«Паутина "кровных" уз»

Паутина "кровных" уз (fb2) - Паутина "кровных" уз 857K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ева Геннадьевна Никольская

Ева Никольская Паутина "кровных" уз

Часть 1 Сейлин

Глава 1

У каждого свои "тараканы".

Два крылатых ящера лениво облетали патрулируемую пустошь. Всадники о чем-то переговаривались, удобно устроившись в седлах, надетых на мощные, но гибкие спины кипринов[1]. По позам и неторопливым движениям белокожих стражей было понятно, что они не ожидают сегодня гостей. Как и вчера, позавчера… так и завтра — пока жива та единственная невеста, что сумела добраться до города, избежав смерти. Аше-ары[2] были уверены в отсутствии новых визитеров, но продолжали наблюдать за местом стихийного перехода[3], где раньше появлялись обреченные на гибель иномирянки.

Сколько их было за последние века? Как только пятьсот лет назад образовался этот странный энергетический разлом, порталы начали время от времени открываться. Сотни… нет, тысячи девушек попадали сюда и оставались навсегда. Нарядные, красивые и насмерть перепуганные дочери разных планет — они вместо того, чтобы обрести свое счастье в браке, находили здесь смерть. Зачарованному городу требовалась невеста извне, и животные-призраки, способные покидать стены Неронга в виде фантомов, ныряли в стихийный портал, искали там потенциальных сейлин[4] и заманивали их на раскинувшуюся перед горным щитом равнину.

И, если после встреч с представителями местной фауны девушки все-таки выживали, их хладнокровно добивали стражи, нанятые сильнейшими для охраны Неронга от визитеров. В этом заключалась основная работа аше-аров — в сохранении изоляции города, вырванного из столичного мира Тайлаари и заброшенного на маленькую планету, где была пригодная для жизни атмосфера, хорошая природа, но… не было цивилизации. Не было до появления зачарованного города "N", обнесенного, словно гигантским забором, красно-коричневым горным кольцом.

Эван молча смотрел на белолицых всадников из темноты пещеры, которая надежно скрывала его от посторонних глаз. Не то, чтобы стражи не обладали ночным зрением (у их расы хватало достоинств, включая и это), но интересоваться содержимым многочисленных переходов горного массива, к которому примыкала жуткая пустошь, им было банально лень. Наблюдение за равниной, где в последние дни единственными живыми существами являлись стервятники да разрозненные группы маануков[5], бесцельно шныряющих между залежами людских костей, было обычной формальностью, исполнение которой требовал эйсард[6].

Но сегодня здесь ничего не должно было произойти. Стражи знали это с самого начала, а принц, ни с того, ни с сего, отправленный наместником в очередной поход за новой сейлин, понял только сейчас. И от этого понимания на душе его стало тяжко. Он чувствовал себя обманутым и почему-то очень одиноким.

Перед устремленным вдаль взором мелькали совсем не те картины, что раскинулись впереди. Ему вспоминалась Зоя. Их первая встреча на "кладбище невест", дальнейшее знакомство, разговоры, взгляды… Она была такой милой и хрупкой. В сравнении с ней, он чувствовал себя по-настоящему взрослым. И сильным, и мудрым, и благородным. Ее хотелось защищать, оберегать от всех напастей и уж точно не отдавать повелителю для проведения обряда. Но его желания не имели особого значения, когда на карту было поставлено так много. И все же… Восхищение, читавшееся в прекрасных глазах чужачки, доверие… ее нежные улыбки… Зоя так разительно отличалась от местных женщин!

Чересчур долгая жизнь наложила свой отпечаток не на внешность, а на их личность. Принц ощущал это повсеместно. И, сколь бы ни была очаровательна очередная заглядывающаяся на него сайя, от нее веяло чем-то грязным, словно в красивую телесную упаковку поместили разъеденную временем душу. Во всяком случае, Эвану казалось именно так. И никакие доводы наместника не могли убедить его в обратном. Он улыбался своим многочисленным поклонницам, был вежлив и учтив, но не мог перешагнуть через себя и выбрать достойную пару.

Легкий флирт — другое дело, да и кратковременная интрижка — тоже, но на что-то большее его не хватало. А потом появилась она. Девочка из другого мира. Малышка, в которой он увидел искренность и наивность. "Не красавица" — сказал Сэн. Да разве же в красоте дело? И потом… она очень даже симпатичная. И такая юная. И смотрит на него с обожанием, и слушает с восторженным вниманием, и…

Эван вздохнул. День уже практически полностью сменился вечером, Мелирис почти закатилась за горизонт, окрасив небо в бордово-фиолетовые тона. Кое-где начали проявляться мерцающие точки далеких звезд. Скоро должна наступить ночь, а в это время суток стихийный переход, обнаруженный посланниками Сэн[7] около пяти веков назад, по каким-то неизвестным причинам не работал. Принца не очень-то интересовали подобные вещи. Так даже проще. И для того, кто встречал невест, и для тех, кто пытался их уничтожить. Давнее противостояние, в котором неизменно погибали невинные. Жестоко? Привычно! Людям, вообще, свойственно ко всему привыкать. И Эван за последние сто лет тоже перестал вздрагивать каждый раз при виде очередного тела, разорванного на куски или затоптанного гигантскими ящерами. Лишь сердце в его груди робко ныло, а побелевшие пальцы непроизвольно сжимали рукоять ножа.

"Так надо!" — сказал Светлоликий однажды. Надо заманивать в их мир ничего не подозревающих девушек, которые хотели быть счастливыми, готовились стать чьими-то женами. Надо молча дожидаться в укрытии конца кровавого представления, что устраивали стражи со своим покорным зверьем. Надо не вмешиваться, потому что толку от этого вмешательства все равно не будет. Надо… Кому надо? Зачем?! Чтобы Неронг больше не являлся тюрьмой для своих обитателей? Чтобы могущественный повелитель, наконец, смог покинуть подземелья? Чтобы в город вернулось то процветание, которое, по слухам, царило до проклятья? Но не слишком ли велика цена? Не чересчур ли много жизней уносит она в обмен на ожидание свободы?

"Когда-нибудь это закончится", — пообещал юному ученику наместник после первых его походов в горы, которые неизменно заканчивались тихой истерикой и громкой пьянкой (благо-дело вино в городе готовили отменное, и было его много). Тогда принц был еще совсем мальчишкой, глупым и впечатлительным. Он не понимал, что благополучие подданных стоит многого. Да и подданных этих лично у него тогда не было. Все городские дела решал Сэн, а повелитель продолжал ставить свои магические эксперименты где-то глубоко под землей. Он никогда не правил, как это принято в цивилизованном обществе. Живой символ надежды, светящееся божество, целитель, защитник… Люди воспринимали Светлоликого именно так, и его это вполне устраивало. Половину вынужденного заточения он был одержим поиском иного решения вопроса с проклятьем. И вовсе не из-за жалости к юным человеческим девушкам из других миров. Его интересовал исключительно результат. Для получения оного запертый в городе маг использовал разные варианты, стремясь увеличить шансы. К сожалению, неудачно. А призрачные оболочки Тааса и ворона продолжали тем временем заманивать новые жертвы из лежащих за Гранью[8] миров. И, несмотря на благие намерения, ради которых творился этот кошмар, Эван ощущал себя виноватым. Хоть чувство вины и было спрятано глубоко в душе, его ростки время от времени давали о себе знать, сжимая бьющееся в груди сердце. Сердце, которое давно уже свыклось с идеей о том, что великая цель оправдывает любые средства.

Его мать когда-то тоже была таким вот средством, но ее жертва оказалась напрасной, как и жертвы тех, кто не сумел дойти до городской стены. Но, как обещал ему учитель, рано или поздно все это должно будет закончиться. Вот только принцу отчего-то совсем не хотелось, чтобы финальной точкой в сложившейся ситуации стала Зоя. И известие о том, что ему следует отправляться встречать очередную сейлин, стало для него приятной неожиданностью. И было таковой до тех пор, пока смутные подозрения, возникающие по мере ожидания, не подтвердились.

Эван провожал хмурым взглядом всадников, которые не спеша удалялись в сторону леса и по-прежнему о чем-то переговаривались. Глаза его неприязненно щурились, прожигая их спины. Он предпочитал считать этих нелюдей виноватыми если не во всем, то во многом, и, надо отметить, было за что. Именно они убивали беззащитных женщин. Из-за них до сих пор не осуществилось спасительное пророчество. И это им был обязан город постоянными разрушениями, а сам принц — гибелью матери. Аше-ары — живое воплощение зла. И когда-нибудь они за это ответят. Когда спадут чары и жители Неронга смогут беспрепятственно передвигаться за пределами городских стен, Светлоликий, наверняка, уничтожит эту белокожую шайку, которая давно уже стоит у всех костью в горле. Когда-нибудь… или уже скоро?

Эван покачал головой. Он не слышал диалог стражей с расстояния, разделявшего их. В отличие от гипер-острого зрения, унаследованного от отца, слух его лишь немного превосходил человеческий. От повелителя ему достались и такие черты, как быстрое восстановление организма, слабая утомляемость, возможность за короткие сроки осваивать разные дисциплины, даже некоторые способности к магии проявились с возрастом, но внешне он полностью походил на мать, и был, как и она, смертным. Лишь постоянное употребление чудотворного зелья, которое готовил наместник, позволяло ему не стареть.

Вспомнив о напитке, давно уже ставшем неотъемлемой частью его жизни, парень достал из дорожной сумки флакон и, открыв его, сделал глоток. Приятный аромат защекотал ноздри, а по горлу прокатилась волна свежести. Легкая улыбка лишь на миг тронула его губы, и тут же исчезла, уступив место угрюмому выражению лица.

— Зачем же ты послал меня сюда, наставник? — проговорил он в пустоту, которая продолжала хранить безмолвие. — Зачем…

Тяжелым грузом навалилось разочарование. И одиночество нанесло очередной удар, больно кольнув где-то в районе грудной клетки — туда, где под защитой ребер, гулко билось обиженное сердце. Сегодня никто не умер на равнине, простирающейся до темного лесного массива, разве что частичка слепого доверия к тому, кто в свое время дал ему больше, чем родной отец, начала медленно угасать в душе принца.

По просьбе повелителя Сэн с юного возраста обучал Эвана боевым искусствам, азам магии, и наиболее важным, с его точки зрения, наукам. О язвительных замечаниях учителя относительно успеваемости подопечного парень до сих пор вспоминал с легкой дрожью в ладонях. А чего стоили наказания! То уши вырастали на пол головы, то ноги прилипали к полу на несколько часов, то еще какая-нибудь напасть случалась. И каждый раз наместник тихим, незлобным шепотом предлагал нерадивому ученику подумать над своим поведением. А потом были бесконечные уроки, изматывающие тренировки и… два круга испытаний: Огонь и Вода. Пройти их приказал парню сам повелитель. Просто для того, чтобы проверить, что именно унаследовал от него сын. Тогда принц едва не расстался с жизнью, но кто-то вытащил его полумертвого из огненного ада и не дал в последствии утонуть. Эван догадывался, кем именно был таинственный спаситель, но вопросов не задавал, видя хмурое выражение на лице наставника. В гневе он бывал страшнее самого Светлоликого. Но иногда по вечерам они просто беседовали за чашкой чая, и эти моменты принц любил больше всего, потому что тогда он не чувствовал себя одиноким.

Светлоликий был для принца идеалом: загадочным, далеким, непостижимым. Существо иного порядка, могущественное, целеустремленное… жестокое. Его не интересовала жизненная суета, он являлся неотъемлемой частью своих подземелий, но ему там было тесно. Таланты повелителя, как и его амбиции, требовали выплеска за пределы города, а точнее — за пределы мира-ловушки, в котором он застрял почти на целую тысячу лет. Именно к этому лучезарный король и стремился. День за днем, год за годом, век за веком… Было ли ему дело до сына, который не оправдал надежд, оказавшись обычным человеческим мальчиком, а не всеобщим избавителем от наложенных на Неронг чар? Вряд ли. Парню от отца доставались лишь редкие встречи, сухие фразы… а иногда скупая похвала, которая казалась ему чем-то сверхъестественным, и потому необычайно ценным. Ради нее он был готов на все, даже на бесчисленные походы в горы, где каждый раз на его глазах заканчивалась в жутких муках чья-то жизнь. Но принц всеми силами стремился заслужить расположение этого излучающего свет божества — по-другому он его не воспринимал. Удивительно, как Сэн умудрялся находить с ним общий язык. Они казались такими разными, словно две противоположности. Единственным, что их объединяло, кроме дружеских отношений и каких-то общих дел в далеком прошлом, была непоколебимая целеустремленность.

Бросив прощальный взгляд на удаляющихся аше-аров, Эван развернулся и зашагал вглубь пещеры, намереваясь как можно скорее преодолеть горные туннели и вернуться домой. У него накопились кое-какие вопросы к наместнику, который, разбудив парня ни свет ни заря, приказал ему срочно отправляться встречать новую сейлин. А он, идиот, обрадовался, по привычке веря каждому слову своего учителя.

"А может, Зоя все-таки не подошла повелителю? — подняла голову робкая надежда в истерзанной сомнениями душе. — Но почему же тогда Сэн не позволил даже взглянуть на нее перед уходом?" — паршивое настроение принца, помедлив немного, продолжило падать.

Все было предельно просто! Наместник торопился сплавить его подальше, рассказывая сказки про то, что Таас уже нашел другую подходящую девушку в одном из далеких миров и, если повезет ей дойти до гор, она станет настоящей избранной — не то, что эта бракованная Зоя. Но, ни девушка, ни посланник не появились на пустоши в назначенный час, а из этого следовало, что Эвана обманули. Если бы что-то не заладилось, призрачная оболочка кота все равно отметилась бы в месте стихийного перехода, но… ее там не было!

Погруженный в свои мысли, принц шел по давно знакомому пути, привычно перескакивая через неровные участки камня. Его глаза хорошо видели во тьме, но тело двигалось, больше опираясь на давно заученный маршрут, чем на зрение. Молодой человек не доставал кристалл — дополнительный источник света ему не требовался. Пропитанный сыростью и холодом мрак казался живым. Шаги в окружающей тишине звучали до противного громко, где-то впереди журчала вода, предостерегающе трещала какая-то местная живность — окружение вело свою игру, но Эван не замечал этого.

"Мальчиш-ш-ш-шка, — прошипела темнота, когда его спина скрылась из виду. — Глупый самоуверенный мальчишка. Голову надо оторвать тому, кто тебя обучал. Как можно не замечать опасность, которая находится так близко?"

Из продолговатой расщелины шагнула высокая фигура и, пошатываясь, двинулась к тому месту, где несколько часов подряд безмолвным изваянием простоял принц. Отпрыск Светлоликого не интересовал раненого следопыта, ему был нужен тот, кто, повинуясь приказу хозяина, летел в указанное место встречи.

* * *

Стервятник сидел, не шевелясь, на выступе скалы и смотрел на своего хозяина мутными желтыми глазами. Его бурые перья трепал ветер, жидкий хохолок на голой голове развивался, периодически путаясь в миниатюрных рожках. Длинный клюв был чуть приоткрыт. А большие когтистые лапы, казалось, росли из красно-коричневой поверхности камня, настолько похоже смотрелись их цвета. С расстояния в несколько шагов местного падальщика можно было бы и не заметить, очень уж хорошо умели эти птицы маскироваться под окружающий ландшафт. Но поблизости, кроме поработившего его волю аше-ара, никого не наблюдалось. И патруль, и Эван, уже минут двадцать, как покинули это место, а маануки вместе с крылатыми собратьями вышеупомянутой особи, слабо интересовались последней. Хозяин считывал память стервятника, временно ставшего его дополнительными глазами и ушами.

"Так-так… Значит, Мира-Нин уже окончательно восстановилась после своей травмы, раз отправилась патрулировать пустошь, — думал он, просматривая картины, запечатленные в сознании птицы, погруженной в гипнотический транс. — Ей еще долго придется тренировать ноги, чтобы сделать их такими же сильными и ловкими, как прежде. Ну, ничего. Ни один урок не проходит зря. Сама виновата", — губы ее бывшего учителя чуть дрогнули, ознаменовав слабую улыбку.

Мужчина был так же неподвижен, как и его пернатый лазутчик. Красные глаза беглого аше-ара стали темными, их отстраненный взор мог бы напугать случайного свидетеля, но таковых, к счастью (для свидетелей) не было. Ментальная связь тянула из обоих участников много энергии. И, если источник информации переносил установившийся контакт спокойно, то ее получатель с каждой минутой все сильнее слабел. Нанесенная эйсардом рана заживала слишком медленно, несмотря на то, что организм бывшего стража тратил огромные силы на ее лечение. Различные настои и порошки тоже помогали плохо. Кровотечение было остановлено, но для полного выздоровления этого, увы, оказалось недостаточно. Шея являлась самым уязвимым местом у представителей белокожей расы. Не среагируй охотник вовремя на тот роковой выпад, и его жизнь вполне могла закончиться прошлой ночью.

Мастер кинжалов, охотник с огромным опытом и с четвертым уровнем силы, самый древний из наемников, засланных в эту глушь, тот, кого по праву прозвали следопытом… Как он умудрился так глупо подставиться?! Понадеялся на маскирующий плащ и опрометчиво решил, что Кир-Кули возможно застать врасплох? На кой мирд его вообще дернуло следить за перемещениями предводителя? Ничего нового от перехваченной змеи он все равно не узнал. Девушка, девушка… снова девушка. Все вопросы упирались в эту человеческую малолетку, а ответы, как и ранее, оставались не раскрыты. И что же получалось в итоге? Он — мудрый, сильный, расчетливый аше-ар — напрасно подставился! Ситуация ниже среднего. Да еще и эти двое из патрулирующей тройки, в состав которой он должен был входить… Что за бред они обсуждали?!

Перед глазами мужчины проплывали картины их диалогов и, как назло, стражи ни о чем интересном не говорили. А он слабел… Силы продолжали истощаться, колени подкашивались и, не отдавая себе отчета, раненый медленно сполз по шероховатой стене вниз. Опустившись на каменный пол пещеры, он прислонился спиной к ее прохладной поверхности, но ни на секунду не отпустил взгляд птицы, сидящей в нескольких метрах от него. Телепатический контакт продолжался. Новые эпизоды из сегодняшнего дня вспыхивали перед глазами белого мужчины: разные ракурсы, удаляющиеся и приближающиеся звуки, до боли знакомые лица бывших сослуживцев и покрытая человеческими останками пустошь во всей своей смертельной красе. Илин-Ули очень рассчитывал увидеть что-то полезное для себя в этом бестолковом хороводе чужих воспоминаний.

"Сколько можно обсуждать жратву? — мысленно злился он. — А теперь что? Новый костюм эйсарда? Вот пижон! Как может наемник его уровня уделять столько внимания своей одежде? Словно баба какая-то… Не зря о нем сомнительная слава ходит", — со злорадством подумал белокожий мужчина, продолжая слушать и смотреть то, что отложилось в памяти его крылатого раба.

Спор об игре в койты[9] занял у парочки стражей не меньше времени, чем разговоры на гастрономическую тему. Потом они перемыли кости сбежавшей Кейли-Оз, и наконец, добрались до самого интересного.

"А вот отсюда помедленнее", — чувствуя, что, в конечном итоге, докопался до нужной информации, решил следопыт.

Не отрывая взгляда от стервятника, он чуть наклонил вниз голову, отчего рыжие пряди упали на его лицо. Считываемые с чужого сознания картины стали более четкими. На этот процесс уходили все резервные силы, которыми обладал организм раненого аше-ара. Потом ему придется восстанавливать их, но это будет потом. Сейчас же важно другое.

— Кир-Кули сказал, что беглянке помог мой наставник, — скривив губы в неприятной улыбке, проговорила Мира-Нин. — Теперь понятно, почему мы не смогли ее поймать. Сама бы она до такого не додумалась. С ее-то мозгами. Вернее, с их отсутствием.

Собеседник женщины ответил коротким смешком. Он тоже недолюбливал Кейли-Оз. Ей, вообще, в лагере мало кто симпатизировал. Выскочка, иногда греющая постель эйсарда. Слишком высокомерная и самовлюбленная, хоть и самая симпатичная из стражниц.

— И зачем он только это сделал? — желтые глаза белолицего выразительно посмотрели на летящую рядом спутницу. — Теперь Кир-Кули объявил охоту и на него тоже. Ему что, жить надоело?

— Судя по тому, что наш психически неуравновешенный предводитель чуть не снес ему голову, да, — улыбка женщины стала шире, обнажив острые клыки.

— Ты ему веришь? — мужчина прищурился, пытливо глядя на нее.

— Знаешь, Эен-Мор, — наемница сделала паузу, задумчиво рассматривая закатное небо, — верю я ему или нет — не важно. Его слова подтверждает отсутствие Илин-Ули и его шарту. Но даже если эйсард просто пришил его по-тихому, поделом! Нас это не должно касаться, — в ее голосе засквозила злость. — Он помог мерзавке сбежать! Это предательство, а оно, по условиям договора с сильнейшими[10], карается смертью.

— Так-то оно так, — задумчиво поводил бровями собеседник, искоса изучая мстительную воительницу. — Но не кажется ли тебе, что за последние дни количество трупов и потерь среди нас переполнило планы долгих веков службы? И ответственность за все три случая лежит на плечах нашего "глубокоуважаемого" начальника. Не помутился ли он рассудком окончательно, а? После того случая, сто двенадцать лет назад, Кир-Кули стал каким-то странным.

— А когда он был другим? — искренне удивилась Мира-Нин. — Прекрасно тренированный маньяк, наделенный высшим уровнем магической силы. Его послужной список трещит от количества отнятых жизней. Про род Кули ходят разные сплетни, одна другой красочней. А о нашем эйсарде, и вообще, впору оды слагать… кровавые. Чего только стоит тот случай с отрядом аше-аров в мире Кииру? Не, ну я, конечно, понимаю, что ему приготовили отличную ловушку тогда. Правда, понятия не имею за какие заслуги. Хотя, нет ничего странного в том, что Кир-Кули многим успел перейти дорогу. С его-то амбициями и дурацким чувством юмора.

Желтоглазый усмехнулся, слушая ее рассуждения.

— Это ты про ту группу наемников, которая непонятным образом испарилась, вспомнила? — спросил он.

— Точно. Загадочное исчезновение десятка опытнейших наемников, которые должны были прикончить своего нового сослуживца. Ну, и сама невинность — наш будущий эйсард, живой и невредимый вернулся к заказчику и сообщил, что его, дескать, никто не встретил. Как тебе это?

— Как обычно. В его репертуаре. Насколько я помню эту историю… Наниматель потом "случайно" сломал себе шею, упав с лестницы. А Кир-Кули снова оказался не причем.

— Вот-вот, — закивала беловолосой головой Мира-Нин. — Так что вставать на его пути — себе дороже. Во всяком случае, пока он не устранит девчонку, которую собственноручно пропустил в город.

— Кстати, — Эен-Мор стал совершенно серьезным. — Я все никак не пойму, за каким мирдом он это устроил? И с чего вдруг начал в последние годы сам выходить в патрульных тройках? Будто подбирал подходящую кандидатку из числа девиц, заманенных сюда.

— Почему же будто? Подбира-а-ал, — протянула она.

— Зачем?

— Ну, что в голове этого психа твориться, я не знаю. Он вроде говорил про анархию и грядущее веселье. Наверное, решил от скуки усложнить сам себе задачу. Убивать беззащитных девок не так интересно, как добраться до той, которую охраняет сильнейший. Наверное, нашему эйсарду острых ощущений не достает в последнее время, — пожала плечами Мира-Нин. — Койты его не интересуют, ставки в игре на пустоши тоже. Вот только как бы нам его эксперименты боком не вышли.

— А если выйдут, тогда что? Бунт?

— Бунт? — ее красные глаза внимательно смотрели на него. — Вот уж не зна-а-аю. Бунтовать против того, кто без особых усилий убил Лу из рода Ла (а она была едва ли не самая сильная в нашей банде), кто справился с мастером кинжалов и для кого все мы, несмотря на хорошие магические способности и неплохую подготовку, просто мелкое препятствие на пути к поставленной цели? Это же чистое самоубийство!

— Да уж. Осталось только понять, что у него за цель? — хмыкнул Эен-Мор, грустно улыбаясь.

— Не… нам этого не понять, — женщина расхохоталась, ее громкий смех распугал шныряющих по округе стервятников. — Кир-Кули самый непредсказуемый аше-ар, которого мне доводилось встречать на своем пути. Не удивительно, что он торчит в этой глуши. С его-то замашками здесь лучшее место, чтобы на какое-то время выпасть из поля зрения многочисленных недоброжелателей. Да только не сидится спокойно этому придурку. Ну, ладно, — она хлопнула своего киприна по чешуйчатому боку, и тот послушно ускорил полет, — посмотрим, как он будет расхлебывать кашу, которую сам же и заварил. А если у него это не получится, мы всегда сможем сдать его сильнейшим в качестве главного виновника загубленной миссии.

— Думаешь, нас это спасет? — без энтузиазма поинтересовался собеседник. Его ящер не отставал от соседа, продолжая двигаться с ним параллельно.

— По крайней мере, так мы проживем немного дольше, чем после бунта. А может, и вообще отделаемся только материальными убытками. И, кстати, — она повернулась к нему и подмигнула. — Я собираюсь в Неронг на охоту. Если теория Кир-Кули верна (а его предположения обычно сбываются), то наши беглецы скрываются именно там. Пойдешь со мной? — в зрачках ее зажегся огонек предвкушения.

— Хм, пожалуй. Это будет весело, — ответил желтоглазый. — Даже если не найдем беглую лучницу и мастера кинжалов. Всегда можно развлечься, немного покрушив город, устроив парочку пожаров или грохнув кого-нибудь для разнообразия. Короче, размяться не повредит. Согласен! Я иду с тобой. А еще надо будет прикрыться иллюзией, чтобы наведаться в небольшой ресторан у восточных ворот, обожаю их кухню, — от таких рассуждений настроение наемника стремительно улучшалось, что отражалось довольной ухмылкой на его физиономии.

— О! Я закажу Чикули[11] с соусом! — радостно поддержала Мира-Нин. — И еще…

"Опять еда! — прикрыв глаза, подумал Илин-Ули. Стервятник, будто очнувшись, повертел рогатой головой, и, недолго думая, покинул каменный выступ, слетев вниз. Туда, где важно расхаживали его многочисленные собратья. Без приказа хозяина, птицу интересовала только добыча пропитания. — Идиоты трусливые! Еда, развлечения, снова еда… прав был эйсард — совсем расслабились тут, лентяи".

Мужчина немного посидел, стараясь восстановить потраченные на телепатический сеанс силы. Отдыхать было некогда. Если эти двое заявятся в город, его планы относительно Кейли-Оз и сейлин окажутся под угрозой. Значит, придется возвращаться в бордель, где он оставил обеих, в таком плачевном состоянии. Что ж, рассчитывать на других аше-аров смысла не имело. Никто не осмелится выступить против предводителя, рискуя своей бесценной жизнью. Илин-Ули на месте бывших сослуживцев тоже не совершил бы подобную глупость. Значит, придется действовать по обстоятельствам. И, прежде всего, надо было встать, чтобы до вечера успеть добраться до Неронга.

Глухое рычание вырвалось из пересохшего горла мужчины, когда он начал медленно подниматься, опираясь рукой на неровную стену пещеры. Глубокий порез на шее продолжал ныть. Действие яда, попавшего в кровь от клинка эйсарда, охотник сумел нейтрализовать, но регенерация все равно запаздывала.

— Ничего, Кир из рода Кули, я еще отыграюсь, — прошептали белые губы, кривясь в болезненной усмешке. — Все равно терять уже нечего. А вот приобрести можно многое.

* * *

Черный экипаж уверенно двигался по мощеной улице в направлении публичного дома. Его хозяйка сидела на мягкой скамье и с задумчивой улыбкой поглаживала свое новое приобретение. Оно было далеко не единственным из общего списка того, что умудрилась купить Ариша за утро. Объехав несколько магазинов, она также нанесла визиты в сапожную мастерскую, заскочила к одному из лучших портных города, навестила ювелиров и совершенно случайно заглянула в маленькую оружейную лавку. Ну… в бывшую оружейную лавку. Знай женщина о том, что под вывеской "Столовые приборы" скрывается такая красота — давно бы стала завсегдатаем этого места. Там было так интересно, что это чудное заведение Ариша не покидала несколько часов подряд. Никакие украшения не могли сравниться с висящим на стенах арсеналом. Охотничьи ножи и боевые мечи, луки из дерева и металла, стрелы с наконечниками разной формы, отличные не только по длине, но и по декоративному оформлению — чего там только не нашлось! Определенно, роль небедной владелицы борделя опальной стражнице нравилась все больше.

Оружие в городе популярностью нынче не пользовалось просто потому, что у всех оно уже имелось. Охраняющие стену солдаты держали целый склад необходимого им вооружения (такого запаса еще лет на пятьсот хватит), воевать городу было не с кем (не считая налетов аше-аров, но во время них куда разумней прятаться, чем махать мечом, стоя на земле, когда противник находится в воздухе). В мелких стычках между горожанами больше фигурировали кулаки, чем металл. Оставались лишь тайные дуэли и тренировки, но для них требовалось гораздо меньше, чем можно было купить. Таким образом, предложение давно превысило спрос, и мастера-оружейники, желая выжить в сложившихся условиях, постепенно сменили профессию. Людям часто требовались кухонные (иногда охотничьи) ножи, всякие металлические побрякушки, подсвечники, решетки, ну и обычные вилки с ложками, производством которых теперь и занимался хозяин лавки. Однако то, что он считал своей гордостью, по-прежнему украшало стены, напоминая о давних временах, когда Неронг стоял на перепутье торговых путей, и хорошее оружие пользовалось большим спросом.

Интерес небезызвестной Ариландины к такому виду товаров слегка озадачил седовласого торговца, стоящего за прилавком. Но она поспешила развеять его любопытство, сообщив о том, что решила обучиться стрельбе из лука, а лучше, арбалета. Просто так, в качестве развлечения. И если ей понравиться сие не женское занятие, то она в скором будущем организует целую увеселительную программу для клиентов своего заведения. Стрельба по мишеням на специально обустроенной для этого дела площадке. Хм… Чем не новшество, способное повысить популярность ее борделя? Ведь основная клиентура все-таки мужчины, а им, как известно, тяга к оружию так же свойственна, как и потребность сексуальной разрядки.

Услышав такие далеко идущие планы, хозяин быстро прикинул всю возможную выгоду от сотрудничества со стоящей перед ним саей, и предложил ей на выбор лучшие, на его взгляд, экземпляры, созданные им за многие годы жизни. Ариша выбрала самый дорогой арбалет и два комплекта болтов к нему, не забыв при этом выторговать для себя хорошую скидку. Для этого всего лишь стоило напомнить о ее грандиозной задумке и о том, у кого именно она будет закупать оружие для будущей развлекательной программы.

Прокручивая в памяти эти события, женщина довольно улыбнулась и вновь погладила украшенный резьбой футляр. Ее миниатюрные арбалеты погибли вместе с шарту, но теперь она снова могла тренироваться, да еще и с пользой для дела.

Кинжалы… фи! Этот грубый металл с колюще-режущими функциями способны оценить разве что такие твердолобые дуры, как Мира-Нин. Кейли-Оз же с детства была очарована другим. Она отлично управлялась с луком, но арбалеты любила больше. Поглаживая рукой свое приобретение, беглая аше-ар, взявшая себе в городе имя Ариша, ощущала силу нового оружия, его жажду боя, временно задремавшую на бархатной подстилке. Приоткрыв футляр, она коснулась пальцами упругих плеч арбалета, провела по удобному ложе и едва притронулась к тонкой тетиве.

— Мы скоро порезвимся с тобой, малыш, — улыбаясь, прошептала новая владелица, глядя на него так, как смотрят на желанного любовника. — Это будет… незабываемо!

Красивый, добротный, смертоносный. Тяжелый для человека и почти невесомый для аше-ара. Потрясающий подарок к началу дня! Пожалуй, если так пойдет и дальше, украденная личность Ариландины очень быстро станет для бывшей стражницы вторым "Я". Оставив разгружать ее многочисленные покупки парочке проворных слуг, женщина в обнимку с внушительным футляром отправилась в свою комнату.

"Нужно же чем-то развлекать девчонку, вот и предложу ей пострелять во дворе. По ее обожаемым мумам, например, — подумала Ариша и тихо хихикнула. — Представляю физиономию этой наивной попаданки. Чтобы увидеть это зрелище, стоит поторопиться".

Высокая брюнетка в бордовом платье прибавила шагу и, несмотря на крупную ношу, легко перескочила через несколько ступенек вверх. Оглянулась, окинула цепким взглядом пустующие коридоры и, возобновив движение, направилась к себе.

"Что-то подозрительно тихо вокруг, — продолжала размышлять хозяйка заведения. — Вечер уже, ночь не за горами, а эти бездельницы не работают. Надо будет подкорректировать их распорядок, пожалуй. В любом деле требуется тренировка, и не важно, стрельба это или секс. Что первое, что второе можно совершенствовать до бесконечности. И управляющего не видать почему-то? То рядом суетится, как кот в надежде получить миску молока, то даже не встречает свою хозяйку. Нахал!" — бурчала про себя женщина, идя по длинному коридору с множеством комнат.

Ну, и пусть не с парадного входа зашла. Она же не мазохистка, в конце-то концов. Сталкиваться в очередной раз с двухвостой собакой — удовольствие ниже среднего. Однако это не оправдывало отсутствие встречающих. Парочка слуг не в счет! Подчиненным по работе требовалось быть внимательней к начальству и его прихотям. А вот Рыжик — дело другое. Он как-никак здесь второе лицо… то есть рожа, после Ариландины. Так что вполне мог бы и подсуетиться малость — встретить свою госпожу да помочь донести ее громоздкий футляр до личных апартаментов. Придется, значит, не только лентяйкам-шлюхам нагоняй устроить, но и управляющему за его нерасторопность! Но все это позже… Сначала надо кое-кого повидать.

Пустая комната заставила Аришу нахмуриться, но тихое журчание воды из ванной успокоило закравшиеся подозрения. Бережно опустив на аккуратно застеленную кровать арбалет, она на цыпочках подошла к двери, за которой должна была находиться гостья. Толстяк "О" клятвенно обещал задержать девчонку до ее возвращения. Что ж… посмотрим. Смуглая рука осторожно повернула ручку, сделала легкий толчок и… Разочарованное бормотание слетело с ярко накрашенных губ, когда дверь не пожелала открываться.

"Запираться в моей собственной комнате? — карие глаза наполнились оранжевыми искрами раздражения. — Так дело не пойдет, дорогая".

Презрительно поморщившись, брюнетка со всей дури навалилась на непокорную дверь и та, жалобно крякнув, распахнулась. Вырванный с корнем замок обиженно звякнул, падая на пол. Влетев внутрь смежного помещения, хозяйка опешила. Сюрприз удался, да только удивил он больше ее саму, нежели того, к кому она так стремилась попасть. Вместо сейлин на краю бело-голубого корыта сидел ее компаньон и задумчиво смотрел на тонкую струйку бегущей из крана воды. А главное: он был без иллюзии!

— Где тебя носило? — слишком уж спокойно поинтересовался Илин-Ули, не соизволив при этом даже повернуть голову в ее сторону.

Он находился в профиль к ней, черный плащ, почти такой же, как тот, что остался у Зои, окутывал его фигуру. Белые пальцы левой руки сжимали край ванной, а красные глаза по-прежнему наблюдали за водой. Быстро окинув помещение, Ариша заметила пару флаконов из-под коары[12], валяющихся возле тумбочки и еще какую-то банку с мазью, стоящую на ней.

— За покупками ездила, — она сделала осторожный шаг назад, так, на всякий случай. Зачем же резкими движениями злить затаившегося хищника? Гораздо приятней просто побеседовать с ним… на безопасном расстоянии.

— Ты. Шлялась. По. Магазинам?! — с остановками между словами произнес аше-ар и медленно повернулся к ней лицом.

Серовато-белая кожа, бешеный взгляд, синяки под глазами и… бордовый шрам на шее. Ранен? Но кто посмел? Кто СМОГ?!

— Я пыталась соответствовать образу своей предшественницы, — отступив еще дальше, оправдалась женщина. Но все умные мысли расползались, как тараканы, оставалась неизменной только одна, ее-то она и озвучила: — Что с тобой случилось? Как ты, мастер кинжалов, умудрился получить этот жуткий порез?

Судя по алому пламени, полыхнувшему в глазах визитера, с постановкой вопроса собеседница слегка переборщила. Его расширенные зрачки начали пульсировать, то затапливая чернотой радужку, то сужаясь до размеров горошины. Ничего хорошего это не предвещало, и Ариша тут же прикусила язык, мысленно проклиная свое неуемное любопытство. Случилось что-то очень плохое. Сам аше-ар не мог так глупо и опасно пораниться. А ведь нанести удар хорошо тренированному наемнику из ее расы — сложно, оставить глубокую метку на шее мастера его уровня — практически не реально. Но… не галлюцинация же у нее, в конце-то концов!

— Где сейлин? — продолжая смотреть на союзницу все тем же "добрым" взглядом, спросил гость.

"Девчонка? — занятая своими размышлениями, женщина умудрилась про нее забыть. — А ведь и правда, куда это она отправилась под вечер? И почему ушастый лодырь до сих пор не явился? Что, вообще, тут происходит?"

— Разве ты ее не видел? — решила прикинуться дурочкой Ариша. — Я заперла малышку в этой комнате. Ночью явился посланник Сэн, и мне пришлось срочно уехать, чтобы не подставиться. Ты ведь знаешь, эти твари способны почувствовать любое, даже очень искусное колдовство, — ей даже удалось выдавить из себя улыбку, призванную сгладить ситуацию и скрыть ее страх от черно-красного взора собеседника. Он был ранен и зол, и женщине совсем не хотелось стать крайней в этой сомнительной истории.

А, может, мирд появилась в округе вовсе не из-за человеческой пигалицы? Что если служанка бездны пришла из-за него?

— Разве я не говорил, что ты отвечаешь за сейлин собственной шкурой? — губы мужчины дрогнули, растягиваясь в зловещей ухмылке. Арише захотелось немедленно убраться из помещения, внезапно показавшегося ей слишком тесным для двоих, как вдруг Илин-Ули резко дернул головой и, приложив к шее ладонь, тихо застонал. Затем раздраженно рыкнул, посмотрел на нее окончательно почерневшими глазами, и добавил: — Ты должна была следить за ней, а не разгуливать неизвестно где. Эта Зоя — основная фигура в игре, затеянной Кир-Кули, — при упоминании имени эйсарда, охотника заметно передернуло.

— Так это он тебя… так? — неуверенно предположила его союзница.

Она все еще не могла определиться с выбором: бежать сломя голову прочь отсюда или попытаться словами разрядить обстановку? Илин-Ули всегда славился хладнокровием и расчетливостью: даже пребывая в гневе, он не совершал опрометчивых поступков. А ее смерть ему сейчас не выгодна. Или выгодна? Карие глаза женщины забегали. В голову проворной змейкой скользнула гениальная, по ее мнению, идея. Он ранен, он слаб… А не воспользоваться ли этим удачным моментом? Всего-то один удар ножом и сделка, заключенная с аше-аром будет расторгнута в результате скоропостижной кончины последнего. Один точный удар… пока он обессилен, пока…

— Кейли, — голос собеседника сочился ядом, тягучим, как мед, и таким же сладким. — Забудь об этом. Даже в предсмертной агонии я смогу убить тебя раньше, чем ты приблизишь ко мне лезвие кинжала. Не советую проверять это утверждение опытным путем. А то окажется, что мирд в этих краях появился по твою душу, куколка. Ты меня хорошо понимаешь, милая? — вкрадчиво осведомился следопыт.

— Я и не думала… — она старательно заморгала, стараясь придать лицу невинное выражение.

— И дальше не думай, тебе вообще думать вредно, — его губы кривились в слабой усмешке. — А еще запомни: без меня ты долго не протянешь. Тебя ведь казнить хотят за нарушение приказа эйсарда и покушение на его жизнь. Или память короткая? А, женщина? — Илин-Ули скрипнул зубами, его белая ладонь снова накрыла рану, а в черных провалах глаз заплясало болезенно-алое пламя. Устал… как же он зверски устал. Ариша молчала, поджав губы, и мужчина, немного передохнув, продолжил: — Твой любовничек уже отправил на наши поиски кое-кого из аше-аров. Сегодня ночью они начнут прочесывать город. И так день за днем. Но даже если им не удастся отыскать нас по ауре, это вполне сможет сделать Сэн, если задастся такой целью, конечно. А он задастся, поверь мне. Как только почувствует неладное. Про пленника я даже говорить не стану, против сильнейшего такого уровня ни один из нас не выстоит — это аксиома. Так что без меня твои шансы на выживание, Кейли из рода Оз, равны нулю. Помогая тебе тогда, я знал, на что иду. Рано или поздно мне бы все равно пришлось выяснить отношения с Кир-Кули.

— Хочешь сказать, что вы подрались из-за меня? — ее глаза удивленно расширились.

— А сама как думаешь? — ухмылка на его посеревшем лице выглядела какой-то вымученной и бледной.

— О! — Ариша почувствовала, как отступают страхи. Ее самолюбие было польщено и в голове начала пульсировать победная мысль: "Я так и знала, знала… они все хотели получить меня. Я им была нужна, а не эта непрошибаемая вояка Мира-Нин и не ледышка Лу-Ла". Ее плечи расправились, подбородок гордо поднялся, а в темных глазах торжественно замерцали оранжевые блики.

— Когда закончишь заниматься самолюбованием, — усталая насмешка в его тоне вернула женщину с небес на землю, — отправляйся в город и купи мне десять, а лучше пятнадцать флаконов этого, — рука, которой он указал на две пустых бутылочки, валявшиеся на полу, заметно дрожала. — Жаль, не знаю рецепт знаменитого зелья наместника, он бы мне сейчас не помешал. Из того, что я перепробовал, эта пахучая дрянь помогает лучше всего. Надеюсь, ты не все сбережения бывшей хозяйки борделя спустила на тряпки?

— Конечно, нет, — обиженно надув губы, сказала Ариша. — Но где это я в такое позднее время раздобуду коару? Может, подождем до утра?

— Утром мы уйдем из города, а сегодня отсидимся в этой комнате, чтобы не нарваться на неприятности.

— Что?! — от такой новости у собеседницы потемнело в глазах, возмущение ударной волной захлестнуло слабые проблески логики. — Как это… уходим? Куда?! Мне и тут неплохо живется, — упрямо заявила она.

— Нет, ну какая же ты все-таки дура, — вздохнул Илин-Ули, поднимаясь.

Ее напряженный взгляд следил за его медленными движениями. Вдруг он решит выкинуть какую-нибудь гадость? Ведь его ранние заверения правдивы: даже будучи в сильно ослабленном состоянии, охотник способен на многое. Например, на убийство особо несговорчивых компаньонок. Он подошел ближе, она попятилась.

— Помоги мне лечь, Кейли, и отправляйся за эликсиром, — его голос звучал глухо, черные глаза тускнели. — Я потратил слишком много сил из тех, что еще не успела вытянуть из меня рана, на считывание памяти подчиненного стервятника и на дорогу сюда. Мне просто необходимо отдохнуть, — мужчина тяжело оперся на ее плечо. — А ты подключи все свое обаяние, дорогая, и раздобудь то, что я прошу. Не следует размениваться на такие мелочи, как роль покойной Ариландины. Когда все закончится, ты сможешь купить себе не один публичный дом. И приносить они станут куда больше дохода, так как поток клиентов не будет ограничен никакими чарами.

— А как же сейлин? — немного поразмыслив, спросила Ариша. Она довела аше-ара до кровати и усадила его рядом с мирно покоящимся футляром.

— Если встретишь ее, скажи, чтоб отправлялась к принцу. Думаю, он будет ей рад, — мужчина лег на постель и, скосив взгляд на арбалет, проговорил: — Решила вооружиться, Кейли? Надеюсь, не против меня?

— Так девчонка тебе не нужна?! — пропустив мимо ушей его последнюю фразу, воскликнула она. — Тогда зачем…

— Напомнил о твоей ответственности за нее? — его губы чуть раздвинулись, обнажив кончики острых клыков. Собеседница кивнула. — Все просто. Когда ты напугана, все мысли отражаются на твоем лице, как в зеркале. А мне сейчас не до угадываний, сама видишь. Вчера я незаметно поставил на тело Зои магическую метку. Очень слабую, она совершенно не влияет на ауру носителя до момента активации, ее практически невозможно обнаружить, а еще — невозможно удалить. Никому, кроме меня. На то и расчет. Чтобы понять планы эйсарда, нужно дать этой девице свободу действий. А когда понадобится, я смогу ее найти. Ясно?

— Вполне.

— Тогда иди.

Ариша начала разворачиваться, но остановилась и, качнув головой собственным мыслям, задала еще один вопрос:

— А когда мы узнаем, что у него на уме, как станем действовать дальше?

— Позволим сильнейшим самим разбираться с Кир-Кули, — прикрыв глаза, ответил аше-ар. — От нас требуется лишь подробная информация о его поступках и, желательно, намерениях.

— А у тебя есть идеи по этому поводу?

— Есть парочка.

— Какие? — собеседница, забыв, что куда-то собиралась, присела на край кровати и заинтересованно уставилась на раненого.

— Либо он со скуки бесится, усложняя себе процесс будущей охоты, либо у него припрятан козырь в рукаве, который выйдет боком и Светлоликому, и заказчикам, и нам всем за компанию. Зная Кир-Кули, я склоняюсь ко второму. Его изобретательность в совокупности с нестандартными способностями никогда ни к чему хорошему не приводила. Если верить слухам, то в эту глушь он отправился, как в добровольную ссылку, вот только причины его поступка так и остались загадкой. В постели он тоже неразговорчив? — приоткрыв глаз, мужчина внимательно посмотрел на Аришу, та недовольно скривилась.

— Разговорчив… да только не о том.

— Жаль, — пожал плечами Илин-Ули. — Нам бы сейчас информация не помешала. А теперь иди за зельем, — после недолгой паузы сказал он. — И не забывай об осторожности. В городе могут быть прикрытые иллюзией стражи. Когда вернешься, я расскажу тебе о своих планах.

— А они у тебя есть? — ее черная бровь приподнялась, а глаза загорелись любопытством.

— Я же сказал, что мы необходимы друг другу, дорогая, — он улыбнулся одними губами. — У меня есть мозги и сила, у тебя красота и ловкость. Пора уже преподать урок зарвавшемуся эйсарду и нашим трусливым сослуживцам. Если все сложится, как я задумал, мало им не покажется.

Когда Ариша уходила, она уже четко знала, что покушаться на компаньона пока не будет, а может, и вообще, не станет этого делать. Зачем? Ведь они неплохая пара. Как он там сказал? Красота и ловкость? Вот-вот… Наконец-то, этот бело-рыжий гад оценил ее по достоинству. Давно бы так!

— Дура, — прошептал мужчина, как только стихли за дверью шаги его временной союзницы. Он потянулся к бедру, вынул из ножен свой загнутый кинжал и положил его рядом, прикрыв краем плаща. — Только не наделай глупостей, Кейли. Будет жалко убивать тебя так рано.

Глава 2

Не все то золото, что блестит.

Вокруг было много света. Яркого, теплого, обволакивающего… В него хотелось погрузиться, как в воду, и пить его, пить, пока необычная жажда не перестанет жечь горло. Не то, чтобы вкусно, но зато питательно. Я ощущала себя черным пятном в золотисто-белом океане. Словно клякса на кристально-чистой поверхности, моя сущность парила посреди танцующих искр. Уродливые щупальца растекались в стороны от темного тела, стремясь откусить как можно больше освещенного пространства. Каждый отвоеванный кусочек растворялся во мне, оставляя приятное чувство насыщения.

Еще!..

Капля за каплей по темно-лиловым венам растекался ослепительно-белый свет и тонул в вязком мраке моей плоти, как в черной дыре.

Мало…

Мой бесформенный силуэт становился все больше и ненасытней, я хотела пить и никак не могла напиться. Десятки разветвленных конечностей, извиваясь, будто многоголовые змеи, ползли к наиболее ярким местам окружения. Так тянутся пальцы изнывающего от голода человека к вожделенной пище. Так дрожат его руки.

Свет…

Только он был способен утолить мою жажду. И я стремилась к нему, поглощала, постепенно превращая во тьму. А на краю сознания маячила мысль о том, что есть в мире и более вкусное лакомство. Вот только добраться бы до него…

Где-то впереди зажглись два алых огонька, и черное кружево моей новой сущности радостно метнулось к ним. Огоньки предостерегающе мигнули, и моя необычная трапеза рассыпалась прахом, а вместе с ней исчезло и странное тело.

Бр-р-р… и приснится же такое!

Не открывая глаз, я натянула повыше покрывало и повернулась на бок. Мышцы заныли, выражая тем самым несогласие с дальнейшим пребыванием на твердом, как камень, ложе.

"Хм… Я, конечно, люблю жесткие кровати, но не до такой же степени. Среди йогов, вроде, не числюсь, среди мазохистов тоже, да и среди нудистов замечена не была. Раньше, — подумала со вздохом и провела рукой по своему боку. — Опять раздели. Сволочи! Ну, что за привычка у них такая? А? Или снова мои синяки замазывали, пока я, ничего не подозревая, гостила в царстве Морфея? Угу, а что, вообще, вчера было-то?"

Сладко зевнув, села и соизволила, наконец, разлепить веки. Они тут же хлопнулись обратно. И не столько от яркого света, которого вокруг было полно, сколько от чрезмерной экстравагантности интерьера. Посидев так несколько минут, я все-таки решилась повторить попытку. Н-да… либо у хозяина этого помещения странный вкус, либо я провела ночь в музее. Или не ночь? Окон то нет. Откуда мне знать, что там на улице твориться?

Огромный зал с позолоченными колоннами, на которых, точно грозди на дереве, висели кристаллические фонари, произвел на меня не самое приятное впечатление. И не последнюю роль в этом сыграли стены с блестящими, изломанными под разными углами драпировками, из-под которых торчали фрагменты живописных картин из жизни шестируких Древних[13]. Очередная галерея, надо полагать. Ну да, повеселее той, что я видела перед комнатой с саркофагом, не такое мрачное впечатление производит, да и гамма цветовая в тон окружению, но только мне от этого не легче. Сижу, как последняя дура, на огромной кровати с каменной плитой вместо матраса и пялюсь по сторонам. Стоп! А что делает кровать посреди пустого зала? Четыре зеркала в змеевидных рамах, такие же, как в комнате с саркофагом, мой разум почему-то не посчитал за мебель.

Я медленно поднялась, кутаясь в эластичное покрывало, и повнимательней рассмотрела место, где спала. Не удивительно, что мне было так неудобно! На камне, покрытом точно такой же золотистой тканью, как и та, в которую я замоталась, спать мне довелось впервые. Ровное ограждение с отшлифованным верхом опоясывало плиту с трех сторон и обрывалось с четвертой. Вместо бордюра там располагался пандус, по которому я и побрела вниз, задумчиво глядя под ноги. Длинный хвост неудобного одеяния волочился сзади, собирая в кучу и без того изрядно помятую простынь. Когда босые ноги коснулись холодного пола, всерьез задумалась о перспективе вернуться пусть на твердую, но при этом на достаточно теплую "кровать".

Мне стало интересно узнать, как она устроена. Механический подогрев или очередной результат магического вмешательства? Уложили, небось, сердобольные хозяева мое бренное тело на ледяной камень и, сжалившись, повысили его температуру, чтоб я себе что-нибудь ненароком не отморозила. Заботливые, ага! Лучше б на перину расщедрились, ну или одеяло, на худой конец, выделили, а не эту воздушную материю в качестве подстилки. Из нее только наряды бальные шить, а не в качестве постельного белья использовать. И опять же — ни одной подушки! Искривления позвоночника здесь бояться, что ли? Или не знакомы с такой простой (как и все гениальное) и удобной подкладкой под голову во время сна? Хотя нет, в карете же лежали думки[14], расшитые золотой нитью (какой, однако, популярный цвет!)

Кстати, о карете…

Она была последним, что я помнила до того, как провалилась в бессознательность и, впоследствии, очнулась на каменном сооружении, очень смахивающим на жертвенный алтарь. Именно такие ассоциации появились у меня при взгляде на свою бывшую "постель" со стороны. Покосившись на запястья, с облегчением отметила, что вены в полном порядке, и кровь, судя по всему, продолжает бежать по ним в обычном режиме. Что ж, одним подозрением меньше.

Хотя чего это я о всяких ужасах думаю? Может, это не жертвенник вовсе, а кровать повелителя так миленько выглядит! И интерьерчик под стать. Все сверкает, переливается, зеркала кругом, да памятные эпизоды с участием безликих монстров, запечатленные кистью неизвестного (мне) художника. Что там Кики говорила о том, где должна находиться сейлин? Правильно! На ложе Светлоликого. Чем не вариант? Очень даже в его вкусе. А что еще можно ожидать от товарища, который свое свободное время предпочитает проводить в саркофаге? Спасибо еще, что рядом не уложил. А то познала бы я все прелести загробной жизни в прямом и переносном смысле слова. Хотя, что это на меня нашло? Он же сказал, что я не подхожу для ритуала, и выкинул нас с Таасом в сад. Или это у него шутки такие? Извращенное чувство юмора (в тяжелой форме, медленно прогрессировавшей на протяжении последнего тысячелетия и достигшей, наконец, апогея) вкупе с явно выраженными садистскими наклонностями. Мол, вали, дорогая, наслаждайся свободой, которая с радостью настучит тебе по голове и по другим местам за компанию, чтоб впредь неповадно было с Его Величеством спорить. Да не… не может такого быть. Или может? Каким ветром меня, вообще, сюда занесло?

"Итак… карета, — вернулась я к своим воспоминаниям. — Боль в пояснице, мрак в глазах и все, — рука непроизвольно потерла нижнюю часть спины, но никаких необычных ощущений за этим не последовало. В памяти всплыл темный контур пиктограммы, нарисованной на моей коже. Повертев головой, выбрала самое близкое к себе зеркало и поплелась к нему. Длинный шлейф, увы, не способствовал быстрому передвижению. А сбросить покровы и продолжить путь обнаженной, у меня не хватало наглости. Пока, во всяком случае. — Так, а что у нас было до коронного номера с потерей сознания? — спросила я саму себя и так же мысленно ответила. — Мно-о-о-ого всего интересного. Начиная с того, что мне, кажется, удалось соблазнить наместника, и, заканчивая тем, что моя слишком уж избирательная память ни черта из этого знаменательного события не сохранила. Разве что постфактум с кучей глюков в придачу. Птички там разные, из витража вылетающие, кожа с подсветкой, зеленые глаза Сэн, напоминающие те, что бывают у кошек при ярком дневном свете (заинтересованные и с вертикальными зрачками)… А еще был образ этого красноволосого господина, от негативных эмоций которого у меня даже сейчас холодок по спине бежал. Хотела бы я знать, кто он такой? Надо будет у Сэн поинтересоваться при встрече, — от последней мысли уши мои вспыхнули вместе с лицом, обозначив тем самым крайнюю степень смущения. — Вот идиотка пьяная, мало того, что на мужика набросилась, так еще и свой первый сексуальный опыт умудрилась благополучно забыть. Это чтоб не терять ощущение новизны в будущем, что ли? Или кратковременные (и не очень) провалы в памяти — моя новая вредная привычка? А может, кое-кто особо умный просто подтер мне воспоминания, переделав их на свой лад?" — Так или иначе, но я не представляла, как теперь смотреть в глаза этому то ли любовнику, то ли нет.

Двойник с некоторым удивлением взирал на свой оригинал из глубин зеркала. Что-то изменилось в моей внешности, но вот что именно, понять никак не удавалось. Ответ постоянно ускользал от меня, он словно дразнился, вспыхивая где-то на краю осознания и не позволяя при этом себя прочесть. Истина где-то рядом, угу… совсем близко, вот только опознать ее почему-то сходу не получалось.

В поисках ответа, я по второму кругу принялась внимательно изучать свою заспанную физиономию, спутанные после сна волосы… СПУТАННЫЕ? Мои глаза расширились от удивления, в душе появился легкий осадок разочарования, смешанный с какой-то необъяснимой тревогой. Заклинание, наложенное наместником на мою прическу, перестало действовать. Почему? Все ли со мной в порядке? А с Сэн? Не вышла ли ему та история в карете боком? Стало как-то не по себе. Пальцы начали машинально заплетать косу, чуть подрагивая при этом, а гостивший на щеках румянец сменился бледностью.

"Глупости, — мысленно успокаивала свое отражение я, оно недоверчиво моргало, но продолжило слушать мой внутренний монолог. — С наместником все в порядке. Что этому чародею сделается? А у меня просто фантазия разыгралась. Наверняка, наложенная на волосы магия имела свой срок действия, который сегодня истек. Да. Именно так все и было! — двойник из зеркала смотрел скептически. — И с чего это я о всяких аморальных типах беспокоюсь, которые пользуются невменяемостью юных дев, напичканных возбуждающими препаратами и хмельными напитками? Тоже мне! Герой-любовник нашелся, — моя копия фыркнула, гордо задрав подбородок. — Нечего о нем думать! Сам виноват. Если что-то между нами было, конечно. Большее, чем просто поцелуи и ласки. А если не было? Хм… тоже виноват! Мог бы и усыпить меня вместе с взбесившимися гормонами, многих проблем удалось бы таким образом избежать. А вдруг он так и поступил? — растрепанная девушка в зеркале впала в глубокую задумчивость. — Да ну его к дьяволу! Даже кота не оставил со мной, гад бессердечный. Попользовался девушкой и бросил одну непонятно где. Или он эстафету своему другу передал? Если размышлять логически, то порядок должен был быть обратный. Хотя… я же не сейлин. И вообще… мне принц нравится!" — с силой закушенная губа начала ныть, возвращая меня к реальности. Действительно. Были вопросы куда более важные на данный момент.

Например такой: какого лешего я здесь торчу и строю рожи своему отражению, вместо того, чтобы рассмотреть как следует символ на пояснице, из-за которого некоторые не очень хорошие личности решили, что я прошла половину обряда. Личности обратились в мумов и стали выглядеть куда симпатичней прежнего, а что там случилось с художествами на моей коже? Я встала спиной к зеркалу и, повернув голову, принялась стягивать с себя покрывало, стараясь при этом не обнажиться полностью. Хоть стесняться и некого (в этом зале, кроме меня, похоже, не было ни души), но чем черт не шутит: вдруг кто-нибудь все-таки вспомнит о моей скромной персоне и пожалует на огонек? На огоньки то есть… от которых в глазах уже рябило. На осветительные приборы (гм… кристаллы) местные обитатели не поскупились. Как и на сияющие драпировки, висящие на стенах. Изогнутые дугой или под углом, они словно рамы дополняли настенные рисунки. Атмосфера вокруг царила специфическая. У меня от всего этого возникало ощущение золотой клетки, в которую заперли одну залетную птичку из чужого мира. Такая вот грустная история. И что мне в этом "сверкающем склепе" делать, я не знала. Ладно, окон нет, но ведь и дверей тоже не наблюдалось. Одни только колонны, зеркала, картины, ткани и каменное ложе по центру. Стоит себе на возвышении, будто сцена. Того и гляди, начнется театральное представление. Или уже началось? Вот только я на главную роль в этом спектакле не подписывалась!

"А кто тебя спрашивал?" — шепнул внутренний голос и мы с моим зеркальным двойником синхронно вздохнули: "Никто".

Как там в пословице говорится? Надежда умирает последней. Что ж… В моем случае она даже не успела зародиться. Глупо было верить в то, что разукрашенная поясница являлась одной из моих вчерашних галлюцинаций. Темно-коричневый рисунок, напоминавший ажурную цепь из элементов разной формы, прижился на коже как родной. Я попробовала оттереть это графическое украшение со своей спины, но ничего не вышло. Пиктограмма смахивала на татуировку, или даже на родимое пятно, только очень странного вида. Слишком сложного, чтобы быть естественным. Да и откуда у меня пятна? Отродясь не бывало. Когда я пыталась рассмотреть рисунок в сарае, он имел гораздо меньший размер и казался не таким разветвленным. Разросся, что ли, пока я в отключке валялась? Такими темпами мой позвоночник очень скоро покроется вязью непонятных знаков. А, может, и не только позвоночник. Эх… И буду я, в конечном итоге, выглядеть покруче дядечек из Якудзы. Вот только для них татуировки многое означают. Хотя в моем случае они тоже имеют свой особый смысл. Например, такой: предварительно усыпив бдительность заявлением о том, что я не подхожу для церемонии, меня бессовестно использовали, употребив в качестве сосуда для выращивания "лекарства" от проклятия Неронга. Ну, а как еще можно истолковать ажурную змейку символов, украшающую мою кожу от копчика до низа лопаток, с расширением в области поясницы?

Отвернувшись от собственного отражения, начала натягивать на себя кусок материи, спущенный сзади до самых ягодиц. Кроме собственного тела надо было еще изучить зал на предмет смежных помещений. А то причесаться нечем, умыться негде, да и другие потребности справить после пробуждения не мешало бы. Ну, не за зеркалом же отхожее место устраивать, правда? К тому же жутко хотелось пить. Не зря сны такие содержательные снились.

Правой рукой я подтянула ткань спереди, затем перекинула через плечо длинный хвост моего импровизированного наряда и невольно залюбовалась качеством материи. Свет и тень причудливо играли на ее изгибах, она переливалась под их воздействием от бледно-золотого до темно-коричневого. Нежная, тягучая… нечто среднее между трикотажем, шелком и чем-то еще. Мне никогда раньше не доводилось держать в руках такой необычный материал. Даже то покрывало с кисточками, которое я использовала вместо платья, когда очнулась в подземном "лазарете", было более грубым и плотным. Любопытно, как в этом городе изготовляют ткани? И из чего? Магия, конечно, дело хорошее, но ведь не из воздуха же здешние ткачи нитки берут? Все-таки я очень мало знала о местных возможностях. Другой мир — это вам не соседняя страна. Тут все иначе.

— Скинь покровы, смертная, — прозвучал за спиной незнакомый голос с такими убийственно-повелительными интонациями, что я впала в оцепенение, не успев, как следует, испугаться, не говоря уже о том, чтобы возмутиться. Однако чужое прикосновение к моему плечу быстро исправило ситуацию. Подскочив на месте, шарахнулась в сторону и, резко развернувшись, зажмурилась.

— Вы что, решили довести меня до сердечного приступа с летальным исходом, чтобы убедиться в том, что я действительно смертная? — пробормотала, стараясь под вялой шуткой скрыть свой страх. А в голове пульсировала одна надоедливая мысль: "Что-то не так, совсем не так. И дело тут не в световых спецэффектах".

Смотреть на фигуру, которая отражалась в зеркале, было столь же невыносимо, как разглядывать солнце в ясный день без защитных очков. Мужской силуэт (ну да, с такими формами вряд ли женский) как будто покрывала тонкая светящаяся оболочка. Яркий, слепящий свет струился от нее во все стороны, вызывая невольную ассоциацию с лампочкой. Прикрыв ладонью глаза, я попыталась взглянуть сквозь оставленную между пальцами щель на гостя (или на хозяина?), который не торопился покидать границы зазеркалья.

Да уж… Тот, кто назвал данное существо Светлоликим, имел для этого очень вескую причину.

— Сними свои покровы, сейлин, — повторил собеседник первоначальный приказ, слегка его перефразировав. Он скрестил на груди руки (две, не шесть! Уже хорошо), продолжая стоять по ту сторону рамы. Теперь зеркальная поверхность больше походила на окно в другую комнату, но рассмотреть интерьер за спиной этого сияющего субъекта, я не могла. В глазах появилась резь, поэтому мне ничего не оставалось, кроме как снова зажмуриться и чуть отвернуться от источника неприятных ощущений, который язвительно заметил: — Я допускал, что ты можешь ослепнуть от моего вида, смертная. Но не думал, что ты еще и оглохнешь.

А голос-то у него красивый был, совсем не такой, как при нашей первой встречи, разве что интонации одна другой хуже. Но даже при этом раскладе сей лучезарный тип казался мне более человечным, вернее, очеловеченным. Пусть его кожа излучала свет, пусть он вел беседу с помощью зеркала, пусть… все равно это было куда приятней, чем несколько минут общения с саркофагом. Но его фразы… что же в них не так… Черт побери! Да он же говорит на моем родном языке!

От изумления я широко распахнула глаза, но тут же пожалела об этом. Ореол свечения гая Светлоликого действовал на мои зрительные органы губительно. Закрыв рукой лицо, пробормотала:

— По-русски? Но как? П-почему? — запнувшись, осознала, наконец, что и сама говорю не на Тайлаари. Хуже того, я вообще мало что помню из него.

Было такое ощущение, что кто-то перекрыл те участки моей памяти, где хранился искомый словарный запас. И умом-то я понимала, что он никуда не делся, да вот вспомнить ничего вразумительного не могла. Так… пару названий и все. Все? Но это значило… Быстро убрав от лица руки, уставилась на запястье, где раньше находился "Шелест". Так и есть: чистая ровная кожа без каких-либо намеков на магический браслет. Еще одно изменение, которое я не заметила сразу. Странно, но с исчезновением этого прибора мои голосовые связки перестали испытывать дискомфорт от родной речи, как это было недавно. Получалось, что браслет не так уж и безобиден был, как говорил принц, когда надел его мне на руку. Давая одно знание, "Шелест" постепенно перекрывал другие. Или я неверно истолковала механизм его действия? Да какая теперь разница?! Нет его больше на моей руке. А ведь Эван говорил, что снятие этой штуковины может причинить мне боль и нарушить гармонию. Я прислушалась к собственным ощущениям и сделала неутешительный для себя вывод: может, боли и не было, но чувство потери присутствовало. Как будто у меня отняли что-то очень дорогое. Наверное, люди с амнезией испытывают то же самое, теряя часть своих воспоминаний.

— Потому что я так хочу, — спокойный ответ мужчины вывел меня из задумчивости. — Любопытный язык, мне нравится. Отныне я буду единственным, с кем ты сможешь здесь общаться. Больше никто не поймет тебя. Да никто и не войдет сюда без моего позволения. А теперь поторопись, мне надо взглянуть на твою спину, — его холодный, чуть скучающий тон пробудил во мне дух противоречия, помноженный на злость и разочарование, он напрочь заглушил призывы логики к тому, что не следует грубить всяким светящимся колдунам, которые по слухам еще и полубоги.

Общаться? Только с ним? Да я лучше дам обет молчания или переду на язык жестов, чем стану терпеть такое с собой обращение. Нет! Ну, это надо же… снял с меня "Шелест". Жмот светломордый! А еще великий повелитель называется. Черта с два, я буду плясать под его дудку! И пусть мне будет плохо… потом.

— Вот еще! — фыркнула я, зло щурясь. Попытки рассмотреть собеседника во всех подробностях успехом не увенчались. Я видела лишь силуэт его высокой фигуры, не более того. Глаза слепило, и это раздражало еще больше.

— Ты сама сделала свой выбор, — пожал плечами он и, переступив зеркальную раму, похожую на переплетения металлических змей с искрящейся от его близости чешуей, оказался в паре шагов от меня.

Я инстинктивно подалась назад, но странное поведение покрывала едва не заставило меня потерять равновесие. Ткань натянулась, ее свободные концы устремились в разные стороны, будто раскрытые крылья. Затем создалось впечатление, что меня потащили за один из них, и я, раскрутившись волчком, чуть не рухнула на пол. Устояла, к счастью. А вот тонкий материал, к сожалению, треснул. Он разлетелся на несколько частей, которые, не успев достигнуть пола, рассыпались золотой пылью и осели на нем причудливым орнаментом. Я так и застыла на месте с приоткрытым от удивления ртом. Идея заслонить некоторые части тела от постороннего взгляда пришла позже, потопталась на пороге сознания и ушла… потому что ее нагло проигнорировали. Как только меня дернули за волосы, побуждая вернуться назад, зародившееся, было, смущение сменилось бешенством. Поэтому вместо того, чтобы сделать попытку скромно заслониться хоть чем-нибудь, я начала отбрыкиваться, царапаться и зло шипеть, как поднятая за шкирку кошка. Очень недовольная кошка.

— Убери руки, сссветлячок-переросток, — высказала прямо в его физиономию, которую так и не смогла толком разглядеть. Два глаза, нос, рот… сплошная игра световых пятен и это проклятое сияние. Похоже на маску из света, скрывающую внешность. Надеюсь, он там не веснушки прячет? — Ой! — Его пальцы крепче стиснули мою слабо заплетенную косу, перехватив ее возле самого затылка. — Больно!

А чего я, собственно, ожидала? Кто же, находясь в здравом уме, обзывается на могущественных магов королевских кровей, да еще и на их территории? Только такие идиотки как… не будем называть по имени, угу.

— Если ты перестанешь дергаться и позволишь мне спокойно рассмотреть узор на твоей коже, я не причиню тебе боль, смер-р-р-ртная, — рычание над моим ухом дало понять, что я кого-то ну о-о-очень сильно раздражаю.

Взаимно!

— Если вы перестанете выдирать мне волосы, я подумаю над вашим предложением, — ответила я, временно прекратив попытки вывернуться из его рук, так как при этом существовала реальная возможность лишиться скальпа. А мне моя шевелюра пока что нравилась. — Почему вы солгали, сказав, что я не подхожу на роль сейлин?

— Потому что ты на нее не подходишь, — свет, идущий от него, обволакивал меня, но не грел. Сияние, окружавшее повелителя, было каким-то холодным и слепящим, словно молния на грозовом небе. Он неподвижно стоял сзади, продолжая крепко держать меня за косу. Терпимо, если не вырываться. — Будь у меня выбор, ты оказалась бы последней в списке претенденток на это звание. Носить имя сейлин — великая честь, слишком большая для такой глупой девчонки, как ты. Но, как это ни печально, выбора у меня нет. Поэтому придется довольствоваться тобой.

— Сочувствую, — сквозь зубы процедила я. — Особенно, если учесть, что эта ваша честь, действительно, великовата для моих хрупких плеч. Так что тащите ее сами, пожалуйста, а меня отпустите домой. Только по-настоящему, а не как в прошлый раз.

— Надоела! — сказал он и, разжав пальцы, с силой толкнул меня вперед.

Ну, вот. Опять… Надоедать ему, похоже, становилось моей доброй традицией с недобрыми последствиями.

Когда я уже смирилась с тем, что "радостная" встреча моего несчастного носа с полом неизбежна, золотая пыль, лежавшая на нем, взметнулась вверх, приняв меня в свои крепкие (как выяснилось) объятья. Словно бабочка, попавшая в паутину, я запуталась в светящихся нитях, в которые теперь преобразовалось рассыпанное пеплом покрывало. Необычная сеть держала мое тело на весу, золотистые жгуты, точно змеи, ползли по ногам, крепко связывая их. Мои руки оказались раскинуты в стороны и зафиксированы в таком положении все теми же "веревками". Знала бы я, во что может превратиться утащенный с каменного ложа кусок материи, гуляла бы по залу голой. Самое невероятное в этой художественной композиции с моим участием было то, что меня привязали к воздуху. Нити, на которых я висела, тянулись в разные стороны, постепенно сходя на нет. Как будто их концы были закреплены в каком-то другом пространстве, а здесь находились лишь полупрозрачные проекции.

Н-да… картина маслом. Я даже название придумала: "Мечта мазохиста". Вишу где-то в полуметре от пола, из одежды одна золотистая сеть, на лице без труда можно прочитать "Сам дурак!", а в голове множество умных мыслей и не одной действенной. Красота!

Хмуро осмотрев свою ловушку, с опозданием подумала: "Надо было все-таки показать этому X-мэну мое нательное украшение, а не выпендриваться, как муха на стекле. Глядишь, отстал бы после желанного просмотра. И не загорала бы я тогда здесь в таком унизительном положении".

Светлоликий бесшумной походкой обошел меня по кругу и, приблизившись почти вплотную, принялся водить рукой по темному силуэту знака, проявившегося на коже.

— Ай, — я дернулась, но магические оковы не позволили увернуться от его прикосновения. — Щекотно же! Хватит. Да прекрати же! Изверг. Садист про…!

— Заткнись, — сказал он в полной тишине.

Еще бы! Если он был источником света, то я отвечала за звук, оглашая зал своими воплями. Вот только проворная веревка, распластавшись на манер ленты, незаметно скользнула к моему лицу и заклеила рот. Причем из-за этой волшебной заслонки я даже мычать теперь не могла. Оставалось обиженно сопеть, не забывая при этом старательно дышать носом. Тело мое продолжало дергаться и извиваться, как брошенный на сковородку уж. Ну, боюсь я щекотки, боюсь! И что с того? Однако на моего сиятельного мучителя это не производило никакого впечатления. Он еще минут пять, как минимум, ощупывал символ на моей спине, после чего удовлетворенно заявил:

— Если так пойдет и дальше, завтра ты станешь настоящей сейлин, — его ладонь сместилась ниже моей поясницы, и я тут же взбрыкнула от возмущения. — Что такое, смертная? Ты же убеждала меня, что не девственница, так зачем теперь строишь из себя святую невинность? — язвительность сочилась сквозь его слова, а рука продолжала по-хозяйски поглаживать мои бедра, ноги… Я удвоила усилия, пытаясь разорвать магические путы. Очень уж хотелось дать этому светломордому по вышеуказанной части тела. Не факт, что допрыгну, не уверена, что получится, но попытаться все же стоит. — А знаешь, я ничуть не удивлен этой подробности из твоей личной жизни. Такие, как ты, обычно теряют невинность с первым встречным, изрядно перебрав какого-нибудь алкогольного напитка, а потом и вовсе забывают о чувстве меры, с головой погрязнув в случайных половых связях.

Так, это он на что сейчас намекает? А? Я зарычала, но звук не прошел через золотистую ткань, плотно прилегающую к моему лицу.

— Хочешь возразить? — мужчина усмехнулся и, ощутимо хлопнув меня по заду, сказал: — Слушаю тебя внимательно.

Звукопоглощающая лента мягко сползла с моего рта и, скользнув по подбородку к шее, перекинулась на плечо, а оттуда перескочила к опутавшему запястье жгуту и, прямо на моих глазах, слилась с ним воедино. Завораживающее зрелище. И жутковатое одновременно. Засмотревшись на все эти перемещения с перевоплощениями, я как-то забыла о повелителе и его не лестных высказываниях в мой адрес.

— Нечего добавить, смертная? — ядовито осведомился он, встав напротив.

Как только световое облако попало в мое поле зрения, я невольно зажмурилась. И скривилась заодно. Всем своим видом демонстрируя, насколько неприятен мне собеседник. Было стыдно. Хоть я и старалась гнать в шею эту мысль, закрываясь от нее щитами гнева и возмущения, она возвращалась с постоянством бумеранга, разнося в щепки все мои надуманные оправдания. Неловкость от того, что приходится висеть обнаженной перед незнакомым мужчиной, безжалостно возрастала от его далеко не целомудренных прикосновений и от слов… жестоких, обидных, но содержащих некоторую долю правды. Сколько раз я виделась с Сэн прежде, чем накинулась на него в карете? Вот-вот… Некогда боевое настроение стремительно таяло. На душе становилось мерзко и тоскливо. Даже ругаться с этим провокатором не было желания.

— Я хочу привести себя в порядок и одеться, — голос мой звучал тихо, но уверенно.

— Зачем? — даже не видя его глаз, я могла не сомневаться, что он внимательно изучает мое нагое тело.

Не насмотрелся еще, что ли? Пора бы уже. Особенно если учесть, что мне придется вынашивать его ребенка. Интересно, он уже сделал все, что требуется, или самое интересное меня ожидает в ближайшие дни? Когда там, по его словам, я стану настоящей сейлин?

— Затем что мне холодно, — сказала в ответ, вяло отмахнувшись от неприятных мыслей.

Не в моем нынешнем положении было поднимать данный вопрос. Хватало и того, что это лучезарное чучело меня ненавязчиво так облапало. Зачем провоцировать его к нежелательным действиям, затрагивая щекотливую тему?

— Здесь тепло.

— А мне все равно холодно. Вот заболею…

— Вылечим, — перебил повелитель.

— Я есть хочу!

— Придется денек попоститься. Судя по твоей худосочности, ты это часто практикуешь, — усмехнулся он и, жестом пресекая мою попытку возмутиться, добавил: — Завтра ты получишь все, что пожелаешь, — тон гая Светлоликого стал до противного серьезным. Меня так и подмывало брякнуть что-то типа "Желаю вечную жизнь и все богатства мира в своем подвале" или "Готовь, раз такой щедрый, полцарства и принцессу в придачу. То есть принца. Хм… чем не вариант?" — А сейчас тебе лучше вернуться к источнику и поспать. Обряд еще не закончен.

Так, стоп! Не закончен… но начат? И… какая стадия уже пройдена?

Державшая меня "паутина" вновь обратилась в золотую пыль, а я, получив неожиданную свободу, безвольной куклой полетела вниз. Однако отложенная ранее встреча с полом снова не состоялась. Меня легко и даже бережно поймали в объятья, после чего аккуратно поставили на ноги и поправили упавшие на глаза волосы.

Э… что-то в лесу сдохло?

— К какому еще источнику? — чуть отойдя от шока (и от собеседника заодно), спросила я.

— Место, где ты спала. Там находится сосредоточие всей имеющейся в нижнем городе энергии.

Вот и выяснилось, почему каменная плита теплая. Но зачем мне снова возле нее торчать? Или это тоже часть ритуала? Того самого, который еще не закончен!

— И? — я потерла руками плечи, от рассуждений о возможных болезнях, и, правда, стало как-то холодно. — Почему мне нужно туда возвращаться?

— Потому что там тепло.

— А церемония? — я все-таки рискнула задать этот вопрос. — Она уже прошла? Я ничего не помню…

— И не надо.

— Так да или нет?

— Да.

— И что это значит? Почему на спине появился рисунок? Мое тело…

— Это больше не твое тело, теперь оно принадлежит мне.

— А свое уже не устраивает? Или решил сменить ориентацию таким экзотическим способом?

Не заметно для самой себя, я перешла на "ты", а этот тип даже ухом не повел. Что ж, грех не воспользоваться такой поблажкой. Тем более вежливый разговор у нас все равно не получался. Ни тогда, ни сейчас. Правда, в этот раз Его Величество меня хотя бы на колени вставать не заставило. Уже прогресс! Хотя висеть перед ним обнаженной в золотых сетях было не менее унизительно… даже более.

— Иронизируешь? Ну-ну, — спокойно проговорил мужчина. — Выскажусь иначе. Ты вся отныне принадлежишь мне. Смирись с этим. Я же смирился, — с долей сарказма в голосе добавил он и сделал плавное движение рукой, от которого универсальная пыль вновь начала медленно подниматься с пола.

Я сглотнула, ожидая очередного издевательства. Но вместо этого, золотистые песчинки закружились вокруг его ладони, постепенно убыстряя темп. Это длилось до тех пор, пока сверкающий поток не упал на протянутую руку в форме целого и невредимого покрывала. Встряхнув материю, Светлоликий приблизился и начал молча заматывать меня в нее. Стоило большого труда не позволить моей челюсти шлепнуться на пол. Это что же, тактика такая? То язвит, хамит и издевается, то аккуратно ловит и укутывает, как сердобольная мамаша своего обожаемого отпрыска. Желание рассмотреть получше черты его лица прогрессировало, но, как бы я не приглядывалась, сквозь прищуренные ресницы и его светящуюся маскировку ничего особенного увидеть не удавалось. Хотя глаза и попривыкли к яркому свету. Тело нашло выход из положения раньше, чем до этого додумался мозг. Рука машинально взметнулась и, нырнув в слепящее зарево, наткнулась на мужскую грудь, затем скользнула к шее. Его пальцы тут же стиснули мое предплечье, острые когти больно впились в кожу.

Что? Когти?! Я вскрикнула больше от удивления, чем от страха.

— Что же ты за чудище такое? — прошептала едва слышно.

— Тебе лучше не знать, — тихим голосом произнес собеседник.

— А вся эта световая завеса…

— Не хотел тебя пугать. Пока что, — отводя в сторону мою руку, пояснил мужчина.

— А потом? — я насторожилась.

— Зависит от твоего поведения.

Звучало обнадеживающе. Угу. Особенно если учесть, что, по мнению повелителя, вела я себя не так, как положено сейлин. И что из этого следовало? Правильно. Ничего хорошего.

— А…

— Запомни, смертная, — перебил меня он, разворачивая к себе спиной. — Здесь я всесилен.

— Ключевое слово "здесь"? — криво усмехнулась, чуя подвох.

— Нет, — раздалось над ухом, — всесилен! — это уже был не его голос. Я слышала в нем шелест листвы, переплетенный с гулом ветра, звук падающего дождя и далекие раскаты грома. Мои глаза распахнулись шире, когда окружающая обстановка начала стремительно меняться.

Ровный потолок изогнулся высокими сводами, по прямоугольным колоннам поползли трещины, их золотая облицовка пошла буграми, а потом и вовсе рассыпалась, как яичная скорлупа. Опавшие на пол куски обернулись пылью, как мое покрывало некоторое время назад. Сверкающим потоком мелкие частицы текли по черным каменным плитам, рисуя на них узоры, пока, наконец, полностью не улеглись на горизонтальной поверхности, выбранной для волшебного творчества. Стены, как изголодавшиеся монстры, поглотили драпировки, вместе с изображениями шестируких, после чего расцвели золотыми орнаментами, которые изящно обогнули прорезавшиеся в их толще арки. А за ними открылись такие виды! Я даже дышать перестала, заворожено глядя на необычный пейзаж в появившихся проемах.

Глубокие, сине-лиловые тона грозового неба разрубала тонкая змейка золотистой молнии. Вдалеке громыхало, намекая на скорое приближение дождя. Пространство открытого с четырех сторон зала наполнялось прохладной свежестью. Нахальный ветер кружил вокруг нас, словно живое доказательство того, что все эти изменения настоящие. Я молча стояла, не обращая внимания на то, что Светлоликий обнимает меня за плечи, и смотрела на грозные волны бескрайнего океана, над которым парили острова. На них располагались целые города. Это было понятно по многочисленным силуэтам необычных зданий, парков и площадей. Причудливая архитектура утопала в изумрудной зелени, из зарослей которой торчали конусообразные башни, ломаные крыши и купола. Из-за погодных условий цветовая гамма левитирующих поселений была более контрастной, и от того тревожной. Острова находились на достаточном расстоянии от нас и на первый взгляд казались игрушечными. Похожим образом я воспринимала в детстве городские улицы из окна идущего на посадку самолета. Миниатюрные… их так и хотелось подержать в руках, переставить местами коробки домов, покатать машинки по лентам дорог. А стоило приглядеться повнимательней, и приходило осознание того, что все это настоящее, только очень-очень далекое.

— Когда-то город-остров Неронг был одним из огромного количества летающих остовов, он являлся частью столичного мира Тайлаари, — прошелестел за спиной незнакомый мне голос с уже знакомыми интонациями.

Захотелось повернуться и сделать очередную безуспешную попытку увидеть лицо собеседника, но он удержал меня на месте, давая тем самым понять, что идея плохая. Судя по изменившемуся окружению и странному звучанию его речи, так оно и было. Что происходило с интерьером, я имела возможность наблюдать собственными глазами, а вот что творилось с повелителем, оставалось лишь гадать. Может, подобные представления вызвали какие-нибудь метаморфозы и в его внешности? Хотя… куда уж дальше-то?

Отказавшись от мысли рассмотреть Светлоликого, я продолжила с любопытством изучать преобразившееся помещение. Особенно меня заинтересовали вылупившиеся из золотистой скорлупы колонны. Зеленые с охристыми прожилками, они были круглыми в сечении и как будто светились изнутри. Металлические тела змеевидных драконов оплетали их спиралью, переливающейся в лучах ярко горящих кристаллов. Зачем было прятать такое великолепие под слоем другого материала? Или все, что я вижу сейчас, лишь иллюзия прошлого, созданная повелителем Неронга с целью… а с какой, собственно, целью он это устроил?

— Ну и? — спросила я, стараясь, придать голосу скучающие нотки и по возможности скрыть дрожь. — Был. И что с того? Зачем ты вообще показываешь мне все это? Демонстрация силы, что ли? Так меня уже давно просветили о твоем божественном происхождении.

— Божественном? — его тихий смех напоминал шелест листвы. — Ну, можно сказать и так. Людям свойственно придумывать объяснения тому, что им не понятно. Они сами создают себе богов, чтобы поклоняться, а чаще просить о помощи, — он вздохнул и с легким раздражением заметил. — А ты, смертная, либо чрезмерно упряма для восприятия информации в чистом виде, либо непроходимо глупа. Ты слишком много думаешь. Просто смотри и внимай, — я могла поклясться, что в словах его, насквозь пропитанных грустной иронией, слышались шум дождя и далекое завывание ветра, от близости которого становилось зябко. И это не было галлюцинацией.

Кто же он такой? Его тело излучало свет, а голос содержал в себе столько несвойственных человеческой речи оттенков, что становилось жутко. Древнее существо, невероятно могущественное и безумно скучающее… в нем не было ничего человеческого. Н-да, что-то я начала тосковать по саркофагу. Там хоть все предельно ясно было: гроб с его хозяином. Подумаешь, невидаль! И не такое в фильмах ужасов показывают. А здесь… все слишком сложно, слишком… масштабно.

Но исследовательский интерес с особой безжалостностью раздавил ростки пробудившегося страха, катализатором которого стала неизвестность. Я, конечно, не знала, что собой представляет этот светящийся тип, а догадки на данную тему не слишком обнадеживали, но! Мне было ясно, как день, что ни убивать меня, ни наносить телесные повреждения Светлоликий не собирается. Ну, а его язвительные замечания и хамство я уж переживу как-нибудь. У самой рыльце в пушку, так что квиты.

— Определился бы сначала, что именно хочешь: провести исторический экскурс по памятным местам этого города или просто почитать мораль? — немного обиженно пробормотала я.

Ну да, упряма, и туплю порой, но зачем же так сразу тыкать меня носом в недостатки? Может, это такая защитная реакция на высокомерных индивидуумов с деспотическими замашками?

— Может, все-таки заткнешься и позволишь мне договорить? — его пальцы сильнее сжали мое плечо.

Свечение от них было слабее, чем раньше. Вероятно, повелитель не хотел затмить созданное им окружение, поэтому и приглушил свою сияющую маскировку. Я покосилась на его руку, сузив наученные горьким опытом глаза. Золотистая кожа излучала свет, но теперь он не слепил так сильно, и мне ничто не мешало разглядеть мужскую кисть во всех подробностях. Длинные пальцы, острые, чуть загнутые ногти, больше похожие на когти — жутко и красиво одновременно.

"А он молод, — отметила я про себя, — как минимум, телом".

Приняв мое молчание за знак согласия, собеседник продолжил рассказ:

— Неронг был процветающим городом. Через него помимо транспортных проходили еще и пространственно-временные пути, поэтому недостатка в гостях не наблюдалось. Жизнь здесь била ключом, торговля процветала, местное население богатело, и никому даже в голову не могло придти, что все это оборвется одной памятной ночью. Уже почти тысяча лет прошла с момента наложения проклятия. Те, кто сотворил такое, обладали огромной силой и практически безграничной властью. Переместить в другой мир живое существо не так уж и сложно, если знать, как это делается и иметь достаточный энергетический запас для организации перехода, но выбросить за Грань целый остров… немыслимо! Ордену сильнейших пришлось объединить усилия для претворения в жизнь своего безумного плана… хотя скорее не всему Ордену, а некоторым его членам.

— Что же такой всесильный ты не помешал им? — не сдержалась от ехидного комментария я. — Или есть кто-то…

Рука Светлоликого зажала мне рот, а пропитанный осенней стужей голос изрек:

— Ты слишком много болтаешь, просто… смотри.

Морской пейзаж с летающими островами начал медленно таять. Ему на смену пришли другие картины. Теперь в арках преобразившегося зала можно было увидеть залитые дневным светом улицы города с высоты птичьего полета. Пестрая раскраска крыш, живые изгороди из цветущего кустарника, сады и парки, полные народа площади. Все такое яркое, красочное. А потом словно незримый оператор опустил ниже объектив своей кинокамеры, и одна из улиц начала быстро приближаться. Стали хорошо различимы фигуры людей, их улыбающиеся лица. Судя по всему, в городе проходил какой-то праздник. Все куда-то спешили, по мощеной дороге в разные стороны разъезжали украшенные цветными лентами экипажи, с веселым щебетом бегали дети. Пышногрудая продавщица, стоя за прилавком покрытой шатром лавочки, торговала сладкими леденцами, бережно заворачивая их в блестящие обертки. Во всем происходящем было столько радости, столько искренности, столько жизни… А в следующий момент на безоблачное небо наплыли тучи, и Неронг начал стремительно меняться.

Нет, он не превратился в развалины мрачного вида. Но от позитивной энергетики, которой буквально лучился городской пейзаж минуту назад, не осталось и следа. Все так же хорошо одетые жители, все те же экипажи, и дети с такими же милыми мордашками. Только на лицах взрослых фальшивые улыбки, а у малышей совсем не детские глаза. И все вокруг выглядело каким-то искусственным, словно давно заученный спектакль на фоне качественных декораций. В этом городе не было больше искренности, и жизнь его теперь смахивала на вынужденное существование.

Не мудрено. Столько веков вариться всем в одной "каше"… тут не то, что устать, свихнуться можно!

Картинка снова отдалилась, позволяя увидеть сверху запертый в горном кольце город. Я невольно вспомнила тот странный цилиндр в мастерской наместника. Его волшебная "вода" показывала сцены, происходившие в разных местах Неронга. Тогда процесс напоминал просмотр телевизора, сейчас же я чувствовала себя зрителем в кинозале, где на множестве очерченных арками экранов шел трехмерный фильм с полным эффектом присутствия. Звуки, запахи, атмосфера — все это было таким натуральным, что мне стоило большого труда не потерять ощущение реальности.

Светлая полоса водопада на темно-красной поверхности гор, зеленые луга, кое-где покрытые мехом кустарника, пышные шапки одиноких деревьев и в центре этого жизнерадостного ландшафта — город, обнесенный длинной каменной стеной. При всей его красоте, он смотрелся уродливым пятном на лоне девственной природы. И дело было не в архитектурных постройках, а в эмоциях, которые источали и они, и те, кто их населял. Скука, усталость, пресыщенность, озлобленность… надежда?

Мои глаза недоверчиво сузились. Видела я этот город. И жителей его тоже. Была определенная доля правды в устроенной повелителем демонстрации, но… только доля. Он явно сгустил краски, поделив на белое и черное то, что было раньше и есть сейчас, а серые тона исключил за ненадобностью. Зачем? Неужели Светлоликий, действительно, думает, что я поверю в безграничное счастье прошлого и непроходимый мрак настоящего? Так не бывает! А если и бывает, то явно не здесь.

— Ты видишь, что проклятие делает с Неронгом? — спросил Его Величество, убирая ладонь с моего рта. — Жители не стареют, но умирают. В стычке с белолицыми стражами или от банальной тоски. Это не имеет значения. Численность населения за последние века сократилась почти вдвое, а те, кто остался, живут надеждой на то, что рано или поздно пророчество сбудется, и городские стены перестанут быть их тюрьмой. Только благодаря вере в чудо люди до сих пор не сошли с ума и не перебили друг друга в пьяных стычках. Город находится на полном самообеспечении, но, как бы ни была комфортна клетка, она все равно не заменит волю. Эти несчастные не виноваты в том, что кучка зарвавшихся магов решила использовать их в качестве подопытных кроликов. Они ничем не заслужили такой участи. Взгляни на лица детей! — в арочных проемах замелькали живые иллюстрации его слов. — Это взрослые люди, застрявшие в детских телах. Они вынуждены мучиться веками, не имея возможности вырасти. Разве это справедливо? — он снова положил руку на мое плечо и чуть сжал его.

Я не делала никаких попыток к сопротивлению, слишком уж живы были воспоминания о золотой паутине, в которой некоторое время назад болталось мое бедное тело. Повторять эту унизительную процедуру не хотелось. Но когда его вторая ладонь легла на мою талию и, не задерживаясь долго на одном месте, скользнула к животу, я вздрогнула. Не то, чтобы мне было неприятно, просто как-то слишком собственнически выглядел этот жест. Словно уловив мое замешательство, мужчина убрал руки. Причем обе. Я с облегчением вздохнула и тут же поинтересовалась, сделав шаг вперед:

— К чему ты клонишь? Рассчитываешь вызвать во мне сострадание к местным жителям?

— Тебе их не жаль? — далеко отойти мне не дали, когтистая кисть снова заняла привычное место над моей правой ключицей, мягко, но настойчиво вынуждая вернуться назад.

— Их? — я криво усмехнулась, рассматривая проплывающие мимо образы тех, о ком мы говорили. — Отнюдь. По моим скромным подсчетам, всем им давным-давно пора мирно упокоиться на каком-нибудь тихом кладбище. Столько не живут! А они мало того, что не стареют, не умирают, так еще и ждут спасения за чужой счет. Здесь есть все, что требуется для безбедного существования. Но им все мало. Им подавай сейлин на закуску! — мой голос постепенно увеличивал громкость, приобретая все более яркую эмоциональную окраску. — Она пусть сделает всю грязную работу…

— Почему же грязную? — кажется, он удивился.

— Потому что! — огрызнулась я. — Ведь ее мнение на данный вопрос никто не спрашивает, как, впрочем, и согласие. Все эти "несчастные" долгожители без зазрения совести готовы использовать ни в чем не повинную девушку для своей личной выгоды. И никого из них не волнует то, что у нее тоже была своя жизнь, которую бессовестно искалечили. Знаешь, кого мне действительно жалко? — в запале я хотела, было, повернуться и взглянуть в лицо собеседнику, но он вовремя меня остановил, чем и спас мои глаза от очередного приступа слепоты. Н-да… а я уже и забыла, с кем имею дело. Привыкла, что ли? — Мне жаль тех невест, у которых вы, прикрываясь своим долбанным пророчеством, отняли жизнь. Тех, чьи изуродованные останки украшают раскинувшуюся перед горным кольцом равнину. Тех, чьи мечты были растоптаны горсткой зажравшихся "страдальцев", возжелавших получить в придачу к незаслуженному бессмертию еще и возможность путешествовать за пределами родного города. Тех, кто шел под венец и грезил счастливым будущим, а вместо этого попал в лапы к маанукам или стал живой мишенью для белых всадников. Вот этих девочек мне жалко, а вас, вместе с вашим зачарованным городом — нет!

— Что ж, — после недолгой паузы произнес повелитель. — Я дал тебе шанс гордиться своим предназначением. Но ты его легкомысленно отвергла, — мою попытку возмутиться, он пресек уже проверенным способом: просто зажал ладонью рот. Не сильно, но вполне достаточно, чтобы я проглотила готовые сорваться с языка слова. — От судьбы не уйдешь, смертная. То, что тебе предначертано, не изменить. Но на одно и то же событие можно смотреть под разными углами. Ритуал был проведен, и на этот раз удачно. Ты избранная, хоть я и не в восторге от такого выбора высших сил. Я дал тебе шанс считать себя спасительницей и принять уготованную тебе участь с гордо поднятой головой. Ты отказалась, — Светлоликий убрал руку и чуть подтолкнул меня, вынудив сделать шаг вперед. Да что же это такое?! Туда, сюда, обратно… я что ему, марионетка на веревочках, что ли? — Не хочешь быть всеобщей избавительницей, станешь моей рабыней! — долетело до меня, в мгновение ока, избавив голову от всех посторонних мыслей.

Я дернулась от такого заявления, как от пощечины, развернулась и, прикрываясь тыльной стороной ладони от его свечения, процедила:

— Не дождешься.

Реплика моя полетела вдогонку спокойно переступавшему зеркальную раму мужчине. Он даже не соизволил обернуться, не говоря уже о том, чтобы ответить. Сообразив, наконец, что меня нагло бросают, я с криками рванула за ним.

— Эй, подожди. Ну, подожди же! — светящаяся завеса по ту сторону зеркала почти перестала резать глаза. Мне даже удалось мельком рассмотреть его черты, одежду и тонкие жгуты волос, прочертивших по воздуху дугу и упавших на лицо, когда он все-таки обернулся. Удлиненные глаза цвета расплавленного золота насмешливо сверкнули с той стороны зеркала, а в следующую секунду я уже стояла нос к носу со своим отражением. — У меня еще так много вопросов. Я хотела узнать про кота и… Сэн. И еще спросить про церемонию… и… я уже беременна или нет? — мой двойник с грустными серыми глазами расстроено вздохнул. — И от кого? — я потрогала гладкую зеркальную поверхность, в тайне надеясь, что она пропустит мои пальцы, как водная гладь, но стекло оказалось холодным и твердым. — А как же… как же я тут буду без воды до завтра сидеть? — прошептала грустно, и уголки губ печально опустились вниз. Пить хотелось уже не так, как после пробуждения. Но это не значило, что через час-другой жажда не вернется с новой силой. — И за что мне все эти издевательства? — я вздохнула. — Знаю, за что! За чрезмерную любовь к животным! — В груди что-то защемило. Воспоминания о знакомстве с Таасом, вопреки ожиданиям, принесли тревогу, а не обиду. И когда я успела к нему так привязаться? — Где же ты, котик? И где твой хозяин?

Отступив от равнодушного к моим страданиям зеркала, я повернулась, чтобы исследовать свою роскошную темницу, и застыла с приоткрытым от изумления ртом. Все вернулось на круги своя. И когда только успело? Темно-зеленые столбы с металлическими змеями исчезли без следа, вместо них в золотом безмолвии стояли прямоугольные колонны с гроздями ярко горящих фонарей. На стенах снова были изображения шестируких, а вокруг них висели переливающиеся в ярком свете драпировки. Даже осыпавшаяся орнаментом пыль испарилась, будто ее никогда и не существовало.

Я шагнула вперед и услышала жалобный треск ткани, на которую не очень удачно наступила. Какое-то время мои руки теребили поднятый с пола кусок, и чем дольше я смотрела на порванную материю, тем шире становилась улыбка на моих губах.

— Рабыня, значит? Без еды, воды и одежды? Ну-ну…

* * *

— Надеюсь, я не переборщил, — проговорил Светлоликий, сидя в роскошном кресле напротив обвитого фигурной рамой зеркала. Узкие морды четырех змееподобных драконов, неподвижно лежали по разные стороны стекла, которое в данный момент демонстрировало своему единственному зрителю одну прелюбопытнейшую картину.

Девушка с растрепанной косой и очень сосредоточенным выражением лица безжалостно расправлялась с лежавшей на каменном ложе простыней, методично разрывая ее на разного размера куски. Ей приходилось натягивать чересчур эластичную ткань изо всех сил, порой она прибегала к помощи зубов или ногтей, а иногда наступала на край непокорной материи коленом, стараясь тем самым удержать его на месте. Работа кипела, и количество разнокалиберных лоскутов росло. Предприимчивая особа, чуть закусив пухлую губку, продолжала методично изводить несчастный материал. Глаза ее горели азартом, непослушные пряди лезли в лицо, на котором то и дело появлялась довольная улыбка.

То, что все происходящее, имеет какую-то цель, повелитель не сомневался. Особенно, когда она начала связывать отдельные куски, проверяя на прочность узлы. Лишь через несколько минут до него дошло, что девушка пытается сконструировать себе наиболее удобный наряд из подручного материала. Единственное, что так и осталось для него загадкой, на кой мирд ей понадобилось приводить в негодность еще и десяток настенных драпировок? Полюбовавшись зрелищем еще некоторое время, он сделал единственный подходящий вывод: из вредности.

— Какой же ты в сущности еще ребенок, Зоя, — золотые губы раздвинулись в довольной улыбке, обнажив ровный ряд заостренных зубов. Глаза его искрились от смеха, который постепенно таял, сменяясь властным холодом. — Хорошего понемногу, — сказал он сам себе, и, повинуясь щелчку его пальцев, картинка в зеркальном окне стала быстро отдаляться, пока не исчезла совсем.

Но разглядывать собственное отражение повелитель не собирался. Он повторил жест, вновь оживляя стеклянную поверхность, за которой на этот раз появилась ванная комната, отделанная в розовато-бежевых тонах. В огромном корыте, напевая не очень приличную песенку, сидел покрытый мыльной пеной толстяк и, довольно жмурясь, дергал длинными ушами в такт веселому мотивчику.

Выражение золотых глаз гая Светлоликого снова изменилось: теперь в них вспыхнул хищный блеск. Но занятый водными процедурами "О" этого не видел. Он вообще не подозревал о том, что с висящего на стене зеркала на него смотрит сам повелитель. И это неведенье позволило управляющему публичного дома провести еще несколько минут за приятным, судя по его счастливой физиономии, занятием.

— Достопочтенный сай "О", — светским тоном проговорил гость из зазеркалья, на что тот, к кому относилось обращение, заткнулся, недоверчиво поводил ушами и, наконец, приоткрыл один глаз, над которым угрожающе нависла мыльная пена. Дрожащей рукой убрав ее с брови, толстяк посмотрел на дверь и, убедившись, что она закрыта, с облегчением вздохнул. — Мне жаль, что приходится отвлекать тебя в такой неподходящий момент, но мой вопрос не терпит отлагательств, — не меняя интонаций, продолжил повелитель.

"О" подпрыгнул прямо в корыте, вылив на пол половину его содержимого. Протерев кулаками глаза, он перепугано уставился на зеркало. Обычно красноватая кожа карлика быстро меняла оттенок, становясь белой. Рыжие завитки на голове и теле вздыбились, а самопроизвольно приоткрывшийся рот так и замер, вместе со своим хозяином. Но в нерешительности управляющий борделя пребывал всего несколько секунд, по истечении которых он с громким всплеском рухнул на колени и, склонив мокрую голову с кусками белой пены на волосах, забормотал:

— Ваше Величество, мой повелитель. О, Светлоликий, Лучезарный, Сияющий…

— Достаточно! — визитер вздохнул, скривив губы в понимающей улыбке, потом успокаивающе произнес, переходя на дружеский тон: — Не стоит начинать наше с тобой сотрудничество с такой официальной ноты. И сядь поудобней, а то синяки на коленях останутся. А мне надо, чтобы ты был в добром здравии и с чистой головой, — когда собеседник принялся с энтузиазмом растирать мыло по своей шевелюре, Светлоликий поправился: — я имею в виду твои мозги, "О"! А волосами, как и всем остальным, займешься после моего ухода.

Толстяк притих, спрятавшись за высокий бортик так, что над корытом осталась торчать только верхняя часть его лица. Позу он тоже сменил, осторожно плюхнув свой зад на дно и скрестив перед собой ноги. Приказы такого уровня не обсуждались.

— Слушаюсь, мой повелитель, — дрожащим голосом отозвался ушастый и осмелился-таки поднять взгляд на своего визави, на что никак не мог решиться с момента появления гостя. За все века заточения Неронга в этом диком мире, Светлоликий нанес ему зеркальный визит лишь однажды. И было это о-о-очень давно. Тогда его интересовал один из пригретых хозяйкой мумов, о цели нынешней беседы с самым могущественным существом, которое он когда-либо встречал, "О" не имел ни малейшего понятия. В глубине души заворочались разные подозрения, но ни одному из них не суждено было приобрести более обдуманный вид, так как излучающая слабый свет фигура по ту сторону большого зеркала, вновь заговорила.

— Я буду краток, — сказал повелитель, постукивая когтистыми пальцами по подлокотнику своего кресла. — Мне нужен помощник. Тот, кому я мог бы доверить нижний город и уход за его оранжереями, — у рыжего отвисла челюсть вместе с бородой, а маленькие черные глазки резко прибавили в размере.

Невероятно! Нижний город! Место, куда могли беспрепятственно ходить только двое: повелитель и наместник, ну, еще принц, разве что, хотя по слухам его траектория пути была всегда тщательно выверена, так как путешествие в запретные уголки подземных залов и коридоров грозилось закончиться смертью. Никто из жителей города никогда бы не осмелился спуститься без проводника в это странное место с непредсказуемым характером. Наследие Древних, создавших миры Тайлаари — храм, окруженный волшебными садами, таинственными мастерскими и другими помещениями, о предназначении которых оставалось лишь гадать. Сплетни, слухи и богатая фантазия жителей давно уже возвели такие подземные сооружения в разряд чрезвычайно опасных. Они вели себя как живые, признавая лишь одного хозяина. А всех остальных смельчаков, решивших ступить на их территорию, лабиринты Древних хоронили в своих стенах. В центральном мире Тайлаари островов с такими вот многоярусными сюрпризами, скрытыми под верхним городом, было всего шесть, и только у четырех имелись хозяева. Неронг стал одним из них, еще до того, как на город обрушилось проклятие. Подземные же города еще на двух островах оставались неприступными. Глупцы, возомнившие себя достойными роли их владельца, исчезали за гостеприимно открывающимися дверями без следа. Пропадали сильные маги и воины, целые группы опытных разведчиков и просто случайные личности. Успокаивало одно: если никто не лез в подземелья, они тоже не проявляли агрессивности. Да что там… они вообще не подавали никаких признаков жизни, будто их и не было под верхним городом. Так что с этими "архитектурными довесками" летающих островов можно было спокойно сосуществовать. А при наличии хозяина, такого, как Светлоликий, еще и активно пользоваться продуктами их магической жизнедеятельности.

— Я мог бы приказать тебе, как моему подданному, — задумчиво проговорил повелитель, так и не дождавшись какого-либо ответа от собеседника, кроме выражения глубокого изумления на его круглой физиономии. — Но мне не нужна безвольная пешка, готовая выполнить любую команду, не задумываясь о ее целесообразности. Я хочу, чтобы наместником этого города стал умный и хозяйственный сай, который знает толк в управлении, а также умеет хорошо считать прибыль. Принц еще слишком молод и порой совершает глупые поступки, ему нужен новый учитель, способный преподать мальчишке урок житейской мудрости.

— А… — попытался подать голос толстяк, но Светлоликий сделал нетерпеливый жест рукой и, чуть подавшись вперед, продолжил:

— Твой магический потенциал довольно высок, это значит, что ты легко сможешь освоить необходимые для ведения хозяйства заклинания, а жизнеспособность организма у тебя за счет смешанных кровей гораздо выше человеческой, что является еще одним плюсом. Ты любишь богатую жизнь и сделаешь все, чтобы достичь своей мечты. Меня такое положение дел полностью устроит. Твой опыт и знания, которые я готов тебе дать, сделают тебя великим градоправителем и… моей правой рукой. Так что… — золотые глаза прищурились, глядя на обескураженного таким предложением "О", — ты согласен на мое предложение, достопочтенный сай?

— Но как же Сэн, ведь… — толстяк прикусил язык от страха, видя, как под слабым… очень слабым мерцанием изменилось лицо его собеседника.

Четко очерченные ноздри гневно дернулись, на переносице появились вертикальные морщинки, а заостренные зубы недобро сверкнули в хищном оскале, который быстро сменился не менее хищной улыбкой, за той лишь разницей, что золотые губы на этот раз оказались плотно сжатыми. Мужчина прожег взглядом притихшего карлика и спокойно, даже чересчур спокойно, произнес:

— Время Сэн прошло, никогда больше не упоминай при мне этого имени, — немного помолчав, он снова заговорил: — Теперь все зависит только от тебя. Будет ли дальше Неронг жить под правлением "О" или же мне придется обратиться к какому-нибудь другому горожанину? Решай!

— Конечно же, я согласен, мой повелитель! — для убедительности управляющий борделя затряс и головой, и ушами одновременно. — Но как же сейлин…

— Эта девчонка? — тонкая бровь на золотистой коже насмешливо изогнулась. — Она не прошла обряд. И, если уж быть откровенным, а я предпочитаю именно такие отношения между нами, наместник, затея с поиском избранной себя не оправдала. Как только ты пройдешь курс обучения и приступишь к своим новым обязанностям, я уединюсь на самом последнем уровне нижнего города и займусь кое-какими экспериментами. Возможно, мне повезет и когда-нибудь я смогу освободить Неронг от проклятия. А может, и нет. Но город должен продолжать жить и желательно процветать. Вот этим, дорогой друг, ты и займешься.

— Это большая честь для меня, повелитель, — блестя черными глазками, заявил "О".

— Тогда… ты должен быть на дворцовой площади через два часа, тебя встретят и проводят к нужным дверям. Спустишься вниз по лестницам. Не бойся. Я, как лицо заинтересованное, лично позабочусь о твоей безопасности. Так что поторопись. Надеюсь, тебе этого времени хватит на сборы и дорогу?

— Конечно… бесспорно…. Мне… — склонившись в почтительном поклоне, насколько позволяла ширина корыта и сидячая поза толстяка, затараторил он, но зеркало уже отражало интерьер ванной комнаты, и заверения ее хозяина никто не слушал.

* * *

Светлоликий полулежал в своем роскошном кресле, закинув длинные ноги на подлокотник. Золотистые одежды, мягкий материал остроносых сапог — все это искрилось и переливалось под ярким светом горящих повсюду кристаллов. Он любил свет. В нем была его стихия, его сила. Сияющая кожа, горящие золотом волосы — толстые жгуты длиной до середины лопаток… Он был будто соткан из миллиарда искр, соединившихся в единое целое, которое словно по волшебству обрело черты живого мужчины. Принадлежность этого существа к какой-либо расе определить с ходу было сложно, но по отдельным признакам знающие граждане Тайлаари могли бы усмотреть в его предках драконов, а еще… впрочем, о родословной своей повелитель Неронга предпочитал не распространяться. Разве что парочку особо ярких родственников держать в тайне он, увы, не мог, зато у него было огромное желание кое-кого из них похоронить с почестями или как получится, но главное, поскорее. Раньше было, а теперь отвалилось, за невозможностью осуществления. Хотя, если верить свиткам из библиотеки Древних, не все еще потеряно.

Светлоликий сменил позу, опустив ноги на каменное возвышение, на котором величественно, будто трон, стояло его любимое кресло. Напротив располагалось одно из трех зеркал, находящихся в комнате. Явившись сюда, он передвинул его с помощью левитации для своего удобства. У стены на паутине из прочных тросов висел саркофаг — отличное место для отдыха и пополнения энергетического запаса. Помещение, где сидел повелитель, находилось как раз над залом с источником, тем самым, в котором некоторое время назад он оставил Зою. Ему вдруг нестерпимо захотелось посмотреть на то, чем она сейчас занята. Недолго думая, мужчина сделал плавный жест рукой и с любопытством уставился на свое расплывающееся отражение. Вскоре из туманной дымки проступили очертания искомого помещения, и золотые губы растянулись в улыбке.

Девушка тихо посапывала, свернувшись калачиком на каменном ложе. Разбросанные вокруг нее лоскуты создавали творческий беспорядок, на фоне которого ее хрупкая фигурка выглядела еще более миниатюрной и… беззащитной.

— Источник сморил тебя, малышка, — покачал головой Светлоликий, продолжая улыбаться. Почти нежно, почти по-доброму, почти… — Это хорошо. Завтра я устрою тебе незабываемое пробуждение, — его губы раздвинулись, обнажая чуть заостренные зубы. Белое с золотым… гармонично и жутко в своих необычных формах. — А сейчас у меня много дел, — он вздохнул и, щелкнув пальцами, растворил картинку в тумане, который очень быстро рассеялся, став стеклом.

Мужчина медленно поднялся, едва уловимым движением пальцев вернул зеркало на его обычное место у стены, после чего подошел к стоящей посреди зала конструкции, отдаленно похожей на очень странный гриб, поднялся по ступенькам возвышения, на котором она стояла, и положил ладонь на квадратную "шляпку". По ее поверхности поползли тонкие светящиеся нити. Они разветвлялись и сплетались друг с другом, образуя причудливый узор. Когда вся геометрически правильная вершина заполнилась странным рисунком, раздался короткий щелчок и "шляпка" раскололась на четыре части. Взору хозяина открылась гладкая плита, на которой лежали три золотых браслета. На каждом из них красовалось по одному камню: красный, зеленый и голубой.

— Этого для него будет достаточно, — пробормотал Светлоликий, забирая крайние украшения. Лежавший посередине браслет сиротливо мигнул изумрудным огоньком, когда расчерченная световым орнаментом коробка начала вновь соединяться, пряча его от посторонних глаз.

Забрав украшения, повелитель Неронга решительной, но при этом по-кошачьи мягкой походкой направился к выходу. Он был так сильно погружен в свои мысли, что не заметил, как в глубине одного из зеркал зажглись и тут же погасли две алые точки.

Глава 3

Спасение утопающих —

Дело лап тех, кто их топил.

Я опять "пила" свет. Втягивала в черные недра своего странного тела его потоки, постепенно превращая их в беспроглядную тьму. Словно нелюбимый напиток, свет добросовестно избавлял меня от жажды, но не вызывал при этом вкусового наслаждения. Светлые участки не вытеснялись, не гасли, они продолжали жить во мне, переходя в полностью противоположное состояние. Я чувствовала их легкую пульсацию в непроглядном мраке своей новой сущности и… продолжала пить свет.

Когда же, наконец, придет чувство насыщения? Мало мне, мало… МАЛО! Откуда такая прожорливость? Будто меня не кормили и не поили как минимум месяц. Или это стресс выражается в такой абстрактной форме? Н-да… вредно увлекаться сюрреализмом: всякие кошмарики преследовать начинают. И во сне… и наяву.

Понимание того, что сплю, и мне снится все тот же странный сон, делало происходящее менее пугающим. Раньше, бывало, я погружалась в ночные грезы, где могла бегать в образе дикой кошки, или примеряла на себя облик мужчины, а иногда становилась девушкой с чужой внешностью, так не похожей на мою. Чем это было вызвано — бесконтрольными фантазиями творческой натуры или памятью прошлых жизней, бережно хранимой в неизученных уголках нашей памяти, кто знает? Но факт оставался фактом: в чьих только шкурах я не оказывалась в своих сновидениях. Только прожорливым беспозвоночным пятном мне еще бывать не доводилось. Своеобразные ощущения, надо заметить. Почему-то я напоминала себе медузу. Странную такую медузу, скрещенную с каракатицей, и отпущенную на вольное плаванье по океану света. Хоть барахтайся, хоть пей, хоть думу думай о своем месте в этой альтернативной реальности, любезно предоставленной доктором сном. Как я вообще умудрилась задремать? И почему, размышляя на данную тему, по-прежнему не просыпалась? Вместо этого продолжала методично поглощать наиболее светлые пятна в своем окружении и… расти. Э-эх, была бы человеческая фигура, не обошлось бы без инфаркта. С такими стремительными прибавками в объемах мне бы очень быстро пришлось менять гардероб и ставить в комнатах новые двери. Но, к счастью, это всего лишь сновидения. Подсознание, рождающее чудовищ. Иллюзия, позволяющая на миг поверить в то, что она реальна. Все это лишь мое буйное воображение, результат нервного перенапряжения, вылившийся в ночной кошмар, сон, где мое тело — бесформенный сгусток темной энергии, пронизанный эластичными нитями-артериями, по которым, как кровь, течет переходящий во тьму свет. А сияющее пространство — лишь еда для такой твари, как я. Оно не сопротивляется, оно позволяет пожирать себя, наблюдая за мной алыми прорезями внимательных глаз.

Э-э-э-э… это еще кто?

Мои бесчисленные щупальца потянулись к визитеру, силуэт которого постепенно проявился на фоне светового облака. Прямоугольная морда, острые уши, безупречная белизна клыков, сверкнувших в роскошном оскале… и две гибкие змейки приветливо виляющих хвостов, которые, казалось, живут своей жизнью отдельно от тела.

Привет, Красотка! Добро пожаловать в мой сонный бред!

— Нет, глупышка, это не сон, и уж точно не бред, — приятный женский голос явно принадлежал собаке, хоть она и не произносила слов.

Решив изучить этот феномен получше, выбросила пучок своих извивающихся конечностей в ее направлении, но предостерегающее рычание заставило меня смущенно поджать щупальца. Хм… а я неплохо освоилась в новом теле. Даже удобно. Костей нет — ломать нечего. Глаза, уши, да и мозги тоже вроде как отсутствуют, но от этого видно не хуже, слышно даже лучше, а уж как думается… слов нет! Я будто привидение, которое прекрасно обходится без осязаемых органов. Моя плоть — сгустившийся черный туман, мое предназначение — поглощать свет.

— Надеюсь, что ты уже успела, как следует, подкрепиться, — сказала четвероногая собеседница, разглядывая меня.

Она все так же не говорила вслух, но это не мешало нам общаться. Я ведь тоже изъяснялась мысленно, ибо сложно говорить ртом, не имея его в общем списке частей необычного тела.

— Меня отказались кормить, — пожаловалась ей, продолжая наш беззвучный диалог. — Жадины, — общаться с этим красноглазым фантомом на просторах собственного сна было совсем не страшно, даже забавно.

— Я про другое, — Красотка насмешливо фыркнула, мотнув головой. И откуда только мне известно ее имя? Еще при нашей первой встрече оно в голове, как сигнальная лампочка, вспыхнуло. Телепатия или случайность? — Ты же спишь в самом центре энергетического источника. Он питает тебя, сейлин. Понятно?

Понятно ли мне? Хм… да, но только в общих чертах.

Я хотела по старой памяти пожать плечами, выразив тем самым свое мнение по данному вопросу, но вместо этого получилось какое-то волнообразное движение черного "покрывала", распластанного на поверхности светового океана. Полосатая гостья с ярко-красными глазами нетерпеливо переступила с ноги на ногу, стоя на сверкающей платформе из миллиона крошечных искр. Надо же, а я, будучи занята беседой и подпиткой (как выразилась гостья), даже не заметила, когда это чудо под ее лапами успело материализоваться. Или она вместе с ним из светящегося пятна выплыла? Симпатичный постамент — не золотистый, как все мое окружение, а пурпурный, сверкал, переливался и… потихоньку осыпался сияющими песчинками, которые тут же тонули в световом пространстве. И как собаке только удавалось удерживать равновесие? Опустив морду, она пару секунд изучала свою разрушающуюся подставку, после чего серьезно так посмотрела на меня. Во фразах, которые сопровождали этот взор, зазвенели тревожные нотки.

— Слушай меня внимательно, Зоя, — Отчего же не послушать собственный глюк в стране выдуманных грез? Я само внимание! Хотелось кивнуть, но вместо этого получилась очередная волна по всей моей бесформенной оболочке. Гм, ну… не все сразу. — Прекрати отвлекаться. И не перебивай, твои мысли мешают! — предостерегающе рыкнула собеседница, не разжимая челюсти. — У нас с тобой мало времени. Источник Древних сопротивляется моему присутствию на его территории. Еще чуть-чуть, и мой образ исчезнет из твоего сознания. Я не смогу долго удерживать тебя в пограничном состоянии. Сейчас ты пребываешь между сном и бодрствованием, это необходимо для того, чтобы, очнувшись, ты прекрасно помнила наш разговор и смогла правильно действовать. — Она бросила косой взгляд на заметно истаявшую платформу и торопливо продолжила: — К сожалению, я не имею возможности общаться с тобой телепатически в реальном мире. Поэтому будь внимательна к знакам и жестам, я помогу тебе избежать ужасной участи, — мне очень захотелось развить эту тему, но Красотка не дала вставить ни слова, то есть ни мысли. — Не пер-р-ребивай, я сказала! Не видишь, что ли, мой энергетический запас уже почти весь рассеялся, — если под этим странным определением она имела в виду свою пурпурную платформу, то я, конечно, видела. Уже не песчинки, а искрящиеся струйки вытекали из нее. Украшенные внушительными когтями лапы недовольно топтались на месте, а женский голос продолжал: — Как только Светлоликий получит то, что запланировал, ты станешь ему безразлична. В лучшем случае, тебя ожидает быстрая смерть, в худшем… да кто этих сильнейших знает? Единственный твой шанс на спасение — это побег. Но без меня из золотой темницы ты и шагу ступить не сможешь. Я помогу тебе. Будет несправедливо позволить этому сияющему чудовищу загубить невинную душу и использовать в своих целях твое юное тело. Просто следуй за мной, и я покажу тебе путь к спасению. Поверь мне. Ведь я — твоя единственная в этом мире подруга! — торжественность последней фразы плохо сочеталась с медленно тающим силуэтом дога. Сначала ноги, потом грудь… одна только морда, на фоне полупрозрачного туловища, продолжала хранить более-менее реальные очертания.

Подруга, значит? Что-то я сомневаюсь, что это небеса послали мне такого странного ангела-хранителя.

— Никто меня не посылал, я сама пришла. Потому что ты мне нравишься, сейлин, — зубастая улыбка и подмигивание красного глаза, видимо, должны были подтвердить данное заявление, меня же весь этот спектакль несколько настораживал. Сама того не замечая, я теряла контроль над собственными сновидениями, позволяя четвероногой гостье себя убеждать. Она больше не требовала от меня молчания, просто медленно таяла, продолжая дружелюбно так скалиться.

Что ты сделала с Таасом, "подруга"? Он не доверял тебе. А я…

— Глупышка! Ну, какая же ты все-таки глупышка! Кто заманил тебя в эту ловушку? Не он ли? — ухмылялась собачья голова, понемногу исчезая. От тела разговорчивого животного уже остались лишь о-о-о-очень слабые очертания. — И кот, и ворон, и Сэн, и Эван — все они были готовы оберегать тебя, но зачем? Неужели ты настолько недогадлива? Ты для них лишь ценная вещь, необходимая для важного ритуала. Не более того. Но если это так для тебя важно, я отвечу: мы с Таасом похожи по своей природе прежде всего тем, что нам обоим очень сложно причинить вред. Он старался не допустить меня к тебе, поэтому каждый раз затевал драку. Не беспокойся, серьезно из-за этого никто не пострадал. Разве что ты, когда угодила в объятья к повелителю. Твой фальшивый дружок сейчас жив и здоров, и его усатую морду мало беспокоит твое будущее, чего нельзя сказать обо мне. Ну же… Я просто хочу, чтобы мы стали с тобой подругами, — Красотка выразительно похлопала длинными ресницами, всем видом демонстрируя искренность своих намерений.

Ага. Сама невинность просто!

— Не язви. Никто не желает со мной дружить, — печально пробормотала она, подарив мне тоскливый взор пугающе-красных глаз. Преданных таких, собачьих… с тщательно спрятанной чертовщинкой в глубине длинных зрачков.

Не могу их за это осуждать. У тебя… э-э-э… достаточно оригинальная внешность.

— На себя бы сейчас посмотрела, — вернула мне "шпильку" гостья.

А что я? В своем сне как хочу, так и выгляжу.

— Ну-ну, — скептически протянула та и, закрыв эту тему, вновь вернулась к рассказу о своей горькой судьбе: — Сплошная корысть кругом, лицемерие. Меня вызывают лишь для того, чтобы предложить очередную глупую сделку, толкают высокопарные речи, а сами дрожат от страха. Фи! Тоже мне, властелины мира! Идиоты, запрещенных книжек начитавшиеся. Надоело! Я так устала от одиночества! Мне скучно, мне не с кем за жизнь поговорить. Все боятся моего появления, думают, что пришла за их душой. А то, что даже я иногда желаю просто развлечься, никому в голову почему-то не приходит. Да не пугайся ты так! Человеческие души меня не интересуют, — заметив судорожное вздрагивание моих конечностей, успокоила собеседница. — Я докажу тебе свои добрые намерения, Зоя. Уже скоро… нет! Сейчас! — Она чуть поводила носом, будто принюхиваясь, и радостно выдала: — Просыпайся! Пора… пора вставать и сваливать из этого нехорошего места, подружка. Подъем!!! — последнее слово прокатилось раскатом грома по моему маленькому миру в иллюзорном царстве сна. Оно еще продолжало звучать, а собаки уже не было и в помине. Осталось лишь ничем не примечательное облако среди других световых пятен и потоков. А потом все исчезло, канув в призрачные глубины недосмотренного видения.

* * *

Я медленно подняла веки и уставилась в потолок. Было светло, но глаза не слепило. Наверное, организм за время моего пребывания здесь уже успел адаптироваться к особенностям местного интерьера. Теплая плита грела бок, ее жесткая поверхность уже не так болезненно действовала на мышцы. Скорее наоборот: очнувшись сейчас, я почувствовала себя… отдохнувшей и полной сил.

— Может, и правда энергетическая подпитка сказывается? — прошептала задумчиво. — Хотя, странно все это. Я ведь не робот, не батарейка какая-нибудь, чтобы меня подпитывать. Лучше бы еды принесли. Побольше! И воды тоже. А то держат взаперти, морят голодом и кормят надеждами, что завтра будет лучше. Как же! Дождешься от них улучшений. Разве что тех, которые выгодны им самим. Правильно Красотка говорила… — Где-то в ногах согласно зарычала собака. — Вот-вот, тоже мне, благодетели…

И тут до меня, наконец, дошло. Вскочив на кровати, я уставилась на дога, стоявшего на краю огромного ложа. Это была она — странная красноглазая псина, которая преследовала меня как в реальности, так и во сне. Все тот же мощный корпус, сильные, но изящные лапы с острыми лезвиями белых когтей, та же радостно ухмыляющаяся морда, красиво сидящая на гибкой шее, тот же пепельно-полосатый окрас и те же неугомонные хвосты, которые, почувствовав мой интерес, принялись вилять и извиваться, как ленты в руках гимнасток.

— Р-р-р-р? — поинтересовалась собака, вопросительно глядя в мои округлившиеся глаза.

— Н-н-ну-у-у-у… — протянула я и принялась потихоньку отступать назад, пока не уперлась ногой в каменный бортик. Теперь разве что перепрыгнуть через него осталось. Да только зачем? Мало того, что высота метра полтора, наверное, так ведь и бежать в этом зале некуда. Дверей нет, сквозь зеркала я ходить не умею. Ну, не на колонну же мне лезть, правда? Толстовата она для таких целей. Или я маловата.

Красотке, судя по всему, надоело ждать и она, решительно щелкнув зубами, направилась ко мне. Интересно, если я сейчас заору, хоть какая-нибудь зараза меня услышит? Не говоря уже о мифических рыцарях, которые в сказках обычно спасают юных дев от клыкастых чудовищ. Вот оно… чудовище! Собственной персоной. А где, спрашивается, рыцарь? Тьфу, бракованная какая-то сказочка мне досталась… и опасная!

Неспешной походкой зверь преодолел те несколько метров, что нас разделяли. Я едва успела запрыгнуть на бордюр и уже собралась, было, сигануть вниз, как почувствовала сильное натяжение ткани, из которой перед тем, как уснуть, смастерила себе некое подобие юбки. Последовавший за этим треск, сопровождаемый предупредительным рычанием, очень быстро остудили мой пыл. Все равно от нежданной визитерши мне не улизнуть, она мало того, что в два раза крупнее меня, так еще и бегает на четырех лапах. Очень быстро бегает. Зачем же усугублять положение, позволяя ей порвать на мне три завязанные узелками тряпки? Помирать, так одетой!

— Ну, дорогая, что же тебе от меня надо-то? А? — обреченно пробормотала я, покорно слезая с полуметрового возвышения и тоскливо глядя на собаку. Та, довольная уделенным ей вниманием, аккуратно разжала челюсти, выпуская из пасти золотистую материю, и… села. Хм, смерть, отменяется? — И что это значит? — красные глаза моргнули, продолжая меня гипнотизировать. — Что? — моя беспросветная недогадливость была вознаграждена ее разочарованным урчанием. Обиженно надув губы, я спросила: — Тебя белолицые стражники прислали, чтобы убить меня? — удивление на ее морде быстро сменилось раздражением. Подозреваю, что начни она говорить, как тогда, во сне, и я услышала бы много всего интересного о моих умственных способностях. Точнее, об их отсутствии. Стоп! За своими страхами я как-то позабыла о последнем видении в царстве Морфея. Ну-ка, попробуем: — Ты пришла, чтобы мне помочь? — Красотка кивнула. Какое счастье! Не только Светломордый, но и она тоже понимает мою русскую речь. — И ты хочешь, чтобы мы стали подругами? — О, как закивала! Аж уши трясутся, а кожа на щеках ходуном ходит. — Замечательно. И тебя, конечно же, ко мне не повелитель подослал? — рассматривая демонического вида псину, проговорила я. Она лишь закатила глаза и возмущенно фыркнула в ответ. — Ладно, поверю, — еще бы не поверить! Это пока меня жестами убеждают, а что потом? Когти и зубы в качестве аргументов пойдут? Как-то не очень хочется проверять эти домыслы.

Правду ли сказала собака в период нашей встречи в стране грез или нет, все очень скоро проясниться. Ведь не зря же она сидит и так пристально смотрит на меня, будто чего-то ждет. Похоже, это приглашение совершить побег из "нехорошего места", как выразилась ее словоохотливая копия во сне. Что ж, рискнем? Перспективы, которые светят мне здесь, Светлоликий уже расписал. Рассчитывать на принца не приходится, он не пойдет против воли собственного отца. Таас, Сэн? Они бросили меня одну, отдав в лапы своего повелителя. Глупо надеяться, что происшествие в карете изменило многовековые планы мага на спасение города за счет иномирной девчонки. Подумаешь, несколько минут удовольствия. Разве это цена за жизни городского населения? Видимо, нет. Раз вместо объятий наместника, я проснулась на каменной плите какого-то там источника в обществе его друга и повелителя.

От подобных мыслей стало противно. Тревога, которая жила в душе, была разбита вспыхнувшей в памяти фразой Красотки о том, что с котом все в полном порядке. А это означало, что ему и его хозяину, действительно, плевать на меня. Обидно, но… неудивительно. Можно ли верить двухвостой собаке, которую без сомнения не жалуют те, в чьем плену я нахожусь? А почему бы и нет? Чем тот же Светлоликий лучше нее? У него когти не меньшего размера, да и к моей персоне он относится значительно хуже. Что ждет меня, если я останусь тут? Беременность от нелюбимого мужчины, роды нежеланного ребенка, а дальше? Меня тихо убьют, как мать Эвана, лишь только их проклятое пророчество будет исполнено? Нет уж! Лучше я воспользуюсь призрачным шансом на спасение, чем смирюсь с такой незавидной участью.

Красотка снова дернула меня за подол, поторапливая. И то верно, более "подходящего" времени для размышлений я выбрать не могла. Этот сияющий диктатор может вернуться в любой момент. И накроется тогда наш план побега медным тазом, хотя… скорее золотым. С другой стороны, красноглазая визитерша достаточно спокойна, разве стала бы она так себя вести, знай об опасности быть в любую минуту застуканной на месте преступления, то есть на месте склонения сейлин к побегу? Вряд ли. Из всего вышеперечисленного напрашивались два вывода: первый — собаке известно, что повелитель занят и в ближайшее время не явится навестить свою пленницу, второй — она работает на него, и все происходящее — лишь часть разыгрываемого представления. Мне ведь так и не объяснили, что из себя представляет церемония. Может, здесь требуется три раза сбежать и быть торжественно возвращенной в нужное место, чтобы обряд осуществился правильно. Откуда мне знать, какие "но" поставили те, кто придумал этот дурацкий ритуал? И что-то мне подсказывает, что у этих товарищей фантазия… буйная. Или больная, кому как больше нравится.

— Иду уже, иду, — сказала я, спускаясь с каменного ложа следом за четвероногой проводницей.

Искоса рассматривая ее, все-таки решила остановиться на первом предположении. Привычка Красотки появляться из ниоткуда там, где ее меньше всего ждут, говорила о магических способностях странного животного, а не о ее принадлежности к "лагерю Светлоликого". Авось и правда она решила меня взять под свое крылышко, ну или под лапку. Чем черт не шутит?

— Только не рви, пожалуйста, костюм, — отметив ее прищуренный взгляд, брошенный на мои скудные покровы, попросила я. Скептическое фырканье и клыкастая усмешка были мне ответом. — А что тебе не нравится? — поджав губы, осмотрела результат своего недавнего творчества. — Думаешь, так легко соорудить что-то пригодное для носки, не имея на руках даже примитивных ножниц? Ну, или ножа на худой конец, — моя спутница уверено шагала вперед по холодным плитам пола, я же продолжала плестись за ней и бурчать себе под нос, защищая свой самодельный наряд.

Подобная болтовня отвлекала меня от мрачных мыслей, позволяя успокоиться и, что важно, не струсить в самый последний момент. Эта красноглазая псина, несмотря на все предыдущие рассуждения, вызывала смешанные чувства. Мне хватило одного короткого взгляда в ее кровавого цвета очи, чтобы начать сомневаться в правильности принятого решения. Знаю я, что внешность обманчива. Но опасений от этого знания не меньше. Уж очень не вязался в моем понимании образ зверя с дьявольскими глазами с ролью моего бескорыстного спасителя. А вдруг общество Красотки еще хуже, чем золотая тюрьма повелителя? С другой стороны, не проверишь — не узнаешь.

— По-моему, не так уж и плохо получилось: не тянет, не давит, и смотрится нормально. Да и все, что требуется, прикрыто, — подвела итог своей речи я, кинув взгляд на зеркало, к которому целенаправленно топала собака. То самое, откуда ранее нанес мне непродолжительный визит Его Сияющее Величество. Эта стекляшка в позолоченной раме одна здесь обладает волшебными свойствами, что ли? А остальные тогда зачем стоят? Для красоты? Или для симметрии?

Оставив этот вопрос открытым, снова посмотрела на свое маячившее впереди отражение и гордо расправила плечи. Вот, что значит хорошее зрение: могу в подробностях разглядеть зеркального двойника в сопровождении двухвостого дога с расстояния в пару десятков метров. Любопытная мы с ней пара: она раза в два меня больше, как минимум. Если на задние лапы встанет. А я… ну, выглядела я, в общем-то, не плохо. Конструкция моей новой одежды была вынужденно-простой, но за счет переливающегося материала смотрелась красиво. Ну, или мне так просто казалось. Как там говорится, сам себя не похвалишь… и дальше по тексту. Наряд состоял из трех частей и отражал лучшие традиции минимализма. А что еще можно было придумать в таких условиях? Провозившись энное количество времени, я умудрилась порвать покрывало (и кое-какие драпировки за компанию — что называется, вошла во вкус) на несколько прямоугольников разной величины. Их края из-за характерного качества ткани пошли волнами от натяжения, но моей задумке это не мешало. Самым сложным в процессе моделирования одежды оказалось создание мелких дырок на достаточно прочной, чего по виду и не скажешь, ткани. Раздирать ее по прямой было куда легче. Но, где наша не пропадала? Попыхтев с часок над своим изобретением, я стала счастливой обладательницей пляжного костюма. Да-да, именно пляжного! А как еще можно назвать короткий топ, завязанный узлом на груди, некое подобие плавок состоящих из прямоугольника с тщательно прикрепленными к его концам лентами, и юбку с запахом? Благодаря отверстиям, с таким трудом проделанным в некоторых местах будущего наряда, удалось снабдить топ тонкими лямками, а плавки и юбку завязками, позволяющими этим деталям одежды плотно сидеть на тех частях тела, для которых они были предназначены. Ну, и чем не свежий взгляд на пляжную моду?

Меня совсем не вежливо подтолкнули в спину, надавив носом промеж лопаток. И когда это Красотка успела переместиться назад? Вроде, всю дорогу впереди шла. Или ей надоело каждые несколько шагов останавливаться и дожидаться меня? Ну, так не виноватая я, что по-собачьи бегать не умею. И потом неизвестность… она пугает, знаете ли. Новый толчок пришелся по шейным позвонкам, выводя меня из очередного приступа задумчивости.

— Может, хватит? Иду я, не видно разве? Или ты меня пинками собираешься к светлому будущему вести? — выдав все это, я обиженно обижено хмыкнула.

Но ситуация после этих слов, увы, не изменилась. Я бросала на свою клыкастую спутницу хмурые взгляды, а она продолжала меня подталкивать то с одного, то с другого бока, предварительно оббегая по кругу. Зачем, спрашивается? До зеркала всего-то метров шесть осталось или…? Я не то, чтобы обернуться и прикинуть расстояние, я даже толком не успела сообразить, что вообще происходит. Сначала полосатая псина, будто заигрывая, прыгнула вправо, отвлекая тем самым мое внимание, затем сделала несколько мелких шажков обратно и вдруг резко отскочила назад, после чего с разгону бросилась на меня, выставив вперед свои когтистые лапы.

Это что? Финальный аккорд внезапной дружбы? Чуяла ведь, что все ее доводы шиты белыми нитками, ан нет… дура я доверчивая… мертвая дура! Или не совсем?

У собаки в отличие от меня было такое довольное выражение физиономии, будто она увидела перед собой не впавшую в ступор девчонку, а резиновый мяч в бассейне. Я же с какой-то тупой отстраненностью наблюдала, как на мое бедное тело радостно летит, поигрывая мускулами, огромная звериная туша. В следующий миг мощная грудь животного снесла меня с места, как пушинку. Перекувырнувшись в полете, мы живым клубком полетели в зеркало, почему-то оказавшееся как раз за моей спиной и… дружно протаранили ледяную стену водопада.

У-у-у-у-у-у-уа-а-а-а-а-а-а-ау-у-у-у-у-у! Ни фига себе, переход!

Я орала, вытаращив глаза и вцепившись мертвой хваткой в дога. Так мы и рухнули в озеро, подняв столп брызг. Новое соприкосновение с водой почему-то заставило мои конечности разжаться, и я топориком пошла ко дну. Красотка тем временем, наоборот, грациозно дернув длинными лапами, начала всплывать на поверхность. Но, к счастью для меня, в последний момент вспомнила о том, что вечерним дайвингом занимается не одна, и одним рывком выбросила меня на поверхность, вырвав при этом с корнем лямку на топе. Черт с ней, с лямкой… хоть весь наряд на кусочки, лишь бы из этой купальни живой выбраться. Холодно, страшно, темно… И шум воды бьет по ушам не хуже гонга. А эта наглая зверюга стоит надо мной и, наклонив на бок голову, ехидно так ухмыляется, демонстрируя во всей своей красе два ряда фосфоресцирующих клыков.

Э-э-э-э… что? Как это… стоит?!

Впечатлившись новым открытием, я снова начала медленно, но верно тонуть, ибо сил делать какие-либо телодвижения у меня не было. Вода, конечно, держала мое миниатюрное тело, но, увы, не долго. У меня атрофировались практически все мышцы от далеко не комфортной температуры и пережитого только что страха. И это я еще думала, что Светлоликий сволочь? С кем же тогда я от него сбежала? С двухвостым "ангелочком", у которого нет крыльев, но зато есть очень своеобразное чувство юмора? Вон, едва ли не подпрыгивает от удовольствия, прохаживаясь по водной глади, как по асфальту. Башкой кивает, ушами водит, хвостами куда-то показывает, глазки мне строит… кровью налитые и в сумерках как факелы горящие — явно на что-то намекает. Но не в моем состоянии было эти ее жесты-знаки понимать. Никогда я не купалась в проруби зимой, да и с многометровой высоты в озера не прыгала, и через зеркала не ходила, и с демоническими тварями дружбу не водила… А-а-а-а-а-а-а!

Из воды меня бесцеремонно достали за косу, когда я уже погрузилась с головой и самоотверженно пускала прощальные пузыри. Как только доступ кислорода в мои легкие был восстановлен, Красотка выпустила из пасти мокрую паклю волос и, осторожно прихватив зубами уцелевшую лямку, засеменила вперед, не забывая при этом тащить меня за собой. Я, естественно, не сопротивлялась. Будучи в состоянии слегка подмороженной рыбы, флегматично наблюдала за тем, как она транспортирует мой "мешок с костями" к берегу. Было так холодно, что большинство мышц потеряли свою чувствительность. Похожими ощущениями сопровождалась помывка в ледяном ручье, которую Эван устроил мне в пещере. Но тогда экзекуция не казалась столь масштабной и продолжительной, да и теплый плащ на пару с чудо-кристаллом и приятными прикосновениями его рук хорошо отогрели после купания. А здесь перспективы были одна другой мрачнее. Надеюсь, этот бессловесный организатор побегов умеет не только ходить по воде, но и вышибать взглядом искру для костра. В противном случае, я умру от банальной простуды. И единственной радостью от такого исхода дела будет то, что все, кто имел планы на меня в роли сейлин, останутся с носом. Н-да… слабое утешение, но все же.

Собака, если эту полосатую чертяку можно так назвать, не умела разводить огонь! Во всяком случае, отрицательное мотание головой, скромное опускание глаз и смущенное шарканье когтистой лапкой она исполнила мастерски. А также не забыла сочувственно ткнуться мордой в мое посиневшее от переохлаждения плечо, всем своим видом демонстрируя искреннее сожаление о таком положении дел. И все бы ничего, да только эта новоиспеченная подружка оказалась абсолютно сухой, что без труда определила моя дрожащая рука, решив погладить сердобольную спутницу по голове. Отскочив от ладони, Красотка виновато завиляла хвостами, едва ли не завязав их бантиком, и так преданно посмотрела на мою перекошенную от возмущения физиономию, что я готова была простить ей все, даже мой хладный трупик на берегу небольшого озера с довольно большим водопадом. Она же хотела как лучше, да?

А потом эта зараза смиренно подошла ближе, задумчиво осмотрела мою съежившуюся от холода фигурку, по которой радостно стекали прозрачные струйки, ни на миг не позволяя забыть о недавнем купании, и довольно ощутимо цапнула меня за предплечье. Я аж подскочила от такой наглости, резко забыв о том, что у меня озноб, да и вообще тело, вроде как, плохо слушается. Удовлетворенно рыкнув, эта нахалка обежала кругом и приложилась зубами к противоположному плечу. Взвизгнув, я уставилась на нее, как на сумасшедшую, и выдала синими губами целую обвинительную речь, некоторые слова которой вышли с запинками, но смысл сказанного это не меняло. И что вы думаете, у нее проснулась совесть? Как бы ни так! Красотка продолжала весело скакать передо мной, уворачиваясь от неудачных попыток поймать ее хоть за что-нибудь. Злость во мне росла, но азарт в этой гонке все-таки лидировал. Мышцы постепенно разогревались, а проклятая дрожь исчезала. Наконец, я окончательно выдохлась и повалилась на покрытый мелкой галькой берег. Моя мучительница улеглась рядом и, опустив голову на лапы, посмотрела на меня оценивающим взглядом, в котором плескалось удовольствие от затеянной ею игры.

— А знаешь, — проговорила я, отдышавшись, — ты была права: вы, действительно, похожи с Таасом. Оба нечестно используете свои физические и магические преимущества, и оба не прочь поразвлечься за мой счет, — и, немного помолчав, добавила: — Спасибо… за обогрев.

Красотка насмешливо фыркнула, продолжая разглядывать мое порозовевшее от беготни лицо, в то время как я смотрела на небо, где в лиловых сумерках светили две "луны". Золото и серебро… красиво. Немного повалявшись, я таки нашла в себе силы отжать волосы и свой потрепанный наряд, который мокрой тряпкой (впрочем, он ею и был) облепил мое туловище и ноги, мешая полностью согреться. Заприметив подходящий куст, на котором можно было временно развесить мои тряпки, я сообщила четвероногой бестии, что отлучусь на пару минут, и принялась забираться вверх по не сильно крутому, но все же склону. Собака помахала мне на прощание хвостами и осталась лежать на камнях.

Зрение, после приема местных эликсиров, радовало несказанно. Я не то, чтобы видела в темноте, как днем, но прекрасно разбирала очертания предметов и даже различала вблизи их цвета. Все-таки плюсы от пребывания в чужом мире присутствовали, с этим трудно было не согласиться. Моя злость на Красотку давно улетучилась, настороженность тоже поутихла. Откуда мне было знать о ее магических способностях и их ограничениях? Вполне вероятно, что волшебная сила этого существа распространялась только на нее и на то, что с ней непосредственно связано. Поэтому она и влетела в зеркало со мной в обнимку. Все может быть, но до следующей беседы в царстве Морфея, я об этом вряд ли узнаю. А так много хотелось спросить… например, какого рода-племени это чудо двухвостое будет?

Преодолев каменистый склон с небольшими островками растительности, неряшливо торчащими сквозь неровную насыпь, я, наконец, оказалась на покрытом густой травой возвышении, с которого открывался чудесный вид на силуэт городской стены с одной стороны и на парочку деревьев в окружении разноуровневого кустарника — с другой. В нескольких десятках метров от цели моего похода мрачной глыбой возвышались горы. Они каменным кольцом ограждали вырванное из общего ландшафта пространство, в центре которого стоял зачарованный Неронг. Небольшое озеро, как хрустальная чаша, таинственно мерцало в мягком сиянии ночных светил. На воде робко дрожали две лунные дорожки, придавая особое очарование этому месту. Длинное зеркало водопада отсвечивало серебром, в котором то и дело проскальзывали золотые нити. Шум падающей воды, шелест затерявшегося в листве ветра и глубокое фиолетово-лиловое небо с зажигающимися на нем звездами, заставили меня на время забыть, зачем я сюда залезла. Засмотревшись на эту красоту, так хорошо видимую с высокого берега, не сразу почувствовала чье-то присутствие. Зато Красотка, всего пару секунд назад лениво валявшаяся на спине возле самой кромки воды, резко дернула ногами и, умудрившись подскочить из положения лежа и развернуться в воздухе, мягко опустилась на лапы. Не мешкая, она рванула ко мне. Преодолев склон, по которому я ползла минут пять, несколькими длинными прыжками, это полосатое создание пронеслось мимо. Ошарашенная ее поведением, я обернулась и увидела, как моя не на шутку разбушевавшаяся подруга с разгону налетела на темную человеческую фигуру, притаившуюся в тени деревьев.

Глава 4

Если хочешь, чтобы тебе поверили,

научись правдоподобно врать.

Пока я соображала, тупо хлопая ресницами, и пыталась рассмотреть хоть что-то в катающемся по траве клубке, эти двое разлетелись в разные стороны и тут же оба вскочили на ноги. Дог на четыре, а мужчина на две. Он чуть покачнулся, но тут же справился с собой и принял боевую стойку.

"Неужели ранен? — пристальней вгляделась в силуэт незнакомца и не без облегчения заключила: — Вроде, нет. Трупов нам еще тут не хватало, для полного счастья".

Красотка пружинистой походкой обходила справа, он медленно поворачивался, не выпуская ее из виду. В сгущающихся сумерках сверкнули две ослепительных вспышки: оскал на собачьей морде и обнаженный нож в мужской руке. Мгновение — и эти двое начали свой смертельный танец. Их взаимная ненависть казалась настолько ощутимой, что даже я, невольный свидетель схватки, почувствовала эту жуткую эмоцию. И тут меня снова пробил озноб, но вовсе не мокрая одежда была тому причиной. В затуманенных растерянностью мозгах вспыхнула лампочка узнавания.

— Стойте! Пре-е-е-кра-а-а-ти-и-и-те-е-е!!! — заорала я, кидаясь к парочке, готовой в любой момент прикончить друг друга. — Эван! Красотка! Не смейте этого делать!

О Боги! Она же говорила, что ей, как и посланникам Сэн, практически невозможно причинить вред. Значит, принцу… моему милому хорошему принцу суждено погибнуть от ее когтей?

От мысли, что я не успею вовремя их разнять, внутри все оборвалось. Дыхание сбилось за несколько длинных и мучительно долгих прыжков. Время растянулось в моем восприятии, как кусок мягкой резины. Успею? Нет? Они отвлеклись на мои крики и замерли на какие-то доли секунды, но мне и этого хватило. Пролетев разделявшее нас расстояние, я под недовольным взором дога повисла на шее парня.

Короткая пауза — долгожданный выдох. Надо же, а я и не заметила, что забыла о потребности дышать. Рычание сбоку… тихое, угрожающее. Моя озорная подружка вновь превратилась в огромного монстра, алые огоньки глаз которого недобро горели, дополняя общее впечатление от хмурой морды. Она ходила вокруг нас, как часовой, а я лишь примирительно бормотала:

— Тихо, тихо, Красотка. Он не враг нам, пожалуйста, не надо драки. Мы же подруги с тобой, верно? Не трогай его, прошу. Тихо…

Мышцы мужской шеи под моими похолодевшими ладонями напряглись, он стоял неподвижно, продолжая сжимать в руке свой охотничий нож. Скользнув взглядом по разодранной звериными когтями тунике, я не без облегчения отметила отсутствие кровавых пятен и сосредоточила все свое внимание на агрессивно настроенной псине. Рассматривать лицо Эвана времени не было. А зря.

Откуда он вообще здесь взялся? Черт, неужели из похода очередного возвращался и мои душераздирающие вопли услышал? Не мудрено: я так орала, падая с высоты водопада, что мой короткий, но громкий крик и до Неронга, наверное, долетел. Надеюсь, стражники на городской стене сочли его за слуховую галлюцинацию или списали на счет какой-нибудь местной живности. Много здесь всяких ошивается. А вот принц… насколько я помню, симпатичное с виду озеро с водопадом располагалось в паре сотен метров от выхода из горного туннеля, по которому мы шли в город несколько дней назад. Значит, при удачном (или не очень) стечении обстоятельств, парень стал случайным свидетелем нашего побега… и? Что теперь делать-то?

Столь важное решение было принято за меня и, увы, не в мою пользу. Почувствовав холодное прикосновение металла к своей коже, я не сразу сообразила, что происходит. Мир вокруг как будто замер. Секунды текли одна за другой…неуловимо для слуха, но ощутимо для сердца… тук, тук… жестокое время заставляло поверить в то, что раньше казалось нереальным. Ко мне постепенно приходило понимание. Несколько взмахов ресниц, медленно поднимающаяся голова… теперь я смотрела только на него, и пальцы мои, бессильно разжавшись, заскользили вниз по его широкой груди, задевая темные полосы прорех на плотной ткани.

Обессиленные руки повисли, как плети, вдоль застывшего неподвижной струной тела. Я была не в состоянии двигаться, лишь молча стояла, высоко задрав голову, и неотрывно глядела в глаза принца. Золотисто-карие, прищуренные… полные злого недоверия. Но почему?! Острое лезвие ножа неприятно холодило мне бок, прижимаясь к нему ровно настолько, чтобы не покалечить раньше срока, но при этом и не упустить нужный момент. Я могла ожидать предательства от Красотки: мы с ней почти не были знакомы, да и не вызывала эта странная зверюга особого доверия, несмотря на все ее заверения. Но Эван… мой дорогой друг, мой защитник, мой принц… да какого демона он творит?!

Наверное, недоумение в моих глазах сменилось расстроенным выражением, потому что рука парня на мгновение ослабила нажим, чуть отодвинув клинок, но тут же вернула его на место, заставив меня испуганно вздрогнуть. Кажется, я начала постепенно приходить в себя, и на моем, обрамленном мокрыми прядями лице, отразилась вся гамма переживаемых чувств. Удивление, испуг, обида… глаза защипало от слез, и я принялась яростно моргать, стараясь отогнать их приближение. Собака глухо зарычала, Эван что-то прошипел в ответ и показательно надавил ножом в районе моих ребер. Красотка послушно затихла, не решаясь к нам подойти. Он что, угрожал ей моей смертью? Да что вообще здесь происходит? Этого… этого просто не может быть!

— Ты с ума сошел, придурок? — всхлипнув, спросила я. — Как ты можешь так со мной поступать?! — у меня начиналась истерика с внушительным списком обвинений, а также с битьем посуды (или чего придется) и требованием немедленного возмещения морального ущерба. — Ты что, не узнаешь ме… ня, — закончила я, понизив голос едва ли не до шепота, и вдруг расхохоталась. — Эван, милый, да я это, я… Зоя, — руки смело взметнулись к его сосредоточенному лицу, на котором можно было прочитать не меньший набор совершенно противоположных эмоций. Он чуть отпрянул, не отводя ножа, но мой озаренный внезапной догадкой разум, бесцеремонно заткнул возмутившийся, было, инстинкт самосохранения, игнорируя откровенную угрозу для жизни.

— Зоя? — недоверчиво переспросил принц.

— Зоя-Зоя! — радостно закивала я. Осталось еще потыкать друг в друга пальцами на манер старого мультфильма, только говоря при этом не "Заяц-волк", а "Эван-Зоя".

Принц еще что-то сказал, но я лишь развела руками, не понимая его.

Я была уверена, что он решил, будто перед ним одна из белокожих имитаторов. Вот же глупый! Хотя… девушка в обществе двухвостой собаки, выплывшая из озера за пределами Неронга в то время, как должна по идее находиться в нижнем городе под замком, хм… это, конечно, давало почву для сомнений. Ему. Мне почему-то подобные мысли относительно его личности не приходили в голову. Разве я смогла бы спутать парня с его двойником? Да ни за что!

Кажется, его шокировала внезапная перемена моего настроения не меньше, чем он меня своей выходкой. Отлично, значит, квиты. Хорошо еще, Красотка не пыталась разбавить нашу компанию своим обществом. Вместо этого она продолжала молча стоять шагах в четырех-пяти от нас и внимательно наблюдать за происходящим. То ли угроза Эвана так подействовала на мою спутницу, то ли ей просто было любопытно, к чему приведет наш задушевный обмен фразами, из которых мы оба понимали только имена друг друга. А может, у нее все еще оставались опасения насчет моей безопасности?

После моих крепких объятий и нескончаемого потока русскоязычных фраз, вылитых на его бедные уши, парень, наконец, перестал угрожать мне ножом, но убирать его в ножны не торопился. Или просто растерялся от такого напора с моей стороны, забыв про зажатый в правой руке клинок. Я же, стараясь окончательно развеять его сомнения насчет моей личности, принялась демонстрировать все сокровенные (ну, кроме некоторых) родинки на своем теле, время от времени спрашивая: "Помнишь? Вот здесь за ухом, помнишь? А эту на бедре? А на плече сзади? А вот тут? Помнишь?" Он лишь неопределенно пожимал плечами, не до конца врубаясь в то, что за вопросы я задаю ему с таким упорством, но вполне понимая смысл моих действий. Белокожие оборотни не настолько близко были со мной знакомы, чтобы иметь возможность копировать внешность до таких мелочей. А вот принц, напротив, подробно изучил мое тело. Ведь именно он занимался его лечением. И не раз.

Что бы там кто ни думал, но, выяснив и устранив причину странной реакции парня на мою персону, я чувствовала себя рядом с ним в полной безопасности. Жаль только объясняться приходилось с помощью жестов. Решив, что Красотка успокоилась, и больше не будет затевать драку, перестала обращать на нее внимание. А Эван, напротив, постоянно поглядывал в сторону собаки и что-то тихо говорил. Явно не лестное и, вероятней всего, угрожающее, так как она в ответ нехорошо так порыкивала. Н-да, эти двое проявлять доброту и доверие друг к другу явно не спешили.

Про то, что мне вообще-то надо отжать одежду, я естественно забыла, как не вспоминала и про свой потрепанный внешний вид. Ах, до чего же было приятно, когда парень достал из сумки аккуратно свернутый плащ и накинул его мне на плечи. Он осторожно коснулся моего запястья, на котором раньше красовался "Шелест", и заглянул в глаза, ожидая хоть какого-то ответа. И как я должна была объяснять, что его высокопоставленный папочка решил сократить круг моего общения до единственной персоны — своей собственной? Грустно вздохнув, я понурила голову, чуть разведя в стороны руки. Мол, не моя вина, что так получилось. Эван внезапно притянул меня к себе, сжав в объятьях с такой силой, что я тихо пискнула. Лучше бы смолчала, глядишь, не начал бы он так поспешно отстраняться и отводить смущенный взгляд. Нет, дышать мне, конечно, стало легче, и угрозы моим бедным косточкам больше не было, но от первых признаков разочарования это не очень-то спасало. Пока я пыталась разобраться в собственных ощущениях, красноглазая сволочь, которая назвалась во сне моей подругой, решила, видимо, что вакантное место подле меня всего одно и, дождавшись, когда принц потеряет бдительность, напала на него со спины.

Когда только подкрасться успела, стерва полосатая?! Вроде в стороне сидела, вооруженный нейтралитет демонстрировала с политикой невмешательства, ан-нет! Стоило парню отвлечься, и на тебе! Уже вцепилась зубами в плотную ткань его рукава и с утробным рычанием потащила свою слегка растерявшуюся жертву подальше от меня. Ну, не наглость ли? Я что, должна по ее милости лишиться общества единственного приличного мужика в этом ненормальном мире? Растерянным Эван выглядел не долго, ей удалось вынудить его сделать всего пару шагов, после чего он резко выдернул руку, оставив кусок материи в ее пасти.

"Хорошо, не кожи с мясом", — подумалось мне, хмуро наблюдавшей за этой сценой. Надо было вмешаться и поскорее, но я почему-то не могла определиться, как именно поступить: начать ругаться или, наоборот, выступить миротворцем. Просто вся эта ситуация мне напомнила устроенную Красоткой игру на берегу озера. То, что она калечить парня не собирается, для меня было очевидно, а вот поведение принца я вовремя предсказать не смогла.

Он ударил без предупреждения. Просто короткая вспышка сверкнувшего в лунном свете лезвия, мелькнувшая серебряная черта на темном фоне двух стоящих рядом фигур. Ни боевых стоек, ни предостерегающих реплик — ничего этого не было. Они не сходились в бою, не бились на дуэли, они просто не поделили меня и решили этот вопрос, не отходя от объекта спора. Вернее, решил его принц, вспоров Красотке грудную клетку, в то время как она просто разорвала его одежду, даже не затронув тело. Неужели он настолько был слеп, что не понял ее безобидной выходки? Или это все не имело для него никакого значения? Я в немом оцепенении смотрела, как медленно соскальзывает с ножа звериная туша, как гаснут алые огоньки ее глаз, как безжизненными плетями виснут два длинных хвоста. А в ушах оглушительным громом стоял предсмертный скулеж убитого существа.

Убитого? Но ведь она говорила…

Способность двигаться вернулась ко мне вместе с ударом о землю упавшего тела. Эван пнул ногой мертвого дога, разворачивая его на спину, и принялся осматривать рану. Он по-прежнему держал наготове свой длинный нож, на котором, вопреки всем законам природы, не осталось никаких следов крови. Как и у Тааса, у Красотки, похоже, было иное строение организма, но ситуация от этого не казалась менее драматичной. Я сделала шаг в их направлении, где-то на задворках сознания отмечая, что ноги мои затекли и плохо слушаются. Все мысли в голове сейчас были заняты собакой. Я видела ее распластавшееся по травяному ковру тело и не желала верить в это. Мы ведь даже не успели толком узнать друг друга. Кем она была на самом деле? Чего хотела добиться, кроме этой придуманной ею дружбы? И почему, черт побери, умерла, если говорила, что причинить ей вред очень сложно. Сложно… но НЕ невозможно. Мне было известно одно — своей свободой из золотого плена Светлоликого я обязана ей, и только ей. Ни принц, ни кто-либо другой не помогли бы мне бежать, а она это сделала! А теперь она… Я всхлипнула.

На глаза прозрачной пеленой навернулись слезы.

Парень пытался остановить меня, удержать, но я лишь отбивалась от его рук и зло шипела, умываясь соленым дождем собственного горя и не желая слушать его уговоры. Да и какой от них толк, если все равно ничего не понятно. Такой знакомый язык, как будто слышишь что-то давно известное, что когда-то знал наизусть, а потом забыл.

Надежда, которая слабым огоньком теплилась в самой глубине моей души, погасла, оставив после себя холод разочарования, замешанный на чувстве безвозвратной потери. Красотка была мертва. Еще теплая, но уже недвижимая. Ни стука сердца, ни едва уловимого дыхания… а через всю грудную клетку до живота красовался глубокий порез, сквозь который проглядывали переломанные ребра и темного цвета плоть. Это сколько же силы надо было вложить в удар, чтобы сотворить такое с животным, по размерам напоминающим теленка?

К моим душевным страданиям добавился еще и страх. Примитивный и слепой… тот страх, что искажает окружение, добавляя в обычный пейзаж зловещие тени, делает звуки более резкими, тревожными, а тишину звенящей. И все вокруг начинает восприниматься иначе. Этот страх не позволяет думать логически, не дает времени на то, чтобы разобраться в ситуации, он диктует в твоей голове только одну знакомую ему команду: бойся!

И я… испугалась.

Скорей всего, Эван убрал свой клинок в ножны, во всяком случае, оттаскивал он меня от бездыханной Красотки обеими руками. Сначала я сжалась, как перепуганный котенок, но чем крепче становились объятия парня, чем громче звучал его недовольный голос, тем сильнее была моя паника. Никаких мыслей в голове уже не наблюдалось, один лишь всепоглощающий ужас и стремление сбежать. Не важно куда, не имеет значения зачем, и плевать на то, к чему все это приведет.

Я начала вырываться из рук принца так яростно, что парень растерялся от моего отчаянного сопротивления. Кажется, я кричала, обзывала его безжалостным убийцей и кем-то еще, он пытался меня удержать и при этом что-то объяснял на повышенных тонах, стараясь перекрыть своим голосом мои вопли. Он указывал мне на собачье тело и отрицательно мотал головой, рычал и ругался, поминая их любимых злыдней "аше-аров", пытался встряхнуть меня и даже попробовал приласкать, за что получил звонкую пощечина по склонившемуся ко мне лицу. Этот хлопок послужил мне своеобразной командой к действию. Как выстрел на старте, он открыл мой забег. Затрещина ввергла принца в легкий шок, чем я не преминула воспользоваться. Вырвавшись из его рук, понеслась прочь. Босые ступни почти не чувствовали земли, промокший в некоторых местах плащ тяжелым флагом развивался позади меня, а растрепанная коса больно била по спине, словно плеть погонщика. Пролетев метров двадцать, я чудом успела затормозить на краю покрытого травой берега, от которого к озеру спускался каменистый склон. Тяжело дыша, растерянно взглянула на серебристую полосу водопада и попыталась понять, что делать дальше? Вернуться в ледяную воду меня не мог заставить даже самый сильный приступ глупого страха. Мысль о нежелательном купании отрезвляла не хуже самого процесса. Я несколько раз моргнула, постепенно приходя в себя.

Мужские ладони легли на плечи так бережно, так осторожно, что губы непроизвольно дернулись, отразив слабую улыбку. А ведь я даже не услышала, как он подошел. Быстро, бесшумно, незаметно. Он встал рядом и, мягко повернув меня, заключил в кольцо своих сильных рук. Я прикрыла опухшие от недавних слез глаза и с готовностью уткнулась носом в его грудь. Тренированный воин, охотник… я воспринимала его, как ровесника, а ведь он был раз в десять старше меня, и опытней, и… умней. Так почему же я не могла просто довериться этому человеку? Если он убил Красотку, значит… нет! Ни черта это не значит!

Меня буквально захлестнула ударная волна ярости. Вернее, ударной она оказалась для принца, который не почувствовав сопротивления с моей стороны, слегка утратил осторожность. Отшатнувшись, с силой толкнула его в грудь, намереваясь освободиться от этих ласково-утешительных объятий и высказать ему все, что накипело. Но либо я перестаралась, и удар получился слишком сильным (что вряд ли), либо Эван банальным образом обо что-то споткнулся и, не удержав равновесие, начал падать (а вот это уже ближе к правде). Я так и застыла с открытым от неожиданности ртом на краю невысокого склона, с которого, ругаясь и рыча, скатился вниз убийца невинных собак. Негромкий всплеск разбудил во мне злорадное удовольствие.

Так тебе и надо, прЫнц! Остуди свой пыл, герой!

Очутившийся в воде парень, выдал целую тираду, с пятикратным повторением слова "аше-ар" и восьмикратным упоминанием "мирда". Проклятья звучали, как иностранная песня, и я невольно заслушалась переливами мужского голоса, произносящего то протяжные, то шипящие вереницы слов из языка Тайлаари. Увлеченная этим занятием, даже не заметила странные клокочущие звуки за спиной. Мой слух был сосредоточен на ругани Эвана и аккомпанементе к ней в виде шума падающей в озеро воды с высоты метров в пятнадцать, не менее.

Как ни грустно было признавать, что Красотка погибла от руки человека, который мне очень симпатичен, изменить этот факт я уже не могла. А жить мне хотелось, и вовсе не в золотом "склепе" без окон и дверей. Перспектива остаться здесь одной пугала гораздо больше, чем возможность простить парню его поступок, ну или хотя бы смириться с этим, оправдав его действия… перестраховкой, к примеру. Все-таки красноглазая псина с оскалом покруче, чем у волков, не особо тянула на положительный персонаж, к тому же цеплялась она к принцу постоянно. Ну да, спровоцировала собака его на драку, но… зачем же он так жестоко с ней? Зачем?!

Разумные рассуждения вступили в физически ощутимую конфронтацию с моими чувствами. Сердце заныло, а к горлу подкатился ком. Я перевела тоскливый взгляд на выбирающегося из воды Эвана. Он отчаянно жестикулировал, крича на меня. Или мне? Когда я, наконец, поняла смысл его странного поведения, было уже поздно. Медленно повернувшись на внезапно одеревеневших ногах, увидела, как со скалы спикировала огромная крылатая тень.

"Мама дорогая, роди меня обратно!" — вспыхнуло в голове прежде, чем мой оглушительный вопль перекрыл все посторонние звуки. С проворством бывалого хищника огромная летающая зверюга сцапала мою застывшую столбиком фигурку поперек туловища и взмыла вверх. Я слышала крики спешащего на помощь парня и прекрасно понимала, что ему не успеть. Земля быстро удалялась, а над головой в завораживающем ритме двигалось большое перепончатое крыло серебристого цвета.

* * *

— Я. Ее. Упустил! — Эвана трясло мелкой дрожью, когда он садился на мягкий ковер из примятой травы. И причина такого состояния крылась вовсе не в купании, и уж точно не в ночной прохладе. Все дело было в том, что каких-то пять минут назад Зою умыкнул внезапно появившийся киприн. Прямо у него из-под носа! — Болван неуклюжий, идиот нер-р-р-растор-р-ропный, — рычал принц, стягивая с себя мокрую одежду и отжимая ее с такой силой, что та жалобно трещала и поскрипывала. А ведь все так хорошо складывалось. Девушке каким-то чудом удалось переместиться из нижнего города сюда именно в тот момент, когда он находился поблизости. Она могла бы пожить в пещере, пока не утихнет скандал и не появится новая сейлин. Там безопасно и тепло, а уж провизией парень бы обеспечил малышку с лихвой. — Все бы получилось, если б не эта полосатая тварь с ее душещипательными розыгрыш-ш-шами! — прошипел расстроенный Эван.

Полосатая тварь сидела рядом и виновато поглядывала на человека, который откровенно игнорировал ее присутствие. От уродливой раны не осталось и намека, собачьи глаза с тонкими линиями зрачков светились в темноте красными огоньками, а длинные хвосты робко виляли, выражая полное раскаянье. Красотка не проявляла никаких признаков былой агрессии, она просто таскалась за своим "убийцей", выдерживая дистанцию, но при этом не отставая от него ни на шаг. Он пытался ее отогнать, угрожал ей очередной расправой, обвинял в произошедшем и швырял в нее камнями, но упрямая псина лишь тихо повизгивала, уворачиваясь от очередного броска, и продолжала крутиться поблизости.

Мирда нельзя убить! Как нельзя утопить покойника. И Эван прекрасно об этом знал. Остановить на какое-то время метким ударом, причинив ему некоторые неудобства и боль? Возможно. Но отправить это отродье Бездны в родные пенаты ни один смертный не в состоянии. Неужели Зоя не знала о такой характерной особенности своей спутницы? Отчего она так странно повела себя? Решила, что это отродье Бездны мертво? Испугалась, расстроилась, взбесилась… но почему?

— Это все из-за тебя, — одевая обратно чуть влажную после тщательного отжима одежду, процедил принц. Он удостоил, наконец, сидящего рядом дога мрачным взглядом, в котором плескалась бессильная ненависть. Собака смущенно опустила морду и принялась ковырять когтистой лапой землю перед собой. — Ну, и чего ты добилась своим спектаклем? Или, может, ты именно так все и запланировала, а? — она отрицательно мотнула головой, прижимая к ней острые уши, и посмотрела на обвинителя взглядом мученика. — Что тебе надо от нее? Она не аше-ар, ты ошиблась. Зоя обычная человеческая девушка без магических способностей. Зачем она тебе? Ведь посланники Бездны не интересуются простыми людьми. Отправляйся собирать души белокожих наемников, а нас с ней оставь в покое! — достав из-под куста оставленную там походную сумку, парень встал на ноги, размял мышцы и направился в противоположную Неронгу сторону. — Не смей за мной больше ходить, тварь! — бросил он на прощанье своей понурой спутнице. — И не вздумай мне меш-ш-шать, мирд, — добавил он чуть тише.

Красотка поднялась на ноги, потопталась на месте, задумчиво глядя вслед удаляющейся мужской фигуре и, довольно оскалившись, рванула в сторону водопада. Летящей походкой она заскользила по озерной глади и вскоре исчезла в зеркальном отражении падающей с гор воды.

Глава 5

Девушки бывают разные:

белые, синие, красные…

Черные стволы двух деревьев стояли в паре метров друг от друга, их ветви сплетались, образуя арочный проход, а густая шапка темно-бордовой листвы нависала сверху над ним подобно крыше. Ветер трепал изумрудные кроны соседних растений, но почему-то обходил стороной этих исполинов, выделявшихся посреди леса, как две белые вороны среди черных сородичей. Они отличались от окружающего пейзажа не только цветовой гаммой и формой листьев, в них было что-то неестественное, инородное… Будто какой-то шутник-волшебник переместил данную растительную композицию из другого мира в этот, и оставил ее тут для каких-то непонятных целей. Впрочем, почему будто?

Слабое мерцание, заметное лишь ночью, заполнило необычную арку, временно смазав открывающийся через нее вид. Словно кто-то убавил резкость транслируемой картинки, сделав очертания расплывчатыми, а цвета серыми. Но странное видение быстро исчезло, а вместо него между неподвижных стволов появился тонкий девичий силуэт.

Шагнув вперед, гостья осмотрелась. Ее огромные синие глаза горели любопытством и решимостью, волосы цвета индиго падали на плечи дождем, сверкая обилием вплетенных в прическу камешков. Прозрачных, как горный хрусталь с безупречной огранкой. На сооружение такой "красоты" эта особа потратила уйму времени и денег, но оно того стоило. Тряхнув своей дорогостоящей шевелюрой, девушка расправила складки свадебного наряда и… нахмурилась.

— Интересно, какой умник придумал устраивать Межмирные Ворота[15] в лесу? И куда мне теперь идти прикажете? — недовольно пробормотала она, морща носик. Ее тонкий палец с острым ногтем насыщенно-синего цвета прочертил в воздухе треугольник, который тут же вспыхнул зеленоватым светом и начал медленно вращаться, разрастаясь новыми линиями. В глубине иллюзорной конструкции зажглись объемные цифры и символы, которые создательница некоторое время задумчиво изучала, после чего лениво мазнула по своему светящемуся творению рукой. Треугольник, к тому времени больше походивший на многогранную призму с торчащими во все стороны шипами, послушно растворился в воздухе. — Координаты верны. Уже хорошо. А город можно найти и собственными силами. Не будь я Ырли Вильи Бьянка[16], если не добьюсь своего! — решительно вздернув острый подбородок, заявила она первому встречному кусту, с которого поспешно слетела пара перепуганных птиц. Растение на ее реплику как-то неопределенно пошуршало своей роскошной кроной, за что удостоилось оценивающего взгляда прищуренных глаз, в которых, как в озере, плавали темно-синие точки зрачков. Голубоватые белки окружали радужку. Цвет ее был настолько ровным и в то же время слегка прозрачным, что казался каплей синей краски, разведенной в чистой воде. И все это "художественное великолепие" обрамляла густая бахрома длинных ресниц. Хлопнув ими пару раз, девушка вспомнила недобрым словом наложенный на лицо макияж и, вздохнув, принялась сплетать пальцы рук в невероятную по своему виду фигуру.

Длинные, пластичные, увенчанные острыми ногтями… они, казалось, совершенно не имели костей. Их плавные движения и потрясающая гибкость были нереальны для человеческого тела. Впрочем, на роль человека Ырли никогда и не претендовала. Среди своих сородичей ее считали писаной красавицей, среди других рас, обитающих в мирах Тайлаари — моэрой[17]. Когда-то давно предки девушки населяли водные пространства, а на суше могли находиться слишком короткое время, чтобы там жить. Так гласили легенды, проверять достоверность которых никто не стремился. Шли века, тысячелетия… этот подводный народ, в отличие от русалок и вандов[18], постепенно эволюционировал, пока не стал одинаково хорошо себя чувствовать как на морском дне, так и на земле. Жабры, спрятанные за ушами, позволяли моэрам свободно дышать под водой, а гибкие кости, эластичная кожа и специфическое строение внутренних органов — справляться с давлением на глубине. В городах и селениях, далеких от больших водных пространств, представители данной водной расы жили без каких-либо проблем. Особенно, если под боком располагался бассейн или удобная купальня, где можно было с удовольствием поваляться в моменты ностальгии по родной стихии. Чаще всего моэры селились кланами, включавшими в себя несколько родственных семей, которые поддерживали и оберегали друг друга в любых условиях.

Ырли же выпала иная судьба. Сама того не желая, она стала причиной гибели не только своих родных, но и нескольких других кланов, которые просто перебили друг друга, желая заполучить лейру[19] — уникального по своим способностям Мага Воды. По несчастливой случайности (а может и по счастливой, смотря как на это посмотреть), этим самым магом оказалась шестая дочь клана Бьянка. Ее таланты долгое время держались в тайне, но взрывной характер девочки рано или поздно должен был сыграть с ней злую шутку. Однажды, прилюдно разозлившись, она не сумела сдержать себя, и магия хлынула из нее вместе с бушующими эмоциями, охладив обидчиков ледяным дождем.

А потом жизнь начала походить на вереницу сплошных кошмаров. Ее прятали, защищали, похищали, куда-то увозили. Она пыталась сбежать, иногда удачно, но вскоре ее снова находили и опять от кого-то скрывали. Однако эти самые кто-то оказывались умнее своих противников — и юную лейру, рано или поздно, выкрадывали, после чего все начиналось по новой. Самое ужасное, что на протяжении всех этих безумных событий те, кто был рядом, постоянно погибали, а им на смену приходили новые. Ырли видела в свои четырнадцать лет столько смертей, что в конечном итоге стала равнодушной к этому процессу. Девочка, словно переходящий приз, попадала из одних рук в другие, и каждый последующий клан, захвативший лейру, норовил присвоить ей свою фамилию. Голова ее кружилась от этой сомнительной чести, уста натянуто улыбались новым "родственникам", а память бережно хранила родовое имя. В том, что оно когда-нибудь прогремит на все миры Тайлаари, она была уверена. Ее не обижали, нет. Напротив, с Мага Воды, рождавшегося раз в двести, а то и в триста-четыреста лет, похитители готовы были сдувать пылинки в прямом и переносном смысле слова. Но необъявленная война по-прежнему не прекращалась, пока в эту историю не вмешались "Маски". Так моэры, да и не только они, называли Орден сильнейших.

Бессмертные повелители времени, те, кому принадлежали все переходы между мирами Тайлаари, и кого правители отдельных государств иногда вызывали для урегулирования спорных вопросов на подвластной им территории. Они были нейтральной силой, которую почитали и боялись одновременно, а, главное, с ней считались, ибо другого пути просто не существовало. Кто же, находясь в здравом уме, осмелится бросить вызов бессмертным магам, о невероятной силе которых слагались легенды? Дураков, естественно, не было. Представители семисот миров, входящие в правящий совет Тайлаари, предпочитали вражде дружбу и сотрудничество с Орденом, а заодно прибегали порой к его помощи. Естественно, не за бесплатно. Но никто не мог и представить, какое именно решение примут уважаемые гаи[20] в истории с маленькой лейрой. Они удивили многих, когда просто забрали себе камень преткновения, из-за которого началась вражда среди кланов моэр. И никто из водяной расы не посмел сказать поперек ни слова.

Так Ырли Вильи Бьянка, истинная лейра с хорошим магическим потенциалом, слегка поехавшей от пережитого крышей и абсолютно неуправляемым характером очутилась в служанках и по совместительству в ученицах главы Ордена — гаи Белоснежной. Именно по этой причине девушка, подросшая за последние семь лет, изрядно похорошевшая и слегка присмиревшая от воспитательных мер хозяйки, считала, что ей в жизни повезло. Не просто повезло, а очень-очень повезло, и по-крупному! Потому что несколько лет назад, довольная успехами своей подопечной, гая Белоснежная сказала, что в день своего совершеннолетия девушка сможет пройти испытания сильнейших, чтобы стать одной из Ордена.

И… два месяца назад этот самый день настал. Только вместо долгожданных испытаний, молодую и очень амбициозную лейру ожидал праздничный банкет, море дорогих подарков, а так же полные нежности слова наставницы, которая с искренней заботой сообщила ей, что никогда не позволит своей маленькой Синеглазке погибнуть в погоне за призрачной мечтой. А в переводе на нормальный язык это поэтичное заявление означало, что Ырли не допустят до испытаний ни под каким соусом. Еще бы! Ведь запрет наложила сама глава Ордена, чтоб ей век бессонницей мучиться!

Почему бессонницей? Потому что у высокопоставленной гаи был свой секрет, а точнее свой консультант, который являлся к ней во снах и давал мудрые советы. Ее любознательная ученица знала эту тайну своей хозяйки давно, а вот сама Белоснежная о подобной информированности моэры даже не догадывалась.

"С хранителем она, видите ли, во сне общается, — мрачно думала Ырли, продолжая плести заклинание. — Идет в опочивальню с таким торжественным видом, что аж смешно становится. Дева старая! Лучше бы с нормальным мужиком ночи проводила, среди сильнейших их, между прочим, подавляющее большинство. А она себе из страны грез собеседника нашла. Тоже мне, образец целомудрия под белой маской. Нет бы, только над собой издевалась, так ведь и мою честь блюсти вздумала", — девушка поморщилась, вспомнив, чем заканчивались ее свидания, когда, словно ревнивая мамаша, на горизонте в самый неподходящий момент появлялась закутанная в синий плащ фигура с белой маской на лице.

Естественно, незадачливых кавалеров, независимо от расовой и сословной принадлежности, будто ветром сдувало. А бедной Синеглазке после крайне эмоциональных нотаций и весьма увесистых затрещин приходилось сидеть под домашним арестом и пахать по дому (а он у гаи не маленький) наравне с обычной прислугой. Обидно! Особенно, когда считаешь себя без пяти минут сильнейшей.

— Лгунья! — выпалила Ырли вслух и досадливо закусила накрашенные перламутровым блеском губы. — Обещала ведь, а сама… — она тряхнула головой, вызвав тихий перезвон вплетенных в волосы камешков.

Этот звук слегка отрезвил начинающую заводиться девушку, и она, вернувшись из омута воспоминаний, вновь занялась незаконченным поисковым заклинанием. И вот, наконец, готовая синяя искорка соскользнула с ее рук, пометалась немного, пока не определилась с направлением своего пути, а потом поплыла по воздуху вперед, аккуратно огибая лесные препятствия. Моэра решительно зашагала вслед за ней, уверенная в том, что поисковик быстро выведет ее к людям, ведь именно на их розыск он был настроен. Ученица сильнейшей, сбежавшая в период отъезда своей наставницы, очень хорошо подготовилась к осуществлению задуманной авантюры. Она собрала всю возможную информацию о пропавшем Неронге, его хозяине и о тех, кто в далеком мире за Гранью охраняет остров, якобы погибший по прихоти изгнанного из Ордена гая. По официальной версии, виновным и всеми порицаемым считался именно Светлоликий, но Ырли-то знала правду. Несмотря на изображаемый образ наивной дурочки, голова у нее работала очень даже хорошо. Иногда… когда бешенство не затмевало разум. Девушка двигалась за призывно мерцающей искоркой настолько плавно и бесшумно, что ее присутствия можно было бы не заметить. Однако лесная фауна, шестым чувством определяя исходящую от этой особы опасность, старалась расползтись, разбежаться и разлететься как можно дальше от нее и… как можно, быстрее.

— С другой стороны, моя невинность теперь очень даже пригодится, — продолжала в полголоса рассуждать новоявленная невеста (не зря же она ухнула столько сбережений на свадебный наряд и прическу, даже макияж сделала у лучшего в городе мастера, лишь бы соответствовать нужной роли). Пару лет назад Ырли подслушала разговор Белоснежной с двумя сильнейшими, которые говорили о ритуале Древних, называемом сейлин, и о том, что один из пленников за гранью полон энтузиазма этот самый ритуал провести. Ему для осуществления планов не хватало только подходящей девственницы без магических способностей. — Представляю, как взбесится эта Белая Моль, когда узнает, как я намерена распорядиться своим первым сексуальным опытом, — на миловидном личике появилась совсем не миловидная улыбка, а в огромных синих глазах отразилось ничем не прикрытое злорадство.

Здесь — в этом чужом и диком мире за ней никто не следил, никто не читал ей мораль, не "душил" своей чересчур нежной заботой и не пытался заставить действовать правильно. Для кого правильно? Уж точно не для самой Ырли. Она проявляла несвойственные ее взрывной натуре терпение и прилежность все эти годы обучения, ей так хотелось быть самым великим Магом Воды за последние тысячелетия — моэрой, которая прошла испытания и сумела стать сильнейшей. Она училась, впитывая, как губка, новые знания, щедро дарованные ей наставницей. Училась, тайком и открыто наблюдая за своей могущественной хозяйкой, видеть истинное лицо которой доводилось лишь самым приближенным и (что важно!) доверенным слугам. Училась, подслушивая ее разговоры и подсматривая за ней во время сна. Училась, копаясь в ее вещах под предлогом уборки и роясь в закрытой библиотеке, к которой давно подобрала магические ключи. Училась, училась, училась… и все ради чего?! Чтобы в самый торжественный день своей жизни получить полный облом? Нет уж! Не для этого девушка несколько лет изображала из себя послушную овечку, чтоб так просто все оставить. Не бывать ей сильнейшей? Что ж… есть и другой вариант получить сверхъестественную силу. Например, произвести на свет нового Древнего. Ну, а о том, чтобы не откинуть концы при родах, она, будучи одаренной лейрой с массой магических познаний и навыков, на приобретение которых ушло целых семь лет ее молодой жизни, сможет как-нибудь позаботиться. А еще, если повезет, испытания ей все-таки удастся пройти… ведь для этого достаточно присутствия всего одного сильнейшего. Пусть и опального. Она тоже больше не претендует на членство в Ордене (теперь нет), а вот от бессмертия отказываться не будет. Дело осталось за малым: хорошо сыграть выбранную роль и втереться в доверие к пленнику Неронга, а если не получится, то просто договориться с ним на взаимовыгодных условиях. Ему нужен ребенок, ей… тоже кое-что от него нужно. Не зря она изучила вдоль и поперек все, что смогла о нем узнать. Из них получится отличная пара!

Девушка улыбнулась собственным мыслям. Как все-таки много пользы от запрещенных подслушивающих заклинаний, целый набор которых она однажды нашла в хозяйской библиотеке. Той, в которую вход посторонним строго запрещен. А как пригодились в хозяйстве маскирующие блоки, скрывавшие эти самые подслушивающие заклинания от наставницы и ее собеседников! В поместье Белоснежной ходили страшные слухи об одной служанке, которая по ошибке наткнулась на охранную сеть скрытого библиотечного входа и сгорела заживо. Точного местоположения библиотеки никто не знал, да и передвигаться по дому так свободно могла только Синеглазка, потому что была любимицей хозяйки. Раньше девушка очень гордилась таким отношением гаи к себе. Кто ж мог предположить, что это самое отношение обернется для моэры крахом ее заветной мечты?

А ей хотелось силы, хотелось славы и признания, хотелось носить белую маску с символикой Ордена на щеке и роскошный синий плащ с капюшоном. Это гарантировало безопасность, это давало власть и сулило море приключений без страха за свою жизнь. Ну, а чего бояться, когда ты… бессмертен? Единственным, что отделяло Ырли от желанной цели, были испытания. Адреналин от предстоящего риска уже играл в ее голубой крови, когда все планы полетели коту под хвост. И эта… эта… эта Моль Седая еще посмела назвать свое лживое заявление заботой о жизни подопечной! Да как она могла так поступить с ней? За что? Вариант, что все это месть Белоснежной за мелкие (иногда и крупные) шалости Синеглазки, последняя рассматривать не желала. Она вообще, ничего не хотела рассматривать. Сквозь пелену злости и разочарования ей сложно было видеть очевидное. Единственное, что двигало девушкой, было желание вопреки всем запретам, стать самым могущественным Магом Воды в мирах Тайлаари. Мысль о прогрессирующей мании величия и необоснованных амбициях почему-то не посещала эту юную головку: может, опасалась того беспорядка, что учинили в ней ее пафосные соплеменницы, а может, считала, что беспокоить психически больную моэру — дело неблагодарное — все равно не оценит.

— Не получилось стать одной из Ордена, не беда… сделаюсь бессмертной вопреки этому проклятому Ордену и его Главе, — пообещала идущая по лесу путешественница очередному кусту, неудачно растущему на ее пути. Тот, разумеется, смолчал в ответ.

Девушка, воспитанная с детства на заверениях родителей (друзей, родственников, а потом и врагов) в ее уникальной одаренности, привыкла считать себя особенной. А удивление и одобрительные кивки двоих сильнейших, которые наблюдали, как река под контролем маленькой моэры отстраивает деревянный мост через себя же, окончательно убедили юную особу в ее великом предназначении. Хороший получился мост. Краси-и-ивый. Жаль, только развалился сразу после демонстрации. Ну, так кто же присутствующих при этом действе горожан просил бежать с ходу его проверять на прочность? Да и строительных навыков у способного управлять водой подростка на тот момент не было. Впрочем, какая разница?! Ведь ее пожелала забрать тогда к себе сама гая Белоснежная, то ли из-за скуки, то ли еще по каким причинам явившаяся на переговоры с моэрами собственной персоной. И Ырли свято верила в то, что сделала она это отнюдь не из-за ее красивых глазок. Девушка до сих пор помнила слова своей будущей наставницы о том, что у ребенка прекрасный потенциал и из него может получиться очень сильный и разносторонний маг. Да… именно так она говорила тогда, а сейчас запела совсем другую песню!

— Синеглазка, поверь мне, ты не осилишь эти смертоносные испытания, — передразнила Ырли свою хозяйку, добавив голосу более высокие интонации для достижения большего сходства. Обида на эту женщину жгла ей сердце, но слезы на глаза уже не наворачивались, и так она много их пролила темными ночами на несчастную подушку. Хватит! Эта бесчувственная Снежная королева еще пожалеет, что перекрыла ей дорогу к цели. — Ты не сможешь пройти круг огня. Твои эксперименты с пламенными заклинаниями далеки от совершенства. У тебя нет взаимопонимания с этой стихией… — продолжала кривляться Ырли. — Это у меня то нет?! Да я… я…

Две узкие ладошки с силой ударились друг об друга, указательные пальцы переплелись, а их острые ногти соединились в мимолетном щелчке. С губ слетело короткое заклинание и, резко расцепив руки, моэра уставилась на судорожно вздрагивающий огонек величиной с наперсток. Подергавшись в предсмертных конвульсиях напротив ее носа, это творческое недоразумение ретировалось в небытие, оставив на прощанье своей создательнице лишь тонкую струйку быстро поднимающегося вверх дыма. Похлопав густо накрашенными ресницами, непривычная тяжесть которых уже начинала давить ей на нервы, Ырли помянула недобрым словом Белую Ворону, накаркавшую лишнего, и, насупившись, принялась плести новое заклинание.

— О-о! — сказала девушка, прикрыв глаза от большой и довольно продолжительной вспышки, в которую превратилось ни в чем не повинное дерево, на свою беду оказавшееся поблизости. — Сейчас, сейчас… — дрожащие пальцы принялись торопливо призывать на помощь родную стихию, и через какие-то пару секунд на несчастного погорельца обрушился поток ледяной воды. — Надеюсь, никто не заметил, — прошептала горе-волшебница и снова двинулась вслед за синей искоркой, которая до этого недовольно плясала на одном месте, дожидаясь хозяйку.

Больше моэра не разговаривала вслух, она отогнала подальше свои навязчивые воспоминания и постаралась полностью сосредоточиться на предстоящем пути. Если кто-то из аше-аров засек полыхнувшее дерево, у нее вполне могут возникнуть неприятности. А сталкиваться с компанией вооруженных до зубов наемников в задумчивом состоянии ей не особо хотелось. Она вообще не имела никакого желания с ними встречаться, а потому стала двигаться дальше с повышенной осторожностью. Ее тонкий силуэт, мелькавший среди деревьев, казалось, не шел, а плыл по воздуху, едва касаясь подошвами мягких туфель земли. Точно сказочная фея в ночной тишине заснувшего леса… Только ни одно живое существо, обладавшее инстинктом самосохранения, не спешило очутиться на пути этой самой феи.

Глава 6

Полет — это замечательно!

Но только, если ты его контролируешь.

Так… Кажется, это уже со мной было. За той лишь разницей, что огромный чешуйчатый монстр тащил бедное тело по жуткого вида равнине, а новая зверушка с не меньшим энтузиазмом несет меня по воздуху, активно размахивая крыльями и регулируя направление полета длинным хвостом с небольшим наростом на конце. Ну, или мне просто так показалось, потому что этот самый хвост неизменно отгибался в сторону, противоположную той, в которую поворачивал ящер. Впрочем, энтузиазм зверя больше относился к полету, чем к моей персоне.

Изучением строения сцапавшего меня животного и наблюдением за его повадками я занималась последние минут сорок (не меньше!), не переставая при этом стучать зубами от холода и щуриться от ветра. На высоте, да еще и усиленный крыльями, он был гораздо менее дружелюбен с припозднившимися путешественниками, чем на земле возле гор, деревьев и кустов, прекрасно заменявших защитную преграду. Правда, страдала от этой проблемы только я. Бронированное чешуей чудовище на подобные мелочи чихать хотело. Ему было все глубоко по барабану. Ну, наверное, кроме конечной цели пути: больно уж уверенно он двигался в направлении леса. Я даже начала подозревать, что, прихватив меня с берега озера, монстр успел позабыть об этом инциденте и теперь спокойненько летел по своим делам, не отдавая себе отчета в том, что его задние лапы крепко держат живое существо, которое уже так закоченело, что даже бояться перестало. Видимо панический ужас, овладевший мною в первые мгновения неожиданного полета, тоже не отличался морозоустойчивостью. Замерзло все: руки, ноги, голова с развевающейся по ветру косой… Даже мысли стали ворочаться как-то вяло, будто ледяные глыбы в стоячей воде. Осталось одно полубезразличное созерцание гибкого тела ящера, очень похожего на птице-коней, которых я видела у белокожих стражей. Кажется, Эван назвал их кипренами, или кипринами, или… не помню. Но слово "кипр" в названии данного вида животных точно было. Некоторых их них белокожие стражи приручили и использовали как личный транспорт. Только мне вот, похоже, достался именно дикий экземпляр. Во всяком случае, седла с упряжкой я на нем, к моему огромному сожалению, так и не обнаружила. Как не крути, а перспектива общаться с прирученным, пусть и не мною, зверем была все же приятней, чем налаживать контакт с вольной особью. А вдруг он меня в гнездо свое (или что там у них вместо дома) тащит? Деткам на закуску! Или, может, сам с утра голодный, просто подходящую площадку для ужина подыскивает?

Я покосилась на морду крылатого похитителя, с моего ракурса были хорошо видны лишь ее нижняя часть с острыми клыками, торчащими из похожей на клюв пасти, и правый бок, на котором чуть светилась фиалковым светом вытянутая прорезь глаза. И отражалось в нем такое безразличие, что даже как-то обидно стало. Поначалу. Но, полюбовавшись этой картиной, я в скором времени с облегчением поняла, что жрать меня в ближайшем будущем данная "птичка" не собирается, ибо пофиг ей… то, что называется — фиолетово. Ну, не выглядят так голодные животные, не выглядят, и все тут!

В принципе, моя личность в изрядно продрогшем теле пребывала в похожем состоянии. Хм… может, это заразно и передается воздушно-капельным путем? Вон как ветер по физиономии нас обоих хлещет, тут что угодно приклеиться может, не говоря уже о настроении. Хотя вероятней всего, моя психика просто адаптировалась к ситуации, отдав предпочтение не глупой панике, а более-менее рациональному мышлению. Ну, или сознание выкинуло очередной "финт ушами", прикинувшись беспросветным "тормозом". Как это не печально признавать, второй вариант звучал правдоподобней.

В первые минуты полета я орала, как резанная. Сперва от страха, потом по инерции, и так до тех пор, пока оглушительный (для меня уж точно) вопль не превратился в сухое карканье, перебиваемое приступами раздирающего горло кашля. Окончательно сорвав голос, получила в придачу еще и заложенные уши. Дрожащие руки, по счастливой случайности, оставшиеся свободными от захвата, какое-то время возились с завязками плаща, которые больно врезались в шею из-за сильного натяжения ткани, попавшей в кольцо цепких пальцев животного.

Живописные такие пальцы: покрытые белой пупырчатой кожей. Длинные, толщиной с мою руку, примерно. А на их внутренней поверхности жесткие и весьма ощутимые для моего полуголого тела шипы. Для удерживания особо вертлявой добычи, видимо. Жертвы… они ведь разные бывают. Это я такая прилежная: застыла в горизонтальном положении (что в моем задубевшем состоянии несложно) и не трепыхаюсь. Еще бы! Ведь если ящер, не приведи боги, вдруг надумает разжать свои крючкообразные лапки, мое бренное тело тут же отправится в свободный полет с последующим приземлением на том свете. Ну, а чем еще может закончиться падение с высоты в несколько десятков метров на расположенный внизу лесной массив? Разве что пожизненной инвалидностью, если другие представители местной фауны не слопают меня раньше.

И вот с такими философскими размышлениями на тему своей незавидной судьбы я пролетела уже черт знает сколько километров. Мысль о том, что в месте, куда меня транспортируют, особым спросом пользуются хладные трупики, в последнее время становилась все более навязчивой. Лицо мое изрядно перекосило из-за регулярных пощечин холодного ветра, занемевшие пальцы слушались с трудом, а покрытая мурашками кожа давно уже лишилась чувствительности, отчего появилось неприятное ощущение инородной корки, покрывающей тело. Лучше бы я была голой. Тогда хотя бы моя грудь и бедра с ногами не чувствовали бы сейчас себя так, словно их обмотали смоченными в проруби бинтами. Если меня не съест летающий ящер и не раздерут на мелкие кусочки другие звери, я все равно умру. От воспаления легких!

Взгляд, мазнув по отливающей серебром чешуе, в сотый раз упал на лапы животного, которые тугими кольцами держали меня за середину туловища (где-то чуть выше талии) и за ноги в районе коленей. Из-за того, что отвернулась в последний момент перед захватом, я оказалась лицом вниз. Чтобы посмотреть вверх, приходилось выворачиваться на пределе возможного, хотя делала я это не часто, предпочитая виду животного созерцание раскинувшегося под нами пейзажа. И пусть оно навевало такую тоску, что хотелось выть. Все равно с хрипяще-скрипучим голосом этот процесс у меня не получался.

Периодически изучая искрящиеся в "лунном" свете чешуйки, которые на лапах зверя были более мелкими и толстыми, чем на других частях тела, я продолжала пребывать в некоторой прострации, граничащей с ощущением близкого обморока. Однако провалиться в блаженную бессознательность мне не удалось, так как эта крылатая туша начала стремительно снижаться. Когда я осознала, что местом для посадки будет очередное озеро, на котором как сигнальные огни мерцали две лунные дорожки, весь мой флегматизм как ветром сдуло. Со скрипом разжав кулаки, я мертвой хваткой вцепилась в ближайшую конечность монстра. И вовремя! Потому что эта змееподобная "птичка" разжала свои пальцы почти сразу же после предпринятого мной действия. Подозреваю, что лететь мне следовало прямиком в темную воду.

Ну, уж нет! Хватит с меня купаний на сегодня. Все, что угодно, но топить себя дважды не позволю!

И тут началось веселье. Я даже согрелась, геройски сражаясь за свое законное место под солнцем, то есть на правой лапе обалдевшего от такой наглости ящера. Теперь-то в его раздраженно сверкающем глазу не было ни капли равнодушия. Кипри-как-его-там сделал два захода, пролетая низко над озером — я, обняв его огромную конечность, как утопающий спасительный шест, продолжила висеть на ней, словно приклеенная. Пристальное разглядывание соседней лапы отвлекало от паники, которая так некстати воспрянула духом. Чуть выше, на животе, располагалась и третья, но до нее я не могла дотянуться, потому и не уделяла ей много внимания. А вот левая лапа была довольно близко и выглядела куда внушительней передней. Одни когти чего стоили! Я, конечно, предполагала что-то подобное, осторожно ощупывая эти жуткие отростки во время полета, но зрительное впечатление переплюнуло все мои подозрения. Большие, белые, резко изогнутые… с острыми кантами по краю и выпуклой поверхностью. Зрелище не для слабонервных. Скорее для тех, у кого эти нервы растрачиваются совсем на другое: например, на попытки удержаться на опоре, нетерпеливо сжимающей и разжимающей свои когтистые пальцы. На удачные, надо заметить, попытки. Вот уж не ожидала от себя подобного сходства с лесными клещами. И при всем при этом мне еще удавалось изгибаться таким образом, что свободно болтавшиеся внизу ноги умудрялись не касаться воды, а она временами была ну о-о-очень близко. Более того, я словно по канату, пыталась взобраться на бедро ящера, чтоб зацепиться за него еще и нижними конечностями. Демонстрируя и себе и животному ранее скрытые акробатические таланты, не без удовольствия отметила, что стало гораздо теплее. А еще в мою дурную голову пришло полное осознание того факта, что добровольно я звериную лапу ни за что не отпущу, ибо плаванье в ледяной воде для меня гораздо страшнее полета неизвестно куда и непонятно зачем.

На третьем заходе птице-конь, недовольный своей обнаглевшей жертвой, завис над озером и, активно работая огромными крыльями, принялся трясти ногой. Напрасный труд! Я продолжала висеть на лапе, умудрившись к этому моменту обнять ее не только руками, но и ногами тоже. При этом голова моя практически касалась живота похитителя, который странно подрагивал от его телодвижений. Так и не скинув свою ношу, этот… это… создание бесчувственное издало разочарованный вопль — что-то среднее между звериным рыком и птичьим криком — и не придумало ничего лучше, кроме как нырнуть вместе со мной в озеро.

— У-у-у-у-у-у-уэ-э-э-э-э-э… мы так не договаривались! — заорала я, внезапно прорезавшимся голосом. С перепуга, наверное, восстановился. Хотя, судя по его странному звучанию, не до конца. — Это не чес… — громкий всплеск поглотил мои возмущения, а заодно и меня вместе с садистской "птичкой".

В толще темной воды эта крылатая тварь, естественно, обрела желанную свободу, так как возможность дышать оказалась для меня более предпочтительной, чем удерживать чужую лапу в своих крепких объятиях. Вынырнув, первым делом перевела дух, а когда собралась, было, сообщить плавающему вокруг чудовищу о его недостойном поведении, оно разинуло клыкастый "клюв" и обласкало меня таким количеством явно нелицеприятных звуков, что мой слегка приоткрытый рот, не успев произнести ни слова, самопроизвольно захлопнулся.

Это что же получается? Я еще и крайняя оказалась?

Продолжая наворачивать круги вокруг моей мокрой головы, ящер недовольно пыхтел, бросал на меня обвиняющие взгляды. А еще он с завидным постоянством дергал украшенной мощным гребнем головой. Я даже заподозрила, что у него нервный тик случился после знакомства со мной. Странная светящаяся загогулина на его лбу то ярко вспыхивала голубым светом, то тускнела, отвлекая мое внимание от нашей эмоциональной дискуссии. Если этот односторонний клекот, иногда переходящий в лай, можно было так назвать. О том, что данные жесты и звуки были приглашением прокатиться на его спине, я догадалась позже, когда уже сидела, то есть лежала, а еще точнее, свисала с угловатого корпуса животного, распластавшись на нем поперек. По ширине этот представитель местной фауны напоминал очень мощную лошадь, а по длине превышал данный пример раза в три. Его мускулистое тело с тремя лапами начиналось с вытянутой головы на грациозной шее и заканчивалось продолговатым хвостом с загрубевшей "кисточкой". Верхняя конечность была плохо развита и заметно уступала в размере нижним. Зачем она ему вообще нужна, для меня так и осталось загадкой. Шутка генетики или я просто плохо знакома с образом жизни этих зверей? Кто знает…

Ящер, не складывая крыльев, медленно плыл к берегу. Сантиметрах в пятнадцати от моей макушки расходились легкие волны, в которых плескались похожие на кусок мокрой пакли волосы, мою изрядно потрепанную косу опознать в них было сложно. Хотите знать, как я оказалась в таком интересном положении? Все просто: не дождавшись от меня никакого проблеска понимания, животное снова нырнуло, после чего всплыло прямо подо мной. Чешуя его была скользкой и влажной, но он двигался так осторожно, что мое уставшее от потрясений тело не скатывалось обратно в воду, и это бесспорно радовало. Озеро, конечно, оказалось в несколько раз теплее того, где мы очутились с Красоткой, но… утомленные мышцы не очень-то стремились к новому заплыву. Воспоминания о погибшей собаке не принесли никаких эмоций, лишь слабая тень сожаления мелькнула где-то на краю разленившегося сознания. Н-да… сильно, видать, я устала.

Ящер доставил меня к невысокому, но обрывистому берегу. А потом сложил-таки за спиной свои перепончатые крылья, до этого момента заслонявшие мне обзор. Упираясь на руки, я приподняла верхнюю часть туловища от его прохладного бока и осмотрелась. Темно-фиолетовое небо, усыпанное звездами. Два ночных светила на его бархатном фоне. Обрыв в нескольких метрах от нас и… сидящий на его краю мужчина с нечеловечески белой кожей. Ну, здравствуй, здравствуй, брат Кондратий[21]! Впервые за последние дни возникло чувство сожаления на предмет моего улучшенного зрения и новой способности различать цвета в ночное время суток.

Какое-то время я внимательно рассматривала незнакомца, все больше убеждаясь в том, что мы уже встречались. Облаченный в серебристые одежды, он сидел в расслабленной позе, свесив одну ногу вниз, а вторую согнув в колене. Разноуровневая челка свисала до самого подбородка мужчины, оттеняя его лицо и гладко выбритые виски. Лишь кончики заостренных ушей выглядывали из-под густой шапки волос, довольно коротких на макушке и длинных на затылке, что можно было понять по перекинутому на грудь белоснежному хвосту. Граненые металлические колечки обрамляли края ушных раковин до самых пиков, они загадочно вспыхивали то ярко-голубым, то ослепительно белым огнем при попадании на них света. Уши были вытянутые, заостренные и навевающие ассоциацию с волками… или с оборотнями? Страж чуть заметно улыбался, не разжимая губ, а его голубые глаза с не меньшим интересом изучали меня, нежели я его.

— Где же ты, где же… моя спасительная близорукость, — пробормотала, едва шевеля губами, и чуть закусила нижнюю.

Повернувшись на спине застывшего на месте животного, я бросила тоскливый взгляд на темный силуэт противоположного берега и, решив, что даже в бодром состоянии мне до него не доплыть, смиренно опустила голову на бок ящера. Когда щека коснулась его прохладной чешуи, устало вздохнула и прикрыла глаза. Будь, что будет.

Спокойствие!

Оно нахлынуло теплой волной на мои изрядно потрепанные нервы. Словно живительная влага, оно залечивало прорехи в израненной психике, избавляя ее от мелких трещин раздражения и грусти, от обреченности и равнодушия, от тяжелого чувства безысходности. Никакого страха, никаких забот, одно только умиротворение. Приятно! И до чего же хорошо так безмятежно лежать на спине крылатого чудовища возле берега неизвестного мне озера, когда рядом Он. Спокойствие…

Стоп!!! Какое к черту спокойствие? Особенно в присутствии этого… ну, того, который белый. И откуда эти мысли? Даже не мысли, а ощущения. Будто кто-то специально навязал их мне, преследуя какую-то левую цель. И, кажется, я знаю, кто именно… еще бы понять, в чем его цель?

Моя рука скользнула в воду. Смочив ладонь, я положила ее на свой лоб, надеясь таким способом ослабить неродные ощущения. Нечего в мою голову лезть! Всяких белобрысых миротворцев там только и не хватало для полного финиша. Открывать глаза я опасалась. Вдруг этот тип не только ментально, но и зрительно влиять может? Откуда мне знать, что за уникумы эти стражи? Оборотни, наемники, убийцы… а еще? Может, передо мной восседает некая разновидность местного Вия. Гляну в глаза, в эти небесно-голубые глаза — и все! Кранты! Проверять сие предположение на собственном опыте как-то не тянуло, поэтому я продолжала самоотверженно жмуриться.

От холодной руки, прижатой к коже, стало легче. Не то, чтобы эмоция навязанного спокойствия пропала, нет. Просто она стала… более родной и менее настойчивой, что ли. Будто мое сознание, испив этот "телепатический нектар", переварило его и слегка изменило под себя. А может, у меня просто началась паранойя? Может, все на самом деле гораздо проще: уставший от передряг организм включил свои защитные механизмы, призванные усмирить любые необдуманные порывы. Вдруг решу сдуру вплавь от незнакомца драпать? Тут еще неизвестно, что хуже: спокойно дожидаться своей участи на спине ящера или предпринять очередной заплыв, который почти идентичен добровольной попытке утопиться. А предводитель белолицых стражей (узнала я его, как же без этого: у меня его образ в памяти отпечатался, как оттиск на металле) вообще здесь не причем. И нет ему до моей скромной персоны никакого дела. Он тут просто деталь интерьера… то есть ландшафта. Сидит себе, никого не трогает…

Ага, щаз-з-з-з-з-з… размечталась!

То, что вокруг стало светлее, я почувствовала даже сквозь сомкнутые веки. Ничего удивительного. Ведь для понимания того, что в темной комнате зажгли свет, совсем не обязательно открывать глаза. А с моим нынешним зрением я особо остро реагировала даже на малейшие световые изменения в обстановке. И тонкая кожа опущенных век этому ничуть не мешала.

"Ну, вот и их знаменитая бомбочка пожаловала, — шевельнулось предположение с оттенком обреченности. — Похоже, сей бледный господин, в отличие от женщины в Неронге, со мной церемониться не намерен. Ни смены личины вам, ни спектакля, ни ножа. Всего лишь взрывоопасный шарик, брошенный на неугодную невесту… на чужую невесту, кстати. Только что-то этот шарик долго падает. А?"

Любопытство без особых усилий задвинуло куда подальше опасения, и я чуть приподняла ресницы, готовясь увидеть перед своим носом ярко-голубой комок, похожий на шар из фосфоресцирующего желе. И увидела! Только не совсем то, что ожидала. Вокруг меня, точно снежинки зимой, кружили крошечные огоньки. Не ошиблась я разве что с цветом этого "светящегося конфетти", летящего откуда-то сверху. Одного взгляда мне хватило, чтобы рассмотреть его источник. Белолицый страж продолжал сидеть в прежней позе и с загадочной улыбкой на бледных устах осыпать меня огоньками, которые без каких-либо усилий создавал прямо из воздуха… горстями.

Так. И что это значит?

Я переключила свое внимание на флегматичную морду животного (его подобное развлечение мужчины абсолютно не нервировало) и искренне позавидовала непробиваемому спокойствию этой крылатой туши. Впрочем, с его телом, бронированным прочной чешуей, я, наверное, тоже не сильно бы переживала о всяких там мелких "светлячках" явно магического происхождения. Даже если рванут, далеко не факт, что покалечат. А вот мой "мешок с костями" точно разнесут на мелкие кусочки. Даже прижившееся в душе спокойствие не помешало активному формированию незамедлительного плана бегства в моей голове. Правда, перерасти во что-то, пригодное для исполнения, этот план так и не успел.

Как только подозрительные огоньки, переставшие падать сверху, выстроились вокруг меня в определенном порядке, ящер качнулся и начал быстро погружаться. Сердце дернулось в груди, предчувствуя неладное. Пытаясь удержаться на спине животного, я попробовала плотнее прижаться к нему, чтобы сохранить равновесие и, по возможности, зацепиться руками за… ну, хоть за что-нибудь. Однако пальцы скользили по его серебристой чешуе, точно по телу изворотливой рыбы. А потом пришло осознание, что под воду уходит только он, а я, напротив, медленно поднимаюсь вверх в окружении ярко горящих огней, точно перышко на ветру. Что это? Телекинез? Или нет, скорее уж, левитация. Ящер, освободившись от груза в моем лице, благополучно смотался. Я же осталась одиноко висеть над потревоженной им водой. И тут же на мое сознание обрушилась новая волна чужих эмоций…

Безопасность.

Угу, а я и не предполагала, что самое безопасное место нынче между небом и землей… озером то есть. Все-таки это не мои ощущения. Вот только любопытно, мужчина пытается мне их навязать или просто донести? Думаю, в первом случае, я бы не рассуждала на эту тему, а тупо радовалась такому укромному и спокойному кусочку пространства, куда меня определил этот белокожий благодетель с колдовскими наклонностями.

Пока я анализировала ситуацию, вокруг моей парящей фигуры происходила перестройка деятельных огоньков: одни переместились ниже, другие, напротив, заняли место над моим зависшим телом, третьи по-прежнему охраняли границы по бокам. Они создали некое подобие просторного кокона, внутри которого я и находилась. Между ними образовались едва различимые нити света, невероятно тонкие, словно паутина. Мне это не очень-то нравилось, но выбирать особо не приходилось, и я решила просто посмотреть, что будет дальше. Приняв переданную мне эмоцию к сведению (делать то все равно нечего), осторожно шевельнула рукой и, убедившись, что высоту из-за этого движения не теряю, попыталась развернуться.

Как-то мне на глаза попалась книжка, где бывший космонавт рассказывал о состоянии невесомости. В данный момент я испытывала что-то подобное, за той лишь разницей, что кровь моя к голове не приливала, нос не закладывало, а глаза не краснели. Хотя неизвестно, к чему может привести длительное пребывание в этом странном коконе. Судя по всему, меня таким оригинальным образом кое-кто решил поднять на берег. Ну, и лентяй этот белый господин! Обрыв то всего метра полтора-два, неужели не спуститься было и не забрать несчастную мокрую девушку, если уж она ему так нужна?

Я подняла на него глаза. Он сидел и улыбался. Мои попытки освоиться в новом положении его, похоже, очень забавляли. Как и при первой нашей встречи. Правда, тогда он веселился, наблюдая за моими попытками выжить на "кладбище невест". Весельчак демонов! Или нет… демон со специфическим чувством юмора, так гораздо вернее! Похоже, он подобными трюками развлечения себе придумывает. Скуку за счет ни в чем не повинных людей развеивает. Да я ему…

Спокойствие…

Повторная волна приблудных эмоций остудила мой пыл, стерев с лица хмурое выражение. И то верно, зачем дергаться? Нервные клетки, как известно, не восстанавливаются. А вдруг мне все-таки суждено жить долго и счастливо? Что же я без них делать буду?

Безопасность…

Действительно, и переживать тут не о чем, ведь мне ничто (а главное, никто) не угрожает.

Эх, как же хотелось, чтобы все вышесказанное было правдой. Но почему-то в бескорыстие этого реально белого и, если рассматривать его гриву, пушистого индивидуума как-то не верилось. Он напоминал мне ожившую мраморную статую, такой же идеальный и… холодный. Серебристые одежды сверкнули в лунном свете, когда мужчина начал подниматься на ноги. К золотому цвету я уже успела выработать антипатию, теперь, похоже, на очереди серебро.

Принять более-менее стабильную позу в искрящемся коконе у меня так и не получилось. Твердых предметов в зоне досягаемости не было. Дотянуться до берега я не могла, так как, во-первых, далековато, а, во-вторых, голубые огоньки от приближения руки начинали предостерегающе шипеть, выказывая тем самым откровенное недовольство моим поведением.

До чего же медленно меня поднимали! Это так и должно было быть или кое-кто просто наслаждался зрелищем? Конечно, мокрая девица в ободранном топе и в завязанной на боку тряпке, которая, кстати, начала странно себя вести, решив подняться вверх раньше своей хозяйки — та еще картинка. Обнаружив чрезмерную прыть обнаглевшего материала, я чуть согнулась и сжала ткань повыше колен, чтобы пресечь ее выкрутасы. Свободный низ продолжал действовать по своему усмотрению, зато верхняя часть, стянутая моими пальцами сбоку, теперь плотно облегала бедра. То, что подол совершенно сухой, я поняла не сразу. Когда это открытие, наконец, навестило мою занятую другими мыслями голову, принялась недоверчиво ощупывать топ, а за ним и волосы. И, как мне показалось на основе тактильного контакта, их можно было смело пускать под ножницы, ибо расчесать этот колтун уже вряд ли удастся. Не мудрено, ведь над его созданием поработали такие мастера своего дела, как ветер, вода и крепкий сон в зале Светлоликого.

Мигающий сотнями огоньков кокон, наконец, поднял меня над берегом и замер, позволяя белолицему охотнику разглядеть свою добычу, пойманную в волшебные сети. До чего же у него была довольная физиономия. В компании с клыкастой улыбкой и сверкающими в полумраке глазами, это выглядело жутковато. Словно по команде, под слоем навязанного спокойствия начала просыпаться паника. Было во внешности стража что-то чуждое, отталкивающее. Любоваться таким типом хотелось издалека, к тому же, стоя за преградой из пуленепробиваемого (и магически не ломаемого) стекла. Как и при нашей первой встрече, мне снова подумалось, что было бы лучше разбиться или утонуть, но не оставаться наедине с НИМ.

— Пожалуйста, — проговорила я, передернув плечами от маниакального блеска его прозрачно-голубых глаз, — убей меня быстро. А?

В ответ мое сознание окатила волна эмоции, которую я меньше всего ожидала здесь словить.

Защищенность…

Это что же, своеобразное предложение покровительства? Наверное, мои уползающие на лоб брови его сильно позабавили, потому что в следующую секунду я услышала тихий мужской смех. А потом он протянул мне руку. Огоньки его вторжение восприняли благосклонно: самые ближние к нему, как преданные питомцы, начали прыгать по рукаву и ластиться к обнаженному запястью хозяина. А он продолжал неподвижно стоять напротив меня, парящей над землей, и ждать, когда я все-таки соизволю принять его приглашение.

Спокойствие, безопасность, защищенность… Хм, почему бы и нет?

Продолжая одной рукой придерживать свою самодельную юбку, вложила кисть другой в его раскрытую ладонь. И в тот же миг сияющий кокон начал разрушаться, а его составляющие, хаотично дергаясь, разлетаться в стороны от меня и постепенно гаснуть. Приятное состояние невесомости исчезло, и я буквально рухнула в объятия стража. Он поймал меня, не дав коснуться ногами земли, осторожно поставил на траву и чуть отстранившись, начал с интересом изучать, будто за время моего пребывания в коконе не насмотрелся. Его взгляд скользил по моей фигуре, задерживаясь чуть дольше на открытых участках тела, чем вызывал во мне чувство неловкости. К концу этого пристального осмотра мое лицо пылало, а брови недовольно хмурились. Усмехнувшись, мужчина поправил съехавшую с плеча лямку и, как бы невзначай, провел кончиками пальцев от верхней части моей груди к шее. Я дернулась, понимая, что краснею еще сильнее. А он даже не заметил моей реакции. Или просто сделал вид? Отвернувшись от меня, блондин поднял с земли сумку, смахивающую на необычный рюкзак с кучей металлических пряжек и нашивок, и достал из нее аккуратно свернутый плащ. Серебристый! Чую, скоро я начну шарахаться от всего, что блестит. Расценив мой мрачный вид по-своему, мужчина послал мне очередную волну положительных эмоций и, развернув свой подарок, предложил его надеть. Не словами, конечно. Просто его вопросительно изогнутая бровь в купе с молчаливым стоянием рядом и терпеливым держанием плаща за плечики навевали соответствующие мысли.

И с чего бы вдруг этот тип решил строить из себя джентльмена? Тогда на пустоши он вел себя по-другому. Во всяком случае, ментальным "успокоительным" меня в тот раз точно не подкармливал. А сейчас… сама галантность. Только доверия данная клыкастая персона мне по-прежнему не внушала. Хотя и особо буйные страхи на его счет временно присмирели, уступив место любопытству. Ведь что-то же ему от меня надо? Во внезапно проснувшуюся симпатию к драной кошке в золотых лохмотьях и с невообразимой прической на башке как-то не верилось.

Вздохнув, шагнула вперед и, повернувшись к нему спиной, позволила закутать себя в "серебро". Новая вещь приятно согревала, а вот задержавшиеся на плечах руки откровенно жгли. Нет, они не были горячими. Просто прикосновения этого типа вызывали во мне странный отклик. Это как игра с огнем: манит, завораживает и… обжигает. Я попыталась отойти от него подальше, но мужчина остановил меня, чуть сжав плечи. Пришлось застыть на месте, напряженно ожидая продолжения. Но когда он принялся распускать мои лохмы, а потом аккуратно расчесывать их длинными голубыми шипами, засветившимися на кончиках его пальцев, в мозгах созрел единственный логический вывод: я сплю и все это мне попросту сниться.

Мы стояли на краю обрыва. Мужчина молча приводил в порядок мою прическу, а я также молча наблюдала за ящером. Отплыв на середину озера, он с явным удовольствием качался на волнах, изредка бросая в нашу сторону вопросительные взгляды. Когда тщательно расчесанные волосы (и как ему только удалось с ними справиться, не причинив мне при этом боли?) густой волной легли на плотную ткань длинного плаща, я набралась смелости и, развернувшись, посмотрела в лицо одного из белокожих наемников, охранявших подступы к зачарованному городу N. О них за время пребывания в Неронге мне довелось наслушаться столько гадостей, что происходящее здесь никак не вязалось со сложившейся в уме картиной. Да и наша первая встреча, если честно, не походила на приятное знакомство в неформальной обстановке. Но… тогда он меня отпустил, даже защитил от своей напарницы — "бледной поганки" с красными бомбами и от маануков, а сейчас… сейчас вообще что-то странное происходило. Похитил с помощью своего крылатого монстра, высушил, одел, причесал… зачем?

— Ты… — попыталась начать разговор я, мучительно соображая, какими жестами передать ему смысл интересующего меня вопроса. Но мужчина приложил палец к губам и отрицательно качнул головой. — Эх…

Оно и понятно, что прояснение ситуации мне пока что не светит, куда нам с языковым барьером беседовать? Из груди моей вырвался вздох разочарования, а страж чуть склонил набок голову, изучая меня, и снова улыбнулся.

Тоже мне! Исследователь жизни. Может, он для того и притащил сюда мою скромную персону, чтоб наблюдениями заниматься? Вдруг этот чокнутый товарищ от скуки (за столько веков от нее не то, что взвоешь, а еще и кусаться начнешь) труд какой-нибудь научный пишет? О поведении человека в экстремальных ситуациях, например. Вот меня и выбрал в качестве подопытного кролика. Хотя больше похоже, что в качестве живой куклы. Ох, что-то мне оба варианта не нравятся. Надо срочно искать третий.

Когда я обнаружила, что мужчина формирует в руке довольно крупный энергетический заряд, требуемый вариант проклюнулся сам собой, и был он значительно хуже первых двух. Медленно подняв глаза на блондина, поняла, что переливающийся шар, скорей всего, предназначен не мне. Сердце радостно стукнуло и тут же тревожно забарабанило, предчувствуя недоброе.

Не мне? Отлично! А… кому тогда?

Больно уж непроницаемым было выражение мужского лица, словно застывшая маска. Жуть! И глаза на мраморной коже начали светиться ярче. А еще… недобро так. Я непроизвольно втянула голову в плечи, наблюдая за ним. Конечно, за последние дни мне всякого довелось повидать, но этот представитель белокожей расы в ночном антураже смотрелся весьма и весьма колоритно. Особенно с такой каменной физиономией. Уж лучше бы улыбался, честное слово! Пусть и как маньяк при виде жертвы.

По спине поползли мурашки, и я, плотнее кутаясь в подаренный им плащ, начала медленно отступать в сторону от не вызывающего доверия типа. Он даже не взглянул на меня. Просто сгреб мою мелкую фигурку в охапку и, развернув к себе спиной, прижал к груди. Мой возмущенный крик застрял где-то в горле, когда я увидела, как вокруг настороженно дернувшегося ящера стремительно закручивается огромный водоворот. И это на спокойном-то озере! Судя по напряжению мышц мужчины, обхватившего мои плечи, данное представление устраивал не он. А кто тогда? Его красноокая подружка, которая предпочитала магические бомбы и испытывала крайнюю неприязнь ко мне? Или та вторая, с оранжевым арсеналом энергетических снарядов и с острым ножом в придачу? От таких оптимистичных умозаключений вырываться из рук стража (да и вообще двигаться) мне как-то расхотелось.

Водяное кольцо утягивало вниз несчастное животное. Ящер бился, пытаясь вырваться из неожиданной ловушки, но та была непреклонна. Никогда я не видела ничего подобного. Мне стало не по себе. От жалости к животному, сражавшемуся с коварной стихией, навернулись слезы. Осторожно коснувшись пальцами руки мужчины, той, что обнимала мои плечи, я запрокинула назад голову и посмотрела на него. Но он снова не обратил на меня никакого внимания. Будто я была не живым человеком со своими переживаниями, а неодушевленным, но очень ценным предметом, выпускать который из своей железной хватки он не собирался.

Но как же ящер? Почему страж не предпринимает никаких попыток спасти свою крылатую зверушку? Он же маг, в конце то концов!

Захотелось пнуть его, что б хоть как-то привлечь внимание и донести до этого каменного истукана свою мысль. Но холодный взгляд, которым меня, наконец, удостоили, в сопровождении предостерегающего жеста свободной рукой, в результате которого голубой шарик с разрушительными свойствами оказался совсем близко с моим перекосившимся от такой новости лицом, очень быстро заставил передумать и продолжить молчаливое стояние на берегу озера, где творилось черти что.

Сначала Красотка, теперь крылатое чудо, а там и до меня очередь дойдет? Как же все-таки несправедлив этот мир.

А потом появилась ОНА. Ее стройная фигура, не меняя вертикального положения, поднялась из озера в нескольких метрах от тонущего животного. Девушка вскинула голову, поправила прическу и легкой походкой двинулась к нам. Она шла, словно приведение, скользящее по волнам. Неужели русалка?

Ну вот… а говорили, что мир дикий. Из разумных существ только стражи да Неронг, ну и еще куча всякой неразумной, но оттого не менее опасной живности. А это тогда кто? Зрительная галлюцинация?

Мне показалось, что вокруг стало холоднее. С земли будто поднимался легкий ветерок, окутывая нас своей невидимой прохладой. А потом это странное ощущение пропало и… мужчина разжал объятия, возвращая мне свободу действий. Энергетическая бомба переместилась вслед за его ладонью влево, а правая рука легла на пояс, рядом с висящими на нем ножнами.

Девушка заговорила первой. Она остановилась на достаточно приличном расстоянии от берега и, чуть покачиваясь на удивительно спокойной водной глади, что-то сказала стражу. Судя по язвительной интонации и ироничной ухмылке на ее миловидной мордашке, фраза имела весьма сомнительный смысл. А оценивающий взгляд на мою скромную персону вполне давал понять, о ком, собственно, шла речь. Он ответил ей с еще более ядовитыми нотками в спокойном, даже немного ленивом голосе.

Я же переводила взгляд с одного на другую, не забывая при этом посматривать в сторону упрямого ящера, явно не желавшего так просто сдаваться. А вдруг договорятся эти двое, и отпустит русалка чешуйчатую "птичку" из плена? Ведь, судя по диалогу, именно переговорами они и занимались. Наверное. Слушать знакомый язык и не понимать из него ни слова было очень обидно. Все-таки сволочь этот Светлоликий. И вообще… все тут не подарки. А животное реально жалко. Оно же никому вреда не причинило. Даже мне.

Еще пара коротких фраз — и незнакомка сделала совершенно невероятное движение рукой, заставив свою верхнюю конечность выгнуться так, что у меня от изумления отвисла челюсть и округлились глаза. В тот же миг ящер обрел свободу. Водоворот просто перестал существовать, вместо него раскинулась безмятежная гладь ночного озера. Но бывший пленник уже не был так доверчив. Расправив крылья, он с завидным рвением поплыл прочь от опасного места. Испытав чувство глубокого облегчения, я на радостях хотела приблизиться к самому краю обрыва, чтобы погладить приближающееся животное, но, сделав шаг, уперлась в прозрачную стену. Девчонка, стоящая на воде, захихикала, глядя на мою вытянувшуюся физиономию, а белолицый страж ободряюще потрепал по плечу, послав мне очередную волну безопасности. Так это его работа, что ли? Щит магический, блок или как там называются невидимые защитные преграды, используемые колдовской братией?

Я хмуро посмотрела на девушку. Она тоже маг, это сразу видно. Ее роскошное платье в гамме индиго было абсолютно сухим, как и того же цвета волосы, заплетенные в замысловатую прическу и усыпанные мелкими камнями. Прозрачными и сверкающими, как капли дождя на свету. Красивая, необычная… с гордой осанкой и насмешливыми синими глазами. Точнее, глазищами. Огромными, выразительными и… какими-то водянистыми. Но кожа у нее была не белой, а вполне человеческой. А это означало, что, либо девица не одна из стражей, либо на ней накинута хорошая иллюзия. Развить такую многообещающую мысль я не успела. Мужчина, оставив меня в окружении прозрачной стены, отправился седлать своего птице-коня, а водяная особа в это время продолжала прогуливаться по поверхности озера, что-то говоря ему и совершенно не интересуясь мной. Я, в общем-то, не возражала. Хотя коротать ожидание в радиусе всего пары метров немного напрягало.

А потом синеволосая девчонка села в седло подплывшего к ней ящера и полетела прочь. Мне даже завидно стало. Она на нем верхом катается, и это несмотря на то, что бедняга чуть не утонул по ее воле, а меня сюда как пойманную на ужин рыбку доставляли. Хотя… будь ящер запряжен, я все равно ни за что не воспользовалась бы его услугами добровольно. Так что нечего и жаловаться.

Беловолосый мужчина какое-то время молча стоял на краю обрыва, глядя им вслед, потом развернулся и подошел ко мне. Я снова ощутила прикосновение прохладного ветра и, сложив два плюс два, сделала вывод, что так устанавливается и снимается невидимый купол. То, что мне удалось после этого беспрепятственно пройти несколько шагов рядом со стражем, державшим меня за руку, лишь подтвердило догадку. А на следующем шаге я позорно споткнулась, больно уколов босую ногу. Когда он с усталой улыбкой поднял меня на руки и понес дальше, возмущаться сил не было. Да и не очень-то хотелось это делать. Все-таки я сильно устала. А в его объятиях было так тепло и уютно, что даже смущение задремало, позволив мне расслабиться. Я, конечно, понимала, что доверять стражу не стоит, но ведь надеяться на лучшее никто не запрещал? Вдруг наши планы на ближайшее будущее совпадут, и мы оба получим от этого свою выгоду? Ведь не убил он меня тогда на пустоши, не сделал этого сейчас… Значит, нужна я ему зачем-то? Угу, зачем-то… интересно только, зачем?

Отмахнувшись от надоедливых мыслей, как от назойливых мух, нагло устроила голову на плече мужчины и прикрыла глаза. Судя по всему, путь будет не близкий. Так почему бы не попутешествовать с комфортом, даже если это путешествие станет последним в моей жизни.

* * *

"Какие же извращенцы эти аше-ары! — думала Ырли, крепко держась за седло. Она не управляла киприном, хозяин отдал ему мысленный приказ доставить пассажирку по нужному адресу. И за это ему большо-о-о-ое спасибо! Потому что моэра понятия не имела, как обходиться с подобной летающей живностью, и если бы Кир-Кули не поклялся собственной честью, что жуткое крылатое создание отвезет ее в Неронг без каких-либо эксцессов, она ни за что не взгромоздилась бы на его спину. — Значит, он все-таки оставил себе одну девчонку для сексуальных развлечений, несмотря на запрет сильнейших. Вот ведь безбашенный тип! — лейра криво усмехнулась, вспомнив стража и его маленькую "игрушку". — Бедняжка. Любопытно, он ей каждую ночь смертельные аттракционы устраивает с полетом в лапах этой твари и последующим окунанием в озере? Это зачем, интересно? Способ развлечься за ее счет, или попытка повысить содержимое адреналина в крови любовницы? Да уж, не повезло малышке, — Ырли хихикнула, воскресив в памяти выражение лица человеческой девушки, когда аше-ар поднял ее на берег с помощью магической сети. А уж когда он ей волосы расчесывал, у иномирянки был такой обалдевший вид, что просто загляденье. И все-таки… жалко ее. Наиграется ведь этот лис блондинистый со своей маленькой мышкой и перекусит ее тонкую шейку, — улыбка сползла с губ моэры вместе с печальным вздохом, слетевшим с губ. — Ну, хватит! У меня свои дела есть, нечего тут по всяким пустякам расстраиваться! К тому же я та невеста, которая нужна Светлоликому. А человеческая девчонка… да пусть умирает. К чему мне конкурентки?! — решила она для себя. — Она все равно обречена. Аше-ары никогда не оставляют пленников в живых".

Часть 2. Паутина "кровных" уз

Глава 1

Если удар граблями по лбу вы пропустили

по причине бессознательности,

Повторите попытку снова.

И будет вам… шишка!

Прошло уже минут тридцать с момента, как я оказалась в этой просторной комнате с белыми стенами, неровным потолком, по которому, словно живые, скользили светящиеся ленты, и серебристо-серым полом. Из него, будто грибы из земли, росла вся присутствующая здесь мебель. Пушистый белоснежный коврик возле дивана быстро согрел мои обнаженные ступни, а содержимое большого блюда на миниатюрном столике избавило от голода, который, как выяснилось, был не таким уж и сильным — после трех кусочков сладкого фрукта я почувствовала себя вполне сытым и довольным жизнью человеком. А жажду утолить оказалось и того проще: всего пара глотков приятного вина — и о ней остались одни воспоминания. О том, что у меня до завтрашнего дня, вообще-то, пост, связанный с якобы пройденным ритуалом, я абсолютно забыла. Сонливость, которая владела мной до прихода сюда, тоже незаметно рассеялась, на ее место пришла легкая заторможенность и навязчивое ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Кто-то, помимо находящегося рядом мужчины. И не просто наблюдает, а присматривается и даже принюхивается. Подозревая наличие в доме какого-нибудь домашнего животного, я украдкой осмотрелась по сторонам, но никакие звери в поле зрения не попали. Даже аквариума с рыбками не было. Зато присутствовала вьющаяся растительность серебристо-зеленой расцветки с крупными белыми бутонами. И произрастало это благоухающее нечто… правильно, тоже из пола!

Странный мир, странный дом, странные цветы. Может, это они и занимались моим изучением? Или же у меня просто прорезалась очередная мания, на этот раз — преследования. Ну, а как еще могла обычная восемнадцатилетняя девушка воспринимать то, что произошло со мной за последние несколько дней? Вместо того, чтобы обвенчаться в церкви со своим женихом, я угодила в зачарованный город, где из меня то ли сделали, то ли попытались сделать "инкубатор" для древнего существа. Говоря простыми словами — осчастливили незапланированной беременностью с перспективой родить кого-то, кто сможет снять многовековые чары с города и его населения. Вот только все пошло не совсем так, как планировал гай Светлоликий. Но тогда почему он сказал, что ритуал состоялся и я стала… то есть становлюсь сейлин — избранной, которой суждено избавить Неронг от проклятья, родив на свет ребенка с душой одного из прародителей их чертовых миров? Странно все как-то. Особенно если учесть то, что рассказал мне белокожий страж за последние часы.

Я задумчиво теребила брошь, подаренную моим новым знакомым, пытаясь переварить полученную при ее содействии информацию. Это довольно симпатичное украшение действовало по принципу "Шелеста"[22], разве что соприкасалось с телом не как браслет, а именно как брошка. Красивая такая круглая брошка из ярко-голубого кристалла в серебристой оправе, с торчащими в разные стороны металлическими лепестками и тонкими усиками, расположенными снизу. Они странным образом проникали под кожу, становясь ее неотъемлемой частью. Этот процесс не вызывал никакой боли, лишь слабое пощипывание и легкое онемение той части тела, к которой "прикалывался" магический переводчик. Хотя, если говорить точнее, эта штуковина играла роль не переводчика, а связующего звена, без которого мой мозг не мог установить контакт с закрытым участком памяти, где хранилась языковая база Тайлаари[23], полученная после применения "Шелеста". Называлась сия миниатюрная конструкция "Шелби", по имени цветка-паразита, который после созревания покидает стебель, прицепляясь к какому-нибудь животному, и продолжает свое существование, устроившись с комфортом на звериной шкуре. Вариант клеща растительного происхождения, хотя кровь, как меня заверили, этот уникум не пьет, лишь чуть-чуть энергии высасывает, но и некоторое положительное влияние на своего носителя оказывает. Блох, например, запахом отпугивает и других кусачих насекомых. Миленький прототип, ничего не скажешь! Из-за того, что я уже проходила процедуру единения с подобным прибором, наше взаимное привыкание с "брошью" не заняло много времени. А еще, в отличие от "Шелеста", ее можно было снимать по желанию и без ущерба для здоровья. Правда, при этом способность понимать чужой язык и говорить на нем снова терялась.

Что ж, если придется задержаться здесь надолго, освою словарный запас Тайлаари без помощи всяких магических побрякушек. Да и обучение, наверняка, пойдет легко, ведь голосовые связки уже привычны к местным сочетаниям звуков. Ну, а пока мой лингвистический азарт благополучно дремлет в объятиях лени, я пользуюсь тем, что предлагают господа волшебники.

У Кир-Кули (так представился белокожий мужчина, киприн которого похитил меня из окрестностей Неронга) этих "Шелби" было штук пять: разных цветов и форм. Такая маленькая коллекция на случай, если вдруг понадобится установить контакт с каким-нибудь разумным существом. Пространное объяснение, м-да. Мне почему-то подумалось, что он просто хорошо подготовился к встрече со мной или с какой-нибудь другой невестой, попавшей в этот мир благодаря коту-призраку. Предусмотрительный тип, угу. Ведь надо ему от меня не так уж и мало, хоть расписывает он наши интересы исключительно как взаимовыгодные.

Выбирала я "Шелби" из предложенной шкатулки с бархатным дном. Все красивые, изящные… разные. Аж глаза разбегались. Чтобы не затягивать процесс, взяла ту, которая напоминала цветом взгляд моего нового знакомого. Ну, понравилась она мне, что с того? До сих пор не понимаю, чему он так странно улыбался, закрепляя магическое украшение в основании моей шеи, аккурат между ключицами, и разглядывая меня при этом особенно пристально.

У выбранной броши был какой-то особый секрет, о котором меня забыли предупредить, что ли? Или, может, дело во мне? Я что в домашней обстановке выгляжу как-то иначе? Ну да, да… не голодная и не замерзшая, разница на лицо! И, главное, не посреди темного леса, а в окружении светлого интерьера, от которого так и веет чистотой.

Дом у Кир-Кули действительно был замечательный. Не замок, конечно — гораздо меньше и совсем в другом стиле построен, но до чего ж красив! На взгляд человека из мира высоких технологий (то есть мой), данное сооружение больше походило на архитектуру далекого будущего, нежели прошлого: белое, каменное, но при этом без единого стыка. Фасад весь был словно высечен из огромной скалы: и стена с кучей узких окон, и каскад треугольных крыш, и крыльцо, которое при нашем приближении бесшумно опустилось вниз, и ненавязчивый резной узор… да много чего, так сразу и не вспомнишь. Этакий сказочный дворец неизвестной эпохи, подобно гигантскому призраку, парящий над землей. Размером он напоминал просторный двух или даже трехэтажный особняк на моей родине. Очень необычный дом: величественный и холодный, но при этом самый красивый на этой улице из десятка разнообразных построек, висящих над землей. Потрясающе! Никогда не видела ничего подобного.

Я с немым восторгом рассматривала обитель белолицего стража, пока он нес меня к ней. На нашем пути не встретилось ни одной живой души, это небольшое поселение будто вымерло. А может, просто уснуло. На улице ведь давно уже господствовала ночь. Оказавшись рядом с домом, я заметила, что верхний слой стен полупрозрачный: под ним четко просматриваются голубоватые прожилки природного камня, и благодаря этому создается впечатление объемности. А еще монолитное чудо архитектуры словно сияло изнутри. Так это на самом деле или во всем виноват лунный свет, проникающий на разную глубину облицовочного материала, я не знала. Да и думать на данную тему мне не очень-то хотелось, куда приятней было просто любоваться. Тем более, времени на созерцание Кир-Кули выделил мне мало. Он ни разу не остановился по дороге к дому, даже крыльцо (а как еще назвать эту красиво оформленную, летающую платформу с несколькими ступенями?) переместилось вниз заранее, будто реагировало на приближение своего хозяина, ну… и меня заодно. Поэтому изучением здания я занималась, пока мы двигались и поднимались к входной двери, то есть к замурованной высокой арке, каменное наполнение которой прямо на глазах преобразовалось в нечто, эту самую дверь напоминающее. Даже серебристая ручка появилась на выпуклом треугольнике-подставке, которого раньше тоже не было. Я, если честно, не удивилась. После осознания того, что конструкции таких габаритов могут преспокойно висеть в воздухе на расстоянии нескольких метров над поверхностью земли, мое восприятие действительности сильно изменилось.

Хотя сюрприз эта фантастическая постройка все-таки умудрилась мне преподнести. Оказалось, что внутреннее содержание дома не совсем соответствует внешнему. Так, например, окон от потолка до пола со стороны улицы я не видела, а внутри их было навалом. Иллюзия? Наверное, да. Интересно только, где истина? Позже мне поведали, что такие здания называются шарту, и они полностью подчинены воле своих хозяев. А когда я выразила восхищение архитектурным замыслом и великолепным исполнением оного, губы Кир-Кули снова растянулись в улыбке, но вслух он ничего не сказал. Прямо как с выбором брошки-переводчика. Эх… Знать бы, как трактовать его мимику и жесты. Хотя… на устранение проблемы недопонимания у нас, судя по последней информации, поступившей от белолицего господина, времени впереди будет более чем достаточно.

Теперь об этой самой информации в подробностях:

Во-первых, меня окончательно убедили в том, что я все-таки в положении. Не посредством теста, конечно, и, слава богам, не медицинским осмотром. Просто пояснили, что моя беременность не имеет никакого отношения к обычной, поэтому и признаки ее подтверждающие тоже несколько… оригинальны. Ну-ну, и чего было так ржать, когда я вопрос о непорочном зачатье задала? Сам ведь говорил про необычность, а в моей памяти первый сексуальный опыт как-то не отложился. На его сочувственно-ироничную фразу о том, что, видимо, любовник мне достался не очень-то хороший, раз я его так быстро забыла, пришлось признаться, что я действительно ничего не помню. И почему, спрашивается, он не поверил? Хмыкнул скептически и уселся в большое белое кресло, которое плавно перетекало из круглого основания, сросшегося с полом, в мягкое сидение с широкой спинкой и двумя большими подлокотниками. Оно напоминало мне воздушное облако, а расположившийся на нем мужчина — бескрылого ангела. Жестокого и холодного ангела, на пути которого лучше не вставать. А я и не вставала. Я скромно сидела на диванчике похожей с креслом конструкции и, сложив на коленях руки, смотрела на Кир-Кули. Не часто ведешь беседы с ожившим мрамором в соответствующем бело-серебристом интерьере.

Цветочный аромат, мягкое освещение, два фужера с недопитым вином и легкая закуска на симпатичном столике, тонкие ножки которого, словно гибкие стволы молодых деревьев, переплетались между собой и уходили корнями в пол — все вокруг располагало к доверительной беседе, но доверять своему новому знакомому я почему-то не спешила. Просто слушала, переваривала информацию и… постепенно выпадала в осадок от своих жизненных перспектив.

Да, я беременна! И это означает — пленница и смертница одновременно. Пленница, потому что отныне моя связь с отцом ребенка настолько крепка, что он сможет отыскать меня везде и всюду, чтобы вернуть обратно в устроенную им золотую клетку. Даже многовековое проклятье для счастливого папаши теперь не преграда. А смертница потому, что там я проживу, если так можно назвать существование в неволе, положенное количество месяцев до появления на свет ребенка и благополучно скончаюсь при родах. Или же меня добьют (в соответствии все с тем же мерзким ритуалом, который я якобы прошла) после них, если вдруг окажусь чересчур выносливой.

Вот ведь… твари неблагодарные!

Но и это еще не все. Так как чадо, из-за которого столько шума, будет не обычным малышом, а новым воплощением Древнего, мое тело в ближайшее время претерпит ряд изменений, которые помогут нестандартному плоду спокойно развиваться в утробе. Я тут же представила себе возможные мутации с отрастанием новых рук и покрытием кожи защитной чешуей, сглотнула от нарисованной воображением картины и, откинув такие неэстетичные мысли в сторону, решила для начала выяснить у собеседника, кто такие Древние на самом деле? Из пространной речи Кир-Кули на заданную тему мне удалось понять лишь то, что эти существа являлись создателями семисот объединенных миров Тайлаари, из которых и был вырван Неронг со всей честной компанией. Древние олицетворяли собой то ли богов, то ли магов с запредельными возможностями и двумя дополнительными парами верхних конечностей, которые назывались Руками Силы.

Ну вот, не далека моя догадка была от истины. Плавали — знаем. На стенах нижнего города была изображена целая история жития-бытия данных товарищей. В картинках! И ничего хорошего, судя по ней, они из себя не представляли. Вон, какие жестокие ритуалы напридумывали, уроды паукообразные!

Из дальнейшего рассказа белолицего стража я поняла, что ни божественность, ни магические способности не уберегли "многоруких мутантов" от вымирания. Впрочем, по другой версии, Древние организованно покинули основанную ими цивилизацию и свалили в неизвестном направлении, бросив осиротевшие миры на произвол судьбы. Так или иначе, но исчезли эти существа около трехсот тысячелетий назад, и до нынешнего момента провести ритуал Возрождения[24] никому не удавалось. И не только потому, что его инструкцию практически невозможно было найти. Главной причиной являлось отсутствие подходящего родителя. Раньше, как пояснил Кир-Кули, сославшись на какие-то летописные источники, о которых я, естественно, не имела ни малейшего представления, отцом ребенка становился другой Древний, а матерью — девственница из любой расы, но непременно со слабым магическим даром, а лучше и вообще без него. Это вроде как нужно было для того, чтобы избежать конфликта сил. Женщина являлась чистым сосудом без примесей инородной магии. Во всяком случае, я именно так поняла его слова.

Девственница… Что-то в этой головоломке не сходилось. Либо мои недавние приключения в карете были одной из галлюцинаций накаченного мелкой[25] организма, либо я переспала с… Сэн? О-о. Но каким чудом тогда состоялся ритуал? Кир-Кули показывал мне свиток с рисунком, копию которого мне уже доводилось наблюдать на своей спине раньше. Для пущей уверенности, я под заинтересованным взглядом гостеприимного хозяина стянула с себя удобный плащ, подошла к висящему на стене зеркалу и, приподняв нижний край подранного топа, принялась изучать цепочку пресловутых символов на коже. Точное попадание! Все до последнего завитка соответствовали изображению на бледно-желтом листе, таком же, как те, что хранились в лаборатории наместника Неронга. Я обреченно вздохнула, Кир-Кули довольно усмехнулся. Какое у нас потрясающее "единодушие", однако!

Вернувшись на диван, закутала обнаженные плечи в подаренную стражем вещь. Больно уж неловко было чувствовать внимательный взгляд блондина на открытых участках своего тела. Такие холодные голубые глаза… и так горячо от их оценивающего взора. Что он, интересно, пытался во мне рассмотреть? Первые признаки беременности, что ли? Так за один — два дня ее и в микроскоп не заметить, не говоря уже о внешних изменениях в строении женской фигуры. Или это он прикидывал, стоит ли связываться с такой потрепанной курицей, как я? А может, метаморфозы, о которых заикался ранее, искал? Те, что по умолчанию прилагаются к ритуальному зачатию уникального отпрыска.

Когда я спросила стража о них, он ответил, что мой организм будет накапливать и приумножать энергию, необходимую для того, чтобы выносить ребенка. В голове всплыла плита-источник, на которой я спала, и мои необычные сны. Н-да… вот оказывается, где собака порылась. А еще… еще он сказал, что именно эта энергия ему от меня и нужна. Для того чтобы избегать магического истощения во время использования чар. В обмен мужчина пообещал мне защиту и… жизнь. Гораздо более продолжительную, нежели обычная человеческая, не говоря уже о несчастных девяти месяцах, отпущенных ритуалом. Хотелось бы мне знать, что за энергия у меня в организме накапливается, раз за нее такие щедрые предложения делают.

Рука непроизвольно потянулась к недопитому вину. Мысли в голове перепутались, пытаясь объяснить ситуацию на основе новых данных. В том, что Кир-Кули не лжет, я почему-то не сомневалась. Зачем ему это? Разве что свой вклад в наше возможное сотрудничество немного приукрашивает. С другой стороны, на дурака он не похож, значит, прекрасно видит, что за неприспособленное к местной жизни создание примостилось на краешке его шикарного дивана. Если меня не защищать, я тут и дня не проживу: попаду в "дружеские" объятия маануков или познакомлюсь с какой-нибудь другой разновидностью местной фауны, у которой, наверняка, найдутся для меня и когти, и клыки, и еще какие-либо сюрпризы. Но даже если мне посчастливится не стать чьим-то завтраком или просто жертвой звериного произвола, я вряд ли протяну долго. Как-то не довелось в полной мере с походной жизнью познакомиться в моем цивилизованном мире, где была квартира со всеми удобствами и родители, которые всегда помогали, поддерживали, утешали, в конце-то концов. А тут… эх!

Погруженная в свои размышления, я пригубила содержимое высокого фужера. Багряная жидкость коснулась приоткрытых губ, а взгляд рассеянно заскользил по декоративной растительности, которая обвила металлическую раму высокого окна. Белые бутоны отражались в темном, почти черном стекле, сквозь него едва просматривался окружающий пейзаж. Я молчала. Мой новый знакомый тоже. Тишина казалась какой-то неестественной, будто мы находились не в комнате, а в звуконепроницаемой камере с имитацией домашнего интерьера. Ни шума с улицы, ни скрипа мебели, ни шелеста одежд.

Решив хоть немного разбавить этот звуковой вакуум, я переменила позу, закинув одну ногу на другую, и поправила складки серебристого плаща, расставаться с которым в ближайшем будущем не собиралась. Как-никак единственная приличная вещь у меня теперь, к тому же дареная. Сделав еще один маленький глоток терпкого напитка, я вдруг ощутила, как мягкий ворс белого коврика ласково лизнул мою ступню. Рука дрогнула, выпуская фужер. Он с громким стуком упал на пол, обагрив его своим содержимым. Тонкие ворсинки начали активно собираться в пучки и, словно шерстяные языки, принялись лакать темную жидкость, почему-то сразу не впитавшуюся в ковер, но активно потребляемую им теперь. А опрокинутый фужер медленно погружался в это копошащееся внизу безобразие, как в трясину, пока не исчез окончательно.

Я даже завопить не смогла, мышцы на лице так свело, что двигать ими было крайне проблематично. Сглотнув, приподняла ноги сантиметров на двадцать над полом, продолжая ошарашено наблюдать за процессом то ли позднего ужина, то ли оперативной уборки помещения. От этого занятия меня отвлек смех мужчины. Да уж, наверное, я и, правда, представляла собой веселое зрелище. Бледная, как мел, девица с перекошенной рожей и круглыми глазами. Сижу в неудобной позе и боюсь двинуться — картина маслом просто!

Прикрыв ладонью рот, Кир-Кули откровенно потешался над моей реакцией. Ну вот, как и тогда, при нашей первой встречи на "Кладбище невест", и потом на озере… Может, ему не только энергия сейлин нужна, но еще и шут в услужении? Тонкие лучики играли возле внешних уголков его прищуренных глаз, в которых плясали голубые искорки. Ну, хоть кому-то здесь весело. Полюбовавшись на его довольную физиономию секунд десять, я, наконец, взяла себя в руки, и, плюнув на неподобающее в гостях поведение, забралась с ногами на спасительный диван, ибо желания соприкасаться с прожорливым мохнатым существом, косящим под ковер, больше не возникало. Вот, как пить дать, это оно меня изучало, и оно же ко мне принюхивалось! Передернув плечами от этой мысли, я закуталась в приятную материю длинного плаща, спрятавшись под ним, как под покрывалом.

— И? — мой голос непроизвольно дрогнул, испортив иллюзию тщательно изображаемого спокойствия. — Что это за зверь такой? — я указала взглядом на обсуждаемое нечто, которое тем временем закончило трапезу и приняло вид обычного ковра. Лежит, не шевелится, будто и не было ничего.

— Видишь ли, айка, — начал собеседник, скрывая под белой рукой улыбку, которую выдавали глаза. Так он называл меня все время нашего знакомства. Возможно, не расслышал с первого раза мое имя? Не обратил на него внимания во второй. Ну, а когда и после третьего исправления, я для него осталась все той же айкой, объяснять и спорить на данную тему расхотелось. Во всяком случае, сейчас. Не до того как-то было. Айка, так айка… хоть груздем назови, только в кузов не бросай. Может, это у них обращение такое, что-нибудь типа "мисс" или "мадмуазель" означает? А русское имя Зоя, учитывая специфическое строение голосовых связок этого типа, труднопроизносимо для него? — Ковер — не зверь, — выдержав паузу, продолжил мужчина. — Все, что тебя окружает, является моим шарту, а он живой и отчасти разумный. Ты же сказала, что поняла, когда я упомянул о его полном подчинении хозяину?

— Поняла. Только по-другому, — блондин вопросительно посмотрел на меня, но я лишь неопределенно повела рукой и пробормотала. — Не важно.

Вообще-то, его заявление было воспринято мной, как рассказ о технических возможностях здания, снабженного программным обеспечением, которое настроено на указания владельца. И почему я опять забыла учесть, что это другой мир, и вместо технических, здесь в основном магические навороты. Только подумайте: оживить дом! С ума сойти можно. И на кой этой помеси головореза с персонажем из анимэ коврики-алкоголики и полуразумные стены с потолками? Они же подсматривают, подслушивают, а, может быть, еще и храпят по ночам. Просто фильм ужасов какой-то. В памяти начали возникать давно просмотренные экранизации вышеупомянутого жанра. Дома-вампиры, дома-убийцы, дома, высасывающие души людей, еще дома с привидениями и просто живые дома-монстры. М-м-м-мама дорогая, и чего это мне вдруг не по себе стало? От обилия красочных картинок, подкинутых воображением, по спине пробежал неприятных холодок, и сразу нестерпимо потянуло забиться в какой-нибудь безопасный угол, подальше от ковриков-мутантов и прочей интерьерной живности. Поерзав немного, я передвинулась назад и с удовольствием откинулась на мягкую диванную спинку, которая нежно обняла меня, заключив в теплые и пушистые объятья.

"Щелк! — Короткое замыкание в мозгах привело к временному перебою с мыслительным процессом. Аварийное управление взяли на себя первобытные инстинкты. — Бежать… куда угодно, без разбору, подальше от опасности… А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!"

Взвизгнув, я подпрыгнула на месте, вырвалась из слабой хватки живой мебели и пулей слетела на пол, при этом умудрившись не наступить на коврик. Затем понеслась вперед такими гигантскими скачками, которым и балерины позавидовали бы. Только вот балеринам, в отличие от меня, ума хватает во время выступлений глаза не зажмуривать. Разбежаться, как следует, мне не удалось. Пролетев метров пять — шесть, я врезалась в какое-то препятствие и по инерции начала его штурмовать.

Препятствие расхохоталось и, не дав опомниться, сгребло меня в охапку. Мужской смех слегка встряхнул мой безответственно отключившийся рассудок, призвав его в реальность. Кир-Кули вернулся вместе со мной к своему креслу (когда только успел его покинуть, интересно?) и сел, устроив меня на своих коленях. Сглотнув, я осторожно открыла один глаз и, узрев перед собой радостно скалящуюся физиономию белого цвета, закрыла его снова. Ну вот, теперь блондин точно решит, что я глупая курица. Мало того, что потрепанная, так еще и с головой в ссоре. Самое обидное, что он будет прав.

Вдох — выдох…

Необоснованный, надеюсь, страх постепенно отпустил меня, как и смущение, подоспевшее к финалу идиотской выходки. А вместе с ними сошла на нет еще пара нежелательных чувств, которые вздумали проявиться в самый неподходящий момент. После этого я героически подняла веки и, прямо глядя в смеющиеся голубые глаза, начала аккуратно поправлять смятый моими же усилиями лацкан на одежде стража. А заодно и попыталась медленно сползти с мужских колен, на которых сидела в совсем уж неприличной позе. Хотелось срочно ретироваться куда-нибудь подальше. Но только не на диван! И не на ковер! И… А, может, остаться тут? А? Этот тип хоть и белый, как снежная скульптура, но на человека все же похож, да и к клыкам его я уже почти привыкла. Подумаешь, есть они у него! Главное, чтоб не по мою шею. Мужчина спокойно переместил руки с верха моей спины на поясницу и… чуть ниже, после чего вкрадчиво поинтересовался:

— Уже уходишь? А я надеялся на приятную беседу в неформальной обстановке. Не часто девушки бросаются на меня с таким рвением, — его пальцы поглаживали тот самый участок моего тела, на котором, собственно, лежали. От этой откровенной ласки вверх по позвоночнику пробежали мурашки. Приятно, но дико как-то. И непонятно.

Интер-р-рес-с-сно, ему, правда, от меня только энергия нужна? И все? Или данное слово одним значением не ограничивается? Энергия… она ведь разная бывает.

— Угу, — оставаться на месте мне резко расхотелось, и я сделала очередную попытку слезть. Но, не в пример диванным, объятия Кир-Кули были очень даже крепкими. — Смею предположить, что девушки с таким рвением обычно бросаются от тебя. Не так ли?

Широкий оскал был мне ответом. У-у-у-у… какие роскошные клыки и как близко! Внутренний голос незамедлительно изрек: "Бабушка, а почему у тебя такие большие уши? Чтобы лучше тебя слышать, деточка…" — покосившись на мужские органы слуха, усеянные металлическими колечками, я испытала дикое желание их потрогать, а лучше подергать. В отличие от тех, что появились у меня в лаборатории Сэн, эти выглядели аккуратными, прижатыми к голове и красиво заостренными. Желание было жестоко подавлено, а азартный блеск глаз спрятан под ресницами. Внутренний голос тем временем продолжал вспоминать сказку про Красную Шапочку, изрядно ее коверкая: "Бабушка, а почему у тебя такие большие зубы? Чтобы тебе глотку перегрызть, дурочка доверчивая!" — потребность пощупать клыки после такого завершения истории, естественно, исчезла.

— Отпусти, — сказала я, сверля его недовольным взглядом.

— Иди, — пожал плечами Кир-Кули, продолжая меня держать.

Я дернулась. Безрезультатно. Еще раз, и еще… да проще из металлических тисков вырваться, они хоть не регулируют сжатие в зависимости от попыток освободиться. Я уже открыла, было, рот, чтобы возмутиться по поводу его наглого поведения, как он вдруг произнес:

— Надо будет дать тебе несколько уроков самообороны, и научить драться. Хотя бы немного. В противном случае, тебя любая немощь скрутить сможет, — его голос звучал ровно, без тени иронии. Улыбаться он перестал, как перестал и гладить мою поясницу, теперь страж задумчиво изучал мое лицо, так и застывшее с приоткрытым в удивлении ртом. — Где же тебя такую нежную и беспомощную растили? Во дворце, что ли?

— Руки убери, — поджав губы, пробормотала я. — Пожалуйста, — а потом ворчливо добавила: — Может, и во дворце. Тебе-то какая разница?

— Ну, — его ладони мягко скользнули по моим бедрам и, оставив на них горячий след, легли на подлокотники кресла. — Вообще-то мне в твоем обществе предстоит провести всю оставшуюся жизнь.

Я прищурилась. Шутит? Нет, не шутит. Серьезно так смотрит на меня, будто мысли прочесть хочет. А, может, и читает их. Я ведь его способностей не знаю. Передавать эмоции он точно умеет, а мысли? Да и пусть читает! Мне скрывать нечего, пока что нечего.

— Я еще не согласилась на твое предложение, — спустившись на пол, немного постояла, решая, куда бы пойти, и, не придумав ничего лучшего, указала на подлокотник, где покоилась его узкая кисть с худыми и длинными пальцами. Никогда бы не подумала, что при таком строении в этих руках столько силы: — Это кресло смирное? Можно присесть?

— Давай, — он освободил мне место и, подождав, пока я устроюсь поудобней, сказал: — Тебе не следует бояться моего дома. Он воспринимает тебя как желанную гостью и ни за что не причинит тебе вреда. Просто ему надо время, чтобы изучить тебя. Твою внешность, характер, запах…

— …вкус, — не без ехидства продолжила я. — Так что вовсе не обязательно пугаться, когда какой-нибудь милый коврик решит продегустировать кусочек моей ноги, а симпатичное кресло от переизбытка дружеских чувств вонзит острые зубки в шею. Да?

— И не надейся, это мое право, — в том же тоне ответил мужчина, продемонстрировав мне ровные ряды белоснежных зубов с двумя парами острых, как иглы, клыков.

Уф, и как они только во рту у него помещаются? Э-э-э-э… что? Его право?

Не отрывая взгляда от "застекленевших", как у наркомана, глаз, я начала медленно отодвигаться. А он опять засмеялся. Нет, заржал! И глаза прояснились, наполнившись веселыми огоньками. Ну, не сволочь ли?

— Я пошутил, айка, — по-свойски похлопав меня по колену, сообщил собеседник. Демонстративно поправив серебристую ткань на месте соприкосновения с его рукой, я насупилась, а он продолжил: — Не беспокойся, кровь твою пить не намерен. Да и к шарту подобная идея вряд ли придет. Ты ему нравишься, мне ли не знать?

— Это обнадеживает, — выдавила я, продолжая дуться.

Самой смешно, если подумать. В моем ли положении моськи корчить? Сижу в непосредственной близости от хищника, который одним движением руки способен свернуть мне шею, и… изволю обижаться! Детский сад, да и только. А он мне это позволяет. Ну-ну… Чую, ставки на мои грядущие видоизменения у стража не малые. Понять бы еще, насколько это выгодно мне?

— У нас не так уж много времени. Так что определяйся со своим решением поскорее, айка, — с убийственной серьезностью произнес Кир-Кули, превращаясь прямо на глазах из живого мужчины в мраморное изваяние: холодное, неподвижно, чуждое. — Только учти, если ты откажешься…

— …то ты меня убьешь, — невесело закончила я за него.

— Зачем же? — мужчина одарил меня таким невинным взглядом, что я тут же заподозрила подвох. — Не убью. Но и помогать не буду. Выведу тебя из лагеря, чтобы ты случайно не столкнулась с кем-нибудь из моих подчиненных, которые считают своим главным долгом истреблять сейлин и тех, кто на эту роль претендует. Без заклинания для отвода глаз ты и пары минут не проживешь на нашей территории. А, раз уж я тебя сюда принес, то, так и быть, провожу обратно к озеру. А дальше ты как-нибудь сама справляйся, — Кир-Кули улыбнулся одними губами, не обнажая длинных клыков, будто хотел продемонстрировать мне безобидность своих намерений, а у меня почему-то сильно зачесались руки от желания съездить по его наглой физиономии.

Прекрасно ведь знает, что одна я, такая нежная и беспомощная, как он выразился, и дня не выдержу в этом диком мире. Но даже, если бы это было не так, возвращаться в Неронг мне совсем не хотелось. Здесь хоть выбор дают, пусть и сомнительный, но все же. И мнением моим интересуются, а там принуждают, насильно проводят какие-то магические церемонии и пичкают всякой дрянью: то лекарствами, то наркотиками, то возбудителями, то… хотя ладно, коара штука хорошая, ее, пожалуй, пропустим.

— Так ты, получается, главный среди всех стражей, — вопрос был риторическим, но он все равно кивнул. — А разве они не по твоей команде пытались меня прикончить в городе? — решила уточнить я.

— Если бы я хотел твоей смерти, ты бы не пережила нашу первую встречу, айка, — спокойно проговорил собеседник, глядя на меня в упор.

Глаза у него в этот момент были такие холодные, что я начала потихоньку замерзать и, поежившись, плотнее закуталась в плащ. Пусть тонкий, это ему не мешало согревать не хуже, чем шерстяная кофта.

— Значит, то покушение было не ваших рук дело? — вопрос мой прозвучал с доброй толикой недоверия: воспоминания о болезненной ране явно противоречили такой трактовке недавних событий.

— Не совсем. Одна из аше-аров занялась самодеятельностью, за что поплатилась и сейчас находится в бегах.

— Аше… — услышав знакомое слово, я благополучно пропустила смысл всей фразы, вычленив то, что меня так сильно заинтересовало. — Аше-ар?! Так вот, значит, кто вы такие! — мое радостное восклицание вызвало его ответное удивление, довольно сдержанное, но, все же, удивление.

— Кто? — чуть приподнятые светло-серые брови, смотревшиеся весьма контрастно с его белой кожей, сделали рывок в направлении лба.

— Демоны!

— Кто-кто? — повторил Кир-Кули.

— Не важно, — расплылась в по-детски счастливой улыбке. Новое открытие подняло настроение, отогнав мрачные размышления о моем плачевном будущем и неопределенном настоящем. А я и рада была отвлечься от них. Тем более тут такой замечательный повод нашелся.

Ха, ангел! Ну, я и подобрала сравнение в начале нашего разговора. Впрочем, может, и ангел, только падший. Демон… конечно же, демон! Белый, опасный, насмешливый… маг.

Итак вспоминаем, что там говорили в городе об этих аше-арах. Существа с вредным характером и сверхъестественными возможностями, поминая которых, ругалось почти все население Неронга, начиная с его правящей верхушки. И я сейчас имела честь лицезреть их предводителя. Н-да, теперь мне точно никуда неохота уходить. Ведь если не можешь противостоять кому-то своими силами, обратись к недругам тех, кто тебе насолил, и шансы на успех увеличатся.

— Скажи, пожалуйста, Кир, ты всю эту ситуацию продумал заранее, чтобы получить… — я запнулась, заметив, как сузились его глаза. — Я что-то не то сказала? — спросила осторожно.

— Н-н-нет, — немного помолчав, протянул он. — Все так. Продолжай.

Я замялась. Как-то очень уж пристально и при этом оценивающе он на меня смотрел, будто решал что-то для себя. Неужели такая странная реакция из-за поднятого вопроса? Хм… но прояснить ситуацию все-таки стоило. Лучше сразу расставить все точки над "i", чем потом локти кусать.

— Мне бы хотелось знать… То, что со мной случилось, начиная с нашей первой встречи на пустоши и до нынешнего момента — все это спланировал ты ради получения той самой энергии, о которой мы говорили?

— В некотором роде, — уклончиво ответил он.

— А что я пройду удачно ритуал и стану сейлин?

— Надеялся на это.

Мы помолчали. Я рассеянно болтала ногами, не достающими до пола сантиметров двадцать пять (большое все-таки кресло и, в отличие от дивана, спокойное), а Кир-Кули задумчиво рассматривал мой профиль.

— Почему именно я? Случайность? — нарушил повисшую тишину мой негромкий голос.

— Нет.

Я повернула к нему лицо, ожидая развернутого ответа. Краткость сестра таланта, конечно, но когда речь идет о жизни и смерти, хочется получить максимум информации.

— Что тогда? — так и не дождавшись ни слова, заговорила снова.

— Рассмешила ты меня, — белоснежные клыки сверкнули в широкой улыбке. Так-с, получается, что мысль про шута не лишена смысла. — И продолжаешь это делать дальше. Все мы, застрявшие в этой дыре, ищем лекарства от скуки. Так что твое общество, айка, мне приятно. Надеюсь, что это взаимно. А теперь, будь добра, озвучь свое решение. Ты согласна на сделку или нет?

— А как ты собираешься эту самую энергию у меня забирать? — Угу, как же… вот так взяла и согласилась на сделку с демоном. Может, ему еще и договор кровью подписать, не глядя? Сначала выясню все пункты предстоящего сотрудничества, а там уж и соглашусь. Ибо выбор не велик.

— Быстро и безболезненно, а еще лишь в крайних случаях, так что можешь не беспокоиться за свое самочувствие. Убивать тебя этим никто не будет.

— А ребенку этот процесс не повредит? — не унималась я.

— В тебе что, материнские инстинкты проснулись? — ирония сочилась сквозь его слова, отражаясь в холодном блеске светло-голубых глаз.

— Нет. Просто просчитываю варианты избавиться от нежелательной беременности, — мой честный ответ позабавил его еще больше.

— Глупая девочка, избавиться от ЭТОЙ беременности невозможно. Я же говорил, что она необычная. С первых минут зачатия ты связана с плодом своей жизнью. Вероятней всего, именно по этой причине большинство сейлин погибало при родах. Их тело не выдерживало разрыва с ребенком. Так что, если хочешь прервать беременность, наложи на себя руки. Только так у тебя есть шанс утащить нерожденного Древнего на тот свет. Все другие варианты ожидаемых результатов не принесут. Умрет он — умрешь и ты.

— И что же теперь? Мне придется носить себя как хрустальную вазу, боясь лишний раз глубоко вздохнуть, чтобы, не приведи боги, не потерять плод? — я расстроилась, и было из-за чего. Все-таки мысли насчет преждевременного устранения нежелательного положения меня посещали. А теперь… ну, хоть о критических днях в чужом мире беспокоиться не надо. Мелочь, а приятно.

— Не беспокойся — не потеряешь. Как гласят некоторые весьма достоверные источники, дети Древних очень живучи, — развеял мои страхи мужчина и, немного подумав, снова задал свой насущный вопрос: — Ты приняла решение?

— Да, — без энтузиазма отозвалась я.

— И? — он чуть подался вперед, и наши лица оказались совсем близко. В голубых глазах дремало ожидание, на впалых щеках играли тени от челки, падающей на лоб и ниже, до самого подбородка.

А он красивый. И кажется мне уже не таким чуждым, как раньше. Страж… Убийца, истребивший множество невинных девчонок, попавших на ту проклятую пустошь. Тот, кто несет ответственность за налеты на город, за разрушенные дома, за поджоги и гибель жителей, тот, на чьей совести смерть матери Эвана… тот, кто предложил мне альтернативу неминуемой смерти и отнесся ко мне… хм… по-человечески? И почему я, собственно, должна отказываться?

— Сказала же, да! — с раздражением отодвинулась, исподлобья глядя на него. — Вообще, не понимаю, зачем тебе мое согласие, если ты все давным-давно спланировал. Может, объяснишь? — насмешка получилась какой-то злой.

И с какого перепуга я так разнервничалась? Неужели эта треклятая беременность с первых дней перепады настроения вызывает? Или просто от такого близкого сидения с собеседником у меня закипает все: от гормонов до мозгов. Ну, привлекательный, ну, мужчина, ну… баранки гну! Сэн тоже был привлекательным. Сволочь зеленоглазая. Все они одинаковы! Любезны и обходительны, пока им что-то надо. И держаться от этих типов следует на расстоянии вытянутой руки. Хотя… когда это наместник был любезным? Что-то я слишком приукрасила его образ, добавив ему собирательные характеристики. Другое дело Эван… Где он, интересно, сейчас? Вспомнив о принце, я нежно улыбнулась, но, заметив, как заинтересованно смотрит на меня аше-ар, срочно натянула на лицо серьезную мину.

— Во-первых, не очень-то охота выслушивать упреки в принуждении на протяжении долгих лет совместного существования, — сказал он. — А во-вторых, ритуал, который мы должны будем с тобой провести сейчас, требует полного согласия на него обеих сторон и…

— Что? — я схватилась за голову и тихо застонала. — Опять? Не-е-е-е-е-ет. Не хочу больше никаких ритуалов. Я и так беременна неизвестно от кого. И вообще, в последние дни я либо лежу в отключке, либо нахожусь под действием наркотиков. Меня дважды пытались изнасиловать, причем в первом случае инициативу по укладыванию моего бедного тела в постель проявляла женщина. Жуть! В конечном итоге несколько ну о-о-очень нехороших типов напичкали мой несчастный организм ударной дозой возбудителя, после чего я, кажется, уже сама кого-то изнасиловала. А может, и нет. Чего только не бывает при передозировке препарата, в том числе и игра воображения, — выпалив все это, я обиженно хмыкнула и взглянула на Кир-Кули. Он всем своим видом выражал готовность дослушать мои откровения до конца. Ну что ж, сам напросился! — А потом я проснулась в позолоченном зале с цепочкой несмываемых каракулей на спине, где светящийся хам (он же правитель Неронга по имени гай Светлоликий) сообщил мне, что я удачно прошла ритуал. И теперь ты хочешь провести меня через что-то подобное? Пожалуй, я выбираю озеро! — соскочив с подлокотника, хотела направиться к дверному проему, но была поймана за локоть.

Ай-й-й-й… очередные синяки мне обеспечены.

— Подожди, айка, — проговорил страж, намертво сцепив пальцы на моей руке.

— Зоя! Меня зовут Зоя, — хмуро глядя на него, процедила я.

— З-з-з… З-айка, — усмехнулся он, а я закатила глаза и обреченно произнесла:

— Нет уж, никакой зайки, лучше пусть будет айка, — он согласился без возражений. Вот ведь… хитрый белый лис!

— Мне бы хотелось узнать больше о твоих приключениях в городе. Похоже, это было… весело, — сказал мужчина, и, наблюдая за тем, как у меня вытягивается лицо от удивления, продолжил: — Но сначала давай проведем ритуал Эо[26], - фыркнув, я рванулась, намереваясь послать его подальше. Кир-Кули в свою очередь дернул меня к себе и, без особых усилий втащил обратно на подлокотник, продолжая при этом крепко держать за локоть. — Он очень сильно отличается от Возрождения. Это ритуал смешения кровей и единения пары, решившей связать свои жизни, — услышав такие любопытные пояснения, я мигом навострила ушки, перестав мечтать о бегстве. Что-то мне очередная авантюра, в которую меня упорно затягивали, не внушала никакого доверия, и эта связь на всю жизнь вызывала неприятные подозрения. — Все, что от тебя потребуется, это искреннее желание стать моей Сестрой Крови[27], - слово "сестра" немного успокоило расшатавшиеся нервы, только почему-то вздох облегчения получился больше похож на вздох разочарования. Хм… не порядок! — Ну, и немного этой самой крови для проведения обряда. У всех ритуалов, созданных Древними, есть одно основное условие: они совершаются исключительно с согласия участников, в противном случае, плачевный результат предопределен. Поэтому я отвечаю на твои вопросы и даже не пытаюсь тебя к чему-либо принуждать. Выбор за тобой. Только прежде, чем принять решение, подумай хорошенько: хочешь ли ты вернуться в плен к Светлоликому и остатки дней провести в его подземных лабиринтах, или предпочитаешь отправиться прочь из этого мира вместе со мной? Выбирай, принцесса.

— Почему принцесса? — спросила я, пытаясь еще немного потянуть кота за хвост, прежде чем этот целеустремленный индивид с невинным видом выжмет из меня положительный ответ.

— Потому что нежная, беспомощная и выращенная во дворце, — насмешливо проговорил он, вызвав у меня ответную улыбку. Слабую, но все же…

— А еще один вопрос можно? Раз уж мне в твоем обществе не один год придется коротать…

— Спрашивай.

— Зачем тебе энергия сейлин? Решил стать всесильным, как тот человек-лампочка, запертый в Неронге? Или планы по захвату какого-нибудь мира вынашиваешь, или…

— Предлагаешь мне выбрать из перечисляемого тобой списка или ответить самому? — перебил мужчина, хитро щурясь.

— Твой вариант? — я выразительно приподняла брови, всем своим видом показывая, что ожидаю услышать самую страшную тайну этого чело… то есть аше-ара, причем немедленно и во всех подробностях.

— Я злопамятен. А еще мне скучно. Зато теперь выпал хороший шанс повеселиться. А миры… зачем они мне? За них надо нести ответственность, быть к ним привязанным, сидеть на одном месте и решать вопросы их касающиеся. Очередная ловушка, более масштабная, чем мое нынешнее место работы, но менее интересная, чем возможность свободно путешествовать и делать то, что захочется. А насчет всесильности отвечу тебе так: даже у самых могущественных магов, даже у бессмертных сильнейших, даже у окутанных легендами Древних — у всех у них были и есть слабые места. Другое дело, что стремиться к совершенству мне никто не запрещает. Да и тебе повысить уровень физической подготовки не вредно будет. Займемся этим в ближайшие дни, если ты, конечно, примешь мое предложение, айка.

— Любопытное мнение, — пропустив мимо ушей последнюю фразу, пробормотала я, в то время как ироничная усмешка продолжала кривить мои губы. — И кому мстить собрался?

— Одной человеческой девице, которая слишком много на себя взяла.

Улыбка как-то сама собой сползла с моего лица.

— Человеческой? Ты случаем, не из-за моей расовой принадлежности все это затеял? Может, ты решил на мне отыграться за какую-то выскочку, перешедшую тебе дорогу?

— Эх, принцесса, — покачал головой страж, бесцеремонно пересадив меня с подлокотника к себе на колени. Я даже взбрыкнуть толком не успела, как оказалась в его объятьях. Не крепких, нет… скорее заботливых и… дружеских, что ли? — Я все забываю, какая ты еще маленькая девочка, — погладив меня по волосам, сказал он. — Хотел бы я мстить всем людям без разбора, не стал бы класть на кон свою собственную жизнь, предлагая тебе стать моей Эо.

— То есть?

— Видишь ли… — собеседник немного помолчал, видимо, обдумывая, как лучше подать информацию, чтобы я быстро и правильно ее усвоила. — Смысл этого ритуала заключается в том, что связанные личности в случае необходимости беспрепятственно обмениваются Энергией Жизни[28]. И расстояние между ними не имеет никакого значения. Ты понимаешь, о чем я веду речь? — спросил он, приподняв мой подбородок и заглянув в глаза. Внимательно так, будто в душу посмотрел.

— Н-н-ну, в общих чертах. Это… — пробормотала я, вспоминая все свои познания в физике, эзотерике и нетрадиционной медицине за компанию. Познаний было мало, ибо интерес к этим дисциплинам как-то раньше не возникал. А по причине разношерстности вышеупомянутых сфер в голове царила полная неразбериха.

Энергия… слово-то какое емкое. И вроде бы ясно все, а капни чуть глубже, и сразу же возникнет масса вопросов. Ну, и сомнений тоже. Если мне не изменяет память, то переводится оно как деятельность. Механическая, электромагнитная, ядерная — столько разных видов можно вспомнить из школьных уроков, а нужно ли? Секс, как мне кажется, тоже определенный выброс энергии, как и любые физические нагрузки, да и вообще жизнедеятельность организма. И это, если рассуждать только о материальном, осязаемом — о том, что можно увидеть, а еще лучше, потрогать. Но ведь есть и энергия мысли, куда более интересная тема, хотя Кир-Кули вряд ли говорил о ней. Или нет? Может быть, аура? Магнитное поле, которое, словно ореол, окутывает всякое живое существо. Пульсирующая оболочка, излучение, окружающее наши тела, оставаясь невидимым невооруженным глазом… Что еще?

Углубившись в размышления, я едва не увязла в них, как в болоте. К счастью, собеседника достало ждать ответ, и он, вздохнув, заговорил сам:

— Ладно. Поясню немного. От общего к частному, — легкая улыбка тронула его губы, оставив клыки за их белой стеной. — Все вокруг: земля, воздух, камни, растения, животные, наши с тобой тела… все это состоит из энергий. Их тысячи разных видов и форм. Мельчайшие частицы — основа материальной вселенной, то, из чего сделан этот мир и многие другие — постоянно находятся в движении. Свет — это энергия, но и скала — тоже, только не такая интенсивная. Колебания частиц в камне гораздо медленней, и, тем не менее, они есть. Энергии взаимодействуют между собой, переходят одна в другую, и так до бесконечности. А еще в Тайлаари есть такое понятие, как Энергия Жизни. Каждое живое существо обладает ею в большей или меньшей степени, и у каждого она индивидуальна, как почерк. Как кровь бежит по венам, Энергия Жизни струится по особым каналам. Наши тела пронизаны ими насквозь. Находя выход в определенной точке, она окутывает существо невидимым коконом, будто второй оболочкой, которая, хоть и взаимодействует с окружением, но в большей степени характеризует эмоциональное и физическое состояние хозяина. Это понятно?

— Я училась в школе, вообще-то, — мой ответ сопровождался кислой улыбкой. — И даже кое-что из курса физики помню. И про ауры наслышана тоже, и про "Ци" и "Прану" что-то читала. Давно, правда. Твоя теория несколько отлична от тех, которые мне встречались ранее. Впрочем, в данную тему я никогда не углублялась, так что могу многого не знать, — задумчиво потерев бровь, я решилась-таки перейти от общеобразовательного экскурса к конкретным вещам и сказала: — Ну, про то, что ритуал позволит тебе "пить" мою личную энергию, я поняла. А теперь хотелось бы услышать подробности к твоему заявлению о поставленной на кон жизни, а заодно и узнать в целях расширения кругозора, что за вид энергии будет вырабатывать мое тело после упомянутых тобой метаморфоз? Надеюсь, не ядерную? — мрачно пошутила я, однако блондин даже не усмехнулся.

Он задумчиво рассматривал прядь моих волос, лежащую поверх плаща, и молчал. Драгоценные минуты текли, стремясь утащить за собой часы. А его, похоже, это совсем не волновало. С умиротворенным выражением лица он перебирал в руке и пропускал сквозь пальцы мои волосы, глядя на то, как они рассыпаются по окутанным серебристой тканью плечам. Пронаблюдав этот процесс по пятому разу, я решила, что Кир либо "выпал в астрал", либо у него внеплановый приступ меланхолии, и поэтому лучше свалить с его колен, пока меня никто особо не держит. От греха подальше, так сказать. Вдруг с ним и другие приступы случаются? Необоснованной агрессии, к примеру. Но, стоило мне приступить к осуществлению плана, как вокруг моей талии вновь сомкнулось кольцо мужских рук. Я подняла голову и, посмотрев на его вопросительно изогнутую бровь, только вздохнула.

Ну, хоть в реальность вернулся, и то хорошо. Может, теперь и свет на ситуацию пролить соизволит, ради разнообразия? Разве он не знает, что оставлять вопросы без ответов невежливо? Да и не на руку ему это, вдруг я упрусь рогом в землю и откажусь наотрез от всяких подозрительных Эо по причине непонятности данного мероприятия? Тогда почему медлит? Или я угадала с видом энергии? Вот будет… ж-ж-ж-жуть полная!

— Ты станешь своего рода источником, айка, — оставив наконец-то в покое мои волосы, изрек мужчина. Многообещающе, ага! Источником чего? Неприятностей? Так это всегда пожалуйста. — Обычный человек не в состоянии удерживать в своем теле то количество энергии, которое нужно для роста и развития твоего ребенка, даже тысячная часть ее способна убить живое существо. Ты же будешь продолжать жить, постепенно накапливая и, что важно, приумножая получаемую извне силу, которая, циркулируя по каналам твоего тела, преобразуется в индивидуальную Энергию Жизни. Для магов она является и топливом, и подручным материалом для работы, а остальных просто подпитывает изнутри, позволяя организму исправно функционировать. Если бы у тебя был дар, ты в период этой уникальной беременности могла бы стать волшебницей. Но так как дара нет, тебе уготована учесть хранилища силы, которой ты сама не сможешь воспользоваться. А я смогу.

Ощущать себя "сырьевым придатком" было как-то не очень приятно. Наверное, на моей физиономии слишком уж откровенно отразилось все то, что я по данному поводу думала, потому что аше-ар с нотками сочувствия в голосе произнес:

— Нечего делать такое страдальческое личико, принцесса. Отсутствие магического дара сейлин — одно из условий ритуала Возрождения, ты была выбрана и по этой причине тоже, — я вздохнула, понимая правоту его слов, но обида все равно не желала отступать.

И почему я такая бездарная уродилась? Да еще и в подобную историю вляпалась. Эх… С каким бы удовольствием отдала бы сейчас свои художественные способности за магический талант. Или умение играть на гитаре и писать стихи, или еще что-нибудь. Да только где тот обменный пункт, где такие специфические операции производят?

— А научиться колдовать можно? — спросила с надеждой. — Хоть капельку?

— Примитивные бытовые заклинания, разве что, — пожал плечами Кир-Кули и, прижав меня к себе, добавил: — На их освоение у тебя уйдут года, а толку все равно будет мало. Изучение разных техник рисования не сделает знатока художником, — я снова тяжело вздохнула, уткнувшись носом в подставленное плечо. Ну, что за несправедливость? Получается, что энергии, с помощью которой можно колдовать, во мне выше крыши будет, а я даже примитивный огонек щелчком пальцев зажечь не смогу? Вот засада! Это похоже на владение самой дорогой и красивой машиной при отсутствии прав и личного шофера. Впрочем, нет! "Водителя" я как раз могу заполучить, но после ритуала. — Эй, не расстраивайся, — мужчина чуть отстранил меня, чтобы заглянуть в глаза и… сообщить очередную новость: — Ведь Сила мага тоже имеет разную природу, и далеко не факт, что твоя оказалась бы нужной. Выжить при родах этот дар тебе все равно не помог бы. А я… помогу. Потому что твоя жизнь будет мне столь же дорога, как и моя собственная. Если ты погибнешь, я тоже не задержусь на этом свете — таково одно из условий Эо, а заодно и твоя гарантия безопасности. Если ты готова, давай займемся делом, в противном случае, мне вряд ли удастся отбить тебя у бессмертного сильнейшего, который скоро сюда заявится. Не сомневайся, он, проторчавший в плену городских стен больше тысячи лет, просто так не отпустит добычу, сулящую ему свободу. Ну же, айка, решайся, — кончики белых пальцев погладили меня по щеке, отчего дыхание в груди отчего-то сбилось, и я машинально отвела голову назад, избегая его прикосновений.

Странно… клыки, как у вампира, а ногти обычные, человеческие, не то, что у повелителя. Светлоликий… угу. Папочка, значит, будущий… Сильная связь у нас с ним по причине моего интересного положения? А, может, и правда, хватит оттягивать неизбежное, а то ведь точно припрется это "Солнышко ясное" за мной, и даже бледнолицый страж не сможет ему помешать вернуть меня в золотой зал на каменное ложе, чтобы держать там и дальше босой да беременной. Вот только вместо кухонной плиты этот варвар мне каменную подложил… с подогревом. Мог бы хоть из вежливости поухаживать, а не обращаться как с бесправной рабыней. Всего-то девять месяцев помучиться, трудно ему, что ли? В сравнении с его бессмертной жизнью — какие-то жалкие крохи. Так даже их эта неблагодарная скотина бессовестно зажала. Самый мизерный шанс отыграться за такие издевательства стоит многого. Как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского. А пить, похоже, придется с блондином на брудершафт. Pourquoi pas?[29]

— И вот еще что, — голос Кир-Кули прервал цепочку моих размышлений. — Ритуал Эо преследует своей целью выживание связанной им пары, — сказал он, поднимаясь с кресла и держа при этом на руках меня. Легко, будто пушинку. — Поэтому, кроме свободного энергетического обмена (двустороннего, кстати) тебе должны будут передаться некоторые особенности, присущие моему телу, как более сильному и выносливому в нашей связке. Так что в проигрыше ты точно не останешься, принцесса, — продолжая говорить, мужчина усадил меня обратно в кресло. Я едва в нем не утонула, а он, чуть улыбнувшись на подозрительные взгляды, которые я бросала в сторону высокой спинки, щелкнул пальцами возле моего носа, привлекая к себе внимание. — Хватит вертеться, оно не кусается.

— А вдруг? — все еще чувствуя себя неуютно в компании живой мебели, пробормотала я. Как ни странно, но сидеть на коленях ее хозяина мне нравилось больше. Вот уж правду говорят: все познается в сравнении. — Не кусается, зато как обнимет!

— Не беспокойся, это право я тоже оставлю за собой, — доверительно сообщил аше-ар, опираясь руками на подлокотники и с многообещающей улыбкой глядя на меня.

Минуты три смотрел… и улыбался, наблюдая за выражением моего лица, которое за это время несколько раз успело поменяться: возмущение уступило место спокойствию, а желание сказать гадость, так и не определившись какую, оставило ироничную усмешку на моих губах и смылось до лучших времен. Шутит он или нет — после разберемся, сейчас есть вопросы поважнее. Все-таки ритуал этот мне нужен. Нутром чую, что нужен. А с наглым блондином поогрызаться можно будет и потом, когда прощелкаю, насколько он для меня опасен. Там и тактику поведения выработаю, сейчас же лучше быть паинькой и не ссориться. Забавляю его я? Замечательно! Давно мечтала в студенческом капустнике главную роль сыграть, вот альтернативная возможность и представилась. Пусть развлекается себе страж, только бы не трогал меня, а то реакции моего тела на его прикосновения начинают туманить мне голову, что крайне нежелательно. Интересно, он чары какие-нибудь использует (маг ведь, и, полагаю, не слабый) или мое самолюбие, растаяв от оказанного приема, выбрало его героем дня, забив на нехорошие предчувствия? Впрочем, все гораздо прозаичней… мужчина-то чертовски привлекателен, да еще и знаки внимания оказывает. Жаль только, что не бескорыстно.

— Смотри внимательно, айка, времени у нас все меньше, а мне не хочется давить на тебя, — отойдя на пару шагов, он снова улыбнулся. Да уж, в жизнерадостности этому типу не откажешь. Я бы назвала его улыбки обворожительными, если бы не клыки. Их наличие добавляло общему впечатлению какую-то дикую красоту и опасность, а еще… ощущение нереальности. Хотя нереальным в последние дни было все, что происходило со мной. Поэтому данный пункт можно было смело вычеркивать, как устаревший. — Я просто кое-что тебе покажу, — сказал блондин.

— Стриптиз, что ли? — удержаться от подколки оказалось выше моих сил, когда Кир-Кули резким движением оторвал левый рукав на своей одежде, обнажив руку до самого плеча. М-м-м-м… симпатично.

А он определенно хорошо сложен! И почему это для меня не новость? Мускулы отлично развиты, как и подобает мужчине его профессии, но при этом не сильно выделяются и не выглядят перекачанными, зато при малейшем движении под белоснежной кожей проступает красивый рельеф из мышц и вен. Еще бы немножко загара…

— Угу, — мрачно усмехнулся собеседник, — до костей.

Я собралась было снова пошутить, но слова застряли в горле, когда этот… это… эта ошибка безумного некроманта, сбежавшая из психлечебницы (а я-то думала, и чего он всю дорогу смеется, так и есть — первый признак расстройства душевного здоровья), молниеносным движением выхватила из ножен кинжал. А затем вспорола себе крест-накрест внутреннюю сторону предплечья… до кости. Алая кровь хлынула из раны на пол, а я, судорожно сглотнув, зажмурилась. Теперь кресло, на фоне своего хозяина, стало мне казаться просто детской игрушкой. Услышав короткое "Смотри!", вжалась в его спинку, сомкнув веки еще сильнее. Любоваться актом самоистязания у меня не было ни малейшего желания.

— Да посмотри же, глупышка, — раздалось совсем рядом, и по характерному звуку проминаемой мебели я поняла, что этот псих опустился на тот самый подлокотник, на котором ранее сидела я. — Иначе мои объяснения потеряют всякий смысл. Уже почти потеряли, — в его голосе звучало сожаление. — Не спи! Открой глаза.

Я отрицательно мотнула головой, в памяти по-прежнему стояла располосованная рука. Белая… с красными разводами. Тонкие полосы порезов начали кровоточить не сразу, слишком быстрыми были удары, слишком ровными… Перерубленные вены, раскроенная плоть… да этот парень мазохист, причем законченный! Даже не пикнул ведь. И сейчас сидит рядом и требует от меня внимания. Ой, мамочки, к кому я попала? Тогда на пустоши я видела трупы: расчлененные, изуродованные, истлевшие. Но все они были мертвы. А этот… этот ведь живой! Как он может так, зачем?

— Ну, и что с тобой делать прикажешь? — его дыхание обожгло мои губы.

Что?! Стоп! Слишком близко.

Ресницы испуганно взлетели вверх, а ладони уперлись в грудь склонившегося ко мне мужчины. Удовлетворенно кивнув, он сунул мне под нос свою руку. Кровавые следы больше не украшали мрамор его идеально ровной кожи, на которой не было не то, что ран, там даже шрамов не осталось. Растерянно моргнув, я посмотрела на стража и спросила:

— Иллюзия?

— Регенерация и очищающее заклинание, — ответил он. И точно, я ведь уже видела однажды, как белая женщина-оборотень вправляла переломанные кости и продолжала драку. Только тогда мне не до анализа ее поведения было, — И все самое интересное ты пропустила из-за своего упрямства. Неужели крови боишься? На "кладбище невест" ты показалась мне более смелой, — поддел меня этот ненормальный. — Забавно: куча трупов тебя пугает меньше, чем пьющий вино ковер или парочка царапин на руке.

— Царапин?! — возмущение просто-таки вскипело во мне, но собеседник очень быстро остудил его, сообщив, как бы невзначай, что сейчас пол его милого домика занимается поглощением очередной лужи, но теперь уже из крови. И если мне интересно пронаблюдать сей любопытный процесс, то достаточно просто посмотреть вниз. После такого лестного предложения я хотела только проснуться. И желательно дома. В голове обосновалась новая порция сомнений, которая упорно отвоевывала территорию у мыслей, симпатизирующих Эо.

А, может, нафиг все… и к озеру… бегом? Целую жизнь прожить рядом с ненормальным "братцем", который, пользуясь тем, что на нем заживает все как на собаке (то есть быстрее, значительно быстрее), будет время от времени развлекаться членовредительством, чтобы, к примеру, поржать над моей реакцией — перспектива пугающая. Кстати, зачем он вообще устроил эту демонстрацию?

— Я хотел показать тебе некоторые особенности аше-аров, а ты благополучно проспала весь спектакль, айка, — словно прочитав мои мысли, сказал страж. А может, и прочитал, они разве что табличкой на лбу у меня не высветились.

— Это такие особенности мне должны передаться после ритуала, что ли? — полюбопытствовала я.

— Да.

— А клыки? — оживилась, отлепляясь от спинки кресла и придвигаясь поближе к собеседнику.

— Что клыки? — не понял он.

— Ну… — я замялась. — Они у меня тоже вырастут?

— Не знаю, — пожал плечами Кир-Кули.

— А кожа побелеет?

— Без понятия.

— А магический дар может у меня появиться, если я стану твоей Эо?

— Нет.

— Почему? — сменив позу, подтянула к себе укрытые плащом колени и положила на них подбородок, продолжая искоса смотреть на мужчину.

— Потому что дар не имеет отношения к телу. Вот, к примеру, если хотя бы один из родителей был представителем нашей расы, то ребенок обязательно рождается со всеми внешними признаками аше-ара: белокожий, беловолосый и с безупречной регенерацией. Однако подобное не означает, что он маг, определить уровень дара можно только с помощью испытаний. Это традиция. Каждый младенец должен пройти их.

— А что за испытания?

— Боюсь, что после моего рассказа об этом ты не ограничишься ролью спящей красавицы[30], а с чистой совестью рухнешь в продолжительный обморок. Так что давай не будем сейчас обсуждать подобные темы. Как-нибудь в другой раз. Когда ты займешь удобное положение в постели, я расскажу тебе на ночь страшную сказочку о тяжелом детстве своих сородичей, и ты спокойно потеряешь сознание без страха обзавестись синяками от падения. Договорились? — вопросительно приподняла брови эта ехидина, я же ответила ему кривой улыбкой с доброй долей неопределенности.

Действительно, что за манера жмуриться от страха? Или это из-за улучшенного зрения так получается? Раньше многого не видела и с открытыми глазами, а теперь приходится принимать защитные меры, чтобы не травмировать психику, по ней и так уже проехались на тракторе все, кому не лень. Беречь надо нервы! Вот… берегу.

— Значит, сказочки на ночь будешь рассказывать, — пробормотала я, покачав головой собственным мыслям. — Ну-ну.

— Я еще и готовлю вкусно, — усмехнулся страж, — когда хочу.

— Находка, одним словом, — распрямила спину и, положив локти на колени, подперла рукой щеку.

— Именно.

— И крестиком, небось, вышивать умеешь?

— Это как? — он склонил набок голову и посмотрел на меня с таким интересом, что я испугалась за несчастный ритуал, который такими темпами будет поставлен в очередь за уроком рукоделия.

— Н-н-ну… не важно, — попыталась отвертеться, но, заметив, что любопытство от таких отговорок лишь сильнее разгорается в его глазах, пообещала: — Потом покажу, — и, немного помолчав, добавила: — Ты очень странный, Кир.

— Ты тоже, — ответил он.

— Два сапога — пара, значит, — губы сами растянулись в улыбке.

Ну, псих… ну, альбинос голубоглазый… ну, на рокера в костюме межгалактического принца похож, только гитары с подсветкой не хватает. И клыки, и уши острые… и ведет себя чересчур нагло, и фразами двусмысленными сыплет, но с ним достаточно легко и даже весело, а еще он обещал мне свое покровительство в обмен на энергию. Хочу ли я этого? Естественно, хочу!

— Ты готова пройти ритуал? — снова закинул удочку мужчина.

— Да, — честно призналась я. — За последние дни со мной столько всего произошло помимо воли, что я буду только рада сделать хоть что-нибудь по собственному желанию. Ты же не собираешься меня обижать? — мой внимательный взгляд был прикован к его лицу, на котором ничего подозрительного не отразилось.

— Не собираюсь, — ответил он.

— Скажи мне еще одну вещь, — я протянула ладонь и легонько коснулась его обнаженного предплечья. Погладила по белой коже раз, другой, затем начала задумчиво выводить кончиком указательного пальца невидимые узоры на его руке. Да уж, у нас и правда много общего: он мне волосы перебирает, выпадая из реальности, я на автомате что-то рисую. — Ты можешь вернуть меня домой?

— Нет, — собеседник сидел спокойно, позволяя мне издеваться над своей рукой. Хотя, подозреваю, такие издевательства ему были приятны. А что? Бесплатный массаж, еще и фигурный.

— А кто может?

— Тот, кто тебя сюда заманил.

— Таас, что ли? — произнесла я имя проклятого кота, подняв взгляд на аше-ара, а он в свою очередь слегка повел плечами, дескать, мол, не в курсе. Ну конечно, почти поверила, угу. — Ладно. А может ли один из пары, соединенной ритуалом Эо, находиться в другом мире?

— Как я уже говорил, расстояние не имеет значения для установленной связи. Но тебе так далеко от меня уходить не следует. Как и когда произойдут изменения в твоем организме, я не знаю. Да и после них ты все равно останешься уязвимой. А защитить тебя, пребывая в другом мире я, к сожалению, не смогу. Разве что поделиться Энергией Жизни. Но этого может и не хватить.

Покачала головой и снова принялась водить кончиком пальца по его руке. Увлекательное занятие оказалось. Дома, погруженная в размышления, я могла бесцельно чирикать карандашом по листу бумаги, а потом, очнувшись от дум, долго разглядывала результат. Наверное, у всех творческих личностей свои заскоки. Да и не только у творческих…

— Больно было? — исследуя на ощупь мужское предплечье, полюбопытствовала я.

— Не настолько сильно и не так уж долго, чтобы придавать этому значение. Я хотел тебе показать, с какой скоростью восстанавливаются ткани. Скорей всего, твоя регенерация не будет столь стремительной, но то, что она увеличится — однозначно.

— Ты думаешь, она поможет пережить мне рождение ребенка? — мой голос дрогнул помимо воли.

— И она тоже.

— А что еще?

— Мой дар, айка, — тихо проговорил Кир-Кули, накрывая мои пальцы своей свободной рукой. — Я ведь Маг Жизни, к тому же очень заинтересованный в твоем здоровье маг. Не беспокойся, ты не умрешь, если…

— Да согласна я, согласна. Не понимаю, кого ждем? Надеюсь, не Светлоликого? — шутка получилась вялой, но Кир-Кули все равно улыбнулся.

А мне показалось, что времени у него в запасе достаточно, иначе бы не разводил он со мной беседы на всякие отстраненные темы, типа вышивания крестиком. Наверняка, всю информацию не открывает. Скармливает мне ее кусочками, большую часть приберегая на послеритуальный "ужин". И никак-то на него не повлиять. Пока, во всяком случае. Я, изображая полную боевую готовность, медленно высвободила свою кисть из-под мужской ладони, от соприкосновения с которой мою кожу начало слегка покалывать. Мягко так, приятно… а оно мне надо? Вот и я о том же. Каким бы милым не старался казаться аше-ар, он все равно оставался существом, название расы которого стало излюбленным проклятьем для десятков тысяч людей. И ожидать от этого белоснежного демона можно было чего угодно. Причем скорее плохого, нежели хорошего. С другой стороны, не попробовав — не узнаешь.

— Скажи только, что делать надо… Братец Крови.

* * *

Признаться честно, я ожидала, что Кир-Кули для проведения ритуала Эо отведет меня в какую-нибудь полупустую залу, где будет много горящих свечей и всяких непонятных знаков, начертанных на полу и стенах. Ну да, сказывались воспоминания о прочитанных книгах и просмотренных фильмах, куда же без них? Да и церемонии, привычные для человека моего мира, тоже в голову лезли. Свадьбы там, погребение, крестины — все эти обряды сильно выделялись на фоне повседневной жизни, они создавали специфическую атмосферу и требовали подходящей обстановки (пусть и без настенной живописи, но все же). Было в них что-то особенное: та же торжественность и символичность, основанная на традициях. А тут все получилось совсем иначе.

Во-первых, мне не предложили переодеться в подобающий случаю наряд, как сделал это Сэн в Неронге. Ни белых балахонов вам, ни какой другой ритуальной одежды. В чем была, в том и осталась. Впрочем, я не в накладе. Так даже удобней, если подумать. Во-вторых, меня не стали сгонять с места, позволив и дальше сидеть на кресле. Сложив ноги по-турецки, я устроилась поудобней и принялась наблюдать за действиями аше-ара. А посмотреть было на что. Он, как и я несколько минут назад, рисовал кончиком указательного пальца. Только не по собственной коже, а по воздуху. И, в отличие от моих художеств, его были видимы. Сияющие голубым светом линии складывались в непонятные иероглифы, выплывая из-под руки создателя и занимая свое место вокруг нас. Лампы-ленты на потолке потускнели и свернулись в неровные спирали. Концы их свесились вниз и начали мерно покачиваться. Вправо — влево… и обратно. Словно маятники в часах. Полюбовавшись на слаженные движения осветительных приборов, я, опасаясь выпасть из реальности от гипнотической монотонности их действий, снова переключилась на блондина. За ним наблюдать было куда интересней.

Он создавал свои парящие в воздухе шедевры с таким непринужденным видом, будто развлечения ради трехмерные картинки рисовал, а не пожизненную связь нам обеспечивал. Все-таки странный этот Кир… какой-то несерьезный, что ли. А ведь лет ему ого-го сколько! У меня эти цифры не то, что в голове не укладывались, они просто нагло отказывались восприниматься. Столько не живут! Многие памятники архитектуры за такой период времени в руины превращаются, а этот бледнолицый динозавр разгуливает себе спокойно, и песок с него не сыплется. Да и ведет он себя… кхм… совсем не как древний и мудрый старец. Хотя, если подумать, все местные долгожители на свои годы не выглядели: что горожане, что их повелитель. Уж кого-кого, а дедушку с множеством приставок "пра" Светлоликий точно не напоминал. Но если вечную молодость населения Неронга можно было списать на чары, то про стражей такого сказать нельзя. И, тем не менее, смотрелась эта белобрысая древность получше некоторых моих ровесников. Я бы ему на вид больше тридцати с копейками ни за что не дала. Нормальный молодой мужик: умный, хитрый, расчетливый и… вполне, адекватный. Тысячелетней мудрости, как и старческой сварливости (не говоря уже о маразме) в нем не было и в помине. Может, у аше-аров период взросления веками длится? Или поведение под стать внешности, а не реальному возрасту — дело привычки? Они ведь с рождения знают, что жить будут долго, так и не спешат стареть: ни телом, ни душой. Да уж… Можно было строить версии до бесконечности, но лучше как-нибудь после ритуала просто поднять эту тему в разговоре и все выяснить у первоисточника.

Цепочка голубых символов, продолжая медленно плыть по воздуху, сомкнулась вокруг нашей троицы: меня, Кир-Кули и кресла. Не знаю, какой вклад оно вносило в церемонию, но мне сидеть на нем было вполне комфортно. Помещение погрузилось в полумрак, и свет, идущий от созданных мужчиной пиктограмм, стал более ярким. А еще… как-то резко похолодало. Поэтому на предложение стража снять плащ я отреагировала категорическим несогласием. Вот только расстаться с полюбившейся деталью одежды мне все равно пришлось. Для этого хватило посидеть минуту-другую под прицелом его немигающего взора и выслушать одно чересчур терпеливое (ага, а зубной скрежет — всего лишь плод моего воображения) и логичное (кто бы сомневался?) объяснение странной просьбы.

А разве были возражения? Что, правда? Ну… это нервное, не иначе.

Обреченно вздохнув, я стянула с себя плащ и швырнула его за границу круга. Расправив серебряные "крылья", он птицей полетел на диван, а мне ничего больше не оставалось, кроме как пытаться согреть ладонями обнаженные плечи, продолжая смирно сидеть на месте. Надо так надо. Раз уж решилась на очередной ритуал, придется соблюдать правила. Только вот любопытно, если аше-ар и от других вещей попросит избавиться, я сначала сгорю от стыда или все-таки заледенею от холода?

Узнать ответ на этот вопрос мне было не суждено, так как раздеваться полностью, к счастью, не пришлось. Однако радость моя оказалась не долгой, ибо тонкая материя потрепанного наряда совсем не грела, и кожа медленно, но верно начинала покрываться мурашками. Да и чему там греть-то? Самодельная юбка из куска золотистой ткани и такой же самодельный топ, в котором роль креплений выполняли узелки. Продолжая активно растирать открытые участки тела, я хмуро следила за тем, как мужчина достает из-за голенища сапога небольшой клинок (изогнутый кинжал так и остался в ножнах, видимо, не для него работа предстояла), а затем осторожно вытирает его о свою правую ладонь, которая после этой странной процедуры начинает сально блестеть.

Хм… Может, смазано чем-то лезвие, раз такой эффект? Или это зацепившее меня действие — всего лишь неотъемлемая часть ритуала?

Я не знала ответ. Да и знать не желала! Единственное, чего мне действительно хотелось, так это как можно скорее выбраться из круга летающих символов, внутри которого постепенно образовывался настоящий морозильник. Окинув мою съежившуюся фигурку сочувственным взглядом, страж виновато пожал плечами, ободряюще улыбнулся и с выражением маньяка-эстета на белом лице принялся рисовать на своей руке какую-то закорючку… ножом. На этот раз я даже глаза не закрыла, лишь проглотила подкатившийся к горлу комок и сильнее сжалась, забившись в дальний угол кресла. От мысли, что следующая ладонь для экзекуции — моя, даже у мурашек ступор случился. Аше-ар перед началом ритуала объяснил мне, что для слияния нашей крови порезы необходимы. Вот только он забыл при этом сообщить, что вместо пары неглубоких царапин для обряда потребуются довольно сложные иероглифы, вырезанные на коже. Побороть в себе нахлынувшее желание отказаться от затеи, пока не поздно, оказалось делом повышенной сложности. Но в конечном итоге любопытство и решимость одержали победу над малодушием, отогнав сомнения за границу холодного круга. Я заворожено смотрела, как сочится кровь из множества плавных и резких линий, пересекающихся алой сетью на алебастрово-белой ладони. Проворные капли собирались в струйки, стекали по длинным мужским пальцам и, срываясь с их кончиков, летели вниз. Кровавый дождь в таинственном свете магических символов — жутко, но… по-своему красиво.

То, что Кир-Кули легонько тормошит мое плечо, до меня дошло раза с третьего, не раньше. Оторвавшись от созерцания его несчастной конечности, которая не спешила исцеляться, как при первом подобном эксперименте, я уставилась в голубые глаза стража. Они светились, придавая и без того необычной внешности поистине демонический вид. Под тяжестью этого взгляда стало как-то совсем холодно, и я снова переключилась на его руку, по которой по-прежнему текли кровавые ручейки. Наверное, лезвие ножа все же было намазано чем-то замедляющим регенерацию, а может, хозяин наложил на нужную часть тела какое-нибудь подходящее заклинание. Он же маг, а мне так мало известно о магах. Но факт оставался фактом: кровь продолжала прибывать, роняя свои драгоценные капли на пол. Медлить было уже просто неприлично, и я, глубоко вдохнув для смелости, подала мужчине свою левую руку, внутренне сжимаясь от ожидания боли.

Ну и пусть трусиха, что с того? Все мы чего-то боимся. Гораздо важнее держать в узде собственные страхи и по возможности не демонстрировать их окружающим, ибо тот, у кого их вообще нет, либо дурак, либо покойник. А я живая девушка с головой на плечах, в которую иногда даже забредают вполне разумные мысли. Так что… имею право!

Дрожь расползалась по телу, и было уже сложно понять, что именно является ее причиной: холод, боязнь предстоящего действия или же стеклянный взгляд блондина, задумчиво поглаживающего мою ладонь. Какие странные у него глаза: то живые, яркие, как небесная высь, то светло-голубые, прозрачные, как осколки льда. А это ровное свечение радужки… Такой взор пугает, отталкивает и… гипнотизирует одновременно. Закусив губу и передернув плечами, я зажмурилась и приготовилась к болезненной процедуре.

— Ты не передумала, айка? — раздалось над ухом, и волна его теплого дыхания коснулась виска. — Если твое желание не искренно, ничего не получится.

— Режь, давай, а? — едва не взмолилась я, чувствуя, что если он промедлит еще немного, решимость оставит меня в самый ответственный момент. — Хватит уже растягивать удовольствие.

Собеседник тихо хмыкнул, перехватил поудобней мою ладонь и принялся вырезать на ней ритуальный рисунок. Быстро, четко… я даже не успела сосчитать до трех, как кожа расцвела причудливым узором в ярко-алой гамме. Боль пришла, но позже, и была не такой уж и сильной, как я себе представляла.

А потом все вокруг завертелось в ускоренном темпе. Цепочка из светящихся символов начала вращаться быстрее, постепенно перестраиваясь в мельтешащую голубыми вспышками спираль. От взгляда на нее дико закружилась голова, поэтому я предпочла найти для себя какой-нибудь устойчивый зрительный ориентир, чтобы не подвергать организм новым передрягам. Озноба с сердечной свистопляской и пересохшим от волнения горлом мне хватало с лихвой. Широко раскрытыми и немного отрешенными глазами я смотрела на то, как соединяются наши окровавленные руки, соприкасаясь вырезанными на коже знаками.

Лед и пламя…

Мои продрогшие пальцы переплелись с его горячими. Снизу вверх по руке растеклась волна приятного жара. Она скользила по телу, будоражила, возбуждала и сулила блаженное тепло в царстве зимнего холода.

Золото и серебро…

Ткани наших одежд развевались от ветра, рожденного в бешеном вращении спирали. Он был холодный и сильный. От его ледяных порывов немели конечности и жгло кожу, а еще этот ветер создавал ощущение полета. Неистового, сумасшедшего. Мы продолжали стоять на месте: я на кресле, чтобы быть вровень с мужчиной (ну, или чуть выше), а он на полу напротив, но мне казалось, что наши скрепленные ритуальным рукопожатием тела мчатся сквозь снежную пустыню мерцающих огней навстречу неизвестности. Не страшно. Совсем нет. Лишь сердце в груди отчаянно бьется, а дыхание срывается от обилия впечатлений.

Алые разводы на черном стекле…

Словно зачарованная, кровь продолжала стекать в парящий над подлокотником кубок. В его темных, как ночь, гранях отражались светло-синие вспышки размытых вращением символов. Красиво! Беснующийся ветер не касался стекла, не разбрызгивал капли, не менял направление потока, он кружил вокруг нас, не смея покуситься на святое. А мне даже не удалось запомнить момент появления черной чаши на изящной ножке внутри магического кольца. Мой взор наткнулся на ее точеный силуэт, когда я с невероятным усилием оторвалась, наконец, от светящихся льдисто-голубых глаз, в плен которых умудрилась попасть, ища спасения от головокружительного танца пиктограмм.

Густая кровь, как хорошее вино, наполняла кубок. Лениво, размеренно. Капли одна за другой падали на увитое серебряной вязью стекло… ме-е-едленно. Мне казалось, что мы стоим так уже очень давно, а кубок за это время успел заполниться лишь наполовину.

Чары…

Все происходящее напоминало сон, удивительно красивый и волнующий сон, в котором не было места боли. Моя рука не зажила, но перестает саднить. Даже головокружение прошло, не говоря уже об ознобе. Его из тела вымела без остатка первая горячая волна, пришедшая от прикосновения белолицего мага. Если ритуал Возрождения хоть отдаленно похож на Эо, то я очень многое пропустила в жизни. Вот только, стоит ли об этом жалеть?

Спираль из начерченных в пространстве символов стала двигаться медленней. Ветер стих, оставив в покое наши волосы и одежду. Когда узкая чаша наполнилась на две трети, аше-ар выпустил мою кисть из своей и, оборвав для комплекта второй рукав, разодрал его на две части, после чего обмотал им наши кровоточащие ладони. Постарался он на славу, глубокие фигурные порезы и не думали затягиваться сами по себе. Впрочем, именно это от них и требовалось. А потом мужчина взял наполненный алой жидкостью кубок, чуть взболтал его содержимое и… сделал глоток. Как дегустатор пробует чудесное вино, наслаждаясь его неповторимым букетом, так и блондин смаковал коктейль из смешанной крови, приправленный малой толикой магии, слабые искры которой мерцали на его поверхности.

Та-а-а-ак! О том, что придется пригубить вампирский напиток, мой дорогой инструктор тоже не удосужился сообщить, когда рассказывал о ритуале. Зато он не забыл десять раз упомянуть тогда, чтобы я его слушалась, иначе все пойдет насмарку, а повторить неудавшийся обряд такого уровня, не меняя участников, можно не раньше, чем лет через…цать. За такой срок я успею родить и умереть в жутких муках раз десять. Жесть, одним словом! Придется пить кровь, авось не такая она и противная. Аше-ар вон даже не поморщился, опустошив половину порции.

Тонкая струйка прочертила алый след на его белоснежной коже, скользнув от уголка рта к гладкому подбородку. Вспомнив о наличии клыков у мужчины, я невольно усмехнулась. И бледен, как покойник (даже круче!), и зубы нужной формы, и взгляд порой отстраненным становится… чем не Носферату? Ну, или его иномирная разновидность. Пока мои мысли делали виток в сторону мифических созданий, тело, перестав соприкасаться с рукой Кир-Кули, начало вновь замерзать. Несмотря на стихший ветер, температура внутри магического круга не поднималась. Я снова обхватила плечи руками, плотнее зажав пальцами наложенную на рану повязку. Пронаблюдав эти действия, мужчина сам поднес кубок к моим губам, предлагая отпить содержимое.

Эх, как бы сейчас была кстати ментальная волна спокойствия, которой он щедро окатывал меня на озере. А еще лучше ненавязчивое внушение на тему того, что красная жидкость в стеклянной чаше — это просто вино… виноградное или сливовое, да хоть из кактусов, но… вино! Вот только использовать такие фокусы во время ритуала, судя по всему, было запрещено, а это значило, что мне придется самой заставить себя отведать вампирский рацион.

О-хо-хо… только бы не стошнило.

Как ни странно, все обошлось без неприятных инцидентов. Я проглотила остатки нашей крови и даже не смогла ощутить при этом ее вкус. Боль в перевязанной руке так и не возвращалась, а все мое тело начало слегка неметь, постепенно теряя чувствительность.

Мужчина задумчиво повертел в пальцах опустевшую чашу и поднял на меня взгляд: глаза его были живые и яркие, а не холодные и прозрачные, как некоторое время назад. Не знаю, сколько долгих минут мы смотрели друг на друга, но эта затянувшаяся зрительная связь внезапно оборвалась моим протяжным стоном и звуком разбившегося стекла. Страж обронил кубок, когда я выгнулась дугой и отчаянно взвыла, стиснув зубы и сжав кулаки раскинутых в стороны рук. Тысячи тонких иголочек вонзились в мою поясницу и, распределившись по злосчастному рисунку, с энтузиазмом рванули вверх по позвоночнику… к плечам и шее.

Больно… как же это было больно! Даже хуже, чем тогда… в карете.

Падая без сил в мужские объятия, я уже не сомневалась, что совершила очередную глупость, о которой пожалею… непременно пожалею… когда очнусь.

* * *

Осколки черного стекла давно уже поглотил пол. Кольцо Эо, состоящее из пространственных пиктограмм, растаяло без следа, разрушив температурный барьер в комнате, а потерявшая сознание девушка по-прежнему не приходила в себя. Сидя в кресле, Кир-Кули держал ее накрытое плащом тело на руках и пристально изучал лицо. Осунувшееся, усталое, бледное… как после тяжелой болезни. Но ведь совсем недавно она просто излучала жизнь. Особенно когда согрелась, перекусила парой фруктовых долек и выпила глоток вина. Да уж, неприхотливая ему досталась сейлин. Прокормить такую труда не составит. И фигурка компактная, места много не занимает… Хороший выбор он сделал, однозначно!

От подобных размышлений на белых губах мужчины заиграла ироничная усмешка. Жизнь он ей сохранил на пустоши совсем по другим причинам, но почему не подсчитать плюсы правильного решения? Хотя бы просто в качестве развлечения. Единственным, что омрачало его прекрасное настроение, был неожиданный обморок малышки. Во время обряда она продрогла и немного испугалась, но… не до такой же степени, чтобы в финале скорчиться от боли и с душераздирающим стоном провалиться в беспамятство?

Бездна! Так что же с ней все-таки случилось?

Аше-ар низко склонился к девушке и прислушался к ее дыханию. Тихое, но ровное, будто в коме. Он в который раз за последние полчаса проверил пульс своей Сестрицы Крови и машинально сосчитал глухие удары сердца. Тук… тук-тук… тук-тук… Спокойные, монотонные, медленные… словно это не человек лежит, а его исправно работающая механическая копия: бездушная, пустая.

Эйсард провел раскрытой ладонью над телом девушки от шеи до живота и обратно, сосредоточенно наблюдая при этом за выражением ее неподвижного лица. Ритуал завершился удачно, он явственно ощущал их энергетическую связь, а так же мог безошибочно определить, что его маленькая Эо абсолютно здорова физически, но этот затянувшийся обморок беспокоил мужчину.

— Почему же ты отключилась, айка-зайка? — слетело с едва шевельнувшихся губ и потонуло в ватной тишине дома.

Аше-ар, не меняя позы, продолжал разглядывать обмякшую в его руках девушку с откинутой назад головой. Ее длинные волосы разметались по подлокотнику, большая их часть была придавлена плечами, меньшая — накрывала тело сверху, а несколько волнистых прядей свисали вдоль кресла, четко выделяясь на его белоснежном фоне. Рука сама потянулась к ним, чтобы пропустить сквозь пальцы этот пепельно-русый "дождь".

Приятно…

Минуты медленно текли, а он так и не предпринимал попыток привести малышку в чувство, боясь своим вмешательствам навредить скрытым восстановительным процессам, идущим в ее организме. Их он тоже чувствовал. Странная такая, не присущая человеку сила. Должно быть, результат проснувшейся в ней сущности сейлин. Отныне и навсегда о физическом состоянии этой крошки ему будет известно все. Ведь она его Эо, связанная с ним навечно Энергией Жизни. Как же неоднозначно это звучит. Рискованно, в чем-то глупо и… очень многообещающе! Скучать ему с ней уж точно не придется. А как весело будет всем остальным, когда информация о случившемся просочиться в массы и дойдет до нужных ушей… О!

Впрочем, с этим лучше повременить.

Кир-Кули осторожно погладил девушку по щеке. Голова ее безвольно качнулась, ресницы едва заметно дрогнули, а черты лица, наконец, начали потихоньку проясняться: усталость под руку с бледностью постепенно покидали облюбованную территорию, возвращая коже здоровый вид. Бессознательность сменилась сном. Зоя глубоко вздохнула и, путаясь в собственных волосах, стала поворачиваться набок, инстинктивно стремясь найти наиболее удобную позу. Серебристая ткань плаща скользнула на пол, открыв взгляду аше-ара много всего интересного.

С момента их встречи у озера и до начала ритуала, девушка не снимала его подарок. А сразу после окончания — он сам закутал в него ее продрогшее тело. В процессе же установления связи Эо ему было как-то не до изучения женских прелестей. Зато теперь, когда непонятная болевая вспышка оставила жертву в покое, и малышка сменила черноту бессознательности на царство грез, Кир-Кули мог спокойно рассматривать свое новое приобретение, мирно посапывающее в его объятьях. Он не спешил поднимать плащ и накрывать ее снова. Зачем? Надо же чем-то заниматься, пока кое-кто спит. Так почему не полюбоваться на это юное создание, которое ему без сомнения нравится?

Миниатюрная, хрупкая человеческая девушка. Ее можно бы было спутать с подростком, не будь девичьи бедра такими соблазнительно округлыми, а маленькая грудь высокой и заманчиво упругой. Мужчина осторожно убрал несколько проворных прядей с лица сейлин, продолжая ее разглядывать. Тонкие, немного заостренные черты, длинные темные ресницы и чуть приоткрытые пухлые губы…

Уголок его рта дернулся, выдавая напряжение. Соблазн испробовать вкус поцелуя был столь велик, что на борьбу с ним ушло несколько долгих секунд. Он не хотел ее пугать и настраивать против себя. Во всяком случае, пока. Дрожащая от ужаса (или негодования) беременная женщина, не желающая находиться с ним рядом, это не та идеальная картинка, которую он представлял в своем ближайшем будущем. К счастью, ей не прочитали в Неронге подробную лекцию о злобной и жестокой натуре аше-аров. Или же она не придала этим словам должного значения. А зря. Широко распространенный миф был не без претензий на истину. Хотя… каждый характер индивидуален. Да и профессия у них такая, что ж поделаешь? И все-таки хорошо, что ситуация сложилась в его пользу: не пришлось тратить много времени на завоевание доверия девчонки и на ее уговоры. У них и так этого самого времени в обрез — максимум до обеда.

Девушка снова пошевелилась, меняя позу. Мягкие складки потрепанного топа пришли в движение, очертив контур ее груди. Бугорки набухших сосков выделялись золотыми горошинами на обтянутом тканью участке тела. Зоя опять начинала мерзнуть, и подсознательно стремилась прижаться к источнику тепла, которым для нее являлся страж.

В голове Кир-Кули поселились далеко не целомудренные мысли. А, может, плюнуть на все и сорвать с нее эти жалкие тряпки, да согреть малышку без всякой магии, тем самым традиционным способом, на который способен любой не потерявший форму мужчина? Ей понравится. Наверное. А если нет? Тогда минутная слабость обречет его на долгие месяцы ненависти со стороны той, на кого он сделал большую ставку. Пожалуй, физиологические потребности могут и подождать, когда на карте стоят такие аппетитные вещи, как месть, свобода, знания и грандиозное развлечение. А девчонка… что ж, она уже принадлежит ему. Днем раньше, днем позже, какая разница?

Но разница все-таки была, ибо возникшее желание как-то не спешило уходить. Да-а-а, давненько эйсард не получал сексуальной разрядки. Для их расы такие пробелы в интимной жизни выглядели, по меньшей мере, странно. Не зря почти все стражи в тайне друг от друга прикрывались внешней иллюзией и в свободное время мотались в городской бордель. А у некоторых и личные любовницы были из числа симпатичных горожанок, которые ни сном, ни духом не ведали, с кем именно делят постель. Да и три их женщины в лагере неплохо зарабатывали на этой теме. Ныне покойная Лу-Ла, сбежавшая Кейли-Оз и по-прежнему дееспособная Мира-Нин — опытные шлюхи, никогда не продававшие за бесценок свое мастерство. Искусные, выносливые… предсказуемые.

Скрипнув зубами, аше-ар криво усмехнулся и, подняв с пола плащ, накрыл им Зою до самого подбородка, чтобы не отвлекала, после чего бережно прислонил ее податливое тело к своей груди. Она не проснулась, лишь плотнее прижалась к нему и… облизнулась. Кончик розового языка оставил влажный след на ее верхней губе, которая теперь соблазнительно блестела, притягивая к себе внимание мужчины. Он, не мигая, смотрел на ее рот, а внутри у него что-то менялось. Как будто чьи-то невидимые руки нежно касались белой кожи, незаметно проникая в плоть, все глубже и глубже… до самого сердца. Странное ощущение обволакивало, усыпляло бдительность, пьянило, как наркотик, и дарило необычайное наслаждение…

То, что спящая девчонка "пьет" его энергию, Кир-Кули понял не сразу. Первым позывом было отшвырнуть ее от себя, а лучше сломать тонкую шею, которая как раз покоилась на его руке. Однако возникшая на уровне инстинктов вспышка агрессии пропала так же быстро, как и появилась. Вместо того чтобы причинить Зое вред, страж чуть отстранился, и, положив ее затылок в свою большую ладонь, принялся внимательно разглядывать девичье лицо, на котором расцветала блаженная улыбка.

— Хм… энергетический вампир, значит? Это что-то новенькое, — протянул мужчина, продолжая сверлить взглядом объект своего повышенного внимания, который, впрочем, никак на это дело не реагировал: девушка безмятежно спала, и сны ей снились, судя по всему, замечательные. — Неужели одно из свойств сейлин? Я подозревал, что в тебе проявится много необычного, но как-то не подумал, что ты станешь хищницей, принцесса, — клыки блеснули в одобрительной усмешке. Он знал, как никто другой, что энергетический баланс его Сестры Крови в полном порядке, но ей, по-видимому, этого показалось мало. Откуда у нее такая способность, можно было не гадать. Оставалось неизвестным, знает ли она сама, во что превращается? А еще… каких новых метаморфоз следует ожидать от этой беззащитной с виду куколки, которая уже начала становиться монстром по имени Сейлин. Той, о ком было слишком мало информации в источниках Древних. Той, которая к концу беременности становилась настолько опасной, что ей боялись сохранить жизнь даже прародители Тайлаари. — Что же ты за существо такое, айка? — пробормотал блондин, перекрывая магическим щитом ей доступ к своей Энергии Жизни. На лице девушки отразилось разочарование, ее веки дернулись, но глаза не открылись.

"Спи, спи, малышка. А накормлю я тебя потом, и чем-нибудь более материальным", — подумал страж, чуть покачивая ее на руках.

Не зря он оставил за собой право выбрать невесту, которая пересечет пустошь. И выбрал ведь именно ее: забавную крошку с неадекватным поведением. Другие несчастные, очутившиеся на заваленной трупами территории, как-то не особо его трогали. Хотя были среди них женщины значительно красивей этой малолетки, которая после неудачной попытки вытянуть часть энергии из своего Брата Крови, мирно посапывала на его груди. Будто ничего и не было, и вовсе не она только что пыталась им "перекусить".

Странно… если полагаться на те сведения, что ему удалось добыть за короткие отпуска последней сотни лет, сейлин должна получать энергию из окружающего мира и приумножать ее, постепенно накапливая в своем теле. Как искусственно созданный источник. Но нигде не говорилось, что получение этой самой энергии в ее исполнении будет сродни вампиризму. Девушка абсолютно не знала меры и стремилась взять то, что хочет, а не то, что ей готово дать окружение. И это при отсутствии какой-либо потребности в подпитке. Что же будет, когда таковая возникнет? Мужчина вздохнул. Похоже, хлопот с маленькой Эо предстояло много. Такой подопечной у него еще никогда не было. Да и других тоже не было. Разве что наемники в группах, которые он возглавлял. Хотя они все больше походили на банду головорезов, нежели на миловидную энергетическую вампиршу.

Кир-Кули покачал головой собственным мыслям. Сколько еще сюрпризов принесут ему изменения Сестрицы Крови, он не знал. Но происходящее разжигало любопытство и пробуждало исследовательский азарт. Он ее выбрал! Для своих целей, для себя. В тот самый момент, когда шагнувшая из пустоты девчонка, похожая на фарфоровую куколку, огляделась по сторонам, решительно приподняла подол громоздкого платья и стройной ножкой в изящной туфельке дала пинка ухмыляющемуся Таасу, силуэт которого уже неумолимо таял. Жаль промазала. Эта усатая сволочь нагло воспользовалась своими бестелесными свойствами. А его, Кира из рода Кули, рассмешила невеста. И тогда, и потом, и даже сейчас: с детской непосредственностью в достижении желаемого покусилась на Мага Жизни. Надо же быть такой наивной! Хотя… сделала она все на "отлично", если он с его многовековым опытом и седьмым уровнем силы не сразу заметил вторжение. Или просто слишком отвлекся? На нее же и отвлекся, кстати. А она воспользовалась ситуаций, причем подсознательно… во сне. Мягкое, нежное, ласковое прикосновение невидимых пут пробуждало в жертве такие чувства, о которых та и не подозревала ранее. Это какой-то особый вид вампиризма, он ничего подобного раньше не встречал. С другой стороны, ему и с настоящей сейлин водить знакомства не приходилось.

Мужчина прищурился, на мгновение задумавшись. Потом приподнял лицо крепко спящей девушки за подбородок, черкнул какой-то символ пальцем, не касаясь лба, но тут же нахмурился. Несколько секунд он гипнотизировал взглядом ее левую скулу, потом переключился на ямочку в основании длинной шеи. Кончики его пальцев заскользили по гладкой коже от плеча к ключице и ниже… к скрытой топом груди. Ухмыльнувшись своему решению, Кир-Кули чуть отогнул неровный край золотистой материи и не без удовольствия коснулся выбранного места. Девушка прерывисто вздохнула, принимая ласку, но не очнулась.

Было в этом сне что-то неестественное. Будто какая-то неизвестная сила специально погружала ее уставшее тело и разум в его исцеляющие глубины. И аше-ар догадывался, что за сила так заботилась о новоявленной сейлин. Его личной сейлин! Его айке. Будить ее раньше времени он не хотел, поэтому осторожно отвел руку в сторону и принялся быстро чертить в воздухе замысловатый символ. Голубые линии загорались, повисая в пространстве, они пересекались и расползались в стороны, образуя причудливый рисунок, больше похожий на каллиграфическую роспись. Закончив работу, страж обвел свое творение указательным пальцем по кругу, отчего светящийся знак значительно уменьшился в размере. А потом, бросив на Зою собственнический взгляд, Кир-Кули легко подтолкнул крошечный иероглиф, задав нужный вектор полета. Медленно проплыв по воздуху, тот занял уготованное ему место на верхней части девичьей груди и в следующую секунду больно впился в нежную кожу своей жертвы.

* * *

Я очнулась от резкой боли. Она была менее сильной, чем та, что отправила меня в обморок, но от этого мне легче не стало. Не страдаю я мазохизмом. Ну, ни капельки! Терпеть не могу, когда что-то болит. Вот только… сейчас меня беспокоила вовсе не спина. К чему бы это?

Повертев головой, я восстановила в памяти картинку недавних событий, а заодно определилась и с собственным местоположением. Угу, полулежу себе скромненько под плащом на мужчине, который сидит в кресле в окружении бело-серебристого интерьера уже знакомой мне комнаты. Похоже, это становится доброй традицией. Та боль, что вырвала меня из сна, где я по обыкновению осваивала образ бесформенной "кляксы-светопоглотителя", быстро слабела, переходя в категорию не сильной, но нудной. Зато сегодняшний "ужин" в царстве Морфея был необычно вкусный и отчего-то цветной. Такой яркий и красивый, что дух захватывало. Жаль только, исчез быстро. Но… C'est la vie[31], как говорят французы.

Поерзав немного на коленях блондина, я устроилась поудобней (а что, наглеть — так наглеть!), после чего машинально потерла ноющую область на груди и удосужилась-таки одарить ее своим драгоценным вниманием. Зрелище впечатлило. Меня что… заклеймили? Миниатюрный символ на коже слабо переливался, будто по его контурам безостановочно текла тонкая струйка ртути, перекрашенная в нужную гамму. В голубую, естественно. Я бы удивилась, окажись иначе. Образ Кир-Кули окончательно и бесповоротно заассоциировался в моей голове с пятым цветом солнечного спектра. И не подумайте ничего неприличного! Все дело в его глазах и во внешнем облике Силы, который, как я поняла, и выражался в голубоватом свечении во время применения магии. Поводив пальцем по въевшемуся в кожу клейму, вопросительно посмотрела на аше-ара, все это время с молчаливым интересом наблюдавшего за моими действиями.

— И что это такое? — не получив ответа на свой многозначительный взгляд, полюбопытствовала я.

— Ну… — он улыбнулся краешками белых губ и с невозмутимым видом заявил. — Мы же провели обряд, или у тебя провалы в памяти?

— Может быть, — не стала спорить, вдруг и правда от переизбытка чувств огребла временную амнезию? Частичную, ага. Большая-то часть событий мне хорошо запомнилась. — Эта блямба означает, что ритуал прошел удачно или она ничего не означает, а просто идет довеском к церемонии? — потерла бровь, мысленно отметив, что данный жест становится такой же навязчивой привычкой, как и приобретение разных синяков, шишек и непонятных символов на теле. Я чувствовала себя меченной. Хотя, если вспомнить все мои злоключения в этом мире, так оно и есть. Как только ни отметили: начиная с рисунков на теле (последний из них, кстати, выглядит странно знакомым) и заканчивая фантастической беременностью, о происхождении которой я мало что помню, зато наслышана более чем. За что отдельное спасибо белолицему стражу. Надеюсь, он не вешал все это время мне лапшу на уши?

— Ритуал прошел хорошо, — ответил Кир-Кули и слегка наклонил голову, пряча глаза за своей белоснежной челкой. — Ты теперь моя Сестра Крови. Не замечаешь связь? Ты вообще хоть что-нибудь необычное чувствуешь?

Я прислушалась к собственным ощущениям, но кроме жажды, которая часто бывает после пробуждения, и вновь появившегося голода ничего нового не обнаружила. Разве что знобило немного и продолжало слабо поднывать припечатанное голубым символом место. Совсем слабо, такими темпами скоро и вовсе перестанет, что радовало несказанно.

— Н-нет, — пробормотала, натягивая на себя плащ — использовать его как покрывало было, конечно, хорошо, но по прямому назначению все-таки лучше. — А должна?

— Не знаю, — собеседник улыбнулся.

— Что-то слишком многого ты не знаешь из того, что может принести мне этот ритуал, — я искоса взглянула на его довольную физиономию и лишь укрепилась в своих подозрениях. Вовремя, угу. Не могла задаться этим вопросом до магической церемонии. После драки кулаками не машут, но… полюбопытствовать все же стоит: вдруг что полезное узнаю? — Прежде всего, меня интересуют внешние проявления.

— Эо проводят крайне редко. Мало кому хочется связывать свою жизнь с другим существом. Ведь если одного из пары постигнет смерть, другой тоже умрет. А если кто-то из них тяжело заболеет, то у второго будет длительное энергетическое истощение, пока связанный с ним человек (или представитель другой расы) не выздоровеет, — с ленивой интонацией в голосе пояснил мужчина.

— А как же выгода? Ведь при смерти может оказаться любой, а в такой ситуации у Родственников Крови шансов на выживание в два раза больше, — возразила я.

— Да. Но для этого участники обряда должны очень сильно доверять друг другу, ведь после церемонии их жизнь будет одна на двоих.

— В чем же проблема? — я искренне недоумевала.

По-моему, очень даже удобно быть связанным таким вот образом с близким человеком. Особенно с мужем или женой, тогда распространенные фразы "быть вместе до гробовой доски" или "жили они долго и счастливо и умерли в один день" начинают обретать прямой, а не переносный смысл. Хотя о чем это я? Супруги родственниками не являются. Это уже извращение какое-то. Тогда кто? Брат и сестра? Друзья? Просто знакомые? Почему бы и нет? Ведь можно объединиться с каким-нибудь более сильным и выносливым существом (как я с Киром), и таким образом продлить свое существование без ущерба для пары, потому что Эо передает обоим связанным характеристики наиболее выживательного вида. Но задачка заключалась в следующем — захочет ли некто с превосходящими физическими показателями тащить за собой такой бесперспективный груз? Разве что по дружбе или из личной выгоды, которую во всем можно найти, а если нет, то придумать.

— Да нет проблемы, в общем-то, — аше-ар принялся задумчиво перебирать мои спутанные пряди, разглаживая их пальцами. Интересно, у него любые волосы вызывают подобный интерес, или такой чести удостоились только мои? — В каждом деле есть много нюансов. И ритуал смешения кровей — отличный тому пример, — вновь заговорил мужчина. — У нас с тобой просто не было иного выбора, в противном случае, мы вряд ли решились бы на подобный поступок. Хотя бы потому, что количество моих "не знаю", действительно, впечатляет, — иронично заметил он, затем вырастил на кончиках пальцев световые шипы, как сделал это на озере, и начал приводить в порядок "воронье гнездо", которое после убойного воздействия холода, ветра и сна все еще называлось моей прической.

— Ну, это да, — я улыбнулась, борясь с желанием замурлыкать от удовольствия, пока мой добровольный "стилист" изволит меня расчесывать. Не потянет волос, не дернет и уж тем более не выдерет. Как ему только это удается? Я бы без воды и ножниц не справилась.

Атмосфера вокруг царила почти семейная. То ли влияние обряда сказывалось, то ли усталость от постоянных стрессов наложила на меня свой отпечаток, но… чувствовала я себя в компании стража вполне раскованно. А чего теперь бояться-то? Ведь он мой Брат Крови, и умрем мы с ним в один день, приближение которого ни ему, ни мне не нужно. Кир-Кули был прав, говоря, что эта информация — моя страховка. Зная ее, я, действительно, стала относиться к нему менее настороженно. Даже, можно сказать, дружелюбно. Если бы еще справиться с не присущей родственникам реакцией моего тела на его случайные (и не очень) прикосновения, из нас могла бы получиться вполне приличная пара Эо. И получится… непременно… куда деваться-то теперь?

На душе было спокойно до ненормальности. Того и гляди на огонек заглянет Светломордый с требованием выдать ему сбежавшую сейлин, а мне все настолько по барабану, что хоть и правда мурлычь от блаженства, пока длинные пальцы "брата" плавно скользят по моим тщательно расчесанным волосам, шее, обнаженным плечам…

Э-э-э-э-э… минуточку, это что? К прическе в комплект прилагается и бесплатный массаж?

Я мягко отодвинулась и, посмотрев на мужчину, сказала:

— Спасибо, что вернул моим лохмам нормальный вид, — он чуть улыбнулся в ответ, не сводя взгляда с моего предательски покрасневшего лица. — Я, конечно, понимаю, что это наглость, но! Если честно, мне очень хочется перекусить и что-нибудь выпить. Наверное, церемония отняла слишком много сил. Не мог бы ты покормить меня, Братец Крови? — последние слова я произнесла с особым ударением, надеясь, что это беловолосое чудо перестанет меня при каждом удобном случае лапать. Родственникам, вроде как, не положено. Вопреки моим ожиданиям, улыбка аше-ара стала шире и хитрее, а глаза как-то странно заблестели. Я шестым чувством поняла, что ничем хорошим мне все это не грозит, а когда услышала его заявление, то еще больше утвердилась в первоначальном мнении.

— Конечно. Нам обоим не помешает подкрепиться, принцесса, — сказал он, рассматривая меня так, будто именно мной и собирался поужинать (или уже позавтракать?) — Но сначала мы должны завершить ритуал, — я изобразила на своей физиономии полное непонимание, а он продолжил: — Остался маленький штрих, скрепляющий узы Эо — поцелуй.

Ну, здорово! А я глупая надеялась, что с ритуалом покончено. Куда там?

Рассеянно кивнув на его слова, отвернулась и сделала вид, что занята очень важным делом: плетением косы, к примеру, которая, кстати, плестись отказывалась наотрез, так как руки дрожали вопреки моим мысленным приказам успокоиться. Когда его пальцы перехватили инициативу, я чуть не подпрыгнула на месте, чем окончательно выдала свое нервное состояние. Да уж, и как мне с такими потрясающими реакциями жить с этим товарищем бок о бок всю оставшуюся жизнь? Единственное, что приходило на ум — это срочно завести любовника, а лучше мужа, чтобы беснующиеся гормоны к моменту нашего с Кир-Кули общения были едва живыми от усталости. Чудесный вариант, ага. А учитывая то, что скоро сюда явится папаша моего будущего ребенка, даже кандидата на роль супруга искать не надо. Хотелось бы мне видеть рожу повелителя Неронга, когда я ему с порога сообщу, что он, после того, что сделал, как честный мужчина, обязан на мне жениться.

От таких гениальных идей я сдавленно хихикнула и, не выдержав, рассмеялась в голос. Напряжение мое отступило, к лицу вернулся нормальный цвет, и тело постепенно начало расслабляться. Но стоило мужчине обнять меня за плечи, как смех застрял где-то в горле, а спина вновь превратилась в натянутую струну. Эх, долго мне придется привыкать к его присутствию, о-о-о-очень долго.

Набравшись смелости, я повернулась к нему всем корпусом и с в фальшиво-беззаботной улыбкой проговорила:

— Ну, целуй уже, а? Только поскорее, а то очень есть хочется.

Надежда на то, что он чмокнет меня в щечку или в лоб, испустила дух, когда его губы накрыли мой рот. Ну вот, а говорят, что она умирает последней, не верьте сказкам! Пальцы, сжатые в замок, разомкнулись сами собой, запрокинутая назад голова пошла кругом, а я стремительно начала терять контроль над собственным телом, отдаваясь во власть новых ощущений. Единственной мыслью, которая не успела (или не захотела) смыться вслед за остальными, было "К черту Светлоликого!"

До того момента, как острый клык мужчины, чересчур увлеченного выполнением последнего пункта ритуала, больно царапнул мою нижнюю губу, я пребывала в каком-то трансе. Не отвечала, не сопротивлялась, а просто позволяла целовать себя и была не в состоянии проявить хоть какую-нибудь активность. Сказать, что я ничего не чувствовала, значит, нагло солгать! Наверное, будь у меня силы выразить свои эмоции, они походили бы на пятибалльный[32] ураган. Вот только сил почему-то не было. Зря я Кир-Кули со статуей сравнивала. Может, он и белый весь, словно мрамор, но, как показала практика, в демонстрации полной неподвижности мои результаты ничуть не хуже его. Что помешало тому пожару, что сжигал меня изнутри, выплеснулся наружу, я так и не смогла понять. Случайная боль отрезвила, вернув к реальности. Никогда бы не поверила, что наступит момент, когда я буду ей благодарна. Очнувшись от наваждения, начала осторожно отстраняться и, к моему разочарованию, тут же была выпущена из мужских объятий.

Сестра я ему, как же! Так сестер не целуют и уж тем более так ядовито не интересуются, что именно мне не понравилось?

— Все понравилось, — проворчала я и встала с его колен, сама толком не понимая, на кого больше злюсь: на него за то, что так легко отпустил, или на себя, что проморгала возможность получить удовольствие по полной программе? — Может, теперь накормишь меня все-таки, а? И… вина, пожалуйста, налей. На этот раз я не буду делить его с ковриком, обещаю, — попыталась пошутить, не глядя на собеседника. Было стыдно, а еще… досадно как-то. Ну, маленькая я пока что, да. Нет у меня опыта в таких делах… почти нет. Каретные глюки не в счет, как и разбитая об голову ухажера ваза. А милый, нежный, добрый Эван за все время нашего знакомства даже в щечку меня поцеловать не отважился. Жаль. Глядишь, я бы сейчас его образ в памяти лелеяла, а не думала о теплых и упругих губах необычно-белого цвета, вкус которых ощущала до сих пор. Вот чего он прицепился ко мне, спрашивается? Играет, как кот с мышкой. Брал бы эту его энергию… Как ее? Энергия Жизни, кажись. И не приставал больше! Мы бы тогда гораздо быстрее поладили, и сделка принесла бы пользу обоим. А так… на душе погано, и, судя по кривой ухмылке аше-ара, не у меня одной. Ну, супер! Не успела толком познакомиться и пообщаться, а уже умудрилась на мужское самолюбие наступить и как следует потоптаться, сама того не желая. Впрочем, этому типу полезно. Впредь будет знать, что далеко не все девушки тают от его неземного обаяния. Некоторые, например, и в ступор впадают. А что, зачем и почему — каждый пусть сам для себя думает. В меру своей испорченности.

— Идем, — голос поднявшегося с кресла Кир-Кули заставил меня отвлечься от обдумывания такой занимательной для восемнад… хотя почти уже девятнадцатилетней девушки темы, как интимная жизнь животных и ее последствия. Роль мышки в общеизвестной игре меня не вдохновляла, а потому я решила держаться подальше от стража с его кошачьими замашками. Обряд мы прошли, так что больше никаких сюрпризов не должно быть. Наверное.

— Куда? — спросила, старательно изображая ленивый тон недавно проснувшегося человека. Пришлось даже зевнуть для достоверности. Пусть лучше считает, что "замороженная рыба" — это не вид моего темперамента, а временное состояние после сна.

— Кормить тебя буду, айка, — он усмехнулся, легко так, непринужденно, будто и не злился только что. Или так оно и было? Умею я накрутить на пустом месте. — А то от голода ты ведешь себя, как замороженная рыба, ну, или заторможенная.

Услышав из его уст определение, только что обитавшее в моей голове, я тихо выругалась, утвердившись в догадке, что аше-ар способен читать мои мысли. Черт бы их побрал, этих магов! Надоели!

Белолицый "братец", наблюдая за мной, расхохотался и, взяв под руку, повел меня в соседнее помещение, где на длинном столе красовались несколько аппетитно пахнущих блюд и большой кувшин с вином. Ничего себе сервис! И кто у него тут кухаркой работает? Очередной многофункциональный коврик, что ли? Окинув крайне заинтересованным взглядом наш будущий ужин, я довольно улыбнулась, напрочь забыв о недавних переживаниях. Все-таки голод — великая вещь! Бордовый напиток в прозрачном кувшине притягивал взор, пробуждая воспоминания о его приятных вкусовых качествах.

Эх, замечательно! Теперь я напьюсь и будет мне море по колено, Светлоликий до лампочки, а Кир-Кули… ну, а что Кир-Кули? Пусть он просто будет. Помирать молодой мне ой как не хочется. Да и куда я теперь от новоиспеченного "родственничка" денусь?

Ни в этой жизни.

Глава 2

Не говори "гоп",

пока не перепрыгнешь.

— Чтоб тебе! — взвизгнула Ырли, выпустив из побелевших от напряжения пальцев край седла, за которое крепко держалась все время продолжительного… чересчур продолжительного полета. Не будь она моэрой, руки давно уже свело бы от холода и беспощадного ветра, господствующих на высоте, которой упорно придерживалось мерзкое крылатое создание, именуемое киприном. Но, к счастью, раса девушки отличалась хорошей устойчивостью к перепадам температур. Все-таки на морской глубине особой жары не было, как не было и света, поэтому специфическое зрение, за счет оригинального строения глазных яблок, тоже присутствовало в общем комплекте достоинств, дарованных этим водолюбивым существам природой и эволюцией. На суше оно преобразовывалось в ночное, позволяя моэрам отлично видеть в темное время суток. А еще даже очень слабого освещения хватало, чтобы они могли различать цвета окружения. Поэтому света от бесчисленной россыпи звезд и двух убывающих светил на серебристо-черном фоне неба для Ырли было вполне достаточно, чтобы видеть окружающий пейзаж во всех подробностях.

"Эх… подумала девушка, крепче стиснув пальцами седло. — Следовало все же утопить летающую ящерицу в озере, а не поддаваться заверениям ее хозяина — аше-ара в том, что это самый лучший транспорт, который есть у него в наличии. Лучший, угу! Интересно только, для кого?"

Сделав очередную пакость в виде резкого крена вправо, "самый лучший транспорт", как ни в чем не бывало, продолжил полет. Без эксцессов, можно сказать. Увеличение длительности путешествия и неожиданные покачивания в процессе, в период которых девушке приходилось отчаянно цепляться за снаряжение животного (да и вообще за все подряд, до чего она только успевала дотянуться) к эксцессам, видимо, не относились. Как же моэра могла забыть, что с аше-арами надо тщательно обсуждать каждый пункт, в противном случае, можно дорого поплатиться? Эти белолицые Маги Жизни слишком хорошо умели играть словами… в свою пользу, естественно. Или подобное поведение киприна — личная инициатива вредной зверушки? Что ж, в любом случае, противный ящер еще свое получит! Потом. Когда доставит пассажирку в пункт назначения.

Скрипнув зубами, Ырли покрепче ухватилась за седло, пробормотав в адрес чешуйчатого животного парочку проклятий из разряда тех, за которые ей обычно доставалось от хозяйки и наставницы — гаи Белоснежной. Адресат либо сделал вид, что не услышал, либо просто проигнорировал все эти не лестные эпитеты. Вариант, что он их не понял, девушка почему-то не рассматривала. И хорошо! Очередной экстремальный рывок моэра бы не перенесла так спокойно. В конце концов, нервы у нее не резиновые. И зарвавшаяся "птичка" вполне могла хорошо схлопотать от своей наездницы, несмотря на большую высоту. Уроки левитации молоденькая лейра тоже проходила, пусть они давались ей не так хорошо, как управление водной стихией и разные шпионские заклинания, но ради того, чтобы настучать по наглой чешуйчатой морде, девушка готова была напрячь свои мозги, вспоминая пройденный материал, и… лишиться транспорта. М-да… Вот только топать пешком до зачарованного города, который неизвестно где находится, ей как-то не очень хотелось. Страж поклялся своей честью, что киприн доставит синеволосую пассажирку в Неронг, а это значило, что рано или поздно, но Ырли туда все-таки попадет. Поскорей бы уж, что ли!

Мысленно разрабатывая планы страшной мести ящеру, моэра продолжала молча сидеть, дожидаясь окончания пути. Ткань свадебного платья, которое она надела для того, чтобы пройти в этом мире ритуал Возрождения, развевалась на ветру и неприятно холодила кожу, теряя былой вид. А косички с вплетенными в них драгоценными камнями больно били по лицу. Понимание того, что от дорогостоящей прически, призванной произвести впечатление на Светлоликого, остался лишь намек, добавляло тихого бешенства и без того не радостному настроению девушки. Но разборки с противной тварью, на спине которой она сидела, Ырли решила отложить до более удобного случая. Ведь главное сейчас — это добраться до Неронга, а все остальное мелочи. Пусть неприятные, да что там… дико раздражающие! Но, на фоне затеянной авантюры под названием "А почему бы мне не стать сейлин?" — все-таки мелочи.

О том, что проклятое животное возит ее по кругу, девушка догадалась не сразу. Первые пару часов она искренне удивлялась, как же далеко расположен Неронг от поселения белокожих стражей, рядом с которым, по имеющейся у нее информации, находился межмирный переход. Сначала все шло хорошо: киприн летел через лес в направлении темных силуэтов гор, освещаемых ночными светилами. Такое времяпрепровождение могло бы даже быть романтичным, если бы не усиливающийся по мере движения дискомфорт. А все потому, что эта скользкая скотина постепенно поднималась все выше и выше. Серебристая "броня" защищала ее от холода, чего нельзя было сказать о всаднице. С воздушной стихией последняя из рода Бьянка ладила не лучше, чем с огненной. И, если бы не специфические особенности ее организма, давно бы уже эта пышущая жизнью особа превратилась в свежезамороженный труп, который впору на "кладбище невест" доставлять, а не ко двору повелителя. Но Ырли, скрепя сердце, сносила неудобства и лелеяла надежду на то, что долгожданный город вот-вот появится на горизонте. Еще немного… еще чуть-чуть… и…

Когда один и тот же выступ скалы, напоминающий раскрытую пасть игота[34], в третий раз замаячил перед прищуренными от колючего ветра глазами девушки, она, забыв о намерении вести себя смирно, со всей силы пнула каблуком животное. Угодила аккурат по его твердому боку, покрытому сетью мелких чешуек. Киприн недовольно дернулся, многозначительно крякнул и (свершилось!) соизволил-таки прекратить торжественный облет горного кольца. Лейра раздосадовано фыркнула, жалея о том, что не отпинала свое транспортное средство раньше. Поднявшись еще выше, ящер сменил курс, развернувшись на девяносто градусов, и нехотя пересек острые вершины, которые у потрепанной моэры уже давно сидели в печенках вместе с отвратительным животным и его не менее отвратительным характером. Эта аше-аровская зверушка ей сразу не понравилась. И не зря! Ну, ничего, будет и на ее улице праздник, вот только осуществит она задуманное, и сразу займется киприном. Пусть его хозяин потом попробует доказать, что животное не само утонуло, купаясь в озере. Ведь вода — ее родная стихия, она бережно смоет все следы, скрыв истину. Никакая магия не раскроет правду, разве что некромантия, но вряд ли кто-то из стражей ею владеет. Дело осталось за малым — встретиться с сильнейшим, очаровать его и убедить сделать ее своей сейлин! Вот только как этого добиться в таком непрезентабельном виде?

"Мерзкий, гадкий, противный ящер… р-р-р-р-р! Тонуть ты будешь долго и мучительно, обещаю", — решила Ырли.

Ее острые каблуки в очередной раз ударили по бокам животного. Оно издало вопль возмущения и, повернув голову, одарило пассажирку оценивающим взглядом, после чего принялось махать крыльями с удвоенной скоростью. Откуда у него столько сил, девушку не волновало. Какая ей разница, как устроены эти порождения дикого мира? Может, в них заложены отменная выносливость и универсальное восстановление организма прямо в воздухе. Да хоть пропеллер в заднице, лишь бы работал исправно! Почему ящер заспешил после ленивой манеры полета, практикуемой ранее, ее тоже не особо беспокоило, даже радовало, так как за горной грядой, наконец-то, замаячили очертания вожделенного города. А киприн продолжал быстро работать огромными крыльями, желая поскорей избавиться от навязанной хозяином ноши, которая нравилась ему не больше, чем он ей. Одним словом, между этими двумя царило полное взаимопонимание.

Стояла поздняя ночь. Окутанные мраком постройки были погружены в сон. Кое-где горели одинокие окна, границы извилистых улочек очерчивали огоньки неярких фонарей, а сады с подсвеченными клумбами с высоты птичьего полета напоминали покрывала, расшитые разноцветными нитями и расстеленные между домов, крыши которых недовольно щерились острыми углами навстречу незваным гостям. Ящер перелетел через стену и, сделав круг над площадью перед воротами, начал постепенно снижать скорость. Он продолжал держаться достаточно высоко, чтобы стражники не могли достать его стрелами. Моэра заерзала от нетерпения, предвкушая близкую посадку. Она поглядывала то вниз, то на затылок животного, и мысленно продумывала свою встречу с тем, ради кого покинула роскошный дом гаи Белоснежной и отправилась в это рискованное путешествие. А киприн по-прежнему парил в воздухе, едва двигая крыльями, и явно не торопился снижаться. Очередной удар острых каблучков по его чешуйчатым бокам послужил сигналом для активных действий ящера. Он издал победный вопль и, резко рванув вверх, начал крутить сальто. Одно за другим… в бешеном ритме, сопровождаемом громким завыванием, не услышать которое могли разве что глухие.

На третьем повороте продолговатое тело животного на фоне ночного неба превратилось в серебристое кольцо со сложенными за спиной крыльями. Но девушка не сдавалась. Ее пальцы, благодаря особенностям строения моэр, растянулись, не желая выпускать из своей хватки несчастное седло, а взбесившееся от страха сердце начало работать с двойным усердием, отдаваясь глухим стуком то в висках, то в пятках. Такой подлянки от глупой скотины Ырли не ожидала. Как не ожидала она и подобной прыти. Когда киприн пошел на четвертый кувырок, тонкие девичьи пальцы с тихим шлепком вернулись к прежнему размеру. Их хозяйку благополучно расплющило по закрепленному ремнями седлу, выступающая часть которого больно надавила ей на живот при падении. На пятом круге ноги моэры, сжимавшие бока зверя, заскользили по его серебряной "кольчуге", как по льду. Мысленно проклиная аше-аров за их телепатическое управление такими вот тварями, девушка пыталась ухватиться хоть за что-нибудь, раз уж никто из стражей не удосужился надеть на этого пакостного монстра уздечку и сделать стремена. Сделав шестое сальто, киприн огласил округу торжественным криком, так как на этот раз его прилипчивая ноша не удержалась и с диким визгом полетела вниз, едва не сломав на прощание крыло своему строптивому "транспорту". Ящер рыкнул, зло оскалился, демонстративно развернулся и, припадая на пострадавшую часть тела, направился восвояси. Все! Приказ выполнен! Груз был доставлен по месту назначения, так что его миссия здесь закончена.

А маленькая женская фигурка стремительно приближалась к мощеной каменными плитами площади. Извиваясь, как змея, и активно размахивая руками, она пронзительно завывала, периодически срываясь на ультразвук[35], отчего все находящиеся поблизости животные начинали беситься, а беспризорные мумы[36] поднимали дикий шум. Фиолетовые глаза улетающего зверя довольно щурились, в то время как застывшие на городской стене стражники, внимание которых он так старательно привлекал некоторое время назад, прикрывали руками уши, стремясь укрыться от нечеловеческого визга. Оглушительного, раскатистого и… абсолютно инородного для слуха людей.

* * *

За полчаса до этого в одном из добротных домов зачарованного города сай Янис задумчиво крутил в руках большую кружку, на прозрачных краях которой остались ворохи белой пены, и думал о своей жизни, о судьбе родного города и о самом вкусном на свете пиве, которое готовили в пивоварне его родного брата Айлиса. Бросив косой взгляд на бочонок, стоящий в углу каменного помещения, он одобрительно улыбнулся. С такими родственными связями хмельной напиток всегда был, есть и будет на столе Яниса, и это уже являлось отличным поводом для того, чтобы выпить. Мужчина поднес ко рту кружку и сделал большой глоток. Чудесно! Это дивное средство помогало и в горе, и в радости. А еще оно хорошо снимало нервное напряжение. Чем и занимался сейчас новый начальник городской стражи, прокручивая в голове последние четыре дня: с того памятного момента, как через восточные ворота в сопровождении сына повелителя в город вошла сейлин. Четыре дня… а сколько событий! Размеренная жизнь столетий полетела мирду[37] под хвост за каких-то несколько суток. Невероятно! Появление предшественницы этой иномирной девчонки и то легче пережили.

Так уж судьба сложилась, что именно он, Янис, был в те времена ответственным за восточный район Неронга. Впрочем, отвечал он за него весь период жизни под магическим куполом опального города и еще несколько лет до того, как было наложено проклятье. Однако визит первой чужачки запомнился ему особенно ярко. Ворота, расположенные со стороны "кладбища невест", стояли как раз на охраняемой им территории. Мрачное название… Оно давно уже приклеилось к той пустоши, где кот наместника и его ворон каким-то неизвестным способом обнаружили стихийный переход в иные миры. Никто из горожан не видел то место своими глазами, но, как говорится, слухами земля полнится. А уж после походов юного принца на встречу потенциальной избранной домыслы жителей Неронга очень быстро обросли и реальными рассказами мальчишки. Когда он напивался после очередной неудачной вылазки, то становился на удивление словоохотливым. А благодарные уши находились всегда. Будь то прислуга или случайный собутыльник в одном из расположенных в центре города ресторанов. Ну и, как водится, у "благодарных ушей" в комплекте числился еще и "длинный язык", который разносил добытую информацию по округе с рвением скаковой лошади во время решающего забега.

В глубине души Янису было жаль Эвана. Хороший парень, добрый, несмотря на то, что сын Светлоликого. Ему бы тихую семейную жизнь по соседству с любящими родителями да сад с цветами, а тут… городские дела решай, тренируйся без устали, да еще и в эти жуткие походы регулярно ходи. Эх, не повезло мальчику с происхождением. Совсем не повезло. Отец потерял к нему интерес, как только выяснилось, что ребенок первой сейлин — не Древний. Да и сама она, исходя из этого, никакая не избранная, а обычная человеческая девушка, искалеченная как физически так и морально, после боли и ужаса, пережитой при встрече с чужим миром, в который ее заманил хитроумный кот наместника — Таас. С другой стороны, а какой еще реакции можно было ожидать от полубога, которому давно уже плевать на мирские хлопоты. Сильнейшие… все они со странностями. Мать же Эвана, которая, наверняка, окружила б своего отпрыска заботой и вниманием, увы, погибла еще до его рождения. Даже опека Светлоликого не спасла несчастную от того проклятого аше-ара, что явился в нижний город сто двенадцать лет назад и забрал ее жизнь.

Поговаривали, что сам повелитель, обнаружив бездыханное тело бракованной сейлин, вырезал из ее живота полумертвого младенца и поделился с ним своей жизненной силой. Как и почему это могущественное существо не уберегло бедную женщину, история деликатно умалчивала. Сам же Янис подозревал, что лучезарный гай банально воспользовался возможностью избавиться от обузы в лице изуродованной девицы, не сумевшей стать настоящей избранной. Странно, что он сжалился над малышом, ведь то, что мальчик не сможет снять проклятье, было известно с первых дней беременности иномирной невесты. Зачем Светлоликому понадобился Эван? Неужели для того, чтобы позволить наместнику полностью переключиться на эксперименты, сложив на повзрослевшего принца все обязанности градоправителя? Да уж, никакой роскоши не пожелаешь при том грузе ответственности, которым папаша одарил своего отпрыска, да еще и эти вылазки на проклятую пустошь…

"Э-эх, была бы мать жива! — покачал головой мужчина и снова пригубил из кружки. — Надеюсь, перерождение ее прошло удачно".

Несчастная женщина. Страшно представить, сколько страданий выпало на ее долю. Янис, как сейчас, помнил тот дождливый день больше сотни лет назад, когда видел эту девушку первый и последний раз в своей жизни. Все было как во сне. Приползла. Упала. Подобрали. Отнесли к прежнему начальнику стражи — Эриену. Потом в главной башне внезапно появился наместник и, не утруждая себя объяснениями, исчез вместе с потерявшей сознание девушкой. Сэн ведь маг. Пшик — и вышел из темноты некогда пустого угла, перепугав находящихся в помещении стражников. Снова пшик — и нет больше окровавленной невесты, одно пятно осталось на скамье, где она лежала.

Наместник был сильным чародеем, скользким и опасным. А еще он был вторым поводом для нервной встряски Яниса. Вечернее заявление Светлоликого, ради которого хозяин Неронга даже соизволил подняться на поверхность из своих подземелий и выступить на дворцовой площади, повергло в шок большинство созванных людей. Да что там большинство, всех без исключения! Это ж надо! Почти тысячу лет прожили с одним наместником и вдруг ни с того ни с сего повелитель назначает другого. Да кого?! Рыжего "О" — управляющего в борделе Ариландины. То ли Светлейший совсем головой тронулся на радостях от прихода новой сейлин, то ли они со своим другом не поделили что-то, а точнее, кого-то. Девчонку иномирную не поделили они с Сэн, не иначе! И было бы что делить: маленькая, щуплая и глаза такие холодные, аж дрожь пробирает. Янис в первый момент даже усомнился, человек ли она? Слишком уж непроницаемым казалось ее лицо. Или это защитная маска такая, попытка отгородиться от незнакомого мира? Кто ж знает.

Наблюдал мужчина пришествие очередной сейлин в первых рядах, ибо так по службе положено. На это зрелище многие пришли посмотреть, вырядившись, как на праздник. Эх, только хлопот ему столпотворением добавили. А потом начался идиотский бунт, устроенный Эриеном и сотоварищами. Говорят, его одна из аше-аров зачаровала, и ведь никто эту замаскированную шельму в борделе не вычислил. Пусть и под человеческой иллюзией, но все же. Хотя… кто там спьяну приглядывался-то? Столько событий! Нелепых, глупых… и в то же время важных. Непостижимо! Каких-то несчастных четыре дня! И размеренная жизнь Яниса полностью изменилась. Потому что теперь он не капитан восточного сектора, а начальник городской стражи. Тоже вот… осчастливили! И как откажешься от такой "милости", когда о ней в приказном тоне сообщает Сэн? Одного взгляда на его бледную физиономию с горящими зеленым огнем глазами мужчине было достаточно, чтобы с приклеенной улыбкой на одеревеневших губах начать благодарить мага за оказанную честь. Вот только, что ему с этим повышением делать теперь? Жил себе спокойно, размеренно, а тут нате вам! За несколько суток на новом посту количество седых волос в его темной шевелюре значительно возросло. И дело было отнюдь не в возрасте. Он — возраст этот, у большинства горожан уже перевалил за тысячу, что, в общем-то, совершенно не влияло на внешность.

Янису едва исполнилось сорок три года, когда на Неронг обрушилось таинственное проклятие. И сейчас он выглядел едва ли не моложе, чем тогда. Все началось с того памятного утра, когда, проснувшись после ненормально-долгого сна, в который внезапно погрузился весь Неронг, люди обнаружили, что в небе не привычная желтая Аманта[38], а какая-то неизвестная звезда ослепительно-белого цвета. Позднее ей дали название Мелирис. Так началось заточение целого города в далеком и диком мире за Гранью. То ли загадочные тюремщики пожалели своих пленников, то ли заклинание, переместившее целый остров на другую планету, сработало таким причудливым образом, но вокруг окутанного чарами поселения образовалась замкнутая по окружности горная гряда с множеством туннелей и пещер. А возможно, эти каменные глыбы, острые макушки которых зло скалились на безмятежные небеса, кто-то выстроил в качестве препятствия для незваных гостей, которых случай мог занести на территорию, подвергнутую магической изоляции. Защита ли, преграда ли… какая разница? Горожанам было все едино, а стражникам она играла на руку, выступая в роли мощного заслона от нежелательного вторжения крупногабаритного зверья, типа маануков. Мелкие животные, напротив, периодически забегали в Неронг, реагируя на расставленные охотниками приманки. Особенно часто в ловушки попадались шестиногие змеи[39], которых в окрестностях обитало большое количество, и баруски[40], благодаря им в мясных лавках всегда продавались свежеразделанные тушки. Некоторые предприимчивые граждане отлавливали пушистых ушастиков и разводили их в домашних условиях. Будучи представителями местной, а значит и не подверженной чарам, фауны баруски имели возможность размножаться, и делали это с удовольствием и завидной быстротой. Изделия из их пушистых шкурок и сочное мясо всегда ценились в Неронге. Особенно последнее. Просто потому, что быстро и с аппетитом съедалось.

Но даже если б не было мяса на столах, жители все равно не умерли бы с голода. И секрет крылся вовсе не в теплом климате, благодаря которому плодово-ягодные деревья и кустарники в садах давали богатые урожаи. Окажись Неронг в условиях лютой зимы, он продолжал бы свое существование. Люди, конечно, гибли бы, но скорее от мороза, чем от недостатка пищи. Пусть не животного происхождения, но не менее вкусной и питательной. И за это отдельное спасибо нижнему городу! Лишь несколько островов в столичном мире Тайлаари могли похвастаться наличием такого вот таинственного наследия Древних, которое состояло не только из храмового зала, бесчисленных лабиринтов и потайных комнат, спрятанных на разных уровнях, но и из богатейших оранжерей, где произрастали разнообразные растения. Они цвели и плодоносили круглый год, подпитываемые энергией уникального источника, сокрытого под землей. Неиссякаемый, живительный, а, главное, покорный власти одного единственного сильнейшего — гая Светлоликого. День, когда нижний город признал своего хозяина, был праздником для Неронга. Потому что в этот день у него появился дополнительный ресурс для безбедного существования в любых условиях.

Светлоликий, ставший его повелителем по закону Обретения[41], принятому Советом Наблюдателей[42] за множество веков до этого события, взял бразды правления в свои руки и очень скоро начал олицетворять для горожан образ полубога, способного творить чудеса. Всего пара излеченных от смертельной болезни детей, несколько демонстраций магической силы и целый список уникальных зелий, изготовленных им совместно с Сэн, который иногда наведывался в новые владения старого друга — вот, пожалуй, и все, что потребовалось сильнейшему для всеобщего обожествления его персоны. Светлоликий не возражал. При таком раскладе его больше уважали, боялись и, что важно, меньше трогали. Он любил уединение. И нижний город, куда могли без риска для жизни спуститься только избранные, стал отличным местом для ведения такого образа жизни. Там повелитель проводил почти все свое время, изредка выходя на поверхность, и еще реже покидая Неронг по делам Ордена Повелителей Времени[43], членом которого являлся. А городской рутиной занимался наместник, назначенный Советом еще до появления истинного хозяина города.

Янис усмехнулся, вспомнив этого самого наместника. Последние десять веков он бегал в образе изрядно пощипанного мума, так как умудрился попасть под горячую руку Сэн, который и обратил старого скрягу в животное. Поделом ему! Нечего было народ обирать в кризисной ситуации. С магами ссориться опасно, особенно с теми магами, у которых есть волшебный кнут и целый арсенал никому неизвестных заклинаний. Не зря ведь Светлоликий предпочитал заниматься экспериментами и изучением хранилища Древних в компании такого друга. Поговаривали, что Сэн сам изобретал рецепты зелий и проводил опыты в разных магических сферах. О том, какие отношения связывали этих двоих, ходило множество слухов. От нетрадиционной любви (на эту тему шептались особенно тихо, и больше из-за того, что ни зеленоглазый маг, ни его сиятельный приятель не проявляли никакого интереса к прекрасным горожанкам) до затянувшейся благодарности, поводом для которой стало спасение жизни одного из друзей. Когда и при каких обстоятельствах — версии расходились из-за недостатка данных и переизбытка фантизий сочинителей. Также не совпадали мнения и по поводу того, кого именно пришлось спасать. Были, конечно, и другие домыслы — народ ведь любит чесать языками, слагая легенды даже на пустом месте, а уж когда есть такой повод, как взаимоотношения сильных мира сего, то сплетни плодятся с особым усердием и с разнообразным содержанием. Понятное дело, что ни повелитель, ни Сэн прояснять данный вопрос не собирались. Они вообще не показывались на людях вдвоем, их встречи проходили за плотно закрытыми дверями нижнего города и своей таинственностью только разжигали любопытство горожан.

День за днем, год за годом, век за веком… жил своей замкнутой жизнью город, оказавшийся ловушкой не только для жителей, но и для приезжих. Среди них оказался и странствующий маг — тот самый Сэн, который вскоре стал наместником и правой рукой повелителя, а также "ходячим кошмаром" для большинства жителей. Его кнута боялись даже больше, чем вспышек гнева Светлоликого. И потому, что Сэн чаще появлялся на поверхности — официально он проживал во дворце, а после того, как повзрослел Эван, переселился в роскошный особняк в элитной части города, и потому, что этот могущественный чародей больше внимания уделял своим подданным, чем его нелюдимый друг. Нелюдимый… нелюдь он и был! Вроде как помесь дракона с кем-то из водных народов. Но за световой завесой разве разберешь внешность? А сам гай как-то нервно реагировал на подобные вопросы. После парочки обгорелых трупов из числа знати, изволившей проявить неуместное любопытство, народ благоразумно перестал интересоваться его происхождением. Куда безопасней было держаться подальше от этого взрывоопасного субъекта, по воле рока ставшего хозяином и нижнего города, и верхнего вместе взятых.

Странные все-таки шутки у судьбы: остров, где основное население состояло из людей, выбрал своим повелителем представителя другой расы. А тот же Мэйзин[44], на котором кто только не жил, начиная от хрупких фей и заканчивая неповоротливыми тоэлями[45], взял и подчинился человеческой девчушке. Юной магичке, ставшей сильнейшей в свои шестнадцать лет. Янис почесал затылок, вспоминая, как ее звали. Гая Белоснежная, вроде… красивое имя, зимнее. По какому принципу нижние города признавали хозяев, никто не знал. Особо умные господа строили разные гипотезы, а люди попроще склонялись к мысли, что судьба — сая с причудами, и на все у нее есть свои тайные причины. К таким тайным причинам впоследствии отнесли и ту неизвестную провинность, за которую Неронг оказался в изоляции. Хотя, вероятней всего, не было никакой вины, просто кое-кому из сильнейших захотелось поэкспериментировать с перемещением через межмирные переходы не только людей и транспортных средств, но и объекта огромной массы, такого как один из летающих островов. Так и оказался город Светлоликого (да и сам он заодно) крайним в этой сумасшедшей игре, затеянной Повелителями Времени. Кому еще под силу выкинуть густо населенный остров в другой мир, наложить на него мощнейшие чары и нанять для охраны (ну, или для наблюдения за подопытными) банду аше-аров? Другие кандидатуры в голову Янису почему-то не приходили. Остальные горожане, включая тех, кто был у власти, придерживались той же версии, разве что интерпретировали ее по-разному.

Неронг находился под властью усовершенствованных заклинаний "Остановленного времени" и "Свернутого пространства". Настолько сложных и сильных, что с ними не мог справиться даже сам Светлоликий. А он пытался… еще бы! Кому понравится торчать на одном месте почти десять веков? Даже ему с его страстью к уединению это быстро надоело. Изучение знаний Древних — дело хорошее, но зачем нужны эти знания, если их невозможно применить на практике? А что уж говорить про Сэн с его зверинцем? Уж он-то точно не походил на любителя оседлой жизни. И тоже вот попал под действие проклятья, наложенного таинственными тюремщиками. Застрял зеленоглазый маг в городе вместе со всем его населением. Не удивительно, что обычно спокойный и равнодушный ко всему он в скором времени проявил свой истинный нрав, обратив бывшего наместника в мохнатого мума. Этот бедолага и возглавил список будущих жертв знаменитого кнута Сэн.

Жизнь же текла своим чередом, люди приспосабливались к новым условиям, продолжая вести привычный быт. Благодаря первому заклинанию, окутавшему Неронг, его население не старело, а второе не позволяло ему далеко отлучаться от городских стен. Стоило человеку, или любому другому существу, бывшему в городе на момент наложения проклятья, пройти пару десятков шагов за одни ворота, как он непременно оказывался перед другими. Пространство вокруг на мгновение смазывалось, и окружающий пейзаж волшебным образом менялся, заставляя беглеца упереться носом в тяжелую дверь с металлическими засовами, за которой его ожидали грустные стражники и не менее грустная группа поддержки из числа предприимчивых горожан. Но так дела обстояли лишь первую сотню лет, а потом эффект пространственной петли, возвращавшей горе-путешественника обратно в город, сменился более радикальным наказанием того, кто осмеливался покинуть территорию магической тюрьмы. Переступая через невидимую грань, расположенную шагах в тридцати от городской стены, человек внезапно начинал стареть и прямо на глазах у застывших перед воротами зевак рассыпался прахом. Для того чтобы отбить у жителей желание выходить из Неронга, хватило всего трех таких случаев.

О том, что находится за горным кольцом, люди знали, благодаря добываемой посланниками Сэн информации. Кот-фантом и ворон-призрак не раз отправлялись на разведку. Так было с самого начала заточения, еще до оглашения повелителем найденного в хранилище Древних пророчества. В нем говорилось о приходе избранной невесты, ребенок которой, рожденный от сильнейшего, станет живым ключом от магической ловушки. С тех времен и началась эта сумасшедшая история с заманиванием девиц из разных миров на пустошь, прозванную кладбищем невест. Почему кладбищем? Да все просто. Аше-ары, наблюдавшие за зачарованным городом, с особым усердием устраняли всех женщин, которым не посчастливилось угодить в портал. Наверняка не по собственной инициативе это делали белокожие наемники, а по приказу нанимателей, хотя… с этих мирдовых детей станется!

Янис в который раз за вечер вздохнул, покосился на пустую кружку и, неспешно поднявшись, отправился к бочонку за новой порцией любимого напитка. Хмельной аромат приятно пощекотал ноздри, а большой глоток, который мужчина сделал с огромным удовольствием, смочил пересохшее в предвкушении горло. Попивая пиво, ныне действующий начальник городской стражи вернулся к столу и снова уселся в свое любимое кресло. Сегодня была первая ночь с момента его вступления в новую должность, когда он позволил себе расслабиться и остаться ночевать дома. Раньше до места службы ему было всего минут десять ходу, теперь приходилось ехать в личном экипаже на другой конец города. Так уж повелось, что главной башней, в которой располагался кабинет начальника стражи, была западная, а не его родная восточная. Четыре сумасшедших дня он работал. Мало того, что приходилось разбираться с бумажной волокитой на новом посту, так еще и горожане добавляли хлопот. В очередной раз активизировались фанатики со своими суицидальными лозунгами, из-за которых за последние века погибло больше тысячи человек. И ведь ни одна облаченная в белую рясу сволочь не подтверждала провозглашаемую идеологию собственным примером. Гибли те дураки, что вняли их призывам и решились-таки очиститься от многовековых грехов методом самоубийства. Хоть стражники и не выпускали психов, жаждущих обратиться в пепел, из города, они все равно находили подходящий столб или балку (на заброшенных окраинах Неронга этого добра хватало), на которых и вешались, предварительно исписав себе лоб мрачными символами. У Яниса давно уже чесались руки прибить эту шайку вдохновителей, да только действовали они в рамках закона, а Сэн, да и гай Светлоликий тоже, просто закрывали на их деяния глаза. Даже принц ничего не смог предпринять, хоть и пытался. Максимальным наказанием для подстрекателей были несколько дней в городской тюрьме за нарушение общественного порядка… и всего-то.

Ну да, погряз город в разврате и чревоугодии (вернее, не весь город, а его большая часть), а что еще делать тем, кто готов на стены лезть от скуки? Пить, есть, да гулять… было бы с кем и на что. А вот руки на себя накладывать — не метод! Лучше бы общественно-полезным трудом занялись: расчистили б городские окраины, цветочки посадили, что ли, ну или вон… к разведению барусков пристрастились. Да куда там! Ведь больше всего страдала от безделья и отсутствия развлечений городская элита. А обычные люди жили спокойно, вели хозяйство, зарабатывали деньги и наслаждались каждым прибавленным к их жизни днем. Они верили в пророчество, в спасительницу сейлин, и ждали ее пришествия. А когда тоска брала за горло, топили ее в вине. Ну, или в самом лучшем пиве, которое можно было найти на пивоварне того же Айлиса.

К таким обычным людям Янис себя и относил. Он, вообще, был из тех, кого все устраивало в том виде, в каком оно есть. В предсказуемости и постоянстве тоже много плюсов. Ну, а для того, чтобы развлечься, всегда можно сходить в театр или посидеть с друзьями в одном из ресторанов. И пусть физиономии актеров давно уже всем надоели, зато есть возможность насладиться свежими задумками местных сочинителей пьес. Такова жизнь, да. И новому начальнику стражи эта жизнь была по вкусу. Чего еще желать, когда у тебя есть дом: большой, красивый, с собственным садом, где растут потрясающей красоты деревья. Есть любимая жена: вечно-молодая, цветущая женщина с лицом и телом, которых старость никогда не коснется своей костлявой пятерней. Есть приятели, привычная служба, а, главное, есть еще много-много лет поверх отпущенного природой срока. Ну и пусть взаперти! Не такой уж и маленький Неронг, чтобы сетовать на отсутствие свободного пространства.

Единственное, что удручало Яниса и заставляло вместе со всеми дожидаться осуществления пророчества — это дети, которые не могли развиваться физически. Маленькие, хрупкие тела, еще не сформировавшиеся до конца, но уже переставшие расти под действием заклинания "Остановленного времени" являлись ловушкой для давно повзрослевших личностей. У него таких "ребятишек" было двое: дочери, которые выглядели на пятнадцать и двенадцать лет. Старшая около века назад вышла замуж. В седьмой раз! А что делать? Она ведь тоже имела право на личную жизнь. Какой бы юной ни казалась внешность девушки, а годков ей уже о-о-о-очень много (хотя ума, по мнению отца, так и не прибавилось). А вот младшая по-прежнему жила с родителями. Ребенок с виду и давно созревшая женщина внутри. Янис с женой знали, что у нее есть любовник из числа таких же, как она, мальчишек, застрявших в детском обличье, но оба делали вид, будто ничего не замечают. Пытаться убеждать тысячелетнего человека в том, что он дитя, только потому, что физически не может вырасти, было жестоко. Они неосознанно продолжали относиться к ней, как к маленькой, хоть и понимали умом, что девочка давным-давно взрослая. По своим интеллектуальным способностям она значительно превосходила сестру, а вот ростом и фигурой, увы, напоминала подростка. Точнее, подростком и являлась.

В первые дни после проклятья в Неронге умерли все младенцы и дети до семи лет. Будто кто-то выставил возрастной барьер выживаемости, от которого начинался отчет дееспособного населения. У беременных женщин один за другим случались выкидыши. В городе царила атмосфера всеобщего горя. Тогда люди считали смерть малышей огромным несчастьем, сейчас — великим благом. От мысли, что человек на многие века мог застрять в полугодовалом теле, становилось не по себе всем. И так было тошно наблюдать мучения семилеток и тех, кто постарше, а уж участь беспомощного свертка, не умеющего ни ходить, ни говорить — так это и вообще пытка, какой не пожелаешь даже врагу, не говоря уже о своем собственном отпрыске. Лучше смерть! И, слава Древним, что пришла она со стороны.

Осушив очередную кружку, начальник городской стражи отправился за третьей. Несмотря на позднюю ночь, он еще не ложился. События последних дней негативно сказались на его настроении, и сейчас обычно обязательный и не пьющий на службе человек решил-таки отвести душу, уединившись с пивным бочонком в своем домашнем кабинете. Тихо, чтобы не будить жену и дочь, он постепенно надирался, не без удовольствия ощущая, как спадает напряжение и в теле появляется приятная легкость.

И если б не вчерашнее заявление повелителя о странных перестановках в рядах власти, ему бы сегодня наверняка удалось по-настоящему расслабиться. А так в захмелевшей голове по-прежнему шатались мрачные мысли. Было в происходящих событиях что-то неправильное. Пусть Сэн и не добрейшей души человек… Хотя, скорее уж, нелюдь! Где это видано, чтобы у людей были зеленые волосы и такая необычная радужка глаз? Янис не знал наверняка, но предполагал, что наместник… то есть бывший наместник имел в своих предках разношерстную толпу родственников, ничуть не меньшую, чем у толстого "О". Но туманная биография не мешала Сэн долгое время быть уважаемым горожанином и правой рукой Светлоликого. Экономические отношения в Неронге отлаживал именно он. Внезапное исчезновение торговых связей с другими островами столичного мира понизило благосостояние города, но, тем не менее, он продолжал жить и, по мнению Яниса, весьма неплохо. А уж если рассматривать условия, в которые попал, то можно сказать, что жил Неронг хорошо. И все это благополучие — результат работы Сэн, а не повелителя! Почему Светлейший выбрал рыжего "О" на замену своего бывшего друга, начальник городской стражи понять не мог. Как этот длинноухий толстяк будет управляться с растениями? Он же не в ботаническом саду всю жизнь работал, а в борделе! Неужели главным критерием отбора стал магический дар претендента? Или все тот же коктейль из рас, что засветился в родословной обоих мужчин?

На островах, где располагались нижние города, одаренные дети не рождались. Потому и учебные заведения для будущих чародеев там не строились. Точной причины такого положения дел никто не знал, но связь с подземными постройками Древних бесспорно прослеживалась. Поэтому если маги и были в Неронге, то только из числа приезжих или некогда переселившихся. Не то, чтобы очень сильные (не считая повелителя и Сэн), но и не самые слабые. В основном хозяйственники, использующие бытовые заклинания, портные с магической технологией сращивания тканей, и прочие представители общеизвестных профессий, которые использовали свои врожденные способности в работе. Вот и толстый "О" когда-то давно приехал сюда, да так и прижился здесь. Неплохой чародей, но слишком уж прижимистый и порой безалаберный.

— Эх-хе-хе, не к добру этот выбор Светлейшего, точно не к добру… — пробасил Янис, морща лоб.

Затем кивнул отяжелевшей головой своим сумрачным думам и сделал единственный логичный, на его взгляд, вывод: во всем виновата иномирная девчонка, все беды из-за их бабского племени. Как именно ей удалось внести раздор в отношения наместника и повелителя, мужчина не знал. Но в том, что она приложила к этому делу свою маленькую лапку, не сомневался. В отличие от первой претендентки, у этой малявки все части тела были на месте. Симпатичные даже… части тела. А что бывает, когда в поле зрения одиноких мужчин появляется избранная женщина? Правильно! Конец дружбы и слаженной работы двух могущественных магов, которая выстояв сотни лет, в одночасье рассыпалась прахом, стоило юной сейлин засветиться на горизонте.

Мужчина пригубил пиво и криво усмехнулся. Размышления размышлениями, а правда жизни заключалась в том, что со вчерашнего дня городом правит новый наместник. Где старый, пресветлый гай, естественно, объяснить не удосужился. Да никто и рта не посмел открыть, чтобы задать этот волнующий многих вопрос. Кому охота голову под молнию добровольно подставлять? Дураков нет. Толстый "О", так толстый "О". Какая разница, кто станет следить за плантациями нижнего города и зелья готовить? Лишь бы делал он это хорошо. А править, судя по всему, теперь будет принц. Может, для того и перестановки эти? Парень повзрослел, почему бы ему не стать настоящим королем?

Вот только куда Светлоликий упрятал своего бывшего соратника, оставалось загадкой. И разгадывать ее никто не спешил. Зачем вызывать гнев полубога? Доводилось Янису видеть разок, как это бывает. Тогда от одного только взгляда взбесившегося сильнейшего несколько домов вспыхнули, как картонные коробки. А всего-то один пьяный идиот осмелился усомниться в истинности объявленного им пророчества. Как вообще этому бедолаге пришло в голову возражать словам повелителя?

Эх, не во всех количествах алкоголь полезен, не во всех…

Начальник стражи задумчиво поцокал языком и, проведя рукой по влажным усам, решительно допил содержимое кружки. Затем, чуть пошатываясь, поднялся и направился к бочонку. Налив до краев новую порцию напитка, мужчина довольно крякнул и с блаженным видом сделал большой глоток.

— Хорошо-о-о-о, — протянул он, усаживаясь в кресло, где принялся задумчиво любоваться шапкой белой пены, которая норовила стечь по стеклянным краям. — Уж я-то всегда знал меру в этом деле, — самодовольно заявил Янис напитку, искрящемуся в свете горящего на столе кристалла. — Еще одну кружечку, и можно ложиться под теплый бочок к Саами, а может и две кружечки… как пойдет.

Оглушительный визг, от которого задребезжали стекла, ворвался в ночную тишину его дома. Мужчина вздрогнул, тряхнул головой и хмуро посмотрел на темный проем окна. Обитавшие в районе мумы неслаженным хором отозвались на этот странный звук.

— Ни минуты покоя, — недовольно проворчал начальник городской стражи и, прежде чем отправиться выяснять, что за бестия так истошно вопит в столь поздний час, решил допить свое пиво. Однако не успел он и глотка сделать, как жуткий вопль повторился.

В изрядно захмелевшей голове зазвенело, пальцы задрожали, а вместе с ними запрыгала и полная кружка. И тут вдруг золотистый напиток резко взлетел вверх, оставив в руках мужчины пустой сосуд, после чего собрался в переливающийся "шар", и стремглав рванул к окну.

— Э-э-э-э… куда? — растерянно пробубнил Янис. — Что за… — добавил возмущенно и подкрепил фразу порцией крепких словечек, когда увидел, как в том же направлении несется еще один шар, только более крупный. Раньше он был содержимым пивного бочонка. Какая-то пара секунд, и жидкие снаряды, выбив единым натиском стекло, улетели в ночь, которая в очередной раз наполнилась нечеловеческим визгом, ударившим по ушам с такой силой, что мужчина едва не оглох.

Он подпрыгнул на месте, рванулся к двери и, толкнув ее ногой, выронил кружку, когда на всех парах налетел на тонкий силуэт идущей ему навстречу женщины. Ее изящная рука, неестественно-плавно изогнувшись, поймала кружку возле самого пола и, подняв вверх, помахала ею перед носом застывшего от неожиданности мужчины.

— Осторожней, милый, — сказала Саами, с задумчивой улыбкой поправляя лямку своей ночной сорочки. — Не стоит так торопиться. Пиво ты все равно не догонишь, а встретить и оказать посильную помощь лейре еще успеешь.

Мужчина похлопал глазами, глядя на супругу, потом потер уши и, громко икнув, спросил:

— Ты знаешь, что за мирдовщина[46] там твориться?

— Угу, это уникальное событие, любимый, — она лукаво посмотрела на мужа и отвела с лица ярко-синюю прядь волос. Глаза у нее были такие мудрые… светло-карие… и совершенно человеческие. Их она унаследовала от отца, который в отличие от матери к моэрам не имел никакого отношения. — В Неронг пожаловал Маг Воды, и свое знакомство с городом он почему-то начал с призыва родной стихии. Интересно, к чему бы это?

— Час от часу не легче, — вздохнул протрезвевший в рекордные сроки Янис и, обойдя жену, быстрыми шагами направился к выходу на улицу.

Долгожданная ночь отдыха стремительно превращалась в очередной дурдом. И ему казалось, что в этом тоже виновата проклятая сейлин.

* * *

Это действительно был нечеловеческий вопль. От него дребезжали стекла в близлежащих постройках, сходили с ума животные и вскакивали с постелей перепуганные люди. Громкий, жуткий, отчаянно-протяжный. Варьируя между напряженным завыванием и оглушительным визгом, от высоких нот которого у застывших стражников закладывало уши, этот раскатистый крик разносился на многие сотни метров по округе, заставляя бунтовать воду в фонтанах и водоемах, колодцах и сосудах, даже тех, что прятались за стенами погруженных в ночной мрак домов. Стихия, словно верная собака, откликалась на призыв и со всех ног, хотя скорее уж капель, неслась на помощь своей повелительнице.

Легко помнить уроки левитации, когда полностью владеешь ситуацией. А что делать, если ни с того ни с сего почва начинает уходить из-под ног? Ну, ладно… не почва, а седло на спине одной чешуйчатой гадины с отвратительным характером, и не из-под ног, а из-под того самого места, откуда эти ноги растут. Ырли Вильи Бьянка с каждым новым сальто, забывала не только, как вводить свое тело в состояние невесомости, но и как им вообще управлять. Да что там тело… она забыла даже собственное имя. В мыслях девушки царил полнейший беспорядок, пронизанный хаотичными иглами страха. Голову разрывало на части от путанных идей, бесполезной злости и безотчетного ужаса, нарастающего с каждым неровным вздохом, с каждым нелепым движением отяжелевших рук, с каждым мучительно медленным взмахом липких от влаги ресниц.

Киприн сбросил свою пассажирку с весьма приличной высоты, и это можно было, вполне, считать большим везением. Но городская площадь неумолимо приближалась, а растянувшееся в девичьем сознании время садистски издевалось над той, которая никак не могла вспомнить зазубренные когда-то заклинания. Ни одного! Самоуверенная моэра в мгновение ока превратилась в растерянного ребенка, который не желал умирать. Не желал настолько, что плюнул на все изученное за последние годы и, доверившись инстинктам, разразился оглушительным криком лейры. Так пронзительно и тонко могли голосить только представители морских народов, да и то не все. Врожденная способность Мага Воды призывать родную стихию оказалась куда действенней уроков по разным видам чар и магических формул, вычитанных в книгах. С бешеной скоростью обтекая, а порой и сметая препятствия, многочисленные капли и струи соединялись в потоки и летели к ней отовсюду, чтобы слиться воедино и принять хозяйку в свои мокрые объятья.

Спасти, защитить, приласкать…

Ырли, как в бассейн, упала в огромный водяной шар, зависший в метре над площадью. Он принял ее нежно, без всплеска. Тело девушки не ударилось о воду, несмотря на то, что летела моэра спиной вниз. Несколько раз прокрутившись в прозрачной ловушке, синеволосая "рыбка", наконец, перестала дергаться и позволила себе расслабиться. Бешеный стук ее сердца по-прежнему отдавался в висках, напоминая о пережитых минутах отчаянья, но эти отголоски лишь усиливали чувство облегчения и радости, разлившееся по всему телу. Какое-то время лейра нежилась в ласкающих ее потоках, которые циркулировали во всех направлениях и замыкались друг на друге. Со стороны этот водный шар напоминал беспрерывно пульсирующего, круглого монстра, который то громко булькал, выпуская на поверхность пузыри, то не эстетично плевался какими-то трудноразличимыми в темноте предметами, по очертаниям похожими на растения. Не удивительно! Вода для создания спасительной сферы собиралась по всей округе, не особо церемонясь с тем, что попадалось на пути. Огибая твердые препятствия, она скользила по клумбам и кустарникам, унося с собой листья и бутоны цветов. Теперь же, баюкая в своей колыбели молоденькую лейру, огромный шар постепенно избавлялся от всего инородного, умудряясь при этом не потревожить заключенное в нем сокровище.

Поймав проплывающий мимо цветок, Ырли сжала его в руке и зло улыбнулась. Она непременно устроит киприну еще один водяной капкан, как тогда, на озере, но на этот раз ловушка будет смертельной. Смакуя планы грядущей мести, девушка сладко потянулась и плавно перетекла в вертикальное положение. Одежды ее кружили в медленном танце, повторяя движения гибкой фигуры. Они промокли насквозь, так как моэра не наложила на ткань защитные чары перед погружением, да и до них ли ей было? Хотя все это, конечно, сущие мелочи по сравнению с тем, что она жива, здорова и способна к дальнейшим действиям.

Щелчок пальцев, мысленный приказ — и прозрачная сфера рассыпалась миллиардами мелких шариков, которые, вспомнив о силе притяжения, полетели на каменные плиты городской площади. Среди этого сверкающего дождя на землю шмякнулась и сама Ырли. Потеряв поддержку родной стихии вместе с приятным ощущением невесомости, девушка запуталась в мокрых юбках отяжелевшего свадебного платья, и вместо грациозного приземления на ноги, с громким всплеском плюхнулась в самый центр лужи, в которую превратилась отпущенная на волю вода.

— Ну, здор-р-р-рово! — прорычала ночная гостья, проклиная свою непредусмотрительность.

Следовало подумать о последствиях прежде, чем устраивать шоу для выскочивших из переулков собак и застывших статуэтками стражников. Они в количестве четырех штук стояли у ворот, до которых было метров двадцать от места эффектного приводнения моэры и последующего ее падения в лужу.

Ну, надо же! Снова она оказалась в собственной стихии, но не как королева, а как замарашка какая-то. Нет, кто-то должен за это ответить, обязательно должен. И ответит!

Стрельнув глазами в сторону не подающих признаков жизни мужчин, девушка решила, что помощи от этих истуканов ждать можно долго, и начала подниматься сама, попутно пытаясь расправить тяжеленные складки облепившей тело одежды. Первая стрела застала ее в переходе из сидячей позы в вертикальное положение — этакий вариант буквы "Z", верхняя часть которой плавно отклонилась, уйдя в сторону от остроконечной убийцы. Прищурившись, Ырли резко распрямилась и прогнулась, словно лопнувшая струна.

— Какого мирда?! — она метнула гневный взгляд на четверку у ворот, но те, как и прежде, не шевелились, разве что глазами хлопали да и то с большими интервалами. Круглыми такими глазами, в которых, как в зеркале, отражалась высшая степень изумления, помноженная на растерянность.

Да уж, эта скульптурная композиция отомрет еще не скоро.

Острое зрение моэры позволяло разглядеть окружение до мельчайших подробностей. Стражники в отличие от гостьи, по большей части принадлежали к людскому роду-племени и подобными качествами не обладали, несмотря на регулярное применение всевозможных целебных настоев Сэн. Они смотрели, приоткрыв рты, на странную пляску темного, и, судя по формам, женского силуэта, выпавшего из водяного шара. Необычное, надо признать зрелище, а уж какими красочными эпитетами оно сопровождалось…м-м-м… заслушаться можно! Выдаваемые мелодичным голоском проклятья попеременно переходили то на визг, то на рык, то снова начинали напоминать песню нецензурного содержания.

А танец тем временем набирал обороты. У правой тройки, находившейся на стене, похоже, не выдержали нервы, и эти ярые блюстители порядка решили прежде пристрелить ночную визитершу, а уж потом разбираться, что она за зверь. Однако вышеупомянутая особа почему-то не стремилось обрастать деревянными спицами с пушистым оперением. Она с нечеловеческой гибкостью ускользала от стрел, выделывая такие пируэты, что глаза бедных стражников продолжали округляться, хотя, казалось бы, куда уж больше-то? Стрелявших тоже можно было понять. До сегодняшнего дня на кипринах летали только аше-ары, а поквитаться с ними за все их деяния — было мечтой практически любого горожанина, владеющего оружием. Вот только с каких это пор маги жизни начали практиковать призыв стихий?

— Мать вашу за ногу, ай… уроды… чтоб вас… безмозглые… — Шаг в сторону, наклон, треск неудобного платья и, как результат — повисший на плече рукав. — У-у-у-у-у, твар-р-ри! Наряд испортили. Кретины ту-го-дум-ны-е, а-а-а-й… недоноски в доспехах… вы на кого руку, тьфу… на кого арбалеты подняли?!

Она без труда сделала идеальное колесо. Кусок оборванной юбки не успел долететь до земли, а девушка уже откатилась на десяток метров в сторону. Снова поворот, сальто назад… и яростный взгляд, адресованный стреле, просвистевшей прямо под лопатками. Короткий перекат по площади — и очередная стойка. Оборонительная… пока еще оборонительная.

Растерянность Ырли, вызванная неожиданной атакой, быстро тонула в раскаленной лаве всепоглощающего гнева. В ней же сгорели и последние здравые мысли, остались одни взбесившиеся инстинкты, оскорбленное самолюбие и жажда мести. А тут и добровольцы на роль козлов отпущения выискались, да еще и внимание к себе таким оригинальным образом привлекают — стрелять изволят, гады! Разве их можно не заметить? Губы девушки скривились в нехорошей ухмылке, а защитная стойка сменилась боевой.

— Поигр-р-раем, — прорычала она, предвкушая развлечение.

Скинутые с ног туфли полетели в стороны, нижняя часть подола жалобно скрипнула под острыми ногтями хозяйки и опала мокрой тряпкой на мощенную площадь, обнажив девичьи ноги до колен. Обстрел временно прекратился, то ли перезарядка орудий затянулась, то ли стражники слегка обалдели от подобного поворота событий. Так или иначе, но заминка вскоре была урегулирована, и в моэру, радостно свистя, полетели целых два роя стрел. Левая тройка, по всей видимости, решила поддержать правую и поучаствовать в охоте на незваную гостью.

— Ах так?! Ур-р-роды тр-р-р-р-русливые, на беззащитную девушку с безопасной высоты нападаете?! — крикнула "беззащитная девушка", продолжая скользить по площади, извиваясь, точно лента, и безошибочно уклоняясь от "пернатых убийц". — А еще мужиками называетесь! — ее обвинительная тирада набирала обороты в то время как проворные пальцы плели любимые заклинания. Злость хороший стимул для памяти, которая теперь, в отличие от недавнего полета, подсовывала разъяренной хозяйке самые разнообразные магические комбинации.

И разлившаяся по плитам лужа, и убежавшие в щели ручейки — все это с мрачным гулом взвилось вверх, вырвав заодно и часть камней из земли. Тесня друг друга, они закружились в набирающем темп хороводе вокруг своей госпожи. Она вдохновенно дирижировала этим ударным оркестром, продолжая создавать необходимые для броска чары. Плавные переплетения рук, резкий хлопок — и новоиспеченный боевой отряд, некогда составлявший мирное покрытие площади, подхваченный водяной стеной, понесся в сторону ошарашенных стражников правой тройки.

— Ну что, съели? Куда вам с вашими колючими "зубочистками" с таким увесистым штурмом тягаться? — разнесся над улицей громкий девичий голос, который быстро перешел в зловещее хихиканье. — А теперь ваш-ш-ш-ша очередь, — крутанувшись вокруг своей оси, прошипела вошедшая во вкус лейра и призвала на помощь огонь.

Вспышка получилась яркой и масштабной. Как раз то, что надо. И не важно, что планировалось совсем другое, главное — результат! Запустив это пылающее нечто в стражников, пытавшихся скрыться за зубцами крепостной стены, девушка довольно кивнула головой. Чудом уцелевшие кристаллы в ее мокрых волосах победно звякнули, а по бледным губам расползлась торжествующая улыбка. Вопли тех, кого достигло каменно-огненное возмездие, приятно ласкали слух Ырли. А жажда мести, получившая в голодную пасть свой первый кусок, требовала продолжения банкета. Главная цель ее прибытия в Неронг на фоне бушующей ярости как-то поблекла и незаметно переползла на второй план. Бурлящая в душе злоба требовала разрушений. И какие-то мелкие сошки, возомнившие себя крутыми стрелками, были лишь началом для нарастающего "веселья".

Очнувшаяся на свою беду четверка стражников пробежала всего пару шагов навстречу разъяренной визитерше прежде, чем получила полбу выскочившими из-под их ног булыжниками. Облаченные в кожаные латы люди повалились на землю, а поработавшие на славу камни лениво поднялись в воздух, окутанные водяными пузырями. Выскочившие на крик лейры мумы благоразумно скрылись в темных дворах, туда же метнулись и немногие любопытные, решившие посмотреть на источник разбудившего их шума. В башне царила паника, находившиеся там стражники, пока еще не получившие увечий, как их самонадеянные сослуживцы, с трудом представляли, чем можно остановить обиженного мага-стихийника. О том, на кой мирд это агрессивное создание явилось в их город, они уже давно не думали. Не до того им было, совсем не до того.

А лейра, наслаждаясь своей силой, танцевала босиком на мокрой и изрядно развороченной площади. Кругом была вода, много воды… гораздо больше, чем потребовалось для ее спасения. Из бочек и кастрюль, из пробитых к колодцам нижнего города скважин, из бассейнов и водоемов, из корыт и умывальников… отовсюду. Когда-то Ырли построила с помощью своей родной стихии мост, а теперь стремилась превратить аккуратную площадь с близлежащими зданиями в гору мусора.

А все потому, что нечего было злить Мага Воды. Сами напросились!

— Отставить без-з-з-зобр-р-р-разия! — грянул командный голос, от громкости которого девушка вздрогнула и, взглянув на источник звука, временно прекратила плести чары.

Лишившись управления, камни с грохотом попадали вниз, водные плети последовали их примеру, добавив к общей какофонии тихие всплески. Даже получившие ожоги и ушибы стражники перестали подвывать и материться. Вокруг повисла напряженная тишина. Моэра застыла на месте, чуть наклонив набок голову. Водяные струи снова начали медленно подниматься с земли и сплетаться в сверкающие жгуты. Они тянулись к ее рукам, постепенно становясь их продолжением. Янис понимал, что одно неосторожное движение, и синеволосая особа, расстроенная негостеприимным приемом, свалит его с ног своими текучими плетками. Разгневанный Маг Воды — это серьезно! Да что там… Это стихийное бедствие местного масштаба!

— Уважаемая лейра! — как можно спокойней заговорил он. — Я, начальник городской стражи Неронга, приношу вам свои извинения за недостойное поведение моих подчиненных, — продолжил он чуть громче, чтобы его хорошо поняла не только гостья, но и сослуживцы вместе с горожанами, притаившимися у приоткрытых окон соседних домов. — Они приняли вас за аше-ара, достопочтенная сая.

Девушка выслушала, помолчала, а потом вдруг всплеснула руками и… расхохоталась. Громко так, истерично. Водяные хвосты задергались в ее ладонях, разбрызгивая во все стороны мелкий бисер блестящих капель. Янису стоило большого труда не попятиться назад за спасительную изгородь ближайшего здания. Но показывать моэре свою слабость он не желал не только из-за мужской гордости, но и по стратегическим соображениям. Ему было нужно во что бы то ни стало отвлечь и успокоить девицу, пока слегка потрепанное окружение не перекочевало в категорию "изуродованного до неузнаваемости". Все-таки это его родной город, и он за него в ответе. Удивительно, каким образом нерадивые стражники умудрились спутать Мага Воды с Магом Жизни? Ну да, белолицые прекрасные имитаторы, но это лишь внешняя иллюзия! Ни один аше-ар не сможет заставить водную стихию вытворять такое.

— Хорошо же вы, сайи, встречаете гостей, — ядовито процедила лейра и медленно двинувшись к собеседнику.

Когда она отпустила воду на волю, он не смог сдержать вздох облегчения. А когда подошла ближе, его брови удивленно поднялись, а на лице возникло глупое выражение. Совсем молоденькая и… невеста?

— Прошу прощения, — взяв себя в руки, начал Янис. — Но с чем пожаловала такая могущественная особа в наш забытый всеми город? — нехорошие предчувствия начали оккупировать его голову, а девушка продолжала грациозно вышагивать по раскуроченной мостовой ему навстречу.

Ну, надо же! Встречать иномирянок фейерверком из стрел вместо радушных объятий становилось, похоже, доброй традицией в Неронге.

— Я намерена стать сейлин, — гордо заявила она. Удивленное "Ох" прокатилось по округе, дав понять, что зрителям и слушателям, которых в столь поздний час здесь было предостаточно, отлично знакомо это слово. — И пусть вас не смущает мой дар, это все поправимо, — улыбка ее слишком уж напоминала маниакальную, чтобы Янис отважился вступить с ней в спор.

— У нас уже есть сейлин!

"У-у-у-у-у-у-бью!" — мысленно простонал начальник стражи, глянув на узкое окно башни взором голодного зверя, но темнота скрывала того наглого выскочку, который осмелился это выкрикнуть. Наверняка, один из помеченных камнем в лоб.

Моэра остановилась, мужчина напряженно замер, а вокруг снова повисла гнетущая тишина.

— Что значит, есть? — тихо так поинтересовалась синеволосая сая.

— Ну… — собеседник замялся. — Была тут одна…

— Где она? — в несколько стремительных шагов лейра преодолела разделявшее их расстояние и, схватив мужчину за воротник, принялась его трясти.

— Эм… у Светлоликого, — пытаясь отцепить ее влажные пальцы от своей одежды, пропыхтел Янис.

— Веди меня к нему, сейчас же! — притопнув в сердцах босой ногой, потребовала девушка.

— Хорошо, лейра, — кивнул он, отодрав, наконец, ее нечеловечески-гибкую руку от своего ворота и переместив на локоть. — Как пожелаете.

Ему не понравился тон девчонки, но идти на конфликт с психически-неуравновешенной соплячкой, помня о том, что она только что тут творила, Янис не хотел. Пусть с ней повелитель разбирается. Уж он-то сможет приструнить эту сверх меры одаренную особу с чрезмерными амбициями. Это ж надо, решила стать сейлин! Отсутствие ума прямо пропорционально присутствию магической силы. Ей еще в кукол играть, а она уже города крушит. Что ж… будет чем развлечься Светлейшему и его новому наместнику. А он, Янис, в это дело вмешиваться не станет. Спокойствие дороже. И так горожанам теперь светит куча работы по восстановлению площади. Да еще и особо умных стрелков надо в лазарет доставить. Так что пусть лейра едет во дворец, он даже сам ее туда проводит, чтобы не случились какие-нибудь казусы по дороге. Хватит на сегодня приключений. Четыре дня… четыре сумасшедших дня от одной девчонки и, на тебе! Очередная ходячая неприятность явилась на его бедную голову.

Помогая моэре сесть в служебный экипаж, мужчина думал о том, что начинает опасаться того дня, когда пророчество исполнится. Ему почему-то казалось, что к моменту освобождения от чар Неронг будет лежать в руинах, оставшихся после визита какой-нибудь из потенциальных сейлин.

Глава 3

Справа маг, слева маг…

Кто твой друг, кто твой враг?

Он вышвырнул ее вон! Этот ушастый недомерок вышвырнул ее — одну из истинных лейр, которые рождаются раз в несколько веков — вон! Да как у него только язык повернулся приказать ей убираться из дворца? Кто он такой? Наместник? Ха! Глупый полукровка, возомнивший себя королем. Не мог, не мог гай Светлоликий приказать ему так поступить с гостьей. Не такой дурак сильнейший, чтобы выгонять магически одаренную особу, не выяснив, зачем та пожаловала в его владения. Он бы принял ее, обязательно принял! Даже если причиной для этого послужило бы банальное любопытство. Вряд ли в Неронг часто заглядывают с визитом Маги Воды, так почему не уделить одной из них немного времени? Такая малость по сравнению с многовековым заключением.

Ырли медленно шла по широкой мостовой, с ненавистью разглядывая начищенные до блеска плиты под босыми ногами. Оборванное платье скрывал плащ начальника городской стражи, так и оставшийся висеть на ее плечах. Узлы на тонких завязка ослабли, и черная ткань съехала на одну сторону, но девушка не замечала этого. Ее глаза застилала пелена злых слез, а руки то и дело сжимались в кулаки. Ей хотелось крушить все вокруг, чтобы выместить бурлящую в душе ярость. Высокомерные в своем великолепии здания, аккуратная до приторности зелень за кованой оградой… как же было бы приятно увидеть все это разрушенным, уничтоженным, разбитым и растоптанным. А почему бы и нет? Маг она или кто? Ее здесь плохо приняли, значит, сами и виноваты!

Гибкие пальцы расслабились, когда моэра встряхнула кистями рук, и на кончиках синих ногтей замаячили алые искры огненного заклинания. Да провались пропадом этот Нерног! Если единственный способ добраться до нижнего города — это стереть с лица земли верхний, не вопрос! Она именно так и поступит. А вода, огонь и магия разрушения ей помогут. Этот рыжий толстяк еще пожалеет, что так грубо обошелся с настоящей лейрой. Очень пожалеет, когда от дворца и главной улицы останутся одни развалины.

— Не стоит вымещать свой гнев на несчастных сооружениях и их владельцах, они ни в чем не провинились, поверьте, сая. Им и так от аше-аров постоянно достается, — голос, прозвучавший позади нее, заставил девушку вздрогнуть. Насмешливый и в то же время властный — такой мог принадлежать только очень уверенному в себе мужчине.

"Ну? И кто у нас тут такой сердобольный нашелся?" — мысленно проворчала моэра.

Пару секунд она стояла, не оборачиваясь, лишь и без того ровная спина стала еще прямее, а пламя, которым пылали ее пальцы, утихло. Но на самых кончиках синих ногтей по-прежнему мерцали крошечные искорки, напоминая о том, что заклинание, не родившееся до конца, все еще не отменено. Незнакомец молчал, но Ырли чувствовала, как жжет между лопатками от его пристального взгляда.

Кто же он? Один из тех дворцовых стражников, провожавших ее сочувственными взглядами? Нет, не может такого быть! Они бы не посмели нарушить приказ противного наместника и оставить свой пост, чтобы отправиться догонять неугодную гостью. Тогда кто? И почему этот мирдов сын не обходит ее, чтобы встать лицом к лицу?!

Улица вокруг была пустынна, окна соседних домов черны, лишь стройные и бесстрастные фонари наполняли темноту холодным светом. Утро еще не вошло в свои права, только далеко на горизонте начала проступать тонкая полоска зари. В такую рань ни один горожанин не выполз бы из теплой "норы", несмотря на то, что восточную часть Неронга ночная визитерша уже успела поставить с ног на голову. А здесь, в дорогом и ухоженном центре господствовала тишина. И никому не было дела до одинокой моэры, которую выставил за дверь какой-то ушастый идиот. То есть никому не было дела раньше. Девушка, перестав изображать из себя огнеопасную статую, медленно повернулась. Плавно и грациозно, будто выполнила несложное па. Складки длинного плаща качнулись, на мгновение открыв ее ноги, но снова сдвинулись плотной стеной, скрывая от постороннего взора девичьи колени.

— За свой дом опасаетесь, уважаемый сай? — спросила Ырли, рассматривая стоящего напротив мужчину.

Что-то с ним было не так. Явно не так. Прищурившись, она мысленно присвистнула. Ну, ничего себе! Заклинание отвода глаз, да такое мощное, что не каждый маг заметит его создателя. Вот и она его не почуяла, пока он сам не открылся, окутав чарами их обоих. И радиус плетения приличный. Сколько же силы в этом человеке-невидимке?

— Ну, что вы, милая девушка, — бледные мужские губы растянулись в улыбке, а ярко-зеленые глаза пытливо прищурились, вглядываясь в ее лицо, — мой особняк расположен в стороне отсюда, и ему ваши "шалости" не причинили бы никакого вреда. Я просто беспокоюсь за мирных жителей, они ведь не имеют никакого отношения к тем невеждам, что посмели обидеть очаровательное создание, которое я имею честь лицезреть перед собой. Как ваше имя, сайя?

Зардевшись от комплимента, моэра машинально потянулась поправить волосы, но вместо этого тихо зашипела, как только ладонь ее коснулась изрядно спутанной шевелюры. Столько денег зря угрохала на парикмахера! Ни прически, ни платья свадебного, ни аудиенции у Светлоликого.

Ш-ш-ш-ш-ш… парш-ш-ш-шивый выдался денек!

— Ырли Вильи Бьянка, — взяв себя в руки, представилась она. — А Вы кто будете? На простого горожанина не очень-то похожи.

— Правда? — незнакомец чуть склонил к плечу голову, продолжая улыбаться. Не приветливо и не холодно, а как-то нейтрально. — Вот уж не думал.

Он был высок, даже слишком. Стой этот человек ближе, ей пришлось бы запрокидывать голову, чтобы с ним общаться. Но он находился на расстоянии в несколько шагов, и это сглаживало неудобства. Капюшон темно-зеленого плаща отбрасывал тень на его лоб и глаза, но лейру данное обстоятельство не смущало, она отлично видела черты лица незнакомца. Все в подробностях — от двухцветных глаз со странной радужкой до острой линии подбородка. Оригинальный типаж. Не молод и не стар, эдакий вариант мужчины без возраста. Мужчины с огромным магическим потенциалом, которым он хорошо умеет пользоваться. И откуда, позвольте узнать, в Неронге такой колдун? Если ей не изменяла память, здесь одаренные не рождались. Значит, этот тип либо случайно попал под чары сильнейших, либо, как и она, являлся залетной птицей. Злость девушки погибла смертью храбрых в огне разгорающегося любопытства. И опасные искры на руках растаяли без следа.

— Как мне к вам обращаться, уважаемый сай? — глаза ее сузились, а руки плавно скрестились на груди.

— "Уважаемый сай" вполне подойдет, — он снова улыбнулся, и она опять не смогла определить его эмоцию. Человек-загадка, не желающий называть свое имя… хм… любопытно. — Так кто же Вас так расстроил с утра пораньше, милая Ырли?

— А вам какое дело, уважаемый сай? — выделив интонацией два последних слова, ответила она.

— Интересно, какой недоумок вздумал ссориться с лейрой, по воле случая заглянувшей в наш скучный город. Кстати, и что же привело вас сюда? Только не говорите, что исследовательский интерес.

— Почему бы и нет? — моэра чуть выгнула левую бровь и криво усмехнулась. — Хватит валять дурака, сай. Кто вы такой и что вам от меня надо? От вас силой так несет, что у меня в глазах рябить начинает, особенно если я пытаюсь прочитать вашу ауру. Что это, новый вид блокировки? Ну же, признавайтесь, — она сделала несколько шагов в его направлении и, откинув назад голову, тихо поинтересовалась: — Вы ведь хозяин города, я права?

— Увы, милая Ырли, — глядя на нее сверху вниз, проговорил мужчина. — Я просто маг.

— Очень сильный маг, — поправила она.

— Надо же было чем-то заниматься в вынужденной ссылке последние веков этак девять, вот и совершенствовался понемногу.

— Нереально сильный, — настаивала девушка.

— Вы мне льстите, — уголки его губ поднялись, а зеленые глаза насмешливо сверкнули.

— Я все еще пытаюсь вас прочесть.

— Зачем?

— Любопытно. Позволите?

— Что ж… — он усмехнулся. — Как откажешь такой симпатичной девушке?

— Ого! — Ырли недоверчиво посмотрела на собеседника. Живя в доме гаи Белоснежной, она давно уже научилась определять магический потенциал приходящих чародеев. И этот тощий тип в длинном плаще впечатлял ее ничуть не меньше именитых гостей наставницы. — Вы уверены, что ваше имя не Светлоликий?

— Насколько я помню, мама назвала меня иначе, — мужчина рассмеялся в ответ, а она поджала губы, недовольная его реакцией. — Мое имя Сэн, — отсмеявшись, сказал он. — Я бывший наместник Неронга, а заодно и бывший друг упомянутого вами повелителя.

— Бывший, — грустно вздохнула моэра, отводя взгляд.

— Так уж получилось. С приходом сейлин в нашем городе многое изменилось.

— Той девчонки? — в синих глазах лейры мелькнуло раздражение. — И вам из-за нее досталось?

— Угу. А вам она чем насолить успела? — мужчина чуть наклонился, заглядывая в лицо собеседнице.

Та посмотрела на него, прикидывая, насколько можно доверять этому человеку. Поплакаться кому-нибудь в жилетку хотелось, и очень. Но жаловаться на жизнь первому встречному она опасалась. Хотя над ним, по всей вероятности, тоже судьба поиздевалась, раз на его месте теперь та жирная морда сидит, так почему бы и не поговорить по душам? Авось он ей полезную информацию даст, или еще лучше: расскажет, как попасть к Светлоликому в обход ушастого толстяка с дурацким именем "О"?

— Да, в общем-то, ничем не насолила, — произнесла Ырли, после недолгого раздумья, — разве что своим существованием.

— Даже так? — Сэн заинтересовался. — Может, пойдем ко мне, побеседуем за чашкой чая?

Предложение было заманчивым, от горячего напитка моэра сейчас бы не отказалась. Но заявляться в столь поздний час в дом к незнакомому мужчине опасалась.

— Это что, такой ненавязчивый способ меня соблазнить? — девушка решила прояснить все и сразу, чтобы потом, в случае чего, не оправдываться за разрушенный особняк, если его хозяин вздумает нарушить слово.

— Отнюдь. Если бы я хотел соблазнить вас, Ырли, вы бы уже купались в моих любовных чарах, сами того не подозревая, — его тон был слишком уверенным, даже самоуверенным, чтобы ее это не задело.

— Не стоит меня недооценивать. Я хорошо разбираюсь в наведенной магии, сай Сэн! — с вызовом заявила она.

— Серьезно? — хитрая улыбка на его губах заставила девушку нахмуриться.

— В чем подвох? — спросила она подозрительно, на всякий случай проверяя, нет ли на ней следов внушения. Но, к счастью, тревога оказалась ложной. — Я что-то пропустила?

— Да, — он снял с головы капюшон и насмешливо добавил: — Вы ведь умная и образованная лейра, не правда ли?

— И? — Ырли насторожилась, не сводя с мужчины внимательного взгляда. С непокрытой головой он выглядел еще интересней: неровно остриженные волосы темно-зеленого, почти черного цвета обрамляли длинное лицо с впалыми щеками и острыми, будто бы вырубленными из камня, чертами. Не красиво, но притягательно.

— Тогда Вам должно быть известно о необычных свойствах магий стихий? — доверительно понизив голос, проговорил собеседник.

— К чему вы клоните, Сэн?

— Прочтите меня еще раз, только внимательно, милая лейра.

Его тихий смех беспокоил моэру. Ощущение, что ее обвели вокруг пальца, поиграв с ней, как с неумехой-школьницей, росло и крепло с каждой секундой. Она переключилась на магическое зрение и, округлив глаза, уставилась на него.

— Вы Маг Воды?! Но это же невозможно!

— Почему?

— Потому что Маги Воды рождаются…

— Редко? — перебил он, откровенно забавляясь ее смятением.

— Да!

— И что?

— Я лейра.

— Я в курсе.

— А вы…

— Маг Воды, приятно познакомиться, маленькая моэра. Может, все-таки пойдем выпьем чая и обсудим в домашней обстановке наши общие проблемы с одним рыжим ушастиком? Я, признаться, устал уже стоять посреди улицы, поддерживая полог невидимости. Идемте, Ырли. Или я и вправду воспользуюсь магией одинаковых стихий и заставлю вас в меня влюбиться прямо здесь. Тогда Вы перестанете упираться и с удовольствием согласитесь выпить со мной чаю.

— Но Маги Воды рождаются один раз в несколько веков, — пробормотала девушка, пропустив его слова мимо ушей.

— После того, как появился на свет я, в Тайлаари сменился не один лейр, — спокойным голосом, растерявшим насмешливые нотки, сказал Сэн. — Вы забываете, дорогая, что мне очень много лет. Очень-очень много. А теперь, когда ваши сомнения развеялись, пройдемте со мной.

— А если нет, отведете силой? — отступая на шаг, спросила Ырли.

— Зачем же? Воспользуюсь единением стихийных сил и заставлю вас мне подчиняться, — мрачно пошутил он. Так мрачно, что улыбка на его губах ее не очень-то успокоила. Она сделала еще один шаг назад и остановилась:

— Для чего я вам?

— Я просто пытаюсь помочь красивой девушке, у которой выдался по всем признакам очень тяжелый день, а точнее, ночь.

— И только?

— А этого недостаточно? — его темные брови поднялись в наигранном удивлении.

— Я вам не верю, — отдалившись на третий шаг, заявила Ырли.

— Напрасно.

— Говорите прямо, что вам надо? — нервно усмехнулась она.

— Кроме того, чтобы провести несколько часов в обществе синеволосой красавицы, которую требуется срочно отогреть и развеселить?

— Кроме этого, — кивнула головой собеседница, в очередной раз заливаясь румянцем. Про себя она отметила, что зубы заговаривать этот тип умеет профессионально. А значит, с ним надо держать ухо востро.

— Ну, хорошо-о-о-о, — протянул Сэн, становясь серьезным. — Я очень хочу понять, что молоденькая моэра с таким превосходным магическим потенциалом ищет в нашем забытом богами городке? А еще мне интересно, почему эта самая моэра прибыла сюда на запряженном киприне, явно принадлежащем аше-ару? Не просветите старого мага на сей счет, юная дева? Кто вас послал?

— Никто.

— Не верю.

— Это у нас взаимное чувство, — ехидно заметила Ырли, сверля собеседника взглядом.

— Зачем вы здесь? — спросил мужчина, рассматривая ее с таким же повышенным вниманием.

— Хотела встретиться с повелителем, — честно ответила девушка, прекрасно зная, что он почует ложь.

— С какой целью?

— Думала стать сейлин, — с фальшивым равнодушием сказала она. Но голос предательски дрогнул, выдав обиду.

— С таким магическим даром?! — судя по выражению лица, маг был удивлен.

— Это не важно, — достав из-под плаща спрятанный за поясом пузырек, вздохнула лейра. — Последняя разработка магов Тайлаари. На восемь-десять часов лишает организм любых признаков магии. Это как яд для дара, только временного действия.

— Хм… Занимательное зелье. И в чем же тогда проблема?

— В рыжем толстяке, который занял вашу должность. Он вышвырнул меня вон!

— Мерзавец.

— Да!

— Неотесанный чурбан!

— Именно.

— Да как он только посмел? Идемте, Ырли, — мягко подойдя к девушке, Сэн приобнял ее за плечи и повел в противоположную от дворца сторону. — Вы все расскажете мне, а я постараюсь вам помочь. Уверен, что мои знания, как бывшего наместника, сослужат нам с вами хорошую службу.

— Мне надо попасть в нижний город, — смирившись с приглашением, проговорила моэра. Она как-то вся обмякла в заботливых мужских руках. Ее плечи опустились, голова поникла — дала о себе знать усталость.

— А вот это как раз и не проблема, — услышала она сверху. И, посмотрев в его насмешливые зеленые глаза, спросила:

— Серьезно? Вы можете отвести меня туда?

— Конечно. Тем более я кое-что там оставил и намерен это что-то забрать. Так что прогулка в подземелье вам сегодня будет обеспечена, Ырли. Только с одним условием: никто не должен знать, что это я вас туда провел. Договорились? — она кивнула. — Но сначала я хочу, чтобы вы отдохнули, переоделись, поели и рассказали мне, кто вы такая и каким образом вас сюда занесло? Согласны?

— Я…

— Потом. Все потом, — он приложил к губам палец, заставляя ее замолчать. — Дома.

* * *

Он вышвырнул ее вон! Невероятно! Юную, прекрасную и дико сексуальную моэру, свалившуюся сегодня на Неронг, как снег на голову. Он мог бы предложить ей стать его подругой. Такая сочная, грациозная… куколка, а не девушка. Если отмыть и причесать, конечно. Ну, или, на худой конец, отправил бы ее к Арише. Уж она точно нашла бы девчонке применение. А вместо этого ему пришлось прогнать синеволосую малышку из дворца, напустив на себя грозный вид. Ну почему? Почему Светлоликий приказал это сделать? Потребовал выпроводить лейру за ворота и послать куда подальше, не сильно церемонясь в выражениях… зачем? Ведь ей всего-то нужно было с НИМ встретиться. Да уж, похоже, у Сиятельного начались проблемы с головой. Большие проблемы. Или это на него так ссора с Сэн повлияла? Да и где теперь тот грозный маг — его, "О", предшественник? Неужели Лучезарный убил бывшего соратника и закопал останки под каким-нибудь кустом в своем подземном саду? Этот может! С такими-то заскоками. О-хо-хо… Как бы не случилось беды. Не от повелителя, так от моэры. Маг Воды — это не шутка.

Рыжий "О" тяжело опустился в низкое кресло и обреченно вздохнул. В какую авантюру он вляпался, согласившись на предложение Светлоликого? Знать бы. Да и был ли у него выбор тогда? А сейчас? Впрочем, он не жалел. Власть и богатство, уважение и всеобщее повиновение горожан — ради этого можно было вытерпеть как причуды сильнейшего, так и построенный на магии краткий курс обучения, который пришлось проходить бывшему управляющему борделя всю ночь напролет. Да еще и в компании учителя, в чьем обществе не то, что об отдыхе заикаться, там слово вставить лишний раз страшно было.

Вспомнив недавние уроки, толстяк непроизвольно покосился на браслеты, плотно сидевшие на его запястьях. Ювелирные изделия напоминали друг друга как родные братья, с той лишь разницей, что на одном из них загадочно мерцал голубой камень, а на втором — алый. Благодаря первому украшению, новый наместник мог беспрепятственно усваивать получаемую от повелителя информацию, и ни одна даже самая мелкая деталь не ускользала из его памяти. Знания складывались пластами в его сознании и становились чем-то естественным, привычным, давно знакомым. Будто он всю жизнь занимался подземными садами, а не вел хозяйство публичного дома. Неизвестные сорта растений нынче являлись для "О" почти родными, а управление левитирующими платформами, призванными доставлять созревшие плоды и травы во дворец для отправки их на дальнейшую продажу в магазины — казалось совсем не сложным делом. Когда же весь этот процесс предстал перед глазами толстяка впервые, его охватила паника. И только близкое соседство Светлоликого заставило перепуганного мага взять себя в руки и, вместо желанного бегства, продолжить экскурсию-урок по коридорам и оранжереям нижнего города.

Очередной взгляд "О" на браслеты таил в себе смесь страха и уважения. Это были странные магические предметы, способные как спасти, так и убить своего носителя. Все зависело от того, на что эти сверкающие штуковины настраивались. В его случае, они несли знания, которых не было, навыки, которые в другой ситуации пришлось бы приобретать годами, а еще они даровали ему уникальную возможность безопасно перемещаться по территории подземелий. В случае опасности браслет с красным камнем начинал невыносимо жечь кожу, предупреждая о ней. Благодаря этому, толстяк знал, куда ему путь открыт, а где его ожидает масса неприятностей в виде ловушек и прочих сюрпризов, большая часть из которых грозила нежеланным гостям смертью. Но было и одно неудобство. Отныне никто, кроме повелителя, не мог снять браслеты с запястий рыжего наместника. Впрочем, и в этом "О" видел свои плюсы. По крайней мере, никакой завистливый идиот из числа местных жителей не сможет украсть у него волшебные украшения. Никто и никогда! Чем не повод для радости? Особенно с учетом того, что жить рыжебородый сай, в отличие от предшественника, собирался не в старом особняке и не в темных клетушках нижнего города, а в выделенном ему левом крыле дворца. Пришлось, конечно, потеснить принца без его на то согласия, но разве кто-то осмелится перечить воле гая Светлоликого? Всем известен взрывной характер последнего, а посему… Эвану ничего не останется, кроме как принять соседство новоиспеченного наместника. На этот счет "О" не беспокоился, прекрасно зная спокойный нрав наследника и его прохладное отношение к богатству. Подумаешь, половину полупустых комнат отдали тому, кто отныне будет следить за урожаями подземных плантаций, а также за порядком в городе. Парню от этого ни холодно, ни жарко. Ведь его обязанности остались прежними. Точно такими, как были при правлении Сэн. Ничего не изменилось… для принца.

Тихий шелест за спиной заставил рыжего "О" подскочить с кресла с быстротой и ловкостью юноши, а не грузного мужчины, коим он на самом деле являлся. На лбу тут же выступили капельки пота, а взбрыкнувшее сердце ускорило ритм. Этот звук за сегодняшнее утро стал для толстяка сродни ночному кошмару. Именно он был предвестником явления Лучезарного в его скромную (ну, почти скромную) обитель. Во всех помещениях дворца висели, стояли и даже лежали зеркала. Разного размера, формы, с отличными друг от друга рамами и вообще без них. Но эти куски стекла с полированной поверхностью, способной отражать все вокруг, располагались повсюду. И именно через них предпочитал общаться с рыжебородым наместником повелитель. Не то, чтобы толстяк хотел видеть Светлоликого во плоти. Такой вариант пугал его еще больше. Но и постоянное мелькание сияющей персоны в каждом из имеющихся в комнате зеркал, доводило беднягу до нервного тика. Щека самопроизвольно начинала дергаться, а глаз то и дело подмигивал невпопад. И, как не старался "О" держаться на подобных аудиенциях достойно, его волнение было слишком заметным, чтобы ускользнуть от внимательного взора собеседника. Точнее от взоров. Повелитель появлялся то в одном, то в другом зеркале, то во всех сразу, и при этом продолжал диалог, как ни в чем не бывало. С правой стороны, с левой… одно отражение заканчивало фразу другого, а порой они все говорили одновременно. И каждое воплощение Светлоликого при этом умудрялось вести себя отлично от остальных. Как будто в комнату сквозь зеркальные окна смотрели несколько копий одного существа. Толстяка это нервировало, но здравый смысл и инстинкт самосохранения не позволяли ему заикнуться о своих чувствах в присутствии того, кто, не переходя стеклянную грань, был способен превратить его в горстку пепла.

Очередной визит повелителя выбил из головы наместника все посторонние мысли, направив размышления в иное русло. Что… ну, что же ему опять от него надо? Выгнать со двора очередную красавицу-моэру? Или, может, он передумал и теперь хочет отправить его в погоню за оскорбленной девчонкой?

— Достопочтенный сай "О", — светящаяся фигура в большом настенном зеркале чуть шелохнулась, меняя позу. — Я понимаю, что отдых необходим большинству живых существ, но! Не стоит забывать о своих непосредственных обязанностях. Подземные сады ждут вас. Как и люди, которые придут через несколько часов за новой порцией растений. Система давно отлажена, не стоит ее нарушать, — последние слова прозвучали так убийственно мягко, что толстяк невольно сглотнул, представив, что его ожидает в случае неповиновения. Как бы ни была высока должность наместника в этом городе, все равно истинная власть была, есть и будет в руках сильнейшего.

— Да, мой повелитель, я немедленно отправляюсь туда, — пролепетал рыжий, прижав к голове длинные уши и застыв в глубоком поклоне, довольно комичном при его телосложении.

— Не спеши, — донеслось из зеркала, стоящего возле противоположной стены. — У тебя еще есть время, чтобы позавтракать. Но не трать его на бесполезное сидение, этим ты сможешь заняться вечером, когда работа будет закончена.

— И еще… — снова заговорило первое отражение, перехватив инициативу у своей копии. Бедный "О", едва начав распрямляться, настороженно замер в полупоклоне и устремил вопросительный взгляд на зеркального собеседника. — Для исследовательской работы нужно много сил. Поэтому прежде, чем займусь экспериментами на нижнем уровне, я намерен погрузиться в спячку. Неизвестно, когда мой организм получит полную энергетическую подпитку. Какое-то время меня не будет, и вся ответственность за Неронг ляжет на твои плечи, наместник. Помимо этого ты должен будешь присматривать за принцем, который в скором времени вернется из похода, а также скидывать семь десятых от получаемых с горожан денег в колодец, я показывал тебе его ранее. Ты все понял, сай?

— Да, мой повелитель, — "О" будто уменьшился ростом под грузом взваленной на его плечи ответственности, но при этом продолжал стоять все в той же полусогнутой позе, боясь шевельнуться.

— Не подведи меня, — синхронно произнесли два золотистых образа и все с тем же тихим шелестом растаяли в глубине зеркал.

"Это либо мой звездный час, либо неминуемая погибель", — подумал рыжий наместник, едва ли не со скрипом разгибая спину.

Он чувствовал себя механической куклой, которую срочно нужно было смазать. Горячая ванна с расслабляющими травами, пара массажисток с нежными пальчиками и вкусный… по-королевски вкусный ужин — все это он потребует от прислуги вечером, а пока следует соблюдать установленные тут правила, невзирая на усталость, неуверенность и прочие малоприятные ощущения, которые окружающим видеть не обязательно.

Но… сначала завтрак!

* * *

Стремительной походкой Сэн шел по темному коридору нижнего города. По-кошачьи мягко, несмотря на металл, украшающий его сапоги, и по-человечески уверенно. Шаг за шагом… все ближе к намеченной цели. Иногда он доставал из висящей на плече сумки небольшой стеклянный шар и задумчиво смотрел на то, как внутри него отражается уменьшенная копия вышеуказанной цели — миниатюрная девушка, крепко спящая на каменной плите в окружении золотых лоскутов.

Настенные кристаллы тускло вспыхивали, приветствуя его, и тут же гасли, повинуясь мысленному приказу мага. Ему не нужен был свет: зеленые глаза с расширенными зрачками отлично видели в темноте. Складки длинного плаща едва слышно шуршали в тишине подземелий, а дорожная сумка чем-то негромко звякала, ударяясь о бедро мужчины при каждом его шаге. Ритмичные, но слабые звуки… они казались слишком громкими в безмолвном окружении многовековых камней. Но Сэн не обращал внимания на подобные мелочи, он отлично знал все помещения нижнего города, включая те, что прятались от посторонних глаз за магическими ширмами с целым комплектом ловушек. Он знал здесь все. Однако сейчас ему был важен только один маршрут — тот, что должен в кратчайшие сроки привести его к главному залу с энергетическим источником.

Очередной коридор, лестничный пролет, снова коридор… Сэн переходил с одного уровня на другой, пока не очутился возле потайного входа в интересующее его помещение. Пальцы мягко коснулись стены, чуть нажали в нужных местах, требуя от каменной преграды подчинения. Она не возражала. Лишь тихо щелкнула, когда дверь, проступившая на ровном полотне кладки, послушно подалась вперед, давая ему возможность пройти.

Нырнув из темноты коридора в ярко освещенный зал, мужчина даже не поморщился. Лишь черный круг зрачка плавно перетек в тончайшую линию на зеленой радужке. Окинув задумчивым взглядом одетый в золото интерьер, маг направился к прямоугольному возвышению в центре. Он расстегнул на ходу свою сумку и принялся в ней шарить в поисках комплекта походной одежды, который захватил специально для девушки. Где-то на дне: под флаконами с зельями, крошечными сферами с запертыми внутри заклинаниями и пачкой свернутых в трубочку свитков валялись еще и кожаные ботинки подходящего для нее размера. Там они и остались. На какое-то время мужчина просто забыл и о вещах, и о собственной руке, погруженной в нутро вместительной сумки. Он стоял и смотрел на обрывки золотой материи, что покрывали пустую плиту источника. Изумление сменялось растерянностью, которая очень быстро перерастала в раздражение. Тряхнув волосами, будто желая избавиться от глупого наваждения, Сэн закрыл глаза, снова их открыл, затем повторил эти действия дважды. Убедившись, что картина не меняется, он мрачно выругался, положил на пол сумку, предварительно вынув из нее тот самый шар, в котором по-прежнему отражалась спящая Зоя, и, недоверчиво прищурившись, отправился проверять "постель" сейлин на ощупь. Разворошив хаотично валяющиеся тряпки вдоль и поперек, мужчина в сердцах разорвал парочку, после чего швырнул их обратно и, резко развернувшись, спустился на пол. Тряхнул зажатую в руке сферу. Сначала слабо, потом сильнее — объемное изображение внутри не изменилось. Помянув недобрым словом вечно крайних аше-аров, маг попробовал воздействовать на неисправную вещицу чарами — снова ничего. Будто кто-то очень сильный умело запечатал следящее устройство, подкинув в него ложные картинки.

Ну? И кто этот в край обнаглевший кто-то?

Стекло жалобно хрустнуло в сильных пальцах. Уродливая трещина побежала по его поверхности, а Сэн продолжал беспощадно сдавливать испорченный предмет, с мрачным удовольствием наблюдая за тем, как внутри него теряет правильные очертания фальшивая фигурка. Шар лопнул, огласив хрустальным звоном тишину. А за доли секунды до того, как это случилось, мужчине померещилась в его искаженной до неузнаваемости сердцевине собачья морда с алыми огоньками глаз, один из которых насмешливо подмигнул прежде, чем рассыпаться.

— Бездна… и сюда добралась, твар-р-рь! — зарычал он, до хруста в костях сжимая опустевший кулак. — Тварь, вездесущая полосатая тварь, как же ты мне надоела, — бормотал он, несложным заклинанием определяя, которое из зеркал работало порталом в последние часы. К нему-то маг и направился. — Почему из всех мест, где происходит что-то из ряда вон, торчат два твоих хвоста, а, Красотка? — спросил он у безмолвного стекла, в котором отражалась его высокая фигура, прямоугольные колонны на заднем фоне и… никого более.

Легкое движение руки повлекло за собой первую смену картинки. Мужчина увидел Зою, которая практически прильнув к зеркалу, с грустным видом спрашивала незримого собеседника о нем, о Таасе, а еще о том, беременна ли она и, если да, то от кого. Такая постановка вопроса отозвалась слабой улыбкой на губах раздраженного мага. Он снова провел ладонью перед стеклом, которое было призвано продемонстрировать ему сюжеты из прошлого, связанные с открытием портала. На этот раз в овале, ограниченном металлической рамой, отразился пустой зал. Сэн зашипел, прекрасно понимая, что тот, кто последним открывал пространственно-временной переход, наложил мощный блок на использованное для этой цели зеркало. Наложил здесь, в нижнем городе! Немыслимо, но… факт. — Когда-нибудь я тебя все-таки прибью, тварь, — бросил мужчина, хмуро глядя на бездушный интерьер, покрывающий похитителя сейлин. — Когда снова доведется посетить Бездну! — с вызовом проговорил он. За ледяным спокойствием его слов скрывался вулкан кипящего гнева.

Картинка фальшивого прошлого медленно таяла, позволяя проступить отражению бледного, как полотно, мужчины с хищным взглядом глаз, злая зелень которых чуть светилась вокруг черных провалов тонких зрачков. По стеклу прошла легкая рябь, смазывая очертания. Сэн мрачно усмехнулся, глядя в наливающиеся темным золотом очи, и, вложив в руку всю свою ярость, резко ударил по стеклу. Оно разлетелось на куски, опав к его ногам. Презрительно глядя на россыпь колючих осколков, маг ядовито прошипел: "Ты прос-с-сто самоуверенный болван, гай С-с-светлоликий!"

Отшвырнув носком короткого сапога один из зеркальных треугольников, мужчина решительно двинулся в направлении источника, чтобы, забрав оставленную там сумку, в скором времени покинуть бездушный интерьер украшенного картинами зала. Ближайшим выходом из подземелий был дворцовый. К нему-то и направился Сэн, не особо заботясь о конспирации. Машинально выхватив из-за пояса кнут, он быстро шагал по коридору, в котором хаотично вспыхивали кристаллы. Звук тяжелых шагов с металлическим отзвуком разносился по округе, как тревожный марш. От кошачьей мягкости движений не осталось и следа, зато вся фигура Сэн теперь буквально излучала непробиваемую решимость крупного хищника.

* * *

Когда плотно позавтракавший "О", насвистывая для храбрости веселый мотивчик, открывал дверь входа в нижний город, он меньше всего ожидал столкнуться на лестнице со своим предшественником. Для того, чтобы потерять дар речи вместе со способностью дышать, толстяку хватило всего лишь увидеть перед собой бледное с зеленцой лицо Сэн, его горящие бешенством глаза и… кнут, зажатый в белых от напряжения пальцах. Длинные уши нового наместника прижались к кудрявой голове, к горлу подступил ком, а в округлившихся глазах застыл неподдельный ужас. Сам толстяк тоже застыл… прямо напротив двустворчатых дверей, перекрыв к ним доступ. Когда кнут разрезал воздух в нескольких сантиметрах от его физиономии, веки "О" опустились, и перед внутренним взором прощальной птицей пролетела вся долгая, но бестолковая жизнь. Как мало он сделал за это время, а как много мог бы еще сделать…

— Пр-р-рочь с дороги, дурак! — рявкнул маг, выдергивая рыжего страдальца из мысленных сожалений о его преждевременной кончине.

Наместник неуверенно приоткрыл один глаз и испуганно подпрыгнул от хлесткого удара кнута по стене и звука осыпающейся каменной крошки. Глаза напротив хищно щурились, глядя на него, как на червя, который не вовремя выполз из навозной кучи на проезжую дорогу. Странные глаза, но о сути и причинах этой странности толстяк сейчас думал меньше всего. Он весь сгорбился и едва не присел, чувствуя, как слабеют колени под тяжестью презрительно-злого взгляда одного из сильнейших чародеев, которых он когда-либо встречал.

— Бр-р-рысь! — Сэн ударил кнутом по ступеням, и "О" снова подскочил на месте, а затем испуганно шарахнулся к стене, где и зажмурился, вжавшись в нее, насколько позволяла его тучная фигура. Шаги поднимающегося наверх мага отдавались эхом в рыжей голове, как и удары ошалевшего сердца.

Тук…ту-ту-тук… тук… ту-ту-тук… Бах!

Это хлопнула тяжелая дверь, и со стороны улицы раздались удивленные вскрики стражников, предостерегающий рык Сэн, а затем повисла благоговейная тишина. Наместник еще долго стоял возле прохладной стены, не веря в свою удачу.

Он жив… ЖИВ! Несмотря на то, что предшественник тоже… жив. И в ярости… На него? Или на Светлоликого? Не убил же, пощадил, ушел прочь, не обратив в мума. А ведь мог бы, мог… но не стал. Значит, все-таки зол на Сиятельного.

Мысли "О" путались, обрывались, перескакивали друг через друга и при этом трубили в унисон об одном и том же: ему посчастливилось пережить встречу с обозленным колдуном. Это знак, самый, что ни на есть, настоящий знак свыше — божественное знамение для дальнейших праведных деяний нового наместника города Неронга. И он будет прилежно исполнять свои обязанности. Обязательно будет… вот прямо сейчас и пойдет. Сады, магазины, казна… впереди много дел! И начать, пожалуй, следует с казны. Вернуться на улицу, чтобы проверить, в каком состоянии стражники, толстяк не отважился. Даже если Сэн выместил на них свой гнев, обратив несчастных в мумов — не беда. Все равно скоро пересменка. А лишний раз попадаться на глаза разжалованному предшественнику, испытывая тем самым его терпение — вот это действительно будет крайне глупый поступок. Особенно, когда впереди столько неотложных дел. Не может же он — правая рука самого повелителя ослушаться приказа Лучезарного? Конечно, не может! Значит, пора спускаться в подземелья и приступать к исполнению своих непосредственных обязанностей.

Так "О" и поступил, бросив прощальный взгляд на плотно закрытые двери, за которыми лежали в обнимку со своим оружием два стражника и тихо посапывали, сморенные сонными чарами мага. Сам же он в окружении полога невидимости стоял напротив дворца и смотрел, как из его рукава на волю выплывает черный туман, на фоне которого загораются изумрудные бусинки глаз. Бесформенное облако постепенно обрело очертания ворона. Он махнул на прощанье крылом и улетел прочь из города. Сэн проследил за птицей до момента ее исчезновения из поля зрения, и мрачно усмехнулся, а затем, не оглядываясь, направился по пустынной улице в направлении восточных ворот. Туда, где на окрашенном в розовые тона небосводе всходила звезда Мелирис.

* * *

Ырли лениво разглядывала саркофаг. Этим она занималась последние пару часов, и, естественно, данный процесс уже давно ей надоел. Время от времени девушка прогуливалась по залу, придирчиво изучая настенные орнаменты. Иногда она подходила к зеркалам и поглаживала рукой витые рамы, мысленно прикидывая их ценность, а потом долго смотрела на свое отражение и тихо вздыхала, сожалея о потере образа красавицы-невесты.

Приведя девушку сюда, Сэн сказал, что Светлоликий сейчас спит в своем золотом гробу, а когда изволит пробудиться, просто физически не сможет пройти мимо очаровательной гостьи, дожидающейся аудиенции прямо в его опочивальне. Он обязательно уделит ей внимание. Если не из вежливости, то из интереса к личности той, что смогла не только беспрепятственно пройти по коридорам нижнего города, но и проникнуть в одну из его тайных комнат.

Насчет очаровательности маг, конечно, преувеличил. Выглядела Ырли, может, и неплохо, но уж точно не шикарно. Из-за ночных злоключений даже косички с крупицами драгоценных камней пришлось расплести в купальне, приготовленной для нее новым знакомым. Ополоснувшись в теплой воде на первом этаже его дома, девушка просушила и тщательно расчесала свои роскошные волосы, а затем надела заранее выбранное платье из гардероба первой сейлин… из гардероба вековой давности. А уж про моду и вообще не стоит говорить! Сколько лет Неронг в заточении? Почти тысячу? Вот-вот… не наряды, а сплошной раритет. Добротный такой, из дорогих тканей и с не менее дорогой отделкой, но все равно раритет. С другой стороны, на грациозной моэре даже эти громоздкие платья смотрелись хорошо. Как минимум, одно из них — то, что она выбрала из одежды, висящей в большом шкафу, любезно предоставленным в ее распоряжение хозяином особняка. Симпатичный наряд, да… за неимением лучшего. Судя по бирке портного, ни разу не использованный по назначению. И как только этот хлам сохранился здесь в таком приличном виде? Наверняка, без магии не обошлось. Да оно и понятно — в доме одного из сильнейших чародеев все было ею пропитано. И вещи сейлин в том числе.

Когда Ырли поинтересовалась, почему эти "великолепные костюмы" (ну не называть же их барахлом, вдруг мужик извращенец, испытывающий тайную привязанность к шмоткам давно умершей бабы?) находятся тут — в обители бывшего наместника, а не в какой-нибудь закрытой на ключ комнате нижнего города, Сэн с грустной миной на бледной физиономии ответил, что после смерти несчастной, для которой создавались наряды, он лично забрал их к себе в надежде, что рано или поздно придет новая избранная. И вот, мол, она — Ырли Вильи Бьянка — пришла. Моэра считала себя не дурой, и потому на пафосные речи в свой адрес реагировала пусть и благосклонно, но не без доброй доли скептицизма. Выслушав мага за чашкой горячего чая с тающими во рту конфетами, что лежали посреди стола в синей коробочке с надписью "Ройни", девушка поинтересовалась и еще одной своей предшественницей, тему которой они уже затрагивали, беседуя на улице. Бывший наместник пожал плечами, вяло ответив, что та девчонка не оправдала надежд повелителя, поэтому ей и не досталось ни одно из роскошных платьев, которые он только что, фигурально выражаясь, бросил к ногам прекрасной лейры. Рассыпавшись в очередных благодарностях за столь щедрый подарок, девушка кокетливо поправила неудобно-длинный лиф чужого платья и начала выспрашивать у радушного хозяина о том, как ей встретиться с гаем Светлоликим без свидетелей. Так, слово за слово они и договорились обо всем. А через каких-то полчаса Ырли уже сидела в роскошном кресле в зале с шестируким саркофагом и терпеливо ожидала пробуждения сильнейшего.

По совету Сэн она выпила лишающий магического дара эликсир, чтобы не спугнуть повелителя своими незаурядными способностями. По их плану проснувшийся полубог должен был застать в своей спальне скромную моэру в наряде сейлин (что играло не последнюю роль в психологическом воздействии на его светлость), которая всей душой желает участвовать в ритуале Возрождения, чтобы освободить город от наложенного проклятья. Про то, что Ырли куда больше интересуют способности, которые, судя по информации, собранной в архивах гаи Белоснежной, прилагаются к роли избранной, она, естественно, распространяться не собиралась. Сэн же, доведя новую знакомую до вышеуказанного места, отправился по своим делам. Вроде как, у него были какие-то счеты с новым наместником, и он планировал что-то украсть из-под носа у мерзкого карлика. Эта идея Ырли тоже очень нравилась. Отомстить обидчику да еще и чужими руками — какая порядочная девушка не мечтает о таком раскладе?

Каких-то два часа назад моэра была полна энтузиазма, час назад — в ней все еще жила надежда на эффектное приветствие, которое она собиралась озвучить Светлоликому. Ну, а последние минут пятнадцать девушка подыскивала взглядом, что бы запустить в безмолвный саркофаг, чтоб разбудить, наконец, этого соню. Но в просторном помещении с начищенными до блеска плитами пола не было никаких бесхозных предметов. Разве что кристаллы в глубоких нишах колонн, но их трогать Ырли пока не отваживалась. Вдруг с ними какая-нибудь система сигнализации связана? Зачем рисковать, идя на поводу у собственных эмоций. Нужно быть хитрее.

Справившись с нарастающим раздражением, моэра спрыгнула с кресла, где давно уже сидела, не сложив на коленях руки, а положив на подлокотник ноги, ибо поза кроткой школьницы ее утомила так же сильно, как и созерцание узоров на стенах. Подойдя к золотой скульптуре с восьмью конечностями, что висела над полом, словно пленник на цепях, синеволосая красавица изобразила на лице самую вежливую улыбку, на какую только была в данный момент способна, и деликатно постучала костяшками пальцев по… по месту, которое у огромной статуи по идее должно было быть животом. Наверное. О том, что за орган символизирует одна из золотых пластин на теле шестирукого божества, Ырли не сильно задумывалась. Главное, что звук получился хороший. А грудь там (вдруг особо вытянутый вариант?), живот или то, что ниже — какая для статуи разница? Но реакции за стуком, приправленным металлическим звоном, увы, не последовало. Немного постояв в нерешительности, моэра снова забарабанила пальцами по золотому саркофагу, на этот раз заметно увеличив силу удара. Потом она повторила маневр, используя кулак, затем — толстый каблук снятой с ноги туфли. Их тоже нашел для нее Сэн. И даже с помощью бытовой магии размер уменьшил… пальца эдак на три. Внушительные, видать, ножки (или ножищи?) были у первой сейлин, которая забрела в Неронг. Неудивительно, что эта дылда бракованной оказалась. Крестьянка, небось, какая-нибудь из отсталого мира за Гранью, как и та вторая, что не прошла тест на избранность. Куда им до нее — настоящей лейры?!

Лейры, которая сейчас не способна была даже пару капель воды призвать, не говоря уже о таких заклинаниях, как левитация. А ей очень хотелось подняться повыше, чтоб попробовать заглянуть за белую маску на лице статуи. Потому что на другие способы привлечения внимания, повелитель реагировать отказывается. Либо он спал, как вампир, либо просто издевался. Оба варианта девушку не устраивали. Она устала, настроение ее заметно ухудшилось, а желание решить как можно скорее вопрос о том, быть ей матерью Древнего или нет, росло и крепло в душе, требуя немедленного претворения в жизнь. Осталось только придумать, как, подпрыгнув на такую высоту, умудриться там еще и зависнуть минут на пять, чтоб отколупать белое пятно с крышки саркофага и попробовать заглянуть внутрь. Где-то в том районе должно было находиться лицо Светлоликого. Теоретически.

Ну, не спит же он вверх ногами, правда? Или спит?

Ырли раздумывала, рассеянно постукивая носком снятой с ноги туфли по собственному запястью. Карабкаться на золотую глыбу в виде человекоподобной фигуры, как на дерево, ей не хотелось. Лезть наверх по цепям — тоже. И, тем не менее, другого выхода у нее не было. Гибкость тела — отличное качество: красивое, а главное, полезное. Для таких акробатических трюков на шатающихся золотых звеньях, концы которых намертво закреплены на потолке и в полу — самое оно! Если бы еще тяжелый подол синего платья не цеплялся за все подряд, и волосы не лезли в глаза, и цепи не шатались, как качели, когда она из себя канатоходца изображать надумала… если бы всего этого не было, девушка не взревела б как раненая риога[47], когда, добравшись до вожделенной маски, обнаружила, что ту невозможно снять. Потому что… ее просто нет. Это была всего лишь зрительная иллюзия — одна из тех, что выглядит материальной, но на ощупь совершенно не ощутима. Великолепная обманка, призванная скрывать лицо того, кого в саркофаге тоже НЕ БЫЛО! Просунув руку сквозь "белую завесу", Ырли пошарила в изголовье гроба, затем опустила ладонь ниже, четно надеясь нащупать там макушку повелителя (вдруг он ростом не вышел в отличие от своей усыпальницы?) Но растягивающиеся, словно резина, пальцы продолжали захватывать пустоту, и вскоре девушке пришлось смириться с мыслью о том, что в этой комнате с зеркалами, троном и пустым гробом она совершенно одна. Одна! В дурацком платье, уродливых туфлях, без оружия и магического дара, который сама же отключила часов этак на десять или чуть меньше.

И кто та скотина, что так нагло ее подставила? "Заботливый" зеленоволосый маг или сам гай Светлоликий, который либо улизнул от незваной гостьи каким-то волшебным образом, либо… и не приходил сюда ночью вовсе. А, может, это происки рыжего наместника? Да какая теперь разница?! Все мужики скоты бессердечные! Наверняка, сговорились, чтоб выставить ее полной дурой. Ее, Мага Воды… единственную среди моэр и вандов за последние века. Ну, ладно-ладно, мало им не покажется. Вот только выйти бы сначала из этой проклятой комнаты, а там уж она и без магии морды начистит: и магам, и их ушастым подпевалам. В конце концов, уроки боевых искусств в доме гаи Белоснежной ей тоже не зря преподавали!

Спуститься на пол оказалось гораздо проще, чем открыть закрытую магической печатью дверь. Мало того, что Ырли обманули, так ее еще и заперли. Это осознание испортило настроение юной моэры окончательно. Медленно зверея, девушка принялась исследовать замок с помощью мизинца, который изогнулся, тонкой лентой проникая в замочную скважину. Забыв в гневе о своей временной неспособности колдовать, она попыталась нарушить плетение чар, и… взорвалась. Вернее взорвалась дверь, но несчастной взломщице от этого было не легче. Пострадала она не сильно, если не считать ссадин от щепок, синяков от магического отката и вставших дыбом волос, большая часть которых приобрела кислотно-зеленый оттенок и заметно укоротилась в размерах. Увидев свое отражение в зеркале напротив, Ырли снова взвыла. И на этот раз ее реву позавидовало бы целое стадо риог. Не окажись дверь уже открытой, взбешенная моэра просто снесла бы ее с петель силой всепоглощающей ярости. Но благодаря проклятому взрыву, растрачивать свое единственное оружие ей не пришлось. Вынув из ниши один из кристаллов (не для освещения, а в качестве подручного средства для борьбы… С кем? Да с тем, кто первый под горячую руку попадется!), девушка шагнула с ним в темный коридор. Осмотрелась, прикидывая, в какую сторону лучше отправится, потом плюнула на это бестолковое занятие и пошла наобум, ибо ориентировалась она в подземельях Неронга не лучше, чем в любом другом лабиринте.

Первая ловушка поджидала одиноко бредущую путницу на повороте. Инстинктивно изогнувшись, моэра уклонилась от железных кольев, что вынырнули из стены, едва не проткнув ее своими острыми наконечниками. Следующие пару шагов Ырли не шала, она словно плыла над полом, извиваясь, точно морская змея в синих водах. Шаг… и тело девушки сделало волнообразное движение вправо, еще шаг — и гибкая рука одним резким движением оборвала подол платья. Качающаяся фигурка с торчащими во все стороны сине-зелеными волосами, зажатым в руке кристаллом и с глазами, полными сумасшедшего блеска, легкой поступью продвигалась вперед. А позади нее неровным шлейфом лежали обрывки расшитой золотом ткани, скинутые по пути туфли и… капли голубой крови, стекающие по бледной коже от неглубоких, но болезненных царапин. Шаг, другой… еще один шаг.

— Повели-и-и-тель, — пропела моэра, пробежав на носочках по краю внезапно открывшейся в полу ямы, — Светлейш-ш-ший гай — прошипела она, странно улыбаясь. — Или Светлейш-ш-ший гад? — предположила вслух, продолжая двигаться вперед. — Я найду-у-у тебя, сильнейшшший, я обязательно тебя найду. А если нет, то меня найдет моя хозяйка и тогда… — девушка ахнула, едва не оступившись, но вовремя среагировала на очередную каверзу, подкинутую ей нижним городом и, увернувшись от ловушки, которая поглотила выскользнувший из рук кристалл, пошла дальше. — Тогда…

Арочный проход впереди манил ее, как магнит. За ним виднелись пышные кусты, подсвеченные снизу. Сад! Чем не место, чтобы переждать магическую немощность без лишних приключений? Рванувшись к намеченной цели, Ырли сделала несколько стремительных шагов и… увязла в невидимой паутине, заполнившей арку. Проступившие нити полыхнули алым, празднуя победу над пойманной в ловчую сеть жертвой. Моэра вскрикнула, дернулась, затрясла всклокоченной головой, желая вырваться не столько из физического плена, сколько из царства грез. Но они нахлынули волной, погружая ее сознание в круговорот цветных картинок.

— Вы вс-с-се у меня попляш-ш-шите, — шепнули бледные губы, когда отяжелевшие веки девушки опустились на глаза, потерявшие осмысленное выражение. — Сэн, Светло… Рыж….. вс-с-се-е-е………

Громкий храп громовыми раскатами прокатился по коридору. Но никому до несчастной пленницы не было никакого дела. Никому, кроме тонкой мерцающей паутины, что принялась бережно окутывать девичье тело мягким коконом.

Глава 4

У каждой Белоснежки есть свои гномы.

А у каждого гнома — свои цели

.

Белое на голубом…

Белые облака, плывущие по голубому небу, белый шелк волос, струящийся по голубому платью, белые лица ее телохранителей, и у одного из них ярко-голубые глаза…

Голубое на белом.

Одетая в вечернее платье женщина задумчиво провела рукой по краю глубокого декольте. Давно она не посещала эту планету, а зря. Правда, наведаться сюда хотелось для развлечения и отдыха, а никак не для работы. Но обязанности Главы Ордена Повелителей Времени накладывали определенную ответственность.

"Синеглазке бы тут понравилось, она любит проводить время… красиво, — мелькнула в ее голове случайная мысль и тут же обросла воспоминаниями о молоденькой лейре, которую гая взяла под свое крыло семь лет назад. Грустно улыбнувшись, женщина вздохнула. Последний их разговор с ученицей был, мягко говоря, не очень мирным. Малышка жаждала отправиться на испытания, мечтая стать сильнейшей, но ее наставница знала наверняка, что этой, пусть талантливой, но неуравновешенной девчонке, не пережить Круг Огня. Слишком уж сложными были ее отношения с пламенной стихией. — Как бы Ырли не натворила дел с расстройства", — чуть закусив губу, подумала Белоснежная, но тут же попыталась прогнать прочь тревожные предчувствия. Она слишком устала, чтобы беспокоиться еще и об этом.

Сегодняшний день был похож на многие другие. Встречи, разговоры, вежливые улыбки и пристальные взгляды, спокойные речи и… едва уловимая угроза в словах, интонациях и во все тех же "вежливых" улыбках. Войны противоречили политике Совета, а значит, обеспечение их отсутствия — было одной из основных его обязанностей. И не важно, какой ценой достигалось перемирие в далеко не дружелюбных уголках Тайлаари. Иногда к нему приходилось принуждать силой, но обычно достаточно было эту силу, овеянную легендами и страхами непосвященных, просто призвать, чтобы конфликты разрешались сами собой. В этот раз за помощью к сильнейшим обратилась Наблюдатель[48], курирующая мир Грэнари[49], который числился в общем списке из семисот названий под номером двадцать шесть. Красивый мир, уникальный… Мир, где растения не просто цвели и благоухали, они здесь олицетворяли практически все: еду, транспорт, архитектуру, мебель, даже кухонную утварь и банные принадлежности.

Женщина окинула задумчивым взглядом снятые на ночь апартаменты в очень дорогой и престижной гостинице главного города фей. После утомительного дня она планировала провести незабываемую ночь с купанием в теплом водоеме, расположенном посреди соседней комнаты, и прослушиванием нежных песен Цирелий[50]. Но больше всего эта высокопоставленная особа жаждала отведать поздний ужин в компании тех, чьи образы будоражили кровь, стоило вспомнить о них, находясь в одиночестве. Никогда на глазах посторонних она не допускала даже намека на то, что ее отношения с охранниками аше-арами выходят за рамки делового контракта. Слишком долго ей приходилось создавать себе имидж Снежной королевы: холодной и неприступной повелительницы "льда". Но у любой женщины, как водится, есть свои маленькие секреты.

Экзотическое убранство помещений радовало взор. На столе красовались миниатюрные бутоны-однодневки[51] из "фейского сервиза", а напротив драпированной зеленым бархатом стены располагалось вместительное ложе из крупного цветка, от которого в разные стороны отходили четыре огромных листа-пандуса. Задержав задумчивый взгляд на местном аналоге кровати, женщина на миг позволила воображению выйти из-под контроля и тут же почувствовала легкое покалывание на кончиках холеных пальцев.

Предвкушение… Оно заставляло сердце биться чаще.

Звякнул белый колокольчик с золотыми тычинками, и дверь, свитая из тонких веток изумрудного растения, тихо открылась, пропуская внутрь воздушное создание с огромными глазами цвета сочной зелени. Девушка-служанка из расы фей[52] казалась призраком, который чудом удерживал огромный поднос из овального листа. Следом за первой в комнату влетели еще две феи, их полупрозрачные крылья плавно колыхались за спиной, создавая легкий ветерок. Несмотря на невесомость и внешнее олицетворение слабости, эти существа на самом деле обладали силой и ловкостью, которые в несколько раз превышали человеческие. Похожие на сказочных персонажей, они в любой момент могли обернуться опасными воинами, и встреча с ними в поединке не сулила противнику ничего хорошего. Обманчивая беззащитность давно уже перестала быть тайной для жителей Тайлаари. С феями предпочитали дружить и весело проводить время, но никак не ссориться.

Окинув благосклонным взглядом служанок, беловолосая гая жестом разрешила девушкам накрывать на стол, если сердцевину огромного цветка с крошечными лепестками по краю можно было назвать таковым. Стулья в комнате отсутствовали. Зато пол застилал мягкий ковер из серебристой травы, на который и следовало усаживаться во время трапезы. А стены и потолок в гостиничных апартаментах заменяли тонкие стволы специально выращенных для этой цели деревьев. Их многочисленные ветки и листья могли легко создать непроницаемый заслон, чтобы защитить постояльцев от ветра, дождя и посторонних ушей. Прочность этой растительной преграды превосходила камень. Мир Грэнари вместе с его природой в этом плане действительно был уникальным.

Главенствующее положение здесь занимали феи и россы[53]. Первые от рождения пребывали в непосредственном контакте с флорой и были способны подчинять ее себе, а также изменять и уничтожать по собственному усмотрению. Представители второй расы — невысокие, но крепкие существа таких магических способностей не имели, но при этом строили свои города на деревьях, и потому их называли лесовиками. Как часто бывает между антиподами с разным подходом к одной теме (в данном случае, к растительности) между двумя народами периодически вспыхивала вражда. Не помогал даже тот факт, что каждая из рас занимала свой собственный континент. Мнением миролюбивых переселенцев с других планет, проживающих на территории Грэнари, никто, естественно, не интересовался в виду их малочисленности. Но вечно это продолжаться не могло. И когда обстановка в очередной раз накалилась до предела, Наблюдатель двадцать шестого мира призвала сильнейших. Их побаивались и уважали все без исключения, а значит, должны были хотя бы выслушать тут.

Фея-полукровка Рояллин, рожденная от росса, представляла Грэнари на Правящем Совете и отвечала за спокойствие и процветание своего мира, как и другие шестьсот девяносто девять посланников. Необычное сочетание генов (гораздо чаще эти две непримиримые расы вступали в брачные союзы с эмигрантами, чем друг с другом) стало ее пропуском на занимаемую должность. Рояллин открыто гордилась своим происхождением, ведь именно оно позволило получить ей престижный статус и обеспечивало неприкосновенность. В ее речах было столько достоинства, в действиях — целеустремленности, а во внешности… впрочем, внешность как раз и подкачала.

"Низкорослая зануда с наивным взором чересчур круглых глаз", — мысленно заключила почетная гостья города фей, вспомнив свою недавнюю собеседницу, и невольно зевнула. День выдался чересчур насыщенным, и она была счастлива от того, что наконец-то наступила долгожданная ночь. Ночь, сулящая наслаждения.

Гая Белоснежная…

Так ее называли уже очень давно, с тех самых пор, когда обычная человеческая девчонка сумела подтвердить прохождение трех основных испытаний сильнейших и удостоилась чести выбрать себе новое имя. Когда-то к ней обращались иначе. Память без промедлений воскресила картины прошлого, вызвав на губах блондинки грустную полуулыбку.

Прислуга давно уже удалилась, ознаменовав свой уход тихим перезвоном колокольчика. В большой комнате, освещенной бутонами Минолий[54], гостья осталась одна. Нежно-голубое обтягивающее платье подчеркивало ее прекрасные формы, отблески света играли на коже и путались в роскошной гриве волос. Стоя напротив большого зеркала, гая задумчиво водила расческой по длинным прядям. Белым, как снежное поле и сверкающим, как наст на зимнем солнце. Они, словно шелковая шаль, укрывали ее спину и ноги, доходя практически до пола. Бледные щеки не имели никакого намека на румянец, густые ресницы были того же цвета, что и волосы, а в светло-серых глазах, спокойно смотрящих сквозь прорези маски, кружила метель. Одним своим присутствием Белоснежная заставляла окружающих вздрагивать от холода, даже если вокруг стояла жаркая погода. Было в этой женщине что-то отстраненное, неживое, а вернее сказать, неискреннее. Она никогда не выражала явных эмоций на публике, ее улыбка больше походила на тень, а гнев превращал окружающие предметы в ледяные скульптуры. И лишь холодные, как сталь, глаза могли рассказать наиболее внимательным зрителям о том, что творится на душе у нынешней главы Ордена Повелителей Времени. Вот только всматриваться в них отваживались немногие.

Даже дети в Тайлаари знали, что сильнейшие умеют растягивать минуты на часы, и действовать с высокой скоростью пока все вокруг едва движется. Лишь этим могущественным магам подчинялись переходы между мирами, которые они с удовольствием открывали для путешественников и торговцев, не забывая взимать с них плату за билет. Сильнейших боялись, уважали и сторонились. Но порой их призывали для разрешения спорных вопросов и устранения конфликтов. Они являлись той независимой силой, с которой никто не желал спорить. И эта сила официально поддерживала политику Совета Наблюдателей. Хотя на самом деле Орден ставил во главу угла экономические отношения, предпочитая как можно реже встревать в политику. Удерживая монополию на межмирные перемещения, он процветал и, соответственно, не бедствовали те, кто в нем состоял. А вот строить свою жизнь за пределами родной организации каждый предпочитал по-своему. Одни покупали роскошные дома в приглянувшемся мире и не скрывали своего имени… Имени Сильнейшего, естественно. Другие, напротив, предпочитали уединение, и потому селились подальше от шумных городов с их ежедневной суетой. Никто и никогда не видел их настоящих лиц, да и сами Повелители Времени были знакомы исключительно с измененными[55] обличиями друг друга. К остальным же обитателям Тайлаари представители Ордена являлись в традиционной униформе — синем плаще и изящной белой маске. Так предписывали правила. Именно они позволяли сохранить инкогнито прошлой жизни — той, что закончилась после обретения новой силы, полученной во время испытаний. При них присутствовал лишь один сильнейший, именно он впоследствии и представлял перед общим собранием нового претендента на вступление в ряды Повелителей Времени. Если же испытуемый доброволец не выживал, что случалось довольно часто, о нем просто забывали. Главным отличительным знаком Ордена являлся перстень с характерной символикой — тремя переплетенными ветвями Каимы[56]. Это растение испокон веков считалось олицетворением вечной жизни и безраздельной власти создателей Тайлаари — Древних. Магический перстень подделать было невозможно, хотя многие виртуозы и пытались создать нечто похожее. Больно уж соблазнительной выглядела перспектива обзавестись статусом сильнейшего, пусть и незаконно. Поэтому в случае разоблачения неудачливому актеру срезали его предприимчивую голову без суда и следствия. Этим обманутые граждане лишний раз подчеркивали лживость казненного. Ведь всем было известно, что настоящие члены Ордена бессмертны.

Бессмертны…

Ах, если бы это утверждение действительно соответствовало истине! Для жителей Тайлаари они оставались неразгаданной тайной, призраками во плоти, могущественными и непобедимыми магами, неуязвимыми для любых видов оружия. Но правда заключалась в том, что сильнейших можно было убить. Каждого своим способом. Ведь сила, которую им дало прохождение кругов Огня, Воды и Бездны, имела сугубо индивидуальный характер и, увы, не устраняла все слабые места своего обладателя. С другой стороны, не нашелся еще храбрец, сумевший победить Повелителя Времени и предать эту победу огласке. Вот только… никто ведь не отменял поединков между равными. Их результаты тщательно скрывались, а легенда о бессмертии сильнейших старательно поддерживалась.

Гая Белоснежная вздохнула, вынырнув из водоворота воспоминаний. Ее пальцы принялись неторопливо переплетать длинные пряди волос, постепенно собирая их в две толстые косы. Все-таки она сильно устала за день затянувшихся переговоров и лицемерных улыбок, от которых до сих пор побаливали мышцы лица. Ей просто необходима была разрядка! И чем скорее, тем лучше. Осталось лишь закончить некоторые приготовления, и можно будет расслабиться, на время забыв о своих бесчисленных обязанностях, об интригах и кознях, о той показной жизни, в которой она была вынуждена до мелочей просчитывать каждый свой шаг, каждое слово, каждый взгляд.

Какое все-таки тяжелое бремя — бесконечно долгое существование! Сильнейшие не старели, они просто менялись, переходя на новый уровень магического развития и физических возможностей. Те, кому наскучили миры Тайлаари, уходили в странствия за Грань[57]. Другие, напротив, не покидали насиженные места, а продолжали открывать и обслуживать пространственно-временные переходы между мирами, естественно, с официального разрешения правящей верхушки Ордена. Выгодный бизнес и не пыльный. Переместить объект на территории одного города или даже целой планеты мог любой хороший чародей, знакомый с этим способом транспортировки и имеющий в запасе достаточное количество энергии. А вот прогулки между мирами Тайлаари, расположенными в разных уголках вселенной, но, по прихоти Древних, объединенными между собой, могли устроить только представители вышеупомянутой организации, появившейся на свет шесть тысячелетий назад. И последние одиннадцать веков ее возглавляла она — гая Белоснежная, сменившая на своем посту старого росса, которому надоели его обязанности вместе с каждодневной рутиной знакомых до тошноты миров. Он ушел, оставив место правителя вакантным. Но пустовало оно не долго, ибо авторитет пусть молодой, но при этом очень способной сильнейшей быстро рос, прокладывая ей дорогу к власти.

Она проявляла чудеса дипломатии и устраивала фееричные демонстрации силы, ее планы, разработки, ее поразительная способность угадывать ситуации и делать верные ставки в политических и, что важно, экономических играх — все это благотворно влияло на дела Ордена. Для своих коллег она давно уже перестала быть человеком. Попав в их ряды, гая изменилась, и… не только внешне. Одни видели в ней сильную личность, другие выскочку, получившую в свои руки безграничную власть. Расчетливая стерва с куском льда вместо сердца, снежная королева в окружении покорных слуг, или же миротворец, ведущий Тайлаари к светлому будущему? Кем она была на самом деле? Точного ответа на этот вопрос не мог дать никто. Лишь самые близкие знали, что перед лицом опасности Белоснежная практически беспомощна в отсутствии своих телохранителей. И, несмотря на это, она была всесильна: как генератор идей, ибо в голове ее хранился целый кладезь информации, добытой в хранилищах Древних. Эта женщина являлась магом-теоретиком, нуждающимся в постоянной защите. И ее охрана ни на миг не покидала свою госпожу. Это был еще один маленький секрет гаи, который она тщательно хранила. Ее безопасность блюли два лучших наемника аше-ара с шестым уровнем силы, а чуть больше сотни лет назад появился и третий… с седьмым. Все они с радостью согласились служить главе Повелителей Времени, сочтя за честь такое соблазнительное предложение.

Не то, что некоторые…

Женщина презрительно фыркнула, на миг позволив проступить раздражению на обычно непроницаемом лице. Мысли, затронув прошлое, невольно метнулись к еще одной больной теме. С первого появления бывшей человеческой девушки в Ордене большинство сильнейших ее недолюбливало, другие относились благосклонно, а некоторые откровенно завидовали. Но уважали все! Почти все.

Их было двое. Тех, кто плевать хотел на Орден и его Главу, тех, кого интересовало лишь многовековое соперничество друг с другом. Оно служило толчком для их самосовершенствования и поиска новых знаний в недрах подземных библиотек, а также являлось стимулом для путешествий по закрытым Храмам[58] и тайным хранилищам Учения[59], оставленного прародителями существующей цивилизации. Эта парочка, находясь в состоянии постоянной конфронтации, умудрялась с легкостью зарабатывать немалые деньги, выполняя сомнительные заказы разных правительств, и тут же спускала все на информацию, способную приблизить их к единственной цели: обойти и устранить конкурента. Они нарушали правила, установленные в Ордене, действовали по самоопределению, не желая ни с кем советоваться, и они ни во что не ставили гаю Белоснежную.

Как же ее все это бесило!

Непримиримые враги, встречи которых протекали в язвительных перепалках и чаще всего заканчивались поединками (жаль, что не смертельными), они вносили хаос в многовековую организацию и ставили под сомнение ее безупречную репутацию во всех объединенных мирах Тайлаари. Они мешали ей — Главе Ордена устанавливать свои порядки, потому что для них она по-прежнему оставалась глупым ребенком, каким-то чудом получившим незаслуженную власть в чересчур юном возрасте. Белоснежной исполнилось чуть больше четырехсот лет, когда на съезде сильнейших ее выбрали предводителем Ордена. Конечно, как эти двое могли смириться с такой несправедливостью? Куда ей — молодой волшебнице, рожденной в семье людей, до потомков славных драконов?! Высокомерные долгожители, смотрящие на другие расы, как на насекомых. Звери в человеческом обличье. Монстры с глазами змеи. Вот только будучи увлеченными собственной враждой, они забыли, что и насекомые тоже способны кусаться.

Гая ненавидела этих драконов почти так же сильно, как они друг друга, и все время вынужденного знакомства силилась понять, почему ее мудрый и уравновешенный предшественник держал при себе двух заносчивых типов, потерявших всякую совесть, не говоря уже об уважении к другим сильнейшим. Ведь это же опасно! Для граждан Тайлаари вообще, для Ордена в частности, и для его Главы в особенности. Они же совершенно неуправляемы и, что самое паршивое, они, в отличие от остальных, действительно бессмертны.

Когда именно им удалось получить полный контроль над своими телами и способность восстанавливать себя из мельчайших частиц, никто не знал. В погоне за совершенством эта непримиримая парочка значительно превзошла остальных, обретя знания, которые не были доступны даже ей — обладательнице тайного источника уникальной информации. Сказать, что Белоснежная злилась, значит не сказать ничего. Тщательно спланированные покушения на проклятых драконов заканчивались неизменной гибелью исполнителей. Она улыбалась при встрече обоим, мысленно разрабатывая очередную каверзу. Ей даже удалось настроить против них большинство коллег и поставить на голосование вопрос об изгнании этой непримиримой пары из Ордена. Как же она хотела задеть их за живое! Но все тщетно. Ни Светлоликий, ни Огненный даже не удосужились явиться на заседание по данному вопросу, проявив тем самым полное пренебрежение к другим сильнейшим, а главное, к ней — к Белоснежной. Такого "плевка" ее самолюбие вынести не смогло. Разъедающая душу жажда мести нашла свой выплеск в идее, подсказанной ночным Хранителем.

Он был ее главной тайной, ее вещим сном, незримым учителем, который сумел превратить перепуганную девушку в хладнокровную гаю. Черная безликая тень и шелестящий голос где-то на краю сознания. Он, а точнее оно, посещало ее сновидения после полуночи и помогало ей в принятии верных решений на тернистом пути по иерархической лестнице Ордена. Мудрое и терпеливое существо. В глубине души она верила, что это призрак одного из Древних, который выбрал ее проводником своих учений в современность. Хранитель всегда знал, что надо делать. И в случае с двумя непокорными сильнейшими он тоже нашел единственно правильный выход. Ведь если кого-то нельзя убить, вовсе не значит, что его невозможно запереть.

Белоснежная улыбнулась, рассматривая свое красивое лицо в зеркальном отражении. Черты его были настолько правильными, что не цепляли взгляд и не сохранялись в памяти, зато ледяная сталь глаз никого не оставляла равнодушным. Смотреть в эти омуты холодной расчетливости было не просто страшно, от данного созерцания даже самые смелые теряли дар речи. Может быть, поэтому, обращаясь к гае, большинство собеседников старались не поднимать взор выше линии ее губ. Бледных и чуть улыбающихся, а главное, вполне человеческих. Образ своей расы Глава Ордена сохранила и в облике сильнейшей. Если бы не буран, дремлющий в серой радужке ее чуждых очей, и не исходящее от волос сияние, она вполне могла бы сойти за красивую человеческую женщину с бледным цветом кожи.

Ей с детства везло. Жизнь лелеяла ее, баловала, позволяя с легкостью получать все, что она хотела. Магический дар, открывшийся практически с рождения, симпатичная мордашка, которая умиляла большинство окружающих, невероятно богатая и знатная семья, не чаявшая души в своем незаурядном отпрыске — у нее были все людские блага, но ей хотелось большего. Тогда, в той далекой жизни гаю Белоснежную звали Таис. Конечно же, она слыла капризной. А как иначе, если вокруг только и слышишь слова восхищения в свой адрес? Но эта черта характера лишь помогла ей достичь высот, которых люди в Тайлаари достигали крайне редко. Ее желание учиться магии у лучших преподавателей страны — тоже воспринимали, как каприз взбалмошной девчонки, которой на роду было написано стать одной из самых завидных невест столичного мира. Но разве могли родители не исполнить причуду их горячо любимой дочери? И вот тут-то Таис, несмотря на свой юный возраст, проявила несвойственную ей усидчивость и завидную целеустремленность. Дома она была легкомысленной малышкой, а на частных уроках — прилежной ученицей, впитывающей каждое слово наставников. Они тоже считали ее неотразимой, но совсем по другому поводу, нежели светское общество. Так протекали дни, месяцы, годы… А в соседнем городе, на вечно цветущем летающем острове, до которого было всего то час езды по воде или минут тридцать полета на караши[60], ожидал достойного хозяина запечатанный на века храм Древних. Попытка покорить подземный лабиринт тоже была ее прихотью, о которой тринадцатилетняя сая (тогда еще сая) благоразумно умолчала, скрыв рискованный план и от семьи, и от преподавателей, и даже от самых близких друзей. Но удача и тут не оставила свою юную фаворитку. Нижний город Мэйзина признал ее. Эта потрясающая новость прокатилась по всем мирам Тайлаари и крайне заинтересовала Орден сильнейших. Два следующих года пролетели в усиленном режиме обучения и жесткой подготовке к испытаниям. Теперь маленькую Таис начали воспринимать всерьез. Уговоры родителей и друзей, а также скептические реплики бывших учителей не могли остановить ее на пути к новой цели. Она знала, что справиться, что везение не покинет ее, но все равно боялась, пусть и тайком от близких и даже от самой себя.

И вот этот день настал. Ее куратором стала гая Звездная — высокая женщина с иссиня-черной кожей, раскосыми глазами без белка и огромными бархатными крыльями, сложенными за невероятно прямой и длинной спиной. Она была из расы летающих баргов[61], живущих в пограничном мире. Суровая, спокойная особа, чьи тонкие губы задали всего один вопрос прежде, чем человеческая претендентка провалилась в океан невыносимой боли и страха. Один вопрос… Подтверждает ли Таис свое желание добровольно пройти три испытания на звание сильнейшей? Не трудно догадаться, что ответом ей было короткое, но такое емкое слово "Да!"

Круг Огня…

Тело сгорало изнутри, превращаясь в пепел, истерзанная душа тлела, а плоть возрождалась вновь… чтобы снова пылать, принося нестерпимую боль, от которой хотелось орать, но горло вновь охватывало пламя. И не было слез, не было звуков… была одна только бесконечная пытка, а еще… были зрители. Оранжевые монстры с синими глазами, те, кто с интересом наблюдал за своей жертвой, решая ее дальнейшую судьбу. Как оказалось и с живыми проявлениями огня можно договориться.

Круг Воды…

Легкие распирало от инородной жидкости, тело, больше похожее на желе, раздувало. Это уже была другая боль, другая степень отчаяния. Тот, кто придумал подобные испытания, был изощренным садистом, сумевшим изобрести разные во внешних проявлениях и такие похожие по своей окончательной цели пытки. Но после знакомства с Кругом Огня Таис морально подготовилась. И водная стихия благосклонно восприняла ее решительность, одарив своей милостью.

А потом тело девушки обезглавили, проведя необходимый ритуал, невинную же душу отправили в путешествие по Бездне. Когда постаревшая за несколько часов беспамятства претендентка открыла глаза, в них бушевала зимняя вьюга, а по разом поседевшим прядям некогда темных волос разливалось ледяное свечение.

— Я жива? — выдохнули ее бледные уста, и комната, выбранная Звездной для испытаний, наполнилась морозным воздухом. Дрожащей рукой девушка принялась нервно ощупывать шрам на шее — голова ее снова приросла к телу, но следы недавних событий по-прежнему оставались.

— С возвращением, Таис! — проговорила черная женщина с суровым лицом и позволила себе улыбку, ведь перед ней лежала первая в ее практике соискательница новой силы, которой удалось очнуться после испытаний сильнейших.

Так все начиналось. Как же давно это было…

Гая Белоснежная откинула назад заплетенные косы и легко коснулась тонкого браслета на своем запястье. Два лиловых камня приветливо мигнули, а голубой полыхнул огоньком нетерпения. Не прошло и минуты, как вслед за приятной трелью дверного колокольчика в комнату вошли трое мужчин. Белокожие, в голубых одеждах и с тонкими браслетами связи на руках. Красивые, сильные, желанные. Ее телохранители, ее доверенные аше-ары, ее тайные любовники, с которыми мало кто мог сравниться. Маги Жизни — неистощимые, страстные, опытные. Двоим из них уже перевалило за три тысячи лет, а один был совсем еще мальчишкой: пылким, горячим… голубоглазым. Цвет радужки у этой расы символизировал цвет их силы. И голубой являлся ее седьмым — высшим уровнем. Зато по опыту и мастерству сослуживцы парня его превосходили, но это не мешало им ладить как на работе, так и в постели своей нанимательницы.

"А еще говорят, что кровь не вода, — подумала гая, улыбаясь своим ночным визитерам. — Мальчик совсем не похож на ту циничную сволочь, совсем… — она подавила в зародыше холодок всколыхнувшегося разочарования, не желая портить подобными сравнениями сказочную ночь. — Не похож! Вот и прекрасно".

Кокетливо поведя плечами, Белоснежная пригласила мужчин за стол, не без удовольствия отметив, как загорелись отнюдь не целомудренным огнем лиловые глаза ее телохранителей, и с каким восхищением уставился на нее самый молодой из троицы аше-аров.

Голубое на белом… белое на голубом…

Какой же ты еще, в сущности, мальчишка, Мий из рода Кули.

Глава 5

— Помоги мне! — попросил один с петлей на шее.

— Как скажешь, — пожал плечами другой

и выбил из-под его ног табурет.

Какое стойкое ощущение дежа вю[62]. Аж мурашки по коже и легкий холодок по позвоночнику. Всего-то пятый день шел с того момента, как я точно так же стояла напротив большого настенного зеркала и изучала свое отражение. Только платье тогда на мне было белое, а сейчас — черное. Как символично! Начиналось все за здравие, а заканчивается… хотя о чем это я? Разве судьба-злодейка расщедрится на такой замечательный подарок, как завершение издевательств над моей скромной персоной? Вряд ли. А могла бы! Ведь завтра мне исполняется девятнадцать лет. Да-а-а… все это время я должна была нежиться на шелковых простынях дорогих отелей, выбранных родителями для нашего свадебного путешествия, и наслаждаться своим медовым месяцем. Ну, им же обычно наслаждаются, правда? А ко дню рождения мама с папой мне и вовсе обещали сказочный сюрприз. Как в воду глядели! Сюрприз я получила. Именно что… сказочный! Беременность, называется. Да не простая, а золотая, ибо не без прямого или косвенного участия Светлоликого, с которым этот цвет и сияние ассоциировались в первую очередь. Все как в той детской сказочке получилось. Осталось лишь "снести" уникальное "яйцо" месяцев этак через девять и свалить куда подальше, пока счастливый папаша на радостях не прибил. Вот только как же я свалю без малыша? Нежеланный, ненужный, опасный, ужасный, но… родной. Сердце кольнуло и почему-то заныло внизу живота. Это что такое: врожденный инстинкт материнства зашевелился или привязанный к комку клеток дух Древнего решил оказать свое воздействие на мою неокрепшую психику и на весь организм в целом? Пока ребенок не родится, у меня было мало шансов избежать встречи с тем, кто его зачал, ибо это чудо-чадо просто жизненно необходимо ему для снятия проклятия с зачарованного города "N". А, судя по бездействию Кир-Кули, мы данной встречи избегать и не собирались.

Связаны отец и сын (или дочь?), видите ли! Каким-то мощным заклинанием на плоти и крови. Ну-ну. Повелителю Неронга нужен младенец, мне — жизнь и, по возможности, свобода, Киру — сейлин. Казалось бы, три каких-то несчастных триместра — и все будут счастливы, но тогда почему же так паршиво на душе?

Из груди вырвался печальный вздох. Пять дней назад я пропала с собственной свадьбы, попавшись на уловку черного кота, посланного в мой мир Сэн. Пять дней назад мою жизнь, за которую к тому моменту и гроша ломанного было жаль, сохранил голубоглазый аше-ар на летающем ящере. Пять дней назад мне довелось познакомиться с настоящим принцем, мысли о котором и сейчас приятно согревали, вызывая на губах непроизвольную улыбку. Я, несмотря на нашу с Эваном ссору, причиной которой являлась гибель Красотки, все же надеялась, что он в порядке, и что мы с ним еще обязательно встретимся. После того, как взявшийся меня опекать страж решит небольшую (вру, ибо очень-очень большую) проблему с отцовскими правами сиятельного папочки принца и на моего отпрыска тоже.

Пять дней назад у меня была нормальная жизнь среди родных и близких, а теперь я живая кукла в чужой игре. Среди чужих людей и нелюдей, среди чужого мира с чужим солнцем и среди чужих интриг. Да я и сама здесь… чужая. Вот только сильных мира сего данные мелочи не беспокоят. Для них я идеальный сосуд, в чреве которого зреет плод, нужный всем, кроме меня. Хотя не так! Мне не нужна была эта беременность изначально, а теперь я уже и не знаю, чего толком хочу. Как минимум — выжить. Да, пожалуй…

Проведя дрогнувшими пальцами по волнистым волосам, я откинула назад длинную прядь, и, стараясь не думать больше о том, что портит настроение, принялась придирчиво рассматривать свое отражение.

Для аше-ара, с которым мы заключили сделку, я тоже была живой куклой. Вот только в отношении него это определение обретало совсем иной смысл. Смысл, от которого меня не коробило. Кир возился со мной, как с моделью перед показом, гладил по волосам, словно домашнюю кошечку, а еще делился информацией, кормил, поил. Разве что спать не давал, но и это, как он выразился, лишь временная мера предосторожности из-за нестабильного состояния сейлин в период завершения ритуала. То, как я выгляжу сейчас — тоже целиком и полностью было его заслугой.

Итак внешность. Ну, что о ней можно сказать? Была б черная подводка для глаз и клычки — получилась бы из меня идеальная невеста для графа Дракулы. Мало того, что губы подозрительно красные, несмотря на отсутствие помады, так еще и в серых глазах какой-то дикий блеск, а кожа на лице и открытых участках тела бледная, словно по ней белилами прошлись. Наряд мне Братец Крови такой состряпал, что я мысленно охарактеризовала свой новый имидж распространенной в нашем мире фразой "женщина вамп". Маму хватил бы инфаркт, увидь она свою "скромную и домашнюю" (ее слова, не мои) девочку в таком вот образе. Хотя если вспомнить все предыдущие костюмы, включая часто фигурирующий вариант в стиле Ню… м-да, столько инфарктов моя дорогая матушка точно не пережила бы. А потому просто замечательно, что она об этом ничего не знает. Плохо другое — у нее ведь и обо мне нет никаких сведений.

Воспоминания о семье вновь отправили воспрявшее было настроение на отметку со знаком "минус". Я закрыла ладонями лицо и мысленно сосчитала до девяти. Люблю нечетные числа, да и сам процесс обычно помогает успокоиться. А в данном случае еще и сосредоточиться на чем-то не таком болезненном, как думы о не рожденных детях и брошенных в паршивой ситуации родителях. Осталось только определиться: на что именно направить свое драгоценное внимание? На разбор нового имиджа? Ну, а что тут разбирать? Жутковатый образ получился, но яркий и по-своему красивый. Я, конечно, предпочла бы что-нибудь простое и походное (так, на всякий пожарный — вдруг придется спасаться бегством в ближайшие часы), но "музыку" в данном случае заказывал Кир, а у него свои вкусы и… своя мастерская. Визит в нее стал едва ли ни самым удивительным и радостным событием за последние дни. Даже лаборатория Сэн, по моим скромным меркам, не шла ни в какое сравнение с небольшим белым помещением, за дверью которого царил поистине творческий беспорядок. Я словно домой вернулась: в свою собственную комнату с рисунками, лежащими на письменном столе, под ним, на кровати, креслах — везде, короче; с папками для этюдов, торчащими из-за книжного шкафа, да с прислонившейся к стене сестрицей-гитарой. Что ни говори, а мастерская творческого человека (или в данном случае аше-ара) — это целый кладезь любопытных вещей! Любопытных для другого творческого человека, то есть для меня.

Кир-Кули тоже любил рисовать, но не природу и портреты, а модели одежды. Более того, он их не только придумывал на бумаге, но и воплощал в жизнь. Заваленный рулонами ткани стеллаж, коробки с необходимой фурнитурой, четыре безликих манекена, на двух из которых висели части еще незаконченных костюмов, обрезки материи, раскиданные по периметру помещения — здесь было все необходимое для творческой работы. Все, кроме швейной машинки. Впрочем, она, как выяснилось позже, аше-ару и не требовалась. Если честно, никогда бы не подумала, что у главного тюремщика зачарованного города "N", как я прозвала про себя Неронг, такое необычное хобби. Воин, маг, да просто хищник двуногий и… на тебе! Вместо коллекционирования, ну, к примеру, холодного оружия, это чудо природы свободное время проводит в такой вот милой комнате с мягким светом, льющимся с потолка, и тоже мягким, но уже в другом смысле, креслом, стоящим почему-то посереди помещения.

В него-то Братец Крови меня и усадил, когда привел в свою мастерскую, едва ли не силой вытащив из-за стола, за которым я благополучно клевала носом, несмотря на опасения угодить вышеуказанной частью лица в тарелку. Все-таки два фужера вина — многовато для моего юного организма, особенно после вереницы напряженных событий, произошедших за последние сутки. Не было ничего необычного в том, что хотелось спать. Особенно под тихую речь собеседника, которая лилась словно музыка, убаюкивая меня вместо того, чтобы взбадривать.

О чем он говорил, кстати? Не, не помню. Кажется, о преимуществах "живых" домов над обычными. Вроде, даже я сама его про это спрашивала, но объятия Морфея для моего измученного сознания оказались более предпочтительны, чем новая информация о месте, где мне предстояло какое-то время жить.

Полюбовавшись героическим противостоянием любопытства с усталостью, хозяин шарту свернул разговор и, приблизившись, предложил мне пойти переодеться. Я отказалась, сказав, что в плаще, который он подарил, чувствую себя просто замечательно. Кир выслушал отговорку, взял меня за руку и, не обращая внимания на вялое сопротивление, потащил прочь из столовой. Свои действия он аргументировал двумя причинами: во-первых, все женщины любят наряжаться (с этим я бы поспорила, но было лень), а, во-вторых, мне категорически запрещено спать еще часов этак… шесть, или около того. Короче, до прихода Светлоликого. Вот от последнего уточнения моя сонливость дала деру, а сознание встряхнулось и начало активно переваривать поступившие в его распоряжение данные. Болтая ногами в воздухе, спросила, что мы с этим "божественным быком-производителем" делать будем? Не чай же с плюшками пить, правда? На что страж ответил довольно расплывчато, мол, разберемся на месте. А затем добавил, что чай все-таки надо заварить самый лучший, ибо идея обсудить за столом, а не на поле боя то, что сейлин у повелителя благополучно свистнули, ему нравится. Я хотела еще что-то спросить, но шарту все же не вокзальный перрон, и коридоры тут не такие уж и длинные, поэтому мы скоро оказались возле нужной комнаты, а когда переступили через порог, все мысли о Светлоликом растаяли в фейерверке дикого восторга.

Удобно расположив меня в своей творческой обители, в которой даже чистоплотный дом не осмеливался без ведома хозяина наводить порядок, Кир достал с самого верха стеллажа рулон черной ткани и сообщил, что именно из нее собирается делать мне одежду. Прямо сейчас! От такого заявления мой восторг только возрос. В голову сразу же полезли безумные картинки, иллюстрирующие сцены типа "грозный страж и робкая швейная машинка", а также варианты "Кир-Кули со зверской рожей и большой штопальной иглой вместо кинжала" и "они же, но в мирной обстановке: то есть белокожий страж с пяльцами и с выражением лица, как у Марьи-искусницы во время работы". К последнему эпизоду мое больное воображение дорисовало еще косу из длинных волос мужчины, перевязанную на конце бантиком в горошек и нежный румянец на его белых щеках.

Пока я сидела, закинув ногу на ногу, и с блаженной улыбкой на губах мечтала, аше-ар раскладывал материю на большом столе и искоса поглядывал на меня. Все-таки этот маг не умел читать мысли, в противном случае, он меня давно бы прибил (то есть хорошенько побил, раз уж смерть моя ему не нужна), ну или сам загнулся б… от смеха. Эх, зря я тогда перед ритуалом Эо пошутила насчет вышивания крестиком. Ведь точно теперь научить заставит. В свете новой информации о моем Братце Крови подобное занятие начало казаться мне вполне естественным. Я так и видела, как мы сидим на пару у окошка и вышиваем. Я с заметно увеличившимся животом, он… с кокошником и в сарафане…

Э-э-э… приструните кто-нибудь сбесившуюся фантазию. А то меня от идиотских перлов, что она выдает, скоро пробьет на истерическое "хи-хи". И неизвестно, что тому будет виной — откат после стресса, вино, или столь неподходящее для опасного наемника хобби.

Наверное, он и правда маньяк. Таким свойственно совмещать несовместимое, и с одинаковой скрупулезностью подходить как к одеванию и расчесыванию любимой куклы, так и к убийству намеченной жертвы. И вот с этим клыкастым модельером мне предстоит жить долго и счастливо? Да уж-ж-ж. С другой стороны, лучше быть куклой, чем жертвой. Определенно!

Из размышлений, кидающихся от одной крайности к другой, меня вывели слова Брата Крови о том, что надо бы для начала снять мерки. Я кивнула, встала и направилась к нему, ступая босыми ногами по мягкому ковру, застилающему все пространство пола. Процесс "снятия мерок" поверг меня в ступор, который быстро сменился прыгучестью козы, когда наглый белый лис начал измерять объем груди. Мама часто заказывала вещи у портных и себе, и нам с сестрой, поэтому к сантиметровым лентам, которыми опутывают тело в разных местах, чтобы в последствие сделать правильную выкройку, я привыкла. А вот к мужским ладоням, ощупывающим мои бедра, руки, плечи, спину, шею и грудь — привычки пока что не было. Посоветовав ему остальное определить на глаз, я потопала обратно к креслу, куда и уселась, мысленно решая дилемму: то ли и правда кутюрье[63] в этом мире так мерки снимают со своих клиентов, то ли… меня только что нагло облапали под самым благовидным предлогом. Пока я мучилась в поисках верного ответа, виновник моих метаний с легкой улыбкой на белых губах кромсал пусть не очень обычными, но все же ножницами отрез переливающейся на свету ткани.

Красивая. Такой не грех залюбоваться. Но взгляд мой почему-то постоянно соскальзывал с роскошной материи на белые пальцы стража, на его гибкую фигуру, так естественно смотревшуюся в окружении этой мастерской, на его профиль с падающей на глаза разноуровневой челкой, на идеально выбритые виски и на заостренные уши с множеством колечек.

— Так и будешь меня изучать или, может, хочешь посмотреть, как создаются костюмы в Тайлаари, а? Принцесса? — не поворачиваясь в мою сторону, спросил мужчина.

Я кивнула, стараясь побороть смущение. Потом сообразила, что такое выражение согласия он, должно быть, не видит, и, снова вскочив на ноги, подошла к нему. Вот тут-то и выяснилось, что ни машинка, ни иголки для "шитья" моему Братцу Крови не потребуются. Зато ему просто жизненно необходим будет какой-то особый раствор для рук, специальные заклинания и знания технологии сращивания тканей. Оказывается, не так все просто в их магическом мире.

Кир-Кули смочил ладони в специальной жидкости и какое-то время держал их на весу, давая просохнуть. Тонкая розоватая пленка, словно глянцевые перчатки, обтянула его пальцы. Она, по словам мужчины, как играла роль как проводника для чар, направленных на преображение лежавшей на столе материи, так и просто защищала кожу от повреждений, которые вполне можно было получить из-за перепада температур и прочих побочных явлений в процессе работы. Чем дальше — тем интересней! Вот уж не знала, что магическое шитье куда опасней обычного.

Однако пронаблюдать на практике все "подводные камни" демонстрируемого действа мне было не суждено. Аше-ар легко и непринужденно стыковал черные лоскуты на белом столе и осторожно "склеивал" их, проводя подушечками пальцев над местом разрыва. Ни мерцания, ни вспышек… ничего! Если бы я не видела своими глазами, как срастается под его ладонями ткань, решила б что волшебством здесь и не пахнет. А так лишь заворожено смотрела за быстрыми и четкими движениями мужских рук, которые создавали из отдельных обрезков что-то цельное. И, хотя по выкройкам вполне можно было догадаться, во что именно намеревается нарядить меня Братец Крови, я все-таки отважилась спросить:

— Что это в конечном итоге будет?

— А что бы ты хотела? — вопросом на вопрос ответил он.

Зря… мне много чего хотелось, и все оно мало походило на то, что он "шил". Поэтому, не особо раздумывая, я честно призналась:

— Широкие штаны и рубашку свободного покроя, чтоб носить навыпуск.

Собеседник поднял на меня взгляд и совершенно серьезно поинтересовался:

— Ну и зачем тебе пижама? — на белом лице его появилась ехидная ухмылка. Видать, моя физиономия, вытянувшаяся от такого заявления, смотрелась весьма комично. — Будет платье! — сообщил свой вердикт клыкастый модельер. — Красивое и удобное.

"Ну, хоть не ночная рубашка" — подумала я и, зацепившись за мысль о том, в чем следует спать и не только спать, обратилась к Киру с деликатной просьбой:

— А белье ты мне нижнее можешь сделать?

— А надо? — усмехнулся он.

— Э?

— Да ладно… сделаю, — вздохнув, кивнул мужчина.

— Только такое, как в моем мире носят, хорошо? — решив ковать железо, пока горячо (то есть корректировать просьбу, пока ее благодушно воспринимают) принялась тараторить я. — Могу все на пальцах объяснить.

— Лучше нарисуй, — достав из ящика стола бледно-желтую бумагу, слегка напоминающую по своей структуре холст, предложил собеседник. — Сможешь? — голубые глаза прищурились, изучая меня.

— О да-а-а, — протянула я, сцапав в свои загребущие лапки лист и прижав его к груди, словно желанный трофей. — А ручка есть? Или карандаш?

— Ротер[64] возьми, — сказал он и кинул мне прозрачную трубочку с острым наконечником.

Внутри этой изящной конструкции плескалась темно-фиолетовая жидкость. Первой моей ассоциацией было — графический инструмент, заправленный чернилами. На ней я и остановилась. Вдаваться в подробности устройства местного аналога ручки желания не возникало, куда больше хотелось поскорее использовать ее по назначению. Пусть меня попросили накидать всего лишь эскиз нижнего белья, но… как же я все-таки соскучилась по рисованию! Перебравшись на свободный край длинного стола, принялась с воодушевлением чирикать по девственно чистой поверхности листа. Линии складывались в женскую фигуру (то есть в ее часть: от бедра до подбородка), штрихи добавляли объем, а закрашенные участки акцентировали внимание на том, ради чего, собственно, я все это и изображала. Закончив, скептически осмотрела свое творение и, придя к выводу, что "танго" в здешних условиях не самая подходящая модель белья, перечеркнула первый вариант и принялась на обратной стороне листа рисовать девицу в коротких облегающих шортиках. Была идея изобразить панталоны, но ее я откинула, ибо такой фасон, конечно, много чего закрывает, но носить мне его раньше не доводилось. Вдруг неудобно? А шортики — самое оно. В борделе Ариландины, который я имела честь посетить в Неронге, мне что-то похожее выдавали. Значит, здесь подобные вещи тоже в ходу, следовательно, и сделать их Киру будет проще.

Поставив последнюю точку, вернее, последний штрих на наброске, обошла стол и протянула рисунок Кир-Кули. Он вертел в руках лист, а я объясняла, что именно хочу, и как это у нас шьют. Зря объясняла, ибо страж, судя по задумчивому выражению лица, не слушал. Он оборвал меня где-то на середине рассказа о том, как должна примерно выглядеть выкройка. Просто бросил передо мной тонкую пачку бумаги и спросил:

— Хочешь еще порисовать?

Ну, от такого не отказываются! Естественно, я ответила "да". Взяла листы да собралась, было, отправиться в удобное кресло, но остановилась и спросила:

— А что… нарисовать-то? — действительно, что? Очередную модель одежды, которую мне хочется иметь в будущем или же тема свободная?

— Что хочешь, — пожал плечами Кир, вновь приступая к работе над платьем.

— Тебя хочу, — ляпнула я прежде, чем осознала смысл собственных слов.

— Это хорошо, — ослепительно улыбнулся аше-ар, не отрываясь от своего занятия.

— Нарисовать хочу, — поправилась я.

— Тоже не плохо.

— Значит, можно?

— Рисуй.

— А голову мне не открутишь, если тебе портрет не понравится?

— Ну-у-у…

— Что? — я насторожилась, теребя в руках бумагу.

— Если мне не понравится, я не буду учить тебя сращивать ткани.

— А я могу этому научиться?! — и как только стены от моего возгласа не задрожали?

— Если будет тот, кто станет готовить для тебя магический раствор — да, — будничным тоном сообщил мужчина.

Кажется, я подпрыгнула от радости, вякнула что-то восторженное и, развернувшись на мысках, побежала к креслу. Меня научат делать одежду без швов. Ура! Обязательно научат! Даже если рисунок не понравится. Потому что жить нам вместе как минимум девять месяцев, а на мозги давить я умею профессионально. Ему будет проще дать мне несколько уроков "кройки и шитья", чем терпеть мои печальные вздохи и бесконечные уговоры. От перспективы освоить что-то связанное с магией (пусть и посредством специального раствора, а не врожденного дара) даже голова немного закружилась. И я не без удовольствия плюхнулась в кресло ("не живое" в отличие от его собратьев, ну, или хорошо маскирующееся под "не живое"), положила пачку листов на колени и начала намечать композицию. Кир-Кули тем временем закончил стыковать лиф и перешел к юбке. Я рисовала его и думала, что заключить с ним сделку — было отличной идеей. А еще — что у нас много общего и, возможно, нам суждено стать не просто союзниками и Родственниками Крови, но и друзьями.

Занятые каждый своим делом, мы проторчали в мастерской не меньше двух часов. За это время я успела тщательно проработать рисунок, на который моя разгулявшаяся фантазия поместила рядом с фигурой стража еще и довольную физиономию его летающего ящера. Так что штриховать и точковать линейный набросок можно было долго и вдумчиво, наслаждаясь уже не созданием образов, а процессом придания им объема и глубины. Аше-ар тоже перешел от общего к частному: собрав воедино основные части платья, он стал дорабатывать детали: то имитацию шва по краю сделает, то едва заметный узор на гладкой ткани легким касанием пальцев продавит. И все это так быстро, легко, естественно, что, наблюдая украдкой за его работой (или за ним во время работы?), я периодически зависала с незаконченной картинкой на коленях и кончиком ротера, зажатым в зубах. Дурная привычка, знаю. Никогда не грызла ногти, а вот карандаши и ручки покусывать в задумчивости любила всегда.

В очередной такой момент Кир решил разбавить атмосферу разговором о тех самых приключениях в Неронге, упомянутых мною перед ритуалом Эо. Тогда состояние было взвинченное, нервы шалили, и с языка слетало все, что в голове вертелось. Сейчас же, в умиротворенной атмосфере этой чудесной комнаты мне было как-то неловко обсуждать поднятые собеседником темы. Больше всего его заинтересовало то, что произошло между мной и Сэн по дороге во дворец (нет, чтоб о помывке мумов с таким же рвением расспрашивать, а?). И зачем я вообще заикнулась о той проклятой карете? Хотя, судя по некоторым наводящим вопросам, стражу и без моего скомканного рассказа было многое известно. Источники данной информации он, естественно, разглашать не стал. Лишь отмахнулся, бросив короткое "шпионы". Я, благополучно проглотив его объяснение, все-таки попробовала уточнить, кто именно работает на него из горожан (не потому, что сильно интересно, просто от щекотливой темы увильнуть хотелось), на что он ответил длиннее и жестче: "они на то и шпионы, айка, чтоб не засвечиваться". После чего снова стал расспрашивать о проклятой карете, причем требовал вспомнить все мельчайшие подробности этой пикантной истории. Даже платье отложил в сторону, присел на край стола и, сложив на груди руки, продолжил свой допрос с пристрастием. На мое недовольное бормотание о неприкосновенности личной жизни, Кир-Кули заявил, что, во-первых, именно та сцена, по его мнению, имела ключевое значение в ритуале Возрождения, а во-вторых, о личной жизни мне отныне следует забыть. Я так загрузилась первой частью его фразы, что не сразу осознала смысл второй. Зато потом очень бурно возмутилась, на что получила спокойное (если не сказать, ленивое): "Раз я взялся тебя охранять, принцесса, то должен знать о каждом твоем шаге, особенно, если этот шаг судьбоносный. Так что хватит пререкаться, давай рассказывай уже, скромница". И что на это возразишь? Пришлось рассказывать, мучительно краснея и упорно глядя на глаз ящера, который я рассеянно обводила уже раз пятый, наверное.

Собеседник тоже в долгу не остался и в свою очередь пояснил кое-какие моменты проведенного в Неронге ритуала, что многое расставило по своим местам. Так, например, стало понятно, откуда взялась пиктограмма, обнаруженная на моей спине Фиргардом и компанией. Ее, по словам аше-ара, нанесли на мое тело уникальным травяным настоем, который готовился около десяти лет по какому-то дико секретному рецепту. Жидкость впиталась в обработанную специальной мазью кожу, став началом целой цепочки из темно-коричневых символов, расположенных вдоль позвоночника, и осталась там навсегда, так как зачатый нами ребенок — действительно Древний. Если бы ритуал не удастся, рисунок на пояснице со временем стерся бы, а не разросся, как сейчас у меня. Смывать это "художественное творчество" до конца ритуала категорически запрещалось. Отсюда, как предположил Кир, и вытекала моя водобоязнь с непереносимостью зеркал. Всего то пара несложных заклинаний, наложенных Сэн пока я спала — и меня трясло от вида ванны, а отражающие поверхности трескались, если я слишком долго на них смотрела. Даже то, что он сделал с моими волосами, одарив их многочасовой пышностью и блеском, было всего лишь одной из мер предосторожности против того, чтобы я не лезла в воду, рискуя сорвать их проклятый обряд. Зачем, дескать, мыться, если и так хорошо выглядишь? Обидно! Я, конечно, знала, что меня используют в этом мрачном городе, но не до такой же степени!

Расчет в каждой фразе, жесте, поступке — противно, хоть и, вполне, логично.

Как в очередной раз напомнил Кир-Кули, все обряды Древних должны проводиться с согласия участников. Настоящего согласия, а не только на словах. Получалось, что отдаться партнеру я могла лишь в полном сознании и (позор какой!) искренне желая этого. Собственно, так оно и было (спасибо мерзким пластинам мелки и коаре заодно!) Ритуал Возрождения прошел по всем правилам… почти: применение возбудителя вроде как тоже не допускалось, хотя конкретно в свитках, имеющихся у стража, сказано было только про запрет на приворот, принуждение и подкуп. Может, мелка к этим категориям не относилась? Скорей всего.

Но я отвлеклась. Итак о чем мы? Ах, да… о ритуале. Он-то, конечно, прошел. Вот только папочкой моего ребенка, судя по всему, является не Сиятельный повелитель, а зеленоглазый маг. Так думала я, и Кир-Кули полностью разделял мое мнение. На вопрос, как же при таком раскладе эта авантюра сработала, аше-ар пожал плечами и спокойно так сообщил, что либо Сэн и Светлоликий — одно лицо, либо в зачарованном городе заперт не один, а двое сильнейших, и этот второй очень хорошо маскируется вот уже тысячу лет под обычного чародея. Поразмыслив о масштабах раздвоения личности местного полубога в случае, если верен первый вариант, мысленно отдала предпочтение второму.

Мечтать не вредно, угу. Но вдруг повезет и данная мысль материализуется?

Пока я проводила молчаливое голосование, аше-ар продолжал говорить о тонкостях ритуала Возрождения. Оказалось, что зачать Древнего мог не только гай Светлоликий. Если верить легендам, то когда-то давно отцами таких уникумов были обладатели четырех рук Силы (так по-другому называли все тех же Древних). А матерями — девушки любой расы. Невесты (необъяснимый пункт, для меня точно)! У претенденток напрочь отсутствовал магический дар, зато присутствовало крепкое тело, способное выносить необычный плод (ага, и при чем тут я со своими "ходячими мощами", которые, по словам школьного физрука, ему до сих пор в кошмарах снятся?) Еще они должны были быть полностью согласны с участью сейлин (мазохистки, короче… опять же — роль не по мне, удивительно, что именно я ее получила). Так как в отличие от женщин-сосудов все эти таинственные прародители себеподобных давно исчезли из миров Тайлаари, считалось, что провести выше упомянутый обряд невозможно. Если, конечно, не найдется кто-то, достигший уровня Древних. И, как показывает мой личный опыт, этот кто-то (чтоб ему всю жизнь с импотенцией мучиться!) нашелся.

Единственное, чего я никак не могла понять, стыкуя рассказ стража и свои злоключения в зачарованном городе — так это на кой все-таки черт Светломордый деспот выкинул меня из подземелья на улицу при нашем первом разговоре? Или они с Сэн были в сговоре? А, может, и правда две стороны одной медали? Чей был сад, в который я попала, выпав из портала, а особняк поблизости кому принадлежал? Мне, по их планам, наверное, следовало пойти туда, но Красотка смешала им все карты и вместо красивого и явно богатого дома я очутилась в борделе. Или поход туда тоже был частью затеянного спектакля? Чего добивался проклятый сильнейший (или сильнейшие?) подобными действиями, и почему в конечном итоге из меня получилась сейлин?

Бр-р-р… голова от размышлений болела, и, чтоб как-то отвлечься, я спросила у собеседника об оживших птичках из витража, чем повергла его в глубокую задумчивость. Подходящий ответ он так и не смог озвучить, что меня не сильно огорчило. Подумаешь, приглючилось. В состоянии, в котором я тогда пребывала — не мудрено. Молчание тянулось и тянулось, Кир-Кули вернулся к прерванному занятию, а я в свою очередь сосредоточилась на рисунке и вскоре его закончила. Обмен состоялся минут через двадцать после стихшего разговора: мужчина выдал мне готовое для примерки платье, а белый лист с изображением себя любимого забрал. Ему понравилось. Я же испытывала двоякое чувство, глядя на новый наряд. С одной стороны — шикарно, с другой — и куда в нем ходить? Уж точно не на улицу. На званный ужин или на бал, что ли? И с кем вальсировать предстоит? С гаем Светлоликим, с Сэн или с моим новоиспеченным покровителем аше-аром? Хотя ладно, лучше пусть со мной танцуют, чем с ножами.

Ротер и бумагу Кир-Кули мне оставил для новых работ, а портрет свой забрал. Я не возражала, продолжая стоять с платьем в руках возле стола и растерянно оглядываться в поисках чего-нибудь похожего на ширму. Переодеваться на глазах пусть не совсем уже постороннего, но все же мужчины желания не было. Заметив мои метания, страж предоставил в мое распоряжение целую комнату с огромным зеркалом на стене. В него-то я сейчас и смотрелась. Неприязнь к отражениям и воде прошла, словно болезнь, еще в золотом зале нижнего города. Так же, как и стойкость идеальной прически. Видать у чар, наложенных на меня, был свой срок годности.

Кир оказался мастером, способным выловленную в озере замарашку в золотистых лохмотьях превратить в темную принцессу. Причем не столько для моей пользы, сколько для удовольствия созерцать результат своей бурной фантазии в моем лице… в заметно преобразившемся за последние часы лице. Не стану лукавить, утверждая, что эти преображения мне не нравились. Еще бы туфли (или тапочки какие-нибудь), да приличное нижнее белье, а не скрепленные узелками тряпочки — и вообще красота была бы! Платье, несмотря на фасон, получилось удобным, легким, не стесняющим движений. И сидело оно на мне, как литое. То ли у белолицего кутюрье был глаз — алмаз, то ли здесь действительно практиковали такой странный способ снимать мерки.

В последний раз оглядев себя с ног до головы, я расправила подол и отступила на шаг от зеркала, намереваясь развернуться и пойти к двери, как вдруг отражение моей фигуры в интерьере комнаты померкло и быстро сменилось совсем другой картиной. На какое-то время мне показалось, что я смотрю в окно, и то, что за ним творилось, заставило меня застыть на месте, напрочь позабыв о недавних планах.

На освещенной кристаллическими фонарями улице находились двое: красноглазая ведьма с белой кожей и… мой принц. "Звуковую дорожку", в отличие от изображения, шарту не транслировал, так как работало шумозащитное заклинание, наложенное на него хозяином. Поэтому я была вынуждена довольствоваться "немым кино", сюжет которого мне все больше не нравился. Зачем Эван пришел сюда? За мной? Здесь же полно белокожих головорезов, а он всего лишь человек, да к тому же один!

"Что-то будет, что-то будет, — стучало в висках. — Что-то будет, обязательно будет… Не будет только ничего хорошего!"

Сообразив, что пустыми размышлениями делу не поможешь, я хотела уже метнуться к двери в поисках Кира, как вдруг статичная картинка на зеркальном экране пришла в движение. Вернее, в движение пришла пара вооруженных противников на улице, а у меня неприятно заныло в груди. Словно зачарованная, я уставилась на происходящее.

Вот Эван и стражница начали медленно обходить друг друга: тела обманчиво расслабленны, мягкие шаги, от которых так и веет опасностью, хищный блеск холодного оружия и яркие всполохи в глазах… обоих противников. Словно два демона из преисподней вышли померяться силой на импровизированном ринге. Тени играли на их лицах, ветер шевелит волосы и чуть теребил складки одежд, а вокруг громоздились темные силуэты ночного пейзажа — безмолвные зрители предстоящего поединка.

Продолжая двигаться по кругу, парень что-то сказал женщине и демонстративно повел рукой, в которой держал большой охотничий нож — тот самый, что так напугал меня в пещере, где мы ночевали, по дороге в Неронг. Аше-ар, к сожалению, моими фобиями не страдала, поэтому вместо того, чтобы отшатнуться, ехидно ухмыльнулась в ответ, и практически зеркально скопировала движения соперника. Правда, в исполнении этой заразы короткую дугу описали сразу два кинжала. Что именно означали сии действия, я так до конца и не поняла: возможно, здесь принято было устраивать демонстрацию оружия перед схваткой, или все это часть своеобразного "обмена любезностями". Придумать еще какие-либо версии мне не удалось, да что там версии… я вообще думать перестала, впившись взглядом в зеркало. Разминка на улице закончилась, настало время основной части.

Они замерли на полушаге… Точеные профили, горящие глаза и не видимое, но ощутимое напряжение в каждой линии их тренированных тел. Непривычно золотые глаза принца смотрели в алые очи стражницы — красиво и страшно одновременно. Он сделал приглашающий жест — она расхохоталась, а затем отступила назад и начала опускать кинжалы, будто хотела взять тайм аут. Но вместо этого внезапно сорвалась с места и кинулась на парня. Секунду спустя, я уже не могла различить очертания их фигур в бешеной пляске размытых теней.

Противники отскочили в разные стороны так же резко, как и сцепились. Тяжело дыша и зло скалясь, эти двое прожигали друг друга яростно пылающими взглядами. Рукав женщины был разорван, по плечу растекалось кровавое пятно. На лице Эвана тоже имелись темные разводы, которые в комплекте с фосфоресцирующими глазами и улыбкой голодной акулы делали образ принца каким-то… не таким. Словно там находился его брат близнец, обладающий способностями Х-менов[65]. Слишком гибкий, слишком быстрый, слишком хищный и… совершенно мне незнакомый.

Очередная стычка не заставила себя ждать. А за ней — вынужденная передышка и новые раны. Я шагнула к зеркалу, инстинктивно вцепившись руками в раму, будто хотела пройти сквозь стекло.

— Спокойно! Лоб не разбей, — раздалось позади меня.

Резко отпрянув, обернулась и тут же уткнулась носом в плечо Брата Крови, бесшумно подошедшего ко мне практически вплотную.

— Кир, там… там… — непроизвольно всхлипнув, указала на "экран", после чего, не мигая, уставилась на собеседника, ожидая его реакции. — Там!

— Угу, — проворчал мужчина, глядя поверх моей головы на дерущихся. — Там один придурок, который решил нарушить мои планы своим героическим самоубийством. Куда только смотрит его отец?

— Отец? — я заторможено моргнула и медленно переключила внимание с нарочито спокойного лица аше-ара на Эвана и стражницу. — О боги! — вырвалось у меня, и размышления о всяких коронованных папашах тут же вылетели из головы. — Они же друг друга сейчас в капусту порубят, они же… — слова застряли где-то в горле, когда в процессе очередной передышки принц вдруг резко качнулся вперед, после чего начал медленно падать к ногам заметно потрепанной соперницы. Та предусмотрительно отступила, позволяя обмякшему телу распластаться по земле.

Будучи в шоке, я не сразу заметила торчащие из спины парня стрелы. Много стрел!

В голове, как обломки кораблекрушения, медленно проплывали обрывки мыслей:

… мой принц погиб…

… а, может быть… не совсем?

… глупости! После таких ран не выживают…

… Светлоликий будет в ярости…

… а я… я никогда больше не увижу Эвана…

… никогда!

— Кир-Кули! — лишь машинально коснувшись собственной щеки, я поняла, что плачу. — Кир, пожалуйста… Прошу тебя, помоги ему! — слова звучали как мольба.

Этот мужчина и правда был для меня сейчас единственным олицетворением бога в их проклятом мире. Только он мог спасти идиота, который непонятно зачем явился в их лагерь и теперь лежал мертвый (или почти мертвый) на улице в обществе подошедших к раненой стражнице аше-аров. Выстрелили исподтишка, в спину… подлые твари!

— Я все… все для тебя сделаю, только помоги… ему… — мой голос сошел на нет и потонул в тихом всхлипе.

Глядя на собственное отражение в чуть расширенных зрачках визави, я чувствовала, как сердце сковывает ледяная волна отчаянья. Молчит… мучительно долго… смотрит сквозь меня, не моргая, не двигаясь, и… по-прежнему молчит. Даже боги порой бывают бессильны.

— Хорошо, — проговорил Кир-Кули, а затем, слабо улыбнувшись, добавил: — Ты сама это сказала. На вот, — он что-то сунул мне в руку и, не задерживаясь более, вышел из комнаты.

— Сказала… да, — выдохнула я ему вслед, плохо соображая, о чем он, вообще? — Только с-спаси принца, — обратилась уже к двери, которая пару секунд назад появилась перед носом аше-ара прямо в стене и теперь медленно таяла у меня на глазах. Это более короткий путь, что ли? А, ладно! Лишь бы поход оказался результативным.

Набравшись мужества, я заставила себя снова посмотреть в зеркало. Стоя над телом Эвана, красноглазая гадина и ее вооруженные арбалетами товарищи переговаривались о чем-то между собой. Судя по их мимике и по красноречивым жестам, эта "великолепная четверка" намеревалась расчленить еще неостывший труп и пустить его части на сувениры. Зародившийся во мне огонек надежды испуганно качнулся и начал стремительно угасать.

"Кир-Кули! Лис хитроумный! Где же тебя черти носят?! Неужто в стене собственного дома заблудился? Гад! Гад! Гад!" — костеря про себя Братца Крови за медлительность, я продолжала неотрывно следить за действиями стражей.

Сначала они просто говорили, потом чуть попинали ногами жертву, затем начали осторожно тыкать в нее своими весьма внушительными "ножечками", будто примеряясь, какой кусок первым отрезать. У меня от страха ком застрял в горле, а онемевшие от напряжения пальцы до скрипа сжали лоскут ткани, оставленный Киром. Где же все-таки бродит мой драгоценный Братец? Одно дело оживить только что погибшего парня с помощью магии или какого-нибудь аналога "живой воды", другое — собирать его по частям, как раскроенное давеча платье.

Поток моих мысленных проклятий, направленный на одну беловолосую башку, захлебнулся на полуслове, ибо "мертвец", не выдержав видать такого свинского с собой обращения, изволил пошевелиться. Даже не пошевелиться, а, скорее… содрогнуться. Затем он дернулся еще раз, и еще, а потом забился в жутких конвульсиях. Аше-ары, прекратив свои колюще-режущие эксперименты, расступились, давая Эвану возможность беспрепятственно трястись и извиваться по земле. Признаться, от подобного зрелища меня саму начала бить холодная дрожь. И ведь ни одна скотина даже не попыталась помочь парню!

У-у-у-у-ур-р-роды… Стоят, ухмыляются… чтоб им всем так мучиться! Вечно!

Злая, дрожащая и заплаканная, я, пошатываясь, словно пьяная, держалась за раму и мечтала о том, чтобы все это оказалось лишь кошмарным сном или иллюзией, вызванной глупой шуткой шарту. Полуразумный дом… он же может обладать черным чувством юмора, да? Ведь может?

Когда на "экране" появился Кир-Кули, принц напоминал вываленного в грязи бомжа, к которому "добрые самаритяне" подключили 220 вольт. Затаив дыхание, я еще крепче стиснула раму, дабы не упасть от внезапно накатившей слабости.

— Ну, давай же… помоги ему, Братец!

Словно услышав меня, мужчина оглянулся. Всего один мимолетный взгляд в мою сторону — колючий и сосредоточенный, а еще совершенно ледяной. По спине пробежала очередная волна мурашек, трясучка возобновилась с новой силой, а сердце погрузилось в омут тоскливой обреченности, на глубине которого все еще теплился слабый огонек надежды.

Ну, давай же, Кир…

Время для меня замедлилось, пространство сузилось до зеркального окна и, казалось, что любое неосторожное движение способно разбить эту хрупкую реальность вдребезги, а вместе с ней — и меня саму. Давящая тишина стала вдруг особенно ощутимой и почему-то болезненной. А "немой кинофильм" по ту сторону стекла продолжал идти, неукротимо приближаясь к своей кульминации.

Удастся ли Кир-Кули спасти принца? Только бы удалось…

Переговариваясь со своей подчиненной, мой Эо без особого труда подцепил все еще вздрагивающего парня за шиворот, приподнял его голову и принялся изучать искаженное адской мукой лицо. (Мукой? О боги! Значит, он все еще жив… жив! И это вовсе не предсмертные судороги!) Для осознания того, что Эван кричит от боли не требовался звук. Это было очевидно и ужасно одновременно. Кир отдал какой-то короткий приказ красноглазой змеюке, та недовольно поморщилась в ответ, а потом протянула ему бережно вытертый об одежду кинжал.

Один молниеносный удар — и на шее раненого вместо головы остался ровный срез, из которого, мгновение спустя, брызнул фонтан алой крови. Всего один удар — а смерти целых три: мой принц, моя надежда и мои мечты.

Помнится, я рассчитывала на возможную дружбу с этим белокожим чудовищем? Глупая… Глупая и наивная дурочка! Монстры не дружат со своими жертвами, они их используют и уничтожают. А, может, уничтожают в процессе использования? Методично, потихоньку, как меня сейчас.

Мягкий ворс ковра успокаивающе погладил мои босые ступни, икры, колени. А я и не заметила, как опустилась на пол. Села, глядя перед собой, и с каким-то отстраненным безразличием стала наблюдать за тем, как Кир-Кули отдает распоряжения своим подчиненным. Как двое из них забирают тело Эвана и его голову, чтобы унести прочь. Как яростно жестикулирует отошедшая от схватки стражница, о чем-то споря со своим предводителем. Я смотрела на все это и ничего не чувствовала, потому что сердце мое тоже разбилось от одного единственного удара кинжалом.

Жаль только, смерть мне досталась не физическая.

* * *

Возвращаться к девушке Кир-Кули не спешил. Не потому, что не хотел ее видеть, напротив — ему надо было многое с ней обсудить. Причиной же задержки послужило посещение гардеробной и оружейной комнат. Тратить магию даже на такую мелочь, как очищающее заклинание, мужчина не желал. На счету была каждая крупица его не малой, но все-таки не безграничной силы. Сменив костюм на более удобный, а заодно и более прочный, эйсард привел в порядок волосы, стер алые брызги с лица и, придирчиво осмотрев себя в зеркале, пристегнул ножны, в которые бережно вложил один из самых любимых кинжалов. Это оружие привыкло к вкусу крови, а не к безмятежной темноте футляра. Смазанное ядом лезвие недовольно сверкнуло, ныряя в свой тесный "дом".

"Не надолго", — мысленно хмыкнул аше-ар.

Ночь выдалась напряженной, и утро тоже обещало быть весьма и весьма насыщенным. На том, что принесет грядущий день, страж решил пока не зацикливаться. Одно он знал точно: принесет сильнейшего, а остальное — как получится. Когда Кир-Кули переступил порог комнаты, его маленькая Эо сидела напротив зеркала, гипнотизируя взглядом опустевшую улицу. Черные складки шелкового платья живописными лепестками покоились вокруг ее точеной фигурки. Девушка не шевелилась и оттого походила на фарфоровую куколку еще больше, чем при первой их встрече. Такая же хорошенькая, изящная и… бледная. Внимательней присмотревшись к ней, мужчина досадливо поморщился. Как он мог забыть, что имеет дело с человеческой малолеткой, психика которой, несмотря на недавние приключения, все еще не достаточно закалена? Следовало запретить шарту показывать айке разборки стражей с Эваном. Теперь вот придется нянчиться с этой изнеженной принцессой, травками успокоительными отпаивать, а, может, и внушения делать, чтоб вышла из прострации и начала нормально реагировать… на его приход, к примеру. А то ему уже надоело топтаться в паре шагов от нее, старательно демонстрируя свое присутствие в комнате. Даже тихое покашливание не возымело должного действия: девушка продолжала неподвижно сидеть и смотреть в одну точку, абсолютно игнорируя попытки аше-ара привлечь ее внимание. И, как понял тот, делала она это не из принципа. Малышка действительно ничего не замечала вокруг, погруженная в свои мрачные думы.

Досадный промах! Теперь придется тратить время на исправление ситуации. А впрочем, почему бы и нет? Зато будет, чем развлечь себя в ожидании очередного "дружеского" визита со стороны аше-аров, сильнейших или еще каких-либо претендентов на его личную сейлин. Например, таких, как этот недалекий мальчишка, явившийся в их поселение с требованием отдать ему Зою на том лишь основании, что она якобы непригодна для зачатия Древнего. Сотню лет прожил, а мозгов так и не нажил! Какой же наемник в здравом уме отдаст иномирянку, которую по долгу службы следует убить при первой же встрече? Избранная она или не избранная — кого волнуют подобные тонкости? Нет девушки — нет и проблем! Хотя проблемы теперь как раз есть: ведь "благородный спаситель" перед тем, как схлестнуться с Мира-Нин, успел растрепать о помеченном аше-арским символом киприне, который похитил его (ЕГО?! Самонадеянный юнец!) девушку и унес в направлении леса. А по сему придется импровизировать. Уже скоро.

Кир-Кули снова вздохнул, осторожно опускаясь на пол рядом с той, кого прозвал айкой. Она продолжала сидеть, не меняя позы и не глядя на него. Мужчина щелкнул пальцами перед девичьим носом — ноль реакции. С тем же результатом поводил раскрытой ладонью перед ее лицом.

Ладно… посидим, помолчим, подумаем.

Чуть отклонившись, аше-ар с интересом посмотрел в зеркало. На улице понемногу начинало светать, и мерилитовые кристаллы фонарей стали более тусклыми. Безмятежность раннего утра была всего лишь иллюзией, и, созерцая ее, эйсард невольно усмехнулся. Он уже несколько минут терпеливо ждал, когда такие предсказуемые и хорошо изученные им стражи устанут, наконец, прятаться в зарослях ближайших кустов и шарить сканирующими заклинаниями по его шарту. Не найдут они девчонку, уж он-то об этом позаботился. Но вряд ли их убедит отрицательный результат. Поэтому отойдут в сторонку, обсудят ситуацию, прикинут масштабы нависшей угрозы и… отправят к нему парламентера (хотя, скорее, парламентершу) с требованием немедленно выдать иномирянку, а лучше — ее наколотую на шест голову.

Бросив последний взгляд на зеркало, Кир-Кули отдал мысленный приказ дому, и не без удовольствия пронаблюдал за тем, как вместо лживо-пустой улицы на стекле проступает отражение его сейлин. От подобной метаморфозы девушка чуть вздрогнула… и только. Однако мужчина отметил для себя и это ее движение, и сжавшиеся в линию губы, и новое выражение в некогда безразличных глазах.

Значит, очнулась-таки красавица, но не показывает виду… ну-ну.

Подцепив двумя пальцами с пола скомканный лоскут ткани, который не заметил ранее из-за широкого подола айки, аше-ар с ленивыми интонациями в тихом голосе произнес:

— Я, конечно, не возражаю, чтобы симпатичные женщины ходили передо мной без нижнего белья… — он скользнул оценивающим взглядом по девичьей фигуре и принялся с повышенным интересом изучать сделанную по ее эскизу вещицу: то растягивая, то сминая, то тончайшие линии узора на черном треугольнике ногтем подправляя.

— Зачем?! — воскликнула девушка, вырвав из его рук несчастную деталь одежды.

— Что зачем? Ходить без белья? — приподняв бровь, уточнил мужчина.

— Зачем… ты… его… убил?! — с тяжеловесными паузами между словами, проговорила она.

— Ты сама попросила помочь, — возмутился страж, прекрасно понимая, о ком идет речь. — Я и помог.

О-о-о-о… Надо было видеть выражение ее лица после его заявления. Удивленно-растерянно-озадаченное! Глаза расширились, ротик приоткрылся… ну просто невинное дитя, внезапно усомнившееся в праведности своего гнева!

Старательно пряча улыбку, Кир-Кули снова потянулся к зажатому в ее ладони треугольнику, мысленно отметив, что будет не прочь увидеть, как это белье сидит на девичьих бедрах. Айка отшатнулась от его руки и, собравшись с духом, выпалила:

— Помог? Это так ты ему помог?! Ты же добил его! Ты…

— …избавил твоего глупого приятеля от унижения и мук, — будничным тоном перебил ее мужчина, продолжая, словно кот за бумажным бантиком, охотиться за тем, что Зоя называла незнакомым словом "танго". Эта ненавязчивая игра его забавляла, а еще она злила и выбивала из колеи собеседницу, не давая ей вернуться в состояние "безутешной страдалицы".

— Но ты даже не попытался его вылечить! — спрятав за спину интересующую его вещь, воскликнула девушка.

— Вылечить? — удивился Кир. — Это чем же, позволь узнать?

— Ну… — она запнулась, — Есть же в вашем мире чудодейственные средства типа коары. Да и магия! — айка оживилась, поймав за хвост логичную, на ее взгляд, мысль. — С ее помощью можно исцелять даже очень глубокие раны. Сэн ведь спас мне жизнь в Неронге.

— Так то сильнеееейший, — уважительно протянул мужчина. — А я простой страж, и у меня нет никакого противоядия от отравленных стрел, которыми убили этого идиота. Все что я мог для него сделать…

— Нет! — сжав руками виски, зажмурилась она. — Не правда! Ты мог…

— Не мог.

— Но ты и не хотел! — с отчаяньем выкрикнула девушка.

Он едва не ответил ей честное "Да", но вовремя спохватился и, напустив на себя скорбный вид, начал терпеливо объяснять:

— Видишь ли, айка… Аше-ары редко используют яд для полировки своих кинжалов, просто потому, что поединок на ножах с достойным противником — одно из излюбленных развлечений нашей расы. Кому ж не хочется растянуть удовольствие, наслаждаясь хорошей дракой? Но стрелы… они всегда отравлены. Понимаешь меня? Всегда! Если аше-ар целится издалека, значит, это выстрел на поражение, а не на забаву. Яды, которые мы используем, очень сильны: они замедляют даже нашу регенерацию, чего уж говорить об организме обычного человека? Пять… максимум пятнадцать минут — больше бы парень не протянул. Множественные раны, испорченная кровь и невыносимая боль — с таким набором не выживают. Да что говорить, ты ведь и сама все видела: как он кричал, как молил о быстрой смерти, как плакал. Я лишь прекратил страдания несчастного и спас его от позора…

А еще эйсард избавил себя от конкурента, положившего глаз на сейлин, спровоцировал стражей на поспешные действия и добавил масла в огонь и без того напряженных отношений между пленником и его тюремщиками. Если непутевый сынок хоть что-нибудь да значил для повелителя Неронга, аше-арам не поздоровится. Входило ли все это в планы Кир-Кули? Конечно, нет (изначально нет). Но кто ж отказывается от подарка судьбы, который сам плывет тебе в руки? Точнее идет, как овца на заклание. А еще точнее, уже пришел, позабавил своим приходом его подчиненных и испустил дух во славу собственной тупости. Это было негласное соглашение: стражи не пытались убить принца в пещерах, позволяя ему наблюдать, как погибают вновь прибывшие невесты на жуткой пустоши, но наглое вторжение на свою землю они не были обязаны терпеть. Да и кому подобное в голову могло прийти, что отпрыск пленника явится в лагерь, да еще и с какими-то идиотскими требованиями? Однако вот… явился. Дурак малолетний. Впрочем, оно и к лучшему.

— Эван не обычный человек! — вклинился в размышления мужчины дрожащий от напряжения голос девушки.

— Поверь мне, он обычный, — мягко возразил эйсард. — Именно это сто двенадцать лет назад спасло его от нашего преследования. Ты же в курсе, айка.

— Необычный! Он слишком быстро двигался, а его глаза… они светились, как у вас… — девушка запиналась, нервничала, но продолжала отстаивать свою правоту.

— И что с того? Наглотался какой-то магической дряни из запасников Сиятельного папочки, и, возомнив себя непобедимым героем, пришел качать права на чужую территорию. Один столетний молокосос против нескольких тысячелетних аше-аров, которых с детства учат драться и убивать… Да это все равно, что собственноручно отрубить себе голову!

— Не он ее отрубил! И даже не твои "тысячелетние аше-ары", ты это сделал. Ты! — с какой-то детской обидой в голосе выкрикнула малышка и, закусив нижнюю губу, отвернулась.

— Но отравили-то его они, — пожал плечами Кир-Кули, мысленно добавив: "Следовательно, им с гаем Светлоликим и объясняться в скором будущем. Как однако удобно, а?"

— Потому что ты не вмешался раньше! — девушка мельком взглянула на него, пряча в глазах колючий блеск. Злость или слезы? Хотя какая разница? Главное, что не безразличие, во власти которого она пребывала некоторое время назад. Глядишь, такими темпами и без внушений обойдется. А значит, не придется зря расходовать магический резерв. — Ты же видел, что они собираются драться…

— Ничего я не видел! — с чувством оскорбленного достоинства соврал мужчина. Конечно же, шарту в первую очередь продемонстрировал приход ночного визитера своему хозяину, это потом уже услужливый дом решил еще и гостью развлечь показом. А зря. — Я, между прочим, был занят, — продолжал гнуть свою линию страж, он резко наклонился к девушке и, не дав ей толком опомниться, выдернул из сжатых в кулак пальчиков ту самую деталь одежды, с которой игрался ранее. — Вот этим был занят, — демонстративно помахав отвоеванной вещью, ее создатель спрятал результат своей работы за отворот рукава. — Для тебя, кстати, старался. А когда узнал, что происходит на улице, и вмешался — было уже поздно, — с траурным видом закончил Кир-Кули.

На самом деле он надеялся еще немного подождать, чтобы вмешиваться и вовсе не пришлось, но… как откажешь, если девушка просит? Особенно, когда эта девушка сейлин, портить отношения с которой ему совершенно не хотелось. Да и прощупать обстановку не мешало, посетив место происшествия. Зеркальные экраны — это конечно хорошо, но личное присутствие давало куда больше информации.

— Так ты не знал? — тихо пробормотала собеседница и напряженно замолчала, всматриваясь в черты его белого лица.

Глупышка! Неужели она серьезно пытается отыскать там правду? Хотя… пусть ищет. Он даже позволит ей ее найти. Именно ту правду, которую считает подходящей. В конце концов, этот короткий удар кинжала действительно был желанным избавлением для умирающего принца. Так что эйсард всего лишь оказал ему последнюю услугу… ему, себе и айке: незачем ей привязываться ко всяким идиотам.

Добавив "искреннего" сожаления во взгляд, брошенный на нее, блондин отрицательно помотал головой и печально вздохнул. Девушка задумалась. Эйсарду не требовались слова, чтобы понять ее мысли. Все они отражались на девичьем лице, как на страницах раскрытой книги. Боль от недавней потери боролась с отчаянным желанием поверить в его благие намерения, что, в общем-то, было ей необходимо, потому что жить и сотрудничать с тем, кого ненавидишь — слишком сложная задача для такой неискушенной натуры. Постепенно он вылепит из нее, как из сырой, но податливой рукам мастера глины, подходящую для себя союзницу. Безупречную во всех отношениях. Но для этого потребуется время.

— Кир, — его будущий шедевр снова заговорил, — Скажи мне… только честно… Эвана можно было спасти?

— Нет, — уверенно ответил страж, которому начинало уже надоедать обсуждение погибшего. — А если и можно, то я такого рецепта не знаю, — угу, и знать не хочу. Особенно, если учесть, что яд на стрелах, как выяснилось после обезглавливания, был не такой уж и смертельный. Но стражи не предупредили об этом своего предводителя заранее, так что он с чистой совестью может теперь считать, что совершил благородный поступок, помогая принцу.

— Но Эван… он был такой молодой, такой красивый, такой хороший… — губы девушки задрожали, а на глаза навернулись прозрачные капли. — Он просто хотел мне помочь…

— Конечно! — аше-ар зло усмехнулся — пора заканчивать с этими бесконечными сожалениями о том, кто их не очень-то достоин. А значит, следует добавить ложку дегтя в медовую идеальность покойника. — Особенно сильно этот кретин помог тебе, когда поставил в известность Мира-Нин о твоем пребывании в лагере. Жалко мальчика? Да, малышка? Может, хочешь присоединиться к нему? — Кир-Кули вопросительно изогнул бровь, пристально изучая собеседницу. — Готова отправиться за своим принцем на тот свет? А то возможность скоро представится, — прищурившись, он наблюдал за ее реакцией. Грусть сменилась озадаченностью, обида — испугом.

— Хотела… Думала, что так будет правильно, — сказала неуверенно и прикрыла глаза, вытирая влажные дорожки с щек тыльной стороной ладони.

"Все верно, милая, — кивнул головой аше-ар, — как не убивайся по чьей-то безвременной кончине, своя шкурка дороже. Это в состоянии, близком к апатии, тебе было все равно. А сейчас нет. Сейчас жить хочется".

— Не правильно будет, — в слух сказал он. — Потому что я не хотел, не хочу и хотеть не собираюсь. У меня большие планы на ближайшую вечность, принцесса, и я не намерен сдаваться без боя. Не будь эгоисткой, думай о ближнем — то есть обо мне.

— А ты сможешь с ними разобраться? — осторожно спросила девушка: она вся подобралась, выражение лица из плаксивого стало сосредоточенным.

— Ну, как тебе сказать? — нехотя отозвался мужчина. — Они, конечно, не дети малые, а профессиональные убийцы. К тому же сильно расстроенные убийцы, которые не любят, когда их водят за нос.

— И? — айка чуть приблизилась. — Неужели мы умрем еще до прихода сильнейшего?

— Есть и такой вариант, — честно ответил эйсард. — Но есть и свои плюсы в подобном раскладе, — насмешливо добавил он: — Вдвоем помирать не так скучно. Мы же связаны, помнишь? И в жизни… и в смерти… и в посмертии тоже. Вместе и отправимся на просторы Бездны, откуда для душ аше-аров выхода нет.

— Но я то не аше-ар!

— А какая разница? Ты же теперь моя маленькая Эо, — напомнил он. — Значит, жить тебе суждено, как и мне, всего один раз. Этот раз. Так что наслаждайся моментом.

Ему определенно нравилось ее шокировать. Она была такой забавной и трогательной в эти моменты. А сейчас, учитывая новый имидж и повышенную бледность личика — еще и невероятно соблазнительной. Вот что значит правильно одеть женщину. Пожалуй, стоит чаще в будущем заниматься ее внешностью — отличный способ развлечься, успокоить нервы и получить эстетическое удовольствие от результата.

— Но ты не говорил об этом раньше!

— Да? — блондин виновато почесал затылок и с обезоруживающей улыбкой произнес: — Прости, забыл.

— А… — девушка прищурилась, — о чем еще ты забыл мне сообщить до ритуала?

— Не знаю, — безмятежно отмахнулся он. — Вспомню — скажу.

Она явно впечатлилась таким подходом к делу, а Кир-Кули от души расхохотался.

— Да расслабься ты, айка. Все будет хорошо. Я же обещал тебе свою защиту. Помнишь?

— От Светлоликого.

— Угу.

— И от Сэн.

Он утвердительно качнул головой.

— И от твоих "тысячелетних мутантов" тоже? — она прищурилась.

— От них в первую очередь, — подтвердил Кир-Кули. А еще от всяких разных принцев и прочих доброжелателей. Впрочем, об этом ей знать незачем. По крайней мере, пока. — Успокойся. У меня все под контролем. Процентов на… семьдесят пять.

— Не очень-то ты в себе уверен.

— Напротив. Просто я всегда готов к экспромтам. Все не так плохо, поверь. Взбунтовавшись, аше-ары развяжут мне руки. А значит, не придется искать повод, чтобы оставить лагерь. Дожидаться прихода сильнейшего тут — не лучшая идея. Так что готовься: скоро мы отправимся в небольшое путешествие.

Девушка кивнула, принимая его ответ. Да и что ей еще оставалось? Оплакивать судьбу Эвана она перестала, но выглядела слишком напряженной и задумчивой. Решив разрядить обстановку, Кир-Кули достал из рукава то единственное, что так забавно нервировало Сестрицу Крови даже в страдальческий период.

— Какой все-таки любопытный фасон, — промурлыкал он, расправляя тончайший шелк миниатюрных трусиков. Не тех, что она нарисовала на обороте листа, а тех, которые зачеркнула. — А что еще в вашем мире девушки под одеждой носят?

— Ничего, — буркнула в ответ малышка, хмуро наблюдая за его действиями. Вот и переключилась с темы жизни и смерти на обычные тряпки. Как же ею легко управлять! Легко и приятно. — Ну, хватит! — не выдержала она и снова забрала у него "игрушку".

— Да-а-ай, — лениво протянул мужчина, делая слабые попытки вернуть "танго".

— Что за маниакальный интерес к женского нижнему белью? — возмутилась девушка. — Может, ты их примерить хочешь, а спросить не решаешься?

— Думаешь, налезут? — Кир-Кули ослепительно улыбнулся… во все свои не малые клыки.

— Надеюсь, что нет, — фыркнула она. — Но ты не расстраивайся, Братец. Сделаешь себе потом другие подходящего размера. Уверена, что на тебе они будут смотреться просто изумительно.

Вот такой айка ему нравилась больше всего. Приятно было смотреть, когда она не рыдает, не страдает, не трясется от страха, а упражняется в язвительности, пытаясь "уколоть" его посильнее. Ненавязчиво так… но целенаправленно. Хорошая девочка, способная. Вот только… теперь его ход.

— Не сомневаюсь. Но мне куда любопытней, как эти, — мужчина кивнул на предмет обсуждения, — будут смотреться на тебе. М-м-м… давай примерим?

От его протянутых к подолу ее платья рук, айка не просто отшатнулась, она откатилась в сторону и, путаясь в пышной юбке, начала поспешно подниматься с пола.

— Т… ты просто псих, Кир. Отмороженный, самоуверенный и наглый.

— Да-да-да, а еще я обаятельный и привлекательный, — смеясь, добавил он. Затем переключил свое внимание на зеркало, которое слабо моргнуло, предупреждая о визите. Отражения эйсарда и его Эо начали расплываться, вместо них в окружении белой рамы появилась фигура красноглазой стражницы. — А вот и парламентерша, — продолжая улыбаться, сказал аше-ар. Вот только улыбка его из веселой и искренней превратилась в хищную. — Пойду встречу, — обратился он к девушке и, немного подумав, поинтересовался: — Тебе озвучить изображение или отключить?

— Озвучить, — мрачно отозвалась та и, сложив на груди руки, снова уселась на пол.

* * *

Выйдя на крыльцо, Кир из рода Кули окинул цепким взглядом окружающую территорию, заостряя особое внимание на оптимальных, по его мнению, позициях для засады, затем спустился с летающей платформы и остановился, прекрасно зная, что спину прикрывает бдительный шарту. По розовеющему небу плыли темные хлопья облаков, вдоль улицы, словно нарисованные, чернели контуры домов и деревьев. Рассвет вступал в свои права, заменяя серые краски ночи цветными. На улице было свежо и тихо. А еще, не считая двух аше-аров, безлюдно — обманчивая безмятежность раннего утра, такая же фальшивая, как и выражения их лиц: спокойных, расслабленных и подчеркнуто дружелюбных. С такими "милыми" улыбками следовало обсуждать прогноз погоды на ближайшие дни, ну… или убивать неугодных.

Какое-то время стражи молчали, присматриваясь друг к другу. Мужчина, как хищник, вышедший на охоту, слушал "тишину", отделяя каждый новый звук и машинально вычисляя местоположение его источника, а также степень опасности, которую тот нес. Для женщины же основным источником опасности был сам эйсард. Кто знал, что выкинет это "сосредоточие доброжелательности" в следующий момент? Цели его и раньше казались наемникам туманными, а после информации о сейлин, которой он сначала помог выжить, а потом, если верить болтовне принца, сбежать — еще и перешли в разряд враждебных. Словам мальчишки Мира-Нин верила. Только отчаяние и страх за дорогого человека могли подвигнуть Эвана придти сюда. Он ведь прекрасно знал, чем рискует, и все равно явился. Подобные поступки не совершают без стоящей причины. Узнать бы теперь только, где прячет вероломный эйсард эту проклятую причину?

— Не спится после хорошей драки, Мира из рода Нин? — сложив на груди руки, насмешливо поинтересовался предводитель.

— Не без этого, Кир из рода Кули, — улыбка красноглазой гостьи стала шире и на порядок искренней. Рука, лежащая на рукояти спрятанного в ножны кинжала, ласково погладила прохладную поверхность, другая зарылась в белые волосы и слегка их растрепала.

Жест смущения или хорошая подделка под него?

Глаза собеседника сузились, отмечая каждое ее движение. Он на автомате просчитывал их возможные последствия. Какую тактику выберет наемница? Нападет внезапно или попытается усыпить его бдительность беседой? А, может, она всего лишь отвлекающее звено в спланированной наспех атаке аше-аров? Одно эйсард знал точно: этот поздний (хотя скорее уж ранний) визит мирно не закончится. Да и нужен ли ему мир?

— Зачем явилась? — прямо спросил он.

— За сейлин, — так же прямо ответила она и поспешно добавила, не давая собеседнику возразить: — Только не надо отрицать ее присутствие в твоем доме. Этот благородный дурачок не притащился б в лагерь просто так. Да и ты не стал бы пичкать шарту защитными заклинаниями под самую крышу.

— Хм, — Кир-Кули чуть склонил голову к плечу, продолжая изучать визитершу. — А если Эвана дезинформировали коварные недоброжелатели? Ну, а я просто позаботился о неприкосновенности своего дома после событий с Кейли-Оз и Илин-Ули. Не люблю, знаешь ли, вторжений в свою частную жизнь, — насмешливо сказал мужчина.

— Конече-е-ечно… — протянула Мира-Нин и, убрав с оружия ладонь, шагнула к нему. Медленно, спокойно, чтобы он десять раз успел оценить, насколько неагрессивны ее действия. Страж не шелохнулся. Он так и стоял, не меняя позы и мимики… стоял и ждал продолжения. — Да ладно, Кир-Кули! Хватит уже хитрить. Помнится, ты обещал Неронгу анархию, а нам — лекарство от скуки. Я понимаю, что отрубить голову девчонке — это особое удовольствие. Но не будь жадным, а? Позволь и нам поучаствовать.

— В отрубании головы? — заинтересовался эйсард. — А как это? Голова одна, а вас много. Или после каждой попытки ты предлагаешь ее на место пришивать?

— Мы согласны просто посмотреть на процесс.

— Мы? И где же эти неприхотливые зрители?

— В моем шарту, — не моргнув глазом, соврала женщина.

— Да? А во-о-он в тех кустах кто сидит? Птица, что ли? — кивнув в сторону темной кроны, полюбопытствовал собеседник.

— Наверное, — предусмотрительно не оборачиваясь в указанном направлении, сказала Мира-Нин. Не хватало еще выпустить эйсарда из поля зрения. Она, в отличие от его прежней заместительницы, не намерена была терять бдительность и покупаться на всякого рода разводки.

— Большая птица, — уважительно хмыкнул аше-ар.

— Баруск, может? — с невинным видом предположила стражница.

— Угу, саблезубый, — усмехнулся Кир-Кули. — Сидит, ухмыляется: клык среди листвы как болт арбалета блестит.

— Х-х-ха, как болт ар-р-рбалета? — она громко и неискренне расхохоталась, затем снова сделала шаг, сократив разделявшее их расстояние до вытянутой руки. — Ладно-ладно, сдаюсь. Раскусил ты нас. Ну, сам понимаешь, подстраховка никогда лишней не бывает. Вдруг тебе придет на ум всех нас перебить и свалить из этой дыры с сейлин под мышкой?

— Что ты, — очаровательно улыбнулся ей собеседник. — Зачем же… всех?

— Только меня? — продолжая "весело" скалиться, спросила стражница.

— Тебя в последнюю очередь, — пообещал ей он.

— Брось, эйсард! — перестав усмехаться, воскликнула Мира-Нин и снова растрепала пальцами свои и без того всклокоченные волосы, затем показала ему раскрытые ладони и серьезно предложила: — Хочешь, отстегну ножны, чтоб не нервировали? Я ж просто поговорить пришла. Парни волнуются, и ты прекрасно знаешь почему. Мы, конечно, предполагаем, что ты действуешь правильно. Вот только… хотелось бы еще знать: правильно — это как? Когда та маленькая иномирянка, наконец, сдохнет? А, Кир-Кули? Когда сюда с разборками нагрянут сильнейшие? Да?

— Чем не вариант? — пожал плечами мужчина, искоса наблюдая за вторым наемником, выползающим из рассекреченного укрытия.

То, что еще двое заняли позиции на крышах соседних шарту, эйсард уже вычислил. Остальные слились с пейзажем, используя для этой цели свой многовековой опыт да магию. Один даже камнем прикинулся, засев в паре десятков шагов от собеседников. И уж точно никто не остался в доме стражницы, ожидая результатов разговора. Все они незримо присутствовали здесь: слушали, наблюдали, и ждали ее команды.

— Решил пощекотать нервы и себе и нам, Кир-Кули?

— Так я же обещал вам лекарство от скуки, ты сама недавно это упомянула, — на губах мужчины снова появилась улыбка, на этот раз ехидная.

— О да-а-а, последние дни жуть как весело, — вновь засмеялась Мира-Нин и по третьему кругу принялась тормошить свою прическу. — Знаешь, я даже благодарна тебе! Терпеть не могла эту зазнавшуюся лучницу, да и эйресарда недолюбливала, — про свое мнение относительно исчезновения ее учителя — Илин-Ули, красноглазая аше-ар благоразумно умолчала. — Пожалуй, ты прав. Пора устроить Неронгу и его повелителю "сладкую" жизнь, а заодно и работодателям нервишки пощекотать. Авось зарплату повысят?! — с воодушевлением выдала стражница и одобрительно хлопнула Кир-Кули по плечу. То есть попыталась хлопнуть, ибо ее белая ладонь вместо твердой плоти поймала воздух — в какие-то доли секунды мужчина не только успел уклониться, но и умудрился перехватить запястье женщины. Он бесцеремонно вывернул ей руку и с укором посмотрел на зажатую между пальцами иглу.

— Отравленный шип? — спокойно поинтересовался Кир-Кули. — В волосах прятала? — все с той же заинтересованностью в тихом голосе спросил он и, отобрав у нее крошечное оружие, выкинул его в сторону того самого стража, что продолжал прикидываться валуном.

Капелька магии, добавленная для ускорения, отправила маленькую иглу с большой порцией яда точно в цели. Пусть и не в ту, что планировалась изначально. В ответ на эйсарда обрушился целый град сдобренных ядом стрел. Не каждый аше-ар в их команде считался лучником, но все они умели метко стрелять. Стоя под куполом мгновенно активированного щита, защитное плетение которого Кир-Кули подготовил заранее, предводитель небольшой группы наемников, нанятых охранять зачарованный город от нежелательных посетителей, демонстративно зевал, ожидая завершения столь предсказуемой и бестолковой атаки. Будь у его подчиненных побольше времени на разработку бунта — они, наверняка, придумали бы что-нибудь поинтересней. А так… все банально.

Острые наконечники бились о невидимую стену, царапали ее, высекая голубые искры, и со стуком падали на землю. Неужели наемники и правда думали, что смогут застать его врасплох? Мечтатели! Или после промаха Мира-Нин лучшей защитой в их понимании стало нападение? Эта версия больше походила на истину. Аше-ары решили нанести удар неожиданно, исподтишка, надеясь решить вопрос с неуправляемым эйсардом быстро и тихо. Схема их была проста и эффективна: отравить ядом, ослабить, а потом сообща добить. Ну, а когда трюк не удался, пришлось действовать по обстановке. Ибо пути назад у засветивших свои намерения стражей уже не было. Вот они и стреляли с относительно безопасного расстояния, в тайне надеясь, что на этот раз удача-таки повернется к заигравшемуся предводителю задом, а к ним передом — и хотя бы одна из стрел достанет этого хитроумного типа.

Мира-Нин, отскочив перед обстрелом в сторону, с мрачным видом наблюдала за происходящим и машинально потирала травмированное запястье. Вывих, а может и перелом — не велика беда для их расы. Пара минут и кости срастутся, разве что ноющая боль на какое-то время задержится, мешая женщине драться с присущей ей виртуозностью. Впрочем, хвататься за кинжалы стражница не спешила. Пусть она и была одной из лучших в этом деле, но до эйсарда ей все равно далеко. Зачем же подставляться?

— Все, что ли? — лениво полюбопытствовал Кир-Кули, когда поток стрел, наконец, иссяк.

Мира-Нин прищурилась и, вызывающе ухмыльнувшись, махнула рукой — в тот же миг на голову мужчины (точнее на купол, который его прикрывал) посыпался новый дождь из смертоносных снарядов. На этот раз — магических.

"Мало тебе, самоувер-р-р-ренный Кули? — мысленно прорычала наемница. — Получай тогда еще! Заботливые подчиненные все готовы сделать для блага своего руководителя. Даже прибить его… если получится".

Эйсард продолжал спокойно взирать на стражницу сквозь бесконечную череду разноцветных фейерверков, которыми рассыпались энергетические бомбы[66], достигшие поверхности щита. Поза мужчины, его мимика — все говорило о том, что подобные нападки со стороны аше-аров не представляют для него никакой опасности. Вот только спокойствие это было показным. Кир-Кули прекрасно владел собой и отлично умел маскировать неугодные эмоции. Сейчас под маской вялой заинтересованности прятались настороженность, расчет и небольшая толика волнения. Отражать удары стрел его щит мог долго, а вот справляться с атаками родственной магии — не очень. Следовало срочно перехватывать инициативу, при этом не выказав истинной причины подобного поведения. Скучающий эйсард, которого не то, что не пугают… забавляют покушения на его жизнь — это именно та идеальная картинка, которую должны были видеть окружающие. Умение себя правильно подать — уже половина пути к победе. Кир-Кули же планировал этим и ограничиться. Вступать в открытый бой он не хотел так же, как и Мира-Нин. Правда, по причине осторожности, а не из-за неуверенности в собственных силах.

Несколько огненных шаров попали в Главный шарту, осветив яркими взрывами его белые стены.

— А вот этого не на-а-адо, — подчеркнуто спокойно протянул хозяин летающего дома, расценив пару "царапин" на фасаде своего детища, как личное оскорбление. А заодно и как повод сменить имидж "спокойного" эйсарда на "злого". Наперекор его заявлению в стену ударилась новая порция слепленных на скорую руку снарядов. Ожидаемо. — Чудес-с-сно, — свистящий шепот аше-ара: тихий и проникновенный, а еще зловеще-предвкушающий, пролетел над площадкой, неприятно резанув по ушам стоящей неподалеку Мира-Нин. Несмотря на громкие хлопки взрывов, остальные стражи тоже его услышали, ведь наряду с острым ночным зрением у их расы был прекрасно развит и слух.

Чуть опустив голову, Кир-Кули исподлобья взглянул на ту, которую выбрали ему на смену, а потом улыбнулся… многообещающей улыбкой голодного грога[67]. У наемницы, вопреки ее решительному настрою, по спине побежал холодок, и возникло внезапное желание незаметно свалить с поля боя. Естественно, она этого не сделала, в зародыше подавив малодушный порыв. Раз уж поддалась на уговоры обеспокоенных и заметно напуганных соратников, поменяла свое мнение насчет невмешательства в игры эйсарда и даже согласилась вколоть ему ядовитый шип — нужно было идти до конца. Потому что, дожидаясь вмешательства сильнейших, у группы аше-аров, выполняющих их заказ, появились все шансы остаться без голов. На этот раз Кир-Кули перешел все границы дозволенного. Его действия на пустоши еще можно было как-то объяснить, но приход сына Светлоликого в их лагерь и эти его речи про сейлин, которую похитил киприн с голубым символом на лбу… Такое игнорировать стражи не могли. И ведь эта тварь голубоглазая добила мальчишку, они же просто хотели отправить его в комму и придержать у себя в качестве козыря в общении с пленником. Яд на стрелах, которыми угостили Эвана, не был смертельным, хоть и имел схожие свойства. Знал ли такие подробности эйсард? Да кто ж его разберет?! Сказал, что был не в курсе и просто избавил парня от страданий. Но в загадочных помыслах Кир-Кули мирд лапу сломит, поэтому верить аше-ару с седьмым уровнем силы и непонятными планами на ближайшее будущее Мира-Нин не собиралась. Он вел себя недопустимо, вынуждая сослуживцев принять меры. Ведь до момента, как откроется портал в Тайлаари, где один из аше-аров сможет разыскать работодателей и рассказать им о случившемся, должно было пройти не меньше месяца. А запертый в Неронге сильнейший, в случае удачно проведенного обряда Возрождения, мог выйти из своей ловушки в ближайшие дни. Подобные выводы на какое-то время заглушили все доводы рассудка обычно продуманных аше-аров.

Да, раньше Мира-Нин не хотела рисковать своей шкурой, идя против Кир-Кули. Но теперь все изменилось. И стражница, как и ее сообщники, уже не была точно уверена, на чьей стороне сейчас их странный предводитель. Шальная мысль о его предательстве, точно искорка, вспыхнула после визита принца. А из искры, как водится, возгорелось пламя. Вскормленное общими возмущениями, подозрениями и страхом, это пламя заглушило банальную осторожность, придав стражам сил и уверенности в правильности задуманного. Им просто нужна была смерть девчонки, да и хорошая премия за разоблачение хитроумных планов эйсарда тоже не помешала бы. Впрочем, если б он доказал свою верность делу, выставив на обозрение голову иномирянки, никто б не начал стрелять! У Кир-Кули был шанс, он его упустил. А теперь он влип! Ну… или они влипли.

Мира-Нин мрачно вздохнула. Что ж, она знала, с кем связывается, так что нечего и метаться! Хотя пометаться ей все-таки пришлось — и, увы, не мысленно. Когда земля под ногами расчерчивается темными линиями разломов, из которых начинает пробиваться голубое свечение — хочешь — не хочешь, а начинаешь прыгать, словно горная коза. Плохой из нее предводитель получился! Следовало заранее просчитать, что у этого конспиратора есть свои козыри в кармане: такие, к примеру, как спящая под землей "световая лава". Это не безвредный для аше-аров огонь — это очень даже вредная зачарованная плазма, оставляющая безобразные ожоги на телах своих жертв. Искупавшись в таком световом потоке, можно было забыть о сражениях (да и просто о движениях) на ближайшие несколько часов. Эйсарду же, чтоб всех их перебить, хватит и нескольких минут.

Ну, почему? Почему она это не предусмотрела?! За долгие века такой предприимчивый тип, как Кир-Кули, просто обязан был обустроиться с комфортом! Создание подобной ловушки требовало долгих лет и не малых магических затрат, как и ее сокрытие от окружающих. Беззащитный эйсард… Ха, смешно! Вот только хохот, вырвавшийся из горла наемницы, больше смахивал на хрип, а голень обожгла резкая боль. Взвыв, Мира-Нин отбежала на безопасное расстояние от светящихся расщелин и принялась кататься по земле, сбивая с ноги прожорливое сияние. Оно нехотя подчинялось, оставляя после себя черные пятна ожогов. Большую часть штанины эта дрянь успела "растворить", превратив удобный костюм в посмешище. Злая и униженная, стражница молча поднялась и решительно обнажила два своих верных кинжала. Глаза ее загорелись алым, по белым запястьям яркими вспышками заструилась взбунтовавшаяся сила. Помирать так с музыкой! И пусть это будет музыка звенящей стали, поющей в ее руках. Осталось лишь пригласить на танец достойного партнера, который, наблюдая за ней, заинтересованно склонил набок голову и… перестал улыбаться.

Решив, что этой короткой демонстрации его превосходства для бунтарей уже достаточно, Кир-Кули движением ладони заставил "световое шоу" утихнуть, разве что тончайшие голубые ручейки оставил бежать по поверхности в качестве напоминания об опасности, которая таилась под ногами. Их хаотичный узор слабо мерцал на фоне выжженной земли. А за ее границей стояла слегка поджаренная и сильно злая Мира-Нин.

Скользнув по ней равнодушным взглядом, эйсард осмотрел округу и повелительным тоном заявил:

— А теперь все, кто хочет жить, вышли сюда и построились! — Ответная тишина казалась особенно мрачной. Покидать облюбованные укрытия стражникам явно не хотелось. На расстоянии, мол, безопасней. — Ладно, — понимающе хмыкнул Кир-Кули и картинно щелкнул пальцами.

Он вполне мог обойтись без этого жеста (ведь животное, разум которого был давно и прочно подчинен аше-ару, реагировало не на движения хозяина, а на его телепатический приказ), но некоторая театральность, по мнению мужчины, сейчас была очень даже кстати. Во-первых, она усыпляла бдительность противников, отвлекая их внимание на себя, а, во-вторых, работала на создание нужного имиджа.

На роль жертвы эйсард выбрал самого слабого. Отравленный шипом наемник, реакции которого к этому моменту сильно притупились из-за воздействия яда, слишком поздно заметил, что соседние заросли шуршат чуть громче, нежели от налетевшего порыва ветра. Когда же мужчина почувствовал опасность, она уже успела слишком близко к нему подобраться. Бесполезный взмах арбалетом — больше из желания отмахнуться, нежели для защиты, неровное движение в сторону, отчаянный прыжок и… удар вытащенного из ножен кинжала стал последним в жизни раненого. Острое лезвие вонзилось в мягкую плоть твари по самую рукоять в то время, как на голову аше-ара обрушилась "вонючая тьма" в кольце двух рядов острых зубов.

Никогда еще в этом мире шестиногие змеи не промышляли поеданием разумных существ, хотя и до размеров в два метра с лишним они тоже не вырастали. Но отходы Главного шарту и постоянная магическая подпитка сотворили чудо, хоть на создание подобного монстра у Кир-Кули ушло много терпения и сил. А еще времени, которого у предусмотрительного предводителя было хоть отбавляй, да и место для эксперимента нашлось. Защищенный от глаз посторонних подземный колодец, который эйсард еще пару веков назад соорудил с помощью чар в тени летающего дома. Так… на всякий случай.

Никто из присутствующих не пытался помочь атакованному наемнику, все они молча пронаблюдали, как раскормленная до нереальных размеров змея с голубым свечением в узких глазах на последнем издыхании отползает обратно в кусты, прихватив с собой голову их соплеменника. Закончив очередной показ силы, Кир-Кули с пугающе-спокойными интонациями в тихом голосе сказал:

— Повторяю последний раз: те, кому дорога собственная жизнь, вышли сюда и построились!

"Давайте уже, идиоты", — мысленно поторопил их он, прекрасно понимая, что таких убедительных "доводов", как световая лава и змея-мутант у него не так уж и много осталось.

— Мы построимся, эйсард, а ты нас всех скопом и зажаришь, так? — спросил аше-ар с арбалетом, которого предводитель заметил первым.

— Интересная мысль, — одобрительно кивнул мужчина, сверкнув в его сторону голубыми глазами. — Но в данном случае, я предпочитаю сначала побеседовать. — Клянусь честью, что не стану использовать против вас свои ловушки! Если, конечно… вы не дадите мне для этого повод. Н-ну?! Я жду! — поторопил их он.

— Чтоб твоему роду окончательно выр-р-родиться! — сплюнув, рыкнула Мира-Нин и… первой подошла к нему.

Кидаться на все еще действующий щит она не стала. Просто остановилась на чистом от светящихся ручейков участке и с вызовом уставилась на собеседника. Остальные с угрюмыми рожами и зажатым в руках оружием подтянулись следом.

— Прекрасно, — тонко улыбнулся Кир-Кули, когда все выжившие аше-ары выстроились в неровную шеренгу напротив него.

Слова стражницы эйсард благополучно проигнорировал и не только из дипломатических побуждений. По большому счету, ему было плевать на род Кули, вернее, на большую его часть. Родственнички порой вели себя хуже врагов, единственный, кто удерживал аше-ара против открытой конфронтации с собственным родом — это женщина, последнее тысячелетие являвшаяся его главой. Слишком многое их связывало, слишком многим он был ей обязан, слишком сильно он ее ценил. Но глава рода и сам род — понятия разные. И если Мира за оскорбление семьи Нин могла легко убить, Кир подобные реплики в адрес фамилии Кули переносил с завидным безразличием.

— Значит, так, — проговорил он, разглядывая их лица. — Насколько я понял, вы решили сменить власть…

— Так ты ведь… — с пылом вклинилась в его размеренную речь красноглазая, но тут же заткнулась, повинуясь предупреждающему жесту все еще действующего предводителя.

— Сейчас говорю я, — голосом, не терпящим возражений, произнес он. — А вы — слушаете! Так вот, дорогие саи, — продолжил мужчина. — Если вам так надоело служить под моим руководством, — он сунул руку за ворот и выдернул оттуда пару металлических кулонов. Задумчиво посмотрел на один из них, убрал его обратно под одежду, а второй осторожно снял с шеи и показал аше-арам. — Это мой Командирский Кель[68], - помолчав немного, эйсард одарил пристальным вниманием полумесяц, покачивающийся на тонкой цепочке. Основная часть его была закована в прямоугольную клетку с семиконечной звездой в правом углу. — Теперь он твой, Мира из рода Нин, — с этими словами Кир-Кули развеял чары своего защитного купола и бросил миниатюрный символ власти в руки ошарашенной его выходкой женщины.

— Т-ты… — стражница недоверчиво прищурилась, переводя взгляд с пойманной вещицы на бывшего предводителя. — Ты так просто складываешь свои полномочия? Не верится что-то…

— Серьезно? — эйсард… бывший эйсард криво усмехнулся. — Вы своими действиями оставили мне не такой уж и большой выбор: либо я должен всех вас казнить за покушение на мою жизнь, как это прописано в правилах, либо… делайте, что хотите, а я умываю руки. — Собеседница открыла было рот, желая возмутиться, но он продолжил, не придав этому значения: — Впрочем, вам тоже остается всего пара приемлемых вариантов. Первый — попробовать напасть на меня, и тогда я с чистой совестью все-таки перебью вас всех по очереди или скопом, как сами захотите. Второй — забыть о моем существовании на оставшиеся до открытия Ворот[69] дни, а потом отправить посланника в Тайлаари и сообщить о сложившейся ситуации работодателям, — слушая его, женщина криво улыбнулась: вот уж точно самый лучший вариант. Если б еще не перспектива близкого знакомства с пленником… — Переложив проблему на их плечи, — продолжал тем временем аше-ар, — вы останетесь как бы не при делах и, вероятней всего, при целых головах. Думайте! Что для вас предпочтительней: выговор от сильнейших или глупая и скорая гибель от моей руки? Ну… или от рук, лап, прочих конечностей всех тех "сюрпризов", что я успел заготовить развлечения ради в течение долгого срока нашей совместной изоляции, — выдержав многозначительную паузу, мужчина будничным тоном поинтересовался: — Ну, как? Подумали?

— Ты, правда, собираешься уйти, Кир-Кули? — Мира-Нин покосилась на Командирский Кель и, дождавшись одобрительных взглядов наемников, надела цепочку на шею.

— Да, эйсард, — кивнул тот: без насмешки, без издевки, скорее, с толикой уважения и симпатии к своей преемнице. Может, он и не считал эту женщину особо умной, но в мастерстве и твердости характера отказать ей не мог. Если выживет, из нее получится хороший предводитель… потом. — Оставаться с вами после сегодняшней выходки я не вижу смысла.

— И куда пойдешь?

— А вот это вас уже не касается, — обворожительно улыбнулся ей бывший страж.

— А когда? — продолжала допытываться Мира-Нин. Спрятав кинжалы в ножны, она рассеянно теребила металлический кулон, что красовался теперь на ее шее. Нога… недавно выращенная нога, по-прежнему ныла, но боль в сравнении с новым раскладом казалась ей чем-то незначительным. Может, не так и плох был их план? Донести на Кир-Кули с его разрешения — значит, обезопасить себя от его мести. Тоже ведь плюс. И не малый.

— Сейчас и пойду, — ответил голубоглазый аше-ар и негромко свистнул, призывая киприна. Ящер не заставил себя долго ждать — он выскользнул из-за крыши летающего дома и плавно опустился рядом с хозяином.

Стражники молча смотрели, как тот, кто почти тысячу лет возглавлял их миссию, неспешно запрыгивает в седло, как поворачивает кристалл на своем перстне, вынуждая шарту исчезнуть в пространственном кармане, расположенном в глубине его магического камня. Время от времени наемники бросали вопросительные взгляды на Мира-Нин, но та никак на них не реагировала. А проявлять инициативу и нападать на аше-ара с голубым цветом силы в самоволку — дураков не было.

— Сейлин у тебя? — крикнула новоявленная эйсард в спину своему предшественнику. Просто, чтобы уточнить. Ответ она знала почти наверняка.

Кир-Кули неопределенно повел плечами и, тряхнув рваной челкой, ответил уклончивое "может быть", затем немного подумал и, будто вспомнив что-то важное, сказал:

— Вот еще что, Мира из рода Нин. Советую тебе все-таки сменить место расположения лагеря. Так, на всякий случай. Вдруг сейлин действительно у меня? Ее ведь могут начать искать… все, кому не лень, включая пленника. Поразмысли как-нибудь на досуге над этим, а мне пора. Рассвело уже, впереди полно дел, — буднично вздохнул он и поднял в воздух киприна.

Кир-Кули ни разу не оглянулся, но все его органы чувств работали на полную мощность. Каждый звук, запах… мимолетное движение или игра свето-тени — он анализировал все, продолжая находиться в состоянии боевой готовности. Мужчина каждую секунду ожидал удара сзади… удара, которого так и не последовало. Когда серебристо-белый ящер вместе со своим наездником скрылся за деревьями, Мира-Нин повернулась к подчиненным и с озабоченным видом заявила:

— Собирайте шарту, парни. Мы уходим.

— Куда? — спросил кто-то из стражей.

— Прежде всего из радиуса действия проклятой ловушки Кир-Кули. Вдруг она настроена на временные интервалы? От нашего бывшего предводителя всего можно ожидать, — она особенно выделила слово "бывшего", после чего задумчиво продолжила: — А потом отправимся в город. С помощью внешних иллюзий там будет проще переждать агрессию пленника.

— Думаешь, принц не ошибся, когда явился именно сюда искать иномирянку? — уточнил другой аше-ар. — Ритуал действительно состоялся?

— Уверена в этом, — устало отозвалась женщина. — Кстати о принце… Я и еще двое из вас пойдем навстречу Као-Ри, которого Кир-Кули отправил на пустошь избавляться от частей тела Эвана. Остальные пусть седлают кипринов и летят в обход. Встретимся за горным кольцом с западной стороны, — продолжала раздавать приказы она, мысленно прикидывая, какое исцеляющее заклинание лучше использовать для обожженной ноги и сколько сил на это у нее уйдет.

"Забери тебя Бездна, эйс-с-сард! Даже мирно распрощавшись, ты умудрился оставить нам напоследок изощренную гадость, — с искренним восхищением, смешанным с неприязнью, подумала женщина. — Чтоб твой род все-таки закончился! И желательно на тебе!"

Стражница прекрасно понимала, что в таком состоянии она вряд ли сможет сражаться с разгневанным сильнейшим, проторчавшим в заточении долгие века. Но и бросать временно отсутствующего подчиненного в ее планы не входило. Ведь именно ей остальные доверили роль предводителя. Значит, ей и отвечать за их безопасность. Уж она-то, в отличие от некоторых, подставлять своих сородичей не станет. Никогда!

— А как насчет него? — третий страж, присоединившийся к разговору, кивнул в сторону леса, за которым исчез силуэт Кир-Кули. — Преследовать будем?

— Себе дороже, — фыркнула в ответ Мира-Нин и командным голосом заорала: — Нэй-Янг и Веран-Ли идут со мной. Остальные в Неронг! И поторапливайтесь уже, хватит топтаться, как бараны на выгуле.

Мужчины засуетились, признавая как ее власть, так и ее правоту.

* * *

Сделав по привычке круг над пустошью, Као-Ри хмуро оглядел окрестности, машинально отметив пару маленьких групп отдыхающих маануков, после чего избавился от тяжелого тела убитого эйсардом принца, а затем небрежным жестом бросил вниз и его голову. Упав на землю с недостаточной, чтобы разбиться, высоты, она подпрыгнула, словно мяч, и покатилась по инерции к куче натащенных животными костей, где благополучно замерла, минуту спустя. Прямо напротив нее покоился прекрасно сохранившийся череп одной из несостоявшихся сейлин. Пустые глазницы мигнули рыжими точками светящихся в темноте глаз, после чего череп щелкнул челюстью и начал медленно пятиться назад в глубину небольшого отверстия, проделанного в земле, а точнее, в крыше "переплавленного" под просторную и удобную землянку шарту.

— Смотри-ка, эти психи еще кого-то обезглавили, — сообщила Кейли-Оз и, нежно погладив гладкий лоб прихваченной с пустоши "игрушки", которая служила маскирующей заслонкой для окна-бойницы, положила ее на стол: — Можно, я его подстрелю? — глаза беглой лучницы, избежавшей расправы соплеменников несколько дней назад, блеснули азартом.

— Кого? — спросил Илин-Ули, даже не соизволив встать с кресла. Все, что хотел, он видел в зеркале, висящем на стене его "живого" дома. Мужчина по-прежнему скверно выглядел после ранения, нанесенного эйсардом при их последней стычке, хотя чувствовал себя аше-ар значительно лучше. Спасибо коаре! Без нее пришлось бы долго ждать, когда регенерация тела справится с сильным ядом, которым было смазано лезвие кинжала Кир-Кули.

— Кого обезглавили или кого подстрелить? — не отвлекаясь от наблюдения, уточнила коротко-стриженная блондинка с оранжевыми глазами. — Као-Ри, конечно.

— Кейли, не будь дурой! Стрелять отсюда — равносильно приглашению на огонек всех тех, от кого мы, собственно, и скрываемся, — опальный страж недовольно поморщился. И неизвестно, что именно было тому причиной: очередная примочка из лечебного эликсира, которую он аккуратно прикладывал к порезу на шее, или тупость его подруги.

— Да знаю я, знаю, — досадливо отмахнулась та. — Но он так медленно улетает, так вальяжно. Аж руки чешутся подправить ему спинку парочкой острых стрел, — женщина с обожанием посмотрела на приставленный к стене арбалет.

Это была единственная вещь, не считая сменного комплекта одежды, которую компаньон позволил ей взять с собой. И то не сразу. Видите ли, его обожаемому киприну тяжело было нести двух всадников, сумку, набитую флаконами с коарой, и прочие ее шмотки. Пришлось оставить в борделе, где Кейли из рода Оз неплохо обосновалась, украв личину его убитой хозяйки, и приготовленные на черный день денежки, и мешок с нарядами, и, что самое обидное, коробку с украшениями, каждое из которых стоило пусть маленькое, но состояние. Все вышеперечисленное бывшая лучница послушно выложила из собранного в дорогу мешка, а вот в недавно купленный арбалет она вцепилась, как в любимого мужчину, и на все возражения Илин-Ули решительно твердила: "не отдам". После недолгих споров, он сдался, согласившись с необходимостью такого вида оружия для их путешествия.

— Руки чешутся? Ну-ну. Почеши их обо что-нибудь другое, — предложил аше-ар.

— Это обо что же? — женщина обернулась, с оценивающим интересом скользнув по его фигуре. — Ты вроде как… не совсем в форме сейчас. Чтобы об тебя их "чесать".

— Кейли, куколка, — Илин-Ули вымученно улыбнулся. — Голову отрубленную достань, идиотка! — рявкнул он. — Если Као-Ри достаточно далеко уже, чтобы не заметить вылазку.

— А! — выдала в ответ его непутевая союзница и, невинно похлопав ресницами, снова припала к окошку, устроенному в низком потолке помещения. — Улетел, — вздохнув, сказала она. — Причем не один, — в голосе ее послышалось оживление.

— С кем? — устало поинтересовался мужчина, разглядывая в зеркале удаляющуюся фигуру бывшего сослуживца. — С Каасом, что ли?

— Ага, — радостно подтвердила Кейли-Оз. — Птичка наместника у него на хвосте, а этот олух ее не заметил. Он вообще ничего не заметил… включая нас, — просунув руку в дыру, чуть расширившуюся по воле Илин-Ули, женщина осторожно втянула внутрь изрядно вымазанную в крови и пыли голову. — Хотя искать нас среди этого смрада мне б тоже на ум не пришло.

— Тебе туда много чего не приходит, — пробурчал собеседник и на этот раз поднялся с кресла. — Дай-ка, — потребовал он. — Кто тут у нас?

— Понятия не имею. На крошку сейлин не похоже, вроде, — передав добычу в его руки, женщина нависла над ней, как коршун, с любопытством разглядывая скрытые бурой грязью черты мертвого лица.

— Угу, — согласился собеседник. — Это у нас…

— Принц! — воскликнула Кейли-Оз, перебив мужчину. — Эти ур-р-роды убили моего принца! — от возмущения аше-ара даже ногой топнула, а потом вдруг скисла и грустно произнесла, обращаясь к покойнику: — Я же так мечтала когда-нибудь добраться до твоего тела, малыш. А эт… — она запнулась на полуслове, когда отрубленная голова подняла тяжелые веки и окинула комнату блуждающим взглядом.

— Самое время, Кейли… добраться до его тела, — проговорил Илин-Ули, красные глаза которого зажглись исследовательским интересом. — Сходи-ка поищи его, дорогая. Похоже, Светлоликий позаботился о том, чтобы парень "Огонь" с "Водой" прошел. А отрубание головы завершило ритуал перерождения. Судя по реакциям, дух мальчишки сейчас в Бездне. И, как ни странно, он там борется за возвращение назад. Хм, — мужчина приоткрыл пальцами вновь опустившееся веко и принялся изучать закатившийся глаз: не светло-карий как раньше, а янтарный с вкраплениями золота и тонкой ниточкой вертикального зрачка. — Глаз хищной птицы, — задумчиво проговорил он. — Вот уж не ожидал подобного от Эвана.

— Так это… он что, жить будет? — бережно отводя со лба "живого" мертвеца слипшуюся прядь, спросила обрадованная женщина. — Да еще и крутым теперь станет?

— Без тела жить не будет, — выразительно посмотрев на нее, ответил компаньон. — Тащи его сюда, Кейли. А я пока подготовлю место для парня и принесу коару. Еще нужно порыться в дневниках, чтобы правильно провести ритуал Возврата[70]. Кто знает, может у нас и получится выходить собственного сильнейшего.

— Собственного? — переспросила собеседница, идя к лестнице, ведущей к люку в потолке. — Он же очнется и пошлет нас подальше. Разве нет?

— Нет, моя милая. Если, конечно, ты о нем как следует позаботишься, — подмигнул ей аше-ар. — Ты же сама сказала, что давно мечтала… о его теле.

Лучница кивнула в ответ и, не долго думая, выбралась на покрытое костями возвышение. На белых губах ее играла порочная улыбка, а в оранжевых глазах горел огонь предвкушения, когда она волокла обратно все еще теплое тело принца.

"Вернуть Эвана с того света? — думала Кейли-Оз. — Сложно, но интересно! А еще ну о-о-о-очень волнительно. Если этот красавчик до сих пор не умер полностью — шансы есть. И помочь ему воскреснуть — теперь моя главная задача. Хм, пожалуй, стоит начать с мытья и магии. А то такое лицо, такое тело… это просто кощунство — держать подобную красоту под слоем грязи!"

— Решено! Прежде всего я тебя почищу, мой сладкий мальчик, — облизнув белые губы, доверительно сообщила она безголовому трупу. Но тот остался равнодушен к ее обещаниям.

Спустя час собранный по частям Эван, над телом которого Илин-Ули провел необходимые для ритуала Возврата действия, лежал на узкой кровати за стеной комнаты, где отдыхал хозяин модернизированного шарту. Кейли-Оз, словно заботливая нянька, поправляла чистые кудри парня и меняла целебные примочки, призванные срастить оставленные аше-арами раны. С прижатой к шее головой принц казался просто спящим. Он не дышал, но веки его время от времени вздрагивали, и женщина видела, как загораются янтарным светом узкие прорези едва приоткрытых глаз. Где-то далеко, за гранью ее понимания, этот молодой мужчина боролся за право стать снова живым. А она наблюдала за ним и ждала. Любоваться красивым торсом было одно удовольствие, прикасаться к нему, поглаживать и чуть царапать ногтями гладкую кожу "мертвеца" — удовольствие другое. Оно разжигало любопытство, требуя активных действий.

Где-то через час после ритуала Илин-Ули толкнул ногой дверь и застыл на пороге, с удивлением глядя на свою союзницу, оседлавшую бедра неподвижного принца. Пришел он к моменту кульминации, но ему и этого зрелища хватило, чтобы на время "потерять" челюсть. Даже при богатом жизненном опыте аше-ара открывшаяся взору сцена показалась ему слишком… неправильной.

— О да-а-а, — простонала белокожая женщина, откинув назад голову с растрепанными белыми волосами. — А! Привет, Ил-л-лин, — мурлыкнула она, заметив его. — Представляешь, у него и после смерти работает, — шальная улыбка чуть кривила ее рот, в глазах плясало догорающее пламя наслаждения. — И он такой больш…

— Достаточно! — мужчина резко оборвал поток бурных впечатлений этой бесстыжей особы об анатомических подробностях покойника и, коротко выдохнув, более спокойно произнес: — Ну ты и б… бесстыжая баба, Кейли из рода Оз.

— Почему это? — искренне возмутилась та. — Ты же сам сказал, что мальчика нужно приручать.

— Угу, — покачал головой хозяин шарту. — Только я думал, что ты начнешь это делать после его… э-э-э… воскрешения.

— Не волнуйся, — беззаботно махнув рукой, она развратно ему подмигнула. — И после воскрешения, и до… уж я-то о нем позабо-о-очусь, — облизнувшись на парня так, будто он был лакомым куском торта, добавила аше-ара.

— Ну-ну, — презрительно ухмыльнулся ее компаньон, после чего прикрыл за собой дверь, бросив на прощание: — Развлекайся, куколка.

О том, зачем вообще заходил к ней, мужчина благополучно забыл. В голове его сейчас вертелись, сбивая одна другую, всего две мысли. Первая о том, какая же все-таки извращенка Кейли из рода Оз, а вторая — про Светлоликого. Ведь рано или поздно пленник выйдет из заточения и узнает, как именно погиб его непутевый отпрыск. Поэтому будет замечательно, если мальчишка, попав в их руки, воскреснет. Главное, чтоб его любвеобильная сиделка раньше времени не добила парня своим усердным "уходом".

* * *

— Вот и он! — Сказала Мира-Нин, невольно улыбнувшись.

Когда эйсард заметила вдалеке крошечный силуэт киприна, летящего им навстречу, она почувствовала, как спадает напряжение. Первую группу из трех аше-аров увел в город Эен-Мор, и, по подсчетам стражницы, они уже должны были проделать половину пути до западных ворот. Сама она, как и было задумано, отправилась вместе с двумя соратниками в направлении "кладбища невест", чтобы поставить Као-Ри в известность о произошедших изменениях, а заодно и проинструктировать о дальнейших планах.

Через лес до пустоши, а оттуда сквозь горное кольцо к городским стенам — дорога была прямая и, как считалось, самая короткая. Весь полет, если не загонять ящеров, занимал около полутора часов. Но сегодня тройка аше-аров, спешащих в этом направлении, двигались намного быстрее. Мужчины и красноглазая женщина были сосредоточены и непривычно молчаливы, лишь изредка они обменивались короткими фразами, предпочитая общаться жестами. Внимание стражей было направлено на поиск отсутствующего наемника. И когда он, наконец, появился на горизонте — на их лицах отразилось облегчение, которое сменилось тревогой и злостью, стоило одинокому киприну с всадником на спине подлететь ближе. А все потому, что у мужчины, пристегнутого к седлу, не было головы.

В первую минуту белолицые наездники решили, что это глупая шутка наемника, завидевшего их издалека и водрузившего вместо себя убитого Эвана. Но как только расстояние уменьшилось, и стали различимы детали — пришло осознание ошибки. Все фрагменты сложились в пугающего вида картину: белая кожа на стиснувших край седла пальцах, характерная для аше-аров одежда… И голова, в когтях ворона, вылетевшего из-под крыла киприна.

— Р-р-разрази меня Бездна! Каас! — прорычала эйсард, инстинктивно уводя в сторону своего ящера и отдавая ему мысленный приказ снижаться. Мира-Нин сделала знак спутникам следовать за ней, и они охотно подчинились.

— С каких это пор посланники Сэн перестали быть призраками за пределами городских стен? — встревожено воскликнул Нэй-Янг, приземляясь рядом с предводительницей.

— Вот и я о том же! — бросила в ответ та. — Похоже, ритуал действительно состоялся, пророчество вступило в силу и… город больше не в ловушке.

— То есть где-то здесь спокойно прогуливается пленник? — голос Веран-Ли дрогнул, несмотря на деланно-спокойное выражение его узкого лица.

— Кар-р-ра-ка-ка-кар-р-р, — издевательски "расхохотался" ворон. Он выпустил из лап оторванную голову Као-Ри, которая нашла свое пристанище где-то в зарослях высокой травы, и, опустившись на ветку ближайшего дерева, снова хрипло закаркал. Издевательски так… с надрывом, будто глумился над растерявшимися аше-арами, зная то, чего не ведали они.

— Чтоб тебе провалиться, Кир-Кули! — выругалась наемница. — Теперь понятно, зачем надо было тащить тело принца на пустошь. Ты б еще у главных ворот его приказал выбросить, скотина голубоглазая! — продолжала браниться она, внимательно осматриваясь. — Хорошее место, чтобы замести следы, списав гибель парня на маануков… ага! Отличное просто-таки место! Через него вполне может прогуляться Светлейший папочка, когда освободится от магических пут. Чтоб он тебя поскорей обезглавил, падла расчетливая! Чтоб…

Женщина заткнулась, дернув острым ухом в сторону чуть качнувшегося куста. Все трое стражей резко обернулись на звук. Мгновение — и в руках каждого из них блеснуло готовое к бою оружие. Вот только атаковать высунувшееся из зарослей существо не рискнул никто. Да и какой толк нападать на мирда? Эта тварь принадлежала Бездне, здесь же она была бессмертна, и потому неуязвима. Ну, а злить двухвостую "псину" никому не хотелось. Аше-ары так и сидели: вооруженные и неподвижные, словно белые статуи на спинах серебристых ящеров, которые замерли подобно хозяевам. Мохнатое порождение тьмы окинуло оцепеневших присутствующих голодным взглядом и, облизнувшись, улеглось на травке. Спустя пару секунд стражи, наконец, очнулись и начали молча переглядываться. Живыми они мирду не интересны — это факт. Но кто знает, как долго им еще суждено прожить?

— Это он за кем? — едва слышно спросил Нэй-Янг. — За нами?

— Возможно, — ответила эйсард, пытаясь в кратчайшие сроки найти оптимальное решение. Она нутром чувствовала ловушку, не могла лишь до конца ее разгадать. Ворон, мирд… чего-то в этой связке явно не хватало. Или кого-то? Взлетать было опасно из-за Кааса, поджидающего их наверху, ворон умел менять размеры и обладал когтями, по остроте сравнимыми с лезвиями ножей. Идти пешком — тоже идея не из лучших. Но что же тогда делать?!

Возле дерева, на котором устроился ворон, незаметно материализовался еще один собиратель душ. Повел острой мордой, махнул двумя пушистыми хвостами и тоже лег в ожидании, опустив голову на когтистые лапы.

— Мира-Нин? — вопросительно посмотрел на нее Веран-Ли, в голосе его явно слышались панические нотки.

— Все-все! Сваливаем! — скомандовала та.

— Но как? В небе нас этот га… этот достанет, — узколицый кивнул на заинтересованно склонившего голову ворона, который в подтверждение его слов демонстративно пошкрябал слишком длинными для птицы когтями по дереву. — А по земле передвигаться — долго и опасно. Да и где гарантия, что там Таас не бегает? Этот безразмерный котяра пострашнее своего собрата будет.

— Все верно, — кивнула женщина, соглашаясь. — Летим в город в обход пустоши. Есть у меня подозрение, что все эти… пос-с-сланнички оттуда прибыли, — прошипела женщина. Мрачное лицо ее выражало решимость. — Лучше один Каас в воздухе, чем толпа неизвестных противников на земле.

Когда три летающих ящера взмыли в небо, мирды тоже не остались греться в утренних лучах Мелирис. Они нехотя поднялись, потянулись, разминая лапы, и затрусили вслед за аше-арами, точно верные псы. Вот только глаза этих чудо-собачек горели отнюдь не добрым светом, а огромные клыки то и дело щелкали в предвкушении законной добычи. Шагами посланников Бездны по влажной от росы траве ступала сама смерть. А под сенью раскидистого куста кверху пузом лежала большая полосатая собака. Она лениво помахала длинными хвостами, пронаблюдав уход мирдов, затем зевнула и перевернулась на живот. В красных глазах Красотки пряталась насмешка, а нахальная морда так и лучилась самодовольством.

Далеко улететь аше-арам, естественно, не удалось. Спустя пару сотен метров они почуяли неладное, ощутив мощный всплеск чужой магии на земле. Стремительно летящие киприны задергались, пытаясь исполнить требование хозяев немедленно свернуть назад. Поздно! Двигаясь по инерции, несчастные животные врезались в невидимый барьер, выросший на их пути. На какие-то доли секунды они зависли в воздухе, раскинув в стороны крылья и лапы, а потом начали с жалобными криками сползать вниз. Когда их травмированные столкновением туши растянулись на земле, наемники начали понемногу приходить в себя от неожиданной встряски. Не то, чтобы они не покалечились, просто регенерация тел, в отличие от их живого транспорта, шла у стражей куда быстрее и продуктивней.

— Какого мирда тут происходит? — слезая с киприна, спросил Нэй-Янг.

— Не поминай лихо, — пробурчала эйсард, выдернув многострадальную ногу из-под завалившегося набок животного. Мало ей ожогов, теперь вот еще и это! Ящер прерывисто всхрапнул и закатил глаза. Светящийся красным символ на лбу его потускнел, а дыхание стало едва слышным. Не умер, но, судя по всему, временно обездвижен. Парализующее заклинание или банальные последствия удара? — А то прибегут на огонек эти собиратели душ, — она скривила губы в злой улыбке, заметив мелькание черных теней в соседних зарослях. — То есть уже… прибежали.

А потом появился он… Просто вышел из-за деревьев в десятке шагов от аше-аров и остановился, мерно поигрывая своим любимым кнутом. Зеленый плащ, непокрытая капюшоном голова, отливающие изумрудом темные волосы и полные ледяного бешенства глаза: не зеленые, нет… ЗОЛОТЫЕ! Вертикальные зрачки, рассекающие радужку, придавали мужчине сходства с хищным котом. Мира-Нин поежилась, будто от холода: точно такой взгляд она видела на рассвете у Эвана, разве что в исполнении принца он казался каким-то шальным, если не сказать — сумасшедшим, и вызывал ассоциации скорее с птицей, нежели со зверем. Сэн же взирал на нее вполне осмысленно и очень зло.

— Отс-с-ступаем, — прошептала эйсард, обращаясь к подчиненным.

Те кивнули и, медленно соскользнув с несчастных кипринов, начали осторожно отходить назад, прикрывая свою предводительницу от гнева наместника. Она, как и ее напарники, вытащила из ножен свои изогнутые клинки и приготовилась к схватке. В том, что Сэн позволит им мирно уйти, женщина сильно сомневалась. А, значит, предстояла драка — самая главная драка в ее долгой жизни. Улыбнувшись хищно-пьяной ухмылкой маньяка, которому напрочь отшибло инстинкт самосохранения, Мира-Нин прямо посмотрела на мага. Красные глаза ее ярко вспыхнули, по рукам заструилась выпущенная на свободу сила. Ей никогда не победить ЭТО существо, но, умирать, "не царапаясь" она была не намерена.

— У меня к тебе, Мира из рода Нин, есть вопрос, — негромко проговорил наместник, нарушая повисшую тишину. Аше-ары замерли, не сговариваясь. — Где сейлин?

— У Кир-Кули — без каких-либо колебаний сдала она своего бывшего предводителя.

— А где он?

— Без понятия. Кир-Кули сбеж… — начала наемница, но замерла на полуслове. А вместе с ней замерло и все вокруг: деревья, ветер, загородившие ее своими телами стражи — все, кроме мирдов, заинтересованно наблюдающих за сценой, и шагнувшего вперед мага.

Он легко обогнул превратившихся в "живые" статуи мужчин и, приблизившись к женщине, задумчиво посмотрел на Командирский Кель, висящий на ее груди. Затем странно повел носом, нахмурился и, резко сорвав цепочку с шеи предводительницы белокожих тюремщиков, прошипел:

— Ты пахнешь кровью Эвана, аш-ш-ше-ар.

Рука мага до хруста стиснула рукоять кнута, а в нечеловеческих глазах полыхнуло золотое пламя ярости.

*Пояснения к главе:

Глава 6

При встрече двух динозавров

Лучше всего прикинуться птеродактилем…

и улететь.

Рядом снова было озеро, Кир-Кули и его киприн — очередное дежа вю. Правда, в прошлый раз стояла лунная ночь, теперь же в небе висел белый диск звезды Мелирис.

— Ты должен был меня предупредить заранее! — с незатухающими нотками обиды в голосе, сказала я и, зачерпнув ладонями воду, плеснула дождем из прохладных капель на свое и без того мокрое лицо.

— Угу, — не двинувшись с места, ответил бывший страж. Хотя почему бывший? Он же меня охранять взялся, значит, вполне себе настоящий. Только не для Неронга, а для моей скромной персоны.

— Хотя бы намекнуть мог! — плотнее запахнув серебристый плащ, продолжала возмущаться я.

— Угу.

Он сидел на большом валуне в нескольких метрах от кромки воды и с задумчивым видом жевал травинку, в то время как я пыталась унять странный озноб, поселившийся в теле. Скорей всего, это было последствие пережитого ужаса, вот только осознание причины не гарантировало мгновенное излечение. А белолицый страж упорно не желал оказывать мне свою магически-психологическую помощь по собственной инициативе. Я же не хотела его об этом просить.

Ведь мог же… МОГ предупредить! Но не стал. Обидно.

Сидя возле озера, мочила в нем дрожащие ладони, время от времени умывала лицо, и просто тупо смотрела на спокойную воду, не забывая при этом ворчать на своего Братца Крови. А почему бы и нет? Я так выплескивала свое раздражение, а он… Ему, судя по всему, было просто пофиг. Разве может подобное существо понять страхи обычной человеческой девчонки? Он позаботился о моей безопасности самым подходящим, на его взгляд, способом. Я же едва концы не откинула в закрытой капсуле, в которую ни с того ни с сего превратился его "живой" дом. Там не было ни окон, ни дверей — все части интерьера в мгновение ока слились воедино, стены приблизились, углы сгладились, а вместо привычной гравитации воцарилась невесомость. Компания враждебно-настроенных аше-аров — ничто в сравнении с бесконечно тянущимися часами в этом "космическом саркофаге".

— Ты просто чудовище, Кир-Кули, — пробормотала в сердцах и услышала в ответ уже привычное "угу". — Что? Что "угу"?! — ударив по воде руками, вызвала фейерверк прозрачных брызг, осевших на тонкой ткани длинного плаща, затем поднялась и прошлась вдоль кромки. Обернувшись, хмуро посмотрела на блондина. — Я чуть не скончалась в этой герметичной "банке" от мысли, что там даже отверстий для поступления воздуха нет.

— Ну, не скончалась же, — спокойно сказал аше-ар. — Да и воздух там был.

— А! Так, значит, ты все-таки меня слушаешь, — проговорила с каким-то победным злорадством. Кончик носа зачесался от крупной капли, готовой сорваться с него вниз. Проведя рукой по лицу, я продолжила: — Признайся, ты специально не стал предупреждать? Да? Хотел мои нервы закалить таким зверским способом?

— Хорошая версия, — мужчина поднял голову и одарил меня задумчивым взглядом небесно-голубых глаз. — Но истина куда банальней, айка. Я просто не привык к твоему присутствию. Поэтому не сказал раньше о том, что, возможно, спрячу тебя в пространственном кармане шарту. Ну а потом мне было не до предупреждений. Так что хватит уже пыхтеть, как обиженный еж, иди сюда, — он похлопал по валуну рядом с собой, — посидим, помолчим… подождем.

— Светлоликого? — не двигаясь с места, спросила я. То, что Кир-Кули очнулся, наконец, от своей задумчивости и начал со мной говорить — радовало. Даже обида дала трещину, грозясь развалиться под давлением положительных эмоций.

— Его в первую очередь, — чуть улыбнулся аше-ар, и в этой его улыбке мне почудилась напряженность.

— А еще кого? — уточнила настороженно.

— Ну, мало ли "бабочек" жаждет слететься на свет по имени "сейлин", — пожал плечами мужчина.

— На свет? — хмыкнула я, вспомнив сны, в которых ощущала себя сгустком живого мрака. — Скорее уж на тьму, — пробормотала тихо и, немного потоптавшись на берегу, пошла к блондину.

Киприн, отдыхавший поблизости, сладко зевнул, окинув меня ленивым взором. Голубой символ на его лбу ярко вспыхнул, привлекая внимание. Задумавшись, начала распускать завязки на плаще, чтобы проверить свою догадку. Но вскочивший на ноги Кир-Кули обломал мне все планы. Если честно, я испугалась. Сильно. И этот страх не имел ничего общего с теми, что довелось ощутить за последние часы. Будто высшие силы решили испытать меня на прочность, заставляя дегустировать меню из разного вида негативных эмоций. Боязнь за близкого человека, потом за собственную жизнь, паника в шарту и… пробирающий до костей ужас от созерцания оскалившегося "демона" с вспыхнувшими глазами на белом лице и зажатым в руке кинжалом. Когда мужчина, развернув, прижал меня к своему телу, а острое лезвие застыло в нескольких миллиметрах от горла, я перестала дышать. Жилка на шее нервно запульсировала от близости смертоносного металла, а перепуганное сердце зашлось в громком стуке.

— Свет, ладно… пусть будет свет, — пролепетала, едва шевеля губами, и осторожно выдохнула, так как боялась шевелиться в таких "дружеских" объятиях своего Брата Крови.

— Какой свет? — раздалось удивленное над ухом, а потом этот псих тихо рассмеялся, отчего кинжал мелко задрожал. — Будет тебе сейчас свет, принцесс-с-с-са, — прошептал аше-ар, склонившись к моему виску. — Он уже идет, чувствуеш-ш-шь?

— Нет, — сдавленно пискнула я, непроизвольно стараясь вжаться в мужчину, чтобы увеличить дистанцию между его клинком и моей кожей.

Вторая ладонь Кир-Кули переместилась с талии выше, хватка ослабела, но я по-прежнему стояла на месте, даже не помышляя о бегстве. Делать ноги без головы как-то не хотелось. Легко коснувшись груди, скрытой под складками ткани, мужчина провел кончиками пальцев по шее и чуть приподнял мой подбородок.

— Хватит дрожать, айка. Не бойся — сказал он, почти касаясь губами ушной раковины. — Я не причиню тебе вреда, просто… доверься мне. Сейчас будет весело.

— Угу, — так же "бесцветно", как и он некоторое время назад, пробормотала я. Мне уже было "весело", веселее некуда! Аше-ар затеял очередную игру с огнем, предоставив своей Эо роль ассистентки в грядущем спектакле. Ну, на сей раз хоть предупредить соизволил — и то счастье!

— Начинается, — втянув носом воздух, сообщил Кир-Кули, будто почуял наступление решающих событий по витавшему вокруг запаху.

Затем он распрямился, снова обнял меня за талию одной рукой, чуть повернул вторую — так, чтобы лезвие с первого удара могло если не снести мою бедную головушку, то насмерть перерезать горло уж точно, после чего блондин замер. И только дуновение прохладного ветра, чуть всколыхнувшего мои волосы, дало понять, что аше-ар воздвиг вокруг нас невидимый щит. А потом все стихло.

Странно, но очередная встряска подействовала как лекарство от неприятного озноба, владевшего мною ранее. Я перестала дрожать и даже почувствовала прилив тепла к коже. Хотя, возможно, виной тому были чары неподвижно стоящего за моей спиной мужчины. Он не шевелился, и я, подождав немного, осторожно пощупала подушечкой пальца его нож в надежде отодвинуть лезвие подальше от себя. Безуспешно. Неподвижный, холодный… острый, он так и остался в положении, которое откровенно угрожало моей жизни. Зато капелька крови, набухшая на свежей царапине, убедила меня впредь не прикасаться к оружию аше-ара. А лучше и вообще ни к чему левому не притрагиваться, а то можно обзавестись не только порезами, но еще и эльфийскими ушами, как тогда — в мастерской Сэн.

Словно услышав мои мысли, в поле зрения появился и сам наместник. Не узнать его долговязую фигуру в темно-зеленом плаще было сложно. Слишком уж характерной внешностью обладал этот мужчина. Он вышел из леса и уверенной походкой направился к нам, держа в руках связку каких-то круглых предметов. Я легонько постучала Кир-Кули по запястью невооруженной руки, но он никак не прореагировал, продолжая изображать из себя каменную скульптуру. А, может, и не изображал вовсе. Ведь время вокруг словно остановилось, растения перестали шуршать, ветер стих, даже киприн, чью морду мне было видно из-за плеча мужчины, застыл с приоткрытым наполовину глазом. Сэн же шел, как ни в чем не бывало, и единственное, что я слышала в воцарившейся тишине — был звук его приближающихся шагов. А, когда маг приблизился, до меня, наконец, дошло, что за предметы в руках этого… нелюдя.

— Не бойся, малышка, — сказал он, замахиваясь кнутом. Сглотнув, вцепилась в ладонь Брата Крови, мысленно умоляя его "оттаять". — Я скоро заберу тебя отсюда и уведу в безопасное место, — заверил наместник, хмуро наблюдая, как его плеть высекает голубые искры на невидимой стене вокруг нас. — Аш-ш-ше-ар! — прошипел зло и отступил, а затем улыбнулся мне… ободряюще так.

Я сглотнула. По спине побежали неприятные мурашки, ознаменовав очередной виток страха, закравшегося в душу. Этот маг сейчас казался мне куда большим чудовищем, чем тот, что держал кинжал у моей шеи. При всех злодеяниях Кир-Кули, о которых я знала или просто догадывалась, белокожий наемник играл на моей стороне. Чего не скажешь о Сэн. Облегчение, посетившее меня при виде его живым и невредимым, кануло в небытие, уступив место противоположным эмоциям. Одной рукой он держал за волосы четыре головы аше-аров. Они не кровоточили, покачиваясь на собственных волосах, словно на веревках, и поэтому, наверное, я приняла их сначала за бутафорию. Вот только вблизи черты некоторых мертвых лиц были очень уж узнаваемы. А у меня просто не нашлось сочувствия, которое я могла бы подарить красноглазой поганке, что дралась с Эваном и чуть не убила меня при первой нашей встрече. Зато нашлась брезгливость, из-за которой к горлу подступил тошнотворный ком. А следом за ним пришел и страх… опять не за себя, на этот раз за Кир-Кули. Ведь если вышедший из города сильнейший так легко убил других наемников, что ему стоит лишить головы и моего Брата Крови? С трудом оторвав взгляд от мертвого лица Мира-Нин, я посмотрела на стоящего напротив мага. В глазах его… насыщенно-золотых, а не зеленых, как раньше, плескалось откровенное раздражение.

— Так ты и есть… С-светлоликий? — предположила с запинкой.

Тонкие губы мужчины скривились в неприятной улыбке. Тряхнув неровно остриженными волосами, он изобразил некое подобие вежливого поклона, после чего сказал:

— Светлоликий — это имя, которое я получил после прохождения испытаний сильнейших. Имя и образ, вторую ипостась, если хочешь. Так что да, я Светлоликий. Приятно снова тебя видеть, сейлин.

— А уж как мне приятно, — с легким смешком заявил оживший памятник по имени Кир-Кули. — Слов нет, чтобы выразить!

— Аше-ар, — раздражение, помноженное на изумление, придало лицу Сэн какое-то зверское выражение. — Как это возмож… Бездна! — он в бешенстве ударил кнутом по земле, поднимая в воздух пыль и срезанные кусочки травы. — Аш-еш-ш-ш-ше-ар-р-р! — шипение перешло в рычание, а золотое свечение в глазах мага усилилось. Прав был бывший страж, обещая мне явление света во плоти.

— Знаю, что я аше-ар, давно в курсе, — спокойно ответил блондин.

— Ты это сделал! Ты сделал ее…

— Своей? — перебил блондин. — Конечно.

— Как ты посмел?

— А почему нет?

— У нас был договор! — мрачно напомнил брюнет.

— Я не нарушил ни одного пункта.

— Ты…

— Стоп! — вклинилась в их занимательный диалог я, едва не поранившись об лезвие кинжала. Хотя нет, не поранилась бы, потому что Кир-Кули легко отодвинул его, стоило мне сделать неосторожное движение. А потом и вовсе убрал оружие подальше от моей головы, правда, в ножны прятать его не стал. — Давайте я пойду? А? Все равно мне ничего из ваших слов не понятно, так что…

— Не понятно, малышка? — хмыкнул двуликий Сэн. Или, вернее будет сказать, двуличный. — Так я тебе сейчас объясню, в чьи лапы ты угодила, сбежав из моего города. Этот белолицый тип убийца, лгун и махинатор, каких свет не видывал, — он как бы случайно задел кнутом магический купол, который тут же возмущенно ощерился снопом лазурных искр.

— Не старайся, гай, я хорошо подготовился к нашей встрече, — довольно оскалился аше-ар, пропустив мимо острых ушей все нелестные эпитеты в свой адрес.

— Рано или поздно твой магический резерв иссякнет, ты не сможешь держать щит вечно.

— Зато я успею прояснить кое-какие важные моменты, прежде, чем ты попытаешься пополнить свою новую коллекцию и моей головой тоже. К примеру, неплохо бы обсудить то, что мы с сейлин теперь связаны в жизни и смерти ритуалом Эо. Так что убьешь меня — умрет и она. Ты знаешь правила.

— Знаю, — сквозь зубы процедил маг. — Я только не понимаю одного, зачем ты приставил нож к ее горлу, если вы связаны?

— Хм, — аше-ар изобразил задумчивость. — Хотел посмотреть, как ты взбесишься? Не… не то. Может, чтобы показать серьезность своих намерений? Опять не то… А! Просто для остроты момента. Бедная жертва в руках… или как ты там сказал, гай Светлоликий? В лапах злобного чудовища, пленившего ее. Ну, просто сюжет для картины, не правда ли?!

— Глумиш-ш-шся, наемник? — прошипел Сэн, кривя губы.

— А что мне еще остается, сильнейший? Я поставил на карту свою жизнь, карьеру… все. Мне нечего терять, так что наслаждаюсь моментом. И тебе советую.

— Опусти щит. Будем наслаждаться вместе.

— Сначала обсудим кое-какие условия, потом опущу.

— А давайте, вы без меня все обсудите? — снова вклинилась я, понимая, что обо мне опять забыли. И ладно бы говорили важные вещи, я б постояла тихо и послушала, так они же банально зубоскалили, упражняясь в искусстве завуалированных (и не очень) оскорблений.

— А без тебя уже не получится, — демонстративно чмокнув меня в макушку, сообщил Кир-Кули.

— Не прикасайся к ней, — в голосе темноволосого мага прозвучала угроза.

— А то что? — заинтересовался аше-ар, явно нарываясь на ссору.

— А то я ведь и, не убивая, могу доставить тебе много проблем.

— Не сомневаюсь. Но ведь и я могу отплатить тебе тем же.

— О! — Сэн грустно улыбнулся. — Ты уже отплатил. Проблем от тебя, эйсард, куда больше чем пользы.

— Благодарю, — приняв данную реплику за комплимент, Кир-Кули чуть отступил от меня и картинно поклонился. — Я старался тебя развлечь, сильнейший. Ну… и себя заодно.

Однако! Оригинальные развлечения у этих господ!

Переведя взгляд с одного на другого, я обреченно вздохнула. Может, и не стоит больше лезть в их "милую" дискуссию? Авось что-то и пойму из этого обмена "любезностями". Может, даже что-то важное. Когда они перестанут, наконец, бодаться, как два барана на берегу застывшего во времени озера. Кстати о времени! Сэн это устроил — поэтому он движется, я от него беременна — значит, тоже не замерла, как все окружение. А Кир? Из-за связи со мной иммунитет к магии Светлоликого приобрел, что ли? Повернувшись к Брату Крови, поймала его взгляд и, воспользовавшись заминкой в их беседе, задала интересующий меня вопрос.

— Это один из эффектов ритуала Эо, — пояснил мужчина, подтвердив мою догадку.

— Ритуала, которым связывают себя либо близкие родственники, либо любовники, — добавил сильнейший. — Значит, я не ошибся на твой счет, малышка, — презрительно хмыкнул он. — Не прошло и дня, а ты уже из одной постели в другую прыгнула.

— Я-а-а-а? — взвыла, покраснев до корней волос. — Да где вообще была постель?! То карета, то алта…

— Видать, плох был прежний любовник, — насмешливо проговорил Кир-Кули, прикрывая мне ладонью рот. Чтоб не возмущалась и не портила ему игру. Я и не собиралась больше. Оправдываться перед этим убийцей аше-аров и невинных невест, которых его призрачные животные заманивали на пустошь, не было никакого желания.

— Ты идиот, а не эйсард, — скривился Сэн, окинув собеседника не менее пренебрежительным взглядом, чем ранее меня. — Ритуал Возрождения еще не завершился, а ты уже успел переспать с девчонкой и уговорить ее на Эо. Псих безмозглый, неужели не понятно, что подобные вещи могут нарушить правильное течение процесса? — с каждой новой фразой голос мужчины звучал все громче.

Мне жутко хотелось сказать, что никто ни с кем не спал, просто чтоб очиститься от этой "грязи", так легко вылитой на меня визитером, но я молчала, несмотря на то, что аше-ар давно убрал ладонь от моего лица. Молчала и думала, что отыграюсь за все свои унижения при первой же возможности. Если эта самая возможность, конечно, представиться.

— Хм, — Кир-Кули задумчиво потер подбородок. — Если б что-то пошло не так, ты бы здесь не стоял, пресветлый гай.

— Меня может перебросить обратно в город в любой момент, — ответил брюнет и, немного помолчав, заявил: — Я хочу видеть ее спину.

— Я, пожалуй, тоже, — соглашаясь с ним, качнул головой блондин.

— Эй! — возмутилась я, оттолкнув его руку, потянувшуюся к завязкам плаща. — А меня спрашивать совсем никто не собирается? Да?

— Послушай, айка, — начал Кир-Кули.

— Айка? — не смог сдержать усмешки Сэн. — Ты доверила свою жизнь тому, кто называет тебя скотиной домашней? — глядя на меня, как на умалишенную поинтересовался он.

Я покосилась на аше-ара, мысленно сопоставляя себя с коровой… дойной… ну, или с курицей, несущей золотые яйца. А что, в таком сравнении был свой смысл, хоть и звучало оно до жути обидно. Блондин же опустил ладонь мне на плечо и невозмутимо произнес:

— Не скотиной, а домашним любимцем, — после чего начал рассказывать мне, игнорируя ухмылочки наместника, об айках: — Они обитают в нескольких мирах Тайлаари, небольшие такие существа, с твой кулачок примерно. Похожи по размеру и форме на котят, только с длинными ушками и более прочными коготками. Очень своенравные создания. Приручить их способны лишь Маги Жизни и то не сразу. Ну… может, еще некоторые из сильнейших, чей дар схож с нашим.

— И к чему эта лекция? — прищурился Сэн. — Или это попытка скрыть, что ты относишься к ней, как к забавному зверьку?

"Было бы что скрывать", — мысленно хмыкнула я.

— Нет, это попытка объяснить, почему я ее так называю, — захватив прядь моих волос, Кир-Кули намотал ее на палец и сказал, обращаясь исключительно ко мне: — Это все равно, что я звал бы тебя котенком, принцесса. Только котенком аше-аровским. Немного вредным, чуть-чуть опасным, но в целом милым, забавным и, что особенно приятно, поддающимся обучению.

— Дрессировке, ты хотел сказать, — хмыкнул брюнет.

— Что хотел — то и сказал, — отрезал блондин.

— Но почему раньше-то не объяснил? — пряча обиду, спросила я.

— Может, потому что айка, подверженная чарам аше-ара, никогда не расстается с хозяином? — не без сарказма предположил Сэн, выделив интонацией слово "хозяином".

— Ну, моя Сестричка Крови и так никуда теперь от меня не денется, — прижав меня к себе, сообщил ему Братец, и, видимо, чтоб я прониклась моментом родственной близости и не надумала вырываться, пару раз взмахнул своим чудо-ножичком, разрезая воздух. — Верно, принцесса? — добавил, ослабляя хватку.

— Да, Кир, — пробормотала покорно, напомнив самой себе безвольную куклу. Стало противно, потому, наверное, и добавила едва слышно: — Вероятно.

Однако не эта поправка вызвала интерес Сэн, а мое обращение к аше-ару.

— Кир, значит? — переспросил он. — Ну, надо же! — восхищение в его голосе спорило с раздражением. — За один день она уже для него Эо, а он для нее… Кир! Ты использовал чары, не правда ли, аше-ар? — длинные пальцы так сильно сжали кнут, что тот невольно скрипнул.

— Разве что чуть-чуть, и совсем не так, как ты думаешь, гай, — не стал спорить бывший страж.

Наместник… то есть повелитель… хотя нет, правильней, наверное, будет — хозяин города отбросил с лица непослушную прядь волос и, одарив прощальным взглядом мертвые головы, швырнул их в сторону. Они покатились по земле, пока не скрылись в густой траве. Таким дерганным мага я еще не видела. Судя по всему, мы с Братом Крови нехило нарушили его планы, раз сумели вывести этого чело… это существо из себя. А ведь он еще не знает о смерти сына. Или знает? Может, именно поэтому такой злой и… искренний, что ли? Без масок, без фальши. Взбешен, расстроен, и даже не пытается это скрыть. Хорошо ли, плохо… главное, честно!

— А что такого в этом обращении? — начала выяснять я. В памяти всплыла странная реакция аше-ара на сокращение его имени, напугавшая меня тогда в шарту. И прояснить данный вопрос захотелось еще больше.

— Ничего, — сказал Кир-кули, развязывая мне плащ. — Ты позволишь? Обещаю потом починить платье.

— Что?! Что, значит, починить? — забыв о прежнем разговоре, я переключилась на собственную одежду. Неужели они меня догола раздеть собираются?! Психи-экспериментаторы!

Аше-ар улыбнулся, явно довольный моей реакцией. И где-то в глубине души забрезжило понимание — он ведь просто отвлек меня от темы. Но зачем? Слава богам, Сэн на его уловку не повелся, и со всей искренностью, присущей ему сегодня, а также с доброй долей злорадства поведал мне интересные подробности о Магах Жизни. Игнорируя приставку рода и называя Кир-Кули лишь половиной его имени, я как бы заявляла тем самым, что он в моей власти. За подобные обращения аше-ары, как выяснилось, могли легко убить. Мне же все спускалось, и это означало…

— Да, светлейший гай, — оставив в покое мой плащ, сказал страж, — она принадлежит мне, а я ей. Что и так уже было понятно без твоих комментариев. Так тебя по-прежнему интересует спина моей сейлин, или, может, пойдем сначала в шарту, чайку выпьем да о традициях разных рас поболтаем?

— Снимай с девочки плащ, — заткнув кнут за пояс, сильнейший скрестил на груди руки и уставился на меня. А потом вдруг… подмигнул. Будто все это очередная роль, которую он примерил на себя.

Наместник, Светлоликий, кто следующий? А, может, мне просто показалось?

— Но… — начала было я, отгоняя наваждение, и покрепче вцепилась в несчастную деталь одежды, когда аше-ар наклонился и шепнул мне на ухо несколько слов. Не угрозу, нет… просьбу. Сложив все "за" и "против", решила окончательно принять его сторону, а потому не возражать, тем более, если он… просит. Сама распутала завязки, обнажив лиф черного платья, а заодно и голубой символ на груди.

— Он сделал тебя своей рабыней, — глядя на мое декольте, проговорил Сэн. Предчувствия меня не обманули: мы с киприном, похоже, одним хозяином мечены. — Ты все еще готова слепо доверять этому аш-ш-ше-ару, Зоя? Быть его игрушкой, его домашней зверушкой по кличке Принцесса?

Кто бы говорил! Не слишком ли много пафоса в речах для того, кто сам объявил меня рабыней и запер в золотой клетке нижнего города. Но Кир… вот же… с-с-собака белая! Так, вдох — выдох, вдох… Что я там надумала? Подыгрывать бывшему стражу? Подняла пристальный взгляд на блондина и прямо спросила:

— Зачем?

— Все просто, — на лице мужчины не дрогнул ни один мускул. — Если мы когда-нибудь попадем в миры Тайлаари, это крошечное клеймо защитит тебя даже в мое отсутствие. Метка аше-ара седьмого уровня силы известна многим. А еще все прекрасно осведомлены, что представители нашей расы за свою собственность уничтожат любого. Так что все ради твоего же блага, айка, — невинно улыбнулся этот лис. — И только так.

Думать про пункт назначения, куда благими намерениями дорога вымощена, мне не хотелось. Выяснять именно сейчас, почему он сразу не сказал, что за клеймо поставил — тоже. Посмотрев на одного мужчину, я перевела взгляд на другого и в очередной раз уверилась в правильности выбранной позиции. С меткой или без — я все равно в руках Кир-Кули. И его руки сулят мне долгую жизнь. Не знаю, насколько она будет хорошей. Главное, что она все-таки будет. Сэн же… который Светлоликий, предлагать подобную перспективу мне не спешит.

— Ты веришь сладким речам этого… — темноволосый маг не договорил, многозначительно кивнув в сторону стража.

— Не то, чтобы верю, — я немного помолчала, прямо глядя на него, а потом сдернула с плеч пресловутый плащ, чтобы избавить себя от раздевания чужими руками, и, не поднимая глаз на Брата Крови, добавила: — Я ему доверяю. Пока что.

— Кхм, — спустя пару долгих секунд, выдохнул Кир-Кули, и я занервничала.

— Что? — нахмурился сильнейший. — Кхм, — обойдя меня с другого бока, произнес и он тоже.

— Да что там? — не выдержала затянувшейся паузы я.

Поворачивая назад голову, насколько позволяла собственная гибкость, попыталась рассмотреть хоть что-нибудь. И не напрасно. На плечах моих теперь тоже красовался какой-то орнамент. Только в отличие от того, что шел по позвоночнику, этот был белого цвета.

— Ты что наделал, аше-ар? — злость покинула Сэн вместе с иронией, на смену им пришла банальная усталость.

— Гм… разнообразил Ритуал Возрождения? — проведя кончиком указательного пальца по завиткам нового рисунка на моей коже, предположил блондин.

— Или уничтожил его на стадии полного завершения, — покачал головой маг и тихо добавил: — Самоуверенный кретин.

Когда я крутилась у зеркала — этих каракулей на спине моей еще не было. Когда ж проявиться-то успели? Пока в невесомости шарту кувыркалась, что ли? А Кир под плащом и не заметил их. Как, впрочем, и я.

— И когда точно наступит это самое "полное завершение"? — осторожно уточнил наемник.

Бывший пленник порылся в сумке, висящей на его плече, достал оттуда какой-то прибор, больше похожий на компас, нежели на часы. Подправил кое-какие настройки, после чего сказал:

— Четыре часа семь минут и восемнадцать секунд, — и, немного помолчав, добавил: — назад.

Аше-ар вздохнул с облегчением.

— Ну, так чего же ты мне голову тут морочишь, гай Светлоликий? Ты здесь, а не в ловушке — значит, все прошло удачно. Только… с маленькими отклонениями от нормы.

— Хотел бы я знать, насколько масштабны эти твои "маленькие" отклонения, эйсард, — проворчал маг, и золото его необычных глаз начало постепенно обретать зеленоватый оттенок.

— Я уже не эйсард. Эйсарда ты обезглавил.

— Ах да-а-а, — протянул Сэн, достав из своей большой сумки еще одну вещь — тот самый Командирский Кель, который Кир-Кули передал утром Мира-Нин. — Держи. Ей это больше не понадобится. Тебе, впрочем, тоже. Но… оставишь на память. Об очередной группе наемников, не пережившей твое предводительство, — не без сарказма добавил он.

Брошенная аше-ару цепочка ударилась о невидимую стену магического щита и мертвой змейкой упала на землю.

— Память — это хорошо, — задумчиво проговорил мой Брат Крови и грустно улыбнулся. Или мне просто показалось?

А потом у нас все-таки было чаепитие. После того, как эти двое тщательно изучили мою спину, еще немного погрызлись, чуть-чуть поумничали, и, в конечном итоге, заключили договор о взаимном ненападении на срок до рождения ребенка. Сэн пообещал отпустить потом Кир-Кули и меня с миром, а младенца оставить себе. Моим мнением на сей счет, как обычно, никто не поинтересовался, а я не стала и лезть с ним. Пытаться втолковать этим типам, что у меня другие планы на собственное чадо, сейчас было просто глупо. В конце концов, я-то обещаний никому не давала, а значит, имею полное право действовать по обстоятельствам. Как там в пословице говорится? С волками жить — по-волчьи выть! А с тысячелетними "динозаврами" самое время прикинуться "птеродактилем"… чтобы успеть, если что, улететь.

* * *

Каменная платформа парила над центром озера, не касаясь воды. На ней стоял круглый столик, взятый из шарту Кир-Кули, и три довольно удобных кресла, в которых мы сидели. И если плиту из прибрежных камней соорудил с помощью своей магии Сэн, то белоснежная мебель принадлежала исключительно аше-ару. Точнее, его летающему дому, который любезно позволил вынести ее на воздух, предварительно отлепив от пола. Страж, конечно, пригласил сначала сильнейшего внутрь, но тот вежливо отказался, предложив продолжить общение на нейтральной территории. Вот мы и висели где-то между небом и зем… водой. Более НЕЙТРАЛЬНОГО места эти господа, видимо, не нашли. А чего стоила организация самой трапезы! Оба мага, словно в продолжение негласного соперничества, решили внести в наше общее чаепитие равноценный вклад. Хотя чай тут пила одна я. В фужерах же моих сотрапезников обитало что-то шипящее, дымящее, горько пахнущее и странно хлюпающее. И это что-то меньше всего походило на чай. Рецепт предложил Сэн, а Кир-Кули его дополнил какими-то уникальными ингредиентами. Для улучшения вкуса, угу… а еще, вероятно, для устрашения того, кто эту жуть отведать рискнет. В результате оба задумчиво поглядывали на свои чудо-напитки, и вели непринужденный разговор. О природе, о погоде, о птичках… например, о той, что возле нашей с Сэн кареты тогда висела, растопырив крылья. Насколько я поняла, через нее Кир-Кули за нами следил. Вот ведь… предприимчивый извращенец! Как именно, не уточняла, ибо очень спать хотелось, даже не возмущения сил не осталось. Так… поворчала чуть-чуть и, наткнувшись на милую улыбку стража, плюнула на это дело. Единственное, что спросила еще на тему пернатых — это про птиц из витража. И, выяснив, что это был ничего не значащий фокус наместника, продолжила самоотверженно бороться со сном, с кружкой в руках. Организм, видать, вспомнил, что ему не давали отдохнуть ночью, и, вопреки моим стараниям, решил взять свое. А, может, чай, который аше-ар назвал лучшим средством от нервного перенапряжения, оказывал на меня расслабляюще-успокаивающее воздействие, плавно переходящее в усыпляющее? Подозрительно покрутив в руках серебристого цвета кружку, поставила ее на край стола и, опустив руку на лежащего на коленях Тааса, машинально погладила его по гладкой шерстке. Тот одобрительно мурлыкнул и продолжил спать. Тоже мне, кот-баюн! А вдруг и правда дело в нем, а не в напитках? Подарив животному — вполне материальному, кстати, животному, а не призрачному, как бывало раньше за пределами города — не менее подозрительный взгляд, чем кружке, покосилась на мужчин.

Внешне они разительно отличались друг от друга, но было в них и что-то общее. Словно два шахматных короля: белый и черный, сошлись за одним столом. Причем, судя по тому, что я о них знала, именно королями они и являлись. Один — для Неронга, а другой… другой тоже не последнее место в своем роду занимал. Да и стол, судя по непроницаемым лицам обоих, был не для шахмат, а, скорее, для покера. И не важно, что на нем вместо карт стояли разные вазочки и розетки с непонятным содержимым. Общей атмосферы это не меняло. Оба собеседника предлагали отведать друг-другу те или иные угощения с таким видом, будто и правда делали ходы в игре. И чем на деле являлись сии изыски кулинарно-магического искусства предсказать было сложно. Ведь приготовление блюд маги, как и создание обстановки, тоже поделили напополам. Вернее, роль поваров на себя взяли шарту и Сэн, Кир же обхаживал меня, норовя при каждом удобном случае согнать с моих колен сонного Тааса. А тот свернулся клубочком, будто совершенно обыкновенный домашний зверь, и нагло дрых, периодически потягивая лапки и приоткрывая хитрый зеленый глаз. Меня его близость успокаивала, поэтому право кота на нагретое место я подтвердила, и страж нехотя отстал. Сэн же только улыбнулся.

Сэн… Называть его этим именем было проще и привычней. Да он и не возражал. Пока темноволосый маг химичил над какими-то фруктами, любезно предоставленными ему аше-аром, я искоса наблюдала за ним и силилась понять, действительно ли, этот мужчина мне нравится, или та симпатия, что возникла в городе, была чем-то сродни стокгольмскому синдрому? Занятый обработкой фрукта с помощью ножа и магии, Сэн мне не казался тем монстром, что пришел сюда с головами стражей. Хитрым змеем, искусным поваром, виртуозным колдуном — да, но монстром… А ведь это по-прежнему был он! Высокомерный гай Светлоликий, относившийся ко мне, как к мелкой сошке, или изображавший такое отношение. Сколько же масок у этого зеленоглазого змея? Некстати вспомнились видения из кареты, и я тут же спросила об том странном рыжеволосом образе, что я видела вместо его лица. Да уж, наверное, у сонливости есть свойство отбивать стеснительность и осторожность, ну… или затормаживать их. Успей я осознать смысл собственного вопроса, ни за что бы его не задала, а так… даже ответ получила! Правда перед тем как ответить, Сэн чуть не выронил несчастный фрукт. Оказалось, что шрам на щеке мага — это метка, оставленная его братом — гаем Огненным во время одного из поединков. Удалить это "клеймо" не могли никакие чары, но о том, что оно у хозяина города есть, знали очень немногие. Касаясь шрама, я видела его автора. Потому что эта тонкая нитка на коже мага была частью Огненного, вечным напоминанием об одной из одержанных им побед. Больше Сэн ничего говорить ни стал, хоть мне и хотелось узнать о его брате побольше. Кир, кстати, о своих родственниках тоже не любил распространяться. Ну, а меня о моих никто не спрашивал. Зато они пообещали вернуть меня к ним… ненадолго. Не от чистого сердца и по доброте душевной, нет… Просто, взвесив все "за" и "против", оба мага согласились, что мой мир — хорошее место для того, чтобы отсидеться месяцев девять и родить там ребенка. Во-первых, потому что находится за Гранью (а значит, у сильнейших, зачаровавших Неронг, нет его координат), во-вторых, он привычен для меня и неопасен для моих новоявленных союзников, и в-третьих, из него можно быстро вернуться сюда, если потребуется вновь водрузить мое бедное тело на плиту-источник, которая расположена в нижнем городе. Единственной загвоздкой этого наиприятнейшего для меня плана было то, что попасть ко мне домой мы сможем не раньше, чем через несколько дней. Потому что стихийный портал на пустоши открывался постоянно, но в разные миры. И, несмотря на видимую хаотичность его выбора, последовательность все-таки можно было просчитать. Сэн и просчитал… Кто б сомневался!

Так за разговором бывший пленник и закончил приготовление своей части угощений, которые в процессе чаепития упорно подсовывал аше-ару, а не мне. Отравить он его хотел, что ли? Или усыпить? Или каким-нибудь аналогом мелки накормить, чтоб у того отсохло все, что ниже пояса. Учитывая, как часто сильнейший тыкал стражу в нашу с Киром якобы связь и в ее непредсказуемые последствия — вполне возможно.

Слово за слово, они обсудили многое. Даже про Эвана вспомнили, причем особой скорби в лице Сэн я как-то не заметила. У меня же, напротив, сердце сжалось от душевной боли. А он… он просто сказал, что принц был глупым мальчишкой, который ослушался его приказа. Оценивающе посмотрел на Кир-Кули, потом на грустную меня и… предложил закрыть тему.

И вот это вот называется ОТЕЦ?! И это ему я должна буду отдать МОЕГО малыша?! Да пошли они все… впрочем, ладно. Поживем — увидим, доживем — узнаем… главное, дожить.

Внутренне кипя от возмущения, я немного проснулась даже. Но дальнейшее лениво-монотонное препирательство этих "динозавров" о том, кто из них для меня более полезен, снова начало навевать сонливость. При этом как мое мнение, так и я сама, союзников мало интересовали в данный момент. Они были увлечены исключительно друг другом, я же для них являлась фигурой абстрактной. О том, что сейлин — живой человек, присутствующий за столом, собеседники вспоминали, лишь когда надо было получить от меня подтверждение правоте одного из них. Я уже почти задремала в обнимку с Таасом, как услышала очередную крайне-интересную информацию. На этот раз обсуждалось то самое проклятое пророчество, из-за которого погибло столько невест. Взяв со стола не допитый чай, пригубила глоток остывшего напитка и… подавившись, закашлялась. Еще бы! Пророчества-то, как выяснилось, никакого не было. Зато был древний ритуал, который пленник использовал в своих экспериментах, прикрыв свои деяния лживым предсказанием. "Для того, чтобы дать людям надежду" — сказал он. "Для того, чтобы перекинуть ответственность на мифических шестируких" — решила я.

Аше-ар заботливо постучал меня по спинке, а Сэн предложил магическую помощь вместе с протянутой салфеткой. И от того, и от другого я вежливо отказалась, вместо этого попросила прояснить ситуацию с дальнейшей судьбой Неронга. Ведь если сильнейший гуляет на свободе, значит, и другие могут? Оказалось, что нет. Ложь… все в этом мерзком городе было ложью. Обещания Светлоликого, сам Светлоликий… все! Вышеупомянутая надежда — это и был тот максимум, который он собирался дать своим подданным. Единственный, кто мог покинуть город в случае, если иномирная невеста, действительно окажется настоящей сейлин, был сам пленник. Он, в общем-то, и покинул. Только уйти далеко от своего отпрыска, тело которого формируется в моем чреве, а дух… дух обитает где-то рядом, сопровождая будущую оболочку, Сэн не мог. Да и не хотел. Ведь этот ребенок — гарант его свободы. А я… как он там говорил? Всего лишь сосуд. Временный и ни на что другое непригодный.

Стало обидно. И мне снова разонравился Сэн. Аспид… он и в домашнем халате змеем останется. Хитрый, изворотливый хищник… жестокий и расчетливый. Как, впрочем, и Кир. Покрепче стиснув мягкое тело Тааса, я решила, что котик — самый лучший в компании этих зверей. Котик в свою очередь тоже что-то решил и принялся точить когти об мои коленки. Я ойкнула, отвлекаясь от мрачных мыслей на наглую животину. А Сэн, взяв из вазочки какой-то сине-зеленый шарик, предложил его мне, назвав конфетой. Думаю, понятно, почему я отказалась? А вот из рук Кир-Кули угощение приняла, ибо что-то похожее уже ела в его шарту, и мне оно очень понравилось. На что сильнейший в который за день раз отпустил язвительное замечание, по поводу наших с аше-аром чересчур близких отношений. Кот, словно вторя хозяину, опять вонзил когти в мою ногу, и… я не выдержала.

— Да не было меж-ш-ш-ш-жду нами ничего! — прошипела, старательно отдирая Тааса от себя, тот прикинулся сонным валенком и отдираться не спешил, правда, теперь он держался за подол платья, а не за то, что под ним. — ну… ничего, кроме финального поцелуя, — поправилась, немного смутившись.

— Какого поцелуя? — прищурившись, переспросил Сэн.

— Ритуального, — сказала я, отчего-то раздражаясь. — Спросишь еще, что за ритуал? — хмуро посмотрела на него. — Эо! Других вроде не было.

— В Эо не должно быть никаких поцелуев, — припечатал он.

— Нет, должно! — возмутилась я.

— Нет!

— Да!

— Кир-Кули, скажи?! — в один голос проговорили мы, посмотрев на стража, тот неопределенно пожал плечами и невинно так улыбнулся.

Вот черт! Значит, и правда тот поцелуй не имел никакого отношения к завершению ритуала.

— Но зачем тогда..? — немного растерянно пробормотала я.

— М-м-м, захотелось? — вопросом на вопрос ответил он и… подмигнул мне.

Отлично! Ему захотелось… угу. Что еще ему, интересно, захочется, и под каким соусом он это "хотение" мне преподнесет?

Я перевела взгляд с белого лица наемника на заинтересованную физиономию сильнейшего, внимательно следившего за мной, покивала собственным мыслям и, взяв со стола аше-аровский аналог чайника, плеснула в свою полупустую кружку новую порцию "успокоительного".

Спать больше не хотелось, а жаль.

* * *

"Ших…" — по упругому ковру травы пролетела серая тень.

"Шурррх" — следом за ней метнулась другая, волоча за собой, словно жуткую игрушку, голову убитого аше-ара.

"Ш-ш-ш-ш" — скользнула в укрытие растревоженная играми мирдов змея.

А на залитой дневным светом поляне, среди растущего вдоль берега леса, лежала большая полосатая собака, совершенно не похожая на своих мохнатых спутников, которые больше смахивали на волков. Единственное, что было у них общего — это по два хвоста на одну особь. Ну, и цвет глаз, пожалуй, у всех троих напоминал разлитую по радужке кровь.

"Ших-Шуррр-ррр" — помахивая длинными лентами хвостов, словно палочками, Красотка дирижировала жутким концертом, который не слышал никто, кроме этих трех потусторонних тварей. Это была музыка плененных душ, обреченных на вечное заточение в далекой и неизведанной Бездне.

* * *

А где-то далеко-далеко отсюда, в совершенно другом мире был знойный полдень. Под лучами раскаленного солнца над густыми зарослями буйной растительности собирался пар и легкой дымкой устремлялся к облакам, толпящимся у подножия горной гряды. Томную тишину нарушал лишь шелест листвы, да время от времени раздавались странные, похожие на чавканье, звуки. В джунглях всегда кто-то кого-то ел. Тем более в джунглях затерянного мира, дикого и не обитаемого. Почти.

Над вершинами деревьев, источавших сладковато-гнилостный запах, в недосягаемости для хищных плетей лиан, то и дело взметающихся вверх, парили гигантские птицы. Они лениво покачивали крыльями, осматривая окрестности с высоты. На фоне ядовито-синего оперения мощные лапы этих существ казались стальными, а получеловеческие головы — чужеродными. Черепа, обтянутые голубой кожей, лишь на макушке переходили в крохотные перышки, которые нелепо топорщились за вполне человеческими ушами. Под тяжелыми веками без ресниц белели, будто залитые туманом, глазницы, а вместо носа, рта и подбородка чернел массивный клюв. Стражи никуда не спешили. Им было некуда спешить. Во всем этом примитивном растительном мире не обитало ни единого разумного существа, кроме них — оборотней из сто третьего мира Тайлаари. Если, конечно, не считать пленника. Но жив ли он? Последние лет триста стражи в этом сильно сомневались.

Желтым пятном посреди буйной зелени непроходимых джунглей распластался огромный песчаный круг идеально правильной формы. Складывалось ощущение, что над ним даже воздух не шевелился. Впрочем, песчаным этот круг казался лишь с большой высоты. Острое зрение стражей позволяло при желании в совершенстве рассмотреть каждый камень… каждый обломок того, что осталось от некогда процветающего города. Но крылатые оборотни за сотни лет и так изучили этот пейзаж до мелочей. Даже безмозглая растительность не решалась приблизиться к руинам Тиронга, а может, просто не могла пересечь широкую полосу серого пепла кольцом огибающую остатки городской стены. В самом центре мертвого круга, недвижимый, будто высеченный из драгоценного камня, лежал дракон. Его темно-красная чешуя отливала по краям бронзой и смотрелась на фоне унылых руин, словно яркая клякса свежей краски на выцветшем от времени пергаменте.

Один из троицы крылатых стражей скользнул по давно надоевшей картине взглядом и направился к горам, а точнее к притаившемуся в ущелье лагерю. Двое, покружив еще немного, последовали за ним. Хватит на сегодня, налетались! Пора бы и ноги размять. Но стоило пернатым оборотням скрыться из виду, как из зарослей к развалинам устремились клочки черного тумана. Они стелились по кольцу пепла, не оставляя следов, а, достигая первых обломков стен, густели и постепенно приобретали форму. Юркие зеленоглазые змейки огибали камни и, то сливаясь друг с другом, то снова распадаясь на две части, двигались к цели. Когда первая из них приблизилась к дракону и замерла, свернувшись кольцами, ящер сперва лениво шевельнул кончиком хвоста, увенчанного костяным наростом, будто отгонл назойливую муху. Потом дернул одной из четырех когтистых лап, чуть не прихлопнув вторую змею. Зевнул, продемонстрировав клыкастую пасть, сложил распластанные по камням кожистые крылья и, выгнувшись всем своим длинным телом, перевернулся на живот. Черные змеи, повернув к хозяину зеленоглазые мордочки, замерли в ожидании.

Первыми начали видоизменяться драконьи крылья. Они съеживались, словно бумажный веер, подпаленный спичкой, пока не исчезли совсем. Чешуя сперва побурела, а потом выцвела, приобретя сходство с потемневшим от времени золотом. Мощные лапы на глазах стройнели и выпрямлялись, а повернутая набок угловатая морда обретала плавные очертания. Последним исчез длинный гибкий хвост, взметнув на прощанье облачко пыли. На безупречно гладкой прямоугольной плите остался лежать мужчина схожий с дремавшим ранее ящером лишь спутанной копной волос, которая полностью скрывала его лицо, плечи и часть спины. Впрочем, общим у этой гривы с драконьей был только насыщенный темно-красный цвет. Мужчина сел и, лениво потянувшись, откинул назад длинные пряди. На смуглом лице блеснули зеленью нечеловечески-яркие глаза. Словно дождавшись команды, две гибких посланницы устремились к хозяину. Они бесшумно заползли на отполированную поверхность его каменного ложа и туманной дымкой растаяли на ладонях своего создателя. Впитав последнюю из призрачных змей, гай Огненный поднялся и прошелся по плите источника, разминая ноги. Чуть прищурившись, он окинул взглядом царящее вокруг запустение.

М-да, может, не стоило тогда так раздражаться из-за кучки надоедливых людишек с их жалкими проблемами и нескончаемыми просьбами? То есть им нечего, то пить, то холодно, то жарко, то стражи, летающие над городом нервируют… Фу, противно! Сами напрос-с-сились.

Вместо пусть зачарованного, но целого города уже многие столетия была свалка развалин. То, что осталось от некогда величественного Тиронга, давно уже не подходило для светских визитов. Да и гости во владения пленного дракона явно не спешили: стражи в небе не в счет. Но, как выяснили недремлющие посланники, даже в этот забытый богами мир должны были придти перемены. А вместе с ними и гости… те самые, которых гай Огненный одинаково сильно желал и не желал видеть. Но продолжительный драконий сон ради них он все-таки прервал.

В тени чудом уцелевшей колонны полыхнули два красных огонька. Полосатый бок блеснул в лучах закатного солнца, когтистая лапа застенчиво царапнула по земле, а длинные хвосты сложились в идеально симметричную восьмерку.

— Опять ты? — с легким налетом презрения усмехнулся мужчина. — Что на этот раз на хвостах принесла, тварь полосатая?

— Р-р-р-рау — приветливо рыкнула Красотка и помахала вышеупомянутыми частями тела.

— Ну-ну, — хмыкнул дракон. — Кому радость, а кому и одеться надо… для гостей, — немного помолчав и посмотрев по сторонам, он задумчиво добавил: — А, может, и не надо. Не я их сюда звал.

Конец второй книги…

Примечания

1

Киприн — представители местной фауны. Крылатые ящеры с тремя лапами и длинным, гибким телом. Аналог: нечто среднее между китайским драконом и птеродактилем. Киприны, чья воля подчинена аше-арам, являются их живым транспортом.

(обратно)

2

Аше-ары — раса белокожих магов жизни, которые в воде не тонут, в огне не горят, а так же обладают хорошими магическими способностями. У аше-аров существуют семь цветов силы, которые отражаются в цвете глаз магов и в свечении энергетических потоков, которые они создают. Седьмой уровень силы — голубой. Всего пара родов аше-аров обладает этим уровнем силы.

Также слово "аше-ар" частенько используют как ругательство. Аналог: черт, демон, бес, нечистый… или просто вредное, но сильное существо.

(обратно)

3

Стихийный переход — природная аномалия, пространственно-временной коридор между мирами, который открывается по независящим от чьего-то желания причинам, но… в определенной последовательности.

(обратно)

4

Сейлин — так в Неронге именуют девушку из другого мира, приход которой якобы должен избавить горожан от колдовских чар, наложенных на город сильнейшими. Девушка должна быть девственницей и невестой одновременно. А еще у нее не должно быть магических способностей.

(обратно)

5

Маануки — представители местной фауны. Покрытые чешуей ящеры с двумя рядами заостренных зубов и интеллектом, обычным для животного. Отдельные представители данного вида вырастают до 10–15 метров, если, конечно, доживают до зрелого возраста.

(обратно)

6

Эйсард — предводитель группы стражей, хозяин обустроенного под лагерь места, тот, кто отвечает за выполнение миссии, возложенной на белокожих наемников.

(обратно)

7

Посланники Сэн — животные с необычными способностями. За пределами зачарованного города они объемные с виду призраки, в самом городе — вполне материальные кот и ворон, которые могут обращаться в туман и менять размеры.

(обратно)

8

Грань — определение, принятое для условного обозначения границы миров Тайлаари, объединенных пространственно-временными переходами. Понятие не материальное.

(обратно)

9

Койты — аналог игральных карт, распространенный среди белолицых наемников.

(обратно)

10

Сильнейшие — (они же "маски", "Повелители Времени", "бессмертные") маги, прошедшие сквозь Бездну и достигшие очень высокого уровня мастерства. Те, кто, как показывает практика, создают порталы между мирами и, как гласят легенды, повелевают временем.

(обратно)

11

Чикули — блюдо из маринованного мяса шестиногих змей с овощами. Его часто подают в упомянутом ресторане Неронга.

(обратно)

12

Коара — целебный эликсир, основное свойство которого — ускорение регенерации поврежденных участков организма, хотя следует так же отметить расслабляющее опьянение после приема данного напитка внутрь.

(обратно)

13

Древние — раса очень могущественных существ, которые, по легендам и записям в архивах, являлись создателями Тайлаари — конфедерации семисот миров. Эти существа обладали изменчивой натурой и четырьмя руками силы, поэтому на картинках их изображали с шестью руками и без лиц. В мирах Тайлаари до сих пор сохранились храмы Древних, среди которых и многоярусные нижние города, занимавшие часть летающих островов, на поверхности которых располагались обычные города. Встречались и другие виды храмов, но все они открывались лишь избранным магам — тем, кого признавали своим хозяином. Остальные же личности, ступившие на территории этих храмов, исчезали бесследно.

(обратно)

14

Думка — маленькая подушечка (разг.)

(обратно)

15

Межмирные Ворота, упомянутые в этой главе, представляют собой портал, связывающий планету, где разворачивается действие романа, с Тайлаари — конфедерацией семисот миров, откуда вышли все (кроме Зои) обозначившиеся в книге персонажи.

Со стороны дикого мира эти ворота открываются всего двенадцать раз в году, и каждое открытие предназначено для выхода одного наемника — аше-ара за пределы места службы. Но кроме этого ворота могут внепланово открыть те, у кого есть специальный "ключ" к ним.

(обратно)

16

Ырли Вильи Бьянка — приставка "Вильи" означает "последний из рода". Дословно это выражение переводится, как "Ырли, последняя из рода Бьянка"

(обратно)

17

Моэры — одна из многочисленных рас в мирах Тайлаари. В отличие от вандов и русалок, моэры способны жить, как в воде, так и на суше.

(обратно)

18

Ванды — еще одна раса по тому же адресу, но в отличие от моэр, ванды не живут на суше, предпочитая подводный мир. А в отличие от русалок, они человекоподобные двуногие существа, как, впрочем, и моэры.

(обратно)

19

Лейра (лейр) — Маг Воды у моэр и вандов. Очень редкая птица, то есть рыба, то есть живущее на суше и в воде существо. При средней продолжительности жизни представителей этой расы в полторы — две сотни лет, лейры рождаются на свет раз в 3 — 4 века и очень ценятся за необычный и очень сильный магический дар.

(обратно)

20

Гай (гая, гайи) — уважительное обращение к сильнейшим.

(обратно)

21

Ну, здравствуй, здравствуй, брат Кондратий — слышимая мной когда-то вольная интерпретация выражения "Кондрашка хватил", которое означает "Апоплексический удар; внезапная смерть". В данном случае, что-то вроде: "вот и пришла моя скорая кончина".

(обратно)

22

Шелест - магическое приспособление-артефакт в виде браслета для изучения чужого языка. 

(обратно)

23

 Тайлаари - конфедерация семисот миров, объединенных пространственно-временными переходами. От названия конфедерации происходит и название единого языка, на котором обитатели разных миров общаются друг с другом. Для жителей Неронга этот язык давно стал родным, как и для многих других существ, населявших столичный мир. 

(обратно)

24

Ритуал Возрождения — магический обряд, целью которого является зачатие ребенка, способного стать достойной телесной оболочкой для духовной сущности Древнего.

(обратно)

25

Мелка - средство для сексуального возбуждения, употребляется в строгой дозировке, не больше одной-двух пластин перед интимной близостью 

(обратно)

26

Ритуал Эо — последовательность символических действий, в результате которых образуется магическая связь между индивидуумами, участвующими в данном обряде. Цель ритуала — обеспечить выживание пары. Поэтому новоявленный "Эо-альфа" (ведущий обряда, обычно маг) и "Эо-омега" (ведомый, для которого магические способности не обязательны) находятся в постоянном взаимодействии друг с другом. Они могут беспрепятственно обмениваться Энергией Жизни в случае критической ситуации, угрожающей существованию одного из них, или при наличии какой-то другой необходимости. Благодаря установленной связи более слабое существо постепенно перенимает физиологические особенности более сильного, что также направлено на выживание пары. Потому что, если один из связанных все-таки погибает, второй отправляется на тот свет следом за ним в течение нескольких минут.

Ритуал Эо — это омега и альфа, конец и начало, связь в жизни и в смерти, которую практически невозможно разрушить.

(обратно)

27

Сестра (Брат) Крови — так называют друг друга те, кто связан магическим ритуалом Эо, никаких родственных отношений такая форма обращения не подразумевает.

(обратно)

28

Энергия Жизни — энергия живого существа. Существо может пить энергию из воздуха, воды… из всего окружающего мира, но оно также обладает своей собственной, индивидуальной энергией. Топливом, на котором работает его организм. Информационной картой, по которой можно прочесть практически все о данном индивидууме. Силой жизни, которая отвечает за душевное и физическое здоровье своего хозяина.

Энергия Жизни у магов очень велика. Они регулярно используют ее в своей профессии, и ей приходится постоянно обновляться, тратиться и пополняться, но на восстановление ее запасов требуется время. Поэтому у магов иногда случается энергетическое истощение (или же магическое, как его принято называть в Тайлаари). В редких случаях для работы маг может экстренно задействовать поток другого вида энергии из своего окружения, но, чтобы управлять им, ему все равно придется пропустить его через себя, преобразовав в свою личную Энергию Жизни, а сделать это способны далеко не все.

(обратно)

29

Pourquoi pas? — Почему нет? (франц.)

(обратно)

30

Спящая красавица — персонаж, сходный в сказках многих народов на Земле и, по предположению автора, существующий в похожих историях в других мирах. Почему бы и нет?

(обратно)

31

C'est la vie — такова жизнь (франц.)

(обратно)

32

Пять баллов по шкале ураганов Саффира-Симпсона означает катастрофу с большим количеством повреждений и возможными жертвами.

(обратно)

34

(обратно)

35

(обратно)

36

 Мумы - обращенные в животных жители Неронга. Способом наложения чар служит удар кнутом наместника и специальные слова сопутствующего заклинания.

(обратно)

37

Мирд - злой дух, посланец Бездны, собиратель душ. Однако у жителей Неронга (в силу известных причин) первое место в списке излюбленных ругательств занимает все же аше-ар.

   Мирд - существо из Бездны, по легендам является в миры Тайлаари в образе животного. Вроде бы обычного, но с маленькими странностями в облике. Слово Мирд используется как ругательство (приблизительные аналоги в нашем языке: "черт, нечисть, бес").    

(обратно)

38

Аманта — звезда, в системе которой расположена планета с летающими островами.

(обратно)

39

(обратно)

40

Баруски — представители местной фауны, пушистые животные, напоминающие кроликов. У них длинные уши в количестве четырех штук, тонкий хвост с пушистой кисточкой и мягкий мех разных оттенков от белого до темно-лилового.

(обратно)

41

Закон Обретения — закон Тайлаари, по которому хозяином летающего острова (или другого участка земли) со всем его содержимым становится тот, кого признал нижний город (или какое-то другое место, на котором расположен храм Древних). Новый владелец все по тому же закону обязан сотрудничать с правящим Советом и по мере надобности делиться с ним полезной информацией, добытой в распечатанных хранилищах Древних.

(обратно)

42

Совет — главенствующая политическая организация Тайлаари, в которую входят семьсот Наблюдателей от объединенных миров.

(обратно)

43

(обратно)

44

Мэйзин — город на одном из летающих островов Тайлаари.

(обратно)

45

Тоэли — одна из многочисленных рас, населяющих семьсот миров Тайлаари.

(обратно)

46

Мирдовщина — ругательное выражение, образованное от слова мирд (аналог: чертовщина).

(обратно)

47

Риога — животное, напоминающее буйвола, но крупнее. Обитает в одном из миров Тайлаари. Известно своим громогласным ревом, густой шерстью и вкусным мясом, ну и… скверным нравом, отчего добыча мяса с шерстью являются делом затруднительным, и от того ценятся эти продукты куда дороже, чем тоже самое от других животных.

(обратно)

48

Наблюдатель — От каждого из семисот миров, входящих в Тайлаари выбирался одни представитель, который входил в правящий Совет. Большую часть времени этот наблюдатель проводил в своем мире, следя за ходом его развития и поддерживая порядок.

(обратно)

49

Грэнари — двадцать шестой мир Тайлаари.

(обратно)

50

Цирелии — крошечные существа, живущие в мире Грэнари. Они разумны и очень музыкальны, хоть и напоминают внешне насекомых.

(обратно)

51

Бутоны-однодневки — определенный сорт цветов, который, распускаясь, может служить посудой или другими предметами быта, но живет всего сутки, потом увядает.

(обратно)

52

(обратно)

53

Феи и россы — две противоборствующие расы из мира Грэнари.

(обратно)

54

Бутоны Минолий — растение, произрастающее в мире Грэнари, и обладающее свойствами излучать свет.

(обратно)

55

Измененные обличия сильнейших — после испытаний новоявленный сильнейший получает новые способности и новую внешность, отражающую их. Есть предположения, что приобретенная сила не случайна, она как бы характеризует личность того, кому принадлежит.

(обратно)

56

(обратно)

57

Уйти за Грань — покинуть пределы Тайлаари.

(обратно)

58

Закрытые Храмы и тайные хранилища Учений Древних — кроме нижних городов на летающих островах, храмы Древних были раскиданы практически по всем мирам Тайлаари, но в отличие от подземных лабиринтов, они не имели источников энергии, только библиотеки и другие хранилища знаний.

(обратно)

59

(обратно)

60

Караши — передвигающееся по воздуху транспортное средство, используемое в столичном мире Тайлаари. Внешне напоминает ладью с плоскими крыльями, как у самолета. Летает с помощью магических технологий, принятых в этом мире.

(обратно)

61

Летающие барги — крылатая раса интеллектуально развитых человекообразных существ, населяющих один из миров Тайлаари.

Кристалл Аэли — магическое средство вызова и общения с Орденом сильнейших. Такие кристаллы есть у всех Наблюдателей и у большинства сильнейших.

Гая — уважительная форма обращения к сильнейшей.

(обратно)

62

Ложная память

(обратно)

63

портной т. н. "высокой моды" (фр.) "от кутюр"

(обратно)

64

(обратно)

65

Люди Икс (англ. X-Men, иногда читается как Икс-Мэны) — команда супергероев-мутантов вселенной Marvel Comics. Неоднократно экранизировались: трилогия кинофильмов, серия спин-оффов и три мультсериала.

(обратно)

66

(обратно)

67

Грог — животное, обитающее в одном из семисот миров Тайлаари, и отдаленно (очень отдаленно) напоминающее человека. Основные характеристики: длинные когтистые лапы, три глаза и сильно развитая пасть с острыми, как иглы, зубами. Грог — хищник, питающийся свежим мясом тех, кому не посчастливилось его встретить в бодрствующем виде.

(обратно)

68

Командирский Кель — символ предводителя группы наемников — аше-аров.

Вообще, многое в символике этой расы называется Кель, и обычно имеет вид небольшого металлического кулона или серьги. Существует Родовой Кель (его носит действующий Глава Рода), брачный Кель (состоит из двух частей, каждая из которых вдевается в ухо: одна мужу, другая жене), Возрастной Кель (символизирует совершеннолетие аше-ара) и другие кели.

(обратно)

69

Ворота, упомянутые в пятой главе, представляют собой портал, связывающий планету, где разворачивается действие романа, с конфедерацией миров, откуда вышли все (кроме Зои) обозначившиеся в книге персонажи.

   Открываются эти ворота раз в месяц, и каждое открытие предназначено для выхода одного наемника за пределы места службы. Своеобразный отпуск, в период которого производится оплата его услуг. Возвращение наемника из отпуска совпадает с уходом на отдых его сослуживца. Все остальное время белокожие стражи вынуждены коротать в окрестностях города, охраняемого от незваных гостей.

(обратно)

70

Ритуал Возврата — определенные действия (зачитывание заклинаний и омывание тела особым образом), необходимые для последнего испытания Сильнейших. Они проводятся куратором испытуемого мага и символизируют "очищение" тела-сосуда для возврата в него обновленного духа. А еще это омывание создает определенное энергетическое поле, которое работает как магнит для духа, блуждающего в Бездне.

(обратно)

Оглавление

Часть 1 Сейлин

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

Часть 2. Паутина "кровных" уз

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg