расческой.

Сашка рассмеялся. В хорошем настроении они вышли навстречу вечернему городу.

Они решили прогуляться пешком, и, пройдя кварталов пять, оказались на ярко освещенной, бурлящей ночной жизнью улице.

Клуб находился в полуразрушенном здании и занимал два этажа. Вход был свободным, возле него было много народу. Кто-то входил туда, кто-то выходил, кто-то просто стоял рядом разговаривая. К своему огромному изумлению, Адара обнаружила здесь немало женщин, но почему-то почти никто не смотрел в их сторону. Она шепотом поинтересовалась у Сашки, почему. Ответ потряс ее до глубины души.

Из-за нехватки женского пола и соответственно большого спроса, из-за желания заработать многие юноши уродовали свое тело. Те, кому удавалось найти средства на дорогостоящую операцию, почти полностью превращались в женщин, они обладали внешними половыми признаками, пили и кололи гормональные препараты. Но чаще встречались те, у кого не хватало денег, и они были вынуждены продавать себя, одевшись в женскую одежду и парик, или делать операцию постепенно, находясь в состоянии каких-то полуженщин. В клубе и на улице их было немало, и среди этого многообразия можно было не опасаться, что на Адару обратят внимание.

Адара и Сашка протиснулись к стойке, купили пару бутылок пивного напитка, а затем сели на узкий диван, тянувшийся почти вдоль всех стен и наблюдали за публикой. Адаре понравилось в клубе. Она была в таких местах в первый раз в своей жизни, но огромная толпа, непрерывный гул голосов, перемешивающийся со звоном посуды, звуками музыки, различными запахами, и громким смехом — все это создавало ту обстановку, в которой Адара, наконец, чувствовала себя в безопасности.

Вдруг Сашку окликнул какой-то парень, проходящий мимо, с шестью стаканами пивного напитка в руках:

— Сашка! Зашел на огонек?! Вот молодец.

Парень был молодой, лет двадцати шести, с темными вьющимися волосами, невысокого роста, с легкой небритостью, и очень красивыми большими глазами. Весь он как будто светился изнутри. Он был явно в хорошем настроении, но не пьян.

— Мы сидим вон там… — Парень взглядом указал на столик, за которым сидела шумная компания из пяти человек. — Пойдем к нам. Там все наши.

— Я не один. — Сашка посмотрел на Адару. — Это мой друг Валера. Он приехал недавно из поселка в котором я жил. Думает тоже тут работу подыскать.

— О, вот и отлично! Привет кстати, — обратился молодой человек к Адаре. — Мы вместе работаем. Лапу пожать не могу, руки заняты. Я Таркан. В честь певца назвали. Был такой. Говорят я даже похож, аааа…. — С этими словами он качнул головой, будто в танце, и подмигнул друзьям, которые в ответ громко рассмеялись.

— Он всегда такой. Не обращай внимания. Он нормальный парень. Веселый… — Кричал в ухо Адаре Сашка.

— Пошли. — Снова позвал Таркан и направился к столику.

Адара и Сашка последовали за ним.

Приплясывая, молодой человек подошел к столу и громко завопил:

— Уаааууу!!!! А вот и я! Я привел компанию. Смотрите кто у нас тут.

С разных концов посыпались радостные возгласы на тему: «Сашка! Черт, хорошо, что зашел! Молодец!», и так далее.

Вновь прибывших разместили за столом и веселый разговор снова забурлил. Разговаривали почти обо всем, перемежая это непрерывными шутками и смехом. Неожиданно Таркан спросил у Сашки, направляя свой вопрос так же и Адаре:

— Ты, кажется, сказал, что Валерка работу ищет?

— Да, подумывает остаться, а без работы никуда.

— Так пусть идет к нам. — Включился в разговор толстый мужчина лет сорока, которого звали Анатолий.

— Точно. У нас весело. — Вмешался другой.

— Да я ничего не знаю про машины. — Стараясь говорить голосом, как можно более низким, ответила Адара.

Во время разговора, она почти все время молчала, чтобы ни чем не выдать себя, но когда все обратились к ней, молчание было бы уже чересчур подозрительным.

— Да ладно. Научим. — Отмахнулся Таркан. И снова сделал танцевальное движение головой и подмигнул, чем вызвал общий смех.

— Ты научишь пожалуй. — Весело улыбаясь, сказал высокий плотный мужчина тридцати пяти лет, которого звали Мустафа. — Задницей крутить. Танцор…..

— А что? можно и задницей, — отозвался Таркан, — лишь бы работа шла. Крутишь эдак так задницей, а руками в такт болты завинчиваешь.

Он вскочил с места и изобразил, то, что только что сказал. За столом все покатились от смеха. В этот момент позади Таркана нарисовалась жилистая фигура, размалеванного молодого человека в белом парике и коротком красном платье, узком и облегающем на столько, что было видно выпячивающееся мужское достоинство. Фигура приблизилась незаметно и, слегка обняв Таркана, нагнулась к столу и томно произнесла:

— Чего-нибудь сладенького веселым мальчикам? Я могу делать такоееее, что бон-бон вам кислятиной покажется. Ммммм.

Таркан, не ожидавший такого, в ужасе отпрыгнул в сторону и завопил:

— Черт! Чур меня, чур! Нелюдь проклятая, изыди отсасывать за соседние столы. Уж лучше бон-бон, чем черные дыры. Тьфу!

За столом и вокруг, кто наблюдал происходящие, повалились со смеху. Лицо фигуры исказило бешенство, она прошипела, что-то вроде: — «Тупоголовые идиоты и импотенты» и удалилась.

— Дотанцевался, — смеялся всем своим толстым телом, вытирая набежавшие слезы, Анатолий.

— Я не могу больше. Такого еще не было, — качая головой, отдувался Мустафа. Но тут же добавил: — но все когда-нибудь в первый раз.

Это вызвало новый взрыв смеха.

Таркан продолжал стоять, расплевываясь на все стороны и ругаясь отборными словами.

— Ну, ну, ну. Успокойся. — Смеясь, похлопал его по руке Сашка и стал тянуть за штанину, чтобы усадить за стол.

— Ты его по заднице похлопай. Вдруг ему понравится, — предложил Мустафа, и все снова засмеялись.

— Завтра Мустафа я уроню на тебя машину с подъемника за твои шутки. — Пообещал Таркан и этим опять развеселил всех.

— А что такое бон-бон? — Потихоньку спросила Адара у Сашки.

— Это кажется на французском конфета. А вообще, так называют старых женщин, которые продаются здесь. Они очень сильно накрашены, надушены и вообще выглядят как конфеты в ярких фантиках. — Он взглядом указал, на пристроившуюся у барной стойки невысокую фигуру, облаченную в платье с блестками.

— Понятно. — Адара замолчала и подумала о том, что может быть это ее будущее — превратиться в бон-бон.

Однако уже через минуту грустные мысли оставили ее, поскольку снова посыпались шутки и зазвучал веселый смех. Так прошел остаток вечера.

Расходились поздно ночью, когда совсем стемнело. Адара и Сашка попрощались со всеми, пообещав, что в ближайшие дни обязательно заглянут. Они шли по улицам, молча, вдыхая теплый ночной воздух, и каждый размышлял о чем-то своем.

В течение всего вечера, Сашка, невольно поглядывал на Адару и любовался ее улыбкой, глазами. Он видел, что ей, наконец, весело как раньше, что она чувствовала себя свободно и расковано, она стала прежней, будто растаяло кольцо льда, сковавшее ее все это время. Он посмотрел на нее, и она ответила ему легким веселым взглядом. Они поднялись в свое убежище, закрыли дверь и отдались друг другу.

На следующее утро, Сашка не стал будить Адару. Стоя у окна, он смотрел на просыпающийся город, наслаждаясь воспоминаниями прошлой ночи. Потом, немного перекусив и выпив воды, отправился на работу. Адара напротив, проснулась в ужасном расположении духа. От вчерашнего веселья не осталось и следа, только воспоминание о жуткой размалеванной фигуре, и слово «бон-бон». Она представляла себе свою жизнь и ничего не видела, кроме страшных ведений. Она хотела вырваться из этого круга, где она не свободный человек, а не понятный редкий зверь или товар. Потом на нее нахлынула ненависть к убийцам ее родителей, предателям, ко всему миру. Она больше не могла находиться в помещении, и, одевшись, отправилась бродить по городу.

Прошло еще две недели, но Мишку и его дядю так и не удалось найти. Чтобы хоть как-то отвлечься, Адара с Сашкой теперь частенько заглядывали в клуб. Вот и в этот раз они сидели за столиком, дожидаясь остальную компанию, но спустя полчаса к ним присоединился только Анатолий.

— Где остальные? — Поинтересовался Сашка.

— Кто где. Мустафа и еще трое шабашить отправились. А Таркан наш на новую работу устраиваться.

— Как так? — Удивился Сашка.

— Ага. Не будет он у нас больше танцевать. — С грустью в голосе рассказывал Анатолий. — Ему знакомый работу предложил. Платят не намного больше, зато престиж.

— Куда он устраивается?

— В одно из подразделений ЦентрНефтеГаза. В отдел статистики что ли. Кстати, парень, который его устроил твой земляк. Михаил зовут. Он тут у дяди живет.

При этих словах, Адара подавилась водой и закашлялась. Сашка под столом наступил ей на ногу, чтобы она ненароком не проговорилась и спокойно продолжал:

— А из какого он поселка? Ведь под Тулой много селений. Часть забросили, конечно, но в некоторых еще живут.

— Черт, дай вспомнить. Таркан что-то говорил. Ммммм….. — Анатолий закатил глаза, будто ища подсказку на потолке.

Адара и Сашка не сводили с него глаз. Ей казалось, что он вспоминал очень долго. Для себя она уже решила — это Мишка. Но необходимо было убедиться.

Анатолий громко цокнул языком и победно вскричал:

— О! Точно! Велегож!

Не смотря на то, что Сашка предупреждающе наступил на ногу Адаре, она не смогла удержаться от радости, что они, наконец, напали на след предателя, и от избытка чувств ударила кулаком по столу. Анатолий уставился на нее, не понимая, что вызвало такую реакцию. Адара тут же взяла себя в руки и с горечью в голосе объяснила:

— Жаль, жаль. Не из нашего поселка. А я-то уж обрадовался, что земляк еще один повстречался. Мы же из Юрьевки, а это далекоооооо. Почти возле Тулы.

— Аааа. — Кивнул понимающе головой Анатолий.

— Нет. Не наш. — Поддержал Адару Сашка. — А как Таркан с этим Михаилом познакомились? В этом клубе?

— Вот этого не знаю. То ли на гонках, то ли еще где. Но общаются уже давно, и в клуб вместе ходят иногда. Не в этот конечно. Дорогой. Туда просто так не пускают. Мишка водил Таркана. У Мишки этого друзей нет, он и привязался к Таркану. Вот теперь на работу переманил его.

— У этого парня видимо деньги есть. Наверное, в большом доме живет? — Сашка осторожно пытался вызнать, знает ли Анатолий, где живет Мишка.

— Не знаю. Не интересовался. Но деньги у его дяди есть точно. И Мишку он на такую работу пристроил.

— А где это подразделение? Тоже на центральных улицах, наверное?

— Да. На Тверской. Возле кремля. В этом здании когда-то дорогущий отель был. Его как заново отстроили после гражданской войны, так сразу туда и въехали эти из НефтеГаза.

— Как повезло нашему танцору. Теперь будет работать от зари до зари или у них свободный график? — Продолжал вызнавать Сашка.

— Как положено с десяти ноль-ноль до восемнадцати и обед час. На ночь оставаться теперь не будет, срочно мопед, чей-нибудь чинить.

Адара сидела, слушала, и удивлялась: «Сколько раз я проходила мимо этого здания и никак не могла наткнуться на Мишку. А он, оказывается, был там, совсем рядом. Теперь я найду его, и он поплатиться за свое предательство и за, то, что из-за его длинного болтливого языка убили мою мать и Рафика».

На следующий день, когда Сашка ушел на работу, Адара отправилась, к указанному зданию на Тверской, необходимо было найти место, с которого можно было вести наблюдение. Они решили проследить, где живет Мишка, и попробовать достать его дома, либо на пути к нему.

Адара нашла наблюдательный пункт на крыше здания напротив. Не смотря на то, что оно было обжито людьми, вход на крышу был не заперт, и с нее прекрасно просматривались соседние дома и улицы. Адара купила бинокль, и теперь каждое утро, как на работу к восьми приходила на крышу.

Мишку она увидела на следующий же день. Он подкатил на кабриолете желтого цвета ровно в девять пятьдесят пять, и вошел в здание. При виде него у Адары сжались кулаки. «Сволочь! — Думала она. — Он похоже даже не испытывает угрызения совести. Живет себе припеваючи. Ездит на машине, работает на такой чудной работе, весь такой чистенький и сияющий, как его машина. Жрет леденцы, за которые продал своих друзей».

Мишка действительно выглядел очень хорошо, в новом дорогом костюме, прекрасно постриженный, немного пополневший и всегда улыбающийся своим коллегам. Он входил в здание ровно в девять пятьдесят семь и выходил из него в восемнадцать ноль пять.

Адара наблюдала за ним около двух недель, попутно выясняя у Таркана, который продолжал приходить в клуб, прочие подробности. Так, например, выяснилось, что Мишка живет где-то в районе Таганской площади, что его мать осталась в поселке, и что он любитель автомобильных гонок, которые регулярно проводились где-то на севере за пределами ТТК. Спустя еще пару дней, наконец, удалось узнать, где точно находится Мишкин дом.

Дом, был двух этажный за красивым кованым забором, с садом, и хорошо охранялся. Везде были камеры, у ворот стоял вооруженный охранник. Чтобы понять, нельзя ли хоть как-то пробраться внутрь, необходимо было наблюдать почти круглосуточно, и для этого Адаре и Сашке пришлось переехать в многоэтажное здание, стоявшее неподалеку. На новом месте жительства, оказалось не так уютно, поскольку они обзавелись большим количеством соседей, а у магазина кондитерских и хлебобулочных изделий, который находился внизу, постоянно сновали работники и покупатели.

Адара часами не отходила от окна, наблюдая за Мишкиным домом. Она видела, как входили и выходили люди, как менялась охрана, как поливали сад, как привозили какую-то мебель и продукты, но так и не поняла, как же проникнуть внутрь, не вызвав переполоха. Ей в голову приходили разные безумные мысли о мести. Например: прийти в гости и ударить Мишку ножом; выйти на дорогу, навстречу его автомобилю, и когда он остановиться, пустить ему пулю в лоб; попасть на гонки, и там незаметно воткнуть нож ему в почки; послать бутылку вина с ядом; и так далее. Но всегда находились какие-то «Но» против того или иного плана, и она ждала, а настроение ее все ухудшалось и ухудшалось. Сашка уже не мог развеселить ее, тем не менее, Адара была ему благодарна. Она видела, что он любит ее, но не требовал близости, даже не намекал, всегда стараясь помочь и поддержать.

Так проходили недели.

Однажды вечером, который она, как и всегда проводила у окна, глядя на Мишкин дом, ей в голову пришла потрясающая, как ей показалась, идея. Она вскочила с подоконника, и кинулась бегом из квартиры.

Мелодично звякнул колокольчик, когда она, открыв дверь, вошла в магазин кондитерских изделий внизу. Покупателей не было. За прилавком стоял молодой человек в белом платке, завязанном на затылке, и того же цвета просторной рубахе и штанах. Рядом с ним, то, выныривая, то, снова ныряя под прилавок, суетился полный низкорослый мужчина, одетый в такую же белую рубаху и штаны, но с непокрытой головой. Он без перерыва что-то вытаскивал, расставлял, а иногда принимался бормотать себе под нос.

Когда Адара вошла, то молодой человек расплылся в улыбке, собираясь, как следует хорошему продавцу, приветствовать покупателя и обслужить его, чтобы тот остался доволен и пришел еще не один раз.

— Здравствуйте. Чего желаете? Есть очень свежий хлеб, только что из печки….

Адара не дала ему договорить. Она посмотрела в глаза молодому человеку и твердо произнесла:

— Я хочу видеть хозяина этого заведения.

Парень запнулся, и в нерешительности уставился на толстого мужчину, тем самым выдав, владельца магазина с головой.

Толстяк прекратил свою бурную деятельность, сурово взглянул на своего помощника, за то, что тот оказался так глуп, и недобро вымолвил:

— Что уставился? Иди, принеси пирожные и расставь их. Почему я все один должен делать?

Но парень продолжал стоять и все также тупо смотреть, то на толстого мужчину, то на Адару.

— Ты что оглох? — Прикрикнул хозяин магазина. — Иди, работай!

— Ой! Уже иду.

Парень очнулся, и метнулся в дверь сбоку, откуда доносились шипение и грохот. Там была пекарня. Сквозь большое окно, находившееся в стене за прилавком, можно было увидеть снующих туда-сюда работников.

Когда парень скрылся, то Адара заметила, что из окошка показывается то, одно, то другое любопытное лицо. Все уже были в курсе, что кто-то пришел устраиваться на работу.

«Но это еще что, — подумала Адара, — они главного не знают. Ох, сейчас будет переполох».

Тем временем владелец магазина недружелюбно посмотрел на Адару.

— Ну и кем Вы пришли устраиваться на работу? Пекарем?

— Думаю, продавцом. — Совершенно спокойно ответила Адара на злобный тон.

— Да знаете, сколько у меня таких? — С усмешкой спросил хозяин.

— Таких, как ваш помощник, наверное, много. А таких, как я, нет.

— Ох-хо-хо! Ну и чем же Вы так уникальны молодой человек?

— Я хороший продавец. Прибыль вашего магазина увеличится, я вам обещаю. И за свою работу я прошу всего ничего. Десять процентов от прибыли.

— Что?????

Хозяин магазина выпучил глаза. Такой наглости он еще никогда не слышал и не видел. Но Адара не дав ему опомниться, предложила:

— Поступим так. Вон идет покупатель. Вы мне говорите, что ему необходимо продать, и если я продаю ему это, то вы берете меня на работу на моих условиях. Договорились?

Владелец в нерешительности молчал и моргал глазами, но затем хитро улыбнувшись, вымолвил:

— Идет! Вы продадите ему две французские булки и коробку с пирожными. Вон теми, — он указал на крутящийся стеклянный прилавок с позолотой, — это мои лучшие, и они самые дорогие здесь.

— Договорились! — Весело произнесла Адара.

В этот момент из окошка и дверей, уже не осторожничая, высыпали работники пекарни. Хозяин, увидевший это, затопал ногами и замахал на них руками:

— Это еще что такое? Нашли развлечение. А ну работать, работать идите!

Пока он разгонял любопытных, то не заметил, как вошел покупатель, а самое главное, не видел, как изменилась Адара. Она скинула свою мешковатую куртку, сняла бейсболку, так что ее вновь отросшие волосы рассыпались по плечам и спине, опустила верх комбинезона, открывая на показ верхнюю часть своего тела, облаченную в обтягивающую майку, и отклеила усы и бородку.

Покупатель — среднего роста сухой старичок в аккуратном костюмчике и шляпе застыл на месте. Адара улыбаясь, подошла к нему, осторожно взяла его за локоть и самым дружелюбным и радушным тоном произнесла:

— Добрый вечер. Мы рады Вас видеть у себя. У нас сегодня просто изумительно свежая, вкусная выпечка. Вы обычно, что покупаете?

— Я хлеб ржаной с отрубями. — Прошамкал опешивший старик.

Он как, баран на привязи покорно шел туда, куда вела его Адара, и, не отрываясь, смотрел на нее. Однако так себя вел не только старик. Не ожидавшие такого преобразования работники пекарни и сам хозяин, бросили все свои дела и тоже уставились на девушку. Она же была довольна достигнутым эффектом. «Узнав, что здесь работает молодая женщина, сюда сбежится весь квартал, — думала Адара. — Уж Мишкин дядя точно зайдет. А может, и племянничек заявится». Эта мысль пришла ей в голову пока она вела наблюдение и обнаружила, что слуги из Мишкиного дома неоднократно заходили в этот магазин.

Адара остановилась около прилавка, и, глядя прямо в глаза хозяину, все так же улыбаясь, попросила:

— Нашему дорогому покупателю две французские булки, пожалуйста. Ведь надо же иногда устраивать себе праздник, так? — Обратилась она уже к старику.

— Да пожалуй. — Покорно ответил тот.

— Когда Вы в последний раз ели булки?

— Не помню. Наверное, лет пять назад.

— Давно, давно. — Не то с сочувствием, не то с укоризной в голосе, произнесла Адара. — Так нельзя. Надо себя баловать иногда. Вот, например, взгляните. — Адара подвела старика к прилавку с дорогими пирожными. — Это вкуснейшие пирожные на всей планете. Такие пирожные, едят сильные мира сего.

— Мдааа? Но они, наверное, очень дорогие. И к тому же у меня, знаете ли, диабет.

Старичок в нерешительности смотрел, то на Адару, то на пирожные. Было видно, что он боится не за свое здоровье, а за свой кошелек. Адара улыбнулась еще шире, затем нагнулась к его уху, так чтоб он мог почувствовать кожей ее дыхание, и полу прошептала:

— Для Вас мы сделаем удивительную скидку, только для того, чтобы Вы могли попробовать эти восхитительные пирожные. Потом Вы будите рассказывать всем, что ели их, и никто не устоит перед Вами. Ведь такие пирожные могут позволить себе только состоятельные и понимающие толк в жизни, люди. А Вы именно такой человек.

Старичок расплылся в самодовольной улыбке, продемонстрировав всем, свою не дешевую вставную челюсть:

— Я, пожалуй, возьму пару.

— Пару??? — Искренне удивилась Адара. — За такие деньги, я бы советовала купить Вам коробку. В коробке шесть штук. И Вы получите скидку за то, что купили больше четырех.

— Ммммм….. я не знаю.

— Вот и отлично! Клянусь, Вы не пожалеете. — Пообещала Адара, и обратилась к хозяину магазина. — Заверните покупки этого уважаемого человека, пожалуйста.

Хозяин засуетился, упаковывая пирожные и булки. Когда же покупатель добровольно протянул ему банкноту, то тот засиял как начищенный Мишкин кабриолет.

Старичок, не смотря на то, что потратил столько денег на ненужные ему продукты, остался все-таки, доволен, и немного придя в себя, уже чуть свободнее разговаривал с Адарой.

— А Вы теперь всегда здесь будете работать? Или временно?

— Всегда. — Адара многозначительно посмотрела на хозяина магазина.

Старичок тоже уставился на него.

Хозяин быстро закивал в знак подтверждения слов Адары. Старичок, удовлетворенный, просиял и игриво сообщил:

— Я теперь часто буду заходить. И всем скажу, что тут такие вкусные пирожные.

— Конечно, приходите. Вы всегда желанный гость у нас. — Улыбаясь, Адара подталкивала его к выходу. — Всего доброго. Приходите к нам еще. Мы ждем Вас. Удачного дня. До свидания.

Наконец Адаре кое-как удалось выпроводить, не желавшего уходить, старичка, и она с совершенно серьезным лицом повернулась к довольному владельцу магазина. Из-за его спины продолжали выглядывать восхищенные лица работников. Адара молча, оглядела своих будущих коллег и спросила у хозяина:

— Вы берете меня на работу?

— Вы еще спрашиваете? Конечно беру. — Ответил тот, но тут же заметил: — хотя это было несколько не честно с Вашей стороны.

— Вы чем-то не довольны? — Резким голосом поинтересовалась Адара, натягивая свою одежду и прилепляя усы и бороду. — Я могу уйти.

— Нет, нет!!! Что Вы. Это я пошутил. — Он испугался. И чтобы как-то смягчить суровую девушку и перевести разговор, добавил: — Все как обещал, и процентов десять. Как мне Вас называть?

— Валера. — Назвала свое второе имя Адара и снова посмотрела на работников пекарни. — Я не прошу вас не рассказывать не кому обо мне. В конце концов, именно для рекламы я вам и нужна. Но хотя бы не продавайте меня откровенно охотникам за женщинами.

Последние слова она произнесла с горечью в голосе, которую не смогла скрыть. Люди поняли это, и со всех сторон посыпались уверения, что никто никогда этого не сделает.

Потом все вышли знакомиться. В магазине-пекарне работало семь человек, включая хозяина, которого звали Гасан Алексеевич. Его помощника — Маруф; старшего пекаря, пожилого мужчину — Сергей; помощника пекаря, веселого молодого человека лет двадцати — Алан. И было еще три человека, выполнявших попеременно, то роли грузчиков, то водителей, то продавцов — мужчины лет сорока пяти: Никита, Радик и Азис.

Все они по-разному, но с большой симпатией и даже любовью относились к молодой привлекательной женщине. Сначала они были удивлены и рады, но уже через несколько дней разглядели в Адаре довольно доброго, веселого человека. Каждый из мужчин старался по-своему проявить внимание и показать свое отношение к ней. Например: помощник пекаря каждую неделю дарил ей по живому цветку, Маруф засыпал Адару шутками и анекдотами, старый пекарь постоянно предлагал Адаре попробовать наивкуснейшие пирожные, остальные старались попасть ей на глаза, и время от времени приносили какие-нибудь незначительные безделушки.

Адару все это умиляло и смешило, она собирала подарки, развешивала их на стенах, украшала ими витрины и прилавки. Получалось весьма неплохо, и все были довольны. В ближайшем магазине одежды она купила недорогое, но вполне подходящее платье для работы. Оно было чуть ниже колен, из тонкого легкого материала, нежно-голубого цвета с синими цветами и рукавами-фонариками. Придя в этом платье в пекарню, Адара произвела эффект сродни упавшего на землю инопланетного тела. Вокруг нее, не стесняясь, столпились все работники, на перебой рассказывая ей о том, насколько она прекрасна.

Уже на следующий день в магазин потянулись покупатели. В основном, конечно, это были мужчины, но зашли даже три женщины по очереди, чтобы убедиться, видимо, в правдивости слухов, которые разлетелись по кварталу, как бумага по ветру. Все покупали, все, что им предлагала Адара. Некоторые заходили по два — три раза за день, уверяя, что французские булки и пирожные, невозможно вкусные, и они не могут ими наесться. Спустя неделю у Адары появились поклонники. Они приносили подарки и букеты, кто-то оставлял корзины цветов прямо у входа. Гасан Алексеевич был доволен, прибыль подскочила в разы, а от покупателей не было отбоя.

Что радовало хозяина магазина, то совсем не радовало Сашку. Впервые он был в бешенстве и очень зол на Адару. Он даже не знал, что может так злиться. То, что она устроилась на работу и выдала себя, казалось ему ужаснейшей глупостью, способной погубить их. Он кричал и приводил доводы, о том, какая это была сумасшедшая идея, предлагал срочно сменить место жительства и скрыться, пока не произошло ничего плохого. Но Адара только холодно смотрела на него своими серыми металлическими глазами. В результате Сашка уже более спокойно обратился к ней:

— Ты что, правда, не понимаешь, как это было глупо?

— Ты придумал, что-то лучшее, для того, чтобы выманить Мишку из его норы?

Адара тоже была удивлена поведением Сашки, но в отличие от него, она поняла, в чем истинный смысл.

Он запнулся, замолчал на пару минут, потом раздраженно вымолвил:

— Уж во всяком случае, не стоило пороть горячку.

— И бесконечно ждать, пока судьба пошлет нам счастливый случай?

— Да.

— А до этого момента жить как раньше, одним ожиданием? Ходить в клуб, есть, пить, спать…. Как семья, да? Это ты предлагаешь?

— Я не знал, что тебе это не нравиться. Могла бы сказать.

— Но мы не семья Александр. Я не твоя жена и никогда ей не буду.

Впервые она назвала его полным именем, и от этого у Сашки в животе стало как-то холодно, а на лбу выступил пот. Адара тем временем также хладнокровно продолжала:

— Я люблю тебя, но нам никогда не дадут покоя. Нам негде скрыться от людей, которые будут охотиться за мной, в надежде продать подороже, как дорогой товар. Подтверждение тому Мишка и его дядя. Моя судьба либо быть проданной кому-то, либо стать бон-бон к старости, либо бежать. Бежать пока не упаду без сил.

— Именно поэтому ты выставила себя напоказ для сотни мужчин? Продаться хочешь подороже?

Чем больше распалялся Сашка, тем спокойнее становилась Адара.

— Я тебе объяснила мой план.

— Именно поэтому ты принимаешь от них цветы, подарки и улыбаешься им? — Почти выкрикнул он и, вдруг, затих.

«Да я ревную ее. — Пронеслось у него в голове. — Я боюсь, что она предпочтет кого-то другого. Меня бесит, что она и ее тайна теперь видны всем. Я больше не скрываю ее, не защищаю. Защищаю? Для чего, для кого? Не для себя ли?»

Сашка, широко раскрыв глаза, смотрел на Адару и молчал. Потом провел рукой по глазам и едва слышно произнес:

— Мне необходимо пройтись.

— Я пойму, если ты захочешь вернуться домой. — Сочувственно сказала Адара.

Сашка снова взглянул в ее серые глаза и подумал: «Откуда в ней столько холодности? Вернуться домой? Да, теперь, когда все кончилось, все встало на свои места. Оставить ее здесь, одну, с ее местью? Хорошего она обо мне мнения. С другой стороны, а что она еще может сказать? С самого начала она ничего не предлагала, все это было в моей голове. Я тешил себя надеждой, что она полюбит меня и забудет все, мы уедем куда-нибудь, и будем жить там вместе с нашими детьми. Но это только в моей голове. Что ж, когда-то давно я поклялся себе, что буду вместе с ней всегда, буду защищать ее. Что изменилось? Ничего».

Сашка покачал головой и ответил:

— Я не брошу тебя. Ты мой друг. Я люблю тебя. Но мне необходимо переварить все это. Я прогуляюсь.

— Как скажешь. Я буду ждать твоего возвращения.

Свершившаяся месть

Прошло еще две недели. Дела в магазине шли отлично, покупателей хватало. Отношения между Сашкой и Адарой стали намного равнее и спокойнее. Поразмыслив, они решили все-таки переехать подальше от места, где работала Адара. Более того, поскольку многие пытались проводить ее до дома, то придумали следующий маневр. Адара выходила из магазина, заходила в соседний подъезд, как к себе домой, затем, сквозь пробитую в заброшенной квартире дыру, которая вела прямиком на склад, оказывалась опять в магазине. Переодевалась, наклеивала усы и бородку, и на улицу выходил уже молодой парень — Валера. Таким образом, в магазине работало девять сотрудников.

Однажды вечером, когда основной наплыв покупателей схлынул, и Адара упаковывала покупки для старой семейной пары, в магазин зашел странный, человек, точнее его поведение было необычным. Он не поздоровался, и вместо того, чтобы смотреть на Адару, или о чем-то спросить, остановился возле крутящегося прилавка с самыми дорогими пирожными и молчал, наблюдал за тем, как они двигаются по кругу, явно ожидая, когда остальные уйдут.

Это был подтянутый мужчина, сорока пяти лет, с вьющимися волосами, круглым румяным лицом, ямочкой на подбородке, и пухлыми чувственными губами. На нем был дорогой ослепительной белизны костюм, в руках он держал такую же белую шляпу. На вид обычный хорошо одетый незнакомый мужчина, но Адара была уверенна, что однажды уже видела это румяное лицо и ямочку, но где именно она не могла вспомнить. Тем временем, семейная пара распрощалась и ушла.

— Простите, но мы закрываемся через пять минут. — Обратилась Адара к незнакомцу. — Если вы ничего не выберете, то останетесь без покупок.

Как только Адара заговорила, человек обернулся, и пристально, не скрывая своего интереса, стал ее разглядывать. Потом, выдав улыбку настолько сладкую, что самые лучшие пирожные за стеклом, показались лимоном, направился к Адаре.

— Ох, простите, пожалуйста. Вы обслуживали ту пару, и я решил Вам не мешать. Но я уже все выбрал.

— Слушаю Вас. — Натужно улыбаясь, ответила Адара. Вместе с тем, глаза ее не выражали ни капли доброжелательности. В момент опасности они становились темно-серого с металлическим блеском цвета. Тело ее напряглось, хотя руки лежали на прилавке совершенно спокойно.

— Пожалуй, вон те пирожные. — Мужчина указал на крутящийся прилавок. — Они просто удивительные.

— Вы их уже пробовали?

— Да, мне понравились.

— Они дорогие. — Предупредила Адара, и ее лицо сделалось серьезным, так как ей надоело улыбаться этому слащавому человеку. Более того, она обнаружила, что он ее раздражает. Но тот, ничуть не смутясь, с наигранной печалью в голосе ответил:

— Да я знаю. Но когда хочется…. Деньги не имеют значение. А Вы их пробовали?

— Конечно.

— Ах, да! Вы же тут работаете. Ха — ха — ха.

Мужчина засмеялся над собой и этим еще больше разозлил Адару. Она видела, что все его поведение притворно, и он пришел не за пирожными, а посмотреть на нее. Адара наблюдала за ним с уже нескрываемой неприязнью и, прервав его смех, спросила:

— Сколько Вам упаковать?

— Пару коробок, пожалуй. Думаю угостить друзей.

Он перестал смеяться, но его сладкая улыбка осталась на месте. Вдруг, он неожиданно поинтересовался у Адары:

— А те цветы, в большой корзине у входа, наверное, для Вас?

— Нет, для владельца пекарни, от благодарных клиентов. — С сарказмом ответила Адара, на что человек снова развеселился:

— А Вы с чувством юмора. Люблю таких. Столько цветов. Даже не знаю, как привлечь Ваше внимание и что подарить Вам.

— Вечерний отдых.

— Простите что? Не понял.

Человек действительно не понял, о чем говорила Адара и, наконец, интерес — единственное искреннее чувство, которое он проявил за все время нахождения в магазине, отразилось на его лице.

Адара слегка нагнулась к нему через прилавок и, понизив голос, произнесла:

— Я сказала, что когда Вы купите пирожные и «УЙДЕТЕ ОТСЮДА», магазин закроют, и я пойду отдыхать, домой.

Адара так акцентировала «УЙДЕТЕ ОТСЮДА», что человек понял, что его посылают очень далеко. В его глазах вспыхнули злобные искорки, но он взял себя в руки, натянул свою приторную улыбку и сказал:

— Видимо Вы устали сегодня и не в настроении. Но я еще обязательно зайду, и тогда было бы не плохо, если бы Вы согласились поужинать со мной.

Адара молчала. Ей очень сильно захотелось ударить этого навязчивого человека, но тут за ее спиной раздался приветственный голос Гасана Алексеевича:

— Ах, Ясир Гасанович! Сами зашли. Какое счастье. Что-нибудь уже выбрали? — Хозяин вышел из-за прилавка и пожал руку мужчине.

— Вот. Решил прогуляться. Давно не гулял. — Улыбаясь, ответил тот, все так же глядя на Адару. — Заодно посмотреть на чудо, которое у вас тут появилось.

— Да. Новый работник. Точнее работница. Валера.

Хозяин повернулся к Адаре, чтобы представить ей своего знакомого, но передумал, увидев, ее гневный взгляд, и поняв, что она явно не в духе. Он быстро схватил, упакованные пирожные и всучил их Ясиру Гасановичу со словами:

— Может что-то еще?

— Нет. Спасибо. Я зайду на днях обязательно. — Человек развернулся, и направился к дверям, там он остановился и сказал, обращаясь только к Адаре: — До встречи.

Когда он ушел Гасан Алексеевич накинулся на свою недружелюбную работницу:

— Что на тебя нашло? Откуда столько злости?

— Он был чересчур прилипчив. — Пояснила Адара. — А я не люблю, когда ко мне липнет всякая дрянь.

Она холодно смотрела на хозяина магазина. Последний поняв, что разговор закончен, пошел закрывать входную дверь. Однако Адара остановила его вопросом:

— Кто это был?

— Хороший человек. Богатый. Его слуги каждое утро к нам за выпечкой приходят. Вон там его дом, за кованым забором. — Хозяин указал, через окно на Мишкин дом.

У Адары потемнело в глазах. Она была готова рвать на себе волосы: — «Этот человек стоял рядом, а я…. Идиотка! Это круглое лицо, ямочка, эти пухленькие щечки, приглаженный видок…… Мишка! Вот кого он мне напомнил. Это его дядя». Но делать что-либо было уже поздно, человек ушел. Поразмыслив, Адара успокоилась, ведь он обещал еще зайти.

Сразу после визита Мишкиного дяди, Адара заметила на улице возле их магазина, людей в балахонах, которые скрывались в тени зданий. Охотники не нападали и даже не делали попыток, но внимательно следили за домом, в котором находился магазин, и в котором, как все думали, жила Адара.

Следующим вечером, когда Адара, готовилась выйти на улицу, как молодой человек Валера, и передавалась на складе, она услышала довольно громкий и нервный голос Гасана Алексеевича. Адара быстро прилепила усы и бородку, натянула бейсболку, достала нож и осторожно прокралась к тому месту, где раздавались крики. Адара выглянула из-за угла и увидела в зале для покупателей красного, как рак, владельца магазина, который, открыв дверь, выпроваживал, тощего неряшливого человека. За прилавком стоял Маруф с недобрым лицом, в руках, он держал скалку.

Адара прислушалась.

— Я предлагаю миллион рублей. Подумай. Это очень хорошая цена. Не всякий предложит. — Шипел человек, криво ухмыляясь.

— А ну убирайся отсюда. Тебе уже сказали, что я не продаю родственников. И вообще не продаю людей.

— Подумай хорошо толстяк.

— Чтоо??? — Возмутился хозяин. — А ну пошел вон, больной доходяга. Маруф иди сюда, помоги выпроводить нахала.

Помощник Гасана Алексеевича грозно двинулся на незваного гостя. Неряшливый мужчина подвинулся к двери, лицо его исказило бешенство, и он злобно прошипел:

— Ну смотри, толстяк, как бы пожалеть не пришлось. А девчонку твою мы и так получим. Сам приползешь ее предлагать…

Хозяин магазина не дал договорить человеку, он с силой толкнул его за порог, и со словами: — «Это мы еще увидим!» — захлопнул дверь.

Адара подождала, пока Маруф опустит жалюзи, и вышла из своего укрытия.

— Кто это был? — Спросила она.

— За тобой приходили. — Ответил Гасан Алексеевич. — Деньги предлагали. Я ему сказал, что ты моя жена, а он сказал, что ему наплевать и что он предлагает большую сумму. Я позвал Маруфа, потому что этот наглец никак не хотел уходить.

Хозяин не мог успокоиться, лицо его то и дело становилось красным от возмущения и злости. Адара напротив, была спокойна и благодарна ему и работникам магазина за то, что они не продали ее, как дорогое пирожное. Она спрятала оружие и произнесла:

— Спасибо большое.

— Да чего уж там. Я ж не сволочь какая-нибудь. — Смущенно промямлил Гасан Алексеевич.

— Я, правда, очень вам благодарна… — Продолжала Адара, но тот в своей обычной манере замахал на нее руками, и она замолчав, направилась к выходу. Когда она уже наклонилась, чтобы пролезть под полуопущенными над дверью жалюзи, хозяин окликнул ее:

— Валера, ты, пожалуйста, будь осторожна. Они теперь тебя выслеживать будут. И напасть могут прямо в подъезде.

— Знаю. Буду. — Адара горько усмехнулась, прошла под жалюзи и вышла из магазина.

Охотники за женщинами были на своих местах.

Адара насвистывая, как ни в чем не бывало, двинулась в сторону своего дома.

Через два дня после прихода Мишкиного дяди, наконец, появился и сам Мишка.

Адара, как раз украшала одну из витрин, когда увидела, как он вышел из своего дома, подошел к припаркованной во дворе машине и ненадолго остановился, видимо размышляя, не подъехать ли на ней, чтобы произвести наибольший эффект, но передумал. Он прошел сквозь открывшиеся ворота и стал переходить улицу, двигаясь в сторону магазина. В этот момент внутри, как раз никого не было. Адара отошла за прилавок и повернулась спиной к входу, делая вид, что что-то расставляет на полках. Пока она так стояла, в ее голове пронеслось сотни идей о долгожданной мести, но звякнул колокольчик, и все ее мысли разом испарились.

— Здравствуйте. — Услышала Адара у себя за спиной знакомый голос и ее сердце сжалось от боли.

Она медленно, как во сне развернулась. Мишка, увидев ее, открыл рот, лицо его осунулось и побелело, а ямочка на подбородке вытянулась, превратившись в тонкую линию. Он попятился назад и уперся спиной в закрывающуюся за ним дверь. В магазине повисло напряженное молчание. Наконец Адара произнесла:

— Здравствуй Михаил. Как вижу, ты не ожидал меня здесь увидеть?

Мишка продолжал молчать, не в силах вымолвить не слова. Затем собравшись духом, он прошептал:

— Адара…. Я… нет, не ожидал. Я думал…

— Думал, я в чьем-нибудь гареме?

— Да. Ведь ты исчезла, так внезапно. Мама рассказала, что в поселке появились охотники, а потом ты пропала. Сашка отправился тебя искать и Рафик тоже…

— Да? А больше твоя мама тебе ничего не рассказывала? — Спросила Адара жестоким голосом.

Ее глаза пронизывали Мишку насквозь. Если бы она могла убивать взглядом, то сейчас, скорее всего, он был бы уже мертв.

— Нет. Я хотел вернуться. Хотел присоединиться к поискам, но мама сказала, что вас уже давно нет. И уговорила остаться у дяди, поскольку в поселке делать стало совсем нечего иии…

— Конечно нечего. Ведь ты уже продал своего друга.

— Я не хотел, правда. Прости меня. Я сказал маме, а она рассказала дяде. Я не знаю, кто из них проболтался. Но они не специально. Правда. Прости.

Адара только усмехнулась на эти клятвенные заверения:

— А то, что Рафика убили из-за этого, тебе твоя мама не сказала?

— Что?????

Мишка был вне себя. Он стал еще белее и более вытянутым, глаза его выражали ужас настолько не поддельный, что Адара поняла — он не врет. Он действительно, ничего не знал о смерти Рафика, как, похоже, и о многом другом. Чтобы не продолжать разговор, который был все более шокирующим для Мишки, в магазине, куда в любую минуту могли войти покупатели, она решила назначить встречу на другое время.

— Успокойся. Сейчас тебе лучше уйти. Встретимся вечером в кафе «На набережной». Это недалеко, знаешь?

Мишка кивнул головой в знак согласия, говорить он не мог.

— Придешь к двадцати ноль-ноль, я подойду чуть позже. О том, что узнал меня, никому не говори, особенно твоему дяде, понял?

Мишка в ужасе воззрился на Адару, хотел что-то спросить, но передумал и только снова кивнул в ответ.

— Иди. И приди в себя, наконец. На тебе лица нет. — С этими словами, Адара подошла к бывшему другу, всучила ему хлеб в бумажном пакете, чтобы было, похоже, будто он заходил за покупками, открыла дверь и вытолкала его на улицу.

— Всего доброго. Заходите к нам еще. — Громко, прямо ему в спину, произнесла Адара, поглядывая по сторонам.

Охотники стояли на своих местах.

Мишка плелся по улице, ни жив, ни мертв, настолько его поразило услышанное и намеки на его дядю и мать. Он не мог поверить, в то, что он узнал. Но появление тут Адары, говорило, о том, что все рассказанное — правда, а его родственники все это время лгали ему. Он решил прийти домой и не выходить из своей комнаты, чтобы случайно не выдать своих чувств, а часов в пять, до прихода дяди покинуть дом и погулять по улицам, дожидаясь назначенной встречи.

Ровно в девятнадцать часов магазин закрылся. Адара произведя все необходимые вечерние перемещения по запутыванию следов, вышла на улицу Валерой и направилась в сторону своего настоящего места жительства. Она прошла несколько улиц, свернула направо во дворы и тихонько свистнула. Тут же послышался ответный свист, из подъезда вышел Сашка.

— Все в порядке? — Поинтересовался он.

— Лучше не бывает. Мишка появился.

— Что?

— Да? Но, похоже, он не знал не о чем. Его просто держали в неведении. Сегодня в восемь в кафе «На набережной».

— Вместе пойдем?

— Думаю, мне надо прийти первой. Посмотрим, что он мне скажет, а потом ты зайдешь. Не против?

— А если приведет с собой охотников?

— Он меня только в платье видел. С усами бородкой не узнает.

— Стоит рискнуть.

— Договорились. Зайдем домой перекусить, и пойдем на встречу.

Ровно в восемь вечера Мишка пришел в кафе и сел за столик в самом дальнем темном углу. Он готовился к неприятному разговору и не хотел, чтобы его переживания наблюдали окружающие. Пока он ждал Адару и заказанный чай, разглядывая обстановку, то поймал себя на мысли, что раньше он никогда не заходил в это кафе, поскольку оно считалось для бедных людей, а он думал о себе, как о человеке если уж не богатом, то хотя бы преуспевающем. На деле, заведение оказалось весьма не плохим. Оно находилось на первом этаже ветхого многоэтажного здания, которое почти полностью было обжито людьми. Внутри царил полумрак, и все было декорировано в темно-шоколадные и золотые цвета. В нишах стен, на потолке и на столе горели одинаковые маленькие лампы, они отличались только количеством и способом крепления. Например, на потолке они размещались некими скоплениями, как звезды, в нишах они нанизывались на стержень и выстраивались в одну прямую светящуюся линию, а на столе просто стояло по одной или две лампы.

Уставившись на лампу, стоявшую на его столе, Мишка сидел и размышлял: «Странно. Жизнь понемногу восстанавливается. Заработали заводы, ездят машины, выращивают овощи и фрукты, продают. Открывают кафе и рестораны. А вот женщин делать не научились. Жизнь без женщин. Интересное будущее. Уже сейчас многие остаются без жены, а те, кто имеет деньги, обзаводятся целыми гаремами, лишь бы собрать возле себя побольше красивых женщин, и показать свое богатство и значимость, покупая их словно украшение в магазине. Наверное, в будущем их начнут клонировать. Но что это будет? А я предал своего лучшего друга, женщину, которую я люблю. Продал за леденцы».

От этих мыслей голова у Мишки разболелась, он отпил принесенного чая. В этот момент кто-то сел напротив него. Он поднял голову и увидел перед собой парня в мешковатой куртке и бейсболке с аккуратно подстриженными усами и маленькой бородкой.

— Привет. — Тихо произнес молодой человек голосом Адары.

Мишка не громко ахнул от удивления, но в мгновении опомнившись, также тихо уточнил:

— Адара, это ты?

— Да. Маскироваться приходится. Твой дядя на меня охоту открыл.

— Что?

Мишка был готов к плохим новостям, но вот так сразу. Это было неожиданно.

— Он заходил дня за два перед твоим появлением. Оценил и решил, что подхожу на продажу. Теперь за магазином круглосуточно наблюдают охотники за женщинами. Не веришь, сам посмотри, когда будешь возвращаться домой.

— Значит это он?

— Да. Твой дядя «фискал». Знаешь, кого так называют?

Мишка отрицательно мотнул головой.

— Людей, которые ездят по городам и селам и присматривают подходящий товар, женщин, а потом продают эту информацию нужным людям. Если не убьют, то фискалы становятся богатыми, как твой дядя, например. Да, да. Это он продал информацию обо мне, которую ты и твоя мать рассказали ему по секрету.

Мишка молчал. Ему нечего было говорить.

Адара безжалостно продолжала:

— Они убили мою мать. Она отказалась рассказать обо мне что-либо, они и убили ее.

— Нет, нет, этого не может быть.

— Как видно, твоя мама не рассказала тебе и об этом тоже?

Мишка, молча, качал головой и то закрывал, то открывал глаза, как будто пытаясь понять, не страшный ли сон все происходящее.

Вдруг Адара заметила, как в чашку с чаем, стоящую перед Мишкой упала капля. Она вгляделась ему в лицо и увидела тонкие едва заметные дорожки, которые прочерчивали на его щеках слезы. Она разное видела от него, капризы, обиды, но чтобы он плакал, вот так тихо — никогда. Ему было действительно жаль ушедшего друга и ее мать, и стыдно за то, что он сделал, не специально. Нет, просто, легкомысленно, не задумываясь не о чем.

Так они сидели минуты две, потом Мишка поднял голову и, глядя в глаза любимой женщине, тихо, одними губами, прошептал: — Прости — и уткнулся лицом в ладони.

В этот момент подошел Сашка и сел рядом с Адарой. Он испытывал смешанные чувства, с одной стороны ему было жаль бывшего друга, но с другой стороны он отлично понимал, что это целиком и полностью его вина. То, что Мишка ничего не знал и не подозревал — не оправдание.

— Теперь нечего плакать. — Сказал он жестоко.

Мишка, как от удара вскинул голову и уставился на Сашку. С полминуты он смотрел на своего бывшего соперника, словно соображая не видится ли ему это, потом с трудом выговорил:

— Ты тоже тут?

— Да. Не мог же я Адару одну отпустить. Да и мне с тобой поквитаться хотелось.

При этих словах Мишка дернулся, глаза его расширились, и он мгновенно перестал плакать.

— Вы приехали, чтобы убить меня? — Спросил он охрипшим голосом.

Это никак не укладывалось у него голове. Его мысли лихорадочно метались: «Ведь они друзья. Были… А теперь?…. Кто я для них?… Предатель, враг номер один. Из-за меня убили друга и близкого человека. Что же я еще ожидал? Но убить? Неужели они смогут это сделать?»

Мишка вопросительно смотрел на Сашку и Адару.

— А ты что ожидал? — Словно прочтя его мысли, поинтересовался Сашка.

— Я… я… я… — Заикался Мишка. Он в который раз пробовал найти слова, но не мог.

Сашка был прав, и Мишка знал это. Он снова опустил голову, даже не думая сопротивляться, кричать или звать на помощь. Он все осознал, и Адара поняла это. Ее зверские темные мысли о мести испарились, как страшный сон. Она с сожалением и отвращением взирала на человека причастного к убийству дорогих ей людей, затем встала из-за стола и печально произнесла:

— Думаю, с тебя хватит того, что ты узнал. Пусть это будет с тобой всю жизнь и никогда не отпускает тебя. Как ты будешь с этим жить, не знаю. Но только и я не хочу марать о тебя руки. Живи, но помни, если ты еще хоть раз навредишь мне, я уже не буду искать встречи с тобой. Я просто метну тебе нож в сердце.

Мишка взглянул в серые с металлическим блеском глаза Адары.

— Спасибо. — Поблагодарил он. — Я уеду отсюда. Уеду обратно в наш поселок. Клянусь, что больше никогда не наврежу вам. Надеюсь только что вы, когда-нибудь, все-таки простите меня.

Ни Адара ни Сашка ничего не ответили своему бывшему другу и врагу, они просто, молча вышли из кафе.

За окнами уже давно стемнело, но Мишка еще долго сидел на своем месте не в силах подняться. Ему казалось, что мышцы его онемели, а сердце билось очень медленно, едва перекачивая кровь. Он не как не мог понять, как это случилось. Когда он переехал к дяде, а потом узнал, что Адара и Сашка пропали, он тешил себя надеждой, что они просто вместе сбежали из поселка в безопасное место, и живут там счастливо. Конечно, порой сомнения всплывали в его душе, но он отодвигал их на задний план, предпочитая думать, что его друзья просто где-то вместе. И жизнь его наладилась, он был счастлив, доволен, успешен. И вдруг, оказалось, что все это — красивое воздушное облако обмана, которым он предпочитал себя обволакивать, лишь бы не знать и не задумываться о правде.

Когда по радио сообщили, что уже двадцать три пятнадцать и время движется к полуночи, Мишка расплатился за чай, который он так и не допил, осторожно, словно пьяный, поднялся из-за стола и нетвердой походкой направился к выходу.

На следующее утро, Сашка, как всегда провожал Адару. Обычно они вместе доходили до соседнего с магазином дома. Там Адара распрощавшись с ним, шла дальше, а он наблюдал, чтобы она зашла внутрь без помех. Но тут за несколько метров, до того места, где они обычно расходились, Сашка и Адара услышали, гул множества голосов. Они поняли, что, что-то не так и поэтому, обойдя пару кварталов, зашли с другой стороны, смешавшись с толпой, стоящей на улице. Магазин был оцеплен красной лентой, вокруг сновали полицейские. Рядом стояло несколько полицейских машин. Не одного работника пекарни не было видно. Сашка и Адара, прислушались к разговорам. Выходило так, что пекарню закрыли, а всех ее работников арестовали, до конца расследования.

— А в чем их обвиняют? — Не выдержав, спросил Сашка у мужчины, стоявшего по соседству.

— Да вы что газет не читаете? — Искренне удивился тот. — Сегодня во всех утренних газетах и даже по радио объявили.

— Нет, не читал еще. — Ответил Сашка.

— Вот. Смотрите. — Мужчина сунул в руки Сашке мятую газету.

Сашка и Адара уставились на страницы. На первой полосе заголовок «Отравители из пекарни».

«Сегодня ночью в доме известного и уважаемого человека Ясира Гасановича, скончался его единственный племянник. Причиной смерти послужили, купленные в соседнем магазине, пирожные. Что это был за яд, и каким образом он попал в изделия, не известно. На данном этапе возбуждено уголовное дело по факту непреднамеренное убийство. Сам Ясир Гасанович, находится в большой скорби, но согласился дать небольшие комментарии к происшедшему, нашему репортеру.

— Здравствуйте Ясир Гасанович.

— Здравствуйте.

— Расскажите, как это случилось.

— Племянник, пришел, вечером после прогулки и захотел что-нибудь сладкое. Мы всегда покупали выпечку в этом магазине, на протяжении многих лет. А тут, он съел полпирожного и упал замертво. Это ужасно. Мы пытались ему помочь. Оказали первую помощь, вызвали врачей, но было уже поздно. Яд был слишком сильным и быстродействующим. Специалисты сказали мне, что это какое-то средство, которым травят грызунов. Не знаю, зачем это средство им понадобилось, но… (замолкает, и пытается скрыть слезы).

— Большое спасибо Ясир Гасанович. Приносим свои извинения за то, что снова заставили вас пережить эти печальные события.

— Все в порядке. Я должен был рассказать людям.

Во время интервью Ясир Гасанович едва сдерживал слезы. Глаза его наполнены невыразимой печаль и скорбью……».

Сашка оторвался от газеты, посмотрел на Адару и подумал: «О том, что в магазине работала молодая женщина, в статье не напечатали ни слова, хотя все в округе знали это. Никому в голову не пришло связать этот факт с убийством. Читать дальше не имеет смысла, все и так понятно. Мишка видимо предъявил, что-то дяде, а может, хотел рассказать всем о роде его занятий, и тот убил его, удачно свалив все на хозяина магазина, который отказался продать Адару. Мишкин дядя рассчитал верно, что когда Адара придет с утра на работу, она прямиком попадет в полицию. А оттуда уже можно будет с помощью взяток и адвокатов, добиться ее освобождения, и заполучить, наконец, долгожданный товар».

Толпа понемногу начала расходиться. Сашка и Адара потоптались еще какое-то время, чтобы не вызывать подозрения, а затем покинули улицу. Они шли не спеша между домов, искоса поглядывая по сторонам. И тут Сашка и Адара одновременно, с разных сторон, заметили охотников за женщинами. На этот раз они уже не скрывались, а двигались прямо им на встречу. Тайна Адары была раскрыта. Что-то необходимо было сделать. Они прибавили шагу, а затем пустились бегом, не смущаясь, оглядывавшихся на них прохожих. Стараясь придерживаться более многолюдных улиц, поскольку охотники не любили показываться среди скопления людей, Адара и Сашка постоянно видели своих преследователей в переулках и на параллельных улочках, мимо которых они пробегали. Через некоторое время к погоне присоединились два старых пикапа и фургон, неотрывно следовавшие за ними вдоль тротуара.

— Нам нужна машина. Иначе из города не уйти. Они не отстанут, и рано или поздно загонят нас в ловушку. — Говорил Сашка на бегу.

— Согласна. Есть варианты?

— Есть. Попробуем добраться до сервиса, в котором я работал, и угнать машину.

— Охо! Так мы теперь еще угонщиками будем. — Весело произнесла Адара и улыбнулась.

Спустя два часа почти непрерывного бега, они достигли улицы, на которой находился сервис. Обстановка была критической, поскольку их преследовало уже четыре пикапа и один фургон, а так же человек пятьдесят охотников, которые все время пытались взять их в кольцо. В одном из дворов, куда Сашка и Адара забежали, чтобы срезать угол, пришлось даже применить ножи против пятерых нападавших, но, последние довольно быстро отступили, не привыкнув к такому отпору. На подступах к сервису, бандиты снова начали нагонять их.

Сашка и Адара вбежали внутрь, и обнаружили там только Анатолия, который лениво развалившись в старом ободранном кресле, пил чай. Увидев, вбежавших, он вскочил с места с радостным лицо.

— Какие люди! Какими судьбами? — Начал, было, Анатолий, но Сашка, едва переводя дыхание, перебил его.

— Быстрее посмотри, что там снаружи, и закрой дверь.

— Чего? — Не понял Анатолий и уставился на товарища.

— Быстро! — Крикнул Сашка.

Анатолий, который никогда не видел его таким взволнованным, и прямо сказать нервным, направился к двери, чтобы посмотреть, что там происходит. Только этого и ждал Сашка. Он дал знак Адаре, и они в одно мгновение оказались в синем старом джипе, который стоял в той части сервиса, куда ставили, уже отремонтированные машины и мопеды. Сашка быстро поднял задние ворота, а Адара завела автомобиль.

В этот момент произошло сразу несколько событий. Анатолий, который открыл дверь, чтобы посмотреть, что там, наткнулся на охотника, вопившего что-то своим приятелям на улице. Он начал выталкивать его за порог, но, тут, заметив, что Адара и Сашка собираются угнать джип, кинулся за ними, пытаясь на бегу, витиеватыми ругательствами, вразумить своих друзей. Когда Адара и Сашка уже отъехали на пару метров от сервиса, прямо сквозь стену напротив, разламывая пластиковые ворота на полной скорости, влетел один из пикапов преследователей. Он пронесся над головой у опешившего в конец Анатолия, который успел упасть на землю и закрыть голову руками.

Погоня продолжалась, но уже на колесах. Они неслись вперед, не разбирая дороги, подпрыгивая на неровностях и объезжая ямы. Практически не отставая, за ними ехал автомобиль, разрушивший стены сервиса, остальные болтались вдалеке.

Адара, вцепившись обеими руками в руль, громко смеялась. Азарт погони, не смотря на то, что она была дичью, развеселил ее. Она чувствовала себя молодой, красивой и сильной. Она неплохо владела холодным и огнестрельным оружием и отлично умела водить.

— Ёхооо!!! — Издала Адара радостный клич. — Врагам не поздоровиться. Пусть только попробуют напасть. — Она подмигнула своему другу и до предела вдавила педаль газа.

Сашка сидел рядом, изредка высовываясь в окно и стреляя по преследователям. В ответ раздавались выстрелы, направленные в основном по колесам их машины. Послышался звук разбитого стекла, пуля попала в правое боковое зеркало.

Сашка захохотал:

— Ого! Теперь они целятся не только по колесам. Пытаются попасть в меня.

— Пусть пытаются. — Также весело ответила Адара и резко крутанула рулем.

В этот момент из-за угла вылетел еще один пикап и направился наперерез их автомобилю.

— Кажется, становиться жарковато. — Сказал Сашка.

Он стрелял по машине летевшей им прямо в правый бок. Первый же выстрел оказался весьма успешным. Сашка прострелил переднее колесо, и пикап, подскочив, перевернулась на бок.

— Отличное попадание! — Одобрила Адара, но тут увидела, что Сашка держится за правое плечо. — Черт, что случилось?

— Зацепило. Не волнуйся. Царапина.

— Сам перевяжешь?

— Конечно.

Сашка оторвал лоскут от своей рубашки, перевязал плечо и стал перезаряжать пистолет. Он снова высунулся в окно, но тут же вернулся обратно.

— Колесо пробито. — Сообщил он.

— Да. Чувствую. — Отозвалась Адара. — Что делать будем?

— Менять придется. Запаска есть.

— Как там наши «друзья»?

— Отстали.

— Где будем менять и сколько есть времени? — Поинтересовалась Адара.

— Выезжай к бывшему МКАД. Там открытые места, там и поменяем. Этим заниматься лучше на открытом месте, чем в переулках.

— Согласна. Сюрпризы нам не к чему. Интересно, почему они отстали? — Спросила Адара.

— Не знаю. Должно быть что-то замышляют. — Ответил Сашка.

— Тогда давай поменяем колесо и покинем Центр.

— Согласен.

О том, куда они направятся потом, никто из них пока не думал. В первую очередь необходимо было уйти от преследования и запутать следы. Но Сашка эту погоню и то, что они покидали Центр, воспринял с новой надеждой. Они были вместе, как раньше, он снова защищал ее, а она заботилась о нем.

«Возможно уехав далеко отсюда, мы будем, наконец, счастливы». — Подумал он и от этой мысли, ему стало тепло и весело. Он указал Адаре, где необходимо остановиться, чтобы лучше обозревать окрестности, и, достав все не обходимое, с большим энтузиазмом приступил к своему делу. Адара смотрела по сторонам. Сашка поднял машину на домкрате, и, сняв простреленное колесо, внимательно оглядел его.

— Постарались. — Сказал он Адаре, демонстрируя пулевую пробоину.

— Точно. Думаю, стоит поторопиться.

— Да. Я стараюсь. Кстати, я знаю прекрасное место на западе, по Можайскому шоссе. Там еще даже лес остался, а можно перейти границу с Европой, если понадобится. Говорят, там стоят их вооруженные люди. А еще в Европе нет такого варварского отношения к женщинам….. Можно бежать туда.

— Хорошо бы. — Улыбнулась в ответ Адара. — Мы могли бы начать там новую жизнь, по-настоящему свободную.

Эти слова поразили Сашку в самое сердце. Он радостно посмотрел на Адару и стал завинчивать первый болт. В этот момент послышались крики и удаленный рокот двигателя.

— Сашка, поторопись. — Сказала Адара, перезаряжая пистолет.

— Черт, стараюсь. Надо еще пару минут.

— Попытаюсь отбить тебе эту пару минут.

Адара вышла вперед и стала стрелять по приближающимся машинам. В ответ раздалась автоматная очередь, которая в основном была направлена в сторону Сашки. Но стреляли явно с неохотой и редко, опасаясь задеть желаемую добычу. Не смотря на выстрелы Адары, преследователи продолжали приближаться. С разных сторон их окружали не менее пяти пикапов, и пара фургонов маячила в отдалении.

— Сашка быстрее. — Кричала Адара.

— Почти, почти. Последний болт.

Он крутанул баллонный ключ и вдруг, почувствовав резкую боль, ахнул. Адара обернулась и увидела, как стоявший согнувшись Сашка, сначала упал на одно колено, а затем уткнувшись лицом прямо в корпус машины, стал медленно, как в кошмарном сне, сползать на землю. Из маленькой дырочки на спине расплывалось огромное красное пятно.

— Сашка!!!!! Сашка!!! — Заорала Адара.

Она подбежала к нему и перевернула его на спину. На груди, рядом с сердцем, красовалась точно такое же красное пятно. Пуля прошла на вылет и увязла в только что замененном колесе. Сашка молчал и смотрел на Адару.

— Сашка!!! Сашка!!! — Продолжала звать Адара, не замечая, что охотники уже выгрузились из машин и, не смущаясь, приближаются к ней. Она трясла своего друга, в надеже, что он встанет, но Сашка, только тихо произнес:

— Беги Адара, беги.

Его глаза закрылись, и она ощутила дикую, нестерпимую боль. Последний близкий человек в ее жизни ушел навсегда. Больше не было смысла бежать, было только одно — убить всех! Покончить совсем! Она обернулась и, зарычав словно зверь, стала стрелять, не разбирая мишени. Кто-то корчился от боли и предсмертных мук, кричал от ужаса, но она продолжала стрелять и перезаряжать, стрелять и перезаряжать, пока все ее патроны не закончились. Тогда она отбросила в стороны, уже не нужные пистолеты и выхватила ножи.

Преследователи, видя, что им больше не угрожает быть застреленными, вылезли из своих укрытий и стали окружать Адару. Однако, первому приблизившемуся, она рассекла руку в районе плеча до кости, а второму перерезала артерию на горле. Никогда не встречавшие такой ярости от женщин охотники, отступили. Адара стояла среди их круга, перепачканная, в крови своих врагов, сверкая безумными металлическими глазами, бейсболка слетела, спутанные и грязные волосы, разметались по лицу и плечам, а усы и бородка отклеились и валялись где-то в песке. Ее тело по-звериному напрягшееся не чувствовало ни боли ни обжигающих лучей ясного полуденного солнца. Она оглядывала своих преследователей, и не добрая хищная улыбка была на ее губах:

— Ну, давайте, давайте, выродки, нападайте. Сейчас мы посмотрим, кто кого.

Она увидела, краем глаза, как один из людей отдал приказ, и бандиты растянули сети. Первую же сеть, которую они попытались накинуть на Адару, она разрезала острым ножом. Тогда, человек отдающий приказы, подбежал к ней и попытался сбить ее с ног, но она, недолго думая, полоснула его по лицу, оставив глубокий кровоточащий порез. Тут же со всех сторон, на нее посыпались новые сети и веревки. Адара махала ножами без разбора, но вскоре почувствовала, что ее схватили за руки и пытаются выбить оружие. Ноги у нее уже не действовали, опутанные веревками. Ее повалили на горячий песок и стали совать ей в лицо тряпку с неприятным запахом. Из последних сил, Адара отбросила чью-то руку и вонзила нож, прямо в глаз охотнику, державшему ее за волосы. Последнее, что она слышала — был дикий предсмертный крик. Нож, пронзив глаз мучителя, задел мозг. Затем, ее сознание померкло.

Гарем

«Я на небе. — Подумала Адара, открыв глаза и вспомнив рассказы матери из детства. — Все вокруг не реально белое, чистое, а где-то недалеко должен быть сад с птицами и зверями, фонтанами и ручейками, добрыми людьми, которые, когда-либо жили на земле». Она лежала на спине и смотрела в белое пространство, стараясь уловить звуки волшебного сада, но вокруг была только глухая ватная тишина. Тогда Адара решила пойти и найти этот сад, но ее мышцы почему-то не слушались. Она пошевелила ногами — ничего, попыталась поднять руку, но не получилось. Тело было деревянным. Все это начинало походить на сон. Она стала усиленно моргать, чтобы проснуться, и тут, совсем рядом услышала приглушенный голос.

— Бесполезно. Из смирительной рубашки еще никто не вылезал.

Адара вздрогнула и повернула голову. Недалеко от нее, метрах в трех, сидела, прислонившись прямо к небу, девушка, закутанная во все белое. Она была маленького роста, хрупкая, с худым смуглым лицом, ее волосы свисали на черные как уголь, раскосые глаза. Вид у нее был очень болезненный.

Сознание медленно возвращалось к Адаре. Она поняла, что находится не на небе, а в маленькой примерно шесть квадратных метров комнате, обитой чем-то мягким, а на ее сокамернице, как и на ней, не белая одежда, а какой-то мешок, мешавший им двигаться.

— Где мы? — Спросила Адара у девушки.

— В психушке.

— Что? Я не поняла.

Адара действительно никогда не слышала о таком и не понимала, что это.

— Что не понятного? Мы в психушке, где лечат сумасшедших. На тебе и на мне смирительные рубашки, сидим в изоляторе.

— Мы сошли с ума?

Адара окончательно запуталась. Она помнила, как убили Сашку, как ее поймали охотники за женщинами, а потом — пустота. И вдруг она здесь.

— Нет. — Ответила девушка. — Это мир сошел с ума. А мы здесь, потому что не хотим в нем жить. Но поскольку мы ценный товар, то отпускать нас на тот свет просто так, никто не собирается.

— Значит мы в Центре? — Наконец сообразила Адара.

— Да, мы у Гасан Бея. Это самый известный продавец женщин. В его гареме только лучшие из лучших, хотя он продает всех. К нему обращаются со всего Центра. Он любит женщин, но сам ни на что не способен. — Девушка недобро ухмыльнулась.

— Эта психушка принадлежит ему? Нас в ней лечат? — Снова спросила Адара.

— Нет. Мы находимся у него в доме, а его дом в здании бывшей психиатрической лечебницы имени Алексеева. Так что нас не лечат, а смотрят, чтобы мы не покончили с собой.

— А ты пыталась покончить с собой?

— А ты нет?

— Нет.

— За что же тогда тебя сюда посадили?

Адара быстро перебирала в уме, за что ее могли запереть в этой белой комнате, но ничего не придумала и ответила первое, что ей пришло в голову:

— Не знаю. Чтобы не убежала, наверное.

В ответ ее сокамерница расхохоталась хриплым надорванным голосом.

— Скажешь тоже,…… чтобы не убежала….. Отсюда невозможно убежать. Даже если ты будешь не связана и будешь не в этой комнате….. Ты не сможешь убежать.

— Совсем?

— Да. Здесь решетки, камеры, прослушка и столько надсмотрщиков, что ты даже не чихнешь без их помощи.

Незнакомка замолчала и задумалась о чем-то своем. Так в тишине прошло несколько минут. Наконец Адара снова заговорила:

— Как тебя зовут? И как ты попала сюда?

— Лейла. Я из Таджикистана. Меня и мою сестру, когда нам было меньше десяти лет, продал отец. Сначала мою мать, а потом нас. Ему деньги нужны были.

Адара замерла в ужасе. Она, конечно, представляла, что происходит вокруг, как крадут, продают, убивают из-за женщин. Но тут, вот так видеть своими глазами человека, которого продал родной отец.

Между тем, Лейла продолжала:

— Мой папаша выращивал нас, как скот на продажу, а потом продал. Я досталась одному очень богатому человеку. Тот любил азартные игры и был порядочным извращенцем. Он постоянно проигрывал и отдавал меня в качестве платы на ночь или больший срок. Однажды он проигрался в пух и прах, и ему пришлось подарить меня человеку из Центра. К тому времени мне уже надоело быть развлечением для ублюдков. Следующего своего временного хозяина, я просто прирезала во сне и сбежала. Но, увы, недалеко. Меня поймали, и я оказалась здесь. В первый же день пребывания я вскрыла себе вены, но меня спасли и пристально следили за мной. Вторая попытка была в туалете. Я хотела разбить себе голову о стену, но, увы….. — Лейла мрачно усмехнулась и тряхнула головой, отбрасывая в бок волосы. На лбу красовался огромный иссиня-черный синяк. — Основная красота уже сошла. — Прокомментировала Лейла.

Адара не знала, что сказать. Она смотрела на синяк, на смуглое изможденное лицо, в грустные, пустые, потерявшие последнюю надежду глаза, и думала о том, что этот путь, наверное, ожидает и ее: «Не лучше ли уйти из жизни, чем быть развлечением, для каких-то выродков и извращенцев? В самом деле, что удерживает меня здесь? Ничего. Все кого я любила, умерли. Пожалуй, прав был Гасан Бей, распорядившись посадить меня в эту комнату и связать, так, что тело казалось каменным». От этих мыслей Адаре стало не по себе. Чтобы хоть как-то отвлечься она решила принять сидячее положение. Извиваясь, словно червяк, переворачиваясь и корчась, ей, наконец, удалось подползти к стене и, облокачиваясь на нее, сесть. Так, две девушки в смирительных рубашках, сидели, друг напротив друга в маленьком замкнутом пространстве и молчали.

Внезапно в белой комнате образовался проход, сквозь него вошли два высоких молодых человека. Они были красивыми, с гладкой смуглой кожей, черными длинными ресницами, блестящими волосами, собранными в хвост и одеты в разноцветные шаровары и майки. Адаре они напомнили кукол, настолько неестественно выглядели их лица. Парни подошли к Лейле, и, проговорив с улыбкой «Пора завтракать», словно мебель подняли ее на руки и вынесли из комнаты. Через пару минут один из них вернулся с подносом, уставленным вазой с фруктами, тарелкой с орехами и большим стаканом сока с трубочкой. Он поставил еду перед Адарой и ласково сказал:

— Вам необходимо позавтракать.

Она удивленно воззрилась на парня, не представляя, как можно есть, когда твое тело перепеленовано огромным куском тряпки. Молодой человек опустился на одно колено и, взяв гроздь винограда, предложил его Адаре. Она нахмурилась и гордо произнесла:

— Не надо меня кормить как звереныша.

Тот в ответ улыбнулся и вышел.

Как только дверь за ним закрылась, Адара нагнулась к вазе с фруктами, уцепила губами виноградину, оторвала ее от грозди и съела. Неожиданно откуда-то сверху раздалась тихая, нежная, восточная музыка, льющаяся словно ручей. Адара наловчившись, есть со связанными руками и ногами, скоро наелась, откинулась на мягкую стену, закрыла глаза и отдалась воспоминаниям. Сначала эти воспоминания были абстрактными: о закате над городом, виденным ею не раз из окна квартир, в которых она жила с Сашкой; о светящихся ночных улицах, по которым она бродила в поисках Мишки и его дяди; о клубе; об оставленных знакомых. И, вдруг, слезы покатились из глаз Адары. Она не могла сдержать их, оплакивая ушедших от нее близких людей: ее родные и приемные родители, Рафик, Мишка и, наконец, Сашка. Они были далеко, и одновременно вместе с ней, в ее разбитом сердце. Потом пришли страшные мысли о самоубийстве и о том, что Лейла права, в своем стремлении, уйти из этого сумасшедшего мира. Но еще через мгновение, Адара почувствовала какое-то странное спокойствие и равнодушие. Она больше не плакала, погрузившись в легкий сон.

Внезапно проснувшись, Адара увидела перед собой Лейлу, с абсолютно стеклянным взглядом.

— Лейла. — Тихо позвала она.

— Да. — Отозвалась девушка с загадочной улыбкой.

— С тобой все в порядке?

— Не волнуйся это эффект от завтрака.

— Что? — В который раз не поняла свою сокамерницу Адара.

— Я отказываюсь есть. — Пояснила Лейла. — И они возят меня на капельницу, иногда впихивают еду силой и добавляют какую-то наркоту, чтоб я была поспокойнее и посговорчивей. Это пройдет через пару часов.

Адара поняла, почему вдруг расслабилась и уснула. Она смотрела на Лейлу.

— Не волнуйся, — успокоила та, — Гасан Бей редко использует наркотики. Он предпочитает здоровый и чистый товар. Хотя не все ли равно, если жить не хочется.

Адара молчала. Она пришла в себя, и ей очень захотелось выйти из этой маленькой замкнутой комнаты. Но Гасан Бей не спешил доставать свою драгоценность из камеры хранения, не убедившись, что с ней ничего не случится, так что почти неделю она провела взаперти. Еда, сон по часам, легкий релакс, а когда все укладывались спать, Адара подползала к Лейле, и они шепотом разговаривали. Адара привязалась к своей сокамернице. Та, похоже тоже была не против обрести подругу, но ее черные глаза, по-прежнему были пусты, лишь изредка, во время их ночных бдений, в них проскальзывали искорки жизни.

В один из дней, когда Лейлу в очередной раз унесли завтракать, дверь открылась. Все те же молодые мужчины с кукольными лицами подошли к Адаре и освободили от смирительной рубашки. Она тут же попыталась встать на ноги, но упала. Парни без смеха, но с улыбкой подняли ее.

— Вы долго были связаны, — заговорил один из них. — Мышцы атрофировались. Скоро придут в себя. Вам надо немного пройтись.

Она не сопротивлялась, когда они аккуратно с двух сторон взяли ее за талию и за руки, и словно калеку, повели прочь из комнаты. Адара шла, смотрела по сторонам, поражаясь невиданной роскоши. Она думала увидеть что-то наподобие бараков и тюрем, про которые ей рассказывали, но перед ней был сказочный дворец султана. Кругом все обито шелком и бархатом; по стенам и аркам велись, переплетаясь, письмена на не известном Адаре языке; рисунки людей и животных, выложенные из мозаики; маленькие и большие фигурки и статуэтки, стоящие в разных местах; пушистые мягкие ковры, фонтаны, растения, вазочки, диваны и кресла на низких ножках; комнаты и залы разделяли навешанные звенящие бусы, тонкие тюли или портьеры. Где-то недалеко раздавалась музыка и веселый женский смех. Они прошли мимо входа в огромный зал, и Адара успела заметить, как прямо на полу, устланном разноцветным ковром, сидят, лежат, несколько одетых на восточный манер женщин. Некоторые купались в бассейне, расположенном прямо посреди зала. Адару повели дальше. Через несколько метров, она оказалась в небольшой, темно-зеленной комнате, где их встретила тонкая красивая старушка, в белом платке, коричневых шароварах и светлой, почти до колен, рубахе. Вся ее одежда была украшена узорчатой вышивкой. Она ласково улыбнулась Адаре.

— Я Зайнап апа, — представилась приятным голосом старушка, — и домоправительница. Я наблюдаю за девушками. Потому что не все можно спросить у евнухов.

— Кого? — Удивилась Адара.

Ей в голову снова пришли сказки, рассказанные матерью. Когда-то давно на востоке были евнухи, но она не могла поверить, что они могут жить в этом современном мире. Но, вспомнив юношей, которые уродовали себя для продажи, произнесла:

— Не надо объяснять. Я поняла.

— Вот и хорошо. Люблю умных. Как тебя зовут?

Адара назвала свое настоящее имя, сообразив позже, что этого не надо было делать.

— Идем Адара. Тебя надо привести в порядок, прежде чем представлять остальным.

С этими словами Зайнап апа, откинула занавес из переливающихся бус и провела свою подопечную в ванную комнату, выложенную темно-зеленной и белой мозаикой. Внутри два евнуха с совершенно равнодушным видом колдовали над какими-то склянками, флакончиками, тарелочками, стоявшими на столике. Посредине пола, была вделана не то ванна, не то бассейн, из стен которого текла с одной стороны горячая, а с другой холодная вода, снизу поддавался воздух. Над бурлящей поверхностью клубился пар, и пахло благовониями. Зайнап сняла с Адары одежду и, держа за руку, по мягкому ковру подвела к ванной. Адара осторожно опустила ногу. Оказалось, что бассейн-ванна совсем не глубокий, до дна было чуть больше полуметра. Она погрузилась в горячую воду, куда один из евнухов налил что-то из стеклянной мисочки. В воздухе разлился приятный аромат, кружащий голову.

— Аххххххх! — Вырвался у Адары вздох блаженства. Она закрыла глаза и полностью отдалась в руки евнухам и бабушке Зайнап, не думая не о чем, пока ее мыли, натирали разными маслами, разминали затекшие мышцы и расчесывали волосы. Когда Адару в очередной раз стали массировать сильные мужские руки, она погрузилась в сон.

Проснулась Адара поздним вечером, в соседней комнате с ванной, на мягком диване, укрытая теплым бархатом, голодная и абсолютно выспавшаяся. Ощущение было такое, будто она долго болела и вдруг вылечилась. За окном было темно, сквозь стекла лил лунный свет, а возле кровати стояла включенная напольная лампа. На столике ее ждал ужин, состоявший из тарелки с орехами и стакана с соком. Адара вновь поразилась невиданной роскоши. В детстве ее настоящий отец доставал необычные фрукты, овощи и другие продукты, привезенные и выращенные далеко от их дома, но это было редкостью. А тут, каждый день тарелка с необыкновенными яствами. «Удивительный человек Гасан Бей», — подумала Адара, поглощая еду. Однако, стакан сока и несколько горстей орехов, не утолили ее голода. Она поднялась с дивана и отправилась искать, кого-нибудь, кто принес бы ей более питательной пищи.

Она шла по мягким коврам, прислушиваясь к умиротворяющей тишине, изредка наполнявшейся, то журчанием воды в фонтане, то звучавшей где-то музыкой. Наконец она вышла к тому самому залу, который мельком видела, когда ее вели в ванну. Сейчас тут царил полумрак, в огромном окне красовалась луна, а почти все обитательницы гарема собрались вокруг молодого юноши, который вслух читал им книгу. На низком диване у стены, расположился другой евнух, неспешно игравший на незнакомом Адаре струнном инструменте, издававшем приятные звуки. Девушки, которые не слушали чтения, либо сидели либо лежали, кто где, и тихо разговаривали между собой или, молча, придавались своим мыслям.

Когда Адара вошла, казалось, на нее никто не обратил внимания. Она села позади круга из слушающих чтение девушек и огляделась. Здесь были красавицы на любой вкус: высокие, средние и низкие, полные и худые, смуглые и с белой кожей, брюнетки, блондинки и рыжие. Все они были одеты, как в восточных сказках: шаровары из тонкой мягкой материи, лифы или туники, голова покрыта полупрозрачной тканью, либо украшена бусами и позолоченными нитями, многие носили кулоны, браслеты, цепочки или серьги.

Пока Адара любовалась обитательницами гарема, к ней подошел евнух и шепотом спросил:

— Что-нибудь нужно?

От неожиданности она непонимающе уставилась на него, но вспомнив о своем голоде, произнесла:

— Да, я есть хочу. И если можно, то, что-нибудь мясное.

— Прошу прощения, но мясо так поздно вечером нельзя. Зайнап объяснит вам все позже. Сейчас могу предложить, раз уж вы проспали обед, немного чая с медом, орехи, сухофрукты и сыр.

Адара вздохнула.

— Раз ничего другого не дают, то вполне сгодиться и это. И если можно, яблоко зеленое.

Евнух кивнул головой и вышел. Через минут пять, он вернулся обратно, поставил перед Адарой заказанную еду, пожелал «приятного аппетита» и удалился. Она с удовольствием съела все, что ей принесли, затем взяла пару подушек, раскиданных по полу, и в приятной дреме развалилась на ковре, прислушиваясь к чтению.

Медленно текли минуты, девушки одна за другой начинали зевать и клевать носами. В это время появилась Зайнап и, похлопав в ладоши, объявила, что пора спать. Все послушно поднялись и направились из зала. Адара тоже встала. Зайнап двинулась ей на встречу.

— Идем. Я покажу тебе твою кровать. — Сказала она.

Адара не сопротивлялась. Ей хотелась спокойствия, после всего пережитого, а поскольку в данный момент ей не угрожала явная опасность, то, можно было позволить себе расслабиться.

Зайнап вела ее по коридорам, вслед за остальными. Наконец, они дошли до скопления комнат, куда кучками стали растекаться девушки.

— Это спальни, — пояснила домоправительница. — Девушки спят по пять человек в комнате. Это будет твоя спальня. Идем.

Адара проследовала за Зайнап в одну из комнат.

Спальня оказалась круглой, с одним большим окном, за которым качалось зеленое дерево. Возле стен в направлении центра, стояли кровати, имевшие балдахины с занавесями, а постельное белье было из приятного шелковистого материала. Больше Адара ничего не успела разглядеть в полумраке. Ей выдали легкую пижаму, состоявшую из шортиков и майки на тонких бретельках, уложили в постель, накрыли простынею и опустили занавеси.

На следующее утро, Адара проснулась от тихого шепота и смеха. Она открыла глаза и сквозь прозрачную ткань увидела трех девушек сидящих на соседней кровати. Они о чем-то весело беседовали, временами зажимая себе рот или утыкаясь лицом в подушки, чтобы никого не разбудить. Адара приподнялась на локте, и на нее обратила внимание одна из них.

— Привет. — Весело произнесла, заметившая ее девушка и тут же представилась: — я Наталья. Это Алла и Гёйле. — Указала она на подруг.

Адара произнесла свое имя.

— Очень приятно. — Ответила каждая из девушек.

— Выбирайся к нам. — Позвала Наталья.

Она была очень красивой, не высокого роста, слегка полноватой, с большой грудью, светлой кожей, и с потрясающими желтыми длинными вьющимися на концах волосами. Глаза у нее были светло-зеленого цвета.

Адара нехотя села, открыла занавес, но идти к ним на кровать не спешила, тем более что ей и так хорошо было их слышно и видно. Она смотрела на них своими серыми серьезными глазами, и девушки под этим взглядом сникли.

— Мы тебя разбудили? — Снова заговорила Наталья. — Прости, если это так. Мы не хотели, правда. Просто Алла рассказывала смешную историю, про своего ухажера. — Она взглянула, на тонкую девушку с короткими пышными волосами, цвета шоколада.

Адара не отвечала.

— Ну что ты молчишь? — Уже в нетерпении спросила Наталья.

— Я. — Адара очнулась. — Извини. Я, видимо, еще не проснулась.

Ей действительно казалось, будто она находится в одном из своих детских снов, навеянных восточными сказками. Эти роскошные кровати, вокруг одни зеркала, в которых отражались, три подруги, сидящие на постели и она сама, ковры, украшения……. Адара тряхнула головой. В этот момент, послышались хлопки, и голос Зайнап возвестил:

— Пора вставать. Встаем, встаем.

Домоправительница переходила из комнаты в комнату, поднимая с постели любительниц поспать подольше. Девушки сонные выходили из своих спален и брели куда-то, как заведенные солдатики.

Адара присоединилась к остальным. Вдруг, кто-то схватил ее за запястье. Она инстинктивно дернулась, вырвала руку, и уже хотела было нанести удар, но тут увидела возле себя Наталью. Последняя испугалась, отступила на шаг и в непонимании уставилась на новенькую обитательницу гарема.

— Прости. — Извинилась Адара. — Я не хотела. Так получилось.

— Ну, у тебя и реакция. — Восхитилась девушка.

Адара в ответ вяло улыбнулась.

— Ты такая грустная… — Начала было Наталья, но Адара перебила ее вопросом:

— Куда нас ведут?

— Принимать утреннюю ванну. Потом легкий завтрак и уроки танцев.

— Здесь что все по расписанию?

— Да. Диета, обязательные упражнения и уроки…..

— Ты давно здесь?

— Уже три месяца.

Они достигли просторной комнаты, в которой были расположены два неглубоких бассейна, с толстым слоем воздушной мыльной пеной на поверхности. Девушки со смехом плюхались в теплую воду, самостоятельно мылись, ополаскивались под душем, находящимся у стены, затем их натирали маслами евнухи. После чего одетые и довольные стекались в общий зал, где их уже ждали подносы с едой.

Адара с большим аппетитом поела, и вместе со всеми после завтрака отправились в танцкласс. Когда девушки рассыпались по залу, она сосчитала их. Получилось пятьдесят три человека, включая ее. Все они были разного возраста и типа, но все чем-то примечательны и по-своему красивы.

Заиграли музыканты — юноши, сидевшие на подушках в правом углу зала, и Адара увидела некрасивую низкорослую, но очень подвижную девушку, с огромной копной темных волос, собранных в толстенную косу.

— Здравствуйте красавицы. — Приветствовала она.

— Здравствуй Аниса. — Раздался хор голосов.

— Как спалось? — Спросила Аниса.

Ей ответили по-разному, кто хорошо, кто не очень. Она улыбнулась и, похлопав в ладоши, сообщила, что пора начинать.

— И так, как всегда небольшая разминка. Руки в стороны, колени немного согните и….

Разминка состояла из всевозможных изгибаний и вращений различных частей тела. Затем Аниса стала показывать новые движения, которые можно было использовать в танце, а ученицы повторяли за своей учительницей. Когда девушки выучили урок, Аниса предложив им самостоятельно подвигаться под музыку, заскользила между рядами, внимательно наблюдая за танцовщицами. Она корректировала их осанку, приободряла тех, у кого не очень получалось, и заново демонстрировала особо сложные движения.

Лучше всех танцевала Наталья. Ее пластичное тело извивалось, словно змея, а задорная улыбка заводила окружающих. Адара невольно залюбовалась и не заметила, как к ней подошла Аниса. Она положила руку ей на плечо и тихо произнесла:

— У тебя отлично получается. Тебе надо еще потренироваться, и будет не хуже чем у Натальи.

— Спасибо. — Ответила Адара.

Когда урок был окончен, все девушки с радостью побежали в общий зал и довольные погружали свои разгоряченные тела в бассейн, наполненный прохладной водой.

До обеда был получасовой отдых, который обитательницы гарема проводили по своему усмотрению. Адара села возле огромного во всю стену окна с толстым стеклом и оглядывала улицу. На территории явно шло благоустройство. Всюду валялся рабочий инвентарь, то тут, то там возвышались кучи земли, стояли тачки, лежали сложенные рядами кирпичи и доски. Клумбы с черной землей были взрыты и похожи на нефтяные пятна, разлитые по рыжему засыпанному песком двору. Печально качались большие деревья, а дальше был высокий кирпичный забор, с вышкой, прожекторами и вооруженной охраной. Она оглянулась в зал и в дальнем углу заметила камеру. «Да. Это роскошная тюрьма. Вот значит, где я оказалась. А вовсе не в маминой сказке» — подумала Адара и снова посмотрела на унылый двор. Она вспомнила Лейлу, оставшуюся в изоляторе, от этого ей стало грустно и пакостно.

В этот момент к ней опять подошла Наталья. Она села напротив и заговорила.

— Прости, что я навязываюсь. Но ты такая грустная. Тебе здесь не нравится?

Адара серьезно взглянула на нее и произнесла:

— Ну, если учесть, что мы находимся как бы в тюрьме, и нас скоро продадут, как скот, то….. Не очень. — Она криво усмехнулась.

— Пожалуй. — Не стала возражать Наталья. — Но возможно ты обзаведешься хорошим мужем и детьми. Гасан Бей не просто женщин продает. Он старается устроить их счастье.

— Я постараюсь в это поверить.

Они замолчали и вместе смотрели в окно. Вдруг Адара спросила:

— Как часто бывают торги?

— Когда как. В основном раз в три месяца. Гасан Бей считает, что женщин надо подготовить. Он говорит, что каждая женщина, как цветок, надо только дать ей распуститься, а не хватать ее своими не чищеными лапами.

— Красиво говорит. — Снова усмехнулась Адара.

— Ты зря расстраиваешься. Нам тут хорошо. А знаешь, какого в нижнем гареме?

— Где??? — Адара подумала, что ослышалась.

— В нижнем гареме.

— Здесь, что еще есть нижний гарем???

— Да.

Адара уже заинтересовано стала выспрашивать Наталью:

— И что там внизу? Как там? Ты была там?

— Однажды. Но только об этом никто не должен знать. Нас туда Ани водила. Меня и еще одну девушку. Ее сейчас уже нет здесь.

— Прости, кто водил?

— Ани — Аниса. Она сама из нижнего гарема. Ее охотники за женщинами Гасан Бею продали, и Гасан ее в нижний гарем поместил. А потом она очень хорошо научилась танцевать, и он ее оставил. Вот она нас как-то водила тайком. Там такие страшные девушки уууу.

— А как же камеры? Ты думаешь, вас не видели?

— А мы ходили, когда Гасана не было дома и под покрывалами.

— Думаешь, никто ему не сообщил? Скорее всего, он сам разрешил эту экскурсию.

— Не знаю. — Задумчиво протянула Наталья. — Возможно, ты права.

Зазвенел колокольчик, и в зале один за другим появились евнухи. Они принесли столики-подносы на маленьких ножках и поставили на пол друг за другом, таким образом, что получился один длинный стол, который затем стали заполнять овощами, фруктами, тушеным мясом, орехами, сыром, разными соусами, напитками и десертом, состоявшим из совсем крохотных пирожных и баночек с джемом.

Адара с удовольствием принялась есть мясо, запивая его, как оказалось потом, бокалом красного вина. Наталья села рядом с ней, и во время обеда продолжала повествования про ужасы нижнего гарема. О том, как там плохо кормят, и о том, что там нет такой роскоши, поскольку экономят на его обитательницах, каждую копейку.

После обеда следовал двухчасовой сон. Те, кто не хотел спать, могли послушать чтение евнуха или заняться своими делами. Адара и Наталья развалились возле бассейна, и не спеша разговаривали. Скоро к ним присоединилась веселая Алла. Вместе с Натальей, наперебой, они рассказывали Адаре разные истории из жизни гарема. Так, Адара узнала, что Гасан Бей, был кастрирован своим отцом, поскольку тот очень хотел сделать из него средство для добычи денег. Но мальчик сбежал от него и нашел богатого покровителя, благодаря которому потом занялся своим бизнесом. Что все охотники за женщинами в первую очередь идут показывать свой товар ему, поскольку тот очень щедро платит, за что-то стоящее. Что многие сами приходят к нему, надеясь выйти замуж, а не быть проданными в бордель. И что самый желанный жених — это Давид. При упоминании этого имени, Адара вздрогнула.

— Кто это? — Спросила она.

— Сразу видно, что ты не из этих мест. — Залепетала Алла. — Это единственный сын убитого Стаковского. Он так красив и мужественен, что все просто млеют, кто его видел, конечно.

— Хотя многим хватает слухов. — Вставила, весело улыбаясь, Наталья.

— Да, говорят, он так богат. — Рассказывала Алла. — Что спит прямо на бриллиантах.

Адара не смогла сдержать улыбку, и спросила:

— А не больно? Они, наверное, втыкаются….. в зад?

Все трое покатились со смеху, обращая на себя внимание остальных.

— Тсссс. Тсссс. — Успокаивала Наталья Адару и Аллу. А затем, когда подруги давясь от смеха, обратились к ней, продолжила рассказ Аллы. — В общем, он не имеет гарема и даже до сих пор не женат. Ани говорила, что он очень редко появляется на торгах, но никого не покупает, только если на время. А еще иногда он приезжает к Гасан Бею, и берет на ночь или на несколько дней девушку, но всегда шатенку, с серыми глазами. Так что у тебя есть все шансы выйти за него замуж. — Она посмотрела на Адару, которая при этих словах напряглась, перестала смеяться и серьезно ответила:

— Я учту это.

— Тебя это заинтересовало? — Поддразнила Алла.

— Конечно. Хочется же поспать на бриллиантах. — Так же весело ответила Адара.

Девушки снова рассмеялись.

Адара смеялась, а в душе чувствовала боль и слезы, в который раз вспомнив всех ушедших от нее близких людей. Она подумала, что выйти замуж за Стаковского, это единственный шанс отомстить за своих родителей. Но одновременно она не хотела никакой мести, только покоя. В этот момент Адара увидела перед собой худое лицо Лейлы, ее пустые глаза. «Как она там одна? — Пронеслось у нее в голове. — Все ли с ней в порядке?».

— Скажи, — обратилась она к Наталье, — можно как-то увидеть Гасан Бея?

— Зачем? — Спросила Наталья. — Хочешь попросить, чтобы он тебя Давиду сосватал? — Она засмеялась, но тут же осеклась под суровым взглядом подруги. — Не знаю, правда. Спроси у Зайнап.

Адара не говоря ни слова, поднялась, подошла к евнуху и шепнула ему что-то на ухо. Тот вышел на пару минут, а затем, вернувшись, позвал ее за собой. Удивленные подруги смотрели вслед Адаре. Когда она скрылась, Алла тихо сказала:

— Все-таки она странная. Может она действительно замуж захотела?

— Сомневаюсь. — Отозвалась Наталья. — Похоже, она что-то задумала.

Адару отвели на кухню, где Зайнап в этот момент распоряжалась по поводу полдника. Увидев ее, она повернулась со словами:

— Что тебе нужно дитя?

— Я не такое уж дитя. — С улыбкой возразила Адара. — Мне почти двадцать семь.

— Для меня ты дитя. Я старше и мудрее тебя. Говори, что хотела. Я занята.

— Мне необходимо видеть Гасан Бея.

— Зачем?

— Хочу попросить разрешения навещать Лейлу, которая …

— Не надо продолжать. Я поняла. Спрошу у Гасан Бея, обещаю. Это все?

Адара кивнула в ответ. Зайнап посмотрела на нее долгим внимательным взглядом, и, пообещав еще раз, что она все передаст хозяину, попросила идти к остальным.

Когда Адара вернулась в зал, там уже шли приготовления к полднику. Девушки потихоньку просыпались и разглядывали себя в многочисленные зеркала.

Подруги встретили Адару и засыпали ее вопросами.

— Куда ты ходила? — Вызнавала Наталья.

— К Гасан Бею? Он тебя принял? — С горящими от любопытства глазами, щебетала Алла.

— Отстаньте от меня. Это мое дело. — Спокойно ответила Адара.

— А я думала, что мы подруги. — Насупилась Наталья.

— Кто?! — Обидно засмеялась Адара. — Я вас сегодня во второй раз увидела.

Она смотрела на молчавших от растерянности девушек и поняла, что перегнула палку.

— Не обижайтесь, прошу вас. — Произнесла она. — Это правда, что я вас второй раз вижу. Надеюсь, что мы станем настоящими подругами, вы мне очень нравитесь. У меня никогда раньше не было подруг, только друзья-мальчишки. Но я очень прошу, не надо, никогда у меня ничего выпытывать, если я не хочу говорить об этом. Сейчас могу сказать. Мне хотелось бы навещать Лейлу, мы вместе с ней сидели взаперти.

При этих словах Наталья и Алла мгновенно перестали дуться и одновременно выпалили:

— Ты была в изоляторе???

— Да. Это комната называется так.

— Ты как Лейла хотела покончить с собой? — Шепотом поинтересовалась Алла.

— Нет.

— Тогда почему? — Спросила Наталья.

— Думаю, из-за того, что перед тем как меня поймали охотники, я успела нескольких из них отправить на тот свет.

В изумлении новоиспеченные подруги отступили на шаг. Они не могли поверить, что хрупкая девушка с грустными глазами, стоявшая перед ними, столь опасный хищник. Первой пришла в себя Наталья.

— Ты умеешь драться? — Снова спросила она.

— Немного. Друзья научили. — С грустью ответила Адара.

— Ты когда-нибудь расскажешь нам об этом? — Осторожно попросила Наталья.

— Когда перестанет болеть, тогда расскажу.

— Спасибо.

В этот момент всех позвали на полдник. Девушки снова сидели вместе, весело болтая и поглощая фрукты и чай. После этого были уроки рисования и вышивания, если кто-то хотел, то мог читать книги из библиотеки, которая находилась по соседству с большим залом.

Так проходили день за днем. Адара потеряла счет времени, и просто наслаждалась жизнью в гареме. Ее любимым временем провождения были уроки танцев и чтение книг, иногда она рисовала. Когда вечером девушки принимались танцевать или слушать евнуха, она предпочитала наблюдать со стороны или читать в библиотеке. Подруги ей не надоедали и были очень рады, если она присоединялась к ним. На ее просьбу навещать Лейлу, ответа пока не было, и она не напоминала об этом Зайнап, а просто ждала.

В один из дней, ближе к ужину, она сидела у окна в библиотеке и вдруг заметила на улице полного невысокого мужчину во всем белом, с головой покрытой куфией. Он шел не спеша рядом с Зайнап, за ними следовали евнухи и рабочие в грязной одежде. Мужчина махал руками, обсуждал что-то с Зайнап, а затем диктовал одному из евнухов. Адара поняла, что видит Гасан Бея. Он был средних лет, с гладкой ровной кожей, небольшой полукруглой бородкой и усами рыжеватого цвета. Движения у него были мягкими и плавными, как у женщины, и она вспомнила, что он такой же евнух, как и его подчиненные.

— Адара, Адара! — Послышался за спиной голос Натальи.

Адара развернулась.

— Идем скорее, там принесли вкуснейшее вино. — Наталья схватила подругу за руку и потянула за собой.

— Это в честь чего вкуснейшее вино? — Поинтересовалась на ходу Адара.

— У Зайнап день рождение. И Гасан Бей решил угостить всех вином из личных запасов, а оно у него отменное.

Наталья притащила Адару в общий зал и усадила за длинный стол, который, как обычно был собран из подносов с ножками. На столе уже стояли вазы с редкими фруктами, блюда из птицы, всевозможные салаты и легкие закуски, а самое главное большие кувшины с вином.

Один из евнухов налил Адаре в бокал красного вина. Она вопросительно взглянула на Наталью.

— Да, да. Это то самое. — Подтвердила подруга.

Адара улыбнулась, сделала несколько глотков, и ощутила теплую волну, пробежавшую внутри тела и накрывшую ее с головой. Она осмотрелась по сторонам и увидела точно таких же разгоряченных вином, смеющихся молодых женщин.

На пороге зала появилась Зайнап, которую встретили всеобщим радостным возгласом. Почти все девушки наперебой целовали и поздравляли ее. Те, кому было лень вставать или, те, кто был слишком сдержан, поздравляли с места. Вслед за Зайнап появился сам Гасан Бей, его встретили с не меньшим восторгом. Многие обитательницы гарема облепили своего хозяина, и, перебивая друг друга, что-то говорили ему.

— Что они так радуются? — Спросила Адара у Натальи.

— Они не радуются. — Пояснила подруга. — Они просят.

Адара посмотрела на Зайнап, та покачала головой в ответ.

«Значит пока не надо подходить со своей просьбой о Лейле. Хорошо. Подождем».

После длинных тостов, речей и обильных возлияний, Гасан Бей удалился к себе, за ним последовала Зайнап. Стол разобрали, оставив лишь несколько столиков, на которых продолжали стоять кувшины с вином и фруктами. Раскурили благовония, принесли кальяны, и приглушили свет так, что в зале воцарился приятный полумрак. Евнухи наигрывали приятную мелодию, и некоторые девушки принялись танцевать. Они танцевали медленно, словно во сне. Их тела расслабленные вином, приобрели необыкновенную гибкость и грацию. Те, кто, кое-как танцевал на уроках, вдруг преобразились.

Алла протянула Адаре трубку кальяна. Она затянулась и раскашлялась. Подруги рассмеялись.

— Не так сильно. Аккуратнее. — Посоветовала Наталья и поинтересовалась: — Ты что в первый раз куришь?

Адара кивнула, вытирая проступившие слезы.

— Понятно. Учти там не совсем табак.

— А что там?

— Легкий наркотик. Не знаю, как называется. — Говорила Наталья, а в глазах у Адары все поплыло. Она почувствовала, как ее тело становится невесомым.

В этот момент несколько девушек обратились к Наталье.

— Наташа потанцуй для нас! — Умоляли с разных сторон голоса.

Наталья, подчинившись, встала и с необыкновенным изяществом вышла в образовавшийся круг. Она выписывала фигуры руками в воздухе, ее открытый живот перетекал плавными волнами, грудь то вздымалась, то опускалась. Это был медленный, напоенный негой, танец.

Адара любовалась подругой, между тем мысли ее были далеко. Она вдруг как будто протрезвела и вновь вернулась в прошлое. С необыкновенной ясностью она увидела своих родителей, только не мертвых, а живых, смеющихся, крутящихся в радостном танце и зовущих ее, маленькую Адару. Затем она увидела приемных родителей, берег у реки, Сашку, Рафика, Мишку. Они, как цветные картинки из детских книг, проплывали у нее перед глазами, смеясь и призывая Адару к себе.

Она очнулась и увидела перед собой Наталью, которая тянула ее за руку в круг.

— Идем! Идем! — Радостно звала подруга.

Адара улыбнулась, и безумное веселье обуяло ее: «Провались оно все! Есть здесь и сейчас! А потом я найду, как отомстить своим врагам. У меня есть жизнь и сила. И я могу бежать. Беги, беги Адара!»

С этими мыслями, хохоча, она вышла навстречу Наталье. Ритм танца все убыстрялся, и это еще больше развеселило ее. Она не уступала Наталье не в чем. Не смотря на то, что Адара не обладала пышными формами своей подруги, ее потрясающая пластика и динамика движений, компенсировала все. Адара улавливала каждый такт, каждую ноту, малейшее изменение ритма. Их тела сплелись в одно целое. Они, то двигались под музыку единой волной, то отсчитывали удары бубна бедрами. Их волосы, разметавшиеся по плечам, переплетались в танце, прекрасные светлые локоны Натальи и темные в полумраке прямые волосы Адары. Адара видела их танцующие отражения в многочисленных зеркалах, и это возбуждало ее. Наталья с такой же страстью смотрела на свою подругу, ее лицо покрылось румянцем, а глаза весело блестели. Белое и черное, лед и пламя, две противоположности соединились в одно. Они не замечали ничего, извиваясь в страстном танце. Окружающие восхищенно застыли, глядя на великолепный танец. Поэтому никто не видел, как один из евнухов, главный поверенный в делах Гасан Бея, кинулся к своему хозяину, чтобы рассказать о происходящем. Торговец включил монитор у себя в кабинете и с огромным интересом наблюдал. Он был очень доволен и счастлив. Без перерыва поглаживая себя по бороде, он то и дело вскакивал с места и восклицал:

— Не продешевил. Алмаз, алмаз! Вот что значит распустившийся цветок, но найти его не так-то просто, а заставить раскрыться еще тяжелее.

Гасан Бей подошел к пульту на столе и нажав на кнопку, спросил:

— Маруф, ты пишешь это?

— Конечно хозяин. С самого начала. — Послышался ответ из динамика.

— Отлично. — Гасан снова нажал на кнопку и обратился к своему помощнику. — Завтра же размноженную запись отправь с курьерами нашим клиентам. Список я составлю.

Он ненадолго задумался, глядя на евнуха, с подобострастием ожидавшего его приказов, затем заговорил:

— Думаю, надо отправить запись Стаковскому тоже.

— О да. — Понимающе закивал евнух. — Он богатый клиент.

— Нет, дело не в этом. Раз уж он так питает слабость к сероглазым шатенкам, то кто знает…… А? — Весело обратился Гасан Бей к помощнику.

Тот только улыбнулся в ответ. Торговец снова уставился на монитор, где в танце продолжали извиваться две молодые женщины. Наконец ритм музыки достиг апогея, Адара отделившись от Натальи, подняла над головой сцепленные руки и закрутилась всем телом, совершая немыслимые по скорости обороты. Каждая мышца ее живота, груди, рук двигалась. Наталья отпряла в восторге и изумлении. Никто не ожидал такого от всегда находившейся в тени Адары. А она, танцуя, вспомнила свою мать, вспомнила, как в детстве та танцевала для отца на праздниках. Как точно так же, как сейчас Адара, крутилась она, извиваясь всем телом. На высокой ноте оборвалась музыка, Адара замерла, запрокинув голову и раскинув руки. На минуту в зале наступила гробовая тишина, а потом отовсюду посыпались восхищенные возгласы, хлопки, некоторые девушки потянулись с объятиями и поцелуями. Адара, опустошенная танцем, только улыбалась и проталкивалась к Наталье. Вместе они опустились на подушки рядом с Аллой и принялись жадно пить воду, принесенную евнухом.

Вскоре Зайнап позвала всех в ванну, после чего девушки отправились спать. Адара легла в постель, но долго не могла уснуть. Она смотрела перед собой, как вдруг занавес скользнул в сторону, и она увидела Наталью, которая осторожно пробралась к ней в кровать.

— Я к тебе. Не возражаешь? — Прошептала она.

— Что тебе нужно? — Адара насторожилась, увидев горящие глаза подруги.

— Не пугайся. — Ответила со смехом Наталья. — Меня девушки не интересуют. Я поболтать. Где ты научилась так танцевать? Ты не говорила, что умеешь так.

— Я не знала. Честно. Это, наверное, действие наркотика.

— Наркотик или нет, но танцуешь ты просто прекрасно. До этого я была вне конкуренции.

— Что, зарежешь меня во сне? — Пошутила Адара.

— Дура. — Обиделась Наталья.

— Я шучу. Юмор такой. А вообще ты и сейчас вне конкуренции. Ты очень красивая.

— Спасибо. Можно я полежу с тобой немного и поговорю. Ты же все равно не спишь.

— Можно. О чем хочешь поговорить?

— Не знаю. Можешь рассказать о себе? Хоть немного. — Попросила Наталья.

— Попробую. Но это очень длинно. Может, какой-нибудь отрезок жизни?

— Расскажи, как ты попала сюда.

— Хорошо. — Согласилась Адара и рассказала Наталье, как убили ее приемных родителей, как ее предали, и она обуреваемая местью, приехала в этот город, где потеряла последнего близкого и любимого ею человека. Как ее ловили, и как она несколько дней провела взаперти, связанная, с Лейлой. Когда Адара закончила, то увидела, что в глазах Натальи блестят слезы.

— Прости. Я не знала, что ты столько пережила. Это ужасно.

— Забудь.

— У меня все проще. — Продолжала Наталья. — Меня сюда бабушка отдала. Она уже старенькая и сил искать мне жениха у нее не было. Она очень за меня боялась. Гасан Бей хорошо ей заплатил и обещал устроить мою судьбу, как нельзя лучше. Иногда она приходит навещать меня. Я не знала, что вокруг может происходить такое.

Обуреваемая чувствами Наталья вскочила на колени, и с горящим взором уставилась на Адару.

— Пообещай мне, что когда я выйду замуж и ты…. Ну, в общем, мы останемся подругами, и ты будешь навещать меня. Обещаешь?

Адара улыбнулась и ответила:

— Обещаю.

В темноте Наталья не могла разглядеть ту грусть, которая в тот момент отражалась в глазах Адары.

На следующий день, все шло своим ходом. Утренние ванны, уроки танцев, обед, сон и так далее. Но в воздухе, как будто что-то неуловимо изменилось. Адара чувствовала, как за ней постоянно наблюдают. Однажды, когда она проходила из общего зала в библиотеку, она остановилась пред зеркалом, чтобы рассмотреть свое отражение. Она увидела, как изменилось ее тело. Оно уже не принадлежало девочке-подростку. На нее смотрела молодая женщина, с небольшой грудью, развитой грудной клеткой, красивыми руками, тонкой талией и круглыми бедрами. Только глаза остались совсем такими же, как в детстве, они были грустными, серьезными, живыми, серые с металлическим отливом — это были глаза ее матери. Пока Адара разглядывала себя в зеркало, она заметила, как за спиной из-за занавески выглядывает чье-то лицо. Она резко развернулась, но уловила лишь колыхание ткани. Адара была почти уверенна, что это был сам Гасан Бей.

Вскоре стало известно, что через неделю назначены торги, и всех девушек, которые предназначались на продажу, начали усиленно приготавливать. Им шили одежды, умащивали тела и подбирали прически и украшения. Поскольку ожидали Стаковского, то некоторым женщинам с серыми глазами перекрасили волосы в светло-коричневый цвет, чтобы Адара была не единственная на этих торгах, и было бы ощущение разнообразия. Все находились в определенном возбуждении. Некоторые девушки начинали ссориться между собой из-за нарядов, а иногда доходило даже до драки, но Зайнап строгим взглядом и крепкими руками разнимала дерущихся девиц.

Адара же испытывала непонятное беспокойство. Она словно забыла что-то сделать и не как не могла вспомнить, что именно. Она покорно исполняла все, что ей говорили, принимала участие в примерках, учила танцы для будущего мужа, между тем, как мысли ее были далеко. И вот однажды когда она ждала своей очереди на подбор прически и от нечего делать смотрела в окно, выходящее на центральный двор, она увидела, как два евнуха вынесли из дома на носилках, что-то завернутое в черный мешок, погрузили в фургон, и тот уехал. У Адары сжалось сердце. Она встала и направилась к Зайнап, которая в это время в соседней комнате выбирала наряд для Натальи. Адара решительным шагом вошла внутрь и с суровым видом уставилась на домоправительницу, буквально съедая ее глазами.

Все замерли, а Зайнап спокойным голосом поинтересовалась, что ей нужно.

— Хочу видеть Лейлу. — Потребовала Адара.

— Это невозможно. — Ответила та, между тем губы ее сжались.

— Почему?

Зайнап молчала.

— Потому что она умерла, да?

Адара тяжело дышала, грудь ее готова была разорваться от сдерживаемых слез и ненависти ко всему на свете.

Зайнап посмотрела в глаза Адаре и произнесла:

— Идем со мной.

Она вышла. Адара последовала за ней. Домоправительница привела ее в комнату, где обычно кормили Лейлу, потом открыла дверь в ванну. На полу, в луже крови валялись осколки зеркала, висевшего когда-то над умывальником, вокруг были отпечатки ног.

Адара застыла на месте.

Зайнап тихо рассказывала:

— Ей стало лучше, и ей позволили самой ходить в туалет, хотя со связанными руками. Она разбила головой зеркало, затем об выпирающий осколок, оставшийся на основании, изрезала себе висок и шею. Когда евнухи прибежали на звук разбитого стекла, она уже истекала кровью. Смерть была почти мгновенной.

Адара молчала. Она посмотрела себе под ноги и увидела, как пол, состоящий из черно-белых плит начал дребезжать. Вдруг, одна плита сдвинулась чуть в сторону и провалилась, за ней последовала другая, за ней третья. Адара крепко зажмурила, а потом открыла глаза — пол был на месте. Она медленно развернулась и отправилась обратно в комнату для примерок. Вокруг была сплошная тишина, будто во сне. Все куда-то исчезло, ни смеха, ни плеска воды, ничего. Она вошла внутрь и опустилась на ковер.

К ней тут же подбежала Наталья.

— Адара, что с тобой? — Позвала она подругу. — Адара! Зайнап, Зайнап, иди сюда. — Кричала Наталья.

На крик прибежала Зайнап и несколько евнухов. Они отвели Адару в спальню и, напоив ее отваром из трав и меда, уложили в постель. Наталья и еще два евнуха остались рядом с ней.

Адара никогда не падала в обморок и не плакала, за исключением тех случаев, когда была уверенна, что ее никто не видит. Но смерть ее случайной сокамерницы привела ее в какое-то оцепенение, словно этот факт явился последним ударом молота по сердцу, которые все наносила и наносила жизнь, пытаясь раздробить хрупкий орган на куски. Адаре казалось, что вся она рассыпались на миллиарды осколков. Она не хотела ничего. Ей не было физически плохо, не кружилась голова, но сон и оцепенение сковали ее всю. Вокруг происходила какая-то жизнь, мелькали лица людей, что-то обеспокоено щебетали приходящие навестить ее девушки, ей всовывали в рот какую-то еду, но все это было как будто не с ней. Адара приходила более-менее в себя только по ночам, когда вокруг не было никого, и луна или свет уличных фонарей, заглядывали в окно.

На третью ночь своего оцепенения, когда Адара лежала в постели, глядя сквозь стекло на качающееся дерево, она услышала рядом со своей комнатой, куда ее поместили отдельно ото всех, тихий шепоток переругивающихся людей. Она тут же узнала голос Зайнап, а вот второй был ей знаком, но она никак не могла опознать его.

— Если вы повезете ее в таком виде, она умрет у вас по дороге. — Доказывал голос Зайнап.

— Не умрет. — Жестко возражал второй голос.

— Что наркотой ее напичкаете?

— Не знаю. Но торги состояться. Я уже всем разослал приглашения и запись.

— Да какой она сейчас товар. Она еле на ногах стоит.

— Твоя задача поставить ее на ноги к выходным Зайнап. — Жестоко, повышая тон, приказал второй голос. — Мне все равно, как ты это сделаешь. Но я жду Стаковского и не хочу, чтобы меня закопали совочками в моем же саду. Она будет на торгах или ты оставшуюся жизнь проведешь в дешевом борделе в роли бон-бон.

За дверью повисла тишина, после чего голос Зайнап тихо сказал:

— Хорошо Гасан бей, она будет готова.

Торги

И Адара была готова. В прекрасный солнечный день конца лета, день назначенных торгов, она, как и все двадцать девять девушек, вышла из дома и села в один из длинных белых автомобилей вместе с остальными. Наталья пристроилась рядом с ней и всю дорогу пыталась отвлечь ее разговорами. Та, молча, слушала подругу, изучая дорогу за толстым темным стеклом машины, или разглядывала наряды обитательниц гарема предназначенных для продажи. Все они имели яркие одежды из тонких тканей, искусный макияж, прически, украшения, одним словом все, чтобы подчеркнуть прелести каждой. Осмотрев себя, она обнаружила, что стала единственной обладательницей темных тонов. Ее одели в шаровары из полупрозрачной черной материи, вышитой серебром по низу, того же цвета лиф и сандалии. Поверх была серебристая туника из воздушной ткани, без рукавов, скрепленная на плечах заколками с черными камнями. Волосы были распущены и украшены серебряной нитью, обвитой вокруг головы. Одеяние оказалось более чем скромным, но Адара была удовлетворена и понадеялась, что оно будет привлекать к ней меньше всего внимания.

Она даже не представляла, сколько нервов стоило Гасан бею нарядить ее. Поскольку вид у Адары был болезненный и печальный, никакие разноцветные одежды не шли ей. Напротив, они только подчеркивали ее бледное лицо, горящие глаза и темные круги под ними. В результате Гасан бей, впервые решился облачить свой товар в черное, немного разбавив серебром. Однако когда он увидел Адару полностью одетой и слегка накрашенной, он остался доволен, так как этот скромный наряд весьма подходил ее серьезному лицу и выгодно выделял Адару среди прочих девушек. Но про себя Гасан бей подумал: «все на свадьбу, одна на похороны. Как бы не решили, что она больна или, еще хуже — при смерти». Торговец ненавидел черный цвет.

В результате недолгой поездки кавалькада из пяти машин достигла загородного дома Гасан бея, который находился на западе, недалеко от бывшего МКАД. Именно там обычно проводились торги. Дом был длинным, одноэтажным и напоминал зал для фехтования, из-за огромного свободного пространства, малого количества комнат и окон во всю стену, прикрытых деревянными жалюзи. В темном прохладном зале, куда вбегали девушки, прячась от испепеляющего солнца, прямо посередине красовался фонтан из белого камня с потрясающе холодной водой. Красавицы весело болтая, располагались на мягких коврах возле него, а Зайнап с евнухами переходила от одной девушки к другой и поправляла их наряды, макияж и прически.

В небольшом саду возле дома, с высокими старыми деревьями и кустарниками, уже шли приготовления к торгам. Растягивали навес, расставляли стулья, столы, напитки и легкую еду.

Через полчаса начали прибывать первые покупатели.

Любопытные, трепещущие в ожидании своего будущего, молодые женщины осторожно выглядывали сквозь жалюзи и обсуждали прибывших. Адара и Наталья стояли чуть в стороне и тоже подглядывали за приехавшими мужчинами.

— Вон тот. Видишь? — Показывала Наталья на невысокого плотного человека в белых шортах чуть ниже колен и разноцветной рубашке.

— Да. — Адара утвердительно кивнула.

— Это владелец редакции «Центр», которая выпускает газету с таким же названием. Еще у них там журналы всякие. Он не очень богат, и его принимают только из-за его известности, хотя иногда он покупает себе женщин здесь, но в основном, только оставшихся, которых больше никто не пожелал купить. Говорят у него оооочень большой гарем, но сам он очень ммммм…, — Наталья остановилась, подбирая нужное слово, — мерзкий. Он плохо обращается с женщинами и часто, когда ему не хватает денег, перепродает их. Может даже охотникам за женщинами продать.

— Ты откуда знаешь? — Спросила Адара.

— Помнишь Леонор? Ну такая, с коричневыми волосами и круглым лицом, очень любила всегда в голубом ходить.

— Нет. Не помню. — Честно призналась Адара.

— Ну и ладно. В общем, этот тип купил ее на торгах прошлым летом. Почти год она провела у него в гареме, а потом он проигрался и стал распродавать свой гарем, чтобы расплатиться за долги. Ей повезло. Ее за половину той суммы, которую заплатил за нее этот урод, согласился взять обратно Гасан бей. Остальные, кто пошел в счет погашения долга, тем, кому он проиграл, кого он продал охотникам, чтобы разжиться деньгами.

Адара внимательно рассматривала «мерзкого человека», его изнеженное несколько капризное лицо, загорелую кожу и редкие каштановые волосы, блестящие на солнце. Вдруг к нему подошел еще один мужчина, выше его на целых две головы, худой и жилистый.

— А это кто? — Поинтересовалась Адара у подруги.

— Не знаю. В первый раз его вижу.

— Это конкурент Гасан бея, Касим Павлухин. — Неожиданно ответил голос за спиной.

Наталья и Адара обернулись. Около них стояла одна из девушек, которая незаметно присоединилась к их маленькой компании. Ее звали Ирида. Она была очень красивой, но невероятно отталкивающей, и никто не мог объяснить почему. Уже несколько раз она попадала в руки Гасан бея и все никак не могла найти удачную партию. Ее покупали, перепродавали, обменивали и сдавали обратно, как бракованный товар. Но Гасан бей не оставлял надежды окончательно продать ее или снова получить определенное количество денег, а затем вновь увидеть ее в своем гареме. Именно поэтому Ирида была самой осведомленной женщиной в Центре по части мужчин.

Наталья, обрадовавшись новой собеседнице, выспрашивала:

— Ты была у него в гареме?

— Да. Один раз.

— И как там?

— Свинарник. Это что-то типа «нижнего гарема» у Гасана только хуже. Там только второсортный товар. Женщины до сорока там большая редкость. А если попадаются красавицы, то он не выделяет их отдельно. Точно также кормит и содержит, как скот. В результате они у него скоро превращаются в таких же не мытых и страшных.

Рассказывая все это, Ирида почти не двигалась, а ее лицо не выражало ни одной эмоции, только губы слегка кривились, выдавая ее отношение к пережитому когда-то. Со стороны она выглядела, словно высокомерная глупая кукла, повествующая о своих похождениях. Пока Адара наблюдала за Иридой, она поняла, почему та всех отталкивает. Ей тоже больше не хотелось смотреть на нее, она отвернулась к окну, разглядывая подъехавший длинный автомобиль в сопровождении еще двух уже нормального размера машин. Из него выгрузился невысокий полный человек в белом балахоне, с головой покрытой куфией и огромными переливающимися на солнце перстнями. Люди из двух других машин окружили человека в белом, один из них раскрыл зонт над своим хозяином, и они не спеша двинулись к навесу.

На встречу, расплываясь в улыбке, из дома вышел Гасан бей и приветствовал гостя.

— А это кто? — Снова поинтересовалась Адара.

— Это Муса. — Сообщила Ирида. — Вот уж кого бы я точно хотела оказаться в гареме. Но он даже не обращает на меня внимания. Любит сочных женщин. — Она усмехнулась и зло добавила в адрес Адары: — так что тебе тоже не грозит попасть к нему.

Адара повернула голову, взглянула на Ириду своими холодными металлическими глазами и спокойно произнесла:

— Я не хочу к нему в гарем.

— И правильно делаешь. Лучше оставить напрасные надежды. — Высокомерная девушка снова усмехнулась, считая, что достаточно унизила и оскорбила самолюбие соперницы.

— Какая ты злобная Ирида. — Неожиданно вспыхнула Наталья. — Что за радость говорить всем гадости? Неудивительно, что тебя все возвращают назад. — Она вдруг замолчала и уставилась в глаза собеседнице, решив, что обидела ее. Но Ирида была абсолютно равнодушна, она хмыкнула, повела плечом, развернулась и медленно удалилась в сторону другой группы девушек, всем своим видом демонстрируя, что Адара и Наталья более не достойны ее общества.

Наталья провожала ее недобрым взглядом.

— Ненавижу ее. — Тихо сказала она, когда та отошла на достаточное расстояние от них. — Злобная дура. Если бы не ее большие карие глаза, ровная мраморная кожа и правильные черты лица ее сослали бы в нижний гарем.

В этот момент ударил гонг, оповещая, что торги начинаются. Все оживились. Вошел Гасан бей и сам лично осмотрел в последний раз свой товар. Потом состроил девушек в таком порядке, чтобы, как можно выгоднее обратить внимание на каждую. В результате Адаре предназначалось первой выходить из дома, а затем стоять с краю выстроенной шеренги. Наталью он поставил недалеко от Адары, с тем умыслом чтобы, те, кто видел запись танца, заметив одну, непременно углядели бы и вторую. Гасан бей скомандовал: «Выход», и в сопровождении евнухов, которые в этот день тоже имели более яркие праздничные наряды, девушки потянулись из дома под навес.

Увидев выходящих красавиц, мужчины оживленно загудели, обсуждая особо приглянувшихся, а девушки, выстроившись в линию, смущенно поглядывали в их сторону, не произвольно улыбаясь.

Адара стояла, и прямо, без тени улыбки, серьезными глазами наблюдала за покупателями. В результате, многие из тех, кто обращал на нее внимание, тушевались под ее взглядом и отворачивались, предпочитая рассматривать других. Заметив это, Гасан бей не на шутку обеспокоился, что своим поведением, Адара отпугнет от себя всех выгодных клиентов, но поскольку поделать он ничего не мог, то настроение его несколько испортилось. Однако он значительно повеселел, когда Муса без всяких предисловий заявил, что он видел запись, приехал за Натальей и готов дать за нее полтора миллиона. Наталья при этом раскраснелась и с чувством превосходства посмотрела на Ириду, которой выделили место, через две девушки от нее.

— Я дам два миллиона. — Послышался неприятный резкий голос.

Все обратились в сторону говорившего. Это был Касим. Он всегда посещал торги своего конкурента, но крайне редко платил большие суммы, только в том случае, если на его взгляд, это было что-то стоящее. Чаще он скупал девушек, которые никому не были нужны, стараясь как можно меньше тратить на их приобретение и дальнейшее содержание. Касим не любил женщин, почитая их за скот пригодный для секса и добычи денег, и не стесняясь, демонстрировал всем своим видом свое отношение всегда и везде. Сам он в прошлом был охотником за женщинами, и слыл самым жестоким и предприимчивым. Он вырезал целые поселения, чтобы заполучить нужный товар, похищал, обманывал и, наконец, благодаря своей бесчеловечности и нечестности сделал состояние, которое тратил на выпивку. Пил он сильно, пропивая много денег, временами впадая в горячку. Лицо его худое, вытянутое и скуластое, было коричнево-желтым от пьянства, с кривыми вечно темными зубами, а одеяние напоминало одежду охотников. Такой же грязный серо-коричневый балахон, заправленный в широкие штаны по щиколотку и жесткие кожаные сандалии. Вообще выглядел он неопрятно, и вызывал подсознательный страх и омерзение у всех женщин, которые не безосновательно подозревали, что он не просто плохо обращается с обитательницами своего гарема, но даже поколачивает их. В результате, когда он объявил цену в два миллиона, Наталья испугавшись, что Муса не захочет торговаться, побледнела как полотно.

Но Муса смерив Касима взглядом, объявил:

— Два сто!

Наталья улыбнулась и порозовела.

Но Касим не уступал:

— Два двести.

Наталья снова побледнела.

— Два триста. — Объявил Муса. Он не любил разбрасываться деньгами и поэтому поднимал планку постепенно, испытывая противника и в тоже время экономя свои средства.

— Два четыреста. — Была цена Касима.

— Два пятьсот. — Муса, хитро прищурившись, смотрел на притихшего соперника.

Несмотря на то, что Касим не видел записи танцующих девушек (Гасан бей разослал их только избранным своим клиентам, которые, по его мнению, могли оценить «настоящий цветок»), ему очень хотелось заполучить Наталью, но он не был готов платить больше определенной суммы. В результате, поскрежетав зубами, Касим нехотя вымолвил:

— Твоя.

Когда соперник сдался, Муса удовлетворенно улыбнулся и приказал своему помощнику отсчитать деньги. К нему подвели Наталью, она была на полголовы выше своего нового хозяина. Он внимательно оглядел свое приобретение и, оставшись весьма довольным, нежно погладил Наталью по щеке и приказал посадить ее в машину. Затем Муса повернулся к Гасан бею и негромко сказал:

— Раз я купил одну, то, наверное, стоит купить и вторую, а? «Лед и пламя», так ты назвал запись?

Торговец в очередной раз расплылся в улыбке и указал на Адару. Она поняла, что речь зашла о ней, и ее выражение лица сделалось жестким и неприязненным. Муса увидевший это, недоуменно взглянул на продавца и протянул:

— Действительно лед. Надеюсь, оттает. Дам за нее один миллион.

Больше никто не хотел торговаться за Адару, которая, оправдывая опасения Гасан бея, отпугивала всех своим взглядом. К счастью, и неопрятный жестокий Касим не заинтересовался легкой добычей, считая ее слишком худой и болезненной.

Гасан бей напрягся. Ему очень не хотелось так дешево продавать Адару, но ее поведение и грустные горящие глаза все портили. Более того, он подозревал, что она вряд ли «оттает». Торговец предусмотрительно утаил тот факт, что прежде чем Адару, наконец, схватили охотники за женщинами, она отправила на тот свет троих, а двоих успела серьезно ранить, и что охотники, избавляясь от нее, просили быть «поосторожнее с этой чертовкой». Именно поэтому, он долго держал ее в изоляторе. Так что, поразмыслив и смирившись с тем, что он не найдет лучшего покупателя на Адару, тем более, что надежда на приезд Стаковского не оправдалась, Гасан бей решил продать ее Мусе. Но когда он уже хотел вымолвить «Согласен», все услышали звук приближавшихся машин.

Их было три, черных сверкающих автомобиля. Они почти бесшумно, за исключением шуршания колес по сухой траве, въехали на парковку и остановились. Из машин появились люди в черных костюмах, примерно одинокого роста, атлетического сложения и весьма не дурны собой. Было видно, что их специально отбирали. Они выстроились в линию и внимательно смотрели в сторону притихшей толпы.

Все замерли в почтительном ожидании. Стаковский приехал.

Он вышел из автомобиля, сам открыв заднюю дверь, одетый, как и его охрана в черный, но только отлично скроенный дорогой, костюм. Высокого роста, широкоплечий, подтянутый, выгодно отличающийся от своих людей совершенными пропорциями тела и отсутствием перекаченных мышц. Его темно-коричневые волосы, переходящие почти в черный цвет, были приглажены, открывая красивое лицо с широким лбом, волевым подбородком, тонкими губами и прямым носом. Когда он шел, то невыразимое спокойствие и хищность сквозили в каждом его движении. Впечатление усугубляли его потрясающие глаза желто-медового цвета. Но при всей своей хищности, он не имел тех жестких и резких черт отца, больше напоминая свободного барса, чем опасного волка. В окружении двух человек он направился к Гасан бею и Мусе. Остальные люди из охраны остались стоять у машин, показывая всем своим видом, что они на чеку.

Когда на горизонте появился Стаковский, торговец возликовал, он нутром почувствовал, что тот приехал за Адарой. Муса же напротив, был очень раздосадован, предвидя, что выгодная покупка сорвется, поэтому, пока Стаковский выходил из машины и шел к ним, он в нетерпении шепнул Гасан бею: «полторы», но последний сделал вид, что не услышал.

Стаковский подошел, чуть кивнув головой Мусе в знак приветствия.

— Здравствуй Давид. — Уже совсем расстроившись и не скрывая своего недовольства, поздоровался Муса.

— Здравствуйте господин Стаковский. — Едва сдерживаясь от радости, пропел Гасан бей. — Очень приятно, что Вы, наконец, снова нас посетили. Видели запись?

— Поэтому я здесь. — Слегка улыбаясь, ответил Стаковский. — Позволите? — Спросил он у торговца, полу оборачиваясь к женщинам.

— Конечно, конечно, можете выбирать любую.

Стаковский, не дожидаясь ответа, направился к вытянувшемуся ряду красавиц.

Он не спеша переходил от одной к другой, пристально разглядывая их своими медовыми глазами. Лицо его было абсолютно спокойным, только едва заметная улыбка скользила на его тонких губах. Когда он останавливался перед какой-нибудь из особо понравившихся ему женщин, то та замирала и, вся трепеща, словно птичка, опускала глаза, не в силах выдержать его взгляда. Каждая из стоящих в ряду, мечтала быть проданной именно ему. Все вокруг замерло в гробовом молчании, и только порой слышны были томные вздохи женщин, от которых отходил Давид Стаковский.

Когда Адара увидела приближавшиеся машины, то она сразу поняла, что это убийца ее матери. Она как можно ниже опустила голову и осторожно, из под упавших на лицо волос, разглядывала подходившего Давида. Да, маленький мальчик вырос и превратился в настоящего красавца. Но воспоминания Адары о гибели ее семьи были слишком сильны, и если все присутствующие женщины желали быть проданными Стаковскому, то Адара хотела одного — провалиться сквозь землю.

Он сделал еще шаг в ее сторону и подошел к девушке с серыми глазами и волосами, выкрашенными в коричневый цвет, которая стояла через одну от Адары. Стаковский остановился и девушка замерла. Адара лихорадочно твердила про себя: «Только бы он подумал, что это я, только бы он подумал, что это я…».

Прошло около минуты, и послышался женский вздох. Стаковский сделал последний шаг. Теперь он был совсем рядом. Адара так низко опустила голову, что могла разглядеть только свои стопы и немного пространства вокруг них. Она застыла и почти перестала дышать, как будто дыхание могло ее выдать. Она почувствовала тонкий едва уловимый запах духов и увидела носки двух черных мужских туфель, остановившихся напротив нее. Адара не поднимала головы.

За спиной Стаковского послышался неодобрительный гул. Ни одна из женщин никогда не вела себя так оскорбительно, и было бы по отношению к кому, к самому Стаковскому, которому, все знали, никто не смел сказать: «Нет». Гасан бей не выдержав, направился в сторону Адары, намереваясь силой поднять голову упрямой девушке, но Давид остановил его жестом руки.

Наступила почти осязаемая тишина. Адара услышала едва различимое позвякивание, и прямо у ее ног, на сухую траву, упал серебряный медальон в виде дельфина. Медальон был раскрыт, и с фотографии запрятанной внутри, глядела маленькая серьезная девочка с белым воротничком и светло-коричневыми с золотым волосами. У нее были серые с металлическим блеском глаза, это были глаза Адары. Она в оцепенении смотрела на медальон своей матери. Вдруг, совсем рядом, раздался властный насмешливый голос, который давно искал ее и, наконец, нашел:

— Здравствуй Адара.

Она вскинула голову и взглядом полным ненависти уставилась на Давида. Она видела его красивое невозмутимое лицо, легкую улыбку уверенного в себе человека и вспомнила, как в детстве, он схватил ее за руку, желая забрать от родителей. Адара напряглась, вся превратившись в стальной клинок, и в любой момент готовая к прыжку. Между медовыми глазами Давида и серыми металлическими глазами Адары, казалось, проскакивали искры, а воздух вокруг был наэлектризован до предела. Она сжала кулаки, и Давид, заметивший это, перестал улыбаться, его лицо стало серьезным. Он смотрел на нее печальными глазами, словно изучая и пытаясь проникнуть сквозь металлический блеск глаз в самое сердце.

Гасан бея затрясло от напряжения, его голова разрывалась от дурных мыслей, а сердце бешено колотилось от страха. Он хотел было извиниться перед Стаковским за строптивую девчонку, но слова застряли, и он громко закашлялся, пытаясь прочистить горло.

— Какова последняя цена? — Не оборачиваясь, спросил у него Давид.

— Два с половиной. — Быстро ответил вместо торговца Муса, который все еще не хотел отказываться от приобретения Адары.

— Ммм? — Промычал торговец, не в силах говорить и удивленно глядя на Мусу, поскольку он отлично помнил, что перед тем как появился Стаковский, тот называл совсем другие цифры.

— Десять. Золотом. — Четко, не торгуясь, произнес Стаковский.

Гасан бей раскрыл рот, а за его спиной снова загудели пораженные мужчины. Это была баснословная сумма. Торговцу никогда не предлагали столько за одну женщину.

Адара услышав огромную цену, за которую готов купить ее Стаковский, очнулась и стала озираться вокруг. Словно во сне она увидела: возмущенное лицо Мусы, который потерял всякую надежду купить ее, улыбающегося блаженной улыбкой Гасан бея, галдящую толпу за спиной Стаковского и перешептывающихся между собой девушек, которые во все глаза, не стесняясь, смотрели на нее.

Помощник Стаковского махнул рукой, и один из охранников, стоявших у машины, принес ему кейс. Помощник положил его на стол, открыл и стал выкладывать перед торговцем маленькие золотые слитки.

Давид продолжал наблюдать за реакцией Адары. Когда золото было сосчитано, и охранник с кейсом направился обратно, Стаковский оторвался наконец от своей покупки и сделал знак рукой, чтобы ее посадили в машину.

Медлить больше было нельзя. Адара понимала, что как только эти хорошо подготовленные и вооруженные люди подойдут к ней, ей уже не сбежать. Она, незаметно огляделась по сторонам. Позади нее, у угла дома стоял один из евнухов Гасан бея, сбоку чуть дальше топтались еще двое. Все евнухи были вооружены больше для красоты, чем для защиты, ятаганами и кинжалами. Позади них был сплошной высокий кустарник, а еще дальше виднелся красный кирпичный забор. Адара решила попробовать. Она подождала, пока Стаковский отойдет на достаточное по ее мнению расстояние, затем осторожно сделала шаг назад. Никто не обратил внимание. Тогда она резко развернулась и кинулась на евнуха стоящего позади нее. Она со всей силы толкнула его, одновременно вырывая кинжал из ножен, висевших у него на поясе. Евнух ударился головой о стену дома и, теряя сознание, начал сползать вниз. Адара не мешкая, бросилась к кустам, но тут расставив руки, ей перегородил дорогу другой евнух. Она, не задумываясь, махнула рукой с оружием. Послышался крик боли, в воздух взметнулись куски цветной ткани, а из косой раны, тянувшейся от правой стороны шеи до левого бедра, хлынула кровь. Еще один евнух, который тоже было, пустился преграждать путь Адаре, в страхе отступил назад. Все остальные, в том числе и люди Стаковского, застыли от неожиданности. Адара нырнула в заросли кустов.

Первым очнулся Давид. Он посмотрел на своего помощника, тот поняв взгляд хозяина, начал отдавать приказы охране. Со всех сторон слышались возмущенные голоса, женщины в ужасе смотрели на Гасан бея, а тот совершенно растерявшись, уставился на Стаковского. Его пробила крупная дрожь когда, хищные медовые глаза Давида обратились на него. Он аккуратно положил на стол золото, которое только что собирался забрать, и начал оправдываться:

— Я…я..я. Такого никогда не было господин Стаковский. Клянусь Вам….

— Золото Ваше. Сделка состоялась. — Прервал его Давид.

Вокруг, еще более усилившись, зазвучал гул голосов.

— Ну и дикую кошку ты купил себе Давид. — Заметил Муса, не скрывая довольной ухмылки.

Стаковский посмотрел на него в упор и улыбнулся.

— Люблю кошек, особенно диких. — Бросил он, и в его медовых глазах заплясали веселые хищные огоньки. Он легко развернулся и направился к своей машине.

Гасан бей словно придавленный к земле, провожал его испуганным взглядом. Ему было настолько не по себе, что он хотел прекратить торги, тем более что два основных покупателя, уже сделали свои покупки и уехали. Но оставшаяся толпа разгоряченных событиями мужчин, требовала продолжение торгов. Поэтому Гасан бей, передал правление в руки Зайнап, а сам, взяв золото, укрылся в тихом прохладном доме. Ему было так стыдно перед Стаковским, и страшно, что его лишат золота или еще хуже жизни, что он отправил почти всех своих евнухов на поимку беглянки. Такого еще действительно никогда не было.

Охота

Адара, бросившаяся в заросли кустов позади дома, обнаружила, что там нет забора, а ее путь преграждает длинный глубокий овраг с жесткой травой и колючими кустарниками. Она, не раздумывая, кинулась вниз по крутому склону, не оглядываясь, спиной чувствуя погоню. Ее легкая туника и шаровары лоскутами повисала на колючих ветвях, серебряная нить сползла с головы и мешала ей. Она падала, поднималась, карабкалась вверх что было сил, и наконец, достигла противоположной стороны. Адара взглянула вниз и увидела на дне трех людей в черных костюмах и семерых евнухов. Еще пятеро охранников Стаковского, а за ними маячило не менее десяти евнухов Гасан бея, стояли на другой стороне и явно собирались пуститься в погоню.

Адара посмотрела вперед, перед ней лежал пустырь, за которым виднелись постройки. Необходимо было добежать до них. Она содрала с себя оставшиеся от туники клочья, сняла серебряную нить, зажала в кулаке рукоятку кинжала, так, что бы острее было прижато к руке вдоль всей линии до локтя и не мешало бегу, оглянулась последний раз на преследователей и сорвалась с места. Она бежала, будто в последний раз в своей жизни, как ветер, как лань, ее сильные ноги словно несли ее над землей, руки работали мерно, а все тело вместе с головой подалось вперед.

В этот момент на краю пустыря появились машины Стаковского. Они остановились на мгновение, а потом пустились наперерез Адаре. Она, заметив это, удвоила усилия. Два автомобиля вырвались вперед, третий, в котором ехали Стаковский, его помощник и водитель, немного отставал. Они увидели Адару, бежавшую через поле, и помощник Стаковского, которого звали Демир, и который без перерыва разговаривал по рации с остальными, снова поднес переговорное устройство к губам:

— Давайте наперерез. Но смотрите не сбейте. Голову оторву.

— Поняли. — Послышалось поочередно из рации.

Две впереди едущие машины разделились, и одна понеслась прямо на Адару, а другая к разрушенным домам. Тогда Адара ускорила бег на столько, что ее пешие преследователи остались далеко позади. Водитель Стаковского присвистнул.

— Вот это скорость. — Протянул он в восхищении, но тут же замялся, подозревая, что сказал лишнее. Он с опаской разглядывал в зеркало заднего вида лицо хозяина, но тот только улыбался, любуясь бегущей.

— Я доволен покупкой. — Весело заключил Стаковский и приказал: — Едем к постройкам.

Водитель до упора вдавил педаль газа.

Адара, видела, как все ближе и ближе от нее становились преследователи на машинах. Она отлично понимала, что сбивать они ее не будут и на ходу не выпрыгнут, поэтому спокойно, словно ее нервы превратились в сталь, двигалась дальше.

Она оказалась права. Первый автомобиль, который ехал ей наперерез, остановился почти возле нее, оттуда выкатились люди и бросились за ней в погоню. Вторая машина, застыла у линии построек, высаживая другую группу людей в черных костюмах, которые бежали ей на встречу. Адара злобно улыбнулась: «Наивные. Думают так легко загнать меня в угол, или, что я устала. Нет. У меня еще хватит сил, пробежать не один километр, а вот им в такой одежде под палящим солнцем не позавидуешь». Она слегка замедлилась, чтобы подпустить ближе бегущих навстречу, а затем резко изменила траекторию движения и устремилась вдоль построек, влево. Ловящие ее мужчины поняли маневр, но менять что-либо было уже поздно. Теперь все ее преследователи оказались у нее за спиной.

Но как не храбрилась Адара, силы ее были на пределе, она нуждалась в передышке. Солнце, сухой ветер, этот нескончаемый бег иссушили ее горло настолько, что слезы выступили у нее из глаз, и очень хотелось пить, звук ее бьющегося сердца отдавался в висках, а ноги начали предательски дрожать. Она почувствовала, что долго не выдержит, поэтому, как только представилась возможность, нырнула к ближайшим строениям. Адара оказалась на неширокой улице из полу разрушившихся пятиэтажек, кое-где осталось только три или два этажа, повсюду валялись камни, доски и разный мусор. Приходилось дополнительно напрягаться, чтобы перепрыгивать препятствия. Уже изнемогая от жажды и усталости, она забежала во второй подъезд пятиэтажного дома и стала карабкаться вверх, переступая через обвалившиеся кирпичи и покореженные ступени. Достигнув пятого этажа, она перевела дыхание и осмотрелась. Дверей не было ни в одной из квартир, и сквозь открытые, словно рты, отверстия можно было наблюдать разгром, творившийся в некогда жилых помещениях.

Адара тяжело дыша, опустилась на ступеньку и пыталась остановить слезы, вызванные у нее пересохшим горлом, как вдруг на краю слуха до нее донеслось «Кап, кап, кап». Где-то капала вода. Адара с трудом встала, прислушиваясь. Это было внизу. Спасительная влага была необходима как воздух, поэтому, опираясь о стену, все также тяжело дыша, она двинулась на звук. Капало на четвертом этаже, на бывшей кухне. Не раковины не кранов там не было, просто кусок трубы, торчащий из пола. Вода поднималась по трубе и медленно, ржавыми каплями стекала на пол. Адара осмотрела остальное помещение в поисках каких-нибудь приспособлений открывавших воду и нашла в ванной комнате несколько вентилей. Она повернула первый, но ничего не произошло. Тогда она повернула второй более ржавый, и тут же, как ей показалось, из всевозможных дыр и труб на нее хлынул поток. Сначала вода была затхлая теплая, даже горячая, а потом она становилась все холоднее приятнее и слаще.

Адара вволю напилась. Умывать лицо или тело было уже не нужно, поскольку не произвольный душ вымочил ее всю. Она снова завернула кран и прислушалась, в подъезде была тишина, но на улице перекликались голоса.

— Ты стой тут, я пошел в первый подъезд. Эдик — во второй, а эти расцвеченные обезьяны пусть идут, осматривать соседний дом.

— Хорошо.

Адара была в третьем подъезде. Она прокралась к окну и выглянула наружу. На улице прямо перед ее подъездом стоял один из черных костюмов. «Обезьяны» — евнухи Гасан бея из пяти человек шли к соседнему дому. Адара развернулась и ужаснулась. По пыльному полу тянулись мокрые следы.

Черт! — Выругалась она.

О том, чтобы лежать и сохнуть на солнышке не было и речи, через несколько минут один из этих костюмов нагрянет сюда. Поэтому Адара, как могла, отряхнулась и стала подниматься на пятый этаж. Дойдя до верха, Адара услышала звук шагов снизу — «гость пожаловал». Немного подумав, она сделала следующее: как можно сильнее нажимая на мокрые сандалии, вошла в квартиру сразу возле лестницы справа, оставляя после себя хорошо заметные отпечатки, затем спиной, ступая по тем же следам, вернулась обратно. Когда Адара была снова на площадке, она поднялась на цыпочки и сделала широкий шаг в сторону, прямо в соседнюю квартиру. Небольшой отпечаток все-таки остался на пороге, но поскольку коридор загибался сразу направо, то остальных следов не было видно. Адара прошлепала внутрь, нашла там какой-то кирпич, притащила и положила на мокрый след. Таким образом, выходило, что Адара поднялась с четвертого этажа на пятый и зашла в квартиру справа. На все у нее ушло не более двух минут, пока человек внизу обыскивал разрушенные помещения.

Как не был прост план Адары, но он сработал. Человек долго копался на четвертом этаже, а затем по уже высыхающему следу двинулся наверх. В какой-то момент Адаре показалось, что он не такой уж глуп, и первым делом примется осматривать прочие квартиры на этаже, но когда он, изучая следы, направился направо, она успокоилась.

Адара понимала, что ей не справится с накаченным громилой, в лучшем случае ей удастся поцарапать его кинжалом, поэтому, как только он шагнул в квартиру справа, она тут же вышла из своего укрытия и в полу приседе, почти гуськом, направилась за ним. Она сделала всего три шага, как при очередном маневре сустав Адары предательски хрустнул. Человек собрался обернуться, но Адара, недолго думая, всадила ему кинжал, прямо под колено. Острие прошло насквозь и задело нерв, принося невероятную боль. Черный костюм страшно закричал, а затем, скрючившись от невыносимых страданий, опустился на одно колено. Адара схватила первый попавшийся под руку камень и ударила человека по голове. Его глаза закатились, и он, перестав стонать и охать, упал окровавленным затылком на пол. Адара быстро обыскала человека и нашла бумажник, деньги, долгожданный пистолет и пару запасных магазинов. Деньги могли пригодиться, поэтому она сунула их в мокрый лиф вместе с магазинами, бумажник положила обратно, проверила патроны в пистолете и двинулась вниз.

На крик в подъезд вбежали преследователи. Они методично обыскивали каждую квартиру, поднимаясь все выше. На третьем этаже их встретила Адара с оружием в руках. Евнухи Гасан бея в испуге попятились назад и сгрудились за спинами двух людей из охраны Стаковского, которые застыли на месте и, настороженно глядя в глаза Адаре, пытались понять: будет ли она стрелять и что случилось с их напарником.

Адара внимательно сверху вниз смотрела на мужчин, когда один из костюмов, решив, что такая хрупкая девушка не сможет убить человека, сделал едва заметное движение вперед. Она тут же перевела пистолет ему в голову.

— Не нужно. Стойте там или я пристрелю вас. — Жестким голосом предупредила она.

Человек замер.

— Вот так. — Одобрила Адара. — Своего друга потом заберете. Он на пятом этаже. Надеюсь жив. И вы, если хотите остаться в живых, спускайтесь вниз.

Евнухи сделали несколько шагов назад, но человек в костюме, который пытался схватить Адару, резко пригнулся и бросился к ней. Она отступила, прозвучал выстрел, и он рухнул у ее ног с дымящейся в голове дыркой. Все отпрянули.

— Я предупреждала. — Спокойно продолжала Адара, будто не она только что отправила человека на тот свет. — Предупреждаю снова. Патронов хватит на всех.

Евнухи, почти слившись в один ком, пытались спрятаться друг за другом. Человек в костюме обернулся и свирепо посмотрел на них. Рассчитывать на их помощь явно не приходилось. Адара, словно прочтя его мысли улыбнулась.

— Они вам не помогут это точно. Все идут вниз. — Приказала она.

Люди медленно отступая, стали спускаться. Они вышли на улицу, и Адара все также, держа на прицеле больше человека в черном нежели кого-либо из евнухов, скомандовала встать лицом к стене. Все выстроились в одну линию. Она оценила, что железная дверь подъезда все еще на месте, а на асфальте лежит немало хороших крепких досок, которыми можно было бы подпереть дверь. Что Адара и сделала. Она загнала всех обратно внутрь, закрыла дверь и подперла ее двумя досками.

«Хорошая работа». — Похвалила она саму себя и направилась прочь от дома. Когда она была уже в конце небольшой улочки, она заметила, как из-за угла выбежали два человека из охраны Стаковского, очевидно привлеченных выстрелами. Но пока они нашли место, откуда стреляли, Адара уже затерялась среди улиц разрушенного города.

— Шеф, она убила Ваню и разбила голову Эдику. — Послышался приглушенный голос из рации.

Демир — помощник Стаковского нахмурился.

— Вы поймали ее? — Нервно спросил он, поглядывая на стоявшего рядом Стаковского.

— Нет. — Ответили на том конце. Потом голос печально добавил: — она забрала пистолет и магазины Эдика.

— Как это случилось? — Все более напрягаясь, спросил Демир.

Погоня обещала быть сложной.

— Не знаю. Нас там не было. Он обыскивал подъезд, потом мы услышали крик, а когда поднялись, она была уже с пистолетом. Ваня пытался ее разоружить, и получил пулю в лоб. От этих обезьян помощи ждать не приходится.

— А где был ты? Почему не помог? — Демир был в бешенстве. На другом конце повисло молчание. — Если вы ее не поймаете. То я сам всажу тебе пулю в лоб. Понял меня Марат?

— Да шеф.

Демир опустил руку и сжал челюсть.

Стаковский, привалившись спиной к машине, слегка улыбаясь, молча, следил за своим помощником.

Уже почти час они находились на краю пустыря у самых построек, в тени здания. Водитель сидел за рулем, а Демир то стоял рядом с хозяином, то принимался нервно ходить вокруг и что-то говорить в рацию. Видя, что Стаковский вроде бы не сердится, а его это даже веселит, Демир немного успокоился, и стал осведомляться у остальных, где они и видят ли сбежавшую девушку.

Тем временем, Адара пробежала несколько маленьких улиц и оказалась перед бывшим когда-то проспектом. Он был широким, с сохранившимся кое-где асфальтом, но на другой стороне ничего не было, сплошное поле с торчащими остовами домов. Дальше снова виднелся полуразрушенный город. Прямо посреди дороги стоял черный автомобиль. Рядом с ним был один человек в черном костюме и человек пятнадцать евнухов, рассредоточившихся по проспекту и смотрящих в разные стороны. Выходить из укрытия — значило выдать себя. Но надо было как-то пересечь препятствие, потому что, как оказалось, скопление строений, в которых пряталась сейчас Адара, состояло всего из пяти — семи улиц, так что скрываться долго там было невозможно. Рано или поздно они вызовут подкрепление и схватят ее. Поэтому придумывая план, она просто кралась вдоль стены дома, наблюдая за людьми на проспекте, пока не наткнулась на арку. Пройдя через нее, она попала в небольшой двор, где чуть левее стоял еще один черный автомобиль, а около него было два человека в костюмах. Они не сразу заметили Адару, а когда увидели, то их лица озарились улыбками. Добыча пришла сама.

Адара не спеша направилась им навстречу, спрятав за спиной руки, в одной из которых сжимала пистолет.

— Кто к нам пришел? — Радостно протянул один из костюмов. — Сама пришла. Вот и умница. Садись в машину.

Говоривший, было двинулся к ней, но второй предусмотрительно придержал его за плечо, и настороженно глядя на Адару, нажал кнопку на рации и стал медленно подносить ее к губам. Однако, первый, несмотря на опасения своего напарника, пожал плечами, сбросил его руку и со словами: — Да, что она сделает, — направился к желанной добыче.

Адара выстрелила в ногу приближавшемуся.

— Черт!!! — Взорвался возгласом боли эфир.

— Что случилось? — Тут же откликнулся на другом конце голос Демира. — Ренат! Отвечайте! Что у вас? Ренат!

Но тот, кого звали Ренатом, кинулся помогать стонущему от боли напарнику, одной рукой сжимая включенную рацию. Адара внимательно наблюдала, как он, перекинув руку раненого через плечо, пытается поднять его и отволочь к машине. Она снова прицелилась. Люди замерли.

— Неа. Не туда. Оттащи его воооон туда. — Адара пистолетом указала на кучу мусора из кирпичей и досок позади машины. — Но сначала положите свое оружие на землю.

— Мы не можем отдать тебе оружие. — Тихо произнес Ренат.

— Думаете, вас за это накажут? — Спросила Адара.

Ренат утвердительно кивнул головой.

— Я понимаю. Но в таком случае, я всажу всю обойму вам в коленные чашечки. И потом мы посмотрим, как вы будете гнаться за мной на перебитых ногах. Стреляю я метко. — Предупредила Адара.

Речь произвела нужный эффект на охрану Стаковского. Ренат осторожно достал пистолет у напарника, затем свой, и сложил их на земле.

— Отлично. — Одобрила Адара. — А теперь неси его к куче.

Люди медленно, боком, двинулись к указанному месту.

Адара подняла оружие, заткнула его за пояс шаровар, подошла к машине, открыла водительскую дверь и, убедившись что ключи в замке зажигания, села в автомобиль, заблокировав двери. Она оглядела салон, но никакого оружия в машине больше не было. Тогда она обшарила все карманы и прочие места, но ничего интересного не нашла кроме печенья, лежавшего на заднем сидении. Увидев пачку, Адара вспомнила, что давно не ела, и радостно откусила кусок. Печенье оказалась вкусным. Она взяла еще одно, завела мотор, а затем, хитро улыбнувшись, приоткрыла окно со стороны пассажирского сидения. На нее уставились два лица.

— Спасибо за печенье. — Весело прокричала Адара и рванула с места.

— Черт! — Выругался Ренат.

Демир был взбешен молчанием своих людей. Но когда он услышал в рации отдаленный женский голос, то в напряжении стал прислушиваться к происходящему на той стороне линии, поглядывая на Стаковского. Потом снова настала протяжная тишина, иногда прерывающаяся невнятными шорохами.

— Да что у вас там? — Снова спросил Демир, и на этот раз ему ответил нервный голос Рената.

— Черт! Шеф, эта стерва прострелила колено Рамилю и угнала машину.

Демир замер на месте, испуганными глазами уставившись на Стаковского. Страх обволакивал его со всех сторон, пробираясь к костям, а мысли бешено носились из стороны в сторону: «Назвать приобретение за десять миллионов „стервой“….. А если учесть то обстоятельство, что эта „стерва“ станет женой Стаковского, это было очень не осмотрительно. Потерять машину, девушку….. Убьет! Сначала меня, а потом этого придурка». Демир знал и не однажды наблюдал собственными глазами, как страшен в гневе Стаковский.

На той стороне Ренат, осознав свою ошибку, тоже затих.

Около минуты Давид Стаковский ничего не говорил и не выражал никаких эмоций, глядя на расстилающийся перед ним пустырь. Но вдруг его губы расплылись в задорной улыбке, и он, взяв рацию из рук своего помощника, четко проговорил, так чтобы слышали все на том конце:

— Миллион тому, кто поймает мне эту «стерву». Разрешаю использовать транквилизаторы.

— Спасибо господин Стаковский. — Послышался радостный голос Рената.

Давид отдал рацию обратно Демиру и улыбающимися глазами посмотрел на помощника.

— Зови подкрепление. Вызови вертолеты — Приказал он. — И пусть захватят форму для меня. Я тоже собираюсь принять участие. Люблю охоту на диких кошек. — С этими словами он сел в автомобиль. Демир последовал за ним, и машина покатила в сторону Центра.

Адара тем временем достигла новых развалин, но покидать комфортную машину ей не хотелось, тем более, что на колесах передвигаться было намного быстрее. Но она понимала, что единственным способом скрыться — оставался пока Центр, с его бесконечными зданиями и многолюдными улицами. К тому же рано или поздно топливо подойдет к концу, и машину придется бросить. Подъехать к ближайшей заправке на угнанной и столь приметной машине представлялось мало возможным. Поэтому Адара решила подобраться как можно ближе к Центру, а затем бросить автомобиль.

Она ехала в отличном настроении, обдумывая свои дальнейшие действия, как вдруг, услышала странный звук у себя над головой. Она открыла окно и выглянула наружу. Примерно в километре над ней завис вертолет. Это было неожиданно. Адара видела вертолеты раньше, они иногда пролетали над ее поселком, в котором она жила, потом несколько раз над Центром, и вот теперь она видела его совсем близко. Вертолет преследовал ее. Необходимо было срочно оставить машину и затеряться в зданиях. Она нажала на газ, но оторваться от преследования с воздуха было невозможно. Вдобавок, спереди замаячил еще один вертолет. Адара не разбирая дороги, подпрыгивая на разбросанных камнях, уворачиваясь от торчащих балок и полуразрушенных строений, неслась вперед. Когда, с ее точки зрения, она достигла более-менее безопасного места, она покинула машину и углубилась в лабиринты улиц. Вертолеты, судя по звуку, были неподалеку. Что бы укрыться, Адара вбежала в здание, которое раньше, очевидно было офисным. Вокруг, как и везде, валялся мусор, пол был усеян разбитыми стеклами. Прямо перед ней, в центре просторного зала, были лифты, их двери были раскрыты. С одной стороны от лифта была лестница, уводящая наверх, с другой вниз. Пока Адара выбирала направление, вертолетный звук усилился. Теперь лопасти работали совсем рядом со входом в здание. Она повернулась и увидела, как за огромным без стекла окном, прямо сверху свесились две веревки, а затем появились ноги, одетые в черные кожаные ботинки, в которые были заправлены темно-зеленные штаны. Она не стала досматривать, как люди спускаются по веревке, а бросилась по ступеням вниз на цокольный этаж.

Внизу был полумрак, сплошные длинные коридоры, многочисленные комнаты и окна высоко от пола на уровне земли, в которые едва просачивался свет уходящего дня.

Сверху послышался топот ног и голос, отдающий команды.

«Чтоб их всех! — Думала, бегущая Адара. — Они меня сегодня все-таки видимо поймают. Как этому Стаковскому не хочется терять свои деньги. Ладно, пока есть силы надо бежать».

Она в очередной раз свернула за угол и услышала, что преследователи уже в коридоре, откуда она только что прибежала. Необходимо было что-то сделать. В одной из комнат, Адара разглядела возле окна большую доску, по-видимому, остатки бывшего некогда стола. Она взяла ее и укрепила между стеной и разбитым полом. Потом встав на доску, ухватилась руками за подоконник, стала тянуться вперед. Подоконник был гладким, а сандалии без перерыва скользили по доске, но Адара продолжала тянуться к окну. В результате, она оказалась на краю доски, а подоконник теперь находился у нее на уровне талии. Адара подтянулась на руках и поставила одну ногу на подоконник.

Топот был уже совсем рядом.

Она сделала еще одно усилие и оказалась на подоконнике. Вытащив остатки разбитого стекла, Адара стала протискиваться в окно. Торопясь, она оцарапала себе спину, ногу, и потеряла два пистолета. Морщась от боли и усталости она, наконец, выбралась на асфальт. Только она хотела выпрямиться, как что-то звякнув, упало у ее ног. Адара повернула голову влево и увидела маленькую ампулу с почти прозрачной жидкостью и иглой на конце. Продолжая выпрямляться, она бросила мимолетный взгляд в ту сторону, откуда должно быть прилетела игла с ампулой, и увидела пару ботинок, неторопливо направляющихся к ней. Адара рванула с места, на бегу, пытаясь еще раз обернуться, и рассмотреть человека, но безуспешно. Эта пара ног испугала ее своим медленным размеренным шагом. Она не могла отделаться от мысли, что это ноги опасного хищника, и этот хищник охотится за ней.

Дальше был час сплошного бега, стрельбы, укрытий среди развалин. Вертолеты неотлучно следовали за ней, и как только она пыталась где-либо спрятаться, там тут же появлялись люди в темно-зеленой форме и пытались попасть в нее иглами с ампулами. Адара не знала, что по приказу Демира несколько кварталов уже давно отцепили, и ей рано или поздно предстояло нарваться на ограждение из людей Стаковского.

Когда она в очередной раз, покинув укрытие, вбежала в арку дома и осторожно выглянула оттуда на прилегающую улицу, то увидела справа, метрах в двухстах черную машину, а около нее трех человек. Слева завис вертолет, а сзади приближались преследователи с иглами. У Адары еще оставались патроны и запасной магазин, поэтому перезарядив пистолет, она двинулась к людям у машины, сочтя их менее опасными для себя. Она демонстративно направила, находящийся в левой руке пистолет в их сторону, но они не шелохнулись. Она уже хотела нажать на курок, но тут почувствовала легкий укол и какую-то странную боль в икроножной мышце левой ноги. Адара повернулась и увидела торчащую в ноге иглу с пустой ампулой. Она резко рванула ее и, уже выпрямляясь, ощутила головокружение, тошноту и невероятную тяжесть. Ее рука, сжимавшая пистолет, затряслась от напряжения, а цели стали раздваиваться. Адара сделала нетвердый шаг в сторону машины, и на этот раз колющая боль пронзила левую руку возле плеча. Она повернула голову и увидела сразу несколько ампул, дрожащих и плавающих в воздухе вместе с ее рукой. Она хотела схватить их, но безуспешно. Взгляд ее окончательно расфокусировался, мышцы ослабели, и она упала на одно колено, выронив пистолет.

Люди в костюмах двинулись к ней.

Адара в очередной раз попыталась поднять упавшее оружие, но эта тяжесть оказалось для нее непосильной. Она рухнула на асфальт, пытаясь из последних сил, уперевшись руками, приподнять хотя бы голову.

— Отличный выстрел. — Словно сквозь вату донесся до Адары голос одного из подходивших людей. — Вы выиграли босс. Чистая победа.

Она услышала слева от себя, легкие приближающиеся шаги. Почему-то она была уверенна, что это те самые «ботинки хищника». Уже теряя сознание, Адара повернула голову и взглянула вверх. На нее смотрели медовые глаза Стаковского.

Поединок

«Это был кошмар. — Подумала, проснувшаяся Адара, увидев белый потолок. — Я в изоляторе Гасан бея. Как хорошо. Наверное, эти евнухи перекормили меня наркотиками, и мне приснился кошмарный сон». Адара пошевелила рукой, чтобы проверить, по-прежнему ли она связана — рука двигалась. Она попыталась повернуть голову, чтобы убедиться, что вокруг белые стены, но страшная боль, пронзившая Адару от висков до затылка, заставила ее застонать. Послышался шорох и мерзкий, как показалось Адаре, зудящий женский голос затараторил.

— Ох, Вы очнулись. Хвала небесам. Вам нельзя двигаться. Вам надо выпить вот это.

Голос говорил и говорил, будто просверливая дыры в мозгу Адары, а стакан с какой-то жидкостью без перерыва бился о ее губы. Наконец, сообразив, что это необходимо выпить, Адара сделала усилие и глотнула из стакана. Тут же последовал приступ тошноты, и только что выпитое оказалось на девушке с ужасным голосом.

— Извини. — С трудом вымолвила Адара и опустилась на подушку.

— Ничего, ничего. Вам все равно надо это допить, а я уберу. А еще Вам надо принять ванну, и….

— Замолчиии. — Простонала, не выдержав, Адара, — Мне все равно, что ты будешь делать, только заткнись.

Девушка замолчала, а Адара, трясущимися руками взяв у нее стакан, принялась пить. Пила она медленно маленькими глоточками, но при этом, отметив про себя, что ей становится лучше.

Девушка ушла в соседнею комнату, откуда доносился звук льющейся воды. Там была ванна.

Адара допила и снова откинулась на подушку. Прошло всего несколько минут, и она опять услышала зудящий голос, зовущий в ванну и рассказывающий, как там хорошо и как это придает сил. Адара с трудом поднялась, обернулась в простыню, так как была абсолютно голой и, опираясь на девушку, нетвердой походкой направилась в место «придающее сил». Когда она погрузилась в воду, то ее мышцы тут же расслабились, а головная боль окончательно прошла. Она попыталась хоть о чем-нибудь подумать, но мысли расползались от нее в разные стороны, поэтому она просто лежала и разглядывала обстановку.

Ванная находилась в угловой комнате ромбовидно-скругленной формы, примерно тридцать на сорок метров, выложенной песочной плиткой, с маленькими яркими светильниками на потолке. Две ступени вели на подиум, который был в противоположном конце от входа, и в который была вделана овальная белого цвета с легким розово-песочным оттенком ванна. Со стороны направленной к выходу были два тонких выгнутых позолоченных крана и специальное место для душевой лейки. У стены находились низкие кривоногие диванчики, маленький столик с духами, пеной, сухими цветами и прочим таким же, а за столиком от пола до потолка зеркало. Но больше всего Адару поразило огромное закругленное вправо и влево окно, которое скорее походило на стеклянную стену. Сейчас оно было закрыто вертикальными жалюзи, но сквозь видневшиеся щели, можно было разглядеть, что снаружи вечер.

Девушка помыла Адару, помогла ей выбраться из ванной и, закутав ее в теплую махровую простыню, усадила на один из низких диванчиков.

— Я поменяю вам постель. — Снова протороторила девушка и вышла из комнаты.

Адара предоставленная сама себе, посмотрела на свое отражение в зеркале и увидела худое бледное лицо с темными кругами под глазами и едва розовые губы. Она перевела взгляд на обнаженные ноги и заметила на правой ноге длинный порез. Адара на минуту задумалась, а потом посмотрела на левую ногу и обнаружила там маленький иссиня-черный синяк. Она взглянула на левое плечо — там был такой же по размеру, но только лиловый. Тогда Адара встала, опустила простынь до ягодиц и повернулась спиной к зеркалу. Так и есть. На спине, ближе к правому боку, от лопатки до середины позвоночника к пояснице, тянулась тонкая красная линия. Память Адары по кусочкам выстраивалась в длинную связную цепь воспоминаний. Она вспомнила свой долгий неистовый бег, погоню, иглы и желтые хищные глаза Стаковского. Ее голова снова закружилась, и она села, чтобы не упасть.

Вошла девушка и позвала ее в постель. Адара не стала сопротивляться, чувствуя невероятную усталость. Она только тихо спросила:

— Я в доме Стаковского?

— Да. — Подтвердила девушка и с беспокойством посмотрела на Адару, подозревая, что та лишилась рассудка.

Адара никак не комментируя свой вопрос, добрела до кровати, улеглась, свернувшись калачиком, и закрыла глаза. Девушка заботливо укрыла ее одеялом и вышла.

На следующий день Адара проснулась в светлой, озаренной солнцем комнате. Легкие занавески колыхались от едва заметного ветра, а с улицы через открытую стеклянную дверь тянуло водной свежестью. Она чувствовала себя совершенно выспавшейся, выздоровевшей и жутко голодной. Адара съела всю еду, которую обнаружила на столике возле кровати и, закутавшись в простыню, принялась осматривать комнату. На полу был ковер, огромная кровать, на которой спала Адара, туалетный столик с большими зеркалами, вделанный в стену шкаф, пара низких диванчиков, кресло и возле двери в ванну небольшая этажерка, на которой стояла черная коробочка с единственной кнопкой. Это было переговорное устройство для вызова слуг.

Адара подошла к окну и выглянула наружу. Оказалось, что окно-дверь было почти во всю стену, а за ним был балкон, практически полностью заросший вьюном с белыми цветами. Адара ахнула от восхищения и вышла наружу. Зелень вилась по бокам, закрывала верх и переплеталась с цветами в горшках у перил. С балкона открывался чудесный вид. Перед домом раскинулся огромный двор, с зеленым газоном, дорожками, клумбами, деревьями и кустами. Прямо под балконом был бассейн с потрясающе голубой водой и навесом для отдыха. Но, а дальше, плескалась самая настоящая река. Она была широкой, не то что в ее поселке, но такой же зеленовато-коричневой. За рекой стояли сплошным лесом деревья, их макушки слегка покачивались от ветра, и приятный лесной аромат щекотал ноздри. Адара замерла от восторга. Она никогда не видела столько деревьев и такой большой реки. Здесь был настоящий рай. Она забыла, где она, почему она здесь. Ничего, только зеленый шуршащий лес на том берегу и плещущаяся о берег река. Но вот, Адара перевела взгляд вправо, затем влево и наткнулась на длинный каменный забор, спускавшийся с обеих сторон прямо к воде и ограждавший владения Стаковского. Она вернулась на землю.

Войдя обратно в комнату, Адара обнаружила на диванчике комплект нижнего белья и белое с зелеными бабочками платье. На полу стояли сандалии сплошь из тонких ремешков белой кожи. Она примерила белье и, усмехнувшись, подумала: «Они что с меня мерки снимали, пока я спала?» Белье оказалось в пору, так же, как и платье из легкого материала. Оно было коротким, по талии, без рукавов, с воротником качелями, двумя воланами внизу и выгодно подчеркивало стройность Адары, ее длинные ноги и красивые рельефные мышцы рук.

Адара разглядывала себя в зеркало как, вдруг, заметила на диване медальон в виде дельфина, который она не увидела сразу, потому, что он был скрыт под одеждой. Это был тот самый медальон, в котором была фотография маленькой Адары. Она взяла его в руки и застыла.

В этот момент в комнату вошла девушка с противным голосом. Она остановилась на пороге и в восхищении уставилась на Адару. Когда два дня тому назад, приехал один из подчиненных Стаковского и сообщил ей, что необходимо срочно подготовить лучшую комнату, она решила, что будет очень важный гость. Но выйдя встречать хозяина, она увидела что-то невероятное. Стаковский идущий впереди, позади него шел Демир, нес на руках девушку. Это была Адара. Она была без сознания, грязная, в оборванной одежде, ссадинах и крови. Служанка Стаковского была сильно удивлена и подумала, что ее хозяин подобрал какую-то бродяжку из жалости, и что эта бродяжка уж конечно будет работать где-нибудь на кухне. Но когда Стаковский сам отнес девушку в приготовленную комнату и бережно положил на кровать, наказав служанке не отходить от нее ни на шаг, стало ясно, что она здесь совсем по другой причине. И вот теперь, разглядывая преобразившуюся Адару, она не могла вымолвить ни слова.

— Привет. — Поздоровалась Адара, и этим вывела служанку из оцепенения.

— Здравствуйте. Меня зовут Фарида. Я здесь работаю.

— Работаю? — Не поверила Адара. — Ты свободна и можешь отсюда уйти в любую минуту?

— Что?

Фарида явно не понимала о чем речь. Ее купил пять лет назад Стаковский, и она тогда решила, что ей несказанно повезло, поскольку у нее будет красивый богатый муж, но оказалось, что Стаковскому просто нужна была прислуга. И Фарида верно и самозабвенно стала служить своему хозяину, тем более что жить и работать на него, было одним удовольствием.

— Ты можешь уйти отсюда? — Перефразировала свой вопрос Адара.

— Могу выйти, но уходить, если Вы имеете в виду совсем, я не хочу.

— Давно ты здесь?

— Пять лет. Меня привезли из Узбекистана. И я очень долго жила в разных домах. Там со мной плохо обходились, а тут очень хорошо. Господин Стаковский очень добрый человек. Он заботится о своих слугах, и…

— Я поняла. — Остановила Фариду Адара.

Та снова уставилась на Адару, не зная, что сказать, но потом сообщила:

— Второй завтрак будет в десять.

— А первый во сколько?

— Когда как. Кто как проснется. Например, господин Стаковский просыпается очень рано, особенно по будням, и завтракает в шесть или семь часов утра. А потом он занимается в зале, и….

— А сегодня, какой день недели?

— Воскресенье. — Ответила удивленная Фарида.

Адара молчала, что-то обдумывая, и вдруг спросила:

— Господин Стаковский дома?

— Да. Он в зале для тренировок. Он всегда там занимается, только в будни чуть раньше, а в выходные…

— Отведи меня к нему. — Потребовала Адара.

— Он не любит, когда ему мешают. Он будет не доволен…. — Начала было Фарида, но тут же остановилась в испуге, поскольку в серых глазах Адары появился металлический блеск, а взгляд сделался недобрым, Она шагнула в сторону служанки и тихим угрожающим голосом снова потребовала:

— Отведи.

Фарида, смотревшая в эти сверкающие глаза, слыша этот властный негромкий голос, невольно сравнила Адару со своим хозяином. А затем, кивнув в знак согласия, повернулась и повела ее к Стаковскому.

Адара шла, молча, рассматривая дом. Он был двухэтажным, вытянутым и прекрасно сочетал в себе современность и древность. То тут, то там встречались весящие на стенах картины в обшарпанных рамах, какие-то вазы, статуи воинов и прочие дары человеческой цивилизации. Когда они вышли из коридора второго этажа, то Адара увидела широкую лестницу, покрытую светлым ковром и большую лестничную площадку, за которой было окно во всю стену, от земли до крыши. Прильнув к стеклу, она разглядывала другую сторону владений Стаковского. Там было менее красиво. Территория, огороженная тем же забором с вышками и прожекторами, имела дорожки, большую подъездную алею и высокие зеленые деревья, среди которых, слева виднелся кусок дома и какие-то хозяйственные постройки. Адара сделала вывод, что дом похож на изогнутую в разные стороны линию или волну, поскольку слева он был отлично виден, а справа скрывался. Адара еще раз посмотрела туда, где проглядывались постройки и, повернувшись, поинтересовалась у Фариды, что там.

— Там живет охрана, — рассказывала Фарида. — Еще дальше, из-за деревьев не видно, конюшня и манеж. Но господин Стаковский обычно катается на лошади за территорией.

Она махнула рукой куда-то прямо.

Адара проследила направление и увидела за деревьями подъездной аллеи стальные ворота, а дальше было свободное пространство полей.

— Идемте. — Позвала Адару Фарида.

Они спустились на первый этаж в малую гостиную, где было сразу два выхода на улицу, направленных в противоположные стороны. Затем мимо столовой, направо, прямо по коридору мимо библиотеки и кабинета Стаковского, и в конце коридора — дверь. Фарида остановилась и прислушалась. Из зала доносился лязг оружия, перемежающийся короткими возгласами: «ха! хум!» Она отошла в сторону, а Адара решительным жестом открыв дверь, вошла внутрь.

Перед ней был просторный светлый зал с большими окнами. С правой стороны были полностью зеркальные стены, а с левой — угол с тренажерами. Ближе к окнам находился вход в раздевалку и душевую, около входа, совсем рядом с окном стояли стол, пара кресел и низкая длинная скамейка. Сейчас на столе было разложено холодное оружие, а прямо возле окон, скрестив короткие мечи, застыли Стаковский и его помощник.

Почувствовав, что кто-то вошел, Стаковский кинул гневный взгляд в сторону двери, но увидев Адару, тут же опустил меч. Демир последовал его примеру.

Адара и Давид мерили друг друга взглядами. Не выдержав, она заговорила первой:

— Что тебе нужно?

— Мне кажется это ты пришла сюда, ко мне. — С совершенно равнодушным лицом ответил Стаковский и сделал знак рукой, чтобы Демир удалился.

Его помощник поспешно вышел из зала, бросив мимолетный взгляд на Адару, и закрыл за собой дверь. Та между тем не знала, что сказать. Ей хотелось кинуться на Стаковского и пронзить его тем самым мечом, который он сжимал в руке. В этот момент она ненавидела его больше всех на земле. Но сдержав себя, она снова спросила:

— Я имею в виду, что тебе нужно от меня? Зачем ты меня купил?

— Чтобы жениться на тебе. Так хотел мой отец. — Все также спокойно, глядя в глаза Адаре, ответил Стаковский.

— Оооо. Послушный мальчик, всегда слушается папу. — Съехидничала Адара.

Она хотела вывести Давида из себя, поскольку его уверенность в себе злила ее. Она чувствовала себя зверьком, которому прижал хвост лапой огромный хищник и теперь внимательно разглядывал свою добычу.

Но Стаковский никак не отреагировал. Он все с тем же потрясающим хладнокровием произнес:

— Слушал. Он мертв. Это было его последнее желание.

— Да, потому что он убил моего отца.

— А твоя мать убила моего. — Почему-то слегка улыбаясь, напомнил Давид.

— А ты убил мою мать…. — Почти выкрикнула Адара, страстно желая снабдить фразу резким словцом, но сдержалась.

Стаковский криво усмехнулся, в его медовых глазах сверкнули хищные огоньки.

— Отомстить хочешь? — Спросил он у Адары.

Она не ответила.

Стаковский, полу обернувшись к столу, предложил:

— Выбирай.

В зале наступило молчание.

Адара в нерешительности смотрела на стол с оружием и думала: «Неужели он даст себя убить? Вот так просто. И ему все равно? А потом очевидно его люди убьют меня. Ну что ж. Пусть будет так. Я хотя бы поквитаюсь с ним за своих родителей». Она направилась к столу и, выбрав два коротких меча, повернулась к Стаковскому. Тот не скрывая, разглядывал Адару, от чего ей сделалось не по себе и разозлило еще больше.

— Не возражаешь против двух мечей? — Поинтересовалась она, поигрывая оружием, и тем самым надеясь отвлечь Давида от созерцания себя.

Но Стаковский даже не думал отводить взгляд или как-то по-другому смотреть на нее.

— Можешь взять хоть три. — Все с той же, как казалось Адаре, издевательской ухмылкой предложил Давид. Сам он второй меч не взял.

«Ну что ж, сам виноват». — Подумала Адара и приготовилась к поединку, при этом испытывая невыносимую неловкость под его взором, который бесил и раздражал ее. Он смотрел откровенно, скользя взглядом по ее ногам, напрягшимся в стойке, рукам сжимающим мечи, лицу с металлическими серыми глазами. Никто и никогда не смотрел на нее так. В результате, не выдержав, Адара напала первой, но Стаковский, шагнув в сторону, просто ушел от удара. Разъяренная она снова сделала выпад, но тут почувствовала сильный удар в руку, и один из ее мечей отлетел в сторону. Оставшись с одним мечом, Адара решила быть осмотрительней. Она тщательно продумала нападение. Сделав шаг вперед, и направив меч в живот врага, который, разумеется, должен был либо отбить его, либо уклониться в сторону, Адара неожиданно изменила траекторию движения и успела полоснуть Стаковского по правой руке. Из раны мгновенно хлынула кровь, окрасив белый рукав его одежды в красный цвет.

Выражение лица Давида изменилось, и Адара прочла в нем восхищение и еще что-то незнакомое для себя, едва уловимое, но от этого ей сделалось еще неуютнее. Она снова злилась, а он смотрел на нее и улыбался, будто призывая к новому нападению. Адара не заставила себя долго ждать и прыгнула вперед, занося оружие для удара.

Боль пронзила левую кисть ее руки. Это Давид, перехватив руку Адары, завел ее ей за спину и, сдавливая и выкручивая, добивался, чтобы она выпустила меч. Адара морщась от боли и напряжения, попыталась вывернуться, но почувствовала, что ее ноги зажаты ногами Стаковского. Тогда она попробовала другой рукой дотянуться до его лица, но он, перехватив, также завел ее ей за спину. Адара рвалась сколько было сил, их тела, свитые вместе, слегка раскачивались, но объятия Стаковского были крепкими.

— Если ты не перестанешь рваться, то мы упадем, — предупредил с улыбкой Давид. — Упадем прямо на тебя, и тебе будет больно.

Но она, ничего не слушая, продолжала свои попытки. Наконец, кисть руки, сжимавшая меч онемела, пальцы разжались, и оружие со звоном упало на паркетный пол. Адара, словно разбуженная этим звуком, перестала вырываться и замерла, глядя в устремленные на нее медовые глаза.

Стаковский молчал, все также крепко сжимая Адару. Он ощущал ее разгоряченное напрягшееся тело, прерывистое дыхание, пульсацию вен, в ее пережатых и все более немевших руках. Чувствовал, как кровь, стекавшая по его раненой руке, попадала на ее ладони и платье, а влажная ткань прилипала к ногам Адары. Ее волосы растрепались, ворот перекосился, обнажив одно плечо. Медальон ее матери, который она успела надеть пока шла, выбился из платья и теперь почти лежал на ее левом плече. Лицо Адары было так близко от лица Давида, что он мог разглядеть необычные серо-металлические глаза. Неожиданно, на него нахлынула такая бешеная страсть, которую он не испытывал прежде. Ему захотелось сильнее прижать к себе Адару, впиться в нее губами, заполучить и познать ее всю от кончиков пальцев до самых глубоких и тайных уголков ее души. Давид медленно стал приближаться к губам Адары, которая, с ужасом и непониманием в глазах, пыталась так же медленно отстраниться от него.

После того как он, так легко выбил из рук Адары оружие и скрутил ее, ей стало действительно страшно. Этот человек был настоящим хищником, сильным, ловким, без тени страха и сомнений, абсолютно уверенный в своей правоте и всесильности. Сначала, Адара думала, что он полагается в своей безопасности на охрану, но теперь она видела, что он сам был способен разорвать на куски кого угодно. В его желто-медовых устремленных на нее глазах, пылали хищные огоньки, скулы были напряжены, и он все сильнее прижимал ее к себе. Она понимала, что если Давид захочет с ней сделать что-либо, ее сил дать отпор просто не хватит. А он явно хотел. Адара не знала что делать, поэтому она как можно спокойнее, абсолютно холодным голосом тихо произнесла:

— Мне больно. Отпусти меня, пожалуйста.

Стаковский застыл, глядя ей в глаза.

Прошло больше минуты.

Вдруг, он повернул голову в бок, слегка приподнял ее и втянул воздух ноздрями, будто дикий зверь, учуявший добычу. Потом нехотя разжал пальцы и освободил руки Адары. Она осторожно сделала полшага назад, все так же с опаской глядя на Стаковского, но он не трогался с места. Кровь текла по его руке, каплями падая на пол, но Давид, казалось, не замечал этого.

Неизвестно, сколько бы они так простояли, пока Адара не нарушила тишину. Ее голос был печален и слегка дрожал от страха и возбуждения:

— Ты красив, селен… очень богат… и имеешь все. Но не все в этом мире можно купить, а уж тем более забыть. Извини.

Она хотела продолжить и сказать ему, что если он попытается взять ее силой, то она перережет ему горло, пока он будет спать, но, глядя в его желтые горящие звериной страстью глаза — передумала. Она боялась, что возражая ему, только подтолкнет его к действиям.

— У нас есть время. Я подожду. — Спокойно ответил Давид и, повернувшись, направился к столу, на котором стояло переговорное устройство с большим количеством кнопок. Он нажал на одну из них.

— Демир, вернись в зал.

— Сейчас буду. — Ответил Демир.

Не прошло минуты, как дверь открылась, и вошел личный помощник и телохранитель Стаковского. Увидев, окровавленное платье Адары, разодранный рукав босса, через который было видно раненую руку, запачканный кровью пол, он застыл у порога.

— Проводи Адару к себе, ей надо переодеться. — Приказал Стаковский. — И скажи Назару, пусть накрывает на стол. Потом приходи сюда.

— Понял. — Без лишних вопросов телохранитель повернулся к Адаре, которая, не пререкаясь, направилась к выходу.

Когда Демир вернулся обратно, Стаковский уже принял душ и, облаченный в одно полотенце, голый по пояс, обрабатывал рану. Демир взял бинт и принялся помогать боссу.

Он, молча, обматывал раненую руку, но вдруг не выдержал и спросил:

— Это она Вас так босс?

— А ты думаешь, я случайно на меч наткнулся? — Вопросом на вопрос ответил Стаковский.

— Нет. — Потупился Демир, в душе обвиняя себя за свою глупость. — Я хочу сказать… если позволите, конечно? — Он замолчал и вопросительно посмотрел на своего хозяина.

— Говори.

— В общем, она настоящая дикая кошка. И как я погляжу, с длинными когтями. Может…. -Демир осекся и снова замолчал.

— Избавиться от нее? — Продолжил Стаковский, с усмешкой глядя на телохранителя. — Или запереть в подвале? Морить голодом?

Демир снова почувствовал себя неловким болваном.

— Нет, я не это имел ввиду…. Может, я поставлю ребят у Вашей комнаты или сам там… ну на всякий случай. А то черт знает, что этой ведьме в голову взбредет. — Выпалив последние слова, Демир окончательно заткнулся, со страхом глядя в глаза хозяина и, ожидая, что тот его сейчас пристрелит за такие слова.

Но Стаковский только громко и обидно расхохотался.

— Неужели ты думаешь, что я не способен защитить себя от хрупкой женщины?

— Нет, нет… я не это… В общем, я идиот. Простите меня…

— Что идиот — это точно. — Констатировал Стаковский, вставая. — Пойдем, пора обедать. И в понедельник поедем к Мусе. Запиши это.

— Хорошо босс. Хорошо. — Усердно кивая, говорил Демир.

Он был очень рад, что Стаковский на него не сердится. «Лучше быть идиотом, чем мертвым». — Думал про себя Демир, шагая за хозяином своим твердым чеканным шагом.

В столовой был накрыт большой стол на двух персон, которым предназначалось сидеть друг напротив друга. За огромным окном, качались зеленые деревья и солнечный свет, просачиваясь сквозь ветви, пятнами лежал на полу комнаты. Два человека заканчивали приготовления к обеду. Один из них — невысокого роста сухонький старичок, с приятным лицом и гривой волнистых абсолютно седых волос, одетый в темно-синюю просторную рубаху и такого же цвета штаны и сандалии, был управляющий домом по имени Назар. Он был человеком добрым, строгим, но справедливым и со всех сторон профессионалом своего дела. Остальная прислуга любила и уважала его, хотя иногда и побаивались. Назару помогал накрывать на стол довольно симпатичный и ловкий юноша азиатского типа, одетый в такую же форму только темно-коричневого цвета. Его звали Адель. Оба поздоровавшись с вошедшими, продолжали свое дело.

— Назар, где Фарида? — Поинтересовался Стаковский.

— Была на кухне. Позвать ее?

— Нет. Скажи ей, чтобы позвала госпожу.

— Хорошо. — Ответил Назар и моментально кинулся исполнять приказание хозяина.

Ждать пришлось довольно долго, прежде чем в комнате снова появился управляющий вместе с Фаридой. Вид у обоих был испуганный. Они топтались на месте, не зная как сказать. Служанка опустила глаза под выжидательным взглядом Стаковского.

— Ну. — Назар слегка подтолкнул вперед свою подчиненную.

— Госпожа сказала… — начала лепетать Фарида тихим голосом, — что она не хочет есть… есть… вместе с Вами… простите.

Последние слова она проговорила еле слышно и на глаза у нее навернулись слезы. Несмотря на то, что ее никогда не били в этом доме, исключая Назара, который в раздражении обычно просто хлопал чем-нибудь по первому, попавшемуся под руку месту, она до смерти боялась Стаковского. Фарида слышала рассказы о том, как он страшен в гневе, а однажды видела сама, как ее хозяин порвал челюсть огромному взбесившемуся псу, который пытался задрать одного из его людей. Это было по-настоящему страшно. Стаковский не терпел не покорности, не любил ждать, и все в доме делали все быстро и четко, стараясь, лишний раз не выводить его из себя. И теперь, после того, как Адара с равнодушным видом сказала, что она не желает сидеть за одним столом со Стаковским, а на все уговоры служанки, она отвечала однозначным и твердым «Нет», сверкая при этом своими холодными серо-металлическими глазами, Фарида не знала, что делать. Она боялась Адару, которая, все чаще и чаще напоминала ей хозяина. Но теперь стоя, перед Стаковским, она поняла, что его она боится куда больше.

Он молчал, и все замерли в ожидании. Прошло минуты две, прежде чем Давид, как обычно по-звериному втянул в себя воздух и заговорил:

— Спросите, что она хочет поесть и отнесите ей. Уберите второй прибор. Я буду обедать один. Все свободны.

Назар и Адель в четыре руки принялись убирать не нужный теперь второй прибор. Все остальные, почтительно склонив головы, вышли. Спустя несколько минут Стаковский остался в полном одиночестве.

Прошло два дня с тех пор, как Адара оказалась в доме Стаковкого. Она старалась не показываться ему на глаза, принимая пищу прямо у себя в комнате. Единственным местом, куда она украдкой выбегала, уверившись, что его нет дома — это была огромная библиотека на первом этаже, недалеко от кабинета Стаковского. Она выбирала нужные ей книги и тут же мчалась назад, стараясь не привлекать к себе внимания. Вообще она вела скромный образ жизни: ела, то, что принесут, одевалась в, то, что предлагают, никогда ничего не просила и не требовала, считая, что у нее есть все необходимое. Стаковский ни каким образом не касался ее и не приходил к ней, и она была благодарна ему за это.

Гостья

На третий день, после того случая, как Адара ранила Стаковского и отказалась вместе с ним обедать, она пошла в библиотеку за очередной книгой. Было около двенадцати часов дня, Стаковского в это время, обычно, не было дома. Поэтому Адара шла совершенно спокойно, мало опасаясь столкнуться со своим врагом. Но, уже спустившись на первый этаж и поворачивая в коридор, где находилась библиотека, она услышала гневный голос Стаковского. Дверь в его кабинет была открыта, и он видимо разговаривал по телефону, потому что голоса собеседника не было слышно.

— Мне кажется, мы уже все обговорили Муса.

Последовала долгая пауза.

— И поэтому ты хочешь изменить условия договора, после того как мы пожали руки? Некрасиво Муса. Что скажут люди?

Снова пауза.

— Я знаю, что ты любишь своих кошечек и, безусловно, заботишься о них. Я сказал тебе. И ты знаешь, что я не нарушаю своего слова. Я к ней не притронусь. Она мне не нужна. Жить будет не хуже чем у тебя, в этом ты можешь быть уверен.

И опять длинная пауза. Человек на другой стороне линии, видимо долго излагал свои доводы.

Когда Стаковский вновь заговорил, в его голосе послышались властные металлические нотки:

— Муса, несмотря на твою любовь к своим кошечкам, это не мешает тебе продавать и сдавать их в аренду. Это так? — Пауза. — Из чего я делаю вывод, что ты просто хочешь больше денег. Но объясни мне, почему я должен платить тебе больше?

Стаковский подождал с полминуты, но не услышал ответа.

— Так что ты скажешь? Мы разрываем договор или ты все-таки исполнишь обещанное?

В последних словах прозвучала такая угроза, что человек на другом конце не мог не согласиться.

— Машина заедет вечером. Можешь не беспокоиться, верну через месяц в целости и сохранности. До свидания Муса.

Наступила тишина, затем голос Стаковского снова произнес:

— Демир, зайди в кабинет.

Адара не стала более ждать, она развернулась и стремглав кинулась в свое убежище. Первая мысль, которую она подумала, была мыслью о Наталье, ведь именно ее купил Муса на торгах. Это она отлично помнила. Но это могла быть и не она.

Поздно вечером, когда Адара сидела в своей комнате и читала книгу, она услышала голоса. Она встала, приоткрыла дверь и прислушалась.

— Добро пожаловать госпожа! — Донесся снизу степенный голос Назара. — Это Татьяна. Она будет вам во всем помогать. Это Фарида, она более опытная и давно в этом доме, поэтому, если что-то понадобится, с чем Татьяна не сможет справиться, то можете обращаться к ней. Сюда пожалуйста.

Люди поднимались по лестнице. Эскорт на мгновение появился на площадке второго этажа, а потом проследовал в другое крыло дома. Адара закрыла дверь и в раздумьях села на кровать: «Наталья или нет?»

На следующий день, после завтрака, Адара надумала идти за очередной книгой. Спустившись вниз, она услышала звуки веселой восточной музыки, под которую так хорошо танцевать и кружиться, не заботясь не о чем. Звуки доносились из тренажерного зала, в этом не было сомнений. Ей стало интересно, но подойти и посмотреть, что там происходит, она не решилась. В результате, Адара зашла в библиотеку, взяла пару книг и вернулась к себе.

Уже ближе к обеду, когда она, забыв обо всем, погрузилась в увлекательно чтение, раздался тихий стук в дверь, но при этом, тот, кто стоял за дверью, не отважился войти. Адара была удивлена, поскольку никто кроме Фариды никогда к ней не входил, а та едва постучавшись, влетала в комнату со своей извечной тараторящей манерой говорить.

«Если бы это пришел Стаковский, то он вряд ли бы стал стучаться» — подумала Адара и, подойдя к двери, открыла ее.

На пороге стояла сияющая Наталья. Она была ослепительна, в зеленом платье, похожим греческий хитон, распущенными светлыми волосами и ярким румянцем. Она бросилась к Адаре и крепко обняла ее.

— Адара, милая! Как же я рада тебя видеть.

— Наталья, как? Как ты здесь оказалась?

Адара тоже была очень рада видеть подругу.

— Не поверишь, но меня приобрел Стаковский. Наверное, из-за той записи.

— Какой записи? — Удивилась Адара.

— Ах! Ну да, ты, наверное, не знаешь. Помнишь, когда мы были у Гасан бея, мы танцевали… ну тогда, когда так всем понравилось? Потом, еще довольно быстро объявили торги…. Так вот, Гасан бей записал наш танец и разослал лучшим клиентам, в том числе и Стаковскому. Адара, я видела эту запись. Мне Муса показывал. Как же это красиво! Думаю, Стаковский тогда хотел нас двоих купить, но не успел. Муса опередил его. Да и ты выдала такое…

Наталья вспомнила о побеге подруги и с интересом спросила:

— Кстати, почему ты тогда убежала? Что случилось?

Адара нехотя улыбнулась и ответила:

— Ну ты же знаешь, я всегда ценила свободу больше чем комфорт.

— Как всегда шутишь. А если серьезно?

— Как ты узнала, что я здесь? — Перевела разговор Адара.

— Ты что? Новость о твоем побеге с торгов разлетелась по всему Центру. Муса, то и дело заглядывал к нам в комнаты и рассказывал забавные истории о том, как «Стаковский заплатил баснословные деньги за дикую кошку, а теперь открыл сезон охоты на диких зверей». Рассказывал, что тебя ловили и с воздуха и на земле, и что ты убила и ранила многих его людей. Это правда? — Осторожно поинтересовалась Наталья.

— Их было не много. Убила всего одного, может двух, не знаю, ранила тоже не много. Так что это все преувеличено.

— Какая ты ….. — протянула восхищенная Наталья, но, не найдясь с определением, замолчала, а потом, со своей обычной легкостью перескочила на другую тему.

— Ты видела какой здесь зал внизу? Огромный, с большими зеркалами.

— Это ты там танцевала сегодня утром?

— Да. А ты слышала музыку? Почему не зашла?

— Ты знаешь, я не очень люблю выходить из своей комнаты.

— Ты опять шутишь? Здесь так красиво, и такой сад, и бассейн, и вообще.

— Я люблю тишину и читать. Ты же знаешь.

— Ах! Конечно, я и забыла. — Развеселилась Наталья. — Но со мной-то ты погуляешь, хоть не много? Здесь очень красиво.

Наталья так лучилась красотой и счастьем, что невольно заразила хорошим настроением свою подругу. В конце концов, Адара была действительно рада ее видеть и, если говорить, положа руку на сердце, то ей было и в правду иногда скучно. Она почти ни с кем не разговаривала, всем, кроме Фариды, запрещалось к ней заходить, да и сама Адара, стараясь не сталкиваться со Стаковским, предпочитала одиночество в своем убежище. Но теперь, когда Наталья позвала, она с легкостью согласилась покинуть свою комнату. В тайне Адара понадеялась, что Давид переключится на такую соблазнительную и красивую Наталью и, забыв о своем обещании отцу, просто отпустит ее, или ей, наконец, удастся сбежать.

С тех пор, как ее подруга появилась в доме, Адаре стало жить намного легче. Они гуляли по саду, плескались в бассейне или просто сидели, где-нибудь болтая о пустяках, иногда катались на лошадях и даже ели в большой столовой. По началу, Адара опасалась Стаковского, но он словно испарился. Конечно Адара предполагала, что посредством многих камер, установленных в доме и на территории, Стаковский мог наблюдать за ними, но она даже не знала, насколько она права. Он не следил, нет, но иногда, находясь в доме по тем или иным причинам, обычно он старался быть вне дома, Давид невольно любовался веселой, словно ожившей Адарой.

Однажды, находясь у себя в спальне, он услышал на улице радостный женский смех и звонкие крики. Давид посмотрел в окно и увидел, как в саду, четыре девушки, Адара, Наталья, Фарида и Татьяна, играют в детскую игру «догонялки». Очередь догонять перешла, видимо, Татьяне. Она с каким-то непонятным пучком не то травы, не то тряпки, бегала за остальными и пыталась попасть хоть в кого-нибудь. Все удачно уворачивались, строили смешные рожицы и кричали: «Догони меня!» Было видно, что им безумно весело. Они перепачкались, поскальзываясь и падая на траву, их волосы растрепались, а лица покрылись румянцем и словно светились изнутри. Адара бегала быстрее всех и так ловко уворачивалась от кидаемого в нее пучка, что почти никогда не была водящей.

Впервые дом ожил, он наполнился веселым смехом, криками, радостью и теплом этих женщин, а в центре всего этого была Адара. Стаковский не помнил такого в этом доме, но зато ясно вспомнил небольшой домик, в котором когда-то жила маленькая девочка, и который он приказал сжечь. Ему, вдруг, до ужаса захотелось жить в том уютном, наполненном любовью домике. Жить вместе с ней.

Пробудившийся зверь

Был очень жаркий день, солнце без жалости обжигало землю, и две подруги предпочли спрятаться в комнате Адары. Они лениво развалились на полу и тихо разговаривали.

— Правда, Адара, а почему ты тогда все-таки сбежала? — Возвращаясь к давно забытой теме, спросила Наталья.

— Я тебе уже ответила. И это правда. — Спокойно произнесла Адара.

— Конечно, свобода — это хорошо. Но чтобы ты делала на свободе? Твоего Сашу убили, родителей тоже. Ой! Извини, если я обидела тебя. — Спохватилась Наталья.

— Не знаю. — Ничуть не смутившись, ответила Адара. — Наверное, вернулась бы в свой поселок. Там остались еще те, с кем бы мне хотелось прожить часть жизни.

При этом она вспомнила старых Сашкиных родителей, которые лишились сына и даже не знали, что он мертв и больше никогда не приедет повидать их. Ей стало не выносимо больно от этих мыслей: «Они отпускали своего сына, помочь любимой. С благословением и надеждой на их счастье, что когда-нибудь они вернуться, у них будут дети, и они будут жить одной большой семьей. Но вместо этого, он остался лежать там, на дороге, с пулей прошедшей на вылет, будто бродячая собака». Адара вновь увидела перед собой Сашку, как он опустился на одно колено возле колеса, а затем, уткнувшись лицом в машину, медленно сползает все ниже и ниже. Глаза Адары расширились от ужаса, словно она видела это воочию, прямо сейчас, в этой самой комнате.

— Ну не знаю. Вряд ли это хорошая идея. — Продолжала болтать, как ни в чем не бывало Наталья, не заметив, как изменилась в лице ее подруга. — Тебя могут схватить охотники за женщинами или еще что похуже. Да и, в конце концов, — оживилась Наталья на столько, что приподнялась на локтях и посмотрела на Адару, — чем тебе не нравится Стаковский? Или твой Саша был красивее? Стаковский богат, красив и невозможно сексуален. Не понимаю, что тебе надо?

— Видимо он не в моем вкусе. — Довольно резко ответила Адара. Подруга начинала ее раздражать.

— Что??? — Наталья не поверила своим ушам. — Не в твоем вкусе??? Ты с ума сошла. Да он бог во плоти.

— Давай закроем эту тему пока не поссорились. — Предложила Адара, которой едва удавалось сдерживать свой гнев. Ее глаза стали темнее и приобретали все более металлический блеск. Но Наталья не унималась.

— Не в твоем вкусе. Да любая отдала бы все, чтобы быть с ним. Да за одну ночь…

Наталья хотела продолжить, но тут жуткая и непонятная для ее ума, догадка промелькнула у нее в голове.

— Подожди. Так ты жена ему или нет?

Адара не ответила, опасаясь ударить подругу.

— Ты что, за все это время никогда не была с ним, ни одной ночи???

— Ты же сама все видишь. Ты почти все время со мной.

— Да, но я думала, может быть ночью он приходит к тебе или ты к нему. Ведь это так?

Наталья заглянула в глаза Адаре и прочла довольно четкий ответ.

— Не может быть! — Потрясенно произнесла она, при этом в голосе ее звучали странные нотки, не то сожаления, не то какой-то непонятной зависти.

Адара в бешенстве на свою подругу, сверкнула глазами и направилась к выходу. Она открыла дверь и как можно спокойней произнесла:

— Я думаю, тебе сейчас лучше уйти.

Последовала долгая пауза. Наталья не двигалась с места, все еще пораженная необъяснимой для нее действительностью.

— Я прошу тебя, уйди. Иначе я за себя не ручаюсь. — Повторила настоятельную просьбу Адара.

Наталья, вспомнив о том, что ее подруга убила и покалечила не одного человека, предпочла более не испытывать ее терпения и вышла из комнаты.

Адара закрыла дверь и, повалившись на кровать, уткнулась лицом в подушку. Так она пролежала почти час, потом повернувшись на спину, раскинула руки и уставилась в потолок. Прошло еще пятнадцать или двадцать минут. Адара потеряла счет времени. Наконец, осознав, что она не в силах заглушить свои чувства, отправилась в библиотеку в поисках какой-нибудь занимательной книги, которая помогла бы ей хоть на время убежать от реальности. Адара выбрала одиннадцать книг, чтобы как можно дольше не выходить из комнаты. Она взяла бы еще, но в руках больше не помещалось. Чтобы открыть дверь ей пришлось обхватить все книги правой рукой, а левой тянуть за ручку. В результате, выходя из библиотеки и закрывая за собой дверь, Адара была вынуждена повернуться спиной к коридору, и именно поэтому она не заметила Стаковского, который в этот момент шел в направлении своего кабинета. Он оказался у нее за спиной так быстро и неожиданно, что когда она развернулась и сделала шаг, то наткнулась на него со всей силы. Книги посыпались на пол, а Адара инстинктивно отскочив к стене, неудачно наступила на свою левую ногу. Она зашипела сквозь зубы, словно кошка и покачнулась вперед. Ее тут же поймали сильные руки Давида. На секунду Адара замерла, глядя в медовые завораживающие глаза, но потом, очнувшись, твердым голосом произнесла:

— Отпусти.

Она напрягла все свои силы, стараясь оттолкнуть его от себя, но попытка опереться на левую ногу, принесла ей новую боль. У нее снова вырвался шип, и она стала падать. На этот раз Давид одним легким движением подхватил ее на руки, и Адара вновь ощутила хищную природу этого человека. Сквозь тонкую рубашку, она чувствовала его напрягшиеся мышцы, видела его властное лицо, а его глаза звали и прожигали ее насквозь. Адару охватила противная внутренняя дрожь. Она обеими руками впилась в плечи Давида, ее мысли бессвязно толклись в голове: «Вырываться и кричать нет смысла. Мне все равно не сбежать от него с больной ногой, а прочие обитатели дома, если и придут на крик, то скорее помогут своему хозяину связать меня, чем убежать».

Адара застыла на руках Стаковского, превратившись в один напряженный комок, и смотрела на него, пытаясь разгадать его звериные мысли. А он, крепко прижав ее к себе, шел по коридору в направлении нижней гостиной с двумя выходами, при этом ни на миг, не сводя с нее глаз.

Придя в гостиную, он усадил ее на диван и все так же, не отрывая от нее взгляда, нажал на одну из кнопок переговорного устройства на столике. Из коробочки раздался голос Демира:

— Да, босс.

— Демир принеси аптечку.

— Понял. Сейчас буду.

В гостиной наступила почти осязаемая тишина.

Стаковский подошел к Адаре и, опустившись на одно колено, осторожно обхватил рукой голень ее левой ноги и потянул к себе. Она дернулась, на ее лице отразилось недоумение.

— Что ты делаешь? Отпусти.

— Надо посмотреть что это, перелом, вывих или просто растяжение. — Произнес Стаковский голосом, не терпящим возражений.

Он аккуратно развязал кожаные ремешки, обмотанные вокруг ее щиколотки, снял сандалию и, оторвавшись от созерцания Адары, сильными чуткими пальцами стал прощупывать ее ступню. Его прикосновения были необычны для нее. Никто и никогда не прикасался к ней так.

Его пальцы скользнули чуть выше по ноге, и она, почувствовав боль, содрогнулась.

— Больно? — Спросил Давид, взглянув на нее.

На миг, Адара увидела совсем другого Стаковского. В его медовых глазах была такая нежность, что она не смогла ответить, а затихла, завороженная этим взглядом.

Так их застала, вошедшая Наталья. Ей показалось, что эти двое, забыв обо всем на свете, смотрят друг на друга с необыкновенной любовью и страстью, а между ними, словно, натянулась невидимая струна. Властное лицо Стаковского светилось лаской, а лицо Адары, всегда хмурое, вдруг стало светлее. Они не замечали ее, но неудачно шелохнувшись, Наталья привлекла внимание Стаковского. Он медленно поднялся. Выражение его лица изменилось, он с ненавистью посмотрел в сторону Натальи. Она невольно сделала шаг назад, но, увидев обнаженную ступню Адары, взяла себя в руки и, стараясь избегать гневного взгляда Стаковского, обеспокоенно спросила у подруги:

— Что-то случилось?

— Ничего страшного. Я неудачно пробежалась по коридору. — Ответила Адара. О том, что она натолкнулась на Давида, и что он только что принес ее сюда, она предпочла умолчать.

В этот момент появился Демир, в руках он держал маленький чемоданчик. Внимательно осмотрев всех, особенно своего хозяина, и убедившись, что на этот раз обошлось без кровопролитий, он положил его на стол. Стаковский отвернувшись, стал колдовать над аптечкой.

Все молчали.

Наталья, которая чувствовала себя неуютнее всех, снова обратилась к подруге:

— Точно ничего страшного? Знаешь …..

— Демир. — Прервал ее холодный голос Стаковского, и она умолкла.

— Да, босс?

— Думаю, Наталья хочет прогуляться.

Стаковский развернулся и, взглядом полным неприязни, посмотрел на Наташу. Она вздрогнула, словно от удара, ее лицо побледнело. Слегка повернув голову, она посмотрела на подругу, ища у нее поддержки, но Адара не нашлась, что ответить.

— Ей необходим свежий воздух. — Продолжал между тем жестокий голос, словно прибивая ее к стене.

Демир сделал шаг по направлению к Наталье, и та, молча встав, послушно проследовала впереди охранника.

Когда они ушли, Стаковский снова опустился на одно колено перед Адарой и принялся обрабатывать мазью место растяжения.

— Сейчас будет немного больно. — Предупредил он, доставая эластичный бинт.

То ли Адара привыкла к боли, то ли Давид все делал настолько ловко и осторожно, но больно почти не было. Когда он, поднявшись, повернулся, чтобы положить мазь обратно в аптечку, Адара резко встала, намереваясь отправиться в свою комнату. Стаковский, словно у него были глаза на затылке, в мгновение развернулся и опять подхватил ее на руки.

— Тебе лучше пока не наступать на эту ногу. — Произнес он почти нежно, но его лицо снова сделалось хищным и страстным.

Адара замерла.

Шли минуты, а Давид так и стоял со своей ношей на руках посреди гостиной, не чувствуя усталости. Его взгляд снова звал и прожигал ее насквозь. Впервые она не выдержала и опустила глаза. Как только это произошло, Стаковский двинулся к лестнице. Он легко поднялся на второй этаж и застыл, выбирая направление. Его комната, Адара знала, находилась от ее убежища в противоположном крыле дома. Она в страхе посмотрела на него, ее встретили все те же медовые хищные глаза, не на миг не отрывающиеся от нее.

«Только не это. Только не это». — Твердила про себя Адара.

К счастью для нее, Давид направился к ее комнате.

Войдя, он посадил Адару на кровать, придерживая ее за спину. Неожиданно, его рука скользнула к ее затылку, и он медленно стал наклоняться к ней. Она перестала дышать и как заколдованная смотрела на Стаковского, не в силах пошевелиться. Он почти коснулся ее губ, как вдруг, где-то на грани сознания, она услышала звук своего бьющегося сердца и, кожей ощутила медальон, висевший у нее на шее. Опираясь на руки, она скользнула на другую сторону кровати. В ее широко раскрытых глазах стояли слезы.

— Нет. Не надо…. Пожалуйста,… я прошу,…. только не так.

Адара качала головой, не понимая, как такое может происходить. Голос ее был испуганным, но обращалась она скорее к себе, чем к нему.

Стаковский выпрямился, скулы его напряглись, а лицо сделалось холодным. Втянув воздух, он обвел взглядом пространство перед собой, словно ощущая нестерпимую боль. Когда он вновь посмотрел на Адару, его глаза хищного зверя были полны насмешливого сожаления и ненависти. Он жалел не Адару, нет. Он сожалел и ненавидел себя, потому что впервые в жизни не смог взять, то, что и так, казалось, принадлежит ему, и чего, как оказалось, он хотел больше всего. Давид испугался, что причинит боль этому единственному в его жизни светлому существу. Сейчас, глядя в серые металлические глаза Адары, он видел шестилетнюю девочку, оставшуюся по его приказу, отданному в пылу гнева, без матери и дома.

Он долго молчал, переживая свои новые чувства, потом тихо произнес:

— Не бойся. Я не воспользуюсь. Подожду, пока ты снова сможешь убегать и наносить раны своему врагу.

Он горько усмехнулся и вышел из комнаты, как-то слишком осторожно закрыв за собой дверь. Через несколько секунд в коридоре послышался звук разбиваемого стекла.

Адара дрожа всем телом, уткнулась в подушку, и из ее глаз потекли слезы.

Стаковский спустился вниз, собрал аптечку и, нажав на кнопку, позвал своего помощника:

— Демир. Я жду тебя в тренажерном зале.

Когда тот вошел в зал, то увидел, как Стаковский, перевязав кисти рук, хладнокровно и методично избивает боксерскую грушу. Его удары были настолько сильными, что груша раскачивалась и вертелась без остановки. Помощник замер на месте. Стаковский повернулся и Демир отпрянул. Он хорошо знал этот взгляд, наполненный гневом.

— Возьми перчатки. — Кинул Давид, дернув головой в сторону стола.

Обычно, Стаковский не жаловал бокс, предпочитая восточные единоборства. Тем более что Демир, который был чуть выше своего хозяина и обладал более мощным телосложением, чаще одерживал победу. И тут, Стаковский, предложил борьбу на таких не равных, с точки зрения Демира, условиях. Сам он не надел боксерские перчатки.

— А Вы босс. — Попытался возразить Демир, боясь поранить своего хозяина.

— Одевай. — Прервал его жестокий голос.

В течение всего нескольких минут Стаковский вымотал и нанес многочисленные удары своему помощнику. Демир испугался, поскольку он очень редко проигрывал, но тут слепая бешеная ярость придала Давиду невероятную силу, притом, что ум его, как всегда оставался ясным, холодным и расчетливым. В результате, когда Демир ослабев, покачнулся, Давид нанес сильный удар с правой. В челюсти что-то хрустнуло, и изо рта Демира струйкой полилась кровь, которая словно зверя растравила Стаковского еще больше. Забыв обо всех правилах, он развернулся и ударил своего помощника ногой прямо в голову. Демир упал. Стаковский тут же опустился на одно колено и приготовился добить свою жертву.

Кулак замер всего в нескольких миллиметрах от переносицы. На Стаковского, смотрели полные ужаса глаза его преданного раба, готового погибнуть за своего хозяина. Стаковский перевел дыхание и встал. Он быстро шел в сторону душевой, на ходу разматывая бинты. Проходя мимо тренажеров, он не выдержал и, схватив первую попавшуюся гантелю, с силой запустил ее в окно.

Когда он вышел из душевой, Демир все еще был в зале. Он сидел на низкой скамейке, потирая особенно болевшие места и свое перепачканное в крови лицо. При появлении Стаковского он затих и, как побитая собака, уставился на своего хозяина.

Давид холодно осмотрел помощника.

— Приведи себя в порядок, — приказал он, — и подготовь машину. Я буду ждать тебя в кабинете.

Придя в кабинет, Стаковский плюхнулся на диван, откинул голову и прикрыл веки. Он тут же увидел перед собой серые с металлическим блеском глаза. Сначала это были глаза шестилетней девочки, потом молодой испуганной женщины, которая сжавшись в один комок, умоляла его. Он, словно, слышал ее тихий голос: «Нет. Не надо…. Пожалуйста,… я прошу,…. только не так». А потом он увидел горящий дом. Стаковский точно знал, что это не сожаление об отданном когда-то давно приказе, нет, это было что-то другое, но что именно он никак не мог понять. В результате, утомившись от своих раздумий, он подошел к столу и нажал на кнопку.

— Да, господин Стаковский.

— Назар, принеси мне бутылку текилы и стакан.

— Хорошо. Уже иду.

Через пару минут управляющий был в кабинете хозяина. Он налил текилы и уже собрался уходить, когда его остановил Стаковский.

— Вызови доктора. Пусть он осмотрит Адару. Она потянула левую ногу. И я запрещаю выходить ей куда-либо из комнаты. Это понятно?

Назар кивнул. Стаковский продолжал:

— Скажи доктору, что я буду очень опечален, если он не исполнит мои указания, и Адара покинет свою комнату.

Он помолчал, потом сделал знак, чтобы управляющий удалился.

Спустя полчаса раздался мелодичный звонок, и индикатор на переговорном устройстве загорелся зеленым. Давид нажал на кнопку.

— Все готово босс. — Послышался голос Демира.

— Иду. — Ответил Давид и вышел из комнаты.

Стаковский не сказал, куда хочет ехать, поэтому, когда он сел в машину, Демир шепнул водителю:

— Поехали в Центр.

Сегодня Демир вообще решил не разговаривать и не задавать идиотских вопросов своему хозяину, в результате, почти целый час они просто бесцельно кружили по Центру.

Давид, откинувшийся на сиденье автомобиля, никак не мог отделаться от своих мыслей, которые теперь превратились в ведения. Он видел Адару: маленькой девочкой в белом платье; бегущую от него по пустырю; танцующую; столкнувшуюся с ним в коридоре; и в тот момент, когда он нес ее на руках. Он почти физически ощущал ее близость, чувствовал ее дыхание, кожу, биение ее сердца. Его хищная безумная страсть разгоралась в нем с каждой минутой. Еще не много, и он готов был развернуть машину. Но снова, то чувство, пережитое им в комнате Адары, остановило его. Он достал планшет и набрал номер. На экране появился всегда приветливый Гасан бей. Увидев Стаковского, лицо его приобрело испуганный вид. У него мелькнула мысль, что Стаковский хочет вернуть товар и забрать золото.

— Здравствуйте господин Стаковский. Чем могу помочь?

Гасан бей почтительно уставился на Давида.

— Мне нужна женщина.

У Гасан бея снова зашевелились нехорошие мысли, но он тут же успокоился, когда услышал, что это только на ночь или несколько дней. О возврате денег речи не было, а поинтересоваться, как там поживает, купленная Стаковским Адара, он не решился, памятуя о ее побеге.

— Вам как обычно? — Спросил торговец, имея в виду предпочтение Стаковского к сероглазым шатенкам.

Стаковский на секунду задумался, но потом ответил:

— Нет. Покажи всех.

По экрану поплыли картинки с разодетыми красавицами: светлыми, темными, полными, стройными, подмигивающими, танцующими, полулежащими или сидящими. Гасан бей комментировал особенно выдающихся женщин. Стаковский мало слушая торговца, листал электронный каталог, невольно задерживаясь на тех, кто имел серые глаза. Наконец он остановился на невысокой худенькой шатенке с испуганным взглядом слегка раскосых карих глаз и сексуальным ртом.

— Ее. — Объявил Давид.

— Нууу. — Протянул Гасан бей и смутился. — Она совсем недавно у меня. Она толком и танцевать не умеет и ….

— Я хочу ее. — Прервал его Стаковский. Дальнейшие возражения не имели смысла. — Приготовьте ее. Машина заедет через полчаса.

— Я понял. Что-нибудь еще?

Стаковский снова задумался.

— Да, — сказал он вдруг, — девушку для моего помощника.

С этими словами он передал планшет в руки пораженного Демира, который не смог сдержать, озаривший его на миг, довольно-благодарной улыбки. Телохранитель осторожно водил пальцем по экрану, любуясь каждой женщиной. Они нравились ему все, но он остановил свой взгляд на высокой блондинке с пышными формами и добрыми коровьими глазами.

Когда выбор был сделан, Стаковский велел ехать к единственному в городе дорогому отелю с баром и казино. Это здание, заново отстроенное, принадлежало ему. На самом верхнем этаже находилась всего одна квартира — его. Стаковский приезжал туда редко, в основном, для деловых встреч, о которых никто не должен был знать, но чаще вместе с женщинами. Обычно там жила экономка по имени Надя. Это была тощая, глупая, заносчивая и некрасивая женщина с редкими неопределенного цвета волосами, веснушчатым лицом и такими же бесцветными, как ее волосы, глазами. Помогала ей ее дочь, такое же «чудовище в миниатюре», как назвал ее однажды про себя Стаковский. Когда он видел ее в последний раз, ей было лет двадцать пять, и мать, опасаясь за нее, все время держала ее при себе.

Давид набрал номер своей квартиры. На экране появилось уродливое лицо Нади.

— Здравствуй Надя.

— Добрый вечер господин Стаковский. — Ответила экономка голосом, который должен был изображать достоинство и благородство ее натуры.

Это был еще один пункт, который наряду с ее уродством, раздражал Стаковского.

— Надя, я буду через десять минут. Приготовьте все.

— Будет важная встреча или… — Она почтительно замолчала, намекая на понятные события. При этом выражение ее лица ее стало таким важным, что нельзя было не осознать, что от нее зависит все благополучие мероприятия.

— Да, я приеду с красивыми женщинами. — Издевательски подчеркнул Давид.

Надя поняла издевку, ее лицо сделалось злым и покрылось пятнами, но она спокойно ответила, что все подготовит. Стаковского это развеселило, однако он, в который раз подумал, зачем он держит у себя это «злобное чудовище».

Машина остановилась у заднего входа в отель. Стаковский вместе с Демиром поднялись на лифте на последний этаж. В коридоре их уже ждала Надя.

— Здравствуйте. — Второй раз за вечер приветствовала Надя своего хозяина.

Последний только кивнул в ответ и пошел в принадлежащие ему апартаменты. За ним следовал Демир, а замыкала шествие назойливая экономка.

Первое, что увидел Давид, войдя в дверь — это была согнутая фигура дочери Нади. Она пыталась разжечь огонь в камине, но у нее ничего не выходило. Своей нелепой фигурой и тощим маячащим задом она вызвала в душе Стаковского злобное веселье. Он недобро ухмыльнулся.

— Анита! — Прикрикнула Надя, протиснувшись внутрь между дверью и Демиром, — Как ты встречаешь господина Стаковского.

Анита, которая мгновенно выпрямилась, уставилась своими тупыми, такими же бесцветными, как у матери глазами, на вошедших. Мать подошла к ней и прошипела:

— Не пялься. — Затем обратилась к Стаковскому. — Это моя дочь, Анита. Вы, наверное, ее помните. Выросла вот, с тех пор как вы ее видели в последний раз. Я ее сестре отвозила на три года. Поздоровайся.

Надя больно ущипнула свою бестолковую дочь, и та тихо пропищала:

— Здравствуйте.

Стаковский молча, разглядывал Аниту.

Она была совершенно некрасивой, вся в свою мать. Только волосы были чуть рыжеватыми, но этот яркий цвет, лишь уродовал ее веснушчатое лицо, на котором сейчас, от стеснения, выступили пятна. Даже имя, данное ей при рождении, будто подчеркивало ее уродство.

Стаковский откровенным взглядом скользил по пятнистому лицу, по впалой груди, по полу прикрытым безвкусной юбкой ногам Аниты. А последняя, чувствуя этот взгляд, была не в силах поднять голову и вымолвить хотя бы слово. Это наполнило Стаковского еще большей звериной яростью.

— Надя, принеси бутылку текилы и два стакана в мою комнату. — Приказал он.

— Хорошо. — Ответила экономка, повернулась и дернула было свою дочь за собой, но Давид остановил ее.

— Оставь. — Повелел он, а потом вкрадчиво, только для Аниты, добавил: — мы еще не познакомились.

Надя недоуменно пожала плечами и пошла исполнять приказание.

Стаковский вплотную подошел к Аните. Она так и не смогла поднять взгляд. Он обошел ее вокруг, словно кот вокруг банки с пойманной мышью, намереваясь развлечься, как следует. Все это время с его лица не сходила злая жестокая улыбка. Сейчас он больше походил на зверя, чем на человека.

Вернулась Надя и сообщила:

— Я все сделала. Что-нибудь еще?

— Да. — Улыбаясь, ответил Стаковский. Он достал из кармана несколько крупных купюр и, подойдя к экономке, впихнул их в нагрудный карман ее чистенького беленького фартука. — Отправляйся с Демиром и купи сладкого.

— Но у нас есть сладости. И здесь так много денег. — Она хлопала глазами, удивляясь поведению своего хозяина. До нее все никак не доходило происходящее.

— А ты купи больше. — Уже откровенно издеваясь, предложил Стаковский.

Ему захотелось схватить за шею эту уродливую мерзкую женщину и выставить ее вон, но вместо этого он перевел взгляд на Демира. Помощник, без слов поняв своего хозяина, грубо схватил под локоть Надю, и со словами: «Пойдемте дорогая», потащил ее к выходу.

Стаковский подошел к входной двери и запер ее. Он развернулся. Анита по-прежнему стояла, опустив голову. «Словно тупая корова» — пронеслось у него в голове. Он приблизился к ней и холодно приказал:

— Подними голову.

Анита беспрекословно подчинилась, но глаза ее были опущены.

Стаковский смотрел на веснушчатое лицо, дрожащие белесые ресницы, и это вызвало в нем новый приступ звериной ненависти, раздражения и похоти.

— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю. — Снова приказал Давид.

Она оторвала свой взор от созерцания собственной юбки и перевела его на Стаковского. Ее встретили злые желтые глаза.

Стаковский глядя в затравленное лицо Аниты, распустил ее волосы, затем расстегнул пуговицу на ее блузке. Она продолжала стоять, не двигаясь и не сопротивляясь. Вторая, третья, четвертая. Показалась уродливая грудная клетка, килем выступавшая вперед. Пятая. Анита снова покрылась пятнами и затрепетала.

— Девственница? — Догадавшись, спросил Стаковский, и его улыбка превратилась в хищный оскал.

— Да. — Едва слышно пискнула Анита.

Стаковский расхохотался страшным злобным смехом. Он рванул края блузки, ткань затрещала, и пуговицы разлетелись в разные стороны. Он схватил Аниту и прижал ее к каминной полке, которая больно врезалась ей в спину. Одним движением он развел ей ноги и подсадил на себя, так, что она оказалась сидящей на нем спереди, затем оттащил ее в комнату и там бросил на кровать, словно сноп сена.

Давид шагнул к столику и, налив себе стакан текилы, осушил его до дна. Он повернулся к своей жертве, на него смотрело все тоже некрасивое лицо, выражавшее тупую рабскую покорность. Он ненавидел его, оно вызывало в нем животное отвращение и желание растоптать. Стаковский подошел к кровати и, дернув Аниту за волосы так, что она вскрикнула от боли, запрокинул ее голову и впился в нее губами, словно в кусок мяса. Анита почувствовала соленоватый привкус крови во рту. Через несколько минут Стаковский оторвался от нее и выпрямился. Он стал медленно расстегивать свою рубашку.

— Я никогда не делала… не была… с мужчиной, — решилась заговорить Анита. — Я не знаю, как это делается… — Она лепетала, беспрерывно хлопая ресницами и не замечая, что ее губы искусаны и перепачканы кровью.

Стаковский злобно оскалился. Он расстегнул брюки, обхватил ее одной рукой за затылок, и она заткнулась.

Когда все закончилось, Давид обнаженный развалился на постели, накрыв простынею нижнюю часть тела. Он потягивал текилу и смотрел в потолок. Жертва была ему больше не интересна.

Анита сидела на краю кровати, не зная, что ей делать. Ни ласк, ни объятий, ничего, только голый, звериный, жестокий секс стал первым опытом Аниты. Но поскольку, никто и никогда не говорил ей, что это должно быть так, а не иначе, а соотнести и почувствовать самостоятельно у нее не хватало, ни ума, ни внутреннего чутья, то она и не расстроилась. Она сидела и вправду пыталась понять, как ей надо поступить теперь. То ли находиться тут, то ли пойти разжечь камин, то ли принести что-нибудь. Она уставилась своими бесцветными глазами на Стаковского, ожидая от него указаний.

Давид, заметив этот раздражающий его взгляд бессловесного животного, холодно произнес:

— Иди, переоденься, скоро придут остальные.

Анита собрала свои разбросанные вещи и покинула комнату.

Спустя минут десять раздался звонок в дверь.

Первой вошла Надя, нагруженная пакетами, за ней невысокая красивая шатенка с большими слегка раскосыми глазами, последним шел, абсолютно счастливый и смеющийся Демир в обнимку с высокой белокурой красавицей. Он все время что-то шептал ей на ушко, от чего та беспрерывно хохотала и, иногда наклоняясь к своей подруге, шепотом передавала сказанное. Когда они увидели встречавшую их Аниту с искусанными губами, запекшейся кровью и покрывшуюся пятнами стыда, а за тем, точно такое же пятнистое лицо ее матери, все трое покатились со смеху.

— Закройте, пожалуйста, дверь. — Строгим сдержанным тоном попросила Надя, обращаясь к Демиру. Убедившись, что он выполнил просьбу, она повернулась к дочери и, всучив ей в руки пакеты, злобно прошипела: — Отнеси на кухню.

Анита повернулась, чтобы уйти, но Демир задержал ее.

— А где господин Стаковский? — Спросил он весело.

Она опять покрылась пятнами и, опустив глаза, едва слышно ответила:

— Он у себя в комнате.

Девушки и Демир снова расхохотались.

Надя испепеляющим взглядом посмотрела на дочь, затем гордо задрав голову, удалилась на кухню, дернув за собой Аниту.

— Уф. — Отдуваясь, произнес Демир. — Пойду, спрошу, не надо ли чего. Подождите меня здесь красавицы. Хорошо? — С этими словами, Демир направился к комнате своего хозяина. Подойдя к двери, он постучал.

— Господин Стаковский, это я, Демир.

— Входи. — Позвали из-за двери.

Демир осторожно вошел в комнату. Давид все так же, развалившись, лежал на кровати.

— Девушки приехали. — Сообщил помощник.

— Хорошо. — Равнодушно сказал Стаковский, при этом даже не пошевелившись. Он не собирался встречать гостей. — Скажи… — Он замолчал, вспомнив, что не спросил имя девушки, которую выбрал на этот вечер.

— Катя. — Услужливо подсказал Демир.

Стаковский слегка улыбнулся.

— Скажи Кате, пусть идет сюда. А Анита принесет нам фруктов и, что там купила Надя. А вы устраивайтесь, где вам нравится.

Под «вы», он подразумевал Демира с его белокурой подружкой.

— Сейчас скажу. — Пообещал помощник, сияя счастливой благодарной улыбкой и, помедлив, добавил: — спасибо босс.

Через несколько секунд послышался тихий стук, дверь приоткрылась, и на пороге застыла красивая шатенка с большими глазами.

Гасан бей дал ей четкие инструкции на счет Стаковского: «не грубить, не пререкаться, быть очень вежливой, без стука не входить, не смотреть на него пока не скажет, и упаси господь хоть в чем-то отказать ему».

— Можно? — Спросила она, игриво улыбаясь.

Стаковский улыбнулся в ответ.

Катя зашла и закрыла за собой дверь.

Он был несколько разочарован, заметив, что глаза девушки не такие испуганные, как на картинке, которую демонстрировал ему торговец, но зато оценил, веселые пляшущие в них огоньки. Она не стесняясь, смотрела по сторонам, а вид у нее был живой и заинтересованный. Пока Давид, как обычно, откровенно разглядывал девушку, в дверь снова постучались. На этот раз стук был робким, еле слышным. Девушка, забыв о наказе Гасан бея, с интересом посмотрела на Стаковского. Он улыбнулся и взглядом показал, чтобы та открыла дверь. Катя потянула за ручку. За дверью, с подносом в руках стояла Анита. Увидев перед собой красивую девушку, а за ее спиной улыбающегося Стаковского, Анита потупила взгляд, а ее кожа стала пятнистой.

— Я принесла, фрукты, сладкое и воды…. — Едва слышно проговорила она и замолчала.

Никто ей не ответил. Она взглянула на девушку, потом на Стаковского, но те только улыбались. Анита не знала, что делать и что сказать, но затем, додумавшись, робко попросила:

— Могу я это поставить куда-нибудь?

Катя вновь посмотрела на Стаковского и, поняв его взгляд, отошла в сторону, приоткрывая дверь.

Анита вошла, и ее глаза заметались между столиком у кровати и низким массивным столиком у окна. В результате, выбрав второй вариант, она стала сгружать туда принесенное.

Стаковский дал знак Кате, чтобы та закрыла дверь.

Анита освободив поднос, повернулась и, глядя себе под ноги, двинулась к выходу, но ее остановил голос Стаковского.

— Останься. — Приказал он.

Анита покорно остановилась возле Кати.

В комнате наступила тишина.

Стаковский молча, разглядывал обеих женщин. «Извечные красавица и чудовище — думал он. — Насколько красивая живая одна, настолько уродлива и убога другая». На миг он снова увидел серые металлические глаза, но, не дав этому ведению завладеть собой, спросил, обращаясь к Кате:

— Хочешь выпить?

— Я нее… никогда… — начала отвечать вместо нее Анита. Она просто не поняла, что вопрос был направлен не к ней.

Пока Анита лепетала, что-то невразумительное, запинаясь и покрываясь пятнами через каждое слово, Стаковский обменялся взглядами с Катей и, поняв, что она не против, встал. Он налил четверть стакана текилы и, совершенно обнаженный, как был, подошел к ней в плотную и протянул стакан.

На этот раз Катя смутилась. Она взяла выпивку, тихо произнесла: «спасибо» и перевела взгляд на ковер, лежащий на полу.

Анита, голова, которой была опущена, и которая увидела в поле своего ограниченного зрения ноги Стаковского, вскинула глаза. Перед ней стоял красивый голый мужчина. И не смотря на то, что Анита, совсем недавно, это не только созерцала, но и ощущала, она стала окончательно похожа на пятнистую лягушку от стыда и бессознательного преклонения перед своим хозяином. Он словно ослеплял ее сиянием красоты и превосходства. Она вся сжалась и вновь уставилась на свою юбку.

Теперь Стаковский смотрел на две макушки низко опущенных голов. Он снова вспомнил об Адаре, ее свободолюбивом нраве. Покорность этих женщин разозлила его, вызвав новый всплеск животного желания растоптать, но сдержавшись, он спросил:

— Ты потанцуешь для меня?

Обе девушки подняли взгляд и тут же опустили. Катя, поняв, что спросили ее, честно ответила:

— Меня не учили, но я постараюсь.

Стаковский ухмыльнулся и обратился к Аните:

— А ты, моя красавица?

Она молчала.

Он подошел к ней совсем близко и одним пальцем провел по ее щеке, затем схватив за подбородок, вздернул голову вверх. На него уставились бесцветные, наполненные страхом глаза. Анита не могла говорить, поскольку не только ее губы, но и мозг, казалось, слиплись в один комок от ужаса.

— Ответь что-нибудь. — С угрозой попросил Стаковский.

— Меня не… учили… — начала повторять Анита слова Кати, без перерыва хлопая ресницами.

Лицо Стаковского исказилось от омерзения и презрения. Он развернулся, подошел к столу, налил полный стакан текилы и вернулся к Аните.

— Пей. — Резким движением он сунул стакан к ее губам.

Анита, как всегда беспрекословно подчинилась. Она трясущимися руками взяла текилу и медленно, словно воду принялась пить. Никогда до этого она не пила крепкие напитки. Всю ее обожгло из нутрии, а из глаз выступили слезы. Она давилась и захлебывалась, но не смела прекратить пить под властным взглядом Стаковского.

Катя в ужасе смотрела на происходящее. Хотя ей тоже была противна Анита, но поначалу, все это выглядело забавной, хотя и не много жестокой игрой, теперь же, это переросло в неприкрытое издевательство, и ей было жаль это уродливое забитое существо.

Анита допила и покачнулась. Стаковский взял из ее рук стакан, подошел к столику и, снова наполнив его, протянул Аните.

— Пей. — Приказал он.

Точно так же давясь и захлебываясь, она выпила второй стакан и уставилась на Стаковского с совершенно безумным видом. Она быстро захмелела, в глазах у нее все расплывалось от слез и алкоголя, а ноги казались ватными. Стаковский взял со стола яблоко и дал его Аните. Она с жадность вгрызлась в сочную мякоть.

— Ну вот, — удовлетворенно сказал Стаковский, улыбаясь своей хищной улыбкой, — теперь, вы постараетесь.

Он включил музыку и лег на кровать, выжидательно глядя на Катю.

Девушка, поняв, что от нее хотят, стала медленно двигаться под музыку. Анита, стараясь копировать движения, тоже зашевелилась, но ее потуги танцевать, хоть сколь-нибудь как Катя, были настолько нелепы, что вызывали смех и жалость. Катя мельком взглянула на Стаковского и увидела его желтые, наполненные отвращением глаза. Ей стало совсем жалко Аниту. Она подошла к ней и в танце стала расстегивать ее блузку, то нежно гладя ее по щеке, то скользя руками по телу. Анита только глупо и восхищенно улыбалась, моргая своими опьяневшими глазами, которые теперь окончательно расфокусировались, создавая в ее мозгу эффект нереального узорчатого мира.

Вот, слетела последняя деталь одежды с Аниты, а Катя все танцуя, расстегнула застежку своего платья. Оно легко скользнуло к ее ногам. Она встала на одно колено перед Анитой и, вычерчивая руками в воздухе фигуры, запрокинула голову. Сверху, совсем близко от себя она увидела жестокое лицо Стаковского.

Девушки проснулись вместе, будто по сигналу. Стаковского в комнате не было.

Анита, совершенно разбитая, с жуткой головной болью, уставилась на Катю, не понимая, что же такое происходило прошлой ночью. Та, напротив, чувствовала себя прекрасно и, улыбаясь, сладко потянулась под шелковой простыней. Она ощущала голод и поэтому, увидев нетронутые фрукты, тут же вскочила с кровати и, схватив тарелку, вернулась обратно в постель.

Анита, трясясь, поднялась и стала одеваться. В этот момент в комнату постучали, и из-за закрытой двери послышался раздраженный голос Нади:

— За вами приехали. И ждут.

— Иду. — Ответила Катя и, ничуть не стесняясь своей наготы, все так же весело улыбаясь, тоже стала одеваться, на ходу перекусывая виноградом и яблоками. Вдруг, ее взгляд встретился с Анитой, на нее смотрели все те же затравленные глупые глаза. Она тут же отвернулась. Ей не хотелось смотреть на нее.

Когда она вышла из комнаты, за ней семенила Анита. Почти у самого порога их встретила Надя.

— Водитель в холе. — Злобно сообщила она и, заметив свою дочь, покрылась пятнами. Она, несколько не стесняясь, схватила Аниту за руку, вытащила ее из-за спины Кати и поволокла в другую комнату.

Катя, глядя на эту сцену, только пожала плечами. Потом посмотревшись в большое зеркало, висевшее возле камина и убедившись, что она, как всегда хороша, направилась к выходу. Уже находясь у порога, она услышала ядовитый злобный шепот. Она повернула голову, и через приоткрытую в соседнюю комнату дверь увидела мать с дочерью. Вдруг, Надя подняла руку и залепила звонкую пощечину Аните. Последняя, схватившись за щеку и скорчившись от боли, молча, рыдала.

Катя поспешила уйти.

«Какие ужасные женщины» — подумала она, закрывая за собой дверь.

Вечеринка

Весь день Стаковский провел в офисе, тщетно пытаясь отделаться от своих наваждений. Он писал, разговаривал, договаривался, просматривал отчеты, отдавал приказы, но за всем этим его неустанно преследовала одна навязчивая мысль, имя которой была Адара. Он хотел вернуться в квартиру и снова провести ночь с Катей и страшной Анитой, но эти воспоминания вызвали в нем раздражение и скуку. В результате, не выдержав, уже поздним вечером он отправился домой.

Стаковский вышел из машины и первым делом поднялся в комнату Адары. Открыв дверь, он обнаружил, что она пуста. Он заглянул в ванну — пусто. Тогда отдернув занавеску, он посмотрел на балкон, но Адары нигде не было. Давид направился на первый этаж. Дойдя до малой гостиной, он вызвал Назара.

— Слушаю господин Стаковский. — Раздалось из переговорного устройства.

— Где доктор? — Едва сдерживаясь, спросил Давид.

Назар, самый старый работник этого дома, по голосу хозяина сразу понял, что тот не просто не в духе, а в бешенстве. А поскольку Стаковский спросил про доктора, то, конечно, догадался, чем вызвана эта ярость.

— В последний раз я видел его в библиотеке. — Как можно спокойнее, ответил Назар.

Связь прервалась.

Управляющий, испугавшись, что может случиться что-то плохое, бросился из кухни.

Дверь в библиотеку резко распахнулась, на пороге застыл разъяренный Стаковский.

— Где она? — Спросил он, сверкая своими хищными желтыми глазами.

Доктор, не высокого роста сухощавый старик, подпрыгнул с кресла, в котором до этого уютно устроившись, читал книгу и промямлил:

— С ней все в порядке. И нога…. — Не договорив, он попятился назад, поскольку увидел, как Стаковский в стремительной ярости двинулся к нему. Доктор сделал совсем маленький шажок назад и наткнулся на кресло, он чуть не рухнул в него, но тут его горло сжала рука Стаковского. Хватка была настолько сильной, что доктору показалось, будто его обхватили стальные клещи. Он кряхтел и извивался, тщетно пытаясь освободиться.

— Разве мой управляющий не передал Вам, доктор, что я не хочу, чтобы она покидала свою комнату? — Жестоко спросил Стаковский, продолжая сжимать горло старика и пристально наблюдать, как тот корчится от боли, болтая ногами почти что в воздухе.

— Она у бассейна господин Стаковский. Вместе с Натальей. С ней все в порядке. — Раздался за спиной Давида голос Назара.

Стаковский разжал пальцы, и старик повалился в кресло, задев стоящий рядом столик и проливая, находившийся на нем не допитый, чай.

Давид развернулся и быстрым шагом вышел из библиотеки.

За ним, держась в отдалении, крался доктор. Не смотря на уговоры мудрого Назара не лезть к хозяину со своими оправданиями и извинениями, тот его не слушал. Он отлично понимал, что это конец его прекрасной докторской карьеры, конец связям и хорошей жизни. Доктор не мог допустить для себя такой судьбы, и только животный страх перед Стаковским, заставил его держаться в стороне, ожидая удобного момента.

Приблизившись к бассейну, Давид услышал веселый женский смех. Он слегка замедлил шаг. Деревья скрывали его фигуру в полумраке, поэтому он мог оставаться незамеченным.

— Это не может быть правдой. — Послышался смеющийся голос Адары.

— Честное слово, так оно и было. Алла сама рассказывала. — Оправдывалась хохочущая Наталья.

— Или придумала. У тебя все истории, как из книг…. — Адара, не выдержав, снова звонко рассмеялась.

Девушки сидели на краю бассейна, опустив ноги в воду. Обе они были в купальниках, только вокруг бедер Адары был завязан узкий палантин из тонкой прозрачной ткани. Позади, прямо на траве валялись теплые простыни. Они продолжали смеяться, когда из-за деревьев выступил Стаковский. Наталья, с лица которой тут же сползли краски, инстинктивно отодвинулась от подруги, а Адара обернувшись и увидев подходящего Давида, нахмурилась. Она вытащила ноги из воды, оперлась на руки, что бы встать, но Давид, как в прошлый раз, опустился перед ней на одно колено и резко схватил ее за щиколотку левой ноги.

Обе подруги застыли в оцепенении.

— Отпусти. — Тихо потребовала Адара и осторожно потянула ногу.

Стаковский не разжимая руки, в упор смотрел на нее.

— Тебе уже лучше? — Спросил он, подавляя свое нестерпимое желание схватить ее на руки и унести отсюда, запереть, только для себя.

— Да. — Ответила Адара. — Нога совсем не болит, синяка нет. Видишь? Все в порядке.

Он снова, как прошлым утром, аккуратно прощупал стопу и щиколотку, при этом не на миг, не сводя с нее глаз.

— Убедился? — Поинтересовалась Адара.

Теперь она не уступала ему. Ее темные, сияющие металлическим блеском, серые глаза смотрели гордо и непреклонно.

Стаковский улыбнулся. Он видел, что она опасается его, но не боится, смотрит настороженно, но не опустит глаз из-за трепета или стыда. Он снова и снова хотел ее, хотел ее губ, ее тела, ее всю. Он чуть сильнее сжал пальцы, обвитые вокруг ноги Адары. Ее глаза расширились, в них промелькнул страх, но она терпеливо попросила:

— Отпусти, пожалуйста.

Давид только еще больше усмехнулся.

Тогда Адара потянулась руками, надеясь разжать пальцы Стаковского, но тот, перехватив правую ладонь ее руки, зажал в своей ладони. Она замерла. Ее тело напряглось, а в глазах зажегся такой же хищный огонек, как у Стаковского. Теперь ей было не страшно. Она быстро прокручивала в голове возможное нападение.

— Ударить хочешь? — Догадался Давид.

Адара не ответила. Она прямо, гневными глазами продолжала смотреть в глаза своего врага. Шли секунды. С лица Стаковского исчезла улыбка, а взгляд сделался жестоким.

Наталье, которая затаив дыхание наблюдала за этой сценой, показалось, что между ними вновь натянулась неведомая струна, готовая вот-вот лопнуть.

Спустя пару минут, Давид грустно улыбнулся и нехотя разжал пальцы.

Наталья громко выдохнула.

Адара, все так же, глядя на Стаковского, встала, при этом палантин, охватывающий ее бедра, соскользнул на траву, но она решила его не поднимать. Она аккуратно сделала шаг назад, потом еще, затем подобрав теплую простынь, быстро накинула на себя.

— Пойдем. — Позвала она подругу.

Наталья тут же вскочила, схватила свою простыню и кинулась вслед за Адарой.

Давид остался один. Он застыл на одном колене перед прозрачным лоскутком ткани, лежавшим у его ног.

Когда доктор украдкой выглянул из-за деревьев, он увидел, как Стаковский поднял с земли легкий палантин, посмотрел на него несколько секунд, затем уткнувшись лицом в еще теплый материал, замер. Доктор, подумав, что Стаковский что-то потерял, сделал движение вперед, намереваясь помочь ему, и тем самым загладить свою вину. Но вдруг, стоявший на одном колене задрал голову, и из его груди вырвался тихий совершенно не человеческий звук, напоминающий не то рычание, не то стон дикого зверя. Доктор отступил назад, а затем, как можно осторожнее, стараясь не быть замеченным, пошел к дому. В этот момент голова Стаковского дернулась, и в след доктору блеснули хищные желтые глаза.

Наутро, о докторе никто ничего не слышал, словно его никогда и не было в этом доме.

Адара, в плохом настроении, проснулась на диване в комнате Натальи. После вчерашних событий она решила переночевать у подруги, но это не помогло. Всю ночь ей снились кошмары, она то и дело вскакивала, пытаясь разглядеть в темноте лицо Стаковского. В середине ночи, когда Адара проснулась от очередного кошмара, она бросила взгляд на постель Натальи, но ее там не было. «Должно быть в ванной» — подумала она, легла и снова заснула. Однако утром, она вновь обнаружила пустую заправленную кровать. В комнате было тихо. Адара в недоумении привстала и задумалась: «Сколько я спала? Который сейчас час?».

Часы, висевшие на стене, показывали без пяти двенадцать.

Наталья в это время обычно, была уже в комнате Адары. Она похолодела. После вчерашнего, ей в голову приходили только самые плохие мысли: «Стаковский либо что-то сделал с ней, либо вернул ее назад Мусе раньше уговоренного срока».

Она бросилась к выходу и в дверях столкнулась с веселой раскрасневшейся подругой.

— Ты что? — Удивилась Наталья, глядя в обеспокоенные горящие глаза Адары.

Последняя только улыбалась и качала головой, переживая внезапное появление Наташи.

— Да что с тобой? — Снова спросила вошедшая.

— Ты знаешь… Я думала… — Адара не знала, что сказать. Она не хотела говорить подруге, что подслушала телефонный разговор Стаковского с Мусой, и что Наталью арендовали, как мебель, всего на месяц. Тем более что она еще не выяснила цель этой аренды. В результате, так и не найдя подходящих слов, она просто попросила:

— Забудь. Это все кошмары. Что только в голову не придет.

— Да уж. Ты сильно перенервничала вчера. И почти не спала.

Адара хотела было спросить ее, где она была ночью, но передумала.

Наталья между тем, схватила за руку Адару и с заговорческим видом потащила ее на кровать.

— Слушай. — Начала она, сгорая от нетерпения и блестя веселыми глазами. — Ты не поверишь НИ ЗА ЧТО.

Адара улыбаясь, смотрела на подругу. Наталья, как всегда передала ей свое хорошее настроение.

— Во что не поверю? — Слегка заинтересовано спросила она.

— Мы идем на… ВЕ-ЧЕ-РИ-НКУ!

Лицо Адары выразило изумление.

— Да, да. На самую настоящую. — Продолжала между тем Наталья, довольная достигнутым эффектом. — Каждый год Муса устраивает вечеринку в честь своего дня рождения. Это очень большая вечеринка для состоятельных людей и их жен. Мне девушки в гареме Мусы рассказывали. Они все очень ждали этого праздника. Говорят там безумно весело, можно танцевать… не поверишь…. меняя партнеров, а не только со своим старым толстым мужем. — Последние слова Наталья произнесла с издевкой, изображая того самого толстого старого мужа и рассмеялась. Она хотела продолжить свое повествование, но, увидев серьезное выражение глаз Адары, замолчала, а потом спросила:

— Ты что, не рада?

Адара пожала плечами.

— Ах, ну да, твоя любовь к уединению. Но может, ты сделаешь исключение из правил? Тебя за это никто не накажет, я думаю. — Предложила Наталья и особенно бодрым голосом добавила: — Будет весело.

— А Стаковский нас отпустит?

— Да он первый приглашенный. Он не может не пойти. А мы, как его жены, тоже пойдем. — Наталья улыбнулась, заглядывая в глаза подруги.

Адара молчала и вдруг ее осенила мысль. Нахмурившись, она спросила:

— Почему ты это делаешь Наталья?

— В смысле?

— Ведь ты не жена ему. Я имею ввиду, что вы не разу не были вместе. Ведь так?

Говоря это, Адара вспомнила телефонный разговор, и как Стаковский обещал не притрагиваться к Наталье. Хотя конечно, по ее мнению, он мог нарушить слово. В конце концов, вопрос «где была Наталья ночью?» оставался не решенным.

Наташа затихла и с каким-то испуганным видом уставилась на подругу.

— Я права? — Снова спросила Адара.

— Откуда ты знаешь?

Адара усмехнулась:

— Я почти все время с тобой. Забыла? Таааак?

Наталья какое-то время молчала, потом тяжело сглотнув, ответила:

— Да, ты права. Он ни разу не прикоснулся ко мне. Даже не пытался. — Голос ее при этом был дрожащим и грустным.

— Так зачем ты это делаешь? — Повторила свой вопрос Адара.

Наташа опустила голову. Прошла минута, за ней потянулась вторая. Ответа не было.

— Он угрожал тебе? — В полной тишине спросила Адара.

Наталья грустными, полными слез глазами посмотрела на подругу и покачала головой.

— Нет? — Переспросила Адара.

Из глаз Натальи хлынули слезы.

Адаре стало жалко ее, но она не могла успокоиться не узнав правды, поэтому она схватила ее за плечи и, глядя ей в лицо, жестко потребовала:

— Так я права или нет? Отвечай!

Но Наталья не могла говорить, она разрыдалась, хватая воздух своим распухшими красными губами, словно ей трудно было дышать. Адара обняла подругу и, гладя ее по голове как маленького ребенка, молчала. Когда Наталья немного пришла в себя, Адара сделав для себя вывод, что слезы Натальи вызваны угрозами со стороны Стаковского, печально уточнила:

— Он велел тебе не говорить об этом?

Ответа так и не последовало.

Роль Натальи, теперь, стала ясна. Имея при себе, то, что, хоть сколь угодно, было дорого Адаре, Стаковский мог, не стесняясь шантажировать ее. Так думала Адара. Она решила, что не будет лишний раз раздражать и перечить Давиду, тем более что он пока явно старался сдерживаться. Поэтому, пытаясь выглядеть, как можно спокойнее, она принялась готовиться к вечеринке.

Портной появился сразу после обеда и пробыл в доме до глубокого вечера. Помимо инвентаря для снятия размеров он принес с собой журналы, ткани, ленты, тесьму и прочий реквизит, который мог понадобиться ему для работы. Внимательно осмотрев обеих и, памятуя о пожеланиях Стаковского о том, что Наталья должна быть одета в зеленое, а Адара в черное, он стал листать журналы и вместе с девушками выбирать фасоны платьев, но решение неизменно принимал сам. В результате, после долгих и мучительных размышлений выбор был сделан. Он снял размеры и стал подбирать ткань.

Первой была Наталья. Портной брал в руки один за другим тюк ткани, разматывал немного и, кинув его под ноги девушки, набрасывал, освободившийся кусок материи ей на плечи. Затем отходил на несколько шагов и, в зависимости от того, что он видел: либо нервно бурчал себе что-то под нос и переустраивал и перераспределял ткань на плечах Натальи; либо цыкал языком и, выхватив из разбросанных вокруг фурнитуры и тканей, какую-нибудь ленту или тонкую веревку, обвязывал вокруг ее тали; либо, увидев что-то совсем, с его точки зрения, не подходящее, нервно всплескивал руками, хватался за волосы и, вскрикнув: «Нет! Нет! Не то, совсем не то», резко сдергивал ткань с Натальи. Эти мучения продолжались больше двух часов.

Наташа, которой сначала было очень весело, устала и едва стояла на ногах. Наконец, портной, подобрав все необходимое для одной девушки, переключился на Адару, ожидавшую своей очереди, сидя в углу дивана вместе с книгой. Он поставил ее перед собой и, словно не зная, что с ней делать, почти полчаса, молча, смотрел на нее, ходя вокруг и хмуря при этом брови. Несмотря на то, что они обсудили фасон ее платья, теперь, глядя на стоявшую перед ним девушку, он понял, что это совсем не то. Все, что он мысленно перебирал в уме, никак не подходило ей. В результате, покопавшись среди журналов, он выбрал один и, открыв его, снова уставился на Адару.

Она стояла, молча, выпрямившись, как струна и своими серо-металлическими глазами наблюдала за портным. Он не смущаясь, подошел ближе к Адаре и совершенно бесцеремонно, схватив ее за кончик подбородка, слегка приподнял ей голову. Затем, снова отошел немного назад и, глянув в журнал, удовлетворенно цокнул языком. Дальше, он действовал так быстро и ловко, словно на него снизошло озарение. Он, не думая ни минуты, выдернул из прочих тюков необходимую ткань и накинул ее на плечи Адары, маленькими защелками скрепил материал, затем, выбрав тонкую перекрученную серебряную тесьму, приложил к воображаемому платью.

— Вот оно! — Воскликнул он, и глаза его радостно заблестели.

На удивление обеих, примерка для Адары была закончена. Он собрал, свернул, аккуратно упаковал все свое хозяйство и, объявив, что придет послезавтра, удалился. Перед выходом из дома он зашел в кабинет Стаковского.

Через день девушки примеряли почти готовые платья. Портной все так же озабочено ходил вокруг каждой, дергая ткань, отмеряя лишнее или придумывая новые детали. В результате, после трех часов примерки, измучив всех, в том числе и Фариду, которая должна была помогать ему, он победно заявил:

— Завтра последняя примерка, а в субботу вы будете блистать в новых нарядах.

Когда дверь за ним закрылась, Наталья тихо прошептала:

— Мелкий тиран.

— Но шьет, кажется, преотлично. — Добавила Адара.

В субботу, в день вечеринки, портной, как всегда весь в черном, только теперь он был в отлично сидевшем на нем костюме, дорогой сорочке с двумя расстегнутыми пуговицами сверху, явился в дом Стаковского. Он лично принимал участие в одевании девушек. Расправлял платья, без перерыва вертел их и даже советовал Фариде, как устроить прически, от чего последняя ужасно злилась и шипела в ответ. Увидев туфли девушек, он придирчиво осмотрел их и, видимо сочтя вполне подходящими, надел их своими руками на ноги каждой. Портной в последний раз поставил перед собой девушек, удовлетворенно осматривая обеих.

В этот момент в комнату вошел Стаковский. Он был так же одет в черный костюм, только имел белую рубашку и классическую бабочку. В руке у него была небольшая плоская коробочка, обшитая черным бархатом. Выглядел он настолько сногсшибательно, что Наталья невольно засмотрелась на него. Адара тоже оценила внешний вид Давида, но предпочла это скрыть, стоя все так же прямо, с совершенно равнодушным лицом.

Стаковский внимательно разглядывал Наталью и Адару своими желто-медовыми глазами и отмечая про себя каждую деталь.

Наталья была в свободном длинном, расшитом по краям золотым, платье без рукавов нежно-зеленого цвета, который так походил на цвет ее глаз. Оно имело большой вырез, открывая красивую полную грудь. Под грудью платье охватывала узкая золотая узорчатая резинка, сквозь прорези который, проглядывала ее великолепная белая кожа. Эта же резинка, переплетаясь с зеленой тканью, соединяла платье на плечах и перекрещивалась на спине. Роскошные светлые волосы Натальи были собраны в большой конский хвост, а ее голову украшала тонкая золотая нить.

Адара стала обладательницей черного элегантного платья с открытой спиной, без какого либо воротника или выреза спереди, ткань просто была сшита на плечах. Платье было до пола и так же не имело рукавов. Оно настолько облегало ее стройное тело, что казалось второй кожей, только начиная, примерно, чуть выше колен, платье расходилось красивыми шелковыми волнами. Сзади был скрытый разрез, позволявший ходить. Никаких украшений или вставок платье не имело. Волосы Адары были собраны наверх в замысловатую прическу, украшенную серебряными нитями, с вкраплениями маленьких белых и темно-голубых камней. Лишь, несколько тонких, специально оставленных прядей, легко касаясь ее шеи, свободно ниспадали на ее спину и плечи.

— Как всегда, отлично, Тимсон. — Одобрил Давид и дружески похлопал портного по плечу.

Удивленные девушки, обменялись взглядами. Они никогда не видели и не слышали о том, чтобы Стаковский поддерживал с кем-либо приятельские отношения.

«С другой стороны, мы его кроме этих комнат нигде, особо, и не видели» — подумала Адара.

Портной, настоящие имя которого было Тимур, но все предпочитали называть его просто «Тимсон», был хорошим знакомым не только Стаковского. В силу своего таланта к пошиву одежды он был вхож практически во все дома Центра. Его приглашали шить одежду для всей семьи от мала до велика, одевать целые гаремы, всегда стараясь не только оплачивать в срок выполненную работу, но и подарить что-то сверх того. Несмотря на его невысокий рост, он доходил Давиду едва ли до плеч, за свой веселый нрав и абсолютную ненавязчивость Тимур был любим и обласкан всеми женщинами, возле которых он появлялся. Поэтому он не испытывал недостатка в деньгах и внимании, но, как и раньше, предпочитал жить один в своей большой квартире этажом ниже квартиры Стаковского в том самом доме, владельцем которого был его приятель.

Давид, если был незанят, частенько приглашал его просто так, чтобы пообщаться, пострелять или посмотреть гонки. Только в последнее время, в связи с появлением Адары они перестали видеться. Теперь, когда понадобились новые наряды, был повод повидаться со старым знакомым.

— Что ж, я рад, что тебе нравится. — Весело ответил портной.

Он сам не мог налюбоваться своим творением, но взгляд его, невольно, все больше обращался к Адаре.

Стаковский заметив это, лукаво улыбнулся.

— Тимур, — неожиданно назвал он портного полным именем. — Проводи, пожалуйста, Наталью вниз. Ее там ждет маленький сюрприз.

Наташа посмотрела в глаза Стаковскому и залилась краской. Тимур, подойдя к девушке, галантно предложил взять его под руку.

Когда они вышли, в комнате наступила напряженная тишина.

Давид не спеша подошел к столику и, положив на него коробочку, открыл крышку. Внутри лежал изумительный комплект украшений из серебра с синими, зелеными и белыми драгоценными камнями. Длинные серьги, колье, тонкий браслет были словно сотканы из нитей дождя, которые переплетаясь между собой, переливались множеством изумрудов, алмазов и сапфиров. Стаковский взял одну сережку и, подойдя к Адаре, аккуратно надел ее и застегнул. Тоже самое он проделал со второй. Адара не шелохнулась. Она стояла будто фарфоровая кукла, стараясь не встречаться взглядом с Давидом. Стаковский достал колье, и оно сверкнуло у него в руках миллиардами ярких искр. Он зашел за спину Адаре, и она почувствовала нежные прикосновения его рук, одевающих украшение. Давид на миг задержался за ее спиной, и Адара ощутила легкое касание губ на своей шее. Она замерла, ее дыхание остановилась, а кожа покрылась мурашками. Когда он вновь появился в поле зрения Адары, на его лице была веселая улыбка, а в глазах плясали озорные огоньки.

Последним был браслет. Стаковский достал его из коробочки, и осторожно приподняв кисть руки Адары, надел и снова опустил ее руку. Он еще раз перед выходом осмотрел свою спутницу. Она была великолепна. Его приятель не ошибся ни в выборе платья, которое облегало ее стройное тело, ни в выборе прически, открывавшей красивую шею и подчеркивающей овал лица. Украшения, явились последней деталью ее наряда. Эти тонкие сверкающие камнями серебряные нити, словно опутали Адару, создавая единое целое и все более усиливая металлический блеск ее серых глаз. Стаковский заказал этот комплект спустя несколько дней после того как в его доме появилась Адара и сейчас, глядя на нее, он понял, что как всегда не ошибся.

Они были готовы к выходу. Давид одним быстрым движением оказался сбоку от Адары, и его рука обвела ее талию, крепко прижимая к себе. Другой рукой он взял ее за руку, и они направились к выходу.

В малой гостиной первого этажа их ожидали Тимур, Наталья, Демир и два охранника. Наталья, весело болтая с портным и привлекая невольное внимание всех находящихся в гостиной мужчин, крутилась перед большим зеркалом, примеряя доставшийся ей комплект золотых украшений с изумрудами. Но, когда они заметили, появившегося на лестнице Давида, который нежно и крепко прижимал к себе Адару, все замолчали, переживая и думая каждый о своем. Охранники восхитились еще одной красавицей, принадлежащей их хозяину. Демир, инстинктивно вытянувшись под скользнувшим по нему, взглядом серо-металлических глаз, смотрел на Адару, всемерно одобряя ее, наконец-то, покорное поведение и, как оказалось, отличный выбор Стаковского. Тимур был просто очарован этой женщиной. Наталья смотрела со смешанным чувством завести и изумления. Она видела их стоявших рядом, красивых, с холодными лицами, со взглядами полными превосходства, а их блестящие глаза, хоть и разного цвета, одинаково изучающе смотрели на находившихся внизу людей. Наталья содрогнулась, ей показалось, что она смотрит на древние неведомые статуи, сделанные руками давно забытого мастера, который вложил в них, поделив пополам, свою душу, и теперь она хищными огоньками проглядывала в их глазах. Они были созданы друг для друга и, осознав это, Наталья одновременно испытала зависть, страх и разочарование.

Тимур двинулся на встречу спускавшимся, с восхищением воскликнув:

— Черт! Вы получили приз в номинации «идеальная пара». Я в восторге!

Ни Давид ни Адара ничего ему не ответили. Они сошли вниз и остановились посреди гостиной. Стаковский повернулся к Демиру и, взяв у него из рук палантин из серого блестящего меха, накинул на плечи Адаре, аккуратно застегнув единственную скрепляющую палантин пуговицу. Никогда раньше она не видела такого красивого меха, под ним ей стало мягко и тепло.

— Тимсон, — обратился к портному Стаковский, — может, составишь компанию Наталье на сегодняшний вечер?

— Ты сегодня сама щедрость Давид. — Весело откликнулся Тимур. — Конечно, составлю такой-то красавице.

Наталья зарделась, но на душе у нее было тяжело, поскольку она видела, что приятель Стаковского охотнее составил бы компанию ее подруге.

Первым из дома вышел помощник Стаковского, за ним Тимур и державшая его под руку Наталья, потом Давид и Адара, замыкали шествие два охранника. Они подошли к автомобилю, и Стаковский отстранив охранника, сам помог сесть своей спутнице в машину.

Пока Давид, задержался у двери, отдавая указания Демиру, Адара, наклонившись к сидящему напротив Тимуру, заговорчески предложила:

— Давайте поменяемся местами. Девочки с девочками, мальчики с мальчиками.

Тимсон расхохотался и пересел. Так что когда Стаковский сел в машину, он обнаружил возле себя своего радостно улыбающегося приятеля. Давид только весело усмехнулся и в его обращенных на Адару глазах снова блеснули озорные огоньки.

Автомобиль плавно тронулся.

Наталья делала вид, что разглядывает браслет на своей руке, а Адара уставилась в окно, кожей ощущая устремленные на нее взгляды сидевших напротив мужчин.

— Может, что-нибудь выпьем? — Нарушил тишину Тимсон, оглядывая всех, но обращаясь к Стаковскому.

Последний молча кивнул и, все так же улыбаясь, открыл бар, извлекая бутылку вина и четыре бокала. Он налил полный бокал и протянул его приятелю, затем налил второй и передал Наталье, он налил третий и посмотрел на Адару. Она не двигалась, лицо ее было напряженным и холодным, а серьезные глаза слегка поблескивали в полумраке.

Снова наступила тишина, в которой оба мерялись взглядами. Наконец, Стаковский перевел глаза на Наталью, и та словно услышав безмолвный приказ, растянув губы в натужной улыбке, обратилась к подруге:

— Выпей Адара. Это так расслабляет.

Адара оценивающе посмотрела на обоих и произнесла:

— Хорошо. Я выпью.

Она взяла протянутый ей бокал и все выдохнули.

Стаковский наполнил четвертый бокал, а Тимсон весело провозгласил:

— За чудную вечеринку!

Со звоном сошлись и разошлись четыре фужера.

Адара сделала глоток, и знакомое тепло разлилось по ее телу. Она вспомнила, как будучи у Гасан бея пробовала похожее по вкусу вино. Она отпила еще пару глотков и ее напряженные мышцы действительно расслабились, а на щеках появился румянец.

Когда все допили, Стаковский спросил:

— Еще? — И посмотрел на Адарау своими медовыми глазами, при этом было заметно, что ему по-настоящему весело.

— Конечно. — Ответил за нее Тимур и, зажав свой фужер между ног, собрал бокалы у девушек и протянул их Давиду.

Когда они доехали до места, бутылка была пуста, а сидевшие в машине приобрели хорошее расположение духа. Тимур, не умолкая, рассказывал истории и анекдоты из жизни, а все остальные смеялись.

Автомобиль Стаковского въехал в ворота и подкатил к широкой аллее, ведущей к большому крыльцу роскошного дома. Тимур вышел и помог своей спутнице. Стаковский, обойдя машину и открыв дверь, протянул руку Адаре. Она положила свою ладонь на его ладонь и вышла прямо в объятия Давида, который, неожиданно шагнув вперед, обхватил ее и крепко прижал к себе. Их глаза встретились и Стаковский, рука которого лежала на ее обнаженной спине, почувствовал, как по телу Адары снова пробежали мурашки. Он радостно и хищно улыбнулся. Сделав шаг назад и, потянув за собой Адару, он закрыл дверь автомобиля. Затем Давид снова встал сбоку от нее и обнял ее за талию. Они двинулись по аллее к дому, за идущими впереди Тимуром и Натальей, позади шел Демир, в конце как всегда следовала охрана.

Почти все приглашенные уже прибыли. В распахнутых ярко горевших окнах мелькали фигуры нарядных мужчин и женщин, доносилась живая восточная музыка, возле дома парами и кучками гуляли или стояли люди. На крыльце у двери опаздывающих гостей встречал именинник.

Стаковский со своей компанией приехал, когда все уже собрались.

Сначала Муса, заметил смеющуюся Наталью, идущую под руку со всем известным и вездесущим Тимсоном. Он оценил ее красивое платье, со вкусом подобранные драгоценности, хорошее настроение, но про себя отметил, что, не смотря на смех, ее глаза были грустными. Потом он увидел, как всегда элегантно одетого, Стаковского со своим неизменно холодным взглядом, только теперь, Муса готов был поклясться чем угодно, он был не просто в хорошем расположении духа, ему было весело. Муса перевел глаза и понял причину его хорошего настроения. Рядом со Стаковским шла та самая девушка, которая так ловко убежала от него с торгов. Он не мог поверить своим глазам. «Это щуплое, болезненное, дикое существо превратилось в настоящую красавицу, а своим хищным внимательным выражением глаз она очень походила на Стаковского. И, похоже, что Давид приручил эту непокорную девицу».

Муса раскрыл объятия.

— Наталья милая моя! — Запел он радостным громким голосом, так чтобы его слышали все, и обнял девушку. — Как ты там у этого человека с ледяным сердцем? — Он покосился на поднимающегося по ступенькам Стаковского. — Он тебя не обижает?

Наталья, как всегда залилась краской и смущенно ответила:

— Нет, нет. Что Вы? Все хорошо. Я очень довольна.

— И отлично, отлично. Ну, привет Уважаемый, — обратился он к Тимсону, пожимая руку. — Давно не заходишь. Почему?

— Дела. — Коротко ответил портной, улыбаясь.

— У меня тоже есть к тебе дело. — Начал было Муса, но, заметив подходившего Стаковского, добавил: — Позже обсудим. Проходите.

Он рукой показал им на освещенный холл и повернулся к Стаковскому.

— Здравствуй Давид. — Приветствовал Муса, и выражение его лица сделалось хитрым. — Вижу, ты завел себе кошечку.

При этих словах глаза Адары гневно сверкнули, она дернулась, но почувствовала, как рука Стаковского напряглась, и он сильнее прижала ее к себе.

— Поймал Муса, поймал, — поправил его Давид, — и охота была долгой.

— Слышал, слышал. Что ж рад за тебя. — Смеялся Муса, искоса поглядывая на сжавшиеся в кулаки ладони Адары. Он хотел добавить, что она настоящая красавица, но передумал и только радушно улыбаясь, произнес: — Надеюсь, вы хорошо повеселитесь. Проходите. Я скоро подойду.

В зеркальном холле, Стаковский снял с Адары палантин и отдал его Демиру. Она осталась в своем роскошном вечернем платье с открытой спиной, блистая драгоценностями и отражаясь в многочисленных зеркалах.

Когда они вошли в огромный, освещенный сотнями люстр и светильников зал, Адара поразилась количеству знакомых ей лиц. Там были мужчины из тех, кто приезжал на торги, например владелец редакции «Центр», несколько девушек из гарема Гасан бея, в том числе веселая Алла и похожая на куклу, вечно возвращаемая Ирида. Только теперь она была с новым хозяином, который был очень молод, хорошо одет и причесан, и на целую голову ниже нее. Она шла с ним под руку, высоко задрав голову с маской снисхождения глядя на окружающих. Конечно же, там был и сам Гасан бей в окружении своих слуг. В качестве спутницы он взял с собой некрасивую, но никогда неунывающую Анису.

Увидев ее, Наталья и Адара так обрадовались, что забыли обо всем. Они хватали друг друга за руки, обнимались и, казалось, не могли насмотреться и наговориться друг с другом.

Стаковский, стоявший рядом, отозвал Демира в сторону и жестким голосом, не терпящим возражений, тихо отдавал указания.

— Она может разговаривать с кем угодно, гулять вне дома, но она не с кем не танцует кроме меня. Это понятно?

— Все понял. — Утвердительно кивнул помощник Стаковского.

— Ты идешь со мной. Ребята остаются с ней. Они следуют за ней, даже если она пойдет попудрить носик. Это ясно?

— Да, да.

— Если возникает непредвиденная ситуация они тут же связываются с тобой. Вопросы?

— Что с Наташей?

— Она может делать все что хочет, — отмахнулся Давид и злобно усмехнулся, — на сегодняшний вечер она принадлежит Тимсону.

— Все понял. Сейчас введу ребят в курс дела.

Стаковский повернулся и подошел к смеющимся девушкам, которые тут же затихли при его появлении. Он обнял Адару и ласково произнес:

— Я буду с Мусой вон там. — Он указал глазами на возвышение похожее на сцену в другом конце зала. — Если что-то понадобится — позови. Ребята останутся с тобой. Развлекайся.

Он слегка коснулся губами волос Адары и пошел прочь. Наталья и Аниса застыли в немом изумлении.

— Ты меня все больше удивляешь. — Наконец произнесла Аниса, глядя на Адару. — Что это было? Когда это Стаковский отчитывался, перед кем бы то ни было?

Адара криво улыбнулась. Она сама не поняла, что это такое и как к этому относиться, поэтому она предпочла сменить тему и спросила:

— Как ты здесь оказалась?

— Со мной все просто. Гасан взял.

— А почему тебя, а не Зайнап?

Аниса рассмеялась.

— Да откуда ж я знаю. Я не спрашивала. Но думается, потому что я буду танцевать. Это своеобразный подарок для именинника.

— Ух ты! — Разом воскликнули Наталья и Адара.

Аниса снова рассмеялась.

— Думаю, вам Стаковский не позволит составить мне компанию. Кстати, платья Тимсон шил? — Вдруг спросила она.

— Да, — подтвердила Наталья. — Красиво, правда? Он настоящий гений. И очень веселый и милый.

— Это точно. Его не возможно не любить, — согласилась Аниса.

Все три посмотрели на портного, который ненадолго покинул Наталью, но обещал непременно вернуться, как только она его позовет, и теперь курсировал по залу с бокалом в руках, переходя от одной зовущей его компании к другой.

Звучала музыка, многие танцевали, некоторые ходили и разговаривали с фужерами в руках, другие стояли возле шведских столов, накрытых у правой стены зала, кто-то сидел на роскошных диванах. Всюду слышны были голоса и веселый смех.

Вдруг, Наталья вскрикнула:

— Ой! Смотрите, это Ирида.

— Да, я ее уже заметила. — Подтвердила Адара.

— А кто это с ней? — Поинтересовалась Наталья, вытягивая шею в попытке разглядеть не высокого юношу. — Такой молодой, что, по-моему, у него пушок вместо усов.

— Это один из сыновей владельца фабрики тканей. — Ответила Аниса. — Воооон он стоит.

Она указала на группу мужчин на возвышении в другом конце зала. Среди них были отлично видны Муса и Стаковский, позади которого стоял словно каменный истукан его личный телохранитель и помощник.

— Который? — Не поняла Наталья.

— Вон тот, сухой маленький старик в дорогом костюме и весь усыпанный драгоценностями.

Девушки внимательно разглядывали владельца фабрики. Он был низкого роста, довольно худой и сморщенный. На вид ему было лет шестьдесят, не больше, он имел красивые тонкие черты лица и пышные каштановые волосы, которых почти не коснулась седина.

— У него шесть сыновей. — Объясняла Аниса. — Он хочет девочку, но у него все никак не получается.

— Конечно не получается, он такой старый. Как у него вообще что-то получается? — Выпалила Наталья, и девушки покатились со смеху.

— В общем, у него получаются только мальчики. — Сквозь смех продолжала Аниса. — И он даже назвал их всех на букву «И». Сейчас вспомню. Ильхам, Ильгиз, Ильнур, Ильсур, Ильмар и, кажется, Ильсияр.

— А это какой по счету? — Спросила Адара.

— Хм. Вроде бы пятый, Ильмар, кажется. Вечно я их путаю. Эти маломерки все на одно лицо, будто маленькие забавные собачки.

Это сравнение вызвало новый взрыв смеха.

— И давно у него Ирида? — Задала вопрос Наталья.

— Ты хотела сказать у них?

Адара и Наталья, ожидая объяснения, вопросительно посмотрели на рассказчицу.

— Аха. Ее купил для себя их отец. Потом, она видимо ему надоела, и он передал ее старшему сыну. Но вы же знаете как может достать эта заносчивая глупая идиотка. В результате, она оказалась у второго сына и так далее. Возвращать ее Гасану им, наверное, совестно. Да и денег они за нее немало отдали.

Девушки замолчали, думая каждая о своем.

— Что ж, — не то в шутку, не то в серьез произнесла Адара, — кто-то имеет гаремы женщин, а она маленький гарем мужей. Кстати, имя ее тоже на «И», так что она вполне вписалась в компанию.

Они снова звонко расхохотались, привлекая к себе внимание всех стоящих неподалеку мужчин. В этот момент, словно из-под земли перед ними вырос Тимсон. Он был весел, а позади него маячил слуга с подносом, на котором была бутылка и четыре фужера.

— Обворожительные мои, — начал он в своей неподражаемой манере, — я принес вам напиток любви, чтобы вы не скучали. Аниса, здравствуй моя милая.

Он совершенно просто и ласково чмокнул девушку в щечку. Затем разлил по бокалам светлый шипящий напиток и подал каждой. Адара, которая никогда не пила шампанское, сделав глоток, крепко сжала губы и ее глаза расширились. Ей казалось, что тысячи маленьких пузырьков одновременно пытаются вылететь из ее носа, ушей и даже глаз.

— Что с тобой? — Выразила общую обеспокоенность Аниса.

Адара предприняла усилие и проглотила напиток.

— Что это? Оно такое колючее и так много пузырьков.

— Это шампанское, — улыбаясь, пояснила Аниса. — Поосторожней, это не только колючий напиток, он еще кружит голову.

У Адары и вправду слегка закружилась голова, ей стало легко, свободно и захотелось взлететь. Она посмотрела на своих компаньонов по вечеру, они радостно смеялись, а вокруг играла музыка и танцевали люди.

— Теперь, простите дорогие мои, — произнес Тимсон, — но я должен пригласить свою даму на танец. В конце концов, я отвечаю за ее настроение сегодня. Тебя Аниса — только с разрешения Мусы. А тебя Адара, прости, не могу. — Он с потаенной грустью и сожалением посмотрел на девушку. — Есть такие вещи, которыми мужчины не делятся, даже с близкими друзьями.

Адара хотела возразить, что такими «вещами», как женщина вполне можно делиться, пример тому Ирида, но передумала.

Тимсон, обняв Наталью, увел ее в центр зала.

Девушкам стало немного грустно.

— Я бы тоже потанцевала. — Призналась Аниса.

— Так пригласи, кого-нибудь. — Предложила Адара.

— Нет. Что ты? Так не принято. Мужчины, которые хотят тебя пригласить, должны подойти к тому, с кем ты пришла, и спросить его разрешения.

— К хозяину? — Жестким голосом поправила Адара.

— Ну да. — Усмехнулась Аниса. — Все мы кому-то принадлежим. Кстати, меня-то еще пригласят, а вот тебя вряд ли. Если только это будет сам Стаковский.

— Почему?

— Да потому что Стаковского так боятся…. Он вызывает почти у всех просто какой-то мистический ужас. Так что никто не осмелиться подойти к нему и попросить его разрешения потанцевать с тобой, если только Муса. Но он обычно не танцует, разве что в своем любимом гареме.

Адара посмотрела на Давида, стоявшего на возвышении. Он, действительно, словно небожитель выделялся среди прочих мужчин. Высокий, красивый, элегантный, с глазами хищного зверя, в любой момент готовый перегрызть горло своему оппоненту. Вдруг, будто почувствовав взгляд Адары, он повернул голову и посмотрел на нее. Она отвернулась. В ее воображении возникла картина: «она стоит в этом зале будто на необитаемом острове, а вокруг нее, оберегая и огораживая от всего на свете, плещутся невидимые волны, берущие начало там, где был Стаковский».

Адара встряхнула головой, разгоняя наваждение, и радостно сообщила:

— Я думаю, я нашла, с кем мы можем потанцевать.

Аниса с любопытством посмотрела на нее.

Адара повернулась к охране.

— Как тебя зовут? — Спросила она, улыбаясь в предвкушении забавной игры.

— Павел. — Пробурчал в ответ здоровый парень.

— Павел. Очень хорошо. Я так понимаю, вас приставили ко мне, чтобы вы меня охраняли. Так?

— Да.

— И исполняли все, что я пожелаю. Так?

— Ну,… я … — Павел замялся, не зная, что ответить, ведь указаний на этот счет он не получал.

— А раз так, — резюмировала Адара, и лицо ее при этом сделалось насмешливо-жестоким, — то ты должен потанцевать со мной, а твой напарник с моей подругой.

Охранник побагровел.

Адара неприязненным взглядом выжидательно смотрела на верных рабов Стаковского. Те в свою очередь молчали, исподлобья глядя на нее и опасаясь сказать «Нет» женщине своего хозяина.

— И? — Потребовала ответ Адара.

— Я должен спросить. — Снова пробурчал Павел.

— Спрашивай.

В этот момент, Давид, стоявший рядом с Мусой, услышал за спиной нервный шепот своего телохранителя.

— Ты что, офонарел? Какие танцы. Жить надоело?

Стаковский полуобернулся к нему и тихо спросил:

— В чем дело?

— Паша… в общем… — Теперь, Демир не мог найти слов, чтобы объяснить хозяину сложившуюся ситуацию. — В общем, он спрашивает разрешения потанцевать с…… госпожой Адарой. Она сама его пригласила. — Выпалил Демир последние слова, боясь за судьбу своего человека.

Стаковский усмехнулся. Он посмотрел в ту сторону, где стояла Адара.

Она с вызывающе лицом и озорными огоньками в глазах смотрела на него, ожидая ответного хода. За ее спиной, глядя на Демира, топтались перепуганные охранники, а рядом, с бокалом в руках, закусив губу от веселого возбуждения, стояла Аниса.

Давид оценил, затеянную Адарой забаву и развеселился.

— Скажи ему, — спокойно ответил Стаковский, — что если он хочет остаться без рук. То, ДА, конечно, он может потанцевать с ней.

С этими словами, он повернулся к кругу собеседников, краем глаза улавливая происходящее на другом конце зала. Он слышал, как Демир передавал сказанное, добавляя свои смачные комментарии, при этом лицо охранника, то бледнело то багровело, а две девушки с бокалами в руках покатывались со смеху.

— Ты знаешь, это было жестоко по отношению к парням, — говорила сквозь слезы Аниса, — но должна заметить довольно весело. Простите ребята. — Она снова расхохоталась.

Адара посмотрела на охранников. Они робко улыбались, глядя на смеющуюся Анису, но определенно избегали взгляда Адары. Теперь, они испытывали неосознанный страх перед этой девушкой с холодными серыми глазами, словно дичь, которая точно знает, с какой стороны притаился хищник. Адара отвернулась к залу.

Вдруг, среди толпы мелькнуло до боли знакомое лицо и, скрывшись на секунду среди танцующих, появилось снова. Она ту же узнала этого человека, его приглаженный вид, светлый костюм, розовые пухлые щечки, ямочку на подбородке и невыносимо приторную улыбку. Это был Мишкин дядя, и он шел по направлению к ним.

— Здравствуй Ани. — Подойдя, поздоровался он фамильярно.

— Здравствуй Ясир. — Ответила Аниса с нескрываемой неприязнью в голосе.

Мишкин дядя посмотрел на Адару, но, не узнав ее, игриво поинтересовался:

— А кто твоя подружка?

Адара сверкнула глазами, ее тело напряглось.

Ясир, увидев этот металлический блеск, мгновенно вспомнил ее и выдал свою сладкую улыбочку.

— Ааа! Здравствуй, продавщица вкусных булочек. Вот уж не ожидал тебя здесь встретить.

— Что? — Опешила Аниса. Она подумала, что он потерял разум, поскольку разговаривать так с женщиной Стаковского было чревато. — О чем он Адара?

— Не знаю. — Ответила та, пристально глядя в глаза Ясира. — Должно быть, любитель ядовитых пирожных ошибся. Ведь так?

Адара слегка подалась вперед и он невольно отступил.

В этот момент за спиной Адары послышался голос Демира:

— Какого черта у вас там опять происходит?

Охранник потащил из кармана переговорное устройство и, не стесняясь, стал объяснять своему шефу происходящее.

— Этот наглый тип назвал госпожу «продавщицей булочек».

— Что за тип?

— Не знаю. Госпожа Аниса назвала его Ясир.

— Понятно.

Связь прервалась.

Ясир, который до этого заметив двух габаритных малых в одинаковых костюмах, не сопоставил это с Адарой, теперь проследил за взглядом говорившего и наткнулся на, стоявшего позади Стаковского, Демира. Помощника одного из первых людей Центра он отлично знал в лицо. Ясир тут же отвернулся, его гладенькая физиономия исказилась, и на ней отчетливо проступили страх и злоба.

— Идем. — Кинул он Анисе. — Муса разрешил танцевать с тобой.

Девушка снова поразилось его бесцеремонной наглости и глупости. Сегодня он явно раздражал ее больше обычного.

— Знаешь, я так устала, а мне сегодня танцевать перед именинником. Мне необходимо отдохнуть. Так что, извини, но я не буду танцевать с тобой. Можешь пойти рассказать об этом Мусе. — Издевательски предложила Аниса и усмехнулась.

Ясир дернулся, и по всему его телу пробежала судорога от ненависти и унижения.

— Хорошо, — прошипел он, — я это запомню.

Он развернулся, сделал шаг, но тут услышал, как Адара, будто втыкая нож ему в спину, угрожающе произнесла:

— Осторожней на ступеньках, они тут такие скользкие. — Ей до безумия захотелось броситься на него, схватить за голову и одним движением сорвать ее с плеч.

Ясир снова дернулся, на миг задержался и, не оборачиваясь, пошел прочь. Он не знал, что его смерть уже следит за ним хищными желтыми глазами.

Вскоре заиграли танго и Анису пригласили танцевать. Адара осталась одна, если не считать двух охранников за ее спиной. Шампанское закончилось, и слуга ушел, унося с собой пустую бутылку и бокалы. Она с равнодушным видом смотрела по сторонам и заметила одиноко сидящую на диване Ириду. Она словно забытая никому не нужная вещь была совершенно одна. Никто не присаживался к ней, не подходил с разговорами или приглашениями потанцевать. Эта «вещь», видимо, настолько надоела своим владельцам, что те предпочли оставить ее где угодно, в надежде, что она, наконец, потеряется. Ирида, ничуть не смущаясь, что ее бросили, сидела прямо, с гордо поднятой головой и с совершенным отсутствием каких-либо эмоций на лице. Адаре впервые стало жалко эту глупую высокомерную девушку, но подходить к ней ей не хотелось.

«Чем я лучше?» — Задалась она вопросом и, обернувшись, посмотрела на себя в огромное от пола до потолка зеркало. Перед ней была молодая красивая женщина, в шикарном платье и дорогих украшениях, но глаза остались глазами одинокой потерявшейся девочки. У Адары возникло ощущение, что на нее надели чужое тело и там, в зеркале, она видит вовсе не свое отражение. Ей стало противно и тесно, и чтобы хоть как-то заглушить это чувство она отправилась к столу, на котором стояли бутылки с вином и шампанским. Неотвязные охранники последовали за ней.

Она шла легко и непринужденно, слегка приподнимая подол длинного платья. Все с любопытством смотрели на нее и расступались, давая дорогу собственности Стаковского. Услужливый молодой человек в форме слуги тут же подбежал к Адаре и поинтересовался, что ей налить.

— Шампанского, пожалуйста. — Устало произнесла она.

Слуга налил напиток и удалился.

Адара задумчиво смотрела на бокал, любуясь дорожками пузырьков, которые быстро поднимались снизу вверх и, попадая на поверхность, искрились от яркого света. Она уже поднесла бокал к губам, когда ее руку перехватила сильная рука Давида. Он, удерживая ее за запястье одной рукой, другой аккуратно взял у нее фужер и поставил на стол.

— Я приглашаю тебя. — Почти прошептал Давид, обнимая и прижимая к себе Адару.

— Я не хочу танцевать. — Так же тихо ответила она, ощущая устремленные на них взгляды.

Стаковский, ожидавший такой ответ, красноречиво посмотрел на мелькавшую среди пар Наталью, и Адара послушно положила левую руку ему на плечо.

Играли вальс. Пары кружили по залу, а те, кто не танцевал, стояли в стороне наслаждались музыкой. Давид оказался хорошим партнером. Он вел Адару, чувствуя ее малейшее движение, испытывая наслаждение от ее мягкой податливости и вида ее напрягшегося, слегка прогнувшегося назад тела. Ее правая рука была вытянута в красивую линию, а легкие пряди волос, колыхались, касаясь ее открытой шеи. Давид все сильнее и сильнее прижимал к себе Адару, словно хотел слиться с ней в одно целое. Их лица сблизились настолько, что они могли коснуться друг друга губами. Они остановились.

Голова у Адары шла кругом, и все расплывалось. Ей, казалось, что со всех сторон ее окружают хищные медовые глаза. Она непонимающе смотрела на Давида и видела перед собой его красивое властное лицо, чувствовала его сильные горячие руки на своей спине и снова эти глаза, которые сейчас были наполнены лаской и любовью. Адара все смотрела и смотрела в них, будто погружаясь в сладкую липкую пучину. Вдруг, по всему ее телу пробежала дрожь, и что-то теплое внутри нее сначала разлилось, а потом сжалось в один маленький комочек внизу живота. Ее дыхание остановилось, а сердце замерло. Прошли секунды или минуты, она не знала. Для нее время разомкнуло свой круг и будто выбросило ее в пустоту.

Наталья, которая вместе со своим партнером по танцу как раз проносилась мимо, сбилась с ритма. Перед ней опять стояли две прекрасные статуи забытого мастера, только теперь его душа, находившаяся в них, рвалась наружу, пытаясь соединить свои половинки. Наталья была уверенна, что сейчас они сольются в долгом поцелуе, но Давид взял в свои руки ладони Адары и нежно поцеловал их. Адара содрогнулась. Она не понимала, что с ней происходит. Еще никогда до этого она не испытывала похожих ощущений. Ей стало страшно, и она почувствовала, как силы покидают ее.

— Мне плохо. — Совсем тихо произнесла она. — Я хочу домой, пожалуйста.

В этот момент она словно вернулась назад во времени и превратилась в ту самую маленькую, заблудившуюся и уставшую шестилетнюю девочку, которой все что нужно — это немного домашнего тепла и заботы.

— Конечно. Идем. — Ответил Давид, бережно взяв за талию, вдруг ослабевшую Адару, при этом, отметив про себя, что она в первый раз назвала место, в котором она живет по принуждению, «домом».

Они шли в направлении холла, за ними следовали Демир и охрана, стоявшие до этого в ожидании возле стены.

— Принеси стакан воды, — на ходу приказал Давид, — и позови Наталью. Пусть идет в машину. Вечеринка закончена. Спроси у Тимсона, хочет ли он поехать с нами. Если да, то я его жду.

— Понял. — Кивнул Демир и исчез.

Когда спустя пару минут он появился в холле со стаканом воды, то увидел стоявших рядом Стаковского и Адару. Давид нежно обнимал девушку. Ее голова склонилась ему на плечо, глаза были закрыты, а лицо выглядело немного уставшим, но умиротворенным.

— Вот, — подойдя, сказал он тихо и протянул стакан.

Адара мгновенно открыла глаза, выхватила из рук Демира воду и жадно принялась пить. Ей стало лучше, но состояние потерянности не ушло.

Давид подвел ее к дивану.

— Пожалуйста, останься на пять минут с Демиром. — Попросил он. — Я должен попрощаться с Мусой.

Адара послушно кивнула. Он усадил ее, повернулся к телохранителю и распорядился:

— Никто не подходит и не тревожит ее. Понятно?

— Да. — Подтвердил Демир.

Стаковский скрылся в зале.

Ровно через пять минут он вернулся. Адара, закрыв глаза, все также сидела на своем месте, обеими руками упираясь в диван и сохраняя ровную осанку, будто чутко дремлющая кошка. Стаковский слегка присев на одно колено, позвал ее. Она тут же очнулась и резко вскочила на ноги. В глазах у нее потемнело, она качнулась и упала бы, если бы Давид не подхватил ее на руки. На этот раз Адара не сопротивлялась. Он посмотрел на нее, но она, словно ребенок закрыла глаза и положила голову ему на плечо. Стаковский понес ее к машине.

Когда веселые и разгоряченные танцами, Наталья вместе с Тимсоном сели в автомобиль, то увидели что-то невероятное. Стаковский в рубашке с расстегнутым воротом и манжетами, сидел на сиденье, его колени были покрыты палантином из серого меха, на котором покоилась голова Адары. Она мирно спала, свернувшись клубком под пиджаком Давида. Ее туфли вместе с украшениями для волос валялись внизу. Стаковский нежно гладил Адару по распущенным волосам.

— Спит? — Шепотом спросил Тимсон.

Давид улыбнулся в полумраке:

— Да. Не привыкла к шумным компаниям.

Тимсон тихо засмеялся и прошептал:

— К спиртному тоже не привыкла.

Стаковский снова улыбнулся.

— Достань вино. — Попросил он портного.

Тимсон достал вино и два фужера.

Наталья пить отказалась, ее настроение опять испортилось. Она то и дело смотрела на спящую улыбающуюся во сне Адару, на ласковые прикосновения руки Стаковского, который, если и не гладил ее подругу, то обнимал так, словно охранял от окружающего мира. В другой руке он держал бокал с вином. Мужчины тихо разговаривали, не обращая внимания на Наталью, будто ее и не было в машине. На глаза у нее навернулись слезы.

— Ей! — Вдруг, тихонько позвал ее Тимсон. — Хочешь ко мне? — Он похлопал себя по колену. — Поспишь.

Наталья в страхе уставилась на Стаковского. Тимур тоже вопросительно посмотрел на приятеля и коротко спросил:

— Можно?

— Конечно. — Устало улыбаясь, ответил Давид,

— Видишь, он разрешил. — Повернулся Тимур к девушке. — Давай, ложись.

Наталья едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться, добитая полным равнодушием Стаковского, положила голову на колени портному и закрыла глаза, но иногда сквозь полу прикрытые веки и пелену слез, она с завистью смотрела на подругу.

Вечер был окончен.

Побег

На следующий день, когда Адара открыла глаза, она увидела яркий свет дня, пробивавшийся сквозь плотную ткань закрытых занавесей. Она приподнялась на кровати и растерянно оглядела комнату. Вчерашний день, будто выпал из ее жизни и казался нереальным.

— Сколько времени? — Спросила она сама у себя.

— Уже второй час дня. — Ответил у нее за спиной голос Натальи.

Адара повернулась и увидела лежащую на краю кровати подругу.

— Ты что здесь спала? — Поинтересовалась она.

— Нет. Просто пришла, думала ты уже встала, а оказывается нет. Я решила тебя подождать. Ты действительно долго спала.

— Что это было? — Тихо промолвила Адара. — Вчера.

— Ты что, ничего не помнишь?

— Помню, до того момента, как мы вышли из зала, а потом….. только смутные воспоминания.

Наташа усмехнулась.

— Видимо ты слишком много выпила «колючего напитка». — Подразнила она подругу.

Адара медленно покачала головой, вспоминая свои вчерашние ощущения.

— Нет, не то. Что со мной было? Мое тело обезумело, а потом был взрыв и я будто растаяла. Что это? Неужели это от шампанского?

Наташа перестала смеяться, ее лицо сделалось злым.

— Это любовь подружка.

— Что? — Адара не поверила своим ушам и гневно сверкнула глазами.

— Да ладно, брось! — Продолжала Наталья. — Если ты и не любишь его, то, по крайней мере, он тебе нравиться и очень сильно, иначе бы ты не дала ему обнимать себя.

— Да это из-за тебя. Из-за того, что он угрожал тебе.

— Конечно, ты так на него смотрела. А спала в машине у него на коленях тоже из-за меня? — Ехидно поинтересовалась Наталья.

— Я что? — Снова не поверила Адара.

— Да, да. И он гладил тебя по волосам, а потом сам принес тебя в эту комнату и положил на кровать.

Адара почувствовав, что в горле у нее пересохло, она сглотнула и расширившимися глазами смотрела на подругу, ожидая конца рассказа. Наталья, увидев такую реакцию, ухмыльнулась.

— Можешь не бояться. Он не тронул тебя. Приказал Фариде приглядеть за тобой. Сам он, вместе с Тимсоном, похоже, всю ночь просидел в кабинете. Сегодня его нигде не видно. Наверное, отсыпается.

Адара отметила чрезвычайную осведомленность подруги о времени провождения Стаковского, но ничего не сказала. Ей было важно знать, что она сама не натворила глупостей.

— И ты хочешь меня убедить, что ты ничего к нему не испытываешь после всего этого? — Вновь завела Наталья.

— Ты повторяешься. — Адара почти пришла в себя и ей начинали надоедать эти допросы.

— А ты и не ответила.

— Я тебе уже все сказала.

— А я не верю тебе. Он богат, красив, и так к тебе относиться…. Да это просто невозможно…

— Уходи. — Остановила Адара распылившуюся подругу.

Наталья, лицо которой стало не красивым от злости, развернулась и вышла, хлопнув за собой дверью. Адара повалилась на кровать и еще долго переживала вчерашние события, но в итоге, не выдержав, уснула.

Проснулась она поздним вечером, позвала Фариду и попросила ужин к себе в комнату. Ей не хотелось выходить из своего уютного убежища. Поев, она включила настольную лампу, открыла занавески, передвинула большое кресло поближе к окну и, устроившись в нем, стала читать. Сквозь стекло заглядывала яркая, почти полная луна, ветер лениво шуршал листвой, а с улицы доносились веселое пение сверчков. Медленно текли минуты, ей было тепло и спокойно. Она так увлеклась чтением, что не заметила, как тихо открылась и закрылась дверь, в комнату вошел Стаковский. Он осторожно подошел к Адаре, и она обнаружила его только спустя несколько минут, когда случайно кинув взгляд в сторону, увидела пару мужских туфель. Она резко вскочила, роняя книгу и настольную лампу, которая разбилась, и в комнате наступил полумрак.

— Что тебе надо? — Напряженным голосом поинтересовалась Адара.

— Зашел посмотреть на тебя. — Просто ответил Давид.

— Спасибо. Я в порядке. — Поблагодарила она и отступила на шаг назад, желая увеличить расстояние между собой и Стаковским. Тот последовал за ней.

— Я рад.

Он сделал еще шаг к Адаре. Она попятилась от наступавшего на нее Давида, с опаской глядя в разгорающиеся страстью глаза. В полной тишине они двигались вдоль окна.

— Чего ты боишься? — Ласковым голосом спросил Стаковский.

Он хотел успокоить Адару, но та, видя его хищное лицо и напрягшиеся скулы, поняла, что он вовсе не ждет от нее ответа. На нее снова нахлынули вчерашние воспоминания. Адара будто заново увидела окружающие ее со всех сторон желтые глаза, ощутила разливающееся тепло внутри тела и взрыв… В этот момент, она наткнулась спиной на преграду и очнулась.

— Я не боюсь. — Прошептала она.

Стаковский слабо улыбнулся.

— Именно поэтому ты вжалась в стену?

Адара поняла всю нелепость своего ответа и, пытаясь оставаться как можно спокойнее, сделала шаг в сторону, чтобы уйти. Давид преградил ей путь, положив свою руку на стену. Она вскинула голову и, посмотрев ему в лицо, дернулась в сторону балкона. Через секунду, с другой стороны от нее так же оказалась рука Давида. Он почти прижал ее к стене всем телом, блестя своими медовыми глазами.

— Пусти. — Едва слышно, но твердо произнесла Адара.

— Чего ты боишься? — Повторил вопрос Стаковский, но она не ответила. — Вчера ты не боялась меня. Что изменилось за эти сутки?

Адара молчала, глядя куда-то в сторону.

— Посмотри на меня. — Потребовал Давид.

Она с вызовом подняла на него потемневшие серо-металлические глаза. Стаковский, будто поймав ее своим взглядом, продолжал спрашивать:

— Чего ты боишься? Почему ты не хочешь быть со мной?

— Почему? — Отозвалась, наконец, Адара. — Потому что ты уб…

— Да, да, — не дал договорить ей Стаковский, — потому что я убил твою мать за то, что она убила моего отца, а тот убил твоего отца. Печальная история. — Говоря это, он горько усмехнулся и замолчал, все так же глядя на Адару. Вдруг, он наклонился к самому ее уху и прошептал: — Скажи, когда мы, наконец, перестанем жить чужими жизнями? Когда ты, наконец, полюбишь меня Адара?

Она замерла, загипнотизированная этим шепчущим властным голосом, он проник ей в самое сердце, он ласкал и звал ее, требовал и упрашивал одновременно. Адара почувствовала, как левая рука Давида скользнула по ее спине, а другая легла на ее шею так, что пальцы его руки обхватили затылок. Она ощутила его дыхание на своей щеке, а затем увидела его напрягшееся лицо. Он осторожно правой рукой притягивал ее к себе. Их губы почти встретились, когда Адара, сделав над собой усилие, грустно произнесла: — Прости. Я не могу забыть, — и отвернулась от него лицом к комнате.

Стаковский застыл, склонив голову и касаясь губами ее щеки. В наступившей тишине Адара слышала ровное биение его сердца. Наконец, он тяжело вздохнул и задрал голову. Сейчас, стоя в лунном свете и втягивая носом воздух, в попытке сдержаться, он больше напоминал одинокого дикого зверя. Он разжал руки и отпустил Адару.

— Хорошо, я подожду. Подумай. — Сказал Давид. Он повернулся и пошел из комнаты, но уже на пороге, открыв дверь, он остановился и добавил: — Только недолго думай. Иначе я могу потерять терпение и взять то, что и так принадлежит мне.

Он вышел, закрыв за собой дверь. Адара сползла по стене и уткнулась лицом в ладони. Она не знала, что ей теперь делать.

Прошел день, за это время ни Стаковский ни Наталья не появились. Адара тоже никуда не выходила, предпочитая полное одиночество. Однако к вечеру она решила все-таки узнать все ли в порядке с ее подругой, но покинуть свое убежище оказалось для нее непосильным. Она раз пять подходила к двери, бралась за ручку, приоткрывала, прислушивалась и снова закрывала дверь. Наконец, уже за полночь, когда в доме стихли все звуки, она осторожно выбралась из комнаты. Вокруг была тишина. Стараясь ступать как можно бесшумнее, Адара направилась в другое крыло дома, где находилась комната Натальи. Вступив в коридор соседнего крыла, она обнаружила, что дверь в спальню Стаковского приоткрыта, а сквозь щель просачивается свет и слышны голоса. Она подошла ближе, и до нее донесся его жестокий голос.

— Когда я взял тебя я довольно ясно объяснил тебе твою задачу. Что ты не поняла?

— Я пыталась, — ответил испуганный голос Натальи, — но она не любит Вас. Я не знаю почему. Клянусь.

— Выясни. Ведь ты же ее подруга.

— Она ничего не говорит мне.

— А может, это ты ничего не говоришь мне? — Угрожающе спросил Стаковский.

— Нет, нет. Клянусь, я рассказываю Вам все. Я стараюсь, но она такая… такая…

Адара услышала всхлипы, а потом Наталья громким голосом выпалила:

— Она такая же, как и Вы, холодная, бесчувственная, черствая. Вы любите ее, а она отталкивает Вас, так же, как Вы отталкиваете меня. Почему, почему вы не можете любить того, кто любит вас? — Наталья заплакала. — Чем я хуже? Я красива, у меня великолепная кожа и волосы. Почему, ты выбрал ее? Почему?

Стаковский не ответил.

— Я прошу, я умоляю тебя, дай мне шанс……

Она разрыдалась в полный голос.

— Встань и прекрати плакать. — Приказал Стаковский.

Но Наталью, которая видимо, упала на колени, охватила истерика.

— Демир, — послышался раздраженный голос Давида, — быстро зайди ко мне. Позови Назара и захватите успокоительное.

Снизу раздались шум и голоса. Адара, недолго думая, укрылась в комнате напротив, внимательно прислушиваясь. Вот по коридору быстро и тяжело протопал Демир, за ним проследовал едва слышный топоток управляющего домом.

— Уведите ее к себе. — Потребовал Стаковский.

И Адара услышала какаю-то возню, а затем голос проходящего мимо Назара:

— Вот так, все хорошо. Держи ее Демир.

Открылась дверь в комнате через одну от спальни Стаковского, потом Назар попросил:

— Демир, включи пожалуйста лампу. Спасибо. — Поблагодарил он. — Ты иди. Я сам послежу за ней, пока она не уснет.

Охранник вышел и в растерянности остановился в коридоре, потом, немного подумав, все-таки направился к спальне хозяина. Он тихо постучал в приоткрытую дверь.

— Простите. Можно? Я кое-что хочу Вам рассказать. Я думаю, это важно.

Он вошел и закрыл за собой дверь.

Адара выглянула из укрытия и, убедившись, что никого нет, стремглав помчалась в свою комнату.

Она размышляла над услышанным, когда неожиданно, в коридоре раздались быстрые и четкие шаги Стаковского. Адара плюхнулась на кровать, накрылась покрывалом и притворилась спящей. Это было первое, что пришлое ей в голову.

Давид зашел в комнату и запер дверь. Он подошел к ее постели, и Адара почувствовала на себе его тяжелый взгляд. Она не шелохнулась.

В комнате повисла тишина.

Вдруг, одним резким движением он сдернул с нее покрывало. Адара от неожиданности села на кровати и уставилась на Стаковского.

— Ты все слышала? — Спросил он утвердительно.

Она не ответила, продолжая смотреть на Давида, и чувствуя, как ей постепенно становиться страшно. Он стоял перед ней в ночном костюме, его шелковая рубашка была распахнута, грудь тяжело поднималась и опускалась, его мышцы напряглись, а лицо заострилось и стало жестоким.

— Да или нет? — Снова спросил Давид.

Адара молчала.

— Значит, она права и ты, такая же, как и я, холодная, жестокая?

Адара не отвечала. Его глаза вспыхнули, и она увидела, как дернулись мускулы на его груди.

— Я полюбил тебя, — продолжал он, — а ты….. издеваешься надо мной? Тебе это доставляет удовольствие?

Снова молчание.

Давид усмехнулся, его лицо сделалось хищным.

— Что ж…

Он медленно потащил с себя рубашку, которая скользнув на пол, обнажила его красивый торс.

Адара, пристально наблюдая за каждым его движением, приготовилась к нападению, потихоньку отползая на другой край кровати. Дальше произошло все одновременно, Стаковский, не сумев сдержаться, кинулся на Адару, а она мгновенно вскочив, развернулась и бросилась от него через всю постель. Ее ноги скользили на гладкой простыни, и Давид, поймав Адару за ногу, тянул ее на себя. Она отбивалась. Тогда Стаковский навалился на нее всем телом, одной рукой зажав ее руки у нее над головой, а другой взял за подбородок возле самой шеи, так что Адара не могла пошевелиться. Он посмотрел на нее своими желтыми глазами и прилип к ее губам. Адара не ответила на поцелуй. Она крепко сжала губы и с исказившимся от ужаса лицом смотрела на Стаковского. Это сопротивление еще больше распалило его. Он отпустил ее подбородок и стал целовать ее щеки, шею, грудь, свободной рукой лаская ее тело. Когда послышался треск рвущейся ткани, Адара не выдержала. Весь дом сотряс душераздирающий крик, наполненный мучительной болью и отчаяньем.

Давид остановился. Он посмотрел в обезумевшие, полные слез глаза Адары, зарычал словно зверь и, все так же удерживая ее за руки, упал сбоку от нее, уткнувшись лицом в измятую простынь. Прошло больше получаса, прежде чем Давид снова задвигался. Он встал и совершенно холодным голосом произнес:

— Рано или поздно это все равно случится. Ты должна свыкнуться с этим. Я даю тебе срок до конца месяца. Потом ты станешь моей, как хотел мой отец и как теперь хочу я.

Он вышел, закрыл дверь, и Адара услышала звук запираемого замка.

Следующие два дня Адара провела взаперти. Охрана, которая теперь круглосуточно стояла у двери, никого не впускала и не выпускала, кроме Фариды. Охранник отпирал дверь, пропуская служанку, а потом снова закрывал на ключ. Адара хотела было спуститься со второго этажа через балкон, но, посмотрев вниз, увидела двух людей, стоявших под навесом возле бассейна. Сбежать не было никакой возможности. Ее охватила паника, она металась по комнате, изобретая разные способы покинуть этот дом. В результате, не найдя ничего лучшего, она потребовала, чтобы позвали Стаковского.

Он появился перед ужином, открыв дверь своим ключом. Зашел, запер замок и выжидательно посмотрел на Адару.

— Я хочу выйти отсюда. — Сообщила она.

Стаковский молчал.

— Мне не выносимо сидеть в четырех стенах.

— Сбежать хочешь? — Скорее утвердительно, чем вопросительно произнес он и добавил: — А ты не задумывалась над тем, куда ты пойдешь? Где ты будешь жить и как? В лучшем случае ты снова попадешь к Гасану. А может получиться намного хуже. Я предлагаю тебе достойную жизнь. Подумай над этим.

Теперь молчала Адара. Все, что говорил Стаковский, было правдой. Но она уже решила, что и как будет делать на свободе. Дело осталось за малым — убежать. Адара, как можно спокойнее и убедительнее заговорила.

— Я имела ввиду, что я хочу выйти из комнаты. Ходить по дому, гулять, общаться с людьми.

Стаковский усмехнулся, он ей не верил.

— Ты не можешь все время держать меня под замком. — Произнесла она.

Он еще больше усмехнулся и посмотрел на Адару так, что она поняла, что он сможет.

Адара решила прибегнуть к последнему средству.

— Если ты хочешь, чтобы я была с тобой, то не стоит со мной так обращаться. В конце концов, я не кусок золота, который можно запереть в сейфе для сохранности. — При этом Адара вспомнила, сколько заплатил за нее Стаковский.

Он, словно прочтя ее мысли, улыбнулся и заговорил.

— Хорошо. Я выпущу тебя из комнаты, но ты будешь делать все, что я тебе говорю. Не бойся до конца месяца я тебя не трону, как обещал. Ты станешь разумной, послушной и не будешь предпринимать попыток к бегству. Мы договорились?

Он смотрел на размышлявшую Адару. С ее точки зрения условия были весьма сомнительными, но выхода не было.

— Да. — Согласилась, наконец, она.

— Отлично. Жду тебя за ужином.

Он повернулся, чтобы уйти, но Адара остановила его вопросом:

— Могу я видеть Наталью?

— После ужина. Но не советую привыкать к ее обществу. Она скоро отправиться домой.

Адара удивленно посмотрела на него. После признания Натальи, она, почему-то решила, что он ее не вернет.

— Ты же не думала, что я оставлю ее у себя? Она мне не нужна. И срок ее аренды истекает. Муса будет не доволен, если я нарушу договор.

Адара ничего не ответила.

Стаковский открыл дверь.

— Я жду тебя внизу. — Напомнил он и вышел.

Ужин прошел в полном молчании. Назар, прислуживающий за столом, искоса поглядывал, то на своего хозяина, то на Адару. Фарида, помогавшая ему, стояла в стороне, стараясь как можно меньше подходить к этим безмолвным холодным людям, которые просто пугали ее.

Когда ужин закончился, Адара не поднимаясь из-за стола, спросила:

— Я могу идти?

— Да. — Разрешил Стаковский и предупредил: — завтра я приду раньше. Я хочу, чтобы ты погуляла со мной до ужина.

— Хорошо. — Покорно ответил Адара и вышла из столовой.

Она тут же направилась к Наталье. Подойдя к двери, она тихонько постучалась. Ответом ей была полная тишина. Она приоткрыла дверь и вошла. В комнате был полумрак. Одиноко горящий тусклый светильник, стоял на прикроватной тумбочке вместе со стаканом, графином воды и парой пузырьков. Наталья лежала в постели, с головой укутавшись в одеяло.

Адара осторожно подошла к кровати и позвала подругу.

Та вскочила, словно от удара плеткой, и Адара, увидев ее, ужаснулась. От того, что Наталья, видимо, не спала и не ела, она осунулась, глаза отекли от слез, покраснели и приобрели черные круги, губы были высохшими и потрескавшимися. Она не переодевалась и не мылась с момента разговора со Стаковским, так что одежда ее была измята, а волосы растрепались и запутались. Она безумными злыми глазами уставилась на свою соперницу.

Несмотря на то, что, Адара была шокирована видом Натальи, и ей было ее жалко, она все-таки взяла себя в руки и твердо произнесла:

— Нам надо поговорить.

Наташа не отвечала.

— Это очень важно.

Молчание.

— Я все слышала. Я хочу поговорить с тобой. Будет лучше, если мы выйдем на улицу. Я жду тебя.

Адара собралась уйти, но Наталья злобно прошептала:

— Я не хочу с тобой разговаривать. И не надо мне приказывать.

Адара остановилась.

— Я не приказываю тебе, но прошу, очень прошу. — Произнесла она проникновенно. — Это очень важно для меня и для тебя. Пожалуйста.

Наталья в нерешительности смотрела на подругу, потом смягчившись, ответила:

— Хорошо. Я выйду.

— Жду тебя в саду.

Чрез десять минут они встретились у аллеи с акациями.

Наталья, закутавшись в теплое покрывало, дрожала и слегка покачивалась, от нервного напряжения.

— Что тебе надо? — Недобро осведомилась она, подойдя к подруге.

— Хочу тебе кое-что рассказать. — Тем же тоном ответила Адара. — Может быть, это изменит твое мнение обо мне. А может и твое отношение к Стаковскому.

Наталья внимательно посмотрела на говорившую.

— Ты так хотела знать, почему он выбрал меня, а я отталкиваю его, — начала Адара, — что ж…. Мы помолвлены.

Глаза Наташи расширились, а лицо сделалось еще злее.

— Да, — продолжала Адара, — мне тогда было всего шесть лет. Мой отец договорился со Стаковским старшим о нашем браке. Только он не учел, что эти люди привыкли брать все, что им понравилось, не спрашивая ни у кого разрешения. Его отец, возжелал мою мать и убил моего отца, потому что тот не согласился продать ее.

Лицо Наташи изменилось, а Адара рассказывала дальше. Когда она завершила свое повествование, Наталье стало горько и совестно за свое поведение. Она заплакала.

— Прости, прости меня. — Шептала она, качая головой. — Это ужасно Я ничего не знала. Почему, почему ты не рассказала все раньше?

— Я предпочитаю, не вспоминать об этом.

— Прости. — Снова извинилась Наталья. — Я думала ты такая же, как и он. Что ты притворяешься…. О господи! Какая же я дура. Я предала тебя Адара. Прости. — Она на миг замолчала, сдержала рыдания и продолжила говорить. — Когда его машина приехала за мной, я была просто счастлива. Я думала, что он заинтересовался мной из-за той записи. Но это было не так. Он не прикасался ко мне, а через несколько дней он позвал меня в кабинет и сказал, что я, как твоя подруга, должна сделать все, чтобы помочь тебе привыкнуть к нему. Я тогда подумала, что ты скучаешь по своему Саше и поэтому не можешь любить его, так, как он того хочет. Но я ошибалась. Как я ошибалась. — Она снова сдерживала слезы. — Когда я узнала, что ты не спишь с ним, то решила, что смогу влюбить его в себя. Что он забудет тебя. Ведь, в конце концов, ты была предана Саше. Так я думала. А потом увидела, как он смотрит на тебя,… как прикасается к тебе,… он любит тебя Адара и никогда тебя не отпустит. — По щекам Натальи текли слезы, а глаза были печальны. — В тот вечер, он был взбешен. Он позвал меня и требовал отчета, а я не знала, что ему сказать. Я хотела быть на твоем месте. — Она затихла, а потом едва слышно добавила: — И сейчас хочу. Я бы простила его. Он мне не угрожал. Я обманула тебя, для него.

Адара на время задумалась, затем ответила:

— Я знаю, что бандиты вырезают целые семьи, увозя женщин. И что, жизнь в роскоши с красивым богатым мужем — это, просто, удача. Но если бы я не видела это убийство своими глазами, или могла бы забыть, или это был бы кто-то другой….. я не могу. Пыталась. Но не могу.

Они замолчали. Две молодые несчастные женщины, стояли в темноте сада и думали каждая о своем. Наконец, Адара заговорила.

— Ты должна мне помочь.

— Как?

— Не знаю, но мне необходимо покинуть этот дом. Я прошу тебя, помоги мне. Придумай что-нибудь, чтобы выйти хотя бы на время отсюда, а там я найду способ, как сбежать.

Адара так страстно упрашивала подругу, что Наталья невольно заподозрила неладное.

— Что-то случилось? — Спросила она.

— Да. Он дал мне срок до конца месяца. Потом он…. — Адара не договорила. Ее лихорадочно блестевшие в темноте глаза смотрели на подругу, моля о помощи.

Наталья вздохнула.

— До конца месяца осталось меньше двух недель.

— Знаю. — Откликнулась Адара.

Наталья подумала и предложила:

— В Центре есть женский закрытый клуб «Роза». Туда приезжают жены богатых людей или их дочери. Если дочери есть, конечно. — Она усмехнулась, вспомнив владельца фабрики. — Они проводят там свой досуг и учатся рисовать, ездить на лошадях, танцевать и так далее. Можно сказать, что ты хочешь выучить несколько танцев перед вашей первой ночью.

— Хорошая идея. — С надеждой в голосе произнесла обрадованная Адара.

— Только я не думаю, что он поверит и отпустит тебя.

— Надо попытаться. Предложи это.

— Почему я? — Лицо Натальи сделалось испуганным.

— Потому что мне он точно не поверит. — Объяснила Адара. — А ты скажешь ему, что я смирилась. По крайней мере, тебе так показалось, и готовлюсь встретить свою судьбу. И что это, безусловно, меня отвлечет. Прошу тебя.

Наталья поджала губу. Ей было страшно. Не смотря на свою страстную любовь к Стаковскому, она боялась его, а после рассказа Адары, поняла, что боялась недостаточно. Но, вспомнив, о том, что она предала подругу и, чувствуя угрызения совести, она согласилась.

— Хорошо. Я попробую. — Совсем тихо произнесла она.

Утром, более-менее придя в себя, приняв ванну и переодевшись, Наталья стояла перед Стаковским в кабинете, рассказывая историю придуманную Адарой. Он сидел за столом и внимательно, не отрывая от нее своего хищного взгляда, слушал. Когда она закончила в комнате наступила тишина.

— И ты думаешь, я в это поверю? — Наконец заговорил он холодно.

Наталья молчала, теребя руками свое платье.

— Я не верю, что она смерилась, — продолжал он, уверенный в каждом своем слове, — более того, я думаю, это она подослала тебя ко мне, рассказать этот душещипательный рассказ. Я прав? — Неожиданно спросил он, словно припечатывая Наталью к стене.

Она побледнела и опустила глаза.

— Я прав. — Заключил Стаковский.

Дело было проиграно. Она похолодела, но, подумав, решила предпринять еще одну попытку.

— Она не смерилась окончательно, нет. Но мне кажется, она отлично поняла, что у нее нет выбора. Она очень переживает, и когда я рассказала ей об этом клубе, она захотела туда поехать. Просто, чтобы отвлечься. Ведь у нее скоро не останется даже меня, а ей надо с кем-то общаться. Это правда.

Она посмотрела на Стаковского. Но по его непроницаемому лицу, абсолютно нельзя было понять, что он думает или чувствует. Он ничего не говорил, продолжая смотреть на Наталью. Она испугалась, ей казалось, что он пронизывает ее на сквозь, видя самые потаенные мысли.

Прошло не менее двух минут, прежде чем он заговорил.

— Я подумаю над этим. — Пообещал он коротко. — Если это все, то ты можешь идти.

Наталья повернулась и вышла из кабинета.

На следующий день, в окружении охраны из десяти человек, Наталья и Адара отправились в клуб. Из окна своей комнаты, за ними наблюдал Стаковский.

Когда они выходили из машины перед огромным розовым зданием с колоннами, балконами и статуями, их встречали любопытные лица девушек и работников, выглядывающих из окон. Молва о том, что приехали женщины Стаковского, разлетелась по клубу молниеносно. Сначала, прочие посетительницы опасались разговаривать с ними, но потом, то одна, то другая подходила, в основном, к Наталье и, начиная разговор о чем-то отвлеченном, неизменно заканчивала вопросами о личности Стаковского. Так что, Адара только и слышала со всех сторон, как он хорош и как загадочен, богат и красив, и как несказанно повезло им в жизни. О том, что он еще убил явно ни одного человека и был способен на ужасные вещи, никто из них даже не задумывался.

В первый же день своего пребывания, увидев многочисленные парики и костюмы, Адара придумала достаточно простой план побега и посвятила в это Наталью. Однако чтобы скрыть свои истинные намерения, она изображала бурную заинтересованность и участвовала буквально во всем: и в уроках танцев, и в рисовании, и в манежной езде, и в примерке костюмов и причесок. Но что ей больше всего понравилось, так это, то, что охранников не впускали в гостиную для отдыха и примерок. Они могли только наблюдать на мониторах в специальной комнате за своими подопечными, притом, что многие точки не просматривались.

Всю неделю Адара и Наталья продолжали ездить в клуб, а дома Адара была тише воды, исполняя все, что требовал от нее Давид. Она ела с ним в одной столовой, гуляла перед ужином, читала, а иногда просто сидела рядом, если он просил. Она делала все, чтобы убедить его в том, что она практически смирилась и тщательно готовилась к их первой ночи.

В пятницу был очень жаркий день. Девушки приехали в клуб и вместе с остальными потянулись к бассейну. Они вдоволь накупались и отправились в гостиную для отдыха, где как раз шла демонстрация ново привезенных тканей. Ткани были нарезаны большими кусками, разных цветов, размеров и плотности. Веселые девушки, закутывались в куски и вертелись перед зеркалами. Вдруг, Адара, смеясь, накинула огромный кусок ткани на голову Наталье, так, что она вся скрылась под материей, а потом, с криком: «Смотрите приведение!», начала бегать от нее по комнате. Все развеселились. Громко хохоча и, накидывая друг на друга лоскуты, девушки носились по залу, падали и то и дело выбегали из комнаты и забегали обратно. Мальчики, которые приносили им напитки и еду, растерялись, поскольку они невольно оказались втянутыми в игру. Их вертели, прятались за их спинами и накидывали им на головы ткани. В комнате творилась такая неразбериха, что охрана Стаковского, глядя на это веселье через камеры, не заметила, как Адара сначала затерялась среди толпы, а потом выбежала из зала. Это обнаружилось только спустя минут пятнадцать, когда девушки нарезвившись, снимали с себя ткань и устало валились на ковры и диваны.

Один из охранников вскочил со своего места и уставился в монитор, ища глазами Адару.

— Где она?

К нему тут же подошел невысокий коренастый мужчина, которого звали Олег и который был назначен ответственным за охрану собственности Стаковского. Не видя на экране искомый объект, он побелел и потащил телефон из кармана пиджака.

В этот момент, Демир, находившийся в офисе своего босса и ожидая конца переговоров, удобно развалился на диване в комнате, позади кабинета Стаковского. У него было отличное настроение и он, не спеша перелистывал журнал с красавицами, который когда-то вручил Стаковскому Гасан бей, а теперь за ненадобностью, валявшийся на столике.

Раздался звонок. Демир поднес трубку к уху и лениво ответил:

— Слушаю.

— Шеф! Она сбежала. — Послышался на другой стороне растерянный голос Олега.

— Что???

Демир мгновенно принял сидячее положение. Он не верил своим ушам. Его пробил озноб, а на лбу выступил холодный пот.

— Ты что с ума сошел? Ты знаешь, что с нами будет?

— Честное слово, я не знаю как… Она только что была здесь,… они бегали, а потом…. Она исчезла. — Охранник говорил, заикаясь от волнения и страха. — Я послал ребят, они обыскали весь дом, но ее нигде нет.

— Кто-нибудь выходил из дома за ворота? — Спросил Демир, быстро прокручивая возможные варианты поимки Адары.

— Вроде нет.

— Просмотри еще раз все камеры слежения. Я скоро буду. Никого не выпускайте.

Помощник Стаковского выключил телефон и остановился в нерешительности посреди комнаты. Необходимо было как-то сообщить о происшедшем хозяину, у которого в данный момент была важная встреча. Он задумался: «Войти и просто сказать — убьет за наглость и такую новость, не сказать — убьет за, то, что не поставил в известность вовремя».

В результате, после несколько минутных метаний, он нажал на кнопку на переговорном устройстве.

— Рита. Это Демир. Можно тебя попросить об одолжении?

— Конечно. — Ответил женский голос.

Эта была секретарь Стаковского, молодая, веселая, симпатичная и весьма образованная девушка. Она была дочерью одного из сотрудников и поэтому могла похвастаться своей личной свободой. Она еще не была замужем, и ей нравилось работать на своего чересчур серьезного, как она считала, босса. Стаковский ценил ее за хорошую работу и беззаботный, совершенно не напрягающий его, нрав. Даже когда он был не в духе, она всегда умела найти к нему подход, вовремя что-то сказать или принести, замолчать или удалиться. Вот и сейчас, недолго подумав, она взяла лист бумаги и аккуратным подчерком написала: «Демир хочет сообщить Вам, что-то очень важное». Слово «Важное» она подчеркнула двумя твердыми жирными линиями. Затем сложила это все с кучей корреспонденции и отчетов, положила на поднос с чайником, двумя чашками и, подойдя к двери, постучалась:

— Прошу прощения господин Стаковский, — ответила она на его вопросительный взгляд, — пришли отчеты, и я принесла чай. — Рита поставила поднос на стол и, протянув кипу бумаг боссу, стала, как ни в чем не бывало, разливать чай, мило улыбаясь гостю Стаковского.

Он взял бумаги, прочел сообщение и, извинившись за прерванный разговор, вышел из кабинета.

Когда Демир увидел перед собой Стаковского, первые две минуты он не мог вымолвить не слова, потом, набравшись храбрости, едва слышно произнес:

— Она сбежала.

Давид сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Он втянул воздух через нос, крепко сжав челюсть.

— Приготовь машину, — приказал он коротко, — и вызывай всех ребят. Пусть отцепят район. Я скоро буду.

Он развернулся и направился обратно в кабинет.

Через несколько минут машина Стаковского неслась в сторону клуба.

Когда он вышел из автомобиля, на крыльце его встречала маленькая, худая, миловидная старушка лет семидесяти, в окружении своих немногих работников. Это была владелица по имени Роза. Когда-то в молодости она была любимой женой в гареме достаточно состоятельного человека, она родила ему пятерых сыновей, двое из которых сейчас работали на Стаковского. Розе так же принадлежал дом, который когда-то подарил ей ее умерший супруг, и теперь тоскуя по гаремной жизни, она открыла в нем клуб. Роза, хорошо знавшая отца Стаковского и не раз встречавшая Давида в гостях у Мусы, была отлично осведомлена о его властном характере и хищной сущности, а так же что он способен на жуткие поступки, если его разозлить. Поэтому, увидев его горящие яростью глаза, она поджала губы и встала перед дверью, загородив проход.

— Я прошу Вас господин Стаковский…. — Она не договорила. Давид подошел к ней так быстро и стремительно, что она, испугавшись, что он просто сметет ее в сторону, отступила назад.

Он шагнул внутрь, за ним последовала его охрана. Стаковский практически взлетел по ступеням на второй этаж и, открыв дверь, вошел в гостиную с розовыми обоями. Девушек уже не было, поскольку Роза предусмотрительно отправила их по домам. В комнате оставались только люди, охранявшие Адару во главе с Олегом, Наталья, какой-то полуголый мальчик и обслуга дома, которая толпилась возле другого входа.

При появлении Стаковского все замерли и уставились на него.

Он обвел собравшихся своими желтыми звериными глазами. Наткнувшись взглядом на Олега, он медленно, словно готовясь к прыжку, подошел к нему.

Демир следовал за ним.

Стаковский остановился и приподнял руку ладонь вверх.

— Пистолет. — Потребовал он.

Телохранитель, стоявший за его спиной, достал свое оружие и трясущимися руками положил его на ладонь Стаковского. Тот взведя курок, приставил пистолет к голове охранника. Раздался выстрел, и куски мозга и крови оказались на веселой розовой стене.

Олег упал.

Поднявшаяся к этому моменту Роза, застыла, а толпа прислуги, находившаяся возле двери, взвизгнула и, сжавшись в один ком, теснилась к выходу.

Стаковский развернулся и посмотрел на Наталью, буквально прилипшую к другой стене. Она стала абсолютно белой, а полуголый мальчик, старавшийся держаться возле нее, скукожился от страха. Стаковский подошел к ней так близко, что она могла рассмотреть пылающие гневом удивительные желто-медовые глаза. Он молчал. Вдруг, он размахнулся и с силой ударил Наталью по щеке тыльной стороной ладони, так что она головой ударилась об стену, а ее кожа мгновенно сделалась красной от удара. Она пошатнулась и стала сползать на пол.

Стаковский сделал знак охране. Они подбежали и взяли ее под руки, не давая ей упасть.

— Отвезите ее Мусе. — Приказал он.

Следующим был мальчик, которому на вид было лет двенадцать не более. Он был в одних трусах и трясся от нервного холода и страха.

— Что случилось? — Грозно спросил Стаковский.

— Я не виноват, не виноват…. — Оправдывался мальчик.

— Я спросил, что случилось?

Стаковский схватил его за тоненькую шейку и встряхнул.

Тот тут же поняв, что от него хотят, начал бессвязно лепетать о происшедшем.

— Я просто шел по коридору с подносом…… я нес шоколад,…… она меня ударила по голове, а потом заткнула рот тряпкой и затащила меня в туалет. Я не мог позвать на помощь. Она забрала мою одежду и связала меня.

«Это так похоже на Адару». — Промелькнуло в голове у Давида, он усмехнулся и снова тряханул мальчика. — Дальше. — Потребовал он.

— Она одела мою одежду и парик… белый, короткий…. и шляпу. А потом ушла. Я не знаю куда. Правда. Клянусь Вам.

— Эта «девчонка» говорит правду босс. — Раздался за спиной голос его помощника. — Ребята нашли его связанным в женском туалете.

Стаковский разжал пальцы, и молодой евнух повалился на пол. Мальчик с шести лет был кастрирован, и таких как он презрительно называли «девчонками».

— Мы посмотрели камеры видео наблюдения, — продолжал Демир, — и охранник у задних ворот подтвердил, что какой-то светловолосый паренек выходил через заднюю дверь, вроде как за покупками. Я отправил ребят по горячему следу.

— Хорошо. — Ответил Стаковский и направился к выходу. Проходя мимо трупа, он задержался. — Уберите мусор — велел он, — и заплатите хозяйке за стену.

Когда Стаковский и Демир сели в машину, последний сообщил, что все готово к охоте, район отцеплен и все ребята в сборе.

Стаковский подумал и набрал номер.

На экране появилось лицо полного усатого мужчины, одетого в форму полицейского. Увидев звонившего он довольно улыбнулся.

— Здравствуйте господин Стаковский. Чем могу помочь? — Спросил он.

— Здравствуй Фарид. У меня потерялась дорогая мне вещь. Я бы очень хотел вернуть ее обратно.

Фарид понимающе кивнул.

— Только все это будет не официально, — продолжал Стаковский, — я бы не хотел шума.

— Я понял. — Ответил полицейский. — Как выглядит ваша вещь?

Стаковский извлек фотографию Адары, посланную ему Гасаном вместе с записью танцующих девушек и показал Фариду.

— Она, скорее всего, будет в белом коротком парике, темно-коричневого цвета коротких штанах и рубашке, на груди знак женского клуба «Роза». Смотри на глаза. По ним ты ее сразу узнаешь.

— Понял. — Отозвался полицейский и заверил: — Все будет в порядке. Ни какой шумихи.

— Я буду ждать новостей.

Экран погас.

Стаковский снова ненадолго задумался, потом отдал приказ:

— Поехали на юг.

Водитель нажал на педаль газа, и машина, взвизгнув, стартанула с места.

Они ехали на огромной скорости, а мимо проносились деревья, улицы, дома и идущие куда-то люди. Когда они удалились от третьего транспортного кольца, на достаточно большое расстояние, пейзаж за окном резко изменился. Все чаще стали попадаться разбитые дороги, развалины высоток, а мусор и песок покрывали землю и кое-где сохранившийся еще асфальт. За пределами МКАД земля окончательно превратилась во что-то среднее между степью и пустыней, с торчащими остовами строений. Через некоторое время автомобиль подъехал к большому бетонному забору с колючей проволокой и железными массивными воротами. За забором виднелись окна верхнего этажа здания из красного кирпича с зеленой фигурной крышей.

Стаковский открыл чемодан с оружием, лежащий на сиденье, извлек два пистолета, заткнул их за пояс, позвал Демира и вышел из машины.

Вокруг была тишина, а из-за забора не доносилось ни шороха.

Стаковский достал пистолет и выстрелил в верхнее окно. Послышался звук разбиваемого стекла, и в доме мгновенно раздались крики и шум. Дверь в железных воротах открылась, и на приехавших уставились дула двух автоматов.

— Мне необходимо поговорить с Леонидом. — Равнодушным тоном произнес Стаковский, — опусти оружие Денис, — добавил он, обращаясь по имени к одному из целящихся.

Молодой парень опустил автомат, кивнув своему товарищу в знак того, что все в порядке и открыл дверь, пропуская вперед гостей.

Стаковский прошел мимо вооруженной охраны и совершенно спокойно направился к дому. Демир, который следовал за своим хозяином, оглядывался по сторонам, в который раз удивляясь запущенности этого места. Вокруг не было никаких зеленых газонов или фонтанов, только заброшенные, засыпанные жестким песком клумбы и дорожки. Кое-где стояли абсолютно голые умирающие деревья с корявыми ветками и росли колючие кусты с пожухлой листвой. В разных углах двора лепились непонятные деревянные постройки, около которых лежали штабелями доски, башни кирпичей или большие наполненные чем-то мешки. Дом из красного кирпича так же не радовал, имея весьма унылый вид. Стекла были грязными, а внутри царил полумрак, поскольку солнце едва пробивалось сквозь закрытые жалюзи или плотную ткань портьер, закрывавших окна. Несмотря на богатое убранство, повсюду был такой толстый слой пыли, что нельзя было понять какого цвета занавески или бархат, покрывавший диван.

Они поднялись на второй этаж, и пошли по длинному коридору с такими же пыльными темно-зелеными стенами. Теперь их вел, забежавший вперед, Денис.

Вокруг весел туман, пахло табачным дымом и жженой травой.

Проходя мимо зала, у которого дверью служили две тяжелые бархатные занавесы, Демир заглянул внутрь. На него устремились испуганно-заинтересованные глаза совсем юных полуголых женщин. Они жались по углам, прятались за диванами, осторожно выглядывая и пытаясь рассмотреть новоприбывших мужчин. Они прошли дальше и остановились у входа с витиевато украшенной позолотой дверью. Денис постучался и открыл дверь. Тут же на них накатил сильнейший запах дыма, огромным облаком выплывающим наружу.

Внутри большой комнаты на широкой тахте засыпанной подушками лежал мужчина, одетый в роскошный расшитый халат прямо на голое тело. Он был очень худым, настолько, что его глаза и скулы казались ввалившимися. Он явно не брился несколько дней, и нижняя половина его лица была темно-серого цвета от пробивавшейся щетины. Его коротко стриженая голова была не покрыта, а на левой половине лица красовался длинный глубокий шрам, идущий от брови до подбородка. Мужчина курил кальян, не обращая внимания на вошедших. Он глубоко затягивался и не спеша выпускал струйки дыма, глядя куда-то перед собой. Это был Леонид — один из самых известных охотников за женщинами. Он и его банда хозяйничали в основном на юге и центре, бывшей некогда Москвы.

Стаковский, ничуть не смущаясь, зашел в комнату, взял, стоявший у окна стул и сел напротив курящего Леонида.

Последний ожил и перевел взгляд на гостя.

— У тебя оригинальная манера стучаться Давид. — Проговорил он медленно.

— У тебя нет звонка на двери. — В тон ему ответил Стаковский.

Леонид хитро усмехнулся.

— Я не жду гостей.

— Считай, что я пришел за долгом.

— Чего ты хочешь? — Спросил охотник за женщинами.

— Я хочу, чтобы ты изловил кое-кого для меня.

— Ты же знаешь, я занимаюсь только женщинами.

— Это женщина. И я думаю, ты ее помнишь. Это она оставила тебе шрам.

Стаковский красноречиво посмотрел на изуродованное лицо Леонида, а тот мгновенно вскочив, сел на кровати.

— Как к тебе попала эта чертовка?

— Купил у Гасана.

Охотник рассмеялся.

— И она сбежала от тебя? Хороша. — Похвалил он Адару, но, вспомнив об усилиях, затраченных на ее поимку, его лицо стало серьезным — Я потерял пятерых людей, гоняясь за ней. Рашиду, моему лучшему человеку она просто проткнула мозг ножом. И ты хочешь, чтобы я снова поймал ее?

— Да. — Просто подтвердил Давид.

Охотник молчал.

— Ты мне должен Леонид. — Напомнил Стаковский.

Охотник на него покосился, но продолжал молчать. Прошло минут пять. Он снова затянулся и выпустил дым.

— Ладно. — Согласился он, наконец. — Верну тебе долг. Пойдем, я провожу тебя.

Леонид встал и слегка покачиваясь, пошел из комнаты рядом со своим гостем. Приблизившись к залу с молодыми женщинами, охотник откинул тяжелую пыльную портьеру.

— Смотри! — Пригласил он Давида. — Новая партия. Набрал на прошлой неделе. Хороши, а? Совсем молоденькие.

Стаковский внимательно разглядывал женщин.

— Может, выберешь себе любую, и мы разбежимся? — Предложил Леонид.

Давид пристально посмотрел на охотника.

— Что неужели ни одна не нравится? — Возмутился последний.

— Они не стоят твоего долга. — Сказал Стаковский, развернулся и направился дальше по коридору.

Охотник усмехнулся.

— Конечно, только я не думаю, что тебя заботит мой долг, — говорил он, следуя за своим гостем, — тебя заводят женщины, способные проткнуть мозг вооруженному мужчине.

Теперь уже Стаковский весело улыбнулся и подтвердил:

— Ты прав Леонид, ты прав. Поэтому поймай мне ее, и мы с тобой в расчете.

Они остановились у выхода из дома.

— Ты знаешь, как со мной связаться. — Проговорил Давид. — Звони в любое время дня и ночи. И я хочу, чтобы твои ребята были с ней поаккуратнее.

— Не волнуйся. Ты же знаешь, я всегда осторожно обращаюсь с ценным товаром.

Стаковский кивнул и вышел из дома.

Амазонки из подземки

Если бы Адара знала, сколько сейчас за ней охотится людей, то была бы поражена, но она этого не знала, поэтому выйдя за ворота, она быстро шла по улице, желая как можно дальше удалиться от территории клуба. Иногда Адара переходила на бег, стараясь между тем, особо не напрягаться и не привлекать к себе внимания. Она пробежала мимо витрины одежного магазина, свернула за угол и оказалась перед большой площадью, когда услышала над головой знакомый звук вертолета. Адара повернула было назад, но увидела, как возле тротуара остановился черный автомобиль, из которого выгружались люди Стаковского. Они ее не заметили. Прижавшись к стене дома, она тихонько продвигалась вдоль площади, все время оглядываясь. Еще несколько шагов и Адара оказалась бы у поворота на следующую улицу, но тут, бросив в очередной раз взгляд назад, она увидела сразу троих быстро приближавшихся к ней людей в черных костюмах. Они почти бежали, расталкивая на ходу прохожих. Адара рванула с места.

Поворот, потом еще поворот, она выбежала на маленькую улочку и наткнулась на припаркованную полицейскую машину. Двое в форме, заметив девушку, переглянулись и кинулись ей на встречу. Сзади уже стояли люди в костюмах. Адара оценивающе смотрела то в одну то в другую сторону, прикидывая возможные варианты отхода. В результате, когда окружавшие ее мужчины приблизились и замедлили ход, она шагнула в сторону двух полицейских расставивших руки, и согнулась. Как и предполагала Адара они решили, что «добыча» хочет проскочить между ними, и тоже наклонились, чтобы схватить ее, но она резко выпрямившись, со всей силы толкнула того, который находился с права так, что он повалился на своего напарника и, не сумев удержаться, они вдвоем упали на землю. Адара беспрепятственно бросилась бежать. Однако, не успев пробежать и трехсот метров, она попала на перпендикулярную улицу и остановилась. С правой стороны к ней приближался целый отряд в зеленой форме. Она повернула налево, потом еще раз налево и снова оказалась возле площади. Там ее уже ждали люди Стаковского. Они стояли возле машин и озирались по сторонам. Адара не зная, что ей теперь делать, притаилась в тени здания. Еще немного и преследователи у нее за спиной настигнут ее, она будет вынуждена выйти на открытое пространство. Выхода не было.

— Тсс! Тсс! — Послышалось сбоку от Адары, она повернула голову и заметила на ступенях бывшего входа в метро незнакомую девушку. Она, практически слившись со стеной, махала рукой, призывая Адару.

Адара непонимающе уставилась на нее.

— Иди сюда. — Одними губами произнесла та.

Адара кинула взгляд на площадь и увидела, что люди тронулись с места и идут к ней. Они ее заметили. Она не раздумывая, бросилась вниз по ступеням.

Позади послышались крики.

Незнакомка двумя руками отодвинула в бок доску в заборе, закрывавшем вход в метро.

— Быстрее. — Поторопила она.

Адара протиснулась внутрь, за ней последовала девушка. Как только она втянула ногу и закрыла образовавшийся проход, послышались короткие точечные удары о доски.

— Что это? — Спросила незнакомка.

— Думаю иглы со снотворным. — Ответила Адара.

— Охо! — Девушка присвистнула. — Оказывается и такое бывает. Ну пойдем, а то они нас догонят. — Она включила карманный фонарик и смело шагнула в непроницаемую темноту.

Идти по мрачному туннелю было тяжело, помимо мешающих быстро идти рельс, всюду валялся какой-то мусор, куски камней и арматуры.

— Смотри под ноги. — Предупредила девушка.

Она шла уверенно, точно зная, где ей свернуть, перепрыгнуть или остановиться. Без нее и ее фонарика, Адара определенно заблудилась бы в темноте. По-мере их удаления от входа, голоса преследователей затихали, и девушки пошли немного медленнее.

— Таааак… — начала разговор незнакомка, — я так полагаю, что это были люди Стаковского, Адара.

— Откуда ты знаешь мое имя? — От неожиданности Адара остановилась и с подозрением посмотрела на свою спасительницу. Послышался тихий смех, а за тем Адара услышала шипение, скрипы, свист и сквозь эту какофонию, доносившиеся голоса людей.

— Она ушла в метро.

— Следуйте за ней.

— Мы без экипировки. Сейчас подойдет Толик с ребя…

Свист и треск.

— Какого черта?

Шипение, перемежающееся невнятными отрывками слов.

— Что это? — Спросила удивленная Адара.

— Рация. — Ответила девушка. — Перехватываем разговоры.

— Но где вы ее взяли?

— Есть у нас тут умелицы.

— Вас тут много? — Поинтересовалась Адара.

— Хватает. — Весело отозвалась девушка.

— И все женщины?

— В нашем лагере да. А так, в метро куча разного народа живет.

Адара пораженная, замолчала. Она не знала, что под землей, оказывается, есть своя жизнь. Наконец, она спросила у незнакомки:

— Как тебя зовут?

— Алена.

— Очень приятно.

— И мне. Скажи, — вдруг, неожиданно произнесла Алена, — как тебе Стаковский?

— Никак. — Довольно грубо ответила Адара. За то время пока она была в клубе, ей успели порядком надоесть эти вопросы.

Девушка не обиделась, напротив, она расхохоталась веселым хриплым смехом, поскольку ее голос был надорван так, будто она долго и много кричала.

— Ладно, — сказала она, — не хочешь, не говори. У нас послушаешь об этой чудной семейке. Есть у нас кому об этом рассказать.

Адара не стала выспрашивать, кто этот знающий человек и что он может поведать, хотя ей стало интересно.

Через полчаса ходьбы впотьмах, они остановились. Алена прислушалась и не громко свистнула. Из тоннеля донесся ответный свист. Она подняла руку сжимавшую фонарик, затем светя прямо в темноту, медленно отпустила, потом повела направо, потом налево и закончила, сделав круг против часовой стрелки. Спустя несколько секунд ей ответили, в отдалении три раза мигнул свет и погас.

— Пошли. — Позвала она Адару.

Они двинулись дальше.

Их встречала худенькая девушка в майке и широких темных штанах, с заткнутыми за пояс ножами и фонариком, за спиной у нее болтался автомат, а в руках она держала большой тяжелый фонарь.

— Это Юлек или Юля. Но все ее зовут просто Юлек. Это Адара. — Познакомила их Алена.

— «Юлек» зовешь меня только ты. Все остальные называют полным именем. Привет. — Поздоровалась встречавшая.

— Привет. — Улыбаясь, произнесла Адара.

— Ничего подозрительного не слышала? — Спросила у Юли Алена.

— Нет, все в порядке. Тихо.

— Тогда поехали.

Они развернулись, и из темноты выступили стальные колеса ручной дрезины.

— Тебе лучше сесть спереди. — Посоветовала Алена Адаре, вставая на платформу. — Вот держи. — Она взяла фонарь из рук Юли и передала ей. — Будешь освещать нам путь. — Затем весело улыбнулась и взялась за рычаг. С другой стороны встала Юля. — Ну, поехали. — Задорно произнесла Алена и потянула рычаг на себя.

Дрезина со скрипом тронулась с места.

Девушки словно заведенные споро работали руками, а их тела двигаясь в такт, все ускоряли свой маленький транспорт. Уже через несколько минут дрезина набрала приличную скорость, и Адару обуяло чувство свободы и веселья. Она сидела на краю платформы, а теплый ветер, потоками дующий из тоннеля спереди, нежно гладил ее по лицу. Она стянула с себя парик и швырнула его в сторону. Ее волосы мгновенно растрепал ветер, а она с горящими глазами, вытянув перед собой фонарь, разгоняла мрак, встающий у них на пути. Вдруг, за ее спиной послышался крик Алены:

— Тормози. Уже близко. Черт! Тормози, говорю тебе. Сейчас врежемся.

Раздался страшный визг тормозной системы, из-под колес выбросило сноп искр, а Адара вглядывающаяся во мрак, разглядела что-то огромное, вырастающее прямо перед ними. Это был вагон поезда, и они летели на него. Она инстинктивно отползла назад. Стены подземки сотряс грохот, звук разбиваемого стекла и короткие вскрики. От удара Адару выбросило с платформы куда-то в бок. Она прокатилась совсем немного и больно ударилась спиной о стену.

Вокруг пала кромешная тьма.

Адара осторожно пошевелила конечностями — все было цело. Она ощупала голову, затем тело. На руках и ногах, явно были кровоточащие ссадины, а кожа на спине жутко ныла. Адара села.

— Ей, вы живы? — Позвала она в темноту.

Тишина.

— Ей!

В ответ послышались невнятные всхлипы. Адара перепугалась и в мгновение вскочила на дрожащие ноги.

— Что случилось?

Молчание.

— Да где вы там?

Она вытянула вперед руки, словно слепец и сделала шаг. В этот момент всхлипы усилились и переросли в безумный истерический смех. Загорелся свет фонарика, и Адара увидела, сидящую у противоположной стены, хохочущую Алену. Рядом с ней валялась бьющаяся в конвульсиях от смеха, Юля. Обе они были невредимы, только на лбу Алены красовалась огромная шишка, которую можно было заметить даже при тусклом освещении. Юля, приняв сидячее положение, проверяла наличие своего оружия. Все было на месте. Она увидела у своих ног фонарик и, взяв его в руки, внимательно осмотрела. Корпус был поврежден. Она щелкнула выключателем, тут же раздался треск, хлопок, и фонарик выключился.

Девушки снова разразились веселым смехом.

— Хватит гоготать. — Сказала, наконец, Алена, вытирая набежавшие на глаза слезы. При этом сама она не могла сдержаться. — Надо идти, а то придут незваные гости на шум.

Юля, смеясь, попыталась подняться, но ноги не выдержали, и она упала на колени, держась за живот и давясь от смеха.

— Да хватит уже. Пошли. — Алена потянула за руку подругу.

Адара подошла ближе, ей тоже было смешно.

— У тебя все в порядке? — Поинтересовалась у нее Алена.

— Да, все хорошо. Как мы теперь дальше?

Адара посмотрела на скособоченную дрезину, у которой два колеса сошли с рельс.

— Дойдем. Дальше все равно не проехали бы из-за поезда.

— И не проехали… — Вставила, поднявшаяся Юля.

Все снова согнулись от смеха.

Только минут через десять они более-менее успокоились и, освещая дорогу единственным фонариком, двинулись в путь. На этот раз они шли недолго. Вдали показался свет, затем раздался пересвист, и появились световые знаки.

В тоннеле стоял кордон из десяти хорошо вооруженных женщин. Все они были разного возраста, но все одеты в одинаковые широкие штаны из грубой ткани, и имели весьма воинственный вид. Увидев, подходивших, они с интересом, не скрывая своего удивления, принялись к расспросам.

— Что с вами случилось? Потасовка с соседями? — Начала светловолосая высокая женщина. У нее были мускулистые руки и большие томные глаза.

— Да нет. — Ответила Алена. — Маленькая авария.

Юлия прыснула от смеха, а Адара улыбнулась.

— Да, что случилось? — Спросила невысокая рыжеволосая девушка.

— Врезались в поезд на дрезине. — Пояснила Алена и потрогала свою все разрастающуюся шишку.

— Да как? — Удивилась рыжеволосая.

— Ну не заметили.

— Что с дрезиной? — Сурово спросила белокурая.

— Колеса с рельс соскочили.

— Оооо! Опять. — Проныла другая светловолосая девушка. Она была на целую голову ниже своей подруги и имела более пышное тело.

— Ладно, поправим. — Заключила белокурая и посмотрела на Адару: — А это кто? — Голос ее звучал покомандному. Было видно, что она среди них старшая, но не по возрасту, а по положению.

— Ее зовут Адара. — Объясняла Алена. — Я была наверху, когда выцепила разговор полицейских, а потом услышала и людей Стаковского. Они открыли на нее охоту. Я помогла.

Все с большим интересом воззрились на новенькую.

— Так значит ты собственность Стаковского? — Не добро ухмыляясь, спросила старшая.

— Я предпочитаю называть себя по имени. — Гордо выпрямившись, ответила Адара.

Белокурая прониклась уважением, но лицо ее осталось серьезным.

— Стаковский просто так никого от себя не отпускает, — проговорила она, — и не прощает непослушания.

— Интересно откуда ты знаешь? — Отозвалась Адара.

— Есть у нас человечек.

Уже во второй раз в разговоре всплыло загадочное лицо, хорошо знавшее Стаковского.

— Мы устали. — Прервала разговор Алена. — Покажем ее Лизе. Пусть она решает.

— Да конечно. — Согласилась белокурая, пропуская их сквозь проход посреди наваленных друг на друга камней и мешков.

Девушки направились дальше.

Выйдя из тоннеля, Адара увидела освещенную светом факелов платформу, которые были воткнуты в стены или специальные постаменты. По краям платформы, упираясь в потолок, тянулись тонкие колонны, а между ними друг над другом были развешены гамаки. Сверху свисали веревки и веревочные лестницы, с помощью которых можно было подняться на свое спальное место. Внизу лепясь по стенам, стояли стойки с оружием и небольшие шкафчики. С одного края платформы Адара заметила широкую лестницу, а возле нее выстроенный из белого кирпича домик с одним занавешенным белой тканью окном.

— Ладно, я пошла на кухню. — Сообщила Юля. — Скажу, чтоб вам что-нибудь оставили поесть, а то ужин еще не скоро. — С этими словами она взлетела по лестнице и исчезла в коридоре.

— Нам сюда. — Позвала Алена Адару и направилась в сторону домика.

За дверью были слышны женские голоса.

— Ты думаешь, это не опасно? — Говорил один голос. — Мы еще никогда так далеко не уезжали.

— Опасно конечно, но соблазн очень велик. Подумай о добыче. Сколько нужных вещей сразу. — Ответил второй голос.

— Что верно, то верно. И масло на исходе, скоро нечем будет пропитывать факелы. А бензин там есть?

— Не смотрели. Но пара заправок имеется.

— Думаю, надо рискнуть.

В этот момент Алена постучала в дверь.

— Да! — Отозвался из комнаты первый голос.

Она открыла дверь.

— Лиз, можно?

— Да, конечно, заходи.

— Идем. — Кивнула Алена Адаре, и они зашли внутрь.

В небольшой довольно уютной комнате находились две женщины, примерно одинакового возраста, лет сорока — сорока пяти, в штанах из той же жесткой ткани и майках. Обе они сидели на табуретках и разговаривали. При появлении посторонних одна из них встала.

— Я зайду попозже Лиз. Обсудим тогда детали.

— Хорошо.

Девушка вышла и, та, которую звали Лиза, повернулась к вошедшим. Это была очень красивая, высокая, светловолосая, спортивного телосложения женщина с накаченными мышцами рук и серьезным лицом. Она, как и все обитательницы подземного царства была вооружена: сбоку на ремне крепилась кобура с оружием и два коротких кинжала в ножнах, на заправленной кровати у стены валялся автомат.

Адара осмотрела скромную обстановку: кровать, у другой стены стол со стоящей на нем масленой лампой, три табурета, высокая узкая этажерка с книгами, небольшой шкаф, а на стенах развешены фотографии, небольшие картинки в рамках и прочие безделушки, так необходимые женщинам для создания уюта.

— Это Адара. — Начала Алена. — Я нашла ее наверху. За ней охотились полицейские и люди Стаковского. Это Элизабет или Лиза. Она у нас главная.

— Ого! — Лиза хитро прищурилась, и ее лицо стало заинтересованным. — И что же ты сделала? — Спросила она Адару.

— Ничего.

— Зачем же они на тебя охотятся?

— А зачем обычно охотятся на женщин? — Вопросом на вопрос ответила Адара и горько усмехнулась.

— Так значит, ты приглянулась Стаковскому? — Весело поинтересовалась Лиза.

— Что-то типа того. — Снова ответила Адара, при этом отметив про себя, что это был первый человек, не назвавший ее «собственностью Стаковского».

— Интересно. — Лиза переглянулась с Аленой и пояснила. — Мы думали он тайный извращенец или заядлый холостяк. При таких деньгах и не иметь гарема. Удивительно, правда?

— Не знаю. Никогда не задумывалась об этом. — Совершенно честно сказала Адара, и в который раз обратила внимание на осведомленность обитательниц подземки о жизни Стаковского.

— Напрасно, — произнесла Лиза, — как я теперь понимаю, он парень упертый, и не любит расставаться с тем, что ему так дорого. Он тебя купил? — Неожиданно, прямо в точку попала она.

— Да.

— Сколько?

— Десять золотом.

Обе женщины присвистнули от удивления и воззрились на Адару.

— Мда. — Протянула Лиза. — Чем же ты его так задела?

Адара не ответила.

— Не мудрено, что он не хочет терять свои инвестиции. — Продолжала она. — Оставлять тебя у нас было бы сверх неосмотрительно и опасно.

— Я не прошу у вас остаться. Покажите мне более-менее безопасный выход, и я уйду. — Резко произнесла Адара и добавила: — если вы мне еще дадите хоть какое-нибудь оружие, то буду весьма признательна.

Лиза молчала, в задумчивости глядя на Адару. Было видно, что та ей понравилась. Наконец, она заговорила:

— Мы не прогоним тебя, хотя это определенный риск для нас.

— Я не хочу никого подвергать опасности. — Совершенно спокойно откликнулась Адара. — Вы и так помогли мне. Большое спасибо. — Она с благодарность посмотрела на Алену.

— Ну, и куда ты пойдешь? — С усмешкой спросила Элизабет.

Адара пожала плечами.

— Сначала в свое родное поселение.

— А ты не подумала, что там тебя будут искать в первую очередь?

— Подумала. Но хочу повидать кое-кого из близких мне людей.

— Это глупо. Тебя тут же схватят. Оставайся пока у нас. — Решила Лиза. — А там посмотрим. Алена тебе все покажет. У нас тут интересно. Что-то типа военного лагеря. Многому научишься. Глядишь и пригодится.

— Спасибо. — Снова поблагодарила Адара. Она действительно была рада хоть на время обрести пристанище, в котором можно чувствовать себя в относительной безопасности. Она уже выходила вслед за Аленой, когда вновь услышала веселый голос Лизы.

— Встаем рано, много тренировок и дежурство на кухне по расписанию. Так что не заскучаешь.

Адара только улыбнулась в ответ и закрыла дверь.

Элизабет не обманула. Подземное жилище амазонок, действительно больше походило на военный лагерь, где жили чуть больше ста пятидесяти женщин совершенно разного возраста. Они размещались на двух платформах бывшего некогда метро. Переход использовался под хозяйственные нужды: туалет, душевая, кухня, склад провианта и оружия, небольшой загон для птицы, мастерская для шитья и место, которое они называли «лабораторией», и в котором чинили технику и проводили разного рода исследования. Вставали в восемь, умывались, ели, потом было около трех часов тренировок, затем обед и послеобеденный отдых, потом часовая уборка, снова тренировка, ужин и небольшое вечернее бдение перед отбоем, который наступал ровно в девять часов. В воскресенье устраивали выходной день, наполненный абсолютным бездельем или, кто хотел, мог выйти на прогулку, на поверхность. Все подчинялись имеющемуся графику, никто не роптал и не отлынивал от своей очереди дежурства на кухне.

Алена проводила Адару в столовую, где их накормили, затем они вернулись в зал с белым кирпичным домиком, и при помощи двух девушек, натянули на самом верху спальное место для новоиспеченной амазонки. Потом Алена подвела Адару к одному из шкафчиков и вручила ключ.

— Вот, — сказала она, улыбаясь, — считай, что это твое личное пространство, вместе с гамаком наверху. Можешь хранить здесь свои вещи и секреты, если они у тебя есть. Никто не притронется. Это свято. А это тебе подходящая одежда. Ночью в метро прохладно. — С этими словами она протянула уже знакомые штаны, майку, теплую кофту и ремень с кобурой и ножнами. Поверх этой кучи лежало оружие.

Адара в который раз поблагодарила свою спасительницу.

На следующий день ее разбудил пронзительный звук горна.

Все женщины, по команде просыпались и, хватаясь за веревки, спускались вниз. Они шли в душевую, где намылившись, просто поливали друг друга из шланга теплой водой. Так мыться было гораздо быстрее и легче. На все про все ушло не более часа. Подземные амазонки одна за другой, потягивались в общую столовую в переходе, где стоял специально сделанный их руками длиннющий разборной стол. Они брали подносы с едой на кухне и усаживались на низкие скамеечки.

Адара внимательно разглядывала обитательниц подземелья.

Все они были не старше пятидесяти пяти лет и хорошо тренированными. Даже те, кто был склонен к полноте, были весьма подтянутыми, а как потом узнала Адара, еще и довольно выносливыми. Все женщины были одеты в одинаковые штаны, местного пошива, майки или рубашки разных цветов, на некоторых были кофты или свитера, а на ногах тапочки, сандалии, ботинки со шнурками, одним словом любая пригодная для быстрой ходьбы обувь.

Они весело разговаривали, рассаживаясь за столом.

— Привет. — Поздоровалась Алена, опускаясь на скамейку рядом с Адарой.

— Привет. — Ответила Адара, которая уже получила порцию гречневой каши, чай, и начала есть.

— Как спалось на новом месте?

— Не плохо, только все время опасалась свалиться во сне.

— Ничего, привыкнешь. — Усмехнулась Алена.

— Опять гречка. — Проворчала, садясь с другой стороны от Адары, Юля. — Уже надоела до чертиков.

— Сходи в ресторан. — Подколола ее Алена.

— Обязательно, как только ухажера найду.

— Что искать? Вон позови этих бомжей через станцию.

Алена расхохоталась своим надорванным голосом.

— Да иди ты. — Посоветовала ей подруга и замолчала, запивая ненавистную гречку большим глотком чая.

— А что, через станцию живут люди? — Спросила Адара.

— Аха. Кучка каких-то неопрятных мужиков. — Подтвердила Алена. — Они тут иногда пытаются делать на нас набеги, но безуспешно. Хотя, я думаю, не без их помощи, нас порой посещают охотники за женщинами.

Адара в изумлении посмотрела на Алену.

— Ну да, — продолжала та, как ни в чем не бывало. — Что ты хочешь? Разумеется, каждому хочется заработать побольше денег на живом товаре. А тут такое количество сразу. Но не тут-то было. Нас голыми руками не возьмешь. — Она весело улыбнулась.

— Как вы здесь все собрались? — Снова спросила Адара.

— Кто как. У каждого своя история. Услышишь постепенно. Но поселение существует уже семь лет.

Адара удивленно подняла брови, и в этот момент заметила, идущую со стороны другой платформы, в сопровождении двух женщин, одной из которых была Лиза, совершенно седую старушку. Она была невысокого роста, хрупкая, с замечательными вьющимися стриженными по плечи волосами и удивительно живыми голубыми глазами. На вид ей было около семидесяти лет, и это была единственная женщина такого возраста. Она, как и все, взяла поднос с едой и села за стол рядом с Лизой и темноволосой женщиной, которую Адара уже видела в комнате Элизабет.

— Кто это? — Шепнула Алене Адара, указывая взглядом на старушку.

— Это Лиза. Рядом Светлана, считай ее правая рука.

— Да я про пожилую женщину.

— Ааа! Это, это Ольга Петровна, замечательный человек. — Отрекомендовала ее Алена. — Она ооооочень много может рассказать про гаремную жизнь. — Алена хитро улыбнулась и добавила: — и про Стаковского в частности. Как про старшего, так и про младшего. Интересно?

— Да. — Не стала скрывать Адара.

— Ну, представиться момент, расспросишь.

Адара взглянула на старушку и увидела, что та с не меньшим интересом смотрит в ее сторону. Адара улыбнулась в ответ и продолжила есть кашу.

Тренировки, которые вела Лиза или Светлана, проходили на той платформе, где спала Адара. Переодетые в спортивную форму женщины, начинали с разминки, которая состояла из бега с препятствиями, упражнений на растяжку, гибкость, выносливость, силу и всевозможных отжиманий и приседаний. После чего амазонки оттачивали свои умения в стрельбе по мишени, метании холодного оружия и рукопашного боя. Адара, не привыкшая к таким нагрузкам, довольно сильно устала, но старалась не показывать виду и не отставать от прочих соплеменниц. Однако когда она начала делать очередной подход отжиманий от пола, руки ее предательски задрожали.

— Что, тяжело? — Послышался насмешливый, но не злобный голос.

Она рухнула на пол и подняла голову. Перед ней стояла Лиза.

— Аха. — Выдохнула Адара.

— Ничего, привыкнешь. — В которой раз, услышала это обещание Адара. — Вставай. — Позвала ее Лиза и спросила: — Можешь стрелять?

— Да.

— Метать ножи?

— Тоже.

Адара тяжело дыша, следовала за своим тренером.

На краю платформы, чтобы не мешать остальным, на довольно приличном расстоянии располагались мишени для стрельбы и метания. Сейчас там находилось около десяти человек, ожидавших своей очереди, сидя на длинной толстой доске, которая лежала прямо на полу.

— Десять выстрелов, двадцать метаний ножом. — Коротко объяснила Лиза и, взяв пистолет у только что отстрелявшейся молоденькой девушки, вне очереди передала его Адаре. — Вперед! — Подбодрила она.

Все с интересом уставились на новенькую.

Адара подошла к белой линии и прицелилась. Раздались приглушенные звуки, пистолет был с глушителем, чтобы не производить слишком много шума. Восемь выстрелов из десяти попали ровно в цель.

— Неплохо. — Одобрила Лиза. — Теперь давай посмотрим, как ты владеешь ножом.

Адара взяла со столика, стоявшего у столба, ножи. Все десять ножей попали в десятку.

— Отлично. — Похвалила восхищенная Лиза. — Кажется, в нашем полку прибыло.

Женщины радостно улыбаясь, смотрели на новоиспеченную амазонку.

— Возьми. — Лиза протянула Адаре большую стеклянную бутылку с водой и посоветовала: — Передохни пока. Сейчас начнется «рукопашка», посмотрим, как ты себя покажешь там.

Та, поблагодарив, принялась жадно пить.

Через минут двадцать все расселись на досках, разложенных с тем умыслом, чтобы освободить центр платформы, где стояла Светлана — правая рука Элизабет. Это была невысокая жилистая женщина, с довольно тяжелыми широкими костями, темными глазами и смуглой кожей, похожей на загар. Ее волосы были собраны в высокий хвост, а голову охватывала тонкая повязка из бордовой ткани.

— Кто первый? — Спросила Лиза, оглядывая женщин.

— Я, пожалуй.

Адара увидела, поднимающуюся Алену.

Шесть девушек притащили широкий тонкий мат и постелили его в центре.

Светлана и Алена встали напротив друг друга и приняли стойку.

— Начали. — Скомандовала Лиза, и две женщины задвигались по кругу.

Первой нанесла удар Алена, пытаясь ребром ладони попасть в шею сопернице, но Светлана сделав блок, легко отбила ее руку и с правой нанесла ответный удар, попав чуть выше солнечного сплетения. Алена на несколько шагов отлетела назад, но не упала. Светлана, не давая ей опомниться, шагнула вперед и ударила ее ногой прямо в живот, но Алена ушла от удара, а нога едва скользнув по одежде, не причинила ей особого вреда.

Все замерли в возбуждении. Бой обещал быть интересным.

Алена оказалась достойной противницей, и поединок закончился вничью, прерванный Элизабет, которая скомандовала: «Стоп!», и повернулась к Адаре.

— Ну что, попробуешь? — Спросила она у нее.

Адара пожала плечами и вышла в центр.

Ее партнером стала Алена, которая спустя десять минут вымотала и уложила на лопатки, не привыкшую к длинным боям, Адару. Последняя была расстроена таким исходом, но Лиза, не скрывавшая к ней своей симпатии, помогла ей подняться и громко произнесла:

— Я считаю, весьма не плохо для новичка. Потренируешься и сможешь дать достойный отпор. Не печалься.

Адара только криво и устало улыбнулась в ответ.

После душа и обеда, состоявшего из салата с какими-то зелеными листьями, грибного супа, тушеного мяса с овощами и компота, все отправились спать. Адара с трудом, чувствуя, как у нее ноет все тело, вскарабкалась по веревке на самый верх и, укутавшись в теплое одеяло, тут же провалилась в сон.

Следующие три дня прошли для Адары, как один день. Она втянулась в подземную жизнь и с удовольствием дежурила на кухне, помогала в уборке, принимала участие в тренировках, все более оттачивая свои боевые навыки. На четвертый день ее назначили одной из десяти патрулирующих правый тоннель женщин. В придачу к уже имеющемуся у нее оружию, ей выдали автомат, ручной фонарик и большую темно-зеленую сумку на длинном ремне, в которой лежали теплое одеяло, еда и термос с чаем. В кордоне предстояло стоять целые сутки.

Придя на место девушки, заверувшись в одеяла, расположились на мешках возле стен и оборонительного вала. На поверхности наступала ночь, и в тоннелях гулял прохладный ветер. Свет зажигать было нельзя, поэтому, находясь в полной темноте, они едва слышно, прислушиваясь к каждому шороху, неспешно беседовали.

— Если бы мне в детстве сказали, что я буду жить под землей, я бы ни за что не поверила. — Говорила темноволосая невысокая женщина лет сорока пяти.

Во мраке кто-то усмехнулся и произнес:

— Кто ж знал, что так обернется. Но согласись, это лучше, чем прозябать в борделе.

— Почему обязательно в борделе? Можно не кисло жить в гареме. — Предложил другой голос.

Снова послышался смешок.

— Что ж ты сама там не живешь? Насколько помню, у тебя Ляйсан были весьма реальные перспективы.

Совсем молодая девушка лет двадцати трех с черными длинными, как помнила Адара, волосами, тихонько рассмеялась и произнесла:

— Ну да, были. Только на шестерых делиться не хотелось.

— Как это? — Спросил кто-то.

— Как, как, — ответил за Ляйсан голос, который напомнил о ее перспективах. — Ее Гасан продал владельцу фабрики, а у него пять сыновей.

Все негромко рассмеялись, а Адара подумала о том, как тесен Центр для красивых женщин, что все они проходят через одни и те же руки, попадая в одни и те же места.

— И как ты сбежала? — Поинтересовался чей-то голос.

— Очень просто. — Сказала, явно усмехавшаяся во мраке, Ляйсан. — Открыла дверь, вышла на улицу и ушла.

— И они тебя не поймали?

— Неа. Они и заметили-то, я думаю, не сразу. Да, и такая армия хорошо вооруженных людей есть только у Стаковского.

Адара нутром почувствовала, что сейчас разговор переключится на нее, и не ошиблась.

— Это правда, что ты сбежала от Стаковского, Адара?

Говорившего не было видно, но она поняла, что это была темноволосая.

— Да. — Подтвердила Адара.

— Но как? Тебя охраняли? Почему? — Послышалось сразу несколько вопросов.

Она не знала, что ответить. Вместо нее заговорил тот голос, который отвечал за Ляйсан.

— Говорят, он очень жестокий. И в раздражении может запросто убить человека.

— Это правда? Он бил тебя? — Задала вопрос темноволосая.

— Нет. — Едва слышно произнесла Адара и вспомнила, что он не только не делал даже попыток ударить ее, но старался сдерживать свою безумную страсть, находясь рядом с ней. Что он при этом чувствовал, она никогда не задумывалась. Адара словно увидела перед собой его медовые глаза и ощутила нежные прикосновения его теплых рук. Впервые она подумала о нем, как о человеке, а не убийце своей матери.

— Тогда для чего? — Непонимающе вопрошала Ляйсан.

— Не хочу быть вещью. — Сурово ответила Адара, но почувствовала, что это всего лишь глупая, пустая, совершенно не убедительная отговорка, которая, однако, удовлетворила сидящих рядом с ней воинственных амазонок, поскольку послышался тихий одобрительный гул голосов.

— А правда, что он заплатил за тебя баснословные деньги? — Спросил кто-то.

Все замолчали.

— Да.

— Сколько?

Адара сквозь непроглядную темноту почувствовала устремленные на нее взгляды. Все затаили дыхание, ожидая ответа, который, похоже, они и так уже отлично знали.

— Десять миллионов, золотом. — Произнесла она, и тоннель взорвался голосами изумленных и восхищенных женщин.

Они обсуждали Адару и часть ее жизни, так словно она была где-то далеко, а не сидела рядом с ними в одном кордоне.

Когда они, наконец, угомонились, темноволосая тихо заговорила.

— Не знаю, что ему от тебя надо, но берегись его. Он, как и его отец жестокий, властный и вряд ли оставит тебя в покое, учитывая, сколько он за тебя заплатил. Он всегда был таким, с малых лет, и я сильно сомневаюсь, что он изменится.

— Откуда ты знаешь? — Спросила Адара.

— Помнишь Ольгу Петровну? Единственная пожилая женщина у нас.

— Да.

— Она была в гареме у его отца и являлась ближайшей подругой его матери. Она видела, как рос мальчик. Расспроси ее. — Посоветовала темноволосая.

В этот момент со стороны охраняемой платформы раздались крики, выстрелы, а затем послышалась автоматная очередь. Женщины мгновенно вскочили на ноги.

— Черт! Там что-то происходит. Бежим. — Проговорила Ляйсан, голосом дрожащим от нервного возбуждения.

— Нет! — Остановила всех темноволосая. На сегодня она была назначена старшей в патруль. — Мы не можем оставить пост. Тихо!

Все прислушались.

Выстрелы и голоса постепенно умолкали.

— Ляйсан, Даша, — позвала по именам старшая, — давайте до дома. Посмотрите, что там. Только осторожно.

Адара услышала быстрые удаляющиеся шаги.

Ждать пришлось совсем недолго. Девушки вернулись и рассказали о нападении с другой стороны тоннеля. Никто из стоящих в кордоне с той стороны не пострадал, но среди нападавших, помимо их соседей по подземке, было не мало охотников за женщинами.

Адара ничего не сказала.

Оставшаяся часть суток прошла без происшествий. И когда их сменил очередной подошедший отряд, женщины с радостью отправились в сторону своего подземного жилища.

Ужин уже прошел, и дежурные по кухне разбирали стол. Утомившиеся амазонки взяли свои порции, и расселись за еще не сложенным куском стола. Неожиданно около Адары опустилась Алена. Она была в мешковатой мужской куртке, высоких ботинках и забранными под бейсболку волосами.

— Мы тут решили прогуляться на поверхность. — Сообщила она и предложила: — Я, конечно, знаю, что ты устала, но может, тоже хочешь подышать свежим воздухом? Там сейчас вечер.

— Нет, спасибо. — Отказалась Адара. — Не думаю, что мне стоит пока показываться наверху.

— Как знаешь.

Алена поднялась, чтобы уйти, но Адара ее остановила.

— Постой! Можешь сделать для меня одну вещь? Если не сложно.

— Да.

— Знаешь Мусу?

— Кто ж его не знает? — Усмехнулась Алена.

— У него находится моя подруга… — Адара на время замолчала. — По крайней мере, я очень на это надеюсь. Ее зовут Наталья. Она не высокая, очень красивая, с большой грудью, зелеными глазами и длинными светлыми волосами. Можешь узнать о ней что что-нибудь? Я боюсь за нее.

Алена с интересом посмотрела на Адару, ожидая объяснений, но та только произнесла:

— Она помогла мне сбежать. Потом расскажу.

Но этот ответ видимо удовлетворил Алену и она, улыбнувшись, согласилась.

— Я узнаю. Тем более что сделать это будет довольно легко. — Сказала она загадочно, и направилась в сторону платформы.

Адара покончив с едой, пошла спать.

Когда она проснулась следующим вечером, Алена протянула ей сложенный в несколько раз белый листок бумаги. Адара развернула его, и узнала красивый ровный почерк Натальи. В записке содержалось предупреждение.

«Это страшный человек. Бойся его Адара. Он хладнокровно пристрелил своего охранника только за то, что тот упустил тебя. Он никогда не оставит тебя.

Беги, беги от него Адара!

За меня не бойся. Теперь со мной все хорошо, не считая разбитого сердца.

Надеюсь, еще когда-нибудь свидимся.

Твоя Наташа.

Прости за предательство».

Адара затихла и, опустив руки, прислонилась к своему шкафчику. Ей было плохо от внезапного осознания того, что из-за нее пострадали невинные люди.

— Не переживай так. — Услышала она тихий голос Алены. — С ней все в порядке, он только залепил ей пощечину, но не убил ведь.

Адара с мукой на лице посмотрела на говорившую.

— Да, — подтвердила Алена, — я прочла письмо. Мне было интересно. Узнала, что все произошло в клубе Роза. Спросила у знакомого. Он там работает. Тот мне все и рассказал. — Она помолчала и добавила: — Он ищет тебя Адара.

— Знаю. И я становлюсь все опаснее для вас. Но мне плохо не из-за этого.

— Ты из-за подруги и этого убийства?

Адара покачала головой и объяснила:

— Когда убивали моих родных, у меня не было выбора, я не могла остановить убийц. А здесь выбор был, но я предпочла подставить их вместо себя. Я такая же, как и он, холодная, жестокая. — Она горько усмехнулась.

— Брось! Что за мысли? У тебя не было выбора. А тот придурок сам виноват. Нечего было работать на этого злодея, ну, или браться за непосильную для него задачу.

Адара улыбнулась, но Алена не убедила ее. Все так же облокотившись на шкафчик она, молча, наблюдала за снующими туда сюда женщинами.

Был ленивый вечер воскресенья. Провалявшись целый день в своих гамаках, или проведя время в веселых разговорах, амазонки стали стекаться на платформу, где обычно проходили тренировки. Они разожгли костер прямо в центре, погасили почти все факелы и расселись вокруг огня. Три девушки, расположившиеся возле стены, играли ненавязчивую музыку, одна из них била в тамтамы, другая перебирала гитарные струны, а третья едва слышно производила нежные звуки с помощью маленькой дудочки. Лиза откупорила одну из четырех принесенных откуда-то бутылок, сделала глоток, сморщилась и протянула, сидящей рядом Светлане. Та, глотнув из бутылки, передала ее дальше.

— Что они пьют? — Спросила у Алены Адара.

— Спирт. — Просто ответила амазонка и направилась к кругу. — Идем. — Позвала она.

Адара тронулась с места, но тут заметила, подходящую к ней Ольгу Петровну. Она словно приведение вся в белом, сверкала в полумраке своими маленькими голубыми глазами.

— Здравствуй Адара.

— Здравствуйте.

— Вот уж никогда не думала, что увижу тебя воочию. — Произнесла старушка и замолчала, с интересом глядя на реакцию Адары.

— Вы знаете меня?

— Конечно. Я видела твою фотографию в медальоне в виде дельфина.

Адара замерла, а Ольга Петровна тихонько захихикала.

— Расскажите об этом. — Попросила Адара.

— Что ж, — начала старая женщина, словно вызывая из своей памяти, давно забытые воспоминания. — Его отец, был очень красивым, сильным и властным человеком. У него всегда был большой гарем самых великолепных женщин. Но его любимой женой стала Алия — дочь одного из его партнеров по бизнесу. Сначала она была против гарема, но потом смирилась, выторговав себе эксклюзивное положение среди этого скопления красивых женщин. Никто из гарема не смел рожать, а ее дети должны были унаследовать все состояние ее мужа. Но к сожалению, бог дал ей всего лишь одного ребенка — мальчика, который был очень похож на своего отца, только цвет волос и глаз достались ему от бабки по отцовской линии.

Стаковский старший был в восторге. Он так привязался к сыну, что как только тот встал на ножки, он регулярно стал таскать его с собой по дому и даже на работу, так, что мальчик, можно сказать, с пеленок начал вникать во все дела своего отца. Маленький Давид был со всех сторон выдающимся ребенком. Он достаточно рано научился читать и писать, разговаривать на двух языках и даже, копируя своего отца, регулярно занимался борьбой и скакал на большом коне, а не на маленьком пони. Ему было всего шесть лет, когда отец подарил ему первое настоящее огнестрельное оружие, так, что уже в том возрасте он умел хорошо стрелять. Но при всех своих умениях, не смотря на то, что он был единственным ребенком в семье богатых родителей, он рос добрым и веселым мальчиком. Когда отца не было дома, он с удовольствием прибегал на женскую половину и играл с нами, читал для нас или рисовал. — Ольга Петровна вытянула из длинного рукава своего платья маленький листок и подала Адаре, которая раскрыла его и улыбнулась. На картинке цветными мелками были нарисованы две кружащиеся в паре женщины, у одной из них были желтые волосы, а у другой красные. — Вот, это его мать — Алия. — Старушка указала на нарисованную девушку с желтыми волосами. — А это я. Очень похожи. — Смеясь, добавила она и продолжала: — Когда убили его отца, Давида словно подменили. Казалось будто душа Стаковского старшего переселилась в своего сына. Он стал молчаливым, угрюмым, жестоким и перешел спать в его комнату. Он явился на женскую половину и объявил, что не хочет держать у себя гарем своего отца и, что все мы можем просто идти на все четыре стороны. Он мог бы нас продать, но не сделал этого. Его мать особо не сопротивлялась, оставив возле себя только меня, так, как я была ее единственной подругой.

Детство мальчика закончилось. Он с утра до вечера читал и учился, читал и учился. Осознавая, что его понимания вести дела отца не хватит, он призвал к себе лучших помощников покойного Стаковского и передал бразды правления в их руки, при этом жестко контролируя и советуясь с разными людьми, но решение принимал неизменно сам. К четырнадцати годам его боялись и уважали, больше чем его отца. Даже его мать не могла спорить с ним, опасаясь своего родного сына. Несколько раз она пыталась заговорить о его отношениях с женщинами и о том, что пора с кем-нибудь познакомиться, но он неизменно отвечал, что уже сделал свой выбор.

Мы знали о том, как погиб Стаковский старший, где он при этом был и при каких обстоятельствах, но мы не знали, что все эти годы его сын продолжал искать тебя, Адара.

Однажды, когда ему было двенадцать лет, его мать попросила меня разбудить его. Сама она боялась. Было уже время обеда, а он все не вставал с постели, поскольку накануне до поздней ночи изучал доставленные ему отчеты. Я постучала в дверь, но мне никто не ответил. Я осторожно просунула голову в комнату и увидела, что он крепко спит, прямо поверх покрывала. Его рубашка была расстегнута, а с шеи свисала тонкая серебряная цепочка, медальон в виде дельфина, крепившийся на этой цепочке, лежал у него в приоткрытой ладони. Он улыбался во сне. Потом я увидела этот медальон уже раскрытым в его кабине. Так получилось, что он на время вышел, а я как раз зашла. Там была твоя фотография Адара.

Когда я вышла второй раз замуж, то покинула этот мрачный дом, но до его четырнадцати лет я была вместе с ним и видела, как я теперь понимаю, его мучения. Он хранил этот медальон все эти годы у себя на груди так, словно в нем было запрятано твое сердце.

Старушка помолчала, а потом грустно произнесла:

— Это ты разбила ему сердце Адара, когда сбежала от него.

Адара затихла, не зная, что сказать, настолько поразило ее услышанное. Она не могла понять, как в одном человеке могут уживаться совершено не совместимые вещи. Она снова ощутила его ласковые нежные прикосновения, а потом вспомнила, сколько он заплатил за нее. Адара тряхнула головой и посмотрела на сидящих вокруг костра амазонок, которых варварское отношение со стороны мужчин загнало в подземку, и ее лицо сделалось суровым.

— Я не думаю, что меня стоит обвинять в жестокости к Стаковскому. — Сказала она твердо. — В конце концов, не я, а он оставил меня без дома.

Она развернулась и, не оборачиваясь, пошла в сторону весело пляшущего огня.

Нападение

Всю ночь Адаре снились кошмары, она металась из стороны в сторону, при этом гамак, подвешенный на толстых веревках, терся о крепления и скрипел. Ей снились желтые хищные глаза, маленький бегущий мальчик, танцующие женщины, плачущая Наталья. И уже совсем под утро, она увидела страшный и удивительный сон. Она находилась в гареме, вокруг сновали веселые молодые женщины, а прямо на полу, на животе, лежал улыбающийся мальчик. Он смотрел на кружащих в паре девушек и рисовал. Его лицо было таким светлым и счастливым, что Адара почувствовала непроизвольную радость. Она хотела подойти к нему и посмотреть, что он рисует, но вдруг позади него выросла страшная темно-серая тень. Адара закричала, но ее голоса не было слышно. Злобный призрак навис над мальчиком, а затем в одно мгновение скользнул прямо в его хрупкое тело. Мальчик выгнулся, перевернулся на спину и с ужасом посмотрел на Адару. Он потянул к ней свои маленькие ручки и одними губами прошептал: — «Помоги мне». Она наклонилась, чтобы обнять его и унести из этой жуткой комнаты, но когда она приблизилась к его лицу, то увидела перед собой желтые горящие глаза. Адара отпрянула и почувствовала, как ее руку сковала стальная хватка. Она опустила голову и увидела, обхватившую ее за запястье сильную мужскую руку. Тогда она подняла взгляд и снова увидела перед собой мальчика с желтыми глазами, который безмолвно просил о помощи.

Адара открыла глаза. Она была вся в холодном поту, а в горле у нее пересохло. Вокруг был полумрак, и все еще спали. Она спустилась по веревке и уселась на краю платформы.

Прошло полчаса.

— Что, не спиться? — Услышала она за своей спиной.

Это была Лиза.

— Не спиться. — Подтвердила Адара. — Кошмары замучили.

Лиза усмехнулась.

— Ничего, и это скоро пройдет. — Заверила она и села рядом с Адарой. — Думаешь, они скоро нагрянут?

— Не знаю. — Адара вздохнула. — Если честно, вообще не знаю, что делать и как жить теперь.

— Думаешь над тем, что сказала тебе Ольга Петровна? — Снова усмехаясь, спросила Лиза и пояснила: — Я видела, как вы вчера с ней разговаривали. Не слушай ее. Она умный человек и, безусловно, много повидала, но ее коснулась только малая толика тех несчастий, которую пережили большинство наших обитательниц. Она всегда ратовала за крепкий и дружный союз между мужчиной и женщиной, хотя сама всю жизнь провела в гаремах.

— Как она попала к вам?

— Ее выкинул на улицу, словно собаку, очередной любящий супруг. Она просто стала ему не нужна и все. Мы нашли ее, когда она умирала от голода в перегоне метро. В общем-то, ей повезло.

— Когда это случилось?

— Лет пять назад.

— А когда ее выгнали из дома?

Лиза пожала плечами.

— Наверно, когда ей было лет шестьдесят. Не знаю.

— Где же она была до этого и чем занималась?

— Думаю, ты знаешь ответ. В борделях немало таких несчастных.

Адара похолодела и замолчала.

— Не думай об этом. — Тихо произнесла Лиза. — Кстати, если хочешь, можешь принять участие в маленькой экспедиции за провиантом. Возглавлять будет Света. В отряде Алена и Юлька. Хотя, я не советовала бы тебе пока выходить.

Адара благодарно улыбнулась.

— Я приму твой совет.

В этот момент заиграл сигнал к подъему. Начиналось обычное подземное утро, с той лишь разницей, что сразу после завтрака все собрались на платформе, провожая в поход, хорошо экипированный отряд из десяти женщин, за так необходимыми для жительниц подземки вещами.

Адара с грустью смотрела вслед уходящей Алене, она привязалась к ней.

После проводов снова начались тренировки, но Адара, дежурившая в этот день на кухне, отправилась в сторону перехода.

Уже с обеда ее начало преследовать чувство бессознательной тревоги, она то и дело прислушивалась к звукам, но, не услышав ничего подозрительно, снова принималась за работу. К вечеру это чувство охватило всех, и женщины, занимаясь своими делами, старались производить как можно меньше шума. После ужина, пришедшие из тоннеля патрули, сообщили о том, что видели мелькающие вдали огни, но никто не нападал, и все было тихо.

Спать легли поздно, ожидая ушедший отряд, но он так и не вернулся.

На следующее утро, проснувшаяся от очередных кошмаров Адара, направилась в сторону кухни и в переходе столкнулась с выходившей из лаборатории Ольгой Петровной. Последняя вздрогнула, и на ее лице, как показалось Адаре, промелькнул страх. Но она взяла себя в руки и улыбнулась.

— Доброе утро. — Сказала она кротким голосом. — Не можешь спать?

— Да. — Ответила Адара и добавила: — Я и не знала, что вы интересуетесь техникой.

Ольга Петровна сверкнула глазами, но тем же милым голосом произнесла:

— У стариков всегда бессонница, вот я и хожу везде.

— Понятно. Далеко не заходите. — Посоветовала Адара и пошла в сторону стола, на котором обычно стояла большая бутыль с водой.

Прошел завтрак, но известий об отряде так и не было.

Адара, чтобы хоть как-то себя занять, попросилась снова дежурить на кухне.

Медленно тянулись часы, и время подходило к обеду, когда занимавшиеся на платформе услышали приглушенные голоса, доносившиеся из левого тоннеля. Все насторожились, прислушиваясь.

— Что это? — Не выдержав, спросила одна из женщин.

— Тсс. — Лиза подняла указательный палец, и та замолчала.

Вдруг, послышался одиночный выстрел, за ним еще один, а потом раздался громкий женский крик, и тоннель взорвался автоматной очередью. В мгновении сработала сирена, девушки хватали оружие и тушили факелы, готовясь к нападению, но неожиданно с другой стороны они увидели мечущиеся огоньки фонариков, а за ними людей в грязных балахонах.

— Черт! Охотники! — Вопила во все горло Лиза. — Отходим к переходу. Быстрее.

Амазонки, без перерыва отстреливаясь, отступали в сторону столовой. И тут, Лиза заметила среди охотников за женщинами едва различимые, скользящие по платформе тени в темно-зеленой одежде. Это были люди Стаковского.

— Настя! — Позвала она ближайшую к себе девушку. — Смотри. — Она взглядом указала на движущихся призраков. — Это за Адарой. Помоги ей. Уведи ее.

— Как?

— Через проход на складе. Давай.

Настя кинулась в сторону кухни.

Адара, находившаяся там, когда завизжал предупреждающий сигнал, как и все остальные дежурившие, схватила пистолет и вылетела в коридор перехода. С обеих сторон на нее бежали стреляющие на ходу женщины. Она двинулась было в сторону платформы, но тут ее схватила за руку Настя.

— Идем! — Дернула она.

— Куда?

— За тобой пришли.

— А остальные как же?

Адара застряла в двери склада.

— Поверь, им будет проще без тебя. — Ответила Настя и, протолкнув ее внутрь, заперла дверь. Она уперлась руками в огромный деревянный ящик, и прокряхтела: — Помоги.

Адара пришла на помощь, и они споро передвинули его в угол комнаты. Настя залезла на ящик и открыла люк, ведущий в вентиляционную шахту.

— Ты первая. — Сказала она Адаре. — Как пролезешь сразу налево.

Адара втянулась в темный проход, за ней последовала Настя.

Шахта была узкой и грязной, а передвигаться по ней можно было только на четвереньках.

В отдалении раздавались затихающие выстрелы и крики.

Стаковский, одетый, как и его люди в темно-зеленую форму, медленно шел по платформе, перешагивая через лежащих на полу женщин. Чуть отстав от него, двигался Леонид. Охотник рассматривал лица убитых амазонок и качал головой.

— Сколько ценного товара пропало. Сколько товара.

— Они предпочли смерть, рабству. Что ж, достойно. Соберешь тех, кто остался и в кого попали иглы со снотворным.

— Да, если остался. Я и так жалею, что пришлось открыть стрельбу в тоннеле. Все остальные обошлись без этого.

— Они убили бы тебя Леонид.

— Да, ты прав. Я думал, они сдадутся, услышав крики своих подруг, но я ошибся.

Они поднимались по ступеням, когда Леонид склонился над красивой светловолосой женщиной и посветил ей в лицо. Она была мертва, а на ее груди красовалась дыра от пули. Это была Элизабет.

Еще не сдавшиеся окончательно обитательницы подземки, сгрудились в переходе и, прикрываясь разборным столом от игл со снотворным, стреляли по нападающим. Вдруг, все стихло и сначала с одной стороны, а потом с другой послышался металлический звук по кафельному полу, раздалось шипение и помещение заполнил едкий желтый дым. Девушки одна за другой, одурманенные газом, падали на пол. Когда дым рассеялся, охотники собрали оставшихся в живых амазонок и, связав их, перетащили на платформу, где те только что тренировались. Там же находились девушки из ушедшего сутки назад отряда. Их захватили сразу на выходе из метро. Светлана, пытавшаяся дать отпор и стрелявшая из автомата, получила несколько пуль в ногу. Их привели к Леониду, и тот долго допрашивал пленниц о подземном лагере, количестве женщин, их возрасте и, конечно, об Адаре. Все молчали, но когда охотник пригрозил добить раненую, они были вынуждены все рассказать. Затем их разделили на четыре группы и заставили провести охотников и людей Стаковского через охраняемые посты в тоннеле. Почти везде все прошло без единого шума, женщины, слыша голоса своих подруг, совершенно спокойно подпускали к себе врагов. И только в одном месте, заметив их, им оказали настолько сильное сопротивление, что пришлось применить автоматы и убить всех находившихся в кордоне. Сейчас, девушки были связаны друг за другом, а их тела и руки обмотаны веревкой. Почти все они стояли, кроме Светланы, которая из-за ранения в ногу потеряла много крови. Ее отвязали от других, и она в изнеможении опустилась на холодный пол. В эти минуты они были единственными среди женщин, кто оставался в сознании.

Стаковский внимательно оглядел всех женщин лежавших на полу, но Адары среди них не было. Он развернулся. Перед ним, рядом с Демиром, стояла испуганная Ольга Петровна.

— Она была здесь. — Произнесла дрожащим голосом старушка. — Когда я разговаривала с Вами сегодня с утра, я говорила правду.

— Ты! — Раздался хриплый голос Алены. — Ты предала нас. Мы спасли тебя, а ты… предала нас. Это ты рассказала ему о том, что Адара у нас. Как ты могла?

Стаковский подошел вплотную к кричащей девушке, и она замолчала, исподлобья глядя на него.

— Где она могла спрятаться? — Спросил он.

— Я не знаю. — Ответила Алена с ненавистью в голосе.

Стаковский опустил голову, втягивая воздух. Но, не справившись с собой, резко схватил ее за горло.

— Где она могла спрятаться? — Повторил он свой вопрос, глядя в наполненные страхом глаза Алены.

Она не отвечала, и он сильнее сжал пальцы. Алена побелела и начала задыхаться.

— Прекратите. — Тяжело дыша, попросила Светлана. Ее рана снова начала кровоточить, она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание и поэтому каждое сказанное слово давалось ей с большим трудом. — Она, должно быть, ушла в тоннель через вентиляционную шахту.

Стаковский отпустил Алену и подошел к Светлане.

— Куда выводит шахта?

Она подняла на него глаза и криво улыбнулась.

Тогда Стаковский опустился рядом с ней и ладонью обхватил ее ногу в месте ранения. Светлана завопила от боли, а связанные девушки, как одна дернулись в ее сторону, но тут же были остановлены множеством мужских рук. Стаковский усмехнулся и ослабил хватку.

— Попробуем еще раз. — Произнес он. — Вопрос обращен ко всем. Куда выводит шахта?

Тишина.

Он снова надавил на раненую ногу, Светлана закричала и потеряла сознание. Стаковский встал, достал пистолет, взвел курок и направил на лежащую у его ног женщину.

— Нет! — Остановила его Алена. — Пожалуйста, не надо.

Ей было страшно. Она боялась не только за свою умирающую подругу, она боялась этого красивого хищного мужчину с желтыми звериными глазами, который в любой момент запросто мог отправить их всех на тот свет. Впервые она посочувствовала Адаре.

Он внимательно смотрел на Алену, ожидая ответа.

— Шахта выводит в левый тоннель, — начала она, — недалеко, метрах в пяти за кордоном. Если она ушла туда сразу перед нападением, то она может быть уже далеко.

Стаковский посмотрел на Демира, и тот быстро достав рацию, заговорил с людьми, расставленными по тоннелям, но все как один сообщили, что пока никого не видели.

— Демир. — Позвал своего помощника Стаковский. — Достань оружие и встань здесь. Если эта красавица не сделает то, что я от нее прошу, пристрели ее подружку. — С этими словами он подошел к Алене и, разрезав веревки, скреплявшие ее с другими девушками, потащил ее к краю платформы.

Адара, медленно передвигавшаяся по узкому проходу, неожиданно уперлась в тупик и повернула голову к Насте.

— Куда дальше? — Спросила она.

— Под тобой должен быть люк. Поищи кольцо.

Адара стала прощупывать пол. Наконец, она наткнулась на металлическое кольцо, отползла назад и потянула, отодвигая тяжелую крышку. Адара прислушалась. Внизу все было тихо. Тогда, ухватившись за края люка, она скользнула вниз. Через секунду рядом с ней приземлилась Настя.

— Придется включить фонарик. — Прошептала амазонка. — Дальше в темноте не пройти.

— Включай. — Согласилась Адара. — Только подожди. Она оторвала кусок ткани от своей майки, обернула им часть фонарика и пояснила: — Так будет не так ярко.

Настя щелкнула выключателем и посветила в разные стороны. Вокруг никого не было.

— Ну, пойдем. — Позвала она.

Они сделали всего несколько шагов, как вдруг, услышали громкий голос, заполнивший, как показалось Адаре, все метро.

— Адара! — Позвал он. — Я знаю, ты меня слышишь. Я жду тебя. Если ты не вернешься, то я одну за другой убью всех этих женщин. Слушай.

По темному тоннелю, отражаясь от стен, разлетелся надорванный крик боли. Адара узнала голос Алены и застыла на месте.

— Я жду десять минут, — предупредил Стаковский, — потом я исполню свое обещание.

Наступила жуткая тишина, в которой Адара, могла расслышать стук своего сердца.

— Он этого не сделает. — Едва слышно произнесла Настя.

— Ты его не знаешь.

— Они нужны ему. Он их продаст.

— Или убьет.

Адара тронулась в сторону платформы.

— Стой! — Попыталась остановить ее Настя. — Не делай этого.

— Я не могу. Когда-то давно у меня не было выбора, потом я приняла неверное решение и из-за меня чуть не погиб близкий мне человек. Сейчас, я сделаю правильный выбор. Я не хочу, чтобы их кровь была на моих руках. В конце концов, мои принципы не стоят ваших жизней.

Она повернулась и ушла в темноту.

Леонид смотрел на Стаковского, стоявшего на краю платформы и сжимавшего за шею, сзади, перепуганную девушку. Охотник не выдержал и подошел к нему.

— Надеюсь, ты это не серьезно? Нельзя уничтожить столько товара.

Стаковский взглянул на Леонида, но ничего не ответил.

Еще не истекли назначенные десять минут, как из тоннеля послышались медленные осторожные шаги, и вскоре на путях возле платформы появилась Адара, которую тут же со всех сторон обступили люди Стаковского. Она посмотрела в наполненные слезами глаза Алены и слабо улыбнулась.

Давид сверху вниз смотрел на покоренную амазонку.

— Держи! — Кинул он Леониду и подтолкнул в его сторону Алену, при этом ни на миг, не отрывая своего взгляда от Адары.

Он спрыгнул вниз и подошел к ней. Его лицо было серьезным, жестким и задумчивым. Он внимательно оглядывал грязную Адару, ее перепачканное лицо, черные руки с землей под ногтями, оборванную по кругу снизу майку и растрепанные волосы. Она подумала, что сейчас он ее точно ударит, но вместо этого, тот только потребовал:

— Веревку.

Демир не спускаясь с платфомы, подал ему моток тонкой веревки.

— Вытяни руки. — Приказал Стаковский.

Адара послушно вытянула вперед руки.

Он связал ее запястья, а затем обмотал веревку вокруг ее рук и тела, свободный конец он намотал себе на ладонь.

— Так ты не сбежишь. — Прокомментировал он и дернул ее к себе.

Адара с силой врезалась в него и опустила глаза. Стаковский хищно улыбнулся.

— Мы в расчете. — Сказал он, взглянув на охотника. — Всех остальных можешь забрать себе.

— Ты снова ставишь меня в зависимость Давид. Так я никогда не верну тебе долг. — Ответил, хитро ухмыляясь, Леонид, глядя на довольного Стаковского, прижимавшего к себе свою добычу.

— Сочтемся, мой друг, сочтемся. — Пообещал Давид.

— Ну да. Что мне делать со старухой?

Леонид посмотрел на, явно уже раскаивающуюся в своих поступках, Ольгу Петровну.

— Борделей много. Пристрой ее куда-нибудь. — Смеясь, посоветовал Давид и, кивнув Демиру, направился в тоннель, придерживая одной рукой за талию Адару.

Несмотря на ярко освещаемый четырьмя людьми путь, Адара то и дело спотыкалась и норовила упасть, поскольку на нее навалилась невыносимая усталость, ноги не слушались и дрожали, а кожа на руках, обмотанных веревками, ныла и чесалась. Но это было полбеды, поскольку когда они вышли из темного метро, она почувствовала, что не может открыть глаза. Полуденное солнце ослепило ее. Адара крепко зажмурилась и остановилась, не в силах сделать больше ни шага. Вдруг, она почувствовала, как ее кожи коснулась холодная сталь, и веревки, мешавшие ей двигаться, упали на пол. Давид подхватил ее на руки и понес к машине. Она не сопротивлялась, лицом уткнувшись в его плечо и скрываясь от безжалостного светила.

Когда Адара оказалась в автомобиле она открыла глаза, но увидела перед собой только множества расплывающихся темных пятен, которые словно надоедливые мошки кружили у нее перед носом, мешая разглядеть окружающее.

Хлопнула дверь с другой стороны и машина тронулась с места.

Адара молчала, глядя вниз на свои руки, и без перерыва открывала и закрывала глаза, пытаясь, наконец, привыкнуть к дневному свету.

— Как тебе понравилась жизнь под землей среди нищеты и грязи? — Послышался совсем рядом голос Стаковского.

Адара подняла взгляд, стараясь рассмотреть его лицо, но увидела только желтые горящие глаза. Она не ответила.

— Если тебе так нравится жизнь под землей, — продолжал Давид, усмехаясь, — я могу построить тебе бункер. Хочешь?

Адара снова ничего не ответила.

Он вздохнул, положил свою ладонь ей на голый живот, а другой рукой обвил ее за спину, придвигая к себе.

— Время истекло, Адара. — Прошептал он ей на ухо. — Помнишь о нашем уговоре?

Адара с опущенным взглядом, следя за своими мечущимися перед глазами мошками, несколько раз кивнула. Она все отлично помнила. Он слегка коснулся губами ее шеи. Адара вздрогнула, покрылась мурашками, и ее тело предательски задрожало. Она раскрыла рот, чтобы попросить его, не делать этого, но вспомнив, что это было уже не один раз и, подумав, что сейчас он вряд ли будет ее слушать, замерла.

Давид снова усмехнулся, увидев такую реакцию.

— Не бойся. — Успокоил он. — Это произойдет не здесь и не так. Я хочу насладиться каждой секундой проведенной с тобой, каждым миллиметром твоего тела. Ты должна принадлежать мне, потому что я хотел этого с тех самых пор, как увидел тебя тогда в детстве, в том белом платье.

Он гладил ее по лицу, волосам, и Адара вспомнила его отца, который точно так же успокаивал и прикасался к ее матери, убив перед этим ее мужа. Ей стало плохо.

Ночь и смерть

Адара снова оказалась в своей комнате в доме Стаковского.

Фарида отмыв свою хозяйку, хлопотала над столиком с принесенной едой и без перерыва причитала.

— Под землей. Какой ужас. Да что Вы там ели? Посмотрите на себя, Вы так похудели. А руки? Какие грязные у вас были руки. И все ваше тело в царапинах и ссадинах. Они, что Вас били?

Адара молчала, замкнувшись в себе.

— Вы должны все это съесть. — Объявила Фарида. — Иначе я пожалуюсь господину Стаковскому.

Адара посмотрела на служанку и твердо произнесла:

— Я не хочу есть.

Фарида тяжело вздохнула.

— Хорошо, тогда хотя бы попейте сок. Вам нужны витамины.

Адара послушно взяла стакан и, опустошив его, легла на кровать и закрыла глаза, но не заснула. Весь оставшийся день и всю ночь она ожидала Стаковского, но он так и не появился, видимо, решив дать ей передышку. Уже под утро, не выдержав, она уснула.

Адара проснулась поздно вечером и увидела в комнате, беззаботно распевающую себе под нос и приплясывающую, Фариду. Служанка, что-то аккуратно все время поглаживая, раскладывала на диване. Заметив, что Адара открыла глаза, она, как всегда, быстро заговорила:

— Ой! Как хорошо, что Вы сами проснулись. Господин Стаковский велел Вас подготовить. Идемте.

Она открыла дверь в ванну, и по комнате разнесся дурманящий запах цветов. Адара встала и направилась за служанкой.

Спустя десять минут, Адара, замотанная в простынь, сидела перед столиком с зеркалами, а Фарида расчесывала ее волосы.

— Господин Стаковский сказал, что Вы должны быть с распущенными волосами и Вам не нужны украшения, только вон то платье и трусики. — Она смущенно захихикала.

Адара посмотрела на диван и увидела комплект белья цвета сине-сиреневой ночи, состоящий из кружевных трусиков из тонкой ткани и пеньюара с двумя бретельками, больше похожим на короткое платье.

Она равнодушно отвернулась.

— Вам не нравится? — Спросила, изумившись Фарида.

— Красиво. — Подтвердила Адара.

Она оглядела себя в зеркало и тут заметила, что на ней нет медальона ее матери. Она тут же вскочила на ноги, осматривая комнату.

— Где он?

Адара ринулась в ванну, но его там не было. Она подбежала к постели, сдернула простынь, подняла подушку, но его не было и там, хотя она точно помнила, как снимала его перед тем, как Фарида принялась отмывать ее в первый раз.

— Где он? — Она повернулась к служанке и, гневно сверкая глазами, стала приближаться к ней.

— Его забрал господин Стаковский. — Протараторила Фарида, в испуге прижавшись к окну. — Он велел передать, что если Вы хотите получить его обратно, то Вы должны прийти за ним в его спальню.

Адара вздохнула, опустилась на кровать и уткнулась лицом в ладони. И, вдруг, будто она была сейчас на платформе под землей, а не запертая в четырех стенах в доме Стаковского, она услышала голос Ольги Петровны: «Он хранил этот медальон все эти годы у себя на груди, так, словно в нем было запрятано твое сердце. Это ты разбила ему сердце Адара, когда сбежала от него».

Теперь он забрал ее сердце обратно.

Адара просидела, не двигаясь, несколько минут, потом встала и перешла к столику с зеркалами.

— Когда он велел прийти к нему?

— Сегодня, как только Вы будете готовы. — Ответила Фарида и снова принялась расчесывать ее волосы. — Он сказал, чтобы Вы не затягивали. В коридоре второго этажа никого не будет, поэтому Вы можете идти спокойно, не боясь, что Вас увидят в таком виде.

— Хорошо. Когда ты закончишь, можешь пойти и сказать ему, что я сейчас приду.

— Я уже все. Вам помочь одеться?

— Нет, я сама. Иди.

Фарида кивнула, и молча, вышла из комнаты.

Адара долго смотрела на наряд, предназначавшийся для ее первой ночи с Давидом, не решаясь к нему прикоснуться. Затем переодевшись, подошла к двери, приоткрыла и прислушалась. Вокруг была тишина, словно весь дом вымер. Она закрыла дверь, подошла к шкафу и достала пистолет, который, когда ее поймали, лежал в кармане ее широких штанов, и который она потом спрятала. Адара оторвала кусок простыни, привязала пистолет высоко к ноге и повернулась к зеркалу. Пеньюар отлично скрывал оружие. Она осмотрела себя еще раз, при этом стараясь избегать отражения своих серых грустных глаз. В первый раз Адара по-настоящему задумалась о близости с Давидом, и ей стало страшно от осознания того, что ей этого хочется, но что при этом это придаст память ее матери. Все ее тело охватила непонятная слабость, руки задрожали, а сердце готово было вырваться из груди. Она несколько раз глубоко вздохнула, выдохнула, приходя в себя, затем открыла дверь и будто приведение, осторожно ступая, направилась к спальне Стаковского.

Коридор был едва освещен, а в мертвой тишине было слышно, как тикают часы на стене. Когда она проходила мимо лестничной площадки, до нее донесся слабый шорох с первого этажа. Адара взглянула вниз и увидела, стоящих у лестницы двух охранников. Они не заметили ее, и она пошла дальше. Адара дошла до спальни Давида и остановилась, глядя на приоткрытую дверь, словно это была черта между мирами. Ей очень хотелось попасть по ту сторону, но тени, которые создавала она же сама, и которые скользили вокруг нее по стене, пугали ее. Она сделала полшага назад и застыла. Это все больше начинало походить на кошмарный сон.

Прошла минута.

Наконец, переведя дыхание, Адара нажала на дверь и та бесшумно отварилась. В комнате тускло горела напольная лампа, и никого не было видно. Она посмотрела на расправленную кровать и, увидев медальон своей матери, не раздумывая, переступила через порог. Она подбежала к постели, бережно подняла дорогой ей предмет и тут услышала, как за ее спиной тихо закрылась дверь, и щелкнул замок.

Адара замерла, чувствуя его осторожные хищные шаги позади себя. Он подошел, и одна его рука скользнула по ее животу, обвивая за талию, а другая легла на шею, нежно лаская ее кожу. Его тело было горячим, и он все сильнее прижимал ее к себе. Она напряглась, перестала дышать и едва заметно потянулась к ноге с привязанным оружием.

— Не бойся меня. — Прошептал Давид. — Я обещаю, что тебе будет хорошо.

Он положил ей руки на плечи, развернул лицом к себе и коснулся ее губ, как вдруг почувствовал дуло пистолета, упирающееся ему в голый живот. Давид остановился и, усмехаясь, смотрел на Адару.

— Убери руки. — Потребовала она.

— Ты не выстрелишь. Я это вижу по твоим глазам. Ты не захочешь стать убийцей.

— Проверим? — С угрозой спросила Адара и слегка надавила оружием на напрягшийся в мгновение пресс Давида.

Но он не дрогнул, а его руки остались на плечах Адары, удерживая ее на месте. Тогда она одним резким движением перевела дуло себе под подбородок.

— А что ты об этом думаешь? Мне нечего терять кроме своей жизни.

Давид застыл, и Адара готова была поклясться, что в его глазах промелькнул страх. Он разжал ладони и сделал шаг назад.

— Дальше. — Приказала она.

Он отступил еще на шаг.

Адара попятилась в сторону балкона.

— Я же все равно поймаю тебя. — Нарушив полную тишину, произнес Давид. — Ты не сможешь убегать вечно.

— Тогда я пущу пулю себе в лоб. — Пообещала Адара, и на ее глаза навернулись слезы.

— Для чего? Ради чего? — Непонимающе вопрошал он.

— Потому что я не могу забыть. Пыталась, но не могу.

— Что же мне сделать?

— Просто оставь меня, наконец. — Попросила Адара.

— А этого не могу я. — Грустно ответил Давид и сделал едва уловимое движение вперед.

Адара не стала ждать нападения, она выскочила на балкон, перелезла через перила, зацепилась за край балкона и, зависнув на мгновение, прыгнула вниз. Падение со второго этажа в мягкую траву было не сильным и она, вскочив на ноги, бросилась в сторону аллеи с акациями.

Тут же со всех сторон, словно неожиданно наступил день, зажглись огромные прожектора, ярко освещая территорию. Послышались крики, лай собак, и к Адаре устремилась охрана Стаковского. Сам он в спальном костюме, с рубашкой нараспашку стремительно вышел из дома, ища глазами Адару. Он услышал выстрел, мужской крик, а затем увидел легкую метнувшуюся тень, которая очень ловко проскользнув между двумя его людьми, нырнула в заросли.

— Она в кустах. — Раздался голос Демира. — Осторожнее! У нее оружие. Принесите сеть.

Давид рванул с места в сторону, где только что промелькнула Адара, но ее там уже не было.

Она, уворачиваясь и перебегая от одного укрытия к другому, пробиралась к реке, но тут на ее пути встали люди с растянутой по всему периметру сетью. Адара развернулась, позади было открытое пространство, по которому не спеша шел Давид. Он приближался к ней все ближе, и она медленно дрожащими руками подняла оружие и направила в его сторону.

Вся охрана замерла на месте, а Демир потащил пистолет из кобуры.

— Не кому не стрелять. — Приказал Давид, не останавливаясь.

— Не подходи! — Крикнула Адара. — Слышишь, не подходи.

Но Давид, лишь на мгновение задержавшись, продолжил идти.

Раздалось одновременно два выстрела, и Адара, раскинув руки в стороны и громко вздохнув всей грудью, словно до этого ей не хватало воздуха, стала падать. Она смотрела удивленно, широко раскрытыми глазами, на бегущего к ней Давида, а на тонкой ткани сзади и спереди, почти возле самого сердца расплывались кровавые пятна. Позади нее стоял Демир с искаженным от страха лицом и трясущимися руками.

Давид подхватил Адару почти у самой земли. Он перевернул ее и увидел бледное лицо с горящими металлическим блеском серыми печальными глазами.

— Нет. Не надо. Не оставляй меня. — Прошептал Давид, прижимая ее к себе. — Прошу тебя, умоляю. — Он нежно гладил ее по лицу, прикасался к ее губам, волосам, будто надеясь сохранить все это у себя в руках. — Я люблю тебя. — Произнес он совсем тихо. — И всегда любил. Я не смогу без тебя. Останься со мной. Прошу. — Он вложил в этот призыв столько страсти, любви и нежности, на которую никогда не был способен раньше.

Вдруг, прочерчивая тонкую дорожку, по его щеке скользнула слеза, затем вторая, и охрана в ужасе осознала, что этот сильный, непреклонный, готовый на убийство человек, плачет. Он терял самую большую в его жизни драгоценность, которую любил, и которой желал обладать больше всего на свете. Но именно из-за этого страстного необузданного желания обладать, он терял ее.

Адара улыбнулась, она снова видела совсем другого Давида.

— Теперь, я могу простить тебя. — Сказала она просто, будто ей стало легко и свободно. Она протянула ему медальон, который все это время сжимала в правой руке. — Вот мое сердце, оно твое. — Она потянулась к нему и крепко поцеловала его. Адара отдала этому поцелую все свои силы, так что когда Давид, снова взглянул на нее, он увидел, что ее глаза закрыты.

Эпилог

Она открыла глаза и увидела перед собой белый потолок. Она слегка пошевелилась, и почувствовала, что была абсолютно голой под накрывавшей ее шелковой простынею, а правое плечо и грудь были чем-то сдавлены. Тогда она пошевелила левой рукой, и наткнулась на совершенно нагое теплое мужское тело. Она повернула голову.

Совсем рядом, опираясь на руку, лежал он и улыбающимися глазами смотрел на нее.

— Я не мог отпустить тебя. И ты простила меня. Помнишь? — Тихо спросил Давид, и его желтые глаза вспыхнули озорными огоньками.

Адара кивнула в ответ и весело улыбнулась.

Он придвинулся к ней и поцеловал ее. Она ответила, обвивая его шею руками.

* * *

Прошел год

Давид, в черном выходном костюме, вышел из кабинета и направился в гостиную с двумя выходами, но она была пуста.

— Еще не спускалась? — Обратился он к, ожидавшему у двери, Демиру.

— Нет.

Давид взлетел на второй этаж и, быстро пройдя по коридору, открыл дверь в комнату Адары.

Она сидела перед столиком с зеркалами в одних трусиках, часть ее длинных волос была перекинута вперед, скрывая обнаженную грудь. Вечернее платье лежало на кровати, а она с грустными глазами разглядывала свое отражение.

— Что случилось? — Поинтересовался Давид, подходя к ней.

— Ничего. Все в порядке.

— Правда?

Он опустился перед ней на одно колено и посмотрел в глаза.

— Эти шрамы, — едва слышно произнесла она, — они никогда не исчезнут. Они безобразны и, наверное, уродуют меня.

Давид весело улыбнулся и схватил ее на руки.

— Клянусь, что я люблю тебя всю, вместе с твоими маленькими едва заметными шрамами, и буду любить, если у тебя их будет намного больше. Но я не допущу этого. Кстати, ты зря не дала мне пристрелить Демира, ну или хотя бы сделать ему равноценные дырки. — Он поцеловал смеющуюся Адару.

В этот момент в комнату постучали, и ворвалась Фарида. Увидев целующихся хозяев, она застыла на месте и покраснела.

— Ой! Простите, я не знала. Я просто предупредить. Там уже Ваш друг Тимур подъехал, и….. — Она замялась, но потом очнувшись, протороторила: — Может госпоже помочь одеться?

— Не надо. Я сам. — Усмехаясь, ответил Давид. Он посадил Адару на кровать, подошел к Фариде и, аккуратно вытолкнув ее за порог, закрыл дверь. — Как ты выносишь ее голос? — Искренне удивляясь, спросил он у Адары.

Она рассмеялась и стала одеваться. Через пятнадцать минут, они неслись по дороге на очередную ежегодную вечеринку Мусы, и им было хорошо вместе.

Оглавление

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg