«У хороших девочек нет клыков»

У хороших девочек нет клыков (fb2) - У хороших девочек нет клыков (пер. Любительский перевод (народный)) (Джейн Джеймсон - 1) 1282K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Молли Харпер

Молли Харпер

"У хороших девочек нет клыков"

"Nice girls don't have fangs"

Серия: Jane Jameson/Джейн Джеймсон, книга №1.

Перевод осуществлен на сайте

Количество глав: 22.

Переводчик: Barukka.

Бета-ридер: Оксана-Ксю.

Принять участие в работе Лиги переводчиков

ПОСВЯЩЕНИЕ ОТ АВТОРА:

Посвящается моей семье, не имеющей ничего общего с персонажами книги.

(Они заставили меня это написать).

БЛАГОДАРСТВЕННАЯ РЕЧЬ АВТОРА:

Благодарственная речь за помощь в написании первого романа – это то, что вы пишете и переписываете в своей голове в течение многих лет, не имея ни малейшей гарантии на то, что ваша книга будет издана, и заготовленная речь пригодится. И теперь я, похоже, не могу подобрать правильные слова, чтобы поблагодарить всех тех людей, которые помогли этому осуществиться. Большое спасибо моему мужу, Дэвиду, - я не могла бы пожелать более любящего, надежного мужчину. Хочу выразить признательность моим родителям за то, что позволили мне стать тем, кем я стремилась, даже если при этом кажусь немножечко странной. А также остальным членам моей семьи, которые не всегда понимали меня, но не переставали любить. Брэнди Брэдли, которая, несмотря на то, что является самой честной женщиной из всех, кого я знаю, не в силах сказать когда-нибудь хоть что-то хорошее. Стефани Эванс, самому лучшему агенту, о котором только может мечтать девушка – спасибо за терпеливость, проявленную при ответах на бесконечные электронные письма. А также необыкновенному редактору Дженнифер Хеддл, проявившей исключительное терпение в работе с автором-новичком.

Аннотация: Вероятно, именно подарочный сертификат в «Шенаниганс» стал для нее последней каплей. Когда детского библиотекаря и во всех отношениях хорошую девушку Джейн Джеймсон уволила ее отвратительная начальница, вручив при этом купон на двадцать пять долларов и картофельные чипсы вместо чека с выходным пособием, она решила уйти в загул, который наверняка войдет в городские легенды Хаф Мун Холлоу. По дороге домой в нее по ошибке, приняв за оленя, стреляли и бросили умирать. И лишь благодаря таинственному незнакомцу, которого она встретила, распивая неонового цвета коктейли, Джейн очнулась с крайне неподобающей для приличной девушки жаждой крови.

Теперь Джейн - свежеиспеченный получатель подарочной корзины от «Приветственного Комитета для только что восставших из мертвых» и ее жизнь-после-жизни - это то, к чему придется привыкать. Недавно скончавшаяся любимая тетя Джейн – теперь ее призрачная соседка по комнате. Ей придется симулировать дыхание и остерегаться покидать свой гроб в светлое время суток ради общения с семьей. Она вынуждена отказаться от любимых домашних блюд в пользу упаковки крови первой группы с отрицательным резус-фактором. А взаимоотношения с тем сексуальным, неуловимым вампиром, что обратил ее, продолжают бросать Джейн то в жар, то в холод. И, как будто этого было мало, похоже, что кто-то в Хаф Мун Холлоу пытается подставить Джейн и обвинить ее в серии убийств вампиров. И что прикажете делать приличной, восставшей из мертвых девушке?

Подарочная корзина от "Приветственного Комитета для только что восставших из мертвых", отделение штата Кентукки:

• Копия «Руководства для только что восставших из мертвых»

• Солнцезащитный крем SPF 500

• Пищевые добавки с содержанием железа

• Номера телефонов всех близлежащих дружественных вампирам банков крови и плазмы

• Шесть упаковок искусственно синтезированной крови первой группы

• Бутылочка протеина плазмы

• Нить для чистки зубов.

Глава 1

Вампиризм: (сущ.)

1. Необходимое условие существования вампира, продиктованное потребностью пить кровь, также характеризуется чрезвычайной уязвимостью к солнечному свету.

2. Действия, направленные на преследование третьих лиц с целью финансовой или эмоциональной наживы.

3. Крупные неприятности.

Я всегда принадлежала к тому типу девушек, которые считают «стакан наполовину полным».

Раздраженный взгляд, брошенный на меня Гэри, бочкообразным барменом «Шенаниганс»[1], дал понять, что, во-первых, я произнесла это вслух, а во-вторых, ему наплевать. Но в тот момент я была единственным посетителем, сидящим в псевдо спортивном баре в среду днем, и у меня напрочь отсутствовал когнитивный контроль[2], способный потребовать заткнуться. Таким образом, у него не оставалось иного выбора, кроме как слушать.

Я подняла бокал с остатками своего четвертого (пятого? шестого?) «Электрик лимонада»[3]. Он переливался голубым в лучах неонового освещения нарочито ярко оформленного интерьера «Шенаниганс», отбрасывая зеленые блики на желто-белую полосатую рубашку-поло Гэри.

- Видишь этот стакан? Еще сегодня утром я не назвала бы его полупустым. Он наполовину полон. И я привыкла к этому. Вся моя жизнь была наполовину полной. Наполовину полная семья, полу заполненная личная жизнь, полу полноценная карьера. Но меня это устраивало. Я свыклась с этим. Я уже говорила, что привыкла к этому?

Гэри, в старших классах игравший за школьную футбольную команду, а ныне обрюзгший и отрастивший пузо, сильно напоминающее сдувшийся шарик, наградил меня суровым взглядом поверх стакана для пива, который в тот момент тщательно полировал.

- Вы закончили?

Я опрокинула в себя оставшуюся в стакане водку, разбавленную голубым ликером, и вздрогнула, когда алкоголь встретился с картофельными чипсами в моем желудке.

Оба продукта угрожали развернуться и выйти на бис.

Я зафиксировала себя в устойчивом положении не без помощи покрытой пятнами закругленной барной стойки и скосила глаза на кубики льда, оставшиеся в моем стакане.

- И вот теперь моя карьера рухнула. Пропала, пропала, пропала. Абсолютно пуста. Как этот стакан.

Гэри заменил вышеупомянутый стакан полным, взмахом руки прикинулся, что приветствует кого-то в обеденном зале, и сбежал, предоставив меня самой себе.

Я прижалась лбом к прохладной поверхности стойки, и поежилась, вспоминая полный самодовольства тон «кошки, съевшей канарейку» в голосе миссис Стаблфилд [4], когда та произнесла:

- Джейн, мне нужно поговорить с вами наедине.

Всю оставшуюся жизнь эти слова будут отзываться эхом в моей голове, словно фраза из «Кэрри»[5].

С громким «гм», госпожа Стаблфилд направилась ко мне, прерывая выполняемую мной расстановку книг Амелии Беделии и понукая зайти в ее кабинет. Вообще-то, единственное, что она сделала, это выгнула брови. Но у этой женщины наблюдалась фобия в отношении щипчиков для бровей. Когда она испытывала удивление/гнев/любопытство, это было похоже на большую серую моль, спасающуюся бегством. Движения ее бровей являли собой практически язык жестов.

К моему прискорбию, «Бич подчиненных» вызывала людей «на ковер» для разговора тет-а-тет только когда у них были серьезные неприятности. Вообще-то она любила «снимать стружку» публично, чтобы (а) просто продемонстрировать персоналу как легко ей «посадить в лужу» любого, если захочет, и (b) показать общественности насколько ее угнетают распоясавшиеся, некомпетентные служащие.

Миссис Стаблфилд никогда не была моей поклонницей. Мы неудачно начали наше знакомство, когда я высмеяла ее шляпу Матушки Гусыни во время «Урока чтения для малышей». Мне было четыре.

Она принадлежала к тому типу библиотекарей, у которых имеется надпись «Чтение должно быть познавательным, а не забавным» в виде нательной татуировки. Она запретила заказывать DVD или видеоигры, способные привлечь «неправильную публику» (перевожу: подростков). Эта женщина позволила снабжать библиотеку «сомнительными» книгами, такими как «Над пропастью во ржи» и серией о «Гарри Поттере», зорко отслеживая, кто их читает. При этом исправно внося их имена в список «Потенциальных Нарушителей Спокойствия».

- Закройте дверь, Джейн, - велела она, втискиваясь в свое рабочее кресло.

Зад миссис Стаблфилд был примерно на одну ягодицу больше, чем это кресло способно было вместить, но она отказывалась заменить его на другое.

Крошечная часть меня наслаждалась ее дискомфортом, в то же время готовясь к лекции о надлежащей расстановке на полках во время Недели Запрещенных Книг, или о том, почему библиотеке на самом деле не нужна коллекция аудиокниг на CD.

- Как вам известно, Джейн, комиссия штата сократила наш текущий бюджет на двенадцать процентов в следующем финансовом году, - изрекла миссис Стаблфилд. – Что в свою очередь ставит нас перед проблемой урезанного финансирования новых поступлений и программ.

- Предлагаю отказаться от представлений Кукольного театра по четвергам, - вырвалось у меня. Я тайно ненавидела Ковбоя Боба и его кукол.

У меня психологические проблемы с марионетками.

- Боюсь, что все гораздо серьезней, Джейн, - возразила миссис Стаблфилд, ее взгляд метнулся к стеклянной двери за моей спиной. – Нам также придется сократить расходы на выплату зарплаты. Боюсь, что мы больше не можем позволить себе заведующего отделом юных читателей. Нам придется позволить вам уйти.

Вероятно, некоторые из вас видели к чему все шло, но я – нет. Я получала степень магистра в библиотечном деле, зная, что вернусь в «родную» библиотеку, даже притом, что это означало работать с миссис Стаблфилд.

Я – та, кто организовал в библиотеке кружок книголюбов для молодых матерей, которые отчаянно стремились улизнуть из дома в четверг вечером, чтобы немножко пообщаться со взрослыми людьми. Я также являюсь причиной того, что небольшая часть женского населения Холлоу теперь знает, что «Разум и чувства»[6] прежде было книгой, а уж потом кино. Я – та, кто настоял на проверке данных в картотеке посетителей, вот почему Жонглирующему Клоуну уже не окажут радушного приема в стенах нашего заведения. Я – та, кто провел две недели, стоя на коленях, в попытке отодрать от пола тридцатитрехлетний ковер в детском читальном зале. Я. Таким образом, в ответ на заявление о том, что в моих услугах больше не нуждаются, я могла сказать только «Ха?!»

- Сожалею, Джейн, но у нас нет выбора. Мы обязаны рационально расходовать деньги налогоплательщиков, - сказала миссис Стаблфилд, покачав головой в притворном сожалении. Она пыталась выглядеть сочувствующей, но брови этой женщины были близки к исполнению самбы[7].

- Ида уходит на пенсию в следующем месяце, - напомнила я о почтенном менеджере по возвратам. – Разве мы не можем сэкономить деньги, сократив ее должность?

Очевидно, миссис Стаблфилд не ожидала, что я начну возражать, это лишний раз доказывало, что она никогда меня не слушала. Ее брови дважды дернулись, что я расшифровала как: «Просто выметайся по-тихому».

- Ничего не понимаю, - продолжала настаивать я. - Отчеты о проделанной мною работе всегда были только положительными. Поток юных читателей увеличился на тридцать два процента с тех пор, как меня наняли на работу. Я вкалываю по выходным и даже ночами, когда все остальные заняты или больны. Это место – вся моя… На что, черт возьми, вы смотрите?

Я обернулась, чтобы увидеть падчерицу миссис Стаблфилд, Поузи, стоявшую у главного стола. Поузи помахала рукой, весело раскачивая упакованным в пакет ланчем. Что-то подсказывало мне, что это не просто ранний пикник со злой мачехой. В сущности, Поузи была безработной с тех пор, как устроила пожар в салоне-парикмахерской для четвероногих любимцев, суша феном микро-пуделя Битти Вэйд. Очевидно, лак для собачьих когтей, нагревательные элементы и длинношерстные породы – гремучая смесь. Это уже третья работа, потерянная Поузи в результате пожара, включая возгорания из-за пережаренного в микроволновке попкорна в «Видео Киоске» и выпаренного досуха кофейника в «КОФЕтерии». Когда Поузи была безработной, она возвращалась в дом отца, который, так уж случилось, был также домом миссис Стаблфилд. Несомненно, моя начальница решила, что способна делить с Поузи один куллер, но не ванную.

Меня заменили. Заменили кем-то, для кого потребовалось бы рисовать картинки, чтобы объяснить десятичную классификацию Дьюи[8]. Тем, кого я принципиально ненавидела с шестого класса, когда она посвятила мне строки:

“У розы цвет красный, фиалки черны.

Что ж ты спереди плоская, как со спины?”

Благодаря политике средней школы меня заклеймили как «Стружка-Джейн» вплоть до моего резкого скачка роста в старших классах. Что же до прозвища «стружка», то подозреваю, что один из более умных друзей Поузи показал ей, как пользоваться словарем.

Заметив меня, она застыла на середине маха. А я произнесла некоторые из тех семи непечатных слов, которые не рекомендуется произносить в приличной компании. Моя, скоро уже бывшая, начальница разразилась праведным негодованием.

- Сказать по чести, Джейн, я не могу позволить кому-то, кто разговаривает на таком языке, работать среди детей.

- Вы не можете меня уволить, - возразила я ей. – Я обращусь к правлению библиотеки.

- Кто, как вы думаете, подписал приказ о вашем увольнении? – хорохорилась миссис Стаблфилд, придвинув ко мне бумагу.

Я схватила документ со стола.

- Он подписан вашей хорошей подругой, миссис Ньюсом. Это совсем не то же самое.

- Она получила одобрение от других членов правления, - настаивала начальница. – Они очень сожалели о вашем уходе, но правда в том, что мы не можем вас себе позволить.

- Но вы можете позволить себе Поузи?

- Поузи приступает к работе в качестве сотрудника на неполный рабочий день. Ваши зарплаты несопоставимы.

- Она устаревает пожары! – с шипением вырвалось у меня. – Книги, как правило, имеют свойство легко воспламеняться!

Игнорируя меня, миссис Стаблфилд выдвинула ящик стола и достала конверт, в котором я надеялась обнаружить щедрую компенсацию и детальные инструкции относительно того, как сохранить медицинскую страховку и прокормить одну большую безобразную собаку, не получая зарплаты.

Заключительным оскорблением стал акт вручения миссис Стаблфилд коробки, уже упакованной моими «личными вещами». Спотыкаясь, я брела через вестибюль на ногах, грозивших вот-вот подогнуться. Стойко игнорировала жизнерадостные приветствия посетителей, зная, что разрыдаюсь при виде первого же знакомого лица.

Сев в свою машину, я оперлась лбом на раскаленный от солнца руль, и принялась глубоко дышать. Примерно час спустя, вытерла рукавом пошедшее пятнами лицо и открыла конверт с тем, что изначально приняла за чек с моим выходным пособием. Вместо него на пассажирское сиденье спланировал яркий желто-белый полосатый листок бумаги с кричащей надписью, выполненной огромными красными буквами «Двадцать пять долларов! Плюс бесплатные картофельные чипсы!».

Вместо чека с выходным пособием я получила подарочный сертификат в «Шенаниганс».

Это повлекло за собой еще один час истеричных рыданий. Наконец я овладела собой достаточно, чтобы выехать с автомобильной стоянки библиотеки, и направилась к аллее. «Шенаниганс» был одним из первых в большой сети ресторанов, которую планировали создать в Хаф Мун Холлоу после того, как окружная комиссия наконец-то ослабила «сухой» статус городка. Спустя десятилетия поездок за выпивкой в Мэйнард через весь округ, жители Хаф Мун Холлоу наконец-то могли насладиться коктейлями достаточно близко, дабы пьяными домой идти, вместо того чтобы ехать. Лично я нахожу это очень успокаивающим.

Округ Макклюр - один из последних в стране, где вы можете легально курить в ресторане – спасибо местным табачным хозяйствам – таким образом, бар был окутан несколькими слоями сигаретного дыма. Устроившись поудобнее на высоком табурете у стойки, я заказала картофельных чипсов и большой «Электрик лимонад». Для незнакомых с этим напитком рекомендую представить бокал обычного лимонада, с виду больше похожего на стеклоочиститель и при этом вызывающий глупое выражение лица. После того, как подарочный сертификат исчерпал себя, я вручила бармену Гэри свою карту Visa и велела начинать вести счет. Ближе к «счастливому часу» я переключилась на «Мадслайд»[9]. С наступлением сумерек наплыла толпа слишком-уставших-чтобы-готовить. К сожалению, среди них был и Адам Морроу, мужчина, чьих белокурых ангелоподобных детишек я могла бы однажды родить… если бы когда-нибудь набралась достаточно мужества, чтобы заговорить с ним.

Я без памяти влюблена в Адама еще со времен начальной школы, когда он сидел в классной комнате рядом со мной. (Спасибо тебе, алфавитный порядок.) В детстве он был похож на Джоуи Макинтайра из «New Kids On The Block»[10], что равносильно криптониту[11] для девчонок-подростков. И Адам был одним из тех немногих людей, которые никогда не называли меня «Стружкой Джейн» – удвоенные очки в его пользу. Будучи в средних классах, мы вращались в разных кругах. Точнее, всего лишь учились в одном и том же здании. Он был звездой футбольной команды с ямочками на щеках и незаурядным талантом в командных состязаниях по «Дебатам»[12]. Я проводила обеденные перерывы, расставляя по полкам библиотечные книги, чтобы заработать дополнительные баллы для клуба «Своего ключа»[13]. Я не видела его все то время, что мы учились в разных колледжах, но мне нравится думать, что тот факт, что мы оба вернулись и живем в Хаф Мун Холлоу, кое-что да значит. Что он дорожит своими корнями и хочет послужить родному городу. И эти мысли позволяют мне не считать себя законченной неудачницей из-за того, что я живу в пяти милях от родительского дома.

Теперь Адам ветеринар. Он зарабатывает на жизнь лечением щенков. Я – женщина несложных вкусов.

Адам улыбнулся мне с другого конца бара, но не подошел. На это могли быть такие причины, как (а) вероятно он не помнил моего имени, и (b) ощущая себя неплатежеспособной, безработной девицей, я превратилась в лужицу под моим табуретом. Ко всему прочему, у меня была такая реакция на Адама начиная с нашей первой встречи в начальной школе. Полный столбняк. Я не способна внятно произнести ни единого предложения. Могу лишь улыбаться, пускать слюни и бормотать, как идиотка… в общем сильно напоминает то, чем я занималась сейчас.

Разве я еще недостаточно страдала?

Я обдумывала возможность сократить свои потери и смыться домой, но не стоило добавлять «вождение в мертвецки пьяном виде» к моей уже изодранной в клочья репутации. Угнездившийся на изгибе реки, разделявшей Кентукки и Огайо, Хаф Мун Холлоу не принадлежал к тем стереотипным Южным городкам, где все знают всех, имеется один светофор и единственный полицейский носит пули в одном из своих карманов. У нас в прошлом году был установлен второй светофор. И не называйте его «холлер»[14], или я лично разыщу вас и сделаю больно.

Приблизительно из десяти тысяч человек, живущих в этом городе, я накоротке или связана через родственные узы примерно с половиной. И если я не знаю вас, то знаю ваших кузенов. Или мои родители знают вас, или ваших родителей, или кузенов ваших родителей. Именно поэтому я была застигнута врасплох, когда абсолютный незнакомец материализовался на барном стуле рядом со мной.

- Привет, - сказала я. Вообще-то, подозреваю, что я громко выкрикнула это пьяным голосом. – Это …так неожиданно.

- Обычно так оно и бывает, - сказал мистер Высокий, Темный и Потрясный. Он заказал бармену «Текилу Санрайз Спешал» и был обслужен в рекордное время. Заметив, что я уставилась на темно-бордовое облако, циркулирующее на дне его бокала, он спросил, не желаю ли я выпить еще.

- Я уже выпила, - произнесла я тем, что искренне считала шепотом. – Вероятно, мне следует переключиться на кофе, если я рассчитываю попасть сегодня домой.

Его неуверенная улыбка продемонстрировала отличные, почти противоестественно белые зубы. Вероятно, он страдает пристрастием к зубному отбеливанию, подумала я. Похоже, что и о своей коже этот парень также проявлял незаурядную заботу. Волосы: длинноватые, струящиеся темными, волнистыми локонами от слабовыраженного «вдовьего пика»[15] до сильного, квадратного подбородка. Глаза: глубоко серого, почти серебристого цвета с темно-серым ободком вокруг радужек. Одежда: темная, хорошо скроенная и совершенно неуместная в толпе посетителей «Шенаниганс». Предварительный вердикт: определенно метросексуал, может быть гей, с безотчетной тягой к палочкам моцарелла.

- Как ваше имя? – спросил мистер Потрясный, подав бармену сигнал принести мне чашку кофе.

- Джейн Джеймсон, - ответила я, протягивая руку. Он пожал ее гладкими и прохладными ладонями. Мне пришло в голову, что он, должно быть, увлажняет их как сумасшедший, и я тут же начала лепетать. – Я знаю, оно ужасно скучное. Почему бы мне не стать полностью безликой и не сменить фамилию на Смит или Бланк? Или почему бы не поступать по-взрослому и не называться моим вторым именем? Ну, нужно быть сумасшедшим, чтобы называться моим вторым именем.

- И какое оно? – спросил незнакомец.

- Энид, - скривилась я. – В честь дальней родственницы. Папа считал, что это действительно оригинально, ведь ни у кого больше не было дочери с таким именем. Думаю, ему даже не приходило в голову, почему ни у кого не было дочери по имени Энид. Судя по всему, мама все еще находилась под воздействием эпидуральной анестезии[16], потому что дала свое согласие.

- Чистота, - сказал он. Вероятно, я косо на него посмотрела, потому что он повторился. – Имя Энид валлийского происхождения. Оно означает «чистоту» или «душу».

- Оно также означало кучу шуточек в мой адрес, когда в школе объявляли наши полные имена, - мрачно пробормотала я. Кофе был горьким черным пинком организму после легких холодных коктейлей. Я вздрогнула. – Выпускные были сущим адом.

Мгновение помедлив, он рассмеялся, это был взрыв искреннего, безудержного смеха. Он звучал как-то ржаво, словно парень не смеялся уже очень давно.

- Джейн Энид Джеймсон, мое имя – Габриель Найтингейл, - представился он. – Мне было бы очень приятно составить вам компанию до тех пор, пока вы не будете в состоянии отправиться домой.

Хотела бы я помнить ту первую беседу с Габриелем, но Всемогущий Лорд Калуа[17] воспрепятствовал этому. Из тех кусочков памяти, которые у меня получилось собрать воедино, могу предположить, что выдала ему кровавые подробности своего увольнения. Думаю, мне удалось произвести на него впечатление объяснением о том, что термин увольнение пришел из древних британских племен. Когда деревенские старейшины хотели избавиться от кого-то, вместо того, чтобы обвинить его в колдовстве или избегать, они сжигали дом неугодного им человека дотла, вынуждая его уйти. Не знаю, каким образом эти сведения попадают в мою голову, им это просто удается и все тут.

В конечном счете мы дошли до обсуждения английской литературы. Габриель выразил привязанность к Роберту Бёрнсу, которого я считала «слишком ленивым, чтобы писать правильно». Я чувствовала бы себя неловко, если бы он не назвал мою обожаемую госпожу Остин «закрепощенной, спесивой старой девой». Я вышла из себя. Мы объявили перемирие и решили затронуть гораздо более нейтральную тему – религию.

Потребовалось несколько часов, чтобы протрезветь достаточно. Однако я отказывалась уезжать. Здесь был человек, который не знал меня до того, как моя жизнь перевернулась с ног на голову. Он не мог сравнить прежнюю и настоящую Джейн. Не знал меня достаточно хорошо, чтобы испытывать жалость. Все, что он видел, это немного подвыпившую девицу, которая, казалось, забавляла его.

И было что-то захватывающее в моем новом друге. Мои нервные окончания слали мозгу «Беги, дура, беги!» телеграммы, но я игнорировала их. Даже если я кончу тем, что окажусь прикованной цепью в его секретной подвальной темнице…ну что ж, не похоже, что завтра мне нужно идти на работу.

Когда бармен выкрикнул «Последний заказ», Габриель проводил меня к машине. Одно неловкое мгновение я думала (надеялась), что он может поцеловать меня. Он уставился на мой рот будто бы с жадностью, заставив ощутить себя беспечной и легкомысленной. После нескольких секунд агонии он вздохнул, открыл дверцу моей машины и пожелал доброй ночи.

Я медленно вела машину по 161-му шоссе, размышляя над очевидным безразличием со стороны своего собутыльника. Принадлежала ли я когда-нибудь к тому типу девушек, которых цепляют в барах? Что ж, нет. Мне отведена роль «своей в доску» девчонки. Если бы я получала пять центов каждый раз, когда слышала слова « Я не хочу разрушать нашу дружбу», то сейчас бы не вела машину со зловеще вспыхивающим «Проверьте двигатель» сигналом.

Миновав Хай Стейшн Роуд, я ощутила привкус кофе и «Мадслайда», поднимающихся по пищеводу с угрожающей скоростью. У меня вырвалась отрыжка с экстрактом Калуа, и я пробурчала:

- Отлично, закончу эту ночь, страдая рвотой.

И тут двигатель Большой Берты грохнул и затих.

- Ах, дерьмо, - простонала я, ткнувшись головой в руль. Меня не привлекала идея идти одной среди ночи по ставшей притчей во языцех темной проселочной дороге. Хоть в Хаф Мун Холлоу и было две автомастерских с эвакуаторами, но обе они закрывались после восьми вечера. Так что выбор у меня небольшой. Плюс ко всему, существовала крохотная вероятность, что в моем организме все еще присутствует алкоголь, так что звонок в полицию или в ААА[18] не самая лучшая идея.

Итак, я выбралась из машины, ворча о бесполезных развалюхах и мщении паяльной лампой. На мне были сандалии с открытым носком, очень практичная обувь, на случай возможной встречи с каким-нибудь из обитающих в лесу и шатающихся поблизости маньяков с топором. На каждом шагу приходилось вытряхивать камешки гравия из сандалий, ощущая, как въедливая серая пыль забивается меж пальцев. Я продиралась через придорожные заросли дикого лилейника, чьи оранжевые лепестки цветов были закрыты, и их тяжелые головки оставляли на моих джинсах следы росы. А в качестве венца этого вечера, по приходу домой мне предстояло осмотреть себя на предмет клещей.

Единственная вещь, играющая на руку, это то, что у меня хорошее ночное зрение. Так я думала вплоть до того момента, как приземлилась лицом в канаве.

- Ты что, серьезно? – закричала я в небо. – Может, хватит уже!

С силой стирая грязь с лица, я встала коленями на камни, и с необыкновенным творчеством воспользовалась теми семью словами, которые не положено произносить в приличном обществе. По телу скользнули лучи света. Я повернулась на шум приближающегося транспортного средства, задаваясь вопросом, насколько мудро будет помахать рукой и попросить о помощи. И тут, безо всякого предупреждения ощутила обжигающий толчок в бок. Легкие словно опалило огнем. Я не могла дышать. Прижав ладонь к ребрам, я ощутила теплые струйки крови, стекающие на траву.

- Ах, дерьмо, - все, что мне удалось выдать, прежде чем снова свалиться в канаву.

Вероятно, вам интересно, что со мной случилось. Потому что мне – очень.

Даже лежа в темноте, которая укачивала меня как теплый, влажный хлопок, я задавалась вопросом: Это что, все? Это и есть вся моя жизнь? Я рождаюсь. Делаю неудачную завивку волос. Меня увольняют. Я умираю?

Я не забыла пожалеть о том, что не могу попрощаться с моей семьей или, по крайней мере, что не подарила Адаму Морроу поцелуй, который наверняка оставил бы его безутешным на моих похоронах. Еще я очень сожалела о выборе произнесенных мною последних слов.

И вот тогда началось кино. Вся эта ерунда насчет света-в-конце-туннеля не что иное, как галлюцинации, но побывавшие на краю смерти не лгут лишь в одном, когда рассказывают о жизни, промелькнувшей перед глазами. Это своего рода быстрая перемотка вперед вереницы запоминающихся моментов на фоне душещипательной мелодии. Моим саундтреком стала заставка из «Поцелуя Бабочки», и именно ее мне было суждено унести с собой в могилу.

Эти «Вот Она, Твоя Жизнь» ретроспективные кадры, позволяют вам видеть себя в моменты рождения и смерти, а также во все промежуточные между ними. Вот ты сидишь в церкви в причиняющих муку накрахмаленных колготках, потом первые дни в школе, вечеринки с ночевкой, туристические походы, Рождественские праздники, дни рождения, выпускные экзамены, каждый драгоценный момент памяти, ускользающий от вас всякий раз, когда пытаешься ухватиться за него и удержать. Несколько моментов, которые предпочла бы забыть, такие как приступы рвоты в школьном автобусе, или тот раз, когда пропустила похороны своего дедушки, чтобы пойти с друзьями в аквапарк. (Клянусь, я смогу объяснить тот случай позднее.)

Ближе к концу моего фильма я увидела себя разговаривающей с Габриелем и пожалела, что не провела с ним больше времени. Потом увидела, как мы покидаем бар, и моя машина медленно ползет к дому. Перед глазами мелькнул крупным планом Бад «Вайзер»[19] Макилрой, ведущий свой потрепанный красный грузовик по шоссе примерно в двух милях следом за мной, при этом прикладываясь к излюбленному пивку «Бад Лайт». Наблюдала за моим мастерским использованием матерных слов, когда выбиралась из своей сломанной машины, а грузовик Бада приближался. Видела, как упала лицом в канаву, что, должна признаться, даже мне показалось смешным. Потом общий план, когда Бад уловил мелькнувшие в свете его фар очертания моей скрюченной, перемазанной грязью фигуры.

- О, да ладно, - пробормотала я при виде того, как Бад выхватил винтовку из-за своего сиденья.

- А вот и номер восемь, - пробубнил Бад, опуская стекло со стороны пассажирского сиденья.

Еще один крупный план лица Бада в то время, пока он сосредоточенно щурится. Его палец спустил курок. Я продолжала наблюдать, как, находящаяся на экране я, вскрикнула и упала на колени, произнеся при этом весьма позитивную эпитафию, и резко свалилась обратно в канаву. Посчитав, что упустил добычу, Бад выжал сцепление грузовика и укатил прочь. Я закричала:

- Он что, принял меня за долбанного оленя?

И вот так я умерла. Изрядно заложивший за воротник водитель ехал по 161 шоссе и решил попрактиковаться в охоте-на-оленя-из-грузовика. Вместо того, чтобы найти хороший трофей и повесить его на стену, он стрелял в только что уволенного, слишком-трезвого-чтобы-умереть библиотекаря.

В театре моего умирающего мозга вереница воспоминаний подошла к концу. Я чувствовала себя замершей и усталой. И затем очнулась как одна из немертвых.

Сноски:

1. Шенаниганс (Shenanigans) – название бара переводится как: надувательство, разные глупости, проделки, розыгрыши, шалости.

2. Когнитивный контроль - Использование личностью способностей своего собственного интеллекта для получения контроля над своими эмоциям, а также откликами и реакциями на различные ситуации из внешнего мира.

3. Электрик Лимонад - Основной ингредиент коктейля ликёр Blue Curacao, который, несмотря на то, что делается из апельсиноподобного фрукта, больше похож на бабушкину синьку. Этот ликёр – родственник прозрачных Cointreau, Grand Marnier и Triple Sec. Производитель нашёл отличное решение, чтобы выделить напиток среди бесцветных коллег – просто добавить цвет!Blue Curacao не годится для питья в чистом виде: он создан специально для коктейлей. В отличие, скажем, от Cointreau, который можно потягивать, с интересом наблюдая, как он внезапно мутнеет при добавлении льда – чёрт его знает, почему.

Ингредиенты коктейля:

- ликёр Blue Curacao (15 мл);

- Sprite или 7-Up (120 мл);

- качественная водка, лучше Finlandia (40 мл + 30 мл);

- по желанию – лимон или лайм (1/4);

- кубики льда (побольше)

4. Стаблфилд - фамилия начальницы звучит как stubble-field, что в свою очередь переводится как стерня, жнивьё (невспаханное поле с остатками соломы на корню)

5. «Кэрри» - фильм ужасов по роману Стивена Кинга.

6. Sense and Sensibility - «Разум и чувства» (Чувство и чувствительность) - роман Джейн Остин.

7. Самба - бразильский танец.

8. Десятичная классификация Дьюи — система классификации книг разработанная в XIX веке американским библиотекарем Мелвилом Дьюи. Классификация предназначалась для систематизации расстановки книг в общедоступных американских библиотеках, где до того какие-либо общие принципы расстановки книг отсутствовали. Каждая библиотека использовала свои классификационные системы. Дьюи разработал классификацию в 1873 году, ещё будучи студентом колледжа, и в 1876 году опубликовал её в книге «Классификация и предметный указатель для каталогизации и расположения книг и брошюр в библиотеке». Впоследствии классификация Дьюи послужила основой для разработки универсальной десятичной классификации (УДК).

9. "Мадслайд"(грязный спуск) - алкогольный коктейль.

Ингредиенты коктейля:

- 30 мл Калуа (кофейный ликер)

- 30 мл Бэйлиз (Ирландский крем-ликер)

- 60 мл сливок

- 60 мл молока

- 1 банан

- 3 кубика льда

- Тертый шоколад.

Из-за Калуа и колотого льда выглядит как жидкая грязь.

10. New Kids On The Block - (буквально: «новые парни из нашего квартала») — мальчиковая группа, которая пользовалась необычайным успехом в США с 1988 по 1990 гг. Послужила прототипом многих последующих бойс-бэндов, включая Take That и Backstreet Boys.

11. Криптонит – вымышленный минерал, упоминание о котором встречается в комиксах про Супермена.

12. Дебаты - как вид молодежной деятельности возникли впервые в США в 1930-е годы. В настоящее время «Дебаты» широко распространены в школах и университетах в Западной Европе, США, Японии и Юго-Восточной Азии. Как в интеллектуальной игре, в «Дебатах» участвуют две команды из трех человек (они называются спикерами). Команды обсуждают заданную тему, при этом одна из них утверждает тезис, а другая его опровергает. Обсуждение происходит в соответствии с регламентом игры. Допускаются самые разные темы: политические, экономические, культурные, образовательные.

13. Клуб «Своего Ключа» - частный клуб, куда имеют доступ только те, у кого есть собственный ключ от двери.

14. Холлер (англ. holler, от holloa! — тип оклика) — трудовая плантационная песня-перекличка, бытовавшая в США в период рабовладельчества. Носит также название филд-холлер или филд-край.

15. «Вдовий пик» - волосы, растущие треугольным выступом на лбу; примета, предвещающая раннее вдовство. В зависимости от варианта, он может добавить элегантность или драму к внешнему облику.

16. Эпидуральную анестезию выполняют для обезболивания при обычных родах.

17. Калуа - известный мексиканский кофейный ликер. Крепость его может быть различной - от 20 до 35%. Ликер производится из зерен кофе, произрастающих в горах в мексиканском штате Веракруз. Этот темный ликер готовится на основе рома, с добавлением ванили и карамели.

18. AAA - Американская Ассоциация Автолюбителей.

19. Игра слов. Компания «Бадвайзер Бадвар» является одним из ведущих производителей пива в Чешской Республике и крупнейшим пивоваренным предприятием Чехии, находящимся в собственности государства. Здесь используется как намек на чрезмерное и общеизвестное пристрастие Бада Макилроя к пиву.

Глава 2

Добро пожаловать в увлекательный мир немертвых! Пожалуйста, используйте данное руководство, как источник полезных знаний во время ваших первых шагов на пути к вечности. В нем вы найдете информацию о рационе питания вампиров, взаимоотношениях и мерах безопасности. Но прежде, чем рассказать о вашем будущем, мы немного поведаем о нашем прошлом…

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых»

Спустя тысячи лет существования под самым носом у смертных, «Великий Выход Вампиров Из Тени 2000» случился не из-за телевизионного разоблачения, прорыва в области медицины или интервью с болтливым вампиром. Причиной стал судебный процесс.

Некоторые из немертвых настойчиво цепляются за их первоначальные жизни, продолжая работать, платить налоги и пользоваться зубной нитью. В 1999г., недавно обращенный в Милуоки налоговый консультант по имени Арни Фринк вознамерился продолжить свою работу в фирме «Якоби, Майерс и Лейпц».

Но представитель отдела кадров был столь же не осведомлен о существовании немертвых, как и остальная часть мира, и отказался позволить Арни перейти на вечерние часы работы.

Арни заставил своего друга-вампира с двухсотлетней медицинской практикой диагностировать ему порфирию, болезненную реакцию на солнечный свет, но вредный кадровик был непреклонен. Даже если в результате выхода на улицу до захода солнца Арни получал ожоги второй степени и источал запах паленой собачьей шерсти, он, по мнению начальства, был обязан придерживаться дневного рабочего графика. Мистер Якоби страдал легкой параноей в отношении безопасности офиса. Это мешало Арни зарабатывать (если можно так выразиться) на жизнь и препятствовало ему стремиться к счастью[1]. Таким образом, Арни сделал то, чего следовало ожидать от любого энергичного американца. Он подал в суд.

Когда аргумент дискриминации по причине аллергии оказался не в состоянии произвести впечатление на судью, Арни, покрытый толстым слоем солнцезащитного крема, вышел из себя в зале суда и потребовал уволить своего адвоката, чтобы представлять свои интересы самостоятельно. Как только возмущенный «жрец Фемиды» удалился, Арни заявил, что он вампир с медицинскими противопоказаниями, не позволяющими ему работать в течение дня, что дает ему право сослаться на закон об «Американцах-инвалидах»[2].

После того, как Арни обступили парни в белых халатах, и его жизненные показатели прошли проверку, доктора вынуждены были констатировать, что сердце пациента не бьется. Плюс ко всему, он укусил медсестру, попытавшуюся измерить у него ректальную температуру, но, я думаю, все мы согласимся, что она знала, чем рискует. После всесторонних психических экспертиз медики пришли к выводу, что возможно Арни говорит правду. Но они не горели желанием зафиксировать это на бумаге.

Спустя несколько затяжных апелляций Арни выиграл судебный процесс, получив прибавку к заработной плате, вечерние часы работы и интервью с Барбарой Уолтерс. Международное содружество вампиров было в ярости и официально проголосовало за то, чтобы Арни встретился с рассветом, сидя на муравейнике. Но после шумихи в средствах массовой информации (и «Я же вам говорил» бучи, поднятой в интернете помешанными на тайных заговорах психами), большинство вампиров осознало, что следовало объявить о себе еще столетие назад. Возможно в этом случае, нам, по меньшей мере, удалось бы избежать движения Готов.

Избранный контингент древних вампиров со всего мира официально уведомил Организацию Объединенных Наций о существовании немертвых на Земле и потребовали, чтобы правительства стран мира признали их. Кроме того, они попросили об особом снисхождении при возникновении определенных медицинских, юридических и налоговых споров, которые незамедлительно последуют. Вампиры имеют склонность выбрасывать квитанции.

Весь последующий за этими событиями год царил хаос. Толпы, вилы и прочая атрибутика. Федеральное правительство распорядилось ввести принудительные комендантские часы в ночное время. «Уол-март»[3] организовал продажу «Домашних Наборов Противовампирской Защиты», включающих святую воду, кресты, колья, деревянный молоток и книгу быстрых молитв, отвращающих вампиров от ваших дверей. Тот факт, что эти наборы были совершенно бесполезны, даже близко не так сильно беспокоил меня, как мысли о продаже святой воды в «Уол-март».

Казалось, люди не понимали, что жили бок о бок с вампирами на протяжении всей их жизни и даже не подозревали об этом. Что вплоть до «Выхода из Тени» немертвые никогда не нападали на них и даже не пытались угрожать. И еще меньшую опасность вампиры представляли собой теперь, когда получили свободный доступ к легально продаваемой крови. Вампиры никогда не обрюхатят чьих-то несовершеннолетних дочерей и не создадут очередь у окошек МакАвто[4] в Макдональдс. Черт побери, вампиры были менее опасны, чем Бад Макилрой.

Как бы то ни было, но во всех главных городах мира то и дело совершались поджоги вампирских конспиративных квартир. То же самое международное содружество вампиров, называющее себя Всемирным Советом По Борьбе За Равноправие Немертвых, обратилось к правительству за помощью. Вампирам были дарованы некоторые общепринятые права в отношении самообороны против разъяренной толпы, но никакого реального прогресса в законах, запрещающих преследование озлобленными толпами, не наблюдалось.

В обмен на создание программ государственной помощи вампирам, федеральное правительство США потребовало определенного количества информации. Согласно всеобщей переписи в 2000 году, в штатах проживают 1.3 миллиона вампиров. Разумеется, меньше половины вампиров, проживающих в США, доверяло федеральному правительству настолько, чтобы участвовать в этой самой переписи. В сущности, результаты показали, что два процента переписчиков загадочно исчезли при исполнении своих обязанностей.

Перепись также показала, что 63 процента американских вампиров живут группами по трое и четверо. Среди бихевиористов по части вампиров это явление называется «гнездованием» и приписывается стремлению немертвых к созданию связи с себеподобными существами, разделяющими их потребности и способности. Полагаю, даже после смерти, нам хочется, чтобы перед выходом из дома кто-нибудь уверил нас в том, что наш зад не кажется толстым. Одинокие вампиры, как правило, живут обособленно в унаследованных семейных домах… с большим количеством кошек.

Очень немногие из опрошенных вампиров пожелали рассказать, где они получают свою кровь. А те, кто все-таки раскрывал свои источники, давали неопределенные ответы, такие как «Добровольные частные дарители». Этот вопрос стал менее актуален после того, как компании наводнили рынок переработанной искусственной кровью, которую точно также можно было купить в «Уол-март». Изначально синтетическая кровь была разработана, чтобы исправить ситуацию с истощающимися пожертвованиям в Американский Красный Крест и оказать поддержку военным хирургическим бригадам, но она помогла немертвым обнаружить, что в своей нежизни они могут жить без насилия. Стоит лишь объединить этот факт с вампирскими банками крови, предлагающими тридцать долларов за пинту реальной человеческой крови, и становится понятно, почему этого оказалось достаточно, чтобы сделать шаг в сторону первых полудружественных взаимодействий между людьми и вампирами.

Неожиданным побочным эффектом «Великого Выхода Из Тени» стало появление ночных отраслей промышленности, чтобы угодить потребностям «немертвых американцев». Магазины электроники, службы доставки, специальные стоматологические кабинеты, магазины тонированных окон, и, ах да, налоговые учреждения. Появилась ранее не существовавшая квалифицированная, облагаемая налогами, доступная рабочая сила, чтобы нести службу в ночные часы. Возникли новые компании и продукты, такие как солнцезащитный крем SPF 500 и банки крови, в которых, вопреки обыкновению, эту самую кровь можно было не только сдать, но и приобрести. Подъем в экономическом развитии был невероятным. А что же до спада, наличие которого наше правительство отрицало в течение многих лет? Прошел. С осознанием того, что немертвое население имеет более высокий задекларированный чистый доход, вампиры были неохотно приняты в мир живых.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы изучить особенности их существования. Ну ладно, сознаюсь, сидящему во мне библиотекарю потребовались недели кропотливых, одержимых исследований, чтобы изучить эти самые особенности. А все из-за навешанных «ярлыков». Я предпочла не идти у них на поводу и вот что узнала: забудьте о том, что говорят PR компании о вампирах. Немертвые не страдают от кожной аномалии, благодаря которой становятся анемичными, чувствительными к солнечному свету и медленней стареют. Вампиры – сверхъестественные существа, создания ночи, порождения тьмы. Но не называйте их так в лицо – это их по-настоящему бесит.

Немертвые очень восприимчивы к высоким температурам и дневному свету. Некоторые из старших вампиров отваживаются выйти на улицу днем, без проблем контролируя ситуацию. Но, учитывая, относительно непостоянную молекулярную структуру их тел, они становятся очень огнеопасными. Вы могли слышать о новичках, которые проводили слишком много времени на открытом воздухе и закончили в качестве обугленных головешек.

У каждого вампира различный уровень реакции. Позже я узнала, что покрываюсь волдырями и пахну как сгоревший попкорн, который, кстати сказать, ненавижу. Этот запах никогда не отстанет от вашей одежды.

Восприимчивость немертвых к религиозным символам связана исключительно с его или ее религиозными убеждениями и этическими нормами в отношении Д.С.С. (до самой смерти). Легенды и упоминания о вампирах предшествуют Христианству на тысячи лет. Некоторые из немертвых никак не отреагировали бы, даже если вы запихнете чётки им в штаны, хотя я не рекомендую вам бросаться проверять эту теорию. Для других же, любое упоминание об Иисусе похоже на удар в лоб. Крест напоминает им о том, кем они были раньше и как далеки от милости Божьей теперь, учитывая тот факт, что никогда не умрут. Не имею представления, какой будет моя собственная реакция, поэтому постараюсь избегать церквей.

Насколько мне известно, у вампиров по-прежнему есть души. У них сохраняется та же самая предрасположенность к добру и злу, как и у людей. Проблема состоит в том, что могут возникнуть неприятности, если этот кто-то перестает следовать распространенным в человеческом обществе ограничениям «никаких краж, никаких драк, никакого кровопролития». В итоге: если вы были подонком в своей изначальной жизни, то после обращения вам, скорее всего, предстоит стать еще большим немертвым подонком. Если же вы были приличным человеком, скажем детским библиотекарем с тайной коллекцией статуэток единорогов, вероятно, вы станете еще мягче и добрее в качестве вампира. Случаи, когда весьма сдержанный человек после обращения встает на дыбы, становится необузданным и злобным, весьма редки. Вообще-то, они успокаиваются спустя примерно лет двести. Ну, если к тому моменту их не казнят разъяренные горожане.

К тому же вампиры питают слабость к кожаным вещам. Если оставить в стороне аргументы борцов за права животных, то я не думаю, что это индикатор зла. Когда кто-то обращен в вампира, он покупает себе кожаные штаны. Это отчасти напоминает ситуацию, когда после развода обычному смертному мужчине достается унылое жилье и лодка. Просто обряд посвящения.

Вообще-то, после обращения немертвые становятся более привлекательными. Даже у вампиров, которые, как правило, не вызывали симпатии при жизни, появляется определенная чувственная аура. Пока они не отступают от основных правил гигиены, с этим проблем не будет. Ведь чтобы охотиться и питаться, нужно суметь привлечь добычу, верно? Хамелеоны сливаются с окружающей средой. У морских чертей есть эти странные подвижные и смертельные приманки-щупальца на голове. У вампиров яркие глаза, блестящие белые зубы, неестественно гладкая кожа и определенный животный магнетизм. Если они не симпатичные, им придется голодать. Это очень похоже на жизнь в Лос-Анджелесе.

Что же до других легенд: вампиры не превращаются в туманные вихри или летучих мышей. Они могут видеть свое отражение в зеркале, но, почему-то, не в воде. Не укладываются по всем традициям спать в гроб на протяжении вот уже почти ста лет. Такие отвлекающие маневры, как оставленная веревка с завязанными узлами и разбросанные семена могут сработать только на вампирах, страдающих неврозом навязчивых состояний[5]. Чеснок не способен причинить им хоть сколько-нибудь ощутимый вред, но они стараются избегать его из-за - подумать только - сверхчувствительного обоняния. К тому же, он действует как коагулянт [6], делая процесс питания вампира от кого-то, кто только что баловал себя блюдами итальянской кухни, похожим на глотание загустевшего желе.

Как и большинство из аспектов вампиризма, отлично развитое обоняние для них и благословение и проклятье одновременно. Только задумайтесь о своих физиологических реакциях на злость, страх или даже возбуждение: вспотевшие ладони, повышенная температура тела, выделение определенных феромонов. И вампиры могут чувствовать запах всего этого. Так что если вы неврастеничный истребитель, вынашивающий планы по убийству своего первого кровососа, они смогут засечь вас с пятидесяти шагов. Недостаток же состоит в том, что наложенные друг на друга эмоции людей могут оказаться подавляющими, а иметь дело с вонью, вызванной основанными на страхах чувствами, довольно неприятно.

У вампиров аллергия на серебро. Прикосновение к нему похоже одновременно на ожог, зуд и облизывание сухого льда против собственной воли. Если хотите отразить нападение вампиров, просто скажите им, что недавно лечили зубы.

Немертвые очень уязвимы. Кол в сердце, обезглавливание и сожжение их убьет. Но это способно убить практически любого.

Вы не превратитесь в вампира только потому, что были укушены. Иначе весь мир был бы наводнен кровососами. Чтобы создать потомка, вампир будет питаться своей жертвой до тех пор, пока та не окажется на пороге смерти. Это требует настоящих усилий, принимая во внимание, что немертвые обычно не пьют больше пинты[7] за раз. Им следует действовать осторожно, ибо, выпив слишком много крови, они введут инициируемого в бессознательное состояние, и тот будет неспособен, в свою очередь, выпить обращающую его или ее кровь. Знаю, это прозвучит вульгарно, но, когда сталкиваешься со смертельным огнестрельным ранением, такое предложение кажется очень заманчивым. Процесс истощает Сира[8] и, как считается, это самое близкое к родам ощущение, которое доступно немертвому. Вот почему вампир может обратить лишь горстку «детей» за все время его или ее существования.

Выпив кровь своего Сира, новообращенный вампир умирает. Сердце прекращает биться, тело перестает функционировать. В течение трех последующих дней он или она фактически мертв. В некоторых, очень неприятных случаях, новичков по ошибке бальзамируют и хоронят. Однажды я спросила старшего вампира, что случается с забальзамированными, но он лишь негодующе посмотрел на меня и буркнул себе под нос какое-то слово, входящее у немертвых в ненормативную лексику.

Так что, в каком-то смысле хорошо, что мое тело так никто и не обнаружил. Правда ведь?

После смерти я очнулась в незнакомой спальне.

Сине-голубой ковер покрывал гладкий сосновый пол, плотные портьеры, закрывающие окна, были того же цвета. Мягкий свет, исходящий от облицованного речным камнем камина, освещал комнату. Довольно странно для августа. Деревянные резные фигурки, медные безделушки, гладкие стекляшки – маленькие свидетельства о проведенных в путешествиях годах – были расставлены по всей комнате с небрежным очарованием.

Несмотря на вялый темп работы моего мозга, я ощутила тревогу. Вероятно, в этом месте следует упомянуть, что у меня не было секса уже около трех лет. Все правильно, двадцатисемилетняя практически девственная библиотекарша.

Потребуется какое-то время, чтобы «переварить» клише.

Не то, чтобы у меня не было возможностей для секса. Я получала кучу предложений во время неудачных свиданий, от анонимных телефонных поклонников, испытывающих явные затруднения с дыханием, и от строительных рабочих всех мастей. Но, после заслуживающего всяких сожалений первого опыта под лозунгом «просто давай покончим с этим» с неискушенным девственником и моим близким другом, Дейвом Чендлером, на втором курсе колледжа и еще более удручающего «первый раз был ужасен, может получится лучше с кем-то более опытным» эксперимента с ассистентом преподавателя в последний год обучения, мой сексуальный репертуар был несколько ограничен.

Проблема с сексом, как и большинство моих проблем, брала свое начало в голове, которая постоянно обгоняла либидо. Мне никогда не удавалось расслабиться настолько, чтобы позволить природе взять свое. И в результате, секс был неизменно паршивым. Мой партнер спутал вырвавшиеся у меня вопли, когда я зацепилась волосами за ремешок от его часов, с криками страсти. Пришлось обратиться в кабинет неотложной помощи из-за сломанного носа после того, как Джастин Тайлер ударил меня головой. Тот самый парень, что в самый разгар процесса схлопотал увесистый пинок по ноге и скулил до тех пор, пока я полураздетой не покинула его квартиру.

Я всегда надеялась на эту искру химии и совместимости, вспышку ясности, дающую мне понять, что это тот самый парень и то самое время, чтобы я могла просто расслабиться и получать удовольствие. Но случалось это чрезвычайно редко. А моя кульминация была и вовсе неуловима.

Сложив вместе эти крайне разочаровывающие опыты и мою очевидную неспособность высечь ту самую «искру» с любым парнем на планете, я пришла к выводу, что секс не стоит затраченных усилий.

Если бы я хотела провести вечер полураздетой, подвергнуться унижению и не получить ни капли удовольствия, то отправилась бы на рандеву в тюремную камеру. Таким образом, я направила всю свою энергию на работу в библиотеке и одержимое коллекционирование DVD дисков с малоизвестными фильмами BBC. «Женщина в белом» с Джастин Уоддэлл стал откровением.

И вот теперь, спустя годы относительной бездеятельности на личном фронте, мысль о том, что я принимала участие в какой-то случайной и, вероятно записанной на камеру, пьяной оргии с незнакомым щеголем, обескураживала. Самая благозвучная печатная версия моих первых слов в качестве одного из немертвых была: “Какого лешего я натворила?”

Сев в кровати, я обнаружила на себе одежду, что было очень хорошо. Но одетая на мне полосатая хлопковая пижама была чужой, а вот это плохо.

Мой мозг, горло, рот, и все, что находилось выше плеч, ощущало себя распухшим и между собой никак не связанным. Глотательные движения давались с трудом. Я изо всех сил пыталась нащупать ногами край постели. Немножко утешал тот факт, что я предавалась разврату на поистине шикарной кровати. Перекатившись на мягком, словно суфле, матрасе я шлепнулась на пол лицом. (Ой).

- Несчастная, падение – твое второе имя, - простонала я.

Я повисла на еще одном свидетельстве хорошего вкуса, вишневом комоде с высоким, узким зеркалом. Внушительный рост позволил мне прислонить голову к блаженной прохладе стекла чуть ниже рамы. Как только окружающий мир постепенно обрел четкость, я подумала, что зеркало, должно быть, старое или у меня обман зрения, потому что я выглядела… сногсшибательно. Кожа была чистой, гладкой и как будто сияла в полумраке. Словно у модели в рекламе крема для лица. Зубы, став ровнее, и, как будто, ярче, сверкали неестественной белизной. Глаза, обычно грязно-ореховые, стали чистого янтарного цвета. Волосы из обыкновенных прямых-как-палка коричневых прядей, превратились в крупные блестящие волны каштанового цвета с золотистыми и рыжеватыми оттенками. И, если я не ошибаюсь, мой зад выглядел меньше… и подтянутым.

- Она наконец-то сделала это! – взвизгнула я, сжав свою покрытую хлопком пятую точку. – Мама усыпила меня и отправила на «Экстрим Мейковер»[9]!

Я заглянула под рубашку, чтобы увидеть, не случились ли какие-нибудь изменения с моей грудью. Я всегда тайно наделась на чуть более полную чашечку С.

- Нет в жизни счастья.

- Что такое «Экстрим Мейковер»?

Я издала не совсем человеческий звук и в следующее мгновение обнаружила себя вцепившейся в потолок, ногти вонзились в штукатурку, как у какой-нибудь ополоумевшей мультяшной кошки. И уставилась на перевернутое изображение Габриеля, пьющего «Текилу Санрайз».

- Ты! – зашипела я.

- Да? – спросил Габриель, поудобнее устраиваясь на красиво обитом материей стуле с изогнутой спинкой.

- Насильник на свидании! – выкрикнула я, гадая как бы успеть свалиться с потолка и выхватить газовый баллончик из сумочки, находящейся менее чем в трех шагах.

Очевидно, это был не тот ответ, которого он ожидал.

- Прошу прощения?

- Что, черт возьми, ты мне подкинул?

Габриель выгнул бровь.

- Подкинул тебе?

- Вероятно это были какие-то довольно сильные наркотики, раз практически вся ночь выветрилась из моей головы, а сейчас еще и вешу на долбанном потолке! – Я сорвалась на крик. Крохотный голосок на задворках сознания интересовался, каким это образом мои руки и колени также удерживались на потолке, но поскольку меня намного больше занимал вопрос о наличии любых незаконных веществ в моем организме, я потребовала ответа:

- А теперь отвечай, что ты мне подсунул?

- Думаю, будет лучше, если ты слезешь оттуда прежде, чем я все объясню.

- Премного благодарна, но мне думается, что я останусь прямо там, где есть, - возразила я. – А ты, ты останешься там, где находишься, или я… Не знаю, что я сделаю, но это будет действительно больно. Тебе, я имею ввиду.

Он усмехнулся. Это не было дружелюбной улыбкой, скорее ее можно было охарактеризовать как «ты забавляешь меня, жалкое, ничтожное создание, которое я собираюсь сесть». Чрезвычайно белозубая, очень острая улыбка сверкнула на неестественно бледном лице. Именно тогда меня озарило, что я имею дело с представителем неживого меньшинства.

- Ты - вампир!- воскликнула я. Признаю, это не самое оригинальное или проницательное из наблюдений, но я висела вверх тормашками. Не знаю, как передать достаточную весомость этого факта.

Габриель выдал ту тревожащую усмешку снова.

- Да, и ты тоже.

Не знаю точно, как долго я висела там, уставившись на него. Но в итоге обрела свой «для разговоров с дошкольниками» голос и с подчеркнутой медлительностью произнесла:

- Нет, я – библиотекарь. Или, по крайней мере, была им, прежде чем меня уволили сегодня днем, или вчера, в зависимости от того, какой сейчас день. Стой, где стоишь! – рявкнула я, попятившись назад по потолку, когда он подался вперед. Должна признаться, несмотря на ощущаемое в голове странное гудение, это было довольно круто.

- Я даже и не мечтал о том, чтобы пошевелиться, - сказал он, усаживаясь обратно. – Может быть, ты сама захочешь спуститься?

- Нет, я предпо…! – Тут штукатурка, которую я чуть ранее избороздила ногтями, обвалилась. Благополучно приземлившись на ноги, я одернула верхнюю часть пижамы.

- Думаю, мне действительно стоит спуститься, благодарю.

- Я так рад, что ты смогла присоединиться ко мне. – Немертвый хозяин дома жестом пригласил сесть напротив него. Я рухнула на стул, с беспокойством проверив пижаму, чтобы убедиться, что полностью прикрыта.

- Ты - очень необычная молодая женщина.

- Ты не первый, кто говорит мне это.

- Уверен, что так и есть, - кивнул он.

- Значит, я только что висела на потолке, верно? И это не вызванная Пи-Си-Пи[10] галлюцинация? – спросила я.

Он покачал головой.

- Как именно у меня это получилось?

- Ты будешь удивлена, на что способна, особенно в состоянии шока. – Он тепло улыбнулся. – Знаешь, твой ум – очень занятный инструмент. Он битком забит всякой всячиной. Даже теперь, в приступе паники, ты изучаешь и систематизируешь информацию на будущее. Я нахожу это довольно интригующим.

- Ну, спасибо что заметил, - сказала я, вставая. – А теперь я пойду домой и спущу в унитаз весь алкоголь, который мне удастся там найти.

В мгновение ока он оказался рядом. Прохладные ладони легли на мой лоб. Я хотела отодвинуться, избежать прикосновения этих изящных длинных пальцев. Вместо этого я сидела, словно громом пораженная, позволяя его пальцам соскользнуть на мои щеки. Губы Габриеля шевельнулись у моего уха, и он прошептал:

- Вспомни.

И снова в моей голове запустился сеанс кино.

Я видела их, вспомнила абсолютно все события, мелькающие калейдоскопом ярких красок. Видела, как померк свет, когда рухнула, словно подкошенная, в канаву. Как появился Габриель и поднял меня на руки. Мой разум дрейфовал в серой, туманной мгле, граничащей с бессознанием, но я могла слышать. И видеть. Он спросил, хочу ли я умереть. Я покачала головой, слишком слабая даже для того, чтобы сказать «Нет уж».

Он склонил лицо к моему горлу. Я вскрикнула, ощутив, как острые зубы впились в кожу, и разорвала рубашку на его груди по швам, когда все тело сжалось, словно в тисках. Смутно слышала звук рассыпавшихся по гравию пуговиц. Ощутила требовательное сжатие зубов, когда Габриель начал высасывать кровь из моей шеи. После того, как он сделал несколько больших глотков, это перестало причинять боль. И даже глубокая огнестрельная рана в боку уже не ощущалась. Я как будто дрейфовала, в тепле и безопасности.

Габриель отстранился, оставляя меня замерзшей и уязвимой. Я захныкала, слепо пытаясь вернуть его к моей шее. Наблюдать эту сцену было очень неловко, а все, что последовало дальше, выглядело по-настоящему жутким.

Зарычав, Габриель вонзил зубы в собственное запястье и поднес его к моему рту. Даже в своих воспоминаниях я испытывала отвращение. Ощущение его прохладной, с медным привкусом крови, стекающей по моим губам, было отталкивающим, но я не могла сопротивляться. На каком-то примитивном, инстинктивном уровне, я знала, что нуждаюсь в ней, чтобы выжить. Он шептал мне что-то ободряющее на непонятном гладкозвучном языке. Я стала глотать, заставляя себя думать о том, что текло по моему языку, как о лекарстве. А вскоре это вообще перестало иметь значение. Я требовательно вцепилась в запястье Габриеля, прижимая его к моему рту и жадно глотая. Я словно тонула, погружаясь в давящую пустоту, угрожающую поглотить меня. Я не могла думать. Не хватало сил вдохнуть, как бы сильно я не пыталась.

Габриель мягко отстранил меня от своей руки. Он что-то бормотал, прижавшись к моему лбу, пока мое тело корчилось в муках, мозг буквально вопил от недостатка кислорода. Я беззвучно кричала, горючие слезы текли по щекам. Габриель не сводил с меня глаз, утешая светившимся в них сочувствием. Он шептал, но уже на английском, что эта часть никогда не бывает легкой, но скоро все закончится. Сердце билось все реже. Последний слабый вздох с хрипом вырвался из груди, и все покрылось мраком.

Меня швырнуло из видений в реальность. Я упала на колени. Если бы в желудке что-то оставалось, я с удовольствием рассталась бы с этим на ковре.

- Что ты со мной сделал? – прошептала я, отгоняя воспоминания и вытирая рот.

- Ты знаешь, кто я. И знаешь, кто ты, – спокойно сказал он, словно мы обсуждали членство в англиканской церкви. – Я предложил тебе выбор, ты его сделала.

Я вонзила в него то, что, как я надеялась, было по-настоящему уничтожающим свирепым взглядом.

- Ничего себе выбор. Я умирала. Какой-то пропойца застрелил меня прямо из грузовика. Почему я просто не могла проснуться с гонореей, как какая-нибудь девица легкого поведения?

Он хохотнул.

- Ты очень забавная.

Я предпочла принять это за комплимент и сменить тему.

- Спасибо. Ну а теперь мне нужно идти.

Я успела сделать примерно полшага к двери спальни, когда Габриель преградил мне путь.

Как ему удавалось передвигаться так быстро? Это действительно раздражало.

- Ты не можешь уйти, - заявил Габриель, ухватив меня за запястья.

Он, казалось, наслаждался контактом, судя по тому, как вспыхнули и потемнели его глаза. Стоило поистине героических усилий не поддаться парню, при одном взгляде на которого хочется пускать слюни, тем более, если в это время он гладит тебя по щеке. Напоминание о том, что он совсем недавно наградил меня вечной тягой к засосам, помогло необычайно.

- Скоро тебе потребуется питание. Прошло три дня с тех пор, как ты вообще хоть что-то ела.

- Мне ничего от тебя не нужно. – Я отпихнула его назад, и тут до меня дошло. Три дня? Он не мог заявлять об этом всерьез. Никто не может проспать три дня подряд. О, точно, я же теперь мертва. Новые правила.

- Ты должна пить, Джейн.

- Я не буду!

- Все могло бы быть намного труднее. Я пытаюсь облегчить это для тебя, – увещевал он, наступая на меня.

- Не думаю, что тебе это удастся, - возразила я, уперев руку в его грудь, чтобы удержать на расстоянии. Все равно, что толкать кирпичную стену. Твердую, неподвижную и безжизненную. Не было ни малейшего намека на сердцебиение или дыхание под моей рукой.

Это не есть хорошо.

- Ты должна питаться, и существуют вещи, которые нам необходимо обсудить, - пробормотал он. Габриель придвинулся ближе и провел кончиком носа по линии моих волос. Это обеспокоило меня, принимая во внимание трехдневный перерыв в водных процедурах. Но, казалось, что исходящий от меня аромат не беспокоил его. Скорее наоборот. Он потянул мою руку вниз, притягивая меня ближе. Мне не хотелось ничего больше, кроме как прильнуть к нему, позволить этим длинным рукам обернуться вокруг меня и пить из его шеи до тех пор, пока все станет неважным.

И тут мой глупый логический мозг дал знать о своем существовании. Я не знала этого парня. Не имела ни малейшего представления, где на самом деле нахожусь. Все, что мне было известно, так это то, что у меня оказалась своеобразная причудливая аллергическая реакция на ДжиЭйчБи[11], который он мне подсунул. И теперь я собираюсь позволить ему обслюнявить меня с головы до ног? Гм, нет.

- Отвали от меня! – я швырнула его об стену. Сильно. Достаточно, чтобы треснула художественная роспись на стене и обвалилась на пол.

Я схватила свою сумочку, которая очень удобно лежала недалеко от входной двери. Габриель был таким заботливым похитителем/хозяином. Он даже не запер переднюю дверь на висячий замок.

Солнце только что село, оставляя за собой душный вечер уходящего лета. Аромат травы, неподвижной и все еще зеленой, тяжело висел в воздухе. Я слышала и видела буквально все. Могла пересчитать кратеры на луне. Каждый взмах крыльев пролетающего мимо комара, не позарившегося на мою нежную кожу из уважения к такому же, как он, кровососу. Я могла слышать шелест каждого листа на каждом дереве. Чувствовать поспешно удирающих в траве лесных животных. Созданий, питающихся, бегущих, охотящихся в ночи, и я завидовала им.

- Джейн! – Силуэт Габриеля возник в проеме входной двери. Он не выглядел счастливым.

Я никогда не принадлежала к «легким на подъем» девушкам. И все же, сломя голову, неслась сквозь гущу леса, как обдолбанная кофеином газель. Стремительно мчась среди деревьев, я ощущала, как лесные создания останавливаются и наблюдают за моим бегом. Я рассмеялась, подставляя лицо ветру, ошеломленная этой новой свободой. Перестав ощущать присутствие Габриеля за своей спиной, я перешла на легкий галоп. Стараясь избегать главных дорог, перемахивала через изгороди колючей проволоки и буквально летела через пастбища. Я растревожила скот Хэнка Янси настолько, что он выскочил на крыльцо с дробовиком.

Спустя примерно пару миль я заметила, что мои ноги были голыми и исцарапанными, но даже это было потрясающе. Я никогда не чувствовала себя настолько живой, настолько взведенной, и так ужасно голодной. Мне наконец-то стало понятно, что имеют ввиду те психи, которые заявляют, что получают удовольствие от бега.

Я взбежала на крыльцо «Речных Дубов», 147-летнего фермерского домика времен до Гражданской войны, унаследованного мною от двоюродной бабушки Джетти, и рухнула на кушетку в гостиной, чувствуя себя ошеломленной и сотрясаясь от смеха. Нужно было разобраться что, черт возьми, делать дальше. Самое первое и основное, я просто умирала от голода. Где вампиры получают свой самый первый завтрак?

Я как раз размышляла о том, насколько отвратительными могут быть детали этого процесса, когда Зеб Лавелл, мой лучший друг с первого класса школы, вошел в гостиную.

- Джейн, где тебя черти носили?

Сноски:

1. В полном соответствии с Конституцией гражданам США гарантировано право на СТРЕМЛЕНИЕ к счастью - pursuit of happiness - но не на само счастье.

2. Закон об «Американцах-инвалидах» - Федеральный закон США, направленный на защиту прав граждан с физическими или умственными расстройствами; в частности, закон запрещает их дискриминацию при найме на работу или продвижении по службе; является важным этапом развития законодательства о равных возможностях занятости; принят в 1990 г.

3. «Уол-март» - обширная сеть супермаркетов в Америке с одноименным названием.

4. МакАвто – сервис, предоставляемый заведениями Макдональдс. Подъехавший на машине к окошкам клиент может сделать заказ, получить и оплатить его не выходя из своего транспортного средства.

5. С давних времен считалось, что вампир не может пройти мимо рассыпанных зерен и мимо веревки с узлами, пока не соберет все зерна и не развяжет узлы. Поэтому крестьяне рассыпали на подоконниках пшено, в надежде уберечься от ночных гостей.

6. Коагулянт - фарм. лекарство, повышающее свёртываемость крови.

7. Пинта – мера объема, равна примерно 0,55 литра.

8. Сир – согласно вампирской иерархии тот, кто обратил нового вампира, так сказать «потомка», является для него Сиром.

9. «Экстрим Мейковер» - в России эта передача транслировалась по телевизору под названием «Возможности пластической хирургии».

10. Пи-Си-Пи (PCP) – В простонародье «Ангельская пыль». Наркотик, получаемый из транквилизатора для животных, появившийся в начале 1970-х и распространённый преимущественно в США, обладает галлюциногенным эффектом, нарушает координацию движений и мысли

11. ДжиЭйчБи (GHB) – Гаммагидроксибутират, еще так называемый «наркотик для изнасилования».

_________________

Глава 3

Существует множество альтернатив человеческой крови, включая синтезированную кровь и кровь животных. Рекомендуем питаться теплокровными животными, такими как свиньи или коровы, поскольку кровь рептилий, как правило, горчит. Чтобы сделать синтезированную или животную кровь более приемлемой, советуем подогревать ее в микроволновке тридцать восемь секунд при 75-процентной мощности. Окунание в нее пенни (после подогревания!) также придаcт ей натуральный медный привкус.

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых»

- Я…

- Погоди, - сказал Зеб, стаскивая меня с кушетки и заключая в долгие, неуклюжие объятия. Я ощутила слабый аромат лосьона после бритья на его коже и запах чипсов со вкусом лука в дыхании. Чувствовала, как бежит по венам его кровь, видела отрывистые удары пульса на горле.

Зеб не обращал внимания на тревожные изменения, происходящие в непосредственной близости от него.

- Я действительно рад, что с тобой все в порядке… а что с пижамой?

- Я…

- Серьезно, где ты пропадала? – требовательно спросил он. – Я услышал о твоем увольнении в среду, и в тот же день приехал сюда, чтобы проверить как твои дела, но тебя не было дома. Я упоминал, что приезжал в среду? Мне понятно твое желание уйти в запой от жалости к себе, но, Джейн, ты должна была сообщить кому-нибудь о своем местонахождении. Я кормил твою ненормальную собаку в течение трех дней. Твоя мать с ума сходила от беспокойства, а ты знаешь, это означает, что она станет обрывать мой телефон.

- Я…

- До сих пор мне удавалось удержать ее от вызова полиции, но я буду сожалеть об этом, если какой-нибудь извращенный пижамный фетишист все это время удерживал тебя в своем подвале.

- Остановись! – прогремела я голосом, напоминающим низкий бас заядлого курильщика. Режущая слух команда, казалось, довольно быстро утихомирила Зеба. Он рухнул на кушетку в ожидании следующего приказа. Впервые за более чем двадцать лет нашей дружбы он был абсолютно тих и неподвижен.

- Со мной все в порядке. – Я откашлялась и вернулась к своему нормальному голосу, чувствуя, как словам, покидающим мой рот, приходится встречаться со странным, увеличивающимся препятствием в нем. Такое ощущение, что мои зубы как будто росли. – Все прекрасно… Погоди, так ты уже слышал о моем увольнении?

Выйдя из оцепенения, Зеб стрельнул в меня взглядом, сочувствующим и испепеляющим одновременно. Но в исполнении Зеба, он не внушал священного трепета. Просто представьте себе крайне импульсивного Стива Зана[1] с большими карими глазами.

- Это – Холлоу, Джейн. Весь город знает о твоем увольнении.

- О, это плохо, - вздохнула я, опускаясь на кушетку рядом с ним.

- Да все в порядке, - утешил он, снова обнимая меня. – Я рассказываю всем и каждому, что тебя уволили, потому что миссис Стаблфилд боялась, что ты займешь ее должность. И еще как будто бы у тебя были доказательства, что она прикладывается к выпивке на рабочем месте. - Зеб усмехался, очевидно, упиваясь собственной находчивостью.

- Спасибо, Зеб. – Я уткнулась в изгиб его шеи. Он напрягся. Это движение не было естественным для меня. Мы были категорически не-занимающимися-сексом, уважающими-личное-пространство, строго платоническими друзьями.

Только один маленький укус, уговаривал меня коварный голос. Он едва ли заметит. Выпей немного. Может быть, ему даже понравится. Я могла представить, как его вены легко поддаются мне, его кровь стекает по моим губам, это все равно что пить шоколадный сироп прямо из бутылки. Я языком проследила его яремную вену.

- Гм, Джейн, я понимаю, что ты расстроена по поводу своей работы и все такое, но не думаю, что это выход из положения, - сказал он, отдирая от себя мои руки. Каждый мускул горел в тисках мучительной жажды, вздрагивая под кожей. Я схватила его за рубашку и дернула на себя, порвав ткань.

- Прости меня, Зеб. Но я так хочу есть.

Он выдавил из себя неуверенный смешок, царапнувший по моим нервам. Я чувствовала его страх, насыщенный запах адреналина, видела выступившую над губой испарину. Мой живот заурчал в ответ.

Зеб побледнел.

- Как насчет того, чтобы заказать пиццу? За мой счет?

Я схватила Зеба за руки и прижала его обратно к подушкам.

- Зеб, я не хочу причинять тебе боль, но мне придется.

- Джейн!

Я обернулась и, стыдно признаться, зашипела, когда Габриель с грохотом распахнул входную дверь. Он рванулся в комнату, словно в замедленной съемке, в стильном развивающемся плаще, которые можно увидеть только в фильмах про «Матрицу». Зеб по-девичьи завизжал, когда Габриель отшвырнул меня от него в другой конец комнаты.

- Спи, - приказал ему Габриель. Зеб резко обмяк, выражение слепого животного ужаса на его лице плавно сменилось блаженной дремотой.

- Какого черта ты себе позволяешь? – потребовала я ответа, выбираясь из камина (холодного и темного), в который угодила при падении. – Это тебя не касается.

- Еще как касается! – закричал он настолько громко, что я почувствовала, как эти слова эхом отдались в моей черепушке. – Я – твой Сир. И должен направлять тебя в течение первых дней после обращения. Твое первое кормление - это обряд перехода, таинство. Оно не должно быть потрачено впустую из-за безумного всплеска гормонов. Вот почему я хотел, чтобы ты питалась от меня.

- Я не намерена пить эту гадость! Ни в доме, ни с мышкой она мне не в радость. Нигде, никогда и, уж точно ни с кем я не желаю пить это совсем, - прохрипела я, надеясь, что, невзирая на сводящие живот жестокие судороги, это прозвучало достаточно саркастично.

- Ты что, только что процитировала мне «Зеленые Яйца и Ветчину»[2]?

Заметка на будущее: мой Сир не способен оценить по достоинству поднятый средний палец, продемонстрированный его задыхающимся и корчащимся от боли протеже.

- Джейн, - сказал он, так сильно схватив меня за плечи, что я почувствовала, как гнутся кости. – Мой Сир выпустил меня в этот мир ни с чем. Меня бросили в погребе на произвол судьбы, я восстал абсолютно невежественным. Жажда была невыносимой, беспредельной. Я наткнулся на нескольких испольщиков[3], отдыхающих на крыльце своего дома и наслаждающихся прохладным вечером. Я не знал, как много могу выпить. Не понимал, насколько хрупкими они были.

- Ты убил их?

Габриель кивнул.

- Я не был готов к тому, что случилось, и ничего не мог поделать. Этот человек – твой друг, самый близкий в целом мире. Я не допущу, чтобы твоя новая жизнь в качестве вампира началась с таких сожалений.

- Но я так хочу есть, - пожаловалась я. – И чувствую, что схожу с ума.

- Это не похоже ни на что из того, что ты когда-либо испытывала или испытаешь вновь, - сказал он с грустной улыбкой. – Тебя словно наизнанку выворачивает от голода; все, о чем ты можешь думать, так это о еде, чтобы заполнить эту пустоту. Позволь помочь тебе, - сказал он. – Я недавно питался и могу накормить тебя.

- Они все так говорят, - выдавила я, резко падая на колени. Горло перехватило. Я не могла сглотнуть, не получалось сконцентрироваться достаточно, чтобы вспомнить о том, что мне не нужно дышать. – Уйди. Это слишком… - Обеими руками схватив меня у основания головы, Габриель прижал мой рот к своему горлу. Застонав, я принялась отбиваться от него, но стоило ему ногтями резануть свою яремную вену, как я потянулась обратно.

Я пыталась сопротивляться этому, но аромат его кожи и крови, сочащейся из раны, походил для меня на свежеиспеченное шоколадное печенье с орехами. Звучит дико, но я пытаюсь объяснить свои ощущения такими запахами, которые были бы понятны нормальным людям. Это как если бы меня заперли в санатории для толстяков дня на три, а все это время кто-то водил бы плиткой шоколада перед моим носом. Я хотела крови Габриеля. Я чувствовала инстинктивную жестокую потребность в ней, такую же, как тогда на обочине.

Она вызывала отвращение и манила к себе одновременно. Я придвинулась ближе и неуверенно потянулась к Габриелю, чтобы поймать первые капли крови кончиком языка. Зубы заныли, и я поняла, что это странное напряжение, которое я ощущала, было из-за того, что они росли. Я царапнула ими его горло, и вонзила в кожу. Теплая кровь заструилась по губам. Могу поклясться, что я начала мурлыкать, расслабляясь в его объятиях. Намотав мои волосы на кулак, Габриель притянул меня ближе. Я требовательно прижималась к ране, лениво тыкаясь носом в его щеку. Он вздохнул и, что-то нашептывая, погладил меня по спине.

Перед глазами замелькали видения. Сначала я не могла определить, откуда они появились, из моего разума или его. Потом решила, что они были общими. Вот Габриель берет меня за руку в баре и пожимает ее. Провожает до машины, и с грустной улыбкой наблюдает за моим отъездом от ресторана. Задние фары Большой Берты на некотором расстоянии от Габриеля, следующего за мной к моему дому по темной дороге. Движение его губ, говорящих мне, что все будет хорошо, когда я испускала последний вздох. Габриель, присматривающий за мной, пока я спала в его доме, и читающий вслух отрывки из «Эммы»[4], чтобы скоротать время в ожидании моего восстания.

Утолив, наконец, голод, я отстранилась. Габриель издал негромкий ворчливый протест. Я прокручивала в голове только что полученные приятные воспоминания, наблюдая, как раны на его шее затягиваются, сменяясь бледно-фиолетовыми кровоподтеками.

- Было неприятно? – спросила я, кончиком пальца коснувшись исчезающих отметин.

Он заключил мое лицо в ладони и большими пальцами потер уголки моего рта.

- Это не было стоном боли.

- О, - глупо выдавила я хриплым голосом. – О.

- Ты - довольно неаккуратный едок, - заметил он.

- Тебе стоит посмотреть на меня во время барбекю, - зевая, сказала я. – Вот это действительно ужасно.

- Что ж, боюсь, это удовольствие мне не светит, - сказал он, опустив подбородок мне на макушку. Я приподняла брови, не совсем улавливая шутку.

- Питание всегда похоже на это? – спросила я. – Настолько…приятно?

- Нет. – Сделав паузу, он вынул сосновую иголку из моих волос. – Ты сама задаешь тон. Ты хотела умиротворения, и ты его получила. С добровольным партнером кормление может быть как неистовым, сексуальным, так и бесстрастным, безликим, в зависимости от пожеланий вампира. И с людьми ощущения гораздо интенсивней. Они более восприимчивы к нашему очарованию.

Вампир. Опять это слово. И внезапно я почувствовала себя неуклюжей. Не знала, куда себя деть при мысли о моем весе. Задавалась вопросом, не тяжело ли ему держать меня на руках. Гадала, не источаю ли утреннее дыхание вампира.

- Зеб будет в порядке? – спросила я, переведя взгляд на друга, сладко похрапывающего на моей кушетке. – До того, как мы, гм… до этого, ты сказал, что Зеб мой самый близкий в мире друг. Как ты об этом узнал?

- Помнится, я уже говорил тебе раньше, прежде чем ты выскочила из моего дома как ошпаренная, – он стрельнул в меня лукавым взглядом, – что у тебя очень организованный ум. Если мне нужна информация, я могу просто «потянуть за ниточку».

Я поморщилась.

- Так ты читаешь мои мысли?

Он смущенно усмехнулся.

- Нет. Просто сдается мне, что чрезмерные возлияния развязывают тебе язык. Ты сама рассказала мне о Зебе в ресторане.

- Надо понимать, это была твоя интерпретация юмора? – сухо спросила я.

Несколько секунд Габриель выглядел действительно раскаивающимся. Прежде чем равновесие сместилось в пользу более оживленного, заинтригованного выражения лица.

- У тебя небогатый опыт в плане секса.

Если бы это было комедией положений, то я бы сейчас поперхнулась водой и забрызгала его с головы до ног.

- Это ты тоже услышал от меня? – спросила я, уставившись на него с открытым ртом. Я не смогла придумать достаточно резкого ответа, поэтому отошла от него под предлогом проверки состояния Зеба.

Габриель привалился к стене, наблюдая за моими перемещениями по комнате.

- Нет. Но я в любом случае смог бы это определить. Ты пахнешь не так, как большинство людей. В тебе есть невинность, свежесть. Это похоже на разницу между тем, чтобы разбить хорошее яйцо и плохое.

- Значит, я пахну как хорошее, приличное яйцо. Чудесно. – Я резко притормозила. - Погоди-ка, неужели ты считаешь это хорошим способом сообщить мне, что у нас был секс, и я ни на что не годилась? Таким образом, ты пытаешься дать мне понять, что я абсолютно неопытна? Потому что, если так, то это просто грубо. И что ты делал в «Шенаниганс»? И как нашел меня на дороге?

Габриель выглядел оскорбленным в лучших чувствах.

- Отвечая на твои вопросы, могу сказать, что единственная телесная жидкость, которой мы обменялись, это кровь…

- Очень утешает, спасибо.

- Бармен в «Шенаниганс» - питомец вампира. Он хранит пинты отфильтрованной донорской крови в задней части бара. Если ты достаточно сведущ, чтобы заказать «Текилу Санрайз Спешал», он смешивает подходящий ликер с хорошей порцией крови.

- В каком смысле «питомец»? – спросила я, внезапно пораженная промелькнувшим в голове видением людей, запертых внутри гигантских беговых колес для хомяков.

- Человек, отмеченный вампиром и находящийся рядом с ним в качестве компаньона и добровольного источника крови, – объяснил Габриель. - Они часто служат дневными защитниками и помогают вампиру поддерживать связь с современным миром. Такие отношения взаимовыгодны для обеих сторон.

- И после того, как ты покинула ресторан, я беспокоился за тебя, - продолжил он, потянувшись к моей руке, чтобы коснуться. - Я хотел удостовериться, что ты благополучно доберешься до дома. К сожалению, я ехал недостаточно близко и не смог помешать тому охотнику сделать выстрел.

- Но почему ты обратил меня?

Большим пальцем пригладив мою бровь, он ответил:

- Я просто не мог смириться с мыслью о том, что чья-то жизнь, вроде твоей, может быть разрушена таким трагическим, нелепым способом. Ты заслуживаешь лучшей смерти.

- О, ну тогда спасибо, - сказала я. – Как принято благодарить за то, что кто-то превратил тебя в вампира? Корзиной фруктов? Упаковкой «Лучшей Крови Месяца»?

Он хохотнул. Я улыбнулась и расслабилась, чувствуя, как возвращается связь с тем очаровательным, загадочным парнем, которого встретила в баре. И тут в голове как будто прозвучал звон стаканов. Я практически ощущала запах одеколона марки «Кэлвин Кляйн» и Халапеньо Попперс[5], подаваемого рядом сидящей паре. Сквозь туман, окутывающий мою память, я видела, как губы Габриеля сложились в улыбку, пока я разглагольствовала о сравнительных достоинствах Элвиса Пресли и Джонни Кэша.

- Джонни Кэш и Элвис были одинаково талантливы и сталкивались с теми же самыми трудностями – оба родом с сельского Юга, выросли в бедности, воспитывались под влиянием музыки госпел, пристрастились к злоупотреблению наркотиков, - услышала я свой голос на фоне болтовни и звона стаканов. - На обоих оказывалось сильное влияние из вне, но у Джонни Кэша были трудные отношения с отцом, а не с матерью. Если бы у него были сложности с мамой, как у Элвиса, вместо неистощимой потребности самоутвердиться в глазах отца, он не превратился бы в задиристого "человека в черном"[6], парня, что провожает взглядом мимо проходящий поезд из-за застенок Фолсомской тюрьмы[7]. Элвис олицетворял собой множество вещей, но, даже увлекаясь каратэ и стрельбой из пистолета, он был скорее неуравновешенным, чем задиристым.

- Но ты забываешь одну вещь, - сказал Габриель, махнув бармену, чтобы мне принесли еще одну чашку кофе.

Попробовав кофе, я бухнула в него кучу сливок и сахара.

- Какую?

- У Джонни Кэша была Джун Картер.

Я улыбнулась.

- Веский аргумент.

- Любовь к хорошей женщине может спасти мужчину, - вспомнила я слова Габриеля. – Или же довести его до жутких припадков безумия.

Какое-то время я таращилась на него прежде, чем рассмеяться.

- Потрясающе, теперь я знаю, как подписать открытку на следующий день Святого Валентина.

Казалось, Габриель не привык быть объектом подшучивания со стороны женщин.

Ему потребовались несколько секунд, чтобы присоединиться к моему смеху. Габриель был редкой находкой. Он абсолютно не похож на моих сверстников-мужчин, живущих в Холлоу. Прежде всего, он, судя по всему, понимал, что одетая на голову бейсболка не заменяет расческу для волос. Он, казалось, наслаждался содержанием моего мозга, вместо того, чтобы рассматривать его как нечто несовместимое с содержимым моего лифчика. И я сомневаюсь, что он когда-нибудь слышал о NASCAR[8].

- Как мы дошли до обсуждения этой темы? – спросила я, покосившись на него.

- Честно говоря, не знаю, - ответил он, потягивая напиток. - Я спросил о церковной приверженности твоей семьи, ты перескочила на то, что ежегодно приходится отсиживать пение гимнов и «атональные трели Карен Ньютон». Госпел[9] привел к Элвису, Элвис - к Джонни Кэшу. Не думаю, что я когда-либо поглощал так много случайной информации за раз. Хотя мне действительно нравится наблюдать за работой твоего мозга. Я почти представляю, как все эти маленькие винтики и шестеренки крутятся в твоей голове. Расскажи еще что-нибудь. Мои познания в современной музыке несколько ограничены.

- Современной? - засмеялась я. - Мы обсуждаем кантри-рок пятидесятых.

Габриель поднял руки, защищаясь.

- Должен сознаться, я уже некоторое время не покупал музыкальных альбомов.

Оглядываясь назад, я думаю, что мне действительно стоило бы понять это как подсказку, что имею дело с вампиром. Но я была слишком обрадована тем, как протекала беседа, чтобы обратить внимание на то, как одна тема переходит в другую, а потом в третью, кружа в ленивых концентрических кругах как кольца дыма над нашими головами.

Эти воспоминания были похожи на возвращение приятного сновидения, того, которое оставляет чувство разочарования, когда вы просыпаетесь и понимаете, что все происходящее не было реальным. Вот только Габриель был реален, и казалось, что я могла бы пережить этот сон снова, если бы только захотела. И все же, тронув Габриеля за плечо, я попыталась подобрать слова настолько тщательно, насколько это было возможно.

- Послушай, я действительно благодарна тебе за спасение моей жизни. Я знаю, что случилось бы, не вмешайся ты вовремя. Просто мне слишком много всего нужно осмыслить. Я и при жизни-то тяжело приспосабливалась к изменениям.

Он снова замолчал, пристально изучая меня в попытке найти логичное объяснение или причины в моей голове, где, я была уверена, находилось немного того и другого. Я отвела взгляд, салфеткой стирая пятна крови в уголках рта.

- Итак, ты неопытна, - сказал Габриель, больше утверждая, чем спрашивая.

- Да, я думала, мы уже закрыли эту тему.

Но Габриель не собирался прекращать допрос.

- Почему?

Я покраснела, приток крови Габриеля, поднялся к моим щекам.

- Это не твое дело.

- Я спрашиваю просто потому, что вампиры, обладающие даже малейшим намеком на невинность, довольно редкое явление в наши дни. И если уж на то пошло, то и люди с малейшим намеком на невинность довольно редки в наши дни. Так что это выглядит довольно необычно.

- Почему бы тебе просто не поставить большую красную печать мне на лоб?- проворчала я.

- Если учесть твои литературные пристрастия, то почему бы не пришить это красными буквами к твоей одежде? – спросил он, приподняв уголки губ.

Я нахмурилась гладя на него.

- Думаю самое время тебе уйти.

- А я думаю, что должен остаться и позаботиться о тебе, - возразил он. – Первые дни перехода могут быть трудными. Твои обострившиеся чувства, кормление…

- Этот переход уже был трудным. – А кроме того меня мучил вопрос, где именно Габриель собирался остаться? Где бы он спал? Где бы я спала? Где я могу достать кровь? Кто оторвал бы Зеба от моей кушетки?

- Мне просто нужно какое-то время побыть одной. Обещаю высветить знак летучей мыши в небе, если ты мне понадобишься.

- Проведя чуть больше времени среди представителей своего вида, ты поймешь, насколько неуместной была эта острота, - сказал он поднимаясь. – Я отвезу твоего друга домой.

Используя мою собственную суперскорость, я преградила Габриелю путь к кушетке.

- Подожди, ты не можешь просто взять его. Я имею в виду, откуда мне знать, что ты не перекусишь им по дороге домой?

- Я даю тебе свое слово, - сказал Габриель, который снова выглядел задетым за живое. Этот парень был жутко ранимым для кого-то, кто больше века жил за счет крови невинных.

- Но что конкретно ты намерен с ним делать? – настаивала я. – Ты ведь не собираешься бросить его в канаве или что-нибудь вроде этого, не так ли? Ты даже не знаешь, где он живет.

- Я пережил две мировые войны и эпоху диско. Думаю, что справлюсь. - Должно быть я выглядела невпечатленной. Он вздохнул. – Я сверюсь с его водительскими правами и доставлю домой. Чтобы попасть внутрь воспользуюсь его же собственными ключами. Он будет помнить, что ты - вампир, но никаких воспоминаний о твоем нападении у него не сохраниться.

- Ты можешь просто стереть его память? – удивилась я. – А я так тоже могу? Потому что мне, вроде как, хотелось бы заставить моего дядю Дейва прекратить рассказывать историю о том, как я демонстрировала всем и каждому свои трусики во время свадебного приема.

Габриель уставился на меня.

- Мне было три, - пояснил я. - Розовые трусики были грандиозным событием.

Он фыркнул, выдав тем самым свое любопытство и неуместное веселье одновременно.

- Да, ты могла бы развить эту способность. И даже заменить эти воспоминания теми, которые придумаешь сама. Это очень удобная уловка, если нужно кого-то заставить забыть, откуда у него проколы на шее. Каждый вампир обладает различными способностями, и талантами. Например, пение, которое не может вынести ни один человек… - Габриель затих, заметив испуганное выражение моего лица. Сердясь, он закатил глаза. – Я дам ему хорошие воспоминания, со спортивными победами и пивом рекой.

- Спасибо, - сказала я, задаваясь вопросом как Зеб, мой милый, смотрящий «Доктора Кто» Зеб, отреагирует на воспоминания о забитых голах и «Бадвайзере».

- До скорой встречи, - сказал Габриель, делая шаг ко мне. Я отступила назад. Он не сумел скрыть разочарование, промелькнувшее на лице, и поднял Зеба с кушетки.

- Погоди-ка, я думала, что вампиров нужно пригласить в чей-то дом прежде, чем они смогут туда войти, - припомнила я, когда Габриель без видимых усилий достиг двери.

Он переступил с ноги на ногу, отчего Зеб качнулся.

- Это – распространенное заблуждение. Но при обычных обстоятельствах мы не входим без разрешения. Это просто грубо.

Я захлопнула входную дверь за Габриелем и заперла ее. Потом открыла замок обратно. Нет, правда, что какой-то там взломщик может мне теперь сделать? С другой стороны, мне бы не хотелось, чтобы какой-нибудь подражатель Баффи прокрался в дом и насадил меня на кол. Так что я снова заперла дверь на замок. Сердясь на саму себя, я опустилась на пол и провела рукой по лицу.

- Три дня назад я была законопослушным библиотекарем. У меня были расписаны визиты к стоматологу и пищевая сода в холодильнике. А теперь я безработная, немертвая и, вероятно, своего рода пария.

- Тяжелый день, тыковка?

- Да, - ответила я, накрыв глаза тыльной стороной ладоней, чтобы отогнать нарастающую головную боль.

Моя двоюродная бабушка Джетти появилась слева от меня и откинула мне волосы с лица.

- Не переживай милая, все утрясется. Всегда утрясается.

- Ага, – согласилась я, уговаривая себя не плакать. Уж конечно, вампиры не ревут как маленькие девочки.

Тетя Джетти нежно погладила меня по голове.

- Вот и молодец.

Я улыбнулась ей сквозь навернувшиеся слезы.

Погодите-ка. Моя двоюродная бабушка была мертва. В общепринятом смысле этого слова.

- Тетя Джетти? - Я завизжала и резко выпрямилась, ударившись затылком о стену.

Заметка на память: Попытаться перестать реагировать на внезапные события как мультяшные персонажи.

- Привет, куколка, - пробормотала моя недавно умершая двоюродная бабушка, гладя меня по ноге – ну или, во всяком случае, сквозь нее. Мой первый кожа-к-эктоплазме контакт с бестелесным покойником был неприятен, мокро-холодные ощущения от этих прикосновений стали настоящим испытанием для моих нервов. Жуть какая. Я сдерживала дрожь как могла, чтобы не оскорбить мою любимую усопшую родственницу.

Тетя Джетти выглядела отлично, слегка просвечивающе, но отлично. Ее пышные с проседью волосы были заплетены в неизменную косу, перекинутую через плечо. Одетая в свою любимую британскую футболку с надписью “Моя Кровь - Голубая”, тетя Джетти выглядела до ужаса естественно, если принять во внимание все детали. Так уж случилось, что это была та самая футболка, в которой она умерла, сраженная обширным инфарктом, когда чинила спущенную шину на своем десятискоростном велосипеде. Она выглядела совсем не так, как я видела ее в последний раз, наряженную в один из ненужных бабушкиных костюмов, на который была приколота брошка с фальшивым бриллиантом размером с Бьюик.

Джетти Белль Ирли умерла в возрасте восьмидесяти одного года, у нее все еще хватало сил самостоятельно косить лужайку, изготавливать домашнее яблочное вино, и она могла оттараторить статистику с 1975-го года по каждому из игроков основного состава баскетбольной команды «Уайлдкэтс». Тетя Джетти взяла меня под крылышко в шесть лет, когда ее сестра, моя бабушка Рути, отвела меня на мое первое «Чаепитие Для Юных Леди», после чего умыла руки - там случился досадный инцидент с щипцами для рафинада. По пути домой с того самого чаепития бабушка Рути и я пришли к взаимопониманию – мы обе осознали, что нам никогда не понять друг друга.

На протяжении лет примерно пятнадцати бабушка Рути и ее сестра Джетти не сказали друг другу ни единого вежливого слова. Их последний обмен любезностями состоялся в тот день, когда Рути склонилась над гробом Джетти и прошептала:

- Если бы ты вышла замуж и завела детей, то народу на твоих похоронах было бы больше. – Ничего удивительного, что при оглашении завещания тети Джетти, бабушке Рути был вручен конверт, в котором лежала аккуратно сложенная картинка потрясающей четкости с изображением задницы бабуина. Это подвело окончательный итог под их взаимоотношениями.

Тетя Джетти, никогда не видевшая смысла в замужестве, была просто счастлива, что я провожу с ней каждое лето в Речных Дубах. Мы могли провести целый день, ловя рыбу в небольшом, служившим водопоем для скота, стоячем водоеме, если нам так хотелось, или я читала вслух, пока она возилась в своем саду. (Было лучше, когда я ей не помогала. Я обладаю тем, что принято называть «несчастливой рукой»). Мы ели s’mores[10] на обед, если хотели. Или же вечерами напролет рылись на чердаке в поисках сокровищ, перетряхивая пропахшие камфарой сундуки с одеждой и сломанную мебель.

Не поймите меня неправильно. Моя семья не была богатой, а всего лишь в состоянии невероятно долго держаться за недвижимое имущество.

В то время как папа взял на себя заботу о моем классическом образовании, Джетти познакомила меня с «Матильдой»[11], «Нэнси Дрю» [12], и «Маленькими Мужчинами» [13]. («Маленькие Женщины» бесили меня так, что просто хотелось вмазать Эми по лицу). Джетти таскала меня по музеям, на баскетбольные матчи университетских команд штата, в туристические походы с ночевкой. Джетти участвовала в каждом важном событии моей жизни. Она была тем, кто частично компенсировал последствия психологической травмы, нанесенной разговором с матерью “о птичках и пчелках”, прошедшим под лозунгом “Хорошие Девочки Этого Не Делают. Никогда”. Джетти помогла мне переехать в мою первую квартиру. Кто угодно может припереться на такие мероприятия, как выпускной или день рождения. Но лишь те, кто по-настоящему вас любят, помогут вам переехать.

Несмотря на ее возраст и пристрастие к жареной пище, смерть Джетти стала для меня ударом. Прошли месяцы прежде, чем я смогла убрать ее расческу и косметические принадлежности из ванной. Месяцы до того, как я осознала, что как владелице Речных Дубов, мне, вероятно, следует переехать из своей небольшой, с мятного цвета полосатыми обоями, спальни в хозяйские апартаменты. Поэтому, увидеть ее, присевшую рядом со мной со словами:

- Расскажи мне о своих неприятностях, - оказалось достаточно, чтобы толкнуть меня за грань умственного здоровья.

- О, отлично, самое время для психического помешательства, - простонала я.

Джетти хихикнула.

- Я не плод твоего воображения, Джейн, я – призрак.

Я прищуривалась до тех пор, пока она не стала менее прозрачной.

- Я могла бы сказать, что это невозможно. Но учитывая ход этого вечера, почему бы тебе не объяснить мне все в очень коротких словах?

Было так здорово увидеть, что смерти не удалось победить глубокие смешливые морщинки на лице Джетти.

- Я - призрак, дух, фантом, нематериальное существо. Я околачиваюсь тут с самых похорон.

- Значит, ты все видела?

Она кивнула.

Я уставился на нее, размышляя.

- То есть, ты знаешь о том неудачном четырнадцатиминутном первом свидании с Джейсоном Брандтом.

Она выглядела недовольной, когда ответила:

- Боюсь, что так.

- Это … так некстати. - Я моргнула, ощутив жжение в глазах и выступившие слезы. - Не могу поверить, что я на самом деле сижу здесь и разговариваю с тобой. Я так скучала по тебе, тетя Джетти. Я не успела попрощаться с тобой перед тем, как ты… Это случилось так быстро. К тому моменту, как я примчалась в больницу, тебя уже не стало, и затем бабушка Рути стала говорить о том, чтобы вывезти из дома все твои вещи. Я чувствовала себя такой потерянной, и, казалось, что все проходит мимо меня - мама и бабушка Рути действовали так, словно мое мнение не имело никакого значения, даже при том, что я была самым близким тебе человеком. А потом огласили завещание, и бабушка Рути словно с цепи сорвалась прямо в офисе адвоката. Она говорила, что я не имею никаких прав на дом, что он не должен был перейти ко мне, и она собирается оспорить завещание, как не имеющее законной силы, ибо совершенно очевидно, что ты была не в своем уме. Но ничто из этого не имело для меня значения, ведь тебя было уже не вернуть …

- Милая, - тихонько посмеиваясь, прервала меня тетя Джетти. – Переведи дух.

- Мне больше не нужно! – выкрикнула я.

Проведя годы с тетей Джетти, я научилась распознавать ее “пытаюсь не смеяться” лицо. В этот раз она даже не пыталась, а просто каталась по полу, хохоча как гиена.

- Это не смешно! – закричала я, колотя руками сквозь ее иллюзорную форму.

Пока я дулась, Джетти продолжала надрываться от смеха.

- Ну если только чуть-чуть, - допустила я. - Черт возьми. Давай сменим тему. Скажи, ты видела свою жизнь, проносящуюся перед глазами на фоне софт-рока[14] прежде, чем умерла? Что насчет твоих похорон? У меня их не было, потому что никто не знал о моей смерти. Ну а ты-то была на своих?

- Да, - усмехнулась Джетти. – Потрясная собралась публика. Хотя костюмчик-то был препаршивенький. Скажи, ты не могла отговорить свою бабушку от него, а?

Я пожала плечами.

- Она хотела проводить тебя в мир иной с соблюдением хотя бы видимости приличий, или, по крайней мере, так она говорила.

- Я была похожа на одетую трансвеститом Барбару Буш[15], - фыркнула Джетти.

- Барбара Буш олицетворяет истинное достоинство несмотря ни на что, - заметила я. - Эй, если ты была здесь все это время, то почему я смогла увидеть тебя только сейчас?

- Потому что я захотела, чтобы ты меня видела. - Джетти выглядела печальной, холодными пальцами гладя меня по щеке. - И потому, что ты изменилась. Твое мироощущение стало другим. Теперь ты более восприимчива к тому, что находится за гранью понимания нормальных, живых людей. Я не знаю, испытывать ли радость от того, что ты можешь меня видеть или грустить о том, что с тобой случилось, сладкая булочка.

Я застонала.

- Видишь, вот теперь я знаю, что плохи мои дела, потому что последний раз ты называла меня сладкой булочкой прямо перед тем, как сообщить о смерти моей черепашки.

Наступило неловкое молчание.

- Итак, на что это похоже, быть мертвой? – спросила я.

- А на что это похоже для тебя? - парировала она.

Я вздохнула, даже притом, что технически мне это уже не требовалось.

- Выбивает из колеи.

- Хорошее определение, – кивнула она.

- Что тебе нужно сделать? Я имею ввиду, может быть есть своего рода незаконченное дело, которое я должна помочь тебе завершить, чтобы ты могла «попасть на следующий рейс»?

Подражая голосу Винсента Прайса[16], она пробубнила:

- Да, я брожу по земле в поисках отмщения «Бэну и Джерри» [17] за то, что наградили меня толстым задом и обширным сердечным приступом. И еще даю любовные советы тем, кто страдает от одиночества.

- Это что, такие иронические вечные муки ада[18] для леди, которая умерла восьмидесятиоднолетней старой девой? – усмехнулась я.

- Одинокой по собственному желанию, ты - зануда.

- Баньши[19], - парировала я.

- Кровопийца.

Я опустила голову на ее иллюзорное плечо.

- Я скучала по тебе, так сильно. Я уже упоминала об этом?

- Раз или два, - сказала она. - Я тоже безумно по тебе скучала. Хоть я и могла видеть тебя каждый день, но не иметь возможности поговорить с тобой было просто ужасно. Это – одна из причин, по которой я не смогла уйти. Мне хотелось приглядывать за тобой.

- Ну что ж, отличная работа, тетя Джетти, - похвалила я, закатив глаза. - На прошлой неделе я трижды теряла ключи от машины, и меня превратили в вампира.

- Я знаю, что как ангел - хранитель оставляю желать лучшего, - сказала она. – Но если тебя это хоть сколько-нибудь утешит, то ключи от машины – моих рук дело.

- Ты прятала мои ключи?

- Надо же мне было как-то развлечься, - сказала Джетти, ее глаза светились призрачным озорством. – Может быть я и мертва, но все еще остаюсь собой.

- Напомни мне где-нибудь вышить этот девиз, - пробормотала я. - Хотя это конечно объясняет двусмысленные скабрезные Лимерики[20], составленные из моих поэтических магнитов для холодильника.

Джетти пожала плечами, но, казалось, была рада, что это не прошло мимо меня. Глянув в окно, я заметила забрезжившие сквозь облака розовые полосы рассвета. Последние силы покидали меня. Навалилась такая усталость, что даже зевота требовала героических усилий над собой. Я не желала задумываться о том, как собираюсь объяснить свое трехдневное исчезновение родителям, или о том, что, судя по всему, завязала обреченные на корню отношения с парнем, который регулярно кусает людей. И уж совсем не хотелось думать о том факте, что мне уже не суждено состариться или получить загар. Все, в чем я нуждалась прямо сейчас, это сон.

Я поднялась по лестнице, задернула шторы, а поверх них через гардину перекинула толстое стеганое одеяло. Рухнув в кровать, я ощутила, как холодные, влажные руки Джетти погладили меня по лицу, укрыв теплыми одеялами до самого подбородка. Через несколько минут я, используя неудачную игру слов, спала как убитая.

Сноски:

1. Стив Зан – Американский актер, снявшийся во многих фильмах, среди которых такие знаменитые как «Бандитки», «Сахара» и «Национальная безопасность»…

2. «Зеленые Яйца и Ветчина» – Стихотворное произведение Доктора Сьюза для детей, в котором в различной комбинации употребляется всего 50 слов. Главный герой этого произведения, как вы уже наверное догадались, категорически отказывается есть зеленые яйца и ветчину. Вообще-то героиня несколько переиначила строки из этого произведения, а не цитировала их.

3. Испольщики - фермеры-арендаторы в южных штатах Америки, которые вместо арендной платы отдавали землевладельцу часть урожая, собранного на выделенном им участке. После окончания Гражданской войны в США рассматривались как самостоятельная социальная группа. В 50-60 годах XX в. практически исчезли.

4. «Эмма» - произведение Джейн Остин.

5. Халапеньо Попперс - Фаршированные сыром Чеддер перчики халапеньо (средних размеров перец чили, который ценится за ощущения при его поедании от "тёплого" до "горячего", назван по имени города Халапа (Jalapa) -- столицы мексиканского штата Веракруз) панированные и обжаренные во фритюре. Подаются с соусом Табако Ранч.

6. С Джонни Кэшем ассоциируется устойчивое словосочетание «Человек в чёрном» (англ. Mаn In Black), поскольку с 1960-х годов для него было характерно ношение тёмной одежды (причины этого он поясняет в тексте одноимённой песни «Mаn In Black» 1971 года).

7. Джонни Кэш, (Cash, Johnny) (р. 1932), американский певец и композитор, исполнитель стиля кантри. В начале 1950-х годов, во время войны в Корее, был призван в армию и тогда же, под впечатлением от фильма «За стенами Фолсомской тюрьмы», сочинил «Блюз Фолсомской тюрьмы». Был одним из первых артистов, кто начал выступать в тюрьмах. В 1968 году Кэш развёлся со своей первой женой и женился на певице Джун Картер, которая помогла ему преодолеть увлечение наркотиками и вернула к жизни.

Перевод текста песни взят отсюда

Блюз Фолсомской тюрьмы:

Я слышу, как едет поезд.

Он катится за поворот.

А я не видел солнца

уже не помню сколько лет.

Я сижу в тюрьме Фолсом,

а время медленно идёт,

но тот поезд продолжает ехать

вниз к Сан-Антоуну.

Когда я был ещё ребёнком,

мама говорила мне: «Сынок,

будь всегда хорошим мальчиком

и никогда не играй с оружием».

Но я застрелил человека в Рено

просто посмотреть, как он умрёт.

Когда я услышал, как раздался гудок,

я повесил голову и заплакал.

Там, наверное, есть люди, которые едят

в шикарном вагоне-ресторане.

Наверное, они пьют виски

и курят толстые сигары.

Но я понимаю, что заслужил это.

Понимаю, что не могу быть свободен.

Но те люди продолжают свой путь,

и это мучает меня.

Если б меня освободили из этой тюрьмы,

если б тот поезд был моим,

наверное, я бы проехал ещё немного

дальше по этому пути,

подальше от фолсомской тюрьмы.

Там я и хочу остаться,

и пусть этот одинокий гудок

уносит вдаль мой блюз.

8. NASCAR - Национальная Ассоциация гонок серийных автомобилей (National Association of Stock Car Auto Racing) образована в 1947 году в Соединенных Штатах Америки, первый чемпионат был проведён годом позже.

9. Госпел, госпелз (англ. Gospel music) — жанр духовной христианской музыки, развившийся в первой трети ХХ века в США. Обычно различают негритянский госпел и белый госпел. Общим является то, что и тот и другой родились в среде методистских церквей американского Юга. В популярной музыке госпел исполнялся также такими исполнителями как Рэй Чарльз, Элвис Пресли, Литл Ричард, Джонни Кэш.

10. S’mores – Запеченый зефир, сверху и снизу покрытый шоколадом и зажатый между двумя хрустящими печеньками. Традиционный американский десерт, который, как правило, готовят и едят у костра.

11. «Матильда» - произведение валлийского писателя, Роальда Даля (англ. Roald Dahl, 13 сентября 1916 — 23 ноября 1990) , автора романов, сказок и новелл, мастера парадоксального рассказа. Одна из его известных книг «Чарли и шоколадная фабрика» послужила сценарием для фильма «Вилли Вонка и шоколадная фабрика» 1971 года и одноимённого фильма 2005 года.

12. Нэнси Дрю — девушка-детектив, известная во многих странах. Хотя ей всего 18 лет, она раскрыла больше дел, чем Шерлок Холмс, Эркюль Пуаро и мисс Марпл вместе взятые. Самым известным автором серии стала Милдред Уирт Бенсон. Книги стали выпускаться в США В 1930-х годах и с тех пор вышло более 350 книг о её приключениях. Серия "Нэнси Дрю" началась в 1930 году с истории "Тайна старых часов", и завершилась в 2003, связана с серией "Братья Харди", которую написали те же авторы, но под другим псевдонимом Франклин У.Диксон

13. «Маленькие мужчины» (1871 г.) – произведение Луи́зы Мэй О́лкотт (англ. Louisa May A lcott; 29 ноября 1832 — 6 марта 1888), американской писательницы, прославившейся изданным в 1868 году частично автобиографичным романом «Маленькие женщины», повествующим о взрослении четырёх дочерей семьи Марч: Мэг, Джо, Бет и Эми. Она была создана по просьбе бостонского издателя Томаса Найлса, который попросил Олкотт написать «книгу для девочек». Прообразом Мэг послужила её старшая сестра Анна, саму себя она выразила в образе Джо, а образы Бет и Эми были основаны на её младших сёстрах Элизабет и Мэй соответственно. Успех книги побудил писательницу сочинить несколько связанных с этим произведением романов.

14. Soft rock (англ. мягкий рок), также называемый к light rock (легкий/светлый рок англ.) или easy rock (легкий/простой рок англ.), это музыкальный стиль, который использует технику рок-н-ролла.

Софт-рок стремится достичь более мягкого, более приятного для слуха звука, чтобы такую музыку было приятно слушать, например, на работе или за рулем. Soft rock всегда поётся с высокими голосами, если певец мужчина, то он будет петь фальцетом, слова soft rock’а всегда сфокусированы на приятные темы, такие, как любовь, ежедневная жизнь и дружба. Чтобы достичь максимального эффекта, soft rock группы иногда используют фортепиано и саксофоны. Исполнители этого жанра: Elton John, Billy Joel, Air Supply, Joseph Arthur

15. Барбара Буш - Супруга 41-го президента США, Джорджа Буша, которую американцы называли не "Первой леди", а "Первой бабушкой Америки". В этом прозвище не было ничего обидного, так как, имея 10 внуков, она действительно была настоящей бабушкой. Кроме этого, она выглядела классической бабушкой - седой и полной достоинства, и вела себя как бабушка, излучая тепло и заботу. Она не выставляла напоказ модную одежду, довольно скромно подкрашивалась.

16. Винсент Леонард Прайс (англ. Vincent Price; 27 мая 1911—25 октября 1993) известный американский актёр, признанный «король фильмов ужасов». Самое большое впечатление на него производили ранние «ужастики», среди которых его самым любимым был «Доктор Джекилл и мистер Хайд», что и повлияло на дальнейшую фильмографию актера. Карьера Прайса в фильмах ужасов началась с роли обезображенного профессора Джаррода в картине «Музей восковых фигур». Он часто озвучивал картины этого жанра, голос Прайса звучит в знаменитом клипе Майкла Джексона «Триллер» (1983).

У актера есть две звезды на Аллее славы: за вклад в развитие кино и телевиденья.

17.«Бен и Джерри» – популярная американская компания-производитель мороженного.

18. Вечные муки (англ. eternal punishment) - нескончаемые мучения, ожидающие после Страшного суда дьявола, демонов и людей, не покаявшихся пред Богом и не исправивших жизнь по Его заповедям.

19. Баньши - фольклорный персонаж: привидение-плакальщица, чьи завывания под окнами дома предвещают обитателю этого дома смерть.

20. Лимерик - шуточное стихотворение из пяти строк, где две первые рифмуются с последней; по названию города Лимерик в Ирландии; название стихотворения восходит к обычаю придумывать и петь на вечеринках шуточные песенки, припевом которых была фраза "Will you come up to Limerick?" - " Вы приедете в Лимерик?")

Глава 4

Близкие люди могут быть расстроены вашим необъяснимым трехдневным исчезновением. Если вам неловко рассказывать о своем недавнем восстании, попробуйте такие вероятные объяснения, как: острый приступ желудочного гриппа, чрезвычайная стоматологическая операция или временная амнезия.

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых».

Когда в районе семи часов утра раздалась телефонная трель, я осознала все преимущества сна в звуконепроницаемом гробу.

- Это - зависть, моя милая, самая настоящая зависть, - сказала мама, когда я подняла трубку. Несколько лет назад она стала обходиться без телефонных приветствий, когда у меня вошло в привычку на ее «Привет» приводить кучу доводов, по которым я в тот момент не могу продолжать телефонный разговор. - Мэйвис Стабблфилд точила на меня зуб с тех пор, как я победила ее на конкурсе красоты «Мисс Хаф Мун Холлоу 67». Она много лет выжидала, чтобы отомстить мне, и вот теперь взяла и уволила тебя. Завистница.

- Да, мам, я просто уверена, что все случилось именно из-за этого, - поддакнула я, напрягая зрение, чтобы взглянуть на часы.

Погодите-ка, почему мама не кричала на меня по поводу моего исчезновения? Почему не упомянула о пережитых двадцати шести часах тяжких страданий, которые она вынесла, чтобы подарить жизнь ребенку, не желающему утруждать себя ежедневными звонками ей? Почему не напомнила мне, что сейчас семь утра, а я все еще не замужем? Мой разум выдал на-гора единственное объяснение, которое, с учетом двух ужасно коротких часов сна, показалось наиболее вероятным.

- Мама, тебе никто не звонил этим утром? – спросила я, глубже зарываясь в одеяла. – Я имею ввиду по-настоящему ранний телефонный звонок?

- О, да, дорогая, твой Габриель, - прощебетала мама так, словно они с самым сексуальным и не-совсем-живым парнем обменивались рецептами на рассвете. И когда это он стал "моим" Габриелем?

- Он объяснил … ну, точно не помню, что именно он сказал, но я так поняла, что тебе нужно было какое-то время побыть одной после такого несправедливого увольнения. Я просто рада, что ты нашла кого-то столь очаровательного, с кем можешь проводить свое свободное время.

- Ммм-ладно, - пробормотала я, глубоко сожалея, что в свое время ставила под сомнение этичность стирания памяти. Я была обязана Габриелю корзину фруктов и членство в клубе «Лучшей Крови Месяца».

- Поскольку ты сегодня свободна, то почему бы тебе не сходить на обед со мной и Дженни? – спросила она.

- Не думаю, что захочу сегодня выйти из дома, мама.

Мама издала удушливый звук:

- Что такое, милая, ты заболела? Ранена? Где болит?

- Мама! – выкрикнула я, перекрывая шум неотвратимой атаки материнской любви. - Просто приезжай, после ужина, и мы все обсудим.

Мамин материнский инстинкт был непоколебим:

- Хочешь, я что-нибудь принесу? Могу сделать пирог в горшочке.

- Никакой еды. После ужина. И захвати с собой папу. - Я повесила трубку прежде, чем она успела ответить.

Как я смогу все объяснить своим родителям? Предвидя кучу упреков и причитаний в своем ближайшем будущем, я прижала подушку к лицу в неуклюжей попытке удушиться. И тут же вспомнила, что мне не обязательно дышать. Черт возьми.

- Не беспокойся, тыковка, я заперла двери. Никто, а точнее твоя мать, не сможет войти, - сказал Джетти, материализуясь в изножье моей кровати. Я резко вскрикнула и бросила подушку сквозь нее.

- Ты не могла бы стучаться, привязать колокольчик на шею или еще что-нибудь? – рыкнула я. – Может стоило хотя бы цепями погреметь прежде, чем входить в комнату?

- Приятно видеть, что ты - все еще жаворонок, - поддразнила Джетти, бросая подушку обратно в меня. - Не волнуйся, милая, если придет твоя мать, я просто исполню свою обычную программу. Холодные мурашки, гусиная кожа, смутное чувство тревоги, словно оставила утюг включенным. Никто долго не выдерживает всю эту фигню.

- Спасибо, тетя Джетти, - поблагодарила я, провалившись в сон прежде, чем меня укрыли одеялами.

С последним лучом солнца я резко открыла глаза. И чувствовала себя великолепно. Полной энергии и свежих сил. То есть всем тем, чем этим шикарным матрацам и положено вас наполнять. Выпрыгнув из кровати, я отдернула шторы, чтобы впустить лунный свет и задалась вопросом, где можно достать те потрясные светонепроницаемые портьеры, которые используют в гостиницах. Сделала мысленную пометку обратиться к вампиру, занимающемуся обновлением Веб-сайтов.

Раздался стук в парадную дверь, и хорошее настроение мигом растаяло. Мама явилась рано. Понимая, что на переодевание времени нет, я рванула вниз по лестнице и приготовилась к родительской критике мой пижамы.

- Ау-у?

Я встала как вкопанная. Мама никогда не говорила «Ау-у».

Открыв входную дверь, я узрела на пороге пару красивых ног, выглядывающих из-под нелепо-гигантской, обернутой розовым, подарочной корзины. Окружающий мир продолжал становиться все более и более странным.

- Здравствуйте.

- Привет! – сказали ноги. - Я - Мисси Хьюстон из «Приветственного Комитета для только что восставших из мертвых», отделение штата Кентукки.

Нежелание впускать в дом незнакомую вампиршу боролось во мне с манерами, которые мама успела вдолбить в подкорку моего мозга. Манеры, подкорка и мама победили.

- Может быть хотите поставить это где-нибудь?

- Спасибо. Сверхъестественная суперсила или нет, но эта штука жутко тяжелая, - раздраженно вздохнула гостья, опустив гигантскую корзину на стол в моем холле. На Мисси был веселенький, цвета лепестков роз, костюм – подделка под Шанель, гармонирующая с ним фальшивая сумочка от Coach[1] и шпильки в тон. Даже лента в ее потрясающе блестящих волосах цвета шампанского была розовой. Стало настоящим облегчением узнать, что в своей загробной жизни мне не придется отречься от одежды пастельных тонов. В черном я выгляжу изможденной.

- Так приятно встретить новенькую, - произнесла Мисси, растягивая букву «р» в приторно-сладкой манере, такое произношение свойственное скорее Техасцу, чем жителю Кентукки. (Мы привыкли при произношении злоупотреблять растягиванием буквы «я», но не… всеми остальными буквами.) Мисси пожала мою руку так, что хрустнули пальцы. Будучи неуверенной, являлось ли это своего рода тестом, я сделала усилие над собой, чтобы не вздрогнуть и ответила на рукопожатие.

- Джейн Джеймсон, - представилась я, удерживая слабую, приклеенную к лицу улыбку. - Как вы узнали, что я …

- Обращена? Инициирована? Примкнула к легиону бездушных кровососов? – При виде озадаченного выражения моего лица она произнесла, снова растягивая «р», - О, дорогуша, вам следует сохранять чувство юмора в связи со своим новоприобретенным немертвым образом жизни. Иначе, вам просто прямая дорога в пропасть безумия.

Еще один меткий слоган, заслуживающий быть вышитым на подушке.

- Я могу ощущать местоположение других вампиров, их энергию, - принялась объяснять Мисси. - Новички, как правило, испускают мегаволны, когда восстают. Вот почему я отвечаю за приветственный фургон с подарками.

- В этом есть смысл, - кивнула я. – Я прежде не могла вас где-то встречать?

- На рекламных щитах, скорее всего. Почти два года назад, я была одним из лучших агентов по работе с недвижимостью в радиусе нескольких штатов. Потом отправилась на конференцию в Бока-Ратон[2], перебрала «Маргариты» [3], познакомилась в баре с высоким, бледным, и привлекательным парнем, а очнулась уже вампиром.

- Меня перепутали с оленем и застрелили, - поделилась я.

- О. - Наконец-то, Мисси лишилась дара речи. Но не надолго. - Мне всегда нравился этот дом. Он в великолепном состоянии, учитывая возраст. Таких уже больше не делают. Высокие потолки. Огромная кухня. Замечательные окна. Отличное естественное освещение, даже если теперь у вас уже нет возможности оценить этот факт по достоинству. «Родные» деревянные полы?

Я кивнула, наблюдая как тетя Джетти материализовалась на своем письменном столе. Я обернулась в сторону Мисси, которая все еще приценивалась к моим полам, стуча тонюсенькими шпильками по отполированному дереву. Она не замечала ныне покойного горячего фаната «Уайлдкэтс», хмурящегося в углу.

- Так вот, это – просто скромные приветственные презенты от местного отделения Совета, - пояснила Мисси. – Своего рода вспомогательные наставления из недр корзины. Солнцезащитный крем SPF 500, пищевые добавки с содержанием железа, зубная нить, шесть упаковок искусственно синтезированной крови первой группы, бутылочка протеина плазмы, и номера телефонов всех близлежащих дружественных вампирам банков крови и плазмы в радиусе трех штатов. А также экземпляр «Руководства для только что восставших…».

- Есть руководство? – спросила я, выхватывая книгу из обернутого в розовый рога изобилия. - Слава Богу.

Тетя Джетти откашлялась и повела глазами в сторону Мисси.

- Ладно, это все очень мило, - заторопилась я. - Правда ценю. Уверена, еще свидимся на какой-нибудь местной вечеринке или еще где.

Мисси рассмеялась, покачивая на руке крошечную розовую сумочку.

- Ты станешь настоящей «бомбой» на сходках, это точно.

Сходки? Я же просто пошутила.

Еще несколько минут вежливой болтовни, и Мисси была прочно устроена на сидении своего черного Кадиллака. Проследив в окно, как скрылись задние фары ее машины, я обернулась к тете Джетти.

- Что это были за лицевые шарады?

- Я просто не выношу эту Мелкую Перекупщицу, – скривилась Джетти, пока я тащила корзину в ярко-желтую кухню с пестрыми синими занавесками и ставила ее на облицованной белым кафелем столешнице рядом с банкой печенья в форме нахального енота. Джетти взгромоздилась рядом с раковиной. – В прошлом, пока была жива, она пыталась уломать меня на продажу этого места. Говорила, что возможно мне было бы лучше переехать в один из тех чудесных домов престарелых. Маленькая соплячка.

- Почему она тебя не заметила? Я думала, что способность видеть призраков - одна из привилегий немертвых.

- Я не хотела, чтобы она меня видела, - сказала Джетти.

- Ну, она принесла угощения, так что мне сложно считать ее воплощением зла, - заметила я, снимая огромный розовый бант. В животе заурчало, пока я вчитывалась в этикетку бутылки с искусственной кровью первой группы. Из того, что я слышала, она была своего рода «Роллинг Роком»[4] на рынке синтетической крови. Легкая и приятная, с нежным привкусом и ста двадцатью процентами рекомендованной суточной нормы гемоглобина.

- Незнакомка оставляет искусственную кровь на пороге твоего дома, и ты собираешься ее выпить? – спросила Джетти. - Я думала, что у нас был долгий и обстоятельный разговор об угрозах со стороны незнакомцев, когда тебе было семь.

- Пломба не сорвана. - Я подняла бутылку, чтобы продемонстрировать. - Или это, или мне придется охотиться на путешествующих автостопом, чтобы утолить голод.

Джетти прижала ладонь к глазам, хотя она все еще могла видеть происходящее сквозь собственные руки. Меня определенно не прельщала перспектива подкрепиться кровью, эквивалентной «Чизу-Уизу»[5], но к ней нужно было привыкать. Никоим образом я не собиралась переходить на регулярное питание от живых существ. При жизни я и мысли-то не могла вынести об охоте. Очевидно, это было, своего рода, жестоким смутным сверхъестественным предзнаменованием.

Какого черта. Если на вкус окажется стремной, у меня всегда есть печенье с начинкой и сливочной помадкой, которым можно посыпать сырой гамбургер из холодильника.

Искусственная кровь первой группы разливалась в небольшие пластмассовые емкости, напоминающие мне бутылки из-под молока. Я открутила крышку и принюхалась. Неплохо, слегка пенистая и солоноватая. Джетти придвинулась, чтобы рассмотреть получше.

- Есть возражения? – спросила я, когда она подняла карандаш и ткнула им в мой правый верхний клык. Поднеся бутылку к губам, я зажала нос и сделала глоток. Кровь потекла по моим губам, густая и равномерная. Меня не вырвало, что показалось хорошим знаком.

- Ну как? - спросила Джетти.

- Неплохо, - ответила я, чувствуя, как по языку стекают остатки. – Обладает, как будто остаточным привкусом диетической колы, искусственным и крепким.

- Из твоих уст это звучит почти как деликатес, - фыркнула Джетти, пока я продолжала опустошать бутылку. Вытерев рот, я бросила бутылку в мусорное ведро.

- Итак, ты мертва, - констатировала я. – Вчера вечером я была слегка не в себе и не спросила, чем конкретно ты занимаешься целыми днями? Кроме того, что прячешь мои ключи.

- Я прослушиваю твои телефонные звонки. Заставляю тебя чувствовать себя так, словно за тобой наблюдают. Перемещаю вещи. Воздействую на холодовые точки[6]. – При этих словах я впивалась в нее взглядом. Оставаясь неподвижной, она подняла мое блюдо с «Поцелучиками»[7] лишь для того, чтобы продемонстрировать свои способности. - Иногда я вижусь с другими призраками в городе. Ты ни за что не поверишь, насколько привлекателен для них Холлоу.

- О, думаю, мой разум готов для новых открытий, - сухо сказала я. - Приведешь пример?

- Хорошо, поле для гольфа. Если бы люди знали, сколько мертвецов в уродливых штанах там ошивается, то даже близко бы туда не подошли, - ответила она, ухмыляясь как кошка из пословицы про канарейку и/или сливки. - Включая твоего дедушку Фреда.

- Ах, я любила дедушку Фреда, - вздохнула я, надув губы, что было довольно сложно сделать при наличии клыков. - Очень не хочется думать, что он обречен вечность блуждать по земле одетым в шотландку из полиэстра.

- О, он в порядке, милая, – махнула рукой Джетти. - Счастлив как ребенок. И еще счастливее теперь, когда мы встречаемся.

- Ты имеешь в виду, «встречаетесь» в смысле свиданий? Если честно, то не знаю, что на это ответить, - покачала я головой.

- Я ничего не могу поделать, если твоя бабушка повыскакивала замуж за всех красавчиков в городе. Наши пути просто обязаны были когда-нибудь пересечься, - сказала Джетти, пожимая плечами.

В ее словах был резон. Чтобы в памяти всплыли детские воспоминания о моей бабушке, мне не нужен запах овсяного печенья или мыла «Айвори», достаточно аромата липовых «Шанель №5» и произнесенной вслух фразы: «Дорогая, я встретила самого замечательного мужчину на свете». Бабушка Рути была замужем четырежды, достаточно много, чтобы я начала называть дедушкой каждого встреченного в продуктовом магазине старика. Мама положила этому конец после Фреда - дедушки номер четыре. Он был хорошим человеком. Тем досаднее вспоминать о том ударе молнии.

Все мужья бабушки Рути умерли при невероятных стечениях обстоятельств. Грузовик с молоком сбил Джона, моего настоящего дедушку, в те далекие дни, когда этот продукт еще доставлялся прямо к дверям. У дедушки Тома обнаружилась прежде не наблюдаемая у него аллергия на ревень и случилась анафилактическая реакция на бабушкин знаменитый землянично-ревеневый пирог. Дедушка Джимми скончался от яда коричневого паука-отшельника[8], укусившего внутреннюю стенку его горла. Статья его доктора по поводу маловероятности такого укуса была опубликована в нескольких медицинских журналах. И бедный Фред, поджаренный разрядом молнии у двенадцатой лунки Хаф-Мун Холлоуского общественного поля для гольфа. Удивительно, почему бабушка не попала под подозрение полиции или, хотя бы, почему не получила крутое прозвище типа «Черной Вдовы».

Хотя, конечно, такое прозвище, вероятно, было бы дурного толка, учитывая то, что случилось с дедушкой Джимми.

Вот почему мне разрешили пойти в аквапарк «Улетные Горки» с Рей Саммеролл в день похорон Джимми. Очевидно, мама, наконец, поняла, что не нормально для маленькой девочки иметь специальное платье для похорон. После Фреда она заявила бабушке, что пришло время притормозить ее подзатянувшийся свадебный марш смерти. Бабушка встречается с очень хорошим человеком по имени Боб на протяжении вот уже пяти лет. Четыре с половиной из которых они помолвлены.

Боб стал доказательством того, что медицинская наука может удержать на этом свете практически любого. Его желчный пузырь, одно легкое, часть поджелудочной железы, и простата были удалены. Он провел больше времени в больнице, чем вне ее. Так почему же этот милый человек обручился с моей бабушкой? Могу только предположить, что он на самом деле хотел умереть, и брак с ней казался ему единственным выходом.

- Пока Рути продолжает убивать мужей, мне гарантирована социально-активная загробная жизнь, – заявила Джетти, прихорашиваясь.

- Звучит довольно вульгарно, - поежилась я. – Хотя, может быть, твой неблаговидный посмертный адюльтер отвлечет маму и папу от моего новоиспеченного экстравагантного ночного образа жизни.

Джетти побледнела.

- Твои родители приедут сюда? Сейчас? О, милая, это добром не кончится.

- Спасибо за поддержку, - сказала я ей, выбрасывая розовый бант и целлофан в мусорку. – Ставлю десять баксов, что мама принесет пирог в горшочке.

Мамин практически-самодельный куриный пирог в горшочке при жизни был моей любимой едой. Весь покрытый корочкой снаружи и с сочным куриным великолепием внутри. Я уже по нему скучала, несмотря на то, что в моей морозилке их уже штук семь хранилось. Мама вела себя так, словно мне было восемь, и я не в состоянии позаботиться о своем пропитании. Для нее физически невозможно переступить порог моего дома, не принеся с собой еды. Как-то раз она пыталась всучить мне сырные крекеры из своей сумочки, пока мы стояли посреди моей кухни.

Как и бабушка Рути, мама приписывала посмертную волю Джетти в отношении меня и Речных Дубов старческому маразму. Очевидно, было бы намного лучше, оставь она семейную резиденцию моей сестре, Дженни, которая смогла бы должным образом позаботиться о доме. Будучи хитроумной, прижимистой, и гордой владелицей профессионального пистолета для клея, Дженни заставила бы Марту Стюарт[9] на своем фоне казаться бездомной нищенкой. И она оправдала каждую надежду, возложенную моей матерью на своих дочерей, тем, что (a) была избрана капитаном группы поддержки в старших классах, (b) вышла замуж за хиропрактика[10] сразу после окончания юридической школы, (c) стала матерью двух мальчиков, Эндрю и Брэдли. Их едва ли можно было назвать детьми; нет, правда, они больше похожи на неугомонных барсуков в футболках «Аберкромби энд Фитч» [11].

Тем не менее, Дженни была твердо убеждена, что плоды, понесенные ее чреслами, дают ей право на автоматическое наследование всего семейного имущества. После того, как я переехала в Речные Дубы, мне стали попадаться множество крошечных «Дженни» меток на огромном количестве тех старинных вещей, которые она «забила». В ожидании дня, когда тетя Джетти упадет замертво, Дженни тайком помечала мебель, статуэтки, и семейные портреты небольшими синими точками, чтобы заявить свои права на то, что считала своей долей наследства. К счастью, довольно твердое и весьма однозначное изъявление последней воли тети Джетти предотвратило то, что, как я уверена, стало бы посмертным грабежом. Но я по-прежнему находила эти метки в самых непостижимых местах. Понятия не имею, как ей удалось поставить их незаметно от меня.

Просто жадный ниндзя какой-то.

Через входную дверь я услышала, как мама делится рассуждениями с моим отцом об этом старом месте и о том, что одинокая девушка, вроде меня, не способна справиться со стрижкой лужайки или прочисткой водостоков. Вообще-то у этого дома не было водосточной системы, но указать на это означало бы дать им намек на мой суперслух.

- Дженни могла бы превратить это место в настоящую «конфетку», - причитала мама, пока они поднимались на крыльцо. - А Джейн, ну, в общем, у нее никогда не было чувства прекрасного. И я очень переживаю, что она живет здесь совершенно одна.

- Она может позаботиться о себе, Шерри, - возразил папа усталым голосом. Вероятно, в течение всех этих дней ему было гораздо труднее иметь дело с мамой.

Мой отец. Что можно сказать о человеке, который читал мне каждый вечер со дня моего появления на свет? И я говорю не о «Спокойной ночи, луна»[12] или «Погладь зайку»[13]. Держу пари, что я - единственный человек на земле, прослушавший две биографии Линкольна до наступления своего первого дня рождения. Папа был главой исторического факультета в местном "общинном" колледже[14]. Это отразилось на его методах воспитания.

Отец был тем, кто убедил маму не принуждать меня к участию в конкурсе «Юная Мисс Хаф Мун Холлоу». Это он заявил, что неправильно сажать меня за стол с другой семьей на свадьбе собственной сестры. Если бы не дурной вкус в выборе вторых имен, папа стал бы Отцом Века.

- Привет, детка, - сказал он, когда я открыла дверь. Папа чмокнул меня в щеку, от него пахло старыми книгами и «Аква Велва»[15]. Прежде, чем я успела ответить, мама сунула мне в руки горячий, обернутый фольгой, сверток и отправилась проверять мою мебель на наличие пыли.

- Не нужно волноваться, милая, все будет хорошо, - сказала она, вихрем проносясь через кухню, чтобы проинспектировать ее на наличие грязной посуды.

Отложив в сторону пирог в горшочке, я выпроводила маму в гостиную прежде, чем она успела начать раскладывать мои специи в алфавитном порядке. И затем мы преступили к нашим обычным пассивно-агрессивным словесным баталиям.

- Не беспокойся, что тебе не удастся найти другую работу, - сказала мама, проводя пальцами по моей каминной полке.

Ответ моего внутреннего голоса: Такое мне в голову не приходило, но спасибо тебе, мама.

- Никто, из тех, с кем я разговаривала, не думает, что увольнение произошло по твоей вине.

Со сколькими именно людьми ты говорила?

- Я уже обсудила с Диди возможность твоей работы в магазине стеганых одеял вместе со мной.

Всемилостивый и всеблагой Святой Иуда[16], отведи беду.

После того, как Дженни и я выпорхнули из родительского гнезда, мама устроилась на неполный рабочий день в «Своевременный Стежок»[17], магазин, специализирующийся на продаже тканей и стеганых изделий. За те пять лет, что она там работает, я получала стеганые жилеты на каждый свой день рождения и Рождество.

Надеюсь, это дает вам некоторое представление о том, с чем мне приходится иметь дело.

Навещая свою мать, я не могла заскочить в этот магазин дольше, чем на несколько минут за раз. У меня обнаружилась аллергическая реакция на сортировку тканей и старушенций, донимающих вопросами, когда же я, наконец, устрою свою жизнь. Работа в этом месте стала бы моим проклятием на вечные муки преисподней, каким бы кругом ада ни заправляли художники по тканям и не в меру любопытные люди.

- О, мам, я не думаю, что это возможно. Когда-либо.

Справа от меня появилась тетя Джетти, всем своим призрачным телом сотрясавшаяся от смеха. Я издала рык на децибел ниже человеческого слуха.

- Давай помогу, - шепнула Джетти. Я незаметно покачала головой. Она закатила глаза и исчезла из поля зрения.

- Мама, я думаю, что вам с папой стоит присесть…

Мама издала вздох.

- Джейн, я не хочу, чтобы ты оставалась в этом большом старом доме и продолжала хандрить. Думаю, что сейчас тебе стоит вернуться обратно к нам с отцом.

Вот теперь Святому Иуде предстоит нехилая работенка. У меня вырвалось что-то среднее между визгом и хрипом. Видя мое бедственное положение, папа сказал:

- О, Шерри, оставь девочку в покое. Ты разве не видишь, что она хочет нам что-то сказать?

- О, гм, спасибо, папа, - выдавила я, жестом приглашая их сесть на кушетку. Мама взбила подушки и, стряхнув с них невидимые пылинки, устроилась поудобнее.

Внезапно прямо за кушеткой возникла Джетти. Было так странно, что мои родители понятия не имели о ее присутствии менее, чем в футе(30,48 см - прим. пер.) от них.

- Скажи им, что беременна от женатого священника, а потом «Шучу, я – всего лишь вампир», - предложила она.

- Это не поможет, - шепнула я.

- В чем дело, детка? – спросила мама, стирая следы от пальцев с моего журнального столика.

- Ну, у меня есть кое-какие интересные, захватывающие новости, - сказал я, оттягивая момент.

- Это о том парне, Габриеле, не так ли? – взвизгнула мама. – Ты обручена?

- Мама, я всего три дня как с ним знакома! – воскликнула я.

Мама поцокала языком так, как это умеют только матери.

- Хорошо, но ты, по крайней мере, видишься с ним? Пыталась одеться чуть более женственно? Предпринимаешь какие-то шаги? Ты же знаешь, что не становишься моложе.

Я фыркнула. Раз уж на то пошло, то и старше мне уже не стать.

- Мама, я не думаю, что тебе…

- Ты никогда не выйдешь замуж, если чуть-чуть не снизишь планку.

- Мама…

- Разве ты не хочешь устроить свою жизнь? Выйти замуж? Завести семь…

- Мама! – перебила я. - Я не обручена. Ни с кем не встречаюсь. Я… Я…

Время замедлилось. Я могла разглядеть каждый мускул, каждую пору на лицах моих родителей. Прищурив глаза, отец внимательно изучал меня. Тревожные морщинки залегли в уголках его глаз. Мамин рот приоткрылся, очевидно, в ожидании дурных вестей из разряда «Увольнение вашей дочери сопровождалось поистине безобразной сценой, о которой будут судачить еще многие месяцы». Эмоции едкими волнами исходили от них. Замешательство, разочарование, недовольство, уныние, нетерпимость смешались в кислотное облако, заставившее мою голову раскалываться на части. И все это только от мамы. Глаза защипало от непролитых слез. Как можно сообщить кому-то, что его ребенок умер? Как можно объяснить подобное, если этот самый ребенок сидит перед ними, судя по всему, живой? Как сказать своим родителя, что вы выпали из их эволюционной шкалы? И теперь вашей матери придется ставить на стол бутылочку крови рядом с ее соусом на День Благодарения?

Ладно, я не смогла. Потому что оказалась огромной трусихой.

- Мам, прямо сейчас я не готова бегать на свидания с кем бы то ни было, - сказал я, с силой прижимая пальцы к глазам. - И я не собираюсь переезжать обратно домой. Мне просто нужно какое-то время, чтобы сосредоточиться на поисках новой работы и решить, что делать дальше. Со мной все будет в порядке.

- Я же уже сказала, что ты будешь работать в магазине стеганых одеял вместе со мной, - продолжала настаивать она.

- Нет. Нет, и все тут.

Мамина нижняя губа задрожала, она вздохнула и уставилась в потолок. Ох, дерьмо. Она сделала то же самое, когда я объявила им, что собираюсь учиться в колледже за триста миль от дома и наконец-то перерезала эту удушающую «пуповину». В то Рождество я получила свой первый стеганый жилет. Остается лишь восхититься женщиной, умеющей мстить через изделия кустарного производства.

- А что не так с работой в магазине стеганых одеял?

- Ничего! – повысила я голос.

- У тебя есть планы получше? – требовательно спросила она.

- Нет, - пришлось сознаться. - Но я планирую не работать в магазине стеганых одеял.

В поисках поддержки я перевела взгляд на папу, но он с озадаченным выражением лица смотрел в окно.

- Тогда что это за важные новости? – наседала мама. - Ты сказала, что у тебя были важные новости.

Я лихорадочно искала путь к отступлению. К счастью, именно в тот момент папа заметил отсутствие Большой Берты.

- Джейни, а где твоя машина?

- О, она сломалась пару ночей назад, - ответила я чуть поспешно. – Сейчас она в мастерской «У Мерфи». В каком-то смысле, я именно поэтому и была так занята последние несколько дней.

Папа тщательно изучал мое лицо. Я внимательнейшим образом разглядывала лепнину на потолочных карнизах. Я никогда не умела лгать своему отцу. И сдавала саму себя прежде, чем кто-нибудь успел бы меня уличить. Однажды в колледже я покурила травку, а на следующее утро позвонила папе, чтобы сознаться, потому что мне было тошно от одной только мысли, что он мог узнать об этом как-то иначе. Выразив крайнее разочарование и заставив меня ощутить себя двух футов ростом, он обещал не рассказывать маме, потому что в ту же минуту она заставила бы меня бросить колледж, чтобы лечь на реабилитацию. Конечно, это не совсем здоровая динамика, но что имеем, то имеем.

Мне удалось утихомирить их обоих достаточно надолго, чтобы описать пост-Шенаниганскую поломку Большой Берты. Мама продолжила чихвостить отца из-за нерегулярного техобслуживания «этой старой груды металлолома». Перекрывая шум, я выдала сильно отредактированную версию той долгой ночной прогулки домой. Я решила опустить ту часть, где была застрелена и опознала пьяного охотника. Бад Макилрой не вызывал у меня симпатии. Но, в то же время, я не хотела, чтобы мои кузены, Дуайт и Оскар, до смерти избили его носком, полным батареек[18]. Это можно считать прощением?

Я старательно вырезала фрагмент «была превращена в вампира» из своего повествования. И снова отпраздновала труса. Сказала им, что мне нужно было зализать раны, нанесенные моей гордости, и просто не хотелось никого видеть. Что «залегла на дно» в одном тихом месте, чтобы прийти в себя. Технически, это не было ложью. За уши притянуто к правде, но все еще не ложь.

- Но ведь мы - твоя семья, - обиделась мама, так растягивая слово «семьяяяя», что у меня заныли клыки. Семееейные узы, в мамином понимании, оправдывали множество вещей, включая регистрацию меня на сайте знакомств без моего ведома и попытки проэпилировать мои брови воском, пока я сплю. - К кому же еще ты можешь обратиться, если не к собственной семье? Именно поэтому тебе нужно переехать к нам, Джейни. Кому-то следует позаботиться о тебе.

- Мне двадцать семь! – закричала я. - Я могу о себе позаботиться! Мне не нужно, чтобы ты складывала мое белье после стирки, а по утрам заливала мне хлопья молоком.

Джетти появилась слева от меня и прошептала:

- Я могу стянуть ключи от их машины, тыковка, только скажи.

- Ты думаешь, я хочу помешать им уехать? – шепнул я в ответ.

- С кем ты говоришь? – требовательно спросила мама, поворачиваясь к отцу. - Джон, она разговаривает сама с собой.

- Я не.. – начала было я, но тут же пересмотрела разумность нового знакомства родителей и моей дорогой, почившей тети Джетти, которая, в общем-то, никогда не питала особой любви к моей матери. - Да. Да, я разговариваю сама с собой.

- Ты не хочешь даже задуматься о возвращении домой? – спросила мама.

- Мама, ты же помнишь, на что это было похоже, когда я жила дома. Думаю, что один из нас сошел бы с ума, - сказал я. - И сомневаюсь, что это будешь ты.

- Ну, знаешь, если ты собираешься продолжать в том же духе, то я не намерена стоять здесь и выслушивать оскорбления. - Мама выдала свой коронный «Тебя не волнует, как сильно я за тебя переживаю» вздох мученика, чопорным жестом зажала сумочку подмышкой и направилась к двери. - Джон?

Папа метнул в меня изумленный взгляд и поднялся.

- До скорого, солнышко.

- Пока, пап. - Я поцеловал его в щеку. - Люблю тебя.

Отец сжал мою руку и подмигнул.

- Я тоже тебя люблю, тыковка.

- Джон! – крикнула мама, стоя на крыльце. Как только папа вышел, она просунула голову в дверной проем. – Поставь пирог в духовку разогреваться при трехстах пятидесяти градусах минут на тридцать. – После чего исчезла, оставив нас с Джетти изумленно таращиться ей вслед.

Я плюхнулась на кушетку.

- Меня удочерили, ведь правда? Или, может быть, у папы был какой-нибудь жаркий роман с блистательным, но здравомыслящим профессором гуманитарных наук. Я стала результатом их страсти, и отец вынудил маму воспитать его побочного ребенка как ее собственного?

- Нет, - возразила Джетти, качая прозрачной головой. - Она - твоя мать. Я спрашивала. Плюс, ты действительно на нее немного похожа. Когда сердитесь, у вас обеих закладываются эти напряженные линии вокруг рта… Вот, вот как сейчас.

- Тебе повезло, что ты уже мертва, - проворчала я, запустив подушкой, которая пролетела прямо сквозь нее и отскочила от телевизора.

- Итак, ты им не сказала, - подытожила Джетти, когда я направилась в кухню, отчетливо шлепая босыми ногами по кафелю.

- Ничего-то мимо тебя не проходит, – буркнула я, снимая алюминиевую фольгу с маминого пирога. – Я просто не смогла. Ты видел выражение их лиц? Они уже переживают из-за «безработной незамужней дочери, живущей в одиночестве». Не думаю, что хочу добавить «мертвой», и «пьющей кровь» к этому перечню прямо сейчас.

- Ты должна сказать им, Джейни, - произнесла Джетти более строгим тоном, чем тот, которым говорила со мной обычно. – «Вы в курсе, что Джейн - вампир?» - не то, что твоим родителям хотелось бы услышать сидя в «Кофетерии».

- Я скажу им, как только найду подходящий момент. Мне просто нужно научиться контролировать свои способности, составить план на будущее …

- Трусиха, - пробормотала Джетти.

- Полтергейст, - парировала я. Пирог был все еще теплым, чудесная золотистая корочка смялась под моими пальцами, когда я зачерпнула пирог рукой. Но вонял он так, словно куриная начинка протухла. А запах лука был настолько силен, что на глазах выступили слезы.

- Солнышко, ты же не хочешь этого делать, - увещевала Джетти. - Ведь, есть же определенный столовый этикет для этого пирога.

- Я не ела твердой пищи уже три дня, - возразила я ей.

- Не знаю, смогу ли смотреть на это, - сказал Джетти, бледнея. - Пирог в горшочке – это не то, что едят руками.

- Спокойно. - Я сунула пригоршню ароматного, теплого пирога в рот, предвкушая чудесный вкус, связанный в воспоминаниях моего детства с домашней едой. Пирог в горшочке был одним из немногих блюд, по поводу которого мы с Дженни могли прийти к согласию, так что мама часто его готовила. Семейные обеды, как правило, проходили без напряжения, потому что с набитым ртом я не могла затеять спор с кем бы то ни было.

Вместо такого домашнего и приятного вкуса детства я ощутила на языке нечто невообразимое. Пепел. Грязь. Пот. Я выронила горшочек, выкрикнув что-то вроде: “Фу! Фу! Бее!", - и ломанулась к мусорной корзине. Расставшись со скудным содержимым своего желудка, я вытерла язык синим клетчатым полотенцем.

- Это словно … Фу, на вкус это как обманутые ожидания и жареная подошва. Такое ощущение, что это ты готовила, – содрогнулась я.

Джетти нахмурилась.

- Не понимаю, почему последний комментарий был так уж необходим.

- Правда может причинять боль.

- Так значит никакой твердой пищи? – просияв, спросила она. - Полагаю, что теперь можно выбросить ту коробку с кексами «Хостесс»[19]. В конце концов, ты же не сможешь их съесть.

- А вот это был удар ниже пояса.

Сноски:

1. Coach — самый популярный аксессуарный бренд в США. В России марка пока не сравнялась по популярности с Chanel и Dior, но все шансы для этого у Coach есть.

2. Бока-Ратон (англ. Boca Raton) — небольшой город на восточном побережье южной Флориды расположенный между городами Форт Лодердейл (англ. Ft. Lauderdale) и Западный Палм-Бич (англ. West Рalm Beach). В переводе с испанского означает «крысиная пасть». Бока-Ратон является одним из самых богатых городов на территории Соединенных штатов Америки. Там проходят различные культурные мероприятия, одним из таковых является ежегодный Festival of arts-Boca Raton.

3. «Маргарита» - коктейль из текилы с лимонным или лаймовым соком и апельсиновым ликёром, подается в охлажденном стакане с ободком, слегка окунутым в соль.

4. Rolling Rock – известный брэнд пива, а так же марка. Впервые был представлен в 1939 году, Inbev приобрел права на эту марку в 1987 году.

5. «Чиз-Уиз» (англ. Cheez Whiz) – продукт, символизирующий эру синтетической и генно-модифицированной пищи, принято считать, что в нем нет вообще ничего натурального. Предыстория:«Еще несколько десятилетий назад все было гораздо проще и безопаснее, в том числе и пища. Люди употребляли картофель, мясо, ели овощи, пили чистую воду и молоко. Но в 50-60-е годы американцы сильно изменили своим пищевым привычкам и стали вводить в ежедневный рацион другие продукты. Нерафинированная, натуральная пища стала уступать место иной - более простой, более экономичной. И началось все с сырной пасты Cheez Whiz, которая тогда обосновалась в каждом американском холодильнике.

В 1953 году американцы перестали делать тосты с сыром, предпочтя им практичное изобретение компании Kraft - сырную пасту, которая по вкусу практически не отличалась от традиционного сыра, но содержала большое количество консервантов, эмульгаторов, ароматизаторов. Такие продукты очень быстро нашли своего покупателя. Производитель, изготавливая подобные продукты, тратит денег гораздо меньше, чем этого стоит натуральная пища, а так как это дешевле, покупатель не заставляет себя ждать - он платит меньше за практически тот же самый вкус. Тем более что значительное количество консервантов увеличивает срок годности продукта, что очень удобно. Сегодня по этой же причине продовольственный рынок полнится именно такими продуктами.»

6. Холодовая точка - мельчайший участок кожи, при раздражении которого возникает особенно четкое ощущение холода; предполагается, что на каждом квадратном сантиметре кожи имеется 12-15 холодовых точек.

7. «Поцелучики» (англ. Hershey Kisses ) - Товарный знак шоколадных конфеток в форме капельки, в обертке из фольги с бумажным "хвостиком", на котором написано "Kisses" (запатентован в 1924); выпускаются фирмой "Херши" [Hershey Co.] с 1907 г.

8. Коричневый паук-отшельник (лат. Loxosceles reclusa) — вид аранеоморфных пауков из семейства Sicariidae. Распространён на востоке США. Яд опасен для здоровья человека. В отличие от большинства пауков, имеющих восемь глаз, данный вид характеризуется наличием шести глаз, организованных в три пары: одну медиальную и две боковых. От других пауков с шестью глазами (семейство Scytodidae) отличает отсутствие цветных узоров на брюшке и конечностях.

9. Марта Стюарт - обожаемая американцами «богиня стиля» и гуру домашнего дизайна.

10. Хиропрактика (греч. cheir - рука + praxis - действие) - концепция в лечении путем вправления подвывиха позвонков ручным способом, примерно соответствует нашему понятию «мануальная терапия».

11. «Аберкромби энд Фитч» - Популярная американская марка одежды. История этого брэнда началась в 1892 году. У истоков компании стояли маленькая фабрика и небольшой магазинчик в Нью-Йорке. Основатель бренда по профессии был рыболовом. Кроме этого, - заядлым путешественником. Именно активный образ жизни подтолкнул будущего мэтра к открытию магазина, где бы продавались только самые качественные товары для экстремального отдыха. В те далекие годы многие спортсмены и путешественники стремились купить оборудование и снаряжение только в магазине компании David Т. Abercrombie Co. Кстати, по прошествии стольких лет, мало что изменилось. Сегодня купить Abercrombie and Fitch - очень престижно, не смотря на то, что эту компанию не раз обвиняли и до сих пор обвиняют в дискриминации толстяков (из-за отсутствия больших размеров одежды в ассортименте) и в расизме (из-за нежелания компании нанимать на хорошие должности «цветных» людей). Символ компании – изображение лося.

12. «Спокойной ночи, луна» (англ. «Good Night, Moon») - короткая «колыбельная» поэма Маргарет Уайз Браун для детей дошкольного возраста, впервые издана еще в 1991 году, но до сих пор пользуется в Америке огромной популярностью.

13. «Погладь зайку» (англ. «Pat the Bunny») - произведение Дороти Кунхардт, для детей от года до двух лет.

14. Местный, "общинный" колледж - двухгодичный колледж, готовящий специалистов средней квалификации для работы на территории местного сообщества.

15. «Аква Велва» ( англ. Aqua Velva) – линия средств для мужчин по уходу за собой. Интересный факт: в основу средства для полоскания рта из этой линии, представленного в 1929 г. «ДжейБи Уилльямс Компани», входил алкоголь, причем в таких количествах, что во время Второй Мировой Войны американские моряки использовали его как алкогольный напиток.

16. Святой Иуда (Иуда Фаддей, Иуда Иаковлев или Леввей) — согласно Библии — один из 12 апостолов, брат Иакова Алфеева, сын Алфея или Клеопы. При этом он назван «Иуда, не Искариот», чтобы отличить его от Иуды — предателя. Считается покровителем в безнадежных делах. Согласно преданию, апостол Иуда проповедовал в Палестине, в Аравии, Сирии и Месопотамии, и умер мученической смертью в Армении во второй половине I века н. э. Предполагаемая могила расположена на территории армянского монастыря святого Фаддея на северо-западе Ирана.

Память апостола Иуды Католическая церковь отмечает 28 октября, Православная церковь (по юлианскому календарю) — 19 июня и 30 июня (Собор двенадцати апостолов).

17. «Своевременный Стежок» (англ. «A Stitch in Time») - часть пословицы «a stitch in time saves nine» - "один стежок, сделанный вовремя, стоит девяти", то, что делается вовремя, экономит много труда впоследствии.

18. Носки, набитые монетами или(как в данном случае) батарейками не слишком рспространенное, но довольно-таки известное подручное оружие, способное нанести ощутимый физический вред.

19. "Хостесс" (Hostess) - широко известный в Америке, довольно популярный и великовозрастный брэнд различных сладостей. Наибольшей любовью у американцев пользуются кексики.

Глава 5

Насколько бы заманчивой ни казалась перспектива возобновить привычное общение со все-еще-живыми друзьями, следует понимать, что у некоторых людей могут возникнуть трудности с принятием вашего нового образа жизни. Предупредительными сигналами о том, что близкие люди, вероятно, планируют воткнуть в вас кол, могут послужить внезапный интерес к плотницким работам и пристальные взгляды, направленные на вашу грудь, чтобы определить местоположение сердца.

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых»

Мой визит к Зебу начался немногим лучше, чем эпизод с пирогом в горшочке.

Будучи не в состоянии определить местонахождение своей машины, я пешком отправилась к кирпичному фермерскому домику времен 70-ых на улице Джефферсона, который арендовал Зеб. Он съехал от своих родителей, как только достиг соответствующего легального возраста. Пару месяцев даже обитал на кушетке у Джетти, пока не накопил достаточно денег, чтобы позволить себе этот маленький, заросший кустарником, кусочек рая. А что же до семьи Зеба? Ладно, скажем так, на их фоне Озборны выглядели бы горсткой трезвых как стеклышко Нобелевских лауреатов.

Стоит ли удивляться, что единолично-собственная ванная комната стала заветной мечтой Зеба? Сам же дом был далек от того, чтобы его можно было назвать уютным. Зеб обитал в нем уже пять лет и все еще использовал оранжевые пластмассовые ящики из-под молочных бутылок в качестве журнального столика. Единственным признаком того, что в доме вообще хоть кто-то жил, был ухмыляющийся гном на лужайке рядом с разросшейся хостой[1]. Мы сперли гнома у моей соседки, миссис Тернбоу, за год до окончания школы и нарекли его Губертом МакУиндершинсом. Тут не обошлось без щедрых винных возлияний. Мама узнала о нашем поступке и заставила вернуть Губерта обратно. Спустя неделю после того, как Зеб переехал на улицу Джефферсона, мы снова украли этого гнома, оставив двадцать пять долларов в почтовом ящике его бывшей владелицы.

Я постучала в дверь. Никто не ответил. Обогнув угол дома, я открыла калитку. Смутное очертание собаки бросилось ко мне и остановилось прямо напротив. Мой вызывающий жалость безобразный пес, Фитц, заскулил, немного покружился и сел, уставившись на меня. Низкое рычание зародилось у него в горле, и мое сердце оборвалось. Собственная собака не признавала меня. Я еще могла бы пережить безработицу, новую строгую диету и мамины вспышки раздражения. Но это толкнуло меня на грань немертвого нервного срыва.

-Фитц, это - я, - позвала я, протягивая руку, чтобы он уловил запах. Пес не сводил с меня глаз. Эта собака беснуется и бежит к двери всякий раз, когда по телеку идет «Домино»[2], так что его умственные процессы не слишком быстры. Я уже отчаялась, когда до него, наконец, дошло, и он рванул ко мне, чтобы лизнуть в лицо. Я взвизгнула от радости и позволила ему опрокинуть меня на землю.

- Ээй, как дела у моего мальчика? Как поживает мой Фитц? Ты скучал по мне? - Воркуя как идиотка, я перекатил его на спину и почесала живот.

Судя по всему, Фитц стал результатом случайной связи между Датский догом и люфой[3]. Его шкура была цветом той самой плесени, что любит расти у вас душе. Он был настолько огромным, что стоя на задних лапах, передними упирался мне в плечи. Свободные складки кожи свисали на глаза, так что большую часть окружающего мира он мог увидеть лишь откинув голову назад. Единственное, в чем Фитцу повезло – это то, что я назвала его в честь мистера Фитцуильяма Дарси[4] из «Гордости и Предубеждения».

У меня проблемы в отношении Джейн Остин.

- Мне так жаль, что я пропала, не предупредив тебя, но обещаю все исправить, - заверила я, потрепав его за ушами. На глаза Фитца упали «шоры», когда он наклонил голову для ласки, и это означало, что я прощена.

И именно тогда Зеб, мой лучший друг, с которым мы были как гоп и стоп[5], как Шегги и Вилма[6], завозился с той стороны противомоскитной двери, шатаясь под весом груды распятий.

- Прочь! – выкрикнул он. - Прочь!

Мы с Фитцем разом подняли головы, и я поразилась несметному количеству цепей вокруг тощей шеи Зеба. Золотых, серебряных, усеянных фальшивыми бриллиантами и даже из светящейся оранжевой пластмассы. Зеб шагнул ко мне, выставив перед собой старое распятие из розового дерева, которое обычно висело приколоченным на стене в доме его бабушки МакБрайд.

- Убирайся, демон! Сгинь!

- О, ради всего святого, - закатила я глаза.

Оторопев, Зеб встряхнул крест, как забарахливший фонарик, и снова махнул им в мою сторону.

- Властью Господа нашего, Иисуса Христа, заклинаю тебя!

- Интересная тактика для парня, пятнадцать лет не переступавшего порог церк-аайй!

Я ощутила настоящий конфуз, пропустив удар ножом, особенно, если вспомнить о моих новых кошачьих рефлексах. Могу только сказать, что я этого не ожидала. В средних классах Зеб грохнулся в обморок, когда мы препарировали лягушек. В школе он победил всего в одной драке, и то лишь потому, что Стив МакГи споткнулся и упал на его кулак. Но, тем не менее, вот она я, поддразниваю Зеба за переизбыток аксессуаров в одну минуту, а в следующую - оранжевая пластмассовая рукоятка разделочного ножа торчит из моего живота.

- Ой! Это должно быть дерево, ты, бестолочь. И надо прямо в сердце! - завопила я.

Мой опыт с колотыми ранами был весьма ограничен, но ощущения определенно совсем не те, что от огнестрельной. Холодное, тонкое лезвие, вошло в мою плоть как по маслу. Рассеченные ткани начали чесаться, стоило пошевелить его туда-сюда, зуд раздражал гораздо сильнее, чем боль.

Я зашипела, вытащив нож, и впилась взглядом в ошеломленного Зеба. Рана начала заживать прямо на глазах, фрагменты мускулов и кожного покрова стягивались, чтобы срастись. Я стукнула Зеба по плечу.

- Придурок! – выкрикнула я, отбросив нож.

- Я … я сожалею, - пробормотал он. Шок от содеянного, очевидно, охладил его резвый порыв совершить суровый суд Линча[7]. - Я просто запаниковал.

Фитц бросился за ножом, чтобы принести обратно. Мы с умилением наблюдали за тем, как моя чокнутая собака притащила нож, держа его за пластиковую ручку, и бросила у наших ног. Зеб схватил его и снова вонзил мне в бедро.

- Ой! – взвизгнула я, толкнув его достаточно сильно, чтобы он шмякнулся на спину под весом распятий. - Если ты еще раз меня пырнешь, я тебя убью. Не «хи-хи ха-ха, в шутку убью», а буквально высосу жизнь до капли. И сомневаюсь, что казнь на электрическом стуле станет для меня эффективным наказанием.

Я вытащила нож, снова. Зеб присел так, чтобы поближе разглядеть мою рану, снова. У меня отвисла челюсть.

- Зеб Лавелл, ты что, колешь меня ножом просто, чтобы посмотреть как быстро заживают раны?

- Нет! – защищаясь, воскликнул он.

- Вот сейчас как укушу тебя. - Я забросила нож на крышу его дома и перевела взгляд на изобилие распятий. – Может, снимешь эти идиотские штуки?

- Так ты боишься крестов? – спросил он, защитным жестом удерживая неоновое оранжевое уродство из пластмассы.

- Нет, я боюсь людей, похожих на мистера Ти[8], - покачала я головой. – Городской автомат с жевательной резинкой-то хоть на месте[9]?

- Ну, я помню достаточно из прошлой ночи, чтобы знать, что мне может потребоваться некоторая страховка, - сказал он, снимая ожерелья, но оставив на коленях крест из розового дерева.

Я шлепнулась рядом с ним, размышляя о том, что же сказать дальше. Интересно, «Холмарк»[10] изготавливает «Извини, что пыталась выпить твою кровь и трогала неподобающим образом» открытки? Я решила остановиться на:

- Что конкретно ты помнишь?

- Все довольно смутно. Я помню тебя с большими передними зубами и недюжинной силой; себя, предлагающего купить тебе пиццу, и затем, по каким-то причинам, снова себя, забивающего победный тачдаун во время незапланированной игры в футбол с приятелями, с последующей пивной попойкой у Эдди Мака. А я никогда не был у Эдди Мака.

- И у тебя нет приятелей, - напомнила я, радуясь, что Габриелю удалось стереть наименее приятные моменты того вечера.

- Итак, ты - вампир, - подытожил Зеб, всегда стремящийся заполнить неловкую паузу.

Я пожала плечами.

- Да. Это может стать для тебя проблемой?

- Пока не знаю. Я не имею представления, на что ты способна и это пугает. Вся эта фигня с питьем крови - за гранью моего понимания, - сказал он, с искренним выражением лица. Я ненавидела это выражение. Обычно оно означало, что сейчас я услышу или дурные вести или горькую правду. Иногда эти явления совпадали, что уже вообще ни в какие ворота.

- Я никогда не причинила бы тебе вреда, Зеб. Я просто шутила о том, чтобы высосать твою жизнь, честно, - заверила я, не делая попыток дотронуться до него. Было невыносимо думать, что он мог отстраниться. Вместо этого я прибегла к ядовитому сарказму. – И, между прочим, мое питание кровью, даже вполовину не настолько странное, как то, что однажды я поймала тебя бреющим ноги.

- Мне было любопытно! – воскликнул он. Я рассмеялась. Верный себе, Зеб изобразил «я не отвечаю за сохранность нашей дружбы» лицо, которое нравилось мне гораздо больше - И, кроме того, я сделал это лишь однажды. А ты собираешься пить кровь следующую тысячу или около того лет. Никогда не умрешь, не будешь есть, не состаришься, не заведешь детей.

- Спасибо, я как-то не задумывалась об этом, - пробормотала я. Наряду со множеством других нюансов моей новой природы, мысль о невозможности заиметь детей еще не приходила мне в голову. Я всегда относила это к разряду тех вещей, которые случатся со мной «когда-нибудь в будущем», после того, как выйду замуж и научусь пользоваться медленноваркой[11]. Теперь, завести детей было уже невозможно, и это станет еще одним поводом для причитаний моей матери.

- Я так беспокоился за тебя, Джейни, - признался Зеб. - Ты просто исчезла. Я думал, что ты попала в аварию, убита, или, хуже того, наконец-то, согласилась на предложение Нормана Хьюза и тайно сбежала с ним. То есть или умерла … или замужем за парнем без потовых желез. И когда я узнал, что ты была и в тоже время не была мертва, ну, в общем, я не знал, что и думать. Конечно, это вроде как круто, что у меня есть друг с суперспособностями. Но я чувствую себя оставленным на обочине и, ну, в общем, испуганным.

- Это - все еще я, просто слегка изменилась, - неубедительно возразила я.

- Как это случалось? – спросил Зеб. - Большинство людей, о превращении которых я читал, встретили вампиров в клубах или по Интернету … Фу, ты тоже …?

- Да, я познакомилась с вампиром по Интернету, отправилась в его зловещее логово любви и позволила обратить себя, потому что я – беспросветная идиотка, - рассердилась я, хлопнув его по плечу. - Слушай, я не хочу пересказывать всю эту длинную пренеприятную историю, ладно? Когда-нибудь, когда сильно напьюсь, я расскажу тебе. Суть дела такова, что у меня не было абсолютно никакого выбора. Или вампиризм или валяться мертвой в канаве. Хотя за прошедший день, я стала задаваться вопросом, не стоило ли выбрать вариант номер два.

- О, не говори так, - возмутился Зеб, несмело приобнимая меня. - Я рад, что ты жива. Правда. Я люблю тебя, Джейн. Иначе, продал бы эту безобразную дворнягу на ярмарке еще несколько дней назад.

Фитц зарычал.

- Он глупый, но не глухой, - напомнила я Зебу, почесывающему Фитца в знак примирения.

- Должны же быть и светлые стороны, - продолжил он. - Из того, что я помню сквозь пиво и туман в голове, ты сильна. И раны твои заживают довольно быстро. А для того, кого только что уволили, это открывает кучу новых вариантов работы. Борец с преступностью. Испытатель бронежилетов. Личный помощник Наоми Кэмпбелл.

- Обхохочешься, - скривилась я. Зеб огляделся по сторонам, что-то высматривая на крыльце. - Ты снова хочешь меня заколоть, не так ли?

Он даже не потрудился изобразить раскаяние.

- Думай об этом как о проверке пределов твоих новых способностей.

- Я создала монстра, – простонала я.

- Я сомневаюсь, что кто-то, недавно выползший из могилы, может разбрасываться такими ярлыками, как «монстр», - сказал он, пальцами изобразив в воздухе саркастические кавычки.

- Это была не могила, – фыркнула я. – А роскошная кровать с балдахином.

Когда мы были детьми, мама часто спрашивала: «А если бы Зеб решил сигануть с крыши, ты бы тоже прыгнула?» Как оказалось, ответом было - «да».

Прежде, чем вы начнете осуждать меня, хочу заметить, что на то имелись свои причины, включающие желание доставить радость единственному живому человеку, знающему о моем новом после-смертном образе жизни. Да и самой мне хотелось увидеть, на что я способна. Несмотря на широко бытующее мнение, что все высокие люди отлично играют в баскетбол, волейбол, и другие, связанные с сетью, спортивные состязания, я никогда не отличалась особой ловкостью. (См. предыдущий эпизод, где я свалилась лицом в канаву). Так что, исследование моей новоприобретенной способности одним махом перепрыгивать через ограды коровьих пастбищ выглядело довольно заманчивым. Но я продолжала изображать нежелание вплоть до того момента, как сиганула со второго этажа своего дома. Ничего не произошло. Ну, хорошо, я заработала зверскую головную боль. Но и только.

Предыдущие поколения, которым принадлежали «Речные Дубы», отказывались продавать ныне неиспользуемые земельные угодья, раскинувшиеся вокруг дома; таким образом, мой ближайший сосед находился примерно в пяти милях дальше по дороге и вряд ли услышал бы какие-то подозрительные шумы. Это оказалось очень кстати, потому что Зеб заблажил как девица, когда я пропахала лужайку головой.

Насколько бы претенциозным ни казалось жить в доме, имеющим имя собственное, «Речные Дубы» - просто старинное семейное гнездо. В два этажа высотой, построенное в полуколониальном стиле из серого плитняка[12]. Он скорее похож на английский загородный домик, чем на «Тару»[13], хотя традиционная для Юга круговая терраса была пристроена в начале 19-го века. В доме есть библиотека, обеденный зал для торжественных приемов, кабинет для деловых встреч, гостиная комната, кладовая, достаточно большая, чтобы хранить зимние запасы для семьи из десяти человек, и солярий, как теперь модно называть застекленную террасу. Мы, южане, просто обожаем свои террасы.

Джетти унаследовала дом где-то в конце 1960-ых от своего отца, Гарольда Ирли, о котором заботилась в старости. Это оказалось очень некстати для бабушки Рути, которая уже заколотила свой дом после пышных дедушкиных похорон в ожидании грядущего переезда.

Помимо генеральной уборки с целью избавления от запаха затхлости, Джетти провела массовые электрификационные и сантехнические усовершенствования дома. В то время как Гарольд предпочитал мягкий свет керосиновой лампы, тетя Джетти была сторонницей автоматической посудомоечной машины и долгих посиделок в горячей ванне. Кроме того, она перекрасила и вновь отполировала почти каждую поверхность в доме, так что теперь он стал похожим на жилой. Но настоящее наследие располагалось у нее в саду. Джетти усеивала клумбы, словно бы случайными брызгами анютиных глазок, запашистых роз, сочных и дерзких подсолнухов, в зависимости от того, чему удалось поразить ее воображение. Если достаточно долго всматриваться во все это разноцветье, то можно было бы почти уловить в нем какой-то смысл. Но как только до вас начнет доходить общая картинка, она тут же перестает укладываться в голове. А поскольку многие из растений были весьма неприхотливы в уходе, то даже мои выдающиеся способности в загубливании растительности не прикончили их. Пока что.

В то время как Хаф-Мун Холлоуское Историческое Общество вознамерилось простить тетю Джетти за новый водопровод и свежую краску, она шокировала большую его часть, вычеркнув «Речные Дубы» из весенней городской экскурсии по домам времен Гражданской войны. Традиционная экскурсия ежегодно проводилась по пяти известным истинно-довоенным домам Холлоу маленькими пожилыми леди, разряженными в кринолиновые платья, для скучающих учеников средней школы и слишком увлеченных Гражданской войной фанатиков.

Историческое общество - не столько клуб, сколько переходящая по наследству социальная мафия. В этом обществе лишь пятьдесят активных мест, передающихся от матерей к дочерям среди старейших семей Хаф-Мун Холлоу. Когда в 1965 году умерла моя прабабушка, Лили Перл, семейную нишу Ирли предстояло занять либо Джетти, либо моей бабушке. Есть какие-нибудь догадки, кто заглотил приманку? Бабушка Рути стояла первой в очереди на раздачу кринолиновых юбок, но не имела никаких реальных прав на дом. Как только «Речные Дубы» были оформлены на имя Джетти, она велела этим «затянутым в корсет идиоткам» катиться со своей экскурсией ко всем чертям.

Если судить по реакции общественности, то можно было подумать, что Джетти объявила кошек новым мясным деликатесом. Ее ржавый сельский почтовый ящик утопал в гневных письмах. Передовые статьи в «Хаф-Мун Геральд» призывали Джетти пересмотреть решение. Ее купоны отказались принимать в «Пигли-Вигли»[14]. И это стало последним гвоздем в крышку гроба их отношений с бабушкой Рути и главной причиной того, почему Джетти оставила землю, дом, и все его содержимое мне, когда умерла.

Как бы ни были расстроены некоторые члены моей семьи, но владение «Речными Дубами» позволило мне переехать из «Квартиры С Панорамой На Сад», где не было ни сада, ни панорамы. Зато и то и другое имелось в «Речных Дубах». Вообще-то, именно розарий Джетти смягчил мое падение со второго этажа, случившееся в ходе наших «Что Может Убить Джейн?» экспериментов. С высоты приобретенного опыта, хочу заметить, что прыжок с крыши следует планировать более тщательно. Вид моей головы, свернутой под углом 157-и градусов, судя по всему, сильно огорчил Зеба.

- Аааххх, прекрати эти истошные вопли, - простонала я, когда Зеб кинулся ко мне. Я осторожно села, ожидая пока исчезнут глубокие раны и ушибы на лбу. Повернула свою шею обратно и вправила на место позвоночник. Пока что это был самый немногословный эксперимент. Мы уже бросали включенный тостер в ванну со мной. Было щекотно. Зеб сбивал меня машиной. Я оставила двухфутовую вмятину на его радиаторной решетке. Зеб хотел, чтобы я съела «Поп Рокс»[15] и запила их кока-колой. Но, учитывая эпизод с пирогом в горшочке, я предпочла отказаться, и он предложил прыжок с крыши.

Фитц решил, что валяющаяся на траве и стонущая хозяйка - часть забавной игры и подскочил, чтобы облизать мое быстро заживающее лицо. Зеб оттолкнул слюнявую собачью морду и потряс меня.

- Ты в порядке? Сколько пальцев?

- Слишком много, – скосила я глаза.

- Какой сегодня день?

- Не имею представления, - ответила я. – Что нахожу и грустным и освобождающим одновременно.

- Как называется точка над «и»?

- Диакритический знак[16], - сказала я.

- Офигеть, откуда ты знаешь?

Я потрясла своей не по назначению используемой черепушкой.

- Читаю книги, по крайней мере, некоторые из них. Итак, подведем итог: мой прыжок с крыши – не самая блестящая твоя идея.

- Да, – на лице Зеба появилось неопределенное выражение. - Но ты выжила, и это выглядело по-настоящему круто… Эй, давай попробуем бензопилу.

- Дети, это уже внушает тревогу, - сказала Джетти, материализуясь на крыльце.

- Все в порядке, - заверила я. - Мы просто испытываем мои новые способности.

- Да, я в курсе. Ты уверена, что с тобой все в порядке? – спросил Зеб.

- Гм, да, я говорила с … - я сделала неопределенный жест рукой в сторону крыльца. Потом вздохнула, протерев ладонями свой только что заживший лоб. - Зеб, я просто разговаривала со своей тетей Джетти.

- Ну да, конечно, - усмехнулся Зеб, очевидно, решивший, что через рану на голове вывалилось что-то важное. - Это так естественно. Безусловно, ты абсолютно чокнутая, но это тоже совершенно естественно.

- То есть я - чокнутая, потому что разговариваю с призраками?

- Нет, потому что я знаком с твоей матерью, - усмехнулся он.

- Я говорю серьезно, Зеб, моя тетя Джетти стоит прямо тут, на крыльце. Она одета в свою любимую британскую футболку и закатывает глаза при каждой нашей глупой попытке меня убить. Тетя Джетти, ты можешь сдвинуть кресло–качалку, вызвать у Зеба мурашки или еще что-нибудь в этом роде?

- Он не способен увидеть или услышать меня, - возразила Джетти.

- Прояви изобретательность.

Взгляд Зеба бегал по сторонам так, словно я сказала ему, что у него паук в волосах.

- Джейн, это уже слегка жутковато.

- О, да ладно, с мыслью о вампирах ты свыкся, но престарелые фантомы – это уже слишком? – глумилась я. – Без обид, тетя Джетти.

- Ничего страшного, - сказала она, направляясь к машине Зеба и дав мне знак, подвести его поближе.

На слое дорожной пыли, покрывающей побитый красный кузов машины, кончиком пальца она написала «Привет, Зеб». Зеб поперхнулся.

- Что за … - Он следил за тем, как появилось «ПОМОЙ МЕНЯ» прямо под приветствием.

- О, очень смешно! - проворчал Зеб.

Джетти прыснула со смеху.

- Она смеется над тобой, - сообщила я другу. – Но, по крайней мере, ты ее не слышишь.

Сноски:

1. Хоста - декоративное корневищное растение, которое быстро разрастается в обширные плантации. Крупные листья хосты – ее главное украшение – различаются по форме, размеру и окрасу в зависимости от вида и сорта растения. Садоводы любят ее за неприхотливость и универсальность: хоста красива, холодостойка, охотно мирится как с тенью, так и с ярким солнцем и отлично сочетается с другими растениями.

2. «Домино» – телевизионное шоу.

3. Люфа — растение семейства тыквенных, которое еще носит название "бешеный огурец", применяются для изготовления банной продукции. Мочалка из люфы гипоаллергенна и обладает пилинговым эффектом.

+= Фитц ()

4. Фитцуильям Дарси – имя главного героя произведения Джейн Остин «Гордость и предубеждение»

5. «Гоп-стоп» («Fric-frac») – фильм Мориса Леманна. Описание: Помощник ювелира, Марсель, встречается и немедленно влюбляется в красавицу Лулу, несмотря на то, что он помолвлен с Рене, дочерью его хозяина. На самом деле Лулу и ее друг, Джо - мелкие воришки. Они играют на легковерии Марселя, делая его невольным сообщником в краже драгоценных камней.

6. Шегги и Вилма – герои фильма и мультсериала «Скуби-Ду».

7. Суд Линча - Под судом Линча или линчеванием (англ. lynching, the Lynch law), в честь нескольких американских исторических лиц по фамилии Линч (один, Чарльз, судья, практиковал линчевание во время Войны за независимость; другой, Уильям, капитан, ввёл в Пенсильвании «закон Линча» о бессудных телесных наказаниях — но не смертной казни — в 1780 году), подразумевается убийство человека, подозреваемого в преступлении или нарушении общественных обычаев, без суда и без следствия, обычно уличной толпой.

8. Мистер Ти (англ. Mr. T) — один из самых узнаваемых чернокожих американских актёров (ирокез на голове и большое количество золотых цепей на теле). Сыграл в десятках кинофильмов, телесериалов и документальных лент, где снялся в том числе и в роли самого себя.

9. Точно не скажу, но, по-моему, тут главная героиня намекает, что, при огромном желании и с определенной долей воображения, этот венец инженерной мысли можно принять за крест.

10. «Холмарк» - Товарный знак приветственных и поздравительных открыток "на все случаи жизни": дни рождения, свадьбы, годовщины, окончание школы и университета, с выражением соболезнования, пожеланием выздоровления и т.д.

11. Медленноварка - чудо техники, разработанное для приготовления блюд при помощи тушения и томления (большие куски мяса, дичь, варенье, тушеная капуста и т.п). Расчитана для медленного приготовления любых блюд. Ибо известно, что чем медленнее готовятся некоторые продукты, тем они вкуснее, наваристее.

Основное преимущество медленноварки - не надо следить за приготовлением пищи.

Медленноварку заполняют, програмируют, и она сама готовит - днем или ночью.

12. Плитняк - пластины природного натурального камня.

13. «Тара» - название родового поместья Скарлетт О’Хара, героини романа Маргарет Митчелл «Унесенные ветром».

14. «Пигли-Вигли» - сеть супермаркетов, основанная в 1916 г. американским предпринимателем Кларенсом Сандерсом. Эти супермаркеты широко распространены в среднезападных и южных штатах США.

15. «Поп Рокс» - конфеты фирмы «Лайф сериэл», насыщенные углекислотой. Широко распространенный миф, что если съесть много конфет «Поп рокс» и выпить «Кока-Колы», то в желудке произойдёт взрыв, опровергнут участниками программы «Разрушители Мифов»: углекислого газа, выделяющегося при такой реакции недостаточно, чтобы взорвать желудок. Однако, это наверняка причинит боль человеку, проделавшему такое. В России тоже ходит слух о человеке, который умер, смешав «Кока-Колу» с конфетами, но поскольку «Поп Рокс» у нас никто не знает, молва заменила их на «Ментос», который тоже обладает «взрывными» свойствами при смешивании с колой.

16. Диакритические знаки — различные надстрочные, подстрочные, реже внутристрочные знаки, применяющиеся в буквенных типах письма для изменения или уточнения значения отдельных знаков. В кириллических письменностях не используется, за исключением русской письменности со знаком Ё. По положению относительно основного знака различают надстрочную (над буквой), подстрочную (под буквой) и внутристрочную (сбоку или внутри буквы) точки.

Глава 6

Новообращенным вампирам не рекомендуется предпринимать попытки вернуться к их обычным повседневным делам. Особенно, если эти дела включают в себя принятие солнечных ванн или работу в качестве пожарного. Ваш день ничем хорошим не кончится.

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых»

Если только я не была поглощена чтением хорошей книги, то обычно ложилась в постель уже в десять тридцать. Знаю, временами даже мне трудно отличить свою жизнь от жизни Пэрис Хилтон.

Так что представьте себе мой шок, когда после такого суматошного вампирского дня, в два часа ночи меня все еще тянуло «на подвиги», и я ломала голову, чем же еще себя любимую занять. Я не оставалась без работы с тех пор, как в шестнадцать лет устроилась в «Дэйри-Фриз»[1].

Моя неделя всегда представлялась мне этаким длинным коридором, открывающим двери в каждый новый день. Двери, ведущие к работе, приемам у врача, домашним делам и различным поручениям. Теперь этот коридор казался пустым и темным. И поскольку я, скорее всего, никогда не умру, он растянется навечно.

В одержимом стремлении доказать, что способна занять себя на весь остаток вечности, я провела первую ночь сортируя свою коллекцию книг, трижды побив Зеба в «Скраббл»[2], надраивая каждую поверхность в доме и переставляя мебель. (Намного легче передвинуть кушетку, когда вы можете поднять ее одной рукой).

Почти час ушел на тщательную покраску ногтей на ногах красным лаком оттенка «Карамельное яблоко». На руках я предпочитала оставлять ногти короткими и без лака, чтобы было удобнее печатать и расставлять книги, но на ногах – раскрашивала всеми цветами радуги. Женщина надевает новое платье, подводит глаза и красит губы, чтобы нравиться другим. Но ногти на пальцах ног она красит, чтобы доставить удовольствие себе. И если я в чем-то и знала толк, так это в том, как доставить удоволь … нет ни единого способа закончить это предложение без того, чтобы я не ощутила неловкость.

Зеб ушел домой примерно в час ночи, после того, как начал клевать носом, и я пригрозила накрасить ногти на ногах еще и ему. Он ненавидел, когда я это делала. Зеб напомнил, что утром ему все-таки идти на работу, но тут же осознал, насколько бестактно прозвучали его слова. Он был воспитателем в детском саду, причем хорошим. Я всегда относила этот на тот счет, что эмоционально он был того же возраста, как и его воспитанники. К тому же, Зебу всегда нравилось работать с картоном и клеем для бумаг.

- Джейни, ты должна найти работу, - сказал он мне, потоптавшись у двери. Думаю, Зеб боялся оставить меня предоставленной самой себе. - Иначе один из нас спятит. И, скорее всего, это будешь не ты.

- Знаю, - простонала я. - Нужно будет что-то найти до того, как закончатся мои сбережения и отсрочка по кредитке. Но у всего этого есть небольшие финансовые преимущества. Мне больше не придется платить за страховку здоровья или жизни. Мои счета из продуктовых магазинов и медицинские расходы сошли на нет, хотя ежемесячный бюджет на солнцезащитный крем вырос просто астрономически. - Зеб не выглядел убежденным. - Я пытаюсь, Зеб, правда. Я просмотрела объявления для соискателей, полазила по интернету, и не нашла ничего подходящего. Во всем, на что я могу сгодиться в ночные часы работы, фигурирует или бумажный головной убор или декоративные накладки на соски[3].

- И, технически, ты не годишься и для работы с накладками, - обронил Зеб, увернувшись, когда я попыталась его стукнуть.

После ухода Зеба, рассудительный библиотекарь во мне посоветовал надеть какую-нибудь пижаму, забраться под одеяло и почитать «Руководство для только что восставших из мертвых». Но такая перспектива выглядела жутко непривлекательно. Уж конечно моя ночная жизнь не должна была стать еще более скучной после обращения. Я знала, что буду просто сидеть и дергаться, не в состоянии сосредоточится на книге. Не хотела оставаться дома, но не знала куда пойти. Было бы неловко отправиться в любой из известных мне вампирских клубов или баров нашего штата. В любом случае, я не успела бы вернуться домой до восхода солнца. А помимо Габриеля и Мисси, других вампиров я не знала. С моей-то удачей, я наверняка оскорбила бы кого-нибудь нарушением одного из архаичных правил этикета немертвых и закончила бы обугленной головешкой.

Так что я сделала то, что сделал бы любой рациональный человек в два часа ночи. Отправилась в «Уол-март». Если уж ничего другого не остается, то я не прочь исследовать содержимое отдела «особых диетических пристрастий», что в переводе означает - товары для вампиров.

Есть три вещи, которые вампирам следует знать о продуктовых магазинах, когда они делают покупки сразу же после своего обращения. Во-первых, запах свежего рубленого мяса кажется гораздо более привлекательным. А во-вторых, в отделе мороженого уже совсем не так прикольно. И мерзкий свет флуоресцентных ламп еще более невыносим при наличии обостренных чувств восприятия.

Даже в столь поздний час, я жутко нервничала, выйдя в люди впервые в качестве вампира. Несмотря на то, что прожила здесь большую часть своей жизни, я никогда не чувствовала себя частью Холлоу. Меня в нем принимали, но я ему не принадлежала. Я любила местных жителей, но знала, что не похожа на них. Еще со старших классов я понимала, что никогда не буду счастлива, пойдя по стопам своей матери и выйдя замуж за какого-нибудь хорошего парня, которого бы она для меня выбрала, таская наших детей на тренировки по баскетболу после школы и в церковь по воскресеньям, готовя овощную запеканку с сыром для барбекю в складчину с его приятелями по рыбалке. Я была другой. Не лучше, а просто другой. Я читала книги, с задней обложки которых не улыбалось разукрашенное лицо Даниеллы Стил. Не считала «Панду Экспресс»[4] экзотической кухней. И, положа руку на сердце, мне было абсолютно плевать, попадут ли «Хаф-Мун Холлоуские Ревуны» на региональный чемпионат.

Одно время я тешила себя мыслями о переезде по окончании колледжа, но почему-то это казалось неправильным. Каждый раз, просматривая вакансии в других штатах, у меня появлялось это странное сосущее чувство под ложечкой, словно планета сошла со своей оси. Так что я решила остаться, ибо мое место в этом мире было здесь.

Друзья, знакомые и родственники великодушно спускали мне мои заморочки, потому что считали - за исключением тети Джетти - что в конечном итоге «я из них вырасту». А когда этого не случилось, они превратили волнение обо мне в свое хобби. Когда же я уже встречу хорошего парня и остепенюсь? Когда перестану пахать как лошадь? Почему кажусь настолько незаинтересованной теми вещами, которые так много значат для них? Мое имя прочно обосновалось в молитвенном списке Баптистской Хаф-Мун Холлоуской церкви, в котором мама просто взяла и вписала «Джейн Джеймсон – Требуется Наставление». Каждый раз, когда представительница прихода маминой церкви видела меня в библиотеке, она стискивала мне щеки и говорила, что помолится обо мне.

Это слегка досаждало, точнее, бесило, но я знала, что они делали это из лучших побуждений. Эти люди видели, как я играла овцу в Рождественском театрализованном представлении пять лет подряд. Передавали «гуманитарные» посылки, когда я сдавала экзамены в колледже. Поддержали и помогли пройти через похороны тети Джетти. И вот теперь, впервые в жизни, я боялась встречи со своими соседями, со своей семьей. Это лишь вопрос времени, когда они узнают всю правду обо мне. Я не в состоянии выжить лишь за счет солнцезащитного крема и собственной изворотливости, в отличие от них.

В Хаф-Мун Холлоу вампиры все еще иногда погибали от «случайного» возгорания или падения на так кстати подвернувшиеся деревянные предметы. Именно поэтому очень немногие из местных вампиров покидали свой гроб ради выхода в свет, так сказать. Люди прекращали все разговоры, когда родители новообращенного вампира входили в комнату. Их семьи были выжиты из церквей и клубов. Друзья переставали звонить. И, в конечном итоге, вампир или уезжал из города или погибал от ран, полученных в результате трагического «инцидента с падением оконных драпировок». Но я не собиралась покидать Холлоу. Меня совершенно не калышило, вышибут ли бабушку Рути из ее клуба по бриджу. Не волновало, встречу ли насмешливые взгляды в продуктовом магазине. Я не уеду из своего дома, единственного близкого мне места. Можно было лишь надеяться, что друзья и соседи были людьми достаточно рациональными, чтобы не ступить на тропу вил-и-факелов. Но даже если и нет, то я была чертовски уверена, что им меня не догнать.

Я по привычке плутала среди рядов продуктового отдела, ощущая легкое уныние при виде всех тех продуктов, которые больше не могу съесть. Магазин был в полном моем распоряжении, если не считать полусонных работников, пополняющих запасы на полках. Они не желали идти на зрительный контакт, но, думаю, что причиной тому было скорее «меня тошнит от этого мира, потому что приходится раскладывать по полкам подгузники для взрослых в два часа ночи», чем что-то личное по отношению ко мне.

Я заставила себя покинуть продуктовый отдел, как только осознала, что срываю упаковку с «Лунных Пирожков»[5]. Зацикливание на выпечке местного производства, которую больше не в силах переварить, не приносит пользы психическому здоровью.

Отдел «Особых диетических пристрастий» притаился в задней части магазина, между отделом медикаментов и косметики и секцией садоводства. Я повернула за угол отдела женских принадлежностей, благодаря Бога, что мне больше никогда не придется иметь с ними дело, и наткнулась на гудящий от активности вампирский улей.

- Так вот куда подевались все клиенты, - пробормотала я, наблюдая за тем, как леди- вамп сравнивает этикетки ополаскивателя с фтором «Блестящий клык» и укрепителя эмали «Мертвая хватка». Дальше по проходу, вампирская парочка спорила, не слишком ли часто у них была синтезированная плазма «Багровый источник» на обед за последние несколько месяцев. Пожилой вампир джентльменской наружности решал, не прикупить ли ему какую-то увлажняющую мазь, о которой мне не хотелось бы даже думать до тех пор, пока не стану несколькими столетиями старше.

В прошлом я так ни разу и не рискнула заглянуть в этот отдел, потому что, честно говоря, такое мне даже в голову не приходило. Пока была человеком, мои походы по магазинам обычно сосредотачивались на том, чтобы попасть в магазин и вернуться из него как можно быстрее, прежде, чем Фитц разнесет весь дом в поисках молочной косточки. Да еще плюс «клеймо», пристающее к тем, кто был замечен отоваривающимся в вампирском отделе, делало его исследование настолько же заманчивым, как ничем не прикрытое разглядывание лекарств от геморроя в субботний «час пик». Но никто здесь не обращал на меня внимания. Прямо как люди, покупатели-вампиры, казалось, были «вне зоны доступа», сфокусировавшись исключительно на своих потребностях, чтобы поскорее выйти отсюда и вернуться в свои логова.

Разнообразие ассортимента просто потрясало. Искусственная кровь, белковые добавки, витаминные комплексы, пищевые добавки с содержанием железа. Казалось, компании никак не могли определиться с тем, какая же упаковка способна привлечь внимание немертвых. Тощие, в викторианском стиле стеклянные бутылки с филигранными этикетками. Округлые, наподобие японских, кувшины пестрых расцветок в стиле поп-арт. Гробы из непрозрачной пластмассы с изображением лица Бела Лугоши[6] на передней крышке. Такая разношерстность товаров ошеломляла и вгоняла в ступор.

Женщина-вампир, обращенная на исходе своего третьего десятка, прошла слева от меня. Она двигалась будто в замедленной съемке, длинные иссиня-черные волосы, развивались у нее за спиной сверкающей массой. Одетые на ней капри и кроксы[7] - сочетание, которое, по моему мнению, следовало бы объявить вне закона в штате Кентукки - смотрелись неплохо. Эта женщина выглядела такой … собранной. Казалось, она чувствовала себя вполне комфортно в качестве вампира. Была совершенно беззаботной, словно модель из безобидной рекламы шампуня.

Я осознала, что следую за ней, бросая себе в тележку по одной штуке всего, что выбирала она. Ополаскиватель с фтором «Блестящий клык», витаминный комплекс «Неистощимое здоровье», «Багровый источник», «Нить для чистки зубов крепче стали». Я плелась вслед за ней по проходу, пока она не притормозила у мега-флаконов с солнцезащитным кремом SPF 500. Томилась в мучительном ожидании, пока эта женщина выбирала между «Маской для Лица» и «Барьером от солнца» («Проверено на астронавтах, испытано в чрезвычайных ситуациях дневного света» против «Гарантированной защиты при умеренном пребывании на солнце в течение тридцати минут») и, наконец, поняла, что веду себя довольно жутко.

Я двинулась в обратном направлении, едва сумев обогнуть парня с мазью. Но все же прихватила часть того солнцезащитного крема, потому что мало ли.

По дороге к кассе меня сковало грызущее беспокойство. Кассир увидит мои покупки и поймет, что я - вампир. Я чувствовала себя точно так же, как в тот первый (и последний) раз, когда покупала презервативы в аптеке рядом с моим общежитием. Неважно, сколько других случайных предметов я бросала в тележку, чтобы отвлечь ее, та кассирша точно знала, чем я (при участии покупаемой мной красочной коллекцией латекса) буду заниматься чуть позже. Что, если кассирша «Уол-март» знакома с моей мамой или видела меня в библиотеке? Любая анонимность, которая у меня сейчас есть, будет разрушена, как только кассир выйдет из своего послеполуночного ступора и начнет обзванивать участников «сарафанного радио», обменивающихся сплетнями за чашкой чая и в салонах красоты.

Ай, какого черта. Когда-нибудь мне придется это сделать. Кроме того, без запаса синтезированной крови дома мне предстояло сильно проголодаться, а это может толкнуть меня в зону «серой» морали по отношению к своей собственной «никаких насильственных кормлений» установке.

К счастью, я недооценила апатию служащих, вынужденных работать в ночную смену. Продавщица не потрудилась даже взглянуть на меня, и еще меньше внимания обращала на то, что без особого энтузиазма пропускала через сканер. Ближайшая к коммуникации вещь, которой я удостоилась, случилась тогда, когда она что-то проворчала и ткнула пальцем в сторону итоговой суммы на экране кассового аппарата.

Затариваться продуктами в два тридцать утра – самое то.

Я дотащила свою единственную сумку с покупками до крыльца, только чтобы обнаружить стройную рыжеволосую девушку в черном сарафане, сидящей на моих ступеньках. Остановившись как вкопанная, я уставилась на нее. Она – на меня. Я попыталась мобилизовать свое суперчутье, чтобы уловить любые исходящие от нее враждебные волны.

Ничего.

Девушка поднялась на свои, длиною в милю, ноги и произнесла голосом, совершенно лишенным акцента.

- Привет, я - Андрэа.

Она пахла как человек, то есть нормально. Хотя, на самом-то деле, пахло от нее потрясающе. Запах был таким земным и чистым, как от свежей выпечки. Эта девушка обладала типом лица, больше подходящим для другого столетия, для платьев на шнуровке с высокой талией и причесок из локонов. И все же она была здесь, стояла на крыльце моего дома, словно ночной консультант «Мэри Кей»[8].

Кажется, сейчас наступила моя очередь говорить.

- Чем могу служить?

- Меня прислал Габриель.

- Для …? - Если Габриель прислал кого-то дать мне уроки посмертного макияжа в лучших традициях Готов, то я на полном серьезе приготовилась «выпасть в осадок». Андрэа встала и развязала шелковый шарф на шее. Даже в темноте я смогла разглядеть фиолетовые кровоподтеки - заживающие следы от укуса.

- Погодите, вы что - питомец?

И, что еще важнее, была ли она питомцем Габриеля?

Девушка негромко рассмеялась мягким, шелковистым голосом, от которого я ощутила себя растерянной и неуклюжей.

- Я - независимый поставщик крови. У меня есть друзья среди вампиров. Друзья, которые наслаждаются моей компанией и широтой взглядов.

Я хранила молчание. А в чем, собственно разница-то?

- У меня четвертая отрицательная, так что я – довольно популярный выбор, - добавила

девушка.

- Это очень редкая группа крови. Она есть лишь у одного процента людей, - вырвалось у меня. – Держу пари, вы пользуетесь спросом в Красном Кресте.

- Да, я своего рода - деликатес, - улыбаясь, подтвердила она. – Откуда вы знаете?

- Мой мозг, может быть, и умер, но навязчивая тяга к бесполезной информации жива и невредима, - сказал я, игнорируя хмурый взгляд, изломивший изящные брови девушки.

Очевидно, Андрэа не привыкла к тому, что вампир не пытается присосаться к ее снежно-белой лебединой шее, едва та попадалась ему на глаза.

- Габриель сказал, что вас смущает кормление от человека. Так что он прислал меня, чтобы помочь вам пройти через это. Если честно, мне показалось, что он волнуется о вас. Это так мило.

Я, не слишком тонко намекая, побряцала ключами и направилась к входной двери.

- Уж лучше бы не волновался.

Еще меньше Андрэа привыкла к тому, чтобы ее оставляли за порогом. Внезапно испытав неловкость, она неуверенно шагнула ко мне.

- Все в порядке, я хочу, чтобы вы это сделали. Мне это нравится.

Я водрузила покупки на стол в гостиной и закрыла дверь. Несмотря на отсутствие моей околачивающейся неподалеку призрачной тети, у меня не было никакого желания вести эту беседу хоть в какой-то близости от своего дома. Это просто неприлично. Если бы я могла найти вежливый способ выставить эту женщину за дверь, то обязательно бы им воспользовалась. Черт побери маму и ее переданную по наследству преданность традициям гостеприимства.

- Послушайте, Андрэа, я еще не решила, как именно отношусь к проблеме питания от людей. Каков вампирский эквивалент строгому вегетарианцу?

- Его не существует, - убежденно заявила она. - Что мне сделать, чтобы вам стало удобнее?

- Добыть медицинский жгут, стакан и исключить свою шею из общего уравнения?

Андрэа рассмеялась и подвела меня к крылечным качелям, на которые я и присела, когда она слегка откинула голову назад. Я открыла рот, обнажая клыки, и склонилась к ней. Увидела, как бьется пульс под кожей, под ее такой живой, человеческой кожей. Каждое из нервных окончаний девушки было моей возможностью причинить ей боль. Почувствовав, как мой нос неловко задел ее ухо, Андрэа спокойно вздохнула. Это напомнило мне о том, насколько прерывисто дышала я сама, когда участвовала в ежегодно проводимой в библиотеке акции по сдаче крови.

- Не могу, - сказала я, бросив на нее беспомощный, извиняющийся взгляд. - Сожалею, но я просто боюсь причинить вам боль.

- Не стоит беспокоиться о том, что испытываете волнение. У многих вампиров время от времени возникают такие трудности. Это случается со всеми.

- Если бы я была сорокалетним мужчиной, страдающим от половой дисфункции, мне стало бы намного легче, спасибо, - сказала я, ощутив, как заурчало в животе от голода.

- Думайте обо мне как о животном на пастбище, - предложила она.

- Это - … блестящая идея, - начала было я, но тут же представила, как ее ведут на скотобойню вампиры, одетые в черные ковбойские шляпы и накидки в стиле Дракулы. – Но она не поможет.

Нащупав слабое место в моем возражении, Андрэа улыбнулась и откинула голову назад, предлагая мне свое изящное, испещренное прожилками горло.

- Не думайте обо мне как о мужчине или женщине. Или даже как о человеке. Считайте ходячим чизбургером. Кажется, это помогает новичкам с пацифистскими наклонностями.

Я ждала, когда в голове возникнут малоприятные видения с участием немертвого Рональда МакДональда[9], но ни одно из них так и не появилось.

- Довольно странно, но думаю, что это может сработать.

Я склонилась к Андрэа, которая с радостью заняла свое «положение для кормления» - голова откинута назад, руки расслаблены. Она застонала, едва мои губы коснулись ее горла.

- Гм, если мы собираемся продолжать, то вам лучше так не делать, - сказал я ей. - Вампиры не становятся вдруг сексуально неоднозначными в момент своего обращения …, если, только вы не Анжелина Джоли, тогда еще можно было бы о чем-то говорить.

Андрэа молча отклонилась назад и подставила яремную вену. Я нашла участок на ее коже, не отмеченный вампиром, и вонзила зубы. Ее кровь - такая теплая, живая, и бодрящая - свободно потекла по моему горлу, насыщая чувства. В подтверждение своих слов, Андрэа оказалась очень вкусной, с тонким ароматом цветов и гемоглобина. Я рассеянно задалась вопросом, не похожи ли группы крови на вина. Может быть, вкус первой отрицательной был насыщен нотками дуба. Или, если хотите попробовать что-то легкое с нотками тропических фруктов, сделайте свой выбор в пользу третьей положительной.

Андрэа издала довольный зевок и дружелюбно приобняла меня за талию, пока я увлеченно глотала ее кровь. Удивительно, как быстро моя жажда была утолена. С другой стороны, не было совершенно никакого желания затягивать процедуру. Столь же задушевную и прозаичную, как снятие наличных через банкомат.

Отстранившись, я взглядом проследила за алой каплей, сбегающей вниз от двух крошечных ранок, оставленных мною на ее шее. Андрэа всхлипнула и откинулась на спинку качелей, беспокойно вертясь, словно щенок в высокой траве.

Я отодвинулась назад, чувствуя себя слишком неустойчивой, чтобы подняться на ноги. Комфортная эмоциональная дистанция, которой я так наслаждалась, испарилась, как только Андрэа начала корчиться и извиваться. Очевидно, она наслаждалась пережитым опытом намного больше меня. Я же почувствовала себя грязной, как какой-нибудь женатый отец пяти ребятишек, возвращающийся с любовного рандеву в мотеле «Счастливый Клевер». Но, по крайней мере, я знала, что не причинила ей боли. И горячо надеялась, что только что не превратилась в новый объект гомосексуальных преследований.

Раны Андрэа начали затягиваться, но полностью не зажили. Сразу же после «Великого Выхода», я читала что-то такое о белках в слюне вампира, ускоряющих процесс заживления ран людей. Казалось только справедливым, что мы помогали им исцеляться после того, как питались от них.

Дыхание Андрэа вернулось к норме. Она села, выпрямившись в длинную, худую струнку. Вынула из сумочки спиртовую салфетку и приложила к отметине, всерьез претендующей на звание «всем засосам - засос». Потом изящным узлом завязала шарф на горле и улыбнулась. Она была похожа на женщину, которая только что провела весь день у массажиста или скорее на массажисте.

- Почему вы это делаете? - спросила я, вытирая рот.

- Приятно быть нужной. - Она поднялась, слегка пошатываясь. - И если бы вы понимали, что испытывает тот, кто в процессе питания находится по другую сторону, то не спрашивали бы.

Андрэа выудила карточку из недр сумки.

- Я оставлю свой номер, - предложила она, улыбаясь. - Если снова захотите меня увидеть, просто позвоните.

- Я так не думаю, - ляпнула я. – То есть, вы кажетесь довольно милой, но я сомневаюсь, что вы…

- Тот человек, с кем бы вам действительно хотелось провести время?

Это ж надо было так лопухнуться.

- Нет, я не имела в виду … Просто это все слишком странно. Я сожалею.

Андрэа натянуто улыбнулась.

- Все это будет казаться несколько странным еще какое-то время. Я оставлю свой номер здесь.

Она положила визитку на перила крыльца и ушла, ни разу не оглянувшись. Сгорая от стыда, я теребила карточку Андрэа в руках. Она казалась такой милой. А я задела ее самолюбие. Заставила чувствовать себя дешевкой. Это воспоминание станет одним из тех, которые в течение многих дней могут вызывать у меня желание съежиться, а потом еще год - нет-нет, да и всплывать в памяти.

Да, вот такой я социальный невротик.

Если бы только Габриель оставил меня в покое, вместо того, чтобы обращаться со мной, как с каким-нибудь немертвым дитем неразумным, я смогла бы найти свою точку опоры. Прекратила бы совершать эти дурацкие социально-вампирские промахи. Кто его просил посылать мне ходячую закуску на вынос? Почему он оказался не в состоянии позволить мне позаботиться о себе самой? Гиперучастливый, удушающее заботливый, абсолютно неспособный к соблюдению личных границ. Он похож на мою маму, только с клыками.

Пожалуйста, Господи, пусть это будет единственный раз, когда я сравниваю Габриеля со своей матерью.

Я рванула с места прежде, чем мысль разобраться с Габриелем даже успела полностью сформироваться в моей в голове. Все еще наслаждаясь недавно обнаруженным в себе супербегуном, я неслась к Сильвер Ридж-Роуд на полном ходу. Делать это в ботинках было гораздо удобней. Я обогнала несколько машин, но если водители и заметили женщину, мчащуюся сквозь тьму со скоростью шестьдесят пять миль в час, то не стали поднимать шум.

Достигнув подъездной дорожки Габриеля, я сбросила скорость. Даже в моем скверном настроении, я не могла не оценить внешний вид его дома. Он был почти столь же величественен, как и те здания, с которых ведет свою историю Холлоу. Безукоризненно белый фасад, огромное полукруглое крыльцо в комплекте с коринфскими колоннами и передней дверью, занимающей больше квадратных футов[10], чем вся моя первая квартира. Я все еще не переставала удивляться, как это Габриелю удалось отвлечь внимание общественности от этого места. Моя мать и ее подружки из исторического общества, вероятно, отдали бы своих первенцев лишь за возможность сунуть свой нос хотя бы в погреб.

И да, я прекрасно понимаю, что сия участь была бы уготована мне. (В конце концов, Дженни произвела для нее внуков).

Я хлопнула ладонью по капоту моего старенького автомобиля-универсала в своего рода приветствии, мимоходом задаваясь вопросом, хорошо ли вела себя Большая Берта с Габриелем. Хотя совесть-то меня в любом случае мучить не станет.

Стоило поднять медный дверной молоток, как меня поразила ужасная мысль. Что, если Габриеля не было дома? Или, хуже того, что, если он был дома, но не один? С какой-нибудь поклонницей/закуской или другим вампиром? Что, если питался прямо сейчас? Фу. Или занимался каким-нибудь причудливым вампирским сексом? «Фу» в квадрате.

Я развернулась на пятках и припустила было в сторону своего дома, когда услышала голос Габриеля:

- Куда это ты собралась?

Ссылки:

1. «Дэйри-Фриз» - довольно распространенная в Америке сеть кафе.

2. «Скраббл» - фирменное название настольной игры в слова, суть которой заключается в составлении слов из кубиков на доске в клетку по правилам кроссворда (русский аналог - игра "Эрудит"), буквально переводится как «каракули».

3. Декоративные накладки на соски (англ. Pasties) – используются стриптизершами при исполнении служебных обязанностей.

4. «Панда Экспресс» - сеть ресторанов китайской кухни, доставляют еду на дом.

5. «Лунные Пирожки» (англ. Moon Pies) - лакомство, пирожные из пастилы с фруктовым наполнителем, покрытые шоколадом. Особенно популярны на Юге.

6. Бела Ференц Дежё Блашко (венг. Béla Ferenc Dezső Blaskó), более известный как Бела Лугоши (англ. Bela Lugosi; 20 октября 1882 — 16 августа 1956) — американский актёр венгерского происхождения, классический исполнитель роли Дракулы.

7. Кроксы (англ. Crocs) - резиновые тапочки определенного фасона, популярные в Европе.

8. «Мэри Кей» - американская косметическая компания, член Ассоциации Прямых Продаж.

9. Рональд Макдональд (англ. Ronald McDonald) — клоун, являющийся талисманом компании McDonald’s. Согласно данным книги «Fast Food Nation» 2001 года, 96 % американских школьников узнают Рональда Макдональда, что делает его самым узнаваемым символом продукта питания; по узнаваемости среди вымышленных персонажей он уступает только Санта-Клаусу.

10. Фут - (англ. foot — ступня) — единица измерения расстояния ≈ 30.48 см.

Глава 7

Узы, связующие Сиров и молодых вампиров, которых они обратили, являются священным и должны почитаться.

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых».

- Черт! Как ты это делаешь? – взвизгнула я, и, обернувшись, обнаружила Габриеля во всем его мрачном великолепии прямо за своей спиной. - Почему я не почувствовала тебя, не учуяла или еще что-нибудь в этом роде?

- Я двигаюсь быстрее, чем твои неоперившиеся чувства способны засечь, - ответил он, открывая дверь и жестом приглашая войти. – Со временем ты станешь более восприимчивой ко мне.

Я предпочла не отвечать на это заявление и, расправив плечи, шагнула в холл, оформленный в серо-синей гамме. Габриель шел следом, почти касаясь меня. Его пальцы замерли всего в каких-то миллиметрах от моих рук, направляя меня в сторону комнаты.

- Я починил твою машину, - обронил он, бросив мне ключи, которые до этого выловил из нефритовой чаши, стоявшей на небольшом столике из клена.

Я поймала их и с любопытством уставилась на него.

- Ты починил мою машину?

- Я больше века топчу эту землю. Походу, мне удалось обзавестись кое-какими навыками, - заявил он, прежде чем неохотно добавить, - и один из них - это умение найти хорошего механика.

Ухмыляясь, я прислонилась к стене.

- А я-то уже было купилась.

- Я следил за ходом работ, - гнул свое Габриель. Он был просто восхитителен, когда вот так дулся и возмущался. – Эта машина была настоящей смертельной ловушкой…

- Эта машина - классика.

- Классика со сдохшими тормозами, изъеденным грызунами бензопроводом, и карбюратором, залатанным клейкой лентой, - сказал он. – Понятия не имею, что означает хоть что-то из вышеперечисленного, но мой механик признался, что не смог определить причину поломки твоей машины, потому что было бы намного легче выяснить, из-за чего она поломаться не могла.

- Ладно, признаю, что была слегка безалаберна по части автомобильного ремонта, - защищаясь, сказала я. - И не стоило позволять ученику средней школы ремонтировать мой карбюратор. Но это еще не значит, что ты должен был делать для меня что-то подобное. Я чувствую себя обязанной.

- Это не входило в мои намерения. Мне нравится думать, что я сделал что-то хорошее для тебя, Джейн. Я уже довольно давно не испытывал побуждения сделать что-то подобное для женщины. И подумал, что ты скорее уж оценишь возвращение своей транспортной независимости, чем букеты и поэзию.

Я улыбнулась, и ободренный Габриель шагнул ко мне.

- Спасибо. То есть, это, конечно, не сонет, но действительно… погоди. Нет, - сказала я, удерживая его на расстоянии. - Я все еще сердита на тебя. И довольно сильно. Насчет той девушки в моем доме, Андрэа. Ты не имел никого права это делать. Тебе хотя бы в голову приходило, что ты не имел никакого права это делать?

Совершенно невпечатленный вспышкой моего гнева, он ответил:

- Тебе был нужен кто-то опытный, чтобы помочь пройти через первое кормление от живого существа.

Я ткнула Габриеля пальцем в грудь, заставляя его попятиться в гостиную.

- Так почему ты просто не подослал ко мне проститутку? Черт побери, что же не заснял все происходящее на пленку? Мог бы толкнуть ее в шоу «Безбашенные вампирши»[1].

Он улыбнулся своей «ты забавляешь меня, жалкое создание» улыбкой.

- Джейн, твоя невинность – это одна из тех многих вещей, которые делают тебя настолько интересной. И меня ранит тот факт, что ты могла даже подумать обо мне нечто подобное.

- Прежде всего, я не настолько уж и невинна. Когда мне было восемь, я украла в супермаркете «Вулворс»[2] блеск для губ от «Бонни Белл». Вот так-то. И, во-вторых, почему тебя так интересует, кого и что я ем? – наседала я, снова ткнув его пальцем. - И если опять заведешь эту «Я – твой сир» волынку, то придется тебе призвать свою вампирскую суперсилу, чтобы вытащить ботинок сорокового размера из собственной задницы.

- И хотя это довольно занимательный мысленный образ, но прозвучал он уж очень вульгарно, - заметил Габриель. – А теперь, пожалуйста, сядь.

Я шлепнулась на удобную, обитую тисненой кожей, кушетку цвета старого вина. Несмотря на по-настоящему летнюю жару, в камине танцевали языки пламени, создавая ощущение уюта. Даже в состоянии праведного негодования, я наслаждалась ощущением теплого света на лице. У меня не было возможности оценить превосходство гостиной Габриеля в прошлый раз, когда ломилась к свободе. Комната была столь же уютной и прекрасно обставленной, как и спальня. Натертые, медового цвета деревянные полы, толстый сине-бордовый ковер, глубокие, но легкие диваны и стулья. Эта комната, определенно, была из разряда сырно-винных[3].

Видя, что мое настроение смягчилось до состояния чуть слабее глубокого расстройства, Габриель улыбнулся, блеснув клыками в свете каминного пламени. Он уселся рядом, но не слишком близко, давая мне ровно столько свободного пространства, чтобы я чувствовала себя удобно, но при этом отчетливо сознавала, что он может дотронуться для меня в любой момент.

- Ну, так как прошел твой день?

- Довольно суматошно, - призналась я. - Выпила немного искусственной крови на завтрак; поговорила со своей мертвой тетей; попыталась - и не смогла – открыться родителям; обнаружила в себе удручающее отвращение к твердой пище; получила несколько ножевых ранений от лучшего друга; проверила кучу способов, которыми не могу умереть; сходила в продуктовый магазин; присосалась к шее живого человека – при том, что зарекалась никогда этого не делать. Ну, ты знаешь, обычные, повседневные дела, - засмеялась я слишком уж пронзительно. Как будто снова была «под мухой». Ну зашибись.

- Не беспокойся о своих родителях, - утешил он. - Они показались мне очень приятными людьми, когда мы разговаривали по телефону. В конце концов, ты найдешь способ рассказать им. Я мог бы сделать это вместо тебя, если хочешь.

- Спасибо, но не думаю, что это поможет, - возразила я. - Кажется, они не помнят, о чем вы разговаривали. Но есть крошечная проблема с моей мамой, одержимой желанием увидеть тебя гостем на нашем воскресном обеде.

- Она меня запомнила? - Серые глаза Габриеля расширились.

- Ты недооцениваешь остроту ума матери, имеющей незамужнюю дочь, - кивнула я с мудрым видом. – У нее сохранилось смутное ощущение «бесхозного» мужчины.

- Невероятно, - заметил он.

- Это - биологический императив[4], – усмехнулась я. – Стирание памяти по телефону, очень впечатляет, между прочим.

- Делаю, что могу. Я никогда прежде не пробовал этого на матерях. В следующий раз надо будет лучше сконцентрироваться.

- А вообще-то, как часто ты планируешь стирать память моей матери?

- Полагаю, это зависит от тебя, – негромко рассмеялся он, и, потянувшись, обернул локон моих волос вокруг пальца. - Я рад, что ты пришла. Надеялся увидеть тебя сегодня вечером, но понимал, что тебе, вероятно, потребуется немного личного пространства. Хотел позвонить, но чувствую себя … неуклюжим, когда дело касается тебя.

- «Неуклюжий» - очень точное слово, - согласилась я. - Так я заставляю тебя нервничать?

- Не то, чтобы нервничать, - возразил Габриель. – Просто сбиваешь с толку.

Я выгнула брови и медленно придвинулась к нему чуть поближе.

- Сбивать с толку - это даже лучше.

Взяв его руку, я сжала ее в своей.

- Послушай, та жизнь, которую я вела до встречи с тобой, была не так чтобы очень, но я могла примириться с ней. Я могла бы прожить так целую вечность. А сейчас оказывается, что я и буду жить целую вечность, вот только это жизнь, к которой я совершенно не готова. Я никогда не оставалась без плана, понимаешь? Никогда прежде не была без цели, поставленной задачи или просто причины встать утром с кровати. А теперь, я даже утром не встаю. Не стану лгать, я просто в ужасе.

Габриель уставился на меня с пристальностью, лишающей присутствия духа и, ну, в общем, гипнотизирующей. Чувствуя навязчивую потребность заполнить наметившийся пробел в разговоре, я вывалила на него весь ворох тех вопросов, которые мне до смерти хотелось задать. Полагаю, что после всей этой «ты послал случайную незнакомку в мой дом» фигни, мне задолжали кое-какие ответы.

- Чем ты занимаешься целыми днями, в смысле ночами? У тебя есть работа? Как так получилось, что я прожила в Холлоу всю свою жизнь, и даже не слышала о тебе? Ты питаешься от живых… мы называем их «жертвами»? Питаешься от Андрэа? Или пьешь искусственную кровь? И еще, где можно достать те светонепроницаемые шторы?

Какое-то время он обдумывал мою пламенную речь, после чего неторопливо произнес:

- Я знаю, у тебя есть вопросы.

Я улыбнулась, наслаждаясь таким непривычным для себя чувством самодовольства.

- Да, именно поэтому я их только что и задала.

Он издал звук, который я могла бы описать лишь, как сделанный при помощи носа намек не задаваться.

- Ну что ж, ладно, у меня нет работы. Я живу за счет прибыли от различных инвестиций, сделанных за все эти годы. Сам решаю, чем занять свое время и приложил массу усилий, чтобы не «светиться» перед людьми. Я провел ряд эффективных мер в отношении местных представителей власти для пущей уверенности, что ни транспорт, ни общественный интерес и близко не подберуться к моим владениям. Но теперь, когда люди приспосабливаются к нашему соседству, кажется разумным для вампиров восстановить былые связи. И еще есть некоторые вещи в человеческом обществе, по которым я скучаю.

- Апплитини[5]?

Габриель нахмурился, впрочем, не выглядя сердитым.

- Ну, ты же был в «Шенаниганс», - пожала плечами я.

Он хохотнул.

- А ты совсем не так проста.

- Спасибо.

Он улыбался мне, и я решила, что сейчас самое время спросить.

- Твои отношения с Андрэа – это часть «восстановления былых связей» с человеческим обществом?

- У меня нет отношений с Андрэа, - возразил он. – Мы познакомились спустя чуть больше года после ее переезда в Хаф-Мун Холлоу. Я представил ее некоторым своим знакомым. Я восхищаюсь и уважаю Андрэа. Она – мой друг. Но мы решили, что мне больше не стоит питаться от нее, чтобы избежать … недоразумений.

Ну просто «Мелроуз Плейс»[6] с клыками.

- Иногда я действительно питаюсь от добровольных поставщиков крови, - продолжил Габриель. – Также время от времени могу выпить бутылку искусственной или донорской крови. Предпочитаю донорскую. А светонепроницаемые портьеры можно купить в «Кровати, ванной и прочем»[7].

Тут-то можно было бы и остановиться, но я наслаждалась моментом власти.

- Кто превратил тебя в вампира? – спросила я.

Выражение его лица стало пресным, как хлебный пудинг.

- Обсудим это в другой раз.

- Скольких вампиров ты обратил?

- Троих, включая тебя, - ответил он.

- Что случилось с двумя другими?

- Обсудим это в другой раз.

Я нахмурилась.

- Ты тренируешь свою скрытность, или она выходит сама собой?

- Сама собой, - отозвался Габриель. Поднявшись со своего места, он предложил мне протянутую руку. – Пойдем.

Он вывел меня на крыльцо, где мы и остановились, впитывая в себя звуки ночи. Габриель встал за моей спиной, ладонями закрыв мне глаза. Его губы шевельнулись у моего уха.

- Ты - ночь.

- Я - ночь, - повторила я.

- Ты - ночь.

Я задрала голову, посылая ему вопросительный взгляд.

- Я что, и правда - ночь?

- Джейн!

- Почему так получается, что когда ты произносишь мое имя, оно звучит как брань? - спросила я, разворачиваясь к нему.

Он вздохнул и повернул меня обратно, лицом к лужайке.

- Помолчи, пожалуйста.

Я хихикнула, стукнувшись затылком о его подбородок. Габриель снова втянул в себя запах моих волос – действие, которое я решила оставить без комментариев. Повернувшись к нему лицом, я оказалась нос к носу со своим Сиром. У него был тот же сердитый взгляд, который обычно появлялся у миссис Труман, когда она застукивала меня за передачей записок во время урока математики в третьем классе. Я опять хихикнула, что уже превращалось в раздражающую привычку.

- Прости, мне сложно приноровиться ко всем этим вампирским заморочкам в стиле Йоды[8]. Я не сижу и не хлопаю в ладоши самой себе за успехи во внутреннем самопознании. Не прочитала ни единой книги из серии «Куриный бульон для души»[9] и, с божьей помощью, мне никогда и не придется. Я предпочитаю смотреть на всю картину в целом. И если мне в ней что-то не нравится, то я или меняю это или парализована страхом перед надвигающимися переменами, что случается гораздо чаще. Это – единственное, в чем проявляется сложность моей натуры.

- Я бы так не сказал, - заявил он, снова поворачивая меня к покрытой мраком лужайке. - Ты становишься все сложнее и сложнее с каждым словом, покидающим твой рот. Пришло время увидеть картину в маленьких кусочках, Джейн. Каждую травинку. Кваканье каждой лягушки. Аромат жимолости. Позволь каждому из этих элементов заполнить тебя, пока не сможешь увидеть весь пейзаж перед тобой, не открывая глаз. Почувствуй, как бьется сердце каждого животного, бегущего по земле. Сосредоточься на токе его крови, пульсе в его венах. Не зацикливайся на добыче, находящейся ближе остальных или на той, что легче поймать, найди нужное животное. Подходящего размера и скорости. Сфокусируй каждый фибр мышечной массы на этом существе, и прикажи телу действовать.

Я чувствовала, что сейчас не самый подходящий момент сказать Габриелю, что это именно то, что сказал бы Йода (в несколько менее верном, с точки зрения грамматики, произношении), так что просто сосредоточилась на звуках ночи. Это было похоже на смесь ночного видения и инфракрасной камеры, с переливами цвета и пульсирующим теплом. Я отрешила разум от хладнокровных существ, лягушек и змей, ибо моя смелость в кулинарных изысках не заходит так далеко. Я почувствовала койотов, а в чаще деревьев увидела оленя с ветвистыми рогами. Но, учитывая мой недавний опыт пребывания в его шкуре, я уж точно не собиралась охотиться на это животное в обозримом будущем.

Как будто ощутив мой интерес, олень поднял голову и встретил мой пристальный взгляд. Было такое ощущение, словно я могу дотянуться и погладить его мех. Только я подняла руку, как олень метнулся в гущу деревьев, мелькнув белым хвостом.

- Всю свою жизнь я хотела быть более интересной, особенной, - сказала я, оборачиваясь к Габриелю и, я была почти уверена, усмехаясь, как идиотка. – Зато теперь у меня этих «особенностей» - хоть лопатой греби. И я просто не знаю, куда их деть.

Лицо Габриеля стало непроницаемым.

- Я вампир уже очень долгое время, но еще никогда не слышал, чтобы это описывали в таких выражениях.

- Да уж, косноязычием я не страдаю, - согласилась я. - Почему это случалось со мной? Как такое возможно? Откуда мы вообще взялись?

- Никогда бы не подумал, что ты - экзистенциалист, Джейн, - сказал он.

Я смерила его высокомерным взглядом.

- Никто не любит умников, Габриель.

- Ради твоего же собственного блага надеюсь, что это не так, - поддел он, на что я ответила, шлепнув его по руке. - Никто не знает, откуда мы появились. Древние греки, Ближневосточные культуры, самые ранние жители Малайзии - все они описывали существ, крадущих кровь у людей, пока те спят. Романтическая теория утверждает, что Лилит, первая жена, которую Бог создал для Адама, отказалась подчиниться своему мужу, особенно в их … вечерних мероприятиях. И в качестве наказания, была изгнана из сада, жить во тьме. Она стала первым вампиром и вершила свою вендетту, питаясь от детей Адама и превращая его потомков в существ, подобных ей самой. Считается, что вампиризм – это ее месть, переданная через поколения.

- Изобилующий деталями монолог. Ты просто создан для меня, - восхитилась я.

- Что, прости?

- Да так, ничего, - сказала я, вяло улыбаясь и благодаря непостоянство вампирских богов за то, что на этот раз его суперслух подкачал. – Так ты веришь в это?

Изгиб его губ свидетельствовал о том, что, вероятно, он все-таки услышал мои предыдущие слова, но решил не подавать виду.

- Правда в том, что может и не быть никакого единого пути происхождения вампиров. Мы могли меняться с течением времени, эволюционировать, как люди, но все же отдельно от них.

Я скрестила руки на груди.

- Ладно, блиц-опрос. «Реальность или выдумка»: Оборотни?

- Реальны.

- Демоны?

- Еще как реальны.

- Снежный человек?

- Реален, но фактически он - вер-обезьяна.

Я решила обмусолить этот факт чуть позже.

- Пришельцы?

- Не знаю.

- Ведьмы?

- Реальны. - Он пожал плечами. - Некоторые используют настоящую магию, другие же просто мающиеся дурью чудики с черным макияжем и мешковатой одеждой.

- Полезные знания, - трезво рассудила я. - Погоди, что насчет зомби? Я не могла даже трейлер посмотреть к «Рассвету Мертвецов»[10], не закрывая при этом глаза.

- Ты не захочешь знать.

Я издала короткий несчастный возглас. Габриель негромко рассмеялся, что, по моим наблюдениям, стало случаться все чаще и чаще.

- Я знаю, что Дракула был реальной личностью, но он все еще, ну знаешь, существует? - спросила я

- Никто не знает наверняка. В этом он смахивает на нашего собственного Элвиса. Многие вампиры утверждали, что видели его, но никаких реальных доказательств этому не нашлось. Ты задаешь много вопросов.

- Я же библиотекарь. Жажда знаний у меня в крови, - заметила я, надменно выпятив подбородок.

- Будет очень интересно узнавать тебя поближе, Джейн Джеймсон, - сказал он, наклоняясь вперед и скользя ртом по моим губам.

Искры. Да что там, целый фейерверк. Настоящее четвертое июля рвануло в моей голове, лишь только Габриель заключил мой подбородок в ладони и поцелуем запечатал рот. Когда он, наконец, отстранился, мои пальцы оказались запутанными в его волосах, губы припухли и приятно покалывали.

- Мне нравится твой рост, - заявил он, прижимая меня к перилам крыльца. Чувствуя, как шатко мой зад балансирует на этих самых перилах, мне пришлось ступнями зацепиться за его голени, чтобы не упасть. – В прошлом я никогда не ухаживал за столь высокими женщинами. Тем не менее, это открывает множество интересных возможностей.

- И вот оно опять это слово - «интересный», - сказала я прежде, чем снова поцеловать его. Я зарылась пальцами в свитер Габриеля. На вкус он был словно лучшая часть моего хэллоуинского улова сладостей, совсем как «Три Мушкетера» и «Миндальные Радости»[11]. И, к сведению, я ела эти дурацкие арахисовые ириски в оранжевых фантиках большую часть своей жизни.

Я вздохнула и обхватила его руками за шею, наслаждаясь прокладываемой Габриелем дорожкой из легких поцелуев и покусываний вдоль линии моего подбородка. Осмелев, я языком проследила изгиб его нижней губы и слегка прикусила.

Отдернув голову, он усмехнулся, глядя на меня сверху вниз.

- Очень интересно.

Сноски:

1. «Безбашенные вампирши» (англ. «Vampire Girls Gone Wild») – упоминается в качестве аналога эротик-шоу «Girls Gone Wild»,в котором участвуют девушки «без комплексов».

2. «Вулворс» - единая сеть широко известных универсамов, раскинувшаяся на нескольких континентах и имеющая свои точки во всех развитых странах Запада.

3. Сырная и винная комнаты – среди некоторых личностей, с претензией на статус зажиточных, в порядке вещей иметь отдельные комнаты или, на худой конец, уголки для дегустации вин и сыров.

4. Биологический императив - активность, необходимая для выживания организма и продолжения существования вида, к которому принадлежит организм.

5. Апплитини - алкогольный коктейль, также известный как яблочный мартини, состоит из водки и яблочного сока, сидра или ликера.

6. «Мелроуз Плейс» - популярный американский телесериал.

7. «Кровать, ванна и прочее» (англ. «Bed, Bath and Beyond») – сеть магазинов, специализирующихся на товарах для дома.

8. Йода - один из главных персонажей «Звёздных войн», мудрейший и, возможно, самый сильный джедай своего времени.

9. «Куриный бульон для души» (англ. «Chicken Soup for the Soul») – серия книг, так же известных под названием «Лекарство для души» и «Исцеление души». Книги представляют собой сборники жизненных историй.

10. «Рассвет Мертвецов» - фильм ужасов, снятый в 1978 году.

11. «Три Мушкетера»(Three Musketeers) и «Миндальные Радости»(Almond Joy) - сладости.

Глава 8

У многих старших вампиров, годами существовавших в обстановке строгой секретности, есть истории, которыми они, вероятнее всего, не захотят поделиться при первой же возможности. И лучше вам уважать их частную жизнь.

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых».

Я не из тех девушек, которые верят, что в свое время парень сам расскажет все, что им хочется знать, а посему провела небольшое расследование в отношении своего Сира. Можно выгнать девушку из библиотеки, но изгнать из нее неуравновешенного, маниакально-любопытного библиотекаря вам не удастся.

Довольно странно, но та скупая информация, которую мне удалось нарыть на Габриеля Найтингейла, (да, это его настоящее имя) брала свое начало с выдержки из самоизданного учебника моего отца по местной истории. Я читала его, по крайней мере, раз десять, но никогда не обращала внимания на мальчика высоких кровей, родившегося в 1858 г. Габриель имел честь наблюдать, как гражданская война преобразует Хаф-Мун Холлоу из грязного, маленького, Богом забытого поселения на берегу Огайо[1] в крупнейший торговый пункт на протяжении всей реки. Его семья владела внушительных размеров табачной фермой вдоль Сильвер Ридж Роуд[2]. В результате, им удалось накопить достаточно денег, чтобы отгрохать приличный домик в характерном для довоенного времени стиле, окрестив его «Прекрасным Раем».

Найтингейлы были аболиционистами[3] – факт, который я нашла странно успокаивающим. Несмотря на внушительное благосостояние, семейство Найтингелов было совершенно нормальным вплоть до тех пор, пока Габриель не исчез в возрасте двадцати одного года. Он был здоровым, крепким парнем, гордостью своей семьи, а затем внезапно просто пропал. Его родители твердили соседям, что послали Габриеля в заграничный тур по Континенту. Единственной причиной для упоминания Габриеля в папиной книге стала его широко известная по слухам гибель от рук – то есть, плавников - морского льва вблизи берегов Португалии. Это было, и по сей день остается, самой необычной причиной смерти среди сельских жителей Кентукки.

Однако, удивительно, сколько всего можно узнать при помощи хорошего Веб-браузера. «ВампирскийАрхивТочкаКом» просто по швам трещал от пикантных сплетен, настоящий «Ю-Эс Уикли»[4] сверхъестественного мира. Согласно архивам, Габриель был здоровым молодым парнем, ведущим ничем не примечательный привилегированный образ жизни, пока однажды, после сельского праздника, не повел какую-то неизвестную девицу на прогулку. Думаю, что проводы незнакомых женщин до дверей дома для него что-то вроде привычки. Я не смогла найти информацию о Сире Габриеля, что было прям-таки удивительно, ибо я где-то слышала, что вампиры-историки имели одержимую склонность зацикливаться на деталях. У них настоящий пунктик насчет отслеживания вампирского «генеалогического дерева».

Неизвестная женщина, обратившая его, бросила Габриеля восставать в подвале примерно в миле от его фермы. Так и не получив никаких наставлений от своего Сира, Габриель пришел домой после своего душевно травмирующего первого убийства в надежде вернуться к его прежней жизни. Учитывая специфику того времени, его семья восприняла факт обращения довольно сносно - братья Габриеля привязали его голым к дереву встречать рассвет. Габриель вырвался на свободу и сбежал. Когда же он не обрушился на свою семью в приступе кровавой вампирской мести, его родители стали говорить всем и каждому, что он отправился путешествовать. Год спустя они состряпали историю о морском льве. Очевидно, тогда морские львы, считались чрезвычайно свирепыми созданиями. А еще люди думали, что они живут в Португалии.

Габриель же отправился в путешествие по Европе в поисках вампиров, чтобы научиться управлять своим голодом и использовать полученные способности. Исследования Габриеля продолжались вплоть до тех пор, пока его братья не погибли в поединке (друг с другом) несколько лет спустя. Так полностью и не оправившись от обращения сына и последующего за этим сердечного приступа мужа, мать Габриеля, Маргарет, скончалась от того, что мой отец называл «шоком и душевной болью». Согласно вампирским архивам, Габриель явился в Холлоу сам не свой и не без некоторой фанфары, глубокой ночью объявившись в офисе семейного поверенного Найтингейлов и заявив свои требования на то, что принадлежало ему по праву рождения: дом, земля и деньги. Как только бумаги были подписаны и скреплены печатью, он снова пропал со всех радаров и стерся из памяти местного сообщества.

Больше века Габриель мотался между различными вампирскими скопищами и Холлоу. Он жил под вымышленными именами, периодически симулируя собственную смерть и завещая дом самому себе от имени недавно умершего молодого человека. Я могла бы попенять ему на плагиат этой уловки из фильма «Горец»[5], но создавалось такое ощущение, что он не очень хорошо воспринимал мои отсылки на поп-культуру. И, по правде говоря, Габриель опередил фильм «Горец» лет примерно на сто.

Неизменно придерживаясь своей фальшивой схемы наследования, он сдавал земли в аренду испольщикам и развил бурную деятельность в сфере недвижимости. Когда местные жители все чаще начали бросать свои фермы, Габриель стал их скупать и, не успев оглянуться, оказался обладателем добротной части того, что на тот момент входило в черту города. Он продал эти земли за неприлично высокую цену во время бума строительства торговых центров в Холлоу и теперь жил-поживал как какой-нибудь праздный вампир-джентльмен, только без смокинга.

Габриель вернулся в Холлоу в конце 1999 года, хотя так и неясно, случилось ли это из-за «Великого Выхода» или же он попросту скучал по своей малой родине – по своей такой специфичной, местами сильно отсталой малой родине - где в итоге и обратил вашу покорную слугу. Я была абсолютно уверена, что в промежутке между этими сведениями произошло гораздо больше событий, вот только Габриелю удалось их скрыть, и это сводило меня с ума.

Тетя Джетти, практиковавшаяся в перемещении стульев в гостиной, пока я, увязнув по самые локти, бороздила киберпространство, сообщала, что, насколько помнили все жители Холлоу, единственными людьми, которым разрешалось находиться на землях Найтингейлов, были фермеры-арендаторы. Но даже они никогда не видели своего землевладельца, который, как уже было заявлено, часто путешествовал. С годами о Найтингейлах и их ферме упоминалось все реже и реже, пока уже никто из ныне живущих не мог вспомнить, встречал ли он когда-нибудь члена этого семейства и видел ли их дом. Словно важное историческое достояние просто взяло и исчезло из сознания местного населения - невероятный подвиг для городка, буквально кишащего «повернутыми» на Гражданской войне фанатиками.

В ходе своих исследований, я обнаружила сопутствующий веб-сайт, посвященный «Руководству для только что восставших из мертвых». Функциональные возможности сайта просто потрясали: опция заказа искусственной крови онлайн, виртуальная карта мира, помогающая в любой момент отследить движение солнца, и удобный переводчик, чтобы помочь новичкам постигать Язык Мертвых. Этот язык находится за гранью человеческого понимания. Он предшествует появлению разговорной речи, да и вообще всему человечеству. Именно на нем раздавался шепот во тьме прежде, чем Бог сказал «Да будет свет». Этот язык - одна из немногих истинных связей между вампирами и демонами. И, к сожалению, он был сильно похож на «Поросячью Латынь»[6].

Например, «Ihbiensay thethsay carthax vortho inxnay tuathua» означает «Я думаю, что оставила свою систему переливания крови на последней вечеринке в складчину». Ну, я все еще на стадии обучения. Вампиры используют этот язык, чтобы ни один человек не смог их подслушать … а также говорить что-нибудь обидное о живых людях с тем, чтобы они ничего не понимали. Есть вещи, которые вы просто не в силах преодолеть в себе, и неважно насколько развитым являетесь как форма жизни.

Самой примечательной частью сайта оказалась викторина, помогающая определить ваши особые вампирские дарования, хотя она и не сказала мне ничего, чего бы я уже и так не знала. Мои способности включали в себя возможность видеть мою пожилую призрачную соседку по комнате и, конечно же, сверхчеловеческую скорость, силу и проворство. Неплохой поворот событий для того, кого регулярно оставляли на скамейке запасных кикбольной команды. Я могла оказывать влияние на некоторых людей, хотя так и не нашла параметры, по которым этих самых людей можно было бы определить. Дьявол. И, учитывая мой счет в «человеко-вампирских взаимодействиях», я, в итоге, вполне могла бы развить определенные навыки телепатии. Да уж, было от чего в нетерпении потирать руки.

Я не могу менять форму, как некоторые древние вампиры. Не умею летать. И еще я обзавидовалась вампам с такими уникальными навыками, как умение обнаружить потерянные вещи или способность определять, когда люди лгут. С другой стороны, некоторым несчастным бедолагам «посчастливилось» чувствовать боль каждого находящегося рядом живого существа или общаться с белками, так что я чувствовала себя относительно везучей.

Сайт также включал список дружественных вампирам фирм как в пределах, так и за оными, моего почтового индекса – как раз те типы мест, адреса которых уж точно не печатают в «Желтых страницах». Вы должны были с абсолютной уверенностью знать, что они находятся именно там прежде, чем суметь их найти. Это вполне ожидаемые клубы и бары, но также оккультного уклона магазинчик товаров для хобби, именуемый «Штопающая Ведьма» и салон, специализирующийся на наших особых потребностях в уходе за собой. Вы не поверите, как трудно спиливать вампирские ногти.

Мне нужен был кто-то, кто ориентировался бы в их порядках, кто-то, кто не был бы Габриелем. Я могла бы позвать с собой Зеба, просто ради развлечения, но у него было настоящее свидание, с реально существующей девушкой. Прежде такого ни разу не случалось, так что я проявила себя хорошим другом и отодвинула свои потребности на второй план ради его возможности получить настоящий секс с реальной девушкой.

- Тетя Джетти, нет желания стряхнуть пыль со своих бальных туфелек и поболтать с какими-нибудь людьми, которые могут тебя видеть? – спросила я, вовремя подняв глаза, чтобы увидеть, как моя усопшая тетя пытается поднять фарфоровую шкатулку.

Ничего хорошего это не сулило.

- Ты уверена, что я подходяще одета? – спросила я, беспокойно оправив простую темно-синюю футболку и джинсы, в которых была этим вечером, когда Андрэа, еще более бледная и изящная, чем мне запомнилось, постучала в мою дверь часом ранее. Она заверила, что с моей одеждой все в порядке, хотя сама была в кашемировом свитере и симпатичных укороченных серых слаксах. Что в свою очередь заставило меня гадать, не было ли это c ее стороны своего рода попыткой оскорбить меня в отместку за то, что задела ее самолюбие. Она могла бы привести меня в клуб, где все остальные вампиры будут при параде. А затем опрокинуть ведро свиной крови прямо мне на голову[7].

-Ты выглядишь отлично, - заверила она, останавливаясь у самой двери «Подвала» - представительного железобетонного здания, скромно примостившегося на углу Евклид-Авеню. - Ты ведь понимаешь, что там никто не будет одет в черную кожу и ошейники, не так ли?

Я пожала плечами.

- Я никогда прежде этого не делала - не шаталась по человеческим барам. Если не брать в расчет «Мадслайд», то я не большой любитель алкоголя. Мне не место среди завсегдатаев клубов. Хотя опять же, среди участников книжных клубов…

- Твое место с ними, Джейн, больше, чем со мной, - сказала она, понизив голос и потянув меня к двери.

- Есть какое-нибудь секретное рукопожатие? – шепотом спросила я.

Андрэа покачала головой.

- Я буду в двух шагах позади тебя, потому что я - всего лишь жалкий человечек. В зал заходи так, словно знаешь, что здесь твое место, что ты - одна из них. Посмотри прямо в глаза стольким, скольким сможешь. Держи язык тела жестким и агрессивным. Ты – гордая, несгибаемая королева воинов, способная отразить нападение любого в этом баре.

Она взялась за ручку двери из нержавеющей стали, повторив:

- Гордая, несгибаемая королева воинов.

Я напрягла каждый мускул на руках, словно собиралась вмазать кулаком первому же встречному, которого увижу, будь он хоть немертвым, хоть каким-то еще. И, конечно же, этим встречным оказался приятный, шестидесятипятилетний бармен - обладатель ироничного имени «Норм», в тот момент занятый уборкой пивных стаканов с отполированных до блеска столиков.

Это был спортивный бар, задымленный, шумный, типично-американский спортивный бар с досками для игры в дартс и неоновыми пивными вывесками на стенах. Никто из присутствующих не выглядел даже отдаленно заинтересованным надрать мне зад. Вообще-то, никто даже не заметил, что я вошла. Все были слишком заняты, наблюдая за игрой «Кардиналов»[8] на до неприличия огромном плазменном экране.

Я крутанулась на пятках в сторону Андрэа.

- Ты просто кровопийца.

- Нет, технически, это – ты, - хихикая, сказала она. - Прости, но это было слишком легко. Ты бы видела свое лицо.

- Вот за это, я больше не стану тебя кусать.

Она тяжко вздохнула.

- Динамщица.

Мы сели за столик, и Андрэа заказала сухой мартини и «особый» напиток для меня. Я не знала, что это такое, но казалось, что Норм знал и не был похож на кого-то, кто мог бы подкинуть чеснок (или Рогипнол[9]) в мой коктейль. Я осмотрела зал, развлечения ради разделяя посетителей на вампиров и не вампиров.

Норм определенно был человеком. Было в нем что-то такое знакомое, из разряда «я думаю, что встречала вас в церкви». И выглядел он вполне уверенным и довольным, «толкая» вампирам фальсифицированное[10] пиво. Как бы то ни было, это помогло мне расслабиться. Двое смертных мужчин, смешавшись с толпой, смотрели бейсбольный матч. Вампиры производили впечатление типичных горячих фанатов спорта, приветствующих свою команду криками и звоном бокалов. Случайные брызги синтетической крови на их рубашках были единственным свидетельством чего-то ненормального – не считая дующегося в углу члена Фан-клуба Вампиров.

Вампир мужского пола с волосами грязно-русого цвета, одетый в поношенные джинсы и футболку с надписью «Вирджиния Для Влюбленных»[11] потягивал темный лагер[12] у стойки, игнорируя гвалт за своей спиной. Остальная часть барных стульев была оккупирована кучкой женщин-вампиров, увлеченно распивающих напитки пастельных цветов за фривольными беседами. Неужто, вампирши-домохозяйки?

Нет, серьезно, самой страшной вещью в этом месте был рекламный плакат с надписью «Караоке по вторникам». Мысленный образ вампира, в пьяном угаре фальшиво горланящего «Я буду жить»[13], казался и гипнотическим и ужасающим одновременно.

Я чувствовала себя спокойно, комфортно, и была готова хорошо провести время, когда Норм вернулся с мартини, объявив его «сухим как пыль», и любовно погладил Андрэа по голове. Я же получила нечто пенистое, цвета спелой мускусной дыни[14].

- Гм, что это? – спросила я Андрэа, дождавшись, когда Норм окажется вне зоны слышимости.

- Это – смуси[15], - Андрэа наблюдала, как я делаю первый глоток. Было вкусно - фруктовый коктейль со слабым остаточным медным привкусом. Андрэа продолжила объяснения: - «Спешал Смуси». Фруктовый сок, витамины, минералы, протеиновый порошок, и немного … гм, свиной крови.

- Свиной крови! – взвизгнула я, выплевывая смуси обратно в стакан. Андрэа шикнула на меня. - Ты позволила мне выпить свиную кровь?

Ну, хорошо хоть она на меня ее не вылила.

- Шшш, - прошипела Андрэа. - Слушай, Норм использует свиную кровь, потому что искусственная плохо смешивается с фруктовым соком. Ферменты окисляют его до коричневого цвета. А с использованием человеческой крови у Норма возникли определенные этические трудности. Просто попробуй. Тебе понравится. Похож на зинфандель[16], такой же легкий и сладкий. По крайней мере, так мне говорили.

- Прямо сейчас ты мне совсем не нравишься, - буркнула я ей, глотая полный рот напитка. Неплохо на вкус, но мне никак не удавалось выкинуть из головы мысленный образ жалобно смотрящего Порки Пига[17]. Довольно лицемерно с моей стороны, если учесть мою прижизненную любовь к бекону.

- Вот видишь? – просияв, спросила Андрэа, когда я сделала следующий глоток. - Хорошая девочка.

- Поцелуй меня в задницу, - проворчала я.

Андрэа проигнорировала мое раздражение и жестом обвела прокуренный бар.

- Ну, как тебе?

- Неплохо, - вынуждена была признать я. - Даже с учетом всего, что мне уже удалось узнать о вампирах, я все еще ожидала угрюмый полумрак и готического вида молодежь, вслух декларирующую ужасные стихи. Считай меня приятно удивленной.

Милый румянец легонько тронул щеки Андрэа. Если бы она не была таким хорошим человеком, то меня просто «заел» бы тот факт, что она – вылетая рыжеволосая Грейс Келли[18]. Андрэа была столь же неуместна здесь как… ну, в общем, я на гимнастическом мате. Вполне вероятно, что Андрэа не принадлежала к тому типу людей, с которыми я проводила бы свое свободное время при жизни. Начать хотя бы с того, что она была слишком собрана. На ее фоне моя сестра показалась бы неряхой. Но в то же время Андрэа была самой безопасной из известных мне личностей, которые могли бы ввести меня в мир вампиров. И мне действительно хотелось загладить свою вину за то, что заставила ее чувствовать себя проституткой.

Я уже решила, что, если собираюсь развивать нормальные дружеские отношения с Андрэа, - фамилия которой была Бирн, между прочим, - то нужно было узнать о ней больше, чем ее чрезвычайно вкусная редкая группа крови. Я не допускала даже мысли питаться от нее когда-либо снова. Этот опыт был чересчур интимным – все равно, что обжиматься с кем-то на корпоративной Рождественской вечеринке, а потом всю предновогоднюю неделю усердно делать вид, что этот кто-то никогда тебя не лапал. Не то чтобы я знала, на что это похоже.

- Что мне нужно, так это кое-какие ответы, - сказала я, взяв соленый кренделек из чаши на столе. Но, вспомнив пирог в горшочке, тут же положила обратно. – Ну, знаешь, базовые параметры. Кто ты, откуда, и как выбрала эту сферу деятельности. Вы задолжали мне, леди. И давай начнем с того, как тебе удается выговаривать каждую гласную по отдельности, ты, маленькая трещотка[19].

Пока я послушно потягивала свой напиток со свиной кровью, Андрэа поведала мне мрачную историю своей жизни, заслуживающую собственной кантри-песни. Андрэа затянуло в вампирский мир буквально перед самым «Великим Выходом». Она была второкурсницей, изучающей информационные системы в Иллинойском Университете, когда познакомилась с преподом-вампиром. Максвэл Нортон, трехсот двадцати одного года от роду, преподавал историю, что было довольно-таки нечестно, если учесть, что он практически воочию узрел свершение большинства из этих событий. Нортон, настоящее имя которого было Маттиас Норсон, учуял редкую деликатесную группу крови Андрэа в первый же день занятий. Он отбил ее от остального класса, словно раненую газель и взлелеял как своего питомца. Она присматривала за ним в течение дня, кормила, забирала вещи из химчистки, наводила порядок в бумагах. А взамен, была представлена вампирскому обществу в роли дебютантки с роскошными венами.

Нортон учил ее, как одеваться, говорить, вести себя, чтобы понравиться его искушенным немертвым друзьям. А семь лет спустя, он нашел себе нового, свеженького питомца и сделал Андрэа ручкой, не посмотрев на то, что она вылетела из колледжа и пустила под откос свою жизнь ради возможности быть с ним. Мужчины, будь они даже привлекательными, таинственными вампирами, могут в итоге оказаться такими подонками.

Андрэа сильно досталось и от своих собственных властных «родителей-вертолетчиков»[20] - людей того типа, которые следят, за каждым вдохом своего ребенка, рассчитывая как он отразится в частности на них и на всей семье в общем. Они ходили с ней на собеседования при приеме на работу, звонили в ее комнату в общежитии по меньшей мере раз в день, чтобы удостовериться, что она нигде не задерживается и не забывает чистить зубы нитью. Но как только любящие родственники Андрэа узнали, что она общается с вампирами, ее просто-напросто отсекли от семейного генеалогического дерева. Ее отец остановил оплату по чеку за обучение, а мать дала Андрэа понять, что на рождественской поздравительной открытке ей больше не место. Вероятно, именно это поначалу и послужило благодатной почвой для завязки их отношений с Нортоном. Вампиры могут вас укусить, пустить вам кровь, но не станут осуждать.

Андрэа осталась вращаться в вампирском сообществе скорее по необходимости, чем из-за чего-либо еще. Будучи отвергнутой и лишенной материальной поддержки, она обнаружила, что ее редкая группа крови оказалась самым легким и прибыльным способом делать деньги. Она переехала в Холлоу, чтобы быть поближе к другу, с которым познакомилась на интернет-портале вампирских питомцев. Потом устроилась работать в бутик в центральной части города, ориентированный на туристов с речных судов и на верхушку социально-экономической «касты» Хаф-Мун Холлоу. Но основной доход Андрэа основывался на поступлениях от «покровителей», наслаждающихся ее кровью. Она получала список адресов, отправлялась к клиентам домой и предлагала им свои вены. Андрэа сказала, что многим из ее клиентов было одиноко, и они часто просили ее задержаться, чтобы немножко поболтать. Они были очень щедры и более чем счастливы передать ее координаты другим респектабельным вампирам. Очевидно, ее сфера деятельности держалась именно на таких вот рекомендациях. Единственные профессиональные риски состояли в постоянной потребности носить водолазки и необходимости поддерживать достаточный уровень железа в своем рационе.

Я решила придерживаться смуси в течение всей ночи, потому что после нашего последнего эпизода с Калуа, решила, что мы с алкоголем больше не друзья. Было так приятно просто сидеть и разговаривать, обсуждая детство, семейные отношения и мужчин - за исключением одного единственного мужчины, поговорить о котором хотелось нам обеим. Я намеренно обходила Габриеля стороной в разговоре, а так же его взаимоотношения с Андрэа, и не важно, какого рода эти самые взаимоотношения могли быть. Трусость конечно, но общение с Андрэа было похоже на мою первую попытку завести друга, который действительно понимал, как функционирует этот новый мир, куда меня буквально втолкнули. Я не хотела рисковать и оттолкнуть ее.

- Значит, печальный опыт не отвратил тебя от вампиров в целом? – спросила я. - Я бы, наверное, публично сожгла чучело этого типа на площади. Не то, чтобы я пыталась подать тебе какие-либо идеи или еще что-то в этом роде.

- С вампирами так же, как и с людьми, - возразила Андрэа. – Встречаются и хорошие и плохие. В этом отношении пульс едва ли играет какую-то роль.

- А ты сама когда-нибудь хотела обратиться?

- Знаешь, вампиры никогда не предлагали обратить меня, - призналась она. – Они, конечно, смогут питаться мной, даже если я стану немертвой, но это будет уже не так прикольно, и пищевая ценность моей крови станет гораздо ниже. Думаю, им не хочется убивать курицу, несущую золотые яйца, если понимаешь о чем я. Но мне нравится жить. Я не боюсь смерти, видимо в отличие от тех, кто решился на обращение. Только без обид.

- Даже и не думала, - заверила я ее. – Мне было страшно. Я не была готова умереть. Когда я задумывалась о способах, которыми предпочла бы отправиться к праотцам, то видела себя столетней старухой окруженной поколениями почтительных потомков. Хотя случайно упавший в ванну фен для волос был бы гораздо более вероятен. Но олени и пьяные водители мне даже в голову не приходили.

- Что ж, это безусловно более интересная история, чем с феном и ванной, - рассудила она. – Так что насчет тебя? Расскажи мне все. У тебя есть парень или …

- Я определенно отношусь к категории «или», - фыркнула я. – Тааак, давай посмотрим, последний парень, с которым я встречалась, был… есть какое-то специальное определение для тех, кто сексуально озабочен Маппетами[21]?

Окружавший Андрэа ореол изящества был разбит в пух и прах, когда она разразилась таким диким хохотом, что мартини пошел носом. Эта картина значительно подняла мое настроение. Я потчевала ее эпическими историями о своих свиданиях с мужчинами, слишком неадекватными, чтобы позволить им преодолеть «вторую базу»[22] - о безработных, бесхребетных, и еще о том, который привел свою мать на наше первое свидание. К тому времени, когда я дошла до Дерека, парня с противоестественным интересом к мисс Пигги[23], львиная доля посетителей уже разошлась. Оставались только мы, Норм – стойко ассоциирующийся с плюшевым мишкой бармен, и накачивающийся лагером влюбленный-в-Вирджинию.

Не думаю, что Андрэа была завсегдатаем девчачьих посиделок, потому что от мартини ее полностью «развезло». Учитывая поздний час, количество «уговоренной» водки и регулярные «сдачи крови», тот факт, что она все еще удерживала вертикальное положение, вызывал глубокое уважение. Но как только она принялась с неподдельным интересом наблюдать за турниром Чемпионата Австралии по игре в дартс на широкоформатном экране, я попросила счет. Мы уже добрели до выхода, когда сухопарый вампир с прической а-ля «рыбий хвост»[24] и в линялой футболке с изображением «Уайтснейк»[25] вломился в бар. Андрэа, и без того едва державшаяся на ногах, что-то вяло буркнула и врезалась в меня.

- Прошу прощения, - пробормотала я, выравнивая 130-тиградусный крен Андрэа. Я уже впихнула свою обмякшую без пяти минут подругу на пассажирское сиденье, когда поняла, что забыла кошелек.

Резвой ланью проскакав обратно к бару, я открыла дверь и практически наткнулась на Уайтснейка, в буквальном смысле держащего за лодыжки повисшего вверх тормашками Норма, да еще и потрясающего его при этом. Любителя лагера в зоне видимости не наблюдалось.

- Где вся наличка, ты, бесполезный кусок мяса? – прорычал Уайтснейк, демонстрируя полный арсенал клыков. Норм, непонятно почему покорный такому обращению, указал на стену позади бара.

- Эй! Отпустите его! – завопила я, кинувшись, чтобы поймать Норма, когда Уайтснейк последовал приказу.

- Какого черта вы, по-вашему, делаете? – «наехала» я, ставя Норма на ноги.

- Заезжаю кулаком одной любопытной суке в лицо.

- Что..? – вякнула я прежде, чем кулак Уайтснейка встретился с моей переносицей. Уайтснейк, в высоту занимавший футов шесть (≈183 см), выглядел так, словно только что дунул на соломинку, и все же жестокая сила удара отбросила меня обратно через барную дверь и приземлила на усеянной гравием автомобильной парковке.

Ощущения не из приятных.

Лицо чувствовало себя так, словно было расположено где-нибудь на затылке. Я села, поворачивая шею на место. Живот противно свело от звука моего раскручивающегося, чтобы встать на место, позвоночника. Я попыталась не заморачиваться на достигших новых высот мерзких ощущениях и задалась вопросом, как, черт возьми, Андрэа могла при всем происходящем просто сидеть и дрыхнуть, когда увидела, как Норм вылетел наружу из дверей бара.

Мне весьма импонировал тот факт, что я успела подскочить и поймать пухлую фигуру Норма прежде, чем его размазало бы по автомобильной парковке. Но вот выражение лица Уайтснейка, когда он в бешенстве выскочил следом, не импонировало вовсе.

- Беги! – прошипела я, наблюдая за наступлением Уайтснейка. Норм, очевидно уже привыкший к этому профессиональному риску, бросился к своей стоявшей рядом машине, нащупал магнитный тайник для запасного ключа[26] и рванул с места быстрее, чем потребовалось бы времени сказать «Чаевые уже включены».

Я опять переключила внимание на своего нового, реконструирующего лица, приятеля, которого какие-то паршивые секунды отделяли от швыряния меня, словно тряпичную куклу, на капот старого «Мустанга». И, позвольте заметить, американский венец инженерной мысли прочен до боли. Ноги взмыли вверх, когда я рухнула спиной на капот, таким образом, удачно заехав ему пинком сбоку по голове. Он вздрогнул, пропустив еще один удар ногой, в результате которого носок моего кроссовка угодил ему прямехонько в ухо. Это также дало мне время, чтобы нанести ему удар основанием ладони в подбородок, хоть и не причиняя боли, но направляя его дыхание в другую сторону. Как от кого-то, кому не нужно было есть или, если уж на то пошло, дышать, могло исходить настолько жуткое зловоние, словно от протухшего Пармезана?

Его дыхание, вкупе с потрескавшимися губами и полоумным - «Я только что наширялся непростыми печеньками»[27] - взглядом в сумме представляли все то, чего бы мне не хотелось иметь прямо перед своим носом. Я наградила Уайтснейка еще одним быстрым ударом в лицо, заработав глубокие царапины от его зубов на костяшках пальцев. Должно быть, я ему сильно двинула, раз один из его клыков выпал и поскакал по земле.

Я тут же предположила, что клыки – одна из тех немногих вещей, которые мы не в состоянии отрастить по новой, потому что он был очень, очень огорчен потерей. Я едва успела выдохнуть:

- Ох, дерь…, - прежде, чем в раскорячку шмякнуться на капот, получив тем самым близкое интимное знакомство с украшавшей его фигуркой в манере, распространяться о которой не намерена никогда впредь.

От удара кулаком, моя голова откинулась назад, и я мельком увидела Андрэа, сладко дремлющую на переднем сидении.

- Спасибо, ты незаменимый помощник! – выкрикнула я прямо перед тем, как господин Уайтснейк использовал этот недостаток моей концентрации в качестве удачной попытки раздавить мою черепушку голыми руками.

Память о треске моего ломающегося черепа будет вызывать у меня мурашки по всему телу до конца моей долгой, долгой жизни. Я издала истошный девчачий визг, пытаясь оторвать его пальцы от моего скальпа. Вконец исчерпав свои ограниченные навыки борьбы, я прибегла к уловке, никогда не подводившей меня в начальной школе.

Я двинула Уайтснейку коленом «по яйцам».

И была приятно поражена открытием, что этот прием одинаково эффективно работает как на живых мужчинах, так и на мертвых. Взвыв, он рухнул на землю. Я села, решив отложить удирание во все лопатки с истошными воплями ровно до тех пор, пока мой череп не успеет срастись обратно.

Ошеломленный голос раздался из-за машины.

- Ладно, милашка, меня не волнует, чем он там тебе насолил, но не нельзя же пинать парня прямо по «шарам». Это крайне не спортивно.

Сноски:

1. Огайо (англ. Ohio) – название реки и штата в США (в данном контексте речь идет о реке).

2. Сильвер Ридж Роуд (англ. Silver Ridge Road) – название дороги.

3. Аболиционист – человек, ратующий за освободительные идеи (в данном контексте - аболиционисты в Америке, ратовавшие за отмену рабства).

4. «Ю-Эс Уикли» (англ. Us Weekly) – бульварный американский журнал, «желтая» пресса.

5. «Горец» (англ. «Highlander», 1986) — фантастический художественный фильм Рассела Малкэхи о бессмертных, которые сражаются друг с другом на мечах, передавая силу от убитого к победителю.

6. «Поросячья Латынь» (англ. Pig Latin) - форма жаргона, когда первая и вторая половина слова меняются местами, после чего к образовавшемуся слову присоединяется суффикс "-ay". Например, fag=f ag=ag f ay=agfay.

7. Отсылка на сюжет произведения Стивена Кинга «Кэрри»:

Кэрри Уайт страдает и в школе, и дома. В школе — от насмешек и издевательств одноклассников, дома — от строгостей и фанатизма матери. На выпускном балу одна из её самых отъявленных гонительниц, подговорила друзей подтасовать результаты голосования, чтобы Кэрри выбрали королевой бала. Это понадобилось ей для того, чтобы сыграть злую шутку над Кэрри. Вместе со своим дружком она подготовила ведро свиной крови и, тайно подвесив ведро с потолка, опрокинула его содержимое на Кэрри как раз в тот самый момент, когда происходила её «коронация»...

8. «Кардиналы» (англ. «Cardinals») – имеется ввиду американская бейсбольная команда «Сент-Луисские кардиналы», образованная в 1882 году.

9. Рогипнол - товарное название для Флунитразепама, вызвал большое беспокойство за последние годы, поскольку стал известен, как наркотик, используемый для так называемого «дружеского изнасилования» (изнасилования, происходящего на свидании). Этот наркотик тайно подмешивается в алкоголь и вызывает неспособность жертвы к сопротивлению против сексуального нападения. Также Рогипнол может вызвать летальный исход, если он смешивается с алкоголем или другими депрессантами.

10. Фальсифицирована пища – продукты, по своему составу не отвечающие установленным нормам и стандартам. Здесь имеется ввиду, что, как правило, в пиво кровь не добавляют.

11. «Вирджиния Для Влюбленных» (англ. «Virginia Is for Lovers») - слоган штата Вирджиния.

12. Ла́гер (от нем. Lagerbier, пиво дозревающее при хранении) — тип пива, при изготовлении которого используется низовое брожение с последующей ферментацией при низкой температуре.

13. «Я буду жить» (англ. «I will survive») - самая знаменитая песня в творчестве Глории Гейнор, выпущённая в октябре 1978 года. Повествование в песне ведётся от лица человека, у которого произошёл разрыв с любимым и он собирает все силы, чтобы жить дальше.

14. Мускусная дыня (синонимы: дыня канталупа, персидская дыня) - Все мускусные дыни отличаются легким ароматом мускуса, что и послужило поводом для их названия.

15. Смуси (англ. smoothie) — холодный десерт в виде смешанных в блендере ягод или фруктов (обычно одного вида) с добавлением кусочков льда, сока или молока.

16. Зинфандель (англ Zinfandel) - сорт калифорнийского вина.

17. Порки Пиг – персонаж американских мультиков.

18. Гре́йс Патри́ция Ке́лли (англ. Grace Patricia Kelly, 12 ноября 1929 - 14 сентября 1982) — американская актриса, с 1956 супруга князя Монако Ренье III, мать ныне правящего князя Альбера II.

19. В США южане говорят как будто рот полон масла и они пытаются выговорить "р", а вот северяне говорят ближе к английскому языку Великобритании. Они четко произносят согласные и отдельные слова в речи воспринимаются четко.

20. «Родитель-вертолётчик» (амер. сленг «helicopter parents») - Родитель, чрезмерно "трясущийся" над благосостоянием своего чада, "зависший" над ребенком в виде круглосуточного наблюдения за ним с помощью современных средств связи (мобильного телефона, электронной почты и т.д.)

21. «Маппет-шоу» (англ. The Muppet Show) — англо-американская телевизионная юмористическая программа, созданная Джимом Хенсоном. Выходила в 1976—1981 годах. Основными действующими лицами были куклы-маппеты.

22. «Вторая база» (амер. сленг «Second base») - женская грудь (оборот произошел от бейсбольного термина).

23. Мисс Пигги (англ. Miss Piggy)– персонаж «Маппет-шоу», свинья-актриса, желающая добиться славы. Обладает большой физической силой, владеет каратэ.

24. «Рыбий хвост» (англ. Mullet) - причёска популярная в 80-х, когда спереди и по бокам волосы короткие, а сзади длинные

25. Уайтснейк (англ.Whitesnake - «Белая змея») — британо-американская рок-группа, играющая хард-рок с блюзовыми элементами, созданная в 1977 году Дэвидом Ковердэйлом, вокалистом распавшихся в 1976 году Deep Purple.

26. Магнитный тайник для запасного ключа (англ. magnetic Hide-A-Key) – коробочка с запасным ключом от машины, которая с помощью магнита крепится в незаметном месте на корпусе машины на случай утери основного ключа.

27. Имеется ввиду печенье с наркотой, чаще с марихуаной, - изобретение хиппи. Из-за его коричневого цвета называют "смуглянкой" (brownie). Распространено в США на уровне нелегальной народной забавы.

Глава 9

Постарайтесь избегать конфликтов с другими вампирами до тех пор, пока не сможете оценить их силу и контролировать свою собственную.

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых»

Вероятно, любитель лагера вышел из бара, чтобы полюбоваться, как мне надерут зад. Очень галантно.

- Я обязательно вспомню об этом, когда придется хирургическим путем удалять свои трусики, - огрызнулась я, с хрустом вправив челюсть обратно в суставную ямку.

Обернувшись на звук его смеха, я сфокусировала свой слегка затуманенный взор на источнике этого обволакивающего, насмешливого голоса. И наткнулась взглядом на владельца одного из тех ладно скроенных плутоватых лиц, под впечатлением от которых я часто делала домашнее задание за их обладателей в средней школе. Глубокопосаженные глаза цвета морской волны, высокие скулы, и длинный аристократический нос, который, очевидно, когда-то был сломан. Этому парню шел уже четвертый десяток, когда его обратили, но улыбка и морщинки вокруг глаз придавали ему хулиганистый вид. Он оказался первым из встреченных мною вампиров, чья улыбка действительно достигла глаз. И единственным, на ком не было ни клочка кожаной одежды.

- Джейн Джеймсон, - представилась я.

Он усмехнулся.

- Совсем как порно звезда[1].

Я уставилась на него, разинув рот.

- Что? Нет, Джейн Джеймсон.

- О, ну это уже не так прикольно, - резюмировал он, разочарованно фыркнув, затем усмехнулся и протянул мне руку с длинными пальцами. - Я Рич…

Наше знакомство было прервано, когда мой уже оправившийся противник поднялся с земли и попытался вцепиться мне в горло. Я отшатнулась, а «Рич» поймал парня за воротник и, дернув его назад, заключил в удушающий захват[2].

- А вот это уже нехорошо, Уолтер, - сказал Рич, скручивая руку Уайтснейка в болезненное оригами. До меня донесся треск ломающейся кости.

- Эта сука выбила мне клык! - заскулил Уайтснейк, мистическая таинственность которого слегка подрастерялась, когда его назвали Уолтером.

- С леди так не разговаривают. А теперь скажи, что сожалеешь, - потребовал Рич с обманчивой терпеливостью в голосе, резко контрастирующей с раздавшимся вслед за этим хрустом ломающейся локтевой кости Уолтера.

- Ай! – завопил Уолтер. Очевидно, это был не тот ответ, которого ждал от него Рич, судя по тому, как он вздернул руку Уайтснейка. Никогда прежде мне не доводилось слышать звук ломающихся костей. Это был опыт, который не хотелось бы повторять. Ужас какой-то. И еще я никогда не повторила бы то, что Уолтер выкрикивал в адрес Рича, ибо тем самым забронировала бы себе VIP-ложу в аду, как сказала бы тетя Джетти.

- А вот так не разговаривают со мной, Уолтер, - сказал Рич, ухватив Уолтера за шкирку и отпустив его сломанную конечность. – Тебя же уже предупреждали насчет грабежа «Подвала». Норму дали разрешение развеять по ветру твою шкуру серебряной пулей. Просто он никак не может на это решиться, а тебе ума не хватает не лезть на рожон.

Я выражала активные протесты против всей этой ломки костей. Ведь со мной все было в порядке, ущерб не нанесен. И, благодаря Уолтеру, я теперь была встревожена более чем достаточно, чтобы вести машину домой аккуратно. Уолтер наградил меня несколькими весьма творческими эпитетами и повторил свои анатомически невозможные инструкции Ричу. Тот ничего не ответил, наблюдая за тем, как срасталась рука Уолтера, лишь за тем, чтобы тут же снова ее сломать.

- Ой, ну ты чего, мужик, - заныл Уолтер.

- Я могу продолжить ломать, - сказал ему Рич. – А теперь, у тебя есть, что сказать леди?

Даже я была встревожена всей этой демонстрацией хлещущего через край тестостерона:

- Нет, правда, это же просто… в самом деле. Что там у тебя следующим номером программы? Заявление в духе «Милосердие - для слабаков»?

Рич практически велел мне притухнуть, заявив:

- Это дело принципа.

Уолтер пробормотал нечто близкое к «я сожалею».

- Что-что? - Рич объединил боль изломленной руки с неуважительным щелчком по уху. Оставалось лишь надеяться, что ситуация не дойдет до вселяющего ужас выкручивания сосков[3].

Уолтер завопил:

- Я сожалею! Я сожалею!

Рич одарил меня лучезарной улыбкой.

- Довольна?

- Нет! - покачала я головой. – Так было нельзя.

Рич бросил на меня взгляд, в котором ясно светилась уверенность в том, что какая-то часть меня, пусть и очень маленькая, но все-таки наслаждалась происходящим. Он освободил скулящего Уолтера, который тут же принялся осторожно потирать руку.

- А теперь, Уолтер, отправляйся-ка домой, к своей мамочке. Выпей чего-нибудь. И независимо от того, какие планы ты строил на деньги Норма, забудь о них.

Уолтер скорчил мне глумливую рожу, сказал Ричу, будто бы надеется, что у того отсохнет важный телесный придаток, чуть помедлил в ожидании удара и кинулся бежать. Рич кивнул в сторону улепетывающего вампира.

- Это был Уолтер.

Как поведал мне Рич, у Уолтера имелись проблемы. Он оказался живым примером того, что превращение в вампира может сделать вас более сильным и быстрым, но совсем не обязательно более умным. Обращенный на задворках боулинг-клуба пять лет назад, Уолтер по-прежнему спал в подвале своей матери и зарабатывал на жизнь продажей пиратских DVD-дисков «Рыцаря Дорог»[4]. Должно быть не самое прибыльное дело, потому что он грабил «Подвал» по крайней мере раз в несколько месяцев. Норм уже даже не трудился запирать сейф.

Я отряхнула джинсы от остаточных свидетельств минувшей потасовки, уперев сердитый взгляд в Рича.

- Так мне что, полагается испытывать жалость к парню, который обращался с Нормом, как с человеческой пиньятой[5], и пытался раскрошить мой череп?

Рич снова пожал плечами.

- Нет, но он туп, как пробка, так что не стоит за это держать на него зла.

Я вздрогнула, когда несколько частей моего черепа сомкнулись вместе.

- И все-таки я, пожалуй, именно это и сделаю.

- А ты мне нравишься, – усмехнулся Рич и склонился к моей руке со всей возможной учтивостью. - Ричард Чейни.

- Приятно познакомиться, - сказала я, пожимая протянутую руку прямо у него под носом, в попытке помешать ему приложиться губами к моему запястью. – Погоди-ка, Ричард Чейни, в смысле как Дик Чейни[6]? Ты - вампир по имени Дик Чейни? Уж не знаю почему, но этот факт придает тебе что-то зловещее.

- Я первый был Диком Чейни. Я был Диком Чейни еще прежде, чем он появился на свет, и буду Диком Чейни после того, как он умрет.

- Больная тема? – поинтересовалась я.

Он кивнул. Я оглянулась на опустевший бар, светящийся неоновый знак которого усеивали одинокие капельки нарастающей утренней сырости.

- Что насчет бара?

Дик изобразил нечто среднее между кивком и пожатием плеч.

- Я закрою. Норм дал мне ключи как раз для таких случаев.

- Как часто ты здесь бываешь?

Он рассмеялся.

- Поторапливайся-ка домой, Оглобля[7]. Солнце скоро встанет.

- Годами ни одного приличного свидания, а тут вдруг раз и цепляю парней, - пробормотала я, открывая дверцу машины. Андрэа все еще дремала. Я ткнула пальцем ее упругую, неподвижную щечку и немного развлекла себя, строя на ее лице забавные рожицы. – Лакомый кусочек мира вампиров, ну-ну.

Когда в моих окнах забрезжили первые лучи рассвета, я свалила слегка похрапывающую Андрэа на свою кушетку и попросила Джетти разбудить ее вовремя, чтобы она успела собраться на работу. Сама-то я уж точно вскочила бы бодрячком невзирая ни на какую рань, если бы невидимые руки выдернули подушку из-под моей головы.

Я решила принять долгий, горячий душ. От скрежета гравия, сыпящегося из моих заживающих ран на коленках, об эмалированную поверхность ванны мне сделалось по-настоящему дурно. Я также вымыла полфунта песка из своих волос и выдернула из плеча семидюймовый (≈18см) осколок лобового стекла.

- Да уж, радоваться нечему, - пробормотала я, бросив его в плетеную корзину для мусора. Испытывая полную апатию к факту своей наготы и осложнениям, которые она могла бы повлечь, столкнись я в таком виде с бандой отвязных подростков с кольями наперевес, я зашторила окно толстым стеганым одеялом и рухнула в кровать. Моя последняя связная мысль была о том, что мне никогда не вернуть свой утерянный в «Подвале» кошелек.

Со слов тети Джетти, следующим утром Андрэа ушла на работу, одев мой старый выходной костюм для церкви, который вероятней всего стал самой ужасной рабочей униформой за всю ее трудовую жизнь. Когда я набрала номер ее сотового, она как раз подъезжала к дому клиента на расстоянии двух округов от Холлоу. С удивлением выслушав мой рассказ о мордобое на автомобильной стоянке, Андрэа посвятила меня в подноготную Дика.

Ричард Аллaн Чейни жил в старом Эйрстримовском автодоме[8] где-то у дороги «Бенд-Роуд». Чуток подразвеяло романтические фантазии о замке-на-отвесной-скале среди бушующих волн, не так ли? Андрэа сказала, что кочевой образ жизни импонировал беспокойному духу Дика: ему нравилось знать, что в любой момент, когда ему вздумается, он может «сняться с якоря» и «раствориться в ночи». Единственное, чего опасался Дик – так это торнадо, способный обрушится и разметать его жилище на куски в светлое время суток.

Дик оказался старым другом Габриеля, и когда я говорю «старый», то имею ввиду сто сорок с гаком лет. Он стал последним в длинной веренице беспутных мужчин, которые хорошо ладили с женщинами и плохо - с финансовой ответственностью. Родители Дика умерли, когда тому было восемнадцать, оставив ему в наследство великолепный респектабельный дом, ничтожный доход и одного слугу, которого не успели уволить.

Он был не совсем тем, кого бабушка Рути могла бы назвать «респектабельным человеком». Если вам что-то нужно, Дик может это достать. Но не стоит спрашивать, где он это взял. И я говорю не об обычной незаконной торговле фейерверками[9]. Однажды оборотень попытался поджечь Дика вместо того, чтобы заплатить ему за пистолет, стреляющий серебряными пулями. Ходят слухи, что этот оборотень теперь служил меховым ковриком в безвкусно декорированной гостиной Дика. Сложно ответить на закономерный вопрос, почему оборотень не додумался застрелить Дика этой самой серебряной пулей. Но, как пояснила мне Андрэа, среди представителей сверхъестественного мира за оборотнями закрепилась репутация туповатых чудиков, не особо сильных в принятии адекватных решений.

Желая провести эту ночь как можно более спокойно, я прилежно прочитала главы «Руководства для только что восставших…», посвященные поиску источников крови и защите от солнца в условиях чрезвычайной ситуации. Описания самовозгораний вампиров подарили мне ночные кошмары на много недель вперед. Зато теперь я знала: не стоит рассчитывать на то, что наброшенная на голову футболка спасет от перспективы сгореть синим пламенем. (В крайнем случае - пальто, сверхпрочные мешки для мусора, и высококачественная алюминиевая фольга).

Я подогрела упаковку первой отрицательной и приступила к детальному изучению своей личной библиотеки в поисках чего-нибудь, что вернуло бы мне душевное равновесие. Как всегда, выбор пал на мою любимую Джейн. Всякий раз, когда я испытываю беспокойство или стресс, я заново перечитываю «Мэнсфилд-парк»[10]. Потому, что всегда приятно осознавать, что независимо от того, насколько поганой иногда становится моя жизнь, мне, по крайней мере, не приходится носить корсет и жить с жесткой, как кремень, ведьмой типа миссис Норрис.

Решив устроиться на терассе, я уселась на крылечные качели и закинула ноги на подлокотник. Едва я начала почесывать Фитца за ушами, как в меня едва не угодила пара кастетов[11]. Мне удалось поймать их буквально в нескольких сантиметрах от своего лба.

- Крутотень, - восхитилась я и, повернувшись, узрела перед собой Дика Чейни – того, который вампир, а не бывший вице-президент – на своем крыльце. Фитц поднял голову, когда Дик фланирующей походкой прошел мимо него, но тут же снова подставил ее для ласки ни разу даже не гавкнув.

- Я подумал, что ты была бы рада их иметь, когда в следующий раз затеешь потасовку в баре, - сказал он. – Ничего не хотел говорить прошлой ночью, но дерешься ты, Оглобля, как девчонка.

Я окинула его своим самым выразительным «не надо меня недооценивать» взглядом и пробормотала:

- Как девчонка-вампир.

Он неторопливо подошел к качелям и с комфортом уселся на них, устроив мои ноги поверх своих поношенных джинсов, при этом стойко игнорируя все мои возражения по этому поводу. Даже не подумав одернуть футболку с надписью «Я Умею Пошалить», которая, задравшись, обнажила внушительный пресс, он с выражением эстетического удовольствия принялся разглядывать мой свеженький, розовый как сахарная вата, педикюр.

- Я искренне восхищаюсь женщиной, которая уделяет внимание пальцам своих ног. Итак, какие у тебя планы на вечер? И где та твоя вкусная подружка?

Я бросила кастеты ему на колени, заставив вздрогнуть.

- Ее здесь нет, и она не будет с тобой встречаться.

Он усмехнулся, белозубая клыкастая улыбка разрушила суровость черт его лица.

- Она могла бы, если бы узнала меня получше.

- Она тебя знает, и именно поэтому не будет встречаться.

Он одарил меня своей самой умопомрачительной «снимай-ка трусики» улыбкой.

- Ну что ж, тогда, наверное, придется согласиться на тебя.

Так и не сумев определить, было ли это оскорблением, я решила проигнорировать его последние слова.

- В тебе есть что-то смутно знакомое, - сказал он. – Точно не могу сказать что. Но ты отличаешься от остальных.

- Это мой шампунь, - сказала я, несколько громче, чем требовалось. – С запахом манго, весьма запоминающийся.

- Нет, дело не в этом, - возразил Дик, затем покосился на меня и решил не упорствовать. Он потянулся ко мне, пытаясь наощупь добраться до моих самых чувствительных к щекотке мест. – Почему мы раньше не встречались? Сколько тебе лет? Чем ты занимаешься, когда не проигрываешь в драках и не колешь меня язвительными замечаниями до полусмерти?

- Я выросла тут неподалеку, - сказал я, оттолкнув от себя его руку. – И была обращена лишь на прошлой неделе. Я - библиотекарь.

Он замер на месте так, словно я только что объявила ему, что являюсь изобретательницей открытого топика без бретелек.

- Видел я однажды киношку про одну библиотекаршу. Так вот, она была библиотекаршей днем, девушкой по вызову но…

Я прервала поток его красноречия, резко вскинув бровь.

- Закончишь это предложение, и друзьями нам уже не бывать.

- Ты разговариваешь совсем не как библиотекарь, - заметил он.

- Знаю, - согласилась я. - Я – доказательство того, что высокий уровень образования может нести в себе вред. При удачном стечении обстоятельств я способна принять участие в обсуждении творчества Фолкнера[12] и Джеймса Джойса[13] наравне с самыми маститыми знатоками. Но сдается мне, что потребуется пара столетий, чтобы искоренить во мне влияние Холлоу. Мой Сир обладает довольно-таки светскими манерами. Может статься, он пошлет меня в вампирскую «школу обаяния»[14] или еще куда.

- А мне даже нравится. - Он ухмыльнулся и переключил свое внимание на сады. – По молодости я был знаком с твоей семьей. Бывал на паре вечеринок здесь, в «Речных Дубах». Одно время я, мм, водил дружбу с твоей «несколько раз пра-пра-» тетей Чесси.

Я уставилась на него немигающим взглядом, и Дик поторопился замять тему.

- Хотя сады никогда не были настолько красивыми. У моей матери был палисадник вроде этого. Ей нравилось оставлять его частично диким, но при этом всегда можно было уловить общую картину, которую она так стремилась создать. Она обожала свои розы.

- Как и моя тетя Джетти, - сказал я. - Я лишь поддерживаю в них жизнь. Мне гораздо лучше дается чтение о премудростях садоводства, чем само садоводство непосредственно. Но Джетти нравилось, когда я рассказывала ей о значении роз. Ты знаешь, что белые розы символизируют чистоту. Красные говорят о страстной любви. Довольно странно, но синие розы означают таинственность, тогда как настоящая тайна заключается в том, что не существует такой вещи, как натуральные от природы синие розы. Эти цветы не могут производить вещество под названием дельфинидин, который придавал бы им синий цвет. Так что продавцам цветов приходится окунать их в химикаты, чтобы придать синевы.

Все то время, что я разглагольствовала о розах, голос в моей голове вопил «Захлопни! Захлопни! Захлопни варежку!».

Дик выглядел впечатленным и слегка напуганным.

- Должно быть, тебе действительно нравятся цветы.

- Мне нравится находить символические значения в самых обыденных вещах, - призналась я. - Ты знаешь, в некоторых Викторианских толкователях языка цветов, описания их значений были весьма противоречивы, поэтому иногда влюбленные парочки посылали друг другу неоднозначные сообщения. Забавно представлять какую-нибудь благопристойную английскую леди ломающей кружевной зонтик о голову своего поклонника, потому что он послал ей желтые гвоздики, считая, что они означают привязанность, тогда как согласно ее книге это означало отвержение и презрительное отношение.

Дик глазел на меня какое-то время, прежде чем сказать:

- Ты…

- Джейн?

Я резко вскинула голову. Габриель в несколько шагов преодолел пятьдесят ярдов(≈45,7 м) до моей парадной двери. Он выглядел не слишком довольным. И держал в руках мой кошелек. Мои ноги мгновенно оказались на крыльце. Фитц поднял голову и залаял, но с места не сдвинулся. Дик остался сидеть в своей небрежной, расслабленной позе, самодовольная усмешка растеклась по его лицу словно патока.

- Ну, будь я проклят, если это не мой добрый друг Габриель. Как ты, сынок?

- А ты что здесь делаешь? – накинулся на него Габриель.

Дик фамильярным жестом сжал мое плечо.

- Мы пишем детскую книжку для вампиров, называется «Учись кусаться с Диком и Джейн»[15]. А ты что подумал?

Если бы взгляды могли убивать… ладно, Дик уже был мертв, так что ничего бы не произошло. Но Габриелю было не до шуток.

- Учись с Диком, - сказал Дик, указывая на свою грудь. После чего поднес руку непозволительно близко к моей, – и Джейн. Дик и Джейн. О, да ладно тебе, ты, унылый осел. Это же забавно.

- А что, все вампиры знают друг друга? – спросила я, снимая со своего колена как бы невзначай примостившуюся туда руку Дика. Совершенно очевидно, что это было разыграно им для Габриеля. Последнее, что мне сейчас было нужно, так это оказаться вовлеченной в какую-нибудь нелепую перебранку немертвых самцов.

- Только те, которые были лучшими друзьями с пеленок, - ответил Дик. - Но Габриелю нравится притворяться, что мы всегда были заклятыми врагами. А как вы двое познакомились? Ты же не продула в драке еще и ему, а?

Мой ответ не сделал бы чести ни одной благовоспитанной леди, что привело Дика просто в неописуемый восторг. Мгновение спустя он нахмурился и, наклонившись поближе, вдохнул запах моих волос.

- Так ты - ее Сир? – скривился Дик. – Я должен был догадаться. Но она же совершенно не твой тип, Гейб. Она может связать между собой больше двух слов. И не является воплощением зла.

- Спасибо, - отозвалась я, подальше отстраняя голову. Что не так с этими вампирами и обнюхиванием чужих волос? Это означало, что Габриель мог учуять запах моих? Как кошка? Пометка на память: Купить глубоко очищающий шампунь как можно скорее.

Габриель проигнорировал Дика и перевел внимание на меня.

- Джейн, где ты была прошлой ночью?

- Мне совершенно не нравится твой тон, - заявила я ему.

- Я буду говорить более любезным тоном, когда у меня будут более утешительные новости, - парировал он. – Так, где ты была прошлой ночью?

- В «Подвале».

Габриель пронзил Дика ледяным взглядом смерти.

- С кем?

- Со мной, - встрял Дик. - У нас случился незабываемый междусобойчик на автомобильной парковке.

- Это совсем не то, как прозвучало, - заверила я, толкнув Дика локтем под ребра.

- Джейн, ты участвовала в драке с вампиром по имени Уолтер?

Я уперла в него собственный кислый взгляд.

- Ты имеешь ввиду с ничтожным, избивающим стариков дерьмоедом по имени Уолтер? Да.

- Он мертв, - сказал Габриель.

Дик фыркнул.

- Да, он мертв. Ты мертв. Я мертв. Мы все мертвы. Я думал, ты уже в курсе.

В этот момент я подумала, что Габриель, должно быть, блокирует в своем сознании сам факт присутствия Дика при помощи какого-нибудь медитативного упражнения.

- Нет, Джейн, Уолтер мертв в общепринятом смысле этого слова. Он был заперт в багажнике своего автомобиля и подожжен.

- Он запросто мог сам это сделать! – воскликнула я.

Дик немного подумал и кивнул.

Лицо Габриеля приняло строгое выражение.

- Это не смешно.

Продемонстрировав крохотный зазор между сведенными вместе большим и указательным пальцами, я изобразила размер «доли» юмора.

- Это немножко забавно. Я думала, что мы превращаемся в пыль и пепел, когда мертвы в общепринятом смысле. Да чего ради кто-то вообще решил, что то, что лежит в багажнике, это Уолтер?

- Его бумажник и другие личные вещи были найдены при нем, - сказал Габриель. - Твой кошелек обнаружили неподалеку от машины.

- Я забыла его вчера вечером в баре! Что теперь будет? Полиция постучит в мою дверь?

- Подозрительные случаи смерти вампиров не расследуются человеческими властями, - сказал Габриель профессорским тоном, от которого мне захотелось припасть к мочке его уха и покусывать до потери сознания одного из нас.

Однако Габриель еще не закончил.

- Так или иначе, жертвы официально мертвы, так что люди решили не утруждать себя лишними хлопотами. Всякий раз, когда человек убивает вампира, человеческие правоохранительные органы расценивают это как самооборону - положение вещей, которое Всемирный Совет пытается исправить уже много лет. Как бы то ни было, но немертвым строго настрого запрещено убивать друг друга, не имея на то серьезных причин. Проигрыш кому-то в уличной драке не считается достаточным основанием для его поджога.

- Зачем я стала бы поджигать кого-то, кого едва знаю? И затем оставлять свой кошелек рядом с машиной, чтобы правоохранительные органы точно знали, кого искать? И я не проигрывала в уличной драке, я просто ее не выиграла, - сочла нужным уточнить я. Габриель смотрел на меня в упор. – Ладно, я ее проиграла. Но потом появился Дик и помог уладить разногласия. Уолтер ушел. Я отвела Андрэа к себе домой и легла спать … одна, - добавила я, вовремя заметив как Дик уже разинул было рот. - Дик может поручиться за тот факт, что, когда я покидала стоянку, Уолтер был все еще жив.

- Не думаю, что свидетельские показания Дика о твоем моральном облике пойдут тебе на пользу, – заметил Габриель.

Дик немного подумал и кивнул.

- Она ни в чем не виновата, Гейб, - вступился он. - Она лишь пыталась не дать покалечить Норма. Даже Совету придется это признать.

- Совету? – пискнула я. Но, раскалившись добела и «поигрывая мускулами» друг перед другом, ни один из них этого не заметил.

- Как твой Сир, я отвечаю за то, чтобы ты предстала перед местным Советом и ответила на некоторые вопросы, - сказал мне Габриель. - Я предложил бы тебе переодеться во что-то более подходящее.

Я перевела взгляд на свою одежду. Очевидно, пижамные штаны в «мелкий кексик» не соответствовали случаю.

Я заскочила в дом, чтобы переодеться в хакисы[16] и блузку поприличней, при этом с большой неохотой оставив Дика и Габриеля c глазу на глаз из опасения, что в мое отсутствие они могли бы обсуждать что-нибудь интересное. Но, когда я вернулась, создалось такое ощущение, что они не сказали друг другу ни слова. Габриель стоял прислонившись к крылечным перилам, скрестив руки на груди и не сводя прищуренных глаз со старого друга. Дик развалился на качелях, почесывая за ушами моего не в меру дружелюбного пса. Фитц приподнялся ровно настолько, чтобы занять сидячее положение и положить голову на колено Дика.

- Все будет хорошо, Оглобля, - подмигнув, уверил меня Дик. – Еще увидимся.

Габриель сверлил его тяжелым взглядом, открывая дверцу своего автомобиля, довольно прагматичного «Вольво-седана», при виде которого я испытала легкое разочарование, несмотря на преследующее меня, начиная с прошлой недели, полное крушение всех связанных с вампирами стереотипов. В салоне пахло старой кожей и больше ничем. Освежающая разница по сравнению с моей машиной, в которой стоял слабый запах чизбургеров с беконом.

Вплоть до самого нашего отбытия, Дик всем своим видом давал понять, что никуда не собирается. Он так и остался сидеть в своей вальяжной позе на качелях с головой моей собаки на своем колене. И даже послал мне воздушный поцелуй, когда мы отъезжали. Держу пари, это было рассчитано на то, чтобы заставить Габриеля гадать, собирается ли Дик остаться и поджидать моего возвращения. Я никак не могла определиться, испытывать раздражение или чувствовать себя польщенной из-за того, что Дик использовал меня, чтобы позлить Габриеля. В итоге решила выбрать раздражение.

Я понятия не имела, чего ждать на слушании Совета. После того, как схлынул первый, связанный с «Великим Выходом», хаос, Всемирный Совет По Борьбе За Равноправие Немертвых назначил своих представителей и создал комиссии на уровне отдельных штатов для расследования подозрительных случаев смерти вампиров и ведения переписи недавно обращенных. У этих «штатных» советов были свои представители «на местах», уполномоченные улаживать мелкие дрязги и определять, степень важности дел для передачи «наверх». Кроме того, их наделили полномочиями приводить в исполнение приговоры от имени Совета.

Габриель вел машину в звенящей тишине до самой окраины города. Но едва мы притормозили на Гейтс Стрит, он сжал пальцами руль и процедил сквозь зубы:

- Я чувствую его запах на тебе.

- Кого?

- Ты знаешь, кого, - огрызнулся он.

- Ты это о Дике? – все-таки спросила я.

У Габриеля вырвалось рычание.

Я скрестила руки на груди, создавая барьер между нашими телами и таким образом демонстрируя ему свое собственное недовольство.

- Так, значит о Дике.

И вовсе это не такое уж очевидное заключение, впрочем, разве с Габриелем когда-то было иначе?

Габриель дернул меня, развернув к себе, его лицо оказалось угрожающе близко к моему.

- Нам следует хорошенько прояснить кое-что. Я тебе не друг, Джейн. Я не Зеб. Я не могу находиться рядом с тобой, если ты будешь с кем-то еще.

- Я хочу, чтобы ты очень, очень внимательно меня выслушал, потому что говорю это со всей возможной искренностью, - прошептала я, сжав его руки в своих. – Ты – жутко мнительный тип.

- Не смей обращать все в шутку, - взвился он.

- А я и не шучу, - огрызнулась я. – И что, черт возьми, это значит - ты мне не друг? И я ни с кем не была, благодарю покорно. Да ты бы и сам это знал, если бы получше принюхивался. Слушай, вчера ночью Дик мне очень сильно помог. Вероятно, именно его вмешательство не позволило Уолтеру истолочь мой череп в мелкую крошку. И сегодня вечером он пришел, чтобы удостовериться, что со мной все в порядке, - сказал я Габриелю. - Вот и все. Нечего не было. Я имею ввиду, он прикасался ко мне, но не так, как ты думаешь. И вряд ли обнюхивание меня, чтобы определить, кто находился рядом, соответствует прямому назначению вампирских способностей. Вообще-то, это даже как-то неприлично. Зеленый.

Габриель наконец-то заметил смену сигнала светофора и дал по газам. Какое-то время он молча распалялся, прежде чем брякнуть:

- А ты в курсе, что он проиграл свой семейный дом в карты?

- Он проиграл его тебе, - вздохнула я.

Да, Андрэа посвятила меня в эту любопытную и довольно пикантную историю. До своего обращения, Габриель и Дик проводили большую часть времени, курсируя от карточного стола (хобби Дика) к лошадиным торгам (хобби Габриеля) и обратно. Однажды ночью после нескольких партий покера и слишком обильных возлияний бренди, Дик поставил на кон свое родовое гнездо против призового жеребца Габриеля. Он был слишком пьян, чтобы понять, что держит в руках две восьмерки, семерку, валет, и двойку - то есть даже близко не стрит[17]. И хотя позднее Габриель пытался вернуть ему дом, Дик оказался слишком гордым, чтобы принять его. Так уж вышло, что дом пастора Чейни стал именно тем местом, куда бежал Габриель, когда собственные братья приговорили его к смерти в объятиях рассвета.

Чтобы не углубляться в детали, просто скажу, что где-то в перерыве между унизительным банкротством Дика и новым «исключительно ночным» образом жизни Габриеля, они перестали быть ЛДН (Лучшими Друзьями Навеки). Мелкие обиды и обмены колкостями накапливались до тех, пока они не перешли от неспособности выносить общество друг друга к открытой враждебности. Пристрастие Дика к похабным шуточкам и детским розыгрышам лишь подливало масло в огонь. В конце 1960-ых он начинил весь дом Габриеля серебряной крошкой. Габриель потом больше десятилетия не мог там ни на что сесть, не заработав при этом мелких ожогов на пятую точку.

Таким образом, несмотря на то, что они больше века проживали в радиусе десяти миль друг от друга, эти парни предпочитали не общаться между собой, если только в этом не было крайней необходимости. Между прочим, прежде чем вы начнете строить предположения, Дик не был обращен той же самой женщиной, которая инициировала Габриеля. Со слов Андрэа, Дика обратили через десять лет после Габриеля, в результате особенно неудачной игры в карты. Победитель - вампир из Нового Орлеана по кличке Скат - хотел быть уверен, что Дик заплатит свой долг, а несколько дополнительных сотен лет ему в этом помогут. Ну, просто эталон железной логики, вы не находите?

- Ты… тебе не стоит находиться рядом с Диком Чейни.

Я кивнула.

- Особенно, если у него в руках охотничья винтовка.

Он откинул голову назад, издал расстроенный рык из разряда «я всерьез пересматриваю свой «Нельзя бить девчонок» принцип».

- Полегчало? – спросила я.

- Нет! - воскликнул Габриель, поворачивая машину в сторону городской аллеи. Здесь сосредоточилась большая часть обширной сети ресторанов и деловых предприятий города вперемежку с торговыми лотками местных чудаковатых торговцев и покупателей, в душе не чаявших, зачем в магазинах введены правила возвратов, требующие предъявления чеков вместо того, чтобы просто доверять клиентам на слово. Неоновые знаки казались настолько яркими, что от одного только взгляда на них ломило глаза, а слепящие красные и зеленые блики от них просвечивали сквозь закрытые веки. Мы миновали забитую под завязку автомобильную парковку «Шенаниганс», и я лишний раз поразилась тому, насколько изменилась со времен своей последней поездки по этой дороге. Джейн, которая в том баре оплакивала потерянную работу и полу-заполненную личную жизнь, несмотря на свое жалкое существование, казалась мне теперь гораздо более счастливой, потому что ей не приходилось иметь дело с сердитыми Сирами, кровью и обвинением в убийстве.

- Насколько серьезно я вляпалась? – спросила я, наконец-то ломая тишину.

- Не знаю, - спокойно признался он. - Я никогда не слышал, чтобы один вампир убивал другого так скоро после своего восстания.

- Ты что, действительно думаешь, что я могла сделать что-то подобное? Зачем мне поджигать кого-то, кого я едва знаю?

- В противоположность кому-то, кого ты знаешь хорошо? – фыркнул он.

- Спасибо, я оценила твой сарказм, - сказал я ему. – Нет, правда, ты всерьез полагаешь, что я на такое способна?

Он выждал несколько томительных мгновений прежде, чем ответить:

- Нет.

- Тогда, зачем ты тащишь меня в суд? – возмутилась я, стыдясь плаксивых ноток, закравшихся в голос. - Я все время думала, что в вампирском обществе царит абсолютное беззаконие.

- Некоторые тоже так думают, - ответил он. – Но другие, вроде меня, считают, что, если ты намерен влиться в современный мир, то должен отвечать за свои поступки.

Вот теперь у меня задрожали поджилки.

Он уперся взглядом в парковочную стоянку прямо перед собой, не соизволив даже посмотреть в мою сторону.

- Просто будь почтительной. Не препирайся. Не углубляйся в детали. Не демонстрируй свое специфическое чувство юмора.

- Проще говоря, «не будь собой», - проворчала я. - Если бы я не была парализована ужасом, то почувствовала бы себя оскорбленной.

Сноски:

1. Дже́нна Дже́ймсон (англ. Jenna Jameson; урождённая Дженнифер Мари Массоли англ. Jennifer Marie Massoli) — американская порноактриса, фотомодель и предприниматель, провозглашённая как самая известная порноактриса, обладательница неофициального титула «Королева Порноиндустрии». На сегодняшний день Дженна получила более 20 наград за съёмки во взрослых фильмах, а также получила особое почётное членство в двух главенствующих порнографических организациях — X-Rated Critics Organization (XRCO) и Adult Video News (AVN)

2. Удушающий захват – боевой прием, имеет множество вариаций исполнения. Тот, что описывается в книге выглядел примерно так:

3. Выкручивание сосков (анг. purple nurple) – весьма болезненный прием, не разбирающий половой принадлежности жертвы.

4. «Рыцарь Дорог» (англ. Knight Rider) — научно-фантастический американский телесериал (1982-86 гг) о приключениях бывшего полицейского Майкла Найта (англ. Michael Knight) и его напарника, машины с искусственным интеллектом, называемой «КИТТ». Сериал был довольно популярен, и даже в настоящее время имеет множество поклонников во всём мире (В том числе и в России). В главной роли Дэвид Хассельхофф.

В 2008 г. канал NBC начал снимать продолжение. Но дальше одного сезона дело не пошло, да и тот был сокращен. В главной роли Джастин Броунинг, сыгравший Майкла Найта( в прошлом Майк Трейсер), сына главного героя из оригинального сериала, который служил в армии США во время войны в Ираке.

(никто не замечает фамильного сходства? )

5. Пиньята (исп. Piñata) – мексиканская по происхождению полая фигурка довольно крупных размеров в форме какого-нибудь животного (обычно лошади) или геометрической формы, изготовленная из папье-маше и начиненная игрушками и конфетами, которую детям надо разбить палкой.

6. Ричард Брюс «Дик» Чейни (англ. Richard Bruce «Dick» Cheney; 30 января 1941, Линкольн, Небраска) — американский политик, республиканец, работал в администрациях четырёх президентов США. В администрации Дж. Буша-старшего 1989—1993 министр обороны США. С января 2001 по январь 2009 занимал должность вице-президента США, в администрации Дж. Буша-младшего.

7. Оглобля – долговязый, неуклюжий человек (словарь Даля). В оригинале Дик поддразнивает Джейн за высокий рост, называя ее Stretch, что буквально можно перевести как дылда, каланча.

8. Автодом – разработчиком и самым крупным производителем этого чуда техники является фирма «Airstream Trailer Co», основателем которой является Уолли Бьям. От обычных жилых трейлеров отличается тем, что кабина водителя не отделима от жилого кузова. Несмотря на ограниченность пространства, обеспечен практически всем необходимом для относительно комфортного проживания.

9. Незаконная торговля фейерверками - Раны, связанные с фейерверком, особенно полученные детьми, в конечном счете препятствовали его неограниченному распространению. В результате во многих штатах США продажа фейерверка теперь ограничена согласно закону.

10. «Мэнсфилд-парк» (англ. Mansfield Park) — воспитательный роман Джейн Остин (1811-13), который принадлежит к зрелому периоду её творчества. Увидел свет в 1814 году.

По сюжету: Фанни Прайс — девочка из бедного портсмутского семейства. Её тётушка в своё время вышла замуж за состоятельного баронета Томаса Бертрама, который владеет поместьем Мэнсфилд-парк, и поселила на его территории свою сестру, гротескную миссис Норрис, чтобы та приглядывала за воспитанием её дочерей, Марии и Джулии. По благотворительным соображениям миссис Норрис и леди Бертрам пригласили жить к себе и бедную племянницу, Фанни Прайс. Фанни стала членом семьи Бертрамов, хотя и второго сорта: миссис Норрис всячески напоминала ей, что она не ровня кузенам-ровесникам из числа Бертрамов…

11. Касте́т (от фр. casse-tête, букв. «головолом», «ломающий голову») — контактное ударное и ударно-раздробляющее оружие из твёрдого материала, надеваемое на пальцы или зажи­маемое между ними, с гладкой или шипованной боевой частью.

12. Уильям Катберт Фолкнер (англ. William Cuthbert Faulkner, 1897—1962), американский писатель, прозаик, лауреат Нобелевской премии по литературе (1949).

13. Джеймс Августин Алоизиус Джойс (англ. James Augustine Aloysius Joyce, ирл. Séamas Seoige; 2 февраля 1882 — 13 января 1941) — ирландский писатель и поэт, представитель модернизма.

14. "Школа обаяния" (амер. charm school) - курсы искусства одеваться к лицу, держаться в обществе и т. п., как правило готовят манекенщиц.

15. Дик и Джейн — герои популярных иллюстрированных книг для чтения, по которым юных американцев учили читать в 1930–1970-е годы.

16. В 1986 году известная джинсовая фирма «Ливай Страусс» начала производство новых брюк, создав для этого отдельную фирму под названием «Доккерс». Это были, казалось бы, обычные брюки, но изготовлялись они из более плотной ткани, их не требовалось гладить. Они не обтягивали бедра, человек чувствовал себя в них свободно и комфортно. Так появился новый вид одежды, названный «хакис». Доккерсы стерли грань между одеждой для отдыха и работы. Деловые люди, клерки, госслужащие стали носить хакис вместе с пиджаками и галстуками, а люди попроще — с куртками и майками. Сейчас доккерсы для мужчин и женщин продаются в 40 странах мира.

17. Стрит (стрейт) - в покере комбинация из пяти карт, идущих по старшинству друг за другом, не обязательно одной масти.

Глава 10

Всемирный Совет По Борьбе За Равноправие Немертвых был создан для защиты прав и интересов вампиров всех возрастов. Если вас вызвали к представителю совета, в ваших же интересах явиться к нему незамедлительно и честно ответить на все вопросы. Избегание встреч с советом лишь усугубит ваше положение.

Выдержка из « Руководства для только что восставших из мертвых»

Я ожидала, что местный Cовет окажется этакой смесью «Клуба Львов»[1] и синдиката а-ля Скорсезовских мафиози[2]. Каким образом мафиози могло занести в Кентукки… ну, в общем, я не продумала эту мысль как следует.

Кроме того, любой, обладающий чувством собственного достоинства мафиози в жизни бы не позволил себе быть замеченным в «Баррель Крекере»[3] в девять часов вечера буднего дня. Да, члены совета, великие блюстители правосудия и приличий среди вампиров 813-го округа[4], проводили свои тайные встречи прямо под старой металлической вывеской, рекламирующей мыло «Люкс»[5]. Вообще-то, вам не найти вампиров в хорошо освещенных местах, тем более в окружении неприятных запахов человеческой пищи и навязчиво домашней атмосферы. Габриель пояснил мне, что встреча на такой нейтральной, переполненной людьми территории была единственным способом гарантировать отсутствие «лишних ушей». Как правило, люди предельно сосредоточены, когда дело доходит до вкусно поесть. Вся честная компания заказала «Мамины Блинчики на Завтрак», после чего размазала еду по тарелкам. Они ничем не отличались от любых других клиентов, за исключением того, что оставляли щедрые чаевые.

Габриель обнаружил членов совета за их обычным столиком. В состав группы входили:

Питер Кроун - бледный, субтильный хандротик. Совершенно очевидно, что он не испытывал ко мне симпатии. Или к Габриелю, или к другим членам комиссии, или к людям, поедающим вафли с орехами пекан[6] за соседним столиком. Такое ощущение, что кто-то превратил его в вампира в качестве меры наказания. Вероятно, этот кто-то хотел, чтобы он киснул до скончания веков.

Вылитый близнец Полковника Сандерса[7] по имени Уэйко Маршан не сказал Габриелю ни слова, зато приложился учтивым поцелуем прямо к моему запястью. Остаток ночи моя рука пахла мятой и тоником для волос.

Светловолосая дама со слабым британским акцентом, представилась как Софи. Просто Софи. В масштабах Холлоу это должно было звучать практически как «Шер». Она была обращена уже после того, как разменяла пятый десяток. Лицо вампирши было гладким и без макияжа, выставляя на всеобщее обозрение пластмассовый блеск ее кожи, который одновременно и завораживал и вызывал чувство смутной тревоги. Она была достаточно уверена в себе, чтобы не заморачиваться какими бы то ни было аксессуарами к своему сногсшибательному черному брючному костюму.

Офелия Ламберт, гибкая брюнетка, одетая в джинсы, футболку и медальон, возраст которого мог бы исчислялся примерно тремя столетиями. Вполне возможно, что и самой Офелии было уже за триста, но выглядела она лет на шестнадцать. Безобидный, подростковый облик этой вампирши противоречили ее внушительному присутствию, как бы сообщая окружающим: «может быть я и выгляжу как читательница «Тайгер Бит»[8], но могу вырвать вам селезенку и глазом не моргнув». Она была почти столь же устрашающа, как некоторые девчонки из моей средней школы.

Членов совета назначали на их участки независимо от происхождения, таким образом присутствие Офелии в связке с «континентальными» корнями Софи не вызывали такого уж недоумения. Однако меня не покидало чувство, что я узнала в мистере Маршане лицо с мемориального памятника солдатам армии Конфедерации, что стоял в центре города.

Офелия, которая, очевидно, являлась главой группы, жестом велела нам присесть за испещренный каракулями круглый стол. Тут же рядом возникла официантка в коричневом переднике по имени Бетти, чтобы принять наш заказ – «Мамины Блинчики на Завтрак», как и у остальных - и на следующие сорок пять минут о ней можно было бы напрочь забыть.

Несмотря на всю серьезность ситуации, я не могла сосредоточить внимание на членах совета. Пребывание в переполненном людьми помещении стало настоящим испытанием для органов чувств. Обрывки фраз, долетающие с других столиков, кружились над головой, словно облако назойливых москитов. И бекон, который я так сильно любила при жизни, теперь пах для меня почти как детская отрыжка. Я сконцентрировалась на своих столовых приборах, кромсая бумажное кольцо для салфеток в тонюсенькие полосы и сворачивая их в длинные спирали.

- Вы знаете, почему вы здесь? – наконец спросила Офелия, при этом взгляд ее был столь же неподвижен и пуст, как у акулы.

Я слегка замешкалась. Если когда-то и должно было наступить удачное время, чтобы излечиться от моего хронического бормотания, так это прямо сейчас.

- Мне сказали, что у вас есть ко мне несколько вопросов.

Габриель слегка наклонил голову, словно давая понять, что я взяла хорошее начало. Мы договорились, что если меня понесет не в ту сторону или я начну бормотать, он стукнет меня ногой под столом. Кивок головы означал, что я сказала или сделала что-то правильное. Этот уговор был унизителен для моего чувства собственного достоинства, но я решила не зацикливаться на нем. Члены Совета не сводили с меня взгляд, очевидно ожидая более развернутого ответа.

- Мне сказали, что вчера вечером был убит вампир, - продолжила я.

- Вампир, на которого вы напали лишь за несколько часов до того, как он был заперт в багажнике своей машины и подожжен, - уточнила Софи.

- Я убеждена, что Уолтер мог сделать это самостоятельно.

Язвительная усмешка на губах Офелии стала единственной реакцией членов совета. Габриель пнул меня ногой под столом.

- Итак, с чего бы приличной молодой леди вроде вас ввязываться в драку с таким никчемным типом, как он? – спросил мистер Маршан, качая головой с отеческим порицанием.

- Я высказала возражения против того, чтобы он держал Норма, человеческого бармена, вверх тормашками и тряс его, словно копилку, - сказала я, с трудом сдерживая раздражение в голосе. – У нас с Уолтером возникли разногласия. Вмешался Дик Чейни. Уолтер ушел. Я поехала домой. Андрэа Бирн, которая, по моим соображениям, хорошо известна среди вампиров, осталась ночевать на моей кушетке, и … она не сможет очень уж много вам рассказать, потому что практически всю драку была в пьяной отключке.

- И еще мне нужно найти новый способ рассказывать истории, - ляпнула я невпопад.

- Предварительное обдумывание слов в голове перед их произнесением могло бы вам в этом помочь, - любезно посоветовала Софи. Она протянула ко мне руку. Я почувствовала себя обязанной ее взять. Как только я оказалась в радиусе ее досягаемости, она сжала мое запястье и подтянула к себе, вынудив налечь на стол.

- Эй…- проворчала я. Что-то было не так. Рука нещадно зудела. Пальцы Софи впивались в кожу. Я задыхалась, отчаянно пытаясь вырваться из ее хватки. Пальцы Габриеля, скользнув под столом, сжали другую мою руку. Он покачал головой. Очевидно, мне полагалось пройти через эту процедуру «без шума и пыли».

- Не вмешивайся, Габриель, - предупреждающе велела Офелия. Рука Габриеля покинула меня, бросая на произвол судьбы.

- Смотрите мне в глаза, - скомандовала Софи голосом, полностью лишенным очарования, которое она так щедро расточала лишь несколько секунд назад. Отчаянно надеясь, что, невзирая на боль, мой взгляд все еще способен передать всю степень владеющего мной негодования, я встретилась с ней глазами. Радужные оболочки ее глаз сверкнули черным, и в тот же миг меня накрыло ощущение резкого падения в бездонную пропасть. Голова казалась такой тяжелой - слишком тяжелой, чтобы ее можно было держать. Силуэты людей и столов бешено завращались вокруг размытыми пятнами.

- Что вы делаете? – пробормотала я, еле ворочая непослушным языком. Мой голос прозвучал как будто издалека. Я хотел открыть глаза, но веки не поддавались. Желудок совершал немыслимые кульбиты. О, пожалуйста, пожалуйста, Боженька, не дай мне стошнить прямо посреди «Баррель Крекера».

- Софи - та, кого вы могли бы назвать ходячим детектором лжи, - сказала Офелия веселым тоном. - Ее дар позволяет ей исследовать ваши мысли, и извлечь правду из того, в чем вы пытаетесь нас убедить. Если вы будете сопротивляться, процедура окажется весьма трудной и болезненной. А теперь, я хочу, что бы вы снова ответили на мой вопрос. Что случилось с Уолтером?

Жалящая хватка Софи была подобна огненному пламени, охватившему всю руку до самой груди. В горло словно вцепились горячие железные когти, буквально вырывая каждое слово. Не помню, что конкретно им говорила. Знаю лишь, что произносила это спокойно. В целом же, весь полученный опыт был сродни депульпированию зуба[9] без анестезии. Ну, все. Вот теперь свидания с Габриелем официально числятся худшими из всех, что у меня были.

Просто чудо, что мне хотя бы отчасти удавалось владеть языком, когда Софи ослабила хватку.

- Отпустите меня, - прохрипела я. Во рту стоял странный привкус, словно от ржавых гвоздей. Я облизнула пересохшие губы и сквозь злые щелочки глаз уставилась на своего Сира.

- О, только не надо устраивать сцен, - небрежно произнесла Софи. – Пока что я вас отпускаю. Вы прошли проверку.

Как бы мне хотелось суметь связать вместе достаточное количество слов, чтобы ответить с соответствующим презрением, но я предпочла демонстрировать свое отвращение молча. Габриель попытался приобнять меня за плечи, но я рыкнула на него. Если люди за соседним столиком и заметили, то даже взгляда не подняли от своих вафель.

Софи сказала:

- Она говорит правду, или, по крайней мере, считает это таковой. Она еще так молода. Иногда для них это одно и то же.

Кроун улыбнулся мне, однако это было скорее презрительной насмешкой, чем дружеским жестом. Это окончательно меня добило. Тем более, что я только сейчас вернула достаточно контроля над своими конечностями, чтобы отдернуть руку подальше от Софи.

- Это совсем не то, как люди ведут себя в «Баррель Крекере»! – прошипела я и разъяренно ощетинилась на своего Сира, который превратил слабое давление на мою ногу в костедробильное топтание пальцев.

- Мы же предупреждали вас, что процесс может быть неприятным, - сказала Софи со слабой извиняющейся улыбкой. – Все могло бы быть намного более болезненным.

- Мы уже поговорили с Андрэа Бирн, - произнесла Офелия тоном, которым обычно выносят приговор. - Она - одна из немногих людей, слово которых способно поколебать наше мнение. Пока что мы решили принять вашу версию, но вам стоит знать, что мы продолжим расследование смерти Уолтера. Если нападение было оправдано, или мы придем к мнению, что вы невиновны, вы получите наши самые глубокие извинения. Однако, если мы узнаем, что вы лгали Совету, вам грозит весьма строгое наказание. Андрэа будет наказана заодно с вами.

- Если вы не возражаете, то мне хотелось бы знать, - прокаркала я, - зачем вы просили рассказать вам, как с моей точки зрения все происходило, если все равно собирались воспользоваться услугами мисс Полиграф[10]?

Офелия пожала своими совершенно голыми плечами.

- Чтобы проверить, сказали бы вы нам правду без посторонней помощи, если конечно, ваша версия событий является таковой. Кроме того, нам нравится измерять силу наказания, в соответствии с тяжестью обмана.

- Тогда, уж не сочтите за дерзость, если я поинтересуюсь, какого рода «наказание» мне могли бы впаять? – спросила я.

Если бы я совершенно точно не знала, что кости пальцев на моих ногах восстановятся, то была бы очень расстроена тем, с каким сокрушительным давлением Габриель оттаптывал мою ногу.

Офелия ухмыльнулась.

- Вас могли поставить перед выбором: или оказаться запертой в гробу, полном пчел, или ощутить всю прелесть раскаленного серебряного прута прямо в вашей…

- Офелия, - примирительно взглянув на меня, прервал ее мистер Маршан. - Достаточно.

- Она просто шутит, - заверила меня София. - Серебряный прут практически комнатной температуры. Древние вампиры назвали это Испытанием.

- Почему? – спросила я.

- Потому что звучит до жути пугающе, - мотнула головой Софи.

Я покинула место за столиком прежде, чем принесли мои блинчики, что, в конечном счете, было даже к лучшему. Скорее всего, присутствие несъедобных блинов стало бы для меня последней каплей. Габриель сопроводил меня к машине прежде, чем я успела бы сказать еще что-нибудь изобличительное. И под «сопроводил», я подразумеваю, что он протащил меня через всю парковку словно пещерный человек и совсем не по-джентельменски впихнул на пассажирское сиденье.

- Что, черт возьми, это было? – заорала я. Ощутив возвращение полной работоспособности своих рук и ног, я воспользовалась возможностью навешать ему тумаков, как только он уселся за руль. - Ты знал, что они собирались со мной сделать? И гроб, полный пчел? Какого дьявола?

- Успокойся, просто успокойся, - сказал он, ловя мои запястья. Я думала, что Габриель хотел помешать мне его ударить, но он принялся осматривать мою покрасневшую кожу, сосредоточено изучая отметины, оставленные ищущей правду экспедицией Софи в мой мозг. Я хранила молчание до тех, пока не увидела, как они начали исчезать. Надо же, мне почему-то казалось, что чувство жжения будет длиться гораздо дольше.

- Да что с вами не так, а? – возмутилась я. - Почему ты не сказал мне, что они собирались покопаться в моем мозгу? Знаешь, меня воспитывали в абсолютной уверенности, что содержание чьего-то мозга, это его личное дело! И ты заметил, что мне приходится все время на тебя орать?

- Джейн, я знаю, ты была напугана…

- Я была в ужасе, ты, осел.

Он склонился над пассажирским сиденьем, сжав мое лицо в ладонях прежде, чем я успела сообразить, что случилось. Несмотря на то, что я была зла, как тысяча чертей, не могу сказать, что мне не понравилось его целовать. Или что я не ответила на поцелуй. Потому что, черт… я имею ввиду, черт побери, он отлично целовался. И если уж наш первый поцелуй был искрами и фейерверком, то этот – стал полномасштабным ядерным взрывом. Все мое тело принимало активное участие в процессе - лицо, губы, руки, ноги от бедер и до самых икр. Не думаю, что он в действительности прикасался ко всем этим местам. Я просто знаю, что они участвовали.

Поначалу скольжение его языка по губам было едва уловимым, постепенно становясь все более и более требовательным до тех пор, пока я уже не могла определить, где начинается его рот и заканчивается мой собственный. Габриель притянул меня к себе на колени, руками прижав лодыжки по обе стороны от своих ног, при этом поглаживая оголенную кожу большими пальцами. Я потянула его за волосы, заставляя откинуть голову, чтобы можно было прижаться губами к небольшой ямке на подбородке. Габриель заворчал, не желая прерывать поцелуй. Он вернул мой рот обратно к своим губам, одну руку опустив мне на затылок, другой - теснее прижимая мои бедра к своим.

На соседнем парковочном месте остановился микроавтобус. Я услышала задушенные смешки, перешедшие в неприкрытый гогот, трех подростков, выбирающихся из машины вместе со своими родителями.

Один из детей крикнул:

- Эй, снимите комнату!

Я отпрянула от Габриеля, снова оказавшись на своем месте и изо всех сил пытаясь игнорировать хохот покидающих стоянку детей. Я таращилась на него какое-то время, показавшееся мне тревожно долгим. У меня не было поцелуев, вроде этого, вот уже… ну, в общем, никогда. Я наконец-то нашла нечто простое и естественное в наших отношениях с Габриелем: обжимашки с ним.

Ура мне.

Едва я успела сформировать в голове это умозаключение, как он снова оказался на моей половине машины, и все повторилось сначала. Действия Габриеля застали меня врасплох, и я случайно прикусила его нижнюю губу - достаточно сильно, чтобы пошла кровь. Хорошие новости заключались в том, что ему это понравилось, так что моя оплошность была воспринята как провокация, а не проявление неуклюжести.

- Если это было попыткой заставить меня заткнуться, то пошел ты, - выпалила я, когда он вновь отстранился.

Спрятав лицо в моих волосах, он пробормотал:

- Я сделал это, потому что хотел. Твое молчание стало дополнительным бонусом.

Я отпихнула его за плечи.

- Осел.

- Ты это уже говорила, - сказал он, пальцами обводя контур моего подбородка.

- Я и в этот раз имела ввиду то же самое.

- Джейн, я знаю, ты была напугана. Знаю, что их методы дознания могут быть по-настоящему зверскими, но это было необходимо, - сказал он, твердо притягивая меня к груди. Я уткнулась лбом в изгиб его шеи, с радостью обретая хотя бы несколько мгновений душевного комфорта. Выворачивание мозгов наизнанку – весьма изматывающий эмоциональный опыт.

- Я знаю, ты сердишься на меня за то, что притащил тебя сюда, - пробормотал он. - Но отказ сотрудничать с Советом повлек бы за собой гораздо больше проблем. И как твой Сир, я ответственен за твое представление перед советом. Мне также следовало присматривать за тобой в эти первые недели. Очевидно, у меня это не очень хорошо получилось.

- Эй, это довольно оскорбительно, - сказала я, ткнув его под ребра.

Габриель наконец сказал:

- Я сожалею.

- Прошу прощенья? – сказала я, приставив ладонь к уху. – Это что сейчас такое было?

- Я сожалею, - повторил он. - Сожалею о том, что был настолько резок с тобой у тебя дома. Сожалею, что закатил сцену из-за проведенного тобой времени с Диком. Сожалею, что был так … неуравновешен по отношению к тебе. Я никогда прежде не проводил время со своим потомками. Возникли сложности, которых я не ожидал. Во мне накрепко засела эта подавляющая потребность защищать тебя, чему ты, в свою очередь, здорово мешаешь.

- Почему ты никогда не проводил время с потомками?

- Это было невозможно, - сказал он голосом, не терпящим дальнейших расспросов. - И даже если бы ты не была моей подопечной, я чувствовал бы то же самое. Мы связаны, ты и я. Именно поэтому видеть тебя сегодня вечером с Диком было так тяжело. Он всегда умел найти подход к дамам, а ты принадлежишь как раз к тому типу женщин, которых он любит развращать. Одна лишь мысль о другом мужчине, прикасающимся к тебе, целующим тебя, о его запахе на твоей одежде, твоей коже… Я не мог этого вынести. Да еще прибавь сюда вызов совета, и вот тебе моя острая реакция.

- Так значит, не то, чтобы я тебе нравилась, просто случилось так, что биологический инстинкт заставляет тебя ревновать, - пробормотала я.

- Да… то есть, нет! – выпалил он. - Почему ты постоянно низводишь меня до уровня болтливого идиота?

- Так это еще называется «болтливый»? - усмехнулась я.

- Когда речь заходит обо мне – да, - отрезал он.

Мне пришлось признать, что так и есть.

- Ты чувствуешь его запах на мне? – спросила я, принюхиваясь к своей блузке. – На что он похож для тебя? Как по мне, так это всего лишь похоть и бергамот.

- Это бесполезно, - проворчал Габриель. Он коротко прижался своим лбом к моему, затем поцеловал в весок, лоб, переносицу. После чего спрятал лицо в изгибе моей шеи, глубоко вдохнув. – Как бы то ни было, я действительно наслаждаюсь твоим ароматом, и ты мне нравишься. Очень. Я хочу оберегать тебя. Если бы с тобой что-то случилось, не знаю, что бы я делал.

Я подняла голову, с опаской следя за ним.

- Ты же не собираешься чего-нибудь учудить с ворсом из моей сушилки[11], не так ли?

- Никогда не угадаешь, что вылетит из твоего рта, - сказал он, разглядывая меня. - И я наслаждаюсь этим в какой-то даже нездоровой манере. Я просто хочу сказать, что еще до того, как обратил тебя, твой запах был одной из тех вещей, которые меня притягивали.

- А как я пахла?

- Как моя, - сказал он, целуя изгиб моей шеи, кончик носа, и, наконец, губы. - Ты пахла так, словно была моей.

- Можешь отвести меня домой прямо сейчас?

- Устала? – спросил он. - Методы Софи могут быть очень изматывающими.

- Нет, просто не хочу, чтобы еще больше людей видело, как я обжимаюсь с каким-то случайным парнем на парковке «Баррель Крекер».

- Едва ли меня можно назвать случайным, - сказал он, возвращаясь на водительское сиденье. - Я – твой Сир.

- Ну, люди этого не знают, потому что не в курсе, что я - вампир, - сказала я, протирая запястья. - Я уже подмочила свою репутацию потерей работы и публичной пьянкой. Не стоит добавлять «прилюдный парковочный перепихон» к этому списку.

- Однажды ты объяснишь мне, что это значит, и не думаю, что ответ мне понравится, - пробормотал он, поворачивая ключ в замке зажигания.

Сноски:

1. «Клуб Львов» (англ. Lions Clubs International) — совокупность международных общественных благотворительных организаций — клубов, основанных в США в 1917 году бизнесменом из Чикаго, Мелвином Джонсом. Эти клубы осуществляют различные гуманитарные проекты. Централизованное руководство клубами осуществляет Lions Clubs International Foundation.

Девиз сообщества Lions «Мы служим». Основные программы Lions Club это сохранение зрения, слуха и речи, борьба с диабетом, yпомощь детям, и другие программы.

Персональный девиз Джонса: "Ты не сможешь получить большего пока будешь делать все только для себя".

2. Скарсезовские мафиози – очевидно имеется ввиду знаменитая трилогия гангстерских фильмов режиссера Мартина Скорсезе:

*«Злые улицы» (англ. Mean Streets, США, 1973 год) — фильм — драма о нравах и морали Маленькой Италии Нью-Йорка. Одна из дебютных ролей Роберта Де Ниро принесла ему премию Национальной ассоциации кинокритиков Америки. Картина включена в национальный реестр фильмов Библиотеки Конгресса США.

*«Славные парни» (англ. Goodfellas, 1990г.) — кинофильм. Обладатель пяти наград Британской Киноакадемии (включая лучший фильм), приза МКФ и премии «Оскар» которая была вручена Джо Пеши за лучшую роль второго плана. Визитная карточка фильма — культовая фраза которой открывается картина: «As far back as I can remember, I’ve always wanted to be a gangster» —(Сколько себя помню, я всегда хотел быть бандитом).

*«Казино» (англ. Casino) — кинофильм, снятый в 1995 году, основанный на одноименной книге Николаса Пиледжи и Ларри Шандлинга. Не рекомендуется просмотр детям и подросткам моложе 16 лет. Пиледжи называл «Казино» последним вкладом в гангстерскую трилогию, начатую кинолентами «Злые улицы» и Славные парни.

Примечание: актер Роберт Де Ниро сыграл роль в каждом из этих фильмов.

3. «Баррель Крекер» (англ. «Cracker Barrel») - сеть ресторанов-магазинов, основанная в 1969 г. и насчитывающая более 500 заведений. Как правило эти рестораны размещаются невдалеке от скоростных автомагистралей. Их отличительным признаком является «домашняя» пища и стилизованная под старину обстановка.

Вывеска ресторанов:

4. 813 округ – никаких официальных сведений о делении территории США на округи и их нумерации найти не удалось, поэтому предполагаю, что это собственноручно обозначенные вампирами условные «зоны», основанные для удобства организации и управления.

5. «Люкс» - мыло этой известной марки впервые было произведено в Индии в 1909 г. «Туалетная» версия была представлена в США в 1925 г., в 1928 г. – в Великобритании.

6. Кария пекан (Пекан), или Гикори пекан, или Кария иллинойсская лат. Carya illinoinensis) — вид древесных растений семейства Ореховые (Juglandaceae), распространённый на юго-востоке США, от южных районов штатов Айова и Индиана до Техаса и Миссисипи включительно. Также пекан произрастает в Крыму, на Кавказе и в Средней Азии. Орехи — плоды этого дерева — используются в кулинарии. Это листопадное дерево достигает 25—40 м в высоту и способно плодоносить на протяжении 300 лет. Ближайший родственник пекана — грецкий орех, произрастающий на юге России и Украины.

7. Гарланд Дэвид Сандерс (англ. Harland David Sanders), более известен под псевдонимом Полковник Сандерс (англ. Colonel Sanders) (9 сентября 1890 — 16 декабря 1980) — основатель сети ресторанов быстрого питания Kentucky Fried Chicken («Жареный цыплёнок из Кентукки», KFC), фирменным рецептом которых являются куски жареной в кляре курицы, приправленной смесью ароматических трав и специй. Его стилизованный портрет традиционно изображается на всех ресторанах его сети и на фирменных упаковках. На деле, Сандерс никогда не был армейским офицером. Звание «полковника» — это почётный титул, присуждаемый ежегодно губернатором штата за выдающиеся заслуги в общественной жизни штата.

8. «Тайгер Бит» - подростковый глянцевый журнал.

9. Депульпирование зуба – удаление зубного нерва.

10. Полиграф – техническое приспособление, в простонародье носит название «детектор лжи».

11. Согласно статистке: «Ежегодно в США происходит 15 000 пожаров, очагом которых являются сушильные машины вытяжного типа. Их жертвами становится в среднем 20 человек, из них половина – со смертельным исходом.причина пожаров – воспламенение ворса и очесов ткани, скопившихся в вентиляционном рукаве машины. помните: необходимо регулярно очищать от очесов фильтр и рукав отвода воздуха сушильной машины!»

Очевидно, Джейн опасалась, как бы в своем стремлении к гиперопеке Габриель не перешел все границы, начав охранять ее от "каждого фонарного столба" и не стесняясь чистить ворс в ее сушильной машине.

Как раз, когда я решила, что наше «свидание» с Габриелем уже не может быть хуже, мы подъехали к моему дому и обнаружили моего отца, сидящего на крылечных качелях с «Мясной Пиццей» в руках. Шанс даровать свое отеческое одобрение в отношении «визитов джентльмена» не представлялся папе со старших курсов моего колледжа. Так что предстоящее знакомство гладко пройти не обещало.

Габриель кивнул в сторону крыльца.

- Ты знаешь этого человека?

- Это - мой отец, - сказала я. - Я ему так и не сказала.

- Знаю, - откликнулся он. - Я могу уехать.

- Нет, должны же двое самых влиятельных мужчин в моей жизни когда-нибудь познакомиться.

- Привет, детка, - сказал отец, целуя мою щеку в перерыве между откусыванием пиццы. – У твоей мамы сегодня вечеринка-презентация. На тему то ли косметики, то ли кремов, то ли домашнего декора. Никак не могу запомнить. Я не возражаю против этих вечеринок до тех пор, пока они не пытаются уговорить ее устраивать презентации под собственной крышей. Я хотел сделать тебе сюрприз, но, кажется, у тебя уже есть планы на вечер.

- Очень мило с твоей стороны. Габриель Найтингейл, это - мой отец, Джон Джеймсон, - представила я, махом руки приглашая их в дом и проводя на кухню. - Папа, Габриель – мой…

Сир? Вездесущий самопровозглашенный наставник? Парень, отношениям с которым вероятнее всего суждено закончиться моим первым неприятным немертвым разрывом? Я решила остановиться на «друге».

- Как насчет пиццы? – спросил папа, открывая коробку на кухонной стойке, чтобы продемонстрировать это изобилующее холестерином великолепие.

- О, нет, спасибо, я не могу, - отмахнулась я.

Выгнув бровь папа наблюдал за тем, как я выдвигаю для него высокий барный стул. Я никогда не отказывалась от пиццы. Никогда.

- Ты же не села на какую-нибудь безумную диету?

На какое-то короткое, замечательное мгновенье Габриель выглядел пораженным. Я рассмеялась.

- Нет, мы уже поели, мистер Всевидящее Око.

- Прошу меня извинить, я на минутку, - сказал Габриель, исчезая за кухонной дверью.

- Габриель Найтингейл, это имя кажется мне смутно знакомым, - размышлял отец, пережевывая пепперони[1]. По выражению его лица можно было сказать, что сейчас он копался в своих массивных, но не слишком надежных банках памяти в поисках информации.

- Гм, у него здесь поблизости большая семья, - сказала я, решив не уточнять, что большинство из них с некоторых пор обитает на кладбище. - Они в Холлоу уже очень, очень давно.

Папа возобновил жевательный процесс. Прислонившись к стойке, я спросила:

- Итак, что новенького?

- Да все по-старому, все по-старому, – усмехнулся он, принявшись за второй кусок. – Веду летние занятия. Начал писать еще один учебник, который вряд ли закончу. Твоя мама уже готовится к исторической экскурсии в следующем году.

- Я не включу «Речные Дубы» в экскурсию, - заявила я. – Тете Джетти это бы не понравилось.

- Твоя мама и спрашивать не станет, - сказал он. - Честно говоря, она даже не знает, как это делается. Она в замешательстве от всей этой ситуации с твоей работой, тыковка. А еще переживает и боится за тебя, но и смущена при этом. Ей уже приходилось волноваться по поводу твоей неустроенной личной жизни и излишней самостоятельности, но еще никогда – по поводу твоей работы. Твоей маме и в голову не приходило, что ты можешь оказаться в подобном … положении. Она хочет помочь, но ты отказываешься позволить ей взять управление в свои руки и самой обо всем позаботиться. Ей кажется, будто она потеряла свою … способность достигать согласия с тобой.

Я фыркнула.

- Складно излагаешь, пап. Только старайся делать поменьше пауз. Из-за них создается такое ощущение, будто ты подыскиваешь слова, которые покажутся мне менее обидными, чем те, которые она использовала на самом деле.

- Твоя мама - сложная женщина, - просто сказал он.

- И под «сложной» ты подразумеваешь «склонная к манипулированию» и «эмоциональной тирании»? – спросила я.

- Милая, воздушные кавычки никого не красят, - сказал он строгим голосом учителя. - Она может быть немного порывистой, но все еще остается твоей матерью.

Папа заключил меня в объятия. Я опустила голову в ямку на его плече, словно специально для меня созданную.

- Ты же знаешь, она тебя любит, - спокойно продолжил он.

Я вздохнула.

- Да, я чувствую сокрушительную силу ее любви даже отсюда.

Папа прочистил горло, что, как я поняла, маскировало попытку сдержать смешок.

- Она не знает, как вести себя в ситуации, если не «стоит у руля». Только не ждите, что я приму сторону одной из вас.

- Даже если знаешь, что я права?

- Джейни, - снова прозвучал этот строгий голос.

Я подняла на него взгляд, сделав «оленьи глаза».

- Ну, я хотя бы попыталась.

Итак, мы продолжили болтать. Соскучившись по ощущению нормальности, я смаковала бытовые подробности жизни, за бортом которой теперь оказалась. Ни один из «новобранцев» на папиных летних занятиях не был в состоянии самостоятельно написать законченное предложение, в чем, собственно говоря, не было ничего нового. Подтяжка лица моей троюродной сестры Тини прошла не так, как должна была, и это лишний раз доказывает, что пластическая хирургия – не та область, где уместна погоня за дешевизной. Мой будущий дедушка Боб, жених бабушки Рути, находился в больнице, разрабатывая бедренный сустав – это означало, что пришло время для его ежемесячного недельного пребывания в больнице. Почему этот милый человек был помолвлен с моей бабушкой? Могу лишь догадываться, что пережив удаление желчного пузыря, замену коленного сустава, диализ[2], и химеотерапию, Боб действительно хотел умереть, и рассматривал брак с нею как легальную форму помощи собственному самоубийству.

Пока папа описывал легендарные представления бабушкиного «театра одного актера» у постели больного, Габриель возник в проеме кухонной двери с обшарпанной картонной коробкой в руках. Я искренне надеялась, что вампиры не отводят кускам свинины роль цветов и конфет. Однако я не почувствовала запаха крови, лишь затхлый аромат старых сигарет и потного тряпья. Перейдя на свою невероятную вампирскую суперскорость, Габриелю удалось запихнуть коробку в ближайший шкаф так, что папа даже не заметил ее существования.

Не долго думая, папа вошел в роль бдительного родителя, ухитряясь расспрашивать Габриеля так, чтобы это не выглядело допросом. И Габриель, гораздо больше привычный к искусству вранья, исполнил свою роль «на ура». Этот парень мог обойти в разговоре любые скользкие вампирские темы и ни разу не «засыпаться». Габриель расточал комплименты моему отцу за воспитание такой «очаровательной» дочери. Он даже похвалил папин учебник.

- Теперь я вижу, от кого Джейн унаследовала свой любознательный характер, - сказал Габриель. Вероятно, мне стоило испытывать благодарность за то, что он сказал «любознательный», вместо «дотошный и неуравновешенный».

Спустя какое-то время, под завязку накушавшись итальянского суррогата мясных блюд, папа выкатился за дверь. Потребовалось всего лишь семь «ничего себе, уже так поздно» намеков. Думается мне, что телефонный звонок моей мамы был единственной вещью, способной заставить его оторваться от допроса с пристрастием моего нового «друга». Такой шикарный случай не предоставлялся папе уже очень, очень … очень давно.

- Кажется, ты понравился моему отцу, - взвизгнула я, изображая неуемный восторг, когда мы остались один на один с Габриелем. - Я лишь надеюсь, что ты попросишь моей руки прежде, чем моя некрасивая младшая сестра сбежит с негодяем, разрушив мою репутацию и надежды на счастье.

Габриель поморщился.

- Ничего смешного.

- Ссылки на «Гордость и Предубеждение» забавны при любых обстоятельствах. А что за коробка с хламом? – кивнула я в сторону шкафа. Габриель достал коробку и широким жестом открыл.

Прежде неизвестный и вызывающий тревогу фактоид[3]: Если вы доказали свое превосходство в сражении с другим вампиром (и не важно, насколько печальными и не обоснованными доказательства этого самого сражения могут быть), все его имущество переходит к вам. Какое бы чувство гадливости оно у вас не вызывало. Я оказалась несчастливым обладателем личных вещей Уолтера, фаната группы «Уайтснейк»: серебряной тарелки с неглубокой гравировкой «К Черту Коммунизм», нескольких концертных футболок[4] с выцветшими подмышками, сорока двух дисков второго сезона «Рыцаря дорог», и полного собрания творчества «Деф Леппард»[5] на аудиокассетах.

- Мать Уолтера возжелала вернуть подвал в свое полное распоряжение, - объяснил Габриель. - Она была рада избавиться от этого хлама и принесла коробку в офис совета сегодня утром. Больше никто не захочет ее взять, так что Офелия решила, что коробку следует отдать тебе. Полагаю, это – напоминание тебе придерживаться примерного поведения.

Я бросила кассету с синглом «Посыпь меня сахаром»[6] обратно в коробку.

- Если ты одержал над кем-то верх, то забираешь его барахло? Погоди, а что мешает одному вампиру вызвать на поединок другого просто потому, что ему понравилась чья-то машина?

- Ничего, - признал Габриель. – До тех пор, пока вампир может найти хоть малейшую причину для поединка, даже если эта причина «высосана из пальца». Какой-нибудь мелкий надуманный признак неуважения. Когда станешь постарше, рамки не будут настолько строгими. Их цель состоит в том, чтобы помешать недавно восставшим вампирам развить вкус к случайным убийствам, и это единственная причина, по которой совет интересуется смертью Уолтера. Они хотят сделать из тебя показательный пример.

Должно быть, на моем лице появилось «что за отстой» выражение, потому что Габриель принялся уверять меня:

- Определенный порядок подчинения существовал всегда, и на то есть свои основания. Тем более теперь, когда мы пытаемся выглядеть более цивилизованными для людей.

- Это - глупая система.

- Да, она гораздо менее цивилизованна, чем ваши корпоративные поглощения и торговые мега-сети,- сказал он, поднимая коробку. – Куда мне это поставить?

- Только не в доме, - ответила я. – Отнеси ее в подсобку, я попозже сожгу.

Еще раз продемонстрировав удивительную вампирскую ловкость, Габриель перехватил коробку одной рукой и ухватился за ближайшую дверную ручку. Это впечатлило бы на меня гораздо сильнее, не открой он дверь в неправильную комнату.

- Нет, не входи туда! – закричала я, когда Габриель шагнул в мою библиотеку.

- У тебя… много единорогов, - произнес он, с оттенком суеверного ужаса в дрогнувшем голосе.

Одна из немногих вещей, которые я сделала, чтобы обустроить дом под себя, это расставила свою коллекцию статуэток единорогов на полках библиотеки. Моя, ныне покойная, стойко ассоциирующаяся с овсяным-печеньем-и-мылом-Айвори бабушка Пэт, купила для меня музыкальную шкатулку с единорогом, когда мне было шесть. Я играла с этой штуковиной до тех пор, пока крошечный механизм уже был больше не в силах тренькать «Ты освещаешь мою жизнь»[7]. Так статуэтки единорогов, музыкальные шкатулки и плюшевые игрушки стали подарками от лишенных воображения родственников, которые я получала практически на каждый свой день рождения, Рождество, Валентинов День, выпускной, День посадки деревьев[8]. И, кстати, я только на прошлое Рождество получила два керамических держателя для книг в форме единорогов от своего дяди.

По какой-то, даже мне неизвестной причине, я не могла заставить себя выбросить этих маленьких поганцев. Исполненное торжественного величия полирование их рожек, этих властных нарисованных глазок превращало меня в какого-то сбрендившего, идолопоклонничающего раба. Так что я спрятала их в библиотеке, куда не ступала ничья нога, кроме моей. Ну и, конечно, нога еще одного человека, который уж точно не должен был их видеть.

- Очень много единорогов, - повторил Габриель.

Я попыталась захлопнуть дверь, но он просунул ногу в щель между дверью и косяком, чтобы получше разглядеть десятидюймовую[≈76см] меняющую цвет керамическую лампу в форме единорога с пучком оптоволокна вместо хвоста.

- Да, да, да. Ты знаешь мой секрет. У меня есть коллекция единорогов.

- Это очень печальный секрет, - сказал он, наконец-то позволив мне отпихнуть его ногу в сторону.

- Довольно громкие слова для парня, растерзанного морским львом. - Я выхватила коробку из его рук и бросила в кладовку. После чего заперла обе двери с решительным щелчком.

- Мне нравится твой отец, - сказал Габриель. – Вообще-то было даже приятно поговорить с ним, очень. В мои времена, в период ухаживаний, встреча с отцом женщины могла стать неприятным опытом. Мне тыкали кулаками в лицо, сыпали расплывчатыми угрозами моей мужественности. Иной раз даже дробовик перед носом мелькал.

- А ты случаем не попадался отцам этих девушек на сеновале и без штанов? – поинтересовалась я.

- Полагаю, в моих же интересах не отвечать на этот вопрос.

Я хихикнула.

- Папа не большой поклонник оружия, так что, будь уверен, ты в безопасности. Кроме того, с современными отцами упор идет скорее на проверку подноготной и советы молиться, чтобы она выглядела как можно приглядней.

- Приму к сведению, - сказал он, улыбаясь и прислоняясь к стене напротив меня. – Тем не менее, я буду очень рад установить дружеские отношения с твоим отцом, поскольку имею планы насчет его дочери. И эти планы включают возобновление наших поцелуев, - продолжил он, скрестив руки на груди. Это заявление прозвучало как вызовом, так и простой констатацией одновременно. – Мне нравится тебя целовать.

- Сейчас или вообще? – спросила я. – О, и спасибо.

- Еще не решил.

Я ощутила гордость за себя, сумев удержаться и не хихикнуть.

- Ну что ж, благодарю за предупреждение…ммм, - остальная часть моего, без сомнения, блестящего ответа была заглушена, когда Габриель перешел от слов к делу.

И снова, мне оставалось сказать лишь «ву-ху».

Габриель прижал меня к стене, и, усмехаясь, прикусил мою нижнюю губу. Клыками провел по линии горла, легонько ведя языком по ключице. Его пальцы, медленно скользнув вверх по ребрам, принялись ласкать грудь сквозь лифчик. Дразнящими движениями Габриель водил круги по моей блузке, касаясь каждой части груди кроме соска. Уж коль скоро мы перешли на рукоблудство, я скользнула ладонью к «молнии» на его штанах и легонько сжала, не сумев сдержать усмешку, когда он подскочил.

- Ну, разве ты не полна сюрпризов? – хохотнул он, играя с прядью моих волос.

- Неопытная, но готовая учиться, - сказала я, и была разочарована, когда выражение его лица не изменилось. – Нечего ответить?

- Помимо «ого»? - спросил он. И получил удар в плечо.

Я все еще продолжала смеяться, когда он снова закрыл мне рот поцелуем, губами прослеживая контур моей улыбки. Опустив руку мне на талию, Габриель повел меня через холл по направлению к лестнице. Мы идем наверх? - гадала я. Когда же он заключил мое лицо в ладони, я обнаружила, что охотно готова направить стопы в сторону спальни.

Он отстранился и провел ладонью по моей щеке.

- Это была долгая ночь. Тебе пора в постель.

Я ждала, когда слабый голосок в моей голове начнет выдвигать всевозможные оправдания вроде: у меня не может быть секса с Габриелем, потому что мы едва знакомы. Моя комната – полнейшая катастрофа. Я прохожу подозреваемой в деле об убийстве. Не побрила ноги. И… осознала, что ничто из этого меня не волнует.

Склонив голову на бок, я спросила:

- Я пойду туда одна?

- Этим вечером - да, - сказал он. - Ты не готова. Я видел это в твоей голове, Джейн. В спутанном клубке очаровательных, сложных и, смею надеяться, изобретательных мыслей сидит страх, что у нас будет плохой секс, после которого ты меня больше никогда не увидишь. А если ты будешь так думать, то даже с моими выдающимися навыками, - Габриель подождал, пока я закончу смеяться, – он будет плохим.

- Слушай, Дейв Чендлер оставил меня без трусиков на девятом этаже университетской исследовательской библиотеки после того, как мы вместе потеряли девственность. Он больше ни разу не позвонил мне и в буквальном смысле разворачивался на пятках и удирал в противоположном направлении всякий раз, стоило ему завидеть меня в университетском городке. Если ты уверен, что не способен на нечто подобное, то не думаю, что у нас будут проблемы.

Лицо Габриеля застыло. Я помахала рукой перед его отрешенным, немигающим взглядом.

- Габриель?

Он сбросил оцепенение.

- Прости, что-то странное случилось у меня в голове, когда ты произнесла слово «трусики» - возникло непреодолимое желание убить Дейва Чендлера, объединенное с оттоком крови от головного мозга.

Я рассмеялась. И да, я лишилась девственности в библиотеке. В то время это казалось хорошей идеей. Дейв и я в студенчестве подрабатывали в библиотеке, и у нас был прямо-таки королевский сорокапятиминутный перерыв на обед. Оказалось, что, в то время как русская фольклорная секция предоставляла полное раздолье для личной жизни (серьезно, туда вообще никто не заглядывал), книжные полки оставляли на спине очень уж причудливые ушибы. Я выучила этот урок.

Габриель натянул пиджак и прижал меня к себе.

- Когда ты будешь готова, я первый же рвану в спальню, срывая с себя одежду с криками «Аллилуйя» во всю мощь своих легких.

- Это... интригующая смесь образов.

Габриель игрался с нижним краем моей блузки, щекоча кожу чуть выше пояса брюк.

- Кроме того, когда я затащу тебя в постель, мы проведем там долгое, очень долгое время. И я не хочу, чтобы нас прервал рассвет, который начнется всего через несколько часов.

Он сказал «часов»?

Габриель поцеловал мой ослабевший рот и спросил:

- Нечего ответить?

- «Ого»?

Сноски:

1. Пепперони (англ. pepperoni) - острая разновидность салями итало-американского происхождения. Обычно делается из свинины, хотя встречаются американские разновидности, приготовленные из смеси говядины, курицы и свинины.

2. Диализ – существует несколько различных направлений этой медицинской процедуры. Наиболее часто встречающееся - гемодиализ (от греч. haema- кровь…и diálysis — разложение, отделение) - метод внепочечного очищения крови при острой и хронической почечной недостаточности. Во время гемодиализа происходит удаление из организма токсических продуктов обмена веществ, нормализация нарушений водного и электролитного балансов.

3. Фактоид - информация, недостойная доверия, или событие сомнительной истинности, принимаемое повсеместно за правду.

4. Концертная футболка - футболка, на которой изображена фирменная эмблема + программа конкретного тура какой-либо музыкальной группы.

5. Def Leppard (искаженное англ. Deaf Leopard — глухой леопард) — британская рок-группа из Шеффилда, Йоркшир, Англия; образована в 1977 году. Их стилевая манера с годами претерпела ряд изменений, двигаясь от хард-рока к поп-року. Пик популярности группы пришёлся на 1984-89 годы, когда вышли их платиновые альбомы «Pyromania» и «Hysteria». Синглы с диска «Hysteria» оказались наиболее успешными за всю их карьеру: «Love Bites» (1-е место в США), «Pour Some Sugar On Me» (2-е место в США), «Armageddon It» (3-е место в США). В 1995 году были занесены в Книгу рекордов Гиннесса как единственные исполнители, выступившие на трёх континентах в течение одних суток.

6. «Посыпь меня сахаром» (англ. «Pour Some Sugar On Me») – песня группы Def Leppard. Вся суть песни сводится к одной несложной мысли: «Нехило я с ней покувыркался…».

Несколько строк из песни в моем примерном, местами вольном, изложении, чтобы получить общее представление:

Входи-ка детка, давай зажжем,

Оторвемся по-полной с тобой вдвоем.

Любовь словно бомба, рванем же чеку.

Любвеобильная крошка запал подожги,

Распутная внешность, как у вампирш из кино,

Женщина-торнадо, я хочу быть с тобой.

…

Посыпь меня сахаром во имя любви,

Посыпь меня сахаром и воспламени,

Посыпь меня сахаром, я буду лишь рад.

Я горячая, липкая конфетка с головы и до пят.

7. Ты освещаешь мою жизнь (англ. You Light Up My Life ) – очень известная в Америке баллада, написанная Джо Бруксом и впервые исполненная Кейси Цисык в качестве саундтрека к одноименному фильму, за который в 1977 году она получила Оскара в номинации "лучшая песня для кино". Эта песня стала самым успешным синглом 1970-ых в Соединенных Штатах и побила все рекорды по пребыванию на первой строчке «Ста Горячих хитов». В последствие была перепета еще многими музыкантами.

Текст песни взят отсюда

Ты освещаешь мою жизнь

Как много ночей я просидела у окна,

Ожидая, что кто-нибудь споет мне свою балладу

Как много желаний я хранила глубоко в себе

Одинокая, во тьме...

Но сейчас ты пришел

И ты освещаешь мою жизнь

Ты даешь мне надежду, чтобы продолжать жить

Ты освещаешь мои дни

И наполняешь ночи

Своей сладкой песней

Волнуется море и бегут волны

Может ли это быть, что я, наконец, нашла свой дом?

Может это, наконец, шанс сказать "Эй, я люблю тебя"

И больше никогда не быть одинокой?

Да, ты освещаешь мою жизнь

Ты даешь мне надежду

ы освещаешь мои дни

И наполняешь ночи

Своей сладкой песней

Ты, ты освещаешь мою жизнь

Ты даешь мне надежду, чтобы продолжать жить

Ты освещаешь мои дни

И наполняешь ночи

Своей сладкой песней

Наверно, это все же правда

Ты заставил меня испытывать волшебные чувства

Потому что ты...

Ты освещаешь мою жизнь.

8. «День посадки деревьев» («День лесопосадок», «День деревьев», «День дерева») - своеобразный праздник, который отмечается в ряде стран мира, и как видно из его названия, связан с посадкой деревьев, восстановлением утраченного леса или стремлением озеленить и окультурить городские и пригородные территории: парки, скверы и т.д.

День леса имеет более чем вековую истоpию. В СССР в свое вpемя он был одним из популяpных и массовых экологических пpаздников. В Россию идея посадки лесов пpи помощи школьников пpоникла в последнее десятилетие XIX века (особо пpопагандировал её лесовод М.К. Туpский).

Глава 11

В то время как большинство вампиров развивают свои особые навыки, некоторые этого не делают. Так, если вы столкнетесь с вампирами, у которых нет сверхъестественных талантов, дразнить их все равно не рекомендуем. У них все еще остается вампирская суперсила.

Выдержка из «Руководства для только восставших из мертвых»

Вампирское сарафанное радио в Холлоу работает еще быстрее, чем человеческое. Как только по округе разнеслась молва о моем суперсекретном трибунале, мои ночи неожиданно заполнились звонками и визитами новых приятелей мира немертвых.

Звонил Дик, но он всего лишь оставил скабрезные сообщения на голосовую почту. Скажем так, если у меня когда-нибудь возникнет желание сделать массаж с маслом канолы[1] и перьями марабу, я знаю к кому обратиться.

Еще был звонок от Мисси, но ее сообщение было скорее отвратительно откровенным, чем просто отвратительным.

- Джейн, дорогуша, заранее извиняюсь, если связь прервется, но я сейчас еду в машине, а ты же знаешь, что представляют собой эти Дали - Забытая Телефонными Операторами Земля. - Ее звонкий смех ударил по моей перепонке через приемник, и, даже приглушенный телефоном, отдался со всех концов гостиной, заставив Фитца вздернуть голову от этого пронзительного звука.

- Так ты сейчас там? - Дали были низко расположенными вдоль реки территориями округа МакКлюр, представляя собой главным образом болота и болотистые пастбища, и едва ли являли собой тот вид собственности, который заинтересует ведущего вампирского агента по операциям с недвижимостью в Холлоу.

- Дали, дорогуша, Дали. Тут неподалеку есть небольшая ферма, которую я пытаюсь прибрать к рукам. Строго между нами, но ее владельцы понятия не имеют, сколько будет стоить их собственность через несколько лет. Поэтому нужно уговорить их отойти от дел и сбагрить мне свое имущество, так чтобы они с детьми смогли бы перебраться во Флориду.

Ее признание меня неприятно огорошило, но, среди огромного спектра всевозможных вампирских злодеянии, это казалось не таким уж ужасным.

- Причина, по которой я звоню тебе, дорогуша, кроме того, чтобы проведать одно из последних немертвых пополнений Холлоу, состоит еще и в том, чтобы пригласить тебя на мой знаменитый Мохито-Микс Понедельник!

Когда в ответ на линии повисла недоуменная тишина, Мисси сообщала, что она устраивает сборища немертвых яппи[2] в своем бастионе дважды в месяц, гвоздем программы на которых выступали импровизированные кубинские коктейли и вампиры–профессионалы своего дела. Это был реальный шанс для некоторых местных немертвых завести полезные знакомства, встретить потенциальных питомцев и упрочить свое положение в «ночном обществе Холлоу». Мисси намешала список гостей так, чтобы авторитетные вампиры в нем чередовались с новичками. Оставалось лишь догадываться, что ее «картотека нужных знакомых» была мрачной, пугающей штукой.

- Все будут без ума от тебя! В нашей тусовке еще не было библиотекарши. Это будет так интересно. И Дик Чейни собирается прийти. Он – мой близкий личный друг. Дик упоминал, что познакомился с тобой как-то ночью. Он заявил, что у тебя исключительная индивидуальность!

- А разве это не то же самое, что объявить меня дурой, каких мало, в переводе на человеческий?

- Ну же, хватит ломаться, мы должны заполучить тебя на нашу вечеринку, а тебе нужно завести новые знакомства! – умасливала она своим протяжным голосом.

Прикинув, что до сих пор мои социальные взаимодействия с другими вампирами состояли из потасовок и черепно-мозговых экзекуций, я приложила все возможные усилия, чтобы вежливо отказаться.

- Послушай, Мисси, я правда ценю твое приглашение, но все эти вечеринки не для меня. Кроме того, у меня сейчас нет работы, так что знакомство со мной скорее всего станет пустой тратой времени.

- Тебе понравилась подарочная корзина? – приторным тоном спросила Мисси.

- Я в нее просто влюбилась. Даже собиралась написать тебе благодарственную записку, - сказал я, сжав зубы при столь откровенной тактике социального давления. Таким образом, Мисси не очень тонко напоминала мне, что она сделала для меня что-то хорошее, а я взяла и проявила грубость, когда все, о чем она меня просила, это сходить на крутую вечеринку. Это был как раз тот способ, к которому так любили прибегать Южанки – снаружи все просто персики да сливки, на деле же приправленные мышьяком.

- О, милочка, не беспокойся об этом. Я же понимаю, что у тебя не было времени, - сказала она. - Первые несколько недель довольно беспокойны. Все эти решения вопросов с питанием и мерами безопасности на время сна. Я еще удивляюсь, как ты так хорошо держишься.

Чееерт.

- Ты увеееерена, что не сможешь прийти на мой Понедельник? – спросила Мисси. – Это же всего лишь маленькая вечеринка. Я просто хочу удостовериться, что ты заведешь несколько новых друзей, вот и все.

- Я подумаю, - пообещала я.

- Вышлю приглашение на электронку. Тебе понравится, подружка. Покаааа! – захихикала она, прежде чем повесить трубку.

Я опустила взгляд на Фитца, который, лежа на спине, болтал ушами вперед-назад, то и дело накрывая ими глаза. Не впервые я завидовала простоте его жизни.

- Откуда, черт возьми, у нее адрес моей электронной почты? – вслух удивилась я.

Андрэа нарушила наше эмбарго на общение и позвонила мне. И, между прочим, ее допрос на Совете прошел в намного более дружественной форме, чем мой. Офелия даже заплатила за ее блинчики. Когда кому-то отводится роль звена в вашей пищевой цепочке, вы склонны быть более вежливым по отношению к нему. Уловив мое упадническое настроение, Андрэа предложила наплевать на гнев Совета и принести мне немного десертной крови и ее любимый девчачий фильм. Но, однажды, еще в дни моей довампирской жизни, мне уже приходилось высидеть показ «Божественных тайн сестричек Я-Я»[3]. Я считала одним из своего рода преимуществ моей загробной жизни тот факт, что мне никогда не придется проходить через это испытание снова. В итоге мы сошлись на мороженом (для нее) и «Королеве Проклятых»[4] (для меня).

Фильм уже дошел до сцены с концертом, когда Андрэа получила sms-ку от одного из своих клиентов. Выйдя за двери «Молочной Королевы»[5], он подвергся нападению нескольких своих враждебно настроенных «деловых партнеров» и нуждался в немедленном переливании. Скользнув в свои черные с ремешками сандалии и заглотнув несколько пилюль с содержанием железа, Андрэа призналась, что чахлая социальная жизнь была профессиональным риском для поставщиков крови.

А у меня тогда какое оправдание?

Решив провести свободное время с пользой, я сделала над собой отчаянное усилие и от корки до корки прочитала «Руководство для только что восставших…», дважды. Я заключила договор с компанией, занимающейся оптовыми продажами и поставками синтетической крови, так что мне не придется бегать в «Уол-Март» каждую неделю. Я поэкспериментировала с различными сочетаниями синтетической крови, чтобы внести немного разнообразия в свою диету. Было несколько запоминающихся опытов, но, в общем и целом, это получилась череда познавательных и богатых впечатлениями промашек. Скажем так, не стоит мешать томатный сок, табаско[6] и кровь. Гадость неимоверная.

Я даже провела какое-то время в поисках медитативных упражнений, пытаясь найти способы сконцентрировать и обуздать свою энергию Ци[7] и все такое прочее. Ну ладно, может быть я не и отнеслась к этому настолько серьезно, как следовало бы. Зато узнала, что могу очень долго стоять на голове.

Я провела достаточно много времени с тетей Джетти… или уклоняясь от тети Джетти. Теперь, когда я знала о ее присутствии, она не стеснялась перемещать предметы как ей заблагорассудится и следовать за мной в любую часть дома. Немертвые суперчувства или нет, но я все еще хваталась за сердце всякий раз, когда кто-нибудь внезапно появился позади меня в душе. У нас был долгий разговор о границах личного пространства и готовых к испытанию обрядах изгнания нечистой силы в Интернете.

Кстати об угрожающих контекстах: несколько раз у меня возникало смутное ощущение, что кто-то наблюдает за домом. Если мне удавалось сохранить хладнокровие достаточно долго, я могла ощущать кого-то, стоящего у кромки леса, и его присутствие было совершенно отчетливым. Но к тому времени, когда я добиралась до заднего двора, наблюдатель, кем бы он ни был, уже исчезал.

Однажды ночью, сидя за книгой, мне показалось, что я видела движение темной фигуры за окном. Мгновенно ударившись в инстинкты одинокой-испуганной-женщины, я бросилась к телефону. Даже успела набрать девятку и единицу, когда до меня дошло: «Эй, я же теперь обладаю суперсилой», - и выбежала через заднюю дверь. Аромат был слабым, горьким, и как будто бы даже растительным, как пропавшая спаржа. Это может прозвучать безумием, но казалось, что именно так пахнет жадность. Я отбросила эти «Странные Мысли Новой Джейн» подальше и принялась обыскивать сад на предмет алчного злоумышленника. Мне удалось проследить за запахом до границы деревьев, что окружали мою лужайку. Кто бы ни стоял там раньше, он уже давно ушел. Нужно было учиться бегать быстрее. Довольно смущающее заключение.

Оставшуюся часть ночи я провела сидя на крыльце в обнимку со старинной охотничьей винтовкой из коллекции дедушки Ирли, в тщетной надежде, что кто бы ни был моим ночным визитером, он обнаружится снова. Знаю ли я как стрелять? Нет, но всегда был шанс, что я cмогу избить злоумышленника винтовкой или просто бросить в него пулю. Кроме того, так было намного безопасней, чем выпускать Фитца на патруль территории. Я не могла допустить, чтобы этот таинственный посетитель причинил ему вред. Кроме того, в последний раз, когда я сделала нечто подобное, Фитц потерялся почти на две недели.

Зеб наконец-то почтил меня своим визитом, и как раз тогда, когда я устанавливала новейшие уличные сенсорные фонари[8]. Он с трепетом наблюдал за тем, как ловко я балансирую стоя одной ногой на верхушке шаткой лестницы, подавая мне неправильные инструменты и отпуская шутки о вероятности того, что меня снова треснет электрическим током. (По его оценке, вероятность составляла 97 процентов. Он хотел оставить скромный шанс на тот случай, если я грохнусь с лестницы, пока меня будет бить электрическим током.) В то же время Зеб был очень уклончив и рассыпался в неразборчивых оправданиях по поводу того, почему ни разу не удосужился встретиться со мной за последние несколько недель. Зеб не рассказывал мне о новой девушке, с которой встречался, и, принимая во внимание, как давно он последний раз бегал на свидания, это стоило упоминания … или даже рекламного билборда. Оставалось лишь извлечь информацию из его мозга.

Благодаря поразительному развитию своих выдающихся вампирских талантов мне удалось собрать воедино умственные картинки Зеба, пока он мне что-то вещал. В лучшем случае сигнал можно было назвать неоднородным - как если бы я пыталась использовать пиратское подключение к платному каналу. Где-то за ухом раздался слабый гул, а следом за ним в разум ворвалось видение. Зеб сказал мне, что провел ночь пятницы за чтением Библии своей бабушке. Я же увидела его в итальянском ресторанчике в компании невероятно симпатичной девушки с гладкими темно-рыжими волосами и миндалевидными зелеными глазами. И она смеялась, действительно смеялась, над тем, что говорил ей Зеб. По ее виду мне не удалось обнаружить признаков опьянения или умственной неполноценности, так что оставалось лишь предполагать, что она полностью осознавала, с кем сейчас была на свидании. В моем видении он потянулся к ее руке и опрокинул стакан с водой. Затем видение исчезло.

- Ну, - я уселась на верхушке лестницы, скрестила руки на груди и наградила друга ухмылкой. – Так как поживает твоя бабушка?

- Прекрасно, - вздохнул Зеб. – Медленное, но верное сведение с ума моего дедушки дает ей причину жить. С другой стороны моя мама, сосредоточилась на том, чтобы свести с ума меня …, что уже совсем не так забавно.

- Что, все еще хочет знать, когда мы поженимся? – спросила я. На лице Зеба появилось несчастное выражение. Джинджер Лавелл никак не могла выбросить из головы видение меня и Зеба, играющих в домик, когда мы были детьми. Ну ладно, меня заставляющей Зеба играть в домик, когда мы были детьми. Она давным-давно убедила себя, что независимо от наших возражений или попыток встречаться с другими людьми, в конечном итоге мы посмотрим на вещи ее глазами и подарим ей невестку и внуков, о которых она всегда мечтала.

- Вообще-то, она решила, что злится на тебя за то, что ты отказалась следовать ее профессиональным советам.

- Она сотворила мне «одуван»[9] на голове. Я была похожа на телевизионного евангелиста, - воскликнула я, спрыгивая со своего насеста и заставляя тем самым сработать только что установленные фонари. Зеб вздрогнул от внезапной вспышки света.

- Ну, с тех пор как ты так холодно и черство отвергла ее в качестве твоего личного стилиста, она решила, что ты недостойна носить фамилию Лавелл, и вместо тебя я должен жениться на Ханне Джо Батлер. Ханна Джо с удовольствием позволяет маме делать ей завивку, благодаря которой выглядит как казненный на электрическом стуле пудель.

- Ну что ж, слава Богу, у тебя есть кто-то, чтобы принимать решения за тебя, - безразличным тоном сказала я, усаживаясь на крылечную ступеньку.

- Я просил Бога о братике или сестренке с «ленивым глазом»[10] - что угодно, лишь бы отвлечь ее, - но нет. Меня угораздило родиться единственным ребенком для пущей радости самонаводящейся ракеты материнской любви. Ханна Джо продолжает заявляться ко мне домой с пирогами, твердя, что ее прислала маман. Она присутствовала на каждом воскресном обеде в течение последних двух месяцев. Мама даже сделала рождественский чулок для подарков с ее именем.

- А что случилось с моим? – возмутилась я.

- Она сорвала бирку с твоим именем и горячим клеем посадила имя Ханны Джо на это место, - признался Зеб.

- Ну что ж, желаю удачи вам обоим, - буркнула я.

- Извини, что не звонил тебе последнее время - потерял сотовый.

Я выгнула бровь.

- И свой домашний тоже не смог найти?

- Гм, нет, - нервно рассмеялся он. – Думаю, это означает, что пора делать весеннюю уборку.

- Сейчас сентябрь, Зеб

Зеб опустил взгляд вниз и влево - верный признак того, что он врет, - и тут накатило другое видение. Зеб проводил девушку до двери аккуратненького трейлера. Очевидно, он хотел поцеловать ее и наклонился градусов на двадцать, но заколебался и отступил. Тогда, девушка сама схватила его и прижалась горячим поцелуем.

Я не могла не ощутить укол ревности. У меня не было романтических, нежных чувств к Зебу. Но я привыкла быть единственной женщиной «до пятидесяти» в его жизни. Кроме того, передо мной предстали двое молодых, полных жизни людей, готовых построить блестящее будущие вместе. Они могли пожениться, завести детей, состариться вместе. Ничто из этого было мне недоступно. Я плескалась в глубинах жалости к себе и тотальной меланхолии, когда видение снова изменилось. Прямо в разгар его (вымышленного) описания воскресенья, проведенного, в компании родителей, я увидела, как Зеб попытался «перейти ко второй базе»[11].

- Фу! – завопила я, безуспешно пытаясь cтереть эту картинку из разума через лоб.

- Да все не так уж плохо, - возразил он. – Стало даже получше с тех пор, как отец перестал прикладываться к домашнему хурмовому вину [12].

- Да нет же, ты несносный врун, «фу» видению твоей попытки запустить лапы в лифчик! – воскликнула я. – Ты встречался с девушкой в эти выходные. Я видела это у себя в голове.

- Ты читаешь мои мысли? – воскликнул он. - Это просто … ну, это чертовски круто. Хотя я не уверен, что чувствую себя комфортно от того, что ты знаешь о происходящем в моей голове.

- Кто угодно почувствовал бы себя некомфортно, узнай он о происходящем в твоей голове,- фыркнула я. - Я не хотела вторгаться в твою метальную частную жизнь. Правда. Извини меня. Но зачем ты лжешь мне, Зеб? Я рада, что ты с кем-то встречаешься. На полном серьезе. Она милая? Как ее зовут? Откуда она? Какая из себя? Ты собираешься отвечать на мои вопросы, или мне придется бить тебя палкой до тех пор, пока не посыплются сладости?

Зеб вздохнул, протирая виски.

- Мне бы не хотелось, чтобы это выглядело чудачеством.

- Не могу дать никаких гарантий, но давай попробуем.

- Джейни, я посещал кое-какие собрания, и они оказались действительно полезны.

- Понятно. - Это признание не могло быть чем-то из области «тихого омута…». Несмотря на эпизодическое баловство с содержимым винного холодильника, Зеб никогда не проявлял признаки того, что я могла бы расценить как проблему с выпивкой. И насмотревшись на то, что сотворила организованная на заднем дворе подпольная лаборатория по производству метамфетаминов[13] с его кузенами, он никогда не прикасался к наркотикам. - Ты имеешь в виду что-то вроде терапии?

- Скорее это группа поддержки для людей, имеющих дело с альтернативным образом жизни.

- О. - Я задумалась на секунду прежде, чем до меня дошло. - Ооо.

Как я могла быть настолько слепой? Мы дружим с Зебом уже двадцать лет. Почему я не заметила перманентного отсутствия серьезных отношений с девушками? Его противоречивых чувств в отношении отца? Его непонятной одержимости Расселом Кроу? Он был единственным человеком в штате Кентукки, который действительно смотрел «Хороший Год»[14].

Я обвила Зеба руками и крепко обняла. Это был первый раз с момента моего обращения, когда я дотронулась до него, и он не напрягся как струна, мгновенно ощутив себя неуютно.

- О, Зеб, почему ты не сказал мне?

Неловкая пауза на фоне объятий.

- Я только что это сделал.

- Ты мог сказать мне еще несколько лет назад. Я приняла бы тебя несмотря ни на что. Это бы ничего не изменило. Я люблю тебя.

Еще более неловкая пауза.

- Приняла, что?

- То, что ты, ну ты понимаешь… - сказала я, пытаясь найти самый деликатный способ принять этот жизненный поворот, не вешая при этом на себя бесчисленное количество крестов и не пытаясь нанести ему удар ножом. Я пыталась учиться на наших ошибках. - А что насчет той рыженькой? Погоди-ка, неужели она - это он? Потому, что если так, то она чертовски убедительна.

У Зеба вырвался протестующий возглас:

- Стоп! – После чего. - Что? Нет.

Ну ладно, вот теперь вот теперь уже я почувствовала себя смущенной.

- Хочешь сказать, что ты не гей?

- Нет! Да как тебе такое только в голову пришло? – возмущенно воскликнул он.

- Ну, ты сказал «альтернативный образ жизни».

- Да, твой альтернативный образ жизни, балда, - проворчал он, махнув рукой в сторону моей головы, что, как я понимаю, должно было указывать на мои клыки. Или может быть мой мозг; иногда он препятствовал тому образу жизни, который, как ожидалось, мне следовало вести. - Джейн, я вступил в общество под названием «Друзья и Семьи Немертвых». Это - группа поддержки для людей, близкие которых были превращены в вампиров. Мы встречаемся каждую неделю и разговариваем о том, что делать с нашими чувствами по поводу ваших новых жизней. Ну, ты понимаешь, будучи не уверенными в собственной безопасности рядом с вами. И как дать вам почувствовать себя желанными гостями в наших домах. Все в таком духе.

Я вытаращилась на него.

- Почему ты просто не сказал мне?

- Не хотел, чтобы ты считала, что я настолько расстроен из-за произошедших с тобой перемен, что был вынужден искать психологической помощи, даже притом, что, ну, в общем, так оно и было, - сказал он. - Но это оказалось здорово. Не так уж много людей, которые понимают, каково пройти через такое. Становится легче говорить об этом. Думаю, ты должна как-нибудь сходить со мной туда. Это могло бы помочь тебе рассказать своим родителям.

- Уммм, не знаю, готова ли я предстать перед подобной публикой.

- Все анонимно, - настаивал он. - Это очень похоже на Анонимных Алкоголиков, только без выпивки. Одно из правил заключается в том, что нельзя никому говорить о том, что обсуждается на этих встречах или кто на них присутствует.

- Это же Холлоу, Зеб. Двенадцать шагов конфиденциальности здесь ничего не значат. Помнишь тот раз, когда Флосси Бичер вступила в клуб Анонимных Сексоголиков и закончила тем, что оказалась вынужденной сменить свой телефонный номер?

- Никто не будет знать, что ты пришла туда потому, что стала вампиром, - уговаривал Зеб. - Ты могла оказаться там просто потому, что кто-то, кого ты знаешь, был обращен.

- Если я приду на одну из этих встреч, мне удастся встретиться с той твоей таинственной рыжеволосой подружкой? – спросила я.

- Вообще-то именно там и я встретил свою таинственную рыжеволосую подружку, - сказал он, ухмыляясь. - Она входит в состав группы. Ее зовут Джолин.

Было что-то такое в его голосе, чего я прежде не слышала - нежность, гордость. Зеб говорил как влюбленный мужчина. Это не могло быть хорошим предзнаменованием. Женщины обычно не слишком благосклонно реагирую на то, что у их парня есть лучший друг женского пола. Довольно скоро, Зеб отказался бы от наших вечерних кинопросмотров, чтобы болтаться с Джолин и их «общими друзьями-парочками». Приватность наших шуточек «для узкого круга» была бы нарушена женщиной, настаивающей на том, чтобы ей объяснили, о чем же, черт возьми, мы говорим. Я медленно, но верно вытеснялась бы из жизни Зеба, пока не превратилась бы в девчонку, с которой он зависал, пока не «вырос».

Я выдавила лучезарную улыбку.

- Ну, полагаю, что теперь я просто обязана пойти.

Сноски:

1. Канола - Особый сорт рапса с низким содержанием эруковой кислоты (негативно влияющей на миокард), выведенный в конце 70-х канадскими учеными. Собственно, это слово является аббревиатурой, означающей Canadian oil, low acid (канадское масло с низким содержанием кислоты). Масло из канолы, которое в последнее время становится все более популярным, обычно позиционируется как более дешевая альтернатива оливковому маслу.

2. Яппи - (англ. Yuppie, Young Urban Professional — молодой городской профессионал) — молодые люди, которые ведут активный деловой образ жизни городского профессионала. Яппи имеют высокооплачиваемую работу, в одежде предпочитают деловой стиль, следят за модой, посещают фитнес-центры. Основной критерий принадлежности к «яппи» — успешность в бизнесе.

3. «Божественные тайны сестричек Я-Я» (англ. «Divine Secrets of the Ya-Ya Sisterhood») - Фильм 2002 года, основан на одноименном романе Ребекки Уэллс 1996 года и повествует о женской дружбе и взаимоотношениях матери с дочерью, показанных глазами дочери — драматурга, чье невротическое поведение берет начало в детстве.

4. «Королева Проклятых» (англ. Queen of the Damned) – Фильм 2002 года. Аннотация: Легендарный вампир Лестат пробудился после долгих лет сна и решил выйти в свет. Теперь он имеет возможность перемещаться среди смертных в образе некой рок-звезды. Его опьяняющая музыка — приманка популярна во всем мире, и в конечном счете, доходит до ушей дремлющей Королевы Акаши в ее склепе во льдах Арктики.Мать всех вампиров, Акаша отдыхала несколько столетий, ожидая подходящее время для того, чтобы подняться и вновь захватить власть по всему миру. Музыка Лестата — открытие, которого она ожидала…

5. «Молочная Королева» (англ. Dairy Queen - сокр. DQ) - сеть ресторанов быстрого обслуживания, специализирующихся на молочных продуктах. Принадлежит International Dairy Queen, Inc. Первый ресторанчик сети открылся в 1940 в г. Джолиет, штат Иллинойс.

6. Табаско – Соус, представляющий собой жидкую пряную смесь, приготовленную из свежих стручков кайенского перца и выдержанную в течение 1 - 3 лет в дубовых бочках.

7. Ци (иногда Чи) - основная концепция в традиционной китайской культуре и философии, чаще всего определяемая как «воздух», или «дыхание», или, в более широком смысле — «жизненная (психическая) энергия (сила)», пронизывающая все мироздание.Согласно китайской медицине, ци циркулирует в теле человека по меридианам, которые соединяют внутренние хранилища ци. Воздействием на меридианы можно изменить циркуляцию Ци и тем самым вызвать физиологические изменения в человеческом теле. Такого рода воздействия нашли широкое применение в акупунктуре и боевых искусствах.

8. Уличные сенсорные фонари – фонари, которые включаются, реагируя на движение.

9. «Одуван» – Писк модных молодежных причесок 90-х годов. Процедура создания этого «шедевра» на голове была следующая – сначала производилась обычная «химия» на средние волосы, после которой длина шевелюры укорачивалась в полтора раза, далее отдельные пряди обрабатывали плойкой, начесывали и обрабатывали лаком. В завершение одевали модный блестящий ободок, леггинсы, длинную футболку и шли на дискотеку. Что происходило с несчастными волосам после всего этого издевательства, думаем, объяснять не стоит.

- так, по моим соображениям, могла выглядеть эта прическа (да простит меня Сара Коннор)

10. «Ленивый глаз» (амблиопичный глаз) - Термин «амблиопия» используется для описания нарушения зрения, которое не исправляется очками и присутствует на глазу, который выглядит нормальным. Это состояние также называется в народе "ленивым глазом" и может возникать по ряду причин.

Зрительная система человека полностью развивается к 9-11 годам. До этого возраста зрительная система детей приспосабливается к нарушениям в зрении подавлением зрительного образа, получаемого из больного глаза. Если выявить амблиопию во время, ее причина может быть исправлена, и зрение восстановлено. Однако, примерно после 11 лет очень сложно, если, вообще, возможно, научить мозг использовать больной глаз в нормальном режиме.

11. Вторая база - Основные бейсбольные секс-метафоры американской молодежи таковы: питчер и кэтчер – это сексуальные партнеры, первая база - французский поцелуй, вторая база - ласка груди и/или гениталий через одежду, третья база - петтинг без одежды, (в последнее время и оральный секс), home run, то есть дом - генитальный контакт. Более жесткие сексуальные практики бейсбольными метафорами не описываются.

12. Хурмовое вино – вино из хурмы (фрукт такой, если кто не знает).

13. Метамфетамин – это синтетический, «изготовленный человеком» химический препарат, в отличие, например, от кокаина, который выделяется из растений.

14. «Хороший год» (англ. «A Good Year») - кинофильм 2006 г. режиссёра Ридли Скотта. Краткое содержание фильма : Воротила Лондонской фондовой биржи, безумно умный, удачливый менеджер и по совместительству большой зануда наследует винодельню в Провансе. По прибытии во Францию он обнаруживает, что, кроме него, есть еще люди, претендующие на его законную собственность. Цепочка невероятных событий и открытий заставят его по-новому взглянуть на истинные ценности этого мира…

Глава 12

Попытки свести в одну компанию друзей из мира живых и немертвых могут представлять собой некоторые трудности. Будет лучше, если подобные сборища, с участием как живых, так и не очень, не окажутся сосредоточенными на еде. Некоторыми, более удобными тематиками таких встреч могут стать: игры в покер, ночи игры в боулинг и исторические реконструкции[1].

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых»

Со стороны, «Гринфилд Студиос» создавал впечатление респектабельной семейной фотографической компании с офисом в одном из недавно отстроенных зданий с видом на реку в деловом районе Холлоу. Я не знала никого, кто делал бы у них фотографии, но компания открыла магазин лишь несколько месяцев назад, и было трудно отучить жителей Холлоу обзаводиться фото-открытками в «Сирс»[2].

Я припарковала Большую Берту за углом на расстоянии почти двух кварталов, пытаясь дать себе немного времени «прогуляться и настроиться на бодрый лад». Если бы мне требовалось дышать, то я, скорее всего, заработала бы себе гипервентиляцию легких[3], пока отсиживалась в машине, уткнувшись головой в руль. Я не была на собеседованиях с самого окончания колледжа. И если бы в старших классах глава совета библиотеки не был одним из моих любимых учителей английского, миссис Стабблфилд, весьма вероятно, вышвырнула бы меня тогда из кабинета при помощи какого-нибудь кресла-катапульты.

Я перечитала объявление от «Гринфилд» о поиске секретаря-координатора с приятным «телефонным» голосом, хорошими коммуникативными навыками и «располагающей к себе индивидуальностью». Наличие двух качеств из трех было неплохо.

Ну ладно, одного. Одно из трех тоже неплохо.

Это объявление оказалось первым из попавшихся мне в руки, которое действительно показалось в какой-то степени заманчивым. Я смогла бы справиться с офисной работой. Могла бы общаться с приятными людьми, до тех пор, пока они не становились слишком докучливыми. Тот факт, что студия фотографии была открыта ночь напролет, казался несколько странным, но ее руководитель, Сэнди, которая, как предполагалось, проведет со мной собеседование, сказала, что клиенты назначали свои фото сессии, когда возвращались с работы домой.

Я выбралась из Большой Берты и поправила то, что как я надеялась, составляло соответствующую секретарской должности экипировку — красный жакет и черную юбку-карандаш, которую Андрэа помогла мне выбрать. Я также одолжила ее до нелепости высокие черные шпильки с ремешками вокруг лодыжек, потому что она сказала, что они придавали мне искушенный, и в то же время деловой вид. По дороге в офис я чувствовала себя хорошо одетой, но все равно жалкой.

Я позвонила в дверь облицованного кирпичом парадного входа и принялась нервно теребить манильский конверт со своим резюме[4]. Сэнди оказалась крошечной, похожей на птичку, женщиной за пятьдесят. От нее несло «Вирджинией Слимс»[5], а голос звучал словно скрежет по дну бочонка виски, но выглядела она как ходячая реклама респектабельного дома престарелых с этими своими пышно взбитыми белокурыми кудряшками и тщательно накрашенным лицом. На самой же Сэнди был розовый спортивный костюм, белая кепка для гольфа и булавка с фальшивым бриллиантом в форме котенка на плече.

- Входите, входите! – улыбаясь и провожая меня в абсолютно бежевую приемную, сказала она. В вестибюле было чисто, недавно окрашено, и тихо как в церкви. – Так приятно с вами познакомиться.

Сэнди жестом велела мне присесть, и я вручила ей свое резюме. Устроившись в мягком кресле по левую руку от меня, она чопорным жестом скрестила ноги. Дама просмотрела мои документы об образовании, пока я заполняла на удивление скупое по содержанию заявление о приеме на работу. Создавалось такое ощущение, что в «Гринфилд Студиос» обо мне не хотели знать решительно ничего кроме имени и номера социального страхования. Однако, в одной из граф спрашивалось о моем «жизненном статусе», и тут полагалось отметить, к миру живых или немертвых я принадлежу. В то время как задавать вопросы претендентам на работу об их расе, возрасте и семейном положении считалось незаконным, работодатель все еще имел полное право поинтересоваться у соискателя, являлся ли тот вампиром. Лоббисты конгресса, выступающие против прав немертвых, утверждали, что это вопрос государственной безопасности, и настаивали на том, что работодатели имеют право защищать свои рабочие места от «опасных хищников». Я оставила пункт незаполненным в надежде, что Сэнди не обратит на это внимания до тех пор, пока я не получу общее представление об отношении всего офиса к вампирам.

Я вручила ей свое заявление, и она лучезарно улыбнулась в ответ.

- Ну что ж, кажется, вы более чем квалифицированы. У вас солидный трудовой стаж, который всегда приятно увидеть у кого-то вашего возраста. Милочка, вы не могли бы сделать мне одолжение, и прочитать вот это вслух?

Сэнди вручила мне ужасно скопированный листок бумаги с несколькими абзацами, сплошь состоящими из заглавных букв:

ЗДРАВСТВУЙТЕ, МЕНЯ ЗОВУТ (ПРОЧЕРК), И СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ Я ЗВОНЮ ВАМ ОТ ИМЕНИ «ГРИНФИЛД СТУДИОС». СОГЛАСНО НАШИМ ДАННЫМ ВЫ ЗАИНТЕРЕСОВАНЫ В ТОМ, ЧТОБЫ ПРИОБРЕСТИ СЕМЕЙНЫЙ ПОРТРЕТ ОТ «ГРИНФИЛД». Я ЗВОНЮ ВАМ, ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПОМОЧЬ ДОГОВОРИТЬСЯ О ВРЕМЕНИ И РАССКАЗАТЬ О НОВОМ ЗАХВАТЫВАЮЩЕМ ПРОДУКТЕ…

- Очень хорошо, - сказала Сэнди, выхватив сценарий разговора из моей руки. - Итак, когда бы вы хотели приступить?

Не слишком ли быстро? Почему она не задала мне больше вопросов? Почему не попросила, рассказать о себе? Почему мой потенциальный руководитель одет в спортивный костюм? И вообще, почему согласно сценарию, подразумевалось, что это я буду названивать кому-то домой, чтобы назначить встречу, вместо того, чтобы все было наоборот? И что это за новый захватывающий продукт?

- Гм, в объявлении сказано, что вам требуется секретарь приемной?

- Секретарь-координатор, - ответила она, кивая. – Вам нужно будет звонить людям, которые бы добровольно и на легальных основаниях предоставили нам свою контактную информацию и назначили сессии, чтобы сделать свои семейные фотографии.

И почему так уж необходимо было сделать ударение на словах «добровольно» и «легально»? Погодите минутку. Приятный телефонный голос, хорошие коммуникативные навыки, и располагающая к себе индивидуальность? Данная вакансия не имела ничего общего с работой секретаря, это был телемаркетинг.

- Не думаю, что мне это подходит, - сообщила я, нерешительно поднимаясь.

- О, дорогая, прошу вас, просто сделайте попытку! – воскликнула она. - У вас есть голос, хорошее образование и дикция. Одинокие люди только и делают, что сидят у телефонов в ожидании какого-нибудь звонка – их хлебом не корми, дай поговорить с кем-то вроде вас. Вы могли бы поднять на этом кучу денег.

Так, мы ведь говорим о телемаркетинге, а не о сексе по телефону. Правильно?

- Но я никогда прежде не занималась телемаркетингом, - возразила я, сжимая сумочку как спасательный трос и делая шаг в строну двери.

- О, нам не нравится использовать это слово. Мы предпочитаем «специализирующиеся на телекоммуникациях продажи».

- И разница заключается в том, что…

Сэнди проигнорировала мой вопрос.

- Вы говорили, что вам требуется работа в вечернее время, а хорошую, безопасную работу в сфере торговли с такими поздними часами можно по пальцам пересчитать. Мы обзваниваем Западное побережье до восьми вечера по Тихоокеанскому времени[6], предоставляем обучение на рабочем месте. И вам не сыскать компанию более доброжелательных сотрудниц, чем наши. Все мы здесь одна большая, счастливая семья.

Я пожевала губу и бросила тоскливый взгляд на стойку администратора, которая, как я теперь заметила, была совершенно новой и выглядела так, словно ею никогда не пользовались. Я не могла позволить себе быть гордой или привередливой. У меня были счета, которые нужно оплачивать и собака, которую следовало хоть иногда кормить. Кроме того, вероятно, здесь меня не собирались просить заниматься чем-то более непрезентабельным, чем соскребание жевательной резинки с нижней стороны столешниц или чистка жироуловителя[7], что я, в общем-то, регулярно и делала, подростком работая в «Дейри Фриз». Черт, я была тем, кто кидался за тряпкой «для рвоты» каждый раз, когда какого-нибудь ребенка тошнило в библиотеке. Ничто не могло быть хуже этого. Прямо сейчас что-то было лучше, чем ничего. А эта работа была хотя бы чем-то.

- Когда я могу начать?

Огибая угол здания, я не могла отделаться от мысли, что только что совершила огромную ошибку. Я не была продавцом. И уж точно не была «специализирующимся на телекоммуникациях» продавцом. Но я уже дала Сэнди свой номер социального страхования, и в моем понимании это служило точкой невозврата, выраженной в терминах этикета занятости. Сэнди даже снабдила меня папкой с информацией о «Гринфилд Студиос» и о том, как компания помогает сохранить памятные семейные воспоминания за доступную цену. Предполагалось, что я ознакомлюсь с материалами до пятницы - моего дебюта на новом рабочем месте.

Как только я свернула к зданию, у которого припарковала Большую Берту, слабый ветерок донес до меня аромат крови. Я огляделась в поисках какого-нибудь пострадавшего или любого другого источника запаха. Но аромат был застаревшим, а кровь давно остыла и запеклась.

Чем ближе я подходила к машине, тем отчетливее становился запах. Мне даже удалось различить красные разводы на капоте. Мелкой рысью я подбежала поближе и, как оказалось, лишь для того чтобы узреть, как какая-то честолюбивая душа огромными, растекшимися, кровавыми буквами небрежно накалякала «КРОВОСОСУЩАЯ ШЛЮХА» поперек Большой Берты.

- Какого черта? – в изумлении уставилась я. - Что за…

Я провела пальцами по изгибу буквы «У». Кровь оставила липкий холодный след на пальцах. Это была кровь животного, слабо отдающая душком, кровь оленя. Поежившись, я с силой оттерла пальцы о юбку, слишком потрясенная, чтобы волноваться о посаженных пятнах. Я оглядела улицу в поисках следов вандала. С таким же успехом можно было рассчитывать засечь катящееся по асфальту перекати-поле.

Шок уступил место страху, страх возмущению, возмущение растерянности. И когда я осознала, что глотаю слезы из-за того, что кто-то написал гнусности обо мне на моем же собственном автомобиле, во мне снова поднялась волна гнева. Это было мерзкой женской подлянкой. Из репертуара средней школы. Руки дрожали так сильно, что потребовалось несколько попыток, чтобы достать ключи из кармана.

И вот теперь я рассекала по городу на машине, объявляющей всем и каждому о том, что ее хозяйка - кровососущая шлюха. Будем надеяться, никто не заметит. Низко пригнувшись к рулю, я пропетляла таким количеством неприметных переулков, каким только смогла. К счастью, существовало не так много людей, которым требовалось смыть оскорбительные клеветнические надписи со своих автомобилей после десять часов вечера, так что «Авто Спа» было в моем полном распоряжении.

Пока красные разводы, кружась, стекали в канализацию отсека для мойки автомобилей, я обдумывала список людей, которые могли совершить акт вандализма над Большой Бертой. Если только Сэнди не владела какими-нибудь навыками эдакого престарелого ниндзя, то я сомневаюсь, что ей удалось бы обогнать меня на пути к машине, вымазать ее кровью, и слинять оттуда до того, как я подоспела. Это мог быть друг Уолтера? Человек, разгадавший мою тайну и настроенный вывести на чистую воду, хочу я того или нет?

Чем больше я думала об этом, тем больше падало настроение. Я была взрослой женщиной, вампиром. Предполагалось, что людям уже не удастся достать меня подобным дерьмом. К тому времени, как свежевымытая Берта свернула на дорогу к дому, я сжимала руль так сильно, что его покорежило. Теперь Большую Берту слегка заносило вправо независимо от того, в какую строну я ее направляла.

Это можно было считать своего рода тюнингом.

У меня не хватило духу сжечь затхлую коробку с личным барахлом Уолтера. Поступить так казалось недостойным и мелочным, особенно с учетом его пламенной кончины. Так что я решила отдать коробку Дику. Он оказался единственной известной мне личностью, у которой была некая история взаимоотношений с Уолтером и единственным человеком, который, по моему мнению, мог «пристроить» такое количество DVD «Рыцаря дорог».

Я не приложила абсолютно никаких усилий, чтобы выглядеть привлекательно. Простая белая футболка, плотные джинсы, никакого макияжа. Чуть позже я собиралась зайти на одну из этих разрекламированных Зебом ДСН*-встреч, так что, мне в любом случае хотелось как можно меньше выделяться.

Я нерешительно постучала в дверь, подспудно уповая на то, что его не окажется дома. У меня не было настроения для пошлых шарад. Дверь распахнулась, и на пороге возникла знакомая, едва прикрытая одеждой блондинка.

- Мисси! Ого, ты практически голая, - воскликнула я.

- Привет, подружка! – бодро отозвалась она. Вы, вероятно, могли бы подумать, что какая-нибудь «общественная персона мира продаж» вроде Мисси будет смущена, оказавшись застуканной в подобном положении. Но она держалась невозмутимо, как скала, словно это не ее застали одетой лишь в старую футболку с надписью «Линерд Скинерд»[8] да улыбку на лице.

- Привет. Так, надо полагать, что когда той ночью по телефону ты упомянула, что знаешь Дика, то намекала на очень близкое знакомство. Ого. Как неловко.

- Джейн? - Дик показался за спиной Мисси, босой и на ходу застегивающий драные джинсы. Он выглядел слегка смущенным, но не настолько сильно, чтобы пойти и накинуть рубашку. Я просто пялилась на них, не зная, что сказать и куда смотреть.

- Привет, - произнесла я, прочно прилипнув взглядом к связке металлических ушек от алюминиевых банок, свисавших с крылечного фонаря Дика, и мелодично позванивающих на ветру. Я сознательно возвела ментальную кирпичную стену в своем разуме против всего, что могло бы происходить в головах Дика и Мисси. Мне совершенно не улыбалось, чтобы эти видения преследовали меня до конца моей бессмертной жизни.

- Что привело тебя сюда, Джейн? – заворковала Мисси, вешаясь на шею Дика. – У меня появилась соперница за внимание моего дорогого Дики?

- Нет! – возразила я чересчур уж категорично. Но Дик был слишком занят настоящей лобызательной атакой со стороны Мисси, чтобы выглядеть оскорбленным. Я попытался всучить ему коробку, но Мисси обвилась вокруг Дика как удушающая виноградная лоза. Удушающая лоза, зад которой вполне мог бы отбить четвертак. - Я просто хотела оставить это тебе. Тут барахло Уолтера…

- О, дорогуша, я слышала об этой ужасной неразберихе, - произнесла Мисси, отвлекшись от пощипываний кадыка Дика. – Если есть что-нибудь, что я могу для тебя сделать, только скажи.

Вытаскивание ее языка из уха Дика было бы неплохим началом.

- Детка, разве у тебя нет встречи, на которую нужно было попасть? – спросил он, выпутываясь из ее хватки.

- Ну почему же, есть - сегодня вечером встреча «Ассоциации немертвых Риэлтеров». Я – председатель, - сказала Мисси, обращаясь ко мне. Она рассмеялась, пощипывая сосок Дика. – Погоди-ка, ты пытаешься избавиться от меня, чтобы тут же перейти к своему следующему свиданию? Тебе стоит быть поаккуратнее, Джейн, у нас может возникнуть небольшая разборка из-за моего Дики.

Мисси рассмеялась и скрылась в трейлере. Дик уловил неприкрытое выражение испуга на моем лице и поспешил заверить:

- Она тебя просто подкалывает. Мы не встречаемся или что-то в этом роде. Это даже не то, что ты могла бы назвать отношениями. Мы просто …, - он отвел взгляд, избегая смотреть мне в глаза. - Знаешь, иногда тебе просто требуется не слишком теплое тело.

- И в этом весь Дик, которого я знаю, и … едва терплю, - закончила я, когда Мисси вновь показалась в дверях. На ней опять был какой-то блестящий розовый платье-костюм, а светлые локоны взбиты и зачесаны назад в стиле «Крошки из Младшей Лиги, «слабой на передок».

- Ладно, ребятки, я отчаливаю, - сообщила она, наклонилась за еще одной порцией лобызательных процедур, затем подмигнула мне. - Джейн, не забудь. Понедельник. Мохито у меня дома. Ты обещала, что постараешься. Так что будь умницей.

Я что, использовала слово «обещаю»?

- Мне тоже нужно идти, - сказал я, когда Мисси скользнула в свой крохотный спортивный автомобиль. - Надеюсь, ты найдешь какое-нибудь применение этому барахлу.

Он улыбнулся, пошире открывая дверь, чтобы продемонстрировать свою приведенную в беспорядок складную кушетку.

- Знаешь, ты могла бы зайти и расположиться поудобнее…

- И снова я оказываюсь перед необходимостью просить тебя не заканчивать это предложение.

- В чем дело, Оглобля? Мы могли бы хорошо провести время, ты и я. - Дик наклонился слишком близко и предпринял недвусмысленные телодвижения в явном намерении поцеловать меня. Я отклонялась назад до тех пор, пока не оказалась согнутой под ломающим спинной хребет углом. При всей своей неотразимости, Дик совершенно не годился на роль кавалера. Его вообще едва ли можно было назвать приемлемой компанией.

- Дик, - сказала я, - я и правда польщена, но не позволю тебе использовать меня для того, чтобы доводить Габриеля до белого каления.

- Но я действительно хочу тебя. Хочу услышать, как ты, задыхаясь, шепчешь и выкрикиваешь мое имя. Хочу узнать, какие трусики носит безработная библиотекарша, - сказал он с ленивой усмешкой. – Белое каление Габриеля было бы дополнительным бонусом.

Я рассмеялась, надеясь скрыть невольную дрожь, вызванную словами Дика. Я не жила с «зашоренной» жизнью, в которой привлекательные мужчины не говорили мне таких вещей, но у меня не было секса уже три года. Посудите сами.

- Вы двое понятия не имеете, до чего похожи. Дик, ты мне нравишься. Но не заставляй меня выбрать между дружбой с тобой и тем, что бы там, черт возьми, у нас ни было с Габриелем. Мой выбор тебя не обрадует.

Вместо того, чтобы принять мое предупреждение близко к сердцу, Дик ухмыльнулся.

- Так я тебе нравлюсь?

- Ты слегка забавен и даже в какой-то мере очарователен, когда не корчишь из себя Пэта О’Брайена[9]. - Я вздохнула, закатив глаза. - Плюс, ты - один из немногих людей, которые говорят мне то, что действительно думают, даже тогда, когда я не хочу этого слышать. Я ценю это.

- И ты хочешь остаться друзьями? – спросил он, почесывая затылок. - Не знаю, дружил ли я когда-нибудь с кем-то, у кого есть груди, тем более такие, как у тебя. А мне все еще можно будет делать неподобающие замечания о тебе и твоей внешности?

Внезапно застеснявшись, я скрестила руки на груди.

- Не думаю, что смогла бы помешать тебе, даже если бы попыталась.

Собрания «Друзей и Семей Немертвых» проводились в «Кубке Путешественника», ресторане, пропагандирующем здоровое питание. Среди местных это заведение было также известно, как «место, где торгуют едой для хиппи». Зеб сказал, что помимо «стеклянных скульптур», продаваемых магазину подарков, ДСН-встречи были единственной средством, удерживающим ресторан «на плаву». (Я провела не так уж много времени в растаманских магазинах, но способна узнать кальян, когда он попадается мне на глаза.)

Я купила большую бутылку минеральной воды и немного хумуса[10], даже несмотря на то, что не смогу его съесть. Вообще, любое употребление нута[11] в пищу практически всегда связанно с неуместно проявленной вежливостью. Но мне хотелось внести свой вклад в благополучие хозяев, приятную эксцентричную пару, вложившую все накопленные за жизнь сбережения в завышенные ожидания по отношению к гурманским наклонностям населения Хаф-Мун Холлоу. Было трудно заставить местных жителей есть что-то с содержанием ползучего пырея, ростков фасоли или чечевицы. Вот если бы вы смешали все это вместе, скатали в шарики и поджарили во фритюре, глядишь, и вышло бы что-нибудь.

ДСН-группа, которую, с учетом окружающей обстановки, я про себя окрестила СэНДвич, состояла приблизительно из двадцати человек всевозможных рас, возрастов, и социально-экономических классов. Эти люди никогда не стали бы общаться друг с другом в «реале», но здесь в стенах «Кубка Путешественника», они казались связанными крепкими узами. Среди собравшихся значилась повар «КОФЕтерия», Кэрол, брата которой, Джуниора, обратила разгневанная бывшая подружка. Вся семья понятия не имела о случившемся до тех пор, пока в разгар воскресного обеда Джуниор не потерял самообладания и не попытался укусить их дядю. Муж Дейзи, банкир, обратился, ударившись в кризис среднего возраста. Вместо того, чтобы купить спортивный автомобиль и устремить алкающий взор на свою секретаршу, чтобы отвлечься от мыслей о смерти, муж Дейзи решил остановить процесс старения вовсе. Сначала Дейзи сильно рассердилась, но теперь ее разум смущали мысли о том, должна ли она позволить ему обратить и ее. Она чувствовала, как необходимость принять решение давит все сильнее и сильнее, ведь с каждым днем Дейзи становилась чуточку старше, а ему навсегда останется сорок семь. Дочь Джорджа была превращена в результате неудачного свидания, и теперь отказывалась разговаривать с кем-то из членов своей семьи. Он никак не мог понять, почему она оборвала с ними все связи. И все, что оставалось ему и его жене, так это скорбеть о той, кого они до сих пор иногда встречали в Уол-Март.

Каждому из них было больно. Каждый предлагал понимание и сочувствие другому. Каждый пытался сохранить чувство юмора. Кэрол заметила, что успей она вовремя сообразить что к чему, то направила бы клыки своего брата на их тетю Сесиль, которую они все недолюбливали.

Каждая встреча начиналась с произнесения Обета, состоящего из пяти прописных правил, которые группа обещала помнить:

- Я буду помнить, что недавно обращенный вампир – это тот же самый человек, но с другими потребностями.

- Я буду помнить, что обращение близкого человека не означает для меня что-то постыдное.

- Я буду помнить, что близкие мне обращенные люди нуждаются в поддержке и любви до тех пор, пока это не выходит за разумные границы.

- Я буду помнить, что вампиризмом нельзя заразиться до тех пор, пока не происходит обмена кровью.

- Я буду помнить, что не одинок.

Взгляд на свой вампиризм с точки зрения родителей или даже Зеба подействовал на меня отрезвляюще. Умер дорогой вам человек, но его похорон так и не было, как не было и возможности погоревать о нем или приспособиться к настолько кардинальному изменению в его образе жизни. Плюс, довольно неприятно сообщать друзьям и остальным родственникам, что ваш сын/сестра/друг был «инфицирован» вампиризмом. Да еще прибавьте беспокойство о том, что новообращенный вампир сорвется с цепи и причинит вам вред, как в случае с братом Кэрол. Все это убедило меня в том, что я пока не готова открыться родителям - если уж ничего другого не остается, то нужно хотя бы поберечь их чувства так долго, как это возможно.

Прекрасно, это был разумный аргумент, который, тем не менее, не отменял необходимости признаться.

Я не знала, мог ли кто-нибудь из группы догадаться, что я вампир. Никто об этом не спрашивал, что стало прямо-таки свежим веянием в моей немертвой жизни. Той ночью я была единственным вампиром в комнате, но Зеб сказал, что время от времени их собрания посещало несколько местных немертвых, но, сославшись на правила соблюдения конфиденциальности в группе, отказался назвать их имена.

После обсуждения изменений в той части законодательства, что касалась вампиров, участники обменялись историями и полезными сведениями. Например, я узнала о компании в Колорадо, которая изготавливает автомобильные тонированные стекла с уровнем защиты SPF 500, что позволяет вампирам передвигаться на машине при дневном свете. Кэрол объявила, что придумала несколько рецептов, которые помогли бы вампирам не чувствовать себя лишними за семейным столом. Должна сказать, что даже для меня как для вампира «Взрывные Плазма-Желейки» звучало ужасающе. В конечном итоге вся шайка-лейка разделилась на более мелкие группки, чтобы пообщаться между собой, что, очевидно, было их любимой частью вечера.

Пока Кэрол развлекала Зеба забавной историей о своем брате, серебряном блюде и сконфуженном ростовщике, новая подруга Зеба подлетела ко мне и практически сбила с ног. Джолин была именно такой, какой я видела ее у себя в голове - великолепной в своей экзотической красоте, которая послужила еще одним поводом ее недолюбливать. Совершенный овал лица с высокими скулами и приподнятым в уголках пухлым розовым ртом. Довольно длинные, очень белые зубы, которые поблескивали в скудном освещении ресторана. Буйные локоны переливались от темно-рыжего до рыжевато-светлого в зависимости от того, как она наклоняла свою изумительную головку. Изумрудного цвета миндалевидные глаза окаймляли соболиные ресницы. Было в ней что-то не так, какая-то хищность в чертах, которая и внушала дискомфорт и ошеломляла одновременно. Но полагаю, что мужские особи всех мастей с радостью закрывали на это глаза.

Я утешала себя тем фактом, что некультурный всхрюк, сорвавшийся с этих словно пчелой ужаленных губ, намертво задушил любые ассоциации с Расхитительницей Гробниц, которые мог лелеять Зеб. Этот звук оказался вторым - после странного запаха тела - пунктиком, на который я обратила внимание. Сам по себе запах не был неприятен, скорее его можно было назвать органической атакой на обоняние, как свежескошенная трава и яблочные шкурки. Может быть, красивые люди пахнут иначе, чем остальные?

- Так здорово с тобой познакомиться! – воскликнула она и смачно хлопнула ладонью по моей рубашке, покрыв ее крошками от булочки из отрубей, которую только что ела. - Зеб очень много о тебе рассказывал! Мы так рады, что ты смогла прийти.

- Ну, Зеб говорил, что собрания группы действительно полезны, и все тут кажутся такими милыми, - ответила я. - Он сказал, что ты посещаешь занятия уже какое-то время.

Она пожала своими гладкими, загорелыми плечами.

- Ну, моя лучшая подруга со средних классов школы была обращена несколько лет назад. И ей потребовался целый год, чтобы открыться мне. Я чувствовала себя такой дурой из-за того, что сама не заметила признаков. Было тяжело. Моя семья … ну, они просто не доверяют вампирам. Никогда не доверяли. И мне потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к ее немертвому статусу жизни. Пришлось преодолевать кучу врожденных предрассудков.

- Хорошо, что ты хотя бы пыталась, - ответила я. - Так, ты все еще общаешься со своей подругой?

Губа Джолин задрожала. Ее глаза вспыхнули, словно подсвеченные зеленым электрические разряды. Я огляделась по сторонам, чтобы понять, не обратил ли еще кто-нибудь на это внимание, но все они были слишком заняты своими капустными роллами.

- Нет. Тесси – так ее звали, Тесси - гм, она стала прахом примерно шесть месяцев назад. Ее семья сказала, что это был несчастный случай. Но она всегда была безумно осторожна и не вышла бы на улицу так рано, когда солнце еще не зашло. Я скучаю по ней.

- Мне очень жаль, - сказала я, пожимая ее руку.

Она наклонила голову и улыбнулась.

- В любом случае, члены группы были очень добры ко мне. Я из тех, кто уходит в свое горе с головой, а моя семья абсолютно не понимает, через что мне приходится проходить.

- Я рада, - ответила я совершенно искренне. Мне очень не хотелось задумываться о том, как чувствовал бы себя Зеб в случае моей смерти, и, не имея никого, к кому можно было бы обратиться за поддержкой.

- Хорошо! - она ткнулась носом мне в щеку, чмокнула и отчалила, чтобы разжиться несколькими хрустящими лавашами Дейзи. Серьезно, эта женщина ела не переставая. За время тренинга она разделалась с четырехсотграммовой упаковкой M&M's и сейчас пыталась подольститься к Джорджу, чтобы увести у него капустный ролл. Дородный водитель грузовика был только счастлив сбагрить ей богатый клетчаткой деликатес.

Зеб приобнял меня одной рукой.

- Ну и что ты думаешь?

- Она великолепна, - заверила я его. - Очаровательная. Очень нежная. Но, гм, она только что бросила курить или что?

- Нет, а почему ты спрашиваешь? – спросил он.

- Ну, все то время, что мы здесь она только и делает, что ест. И при этом ее трудно назвать упитанной.

- Так, ладно, ты должна пообещать мне, что не психанешь, - сказал Зеб, отводя меня в сторонку от остальной части группы.

- Ты только что дал почти стопроцентную гарантию на обратное, но продолжай.

- Все дело в том, что… ну хорошо, Джолин - вервольф, - сказал Зеб, понизив голос.

- О, ха-ха-ха, Зеб. До Хэллоуина еще далеко, – с притворным ужасом рассмеялась я. - Ох, Джолин - вервольф. Ты притащил меня на встречу вампирской группы поддержки, чтобы познакомить с оборотнем. Я полагаю, это объясняет длинные зубы и вспыхивающие зеленые глаза и склонность к обнюхиванию… Ох, дерьмо, ты ведь это серьезно, да?

- Да, – кивнул Зеб. - Вся ее семья состоит из потомственных оборотней. Это не проклятие или что-нибудь в этом роде. Она родилась такой. Если честно, то я был слегка удивлен, что ты сама не догадалась. Я думал вы, создания ночи, можете учуять друг друга или еще что-то такое.

- Как я могла угадать в ней оборотня? Модель для рекламы купальников - возможно. Хотя это имеет смысл. Если вампиры существуют, то полагаю, что оборотни, Мумия, Существо из Черной Лагуны и остальной костяк голливудских ужастиков тоже должны быть реальны. Погоди-ка, то есть она уже знает, что я - вампир? – шепотом спросила я.

Джолин подошла ко мне сзади и, хлопнув по спине, заставила испуганно подскочить.

- Зеб рассказал мне на первом свидании.

Мне потребовались несколько секунд, чтобы определить шквалом обрушившиеся эмоции: обида, ощущение мелкого предательства и неприятный укол осознания себя третьей лишней. В итоге мне удалось найти в себе силы на сарказм, который казался гораздо более полезным.

- Ну, спасибо, что предупредил, - произнесла я, закатывая глаза. - Я весь вечер зазря прикидывалась, что ем хумус!

Джолин сжала мое плечо. Ай. У нее были очень сильные руки.

- Я не лгала, когда сказала, что в моей семье царит антивампирский настрой. Но это - потому что они - оборотни, а не неотесанные чурбаны. Хотя, вообще-то, в них есть немного того и другого.

- Я начала посещать собрания ДСН-группы в попытке получить лучшее понимание того, как относиться к вампиризму Тесси. Я хотела, чтобы мы остались друзьями, и знала, что мою семью, весь мой клан, это не обрадует. А после того, как она умерла, члены группы были единственными знакомыми мне людьми, которые проявили сочувствие и которые могли понять, почему я была так расстроена. Так что я продолжила участвовать в собраниях, потому что хотела помочь другим людям, которым пришлось проходить через то же самое.

- А потом я встретила Зеба, и… Я люблю твоего друга, - выпалила Джолин. - Я знаю, что вы двое всегда были близки, и хочу, чтобы мы с тобой тоже поладили. Правда, хочу.

- Хорошо, - сказала я, недоумевая, как в такой ситуации можно дать другой ответ.

- Ты не расстроена? – спросил Зеб с подозрением в голосе.

- С чего бы мне расстраиваться? – спросила я. – То есть, у меня, конечно, было не так уж много времени, чтобы «переварить» информацию, но похоже, что Джолин может как-то повлиять на то, кем является, не больше, чем я могу перестать быть вампиром. Тем более, что ты же родились такой, верно? У тебя было даже меньше выбора, чем у меня. С моей стороны было бы лицемерием слететь с катушек только потому, что мой друг встречается с…

- Вервольфом, - подсказала Джолин.

- Точно. - Конечно, это абсолютно не помешало бы мне слететь с катушек чуть позже, но прямо сейчас я с чистой совестью могла похвалить себя за то, что, несмотря на шок, не разучилась связывать слова между собой.

- Я так рада, что ты смотришь на это именно под таким углом! - взвизгнула Джолин, обхватив меня руками. - Мы отлично подружимся, я в этом уверена.

Пока Джолин тискала меня в медвежьих объятиях, я вонзила прищуренный взгляд в Зеба, который улыбнулся и пожал плечами. Отлично. Мой лучший друг встречался с оборотнем, который к тому же обожал обниматься.

Сноски:

1. Историческая реконструкция — довольно молодой вид молодёжного досуга, выраженный в воссоздании материальной и духовной культуры той или иной исторической эпохи и региона с использованием археологических, изобразительных и письменных источников.

2. «Сирс» - сеть портретных фотостудий, первая из которых была открыта более 60-ти лет назад. Одним из основных направлений являются семейные фотоснимки.

3. Гипервентиляция легких – это повышенная вентиляция легких, возникающая при усилении и учащении дыхания. При этом из легких усиленно выделяется углекислый газ, его количество в крови также уменьшается (гипокапния), кислотность крови падает, кровь приобретает щелочные свойства. Увеличивается сродство гемоглобина (он переносит кислород к тканям) к кислороду, кислород не поступает в ткани и начинается кислородное голодание (гипоксия).

4. Манильский конверт - большой конверт из канатной ("манильской") бумаги желтоватого цвета. Используется для пересылки крупной (многостраничной) корреспонденции.

5. «Вирджиния Слимс» - марка сигарет, производимых компанией «Филип Моррис». Бренд был создан в 1968 году и ориентировался на молодых деловых женщин.

6. Североамериканское тихоокеанское время (США и Канада) – часовой пояс UTC-8.

7. Жироуловитель предназначен для снижения содержания жиров в сточных водах, отводимых в городские системы канализации. Устанавливается на выпусках производственных сточных вод от кухонных производств, предприятий общественного питания, предприятий по переработке мяса и рыбы и др.

*ДСН - аббревиатура, образованная от "Друзья и Семьи Немертвых".

8. «Линерд Скинерд» (анг. Lynyrd Skynyrd) — американская рок-группа из города Джексонвилл, штат Флорида, ведет свою историю от сложившегося в 1964 году костяка из Рональда «Ронни» Уэйна Ван Занта (англ. Ronnie Van Zant) (вокал), Аллена Коллинза (гитара) и Гэри Россингтона (гитара).

9. Пэт О’Брайен (англ. Pat O'Brien) – Родился в 1948 г.в Южной Дакоте. О'Брайен сделал свою карьеру и получил известность на телевидении, став одним из самых популярных, узнаваемых и любимых спортивных комментаторов в США. Кроме того, известный шоумен обвинялся в сексуальных домогательствах. Некто, с очень похожим на О'Брайена голосом, посылал голосовые сообщения весьма неоднозначного содержания одной женщине, знакомой его приятеля. Сообщения эти немедленно получили широкую огласку, особенно в Интернете.

(Думаю, тут Джейн имеет в виду комментарии Дика о ее спортивных навыках, а может еще и сальности, полученные от него на голосовую почту).

10. Ху́мус – блюдо, готовящееся из отварного нута, который пюрируется вручную или с помощью блендера с добавлением оливкового масла, сока лимона, и сезамовой пасты (тахини). Приправы, в частности чеснок, соль, петрушка, лук, молотый кумин (зира), перец чили могут добавляться по вкусу. Хумус содержит большое количество качественного растительного белка, пищевой клетчатки, ненасыщенных жиров и железа. Употребление Хумуса благотворно влияет на функцию желудочно-кишечного тракта, на обмен веществ, сердечно-сосудистую систему, значительно снижает уровень сахара и холестерина в крови.

11. Нут (туре́цкий горо́х, бара́ний горо́х, горо́х шиш, пузы́рник, наха́т) — растение семейства Бобовые, зернобобовая культура. Культура произрастает в 30 странах мира. По всей видимости, на Ближнем востоке нут употреблялся в пищу уже 7500 лет назад. C древнейших времён выращивается в Индии, Пакистане, Эфиопии и других странах. В наше время выращивается главным образом в Турции, северной Африке, Мексике, Индии, Пакистане.

Глава 13

Вампиризм может таить в себе массу новых и захватывающих карьерных возможностей, среди которых такие профессии, как ночной курьер, каскадер, изготовитель парфюмерии на заказ.

Выдержка из «Руководства для только что восставших»

Вероятно, я единственный человек в истории, чья карьера в сфере телемаркинга, продлилась в общей сложности три часа. Очевидно, вампирские таланты не распространяются на телефонные продажи.

Я просмотрела рекламные буклеты «Гринфилд Студиос». И хоть там и заявлялось, будто компания занимается изготовлением для людей качественных семейных фотографий, не задирая непомерных цен и не пользуясь «агрессивной тактикой продаж» в стенах своих офисов, я все равно чувствовала себя неловко от перспективы торговли на них. Но я уже заполнила заявление и дала слово. И если мое англосаксонское протестантское наследие чем-то и наградило меня, так это основанными на глубоком чувстве вины трудовыми этическими комплексами.

Поскольку я не собиралась производить впечатление на окружающих, то, решив воздержаться от поддержания имиджа секретарши, облачилась в джинсы и свой счастливый синий свитер. («Счастливый», потому что это единственный из всех моих свитеров, на который я умудрилась ни разу не посадить пятно.) Сэнди, щеголяя в этот раз в лимонно-желтом спортивном костюме, встретила меня у главного входа и провела через вестибюль к блестящей сосновой двери. Все это сильно походило на «Чарли и Шоколадную фабрику»[1], только вместо волшебной комнаты, где все сделано из шоколада, я очутилась в помещении, оккупированном увешанными телефонной гарнитурой заядлыми курильщиками. Гвалт, создаваемый отчаянно сохраняющими любезность голосами, казался просто оглушительным. Комната была столь же темной и объятой хаосом, сколь безупречным был вестибюль. Ворохи зеленых конкурсных бланков топорщились из коробок в каждой кабинке. Плакатных размеров рабочие диаграммы сотрудников внахлест увешивали стену, свидетельствуя о том, у кого этой ночью продажи задались, а у кого – не очень. Заляпанный пол был усеян старыми бланками, крошками и сигаретными окурками. И венцом злого рока над всем происходящим стал баннер с огромными красными буквами: «Если вы не продаете, отправляйтесь домой».

Воодушевлеяюще.

- «Гринфилд Студиос» - национальная торговая сеть с колл-центрами по всей стране, - щебетала Сэнди. – Хаф-Мун Холлоу – новейший из наших филиалов. Наши дистрибьюторы раздают эти конкурсные бланки на общественных мероприятиях, школьных ярмарках, благотворительных акциях. И если кого-то заинтересуется, он оставляет информацию о себе. В анкете ясно говорится, что, даже если они не выигрывают круиз, мы оставляем за собой право связаться с ними в будущем в случае новой рекламной акции. - Сэнди вручила мне ядовито-зеленый бланк, с крикливой надписью «Выиграйте круиз на двоих на Багамские Острова с «Гринфилдс Студиос!», где какой-то бедный простофиля по имени Аарон Миллер променял номер своего телефона и мирно проведенный вечер на шанс выиграть поездку.

- Каждую смену вы получаете семьдесят пять бланков. Звоните по телефонным номерам, напоминаете клиентам, что они самолично предоставили нам свою контактную информацию, и сообщите о том, что наша мобильная студия приезжает в их город.

- Мобильная студия? – переспросила я с еще ниже упавшим сердцем.

- Да, наши фотографы приезжают в недорогие отели, оборудуют портретную студию в конференц-зале или многокомнатном номере и делают семейные снимки по предварительной записи. Ваша работа состоит в том, чтобы назначить встречу и убедить клиента сделать предварительный заказ на что-нибудь из этого. - Сэнди покопалась в кипе бумаг на соседнем столе и извлекла оттуда то, что было похоже на обычные настенные часы, пока она не повернула предмет так, чтобы я узрела его в анфас. Какая-то бедная семья с натянутыми, неловкими улыбками застыла во времени на циферблате, навеки пришпиленная туда минутной стрелкой, росшей, казалось, прямо из груди матери семейства, словно причудливое, витиевато изогнутое копье.

- Ничего себе. - По крайней мере, теперь я знала, чем был новый захватывающий продукт: самые страшные, чиканутые часы, которые я когда-либо видела.

- Красотища, правда? – вздохнул Сэнди. - Каждый год компания придумывает новый поощрительный продукт. В прошлом году это были декоративные подушки с семейной фотографией, выполненной шелкографией. В этом - кухонные часы.

- Вам полагается минимальный размер оплаты труда плюс два доллара комиссионных за каждую назначенную встречу. Вы получаете в среднем не менее трех согласий в час, или вас отправят домой. Если на назначенные встречи приходят меньше пятидесяти процентов заказчиков, ваши комиссионные будут снижены. Вы оплачиваете пользование гарнитурой, телефонной линией и канцелярские принадлежности.

Голова пошла кругом, стоило мне осознать всю глубину падения, до которого я позволила себе дойти. Закрыв глаза, я сказала:

- Так, давайте кое-что проясним. То есть, моя работа заключается в том, чтобы названивать домой этим людям, напоминать им об участии в конкурсе, на который они подписались несколько месяцев назад, но не для того, чтобы сообщить о выигрыше, а чтобы воспользоваться этой информацией и попытаться уговорить их притащить свои семьи в комнату какого-то мотеля, где какой-то незнакомец сделает их фотографии? Во временной студии, которая исчезнет через несколько дней?

- И всучить им часы, - напомнила Сэнди. - Нам нравится называть их «памятью, пронесенной через года».

- А круиз-то хоть существует? – спросила я, указав на лицевую сторону бланка.

- Да, генеральный директор приобретает по одному каждый год, - ответила Сэнди, заговорщически подмигнув.

Я оглядела комнату, заполненную унылыми, отчаявшимися женщинами, сортирующими выданные им бланки с контактной информацией и безучастно регистрирующими свои заказы в графиках выполнения работ. У каждой из них был приятный, живой голос и лицо, похожее на десять миль плохой дороги. И, казалось, все они были одеты в спортивные костюмы разной степени поношенности. Перерывы между звонками эти женщины проводили, скрючившись в своих кабинках в приступах мучительного кашля. Бесконечные, испускаемые ими клубы дыма, уже осели на поверхности стен милым сероватым никотиновым налетом. И, если я не ошибаюсь, одна из сотрудниц, вроде бы, обтиралась влажной губкой в дамской комнате при открытых дверях.

Во что же я вляпалась? Если оглядываться назад в поисках точного момента, начиная с которого вся моя жизнь пошла вкривь и вкось, то вполне вероятно, что согласие на эту работу стало даже более ужасной ошибкой, чем ненароком приключившееся обращение в вампира.

Разгоняя клубы вьющегося над головой дыма, я бросила косой взгляд на небольшую табличку на стене, объявляющую офис «зоной для некурящих». Сэнди рассмеялась и по-приятельски подхватила меня под руку.

- Я знаю, не совсем законно позволять им вот так курить в помещении, но они просто не в состоянии работать, если время от времени не выкурят свою сигаретку. К тому же перерывы угробили бы наши показатели производительности. Так что мы просто позволяем им наслаждаться хорошей сигареткой во время работы. Это экономит очень много времени, и все счастливы.

- А что насчет некурящих?

Она улыбнулась.

- Знаете, все, кто пришел сюда работать, в конечном итоге стали курить, так что, проблем не возникало.

Да уж, было чего ждать с нетерпением. Но, по крайней мере, я знала, что уже не могу схлопотать рак легких.

Сэнди подвела меня к пустой кабинке. Дамы, что сидели по обе стороны от меня, так и не прервали безостановочного темпа своей работы, чтобы засвидетельствовать мое присутствие. Сэнди не потрудилась меня им представить, и я предположила, что это было сделано специально. Сэнди водрузила свеже-продезинфицированные наушники мне на голову и сунула в руки сценарий разговора, брошюру, озаглавленную словами «Никогда Не Принимайте «Нет» В Качестве Ответа: Как Бороться Против Наиболее Распространенных Оправданий» и зеленый бланк, содержащий имя и номер телефона Сьюзен Грир из Портленда, Орегон.

- Разве я не должна была пройти какое-то обучение прежде, чем приступать к звонкам?

- О, нет лучшего обучения, чем окунуться в дело с головой, - сказала она. – И, гарантирую, вы быстро всему научитесь. Все, что потребуется, это несколько секунд, чтобы пробежать глазами сценарий и набрать номер.

Я таращилась на сценарий достаточно долго, чтобы понять, что смысл содержащихся там слов не укладывается у меня в голове. И сколько бы я ни просидела тут, перечитывая эту галиматью, мне никогда не суметь представить ее в качестве заманчивого коммерческого предложения. С усевшейся рядом и чутко прислушивающейся к каждому слову Сэнди, я набрала номер и помолилась, чтобы Сьюзен Грир не оказалось дома. Как бы ни так.

- Добрый день! – воскликнула я в микрофон, когда ответил женский голос. – Могу я поговорить со Сьюзен Грир?

- Она вас слушает, - ответила женщина, с закравшейся в голос слабой ноткой подозрения.

- Меня зовут Джейн, и сегодня вечером я звоню вам от имени «Гринфилд Студиос». Согласно нашим данным, вас интересует приобретение семейного портрета…

- Не интересует, - проворчала Сьюзен и повесила трубку.

Я бросил виноватый взгляд на Сэнди.

- Порой такое случается, – заверила она. - Просто попробуй еще раз.

На сей раз я позвонила Джейми Херли из Портленда, которая оказалась не намного более восприимчивой, чем Сьюзен Грир.

- Вы, что, действительно только ради этого оторвали меня своим звонком от ужина? – возмутилась она.

Я закрыла глаза и попыталась спастись подходящей фразой из сценария, которую запомнила.

- Согласно нашим данным, вас интересует…

- Как вы вообще получили мой номер? Предполагается, что я нахожусь в списке «не звонить»[2]!

Когда я прекратила читать сценарий, у меня было время как следует осознать, насколько ничтожной и виноватой я себя чувствую, побеспокоив звонком эту бедную женщину. Я пробежала глазами список оправданий на вопрос «Как вы получили мой номер?»

- О, гм, ну, в общем, вы принимали участие в конкурсе на розыгрыш круиза по Карибским…

- У меня нет на это времени, - бушевала она. – Поверить не могу, что ради этого вы нарушаете покой людей в их собственных домах. Как вы живете-то в мире с собой? Как такие неудачники вообще получают работу? Если вы еще раз мне позвоните, я подам на вас в суд за преследование!

При звуке раздавшихся в ухе коротких гудков, я с отпавшей челюстью повернулась к Сэнди. Она погладила меня по руке.

- Ладно, милочка, пусть этот звонок был не совсем удачным, но время от времени все у вас будет получаться. Как правило, требуется несколько звонков, чтобы развить ритм. Когда кто-то нагрубит, лучшее, что можно сделать, это глубоко вздохнуть и сделать следующий звонок.

Так что я сделала еще один звонок и еще один. Люди, недослушав, бросали трубку, дули гудком мне прямо в ухо и обозвали сукой на трех языках. Каждый раз, набирая номер, я молилась, чтобы на звонок никто не ответил. Четыре часа спустя, когда Честер Циммерман из Пьемонта, Северная Дакота, посоветовал мне совершить над собой набор не передающихся словами действий при помощи терки для сыра, я побежденно повернулась к Сэнди.

- Не думаю, что я смогу адаптироваться к такому.

- Еще и не такого наговорят, милая, - ответила Сэнди, снова погладив меня по руке. - Тебе просто нужно расслабить голос и говорить более естественным, уверенным тоном.

Я потянулась к своей гарнитуре и поняла, что скорее попытаюсь удавиться телефонным шнуром, чем наберу еще хоть один номер.

- Просто я не думаю, что мне это подходит.

Сэнди улыбнулась, несмотря на напряженность, застывшую в уголках ее рта.

- Ну, у нас есть другие подразделения продаж, в которых ты можешь попробовать себя.

- Я не…

- Ну же, Джейн, никто не любит капитулянтов! Я хочу найти для тебя место в нашей компании. - Она вытащила меня из кабинки и дала знак следовать за ней к другой двери, за которой обнаружилась еще одна заполненная дымом, разделенная кабинками рабочая клетушка. «Гринфилд Студиос» - лишь одно из направлений продаж «Гринфилд Ентерпрайсис». Наше отделение также занимается сбытом Витаминизированной Воды, нового чудодейственного лекарства, о котором «они» не хотят, чтобы стало известно. Витаминизированная Вода научным методом обогащена сбалансированным количеством электролитов и питательных веществ, полезными для здоровья добавками и не содержащими эфедрина[3] вспомогательными диетическими компонентами, способна предупредить почти любой недуг от рака и фибромиалгии[4] до болезни Лайма. Но главное достоинство этого удивительного препарата – это его способность обратить вампиризм вспять! Исследования показывают, что людям, которые пьют Витаминизированную Воду в рамках ежедневной профилактики, не грозит обращение от укуса. Только между нами - полицейские управления и аварийные службы закупают Витаминизированную Воду в огромных партиях для защиты к тому дню, когда вампиры наконец начнут свою античеловеческую кампанию. Продукт практически сам себя продает.

Я вытаращилась на нее. Очевидно, Сэнди до сих пор не заметила, что в своей анкете я оставила графу жизненного статуса незаполненной. Зато теперь я знала, в какую сторону склоняется политика компании в отношении вампиров.

- Прошу прощения?

- Ну, хорошо, вообще-то, это снадобье в действительности не лечит вампиризм, - шепнула Сэнди. - Однако нет никаких доказательств, что оно не поможет людям стать достаточно здоровыми, чтобы унести ноги от этих грязных ублюдков. Знаешь, я никогда не думала, что в моем возрасте мне придется волноваться о вероятности нападения порочных, кровососущих монстров в своем собственном доме, но таково уж сегодняшнее положение дел. Люди ищут защиты, гарантий. И «Гринфилд Ентерпрайсис» здесь для того, чтобы удовлетворить эту потребность.

В своей нападнической антивампирской речи Сэнди не сказала ничего, чего бы я уже не слышала прежде. Черт, да моя бабушка произнесла еще худшее за Рождественским столом. Но я никогда не слышала ничего подобного уже будучи вампиром, и поняла, что это оскорбляет даже больше, чем я могла себе представить. Находясь в такой маленькой, переполненной людьми комнатушке, я попыталась – из-за отсутствия лучшего определения – «сжать в кулак» свои мысли, чтобы помешать думам других женщин проникнуть в мой мозг. Но я все-таки представила, как открывается небольшое окошко в голове Сэнди, и получила оглушительный удар по своим экстрасенсорным способностям. Страхи и заботы каждой из находящихся в комнате женщин с печальными глазами обрушились на меня, вливаясь в голову со всех сторон. Неоплаченные счета, автомобили со сдохшими тормозами, дети, исключенные из школы, мужья, не способные встать с кушетки и заработать денег на жизнь, иссушающая душу тяжелая работа, необходимость собираться на эту работу каждую ночь и отсутствие какого-либо выбора.

Я вытряхнула гудящую какофонию образов из головы и сосредоточила внимание на Сэнди. Может быть, она и ненавидела вампиров с безумной, параноидальной одержимостью, но ей уж точно нравилась я. Она представляла, как я преуспеваю в «Гринфилд Студиос». На самом деле, ей так и мерещилось, как я, с гордостью ношу гарнитуру, становлюсь звездным служащим, продвигаюсь вверх по карьерной лестнице, и в итоге занимаю проклятый офис, с тем, чтобы кто-то по имени Рико, позволит ей наконец-то уйти на заслуженный отдых. Она понятия не имела, что я - вампир; эта мысль вообще ни разу не приходила ей в голову.

Никогда прежде я не принадлежала к какому-либо меньшинству - если только вы не причислите к таковому тех, кто считал, что из Тимоти Дaлтона[5] вышел приличный Джеймс Бонд - и мне особенно не нравились люди, считавшие, что могут отпускать грубые комментарии о вышеозначенном меньшинстве, поскольку думали, что я «не отвечу». Это было оскорбительно, и, хуже того, взбесило меня до невероятности.

- Или, если ты предпочитаешь что-то более тропическое, - сказала Сэнди, направляясь к двери с табличкой «Отделение Продаж «С Гринфилд на Пляже».

- Сэнди, я вынуждена просить вас немедленно остановиться, - сказала я. – Это место мне не подходит. Сожалею, что потратила ваше время. Полученный опыт оказался весьма поучителен. Пожалуйста, не звоните мне. Никогда.

- Но нам нужна такая сотрудница, как ты, Джейн. У тебя хороший голос. После небольшой практики ты могла бы срубать по сто, двести долларов за ночь, - сказала она. – Наши девушки то и дело увольняются безо всякого предупреждения, потому что не выдерживают работу, или просто решают, что не хотят выходить этой ночью на смену. С тобой же не будет ничего подобного. Ты - одна из тех хороших, ответственных девушек. Ты вовремя приходишь на работу и готова трудиться. Ты не позвонишь за десять минут до начала своей смены и не скажешь, что не сможешь прийти, потому что была арестована. И не попытаешься обосноваться в своем фургоне на автостоянке. Ты послужишь хорошим примером для других девушек.

- Так, я нужна вам чтобы «подтянуть» остальных? – спросила я, выгнув бровь. - Это что-то новенькое.

- Вот именно, - вздохнула Сэнди.

- Спасибо, но мой ответ по прежнему - нет, - отрезала я, проталкиваясь к ближайшему пожарному выходу. - В конце концов, работа в этом месте может помешать моему участию в античеловеческой кампании.

Сэнди уставилась на меня в замешательстве, так что я обнажила свои клыки, закатила глаза, и прошествовала к выходу из здания. Слова «кровососущие монстры» и «грязные ублюдки» отдавались у меня в голове и краской покрывали щеки, пока я топала назад к Большой Берте. Я поклялась себе, что, если снова увижу на ней кровь, вернусь в «Речные Дубы», соберу чемоданы и перееду на Тибет.

У меня обнаружился один из тех «условно-рефлекторных» водительских стажей, благодаря которому я вставила ключ в замок зажигания машины, и следующее, что зафиксировало сознание, это поворот Большой Берты на дорогу, ведущую к дому Габриеля. Я свернула на его подъездную дорожку, поднялась по ступенькам, и уставилась на дом. Рука замерла в воздухе, когда я собралась постучать в дверь.

В этом не было ничего нового. Я была в дом Габриеля и прежде. Конечно, тогда я вела себя как крикливая старая ведьма… и вот снова стучусь в его дверь со своими проблемами.

Я пожевала губу, рассматривая вариант немедленного отступления к своей машине. С другой стороны, Габриель постоянно бравировал своей ответственностью за мои первые шаги в качестве вампира. О, давайте начистоту: я приперлась сюда за парой-тройкой сочувственных поцелуев и, может, одной или двумя банальностями из уст более зрелого вампира. Что-нибудь вроде: «Самое темное время всегда наступает перед рассветом …, и нам никогда этого не увидеть, так чего волноваться?» Прежде, чем я успела постучать, дверь распахнулась, и на пороге возник Габриель.

- Джейн! - воскликнул Габриель с усмешкой, которая тут же исчезла при виде выражения моего лица. - Что стряслось?

Я наклонила голову и уперла в него долгий, изучающий взгляд.

- Знаю, это маловероятно, но ты когда-нибудь читал книгу «Александр и ужасный, невыносимый, безобразный, очень плохой день»[6]?

- Нет, но название говорит само за себя, – кивнул Габриель.

- Ну так, что бы ты там себе не напредставлял, добавь к этому сигаретный дым и беспросветную безнадегу.

- Это объясняет запах, - сказал он, уловив аромат от моих волос. - Где ты была?

- На работе.

- Ты нашла работу? Это же…

- В качестве телепродавца.

На его лице появилось «ой» выражение.

- О.

- В компании, продающей среди других сомнительных и низкопробных продуктов витаминный тоник, который, по их заявлению, обращает вампиризм вспять.

Габриель усмехнулся.

- Ну, это просто смешно. Такое еще никому и никогда не удавалось.

- Это ты не мне рассказывай.

- Прости.

- Я согласилась продавать это дерьмо. Хотя, на самом-то деле, я согласилась попытаться обманом заманить ни в чем не повинные семьи на встречу в каких-то сомнительных местах с абсолютными незнакомцами, у которых есть фотокамеры. Но получалось у меня это просто ужасно, потому что клиенты, судя по всему, чувствовали запах моего страха по телефону и вцеплялись в меня как бульдоги, или желали мне немедленной смерти, а мы оба знаем, что эту лошадь из конюшни уже увели[7]. Это был ад на земле, ясно? Я устроилась на работу в самой вонючей, минимально оплачиваемой адской дыре.

Габриель озадаченно смотрел на меня.

- Почему же ты не задала побольше вопросов об этой работе прежде, чем соглашаться на нее?

- Я просто устала от ничегонеделанья. Я хотела работу. Любую работу. Что угодно, лишь бы чувствовать себя полезной и производительной … и не обреченный на переезд в дом своих родителей.

- Джейн, если дело в деньгах, то я мог бы…

Я прижала палец к его губам.

- Не надо. Не делай предложение, которое изменит наши отношения. Я ценю порыв, но чувствую себя некомфортно, когда ты размываешь «папочка/близкий друг» границы.

- Предложение, которое ты не позволила мне сделать, по-прежнему в силе.

- Спасибо. В любом случае, когда мне не удалось заинтересовать людей этими встречами, мой новый босс поведал мне о другом барахле, которое я могла бы продавать, включая эту антивампирскую панацею. И затем она заявила мне, что вампиры - мерзкие, порочные создания, которые собираются свергнуть человеческое правительство в каком-то кровавом государственном перевороте, который мы планируем вот уже несколько лет.

- Я так понимаю, она не знала, что ты - вампир? – сказал он, и я покачала головой.

- Меня не только подвергли обычным для телепродавцов оскорблениям - которые, как я теперь понимаю, заслужены ими лишь самую малость - но мне еще и пришлось пройти через свою первую вампироненавистническую речь.

- О, с годами ты наслушаешься гораздо худшего, - утешил он, рукой обнимая меня за плечи и прижимая к своему боку. – Однажды, какой-то пьяница в таверне рассказал мне презабавную шутку о двух вампирах, священнике, и…

- Мне не обязательно ее слышать, - прервала я Габриеля. - Кроме того, я почти уверена, что это - одна из тех историй, которая заканчивается словами « и затем я его съел».

Габриель пожал плечами, но отрицать не стал. Я рассмеялась.

- Ты смеешься. Это всегда хороший знак. Конечно, ты смеешься надо мной, но я начинаю привыкать к этому, - сказал он.

Я прислонилась своим лбом к его.

- Тебе полезно.

Габриель притянул меня к себе на колени, словно разбуженного ночным кошмаром ребенка.

- Люди боятся того, чего не понимают. И сомневаюсь, что они когда-нибудь нас поймут. Тебе придется столкнуться с глупцами, невеждами, непросвещенными.

- И большинство из них мои родственники, - заметила я, прислоняя голову к его плечу.

- Ты встретишь этих людей. И они оскорбят тебя. Они могут попытаться причинить тебе вред. Но тебе удалось выйти из положения, не ввязываясь в ругань и не причиняя никому вреда, несмотря на свой гнев. Ты ведь просто ушла, не причинив никому вреда, верно?

- Да, - проворчала я. – Хотя, может и показала один или два неприличных жеста в сторону закрытой двери.

- Видишь? Ты ушла, не уронив своего достоинства, и это намного лучше того, что сделал бы я в твоем возрасте. Я горжусь тобой. Попытайся не воспринимать нападки этих людей как нечто личное, Джейн. Тебе нужно научиться проглатывать плохое вместе с хорошим.

- И наслаждаться пережевыванием плохого?

- Иногда, да, - хохотнул Габриель, играя с пуговицами моего свитера. – Могу я предложить тебе воспользоваться моим душем?

Я вытаращилась на него.

- Это - самая незатейливая тактика «съема», с которой я когда-либо сталкивалась.

Губы Габриеля сложились в полуулыбку-полугримасу, которая тем не мене дала понять, что в основе этого предложения лежали не только игривость и подшучивание.

- Запах дыма настолько плох? – воскликнула я. - Я же пробыла там всего несколько часов!

- Он довольно резок, - признал Габриель. - Но мое обоняние намного острее, чем у среднестатистического человека. И, чтобы компенсировать это оскорбление, я сам отнесу тебя наверх и вымою с головы до пят.

- А пузырьки там будут? – спросила я.

- Пузырьки можно организовать, - торжественно кивнул он, расстегивая пуговицы, чтобы поиграться с китайской ловушкой для пальцев[8], которую представляла собой спереди расположенная застежка моего лифчика.

Габриель отбросил мой свитер в сторону. Я наслаждалась новизной ощущений от пребывания топлесс на открытом воздухе, когда выражение отвращения промелькнуло на его лице. Я опустила взгляд на свое тело, в поисках каких-нибудь уродливых шрамов или родинок, которые могла не замечать последние пару десятков лет.

- Что такое?

- Теперь стало даже хуже, - ответил он, сморщив нос.

У меня вырвался ошарашенный смешок.

- Потрясающе!

- Я могу с этим справиться, - поспешно пообещал Габриель, понимая, что задел мое самолюбие. – Мне ведь не обязательно дышать.

- Ценю твою преданность начатому делу.

С решительным выражением лица Габриель возобновил поглаживая моей кожи и принялся покрывать поцелуями горло. Я немного отклонила голову назад. Кости, казалось, превратились в кисель, когда его руки начали водить медленные круги по моей спине. Я опустила взгляд и заметила, как Габриель поколебался, прежде чем прижаться губами к моей коже, так, словно эти прикосновения его жалили. Он заставил себя продолжить дорожку из поцелуев от моего горла до ключицы.

- Тебе действительно не стоит так самоотверженно стараться, - посочувствовала я Габриелю, отводя ему волосы с лица. - Но это очень мило.

- Мне жаль. Такое ощущение, что он даже в поры впитался, - мягко сказал Габриель.

- Сегодня не подходящая для этого ночь. «Невыносимая вонь» определенно не та нота, с которой мне хотелось бы начать, - сказала я, потянув носом запах от своего «некогда-счастливого-а-теперь-предназначенного-пламени-костра» свитера. – Пойду домой и искупаюсь в томатном соке. Этот прием помог, когда прошлым летом Фитц использовал скунса в качестве жевательной игрушки.

- Останься еще немного, - предложил он, поглаживая мои колени, когда я снова надела свитер. - Думаю, что смогу потерпеть твое благоуханное присутствие еще какое-то время.

- Ну и ну, весьма признательна, - пробормотала я. Он нежно поцеловал меня, языком прослеживая линию рта, прежде чем отстранился, прилагая все возможные усилия к попытке скрыть свое инстинктивное желание отпрянуть.

- Это была отважная попытка, - прокомментировала я.

- Это все равно, что облизывать пепельницу, - произнес он извиняющимся тоном. - Ты ведь не дышишь. Как же умудрилась пассивно «накуриться» табачным дымом в таких количествах?

- Я говорила не смолкая в течение четырех часов.

- Напомни-ка еще раз, почему эта работа тебе не подходит? - спросил он, выдохнув неблагозвучное «уффф», когда я ткнула его в живот. – Мне жаль, что у тебя был ужасный, невыносимый, безобразный, очень плохой день. И все же, зная тебя, уверен, ты превратишь его в полезный опыт.

- Да, я поняла, что отныне стану гораздо более успешным телепродавцам, – фыркнула я, прижимаясь к его груди.

- Видишь? Нет худа без добра.

Мы сидели в тишине и слушали квакающих на передней лужайке лягушек. Габриель медленно, но верно отклонял голову. Примерно минуту спустя, его лицо было так далеко от меня, как только позволяла шея.

- Ладно, ладно, - проворчала я, поднимаясь на ноги. - Пойду домой и приму душ.

- Мне очень жаль, - заверил он, следуя за мной к машине. – В противном случае, я считал бы тебя неотразимой.

Я без особого энтузиазма наблюдала за тем, как он склоняется ко мне для поцелуя. Но стоило исходящему от меня аромату никотина ударить Габриелю в нос, как он, подумав еще раз, решил ограничиться рукопожатием. Я рассмеялась.

- Ты смеешься. Это всегда хороший знак, - повторил он, когда я уселась в Большую Берту.

Я продолжала смеяться до тех пор, пока не притормозила в конце подъездной дорожки Габриеля. Я бросила взгляд в зеркало заднего вида и увидела девушку с блеском в глазах и глупой усмешкой на лице.

- О, Джейн. Да ты пошла по наклонной.

Сноски:

1. «Чарли и Шоколадная фабрика» (1964 г.) - сказочная повесть Роальда Даля о приключениях мальчика Чарли на шоколадной фабрике эксцентричного кондитера мистера Вонки.

2. Список «не звонить» – США стали первой страной, принявшей законодательное ограничение на телемаркетинг. Еще в 2003 году правительство страны запустило проект по созданию так называемого списка «телефонов, куда не надо звонить» (Do Not Call List). Гражданам, недовольным телефонным спамом, было предложено внести свои номера в этот список. Степень недовольства американцев телефонной рекламой легко оценить по тому, что в первую неделю проекта в нем было зарегистрировано уже свыше 50 млн номеров. Коммерческим организациям запретили звонить по этим телефонам, предлагая те или иные товары и услуги. Нарушителям грозит штраф в размере 120 тысяч долларов за каждый звонок по номеру из базы. Данному примеру последовали такие страны как Канада, Израиль, Финляндия и т.д.

3. Эфедрин - вещество в химическом отношении и по действию на организм близкое к адреналину. Эфедрин вызывает сужение сосудов, повышение кровяного давления, расширение бронхов, зрачков, торможение перистальтики кишечника, повышение содержания сахара в крови. По сравнению с адреналином он оказывает менее резкое, но более продолжительное действие. Кроме того, эфедрин возбуждает центральную нервную систему и повышает возбудимость дыхательного центра.

Хотя сами по себе эфедрин и псевдоэфедрин обладают довольно слабым психоактивным действием, они служат важным сырьём для нелегального кустарного производства наркотиков, содержащих метамфетамин и эфедрон. По этой причине оборот эфедрина, псевдоэфедрина и препаратов, их содержащих, во многих странах ограничен. В России эфедрин и псевдоэфедрин включены в список прекурсоров наркотических средств

4. Фибромиалгия - форма поражения внесуставных мягких тканей, характеризующаяся разлитой костно-мышечной болью и наличием специфических болезненных точек или точек повышенной чувствительности, определяемых при ощупывании.

5. Тимоти Далтон – (англ. Timothy Dalton; родился 21 марта 1946, Колуин-Бэй, Уэльс) — английский актёр театра и кино. Наибольшую известность получил как исполнитель роли Джеймса Бонда в фильмах Искры из глаз (1987) и Лицензия на убийство (1989) и ролей в шекспировских фильмах и пьесах.

6. «Александр и ужасный, невыносимый, безобразный, очень плохой день» - детская книга Джудит Вайорст, изданная в 1972 году и разошедшаяся тиражом более 2 млн экземпляров рассказывает о мальчике, переживающем, пожалуй, самый худший день в своей жизни.

7. «Поздно запирать двери конюшни, когда лошадь же украдена. - (англ. пословица)

8. Китайская ловушка для пальцев (также известна как китайская пальцевая тюрьма, китайские пальцевые манжеты, и т.д.) - это головоломка, с помощью которой шутили над ничего не подозревающими детьми и взрослыми. Она представляет собой плетеный цилиндр из бамбука или бумаги, который надевается чаще всего на указательные пальцы жертвы. Первоначальная реакция жертвы - попытка вытащить пальцы, но это лишь сильнее затягивает ловушку.

Глава 14

Вампиры – существа, обладающие территориальными и собственническими инстинктами. В то время, как эти качества делают их страстными и волнующими любовниками, они же могут превратить их во вселяющих ужас бывших любовников.

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых».

Знаете, как некоторые жалуются, что Рождество стало слишком потребительским и коммерческим? Ну, так, сюрприз-сюрприз. Вы уже видели, что люди сделали с Хэллоуином? И все это ради предлога облачиться в ведьмовской костюм «поразвратней», кино-марафонов про серийных маньяков с бензопилой и электронных танцующих мумий в натуральную величину. И даже не будем упоминать, насколько черства вся культурная подоплека этого окаянного праздника по отношению к немертвым. Как бы чувствовали себя люди, если бы мы выставляли их надувные фигурки на своих лужайках?

Я не воспринимала все это настолько лично до своего первого Хэллоуина в качестве одного из немертвых. Верите или нет, но вампиры предпочитают «залечь на дно» на весь канун праздника и отказываются покидать свои укрытия, пока не будет съедена последняя ириска «кэнди корн»[1]. Такое поведение частично продиктовано анти-пиарным протестом, но главным образом связано с желанием избежать горстки пьяных идиотов, изображающих ужаснейший трансильванский акцент.

Посвящая меня в тонкости возможных «подводных камней» праздника, Габриель упомянул, что обычно проводит День Всех Святых за просмотром старых фильмов, неизменно предпочитая Хичкоковские. После чего сам пригласил себя ко мне домой.

Это может прозвучать ребячеством, но я ужасно нервничала. С другой стороны, в наше первое свидание мне устроили допрос с пристрастием, так что эти переживания не казались безосновательными. Весь дом был предоставлен в наше полное распоряжение. У тети Джетти было назначено свидание с дедушкой Фредом, дабы вместе ступать по земле, когда истончается завеса между миром духов и реальностью и так далее и тому подобное.

Потребовались некоторые усилия, но в итоге мне удалось избавиться от отвратительного «парфюмного» амбре Ковбоя Мальборо[2], который не отставал от кожи еще много дней с тех пор, как я покинула двери «Гринфилд Студос». Я купалась в томатном соке, намыливалась четырьмя различными типами глубоко очищающих шампуней, и вложила небольшое состояние в экономическое процветание ополаскивателя «Листерин»[3]. Кроме того, той ночью я проявила больше чем обычно, заботы о своей внешности. Надела тонкую зеленую блузку и свои удачно-сидящие джинсы. Даже обеспокоилась серьгами - редкое для меня явление. И сделала макияж. Да-да, я сделала себе макияж: румяна, пудра и бальзам для губ. Но никакого карандаша для глаз. После того злополучного инцидента в колледже – мне тогда пришлось две недели носить глазную повязку.

Я хотела показать своему Сиру, что, когда не пьяна и не выбита из колеи, то не веду себя как настоящая мегера. И я даже надела симпатичное черное нижнее белье, потому что никогда не знаешь…

Единственную настоящую проблему составляли развлечения. Строить весь вечер вокруг «Приди и возьми меня» темы не казалось мне хорошим способом начать отношения. С другой стороны, «Приди и поиграем в канасту[4]» - тоже ни в какие ворота. В моей коллекции DVD не было старомодных триллеров, так любимых Габриелем, там содержалось скорее тревожащее количество романтических комедий, знание сюжета которых мне не хотелось демонстрировать перед Габриелем, и еще меньше – обладание ими. И мне никогда не приходило в голову, насколько «миноопасной» может быть Хэллоуинская программа передач. Представьте мой ужас, когда я обнаружила, что по телеканалам только и крутят, что трилогию «Блейда»[5] да «Пропащих ребят»[6]. С точки зрения развлекательных преимуществ «Пропащие ребята» - отличное кино. Но в нем «отсвечивала» нечестивая троица в лице Кори Фельдмана[7], Кори Хэйма[8], и Джоэля Шумахера[9], так что я не могла воспринимать его в качестве подходящей модели для своего образа жизни.

В итоге, мы остановились на «Дракуле» Френсиса Форда Копполы[10], который Габриель, к сожалению, казалось, воспринимал как комедию. Полагаю, тут виновата комбинация британского акцента Киану Ривза[11] и прически Гари Олдмана[12] в старческом образе графа Дракулы. Они просто сбивают с толку.

- Зачем ему укладывать волосы на голове в форме ягодиц? - смеялся Габриель.

- Ты не первый, кто задался этим вопросом, - ответила я ему.

Он был таким чертовски симпатичным, когда смеялся. Кожа вокруг глаз собиралась морщинками. Лицо расслаблялось. От этого он казался настолько живым, настолько нормальным - что выглядело очень странным само по себе.

- Мне никогда не приходило в голову, насколько забавным может быть Дракула, - произнес Габриель. - Большинство вампиров негодует на Стокера[13] за кошмарный пиар, который он нам устроил, однако в глубине души мы упиваемся этой историей. Здесь вампиры впервые были представлены чувственными существами, в противоположность тупым, зловонным упырям[14].

- Мммм, ты же знаешь, что делают со мной интеллектуальные беседы, - промурлыкала я, и остановилась, когда заметила, насколько чопорно он выглядел, усевшись с прямой, как шомпол, спиной аккурат в центре дивана. Он сидел практически в футе от меня с руками по швам. - Почему ты так сидишь?

- Я знаю, порой у тебя трудности с концентрацией внимания, но я ведь еще не договорил.

- Серьезно, почему ты так сидишь? - спросила я, проигнорировав гримасу на его лице, когда снова перебила.

- Потому что проектировщики мебели не предназначали для сидения диванные спинки?- предположил он.

- Ты грубо нарушаешь правила свидания на кушетке, - поведала я ему.

- Свидания на кушетке?

- Когда весь вечер проводишь на кушетке вдвоем с привлекательным человеком противоположного пола, это называется «свиданием на кушетке», - сказала я.

- Я никогда раньше не был на таком, - признался он.

- Тогда, давай ознакомлю тебя с протоколом. - Я подтолкнула Габриеля в угол дивана и положила его руку на спинку. - Ты садишься сюда. Я сажусь сюда. По ходу фильма, я наклоняюсь все ближе и ближе. В итоге я оказываюсь в этом положении. - Я примостилась к нему под бок, прислонив голову к плечу. - Ты можешь воспользоваться этим в своих интересах.

- Как? - спросил он, явно заинтригованный.

- Сам догадаешься, - ответила я, оборачивая его руку вокруг себя.

Вы знали, что существует, по крайней мере, девятнадцать различных типов поцелуев? Мягкие поцелуи открытым ртом, от которых поджимаются пальцы на ногах. Короткие, легкие поцелуи вдоль линии подбородка. С языком. Без языка. И Габриель знал их все. Иногда неплохо встречаться с по-настоящему старым парнем. У него была куча опыта. А самым замечательным оказалось то, что все это время в моей голове не брезжило ни единой мысли. Ну ладно, фактически, они, конечно, брезжили, но содержание большинства из них сводилось к чему-то вроде «Ммммм». «Ооооо». И «Слава Богу, я надела черные трусики».

- Является ли это нарушением протокола свидания на кушетке? – спросил Габриель, когда я открыла полуошалевшие глаза.

- Нет, вообще-то это как раз в полном соответствии с ним, - пробормотала я.

- Я так рад, - ответил он, играя с краем моей блузки, после чего стянул ее через голову и свалил за спинку кушетки.

Я наслаждался легким скольжением его ладоней по моим голым рукам, моего живота по его груди, когда опустилась ему на колени. Он наклонил голову, чтобы провести губами вдоль линии ребер, пальцами сжав мои бедра, когда это заставило меня подскочить. Руки Габриеля нырнули мне за спину, притягивая навстречу его рту.

Он провел пальцами по моему животу, скользнув ими по вышеупомянутым трусикам и небольшому влажному земляничной формы пятну, которое на них образовалось. Я снова подскочила, сильнее прижимая его руки к своему телу там, где это было приятнее всего. У меня вырвался негромкий хриплый стон, который вызвал у Габриеля ухмылку. Искусная рука медленными кругами терлась о ткань. Я чувствовала близость его рта к моему соску сквозь кружева лифчика, пока он отодвигал ткань.

И тут раздался звонок в дверь.

- Что, серьезно? – задохнулась я, когда Габриель нежно прикусил кожу в изгибе шеи.

- Не обращай внимания, - прошептал Габриель. Он окончательно стянул с меня лифчик и бросил его в другой конец комнаты. - Пожалуйста.

Я кивнула, молча соглашаясь с ним, и снова прижалась губами к его рту. Я была твердо настроена проигнорировать что-то меньшее, чем инопланетное вторжение на передней лужайке своего дома, когда раздалась очередь еще из трех коротких звонков. Очевидно, кто бы это ни был, он отказывался уйти, что было бы разумным решением для любого разумного человека, беспокоящего женщину, у которой три года не было секса.

- Кто бы это ни был, я его убью, - поклялась я, когда раздался еще один звонок.

- Что, если это кто-то по сладость-или-гадость[15]? - спросил он, когда я отстранилась и оправила на себе одежду.

- Любой, кто выше пяти футов ростом (~1,5м.–прим.пер.) - справедливая весовая категория, - рассудила я, воюя со своей блузкой. - Где мой лифчик? - Габриель оглядел комнату и пожал плечами. – Ну что ж, кто бы это ни был, ему придется иметь дело с дерзкой Джейн, - заявила я. - И пусть это будет ему уроком.

Я открыл дверь лишь для того чтобы обнаружить стоящих на моем крыльце Джека и Роуз из «Титаника»[16]. Или, по крайней мере, Зеб и Джолин оделись как Джек и Роуз в финальной «сцене прыжка». Потому что мне «очень уж хотелось», чтобы Габриель увидел Джолин, одетой во взятое напрокат великолепное эдвардианское[17] платье. Ведь я же не могла побледнеть в сравнении с ней или что-то в этом роде.

- Что вы, ребята, здесь делаете? - спросила я не слишком любезно.

- Ну, мы только что вернулись с карнавала и подумали, что у тебя может не быть планов на сегодняшний вечер, - ответил он.

- Зеб, дорогой, я думаю, у нее тут кто-то есть, - заметила Джолин, задержав его, когда обратила внимание на мои взъерошенные волосы и общий вид. Я бы покраснела, если бы в моем организме все еще оставался кровоток. Даже я могла ощущать витающий в комнате медный аромат возбуждения, что уж говорить о Джолин … В этот момент она жестом ткнула в мою одетую наизнанку блузку. Я застонала. Тут вы, конечно, могли бы подумать, что с моими вампирскими суперчувствами и проворством, правильно надеть блузку не должно было составить какого-либо труда.

- Да. - Я оглянулась в сторону гостиной, очень надеясь, что на Габриеле все еще были штаны, потому что иначе могло получиться очень неловко. – Вообще-то, здесь кое-кто, с кем я хотела бы, чтоб ты встретился и потом смог его вспомнить.

- Лады, тут уж не приходится говорить о какой-то таинственности, - сказал Зеб, пронося с собой вещевой мешок и несколько пакетов с едой «на вынос» из «Смоуки Бонс Барбекю»[18].

- Вы ведь собираетесь переодеться прежде, чем приступите к барбекю, правда? - поинтересовалась я. - В противном случае, она может поцеловать свой залог за костюм на прощание. - Мне уже доводилось видеть Джолин за поеданием ребрышек.

- Я все слышала! – крикнула она, входя в кухню за тарелками.

Догадываясь, что Время Полуголых Забав и Веселья пришло к концу, Габриель - при застегнутых штанах - вышел из гостиной как раз в тот момент, когда Джолин возвратилась за своей порцией ребрышек.

- Привет! Я Джолин. Очень приятно познакомиться, – она подошла и пожала ему руку.

- Габриель Найтингейл, - представился он, сверкнув зубами. - Клан Макклэйнов?

- Очень хорошо, - сказала она с ухмылкой. - Не многие могут определить характерные волчьи черты.

- По манере поведения? – спросила я.

- Нет, вообще-то как раз по характерным особенностям строения ее клыков, - пояснил Габриель. – Оборотни обладают сильными и довольно специфическими генетическими маркерами, даже в чем-то столь простом и естественном, как расположение зубов. У разных кланов разные оттиски зубных рядов. У Джолин классические Макклэйновские черты: слегка неправильный прикус с изящно расположенными нижними резцами.

- Ты обладаешь тревожным количеством информации о зубных особенностях местного населения, - сказала я ему.

Джолин хихикнула - звук, за которым последовала длинная диалоговая пауза.

- Ладно. - Зеб потер руки. – Это уже становится действительно неловким.

Зеб и Джолин занялись распаковкой достаточно внушительного количества жареных ребрышек, картофельного салата, и салата из сырой капусты, чтобы накормить компанию из десяти человек.

- Так много еды, - поразился Габриель, глядя на журнальный столики, ломящийся под тяжестью принесенных яств.

- Гм, вам ведь известно, что мы не едим, не так ли? – спросила я.

Джолин издала хрипловатый смешок, прозвучавший полурыком-полухихиканьем и стерла пятнышко соуса с подбородка.

- О, это – всего лишь перекус, – закатив глаза пояснила она. – Вероятно, мне придется съесть свиную лопатку или еще что-нибудь перед сном.

- На нашем первом свидании она съела целую лазанью, и у нее все еще оставалось место для тирамису. Кто мой проглотик? Кто мой маленький проглотик? – горделиво ворковал Зеб, тычась носом ей за ухо.

- Спокойно, мальчик, - хихикнула Джолин. – Хотя о вас мы тоже не забыли. Мы принесли бутилированную кровь и захватили вина. Земляничного.

Она продемонстрировала пошло-красного цвета бутылку с танцующими ягодами на этикетке.

Габриель вздрогнул - неуловимое движение, пойманное лишь моим вампирским взором.

- Я не пью … вино.

Я стрельнула в Габриеля взглядом, надеясь дать ему понять содержание моих мыслей: «Я знаю, что ты слямзил эти замашки из «Дракулы»!

Нисколько не испугавшись, Джолин протянула мне бутылку.

- Джейн?

- Нет, спасибо.

Вручая нам с Габриелем по теплой бутылке импортной, высококачественной синтезированной крови под названием «Сангрия»[19], Зеб стрельнул в меня хитрым взглядом.

- Джейн в любом случае никогда не пьет. С того самого инцидента на втором курсе колледжа.

- Зеб, - предупреждающе прорычала я.

- Уже имев возможность наблюдать Джейн в подпитии, я думаю, что хотел бы услышать эту историю, - сказал Габриель, с готовностью подливая вино Зебу.

- Как будто я единственный человек, которого когда-либо тошнило по-пьяни, - буркнула я.

Зеб усмехнулся.

- Но ты была единственным известным мне человеком, который сделал это на сидении патрульной машине.

Я впилась в него взглядом.

- Если хочешь начать обмениваться историями, можешь приступать. Но как бывший член Фан-клуба Ричарда Маркса[20], ты не захочешь начинать эту гонку вооружений.

Зеб кротко улыбнулся с ребрышком во рту.

- Согласен.

- Ричард Маркс? – спросила Джолин.

- Он прошел через до отвращения буйную стадию музыкального поклонения. Не спрашивай.

По ходу вечера у меня появилась возможность лишний раз убедиться, до какой степени Джолин была влюблена в Зеба и наоборот. Он ловил каждое слово, слетающее с ее прекрасных пухлых губ. Если бы только они перестали обниматься и обслюнавливать друг друга, возможно, я даже смогла бы оставаться с ними в одном округе.

Как и предполагалось, Джолин с Зебом тут же навалились на еду. Я воспользовалась любимыми бокалами тети Джетти, чтобы разлить вино и восхитительную десертную вариацию синтетической крови из «Трансильванской» линейки кафешек «Дженерал Фудс Интернешнл Кофе»[21]. Был один неудобный момент, когда еда и напитки подошли к концу, а нам оставалось лишь смотреть на друга, не имея на примете ни единой темы для разговора. Ну, Джолин-то все еще была занята поглощением своего барбекю, однако мы с Зебом и Габриелем оказались в неловком диалоговом тупике.

К счастью, у Габриеля имелся бесценный вековой опыт обращения с неловкими социальными ситуациями, так что ему удалось сломать лед.

- Зеб, Джейн утверждает, что ты - воспитатель детского сада.

- Да, - ответил Зеб, напрягшийся в ожидании неизбежного. – Не правда ли, странное занятие для взрослого мужчины – сидеть с маленькими детьми? – упредил он неизменно возникающий вопрос. Едва успев войти в классную комнату, Зеб обнаружил, что в то время, как учителей мужского пола приветствовали в классах средней школы, мужчин, предпочитающих тратить свое время на маленьких детей, немедленно заподазривали в лености или жутких наклонностях.

- Я восхищаюсь людьми, которые способны работать с маленькими детьми, - признался Габриель. – Они всегда казались мне … беспокойными маленькими существами.

Зеб усмехнулся.

- Ну, так и есть, однако я с бóльшим удовольствием предпочел бы их общество, чем общество большинства из их родителей. Вчера мне пришлось общаться с матерью, которая пыталась убедить меня в том, что то, что ее сын спихивал другого ребенка с верхушки «джунглей»[22], было формой его творческого самовыражения, а затем она начала читать мне нотацию о том, почему я должен подавать им на полдник печенье из несодержащей глютен муки плодов рожкового дерева. Наглядевшись на «родителей-вертолетчиков» и родителей, высаживающих своих чад из машины со словами, что теперь их дети – «моя забота», я безо всяких яких предпочту «вариться» среди сопливых носов и драк за игрушки. Кроме того, мне действительно нравится ежедневный послеобеденный сон

Габриель хохотнул и налил Зебу еще бокал вина.

- Итак, Габриель, Джейн говорит, что ты спас ей жизнь со всеми этими вампирскими штучками, - изрек Зеб. - Я ценю это. Она была моим лучшим другом с детских лет, и я рад, что она не погибла из-за чьей-то неудачной охоты на оленя. Я бы скорее поставил на то, что ее смерть могла стать результатом трагического несчастного случая во время катания на водных лыжах.

- Очень трогательно, Зеб, - пробормотала я.

- Но Джейн также сказала, что ты играл в потряси-Волшебный-Экран[23] с моей памятью. Я предпочел бы, чтобы больше ты этого не делал. Даже если считаешь, что я не смогу принять какую-то часть вашего мира, позволь мне самому решать, хочу я помнить об этом или нет.

- Аналогично, - подняв руку, поддакнула Джолин приглушенным из-за ребрышка голосом. - Эй, Джейн, Зеб рассказал мне о твоем опыте в телемаркетинге.

Я подавила поднявшееся было раздражение на Зеба за то, что он поделился моим позором со своей подругой. Разумеется, он рассказал Джолин о моей злополучной одноночной карьере в области телефонных продаж. Нужно было смириться с тем, что теперь моя жизнь стала пищей для их «Как прошел твой день?» обсуждений.

- Не переживай, - сказала мне Джолин. – Как-то летом мой дядя Лонни дал мне поработать в своем магазине приманки, и я выпустила на свободу целый холодильник ценнейших сверчков. Один из посетителей начал кричать о нашествии библейской чумы и схватился за сердце. Пришлось звонить 911. Остаток лета все мои кузены звали меня Сверчком, а Дядя Лонни дал мне работу в бутербродной. То место подходило мне гораздо больше. Это все, что тебе нужно сделать, Джейн, - просто найти свое место.

- Или я могу последовать твоему примеру и обрушить на этот город полчище саранчи, какого он еще не видывал, - сказала я, потирая подбородок со злодейским блеском в глазах.

Джолин фыркнула, зажав ладонью рот, чтобы помешать картофельному салату извергнуться на мой журнальный столик.

- Больше никаких шуток, пока я не дожую!

Хорошие новости состояли в том, что Джолин и Зебу, казалось, действительно нравилось проводить время со мной и Габриелем. Плохие же новости заключались в том, что это означало, что они все не уходили, и не уходили, и не уходили… и не уходили. Укрывшись покрывалом, мы с Габриелем в обнимку сидели в углу кушетки, едва скрывая отчаянные попытки незаметно прикоснуться друг к другу. Мы досмотрели «Дракулу», за которым последовал «От заката до рассвета»[24], а за ним «Ночь Страха»[25], пока Габриель, наконец, не сдался и не решил провести остаток вечера у себя. Когда я пошла его провожать, Джолин запихивала в мою микроволновку свою четвертую по счету огромную упаковку попкорна.

- Такое ощущение, что они переехали к тебе, и просто не сказали об этом, - шепнул Габриель, когда я закрыла за нами дверь. Он сжал мое лицо в ладонях и смял губы жестким поцелуем. - Что они пытаются с нами сделать?

- Понятия не имею! – хихикнула я, когда Габриель потянул меня за собой в сторону своей машины. - Зеб обычно горздо чутче воспринимает намеки, но мне кажется, что он исполняет какой-то странный ритуал братского покровительства. Который можно считать либо очень милым, либо чем-то «жестоким и необычным»[26].

- Так я что, проходил какой-то тест? – спросил он. - Тест, чтобы определить, считают ли твои друзья, что я достаточно хорош для тебя?

- Тест, – пробормотала я, насмешливо фыркая. – Что за безумные разговоры. Не было никакого… да. Да, это был тест. Специально я тебя не проверяла, но ты показал высший класс. Джолин практически ела с твоей учтивой, обворожительной руки. Зеб, очевидно, и боялся и восхищался тобой. Но ведь ты действительно обратил его лучшего друга в вампира. А он до сих пор разглагольствует о парне, который одолжил у меня АйПод после второго свидания и так и не вернул. Ему может потребоваться какое-то время, чтобы приспособиться к нашим двойным свиданиям.

- Мне нравится Зеб, - сказал Габриель. – Он немного странный.

- Это точно.

- Он тебе подходит. И, очевидно, любит тебя. Тебе повезло иметь такого друга.

- У тебя довольно прогрессивные взгляды. Некоторых парней напрягает вся эта «мой лучший друг – мужчина» ситуация.

- Ну, если бы я считал, что у него на тебя романтические планы, то пришлось бы заставить его забыть, что он вообще тебя когда-либо видел и внушить ему внезапное побуждение переехать в Гвадалахару, - надменно заявил Габриель.

- О, это так мило, - хихикнула я, целуя его. - Знаешь, это считается нашим третьим свиданием с тех пор, как ты продекларировал мне свое «Я пойму, когда ты будешь готова для секса» заявление. По человеческим меркам это весьма знаменательное событие.

- Третье свидание?

- Да, нам подавали настоящую еду, когда мы были в «Баррель Крекер», так что я это считаю. Потом овеянные табачным дымом крылечные посиделки и сегодняшний вечер. В переводе на язык человеческих взаимоотношений: третье свидание - зеленый свет на секс. Так значит в следующий раз?

- Если бы вселенная была справедлива, мы бы закончили то, что начали еще там, на кушетке, - сдался он. – Ладно, в следующий раз.

Я наградила его еще одним смачным поцелуем, прежде чем он направился к машине.

- А если Зеб снова встрянет, отправится в Гвадалахару.

- Договорились.

Сноски:

1. Ириски «кэнди корн» - эти конфеты традиционны для празднования Дня всех святых в США. В состав конфет входит кукурузный сироп.

2. Ковбой Мальборо (Marlboro Man) –рекламный персонаж, придуманный в 1955 году мистером Лео Бернеттом, основателем одноименного агентства Leo Burnett, в качестве самого наглядного символа для смены позиционирования сигаретной марки. Ведь вплоть до начала "ковбойской эпохи" Marlboro считались… женскими сигаретами! Интересный факт: трое мужчин, которые играли самого знаменитого персонажа рекламы табака — ковбоя Мальборо — умерли от болезней, связанных с курением:

*Дэвид Миллар-младший, первый Мальборо Мэн, умер в 1987 году от эмфиземы.

** Другой Мальборо Мэн, Дэвид Маклин, умер от связанного с курением рака легкого в 1995 году.

***Наиболее известной жертвой был Вэйн МакЛарен, бывший Мальборо Мэном большую часть 1970-х годов. Куривший по 30 сигарет в день в течение 25 лет он умер в 1992 году, после того как вызванный курением рак легкого распространился на его мозг. Он проводил кампанию против курения со дня постановки ему диагноза в 1990 году. "Берегитесь, дети, - предупреждал он. - "Моя привычка доконала меня. Она не стоит того, чтобы провести последние месяцы своей жизни в инкубаторе. Табак убьет Вас, и я - доказательство тому".

3. «Листерин» (Listerine) - профессиональный антибактериальный ополаскиватель полости рта производства США назван в честь знаменитого английского хирурга Джозефа Листера, который в ХIX веке активно пропагандировал и внедрял стерилизацию хирургических инструментов и вообще идею стерильности в медицине.

4. Канаста (от исп. canasta — корзинка) — карточная игра, зародившаяся в начале XX века в Южной Америке, предположительно в Уругвае. В 50-е годы игра проникла в США, где стала популярной, а после уже попала в Европу. Существует несколько вариантов канасты, наиболее распространёнными из которых являются два — классическая канаста и американская канаста. Обычно в канасту играют вчетвером, пара на пару, хотя существуют возможность игры вдвоём, втроём (каждый за себя) и вшестером (три пары). Для игры используются две полные колоды с джокерами. Смысл игры состоит в накоплении на руках и последующей выкладке на стол комбинаций карт. Комбинациями в канасте считаются сочетания карт одного ранга — три и более (три девятки, четыре дамы и т.д.), которые могут быть дополнены двойками и джокерами, которые в этой игре имеют особое значение, причём количество двоек и джокеров в комбинации не должно превышать половины (например, допустима комбинация две пятёрки и джокер, но не допустима пятёрка и два джокера). Игра состоит из нескольких розыгрышей, целью которых является получение наибольшего числа очков за выложенные на стол комбинации. Для окончания розыгрыша нужно, чтобы один из игроков сбросил все карты при наличии в своей выкладке или выкладке партнёра комбинации из семи карт, которая и называется канастой.

5. «Блейд» (англ. Blade) — боевик с элементами фильма ужасов, рабочее название которого «Блэйд — убийца вампиров» (англ. Blade, the Vampire Slayer), был снят по мотивам одноименной серии комиксов 70-х годов от Marvel Comics. В главной роли — Уэсли Снайпс.

6. «Пропащие ребята» (англ. The Lost Boys) — американский фильм 1987 года, сочетающий в себе элементы комедии и фильма ужасов, о подростках, которые после развода родителей переезжают в Калифорнию из Аризоны, и где они сталкиваются с бандой байкеров-вампиров.

7. Кори Фельдман (англ. Corey Scott Feldman, род. 16 июля 1971, Чэтсуорт, Калифорния) — американский актёр, продюсер, композитор, музыкант, четырежды номинированный и дважды (в 1988 и 1989) награждённый Премией молодым артистам (Young Artist Award) за лучшее исполнение главной роли. В начале 1990-х годов он был арестован за хранение наркотиков, но впоследствии вернулся в кинематограф.

8. Кори Хэйм (англ. Corey Ian Haim, 23 декабря 1971, Торонто, Канада — 10 марта 2010, Лос-Анджелес, США) — канадский актёр, получивший известность в подростковом возрасте. Несколько лет являлся самым популярным подростком в мире. Популярность молодого актера наступила с выходом фильма Лукас в 1986 году, а год спустя, в 16-летнем возрасте, он снялся в фильме Пропащие ребята вместе с Кори Фельдманом. Актерский дуэт Хэйма и Фельдмана появился еще в семи фильмах, среди которых Водительские права и Задумай маленькую мечту. Актеры «оккупировали» обложки подростковых журналов конца 1980-х. В 1990-е карьера Хэйма пошла на спад, он снимался в фильмах формата direct-to-video. Ранняя популярность принесла Хэйму деньги и славу, и к 15 годам он начал принимать наркотики. Наркотическая зависимость не покидала Хэйма до конца жизни. Актер умер в 38-летнем возрасте.

9. Джоэл Шумахер (англ. Joel Schumacher; 29 августа 1939) — американский кинорежиссёр, сценарист и продюсер. Учился в колледжах искусства и дизайна. После первой работы в индустрии моды понял, что его настоящая любовь - это кинопроизводство. Он переезжает в Лос-Анджелес, где начинает свою кинокарьеру в качестве художника по костюмам, в таких фильмах, как «Спящий», и развивает свои навыки с телевизионной работой. Начинает писать сценарии для телефильмов и кинофильмов. С 1981 года дебютирует в кино как режиссёр с фильмом «Невероятно усохшая женщина» с Лили Томлин в главной роли. Шумахер — открытый гей.

10. «Дракула» - персонаж литературных произведений и кинофильмов, вампир. Был придуман ирландским писателем Брэмом Стокером для романа «Дракула» (1897). По распространённому мнению, прототипом для этого персонажа послужила реальная историческая личность — Влад III Цепеш (Дракула), господарь средневекового княжества Валахия. Однако многие исследователи творчества Стокера считают, что вымышленного Дракулу не следует отождествлять с валашским правителем. Персонаж романа «Дракула» Брэма Стокера породил множество инсценировок, киноэкранизаций, а также различных продолжений — появились различные сыновья и дочери Дракулы, его соперники-вампиры, а также иные связанные и порождённые образом Дракулы персонажи: граф Мора, граф Алукард, граф Йорга Блэкула и т. д.

11. Киа́ну Чарльз Ривз (англ. Keanu Reeves, род. 2 сентября 1964, Бейрут, Ливан) — канадско-американский киноактёр и музыкант (бас-гитарист). Наиболее известен своей ролью Нео в кинотрилогии «Матрица».

12. Гари Леонард О́лдмен (англ. Gary Leonard Oldman, род. 21 марта 1958 года в Лондоне, Великобритания) — британский киноактёр и режиссёр.

13. Брэм Стокер (англ. Abraham «Bram» Stoker, 8 ноября 1847, Дублин, Ирландия — 20 апреля 1912, Лондон) — ирландский писатель. Хотя Стокер является автором множества произведений, славу ему принёс знаменитый роман «Дракула», опубликованный в 1897 году. Над романом Стокер провёл восемь лет, изучая европейский фольклор и легенды о вампирах.

14. Упы́ри в славянской мифологии - ходячие мертвецы, которые при жизни были оборотнями, колдунами или же были отлучены от церкви и преданы анафеме (еретики, богоотступники, некоторые преступники, например маньяки и т. д.). Ночью упыри встают из своих могил и ходят по земле, благодаря своему человекоподобному виду легко проникают в дома и сосут кровь у спящих (тем и питаются), затем возвращаются в свои могилы — обязательно до крика третьих петухов. Убить упыря, по поверью, можно было, проткнув его труп осиновым колом. Если и это не помогало, то труп обычно сжигали. Считалось, что упыри вызывают моровые поветрия, неурожаи, засухи. Иван Франко в этнографической заметке "Сожжение упырей в Нагуевичах" описывает, как в 30-тых годах 19 века на родине Франко, в селении Нагуевичи, протаскивали через костер живых людей, заподозрив в них упырей.

15. Сладость-или-гадость (англ. «trick-or-treating») – традиционная кричалка-угроза колядующих в Хэллоуин.

16. «Титаник» (англ. Titanic) — фильм-катастрофа 1997 года, снятый Джеймсом Кэмероном, в котором показана гибель легендарного лайнера «Титаник». Главные роли в фильме исполнили Кейт Уинслет (Роза ДеВитт Бьюкейтер) и Леонардо ДиКаприо (Джек Доусон). Герои фильма, будучи членами различных социальных слоёв, влюбились друг в друга на борту злополучного корабля, совершавшего свой рейс через Атлантический океан в 1912 году.

17. Эдвардианский стиль – стиль одежды в традициях эпохи короля Эдварда VII - "спортсмена, охотника и бонвивана", правившего Английской империей после королевы Виктории с 1901 по 1910 год. Но к этой эпохе причисляют также годы после смерти монарха, вплоть до первой мировой войны. Эдвард VII был жизнелюбом, гурманом, любителем прелестных женщин, человеком, склонным к экстравагантным поступкам. Двери его дворца были открыты для всех, кто способен возбуждать фантазии монарха. Эдвардианское общество во всем подражает своему королю. Стиль, который характерен для облика великосветских женщин этого времени, был назван эдвардианским и отнюдь не был легкомысленным. Это был стиль глухого платья, в котором оставались открытыми лишь лицо и руки. Платья имели высокий стоячий воротник, длинный рукав. Юбка с прямым фронтом, нередко с небольшой подушечкой сзади, часто была скроена «годе» длиной до носков туфель. Стиль сохранял пышную грудь, более или менее полные бедра под тонкой, утянутой корсетом талией. Необходимые аксессуары: шляпы с искусственными цветами или со страусовыми перьями; в прохладное время года — большие меховые муфты; обширный зонт черного или синего цвета с длинной ручкой или небольшая трость, летом — маленький пышный зонтик, украшенный оборками, кружевом, лентами. Облик модниц данного направления был выдержан в русле моды модерна. Однако платья хорошо одетой в эдвардианском стиле дамы делались из роскошных дорогостоящих тканей и были обильно дополнены кружевом, вышивкой, шнурами, лентами. Вечерние наряды имели большое декольте, дополнением к ним служили старинные, вне стиля, драгоценности. Обязательными для этих модниц были переодевания по нескольку раз вдень. В 1970-е эдвардианский стиль возрождается: вновь появляются кружевные блузки с высоким стоячим воротником и рукавом-окорок (или короткий фонарик), которые носят с длинными юбками и шнурованными ботинками.

18. «Смоуки Бонс Барбекю» - сеть спортивных баров в США.

19. Сангрия (исп. sangría от исп. sangre — кровь) — испанский слабоалкогольный напиток на основе красного вина с добавлением кусочков фруктов, сахара, а также небольшого количества бренди и сухого ликёра.

20. Ричард Ноэл Маркс (англ. Richard Noel Marx; 16 сентября 1963) — американский автор и исполнитель медленных композиций на романтические темы (баллад). В середине 1980-х Маркса можно было услышать на подпевках в концертах таких популярных исполнителей, как Мадонна и Уитни Хьюстон. Он подпевал Лайонелу Ричи при записи его суперхита «All Night Long» (1984). Тогда же начал писать собственные песни, которые поначалу исполняли группа Chicago и король любовной песни Кенни Роджерс.

21. «Дженерал Фудс Интернешнл Кофе» - подразделение американской корпорации «Крафт Фудс». Один из наиболее узнаваемых брендов быстрорастворимого кофе.

22. Джунгли – гимнастический снаряд "джунгли" (из стоек и перекладин, для детворы), детский игровой комплекс.

23. Волшебный экран (англ. Etch-a-Sketch) – игрушка, представляющая собой экран с двумя ручками для создания эскизов. Внутри экрана засыпан алюминиевый порошок. Если потрясти экран – изображение исчезнет, и рисовать можно заново.

24. «От заката да рассвет» (англ. From Dusk Till Dawn) — кинофильм Роберта Родригеса. Братья Гекко (Сет и Ричард) только что ограбили банк, убив по пути много полицейских и мирных граждан. Братья Гекко берут в заложники семью Фуллер, и спрятавшись в их фургоне пересекают американо-мексиканскую границу. Уже за границей они останавливаются в заранее условленном месте — стрип-баре, работающем от заката до рассвета. В баре их ожидает неприятный сюрприз — оказывается, он принадлежит вампирам, питающимися кровью проезжих дальнобойщиков и байкеров. В эту непростую ночь там оказывается ещё пара колоритных персонажей — негр Фрост, который на войне во Вьетнаме лично уничтожил весь вражеский взвод, и байкер по прозвищу Секс-машина. Этой компании предстоит встать на борьбу с исчадиями ада. В итоге в живых остаются только главный герой Сет Гекко и дочь священника Кейт. В 1999 году сняли два продолжения фильма: «Кровавые деньги Техаса» и «Дочь палача».

25. «Ночь Страха» (англ. Fright Night) — фильм ужасов, снятый режиссёром Томом Холландом в 1985 году. Подросток Чарли — большой поклонник ужастиков. Однажды он замечает за его соседом некоторые странности и в слежке за ним обнаруживает, что тот настоящий вампир. Его соседу не нравится раскрытие его тайны и он собирается уничтожить Чарли. Никто не собирается ему помогать, потому что никто в вампиров не верит. Отказываются помочь и его девушка и полиция. За спасением Чарли обращается к известному ведущему программы «ночь страха» думая, что тот знает все о вампирах. Как оказывается позже Чарли немного ошибается.

26. «Жестокие и необычные наказания» - восьмая поправка к Конституции США содержит запрет на применение «жестоких и необычных» наказаний: «Чрезмерные залоги не должны требоваться, чрезмерные штрафы не должны налагаться, и жестокие и необычные наказания не должны назначаться».

Глава 15

Столкнувшись с неприятностями со стороны человеческого населения, постарайтесь не забывать, что у вас еще будет возможность сплясать на их могилах после того, как они умрут. Весьма ободряющая мысль.

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых»

С приближением моего трехмесячного немертвого юбилея, я становилась все более и более взвинченной. Не настолько взвинченной, конечно, как участник «марафона эспрессо»[1], но уж точно не принадлежала к тому типу людей, с которым вам хотелось бы застрять в лифте. Нервы буквально ползали под кожей. Я не мола спокойно усидеть на месте. Не могла придумать ничего, что еще хотелось бы выпить, и все же выдула каждую каплю синтезированной крови, которая имелась в доме, и которая, я была уверена, отложится прямиком на бедрах.

Потребовалось два эпизода марафона «Интервенция»[2], чтобы осознать, что у меня наступило книжное голодание. Я уже больше месяца не покупала ни одной. И ничего не брала в библиотеке с того самого утра перед своим увольнением …, что также означало, что у меня на руках было четыре не сданные вовремя книги.

Я заработала штрафы за просрочку.

У меня в жизни не было штрафов за просрочку.

Значит, нужно идти в библиотеку, верно? Она закрывается через час и маловероятно, что в будний вечер там будет много народу. Плюс ко всему, мне нужно было больше информации о привычках спаривания волков и вероятности причинения случайных увечий моему другу. Я немного покопалась в интернете, но не знала, насколько достоверна почерпнутая из его недр информация. Согласно РазвенчаниюВервульфов.ком, оборотни вполне могут сойти за людей, но они находятся в гораздо более тесном контакте со своими естественными инстинктами, чем большинство человекоподобных. Это могло означать подсознательное излучение неких примитивных, устойчивых сигналов в сторону самцов-оборотей, которые еще сохранили все свои зубы. Но это также означало, что они импульсивны, темпераментны, агрессивно-территориальны, и совсем не забавны одну неделю в месяц. По последнему пункту я им очень сочувствовала.

Метаболизм оборотней настолько высок, что им приходится с утра до вечера потреблять горы калорий только для того, чтобы ночью спать - этакая мини зимняя спячка. День благодарения в клане оборотней походит на настоящую животноводческую резню. Многочисленные индейки, ветчина, цыплята, говяжьи бока, оленьи ноги, после поедания которых они используют оставшиеся кости для игры в самую странную вариацию тач-футбола[3] из всех когда-либо существовавших. Но постоянные размышления и разговоры о еде способствуют тому, что из некоторых оборотней получаются лучшие в мире повара.

Только задумайтесь. Разве вы когда-нибудь видели Эмерила Лагасса[4] во время полной луны?

Вопреки распространенному мифу оборотнями рождаются, а не становятся. Независимо от того, сколько раз они кого-то укусят, человек не обратится, хотя, вероятно, будет обильно кровоточить и испытывать определенное раздражение. Кроме того, оборотни могут менять свою форму и ночью и днем, независимо от фазы луны. Но их перевоплощения менее управляемы и более глубоки во время полной луны.

Лично я считаю, что они используют это в качестве оправдания: «О, я не помню как съел твоих цыплят и помочился на твоей кушетке. Я был в волчьей форме вчера вечером».

Оборотни ведут стайный образ жизни под патриархальным правлением альфа-самца. Как правило, стая живет очень скученно, занимая один многоквартирный комплекс, соседние земельные наделы, или - в более богатых кланах - коттеджное поселение. В южных кланах это обычно означает скопище припаркованных трейлеров и построек на территории одной фермы, прекрасно соответствуя стереотипу о многочисленных, неадекватных семействах южан, с чрезмерно близкими отношениями.

После хаоса, воцарившегося в результате «Великого Выхода», оборотни были уверены, что вампиры обрекли себя на вымирание. Но, поскольку многие из них считают вампиров чванливыми, претенциозными снобами, они не видели в этом большой потери. Большинство оборотней с интересом наблюдало за тем, как вампиры интегрируются в человеческое общество, но немногие из них были готовы выйти «из сумрака». Вервольфы доверяли свои тайны лишь немногим избранным, проверенным людям. Те же, кто предавал их доверие … ну, я не знаю, что с ними случалось, потому что больше о них никто не слышал.

И хотя данную информацию можно было бы считать хорошим началом, все же она не давала ни малейшей уверенности в безопасности Зеба.

Вдобавок к моим исследовательским проблемам, мне нужно было заручиться подписью миссис Стабблфилд на моих документах для получения пособия по безработице для немертвых, которое полагалось новообращенным вампирам. Перепись 2000 года показала, что 29 процентов недавно обращенных вампиров потеряли свои рабочие места из-за необъясненного трехдневного отсутствия, в течении которого они ожидали своего восстания. Новообращенные вампиры, лишившиеся рабочих мест, могли подать прошение на получение в течение шести месяцев финансируемого Советом пособия. К счастью, вам не нужно было доказывать, что потеря рабочего места наступила в следствие вашего обращения. И поскольку люди ожидали, что я буду оплачивать свою синтезированную кровь, мне требовалась вся помощь, которую я могла получить.

Кроме того, когда-то же мне придется встретиться с библиотекой лицом к лицу, ведь так?

Ну, я не смогла. Я едва успела добраться до приемного ящика[5] на парковке, как на меня обрушился приступ панической атаки. Стоило лишь представить как придется встречаться взглядом со своими бывшими коллегами, как буду брать книги стоя по другую сторону стола, как посмотрю в глаза миссис Стабблфилд и увижу неправильно расставленные Поузи книги. Я просто не смогла.

Так что я сунула свои книги в ящик для приемки и сбежала как маленькая девочка. Потребовалось миновать несколько кварталов прежде чем я поняла, что забыла свою машину – что, в общем-то, уже становилось чем-то вроде привычки. Я притормозила в захудалой части Мэйн-Стрит с ее большими ветшающими кирпичными зданиями, оставшимися со времен строительного бума в городе. Когда я была маленькой, родители обходили стороной эту часть города, а мама рисовала мне жуткие перспективы того, что могло бы со мной произойти, если я не буду следовать их примеру. И сейчас, бредя по темной, заросшей сорняками улице, я могла понять почему. Я миновала несколько ломбардов, винных магазинов, магазин с картонной вывеской в окне с незамысловатой надписью «Видео». И на углу, я заметила небольшую синюю вывеску с облупленной золотистой надписью «Необычайные книги».

Хаф-Мун Холлоуские литературные каналы ограничивались дышащим на ладан отдельчиком «Уолденбукс»[6] и библиотекой. Как в этом городе мог находиться книжный магазин, о существовании которого я не имела представления? Конечно, это место не выглядело так, словно числилось среди членов местной торговой палаты[7].

Совершенно уверенная, что окажусь сейчас в хитро замаскированном книжно магазине для взрослых, я толкнула дверь. Старый коровий колокольчик звякнул над дверью, когда я вошла. Это была пещера литературных сокровищ Али Бабы, несмотря на ужасно плохое освещение, мое сверхчеловеческое зрение улавливало мерцание их потрескавшихся корешков. Я обожала старые издания на грани библиофилии, но эти - страдали от порчи и разрушения. Я проходила вдоль полок, водя пальцами по переплетам. Магазинчик мог предложил все, что душе угодно: от рукописей шестнадцатого столетия, вручную скопированных монахами, до старых комиксов «Баек из Склепа»[8] - обнаружение и того и другого было подобно маленькому чуду.

Свисающие с потолка пучки трав, свечи, всех форм и цветов, и разбросанные тут и там кристаллические жеоды[9] только добавляли атмосферы нарочитого беспорядка. Не было заметно ни малейших признаков усилий помочь клиентам хоть как-то сориентироваться, в какой стороне что расположено. К тому же, казалось, никакой предметной классификации и в помине не существовало. Книги по астральной проекции стояли вперемешку с книгами по разведению трав. Книги по проблемам послесмертного налогообложения чередовались с руководствами по надлежащему уходу и кормлению Йети[10].

Я подняла оранжевую книгу в мягкой обложке, называющуюся «Руководство по Вампиризму для чайников».

- Официальное заявление: вампиры превратились в пошлую попсу, - пробормотала я, ни к кому конкретно не обращаясь, поскольку, казалось, что больше в помещении никого и не было.

Я зарылась в книги. Среди них имелось несколько полезных экземпляров, но нужен был острый глаз, чтобы их отыскать.

«Оборотни: Лучшие друзья Вампиров или Враги?»

«Справочник Заклинаний Самообороны».

«От Клыков до Фейри: Необычные создания Среднего Запада Северной Америки».

«50 Способов Добавить Разнообразия к Вашей Немертвой Диете».

«Бок о бок с Мертвыми: Как Успешно Устроиться в Доме с Привидениями».

И, вероятно, самое причудливое название: «Вторники с Морри».

Я была настолько поглощена своей задачей, что не заметила постороннего присутствия за спиной, пока не услышала вопрос:

- О, здравствуйте, что вы делаете?

Я повернулась, и увидела тощего пожилого джентльмена, с морщинистым, но все еще приятным лицом. Он был одет в серый кардиган[11] с неправильно застегнутыми пуговицами и коричневые вельветовые штаны, поддерживаемые черным кожаным поясом и ярко-красными подтяжками. Торчавшая за ухом Монбланская ручка практически терялась в кудрявом гнезде седых волос. Пара бифокальных очков, подремонтированных белой изоляционной лентой и канцелярской скрепкой, высоко восседали на лысеющей макушке.

Я опустила взгляд и обнаружила шаткие стопки книг у себя в руках. Я даже не сразу поняла, что провела около получаса, распределяя книги по художественной и научной литературе, по автору и предмету. Так, как будто я впала в какой-то алфавитно-сортировочный транс.

Я опустила книги на пол.

- Простите. Я - настоящий фрик. Раньше я работала в библиотеке, и просто с ума схожу, когда вижу так хаотично расположенные книги.

- Очень милая привычка. Знаете, в задней части магазина есть еще полки, - усмехнулся он. Следуя совету Габриеля, я обострила суперчувства в поисках чего-то необычного. Ничего не было. Он был 100-процентным человеком, просто забавным стариком, который любил всякие странные штуки.

- Должно быть, я - самый грубый клиент, который вам когда-либо попадался, - простонала я, откладывая книги.

Он хихикнул.

- Нет, это титул принадлежит Эдвине Майерс, ужасной женщине, которая каждые пару лет пытается заставить меня закрыть магазин, обвиняя в том, что я оказываю плохое влияние. Хотя, на кого я влияю, ума не приложу. - Он кивнул на пустой магазин.

- Я живу в Холлоу всю свою жизнь. Как так вышло, я не знала об этом месте? - спросила я.

- Ну, я не даю объявлений в «Желтых Страницах». И в Холлоу поддерживается стабильный интерес к оккультной литературе. Коммерческая выгода для меня - не главное. Мне нравится думать о магазине как об одном из тех мистических мест, которые вы всегда проходите мимо, если не знаете об их местоположении наверняка.

- Но я же его нашла.

- Да, вы нашли. Гилберт Уэйнрайт, между прочим, - представился он, протягивая руку.

- Джейн Джеймсон. - Я протянула собственную длань, чтобы обменяться рукопожатием, и не сдержала вопля, когда пальцы коснулись серебряного кольца, которое он носил на среднем пальце. Я взвыла, клыки мгновенно удлинились. Полагаю это такой защитный механизм, вроде срывающегося с языка проклятия, когда хватаетесь за горячую железку. Я отдернула руку и уставилась на исчезающую с ладони грязно-серую полоску.

- Как интересно, - сказал он с оттенком благоговейного волнения в голосе, уставясь на свое кольцо. – Знаете, встреча с представителями вашего вида до сих пор внушат трепет. «Великий Выход» стал для меня мечтой, воплотившейся в реальность. Мальчиком, я, бывало, представлял себя охотником на вампиров с миссией убить Дракулу. Или притворился, что сам был вампиром, прочесывающим туманные улицы Лондона в поисках вкусных леди с дурной репутацией.

- Вероятно, у вас было очень занимательное детство, - заметила я, подавляя ухмылку.

Не думаю, что мистер Уэйнрайт меня услышал, потому что продолжал вещать:

- Тот факт, что вампиры живут, так сказать, среди нас, не вызвал у меня абсолютно никакого удивления. Я посвятил всю жизнь изучению сверхъестественного. Призраки, демоны, живые мертвецы, немертвые, оборотни. Я всегда находил это захватывающим. И, тем не менее, меня словно током бьет всякий раз, когда я с этим сталкиваюсь. – Он кивнул на мою исцеляющуюся ладонь.

- Да, да, меня тоже словно током ударило, - согласилась я, с усилием улыбаясь из-за мешающих верхней губе клыков.

Ему потребовалась пара секунд, чтобы догнать шутку, после чего пожилой джентльмен разразился смехом.

- Да, да, полагаю, в будущем, будет более вежливо предлагать вампирам левую руку.

- Или вы могли бы снять кольцо, - предложила я.

- О, нет, - возразил он, рассеянно поглаживая упомянутый аксессуар. - Я никогда его не снимаю.

- Ну, тогда ладно. Звучит не так, чтобы уж очень загадочно, – хихикнула я. – А у вас здесь довольно интересная подборка, мистер Уэйнрайт. Сколько из этих материалов было добавлено после Выхода?

Он окинул меня недоуменным взглядом.

- У вас были книги о вампирских диетах и проблемах послесмертного налогообложения еще до того, как появились доказательства, что мы существуем? – спросила я. Он кивнул. - У вас есть какие-нибудь книги по древним вампирским законам? Ибо у меня создалось четкое впечатление, что на меня пытаются навесить обвинение в убийстве.

- Вообще-то нет, но, вероятно, я смогу что-нибудь подыскать, если вы дадите мне несколько дней, - ответил мистер Уэйнрайт, очевидно невпечатленный моим упоминанием об убийстве. Это заставило меня задуматься о контингенте его клиентов. – Сейчас большая часть моего бизнеса держится на онлайн-продажах, у меня просто не хватает времени разбираться с материалами в магазине.

- Вы продаете через интернет?

- Восемьдесят процентов моих продаж осуществляются через интернет. В месяц мой вебсайт регистрирует пятьдесят тысяч посещений. - Ухмылка собрала морщинки вокруг его рта. – Лояльные клиенты и иБэй[12] позволяют держаться на плаву. Только на прошлой неделе я послал три книги о вер-обезьянах в Шри-Ланку.

- Вер-обезьяны? – повторила я, неуверенная, что он не шутит.

Очевидно, огорченный моей нехваткой дружеского расположения к вер-обезьянам мистер Уэйнрайт вручил мне экземпляр «Географического Исследования Вер-Созданий». Он объяснил, что познакомился с более экзотическими разновидностями веров, когда служил в период Второй Мировой. А после – последовал за своими увлечениями за границу. Есть некоторые вещи, которые вы просто не можете изучить в Холлоу. Он вернулся в отчий дом тридцать лет назад, чтобы позаботиться о своей больной матери, которая умерла только в прошлом году.

Я оглядела магазин. У него был такой огромный потенциал. И теперь, с вышедшими из тени вампирами, возник подходящий развивающийся рынок. И у меня появилась бы возможность снова работать среди книг с гибким трудовым графиком и боссом, который, казалось, понимал, нет, даже приветствовал, мои нестандартные потребности. Конечно, не стоило ожидать присутствия большого количества детей в оккультном книжном магазине, но нельзя же просить все сразу.

- Я так понимаю, нет оснований полагать, что вам требуется помощник, не так ли? – спросила я. - Я могла бы заниматься упаковкой и приемом заказов на доставку, выполнять расстановку, может даже делать легкую уборку. В порядке эксперимента я могла бы начать с неполного рабочего дня, в вечернюю смену, конечно, и там бы уже было видно, что может из этого выйти.

Мистер Уэйнрайт глубокомысленно пожевал губу и похлопал по карманам. Казалось, будто он ищет свои очки, которые как раз восседали у него на макушке. Я стянула их с его головы и мягко положила в руки. Он улыбнулся.

- Я шесть лет проработала в общественной библиотеке. У меня степень магистра по библиотечному делу. И есть опыт помощи людям в нахождении нужных им книг.

- Звучит так, словно вы можете оказаться чересчур квалифицированной, дорогая.

- Это совсем не так. Я просто снова хочу работать среди книг.

В задней части магазина рухнул книжный шкаф, отправив в свободное скольжение по полу несколько книг в кожаном переплете. Мистер Уэйнрайт приподнял клочковатую седую бровь.

- Возможно, вы могли бы начать с небольшой реорганизации, - сказал он, глядя на аккуратные ряды книг, которые я расставила вокруг нас. – Кажется, рука у вас уже набита.

Я извлекла свой урок из опыта с «Гринфилд Студиос», так что мы сели и обсудили график работы, уровень заработной платы, распределение обязанностей, и тот факт, что ему хотелось бы как-нибудь увидеть копию моего резюме. Я покинула магазин, чувствуя себя значительно лучше, чем прежде. Полагаю, что счастливые люди называют эту эмоцию надеждой.

Я уже дошла было до стоянки, когда все-таки вернулась, просунула голову в дверь, благодарила своего нового босса, и сказала:

- Мистер Уэйнрайт, сделайте мне одолжение: если встретите женщину по имени Рути Ирли, не женитесь на ней.

Свою первую ночную смену в «Необычных Книгах» я закончила испачканной в грязи и покрытой множеством царапин, которые, вероятно, привели бы к столбняку в ту пору, когда я еще была человеком. И, все же, за последние несколько недель я не чувствовала себя счастливее. Словно впервые после увольнения в моей жизни появился какой-то проблеск.

На повестке моего первого рабочего дня стояла уборка. Вооружившись огромной метлой, я шуганула несколько поколений пауков из подсобки. Отдраила окна так, что через них стало видно улицу (хотя не знаю, насколько удачной была эта идея). Оттащила подальше сломанные полки и свалила их в штабеля, предварительно рассортировав. Мне не удалось отыскать офис мистера Уэйнрайта или его компьютер, зато за ящиком кассового аппарата обнаружила то, что вероятно могло оказаться окаменевшей черничной булочкой. А также маленький пузырек грязи, чью-то мумифицированную лапку, ящик с Базуками[13] и валюту, принадлежащую двенадцати разным государствам, троих из которых уже не существовало.

И в конце рабочего дня вряд ли можно было сказать, что я добилась каких-то результатов. Но, тем не менее, мистер Уэйнрайт был взволнован, получив назад свою лапку. Он искал ее двенадцать лет.

За всю ночь у нас не было ни единого клиента, но мистер Уэйнрайт заверил меня, что это нормально. Он погнал меня домой сразу же после часу ночи, напомнив, что следующие пару дней магазин будет закрыт, поскольку он собирался отлучиться из города, отправившись по делам в самую глубокую и темную часть Теннесси[14].

- Но я надеюсь увидеть тебя в понедельник. Присутствие рядом кого-то, с кем можно было бы поговорить действует очень освежающе. Конечно, иногда я что-нибудь говорю сам себе или растениям, но редко выпадает возможность самому отвечать.

Я перевела взгляд на скукоженные останки паучника[15].

- И, не похоже, чтобы у растений был шанс принять активное участие в беседе.

Мистер Уэйнрайт все еще посмеивался над этой шуткой, когда выпроваживал меня из магазина.

Охваченная эйфорией по поводу своей новоприобретенной и респектабельной рабочей должности, я решила это отпраздновать и вывести своего пса на очень долгую прогулку по бывшим фермерским угодьям. Насколько бы счастливой я себя ни чувствовала, получив работу, я все же понимала, что для Фитца это означает необходимость приспосабливаться к моему новому графику, сразу после того, как пришлось привыкать к ночному образу жизни. Плюс, даже с «обретающейся поблизости» тетей Джетти, ему теперь предстояло часто оставаться одному после того, как до этого неделями грелся в лучах безраздельного внимания к своей персоне. Полагаю, именно так чувствуют себя молодые мамаши, выходящие на работу из декретного отпуска … только с большим количеством нюней и слез.

Ощущая вскормленное чувством вины послабление со стороны хозяйки, Фитц решил попрать установленные правила наших прогулок: никаких убеганий за пределы моей видимости, никаких валяний в субстанциях, которые я не в состоянии опознать, и никаких погонь за лесными существами, которые могут развернуться и навалять в ответ.

Мы обследовали окрестности «Речных Дубов», которые никогда прежде не видели ночью: ручей, где, во время одного из ее редких визитов к тете Джетти я показала Дженни, как качаться на лозах дикого винограда, тропинка, по которой мне пришлось тащить Дженни, когда она сорвалась с виноградной лозы и сломала ногу, ямки от столбиков забора, который я должна была разобрать в качестве епитимии за то, что недоглядела за сестрой и позволила ей покалечиться. Фитц гонял сердитых лягушек-быков по обычно мирному берегу водопоя и предоставил опоссуму шанс сыграть достойную «Оскара» сцену смерти[16].

Я обнаружила крепкий с виду дуб и забралась на него словно кошка, прыгая с ветки на ветку, поднявшись настолько, чтобы увидеть дом, уходящую за ним дорогу, слабо мерцающие вдали огни города. Меня все еще удивляло, что все это передали мне. В детстве «Речные Дубы» всегда казались мне своего рода маленьким обособленным королевством. И, положа руку на сердце, я не могла честно сказать, что знаю его вдоль и поперек. Казалось только правильным, что у меня будет возможность заботиться о нем в течение нескольких следующих поколений. Возможно, если бы Дженниным пра-пра-потомкам удалось перерасти свою генетическую склонность к глупости, то однажды я передала бы им дом.

Оставшийся внизу Фитц гавкнул и закружил у подножия дерева. Очевидно, его не интересовали мои Тарзаньи дела. Я осторожно спрыгнула, тщательно избегая встречи с ветками на пути вниз. С мягким «пфуф» приземлилась на ноги. Фитц, привыкший к моим приземлениям на другие части тела, шлепнулся на зад и задрал морду.

- Знаю, для меня это тоже в новинку, приятель, - разоткровенничалась я, почесывая ему за ушами. - Ты привыкнешь, обещаю. Хочешь бегом домой? А, парень? Хочешь бегом?

При слове «бегом» Фитц дернул с места в карьер, проносясь через ровную гладь поля грязно-коричнево-серым пятном. Я дала ему несколько секунд форы, прежде чем рвануть следом. Когда я проносилась мимо него, Фитц издал недоуменный лай и попытался цапнуть меня за пятки, словно в знак протеста: «Эй, это совсем не то, как у нас заведено! Ты гонишься за мной! Не наоборот!»

Я взбежала по ступенькам крыльца, Фитц несся по пятам. Мучимый жаждой, со свисающими из пасти длинными гирляндами собачьих слюней, он подбежал к миске с водой, которую я оставляла в углу крыльца. В тот же миг какая-то подспудная тревога пробежала у меня по спине. Пахло чем-то странным, что, в общем-то, было нормой, когда дело касалось Фитца. Но этот аромат был химическим, сладким, знакомым. Это был гаражный запах, что-то, что напоминало экспонат папиной полки со стеклоочистителями и жидкостями для мойки машин. И шел этот запах с края крыльца.

Рванув со всех ног, я подлетела к псу и отшвырнула миску с водой за пределы его досягаемости. С глухим стуком я опрокинулась на бок. Вода выплеснулась мне на грудь, а миска покатилась по лужайке. Фитц поднял голову и уставился на меня с «Какого черта?» выражением — что, откровенно говоря, стало случаться слишком уж часто.

Я с силой отерла впитывающуюся в рубашку воду и фыркнула. Я вспомнила этот запах. Антифриз[17]. В поилке Фитца был антифриз. Если бы он его выпил, то умер бы ужасной, мучительной смертью, а я, вероятнее всего, так бы и не поняла от чего. Я даже не была уверена, что этот самый антифриз присутствовал в запасах у меня в гараже. Не существовало ни малейшего шанса, что эта дрянь могла попасть в миску случайно. Кто-то вторгся на мою собственность, на мое крыльцо и налил его. Кто-то специально пытался причинить вред моей собаке.

Это не было глупой подростковой шуткой. Тут был замешан кто-то, кто всерьез пытался навредить мне через Фитца. Какого черта? Кого я настолько разозлила?

- Все в порядке, - заверила я сопящего мне в шею Фитца. – Все хорошо. Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Я подобрала миску и тщательно ее вымыла, после чего в припадке навязчивого безумия все равно выбросила, потому что знала, что больше никогда не буду уверена в ее безвредности. Я скормила Фитцу «Молочную Косточку»[18] и дала свежей воды. С дрожью в руках погладила его мех, пока он, пребывая в блаженном неведении, грыз свое лакомство.

Если вы хотите причинить мне боль - ладно. Заберите мои книги. Спалите мой дом дотла. Побрейте налысо, пока я сплю. Но никто, никто не смеет издеваться над моей собакой.

После инцидента с миской для воды я боялась, уходя на работу, оставлять Фитца дома одного. И решила, что самое безопасное для него место будет у Зеба. Я не стала уточнять причин, потому что, честно говоря, сама еще не вполне все это осознала и не хотела, чтобы пришлось объяснять случившееся. Зебу я просто сказала, что устроилась на работу в ночную смену, и Фитцу было сложно приспосабливаться. Я попросила, чтобы Зеб и Джолин приглядели за ним несколько ночей. Джолин этому даже обрадовалась, когда выяснилось, что они с Фитцем отлично ладят. И, за исключением Секретной Службы[19], не думаю, что можно было бы желать лучшей собачьей защиты, чем оборотневый эскорт.

Но когда я высадила Фитца на его первую ночевку, Зеб выглядел, ну, в общем, странным. Ошеломленным и неестественным, в то время как Джолин была буквально сама не своя.

- У нас для тебя новости, - объявил он.

Было любопытно, как быстро они стали «нами». «Мы хотели» и «нам нужно». Когда-то я была в числе этих «мы». Зеб и я были «нами». И внезапно я была разжалована до «тебя». Я могла бы продолжать жалеть себя, если бы не лукаво-придурковатая усмешка, расплывшаяся по лицу Зеба, когда он произнес:

- Мы хотели, чтобы ты узнала это в числе первых…

- Мы собираемся пожениться! – воскликнула Джолин, махая передо мной рукой с кольцом. - Мы обручены!

- Какого черта?

Голова Джолин дернулась в мою сторону, когда я выпалила первые пришедшие на ум слова. Будь проклят мой несуществующий внутренний фильтр.

- Это не совсем та реакция, на которую я рассчитывал, - сказал Зеб, обнимая побледневшую Джолин. Понятно, что и она не такого ожидала.

- Думаю, мне лучше сходить чего-нибудь перекусить, - пробормотала она уходя.

- Что с тобой не так? – наехал Зеб, вытащив меня из дома на заднюю веранду.

- Со мной? Что с тобой не так? Ты всего два месяца как с ней знаком, - прошипела я, мотнув головой в сторону кухни, где стояла нервно грызущая фритос[20] Джолин.

- Ты не могла бы быть еще более грубой? – возмутился Зеб.

- Мне нравится Джолин, Зеб. Она кажется хорошей и все такое, но ты не можешь объявить «Эй, моя подруга оборотень» и «Эй, мы собираемся пожениться» в один и тот же месяц. Это уже чересчур. Волки создают пары на всю жизнь. Ты знал об этом? Если захочешь получить развод, она… даже не знаю, может съесть тебя или еще чего. И что насчет ее семьи? Мы уже установили тот факт, что им не нравятся вампиры. Сильно ли они обрадуются тому, что она выходит замуж за представителя не своего вида?

Он закатил глаза.

- Люди все время вступают в браки с оборотнями. Несомненно, существуют некоторые консервативные стаи, которые гордятся чистотой своих древних кровей и отказываются заводить потомство с кем-то извне. Это те, среди которых встречаются косоглазые детеныши с лишними пальцами на ногах. Прогрессивные же стаи, такие как та, к которой принадлежит Джолин, в действительности рады разбавить свой генофонд свежими генами - заверил он. – Ну, хорошо, ладно, может некоторые из ее кузенов и будут не в восторге. Но родители Джолин действительно хорошие, намного лучше моих. Наши дети были бы наполовину оборотнями, с пятидесятипроцентной вероятностью иметь способность к обращению. Лично я на это очень надеюсь, потому что это было бы круто.

Я проигнорировала второй полоснувший внутренности приступ боли при мысли о Зебе, становящимся отцом.

- Но что, если для тебя это не безопасно? Что, если она причинит тебе вред, когда ее разберет на, ну ты понимаешь, гррр?

- Забавно слышать это от той, которая попыталась сделать меня своей первой вампирской закуской, - парировал он, не обращая внимания на появившееся при этих словах выражение моего лица. - Слушай, я же не думал о тебе как о недочеловеке после твоего обращения.

- Ты пырнул меня ножом.

- Когда прошел первый шок, я справился с собой, и все еще считаю тебя той же самой Джейни, - заверил он. - Ты - тот же самый человек, которым всегда была, что, конечно же, означает, что ты - гигантская заноза в заднице. Но ты бы никогда не позволила ничему плохому случиться со мной. И то же самое Джолин. - Он поднял руку, прерывая меня, ибо я уже открыла рот, готовая возразить. - Не спрашивай меня, откуда я знаю – просто знаю и все.

Он испустил раздраженный вздох.

- Она могла бы с недоверием относиться к моей тесной дружбе с женщиной, но это не так. И уж поверь мне, когда я говорю, что собственнические инстинкты - ее вторая натура. Я надеялся, что ты окажешь ей ту же самую, ну я не знаю, любезность что ли.

Ну вот, эти слова заставили меня чувствовать себя ужасно.

- Да, но Зеб … - прошептала я. – Она же оборотень.

- Вампир, - напомнил он, ткнув в меня пальцем.

- Справедливо, - промямлила я.

- Я отдаю себе отчет, что многого о ней не знаю, но хочу потратить оставшуюся часть жизни на то, чтобы это исправить. - Он вздохнул. - Я люблю ее. Это женщина, с которой я каждый день жду встречи, Джейни, и я никогда не испытывал ничего подобного ни к кому, кроме, возможно, тебя. И я всегда полагал, ну, что мы с тобой закончим в каком-нибудь доме престарелых, борясь за последнюю банку пудинга. А потом ты все испортила, став бессмертной и нестареющей, - в отличие от меня.

- Твое обращение открыло мне глаза на мир, о реальности существования которого я даже подумать не мог. Конечно, я знал, что где-то там существуют вампиры, но никогда не предполагал, что буду знаком с одним из них, и, уж тем более, что им станет мой лучший друг. И, если бы не видел, как хорошо ты приспосабливаешься к ситуации… своим собственным, непостижимым для понимания образом…, у меня никогда не хватило бы храбрости, чтобы жениться на Джолин и вступить в ее семью.

Я фыркнула.

- «Ты - ветер под моими крыльями»[21]? – попробовал подольститься он.

- Если начнешь петь, я тебя укушу, - проворчала я. - Так, когда вы планируете это сделать?

- Как можно скорее. Джолин пришлось долго ждать, гм, своего замужества, - сказал он, с трудом подбирая слова.

- Последняя одиночка в своей стае? - спросила я.

Зеб выглядел смущенным.

- Ну, вервольфы выбирают пару на всю жизнь, так что…

- Так она никогда не … ничего себе, - восхитилась я.

- Да.

Я хотела этого для Зеба. Хорошую женщину, с которой, большое количество времени и курс медикаментозного лечения спустя, я могла бы разделить Зеба. Не буквально. Джолин была одной из тех, кому приходилось сражаться со своими собственными «особыми обстоятельствами». Той, кто мог понять мои особые обстоятельства и принять их, вместо того, чтобы заставить Зеба найти новых «нормальных» друзей и вступить в клуб любителей "постепенных" ужинов[22].

Так почему я вела себя как последняя стерва?

- Мы вроде как надеялись, что ты будешь подружкой невесты, - сказал Зеб. Весь его вид говорил о том, что он знает, как я отношусь к мысли еще хоть раз надеть платье подружки какой-нибудь невесты. - Мы оба знаем, что так или иначе ты была бы моим шафером. А у Джолин слишком много кузин, чтобы не спровоцировать кровную вражду, выбрав кого-то из них.

У меня вырвался несчастный возглас. С другой стороны окна Джолин сияла улыбкой на миллион ватт. Я решила отложить беспокойство по поводу ее подслушивания нашего разговора на потом.

- Но я едва ее знаю.

- Ты ей нравишься. И это стало бы отличным способом ее узнать, - сказал Зеб, произнося эти слова с подчеркнутым ударением. - Между прочим, ее любимые цвета – персиковый и васильковый.

Ощутив легкую дурноту при мысли о гигантских бантах на задницах и подходящих к ним накидках, я начала заикаться:

- Но…но я не могу пройти через это снова…

Зеб слегка наклонил голову, лучась улыбкой и торжественным блеском глаз.

- Я люблю тебя.

- Черт возьми, Зеб. Это нечестно.

Сноски:

1. «Марафон Эспрессо» - соревнование, во время которого участники посещают один за другим ряд кофейных заведений, в каждом из которых выпивают по чашке кофе «эспрессо».

2. «Интервенция» - Американское телевизионное реалити-шоу о людях с различными пагубными наклонностями и привычками. В каждой программе идет наблюдение за одним или двумя участниками, у которых есть те или иные разрушающие психологические и/или физические наклонности, и которые уверены, что их снимают для документального фильма об этой проблеме. Их жизненная ситуация действительно записывается на пленку в ожидании предстоящего вмешательства со стороны семьи и/или друзей. В итоге перед каждым участником ставится ультиматум: либо немедленно встать на путь реабилитации, либо рисковать потерять отношения, денежные средства или другие привилегии, получаемые от близких людей, обратившихся в программу.

3. Тач-регби (также Тач) - это командный вид спорта, также известный в англоязычных странах как Touch Football, Touch Rugby или Six Down. Традиционно в Тач играли в Австралии и Новой Зеландии, но в настоящее время данный вид спорта широко распространяется по всему миру и даже имеет собственный Кубок Мира. Тач зародился в 1960х из регби-лиг, где захваты игроков противоположной команды заменили на прикосновения (англ. тач). Таким образом Тач, в противоположность своему прародителю, является не полно-контактным спортом, а спортом с ограниченным контактом.

К отличительным особенностям Тача относятся легкость обучения, минимальные требования к снаряжению и экипировке, и возможностью играть без риска получить травму. Обычно в игре участвуют две команды, по 6 полевых игроков, однако в некоторых видах соревнований допустимо иметь до 7-ми полевых игроков. В Тач играют игроки обоих полов любого возраста. Смешанная версия игры, в которой одновременно на поле присутствуют как женщины так и мужчины, является популярной разновидностью игры в компании и так же в неё часто играют в школах.

4. Эмерил Лагасс (англ. Emeril Lagasse) – знаменитый американский повар, родился 15 октября 1959 года в США. Американцы полюбили его за участие в многочисленных популярных шоу. Так же он периодически издает собственные книги, в которых делиться секретами своего мастерства.

5. Приемный ящик (англ. book drop box) – ящик для приема книг, размещается, как правило, вблизи библиотек. Данный сервис предназначен для тех посетителей, которые по тем или иным причинам не могут вернуть книги в рабочее время библиотеки. Иногда такие ящики устанавливают для сбора книг с благотворительными целями. Формы размеры и внешний вид подобных агрегатов весьма разнообразны.

6. «Уолденбукс» (англ. Waldenbooks) – одна из крупнейших американских книготорговых сетей, принадлежащих Borders Group. Магазины «Уолден» — как правило, небольшие по размерам розничные точки, снимающие помещения в крупных торговых центрах. В 2011 г. сеть была ликвидирована из-за банкротства.

7. Торговая палата (англ. chamber of commerce) — объединение коммерсантов и промышленников (производителей), преследующее целью согласование интересов и проведение единой хозяйственной политики, а также защиту и представительство интересов перед органами государственной власти.

8. «Байки из склепа» — серия комиксов-ужастиков выходивших с 1949 по 1955 год. Истории для комиксов по большому счёту придумывали их создатели Билл Гейнс и Эл Фельдштейн, однако иногда в этом принимал участие Рей Брэдбери.

9. Жео́да, (фр. Géode от др.-греч. γεοειδής или γεώδης — «землеподобный») — геологическое образование, замкнутая полость в осадочных (преимущественно в известковых) или некоторых вулканических породах, частично или почти целиком заполненная скрытокристаллическим или явнокристаллическим минеральным веществом, агрегатами минералов; полая крупная секреция. Форма жеоды может быть любая, но чаще она изометричная, округлая, эллипсоидальная и пр.

10. Сне́жный челове́к (йети, сасквоч, бигфут, энжей англ. Bigfoot, Yeti) — легендарное человекообразное существо, якобы встречающееся в различных высокогорных или лесных районах Земли. Его существование утверждается многими энтузиастами, но на текущий момент не подтверждено. Есть мнение, что это реликтовый гоминид, то есть млекопитающее, принадлежащее отряду приматов и роду человек, сохранившееся до наших дней с доисторических времен.

11. Кардиган - вязаный шерстяной жакет с длинными рукавами без воротника; женский или мужской.

12. eBay Inc.(иБэй)—американская компания, предоставляющая услуги в областях интернет-аукционов (основное поле деятельности), интернет-магазинов, мгновенных платежей. Управляет веб-сайтом eBay.com и его местными версиями в нескольких странах, владеет компанией PayPal.

13. Базу́ка (англ. Bazooka) — динамореактивный (без отдачи при выстреле) ручной противотанковый гранатомёт.

14. Теннесси́ (англ. Tennessee) — штат на востоке США, один из так называемых штатов Юго-Восточного Центра. Население 5,698 млн человек (16-е место, данные 2000 г.). Столица — Нашвилл, крупнейший город — Мемфис. Вошел в состав государства 16-м по счету.

15. Паучник – популярное комнатное и садовое растение, одно из немногих, которое очищает воздух от монооксида углерода (угарного газа) и диоксида азота. Именно поэтому он идеален для кухни, где эти газы присутствуют в большом количестве. Но мало того, что паучник чрезвычайно полезен для экологии дома, за ним еще и очень легко ухаживать.

16. Опо́ссумовые (Didelphidae) — семейство млекопитающих инфракласса сумчатых. Раненый или сильно напуганный опоссум падает, притворяясь мёртвым. При этом у него стекленеют глаза, изо рта течёт пена, а анальные железы испускают секрет с неприятным запахом. Эта мнимая смерть часто спасает опоссуму жизнь — преследователь, обнюхав неподвижное тело, обычно уходит. Некоторое время спустя опоссум «оживает» и убегает.

17. Антифриз (от греч. ἀντι- — против и англ. freeze — замерзать) — общее название для жидкостей, не замерзающих при низких температурах. Применяются в установках, работающих при низких температурах, для охлаждения двигателей внутреннего сгорания, в качестве авиационных противообледенительных жидкостей.

18. «Молочная Косточка» (англ. Milk-Bone) – торговая марка собачьих бисквитов, созданная в 1908 г. фирмой «F. H. Bennett Biscuit Company», занимающейся изготовлением хлебобулочных изделий в Нижним Ист-Сайде Нью-Йорка. Изначально называвшийся «Мэлтоид», бисквит был изготовлен в форме косточки и состоял из витаминов, мясных продуктов и молока. Где-то между 1915 г. и 1926г. бисквит был переименован в «Молочную косточку» в честь того, что содержал большое количество коровьева молока. В 1931 г. пекарню приобрела компания «National Biscuit Company» (ныне именуемая Nabisco). Этот бисквит стал единственным продуктом фирмы Bennett, который продолжал выпускаться после покупки пекарни.

19. Секретная служба США (United States Secret Service — USSS) — федеральное агентство США, подчинённое министерству внутренней безопасности. Сфера деятельности: основными задачами Секретной службы являются предотвращение подделки американских денег, долговых обязательств, прочих ценных документов, а также охрана президента, вице-президента, их непосредственных родственников, других высокопоставленных чиновников, бывших президентов и их супруг, кандидатов в президенты и вице-президенты, представителей иностранных государств во время их визитов. Также секретная служба занимается расследованием различных видов финансовых махинаций, краж личных данных и помогает расследовать некоторые внутренние преступления.

20. Фритос (англ. Fritos) - название кукурузных чипсов, придуманное торговцем мороженым Элмером Дулином. Он зашел в один мексиканский ресторан и там впервые отведал чипсов из тортиллы. Элмеру так понравилось это блюдо, что он живо купил у владельца всю фабрику. Свои чипсы он назвал "фритос", что по-испански означает "обжаренные".

21. «Ветер под моими крыльями» (англ. «Wind beneath my wings») – слова из песни группы Sonata Arctica.

Текст песни "Wind beneath my wings"

It must have been cold there in my shadow,

To never have sunlight on your face.

You were content to let me shine,

That's your way.

You always walked a step behind.

So I was the one with all the glory,

While you were the one with all the strength.

A beautiful face without a name for so long,

A beautiful smile to hide the pain.

Did you ever know that you're my hero,

And everything I would like to be?

I can fly higher than an eagle,

'Cause you are the wind beneath my wings.

It might have appeared to go unnoticed,

But I've got it all here in my heart.

I want you to know I know the truth,

Of course I know it.

I would be nothing without you.

Did you ever know that you're my hero,

You're everything I wish I could be?

I could fly higher than an eagle,

For you are the wind beneath my wings.

Did I ever know you're my hero,

You're everything, everything I wish I could be?

Oh, and I, I could fly higher than an eagle,

For you are the wind beneath my wings,

'Cause you are the wind beneath my wings.

Mm, the wind beneath my wings.

Oh, you, you, you, you are the wind beneath my wings.

Fly, fly, fly high against the sky,

So high I almost touch the sky.

Thank you, thank you,

Thank God for you, the wind beneath my wings,

Thank God for you, the wind beneath my wings.

Взятый из сети перевод песни

Должно быть было холодно в моей тени,

Никогда не чувствовать солнечного света на лице.

Ты позволил мне сиять,

Это твой выбор.

Ты всегда шел на шаг позади.

Так что у меня была вся слава,

Тогда как только ты был силен.

Красивое лицо так долго безымянное,

Красивая улыбка, за которой прячешь боль.

Знал ли ты, что ты мой герой,

И тот, кем я хотела бы быть?

Я могу летать выше чем орел,

Потому что ты ветер в моих крыльях.

Возможно со стороны кажется, что я не замечаю,

Но я храню все это у себя в сердце.

Я хочу, чтобы ты знал, я знаю правду,

Конечно, я ее знаю.

Я была бы никем без тебя.

Знал ли ты, что ты мой герой,

И тот, кем я хотела бы быть?

Я могу летать выше чем орел,

Потому что ты ветер в моих крыльях.

Знал ли ты, что ты мой герой,

Ты тот, ты все, кем я хотела бы быть?

О, и я, я могу летать выше чем орел,

Пока ты ветер в моих крыльях,

Потому что ты ветер в моих крыльях.

Мм, ветер в моих крыльях.

О, ты, ты, ты, ты ветер в моих крыльях.

Лететь, лететь, лететь высоко под небом,

Так высоко, я почти могу дотронуться до неба.

Спасибо тебе, спасибо тебе,

Спасибо Господу за тебя, ветер в моих крыльях,

Спасибо Богу за тебя, за ветер в моих крыльях.

22. "Постепенный" ужин - форма званного ужина, при которой каждая перемена блюд готовится и подается в доме разных хозяев, гости же последовательно, одного за друим их посещают.

Глава 16

Поскольку вампиры, как правило, не испытывают доверия к полученной из человеческих СМИ информации, они в значительной степени зависят от расхожей молвы, чтобы оставаться в курсе текущих событий. Это может привести к мещанскому и даже ограниченному мировоззрению.

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых»

С живым и здоровым Фитцем в тылах, я с головой окунулась в работу. Мистеру Уэйнрайту потребовались лишь несколько ночей, чтобы снять с меня абсолютно всякий контроль. Полагаю, что когда кто-то четырежды возвращает вам ваш бумажник с нетронутыми наличными, это помогает укрепить вашу веру в характер этого человека. Мне не приходилось возвращать один и тот же бумажник. Это были разные бумажники, потерянные за ряд лет, которые я находила то тут, то там по всему магазину. В кредитных компаниях Мистер Уэйнрайт, должно быть, числится вредителем номер один в списке самых частых неблагонадежных терятелей карт.

Моему новому боссу никогда не приходилось волноваться об уровне моей производительности в его отсутствие, хотя я действительно брала частые перерывы, чтобы зарыться в книги. Я скучала по этому запаху - старая бумага и накрахмаленный холст обложки. Пристраиваясь между забитыми стеллажами, я упиралась ногами в кипу «Энциклопедий Демонологии» и утыкалась носом в первое издание «Франкенштейна» Мэри Шелли[1].Это было похоже на возвращение домой после длительной ссылки. Мистеру Уэйнрайту, живущему в небольшой квартирке над магазином, приходилось буквально силой заставлять меня уезжать домой под утро. Мне хотелось упасть и поваляться на старых томах, некоторые из которых были бесценны, другие – дешевыми репродукциями, но все стояли вперемешку друг с другом. Здесь у меня была цель. Я была частью этого места. Я была нужна этим книгам.

Коровий колокольчик над дверью магазина звякнул, вырывая меня из атмосферы Женевы примерно 1818 года. Я помчалась к двери, горя нетерпением помочь живому клиенту … или вообще любому клиенту. Наличие пульса было не обязательно.

Я обнаружила Офелию, Подросткоподобную Королеву Вампиров, одетую в бархатное миниплатье и серебристого цвета сапоги для танцев[2], взгроможденной на прилавок и листающей экземпляр «От Цезаря к Кеннеди: Вампиры и Их Тайное Политическое Влияние на всю Историю».

- Офелия?

Она захлопнула книгу и одарила меня тем, что я уверена, считалось одной из ее самых теплых улыбок.

- Джейн, приятно тебя видеть. Я была рада узнать, что ты нашла другую работу. Из того, что я слышала, тебе требовались некоторые конструктивные способы заполнить свое время.

Внезапно осознав, что стою в окружении книжного хаоса, покрытая толстым слоем магазинной пыли, я отерла руки о джинсы.

- Как вы узнали, что я здесь работаю?

Она спрыгнула с прилавка и наградила меня косым взглядом.

- Мы знаем все, Джейн.

То, как это было сказано, внушало смутную тревогу, подразумевая, что совету как будто бы известны не только малейшие детали моей жизни, но и то, что они были в курсе таких вещей, которые я пыталась скрыть. А поскольку я ничего не пыталась от них скрыть, это вызывало беспокойство.

Я откашлялась и попыталась кое-как привести в порядок остатки уцененных ритуальных свечей.

- Могу я вам что-нибудь предложить, или вы просто присматриваетесь?

- Мне казалось, что своим комментарием о конструктивном использовании твоего времени, я достаточно ясно дала понять причину своего пребывания здесь, - многозначительно заявила она.

- Знаю, я просто попыталась замять эту тему, – вздохнула я, поворачиваясь к ней и скрещивая руки на груди. - Вы не возражали бы на сей раз просто задавать мне свои вопросы вместо того, чтобы сразу выковыривать ответы из коры головного мозга?

- Я не стала брать с собой Софи, потому что она убедила меня, что лгунья из тебя просто ужасная, - сказала Офелия, растягивая губы в неискреннюю улыбку. - Не прими за комплимент. Я лишь пришла сообщить, что расследование смерти Уолтера продолжается. В сущности, за последние несколько недель оно стало гораздо более занимательным в свете слухов о твоем поведении с тех пор, как ты попала на наши радары.

Я мысленно вернулась к ночи своего восстания, перебирая в памяти все, что успела натворить, и что могло быть истолковано как вампирская оплошность.

- Ладно, мне, конечно, не стоило пытаться перекусить своим лучшим другом, но Габриель остановил меня. Зеб не пострадал. Более того, у него не сохранилось никаких воспоминаний о той ночи, так что все закончилось хорошо.

- Понятия не имею, кто такой этот Зеб, и мне наплевать. Я имею в виду широко гуляющее общественное мнение о том, что вы с Уолтером крутили бушующую мексиканскими страстями интрижку, - намек на ухмылку, придал ее юным чертам жестокое, неестественное выражение. - Что он покончил со всем этим, потому что ты вела себя слишком требовательно и привязчиво. И что ты напала на него в «Подвале» и подожгла в припадке ревности.

- За.. за.. зачем кому бы то ни было говорить такое? – начала заикаться я. – Чего ради я стала бы завязывать страстную интрижку с кем-либо, не успев очухаться после обращения, и уж тем более интрижку с Уолтером? И что вы имеете в виду под «широко гуляющим общественным мнением»? Это означает, что кучка вампиров сидит на досуге и сплетничает обо мне?

- Наши социальные круги, как правило, замкнуты, но поддерживают контакты друг с другом. Нам действительно приятно время от времени разбавить «перчинкой» скучную беседу, - призналась она. - И поскольку ты стала предметом пересудов, которые наше сообщество любит повторять снова и снова, трудно разубедить любителей молоть языком в том, что это не абсолютная правда. Это недостаток нашего вида.

- Звучит как описание моей матери и ее друзей, – я тяжело привалилась к прилавку. - Даже не знаю, что хуже: то, что люди считают, будто я подожгла Уолтера или то, что они думают, будто я встречалась с этим недоделанным отморозком.

- Как тебе известно, если бы в этих слухах присутствовала хоть доля правды, то совет рассматривал бы твое дело с куда меньшим сочувствием. Мы еще могли бы оправдать самооборону или непротиворечащий закону смертельный поединок. Но не станем смотреть сквозь пальцы на швыряние друг в друга горящих спичек из-за любовных дрязг.

- Поверьте, все это сплошное вранье, - заверила я ее. - Я никогда не встречала Уолтера до той ночи, и именно он напал на меня, а не наоборот.

- Надеюсь, что так, - ответила Офелия. – Похоже, у тебя не настолько дурной вкус. К слову об этом, тебе также следует знать, что ходят определенного рода слухи о тебе и Дике Чейни, слухи, которые циркулируют с гораздо большим энтузиазмом.

- Слухи о том, что мы закадычные приятели без малейшего намека на сексуальный подтекст?

И снова эта противная легкая ухмылка.

- Слухи о вас двоих вытворяющих непристойности в ванной комнате в «Дэнни»[3].

- Что?

- И в фото-кабинке торгового центра. И в склепе Сандерсонов на кладбище «ОукВью»[4].

- Ладно, это уже просто пошлость какая-то, - пожаловалась я. - Ни одна из этих баек не имеет ничего общего с реальностью.

- Ты была бы не первой молодой вампиршей, подпавшей под… очарование Дика Чейни, - сказала она, переставая улыбаться.

- Не подпадала я под него, - продолжала упираться я. - Мои отношения с Диком - ни что иное, как дружеское расположение, основанное на обмене нелепо неуместными остротами. Откуда вообще взялась вся эта ересь? И почему я внезапно стала Линдсей Лохан[5] мира вампиров?

Офелия пожала плечами.

- Если молодые вампиры ведут себя прилично, они перемещаются от одной группы к другой, не привлекая внимания, спокойно принимаемые вампирским сообществом. Но у тебя, похоже, есть враг. Кто-то пытается держать тебя в отчуждении от остальных вампиров, культивирует их подозрительность к тебе. Я не могу отследить источник слухов; это всегда, что-то услышанное от приятеля или от приятеля приятеля, что в порядке вещей для Холлоу. Ходили о тебе подобного рода байки, когда ты была жива?

- Нет. Я имею в виду ничего, кроме обычной школьной фигни. Мэри Роуз Дэвис обвинила меня в том, что я будто бы ублажала всю нашу школьную футбольную команду с помощью желе, но она просто разозлилась из-за того, что я перехватила у нее должность казначея Бета Клуба. – Очевидно, Офелия не была готова к этому мысленному образу и ничего не ответила. - О, и Крейг Арнольд наплел всем, что «сделал меня женщиной» на заднем сидении своего пикапа после школьного Выпускного. Но правда в том, что он проскочил финиш прежде, чем успел стащить с меня колготки, а потом его стошнило мне на платье. Но он растрезвонил всему классу, будто подарил мне «скачку» всей моей жизни … о, и что я была холодной и неподвижной как мертвая рыба.

Офелия, наклонив голову, сверкнула на меня глазами.

- Извини, это была попытка перейти со мной на короткую ногу, потому что я выгляжу как подросток?

Я вздохнула.

- Вообще-то, я всем нравилась, пока была жива. Не то чтобы пользовалась популярностью, но уж точно не была объектом злобной клеветы и возможного общественного порицания. И у меня не было ни с кем никаких стычек с самого обращения, кроме как, конечно, с Уолтером.

- Пока не сможешь выяснить, кто способен желать тебе зла, я советовала бы вести себя более осмотрительно. Избегай ситуаций, которые могут быть неверно истолкованы. Не давай нам причин подвергать сомнению твои дальнейшие действия.

- Но если вы знаете, что я плохая лгунья, и если не верите в то, что обо мне говорят, почему я все еще под подозрением? – спросила я.

- Потому что совет отвечает перед более высокопоставленными властями вампирского сообщества. Даже если мы не можем отправить настоящее правосудие, нам надо создать впечатление, что мы хотя бы пытаемся. Иначе, тот тонкий баланс сил, который удалось построить с момента «Выхода», рухнет нам прямо на голову.

- Так я что, показательный пример остальным?

- В двух словах, да.

- Я буду хорошей, - пообещала я.

- Ну и отлично. Доброй ночи, - сказала она, потрепав меня по щеке в чрезвычайно покровительственной манере. Она повернулась на своих высоченных каблуках и направилась к выходу.

- Могу я задать еще один вопрос?

- Доброй ночи, – повторила она не останавливаясь и не оглядываясь.

- Что ж, все этот разговор был жутко таинственен и абсолютно бесполезен, - пробормотала я, обходя прилавок на пути к минихолодильнику, который мистер Уэйнрайт, к счастью, снабдил для меня запасом синтезированной крови первой группы. Я не стала ее разогревать, так что она оставляла на языке ржавое послевкусие, но я был слишком расстроена, чтобы попытаться отыскать микроволновку.

Моя генетическая склонность к отрицанию была настолько сильна, что долгое время позволяла мне отгораживаться от мыслей о связи между моими ночными визитерами, автомобильным вандализмом, попыткой отравления собаки, а теперь еще и этими отвратительными слухами о том, что я стала самой шлюховатой вампиршей со времен Эльвиры, Повелительницы Тьмы[6]. И теперь, сидя здесь, облокотившись о прилавок и потягивая свой холодный поддельный обед, я, наконец-то, дала себе труд поразмыслить над обстоятельствами, приведшими меня туда, где я есть.

Факт номер один: Бад МакИлрой все еще был где-то там.

Я не знала, в курсе ли Бад, что подстрелил меня, но даже если и так, я сомневалась, что он отправился в офис шерифа, чтобы признаться в управлении транспортом в пьяном виде (снова) и стрельбе в какого-то несчастного придорожного очевидца. Но что если сквозь пьяный туман в голове, он помнил достаточно, чтобы вернуться к месту происшествия на следующий день, обнаружить мою машину и сообразить, в кого стрелял.

Из того, что я знала о Баде, отравление ни в чем не повинной собаки или использование крови для написания антифеминистских оскорблений на машине не лишило бы его сна. Что если до него доперло, что поскольку я выжила и перестала показываться на улице днем, то стала вампиром. Что если он пытался запугать меня, чтобы я не пошла в полицию.

В этой истории было слишком много всяких «если». И я сомневалась, что у Бада нашлось бы столько знакомых сплетников, чтобы распространить опорочивающую меня ложь среди вампирского населения.

Идем дальше.

Факт номер два: Это могло быть частью тщательно продуманного плана Дженни по избавлению от меня и переселению в «Речные Дубы».

Неправдоподобно? Безусловно. И, насколько мне известно, у Дженни не было никаких контактов в мире вампиров. Но она всегда принимала участие в этой фигне с домашними презентациями и социальными взаимодействиями. Так что невозможно было сказать, с кем она могла умудриться свести знакомство. И эта женщина боготворила Марту Стюарт[7]. Одному Богу известно, на что она была способна.

Но если бы она собиралась написать «КРОВОСОСУЩАЯ ШЛЮХА» на моем автомобиле, то вероятно использовала бы какой-нибудь причудливый шрифт и приглушенный матовый оттенок краски собственного изготовления.

Факт номер три: я не знаю об Андрэа Бирн ничего, сверх того, что она сама мне о себе рассказала.

Как бы ни противно мне было подозревать новую подругу, именно Андрэа предложила сходить в «Подвал» в качестве первого выхода в свет. Видела ли я в действительности, сколько алкоголя она выпила той ночью? И таким ли уж обычным делом была для нее пьяная отключка? Габриель говорил, что вампиры держат питомцев. Могла ли Андрэа быть засланным вампирским агентом, цель которого сжить меня со свету? Если бы я умела управлять своими дурацкими телепатическими способностями, я бы знала.

Вопрос в том, какой именно вампир так стремится извести меня.

Факт номер четыре: Габриель, мог обратить меня для того, чтобы потом играть в какие-нибудь жуткие Джеймсо-Спейдеровские[8] игры разума.

Я предпочла не развивать эту мысль дальше.

Моя маман была мастером «психологической перезагрузки». Сценарий был примерно таким: у нас вышел спор. Я задела мамино самолюбие (или не повиновалась прямому приказу, что, в общем-то, одно и то же). Какое-то время она дуется и отказывается со мной разговаривать, пока я не извинюсь. В конечном итоге до нее доходит, что я и не думаю извиняться. Тогда она просто впархивает в мою жизнь обратно, как будто никакого разногласия не было и в помине. И мы снова возвращаемся к тому, с чего начали.

Это приводило в бешенство. Это иссушало душу. Это находилось за гранью добра и зла. Но, черт возьми, если это не было чрезвычайно эффективно. Как можно продолжать спорить с кем-то, кто заявляет, что не помнит ни о каком споре? Именно поэтому я не могла спокойно смотреть «Газовый свет»[9].

Так что для меня не стало большой неожиданностью, когда вечером следующего понедельника, как раз перед наступлением сумерек, мама вплыла в мою кухню, источая улыбки и благодушие. Она не потрудилась постучать в дверь, да и с чего бы? Это же всего лишь мой дом. У нее и бабушки Рути имелась целая концепция относительно «дверей «Речных Дубов», никогда не закрываемых для всех Ирли».

Нужно было поставить двери потолще.

К счастью, проснулась я безумно рано, когда Фитц облаял заявившихся к крыльцу Свидетелей Иеговы[10]. Это помогло избежать «Почему ты спишь днем?» вопросов. А вот к несчастью то, что в тот момент я как раз экспериментировала с рецептом своего «утреннего» смуси из синтезированной крови. В моем блендере красовалась мешанина из синтезированной крови первой группы, белкового порошка, витаминного комплекса «Неистощимое здоровье», железосодержащих добавок, охлажденной розовой лимонной газировки и апельсинового сока. Я складывала кровь обратно в холодильник, когда вошла маман. Захлопнув дверцу, я бросила кухонное полотенце поверх своего экземпляра «Руководства для только что восставших …».

- Привет, мам. Что… что ты здесь делаешь?

- Мне что, обязательно иметь причину, чтобы зайти? – спросила мама, присматриваясь к блендеру. – Чем занимаешься?

- Это – оздоровительный коктейль, - сказала я, ткнув кнопку «пуск» прежде, чем она успела заметить багровые потеки в стакане блендера. Получающаяся смесь была ярко красного цвета и практически кричала: «Здесь поддельная кровь!».

Пока жужжал блендер, мама потрепала меня по щеке.

- Милая, тебе стоит подумать о новом оттенке тонального крема. С этим ты выглядишь ужасно бледной. Знаешь, твоя кузина Джуни только что начала заниматься «Мэри Кэй». Она могла бы приехать к тебе и показать, как привести себя в должный вид. Она подыскивает кого-нибудь, на ком можно было бы проводить домашние презентации.

- Не думаю, что хотела бы получать косметические советы от танцовщицы дневной смены в «Голых буферах», – покачала я головой, останавливая блендер. - Но спасибо за предложение.

Мама проигнорировала мои слова в своей особой неподражаемой манере, ожидая пока я налью себе смуси в стакан.

- Твой отец упоминал, что не так давно ты отказалась от пиццы. Ты же не села на какую-нибудь безумную вегетарианскую диету, не так ли? Не хватало мне еще, чтобы ты схлопотала анемию[11]. Хотя это объяснило бы твою нездоровую бледность.

Я рассмеялась.

- Нет, я - определенно не вегетарианка. И это очень полезная штука. Куча витаминов, минералов, видишь? – я сделала большой глоток. - Мммм.

Мама выгнула бровь, взяла стакан и фыркнула.

- Мам, я бы не…

Прежде, чем я смогла остановить ее, она поднесла стакан к губам и сделала глоток. Ну хорошо, может быть я и успела бы остановить ее со своими молниеносными рефлексами. Но мне вроде как хотелось посмотреть, сделает она это на самом деле или нет. В стакане не было ничего, что могло бы навредить ей.

Ну ладно, ладно, я позволила своей матери выпить поддельную кровь. Я попаду прямо в ад.

- О, Боже, это ужасно! – воскликнула она, поперхнувшись.

- Там много железа, - ответила я, забирая стакан и выпивая его до дна. – Требуется время, чтобы привыкнуть.

- Ладно, я просто вылью это, пока ты будешь одеваться, - сказала она, спуская содержимое блендера в раковину.

- Одеваться для чего?

- Я подумала, что все мы могли бы сходить куда-нибудь и чудесно поужинать, - воодушевленно заявила она, подталкивая меня в сторону рабочего кабинета.

- Все мы? – переспросила я, вопросительно выгнув бровь.

Мама втолкнула меня в кабинет, где в это время моя старшая сестра и бабушка Рути инспектировали содержимое моего буфета.

- О, Боже! – вздохнула я, и бабуля мгновенно сунула в карман маленькую фарфоровую коровку, которую до этого держала в руках. Губы Дженни непроизвольно скривились при виде меня и моей затрапезной пижамы. На ней же были брюки из жатого белого льна и персикового цвета свитер с глубоким вырезом, украшенным бабушкиной фамильной ниткой жемчуга. Жéмчуга, которые принадлежал тете Джетти, пока я по глупости не оставила бабушку Рути без присмотра во время поминок тети в «Речных Дубах».

Я отказывалась занять место напротив них, в то время как они с удобством устаивались на моей кушетке. Откровенно говоря, заставить их смотреть на меня снизу вверх – более выгодная позиция с точки зрения обороны.

- Джейн, – фыркнула бабушка Рути, поигрывая ремешком сумочки. - Я так давно тебя не видела, что с трудом узнала. Ты что, набрала несколько лишних фунтов?

Так все-таки два или три оскорбления удалось впихнуть моей бабуле в свое приветствие в этот раз? Иногда я просто сбивалась со счета. Я выдавила из себя кислую улыбку, но ничего не ответила. Думаю, все мы согласимся, что такая тактика поведения была самым мудрым решением.

- Прошу тебя, мама, - предупреждающим тоном вставила моя собственная мать, что, впрочем, не могло возыметь на бабулю абсолютно никакого эффекта.

У мамы, конечно, были свои фишки, но, с точки зрения старой доброй школы манипулирования собственным потомством, она была жалким любителем по сравнению с бабушкой Рути. Излюбленным оружием бабули были чувство вины и пассивная агрессия, выступающие под прикрытием ансамблей из платьев с жакетом в пастельных тонах и душистого облака «Белых Плеч»[12]. Стоило пропустить воскресный обед в ее доме, и у нее немедленно разыгрывалась изнуряющая мигрень. Стоило пойти в кино с мальчиком, которого она не одобряла, как она попадала в больницу с болями в груди. Стоило объявить, что собираешься изучать библиотечное дело вместо начального образования, как она для вас уже запланировала, и бабуля тут же легла на обследование для диагностической операции. И все это время, она не переставала стенать из-под своей успокаивающей гелевой маски для глаз, что «не хочет быть бременем» со всеми этими своими требованиями, но «кто знает, как много ей еще осталось?»

Джетти материализовалась около окна, рассматривая живописную картинку, которую мы собой представили, и усмехаясь от уха до уха.

- А ведь сегодня даже не мой день рождения.

Она продефилировала к буфету в нескольких шагах за спиной Дженни и бабушки и начала поднимать различные старинные безделушки у них над головами. К счастью, мама сосредоточенно меняла местами фотографии на моей каминной полке и ничего не замечала. Я сжала челюсть и покачала головой моей призрачной двоюродной бабушке, воспроизводящей привиденческие «Ууууууу» завывания, которые больше никто, кроме меня, не слышал.

Дженни, очевидно упорно дожидавшаяся такой удобной возможности, понятия не имела о проплывающем над головой канделябре. Она изогнула свои тщательно подкрашенные (в тон жакету и свитеру) губы и сказала:

- Итак, мама говорит, ты еще не нашла другую работу.

Если бы я ее поправила и сказала что-нибудь о своей новой работе, то это только продлило бы их визит, так что я пропустила ее слова мимо ушей.

- Папа говорит, ты перекрасила кухню.

- Как ты собираешься платить по счетам? Ты же знаешь, скоро подойдет срок уплаты налогов на «Речные Дубы», - перебила она, изо всех сил изображая личную незаинтересованность. - Если ты не в состоянии их оплатить, то всегда можешь обратиться к нам с Кентом за займом.

Я рассматривала сестру сузившимися глазами. Все та же старая добрая Дженни. Та же Дженни, которая не разрешила мне прикасаться к своим помпонам капитана команды болельщиц, потому что я «их испорчу». Та самая Дженни, которая предпочла выбрать на роль подружки невесты нашего троюродного брата вместо меня, потому что все остальные на ее свадебном приеме были стройными и белокурыми, и она не хотела, чтобы я «выпирала». Ну так к лешему эту старую добрую Дженни.

- Да я скорее проедусь голой по битому стеклу и нырну в бассейн с лимонным соком, но спасибо, - сказала я, улыбаясь в ответ. - Кроме того, Джуни упоминала, что в «Голых буферах» есть открытые вакансии. Думаю, стоит попробовать.

Мама издала задушенный возглас и повернулась к нам, заставив Джетти уронить подсвечник за спинку кушетки с глухим стуком.

Никто этого не заметил, потому что бабушка Рути громко возмутилась:

- Знаешь, в чем твоя проблема, Джейн?

- Нет, но уверена, если бы у меня в запасе была пара-тройка свободных часов, ты бы меня просветила.

- Ты слишком много о себе мнишь, - фыркнула она. – И всегда мнила. Я никак не могу понять, почему ты считаешь себя настолько особенной…

- Милая, почему бы тебе не пойти одеться, а мы здесь подождем? – спросила мама с натужной веселостью в голосе.

- Я не закончила, Шерри, - отрезала бабуля.

За ее спиной Джетти пробормотала:

- В ту минуту, когда она, наконец, «закончит», мы внезапно осознаем, что пора вызывать гробовщика.

- Итак, как насчет того, чтобы продать дом? – спросила Дженни, раздраженная тем, что беседа отклонилась от интересующего ее курса. – Тебе ведь не нужно столько пространства. А у меня два подрастающих мальчика. Нам бы пригодилась лишняя комната. И с твоей стороны просто непрактично, занимать все это место теперь, когда ты сломлена.

- Я не собираюсь продавать тебе дом, чтобы ты могла взрастить в нем этих двоих росомах[13], которых называешь детьми, - закатила глаза я. – Честное слово, Дженни, твоя тактика искусна, как мешок с молотками. И я не сломлена. Так что отвали.

- Джейн, как насчет того, чтобы переодеться? – снова спросила мама. Теперь в ее голосе сквозило откровенное отчаяние. – Надо поспешить, если мы хотим получить столик.

- Мама, я не могу. Действительно, не могу.

- Почему нет? – воскликнула она, не сводя глаз с моей пижамы с маленькими золотыми рыбками. - Что может быть настолько важным, что ты не в состоянии от этого оторваться и провести немного времени с семьей? Я тебя неделями не видела. И не похоже, чтобы без работы у тебя был плотный график дел.

- Я работаю! Понятно? – воскликнула я. – У меня уже почти неделю есть работа.

Ох, дерьмо.

- Что? – возмутилась мама, бледнея лицом. - Как ты могла не поставить меня в известность о своей новой работе? Ты же знаешь, как я за тебя волнуюсь! Почему ты не удосужилась сделать, нечто столь элементарное, как поднять трубку и сказать мне, что ты получила работу? И куда, если мне будет позволено спросить, ты устроилась?

- Это небольшой книжный магазинчик, очень специализированный, в старом центре города. Скорее всего, ты его даже ни разу не видела.

Мама саркастически усмехнулась.

- Ну уж извини, если у меня не такой изысканный книжный вкус, как у тебя.

Джетти облетела маму, качая головой.

- Тебе действительно не стоило говорить ей, Джейн. Это только затянет их визит.

- Что поделать, - выдавила я сквозь сжатые зубы.

- Джейн! Что за грубости! – воскликнула мама.

На мгновение я потеряла нити обеих бесед.

- Погоди, что?

- А теперь, я думаю, тебе стоит пойти наверх и одеться, - мама испустила вздох, дергая меня за верхнюю часть пижамы. – Я не считаю, что это чересчур - просить тебя присоединиться к своей семье, чтобы просто поесть. Ты же знаешь, у бабушки Рути не так много времени в запасе.

- Мама, я не могу пойти с вами сегодня вечером.

- Почему нет? – наседала она.

- Потому что я… - я возвела очи горе в надежде, что на потолке окажется написано какое-нибудь правдоподобное оправдание. В понедельник вечером… что я могла делать в понедельник вечером? Если бы я заявила, что у меня планы с Зебом, то мама ответила бы, что я могу увидеться с ним в любое другое время. Я не могла сказать, «Свидание с Габриелем», потому что маме тут же приспичит встретиться с ним.

- Эммм, вечеринка! – воскликнула я, пытаясь рассмотреть сквозь кухонную дверь карточку Мисси, прилепленную на холодильник. – Меня пригласили на коктейльную вечеринку сегодня вечером.

- И кто же это пригласил тебя на коктейльную вечеринку? – спросила Дженни, таращась на меня с подозрением. Даже без телепатии я могла сказать, о чем она думала: Кто мог пригласить меня на вечеринку, а ее - нет?

- Это только для своих, – улыбнулась я и подмигнула Дженни. – Ну, ты знаешь, все самые лучшие и самые умные молодые профессионалы Холлоу встречаются вместе, завязывают знакомства, обмениваются контактами.

Так, ладно, с моих слов это прозвучало слегка похожим на описание коктейльной вечеринки для свингеров[14]. Тем не менее, губы Дженни поджались, как если бы она съела хурму, так что оно того стоило.

- Надо же, я так рада! – воскликнула мама, погладив меня по спине. – Это замечательно, что твоя новая работа помогает тебе вращаться в обществе.

- Ты же знаешь, что говорят о профессиях, подразумевающих вращении в чьем-либо обществе, - буркнула бабушка Рути себе под нос. Тетя Джетти хлопнула ее со спины по затылку. Бабушка вскрикнула и повернулась, чтобы посмотреть, что ее ударило. Я хихикнула. Дженни вонзила в меня раздраженный взгляд.

В конце концов, этот визит не был настолько уж плох.

Мама повернулась ко мне, уперла руки в бедра и спросила:

- Так что ты собираешься надеть?

Ох, дерьмо.

Ссылки:

1. Франкенштейн, или Современный Прометей (англ. Frankenstein: or, The Modern Prometheus) — роман английской писательницы Мэри Шелли (англ. Mary Wollstonecraft Shelley, урождённая Godwin, Годвин), который можно назвать родоначальником научно-фантастической художественной литературы. Роман был написан Мэри Шелли в 18 лет, и был впервые издан в 1818-м году в Лондоне, анонимно. Под своим именем Мери Шелли опубликовала роман только в 1831-м году.

2. Сапоги для танцев (англ. Go-Go boots) - были созданы в 1960-х с таким замыслом, что надевать их будут во время танцев (главным образом, для исполнения танца гоу-гоу, а также для танцев на дискотеке). Считается, что термин восходит к Андре Курра́жу (André Courrèges), который создал белые сапожки на низком каблуке, которые лишь слегка закрывали лодыжку. Термин «Go-Go boots» часто используется для обозначения всех разновидностей женских сапог, доходящих до колена. Иногда такие сапоги называют «fuck-me boots» или проще «FMBs», причем не всегда с пренебрежительным значением. Термин закрепился на протяжении 1980-х. Такой тип сапог можно носить с мини-юбкой или платьем, а также с шортами или брюками, которые можно в сапоги заправить, если они обтягивающие, или носить поверх, если они имеют разрез для сапог. Со второй половины 1960-х годов и до нашего времени сапоги гоу-гоу, как полагают, являются одной из форм женского самоутверждения, а также одним из символов сексуальности (признаком сексуальности является ношение таких сапог, надетых на голые ноги (на босу ногу, на носки, на гольфы), в сочетании с мини-юбкой, мини-платьем, или короткими шортами).

3. «Дэнни» (англ Denny's ) - также часто обозначающаяся как «Дэнни Динер» - семейная сеть ресторанов и кафе, предоставляющих полный комплекс услуг. Сеть включает в себя более чем 1500 ресторанов в США (включая Пуэрто-Рико), Канаде, Кюрасао, Коста-Рике, Гондурасе, Ямайке, Японии, Мексике, Новой Зеландии, Катаре и Объединенных Арабских Эмиратах.

Рестораны «Дэнни» известны тем, что всегда открыты для посетителей, и подают им завтрак, обед, ужин и десерт круглосуточно. Многие из ресторанов расположены вблизи выездов на автострады, баров и станций технического обслуживания. В отличие от многих других ресторанных сетей, кафе Денни не закрываются на выходные, праздники или на ночь, кроме тех случаев, когда этого требует закон. Бренд основан в 1963 г.

4. Кладбище «ОукВью» - реально существующее кладбище в Мичигане. Согласно спискам захоронений , там похоронен только один человек по фамилии Сандерсон - бабушка Донна Сандерсон (Бануэлос) (17.09.1926 - 05.11.1990).

5. Ли́ндсей Ди Ло́хан (англ. Lindsay Dee Lohan род. 2 июля 1986 года, Бронкс, Нью-Йорк, США) — американская киноактриса, певица, автор песен, модель и модельер. Она начала свою карьеру в качестве модели в возрасте трёх лет, чуть позже начала сниматься в кино, снялась во внушительном количестве рекламных роликов. В 2007 году Линдcей Лохан была признана журналом «Maxim» самой желанной и сексуальной женщиной в мире. Также в СМИ широко обсуждаются её нарко- и алкозависимости и личная жизнь.

6. «Эльви́ра— повели́тельница тьмы» (англ.Elvira, MistressOfTheDark) — американская комедия. Просматривать рекомендуется детям от 13 лет и совместно с родителями.

Сюжет:

Женщина-вамп Эльвира хочет устроить незабываемое шоу в Лас-Вегасе, но для этого ей не хватает около 50 тысяч долларов. Узнав, что ее богатая тетушка Моргана скончалась, Эльвира едет в городок Фэллвелл штата Массачусетс, чтобы успеть к моменту чтения завещания. А наследство её состоит из очень старого дома, маленького пуделя и поваренной книги. Но за книгой охотится дядя Эльвиры. Это волшебная книга, и без нее старый колдун не может захватить власть над миром. Расставить все точки над «i» предстоит Эльвире, а заодно встряхнуть этот старый сонный городишко, погрязший в чванстве и ханжестве…

7. Марта Хелен Стюарт (англ. Martha Helen Stewart; род. 3 августа 1941 года, Джерси-Сити) — американская бизнесвумен, телеведущая и писательница, получившая известность и состояние благодаря советам по домоводству.

В начале 2000-х разразился громкий скандал, завершившийся для неё тюремным заключением. В последние дни 2001 года Марта получила от владельца биофармацефтической компании «ImClone Systems» Сэма Уэксала информацию, что фирме отказано в регистрации антиракового лекарства, на которое была сделана ставка. Однако в тот момент эти данные были закрытой информацией, и Уэксал и его знакомые (в том числе Стюарт) воспользовались этим, чтобы избавиться от акций по докризисной цене. Стюарт выиграла на этом 45 000 долларов, однако в результате последствий её потери в тысячи раз превысили эту сумму. Государству удалось доказать незаконное использование Мартой инсайдерской информации, и она отправилась в тюрьму на 5 месяцев. Акции «Martha Stewart Living Omnimedia» упали в цене. После окончания срока заключения в мартe 2005 года Стюарт снова занялась бизнесом.

8. Джеймс Спейдер (англ. JamesToddSpader, род. 7 февраля 1960(19600207), Бостон, Массачусетс, США) — американский актёр.

В данном случае героиня скорее всего имеет в виду сыгранного актером персонажа Роберта Калифорнию из сериала «Офис». Герой сериала известен тем, что ведет двуличные игры, искусно, а порой и жестоко манипулирует людьми, обещая, например, своей жене Сьюзен устроить ее на работу, а сам при этом приказал ее не нанимать. Или организует беседу с Дуайтом Шрутом только для того, чтобы обеспечить себе алиби. Он также показал себя отъявленным лжецом в эпизоде «Последний день во Флориде», когда в личной беседе с Джимом Хелпертом сообщил, что недавно открытый магазин Sabre (пародия на Apple Store) был плохой идеей и получил его одобрение только потому, что так хотел Джо Беннет. Но на встрече высшего руководства притворялся, что открытие магазина было блестящей идеей и сделал вице-президента Тодда Пэкера «козлом отпущения», заявив, что провал магазина лежит на совести Пэкера. Роберт Калифорния забавлялся тем, что играл со своими собеседниками в «джедайские игры разума», практически насаждая им свои искаженные представления о жизни и рабочую философию.

9. «Газовый свет» — триллер с участием Ингрид Бергман, Шарля Буайе и Джозефа Коттена. Экранизация произведения Пэтрика Хэмилтона. Премия «Оскар». Детям рекомендуется просмотр совместно с родителями. Фильм был снят по пьесе английского драматурга Пэтрика Хэмильтона «Улица ангелов», написанной в 1938 году.

Cюжет: В дом задушенной оперной примы вселяется молодая наследница с мужем. Глава семьи нередко оставляет супругу в одиночестве, и через равные паузы после его уходов свет в газовых рожках начинает медленно слабеть.

Пола — красивая впечатлительная девушка — выходит замуж за своего преподавателя фортепьяно и поселяется с ним в доме, где она жила в детстве и где стала свидетельницей страшного убийства ее тетушки, знаменитой актрисы. Тайна убийства и судьба пропавших драгоценностей до сих пор не раскрыты.

Мрачная атмосфера дома начинает угнетать Полу, она практически перестает выходить на улицу. Ко всему прочему, ей кажется, что по вечерам в доме слегка меркнет газовый свет, а на пустом заколоченном чердаке над ее головой раздаются тихие шорохи и шаги… Пола чувствует, что сходит с ума…

Инспектор Брайен, поклонник покойной актрисы, потрясенный внешним сходством двух женщин, начинает следить за домом, постепенно убеждаясь, что происходящее связано с преступлением 14-летней давности.

10. Свиде́тели Иего́вы (иногда в научной и публицистической литературе встречается наименование «Иеговисты»; англ. Jehovah'sWitnesses, до 1931 года назывались «Исследователями Библии», англ. BibleStudents) — международная религиозная организация. Вероучение имеет много общего с учением неортодоксальных направлений в христианстве (антитринитарии), но отличается специфическим пониманием многих религиозных понятий, что затрудняет ее классификацию.

По подсчётам самой организации, на август 2011 года высшее число возвещателей во всем мире достигало 7 659 019 человек. Численность свидетелей Иеговы в России по состоянию на август 2010 года составляла 162 182 человека. Главный религиозно-административный центр находится в Бруклине (Нью-Йорк).

11. Анемия (от греч. an — отрицат. частица и háima — кровь) - малокровие, группа заболеваний, характеризующихся снижением содержания в эритроцитах гемоглобина (красящее вещество крови, переносящее кислород), количества эритроцитов в единице объёма крови человека данного пола и возраста, а также общей массы крови в организме. Вызывает ряд болезненных изменений, обусловленных нарушением снабжения организма кислородом. Выраженность этих признаков зависит от степени анемии и от быстроты её развития. Важнейшие общие симптомы — слабость, бледность кожных покровов, одышка, головокружение, склонность к обморокам. Анемию вызывают три основных фактора: кровопотери, нарушение кроветворения и повышенное кроверазрушение

12. «Белые плечи» от Эвиан (англ. White Shoulders Evyan) - это аромат для женщин, принадлежит к группе ароматов цветочные альдегидные. White Shoulders выпущен в 1945. Верхние ноты: бергамот, Альдегиды, зеленые ноты, апельсиновый цвет и персик; ноты сердца: ирис, жасмин, гардения, мексиканская тубероза, ландыш, лилия с Касабланки, лилия и специи; ноты базы: мускус, Сандаловое дерево, зеленый дубовый мох, амбра, сиамский бензоин и Циветта.

13. Росома́ха (лат. Gulo gulo) — хищное млекопитающее семейства куньих, единственный представитель рода Gulo (в переводе с латинского «обжора»). Имеются два подвида: Gulo gulo gulo (Евразия) и Gulo gulo luscus (Северная Америка). Масса тела 9—18 кг, длина 70—86 см, длина хвоста 18—23 см. Внешне росомаха напоминает скорее медведя или барсука — тело у неё приземистое, неуклюжее; ноги короткие, задние длиннее передних, из-за чего спина росомахи дугообразно изогнута кверху. Росомаха — сильный, осторожный и в то же время дерзкий зверь, ведущий одиночный образ жизни.

14. Свинг (англ. swing) — нерегулярный, кратковременный взаимосогласованный обмен партнёрами для секса. Свинг подразумевает наличие постоянных пар (включая не семейные), которые обмениваются партнёрами. Приверженцы свинга называют себя свингерами. Для облегчения общения с единомышленниками и поиска новых партнёров свингеры объединяются в свинг-клубы, в которые, как правило, принимаются уже сложившиеся пары. Свингеры утверждают, что их сексуальная активность не подрывает доверия между постоянными партнёрами, исключает случайные контакты (в том числе риск заражения венерическими заболеваниями), и позволяет разнообразить сексуальную жизнь. Свинг вечеринка - это вечеринка, на которую приходят парами, а дальше предполагается полная свобода в выборе партнеров для секса.

Глава 17

Никогда не покидайте социальное вампирское мероприятие, не поблагодарив хозяина приема. Подобная бестактность может привести к многовековой вражде.

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых»

Потребовался еще час и четырнадцать переодеваний прежде, чем я смогла выставить за дверь всю честную компанию и подготовиться к вечеринке. Я и впрямь решила на нее сходить, поскольку: (a) это позволит отвязаться от Мисси, и (б) мама, скорее всего, будет ошиваться вокруг дома, чтобы посмотреть, уехала я на самом деле или нет.

Я знаю, что Офелия советовала сидеть дома и не высовываться, но, по крайней мере, посещение вечеринки поможет предотвратить дальнейшие «Ну же, душечка!» звонки от Мисси. Кроме того, мне даже вроде как хотелось бы увидеть, что немертвые сплетники могут сказать обо мне в лицо.

Между тем, Дженни и бабушка прекрасно провели время «помогая мне» - в смысле оккупировав мою кровать и беспощадно критикуя каждый мой наряд в пух и прах. В розовом платье мои лодыжки казались короткими. Желтый свитер придавал болезненный вид. В зеленом жакете плечи выглядели как у полузащитника.

В итоге я согласилась на выбранный мамой вариант — темно-голубое платье, имевшееся у меня еще со средней школы, дополненное матросским воротничком — только, чтобы они уже, наконец, убрались из моего дома. После чего я бросилась наверх и переоделась в черные слаксы и мягкий синий кашемировый свитер, который тетя Джетти купила мне на мой последний день рождения. Тронутая этим жестом, Джетти согласилась пооколачиваться этой ночью поблизости от дома на случай, если Дженни и бабушка вернутся, чтобы разжиться столовым серебром.

Мисси проживала в новехоньком районе под названием «Олений Рай» в скромном небольшом двухэтажном домике, ничем не отличавшемся от двадцати семи таких же скромных небольших двухэтажных домиков на той же самой улице, в большинстве своем пустовавших. Отыскать место проведения вечеринки оказалось несложно, ибо лужайка Мисси со всех сторон была облеплена машинами. Подходя к парадному входу, мне удалось расслышать наигрываемую на фортепьяно легкую джазовую мелодию наряду со смехом и голосами людей. До того как умереть, показателем хорошей вечеринки для меня служило наличие торта-мороженного. Но почему-то я сомневалась, что его будут подавать здесь.

Не успела я сообразить, что за дверью кто-то есть, как Мисси распахнула ее настежь и разразилась приветственным визгом.

- Джейн, я так рада, что ты смогла придти!

Мне удалось лишь промямлить:

- А вот и я.

С собой я прихватила бутылку мерло – подарок на Рождество от одного из библиотечных читателей – в качестве презента хозяйке вечера, прикинув, что Мисси из тех, кто ценит подобные жесты. К счастью, я сообразила предварительно отцепить бирку с благодарностями. Когда я передала вино Мисси, она заворковала:

- О, душечка, не стоило. Ну же, проходи.

Мисси подхватила меня под руку и потащила в холл, стены которого имели нежно-бежевую фактурную окраску. Там же стоял кленовый стол с чашей, набитой визитными карточками, и декорированным розами подсвечником[1]. За гостиной располагалась огромная, просторная, и пустая кухня, оформленная в Тосканских сельских мотивах[2]. Было совершенно очевидно, что кухней никогда не пользовались и, с учетом диетических пристрастий Мисси, никогда и не будут. Штук тридцать вампиров с интересом бродили по гостиной, восхищаясь коллекцией принадлежащих Мисси скульптур из выдувного стекла, в очертаниях каждой из которых мне виделось что-то смутно анатомическое.

Определенно, все вампиры были довольно молоды. Никакого вам налета таинственности и мистики. Все они были бодры, веселы, собраны и опрятны. Ради Бога, на некоторых даже красовались рубашки поло! В них все еще проглядывало что-то смутно-человеческое, словно они продолжали цепляться за остатки своих бывших жизней. Я даже ощутила некоторую симпатию.

- Итак, все вы знаете правила! – возвестила Мисси наставительным тоном дошкольного учителя, таща меня сквозь толпу. Я врезалась в несколько человек, расплескав их напитки. Но Мисси, похоже, было все равно. – Пару минут болтаем, обмениваемся визитками и двигаемся дальше! Мы ведь хотим перезнакомиться с как можно большим количеством людей, не так ли?

Мисси вручила мне запотевший бокал с коктейлем, со сверкающими кубиками льда и мятой, провела меня кругом по комнате и заставила представиться нескольким присутствующим. Имена всех остальных гостей сопровождались приставками с описанием их сферы деятельности — Джоан, организатор вампирских праздничных мероприятий или Бен, вампирский налоговый поверенный — или невероятных штук, которые они творили с радио-рекламой или посредничеством в торговле кровью. Я же была представлена как «Джейн Джеймсон, бывший библиотекарь». Или «Вы должны знать Джейн, она - потомок Габриеля Найтингейла». Я чувствовала себя так же, как в тот раз, когда мама таскала меня по всему палаточному лагерю для девочек-скаутов, твердо вознамерившись заполучить в мой альбом дружбы наибольшее количество подписей. От слов «Оставайся милой, отличного лета», у меня до сих пор сводило внутренности.

И, как и в палаточном лагере для третьеклашек, я не стала гвоздем вечеринки. Поначалу, немертвые столпы общества излучали благосклонность при встрече со мной, но стоило лишь упомянуть мое имя, как их губы начинали кривиться в легкие презрительные усмешки. Они ухмылялись и спрашивали меня почём «Большой Шлем»[3] или говорили, что, по слухам, могилы на кладбище «Святого Джозефа» дают наилучший упор. Как только Мисси оттаскивала меня от какой-нибудь группки, ее члены начинали хихикать и склонять головы друг к другу, чтобы посудачить обо мне, как будто я не могла их слышать. Некоторые вампиры женского пола так и вовсе приобретали откровенно враждебный вид, стоило Мисси сказать им, кто я такая.

Можно лишь предположить, что они были бывшими «знакомыми» Дика и слышали историю о туалетной комнате в «Денни».

Если Мисси и замечала эти оскорбительные действия, то целенаправленно не подавала вида. Ее сияющая «улыбка успешного человека» не дрогнула даже тогда, даже когда один особенно колкий менеджер по подбору персонала среди вампиров сказал мне, что был удивлен, увидев, что я общаюсь с Мисси, поскольку слышал, что я будто бы не в ладах с Диком Чейни.

- Нет, на самом деле мы с ним хорошие друзья. Мне действительно нравится Дик.

- Да, дорогуша, я уверен, что тебе действительно… нравится «дик»[4], - хихикнул он.

- Что ж, я сама расставила себе ловушку, не так ли? – пробормотала я, когда Мисси издала легкий смешок и представила меня своему хорошему другу, вампирскому стоматологу-гигиенисту.

И так продолжалось практически весь следующий час. Я уже миновала фазу смущения или даже раздражения и просто благодарила звезды за то, что здесь не было Офелии, готовой исполнить «Я же тебе говорила» танец. Ясно, как день, что не видать мне распростертых объятий в приличном вампирском обществе — или даже просто в этом вампирском обществе — в течение какого-то времени. И из того, что я имела честь наблюдать сегодняшним вечером, я не многое теряла. Мне просто хотелось уйти домой, снять свою неудобную обувь и сжечь визитные карточки, насованные мне в руки.

К тому времени, как я встретила строго одетую продавщицу антиквариата по имени Хэдли Векслер, я приготовилась к худшему, когда Мисси произнесла:

- Ты должна знать Джейн Джеймсон. Она живет в «Речных Дубах», том потрясающем особняке по Каунти Лайн Роуд.

- О, правда? - Хэдли улыбнулась, демонстрируя идеальные, я бы даже сказала белоснежные, клыки в улыбке, которая выглядела практически дружелюбной. – Я была бы не прочь взглянуть на дом изнутри. Мне всегда казался прискорбным тот факт, что он не включен в историческую экскурсию. В любое время, как надумаете продать часть семейных пылесборников, дайте мне знать.

- Я запомню, - пообещала я, думая о том клубке волос, который выкашляла бы Дженни, осмелься я продать хотя бы наперсток из корзины для шитья нашей прапратетки. Оно могло бы стоить того.

С минуту мы с Хэдли мило болтали о трудностях сортировки старых семейных коллекций. Затем она отпила свой «Мохито»[5] и глухо прошипела:

- Погоди-ка, Джейн Джеймсон? О, да, я о тебе слышала, - ее нос сморщился в отвращении. - Разве ты не должна сейчас баловаться со спичками где-нибудь в другом месте?

Я издала неуклюжий короткий смешок.

- Что, простите?

- Знаешь, из-за таких, как ты, вампиры приобретают дурную славу. Некоторые из нас здесь просто пытаются жить своими немертвыми жизнями. Но потом появляешься ты и начинаешь убивать представителей своего же собственного вида, потому что думаешь: «О, я ведь вампир, надо бы сделать что-нибудь злое сегодня».

Мисси весело хихикнула и быстро увела меня прочь.

- Будь поаккуратней с Хэдли. Она становится слегка раздражительной, когда падает ее уровень содержания железа.

- Я думаю, мне стоит уйти, Мисси. С твоей стороны было действительно мило пригласить меня, но из-за этой истории с Уолтером и сплетней насчет Дика, я просто не в состоянии взаимодействовать со всеми остальными в том ключе, в котором ты, судя по всему, рассчитываешь. Между прочим, мы с Диком просто друзья.

- О, милочка, ни слова больше, - прокудахтала Мисси, по-сестрински ухватив меня за руки. Она бросила на меня сочувствующий взгляд и покачала головой. - И не волнуйся, я не верю ни единому слову. Я имею в виду, ты – едва ли его тип.

Мне потребовалась секунда, чтобы осознать, что меня оскорбили.

- Просто понадобиться немного больше времени, чтобы влиться в новую компанию, вот и все, - заверила она меня. - Ты знаешь, возможно, было бы легче, если бы ты стала чуть теснее связана с местным сообществом. У меня много пока еще свободных мест здесь, в «Оленьем Рае». Это - весьма благоприятное для вампира соседство и близко к торговому району. Я была бы счастлива показать тебе что-нибудь в твоем ценовом диапазоне. Многие из присутствующих здесь сегодня вампиров собираются переехать сюда, так что ты уже была бы знакома с некоторыми из своих соседей. Кроме того, должно быть ужасно тоскливо одной-одинешеньке слоняться по тому старому дому. Мы ведь не хотим, чтобы ты превратилась в какое-нибудь немертвое клише, не правда ли, милочка?

Я оглядела комнату во всем ее шаблонном великолепии и поняла, что скорее сама себя подожгу, чем буду жить поблизости от любого из этих вампиров. И у меня мурашки бегали от этого дома. Такого же искусственного и стерильного, как шелковые цветы на могиле. Технически, Мисси никогда не «жила» в нем, и это бросалось в глаза. В «Речных Дубах» могли возникать случайные протечки крыши и проблемы с плесенью, но, по крайней мере, мне там было уютно. Я знала историю каждой комнаты. Там хранились мои воспоминания, наследие. Я не могла просто взять и бросить все это, чтобы жить в идеально декорированной крохотной коробке.

- Ух ты, вы можете привести риэлтора на вечеринку…

- Но он все равно останется риэлтором, – хихикнула Мисси и отпила из своего бокала. Она приветливо махнула рукой проходившему мимо гостю.

- Я действительно счастлива в «Речных Дубах». Этот дом что-то вроде ответственности перед семьей. Я не могу просто взять и отказаться от него. Но спасибо.

Она коротко примирительно пожала плечами.

- Ну, ты не можешь винить меня за попытку. Твоя тетя Джетти чувствовала то же самое. Но если когда-нибудь передумаешь, дай мне знать, хорошо? Я могла бы подобрать для тебя по-настоящему хорошее местечко, что-нибудь более удовлетворяющее твоим потребностям. А теперь мне, пожалуй, стоит уделить внимание кому-то из других моих гостей. Просто останься еще на некоторое время, ладно? Я хочу видеть как ты тусуешься и общаешься с людьми, договорились? Будь паинькой.

Мисси смешалась с толпой и оставила меня пялиться на оранжевую стеклянную скульптуру, похожую на ногу. Господи, я надеялась, что это была нога. Без социального буфера в лице Мисси, мне оставалось только стоять в центре комнаты и сверлить взглядом спины других вампиров. Я проплелась на кухню и полюбовалась огромными декоративными бутылками с овощами, залитыми оливковым маслом[6]. Прикончив свой напиток, прикинула примерное количество времени, которое должно пройти прежде, чем я смогу со всей возможной вежливостью вылететь за парадную дверь.

Сквозь стеклянную раздвижную дверь на задней террасе я разглядела высокого, долговязого вампира в синих джинсах и клетчатой ковбойской рубашке, стоявшего прислонившись к перилам. Дик выглядел смертельно скучающим. С кем, по мнению Мисси, он мог бы «наладить контакт» на этой вечеринке, я понятия не имела. Слегка утешал тот факт, что Дик, вероятно, наслаждался вечером еще меньше, чем я, особенно принимая во внимание существующую вероятность того, что это именно он наплел людям о том, что будто бы придавался грязному, акробатически сложному в исполнении разврату с моим участием. Поскольку никто не обращал на меня внимания, я решила, что моей репутации хуже уже не станет, если я просто поговорю с ним.

Дик отвернулся от залитого лунным светом, идеально подстриженного газона и сделал долгий глоток из своей бутылки пива, когда я отодвинула стеклянную дверь на террасу.

- Хэй, Оглобля.

- Ты не возражаешь просветить меня, почему тут и там гуляют истории о нас с тобой вытворяющих непристойности в фото-кабинке торгового центра?

Дик хихикнул.

- Забавно. Я слышал, это была уборная в «Денни».

- Ты знал? - Я стукнула его по руке, сложив пальцы в «лягушачий» кулак[7], который когда-то тренировала на мне Дженни.

- Ой! – вскрикнул он. - Да, я знал. Мисси сказала, что слышала это от горстки вампиров! А потом какой-то склизкий налоговый поверенный спросил, правда ли, что у тебя есть «экзотический пирсинг»[8]. – Неверие и отвращение по очереди скривили мое лицо, и Дик поспешил заверить: - Я сказал ему, что нет!

- Ты знал, что люди говорят обо мне такие вещи, и ничего не сделал? – воскликнула я. – Ты даже не мог предупредить меня, что твоя подружка в курсе?

- Эй, они и обо мне говорят то же самое! – воскликнул он, смеясь и слабо обиваясь от моих ударов. – Но ты же не слышишь, чтобы я жаловался.

- Люди все время говорят о тебе такое, – проворчала я, стукнув его снова.

- Ну, да, но я привык зарабатывать свою репутацию на непристойностях, которые действительно совершил, а не на тех, о которых всего лишь думал.

- У тебя есть какая-нибудь идея о том, кто мог бы распространять эту чертовщину?

- Ты имеешь в виду, кроме меня, потому что это могло бы здорово допечь Габриеля?

- И, тем не менее, это ведь не ты, правда? Потому что в противном случае, мне пришлось бы сделать тебе больно.

Дик дотянулся до небольшого синего термоконтейнера[9] и достал для меня пиво.

- Это не я, но только потому, что сам не додумался. Я бы не стал так париться насчет этого, Оглобля. Я хочу сказать, у всех этих вампиров нет занятий получше, чем усесться в кружок и посплетничать как кучка старых торговок рыбой. Это пройдет, как только на их радаре появится кто-то еще. Просто не обращай внимания.

Я открыла свое пиво о край перил и чокнулась бутылкой с Диком.

- Это была на редкость паршивая неделя.

- Ну давай, расскажи все об этом своему хорошему другу Дику, - предложил он, похлопав по перилам рядом с собой. - Это спасет меня от беседы с кем-либо из тех фриканутых яппи.

- Что ты вообще здесь делаешь? – не удержалась я. – Мне казалось, у вас с Мисси одни из тех друзья-по-интересам-безо-всяких-условий отношения.

- Мне, тоже, - ответил он, скривив губы. – Понятия не имею, как это произошло. Она позвонила мне и рассказала о наших с тобой гастролях на мельнице слухов. Начала дуться и причитать, и, не успел я понять что происходит, как уже приносил ей свои извинения. За то, чего даже не совершал! И затем, дабы загладить свою вину, она заставила меня пообещать, что я приду на эту сходку сегодня вечером. И весь этот разговор она ходила вокруг да около, так что я даже не помню большую часть беседы. Она - адский продавец.

- Продавщица, - поправила я его.

- Не суть. Все, что я знаю, так это то, что мне нельзя пронести мое пиво в дом, потому что Мисси говорит, что оно не соответствует общей теме. И меня это более чем устраивает. А теперь еще и ты здесь, так что не весь вечер коту под хвост.

- Ну, спасибо.

- Так, как вы с «Капитаном Мрак и Безнадега» поживаете?

- Если ты имеешь в виду Габриеля, то у нас все хорошо, спасибо.

- До сих пор не перепихнулись, а?

- Чт-что это за вопросы такие? – задохнулась я. - О, это снова имеет какое-то отношение к моему запаху? Между прочим, это просто грубо.

- Нет, тут дело не в запахе, даже при том, что от тебя прямо-таки разит его мужской воздержанностью. Я могу сказать это потому, что у тебя все еще сохранилось чувство юмора. Так в чем проблема? Неужто Габриель слишком чопорный и добродетельный, чтобы зайти дальше рукопожатия на ночь?

- Я не собираюсь обсуждать это с тобой! – воскликнула я.

- А почему нет? Раз уж ты не собираешься позволить мне увидеть себя голой, мы с таким же успехом могли бы быть лучшими подружками.

- Ты – ничтожный пошляк.

- Ну давай же, Оглобля, поделись с классом.

- Нет! – засмеялась я.

- Пуританка.

- Грязный извращенец.

- Сельская училка.

- Какое-нибудь другое слово, по существу означающее «извращенец».

Мы все еще смеялись, когда Мисси решила выйти на террасу и составить нам компанию.

- Я так и думала, что найду вас двоих здесь вместе, - жизнерадостно воскликнула она. - Джейн, ты должна пообещать, что постараешься прийти на следующую тусовку. Все хотят знать, будешь ли ты. Ты похожа на вампирскую версию Джессики Симпсон! Они никак не могут понять, почему ты их так интересуешь, но не могут выдержать неизвестности о том, что ты же ты выкинешь дальше. Ты всех тут заставила о себе заговорить. Держу пари, что теперь бизнес в твоем маленьком магазинчике просто побежит в гору.

- Ну, думаю, что на этой ноте мне и стоит откланяться.

Мисси ухватила меня за руку.

- Ты уверена, душечка? Совсем скоро мы собирались начать играть в «Дженгу»[10]!

- Ну, как бы сильно мне ни нравились игры, сочетающие в себе алкоголь и мелкую моторику, думаю, я все-таки - пасс. - Я коротко подмигнула Дику, посылающему мне умоляющие взгляды из-за спины Мисси. - Дик, наслаждайся «Дженгой».

Открыв стеклянную дверь я была встречена дружным молчанием на фоне джаза. Вы когда-нибудь входили в комнату и понимали, что находящиеся в ней люди только что оборвали свой разговор, потому что перемалывали вам косточки? Доводилось ощутить подобное в комнате, забитой вампирами? Большинство гостей притворялись крайне заинтересованными своими напитками или увлеченно теребили коктейльные салфетки, пытаясь сдержать хихиканье. Другие, включая Хэдли Векслер, просто уставились на меня, как будто надеялись, что я просто возьму и вспыхну пламенем как какой-нибудь праздничный фокус.

- Ну, всем доброй ночи, - пожелала я, любезно улыбаясь и прокладывая себе путь через притихшие, неподвижные тела. Едва закрыв за собой парадную дверь, я услышала, как разговоры возобновились с новой силой.

Я резвым шагом направилась к Большой Берте, стремясь проложить как можно большее расстояние между собой и чванливыми вампирскими друзьями Мисси. Стоило взяться за ручку дверцы, как боковое стекло со стороны водителя снопом осколков брызнуло мне в лицо. Опешив, я застыла как вкопанная, пока мелкие куски стекла сыпались мне под ноги. Пару секунд спустя я услышала несколько слабых шипящих звуков и почувствовала обжигающую, мучительную боль в левом плече, пояснице, ребрах. Я упала на землю, когда еще один выстрел разбил заднее стекло Большой Берты. Кровь медленно сочилась по рукам, впитываясь в одежду, пока я ощупывала взглядом в безмолвный ряд зданий.

Даже со своим ночным зрением, я не могла определить, откуда шли выстрелы. Не смотря на то, что боль от ран стихла довольно быстро, я все равно испытала какую-то остаточную панику – ужасное дежа вю той ночи, когда я вступила в ряды немертвых. Руки дрожали, разум не желал проясняться. Я не могла сосредоточиться даже для того, чтобы вспомнить, как открывается автомобильная дверца. Мысли кругами метались в голове — нужно бежать, добраться до безопасного места, добраться домой.

Если кто-то в доме Мисси и услышал что-то неладное, они и пальцем не пошевелили, чтобы выйти наружу и помочь мне. Сквозь отсвечивающие желтым задернутые занавески в окне виднелись силуэты разговаривающих и смеющихся людей. Продолжала играть музыка. Так или иначе, я сомневалась, что нашла бы там помощь, даже если бы забежала внутрь.

Тот, кто бы ни нажимал на курок, прекратил огонь. Едва ощутив твердость в ногах, я перемахнула через капот Большой Берты, и воспользовалась ее массивным корпусом в качестве прекрытия, отчаянно шаря по дверце оцепенелыми, неуклюжими пальцами. Забравшись на переднее сиденье, я тут же пригнулась к коленям и включила зажигание. Так спокойно, как только возможно, я направила машину вниз по улице в сторону дома.

Сноски:

1. Украшенный розами подсвечник

2. Тосканский стиль в интерьере ― это непринужденность, доброжелательность, простота, и, одновременно, высокий уровень качества отделки и неподражаемая изысканность. Это направление дизайна удивительным образом впитало в себя все цвета, запахи, звуки, культурную атмосферу и историю Тосканы. Главные составляющие тосканского стиля: натуральные элементы, теплые цвета, металлические изделия, старинные аксессуары, хлопок и кружева, мебель в фермерском стиле.

3. «Большой Шлем» (англ. «Grand Slam») - блюдо с таким названием подается в сети ресторанов «Denny’s» и состоит из оладий, яиц, сосисок и бекона – все по две штуки.

4. «Дик» (амер. сленг. Dick) – в данном контексте означает мужской член.

5. Мохи́то (мужской род, исп. Mojito) — коктейль на основе светлого рома и листьев мяты. Существует 2 вида мохито: слабоалкогольный и безалкогольный. Происходит с острова Куба, стал популярен в США в 1980-х. Алкогольный мохито традиционно состоит из шести ингредиентов: ром, газированная вода, сахар, лайм, мята и лед. В последнее время, для ускорения приготовления коктейля, вместо отдельных газировки и сахара используют различные сладкие напитки типа «Спрайта». В мохито комбинация сладкого и освежающего цитруса с мятой, которые, возможно, добавлялись в ром, чтобы «замаскировать» крепость последнего, сделала этот коктейль одним из самых популярных летних напитков. В некоторых отелях Гаваны в Мохито добавляют также Ангостуру. В безалкогольном мохито исключают ром.

6. Бутылка с овощами и оливковым маслом

7. «Лягушачий» удар (амер.сленг Frog) – удар средними суставами пальцев кулака в верхнюю часть руки или груди, рассчитанный на то, чтобы провести острую точечную атаку. Назван так по ассоциации с быстрым щелчком языка лягушки.

8. Экзотический пирсинг - этот вид пирсинга включает вставку металлических пластинок под кожу (имплантация), перфорация мягких тканей черепа – конечно, в целях стимуляции мозга. Также, размещение больших «безделушек» в носовую перегородку. Всё это может называться экзотическим пирсингом, опасным для здоровья и жизни. Типы экзотического пирсинга: плоскостной пирсинг, корсет пирсинг, брейн – пирсинг, пирсинг зубов, боди – пирсинг. Хотя думаю, что в данном контексте речь все же идет о "генитальном" пирсинге.

9. Термоконтейнер

10. «Дженга» (англ. Jenga) — игра, придуманная Лесли Скотт и распространяемая компанией Parker Brothers (подразделение Hasbro). Игроки по очереди достают блоки из основания башни и кладут их наверх, делая башню всё более высокой и все менее устойчивой. Слово jenga — это повелительное наклонение от kujenga, в переводе с суахили означающего «строй».

Глава 18

Сексуальные взаимоотношения могут оказаться трудными после обращения, но не более трудными, чем для живых.

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых»

Заметка на память: пулевые ранения, как правило, жутко чешутся, если во время заживления вы пребываете в сознании.

В обществе витающей вокруг и заламывающей руки тети Джетти, я смыла засохшую кровь и осмотрела раны. Если бы она все еще была живой, то я, вероятно, отняла бы у нее десять лет жизни, когда спотыкаясь, окровавленная и чертыхающаяся, ввалилась в парадную дверь. Не зная, как еще помочь мне, она скрылась наверху и включила воду для ванны, а я доковыляла до холодильника и опрокинула в себя три бутылки синтетической крови. Как только густая, подслащенная плазма потекла по моему горлу, тошнота и головокружение исчезли. Лишь после этого я оказалась в состоянии вползти вверх по лестнице.

Я оказалась ранена в плечо, в районе правой почки, а также несколькими дюймами левее основания спины. Жжение было просто ужасающим, особенно когда заживающая плоть выталкивала мелкокалиберные пули из ран. Но, по крайней мере, так я хотя бы знала, что снаряд, выпущенный из винтовки Бада МакИлроя, не будет болтаться в моем кишечнике.

По дороге домой, я посвятила приличное количество времени думам о Баде МакИлрое. И вот теперь, сидя в теплой розовой воде, опустошая еще одну бутылку крови, я дала себе мысленного пинка за то, что не удосужилась хотя бы поинтересоваться местопребыванием Бада после первой схлопоченной от него пули. Я слишком пассивно воспринимала свалившиеся на меня невзгоды, ожидая, пока они закончатся, и, надеясь, что если буду их просто игнорировать, все пройдет само собой. Как единственный человек, когда-либо стрелявший в меня, Бад МакИлрой становился главным подозреваемым виновником в каждом неприятном инциденте, произошедшем со мной за последние пару месяцев. И теперь я хотела задать ему трепку, которую он однозначно заслуживал, хотя и не была абсолютно уверена, что (a) смогу найти его, и (б), это сойдет мне с рук.

Я дважды сменила воду в ванне, и все еще не чувствовала себя чистой. Запах крови до сих пор витал над каждым дюймом моей кожи, заставляя желудок неприятно сокращаться. При звуке тарабанящих ударов кулака в переднюю дверь дома, я рванула в свою комнату, даже не подумав обтереться полотенцем, и запрыгнула в лифчик и трусики. Если Бад МакИлрой собирался пустить в меня еще одну пулю, я не собирался быть голой, когда он это сделает.

- Джейн? – позвал Габриель с крыльца. - Ты дома?

Испытав мгновенное облегчение, я накинула халат и скатилась вниз по лестнице. Когда Габриель ворвался в прихожую, я была готова обвить его руками и как на духу выложить всю свою жалостливую историю.

- Почему до меня доходят слухи о вашем с Диком близком знакомстве в раздевалках «Уол-Марта»?

Я застонала, оттягивая прилипший к телу халат.

- Так мы теперь в «Уол-Марте»?

Габриель побледнел.

- Что?

- Не волнуйся об этом. Это просто враки.

- Нет, я действительно верю, что… - Он втянул носом воздух. - Почему я чувствую запах крови? Твоей крови?

Учитывая то, как Габриель сжимал и разжимал кулаки, я не была уверена, что стоит ему рассказывать. Почувствовав мое колебание, Габриель взял меня за подбородок и заставил встретиться с его пристальным взглядом.

Я вздохнула, повернулась спиной и приспустила халат.

- Кто-то стрелял в меня сегодня, когда я покидала вечеринку.

- Зачем кому-то стрелять в тебя? – возмутился он, бесцеремонно притягивая меня ближе, чтобы осмотреть заживающую кожу. – Обычных пуль было бы недостаточно, чтобы тебя убить.

- Нет, но до печенок достать – на раз-два, - проворчала я, одергивая одежду на место. - Я не была полностью честна с тобой относительно некоторых вещей, произошедших в последнее время. Кто-то бродил вокруг моего дома по ночам. Кто-то написал гадости на моей машине оленьей кровью. Они же пытались отравить Фитца антифризом. И затем, очевидно, этот кто-то стрелял в меня сегодня вечером. Снова.

- Почему ты не рассказала мне? – спросил он, обманчиво мягким голосом. - Джейн, если с тобой что-нибудь случится…

- Я надеялась, что это просто пройдет. Думала, что это может быть какой-нибудь антвампирски настроенный психопат, который хотел заставить меня «поплясать». Но теперь, связав это с поджогом Уолтера, я думаю тот парень, который стрелял в меня первый раз, Бад МакИлрой, пытается напугать меня или закончить работу или еще что-нибудь в этом роде. Понятия не имею, что делать. Я могу пожаловаться человеческим властям? Пойти к Офелии и донести на него…, - тут я заметила, как напряглось лицо Габриеля при упоминании имени Бада. - Что?

Габриель поморщился.

- Ты не читала свои газеты в последнее время, не так ли?

- Кроме объявлений о вакансиях? Не особо, - согласилась я. – А что?

Он прошествовал на кухню и порылся среди кипы старых выпусков «Хаф-Мун Геральд» в моей корзине для бумаг, пока не нашел то, что хотел. После чего вручил мне раздел новостей.

- «Хаф-Мунский Житель Убит во Время Неудачной Охоты», - прочитала я вслух заголовок на первой полосе, датированной двумя неделями ранее. – Уроженец Хаф-Мун Холлоу, Бад МакИлрой погиб во вторник, когда охотничий лабаз[1], на который он пытался взобраться, обвалился и обрушил за собой тридцатидвухфутовый [~9,75 метра] дуб прямо ему на голову. Коронер, Дон Пердью, определил причину смерти как множественные тупые травмы, включающие сломанный позвоночник, раздробленный череп и обширное внутреннее кровотечение. Пердью добавил, что рядом с упавшим деревом было найдено несколько пустых банок пива. Он также заявил, что потребуется несколько недель для проведения токсикологических тестов на предмет присутствия в организме Бада МакИлроя алкоголя или наркотиков.

Итак, давайте разберемся: человек, который, находясь в состоянии алкогольного опьянения, смертельно ранил меня выстрелом из охотничьей винтовки, погиб в результате какого-то безумного несчастного случая с охотничьим лабазом, будучи слишком пьяным, чтобы влезть на него. Что же тут подозрительного?

- Джейн, Бад МакИлрой не может быть тем, кто стрелял в тебя, и он не мог тебя преследовать. Он мертв вот уже несколько недель.

- Клянусь, я этого не делала, - сказала я, роняя газету. - Это была не я.

- Конечно, не ты. Деревья могут падать. Мистеру МакИлрою не повезло в это время оказаться под одним из них.

- А тебе это не кажется... удобным? – спросила я.

- Ну, не скажи, – фыркнул он. – Было крайне неудобно сваливать здоровенное дерево на голову этого МакИлроя.

Я, разинув рот, таращилась на него. Солено-сладкий привкус искусственной крови поднялся вверх по пищеводу.

- Ты убил его, - прошептала я.

Габриель просто продолжал сидеть, неподвижный как камень, и, не моргая, сверлить меня взглядом. Оглядываясь назад, могу сказать, что это, вероятно, был его способ сказать: «Ну, дак а то!».

- Скажи что-нибудь! – завопила я. - Ты не можешь вот так взять и заявить мне, как неудобно было скидывать дерево на голову живому человеку и затем просто замолчать. Пожалуйста, скажи мне… скажи хоть что-нибудь.

- Он причинил тебе боль, - ответил Габриель. Его глаза светились серебром даже при тусклом освещении. - Он оставил тебя умирать как какое-нибудь животное и просто продолжил жить своей жизнью.

- Он и думал, что я была животным! Как ты мог это сделать? Это было не из-за пропитания или самозащиты. - Я всхлипнула и отстранилась подальше от него. - Ты убил его.

- А ты бы позволила ему жить? - он последовал за мной в гостиную, очевидно раздосадованный тем фактом, что я не оценила того, что в мире вампиров, вероятно, считалось романтическим жестом. – Позволила бы уйти от наказания за то, что он сделал? Позволила бы ему причинить вред другим невинным людям?

- Я не буду притворяться, что опечалена смертью Бада МакИлроя – признала я. - Часть меня ненавидит его за то, что он со мной сделал. Я рада, что он никогда больше не сможет причинить вред кому-нибудь еще. Но я бы никому не пожелала такой смерти. Это жестоко и порочно, и это ниже тебя, Габриель, и всей той твоей ерунды о «благородных созданиях ночи». Не смей считать, что сделал это ради меня. Ко всему прочему, меня уже подозревают в поджогах других вампиров. Не хватало еще обвинения в убийстве человека на мою голову. Ты хотя бы об этом подумал?

- Никто не свяжет это с тобой, потому что никто не знает, что именно МакИлрой ответственен за твою смерть, - возразил он. – Не было никакого сообщения или свидетельства.

Проклятье, если в его словах не было резона. Так что, отбросив всякую логику, я потребовала ответа:

- Так чего же ты выжидал до сих пор?

- Я дал ему время забыть о том, что случилось, если допустить, что он вообще помнил. Я наблюдал за ним. Позволил ему снова погрязнуть в своей пьяной, бесполезной, впустую потраченной жизни и тогда, когда он меньше всего этого ожидал, я погасил ее.

Его голос, отсутствие переживаний или вообще любого вида эмоций относительно того факта, что он разрушил человеческую жизнь, вызвали во мне озноб до самых костей. Руки начали дрожать, и я сжала их в кулаки, сгибая и разгибая пальцы в попытке вернуть тепло в суставы.

- Что во мне заставляет тебя думать, что я соглашусь с этим? Что заставляет тебя думать, что я посчитаю это допустимым? Что случилось с неотнесением человеческих нападок на свой счет? Куда подевалось принятие хорошего вместе с плохим?

- Это другое.

- Да? И в чем же разница? – не отступала я.

- Он причинил тебе боль! – выкрикнул Габриель, делая шаг ко мне. Я отступила, но он последовал за мной, тесня спиной к краю письменного стола. - Он оставил тебя умирать. Что во мне заставляет тебя думать, что я посчитаю это приемлемым?

- Отвали, - отпихнула его я. Ну, по крайней мере, попыталась. Он был абсолютно недвижим. - Бад не знал, что стрелял в меня, Габриель. Он не был злым человеком, а всего лишь глупым пьяницей, не ведающим другой жизни. Независимо от того, каким он был, но он все еще оставался человеком. И ты сделал меня ответственной за его смерть. Ты говорил, что не хочешь давать мне поводов для сожалений, но это – обалдеть какой большой повод.

- Я знаю, ты расстроена. Но надеюсь, что когда-нибудь ты поймешь, почему я это сделал. Поймешь, что значишь для меня. Я сделаю что угодно ради твоей безопасности. Что угодно.

Габриель оказался рядом со мной. Впервые, с тех пор как я его знала, он выглядел неуверенным, растерянным… возможно потому, что я отпихнула его руки прочь.

- Не трогай меня. Просто убирайся вон.

Казалось, он слегка удивился.

- Раньше ты не возражала против моих прикосновений. Если уж на то пошло…

Как раз в тот миг, когда мой кулак впечатался в его рот, я не могла поверить, что действительно сделала это. Во-первых, глубокие царапины, оставленные клыками Габриеля на костяшках, были довольно болезненными. И, во-вторых, я на самом деле никогда прежде не била кого-то намеренно - ну помимо обычных детских потасовок с сестрой и неудачной стычки с Уолтером.

Габриель, растянувшись на полу, проехался по полированному дереву и врезался в стену. Я уже была готова помочь ему встать и рассыпаться в извинениях, когда он сердито зарычал на меня. Тогда я врезала ему еще раз. Думаю, у меня были какие-то проблемы с управлением гневом, которые мне следовало бы решить.

Мои клыки, удлинившись, прокололи губу. Вкус собственной крови лишь подогрел во мне злость, обволакивая границы зрения пылающим багровым ореолом.

Тот факт, что его недоделанный потомок собрал достаточно сил, чтобы хорошенько ему врезать, явно огорошил Габриеля. Стоило ему подняться на ноги, как я тут же подскочила и заехала ему ногой, снова опрокинув навзничь. Я успела отвесить еще один пинок, прежде чем он махом руки выбил почву у меня из-под ног. Не вставая с пола, я лягнула его ногой, когда он попытался подняться, придав ему достаточно ускорения, чтобы шмякнуться об стену. Но стоило мне попытаться закрепить свое преимущество, как он, с помощью моей же собственной инерции, припечатал меня к стене.

- Хорошо. Хорошо, – шипел он, крепко ухватив меня за запястья. - Это то, кто мы есть, Джейн. Не какая-то волшебная сказочка. Не одна из твоих книг. Ты можешь притворяться, что понятия не имела об этой стороне своей природы, но это будет ложью нам обоим. Ты знала с самой ночи своего восстания. Чувствовала в глубине души. Мы - хищники, Джейн. Мы охотимся, мы питаемся, и мы убиваем.

Я попыталась вывернуться из его хватки, но он оказался слишком силен, удерживая мои беспомощные руки прижатыми к стене. Он ухмыльнулся, наклоняясь ко мне для поцелуя, но потом как будто заколебался, неуверенный в том, что я не попытаюсь отхватить от него кусок – в буквальном смысле.

- Ты слишком много болтаешь, - проворчала я, запечатывая ему рот поцелуем.

Из груди Габриеля вырвался довольный мурлыкающий звук, а его пальцы, скользнув вниз по запястьям, переплелись с моими. Теперь, более не удерживаемая Габриелем, я резко оттолкнулась от стены и, мы, спотыкаясь, врезались в мой декорированный стеклом журнальный столик и, посылая во все стороны снопы осколков, свалились на пол.

Габриель перекатился, зажав меня в ловушку между своим твердым телом и жестким полом. Его немигающий взгляд удерживал меня так же надежно, как и его колени, сжимающие мои бедра. Я хотела его до безрассудства. Меня совершенно не волновали ни мои торчащие во все стороны влажные волосы, ни тот факт, что на мне нижнее белье с нарисованными божьими коровками. Я не задумывалась о том, правильно ли целуюсь. И не беспокоилась, что секс может оказаться скверным. Я просто его хотела.

Не разжимая объятий, я использовала всю силу ног, перекатив Габриеля на пол. Его глаза полыхнули, когда я напряглась всем телом, удерживая его на месте. Ему нравилось наблюдать за моей борьбой. Не обращая внимания на свисающие на лицо беспорядочные влажные пряди, я склонилась над ним, с силой проводя пальцами по его обнаженному торсу.

Ладонь Габриеля обхватила мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. Он усмехался. Он хотел меня. Хотел, чтобы я дотронулась до него и, наконец, взяла контроль над ситуацией. Габриель взял мою руку и положил себе на грудь. Он был таким гладким. Бледным, безволосым, и прохладным как мрамор. Вылепленный годами того, чем там полагалось заниматься сыну плантатора девятнадцатого века в плане физического труда. Я провела кончиками пальцев вдоль линии его груди к бокам, сдаваясь на милость желанию поцеловать кожу чуть ниже пупка. Мышцы его живота сократились. Он бы восприимчив к щекотке. Здесь крылись определенные возможности.

Я хихикнула, когда моя рука скользнула вниз по его телу и крепко обхватила его длину. Бедра Габриеля дернулись, а глаза распахнулись, глядя на меня снизу вверх. Его ошеломленный вид вызвал у меня усмешку.

Габриель застонал и притянул меня к себе для нового поцелуя, от которого я беспокойно заерзала. Во время драки мой халат практически свалился, хотя пояс все еще оставался затянутым в тугой, влажный узел, не желающий поддаваться. Я отчаянно пыталась его развязать. Габриель рассмеялся и легко разорвал пояс.

Он до талии стянул мой лифчик, вырвав у меня вопль, когда мягко прикусил грудь, втягивая кровь в рот так, как обычно мужчины ласкают сосок. Толкнул меня обратно на пол, и я вскрикнула, почувствовав как осколки стекла врезались в спину. И тут же умелые сильные руки подхватили мой покрытый хлопком зад и прижали к Габриелю, демонстрируя как сильно он меня хочет.

Губы Габриеля прошлись по моим тазовым косточкам (моя персональная Ахиллесова пята), и я не сдержала девчачьего визга. Я кожей чувствовала изгиб его улыбки, когда он стянул и отбросил мои трусики. Руки Габриеля скользнули ниже, и я простонала что-то бессвязное, почувствовав как его пальцы проникли вглубь, проверяя мою готовность.

Габриель скользнул между моими коленями. Удерживая их широко раздвинутыми, он принялся играть с моим телом, поглаживая и уговаривая до тех пор, пока мои бедра не задвигались ему навстречу. Прошло довольно много времени с тех пор, как ко мне кто-то прикасался, так что к финишу я пришла позорно быстро. Спустя несколько мгновений я откинула голову назад и выкрикнула его имя, чувствуя, как разлетаюсь на куски. Позже я потрачу какое-то время на то, чтобы предаться смущению - как относительно своей бурной реакции на его ласки, так и относительно вырвавшегося у меня протеста, когда он убрал руку. Я обхватила его ногами за талию, боясь потерять те ощущения, которые он дарил мне.

Габриель хохотнул, и, целуя меня с нежностью, резко контрастирующей со всей предыдущей прелюдией, толкнулся вперед, проверяя мою готовность. Я сжала хватку на его бедрах, требуя большего. Он подался назад и, вонзив клыки в мое горло, снова толкнулся вперед уже до самого конца.

Габриель пил кровь из моего горла, медленно двигаясь во мне, рассчитывая каждый толчок так, чтобы растягивать приятную боль, ощущаемую мной каждый раз, когда он возвращался. Я прижала его запястье к своим губам и, не сводя с него взгляда, вонзила зубы прямо над кистью. То был взрыв темнейшего наслаждения на языке, заряжающий мои чувства так, как это никогда не удавалось крови из бутылок. Именно вкус его крови на моем языке и стал той последней каплей, толкнувшей меня за край. Мои ногти вонзились ему в плечи, и я забилась под ним в конвульсиях.

- Моя, - шептал он, не отрывая рта от моей кожи. - Моя. Моя.

И вот я лежу, обессиленная и пресыщенная, а Габриель начал двигаться с новой силой, стремясь достигнуть собственной развязки. Каждый выпад был мощнее предыдущего, пригвождая меня к полу. Призвав на помощь остатки сил, я стала отстраняться, заставляя его двигаться сильнее, бороться за контроль. Его глаза вспыхнули невыносимым довольством, и он, наконец, задрожал надо мной. Габриель прижался своим лбом к моему и замер.

Примерно минуту все произошедшее казалось почти нормальным. Мы лежали на полу, тесно переплетясь друг с другом, мое лицо упиралось в его подбородок. В голове было пусто, никаких забот. Меня не волновало, что будет потом - пока это чувство со мной, все остальное подождет. Вслед за этим я задумалась о том, как сильно можно смутить мужчину откровенным признанием в том, что он подарил вам ваш первый оргазм, достигнутый с участием другого человека. И тут до меня дошло, что мы лежим на обломках того, что когда-то было моим журнальным столиком.

Я была ошеломлена тем, что только что совершила и чувствовала себя грязной немертвой шлюшкой. Мои чувства к Габриелю представляли собой мутно-серое ядовитое облако из желания, негодования и слепой подростковой преданности кумиру. Добавьте к этому тот факт, что я все еще сердилась на него из-за его иронического отношения к своим винджилантовским[2] замашкам линчевателя. Я не могла принять то, что он сделал. Он хладнокровно убил человека. А я, в ответ на это, занялась с ним сексом. Какой же низкопробной дрянью это меня делает?

И вот я лежу на полу, чувствуя как осколки битого стекла впиваются в мою кожу, и задаюсь вопросом, что теперь делать. Стоит ли нам обняться? Должна ли я предложить ему завтрак? Я была не особо сильна во всех этих посткоитуальных ритуалах для живых, и еще меньше разбиралась в тех, что касаются мертвых. Я попыталась нащупать связь с его разумом, уловить любое чувство, которое мог бы испытывать Габриель. Ничего. Глупые нестабильные способности. В итоге я уставилась в потолок и попросила Господа, чтобы Габриель сказал что-нибудь, хоть что-нибудь, чтобы избавить меня от необходимости нарушать неловкое молчание.

Может, стоило притвориться спящей? Конечно, сейчас было 2:34 утра – вампирский эквивалент полудня. Но ведь подобные сексуальные усилия требуют легкой восстановительной дремоты, не правда ли? К тому же сегодня вечером я потеряла много крови…

- Если не встанешь со стекла, твоя кожа заживет сверху. И потом еще несколько десятилетий будешь чесаться в этих местах.

Это было … не то, чего я ожидала.

Он поднялся на ноги, вытряхивая осколки из волос. Его кожа, насыщенная моей кровью, выглядела более румяной. Он казался почти загорелым. Вероятно, именно так Габриель выглядел при жизни, ну если не считать торчащие из его спины обломки столешницы.

Габриель наклонился к штанам и подтянул их вверх.

- Ты в порядке?

- Только избавь меня от этой обязательной постперепихонной программы, Габриель, - оборвала я его голосом, более резким, чем мне бы хотелось. Я встала, оставляя за собой дорожку из битого стекла, звякающего об пол, схватила свою одежду и накинула на плечи. – Можешь расслабиться и не ждать, что мой отец объявится на твоем крыльце с дробовиком и священником.

Он коснулся моей руки и заставил повернуться к нему лицом.

- В свете всего произошедшего, я считаю, тебе лучше переехать ко мне на какое-то время.

- Не думаю, что совместное проживание решит наши проблемы.

- У нас нет проблем, - гнул свое Габриель.

- Ты убил человека!

- Я убил его за тебя!

- Ну что ж, прости, если я сомневаюсь, что это изречение можно включить в следующую коллекцию открыток от ХоллМарк[3]! – выкрикнула я. - И не думай, что это что-либо меняет, - буркнула вдобавок, чувствуя, как удлиняются клыки. Я закрыла глаза, пытаясь совладать со своим характером. - Мы не вернулись к нормальным отношениям, в чем бы ни заключалась для нас эта норма. Я все еще… Прямо сейчас я просто не хочу находиться рядом с тобой. Думаю, тебе следует уйти.

Что ж, если удары кулаком в лицо и не причинили ему боли, то моим последним словам это определенно удалось. Губы Габриеля разомкнулись, но он снова сжал их вместе, очевидно передумав говорить мне что-то, что заставило бы меня еще упорнее «лезть в бутылку».

- Джейн, пожалуйста, мы можем поговорить об этом, - не сдавался Габриель, делая шаг ко мне. Увидев муку на моем лице, он остановился. - Я позвоню тебе.

- Пожалуйста, не надо.

Дверь захлопнулась за его спиной.

- Ну что ж, по крайней мере, все это было не так уж и странно, - я провела рукой по лицу и проинспектировала повреждения в своей гостиной: старинные безделушки с обитыми краями, раскуроченный стол, и вывернутый наизнанку разум. И еще я понятия не имела, куда делось мое нижнее белье.

Сноски:

1. Лабаз (англ. deer stand ) - прикрепляемая к дереву беседка или сиденье для стрельбы в зверя, особенно медведя.

2. Виджиланте - член неофициально созданной организации по борьбе с преступностью несанкционированными методами.

3. ХоллМарк (англ. Hallmark) – всемирно известный американский производитель поздравительных открыток.

Глава 19

Помните, теперь вы гораздо более легковоспламеняемы, чем были при жизни. Так что живите каждый день так, будто с ног до головы облиты бензином.

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых»

Где-то в промежутке между залечиванием моих множественных огнестрельных ранений и выпрыгиванием из трусиков, Дик позвонил на мой сотовый и оставил загадочное сообщение на голосовую почту.

- Эй, Джейн, это - Дик, - произнес он необычно тихим и приглушенным голосом. – Как думаешь, ты могла бы подгрести ко мне сегодня вечером? Нужно с тобой поговорить.

Было уже почти четыре утра, когда я прослушала голосовую почту. И Дик не отвечал на звонки, так что я решила предпринять рискованную предрассветную вылазку к его трейлеру. Поскольку, останься я дома, то принялась бы ползать по полу, собирая осколки, и предаваться мыслям о том, что про себя решила окрестить «инцидентом».

Не успела я подняться на крыльцо Дика, как раздался звонок моего телефона. Определитель номера сообщил, что это был Габриель. Какое-то время я колебалась, но в итоге нажала отбой. После чего постучала в дверь и ...

БАААБББББАААААХХХХХ

Красные и золотые звезды взорвались где-то в глубине мозга, когда меня сдуло с крыльца Дика и швырнуло на капот собственной машины. Мое недовольство насчет разбивания собственной персоной еще одного лобового стекла быстро сменилось осознанием того факта, что рукава моей одежды оказались объяты пламенем. Этот момент показался мне более существенной причиной для беспокойства. Я успела сбить огонь аккурат перед тем, как прогремел второй взрыв. Этой волной меня смело с машины на асфальт, приложив затылком о цементные блоки, подпирающие рядомстоящий Эль Камино[1]. В глазах вспыхнули оранжевые всполохи, и я рухнула в какое-то мягкое темное место, где ожоги на руках не заставляли кричать от боли.

Я все еще пребывала в полубессознательном состоянии. Это радовало. А вот что совсем не радовало, так это раскладушка, к которой я была прикована цепью прямо сейчас. Я лежала в плохо освещенной комнате, слабо пахнущей цементной пылью и отбеливателем. Кто-то дал себе труд снять с меня тлеющую одежду и накинуть синюю больничную робу. Я подергала наручники, сковывающие запястья, и не сдержала вопля. Еще не зажившие ожоги на руках и цветом и структурой напоминали свежеприготовленный гамбургер.

- Агх, я фортуной отымета, - простонала я. Знаю, не совсем по Шекспиру[2], но сделайте скидку на мою контузию. Я принюхалась к цепям. Под явным запахом стали угадывалось что-то более сильное.

- Они укреплены титаном, - сообщил из темноты чистый молодой женский голос.

- Отыметая фортуной, - повторила я.

Офелия восседала на складном стуле в углу. Ее клыки блеснули, когда она растянула губы в тусклой улыбке.

- А ты умеешь выразиться по случаю.

- Что происходит? – спросила я, пытаясь сесть. Мой капитально пострадавший вестибулярный аппарат дал понять, что это была плохая идея. - Кто запустил группу мариачи[3] ко мне в голову?

Офелия, которая, как я могла теперь видеть, была одета в неприлично короткую клетчатую юбку и блузку школьницы, подошла к изножью мой койки.

- Я велела тебе вести себя тише воды. Велела не высовываться на радар.

- Я так и делала, - запротестовала я с закравшейся в голос плаксивой ноткой.

- Тогда как ты объяснишь тот факт, что тебя нашли без сознания рядом с горящим трейлером, принадлежащим одному из самых старых вампиров в округе?

Ну только не снова

- Послушайте, в последний раз говорю, я тут не при чем. Я подошла к входной двери, и трейлер взорвался. Погодите! Дик был внутри? Он мертв?

Снова этот акулий взгляд, который пугал даже больше, чем тогда, когда светился из темноты.

- Учитывая час, в который это случилось, мы предполагаем, что Дик был внутри. Конечно, мы бы не смогли найти его тело, будь это так. Огонь превратил бы его в пепел. Вопрос в том, почему ты оказалась настолько глупа, что не обеспечила себе пути отхода с места преступления.

Ужас уступил место гневу, что показалось мне хорошим знаком. Я возмутилась:

- Чего ради мне поджигать Дика?

- А чего ради ты подожгла Уолтера? – парировала она.

- Я не поджигала Уолтера! – воскликнула я.

- Предоставь мне объяснение, Джейн. Дай хоть что-то, с чем я могла бы пойти к другим членам совета, к вампирам, требующим правосудия. Приведи хоть сколько-нибудь правдоподобную причину, почему двое мужчин, с которыми ты, по слухам, имела отношения, – будь то правда или выдумка, не имеет значения – закончили обугленными головешками. Объясни, почему тебя нашли рядом с горящим трейлером Дика после того, как вас видели за любовной размолвкой на вечеринке.

- Это не было любовной размолвкой! Это была дружеская беседа!

- Есть свидетели твоих неоднократных саркастических наскоков в его сторону.

- Это была дружеская беседа с элементами сарказма.

Офелия не выглядела убежденной.

Я вздохнула.

- Что теперь со мной будет? Сюда войдет какой-нибудь вампирский детектив и будет допрашивать меня с помощью телефонной книги и резинового шланга[4]?

Я видела, как усмешка плескнулась в ее глазах, но она не позволила себе улыбнуться.

- Был созван трибунал, чтобы обсудить твое положение. В зависимости от результатов этого обсуждения, тебе могут назначить испытание на завтрашний день.

- Испытание, - повторила я и тут до меня дошло. – Из числа тех самых испытаний? Подождите, разве мне не положен адвокат, телефонный звонок или еще что-нибудь в этом роде?

- Нет, - отрезала она, снимая с меня наручники. Я медленно села. В мгновение ока Офелия оказалась на другом конце комнаты и вне зоны моей досягаемости. Откуда такое недоверие? - Ты обвиняешься в истреблении двух представителей своего вида. «Билль о правах» на тебя больше не распространяется.

Она отвернулась к двери, затем снова крутанулась в мою сторону. Офелия подошла к раскладушке, не спуская с меня своих пылающих черных глаз.

- Мне очень жаль. Ты кажешься довольно интересным вампиром.

- Тогда не делайте этого! – воскликнула я. – Перестаньте делать из меня показательный пример для других молодых вампиров. Я - ужасный пример. Со мной за неделю случается больше странностей, чем со многими нормальными людьми за всю жизнь.

- Мне жаль, - повторила она. – Но еще больше я сожалею о потере Дика Чейни. Когда-то давно, мы были … близкими знакомыми.

- Я что, единственная во всем Холлоу, кто не переспал с Диком Чейни?

- Возможно, - согласилась она.

- Мои соболезнования, - сказал я. Пожатие плеч оказалось довольно болезненным жестом, который сообщил мне, что несколько осколков стекла все же застряли где-то в районе лопатки. Габриель был прав, чесалось страшно.

Габриель.

- Мой сир, Габриель Найтингейл, в курсе, что я здесь? - спросила я, когда Офелия уже было открыла дверь камеры.

Она кивнула.

- Тебе не разрешены посещения, - сообщила Офелия, закрывая за собой очень массивную дверь.

И впервые с тех пор, как меня пристрелили и бросили умирать, я была действительно напугана.

Всякий раз, когда на канале «Лайфтайм» показывали эти ужасные фильмы на тему «женщины в тюрьмах», я думала: «ну и что тут такого страшного?» Я в состоянии вынести одиночество. Даже если нет возможности почитать, можно предаваться фантазиям. Я могла бы писать. Или дремать.

Ну, так вот, как и многие мои предвзятые представления из предсмертной жизни, это было разрушено. В камере не было окон, так что я не могла сказать день сейчас или ночь. Часов тоже не было, так что и время не узнать. Я не могла спать, потому что заживающие ожоги на руках чесались как сумасшедшие. А мои фантазии все время прерывались противными вопросами, такими как: «Где Габриель?», «Почему это все время случается со мной?», «В этот раз я умру окончательно?».

Половину времени я потратила на то, чтобы выяснить, где же, черт возьми, нахожусь. Прижавшись ухом к стене, мне удалось расслышать движение. Я уловила голоса на высоте, по крайней мере, двадцати футов над головой, но слов было не разобрать. А еще где-то по трубам бегала крыса.

Единственная хорошая вещь, которую я могла сказать о пребывании в камере, это то, что кровь (поданная в бумажном стаканчике, просунутом в дверное окошко) была свежей и вкусной. Ее происхождение оставалось неизвестным, но я решила не задавать вопросов.

Я была уже на полпути к тому, чтобы начать рисовать себе на костяшках "ЛЮБОВЬ" и "НЕНАВИСТЬ"[5], когда вернулась Офелия. Она была одета в черные шелковые штаны и топ, который вероятно когда-то был носовым платком. Я поднялась, испытывая благодарность за любой вид общения, даже если это означало, что я стою на пороге присуждения сверхъестественной порки.

- Тебе удобно? – спросила она без малейшего интереса в голосе.

- Главным образом скучно. Сколько я уже здесь сижу? – спросила я. - Два дня, три?

- Девять часов, - ответила она, с видимым усилием подавляя хихиканье.

- Ладно, это немного неловко, - пробормотала я, почесывая руки.

Мы сидели, уставившись друг на друга. Это походило на игру в гляделки с по-настоящему роскошной статуей.

Наконец, она произнесла:

- Трибунал проголосовал против испытания.

Я выпрямилась, чувствуя, как внутри поднимается нечто вроде надежды.

- Правда? Это хорошие новости.

- Они проголосовали против, потому что Мисси вызвала тебя на испытание поединком, что является ее неотъемлемым правом в качестве супруги Дика.

- Да вы на ходу эту ахинею сочиняете, что ли! – закричала я. – У Дика и Мисси даже не было настоящих отношений. Черт, да если бы все, с кем он спал, вызвали меня на поединок, мне пришлось бы драться с половиной графства. Вы сами могли бы бросить мне вызов…

Она скрестила руки на груди и впилась в меня немигающим взглядом. Вероятно, не стоило подавать ей таких идей.

- Неважно, – замялась я. – Так что это будет? Пистолеты на рассвете? Шпаги на закате? Как вообще работает вся эта штука с испытанием поединком?

- Последний раз бой велся заточенными совковыми лопатами для снега, - поведала она мне.

- Вот теперь я уверена, что вы крутите мне мозги[6], - фыркнула я. Выражение ее лица не изменилось. - О, да ладно!

- Выбор оружия за Мисси, - сообщила мне Офелия.

- Она собирается зааксессуарить меня до смерти?

- Или предпочтет рукопашный бой, – двинула головой Офелия.

- Мой вариант мне нравится больше, - флегматично заметила я.

Спустя примерно час после ухода Офелии мои руки наконец-то зажили окончательно. Она предупредила, что вернется за час до моей встречи с убивающейся по своему бывшему любовнику Мисси, чтобы дать мне поесть и освежить мои знания об условиях ведения поединка. Она даже пообещала быть моим секундантом. Как я докатилась до той фазы моей жизни, где мне понадобился секундант?

Если оставить в стороне полуэротические потасовки с Габриелем, я не испытывала абсолютно никакой уверенности в своих бойцовских навыках. Уолтер практически растолок мой череп голыми руками, а из того, что я слышала, большую часть времени этот парень проводил за просмотром «Звездного крейсера «Галактика»[7] в подвале своей матери.

После меренья шагами камеры, пения с закрытым ртом, йоги и игры в «Шесть Шагов до Кевина Бейкона»[8] в отношении всего актерского состава «Хороших Времен»[9], изнеможение, наконец, взяло надо мной верх, и мне удалось заснуть. Во сне я видела себя бредущей по той самой длинной, темной проселочной дороге и чувствовала боль от пули, выпущенной Бадом МакИлроем, снова и снова. Только на этот раз, вместо того, чтобы найти меня и обратить, Габриель разъезжал по дороге в большом черном Кадиллаке. Он смеялся, бросал в меня сигары и укатывал прочь. Кому-нибудь хочется заняться толкованием?

Я подскочила на постели с воплем «Фрейд!». Дик сидел в углу моей камеры, ухмыляясь мне в лицо.

- Тебя и на пару секунд нельзя оставить, не так ли?

- Дик? – спросила я, вытирая со щеки настораживающее количество набежавшей во сне слюны. – Погоди, ты что, призрак?

Он сел на койку и ухватил меня за колено, так что я легко смогла убедиться, что он более, чем материален.

- Нет, все так же немертв, как и прежде.

Я взяла его руку и перенесла на его собственное колено. Дик наградил меня жизнерадостной усмешкой, которая, Боже помоги мне, заставила меня сжать его в объятиях. Дик был явно застигнут врасплох этим порывом и, слегка помедлив, чисто платонически обнял меня в ответ.

- Эй, тебя не носит ветром над руинами трейлера! – воскликнула я. - И твоя рука снова на моем колене.

- Извини, - сказал он без тени раскаяния. - И нет, я не обратился в пыль. У меня была несгораемая камера для сна, построенная прямо под трейлером несколько лет назад. Я учуял газ и нырнул в нее как раз вовремя.

- У тебя есть несгораемая камера для сна?

- У парня могут быть свои причины, - парировал он, изображая негодование. – Я полагал, что на мой дом напал кто-то из моих менее цивилизованных партнеров, и ненадолго залег на дно. До сегодняшнего вечера, пока не услышал о поединке, я и понятия не имел, что они обвинили во всем тебя. Я не мог оставить тебя гнить в тюрьме. Со всеми этими общими душевыми и наручниками…

- Шшш, - сказала я, прижав палец к его губам. - Я рада, что ты в порядке. Давай не будем это портить.

Дик поцеловал кончик пальца, и я тут же ущипнула им его за нос. Он поймал мою руку и вдохнул запах моей кожи. После чего выгнул бровь, ухмыльнулся и закатил глаза. Если он мог чувствовать запах Габриеля на моих волосах еще до того, как у нас был секс …

- Если ты сейчас озвучишь то, что в этот самый момент копошится в твоей голове, я возьму обратно свои предыдущие слова и убью тебя. На сей раз по-настоящему, - предупредила я.

- К слову об этом, как насчет того, чтобы я подвез тебя домой? – спросил он. - Есть кое-что, что нам нужно обсудить с глазу на глаз.

- Это то, о чем ты упомянул во время своего звонка? Кстати, как ты достал номер моего сотового?

- Поговорим об этом позже, - сказал он, таща меня к двери.

- Дик, они не позволят мне просто выйти через парадную дверь. Они уверены, что я пыталась убить тебя. Очевидно, за такое по головке не гладят.

- Как бы то ни было, я не умер. Вред не нанесен, наказывать не за что, - настаивал Дик.

- Это не отменяет того факта, что кто-то пытался тебя убить, и я - все еще главный подозреваемый. Фактически, я - единственный подозреваемый, что кажется мне оскорбительным и обескураживающим одновременно.

- Слушай, я поручился за тебя, понятно? Сказал, что ты никоим образом не могла этого сделать. Потребовалось немного убеждения, но в итоге Офелия согласилась освободить тебя под мою опеку. Они решили подождать и посмотреть, не предпримешь ли ты откровенную попытку меня убить, и, если так, ты станешь одной из пропавших без вести, это типа проверки.

- Думаю, мне не захочется знать о том, каким образом ты убеждал Офелию, не так ли?

Дик ухмыльнулся.

Офелия, Софи, и мистер Маршан ждали нас в зале, чтобы принести мне извинения от имени Совета. Ну, вообще-то, извинения приносили только Софи и мистер Маршан. Не требовалось прибегать к телепатии, чтобы понимать, что Офелия не станет утруждать себя голосованием на тему «быть или не быть испытанию» в следующий раз, когда я вляпаюсь в неприятности.

Дик не стал затягивать процесс и фактически протащил меня через двери, ведущие в офис Совета, на деле оказавшийся филиалом «Кинко»[10]. Я чувствовала себя глупо, проталкиваясь сквозь толпу людей, в будний вечер копирующих свои налоговые отчеты, будучи при этом босой и одетой в больничную униформу. Но, похоже, никто из клиентов особо не удивился.

Дик определил меня на переднее сиденье своей машины, старого потрепанного Эль Камино, и выехал из города так быстро, как только позволяют два наших светофора.

Я скрестила руки на груди и произнесла голосом слаще патоки:

- Итак, я уже начинаю уставать от того, что то вляпываюсь в дерьмовые ситуации, то выпутываюсь из них, и все только потому что другие люди скрывают от меня информацию. Что такого ты не мог сообщить мне по телефону? И почему не мог говорить об этом в застенках Совета?

- Я не стал говорить об этом раньше, потому что не знал, кто еще мог подслушать, - сказал он, сворачивая к моему дому. – В общем так, у Мисси есть планы, имеющие к тебе самое прямое отношение. Я обнаружил кое-какие бумаги в ее портфеле. Просто искал зажигалку, пока она была в душе. Это было что-то вроде эскизов проекта жилого комплекса на твоей земле. Согласно им, здание спортклуба будет отлично смотреться в центре твоего заднего двора.

У меня голова пошла кругом.

- Давай в предложениях покороче, ладно?

- Она хочет прибрать к рукам «Речные Дубы».

Я схватилась за ручку дверцы, не особо уверенная, что смогу воспроизвести кувырок в духе Ангелов Чарли[11] на гравии.

- Останови машину.

- Почему?

- Останови машину! – завопила я. - Потребовалось некоторое время, но до меня, наконец, дошло. Ты зовешь меня в свой трейлер, чтобы сообщить какую-то таинственную информацию. Трейлер взлетает на воздух. Меня обвиняют в твоем убийстве. Мисси вызывает меня на поединок, побеждает и наследует мою собственность. Сложи два плюс два, Дик.

Он уставился на меня и почти что скатился с дороги. Где-то в черепушке Дика десять тысяч шимпанзе только что напечатали вводный акт к «Гамлету»[12].

- Мисси подожгла мой трейлер?

- Возьми с полки пирожок, – я с трудом устояла перед желанием погладить его по голове.

Дик фыркнул.

- Мисси с приветом, но она не сумасшедшая.

- Она подбирает чехол к мобильнику под цвет своих туфель! – воскликнула я. – Как по мне, так это одна короткая остановка на пути превращения в Ганнибала Лектера[13]. - И как только до меня дошла вся глубина собственной глупости, я прошипела, - О, Боже, никакой приветственной комиссии для только что восставших нет и в помине, не так ли?

- Да нет, вообще-то, есть, - возразил Дик. - Думаю, тут она просто убивала двух зайцев.

- Ладно, допустим, что Мисси - большая плохая блондинистая сучка из ада, стоящая за всей этой стрельбой, поджогами и оскорбляющими до глубины души сплетнями. Но откуда мне знать, что ты не причастен ко всему этому? – вопила я. - Ты мог заманивать меня во что-то типа ловушки. Исполнять роль ее мелкого прихвостня. Или раба. Останови машину, Дик!

- Сейчас же отпусти дверь, - велел он успокаивающим, «для разговоров с чокнутыми дамочками» тоном. - Я – не мелкий кто бы там ни было. И не состоял ни у кого в рабстве со времен неудачного инцидента в 1923-м при участии одного суккуба из Батон-Руж, с напрочь отсутствующим чувством юмора. Уважаю твою несгибаемость и силу духа, но сейчас просто позволь отвезти тебя домой. А затем можешь звякнуть Габриелю, мы все вместе обсудим ситуацию и решим, что тебе делать.

- Не собираюсь я звонить Габриелю, - возразила я чересчур пронзительным голосом. - Я просто хочу, чтобы ты высадил меня здесь, и я сама доберусь до дома. После чего обзаведусь ружьем и гораздо более умной собакой.

Дик потянулся к моей руке.

- О, да ладно тебе, Оглобля, ты что, мне не доверяешь?

Я уставилась на него долгим немигающим взглядом.

- Нет!

Ссылки:

1. Эль Камино (англ. Chevrolet El Camino) - пикап американской компании Шевроле. Выпускался с 1959 года до 1960 и с 1964 до 1987 год. El Camino появился в ответ на успешные продажи Ford Ranchero.

2. О, я фортуной отымета (англ. I am fortune’s bitch) – перефразировано от «I am fortune's fool» - реплика Ромео (акт 3 сцена 1) в пьесе Шекспира «Ромео и Джульетта». Герой только что убил Тибальта, брата возлюбленной, и вынужден бежать из Вероны. Дословно переводится как «О, я фортуной одурачен».

3. Мариачи (исп. Mariachi) — один из самых распространённых жанров мексиканской народной музыки, являющийся неотъемлемой частью традиционной и современной мексиканской культуры и получивший известность во многих регионах Латинской Америки, Испании, а также в прилегающих регионах юго-запада США, где проживает значительное количество мексиканцев. Как правило, ансамбль мариачи включает в себя от 3 до 12 исполнителей, хотя ограничения на количество музыкантов не существует. Наиболее часто используемыми музыкальными инструментами являются гитара, гитаррон (большая гитара), виола, скрипка, труба, реже — арфа и флейта.

4. Имеется в виду [b]«допрос с пристрастием».[/b]

5. «ЛЮБОВЬ» и «НЕНАВИСТЬ» (англ. «LOVE» and«HATE») – История татуировок на костяшках начинается с фильма 1955 года «Ночь охотника». Роберт Митчем играет проповедника-социопата, у которого на костяшках набиты слова «love» (любовь) и «hate» (ненависть). После этого многие преступники стали делать такие же татуировки.

6. Крутить мозги (англ. screwing with smb.) - Обманывать, вводить в заблуждение кого-либо.

7. «Звездный крейсер «Галактика» (англ. Battlestar Galactica ) - американский фантастический телесериал.

8. Кевин Норвуд Бэйкон (англ. Kevin Norwood Bacon; род. 8 июля 1958, Филадельфия, Пенсильвания, США) — американский актёр, продюсер, режиссёр. Примечательно, что Кевин Бейкон во всех своих фильмах становится частью прекрасного актерского состава. Так в «Аполлоне 13» он снялся с Томом Хэнксом и Эдом Харрисом, в «Дикости» с Мэттом Диллоном, Нив Кэмпбелл и Дэниз Ричардс, в «Таинственной реке» с Тимом Роббинсом и Шоном Пенном, в «Где скрывается правда» с Колином Фертом. Неудивительно, что на американском телевидении существует игра « Шесть шагов до Кевина Бейкона », где участники должны угадать цепочку, связывающую актера с той или иной знаменитостью.

Правила игры: участники должны не более чем за 6 переходов найти связь между загаданным актёром и Кевином Бэйконом через актёров, вместе с которыми они снимались. Игра основана на теориях тесного мира и шести рукопожатий.

9. «Хорошие времена» (англ. Good Times) – американский комедийный телесериал 1974-1979.

10. «Кинко» - имеется в виду сеть копировальных ателье «Kinko».

11. «Ангелы Чарли» (англ. Charlie's Angels) - адаптация на большой экран телесериала «Ангелы Чарли» конца 1970-х годов. Фильм вышел на экраны в октябре 2000 года. Роль Ангелов, работающих в частном агентстве расследований, исполнили звёзды Камерон Диас, Дрю Бэрримор и Люси Лью. Ангелы Чарли - это сногсшибательное, тайное, элитное подразделение, которое состоит из трех главных агентов (безумно сексуальных девушек) и самого загадочного Чарли... Этим трем девицам доверяют самые невыполнимые миссии. Вооружившись новейшими технологиями, мощнейшим оружием, навыками всевозможных боевых искусств и убийственным женским очарованием Ангелы Чарли могут творить настоящие чудеса.

12. «Трагическая история о Га́млете, принце датском» (англ. The Tragical Historie of Hamlet, Prince of Denmarke) или просто «Га́млет» — трагедия Уильяма Шекспира в пяти актах, одна из самых известных его пьес, и одна из самых знаменитых пьес в мировой драматургии. Написана в 1600—1601 годах. Это самая длинная пьеса Шекспира — в ней 4042 строки и 29 551 слово.

13. Ганниба́л Ле́ктер (англ. Hannibal Lectеr) — вымышленный персонаж, фигурировавший в четырёх романах Томаса Харриса и в их экранизациях: «Красный дракон» «Молчание ягнят» «Ганнибал» и «Ганнибал: Восхождение». В романах Харриса и в их экранизациях Лектер — чрезвычайно выдающийся, образованный психиатр и хирург, одновременно чудовищный серийный убийца, практикующий на своих жертвах каннибализм. Он стоит в одном ряду с такими грандиозными злодеями, как Сатана в «Потерянном рае» Джона Милтона и профессор Мориарти из произведений Артура Конан Дойля про Шерлока Холмса.

Глава 20

Поединок - веками освященная и тщательно контролируемая Советом традиция среди вампиров. Не вступайте в поединок без предварительной консультации с представителем Совета.

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых»

Дик не остановил машину.

Вместо этого он пообещал привезти меня домой и отдать мне свой сотовый, чтобы я могла позвонить Габриелю в ту же секунду, как почувствую что-то неладное. Номер Габриеля был забит в его телефоне под именем «Осел». Дик также выразил полную готовность получить от меня по шарам, если позволит со мной хоть чему-нибудь случиться. Уж если это не было гарантией моей безопасности, то я даже не знаю что было.

Автомобиль моих родителей был припаркован возле дома, когда мы добрались до «Речных Дубов», но я нигде не могла их найти. Джетти материализовалась рядом со мной и, начала тараторить на скорости, доступной исключительно птичьему разуму. Взволнованная созерцанием кого-то, кто, как я знала наверняка, не пытался убить или оболгать меня, я попыталась ее обнять и в итоге провалилась сквозь нее. К счастью, Дик появился несколькими секундами позже, так что, Джетти была единственной, кто это видел. Отвлекшись, Джетти настолько потеряла самообладание, что позволила Дику себя увидеть. Он тут же попытался ей представиться, но был проигнорирован в пользу еще большего количества невнятной трескотни.

Тут раздался звонок моего телефона. Я шикнула на Джетти, взяла трубку и услышала, как кто-то приглушенно рыдает на заднем плане. Я узнала этот звук. Это была моя мать.

- Мама? – выкрикнула я. Я бросила взгляд на номер абонента, но он был скрыт. - Мама?

- Джейн, сахарок, привет, как дела? – проворковала Мисси на другом конце провода. - Я как раз только что разговаривала с твоими предками!

- Мисси, дай мне говорить с ними, - потребовала я настолько холодно, насколько смогла изобразить. – Дай мне поговорить с ними прямо сейчас.

- О, сахарок, прямо сейчас они не могут подойти к телефону, они немножко связаны, - ответила она, хихикая над своей маленькой шуткой.

- Прямо сейчас, ты, свихнувшаяся сука.

- Следи за своим языком, Джейн, следи за языком. Ты же знаешь, сохранение самообладания - первый шаг на любых переговорах.

- Я попытаюсь помнить об этом, когда не придется иметь дело с чокнутой социопаткой! – завопила я в телефон. – А теперь дай мне поговорить с моими родителями!

- Думаю, тебе стоит перейти на более радушный тон, Джейн, душка, или я могу не захотеть проявить к твоим родителям ни капли гостеприимства, - сказала она напрягшимся, как кольца змеи, голосом. – А теперь к делу: нам с тобой предстоит встреча у меня дома через час. Если ты не появишься быстро и в более конструктивном настроении, мне, вероятно, придется перейти к решительным действиям. Некоторые, дорогие твоему папочке части тела могут стать совершенно обособленными. После чего он мог бы пройти обращение и, по ужасному совпадению, оказаться запертым в бетонной коробке до тех пор, пока не свихнется от жажды.

- Пожалуйста, просто позволь ему уйти.

- Это - ничто по сравнению с тем, что я сделаю с твоей матерью, - продолжала Мисси. - Джейн? Ты слушаешь? – спросила она, когда я замешкалась с ответом. - Джейн!

- Я думаю!

До меня доносились негодующие мамины причитания с другого конца линии. Если всем нам удастся выжить, я была абсолютно уверена, что конца им и края не будет.

Итак, загадочные смерти, взрывы и моя скверная репутация в глазах Совета внезапно сложились хоть в какую-то картинку. Мне потребовалось тридцать пять минут и один или два сломанных стула, чтобы Дик и Джетти выпустили меня из дома. Дик настаивал на том, чтобы пойти со мной, и я не могла не испытывать к нему за это благодарности. В конце концов, Мисси не выдвигала типичное для всех суперзлодеев требование приходить одной. Я могла бы позвонить Габриелю, но не хотела быть обязанной объяснять ему, каким образом за такое короткое время мне опять удалось влипнуть в опасную для жизни переделку. У каждого человека есть свои пределы.

Когда я добралась до дома Мисси, то попыталась закрыть автомобильную дверцу так тихо, как только это возможно, но Мисси все равно проорала:

- Мы на заднем дворе, сахарок!

Я начинала ненавидеть это прозвище.

Дик согласился посидеть в укрытии недалеко от передней лужайки, пока не услышит звуки борьбы. Я обнаружила своих родителей на задней террасе Мисси, опутанной мерцающими рождественскими лампами и японскими бумажными фонариками. Пока они сидели связанные и с кляпом во рту, Мисси позаботилась о том, чтобы организовать себе недурную сырную тарелку и охлажденное Шардоне. А за спиной у них возвышался накрытый чем-то презентационный стенд. Вполне возможно, все это было тщательно продуманной уловкой, чтобы заставить меня купить один из ее идиотских типовых домов.

- Джейн! – прощебетала Мисси. – Так приятно тебя видеть.

Мой отец выглядел одурманенным и смущенным. Мама казалась готовой проглотить свой кляп и начать орать на кого-нибудь.

- Вы в порядке? – спросила я их.

- Присаживайся. Могу я предложить тебе чего-нибудь выпить? – сладко проворковала Мисси, демонстрируя знаменитое Южное гостеприимство. Я надеялась, что, если нам удастся пережить этот вечер, он послужит маме хорошим уроком, показав, что наличие изысканных коктейльных салфеток и подобранные в цвет шмотки еще не делают тебя приличным человеком.

- Нет, спасибо. - Я присела рядом со своим отцом и сжала его обмотанные липкой лентой руки.

Многозначительно кашлянув, Мисси кивнула на прикрученные к моему стулу наручники. Я неохотно застегнула их на запястьях и слегка побренчала, надеясь, что Дик услышит - этот звук, безусловно, должен быть ему знакóм.

- Нет, ну не шустра ли ты, а? - спросила Мисси, мило надувшись. - Ты хоть знаешь, сколько усилий я приложила, чтобы привлечь твое внимание? Я использовала свои способности, чтобы следить за тобой, ходила за тобой по пятам. Я заманила этого идиота Уолтера обратно на место вашей убогой потасовки и прикончила его, чтобы привлечь к тебе внимание Совета. Я играла с тобой во все эти идиотские розыгрыши, устраивала слежку за домом, чтобы заставить тебя нервничать, изукрасила твою машину, подкинула отравы в миску твоей собаки. Черт, я даже стреляла в тебя.

- Ты изрешетила меня, - поправила я ее, а мама издала приглушенный вопль под своим кляпом. - Ты буквально изрешетила меня, и это было чертовски больно.

- Ах, сахарок, не принимай на свой счет. Ты так говоришь, как будто я оставила тебе шрамы на всю жизнь. Я просто хотела, чтобы ты стала достаточно отчаявшейся, достаточно параноидальной, чтобы захотеть покинуть город. Было бы это продиктовано желанием сбежать от Совета или от чего-то еще, что, по-твоему, тебя преследовало, меня не волновало. Я прикинула, что поскольку ты недолюбливаешь свою сестру, а мы с тобой такие хорошие подруги, то ты продала бы мне свою собственность и отчалила за горизонт. Но ты и с места не сдвинулась. Так что я пошла дальше и подожгла трейлер моего драгоценного Дики, обвинив тебя в его убийстве, чтобы можно было бросить тебе вызов. Но тут он вмешался, и Совет позволил тебе уйти безнаказанной. Ничего не cработало, Джейн. Ничего. Ты хоть представляешь, как это бесит?

- Я так и знала! – воскликнула я. - Я знала, что вся эта «случайная» чертовщина не могла свалиться на голову одному человеку!

- Ну, тонкость подхода никогда не была моей сильной стороной, - призналась она, ухмыляясь и потягивая свой ядовито-розовый коктейль.

Из недр дома раздался громкий окрик:

- Мисси? Ты вернулась?

- Кажется, прибыл наш последний гость. - Мисси ухмыльнулась. - Я полагаю, вы двое знаете друг друга.

- Дженни? – крикнула я, когда моя сестра вышла на террасу. - Беги, Дженни, убирайся отсюда!

- Чего это? – удивилась Дженни. - Погоди, почему вы все связаны? Мисси, что здесь происходит?

- Ты ее знаешь? – возмутилась я.

- Да, я ее знаю. Мисси входит в мою четверговую вечернюю группу по скрапбукингу[1].

- О, конечно, как же иначе, - простонала я.

- Мы не так договаривались, Мисси, - сказала Дженни, уставившись на наших связанных родителей.

- Что ты имеешь в виду? О чем вы договаривались? – возмутилась я. - Ты ведь в курсе, что она - вампир, не так ли?

- Ну да, конечно, - закатила глаза Дженни. - Как будто я бы стала проводить каждый вечер четверга за скрапбукингом с вампиром.

Самым спокойным тоном, который только смогла изобразить, я произнесла:

- Дженни, я слишком долго ждала, чтобы сказать тебе это. Ты - идиотка.

Дженни проигнорировала мои слова.

- Джейн, во что конкретно ты нас впутала?

- Позволь, я отвечу, - сладким голосом проворковала Мисси и врезала Дженни кулаком.

- Не могу сказать, что меня это беспокоит, - сказала я Мисси, глядя на то, как она связывает по рукам и ногам мою контуженную сестру.

- Я так и предполагала. – Со злорадной усмешкой Мисси сунула кляп в рот Дженни. После чего повернулась ко мне с выражением «профессионал продаж» на лице. - Джейн, у тебя когда-нибудь были видения?

- В пять лет у меня была реакция на антибиотики, и я видела тигров, выпрыгивающих из стен, - поделилась я.

- Видения, - с нескрываемым раздражением повторила Мисси. - Способность предвидеть будущие события и варианты их развития. То, что помогает тебе стать лучше, достичь идеала, цели. Видения, дорогуша. Столь немногие люди владеют этим даром, будь то живые или немертвые. И еще меньше тех, кто это ценит. Представь себе мое раздражение, когда я вижу кого-то вроде тебя с таким лакомым кусочком собственности как «Речные Дубы». - Она разразилась резким, лающим смехом. - Знаешь ли ты, что я владею каждым клочком недвижимости, вокруг твоей земли? Я скупала ее по крупицам в течение вот уже почти десяти лет. Фактически, я владею довольно приличным куском собственности в этом конце штата. Вампиры, унаследовавшие свою недвижимость, как будто просто не в состоянии удержать ее. Конечно, это может быть связано с тем фактом, что я обманом принудила их к продаже или убила в сражении.

Мисси наклонилась так, что мы оказались нос к носу, и, повернув голову, изобразила обаятельную улыбку.

- Недвижимость - единственная вещь, на которую всегда можно рассчитывать, Джейн. Она вечна, точно так же, как и мы. Золото, драгоценности, акции, облигации могут подвести вас. Но единственное, без чего не могут жить люди, это земля.

- Ты хоть понимаешь, что построила всю свою зловещую жизненную философию на цитате Лекса Лютера[2]? – подивилась я. – И как только Совет проморгал твои махинации?

- О, Совет, не столь всевидящ, как ему нравится о себе думать, - вздохнула она, поигрывая крошечным зонтиком в бокале. - У меня есть маленькие помощники, которые за вознаграждение приобретают для меня недвижимость, и несколько мелких прихвостней Совета, закрывающих глаза на некоторые нарушения, тоже за вознаграждение, разумеется. Полагаю, что тонкость подхода все-таки моя сильная сторона.

- Ты хочешь переехать в «Речные Дубы»?

- О, нет, я хочу сравнять «Речные Дубы» с землей, - сказала она и, с некоторой помпой, сдернула покрывало со стенда. - Джейн, я подарю тебе свое видение.

Вызывающе кричащий знак гласил «Хаф-Мунские Луга, охраняемая коммуна для немертвых», далее шло изображение бледной, утонченного вида, пары, наслаждающейся стаканом крови на своем парадном крыльце. Следом шли картинки с набросками здания спортивного клуба, модного бара, банка крови и плазмы, спа, кабинета стоматолога.

- Какого. Лешего, – разинула рот я. Дженни издавала похожие недовольные звуки.

- Разве это не впечатляюще? – взвизгнула Мисси. - Я планировала заняться строительством охраняемого пригорода для живых, но потом была обращена, и меня поразил факт отсутствия специализированного жилья для вампиров. Агенты по продаже недвижимости просто не в силах устоять перед свободной нишей на рынке, Джейн. «Хаф-Мунские Луга» будут первой коммуной такого рода. Вампиры со всего мира будут приезжать в наш райский уголок - жилой комплекс, который предвидит каждую их потребность, каждую прихоть. Если они никогда больше не захотят вернуться в мир живых, им и не придется.

Когда я не зашлась в восторге от ее плана, Мисси продолжила:

- Мой комплекс «Олений Рай» - всего лишь начало. Все, что мне нужно, это твой крошечный клочок земли, который находится прямо в центре, - поделилась она, ткнув в изображение генерального плана застройки территории. - Я пыталась уломать твою тетю Джетти на продажу, но эта старая летучая мышь была так упряма! Когда она умерла, я потратила месяцы, пытаясь придумать верный способ подобраться к тебе, заставить тебя подписать купчую. И вдруг тебя обратили. Это был знак, Джейн. У меня появился повод встретиться с тобой, способ следить за тобой, возможность создать … тебе осложнения. Черт, я даже ходила на вечера скрапбукинга по четвергам только чтобы подлизаться к твоей сестре. Между прочим, ты не пользуешься у нее большой любовью.

Я впилась взглядом в свою сестру, отказывающуюся встретиться с моим горящим взором.

Мисси продолжала глумиться.

- Стоит влить в нее пару стаканов «Маргариты», и она превращается в настоящую Болтушку Кэти[3]. Она приезжала ко мне за советом насчет того, как выбить этот дом из-под твоей задницы, рассчитывая на мои профессиональные знания в области недвижимости и так далее. Твоя сестра приехала сюда сегодня вечером, считая, что я придумала какой-то способ заставить тебя отказаться от дома из-за проблем с налогами. Знаешь, она в течение многих месяцев снабжала меня информацией о тебе. Твой распорядок дня, привычки, имена друзей, любимые продукты. Конечно, она не понимала, что все это в прошлом, потому что, черт возьми, слишком тупа, чтобы сообразить, что ты теперь вампир, однако это было неплохим началом.

- И вот пришло время для заключительного акта, Джейн. Я пыталась играть по правилам. Пыталась играть грязно. А теперь я собираюсь играть грубо. Я всем скажу, что ты заявилась ко мне в припадке ревнивого бешенства из-за наших отношений с Дики, и мне пришлось убить тебя в целях самозащиты. А если Совет не поведется на это, я буду просто продолжать говорить до тех пор, пока не подыщу версию, в которую они действительно поверят. Ты бы поразилась, узнав, на что я способна, чтобы впарить историю.

Какое-то время я таращилась на Мисси, не в состоянии переварить то, что она несет.

- Позволь мне кое-что прояснить. Ты пыталась убить меня для того, чтобы соорудить какой-то жалкий, типовой микрорайончик? Это просто ни в какие ворота. Я живого места на твоей заднице не оставлю… сразу после того, как освобожусь от пут. А затем, вероятно, примусь за Дженни.

- Он не жалкий, - прошипела Мисси сквозь сжатые клыки. - Он инновационный. – Она сжимала стакан со своим напитком до тех пор, пока тот не треснул у нее в руке, но, казалось, тут же вернула себе самообладание и смахнула осколки. - И технически, дорогуша, на тебе цепи.

Мисси направилась к моим родителям, чтобы поправить их веревки. Она схватила и сжимала щеку моего отца до тех пор, пока я не подумала, что сейчас кровь брызнет из-под ее ногтей, после чего слегка его шлепнула. Я зарычала, но она меня проигнорировала.

- Вот условия сделки, Джейни. Когда я сотру тебя в порошок, то получу контроль над «Речными Дубами» и всем, чем ты владеешь. А затем убью твоих родителей и сестру. После чего доберусь до мужа этой унылой дуры и ее имбицилов-детей, так что, на свете не останется живых наследников, способных претендовать на «Речные Дубы». В этом и заключается отличие между нами, Джейн. Я не сижу, сложа руки, жалуясь и ожидая, что что-то произойдет. Я вижу что хочу и беру это.

- Слушай, у тебя тут вся терраса сделана из дерева. Просто воткни в меня кол и покончим с этим, чтобы мне больше не пришлось выслушивать эти монологи в стиле повелительницы тьмы. – И шепотом добавила: - Дешевая, пергидрольная, лезущая по головам мелкая лавочница.

С перекошенным от гнева лицом Мисси крутанулась в мою сторону.

- Что ты сказала?

Она шагнула ко мне. Заметив это, я повторила:

- Пергидрольная блондинка.

- Нет, не это, – огрызнулась она и отошла от моих родителей еще на шаг.

- Нувориш[4], - злорадно улыбнулась я, наблюдая, как она отдаляется от моей семьи. Если мне удастся отвлечь ее достаточно надолго, возможно, Дик сможет прокрасться вокруг дома и освободить их.

Клыки Мисси блеснули, а я добавила:

- Претенциозная. Мегаломаньячная[5]. Двуличная. Дешевая. Тупая телка. Такая же натуральная, как загар Дженни.

- Нет, в самом конце, - закипала Мисси.

Я с готовностью продолжила:

- О, мелкая лавочница, шарлатанка, бездарная торгашка. Если бы ты хоть что-нибудь смыслила в продажах, то не оказалась бы в таком положении, не так ли? Тетя Джетти собрала бы свои чемоданы и отчалила в Флориду, продав тебе дом. Ты бы прочно примостила задницу в «Речных Дубах», в то время как я…

Мисси испустила гортанный клич и саданула меня прямо в грудь своими подделками от Джимми Чу[6]. Все еще прикованная наручниками к шезлонгу, я пролетела сквозь перила террасы и приземлилась двадцатью футами дальше, оставив после себя колею по колено на недавно покрытой дерном лужайке и собрав гору земли под головой. Отплевываясь от травы и грязи, я ощутила мучительную пульсацию в плече. Опустив глаза, я увидела обломок террасы, торчащий прямо из моей ключицы.

- Это было круто, - услышала я голос Зеба, подняла взгляд и увидела его, Дика и Габриеля, стоящими прямо надо мной. Несмотря на ликующий крик души «Кавалерия прибыла!», это не отменяло того факта, что мои родители остались один на один со злоупотребляющей-блеском-для-губ психопаткой, планирующей их убить. Я перевела взгляд на террасу, но увидела лишь пустые стулья. Ну, отлично, теперь злоупотребляющая-блеском-для-губ психопатка спрятала моих родителей . Да, так гораздо безопаснее!

Дик покачал головой.

- Вот что происходит, когда нарываешься на драку. Все это весело и забавно до тех пор, пока кого-то не проткнут.

С мрачным выражением лица Габриель встал на колени рядом со мной.

- Будет больно.

- Что ты здесь делаешь? – спросила я, когда Габриель выдернул причиняющую агонию деревяшку из моей ключицы. - Ой!

- Я же предупреждал, что будет больно, - ответил он, пожимая плечами.

- Я позвонил ему, - робко признался Дик. - Я подумал, что тебе может понадобиться некоторая помощь или, по крайней мере, еще один свидетель. Я бы и Андрэа позвонил, но ты так и не дала мне ее номер.

- А ты? – спросила я Зеба, в то время как Габриель оттопырил мою рубашку, чтобы осмотреть рану.

- Я позвонил ему, - сознался Габриель, сверля Зеба глазами. - Хотя я помню, что просил к телефону Джолин.

Остроумной ответ Зеба был заглушен появлением Мисси, промчавшейся через газон и лианой обвившейся вокруг застывшего Дика.

- Дики! Я так рада, что ты в порядке. Я так волновалась.

- С чего бы это тебе волноваться за меня, милая? – спросил Дик с противной улыбкой. – Только потому, что подожгла мой трейлер со мной внутри? Да как такое могло взволновать твою маленькую хорошенькую головку?

Рот Мисси удивленно вытянулся в букву О.

- Послушай, Дики, сладенький, ты же знаешь, я бы никогда…

- Мисси, нам надо немного потолковать - тебе и мне, - проворчал Дики.

- Так, Дики, Габриель, вы же знаете, что не имеете права вмешиваться с того момента, как вызов брошен, - проворковала она, играя краем футболки Дика с надписью «Федеральный Инспектор по Бикини». – А я бросила Джейн законный вызов в офисе Совета днями раньше. Не имеет значения, что Дик жив… вызов брошен.

- Внезапно мы начали беспокоиться о правилах? – спросил Дик тем же сахарным тоном.

- Только, когда они служат моим интересам, - улыбнулась она.

Это означало, что я по-прежнему обязана принять бой. Будь все проклято. Пока Дик отвлекал Миссии, у меня случилась небольшая паническая атака.

- Я не так уж долго пробыла вампиром, но абсолютно уверена, что не смогла бы врезать кому-либо с такой силой - заявила я, вздрогнув, когда стянулись края раны на плече. - Я хочу, чтобы ее проверили на стероиды.

- Она пила кровь старших вампиров в течение многих лет. Это превращает ее в эквивалент восточногерманской гимнастки, - отозвался Дик через плечо. Он впился взглядом в Мисси. – Поверь мне, я знаю.

Это откровение вызвало новый поток возмущенных возгласов со стороны Мисси. Я застонала, сжимая руки Габриеля.

- Габриель, я не хочу, чтобы ты запомнил меня такой. Уезжай прямо сейчас, до того, как этот выкидыш женского братства из ада отобьет на моей заднице чечетку. Я сожалею, что втянула тебя в свое безумное, полное драмы существование. Сожалею, что испортила все, что между нами было. Сожалею о своей эмоциональной зрелости грейпфрута.

Он усмехнулся, продемонстрировав клыки.

- Ты не обладаешь эмоциональной зрелостью грейпфрута. Мандарина, возможно, но до грейпфрута тебе еще расти и расти.

Я толкнула его в грудь.

– Ты смеешься надо мной! Меня забьют до смерти ярко-розовой сумочкой из искусственной крокодиловой кожи, а ты именно сейчас решил проявить чувство юмора.

- Никто не забьет тебя до смерти, - ответил Габриель смущающе успокаивающим тоном. Он поднес запястье к моим губам. - Пей.

Разгадав маневр Габриеля, Дик начал спорить более громким, более требовательным тоном, ставя под сомнение характер Мисси, ее деловую хватку и сексуальное мастерство. В ответ она кричала, что ей пришлось слишком много что-то там симулировать. Я не расслышала что именно, но думаю, что могла бы догадаться.

- Не уверена, что сейчас подходящее время для непристойных кровопускательных забав, - заметила я, отпихивая руку Габриеля подальше. – И, кроме того… - я мотнула головой в сторону Зеба. - Он смотрит.

Зеб развеял мои опасения. Его взгляд был намертво приклеен к Дику и Мисси, обнажившими клыки и сыплющими оскорблениями.

- Просто не могу оторваться от самого пугающего, самого скандального разрыва, который я когда-либо видел.

Габриель поднес ко мне запястье.

- Ты получишь часть моей силы. Она тебе пригодится.

- Проблема в том, что именно употребление твоей крови отчасти и привело меня к этим последствиям, - возразила я.

- Не помню, чтобы ты жаловалась, когда умирала на обочине, - разозлился он. - Или когда мы занимались любовью.

- Что? – воскликнул Зеб.

- Замолкни, Зеб, - шикнула я.

Габриель запустил руки в волосы, став похожим на взлохмаченного Бетховена, что, при других обстоятельствах, выглядело бы забавно.

- Пожалуйста, просто прими мою помощь и прекрати быть такой, такой…

- Такой Джейн? – подсказал Зеб.

- Зеб! – предостерегающе рыкнул Габриель.

- Так, ладно, сдай назад, - велела я, толкая Габриеля в грудь. - Ты подавляешь меня. Ты никогда не обращаешься ко мне иным, кроме как «слушайся Папочку», тоном, который безумно бесит в тех, к кому испытываешь чувства. Я понятия не имею, как ты ко мне относишься, за исключением того, что тебе нравится видеть меня голой, и у тебя присутствует этот пещерный «должен защитить Джейн» инстинкт. Я же не телепат. - Вообще-то, технически, ты – именно он и есть - проявил инициативу Зеб.

Мы рыкнули на Зеба, обнажив клыки.

- Молчу, молчу! – воскликнул он, вскидывая руки и отступая.

- Я не пишу любовных стихов, - сказал Габриель. - Не сюсюкаю. Не вешу часами на телефоне, воркуя: «Нет, сначала ты клади трубку». Я был воспитан во времена, когда, имея чувства к какой-нибудь женщине, ты либо предлагаешь ей руку и сердце, либо делаешь ее своей любовницей. Думаю, учитывая обстоятельства, тебе стоит отдать мне должное за то, как далеко я продвинулся.

Проклятье, если в его словах не было смысла. Но мне пришлось бы сдать свой членский билет на принадлежность к женскому полу, если бы я когда-нибудь это признала.

- Ты собираешься заставить меня произнести это, не так ли?

Я вскинула руки.

- Не понимаю о чем ты.

Он вздохнул, коротко нетерпеливо фыркнув.

- Ты мне нравишься. Ты непредсказуема и всегда говоришь то, что думаешь, даже когда этого лучше не делать. Ты влипаешь в передряги, которые Мольеру[7] и не снились.

- Ладно, ладно, значит, я тебе нравлюсь.

- Да, я думаю, мы должны быть особенными друг для друга, - заявил он. Я уставилась на него. - Я – твой Сир, и мы занимались любовью.

- Я знакома с твоим резюме, - ответила я, утихомиривая его еще одним вороватым взглядом в сторону Зеба. – Сейчас неудачное время для этого.

- Сомневаюсь, что у нас когда-нибудь будет удачное, - пробормотал он, поднося руку к моему рту. – А теперь пей, прежде чем до Мисси дойдет, чем мы тут занимаемся. - Звук, с которым я присосалась к его запястью, ничем иным, кроме как «чавком» не назовешь. Габриель ойкнул, вызывая у меня невольную улыбку. Странное дело, но я ощутила, как уходят на второй план вопли Мисси и Дика. Габриель вздрогнул, когда я начала пить его кровь большими глотками.

Зеб таращился, придвигаясь все ближе и ближе.

- Это типа как с моряком Попаем[8]? Она съест свой шпинат и обретет силу двадцати щурящихся матросов?

- Как ты прожил так долго, и никто тебя не покалечил? – спросил Габриель, когда я закончила пить. Я вытерла каплю с подбородка и усмехнулась Зебу ярко красным ртом. Он отскочил с нескрываемой брезгливостью.

Габриель протянул вынутый словно из ниоткуда носовой платок и приложил к моем рту.

- Обожаю, когда он это делает, - поделился Зеб, шаря глазами по Гэйбу в поисках скрытых карманов. – И почему мне не дано быть крутым ловкоруким парнем?

- Я смотрю, ты просто фанатеешь от него, не так ли? – заметила я, качая головой.

Сведя большой и указательный пальцы, Зеб смущенно изобразил степень своей увлеченности.

Внезапное снижение уровня шума свидетельствовало о том, что Мисси, наконец, обратила на нас внимание.

- Габриель, я уверена что то, что ты сейчас сделал, может считаться жульничеством, - заметила Мисси, с укором надув губы.

- Не пытайся трактовать мне древние кодексы, - проворчал он.

Мисси проигнорировала холодный тон Габриеля.

- Тогда я могу рассчитывать на то, что ты не станешь лезть не в свое дело и позволишь нам, девочкам, уладить это между собой.

- Ты можешь рассчитывать на то, что я буду удерживать этот фарс максимально близко к кодексам. Но, если по какой-то несчастливой случайности тебе удастся убить мою избранницу, я заставлю тебя мечтать об объятиях рассвета.

Избранницу? Это что вообще такое? Звучит как то, кем мне не обязательно хотелось бы быть. Но термин, казалось, произвел эффект на Мисси. Вся вскормленная Тони Роббинсом[9] крайняя степень самоуверенности слетела с нее за секунду, прежде чем она изобразила бесхитростную усмешку.

- Я просто позволю вам двоим проститься.

- А она действительно хороша во всех этих запугивающих взаимных наскоках, - констатировала я, наблюдая за тем как Мисси удаляется, нетерпеливо печатая шаг. – Дашь совет?

- Не опускай руки, - велел Габриель. – Все время защищай шею и грудь. И не пытайся использовать эти, нынче модные среди женщин, приемы самообороны. При жизни, она, вероятно, брала те же самые курсы и будет ожидать их.

Не успела я возразить, как Габриель прижал меня к себе и подарил бескровный, дружеский поцелуй в губы.

- На удачу, - улыбнулся он.

- Идиот, - ответила я, прежде, чем широко усмехнуться и крепко прижать его рот к своему.

- Нам нужно подобрать новые ласкательные прозвища друг для друга, - пробормотал он, когда я поднялась с земли.

Нет, правда, как получилось, что тот, кто никогда не участвовал в драках в школьные годы, закончил тем, что, повзрослев, из них просто не вылезает? Мисси стояла посреди двора в очерченном землей круге. Я чувствовала себя тем никому не известным бойцом, которого первым убивают в ВанДаммовсих фильмах про «клеточные бои»[10]. Мисси улыбнулась, а я начала двигаться по кругу.

- Полагаю, так или иначе, мы все же сойдемся в небольшой «кошачьей драке»[11], - заметила Мисси, поигрывая плечами.

- Я не боюсь. Если ты меня убьешь, моя мертвая двоюродная бабушка устроит так, что ты потратишь целую вечность на поиски своих ключей от машины, - позлорадствовала я.

Я чувствовала силу крови Габриеля, бегущую по моим венам, согревающую меня, придающую мне уверенность пьяного водителя в том, что возможно мне удастся справиться с ситуацией и вернуться домой. Ожоги на руках, в конце концов, полностью зажили. И рана на плече казалась легкой несерьезной болячкой.

- Можно вопрос? Тебе что, действительно взбрело в голову напялить для поединка спортивный костюм от Джуси Кутюр[12]?

Мисси нахмурилась.

- Если уж мы собираемся обсуждать моду, сахарок, я думаю, нам стоит начать с тех туфель, купленных на распродаже для бедных, которые ты носишь.

- Ой-ой-ой, я ношу дешевую обувь, ты меня подловила, - бравировала я. – Давай отбросим болтовню и начнем драться. Чувствую, что должна предупредить тебя, я – из тех, кто хватает за волосы.

- Чувствую, что должна предупредить тебя, - отозвалась Мисси, прежде чем просто зарядить мне кулаком прямо в глаз.

Я ответила тем, что рухнула на землю как подкошенная. Это ей покажет.

Может ли кто-то ударить вас кулаком по голове так, чтобы практически обезглавить? Мисси почти преуспела.

Из своего положения на земле я увидела каблук Мисси, несущийся прямо по курсу моего горла. Я перекатилась, врезавшись в ее голени и сбив с ног. Она шлепнулась на задницу с гневным “угфф” и лягнула ногой, подбросив меня примерно на двадцать футов[~6,1м] вверх. Не смотря на головокружительный полет, приземлилась я на ноги, но не успела избежать сокрушительного удара в солнечное сплетение. Я попятилась назад, издавая незнакомые человеческому языку звуки, и махнула рукой, зарядив ей кулаком в глаз. Мисси слепо зашаталась, вонзая свои матово-розовые ногти прямо мне в грудь. Я сунула пальцы под рубашку и ощутила бегущие по ним ручейки крови.

Крякнув, я с силой наступила Мисси на ногу. Она вскрикнула и пнула меня в голень. У меня не оставалось иного выбора, кроме как вцепиться ей в волосы – немного позорная тактика, даже притом, что я ее предупреждала. Зато удивительно эффективная. Мисси завизжала и вцепилась в мой скальп, дергая, что есть мочи. И вот мы уже катаемся по земле, матерясь, визжа и выдирая полные пригоршни волос.

Не обладай я суперслухом, не услышала бы шепот Зеба:

- Это - самая крутая вещь, которую я когда-либо видел.

- Может быть, они даже изваляются в грязи, - заметил Дик. - Пожалуйста, Господи, пусть они изваляются в грязи.

Габриель повернулся к ним.

- Вы же двое в курсе, что это битва насмерть, не так ли?

Ни один не выглядел особенно смущенным.

После нескольких вызывающих звон в ушах ударов по голове Мисси швырнула меня бесформенной массой в ноги Дику, Габриелю и Зебу. Габриель помог мне подняться и наградил ободряющим хлопком по спине. Дик, однако, взял на вооружение тактику Бёрджесса Мередита из «Рокки»[13].

- Может, уже надерешь ей задницу? – воскликнул Дик, пихая меня назад к Мисси. - Давай, Оглобля, будь мужиком. Ты можешь больше, чем это! Разозлись.

Я кивнула, вправляя на место вывихнутое плечо, и, кряхтя и шатаясь, заковыляла к своему противнику.

У меня за спиной раздался вопль Зеба:

- Она пыталась навредить Фитцу! - Он повернулся к Габриелю и Дику. - Это должно ее разозлить.

Габриель закатил глаза.

- Ее дважды обвиняли в убийстве, стреляли в спину, обожгли руки, а родителей держат в заложниках. Думаешь, химикаты в собачьей миске - именно то, что способно вывести ее из себя?

- Ты пыталась навредить моей собаке! – прохрипела я, нетвердо наступая на усмехающуюся Мисси.

- О, большое дело, - фыркнула Мисси. - Это - самая уродливая собака, которую я когда-либо видела.

- Ты пыталась навредить моей собаке, - повторила я.

- Я сделала бы тебе одолжение, – продолжала глумиться Мисси.

- Никто. Не смеет. Причинять. Вред. Моей. Собаке, - рычала я, сопровождая каждое слово ударом по лицу Мисси. Я нанесла апперкот[14], запустивший ее в полет и вернувший на землю бесформенной кучей.

Зеб усмехнулся Дику и Габриелю.

- Я же говорил.

Я взяла разгон в сторону Мисси, надеясь заехать ей локтем в грудь. Но она перекатом ушла с дороги, залепив мне ногой по затылку, когда я влетела лицом в грязь. Ой.

Я поднялась на колени, но Мисси бросилась на меня, впечатывая обратно в землю, осыпая проклятиями и дергая за волосы. Я попробовала каждый прием, который когда-либо видела в те редкие вечера, когда Зеб заставлял меня смотреть реслинг: удар головой, выдавливание глаз, дерганье за уши. Но ничто не могло оторвать Мисси от меня.

Продолжая кататься по земле как какой-нибудь мультяшный дерущийся клубок из мелькающих кулаков и кошачьих воплей, мы ввалились в сарай, с громким треском распахнув дверь. Куча старых Миссиных риэлтерских транспарантов посыпались на пол, их заостренные деревянные ножки засияли дюжиной великолепных возможностей.

Мы глянули на колья, посмотрели друг на друга, и кинулись. Я приземлилась первой - с Мисси, уцепившейся за мои лодыжки и выбивающей почву из-под ног. Мне удалось схватить один из транспарантов, когда она потащила меня по траве лицом вниз. Отплевываясь грязью, травой и непечатными выражениями, я вскочила на ноги. Мисси оказалась на спине, ненависть и удивление мелькнули в ее глазах, когда я сделала выпад и воткнула транспарант ей прямо в грудь. Мисси взвыла и начала извиваться, пытаясь освободиться от острого черенка, пригвождающего ее к земле.

- В сердце, идиотка! – взвизгнула она, хватаясь за кол. – Нужно прямо в сердце!

- О, точно, спасибо, - сказала я, хватая другой транспарант. Я издала вопль, и воткнула его в цель, примериваясь более тщательно в этот раз.

Мисси уставилась вниз на дерево, пронзающее ее сердце. Выражение недоверия исказило черты ее лица, прежде чем оно обратилось в пыль. Это произошло волной: сначала кожа, потом мускулы, а затем голый скелет, взорвавшийся облаком пепла. Транспарант качнулся раз, другой, и плашмя свалился на землю, вминая улыбающуюся фотографию Мисси в кучку ее же собственного праха.

- Ну что, подавилась? – спросила я, оборачиваясь с торжествующей улыбкой к парням.

Габриель, Зеб и Дик уставились на меня, явно ошарашенные.

- Что? Саркастическая остроумная реплика после убийства. Разве это не то, что, как предполагается, делают в таких ситуациях?

- Слишком грубо?

Ссылки:

1. Скрапбу́кинг (от англ. scrapbook: scrap — вырезка, book — книга, букв. «книга из вырезок») — вид рукодельного искусства, заключающийся в изготовлении и оформлении семейных или личных фотоальбомов.Этот вид творчества представляет собой способ хранения личной и семейной истории в виде фотографий, газетных вырезок, рисунков, записей и других памятных мелочей.

2. Лекс Лютер - суперзлодей вселенной «DC Comics» и заклятый враг Супермена.

3. Фирма Маттел, подарившая миру Барби, славится отнюдь не только ею. Мало кто из кукольников знает, что именно маттеловские игрушки впервые заговорили. Человеческими голосами и внятными фразами, при этом не став дорогой и редкой диковинкой для богатых, оставаясь доступными многим детям. Именно эта компания впервые придумала и запатентовала первый успешный механизм, позволяющий куклам говорить со своими хозяйками.

Первой по-настоящему успешной и востребованной говорящей куклой стала Чатти Кэти (Chatty Cathy, Болтушка Кэти) от Маттел. Появившись в продаже в 1960 году – немного позже, чем Барби – она быстро заполонила собой прилавки игрушечных магазинов и обрела популярность. Секрет успеха Кэти крылся в новаторстве, больших по тем временам возможностях (кукла знала целых 11, а позже 18 внятных, осмысленных фраз, которые выдавались в произвольном порядке), и при этом достаточно низкой стоимости, несравнимой с предшественницами от Jumeau. Тех, конечно, пытались сделать максимально доступными – однако на практике они все равно были почти эксклюзивом. Эта же продавалась повсюду и стоила недорого, при этом работала отлично. В Америке «Болтушка Кэти» превратилась в имя нарицательное – так до сих пор иногда называют человека, который много говорит.

4. Нувориш (от фр. nouveau riche [нуво́ риш] — новый богач) — быстро разбогатевший человек из низкого сословия. Появление этого термина соотносится с буржуазными революциями в Европе, эпохой зарождающегося капитализма и связанного с этим первоначального накопления капитала. Слово изначально имело оттенок пренебрежения аристократии к культурному уровню и манерам новых «выскочек», происходивших, главным образом, из неаристократической среды. Несмотря на распространённое заблуждение, происхождение слова , не имеет отношения к ворам и воровству.

5. Мегаломания - то же, что мания величия; иррациональная озабоченность оценкой собственной личности; преувеличенное представление о собственной известности, популярности, политической власти и т. п.

6. Джимми Чу (англ. JimmyChoo; родился в 1961 году на острове Пенанг, Малайзия) — малайзийский дизайнер обуви и основатель одноименной компании в Лондоне Jimmy Choo Ltd, известный благодаря высокому отзыву принцессы Дианы о его работе, а так же по знаменитой линейке обуви "Daniel" и по сериалу «Секс в большом городе».

7. МОЛЬЕР (настоящая фамилия Поклен) Жан Батист [Jean Baptiste Poquelin, dit Molière, 1622—1673] — величайший комедиограф Франции и новой Европы, создатель классической комедии, по профессии актер и директор театра.

8. Моря́к Попа́й (англ. PopeyetheSailor, имя образовано от англ. pop-eyed «лупоглазый», «пучеглазый», буквально «Лупоглаз») — герой американских комиксов и мультфильмов.

9. Э́нтони (Тони) Ро́ббинс (англ. Anthony (Tony) Robbins), урождённый Энтони Джей Махаворик (Anthony Jay Mahavorick; род. 29 февраля 1960 года) — американский писатель, предприниматель, занимающийся темой саморазвития, оратор-мотиватор, актёр, тренер и психолог. Автор бестселлеров по лайф-коучингу. Также широко известен в Америке и других странах своими аудио-программами о личностном развитии и мотивационными семинарами.

10. Клеточные бои – буквально, бои - часто без правил - в клетке либо на небольшой арене. У Жан Клода Ван Дамма довольно много фильмов на данную тематику: «В аду» / In Hell (2003), «В поисках приключений» / The Quest (1996), «Кикбоксер» / Kickboxer (1989), «Кровавый спорт» / Bloodsport (1988),«Самоволка» / Lionheart (1990) и т.д.

11. Кошачья драка (анг. catfighting) - термин "кетфайт" иногда используется как жаргонное наименование перебранки (а чаще - "драки") между двумя женщинами. Сложившийся стереотип такой "дамской драки" включает в себя шлепки, царапанье, таскание за волосы, а иногда и укусы - в противоположность "мужской драке", в которой используются удары кулаками и ногами, а также захваты.

12. Джуси Кутюр (анг. Juicy Couture) — популярный американский бренд, производит женскую и детскую одежду, аксессуары и часы, а также одежду и аксессуары для собак. Бесспорный хит Juicy Couture — велюровые спортивные костюмы, которые принесли марке Juicy Couture первый успех. Спортивные комплекты жизнерадостных расцветок пришлись по вкусу многим голливудским знаменитостям и стали предметом вожделения модниц со всего мира.

13. Оливер Бёрджесс Мередит (16 ноября 1907 - 9 сентября 1997) — американский актёр, режиссёр, сценарист и продюсер, наиболее известный по роли Микки Голдмилла (тренера Рокки Бальбоа) в фильме «Рокки» и его продолжениях (части: II, III и V). Цитата Микки Голдмилла: «Ангел на твоем плече скажет — «Вставай сукин сын, гонга еще не было».

14. Апперко́т (англ. uppercut) — классический удар из традиционного бокса; наносится кулаком по внутренней траектории наотмашь, при этом кулак повёрнут на себя; используется в ближнем бою. Название апперкот происходит от английского словосочетания, которое переводят как «рубануть снизу вверх».

Глава 21

Вы не можете управлять реакцией вашей семьи на свой новый образ жизни. Но вы можете управлять своей реакцией на вашу семью. Лучше всего, если эта реакция не будет включать в себя высасывание крови из членов вашей семьи.

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых»

Габриель предложил стереть память моей семье. Соблазнительная мысль – продолжать скрывать свою сущность еще какое-то время, позволить этой части своей жизни оставаться прежней чуть дольше. Но я решила, что хватит. Ложь отнимала слишком много сил, и, откровенно говоря, было достаточно сложно упомнить кому и что я наговорила.

Габриель хотел остаться и помочь мне объясниться, что выглядело очень мило. Но не думаю, что было бы справедливо выставлять его на линию огня. Я бы и сама туда не полезла, если бы не пришлось. Так что, отослав по домам всех остальных, я уселась на крыльце Мисси и уставилась на только что освобожденную от пут парочку.Я настояла на том, чтобы Дженни оставалась связанной и с кляпом во рту на протяжении всего разговора. Мама была слишком потрясена, чтобы спорить, что, по-моему, было естественной реакцией на ее первый опыт в качестве заложника.

- Гм, у вас, вероятно, есть несколько вопросов ко мне, - произнесла я наконец.

Глаза мамы были сухими, а сама она злая как черт.

- Джейн, что происходит? Мы получили звонок, что ты ждешь нас у себя. А эта ужасная женщина просто похитила нас прямо с крыльца твоего дома. Зачем она это сделала? Почему она говорила о вампирах? Слава Богу, твои друзья были здесь и помогли нам, не представляю, что бы мы без них делали. Это и был твой Габриель? Тот высокий, с темными волосами? Он кажется очень милым. С прекрасными манерами. Но не думаю, что мне понравился тот другой, который был в вульгарной футболке.

- Мама. - Я проигнорировала ту часть, где мама свела к нулю мое участие в своем спасении и сосредоточилась на самом неприятном. - Мам, вероятно, ты уже сама поняла со слов Мисси, что я - вампир. - Мое горло сжималось на каждом слове. – Вообще-то, если вспомнить некоторые моменты, произошедшие за последние пару месяцев, вы увидите, что на это указывало несколько довольно прозрачных намеков. Но я понимаю, почему вы этого не замечали - потому что еще не были готовы. И я не была готова сказать вам. Но сейчас должна это сделать. Я - вампир.

Челюсть моей матери отвисла. Она побледнела.

- Ты ведь не сказала Габриелю, нет?

Я бы рассмеялась, если бы не считала, что это лшь усугубит ситуацию.

- Он – тоже вампир. Если уж на то пошло, он –тот, кто обратил меня.

Пока они сидели в ошеломленном молчании, я очень коротко поведала им о том, что в действительности произошло тем вечером, когда меня уволили, и я напилась в «Шенаниганс». Я рассказала о том, что Габриель поехал за мной, чтобы удостовериться, что я нормально добралась до дома и о том, как по дороге сломалась моя машина. Рассказала о полученном огнестреле, но опустила личность пьяного охотника. Это просто казалось мелочным теперь, когда Бад был мертв. Я также опустила некоторые эротические аспекты моего обращения Габриелем, потому что мне нравилась способность смотреть в глаза своему отцу. Хотя с этим придется повременить, потому что прямо сейчас смотреть ему в глаза было физически больно.

Я заверила их, что не питалась никем из живых и планирую сидеть на бутилированной крови так плотно, как только это возможно. Я благоразумно опустила эпизод с Андрэа. Выражения гнева, горя и нестерпимого любопытства сменяли друг друга на папином лице.

Первый мамин вопрос прозвучал так:

- А ты пыталась не быть вампиром?

На что я ответила:

- Да, в течение первых двадцати шести лет моей жизни.

Мой отец, который до этого момента сидел молча и поджав губы, спросил:

- Почему ты лгала нам, милая?

Боль в его голосе заставила мое горло сжаться.

- Чтобы вы не смотрели на меня так, как смотрите прямо сейчас. Как будто я какой-то урод. Словно стыдитесь меня. Словно не хотите, чтобы я продолжала быть вашей дочерью. Я боялась и не знала, как сказать вам. А спустя какое-то время казалось просто невозможным вставить в разговор что-то типа «Знаете что? Я одна из немертвых».

- Но ты солгала не единожды, Джейн, - мягко возразил отец. - У тебя были месяцы, чтобы сказать нам. Ты лгала снова и снова.

Все, что я смогла из себя выдавить, было слабым:

- Мне очень жаль, пап.

- Ты в порядке? – с повлажневшими глазами спросил отец. – Ты… тебе было больно?

- Огнестрельная рана была болезненной, - созналась я, потянувшись к его руке. Его пальцы обернулись вокруг моих без малейшего колебания. Тяжесть, давящая мне на грудь, казалось, немного ослабла. – Обращение было похоже на сон. Я проснулась три дня спустя, и Габриель заботился обо мне. Он спас меня. Я бы умерла без его помощи. Пожалуйста, не вините его и не шарахайтесь в ужасе. Он - хороший человек, по большей части.

- Что тебе дано? – спросил он.

Мне потребовались несколько секунд, чтобы уловить суть папиного вопроса. Он спрашивал о моих новоприобретенных крутых вампирских способностях, а не выражал удрученность по поводу того, что меня обратил парень, имеющий склонность «ронять деревья на людей».

- О, гм, куча всего, кроме, ну, ты понимаешь, способности есть твердую пищу и выходить на улицу при свете дня, - сказала я.

- Даже мой пирог в горшочке? - воскликнула мама.

Да, потому что в текущей ситуации пирог в горшочке – это именно то, на чем все мы должны сосредоточиться.

Я кивнула.

- Но с другой стороны, мне не нужно питаться очень часто. Я могу одной рукой поднять диван над головой. Наконец-то перестала бегать как девчонка. Могу чувствовать запах страха. И вы видели, что я способна постоять за себя в драке. Вам больше не нужно волноваться обо мне.

Папино лицо прояснилось. И да, я специально не стала упоминать о телепатии, потому что это нервирует людей. Плюс ко всему, я не хотела делиться этой стратегически важной информацией со своей матерью.

После длинной паузы мама выдавила:

- Ну, я не знаю, что сказать.

Папа взглянул на свои часы и отметил время.

- Потребовалось тридцать лет, но когда-то это должно было случиться.

Мама выглядела испуганной. Я хихикнула, папа рассмеялся следом. И вот мы уже ржем как два осла, пока слезы не побежали из глаз. Я была так рада, что моя смерть не разрушила мое чувство юмора. Или папино, если уж на то пошло.

А вот маме было не до смеха.

- Ну, отлично, просто отлично! – воскликнула она ударившись в слезы, тут же склеившие ее тщательно накрашенные Мэйбеллиновской тушью ресницы. - Вы двое можете просто сидеть здесь и смеяться, как два полудурка. Устроить свой обычный уютный междусобойчик членов клуба «Мы умнее, чем Шерри». А я пойду домой и оплачу смерть своей дочери.

- Я не мертвая, мам, я просто неупокоившаяся. Это совсем другое.

- Ну, простите меня за неверный подбор слов, - вспыхнула она. - Я никогда не встречала вампира. Не знакома ни с одним из них. И не знаю никого, кто был бы знаком. О, господи, что скажут люди? Что же я за мать, если позволила своей дочери стать вампиром?

Я фыркнула.

- Я не прошу тебя участвовать в парадах в мою честь, мама.

Папа встал, выдвинув себя на линию огня.

- Так, давайте не будем произносить то, о чем потом пожалеем.

- О, я думаю, этот поезд уже ушел. - Я была готова вспылить и запрыгнуть на крышу лишь бы прервать мамин калечащий психику монолог на тему вероломного предательства со стороны ее потомства. Тогда уж она точно натравит на меня преподобного Нила. - Ты не позволяла мне стать вампиром. Я не позволяла себе стать вампиром. Это просто случилось. И я ничего не могу с этим поделать.

- Милая, пожалуйста, мы просто пытаемся осознать происходящее, - умолял отец.

Мы с мамой уставились друг на друга в угрюмом молчании. Бедный папа просто переводил взгляд с одной на другую, словно зритель, следящий за мячом на теннисном матче.

- Как ты собираешься жить подобным образом? – наконец не выдержала мама. - Как ты будешь работать? Где жить? Как сможешь позаботиться о себе?

- Я уже достаточно долго забочусь о себе сама, - возмутилась я. - Я собираюсь продолжать жить в «Речных Дубах», пока кто-нибудь снова не пытается убить меня из-за них. И я получила новую ночную работу в книжном магазине. У меня все будет хорошо, мам. Знаешь, Зеб вступил в группу «Друзья и Семьи Немертвых». Это похоже на группу поддержки для людей, которые знакомы с новообращенными вампирами. Думаю, это могло бы тебе помочь.

- Ты сказала Зебу раньше, чем нам? – воскликнула мама.

О, дерьмо.

- Как ты могла так поступить? – кричала мама. - Мы же твоя семья!

- Он узнал в ту самую ночь, когда я восстала, - оправдывалась я. – Больше никто не знает. За исключением несколькихвстреченных мною вампиров. И Андрэа, девушки, которая часто с ними зависает. О, и Джолин, невесты Зеба.

- Зеб женится? Раньше тебя?

Дерьмо в квадрате.

- Мы просто обязаны показать тебя доктору Уиллису и позволить ему осмотреть тебя, -распорядилась мама, потянувшись, чтобы погладить меня по ноге, но в последний момент остановила руку в нескольких дюймах от меня.

Она боялась дотронуться до меня. Моя собственная мать не могла пересилить себя и прикоснуться ко мне. Что-то во мне взывало к быстрой и тихой смерти.

- Вряд ли он сможет для меня что-то сделать.

- Я не намерена это выслушивать, - возмутилась мама. - Не собираюсь сидеть здесь и слушать от тебя нечто подобное. Ты не можешь даже попытаться отнестись к этому серьезно, да? Ты умерла и шутишь над этим, заставляя меня чувствовать себя идиоткой за то, что я этого не понимаю.

- Мама, просто позвольте мне отвезти вас домой, - предложила я, потянувшись к ней.

Она отпрянула от меня как ошпаренная.

- Нет, я думаю, мы могли бы остаться прямо здесь. Почему бы тебе самой не поехать домой?

- Ну хотя бы потому, что вам небезопасно находиться здесь одним. Кто знает, что здесь держала Мисси или, не дай бог, объявится кто-нибудь из ее новообращенных прихлебателей. Вы стали бы легкой добычей. Я должна остаться с вами. И технически, я думаю, что теперь это мой дом. Когда убиваешь другого вампира, это обычно означает, что ты получаешь его имущество. Кроме того, у вас нет машины. Как вы собираетесь добраться домой?

- Дженни отвезет нас, – шмыгнула носом мама.

И вот на сцену выходит живая дочь. Еще одно преимущество, которое Дженни имела передо мной: двое детей, муж, а теперь еще и пульс.

Я неохотно развязала сестру. С негодующим визгом она сбросила веревки и выдернула кляп. Она уже собиралась было начать орать на меня, когда я зажала ей рот рукой.

- Даже не думай. Что бы ты ни собиралась сказать, какое бы оправдание себе не придумала, молчи. Я не собираюсь говорить с тобой какое-то время. До тех пор, пока не ослабнет желание задушить тебя. Держись подальше от моего дома, и держись подальше от меня. Притворись, что меня вообще не существует. С учетом имеющегося у тебя опыта, это должно быть достаточно просто.

- Джейн, убери от нее руки! - завопила мама.

Я пристально посмотрела на свою мать.

- Ты считаешь, что я собираюсь навредить ей, не так ли?

Мама ничего не ответила. Папа обнял ее одной рукой.

- Ну же, Шерри…

- Не надо, Джон! – огрызнулась она, отталкивая его руку. – Не принимай ее сторону!

- Остановись! Пожалуйста, просто остановись, - уговаривала я ее, держа руки в максимально убедительном «я не собираюсь нападать на вас»положении. – Все хорошо, пап. Я ухожу.

Папа бросил смущенный взгляд в мою сторону и поднялся.

- Мы еще поговорим об этом, милая.

- Пока, пап. - Я подошла, чтобы поцеловать его в щеку и была благодарна, что он не отпрянул.

Он сжал мою руку и подмигнул.

- Люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю, - шепнула я. – Мне жаль, что все так вышло.

Слезы все-таки хлынули из моих глаз и побежали вниз по щекам. Он поколебался, затем снова поцеловал меня в щеку.

Я свернула за угол дома и вытерла глаза рукавом. И вот тут я поняла, что слезы вампира содержат кровь. Кровавые слезы, которые увидел мой отец. Лучше просто некуда.

Я отогнала свою машину подальше от дома, но осталась посмотреть с другого конца улицы. Я провожала взглядом постепенно удаляющиеся задние фары внедорожника Дженни, увозящего с собой мою семью.

Что ж, я наконец-то была честна с ними. Мои родители узнали обо всем и услышали это от меня. Сможет моя семья принять это или нет – их дело.

С другой стороны, может мне не придется тащиться на Рождественский обед в этом году.

Глава 22

- Помни: твоя жизнь или не-жизнь зависит только от тебя.

Из «Руководства для только что восставших из мертвых»

Пожалуй, раз я сумела спасти родителей в смертельной схватке со своей супертаинственной мстительницей, то уж встречу с бывшими коллегами переживу. Тем более, что мне все равно нужна подпись миссис Стаблфилд под документами о дополнительных выплатах.

И мне точно придется подыскать другую работу на полставки, пока Совет не успокоится и не заплатит за поединок с Мисси.

Я думала, они придержат сумму, чтобы научить меня самостоятельности и примерному поведению. Ну или еще чему. Да и Офелия повеселилась бы, глядя, как я пытаюсь выкрутиться.

Дженни, понимая, что никогда не унаследует «Речные Дубы», раз уж я бессмертная, прислала мне несколько уведомлений, требуя передать ей кое-какой антиквариат и ценности.

Теперь, со всеми правами на землю, мне есть о чем беспокоиться.

Стоял прекрасный прохладный вечер, солнце только село. Волноваться, что вдруг вспыхнешь, не приходилось. Вампиры (не)жили ради таких закатов. Прижав ладони к двери, я молилась о силе и стойкости, чтобы не использовать свои скрытые вампирские таланты против Пози… или ее дурацкой коробки с ланчем.

Первое, что мне бросилось в глаза: отключенная сигнализация. То есть, кто угодно мог выйти с книгой, и система бы не сработала. Пози сидела за стойкой, листая журнал «Elle», вместо того, чтобы помочь пожилой сотруднице донести тяжеленную стопку детективов Агаты Кристи. Я перегнулась через стойку и самым сладким голосом справилась, могу ли увидеть миссис Стаблфилд. Невзирая на то, что я не врезала Пози прямо с порога, она не шибко мне обрадовалась.

- Миссис Стаблфилд занята, - фыркнула нахалка и отвернулась, наконец обратив внимание на пожилую сотрудницу.

Я похлопала Пози по плечу и проворковала:

- В таком случае, не могли бы вы передать ей, что я жду ее в отделе редких книг и буду крайне признательна, если она уделит мне пару минут?

- Сейчас спрошу, - вздохнула Пози, закатив глаза.

- Большое спасибо.

Я направилась длинным путем через отдел детской литературы и попала в настоящий бедлам. У офиса миссис Стаблфилд жена мэра жаловалась, что ей незаконно начислили тридцать шесть долларов штрафа за просрочку. Посреди читального зала стояла тележка, полная разнообразных книг. Судя по толстому слою пыли на обложках, никто уже долгое время не удосужился расставить их по полкам. В секции документалистики сестры Голайти дрались за последний экземпляр книги Ронды Берн «Тайна». Разинув рот я в ужасе смотрела на чешуйницу, ползавшую по открытому словарю у каталога.

У меня уже бывали такие постапокалиптические кошмары, будто я захожу в библиотеку, а там полный разгром, бегают животные и, возможно, зомби. Видимо, решение оставить библиотеку миссис Стаблфилд и ее племяннице было немногим лучше. Но это все и близко меня так не поразило, как отдел детской литературы, теперь напоминавший Париж образца 1944 года. Книги валялись на полу, точно мертвые птицы, раскрытые, с порванными обложками. Матушка Гусыня сидела в анатомически верной позиции на Шалтае-Болтае. Стеллаж с книгами для самых маленьких рухнул и теперь стоял, прислоненный к стене и забытый. Три девочки бегали вокруг сказочного ковра, пиная книгу «Джуни Би Джонс», точно футбольный мяч. Десятилетние близнецы Джейк и Джош Ричардсы сидели в углу, украдкой пририсовывая грудь женщине в томе «Иллюстрированной истории».

Семилетний Джимми Типтон, которому неоднократно запрещали приносить в библиотеку сок, бросал жевательных мишек Гамми в кукольный театр. Его мамаши, которой сто раз говорили не приводить Джимми в библиотеку, не было видно. Я приготовилась закрыть на это глаза. Уйти. Не моя проблема. А потом увидела, как Джимми разорвал упаковку сока и стал поливать им ковер. Ковер, который я положила собственными руками.

- Прекратить! – загремела я не своим голосом. Он срезонировал у меня в черепе и волнами прошел по комнате. Я видела все, каждую страницу каждой книги. Каждую каплю крови, текущую в венах детей. Каждую каплю «Гавайской шипучки», падающую на ковер. – Прекратите немедленно!

Дети застыли, опустили руки и стали ждать дальнейших распоряжений. Сколько времени и нервов я могла бы сэкономить на чтениях!..

- Не так я учила вас вести себя в библиотеке. Не так я вас учила обращаться с книгами. Сейчас же вытрите все следы. Поставьте все на место. Все. Даже если не вы навели беспорядок, все равно уберитесь.

Дети ринулись выполнять мои приказы. Даже те, кто не знал системы Дьюи или алфавита, расставляли книги на полки. Я достала из-за стойки бумажные полотенца и протянула Джимми.

- Вытри, - приказала ему и промаршировала в отдел редких книг.

Я сидела, уткнувшись в коллекционное издание «Истории гематологии», когда из-за угла показалась миссис Стаблфилд. Уловив движение своим суперпериферийным зрением, я делала вид, будто не замечаю ее, пока она не встала прямо передо мной. Я резко захлопнула книгу, заставив бывшую начальницу подпрыгнуть.

- Привет, миссис Стаблфилд, - прочирикала я до тошноты радостно.

Она побледнела, явно ожидая версии «Техасской резни бензопилой от мстительной бывшей работницы».

Я заглянула в ее мысли. Она не сопротивлялась, и на меня обрушился поток картинок. Неделями нетронутые криво стоящие стопки неразобранных книг. Моя напоминалка на красном липком листке позвонить в службу истребления, найденная начальницей двумя месяцами спустя после нашествия чешуйницы. Пози, рассылающая приглашения на чтения и пишущая «публичный» без буквы «л». Сама миссис Стаблфилд безуспешно пытающаяся перезагрузить сервер, когда полетел он-лайн каталог.

- Ты хотела меня видеть? – спросила она, и я поистине насладилась воспоминанием о том, как члены коллегии стоят вокруг ее стола и спрашивают, как это она так быстро потеряла контроль над вверенным учреждением. Не успела я рта раскрыть, как начальница затараторила: - Мы надеялись, ты захочешь вернуться на свой пост заведующего отделом детской литературы. Плата, разумеется, будет меньше, и придется больше работать вечерами и по выходным. Надеюсь, ты с пониманием отнесешься к этим неудобствам и примешь наше предложение.

Иными словами, правление библиотеки приказало ей вернуть меня на работу, но она хотела, чтобы я прибежала, поджав хвост.

Я гаденько хмыкнула.

- Кажется, проблемы с бюджетом уладились?

Знаю, это низко, но точно сойдет с рук. Миссис Стаблфилд издала что-то среднее между смешком и всхлипом. Я посмотрела в сторону отдела детской литературы, зала, где провела почти шесть лет. Спроси вы меня в ночь увольнения, хочу ли я получить должность обратно, я бы ухватилась за возможность. Но верно говорят, уходя – уходи. Теперь все здесь казалось мне чужим, холодным. Я любила детей, посетителей, но больше не принадлежала этому месту. Больше меня здесь ничего не держало. Да и не знаю, смогла бы я теперь сидеть со своим суперслухом в помещении, полном гомонящих ребятишек.

Я улыбнулась.

- Знаете что? Спасибо, не надо. У меня все в полном порядке. Удачи в поисках замены.

- Джейн, будь благоразумна, - взмолилась миссис Стаблфилд.

- Я разумна и не принимаю ваши жалкие убогие оправдания за деловое предложение. И вернулась только за вашей подписью.

Я толкнула бумаги к миссис Стаблфилд. Она пробежала взглядом по крупному заголовку «Федеральное Бюро по Делам Неумерших». Понимание мелькнуло на ее лице, и она резко сравнялась цветом со стенкой. Мохнатые брови взлетели к линии волос и остались там на неопределенный срок. Миссис Стаблфилд уставилась на клыки, которые мне дозволено было показывать. Я медленно проследила взглядом по выпуклым венам на ее шее, ключицах, а затем подтолкнула к ней ручку с кроваво-красной пастой.

- Ой, подождите, там же говорится «подписывать черным». О чем только я думала? – Я широко улыбнулась. – Похоже, красный теперь мой любимый цвет.

Вцепившись в золотой крестик на шее, миссис Стаблфилд подписала бумаги, стараясь не прикасаться к тем местам, до которых дотрагивалась я.

- Спасибо. – Добавив низкую голодную нотку в голос, я добавила: - Была так рада повидаться, миссис Стаблфилд. Я о вас столько думала последнее время. Наверно, стану заглядывать почаще.

Я встала, стараясь не закатывать глаза, когда миссис Стаблфилд дернулась, поставила книгу на место. А уже дойдя до двери, обернулась к бывшей начальнице:

- Да, всегда хотела сказать: бровей должно быть две штуки.

Она оскорблено ахнула, а я вышла, весьма довольная собой. Потом усиленно улыбалась Пози, роясь среди книг по лекарственным растениям и советов по созданию здоровых отношений с партнером (надежда умирает последней). И да, когда я покинула здание, в моей голове крутился припев песенки Ареты Франклин.

- У-ва-же-ни-е, узнай, что я о нем думаю, - напевала я.

Габриэль сидел на другой стороне улицы на верхушке Фонтана ветеранам войны, подставляя пальцы под струи воды.

- Откуда ты знал, что я пойду здесь? – спросила я, приблизившись.

- Пришел наугад. – Он кивнул в сторону библиотеки. – Что делала?

- Наслаждалась поистине прекрасным моментом в жизни, - ответила я, бесстыдно улыбаясь. – Честно говоря, одним из самых прекрасных до и после нашей встречи.

- Даже не знаю, что сказать.

- Ну разве не отлично?

- Как ты? – Габриэль отвернул ворот моей рубашки и провел пальцами по светлому шраму на ключице. – Раны от дерева долго заживают. Через несколько дней сойдет.

- А мне нравится, - ответила я, не собираясь отстраняться. – Первый боевой шрам.

- Так как ты? – снова спросил Габриэль.

- Иду на поправку. – Я посмотрела ему в глаза. – Зеб еще немного не в себе. Видеть, как я кого-то убиваю, – ужасный опыт. Вдобавок он слегка завелся, пока мы с Мисси боролись. Не знаю, что для него хуже. На новом этапе своего эмоционального развития я отправила к Джолин организатора свадеб специально для оборотней. А взамен она прислала мне каталог аксессуаров для подружек невесты, - скучно добавила я.

- Я очень тобой горжусь, - сообщил Габриэль. – А твои родители?

- Они сейчас мной не очень-то гордятся. А сестра вообще подала на меня в суд.

- Я по-прежнему могу поговорить с ними, - предложил Габриэль.

- И что ты скажешь? Простите, я укусил вашу дочь? Они сами все поймут. Не надо их торопить. Думаю, папа будет в порядке. По правде, похоже, он начинает склоняться с мысли, что клево иметь дочь-вампира. Он вчера звонил, намекнул, что хотел бы с тобой поговорить.

Габриэль изобразил настороженность.

- Нет, думаю, просто хотел расспросить тебя о Гражданской войне. Когда я ему сказала, сколько тебе лет, он просто на слюну изошел. - Я рассмеялась.

- Давненько я не беседовал с отцом своей избранницы, - заметил Габриэль, оттягивая ворот рубашки. – Он же меня хорошо примет?

- Определенно, - заверила я, и он взял меня под руку. – Ты ему нравишься. Живой свидетель всего того, что папа хотел знать об истории Холлоу - это серьезное преимущество.

- А твоя мама?

- Залезла в кровать и отказывается вылезать. Думаю, бабушка официально вычеркнула меня из завещания, но мое имя все равно было написано карандашом, так что неважно. Мне разрешили снова общаться с Андреа, и это здорово. Да, тетя Джетти передавала тебе привет и просила в следующий раз появляться у нее дома в трусах.

- Уверен, в итоге ты ей все объяснишь, - сказал явно смущенный Габриэль.

А я и позабыла, что их с тетей друг другу так и не представили.

- Моя первая смертельная схватка. Сколько их еще предстоит? А то не очень-то весело было.

- Они редкость, - заверил Габриэль. – Может нам засунуть тебя в один из этих пластиковых хомячьих шаров ради сохранности?

- Две шутки за две ночи. Да ты просто в ударе.

- Думаю, ты на меня плохо влияешь, - чопорно заявил Габриэль.

- Рада отплатить услугой за услугу. Так что, это визит вежливости или есть какие-то новости от Совета? – спросила я, играя с лацканами его пальто.

- Тебя оправдали по делу о смерти Мисси. В смысле, Совет знает, что ты ее убила, но считает это справедливым. Еще они постановили, что ты невиновна в гибели Уолтера.

- То есть мне придется вернуть диски с «Рыцарем дорог»? Они же вроде как погибли при пожаре в доме Дика. Кстати, а где он сейчас живет?

- Не у меня, - пробормотал Габриэль. – И это главное.

- Надо тебе будет с ним помириться. Раз это не он меня оклеветал и пытался убить, пожалуй, можно считать его другом. А раз ты… - Габриэль не сводил с меня взгляда, пока я подыскивала нужное слово: – … еще один важный мужчина в моей жизни, неплохо бы вам научиться уживаться друг с другом. Ну брось, я же не прошу приглашать его пожить у тебя.

Габриэль поджал губы, обдумывая мои слова. Затем немного расслабился и сказал:

- Офелия передавала привет. Она была бы рада не видеть тебя несколько месяцев.

- Это взаимно.

- Есть и хорошие новости. Вскоре на твой счет перечислят достаточно крупную сумму. И вдобавок к прочей собственности Мисси тебе отойдут земли вокруг дома.

- Мне же не надо спрашивать, откуда у них номер моего счета?

Габриэль покачал головой.

- Я все еще не верю, что речь о настоящей собственности и деньгах, - призналась я, глядя в пурпурное небо.

Теперь, когда надо мной не нависала угроза смерти, мир снова стал прекрасным. На небе сияла целая россыпь звезд, и все казалось возможным… разве что кроме загара. Впервые за долгое время я примирилась с собой.

- Надеюсь, вампиры выше мелочности и жадности.

Габриэль улыбнулся своей сводящей с ума улыбкой Будды:

- Что ж, все мы когда-то были людьми.

- За себя говори.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст, Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg