«Грешные ночи (ЛП)»

Грешные ночи (ЛП) (fb2) - Грешные ночи (ЛП) (Ангелы тьмы - 1) 1322K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Джена Шоуолтер

Джена Шоуолтер Грешные ночи

Пролог

В день своего восемнадцатилетия Аннабель Миллер проснулась от самого поразительного сна с таким ощущением, что ей вырвали глаза, смочили в кислоте и вернули на прежнее место. Осознание того, что боль реальна, медленно приходило в затуманенный сном разум. Когда же Аннабель накрыло полное восприятие происходящей реальности, всё её тело напряглось и согнулось пополам, а из горла вырвался крик.

Аннабель подняла припухшие веки, но... не увидела никакого проблеска света. Лишь тьма приветствовала её.

Боль слишком быстро распространялась по венам и грозила прорваться сквозь кожу. Аннабель потёрла лицо, даже поскребла ногтями, надеясь избавиться от источника боли, но не почувствовала ничего необычного. Никаких бугорков, никаких царапин. Нет... подождите-ка, что-то было. Её руки покрыла тёплая жидкость.

Кровь?

Из горла Аннабель снова вырвался крик, а затем ещё и ещё, и каждый был похож на осколок стекла, царапающий её горло. А в следующие секунды девушку охватила паника. Она ослепла, истекала кровью и... умирала?

Послышался скрип дверных петель, а затем по паркету зацокали высокие каблучки.

— Аннабель? Ты в порядке? — Пауза, а затем шипящий звук втягиваемого сквозь зубы воздуха. — Боже, детка, твои глаза. Что случилось с твоими глазами? Рик! Рик! Скорее сюда!

Проклятия сопровождали тяжёлые, торопливые шаги, а секунду спустя спальню наполнил вздох ужаса.

— Что случилось с её лицом? — Взревел отец Аннабель.

— Я не знаю, не знаю. Когда я вошла, оно уже было таким.

— Аннабель, милая, — послышался нежный и заботливый голос отца, — ты слышишь меня? Можешь рассказать, что случилось?

Аннабель попыталась произнести: "Папочка, помоги мне, пожалуйста, помоги",но слова казались твёрдыми, как алмаз и слишком зазубренными, чтобы протолкнуть их через горло. И, о святые небеса, в груди появился огонь, пламя которого искрило при каждом ударе сердца.

Сильные руки скользнули под тело Аннабель — одна под плечи, а другая — под колени — и подняли её. Движение, каким бы осторожным оно ни было, потревожило её, увеличив боль, и Аннабель застонала.

— Милая, я здесь, с тобой, — произнёс отец. — Мы отвезём тебя в больницу, и всё будет в порядке. Обещаю.

Острое чувство паники начало ослабевать. Как Аннабель не могла поверить своему отцу? Он никогда не давал обещание, если не мог его сдержать, и если думал, что всё будет в порядке, значит так оно и будет.

Отец отнёс Аннабель в стоящий в гараже внедорожник, и под рыдания матери положил её на заднее сиденье. Он не стал возиться с ремнём, просто закрыл дверь, оставив дочь внутри. Аннабель ждала, что следующей откроется водительская дверь, а затем — пассажирская; ожидала, что родители сядут в машину и отвезут её в больницу, как и обещали, но... ничего не произошло.

Аннабель ждала... ждала... Мучительно медленно проходили секунды. Даже при затруднённом дыхании она начала ощущать запах тухлых яиц, достаточно зловонный и резкий, чтобы его мог учуять её нос. Аннабель съёжилась, растерянная и напуганная произошедшими в воздухе переменами.

— Папочка? — Позвала она. Уши Аннабель слегка подёргивались из-за усилий, которые она прикладывала, чтобы расслышать ответ, но услышала только...

Приглушённые голоса через стекло.

Пронзительный скрежет царапающего металла.

Зловещий смех...

...и хрипы боли.

— Шэки, зайди в дом, — крикнул отец Аннабель с такими нотками ужаса в голосе, которые она никогда от него не слышала. — Живо!

Шэки — мать Аннабель — завизжала.

Морщась от боли, Аннабель приняла сидячее положение. Наконец, чудесным образом, нестерпимый огонь в её глазах отступил. Когда она вытерла кровь, в поле зрения попали крошечные лучики света. Прошла секунда, ещё одна, в течение которых свет распространялся, проявлялись цвета — здесь голубой, там жёлтый — и вскоре Аннабель увидела весь гараж.

— Я не ослепла! — Закричала она, но её облегчение длилось недолго.

Аннабель увидела отца, который у дальней стены гаража защищал её мать. Его взгляд метался по сторонам, не останавливаясь на чём-то конкретном, на щеках были ужасные порезы, из которых капала кровь.

Шок и ужас смешались, обрушиваясь неудержимой лавиной на каждый дюйм тела Аннабель. Что произошло с отцом? В небольшом помещении больше никого не было...

Перед её родителями материализовался человек.

Нет, не человек, а... Что это было?

Аннабель попятилась и ударилась о другую сторону автомобиля. Новоприбывший не был человеком. Он казался существом из недр самых худших её кошмаров. Ещё один крик вырвался из её пересохшего горла. Внезапно Аннабель стало трудно дышать. Она могла лишь с отвращением таращиться на создание.

Оно оказалось чудовищно высоким, касаясь макушкой потолка, до которого Аннабель не могла дотянуться даже стоя на стремянке, с варварским телосложением и клыками, о которых она лишь читала в вампирских романах. Кожа существа была очень тёмного оттенка малинового и гладкая, как стекло. С когтей капала кровь. За спиной простирались чёрные крылья без косточек, вдоль позвоночника спускались маленькие рожки, а от основания тянулся длинный, тонкий хвост, заканчивающийся металлическим шипом, покрытым кровью, который лязгал по бетонному полу, когда существо методично двигало им вперёд и назад.

Что бы это ни было, Аннабель подозревала, что именно оно нанесло её отцу травмы... и станет причиной ещё больших повреждений.

Страх затмил все эмоции, но все же она рванула вперёд, ударила кулаком по окну и заставила себя крикнуть:

— Отставь моих родителей в покое!

Зверь перевёл на неё взгляд потрясающе красивых глаз, которые напомнили Аннабель огранённые рубины. Его острые как бритва клыки сверкнули, когда на губах существа появилась пародия на улыбку... а затем он полоснул когтями по горлу её отца.

В одно мгновение когти разорвали плоть, кровь брызнула на окно машины. Отец Аннабель упал... рухнул на пол... прижав руки к кровоточащему горлу. Его рот был открыт в попытке втянуть воздух, которого ему не хватало.

Аннабель перестала всхлипывать, рыдания уступили место ярости.

Шэки закричала, осматривая гараж широко распахнутыми глазами, как ранее делал отец, словно понятия не имела, где таилась опасность. Она прикрыла рот руками, по щекам текли слёзы, размазывая брызги крови.

— Н-не причиняй нам вреда, — заикалась, произнесла она. — Пожалуйста, не н-надо!

Существо щёлкнуло раздвоенным языком, словно пробовало страх Шэки на вкус.

— Мне нравятся твои мольбы, женщина.

— Остановись! — Крикнула Аннабель. "Я должна ей помочь, я должна ей помочь".Она распахнула дверцу машины, вылетела наружу и поскользнулась на луже крови отца... нет. Нет, нет, нет!Аннабель почувствовала тошноту, но постаралась удержаться в вертикальном положении, и не согнуться пополам. — Ты должен остановиться!

— Беги, Аннабель. Беги!

Снова этот жуткий смех и взмах когтей, заставивший мать Аннабель замолчать навеки... и рухнуть на пол.

Шокированная произошедшим, Аннабель перестала бороться. Она сползла на пол, не обращая внимание на то, как сжимается воздух в лёгких. Её мама... лежала на теле отца... подёргиваясь... затихая.

— Это не может происходить, — бормотала она. — Это не происходит.

— О, да, — произнесло существо глубоким, скрипучим голосом, в котором Аннабель уловила нотки удовольствия, как будто убийство её родителей было всего лишь игрой.

Убийство.

Убий. Ство.

Нет. Не убийство. Аннабель не могла согласиться с этим словом. На них напали, но они же вырвутся. Они должны вырваться. Сердце заколотилось по рёбрам, словно пыталось найти выход и сбежать через глотку.

— К-копы будут с минуты на минуту, — солгала она. Не это ли советуют говорить эксперты во всех реалити-шоу о выживании? Говорить, что помощь уже в пути? — Уходи. Покинь это место. Ты же не хочешь, чтобы у тебя были не-неприятности?

— Хммм, неприятности... звучит здорово. — Монстр полностью повернулся к Аннабель лицом и широко улыбнулся. — Я докажу это. — Он начал бить... ударять... кромсать тела... разрывать одежду и кожу, ломать кости. Куски плоти и клочки одежды разлетались во все стороны.

Непрекращающийся процесс.

Непрекращающийся... Но, боже, она-то должна была это остановить. Аннабель понимала, если родители имели хоть какой-нибудь шанс на выживание, то сейчас он превратился в пепел.

"Вставай же! Ты позволяешь этой твари калечить людей, которых любишь. Неужели ты и себя позволишь ему покалечить? А как же твой брат, который там, наверху, спит и не ведает об угрозе смерти?"

  Нет же. НЕТ!

С криком, рвущимся из души, которая грозила разорваться на мелкие кусочки от печали, Аннабель рванула вперёд, врезалась в огромную, квадратную грудь и ударила существо в уродливое лицо. Монстр упал, но мгновенно очухался, перекатился и пригвоздил девушку к полу. Он расправил крылья, заслонив от остального мира, оставив лишь их двоих.

Тем не менее, Аннабель продолжала снова и снова наносить удары. Существо почему-то не пыталось вонзить в неё свои когти. На самом деле, оно уворачивалось от её рук и пыталось... поцеловать? Смех. Смех. Не переставая смеяться, монстр прижался губами к губам Аннабель, выдыхая зловоние в её рот и дрожа от чистого наслаждения.

— Прекрати, — крикнула она, и существо так глубоко засунуло свой язык ей в рот, что Аннабель снова ощутила приступ тошноты.

Когда монстр поднял голову, вся нижняя часть лица Аннабель осталась покрыта отвратительной слизью. Его глаза излучали экстаз.

— А сейчас пришло время забавы, — произнесло существо и исчезло, растворившись в облаке тлетворного дыма.

Долгое время Аннабель чувствовала, что её тело и разум парализованы. Только эмоции ещё были способны нестись, с бешеной скоростью сменяя друг друга. Страх... шок... горе — всё это давило грудь Аннабель, словно чьи-то стальные пальцы душили.

"Сделай же что-нибудь!"

— наконец промелькнула в её голове мысль. — "Оно же может в любой момент вернуться".

Осознание этого придало Аннабель силу освободиться из парализующей тюрьмы. Хлюпая и скользя по крови, она подошла к телам своих родителей, телам, которые она, как ни старалась, не могла вернуть к жизни.

Хотя всё внутри Аннабель бунтовало, ей пришлось оставить их, если она надеялась спасти своего брата.

— Брэкс! — Крикнула она. — Брэкс!

Аннабель, спотыкаясь, вернулась в дом и позвонила 911. После торопливого объяснения, она бросила трубку и побежала наверх, снова окликнув брата. Аннабель нашла его мирно спящим в его спальне.

— Брэкс. Проснись. Ты должен проснуться. — Независимо от того, как сильно она его трясла, брат просил позволить ему поспать ещё немножко.

Аннабель оставалась с ним, защищая, до прибытия машины скорой помощи. Она показала медикам гараж, но им тоже не удалось вернуть к жизни её родителей.

Вскоре прибыли полицейские... и не прошло и часа, как Аннабель обвинили в двойном убийстве.

Глава 1

Четыре года спустя.

— Аннабель, как ты себя чувствуешь? — Мужской голос особенно выделил слово "чувствуешь", произнеся его отвратительно-похотливым тоном.

Держа остальных пациентов "круга доверия" в поле зрения, Аннабель склонила голову набок и встретила взгляд доктора Фицэрберта, также известного как Фитц-извращенец. В сорок с небольшим у доктора были седые волосы, тёмно-карие глаза и идеально загорелая и несколько морщинистая кожа. Он был худым, ростом в пять футов десять дюймов, и лишь на дюйм выше Аннабель.

В общем-то, доктор был довольно привлекательным, конечно, если не обращать внимание на его чёрную душу.

Чем дольше Аннабель непокорно и молча, смотрела на него, тем сильнее кривились в весёлой усмешке его губы. О, как же это раздражало... но она никогда не позволит ему об этом узнать. Аннабель никогда охотно не сделает что-то, чтобы ему угодить, и никогда не станет зажиматься в его присутствии. Да, он был худшим видом чудовища: прожорливым, эгоистичным, не принимающим правды. И да, он мог причинить ей боль. И причинит.

Он уже сделал это.

Прошлой ночью он накачал Аннабель наркотиками. Вообще-то, он делал подобное каждый день в течение двухмесячной работы в Институте для душевнобольных преступников округа Моффат. Но прошлой ночью он сделал это с целью раздеть её, прикасаться к ней так, как не должен, и сделать фотографии.

— Такая хорошенькая девушка, — говорил он. — Там, в реальном мире, такая потрясающая девушка заставила бы меня действовать, например, пригласить на ужин-свидание. Здесь же ты полностью в моей власти. И в моей власти заставить тебя делать то, что я пожелаю... а я многого желаю.

Унижение до сих пор глубоко и горячо сжигало её изнутри. В её крови горел огонь, но Аннабель не подастся этой минутной слабости. Она должна была заранее догадаться.

За последние четыре года, доктора и медсёстры, заботящиеся о ней, менялись чаще, чем соседи по палате. Одни из них были блестящими представителями своей профессии, другие — просто делали то, что должны, а некоторые были хуже осуждённых преступников, лечением которых они занимались. Чем больше Аннабель уступала, тем больше эти работники оскорбляли её. Поэтому она всегда придерживалась оборонительной позиции.

Единственное, что Аннабель поняла во время своего заключения, это то, что рассчитывать можно только на себя. Её жалобы на отвратительное обращение не были услышаны, потому что большинство из начальства верили, что она заслуживала того, что получила... если они вообще знали о её существовании.

— Аннабель, — произнёс с упреком Фитц-извращенец. — Здесь молчание непозволительно.

Ладно.

— Я чувствую себя на сто процентов излечившейся. Наверное, вы должны отпустить меня.

По крайней мере, с его лица исчезло веселье. Доктор раздражённо нахмурился.

— Тебе стоило лучше подумать, прежде чем так легкомысленно отвечать на мои вопросы. Это не помогает тебе справляться с твоими эмоциями или проблемами. Это не помогает никому из присутствующих справляться с эмоциями и проблемами.

— Ааа, тогда я очень похожа на вас. — Как будто его заботила помощь кому-то, кроме него самого.

Несколько пациентов усмехнулись. Парочка просто пускала пузырящиеся слюни изо ртов и размазывали их по плечам своей одежды.

Нахмурившееся лицо Фитца-извращенца превратилось в гримасу, и лишь присутствие остальных помогло ему не сорваться.

— Твой умный рот доставит тебе неприятностей.

"Никаких угроз. Я обещала. Всё это не имеет значения",— сказала Аннабель себе. Она жила в постоянном страхе скрипящих дверей, теней и звука шагов. Наркотиков, людей и... вещей. Она боялась саму себя. Что значило еще одно беспокойство? Хотя... в таком случае, эмоции сожгут её.

— Мне бы хотелось поговорить с вами о своём самочувствии, доктор Фитцгерберт, — произнёс мужчина рядом с ней.

Фитц-извращенец провёл языком по зубам, прежде чем переключить внимание на серийного поджигателя, который поджёг жилое здание вместе с находящимися внутри мужчинами, женщинами и детьми.

Пока группа обсуждала чувства и желания, а также способы их контроля, Аннабель изучала своё окружение. Комната была такой же унылой, как и её положение дел. Уродливые жёлтые пятна от водяных подтёков на панельном потолке, облезлые серые стены и потрёпанный коричневый ковёр на полу. Неудобные металлические стулья, на которых сидели пациенты, были здесь единственной мебелью. Фитц-извращенец, естественно, нежился на специальной подушке.

Между тем, у Аннабель были скованы за спиной руки. Учитывая количество седативных средств, которыми был накачан её организм, наличие наручников являлось излишним. Но, эй, четыре недели назад она ожесточённо сражалась с группой пациентов, а две недели назад — с одной из медсестёр, именно поэтому Аннабель считали, слишком опасной, чтобы оставлять свободной, и не имело значения, что она всего лишь защищалась.

Последние тринадцать дней её держали в карцере — тёмной комнате с мягкими стенами, где отсутствие всяких эмоций медленно сводило Аннабель с ума. Ей катастрофически не хватало общения, она была готова на любое взаимодействие... пока Фитц-извращенец не накачал её наркотиками и не устроил "фотосессию".

Этим утром он освободил её из заключения в одиночной камере под предлогом прогулки. Аннабель не была дурой. Она знала, что таким образом он надеялся подкупить её своим хорошим обращением.

"Если бы мама и отец могли видеть меня сейчас..."

Аннабель подавила внезапный, судорожный всхлип. Молодая, милая девушка, которую они любили, умерла, душа как-то ещё жила внутри неё, преследуя её. В худшие времена, она будет помнить вещи, которых не стоило помнить.

"Попробуй это, милая. Это будет самая вкусная вещь из тех, что ты пробовала!"

Мама Аннабель была ужасной поварихой. Шэки получала удовольствие, изменяя рецепт в попытке улучшить его.

"Ты это видела? Ещё один тачдаун команде Сунерс!"

Её отец был закоренелым футбольным фанатом. Он болел за команду О.У. из Оклахомы три сезона, и не думал прекращать.

Аннабель не могла позволить себе думать о них — о своих матери и отце, о том, какими замечательными они были... и... о, она не могла остановить то, что произошло... Образ матери занял центральное место в её голове. Аннабель видела ниспадающие иссиня-чёрные волосы, такие же, как у неё. Глаза насыщенного золотистого оттенка, который Аннабель хотела бы иметь. Кожа богатого цвета смеси меда и корицы без единого изъяна. Шэки Миллер — ранее Сэки Танака — родилась в Японии, но выросла в Джорджтауне, штат Колорадо.

Родители Шэки сошли с ума, когда она и белый-на-сколько-только-возможно Рик Миллер безнадёжно влюбились друг в друга и поженились. Он приехал домой на выходные из колледжа, встретил её и вернулся вновь, чтобы быть вместе с ней.

Аннабель и её младший брат стали истинными наследниками своих родителей. У них были мамины волосы, цвет кожи и овал лица, но ростом и худощавым телосложением они были в отца.

Хотя непонятно, чьи глаза унаследовала Аннабель: Шэки или Рика...

После того ужасного утра в гараже, после ареста Аннабель за убийство родителей, после признания её виновной, после вынесения пожизненного приговора и заточения в учреждении для душевнобольных преступников, она наконец нашла в себе мужество посмотреть на себя в зеркало. То, что Аннабель увидела, поразило её. Глаза прозрачные как зимний лёд Арктики, жуткие и стеклянные, почти синие, без намека на человечность. Хуже того, она могла видеть этими глазами вещи, которые никто не должен был видеть.

И боже, нет, нет, нет. Пока в кругу доверия каждый ныл о своей проблеме, из дальней стены помещения появились два существа, и остановились, чтобы определить своё местоположение. Сердце Аннабель заколотилось в груди. Она посмотрела на остальных пациентов, ожидая увидеть на их лицах выражения ужаса, но, казалось, больше никто не замечал визитёров.

Как такое могло быть? Одно существо обладало телом лошади и торсом человека. Вместо кожи оно было покрыто мерцающим серебром... металл? Его копыта были цвета ржавчины, возможно, тоже из какого-то металла, и смертельно острые.

Его спутник был ниже, с сутулыми плечами, острыми, торчащими рогами, и ногами, повёрнутыми в неправильную сторону. На нём была только набедренная повязка, а мускулистая грудь была покрыта шрамами и шерстью.

Запах тухлых яиц, настолько же знакомый, насколько и отвратительный, заполнил комнату. Аннабель прожгла насквозь первая волна паники и гнева, токсичным смесям которых она не могла позволить контролировать себя. Это лишило бы её концентрации и замедлило рефлексы — её единственное оружие.

А Аннабель нуждалась в оружии.

Существа, являвшиеся ей, были разных форм и размеров, всех цветов, обоих полов и, может даже какого-то среднего рода, но у всех была общая черта — они всегда приходили к ней.

Каждый доктор, который занимался лечением Аннабель, пытался убедить её, что существа — всего лишь плод её воображения, комплекс галлюцинаций. Несмотря на раны, которые существа оставляли после себя на её коже — раны, которые, как утверждали доктора, Аннабель наносила себе сама — порой она им верила. Однако Аннабель не прекращала бороться. Ничто не могло остановить её.

Светящиеся красным глаза, наконец, остановились на ней. Мужчины улыбнулись и обнажили острые клыки, с которых капала слюна.

— Моя, — произнёс тот, что похож на лошадь.

— Нет. Моя! — Заявил тот, что с рогами.

— Есть только один способ разобраться с этим. — Конеподобный облизнулся в предвкушении. — Забавный способ.

— Забавный, — согласился рогатый.

"Забавный"— кодовое слово для "выбить всё дерьмо из Аннабель".По крайней мере, они не попытаются её изнасиловать.

— Неужели вы не понимаете, мисс Миллер? — Однажды спросил один из докторов. — То, что эти существа не предпринимают попыток изнасиловать вас, доказывает, что они всего лишь галлюцинация. Ваш разум останавливает их от того, с чем вы не можете справиться.

Как будто она могла справиться с остальным.

— А как вы можете объяснить раны, которые остаются у меня после связи с существами?

  — Мы нашли инструменты, которые вы прячете в своей комнате: заточки, молоток, до сих пор не можем выяснить, как у вас они оказались, осколки стекла. Мне продолжать?

Да, но инструменты были для самозащиты, а не калечения себя.

— Кто будет первым? — Спросил конеподобный, вернув девушку из воспоминаний.

— Я.

— Нет, я.

Они продолжили спорить, но эта передышка длилась недолго. Она никогда не длилась долго. Адреналин переполнял тело Аннабель, заставляя её дрожать.

"Не беспокойтесь. Вы получите это".

Хотя другие пациенты не были в курсе того, что происходило вокруг, они все были очень чувствительны к переменам её настроения. Всхлипы и стоны зазвучали вокруг Аннабель. Мужчины и женщины, молодые и старые, начали ёрзать на своих стульях, желая убежать.

Охранники, караулившие единственный выход, напряглись, готовые поднять тревогу, но не уверенные в том, кто виноват.

А Фитц-извращенец знал. Он буравил Аннабель своим взглядом "короля всего мира".

— Ты выглядишь обеспокоенной, Аннабель. Почему ты не хочешь поделиться с нами тем, что тебя волнует, м? Ты сожалеешь о своём предыдущем срыве?

— Чтоб ты сдох, Фитц-извращенец — Она перевела взгляд на существ. Сейчас они представляли большую угрозу, чем доктор. — Придёт и твоя очередь.

Он втянул воздух.

— Ты не имеешь права говорить со мной подобным образом!

— Вы правы. Извините. Я имела в виду... чтоб ты сдох, доктор Фитц-извращенец!

"Безоружна не значит, беззащитна",— подумала Аннабель. Её ничто не связывало. Сегодня она докажет это тем существам и Фитцу-извращенцу.

— Дерзкая, — сказал коненоподобный с радостным кивком.

— Так жаль калечить такой экспонат, — хихикнул рогатый.

— Тем более, что только я буду её калечить!

Так начался очередной раунд их спора.

Краем глаза Аннабель увидела, как хороший доктор просит жестом одного из охранников подойти. Она знала, что парень зажмёт ей рот жёстким захватом, прижмёт её к своему животу, чтобы удержать на месте. Унижающее и двусмысленное положение оскорбляло и в тоже время пугало Аннабель из-за отсутствия возможности укусить, так что Фитц-извращенец мог вколоть ей ещё одно успокоительное.

Нужно действовать сейчас. Нельзя ждать. Не давая себе времени на раздумья, Аннабель подпрыгнула, прижимая колени к груди, скользнув связанными руками под задницу и через ноги. Занятия по гимнастике её не подвели. Теперь руки были впереди. Она развернулась, схватила и сложила стул, приспособив его под щит.

Идеальный момент. Охранник потянулся к ней.

Аннабель увернулась влево и ударила его своим щитом в живот. Он резко выдохнул, согнувшись пополам. Она увернулась ещё раз и стукнула его по голове, превратив в бессознательную кучу на полу.

Несколько пациентов закричали в ужасе, другие — приветствовали её действия аплодисментами. Их слюни так и продолжали течь. Фитц-извращенец бросился к двери, чтобы спрятаться за охранника, а также нажатием кнопки вызвать подмогу. Сигнализация взвизгнула, сея среди пациентов ещё больше паники и безумия.

Не желая оставаться в стороне, существа медленно, но верно, насмехаясь, двинулись в направлении Аннабель.

— О, что я сделаю с тобой, малышка.

— О, как ты будешь кричать!

Ближе... ещё ближе... почти в пределах досягаемости... уже в пределах досягаемости... Аннабель размахнулась. Промазала. Парочка рассмеялась, разделилась и они оба, одновременно, потянулись к ней.

Она использовала стул, чтобы отбить удар, но не смогла уследить за двумя противниками, в результате чего один из них успел поцарапать её плечо. Аннабель поморщилась, но проигнорировала боль, развернувшись, чтобы... ударить воздух.

Смех стал громче, существа нарезали круги вокруг неё, постоянно нападая.

"Я могу справиться с этим".

Когда конеподобный оказался перед ней, она ударила верхней частью стула под его подбородок, да так, что его зубы ударились друг об друга, а мозг, если он был, оказался в задней части черепа. В то же время, она ударила ногой в живот рогатого, который стоял позади неё. Оба существа отступили, и улыбка наконец-то исчезла с их физиономий.

— Это всё, на что вы способны, девочки? — Подстрекала их Аннабель. У неё было ещё две минуты, прежде чем вызванные охранники схватят её и повалят на пол, а Фитц-извращенец нападёт со своей иглой. Аннабель хотела покончить с этими созданиями до этого момента.

— Давай это выясним, — прошипел конеподобный. Он открыл рот и заревел, его ужасное дыхание каким-то образом преобразилось в сильный ветер, который отбросил парня-поджигателя на Аннабель.

Для всех остальных, это, наверное, выглядело так, словно парень прыгнул на неё по собственной воле, желая сдержать. Ещё один взмах стула и он летит сквозь тело конеподобного и приземляется на задницу, словно существо было всего лишь туманом. Для поджигателя так и было. Эти существа были материальными только по отношению к Аннабель и всему, что она держала.

Во время суматохи рогатый исчез из её поля зрения. Теперь ему удалось подкрасться к ней сзади и поцарапать когтями уже истекающее кровью плечо. Когда она обернулась, он повернулся вместе с ней, ещё раз оцарапав её когтями.

Боль... о, боль. На эту боль уже нельзя было не обращать внимание.

Перед глазами всё плыло. Аннабель услышала смех за спиной и знала, что рогатый был там, готовый вновь наносить удары когтями. Она бросилась вперёд и споткнулась.

Конеподобный схватил её за предплечья, спасая от падения. Затем отпустил, но... только для того, чтобы ударить в лицо. Ещё больше боли, но, когда он поднял руку для второго удара, Аннабель уже была готова. Она дернула стул вверх и ударила его по челюсти, затем повернулась так, чтобы он попал костяшками по сиденью стула, а не по её скуле. Существо издало вой.

Позади Аннабель раздались шаги. Она лягнула ногой, попадая в рогатого. Прежде чем опустить ногу, она повернулась, отвела лодыжку и дважды ударила его ногой в живот. Когда он рухнул, тяжело дыша, Аннабель нащупала перевёрнутый стул и прикончила его им, загнав металлический край в его трахею.

По кафелю растеклась чёрная кровь, которая пузырилась и пенилась. От неё поднимался пар, клубившийся в воздухе.

Осталась минута.

"Максимальные повреждения",— подумала Аннабель.

Конеподобный грубо позвал её, всё его тело сотрясалось от гнева. Тяжелыми шагами он приближался и набросился на Аннабель своими когтеобразными руками. Не когтями, только кулаками. "Время игр закончилось", — предположила она. Аннабель блокировала удар, пригнулась и отклонила спину назад, чтобы его мясистые молоты попадали только в стул. В это время, она ударила его помятым металлом, нанося несколько ударов.

— Почему вы пришли за мной? — Потребовала она. — Почему?

Блеск окровавленных клыков.

— Удовольствия ради. Зачем же ещё?

Аннабель всегда спрашивала и всегда получала один и тот же ответ. Не имело значения, что каждый раз её противники сменялись. Существа появлялись единожды, только единожды, и после хаоса, неразберихи, они исчезали навсегда. Если оставались в живых.

Аннабель плакала после своего первого убийства... и после второго, и после третьего... несмотря на тот факт, что те существа только и желали, что причинить ей боль. Просто было что-то страшное в лишении жизни, не важно, что было причиной этого. Слышать последний хриплый вздох... наблюдать, как свет угасает в чьих-то глазах... и знать, что ты ответственен за это. Она всегда думала о своих родителях. Где-то на жизненном пути её сердце ожесточилось, и она перестала плакать.

Наконец-то прибыло подкрепление. Три каменных тела врезались в Аннабель сзади и повалили на пол. Упав, она сильно ударилась, разбивая уже раненую щёку о кафель. Она почувствовала, как боль пронзила её острым копьем, когда рот наполнился вкусом старых монеток. Большинство из тех слишком-ярких-звезд мерцали сквозь её видение, разъедая предметы, которые росли... росли... ослепляя её.

Эта слепота повергла Аннабель в панику, напоминая ей о том ужасном, роковом утре, которое было так давно.

— Отпустите меня! Я серьёзно!

Жёсткие колени впились в её окровавленные плечи, спину и ноги, а грубые пальцы крепко сжали.

— Успокойся.

— Я сказала, отпустите меня!

Конеподобный, должно быть, убежал, потому что запах гнили внезапно сменился запахом бекона и лосьона после бритья. Тёплое дыхание ласкало её щеку. Она не позволит себе съёжиться от страха, не позволит себе показать отвращение к доктору, который теперь нависал над ней.

— Достаточно, Аннабель, — оскорбительным тоном произнёс Фитц-извращенец.

— Никогда не будет достаточно, — ответила она, заставляя себя успокоиться. Глубокий вдох, глубокий выдох. Чем больше эмоций она покажет, тем больше успокоительного он введёт.

— Тсс, тсс. Тебе следовало сыграть красиво. Я мог помочь тебе. А теперь спи, — сказал он вполголоса.

— Ты не посмеешь... — Челюсть Аннабель безвольно отвисла спустя секунду, после ожидаемого укола в шею. В одно мгновение по её венам пробежалась белая молния, распространяясь со скоростью кометы.

Хотя она и презирала это чувство беспомощности, и знала, что Фитц-извращенец позднее посетит её, хотя и боролась из последних сил, но Аннабель все же погрузилась в ожидающую её тьму.

Глава 2

  — Посмотри на меня, Захариил! Смотри, как высоко я взлетел!

  — У тебя хорошо получается, Эдриниэл. Я горжусь тобой.

  — Как думаешь, смогу я сделать сальто, не упав на землю?

  — Конечно. Ты всё можешь.

  По небу прокатился мелодичный, словно звон колокольчиков, смех.

  — Но я уже трижды упал.

  — А это значит, что теперь ты знаешь, чего не стоит делать.

— Господин? Ваше великое и могущественное величество? Вы меня слушаете?

Мужской голос вернул Захариила из прошлого — единственного светлого пятна во всей его тёмной жизни. Он посмотрел на Тэйна — самопровозглашённого заместителя командующего его армии ангелов. К счастью, он не вступал с ним в дисскусии, несмотря на их неприязненные отношения. Дело в том, что Тэйн был лучшим представителем армии Захариила, к тому же, он мало болтал.

Каждый ангел в армии мнил себя, чуть ли не Божеством, испытывая тем самым терпение Захариила; каждый нарушил такое количество правил, пренебрёг таким количеством законов, что просто удивительно, как они до сих пор сохранили статус ангелов. Ещё одним чудом являлось то, что Захариил до сих пор терпел это.

Он прочистил горло.

— Да, я тебя слушаю. — Теперь слушаю.

— Приношу свои глубочайшие извинения, если я вас утомил, — дерзко ответил Тэйн.

— Извинения принимаются.

Ангел стиснул зубы, когда понял, что Захариила его дерзость ничуть не тронула.

— Я спросил, готовы ли мы к атаке?

— Ещё нет.

Тэйн парил рядом с Захариилом. Их большие крылья были расправлены, но не касались друг друга. Никому из них не нравилось, когда к ним прикасались. Безусловно, Тэйн делал исключение для женщин, с которыми спал, но Захариилу претило даже это.

— Я готов драться, ваше величество. Мы все готовы.

— Я уже просил не называть меня так. Что касается твоего вопроса, тебе следует ждать, как и было условлено. Всем вам.

Не подчинившийся будет наказан — закон, суть которого была прекрасно известна самому Захариилу.

Это началось несколько месяцев назад, когда его вызвали в Храм Божества. Этой привилегии были удостоены немногие ангелы. Во время этого визита снежинки сыпались с крыльев Захариила, что говорило о том, что Божество недовольно им. А слова Божества, произнесённые тихим тоном, были столь же холодны, как и снег.

Очевидно, "сдержанность в эмоциях" Захариила стала причиной его пренебрежительного отношения к последствиям сражений с демонами. Он стремился уничтожить демона, пренебрегая невинными человеческими жертвами, что было "недопустимо" для ангела. Такие методы Божество осуждало.

Захариил извинился, хотя и не испытывал сожалений за свои действия. Единственное, что его злило, это назначенное ему наказание. По правде говоря, он не понимал, чего ради нянчиться с этими людишками, наставлять их на путь истинный. Ведь они слабы, нерешительны, вечно требуют чего-то взамен за свою любовь.

Любовь. Захариил презрительно усмехнулся. Как будто простые смертные что-то знали о бескорыстной и животворящей любви. Даже Захариил не знал. Эндриниэл знал... но Захариил больше не думал о нём.

Божество сказало, что его извинения ничего не значили. Вообще-то, меньше всего его Бог мог видеть грязное болото в его груди, там, где должно было биться трепещущее от чувств сердце... но не билось.

— Я буду вынужден забрать у тебя крылья, лишить бессмертия и спустить на Землю, где ты не сможешь увидеть демонов, живущих в людских душах. Если ты не будешь их видеть, ты не сможешь сразиться с ними так, как обычно это делаешь. А если ты не сможешь сразиться с ними, то не сможешь убить и людей, в которых они заключены. Неужели ты этого добиваешься, Захариил? Жить среди падших и оплакивать жизнь, что ты когда-то имел?

Нет, он не хотел ничего подобного. Захариил жил, чтобы убивать демонов. Он лучше умрёт, чем потеряет возможность видеть их и сражаться с ними. Поэтому он вновь раскаялся в своих поступках.

— Ты уже много раз просил прощения у Высокого Небесного Совета, Захариил, но это не изменило твоих поступков. Даже мои доверенные советники долгое время советовали мне снисходительно относиться к тебе. После всех перенесённых тобой страданий, они искренне надеялись, что тебе удастся найти собственный путь. Но ты поступал так снова и снова, и Совет был вынужден признать, что больше не может закрывать на это глаза. Мне пришлось вмешаться как представителю высшей власти. Твои поступки меня удручают.

В этот момент Захариил понял, что разговоры окончены, и его ждёт только наказание. И оказался прав.

— Слова, так легко тобой произнесённые, как оказалось, ничего не стоили, — продолжило Божество. — Ты не подкрепил их действием. Теперь ты почувствуешь на себе физическое выражение моей скорби, так ты этого никогда не забудешь.

— Как вам будет угодно, — ответил Захариил.

— Но помни, Захариил... если ты ослушаешься меня, тебя ждёт ещё большее наказание.

Он поблагодарил Божество за возможность стать лучше. И считался с этим... до следующего сражения. Захариил безжалостно уничтожил огромное количество людей за то, что они убили Ивар, одного из Божественной Элитной Семёрки. Воина, который имел неимоверные способности и силы.

Тот факт, что Захариил пытался отомстить, не имел никакого значения, и более того, играл не в его пользу. Всевышний должен был решить, как разрешить эту ситуацию, и поскольку он был Высшим Судьёй, его слово было законом, а Захариилу пришлось смириться.

На следующий день Божество снова вызвало его.

Захариил надеялся, что, невзирая на всё, что он совершил, его выберут в состав Элиты. Вместо этого он узнал, что его ждёт другое наказание. И оно, безусловно, вписывается в определение "худшее".

Захариилу предстояло в течение года возглавлять армию таких же ангелов, как и он сам. Тех, под чьим командованием никто не хотел быть. Мятежные, беспокойные, истерзанные. Он должен был привить им уважение к неприкосновенности человеческой жизни, демонстрируя это собственным примером. И нести ответственность, безоговорочную ответственность, за то, что творят его воины.

Если кто-нибудь из его ангелов убьёт человека, Захариил получит удары плети.

Он уже получил восемь ударов.

В конце года, если добрые дела Захариила перевесят плохие, ему и всем его ангелам будет разрешено остаться на небесах. Если перевесит плохие — он и все его ангелы потеряют крылья и своё место в небесной обители.

Захариил понимал, что Божество таким образом "избавлялось от хлама". Это позволяло ему оградить небеса от множества неприятностей, и никто из советников не посчитает его жестоким или несправедливым, ведь он дал им целый год, чтобы исправиться.

В результате на Захариила и его людей скинули самую грязную работу, не соответствующую ни их способностям, ни их уровню. Как правило, им поручали освобождать души людей от осаждающих их демонов. Помогать тем, с кем дурно обращались или вести небольшие сражения.

Сегодня вечером армии Захариила выдали девятнадцатое по счету задание — третье по счету сражение, каждое из которых ранее оканчивалось хуже, чем предыдущее. И вне зависимости от того, чем бы он не угрожал ангелам, они упорно игнорировали его приказы. Пропускали их мимо ушей, были неимоверно упрямы, словно открыто смеялись ему в лицо.

Захариил не понимал своих ангелов, ведь этот год был и их последней возможностью. Им тоже было что терять. Разве они не должны поддержать его?

— Сейчас? — переспросил Тэйн, в его голосе звучало нетерпение. Его горло было множество раз перерезано, исполосовано вдоль и поперек, так что шрамы стали чем-то вроде украшений.

— Не время. Я обдумываю.

— Если вы не прикажете нам вскоре броситься в бой...

Они всё равно будут действовать.

— И их не страшит мой гнев? — Прорычал Захариил.

Он всматривался сверху вниз на учреждение для сумасшедших преступников округа Моффет, затерявшегося где-то в горах Колорадо. Здание казалось огромным, высоким, окруженным забором с колючей проволокой, находившейся под напряжением, его неустанно патрулировали охранники. Яркий свет галогенных ламп освещал каждый сантиметр, не позволяя даже тени спрятаться.

Но не взирая на всю эту игру света охранники не видели бесчисленное множество демонов, кишащих вдоль поверхности стены, отчаянно желающих пробраться внутрь.

Как и охранники, демоны не видели нависшую над ними угрозу. Двадцать ангелов под командованием Захариила были скрыты от чьих-либо глаз. Их обычно белые, слегка подёрнутые золотом крылья, теперь отливали ониксом — цветом небес. Хватило лишь мысли и всё изменилось. Их ангельская одежда была заменена на тёмные рубашки и штаны, прекрасно облегающие их тела. Они были готовы к бою.

— Для чего демонам штурмовать это место? — Удивился Захариил. И они поступают так на протяжении нескольких лет, наверное, и другие армии посылали сюда, но те не добились никакого успеха. Как только была уничтожена одна когорта демонов на смену им тут же приходили другие.

Было только две причины, почему другие армии не хотели узнать правду. Первая — никто из них не стремился помочь людям в здании; и вторая — их задание завершалось, как только оканчивалась битва. Как бы там ни было, Захариил не собирался совершать ту же самую ошибку. Просто не мог.

Золотые кудри обрамляли невинное лицо, скорее больше дьявольски соблазнительное, нежели святое. Тэйн перевел на Захариила раздражённый взгляд своих сапфировых глаз. Как рассказывали Захариилу, резкий контраст между его невинностью и чувственностью был способен загипнотизировать. Земные и бессмертные женщины кидались в объятия Тэйну — те, что способны были удовлетворить его сексуальные желания, могли увидеть его истинное лицо. Главным образом, его желания находились на краю дозволенного и граничили... с опасностью.

Большинство ангелов, вне зависимости от того, являлись они воинами или вестниками радости были абсолютно равнодушны к плотским страстям, так же, как и Захариил. Но, ни один из них не был пленён и не подвергался зверским пыткам, как Тэйн.

Захариил понимал, что если твоя жизнь состоит из постоянных сражений, а ты сам познал истинную боль, то любой начнёт искать удовольствия в чём угодно, чтобы отвлечься.

Примерно одинаковые по силе и хитрости Ксерксес, Бьорн и Тэйн были пленены, их пытали. Эта троица была неразлучной, боль и ужас сражений объединяли их. Изменили их. Да, и это тоже. Иначе они никогда бы не оказались в его армии.

— Одно зло притягивает другое, стремясь разрушить что-то воистину стоящее, — сказал Тэйн, сменяя мудростью свою прежнюю непочтительность. — Может, кто-то внутри вызвал их.

Если это действительно так, то сражение придётся отложить. Вызывать демонов было строжайше запрещено, это преступление каралось смертью. Смерть в данном случае настигнет его в любом случае, но Захариил не знал, как отреагирует Божество на такое убийство.

"Люди...— подумал он, покачав головой. — Вечный источник проблем. Они и понятия не имели о тёмной силе, с которой играли. Возможно, сначала это похоже на захватывающее приключение, но в конце концов эта сила их уничтожит".

— Ни один из демонов не проник в здание, — произнёс Захариил. — Мне интересно, почему.

Тэйн склонил голову набок, внимательно изучая демонов.

— Я не замечал этого прежде, но теперь вижу, что вы правы. Повелитель.

Ответа не последовало.

— Поймайте одного из демонов, и тащите его в моё облако для допроса.

— С удовольствием, — откликнулся Тэйн. Он и, правда, получал наслаждение, мучая демонов. — Что-нибудь ещё, наш господин?

Нет. Никакой реакции.

— Да. По моему сигналу, начинайте атаку, но я хочу, чтобы Бьорн притащил самого мерзкого демона, которого только сыщет на крыше. Быстро. — Захариил должен подчинить себе умы этих недисциплинированных солдат, как и остальные командиры, но он не собирался сближаться с ними.

На лице Тэйна расцвела довольная улыбка, обнажившая ряд ровных белых зубов.

— Считайте, уже сделано.

И прежде, чем Тэйн успел исчезнуть, Захариил добавил:

— Надеюсь, мне не следует напоминать, что никто из людей не должен пострадать во время сражения. Воздержись от убийства демонов, если это поможет сохранить человеческую жизнь. И остальным передай.

Поначалу Захариил не особо возражал, что его воины уничтожали смертных, чтобы добраться до демона. После того, как он трижды был подвергнут наказанию ударами плетью, его перестало это устраивать.

Тишина. Секунда, две...

— Да, повелитель.

И Тэйн улетел, порывисто рассекая воздух, чтобы передать слова Захариила остальным ангелам, кружившим вокруг здания.

И уже через минуту в руках ангелов вспыхнули огненные мечи, пламя которых было куда пронзительнее и чище всего, что только может встретиться в аду. Блики света заиграли на их мужественных лицах, и этот огонь превращался в дугу, направленную вниз, сопровождаемую криками боли и последними вздохами. Всё повторялось снова. Обезглавленные чешуйчатые скрюченные тела дождем сыпались со стен.

Ангелы слишком нетерпеливые, чтобы ждать сигнала Захариила. С этим он разберётся позже.

Как бы ему ни хотелось сейчас уничтожать демонов бок о бок со своими воинами, но он продолжал ждать в надежде на более серьёзную добычу этой ночью. Вскоре путь был абсолютно свободен, и Захариил скользнул вниз, изящно приземлившись на плоскую крышу и свернув крылья.

— Мерзкий демон, как заказывал величайший король, — произнёс подле него знакомый голос. — Выполнил, как можно быстрее.

Огромное животное рухнуло к ногам Захариила. Яд сочился каплями с его когтей, плечи украшали огромные рога, а ноги были покрыты густой шерстью.

Небольшая проблемка — у демона не было головы.

— Этот демон мёртв, — произнёс Захариил.

После короткой заминки Бьорн ответил:

— Тэйн дословно передал ваш приказ. Следовало бы чётче отдавать распоряжения.

— И, правда. — Захариил должен был это предусмотреть.

Бьорн, паривший рядом со зданием, произнёс:

— Мне принести вам другого, или вы намерены как следует отчитать меня за собственный промах, ваше величество? — Его слова отдавали сарказмом.

Бьорн был брутальным мужчиной с загорелой кожей, отливающей золотом, и радужным цветом глаз, которые переливались всеми оттенками радуги, создавая потрясающий контраст.

Вскоре после того, как вырвавшись из грязных лап демонов, он переродился и вернулся на небеса, где никто не мог скрыться от его гнева. Высокий Небесный Совет признал Бьорна неуравновешенным и непригодным к службе. Падение было слишком мягким наказанием для него, сказали они, поскольку он и так был приговорен к смерти — Бьорн лишился духа, силы, которая питала его жизнь, воплощения его эмоций и физического тела.

Тэйн и Ксерксес выступили с просьбой вернуть воина, пообещав взамен, что готовы сами нести ответственность, если возникнут какие-то проблемы. И поклялись, что тоже подвергнут себя истиной смерти, не в силах оставаться друг без друга.

Совет нехотя согласился, учитывая возрастающее число демонов и потребность в воинах подобной квалификации. Однако Захариил сомневался, что им придётся выполнить когда-нибудь свою угрозу.

— Я не намерен читать нотации, — ответил Захариил, чем вызвал немалое удивление Бьорна.

Пристальный взгляд Захариила наткнулся на серпа-демона, пытавшегося сбежать в суматохе. Серпы имели голову и туловище человека, но извивались подобно змеям, и обладали характером и человека, и змеи.

Захариил склонился над демоном, ухватил его за огромный извивающийся хвост и дёрнул. Серп обнажил клыки, поднял руки, всем своим видом показывая, что никто не смеет останавливать его. Захариил сжал сильнее, постепенно добравшись до его плеч, другой рукой он схватил демона за горло и сжал.

Тёмно-красные глаза распахнулись от испуга, когда демон заметил кольцо на пальце ангела.

— Не Захариил, только не Захариил! Я пропал, пропал, мне конеццссс.

Ну, наконец-то, хоть кто-то признаёт его силу и власть.

— Этот подойдет, — сказал он Бьорну, — можешь возвращаться к своим обязанностям.

Ангел в недоумении склонил голову в знак почтения и вернулся к сражению.

— Отпусти, пожалуйсссста.

Возможно, демоны и не могли по какой-то причине войти в здание, но Захариилу это не составило труда. Он отдал команду своему телу, и уже через минуту они вместе с серпом оказались по ту сторону стены. Ещё через несколько секунд Захариил стоял на нижнем этаже.

Забыв о том, что его держат, серп блаженно вздохнул и потянулся к потолку.

— Время немного поразвлечься...

Захариил приложил серпа об гладко отполированный пол. Охранники по-прежнему патрулировали периметр, какие-то женщины накрывали на стол, но никто из них так и не заметил их появления.

Серп начал карабкаться по стене и вскоре исчез из виду под потолком. Захариилу не составило труда переместиться вслед за ним. Вскоре серп остановился на четырнадцатом этаже и нырнул в комнату.

Внутри были мягкие стены, никаких окон, единственное отверстие в потолке обеспечивало поступление кислорода. Комната была абсолютно пустой, за исключением единственного предмета мебели. Больничная каталка с прикованной к ней женщиной.

Каждый мускул в теле Захариила напрягся, прошлое угрожало снова поглотить его.

"Убей меня, Захариил. Тебе придётся меня убить. Пожалуйста".

Казалось, он давно оставил свои воспоминания в прошлом. Воздвигнутый барьер охранял его разум, он был ему сейчас отчаянно необходим. Захариил пытался очистить свой разум и жить только настоящим.

Сначала показалось, что женщина спит, но тут он заметил, что её голова повернута и внимание, по-видимому, было приковано к демону, которого она не должна была видеть. Ужас, гнев и страх отразились на её лице.

Могла ли она, простая смертная, каким-то образом почувствовать серпа?

Захариил рассматривал её. На ней была тонкая хлопчатобумажная грязная и разодранная сорочка. Длинные черные локоны разметались вокруг изящного лица. Под глазами залегли тёмные круги, щеки запали, не говоря уже о том, как жутко поцарапано было её лицо. Губы казались алыми и были разбиты. В её холодных голубых глазах отражалось столько боли, сколько не под силу вынести ни одному человеку.

"Нет, эти глаза не принадлежат смертной", — понял Захариил. "Они принадлежали избраннице демонов".

Где-то существовал могущественный демон, самый опасный из всех демонов ада, считавший эту девушку своей исключительной собственностью. Он желал владеть ею, мучить и терзать, обладать всеми возможными способами. Демон отравил ее взгляд, отметил, позволяя ей видеть потусторонний мир, сосуществующий рядом со смертными. Его мир. Этим она привлекла внимание и других демонов.

Скорее всего, она согласилась по доброй воле, поскольку людей к этому нельзя принудить. Обольстить — да, обмануть — безусловно. Позволить взамен копаться в тёмной магии — вполне возможно. Но принудить к этому нельзя.

Неужели могущественный лорд устал от неё? Поэтому она здесь без него? "Нет,— секунду спустя решил Захариил, — демон никогда не устаёт от выбранного им человека".Он слонялся где-то поблизости, планируя горькую кровавую расправу, или же человеку удалось вынудить его оставить себя.

Так почему бы ему просто не расправиться с ней и скрыть следы своего преступления? Союзы людей и демонов запрещены законом и караются смертью... демона и человека. Не то, чтобы Захариилу и его людям необходимо было их убивать. Этого не было в сегодняшних планах. И вроде как, пока никто не оступался.

— Держись от меня подальше, — произнесла она, вырывая Захариила из его мыслей. Её голос был хриплым: то ли из-за наркотиков, то ли из-за переутомления. Или же это был её естественный голос? — Я слишком страшный враг.

Для той, что согласилась связать свою жизнь с демоном, она не выглядела удовлетворенной. Захариил был готов держать пари, что эту женщину обманули или обольстили, и она теперь горько сожалела об этом.

Люди редко извлекают жизненные уроки до тех пор, пока не станет слишком поздно, но, кажется, это был не тот случай.

— Если ты посмеешь приблизиться ко мне, я заставлю тебя страдать. — В ней явно проглядывались японские корни, но акцент в голосе не ощущался. Странный и немного экзотичный голос, возможно, звучал так из-за недостатка воздуха. Мягкий и ритмичный, создающий бесподобный контраст с её решительными чертами лица.

— Заставь меня страдать, женщина. Пожалуйссста... — Виляя ужасным хвостом, серп скользил вокруг её кровати с высунутым раздвоенным языком. — Это как рассс то, что я так люблю... перед тем, как перекусссить.

Тварь желала её, не то, чтобы она сильно его привлекала, просто у существ подземелья было так заведено — обманывать своих собратьев. Возможность прихвастнуть ценилась на вес золота, как лишняя возможность продемонстрировать окружающим собственное превосходство. К тому же, твари ощущали трепет от того, что они губят того, кто находился под защитой небес.

Женщина напряглась, но ответила:

— Только посмей меня тронуть хоть один раз, и я высвобожусь из этих пут и оторву твою мерзкую голову. Тебе известно, что я прежде делала это. Может быть с кем-нибудь из твоих приятелей, а?

Интересный ответ. Похоже, тут что-то серьёзнее, чем просто сожаление.

Храбрый ответ вызвал у твари новую тираду:

— Ты лжёшь, ты лжёшь, ты восхищаешь меня, как же восссхитительно ты лжёшь.

— Я серьёзна! Если ты полагаешь, что такой пустяк, как наручники способен остановить меня, то ты ещё более безмозглая тварь, чем я предполагала. И, если для тебя это новость, полагаю, что ты совсем лишен разума.

Она осматривалась вокруг себя, словно ища кого-то, кто поможет ей. Даже если женщина могла видеть серпа, то заметить Захариила она не способна. Если он не хотел, чтобы его присутствие ощущалось, никто бы не мог ощутить его: ни демон, ни супруга демона, ни даже другие ангелы.

Заинтригованный тем, как она отреагирует на его появление, Захариил материализовался в своей естественной форме, вынимая из воздуха огненный меч. Не сводя глаз с женщины, он обезглавил демона, тем самым лишив его жизни. Убийство было его работой. Он погасил пламя.

— Что... Как... — Кристально ясные глаза уставились на него в изумлении. - Я-я сплю? Наркотики... это глюки. А может и сон. Да, наверное, так.

— Нет, ты не спишь.

— Уверен? Ты напоминаешь мне принца, которого я однажды... а, не важно.

Которого она однажды... что?

— Я реален.

— Тогда к-кто ты? Что ты? Как ты сюда попал?

Не взирая на её растерянность, создавалось впечатление, что она знала, что он не похож на существо, которое он только что уничтожил. Демоны всеми способами стремились вызвать страх. Ангелы с тем же успехом посылали благодать. Во всяком случае, стремились к этому.

— Что ты такое? — Повторила женщина вопрос. — Ты здесь, чтобы убить меня?

"Убей меня, Захариил. Тебе придётся это сделать. Пожалуйста. Я больше не могу так жить. Это слишком, слишком тяжело. Пожалуйста!"

Прошлое вновь угрожало поглотить его. И Захариил снова очистил собственный разум. Несмотря на то, что он не обязан был ей что-то объяснять, не обращая внимания на то, что она была супругой демона, и ей вряд ли можно было доверять, Захариил ответил:

— Я не собираюсь убивать тебя. Я — ангел.

Как и у прочих божественных существ, голос Захариила нёс истину. Для её рода было обычным явлением усомниться в его словах. Но у этой женщины не было повода не доверять ему.

Быстро моргнув, она произнесла:

— Ангел. Как ангел с небес, защитник добра и правды?

Возможно, она всё-таки сомневалась. Её тон прозвучал насмешливо. Захариила это не задело, к тому же эта женщина не питала к нему той ненависти, что испытывала к демону. Как супруге могущественного демона ей следовало прежде всего презирать Захариила, но она не сделала этого... Она, определенно, оказалась обманута.

— Ну и?

— Да, с небес, хотя я, скорее, несколько отличаюсь от твоего представления об ангелах.

Захариил расправил крылья. Снежинки продолжали медленно падать с них. По всей белоснежной длине их покрывало слегка мерцающее золото. Он нахмурился, заметив, что золота стало больше, чем прежде.

За прошедшие тысячелетия его перья никогда прежде не меняли своей окраски, и подобные изменения говорили о возможном повышении статуса. В ближайшем окружении Божества присутствуют семь ангелов — Элита, чьи крылья имеют золотой окрас. Вестники радости имели белоснежные крылья. Воины, такие как Захариил, обладали белыми крыльями с небольшими прожилками золота. Но то, что он сейчас видел, нельзя было назвать просто золотыми прожилками.

Должно быть еще какое-то объяснение, иначе, почему же Божество ничего не сказало ему о предстоящем повышении. И вряд ли его кандидатура вообще могла рассматриваться, хоть он и сражался так преданно, чтобы добиться этого.

— Ангелы бывают разные? — Поинтересовалась она, внимательно глядя на него. — Не бери в голову. Это не так уж и важно. Ты довольно милый на вид мужчина, я не имею в виду ничего такого.

— Нет, я вовсе не милый, — Людям свойственно изображать ангелов мягкими и пушистыми существами, излучающими свет, окружёнными цветущими розами и радугой, сияющей в небесах. Может, подобные ангелы и попадались, но далеко не все были таковыми.

— Чем я могу ещё быть вам полезна, мистер Неприветливость?

Ему не следовало давать волю собственному любопытству, не стоило затевать эту дискуссию.

Надо покончить с этим.

— Довольно, смертная. Ты и так создала проблем больше, чем способна вынести. Вряд ли ты способна осознать происходящее.

— Что ты об этом вообще можешь знать? — Воскликнула она, усмехаясь, но в её смехе чувствовалась горечь. Она облизнула губы розовым язычком. — Доктора оказались правы. У меня галлюцинации. Только в моем мозгу ангел мог бы так дурно отзываться обо мне.

— Я вовсе не имел ввиду ничего дурного. И это не галлюцинация.

— Значит, во всём виноваты транквилизаторы, — настаивала она.

— Не в них дело.

— Но... ты не можешь быть ангелом. Сюда является только зло.

— Опять неверно. — По крайней мере, не сегодня.

— Я... я... Ладно, попытаюсь смириться с этим. Я имею в виду, почему бы нет. Давай представим, что ты и, правда, реальный...

— Я реальный.

— ...и ты один из тех хороших парней, потому что не собираешься убить меня здесь и сейчас. Ты здесь... чтобы освободить меня?

Она так нерешительно задала вопрос, что по тону голоса, Захариил понял, что она даже не смела, надеяться на его помощь. Каждой частицей своего существа она жаждала свободы.

Возможно, кого-то ещё и тронуло бы её бедственное положение, но не Захариила. Он видел страдание во всех его проявлениях, причинял страдания всеми возможными способами. Видел, как умирают его друзья бессмертные, которые, казалось, должны жить вечно.

Видел, как умирал его брат-близнец.

Эдриниэл, брат-близнец, его единственное сокровище, останки которого теперь покоились в урне на его ночном столике. Он был копией Захариила: те же тёмные волосы и зелёные глаза, те же черты лица, такое же сильное тело. Но чувствовали они по-разному. Хотя он был моложе всего на несколько минут, Эдриниэл казался моложе его на несколько лет. Такой невинный, нежный, заботливый и всеми любимый.

— Я не могу выносить, как люди плачут, Захариил. Мы должны помочь им. Каким-нибудь образом, хоть как-то.

  — Это не должно нас заботить, брат. Мы воины, а не вестники радости.

  — Почему мы не можем быть и теми, и другими?

Захариил сжал ладони в кулаки. "Ты должен перестать думать о нём. Мысли о том, что произошло, не изменят прошлого. Что было, то было. Красивое и уродливое. Чудесное и ужасное".

Он вновь задумался об этой женщине и её положение... но решил не отвечать на её вопрос.

— Ты знаешь имя демона, который отметил тебя?

В её глазах отразилось разочарование, смешанное с горьким осознанием правды.

— Наверное, ты и впрямь настоящий, — произнесла она. — Я принадлежу тёмной стороне, и не в силах вызвать подобного тебе.

— Ты, наверное, собиралась сказать "не имею права".

— Нет, не собиралась. Я имела в виду то, что сказала.

Она поистине была отважным маленьким человеком.

— Мне повторить свой вопрос? — Уточнил Захариил на тот случай, если она его не расслышала.

— Нет. Я помню. Ты спрашивал о том, знаю ли я имя... — Её глаза распахнулись, и разочарование в них сменилось потрясением. — Демон, — прошептала она, и это открытие, казалось, поразило её ещё больше, чем когда он рассказывал о своей небесной сути. — Демон, в смысле исчадие ада?

— Да.

— Мерзкое существо, смыслом жизни которого является разрушение человеческой жизни?

— Да.

— Отвратительное существо без проблесков света в душе, являющееся порождением тьмы и зла?

— Именно.

— Мне следовало догадаться, — вздохнула она. — Демоны. Всё это время я сражалась с демонами, не понимая этого. — Теперь она почувствовала облегчение. — Я не безумна, и мы не единственные существа в этом мире. Я говорила об этом, но только двое поверили мне, да и те были шизофрениками: двинутый иностранец и его невидимый друг!

— Смертная, ответь мне.

— Я говорила им, — продолжила она, не обращая на него внимания, — только я не знала, что сражалась с демонами. Мне стоило догадаться, но я увязла в вампирах и мифологических монстрах, потом были галлюцинации, так что я...

— Смертная! — "Не повышай на неё голос. Вряд ли сумеешь потом объяснить Божеству, что вовсе не собирался её пугать".

Она покачала головой, все ещё роясь в собственных мыслях, с тем же упорством, с которым Захариил пытался обратить её внимание на себя. К её чести, она вовсе не испугалась его.

— Я не могу ответить, потому что понятия не имею, о чём ты говоришь. Меня отметил демон? Как? Зачем?

Смятение. Захариил знал, что это правда, потому что, когда ему врали, он чувствовал горький привкус на языке. А сейчас он не испытывал ничего, кроме... её сладостного аромата? Слабый намёк на аромат роз и бергамота исходил от кожи этой женщины — гладкой, цвета бронзы, разбавленной взбитыми сливками.

То, что он заметил столь незначительную деталь, несколько раздражало его.

— Ты не помнишь, как соединилась с демоном, каким способом? Добровольно или он заставил тебя? — Спросил Захариил.

— Никогда! — В знак протеста она снова распахнула глаза с пушистыми ресницами и уставилась на него. — И теперь моя очередь спрашивать: ты собираешься меня освободить или нет?

Если ей хватало сил задать вопрос, когда она догадывалась о правде, значит, она выдержит и ответ.

— Нет, не собираюсь.

Но Захариил собирался остаться, чтобы разгадать тайну того, почему её отметили. Когда это произошло? Кто это сделал? Каким образом обманул?

Детали не имеют значения. Имеет значение результат.

В её голосе вновь зазвучала горечь.

— Конечно же. С чего бы мне на это надеяться?

Заскрипели петли, и железная дверь внезапно распахнулась. Захариил скрыл себя от любопытных глаз. Женщина напряглась. Появился охранник с дубинкой, пропуская в комнату мужчину с папкой в руке. Он был среднего роста, изрядно полысевший, с выражением ложного сочувствия на лице. Поверх его хилой фигуры болтался белый больничный халат, забрызганный засохшими пятнами крови.

— Она ожесточённо сопротивляется, — заметил мужчина, — но поскольку она прикована, полагаю, что ей не удастся навредить мне. Не обращайте внимания на её крики. К тому же сеанс терапии займёт какое-то время, так что можете идти и не возвращайтесь, пока я не позову вас.

Охранник бросил на женщину сочувствующий взгляд, но всё-таки кивнул.

— Как скажете, доктор. — Затем он закрыл дверь, запирая прибывшего внутри.

Захариил заставлял себя уйти. Даже вестники радости, наиболее тесно контактирующие с людьми, не имели права вмешиваться в добровольные решения человека. К тому же, он частично узнал то, что его интересовало: демоны жаждали девчонку, в надежде поиздеваться над тем, что принадлежало другому представителю их вида.

Она же могла обрести свободу лишь в смерти.

Да, ему действительно следовало уйти, но всё же Захариил задержался. От женщины исходили волны страха, смешанные с отвращением, создавая... Да, нет конечно. Но отрицать было глупо. Захариил ощущал, как слабая трещина появилась во льду его заиндевелой груди. Из неё сочилось чувство... вины?

Он не понимал. Почему здесь? Почему сейчас?

Почему она?

Ответ не заставил себя ждать. Несмотря на то, что Захариил пытался отказаться от него, это оказалось бесполезным. Она напомнила ему о Эдриниэле. Не поведением, — женщина была подобно пламени, — но обстоятельствами.

Эдриниэл умер, будучи привязанным к кровати.

Не важно. Захариилу следовало незамедлительно уйти. Эмоции — это пустая трата времени. Он оплакивала своего брата на протяжении веков, кричал, бушевал, жаждал смерти, но ничего из этого не избавило его ни от чувства собственной вины, ни от покрывшего его позора. И только отказавшись от эмоций, он испытал какое-то облегчение.

А сейчас...

Теперь холодные снежинки, сыплющиеся с его крыльев, казались ему благословением, напоминая, что он командующий. У него есть обязанности защищать небесный свод; его цель — победа над демонами без причинения ущерба людям. Женщина тут была абсолютно не при чём.

— Ты такой предсказуемый, Фитц-извращенец, — усмехнулась она. — Я знала, что ты явишься за мной.

— Как будто я могу держаться подальше от моей маленькой милой гейши. В конце концов, нам нужно обсудить твоё сегодняшнее поведение. — В глазах доктора, когда он осматривал её стройное тело, задерживаясь на особо женственных изгибах, горела похоть.

Женщина переводила взгляд от мужчины к Захариилу. Он понимал, что она не могла больше видеть его, просто пыталась определить, тут ли он ещё. И по её оскорбленному выражению лица Захариил догадался, что она в курсе, что он не ушёл.

— Почему бы нам не обсудить вместо этого твоё поведение? — Нотка отчаяния противоречила её браваде. — Ты должен помогать своим пациентам, а не калечить их.

Мерзкая усмешка сопровождала его слова:

— Нам следует помогать друг другу. Если ты сделаешь мне приятно, то и я буду обращаться с тобою хорошо. — Доктор бросил папку на пол, скидывая свой халат. — Я докажу тебе это.

— Не делай этого. — Её ноздри раздувались. — Тебя поймают и выгонят с работы.

— Милая, когда же ты поймёшь? Твое слово ничто против моего. — Вытащив из кармана брюк шприц, доктор шагнул вперёд. — Я высококвалифицированный, уважаемый профессионал в области медицины. А ты девчонка, которая видит монстров.

— И я вижу одного прямо сейчас!

Доктор усмехнулся:

— Я заставлю тебя изменить мнение.

— Я презираю тебя. — И Захариил стал свидетелем ещё одной её попытки продемонстрировать остроумие. — Неужели не понимаешь, что это тебе же выйдет боком. Что посеешь, то и пожнёшь, и вряд ли тебя обрадует этот урожай.

— Как мило слышать подобное от одной из самых жестоких обитательниц этого заведения. Я пока доволен собственным урожаем.

Она больше не смотрела ни на человека, ни на Захариила, уставившись куда-то в непроглядную даль. Слёзы сверкнули в её затуманенных глазах, и она тут же сморгнула их. Она не позволит сломить себя. Этот человек не мог сломить её годами, но любому страданию есть предел. Гадко.

Глава 3

В тот момент, как Захариил вылетел из комнаты, он чувствовал, как в груди росло раскаяние, и готов был поклясться, что слышал, как треснул лёд. Замедляясь, он задался вопросом о том, если перебросится с доктором парой словечек, будет ли это считаться вмешательством? Потом он мог вернуться на своё облако, забыть женщину и вести прежний образ жизни — одинокий, непринуждённый и безразличный ко всему. Тот образ жизни, который ему нравился. Тот, который, вероятно, предпочитал для Захариила его Божество.

Очень хорошо. Он принял решение.

Захариил вернулся в комнату и материализовался прямо перед смертным мужчиной. Мужчиной, который заслуживал смерти за свои преступления. Но Захариил не мог навредить ему. Он лишь мог довольствоваться знанием того, что однажды доктор пожнёт плоды своего урожая. Все всегда получали по заслугам.

Прежде чем мужчина запаниковал, Захариил пристально посмотрел в его глаза и холодно произнёс:

— Тебе стоит сделать что-то получше этого.

Доктор вздрогнул и, попав под влияние звучания истины в тоне Захариила, ответил:

— Что-то получше. Да. Я сделаю.

Сделает? Захариил не собирался вмешиваться настолько, чтобы помогать доктору применять свои навыки на ком-то другом... и, говоря "что-то получше" имел в виду что-нибудь лучшее, чем причинение вреда одному из своих пациентов.

— Ты покинешь эту комнату. Не вернёшься сюда, и не вспомнишь эту ночь.

Мужчина кивнул, развернулся и постучал в дверь.

Захариил растворился в воздухе, когда удивлённый охранник вошёл в комнату и посмотрел на девушку:

— Вы закончили, доктор Фитцпатрик? Я думал, вы сказали, что это займёт некоторое время.

— Да, закончил, — монотонно произнёс доктор. — Я ухожу. Мне нужно сделать кое-что получше.

— Хорошо.

Захариил снова оказался наедине с девушкой. Он вышел из укрытия.

— Я думала, что ты не собирался меня спасать, — прошептала она, по-прежнему глядя в никуда. Что она видела своими глазами?

Красивые глаза, если кого-то заботило подобное... но не его.

— Ты спрашивала, пришёл ли я сюда, чтобы спасти тебя, и я ответил "нет". Я пришёл сюда по другой причине.

— Понятно. — Девушка прочистила горло, сглотнула. — В любом случае, спасибо. За то, что отослал его отсюда.

Да. Захариилу нравилось слышать слова благодарности из её уст. Судя по хриплому тону, которым она их произнесла, девушке не часто доводилось их говорить. Возможно, для этого не было причины... И почему в груди Захариила снова появилась ноющая боль?

— Что он собирался с тобой сделать?

Молчание.

— Значит, причинять боль. — Захариил уже это понял. — Он раньше делал подобное?

Снова молчание.

— Значит, да. — Убийство людей не было для Захариила чем-то из ряда вон выходящим, но и особого удовольствия не доставляло. Он сделает что угодно для кого угодно, и не испытает за этот момент угрызений совести. Однако вырывание сердца из груди доктора принесло бы ему немного острых ощущений. — Я прав?

И снова молчание.

"Меня намеренно игнорируют".

Никто и никогда прежде не смел, проявлять к нему пренебрежение. Даже его подчинённые! Какими бы неуправляемыми они не были, они слушали его... прежде чем проявить откровенное неповиновение. И даже бывший лидер, Лисандр, прислушивался к каждому его слову. Более того, были и существа вне его расы, которых он считал... кем? Не друзьями, но и не потенциальными целями для уничтожения. Одержимые демонами, известные как Повелители Преисподней, они сражались с ним бок о бок и заслужили уважение Захариила за упорное сопротивление злу своих внутренних демонов. Повелители всегда смотрели на него с восхищением. А несколько людей, которым на протяжении веков удалось увидеть его, были просто заворожены им.

А то, что эта крошечная пушинка с такой лёгкость игнорировала его, сбивало с толку.

Прежде чем он решил, как лучше с этим справиться, сквозь дальнюю стену комнаты прошёл Тэйн. В тот момент, как он увидел девчонку, на его лице появилась ярость. Но Тэйн не стал расспрашивать Захариила, что стало небольшим благословением.

— Демоны уничтожены, ваше величество, и тот, о ком вы говорили, доставлен на ваше облако. Живым. — В его хрипловатом голосе снова слышались вероломные нотки.

Женщина медленно повернула голову, от чего её спутанные волосы упали на лоб и прикрыли глаза. Она сдула пряди и изучающе уставилась на Тэйна.

— Определённо, сегодня ночью я популярна. Ты тоже ангел? — спросила она, скользя взглядом по чёрным крыльям мужчины.

Захариил заметил, что у Тэйна не вызвал удивление тот факт, что она видит его. Почему?

— Да. — Тэйн втянул воздух, нахмурился и взглянул на Захариила. — Вы планируете освободить её?

— Нет. — Почему Тэйн так подумал?

Тэйн нахмурился ещё больше.

— Почему... Не важно. Если передумаете, я заберу её с собой.

Когда они даже не знали, почему она здесь или что совершила?

— Нет, — повторил Захариил.

Тэйн поклонился, словно раб перед своим хозяином.

— Конечно же, нет, ваше величество. Как смею я испытывать такое глупое желание. Никто в этом месте не заслуживает сострадания, верно?

Неужели его люди никогда не будут просто подчиняться ему, не задавая вопросов?

— Есть пострадавшие во время битвы люди? — спросил он. Девушка не единственная, кто здесь игнорирует вопросы.

— Один из охранников. Огненный меч разрубил его на две части, — ответил Тэйн сквозь зубы, высоко подняв голову.

Захариил обнаружил, что уже во второй раз за день сжал ладони в кулаки. Откровенное неповиновение... снова.

— Огненный меч не может случайно разрезать человека пополам. — Люди не были способны ощутить воздействие огненного меча, которым ангелы орудовали на духовном плане. А это значит, что ангел, который это сделал, сознательно вошёл в мир смертных.

— Охранник оказался одержим демоном, и должен был умереть, — сказал Тэйн.

— И всё же он был человеком. Кто ослушался моих приказов?

Тэйн провёл языком по зубам.

— Возможно, я.

Прекрасно осведомлённый о трюках, которыми пользовались ангелы, чтобы обойти детектор истины, Захариил знал, что не Тэйн виновник убийства.

— Кто? Или ты говоришь мне это или наблюдаешь, как я наказываю Бьорна и Ксерксеса. — Захариил говорил абсолютную правду. Он не колеблясь это сделает.

Ещё одна пауза, которая длилась на несколько ударов сердца дольше.

— Джамила.

Джамила. Одна из четырёх женщин в его армии. Та, которой он доверял больше всех. Единственная, кто никогда не бросал вызов его авторитету. Но теперь, благодаря ей, он получит очередную порцию ударов плетью.

— Эй, ты, — произнесла женщина на кровати с нотками раздражения в голосе. — Новичок. Ангелочек. Полковник Кудри или как ты хочешь, чтобы тебя называли. Я больше не прошу, а приказываю. Освободи меня.

Захариилу не без труда удалось сдержать улыбку. Ему. Улыбку. Это было просто нелепо. Но девушка только что приклеила его воину несколько оскорбительных эпитетов точно так же, как тот регулярно приклеивал их к Захариилу.

Тэйн расслабился и издал тихий смешок.

— Полковник Кудри. Мне нравится. Но, мой прекрасный человек, ты просила спасти тебя, а не освободить.

— Это одно и то же, — раздражённо ответила она.

— Уверяю, что это совершенно разные понятия. Но что ты сделаешь, если я не подчинюсь твоему приказу, а?

— Поверь, ты не захочешь это знать, — произнесла она бархатным голосом.

Захариил поджал губы. Это уже не смешно. Неужели это флирт?Лучше бы это было не так. Он и Тэйн на задании.

— Потому что знание этого не запугает меня? — таким же бархатистым голосом спросил Тэйн.

— Потому что это настолько ужасно, что, даже услышав, ты испытаешь тошноту.

Тэйн кашлянул... или попытался скрыть смешок. Трудно определить.

— Ты это слышал? — спросил он Захариила, обращаясь к нему так, словно впервые за всё время знакомства они стали лучшими друзьями, и у них было что-то общее. — Она только что приказала мне повиноваться её воли и угрожала расправой, если откажусь.

— У меня есть уши, — сухо ответил Захариил. — Я слышал. — Но почему она с ним себя так не вела?

— И она действительно верит в свой успех, — озадаченно продолжил Тэйн.

— Тебе не следует так ею восхищаться, — ответил Захариил, которому совсем не нравился настрой Тэйна. Восхищение его воина могло породить желание... и тогда вряд ли что-нибудь помешает ему завладеть этой женщиной.

Тэйн ответил ему хмурым взглядом.

— Мне просто стало любопытно. И хотя это вовсе не моё дело, но я всё-таки спрошу. Для чего ты отметил её, если собираешься оставить здесь?

— Я не отмечал её. — Захариил не смог достаточно быстро выдавить из себя слова.

— Тогда почему вокруг неё ты распространяешь свою эссенцию?

— Я не прикасался к ней.

— И всё же от её кожи исходит твой аромат.

— Не мой.

Эссенция — это вещество, которое находилось в их телах и иногда просачивалось сквозь поры рук, превращаясь в мельчайший порошок, давая ангелам возможность отметить любой объект, который они посчитают своей эксклюзивной собственностью. У демонов имелся аналог эссенции, только порочный.

Захариил обратил внимание на женщину.

— Я никогда не отмечал человека. — Он никогда не испытывал для этого сильного стремления. — Она не сияет. — Захариил не видел ничего необычного на её коже.

Женщина без тени смущения осматривала его, и Захариил едва не начал переминаться с ноги на ногу. Он. С ноги на ногу. Это непостижимо!

— Поверь мне, — произнёс Тэйн, — сияние очень тусклое, но оно есть, и оно является определённым предупреждением для других мужчин о том, что не стоит прикасаться к тому, что принадлежит тебе.

Ему? Невозможно.

— Ты ошибаешься, вот и всё.

— Чёрт! — прервала их дискуссию девушка. — Мне наскучили ваша бессмысленная болтовня и препирательства. Команда Крылатых придурков! Просто забудьте, что я здесь. Оу, подождите. Вы уже это сделали. У меня идея... убирайтесь.

Она обладала куда более сильным характером, чем Захариил изначально предполагал, и ангел постарался не восхищаться и не сбрасывать это со счетов.

— Иди, — сказал Захариил воину. — Я хочу, чтобы ты и остальные мои подчинённые, включая Джамилу, собрались на моём облаке. Нет, погоди. Я хочу, чтобы ты собрал все возможные сведения об этом человеке. — Ему хотелось узнать о ней как можно больше. И лучше сделать это, чем потом сожалеть.

— Как прикажете, мой бесподобный предводитель. — Тэйн направился к выходу, но прежде чем исчезнуть, бросил последний взгляд на девушку, от которого у Захариила снова сжались руки в кулаки. Сколько раз он сделал это за один единственный день, когда мог раньше и годами подобного не делать?

— Если бы ты хотел что-то знать обо мне, — рявкнула она в тот момент, как они остались наедине, — мог бы просто спросить.

— И предоставить тебе возможность солгать?

Боль исказила черты её лица, но лишь на мгновение. Затем её место заняла гордость.

— Ты прав. Я отвратительная лгунья, а вы — мистер Правда. Так чего ради вы остались здесь, мистер Правда? Вы довольно чётко дали понять, что ни спасать, ни освобождать меня не собираетесь.

У Захариила не было причин скрывать от неё правду:

— Меня отправили уничтожить орду демонов, пытавшихся проникнуть внутрь.

Её охватил приступ паники.

— Орда, в смысле... армия?

— Да, но они больше не представляют угрозы. Моя армия успешно уничтожила их.

Она медленно выдохнула:

— Они хотели меня, верно?

— Да.

Её накрыла ещё одна паники, придавливая к кровати.

— Но зачем им я?

Она понятия не имела, во что ввязалась. Вообще никакого. Всё-таки её обманули... или обольстили. Тогда как демону удалось отметить её?

— Ну и? — настаивала она.

Проигнорировав её, Захариил поднял с пола папку, которую уронил доктор, и начал листать страницы.

Она ударилась головой о подушку, затем ещё раз.

— Отлично. Сделаем вид, что я ничего не говорила. Наплевать. Я уже привыкла к этому. Но будьте так любезны, бесподобный предводитель, позвольте избавить вас от необходимости копаться в мелких подробностях, ведь даже такой беспросветной лгунье как я, не имеет смысла скрывать формальности. — Не дав ему опомниться, она добавила: — Для начала, меня зовут Аннабель Миллер.

Она сказала правду, что подтвердили записи в папке. Аннабель. С латыни переводится как "привлекательная".

— Меня зовут Захариил. — Не то, чтобы это имело какое-то значение.

— Ладно, Заки, я...

— Бесподобный предводитель, — выпалил он. — Можешь звать меня бесподобным предводителем.

— Я ни в коем случае не собираюсь тебя так называть, — ответила она, невзирая на то, что уже так сделала. — Достаточно того, что ты сам слишком высокого мнения о себе. Я нахожусь здесь, потому что убила своих родителей. Заколола. Во всяком случае, мне так сказали.

Захариил поднял взгляд, отметив, что она дрожит. Возможно, ему стоило укрыть её одеялом.

Укрыть одеялом? Серьёзно?

Захариил снова нахмурился. Её комфорт его не волновал.

— Значит, тебе так сказали? А сама не помнишь? — спросил он, оставаясь на месте.

— Вообще-то помню, — ответила Аннабель голосом, в котором снова сквозила горечь, которая сейчас слышалась более отчётливо. — Я видела существо... демона, который сотворил это. Я пыталась его остановить, пыталась спасти родителей, а когда рассказала полиции о том, что на самом деле произошло, меня признали сумасшедшей преступницей и закрыли на остаток моих дней здесь.

И опять Захариил знал, что она говорила правду. И не только потому, что подробности, о которых она поведала, были напечатаны, написаны и несколько раз повторялись на страницах в папке, — хотя, никто из докторов ей так и не поверил, — но и потому, что почувствовал аромат розы и бергамота — нежные, изысканные ароматы, которые Захариилу понравились. Странно. Он никогда раньше не придавал значения ароматам и вкусам. Они просто были, и у Захариила не было предпочтений.

— Почему эти демоны охотятся за мной? — спросила Аннабель снова. — Почему? Лучше ответь, и я перестану мучить тебя вопросами об этом.

— Это совсем не так. Я мог уйти, и тогда у тебя бы не оказалось возможности приставать ко мне с расспросами. — Однако, вместо того, чтобы снова проигнорировать её, Захариил решил, что не имеет смысла скрывать от Аннабель эту информацию. К тому же, его интересовала её реакция.

Адово пламя, да с ним что-то точно не так. Его же ничего не интересовало.

— Незадолго до смерти твоих родителей, ты пригласила демона в свою жизнь, — заявил Захариил.

— Нет. Ни в коем случае. — Аннабель яростно замотала головой, её иссиня-чёрные локоны покачивались у висков. — Я ни за что не пригласила бы подобную тварь. Разве что только на Хэллоуин.

Как могла она так уверенно возражать против того, что не вызывало у Захариила ни малейшего сомнения? Да, встречались люди, которые обладали настолько мощной уверенностью в своих словах, что детектор истины ничего не отмечал, но Аннабель не относилась к их числу.

— Люди даже не догадываются, насколько легко призвать демонов. Негативные слова, которые вы произносите, отвратительные поступки, которые вы совершаете, ложь, ненависть, фантазии на тему насилия — всё это действует как приглашение на званный обед.

— Мне плевать на то, что ты говоришь. Я никогда не призывала демона.

"Как же ей объяснить?"

— Демоны — духовное отражение твоих помыслов. Твои слова и поступки могут их привлечь. Иными словами, наслать проклятие. Они подходят к твоей двери, стучат. За тобой остаётся выбор, открыть её или нет. Ты открыла.

— Нет, — настаивала Аннабель.

— Ты когда-нибудь играла со спиритической доской? — спросил Захариил, пробуя проникнуть сквозь её упрямство с другой стороны.

— Нет.

— Ходила к медиуму?

— Нет.

— Произносила заклинание? Любое заклинание?

— Нет, понятно? Нет!

— Лгала, мошенничала, крала у ближнего? Ненавидела кого-нибудь? Боялась чего-то, кого-то?

Ещё одна волна дрожи, которая прошла по её телу, оказалась сильнее остальных, заставила Аннабель умолкнуть, стиснуть зубы и сотрясла всю кровать. К тому времени, как девушка успокоилась, она стала излучать полную незащищённость, от которой в груди Захариила на долю секунды появилось раскаяние.

— Я закончила разговор, — тихо произнесла она.

Она намерена была сдержать свое слово. Захариил уже заметил, что она чувствовала ненависть и страх.

— Но я ещё не закончил. Всё, что я упомянул, способствует вторжению демонов в твою жизнь.

— Но как человек может перестать ощущать страх?

— Дело не в том, что ты ощущаешь, а в том, что говоришь и как поступаешь во время этого чувства.

Какое-то время Аннабель обдумывала его слова. В конце концов, она вздохнула.

— Ладно, хорошо. Я устала, а ты оказался довольно любезным, чтобы сделать так, что Фитц-извращенец сюда не вернётся. Это мой единственный шанс отдохнуть, не беспокоясь о том, что ко мне кто-то подкрадётся. Ты ведь уже уходишь?

"Если ты не можешь сделать то, что мне нужно, то оставь меня здесь. Мне противно, что ты видишь меня таким. Уходи, пожалуйста. Хоть раз послушайся меня. Уходи!"

Захариил стиснул зубы. Больше никаких мыслей о брате.

— Да, я уйду, — ответил он, — а ты? Что будешь делать ты?

— То же, что и всегда. — Её голос был таким же бесстрастным, как и его, и Захариил не был уверен, что ему это понравилось. Он предпочитал, когда она показывала характер. — Выживать.

Но как долго?

Какое-то время Захариил спорил сам с собой о том, что делать с Аннабель... учитывая то, что этот вопрос вообще не стоило рассматривать. Если он возьмёт её с собой, это создаст целую кучу проблем. В этом не было ни малейшего сомнения. Захариил вмешается в человеческую жизнь, множество человеческих жизней, и за это ему придётся отвечать. Его уже ожидает одна порка. Из-за действий Джамилы. Но если Захариил оставит Аннабель здесь, это в конец её сломает. Мысль о том, что она будет плакать и молить, как его брат, тревожила его.

Захариил подумал о том, что мог бы навещать Аннабель раз в неделю. Проверять ее состояние, охранять. Если его не вызовут на битвы. Или если он не ранен. Но в то время, пока его нет? Что с ней будет?

Этот довод отрезвил его. Если Захариил ей поможет, он не вмешается. Не совсем. Он защитит её и, в конце концов, разве не для этого он здесь. Именно этого хотело от Захариила Божество: защита людей любой ценой. Оно вознаградит его за поступок, а не накажет. Точно.

Итак, решение принято.

Подойдя ближе к Аннабель, он, наконец, заметил то, о чём говорил Тэйн. Нежный, едва заметный отблеск того же цвета, что и глаза Захариила, просачивался сквозь её кожу, окутывая Аннабель тонким сиянием.

Но... он не прикасался к ней. Ни разу.

— К тебе когда-нибудь прикасался ангел? — спросил он, хотя и понимал, что не могут два ангела иметь одинаковую эссенцию. Но демон не мог сотворить подобного. Ни в коем случае воплощение зла не могло сотворить такое великолепное сияние.

— Нет.

Правда. Должно же быть объяснение. Возможно... возможно, это сияние было естественным сиянием Аннабель. Только потому, что он не слышал никогда о подобном не значило, что это было невозможным.

— Что ты собираешься со мной сделать? — Аннабель встретилась с ним взглядом, удивив Захариила своей свирепостью, подзадоривая его сделать... что-нибудь.

— Мы решим это вместе. — Захариил протянул руку, собираясь открыть один из наручников, и Аннабель вздрогнула.

— Не надо! — выпалила она.

Его внезапно осенило. Над ней часто издевались, и она ожидала той же угрозы от него.

Пообещать, что он никогда не навредит ей, значит солгать, а Захариил не мог ей лгать. Люди — очень нежные существа, их чувства и тела легко ранить. Ведь были же несчастные случаи. Не говоря уже о том, что Аннабель будет придираться в их отношениях.

"И как долго ты планируешь быть с ней?"

— Сейчас я намерен освободить тебя и вытащить из этого места, — произнёс Захариил. Хорошо?

В её ясных глазах затеплилась надежда.

— Но ты говорил...

— Я передумал.

— Правда?

— Правда.

— Спасибо, — выпалила она. — Спасибо, спасибо, тысячу раз спасибо. Обещаю, ты не пожалеешь. Я ни для кого не опасна. Я просто хочу уехать и жить сама по себе. Я не создам никаких проблем. Обещаю! Я серьёзно, спасибо тебе!

Захариил избавил её от одного наручника и, обойдя кровать, проделал то же самое со вторым.

Глаза Аннабель наполнились слезами, когда она с трудом прижала к груди руки и потёрла запястья. Он понял, что слёзы не от боли, а от радости.

— Куда мы отправимся?

— На моё облако, где ты будешь в безопасности от демонов.

Аннабель тряхнула головой, словно не в силах поверить услышанному.

— Твоё... облако? То есть... облако в небе?

— Да, ты сможешь помыться, переодеться и поесть. А потом... — Захариил понятия не имел, что же потом.

— Но, — останови меня, если это звучит дико, — я хочу остаться на твёрдой земле, где не провалюсь сквозь туман и, пролетев базиллион футов, шмякнусь о твёрдую поверхность.

Захариил освободил одну её лодыжку.

— Куда бы я не отвёл тебя на земле, за тобой будут охотиться люди... я уже молчу о демонах. Обещаю, но на моём облаке ты будешь в безопасности. — Он освободил её вторую лодыжку.

Как только Аннабель оказалась свободно, она подняла ноги на кровать и поднялась. Её пошатывало, но она устояла.

— Просто выведи меня из здания, и мы пойдём каждый своим путём. Ты сделаешь хорошее дело, а я исчезну навсегда.

Она отказывалась подчиниться ему тогда, когда он, наконец, решил ей помочь. Неужели она пыталась вить из него верёвки?

— Я не могу освободить тебя и отпустить, так как несу ответственность за любой ущерб, вызванный тобою.

— Я не вызову...

— Я понимаю, что ты думаешь иначе, но ты вызовешь.

— Просто дай мне шанс!

Именно это он пытался сделать.

— У тебя два варианта, Аннабель. Остаться здесь или отправиться на моё облако. Другие варианты не рассматриваются.

Она вздёрнула подбородок, выказывая явное упрямство.

— Тогда могу я остаться с другим ангелом? С блондином.

С Тэйном?

— Почему? — потребовал ответа Захариил.

— Не пойми меня неправильно, но мне он понравился больше, чем ты.

А можно ли было правильно понять это заявление?

Ему должна была импонировать её честность, но вместо этого Захариилу пришлось бороться с желание хорошенько встряхнуть Аннабель.

— Ты не можешь утверждать, кто тебе понравился больше, ведь провела в его компании всего лишь несколько секунд.

— Иногда достаточно и нескольких секунд.

Трещина в его груди увеличилась в размерах, и причиной тому была на сей раз не вина, а с трудом сдерживаемый... гнев? О, да. Гнев.Именно Захариил защитил её от доктора. Именно Захариил освободил её. Он должен был ей понравиться больше.

— Я жестокий воин, такой же, как и он. Даже более жестокий.

Аннабель сотрясла дрожь.

Такая реакция...

— Возможно, жестокость не то, в чём ты нуждаешься, — произнёс Захариил больше для себя, чем для неё. Возможно, она нуждалась в том, что ей здесь не доставало — в доброте.

— Послушай, Крылатое Чудо. Вытащи меня отсюда, и тогда решим, где я останусь. Ладно?

— Крылатое Чудо, — повторил он, кивнув. — Не возражаю против этого. Подходит.

— Больше подходит Капитан Скромность, — пробормотала Аннабель.

— Я не согласен. Крылатое Чудо больше подходит в качестве определения таким, как я. И мы сейчас обсудим детали о том, где ты останешься. — Захариил поверить не мог, что ведёт подобный разговор. — Я не хочу, чтобы между нами остались недомолвки, во избежание последующих недоразумений. — Он пригвоздил её к месту пристальным взглядом. — Ответь, почему ты хочешь остаться с Тэйном?

Аннабель сглотнула и ответила:

— С ним я чувствую себя безопаснее. И, кроме того, с его крыльев не падает снег. Почему это происходит с твоими?

— Ответ на этот вопрос тебя не касается. А что касается твоей безопасности, то я уже пообещал, что на моём облаке тебя никто не тронет. А так как это соответствует твоим требованиям, то детали оговорены. Ты останешься со мной. Пойдём. Я не собираюсь тратить время на споры.

Аннабель не умела летать, не могла телепортироваться, и это означало, что ему придётся прикоснуться к ней. Захариилу претила сама мысль дотронуться до неё, но он был уверен, что сумеет вытерпеть это. Он протянул руку, приглашая её.

— Последний шанс. Либо ты остаёшься, либо идёшь со мной.

***

"Я скоро выберусь из этой адской бездны".

От одной этой мысли Аннабель хотелось плакать и смеяться одновременно. Ей хотелось танцевать от облегчения, а затем спрятаться под одеяло от паники. Побег... наконец-то... но будет ли это раем, которого она так жаждала... или ещё одной версией ада?

"Да разве имеет это значение? Ты освободишься от Фитца-извращенца, от лекарств, других пациентов, санитаров... и демонов".

Всё это время Аннабель сражалась со злобными существами из ада. Её родители не верили в загробную жизнь, и привили ей скептицизм. Но они оказались неправы, и Аннабель заблуждалась, но теперь она многое узнала.

— Аннабель, — вывел её из раздумий Захариил, снова поманив пальцами.

Аннабель подумала о том, что этот мужчина мог её многому научить. Этот небесный житель, который казался таким же дьявольским, как тёмный, соблазнительный сон, мог увлечь женщину прямо в полночные искушения.

Опасный... Да, этот мужчина опасен...

Его слова казались тихим, эротичным шёпотом по её плоти. Шёпотом, который она услышала и почувствовала, как только Захариил появился в комнате.

Тем не менее, она произнесла:

— Я... согласна уйти.

Как бы то ни было, оставаться с ним дольше, чем необходимо — это уже отдельная история. Захариил напоминал ей тёмного сказочного принца, которого когда-то давно, накануне дня своего рождения Аннабель видела во сне, но этот мужчина не был обаятельным.

Дрожа, она вложила свою ладонь в его. В момент контакта Захариил втянул воздух, словно Аннабель каким-то образом его обожгла, и она чуть не отдёрнула руку назад.

"Успокойся".

Захариил назвал себя ангелом, но Аннабель понятия не имела, что это означает и влечёт за собой, помимо избитого "хороший и правильный". Более того, она понятия не имела, куда он её собирался увести — на облако? серьёзно? — или что он планировал с ней делать, когда они окажутся на месте.

— Ты в порядке?

— Мне... нужно какое-то время, чтобы привыкнуть, — ответил Захариил, и в его голосе чувствовалось напряжение.

Хорошо, поскольку время требовалось и ей.

— Бери столько времени, сколько тебе понадобится, Капитан Скромность.

— Я Крылатое Чудо, и да, так и сделаю. Не шевелись.

— Это становится проблематично, — Учитывая, что она и так продрогла, кожа Захариила была настолько холодной, что Аннабель того и гляди начнёт клацать зубами.

Он не ответил, только смотрел сквозь полуприкрытые веки, словно обвинял её во всех земных грехах.

Могла ли она доверять ему?

Может, да, а может, и нет. Но Аннабель жаждала свободы, и Захариил мог её дать. Ей, конечно, также хотелось жить самостоятельно, полагаясь только на себя. Однажды так и будет. А сейчас достаточно и того, что он спасёт её.

Если Захариил попытается причинить ей боль там... куда бы они не направлялись, Аннабель будет бороться с ним также грязно, как и боролась всегда, и не важно, ангел он или нет.

— Это прикосновение, — произнёс Захариил. Он нахмурился. Уголки его губ опустились, и на лице появилось выражение, которое он не мог контролировать. Не важно, ведь Аннабель не видела, чтобы он вообще улыбался.

Существовало ли что-нибудь, способное его развлечь, или хотя бы привести в замешательство?

— Что-то не так? — заставила себя выдавить вопрос Аннабель.

— Я ожидал, что ощущения растворятся, но они и не думают исчезать. — Захариил крепче взял её за руку, словно опасался, что она снова попытается её выдернуть. Он потянул её ближе, ещё ближе, пока тело Аннабель не оказалось вплотную с его. — Это не то, что я себе представлял.

Захариил обнял свободной рукой Аннабель за талию и посмотрел на неё глазами, цвета изумруда — камня, соответствующего месяцу её рождения. Когда-то изумруд был любимым камнем Аннабель, но её день рождения стал синонимом смерти и разрушения, поэтому она решила, что изумруды не приносят ей удачу.

Она не могла не заметить, как прекрасны его глаза. Длинные пушистые ресницы служили достойной оправой этим драгоценным камням, которые не выражали эмоций, смягчая черты его лица от невозможно жестоких до возможно-я-всего-лишь-заставлю-тебя-чуть-чуть-покричать-прежде-чем-убью.

У него были волосы цвета беззвездной ночи. О, сколько времени прошло с тех пор, как она смотрела на небо? Лоб был ни слишком длинным, ни слишком широким, скулы были немного впалыми и выглядели так, словно высечены скульптором. Его губы были такими пухлыми и красными, что любой женщине хватило бы всего лишь взгляда, чтобы фантазировать о них остаток вечности.

Если бы он был коротышкой, но нет же. Захариил был, по крайней мере, шесть футов пять дюймов, широкоплечий и с самой потрясающей мускулатурой из тех, что ей доводилось видеть. А его крылья? По-ра-зи-тель-ные. Они дугой уходили вдоль плеч и ниспадали каскадом до пола. Белоснежные перья, отливающие всеми цветами радуги, были пронизаны переплетением из чистого золота, образующим причудливый рисунок внизу.

Блондин, который тут был, тоже выглядел привлекательным и, невзирая на развратный блеск в его лазурных глазах, ей казалось, что с ним проще было бы договориться, во всяком случае, куда проще, чем с этим.

Но теперь уже слишком поздно. И, возможно, это и к лучшему. Она была переполнена ненавистью, гневом, отчаянием и беспомощностью, что, видимо, привлекало демонов, а холодность Захариила остудила её.

— И что ты себе представлял? — наконец просила Аннабель.

— Я не намерен тебе объяснять. А теперь обхвати меня руками за шею, — скомандовал он. В его голосе слышалось нетерпение.

"Кто-нибудь когда-нибудь говорил ему "нет"?"

— задалась Аннабель вопросом, сделав так, как он приказал.

— Хорошо. Теперь закрой глаза.

— Зачем?

— Ты и твои вопросы... — Он вздохнул. — Я планирую перенести тебя сквозь стены на небо. Вид может испугать тебя.

— Со мной всё будет в порядке. — Если она закроет глаза, это сделает её гораздо уязвимее, чем сейчас.

Может Захариил и был впечатлён её храбростью, но не показал этого. Он поджал свои великолепные алые губы, когда из спины вырвались крылья, заскользив вверх и вниз, медленно и легко. Завораживающе.

— Кроме того, — добавил он, — я не хочу смотреть в твои глаза и видеть в них демонов.

У неё были демонские глаза? Вот почему радужки стали голубыми?

— Но я не могу быть демоном, — возмущённо выпалила она. — Просто не могу.

— Ты не демон. Как я уже говорил, ты помечена одним из них.

Она постепенно успокоилась... несмотря на то, что его тон кричал "если бы ты меня слушала, то поняла бы это".

— А в чём разница?

— Люди могут подвергнуться влиянию демона, быть ими отмечены или одержимы, но не могут стать одним из них. Ты отмечена.

— Кем? — Тем, кто убил её родителей? Если это так, то она... что? Что вообще могла она сделать?

— Я не знаю.

Если даже он не знал, то, что уж говорить о ней.

— Меня не волнует, что ты думаешь по поводу моих глаз. — Но Аннабель это очень даже волновало. Ей не нравилось, что какая-то её часть выглядит демонической. — Делай своё дело.

Несколько секунд прошли в молчании. Затем Захариил кивнул и произнёс:

— Отлично. Ты можешь винить только саму себя.

Странные чувства поглощали Аннабель, охлаждая кровь и леденя кожу. Опора под ней внезапно исчезла. Внезапно Аннабель оказалась в воздухе, наблюдая, как исчезают комната за комнатой, затем крыша здания, затем вокруг неё было только небо, усыпанное множеством крохотных огоньков.

О, мой... Слёзы хлынули у неё из глаз. Она была свободна от той беспросветной пытки, считавшейся её жизнью. По-настоящему свободна. И впервые за столько лет Аннабель предвкушала что-то, совершенно не опасаясь этого. Её переполнила радость, которую она никогда не испытывала прежде... Это было... Это было... слишком.

Её переполняло великолепие ночи, и по щекам покатились слёзы. В воздухе витали самые разнообразные запахи. Полевые цветы и мята, роса и свежескошенная трава. Молоко и мёд, шоколад и корица. Едва заметный запах дыма, развеянного по ветру.

— Я уже и забыла, — прошептала Аннабель. Разметавшиеся волосы били её по щекам, но даже это приносило радость. Она свободна, она свободна, она наконец-то свободна.

— Забыла что? — спросил Захариил, и что-то странное было в его голосе. Возможно, первый намёк на проявление эмоции.

— Как прекрасен мир. — Мир, который так давно оставили её родители. Мир, которым её родители никогда больше не насладятся.

Вслед за радостью Аннабель почувствовала печаль.

Её слишком быстро превратили из беспомощной жертвы в жестокого убийцу, так что ей не удалось оплакать смерть матери и отца. Аннабель стало интересно, как бы они отреагировали на происходящее. Без сомнения, Захариил изумил бы их обоих. И не столько потому, кем он являлся, просто они оба были очень эмоциональными, боролись так же неистово, как и любили. Они не знали бы, что делать с его холодностью. Но... всё равно были бы рады ему. Пролетая мимо мерцающих звёзд, вдыхая ночной воздух, она неслась навстречу своему будущему, которое дарило надежду.

Забыть о печали. Она разберётся с этим позже, а прямо сейчас будет радоваться. В первый раз за четыре года Аннабель откинула голову назад и рассмеялась.

Глава 4

Захариил отпустил девушку в ту же секунду, как был на это способен, оставив её в центре пустой комнаты и отстранившись от её заманчивой теплоты, сладости аромата и нежного прикосновения волос к его коже. Ему понравилось прикасаться к ней. Захариилу совсем не должно было это понравиться, но как бы он, ни пытался переубедить себя, ощущение только возрастало.

Во время полёта его очаровала стремительная смена выражений лица Аннабель. Захариил наблюдал, как восторг сменился печалью и снова превратился в восторг. Он так давно отказался от всяческих эмоций и переживаний, и понял, что сейчас завидует её способности свободно выражать всё, что она думала и ощущала.

В этот момент Аннабель казалась такой раскованной, свободной. А когда она рассмеялась... о, славные небеса. Её голос омывал его, окутывал и заключал в объятия.

Она заинтриговала Захариила, озадачила и поразила, его восхитили такие внезапные перемены и заставили задаться вопросом, чем они вызваны, но он был слишком горд, чтобы поинтересоваться у неё…

Аннабель была супругой демона — его врага. Не по собственному выбору, но, тем не менее, супругой. К тому же она была обычным человеком, значительно ниже его по статусу. Захариила не могли волновать её эмоции.

Он осознал, что не должен был брать её с собой и получать удовольствие, держа в объятиях.

Ему не следовало смотреть на Аннабель с ожиданием, что она испытывает тот же восторг от его жилища, какой испытала, глядя в полуночное небо. Захариилу не следовало желать её восхищения.

— Почему ты смеялась? — спросил он, наплевав на гордость — ему нужно было знать причину.

— Я свободна, я свободна, я, наконец, свободна, — кружась ответила Аннабель.

Длинные волосы разметались вокруг неё, ударяя по лицу Захариила. Он едва сдержал порыв схватить пряди и пропустить между пальцами, просто чтобы напомнить себе, насколько мягкими они были.

Наклонив голову, Аннабель посмотрела на него.

— Что?

— Что значит, что?

— Ты нахмурился, глядя на меня.

— Я на всех так смотрю.

— Учту. Значит, это твоё облако? — Аннабель растерянно свела брови. Она осмотрела стены и отметила, что они не более материальные, чем дымка. Пол оказался таким же густым, как утренний туман. Он обволакивал её лодыжки и казался таким же хрупким.

— Да, это мой дом.

— Хочу сказать, что именно так я его и представляла.

Неужели в её тоне он услышал насмешку?

— О чём ты? — спросил Захариил, пытаясь скрыть, насколько он оскорблён. Она снова вызвала в нём эмоции? Даже не касаясь? Правда?

— Туман, туман, кругом сплошной туман. Удивительно, что пол твёрдый.

— Всё пространство твёрдое.

Аннабель вытянула руку в сторону. На её лице отразился испуг, когда рука исчезла в тумане.

— Твёрдое... и в то же время нет. Очаровательно.

"Это ты очаровательна".

"Нет. Нет! Это не так".

В его доме и раньше бывали женщины. Не только воины, но и вестники радости, и даже одна смертная, а ныне бессмертная женщина по имени Сиенна, ставшая королевой титанов — бессмертных богов, считавших себя властителями всего мира. Ей нравилось заглядывать к Захариилу без предупреждения, а ему — выставлять её за дверь.

Ещё здесь была жена Лисандра — Бьянка — гарпия, которой никто не смел перечить. Ей принадлежало сердце их лидера так же, как её счастье зависело от Лисандра. Поэтому Захариилу не удавалось избавляться от неё довольно быстро. И всё же, Аннабель в этом жилище странным образом затрагивала Захариила. Она находилась здесь, окружённая его стенами, надёжно укрытая в его мире, в абсолютной безопасности, которую Захариил создал. Именно он, а не кто-то другой.

Эта мысль не должна была наполнять Захариила удовлетворением, и всё же...

Самое время ее оставить. И вернуться к реальности. Расстояние между ними пошло бы ему на пользу. Вернуло бы прежние правила игры и позволило бы заняться привычными делами.

— Мне хотелось бы, чтобы ты успокоилась, Аннабель, — произнёс Захариил. — Демоны не посмеют сюда войти.

Она ощутимо расслабилась.

— Отлично.

— У меня есть дела, требующие моего присутствия, но я буду неподалёку. Всего лишь через несколько комнат от этой. — Захариил не намеревался грубить, даже не подозревал, что на такое способен, но, тем не менее, звучал грубо. — А ты останешься в этой комнате.

Аннабель поменялась в лице: сузила глаза, поджала губы.

— Хочешь сказать, что я твоя пленница? Неужели я сменила одну клетку на другую?

Вынужденный тысячелетиями говорить правду, Захариил знал способы избежать откровенной лжи.

— Как ты можешь считать себя пленницей, если любое твоё желание будет исполнено, пока ты здесь?

— Это не ответ.

Подозрительный, причиняющий беспокойство человечишка. Аннабель оказалась раздражающе проницательной.

— Уверен, что это решит кое-какие твои проблемы.

Она топнула ногой, словно капризный ребёнок, но это, как ни странно, не вызвало у Захариила раздражения.

— Я не хочу сидеть взаперти. Больше никогда.

С другой стороны, её слова... Они пробудили в нём вспышку гнева, снова расширяя трещину, зияющую у него в груди. Слишком многие испытывали его терпение в последнее время, и кажется, он достиг предела.

— Ты предпочитаешь умереть, Аннабель?

— Да!

Она удивилась своей горячности, да и он тоже.

— Да, — тихо повторила она.

Утверждение было ложным, хотя Захариил и не мог почувствовать вкус лжи. Знамо дело.

— Ты же осознаёшь, что я в считанные секунды могу уничтожить тебя?

— Поверь мне, в данный момент смерть стала бы милосердием. Поэтому уничтожь меня, если не можешь отпустить, потому что я никогда не стану твоей смиренной пленницей, и если потребуется, буду с тобой бороться.

"Смерть стала бы милосердием."

Однажды он уже слышал такие слова, и смерть действительно стала милосердием для Эндриниэла, но не для Захариила. Он будет испытывать вечное страдание за то, что произошло той ужасной ночью.

"Прекрати сравнивать Аннабель со своим братом."

Сейчас у Захариила было два выбора: убедить её, что она не пленница, что потребует много времени, или отпустить её. Но оба варианта его не устраивали. Возможно, существовал какой-то третий вариант, который он никогда прежде не использовал. Вежливость.

Стоило попытаться.

— Смиренно прошу тебя остаться здесь. Что бы ты не пожелала, тебе стоит только попросить, и твоё желание исполнится. — Говоря это, Захариил вспомнил её симпатию к Тэйну. В нём вспыхнул гнев, и ангел мог поклясться, что отчётливо расслышал звук капель. — За исключением мужчины. Ты не можешь вызвать сюда мужчину.

Захариил спас Аннабель. Он и позаботится о ней.

В ярко освещённой комнате он отметил синяки под её глазами, сильно ввалившиеся щёки. Какой же хрупкой была эта девушка.

— Я не понимаю. У тебя есть слуги, который принесут мне то, что я хочу?

— Никаких слуг. Я покажу, как это работает. Что ты желаешь? За исключением мужчины, — поспешил он добавить.

— Душ, — без колебаний ответила Аннабель. — И чтобы никто не подглядывал за мной.

— Уединённый душ, — произнёс Захариил и указал куда-то за её спину.

Аннабель обернулась с выражением недоверия на лице. Туман начал сгущаться и принимать форму, пока не превратился в душевую кабину, гордо возвышающуюся перед ними. Она была закрыта матовым стеклом, имела множество ручек и слив в полу.

Она воскликнула от недоверия и удовольствия.

— Еда, — произнесла Аннабель с безмерным наслаждением в тоне.

Кап, кап. Вот только... пламя, пылающее в у него в груди, больше не было гневом. И Захариил не понимал, что же это.

Аннабель капризно надула губки.

— Ничего не произошло.

— Тебе стоит быт конкретнее, — объяснял он.

Она облизнула губы.

— Я хочу омара с макаронами и сыром, галетами и соусом, ризотто со спаржей, говядину, цыплёнка-гриль, пирожные с глазурью, пирожные без глазури, ежевичный пирог с ванильным мороженым, индейку и гарнир, и... и... и...

Рядом с Захариилом появился большой, круглый стол с резными ножками. Затем появилась изящная белая скатерть, точно соответствующая размеру стола. Всё, что попросила Аннабель, появлялось одно за другим, пока вся поверхность стола не оказалась уставленной дымящимися блюдами и наполненными тарелками.

На дрожащих ногах она двинулась вперёд, схватилась за край стола, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. На её красивом лице отразился восторг.

— Даже не знаю с чего начать, — призналась Аннабель.

— Начни с одной стороны и двигайся к противоположной.

Аннабель облизнулась.

— Ты голоден? Хочешь чего-нибудь? Если да, мне придётся попросить побольше.

Ещё больше?

— Нет, спасибо. Я поем завтра. — Захариил никогда не ел перед сражением, и у него ещё были незаконченные дела. Но он подумал о том, что с удовольствием понаблюдал бы за ней. За её восторгом, страстью... "Что ты делаешь?"— Никто тебя не побеспокоит.

Аннабель не ответила и потянулась к мороженому.

Захариил повернулся и шагнул через туман. Когда он обернулся, этот туман скрыл её от его взгляда... но каким бы непрочным туман не казался, он удержит её внутри.

Захариил протянул руку и опечатал дверь. Только он теперь мог открыть её. Только он мог войти... или выйти. Более того, Аннабель не услышит ничего, что происходит снаружи её комнаты.

Сделав это, он зашагал по коридору, пол которого растягивался перед каждым его шагом. Захариил прошёл мимо своей спальни — уединённого убежища — и вышел на площадку, где ожидали его пятеро наиболее преданных воинов. Хотя преданные, конечно, тут было понятие относительное.

Тэйн, Бьорн и Ксерксес, как обычно вместе стояли в стороне от остальных. В отличие от большинства других ангелов, Ксерксесу не хватало физического совершенства. У него были длинные белые волосы, которые он собирал заколкой, украшенной драгоценными камнями. Его кожа казалась бесцветной, словно под ней поселилась смерть. Кожа была испещрена крошечными шрамами, формирующими своеобразный рисунок: три линии, промежуток, три линии, промежуток, три линии. Красные глаза воспринимали мир с осторожностью и затаённым гневом.

И сейчас эти демонические глаза были устремлены на миньона, связанную усиками облака, как плющом, за корявые руки и ноги, удерживаемую на месте без надежды на побег.

Рядом стоял связанный падший ангел, которого Захариил привёл сюда несколько месяцев назад. Мужчина отказывался вести себя нормально, причиняя неприятности новой королеве титанов, и поэтому Захариилу, которому приказали снискать её благосклонность, пришлось лишить его свободы.

Захариил обратил внимание на других ангелов. В дальнем углу Колдо чистил свой изогнутый меч, казалось бы, не обращая внимания на остальной мир. У ангела была загорелая кожа и чёрные глаза, такие глубокие и бездонные, как яма отчаяния. Также у него была густая чёрная борода и длинные чёрные волосы, которые спадали по спине множеством косичек.

Когда Колдо был ребёнком, демоны оторвали ему крылья. А из-за его юного возраста, регенеративные функции ещё не развились, поэтому крылья не выросли и никогда не вырастут. Вместо них его плечи, спину и ноги покрывали татуировки тёмно-красных перьев, изображающих крылья, которых, должно быть, он жаждал каждой клеточкой своего тела. Не то, чтобы Колдо когда-нибудь жаловался. Он не был многословным, а те слова, которые он произносил, были глубокими, хриплыми и леденящими душу.

Джамила расхаживала перед демоном. С тёмной кожей, длинными волосами, каскадом спадающими по спине и глазами цвета сладчайшего мёда, она была настоящей представительницей вестников радости, превратившаяся в воина после того, как осмелилась пойти в ад, в одиночку, чтобы спасти одного из своих человеческих возлюбленных.

Прошло несколько недель с момента её появления, и хотя ей удалось спасти дух человека, ей не удалось спасти себя. Что-то внизу изменило её. Джамила больше не смеялась и не порхала без забот по жизни. Никто не был столь подозрительным, как она. Зло мерещилось ей за каждым углом.

До ночного сражения Захариил не понимал, почему Джамилу отдали ему на попечение. Теперь он это знал. Очевидно, у неё была проблема с исполнением приказов... не говоря уже о том, что она больше ни в грош не ставила человеческую жизнь.

Джамила должна быть наказана. Возможно, она станет плакать.

"Я должен был выбрать пятым в свою команду Акселя."

Мужчина был непочтительным, всегда смеющимся, одержимым сеянием хаоса, но он бы не пролил, ни одной слезинки, когда Захариил объявил бы ему приговор.

Ксерксес заметил Захариила первым и выпрямился. Остальные последовали его примеру.

— Человеческая девушка, — произнёс Тэйн. — Мне бы хотелось вернуться за ней.

"Неужели он всё ещё думает о ней?"

— Нет необходимости. Она здесь, со мной, — ответил Захариил неожиданно резким тоном. — Как только мы покончим с демоном, расскажешь мне всё, что ты о ней разузнал.

В глазах Тэйна появился довольный блеск, который больше всего произошедшего за этот день разозлил Захариила. "Неужели он надеялся её заполучить?"

— Я ещё ничего не разузнал. Не было времени.

Ещё один невыполненный приказ.

— Найди время, как только освободишься.

В его тоне было что-то такое, что заставило Тэйна понять. И вместо обычных препирательств, он кивнул.

— Будет сделано.

— Что это ещё за человеческая девушка? — поинтересовалась Джамила.

Захариил пропустил её вопрос мимо ушей.

— Единственный человек, который должен тебя волновать — тот, которого ты убила во время сражения.

— Да. Ну и что? Что с того, что я его убила? — выпалила в ответ Джамила, и Захариил услышал не озвученное "Как делал ты. Как делали остальные."

Захариил сузил на ней глаза, в которых сквозило принятое решение.

— Сколько раз за последние три месяца я говорил тебе о том, что не стоит уничтожать демона, если для этого придётся пожертвовать человеческой жизнью? — Он мог отвести Джамилу в сторонку, отчитать в уединённой обстановке, но она выставила свой промах на всеобщее обозрение, поэтому и отвечать будет в присутствии остальных.

Её щёки вспыхнули. Джамила обвела взглядом присутствующих, прежде чем снова сфокусировать его на Захарииле.

— На протяжении последнего месяца, ты упоминал об этом, как минимум один раз в день. Так что, я полагаю, что около девяноста раз.

И это не было преувеличением.

— Тем не менее, ты всё равно убила человека.

Джамила вызывающе вздёрнула подбородок. Её глаза казались почти чёрными из-за опущенных ресниц, и были совершенно сухими.

— Убила. Он насмехался надо мной, используя человеческое тело.

Слишком часто за сегодняшний день женщины разговаривали с ним, вздёрнув подбородок. Это уже слишком. Аннабель это было позволительно, потому что она была человеком и не знала ничего лучшего, и у неё не было другого способа показать своё недовольство. И Захариил, как это ни странно... был очарован ею. Но в данном случае всё обстояло иначе.

— Настоящий воин знает, как не реагировать на оскорбления. За твоё бунтарство я получу ещё одну порку. Не ты. Я. — И, возможно, это было проблемой. Джамила не задумывалась об ответной мере. Как и остальные.

— Мне жаль, — произнесла она сквозь стиснутые зубы.

Именно так Захариил отвечал своему Божеству, но, естественно, без раздражения.

— Ты сожалеешь вовсе не о своём поступке, а о том, что я вменяю тебе вину. — В тот момент, когда Захариил осознал, что произнёс, он нахмурился.

Неужели Божество прямо сейчас над ним смеётся? Оно сказало те же самые слова Захариилу.

Какой поворот событий. Захариил из непокорного превратился в достойного подражанию, просто чтобы продолжить сражаться с существами, мучившими его брата. Но его солдаты посчитали бы, что он ведёт себя с ними хуже, чем Божество поступало с ним.

Джамила не ответила, а лишь упрямо поджала губы.

— Джамила, если подобное снова произойдёт, я заставлю тебя страдать так, что ты и представить себе не можешь, и любое наказание, которое я за твой проступок получу, я верну тебе сторицей. — После следующей порки он сможет такое сделать. Например, сегодняшний раз мог стать примером. — Ночью ты посетишь каждого члена моей армии и извинишься за свои действия. Ты будешь молить об их прощении... за то, что являешься причиной того, что завтрашнее утро они проведут в человеческой форме, — со скрытыми от посторонних глаз крыльями, — прочёсывая каждый переулок и улицу в округе Моффат, штат Колорадо. — В поисках мест преступления.

Оскорбительно для неё — поучительно для остальных. Каждый извлечёт свой урок.

Джамила склонила голову, но не заплакала.

Отлично.

— Каждый, кто осмелится ослушаться приказа, станет пленником моего облака до конца этого года. Больше я не намерен терпеть вашу непочтительность. — Захариил встретил пристальный взгляд каждого из воинов.

Они склонили свои головы. Стоило признать, без энтузиазма, но всё-таки склонили.

— Давайте больше не будем говорить об этом, — произнёс Захариил.

Ксерксес ткнул пальцем в сторону падшего ангела.

— Кто это и почему он здесь? — Наступила пауза, а затем он добавил: — Если мне позволительно об этом спрашивать?

Смена темы разговора оказалась кстати.

— Его зовут МакКэдден, и теперь он на вашей ответственности.

МакКэдден совершил преступления против своих соратников ангелов и против людей, и всё ради женщины, которая даже не желала с ним быть.

Но почему его признали неугодным на небесах, лишили крыльев и скинули на землю, чего не происходило с Захариилом и пятью его воинами, было загадкой. На первый взгляд МакКэдден не отличался от остальных воинов. У него были окрашенные в бледно-розовый цвет волосы, татуировки кровавых слезинок под глазами и серебряный пирсинг в бровях. А под всем этим, должно быть, таилась беспросветная тьма.

— Когда мы закончим, ты заберёшь его с собой и запрёшь у себя дома, — сказал Захариил. Он не хотел, чтобы падший ангел находился возле Аннабель. — И отныне я не несу ответственности за те преступления, которые он совершит. Теперь за это будешь отвечать ты.

Ксерксес заскрежетал зубами, но не стал возражать.

Тэйн издал смешок, а Бьорн толкнул кулаком в бицепс Ксерксеса.

— Удачи.

— Теперь по поводу захваченного демона, — продолжил Захариил.

Тело каждого ангела, включая и его, замерцало от удовольствия. Все шестеро одновременно повернулись и вопросительно уставились на существо. Она извивалась в путах, а туман окутал её лоб и забрался в рот, удерживая демонессу на месте и мешая что-нибудь говорить. Туман также закрывал её уши, не позволяя слышать разговоры ангелов.

Она была миньоном демона Болезни. Её тонкую, как бумага, обвисшую кожу покрывали язвы. Тощему телу не хватало мускулатуры, не говоря уже о хоть каком-нибудь намёке на жир. Те редкие зубы, которые у неё остались, казались жёлтыми и такими же ветхими, как и её кожа, и такими же отвратительными, как её когти.

— Позволь ей слышать нас, — приказал Захариил облаку. Туман стал редеть и исчез полностью. — Позволь ей говорить. — Также быстро туман, закрывающий ей рот, рассеялся и исчез.

Миньон прошипела ужасное проклятие.

— На тот случай, если ты не поняла, что происходит, — ответил он, игнорируя её оскорбления, — я тебя просвещу.

— Только не Захариил, — простонала она. — Кто угодно, только не Захариил. — Вокруг распространялся запах гнили, подтверждающий её безумный страх.

Всем было известно, насколько беспощаден он был к врагу.

— Сегодня ты умрёшь, миньон. Это неизбежно. Единственное, что ты можешь выбрать — способ твоего уничтожения. — Захариил знал, что демоны куда лучше отличали правду от лжи, нежели люди. Миньон вздрогнула, как только он закончил предложение. — У меня есть к тебе несколько вопросов, и тебе лучше честно ответить на них.

— Ты прекрасно знаешь, что мы можем распознать твою ложь, — заметил Тэйн.

— Распознать и заставить говорить правду, — добавил Бьорн.

— Почему этой ночью ты оказалась у учреждения для душевнобольных преступников округа Моффат? — Детали не просто имели значение, они были необходимы. Без ограничений демоны могли вытворять всё, что пожелают, и соответственно, отвечать за это.

Она приподняла уголки губ в подобии улыбки.

— По той же сссамой причине, что и другие демоны, клянусссь.

Правда, но без контекста она была совершенно бесполезной. Хитро.

— Почему другие демоны не входили в учреждение округа Моффат? — спросил он. — У тебя не будет ещё одного шанса ответить на этот вопрос.

— Ссс удовольссствием отвечу. Они оссставались ссснаружи по той же сссамой причине, по которой и я не могла войти. Это правда. Даю вам ссслово.

Захариил сунул руку в воздушный карман и вынул оттуда пузырек с водой из Реки Жизни. Для того, чтобы только ступить на её берег, сокрытый в храме Самого Высшего Божества, ангел был должен пожертвовать кожей на собственной спине... в буквальном смысле. А чтобы набрать драгоценную жидкость в пузырек, необходима была более серьёзная жертва.

У Захариила осталось всего несколько капель, но он считал, что мучения демона стоили их траты.

— Твоя правда не в силах удовлетворить мое любопытство, поэтому мне придётся попробовать по-другому. С тебя взыщет каждый из нас, как и было обещано. — Короткий кивок, и его воины точно знали, что нужно делать. Может, они не так давно были вместе, но в данном случае все действовали согласованно.

Колдо встал позади демонессы, прижал её голову к своей мощной груди, надавливая на лоб своими длинными, пухлыми пальцами. Ксерксес и Тэйн подошли спереди и обнажили металлические клинки. Одновременно они вонзили их в живот демона. Когда в разные стороны брызнула чёрная кровь, миньон издала истошный крик агонии. Раны не были смертельны, но они причиняли боль и ослабляли её.

В то время как люди находились под божественной защитой, на демонов эта любезность не распространялось.

Бьорн с Джамилой сменили Ксерксеса и Тэйна. Когда Бьорн открыл демону рот, Джамила срезала тонким скальпелем оставшиеся зубы.

К тому времени, как эти пятеро закончили, демонесса могла только молить о милосердии. Милосердии, которого никогда не предоставляла собственным жертвам. Милосердии, которого не предоставлял Захариил. Миньоны демона Болезни намеренно заражали человеческие тела, питаясь их растущими слабостью и отчаянием, болью и паникой, и наслаждаясь каждым моментом.

Захариил подошёл к ней после всех.

— Я тебя предупреждал, — произнёс он.

— Я не лгала. Говорила только правду, — невнятно произнесла миньон, благодаря импровизированной операции по удалению зубов, проведённой Джамилой.

— Ты играла с правдой. Со мной.

Она продолжала корчиться, ещё одна жуткая улыбка приподняла уголки её губ, с которых капала чёрная кровь.

— Тебе не нравятся игры, ангел? Что-то я сомневаюсь. От тебя пахнет человеческой женщиной. Разве ты не играл с ней? — Слова были ещё более невнятны, но Захариил понял их смысл.

Он кивнул Тэйну.

Воин вонзил клинок ей в живот и оставил его там.

Хрип. Кровь хлынула изо рта. Захлёбываясь ею, демонесса произнесла:

— Ладно, ладно. Тебе не нравится играть. Возможжжно я и передумаю. Дай мне пять минут, и я сссделаю такое ссс твоим телом... о чём ты мечтал годами.

Пока она говорила, Захариил опрокинул пузырёк, что держал в руке, выплеснув всего одну каплю на кончик своего пальца.

— Хм, через пять минут, я полагаю, у тебя найдётся более неотложное занятие, поскольку пришла моя очередь. — Он протянул к ней руку и сунул палец в её рот, стряхнув каплю в горло.

Из миньона вырвался пронзительный, сломленный крик, по сравнению с которым предыдущии казались всего лишь жалким подобием. Вода Жизни начала исцелять болезнь, являющуюся собственной сутью демонессы, распространяя здоровье и жизнеспособность. Она брыкалась в стальных объятиях Колдо так, что несколько костей вышли из суставов.

Когда она прекратила метаться, слёзы скатились по её разъеденным щекам, распространяя запах гнили. Захариил спокойно произнёс:

— Я решил проявить милосердие и дать тебе ещё один шанс. Почему вы были у учреждения этой ночью?

Наступила гнетущая тишина, после чего она тихо произнесла:

— Не... пришло моё время... входить. — Её слова перемежались с тяжёлыми вздохами боли.

— Чьего согласия вы дожидались?

Наступила долгая пауза. Видимо миньон прикидывала, что ещё мог сделать с ней Захариил. В конце концов, решив, что это того не стоит, она сказала:

— Бремя.

Бремя — демон, который был когда-то заместителем могущественного повелителя демона Жадности и являлся одним из самых жестоких воинов ада. В настоящее время он обитал без хозяина.

Неужели он являлся тем, кто отметил Аннабель?

— Где он сейчас?

— Не... знаю.

Она не лгала.

— Как Бремя связался с тобой?

— Болезззнь слишком зззанят... ссс людьми... Я должна была объединиться... ссс кем-нибудь. Бремя был... по-моему мнению... сссамым могущественным.

— Скажи, что он приказал?

— А сам как... думаешь... что он приказал?

Захариил кивнул Тэйну.

Тэйн повернул клинок.

Миньон захрипела сквозь боль:

— Мы сссобирались... позабавиться... с человеческой женщиной. С той... чей зззапах ощущается... на твоей одежде.

— Почему?

— Не... спрашивали. Не... заботило.

Правда.

— Ты заслужила свою смерть, миньон. Она ваша, — обратился Захариил к своим воинам.

Тэйн вынул клинок, и она расслабилась. Секунду спустя, вспыхнули пять огненных мечей и в мгновение ока миньона лишили головы и всех конечностей. Демонам нравился огонь, и они могли ему противостоять. Только огонь ада являлся огнём проклятья. Мечи воинов пылали огнём правосудия, и с ним демоны не могли совладать.

Воины Захариила прижали кончики мечей к каждой части миньона, пока плоть и кости не охватило пламя, превратив их в пепел, который тут же развеялся по ветру.

У Захариила появились ответы, которые он искал. Вопрос в другом — что с ними делать.

Глава 5

"Так, для разнообразия надо сменить обстановку",— подумала Аннабель.

Ну, это не совсем правильное заявление. Обстановку она уже сменила. Первым делом.

После того, как она жадно съела то, что заказала, и почувствовала, что живот вот-вот лопнет, Аннабель приняла душ и стала ощущать себя чище, чем когда-либо за последние четыре года. Если бы только она могла почувствовать себя полностью очищенной, но нет. Аннабель ощущала под кожей, в крови слой грязи, от которого невозможно было избавиться.

"Как бы то ни было, ладно. Не скулить. Только не теперь."

Аннабель переоделась в майку и мягкие свободные штаны, которые попросила у облака. Затем она просто стояла. Стояла, пока её полностью не охватила усталость, и Аннабель попросила у облака — у облака!— кровать. Появилось ложе громадных размеров с потрясающими шелковыми простынями, и Аннабель с благодарностью вскарабкалась на него. Но... не могла уснуть: боялась оказаться слишком уязвимой, слишком беспокоилась об одолевающих её ночных кошмарах... слишком погрязла в думах о Захарииле.

Куда он ушёл? С кем был? Что делал?

Почему это волновало её?

К утру всё её тело просто ломило от боли, и Аннабель напрочь позабыла все свои беспокойства. Вскоре после этого она начала дрожать и потеть — начали сказываться годы ежедневного принятия наркотиков, и очевидно... побег оказался не самым мудрым решением. Да, Аннабель могла попросить у облака что-нибудь успокаивающее, но всеми фибрами души противилась этому. Она не желала поступать с собой так, как обращались с ней доктора.

На второй день её снова и снова рвало, до тех пор, пока желудок не опустел, за исключением, наверное, осколков стекла и ржавых гвоздей. И ещё, вероятно, стада испуганных буйволов.

На третий день вернулась дрожь и потение. Аннабель ослабела так, что едва могла поднять голову или даже открыть глаза.

В конце концов, сон прорвался сквозь возведённую Аннабель стену сопротивления, и она скользнула в страну сновидений, в которой её обнимали и целовали родители, говорили, как сильно они её любят, а старший брат — Брэкс — водил костяшками пальцев по её волосам. Боже, как же Аннабель скучала по нему. С момента её ареста, Брэкс проявлял к ней явное отвращение.

Когда-то давным-давно он запугивал всех парней, которые хотели пригласить Аннабель на свидание. Каждое утро, готовя ей завтрак, когда родители торопились на работу, Брэкс улыбался ей. По пути в школу он давал ей наставления об усердной учёбе и получении хороших оценок, которые могли обеспечить ей поступление в хороший колледж и прекрасное будущее.

Сейчас воплотить это в жизнь было невозможно. Мужчина, которым стал Брэкс, не верил воспоминанию Аннабель того рокового утра. Он не доверял ей, больше не обожал её и не желал своей сестрёнке лучшего.

Лучшего? Что же являлось лучшим для кого-то вроде неё?

Несмотря на чувство эйфории, которое она ощутила, оказавшись вне стен психушки, несмотря на желание жить собственной жизнью, счастливой и беззаботной, правда была неизбежна: единственное ожидаемое для неё будущее — бегство от закона.

Сон о брате и родителях отошёл на второй план, и его заменили демоны, с которыми несколько лет боролась Аннабель. Она видела пол, залитый кровью, который больше никто не видел. Её ноги утопали и скользили по багровым лужам, пока Аннабель звала на помощь, которую никогда не получит.

К счастью, и этот сон развеялся. Она лежала рядом с Захариилом, который холодными руками нежно откидывал волосы с её лица и бормотал что-то о людях, доставляющих неприятности. Он пытался покормить её сладкими, сочными кусочками фрукта, но Аннабель каким-то образом нашла в себе энергию ударить его, чтобы он и думать не мог об этой затее.

На четвёртый день всё изменилось. Сон Аннабель стал спокойнее, разум очистился, боль прошла. Даже дрожь и потение уменьшились, и в конечности вернулась сила. Аннабель потянулась и попыталась сесть, ожидая головокружения, готового обрушиться на неё в любой момент.

Она осмотрелась вокруг, поняла, что по-прежнему находится в облаке. Затем осмотрела себя, отметив белое одеяние, мягкое, как кашемир, и почувствовав себя абсолютно чистой, несмотря на то количество времени, проведённое здесь. Кто переодел её? Выкупал?

Захариил?

Щёки Аннабель покрылись румянцем. Да, Захариил. Его присутствие не было сном, а самой настоящей реальностью.

Как... мило с его стороны.

Захариил не был похож на того, кто отягощает себя заботой о чужих страданиях, особенно, если это идёт в разрез с его собственным комфортом, но он согласился вытерпеть несколько тычков от чокнутой женщины, чтобы убедиться, что она, хоть немного поела.

Бедный парень. Вероятно, он жалеет, что освободил её.

Аннабель спустила ноги с постели и слегка пошатываясь, поднялась. Пришло время найти Захариила, поблагодарить его и решить, что делать дальше.

***

— Надоедливый человечишко, — бормотал Захариил, расхаживая в центре своего облака. Ему не приходилось прежде ухаживать за больным ангелом, что уж и говорить о человеке. Ясно одно — от его заботы Аннабель становилось только хуже.

И она ударила его! И не единожды! Даже Божество не могло себе подобное позволить. Выпороть Захариила, да. Ангел до сих пор восстанавливался после последнего свидания с кожаной плетью. Но что бы ещё кто-то его бил? Никогда. Да, эти хилые ударчики не причинили ему боли. Всё дело было в принципе. Захариил день потратил, чтобы ухаживать за ней, потратил ценное время, которое должен был посвятить своей новой армии и их разнообразным миссиям, а девчонка даже спасибо ему не сказала?

— Типичная смертная, — проворчал он. Захариил был уверен, что его гнев не был связан с беспокойством о ней. Он потёр ладонью центр груди и причмокнул губами, скривившись от кислого вкуса.

Ангел не озвучил ложь, но уловил её в своём уме.

Выживет Аннабель или нет, Захариил решил больше не беспокоиться на этот счёт. Он просто не мог.

Захариил сморщился, словно съел лимон. С него хватит! Он сделает то, что сделал бы в такой ситуации любой мужчина — попросит помощи женщины. Джамилы. Да, Джамила обеспечит безопасность Аннабель.

— Сообщи Джамиле, что я жду её, — приказал Захариил облаку.

Сколько потребуется ей времени, чтобы добраться сюда? Ему потребуется меньше минуты, чтобы передать Аннабель Джамиле и выставить их обеих из дома. Захариил устал думать об Аннабель, устал задаваться вопросом, насколько сильна её боль, выживет ли она в болезни, которая её подкосила. Устал забираться в воздушный карман, где держал свой пузырёк с водой из Реки Жизни и останавливать себя до совершения непоправимого, потому что даже мысль о том, что он даст ей хотя бы капельку этой воды была абсурдной.

— Ещё выговор? — осведомилась Джамила, появившись.

Наконец-то. Он развернулся, чтобы встретиться с ней лицом к лицу.

— Ты опоздала.

Золотистые глаза сверкнули... гневом? Не может быть. В них было тепло, и никакой сердитости.

— Как я могу опоздать, если ты не назвал конкретное время? — Её крылья были сложены за спиной, а тёмные локоны рассыпались по плечам и спадали вдоль гладких рук. — К тому же, я не чувствовала необходимости стремглав нестись для ещё одного выговора.

— У меня нет намерения тебя отчитывать. Ты ослушалась в ночь сражения, и я объявил твоё наказание. Тема закрыта.

Джамила накрутила один из локонов на палец:

— Тогда зачем я здесь?

— Ты женщина.

Она слегка изогнула губы.

— Рада, что ты это заметил.

— Я хочу, чтобы ты... Мне нужно, чтобы ты... — Захариил поджал губы и провёл языком по нёбу. Он снова попытался заговорить, и снова попытка не удалась. Слова отказывались слетать с его губ.

Если он передаст Аннабель на попечение Джамиле, то у него не будет возможности видеться с ней, не напрашиваясь в гости к ангелу. Он никогда не узнает, что стало с этой девушкой. А Джамила была так импульсивна, так часто подвержена эмоциям. А что если Аннабель разозлит её? У этой девушки тот ещё характер, и она не всегда задумывается над тем, что говорит. Как отреагирует Джамила, если ей станет перечить низший смертный? Захариил точно знал, что это ничем хорошим не закончится.

"Я не могу поручить Аннабель её заботам."

Словно тяжкий груз свалился с его плеч и что-то яркое, и лёгкое засияло в его сердце. Нет, это не облегчение. Точно не оно. Конечно же, Захариила раздражал такой поворот событий. Он вернулся к тому, с чего начал; к тому, к чему не желал возвращаться.

Ангел пристально смотрела на него в ожидании.

— Что нужно женщинам? — спросил Захариил, отказываясь снова поменять решение. Аннабель останется у него. Это уже решённое дело.

Джамила двинулась в сторону. При ходьбе её одеяние колыхалось.

— Смотря для чего?

— Для удовлетворения потребностей.

Глаза Джамилы широко распахнулись, а зрачки, казалось, поглотили всё золото. Щёки порозовели, линия губ смягчилась, рот приоткрылся.

— Я понятия не имела, что ты начал испытывать подобное желание, Захариил. Тебе стоило рассказать это раньше. И я бы ответила, что нуждаюсь лишь в твоей взаимности.

Пока Захариил обдумывал её слова, Джамила подошла вплотную к его телу, обвила руками за шею и приподнялась на цыпочки. А затем она прижалась губами к его губам, и проскользнула языком в его рот.

***

Ладно. Ультроледяной Захариил был подвержен эмоциям. Желанию. Но это его никак не оправдывало.

Аннабель хотела знать, где он, не потому что беспокоилась об этом мужчине — совсем не беспокоилась — а потому что он что-то приказал облаку и то не выпускало её из комнаты. Разозлившись, она потребовала у облака показать, где и что делает Захариил, и оно — не ясно, женского или мужского рода? — повиновалось.

Перед ней, словно из воздуха, появился экран, похожий на телевизионный. Сжав руки в кулаки и сузив глаза, Аннабель наблюдала за тем, как тёмноволосая девушка-ангел обнимала Захариила, сливаясь с ним в страстном поцелуе. Её возмущение никак не было связано с ревностью, а всего лишь с обстоятельствами: Аннабель была заперта в комнате, а Захариил развлекался.

А затем она увидела, как Захариил отпрянул от девушки и зарычал:

— Что ты делаешь?

Красавица снова приблизилась к нему, пытаясь возобновить поцелуй.

— Я целую тебя. Теперь поцелуй меня в ответ.

— Нет. — Захариил нахмурился и отстранился, удерживая девушку на расстоянии. Его крылья, сложенные за спиной, расправились, отгораживая его от красавицы. С кончиков перьев сыпались снежинки, оставляя на полу сугробики из крошечных кристалликов. — Зачем ты целуешь меня?

Чувственный порыв девушки умирал медленной и мучительной смертью.

— Затем, что ты желаешь меня также, как я желала тебя эти несколько месяцев? — Вопрос, хотя Джамила планировала сделать свои слова утверждением.

— Я не желаю тебя, Джамила.

Ой! В тоне Захариила слышалась такая суровая честность, что даже Аннабель вздрогнула.

— Но ты сказал... — Джамила на мгновение замолкла. — Я подумала...

"О, милая, уходи скорее, пока он окончательно не растоптал твою гордость",

— подумала Аннабель. Симпатия к девушке моментально вытеснила её гнев к Захариилу.

— Я не сказал ничего такого, что могло бы навести тебя на мысль, что я желаю тебя, — заявил он с той же холодностью, которая всегда ощущалась в его словах. — Ты всё надумала. Поэтому сейчас я скажу тебе совершенно откровенно. Я не хочу, никогда не хотел и не захочу тебя.

Ладно, Аннабель ошиблась. У этого мужчины не было чувств.

Из девушки вырвались рыдания, и она резко развернулась и стремительно расправила крылья, на которых золотистых перьев было гораздо меньше, чем на крыльях Захариила, но тем не менее, они всё равно выглядели прекрасно. Джамила взмыла в воздух и покинула облако.

Захариил повернулся лицом к экрану, в который всё ещё пялилась Аннабель, и та поняла, что он направляется в её комнату. Не желая оказаться пойманной на шпионстве, она приказала экрану:

— Исчезни!

Видение тут же рассеялось, превратившись в туман.

Спустя секунду, через эту стену прошёл Захариил, словно появился из запретного полуночного сна, но выглядя намного лучше, чем тот, что она видела. Густые, шёлковые чёрные пряди ниспадали на его безупречный лоб и глаза, решительно изучающие её. Несмотря на свой довольно юный облик, Захариил казался чем-то древним, а взгляд его изумрудных глаз был настолько внимательным, что, казалось, от него не ускользнёт ни одна деталь.

Белое длинное одеяние ангела выставляло напоказ его невероятную силу и, о боже, с его появлением повеяло арктическим холодом. Аннабель обхватила себя руками, пытаясь согреться.

Захариил осмотрел её с ног до головы. На мгновение в его выражении лица что-то появилось, — то, что она не смогла прочитать, — но затем исчезло.

— Ты в порядке.

"Мне не страшно, и меня абсолютно не испугало его появление."

Аннабель дала волю накопленному раздражению:

— А ты кретин. Ты запер меня, и это после того, как я сказала, что скорее умру, чем стану чьей-либо пленницей!

— Не нужно так разговаривать со мной, Аннабель. Я в дурном настроении, — ответил Захариил без злобы.

Как будто у неё было другое.

— Так, так, так, великий Захариил на самом деле что-то чувствует, — раздражённо произнесла Аннабель. — Это рождественское чудо.

— Сейчас не Рождество, и я советую тебе сменить свой тон. В противном случае, я могу подловить тебя на слове и убить. Как насчёт этого?

Аннабель судорожно вздохнула и начала отступать назад, пока не ударилась о край кровати и едва не рухнула на неё.

— Ты не посмеешь. Не после того, как предпринял столько усилий, чтобы спасти меня.

Злость застила ему глаза.

— Я смог убить собственного брата, Аннабель. Так что вряд ли меня кто-то или что-то остановит.

Погодите, погодите, погодите. Что он сделал?

— Ты лжёшь. — Это же не может быть правдой.

Захариил лязгнул зубами, напоминая ей раненого зверя, которое отказывалось от всех попыток помощи.

— Я не лгу. Мне не за чем. Люди лгут, потому что беспокоятся о последствиях восприятия правды. Мне не о чем волноваться. Люди лгут, потому что хотят произвести впечатление на окружающих. Мне это не нужно. И с твоей стороны было бы мудро это запомнить.

Неужели это тот же самый мужчина, который с таким трепетом заботился о ней?

— Почему ты убил своего брата?

— Это не твоё дело.

— Как ты убил своего брата? — настаивала Аннабель.

Молчание.

— Несчастный случай?

— Аннабель!

В его тоне слышалось страдание. Ладно. Она пока оставит эту тему в покое. Хотя, сравнение с раненым зверем имело смысл. Что бы Захариил не совершил, он мучается из-за этого.

— Почему ты позволяешь мне оставаться в твоём облаке, — спросила она, — несмотря на то, что я так явно раздражаю тебя? А я действительно раздражаю тебя, чтобы ты там не говорил, иначе, зачем бы ты ещё запер меня?

Сердцебиение пришло в норму, а его гнев, кажется, исчерпал себя.

— Полагаю, ты специально достаешь меня этим вопросом. Ты надеешься заставить меня почувствовать вину, поклясться никогда не запирать тебя впредь.

— Нет. — Ну, может, совсем чуть-чуть.

— Ты хотела покинуть моё облако?

— Я хотела покинуть комнату.

— И тебе не удалось.

— Твоё облако неудачник, а не я.

Захариил закатил глаза.

— Почему ты хотела уйти?

Вместо того, чтобы солгать или ударить его снова, как он того заслужил, Аннабель вернула ангелу его же слова:

— Это не твоё дело.

Неужели уголки его губ дёрнулись?

— Ты хотела увидеть меня? Поговорить со мной?

С каждым его словом кровь приливала к щекам Аннабель.

— Я не намерена отвечать на твои вопросы.

— Умная девочка. Ты поняла, что лучше отказать мне, чем солгать. Но с этими твоими недомолвками, тебе всё же придётся рассказать мне всё, о чём я хочу знать. Да, ты хотела увидеть меня, поговорить с мной. Но о чём?

Раздражающий ангел.

— Послушай. Или ты пообещаешь больше не запирать меня или я рано или поздно убегу отсюда. Я понимаю, что моё заявление вряд ли может тебя напугать, но других вариантов у меня нет.

— Ладно. Я больше никогда не запру тебя в этой комнате.

Захариил с такой лёгкостью дал это обещание, что Аннабель на секунду растерялась.

— Ну, тогда ладно.

— Ты останешься?

— Да. — По крайней мере, на некоторое время, поскольку Аннабель пока не знала, куда ей направиться... или как вернуться на землю, не вывернув себя наизнанку. — Но хватит обо мне, — добавила она, опасаясь, что он передумает. — Что у тебя с той женщиной? — Она оказалась слишком далека от попытки скрыть тот факт, что шпионила за ним.

Захариил метнул взгляд на пустое пространство рядом с Аннабель, прищурился и снова посмотрел на девушку.

— Ты следила за мной. — Слова прозвучали тихо и вкрадчиво, противореча его тону. Перед его лицом клубилась дымка, добавляя ангелу определённую эротичность.

"Это не твоё дело, Миллер",— подумала она, но всё же кивнула, поощряя его продолжить.

— Да, следила, — сказала она, и внезапно каждую клеточку её тела наполнил аромат Захариила, от которого у Аннабель едва не подкосились колени. Почему она не реагировала на него так прежде?

Захариил выгнул бровь, которая скрылась под тёмными прядями волос.

— С чего ты взяла, что я сержусь на неё? Я просто сказал ей правду.

— Да, ты сказал ей правду, но совершенно не заботясь о её чувствах.

"Не протягивай руку, чтобы откинуть его волосы."

— Да, но она поцеловала меня, не имея уверенности в моих чувствах.

"Ладно. Отлично. Это в корне меняет дело."

Аннабель раньше целовали насильно, и она ненавидела каждый этот момент. Она бы также отреагировала. Так что поведение Захариила было понятно.

— Вообще-то, — добавил Захариил, — сердясь на неё, а я этого не отрицаю, я избавил её от будущих чувств ко мне. Сейчас она точно знает мои мысли по этому вопросу, и дважды не допустит подобной ошибки. К тому же, правда может ранить, но когда используешь её по назначению, она никогда не несёт с собой жестокость.

"Какая женщина может заинтересовать этого мужчину?"— задалась Аннабель вопросом. Определённо, храбрая. И почему её сейчас посетили подобные мысли? Должно быть, аромат ангела затуманил ей мозги.

— Ты женат? — Эта мысль не должна была беспокоить её, но беспокоила, естественно, лишь потому, что Аннабель почувствовала бы вину за то, что находит ангела таким привлекательным, когда он принадлежит другой женщине.

— Нет, я не женат, — ответил он.

— Встречаешься с кем-нибудь? — Хотя данный вопрос был не совсем уместен по отношению к небесному существу, стоящему напротив неё.

— Нет.

— И не испытываешь подобного желания?

— Нет. Хватит вопросов.

— Ты когда-нибудь с кем-нибудь встречался?

Захариил раздраженно скрипнул зубами.

— Я никогда ни с кем не встречался, и никогда не испытывал подобного желания.

Глаза Аннабель изумлённо распахнулись.

— Тогда выходит...

— Да, тот поцелуй с Джамилой был моим первым.

Не может быть. Не может тот поцелуй оказаться первым у этого красавца. Несмотря на его сдержанность, кто-то да наверняка пытался его соблазнить.

— Тебе понравилось? — О, нет, нет, нет. Неужели она только что спросила его об этом.

— Конечно, нет. — Захариил обошёл Аннабель, провёл пальцем по шёлковым простыням кровати, а затем осторожно спросил: — А тебя целовали когда-нибудь?

Аннабель вздохнула, когда её затопили воспоминания: хорошие, плохие и поистине ужасные. До попадания в учреждение для душевнобольных преступников, она целовалась с парнем, который ей нравился. Какие-то поцелуи были довольно нежными, какие-то слишком страстными, но все без исключения были ей приятны. А после попадания в психушку... Аннабель содрогнулась от отвращения.

— Да. — Будет ли Захариил теперь меньше о ней думать?

— Тебе понравилось?

В голосе Захариила совсем не слышалось осуждение, именно поэтому Аннабель ответила:

— Зависит от того, о каком поцелуе идёт речь.

Ангел отпустил ткань и повернулся к Аннабель, оперевшись рукой о кроватный столбик.

— Ты целовалась не с одним мужчиной?

Опять же, никакого осуждения, и всё же в его тоне что-то слышалось. Что-то жаркое. Настолько горячее, что с крыльев ангела перестали сыпаться снежинки, а холод внезапно рассеялся.

Вот дерьмо. Она уже третий раз за день меняла о нём мнение. Захариил не мог быть бесчувственным. Неприкрытая ярость, смешанная с откровенной чувственностью, светилась под его томно прикрытыми веками и сочилась с его манящих губ, и подтверждением тому было биение пульса на его шее и то, как он медленно сжимал свои пальцы.

— Да, — ответила она просто. — Но до того как я загремела в учреждение, у меня был фактически всего один парень. Мы встречались больше года и много времени проводили вместе. Его поцелуи мне нравились. — Или ей так казалось тогда. — После убийства моих родителей он меня бросил, и я его больше не видела. — Аннабель пожала плечами, словно это её не беспокоило.

Правда же заключалась в том, что её это очень беспокоило. Аннабель остро нуждалась в том, кто ей поверил бы, кто поверил бы в неё, оказал поддержку и понимание. Уход Хита ранил её сильнее, чем уход брата, и оставил опустошённой и лишённой мужества. Аннабель верила ему, а он так легко от неё отказался. Теперь ей приходилось мириться с тем, что Хит видел её обнажённой.

— Кто ещё? — спросил Захариил.

— Пока я находилась в заключении, было несколько раз, когда я целовалась с пациентом или доктором... — Аннабель снова пожала плечами, на этот раз отрывисто, судорожно.

Когда она это произносила, с лица Захариила исчез намёк на чувственность, и снова вернулась холодность. Как и Аннабель, ангел ненавидел мысль о том, что кто-то кого-то принуждает.

— Что было такого особенного в поцелуях твоего парня?

— Мы любили друг друга. Ну, или я любила его, а он меня попросту использовал, чтобы получить то, что ему было нужно. Интересно, это подростковая особенность или особенность именно Хита? — Аннабель пожевала нижнюю губу. В её мозгу никак ещё не могло уложиться, что Захариилу удалось так долго воздерживаться. — А сколько тебе лет?

— Больше, чем ты можешь себе представить.

Пожалуйста.

— Сто? Двести?

Захариил покачал головой.

У неё отвисла челюсть.

— Пятьсот... тысяча? — Когда ангел снова отрицательно мотнул головой, Аннабель произнесла. — Это невозможно. Просто невозможно. Тебе не может быть более тысячи лет.

Он изогнул бровь.

— Скажи правду, — воскликнула она. — Сколько?

— Мне несколько тысяч лет.

"Несколько тысяч... то есть больше, чем одна."

Аннабель погладила взбунтовавшийся живот.

— И ты ни разу ни с кем не целовался? То есть, я имею в виду, по своей воли?

Захариил вторгся в её личное пространство и тихо произнёс:

— Твоё сомнение по поводу искренности моего признания столь же дерзко, сколь и неприемлемо. — Лица Аннабель коснулось холодное дыхание, чистое и сладкое. — Я ни разу не солгал за все прожитые мною столетия.

"Я не стану отстраняться, не стану демонстрировать свою слабость."

— Прости, просто дело в том, что ты живёшь уже довольно давно и, вероятно, видел, как поступаю люди. — Аннабель замолкла, ожидая его подтверждения, которое ангел дал, коротко кивнув. — Я просто удивлена.

Захариил зажал локон её волос между пальцев и потёр его. Контраст между иссиня-чёрными волосами и его поцелованной солнцем кожи казался воистину завораживающим, почти волшебным.

Если бы она не была столь осторожна, то непременно бросилась бы в его объятия. И он отстранился бы от неё так же, как и от той девушки.

Аннабель пришлось себе напомнить, что сейчас не самое подходящее время для романтических бредней. После того, что с ней произошло, она даже не знала, как будет реагировать на ухаживания.

Даже учитывая то, что откровенного насилия не происходило, была масса других ужасных вещей: блуждающие руки, массирующие пальцы, скользящие языки. Её полная беспомощность вызывала в ней боль и отвращение. А тот факт, что у Фитца-извращенца имелись её фотографии...

Аннабель подташнивало от этого. Показывал ли он кому-нибудь эти снимки? Смеялся ли порой над тем, что причинял ей боль?

— Что не так? — спросил Захариил.

Она заставила свой разум вернуться к облаку и ангелу, который по-прежнему возвышался над ней. Он отпустил локон её волос и отступил. С кончиков перьев его крыльев снова начали сыпаться снежинки, а холод стал настолько жестоким, что всё тело Аннабель покрылось мурашками.

— Всё нормально, — пробормотала она.

Захариил причмокнул губами, словно попробовал на вкус что-то отвратительное.

— Ты лжёшь.

— И что с того? — Неужели это так заметно? Её тёмные воспоминания уже повлияли на отношения с этим мужчиной и всё испортили.

— И что с того? Я говорю тебе правду, а ты лжёшь мне в ответ. Это не приемлемо, Аннабель, и я не допущу этого впредь.

И как, интересно, он собирался это остановить?

— Я лишь скажу, что если и что-то произошло, это не твоё дело. — Опять же, значение имело лишь одно — ответы. — Ты упомянул о том, что я отмечена демоном.

Захариил спокойно воспринял смену темы разговора:

— Да.

— И он отметил меня как свою собственность? — Аннабель вспомнила, как проснулась от жжения в глазах; вспомнила существо в гараже, которое разорвало её родителей; вспомнила, как оно поцеловало её... что стало самым худшим поцелуем в её жизни.

— Да. Должно быть, он увидел тебя, возжелал и решил сохранить тебя, даже если и не мог взять с собой. Он что-нибудь тебе сказал?

— Только всякую гадость из второсортных фильмов. Типа: мне нравятся крики и стенания или мы сейчас позабавимся.

— Он не просил тебя принадлежать ему, и ты не отвечала согласием?

— Это вряд ли. Теперь он вернётся за мной, да?

Её всегда мучил этот вопрос. Она всегда боялась этого. И судя по тому, что сказал Захариил, эта нечисть питалась её страхом.

Теперь её страх был уже не таким сильным.

Аннабель не намерена больше бояться. Она собиралась подготовиться к этому моменту.

— Вообще-то я планирую убить этого демона, когда он меня найдёт. Поэтому у меня к тебе последний вопрос: ты дашь мне один из тех огненных мечей?

***

Захариил уставился на женщину, которая за пять минут заставила его почувствовать больше, чем кто-либо за века со дня смерти его брата. Он не мог понять ни этой ситуации, ни Аннабель, ни того, что с ним происходило.

Её неземные голубые глаза были заполнены многочисленными тревожными секретами. Захариил желал добраться до самой её глубины и отыскать всё, что она пыталась скрыть. И он хотел... прикоснуться к ней. Такая ли её кожа мягкая и гладкая на ощупь, как на вид? Да, Захариил держал её в объятиях, но тогда на ней была одежда, которая не позволила ему почувствовать её кожу. Сумело бы её тепло развеять холод и согреть его?

Ему хотелось поцеловать её и убедиться, что её поцелуй так же приятен, как и аромат, который она источает. Ему стало нестерпимо любопытно будет ли отличаться её поцелуй от поцелуя Джамилы. Необходимо узнать, понравился бы ей его поцелуй так же, как и поцелуй её бывшего приятеля. И ему была противна сама мысль, что кто-то прикасался к ней и целовал её без разрешения. Осознание этого побуждало его покалечить и убить этих преступников.

Захариила никогда прежде ничего подобное не интересовало. Его не заботило, кто с кем как поступает. Он, который видел людей во всех воображаемых сексуальных позах, никогда не рассматривал женщину как объект вожделения. Захариил никогда ни о ком не заботился, не привязывался и не испытывал даже намёка на ревность.

До сих пор. До появления Аннабель. Эта девушка была храброй, когда должна была трусить; уязвимой, когда должна была быть жёсткой; доброй, когда должна была проявлять холодность. Именно таким был Эдриниэл.

Но он встречал множество храбрых, уязвимых и добрых женщин, но, ни на одну из них не реагировал подобным образом. И факт того, что она напоминала ему брата, должен был погасить любой огонь желания.

Однако огонь не угасал.

Ему никогда не импонировала физическая близость, но теперь он явно ощущал потребность в ней. Она встала во главе списка "Что меня пленяет в ней?"Иссиня-чёрные волосы, кристально ясные глаза и мягкие розовые губы. И кожа, которую, казалось, окунули в бронзу и посыпали алмазной пудрой.

Увлечённость ею заполнила все мысли Захариила, и он ощущал себя безоружным рядом с ней. Ему не хватало опыта, он никогда не переживал ничего подобного. Тем не менее, ему следовало отыскать способ сопротивляться Аннабель. Он также понимал, что когда мужчина поддается искушению, то не может остановиться, упиваясь этим снова и снова.

Но... Аннабель же не являлась тем искушением, которое способно свергнуть его с небес? И что было плохого в том, чтобы получить немного опыта, обнимая её нежное тело, прижимая его к своему более крепкому? Он явно не был ей противен.

Захариил стиснул зубы. Он уже был в шаге от того, чтобы превратить свои мысли в действия.

Он ещё более внимательнее осмотрел Аннабель. Цвета его никогда не интересовали, если они не относились к камуфляжу, и всё же розовый цвет того, что было на ней, потрясающе оттенял её азиатскую внешность. Захариил знал, что скрывается под этой одеждой, ведь он переодевал её во время болезни. Но тогда он не уделил внимание её женским изгибам. А сейчас задавался вопросом...

Ещё шаг.

— О чём ты думаешь? — подозрительно спросила она. — Полагаю не об оружии, о котором я попросила.

Щёки Захариила вспыхнули от смущения, и он резко отвернулся от неё. Он не мог солгать, но так же и не мог сказать ей правду. Следовательно, он будет игнорировать её.

— Захариил?

Даже голос Аннабель взывал к нему: мягкий, мелодичный, настойчивый в своей просьбе. Захариил и раньше это замечал, но теперь... Да, теперь всё изменилось. Ещё один шаг.

— Меч, — произнёс он. — Ты попросила меч, но сможешь ли отнять жизнь?

— Да, — ответила Аннабель без колебаний. — Я уже убивала. И для ясности: демонов, а не людей.

Удивительно, что она нашла в себе силы, чтобы повергнуть врага, которого большинство из её вида не видели и частенько отрицали его существование.

— Даже теперь я не могу дать тебе огненный меч. Я не могу это сделать. Такие мечи носят только члены моего вида.

— О, — разочарованно протянула она.

— Но существуют другие способы борьбы.

Выражение лица Аннабель тут же просияло.

— Ты научишь меня?

У Захариила не было на это времени. Ему необходимо тренировать свою армию, вести её в битвы. И ему совсем не нравилась мысль о том, что Аннабель будет сражаться с расой существ, у которых отсутствовало ограничение порочности. Но тот демон, что отметил её, рано или поздно захочет вернуть Аннабель, вне зависимости от того, оставил ли он её по доброй воле или нет... особенно, когда узнает, что она у Захариила. Больше, чем насолить друг другу, демонам нравилось пакостить ангелам. И они не постесняются истязать Аннабель ради этого.

Захариил не знал, как ей удалось так долго выживать.

— Да, — произнёс Захариил. — Я научу тебя убивать демонов.

Глава 6

Тэйн вернулся в облако Захариила с досье об очень короткой и несчастной жизни Аннабель Миллер. Новый предводитель Армии Отщепенцев, как их теперь многие называли, принял досье со своей обычной вежливостью, совсем не выказав своего отношения. Захариил казался таким же холодным, как обычно. Не пробормотав ни слова благодарности, он лишь кивнул, разрешая ангелу удалиться.

Однако Тэйн всё больше и больше симпатизировал прямоте воина. Ему нравился Захариил, и эта мысль потрясла до мозга костей. Более ста лет Тэйн не состоял в армии, и никогда бы ни к одной не присоединился, если бы Божество не приказало поступить в подчинение к Захариилу... или будет хуже.

Сначала Тэйн взорвался от гнева. Как кто-то смел диктовать ему, как проводить время? Если бы он захотел просто поваляться в кровати, соблазнить женщину, которая попадётся ему на глаза и сразиться с демоном, с которым столкнётся, Тэйн так и сделал бы. Он так и делал. И так же жили его друзья. Как говорили люди: "Один за всех и все за одного". Это понятие распространялось на них троих — него, Бьорна и Ксерксеса, которые, что бы ни случилось, были вместе, и Тэйн не мог позволить им взбунтоваться и пострадать из-за последствий. Он мог вынести всё, но не это.

Сейчас, спустя три месяца после нового назначения, Тэйн был рад, что не взбунтовался. Да, он донимал Захариила по мелочам, но предпочёл присоединиться к его армии, а не пасть. Тэйн понял, что отсутствие руководства и организации ему осточертело, что его жизнь являлась хаотическим беспорядком и отчаянно нуждалась в переменах.

Тэйн отправился в "Пропасть" — дом развлечений, находящийся в чертогах небес. На протяжении веков всё больше ангелов Божества поддавались искушениям плоти. Возникла потребность в месте, где можно было бы воплотить эти желания, и Тэйн его им предоставил.

"Пропасть" принадлежала ему. Наряду с бессмертными любовницами, в этом доме развлечений жили и Тэйн, Бьорн и Ксерксес. Но любовницы надолго не задерживались, потому что каждый из этих мужчин предпочитал разнообразие.

Невзирая на эту склонность, они все удержались от окончательного падения, хотя Тэйн понимал, что с друзьями балансирует на грани.

Ангелы, живущие под покровительством Божества, теряли его милость, потому что впускали в свои сердца зло, постоянно обманывали, крали — да, и такое возможно — или совершали хладнокровные убийства. Они впадали в немилость, потому что поддавались ненависти, зависти, страху или гордыни, или не могли устоять перед безнравственностью.

Они не поддавались демонам или мстили другим ангелам за узримое нарушение. Своё недовольство они должны были выносить на обозрение перед Высоким Небесным Советом.

С тех пор, как сотню лет назад Тэйн сбежал из демонской тюрьмы, он с парнями делал всё, кроме помощи существам тьмы. Он так и не понял, почему им выпал ещё один шанс.

Если они не исправят своё поведение, в конечном счёте, их грехи загонят в ловушку. Тэйн это понимал, но по-прежнему не мог заставить себя исправиться. Он стал тем, каким его сделали демоны.

Тэйн приземлился на крышу высотного здания. Над ним мерцали звёзды. Он предпочёл облаку кирпичное здание, поскольку подозревал, что слишком многие небожители испытывали искушение, требуя у облака противозаконных вещей. К тому же, облака были дорогими. Хотя, конечно, он мог позволить себе одно, и жить не в клубе, но знал себя довольно хорошо, чтобы понимать, что не устоял бы перед искушениями.

На крыше имелись два входа: один вёл в клуб, а другой — в комнаты Тэйна. По обе стороны от каждого прохода стояли по два ангела-стража. Тэйн кивнул паре, которая охраняла вход в его комнаты, и они разошлись в стороны. Мысленный посыл, и створки дверей распахнулись перед ним.

Снизу доносились звуки музыки, пока Тэйн шагал по пустому коридору к гостиной, где его ожидали Бьорн и Ксерксес. Они развалились на бархатных креслах и потягивали заказанные напитки.

Тэйн остановился у мини-бара, налил себе абсента и повернулся, прислонившись спиной к мраморной стойке. Осмотрев комнату, он подумал о том, что его берлога была местечком отпущения грехов. Куда бы он ни взглянул, повсюду видел сокровища, дарованные ему королями, королевами, бессмертными и даже людьми. Замысловато вырезанные столы, отполированные до глянцевого блеска, кушетки и кресла, обтянутые роскошными тканями, редкие ковры, люстры с драгоценными камнями вместо хрусталя.

— Неужели Захариил начал спать с людьми? — спросил Бьорн — пожалуй, один из красивейших когда-либо созданных ангелов. Его кожа отливала золотом, глаза переливались, словно драгоценная мозаика из аметистов, сапфиров, изумрудов и турмалинов.

Но Тэйн помнил, то время, когда воин выглядел не так привлекательно. Их похитители приковали Тэйна к грязному полу клетки, а Бьорна подвесили над ним. Затем демоны живьём содрали кожу с Бьорна, осторожно, чтобы не повредить плоть. Кровь лилась дождём на Тэйна. Он почти утопал в ней.

Как же он кричал... в начале. К концу пытки его лёгкие опустошились, а горло превратилось в бесформенную массу. Демоны по очереди одевались в его кожу, как в плащ, смеялись, изображали Бьорна во всякого рода непристойностях.

Ксерксеса приковали к стене напротив них: его живот прижимался к камню, руки скованы над головой, а ноги разведены в стороны. Он был вынужден слушать всё то, что творили с его друзьями, но не мог этого видеть. И, возможно, это было самым худшим. Ксерксес никогда не узнает, что происходило тогда вокруг него, когда его пороли... и творили другие ужасные вещи.

Пережитый им ужас в той клетке лишил красок его золотисто-каштановые волосы и персикового оттенка кожу, которая теперь была белой, как молоко. Кровеносные сосуды лопнули, и его когда-то янтарные глаза обрели красные радужки.

Никто из них никогда не разговаривал о плене и мучении, но Тэйн знал, какими именно стали его друзья. После каждой битвы Бьорн терял контроль. После каждого сексуального контакта Ксерксеса тошнило. Но, ни один из них не отказывался, ни от сражений, ни от сексуальных утех.

Тэйн научился сдерживать себя.

— Кто-то затерялся в собственных мыслях, — произнёс Бьорн. Последствие последней битвы ещё не охватило его... но охватит. Так всегда происходило.

— Дай ему по зубам, — посоветовал Ксерксес. — Он ответит, обещаю.

Они же задали ему вопрос... вроде как... о Захарииле и человеке.

— А сами как думаете? — наконец ответил он. — Захариил сидел в кабинете, писал о чём-то отчёт. Скорее всего, о нашем сражении.

— Думаешь, он когда-нибудь станет дружелюбнее? — спросил Бьорн.

Тэйн вздрогнул.

— Надеюсь, что нет.

Ксерксес потёр шрамы на шее. Все предполагали, что его бессмертие сыграло с ним злую шутку, так или иначе он напоминал плохо подогнанную головоломку, но правда заключалась в том, что он постоянно находился в процессе заживления от ран, которые причинял себе.

— В той психушке я убил шестнадцать демонов, — сказал Ксерксес. Это была одна из немногих тем разговора, от которых он получал удовольствие.

— Двадцать три, — произнёс Бьорн мрачным тоном.

Тэйн припомнил своё число жертв — он никогда не забывал об убийствах.

— У меня всего девятнадцать.

Бьорн зло оскалился.

— Я выиграл.

Ксерксес проигнорировал его слова.

— Больной неудачник, — цыкнул на него Тэйн. — А также нянька. Кстати, где павший, которого тебе поручили охранять? Ты ни разу не упомянул о нём с тех пор, как взял на себя заботу о нём и покормил.

Паника мелькнула в тёмно-красных глазах, но тут же исчезла.

— Он прикован в моей спальне.

Паника едва не прокралась в сердце Тэйна, но он знал, что Ксерксес никогда по собственной воле не станет никого, кроме заключённого демона, держать в своей комнате.

— Что ты собираешься с ним делать?

— Я... ничего. Думаю купить облако и запереть его там.

— Не советую тебе, друг мой. Если ты думаешь, что он способен позаботиться о себе, то тебе не придётся его навещать. — Чувство вины не позволило бы ему это.

— Какие-то проблемы с этим?

— Падшие практически смертны. Он мог решить уморить себя голодом. — "А ты будешь винить себя." Ксерксесу нечего было противопоставить железной логике Тэйна.

— Ты прав.

— Разве я не всегда прав?

— Пусть пока остаётся здесь. Навещай его раз в день. Заставляй его есть, если потребуется.

— А ты поговори с ним, — предложил Бьорн. — Выясни, почему он пал.

Оба его друга прекрасно понимали, что это только вопрос времени, когда их тоже лишат крыльев и бессмертия. Они оттягивали неизбежное, сколько могли, пытаясь сотрудничать, но, как и Тэйну им было трудно свернуть с выбранного пути.

Демоны были уверены в этом.

Тэйн допил свою выпивку, ещё раз наполнил свой бокал и снова осушил его. Крепкий напиток жжёг ему горло, но как только оказался в желудке, по всему телу Тэйна разлилось приятное тепло. Но даже это ощущение не сняло его внутреннее напряжение.

— У нас есть девочки на вечер? — спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Да, — ответил Бьорн. — Сейчас они ждут нас.

— Кто у меня сегодня? Вампир? Оборотень? — Не то, чтобы его это волновало. Женщина — это женщина.

— Феникс.

Ладно, похоже, его это беспокоило. К вечно гудящему напряжению примешалось волнение, которое пыталось вырваться наружу. По земле и нескольким мирам небес бродило много бессмертных рас. Гарпии, феи, эльфы, горгоны, сирены, оборотни, титаны и греческие боги и богини — как они любили себя называть, хотя, по правде говоря, были всего лишь королями и королевами с неимоверно раздутой гордыней — и бесчисленное количество других. Феникс среди них была на втором месте по опасности.

На первом месте — змея-оборотень.

Однако Фениксы были кровожадными и жестокими. Они наслаждались причиняемыми разрушениями. Фениксы жили и процветали в огне, могли восстать из пепла и возродить мёртвых, которые, взамен, обязаны были остаток вечности служить им.

Тэйн поставил пустой стакан на барную стойку и выпрямился.

— Я не хочу заставлять её ждать.

Бьорн и Ксерксес поднялись со своих мест. Шесть больших шагов и Тэйн встал между ними. Они двинулись вперёд и разошлись по трём спальням. Тэйн был на редкость молчалив. Он уверенно распахнул двойные двери и закрыл их за собой.

Рассматривая ту, кем ему придётся овладеть, Тэйн слышал, как закрылись двери спальней его друзей.

Женщина полулежала на кровати, откинувшись на гору подушек. Её великолепная нагота завораживала, золотистые волосы, в которых поблёскивали языки пламени, были перекинуты через одно плечо. Даже на расстоянии, Тэйн ощущал её жар, тепло которого облизывало его тело. Тонкие цепочки, созданные бессмертным кузнецом, украшали её запястья и лодыжки, придавая ей облик рабыни, ждущей указаний своего повелителя.

Должно быть, Бьорн купил её на невольничьем рынке.

— Ты хочешь этого? — требовательно спросил он. — Хочешь меня? Говори правду.

Она облизнулась.

— О, да.

— Тебя не принуждали? — Только одна преграда существовала для Тэйна, способная остановить его на пути к постели — принуждение партнёрши. — Не важно, что произойдёт между нами, ты можешь спокойно остаться и жить здесь.

— Нет, не принуждали. Мне обещали заплатить.

Вот как. Она хотела денег, а не его. Тэйн относился к этому спокойно. Такое и раньше было.

— Ты получишь деньги.

— Тогда чего же ради мне уходить, когда меня ожидает столь щедрая оплата? — спросила она, заправив локон за ухо.

Это прозвучало как точка в их дискуссии.

— Отличный вопрос.

Она усмехнулась, обнажив острые, как у вампира, клыки. Её тело казалось самим олицетворением красоты, изобилием чувственности. Хотя Тэйн не мог видеть её спину, он знал, что её покрывают татуировки, обозначающие принадлежность к определённому клану.

— Тебе сказали, что от тебя потребуется? — спросил он.

— Да, и пустые разговоры являются бесполезной тратой твоих денег и моего времени.

— А мы не хотим этого. — Тэйн рывком снял с себя одежду, оставаясь обнажённым перед ней. Материал был настолько невесомым, что приземлился на пол без единого звука.

Тэйн опустился на край матраса, который прогнулся под весом его мускулистого тела. Мгновение спустя, женщина оказалась на нём. Какое-то время она терзала его своими ногтями и зубами. Затем из её пор начали просачиваться искорки пламени, покрывая его кожу мелкими пузырями, вызывая у Тэйна стон наслаждения. Он так же сильно любил это, как и ненавидел.

Она делала всё, что он приказывал, без малейшего колебания, и у Тэйна возникла идея оставить её у себя дольше, чем других женщин. Обычно, после двух-трёх перепихов он менял партнёршу, не желая видеть в глазах вместо желания отвращение. Потому что, в конце концов, женщины всегда испытывали отвращение. Они думали о том, что совершали, о том, что делал он, и сожалели. Но эта женщина испытывала подлинное удовольствие от процесса, и Тэйн молился, чтобы так было всегда. Её жадность к деньгам являлась хорошим стимулом.

Когда всё закончилось, Тэйн лежал неподвижно, пытаясь отдышаться, наслаждаясь жжением, которое покрывало его тело.

Сквозь стену слева, которая специально была сделана из тонкого материала, чтобы можно было позвать на помощь в случае чего, он слышал душераздирающие звуки, издаваемые Ксерксесом, который, как всегда после секса, блевал в туалете.

Тэйн хотел что-то иное для своего друга. Лучшее. Но понятия не имел, как ему помочь.

Он оделся и вышел, оставив утомленную Феникс в постели. Бьорн был уже в гостиной, равнодушно потягивая очередной стакан водки.

Тэйн плюхнулся в кресло. Бьорн не поднял взгляд, слишком затерявшись в своих мыслях, во тьме, которая наконец его накрыла.

Ксерксес вышел из своей спальни бледный, дрожащий и избегающий взгляд Тэйна. Он также плюхнулся в кресло.

Тэйн любил этих парней. По-настоящему любил. Он с радостью отдал бы за них жизнь... но не позволит им умереть. Не так. Не в страдании.

Они вместе вырвутся из этого подземелья, и как-то, каким-то образом он вытащит их из собственноручно построенного ада.

Глава 7

Следующим утром обнажённый Захариил сидел на краю постели и перекатывал в руках урну с прахом своего брата. Это была прозрачная ёмкость в форме песочных часов. Внутри находилась густая жидкость, такая же прозрачная, как и сама урна, и слегка отливающая на свету цветами радуги.

Эта урна являлась самым великим сокровищем Захариила. Единственным сокровищем. Отныне и во веки веков он будет защищать эту урну так, как не смог защитить брата.

— Я люблю тебя, Захариил.

— Я тоже тебя люблю, Эдриниэл. Очень сильно.

— Правда?

— Ты же знаешь, что да.

— И ты бы всё мог сделать ради меня?

— Всё.

— Тогда убей меня. По-настоящему. Пожалуйста. Ты не можешь оставить меня в таком состоянии.

"В таком состоянии" означало сломленным, окровавленным и осквернённым неописуемыми способами.

— Я сделаю для тебя всё, но только не это. Ты восстановишься. Когда-нибудь ты даже снова станешь счастливым.

— Я не хочу восстанавливаться. Ныне, и присно, и во веки веков я хочу прекратить своё существование. Это единственный способ прекратить моё мучение.

— Мы заставим демонов заплатить за то, что они с тобой сделали. Вместе. А затем снова вернёмся к этому разговору.

— И Захариил снова бы ему отказал.

— Если ты не убьёшь меня, я наложу на себя руки. Ты же знаешь, что в таком случае со мной произойдёт.

Да, Захариил это знал. Невозможно, наложив на себя руки, добиться истинной смерти. Эдриниэл мог уничтожить своё тело, но душа, такая тёмная, какой она была в тот момент, будет жить вечно и попадёт в ад. Захариил оставался непоколебим. Он снова отказал и, в конце концов, Эдриниэл сдержал своё обещание. Он снова и снова пытался покончить с собой, а Захариил всегда возвращал его к жизни при помощи Живой Воды.

В те годы всё существование Захариила занимали слежка за братом, его спасение. И, в конце концов, он убил его, чтобы избавить от страданий. Об этом решении Захариил сожалел и по сей день, и в урне хранилось всё, что осталось от Эдриниэла.

Захариил извлёк из груди своего брата всю ту любовь, которую когда-то тот испытывал, затем отравил его Мёртвой Водой, взятой из потока, протекающего рядом с Рекой Жизни Божества. Лишь эта вода была способна убить бессмертного раз и навсегда.

Чтобы достать самый маленький пузырёк воды, ангелу пришлось пройти через такую же процедуру, что и с добычей Живой Воды: порку, чтобы доказать свою решительность, и последующую встречу с Высшим Небесным Советом, который давал своё согласие или отказывал. Если Совет давал своё согласие, то по его усмотрению приносилась жертва.

Отказав брату, Захариил прошёл эту процедуру, но оказавшись в храме, застыл в нерешительности. Две реки протекали близко друг к другу: жизнь и смерть, счастье и горе. Выбор оставался за ним. Он мог взять Живую Воду. Должен был взять именно её. Но вода лишь исцелила бы тело его брата, но не разум.

Чтобы излечить разум, требовалось провести время в присутствии Самого Высшего Божества, которое могло умиротворить и спасти любого, но Эдриниэл отказался попробовать. Он по-прежнему мечтал о смерти.

— Как можешь ты просить меня об этом?— требовательно спросил он. — Как смог бы я совершить подобное?

Конечно же, ответа не было. Никогда.

Захариил влил Мёртвую Воду в глотку своего брата. Наблюдал, как из него утекает жизнь, как тускнеет в глазах свет. А затем Захариил сжёг тело огненным мечом. Наблюдал, как оно превратилось в пепел и разлетелось по ветру.

В течение нескольких дней он всё ещё следовал за постепенно рассеивающимися частицам.

Сейчас он уставился на растущее, на груди чёрное пятно. В день смерти брата Захариил вынул светоч любви, которой оказалось не так много, как у Эдриниэла, из собственной груди, и поместил в урну, упиваясь тем, как она смешалась с тем, что осталось от его брата. По крайней мере, там они были вместе.

Спустя неделю, на груди, в том месте, откуда он извлёк любовь, появилось крошечное чёрное пятнышко, и с каждым годом оно медленно, но непрерывно росло в размере. Однако после встречи Захариила с Божеством, после которой с его крыльев начал сыпаться снег, пятно начало расти в четыре раза быстрее.

Захариил знал, к чему это, в конце концов, приведёт, но не волновался по этому поводу. Даже, можно сказать, радовался. Ведь если бы в этом году он провалил поставленную задачу, и его бы вышвырнули с небес, долго мучиться не пришлось.

— Интересно, очаровала бы и тебя Аннабель?

Захариил замолк, представляя их вместе. Да, храбрость Аннабель могла бы привести в восторг нежного Эдриниэла. Стали бы они соперничать за эту девушку?

Он решил, что такое бы не произошло, потому что Захариил оставил бы её и, вообще-то, планировал это сделать, как только выполнит обязательство.

Захариил очень осторожно вернул урну на тумбочку и поднялся. Он мог бы спрятать её в воздушный карман и таскать с собой повсюду, но другие ангелы бы учуяли его брата и начали бы задавать вопросы, отвечать на которые у Захариила не было, ни малейшего желания. И демоны также могли учуять его брата, и снова попытаться его уничтожить.

Прежде чем отправиться к Аннабель, Захариил натянул своё одеяние. У двери в комнату девушки он остановился, задумавшись, стоит ли ему входить. Вчера он злился на себя за то, что согласился научить её сражаться с демонами и оставил Аннабель с её потребностями.

Как Захариил и обещал, он не запер её в комнате. Ангел ожидал, что Аннабель последует за ним, но она осталась в комнате... из-за чего Захариил разозлился ещё больше.

Что она с ним сделала? Обычно ему были чужды проявления эмоций. На протяжении многих столетий Захариил был всем известен своей холодностью, а рядом с ней вся его неприступность словно рассеивалась, вызывая ощущение незащищённости. Даже сейчас он был напряжён, а челюсть побаливала от того, что ему постоянно приходилось стискивать зубы.

Всю ночь он представлял, как целует Аннабель: глубже, жёстче, лучше, чем последний мужчина, который её целовал. Представлял, как наконец-то поддаётся искушению, которое, как он пытался себя убедить, было вовсе не искушением. Почему всё так? Ведь эта девушка не особенная. Она надоедливая, обременительная и проведёт на его облаке всего лишь небольшой промежуток времени. Таких как она — тысячи.

Так ли это на самом деле?

Вчера он смотрел на её пухлые розовые губки и страстно желал их. Никогда прежде Захариила не охватывало желание. Возможно, всё дело в том, что он ощущал вкус другой женщины на своих губах, и его терзал интерес, воспламенённое желание сравнить то, что он сделал вынужденно с тем, что сделал бы по доброй воле. А может тут что-то другое.

Отчёт, который принёс ему Тэйн, заставил Захариила желать Аннабель в тысячу раз больше. Она столько всего вытерпела от людей и демонов, но это не лишило её смелости. У Аннабель был старший брат, который писал ей ужасные, ранящие до глубины души письма, в которых обвинял её в убийстве родителей, а она отвечала только добротой и пониманием. Доктора запирали её в палате, пичкали лекарствами, безвозвратно причиняя вред её здоровью, но Аннабель сопротивлялась, как могла.

Нет, она такая одна на тысячу.

Захариил не должен был отказываться от неё, ему придётся пересмотреть собственный план, и оставить Аннабель вопреки здравому смыслу, чтобы он не наделал ещё больше глупостей в попытках отомстить за неё.

Захариилу хотелось остаться с ней чуть дольше. Несколько недель, а может и месяцев — не дольше года — и она научится самостоятельно противостоять злу, которое на неё охотится. Захариил об этом позаботится. Тогда бы они расстались, и он бы больше никогда о ней не думал... хотя ангел понятия не имел, куда её отправить или как снять с себя ответственность за Аннабель в глазах Божества. Но об этих проблемах он подумает позже.

Захариил решительно вошёл в комнату.

Аннабель сидела на краешке постели. Увидев его, она вскочила на ноги. Её иссиня-чёрные волосы, убранные в хвост, раскачивались из стороны в сторону.

— Думаю, будет лучше, если мы сейчас прекратим наше общение, — быстро произнесла она.

"Тогда тебе стоило одеть что-нибудь другое", — подумал ангел, ошеломлённо глядя на неё. Когда он оставил её вчера, она была одета в топ и мягкие просторные штаны. Сейчас же на Аннабель было чёрное кожаное бюстье, которое приподнимало её грудь, а вырез оголял больше, чем мог скрыть. Штаны тоже были кожаные, и обтягивали её стройную фигурку.

Внезапно она засмущалась и переступила с ноги на ногу.

— Я попросила у облака одежду для сражения, и вот что оно мне дало. На штанах есть удобные карманы. Думаю, что в них можно спрятать оружие. А вот бюстье поставило меня в тупик. Если, конечно, облако не думает, что вырез лишит моих противников всякого разума. — Аннабель нахмурилась, упёрла руки в бока и покачала головой. — Мой внешний вид не имеет значение. Верни меня в Колорадо.

— Нет, твой внешний вид не имеет значения, и нет, я не верну тебя в Колорадо. Я думал, что мы пришли к соглашению.

— Да, но... — Она опустила взгляд в пол, а затем быстро подняла его и прищурилась.

— Что?

— Тебя ждёт разочарование, — проворчала Аннабель. - Почему ты не можешь сделать то, о чём я прошу, без миллиона вопросов?

— Я мог бы сказать тоже самое и о тебе.

— Я не... Чёрт! — Она подняла руку, сжатую в кулак. — Возможно, я и задаю много вопросов. И что с того. Любой в моём положении действовал бы также. К тому же, я девчонка и это моя работа. А ты парень. Ты должен бить себя в грудь кулаками и рычать, а затем делать всё, что в твоих силах, чтобы угодить мне.

— Вряд ли. Мужчина, которого ты только что описала, давно бы уже пробил тебе голову и за волосы выкинул бы отсюда.

С каждым его словом в её синих глазах росло озорство.

Её стойкий характер в сочетании с чувством юмора восхищали его. И каждый раз Захариил убеждался, что не в состоянии предугадать, что Аннабель скажет или сделает в следующий момент.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, внимательно изучая её. Под глазами всё ещё были тёмные круги, губы потрескались от того, что она их постоянно кусала, а руки дрожали. — Тебе снова нездоровится?

— Меня всё ещё ломает.

Захариил вспомнил длинный перечень прописанных ей лекарств. Аннабель действительно должно ломать. Он мог бы дать ей каплю Живой Воды, но... Ангел стиснул зубы. Если бы Аннабель была прикована к постели, такое решение ещё могло бы быть оправдано. Вода была нужна, когда поднимался вопрос о жизни и смерти. А вовсе не для того, чтобы избавить кого-либо от страданий и боли.

— Со мной всё будет хорошо, — добавила Аннабель, вероятно, чтобы заполнить внезапное молчание. — А сейчас, не будешь ли ты так любезен, чтобы вернуть меня обратно? И не задавать больше вопросов.

— Я больше не сорвусь. — Захариил действительно был уверен в этом, готовый обозвать себя ублюдком на всех известных ему языках. — И со мной ты будешь в большей безопасности, чем с кем-нибудь другим.

— Безопаснее с парнем, который грозился убить меня?

Ааа, теперь Захариил всё понял. После хорошего ночного сна, в её голове прояснилось. Аннабель вспомнила его слова: "Я мог убить тебя сейчас",и хотела сбежать.

— Я не угрожал тебе. — Это была правда. Он просто констатировал факт. Захариил мог убить её в любой момент.

— Но ты сказал...

— Я знаю, что сказал. Но повторюсь, что со мной ты будешь, куда в большей безопасности, чем с кем-нибудь другим. — Даже если он причинил бы ей боль, даже если бы решил убить её, Аннабель по-прежнему была бы с ним в большой безопасности. Остальные могли сделать что-нибудь похуже.

Поймав его на слове, она глубоко вздохнула и произнесла:

— Хорошо, я остаюсь. Пока.

Захариил ощутил странное желание сказать "спасибо", но быстро подавил его.

— Ты слишком добра ко мне.

Она скрестила руки на груди.

— Это сарказм? Мне кажется, что я слышу сарказм.

— Ты уверена, что я знаю смысл этого слова?

Аннабель цыкнула на него.

— Ты исчерпал лимит вопросов. — Она склонила голову набок и внимательно уставилась на ангела впервые с того момента, как он вошёл. И от этого разглядывания всё тело Захариила начало покалывать. — Твои крылья...

— Да? — Захариил расправил одно крыло, затем другое, разглядывая их по всей длине. С них по-прежнему сыпались снежинки, но блестящих кристалликов теперь стало гораздо меньше.

— Они теперь больше золотые, чем белые. А вчера всё было наоборот.

Аннабель оказалась права. Количество золотых перьев возросло. А это могло означать лишь одно... он становился одним из Элиты, и не важно, упоминало ли об этом Божество или нет.

Но... но... это могло означать лишь одно: Божество было им довольно и выбрало на место Ивара. Других объяснений нет.

Но почему?

Может, потому что Захариил спас человека, рискуя собственным благополучием? Или потому что он, наконец, принял на себя ответственность за собственную армию, добившись уважения и повиновения воинов? Если это действительно так, то Божество не хотело падения Захариила, и это назначение являлось наградой.

— Ну и? — подсказала Аннабель. — Я не жалуюсь. Твои крылья довольно миленькие.

Миленькие?

Слово вроде и не должно было задеть его, но задело. Крылья были просто великолепны.

Захариил не обязан был объяснять ей это, и ему стоило прекратить посвящать Аннабель в детали. И тогда, когда они расстанутся, если она попадёт в плен, то не сможет ничего разболтать врагу. Но, как, ни странно, он всё равно объяснял. К тому же, Захариил так обучит эту девчонку, что её никогда не возьмут в плен. Безусловно.

— П-повышение? К-как круто! — произнесла она, внезапно застучав зубами. От её дыхания шёл пар. — Не подумай, что я пытаюсь сменить тему, но тебе не холодно?

Вспоминая какой холодной Аннабель была, когда он её нашёл, Захариил решил, что больше не испытывает удовольствие и благодарность за холод, который нёс с собой. Аннабель мёрзла, и ему это не нравилось. Ему стоило попросить Божество о снисходительности на этот счёт. И возможно, он её получит теперь, когда знал, что обрёл его благосклонность.

— Пальто, — произнёс он, и глаза Аннабель зажглись предвкушением.

— Мне следовало подумать об этом.

— Уверен, что ты бы додумалась до этого. — Захариил протянул руку, и появилось белое пальто из искусственного меха.

— Спасибо, — сказала Аннабель. — Знаешь, ты одно огромное противоречие. В одно мгновение ты сердишься, а в другое — проявляешь доброту. То угрожаешь, и тут же защищаешь.

— Ты собираешься дуться на меня, как в той психушке?

— Не в этот раз.

— Но ты не выглядишь особо довольной.

— Да, потому что тебя слишком сложно прочитать.

— Я не книга, — возразил Захариил.

Аннабель кивнула.

— Вот именно.

— Но...

— Ты всего лишь листок с посредственностью и угрозами, — перебила его Аннабель. — Я не хочу, чтобы ты мне нравился.

Ему никогда не приходилось принимать участие в более запутанной дискуссии.

— Почему?

— Я отказываюсь отвечать на вопросы.

Захариилу больше не нравилась её стратегия уклоняться от ответов.

— Ты не можешь отказываться отвечать на все мои вопросы.

— Не правда. Очень даже могу.

Именно это она только что и продемонстрировала.

— Тогда нам следует договориться о поощрении, которое ты будешь получать за ответ. — Хоть это и походило на подкуп, и по сути им и являлось, Захариила это не особо заботило. Терять ему всё равно было нечего. Не то, чтобы это в корне что-то меняло.

Аннабель выгнула бровь, скопировав уже не раз увиденное выражение его лица.

— И о наказании, когда я откажусь отвечать?

— Не будь глупой. Я никогда не стал бы тебя наказывать за подобную мелочь, Аннабель. — Ему нравилось, как звучало её имя на его языке. Сам звук, ощущения, которые он вызывал. — За что-то более серьёзное... возможно. Но никогда я не стал бы делать что-то, способное серьёзно тебе навредить. Ты не одна из моих солдат. Более того, ты человек. Ты не многое выдержишь.

— Тебя бы поразила моя сила духа.

Захариилу хотелось что-нибудь возразить ей, и он бы так и поступил, но его внезапно охватило желание провести кончиками пальцев по её щекам, губам, узнать, зажжёт ли её это прикосновение, подскочит ли у неё пульс так же, как явно ускорится у него. Ему хотелось узнать, потянется она к нему или отвернётся.

"Ты не раб мирских желаний."

Он не прикоснётся к ней, и ему совершенно безразлична её реакция. Но, несмотря на то, что Захариил был способен держать под контролем собственные действия — и у него это неплохо получалось — он был не в силах совладать с собственными мыслями. Его любопытство на её счёт оказалось слишком велико, и Захариил неосознанно произнёс:

— Твоя мать была японкой, но имя у тебя не японское.

Аннабель приняла смену тема разговора лёгким пожатием плеч.

— Она больше половины своей жизни прожила в Штатах. И меня назвали в честь матери моего отца Анны Беллы. — Она сильнее закуталась в пальто и тоже дала волю своему любопытству. — Мне интересно, похожи ли ангелы на то, как описывают их в Библии? Прошлой ночью я попросила одну у облака, и прочитала несколько глав, и... ну...

— Ты видишь разницу между мной и другими ангелами, о которых ты читала, — закончил он за неё.

— Именно. И я помню, ты говорил, что являешься частью другой расы... или что-то в этом роде.

Захариил не мог отказать себе в реванше.

— Я тоже могу не отвечать, как и ты.

— Но это стало бы эквивалентом наказания, — ответила она, — а ты, кто никогда не врёт, не сделал бы это со мной.

"Моя Аннабель — очень умная девочка. Подождите-ка. Моя Аннабель?"

— То, что ты прочитала — верно. По человеческим меркам, моё Божество является королём. Оно управляет только частью небес, и служит Самому Высшему Божеству, которое правит всем безраздельно, примерно как приписывают себе это греческие боги и титаны, но это уже другая история. И мы не похожи на ангелов верхней иерархии, потому как были созданы для иных целей.

Аннабель всплеснула руками.

— Тогда почему же вас называют ангелами?

— У нас есть крылья, и мы тоже боремся со злом. Это отличительная особенность... как-то так.

— Чёрт! Но если вы тоже боретесь со злом, то в чём же различие?

Захариил так редко общался с людьми, что просто не представлял, как это объяснить.

— Все люди являются живыми существами, и у них довольно много общего, но они преследуют разные цели. Кто-то строит, кто-то развлекает, кто-то учит.

Только он закончил говорить, как стены облака потемнели, сгустились. Их пронзили удары молнии, сначала небольшой, но растущей в размере и силе удара. Захариил в замешательстве принялся искать другие признаки, но ничего не обнаружил.

Аннабель протянула руку, пытаясь дотронуться до молнии, но Захариил остановил её, схватив за запястье.

— Облако? — спросил он. — В чём проблема?

"Демоны..."— послышался шёпот в его голове. — "Атакуют..."

Невозможно. Правда? Но... что если это так? Захариил достал огненный меч. Демоны редко суются на небеса, это прерогатива ангелов, но теоретически это возможно.

Вся краска отлила от лица Аннабель.

— Что не так? Что происходит?

— На нас напали. — Или демоны понятия не имели, кому принадлежало это облако, или желание заполучить Аннабель было непреодолимым. И они способны выследить её куда быстрее, чем он ожидал.

Облако способно задержать их, но не остановить. Подобные облака предназначались для удобства, а не для сражений. Прежде Захариила это не беспокоило. В другое время он бы наслаждался пикантностью подобной ситуации, надеясь одержать победу. Теперь же его охватил страх. Аннабель могла пострадать. Он провёл эти несколько дней, наблюдая, как она отчаянно борется за собственную жизнь вовсе не для того, чтобы увидеть, как она падёт жертвой его злейшего врага.

— Покажи мне, — приказал Захариил облаку.

Туман уплотнился, мелькая множеством цветовых оттенков. Захариил напрягся. У Аннабель перехватило дыхание. Около пятнадцати демонов окружили дом ангела, пытаясь пробраться внутрь. Они буквально вгрызались в стены, отчаянно и яростно, а с их когтей сочился яд.

— Они пришли за мной, — произнесла Аннабель бесцветным тоном.

Захариил обнял её свободной рукой за талию и притянул к себе.

— Держись крепче, и что бы ни случилось, ни за что не отпускай.

— Но я могу помочь в сражении. — Потрясающе. Самый подходящий момент для этого.

— Ты можешь летать? Или же разобьёшься, если отпустишь меня? — рявкнул ангел. Ответ был известен им обоим.

Без колебаний Аннабель обняла его за шею, плотно сомкнув пальцы на его затылке. Её мягкая грудь прижалась к его безумно колотящемуся сердцу, её бедра плотно прижались к его. Захариил резко втянул воздух, поражаясь, что испытывает сексуальные ощущения в подобной ситуации.

"Сконцентрируйся."— Этого недостаточно, — бросил он. Захариил опустил руку и подхватил Аннабель под задницу, приподнимая девушку. — Обними меня ногами.

Она обвила его ногами за талию.

Их взгляды встретились. Противоборство зелёного и нереально синего, скорее затуманенного синего, чего-то едва уловимого, что он ощущал так же ясно, как и внутренний страх. Она кивнула, подтверждая готовность к сражению.

Храбрая девочка.

— По крайней мере, с твоих крыльев больше не сыпется снег.

Неужели? Наверное, Божество услышало его невысказанное желание и исполнило. За это Захариилу стоило его поблагодарить.

— Мне жаль, что нельзя по-другому, — сказал ангел, понимая, что в данном положении Аннабель выступает в роли его щита. Ему это жутко не нравилось, но другого выбора не было. Он не мог её телепортировать в безопасное место — это являлось редким умением, и мало кто владел им, например, бескрылый Колдо.

Захариил мог сделать своё тело невидимым, и никто не смог бы ни увидеть, ни почувствовать его. Но он не мог тем же способом скрыть Аннабель.

"Ты нужен мне",— обратился Захариил мысленно к Колдо, потому что от него было бы больше проку в данный момент. Затем ангел мысленно обратился к остальным членам своей армии. Он никогда не использовал этого прежде, и не был уверен, что оно сработает. И ругал себя, на чём свет стоит, что не практиковался в телепатии. — "Демоны. Моё облако. Сражение."

У Захариила не было времени дождаться ответа, если его воины и знали, как отправить подобное сообщение.

— Если я передам тебя мужчине по имени Колдо, не сопротивляйся ему. Он доставит тебя в безопасное место.

— А как же ты?

Отличный вопрос.

— Я хочу, чтобы ты покинуло это место, — обратился Захариил к облаку, проигнорировав вопрос Аннабель. — Отправляйся туда, где тебя не смогут достать демоны, и охраняй урну. Я вернусь на небеса и разыщу тебя.

Раздался свист.

Облако исчезло, буквально испарившись из под ног. Аннабель глубоко вдохнула, крепче прижимаясь к Захариилу. Яркий солнечный утренний свет ворвался со всех сторон. Повсюду витали демоны. Они размахивали зазубренными крыльями, не в силах осознать, что же всё-таки произошло. Захариил махнул мечом и поразил ближайшего демона. При вспышке огня и взрывного удара, разносящего плоть вдребезги, демоны догадались, что их добыча в пределах досягаемости.

Демоны кинулись на него все разом. Уворачиваясь, Захариил прокладывал себе дорогу. Ещё два тела рухнули замертво, поражённые огнём. Осталось ещё двенадцать. Они отчаянно сражались, но Захариил знал, как отражать их выпады.

— Я должен тебя отпустить, — сказал он Аннабель. — Не ослабляй хватку.

— Поняла.

Когда сразу четыре демона набросились на него, нанесли удар, отбросивший Захариила в небеса, ангел отпустил Аннабель, как и было уговорено, чтобы отразить удары двух демонов слева и воспользоваться мечом, чтобы снести головы демонов, устремившихся к нему справа.

Отцепив ногу от Захариила, Аннабель пнула одного из нападавших демонов, угодив ему в глаз каблуком.

— Аннабель!

— Что? Я не ослабила хватку, — ответила она. — Не расцепила руки.

Прежде чем Аннабель вернула ногу на место, её за лодыжку ухватил демон. Девушка вскрикнула.

Захариил отклонился назад, затем вперёд, пытаясь избавиться от демона. Наконец ему это удалось. Ещё одна голова слетела с плеч, окропляя пространство чёрной кровью.

— Сзади! — крикнула Аннабель.

Захариил развернулся, но не достаточно быстро. Ядовитые когти демона, метившие в его шею, вцепились в крыло, вызывая острую боль и буквально заставляя замереть на месте.

Захариил стиснул зубы, когда свет померк перед его глазами. Аннабель пронзительно закричала. Ему потребовалось собрать в кулак всю волю, чтобы удержаться в полёте, который сначала больше напоминал падение, но вскоре ангел выровнялся, уловив воздушный поток, и попытался остановиться.

— Мы были близки к падению, — сказала Аннабель, подавляя в себе желание вырваться.

Даже слишком.

— Значение имеет лишь конечный результат.

— Что я могу сделать, чтобы помочь?

— Оставаться в живых. — Остальных ангелов не наблюдалось в поле зрения. Либо они сражались в другом месте, либо Захариил провалился в попытке призвать их.

— То же самое применимо и к тебе.

Демоны обнаружили их и атаковали со всех сторон. Меч Захариила рассекал воздух, но из-за того, что он уже не был так быстр, как прежде, ещё одной паре когтей удалось вонзиться в его крыло.

Захариил снова начал падать, и на этот раз ему не удавалось выровнять полёт. Ему порвали сухожилие. Хвост Аннабель хлестал его по щекам, по губам, волосы забирались в рот.

— Захариил! — Порыву ветра удалось вырвать Аннабель из объятий ангела, и она, кувыркаясь, устремилась вниз.

Несколько демонов, ликуя, помчались за ней.

Захариил провёл быстрый мыслительный процесс. Да, ангелы Божества могли умереть физически из-за травм тела. Естественно, удар о землю превратит его органы в кашу, но Захариил сможет восстановиться. Аннабель — человек. Даже вопроса не встаёт о том, сможет ли она восстановиться. Естественно, нет.

Захариил прижал неповреждённое крыло к спине и стрелой устремился за Аннабель. Она падала лицом к земле. Позади развивались её волосы. За считанные секунды ангел сократил расстояние, вытащил метательные звёздочки из воздушных карманов и уничтожил демонов, бросившихся за девушкой.

Повсюду раздались крики боли и одна за другой грязные лапы демонов перестали касаться Аннабель.

"Почти... ещё чуть-чуть... Есть!"

Захариил обнял девушку за талию и притянул к своей груди.

Она боролась, размахивая руками и ногами.

— Отпусти меня, вонючий, мерзкий кусок...

— Я держу тебя, — сказал Захариил, и в этот момент понял, что существует только один способ сохранить ей жизнь.

Она тут же успокоилась.

— Захариил? — Аннабель повернулась и обняла его за шею. — Слава богу!

— Да, это я. — Ангел достал пузырёк с Живой Водой. Осталась одна капля, но сейчас встал вопрос о жизни и смерти. Захариил не позволил Аннабель задавать вопросы или отказаться от задуманного им, а просто наклонил горлышко пузырька к её губам так, чтобы капля скатилась в рот девушки. — Пей.

Широко распахнув глаза, она сглотнула. Вот так. Теперь не важно, что произойдёт в следующий момент, Аннабель выживет. Возможно, она желает обратного, но всё равно выживет.

Глава 8

"Это конец",— подумала Аннабель, в то время как её поглощало восхитительное тепло, шипящее в венах подобно шампанскому. Это ощущение противоречило безнадёжности, возникшей в мыслях. Ветер трепал её волосы. Кожа казалась сухой и потрескавшейся. И... и... о, святое милосердие, грудь Аннабель разрывала острая боль, а сердце как будто сжали в кулак. Тепло и шипение отошли на задний план. Всё её тело напряглось, а с губ сорвался крик боли.

— Успокойся, Аннабель.

— Что происходит... Что ты сделал... Чёрт!

— Вода может не только исцелить тебя, но и причинить вред.

"Проклятые демоны. Всё это из-за них."

— Но я не... ранена.

— Нет, ранена. Всплеск адреналина мог скрыть ощущение повреждений.

— Ты можешь... опустить нас на землю? — Боже, из-за сильной боли Аннабель едва могла говорить. Должно быть, те демоны её не только поцарапали.

— Нет, не могу. Ударная сила причинит боль, и не стану тебе лгать, боль, которую ты ощущаешь сейчас покажется лишь жалким подобием.

"Только не кричи, только не кричи, ты же не хочешь кричать."

— А есть какие-нибудь хорошие новости?

— Но боль не продлится долго. Клянусь, что довольно скоро ты ничего не будешь ощущать.

— Потому что... я... умру.

"Дыши, просто дыши."

Но это лишь усилило хватку, сжимающую её сердце. На коже Аннабель выступил пот, а в жилах начала стыть кровь.

"Ударная сила может стать настоящим облегчением",— решила она.

— Уверяю, ты выживешь. — Захариил крепко обнимал Аннабель, создавая ощущение комфорта. Одним крылом он обернул её, создавая что-то вроде подушки, когда они приземлились. Другое крыло колыхалось на ветру, в любой момент готовое оторваться.

Аннабель желала, чтобы её сердце понеслось вскачь и вырвалось из груди. Чем бы ангел не накормил её, это оказалось намного хуже приземления и... Её накрыло очередной волной агонии.

Да, а вот и он. Самый конец. После всех сражений, через которые она прошла и выжила, после всех испытаний, Аннабель была ненавистна мысль, что она так закончит жизнь. Она не посетит могилы родителей, не уничтожит убившего их демона, потому что он так и не вернулся, а попав в психушку, Аннабель не могла выследить его. Да она и понятия не имела, как это сделать. Она не попрощается с братом, даже если он и не сказал бы ничего ей в ответ.

Земля стремительно приближалась. Такая зелёная, такая прекрасная, словно насмешка над её попыткой успокоиться. Глаза Аннабель жгло, в груди всё сжималось. Ближе... ещё мгновение...

— Мне так жаль, — произнёс Захариил, разворачиваясь спиной к земле, оставляя её вниманию бесконечное небо, где белая дымка купалась в синеве. Куда не кинешь взгляд — всюду плотные облака. — Боль, которую ты испытываешь — временное явление. Она пройдёт... Мне так жаль, — снова повторил он.

— Не стоит. Ты сделал всё, что мог...

Ангел напрягся, и Аннабель знала причину. Удар.

Бум! Они ударялись о дерево за деревом, мотались из стороны в сторону. Дыхание вырывалось из их лёгких, смешивалось, а настало время, когда невозможно стало вздохнуть. О, подождите-ка, следующий, самый жёсткий удар, доказал обратное, полностью выбивая воздух из лёгких Аннабель.

Они с Захариилом ударялись то об одну, то о другую ветку, не теряя при этом сознания, пока, в конце концов... бум! Окончательное приземление оказалось куда более жёстким и неожиданным. Теперь они остановились. Точно остановились.

Перед глазами Аннабель расплывались круги. Она сконцентрировалась на восстановлении дыхания, вдыхая и выдыхая, поначалу довольно быстро, но постепенно выравнивая ритм. Минуты перетекали в часы, часы становились вечностью, и наконец, Аннабель нашла в себе силы сесть. Плохая идея. Её накрыло головокружение, перевернувшее весь мир с ног на голову. Она была насквозь мокрой. И да, вот она обещанная боль — калейдоскоп жжения, ноющих симптомов и пульсирования.

Аннабель поморщилась и осмотрелась вокруг.

Сквозь сломанные ветви над головой проглядывало солнце, ласкающее теплом её кожу. Аннабель была в лесу. Её окружала изумрудная зелень, а воздух наполнял аромат полевых цветов.

Рядом с ней... рядом с ней распростёрлось тело Захариила. Он лежал неподвижно с закрытыми глазами. Крылья его согнулись под странными углами, одеяние из белоснежного стало бордовым.

Кровь, так много крови. Повсюду. И даже на ней... кровь Захариила. Кровь текла из его рта, из ушей, а в местах разрыва его одеяния текли целые потоки, напоминая ей бурные горные реки. Тело ангела было покалечено, на одном из бёдер глубокий порез, одна из лодыжек сломана, сквозь разорванную кожу виднелись неровные края кости.

Её родители, разодранные, смотрящие в никуда.

Её родители, лежащие в луже остывающей крови.

Аннабель разразилась истерическим смехом. Она снова уцелела в очередном безумном кошмаре.

"Нет. Нет!"— подумала Аннабель. Она не оставит Захариила в таком состоянии. Не позволит ему умереть.

"Он уже мёртв",— пропищал здравый смысл.

"Нет!"— Аннабель твёрдо отбросила эту мысль. Они не так давно знакомы, но ангел уже дважды спасал ей жизнь. Он заботился о ней. Он тот, кто утверждал, что убил собственного брата, кто утверждал, что способен убить её без раздумий, кто никогда не лгал. Она не собиралась идеализировать его, но и бросать его тут не собиралась. Захариил так старался её защитить.

Аннабель встала на колени и проверила пульс ангела. Он был нечётким, но надежда оставалась.

"Боже, если ты меня слышишь — спасибо!"

Дрожащими руками она опустила руку Захариила и, сдерживая тошноту и плача, постаралась прикрыть его тело остатками ткани.

"Просто... останься ещё с нами. Ему так нужна помощь."

— Ты исцелишься, — сказала она Захариилу. — Ты переживёшь это.

Аннабель внимательно осмотрела окружающий лес. Если ей удастся соорудить что-то наподобие саней, она сможет оттащить его... вот только куда? Она понятия не имела об их местоположении. Ладно, не важно. Она смогла бы тащить его до тех пор, пока им не попадётся кто-то, кто смог бы позвать на помощь.

— Что ты с ним сделала?

Позади Аннабель раздался резкий окрик, в котором было столько ненависти и ярости, что девушка упала. Кровь стучала в висках. Аннабель быстро поднялась и повернулась. Вернулось головокружение ещё большей силы, а к плывущим перед глазами кругам добавились яркие вспышки света.

На расстоянии в несколько футов от неё виднелась фигура мужчины.

Дрожа, Аннабель сунула руки в карманы кожаных штанов и нащупала пару кинжалов, которые ей дало облако. Отлично. Она не потеряла их при падении. Девушка поднялась на ноги, с усилием заставляя себя оставаться в вертикальном положении, и направила оба оружия на устрашающего вида визитёра.

— Не подходи, а то пожалеешь.

Кожа его щёк казалась облупившейся и даже обугленной по краям, в то время как на остальных участках напоминала мёд, обсыпанный сахарной пудрой — шокирующий контраст. В его глазах отражались всё те же злоба и ненависть, что Аннабель уже слышала в его голосе. Тёмные волосы незнакомца были украшены драгоценными камнями, и хотя на нём было белое одеяние, он не был ангелом. Он просто не мог им быть. За его массивными плечами не возвышались крылья.

Незнакомец посмотрел на неё, затем на Захариила. Когда его бездонные глаза снова обратились к ней, они прищурились и полыхали янтарным огнём. И этот огонь оказался куда страшнее эмоций.

В мгновение ока он оказался перед ней, и Аннабель даже не заметила, чтобы он сделал хотя бы шаг. Его длинные пальцы сомкнулись на её запястьях, но, не взирая на это, девушка не уронила оружие.

— Отпусти! — потребовала Аннабель, пытаясь ударить коленом его между ног.

Незнакомец увернулся от удара.

— Брось оружие.

И оставить её и Захариила беспомощными?

— Никогда!

Его хватка усилилась, но даже когда затрещали кости Аннабель, она отказалась бросить клинки.

Бывало и похуже. Сжав зубы, она боролась с возрастающим головокружением и расплывающимися всё более яркими кругами перед глазами, собрав все силы, она решила приступить ко второму раунду " Запихать яйца этого ублюдка ему же в глотку".Должно быть, он решил, что она сдалась, и ослабил хватку, так что она достигла намеченной цели, угодив коленом прямо в пах.

Незнакомец даже не вздрогнул. Он просто отшвырнул её так, что Аннабель налетела на ствол дерева и обмякшим телом сползла на землю.

— Оставайся здесь. — Он держал её в поле зрения, присев рядом с Захариилом.

— Нет! Я не позволю тебе причинить ему боль, — крикнула Аннабель и вскочила на ноги. И... слава богу, в её руках по-прежнему оставались кинжалы. И хотя руки были опухшими и нестерпимо болели, она не смотря ни на что готовилась защищать Захариила.

Удивление отразилось в его опасных глазах. Его удивили её слова или упорство? Теперь это уже не имело значения, поскольку настала очередь Аннабель удивляться, когда она заметила, как аккуратно незнакомец поднял Захариила. Такая нежность от кого-то, кто больше походил на монстра, чем на человека, казалась абсолютно нереальной.

Тем не менее, она направила на него один из своих кинжалов.

— Не знаю, кто ты и что здесь делаешь, но как уже сказала, не позволю причинить ему боль.

— Меня зовут Колдо и я никогда не причиню ему боль.

Её колени едва не подкосились от облегчения. Колдо. Аннабель узнала имя. Может, он и не был ангелом, но являлся другом Захариила, которому ангел, перед тем, как исчезло облако, велел не сопротивляться.

— Куда ты его уносишь? Что ты собираешься с ним делать?

— Далеко. Спасти.

Должно быть, резкий тон парня привёл в сознание Захариила, потому что тот открыл глаза. Он пытался вырваться из объятия Колдо и бормотал:

— Девушка.

Захариил закашлялся, из его рта потекла кровь.

Он всё ещё был жив!

Слёзы облегчения брызнули из глаз Аннабель, когда она бросилась вперёд. Но не успела. Оба мужчины исчезли, словно внезапно отключенные голограммы. Девушку захлестнули паника и горе, пока она оглядывалась в попытке отыскать хоть какой-то признак присутствия ангела... и ничего так и не обнаружила.

Это и к лучшему. Колдо окажет Захариилу необходимую медицинскую помощь. Без неё рядом демоны оставят его в покое и...

Сильные руки обвились вокруг неё и крепко прижали к такой же сильной груди. В Аннабель активизировался инстинкт самосохранения, и она дёрнулась, ударив головой в подбородок похитителя. Он застонал, но не ослабил хватку. Затем, едва не ослепив её, на лес опустилась белая дымка. В следующую секунду девушка увидела траву у своих ног, и несколько ударов сердца не могла дышать и двигаться. Её охватило ужасное ощущение небытия.

Паника нахлынула на неё снова, но когда Аннабель открыла рот, чтобы закричать, вокруг неё появился совершенно новый мир. Сказка. Куполообразный потолок в мозаике из светло розовых кристаллов, увешанная алмазами люстра, свисающая в центре. Стены были отделаны самым роскошным бархатом, окна из тонированного стекла были завешаны белыми портьерами, и сколько она не всматривалась, ничего кроме темноты стекла рассмотреть не сумела. Отполированный до блеска пол из красного дерева был застлан несколькими не менее роскошными коврами пастельных тонов.

Так много пространства. Комната делилась на несколько частей: спальня; гостиная, где с одной стороны от стеклянного квадратного стола располагалась полукругом кушетка, а с другой стороны стояли три кресла; кухня. В центре обеденного стола стояла хрустальная ваза с цветами, которые наполняли воздух сладковатым ароматом.

Что касается спальни, то тот же самый белый материал струился каскадом вниз, обрамляя самую большую из когда-либо виденных ею кроватей.

Кровать. Слово отразилось эхом в её мозгу, напоминая Аннабель о пережитых ужасах в психушке... а теперь она осталась наедине со своим похитителем.

"Не стой. Борись!"

Скачок адреналина придал Аннабель сил, и она дёрнулась вверх и назад, приложившись опухшим кулаком к глазу похитителя. Он отпустил её, и Аннабель развернулась, намереваясь вцепиться ему в горло и сжимать до тех пор, пока он не задохнётся. Она столкнулась лицом к лицу с Колдо, но к тому времени, как осознала, что это он, уже была готова к атаке, нацелив кинжал в его ярёмную вену.

Должно быть, Колдо ожидал чего-то подобного и ловко отскочил назад.

"Господи, спасибо тебе ещё раз. Серьёзно."

Аннабель опустила руки.

— Прости, я не знала, что это ты и не могла остановиться. Где Захариил? — выпалила она на одном дыхании.

— Оружие сперва убери, — потребовал Колдо. В его голосе всё ещё слышался не угасший до конца гнев, который он, по всей видимости, и не собирался скрывать. И этот гнев заполнил собой всю комнату, не оставляя пространства для иных эмоций.

— Ладно. Хорошо. — Хотя Аннабель не так уж и сильно боялась Колдо, её сердце заколотило по рёбрам, когда она попыталась подчиниться. Но как бы она, ни старалась, её пальцы так и не разжали рукоять клинка.

— Женщина! Давай же.

— Я не могу, — сломленным голосом ответила Аннабель. Колдо уже доказал, что пойдёт на всё, чтобы защитить своего друга. Например, сможет приложить незнакомую женщину о ствол дерева и сломать её запястья. — Руки не слушаются.

Донёсшийся с кровати стон отвлёк её внимание. Покрывала извивались, белоснежный материал напоминал Аннабель суровую снежную бурю.

Аннабель осознала, что извивались не покрывала, а Захариил, который лежал в центре кровати. Она не заметила его сначала, потому что его одеяние сливалось с цветом постельного белья. С него каким-то чудесным образом, за те несколько минут, что они были врозь, исчезла кровь. Аннабель бросилась вперёд.

Колдо вытянул руку, пытаясь остановить её.

Аннабель направила на него кинжалы, готовая нанести удар, даже, несмотря на то, что они находились на одной стороне, но Колдо свободной рукой выхватил оружие из её хватки. Только после этого он отошёл в сторону. Стараясь не особо упираться на руки, Аннабель очень аккуратно вскарабкалась на кровать, стремясь не шевелить матрас.

— Я здесь и буду защищать тебя, пока смогу, — пробормотала она, когда доползла до Захариила, и к её удивлению, он затих. — Но я не уверена, как долго смогу пробыть здесь, — добавила она больше для Колдо. — За мной охотятся демоны, и очевидно найдут меня, где бы я ни находилась. Захариил не перенесёт ещё одну атаку. Не в таком состоянии.

Его крылья всё ещё были сломаны, и невзирая на то, что кровь исчезла, Аннабель видела, что кое-где не хватает перьев. Кожа ангела казалась белее мела, единственным ярким пятном были тёмные круги под глазами. Его нижняя губа была рассечена, похоже до самой десны.

— Как я могла выйти из всего этого без единой царапины, когда он в таком состоянии? — тихо спросила Аннабель.

Колдо расположился у подножия кровати.

— Ты что-нибудь пила, прежде чем вы шлёпнулись на землю?

Аннабель отчётливо помнила, как Захариил влил ей каплю воды в рот, от которой по её телу распространилось тепло, а затем боль.

— Да, но немного.

— Много бы и не потребовалось.

Точное замечание.

— И что это было?

Вместо того чтобы ответить на её вопрос, Колдо решил сменить тему. Видимо, это специфическая ангельская особенность.

— Он не мог успокоиться, пока я не заверил его, что ты жива, и пока не пообещал, что принесу тебя к нему.

Но... но... почему Захариил это сделал?

— А есть способ ускорить его восстановление?

— Да.

Когда продолжения от Колдо не последовало, Аннабель кинула на него раздражённый взгляд.

— И? Что это? Вода, которую он мне отдал? — Захариил вылил последнее из пузырька.

На закалённом в битвах лице Колдо было трудно что-то прочесть, но, как бы он не пытался скрыть пылавший внутри него огонь, его отблеск отражался в глазах.

— Эта информация не из разряда тех, которой я поделился бы с человеком, тем более, с супругой демона.

— Я не являюсь супругой демона!

— Я не стану обсуждать это с супругой демона, даже если Захариил по какой-то причине решил её защищать, — добавил Колдо, хмурясь, словно чем-то был сильно недоволен.

Аннабель поняла, что попытка добиться от этого ангела ответа как катить в гору камень — много усердия и никаких результатов.

— Это секретное лекарство, способное помочь Захариилу быстрее восстановиться, ты можешь его достать? Или оно у тебя уже есть?

— Да, я могу его достать. Нет, у меня его нет.

Молчание.

"Так сделай это, злобный увалень."

— Тогда достань его!

— Нет.

Иииии... снова молчание.

— Если только ты, — начал он, даже без подначиваний с её стороны, — не пообещаешь держать Захариила в течение месяца подальше от небес и ничего не расскажешь ему о нашей сделке. Единственное исключение — вызов его на битву.

— Зачем тебе это? — И почему Колдо считает, что она может вынудить Захариила что-то сделать? Да, ангел хотел, чтобы она осталась. Он также пообещал научить её бороться с демонами, поэтому, да, она довольно долго останется с ним рядом. Но это не означает, что он будет делать всё, что она пожелает.

С другой стороны, опасность следует за ней по пятам, опасность, которая чуть не стоила ему жизни, и правильно ли будет в данном случае обременять собой Захариила? Порядочная девушка так бы ни за что не поступила.

Колдо сцепил руки в замок за спиной, развёл ноги на ширину плеч. Аннабель узнала боевую стойку, которую сама ни раз принимала, когда замечала демонов в психушке.

— Всё, что мне от тебя нужно — это "да" или "нет". И ничего больше.

Аннабель перевела взгляд на Захариила. Его мучения были столь же очевидны, как и отблеск кинжалов на полу. Искажённые гримасой боли губы теперь отливали синевой, а сломанные пальцы неуклюже цеплялись за покрывало, но были настолько слабыми, что не могли ухватить материал. Ему необходимо было это "нечто", что может добыть Колдо, или он умрёт.

Пусть лучше он живёт с ней и её опасностью, чем умрёт без неё.

— Да, — произнесла Аннабель. "Я задолжала Захариилу, и всегда плачу по счетам."По крайней мере, это было её новым девизом. — Мой ответ "да". — Могла ли она рассчитывать на то, что со своей стороны Колдо выполнит условие сделки? Был ли у неё другой выбор?

Колдо отрывисто кивнул. Резкое движение головы заставило звякнуть бусины, вплетённые в его бороду.

— Очень хорошо. Ещё один вопрос. Что ты станешь делать с Захариилом, когда я покину вас?

Оставит её? Теперь настала очередь Аннабель удивляться. Единственный защитник Захариила уйдёт?

— Как долго тебя не будет?

— Этого я не знаю.

Это могло означать шесть часов или шесть дней, или шесть лет.

— Я позабочусь о нём.

— Фраза "я позабочусь о нём" имеет множество значений, в том числе, убить его, спасти его, отомстить за него, даже оставить его. Мне нужно что-то более определённое.

Конечно же, нужно. У него с Захариилом была общая черта: доканывать деталями и ничего не объяснять другим.

— Когда я говорю заботиться, я имею в виду, что буду ухаживать за ним, ни за что не причиню ему боли и никогда не оставлю его одного беспомощным.

Колдо пожевал губы, словно пытаясь убедиться в её искренности, и снова отрывисто кивнул.

— Он возненавидел бы тебя, узнав, что ты обозвала его беспомощным, — выдал он напоследок и исчез.

Эй!

— Колдо? Воин?

Ничего. Нет ответа.

Аннабель охватило уныние. Она понятия не имела, как долго Колдо не будет, и что ей делать, если демоны отыщут их раньше, чем он вернётся. Тем более, что её кинжалы исчезли вместе с ним! Такое недоверие.

Но ей было не привыкать к тому, что её игнорируют, не уступают, в ней сомневаются, задевают её самолюбие. Так что вместо того, чтобы попусту убиваться, она будет охранять Захариила. Ангела, который спас ей жизнь. Мужчину, которому она была многим обязана. Единственного мужчину, который смотрел на неё не как на убийцу.

Вне зависимости от того, что от неё потребуется, Аннабель будет его защищать.

Глава 9

— Как моя девчонка?

— Хорошо, хорошо, клянусссь... если только вы не возражаете, что она находитссся ссс ангелом... гм, ну... Захариилом. — Имя было произнесено со страхом и трепетом.

Демон — могущественный повелитель Непрощения — усмехнулся и откинулся на спинку трона, собранного из костей побеждённых им в течение столетий ангелов. Изменение его выражения лица заставило четырёхногого миньона задрожать. Обычно, демон улыбался лишь в процессе убийства.

Но в данном случае, тот факт, что Аннабель оказалась с Захариилом, стал хорошей новостью, которая пробрала Непрощение до самых глубин его чёрной, гнилой души. В конце концов, именно поэтому он отметил эту девчонку — чтобы привлечь внимание воина.

Он уже стал задаваться вопросом, сумеет ли ангел вообще отыскать её когда-нибудь, терзаться сожалением, что не замучил Аннабель до смерти, когда у него была возможность. Теперь его радовала собственная сдержанность.

Теперь он мог мучить её и Захариила.

Улыбнувшись шире, демон Непрощения поскрёб тупыми когтями по подбородку. Ему приходилось каждый день подпиливать когти, чтобы случайно не прикончить свою добычу раньше положенного срока. Поскольку, когда им овладевала жажда крови, он забывал обо всех своих планах и намерениях, и набрасывался на жертву, пожирая её. Забывая о том, что еда куда приятнее на вкус, если её мариновали в течение нескольких месяцев, терзая и изводя страданиями.

— Что-нибудь ещё, госссподин? — осторожно уточнил миньон, переминаясь с ноги на ногу на нижних ступеньках.

— Да.

— Ч-что?

— Ты опустишься на колени, и я снесу тебе голову. Твоё зловоние оскорбляет мои чувства. — А также то, что он выказал своё восхищение Захариилом.

Со слишком тонких губ миньона сорвался всхлип, но он не осмелился перечить Непрощению. Поступи он так, и его бы ожидало тягостное мучение, прежде чем настигла неминуемая смерть.

— Это будет... для меня удовольссствием, госссподин.

Миньон занял позицию перед демоном.

Непрощение обнажил меч и размахнулся. Голова миньона скатилась по ступенькам.

"Даже не пришлось вставать",— подумал демон, возвращая меч на место у подлокотника трона и жестом, подзывая нескольких миньонов. Они выстроились у стен кабинета — высокие и низкие, но все уродливые и готовые выполнить любое мерзкое желание Непрощения.

— Вы, приберитесь тут. Вы, скормите тело моей армии. А вы, принесите мне что-нибудь вкусненькое. И не оплошайте на этот раз, иначе присоединитесь к своему обезглавленному дружку.

Миньоны рванули с места, чтобы выполнить его указания. Непрощение почти желало, чтобы один из них, а может и все, открыто выявили неподчинение. Это бы явно развеяло скуку сегодняшнего дня. Или нескольких веков. Но только на некоторое время.

Непрощение был заперт здесь, словно в ловушке. Он мог покинуть это место, только если его призывал человек. И задержаться на земле он мог ровным счётом на столько, сколько требовалось на выполнение незамысловатых желаний вызвавшего его человека, или пока тот не умирал. И чаще всего происходило второе. И если быть честным — чего за демоном не водилось — человек всегда умирал.

И это ему также наскучило... пока он, наконец, не наткнулся на девушку, предназначенную Захариилу. О, да. Непрощение в то же мгновение понял, кем она является и кому предназначена. Возможно, он расскажет об этом ангелу... а может и нет. В любом случае, Захариил — ангел-воин, которому нечего терять. Он солдат, который ничего и никого не любил, и не имел того, за что стоило сражаться.

Теперь начнётся настоящее веселье.

Наконец-то Захариил заплатит за то, что отправил Непрощение сюда.

Могущественными демонами-повелителями становились падшие ангелы, пустившие зло в свои сердца. Да, Непрощение впустил в своё сердце зло, но это вышло неумышленно. Но откуда ему было знать, что даже самое малейшее непреднамеренное зло влечёт за собой новое, и так до бесконечности, пока внутри не останется доброты?

Поняв, что с ним происходит, Непрощение начал бороться, пытался себя спасти. Но зло подкралось незаметно, как болезнь, которая крепнет внутри тебя порой так медленно, что ты и не догадываешься, что болен. Однако без надлежащего лечения она никуда не исчезнет, останется внутри, готовая вырваться на поверхность и, в конце концов, ты просто отступаешь под её напором.

Ты можешь безутешно рыдать, когда совершишь своё первое убийство, но второе, третье и четвёртое дадутся куда проще. И вскоре ты перестанешь попусту проливать слёзы, перестанешь ценить саму жизнь в любой её форме, превратишься в жалкое подобие себя прежнего.

Но Захариил знал обо всём этом и мог его спасти. Должен был спасти, но вместо этого, просто предал.

— Ваша закуссска, госссподин. — Голос миньона смешался с рыданиями проклятой человеческой женщины, которую тот тащил за собой.

Непрощение моргнул, чтобы сфокусировать взгляд. Женщину толкнули на ступени и силой вынудили встать на колени между его расставленных ног. На вид ей было около двадцати. С каштановыми волосами и тонкими чертами лица женщина напоминала демону Аннабель.

Каждый могущественный демон-повелитель держал нескольких миньонов у врат ада. Когда появлялось свежее мясо, они сражались за право обладания им. На равных правах. Непрощение интересовали только самые обиженные и отчаявшиеся мужчины и женщины, и он получал их. Никто бы не осмелился бросить вызов его миньонам, потому что никто не изъявлял желания иметь с ним дело. Но с такой красотой, которой обладала эта брюнетка, ему приходилось сталкиваться не часто.

По её щекам текли слёзы. В глазах цвета орешника мерцали тёмно-зелёные и золотисто-коричневые искорки.

Непрощение поймал кончиком пальца слезинку, и женщина отпрянула. Демон ожидал подобной реакции, даже получал от неё удовольствие. Когда-то он был воплощением великолепия, и женщины не могли отвести от него глаз. Теперь же с тёмно-красной чешуёй, окровавленными клыками, слишком острыми рогами и шипастым хвостом, Непрощение стал воплощением ужаса.

— Я чувствую вкус твоего страха, — произнёс демон.

Рыдания сотрясали всё её тело.

— Пожалуйста, пощадите меня, умоляю.

Ей недоставало огня и храбрости Аннабель. Как обидно.

Но... простая мысль об Аннабель наполнила демона возбуждением. Насколько сильно хотел её Захариил?

На что он пойдёт ради её спасения?

От чего ангел готов защищать её?

Непрощение запретил миньонам, которых отправил за Аннабель, насиловать или убивать её. Это была его привилегия. И Захариил станет этому свидетелем, прежде чем девушка отправится на тот свет. Умерщвление тела Захариила не являлось окончательной смертью духа и души. Нет, Непрощение желал, чтобы ангел оказался здесь, превратился в могущественного демона-повелителя, чтобы его же действия разъедали его кожу, а компаньонами на остаток жизни стали потеря и провал.

— Пожалуйста, — взмолилась женщина, возвращая Непрощение к реальности.

Собственные фантазии доконают его. Непрощение обхватил шею женщины и повернул её лицо к себе.

— Пожалуйста, что?

— Отпустите меня, — выдавила девушка.

Губы Непрощения скривились в усмешку, столь же тёмную, как и его душа.

— С чего бы это? Мне нужно поддерживать силы. А знаешь ли ты, драгоценная, как я поддерживаю силы?

Она замотала головой.

— Н-нет.

Возможно она и догадывалась.

— Тогда я с удовольствием тебе покажу.

Глава 10

Вспомнив, как это легко получалось в доме Захариила, Аннабель потребовала у облака оружие. Ей следовало быть готовой, если за ней явятся эти злобные монстры. К сожалению, её невероятным образом исцелённые руки оказались пусты, а это означало, что она находилась вовсе не в другом облаке. Вот скряга. Она уже обследовала каждый угол, каждый предмет мебели и ничего не обнаружила, даже смены белья.

Теперь она обследовала стены, пытаясь найти потайные ходы, по которым демоны могли пробраться в дом, но ничего не обнаружила. Выходит, в дом можно было проникнуть только при помощи... телепортации? Это то, при помощи чего Колдо появлялся и исчезал?

"И для чего ему понадобилось спустить Захариила с небес?"— этим вопросом Аннабель задавалась уже в тысячный раз. Она надеялась, что не совершила фатальной ошибки, заключив соглашение с Колдо.

Фатальной. Эта мысль вернула Аннабель к Захариилу. Багровые пятна выступали на его белоснежной одежде, прилипшей к телу. В ванной она обнаружила кое-какие купальные принадлежности и набрала немного воды. Но к тому времени, как подошла со всем этим к Захариилу, кровавые пятна уже исчезли.

Как он делал это? Это повторялось уже не первый раз, и каждый раз Аннабель надеялась, что его раны исцелились. Но надежды оказывались напрасными. Она аккуратно приподняла край одеяния, обнажив ноги ангела, и ужаснулась. Синяки и ссадины покрывали тело, некоторые части были сломаны и торчали под неестественными углами. Повсюду зияли глубокие раны, а его живот... Ох, бедный Захариил. Нет, и на этот раз его раны не зажили. Он умирал.

Её родители умирают... умерли. Их не спасти. Они ушли навсегда.

О, нет. Она не отправится за ними.

Аннабель попыталась заставить себя думать о чём-нибудь другом. Например, о том, что впервые за четыре года у неё появилась цель — достижимая цель — спасительная ниточка, и если уж быть до конца честной с самой собой, гигантское влечение к мужчине. Её завораживала красота Захариила, очаровывала его приверженность истине, приводила в восхищение его сила. Ангел защищал её, с ним было интересно общаться. Захариила не назовёшь особенно улыбчивым, но Аннабель казалось, что несколько раз ей почти удалось развеселить его.

"Я хочу, чтобы он жил".

Захариил был... Она была... Она...

Аннабель поняла, что заснула, свернувшись калачиком. Она была так измотана, что улеглась в ногах кровати, готовая действовать, если кто-то появится.

"Колдо, где же ты?"

Тишину в комнате нарушало лишь её отрывистое дыхание. Аннабель не могла вынести этой тишины... пока с губ Захариила не начали срывать стоны боли.

Аннабель подползла к ангелу, начала утешать и успокаивать его, но его стоны стали лишь громче. Захариил метался, кровь пропитала его одежду и матрас под ним. Вскоре он практически в ней купался.

Сколько ещё он мог так выдержать?

— Убить их, — проскрежетал Захариил. — Должен убить их.

Убить демонов? Возможно. В конце концов, они сотворили с ним это.

— Убить их.

— Не волнуйся. Ты всё сделал. Ты убил их, — тихо сказала Аннабель.

Она не обладала никакими медицинскими знаниями, у неё не было никаких идей о том, как помочь Захариилу. Всё, что ей было известно, это то, что нужно прижать рану, чтобы остановить кровотечение, что в данном случае было абсолютно бессмысленно. Аннабель могла бы надавить на... ей лучше закрыть рот, пока она не сделала ещё хуже.

— Убить их!

— Ты уже сделал это, милый. Ты сделал это. — Аннабель укрыла Захариила пальто из искусственного меха, которое он дал ей, вытянулась на постели рядом с ним и провела кончиками пальцев по его лбу. Ангела лихорадило. Трясло от холода. От её прикосновения его напряжение немного спало.

— Спасти её.

"Её?" Аннабель?

В этом она не была уверена.

— Ты это сделал. Спас её.

— Я... вернулся, — послышался сломленный голос с другого конца комнаты.

Аннабель подскочила от неожиданности, затем едва не закричала от ужаса, когда увидела Колдо, а вернее то, что от него осталось.

Руки Колдо были прижаты к груди, большими пальцами он придерживал что-то прозрачное и маленькое. Когда он рухнул на колени, не в силах далее удерживать собственный вес, кровь закапала с его теперь обритой головы. На нём не было одежды, только штаны кое-как болтались на ногах.

Аннабель поднялась с кровати и кинулась к нему.

— Что с тобой произошло?

— Заставь... его... выпить. — Колдо упал лицом в пол, раскинув руки. Что-то прозрачное и маленькое, оказавшееся пузырьком, выкатилось из его хватки.

Его спина. Боже милостивый, его спина. На ней не осталось живого места, только разодранная плоть и торчащие кости.

— Не... давай... мне. — Глаза Колдо были закрыты, словно веки были слишком тяжёлыми, чтобы держать их открытыми. — Только ему.

К горлу подступила тошнота. За последние двадцать четыре часа она привыкла к виду крови, да и к ранам тоже, но такое... Слишком много за такой короткий срок. Словно её снова поглотило прошлое.

На какое-то мгновение Аннабель оцепенела. Её накрыли воспоминания, которые опустошали, грозились утопить. Но спасательным кругом для неё стала мысль о спасении Захариила. Аннабель ухватилась за эту ниточку и выбралась из этого состояния.

Колдо говорил, что нужно заставить его выпить ту жидкость. Аннабель схватила пузырек и кинулась к Захариилу. Крышка оказалась довольно тугой, и Аннабель ощущала себя беспомощной идиоткой, снова и снова безрезультатно пытаясь его откупорить.

— Неужели это то, что Захариил дал мне выпить? — То, что причинило жуткую боль, прежде чем её спасло.

— Да, — ответил Колдо.

Наконец, поднапрягшись, она откупорила пузырёк, пролив несколько капель на руку.

— Мне так жаль, Захариил, — прошептала Аннабель, поскольку понятия не имела, сколько может понадобиться такому крупному мужчине, как он, тем более бессмертному, а не человеку. Может, чрезмерное количество вызовет передозировку, а слишком малое будет достаточно медленно действовать. Размышляя так, она вылила примерно половину пузырька ему в рот.

Прошла минута, затем другая, но ничего не произошло.

"Ну, а чего ты ожидала? Он..."

Захариил зарычал. Его тело выгнулось. Он ударил кулаками о спинку кровати так, что пробил дерево. Затем с такой силой ударил о матрас, что Аннабель скинуло на пол, часть жидкости снова выплеснулась из пузырька, который она всё ещё держала в руках.

Аннабель вскочила на ноги, ожидая увидеть, как раны ангела затягиваются, но... он продолжал биться, истекать кровью, рычать.

Раскалённая добела ярость потекла по венам Аннабель. Не удивительно, что Колдо не велел давать ему эту жидкость. Это был яд! Как глупо с её стороны было довериться ему. Если бы она...

Захариил успокоился так же неожиданно, как начал беспокойно биться до этого. Его тело мягко опустилось на кровать, и он глубоко вздохнул. Прямо на глазах кости начали срастаться, вставая на место, кожа восстанавливалась, пока на нём не осталось ни единого синяка и царапины. Аннабель опустила ошеломлённый взгляд на пузырек. Что же такое в нём находилось?

— Живая вода. — Захариил резко принял сидячее положение, оглядываясь вокруг, словно впитывая все детали за раз. — Где она?

— Ты исцелился. — Это всё, что Аннабель была способна произнести после пережитого шока.

Взгляд изумрудных глаз, столь же чистых, как и жидкость в её руках, упал на неё. "Вода жизни?" Тревоги отступили. Их заслонило прекрасное лицо ангела — воплощение грёз, настолько чудесное, какое ни одному смертному даже и не снилось.

У Аннабель перехватило дыхание. Её кровь забурлила от чего-то другого, но не от ярости. Ей захотелось закричать от радости и кинуться в объятия ангела. При виде такого потрясающего чуда ей хотелось петь и танцевать. Ей хотелось большего, чем она готова была признать.

— Ты выжила, — произнёс Захариил.

Ни тени эмоции в его голосе, отчего было довольно непросто определить, что же ангел чувствовал на самом деле.

— Выжила. Благодаря тебе. Так что, спасибо. Я понимаю, что этим я не отплачу тебе за то, что ты принял весь удар на себя. Всё, что я могу, так это сказать, что мне очень жаль, что так вышло. — Аннабель лепетала. Она понимала это, но не могла остановиться. — Если бы у меня было нечто большее, я бы не задумываясь, отдала.

— Мне бы хотелось ответить, что я сделал это с удовольствием. Да, мне бы очень хотелось так ответить, но это причинило зверскую боль.

Аннабель подавила смешок.

— Ты только что пошутил?

— Пошутил, сказав правду? — Ангел взмахнул рукой в её сторону. — Живая вода, — повторил он. — Дай её мне.

— Вот, возьми. — Аннабель протянула пузырёк.

Захариил медленно и осторожно забрал пузырёк из её зажатого кулачка.

— Кто дал тебе это?

— Колдо.

В его глазах она увидела вспышку шока, которую даже мужественный Захариил не смог скрыть.

"Ого. Неужели воин нарушил какое-то правило?"

— Но я несу ответственность за это, — поспешно добавила Аннабель. — Я попросила его об этом. Поэтому и наказание должна нести я. — Колдо и так совершил достаточно для неё с Захариилом. Аннабель была обязана ему жизнью, и согласно её новому лозунгу, ей стоило отплатить ему добром.

— Где он?

Как бы ей ни нравился Захариил, скольким бы она ни была ему обязана, и учитывая, что она его не слишком хорошо знала, Аннабель не отдаст ему на растерзание другого парня.

— Что ты намерен с ним сделать?

У Захариила на скулах заходили желваки.

— Я бы не смог навредить тому, кто помог мне, если именно на это ты намекаешь.

Очень хорошо. Аннабель указала на воина, всё ещё бессознательно лежащего на полу.

— Это не моих рук дело. Он ушёл, а вернулся уже в таком состоянии.

Захариил поднялся. Одеяние ниспадали к ногам. Он закупорил пузырек и через мгновение тот исчез.

— Как ты это сделал? — Она не могла не спросить. Что он сделал?

— Я спрятал пузырёк в воздушном кармане, и буду всегда носить его с собой. — Захариил осторожно обошёл её, стараясь не касаться, словно Аннабель внезапно превратилась в ядовитый плющ.

Всё ясно. Ангел больше не хотел иметь с ней ничего общего. "И мои чувства это не заденет".Что значит ещё один отказ? Аннабель была фриком, убийцей, сумасшедшей девчонкой, которая видит монстров, ведь именно такой её считали тысячи людей. Так почему она провела весь день, беспокоясь о здоровье этого мужчины? Мужчины, который знал о ней правду. Мужчины, который до этого защищал её. Что внезапно изменилось?

Захариил втянул воздух сквозь зубы, присев рядом с искалеченным парнем. Он провёл рукой по его бритой голове.

— Как ты мог позволить им сбрить твои волосы, воин? Зачем?

У Аннабель были кое-какие предположения на второй вопрос, но она обещала Колдо никогда не обсуждать детали их соглашения. Так что она промолчала. Ей было непонятно, почему Захариила больше беспокоили сбритые волосы, чем состояние израненной спины парня.

Потому что они оба были воинами до мозга костей? Потому что физическая боль не имела значения для них, после того, что им довелось перенести? Потому что утрата того, что ценишь, как Колдо ценил свои украшенные драгоценностями волосы, была намного хуже, чем любая рана?

И да, Аннабель догадывалась, как он их ценил. Учитывая, сколько времени он потратил на витиеватые узоры, оплетая каждую прядь.

— Я знаком с ним всего три месяца, но знаю, что превыше всего остального он ценил собственные волосы. Колдо не стриг их в течение нескольких столетий, — произнёс Захариил, и в его тихом голосе слышалась печаль. — Даже не подравнивал. Я не знаю почему, но Божество намекнуло, что это как-то связано с его отцом.

Множество вопросов одновременно промелькнуло в голове Аннабель.

— Его отцом? Значит ангелы рождаются?

— Некоторые из ангелов, принадлежащих Божеству, были рождены... а некоторые являются изначально сотворёнными и дарованными Господнем Всемогущим.

— А ты?

— Рождён. — Захариил аккуратно поднял Колдо. Медленно делая шаг за шагом, он также осторожно перенёс его громоздкое тело на кровать и положил лицом вниз. — Знаешь, а ведь его волосы больше никогда не отрастут.

— Но почему?

— Принесённая им жертва была принята. Если бы волосы могли отрасти снова, жертва ничего бы не значила.

"А ведь это я попросила его".

Вина тяжким грузом легла на плечи Аннабель, почти опустив её на колени.

— Ты уверен?

— Не совсем, но я знаю Совет. Именно так они действуют.

"Вот здорово".

— То есть остаётся какая-то надежда на то, что его волосы когда-нибудь снова отрастут. Ещё Колдо не велел давать ему... воду, — продолжила Аннабель, — но она бы помогла ему. Облегчила страдания.

— Если бы Колдо выпил её, то ему стало бы только хуже, поскольку нам запрещено использовать Живую воду, чтобы исцелиться от ран, нанесённых, чтобы заполучить её. Другим ангелам тоже запрещается помогать процессу восстановления.

"Бедный Колдо".

— Он ангел?

— Да. Он давным-давно потерял свои крылья.

— А теперь он потерял и волосы. — Слёзы хлынули из глаз Аннабель. И не удивительно, что Захариил не желал её касаться. Она была угрозой, разрушающей вокруг себя всё живое. Так было всегда.

Захариил вздохнул и провёл пальцами по окровавленному черепу ангела. Внимательно оглядев его, Аннабель заметила, что голова Колдо не была пробитой, только чисто выбритой.

— Он возненавидит тебя, если ты станешь его жалеть, — произнёс Захариил. Он говорил это не только для неё, но и для себя тоже?

То же самое Колдо говорил о Захарииле. Если бы эти двое не были такими гордецами, за ними было бы куда проще ухаживать.

— Нет, не возненавидит, потому что не узнает. Конечно, если ты поможешь нам отсюда выбраться. Я больше не могу здесь оставаться. Я пробыла тут слишком долго, да и демоны... — Колдо явно был не в том состоянии, чтобы сразиться с ними теперь.

— Рано или поздно они отыщут тебя, и было бы лучше, если бы им не удалось обнаружить убежище Колдо, — закончил за неё Захариил.

— Именно.

— Независимо от того, как сильно ты нужна демонам, они не должны были обнаружить тебя в моём облаке. Не должны были явиться за тобой.

— Что же их так притягивает?

В психушке он упомянул о ненависти и прочих мыслях, порождающих насилие, но Аннабель прикладывала все усилия, чтобы концентрироваться только на хорошем.

— То, что я говорил тебе раньше, абсолютная правда, — ответил Захариил, словно читая её мысли, — но ты особый случай. В твоем теле заключена эссенция демона, который тебя отметил. Ты излучаешь её.

Аннабель удивлённо моргнула. Такой простой ответ, так круто изменивший её жизнь. Она ничего не могла сделать, чтобы перестать излучать то, чего даже не ощущала.

— Каким образом он отметил меня?

Захариил подошёл к комоду, порылся в ящиках и наконец, извлёк новое одеяние.

Нетерпение нарастало, и ей немалого труда стоило сдержать порыв схватить ангела за плечи и хорошенько встряхнуть.

— Ответь мне! Он целовал меня, облизывал, но это должно было случиться раньше, потому что ещё до того мои глаза изменили цвет, и как ты однажды мило выразился, стали глазами демона.

Захариил ничего не сказал.

— В то утро, перед нападением, мои глаза словно обесцветились. И после этого мои родители... Первый демон... — Аннабель откашлялась. — Я не понимаю, почему он явился. Это был мой день рождения, мне приснился такой удивительный сон. Этот день обещал быть прекрасным.

Захариил напрягся.

— Сон?

— Да.

— Помнишь его?

— Конечно. Я тысячу раз прокручивала его в уме. — Ей хотелось разобраться. Сперва он ей безумно нравился. Но чем чаще Аннабель его вспоминала, тем чётче возникало ощущение, что что-то тут не так.

— Расскажи мне.

— Овеянный дымом Очаровательный Принц спас меня от огнедышащих драконов и спросил, согласна ли я ему помочь. Я ответила "да". Он сказал, что любит меня и хочет быть со мной, а я ответила, что это мило. Он спросил, согласна ли я стать его женщиной, и я ответила "да", а он сказал, что теперь мы связаны. И я проснулась от самой мучительной боли в своей жизни.

Захариил провёл языком по зубам.

— Принцем был демон, и он обманом завладел твоим согласием.

— Нет же. Это был всего лишь сон. — Сон, который на протяжении нескольких лет вымораживал ей мозг.

— Нет, это тебе казалось сном. На самом деле он управлял твоим разумом, довольно уязвимым во сне. Когда он попросил стать его женщиной, и ты дала согласие, то превратилась в его рабыню.

— Но это... Я же не знала... не бывать этому никогда... Неужели они способны так поступать с людьми? — Почти пропищала Аннабель.

— Если человек даёт согласие, то да.

— Но... как я могла догадаться, что происходит?

— Могла, если бы знала как отличить правду от лжи. — Захариил встал перед ней и натянул ей через голову одеяние. — Тёплое и чистое.

Ткань мешковато свисала, покрывая руки и укутывая Аннабель до самых ног.

— Хочешь избавиться от кожаных вещей? — спросил Захариил.

— Да. — Так как новое одеяние полностью скрывало её тело, ей легко бы удалось избавиться от грязной, раздражающей одежды.

Когда Аннабель закончила, то ощутила лёгкое покалывание и шипение на своей коже, словно крылья сотен бабочек обтирали её вместо губки. Это было довольно-таки странное ощущение, и ей трудно было определить одежда или близость Захариила были тому причиной.

Ангел вынул её волосы из ворота, от случайного прикосновения его пальцев к её затылку по телу пробежала лёгкая дрожь. Его близость. Дело, определённо, в его близости.

Вопреки её ожиданиям, ангел не стал убирать руки и произнёс:

— Мягкая.

"Ты хоть понимаешь, что делаешь?"— подумала Аннабель. В конце концов, ангелу не было противно прикасаться к ней.

— Почему ты раньше избегал контакта со мной? — спросила она, намеренно избегая темы разговора о демонах. В данный момент её разум нуждался хотя бы в краткой передышке. — И даже не думай утверждать, что это выходило случайно. Ты отклонялся и намеренно выдерживал дистанцию. Я точно так же избегала контактов с другими пациентами.

— Рядом с тобой я забываю о том, что для меня важно, — проворчал Захариил.

"Что для меня важно".

Хм, похоже, она не входила в это понятие. Мило.

— Так романтично, — пробормотала Аннабель, отстраняя его руку. — Тебе очень повезло, что я не являюсь одной из тех девушек, что готовы разрыдаться при малейшем оскорблении.

— Я не собирался тебя оскорблять. — Ангел нахмурился, в то время как она ощутила, что он пытается скрыть под этим выражением нахлынувший на него поток чувств, и недостаток его обычной отчуждённости только усиливал её эротическое восприятие, смешанное с внезапно возникшим желанием. — И не пытался быть с тобой романтичным.

— Поверь мне, я знаю.

Захариил нахмурился ещё больше. Он отстранился от Аннабель, прервав, наконец, контакт.

— Ты хочешь, чтобы я был с тобой романтичным?

"Да",— откликнулось внутри.

— Нет, — ответила она вслух.

"Тебе не нужны отношения в данный момент, ты помнишь? Даже с суперсексуальным ангелом".

— Тогда и говорить не о чем. — Захариил откашлялся, даже в этом нехитром действии проступала его врождённая чувственность. — Нам нужно убить демона, отметившего тебя.

Снова демоны. Конец перерыву.

— В тот момент, когда ты согласилась стать его рабыней, — продолжил ангел, — ты выдала ему неограниченное право распоряжаться собой. Однако с его смертью притязания демона на тебя исчезнут, и остальные его приспешники утратят к тебе интерес.

— Значит... добыча должна стать охотником?

— Именно. Если мы не сделаем этого, ты никогда не обретёшь мир.

Погодите-ка.

— Ты сказал "мы".

— Да.

— Ты собираешься помочь мне? — Захариил обещал обучить её, но это выглядело как нечто большее, чем простые боевые тренировки. Это выглядело, как намерение участвовать в том, что к нему не имело непосредственного отношения.

— Да, — повторил он.

Благодарность затмила остальные чувства.

— Это я обязана тебе, а не ты мне. Тогда зачем тебе... — Аннабель плотно сжала губы. Если она продолжит в том же духе, то он может передумать помогать ей. — Спасибо. Просто... спасибо.

— Пожалуйста. Как только ты избавишься от эссенции демона, ты сможешь жить долго и счастливо и так, как сама пожелаешь. Не обещаю, что твоя жизнь станет абсолютно безоблачной. Но ты никогда больше не угодишь в передрягу, подобную этой.

Его ответ расставил всё по местам. Захариил хотел избавится от неё. Неприятно, но не ей жаловаться. Помощь останется помощью, вне зависимости от причины.

— Я понимаю, что ты и так сделал больше того, что в твоих силах, но помимо помощи, мне понадобится от тебя кое-что ещё, — произнесла Аннабель, разглядывая собственные ноги. — Ты не мог бы... ладно, уф, провести следующий месяц со мной... подальше от небес, если конечно тебя не вызовут на битву? Не расспрашивая меня почему?

Молчание.

Долгое молчание.

Аннабель подняла глаза.

Ярость и удовольствие пылали в глазах Захариила.

Почему ярость? Если уж на то пошло, почему удовольствие?

Не имеет значения.

— Пожалуйста, — произнесла она.

— Я не стану расспрашивать, почему ты должна увести меня от небес. В этом нет необходимости. Я прекрасно знаю повадки ангелов, так что могу предположить. Я хочу узнать, пыталась ли ты хотя бы торговаться, — ответил он резко.

— Торговаться? — спросила удивлённо Аннабель. Но что она усвоила после общения с Захариилом и Колдо, так это то, что если ты не хочешь отвечать на вопрос, лучше его игнорировать и настаивать на своём. — Не имеет значения. Ты проведёшь со мной следующий месяц.

— Или что? — За секунду он оказался возле неё, и крепко ухватив за затылок, приблизил к себе, не позволяя уклониться или вырваться.

— Или... гм... я не могу сказать, настолько это ужасно!

— Неправда. Ты ничего мне не сделаешь. Но хорошо, я всё-таки тебе отвечу. Я подарю тебе месяц своего времени, — произнёс Захариил очень медленно, снисходительность вперемешку с напускной холодностью сквозили в его тоне. — За определённую плату. Я, в отличие от тебя, знаю как вести переговоры.

Глава 11

"Я заполучу эту женщину",— подумал Захариил. — "Даже если я буду обладать ею всего лишь раз, я заполучу её. Наконец-то я познаю её вкус и никогда, больше не стану строить предположений на этот счёт".

Когда тело Аннабель оказалось к нему вплотную, Захариил окутал её своими крыльями, вынуждая девушку прижаться ещё теснее. Его недавно исцелённые кожа и сухожилия воспротивились этому движению, отзываясь тянущей болью, которая не остановила ангела. Ничто не могло его остановить.

— Какова твоя цена? — тихо спросила Аннабель. Её сладкий аромат достиг его обоняния, наполнил лёгкие и заклеймил всё его существо.

Твой поцелуй. Твоя близость.

Но разве Захариил произнёс эти слова вслух? Нет.

Ему хотелось узнать, что за сделку Аннабель заключила с Колдо — сделку, по которой она была обязана в течение месяца оставаться с Захариилом. Сделку, в обмен на которую она получила Живую Воду. А ещё он хотел узнать, для чего Колдо хотел избавиться от него на небесах на столь длительный срок.

Но опять же, Захариил промолчал. Ему понравилось условие сделки, поэтому он решил не донимать Аннабель расспросами. Она не могла ему ответить. Пока, по крайней мере. Но время для ответов придёт, он был уверен в этом.

"Да, я буду с ней".

Не взирая на приятное предвкушение, где-то в глубине Захариила таился гнев. Ангелу всё ещё не нравилось, что его влечёт к Аннабель, и он обвинял её в том, что из-за неё опустился до подобного... уподобился человеку, позабывшему о своих обязанностях и чувстве долга ради того, чтобы познать вкус женщины.

— Мы обсудим детали, как только доберёмся до нового места, — ответил он более резко, чем намеревался. — Чем дольше мы здесь находимся, тем большей опасности подвергается Колдо.

Мгновение Аннабель вглядывалась в черты его лица, ища в них... что?

— Хорошо, мы отложим на время наши переговоры. — Она обняла его за шею.

Аннабель не переставала его удивлять. Когда Захариил ожидал, что она станет артачиться, она неожиданно соглашалась. Когда же он был уверен, что она просто обязана согласиться, она вдруг начинала с ним спорить. Когда он ожидал...

Захариил забыл, о чём думал секунду назад. Аннабель стояла так близко, словно они были двумя половинками единого целого. Сама эта идея воспламенила его кровь, вызывая внутренний жар, так что пот капельками выступил на коже.

"Захариил".

Мужской голос эхом прозвучал в его голове. Это были не воспоминания и не собственные мысли.

"Тэйн?"— мысленно произнёс Захариил, тут же сконцентрировавшись.

"Да".

"С тобой всё в порядке? Как остальные?"

"На нас не напали, но мы расправились с демонами, преследовавшими тебя".

"Хорошо. Вы догадались оставить одного в живых?"

После небольшого колебания он услышал: "Да".

Словно Захариил стал бы возражать против пытки — единственной причины, по которой демон всё ещё оставался жив.

"Выясните, кто послал этих демонов. Они явились за Аннабель".

"Как она?"

"Хорошо. Но единственный способ сохранить ей жизнь — это спрятать её. Я буду скрываться вместе с ней. Свяжись со мной, когда всё разузнаете. И, Тэйн, "— добавил он, пока воин не оборвал связь, — "проведай Колдо, когда у тебя будет возможность".

"Зачем? Что случилось?"

— Захариил? — произнесла Аннабель. — Я не хочу ругаться, но ты стоишь тут и пялишься на меня.

— Не на тебя. Дай мне немного времени, — ответил он, но связь оборвалась. Он попытался её восстановить, но не удалось. — Продолжай.

— Ладно. — Хотя Аннабель по-прежнему излучала замешательство, но всё же произнесла: — Так, гм, ещё раз, как ты намереваешься вытащить нас отсюда?

Захариил сосредоточил на ней внимание и произнёс:

— Тем же способом, каким мы покинули психушку. Вопрос в том, будешь ли ты наслаждаться этим путешествием?

Их тела заволокло туманом и начало возносить к потолку, а затем всё выше слой за слоем, сквозь землю вперемешку с камнями. Захариилу очень не хотелось покидать Колдо, но он и так дошёл до грани дозволенного, отнеся воина на кровать.

Каковы бы ни были причины, Колдо — воин, угодивший в армию Захариила за то, что превратил в кровавое месиво своего последнего командира — помог ему, а следовательно, и Аннабель. Захариил и не мечтал, что доживёт до того дня, когда станет восхищаться мужчинами и женщинами, которыми руководил. Но он не мог отрицать, что трещина в его груди начала расширяться, и место в ней было не только для Аннабель и его желаний.

Они взлетели над травами, цветами и деревьями в утреннее небо. Солнце выглядывало из-за облаков. Птицы летали и пели свои приветственные песни.

— Я никогда не привыкну к этой красоте, — восхитилась Аннабель. Страх вперемешку с восхищением звучал в её голосе.

Да, Аннабель наслаждалась этим путешествием так же, как и предыдущим. Как бы она стала реагировать на другие вещи, доступные свободным женщинам? Такие как шоппинг, танцы и свидания.

— Разве ты не согласен, что это прекрасно? — спросила она.

— Когда-то и я верил в то, что воздействие красоты никогда не ослабеет.

— Мы родились в этом удивительном мире, Захариил, чтобы защищать эту землю, и людей, живущих на ней.

— Всё, что я вижу — это кровь наших родителей, рассеянную по траве и океанам.

— Они умерли, сражаясь с демонами. — Неспособные оправится от ран. — Это величайшая честь. Сколько раз ты говорил мне эти слова? Так почему ты не сосредоточишься на сияющих чистоте и невинности, и не отпустишь отравляющее твою душу прошлое?

Ни Захариил, ни его брат не имели ни малейшего представления, что за события развернутся вскоре после их разговора. Пленение Эдриниэла, его истязание, его "спасение" после долгих поисков. Эдриниэл перестал считать мир местом великолепия и славы. Он видел, как уродство шло рука об руку со злом, и начал бояться и ненавидеть.

— Ты в порядке? — спросила Аннабель. — Ты напрягся.

На этот раз Захариилу хотелось солгать, чтобы не говорить того, о чём он думал... неужели он способен на это? Может ещё и слезу пустит? Он рассказывал Аннабель о смерти своего брата, но не о причинах, побудивших его к этому. Если бы он рассказал, она стала бы переживать и плакать? Женские слёзы — это не то, к чему он был готов в данный момент.

— С тобой всё хорошо?

— Шшш, — ответил он, — мне нужно сосредоточиться. И это правда, иначе Захариил совершит то, о чём впоследствии горько пожалеет.

— Можешь снова шикнуть на меня, если я разойдусь.

Губы Захариила дёрнулись в подобии улыбки. Непонятно чего ещё ему было ожидать от неё. Ангел огляделся. Демонов поблизости не было, но ему следовало принять меры предосторожности в общественных местах. Демоны часто следовали за ничего не подозревающими людьми. Захариил собирался доставить Аннабель на необитаемый остров в Тихом океане, как и планировал, но... он изменил курс.

Больше часа ангел скользил по бесконечному синему океанскому простору, то поднимаясь, то снижаясь, выписывая замысловатые зигзаги, чтобы никому не было под силу их выследить.

— Так как ты не хочешь рассказывать, что с тобой происходит, и всё же могу сказать, что ты чем-то обеспокоен, — начала Аннабель, — как насчёт того, чтобы рассказать мне, почему ты больше не веришь в земную красоту?

Белоснежные облака спускались с заснеженной вершины ближайшей горы. Виднелись зелёные лужайки, поросшие цветами. Вода была настолько синей, что создавалось впечатление, как-будто в её неведомых глубинах хранятся бесчисленные тайны. Захариил больше не представлял, что прах его родителей рассеян по поверхности мира. Ему больше не мерещились кошмары о брате последние несколько дней, но даже сейчас...

— Восприятие часто омрачается воспоминаниями.

Её тёплый вздох обласкал его шею.

— Верно. После смерти родителей мой брат продал дом со всем содержимым, чтобы ничто не напоминало того ужаса, связанного со мной.

— Но не ты была причиной того кошмара.

— Нет, но он никогда не поверит в это. — Печаль Аннабель потрескивала в воздухе, словно оголённый провод.

— Слова, произнесённые с верой, имеют силу, Аннабель, даже негативные. Если ты хочешь, чтобы он изменил своё мнение, надо говорить и думать так, словно это уже произошло.

— А как же насчёт его доброй воли? И не является ли подобное утверждение ложью?

— Мнения имеют свойство меняться... по доброй воле. И я тебе не предлагаю лгать, я предлагаю верить. Твоя вера способна превратить это в реальность.

— Но у меня нет никакой веры на этот счёт.

— Есть, просто недостаточно сильная. Понимаешь, веру можно измерить. Это как размышления об абсолютной истине. И даже не думай отрицать. Я знаю, что говорю. Абсолютная истина существует, так же, как сила тяжести, так же как и существуют духовные законы, подобные этому: ты можешь иметь то, о чём говоришь, если веришь, что действительно уже обладаешь, даже ещё не владея этим в реальности. Это и есть вера.

Аннабель на мгновение задумалась.

— Ладно. Значит, брат хочет помириться со мной.

— Замечательно. Продолжай думать об этом и повторять. Не допуская прежнюю мысль в свой разум. Заставь её исчезнуть. И однажды ты поверишь в это всей душой и телом.

— И от этого у него возникнет желание помириться со мной?

— Духовные законы не так-то просто постичь. — Захариилу было немного жаль, что он не в состоянии использовать их в собственной жизни. Но обретение религиозной веры требует определённого времени, и если человек не обладает достаточным терпением, он просто всё разрушит.

— Ладно. Хорошо. Я подумаю об этом. — Аннабель положила голову ему на плечо. Прошло много времени и ангелу показалось, что она последовала своему обещанию, а затем уснула. Но девушка спросила: — Так куда мы направляемся?

— В Новую Зеландию. — У подножия одной из гор у Тэйна имелась собственная пещера. У большинства ангелов были разбросаны убежища по всему миру, так как никогда не знаешь, где окажешься, охотясь на демона, или вдруг тебя ранят и понадобиться место, чтобы отлежаться. Как и многие другие, Тэйн предпочитал безлюдные места, насколько это было возможно.

Захариил доставит Аннабель туда. Позже.

— Я всегда хотела попутешествовать, — призналась она.

— Что, собственно, ты сейчас и делаешь.

Её тёплый смешок затронул чувства ангела, вызывая в нём приятное ощущение.

— Не стану это отрицать.

Захариил пролетел мимо пещеры, обогнул залив, миновал Окленд и приземлился в тихом переулке. Ему очень не хотелось выпускать из рук свою пассажирку, но он заставил себя сделать это.

Усилием воли он превратил их одеяния в чёрные штаны и футболки.

— Как у тебя это получилось? — спросила Аннабель, оттягивая материал на талии. — И как ткань может быть настолько мягкой?

Ему хотелось, чтобы она прикоснулась к нему.

"Скоро",— напомнил он себе.

— Это не так сложно, как кажется, просто я могу управлять этой одеждой так же, как и облаком. — Пока Захариил произносил эти слова, его крылья исчезли.

У Аннабель появилось озадаченное выражение на лице, словно она не могла поверить тому, что видела, и чего не видела. Она протянула руку и замерла, прикусив нижнюю губу.

— Можно?

Её пальцы, перебирающие перья на его крыльях... что может быть лучше. У ангела внезапно перехватило дыхание, и ему стало трудно говорить, так что он просто кивнул и расправил крылья, чтобы она могла их потрогать.

Прикосновения. Нежные, мягкие кончики пальцев пробежались по дуге одного крыла, потом по второму, посылая электрические импульсы по всему телу Захариила.

— Всё ещё здесь, — произнесла она с благоговейным страхом.

Для неё и только для неё.

Если бы Аннабель продолжила гладить его немного дольше, Захариил не сумел бы удержать стон удовольствия, готовый сорваться с губ, но она отстранилась, спросив:

— Так что мы тут собираемся делать?

Его безмерно огорчило то, что она отстранилась.

— Будем делать покупки: одежду, обувь — всё, что может понадобиться в последующие дни.

Аннабель прижала руку к сердцу.

— Ты произнёс словосочетание "делать покупки" без содрогания?

— Произнёс. И что с того?

— Что с того? Да всему миру известно, как мужчины ненавидят шоппинг.

— Как я могу ненавидеть то, чего я никогда не делал?

Губы Аннабель тронула медленная, красивая улыбка.

— Если бы ты уже не был ангелом, то я бы решила, что ты святой. Бедный парень, ты и понятия не имеешь, на что подписался.

***

Аннабель жила собственной жизнью.

Здания были такими же прекрасными, как и окружающие их горы. Свет отражался от множества стеклянных поверхностей. Вода была такой же голубой, как небеса, а облака, плывущие наверху, отражались в её поверхности. Но внимание Аннабель привлекли аркады и колонны, выстроившиеся вдоль улиц, и люди, бредущие по всем направлениям.

Когда-то всё это не привлекало её. Если Аннабель хотела походить по магазинам, родители привозили её в торговый центр. Она примеряла наряды, а отец с матерью критиковали их, хотя "критика" состояла сплошь из похвалы.

— Ты никогда не выглядела более прекрасной, милая.

— Все мальчишки при виде тебя просто сойдут с ума, детка.

— Ты, определённо, унаследовала чувство стиля своей матери, сладкая моя.

Аннабель моргнула, чтобы смахнуть набежавшую от воспоминаний слезу. Когда она стала старше, то за покупками отправлялась уже со своими подружками, и они целые выходные выбирали платья, джинсы, футболки и обувь, а потом, потягивая латте, сплетничали и обсуждали парней.

Аннабель накрыло волной ностальгии и сожалений о том, чего она была лишена в последние годы. Теперь она свободна. И не стоит сожалеть о том, чего не было и о том, что могло быть, как случилось с Захариилом. Вон что из этого вышло. Он позволил прошлому преследовать себя, и больше не наслаждался земной красотой.

Кроме того, Захариил раньше не делал ничего подобного. Аннабель следовало постараться, чтобы этот поход не закончился заявлением ангела о том, что с него хватит, как часто говорили бой-френды её подруг.

— Тебе это всё не приносит удовольствия? — спросил Захариил.

— Нет, я наслаждаюсь этим. Честно.

Он кивнул в ответ, хотя и не выглядел убеждённым.

— Я докажу тебе это! — И Аннабель окунулась с головой в вихрь шоппинга. Поначалу она просто рассматривала стеллаж за стеллажом, и ей казалось, что люди не замечают Захариила, даже в его преобразованном виде. Но затем она заметила, как смотрят на него женщины всех возрастов, чуть ли не с открытыми от изумления ртами.

"Правильная реакция, но он со мной",— подумала Аннабель не без удовольствия, ощущая, как улучшается её настроение. Пока она не заметила, как сторонятся её мужчины, даже продавцы. Но... но... почему? На стенах же не висели её портреты с надписью "Разыскивается". Так ведь?

Аннабель перевела взгляд на Захариила и заметила, как он смотрит на мужчину, стоявшего неподалеку от неё, на того, который поспешил покинуть магазин.

Ладно, во всяком случае, понятно в чём причина. Да Аннабель и не собиралась осуждать ангела за подобные действия. Он был не только её телохранителем, но и тем, кто оплачивал счета. Всякий раз, когда находилось что-то, что ей приглянулось, будь то футболка, штаны, ботинки или сумочка — для Захариила это не имело значения, у него тут же в руках появлялись деньги.

— Ты ещё не пожалел? — спросила Аннабель Захариила, когда он прятал её очередные покупки тем же способом, каким прятал крылья.

— Я...

— Попридержи мысль! — Аннабель только что обнаружила витрину с печеньем! Она обогнула Захариила и, оказавшись возле витрины, то опускалась, то поднималась на цыпочки, приоткрыв от удовольствия рот. — С кусочками шоколада, — объявила она для девушки в перчатках, ожидавшей её заказа. — Парочку.

Ей когда-нибудь приходило в голову совершить что-нибудь подобное снова, что-нибудь столь фривольное? Нет. И в этом была вся она... Аннабель могла опуститься на колени и разрыдаться. Забавно, но она пролила куда больше слез с момента своего освобождения из психушки, чем за все четыре года, проведённые там.

— Я не хочу печенье, — сказал Захариил.

— О, гм, ага, ведь второе предназначалось тебе.

Он скривил губы, оплачивая счёт.

— Какая же ты маленькая лгунья. Аннабель.

Кинув на него взгляд, она обнаружила, что он вовсе не сердится. Это вызвало у неё лёгкий шок. Обычно ангел раздражался и ворчал. Но как бы там, ни было, что-то его волновало, и это можно было заметить в выражении его лица.

С печеньем в руках Аннабель продолжила движение по торговому центру. Не пройдя и пяти шагов, она уничтожила половину первого лакомства, а ещё спустя пять шагов от печенья не осталось даже крошек.

"Вот что значит жить!"

Второе она поедала не спеша, решив растянуть удовольствие. Аннабель замедлилась, чтобы Захариил оказался с ней рядом, а не позади.

— Ты обращаешься с этим печеньем так, словно оно какое-то дорогое сокровище, — заметил ангел.

Ну, да, потому что так оно и было.

— Ты имеешь что-то против печенья?

— Не могу ничего сказать, поскольку не пробовал их никогда.

"Подождите-ка. Что?"

— Никогда, то есть никогда-никогда?

— Никогда, если, конечно, у этого слова нет другого значения, которое мне неизвестно.

Ха-ха.

— Но это же преступление!

— Едва ли.

— Но... почему ты не попробовал?

— Потому что я предпочитаю, есть продукты, которые восстановят мои силы.

— Я не уверена, что ты понимаешь, как глупо это прозвучало. Но к твоему счастью с тобой рядом есть Аннабель Миллер, которая не позволит прожить тебе даже минуты, не познав совершенства божественного вкуса этой шоколадной эйфории. — Сказав это, она остановилась, отломила кусочек от оставшегося печенья и поднесла его к губам Захариила. — Открой рот. Ты познаешь истинное наслаждение.

Её бросило в жар от того, насколько нежные у него губы. Захариил всегда был олицетворением воина — да и с такой горой мускулов как может быть иначе? — но в этот момент он больше походил на соблазнителя. Принца из её сна... только под его образом не скрывался демон-обманщик.

— Ты похожа на Еву с яблоком, — произнёс он.

— Это оскорбление или комплимент?

— И то, и другое.

— Значит, я оскорблена только наполовину. — Аннабель провела кусочком по его нижней губе. — Открывай. Не заставляй меня командовать тобой снова.

Захариил открыл рот.

Она аккуратно положила кусочек ему на язык, но прежде чем успела убрать пальцы, ангел сомкнул губы и облизнул их. У Аннабель перехватило дыхание. Жар ударил в голову, распространился по всему телу, вызывая дрожь.

"Он ничего такого не имел в виду,"— предположила она, медленно отстраняясь от него. — "У него просто нет опыта, и он понятия не имеет, что подразумевает подобное действие".

Захариил съел печенье, облизнул губы и внимательно посмотрел на неё.

"Такие пушистые ресницы",— подумала она, — "такой пронзительный взгляд".

Такой красивый мужчина.

— Ты права, — отметил он ни о чём не говорящим тоном. — Восхитительный вкус.

Поддерживая легкомысленную беседу, Аннабель брякнула:

— Жалей теперь, что не взял себе. — И довольная собой, засунула оставшуюся часть печенья себе в рот.

К её немалому удивлению ангел улыбнулся. Улыбнулся! Его губы изогнулись, обнажая ряд белоснежных зубов, а на щеках появилась пара заметных ямочек. Да, самых настоящих ямочек. Всё это вызвало в Аннабель такой шквал эмоций. Он казался... Он был... совершенно великолепным.

— Я мог бы украсть его у тебя изо рта. Что ты тогда станешь делать, храбрая маленькая Аннабель?

Аннабель чуть не поперхнулась, проглотив печенье.

— Ты съел бы эту обслюнявленную жижу? — то ли спросила, то ли возмутилась она.

— Угу, — произнёс ангел, его улыбка исчезла.

На какое-то мгновение ей показалось, что померкло солнца, тьма окутала этот мир и света больше не будет.

— Я не имела в виду, что мне было бы противно, если бы ты...

— Забудь. Давай закончим с покупками. — Захариил схватил её за руку и повёл за собой.

И "повёл" скорее напоминало "потащил".

— Отлично, но только потому, что платить всё равно тебе, — проворчала она.

— Не волнуйся, у тебя ещё будет возможность расплатиться со мной.

— Да? Как?

Ангел окинул её взглядом, в котором притаилась подавляемая страсть.

— Увидишь.

Глава 12

— Пригнись. — Захариил прижал плотнее собственные крылья, ныряя в узкий извилистый туннель. Казалось, они летели целую вечность, но Захариил знал, что они уже почти на месте. Аннабель вцепилась в него, уткнувшись лицом ему в шею.

Наконец туннель закончился, открыв их взору огромную покрытую кристаллами пещеру. Захариил сложил крылья, замедляя движение, и бережно поставил Аннабель на землю. Она еле стояла на ногах, и какое-то время держалась за него. Затем Аннабель отпустила ангела и отошла так, что их тела перестали соприкасаться. И Захариил снова ощутил недостаток её близости... что заставило его стиснуть зубы от раздражения.

В течение всего дня он испытывал одержимость этой девушкой. Каждое прикосновение, каждый вздох, каждый взгляд в его сторону — всё это стало причиной нарастающего напряжения. Перемены в настроении Аннабель ставили его в тупик: то она счастлива, то грустна, то игрива, то угрюма. Захариилу хотелось обнять её и держать так до тех пор, пока она не почувствует безграничное счастье. Но он не мог себе этого позволить. Каждый раз, когда Аннабель смеялась, он ощущал бурление крови. Ему оказалось бы мало просто держать её в объятиях.

А когда она кормила его печеньем? Когда её пальцы оказались у него во рту? Захариилу пришлось бороться с желанием раздеть их обоих и наконец, узнать, почему так много людей получают удовольствие от того, что происходит, когда два человека обнажены.

Однажды, очень скоро, Захариил позволит себе отведать Аннабель, изучить каждый изгиб её тела и испытать страсть. Но после этого он не станет желать большего, не увлечётся смертной женщиной, да ещё и супругой демона. Захариил утолит своё любопытство и вернётся к жизни, которую знал... и любил. Возможно, с его стороны это будет нечестно, но это единственно возможный вариант.

Ангел-воин не мог удержать рядом с собой человека. Жестокая война между ангелами и демонами была слишком опасна для такой хрупкой плоти. И назревает ли война между ангелами, греческими богами и титанами? Захариил уже ощущал напряжение в воздухе, слышал шёпоты грядущего восстания. А, кроме того, их жизни были слишком разными.

— Что это за место? — Обведя взглядом новое окружение, Аннабель вздрогнула от отчаянного положения.

Даже не оглядываясь, Захариил знал, что её так расстроило. Лежавшие на стойке наручники для запястий и лодыжек. Кровать с чёрными простынями, чтобы скрывать то, что могло на них пролиться. Целый арсенал приспособлений на стене, которые бы ему и в голову не пришло использовать.

Он мог выбрать другую пещеру, которая принадлежала такому же как он ангелу: парню, который никогда не испытывал страсти к женщине. Но Захариил выбрал жилище Тэйна, в котором, как он знал, находились все эти вещи, потому что надеялся, что всё это вызовет у него отвращение и стыд, и он откажется от задуманного.

Но Захариил всё ещё желал Аннабель. Хотел проделать с ней вещи...

Её газа превратились в лёд и пригвоздили ангела к месту. Его, того, кто знал этот холод как никто другой.

— И какова цена за то, что ты останешься со мной? Ты говорил, что ответишь мне, когда мы прибудем на место. Вот мы и здесь, и я не могу сказать, что особо впечатлена.

Захариил никогда прежде не лгал и не намерен был делать этого теперь.

— Ты более чем "не впечатлена". Ты испытываешь отвращение. Да?

— Да. — Аннабель указала рукой на расположившийся прямо перед ними арсенал. — Ты хочешь обвинять меня в этом после всего, через что мне пришлось пройти? Кажется, я догадываюсь, что ты намерен делать со мной.

Её ответ не сулил ничего хорошего, и ангел задумался. Аннабель смущали приспособления или ей не нравился он?

— Во-первых, я не собирался применять это на тебе, и точно не стал бы просить использовать их на мне. Во-вторых, я надеялся всего лишь на взаимность в этом вопросе.

Долгое время Аннабель смотрела на Захариила, открыв рот. Затем она бегло окинула его взглядом и сглотнула. Она яростно затрясла головой так, что её темные волосы захлестали её по щекам.

— Если ты считаешь возможным требовать моё тело в качестве оплаты, то никакой взаимности тебе не светит, вне зависимости от того, буду я сопротивляться или нет. Я не намерена расплачиваться собой. Так что тебе придётся воспользоваться излюбленным способом Фитца-извращенца — насилием!

Возмущение, исходящее от неё, волной нахлынуло на Захариила.

— Я — не он! — Даже если бы Захариилу пришлось утонуть в собственном желании, он бы проклял себя, если бы обошёлся с нею как тот человек. — Ты хочешь меня? — решил он расставить точки над "i".

Аннабель облизнула губы и снова сглотнула.

— Да, ты меня привлекаешь.

Это немного ослабило его напряжение.

— И ты... ты меня привлекаешь. — Влечение... какое поверхностное определение для неимоверной тяги, непрерывно атакующей его. — Так в чём же проблема?

В этот миг её гнев превзошёл его собственный, сверкая подобно солнечным лучам.

— Никто и никогда не станет больше делать со мною что-либо помимо моей воли. Я не позволю больше связывать себе руки буквально или в переносном смысле.

Он осознал собственную ошибку и был готов провалиться на том самом месте. Ему не стоило привозить её сюда, вне зависимости от причин, побудивших его, тогда бы и проблемы не было. Захариилу стоило позволить определённым вещам идти естественным путём.

Но... он как то упустил из виду эту область, так что ничего не знал об этом "естественном".

— Я уже сказал, что не похож ни на доктора, ни на других мужчин, которых ты знала. Для чего мне тогда нужно было спасать тебя, чтобы потом просто причинить новую боль? Но раз ты не можешь доверять мне, мы несколько изменим нашу сделку. Я объясню тебе как.

Это немного успокоило Аннабель.

— Хорошо. Я тебя слушаю.

— Я останусь с тобой в течение месяца. — А может и больше, добавил он про себя, если так и не удастся унять собственное любопытство, так как именно в этот момент он осознал, что одного раза ему будет явно недостаточно. Он хотел получить всё, что Аннабель согласится отдать ему, чтобы пережить всё возможное и невозможное вместе с ней. Только в этом случае Захариил будет готов её отпустить. — Если ты поклянёшься поцеловать меня, как только у тебя возникнет подобное желание. — Остальное случится само собой.

— Но девушка... которая поцеловала тебя без разрешения...

— Эта ситуация в корне отличается. У тебя есть моё разрешение. Более того, открытое приглашение. — Его тон стал более отрывистым и низким, сквозь него проскальзывало отчётливое ощущение гнетущего его желания.

— Потому что я тебя привлекаю, — повторила она, играя с кончиками волос.

— Да.

— А что если я никогда не захочу тебя поцеловать?

— Тогда ты не будешь меня целовать. — Но она захочет, уж он постарается.

Она посмотрела вниз, затем на него, затем снова вниз. Её выразительные глаза были исполнены трепета и надежды и чего-то... очень страстного.

— Да, я согласна на твои условия.

***

Поначалу эта идея ей показалась довольно удачной, но по прошествие нескольких часов Аннабель буквально пылала от возбужденной энергии, не находящей себе выхода. Была ли она достаточно храброй, чтобы сделать это? Или же нет?

Только об этом она и могла думать.

— Ты выглядишь взволнованной, — заметил Захариил, вернувшийся из кухни, неся ей сандвич.

Аннабель знала, что Захариил вложил иной смысл в слово "взволнована".

— Да, это так. — То, что было футболкой и штанами снова превратилось в укутывающее её с головы до ног бесформенное одеяние перед тем, как она с ангелом прилетела сюда. — Я хочу принять душ. Одна.

— Эта одежда освежает своего владельца. Ты в данный момент фактически стерильна.

— А. Круто. — Неудачный ответ, ей следовало взять себя в руки. — Я имею в виду, что заметила эту особенность, когда ты был ранен, просто не свела концы с концами.

— Может ты хочешь, примерить что-нибудь новое.

— Наверное, хочу. — Только не таким образом, как он себе это представлял.

Захариил оставил сумки у входа. Аннабель перерыла их в поисках того, что ей было нужно. И точно тем же способом, которым она избавилась от кожаной одежды — то есть, оставаясь скрытой балахоном — одела новую.

— Не справедливо, — Аннабель показалось, что Захариил именно это пробормотал.

Только тогда, когда каждый предмет одежды оказался на своём месте, и она убедилась, что кинжалы находятся там, где им и положено быть, Аннабель, наконец, сняла балахон.

Захариил осмотрел её сверху донизу и кивнул.

— Одобряю. Теперь поешь. — Он поставил тарелку на маленький деревянный стол, приглашая ей жестом сесть рядом с ним.

— И мы поговорим, — заметила она.

— Конечно.

Аннабель хотела получить ответы на свои вопросы, а он — выудить у неё информацию. И о чём бы она его не спрашивала: почему пещера; зачем все эти секс примочки — на всё следовал один и тот же ответ — потому.

Такой информационно-познавательный её ангел.

Ей было немного неудобно. Ни у одного стула не было спинки, и каждый раз, когда она отодвигалась, ей казалось, что она свалится назад, а он ощущал себя великолепно — отсутствие планок позволяло ему удобно расправить крылья.

— Демон, который убил твоих родителей, — начал Захариил, пододвигаясь к ней и откусывая самый удивительный сандвич из тех, что ей доводилось пробовать. Мягкий, аппетитный, с примесью сладких и пряных ароматов. — Как он выглядел?

— Что если бы я ответила уродливый, и мы закрыли бы эту тему? — В эту игру можно было играть вдвоём.

— Я стал бы настаивать.

— Так и думала. — Аннабель прожевала и проглотила кусочек, пытаясь не представлять себе зверя, который кошмаром преследовал её все эти годы. Лишь слегка дрожащим тоном она описала красные глаза, человекоподобное лицо и вампирские клыки, гладкую бордовую кожу, рога, торчащие прямо из спины, вдоль позвоночника, хвост, оканчивающийся металлическим шипом.

В течение всего её рассказа Захариил хмурился. Заметили? Это его привычное выражение.

— Это был, какой угодно демон, но явно не тот, что отдал приказ не входить в учреждение, в котором ты находилась. Так что нам стоит разыскать Бремя и потолковать с ним.

Бремя. Какое ужасное имя.

— И он будет откровенен с тобой?

— При небольшом воздействии, возможно. Но иногда и этого не надо для того, чтобы отличить правду от лжи.

— Раз ты так уверен в этом, то я вне опасности, и даже не думай о том, чтобы оставить меня здесь.

Захариил прищурил глаза, но даже это не могло скрыть вспыхнувший в них зелёный огонь.

— Я легко могу оставить тебя, Аннабель, и ты ничего не можешь сделать, чтобы воспрепятствовать этому.

— Я могу возненавидеть тебя, — закипела Аннабель в ярости. — Ну, вообще-то, не возненавидела бы, потому что отказываюсь кого бы то ни было ненавидеть, но я могла бы очень сильно разозлиться на тебя!

— И ты полагаешь, что меня это очень расстроит? — Вопрос Захариила прозвучал настолько безразлично, словно его совершенно не беспокоил её ответ.

Но Захариила волновал её ответ. И скрыть это было невозможно. Больше нет. Ангел желал её тело, пытался потребовать его в качестве оплаты сделки, но когда Аннабель отказала, он решил сойтись с ней на поцелуях.

Она поняла, что ей не стоит беспокоиться по поводу их сделки, бояться и переживать. К её счастью Захариил так желал её, что согласился бы получить от неё что угодно... даже царапины.

— Тебе на заметку, Крылатое Чудо: не угрожай женщине, которую пытаешься соблазнить, — отметила Аннабель, видимо, обретя контроль.

Захариил протянул руку и провёл кончиками пальцев вдоль её ключицы.

— Если от этого будет зависеть твоя жизнь, я не только буду угрожать, но и выполню свою угрозу. Лучше усвой это сейчас, чтобы не ругаться со мною позже.

Это незначительное прикосновение спровоцировало поток электрических импульсов, позволив Захариилу перехватить контроль над ситуацией.

— Я хочу, чтобы мужчина был на равных, а не пытался мной командовать.

Ангел лучезарно улыбнулся, указав на себя рукой.

— Я никогда не буду с тобой на равных; я всегда буду быстрее и сильнее.

"То есть, лучше?"

Аннабель услышала скрытый подтекст в его словах. Сандвич встал колом в животе.

— Понятия не имею, зачем ты хочешь меня поцеловать. Я как будто для тебя какой-то ценный приз. Наверное, нам стоит забыть о нашей сделке.

Захариил ударил кулаком по столу.

— Сделка остаётся в силе.

Не свойственная вспышка ангела удивила Аннабель. Её глаза широко распахнулись. Похоже, что и сам Захариил удивился, потому что, как только он осознал, что произошло, тут же облизнул губы и добавил спокойнее:

— В противном случае, я в любой момент покину тебя, ясно? А ты же не хочешь этого, Аннабель?

Нет, потому что тогда он вернётся на небеса. И это оказалось единственной причиной, по которой Аннабель решила сдаться. Правда.

— Отлично. Сделка остаётся в силе. Но чем больше ты говоришь, тем меньше мне нравишься. Надеюсь, ты это понимаешь, да?

— С удовольствием исправлю эту оплошность. Во-первых, меня привлекает не твоя сила и скорость. А скорее... твой смех, твоё остроумие, твои эмоции, и то, как быстро они меняются, твоя храбрость, твоё очарование, твоя способность наслаждаться печеньем. Во-вторых, ты действительно являешься для меня ценным призом. Ты разбудила во мне желание, не свойственное мне раньше — желание близости.

Ух-ты, вряд ли Аннабель ещё раз осмелится сказать этому мужчине, что он не знает как соблазнить женщину. Его слова глубоко её затронули, перевернули всё с ног на голову. Только думая об этих словах, Аннабель покрывалась мурашками. И она перестала нервничать. Совсем. Захариил просто напомнил ей, что это не что-то позорное, а нечто особенное, происходящее между двумя людьми, которым суждено быть вместе.

"Суждено быть вместе? Нам с Захариилом?"

Захариил положил руки на стол и наклонился вперёд.

— И в-третьих, белокурый ангел, Тэйн, тот самый, с которым, как ты считала, ты будешь в большей безопасности. Так вот, это его пещера и его инструменты. — Ангел кивнул в сторону каркаса, напомнившего Аннабель больничную каталку. — Если ты выберешь его, то он обязательно применить всё это к тебе. Поэтому, не стоит делать неправильный выбор.

Ладно, это походило на ревность. И изменения в Захарииле, от отстранённости и угроз до ревности и собственнического инстинкта, также сильно пугали, как и удар, кулаком по столу.

— Ты права, — произнёс ангел, прежде чем она успела что-нибудь ответить. — Разговор только всё портит. Ешь.

Вот досада, каждый раз, когда ей казалось, что она чего-то добилась, он обязательно всё портил.

— Как скажешь, папочка, — проворчала Аннабель, засунув кусок себе в рот.

Захариил наградил её пристальным взглядом.

Покончив с едой, Аннабель стала наблюдать за Захариилом из-под полуопущенных век, чтобы он не мог этого заметить. Невзирая на его перепады настроения, ангел по-прежнему оставался неотразимым. Ей когда-нибудь удастся привыкнуть к его красоте?

Его волосы так и останутся тёмными, морщины никогда не коснутся его гладкой кожи. Захариил не изменится. А она будет стареть. Чёрт. Она же состарится, так ведь?

Самой большой особенностью являлись его крылья. Теперь они казались абсолютно золотыми, с незначительным вкраплением белого. Если Захариил оказался прав, и его выдвинули в члены Элиты, то это довольно быстро осуществляется.

— Что бы ты знал, — произнесла Аннабель, когда напряжённая тишина повисла в воздухе, — я не желаю Тэйна.

Захариил удовлетворённо кивнул.

— Так мы здесь надолго?

— Дня на четыре. Мне нужно выяснить, как скоро способны демоны отыскать тебя под землёй. От этого зависит наш последующий план действий.

Достаточно времени, чтобы ангел смог обучить её сражению с демонами. Конечно, занятия предполагают физический контакт и постоянные прикосновения — довольно тяжкое испытание для её гормонов. Это заставит Аннабель желать его поцелуев, а согласно условиям их договора, которые Захариил считает непреложными, именно она должна будет его поцеловать.

Хватит ли у неё смелости?

Этот глупый вопрос не давал ей покоя.

Что если её поцелуй будет недостаточно хорош? Что если после этого Захариил будет испытывать отвращение к поцелуям? А если ей это понравится? Что если ей захочется большего? Что если он откажет ей. Что если он отвернётся от неё, как от той женщины? Прекрасного ангела с тёмными вьющимися волосами? Несмотря на то, что он утверждал, что желает Аннабель?

Или Захариил сам пожелает большего, а Аннабель ему откажет? Вдруг он решит, что она его не достойна и избавится от неё?

"Нет,"— решила она, — "он не какой-нибудь слизняк. Он может быть холодным и чёрствым, но лгать ей не станет. Он пообещал остаться с ней в течение месяца и выполнит своё обещание... в любом случае. Он жалеет об этом обещании? Или оно радует его?"

Есть только один способ получить ответ на все эти вопросы...

Стоит один раз попробовать и всем волнениям конец.

Наверное, стоит попробовать.

— Захариил, — выдохнула Аннабель.

Его внимательный взгляд, казалось, заглянул ей в душу.

— О чём ты думаешь, Аннабель? — спросил он тихо, вызывая у неё прилив нежности.

Такому как он она просто не могла солгать. Не в этот раз. Правда уже отразилась на её расслабленных губах.

— О том, чтобы поцеловать тебя.

Его пристальный взгляд упал на её губы, а зрачки расширились.

— Почему?

"Потому что ты считаешь меня ценным призом. Потому что, когда ты смотришь на меня, я чувствую себя желанной, а не презренной".

— Я полагаю, что тебе известен ответ — потому.

Лёгкая улыбка тронула губы Захариила.

— И чего же ты ждёшь? Тебе известно, что нужно делать.

Глава 13

Захариил напряжённо ожидал, когда Аннабель медленно поднялась и сократила расстояние между ними. Он напрягся ещё сильнее, когда она расположилась между его ног. Какая-то часть внутри него требовала остановить её, остановить всё это действо. Ведь после того, как это произойдёт, пути назад не будет. И Захариил хорошо это понимал. Другая же его часть требовала большего. И намного.

И эта часть победила.

Любопытство Захариила было слишком велико, но сильнее оказалось желание ощутить удовольствие, которое могла доставить эта женщина. Аромат Аннабель казался самым чувственным из всех афродизиаков. Её женственные изгибы были созданы для его и только его рук... и вскоре он в этом убедится. Захариил обхватил её маленькие, хрупкие бёдра, и Аннабель положила руки ему на плечи. В момент этого соприкосновения, пространство между ними заполнил её разгорячённый выдох.

— Ближе, — хрипло произнёс он и начал притягивать Аннабель до тех пор, пока она не оказалась вплотную к нему. Так как Захариил сидел, то их глаза оказались на одном уровне. И их губы оказались на одном уровне, и ангелу было необходимо ощутить её вкус...

Но Аннабель не дала ему то, что он так желал.

— Если тебе не понравится, просто скажи мне остановиться, ладно? Не уподобляйся пещерному человеку, не отталкивай меня, не обзывай, не обвиняй.

— Мне понравится, и ты обучишь меня тому, что нужно делать.

— Но если ты не...

— Ты остановилась. — Захариил провёл рукой вверх по её позвоночнику и зарылся в её волосы, сжав пряди и вынуждая Аннабель сократить оставшееся расстояние.

— Ты уверен?

Захариил прижался губами к её губам, которые так отличались от его: такие мягкие и нежные, словно лепестки роз, более полные, приведшие его в абсолютный восторг при первом же соприкосновении. Ангел отстранился в изумлении, и снова прижался к губам Аннабель, опять же испытав восторг... заново восхищаясь её декадентскому аромату... и в этот раз, она застонала и приоткрыла рот.

Её язык сплёлся с его, неся с собой привкус лета: ягод, смешанных со сливками, аромат цветущей розы и душной полуночи.

Захариил сосредоточился на действиях Аннабель и предоставил ей лидерство. Когда его ласкал её язык, он знал, как нужно встречать эту ласку. Когда её язык отступал, ангел знал, как преследовать его. Он наслаждался новым опытом, который ещё больше разжигал желание внутри него.

Аннабель запустила пальцы в его волосы, вызывая потрясающие ощущения, щекоча кожу, которой никто прежде не касался.

— Не знаю как тебе, а мне понравилось, — выдохнула она, выглядя несколько удивлённой.

— Да. — Кровь Захариила так долго оставалась холодной, что только случайные вспышки тепла не позволили ей замерзнуть окончательно. Рядом с Аннабель по всему его телу разливался жар. Теперь его кровь буквально закипала, струясь по венам. На лбу, между лопаток ангела капельками выступил пот. Он даже струился по животу.

Даже дыхание его обжигало лёгкие и царапало горло. От этой лихорадки существовало только одно средство, и ангел на уровне инстинктов понимал какое. Ему необходимо было оказаться к ней ближе, касаться всего её тела. Слиться с ней воедино.

— Заберись на меня, — потребовал он.

Когда Аннабель не смогла тут же выполнить его приказ, Захариил подхватил её под ягодицы и приподнял, вынудив девушку опереться на него, перераспределив собственный вес. И, о, славные небеса, именно в этом ангел и нуждался. Удовольствие распространилось по его телу подобной изысканной пытке.

Аннабель застонала от удовольствия и вцепилась ему в волосы, словно пыталась удержать. Как будто Захариил сейчас мог от неё уйти. Нет, никогда бы он ничего подобного не сделал. Ангел привязался к женщине, которая сидела у него на коленях, и радовался этому. Вот только...

Вот только эта позиция не долго приносила удовлетворение.

— Аннабель. — Захариил испытывал ноющую боль и нуждался хоть в какой-нибудь разрядке.

— Захариил.

То, как прозвучало его имя из её уст, наполнило Захариила желанием обладать ею.

"Моя".

— Ещё... хочу большего, — умолял он.

— Ладно. Хорошо. Да.

Но Аннабель не подтвердила слова действием, и ангелу пришлось приложить определённое усилие, чтобы его руки так и остались лежать на её бёдрах.

— Чего именно ты хочешь? — прошептала она.

— Всё, что ты можешь предложить.

— Я не... хм, может... потрёшься о меня.

Потереться о неё... о, да. Когда они целовались, целовались и снова целовались, Захариил выгнул бёдра: вперёд, назад, бросаясь в атаку, отступая. Каждый раз, в момент такого соприкосновения, Аннабель не могла сдержать стон, а ангел — глухое рычание. Наслаждение смешивалось с болью, подчас невыносимой и вместе с тем желанной.

Как он мог так долго обходиться без этого? Как мог сопротивляться? Неудивительно, что такое количество людей было готово сражаться со своими братьями и сестрами, чтобы получить то, что они так жаждали. Захариил и не ожидал, что ему так понравится этот опыт. Он больше не был прежним Захариилом, он стал мужчиной Аннабель, и был безумно этому рад.

— Захариил?

Её грудь соприкасалась с его грудью, вызывая новые ощущения. Ангелу хотелось ощутить прикосновение её кожи к собственной, убрать все барьеры. Он ненадолго выпустил Аннабель, чтобы разорвать пополам собственную одежду и вынуть руки, позволяя тому, что осталось от одеяния, болтаться на талии. Затем ангел сверху разорвал одежду Аннабель. Её обнажённое тело заставило его резко втянуть воздух.

Захариил разорвал её лифчик, изумляясь тому, насколько Аннабель оказалась красива. Дрожащими руками он накрыл её груди, поражаясь тому, как они могут быть тяжёлыми и всё же такими мягкими. Он должен... попробовать их на вкус...

— Подожди. — Ангелу показалось, что он услышал, как она это сказала.

Нет. Никакого ожидания. Он сейчас же овладеет ею.

Разум Захариила заволокло туманом от ещё большего удовольствия, когда он наклонил голову и поочерёдно поцеловал груди Аннабель. Она выгнулась, пытаясь освободиться от него, но ангелу это совсем не понравилось, поэтому он освободил одну руку, чтобы притянуть девушку обратно.

— Захариил!

— Аннабель. — Туман в голове Захариила застилал всё так, что ангел даже не заметил, как она пытается оттолкнуть его. Почему он так долго отказывал себе в этом? И как ему вообще взбрело в голову, что он сможет ограничиться одним разом? Он будет с Аннабель, по крайней мере, раз в день, пока не устанет от этого.

А он мог никогда не устать от этого.

Что-то резко обожгло его щёку, один, другой раз, разодрав её в кровь. Захариил отпустил Аннабель, чтобы избавится от этого чего-то, чем бы оно ни было. Он не мог позволить причинить ей боль. И как только он отпустил её, Аннабель отскочила назад, чуть не упав, соскочив с его колений. Когда она вскочила на ноги, он тоже поднялся. Одежда болталась у Аннабель на талии, когда он подошёл к ней. Но... прежде чем ангел успел коснуться её, она ударила его кулаком в нос с такой силой, что, кажется, сломала. Кровь заструилась по его лицу.

Захариил нахмурился, по-прежнему пытаясь дотянуться до неё.

— Аннабель. Поцелуй.

— Вот тебе поцелуй, паршивая крыса! — Она ударила его коленом между ног с такой силой, что для того, чтобы извлечь его яички, которые она вогнала в низ живота, потребовалось бы хирургическое вмешательство.

От боли у Захариила всё поплыло перед глазами и перехватило дух. Он согнулся пополам. Туман в голове, наконец, рассеялся, и ангел поднял взгляд, удивлённый её жестокостью. И в этот момент она ударила его по щеке. Захариил рухнул на пол, искры посыпались из глаз... но не такие яркие, чтобы не заметить страх в её глазах и частое вздымание и опускание груди.

— Аннабель, — начал он, подняв руки в доказательство, что не собирается причинять ей боль.

— Нет! — Захариил допустил ошибку, пытаясь снова её схватить. Аннабель пригнулась... и вонзила клинок ему в бок. Она переоделась, но не избавилась от оружия, прикреплённого к бёдрам. Ангел должен был догадаться.

— Больше никогда не прикасайся ко мне снова, — выплюнула она.

Он застонал, понимая, что она задела почку.

Аннабель расправила плечи, бросила окровавленный кинжал, словно он жёг ей руку, и одним кулаком придерживая края своей футболки, другой прижимала их к своему сердцу. Она дрожала и продолжала от него пятиться.

— Ты слышал меня? Никогда!

Захариил понял, что натворил. До чего её довёл.

Ему стало ужасно стыдно. Рана пульсировала, но он не обращал на неё никакого внимания, понимая, что она скоро заживёт.

— Аннабель.

Она убыстрила шаг и продолжила пятиться, пока не достигла противоположной стены. Но даже этого ей казалось недостаточно: Аннабель выставила вперёд руку, словно опасалась, что он нападёт снова.

— Н-не приближайся! — Страх проступал в её голосе и был настолько острый, что о его края буквально можно было оцарапаться. А мгновение спустя с её губ сорвался мучительный крик.

Обеспокоенный Захариил кинулся к ней, но она выпрямилась и метнулась вправо, избегая контакта с ним.

— Остановись! Я тебе говорю. — Выкрикнула она, окидывая Захариила взглядом, словно ища наиболее подходящее для удара место. — У тебя действительно чёрное сердце.

Захариил остановился, как она попросила, оглядел себя и заметил тёмное пятно возле своего сердца, которое так сильно увеличилось в размере, что перешло на ключицу и захватило часть его торса.

Отмерла ещё одна часть его духа.

"Ничего удивительного, что Аннабель вырвалась из твоих объятий".

С того момента, как Захариил понял, что означает это пятно, он жил с ощущением, что его время медленно истекает, и рано или поздно он умрёт. Его это, в принципе, устраивало... но теперь всё изменилось. Если неизбежное произойдёт, то Аннабель останется беззащитной.

Захариил быстро поправил одежду, чтобы скрыть от взора девушки этот дефект. Он сложил руки, демонстрируя Аннабель, что в настоящий момент ей абсолютно ничего не угрожает.

— Мне очень жаль, что я обидел тебя. Я не хотел. — Он сделал осторожный шаг ей навстречу.

Аннабель яростно помотала головой. Волосы, которые мгновение назад ангел стискивал в кулаке, теперь разметались спутанными прядями. Всё это время она продолжала прижимать руки к груди.

— Я сказала тебе не приближаться. Стой, где стоишь!

В этот момент Захариил был готов на что угодно, кроме того, о чём она его просила. Если он её сейчас отпустит, Аннабель никогда не поверит ему снова, и он ещё не догадывался, как нуждался в том, чтобы она ему доверяла. Она воздвигнет стены, которые ничем невозможно будет свернуть, подпитывая их своей обидой и яростью. Ангел ощущал это так же инстинктивно, как собственную потребность защищать её. Он ускорил шаг, не желая позволить этому произойти.

В тот момент, когда он достиг её, Аннабель вырвалась, сопротивляясь изо всех сил. Хорошо ещё, что не решила пустить в ход остальные кинжалы.

Ему потребовалось больше времени, чем он предполагал, но наконец, удалось схватить Аннабель за руки. Хотя ангел презирал себя за то, что собирался сделать, сцепив её запястья одной рукой, другой он удалил оставшиеся лохмотья и достал из воздушного кармана новую футболку — ту, которая ему больше всего нравилась, поскольку была такая же синяя, как её бездонные глаза.

Аннабель плакала и отбивалась, пока он натягивал на неё футболку.

Всё это время Захариил шептал ей на ухо:

— Аннабель, я не собираюсь причинять тебе боль. Ты в безопасности. Не нужно сопротивляться.

Но она была слишком испугана, чтобы услышать его.

Захариил понял, что так ему до неё не достучаться. Не представляя, что ещё мог сделать, он расправил крылья и полетел с Аннабель на руках ко входу в пещеру. Он дважды чуть не уронил её, так яростно она вырывалась, но, в конце концов, благополучно опустил девушку на пол. В то же мгновение, оказавшись на твёрдой земле, Аннабель рванула вперёд, мчась по туннелю, подальше от ангела.

Захариил сделался невидимым и полетел за ней вслед. Аннабель постоянно оглядывалась, пыталась его увидеть. И хотя ей даже не удалось его почувствовать, девушка не замедлилась. Она бежала, бежала, бежала, тяжело дыша и плача. Едва заметив пробивающиеся сквозь вход в туннель солнечные лучи, она прибавила ходу.

Она кинулась к дневному свету и запнулась за большой камень. Лицо Аннабель исказила боль, но девушка поднялась и продолжила движение. Захариил учуял запах её крови и понял, что Аннабель ободрала колени.

Когда она выбежала наружу, гомонящие птицы разлетелись в разные стороны, а животные в лесу разбежались. Аннабель протопала по луже и снова запнулась, на этот раз за корень дерева. Чтобы смягчить падение, она выставила вперёд руки, и ободрала ладони, а также вывихнула лодыжку, но ничего из этого её не остановило. Ветки хлестали её по щекам, в волосах застряли листья.

Она скоро устанет. Пусть идёт куда захочет, пока не свалится с ног от усталости. Тогда он сделает всё возможное, чтобы убедить её в собственном раскаянии, заверить, что подобного не повторится снова.

Хотя Захариил до конца так и не понял, что именно он сделал не так. Она наслаждалась его ласками и поцелуями. Разве нет?

— Такой же, как они, — сквозь всхлипы произнесла Аннабель, потирая и потирая область возле груди. — Почему он поступил так же, как и они? Я попросила его остановиться, но он даже не подумал, и теперь я... Теперь я...

Её слова многое объясняли. После всего, что Аннабель вынесла в психушке, он слишком много от неё хотел, и слишком быстро. Он порвал её одежду, вероятно, как и те, что её принуждали. Проигнорировал её сопротивление, стремясь получить желаемое.

Аннабель права — он ничем не лучше их. Существовал ли какой-нибудь способ исправить это? Способ убедить её, что он вовсе не монстр, каким она его теперь считает? В прошлом, когда кто-то настолько обижал его, Захариил был просто не в состоянии простить и забыть.

"Она не похожа на тебя. Она куда мягче и лучше".

Разве это не ирония? Он был ангелом, а она — человеком, но он нуждался в её прощении.

Внимание Захариила привлёк зычный гогот. В нём тут же смешались гнев и страх. Ангел ускорился и обогнал Аннабель. Они нашли её. Но где же... а-а, вот они. Орда демонов притаилась среди деревьев и камней, радуясь тому, что удалось заманить её в засаду.

Как же быстро они отыскали её, но им придётся иметь дело с Захариилом... хотя Аннабель теперь доверяла ему не больше, чем демонам. Она могла бы даже бороться и с демонами и с ним.

Если ему удастся вытащить её из этой передряги живой, это будет чудом.

Глава 14

— Что с тобой стряслось? — Тэйн только приземлился в подземном жилище Колдо в Хаф-Мун Бэй, когда заметил воина с обритой наголо головой и порезанной на ленты спиной, лежащего на постели.

Воин поднял слипшиеся запёкшейся кровью ресницы и попытался сосредоточить на Тэйне взгляд тёмных, блестящих глаз.

— Живая вода, — пробормотал он в ответ.

Мог бы и сам догадаться. Лишь однажды Тэйн умолял Высший Небесный Совет о дозволении подойти к реке. Они потребовали, чтобы сначала он провёл месяц среди людей как простой смертный. Ему даже не пришлось обдумывать предложение. Тэйн отказался, и его прошение отклонили. Быть смертным — значит быть беспомощным, а это самое худшее.

Он скрестил руки на груди и произнёс:

— Они забрали твои волосы. — И так очевидно, но потрясение оказалось слишком велико.

— Да.

— И ты им позволил.

— Да.

— Почему?

Колдо закрыл глаза.

— Почему ты здесь, воин?

Тэйн не удивился уклонению от ответа. Колдо не был тем, кто делится своими проблемами. Вообще-то, они все относились к такому типу. Но Тэйна удивила лёгкость, с которой с ним разговаривал Колдо. Как правило, от этого ангела он получал только резкие "да" и "нет".

— Захариил приказал мне сюда придти.

— Ты только что разминулся с ним. Он был здесь с девушкой.

Ещё удивительный факт. Захариил охотно таскал человеческую женщину по всему миру. Тэйн мог только гадать, что будет дальше.

— Они в порядке?

— Да, — ответил Колдо, хотя и запнулся на этом слове. — Он хотел, чтобы она отправилась с ним, всегда была в его поле зрения. Ему не понравилось, что я прикоснулся к ней, хотя это была невинная ситуация.

Так много слов. Должно быть, боль сняла все запреты.

Но это не смогло затмить то, что он сказал. Захариил проявлял собственнические чувства и ревность, когда раньше вообще не проявлял эмоций.

Каким ещё человеческим эмоциям даст волю их лидер? Особенно, когда потеряет девушку. А он её потеряет. Смертные были нежными, легко сокрушимыми, не то, что ангелы.

— Где твои дружки? — спросил Колдо. — Обычно они всегда ошиваются с тобой.

— Бьорн разыскивает Джамилу. Её никто не видел с тех пор, как несколько ночей назад она покинула облако Захариила. Ксерксес добивает остатки орды демонов, обнаруженных под тем самым облаком.

— И ты ищешь Захариила, чтобы доложить о выполнении его приказа.

— Не совсем. — У них с Захариилом была телепатическая связь. Он мог бы снова связаться с ним, если бы ему нужна была помощь. А раз лидер молчит, значит, не хочет, чтобы его тревожили. — Он говорил куда направляется? Или какие у него планы?

— Если он и говорил что-то, то я был не совсем в сознании, чтобы запомнить это.

Тэйн не смог сдержать улыбку. Юмор от такого нелюдимого ангела как Колдо, казался настолько же необычным, как одержимость Захариила той девушкой. И это сподвигло Тэйна сделать то, что он не должен был.

Он отправился на кухню, и достал всё необходимое для того, чтобы приготовить сэндвич. Ему нужно выслеживать демонов. Тот, которого они поймали, ничего нового не сообщил, не взирая на все их ухищрения, просто стоически переносил боль. Стоит привести в боевую готовность остальных членов армии. Но ему хотелось, хоть как-то помочь Колдо.

— Ты не можешь кормить меня, — заметил с кровати Колдо.

Нет, не мог, как бы ни хотел. Любой, кто попытается облегчить страдания, будет испытывать ту же самую боль... до скончания своих дней.

— Просто я проголодался, вот и решил перекусить. Если тебе приглянется то, что останется, то это твоё дело. — Тэйн знал, что всегда существует способ, так или иначе обойти правило.

Тэйн направился обратно к кровати, откусывая на ходу то кусочек индейки, то ломтик сыра. Откусив еще пару раз, он положил то, что осталось на тумбочку. Затем снова направился на кухню и вернулся со стаканом апельсинового сока. Наполовину опустошённый стакан тоже занял своё место на тумбочке.

Колдо долго и внимательно изучал еду, прежде чем снова перевести взгляд на Тэйна.

— Я скажу тебе, зачем мне оказалась нужна Живая Вода, если ты поклянёшься никогда не рассказывать об этом.

Клятвы являлись священным действием для ангелов. Тэйн не считал себя особо честным представителем своего вида. Чего он только не нарушал в своей жизни, какую черту только не пересекал, но одно он знал точно. Он никогда не нарушал клятвы, и не намерен делать этого в будущем.

— Клянусь.

Повисла тишина.

— Захариил умирал. Девушка поклялась оставаться с ним в течение месяца, уведя его с небес, если я вылечу его. Я понимал, что помочь может только Живая Вода, и я достал её для него.

Тэйн осмысливал услышанное от воина, и никак не мог понять.

— Почему именно месяц?

— Мне потребовалось время, чтобы исцелиться. Прежде чем... начать действовать.

Намерения воина не оставляли сомнения. "Действовать" не взирая на то, что ему это будет стоить немалой крови.

— Расскажи мне.

— Твоя клятва распространяется и на это?

Это значит, что ему будет нельзя рассказать об этом даже Бьорну и Ксерксесу.

— Да.

Колдо еле заметно кивнул.

— Все считают, что много лет назад демон вырвал мне крылья, и я позволяю им так думать, потому что не желаю обсуждать правду.

— И какова, правда? — Тэйн задал этот вопрос, зная, что Колдо ответит ему, не потому что он дал клятву, а потому что эта правда разъедала его изнутри.

— Мои крылья оторвала ангел, которую я собираюсь убить.

Тэйн до сих пор не понимал, почему стойкий, невозмутимый воин Колдо, на которого любой мог положиться, был отправлен в эту армию. Ходили слухи, что Колдо кого-то избил, но этому не было доказательств, да и характер у него был не тот. Теперь что-то прояснилось. Избивал он кого-то или нет, Колдо угодил в армию Захариила, движимый неистребимым желанием отомстить.

— Если бы Захариил знал об этом, он попытался бы остановить тебя.

— Да.

— И ты полагаешь, что я не остановлю тебя?

Ни минуты не колеблясь, Колдо ответил:

— Нет, я полагаю, что ты понимаешь, что такое вкус возмездия.

Скорее ему был известен вкус безысходности. Даже после того, как они освободились из плена, их тела зажили и Тэйн, Бьорн и Ксерксес вернулись. Эти злосчастные три дня и три ночи, проведённые взаперти, ничем не вытравить, и освободившись, они могли разделаться со своими мучителями буквально за час, но не хотели, чтобы те умерли такой лёгкой смертью.

И не сделали. Они захватили тюрьму, не убив никого внутри. Наполненные болью крики до сих пор звучали в ушах Тэйна. Но ему не стало от этого легче... как и его друзьям.

— Ты можешь поступать, как считаешь нужным, — произнес, наконец, Тэйн. — Я ничего не расскажу Захариилу. — Он сделал паузу, склонив голову набок. — Кто она? Кто эта женщина, что предала тебя?

— Этого я тебе не скажу.

— Потому что считаешь, что я буду её защищать. Интересно. Мне нужно узнать её имя. Ты же меня хорошо знаешь. Мне дороги только двое друзей. — Больше ни в душе, ни в его доме, ни для кого не было места. — Так что твоя женщина для меня — никто.

Молчание.

Тэйн вздохнул.

— Сообщи, если тебе понадобится помощь в этом деле, — предложил он.

— Не понадобится. Это только моё дело. Она прячется от меня. И я не позволю никому ввязываться в это. Я сам её отыщу.

Он понял.

— Хорошо. Я оставлю тебя... — Тэйн умолк, так как его накрыло недобрыми предчувствиями, которые сопровождались вспышками странных картин. Наверное, у него с Захариилом установилась, довольно, плотная связь, поскольку он ощутил страх и ярость, пронзившие их лидера.

"Захариил",— обратился он, стараясь, чтобы этот посыл выделился в хаосе его мыслей.

Ответа не последовало.

"Захариил, что случилось?"

Опять тишина.

Захариил игнорировал его или был слишком ранен, чтобы ответить?

— Мне нужно идти, — сказал Тэйн Колдо. Придётся разыскивать ангела привычным способом.

— Какие-то проблемы?

— Не стоит беспокоиться, без тебя вполне управимся. — Тэйн не хотел волновать парня, который не был в состоянии что-либо сделать. — Вернусь, как только смогу.

***

Аннабель находилась в самом центре резни, переполненная адреналином. Кровь вокруг неё текла рекой. Она всё ещё держалась за сердце, пытаясь ослабить боль, которая началась, когда Захариил... когда он... Боль нарастала, и ей становилось все трудней.

"Просто не думай об этом."

Не сейчас, когда вокруг неё высились груды демонических тел, а воздух был отравлен запахом тухлых яиц, таким сильным, что нечем было дышать. И всё же она думала об этом. Потому, как это было куда приятнее.

Захариил орудовал своим огненным мечом, бросался на каждого монстра, не позволяя никому сбежать. К удивлению Аннабель, ангел вложил ей в руки кинжалы, когда она уронила свои, тем самым предоставив ей возможность продолжать борьбу.

И она продолжила бороться. На наиболее уязвимых местах её тела появилась металлическая защита, помогая ей выстоять. Недостаток боевого опыта Аннабель восполняла творческим подходом и решительностью.

— Ты не ранена? — спросил Захариил, шагая через неподвижные, обезглавленные тела.

Чтобы он не успел отобрать кинжалы, она убрала их в спрятанные в карманах ножны.

— Всё в порядке. — Да, у неё были ссадины и порезы, да, её вывихнутая лодыжка болела, но Аннабель согласна была на любые страдания, лишь бы победить своего врага. — А как ты?

Захариил оглядел Аннабель с ног до головы, подтверждая для себя правдивость её слов. В то же самое время она осматривала ангела. Он так же был весь в крови, по вискам стекал пот, одежда прилипла к телу.

— Я более или менее в порядке. Пойдём, нужно тебя отмыть. — Он протянул к ней руку.

К чести Захариила он не стал хватать её за запястье, а терпеливо ждал, пока она сама протянет руку. Аннабель облизнула губы, сожалея, что не было никакого иного способа покинуть это место. Но ангел только что произнёс слова, имеющие действительно важное значение для неё: вымыться. Потемневшие пятна крови начали высыхать, образуя корку.

— Аннабель, я прошу прощение за то, что сделал. Серьёзно, — произнёс Захариил с пустым выражением лица. — Я не собирался... я был сбит с толку... Прости, — повторил он.

Такая искренность должна была удивить её, но этого не произошло.

— Я знаю кто ты, — сказала Аннабель. И она действительно знала, теперь, когда её разум освободился от оков страха. Для Захариила поцелуй оказался первым, его захватили ощущения, как и её... пока ангел не разорвал её футболку, обнажив грудь... И в этот момент Аннабель затопили воспоминания о Фитце-извращенце и его камере. — Но чтобы ты знал, я не захочу снова тебя поцеловать.

Эта часть их отношений окончена. Захариил вовсе не желал причинить ей боль, но именно это он и сделал. Он злоупотребил тем хрупким доверием, что она выстроила между ними. Ангел не остановился, когда она его об этом попросила, и Аннабель не могла рисковать и снова пройти через это.

Взгляд его изумрудных глаз казался настолько напряжённым, что даже нижнее веко у него подёргивалось.

— Ты передумаешь.

Если когда-нибудь Захариил ослабит контроль...

— Нет, не передумаю, и не останусь с тобой, пока ты это не усвоишь. И, кстати, ты в курсе, что с твоих крыльев снова сыплется снег?

Сначала Захариил не выказал реакции на её слова или отказ, а потом, пожав мощными плечами, он расправил крылья и поочерёдно осмотрел их.

— Должно быть, я сделал нечто, что вызвало неудовольствие моего божества. Я даже могу предположить что именно.

Разочарование смягчило черты его лица, и ангел стал выглядеть так же по-мальчишески, как в той пещере, когда он так отчаянно хотел её.

"Я не смягчусь".

Но это, о, благословение, уничтожило жгучую боль в груди Аннабель.

— Именно поэтому идёт снег? — спросила она. — И чем же ты рассердил божество в первый раз?

— Я убивал людей, чтобы добраться до демонов. Люди заслуживали спасения, хотя в то время я это не понимал. Эти люди походили на тебя. Я рад, что не осудил тебя и не задумываясь не убил. — Захариил сократил оставшееся между ними расстояние, более не желая ждать, когда Аннабель примет предложенную им руку. Ангел потёрся о неё своим телом и Аннабель попятилась, споткнулась о конечность убитого демона и рухнула на пятую точку. — Это оказалось бы невосполнимой утратой.

Аннабель вскочила на ноги и попятилась, увеличивая между ними расстояние, но ничего не вышло, потому что она упёрлась в ствол дерева. Её сердце бешено колотилось о рёбра, но вовсе не от страха. Может, потому что Захариил больше не был охвачен похотью или, может, потому что ангел так отчаянно защищал её от пытавшихся приблизиться к ней демонов, пока она сражалась с прочей нечестью.

Захариил даже пострадал, защищая её.

— Что ты делаешь? — спросила Аннабель.

Её пронзило пламя взгляда его зелёных глаз.

— Ты поцелуешь меня снова, Аннабель, потому что я даю тебе слово, что во второй раз не потеряю контроль. Я усвоил урок, и усвоил его хорошо.

— Твои оптимистичные, самоуверенные слова со мной не сработают.

— Да неужели? Не пытайся сказать, что больше не желаешь меня. Я же всё знаю. Да, в подобного рода делах я новичок, но не глупец. Твои зрачки сияют, пульс бьётся как отбойной молоток, выдавая тебя пульсирующей жилкой на шее, и тебе понравилось то, что я делал, пока не зашёл слишком далеко. Я всё ещё слышу твои стоны.

Аннабель проглотила ответный выпад и решила сказать правду.

— Мне понравилось. Ты прав. Но затем я действительно почувствовала отвращение.

— Судя по твоему тону, ты не оставляешь мне даже шанса, чтобы исправиться. — Захариил наклонился ближе, настолько близко, что его дыхание, как самое нежное из проявлений, касалось её кожи. — Ты долго мучаешь меня. Что ж, я приму наказание, но это не будет длиться долго. — Она сглотнула. — Но ты станешь доверять мне снова, Аннабель. Твоё желание вернётся, и мы будем вместе. Я смогу вести себя адекватно. Вот увидишь.

Его самомнение несколько задевало, но понимание того, как сильно он в ней нуждался, что он готов был на что угодно, лишь бы остаться с ней, больше будоражило, чем пугало Аннабель. И если кто и обладал способностью ограничивать себя, то это был Захариил. С этого момента он подчинил всего себя собственной воле.

Может быть, его оптимистично самоуверенные слова всё-таки сработали.

— Я не уверена, почему мы хотим, друг друга, — проворчала она.

— И я не знаю, но факт остаётся фактом — мы хотим друг друга.

— Может я просто ветреная, а ты очень симпатичный.

— Пока и этого достаточно.

Этот мужчина кого угодно взбесит. Но она не рассматривала его ответ как оскорбление. И вздохнув, Аннабель обняла его за шею.

— Ладно, я отправляюсь с тобой.

Удовлетворение отразилось на лице Захариила, когда он крепче её обнял и взмыл в воздух.

— Подожди! Мои вещи, — воскликнула Аннабель, когда поняла, что они не возвращаются в пещеру.

— Я не стану возвращаться, рискуя столкнуться с ещё большим количеством демонов. Мы купим тебе новые.

"Снова шопинг?"

— Звучит как подкуп.

— Какая разница, на что это походит.

Она почти рассмеялась.

— В эту игру могут играть и двое. Только время зря потратишь.

— На одежду и печенье мне его не жаль.

Печенье. Хитрый ангел, конечно же, промолчал о собственном удовольствии и чувственном ощущении.

— Время принять ванну, — напомнил Захариил. — Задержи дыхание. — И прежде чем она спросила зачем, он устремился вниз, погружаясь в чистое озеро.

Аннабель тут же окутала ледяная вода, холоднее, чем крылья ангела, отчего у неё перехватило дыхание, а по всему телу пробежала дрожь. И в тот момент, когда ей показалось, что она больше не выдержит, Захариил взмыл в облака.

Тот факт, что ангел так легко взлетел с намокшими крыльями, говорил о его не дюжей силе.

— Чуть больше времени... в следующий раз... когда станешь предупреждать, — произнесла Аннабель между покашливаниями.

— Прими мои извинения. И сколько же времени тебе потребуется?

— Час, может два. — Хотя сколько бы времени она не указала, оно не подготовило бы её к такому холодному погружению.

— Хорошо. Только должен признаться, что забота о женщине является куда более трудным занятием, чем я мог себе представить.

— Эй! Я вовсе не требую к себе какого-то особого отношения. Я достаточно неприхотлива.

Захариил какое-то время внимательно изучал её.

— Для человека, сотни лет интересующегося только собственными потребностями, ты действительно заслуживаешь особого отношения, но я вовсе не возражаю против этого.

Глава 15

Захариил просчитывал все варианты. Демоны добрались до Аннабель в облаках, нашли её в пещере. Ясно, что её не спрятать ни на небесах, ни на земле. Тогда что же остаётся?..

Вырубить её? Никто не нападал на Аннабель, пока она спала. Или... подождите-ка.

— Сколько ты находилась в психушке, прежде чем демоны отыскали тебя?

— Где-то месяц.

Месяц. Должно быть, её запах, и притягательность замаскировали окружающие Аннабель люди. Значит, люди. Они не угроза, а выход из сложившейся ситуации.

Держа это заключение в уме, Захариил полетел с Аннабель в переполненный отель на окраине Новой Зеландии. Найти подходящий номер не составило особого труда. Ангел просто проводил девушку сквозь стены, пока не отыскал нужное: незанятый номер с соседями с каждой стороны, а также снизу и сверху.

— Можешь погреться в душе, — предложил он Аннабель, отправляясь раздобыть им еду и одежду. Да, ванна была очень кстати, вот, только, не погреться, а охладить тело.

В кухне отеля он раздобыл для Аннабель цыплёнка с рисом, а для себя фруктов, и из стопки взял чистую униформу, удостоверяясь, что оставил достаточно денег, чтобы с лихвой покрыть расходы за еду, одежду и номер.

Захариил оставил униформу в ванной комнате. Ему не нравилось, что одежда такая грубая и будет царапать нежную кожу Аннабель. Ангелу хотелось бы принести какую-нибудь другую одежду, но все сумки остались в пещере. Он мог бы слетать куда-нибудь, найти для девушки что-нибудь помягче, но не мог заставить себя покинуть отель.

Когда Аннабель появилась из густого облака пара, ангел заметил, что одежда для неё слишком короткая. Казалось, девушка не обращала на это внимание, и честно говоря, она выглядела восхитительно.

Не произнося ни слова, Аннабель положила один кинжал под подушку, а второй на тумбочку.

— Проголодалась? — спросил ангел.

— Да, безумно хочу есть.

Они поели в полном молчании. Аромат её чистой, пахнущей мылом кожи наполнил пространство, точно живой поток объединяющий их. Влажные волосы Аннабель зачесала в конский хвост. Пряди мерцали как шёлк цвета эбена. С такой причёской лицо девушки оказалось полностью открыто взору ангела: её ясные глаза, высокие, едва тронутые румянцем скулы, сердцевидный рот. На самом-то деле, "восхитительная" — это не тот эпитет, который можно было к ней применить. Аннабель была исключительной красавицей.

Именно так она бы выглядела, раскинувшись на кровати: её волосы, как бархатные волны, полуприкрытые глаза, щёки горят от страсти, рот приоткрыт и манит Захариила?

— Спасибо за еду, — нарушила молчание Аннабель. В её голосе слышались усталость, напряжение и... что-то, что Захариил не мог понять.

— Пожалуйста.

Их взгляды встретились.

— И что теперь?

— Теперь ты можешь расслабиться. Ты давно уже не отдыхала.

— Мне удалось немного поспать в пещере Колдо, да и во время полёта сюда. Вообще-то, я не устала. — Её утверждение оказалось тут же опровергнуто зевком. — Ладно, может и устала, но я слишком взбудоражена, чтобы уснуть.

Понятно. Или... внимательно присмотревшись, он обнаружил тёмные круги у неё под глазами. Не потребовалось бы больших усилий, чтобы успокоить её взбудораженный разум, но, возможно, она не хотела этого делать. После такого трудного дня, её, вероятно, атакуют кошмары, и Захариил задумался, будет ли он в них главной звездой.

— Что ты обычно делаешь, чтобы расслабится?

— Хотелось бы мне знать. В психушке мне давали успокоительное.

А потом её доктора творили, что хотели. Это знание всё больше и больше раздражало Захариила.

— Заберись в кровать и посмотри что-нибудь по телевизору. Отвлекись. — Так поступало большинство людей, насколько знал ангел.

— Слушаюсь, сэр. — Не отводя от него глаз, Аннабель забралась в кровать и, включив телевизор, начала хмуро переключать каналы. В конце концов, она сдалась, и нажав на кнопку "выключить", отбросила пульт в сторону. — Чем ты собираешься заняться? А я знаю, что ты собираешься что-то сделать, иначе не стал бы загонять меня в постель.

Он должен был оставаться в полной боевой готовности, охранять её... думать.

— Мне нужно составить план действий для своей армии. — Да, и это тоже.

— Ты не нуждаешься во сне? — Аннабель забралась под одеяло, взбила подушки и уставилась на ангела. Из неё так и сочилось подозрение. Неужели она подозревала, что он накинется на неё?

— Иногда, — ответил ангел, — но не в долгом.

— Счастливчик. Я ненавижу сон.

Потому что в это время она становилась уязвимой.

— Я же сказал, что со мной тебе нечего бояться. Ты же знаешь, что я не лгу.

Мгновение тишины. Вздох.

— Я знаю.

— Неужели? — спросил он, напряжённо всматриваясь в неё. Теперь он имел представление о том, как она будет выглядеть в постели, под ним... и едва ли мог это вынести.

Захариил подошёл к столу, чтобы Аннабель не попадала в радиус его периферийного зрения, и сел за него. Стул оказался не лучшим вариантом, так как высокая спинка причиняла неудобство крыльям,... с которых, как ангел успел заметить, перестал сыпаться снег. Почему?

— Я знаю, — наконец ответила она. — Правда.

Краем глаза Захариил всё ещё мог её видеть. Такую мягкую, такую нежную, такую манящую.

— Хорошо, — ответил он, подошёл к единственному в комнате окну и задумчиво глянул сквозь щель в портьерах.

Заходящее солнце окрасило горизонт в розовые, синие и фиолетовые цвета. Под ним виднелись кроны деревьев, буйная зелёная трава, украшенная и пёстрым вкрапление цветов. Он уже был здесь однажды. Собирался пролететь мимо, но остановился посмотреть на свадьбу, которую праздновали в этих садах.

Двое клялись любить друг друга в болезни и здравии до скончания своих дней. Мечтала ли Аннабель о чём-нибудь подобном? Может быть, с тем самым другом из средней школы? Захариил прижал язык к нёбу.

— Значит... ты командуешь армией ангелов, — произнесла она, снова зевнув.

— Да. Существуют три разновидности ангелов: Элита, в которую входят семеро сотворённых, а не рождённых ангелов, воины и вестники радости.

— Ты воин.

— Да, но как я тебе уже говорил, я верю, что скоро присоединюсь к Элите. — Захариил задумался, закончатся ли метаморфозы, если он продолжит расстраивать своё Божество.

Да. Да, вероятно, так и станет. Скорее всего, ему не видать титула члена Элиты до окончания года службы... если он доживёт до него.

Аннабель нахмурила лоб.

— И как же это может произойти, если ты был рождён?

— Один из семерых убит. И кто-то из сотворённых или рождённых должен занять его место. — Когда-то Захариил считал себя достойным этого выбора. А теперь? Он понимал, что это было не так.

— Так что вы, парни, делаете? — спросила Аннабель. — Собираетесь вместе и сражаетесь с демонами?

— В основном, да. Я получаю приказ от своего Божества, призываю свою армию к своему облаку, раздаю им приказы и мы летим.

— Но вы не единственная подобная армия, верно?

— Верно. Под командованием Божества находится множество армий ангелов. Большинство из них охраняет и патрулирует выделенный им город, а на полномасштабные битвы их посылают дважды в месяц. За моей армией не закреплён конкретный участок, мы путешествуем по всему миру. Мы помогаем людям, сражаемся с ордами демонов и делаем то, что нам приказывают.

Захариил понятия не имел, в чём будет состоять новая миссия, которая выпадет на долю его армии. Мысль о том, чтобы оставить Аннабель одну, выбивала его из колеи. Нет, Аннабель не беспомощная. Та ожесточённость, с которой дралась эта девчонка, удивила — и поразила — ангела.

— А в промежутках, — добавил он, — мы восстанавливаемся, если пострадали в бою, тренируемся, охотимся на отдельных демонов или, если необходимо, помогаем другим армиям, которые просят подкрепление.

— А почему ты со своими ребятами выполняешь более широкомасштабные задачи, чем остальные армии? Потому что вы, парни, сильнее и имеете больше шансов на победу?

"Или потому, что нам нельзя проигрывать",— подумал ангел.

— Об этом тебе лучше спросить моё Божество, поскольку мне оно до сих пор не ответило на этот вопрос.

Аннабель распустила волосы и пальцами провела по прядям. Захариил не должен был этого заметить, но повернулся и непроизвольно глянул на неё.

— Может и спрошу, — ответила Аннабель. — А как вы находите отдельных демонов, которых уничтожаете?

— Мы можем отслеживать следы зла и разрушений, но в большинстве случаев, как с той психушкой, наше Божество указывает нам верное направление.

— Почему же оно раньше не отправляло в психушку армию?

— Отправляло. Много раз. Но как только армии удавалось расправиться с одной ордой демонов, так тебя находили другие.

— Ничего себе. Меня столько раз защищали, а я и знать не знала. Я всегда думала, что могу рассчитывать только на собственные силы.

— Высшие, а значит и Божество, всегда стремятся помочь людям.

— Приятно слышать. Это утешает. Но ты же знаешь, что, несмотря на то, что отправляли и других, ты оказался первым ангелом, нашедшим меня.

И Захариил никогда ничему так не радовался. Он надеялся, что Аннабель испытывала то же самое.

Простыни зашелестели, когда она перекатилась на бок и, славные небеса, Захариил отдал бы что угодно, чтобы сейчас оказался рядом с ней.

— Ты несколько раз упоминал слово "супруга", но так и не объяснил мне его значение в твоём контексте. У меня есть предположения на этот счёт, но раз уж ты сегодня на редкость информативен, не будешь ли ты так любезен, объяснить мне? Пожалуйста.

Захариил полностью развернулся к ней. Аннабель лежала, положив ладошки под щёку. Длинные локоны рассыпались по её руке. Желание ангела нарастало.

Нет, Захариил не мог этого вынести.

"Ты будешь вести себя, как подобает джентльмену".

— А я погляжу, тебе не чужды манипуляции.

— Ничуть.

Захариил подавил улыбку прежде, чем она расцвела на его губах.

— Девушка вправе использовать для достижения цели всё, что может.

Захариил тоже не отказался бы от подобного оружия в своём арсенале.

— Стать супругом означает тот же процесс, что и у вас, в человеческом мире, когда вы обмениваетесь кольцами, женитесь. Означает принадлежать своему партнёру... носить его имя.

Аннабель резко села. Её ясные глаза внезапно потемнели от затуманившей их ярости.

— Я никому не принадлежу!

— Вообще?

— Вообще.

Всё веселье улетучилось, ангел стиснул зубы.

— Аннабель, тебе стоит кое-что уяснить. Пока мы придерживаемся нашего... соглашения, по сути, ты принадлежишь мне. Ты не можешь быть с другим мужчиной. Я не стану делиться. — Захариил умолк, но Аннабель не ответила. — Мне нужно услышать, что мы сходимся во мнениях.

Аннабель откинулась на локти, чтобы лучше рассмотреть ангела.

— Я нахожусь в замешательстве.

"Если она надумает отдаться другому мужчине... Нет. Аннабель этого не сделает. Она принадлежит мне и только мне. И точка".

— Я притворюсь, что ты не ведёшь себя как пещерный человек, — ответила Аннабель. — И пообещаю не иметь отношений с другим мужчиной... если ты пообещаешь то же самое в отношение женщин.

То, что Аннабель потребовала его верности после того, что произошло, восхитило Захариила.

— Обещаю. И это ещё одна причина, из-за которой нам стоит отыскать того могущественного демона, предъявившего на тебя права, и уничтожить его.

"Ему не достанется то, что принадлежит мне".

— Ты знаешь, где он?

— Нет, но узнаю, как только мне станет известно его имя.

— Ты узнаешь. Мы узнаем.

Ангелу было приятно, что Аннабель в него верит.

— Любопытно, почему он покинул тебя после того, как отметил. — Захариил бы так не поступил. Он не мог понять того, кто сделал это. — Может ты ещё чего-нибудь вспомнила? О чём мне ещё не рассказывала?

Аннабель рухнула на подушки и зажмурилась, словно пыталась отгородиться от воспоминаний.

— Я всё рассказала. Он появился, получил согласие и исчез.

— И он не пытался забрать тебя с собой?

— Нет.

— Странно. — Захариил окинул её взглядом, пытаясь разглядеть под одеялом мягкие изгибы её женственных линий. "Остановись. Она устала, напряжена, и всё развивается слишком быстро".

Захариил поднялся на ноги и отправился в ванную. Открыв кран с горячей водой, он налил немного душистого мыла из запасов отеля. Вскоре воздух наполнили приятный аромат луговых цветов вместе с паром. Аннабель уже принимала душ, но люди же получали от принятия ванны больше удовольствия, да? Ангел положил рядом с ванной полотенце и кивнул, довольный тем, как всё подготовил.

В комнате он старался не слишком пялиться на Аннабель. Ведь в противном случае он будет мысленно раздевать её, представлять её роскошное тело в ванне, а затем не удержится, подтверждая её ранние подозрения и страхи.

— Ванна для тебя готова.

Простыни зашелестели.

— Для меня?

— Конечно. Я не имею не малейшего желания благоухать подобно цветку.

— Наверное, от такого количества воды у меня облезет кожа, но ванна — просто непреодолимое искушение, учитывая то, что за четыре года я, ни разу её не принимала! — Аннабель вскочила на ноги и вихрем пронеслась мимо Захариила, тут же захлопнув за собой дверь. Ангел остался на месте, терзая себя звуками упавшей одежды, всплеском воды и последовавшими стонами удовольствия.

Если Захариил и прежде желал Аннабель, то теперь это желание достигло апогея. Он желал её обнажённой, влажной, податливой и нетерпеливой. Сколько времени понадобится, чтобы её желание к нему вернулось? Сколько пройдёт времени, прежде чем она снова станет доверять ему? В какой-то степени Аннабель ему доверяла, иначе не оказалась бы здесь с ним. Но секс, как Захариил узнал, требовал нечто большее.

Когда она снова появилась в ореоле из ароматов, она казалась еще более восхитительной, чем когда появилась из душа, и была одета в принесённую ангелом униформу.

— Огромное тебе спасибо, — выдохнула Аннабель, запрыгивая на кровать. Она повернулась к Захариилу лицом, демонстрируя покрасневшую влажную кожу, так и пышущую здоровьем. Неземной цвет её синих глаз блестел, как тающий на летнем солнце лёд, а весь этот образ подчёркивал сильный аромат цветущего луга. — Я и понятия не имела, как сильно нуждалась в этом.

Голод к ней заглушило удовлетворение от того, что он доставил ей подобное удовольствие. Аннабель выглядела расслабленной, свеженькой и довольной.

— Ты простоял тут всё это время? — спросила она.

Резкий кивок.

— Но я там провозилась больше часа.

Захариил знал. Он провёл этот час, считая секунды. Три тысячи шестьсот секунд приходится на один час, а она провела там три тысячи семьсот четыре секунды.

Она умолкла, прикусив нижнюю губу, и ангел заметил это — действие, выдававшее её нервозность. Захариил ничего не мог с собой поделать и смотрел на неё. Ему хотелось прикоснуться губами к её губам, успокаивая боль нахлынувших воспоминаний.

— Ты думаешь о том, чтобы поцеловать меня? — спросила Аннабель.

— Да, — ответил ангел.

Она сглотнула.

— Не могу поверить, что я вообще размышляю об этом после того, что сказала себе — и тебе! — что никогда ничего подобного между нами не будет. Но ты настолько милый, что я, кажется, не могу ничего с собой поделать.

Каждый мускул его тела напрягся.

— Ты имеешь в виду?..

— Да. Именно так. Только сперва у меня вопрос.

— Спрашивай. — Что угодно.

— Ты позволишь мне... э-э, связать тебя?

Его и без того разгорячённая кровь фактически закипела.

— Если хочешь, но тебе следует знать, что никакие оковы меня не способны удержать. Мне всего-то нужно просто повлиять на твой разум.

— Не очень приятно узнать, что ты так легко можешь вырваться! — Какое-то время спустя плечи её расслабились, и Аннабель откинулась на подушки. — Всё равно я не смогла бы сделать этого.

Ему едва удалось подавить вопль возмущения.

— Поцеловать меня?

— Нет, связать.

— Потому что ты очень не хотела бы, чтобы кто-то связывал тебя. — Это прозвучало как утверждение, а не вопрос, как же хорошо он её изучил.

— Именно так. — Прошла целая вечность, прежде чем Аннабель нарушила напряжённую тишину. — Ладно, хорошо. Мы можем попробовать снова. Но я веду, — выпалила она. — То есть, ты будешь делать только то, что я скажу, и когда я скажу.

Восторг прорвался сквозь трещину, всё ещё расширявшуюся в его груди, но ангел быстро взял себя в руки. Он справится. Обязательно справится. Вряд ли она даст ему ещё один шанс.

— Я не разочарую тебя.

Аннабель задрожала.

Дрожь предвкушения? Хотя каждая клетка его тела требовала, чтобы он немедленно подошёл к ней, Захариил перекатывался с пяток на носки, оставаясь на месте, давая ей время свыкнуться.

— Что переубедило тебя?

Аннабель потупила взор и прошептала:

— Ванна. Лежать в тёплой воде было, безусловно, приятно, но меня не покидало ощущение собственного одиночества. Я представляла, как бы это было, если бы ты был со мной: ополаскивал волосы, массировал плечи... даже не знаю... обнимал меня.

В её фантазиях ощущалась такая тоска, которую он оказался не в состоянии дольше переносить.

Захариил подошёл к кровати. Аннабель наблюдала за ним, облизывая губы, перекладывая руки то на кровать, то на живот, то снова на кровать, словно никак не могла определиться. Ангел опустил одно колено на матрас и наклонился вперед. Ее дыхание участилось. Медленно и осторожно он опустился к ней, обнял за талию и перекатился на спину, подобрав крылья, так, чтобы девушка оказалась на нём. У Аннабель перехватило дыхание от стремительности движения, но она не вырывалась, а просто сидела, не торопясь его обнять.

А Захариил просто лежал, ожидая, когда она расслабится. Её глаза были прикрыты, длинные ресницы отбрасывали остроконечные тени на щёки. Однако с каждой проходящей минутой она напрягалась ещё больше.

— Аннабель.

— Да.

— Посмотри на меня, — попросил Захариил.

Её глаза были зажмурены.

— Нет.

— Аннабель. Пожалуйста.

— Теперь ты говоришь "пожалуйста"?

— Аннабель.

— Мои глаза, — прошептала она. — Тебе ненавистна их инородность.

Захариил был готов провалиться сквозь землю из-за того, что сказал ей об этом.

— Они прекрасны.

— Но ты говорил...

— Я ошибался. Как ни трудно это предположить, иногда и я ошибаюсь.

— Хорошо. — После небольшой паузы её веки приподнялись, и неиссякаемая голубизна её глаз поглотила его.

— Спасибо.

Наконец она опустилась и на её губах заиграла лёгкая усмешка.

— Пожалуйста.

— Я собираюсь обнять тебя, — произнёс Захариил, и поскольку протеста не последовало, он осуществил своё намерение.

Тихий вздох вырвался из груди Аннабель.

— Так... чем мы занимаемся?

— Пользуемся моментом, чтобы насладиться друг другом. — Он осторожно провёл пальцами вдоль её позвоночника. — Во всяком случае, я. А ты?

— Да. Я... Твоё сердце так колотится, — заметила удивлённо она, прижимаясь ухом к его груди.

— Только ты производишь на меня подобный эффект.

— Тогда это взаимно.

Прошли минуты, казавшиеся часами, и с каждой секундой эта изысканная пытка становилась всё нестерпимее. Захариил вдыхал аромат Аннабель, наслаждаясь её теплом, и был готов провести так всю ночь, если именно это ей было нужно... но к его восхищению девушка начала двигаться, побуждая его к... чему-то, скользя кончиками пальцев по поверхности его кожи по направлению к пупку.

— Захариил?

Он отпустил её и положил руки на спинку кровати.

— Я не отпущу рук. — Не на этот раз, как бы ужасно ему не хотелось прикоснуться к ней. — Ты будешь главной, как и хотела. — Аннабель всё ещё колебалась. — Я серьёзно. Даже если мне придётся разломать кровать на части, я не отпущу изголовье, если ты сама меня об этом не попросишь.

— Тогда можешь прямо сейчас воплощать свой план в действие. — Аннабель поднялась на колени и оседлала его талию. От мучительного наслаждения у ангела перехватило дыхание.

Если бы только он мог избавиться от одежды...

Аннабель всё ниже и ниже наклонялась к нему.

— Поцелуй, — произнесла она. Её рот захватил его, язык скользнул между его зубов, чтобы сплестись с его языком. И, ох, сладость вкуса Аннабель опьяняла Захариила как ничто другое.

В течение долгого времени она прерывала поцелуи, чтобы посмотреть на него и убедиться, что ангел контролирует себя. И что бы она ни видела в выражении его лица, это не заставляло её передумать, потому что она снова и снова склонялась к нему.

Захариил не знал, как ему удалось скрыть от неё силу своего возбуждения. Он ощущал себя сильно натянутой тетивой, готовой в любой момент сорваться. Что ему следовало сделать, чтобы и она ощущала себя так же? Двигаться с ней в такт?

Захариил слегка поёрзал, потеревшись об неё... но этого едва ли оказалось достаточно, и лишь сильнее разожгло его желание. Но... Аннабель застонала, а затем, ох, наконец-то, к его нескончаемой радости, перестала тратить время на то, чтобы вглядываться в ангела, перестала исследовать его выражение лица и одарила Захариила поцелуем, который опалил его душу, её разум, похоже, так же затерялся, как и его.

Аннабель запустила пальцы в волосы ангела, притягивая его голову для более глубокого, тесного контакта. Они всё больше распалялись в жарком поцелуе, стонали и бормотали бессвязные бессмыслицы. Захариилу хотелось большего, гораздо большего, да так, что мышцы сводило от напряжения.

Затем Аннабель начала ритмично покачиваться, скользя, извиваясь и потираясь о его тело. Ангел отчаянно пытался прижаться как можно ближе к ней. Так близко, как только мог мужчина, сгорающий от желания соединиться с женщиной.

— Захариил, я хочу... мне нужно...

Точно так же как и он хотел, почти молился.

— Всё, что угодно. Назови, и ты получишь это.

— Перекатись на бок.

Он тут же выполнил её просьбу, расположившись так, чтобы они оказались лицом к лицу, тело к телу. Их дыхание перемешалось, объединяя их даже и этим столь незначительным способом.

— Твои руки... на меня, — скомандовала Аннабель. — Но если ты этого хочешь. Я имею в виду, мы можем остановиться, если ты...

— Не нужно останавливаться, — выпалил он, но, спохватившись, добавил более спокойно: — Я жажду этого всем сердцем, и с удовольствием выполню твое пожелание, но я никуда не тороплюсь. — В какой-то степени... наверное. — Я буду двигаться осторожно и медленно. — Захариил приложит все усилия к этому.

— Ладно, да. Пожалуйста. Медленно.

Ангел высвободил из объятий одну руку, чтобы приподнять край её футболки. Её бронзовая кожа гипнотизировала, особенно на фоне его золотистой, являясь таким восхитительным контрастом, воспламеняя его и без того немалое желание.

— Ты такая красивая, Аннабель.

— Правда?

"Да, о, да".

— Твой разум...

— Полностью сконцентрирован на тебе, только на тебе. Или ты пытаешься объяснить насколько прекрасен мой разум? — спросила она, тихо хихикая.

Приятная смесь облегчения и удовольствия распространилась по его сознанию. Аннабель смеялась, лёжа с ним в постели.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— А чего бы ты сам хотел? — выдохнула она.

"Ощутить всю неё. Ощутить её прикосновение, вкус, желание, учась, понимая, абсолютно не сдерживаясь — того, к чему она пока не была готова. Спокойнее".

— Я прикоснусь к тебе, как ты и пожелала. — Он протянул руки к её груди, осторожно помещая её в свои ладони, и замер, ожидая реакции девушки. Аннабель застонала от удовольствия, волнуя и будоража его. Его рука буквально пламенела, как-то обособленно от всего остального тела, когда он сжимал и разжимал её.

Ещё один стон сорвался с губ Аннабель.

Даааа. Больше.

— Твоя кожа словно огонь, — простонала она.

— Это плохо?

— Это восхитительно.

Он сжал её грудь покрепче, позволив собственным пальцам пробежаться по твёрдой розовой бусине в центре, снова и снова.

Пока Аннабель не выдохнула:

— Захариил, я могу справиться со следующим шагом. Обещаю.

Поймав её на слове, ангел склонился над ней, ниже, ещё ниже, но когда его губы уже были готовы коснуться её, снова замер в ожидании. Хотя дыхание Аннабель и было прерывистым, она не отстранялась от него и не пыталась отпихнуть.

"Спокойнее".

Его язык пустился в исследование. Этот сладкий контакт чуть не уничтожил его. Ощущение теплоты её кожи на собственном языке... наслаждение её вкусом... можно ли было мечтать о большем?

— Я здесь, с тобой, — пообещала она.

Он позволил своему языку немного попутешествовать, наслаждаясь то одной её частью, то другой, и снова возвращаясь. То, что он усвоил в течение этого времени, так это то, что чем больше он поддразнивал Аннабель, тем больше мольбы звучало в её просьбах. И каждая его устраивала, так как соответствовала его собственным потребностям. Он был не уверен, сколько ещё способен выдержать.

Очень осторожно, Захариил провёл руками вдоль её плоского животика и развязал её штаны. Крики одобрения не прекратились, поэтому он позволил своим пальцам спуститься ниже... ниже... На Аннабель не было трусиков.

— Подожди, — отрывисто произнесла она, сжимая ноги вместе.

Он замер.

Её щёки слегка порозовели, когда она спросила:

— Ты... Ты знаешь... чего ожидать?

Она беспокоилась не за себя, она переживала за него.

— Знаю.

— У тебя с этим всё в порядке?

— Милая, у меня с этим более чем в порядке.

Пауза.

— Ты назвал меня милой, — прошептала она. Постепенно её ноги раздвинулись. — Мне это нравится.

Значит, он повторит это снова. Захариил продолжил своё исследование. Аннабель была прекрасна. Прямо-таки совершенна. Она наслаждалась его поцелуями и ласками... она наслаждалась тем, что он делал теперь, судя по тому, как перехватывало у неё дыхание.

Долгое время он просто изучал её, учился распознавать реакции и то, чему она отдавала предпочтение. Ему нравилось, когда Аннабель напрягалась всем телом, нравилось, когда она несвязно бормотала что-то. Нравилось, что он способен вызвать в ней такую сильную реакцию.

— Ты самое удивительное из когда-либо созданных существ, милая, — произнёс он, убирая от неё руки, и Аннабель разочарованно вскрикнула. — Я здесь, — заверил её он, — и никуда не ухожу. Просто я хотел приподнять тебя, чтобы было удобнее.

Ангел подложил подушку под её бёдра и вернулся к тому, на чём остановился. Вскоре она начала задыхаться, выгибаясь бёдрами ему навстречу. Прикасаясь к нему так же сильно, как и он к ней... высвобождая в нём нечто дикое... заставляя его жаждать чего-то, чего он сам не понимал...

... вызывая отчаянный голод...

Его скрутило от напряжения, но Захариил не желал останавливаться, а хотел чего-то большего, чего он так стремился получить.

Тот же самый туман, что и прежде, окутал его, пытаясь поглотить целиком, но он сопротивлялся. Да, его разгорячённая кровь воспламенилась, доводя его до исступления. Он скрежетал зубами, и его мускулы дрожали от напряжения. Но он владел своим телом, а не оно им. Он сделает это ради Аннабель. Не позволяя всему разрушиться.

По крайней мере, он так уверял себя — то, в чём поклялся себе ещё до того, как Аннабель сняла с него одежду и обхватила руками олицетворение его мужественной сути. Захариил буквально сотрясался от возбуждения на кровати. Она скользила вверх и вниз. Ему так нравилось это. И он ненавидел себя за то, что жаждал всё больше и больше, и был не в силах этому противостоять. Если бы не умер, конечно.

Чем быстрее двигалась её рука на его члене, тем быстрее Захариил двигал пальцами в ней. Это было... это было...

Непонятно, что с ним творилось.

Когда Аннабель вскрикнула, выгибаясь ему навстречу, невиданное доселе удовольствие внезапно сменило его напряжение — расходясь кругами от середины его позвоночника, распространяясь во все стороны, затрагивая каждый дюйм его тела. Бёдра ангела качнулись навстречу ей, и его хриплый крик наполнил комнату.

Всё, что он мог сделать — это держаться за Аннабель, умоляя, чтобы она не отпускала его, умирая и возрождаясь вновь, уносясь вместе с ним, заставив позабыть его о том, кто сильнее и лучше, слабее и хуже. Поскольку в те минуты абсолютной уязвимости ничего не имело значения, кроме женщины, подарившей ему это божественное счастье, и того факта, что он уже увлёкся тем, что она помогла ему ощутить.

Оставить её?

Нет. Никогда.

Глава 16

Аннабель не доводилось прежде проводить целую ночь в объятиях мужчины, она и не думала об этом никогда, так как Хит обычно вылезал из окна её спальни, чтобы его не застукали её родители. Но прошлой ночью она так и осталась лежать, прижавшись к Захариилу. Тёплый и сильный, он держал её, успокаивающе гладил по спине, когда её одолевали дурные сны.

Аннабель проснулась отдохнувшей, не страдающей от наркотической ломки и готовой к тому, что уготовила для неё судьба. Во всяком случае, ей так казалось. К тому времени, как она почистила зубы и приняла душ, и была вынуждена снова встретиться с Захариилом, её нервы были на пределе.

То, что он с ней делал... Захариил был мужчиной, который доставил такое удовольствие, какое никому и никогда не удавалось ей доставить. Он напрочь стёр её страхи прошлого, оставляя новые, потрясающие воспоминания, которых хватит на долгие годы. Аннабель хотела повторения. Но... хотел ли этого ангел?

"Возможно и нет",— подумала Аннабель, так как ангел не выглядел счастливым, когда она вышла из ванной, снова одетая в форму горничной. Хотя, по правде говоря, этот грустный облик был для Захариила естественным состоянием. За исключением тех моментов, когда он улыбался, и на его щеках появлялись великолепные ямочки.

"Мне очень хочется снова увидеть эти ямочки".

Захариил стоял у кровати в своем белоснежном, ниспадающем плавными складками одеянии, скрестив на груди мускулистые руки. От него пахло утренним небом и солнечным светом, а причёсанные волосы отливали сиянием.

— И чего ты такой раздражённый? Прошлой ночью на нас не нападали демоны, — сказала Аннабель, пытаясь скрыть под бравадой собственную неуверенность. — И заметь, я использовала слово "раздражённый" вместо куда более подходящего "раздражающий".

— Я не в настроении, — ответил он. — Может, я просто пытаюсь прийти в себя после своего первого сексуального опыта.

— Оу... хорошо. Тогда, ладно. — Кровь прилила к её щекам, окрашивая их румянцем. — Ты явно не походил на новичка, — призналась она.

— Спасибо. А ещё, — беспечно продолжил ангел, — я доволен. Я оказался прав. Тебя сложнее отыскать, когда ты окружена людьми, а это значит, что теперь я знаю, как тебя защитить.

— Объект принял информацию к сведению, — пробормотала Аннабель.

— Я не это имел в виду. — Захариил нахмурился, когда его изумрудный взгляд скользнул куда-то за её плечо, как будто кто-то вторгся в номер без приглашения.

Аннабель обернулась, но не обнаружила ничего необычного. Когда же она снова повернулась к Захариилу, он продолжал хмуриться.

— Ты светишься ещё больше, — пояснил он, — и искусственное освещение тут не причём. Я оставил свой след на твоей коже. Свою эссенцию.

С бешено колотящимся сердцем Аннабель поднесла руку к свету, повернула её влево, затем вправо.

— Я ничего не вижу.

— Ты светилась с того дня, как я тебя встретил, но тот факт, что свечение усилилось, говорит о том, что оно не может быть естественным.

— Ко мне не прикасался другой ангел, если именно на это ты намекаешь.

— Нет, я не намекал на подобное. Каждая эссенция индивидуальна, а ты, определённо, носишь мою. Интересно... может ты с самого рождения предназначалась мне? Я никогда не слышал, чтобы такой признак проявлялся раньше, чем кто-то его оставит... но полагаю, что такое возможно. — Говоря это, Захариил расправил крылья. — Я проверю...

Аннабель потеряла ход его мыслей, поскольку её разум увлекся красотой его крыльев... таких сильных, таких великолепных, таких чудесно золотых.

— Я уже разрешил тебе прикасаться к моим крыльям, Аннабель.

Теперь он говорил раздражённо.

— Я знаю.

— Тогда почему твои руки сжаты в кулаки и лежат по швам, а не прикасаются ко мне?

— Потому что ты так и светишься энтузиазмом по поводу этой идеи.

Захариил открыл рот и тут же резко его закрыл.

— Сарказм?

— Хороший вызов.

Его обречённый вздох отразился эхом между ними.

Она разжала пальцы и провела по дуге золотистых крыльев. Они казались твердыми как сталь и остроконечными... пока ты не прикоснёшься к перьям. О, господи, они мягче, чем гусиный пух.Аннабель нежно перебирала их кончиками пальцев, пока одно длинное пёрышко не упало ей на ладонь.

Захариил крепко обхватил её за запястье, но не оттолкнул её руку и не потребовал перо обратно. Портя всё удовольствие, он произнёс:

— Посмотри на меня, Аннабель.

Когда она подняла взгляд, её накрыло волной тревоги. Она что-то сделала не так?

— Ты никогда не сможешь сделать подобного с другим ангелом. Понимаешь?

Аннабель непонимающе нахмурилась.

— Это противоречит каким-то законам? — Но... секс не противоречит. Очевидно. Значит и прикосновение не должно.

— Тем, кто никогда не испытывал сексуального влечения, это действие, определённо, не понравится, а тем, кто испытывал — оно будет воспринято, как приглашение к таковому.

"Взял и испортил всё хорошее настроение".

— Ладно, обещаю никого, кроме тебя не трогать.

Повисла тяжёлая тишина.

— Тот человек, доктор Фитцгерберт, прикасался к тебе без разрешения. Так же, как и я вчера?

В этот момент тёмное, липкое облако попыталось её окутать. Плечи Аннабель поникли, когда она вытащила из памяти все испытываемые ею в психушке переживания. Страх, стыд, ненависть, беспомощность, печаль, горе. Но они исчезли также быстро, как и появились. Аннабель не намерена была хранить их, уничтожая одно за другим. Они как приглашение на обед демонам, а она отказывалась становиться "шведским столом".

— Да, — ответила она.

— Возможно, настало его время пожимать плоды содеянного, — сказал Захариил.

— Это значит... что?

— Я уготовлю ему что-нибудь столь же неприятное.

Вместо того, чтобы обрадовать, это заявление её взволновало. Аннабель желала, чтобы Фитца-извращенца лишили власти, и он не смог бы больше ни над кем издеваться. Вот только безопасность Захариила значила для неё гораздо больше. Она уже и так доставила ему много проблем.

— Это входит в твои обязанности? — спросила Аннабель, хотя ответ был ей известен.

— Нет, — проворчал ангел.

— Тогда у тебя возникнут серьёзные проблемы, если ты попытаешься осуществить задуманное. И даже не пытайся отрицать. Я точно помню, что тебе запрещено вредить людям.

— Некоторые действия стоят тех проблем, что повлекут за собой.

"Как-то сомнительно!"

— Я пострадала от всего того, что ты можешь сделать демонам. Они — чистое зло, которое никогда не исправится и не признается в совершённых деяниях. Они всегда будут пытаться нанести вред людям. Но тебе нет необходимости причинять вред человеку. В этом случае ты не будешь лучше него самого. — В глазах Аннабель вспыхнул огонь, но она продолжила настаивать на своём: — Обещаю, когда-нибудь я сообщу всему миру о монстре Фитц-извращенце. Но я сделаю это так, как подобает. И надеюсь, что ты предоставишь мне такую возможность, Захариил... какая у тебя фамилия? Она у тебя вообще есть?

— Пойдём, — сказал Захариил, проигнорировав её пафосность, требование и вопрос. Он отпустил её запястье, чтобы только обнять Аннабель за талию и привлечь к себе.

— Захариил Пойдём. Какая ужасная фамилия. Мне жаль твою будущую жену, если ты всё-таки решишь жениться.

Его губы дрогнули, и Аннабель показалось, что она сотворила маленькое чудо — какое-то подобие улыбки.

— Нам ещё многое предстоит сделать сегодня, Аннабель.

— Так какая у тебя фамилия? Скажи, а иначе я никуда отсюда не пойду.

Захариил скользнул рукой вдоль её спины, чтобы поиграть кончиками волос Аннабель.

— Тогда мне нужно подумать, — сказал он. — Не стану тебе врать, а это значит, что мне придётся рассмотреть все имеющиеся варианты.

Звучит логично. А также раздражающе и неопровержимо.

— Отлично. — Но вслух Аннабель произнесла совсем не то, о чём думала. Она сунула перо в корсет. Золото красиво поблёскивало на фоне синей формы.

Глаза Захариила вспыхнули ярче, чем когда бы то ни было.

Гнев?

— Так что мы собираемся сделать? — спросила Аннабель. Если ангел взбесился, то тут уж ничего не поделаешь. Он имел полное право.

— Для начала нам предстоит сделать покупки. — В голосе ангела звучали ледяные нотки.

Лаадно, он явно больше, чем не в духе. Что же так быстро привело к такому изменению? Аннабель отошла от ангела подальше и скрестила руки на груди.

— У меня есть другое условие перед отъездом, — начала она, цепляя на лодыжки ножны для кинжалов. — Ты рассказываешь, что тебя так беспокоит.

"Командуешь ангелом-воином, Миллер? Любопытно, что у тебя из этого выйдет".

— Я не обязан перед тобой отчитываться, Аннабель.

Захариил уже указывал однажды на существенную разницу между ними. Он управлял энергией и силой меча. Аннабель являлась отважной маленькой дикаркой, к тому же и крупной дичью для демонов. Он мог заставить её отправиться с ним, и она ничего бы не смогла с этим поделать.

Но прошлая ночь давала ей право подвергнуть это сомнению... и бросить ангелу вызов.

— Тебе придётся, — сказала она со всей решительностью, которую ощущала.

Захариил горько усмехнулся, опускаясь на край кровати. Он опустил ладони на собственные бёдра, чтобы избежать искушения хорошенько встряхнуть Аннабель.

— Тебе не понравится то, что я скажу.

Страх закрался в её душу.

— Всё равно говори. Я взрослая девушка. Как-нибудь переживу это. — "Может и нет. Нет, скорее всего нет. Он выглядел настолько серьёзным".

— Ты ожидаешь от меня нежности, но я не могу предложить её тебе. Нам нужно отыскать могущественного демона, и моё внимание не может разделиться. Даже теперь, когда я пытаюсь держаться от тебя подальше, всё, о чём я могу думать, так это о том, какая мягкая ты на ощупь, какие ощущения вызывают твои объятия, как я упивался твоими стонами, до сих пор звучащими в моих ушах, и как просто было бы раздеть тебя прямо здесь и сейчас.

О... боже.

— Захариил, мне приятно это слышать. — "Хотя, с моей стороны это является слабоволием".

— Правда? — Захариил поднял на неё взгляд, и Аннабель увидела затаившийся в нём огонь. — Поскольку на этот раз ты имеешь дело не со своим возлюбленным, а со своим защитником, я надеюсь, что ты не будешь перечить тому, что я тебе говорю.

— Не вопрос. Я абсолютно... — Подождите-ка. На первый взгляд, это казалось разумным, но если копнуть глубже... От того, как сегодня они будут взаимодействовать, зависит то, как в дальнейшем сложатся их отношения. Всегда найдётся демон, за которым придётся охотиться. И с её... супругом, она всегда будет в опасности.

Не то, чтобы они всегда собирались быть вместе.

Так или иначе, если Аннабель станет маленьким послушным солдатом сегодня, то Захариил вправе ожидать, что она будет им всегда. Возможно, даже в постели. В общем, о равенстве можно забыть.

— Ладно, послушай следующее, — начала Аннабель. — На протяжении четырёх лет мне всегда говорили, что делать, что носить, что есть, какие лекарства принимать, когда покидать свою комнату, а когда оставаться взаперти. Если я не подчинялась, меня призывали к дисциплине и всё равно заставляли делать то, что мне говорили. С тобой у меня не будет таких отношений. Уж лучше вообще никаких отношений не иметь.

— Понятно. Я подозревал, что именно так и произойдёт. — Ангел так плотно прижимал руки к бёдрам, что она боялась, что у него останутся синяки, и никакое чудо исцеление не поможет. — Если бы кто-нибудь из моих воинов осмелился бросить мне подобный вызов, я был бы вынужден...

— Что? Избить его? — закончила за него она. — Но я не один из твоих воинов.

— Да, избить его. Я делал вещи и похуже. И ты, в какой-то степени, являешься одним из моих воинов. Ты просила научить тебя сражаться.

— И ты так до сих пор и не сделал этого.

Тишина, тяжёлая и гнетущая.

— Отлично. Исправим эту оплошность. — Мгновение спустя он уже вскочил на ноги. Ангел схватил Аннабель и оторвал от пола. Она переживала ощущение невесомости, когда он протаскивал её сквозь стену за стеной, и, в конце концов, вытащил в сад.

Без всякого предупреждения Захариил скинул её на землю так, что Аннабель приземлилась на пятую точку. Из её рта вырвался резкий выдох, мозг метался в черепной коробке. Люди проходили мимо и не обращали на них с Захариилом никакого внимания.

— Как я погляжу, наличие аудитории тебя не смущает, — тихо пробормотала она. — Так что нападение на женщину не пройдёт незамеченным.

— Они не могут услышать или увидеть нас.

Не могут?

— Эй, вы, — крикнула Аннабель, оглядываясь вокруг. Никто даже не обернулся. Ничего себе, действительно не могут.

— Между прочим, если ты ещё не понял, я считаю тебя куском дерьма, — пробормотала Аннабель, вскакивая на ноги.

— Ты хотела обучаться, вот мы и обучаемся. — Пока Захариил говорил это, его белое одеяние сменилось свободными чёрными штанами. И никакой футболки. — Но сперва...

Его загорелая кожа начала темнеть... ещё сильнее... приобретая бордовый оттенок. Из плеч вылезли рога, крылья превратились в нечто отвратительное — тонкую мембрану, покрытую кровью, — а также вылез хвост с металлическим шипом на конце.

Из горла Аннабель вырвался крик. Она выхватила кинжалы и сделала выпад в сторону существа — прямого воплощения её ночных кошмаров. На неё обрушились ужас, предательство и шок, превратив кровь в ядовитые помои. Захариил оказался демоном. Он обманул её. Всё это время он её обманывал, даже заполучил в свою постель.

— Ты мне противен! — выкрикнула она, метнувшись к его горлу.

Легко перехватив её за запястья, он плотно прижал её к своему телу.

— Успокойся и подумай, Аннабель.

Не взирая на его ужасную внешность, голос у демона остался тот же самый, принадлежащий Захариилу, и это немного уняло её панику.

— Ты всё ещё в безопасности, находясь со мной, — констатировал он. — Ты не ощущаешь зла во мне. Я вовсе не изменился; я просто изменил твоё восприятие себя.

Тем не менее, она отчаянно боролась с ним, чтобы освободиться.

Он продолжал её удерживать.

— Успокойся, — повторил он. — Подумай. Ты видела, как я легко изменяю свою одежду. Ты наблюдала, как меняется цвет моих крыльев. Это я, Захариил — мужчина, державший тебя в объятиях, целовавший и ласкавший тебя.

Оставшаяся часть паники растворилась. Аннабель неожиданно всё поняла. Её метания замедлились... успокоились... Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

Когда появлялись демоны, от них потягивало гнилью и липким налётом зла, который было трудно отскрести от кожи. От Захариила пахло всё тем же чистым небом и теплотой мужской плоти.

— Зачем ты... сделал это... Изменил свою внешность? — Умом Аннабель понимала правду, но тело всё ещё сбивалось с ровного дыхания.

— Я не могу учить тебя не выпускать из поля зрения хвост, если у меня его нет. Ты помнишь, что я говорил, как важно преодолеть собственный страх именно тогда, когда ты его испытываешь? Я хочу, чтобы ты могла сражаться даже тогда, когда у тебя бешено колотится сердце и дрожат колени.

Ладно. Хорошо, она справилась с этим.

— Можешь меня отпустить. Я взяла себя в руки.

— Почему не начать прямо сейчас? — Он уже и так достаточно удерживал её. Аннабель резко развернулась, упершись ему в бока кинжалами. Его глаза, всё ещё остававшиеся зелёным гипнозом, вернули её к действительности, вырывая из прошлого, пока его хвост противно лязгал, метаясь взад-вперёд.

Аннабель опустила взгляд, наблюдая как он мечется по земле, и не могла совладать с собой.

— Ты находишь это забавным, Захариил?

— Ты мне ответь.

Внезапно его хвост взметнулся, обхватив её за лодыжку, и дернул, сильно, но не обдирая кожу. Она упала, ударившись и наградив его многозначительным взглядом.

— Тебе стоило подпрыгнуть и метнуть в меня один из своих кинжалов, — заметил небрежно Захариил. — Сейчас я могу напасть на тебя, так как ты абсолютно беззащитна.

Хм, она всё ещё могла нанести ему удар, так как он не догадался отобрать у неё кинжалы.

— Вообще-то, для начала, ты не говорил мне, что у меня есть возможность выпустить твои внутренности.

— А демон тебе подскажет? Выдаст подобное разрешение?

Меткое замечание. Смущённая собственной слабостью и глупостью Аннабель поднялась на ноги и проворчала:

— Значит, так ты обычно учишь? Методом проб и ошибок?

— Тебе не понравятся мои другие методы. А сейчас настало время преподать тебе первый урок.

Понятно. Она наблюдала, как перемещается его хвост... как он извернулся... и метнулся к ней. Как ангел её и проинструктировал, она подпрыгнула, чтобы шип просвистел в воздухе. Но он ожидал, что она именно так и поступит, и изменил направление, снова ухватив её за лодыжку, заставив приземлиться на пятую точку.

"Вот ведь!"

— Обычно я соображаю лучше. О чём свидетельствует тот факт, что я всё ещё жива.

— Нет, тот факт, что ты всё ещё жива, говорит только о том, что демоны не пытались на самом деле тебя убить. И как ты заметила, я бы мог убить тебя уже дважды, — ответил Захариил. — В сражении демоны пускаются на самые низкие уловки. Наносят удар в спину, бьют лежачего, наносят удары в самые больные места.

— Хорошо. — Аннабель поднялась на ноги. — Раз демоны поступают подобным образом, то и я буду отвечать тем же. В следующий раз ты в этом убедишься.

— Хорошо. — Больше ангел ничего не сказал, а снова на неё напал. Его хвост метнулся к ней, промахнулся, повторил попытку и снова потерпел неудачу.

Хорошенько подпрыгнув, она приземлилась точно на хвост, заставив ангела взвизгнуть от боли. Усмехнувшись, Аннабель произнесла:

— Даже при том, что из тебя неважный учитель, я, кажется, усвоила этот урок.

Его губы тронуло подобие улыбки и ямочки исчезли вместе со взмахом его отвратительного крыла. Прыжок бы в этот раз не помог. Мерзкий придаток был слишком огромным. Ей ничего не оставалось делать, как пригнуться и всадить в него кинжал, прорубая ткань.

Захариил выдохнул с шипением и отдёрнул крыло. Кровь сочилась по золотым перьям, перевязанным тёмной тканью, как только он вернул себе привычный облик. В какой-то момент Аннабель показалось, что она перестаралась.

Затем Захариил удовлетворённо кивнул.

— Превосходно. Всё-таки я не такой уж и ужасный учитель.

— На самом деле, ранить тебя мне помогли мои инстинкты, а не твои превосходный, как ты думаешь, навыки преподавания.

Ещё один намёк на улыбку.

— Я постараюсь быть осторожнее.

— Ты полагаешь, что я слишком много жалуюсь?

— Нет. Но это одна из двух жалоб, которую я готов учесть.

"Приятно слышать. Но это не означает, что в следующий раз это помешает мне ранить его".

— А первая жалоба от кого была?

— От моего брата.

Каждый раз, когда разговор заходил о его брате, Захариил закрывался. После прошлой ночи Аннабель надеялась, что он станет ей больше доверять, и расскажет, что же произошло.

— Брата, которого ты... убил? — Ей хотелось узнать о нём больше. Узнать больше о мужчине, с которым она делила постель.

— Да. — Больше он ничего не сказал, но горечь, звучавшая в его голосе, сделала это за него.

По крайней мере, он не сменил тему.

— Почему ты сделал это? — Раньше ей казалось, что это был несчастный случай. Теперь, когда она узнала ангела получше, у неё закрались сомнения. Захариил не относился к тем, кто склонен допустить несчастный случай. Он слишком внимателен, слишком осторожен. У него должна была быть на это причина.

В его изумрудном взгляде снова появилась арктическая холодность.

— Для него так было лучше.

Понятно и без лишних слов, что тема закрыта. Но... теперь Аннабель задумалась, был ли болен его брат. Обычно "так было лучше" на это и намекает. Бедный Захариил.

— Я очень сожалею о твоей утрате.

Прежде чем она успела договорить, ангел бросился на неё, толкнув её когтистыми руками, но не причиняя травм. Застигнутая врасплох, Аннабель, размахивая руками, шлёпнулась на землю и выронила один из своих кинжалов.

В мгновение ока он оказался на ней, сцепив над головой её руки, отобрав оружие, которое всё равно являлось бесполезным. Она брыкалась снова и снова, но так и не могла его скинуть.

— Если бы я был действительно демоном, — его тон был столь же неприветлив, как и взгляд, — что бы ты сделала, чтобы избавиться от меня сейчас?

— Укусила, когда ты бы наклонился. — Аннабель частенько проделывала подобное в психушке.

— Рискуя нахлебаться ядовитой крови демона?

Её живот скрутило, словно он был напичкан острыми камнями.

— А что произойдёт, если выпить крови демона?

— Заражение.

Его тон подразумевал летальный исход. Она судорожно перебрала в голове все свои четыре года. Все её болезненные случаи были связаны с передозировкой наркотиков, которые ей кололи. Так что она, вроде, не глотала ни капли крови. Верно?

— Верни своё внимание ко мне. — Захариил схватил её за плечи и встряхнул. — Чтобы освободиться, тебе следует нанести удар по одному из моих рогов.

— Хорошо, но не у всех демонов есть рога.

— И в следующий раз я покажу тебе, как сражаться с безрогими. Сегодня же ты узнаешь, как бороться с рогатыми.

Иными словами "концентрируйся на здесь и сейчас".

— Но ты удерживаешь мои руки.

— И ты никак не можешь обмануть меня, чтобы я ослабил хватку?

Ну, может его и могла. А вот кого-то другого?

— Скажем, мне это удалось. А кинжал не застрянет просто в роге, оставив меня полностью безоружной? — Ведь зубы-то она больше не пустит в ход... никогда.

— Да, и в этом суть. Твёрдая оболочка сохраняет уязвимую сердцевину. Если тебе удастся добраться до нервов, это парализует демона на несколько секунд, а иногда даже минут.

Теперь теорию осталось применить на практике.

— Ладно. Давай проверим твою теорию.

В тот момент, когда она обдумывала, как его обмануть, чтобы он ослабил хватку, на них упали три огромные тени, и Захариил отскочил от неё. Думая, что её обнаружили демоны, Аннабель поднялась на ноги. Но это оказалась не неизвестная вражеская орда. Среди них находился знакомый ей белокурый ангел — Тэйн. Он приземлился слева от неё, расправив белоснежные, пронизанные золотом крылья.

Справа от Аннабель оказался другой воин с бледной кожей, покрытой шрамами, и такими же белесыми волосами. Единственным цветным пятном являлись его красные глаза. Его взгляд буквально впился в неё.

Прямо перед ней приземлился самый крупный мужчина, которого ей доводилось видеть. Его кожа мерцала золотом, а глаза сияли всеми оттенками радуги.

— Мы разыскивали тебя, Захариил, — сказал Тэйн. — Мы пытались связаться с тобой при помощи телепатии, но ты не отвечал.

Интересен был тот факт, что он признал Захариила даже в этом облике. А ещё то, что он назвал его по имени, а не каким-нибудь величеством, как он это делал в психушке.

— Я перекрыл доступ.

Как отключение телефона?

— Нам тоже изменить облик и присоединиться к вечеринке? — Тэйн оглядел кожу Захариила и нахмурился. — Ты ранен. — Он развернулся к своим товарищам. — Он ранен.

— Она его ранила, — заметил ангел с радужными глазами, не скрывая собственного скептицизма. — С её кинжала до сих пор капает кровь.

Парень со шрамами сделал угрожающий шаг ей навстречу.

Аннабель встала на изготовку, принимая его вызов.

— Ты тоже желаешь отведать моего клинка? Я доставлю тебе это удовольствие, если ты собираешься бросить мне вызов.

Захариил тут же заслонил её собой. Его облик демона исчез, кожа приобрела привычный золотистый оттенок, его тёмные волосы и одежда вернулись на прежнее место.

— Никто не смеет прикасаться к девушке. Никогда. Любой, кто ослушается, тут же умрёт.

— Да, — подтвердила она, выскакивая из-за его спины, и оказалась снова задвинутой обратно. — Он умрёт. — Ещё кто-нибудь посмеет смотреть на неё, как на беспомощную?

Все трое мужчин сначала посмотрели на Захариила, потом на неё. Один за другим они кивнули. И если ей не показалось, перекинулись хитрыми удивлёнными взглядами. Их веселье сбивало её с толку.

— Два шока за один день, — произнёс Тэйн. — Во-первых, беспокойство о собственном командире. Во-вторых, наблюдение, как крошечная пушинка выступает в качестве его защитника. Тебе не стыдно, Захариил?

Захариил бросил на Аннабель взгляд "это всё из-за тебя".

Она пожала плечами, не выразив ни малейшего сожаления.

— Ладно, теперь, когда нам стало известно, что Захариил находится под такой надёжной охраной, — изрёк с издёвкой в голосе воин с радужными глазами, — можем перейти непосредственно к делу. — Всякое веселье тут же исчезло. — Мы полагаем, что тебе будет не безынтересно узнать, что демона, устроившего нападение на твоё облако, зовут Бремя, и нам известно, где он базируется.

Захариил потянулся назад и сжал руку Аннабель, словно хотел убедиться, что она всё ещё там, и с ней всё в порядке.

Тот, у которого были красные глаза, внимательно оглядел её с головы до ног, прежде чем перевёл взгляд.

— Он в Чёрной Завесе. Мы отыскали его, но не смогли атаковать. Он сообщил, что у него находится Джамила. И потребовал в обмен на неё "слабую, беззащитную Аннабель". И не пытайся спорить со мной, женщина, — добавил он поспешно. — Именно тебя.

— И не собираюсь, — проворчала Аннабель. Она таковой и являлась по сравнению с этими существами.

Он продолжил, обращаясь к Захариилу, стиснувшему зубы.

— Ещё он добавил, что если вы явитесь в сопровождении ангелов, он казнит Джамилу. Если вы откажетесь, он казнит Джамилу.

"У Захариила нет другого выбора",— поняла Аннабель.

Глава 17

"Черная завеса" была человеческим ночным клубом, располагавшимся в самом сердце Саванны, штат Джорджия. На тех душных полуночных улицах Захариил ловил многих демонов, и не удивился, что Бремя нашло здесь пристанище или, что поселилось в теле человека, владевшего клубом, просто чтобы подпитываться суматохой клиентов.

В это время года Саванна была такой душной и влажной, что кожа постоянно была липкой — даже кожа ангела. Если бы не Аннабель, Захариил попросил бы у Божества возвращение снега.

На Захарииле не было его привычного одеяния. Он был одет во все черное: майку, кожаные штаны и армейские ботинки. Образ его довершали ирокез и боевой раскрас на лице. Обе его руки покрывали татуировки, а крылья были сокрыты от человеческих глаз. В общем, все, как полагается.

Чтобы заручиться помощью людей, которые могли проскользнуть в клуб и, не насторожив Бремя, выступить в качестве подкрепления, Захариилу пришлось одеться подобным образом и позволить всему миру его видеть. Это выглядело довольно смешно. Если бы был другой способ, он бы причинил вред людям — детям! — да так, что они и не посмели бы и представить эти способы.

Аннабель попеременно восхищалась то произошедшими изменениями в ангеле, то яркостью света полной луны. Люди уступали Захариилу дорогу, даже вжимались в стены здания, чтобы увеличить расстояние между собой и им.

Аннабель семенила рядом с ангелом и улыбалась.

— Могу я высказаться о том, что сейчас ты похож на настоящего плохого парня?

— Конечно. Ты только что об этом сказала.

— Нет, мне хотелось сказать... Ох, неважно, ты уже все испортил. — Она обиженно надула губки.

Так аппетитно, что Захариилу захотелось поцеловать их. Может, он и выглядел как "плохой парень", Аннабель выглядела так, что просто хотелось её съесть. Её волосы разметались по спине шикарными иссиня-чёрными локонами. Захариил облачил её в обтягивающее, в чёрно-белую клетку платье, с бантами в верхней части и оборками — в нижней. Такой наряд не оставлял вопросов об их совместном появлении. Длина платья едва доходила до колен, открывая гладкие, обнажённые ножки в красных босоножках на ремешках. Аннабель походила на готическую домохозяйку из семидесятых, поджидающую мужа с гремучим коктейлем.

К тому же, чем невиннее она будет казаться, тем больше её будет недооценивать Бремя. И да, Захариил не исключал возможности, что Аннабель придётся сражаться с Бременем, не взирая на то, что ангел отдал бы все конечности на отсечение, лишь бы это не произошло, даже за то, чтобы эти двое одним воздухом не дышали.

Прежде всего, Захариил хотел сохранить Аннабель в целости и сохранности. Отчаянно хотел.

Ничего не испытывая в течение несколько столетий, Захариил внезапно ощутил, что буквально тонет в эмоциях, и не только в отчаянье. Он переживал за безопасность Аннабель, желал с головой окунуться и пережить всё, что девушка могла ему предложить, пока ещё не слишком поздно. Захариил переживал за Джамилу, ощущал свою вину за то, что произошло. И как бы странно это ни звучало, ангел злился, что Джамила позволила себя пленить.

Она уже несколько дней была в плену у Бремени. За это время с женщиной-ангелом могло многое произойти.

Захариил уже пытался связаться с ней телепатически, но ничего не вышло. Однако Божеству это удалось.

"Я недоволен тобой, Захариил, — сказало Божество. — Джамила твоя подопечная, твоё обязательство. Ты должен исправить ситуацию".

Он разберётся. Но... ему придётся оставить Аннабель. Он всё ещё мог это сделать. Ещё не слишком поздно.

Но если он это сделает, Аннабель его возненавидит. Разве она не говорила, что скорее умрёт, чем снова окажется взаперти? А оставив её, ангелу придётся её запереть. Захариил не хотел делать такое с Аннабель. Он не настолько холодный.

Кроме того, кто знал, что затеял Бремя? Может, он хотел, чтобы Аннабель осталась одна, без защиты, и он бы захватил её? Но нет, так не пойдёт. Могущественный демон не мог знать, что для ангела значил этот человек. Скорее всего, предстоящий обмен он считал обычным делом, думал, что Захариила заботит больше судьба ангела, а не человека. Поэтому, если Захариил явится без Аннабель, это станет открытым объявлением о том, что она значит для него, гораздо больше его долга, возмездия и армии. Она станет для Бремени ещё более привлекательной добычей, чем прежде. С другой стороны, они в любом случае всё узнают.

То, что Аннабель покрыта эссенцией Захариила расскажет всем и каждому о том, что ангел был с ней, но только это, а не то, что она для него значит.

Тогда отлично. Решено. Аннабель останется с ним.

— Ты помнишь, что я тебе сказал? — спросил Захариил. — О том, как вести себя?

— После того, как ты вдалбливал мне это в голову? Я должна держаться рядом с тобой, не разговаривать, не терять концентрацию, не делать того, того и того. Нет, ещё забыла, — добавила легкомысленно Аннабель, — план состоит в моём неведении.

Аннабель верила, что Захариилу удастся вызволить Джамилу, не обменивая женщину-ангела на неё, и этого было достаточно. Он не мог рисковать, рассказав ей остальное.

— Ещё какие-нибудь вопросы ко мне? Не касающиеся плана?

— Вообще-то, есть. Теперь, когда ты знаешь, где скрывается Бремя, почему ты просто на него не нападёшь, а твои тайные друзья — я всё ещё жду, что ты мне о них расскажешь — вызволят Джамилу?

Воины, которых Захариил завербовал, являлись частью "всего остального". Ангел не мог о них рассказать, даже после окончания битвы.

— Бремя — трус, скрывающийся в теле человека, и я ограничен в способах воздействия на него.

— А если он нападёт на тебя?

— Я всё равно не смогу причинить ему вред. — Большой.

— Но это несправедливо!

— В этом заключается разница между нашими мирами. Чем бы это ни казалось. — Но какими бы ужасными не казались эти вещи, к чести Захариила он был намерен извлечь из этого урок. — Несмотря на то, что мы не можем уничтожить человека, это не означает, что он уйдёт в целости и сохранности. Игры с демоном приносят только страдание. Сегодня вечером он в этом убедится.

— Отлично. Но мы же знаем, что Бремя вовсе не тот, кто убил моих родителей, хотя он и отдавал приказы демонам причинять мне боль?

— Да. Среди демонов существует своя иерархия, и Бремя не имеет достаточно высокого положения, чтобы проявиться в мире людей.

— Хорошо, тогда объясни мне, как Бремя мог заполучить человеческое тело?

— Человек сам призвал и впустил его.

— Как... мечту?

— Порой происходит именно так. А порой демон следит за человеком, выжидая идеального момента для нанесения удара. Если такой момент не наступает, демон пытается создать его. Он начинает нашёптывать человеку на ухо: "Солги... скажи жестокость... сделай подлянку... примени силу". Если человек не способен дать отпор демону, власть твари становится сильнее, и, в конце концов, она завладевает его разумом.

— Но как противостоять демону? Как понять, что уже пора давать отпор?

— Поверь мне, способ есть, и я тебя обучу. Но не сейчас. — Аннабель нужна вера, которой она ещё не обладает. Вера не на словах, а на деле. Ей требуется время, которого у них нет, чтобы услышать урок духовности не только ушами, а всем своим существом. Если бы Захариил попытался вопреки всему обучить её, девушку это бы испугало и всё стало бы только хуже.

— Почему демоны не овладевают ангелами твоего Божества? У вас, парни, как погляжу, грехов не меньше, чем у людей, — проворчала она.

— Они и нас терзают, даже не сомневайся.

Он прижался к ней плечом, увлекая в тёмный переулок. В воздухе висел запах мочи и морской воды. Захариил мог бы подлететь прямо к двери клуба, но хотел, чтобы Бремя знал о его приближении. Шпионы демона следят за ними. Ангел за последние пять минут заметил трёх миньонов, выглядывающих из-за углов зданий, а затем скрывающихся.

— Так, так, так, и что это тут у нас? — Из тени вышел подросток, на ходу застёгивающий штаны, и Захариил понял, что тот мочился в этом переулке. От парня несло алкоголем и сигаретами. — Горяченькая китаяночка и помеха, которой лучше испариться, если он намерен дышать и дальше.

— Я не китаянка, — возразила Аннабель.

— Плевать. Ты горячая штучка, а это всё, что имеет значение. — К подростку присоединились ещё двое.

Ни один из них не был одержим демоном, просто все трое были глупцами. Захариил вдвое превосходил их по комплекции, но имея оружие — ангел заметил пару блеснувших в лунном свете ножей у двух ребят, появившихся последними, и пистолет у лидера — шпана считала себя непобедимой.

— Что у тебя под этим платьем?

— Будь хорошей девочкой, дам нам взглянуть.

О, да. Они были, определённо, глупы.

Захариил ощутил выброс страха от Аннабель, прежде чем она смогла взять себя в руки.

— Вы начинаете меня бесить, — сказал ангел, — а вы ведь не хотите, чтобы я разозлился.

Шпана мерзко захихикала.

— Это почему же? Ты превратишься в громадное зелёное чудовище? — съязвил один подросток.

Ещё больше смешков.

— Почему бы тебе не попытаться до того, как мы тебя отметелим? — произнёс лидер.

— Мы вернём тебе твою девку, как только закончим, — добавил третий подросток и заржал. — Обещаем.

— Ох, не стоило вам этого говорить, — ответила Аннабель куда более спокойно, чем ангел ожидал. — Захариил, преподай им небольшой, просто крошечный урок. Пожалуйста.

— Как пожелаешь. — Захариил обнял её за талию и передвинул перед собой, чтобы защитить от того, что должно было произойти. Он расправил крылья и тут же возник могучий ветер, в результате которого все парни оказались на земле лицом в грязи.

Они изо всех сил пытались подняться, но ветер прижимал их обратно к земле. Захариил мог схватить их зашкирки прежде, чем они осознали бы, что он сдвинулся с места. Он мог бы разорвать их и выпустить кишки. Да, на самом деле мог. Ангел мог восстановить их, прежде чем смерть заключит парней в свои объятия, спасая себя от порки... или чего ещё хуже.

Захариил яростнее замахал крыльями, усиливая ветер, свистевший из-за неистовой скорости и поглощающий крики боли парней. Давление нарастало. Ангел знал, что оно способно переломать кости и раздавить внутренние органы.

"Но тебе нет необходимости причинять вред человеку. В этом случае ты не будешь лучше Фитца-извращенца. Он причинял мне боль, потому что мог это сделать,— всплыли в голове Захариила слова Аннабель. — Почему демоны не овладевают ангелами твоего Божества? У вас, парни, как погляжу, грехов не меньше, чем у людей".

Нет. Он не станет делать этого, не убьёт этих мальчишек только потому, что у него есть такая возможность. Он не станет уступать искушению, совершить насилие. Это стало бы ошибкой.

Аннабель схватила ангела за запястья и сжала.

— Ладно, довольно. У тебя будут неприятности, а ты мне ещё сегодня нужен. И вообще-то, твоё благополучие гораздо важнее возможности воздать этим парням по заслугам.

— Я уже прекратил, — ответил Захариил, складывая крылья и ослабляя давление.

Парни оставались на земле и рыдали.

— Вы ничего не желаете ей сказать? — потребовал ангел.

— Я прошу прощения, приятель. Искренне, — промямлил лидер, утирая сопли.

— Больше такого не повторится, клянёмся.

— Пожалуйста, отпусти нас. Я заплачу. У меня есть деньги.

— Довольно! — Захариил заставил парней подняться на ноги. Сначала они дрожали, потом начали пошатываться. — Вы отправитесь в ближайшее отделение полиции и сознаетесь в своих преступлениях. Если вы этого не сделаете, я вас найду.

Как Аннабель совсем недавно сомневалась в истинности его угроз, ангел почти ожидал, что парни поступят также. Вот только они отреагировали так, как Захариил привык: их взгляды остекленели, головы закивали. Не потребовалось превращаться в огромное зелёное чудовище.

— Почему вы ещё здесь? — рявкнул он. — Бегом!

Они рванули от него.

Аннабель похлопала ангела по плечу.

— Хорошая работа, Зи. Впечатляющая.

— Сарказм?

— Не в этот раз, Крылатое Чудо.

Он встретился с ней взглядом и усмехнулся.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Этой женщине удавалось рассмешить его в любой ситуации, и это, больше чем всё остальное, раскрывало глубины его увлечения ею, что вовсе не пугало Захариила. Не в этот раз. Он начал привыкать к тем чувствам, что испытывал к ней.

— Знаешь, а ты симпатичный, когда улыбаешься, — сказала Аннабель, похлопав его по щеке.

— Свирепый, женщина. Я свирепый.

— Как скажешь.

Оставшуюся часть пути по переулку Захариил вёл Аннабель за руку, довольный тем, что она не стала сопротивляться. В конце он повернул направо, прошёл по другому переулку, свернул налево, и больше никто не пытался его остановить. Вскоре в поле зрения появился вход в клуб.

У двери стояли двое одержимых демонами вышибал, а по улице тянулась очередь людей, надеющихся попасть внутрь. Из приоткрытой щели вырывались басы рока, повышая всплеск чувствительности, той, которую Захариил не понимал до появления Аннабель. Теперь же он знал, насколько слаженно в таком ритме могли двигаться два тела, извиваясь и соединяясь, уже готовые к чему-то большему.

Вышибалы сглотнули, заметив ангела, и быстренько разошлись в стороны, позволяя Захариилу беспрепятственно войти в клуб. Он толкнул плечом дверь.

— Ребёнок вышел поиграть, — пробормотала Аннабель, что бы это ни значило, когда кто-то из толпы прокричал:

— Эй, Как им так просто удалось пройти, когда... — но дверь закрылась, заглушив остаток фразы.

Мимо с подносом в руке проскользнула официантка. На танцполе извивались мужчины и женщины, именно так, как Захариил себе представлял: губы в поисках жадных губ, нетерпеливые руки, шарящие по телу. На плечах многих людей в клубе сидели приспешники дьявола. Большинство из них были маленькими, похожими на обезьянок существами, с тёмно-коричневым мехом и длинными, болтающимися хвостами.

— Ты видишь демонов, сидящих на их плечах и нашёптывающих им на ушки? — спросил ангел Аннабель. — Влияющих на их мысли и действия, пытающихся прорваться сквозь их оборону?

— Где?

— Там.

— Н-нет.

Захариил подозревал, что Аннабель не нравилось, что она не видела их.

— Мне кажется, ты можешь видеть демонов среднего и высшего уровней.

— Должны ли мы, ну, не знаю, сразиться с ними? И что там насчёт сломления обороны?

— Мы? Нет. Это дело обычных людей. Говоря о сломлении обороны, я имел в виду проникновение извне, неизменное место в жизни смертного, то, что находится у него на уме, то, чему демон пытается потакать каждой мыслью, каждым действием.

— Разве это справедливо? Как же они могут учиться защищаться от того, чего даже не видят?

— Справедливо. Им следует изучать духовные истины и поступать в соответствии с ними.

За танцорами располагались столики. Повсюду были рассеяны пустые стаканы и пивные бутылки. Внимательный взгляд Захариила пронзал тёмное помещение, замечая сделки с наркотиками, проституток, изучающих свои ногти и выставивших груди напоказ. Но ангел не заметил и признака своих помощников.

— Эй, приятель, огоньку не найдётся? — раздался мужской голос.

Захариил сфокусировал внимание. Перед ним стоял мужчина с сигаретой в зубах.

Он был одного роста с Захариилом, с волосами, настолько густыми и роскошными, что ему позавидовала бы любая женщина. Копна была множества оттенков: от льняного и карамельного, до шоколадного и кофейного. Голубые глаза мужчины казались бездонными. Неправдоподобно красивое лицо, словно с обложки — или с небес — играло полнейший контраст с комплекцией воина.

Наконец-то.

У Аннабель перехватило дыхание, словно она увидела что-то заветное. Захариилу оставалось только раздражённо скрежетать зубами.

— Сигареты убивают, — всё, что Захариил сказал мужчине. "Ты не можешь его ударить. Правда, не можешь. Тем более что ты сам его пригласил сюда".

— Они и ещё куча вещей, — проворчал тот, вытащив изо рта сигарету и плюхнувшись на стул. Он не сводил взгляда с Аннабель. — Красотка. Твоя?

— Да. — Тон Захариила предупреждал, чтобы тот охладил пыл.

Парис, хранитель демона Разврата, медленно и удовлетворённо улыбнулся, взбесив этим Захариила ещё больше.

— Она немая?

— Нет. — Хотя, наверное, создавала подобное впечатление. Рот Аннабель так и остался открытым, но она не издала, ни звука.

Парис хрипло рассмеялся, и Захариилу оставалось только поражаться тем изменениям, что произошли с этим воином. Несколько месяцев назад это был самый несчастный мужчина, но сейчас стало видно, что правильная женщина могла вернуть его к жизни.

— Не обижайся. Она просто ничего не может с собой поделать. — Насвистывая себе под нос, Парис ушёл.

— У тебя всегда найдётся что сказать, — заметил Захариил, обращаясь к Аннабель, — а перед ним тебя вдруг охватил приступ безмолвия?

— Дело в его запахе... — невозмутимо ответила она, глядя вслед удаляющемуся Парису, пока тот не скрылся в толпе. — Никогда не ощущала ничего подобного. Шоколад, кокос и шампанское... аж слюнки потекли.

— Он одержим демоном Разврата, — выпалил Захариил.

— Да ладно! Не может быть.

— Может.

— Одержим, — глухо повторила она.

Хорошо. Теперь она никогда не посмотрит на Париса с таким восхищением. Подло ли это со стороны Захариила? Возможно. Заботит ли его это? Нисколечко.

— Как я уже говорил, многие здесь люди находятся под влиянием демонов, но несколько полностью одержимы. Бремя нанимает их — я имею в виду, демонов, — и платит за то, чтобы они развращали посетителей "Чёрной завесы".

Аннабель крепче сжала его руку, и ангел понял, что она искала у него поддержки.

— Так что мы собираемся делать?

— Ждать.

По счастью, долго ждать им не пришлось. От общей толпы извивающихся тел на танцполе отделилась женщина и медленно двинулась к Захариилу. Она была одной из самых красивых женщин из тех, что ему доводилось видеть, с шелковистыми светлыми волосами, со слегка розоватой кожей и золотистыми глазами, цвет которых напоминал лунный свет.

Полную грудь обтягивало красное кожаное платье, по бокам которого были разрезы, обнажающие идеально сложенные бёдра. Юбка едва прикрывала всё это великолепие, выставляя напоказ бесконечно длинные ноги.

Да, красотка. Но тоже одержимая демоном.

Захариил ощущал человеческую душу, запертую в границах её разума, отчаянно пытавшуюся избавиться от власти демона. Значит, это случилось не так давно. Всего несколько дней назад.

Женщина остановилась перед ангелом, но её внимательный взгляд был прикован к Аннабель.

— Моя милая маленькая гейша. Как же я соскучилась по тебе.

— Как ты меня назвала? — поражённо выдохнула Аннабель.

Захариил осознал, что тот человеческий мужчина, Фитцгерберт, так же называл Аннабель. Милая маленькая гейша. Ангел не верил в совпадения. Демон, захвативший стоявшую перед ним женщину, когда-то владел кем-то из той психушки. Нет, не Фитцгербертом — Захариил бы это почувствовал, — но кем-то, кто провёл там много времени. Скорее всего, пациентом. Демоны, ворвавшиеся в разум человека, могли заставить его совершить что угодно. Бремени был нужен доступ к Аннабель, чтобы наблюдать, подслушивать, возможно, даже подстрекать других, причинять ей боль.

Блестящие розовые губы изогнулись в обольстительной улыбке.

— Ты ведь тоже соскучилась по мне, маленькая гейша? Я могу подарить тебе фотографию, чтобы всякий раз, когда ты на неё смотрела, ты вспоминала обо мне.

По каким-то причинам комментарий привёл Аннабель в ярость. Она выхватила кинжалы и всадила прямо в грудь женщины.

— Я предпочитаю фотографию такого плана, — рявкнула Аннабель. — Ты ещё не передумала?

Женщина закричала от боли и шока... и разразилась потоком проклятий и брани, заканчивающимся словами: "я тебя убью!".

Некоторые из танцевавших заметили происходящее и с криками бросились к двери. Другие продолжали танцевать.

— Ты этого не сделаешь, — отрезал Захариил.

Женщина стиснула зубы и резким движением выдернула окровавленные кинжалы.

— Приглядывай за своей зверушкой, ангел.

— В отличие от тебя, демон, я не прикрываюсь людьми. — И если бы Божество решило наказать Аннабель за эти действия, Захариил принял бы её наказание на себя.

Забавно. Ещё совсем недавно его раздражала подобная необходимость. А ещё забавнее казалось то, что теперь он был готов — и даже с радостью — сделать это.

— Мне так жаль, — пробормотала Аннабель. — Мной овладел гнев.

Захариил взял её за руку и сжал.

— Из-за витающего в воздухе демонического воздействия это легко объяснимо, но следи за своими эмоциями.

— Довольно! — крикнула демоница. Её глаза теперь стали абсолютно красными. Понятное дело, она не рассчитывала, что на неё так быстро перестанут обращать внимание. — За мной. — С этими словами она заставила их двигаться через клуб, и самодовольно оглянувшись через плечо, продолжила: — Не надейтесь, что Бремя окажется столь же любезным, что и я.

Глава 18

Во время путешествия до главного офиса Аннабель изо всех сил пыталась сохранять невозмутимость. Втроём они поднялись по винтовой лестнице и пересекли зал для особых гостей. Аннабель заставляла себя высоко держать голову, даже когда люди прекращали свои занятия — трахаться, нюхать кокаин, колоть в вены всякую дрянь, — чтобы впиться в них с Захариилом любопытным взглядом. Должно быть, как говорил ангел, на их плечах сидели демоны, но она не видела их.

Наконец, когда они оказались в похожем на некий рай помещении, её самообладанию выпало новое испытание. Всё казалось таким нормальным, но где-то в глубине души Аннабель понимала, что что-то здесь не так. Просторная комната с белыми стенами и белым ворсовым ковром с чёрными, вводящими в гипноз квадратиками. Позади стола в форме полумесяца выстроились книжные полки. В центре трёхъярусного потолка висела люстра.

Мило, да? Но за столом сидел златовласый мужчина за тридцать, над головой которого на несколько дюймов возвышалась спинка кожаного кресла, на котором он восседал — ну прямо в стиле доктора Зло. Он был худощав, даже как-то болезненно тонок, но поза говорила сама за себя. Локтями он упирался в подлокотники, сцепленные пальцы покоились у рта. Однако даже это не могло скрыть исходящую от него жестокость, пронизывающую воздух помещения.

Кто это? Последняя преграда перед встречей с демоном?

У мужчины были голубые глаза — более тёмного оттенка, чем у Аннабель, — опушённые каштановыми, переходящими на кончиках в золотистый, ресницами. На челюсти проглядывалась лёгкая небритость. Он был в тёмно-синем костюме в тонкую полоску, и от него веяло деньгами, мускусом и алкоголем.

Позади мужчины, одетые в майки и кожаные штаны, с выжидательными выражениями лиц стояли два охранника. Безусловно, они относились к тому типу людей, которые сначала стреляют, а уж потом задают вопросы.

Красивая блондинка, с которой Аннабель сцепилась в клубе, плюхнулась на кушетку у двери и начала заштопывать рану, бормоча что-то о лучших способах истязания докучливых людишек.

— Привет, Бремя, — произнёс Захариил.

Бремя. Неужели это Бремя?

Одержимый демоном человек, который приказывал всем тем демонам нападать на неё в психушке? Не стоило ей тратить последний два кинжала на девчонку.

Улыбка доктора Зло становилась всё более радушной... и зловещей.

— А, Захариил, — откликнулся он. — Рад, что ты принял моё приглашение.

— Я хочу увидеть Джамилу, — ответил ангел, поясняя, что любезности закончились.

— Твои манеры... стыдись. — Голос Бремени был полон удовлетворения и сильных желаний. — Дело, прежде всего? Как грубо. Мы можем предложить тебе выпить? Шлюху? Наркотики?

Тишина.

— Нет? А как насчёт тебя, моя дорогая? — Он скользнул тёмно-голубыми глазами по Аннабель, мысленно её раздевая. — Не желаешь чего-нибудь?

Захариил напрягся, когда она ответила:

— Да, кое-что желаю. Для начала, я бы не отказалась увидеть твою голову, отделённую от тела и лежащую на полу. После этого можем обсудить моё следующее желание. — Ангел просил же её держать рот на замке, а себя в руках, пока они здесь, но она ничего не выполнила. И что дальше?

"Ты уже их цель. Не стоит злить их ещё больше",— сказал он.

Это мог оказаться отличный совет... и сработал бы с кем угодно, только не с демоном. Она не могла показаться слабой. Демонов привлекала слабость, они её использовали. Но Аннабель поклялась себе с этого момента держать себя в руках. У Захариила имелся план. Она знала это наверняка. Он и другие три ангела молча простояли друг напротив друга, около получаса, выражения их лиц менялись каждые несколько минут. Они каким-то образом общались, но, закончив, никто ничего ей не объяснил.

Бремя захихикал, холодно, мерзко.

— Твоя жажда крови лестна моему сердцу, Аннабель. Но интересно... у тебя ещё осталось оружие? — Он снова внимательно её осмотрел. — О, да, думаю, осталось.

Не осталось. И ей было безумно жаль, что это так.

Бремя подал знак одному из охранников её обыскать.

В мгновение ока Захариил оказался возле демона, приставив огненный меч к его горлу.

— Никто не посмеет к ней прикоснуться.

Охранники не двинулись с места, чтобы помешать ему. То ли они слишком его боялись, то ли у них имелись особые распоряжения на этот счёт.

Бремя поёрзал на месте, маскируя ощущение дискомфорта напускным превосходством.

— Тронешь меня и Джамилу убьют.

— Какой бы из меня был лидер, если бы я отказывался от собственных слов. Поэтому, повторяю: никто не посмеет прикоснуться к девушке. Никогда.

"Это мой мужчина".

— Отлично. Пока ты здесь, никто к ней не прикоснётся, — заключил Бремя, очевидно нисколечко не расстроенный тем, что его авторитет поставили под вопрос.

— Договорились.

Подождите-ка, что?

Меч Захариила исчез.

На губах демона снова появилась насмешка.

— Раз уж я такой щедрый, то позволю твоей женщине оставить оружие при себе.

— Как мило с вашей стороны, — ответила Аннабель, как будто у неё и впрямь было припрятано несколько сюрпризов. "Самое время закрыть рот, Миллер, и позволить Заки осуществить задуманное. Помнишь?"

Бремя проигнорировал её, но обратился к Захариилу с большей резкостью в тоне:

— Она поймёт, что мне не так-то легко навредить, как красотке Дриане. — Он едва заметно кивнул в сторону женщины, всё ещё залечивающей свои раны на кушетке.

— Эта беседа становится утомительный, — заметил Захариил, растопырив пальцы, а затем сжав руки в кулаки. — Давай к делу.

Бремя поднял со стола ручку и принялся её вращать то в одну, то в другую сторону.

— Вижу, как всегда нетерпелив. Честно говоря... — он усмехнулся своим словам, — ...я немного удивлён, что вы пришли. Ты должен был догадаться, что я не выполню свою часть сделки и не верну Джамилу.

Захариил спокойно смотрел на него.

— Это само собой разумеется.

"Погодите-ка. Он знал, что они угодят в ловушку. Тогда какого чёрта они здесь делают?"

— И почему же ты всё-таки здесь, ангел? — спросил Бремя.

— Я отвечу, когда ты покажешь доказательства того, что Джамила всё ещё жива.

Бремя вздрогнул, уловив оттенок искренности в словах ангела.

— Некоторые вещи не меняются. Приятно знать, что ты столь же подозрителен, сколь и нетерпелив.

— А ты в свою очередь столь же ненадёжен, сколь и отвратителен.

Демон в знак признания склонил голову, словно получил комплимент.

— Спасибо. Но почему бы мне тебя не удивить? Я предоставлю тебе доказательства, — сказал он, — но сперва ты пообещаешь, что никаких других ангелов-воинов нет в здании и поблизости.

У него по всему периметру стояла охрана, и ещё камеры. Ответ был ему известен.

— Почему он должен поверить тебе, если ты уже признался, что лжёшь? — встряла Аннабель.

Бремя рассмеялся.

— Умная девочка. Но ангел мне верит, потому что может распознать правду.

Захариил провёл языком по зубам.

— Могу. И согласен на твои условия. Моих ангелов нет поблизости.

— Есть какие-то другие ангелы?

— Нет. Я единственный ангел, с которым тебе придётся иметь дело.

Бремя скривил губы, обдумал услышанное, затем кивнул.

— Это несколько печально. Я полагал, что могущественный Захариил хотя бы попытается бороться. Теперь меня терзают сомнения. Почему же ты согласился? Ты знал, что не можешь спасти Джамилу, и знал, что подвергаешь опасности человека, приведя её сюда.

— И согласно нашему договору, я не обязан тебе отвечать.

— Верно, но я должен был попытаться, ты же понимаешь. — Демон наклонился вперёд и упёрся локтями в стол. — Вот что сейчас произойдёт. Я покажу тебе твоего драгоценного ангела, как и договорились. А затем ты либо покидаешь мой клуб безо всякого кровопролития, либо остаёшься и наслаждаешься зрелищем того, как мы с ребятами развлекаемся с твоей человечишкой.

Сердце Аннабель предательски заколотилось. "Захариил не уйдёт. Он не оставит тебя, не позволит этим мужчинам причинить тебе боль. Более того, ты сама не позволишь этим мужчинам причинить тебе боль".

Захариил улыбнулся, но от его улыбки мороз пробежал по коже, настолько она была угрожающей.

— Ты действительно уверен, что ты, твои люди, даже армия людей, способны остановить меня?

— Может да, может и нет, но Джамила умрёт, пока мы будем драться.

Захариил беззаботно пожал плечами.

— Покажи мне то, что обещал.

Только обещание держать себя в руках удержало Аннабель от приступа паники, угрожавшего её сокрушить. Она доверяла Захариилу. Так ведь? Но сейчас он казался таким холодным, что с его крыльев снова мог пойти снег. "Вспомни, что он запретил кому-либо прикасаться к тебе, а это что-то значит".

Бремя ввёл несколько паролей на компьютере и сделал паузу. Его глаза горели удовлетворением.

— Уверен, что хочешь это видеть?

Если Захариил и услышал недоброе в вопросе демона, он не показал виду.

— Да.

Бремя развернул монитор.

Колени Аннабель едва не подкосились от увиденного на экране. О, милосердие, это изображение... Джамила была привязана к кровати, животом к окровавленному и усыпанному перьями матрасу. Её спина была искалечена — сплошное месиво из разорванных мускулов и искалеченной плоти.

Как и обещал Бремя, она была жива, но кто-то отрезал ей крылья.

— Она кричала, — сказал Бремя и довольный собой развернул монитор обратно. — Наверное, я позволю ей исцелиться и дождусь, когда отрастут её крылья, чтобы снова их отрезать. А потом ещё раз.

О, нет. Нет, нет. Нет! Аннабель была на месте Джамилы и знала, что такое принуждение. Она не допустит, чтобы с подопечной Захариила произошло то же самое.

— Ты заплатишь за это, — сказала она. — Где она? Говори. Сейчас же!

Проигнорировав её, демон обратился к Захариилу:

— Всегда приятно иметь с тобой дело, Захариил, но, мне кажется, условия нашего договора выполнены. Ты получил доказательство того, что ангел ещё жив, а в обмен я получу эту восхитительную молодую особу. И я обещаю сдержать ещё одно слово и не трогать её, пока ты не покинешь здание. И если ты будешь хорошим мальчиком и уйдёшь без инцидентов, то сегодня развлекаться с ней буду только я. В противном случае, я позволю отыметь её любому желающему в клубе. — Он кивнул Дриане, всё ещё сидящей на кушетке. — Проводи его до выхода.

— Я? — спросила одержимая демоном женщина. — Но я...

— Проводи. Его. До. Выхода. — Несмотря на то, что демон произнёс это спокойно, не оставалось никаких сомнений, что она сильно пожалеет, если ослушается его снова.

— Да, сэр, — последовал испуганный ответ.

— Идите с ними, — обратился Бремя к охранникам. — Если он попытается что-нибудь сделать или с кем-нибудь заговорить, убейте его.

Но Захариил не двинулся с места.

— Почему ты позволяешь мне уйти, даже не причинив, по меньшей мере, вреда?

Погодите, погодите, погодите. Он же не говорит, что, в самом деле, собирается её оставить? Разве он не должен выразить протест, хотя бы небольшой? Наверное, это часть плана. И в любую секунду он, подобно герою, выхватит меч, и Бремя сожмётся от страха.

— Не пойми меня превратно. Я бы с удовольствием прикончил тебя, а следом и твою маленькую милую Джамилу, но разве не всему своё время? А так ты всегда будешь помнить, как потерпел поражение, не в силах что-либо изменить.

Захариил стоял неподвижно одну секунду, затем другую, тихо, напряжённо. Аннабель ожидала его действий, которые наконец покажут мерзавцу последствия такого поведения. Вот только... ангел развернулся и двинулся к выходу.

"Он же развернётся и нападёт на Бремя. Вот увидишь".

Дриана распахнула дверь. Охранники вышли первыми, ожидая Захариила в коридоре.

Захариил последовал за ними.

Аннабель охватила паника, побуждая к отчаянному побегу.

— Захариил, — произнесла она слабым, дрожащим голосом.

Его плечи напряглись, но он даже не обернулся. Он и впрямь оставил её?

Невозможно.

— Захариил! — рявкнула она.

Ангел остановился, повернул голову, предоставив её виду свой профиль, но ничего не сказал.

Дриана подтолкнула его.

— Я хорошо позабочусь о тебе, зеленоглазый. Обещаю.

"Не поступай так со мной",— мысленно молила про себя Аннабель, но ангел не ответил. Но... но...

Дриана повернулась к ней, оскалилась в ухмылке и махнула на прощанье рукой. Дверь закрылась с отвратительным щелчком.

Защита разума Аннабель дрогнула и в голову хлынула паника. Захариил сделал это. Заманил сюда обманом. Вручил врагам — мужчинам, которые попытаются её уничтожить, — предпочтя безопасность Джамилы, несмотря на красивые слова о том, что не предаёт своих "подопечных". Захариил обманул её. Использовал.

И ничего теперь с этим не поделаешь.

Теперь ей самой придётся искать выход из всего этого.

Бремя усмехнулся.

— Вот мы и остались одни. Что ты об этом думаешь, малышка?

Аннабель встретила его взгляд со всей храбростью, на какую была способна.

— Мне кажется, пришло время со всем этим покончить. Ты и я, здесь и сейчас. Победитель получает всё.

Прежде чем ответить, Бремя поковырялся слишком длинным ногтем мизинца в зубах.

— Теперь я понимаю, чем вызван такой интерес к твоей персоне. Я восхищён твоей храбростью и глупой безрассудностью... и знаю, что получу безмерное удовольствие, сломив тебя. Чем я и займусь, перед тем как сопроводить тебя к твоему новому хозяину.

— Ооо, новый хозяин. Как страшно. Почему бы тебе не оставить меня себе? — предложила она. — Можешь устроить мне экскурсию по клубу. — "Я с удовольствием засажу тебе коленом промеж ног и сбегу".— Мы могли бы узнать друг друга получше... и кто знает что ещё.

— Милая, меня невозможно обмануть. Я...

Дверь раскололась пополам, и тут же вокруг Аннабель обернулись крылья, закрывая ей обзор комнаты.

— Я здесь, — сказал Захариил. — Мне просто требовалось вывести охранников из кабинета.

О, боже всемилостивый! Захариил не собирался оставлять её здесь, она всегда в это верила где-то в глубине души. Ей должно быть стыдно за то, что она усомнилась в ангеле, но в настоящий момент она просто была исполнена благодарности.

— Я думала... — Аннабель не успела договорить, поскольку раздались выстрелы, ужасающее лязганье металла о металл, звук рассекания плоти и ломания костей. Звучали стоны. Аннабель охватили шок и замешательство, и обездвижили её. Кругом шло сражение, но всё, что Аннабель могла делать — просто стоять, вцепившись в ворот одеяния Захариила.

Одеяние? "Ага",— осознала она. Уличная одежда сменилась привычным ниспадающим одеянием.

— Твои друзья? — спросила она.

— Да. Их расторопность оставляет желать лучшего. Им следовало ворваться в кабинет гораздо раньше, — добавил он нарочито громко.

— Эй! — сказал кто-то. — Мы добрались сюда так быстро, как только смогли.

— Тогда вам нужно больше тренироваться, — прорычал Захариил.

Аннабель встряхнула ангела.

— Чем я могу помочь? — Она обязана ему, потому что всё это произошло из-за неё. Аннабель не хотела, чтобы на её совести оказалась ещё чья-то боль.

Захариил помолчал, оглядывая комнату.

— В твоём вмешательстве нет необходимости. Бремя уже схвачен.

— Верно. Мы закончили, большой мальчик. Хоть бы поблагодарил, — произнёс знакомый хриплый голос.

Голос, который Аннабель вряд ли забудет, поскольку он вибрировал в ней с неистовой силой. А аромат шампанского и шоколада только подтвердили её подозрения.

Здесь был мужчина, одержимый демоном Разврата.

Аннабель встала бы в защитную стойку, может быть стала бы атаковать, но Захариил удержал её на месте.

— Вы не закончили, пока не убрали весь этот бардак, — резко заметил ангел.

Подождите-ка. Они что, работали вместе?

"Не предполагай худшее. Не в этот раз".

Послышалось ворчание, а затем:

— Как скажешь, сладенький, — произнесла женщина. — Заплати, тогда и поговорим об уборке!

— Кайя, — простонал мужчина. — Какая же ты зануда.

— Ты просто завидуешь, ведь не додумался до этого первым.

— Верно.

До Аннабель доносились различные звуки. Что-то тащили. Тело? Звук отрывания мешка для мусора. Что-то тяжёлое падает туда, приземляется. Чьё-то недовольное бормотание.

Аннабель отрешилась от звуков.

— Почему ты не рассказал мне о своём плане?

— Потому что демоны могут чувствовать страх.

— И Бремя должен был ощутить мой, чтобы тебе поверить, — закончила она за него.

— Не обязательно. Невзирая на то, что ты учишься управлять своими эмоциями, честно говоря, мне нужны были твои реакции. — Захариил, наконец, опустил крылья.

Аннабель повернулась. Стены и пол были забрызганы кровью, хотя, казалось, кто-то пытался её стереть. Кроме этого, ничего не указывало на то, что здесь состоялось сражение. Четверо перепачканных кровью мужчин и три женщины стояли в центре комнаты и с интересом пялились на неё.

Может Аннабель и уставилась бы на них в ответ, но заметила Бремя, который по-прежнему сидел за столом, вот только теперь оказался прижатым щекой к столешнице с приставленным к шее клинком.

Мужчина со шрамами прижимал кинжал твёрдой рукой.

— Ангел, что мне с ним сделать?

— Мои парни заберут его. У него есть ответы на интересующие нас вопросы.

— Ты же сказал, что здесь нет твоих ангелов, — выдавил Бремя.

Захариил оскалился самой жестокой из своих улыбок.

— Их и нет здесь. Пока. Я же сказал, что пришёл без них, и в отличие от тебя, я своё слово держу. Но я ведь ничего не обещал насчёт демонов, так ведь? Позволь представить тебе Повелителей Преисподней.

Глава 19

В кабинет вошли Тэйн, Ксерксес и Бьорн, но не произнесли, ни слова и не задержались. Они забрали Бремя и ушли. Все тихо наблюдали за их действиями.

Как только шаги ангелов затихли, Захариил представил Аннабель группе героев этого дня. Большинство было одержимо демонами, но ангел явно хорошо знал их и любил... и не позволил бы Аннабель навредить им. В кабинете были Люциен, хранитель Смерти; Страйдер, хранитель Поражения; Амун, хранитель Секретов и, конечно же, Парис — парень, попросивший огонька, — хранитель Разврата.

Лучшее, что Аннабель могла делать — кивать головой, давая понять, что услышала их имена. Демоны оставались демонами, вне зависимости от того, как вы к этому относитесь. И ей не хотелось иметь с ними ничего общего.

Женщины не были одержимыми, но казались не менее опасными, если не более. Рыжеволосая Кайя оказалась гарпией, что бы это ни значило. Великолепная блондинка Анья, выглядящая как подросток, на самом деле была богиней Анархии, а Хайди... тоже явно чем-то была, но никто не сказал чем именно.

Загорелая кожа Хайди так и пылала здоровьем и жизнью, на щеках играл румянец, и улыбка освещала лицо. В её волосах были розовые прядки, руки сплошь покрыты татуировками, а одета она была в прелестное платье торговой марки "Хэллоу Китти". Несмотря на то, что Захариил едва удостоил Хайди взглядом, на то, что Аннабель её почти не знала, ей всё равно пришлось бороться с желанием подойти и обнять её.

Почему?

Лучше спросить: гарпии, богини, девушки человеческой внешности с мистическим происхождением — чего ещё Аннабель ожидать? О чём она ещё не знала?

Внимание Аннабель привлёк серебристый блеск. Она наклонилась и подняла... кинжал. Мило! Битва закончилась, да, но лучше быть с оружием, чем сожалеть потом об его отсутствии, учитывая то, что её окружало.

— Сначала ты пялишься на моих друзей, теперь поднимаешь оружие. Почему ты так смотришь на моих друзей, человек... девушка... представитель рода человеческого? — Рыжая вышла вперёд, вторгаясь в личное пространство Аннабель. Ей пришлось привстать на цыпочки, чтобы похлопать Аннабель по макушке, привлекая её внимание. — Можешь не отвечать, я всё понимаю. Ты считаешь, что раз они одержимы демонами, то априори являются чистым злом. Так вот, китайская куколка, информация устарела. Демоны — зло, но парни, в которых они нашли себе убежище — паиньки. Здесь я — настоящее воплощение ночного кошмара.

С ростом пять футов и девять дюймов Аннабель возвышалась над девушкой. Она подняла взгляд на Захариила, который стоял такой же непоколебимый как стальной забор, молчаливо спрашивая, выйдет ли ему боком, если она осадит Кайю. Неужели никто не знал разницы между китаянками и японками?

Ангел отрицательно покачал головой.

— Никогда не связывайся с Гарпией.

— Я до сих пор понятия не имею, что такое гарпия, — заметила Аннабель.

— Машина смерти, вот что, — ответила Кайя.

— Но...

— Никаких "но", Аннабель. — Захариил посмотрел на рыжеволосую. — И, Кайя, будь паинькой.

— Отлично. Но только потому, что тебе каким-то непостижимым образом удалось превратить этот чёрный как ночь день во что-то яркое и сияющее, и поэтому я подчинюсь тебе. Хочется узнать, как у тебя получилось, а? Хорошо, я тебе расскажу. — Она сделала паузу, чтобы надуть и лопнуть пузырь из жевательной резинки. — Ты всегда вываливал на Лисандра гадости о моей дорогой сестрёнке, но посмотри теперь на себя. Ты просишь помощи у Париса и встречаешься с Ловцом, а они худшие из худших!

Помощи у Париса? Ловцы?

Похоже, Захариил ощутил недоумение Аннабель.

— Ловцы — маниакальные убийцы сверхъестественного. Они способны принести в жертву целый город невинных людей, лишь бы достигнуть поставленной цели.

— Я не Ловец, — рявкнула Аннабель.

— Вы все так говорите, милая.

Захариил обречённо вздохнул.

— Аннабель ещё не узнала, что человек и терзающий его демон — это не одно и то же, что человек может бороться со злом и победить, что многие люди в это верят и чувствуют, что могут добиться не меньшего успеха, чем Повелители, — сказал ангел Кайе. — И я не могу её в этом винить. Я и сам всего лишь недавно усвоил этот урок.

"Значит, Повелители боролись со злом своих демонов и победили? Наверно, подобная победа дорого им обошлась",— подумала Аннабель, вспоминая, сколько сражений и поражений было у неё. Она преисполнилась к ним уважение и ослабила хватку на кинжале... и осознала, что Кайя обхватила её запястье и впилась в него чуть ли не до кости когтями. Внутрь начало поступать тепло.

— Ты слишком горячая, — сквозь зубы выдавила Аннабель. Горячее, чем порой бывали руки Захариила.

Миниатюрная женщина невозмутимо улыбнулась.

— Верно, я знаю! Но моя сестрёнка-близняшка гораздо горячее, обещаю.

"Близняшка? Так их ещё и две?"

— Кайя, — начал Захариил, но Аннабель его перебила:

— Отпусти меня, коротышка. Сейчас же.

— Коротышка. Мило. А как же волшебное слово?

— Кайя! — гаркнул Захариил одновременно со Страйдером.

— Нет. Вы же этого не хотите.

— Если не отпустишь, я тебе врежу, как следует, — прорычала Аннабель.

— Бинго! — Один за одним Кайя разжала пальцы, оставив красные отметины от ногтей на коже Аннабель.

— Ты самый странная личность из тех, что я встречала, — проворчала Аннабель.

— А ты самая милая. Так ответь мне, — Кайя надула и лопнула очередной пузырь, — Захариил хороший любовник? А то я поставила приличную сумму на отрицательный ответ. Да, у него большие руки, и он действительно умело ими пользуется в битве, но ты когда-нибудь пыталась над ним подшучивать? Чувак же полная невежа, и я уверена, что это распространяется и на территорию спальни.

— Гм... — внезапно все в комнате уставились на неё. Включая и Захариила. — Он, э-э, великолепен. — Никогда ещё Аннабель не чувствовала себя так неловко.

— О, боже. — Кайя ссутулила плечи.

Страйдер, хранитель демона Поражения, присвистнул и вскинул в победном жесте кулак.

— Говорил тебе, куколка. Я же тебе говорил.

Кайя повернулась и наградила его пламенным взглядом.

— Факт о том, что ты выиграл пари относительно сексуальности другого мужчины — это не повод для хвастовства, идиот.

Он послал ей воздушный поцелуй.

— Ты так сексуальна, когда сердишься из-за проигрыша.

Кайя засияла и кокетливо поправила волосы.

— Я это знаю, но тебе придётся доказать.

— С удовольствием. — И эти двое кинулись в объятия друг друга, целуясь так, словно рот партнёра являлся спасительным глотком кислорода.

Кому-нибудь ещё это показалось диким? Очевидно, нет. У остальных мужчин завязалась беседа.

— Клуб? — спросил Захариил.

Воин со шрамами, хранитель Смерти ответил:

— Вычищен.

— А люди? — спросил Захариил.

— Целы и невредимы, как и заказывал, — ответил неотразимый хранитель Разврата.

— А демоны и одержимые? — спросил Захариил.

— Я уничтожила их! — изрекла богиня Анархии, потряся в воздухе кулаком, как это недавно сделал Страйдер.

— Что? — спросил Захариил.

Анья вздохнула и надулась.

— Ладно. Уже и помечтать нельзя. Люциен запер их, как ты и приказал. Счастлив?

Крупный темнокожий воин с тёмными глазами что-то изобразил на языке жестов, прежде чем обнять красавицу с розовыми волосами. Амун и Хайди были парой... или как там это называется, когда двое не совсем люди?

Захариил обнял Аннабель за плечи и притянул к себе. Когда их взгляды встретились, остальная часть комнаты просто исчезла. Существовали только изумрудные глаза её ангела. Он произнёс:

— Я оставлю тебя здесь, с воинами и их женщинами. Они не тронут тебя, а ты не тронешь их.

Сначала на Аннабель накатила очередная волна паники: "Он снова оставляет тебя!"Потом гнева: "Ну и пусть, ты вполне способна о себе позаботиться!"Потом пришло осознание: кто лучше может рассказать ей о демонах, чем сами хранители демонов? Разве не поэтому Захариил принял облик одного из монстров во время их первого спарринга? Хотя... разве она может верить тому, что эти мужчины скажут ей?

— Отлично, не вопрос, — произнесла она как можно беззаботнее. — Так куда ты направляешься?

Он проигнорировал вопрос.

— Поклянись.

Аннабель вздохнула.

— Я не наврежу твоим друзьям, если они не нападут на меня. Клянусь. Теперь, куда ты идёшь?

— На первый этаж. Я не покину этот клуб без тебя, и никто из присутствующих в этой комнате тебя не тронет, — произнёс ангел громко, так, чтобы все слышали. — Они будут охранять тебя, рискуя собственной жизнью, если понадобится. Даже если они не доверяют тебе. Так ведь?

Молчание.

— Так ведь? — крикнул ангел.

Ух-ты. Она ни разу не слышала, как он повышает голос.

Эхом отразился согласный ропот.

— Просто чтобы ты знал, мне можно доверять, — проворчала Аннабель.

— Тебе? — Захариил хорошенько встряхнул её. — Плохо то, что обо мне ты думаешь иначе. Ты думала, что я собираюсь обменять тебя на Джамилу и оставить здесь. Ты фактически решила, что я, ради спасения другого ангела позволю Бремени и его людям издеваться над тобой.

Его гнев устыдил её.

— А разве ты не хотел, чтобы я именно так и думала?

— Да, но ты не должна была сомневаться во мне.

— Ладно. Хмм. Возможно, я не так уж и оплошала. Я имею ввиду, что ничего не сказала по поводу этого глупого плана, которым ты до последнего момента так и не поделился со мной.

— Ты думала об этом, даже не пытайся отрицать.

Будучи личностью, совершенно не способной лгать — и, что ещё более удивительно, способной отличить правду от лжи — Захариил раскусил её.

— Ладно, я сожалею. Я не привыкла, чтобы кто-нибудь заботился обо мне. У меня просто нет опыта.

Он склонился к её лицу, его дыхание смешалось с её.

— Ты действительно сожалеешь о содеянном или тебе жаль, что я узнал правду? Подумай об этом, пока меня нет, и когда я вернусь, попроси прощение, осознавая, что делаешь. — С этими словами он вышел из комнаты. Амун и Хайди последовали за ним.

Аннабель изучала оставшихся мужчин и женщин. Они все делали вид, что не обращают на неё ни малейшего внимания — кто-то насвистывал, кто-то изучал собственные ногти.

Это было забавно.

И да, это сарказм, в самом лучшем его исполнении.

***

"Я заслужил это",— мрачно подумал Захариил. Он заслужил женщину, доставившую ему столько проблем и страданий, как и он доставлял их своему Божеству. Но, предполагалось, что этот урок должна была припадать его новая армия, а не его возлюбленная.

А Аннабель действительно являлась его возлюбленной, невзирая на то, что им предстояло разобраться в их отношениях. На меньшее он был не согласен. Сколько дней потратил в неведении, не зная о том удовольствии, которое может доставить такое нежное тёплое тело. Даже не подозревая о могущественной силе гнева.

Да, гнева.

У гнева и страха единая природа, и не следовало ему потакать. Ангелу следовало игнорировать. Он смог бы игнорировать его по большей части. Но трещина в груди угрожала взрывом. Аннабель сомневалась в его целостности, и ему так хотелось её отшлёпать. Может, заставить заплакать. Но ему претила сама мысль задеть её самолюбие и вызвать слёзы, поэтому он ничего не сделал.

— У меня есть для тебя маленький совет. — Хайди поравнялась с Захариилом. Бывший Ловец и хранитель Ненависти она была обязана своим спасением любви Эдриниэла, Захариилу потребовалась только доля секунды, чтобы принять решение о её спасении.

Может это было ошибкой. Видеть её теперь... это причиняло боль. Но ангел хотел, чтобы она жила, её потеря была бы невосполнимой для Амуна, напоминая Захариилу, как он страдал после смерти Эдриниэла. И "взаимная любовь", как нравится называть это людям, являлась единственным выходом.

— Я не нуждаюсь в твоём совете, — ответил Захариил.

Они спускались по лестнице из вип-зала в основную часть клуба, где Тэйн, Бьорн и Ксерксес ожидали их вместе с Акселем.

Аксель — ещё один воин Захариила.

— Я слышал, что настало время для вечеринки, — заметил он со своей привычной непочтительной усмешкой.

— Только если пытка кажется тебе развлечением.

— Гм, вроде не похоже на классическое определение?

Пока не освободят Джамилу Аксель будет её замещать. "Возможно, не самый мудрый выбор",— размышлял Захариил.

"Сконцентрируйся".

Бремя был прикреплён к стене кинжалами. Во рту у него торчал кляп, его настороженный, внимательный взгляд красноречиво говорил о его эмоциях. Бремя ненавидел Захариила и отдал бы что угодно, чтобы его убить.

Вскоре Бремя сам будет стремиться к смерти. Демона невозможно убить, если он находится внутри человека, но с другой стороны, поскольку они так плотно связаны, то демон тоже ощутит боль. Неограниченное количество боли.

— Дай мне всего секунду, — потребовала Хайди, преграждая путь Захариилу. — Я всё-таки намерена дать тебе этот уникальный совет, потому что я твоя должница. И прежде чем ты решишь отклонить его, я скажу тебе, что Амун прочитал мысли Аннабель.

Амун — хранитель Секретов. Он никогда не говорил, потому что стоит ему открыть рот, как все известные миру тайны хлынут из него потоком.

— Ты ведь не навредил разуму Аннабель? — требовательно спросил Захариил. Амун мог не только прочесть мысли, но и, к примеру, украсть воспоминания, напрочь их стерев.

Воин покачал головой... и оставил их. В переводчике нужды не было. Ему не понравилось, что Захариил усомнился в его чести.

— Говори, что ты хотела, Хайди, только быстро. — Захариил наградил её раздражённым взглядом.

С удивительной нежностью она прикоснулась ладонью к его щеке.

— Я могу прочитать мысли Амуна, а это значит, что я в курсе всего того, что он знает, а именно: твоей женщине нужно то, что станет для неё важнее всего в жизни. Определённо, это что-то превыше твоей работы. Её брат отвернулся от неё, друг бросил. Она так давно не испытывала безусловной любви, что ты просто сокрушишь её, если не будешь ей предан.

— Я ей предан, — выдохнул ангел. После всего, что между ними произошло, он был ей более чем предан. Он хотел остаться с ней. — Кроме того, её дух очень силён. Никто не мог сокрушить... — "Я мог",— внезапно осенило его. Аннабель доверяла ему, как самой себе, пока он не оставил её. Она бы не поступила так, если бы её сердце безоговорочно не принадлежало ему. Аннабель была влюблена в него, как и он в неё.

Если он не будет с ней достаточно осторожен, то, умышленно или нет, причинит нестерпимую боль.

— Я подумаю над твоими словами.

— Хорошо. Ты отступишься, и я познакомлю её с Кейном или Торином. Она мне нравится, а они нуждаются в хорошей женщине...

Захариил стиснул зубы, зыркнул на неё и направился на танцпол к своим воинам и своей добыче.

"Как я погляжу, Повелители прониклись к тебе",— мысленно отметил Тэйн.

— Не вижу смысла в телепатии, — ответил Захариил вслух. — Амун всё равно может прочесть наши мысли.

Ужас отразился в выражениях лиц Тэйна, Бьорна и Ксерксеса. Аксель удивлённо поднял брови, глядя на Амуна и произнёс:

— Что тебе нравится слушать? Я мог бы подумать что-нибудь специально для тебя.

Амун нахмурился.

Чтобы прекратить раздоры, Захариил произнёс:

— Амун не любопытен. Если вы в состоянии держать под контролем собственный разум, он ничего не услышит.

Амун кивнул в знак подтверждения.

После некоторой паузы трое мужчин подтвердили свое согласия просто коротким кивком. Аксель же послал Хайди воздушный поцелуй.

"Чудесно".

— Давайте перейдём к тому, ради чего мы собственно, собрались. — Захариил протянул руку и вытащил кляп изо рта Бремени.

— Знаешь, а ты так похож на него, — самодовольно произнёс демон. — Интересно, ты бы и кричал как он?

"Не глотай наживку".

— Кто? — равнодушно спросил он, точно зная ответ, понимая, что демон не осмелится на открытое противостояние.

— Кто же ещё?

Его брат. Бремя посмел ему намекнуть, что присутствовал при пытках Эдриниэла. Стоило понимать, что демон станет давить на больное место. И теперь, всё, о чём ангел мог думать, это о том, что, возможно, демон говорит правду. Эдриниэл никогда не называл имён своих мучителей.

Ярость веером распахнулась в груди ангела, живя самостоятельной жизнью. Как просто было бы погрузить лезвие в так легко уязвимое человеческое горло. Тело бы умерло, Бремя был бы схвачен и отправлен ко всем чертям. Возможно, именно на это демон и рассчитывал. Зацепить Захариила, вызвать ярость и позволить демону унести с собой свои тайны.

Захариил посмотрел на Амуна. Его способность раскрывать тайны была одной из причин, по которой он попросил его присутствовать. Ангел мог различать ложь, но в данном случае ему не нужно было заморачиваться допросом, не нужно рисковать разгневать своё Божество. Амун мог легко войти в разум демона и выудить нужную информацию.

"Его мысли довольно хаотичны,— жестами показал Амун. — Смесь человеческих и его собственных".

— Мне нужно знать, где содержат Джамилу, моего воина? Также мне нужно знать, на кого он работает, — сказал Захариил. — Кто-то велел ему охотиться на Аннабель и мучить её. И мне нужно его имя.

"Об ангеле, Джамиле, он размышлял немного, и как не прискорбно мне это сообщать, она уже мертва".

Хотя Захариил и ощущал истинность сказанного, его ум сопротивлялся.

—Десять минут назад он показал нам видео, на котором Джамила была жива.

"Его отсняли раньше."

— Амун похлопал ангела по плечу. — Я действительно сожалею, но она уже мертва. Её раны были слишком серьёзны, чтобы оправиться от них".

Какое-то мгновение Захариил ощущал сердце подобно молоту, колотящему по его рёбрам, а не ответственным за жизнь органом. Он попытался успокоить себя тем, что страдания Джамилы окончены, но это не помогло. Она была пленена и убита, потому что он не смог защитить её.

Захариил ощущал вину и стыдился сам себя... это было хуже, чем пули, застрявшие в груди, разодравшие кожу, плоть и раздробившие кость. Божество накажет его за это, и он примет наказание без сожаления. Вне зависимости от того, каким оно будет, он его заслужил.

"Я исследую его разум, чтобы узнать что-то о его лидере, но мне понадобится какое-то время",— показал жестами Амун.

Времени как раз у Захариила и не было. Расстройство присоединилось к немыслимому коллажу эмоций.

— Доставай, как хочешь, только не убивай его. И когда закончишь, пусть Люциен позовёт меня.

— А я пока, — сказала Хайди, выйдя вперёд, кристаллики льда показались из её пор, превращая её в живую скульптуру, — поддержу своего мужчину. Не волнуйся.

— Ч-что она такое? — заикаясь, произнёс Бремя.

— Она — то, что ты заслуживаешь, — процедил сквозь зубы Захариил. Хайди могла полностью заморозить его, а для существ, живущих в адском пламени, это было неприятным открытием. Эхо криков Бремени не смолкало бы несколько недель.

Или нет.

Когда Бремя открыл рот, чтобы издать первый крик, Хайди провела кончиком пальца по уголкам его губ, намертво запечатывая их, заставив демона замолкнуть. В любое другое время Захариил бы непременно остался понаблюдать за действом. В этот раз он забрал своих воинов и сказал Амуну:

— Если когда-нибудь ты или твои братья захотите избавиться от своих демонов, загляните ко мне в гости. Я узнал, как можно помочь.

С этими словами Захариил вышел.

Осталось ещё кое-что выяснить.

Глава 20

Тэйн со своими ребятами потратил остальную часть дня в поисках духа Джамилы, и так и не обнаружив его, отправился в тюрьму, где хранилось её тело, решив сжечь его до основания. Но Бремя так тщательно скрыл здание, что они не обнаружили, ни малейших признаков, ни на земле, ни на небесах.

Необходимость спасти то, что от Джамилы осталось, сильно угнетала Тэйна, вызывая ярость и ощущение беспомощности. Каждая минута, проведённая в силках демона, вредила духу, душе и телу, и Тэйну было ненавистно, что их соратница умерла без единого лучика надежды.

Он не долго работал с Джамилой, но она ему нравилась и Тэйн восхищался её силой. Если бы она осталась жива, и им удалось её спасти, этот опыт изменил бы её и не в лучшую сторону, но и в этом Тэйн не мог найти утешения.

Захариил винил во всём могущественного демона, управляющего как кукловод Бременем, и собирался поговорить с кем-то, кто мог бы дать ему информацию. Больше Тэйн пока ничего сделать не мог. Ему нужно было как-то отвлечься.

Ему нужна была новая любовница.

Тэйн бродил по главному залу "Падения". Он видел тусующихся, выпивающих и смеющихся воинов и вестников радости. Однако не всё было так безобидно и весело. В тёмных уголках вампиры пили кровь из давших своё согласие жертв. Несколько гарпий заняли места у барной стойки. На танцполе извивалась феникс-оборотень, похожая на ту, с которой Тэйн недавно развлекался, она даже поманила его пальцем, но он её проигнорировала. Его феникс ещё не оправилась после их страсти, и Тэйн желал её, а не кого-то из её вида. Если он возьмёт другую, то ему больше не прикоснуться к первой ни за какие деньги.

Фениксы были собственниками — и этот эгоизм распространялся на других членов их расы — так что, пока она была не готова для него, Тэйну стоит попытать счастья с другим типом существ.

Он получил знаки внимания ещё от несколько женщин, но тоже проигнорировал их. Сейчас Тэйн нуждался в том, кто подавит его чувства и заставит забыть о провалах сегодняшнего дня. Он хотел чего-то отличающегося от всего, что у него уже было.

И он нашёл её, беседующую с сиреной мужского пола. Тэйн сократил между ними расстояние и просто остановился у столика, ожидая, когда на него обратят внимание. Спустя несколько секунд мужчина поднял на него взгляд.

— Простите... А, Тэйн, — произнёс сирена голосом, подобным красивой симфонии. — Что-то случилось?

Тэйн скрестил руки на груди.

— На этот вечер она занята. Поищи кого-нибудь другого.

— Но... — сирена осёкся, увидев отделившихся от стены охранников. Несмотря на то, что мужчина знал, что Тэйн не мог убить его без последствий, он не мог того же сказать об охранниках.

— Ты прав. Так и сделаю.

Стул скрипнул о кафельный пол, когда сирена поднялся и побрёл прочь, стараясь не задеть Тэйна.

Тэйн легко проскользнул на его место.

Карио — женщина сомнительного происхождения, в последнее время часто посещавшая клуб — окинула его взглядом. Тэйн знал всех постоянных клиентов.

— Мне он нравился, — произнесла она.

Когда всегда покидала клуб одна?

— У него не было ни одного шанса остаться с тобой, и ты это знаешь.

Вместо того чтобы таять от его обольстительного голоса, Карио нахмурилась.

— Ты не можешь этого знать.

— Я знаю, что подхожу тебе больше.

— И этого ты тоже знать не можешь.

— Погоди. Прости, что не объяснил конкретнее. Это не предложение, а приказ.

Наконец последовала реакция, которую он так жаждал. Карио медленно улыбнулась. Не меняя выражение лица, она откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди, копируя позу Тэйна.

— С какой этой радости мне должен понравиться мужчина, который относится ко мне как к женщине сомнительного происхождения?

— Я не относился к тебе подобным образом.

— Если ты не произнёс этого вслух, не означает, что ты об этом не думал.

Тэйн нахмурился. Единственным существом, способным читать его мысли, был Захариил, потому что являлся его командиром. И ещё, конечно, Амун — хранитель демона Секретов... и это умение Тэйну по-прежнему не нравилось. Но женщина? Никогда!

Тэйн поразмышлял над тем, чтобы уйти. Ему следовало уйти. Два телепата — это слишком много за жизнь, что уж и говорить об одном дне. Но он остался. Никто в клубе больше не привлёк его внимание.

Карио не была красавицей в общепринятом смысле. На самом деле она вообще не была красавицей, но была сильной, с платиновыми волосами до подбородка, жёсткими чертами лица и гибким мускулистым телом. Тэйну бы понравилось подчинить её себе.

— Не могу определить твою расу, — наконец произнёс Тэйн. — Ты выглядишь, как человек, но замашки у тебя гарпии. Вот только к какому виду ты относишься, остаётся для меня загадкой.

Её улыбка растаяла, сменившись хмурым взглядом.

— Ангелы и ваша извечная прямолинейность. Это так раздражает.

— И, тем не менее, тебе никогда не придётся сомневаться в искренности моих слов. — Тэйн подал сигнал бармену сделать для Карио напиток. Судя по запаху, в её рюмке была смесь амброзии и водки. Через несколько минут ей принесли новую порцию.

Она залпом выпила стакан и поставила его на стол между ними.

— М-м-м, недурная вещь.

— Всё самое лучшее для моих любовниц.

— Я не твоя любовница.

— Но могла бы ею стать.

Карио закатила глаза.

— Хочешь познать ещё нечто хорошее, Карио — женщина сомнительного происхождения?

Она выгнула одну тёмную бровь, и это каким-то образом смягчило черты её лица.

— Если начнёшь говорить про свой член, меня стошнит.

Тэйн пожал плечами, сдерживая улыбку.

— Тогда не стану.

— Ладно, что бы ты знал, я не хочу быть с тобой. Ни с тобой, ни с одним из твоих дружков. Ваши вкусы общеизвестны и несколько отличаются от моих.

— Тебе бы...

— Понравилось, если бы попыталась и бла-бла-бла, но ответ, по-прежнему, нет. Но вот тебе загадка. — Карио наклонила голову набок, о чём-то задумавшись. — Если бы я согласилась быть с одним из вас, кого бы ты выбрал? Себя или кого-то из твоих друзей? Угадаешь и, возможно, я и передумаю.

Тэйн тут же вычеркнул себя из списка. Ему нужно было отвлечься, но его ребята нуждались в этом не меньше, а их интересы он всегда ставил превыше своих.

Вернувшись в клуб, они разошлись. У Бьорна были покрасневшие глаза, а у рта залегли напряжённые складки. Он мог бы воспользоваться отвлечением. У Ксерксеса прошлой ночью не было секса, и хотя ему и неприятны прикосновения, он всё-таки нуждался в контакте. Из них двоих Бьорну легче найти женщину и добиться её расположения.

— Пусть будет Ксерксес. Хорошо. Принято. Я буду с ним, — сказала Карио и кивнула. В её глазах появился блеск — интрига и ожидание. Тэйн подумал о том, что, возможно, Карио просто жаждала ангела и поэтому так часто приходила в клуб.

Как бы ни был он рад от того, что она решила смягчиться, всё равно процедил сквозь зубы:

— Я был бы очень признателен, если бы ты не лезла в мою голову.

— Отлично, — ответила Карио, но Тэйн знал, что она не собиралась останавливаться.

Ладно, если он не мог держать её подальше от своих мыслей, возможно, он мог заставить её пожалеть, что лезет в его голову.

"Зачем тебе Ксерксес? Ты мельком увидела его и влюбилась? Поэтому ты так часто сюда приходишь? Поэтому никогда не уходишь ни с одним мужчиной? Безусловно, ты же понимаешь, что твоя любовь безнадёжна..."

— Заткнись, — рявкнула она. — Я не люблю его.

— Ты явно должна что-то чувствовать, иначе бы не согласилась на секс так быстро. — Он не хотел её обидеть, просто указал на очевидное, к тому же ему было любопытно. Кроме того, в подобном выборе он так же легко принимал решения, так что не ему её судить.

— Я не хочу о нём говорить.

— Собираешься причинить ему боль?

— Нет. Никогда.

Карио говорила правду. Одним плавным движением Тэйн поднялся со своего места и протянул ей руку.

— Пойдём. — Он отведёт её к Ксерксесу, а потом они с Бьорном напьются до беспамятства.

Карио мгновение колебалась, а затем переплела свои пальцы с его. Тэйн помог ей подняться на ноги и вывел из помещения, провёл вверх по лестнице, мимо охраны, по частному коридору, где роскошь соперничала с комфортом.

— Я никогда здесь не была, — произнесла Карио пустым тоном.

— И больше не появишься здесь вновь.

— Всего на один раз, да?

Для неё?

— Да. — Телепат может здесь присутствовать только до момента достижения кульминации.

Ксерксес, как и Тэйн не отличался особой мягкостью. И двое настолько жёстких существ как Ксерксес и Карио не могли быть вместе. Они бы поубивали друг друга. Хотя... если бы суровость одного из них пошатнулась...

В пример, Захариил. Он был холоднее льда, а теперь полыхает словно раскалённое железо, заботясь о благополучии Аннабель больше, чем о собственном.

Дверь в комнату Тэйна распахнулась, когда сенсоры опознали его личность. Должно быть, Бьорн увидел их в настенные мониторы, потому что встретил с двумя бокалами в руках.

— Где Ксерксес? — спросил Тэйн, взяв у воина один бокал и осушив его.

Пристальный взгляд Бьорна скользнул по Карио и воин одобрительно кивнул.

— Занимается заданием.

— Я займусь МакКэдденом и пришлю сюда Ксерксес. — Тэйн слегка подтолкнул девушку к Бьорну и вышел в коридор, прикрыв за собой дверь. Он прошёл по коридору и оказался перед закрытой дверью в комнату Ксерксеса, из которой доносились голоса.

— ...запри меня. Я сыт этим по горло!

Голос был незнакомым, из чего Тэйн предположил, что это был МакКэдден.

— Твои чувства меня не особо касаются. Мне не приказывали делать тебя счастливым. Мне велено обеспечить твою безопасность и присмотреть, чтобы ты не натворил глупостей.

— Я же тебе сказал. Я оставлю в покое Повелителей Преисподней. Я буду держаться подальше от моей богини.

— Она не твоя богиня, — крикнул Ксерксес.

— Моя! Я люблю её. Жажду её, и знаю, что и она жаждет меня.

— Именно поэтому ты и останешься здесь, в этой комнате.

Раздались проклятия и звуки борьбы. О нет, нет, нет. МакКэдден заплатит за брошенный Ксерксесу вызов. И если воина после этого стошнит...

Тэйн стиснул зубы и распахнул двери — автоматически они открывались только для Ксерксеса, — но резко остановился, увидев представшую перед ним картину.

Ксерксес прижал МакКэддена к стене, одной рукой держа парня за шею, а второй удерживая запястья над головой. Воин тяжело дышал и с решительностью смотрел в глаза МакКэддена.

— Сдаёшься?

— Никогда.

— Глупец.

— Нет, просто упрямый. А теперь отпусти меня, — потребовал МакКэдден. — Сейчас же!

С низким рычанием Ксерксес отскочил от парня. Он запустил руку в волосы... но воина не стошнило.

— И что ты пытаешься доказать?

— Что ты не можешь меня ни к чему принудить.

— Могу и сделаю это.

— Если ты в этом так уверен, то заблуждаешься не меньше, чем я по поводу своей богини.

Тэйн понять не мог, как Ксерксес мог переносить прикосновение к нему, когда остальные были ему столь противны.

— Могу я вас прервать? — спросил он.

Ксерксес обернулся. Румянец окрасил его щёки.

— Если потребуется, я буду бить его, пока он не подчинится, — пробормотал он.

— Как хочешь. — МакКэдден вышел, хлопнув дверью спальни.

Тэйн выгнул бровь, но отказался комментировать увиденное.

— Друг мой, я нашёл для тебя женщину.

Ксерксес уставился на свои ноги, пытаясь скрыть эмоции в глазах.

— Не сегодня. Я устал.

— Но...

— Нет. Я не могу. Просто не могу.

Что-то с ним произошло. Что-то необычное.

— Значит, я отдам её Бьорну.

Воин быстро кивнул.

Ему следовало уйти. Он понимал, что ему следовало уйти, но он не мог вот так оставить лучшего друга. Таким измученным, как выглядел Ксерксес. Ему следовало что-то сказать, чтобы поддержать его.

— Мне нужна компания. Присоединишься?

— Я... да. — Ксерксес бросил взгляд в сторону двери в спальню МакКэддена. — Хорошо.

Ксерксес хотел прикусить язык, но согласился. Он слишком любил Тэйна, чтобы ему отказать. Тэйн же знал, что его друг предпочёл бы остаться здесь, пытаясь выбить обещание хорошего поведения из падшего ангела, но не считал это мудрым решением. Эти двое снова бы подрались и Ксерксес, находясь в таком состоянии, мог сделать то, о чём бы в последствии пожалел бы. Например, убил бы первого человека... а он вовсе это не приветствовал. Возможно... начиная с того времени, как его пытали.

— Я люблю тебя, ты же знаешь, — сказал Тэйн воину на полпути в коридор. — Несмотря ни на что, я люблю тебя.

— И я тебя люблю.

Когда Тэйн вернулся в свою спальню, то удивился, обнаружив Бьорна и Карио стоящих друг напротив друга, молчащих и сверлящих друг друга враждебными взглядами.

Из огня, да в полымя. Ладно, он, конечно, желал отвлечься, но не таким же образом.

— Что случилось? — спросил Тэйн.

Оба наградили его сердитыми взглядами, но только Карио ответила:

— Нет, ничего. Просто наслаждаюсь... остроумием... твоего друга. — Она заметила Ксерксеса. Карио облизнула губы, переминаясь с одной ноги на другую. — Привет, — произнесла она почти манящим шёпотом.

Друг Тэйна никак не отреагировал.

Едкий вкус лжи привлёк внимание Тэйна. Ничем она не наслаждалась. Поморщившись, Тэйн подошёл к бару и наполнил три бокала скотчем. Осушив свой, он отдал оставшиеся бокалы друзьям, зная, что они также терпеть не могли вкус лжи. Они с благодарностью приняли выпивку.

— Я не смогу быть с этим существом, — произнёс Бьорн, не скрывая собственного отвращения.

— Тебя никто и не рассматривал в качестве претендента, — едко ответила Карио, по-прежнему смотря на Ксерксеса. В баре внизу она казалась жёсткой дамочкой, сейчас же была похожа на маленькую девочку, которой не терпится открыть рождественские подарки.

— Тогда, какой же благословенный этот день, — сухо отметил Бьорн.

— Я на завтрак ем таких маленьких мальчиков, как ты. Поверь, тебе не хочется со мной связываться.

Бьорн быстро рявкнул в ответ:

— Мне как будто делать нечего, как связываться с тобой. И очень сомневаюсь, что ты много таких съела. Скорее всего, это были их гниющие останки.

Её бравада исчезла. На смену ей пришла оскорблённость.

— Я не питаюсь мертвечиной.

— Ты в этом не уверена?

Карио отвела назад локоть, затем резко нанесла удар. Если бы Бьорн не обладал такой блестящей реакцией, она сломала бы ему нос. А так, он перехватил её кулак в воздухе, блокируя удар.

— Слабовато, — заметил Бьорн с отвращением, к которому теперь примешивалось самодовольное превосходство.

— А так? — спросила она, засадив ему в лоб, и на этот раз Бьорн не успел увернуться. Застонав, он отпустил её кулак, и пошатнулся.

Гнев наполнил Тэйна.

— Ты не смеешь причинять вред моим друзьям, женщина. Ты обещала. И говорила правду.

Она вздёрнула подбородок.

— Значит, я солгала.

Нет. Он бы почувствовал. Но она могла и передумать.

— Ты сейчас же уйдёшь, — заявил Тэйн, не терпя никаких возражений. Ей ещё повезло, что она до сих пор жива. — Я провожу тебя.

— Вышвырнуть меня как никчёмный мусор? Не выйдет. — Она развернулась к нему, наградив свирепым взглядом. — Сама уйду.

— Давай-давай. — Он отошёл в сторону.

Карио бросила на Ксерксеса ещё один взгляд, словно надеясь, что он вступится за неё или что-то скажет. Он не сказал. Наконец она прошагала мимо Тэйна, мимо Ксерксеса... стараясь не задеть его. Дверь за ней захлопнулась.

Сколько дверей ему придётся заменить, прежде чем закончится эта ночь?

Тэйн следил за мониторами, чтобы убедиться, что Карио действительно покинула клуб. Всего один звонок и её имя было занесено в чёрный список.

— Могу я тебе чем-нибудь помочь? — услышал он, как Ксерксес спросил у Бьорна.

— Нет, — произнёс он, и голос казался надломленным.

— Простите меня за неудачный выбор, — сказал Тэйн. — Если хотите, я подыщу...

— Нет! — воскликнули его друзья в унисон.

Всё, понятно.

— Что она тебе такого сказала, когда я ушёл? — спросил Тэйн.

Бьорн потёр шею.

— Она телепат.

Глаза Ксерксеса распахнулись и он шагнул к двери, словно намереваясь отыскать Карио и убить.

— Я знаю, — ответил Тэйн. — Я полагал, что это не так важно. Что такого она могла бы узнать за этот час времени. Разве что сексуальные фантазии.

Радужные глаза вспыхнули немыслимым гневом, когда Бьорн произнёс:

— Она упоминала о том, что с нами произошло. Каждую деталь.

— Невозможно. — Только они трое об этом знали, не было иного способа, которым она могла бы раскопать так глубоко похороненные воспоминания. Потребовались бы недели непрерывных контактов, чтобы выудить их.

— Однако она сумела.

Нужно было её убить. Тэйн снова поднял телефонную трубку и сообщил вампиру на другом конце:

— Я передумал. Если женщина по имени Карио снова объявится, не выпроваживайте её, а схватите. — Он отключил телефон и попытался успокоиться. — Что будем делать остаток ночи? — Не было ни одной ночи, когда хотя бы у одного из них не ночевала женщина. И теперь как никогда ему требовалось отвлечься.

— Мне бы хотелось обсудить возможность отыскать тело Джамилы, чтобы достойно проститься с ней, — сказал Ксерксес.

Бьорн резко опустил плечи.

— Если от него еще, хоть что-то осталось.

— Мы не узнаем, пока не отыщем, — сказал Тэйн. — Стоит обыскать все укромные уголки демонов.

— Но мы будем рисковать собственными жизнями ради мёртвой женщины, — быстро возразил Бьорн. В прошлый раз их тоже схватили, когда они разыскивали подобное укрытие.

— Всего лишь частью. В какой-то степени мы уже давным-давно мертвы, — тихо добавил Ксерксес.

Глава 21

Аннабель мерила шагами новый гостиничный номер, а Захариил в это время лениво развалился на кровати. После того, как она принесла свои извинения (понимая, в чём раскаивается), он перемещал её по всему свету. Шли дни, большую часть которых они находились в полёте, потому что Захариил хотел удостовериться, что демоны не смогут их выследить, и теперь он заслуживал отдых. Но как он мог быть столь безразличным, когда она места себе не находила? Это как-то совсем не хорошо.

— Мы находимся в Денвере, — произнесла Аннабель. — В нескольких минутах ходьбы от дома моего брата. — Они уже ходили туда, но никого не застали. Аннабель не была уверена, к счастью это или нет.

— Да.

Конечно, это всё, что он должен был сказать, придурок. Почему бы ему не сказать ей, что всё будет хорошо, что брат примет её с распростёртыми объятиями, и она уедет отсюда счастливее, чем приехала?

— Я собираюсь с ним встретиться и поговорить. — И расспросить о днях, предшествующих убийству их родителей. Ледяные пальчики страха ползли по её позвоночнику. Могла ли она это сделать? Была ли настолько храброй? Она без проблем могла встретиться лицом к лицу с демонами. А с братом?

У неё в голове всплыли последние несколько предложений его последнего письма.

"Я не желаю больше с тобой разговаривать. Ты уничтожила единственных людей, которых я любил, и за это я тебя никогда не прощу. Всё, чего я хочу — чтобы ты сгнила в аду".

— Он не станет нам помогать, — добавила Аннабель пустым тоном.

— Станет. И сейчас я хочу услышать, как ты скажешь то же самое.

"Не вздыхай".

— Снова чушь про веру?

— Да.

— Отлично. Он станет нам помогать. — Аннабель оглянулась на своего ангела и просто... замерла. От него у неё перехватило дыхание. Его тёмные волосы были взъерошены, зелёные глаза горели желанием.

Потребностью. У него была потребность.

"Во... мне?"

Огонь страсти поглотил её за считанные секунды. Она помнила, какими прохладными были его прикосновения, какими потом горячими становились и, о, сладкое провидение, она снова хотела ощутить это изменение...

— Я собираюсь выполнить свою часть уговора, — выпалила Аннабель.

Его грудь застыла, словно Аннабель забрала его дыхание, а руки легли ей на живот.

— Я не могу тебя остановить.

Подождите-ка...

— Ты хочешь меня остановить? — практически прокричала она.

— Нет. Но мне кажется, что на тебе сейчас слишком много одежды.

Она рассмеялась. Хитрый ангел её дразнил.

— Тогда дай-ка подумать, что я могу с этим сделать.

Дрожащими руками Аннабель взялась за отвороты гостиничного халата, который набросила на себя, приняв душ, и спустила вещицу с плеч. Волосы заструились каскадом, щекоча обнажённую кожу, и тело Захариила напряглось.

— Дальше, милая. — От ангела исходило возбуждение, маня Аннабель и как всегда соблазняя. — Сними остальное.

Она поняла, что ангел желал, чтобы она обнажилась. Стала уязвимой. Чтобы Захариил мог делать с ней всё, что пожелает. И всё же она хотела этого.

Аннабель подцепила кончиками пальцев края трусиков, которые приобрела в магазине подарков, и, поколебавшись всего мгновение, потянула их вниз. Ощутимым усилием оказалось выпрямиться и держать руки по швам, а не прикрыть треугольничек волос. Она с этим справилась, но нервничала, ожидая реакцию ангела.

— Аннабель, ты так прекрасна. Произведение искусства.

Захариил медленно поднялся на корточки, расправив крылья за спиной. Он избавился от халата и пополз к краю кровати.

О, малыш. Это он был произведением искусства. Каждый дюйм его тела был жёстким мускулом и мощным сухожилием. Кожа была обласкана солнцем и пылала алмазным свечением. Но... чёрное пятно на груди, прямо над сердцем, распространяло маленькие речушки в разные направления.

Это не была татуировка, не могла быть.

— Захариил, — произнесла она, беспокойство за него омрачило её желание.

— Ты и только ты ничего не должна со мной бояться.

Он не понял её беспокойство.

— Захариил...

— Иди сюда, милая. Пожалуйста.

Милая. Как она могла сопротивляться такому обращению? А ещё и пожалуйста? Да. Так трогательно. Они вполне могли обсудить это пятно позже.

Гораздо позже.

Она сделала шаг ему навстречу... затем ещё один... и остановилась.

— Я понимаю, что у тебя это впервые, и не хочу, чтобы ты волновался, если...

— Мы не будем заниматься сексом, — сказал он, и сила этого утверждения была подобна жёсткой щётке по её коже. — Не сегодня.

— Но... почему? — Неужели её тон действительно прозвучал так жалобно?

— Когда настанет этот момент, ты перестанешь меня бояться.

— Но я не... я вовсе не...

Захариил взмахнул рукой в воздухе, всё ещё потрескивающем от напряжения.

— Я так много об этом думал. У меня прежде не было отношений с женщинами. И теперь, с тобой я хотел бы испытать всё, что только возможно. Так, постепенно, мы дойдём и до секса.

Гм, только что это "всё" в себя включало?

Ладно, она всё-таки немного его боялась, но это вовсе её не останавливало.

— Я хочу тебя, Аннабель, — сказал он ласковым тоном.

— Я тоже тебя хочу, — прошептала она в ответ.

— Тогда иди ко мне.

Шаг, ещё шаг... пока ему не удалось обхватить её крыльями и притянуть к себе. Перья щекотали Аннабель и казались такими восхитительным — нежнее шёлка, приятнее меха.

Ангел ничего не мог с собой поделать, прижимаясь губами к её губам, целуя нежно и чувственно, так, что вряд ли когда-нибудь ей удастся забыть этот поцелуй.

— Мне понравилось, — сказал он.

— Да.

— Полагаю, что остальное мне понравится ещё больше.

Сердцебиение Аннабель ускорилось.

— Давай проверим.

— Если ты уверена...

— Уверена.

Захариил выпустил её из объятий и положил на спину, сам расположившись между её ног.

Последующие часы... дни... а может и недели, он был намерен посвятить исследованию её удивительного тела, каждого его дюйма — тщательно и очень медленно. Он познавал её. И в этом не было чего-то запретного или неправильного. Всё, что ей оставалось делать — это вскрикивать от переполнявшего её удовольствия. Поначалу его движения казались осторожными, исполненными нежности. Но вскоре они сменились более требовательными и наполненными страстью, когда ангел сминал её груди... когда его руки скользили ниже.

У него были очень проворные пальцы, и Аннабель поняла, что тоже может позволить себе что-то, кроме иступленных стонов удовольствия. Она могла извиваться, могла вцепиться ему в спину, расцарапывая её в кровь.

— Прости, — тяжело дыша произнесла она.

— Не за что, — тон его казался таким низким. Таким мощным. — Сделай так ещё.

Она хотела... нуждалась в нём и только в нём, но осознала, что ангел замер. Он оборвал все прикосновения. Захариил стоял на коленях, смотрел на неё... и облизывал губы.

— Захариил?

Он склонился над ней и продолжил, только на сей раз вместо рук он использовал рот. Ангел покрыл поцелуями каждый дюйм её кожи, вызывая нескончаемую череду оргазмов, пока она не стала умолять его остановиться.

Да, он остановился, придавив её к кровати собственным весом.

— У меня нет слов... Я не могу описать тебе... Любимая.

Сила желания прорвалась у него изнутри, заставляя наброситься на её губы, склоняясь так, чтобы ни один уголок не остался вне его страстного требования. Удовольствие нарастало. Аннабель как будто полыхала в огне. Весь её мир сосредоточился на мужчине, самозабвенно ласкающем её тело.

— Анна... прикоснись ко мне. Твоя очередь.

Анна. Он сократил её имя, превращая его в привязанность, проклятье и молитву. Требование. Она подчинилась ему. Также терпеливо и внимательно, как и он изучал её тело, теперь она изучала его. И так как для него не существовало никаких запретов, их не существовало и для неё.

На каждое её прикосновение, каждый поцелуй он откликался, постанывая в знак одобрения. Его сила восхищала Аннабель. Гладкая поверхность его кожи сводила с ума. На его теле вовсе не было волос. И каждое прикосновение её пальцев, скольжение языка являлось своеобразным открытием. Это было тем, чем по сути должен был являться секс, если не подключать к нему голову — близостью тел.

Наконец, когда он не мог больше этого выносить, ангел зажал её волосы в кулак и притянул Аннабель к себе для поцелуя.

Она вытянулась рядом с ним, поцеловала раз, затем ещё, и посмотрела на него сверху вниз. Затерявшийся в страсти, Захариил больше не был совершенным, безупречным ангелом, каким она привыкла его видеть. Он был взъерошен, напряжён. Он ластился к ней, прижимался и урчал.

— Хочу, чтобы ты снова ощутила удовольствие, — сказал он сквозь зубы.

— Я настолько близка к этому, но хочу, чтобы ты чувствовал... что я нуждаюсь в том, чтобы и ты ощутил его тоже.

— Так и будет. — Он скользнул рукой ей между ног, его пальцы были горячими и Аннабель мгновенно кончила. Перед её глазами замелькали звёзды, а лёгкие отказывались работать.

Она утратила связь с этой реальностью, со всем, даже с Захариилом, выныривая только для того, чтобы погрузиться снова. Но, похоже, ангел и вправду присоединился к ней, поскольку она ощутила, как крепко он её сжал и его рёв удовлетворения вернул её обратно на кровать.

Аннабель не без труда разомкнула веки, его рёв всё ещё стоял у неё в ушах. Её лёгкие вспомнили, что им нужно работать, но дыхание казалось слишком поверхностным. Её тело дрожало самой восхитительной дрожью.

Она собрала остаток сил, чтобы поднять голову и взглянуть на Захариила. Он лежал возле неё, его щёки пылали, веки были опущены. Его губы слегка припухли от того, что он кусал их, его грудь вздымалась и опускалась. Он тоже дрожал.

— Анна... ляг сюда. — Ангел похлопал по чёрному пятну над своим сердцем.

— Слушаюсь и повинуюсь, — ответила она, забираясь на него.

Кожа к коже, их сердца стучали в унисон, несколько сбивчиво, несколько тяжело, но этот ритм, казалось успокаивал её.

— Мне это нравится, — произнёс он.

— Какая часть? — поддразнила Аннабель.

— Каждая часть. К окончанию нашего месяца я буду знать каждую часть твоего тела лучше своего собственного. Не останется ничего, чего бы я не испытал с тобой, чего бы не попробовал.

"К окончанию нашего месяца"

произнёс он, но это не расстроило Аннабель. Эти отношения не могли длиться вечно. Она знала об этом с самого начала; ангел не делал из этого тайны. И даже ей самой казалось, что им безопаснее находиться врозь. Но...

Да, всегда есть "но".

Ей хотелось большего.

— Я напугал тебя своими словами? — спросил он, неверно интерпретировав её реакцию. Ангел провёл пальцами вдоль её позвоночника.

— Нет. — И это было чистой правдой. Ангел ранил её до глубины души, но вовсе не напугал. Ладно, пока он был рядом. Пока этого достаточно. А когда наступит время расставания, она сама оставит его. Слишком много людей покинули её, и Аннабель не намерена больше наблюдать, как кто-то ещё от неё уходит.

Никогда впредь.

Глава 22

Захариил никогда не испытывал ничего настолько поглощающего как-то, что он испытывал с Аннабель. Не важно, что они делали, пока это делали вместе, касались друг друга, изучали, и ангел ощущал внутреннее смятение, уничтожение. Обновление.

После, мрачное предчувствие будет пытаться его охватить.

Она так много заставила его пережить. Он слишком отчаянно хотел её. Эти отношения не могли быть на постоянно основе, как жаждал Захариил, но продлятся настолько, насколько это возможно.

Когда его месяц на Земле подойдёт к концу, он попросит Аннабель отправиться к нему на облако. И она согласится. Другого ответа он не примет.

— Так, и что теперь? — зевая, поинтересовалась она.

— Мы спим.

— Не-а. Прости, но я уже знала ответ и это не он. Сейчас мы поговорим. Я хочу узнать о тебе побольше.

У неё была такая мягкая, такая гладкая кожа. Её легкий цветочный аромат окутал его точно шелковистой сетью, но те лёгкие невесомые нити казались прочнее всего, с чем ему прежде доводилось сталкиваться.

— О чём именно?

— Что ж, вот что я знаю. Ты скорее родился на свет, чем был создан. У тебя был брат-близнец, но по какой-то причине, которую ты не объясняешь, тебе пришлось его убить.

Захариил ждал, когда она продолжит.

Аннабель вздохнула.

— Ладно, видимо пока ты не готов понять мой намёк и рассказать о брате. Что я ещё знаю? Ах, да. У тебя на груди растущее чёрное пятно, и оно меня беспокоит. Ты лидер армии ангелов, и, думаю, только что ты мне открыл, насколько сильно уважаешь свой народ.

— Во-первых, не волнуйся насчёт пятна. Во-вторых, что заставило тебя думать, что я уважаю своих людей?

— Хорошая попытка отвлечь моё внимание от ничего не значащего пятна, не стоящего моего волнения, только на этот раз не выйдет. Я не поведусь на твою уловку, приятель.

— Это не изменит моего ответа.

— Всё равно. С того дня в психбольнице до дня, когда три ангела нашли нас в Новой Зеландии, твои манера и тон изменились. Может, совсем чуть-чуть. Но для тебя и небольшие перемены очень весомы.

А его Аннабель очень наблюдательная.

— Да, так и есть, благодаря моим людям. Когда они очень мне нужны, они приходят на выручку. Мне говорили, что они не подходят для небес, что они слишком ожесточённые, слишком дерзкие, чтобы справиться со своими обязанностями, но я больше в это не верю. Каждый из них в той или иной степени испытал страдание, и справился со своей болью так, как мог. — Как и сам Захариил.

— Я с тобой. Я встретилась лишь с несколькими из твоих воинов, и признаю, что они выглядели довольно опасными, но было в них что-то замечательное. Что-то, за что стоит бороться.

Захариилу понравилось, что Аннабель защищала тех, за кого он нёс ответственность.

— Что ещё ты обо мне знаешь?

— Только одно. Что вы дружите с группой одержимых демонами воинов.

— И ты хочешь знать больше? — Захариил взвесил всё то, что, по её словам, она знала о нём, против того, что, как она намекнула, хотела узнать. — О чём ты хочешь узнать в первую очередь? Различие между рождёнными и сотворёнными ангелами или как так произошло, что я дружу с одержимыми демонами?

Из груди Аннабель вырвался очередной вздох, тёплый и сладкий, наполненный пониманием. Она поняла, что он полностью исключал разговор о его брате, и не стала настаивать.

— Расскажи о разнице между рождёнными и сотворёнными ангелами, пожалуйста.

Ему не стоило раскрывать свои секреты. И какой прок от этого, когда их постоянно окружает серьёзная опасность? Или что-то похуже. Но Захариилу хотелось рассказать всё, чтобы, когда придёт очередь Аннабель, она также с ним поделилась всем.

В голове раздались слова, произнесённые ранее Хайди: "Твоя женщина нуждается в том, чтобы быть одной из самых важных событий в твоей жизни. Определённо, она должна быть превыше твоей работы. Брат повернулся к ней спиной, бой-френд бросил. Она так долго не испытывала безусловной любви, и если ты не станешь относиться к ней серьёзно, это её разрушит".

Захариил сказал Хайди, что он серьёзно относится к Аннабель. Он просто не знал, как ей показать, насколько она для него важна. На первом месте у ангела стояла его армия. Он должен был ставить свои обязанности во главу.

— Гм, Заки?

Насколько плохо то, что ему начала сильнее нравиться укороченная версия его имени, пока она выходила из уст этой женщины?

— Рождённые являются лишь частью войска Высшего Божества и первые десять лет нуждаются в защите своих жизней, — произнёс Захариил. — Они слабы, нуждаются в том, чтобы их научили есть, ходить, летать.

"Посмотри на меня, Захариил! Смотри, как высоко я взлетел!"

"У тебя хорошо получается, Эдриниэл. Я горжусь тобой".

— Всё как у людей, — заметила Аннабель. — Конечно же, за исключением полётов.

— Да, — ответил он, играя с её локоном. — Сотворённые сильны с того момента, как открывают глаза, но им сложнее понять людей, охранять которых они призваны. Но именно поэтому и рождённые, и сотворённые являются полезными. Они предназначены для разных задач, но взаимно дополняют друг друга.

— А кто их создаёт?

— Всевышний.

Не взирая на его происхождение Захариилу не удавалось сочувствовать или понимать людей. Он справился с собственными слабостями, но люди, как ему казалось, вовсе не стремились к этому. Они напоминали ему песчинки, которые терялись в собственной массе.

Что на счет женщины, в твоих руках? Она не слаба, и ты никогда не позабудешь ее.

Нет, она не была слабой, и, да, он никогда не забудет.

Тепло ее дыхания ласкало его грудь.

— Я пытаюсь вообразить себе маленького Захариила. Тебе разрешали играть в детские игры?

— Нет. У нас с Эдриниэлом даже в этом возрасте были свои обязанности. Если мы не учились, то служили посыльными, помощниками, а иногда даже сопровождали души к их вечному пристанищу.

Эдриниэл ненавидел эту часть их жизни.

— Посмотри, как ее любимый оплакивает ее утрату. Я просто не в состоянии выносить такое количество боли.

— Они снова увидятся. Однажды.

— Правда? Что если один попадет на небеса, а другой в ад?

— Мы не виноваты. Так и будет.

— Наверное есть что-то, что мы можем для них сделать, чтобы быть уверенным.

Захариил хотел принять обязанность по сопровождению душ, но пока не мог. Он надеялся, что со временем станет менее чувствительным по отношению к своему брату, и перестанет испытывать ту нежность к нему, которая отбрасывала тень на все аспекты их жизни.

Он ошибался.

— Мне так жаль, — произнесла Аннабель, возвращая его к реальности.

Он напрягся, опасаясь, что проболтался.

— Чего?

— Того что ты оказался лишен. Любой ребенок, даже ангел, готовящийся стать воином должен иметь возможность веселиться. — Она тихонько хихикнула. — Мы с моим братом, когда-то играли в прятки в доме, и я так хорошо пряталась. Однажды он искал меня больше часа, и в конце концов я заснула. Он обратился за помощью к родителям, и они буквально перерыли весь дом в поисках меня. И когда им не удалось меня найти, они вызвали полицию, считая, что меня похитители.

Ее голос был таким веселым... "Я хочу, чтобы она всегда оставалась такой".

— И где же ты была?

— В сушилке, притаилась между теплыми полотенцами — Ее хихиканье снова разлилось подобно пузырькам шампанского. — Возможно мы с тобой когда-нибудь поиграем. Мы будем... — она просто замолчала.

Создавалось такое впечатление, что что-то было не так, Захариил вытянул руку, готовясь вызвать огненный меч, внимательно оглядывая комнату. Но никаких демонов не появилось, и он расслабился.

— Ничего, — сказала она. — Итак, как ты подружился с теми одержимыми мужчинами?

Она замолчала потому, что ей хотелось обсудить будущее, их будущее, но она передумала.

— Ты останешься со мной, Аннабель, — сказал он.

— На данное время, — ответила она.

— Гораздо дольше.

— Знаю. На наш месяц.

Это походило на начало ссоры.

— Ты уйдёшь потом от меня? — Настаивал он.

— Ну, да. И почему ты так расстроен? Мое намерение должно было вроде обрадовать тебя.

— Я не счастлив.

— Но ты сказал, что хотел расстаться после нашего месяца на земле.

— Я такого не говорил. Ты останешься со мной и точка.

— Вообще-то, нет, я....

Он перебил ее.

— Я расскажу тебе эту историю. — Он говорил быстро не давая возможности ей вставить хоть слово. — Одного воина терзали сотни демонов. Из-за этого он сам не замечая отравлял жизнь окружающим его. В то время я находился в другой армии, и нас направили либо спасти его, либо уничтожить, если это окажется невозможным. Его друзья... встали на его сторону. Я раньше никогда не сталкивался с чем-либо подобным, и вскоре понял, что они сопротивляются собственным демонам. Они сражались с ними ежедневно, более храбро, доблестно и самоотверженно, чем я когда-либо видел. Они не собирались позволять злу доминировать над собственными жизнями.

— Ну, ты тоже достаточно храбр и благороден, Захариил.

Он не почувствовал лжи. Она и вправду так думала.

— Тогда почему ты хочешь оставить меня?

— Потому что. — Все что произнесла эта упрямая женщина.

Потому что она не знала правды о нем?

Он никогда не рассказывал с чем была связана смерть Эдриниэла. Ни другому ангелу, ни даже своему Божеству. Но он решил рассказать Аннабель. Он расскажет ей все. Она узнает, и может им удастся поговорить о совместном будущем.

— Мой брат был похищен. Мы сопровождали душу на небо, когда на нас напала орда демонов. Я сражался с ними, полагая, что Эдриниэлу удалось отправить душу в безопасное место. Но..., — он сглотнул, его взгляд был полон сожаления. — Душа добралась на небеса, а Эдриниэл просто исчез.

Она ощутила биение его сердца под тем самым пятном.

— Неизвестность наверное ужасно тяготила тебя.

— Да. Я искал. Искал больше года, но так ничего и не обнаружил. Я допрашивал всех демонов, какие попадались мне, но никто про него ничего не знал. Но однажды я вернулся домой и обнаружил его там. Только... привязанный к моей кровати. От него осталась только тень, поскольку его морили голодом и сильно избивали. И что хуже всего он больше не желал жить. Его кормили помоями и били каждый день, требуя, чтобы он причинил вред людям, которых к нему кидали в клетку.

Теплая жидкость капала на его грудь, и он знал, что это слезы Аннабель.

— Мне так жаль, — повторилась Аннабель.

— Я просто не в силах был переносить его страдания.

— Но ты был несчастен.

— Не так, как мой брат.

— Боль остается болью... — Она поцеловала место над его сердцем. — Ты оставался одиноким все эти годы из-за этого? Он не смог отыскать удовольствия в этой жизни, и ты тоже решил лишить себя его?

— Нет. Конечно... нет, — произнес он и осекся. Он никогда не задумывался об этом в подобном ракурсе, и ему сложно было отрицать это. — Я не знаю.

— Когда меня только арестовали и направили в Учреждение, поначалу я не сопротивлялась, когда другие пациенты донимали меня. Я не спорила с докторами исправно принимая все, что они прописывали. Я словно оцепенела, осознавая, что пришлось перенести моим родителям, и что я являюсь причиной этого, и я считала, что заслуживаю всех этих негативных вещей, происходящих со мной.

— Ты была ребенком. Что еще ты могла сделать?

— Ты же тоже был ребенком, когда твоего брата близнеца похитили?

Захариил мучительно стиснул зубы. Она пыталась оправдать его проступок. И как ему это не было приятно, их истории все-таки отличались. Она сражалась за жизнь своих родителей, а он отобрал ее у своего брата.

— Эдриниэл умолял меня убить его. И все же я не мог сделать этого. Поначалу. Я любил его всем сердцем, и теперь, когда он вернулся. Я надеялся, что он поправится. Физически он исцелился. Но он был решительно настроен умереть и причинял себе немыслимую боль. Провоцировал других, настраивая против себя. И я понимал, что однажды ему таки удастся наложить на себя руки, и тогда его дух угодит прямо в ад. И я больше никогда не увижу его.

— И ты наконец сдался, выполнив его просьбу. — Ее голос был исполнен печали.

— Да. Я убил его, чтобы спасти.

Он ожидал увидеть отвращение на ее лице, что оно перекоситься от ужаса. Вместо этого она спокойно спросила:

— Чтобы когда-нибудь вы снова могли быть вместе?

— Нет, — рыкнул он. — Он не хотел даже загробной жизни. Я предал его истиной смерти. Я отравил его дух.

— Я не понимаю.

— Как у людей — душа является источником нашей жизни. У нас есть душа или воплощение нашей логики и эмоций — и мы живем в теле.

— Так... что же такое дух, если он отличается от души?

— Душа, если можно так выразиться, является посредником между духом и телом, обеспечивая их взаимосвязь. Тело не может существовать без духа. Дух что то вроде розетки, душа что-то вроде штепселя, а тело — то что нуждается в электричестве. Улавливаешь смысл?

— Да.

— Для истинной смерти нужно уничтожить все три составляющие. Я влил воду из Реки Смерти в его горло, уничтожив дух и душу, после чего сжег его тело. — И все же какая-то часть Захариила надеялась, что Эдриниэл не окончательно исчез, растворившись в небытии, что его дух все же ожидает его. И однажды они снова воссоединяться.

— Мне так жаль, Захариил. Агония такого выбора…боль такой потери...

Если бы он продолжил говорить, то был бы просто сломлен. Он ощущал бездну горя в любой момент готовую хлынуть наружу.

— Засыпай теперь, Аннабель, — он поцеловал ее в макушку. — Завтра тебе предстоит встреча с твоим братом.

***

С утра обнимая Аннабель, Захариил вдруг обнаружил как остро он нуждается в ее объятьях. Она отпустила его и повернулась соприкасаясь с ним всем телом, скользя руками по поверхности его тела.

Он ничего не собирался с этим делать. Ему и не надо было бы, если Аннабель собиралась остаться с ним.

В то время как она так плавно двигалась, он сопротивлялся искушению присоединиться к ней. Он вызвал Тэйна и попросил воина прихватить розовую футболку для нее и пару джинсов, и кое-то из нижнего белья. Тоже розовое, потому что Захариилу нравилось видеть ее в этом женском цвете. Это не составило труда.

К его немалому удивлению у Тэйна уже имелась необходимая одежда в его воздушном кармане. Хотя Захариил и не показал виду, ему не давал покоя вопрос, предназначалось ли это его человеческой возлюбленной.

— У тебя есть запасной комплект? — на всякий случай.

— Конечно. — Тэйн протянул ему еще комплект одежды и Захариил убрал ее в воздушный карман.

— Это ей тоже пригодится, уверен, — добавил Тэйн, протянув ему пару усыпанных драгоценностями кинжалов.

Он взял их, произнеся:

— Подожди здесь. — Оставив Тэйна на балконе, он отправился в ванну, отнести одежду. Воздух казался густым, влажным и пах цветочным шампунем. И что оказалось еще более приятным — Аннабель пела, жутко фальшивя.

— Любовь подобно урагану, ла-лала-лала-ла сгибаясь под собственным весом ла-ла ла-ла милосердия...

Она не знала слов, догадался он, пытаясь не рассмеяться. Восхитительно, но то что его зацепило более всего, так это то, что она казалась счастливой....

Он вышел, пока она не застукала его подслушивающим — наслаждающимся — и возвратился на балкон. Дверь была все еще открыта. Предрассветный холод просачивался внутрь.

Тэйн стоял в ожидании на краю перил.

— Твоей следующей миссией является добыть для нее еду, — сказал Захариил.

— Теперь я её слуга?

— Нет. Ты мой.

Пауза.

— И почему меня это не задевает? — Пробормотал воин. — Почему мне это даже начинает нравится? — Один взмах белых, подернутых золотом крыльев, и Тэйн растворился в воздухе. Он ненадолго исчез, минут на десять, но вернулся с целым мешком хлеба, сыра и фруктов.

— Спасибо.

Удивление отразилось в сапфировых глазах Тэйна, сопровождаемого почтительным кивком головы.

— Обращайся в любое время.

Захариил продиктовал адрес.

— Убедись что хозяин дома, если его нет — дождись его. Как только он появится сообщи мне, и до конца дня ты свободен.

Еще одно "спасибо" и Тэйн снова исчез.

И уже через пятнадцать минут, когда Аннабель появилась из ванной, в его голове раздалось: "Он дома".

Он хотел произнести их в слух, но оказался попросту лишенным дара речи. Он мог только тупо смотреть на Аннабель. Она показалась в облаке пара, словно в ореоле дурмана из грез. Она сушила волосы, перебирая их руками. Розовый хлопок подчеркивал пышную грудь. Ему хотелось прильнуть к ней ртом, джинсы эротично обрисовывали линию ее изящных ног. Он не мог понять, как Тэйн так угадал с размером.

Она выглядела такой юной и свежей, такой... невинной.

— Тебе нравится? — спросила она.

— Больше, чем нравится. Ты прекрасна.

— Не как не возьму в толк. Все розовое.

— Женский цвет.

Она медленно усмехнулась.

— Кто-то сегодня отличился безупречным поведением. — Она перевела взгляд на стол заставленный едой, за тем снова на него. — Я слишком взволнованна, чтобы есть.

— Тебе нужно восполнить запас энергии. И возражения не принимаются.

— Да, сэр, — козырнула она нарочито. — И я беру назад свой комментарий о безупречном поведении.

— Никаких "беру назад"

— Точно беру.

Теперь, когда он изучил каждый дюйм ее тела, он полагал, что природа их отношений изменится. Она его и раньше предупреждала, что не намерена подчиняться его приказам, возможно ему даже нравилось это.

Пока она оставалась с ним, его это устраивало.

Она ковырялась в еде где-то около получаса, пока он не вложил в ее руку банан, скрыв ее от любопытных глаз в воздушном кармане. К тому времени, как они добрались до дома ее брата, ей с трудом удалось съесть половину. Хорошо еще, что хоть это удалось.

Краем глаза он заметил улетавшего Тэйна, когда приземлился на крыльце. Захариил хотел приземлиться прямо в доме, но Аннабель настаивала на том, чтобы они постучали, как и положено дождались приглашения войти. Манеры. Столько нового. Захариил был уверен, что ее брат не откроет, если увидит Аннабель, поэтому сделал так, чтобы в глазок можно было рассмотреть только его лицо.

— Может нам стоит уйти, — предложила Аннабель потирая собственный центр груди.

Она так делала каждый раз, когда была взволнована или напугана. Интересно почему?

— Он не посмеет обидеть тебя. Я не позволю ему.

Ее кристальный взгляд был очень серьезен.

— Есть тысячи различных способов причинить человеку боль, Захариил.

Уж это-то он знал.

— Есть тысячи различных способов исцелиться от этого. Верь мне. И верь в то, что отношения с твоим братом наладятся. Ты должна просто верить, понимаешь ты это или нет. Верить, даже если будет казаться, что все совсем не так. Если ты не сдашься, то увидишь результат.

Когда он постучал по деревянной поверхности, его одежды превратились в обычную футболку и пару просторных штанов. Он подождал минуту и постучал снова. Когда и это не возымело результат, он стал названивать в дверь. Он точно знал, что Брэкс Миллер был дома; Тэйн не позволил бы ему уйти.

Наконец голос из-за двери ответил:

— Я иду уже. — Послышались шаги, заскрипели засовы, и долговязый мускулистый мужчина лет двадцати открыл дверь.

У Брэкса были точно такие же иссине-черные волосы, как у Аннабель, только остриженные и всклоченные. Глаза его отливали золотом, а не были такими голубыми, как у Аннабель. Захариил был готов поспорить, что и у Аннабель были точно такие же глаза прежде.

— Да? — Спросил мужчина, выглядевший довольно неопрятно, он потянул джинсы, сползшие с его талии.

У Аннабель стоявшей рядом с ним перехватило дыхание. Не то чтобы человек расслышал это. И почувствовать ее он тоже не мог.

— Вы — Брэкс Миллер. — Человек, унаследовавший немалую сумму после смерти его родителей. И эти деньги он просадил в течение года, согласно докладу Тэйна, который тот принес ему несколько дней назад. Еще одна деталь из жизни Аннабель и ее семьи.

— И что с того? — Его лицо казалось не бритым, глаза покрасневшими, он изо всех сил пытался сконцентрироваться. От недосыпа и избыточного алкоголя и... Захариил фыркнул... запах героина сочился из его пор. Просто замечательно. Он был наркоманом. Его память может его подвести.

Не имело значения. Захариил должен был попытаться.

— А то, что ты впустишь меня и мы обсудим кое-что относительно вашей сестры.

Поначалу он просто застыл. Возможно произнесенные Захариилом слова парализовали его поначалу, но затем взрыв эмоций взметнулся в его золотистых глазах. Он брякнул:

— У меня нет сестры, — и попытался закрыть дверь перед носом Захариила, но Захариил протолкнул его внутрь.

— Мы попытались так, как ты хотела, — прокомментировал он для Аннабель. — Теперь поступим так, как я считаю нужным. — Он опустил ладонь на грудь Брэкса, слегка подтолкнув его, но тот врезался в противоположную стену, стремительно миновав холл.

Захариил вошел внутрь и пнул закрывая дверь, как только пропустил Аннабель. Поскольку наркоман уже вскочил, намереваясь дать отпор, Захариил сделал Аннабель снова видимой.

Брэкс замер, качнулся вперед, потом назад. Какое-то время он мог только нести что-то несвязное об Аннабель, учреждении и о том, как она здесь.

— Сюрпрайз. Я сбежала. — Заметила она не выражая должного веселья.

— Верить, — наполнил ей Захариил.

Она кивнула и произнесла:

— Я рада тебя видеть, когда-нибудь и ты будешь рад видеть меня.

Ее брат собрал все имеющееся у него остроумие и расправив плечи произнес:

— Что ты здесь делаешь. Твой побег мелькал во всех новостях, но я полагал, что ты не настолько глупа, чтобы приехать ко мне.

В тот же момент рука Захариила оказалась на горле Брэкса, придавив его к стене, оторвав его от пола. Пока он не удостоверился, что Брэкс понял, как ему следует себя вести.

— Впредь ты хорошенько подумаешь, прежде чем сказать ей что -либо..

Он ощутил мягкое прикосновение к плечу и тихий голос произнес:

— Захариил, отпусти его пожалуйста. Я люблю его не смотря ни на что, так же как ты любишь Эдриниэла. Я не могу видеть, как он страдает.

Золотистые глаза в ужасе распахнулись, когда Захариил усилил хватку.

— Один момент. Он не уважал тебя.

— Подумай о том, что он пережил. Он ведь видел их тела в гараже, и море крови. И ему снова пришлось пережить все это, когда полиция показывала ему снимки. Он считает меня виновной.

Губы Брэкса уже посинели, но Захариил не выпускал его.

— Ладно. Как насчет того, что у него есть ответы на интересующие нас вопросы. Помнишь? Если ты убьешь его, то у моей веры просто не останется никаких шансов.

— О, очень хорошо, — произнес Захариил разжимая пальцы, и человек грохнулся на плиточный пол.

— Я не собираюсь... помогать вам... укрывая вас. — Произнес Брэкс хватая ртом воздух.

Она вздернула подбородок, всем видом показывая собственную решительность, что напомнило Захариилу начало их отношений.

— Мне не нужна твоя помощь.

Брэкс горько рассмеялся.

— Ты явилась сюда, чтобы снова сообщить мне, что наших родителей убили монстры?

Она выше вздернула подбородок.

— Не монстры. Монстр, один. Но нет. Я просто хочу узнать, чем ты занимался на кануне убийства. Что-то из необычного, типа посещения экстрасенсов или гадание на спиритической доске?

Он нахмурился глядя на нее.

— Мне все равно, что твой приятель сделает со мной. Но ты еще более безумна, чем я думал, если веришь, что я стану обсуждать это с тобой.

— Я тебя предупреждал, — произнес Захариил прежде, чем Аннабель успела хоть как-то отреагировать. Он улыбнулся, но его улыбка вовсе не была доброй, как Аннабель ожидала. Она являлась самой мрачной из всех виденных ей. Он расправил крылья ухватив Брэкса за талию.

— Тебе все равно, что я с тобой сделаю? Ну, давай посмотрим, может мне удастся тебя переубедить.

Глава 23

В мгновение ока Захариил исчез вместе с Брэксом.

Аннабель ждала и ждала, но ни один из них так и не появился. Она изнывала от беспокойства потому, что понимала, что они вернуться в конечном счете — только неизвестно останется ли живым ее брат — а ей хотелось, чтобы он остался жив. Теперь казалось не таким важным, хотел бы он отношений с нею, как и обещал Захариил. Только бы остался жив

Она так соскучилась по нему. Не взирая на его отношение к ней, он все еще оставался ее старшим братом тем, кто тер ее макушку, пока она не начинала визжать от того, что ей было горячо, тем, кто щекотал ее так, что она чуть ли не писалась от смеха, тем, кто прежде обнимал ее и мог зацепить ее за живое.

Теперь, глядя на него, ей хотелось плакать. Не от ностальгии по дому, хотя испытала ее в полной мере, а от печали. По прошествии времени она увидела изможденного мужчину вместо веселого мальчика.

Он был всего на пару лет старше, Аннабель, и она всегда смотрела на него с восхищением. В средней школе каждая девчонка мечтала встречаться с ним, а каждый парень оказаться на его месте. У него была куча идей, и каждый мечтал присоединиться к нему. В какую бы передрягу он не попадал, ему всегда удавалось из нее выбраться. Дважды он попадал в аварию, раскурочив свой автомобиль. И только когда он поступил в институт, казалось, что он успокоился и стал серьезнее.

Нынче же... он походил, на оболочку былой уверенности.

Аннабель блуждала по дому, двухэтажному в стиле ранчо, сделанного из натурального камня и дерева с захватывающим видом на горы с заднего двора. Первое, что ей бросилось в глаза, что он не следил за порядком. Одежда вперемешку с упаковкой из-под продуктов и пустыми пивными бутылками валялись повсюду, совсем не встречалось никаких безделушек, её фотографий и их родителей тоже не было.

Нет, все-таки была одна, лежала перевернутая на тумбочке возле его неимоверно широкой кровати. Почему перевернута? Подняв её она любовалась улыбкой своих родителей, и ее грудь сжалась, а на глазах выступили слезы.

— Кем ты хочешь стать Аннабель, когда вырастешь? — Всплыл из памяти тихий голос ее матери.

Она прикрыла глаза и представила, как мягкие пальцы убирают волосы с ее лица, заправляя непослушные локоны ей за ухо.

— Я еще не решила. Мне бы хотелось путешествовать по миру. Мне хочется помогать людям. Носить красивые платья, отведать разных вкусностей и побывать на лучших вечеринках.

Теплый смех заполнил пространство между ними. Как много всего ей хотелось...

— Я думаю... стану стюардессой и выйду замуж за принца.

Аннабель отогнала воспоминания, с трудом сдерживая слезы. Дверь в ванну была открыта, она вошла и замерла на пороге. Она увидела пустой шприц, полиэтиленовый пакет с коричневыми горошинами... наркотик наверняка, только какой она не знала.

Она вспомнила стоящего у двери Брэкса. На нем не было рубашки. Были ли на нем синяки от уколов? Она... не могла вспомнить. Потому что была слишком поглощена собственными переживаниями. От радости — до вины; от ностальгии — к гневу, потом снова вина, и под конец все окутало печалью, так что она чуть не расплакалась.

Может быть это не он. Может у него есть сосед и...

Но нет. Вспоминая его покрасневшие глаза, впалые щёки и осунувшийся вид, она поняла, что он стал наркоманом, и не важно были у него следы от уколов или нет, имелся ли у него сосед или нет. И неудивительно, что он опрокинул фотографию родителей. Он не желал, чтобы они видели, чем он тут занимается. Ее плечи осунулись под грузом ответственности. Возможно он пристрастился к этому, чтобы не ощущать боли потери, после всего что произошло.

— Дорогой, я уже дома, — послышался женский голос.

Дорогой? На мгновение ей стало легче. Может быть наркоманом был не он, а его женщина? Но тут Аннабель застыла. Она слышала уже этот голос. Но... где?

Она слышала его совсем недавно, в этом она была абсолютно уверенна.

— Дорогой, ты, что меня не слышишь?

И тут она поняла. Дриана из клуба. Одержимая демоном. Дрянь. У Аннабель перехватило дыхание. Словно воздух замерз в ее легких. Оружие. Ей нужно оружие. У нее имелись пара новеньких кинжалов, подаренные ей Захариилом, но в прошлый раз кинжалы ее подвели. Она наспех обшарила ванну и спальню в поисках чего-то более существенного... и обнаружила оружие под подушкой.

Она никогда прежде не держала его в руках, даже не знала заряжено ли оно, но надеялась, что угроза его применения способна остановить Дриану. Упершись ногами в пол, Аннабель направила прицел на дверной проем.

— Брэкс? — Эхо шагов становилось ближе, еще ближе. — Дорогой, ответь мне. Я же знаю, что ты здесь. Ты не умер? — Послышался сдавленный смех. — Как это было бы печально.

Через несколько секунд, Дриана показалась из-за угла и вошла в комнату. Красавица блондинка увидела Аннабель, и застыла. Ее веки вздрогнули, и Аннабель заметила в них удивление и азарт.

— Так, так. Ты таки решила навестить нас.

Аннабель продолжала держать ее на прицеле, не отводя пристального взгляда со своего противника. На ней больше не было того платья. Теперь Дриана была упакована в деловой костюм, состоящий из брюк и жакета темно серого цвета, элегантно обтягивающему ее фигуру. Была ли зашита и перевязанная ее рана, Аннабель не могла под ним определить.

— Ты встречаешься с моим братом? — Спросила Аннабель.

— Встречаюсь. — Усмехнувшись Дриана распахнула косметичку и извлекла оттуда помаду, подведя себе губы. Пожевала ими, выравнивая тон. — Нет. Мне больше нравиться другое слово. Но да ладно. Можно назвать и так. Мне безразлично.

— Выбирай слова. У меня все-таки оружие.

— Ну, так зачем дело стало. Спусти курок. Причини мне боль, убей меня. Привлеки внимание полиции. — Дриана бросила помаду в косметичку. — Ты же понимаешь, что они наблюдают за домом, в надежде, что ты попытаешься связаться со своим братом. Один выстрел, и они решат, что ты пришла закончить дело, начатое четыре года назад, полное уничтожение всей семьи.

"Не реагируй. Ты пришла сюда получить ответы на вопросы, и ты их получишь".

— Для чего тебе понадобился мой брат?

— Понадобился? Мне? Я никогда...

— Ты — демон, и я не намерена выслушивать твою ложь.

Пауза. Она снова усмехнулась.

— Я забываю, что тебе известна правда — ты знаешь кто я — и мне не нужно притворяться. Дриана была с ним больше года, когда я появилась, но он так и не сделал ей предложения. Я просто объяснила ей, что он нуждается в некотором дополнительном стимуле, чтобы объясниться ей в вечной любви. И она с радостью приняла мою помощь.

— Чего ты привязалась к ним? Они тебе ничего не сделали.

— Вы люди задаете столько вопросов, когда ответ на самом деле не имеет особого значения. Меня попросили оградить твоего брата от контактов с тобой, сделать так, чтобы он возненавидел тебя, чтобы тебе было некуда пойти, и я воспользовалась этим шансом. Однако это начинает надоедать мне. Давай немного оживим декорации. Дриана выхватила небольшой пистолет из косметички и выстрелила прежде, чем Аннабель успела сообразить, что произошло.

Бум! Бум!

Острая боль в обоих ее плечах заставила ее рухнуть на колени. Что-то теплое струилось по телу. Руки беспомощно повисли, но она все еще не выпускала оружие. Все, что ей было нужно это поднять его и спустить курок.

— Не беспокойся. — Заметила Дриана. — Оба выстрела не смертельны, но полиция должна была услышать их, выскочить из своих машин и с минуты на минуту оказаться здесь.

Дюйм... еще дюйм... превозмогая боль.

— Спасибо демон, поскольку третий и четвертый вряд ли будут иметь значение. — Наконец Аннабель удалось поднять оружие, цель была очевидна, и она спустила курок.

Бум! Бум!

Дриана, так же как она откинулась назад. Кровь забрызгала стены прихожей. Ее горло оказалось разорванным, обнажив кровавое месиво. Ее голова упала на бок, взгляд застыл.

Мертва. Она была мертва.

Аннабель еще не успела осознать... она надеялась... Что она наделала? Зло лишило ее родителей, и теперь она лишила этой девушки кого-то — лишила Брэкса.

Темно зеленый туман поднялся из ее тела, быстро сформировавшись в монстра. У него были рубиновые глаза скелетообразное лицо и покатые плечи. Он зашипел на Аннабель, обнажив клыки, с которых сочилась противная желтая жидкость.

Если бы у нее остались бы силы, она закричала бы. Внизу распахнулась парадная дверь, мужские голоса отдавали команды опустить оружие. Послышался звук шагов. Снова зашипев, демон исчез из вида.

Аннабель опустила оружия, судорожно ища выход. Голова ее закружилась и все поплыло перед глазами.

Перед ней с встревоженным лицом возник Захариил. Его не было здесь, возможно он был где-то неподалеку. Через секунду он уже подхватил ее и они растворились в воздухе.

Она прислонилась щекой к его сильному плечу и прикрыла глаза.

— Мой брат?

— Жив. Я не должен был оставлять тебя одну. Мне так жаль.

— Я убила ее.

— Я знаю.

— Ее демон сбежал.

— И это знаю. — Он опустил ее на что-то плоское и холодное. "Кровать", догадалась она моргнув и открыв глаза. Аннабель оказалась в комнате отеля, а ее брат сидел на кровати напротив неё.

Хотя ее зрение становилось все менее четким, она заметила, что его глаза опухли от слез, его щеки были исцарапаны, и он вздрагивал всем телом. Она попыталась сесть, но Захариил удержал ее.

— Что с ним такое? — Выдавила она с трудом.

— Я показал ему, что монстры существуют.

— И этот у-ублюдок сбросил меня с небес, — произнес Брэкс сквозь дрожь, — д-дважды.

Захариил разорвал ее пропитанную кровью футболку, и осторожно сдвинул в сторону лямки от лифа. Как им удалось уцелеть, она понятия не имела.

— И заметь, что я дважды его поймал, — вздохнул ее ангел. — Пули прошли на вылет.

Она надеялась, что это хорошая новость.

Брэкс сочувственно потер свои плечи.

— К-кто в тебя стрелял?

— Твоя подружка, — ответила она, ощущая волну холода, там, где вошли пули, распространявшуюся по всему телу, вызвав дрожь, не давая заснуть.

— Дриана?

— У тебя есть другая подружка? — Съязвил Захариил. Он смерил его долгим внимательным взглядом, прежде чем снова посмотреть на нее, в его взгляде сквозило понимание.

— Да, она бы никогда... она... — Шок увеличил дрожь Брэкса. — С ней все в порядке?

"Не говори ему. Промолчи".

— Мне так жаль, но она мертва. — Он имел право знать — Я застрелила ее.

Он смотрел на нее с нарастающим ужасом

— Как ты можешь быть таким монстром? Погоди. Вспомнил. Ты же у нас Колорадский Мясник.

Захариил метнулся к кровати, и чуть не снес челюсть Брэксу, Аннабель даже глазом моргнуть не успела.

— Твоей женщиной завладел демон, и он пытался убить твою сестру. Аннабель защищалась.

Брэкс разрыдался

— Н-нет. Я отказываюсь в-верить в это. Она не могла быть одержимой демоном, просто не могла! Последнее время она была сама не своя, но... но... — сила его рыданий сотрясала его. Наконец истина дошла до него, и он смирился с тем, что сказал Захариил. — Мне... жаль Аннабель. Если бы она оставалась собой, она никогда бы не причинила тебе боли.

— Не беспокойся, — сказала она, когда Захариил подошел к ней.

— Ты в порядке? — Спросил ее Брэкс.

— Со мною все будет хорошо, — она надеялась на это. Ей было больно. Боль пульсировала в каждом мускуле, в каждом суставе. Она старалась ее скрыть. — Я и не от такого исцелялась, правда Захариил?

Ангел кивнул.

— Я постараюсь, чтобы все было в порядке и в этот раз. — Стиснув зубы он вынул из воздуха прозрачный пузырек. Вода Жизни. — Открой рот.

— Нет я...

Он подхватил ее рукой под голову и наклонил пузырек, так чтобы капелька попала ей на язык, прежде чем она успела закончить. Прохладный чистый аромат скатился по горлу в ее живот, распространяясь по всему остальному. Так как пошло образование новых клеток, мускулы начали переплетаться, боль и холод вытеснило жаром.

И несколько минут спустя — показавшихся ей вечностью — его сменила слабость, и боль почти исчезла, так и оставив ее лежать затаив дыхание.

Вернее сказать, боль не пропала, а сместилась. Ее грудь выше сердца просто полыхала и этот жар все усиливался.

— Что с ней такое? — Спросил Брэкс.

Захариил скривился, проигнорировав его.

— Тебе все ёще больно?

— Да. — Она терла грудь, напоминая себе не забывать вдыхать и выдыхать, и отвлечь внимание еще куда-нибудь кроме тела. Но это было проще сказать, чем сделать потому, как ох, нет, нет, нет, ей казалось, что она пылает и при этом ее выворачивает на изнанку. — Помоги, — пискнула она.

Его сильные руки прижали ее к матрасу, прежде чем грудь немного отпустило. Захариил начал массировать поначалу мягко, потом все сильнее и сильнее.

— Дыши, милая, дыши.

— Пытаюсь.

— Пойди и принеси немного льда. — Крикнул он.

— Не могу.

— Не ты. Ты продолжай дышать. Вот умница.

Должно быть она потеряла сознание, поскольку в следующий момент она очнулась в прохладной луже воды, ее грудь приходила в норму. Она дышала легко и свободно.

— Лучше?

— Да, спасибо, но послушай, — Она провела пальцами по прохладной коже. — Я больше не желаю этой воды. Рано или поздно я все равно исцелилась бы от раны, я не вынесу этого жара снова.

— Твоя боль пройдет. Я не думаю, что это так уж и страшно.

— Еще бы, ни тебе пришлось терпеть этот ад.

— Ты жива, не так ли?

Она закрыла глаза.

— Ты еще и споришь со мной?

— А что я по твоему должен делать?

— Подлизываться, недотепа.

Он хитро усмехнулся.

— Новичку ошибки простительны. — Он вынул новую футболку и помог ей одеться. Он развернулся к ее брату — Расскажи ей, что рассказывал мне.

Она перевела взгляд на брата, который с ужасом наблюдал за ней с Захариилом, сообразив насколько они близки. По крайней мере он перестал дрожать.

— Ты исцелилась — изумился он, щелкнул в воздухе пальцами. — Просто, так.

— Расскажи ей, — последовала резкая команда, предполагающая репрессии, если он снова ослушается.

— Только после того, когда ты объяснишь, почему ты не исцелил Дриану.

Захариил сжал в кулаки руки.

— Вода не в силах исцелить мертвых. Рассказывай давай.

Брэкса добило это.

— В твой день рождения я вернулся домой, пока вы с родителями обедали и ходили в кино, я знал, что вас не будет весь день и сказал, что не хорошо себя чувствую. Ко мне зашел мой школьный приятель. Он принес книгу и... руководство к ней. Я плохо в этом разбирался, и собственно не особо вникал...

Все внутри у нее похолодело от страха.

— И как называлась эта книга?

— Я не помню.

— Какую книгу?

— Что-то типа... книги заклинаний.

Она перевела взгляд на Захариила. Его взгляд говорил, что это именно то, что дало пропуск демонам в ее жизнь. Она не могла поверить, поверить в то, что причиной всему являлся ее брат.

Захариил кивнул ей, говоря без слов, что книга действительно была причиной.

— Почему тебя не убили? — Потребовала Аннабель. — Почему ты не проснулся утром... я кричала на тебя, я трясла тебя, но ты даже не открыл глаза.

— Я был обкурен... Мне... Мне очень жаль, Аннабель.

— Почему его не убили? — Спросила она, Захариила.

— Демоны редко убивают сразу же призвавших их людей. Чтобы им остаться на земле, им нужен проводник. Но готов поспорить, что твой брат не стал одержимым только потому, что демон наткнулся на тебя. Он возжелал тебя и его потребность отметить тебя отвлекла его. Твои родители стояли у него на пути. А вот почему он оставил тебя я не знаю.

Глубокий вздох... выдох... вот в чем была причина смерти ее родителей. Но ответы вовсе не принесли ей облегчения. Или хотя бы ощущения завершенности.

Захариил впился взглядом в Брэкса.

— Ты же понимаешь, что несешь ответственность за все, что произошло с твоей сестрой? Это из-за тебя убили ваших родителей, но ты позволил страдать Аннабель за то, чего она не совершала. Ты бросил ее, когда она так нуждалась в тебе. Ты.

Брэкс встряхнул головой.

— Я... я не делал этого. Вернее, я не знал. Ты должна мне поверить.

Он поверил ей, когда она говорила тоже самое?

"Твои отпечатки на ноже, Аннабель! Твои. Только твои. Никаких других не обнаружено. Ты действительно считаешь меня настолько глупым? Ты и впрямь считаешь, что я поверю, что их убил какой-то монстр? Ладно, пусть монстр. Но этот монстр — ты".

Конечно ее отпечатки были на ноже, она держала его на тот случай, если монстр вернется.

— Ты помнишь еще что-нибудь об этом дне? — Спросила она, отстраняясь от кошмарных воспоминаний. Может чудесный сон, или кошмар, в котором тебя о чем-то спрашивали?

— Нет, я извиняюсь, — сказал он, и слезы текли по его щекам. — Мне очень жаль.

Она не была способна отказать ему и подарила улыбку вместе со своим прощением.

— Все хорошо. Мы сумеем пережить это. — Он был единственным, что осталось от ее семьи.

Она прикрыла глаза, словно прощение отняло у нее слишком много сил.

— И что теперь делать? — Она внимательно взглянула на Захариила. У нее перехватило дыхание. Она снова попыталась: — Твои крылья.

— Что... он расправил одно, затем другое. Проклятье сорвалось с его губ.

Снег снова падал с его крыльев.

Глава 24

Его Божество было им недовольно. Опять, подумал Захариил. На этот раз правда он понимал почему, у него не оставалось никаких сомнений по этому поводу. Он нес ответственность за Аннабель, а она убила человека, и не важно был он или не был одержим демоном.

Не то чтобы Захариил собирался обвинять ее. Он был согласен на недовольство его Божества, только бы не потерять ее, а если бы она не защищалась, он бы точно потерял. Ответственность ложиться на его плечи, только на его. Они немного попрактиковались в сражении с демонами, но он не успел ничего объяснить ей про ситуации, подобные этой.

— Полиция станет тебя допрашивать. — Обратился Захариил к ее брату. — Расскажешь им, что случилось на самом деле, и тебя запрут в психушку, как и Аннабель

Множество эмоций пронеслось по лицу парня. Он все еще оставался юным, не взирая на то, что был старше Аннабель. Ему не хватало ее храбрости и решительности.

— Вы бросите меня, но монстры...

— Мы бросим его? — Эхом вторила ему Аннабель

— Да. Только им нужна ты, что означает, что не он находится в постоянной опасности. И еще это означает, что ты подвергнешь собственного брата, куда большей опасности, если останешься с ним. Как только мы исчезнем, с ним тут же все должно стать в порядке.

— Должно стать? — Настаивала она, и он понял, что ей это не слишком нравится.

— Станет, — исправил он. Он предположил, что может отправить одного из своих воинов присмотреть за ним. — Я лично прослежу.

Родственники смотрели друг на друга, словно не зная, что сделать или сказать. Брэкс конечно не заслуживал такой сестры, как Аннабель, но Захариил все-таки завидовал ему в этот момент. Он отдал бы что угодно, лишь бы снова увидеть Эдриниэла.

— Ладно, тогда. — Аннабель прочистила горло. — Береги себя, Брэкс.

— И ты. И, э-э, Аннабель?

Теплый бриз коснулся лица Захариила — первый признак того, что его призывает его Божество. Он напрягся, утратив очертания прощальной сцены.

"Захариил, мой воин— голос который приказывал и успокаивал одновременно прозвучал в его голове. — Мне потребовалась твоя помощь. Собери солдат и останови демонов, осаждающих мой храм. Поскольку это сражение происходит на небесах, надеюсь на этот раз обойдется без ненужных жертв".

Ни каких вопросов. Божество говорило о его прошлом сражении и о его будущем повышении.

Однако в то время, пока он будет сражаться с демонами, он не сможет отыскать мучителей Джамилы и не в состоянии будет защитить Аннабель. Он боялся этого момента, и теперь, когда он настал, Захариил только стиснул зубы.

Но ведь у него же не было иного выбора? Вне зависимости от страхов человека, ему следовало двигаться в соответствии с избранным им путем, соблюдая духовные законы.

— Захариил?

Он вышел из транса. Аннабель со своим братом недоуменно смотрели на него.

— Ну, — сказал он. — Нам пора идти.

— Э-э, Захариил что случилось? Ты так странно мерцал, словно был здесь и не здесь одновременно.

— Потому, что так и было. Часть меня прибывала с моим Божеством в его храме не небесах. Храм в осаде, и меня призвали защитить его.

Цвет исчез с ее щек.

— Не переживай, я отстаю храм, и мы тут же вернемся на землю. — Не столько из-за заключенной ими сделки с Аннабель, сколь из-за того, что он желал, чтобы она находилась в безопасности.

— Я... — Она открыла и закрыла рот. — Спасибо.

— Пожалуйста. Теперь идем.

Попрощавшись со своим братом, она подошла к Захариилу и обняла его за шею. Он изменил состояние перемещая их тела прямо на небеса.

Брэкс крикнул:

— Береги себя Анна, — провожая их, и Аннабель пришлось сморгнуть набежавшую слезу.

Солнце скрылось за черные грозовые тучи, небеса казались укутанными в темный бархат. Они поднимались все выше и выше, пока не увидели свет ангелов воинов в одном направлении, вестников радости — в другом. У каждого была своя задача.

— Так много, — удивилась Аннабель.

Они проносились сквозь толпу, стремясь к свободному участку неба.

— Облако! — крикнул он. — Вернись ко мне.

Прошло пять секунд... десять... двадцать в конце концов его дом все-таки проявился. Однако туман больше не казался светло-голубым, он был абсолютно черным, похожим на нефтяную пленку, словно впитавшим в себя саму суть зла. У него скрутило живот. Он и представить себе не мог, что подобное возможно. Облако никогда не менялось так кардинально и настолько быстро.

— Что случилось? — спросила Аннабель

— Я не знаю, возможно оно умирает. Демоны, напавшие на него могли его отравить. Моя спальня. Покажи мне спальню.

Появилась его кровать и тумбочка. Он с тревогой нырнул в воздушный карман. Облегчение заставило его колени стать устойчивее. Урна была цела.

— Следуй за мной к храму, и оставайся в пределах видимости — отдал приказ облаку Захариил. — Охраняй ее, дай то, что она попросит, а когда я вернусь, я прекращу твои страдания. — Он ощутил в груди острую боль. Это являлось раскаянием? Этот дом был его единственным... другом на протяжении такого долгого времени.

Аннабель схватила его за одежду.

— Позволь мне помочь тебе.

Он старался быть твердым: — У тебя нет крыльев, и с тобой мне будет сложнее.

— Конечно, но я бы могла...

— Ты можешь помочь мне, оставшись здесь и защищая мое бесценное сокровище.

— Мебель в спальне? — Спросила она сухо.

— В этой урне — все, что осталось от моего брата. — И прежде чем она задаст следующий вопрос, на который у него не было ни времени, ни желания отвечать, он накрыл ее губы своими, проскользнув языком в теплую глубину ее рта, наслаждаясь украдкой перед сражением.

К тому времени, когда он поднял голову, ему так хотелось остаться с ней. Но он понимал, что лучше не поддаваться искушению и не подвергать ее опасности. Проведя кончиком пальца по ее скуле он прошептал:

— Возможно, урна не самое бесценное мое сокровище. — И оставил ее.

***

Первой мыслью Аннабель была: "Я верно поняла, что он имел ввиду"?

Секундочку: Маленькая хрупкая женщина остается дома, в то время как ее отважный герой отправляется на войну.

Их отношения всегда будут складываться по этому принципу?

Она рассматривала урну, которую ей предстояло защищать. Прозрачная жидкость более густая, чем Вода Жизни циркулировала внутри нее, с мерцающими фиолетовыми бликами. Пепел ангела?

Вне зависимости от того, чем это являлось, она защитит это, как ее и попросили, и таким образом она отплатит добром Захариилу. Он помог помириться ей с братом, открыл ему правду, может их отношения и небыли такими уж теплыми, но все одно лучше, чем испепеляющая ненависть. К тому же может еще все образуется.

Глядя на урну она произнесла:

— Мне нужна подходящая одежда, хорошее оружие, да и от пары крыльев я бы не отказалась. — Последнюю часть фразы она произнесла задумчиво вздыхая. — Твой брат проделал колоссальную работу защищая меня, но мне бы хотелось, чтобы он знал, что я в состоянии защитить и обеспечить себя тоже, ну, ты понимаешь.

— Очень хорошо — послышался жуткий насмешливый голос — шедший вовсе не из урны. Через секунду облако так вздрогнула, что ей пришлось ухватиться за край кровати, чтобы не упасть.

— Что происходит? Кто там? — Никто не появился, она все еще оставалась одна.

В тот миг, когда тряска прекратилась, она озирается по сторонам, чтобы оценить размер ущерба. Вроде все было в порядке, пока она не глянула вниз. Ее футболка и джинсы заменил... какого черта? Сексуальный дьявольский наряд?

Теперь она была одета в короткое красное платье, с фигурными вырезами на талии, так же, как и у Дрианы, подол платья едва прикрывал изгибы её попки. Дополненный раздвоенным хвостом вьющемся к её ногам. Пятидюймовые шпильки, украшали её ножки. Красные чулки в сетку обтягивали их до середины бедра, и крепились к поясу с подвязками... соответствующего красным трусикам. Прекрасно. Кроме того, её ножи исчезли.

— Вы находите это забавным? — Возмутилась она. — Лучше отвечайте, кто вы и где вы. Сейчас же.

От смеха снова затряслось все вокруг. Затем ржавый трезубец со стеклянными черепами, одетыми на каждый зубец показался над кроватью.

— Не можешь позабыть про остальную часть желания.

Оружие, которое она просила, догадалась она. Неужели облако в состоянии разговаривать?

— Что ты со мною сделало...

Другой раскат жуткого хохота перебил ее. Все затряслось вновь, еще пуще прежнего. Аннабель пыталась собраться с мыслями. Она попросила одежду — и получила ее. Она попросила оружие — и получила его. Страх окутал ее. Она попросила крылья — и получит... что?

Когда смех затих и тряска прекратилась, она ощутила острую режущую боль в спине. Как и предполагалось. Боль начала стихать, и какое-то время больше ничего не происходило. Она начала расслабляться.

— Облако, — обратилась она в пустое пространство, — Я передумала об одежде оружии и крыльях. Хорошо?

— Прости непослушная девочка, но я не облако — и никаких передумала. Погоди немного. Может тебе еще понравится.

Точно в момент реплики тепло расползалось у нее между лопатками. Поначалу даже приятно было. Но жар все нарастал и нарастал, пока кожа не запузырилась, трескаясь от огня.

— Прекратить это. — Крикнула она. — Чем бы это не было прекратить немедленно.

Ее кожа покрылась капельками пота, дыхание участилось. Хорошо, что она была еще в состоянии вынести это. Она сможет — плоть между ее палатками треснула и что-то острое начало проступать наружу, разрывая мускулатуру.

Ее колени подкосились и она упала, теряя сознание.

— Прекратите, пожалуйста.

— И зачем мне теперь прекращать? Я столько ждал этого. Знал, что ты вернешься.

Голос проступал со всех концов комнаты, и задрав голову, она увидела, как демон проступает сквозь черную стену. Все-таки это не облако.

Успокойся глупышка. Не подпитывай его своими эмоциями.

Сопротивляясь нестерпимой боли и головокружению, она поднялась на ноги и схватила трезубец.

— Как ты сумел... спрятаться... от Захариила?

— Твой ангел не всемогущ, и он не в состоянии видеть все. Я отправился за облаком после нападения, и пробрался внутрь. — Существо оказалось высоким и довольно щуплым, у него была гладкая кожа, похожая на черный лед, глаза были красными, но не рубиновыми, и отдавали ржавчиной. — Облако теперь подчиняется мне. И станет делать то, что я пожелаю.

— Облако... не может дать крылья... человеку.

— Ну, ты ведь не совсем человек, так ведь непослушная девочка? Ты принадлежишь демону.

Спокойнее.

— Я принадлежу самой себе. — Собрав все имеющиеся силы, она ткнула в него трезубцем.

Он выгнулся избегая ее неловкой атаки. Затем оскалив зубы произнес:

— Нет никакой необходимости в подобной грубости, — заметил он. — Я не собирался причинять тебе вред... во всяком случае серьезный.

Аннабель снова ткнула в него трезубцем. На этот раз тварь оказалась не столь проворной и зубцы вошли глубоко в его бедро, ручка аж завибрировала от силы удара. Только не он рухнул на колени, корчась от мук, а Аннабель. Поскольку он вырвал клок из ее ноги.

Стены отразили его подлое хихиканье.

— Ты в самом деле думаешь, что я настолько глуп, чтобы выдать тебе оружие, способное мне навредить?

— Да, — огрызнулась она. — Я действительно так думаю.

Демон и не подумал обижаться.

— Прелесть этого трезубца состоит в том, что увечья получает тот, кто им орудует. Скажи мне, если тебе будит больно, — с этими словами он выдернул трезубец.

У нее снова вырвался крик, и темный туман застил ей зрение. Не из-за бедра — хотя это было воистину ужасно — а из-за ее груди. Всякий раз, где бы ее не ранили, она ощущала острие бритвы именно там, словно Захариил снова вылил ту воду в ее горло.

— Правда чудно? — Спросил демон.

— Бывало... и похуже.

— Если бы мне не запретили отыметь тебя. — Он подошел к ней и склонился, источая отвратную вонь, притупляющую ее чувства. — У моего хозяина есть еще одна женщина Захариила, ты знала об этом? — Он разжал ладонь, демонстрируя темный локон. — Симпатичный ангел.

— У него есть ее останки, ты имел ввиду?

— Нет. Она жива.

— Ты лжешь.

— Я? Ты упустишь подобный шанс?

Нет. Нет. Она не станет. Ей пришлось приложить определенные усилия, чтобы придать равнодушие собственному тону.

— Кто же такой, ваш хозяин, если даже Захариил не способен воскрешать мертвых?

— Я не обязан отвечать. Мне нужно просто принести тебя ему. И если ты его хорошенько попросишь, может он снизойдет до женского любопытства. Или нет. Скорее всего нет. Но ты все равно можешь попробовать.

Его хозяин должно быть могущественный демон, убивший ее родителей, и отметивший ее, испортил ее... истерзал ее. Как ей хотелось с ним встретиться.

Таким образом ей хотелось отправится с ним. Но разве он оставит облако живым? Нет. Никогда. У нее больше не было кинжалов, и вилы оказались негодными, но кулаки у нее остались, и она умела ими пользоваться.

Демон посмотрел на тумбочку.

— Это мы конечно тоже с собою прихватим. — Он выглядел настолько довольным. — Не известно еще утрата чего принесет Захариилу больше страдания: смерть его женщины или утрата того, что осталось от его драгоценного брата. — Он поднялся и направился к урне. — Давай проверим.

Аннабель была готова буквально взорваться, и ударила что было сил.

Глава 25

Захариил и Тэйн приближались к Храму Божества, наблюдая, как сотни крылатых демонов неслись по ночному небу, притормаживая только возле рек, опоясывающих храм. Эти реки устремлялись к облаку и каскадом ниспадали с него захватывающими дух водопадами.

Большинство демонов уже благополучно перебралось через них и гордо вышагивали мимо увитых плющом садов к высоким двойным дверям, ведущим внутрь. К дверям, которые они при всем желании не были в состоянии открыть, какую бы силу они не прикладывали, колотя, пиная и проталкивая их.

На какое-то мгновение Захариил отвлекся, вспомнив об Аннабель. Демоны и в прошлый раз очертя голову напали на его облако, пытаясь достать Аннабель. Но на этот раз ее внутри не было... Так что же им понадобилось в этот раз?

— Они никогда прежде не нападали на наше Божество с подобной дерзостью, — заметил Захариил. Его крылья казались тяжелее обычного. С них продолжал сыпаться снег. — Почему именно сейчас? Какую они преследуют цель?

— Смею предположить, что они просто выполняют приказ, — ответил Тэйн.

— Да, но чей?

— Точно не распоряжение Бремя. Он вне игры.

— Значит того, кто дергал его за ниточки, возможно.

— Может быть.

— Кто бы мог послать свою орду на подобное самоубийство? И опять же с какой целью?

— Есть только один способ выяснить это.

Да. Допрос.

— Не нравится мне это, — отметил Захариил проведя языком по зубам, внимательно вглядываясь в свое почерневшее облако на фоне темно синего неба, застыв в тишине.

Даже при том, что Аннабель находилась внутри демоны не обращали никакого внимания на его облако. Они поглядывали в его сторону, и даже пытались свернуть к нему, но тут же возвращались к штурму храма.

Тэйн вздохнул.

— Может демоны специально должны отвлекать нас. Может другая орда притаилась где-то в ожидании, пока мы ввяжемся в драку. Мы ведь не можем поступить иначе, потому что выполняем приказ нашего Божества.

Захариил взволнованно коснулся пальцами подбородка.

— Ты прав, не можем. Но моей армии не обязательно быть здесь в полном составе.

Он представил себе половину собственных воинов и телепортировал им: "Просмотрите небеса в окрестностях, на предмет иных демонических проявлений". Если их и удивил новый способ коммуникации, они не показали виду. Он являлся проще и быстрее, и Захариил сожалел, что не использовал его раньше.

"Да, сэр"— послышалось одно за другим.

"По моему сигналу,— распорядился он второй половине армии, — нападаем".

И добавил Тэйну:

— Ты, Бьорн и Ксерксес доставите трех демонов живыми к Колдо. — Колдо еще не совсем оправился, но уже встал с кровати. — Узнайте все, что сможете, а я присоединюсь к вам, когда освободим Храм.

Тэйн хлопнул его по плечу. Это являлось первым контактом вне тренировок.

— Считай, уже сделано. — На этом ангел покинул Захариила, отправившись на поиски своих друзей.

Он снова посмотрел на свое облако и никак не мог понять — по-прежнему ни один из демонов не мог приблизиться к нему. Чем занималась Аннабель? Она случайно не сбежала? С ней все в порядке?

Ты — воин. Следуй своему долгу.

Он заставил успокоиться собственный разум, поднял руку, проецируя огненный меч. Его воины тут же проецировали свои. Никто не нарушил строя, бросаясь вперед до команды. Это тоже казалось в новинку.

Военный клич Захариила разразился в небесах:

— Вперед!

Ангелы, включая Захариила атаковали. Демоны замерли на месте, вздрогнув, но не отступив. Он прокладывал себе путь, разбрызгивая кровь по белоснежному перламутру стен храма, головы катились с плеч, его противники умирали с улыбкой. Он догадался: им было известно что-то чего он не знал.

Он снова кинул взгляд в сторону своего облака, возможно ему следовало проверить Аннабель. Она...

Что-то врезалось в него со всей силой. Он отпустил меч и тот исчез. Захариил ударился о ступеньку, свалившись вниз, выбивая из легких воздух. Нет не просто толчок. Что-то сочилось. Он был ранен пара рогов вонзилась ему в грудь. Яд начал парализовать его тело.

Больше он не станет отвлекаться. Он понял это. Но у всего есть своя цена. Он отдавал приказы рукам и ногам, но те не повиновались ему. Демон рванулся и с радостным гиканьем призвал своих товарищей. Вскоре эта нечисть накинулась на него терзая и изводя, и он ничего не смог сделать, чтобы остановить их.

"Ты все еще в храме?"— мысленно спросил он у Тэйна.

"Неподалеку"— прозвучал ответ, указывающий на стремительное приближение воина.

"Я на ступенях храма. Помоги... мне".

Никогда прежде он ни у кого не просил помощи, и теперь ему казалось это столь... унизительным.

Казалось прошла целая вечность прежде, чем послышались крики боли вокруг него. Вцепившиеся зубы выпустили его плоть, рога оставили его тело. Один за другим демоны падали за мертво вокруг него.

— Не переживай. Я знаю каково это. — Тэйн оставался возле него, отбивая любого, кто посмел приблизиться. — Через несколько минут действие яда ослабнет.

Захариилу оставалось только лежать, ощущая себя так, словно его сжигает адским огнем. Во всяком случае он всё ещё мог видеть собственное облако в центе которого теперь виднелись три пятна. Темных кроваво красных...?

Красная кровь. Кровь Аннабель.

Демоны падали на землю, словно подстреленные.

"Облако— фактически орал он Тэйну. — Мое облако. Внутри. Аннабель. Помоги ей!"

Тэйну не пришлось повторять дважды, он бросился исполнять приказ. Демоны скрывавшиеся неподалеку, опасаясь воина, снова накинулись на Захариила. Прикусив язык, он напрягся так, что услышал хруст собственной лопатки. Но помогло ли это ему избавится от яда? Нет.

Его лицо напряглось, грудная клетка сжалась. Ноги были разодраны. Демоны были так счастливы, что даже не заметили, что его мускулы начинают ему подчиняться. Сначала зашевелились пальцы рук, потом ног, потом яд полностью прекратил свое воздействие. Он вправил плечо на место и поднялся. Рыча Захариил воссоздал огненный меч и пошел крушить им демонов, слетевшихся поглумиться над ним. Головы летели с плеч и тела падали на оземь.

Он расправил крылья и взмыл в воздух. Почти добрался...

— Аннабель! — Когда он попытался войти, облако его отбросило, заставив вибрировать его кости.

Тэйн предпринимал попытки с другой стороны.

— Заблокировано. Я не могу войти, не уничтожив твой дом.

— Прости меня, — произнес Захариил облаку, направляя меч сквозь почерневший ил. Это не было столь милосердным, как он обещал, но все-таки являлось смертью. Он должен был найти Аннабель. Тут же возник дверной проем, с опаленными краями. Захариил направился прямо в спальню.

Ужас переполнял его. Кровь была повсюду: на стенах, на кровати и тумбочке, даже на полу образовались ее лужицы. Тела не было, урны тоже.

Тэйн подошёл к нему.

— Она сильнее, чем кажется на первый взгляд. Чтобы не случилось, она поправится.

— Да. — Может она все еще здесь? Тут явно было сражение. — Аннабель, — крикнул он.

Ответа не последовало.

Стараясь не паниковать он обыскивал комнату за комнатой, в то время, как облако продолжало гореть, и вскоре должно было исчезнуть вовсе, но ее нигде не было. Она просто исчезла.

— Ее здесь нет. Как ее может здесь не быть?

— Она могла просто... упасть — голос Тэйна был исполнен сочувствия.

Нет. Нет! Захариил стрелой метнулся к земле, Тэйн последовал за ним.

"Я видел, как от облака отлетал демон,— телепортировал Тэйн. — Этот демон мог унести ее с собой".

Если это было бы так, она сражалась бы с демоном на протяжении всего пути, предпочитая разбиться, чем снова оказаться взаперти. Если так, наверное, тот демон причинил ей жуткую боль, но Захариил предпочитал, чтобы она осталось жива, пусть и перенеся определенные страдания.

Раны он смог бы исцелить. А воскрешать из мертвых не умел.

Однако теперь он знал ответы на все свои подозрения. У демонов действительно была причина нападать на храм. Они должны были отвлечь его, чтобы он оставил Аннабель одну. Злясь на демонов и на себя, он слишком близко подлетел к земле, почти касаясь верхушек деревьев. Экстренное приземление хорошенько встряхнуло его, заставив придти в себя.

Первое, что бросилось ему в глаза, было телом демона, распластанным по земле. Море крови и раны, оставленные когтями. Демоны сражались друг с другом? Может за обладание Аннабель. Захариил внимательно озирался ища хоть малейший признак ее. Лес, куда ни кинешь взгляд, птицы, животные, даже насекомые подозрительно притихли.

Слева, лунный свет высветил чего-то удаляющееся прочь. Что-то отдаленно напоминающее Аннабель? Он кинулся по следу, по дороге обнаружив урну своего брата. Она была пустой.

Сосуд рассыпался в его руке.

— Что это? — Спросил Тэйн, приземлившись возле него.

Склонившись Захариил ощупал землю. Сухая. Земля не впитала сущности его брата. Может ее разлили еще в облаке. Как бы там не было теперь это бесследно исчезло, и от его брата остался только пепел. Развеянный его рукой, от которой погиб сам Эдриниэл. Или один из нападавших выпил это, но Захариил не чуял...

Погоди. Да, выпил. Он ощутил запах утреннего неба, окропленного росой, с едва уловимой примесью тропиков. Кто-то проглотил эссенцию.

Снова вдох и аромат исчез. Кто бы не проглотил эссенцию Эдриниэла он убегал. Аннабель? Или демон? Или оба?

— Захариил? — позвал его Тэйн.

— Иди, помоги своим ребятам с допросом демонов, — велел он Тэйну. Если бы ему потребовалось разрушить мир, чтобы отыскать Аннабель, он сделал бы это, но он не хотел вмешивать своего подчиненного.

Не дождавшись ответа, он кинулся вперед, никогда впредь он не позволит страху и ярости руководить собой. Не сейчас не потом. Грудь его пылала, конечности кровоточили. Он стал ощущать нанесенные ему раны, поскольку эмоции переполняли его.

Ветки стегали его по щекам, разрывая его одежду. Острые края камней впивались в его ноги, должно быть демоны стянули с него обувь. По пути ему попалось еще пара демонов, один мертвый, другой при смерти. Не останавливаясь он проецировал огненный меч и добил его.

На краю леса он увидел нечто зубчатоподобное. Это не могла быть Аннабель, да и человеком не являлось, может это обладало эссенцией его брата близнеца. Значит он все-таки преследовал демона. Вопрос был только в том, находилась ли при нем Аннабель.

Его инстинкт, связанный с удовольствием, которое приносило ему общество Аннабель, превратился во что-то темное и смертоносное. Ярость расцветала в нем, превращая его в сплошную сокрушительную силу, мощнее всего того, что он когда-либо переживал. Он расправил крылья, собираясь взлететь, но его внимание привлекло небольшое темное пятно в металлических оковах.

Кровь, красная, не черная. Свежая. Кровь Аннабель.

Вот и отлично. Больше вопросов нет. Она там, и он ей нужен. Вне зависимости от того, что ему предстояло сделать, он спасет ее. Даже ценою собственной жизни.

Глава 26

Аннабель пыталась дышать. Ее горло жутко опухло, от чего доступ воздуху был уже частично перекрыт. И тот небольшой запас кислорода, что остался подходил к концу.

Демоны практически падали на нее с неба, как ракеты, наведенные радаром. Где бы она не пыталась скрыться — в кустах, за кроной деревьев, либо в канавах, они её находили. Словно у нее над головой светилась неоновая вывеска "Сюда. Она здесь".

У нее было столько ран, что она сбилась со счета, и крылья... те отвратительные перепончатые отростки, постоянно мешали ей удерживать равновесие. Да и труп демона, свисавший с ее плеча, вовсе не способствовал, замедляя шаг. Но Аннабель не могла его оставить.

— Привет. Чем занимаемся? Оттачиваем массстерссство.

Аннабель вздрогнула, когда увидела говорящего. Верхняя часть туловища у него была человекоподобной, а нижняя змеиной, как у демона, убитого Захариилом в первую ночь их встречи. Демон крался за ней, разгибая и выгибая хвост. Он приближался, говоря с ней, словно она являлась одной из них. Возможно так и было. Вместо кожи теперь у нее была чешуя, когти вместо ногтей, и Аннабель понятия не имела, как теперь выглядит ее лицо, но, судя по изменению формы костей, ощущала в нем явные перемены.

Трансформация произошла, пока она сражалась с демоном еще в облаке, ощутив, как пылает ее грудь, этот жар распространялся, усиливая страх, распаляя ее гнев. Аннабель пыталась успокоиться, после того, как выиграла сражение. Но когда она обнаружила тесную взаимосвязь между своим телом, и переживаемыми ею эмоциями уже было слишком поздно.

— Идем. И зачем тебе мертвец? — демон подошел к ней. — Чтобы съесть? Я помогу съесть.

— Не приближайся. Не смей подходить ко мне. — Мир померк в ее глазах всего лишь на секунду. На самом деле, меньше чем на секунду.

Но в тот момент, когда она пришла в себя, кровь покрывала её дрожащие руки и сочилась изо рта. Мерзкий вкус ощущался на языке. И змея... вернее то, что от неё осталось, было разбросано у её ног…

Аннабель согнулась, от того что ее тошнило. Это не прекращалось. Демоны приближались, она на мгновение потеряла сознание и когда наконец пришла в себя обнаружила их мертвыми. Я не просто похожа на демона, я превращаюсь в одного их них.

Что стало бы с Захариилом, если бы он нашёл ее такой? Он убил бы ее? Или она утратив ясность сознания, убила бы его?

Рыдание вырвалось из ее горла, когда она вновь взвалила свою ношу на плечо. Я не могу стать одной из них. Должно быть другое объяснение.

Она споткнулась об корягу и рухнула, угодив лицом в лужу грязи с перегнившей листвой. Звезды мерцали у нее перед глазами, но каким-то образом она не выпустила собственную ношу.

Когда Аннабель поднялась, обезглавленное туловище демона, ударилось о ее спину, раздирая ей крылья и вырвав из нее крик. Она не была уверенна...

Что-то тяжелое врезалось в нее сзади. Ноги ее оказались блокированы, и она рухнула в грязь. На этот раз она действительно вскрикнула, а демон свалился наземь, и перекатившись несколько раз врезался в дерево.

Прежде, чем Аннабель успела отреагировать, твердые пальцы впились в ее волосы, таща за них вверх и разворачивая её вокруг себя. Ожесточенный взгляд изумрудных глаз взирал на нее сверху вниз. Лицо Захариила перекошенное от гнева до неузнаваемости возникло перед ней. Его скулы казались куда острее, губы искривились. Даже его тело казалось крупнее, из-за напряженной под одеждой мускулатуры.

— Захариил, позволь мне уйти, прежде, чем я...

— Молчи. — Он не узнал её, и если бы не придерживал ее второй рукой за одежду, она бы снова врезалась в дерево. — Молчи, пока я не велю тебе говорить, понятно?

Звезды снова посыпались у нее из глаз, когда он снова встряхнул Аннабель и та вскрикнула.

— Что ты сделал с девушкой? — Он приблизил к ней свое лицо. — Я знаю, что что-то сделал, потому что от тебя пахнет ею.

Спокойней.

— Я... Я она и есть. Я Аннабель. — Ее челюсть опухла. Ей было трудно говорить. Он вообще понимал, что она говорила? — Я — Аннабель.

Его глаза опасно сузились.

— Ты — не она.

Ох, да он понимал. Он просто не мог поверить.

Захариил ухватил Аннабель за шею и приподнял от земли, от чего ее ноги задергались в воздухе. Какое-то время он просто держал ее так, от чего ее сердце замерло. Всё это время Аннабель брыкалась и пиналась. Он собирался убить ее прямо сейчас, приняв за демона. И то, что он не понимал, что творит, никак не облегчало ее участи.

— Ощути, — булькнула она. — Ощути правду.

Ветка хрустнула позади него, и он отпустил Аннабель, резко развернувшись. Она задыхаясь попятилась назад. Если бы она могла подняться, то убежала бы, и спряталась, пока не отыщет способ достучаться до него. Но ноги не слушались ее, превратившись в валуны, каждый из которых весил не меньше пару тон.

Она видела, как Захариил извлек огненный меч и ударил им по кустарнику. Раздался истошный вопль и затем внезапно оборвался. Запах обгорелой листвы и тухлой рыбы наполнил воздух, неожиданно сменивший прохладный бриз. Удар — и голова демона отлетела, еще удар и тело рухнуло на землю.

Захариил развернулся и начал приближаться к ней, все еще держа в руке огненный меч.

— Захариил. Не убивай меня. Я Аннабель. Ощути истину.

Он продолжал приближаться.

Аннабель моргнула, погружаясь во тьму.

— Пожалуйста... ощути.

— Я даже пытаться не буду почувствовать демона.

— Слова... ощути... в словах..., — она смотрела ему в глаза, ожидая, надеясь, ускользая в темноту.

***

Захариил увидел, как демон женского пола неожиданно вскочил на ноги. В мгновения ока её небесно-синие глаза стали красными, иссини черные волосы встали дыбом, словно ее только что поразила молния. Ногти превратились в кинжалоподобные когти и...

Холодно синие глаза, как у Аннабель.

Иссини черные волосы, как у Аннабель.

"Это я, Аннабель".

Захариил старательно изучал стоявшее перед ним существо. На ней было платье, подобное одетому на Дриане в клубе. Материал зиял прорехами и был заляпан кровью. Темно-зеленая чешуя покрывала ее тело — фигуру настолько знакомую его рукам. Плечи были сгорблены из-за огромных уродливых крыльев за ее спиной, скрученными заострёнными наконечниками.

"Ощути истину"

Демоны были редкими лгунами и обманщиками, но когда этот открывал рот, Захариил не ощущал лжи или какой-нибудь уловки. Он ощущал сладковатый привкус правды.

Существом, стоящим перед ним действительно являлась Аннабель.

Как же так вышло? О, Господи, что же он натворил? Бросил ее. Ударил ее. Захариил медленно убрал огненный меч. Чувство вины чуть не опустило его на колени. И не удивительно, что он ощутил ее запах. Она и была Аннабель. И он обидел ее. Так обидел ее. Вряд ли он когда-нибудь простит себе это.

Он так и застыл на месте, когда она подошла к нему.

— Мне так жаль, Аннабель. — Неужели он просто не способен должным образом позаботится о ней? Он всегда будет причинять ей боль?

Она склонила голову на бок, словно услышала его, и поняла, но взгляд ее темно-красных глаз говорил о том, что ее не волнуют его извинения. И следующая секунда явила тому подтверждение. Ее когти, сжатые в кулаки врезались в него, а сама она разворачиваясь с прежде несвойственной ей ловкостью, оцарапала его окончаниями крыльев.

Захариил несколько раз пытался её остановить. Он заслуживал этого. Он заслужил куда более жесткого наказания. Если бы она захотела оторвать ему голову, он, наверное, не стал бы сопротивляться. Он ощущал себя хуже любого демона.

Наконец она неожиданно отскочила от него и странно заморгала.

— Аннабель?

Аннабель пошатнулась и закрыла глаза, затем моргнула, словно пытаясь сфокусироваться. Но когда она снова открыла глаза, то он увидел знакомый небесно-синий оттенок ее радужных оболочек.

— Аннабель! — он поднялся на ноги.

— Захариил? — Во всяком случае, ему показалось, что она произнесла его имя. Это было так тихо едва различимо.

— Я здесь. — Он сделал шаг навстречу к ней, еще шаг. Он приближался медленно, чтобы не пугать её.

Словно сильный ветер налетел на ее, она пошатнулась и начала падать.

Он подхватил ее, прежде чем она коснулась земли.

— Мне так жаль, любимая. Я не понял, что это ты.

Слёзы подступив к глазам, полились по её щекам.

— Захариил, — повторила она все так же не твердо.

— Да, любимая. Я здесь.

Паника отразилась на ее лице. Он так сильно ее напугал?

Она зажмурилась.

— Я все-таки... убила тебя?

В ее несчастном уме реальность перемешалась с кошмаром.

— Нет, любимая. — Он провел кончиком пальца вдоль ее ушибленного подбородка. Эдриниэл молил его о смерти. Аннабель умоляла оставить ей жизнь. И что он сотворил с ними обоими… Он ненавидел себя.

Сколько часов, дней ночей, месяцев он провел в терзаниях, не решаясь сделать того, о чем просил его брат, прежде чем нанести смертельный удар? А потом, когда решение было принято и приведено в исполнение, как он горько плакал? Ему было так тяжело, что он переломал себе все ребра, ему было так горько, что он раздирал себя в кровь. Но даже после этого он не желал умирать сам. Ему хотелось отомстить. Теперь, пожалуй, он с радостью принял бы смерть.

— Ты не убивала меня. Я жив.

Она закашлялась, и струйка крови побежала в уголке её рта. Когда кашель утих, она произнесла словно стыдясь:

— Что-то... не так... со мною.

Его голос был тихим и нежным:

— Я знаю, любимая, но мы отыщем способ все исправить.

— Демон... в облаке... поджидал, он взял то, что осталось от твоего брата... я...

— Шшшш. Не волнуйся об этом сейчас.

Тем не менее, она упорно продолжила:

— Не позволила... сражалась...

— Я знаю, любимая, я знаю, потом расскажешь мне, хорошо? А сейчас лучше поспи, ладно? Я сумею защитить тебя, клянусь.

— Нет, послушай! — воспротивилась она собрав последние силы. — Ты не можешь оставить здесь демона, — её тело слабея осело в его руках. — Ты должен его взять с собою. — Она обессилено повисла. — Его тело, пожалуйста.

Наконец до него дошло. В убитом теле демона осталась эссенция Эдриниэла. И она тащила его на себе, отбиваясь, подвергая опасности собственную жизнь. потому что обещала сохранить бесценное сокровище Захариила.

— Я не брошу его, любимая. Спи теперь, — повторил он. Во сне ей было бы не так больно, и она быстрее поправилась бы.

Она должна поправится.

— Спасибо, — выдохнула она, и ее голова упала на бок, но глаза все еще моргали, словно она боялась ему довериться, и сделать то, о чем он просил.

Она сказала спасибо.

Спасибо.

Это простое слово будет преследовать его вечно. Он не заслуживал ее благодарности, и был уверен, что когда Аннабель проснется и придет в себя, то вряд ли снова станет его благодарить.

Не зная, чем еще помочь, он осторожно пережал ей сонную артерию, перекрывая поток кислорода, чтобы она отключилась. Захариил руководствовался милосердием, и все равно ему стало ужасно стыдно.

Ему нестерпимо хотелось вылить то, что осталось от Воды жизни в ее горло. Совершить что угодно, лишь бы спасти ее. Но он не мог. Он не был уверен, как это повлияет на нее, и боялся, что жидкость станет воздействовать подобно яду, как и на других демонов.

"Она не демон!"— Вопил его инстинкт.

Он аккуратно положил ее на землю, затем быстро привязал мертвого демона к собственной спине. Затем снова вернулся к Аннабель, осторожно поднял ее, прижимая к груди и стараясь не повредить ее крыльев. Она почти ничего не весила, настолько была миниатюрной.

Медленно и осторожно он полетел к облаку, одного из находящегося у него в подчинении командиров, и потребовал, чтобы его впустили. Пока он ожидал ответа, Аннабель начала дрожать. Температура ее тела казалась слишком низкой — это от того, что она потеряла слишком много крови?

Облако открылось, и он проскользнул внутрь. К его великому сожалению Лисандра дома не оказалось. Вместо этого его приветствовала женщина Лисандра, Бьянка — гарпия, вечно создававшая проблемы и довольно злобная.

Пережевывая жевательную резинку и накручивая темный локон на палец, она оглядывала его и Аннабель.

— Как я погляжу, ты пришел к нам в облако не с пустыми руками. Но почему в качестве подарка ты выбрал такого омерзительного демона?

— Не очень-то учтиво критиковать преподнесенный воином подарок, — отозвалась другая женщина, Кайя — сестра близнец Бьянки, выходя им навстречу с недопитой бутылкой Boone’s Farm в руках. В офисе Бремени, казалось целая вечность прошла с того момента, она была одета как воин. Теперь на ней были ангельские одежды, она расслаблялась — К тому же я ведала и более уродливых существ.

— Довольно, — проворчал он, наблюдая конгломерат сестер-близняшек, обычно так забавлявших его, поскольку он представлял, что и у них с Эдриниэлом могло быть что-то подобное. Сейчас же главным являлась Аннабель.

Девушки переглянулись и глупо захихикали, и тогда он понял. Они попросту пьяны.

— Почему бы нам не разместить вас там, — произнесла Бьянка, указывая куда-то позади себя, затем подле себя, затем впереди. — Рядом с ковриком из кожи демона, подаренным тобою на Рождество. Или под столом. А еще лучше где-нибудь возле порога, что бы можно было как бы случайно столкнуть вас на землю.

Как его командиру удавалось ее терпеть?

— Где Лисандр?

Она оскалила клыки, и раздраженно заявила:

— Кто-то, не будем поминать всуе его имени, Зак, оставил его дежурить в храме Божества, что означает, что он появится тут не раньше завтрашнего дня. Таким образом я собиралась устроить девичник этой ночью.

Еще одна оплошность, которая самому же Захариилу и вышла боком, но сейчас это не суть важно.

— Моя женщина нуждается в помощи, так что если вы предоставите мне спальню...

— Говорят Большой З стал питать к кому-то серьезные чувства. — Перебила его Кайя

— А я говорю, что этого просто не может быть, — добавила Бьянка уперев кулаки в бедра, — Объясни моей сестре, что у тебя нет и не может быть никаких чувств ни к женщине, ни к демону, ни к чему-либо вообще, обладающему пульсом.

— Она не демон, — крикнул он так, что от его гнева вздрогнуло облако.

Гарпия с темными волосами напряглась и прижала уши.

— Ты предпочитаешь спуститься по мусоропроводу до или после того, как я вырву твой поганый язык? Тут отозвалась такая странная вещь, как внутренний голос, предлагая дать ему еще одну попытку.

Захариил старался, чтобы его голос звучал, как можно мягче:

— Аннабель — женщина. Моя женщина. И сейчас ей нужна помощь.

— Давайте начнем с начала. Кажется, меня осенила потрясающая догадка. Это Аннабель? — Кайя выступила вперед с явным намерением смахнуть волосы с лица Аннабель, чтобы удостоверится.

Захариил щелкнул зубами, на нее глядя. Даже если у него и не было клыков, как у нее недостатка в угрозе в его голосе не наблюдалось.

— Не смей прикасаться к ней.

Кайя сделала вид, что не расслышала его и поступила так, как сочла нужным, что вообще весьма типично для гарпий.

— Ну, ничего себе. Так что же с нею случилось?

— Не знаю точно. — Но он намерен был в этом разобраться. — Спальня, пожалуйста, — добавил он как можно учтивее, в надежде, что это сработает. Обращаясь с гарпиями вы имеете равные шансы, как на обретение того, о чем просите, так и на внезапную смерть.

— Лучше сделай это, Би, — вздохнув, произносит Кайя. — Ты же знаешь, насколько Лисандр с ума сходит, когда ты всего лишь колено царапаешь? А тут Зак, и что еще хуже, со своею маленькой принцессой. Может, все дело в том, что она человек и так ничтожна. Хотя я думаю, что судя по ее внешнему облику слово «человек» можно вычеркнуть.

— Она вовсе не ничтожная, — проревел он. — И она — человек.

Бьянка молча взирала на него в течение нескольких долгих минут.

— Ты права, Кая. Зак уже не тот. Ладно, идем ангел, сюда. — Она пропустила его вниз в прихожую.

Он двинулся за ней, оставляя снежную полоску после себя.

— Эй Зак, — Позвала его Кая. Затем послышался звук плещущейся жидкости и шум от нескольких больших глотков. Должно быть она пила прямо из бутылки. — Ты действительно ведь в курсе, что к твоей спине привязан мертвый демон?

— Конечно. Сам его и привязал.

Бьянка остановилась и махнула рукой в направлении светло-голубого тумана, в нем тут же возник дверной проем.

Захариил стремглав мимо нее юркнул внутрь.

Кровать, расположенная в центре комнаты прекрасно подходила ангелу воину с приличным размахом крыла, да и для человека с крыльями демона тоже. Он аккуратно опустил Аннабель на матрац, убрал волосы с ее лица и бережно накрыл ее.

— Мы не задержимся на долго. Демоны учуют ее, где бы она не спряталась и атакуют.

— Ладно, мне по душе хорошая битва. Оставайтесь сколько захотите.

В этом вся суть гарпий. Они могли жутко раздражать его, но на них всегда можно положиться. И воины из них были такие каких еще поискать. Однако подвергнув Бьянку и Кайю опасности, учитывая еще тот факт, что обе они были пьяны, он явно напрашивался на гнев Лисандра, да и всех Повелителей Преисподней.

— Спасибо, но мы скоро уйдем.

— Парень, ты упускаешь блестящую возможность, но да ладно. Ты можешь исправить свою оплошность — я притворюсь, что ничего не слышала, а ты поступишь, как я сказала. — Послышались шаги и ее ворчание: — Оставь и мне немного вина, ты кошка драная! — Потом было слышно только неровное дыхание Аннабель.

Он отвязал демона и тот гулко шлепнулся на пол. Мерзопакостное существо по всей видимости открыло урну и коснулось того, что было внутри, и эссенция тут же впиталась в его кожу.

Захариил утратил четкость очертаний, проникая рукой в грудь существа — и да, он ощутил теплый поток эссенции своего брата против своей ладони, шипение, чего-то отличного от крови, ища, желая извлечь это из демона.

На какой-то миг Захариил вернулся назад к той ночи, когда он проделал подобное с собственным братом. Ему и тогда пришлось нелегко, но когда он вынул руку, что-то ясное и плотное, покрывало его кожу. Нечто... оставшееся от его брата. Реакции не последовало.

И прежде, чем его тело успело впитать это, он приказал облаку дать ему урну. Потом опустил все до последней капельки в предоставленный ему контейнер. После чего запечатал урну и убрал в воздушный карман. Она привлекла бы внимание и ангелов, и демонов, но он никогда впредь не возложит ни на кого ответственность за ее сохранность.

Захариил переключил внимание на Аннабель. Он омыл и перевязал ее раны, одел ее в чистую теплую одежду на меховой подкладке. Эмоции угрожали сокрушить его. Смесь стыда, беспомощности, ярости и безнадежности. Он никак не мог взять в толк, что же с ней такое произошло, от чего она превратилась в подобное. Даже когда демон вселялся в человека, его внешний облик оставался неизменным.

Аннабель являлась супругой демона — в теории, а не на деле, размышлял он беспокоясь все больше — что если ее маркировка четыре года назад была сделана для того, чтобы изменить ее. Так... вот почему ее оставили? Не то, что его смущала ее внешность. Она была прекрасна прежде, и оставалась красивой в данном облике. Была и осталась его Аннабель. Но ее бы это сильно расстроило, а он не мог допустить этого.

Захариил опустился рядом с ней и провел большим пальцем вдоль ее покрытой чешуей скулы. Девушка нежно вздохнула потеревшись об него щекой. Возможно она отреагирует иначе, когда проснется, возможно отвернется от него. Она бы вспомнила, как он обошелся с ней, как причинил ей боль. Возможно она сбежит от него.

Он с трудом подавил протест. Если она захочет сбежать, он не станет ей мешать. Ему никогда не искупить той боли, что он ей причинил. Никогда. Но он мог бы следить за ней и защищать, всю оставшуюся жизнь. Если за это он будет отлучен от небес, что ж значит пусть будет так.

Аннабель должна стать важнейшей частью в его жизни, как сказала Хайди.

Важнее его работы и дома.

Не будучи способным удержаться, он снова прикоснулся к ней, и как это не странно, чем больше он ее гладил — Слава тебе Господи — тем быстрее исцелялись ее раны, чешуя начала исчезать, пока кожа вновь не приобрела знакомый бронзовый оттенок. Крылья съеживались, пока наконец совсем не пропали из виду.

К его Аннабель вернулся человеческий облик. Как, почему, он не знал, но произнес благодарственную молитву, чего так давно уже не совершал.

Шорох одежды раздался позади него, и он обернулся, выхватив меч.

Люциен, один из Повелителей Преисподней — хранитель смерти выставил примирительно вперед ладони. Темные косматые пряди свисали на его лицо, и шрам рассекая, делил пополам один из углов его губ.

— Остановись, ангел. Я принес известие. — Усталость звучала в каждом произнесенном им слове.

Захариил выпустил меч и перевел на него взгляд, когда тот исчез. Нетерпение подстегивало его.

— Говори.

— Амун закончил с изучением того, что скрывает Бремя. Могущественного демона, которому нужна Аннабель зовут Непрощением.

Непрощение. Имя эхом отозвалось в его уме, но ответ почему-то не принес ему облегчения.

— Я никогда не сражался с ним. — Наслышан конечно. Кто же о нем не слышал? Ещё тот ублюдок, худший из худших. Захариил охотился на него несколько раз, слышал, что этот демон был призван человеком, но Непрощению всегда удавалось ускользнуть до того, как появлялся Захариил.

— Спасибо, — поблагодарил он Люциена, одновременно передовая информацию Тэйну.

"Нам удалось пленить еще троих демонов,— так же мысленно ответил Тэйн. — Постараемся хорошенько расспросить их об этом Непрощении".

Люциен склонил голову в знак признательности.

— Пожалуйста. Надеюсь мы теперь не скоро увидимся. — С этими словами он исчез.

Захариил завернул в одеяло Аннабель и поднял ее с кровати, больше, чем привлечь внимание демонов к облаку Бьянки он опасался, что Аннабель проснется и накинется на кого-либо кроме него.

О, Аннабель как же ты можешь простить меня, если даже я сам не в состоянии себя простить.

Глава 27

Аннабель проснулась, словно от толчка, резко приняв вертикальное положение. Она часто и тяжело дышала, пот катился с нее градом стекая по ее груди и спине. Ей приснился кошмар. Она превратилась в демона, бежала через лес, сражалась с Захариилом.

Захариил.

С его именем включился приступ необъяснимой ничем паники, но она понимала, что это не случайно. Опасность мерещилась ей.

С чего бы это? Просто эмоции? Или опасен сам Захариил?

Аннабель огляделась вокруг. Она находилась в другом гостиничном номере, в одиночестве, мне нужно бежать.Даже не раздумывая она опустила ноги с кровати на пол. Но прежде, чем она скинула одеяло перед ней возник Захариил с непроницаемым выражением на лице.

Страх пронзил ее насквозь.

"Оставайся спокойной. Тебе нужно успокоиться".

Испуганная и неуверенная ни в чем она замерла.

— Что ты делаешь? — Спросила она.

Огорченно простонав он опустился на колени, и она увидела то, что скрывала его отстраненность: отчаянье, стыд, печаль, страх — он выглядел настолько опустошенным и разрозненным, что вряд ли кому-нибудь удалось бы его собрать.

— Я... я... Захариил?

— Прости меня, Аннабель. Я так сожалею.

В следующий момент правда врезалась в нее со вей силой бейсбольной биты. Ее воспоминания не были сном. Она превратилась в демона. Она бежала через лес. Она сражалась с Захариилом.

С распахнутыми от ужаса глазами она выставила пред собою руки, но одежда скрывала их. Она едва дышала, когда задрав рукав обнаружила знакомый бронзовый оттенок собственной кожи.

Завернуть руки за спину оказалось делом нелегким, но ей нужно было знать остались ли... крыльев не было! Слава Богу! Ее спина оказалась гладкой там, где и должна была быть и угловатой, там, где и положено.

Захариил молча наблюдал за ней. Все еще стоя на коленях, самоуничтожая себя.

Аннабель безвольно опустила руки к своим бокам.

— Ты ударил меня, — произнесла она возмущенно. Страх сменился в ней разочарованием.

Его голова склонилась так, что подбородок уперся в грудину.

— Я знаю.

— И ты не знал, что это была я.

— Нет. Не знал.

Он даже не пытался защищаться. Он мог бы рассказать ей, что изменение внешнего облика человека является неслыханной вещью, и до этого, он вообще считал, что это невозможно. Он мог бы напомнить ей о ее реакции, когда он на ее глазах превратился в демона.

— Почему я превратилась? И как тебе удалось вернуть мне человеческий облик?

Он несколько раз посмотрел на нее.

— Расскажи мне сперва, что произошло в облаке? Затем я расскажу, что мне известно, или скорее сказать о собственных предположениях, не утаив не малейшей детали от тебя.

— Очень хорошо.

Он слушал ее рассказ, и периодически кивал. В конце концов, плечи его поникли, словно на них свалился непосильный груз.

— Облако на многое способно, — произнес Захариил, — но оно не способно превратить человека в демона. Насчет этого демон солгал тебе. У него просто не было силы сотворить подобное.

— Тогда, как же я превратилась, если облако и демон тут вовсе не причем? — страх пронзил ее, замораживая ее внутренности. — Это означает, что я больше не человек и моя внешность просто попыталась соответствовать внутреннему содержанию?

— Возможно. Я полагаю, что демон не просто отметил тебя. Я полагаю, что он заменил часть твоего духа.

Нет. Конечно же нет. Она бы знала об этом ведь правда же?

— Как такое возможно?

Он проник в твое тело на духовном уровне, и как лезвие способно отрезать конечность, так и он мог легко взять то, что ему потребовалось. Совсем немного, с десятицентовую монету. И заменил твой фрагмент, собственным. Этот акт связал вас куда глубже, чем просто супружескую пару... это объединило вас.

Раскаленная добела ярость сменила страх, и Аннабель начала колотить своими кулачками Захариила в грудь.

— Последний раз повторяю: Я не супруга демона, убившего моих родителей! Нет. И я вовсе не связанна с ним.

Он даже рук не поднял, чтобы защитить себя.

— Если он действительно так поступил, то ваши жизни плотно связаны. Он жив пока ты жива, и наоборот. Я не предполагал, что подобное возможно прежде, но теперь мне это стало ясно.

Множество вопросов роилось в ее уме, ее действия замедлились... остановились вовсе.

— Но... но... Зачем он подсылал других демонов ко мне? Если бы меня убили, и он бы умер.

— Помнишь, Тэйн упоминал, что что-то не дает ему, да и другим возможности обладать тобой? Полагаю, что именно это препятствовало им нанести тебе смертельный удар.

— Но я... я просто не могу быть связанной с ним. — И тотчас она ощутила ожег в груди, как и всякий раз, когда... отрицательные эмоции... брали над ней верх.

Верно! Ожег повлиял на ее трансформацию, а эмоции будоражили ожог.

Она рассказала об этом Захариилу, и он кивнул произнеся:

— В этом есть смысл. Вопрос только в том, зачем демону понадобилось это. Без твоего согласия, понимания или мечтаний по этому поводу, он нарушил один из самых высоких духовных законов: "Доброй воли".

Что-то в его тоне заставило екнуть ее сердце...

— И ты вершитель этих самых законов, верно? — она помнила, что он говорил ей об этом при их первой встрече. И это может означать только...

— Нет, — ей показалось, что она вскрикнула, но слово было только тихим шепотом. — Нет.

— Да, — подтвердил он.

— Выходит ты будешь тем, кто приведет его приговор в исполнение?

На это раз он только молча кивнул.

Сердце снова сбилось с привычного ритма, поскольку она подозревала подобный ответ

— И каков будет результат?

Возникла длинная напряженная пауза. Он смотрел то вверх, то вниз, то влево, то вправо, словно желал оказаться где угодно, только не здесь.

— Смерть.

Каждая клеточка ее существа взбунтовалась при мысли об этом. Поскольку Захариил является блюстителем закона, он обязан будет убить демона, да — но в это случае он убьет и Аннабель.

— Каково это слияние..., — она осеклась, — заставившее меня превратиться в демона только через четыре года?

— Я наблюдал во что превращаются Повелители Преисподней, когда их демоническая часть одерживает верх, и собственные отрицательные эмоции опрокидывают их. Все, как ты описывала. Они утрачивают собственную человечность и не способны рассуждать здраво. Демон из облака знал, что случилось с тобой тогда, и таким образом он выдал тот ответ, который был ему выгоден.

— Я соглашусь, допустим. Я имела ввиду мою идею по поводу эмоций. И я не понимаю, как за четыре заполненных ужасом года, я не разу не превращалась, и вдруг "бум".

— Ты забываешь, что все четыре года тебя пичкали медикаментами, и те наркотики предназначались для подавления твоих скрытых эмоций. Даже когда, ты испытывала сильные эмоции, действие наркотиков их несколько притормаживало.

— Но я же жила какое-то время без них, — заметила она, цепляясь за надежду, что они оказались неправы.

— А еще ты была ранена, восстанавливалась. Была ослаблена.

Да, это действительно так.

— А как же насчет Воды Жизни?

— Она излечила твою человеческую часть и нанесла урон демонической, это так же замедлит твое преобразование.

И Аннабель от этого стало хуже, от того, что оба раза он напоил ее этим, не подходящим ей.

Надежда увядала. Ее подбородок вздрогнул, глаза наполнились слезами, которые она не желала, чтобы были пролиты. Аннабель являлась частично демоном. Ей хотелось кричать от несправедливости и собственной беспомощности.

"Спокойнее. Тебе нужно успокоиться"

— Я снова буду превращаться, — прохрипела она, хотя ответ ей был известен. Жар разрастался в ее груди.

— При наличии сильных отрицательных эмоций... да, полагаю, что будешь.

— Можно удалить эту демоническую часть из меня? Заменить на что-нибудь другое? — искра надежды снова проблеснула...

— Нет. Прошло слишком много времени... и она частично разрушена.

"Я не стану плакать. Не стану".

— Демон, которого ты тащила в лесу, впитал в себя эссенцию моего брата. Там же пребывала и часть меня. Но я не умер, когда он умер, потому, что ничего не успело укорениться. Мне удалось выудить безо всякого сопротивления эссенцию из его тела потому, что она признала меня. То, что помешено в тебе пустило корни, и стало бы сопротивляться. Оно не признало бы меня и не захотело бы любой моей части.

Она услышала то, о чем он промолчал: если бы он попытался освободить ее, это нанесло бы ей серьезный урон, или вообще бы убило ее.

— Я не боюсь ни боли, ни смерти. Вынь из меня демона. Сейчас же!

— Может тебя и не заботит собственная смерть, а меня заботит, так что я не стану делать этого. Никогда. Даже не проси.

Всего минута ушла на то, чтобы понять ту страстность, прозвучавшую в его ответе. Он все еще страдал от того, что выполнил подобную просьбу своего брата, и просто не мог вынести еще одной. Значит она больше не станет просить его об этом..

— Ч-что же тогда мне делать?

— Я отыщу Могущественного демона и запру его. — Захариил положил голову ей на колени и обнял за талию. Его тело начало подрагивать. — Я сожалею об этом, Аннабель. Так сожалею.

Она ощутила, как что-то теплое и влажное впиталось в ее одежду, и нахмурилась. Слезы? Нет. Нет, этот сильный гордый воин не мог разрыдаться.

— Ты запер бы его, а не уничтожил, не взирая на то, что велит тебе закон, и все приказы свыше?

— Для тебя я пойду на что угодно, — он поднял на нее свои заплаканные глаза с мокрыми от слез ресницами. Он плакал. — И я клянусь тебе, Аннабель, что не стану убивать тебя. И другому ангелу не позволю этого сделать.

И скорее всего сам будет казнен за собственное отступничество в результате.

— Не делай этого.

Захариил продолжал: — Так или иначе я отыщу демона, сотворившего это с тобой. Я запру его, — обнимавшие ее руки напряглись. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить тебя, и если ты не захочешь меня видеть, буду делать это втайне.

— Но я...

— Я наконец-то постиг то, — перебил ее он, — что пыталось донести до меня Божество на протяжении всех этих столетий. Я полагал, что я учился, а на самом деле поступал так, как мне было привычней.

— О чем ты говоришь?

— Об ущербе, который я нанес. Люди, которых я убивал или позволял убить, те что были одержимы демонами или заигрывающие с демонами, я считал их смерть оправданной. Но что, если они являлись подобными тебе? Невинными? Что если я уничтожил не только их, но и надежду тех людей, которым они были дороги, что они могут исправится? На самом деле, всегда есть надежда. Теперь я знаю это.

Он крепко сжимал ее, поскольку его рыдания усилились.

— Я сожалею, Анна. Не потому, что тебе стал известен мой грех. А потому, что он причинил тебе так много страдания.

Наблюдение за терзаниями Захариила успокоило ее, как ничто другое бы не сумело. Он переживал за нее. Он испытывал раскаяние. Он переживал то, о чем говорил.

Вздохнув, она зарылась пальцами в его шелковистые волосы. Тот факт, что у него была весомая причина ненавидеть демонов, впрочем, как и у нее, и тот, что он не оттолкнул ее, зная, что она была... она была... Она не могла даже мысленно произнести этого слова. Ей придется столкнуться с правдой, но это будет позже. Пока ей хотелось просто наслаждаться текущим моментом и человеком, который ее любил.

А он любил. Захариил действительно ее любил. Может и не осознавал этого, так упорно отрицая собственные чувства, но Аннабель была в этом уверенна — так же, как и в том, что любила его. Он требовал уважения к ней, и желал для нее только лучшего. Он никогда не бросит ее, и она не оставит его.

Да, с ним было не просто, у него был сложный характер, и ему не было свойственно проявление чувств, которые он сейчас испытывал, или хотя-бы просто мягкость, но он дарил ей их, и она вернет их ему взамен.

Он являлся частью ее, может даже большей чем... чем... А неважно. Он являлся ее прекрасной частью, желанной частью, сильной, храброй и забавной, иногда поддразнивающей ее. Он был ласковым и нежным, и мог проявить жёсткость, когда требовалось.

Она ворковала над ним, пока он не успокоился, и не взирая на то, что ей так не хотелось этого, она наконец освободилась от его захвата. Он не стал сопротивляться, оставаясь внизу, все еще отказываясь посмотреть ей в лицо.

— Я скоро вернусь, ладно? Никуда не уходи, — сказала она и умчалась в ванну, прежде чем он смог что-нибудь ответить.

Так быстро, как только она могла, она умылась, почистила зубы и скинула одежду. На ней не оказалось нижнего белья, и она являлась абсолютно чистой. Такой чистой, что аж искрилась. Одежда ангела сработала, и Аннабель была благодарна за это.

Вернемся к Захариилу. Он нуждался в ней, а она в нем. Им обоим стоило забыть, то, что между ними произошло, и что может произойти, хотя бы на какое-то время.

Дверные петли скрипнули, когда она вышла из ванной. Холодный воздух овеял ее обнаженную кожу, и мурашки побежали по ее рукам и ногам.

Захариил сидел на краю кровати, упершись локтями в колени, его голова была опущена. Его крылья были раскрыты, исполненные однородным золотистым отблеском, ни малейшего намека на белое . И снега не было,заметила она. Он снова прекратился.

— Согласно нашей сделке, как предполагается, я могу в любое время поцеловать тебя, как только почувствую подобное желание. А ты, как предполагается, позволишь мне. Верно?

Он поднял на нее внимательный взгляд. Слезы тут же высохли, но ему не удавалось скрыть блеск его изумрудных глаз.

— Аннабель, — произнес он едва дыша, оглядывая ее. — После всего того, что произошло, ты же не имеешь ввиду...

— Имею. — Она медленно приближалась к нему, пока не замерла между его ног, опустив руки ему на плечи. Его мускулы были напряжены. Его взгляд был устремлен на ее лицо, словно он не мог гарантировать собственной адекватности, для того, чтобы скользить по ее телу.

— Я хочу быть с тобой, — сказала она и нахмурилась, поскольку ее неожиданно осенило. — Если тебе запрещено быть с женщиной объединенной с... — Ее губы сжались в тонкую линию. Ей не хотелось даже мысленно произносить это слово, не то что в слух. — Ладно, если ты не можешь. Я только...

Захариил порывисто заключил ее в объятия, и она утратила опору. Она упала вперед, и он опустил ее к себе на колени. Чтобы удержать баланс ей пришлось оседлать его бедра.

— Ты моя, — прорычал он. — И всегда будешь моей. Я принимаю тебя такой, какая ты есть, и мы можем быть вместе

Облегчение струилось в ней прекраснейшим из водопадов.

— Я постараюсь сделать тебя счастливым, за то что ты сказал это, Крылатое Чудо. — Она осторожно прижалась губами к его губам, сливаясь с ним в нежном поцелуе.

— Ты прощаешь меня?

— Тебя не за что прощать.

— Спасибо, Анна. Спасибо. Я понимаю, что одних слов не достаточно. Я постараюсь показать тебе собственные чувства. Позволь мне показать их тебе.

Она приоткрыла рот, и их языки переплелись. Его непревзойденный аромат окутал ее со всех сторон; он опьянял ее подобно выдержанному вину, подобно землянике, опущенный в жидкий шоколад, и такой же свежий, словно звенящая в горной реке вода.

Поцелуй оставался нежным и сладким — до тех пор, пока Захариил не откинулся на матрац и его руки не принялись ласкать ее. Тесный контакт разжигал пламя тлеющих угольков по всему её телу. Их языки переплелись с такой страстью, что их губы, пылко сминали друг друга. Они упивались друг другом и никак не могли утолить собственной жажды.

Он ласкал ее грудь, исследовал ее живот, покрыл поцелуями каждый дюйм ее ног, пока Аннабель не начала извиваться. Пока его самого не начало колотить. Пока неудержимое отчаянье не завладело ими обоими. Затем он перевернул ее и ласкал ее спину и поясницу, и снова покрывал поцелуями ее ноги.

Когда она больше не была в силах устоять дольше, от переполнившего ее удовольствия, она стянула с него одежду и уговорила лечь на спину — и взяла инициативу на себя. Она ласкала, изучала и покрывала его поцелуями. И привкус его кожи... был столь же восхитителен, как и поцелуй. Слаще любого из леденцов, дурманящий почище любого наркотика... и она знала, что будет жаждать его до скончания своих дней.

— Анна, мне нужно...

— Еще, как всегда еще. — Это ее едва различимый голос произнес это?

— Да.

В этом "да" таилось столько надежды.

— Тогда возьми.

Захариил подхватил ее сильными руками, расположив параллельно своей упругой длине и перевернул. Обосновавшись на ней, он придавил ее собственным весом.

— Я намерен взять, как ты и предложила, но сперва мне нужен еще один поцелуй. — Он опустил голову, и Аннабель потянулась к нему, их языки переплелись в бесконечном танце.

Нежный... устойчивый... страстный... дикий... Их поцелуй вышел из-под контроля. Захариил ласкал ее грудь, играя с сосками, её кожа была подобна ожившему пламени. Ее жар так отличался от того, что пылал в ней. Жар проникающий до самых костей, напрочь стирающий даже воспоминание о демоне.

— Еще один, — произнес он, смыкая собственные губы поверх ее, это походило на предложение, требование и одновременную капитуляцию. Ее ногти цеплялись за кожу вдоль его позвоночника, между его крыльев, ее бедра выгнулись ему навстречу, желая слиться с ним воедино. Она была так поглощена этим мужчиной, и все более счастлива от этого.

— Мне нравится наблюдать, как ты наслаждаешься этим, — признался он.

— Под тобою?

— В любом положении, — он просунул руку между их телами, устремившись между ее ног. И, о-о, если бы он научился играть с ней. Он ощущал, когда стоит замедлиться, а когда наоборот набирать скорость. Он ощущал, когда ей требовалось еще... и еще... — Мне не достаточно этого.

— Захариил, — произнесла она сквозь сбившееся дыхание. — Пожалуйста. Все, без остатка.

Он застыл, капелька пота струилась по его виску.

— Тебе не нужно меня упрашивать, Анна.

— Тогда возьми... Я нуждаюсь... — Она прикусила губу и потерлась об него. — Пожалуйста.

Он провел ладонью по ее щеке, встретившись с нею взглядом.

— Меня, ты нуждаешься во мне.

— Да. Всецело.

Он потерся кончиком своего носа о ее и произнес:

— Ты позволишь мне овладеть тобой?

— Целиком без остатка, — повторилась она.

— Целиком? Серьезно? Я поклялся себе, что не овладею тобой, пока не буду уверен, что ты останешься со мной. Теперь я не достоин даже надежды на это.

— Вероятно, но все-таки я предлагаю ее тебе. — Аннабель только что осознала, как сильно любила его. Так, что она была готова отпустить его. Когда-то она собиралась сбежать от него раньше, чем он бросит ее сам, но это произрастало из страха, а страх являлся тюрьмой, как учреждение было для нее... или еще хуже. — Ты можешь пообещать мне тоже самое?

Он смотрел на нее сверху вниз и радость светилась в его глазах.

— Могу. Клянусь. Ты моя первая и последняя любовь, Аннабель Миллер. И другой мне не нужно.

— О Захариил. — "Были ли когда-либо произнесены более прекрасные слова"?— Ты моя последняя и единственная любовь, также.

— Ты станешь моей, сейчас. — Дюйм за дюймом он медленно погружался в нее, требуя ее, делая своей, пока наконец не вошел целиком. Он замер, напряжение притаилось в его глазах. — Я... так может... это любовь.

— Хмм, — промурлыкала она. — Да.

— Ты принадлежишь мне, — сказал он.

— Тебе.

— Никому больше.

— Никому, — согласилась Аннабель.

Его губы снова отыскали ее, их языки встретились и сплелись. Его ладони легли на ее грудь, лаская ее.

— Так приятно ощущать тебя.

— Да, но...

— Ещё?

— Пожалуйста.

— Так? — Он начал медленно двигаться.

— Да, пожалуйста, да, именно так.

Он начал двигаться быстрее. Еще быстрее. В конце концов все что она могла, это обернуть свои ноги вокруг его талии и держаться. Он много раз напевно повторял ее имя, то как молитву, то как проклятье, то как нечто, смысл чего был и ему самому недоступен. Стоны удовольствия вырывались из нее. Каждый момент, каждое движение являлось настолько прекрасным, что самым немыслимым образом меняло ее душу.

— Анна... я близок к... скоро...

— Отдай мне всё.

Рев вырвался из его груди, в то время как его тело выгнулось. Он вонзился в нее так глубоко, что глубже казалось некуда, так удивительно глубоко, но все же она попыталась выгнуться ему навстречу, чтобы захватить его еще глубже. В то время как удовлетворение сотрясало все его тело кульминация настигла и ее, и вскрикнув она крепко обхватила его... словно пытаясь удержать навечно.

Даже через несколько минут, когда он рухнул на нее отяжелевший и расслабленный, она отказывалась его отпускать. Когда он перевернулся, то повернул ее вместе с собой, и она завершила этот акт, растянувшись на его груди.

— У меня просто нет слов, Анна, — произнес он мягко.

— Хорошо, — у нее их тоже не было. Все что она знала это то, что никогда уже не станет прежней. Это навсегда ее изменит.

Это навсегда его изменит.

Он проникновенно поцеловал ее в висок.

— Возможно одно все-таки найдется... Спасибо.

Тихий смех вырвался из нее. Возможно эти небольшие перемены были к лучшему.

Глава 28

Захариил занимался любовью с Аннабель на протяжении всей ночи. Он никак не мог насытиться ею. Не мог насытиться удовольствием, которое он при этом испытывал. Он любил ее грудь, такую невообразимо пышную с восхитительными сосками. Он любил ее живот — мягкое пространство с заманчивым пупком. Он любил ее ноги, их гладкую поверхность, исполненную порочных наслаждений.

Он любил всё между ними.

Он любил звуки, которые она издавала, то как она двигалась, мягкость, и сладость, и страсть, которую он испытывал с нею. Он любил то, как она с ним обращалась, обнимая его, целуя его, заставляя его ощущать себя так, словно он являлся самой огромной ценностью на земле.

Но то, что ему нравилось больше всего, так это ощущать себя в ней, становясь единым целым. Частью нее. Обнимая ее, перемешивая дыхание. Да физические ощущения, сопровождающие это определенно восхищали его, но ментальные... эмоциональные... были чем-то запредельно невообразимым.

Любовь. Он понял, что был тем, кто никогда не знал её истинного смысла. Это было не просто красивое слово. Подлинная любовь была подарком. Специальным. Необходимым. Урок, которому брат пытался научить его, он игнорировал. До сих пор.

Но теперь... поскольку Аннабель пылала эссенцией Захариила, мягким светом, сочившимся сквозь ее поры, как будто солнышко сияло под ее кожей. И это он тоже любил.

"Моя— подумал он. — Она является моей. Никому ее не отдам"

— Если ты согласен немного передохнуть, ты ненасытное животное, то я хотела бы кое-что сделать, — сказала она поднимаясь с кровати в течение длительного и от того более неприятного момента.

Она взяла со стола ручку, и прекратив его страдания, снова разместилась возле его бедер. Он откинулся на подушки, погружаясь во всевозможное удовлетворение. Они оставались вместе, вне зависимости от того, что совершали их тела. Что являлось еще одной вещью, которую он любил.

— Между прочим это не намек к продолжению, — заметила она. — Не на сей раз.

— Дразнишься. — Как же она волновала его, на всех уровнях. Ее иcсине-черные волосы, рассыпанные по плечам, румянец играющий на ее влажных щеках, блеск ее небесно-голубых глаз, губы, припухшие от его поцелуев.

— Для чего тебе ручка? — уточнил он.

— Мы доберемся до этого, но сперва скажи мне. Будут ли у меня проблемы в следствии того, что я развращаю тебя? — спросила она, покусывая колпачок ручки, в ожидании его ответа.

"Ужасная привычка"— подумал он, осторожно вынимая ее изо рта.

— Ты и вправду думаешь, что развращаешь меня? Я что-то как-то не заметил. Может тебе следует попробовать еще раз?

Ее теплый смех заполнил комнату, очаровывая его. Ему хотелось, чтобы она так смеялась раз по сто на день.

— Подобное мог сказать только парень, но я не намерена больше развращать тебя сегодня. Я хочу приберечь что-нибудь на завтра.

То, что она планировала провести с ним следующий день таким же образом, как этот, заставляло уже с нетерпением ожидать его, и означало, что она действительно простила его... Если бы Захариил стоял, то снова пал бы на колени, благодаря и превознося ее. Сейчас он улыбался. Той самой подлинной восхитительной улыбкой.

Аннабель протянула руку и кончиком пальца провела по изгибу его губ.

— Люблю, когда ты так улыбаешься. — Кончик ее пальца переместился в ямочку на его щеке, которые так чудно смотрелись у Эдриниэля. — Ты... У меня просто нет слов, чтобы описать какой ты на самом деле. Сказать красивый — это ни сказать ничего, изящный — звучит довольно поверхностно.

Внешний облик ничего не значил для него. До сих пор.

— Спасибо?

Смех снова вырвался из нее. Ее лицо, ее кожа светились здоровьем и жизнелюбием. Она была одной из тех, кто не поддавался описанию.

— Да, это комплимент. Это вроде не проблема.

— Нет. Тебе ничего не угрожает. Помнишь, ангелы, принадлежавшие Божеству отличаются по своему предназначению от тех, кто окружает Всевышнего, и руководствуются теми же самыми правилами, что и люди. Да, моя раса была создана Всевышним, и передана в услужение Божеству, но мы очень похожи на вас. И вряд ли ты когда-нибудь еще услышишь что-либо подобное от нас.

— Ну, ладно, тогда. Вернемся к ручке. Я хочу сыграть с тобой в одну игру. — Она опустила ее конец ему на грудь, и он нахмурился, пытаясь его разглядеть — Теперь другой вопрос, или скорее даже требование: Расскажи мне о темном пятне. Оно крупнее, чем в прошлый раз. А в прошлый раз было крупнее, чем в позапрошлый!

Его внимательный взгляд опустился на пятно. Да оно увеличилось в размерах на пару дюймов по сравнению с тем, что было пару дней тому назад.

— Когда умер мой брат, я спас его эссенцию. Его любовь.

— Его дух, — произнесла она. — Или душу?

— Любовь — это эмоция, да, но она так же является энергией. Таким образом я собрал часть его духа. Я достал и свою часть, чтобы хоть в таком виде мы всегда оставались вместе. Удалении этой части спровоцировало пятно, потому, что я ничем не заменил это.

Она испытала страх, когда до нее дошел смысл сказанного им.

— Почему оно увеличивается? И не вздумай сменить тему, перебить меня, или сказать, чтобы я не волновалась, как в прошлый раз. Я понимаю, что ты не хочешь отвечать, но я умею хитрить и изворачиваться не хуже тебя, таким образом нам обоим будет это неприятно

Ему бы не хотелось доставлять ей неприятности.

— Оно росло медленно, но постоянно, пока мое Божество не наказало меня снегом, падающим с моих крыльев, за то, что я игнорировал его приказы. А затем оно стало расти все быстрее.

— Ты не ответил на мой вопрос. — Аннабель скрестила на груди руки. — Почему оно растет?

— Это... смерть…

У нее отвисла челюсть, но она ее тут же захлопнула.

— Верни ту часть, что ты вынул. Сейчас же. Это должно остановить распространение смерти.

— Я не могу. То, что находится в урне является комбинацией вещества моего и Эдриниэла. Я не могу вынуть только свое. Они уже перемешались — "Как и сущность демона смешалась с ее собственной",— подумал он сжимая кулаки

Аннабель вздернула подбородок, и он понял, что она намерена настаивать.

— Думай, как хочешь. Я не предлагаю тебе ничего отделять. Я хочу, чтобы ты воспользовался комбинацией.

Вот, упрямая.

— Я не сумел спасти его жизнь. Я тот, кто нанес смертельный удар. Я не имею право жить за его счет.

— Ты выполнил его просьбу. Ты избавил его от мучения. Ты заслуживаешь...

— Аннабель...

— Захариил, ты намного лучше, чем сам о себе думаешь. Сколько раз ты спасал меня? Чтобы я без тебя делала? Что станет со мной если ты... если ты... Я даже произнести не могу этого слова! Сделай это. Пожалуйста

Как он мог отказать ей в чем-либо?

— Я... обещаю подумать об этом, — и он в самом деле был намерен сделать это, но он знал, что вряд ли передумает. Если бы он выполнил ее просьбу, то навечно присвоил бы себе часть своего брата. Он являлся человеком совершенно недостойным такого благоволения.

— Спасибо.

Он ощутил вину, но отодвинул ее в сторону.

— Теперь ты расскажешь мне зачем тебе ручка? — спросил он, меняя тему разговора.

— С удовольствием, — ответила она загадочно улыбнувшись. — Ты когда-нибудь играл в крестики-нолики?

— Я не играл никогда ни в какие игры.

— Ну, тогда готовься к пассивной роли. Я тебя научу. Я всегда выигрывала, когда мы играли.

Он фыркнул.

Упершись на руку, Аннабель начала водить ручкой на его груди, внимательно изучая, словно это был какой-то рисунок или слоган, это и являлось сутью играл в крестики-нолики. Он — Х, она была О, так они и играли.

Они играли до тех пор, пока она не написала О на его соске, острая реакция откликнулась в его паху, казалось, что он просто был не состоянии прийти в себя в довольно длительное время. Захариил застонал, от чего Аннабель рассмеялась, естественно ее смех отвлек его. В итоге она победила.

К тому времени, когда они закончили он был расписан от шеи до пальцев ног, и она тоже. Так как у него не было опыта в роли ведущего — он писал на ней собственное имя. Внезапно до него дошел смысл татуировок. Ему понравилось собственное имя, написанное чернилами на ее коже, и ему бы хотелось, чтобы она написала на нем свое.

Аннабель посмотрела на него сквозь сложенные в кольцо пальцы рук, словно она являлась ученым, а этот круг линзой.

— Я бы хотела запечатлеть тебя... в таком... виде. — Ее глаза потемнели, руки безвольно упали.

Все мышцы Захариила словно окаменели, но он попытался расслабится, и провел ладонью по ее щеке.

— В чем дело?

— Он снял с меня одежду и сфотографировал. — Ее пристальный взгляд был способен прожечь дыру в груди Захариила.

— Кто? — прошептал он отчаянно, но ответ ему был уже известен. Понимание, что этот человек разглядывал эту прекрасную женщину, раздражало, возмущало, оскорбляло его. Но теперь после всего, что между ним и Аннабель произошло, после всех его прикосновений к ней и ее прикосновений к нему, переживания свей красоты подобного контакта, он не был подвержен ярости.

— Доктор Фицэрберт. Он не только снимал. Он прикасался ко мне. — Стыд прозвучал в ее голосе, брезгливость и отвращение, словно вся ее кожа оказалась покрыта толстым слоем мерзости, впитавшейся в его облако.

— Где он прикасался к тебе? Расскажи мне всё, Аннабель.

В какой-то момент Захариилу показалось, что он вдохнул открытое пламя, его тело пламенело от лихорадки. В то время, как Аннабель была привязана к каталке, человек, который обязан был заботится о ней, обнимал и облизывал ее, прикасаясь там, где не имел права. И что самое противное, он запечатлел эти моменты. По-видимому, ему доставляло это особое удовольствие...

— Мне так жаль, что ты пережила подобное. — Он сожалел, что не нашел ее раньше.

Наконец она подняла на него взгляд, в котором мерцал тот же самый огонь.

— Когда я стану сильнее, я вернусь.

Она и теперь была достаточно сильна, но Захариил уловил испуг в ее голосе, она пока не сумела преодолеть собственное прошлого, и знала, что какая-то часть ее не желает встречаться с доктором Фицэрбертом, ощущая себя абсолютно беспомощной перед ним.

Захариил молча поднялся с кровати и оделся. Он поставил Аннабель на ноги и помог ей одеться в чистую одежду, запасами которой обеспечил их Тэйн, затем привлек ее в свои объятия. Ничего не объяснив, он пронес ее сквозь здание по ночному небу прохладному воздуху, овевающему их. Она тоже молчала. Вне всякого сомнения, она догадалась куда он ее несет.

В отчете Тэйна были записаны все адреса людей, с которыми она когда-либо вступала в контакт. Чем ближе они перемещались к Колорадо, тем холоднее становился воздух, даже при наличии меховой подкладки на ее одежде Аннабель колотила дрожь.

— У нас нет времени на это — произнесла она.

Показался одноэтажный дом доктора.

— Мы выделим время. — Захариил понимал насколько это необходимо. — Есть время для милосердия и время отстаивать свои права.

Он спустился вниз, приземлился и отпустил ее. Ему хотелось оказать ей поддержку, и как следует проучить ее мучителя, но это было не его дело, и он понимал это. Это было необходимо для Аннабель. Мучения Фицэрберта принесли бы облегчение Захариилу, но разве этого хотела Аннабель? Просто незначительное удовлетворение собственных обид.

Он шагал по дому, Аннабель за ним по пятам.

— Что ты собираешься делать? — осторожно поинтересовалась она.

— Я? Ничего. — Его тон прозвучал совершенно обыденным. Это было ее сражение, и победить в нем предстояло ей. В глаза бросалась опрятность и простота. Фицэрберту нравились роскошь и комфорт, но предпочтение он отдавал практичности. Довольно смешанный стиль. — Если ты меня о чем-нибудь не попросишь.

— Тсс! Что, если он здесь?

— Он здесь. Я слышу его дыхание, но он нас не может ощутить, пока.

Аннабель немного расслабилась.

Света не было, но пристальный взор Захариила прекрасно видел все и в темноте. Он отыскал спальню и переместился в ноги довольно широкой кровати. В центре которой мирно храпел Фицэрберт.

Аннабель напряглась, находясь рядом с ним.

— Он в разводе, у него двое детей, — заметил Захариил. — Подростки. Они живут с матерью, таким образом он один дома.

— Ты полагаешь, мне следует... убить его?

Если бы она поступила так, то Захариил был бы наказан за это. Как в случае с одержимой демоном Дрианой, и ему бы не хотелось этого. Он готов был принять последствия за содеянное на себя.

— Это вернет тебе мир?

На минуту она замолкла. Повела плечами.

— Нет. Всю оставшуюся жизнь я бы помнила, как я обошлась с ним, а не то, что он сделал мне. Убив человека, я поступлю так же, как демон поступил с моими родителями.

— Если пожелаешь, я убью его сам, и обещаю его последний момент будет довольно мучительным. Или могу покончить с ним быстро, если тебе угодно именно это. Мне без разницы.

Снова тишина, в которой она обхвата себя руками.

— Нет. Я не позволю тебе опуститься до подобного.

Он не стал бы объяснять ей, что ее желание определяли его собственные.

— Ты не мог бы... Я не знаю, разбудить и подержать?

Ей не нужно было просить дважды. Усилием воли Захариил заставил их проявиться в реальности. Он расправил крылья и навис над Фицэрбертом, схватил его и бросил о стену. Штукатурка треснула, и поднялось облако пыли. В мгновение ока Захариил оказался возле доктора, схватил его за шею и поднял, оторвав от пола, пригвоздив к стене

Его воздействие разбудило Фицэрберта, и человек теперь отчаянно пытался освободится.

Аннабель включила свет, и когда мужчина увидел того, кто удерживает его и того, кто наблюдает за ним, он замер, его кожа приобрела противный зеленоватый оттенок. Его челюсть отвисла, так что изо рта потекла слюна.

— Скажи ей, где фотографии, — потребовал Захариил, ослабляя хватку ровно настолько, чтобы он мог ответить.

Цвет стал более зеленым.

— Даже не знаю о чем это вы... Ладно, ладно, я понял, — выпалил, он, когда Захариил снова усилил захват. — Я удалил их. Безусловно. Я клянусь.

Грязный привкус внезапно ощутился на языке Захариила.

— Ложь. И мне не нравятся лгуны, доктор Фицэрберт. — Он усилил захват, сильнее прежнего, и почувствовал, как начали трещать кости человека.

"Ты не должен его убивать, помни".

— Он не рискнул бы напечатать их, — с дрожью в голосе произнесла Аннабель. — Готова поспорить, что они все еще находятся в его телефоне или на компьютере.

Фицэрберт рванулся, вцепившись в руки Захариила.

— Держу пари, что ты права, — заметил Захариил.

Бледнея Аннабель взяла сотовый телефон, лежавший на тумбочке. Она нажала несколько кнопок и нахмурилась.

— Я промахнулась с телефоном. Тут нет никаких фотографий.

Доктор расслабился.

— Я же говорил вам, — пропищал он.

— Ты упоминала компьютер. Проверь тот, что в его офисе, двумя комнатами ниже.

Попытки вырваться возобновились.

Аннабель покинула комнату, ее шаги затихли. Захариил освободил Фицэрберта, и этот отвратительный человек плюхнулся на пол, судорожно хватая воздух ртом. Чтобы тот не сбежал, Захариил присел и уперся ему в грудь коленом.

— Ты никуда не уйдешь. Ты заставил страдать мою женщину.

Человек поднял вверх ладони, изображая невинность.

— Не знаю, кто вы такой, но она является убийцей. Жестоким, безумным. Я — ее доктор. Я никогда бы...

Захариил свернул ему челюсть, обеспечив себе тишину.

— Я уже говорил, что мне не нравятся лгуны. Ты причинил ей боль, и тебе придется за это ответить.

Распахнутые глаза заполнились ужасом, доктор сник, понимая, что настал его час расплаты.

— Я сталкивался с людьми, подобными тебе. Ты слаб, но тебе нравится притворяться, сильным. Именно поэтому ты выбираешь себе жертв, не способных оказать сопротивление. — Он выгнул бровь. — Вот, интересно твоей жене известно насколько ты мерзостный трус? Поэтому она оставила тебя? А твоим детям известно? — Захариил приблизил к нему лицо — Не волнуйся. Если им это не известно, то они скоро узнают об этом.

Аннабель вошла в комнату, слезы наворачивались ей на глаза, подбородок дрожал.

— Ты — больной извращенец! Ты... ты... монстр! — словно визжащая катапульта она метнулась к Фицэрберту, ударив его кулаком и пиная его ногами.

Захариил отошел в сторону, ожидая, когда она закончит. Ее кожа уже покрылась чешуей демона, ногти превратились в когти. Она сняла верхнюю одежду, и он заметил, что рубашка треснула на ней из-за прорезающихся демонических крыльев.

Когда энергия у нее иссякла, она оставила окровавленного человека и разрыдалась.

— Скажи мне, — потребовал Захариил мягко.

Еще несколько неровных вдохов и ей удалось восстановить дыхание.

— Фотографии, загруженные на его компьютер. Они были переведены в цифровой формат, наряду с другими женщинами, оскорбленных им. Они появились, как только он включился.

— Ты удалила их?

— Нет. Я хотела, почти сделала это, но... оставила их в качестве доказательств совершенного им для полиции. Я хочу, чтобы он заплатил, за содеянное им по закону.

Фицэрбертом возобновил борьбу в панике, почти физически ощутимую.

— И он заплатит.

Хотя потребовалось своего рода убеждение — в виде кулаков Захариила. Фицэрберт в итоге набрал 911 и сознался во всех своих преступлениях. Закончив, Захариил заткнул ему рот, и оставил его голышом на его же газоне, дожидаться собственного ареста. Его соседи вышли посмотреть, и тот факт, что никто не пожелал вмешаться, говорил Захариилу о том, что Аннабель была не единственной, кто ненавидел хорошего доктора.

Аннабель полностью превратилась в демона к приезду полиции, и Захариил скрыл ее от любопытных глаз, не только за счет своих способностей, но и обернув вокруг нее собственные крылья.

По началу она сопротивлялась.

— Н-не прикасайся ко мне, когда я превращаюсь в это. Я не могу этого вынести.

Ложь. Она могла. И она нуждалась в его контакте ровно столько, сколько он пытался ей предложить. Она испытывала боль, будучи в этой форме, потому что думала, что он считает ее уродливой, даже отталкивающей. Он был намерен опровергнуть это.

— Иди ко мне. — Он притянул ее ближе к своему телу. — Мне нужно тебе кое-что показать.

Ее когти впились в его грудь, и она удрученно выдохнула:

— Осмелюсь предположить. Остриё кинжала?

Копье самоуправления гневом, так долго сдерживаемого им пронзило все его тело.

— Я обещал тебе, что никогда не причиню тебе боль и я сдержу слово.

Тишина.

— Ты прав, — вздохнула она. — Прости меня. Я пойду, куда ты пожелаешь.

— Хорошая девочка. И как ты мне однажды сказала, "я постараюсь сделать тебя счастливой", ты так сама сказала.

Глава 29

Крики боли с призывами о милосердии вывели Колдо из дремоты. Он сел, порезы вперемешку с кровавыми пятнами привлекли его внимание. Слева от него усердствовали Тэйн, Бьорн и Ксерксес, выколачивая информацию из трех демонов, прикованных цепью к стене. В воздухе витал смрад, отдающий гнилью и испорченной кровью.

Он испытал приступ разочарования, даже вернее сказать возмущения. Он столетия потратил строя, защищая и украшая этот дом. Единственное место, где он мог абсолютно расслабиться и успокоиться. Роскошная тюрьма, в которую он собирался запереть ангела, оторвавшего ему крылья. Но этот план был разрушен в тот момент, как он принес сюда Захариила с его женщиной, следовательно..., так что винить в этом он может только себя.

Он поскреб скальп, с уже отросшей щетиной. Вероятнее всего, он так и останется лысым, подражая своему отцу.

— Что-нибудь узнали, — брякнул он, собственно никому не обращаясь.

Тэйн сделал паузу выдирая когти своей жертве, достаточную чтобы ответить:

— Приказы им отдавал Могущественный демон Непрощения.

Непрощение. Сущий ужас. Колдо никогда не доводилось с ним сражаться — он пытался и не единожды. Демон доставлял больше неприятностей, чем любой его вида вместе взятые.

— И эти приказы были?

— Мы все еще работаем над этой частью.

Колдо окинул внимательным взглядом демонов. Они были более мелкие, чем те, которыми были одержимы люди, но от этого не менее опасные, они корчились, от ран и кровопотери, сгорбившись, пытаясь хоть как-то вздохнуть, даже плакали. Если бы здесь присутствовали люди, они давно уже прониклись бы жалостью к этим несчастным существам. Возможно начали бы умолять их помиловать. Колдо не испытывал подобного сочувствия. Разве он мог? Он знал на что способны эти существа, сколько всего они натворили, и это не имело бы конца и края, если их освободить.

Поверить, что демон мог исправиться являлось непростительной ошибкой.

Ноги Колдо дрожали, когда он поднялся. Дрожь усилилась, когда он направился к Тэйну, сидевшему на табурете перед демоном, и похлопал его по плечу, стараясь не задевать его крыльев.

Воин с мягкими вьющимися волосами и сердитыми небесного цвета глазами, обернулся и нахмурился.

— Хочешь чтобы мы убрались?

В его голосе чувствовалось раздражение, и Колдо понимал, что Тэйн сопротивлялся желанию упрекнуть его, что тот прикоснулся к нему без разрешения.

— Нет, я хочу, чтобы ты отпустил демона живым.

Тэйн вскочил на ноги, табурет рухнул позади него. Его ребята сделали тоже самое окружив в течение секунды его со всех сторон. Они сформировали стену мускулов, определенную систему взаимовыручки, которую вряд ли когда-нибудь кому-нибудь удаться разрушить.

— Наверно у тебя до сих пор жар, раз городишь подобную чушь. Они способны только владеть, насиловать и убивать.

Эти мужчины, поучали его, как маленького. Но в отличие от Захариила он не попытался установить с ними телепатическую связь с соратниками, чтобы переубедить их. Это являлось вторжением простым и понятным, и он не мог доверить этим людям настолько, чтобы прослушать только эти мысли, не заподозрив, что они не станут копаться в его мозгу, в его воспоминаниях.

Он проскочил между Тэйном и Бьорном и придушил демона, заставив мужчин взирать на него в удивлении. Один глаз у демона отсутствовал, по щеке сочилась кровь.

— Мне нужен только один демон из трех, в качестве посыльного.

Позади него Ангелы возмущенно зашипели. Но они не противились ему, и он по крайней мере был им за это благодарен.

— У меня сообщение для твоего повелителя. Ты согласен его доставить?

Демон тут же откликнулся:

— Да, да, конечно. С превеликим удовольствием

Определенно он лгал.

— Нет, нет. Я его доставлю, — откликнулся демон напротив него, — позвольте мне.

— Нет, мне, — перебил его третий, — Я сделаю все, что угодно.

Колдо внимательно посмотрел на того демона, которого удерживал.

— Я не верю тебе, и поэтому оставлю здесь часть тебя, чтобы ты за ней вернулся, когда выполнишь мое поручение и предоставишь доказательства, — с этими словами Колдо оторвал существу правую руку.

Раздался жуткий крик. И хлынула чёрная кровь.

Колдо швырнул конечность на пол. Поскольку демоны являются неимоверно жадными, они физически не могут допустить, чтобы то что когда-то принадлежало им осталось у кого-то еще.

— Я отнесу, — прозвучал задыхающийся ответ. — Отнесу и вернусь.

Правда или ложь? Другие ангелы могли легко определить это, но из-за своего отца Колдо этого не мог.

— Когда ты увидишь Непрощение, сообщи ему, что его трусливая затаенность не спасет его от нашего гнева.

Колдо снял с демона цепь.

В тот же миг он испарился пройдя сквозь стену повизгивая и радостно хохоча.

— И что теперь? — сердито уточнил Тэйн.

— Теперь, — ответил Колдо, — Я отправлюсь за ним к могущественному демону. Я оставил отметину на его духовном следе. — Он не хотел, чтобы демон знал об этой его способности и придумал отговорку о доказательствах. — Как только я обнаружу, где обосновался Непрощение со своей ордой, я смогу привести к нему Захариила. А вы прикончите тем временем этих двоих, поскольку они обладают информацией, которую им знать не следует.

Под протест демонов и одобрение воинов Колдо скрыл себя в воздушном кармане, понимая, что даже ангелы не способны ощутить его и отправился по следу, оставленному демоном. Он виднелся в виде скопления розовых искр. Смеси зловонного зеленого и черного, подобного нефти — где к жажде убийства примешивалось ощущение страха.

Демон удивил Колдо направившись сразу же, как и обещал, прямиком к могущественному демону. Сквозь горную породу и землю по извилистым тоннелям сквозь лаву и пепел, долины и холмы, обугливаясь и не придавая этому значения. Пепел стоял в воздухе, от чего было трудно дышать. Жутко высокая температура заставила его кожу основательно пропотеть. Крики мук доносились до него, в сопровождении мерзкого хохота.

Ангелом не разрешалось входить сюда. Ад был не их миром, на него не распространялась сфера их влияния и тут не действовали их правила. Только Колдо не был чистокровным ангелом. Его отец был... нет он не станет думать о том, что заставило его отца балансировать между небесами и адом. Тогда ему пришлось бы снова вспоминать свою мать.

Колдо заметил, что демон помчался по сделанному из костей мосту. Вместо воды под ним стекала кровь. Так много крови. С двух сторон этот мост пронзали шипы, заставляя корчиться каждого, кто оказался на нем. В конце него возвышался дворец мрака и мучения, сложенный только из человеческих черепов. Создавалось впечатление, что тысячи пустых глазниц взирают на него.

Когда он вошёл туда, волосы на его шее встали дыбом. Божество позволило бы Захариилу забраться сюда? Или Захариилу сперва придется пасть? Всякий раз, павший ангел, с которого срывали крылья беспомощной массой сваливался именно сюда. Если бы это случилось с Захариилом у него просто не было бы никаких шансов.

Возможно мне удастся покончить с этим здесь и сейчас. Не мудро одинокому воину тягаться с целой ордой, особенно, когда он до конца не оправился, но если был хотя бы шанс...

Колдо отыскал своего демона в тронной зале. Его взгляд скользил по ступеням вверх и остановился на гиганте, развалившемся на троне. Демон поклонился.

Это, наверное, и был Непрощение.

Кости его лица были увеличены, лоб казался широким и выпуклым. Его зубы являлись заостренными клыками, кожа казалась гладкой, бордового цвета. Остроконечные крылья были сложены за его спиной ниспадая к бедрам, расположившись так же на троне. На его коленях покоился тонкий гибкий хвост, он поигрывал пальцами с его металлическим шипом на конце.

— ...пообещал, что он вернет мою руку, если я предоставлю ему доказательства, что доставил вам сообщение.

— Пообещал?

— О, да. Вы дадите мне доказательства?

Непрощение подозвал жестом одного из своих подчиненных, скопившихся позади его трона — и тот казнил однорукого.

Зрители загоготали.

Непрощение поднял руку, призывая к тишине.

— День которого я так долго ждал наконец настал. Нам предстоит сражение.

Колдо осматривался, пытаясь уловить малейшую деталь. Только в одной этой комнате было не менее двух сотен демонов. И неизвестно сколько еще их находилось под командованием Непрощения. Нет ему не справится с этой ордой в одиночку. Не при таких условиях.

Весь зал был усеян колонами, к каждой спереди был прикован человеческий дух. Душа являлась тут материальной, а, следовательно, подчинялась материальным законам. Кровь сочилась из каждого из утративших сознание людей.

Он знал, что они были все еще живы, когда дух умирал, он словно увядал, отлетая, для того чтобы возродиться вновь через несколько дней, чтобы снова оказаться в ловушке этой изъеденной болью сферы.

Колдо сожалел, что ничем не может помочь им, это являлось одной из причин, по которой ангелам не следовало появляться здесь. Они желали помочь и не могли, и им приходилось жить с грузом этой вины. Колдо заставил себя оторвать взгляд от тел. Но тут же он мельком заметил... Этого не может быть... Он подошел к единственной колонне на возвышении.

Так и было.

Спутанные волосы Джамилы, свисали почти скрывая ее лицо. Она с головы до пят была покрыта синяками и ссадинами, крылья ее были вырваны, но она была жива, ее грудь вздымалась и опускалась. Но...

Она же умерла. Это не она? Или это какая-то уловка?

Ее глаза были закрыты, дыхание напоминало хрип. Смерть все еще поджидала ее, готовая в любой момент проникнуть сквозь ее кожу.

— Так, так, — Непрощение глубоко вздохнул, словно наслаждался чем-то сладким. Существо припало к его ногам. Все в зале затихли. — Я ощущаю тебя, ангел. Я знаю, что ты здесь.

Каждый солдат из орды демонов напрягся, готовясь к бою.

По привычке, Колдо почти воссоздал огненный меч. Он не мог знать его местоположение, но его красные глаза смотрели именно в его сторону, так словно ему было известно каждое его движение.

— Мы действительно убили ее, как тебе известно. И не единожды мы убивали эту женщину, но возвращали ей жизнь, прежде, чем это окажется слишком поздно.

Успокоиться. Его ответ указал бы Непрощению его истинное положение, хотя казалось, что он и без того его знал, но все равно это было бы серьезной ошибкой. Существо возможно могло ощущать его, но оно не должно было его видеть. Это было уловкой, если бы он появился, то и другие демоны увидели бы его.

— Ты ведь, Колдо, да?

Он плотно сжал губы, чтобы не позволить вырваться наружу сердитому ответу.

Непрощение сделал шаг навстречу и замер.

— Не нужно подтверждать. Я внимательно изучил всю армию Захариила. Для чего же еще по-твоему я наводнил Землю демонами? Кое-кто сражался, а кое-кто наблюдал, и возвращался с отчетами. Ты Колдо, единственный из них способен к мгновенной телепортации. И единственный, кто мог последовать за демоном в ад.

Колдо скрипнул зубами.

— О, да, я прекрасно изучил тебя, и был абсолютно уверен, что ты непременно окажешься здесь, в надежде отыскать ответы. Признаться, я рад, что оказался прав. — Непрощение шагнул к другому демону, стоящему за его троном. — Приведите ее.

Довольные шаги удалялись, жуткая тишина повисла в воздухе. И когда демон вернулся, он тащил позади себя, сопротивляющегося ангела.

Ангела Колдо. Того самого, которого он разыскивал... того, которого жаждал убить больше собственной жизни. Шок и ярость его отравили кровь.

— Ах, мой полагаю небольшой радушный подарок не остался незамеченным. Ты ведь пытался отыскать ее? — спросил Непрощение.

Колдо сжал в кулаки руки. Она была точно такой, как он ее запомнил. Чертовски красивой, и столь же невинной и милой, какой только могла быть женщина, и все же под всей этой мишурой скрывалось одно из самых темных сердец. Ее волосы были столь же длинными и темными, как и его, только в ее вплетались еще золотистые пряди. Ее глаза... такого прелестного оттенка лаванды. Россыпь золотистых веснушек поверх ее носа являлся единственным недостатком ее кожи нежного сливочного оттенка.

Да, его мать являлась безусловно прекрасной.

Ему так хотелось подойти, схватить ее и исчезнуть. Но она была прикована к демону, следовательно, ему придется унести их обоих. Демон мог прикончить её по пути домой. И Колдо бы не смог помешать.

— Я заключу с тобою сделку, — вкрадчиво произнес Непрощение. — Ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу, а я верну тебе обоих ангелов женского пола. Эту и Джамилу. Если ты вздумаешь обмануть меня, то я убью их обоих и позабочусь о том, чтобы никто не смог их возвратить.

Демон пнул ангела на колени. Колдо внимательно ее изучал, но она смотрела на его стопы. Она понимала, что с ней намерены сделать?

Он оглянулся на Джамилу. Ее глаза были на сей раз открыты, но заполнены надеждой и сожалением. Ее рот открывался и закрывался, словно она хотела что-то сказать, но слова не шли из нее. Или она боялась того, о чем хотела попросить.

— Слушай меня внимательно воин. — Непрощение обрисовал все в точности, что от него хотел, не упуская из виду ни малейшую деталь. — Ты должен сделать так, чтобы это произошло. За один день. Этого недостаточно, чтобы изменить мои планы по своему усмотрению, но вполне подойдет, чтобы все исполнить так, как я желаю. Иначе, я убью женщин. И даже не мечтай, что вам удастся напасть со своей армией и спасти их. Им понадобиться пройти сквозь ворота, и мои шпионы известят меня. И сам не вздумай прокрадываться сюда незамеченным. Поскольку я учую тебя в любом случае. И еще не вздумай предупредить Захариила, для достоверности я отправлю с тобой своего демона. Случись чего с демоном и женщины умрут.

У Колдо скрутило внутренности, поскольку все его варианты один за другим были отметены.

— Сам видишь, я все предусмотрел. — Непрощение снова усмехнулся — Так мы договорились или как?

Глава 30

Захариил прижал Аннабель к себе. Наконец-то она возвращалась в свою человеческую форму. Но, с другой стороны, он сделал всё от него зависящее, чтобы успокоить её: Он вознёсся с ней к самим звездам, настолько близко, насколько мог, чтобы холодный воздух атмосферы не заморозил её, гладил её руки, живот, целовал лебединый изгиб её шеи. Когда она задрожала от избытка ощущений, он изменил направление своего полёта. Оказавшись на песочном пляже, они любовались восходящим солнцем и наслаждались теплом его лучей. И всё это время он продолжал осыпать её поцелуями. В течение первого часа Аннабель была без сознания. В течение второго — словно застыла. За все это время она не произнесла ни слова. Он уже привык, что она непрестанно щебечет. Ему не хватало этого и он хотел это вернуть.

Теперь они находились в другом гостиничном номере, лежа на кровати, просто дыша друг другом. Если потребуется, он готов жить в арендованных комнатах до конца своих дней, лишь бы она была в безопасности и ощущала себя счастливой. Этот номер был больше и лучше остальных, и более тщательно прибирался.

— Милая, — произнес он.

— Да.

Наконец-то, хоть слово от нее.

— Ты ведь знаешь, что я желаю тебя, неважно кто ты.

— Я... Да.

— Помнишь, когда я рассказывал тебе обо всем, что хочу с тобой сделать? — Очередное "да", хотя едва слышным шепотом. — Я не поменял намерения. И хочу начать.

Ее глаза распахнулись от удивления.

— Но мы уже и так совершили все, что можно! И ты все еще хочешь меня? Сейчас?

Все-таки она не понимала.

— Сейчас и всегда.

Его абсолютная уверенность заставила ее умолкнуть ненадолго

— Но я... отвратительна.

Да, кое-где все еще оставались чешуйки демона.

— Ты прекрасна вне зависимости от того, как выглядишь, и кое-что все же стоит повторить. — Он решил доказать ей истинность его утверждения, мягко усиливая натиск.

— Как ты можешь говорить, что я красива? Ты же ненавидишь демонов также сильно, как и я.

— Ты не демон. — Он поставил ее на ноги рядом с собой, затем развернул прижав спиной к собственной груди. Он был непреклонен в твердости своего намерения. Аннабель вздрогнула скорее от накала его страсти, исходившего от него, чем от холода, как ему показалось.

Он провел руками по ее бокам и бедрам, и ухватил за запястья, поднимая руки над головой.

— Оставь их там. — Настаивал он, и она повиновалась.

Захариил раздел ее и ласкал до тех пор, пока она не начала извиваться, а ее позвоночник не стал подобен гибкому пруту, заставляя её тереться об него в неистовом танце. В конечном счете ее голова легла на его плечо, позволяя его дыханию овевать ее. По ней растекался жар... куда сильнее его собственного — именно то, в чем он нуждался, воспламеняя его так, как только она умела.

Он прошептал ей на ушко:

— Тебе понравилось быть со мной?

— Да, — прозвучал ломаный стон. — Понравилось.

— И ты снова хочешь меня.

— О, да.

Он исследовал языком каждое из ее ребер, прежде чем зарыться в пупке.

— Я говорил, что тебе никогда не придется упрашивать меня, но я передумал. Прежде чем я овладею тобой, Анна. Тебе следует меня об этом попросить, и ты будешь стонать и умолять меня продолжить. — Ему хотелось ощутить, что ее желание столь же безгранично, как и его собственное.

В течение столетий он был свидетелем такого количества половых актов, по столь различным причинам: жажда, доминирование, оскорбление, деградация, холодный расчет, месть, надежда, желание иметь детей, желание причинить боль. Только любовь он всегда стремился отрицать. Но его страсть к Аннабель была продиктована любовью. Он хотел поделиться и получить, совместный опыт.

— Зааахааариил, — произнесла она напевно.

— Это хорошее начало. — Он мог ощутить сладостный аромат ее возбуждения, аромат, который проникал внутрь него, распаляя страсть, так мощно распаляя.

— А если я откажусь умолять?

— Ты не захочешь.

Долгое время он поддразнивал ее поглаживая и лаская по всюду, только не там, где ей больше всего хотелось. Ее пальцы впились ему в спину. Удар, еще удар — она барабанила по нему кулаками, отчаянно нуждаясь в разрядке. Но разве она попросила об этом? Нет.

В конце концов она начала говорить, перечисляя все, чего хотела, чтобы он сделал с ней, и она с ним...

...прикоснуться к нему...

...ласкать его...

...облизывать его...

Это так успокаивало, и в тоже время будоражило, что ему было столь сложно устоять. Определенно ему было очень трудно остановиться. Он начал скользить собственным телом плотно соприкасаясь с ее, снова и снова, испытывая экстаз от соприкосновения... почти мучительный. Захариил представлял, как ее руки скользят по нему, по всей поверхности его кожи. Он представил, как ее губы смыкаются на его губах, отдаваясь этой сладостной истоме.

Он жаждал.

— Ты сделаешь это в следующий раз. — Его голос — странное сочетание из огня и льда. — В следующий раз.

Она повернула голову, и он залюбовался её профилем. Она слегка нахмурилась, очаровательно надув губки, а затем спросила:

— И что теперь?

— Сейчас я продолжу свои ласки, чтобы заставить тебя умолять. — Он хихикнул, заметив, как её пухлые губки сильнее надулись. — Ты ведь не подумала, что я забыл, правда же?

Он посерьезнел, и желание дразнить её пропало. Он продолжал ублажать её, вызывая стоны и сладостные вздохи, играл с её грудью, и ласкал там, где она больше всего в нём нуждалась, пока её ладони не отпустили стену и не запутались в его волосах, впиваясь острыми ноготками в кожу. Она неистово цеплялась за него. Мурлыкала. Стонала. Извивалась. А он продолжал скользить по ней телом, отчаянно пытаясь убедить ее.

— Пожалуйста, — наконец не выдержала она. — Я прошу. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

— Я никогда не отвечу тебе отказом.

Она усмехнулась ему через плечо, и в ее глазах сквозило снедающее ее возбуждение и блеснул озорной огонек.

— Это хорошо. Поскольку теперь я хочу, чтобы ты меня упрашивал.

Даже не задумываясь он произнес:

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, Аннабель. — Наконец он избавился от одежды и погрузил себя в великолепные ножны, которые она предоставила ему. — Пожалуйста.

— Захариил, — простонала она. — Быстрее. Прошу тебя.

— Или... — Он сбавил темп — почти совсем останавливаясь. Его ноги дрожали, не выдерживая напряжения, и колени могли в любой момент подогнуться, но он будет наслаждаться каждым мгновением, будет осторожным со своей женщиной.

— Захариил.

Он плавно возобновил движения...

...немного быстрее...

— Пожалуйста.

Еще немного быстрее... удовольствие смешивалось с агонией, ему это нравилось, каждое из переживаемых им ощущений... быстрее... быстрее...

Ее кулаки снова врезались в стену, когда Аннабель накрыл оргазм, и Захариил присоединился к ней, выкрикивая ее имя, отмечая ее всеми доступными ему способами.

Через несколько минут, когда они уже успокоились, он подхватил её на руки и отнес в душ. Она не произнесла ни слова, пока он ее мыл, потом себя. На ней не осталось даже намека на сущность демона, и он был этому рад. Аннабель выглядела расслабленной и удовлетворенной.

И... когда он поцеловал ее, он внезапно понял.

Захариил посмотрел на нее. Ее насквозь промокшие волосы, прилипали к ее щекам и плечам. Светло-голубые глаза внимательно следили за ним. На ее ресницах блестели влажные капельки. Легкий румянец играл на ее щеках, губы слегка припухли от того, что она их покусывала. Ее тело порозовело в тех местах, где он особенно усердно ласкал ее, и слегка подрагивало, исполненное удовлетворением.

Захариил провел ладонью по ее щеке. Он так бы и стоял вглядываясь в нее, позволяя ей разглядывать себя, ничего от нее не утаивая. Ему стало любопытно, видела ли она тоже очарование в нем, как и он в ней, уважение и страсть. Может она видела надежду на что-то большее. Для обоих. Она должна была, поскольку он видел это отраженным в ней.

У него так долго ничего не было — и Аннабель так или иначе стала для него всем.

Ничего не объяснив он слился с ней в поцелуе. Он хотел, чтобы этот поцелуй говорил сам за себя, подготовив ее к последующему за ним объяснению. Их языки встретились и переплелись, этот поцелуй не был предназначен для возбуждения страсти, он был отдающим.

Когда он наконец поднял голову и увидел ее смущение, то произнес:

— Я люблю тебя, Аннабель.

Она являлась не просто его половинкой, она составляла большую его часть.

— Я знаю.

Это как понимать? И это все?

— Объясни мне, как ты могла это знать. — Когда он и сам не догадывался до этого момента. И ему хотелось услышать, что она тоже его любит.

Выражение ее лица было настолько нежным, настолько ослепительным.

— Таким ты бываешь только со мною. Больше ни с кем. И не будем скидывать со счетов мое прежнее обличье, и тот факт, что ты не оттолкнул меня.

Он ждал, но она больше ничего не сказала, поигрывая кончиками его волос, пропуская сквозь пальцы его локоны.

— И на что я похож, когда я с тобой? — Некоторые люди способны дарить любовь, не чего не требуя взамен. Захариил не относился к их числу. Он рассчитывал на взаимность. Настаивал на ней.

— Нежный, сладкий. Защищающий. — Она тепло рассмеялась. — Ненасытный.

Он обожал слушать, как понижался в конце ее голос.

— Какой я с другими?

— Резкий, сухой, требовательный. Тиран.

— Хорошо. Таким я и должен быть со своими людьми. Я — последнее препятствие, удерживающее их от падения с небес.

— Это как?

— Моя судьба тесно связана с ними, а их судьбы — со мной. Мое Божество повелело так, в качестве наказания. Хотя я больше не рассматриваю это, как таковое.

— Даже не знаю, что и сказать.

— Не переживай. Я буду подхлестывать их к развитию, если понадобиться и физически. Но по сути, они мне по-своему дороги, как и ты. Утрата их крыльев, их бессмертия преследовали бы меня. Они — хорошие люди.

— Ты тоже их любишь. — Констатировала она.

Он вовсе не разделял ее уверенности, но признавал, что восхищался ими и очень уважал.

— А как насчет тебя, ты меня любишь? — Раз не сработал тонкий намек, может конкретный вопрос принесет желанный результат.

Нахмурившись она переспросила:

— А ты хочешь, чтобы я тебя любила?

— Да. — Она должна. Иначе бы... что?

— Ты будешь знать, если я солгу?

— Да. Но ты не будешь лгать!

Медленно ее хмурый взгляд сменился озорной улыбкой.

— Ты совершенен, но тебя так легко дразнить.

— Аннабель, — прорычал он.

— Ох, хорошо. Я люблю тебя, — ответила она. — Я люблю тебя всем сердцем. — Первая фраза была произнесена с неохотой, но вторая... обожание сочилось в ее голосе.

Удовлетворение лавиной обрушилось на него, распространяясь по всему телу, успокаивая его.

— Ты навсегда останешься со мной.

Ее мрачное настроение возвратилось, и на сей раз он был готов поспорить, что оно являлось настоящим.

— Конечно. Я не собираюсь отказываться от собственного слова. Но нам следует отыскать способ, как добраться до могущественного демона, жаждущего меня. Иначе демоны так и будут охотиться за мной до скончания дней, и ты будешь подвергаться постоянной опасности.

— Некоторые вещи стоят любой опасности.

— Захариил, — твёрдый мужской голос окликнул его за пределами душевой кабины. — Кое-что произошло.

Аннабель взвизгнула.

И тут же удовлетворенность Захариила сменилась на ярость. На себя, не на Колдо. Как он мог не услышать, что воин вошел в ванну?

— Подожди в комнате.

Ответа не последовало, даже дверь не скрипнула, но воина в ванной уже не было.

Захариил сдернул полотенце со стойки и обернул им Аннабель, не беспокоясь о том, что оно намокнет.

— Оставайся здесь, — сказал он ей, и отправился разбираться с очередной проблемой. Он был уверен в этом, потому, что ничего другое не заставило бы воина появится тут.

Глава 31

Аннабель слышала приглушенные мужские голоса, пока искала в ванной, чтобы ей надеть. Все что ей удалось найти было парой мочалок и еще одно полотенце. Точно не самое подходящее одеяние для встречи с ангелами. Но если ей потребуется изобразить, что это такой специфический стиль, она это сделает. Она не осталась бы здесь, словно что-то позорное, что необходимо скрывать.

Захариил должно быть ощутил ее нарастающее волнение потому, что он распахнул дверь и подмигнув ей, кинул одежду перед тем, как снова исчезнуть.

Она мечтательно вздохнула, все еще переполненная ощущениями от того, что произошло между ней и Захариилом. О, она уже догадалась, что он влюбился в нее, но до чего же приятно было услышать об этом. И понимать, что Аннабель Миллер удалось приручить такое восхитительное существо. Холодный воин, воспылавший страстью, сумевшей вырваться на волю для того, чтобы больше никогда не оказаться снова в заточении.

Дрожа она натянула белые одежды и затем вышла из ванной.

— ...нашелся Непрощение, — говорил Колдо.

Она перевела внимательный взгляд на Захариила. Он тоже уже был одет в мантию. Искусственное освещение золотистым отблеском играло на его коже. Ее ангел подобен золотой статуи совершенства и могущества.

Захариил смотрел на нее, а не на своего воина, указывая на нее жестом. Но по-видимому и этого ему показалось недостаточно, поскольку он обнял ее за талию и притянул к себе, почти вплотную.

Поскольку все молчали она решила возобновить беседу:

— Так и где же находится Непрощение, и какова наша стратегия?

Повисла напряженная тишина.

— В аду, — ответил Колдо, — Он в аду, и обещает освободить тебя, если Захариил добровольно согласиться пасть.

Кровь застыла в венах Аннабель.

— Ни за что. — Ни за что на свете. Он утратит бессмертие. Он утратит способность видеть демонов и защищаться от них. Но они то будут видеть его и нападать на него. — Он не падет — И развернувшись к Захариилу добавила: — Ты не падешь. Для чего по твоему демону необходимо, чтобы ты пал?

— Меня будет проще убить. Избавится еще от одной занозы в собственном боку. Но ты не можешь решать этого за меня, Аннабель.

— Ты будешь самым последним глупцом, если согласишься на подобное. Он лжет. И тебе известно, что он лжет. Он никогда не отпустит меня по доброй воле. — Это было только ее предположением. Но она усвоила, что демоны просто не способны говорить правду.

— Ради шанса освободить тебя я пойду на что угодно.

— Нет! — Даже сам факт, что Захариил способен расценивать падение, как вариант ее расстраивал. Любая другая девушка возможно бы прыгала от радости, поскольку подобная жертва, принесенная ради нее, несомненно доказывает, что мужчина ее действительно любит. Но Аннабель отличалась от остальных девушек, и знала к чему может привести падение. Не только к уничтожению Захариила, но и всех его людей.

Вряд ли бы он когда-нибудь сумел простить себя за это. Он уже потерял своего брата, и факт, что именно он нанес смертельный удар, являлся кинжалом в груди, его вечно кровоточащей раной.

— Мы впустую тратим время, — заметила она. — Я хочу, чтобы ты отправился к своему Божеству — вместо того, чтобы пасть.

— И для чего я должен это сделать?

— Попросить, чтобы он сотворил нечто, я даже не знаю, сильное. Могущественное.

Он покачал головой, темные волосы танцевали возле его висков.

— Я наказан, так что вряд ли оно мне чем-нибудь поможет. К тому же, все что оно может сделать — это дать мне разрешение ступить в ад, а это особо ничего не меняет.

— Наказан? — Ее сердце споткнулось — Почему?

Его объятия усилились, как бы говоря "не сейчас, женщина. Позже". В ответ она сжала его ладонь, что означало: "Я не позволю этому произойти, ангел".

Она развернула его обхватив ладонями его щеки, заставляя обратить на себя внимание.

— Помнишь о чем мы с тобой говорили? — произнесла она, имея ввиду ее невысказанную мысль о Непрощении. — Почему так важно, чтобы было именно так? Поговори со своим Божеством, ладно? Пожалуйста. Оно может дать тебе армию и оказать поддержку. Сердито оно на тебя или нет, все равно в состоянии что-нибудь сделать.

Он открыл было рот — чтобы возразить догадалась она.

— Если ты не сделаешь этого, то кто-то другой победит Непрощение. — Если бы так вышло, то она бы умерла, и Захариил винил бы в этом себя.

Нерешительность отражалась в его глазах, сейчас напоминавшие нефрит. Аннабель манипулировала им, и понимала это, просто не знала, что еще предпринять. Она понимала, что он предпочтет сразиться с Непрощением, чем потерять ее.

— Я не хочу оставлять тебя, — сказал он.

— Пожалуйста Захариил сделай это ради меня. Для нас. Колдо может остаться со мной.

Он поскреб затылок.

— Очень хорошо. Я поговорю об этом со своим Божеством, но не гарантирую благоприятного исхода. — Его внимательный взгляд изучал высокого статного воина, стоявшего возле них. — Останься здесь и охраняй ее. Я ненадолго.

Да!

Колдо кивнул.

— Я люблю тебя, — сказал Захариил, и поцеловал Аннабель.

— Я тоже тебя люблю. Очень.

Он замер на какое-то время, словно был не в состоянии перенести разлуку с ней, затем расправил крылья и исчез в воздушном потоке.

— Ты надеешься, что я убью тебя, пока его нет? — спросил Колдо. — Ты поэтому отослала Захариила? Ты связана с демоном, и твоя смерть спасет Захариила во всех значениях этого слова.

— Не хотела бы, нет.

— Почему нет?

— Потому что Захариил будет винить себя... и тебя.

— Есть несколько способов удостовериться, что он никогда не узнает о случившемся.

— Ты мне угрожаешь?

Он пожал широкими плечами.

Чтобы спасти Захариила она была готова на что угодно. Даже умереть. Захариил винил бы себя, вне зависимости от того, что ему бы рассказал Колдо, но он бы остался жить. В целом это походило на справедливый обмен. Он продолжил бы поддерживать своих людей. Когда-нибудь встретил бы другую женщину — Аннабель она заранее не нравилась — снова бы полюбил и исцелился.

— Как ты узнал, что я связана с демоном? — спросила она. Понимая, что только сейчас об этом задумалась. Она не рассказывала об этом никому, кроме Захариила.

Он проигнорировал ее вопрос.

— Надеюсь ты понимаешь, что обычной поножовщиной тут не отделаться, женщина.

— Эй, никто не говорил о поножовщине! — возмутилась она нахмурившись. Но если рассматривать ситуацию с этого ракурса, то чтобы она сделала?

— Но ты готова пожертвовать собой ради Захариила?

— Конечно.

— Даже сражаясь с Непрощением?

— В этом случае особенно. А тебе это для чего?

Он снова проигнорировал ее вопрос.

— Даже, если Непрощение изрядно замучит тебя, прежде, чем убить?

— Да, но может я сумею победить его, понимаешь.

— Нет, ты не можешь

Она согнула руку, демонстрируя бицепс.

— Видел? Так что я могу.

— Для победы этого не достаточно. Нужно кое-что еще, чем я не уверен, что ты располагаешь. И так. Почему ты так настроена рискнуть собой? — Спросил он склоняя голову на бок. — Я не понимаю.

Легко.

— Я люблю Захариила и хочу защитить его от того, чтобы ему нанесли вред — ради этого, он готов даже пожертвовать собой. Я не знаю, рассказывал ли он тебе о своем брате...?

Колдо резко отрицательно мотнул головой.

— Не рассказывал, но мы все знаем о смерти Эдриниэла.

Кто-нибудь из них знает, как умер Эдриниэл? Она не собиралась стать той, кто поведает им об этом, да еще подобным образом.

— Утрата, чуть не уничтожила его. И он все еще испытывает чувство вины и раскаяния. Если он падет, то его армия — и ты в том числе — падет вместе с ним. И он этого просто не перенесет.

Он ответил ей хмурым решительным взглядом.

— Нет. Он бы нам сказал.

Ей нужно было это сказать, поскольку это был единственный способ заставить Колдо поверить ей.

— Ему дали вас в наказание, и его судьба зависит от вас, а ваши от него. Все ваши.

— Откуда ты это знаешь? — Гнев столь же острый как острие лезвия пульсировал в нем.

— Он сам сказал мне, а как тебе должно быть известно, он никогда не лжет.

Какое-то время он молчал. Потом кивнул, словно приняв решения.

— Ты очень храбрая, Аннабель. — Впервые кто-то из них произнес ее имя. И что в его тоне свозило столько уважения, чуть не опрокинуло ее. — Возможно ты и впрямь обладаешь этим нечто.

В углу комнаты она заметила какое-то движение и чуть не вскрикнула. Серп, метался в дальнем углу на потолке, наблюдая за ними.

Она приготовилась к прыжку — борьбе и победе над ним. Она стала в стойку и сжала в кулаки руки.

Но демон зашипев на нее, затем на Колдо быстро исчез.

— Жди здесь. Я скоро вернусь, и ты получишь, то, о чем просишь, — произнес Колдо и исчез.

Глава 32

Захариил был удивлен тем, как просто ему удалось добиться аудиенции у Божества, особенно учитывая тот переполох, что был устроен недавно на небесах. Обычно даже те ангелы, которых вызывают сюда, обязаны ждать.

День наказания таки настал.

Он понимал, что его недавние поступки привели к множеству проблем, но он не волновался по этому поводу. Чего бы он там не натворил, Аннабель стала самой важной частью его жизни, и он был готов понести ради нее самое суровое наказание.

Во всяком случае большая часть ущерба, нанесенного храму была уже устранена, трава и цветы аккуратно высажены, реки очищены. На стенах и ступенях не осталось и следа от кровавых пятен. Армия Лисандра расположилась по периметру, останавливая любого, кто пытался приблизится.

Всех, кроме него, опять же. Он прошел, кивнув в знак приветствия. До последней ступени он добрался безо всяких помех. К его удивлению, сам Лисандр встретил его у огромных створчатых дверей и вошел вместе с ним. У него были светлые волосы, темные глаза и крылья самого потрясающего золотого оттенка. Лисандр являлся примером, на который равнялись большинство ангелов. Красота исходила от когда— то столь же бесчувственной формы, которой сам когда— то был Захариил.

— Тебя уже заждались, — едко подметил его друг, и его голос эхом отразился от стен холла. Куполообразный потолок не был расписан под ночное небо, но фактически отражал его. Звезды мерцали в своей немыслимой бархатистой высоте, словно космическая пыль, сияющие в воздухе, точно бесчисленные алмазы.

Захариил постарался унять волнение, вызванное этим заявлением. Глядя на величественную колонну, состоящую из кристаллов, сияющих всеми цветами радуги он произнес:

— Я... сожалею, что оставил тебя одного защищать храм.

Лисандр хлопнул его по плечу и произнес:

— Когда в тебе нуждается твоя женщина, все остальное уже теряет всякий смысл. По себе знаю.

Ему оставалось только надеяться, что и Божество сумеет его понять. Они несколько раз повернули, и наконец добрались до следующих дверей. Просторный арочный вход охранялся, поскольку вел непосредственно в тронную комнату.

— Совет? — уточнил он.

— Ты отличный командир с хорошей интуицией, — ответил Лисандр. — Верь в себя, и все в конце концов будет хорошо.

Двое охранников ангелов более рослые и представительные распахнули двери и Захариил оставив своего друга вошел внутрь. Комната оказалось пустой, ни охраны, ни музыки, ни украшений, только золотой трон возвышался посреди зала.

На троне восседало Божество и его внешний облик, как всегда поразил Захариила. Он выглядел столь же хрупким и невинным, как и положено было быть человеку в возрасте. С глубокими морщинами на коже, седыми волосами и трясущимися руками.

Захариил преклонил голову и опустился на колени, прижав к бокам крылья. Из всех встреч, которые у него были, эта являлась наиболее важной, но он не знал с чего начать.

— Я удивлен, что ты явился без приглашения. — Тихий голос казался мягким и нежным.

"И все-таки вы почему-то поджидали меня".

— Мне нужна ваша помощь.

— И ты надеешься получить ее?

— Я знаю, в чем провинился, но мне не за что извиняться. — Он никогда впредь не будет извиняться для проформы. Как и Аннабель, он защищал то, во что верил и был не намерен отступать. — Я сделал то, что должен был сделать, чтобы защитить свою женщину, если придется поступлю так снова.

Цвет и без того темных глаз стал похожим на нефть, сверкающую на солнце.

— Я правильно тебя понял? Ты готов на что угодно, чтобы защитить человека?

Он кивнул.

— Моего человека.

Дрожащие пальцы уперлись в видавшие виды подбородок.

— Так ты говоришь теперь, но интересно... Ты полагал, что явишься сюда, изложишь свои доводы, попросишь, что тебе нужно, и все будет в порядке. Может быть когда-то давно я бы и поступил так. Но не теперь. Я не могу вечно потакать твоим детским капризам.

Детским?

— Я воин, — произнес Захариил, расправив плечи. — Я понимаю, что заслужил наказание, и я готов его принять.

— Да, ты должен. Ты взял на себя ответственность за Аннабель, и тем не менее вреда от твоих действий стало больше, чем до этого. Ты даже самостоятельно нанес ей ущерб. И допустил, чтобы она навредила другим.

— Да, я согласен принять все, что вы сочтете заслуженным, но все же я прошу помощи.

Пауза.

Такая звенящая тишина.

Затем.

— Ты желаешь помочь Аннабель даже при том, что она является супругой демона?

— Она вовсе не является супругой демона, — возразил он. — Она моя.

Божество невозмутимо продолжило:

— И ты желаешь с моей помощью бросить вызов демону, который хочет отобрать ее у тебя.

— Демону, который навредил многим людям, пытаясь добраться до нее.

Снова тишина, не менее тягостная, только теперь плечи Захариила повисли под грузом его вины.

— Многое поменялось с того момента, как мы с тобой говорили в последний раз, — произнесло Божество.

— Да, — повторился он снова. Сердце его колотилось словно очумелое.

— Расскажи мне, Захариил, о том, что ты усвоил.

Об этом он как-то не подумал.

— Я осознал ценность человеческой жизни. Я осознал ценность любви и преданности. Я научился, ставить потребности других превыше собственных.

— Это на самом деле так?

— Да.

— Давай удостоверимся. Скажи мне, Захариил. Ты готов пожертвовать собственной жизнью, ради Аннабель?

Настолько небрежно заданный вопрос, но Божество преследовало собственную цель.

— Готов. — Даже не вопрос.

— Ты готов пожертвовать ради этого, чем-то более дорогим, жизнью своего брата, например, чтобы спасти ее?

Он нахмурился.

— Мой брат не может отдать собственную жизнь. Он уже мертв.

— Нет. Он жив.

У Захариила... не было ответа на этот вопрос. Как ангел он понимал, что Божество не может лгать. Это могло означать... это не могло означать... Если только...

— Истинная смерть не то, чем ты ее считаешь, ангел. Дух не может умереть.

— Но Вода Смерти...

— Не то, чем ты ее считаешь. Твой брат жив. Он выжил.

Надежда наполнила его. Радость его переполняла. Он так надеялся на что-то подобное.

— Это была не только вода, я сжег его тело.

— И тело его было восстановлено.

Эдриниэл жив!

Он думал, что теперь они смогут быть вместе. Вместе полетать. Поболтать, посмеяться. Его брат познакомился бы с Аннабель, и они могли бы стать семьей. Они стали бы семьей.

— Я спрашиваю снова, — сказало Божество. — Если бы Аннабель и твой брат стояли бы рядом, и ты бы мог спасти жизнь только одному, кого бы ты выбрал?

Момент — и его надежда увяла. Его радость испарилась.

— Почему вы спрашиваете меня о подобном выборе? В качестве наказания за мои проступки? — У него скрутило живот.

— Ты причинил нескольким людям боль, хотя мог обойтись и без этого. Ты спас человека, рискуя собственной жизнью. Так что тебе положено и наказание, и награда.

Наказание и награда. Он мог оставить в живых брата, и потерять Аннабель, или наоборот. Спасти обоих он не мог. Эдриниэл был самым любимым из ангелов, с самым чистым сердцем, следовательно, Захариилу нужно было позаботится о нем. Или Аннабель, которая так же нуждалась в его заботе. Эдриниэл, которого он любил всем сердцем. Или Аннабель, которую он жаждал всем телом. Эдриниэл жизнь которого была наполнена мучениями и страданиями. Аннабель, посмевшая бросить страданиям вызов, и смешав все его планы.

— И если я не смогу выбрать?

— Значит выбор за тебя сделаю я, не может существовать жизни без смерти и действия без последствий. Ты это знаешь.

Он сжал кулаки.

— Как насчет меня? Возьмите меня. И позвольте жить этим двоим.

— Тогда у этих людей не будет никакого выбора вообще, ты позволишь им умереть?

Вопрос, который звучал подобно декларации. Какие уж тут раздумья. Никаких.

— Я могу его увидеть? — спросил он. — Вы расскажите, как спасли его? Я удалил его любовь.

— В человеке находится намного больше, чем один элемент, Захариил. Ты вынул его добродетель, но оставил его недостатки.

— Я ничего не оставлял.

— Ты оставил Непрощение.

Он имел ввиду... Нет. Нет! Даже то, что он просто слышал это имя являлось непереносимым для него.

— Где он?

Свет вспыхнул перед глазами Захариила... становясь ярче, еще ярче... пока он не начал волноваться, что ослепнет до конца своих дней.

— Смотри и увидишь. Твой брат и твоя женщина.

***

Аннабель оставалась одна в течение пяти минут. Всего то. Только пять. Она и представить не могла, как изменит ее жизнь эта шестая минута — когда Колдо вернулся в гостиничный номер.

Усмехающийся демон находился с ним рядом.

— Непрощение. — Сказал Колдо, толкая демона в её сторону.

Инстинкт заставил ее попятится назад. Аннабель отступила и схватила лампу..., потом сообразила, когда "оружие" было уже перед нею, вытянуть шнур из гнезда. Её ножи лежали на тумбочке, а тумбочка была довольно далеко от нее.

— Что ты делаешь Колдо? — возмутилась она. — Что происходит?

— Привет, Аннабель, — произнесло существо. — Разве ты не помнишь меня?

— Я не с тобой разговариваю демон, а с Колдо.

— Он не может покинуть этой комнаты, но и ты не сумеешь тоже — произнес Колдо. — Я позаботился об этом.

— По моей просьбе, — усмехнулся демон.

— Я перенес тебя к ней, как ты и просил, но я не стану переносить Захариила сюда.

— Это не...

— Это не твой план. Мое облако окружает территорию этой комнаты, и это гарантирует, что ты никуда не денешься.

Послышалось низкое рычание.

— Что за игру ты затеял? Одно мое слово и женщины будут убиты. Ты слышишь меня? Захватчик!

— Это неправда. Они будут спасены, прежде, чем это случится. И между прочим, ты не обо всем подумал. — Ответил Колдо легкомысленно. — И снова исчез, оставив Аннабель во второй раз.

Потребовалось всего лишь мгновение, чтобы она сориентировалась в ситуации, приглушив собственный страх, приведя в порядок мысли и утихомирив жар в собственной груди. Когда она наконец поняла с кем, и с чем — она столкнулась, пронзительный крик вырвался из ее груди:

— Ты!

Перед ней стоял убийца ее родителей, к тому же он стал крупнее, чем она его помнила. Более рослый, более мускулистый, но все еще с лицом того самого варвара с вампирскими клыками. С рогов на его плечах сочился яд, она была уверена, что и хвост проносящийся со свистом возле его ног был так же ядовит.

— Не волнуйся моя супруга. Я не заставлю тебя сильно страдать. Мы сначала немного поиграем. Самое веселье начнется, когда Захариил захочет тебя спасти. И не сможет. У Колдо не хватит сил, чтобы остановить его.

— Я не твоя супруга. — Ее так встряхнуло, что она с трудом удержалась на ногах, жар разгорался в ее грудной клетке. "Сконцентрируйся. Спокойнее. Не позволяй эмоциям взять над собою верх".— Значит ты и есть Непрощение, тот самый трус, что посылает вместо себя сражаться демонов, — " ха, уже лучше".

Он обнажил клыки, заявив:

— Ты заплатишь мне за это оскорбление и Захариил тоже. Кстати, где же он? Неподалеку, я надеюсь. — Он нарезал вокруг нее круги, как когда-то Захариил, изучая каждый ее дюйм. Голодный хищник выслеживающий добычу.

Она вращалась вместе с ним, стараясь не находиться к нему спиной.

— Он занят очень важным делом, — намекая ему, что он таковым не является. — Это только между нами. — "И я надеюсь выиграть. У меня получиться".

— Это никогда не являлось чем-то между нами двумя. Я столетиями ждал, чтобы атаковать Захариила, даже не будучи уверенным, что мне вообще когда-либо выпадет подобный шанс. Затем, так называемый, друг твоего брата перенес меня в твой дом. Вообрази мое удивление. Я тут же понял, кем ты для меня была... и кем станешь для Захариила, именно поэтому я заменил часть твоего духа собственным, и насылал на тебя демонов, пока он наконец не обнаружил тебя. Я очень терпеливый человек, ты знаешь. — Он сильно ударил хвостом, надеясь сделать ей подсечку, и опрокинуть с ног.

Из-за тренировок с Захариилом она знала, что нужно делать — подпрыгнуть, и метнуть в него лампу, которая распорола ему щеку, прежде, чем разбиться на полу.

Демон застыл, потирая ушибленное место.

— Это не очень хорошо.

— Все это ложь. Ты не мог знать наверняка, что я повстречаю Захариила.

Широкая улыбка расцвела на его лице.

— Неужели? — В его голосе было достаточно яда, чтобы зародить в ней сомнение.

— Нет. — Он продолжал кружить возле нее, снова и снова. Ей хотелось броситься на него и начать сражение, но сперва необходимо было подобраться к тумбочке.

— А если я тебе скажу, что являюсь братом Захариила? Его близнецом? Его второй половиной?

Один дюйм, два...

— С тем же успехом ты мог бы убеждать меня в том, что являешься Санта Клаусом. — Даже при том, что его заявление объясняет тайну эссенции. То почему создавалось впечатление, что Захариил прикасался к ней, еще до того, как повстречал.

Хвост взметнулся второй раз быстрее и тяжелее.

— Возможно так и есть. Мне так нравится оставлять небольшие подарки после себя... как тела твоих родителей к примеру, да? Убивать их было так пленительно сладко.

Аннабель тошнило, но ей удалось отыграть еще дюйм.

— Может быть я и не тронул бы их, ты же понимаешь, но мне необходимо было заточить тебя в ловушку в одном месте. Я понимал, что тебе предъявят обвинение и запрут, и ты будешь спасена прекрасным темноволосым ангелом. Так и вышло.

Ей хотелось разрыдаться.

— И зачем тебе это было нужно?

— Месть. Захариил убил человека, которым я являлся. Я очнулся в аду, вынужденный жить с теми самыми существами, которые меня истязали.

— Нет, — повторилась она. — Ты лжешь! — Хвост уже второй раз цеплял Аннабель за одежду, но ей все же удалось отскочить. Захариил тоже проделывал с ней это, поэтому она знала, как уворачиваться.

Она избежала ранения, но ей пришлось снова отдалиться от своих кинжалов. Невероятно. Должно существовать иное объяснение. Ожег...

Ожег! Она могла воспользоваться не только собственными руками. У нее при желании могли быть и когти. И не только когти, у нее могли быть: клыки, крылья и собственные рога. Оружие, которое ей требовалось.

У нее мог быть шанс на победу.

Часть ее потребовала, чтобы она перестала контролировать собственный страх и гнев, а просто раскрыть их. Прекрасно, даже больше чем ее часть. Но она не сделала этого. Она не стала бы бороться злом против зла. Это было не тем, кем она являлась на самом деле, и совсем не тем, кем ей хотелось быть.

"Я смогу сделать это. Я смогу".

Она сделала выпад в сторону демона.

Демон рухнул на землю и перекатился, сбив ее с ног, но ее руки оставались свободными, и она нанесла удар кулаком в его горло. Он снова перекатился, увлекая ее за собой, но этим дело не закончилось. Демон ухватил ее за запястье и швырнул через плечо. Аннабель врезалась в противоположную стену, штукатурка осыпалась дождем вокруг нее, боль пронзила насквозь.

И все же она вскочила и кинулась на него. На полпути они столкнулись. Она укусила его, и вцепилась своими когтями. Потом ударила его наотмашь в то место, где была рана от лампы. Она пинала его. Сражаясь каждой имеющийся у нее унцией силы — самозабвеннее, чем в любом сражении до этого. Он олицетворял рычащее животное, без стыда и совести, не брезгующее ничем, в своем желании нанести ей ущерб. Не выбирая средств. И все же несмотря на все Аннабель держалась, и даже неплохо.

Несколько раз Непрощение пытался поцеловать ее, иногда даже у него это получалось. Он прикасался к ее интимным местам, просто, чтобы подразнить. Каждый раз ей удавалось сохранять самообладание, что приводило его в бешенство.

И его потеря самоконтроля была ей на руку. Он пропускал ее удары. Слишком сосредоточенный на ее шее, видно желая её задушить.

— Посмотри на себя, — усмехнулся он, все еще кружа подле нее.

— Проверь зеркало, — возвратила она ему усмешку.

У нее текла кровь, истощая ее понемногу, и ей было жуткую больно, но и он был ранен и стекал кровью, и по всей видимости страдал не меньше ее.

— Сдавайся! Захариил принес мне столько боли и страдания. Я намерен отплатить ему тем же. Я не позволю тебе остановить меня.

Не ей, а ему следовало бы сдаться.

— Если ты действительно его близнец, — а этого не может быть, потому что быть не может — значит ты сам просил его об этом. Требовал.

— Он не должен был слушать меня!

— И что же он по-твоему должен был делать? Ты пытался покончить жизнь самоубийством.

— Ему нужно было сильнее стараться спасти меня. А он предпочел отправить меня во тьму.

В какой-то момент она увидела его истинное лицо: лицо измученного человека переполненного болью и отчаяньем. Он словно являлся темной стороной Захариила.

Он действительно являлся его братом, близнецом Захариила. Он пал и превратился в демона.

Как же она могла убить человека, по которому Захариил так долго тосковал? Даже такого злобного, как этот? Захариил никогда бы не мог ее простить.

Простить ее.

Непрощение.

Она уловила иронию и горько усмехнулась. В ее собственном уме здравый смысл соперничал с ее любовью к Захариилу.

Тебе следует сделать это. Это единственный выход.

К тому же ты уже никогда не увидишь реакции Захариила. Да, но она умерла бы, осознавая, что причинила человеку, которого любила, такую жуткую боль.

Если ты не сделаешь этого, Непрощение продолжит вредить Захариилу, тебе, и множеству других семей. Захариил — хороший человек. Он тебя простит.

Краем глаза она заметила, что возвратился Колдо. Он был изранен и изломан похлеще ее самой, и он был не один. Возле него стоял такой же израненный, как и остальные Тэйн. Колдо исчез, а Тэйн остался.

Он воссоздал огненный меч и шагнул вперед. Но не смог пройти и нахмурился. Он похлопал по воздуху, словно по невидимому барьеру.

— Тэйн, — произнесла она.

Он встретился с ней взглядом и его глаза распахнулись от ужаса. Он тарабанил кулаками... что-то говорил, но она ничего не могла услышать.

Непрощение сделал выпад, пытаясь захватить ее за шею. Зубы впились в кожу, каждый мускул ее вибрировал от жуткой боли. Она ударила его кулаком в висок, но не сумела отстранить. Теплота сочилась по ее груди, все поплыло перед глазами, слабость навалилась на нее.

— Тэйн,— вскрикнула она, даже при том, что он не мог ее услышать. Он продолжал молотить кулаками воздух.

Только она. Но может это было и к лучшему. Она была готова умереть, прихватив с собою этого демона, поскольку понимала, что это самое простое решение, но также она понимала, что демон не станет ее убивать. Он просто хотел ослабить ее.

Настало время его проучить. Она вынудила себя расслабиться в его темных объятьях, позволяя руке свалиться с его плеча, приземлившись на его бедро — и она перерезала его бедренную артерию своими когтями.

Она не ослабла.

Взревев демон от нее отшатнулся. Головокружение обрушилось на нее, когда она приземлилась на ноги, и него набросилась.

Он старался изо всех сил остаться вне пределов ее досягаемости.

— Захариил, — крикнул он оборачиваясь... Огонь появился из его когтей, формируя стену из огня вокруг них — Если ты не выйдешь, я сожгу ее заживо.

— Он не может услышать тебя, — заметила Аннабель. — Это только между нами. — Она заметила, что Бьорн и Ксерксес теперь присоединились к Тэйну, и хотя Колдо не пускал никого внутрь, его самого все еще не было.

— Появись, Захариил! Я хочу, чтобы ты сам пережил все, на что обрек меня. Я хочу, чтобы ты мучился осознанием, что подвел кого-то еще. Что ты предал женщину, которую любишь. Хочу, чтобы ты страдал, страдал, и еще раз страдал.

Дым вился вокруг нее, окутывая ее ноги, вызывая кашель.

"Мне так жаль Захариил,— подумала она, подкатывая часть лампы к своим ногам. — Но я вынуждена сделать это".

— Захариил! — вопил Непрощение, и она вонзила в него осколок.

Она распорола его горло, выпустив кровь, сочащуюся на пол. Теряя сознание он рухнул на колени, задыхаясь прижимая рану. Но в тот момент, когда она решила нанести смертельный удар, он перехватил ее запястье и подтащил к себе, разразившись дурным хохотом.

— Неужели ты надеялась победить меня, — произнёс он, направив рог в ее шею, надрезая им кожу. Не глубоко, но достаточно ощутимо, чтобы это пылало.

Ее тело задергалось в судорогах и начало замораживаться... она ничего больше не ощущала. Ни холода, ни жара, ни удовольствия, ни боли. Более того, она не могла даже пошевелиться.

Довольный собою Непрощение взгромоздился на нее, огонь плясал вокруг них.

— Все это время я просто играл с тобой. Надеюсь, что он пришел. Если нет, если продолжит упрямиться, то я отымею тебя здесь и сейчас, и все равно прикончу. И он обнаружит мертвое тело, с которым вдоволь поразвлекся твой мучитель, прежде чем прикончить тебя.

"Я еще не проиграла",— вложила она в выражение собственного взгляда.

— Захариил! — крикнул он снова, запрокинув назад голову. — Неужели у тебя нет ни малейшего желания спасти собственную женщину? Это твой последний шанс.

Колдо вступил в огненный круг.

— У меня есть. Я спасу ее.

— Как ты сумел вскрыть щит? — Тэйн ворвался позади него.

— Легко. Щитом является мое облако, — ответил Колдо, протянув руку, чтобы остановить продвижение воина.

— Аннабель...

— Не сейчас...

Хвост Непрощения взвился и поранил щеку Колдо.

— Где Захариил? Принеси его сюда. Сейчас же.

— Он на небесах. Он не придет.

Игра зловещих эмоций отразилась на лице демона.

— Очень хорошо. Покончим с этим. Но я не позволю тебе пленить меня и спасти ее. Его хвост снова взметнулся и обвился вокруг шеи Аннабель. Проколов ей шею — Если ты хочешь, чтобы она осталась жива, перенеси меня отсюда с ней.

"Покончи с ним Колдо. Пожалуйста".

Кровь струилась вниз по щеке Колдо.

— Нет, ты никуда отсюда не уйдешь. Я прикончу тебя. Я знаю, что уничтожив тебя, я уничтожу ее, но это жертва, которую она добровольно согласилась принести. А я буду довольствоваться знанием, что избавил мир от твоего смрада.

— Сделаешь это, и ангелы умрут.

— Невозможно. Они уже спасены.

— Как... хотя это уже не имеет значения. — Непрощение терзался муками. — Захариил не хотел бы, чтобы я снова умер.

— То, что мы желаем, не всегда именно то, что нам нужно.

Колдо вытянул руку, воссоздав огненный меч, и снес демону голову, в то время, как хвост Непрощения вспорол горло Аннабель

Тут же темнота каскадом затопила ее ум. Она поплыла... уплывала... в небытие. В какой-то момент ей даже показалось, что она слышала истошный вопль Захариила.

Глава 33

— Нееет! — Крик Захариила эхом отразился в тронном зале Божества.

Он пытался выбежать, но потерпел неудачу. Он бился о двери тронного зала, но безрезультатно. Он был вынужден наблюдать, как его женщина сражается с его братом. Открытие, что его брат превратился в такое чудовище почти уничтожило его, но его страх за безопасность Аннабель оказался куда сильнее, заставляя его бороться за свободу. И он потерпел неудачу, и был вынужден наблюдать как сражаются два самых близких ему человека: один из них сражался за то, что так любил, а другой был одержимым местью, смотреть как они оба истекали кровью, смотреть как Эдриниэл проклинал его, смотреть как оба они умирали.

Он снова был вынужден наблюдать, как умирает его брат. Только на этот раз все было гораздо хуже, потому что рядом с ним умирала женщина Захариила.

— Нет! — Он кидался на стены и внезапно ощутил, что хватается за воздух, стена тронного зала исчезла и вместо нее появился гостиничный номер. Захариил стоял в центре обугленного круга, заполненного дымом, два трупа лежали возле его ног.

Одежда Аннабель была изодрана в клочья, открытая рана зияла на ее шее.

Колдо вынесло из круга, словно усилием чей-то воли, возможно так и было. Он попытался вернуться, но не смог. Он, Тэйн, Ксерксес и Бьорн пытались пробиться словно сквозь невидимую стену.

Захариил опустился на колени, слезы текли по его щекам.

— Можно еще кого-то из них спасти?

"Да.

— Хотя божества не было рядом, его голос звучал вполне отчетливо. — Тебе просто нужно сделать выбор".

— Как вы можете так поступать со мной? Как я могу сделать выбор между этими людьми, которых я люблю? И за какой грех!? Неужели вы настолько жестоки?

"Жесток? Ты понятия не имеешь об истинном значении этого слова — те смерти, инициатором которых ты являлся причиняли мне боль, на столько жгучую, что тебе не понять, и я рад, что и не придется. Такое бремя тебе не по плечу. И неужели я так жесток, что предлагаю тебе выбор, вместо того, чтобы оставить тебя ни с чем?"

Ему хотелось крикнуть "да", но он осознавал, что это было бы ложью.

— Я сожалею, — произнес он. — Я так сожалею. Заберите мою жизнь. Я охотно отдам свою жизнь ради них.

"Если бы я поступил так, эти двое, которых ты так любишь были бы обречены на вечные муки. Они сражались бы друг с другом до скончания своих дней".

Его плечи обессилено упали, оставив увядающую надежду. Как он мог сделать подобный выбор?

Его Божество продолжило.

"Ты полагаешь, что я ничего не знаю о любви, но правда состоит в том, что тебе следует осознать, чем любовь является в действительности. Твой брат с удовольствием возьмет все, что ты ему предложишь и уничтожит это. Он нанесет огромный вред твоим воинам. Воинам, за которых ты взял на себя ответственность. Людям, которые нуждаются в тебе сейчас, как никогда прежде. И все же я предлагаю тебе подобную возможность, не взирая на то, как сильно проиграю от этого".

Рот Захариила открылся и закрылся. Он прибывал в смятении, все эмоции разом взвились в нем, угрожая поглотить целиком.

А Божество тем временем продолжало.

"Я знаю, как тебе хотелось бы поговорить с твоим братом. Спросить его почему он так поступил. Тебе хотелось бы попросить у него прощение, за то, что ты сделал, и все через что ему пришлось пройти. Ты надеешься, что он на тебя наброситься, пройдется основательно по тебе, как ты сам уверен того и заслуживаешь. Ты жаждешь завершения. Чтобы у него была жизнь, которую он действительно заслужил".

— Да, я хочу обнять его. Полетать с ним, наблюдая, как просветлеют черты его лица. Хочу услышать, как он смеется от радости, а не от жестокости.

"И у тебя все это может быть. Просто вынь то, что находится в урне и помести в тело Эдриниэла. В конце концов он исцелиться от своих ран, и ты обретешь желаемое. Хотя на это потребуется время, но он снова превратиться в человека, каким был до того, как превратился в демона Непрощения".

Урна возникла рядом с Захариилом.

— Если я поступлю подобным образом, что произойдет с Аннабель?

"Ее дух отправится в путешествие".

Значит так суждено. Перед ним лежали два тела. Холодея с каждой утраченной секундой. Его прекрасная Аннабель — единственное его удовольствие в этой жизни. Его брат — человек, которого он предал, следовательно, остался должен. Он видел своих воинов, все еще стучащих в невидимую стену.

Они хотели помочь ему.

И не могли.

Он прикоснулся к теплой жидкости в урне, которая двинулась ему на встречу, и поднял руку к свету. Жизнь и смерть покоились сейчас в его ладони.

Он развернулся, чтобы встать перед телами. Как бы там ни было, он понимал, что Божество не позволит ему выбрать, а потом, привести в чувство и второго. Жертва является жертвой, как волосы Колдо, она не имела бы смысла, если бы ее легко можно было бы заменить. Кроме того, вещества в урне было достаточно, на спасение одного, а никак не двоих.

— Я принял решение. — И это действительно не являлось решением, он просто не мог расстаться с человеком которого так любил. Он опустил руку к сердцу Аннабель. То, чему он научился с того момента, как встретился с ней: нельзя позволять чувству вины и стыду делать за тебя выбор. Только любовь должна вести человека, а он любил эту женщину, как никого другого.

Аннабель являлась частью его, частью его будущего, если ему суждено остаться жить, то он просто не сможет сделать этого без нее.

Жидкость стекала, впитываясь в ее кожу... ее душу... ее дух. Цвет заиграл на ее неимоверно бледной коже, ее раны стали затягиваться, плоть восстанавливалась.

— Прости меня Эдриниэл, — прошептал он. Он столько раз повторял эти слова прежде. Они причиняли ему нестерпимую боль, как и сейчас. Его не волновало кем стал его брат. Он все еще любил Эдриниэла, и всегда будет любить.

Он навсегда запомнит каким чудным Эдриниэл был ребенком. Никогда не забудет того, что объединяло их.

— Что с ним теперь произойдет? — спросил он у Божества.

"Тебе будет приятно узнать, что часть его так и останется жить в Аннабель. Не в виде демонической части, та часть умерла навсегда, но в виде сущности его любви. И так как ты смешал ее с собственной, теперь вы будете навечно связаны, твоя жизнь будет зависеть от нее. Ей нужно будет только дать часть своей сути тебе, чтобы завершить соединение и остановить распространение твоей духовной смерти".

— Спасибо, — произнес он. — Я благодарю вас за дарованный мне шанс остаться с нею.

"Она всегда предназначалась для тебя. Весь вопрос был в том, сможешь ли ты оценить подобный подарок".

— Могу.

"Я знаю".

Глубоко вздохнув Аннабель поднялась. Она потирала шею и грудь, возможно в поисках смертельной раны, её взгляд внимательно оглядела комнату.

— Что произошло? — прохрипела она. — Почему я жива?

— У меня был выбор, и я выбрал тебя. Я всегда выберу тебя.

— Захариил? — Слезы застыли у нее в глазах, она бросилась в его объятия. — У меня новости значительно хуже! Я сражалась с твоим братом. Он оказывается был жив... Я... Он... Мне так жаль. Я убила его. У меня не было другого выбора и...

— Я знаю. — Он отступил и поправил на ней одежду, прикрывая ее грудь от посторонних взоров, и притянул Аннабель в свои крепкие объятия. Она обняла его в ответ и тихо заплакала. Как близок он был к тому, чтобы навсегда утратить ее... как он теперь понимал это. И ему было все равно, что все видят его в этот момент слабости.

— О, Захариил. Мне так много нужно сказать тебе.

— Я уже все знаю, любимая. Непрощение был моим братом.

Она едва дышала, когда разъединила их объятия, чтобы нахмурившись взглянуть на него.

— Как ты узнал это?

— Я был вынужден наблюдать ваше сражение. Я пытался прорваться к вам, что только не делал. Сожалею, что у меня ничего не вышло. — Он прикоснулся ладонями ее щек, наслаждаясь теплом, разливающимся в них. — Я так сожалею обо всем, что тебе пришлось вынести.

— Даже не думай обвинять себя. Тебе не за что просить прощения.

— Не стоит так сердиться. — Он нежно поцеловал ее. — Ты можешь попытаться исправить мое настроение.

Самая добрая из улыбок вспыхнула на его лице.

— Полагаю, это первая произнесенная тобою ложь. Так как же ты меня исцелил?

— Я дал тебе любовь, которую мой брат однажды нёс.

Улыбка медленно исчезла.

— Твое величайшее сокровище. Ты не должен был...

— Ты моё самоё величайшее сокровище, Аннабель. И никогда не сомневайся в этом.

Ее глаза вновь заполнились слезами.

— Как ты можешь говорить подобное? Я же помогла его уничтожить.

Он смахнул слезу подушечкой большого пальца.

— Вне зависимости от того, что случилось, я убил его и тогда и теперь. Никогда не сомневайся по этому поводу. — У него никогда не будет того завершения, которого он жаждал. Но все было в порядке. Это жизнь. С ним осталась Аннабель, и только это имело значение.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. И благодарна тебе. Ты тоже — мое сокровище.

— Хорошо, потому что теперь тебе предстоит делать выбор. Ты можешь объединиться со мной, связав наши жизни воедино.

Свет надежды отразился в тех голубых — нет больше не голубых, он сразу не заметил. Золотистые тигровые глаза всматривались в него, того самого драгоценного оттенка который когда-либо ему доводилось видеть.

— Или?

— Или ничего. Это твой единственный выбор.

Она подарила ему поцелуй, столь мягкий и нежный, такой же, как и его был до этого.

— Я думала, что ты утверждал, что знаешь, как выгодно заключать сделку, но прямо сейчас я настолько счастлива, что не в состоянии тебя проинструктировать, как это стоит делать. У тебя теперь есть самостоятельная жена. Или супруга. Или вторая половина. Или все равно, как ты там собираешься меня называть.

— Ты являлась моей женой с самого первого дня, когда учила меня чувствовать. Ты приняла мои худшие проявления и помогла мне стать лучше. То, что мы теперь сделаем, просто усилит нашу связь.

Приветствия взорвались вокруг них, и он обернулся. Вся его армия теперь запрудила комнату. Тэйн и Колдо по всей видимости позвали остальных.

Тэйн опустился на колено, склонив голову. Колдо сделал то же самое.

За ними Бьорн и Ксерксес, за ними Аксель, потом остальные один за другим присоединились к ним, пока все двадцать членов его армии не замерли в знак проявления уважения к нему.

Захариил поднялся на ноги увлекая за собой Аннабель, плотно прижимая ее к собственному боку так, что она могла опереться на его плечо.

— Не вздумай плохо думать о Колдо, — заметила она. — Возможно он и обманул меня... э-э, я имею ввиду, что он герой этого дня. Он и это странное трио спасли Джамилу, я, полагаю.

Часть Захариила хотела придушить Колдо, за то, что он подверг такой опасности Аннабель, но другая его часть признала его отчаянное стремление к победе.

— Это правда?

Колдо молча кивнул.

— И еще одного ангела, полагаю, — добавила Аннабель.

На этот раз воин не кивнул, и даже нарушил свое привычное молчание

— Она не заслуживает беспокойства. Я пригляжу за ней.

Что-то такое сквозило в его тоне... решительность, неприветливость, свойственная прежде Захариилу. Как и Эдриниэл Колдо мог очень плохо кончить, если бы не проявил достаточно осторожности.

Его пристальный взгляд пронесся по морю ангельских тел, белых и золотистых крыльев, волос всевозможных оттенков от самых черно-смоляных до самого белоснежного. Все эти воины были такими, как и он когда-то был. Плывущими по течению. Им просто необходим — лидер.

Нечто большее, чем он сам до того являлся.

С этого момента он станет таким лидером. Рядом с Аннабель он мог быть кем угодно и сделать что угодно.

— Поднимитесь, — произнес он, и они повиновались. — Мы отличаемся от других армий, и я больше не стану относиться к вам, как к таковой. Мы балансируем на краю изгнания, и я не позволю ни одному из вас пасть. Вы принадлежите мне. Грядут перемены, и я надеюсь они вам понравятся, но я особо не стану переживать, если это не так.

Тишина.

— Вы все ощущаете, что на небесах назревает война. Самая масштабная из известных нам — а мы повидали их не мало. И когда она начнется я не знаю. Я только слышал, что ангелы Божества перешептывались, что предстоит сражение с Титанами и Греками — сбежавшими из тюрьмы для бессмертных. Это случится даже не смотря на то, что новая королева взошла на трон Титанов, и она на нашей стороне. А может именно потому, что она на нашей стороне. А сегодня, отправляйтесь по домам. Отдыхайте. Завтра я намерен полностью перевернуть ваш мир.

Тэйн, Бьорн и Ксерксес, странно переглянувшись первыми вылетели из комнаты. Затем исчез нахмурившийся Колдо. Затем удалились и остальные члены армии, и Захариил остался с Аннабель наедине.

Он перенес ее в другую чистую комнату.

— Сначала мы перевернем вверх тормашками наш собственный мир.

Он опустил ее на кровать. Ее колени подогнулись, и она рухнула на матрац, беспечно хихикая. Иссене-черные волосы рассыпались по ее плечам. Ее одежда зияла прорехами, обнажая столь любимые им части ее тела.

— Такой строптивый мой ангел, — произнесла она. — И посмотри, твои крылья теперь абсолютно золотые. И снег с них больше не сыплется!

Он посмотрел налево, затем на право.

— Я стал одним из Элиты. — Одно колено на матрасе, второе, Захариил оседлал бедра Аннабель, — это отпразднуем... позже. А сейчас нам нужно заняться слиянием.

Она являлась чувственной отрадой для его глаз. Он был настолько загипнотизирован, что пропустил движение ее рук. Она уперлась ему в плечи, и опрокинула его, заняв положение сверху него.

Ее усмешка погасла.

— Мы перейдем к слиянию. После того, как ты попросишь об этом. Клянусь.

И она исполнила эту клятву. Ее руки скользили по нему, раздевая и поглаживая его, и уже вскоре он начал умолять ее, не в состоянии вынести этой сладостной пытки.

Перед тем как она теряя сознание рухнула на него, белоснежные крылья развернулись за ее спиной.

Она расслабилась выравнивая дыхание, и недоуменно оглядев крылья.

— Что... Я не... Как это.

Искренний смех сотрясал его до самых глубин.

— Когда у тебя была эссенция демона, твои отрицательные эмоции провоцировали проявление демонического. Теперь в тебе заключена ангельская эссенция, следовательно, твои положительные эмоции вызывают ангельское проявление. И хватит уже отвлекаться. Я хочу тебя, Анна.

— Ну, теперь моя очередь просить...

Несколько часов спустя, они лежали утомленные в объятиях друг друга. Это было жизнью о которой он и мечтать не мог. Которой он так трепетно дорожил, потому что понимал, как близок был к утрате всего этого.

— Так, по поводу этого слияния, — произнесла Аннабель зевая. Её крылья уже исчезли, но она знала, что они снова появятся.

— Ты должна была пообещать мне свою жизнь, и ты так и сделала, затем я позаботился обо всем остальном.

— Позаботился... получается мы уже связаны?

— Отныне, и навеки. Как только я получил твое согласие, и пока ты отвлеклась, я взял частицу твоего духа. Это не должно было быть болезненным, я не стал бы причинять тебе вред. Никогда впредь.

— Мой сладкий принц. — Она поцеловала его против сердца. — Эй, твоё чёрное пятно исчезло.

— Ты спасла меня.

— Полагаю, это означает, что ты остался мне должен. Тогда у меня есть еще одно желание. Я хочу помогать тебе бороться с демонами.

— В этом я никогда не сомневался.

— Серьезно? И ты позволишь мне безо всяких детских обид?

— Во-первых: Я никогда не обижаюсь. Я обдумываю, и это кажется весьма сексуальным. Во-вторых: как ты уже сама сказала, что уже и так достаточно провела времени взаперти. И я не намерен запирать тебя снова. — Но это вовсе не означало, что он расслабится, позволив какому-либо демону причинить ей вред. Захариил приложит все усилия, чтобы охранять ее во время каждого из сражений. Кроме того, если один из них погибнет, другой последует за ним. Они никогда теперь не расстанутся.

— Полагаю, это самая приятная вещь из тех, которую ты когда-либо произносил.

— Я — приятный человек.

Она беззаботно рассмеялась, и он так любил этот звук, что готов был слушать ее смех каждый день до скончания веков.

— Что тут смешного? — дразнил ее он. — Я — приятный человек.

— И какие планы имеются у этого приятного человека относительно его армии, хмм? Какие нововведения обрушатся на их бедные головы?

— Дисциплина, субординация и ответственность. Конечно.

Снова смех.

— Ты прав. Неимоверно приятный.

— Нет, но тогда всю нежность я приберегу для тебя. И только для тебя.

Конец.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg