«Русалочья заводь»

Русалочья заводь (fb2) - Русалочья заводь [СИ] (Русалки [Шерстобитова] - 2) 766K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ольга Сергеевна Шерстобитова

Ольга Шерстобитова Русалочья заводь

Глава первая

Что чувствует звезда, когда падает с небес, сорвавшись неожиданно и непредсказуемо? Что чувствует звезда, отправляясь в свой последний полет? Что чувствует звезда, когда умирает, разбивая свое сердце на осколки? Отчаяние? Боль? Радость? Любовь? Или же всего лишь для нее существует маленькое мгновение, ослепительное мгновение, ее последний миг, ее триумф, ее смысл жизни…?

Никто не знает этого. Разве что те звезды, что упали, превратившись в пепел. А еще, похоже, теперь знаю я. Все вместе чувствует. И одно не отделить от другого. А потом перед самой смертью, наступает мгновение и внутри все замирает, превращается в лед и ничего не остается. Даже пустоты.

Я не умерла в такой момент, я всего лишь с размаху упала в пенящиеся темные воды Великого моря. Лимфил янтарной рыбкой оказался рядом. Вот и все. Обратного пути нет, и не будет. Сделан выбор. Мой выбор.

Лир прыгнул за мной в воду. Я это не увидела, услышала — он звал меня. Отчаянно. Громко. Неестественно громко. И его голос был, как будто у человека, потерявшего все и сразу. Я не была для тебя всем, Лир. Никогда не была. Это ты был для меня целым миром.

И зачем он зовет до хрипоты? Я же не вернусь. Зачем пытается доплыть до меня? Я же русалка. Меня не догнать. Прощай Лир. И прости. Я взлетела на волне и нырнула на самое дно, улавливая течение. А дальше — был только мой сине-зеленый хвост, мерцающий где-то среди воды, соленая непонятно откуда взявшаяся влага на щеках и губах, и единственное слово, которое застыло у меня внутри — Ари…

Я не знаю, сколько времени плыла. Все слилось в один какой-то миг, безумный и нереальный. Я слышала зов. Иногда отголоском, иногда — совсем рядом, но сейчас он меня не интересовал совсем. Хотелось просто плыть до изнеможения, до болезненного ощущения каждой мышцы, до тех пор, пока сердце не перестанет биться…Забыть бы…Навсегда бы забыть. Но я почему-то знала, что даже, если сейчас отправлюсь в полет, то не получу желанного спокойствия и забытья. Любовь на данный момент сильнее сущности русалки. В такое мгновение, мне даже кольцо Лира не нужно, чтобы помнить и знать, кто я и почему должна вернуться. Хотя, теперь не должна…Никому и ничего.

Море было огромным, красивым, несмотря на то, что была зима, и где-то наверху над поверхностью кружился белый снег, и выли северные ветры. Зима раньше кралась по миру неслышно и неспешно, сейчас все было наоборот. Она гуляла в открытую, оставляя за собой белизну, что резала глаза до боли. А теперь у меня было ощущение, что зима ушла вместе со мной, прокралась ледяной поступью внутрь и осталась там надолго. Навечно. Нет, все-таки, я теперь понимаю, что для того, чтобы умереть, не обязательно, чтобы остановилось сердце. Достаточно просто поставить любовь выше неба, выше своих желаний и амбиций, выше жизни. И для смерти всего-то и нужно сгореть до тла, перешагнуть через все, и любовь станет равной ей, и придет, как смерть нежданно, и будет очень больно и очень плохо. И самое страшное, что ничего я с этим поделать не могу. Я могу только плыть.

Наверное, прошло несколько дней, прежде чем я успокоилась и замерла в воде. Погладила лимфила рукой, чувствуя, как он встревожен и переживает за меня.

— Спасибо, мой Лучик, — сказала я тихо. — В Серебряный город? — спросила я, то ли его, то ли себя, понимая, что оттягивать дальше, смысла нет, а игнорировать зов все тяжелее. Русалы и русалки искали меня. Я знала это, чувствовала каждой клеточкой. Они даже несколько раз оказывались рядом, просто я умудрялась ускользать от них.

Лимфил в нетерпении замер возле моего лица, ожидая, когда я приму решение. Я помедлила, закрыла глаза и услышала слабый зов вдалике, взметнула хвостом и влилась в одно из морских течений. Плыть не хотелось, вода сама меня донесет туда, куда нужно. Если честно, то вообще ничего не хотелось — ни есть, ни пить, ни спать. Пришла какая-то апатия. Безразличие? Нет. Я просто заставляла себя не думать о Лире, и о том, как хочется к нему вернуться, наплевав на все. Но я — русалка. И вернуться уже не могу. Не позволю самой себе. Нужно быть сильной и дальше. А забыть — это проще, чем хочется. Главное — не напоминать. Отвлечься. И время все лечит…

Утешение, конечно, слабое, но хоть что-то. Я приободрилась, вытянула руки и…увидела на руке узор с лилиями. Дайари… Его дайари. И все мое крошечное, только что с трудом собранное самообладание рассыпалось вдребезги. Нет. Так точно не пойдет. Надо остановиться и перестать мучиться. Я зажмурилась, закрыла глаза и пожелала, чтобы узор из лилий втянулся в кожу и стал невидимым, оставив на руке только тонкие линии, напоминающие лишь мне о том, кому и кем я прихожусь.

Руку жгло. Очень сильно жгло, и получилось все не с первого раза, но в итоге вышло так, что рисунок побледнел и слился с кожей так, что только я могла его разглядеть, если начинала вглядываться. Но вглядываться, как оказалось, не стоило, потому что одной слезы хватило для того, чтобы узор появился во всей своей красоте на руке. Ну, что ж. Усвоила все. Не реветь и слезами руку не марать. Мало ли как среагируют русалки и русалы на то, что я — дайари. Им знать это совсем необязательно. Русалы…

Я впервые за несколько суток отвлеклась от мыслей о Лире и подумала еще о чем-то. Интересно, какие они, русалки и русалы? Как воспримут мое появление? Грозит ли мне у них опасность? Я почему-то раньше над всем этим не задумывалась. А сейчас, наверное, уже поздно, обратного пути у меня нет.

Течение несло нас с лимфилом долго, пока я не заметила, что вода изменилась, стала теплее что ли. Я выплыла из водного потока и увидела вокруг быстрые тени, они кружились вокруг меня, осторожно и напряженно, а потом как-то расслабились, что-то, видимо, во мне рассмотрев, и замерли напротив меня. Размытые тени превратились в шесть русалов. Все они были голубоглазые, с длинными светлыми волосами, а хвосты…Черные, словно ночь, блестящие, сверкающие. У меня, аж дух захватило. Я смотрела на них. Они смотрели на меня. Задумчиво и оценивающе. А я впервые поняла, как действует русалочье обаяние. Наверное, этим шестерым русалам было очень много лет, потому что в их взгляде читалась мудрость, спокойствие и лишь малая доля любопытства. В отличие от меня. Во мне последнее просто зашкаливало.

Мы так бы, наверное, и пялились друг на друга, если бы из-за спины не выплыл мой лимфил. Русалы удивленно уставились на него, а мой Лучик взял да и подплыл к одному из них, стоящему в центре. Видимо, он был тут главным. Пока я решала, что делать дальше, а русалы смотрели на невиданную рыбку (теперь они уже не стали скрывать своего изумления), лимфил возьми да и превратись в ярко-желтый шарик прямо под носом у русала, которого я окрестила, как главного, для себя. Глаза морских жителей стали еще больше. Русал протянул руку, и мой лимфил взял да и опустился на нее, и даже себя погладить позволил. Мда…

Как-то я совсем забыла, что русалы — чистый свет.

— Какой красивый малыш! — сказал этот самый русал обволакивающим голосом, а в его ярко-голубых глазах мелькнуло столько тепла и нежности, что я растерялась.

— Его зовут Лучик, — сказала я неожиданно для себя, решаясь, наконец, заговорить.

Все шесть русалов, до этого увлеченные разглядыванием моего лимфила, повернулись ко мне разом.

Самый главный подплыл ко мне, не отпуская лимфила.

— Я — Глин Рирей, — сказал он, протягивая мне свою ладонь.

— Ариадна, — сказала я просто, протягивая руку.

— Просто Ариадна? — спросил Глин, удивленно приподнимая брови.

Я замялась.

— Ты боишься назвать нам свою фамилию? — спросил другой русал.

Я смутилась.

— Нет. Я просто не знаю своих родителей, — сказала я очень тихо. — Хотя маму знаю, она была русалкой. А отец…тот, кто мне помог и спас от смерти, сказал, что я была завернута в эльфийское покрывало, — закончила я растерянно.

Русал задумчиво посмотрел на меня.

— И кто тебя спас, Ариадна? Если это не секрет.

— Темный маг, — ответила я, прежде чем подумала.

Выражение лица русалов стало непередаваемым.

— Тебя спас темный маг? — спросил неверяще еще один русал, что стоял за спиной у Глина.

— Да. Он дал моей матери обещание, когда та умирала, — сказала я очень тихо.

Знали бы они, что я стала дайари этого самого темного мага, и что от него же сбежала. И что я его люблю…

Видимо, выражение моего лица было чересчур грустным, потому что Глин мягко мне улыбнулся, и не стал сомневаться в моих словах, хотя для них, видимо, было тяжело принять тот факт, что темный маг способен помочь русалке. Но ведь и во тьме есть капля света, правда? Я робко улыбнулась в ответ, а лимфил неожиданно переплыл и сел ко мне на плечо.

— Ты позволишь нам тоже его подержать? — сказал еще один русал. — Очень уж хочется. Мы давно не видели лимфилов, Ариадна. Кстати, меня зовут Тит Ливер, — сказал он, протягивая мне руку и улыбаясь.

Я протянула свою в ответ.

— Ларк Гранер, Гинс Люрен, Грем Тилур, Стил Никор, — представил тем временем остальных русалов Глин.

Я кивнула, каждому протянула руку, позволив подержать лимфила. Они гладили моего Лучика с таким восторгом, что я растерялась.

— Как дети, — улыбнулся Глин. — Думаю, что ты хочешь попасть в Серебряный город, Ариадна? — спросил русал, ни словом не обмолвившись, что они искали меня несколько суток.

Я кивнула.

— Нет ничего проще. Поплывем вместе. В Серебряном городе ты сможешь выбрать себе дом, там полно пустых, тех, что ждут новых русалок, — сказал Глин. — Обустроишься, познакомишься с другими русалами и русалками, а через несколько дней вернется морской король, и тебе придется с ним поговорить, — сказал русал.

— Не бойся, Ариадна, — сказал Ларк, оказываясь рядом, и, видимо, заметив мое беспокойство. — Король у нас хороший. Никто не причинит тебе тут вреда, — сказал русал, снова улыбаясь и поглаживая моего лимфила.

— Поплыли? — спросил Тит, поглядывая на Ларка, который, как зачарованный смотрел на Лучика.

Я кивнула, стараясь запихнуть свои страхи подальше. Зла они мне точно причинить не собиралась, по крайней мере, пока не узнают, что я — дайари темного мага. Но ведь я им не скажу. Обманывать нехорошо, конечно, но и незнакомым людям выбалтывать о себе все, тоже не стоит. Пусть даже это — русалы, свободолюбивые и светлые. Откуда мне знать о законах, принятых у них?

Мы плыли по течению, пока мой лимфил не решил вдруг пошалить и помчался в сторону, в погоню за какой-то мелкой рыбкой. Я растерянно посмотрела на него, и рванула следом. Русалы рассмеялись и поплыли за мной. Лимфила мы догнали быстро, а вот наперегонки поплавать получилось дольше. Вперед вырывался Тит и Ларк, а потом только я, но в итоге, к концу нашего заплыва я оказалась рядом с Глином, который вырвался в лидеры. Это было весело, беззаботно и как-то по-детски.

— Нет, я требую реванша, — сказал, смеясь Тит.

— Его добрую сотню лет никто не обгонял, — засмеялся Гинс вместе с Гремом. — За исключением Глина, пожалуй.

— Так мы поплывем в Серебряный город? — спросил Глин, отбрасывая прядь светлых волос за плечо, и отвлекая меня от мыслей, сколько лет этим русалам.

Я кивнула, поглаживая лимфила. Глин взял меня за ладонь и тут… руку, словно обожгло. Я одернула и уставилась на запястье, от которого шла боль, поднимаясь к локтю и выше.

— У тебя уже есть возлюбленный, — твердо сказал русал.

Я испуганно посмотрела на него.

— Ты бы руку иначе не одернула, — пояснил Тит. — Тебе ее жжет. И чем больше любви, тем больнее.

— Тот самый темный маг, что спас тебе жизнь? — спросил молчавший до этого Стил.

— Да, — обреченно ответила я, понимая, что смысла скрывать уже нет. Не дураки ведь, догадались сразу же.

Вот и сохранила все в тайне. Ничего не скажешь.

— Расскажешь нам обо всем? — спросил Глин очень серьезно.

— Нет, — ответила я, чувствуя, как начинают дрожать руки.

Русалы переглянулись, удивленные моим недоверием, потом пятеро из них отплыли, оставив меня наедине, если можно так сказать, с Глином.

— Это от него ты уплыла, Ариадна? — спросил тихо русал.

Я посмотрела в его ярко-голубые глаза и не ответила.

— Ты боишься? Никто не причинит тебе тут зла.

— Почему я должна в это верить? — устало спросила я. — Меня же король будет допрашивать, — сказала я.

— Не допрашивать, Ариадна, а просто разговаривать. Вот не думал, что мой отец кого-то сможет напугать, — улыбнулся Глин.

А я посмотрела на него, и меня пробрал какой-то прямо истерический смех. О, Боги! Ну, вы и шутники! Еще один принц на мою голову!

Глин озадаченно посмотрел на меня, уловив непонятный смех, подплыл ближе, взял меня за плечи, встряхнул, и я неожиданно успокоилась.

— Сколько же боли он тебе причинил, Ариадна, — сказал принц Глин тихо и серьезно.

— Принц Глин, — начала, было, я…

— Просто Глин, Ариадна. — У нас не приняты титулы.

— Глин, я не готова к расспросам и разговорам. Я хотела бы попасть в Серебряный город и отвлечься, забыться на время и не вспоминать, потому что я его очень сильно люблю, — сказала я прямо, чувствуя, что наваливается разом усталость за все это время, проведенное без сна и отдыха.

— Хорошо, Ариадна. Я хочу предложить тебе свою дружбу, — сказал Глин, протягивая руку.

Я с опаской протянула ему свою. Руку не обожгло. Ага, понятно теперь. Если кто-то из русалов будет проявлять ко мне интерес, кроме дружеского, то я это сразу почувствую по одному прикосновению.

— Надеюсь, что ты сможешь со временем мне доверять, Ари…

Я вздрогнула и стала задыхаться под водой, как от нехватки воздуха.

— Не зови меня так, — попросила я. — Никогда не зови.

Слеза соскользнула со щеки и скатилась к губам. Удержать я ее не смогла.

Лицо Глина вытянулось, побелело.

— Прости Ариадна, прости, — сказал он.

Я заставила себя улыбнуться.

— Русалы же никогда не просят прощения, — сказала я.

Глин улыбнулся.

— Никогда, — ответил он задумчиво.

— Поплыли? — спросила я, отвлекая его от раздумий через мгновение.

Тот кивнул, позвал русалов, которые покосились на нас обоих, а потом, ни о чем, не спрашивая, нырнули в одно из течений.

Серебряный город показался неожиданно быстро. Он был накрыт прозрачным куполом, но серебряные шпили дворца и серебряные крыши домов сияли, будто от солнца.

— Тебе всего лишь нужно пройти сквозь купол, и ты окажешься внутри, — сказал Тит, подплывая совсем близко.

— Для всех других город невидим, — сказал Стил.

— Особая магия, — добавил Ларк.

Русалы подплыли к куполу и спокойно оказались за его пределами. Только Глин находился рядом со мной.

— Не бойся, — сказал он, улыбаясь одними глазами.

— Я не боюсь, — ответила я. — Глин, — попросила я спокойно. — Я не хочу, чтобы другие знали то, о чем я рассказала тебе и им, — кивнула я в сторону ожидавших нас в городе русалов.

— Хорошо, Ариадна. Я скажу им. Они поймут. Не волнуйся насчет этого.

Глин успокаивающе посмотрел на меня и протянул мне руку. Я протянула свою в ответ. Все-таки страшно одной было проходить сквозь купол.

Самое удивительное, что я ничего не почувствовала. Просто оказалась по другую сторону воды, судя по ощущениям. А внутри был и не воздух, и не вода, я так и не поняла, что это, но хвост у меня был. Хммм… Русалы мне ободряюще улыбнулись, и выжидающе посмотрели на меня. Я отвела взгляд от сверкающего дворца и оглянулась. Потом посмотрела на русалов снова.

У них хвостов уже не было. Просто темные штаны и ярко-синие рубашки, волосы по-прежнему рассыпаны по плечам.

— Это вы как? — спросила я пораженно, пялясь на них всех сразу.

Глин издал смешок, а остальные захихикали в открытую.

— Тут особая магия, Ариадна, — сказал принц, повторяя слова Ларка. — Ты можешь оставить себе хвост, и тогда будешь русалкой и сможешь плавать, как в воде, а если хочешь — станешь человеком, и сможешь идти, как по земле и дышать воздухом, — сказал Глин, и, не выдержав, снова улыбнулся, смотря на мое ошарашенное лицо.

Нет, я, конечно, ожидала, что Серебряный город чудесен, но чтобы так…

— Если я превращусь, то на мне не будет одежды, — сказала я твердо, чувствуя, как краснею.

Теперь Глин тоже смеялся вместе со всем. Вот ведь веселятся. Больше ни о чем не спрошу.

— А магия тебе зачем? — спроси Ларк.

— Просто пожелай, — сказал Грем.

Глин ободряюще кивнул. Я зажмурилась и попыталась представить свою одежду, но как назло ничего не смогла вспомнить, кроме платья, что было на балу, но его я не рискнула надеть.

Отрицательно покачала головой, когда открыла глаза.

— Не получилось? — удивленно спросил морской принц.

— Хочу побыть с хвостом, — сказала я спокойно.

Русалы кивнули, и мы пошли. Вернее, они пошли, а я поплыла рядом. Навстречу выходили и выплывали русалы и русалки. Все они были разные. Только глаза были ярко-голубые, а так…волосы разной длины, украшенные у женщин и девушек ракушками, жемчугом, драгоценными камнями разных оттенков, а фигуры облачены в красивые платья разных цветов и оттенков. А в остальном — не отличались от магов и людей. Просто были красивее, во много раз красивее, как фотомодели.

Они улыбались, знакомились со мной, и я прямо-таки чувствовала волну тепла, которая исходила от них. Прав был Аран, когда говорил, что русалки и люди — совсем разные. Тут все были какие-то счастливые и свободные, аж до зубовного скрежета. Это было непривычно. Может, много времени провела на земле? Но почему тогда это кажется еще и неправильным? Странные ощущения.

А Серебряный город был великолепен. Все, как в моих снах, даже лучше. В миллион раз лучше. Серебряные шпили домов, самых разных и причудливых по форме, серебряные башни, дорожки, усыпанные жемчугом и голубыми и синими камнями, яркие сине-серебряные цветы, растущие в беспорядке повсюду…. Я знала, что это за цветок — королевская морская лилия. Это знание пришло из ниоткуда, но было верным. Цветок. Мой цветок, потому что сиял у меня невидимый на руке, напоминая, что есть тот, кому принадлежит мое сердце. А еще был дворец — красивый, огромный, просто сказочный, тоже сделанный из серебра и сверкающий, словно жемчужина в раковине.

— А серебро и драгоценности вы тоже делаете при помощи магии? — спросила я у Глина, который шел со мной рядом.

— Нет, — ответил он. — Мы покупаем их у гномов в Северных горах.

— Я думала, что вы не появлялись на поверхности очень долго, — сказала я пораженно.

— Мы появляемся там раз в год, Ариадна. Покупаем все нужное. Никто и не знает, что мы — русалы, — сказал Тит спокойно.

— К тому же, в случае опасности, нам всего-то и нужно, что представить Серебряный город, и, мы спокойно окажемся тут, телепортируемся, — улыбнулся Глин.

— А как зовут твоих родителей? — спросила я у принца.

— Алона и Агрий, — ответил Глин, ничуть не удивляясь вопросу. — Они сейчас гостят у гномов, вернуться через несколько дней, — сказал он.

— Могу я тебя спросить? — остановился Глин и посмотрел на меня.

Я неопределенно пожала плечами.

— Почему ты не телепортировала в Серебряный город, а плыла сюда, причем достаточно беспорядочно. Мы две недели тебя искали, — сказал русал.

Я растерянно посмотрела на него.

— Две недели?

— Да, Ариадна.

Неужели я так долго не могла прийти в себя? Неужели так долго…

— Я не знала, что сюда можно телепортироваться. К тому же, так вышло, что у меня не было такой возможности, — ответила я.

— Почему ты не ответила на наш зов? — спросил принц просто, внимательно смотря на меня.

Что ему сказать? Что потеряла счет времени от боли? Что хотелось просто прийти в себя? Что меня охватило безразличие? Не поймет. Он никогда не страдал, судя по всему. Лгать тоже не хотелось.

— Я была не в том состоянии, чтобы встретиться с вами сразу.

Глин посмотрел на меня и кивнул, поняв как-то сразу, что у меня на душе.

— Ну, поплыли тогда, я покажу тебе свободные дома. Если что-то не понравится, тебе стоит просто пожелать и все преобразиться, как ты захочешь, Ариадна, — сказал Глин.

Я кивнула. Вместе с нами поплыл еще Тит, а остальные остались среди других русалов и русалок.

— Ты единственный ребенок в семье? — спросила я Глина.

— Да, — удивленно ответил он. — У русалов рождается только один ребенок, — сказал принц.

Я кивнула. Вопросов у меня еще было много, но задавать их сейчас смысла не было. Очень уж я устала, к тому же мы пришли.

Глава вторая

Улица, на которой мы оказались мало чем отличалась от предыдущих, просто здесь выстроились в ряд небольшие домики. Все они были разными, но я выбрала последний на улице, рассудив, что там будет тихо и спокойно. Дом был одноэтажный, построенный из какого-то белого камня, обсыпанный ракушками и жемчугом, с широкими большими окнами. Вокруг дома буйствовали королевские лилии, приветливо покачивая головкой. Лимфил превратился в синею бабочку и кружил вокруг цветов.

— Хочешь, мы поможем тебе сделать тут все, как ты хочешь? — спросил Тит, отвлекая меня от рассматривания.

Я кивнула. Принц посмотрел в ожидании на меня.

— Хочу башню, чтобы там была только одна комната наверху, и можно было через нее попасть на крышу. И чтобы у башни снаружи был небольшой балкончик. Еще, чтобы в доме был второй этаж, а там три комнаты, гостевые спальни, а внизу большая гостиная и кухня. Снаружи мне все нравится, но я хотела бы приделать к дому еще и открытую веранду.

И озеро, заросшее розами, как у меня на земле, — подумала я про себя.

Русалы переглянулись. Видимо, такого никто и никогда не желал.

— Это невозможно сотворить? — спросила я, не зная, как истолковать их замешательство.

— Возможно, Ариадна, — ответил Глин.

— Мы будем делать, а ты смотри, — сказал Тит.

Русалы сосредоточились, и прямо передо мной, стал появляться дом. Такой, какой я хотела.

— Такой? — спросил принц, видя, что я смотрю на их творение.

— Да, — ответила я спокойно. — Спасибо. То, что надо.

— Можно мне еще низкий заборчик и калитку? — спросила я осторожно.

Русалы кивнули. Заборчик по колено, резной, витой, усыпанный теми же ракушками и жемчугом, получился хорошим.

Я открыла калитку и пошла по тропинке к дому. Русалы не отставали. Внутри было пыльно, но прохладно. Свет проникал сквозь окна. Мебели не было никакой. На втором этаже — три большие просторные комнаты, а таком же состоянии. Я спустилась вниз, касаясь шершавых стен, которые мне очень нравились.

— Что это за камень? — спросила я у Глина.

— Морской белый мрамор. Его добывают русалы, сплавив песок и ракушки.

— Научите меня такой делать? — спросила я, видя, как брови русалов ползут вверх.

— Зачем? — спросил Тит.

— Просто хочется научиться чему-то новому, — ответила я удивленно.

Тит и Глин переглянулись, кивнули.

— Что у вас едят? — спросила я осторожно.

— Что ты захочешь, еду легко наколдовать.

Я обреченно кивнула.

— Что не так, Ариадна? — спросил Глин.

— У меня не получается, — ответила я.

— Нужно всего лишь желать, как тут может что-то не получится? — спросил удивленно Тит.

И я растерянно посмотрела на меня. То, чему меня учил Лир и Аран, было магией иного рода. Я зажмурилась и представила себе бутерброд с колбасой и сыром. Открыла глаза и увидела его у себя на руке. Как интересно-то! Русалы постарались скрыть смешки.

Я поднималась по башне, ела на ходу бутерброд, и попутно просила Глина сделать пару небольших окошек. Наверху в башне мне очень понравилось. Одну стену от пола до потолка покрывали окна. Большие, светлые. Через них можно было выйти на небольшой балкон. Слева в стене была сделана ванная комната, остальное пространство было покрыто пылью.

Я наколдовала еще один бутерброд, стала его жевать и оглянулась.

— Мне нравиться, — сказала я Глину и Титу, смотревшему на меня изучающим взглядом.

— Проводишь нас? — спросили русалы, поняв, что я хочу остаться одна.

Я кивнула.

— Глин, — попросила я. — Ты можешь наколдовать мне кровать?

Русал ничем в этот раз не выдал своего удивления, кивнул и сотворил ее возле стены, напротив окон.

— Спасибо.

Он кивнул. Мы вместе спустились во двор.

— Можно мы навестим тебя завтра? — спросил Глин.

— Конечно, — ответила я. — Просто хочу поспать.

Тит улыбнулся.

— А я могу тут посадить яблони? — спросила я, оглядывая свой небольшой сад.

Русалы снова переглянулись.

— Хватит уже переглядываться, — шикнула я. — В чем опять дело, что я делаю не так? Мои желания такие странные? — спросила я.

— Ариадна, ты удивительная, — ответил Глин. — Совсем другая, чем мы предполагали. Ты попросила создать кухню, хотя еду можешь добывать при помощи магии. Ты попросила много окон, хотя русалки и русалы, редко любят столько света, и ты хочешь выращивать яблони…

Я пожала плечами.

— Я могу их сотворить просто.

— Покажешь? — спросил Тит заинтересовано. — У нас никто не умеет творить подобную магию. Я, по крайней мере, не видел.

Я кивнула. Все равно не отвяжется. Зашептала заклинание, сосредоточилась, пожелала создать красивую яблоню с серебряными листьями и золотыми плодами. Открыла глаза и увидела, как из земли пробивается росток, перерастая тут же в молодое деревце, которое засыпали серебряные листья и белые цветы, а потом лепестки цветов опали и выросли золотые яблоки.

Я сорвала одно, откусила, вспоминая, что такое волшебство мне было не по силам раньше, и понимая, что только благодаря тому, что я оказалась в источнике русалочьей силы, моя сила стала расти, как на дрожжах. Посмотрела на русалов, и чуть не подавилась этим самым яблоком.

Взгляды такие…словно их молния поразила. Глин отмер первым.

— Ты владеешь эльфийской магией? — спросил спокойно принц.

— Ну, да, а что?

— Тебя эльф научил? — спросил Глин снова, игнорируя мой вопрос.

— Да.

Глин с Титом помолчали с минуту.

— Что не так-то? — спросила я, срывая очередное яблоко.

— Русалки не могут владеть никакой магией, кроме своей собственной, — ответил Глин. — Ну и магией своих родителей и любимого, если он не русал. Получается, что твой отец, действительно, эльф.

Я хмыкнула. Видел бы этот морской принц, как я чуть полдворца Лиру не разнесла, использовав силу темного мага, когда узнала, что я — его дайари. Нет, этого точно никому нельзя говорить и показывать. Ну, а эльфийская…

— Ты что-то еще умеешь из эльфийской магии? — спросил Тит, срывая яблоко.

— Призывать воду, выращивать лес, цветы, и делать мотыльков.

Тит все-таки подавился яблоком.

— Покажешь? — спросил Глин.

— Не сегодня. Устала я очень. А завтра может быть…. кроме того, Глин, у меня есть маленькая такая проблемка…

— Какая? — спросил принц, срывая золотистое яблоко.

— Я не могу убрать последствия. Все созданное и выращенное мной при помощи эльфийской магии, остается вечным, и не исчезает. Аран замучился со мной, все мои шедевры отцу отправлял, потому что…

— Аран? — переспросил Глин сдавленно.

— Да. Эльф, тот самый, что учил меня колдовать, — ответила я спокойно.

— Единственный Аран, которого я знаю среди эльфов, это принц Арандиэль, — спокойно сказал морской принц, смотря прямо на меня. — Но он пропал полтора года назад.

Я вздохнула.

— Ты знакома с ним, Ариадна? Вы виделись? — спросил русал, хотя это итак было очевидно.

— Да. Я сняла с него проклятие, которое наложила ведьма. Он был лебедем и плавал в пруду, в одной деревеньке, а я случайно на рассвете пожалела птицу, спела ей песню и…

— Сняла проклятие? — спросил ошарашено Глин.

— Его сделала лебедем ведьма? — спросил Тит, все-таки выронив яблоко на землю.

— Да. Это долгая история, давайте завтра, — сказала я.

— Ты обещаешь все рассказать? — спросил Тит взволнованно.

— Я обещаю рассказать то, что сочту нужным, — ответила я, подумав.

Глин оценивающе посмотрел на меня.

— Ты — принц, я не могу тебе так сразу доверять, — сказала я. — Вдруг ты пойдешь к отцу и все ему расскажешь, а что делать мне тогда? Я не хочу, чтобы все это обернулось против меня. Я не хочу сплетен и шептаний за спиной. Не знаю, как у русалов, но у людей я этим была сыта.

Повисла тишина.

— Я ничего не расскажу отцу, Ариадна. Ты расскажешь ему сама то, что посчитаешь нужным. А то, что ты расскажешь мне или Титу, не выйдет за пределы нас обоих, это мы тебе обещаем, — сказал спокойно принц. — Кстати, Аран — мой друг, уверен, что он тебе рассказывал обо мне хоть что-то.

Я сосредоточилась и вспомнила. Конечно, же рассказывал. Просто это и в голову не приходило мне, пока Глин не упомянул.

— Это не ты случайно распугал всех лягушек в озере своим пением, возле которого вы с Араном отмечали его День рождение, распивая вино Снежного королевства? — спросила я, улыбаясь.

Принц хмыкнул и расхохотался.

— Было такое. Надо же, этот плут рассказал тебе именно это. Он, кстати, даже не подозревает, что я — русал, думает, что эльф, морок так действует, — сказал Глин.

— Не доверяешь ему? — спросила я спокойно.

— Доверяю, Ариадна. Просто не хочу подвергать его жизнь опасности.

— Он знает, что я — русалка, — сказала я спокойно.

Принц поперхнулся очередным яблоком.

— У вас же законы, Совет магов…

— Он дал мне клятву верности, а узнал случайно, — сказала я. — А как вы познакомились, кстати?

— Тир познакомил, — ответил спокойно Глин.

Теперь яблоком поперхнулась я. Тир — брат Лира. Как же я близко шла по лезвию ножа. Никому не скажу про Лира. Не скажу.

— Знаешь его? — спросил невозмутимо морской принц.

— Не знакома лично. Он тоже русал.

Глаза Тита и Глина впились в мое лицо.

— Этого Аран не знает, — заметил спокойно Глин.

— Уже знает, — ответила я.

— Откуда?

— Не скажу, — насупилась я.

— Об этом знает только…, - начал Глин.

— Я хочу спать, давайте до завтра, — сказала я, прерывая этот разговор.

Отлично знаю, кто об этом знает. Лир. Его отец и дядя. Аран и Даринель. Сирин и Силадерь. Все.

— По-моему ты просто хочешь избежать разговора, — сказал Глин. — Я кстати, собираюсь навестить их через несколько месяцев, если захочешь, можешь со мной пойти, — ответил принц.

— Он не в Снежном королевстве, — сказала я спокойно.

— А где? — спросил удивленно Тит.

— В Аридейле.

— Почему он там?

— Он решает вопрос, с чего начать поиски отца, ищет зацепки, да и с Даринель…

— Кто такая Даринель? — спросил заинтересованно Глин.

— Жена Арана, — хмыкнула я.

— Он женился? — удивился принц.

Нет, поспать мне не суждено.

— Да. На кикиморе, которая оказалась заколдованной дриадой. Та же ведьма постаралась, — сказала я спокойно, наблюдая, как Тит подавился очередным яблоком, а глаза у Глина поднялись еще выше.

— Да, Ариадна, умеешь ты преподносить сюрпризы, — улыбнулся русалочий принц. — Ну, иди, спи, завтра поговорим обо всем, — сказал Глин.

— Сладких снов, — улыбнулся Тит.

И оба русала вышли за калитку. Я вошла в дом, поднялась в башню, легла прямо так с хвостом на кровать и почти мгновенно уснула, успев подумать о том, что безумно скучаю и по Арану, и по Лиру.

Я проснулась на рассвете и увидела, что рядом в креслах сидят Тит и Глин и пьют кофе, судя по запаху.

— Вы чего так рано? — сонно спросила я, с трудом сдерживая зевок.

Оба русала выронили кружки из рук, вскочили и оказались рядом со мной.

— Ариадна, ты в порядке? — спросил Глин, вглядываясь внимательно в мое лицо.

— Да. Просто устала, — сказала я спокойно. — А вы давно тут? — спросила я обоих, зевая.

— Четвертые сутки, — устало сказал Тит.

Я вытаращила глаза. Села.

— Я так долго спала? — спросила я осторожно.

— Да. Мы волновались за тебя, — сказал принц спокойно.

Я сощурилась от солнца, проникающего сквозь окна.

— Слушай, Глин, а почему тут солнце? Мы же под водой.

Принц вздохнул, забрался ко мне с ногами на постель.

— Особая магия, Ари, я же говорил тебе об этом. Я не могу объяснить тебе это простым языком. Но если примерно, то сюда перенесли часть суши с земли, и она живет по земным законам.

— Тут и снег бывает? — спросила я.

Тит и Глин рассмеялись.

— Если только ты сама захочешь, чтобы у тебя под окнами лежал, — сказал Тит.

Я хмыкнула.

— Ариадна, а ты всегда спишь как русалка? — спросил Глин.

Я вытаращила на него глаза, увидела неожиданно только сейчас белоснежную простынь, которой была накрыта, и покраснела.

Глин и Тит улыбнулись во все свои тридцать два зуба, или сколько их там у русалов.

— Нет, — шикнула я, растерянно соображая, как получилось так, что я засыпала с хвостом, а проснулась — с ногами. Или я что-то путаю?

Стараясь отвлечься, сотворила себе поднос, а на нем — омлет с грибами и стакан апельсинового сока, и принялась завтракать. Русалы хмыкнули, и последовали моему примеру. Мы ели в тишине. А потом я подумала и сотворила шоколадное мороженое с малиной.

— Хотите? — спросила я русалов, которые с непонятным мне выражением лица, смотрели, как я ем из вазочки лакомство.

— Даже боюсь спросить, что это, — сказал Тит.

— Не доверяешь? — поддела я его.

Глин хмыкнул, кивнул. Я сотворила мороженое и для него, и для Тита.

Десерт оба моих русала оценили.

— И как оно называется? — спросил Глин.

— Мороженое, — ответила я. — Могу научить делать его, если хотите, — сказала я, прикидывая, как они воспримут эту информацию.

Русалы уставились на меня.

— Его можно и при помощи магии сотворить, а можно и без нее, — сказала я смущенно.

— Маги так не делают, только люди, — сказал Тит.

— Это да, только я не всегда была магом, жила восемнадцать лет среди людей, поэтому в готовке была своя прелесть.

Глин ничего на это не сказал.

— Ты обещала с нами поговорить и все рассказать, — сказал принц через минуту.

— Что ты хочешь знать? — спросила я обреченно. — И вообще, может, вы выйдете, а я оденусь, — сказала я спокойно.

Оба русала кивнули, послушно вышли за дверь. Я достала из-под подушки сумочку, которую взяла с собой. Вытащила одежду, натянула тунику и штаны, которые подарила мне нечисть, одела сапожки, расчесала волосы гребнем Лира, посмотрелась в зеркальце Арана, заплела косу, закрепив ее заколкой, и вышла в сад, где на ступеньках крыльца сидели русалы.

Русалы уставились на меня.

— А почему не платье? — спросил Тит.

— Вот пойду к королю и наколдую платье, а это — подарок.

— Чей? — спросил Глин.

— Нечисти, — ответила я спокойно. — Я ее тоже от проклятия спасла, — ответила я, усаживаясь между ними. — Вопросы есть еще?

— Да, — отмер Глин.

— Расскажи, как ты жила до того, как стала русалкой и как стала? — спросил Тит.

Ну что ж, вопрос нейтральный. Я рассказала о земле, о Ленке, о детском доме, о том, как оказалась на озере на даче, и как напали серые тени, не оставив мне выбора. Лира просто называла темным магом. Потом рассказала о том, как спасла нечисть, и как встретилась с Араном, как мы победили ведьму, как Даринель и Аран поженились, и остановилась.

Глин хмурился.

— Ты рассказала нам сухие факты, Ариадна, — сказал, наконец, принц.

— А ты чего хотел? — спросила я удивленно.

— Чтобы ты рассказала об эмоциях и чувствах, — просто ответил Глин.

Я покачала головой. Рассказывать все, как есть, значит, рассказать о Лире. Я не готова была открывать правду. Никому. Да и стоит ли?

Тит вообще ничего не сказал. Воздержался от комментариев.

— Я хочу привести дом в порядок, — сказала я, поднимаясь.

— Мы поможем.

Я только хмыкнула.

— Я не собираюсь пользоваться магией, — сказала я, смотря, как лимфил превратился в очередной раз в белку и ест из рук Глина орехи.

Русалы кивнули, словно готовились услышать от меня подобное.

— С чего начнем? — спросил Глин.

— Принц собирается мыть полы? — уточнила я на всякий случай.

— Принц собирается мыть полы, — улыбнулся Глин.

— Я тоже помогу, — сказал Тит.

— Так с чего? — спросил принц.

— С башни. Мне там жить.

Мы поднялись наверх. Я наколдовала швабры, щетки, веники, несколько чистящих средств с земли, и попросила русалов переместить кровать вниз.

Пока принц занимался транспортировкой моей единственной мебели, я рассказала Тиру, какое средство для окон, какое для пола. Стены в уборке не нуждались. А потом мы все вместе принялись за работу. Через два часа засверкали окна, был вымыт потолок, выметена пыль, и я приступила к мытью полов, а оба русала сидели на ступеньках лестницы и устало смотрели на меня. Да, физическим трудом они явно раньше не занимались, а я вот к нему привыкла с раннего детства, трудно отучиться. Привычка — вторая натура, правильно говорят. Даже сейчас, зная, что я могу все сделать при помощи магии, я предпочитала работать, потому что хотела забыться. Лир не выходил из головы совсем.

Когда я домыла пол, русалы стали очищать потолки в башне, а я подмела ступени, вымыла их, и мы, спустились на первый этаж.

— Давайте пообедаем, — сказала я спокойно.

— Давай, — ответил Глин. — Ты какую мебель хочешь в спальню, придумала уже?

Я кивнула. Наколдовала себе макароны с сыром и салат с помидорами и стала рассказывать, периодически отправляя себе еду в рот. Тит спросил, что это за блюдо, которое я ела, только к концу обеда, когда расправился со своими котлетами, Глин же спокойно ел картошку с каким-то соусом синего цвета. Видимо, вкусное блюдо было, судя по аромату.

— Будем отмывать дальше, или мебель создадим? — спросил Глин, потягиваясь.

— Дальше, — ответила я. — Мебель можно создать вечером.

Мы втроем поднялись на второй этаж и снова принялись отмывать комнаты и коридор. Работа была нудной, забирала много сил, но я радовалась, потому что смогла отвлечься, даже песенку стала себе напевать под нос.

— Ариадна, ты поешь? — спросил Глин, оказываясь рядом.

— Есть немного, — сказала я осторожно.

— Немного? У тебя мама была сиреной? — спросил принц, вытирая пыль с носа.

— Ну да, — сказала я.

Сама ведь рассказала, что Арана спасла при помощи песни.

— Нам споешь? — спросил тихо принц, серьезным голосом.

— Когда закончим с уборкой, — ответила я.

Не говорить же ему, что настроение петь у меня пропало неожиданно, когда подумала о маме. Знать бы, кем она была, и как ее звали. Хотя бы имя.

Когда через четыре часа мы спустились в сад, то заметили, что за оградой снуют русалы и русалки, смотря на меня и Тита с Глином любопытными взглядами.

— Что они на нас так смотрят? — спросила я, засовывая сотворенный пирожок с клубникой в рот.

— Ариадна, мы четверо суток провели у тебя в комнате, отлучались только за целителем, — сказал Глин.

Я нахмурилась и перестала жевать.

— Так, а целитель зачем?

— Мы не смогли тебя разбудить, послали за Юстусом. Он тебя осмотрел, и сказал, что ты очень устала, вот и набираешься сил.

Я заерзала.

— И поэтому на меня все так пялятся? — спросила я снова.

Глин застонал, а Тит засмеялся.

— Они думают, что ты со мной спала, Ариадна, — сказал спокойно Глин.

Я поперхнулась пирожком, позволив Титу похлопать себя по спине, и выпила сотворенный им воды из кружки. А потом встала. Русалы тоже поднялись. Я не знаю, откуда взялась у меня сила, но сверкнула молния, сжигая яблоню, которую я сотворила вчера. Потом я оглянулась к перешептывающимся русалам и русалкам, которые делали вид, что гуляют по улице.

— Я не спала с вашим принцем. Мне он даром не нужен. Будьте так любезны, оставьте меня в покое, я хочу привести свое новое жилье в порядок, а вы все изрядно меня напрягаете, — сказала я прямо.

Русалы и русалки глупо заулыбались, захихикали, но с места не сдвинулись, и тогда я по-настоящему разозлилась. Уж не знаю как, но передо мной ростом с мой дом вырос зеленый молодой березовый лес. Деревья переплелись между собой, образовав красивый узор, дверца калитки тоже стала деревянной.

Затем я произнесла заклинание на эльфийском, благодаря которому без моего приглашения никто не сможет попасть внутрь, и даже, если русалы и русалки захотят посмотреть сверху, поднявшись в воде, ничего не увидят, кроме купола, которого на самом деле не существовало.

Глин и Тит, молча, стояли и смотрели на лес. Я развернулась и пошла к дому, решив привести в порядок кухню. Русалы присоединились ко мне через пять минут, и так же, молча, стали мне помогать. За шесть часов, что мы отмывали кухню, а потом гостиную и открытую веранду, они не произнесли ни слова, видимо, почувствовав, что сейчас меня лучше не трогать.

Глин этот хорош. Зачем было сидеть возле меня четверо суток? А потом такие слухи ползут. Неприятно. Но он ведь их не распускал. Что вот теперь думать и делать? Я села на крыльцо, и чтобы немного успокоиться, стала колдовать в саду. Вдоль берез наколдовала тюльпаны разных цветов, справа оставила открытую зеленую лужайку с травой, чтобы можно было любоваться с балкона на чудесный вид. Но подумала, и решила, что это не то. Открытое пространство мне не нравилось. Сотворила небольшое озеро, заросшее белыми кувшинками, а вокруг него — кусты роз — красных, белых, желтых, голубых.

Подумала снова, оглядела все и сотворила белоснежных и лимонных мотыльков. Пара деревянных скамеек и тропинка — самое то. Можно спускаться сюда и отдыхать, сколько захочешь. Это место стало напоминать мне о доме, который подарил Лир. В нем я была так счастлива.

Хотела, было, изменить пейзаж, но не смогла. Забыла, что колдуя, делаю все вечным. Но не покидать же, только что отмытый дом из-за этого!

Слева садить что-то я не решилась, но потом неожиданно стала колдовать снова. Не удержалась. Яблони с серебряными листьями и золотыми яблоками — столько, сколько влезло, чтобы можно было бродить среди них в тишине.

И злость отпустила, растаяла, появилась тоска по дому, по Лиру, по Арану. Я села на скамейку возле пруда и стала петь. Аранатариэль. Это снова была ее песня, красивая, чистая, светлая. Песня, которую так любили Лир и Аран, и которую любила сама звезда. Та, что воспевала красоту мира, и помогла победить серую тень, и что могла забрать у меня из груди ноющую боль, не дающую дышать. А потом я уронила голову на руки и заплакала.

Глава третья

Кто-то отнял от моего лица ладони, и я увидела голубые глаза Глина совсем рядом. Он пальцами стал стирать с моих щек слезы, ничего не говоря.

— Я могу тебя избавить от этой боли, отвести к водопаду забвения. Ты выпьешь из него и забудешь обо всей печали, что хранит твое сердце, — сказал принц тихо, когда я успокоилась.

Я покачала отрицательно головой.

— Ариадна, подумай. Если что — скажи, и мы туда сходим, — сказал Глин, присаживаясь рядом со мной на скамейку.

— Мне говорили, что я все могу тут забыть, — сказала я, смотря, как солнце окончательно исчезает за горизонтом. — Но я не уверена, что хочу забывать, Глин.

Русал кивнул.

— Ты очень красиво пела, что это за песня? — спросил принц.

— Это песня о красоте мира. Ее очень любила Аранатариэль, — ответила я.

Лицо Глина вытянулось.

— Откуда ты ее знаешь?

— Песню? — спросила я, заметив, что Тит гуляет между яблонь.

— Звезду, — сказал русал тихо.

— Видела в Королевском саду ее статую, — ответила я спокойно.

— Ты была во дворце? — спросил он. — Конечно же, была, Аран водил, — сам себе ответил русал, а я не стала его разубеждать. — Какая она? — спросил принц мечтательно.

— Очень красивая, — ответила я и рассказала, какой ее видела, а потом создала иллюзию.

— И, правда, красивая, — сказал Тит, останавливаясь рядом с нами.

— Спой нам еще, Ариадна, — попросил Глин.

Я вздохнула и запела, а потом еще и еще, и только когда над нами появились яркие звезды, я остановилась.

— Спасибо, — Глин взял меня за руку и осторожно поцеловал раскрытую ладонь.

Больше слов он не нашел, Тит смотрел на меня во все глаза, не решаясь что-то спросить. Я дошла с ними до калитки, открыла и увидела, что вокруг сидят и стоят русалы и русалки. Некоторые вытирали слезы, другие задумчиво смотрели вокруг.

— Ариадна, — сказала одна из них. — Меня зовут Глинда. Извини нам наше любопытство, мы просто не поверили, что кто-то мог создать яблоню при помощи эльфийской магии, и кроме того не поверили в то, что кто-то убирает дом не при помощи магии, — добавила она. — И спасибо тебе за песни. Они так же прекрасны, как и ты сама, — сказала русалка, смотря на меня ясными глазами.

Я вздохнула.

— Мы, правда, не хотели тебя обидеть. У нас так давно не появлялось русалок, — сказала вторая русалка, с огненно-красными волосами. — Я — Ария. Мы волновались за тебя, ты так долго не появлялась. А что касается принца…, - Ария смутилась и покосилась сначала на Глина, а потом на меня, — он просто ищет свою половинку, и мы думали, что вдруг ей оказалась ты, — сказала русалка тихо.

— Ладно, я поняла вас, — сказала я устало.

— Мир? — с надеждой спросила Глинда.

— Мир, — сказала я.

— Позволишь нам завтра навестить тебя? — спросила Ария.

Я кивнула.

— Только я не знаю, во сколько проснусь, — сказала я. — Обычно я вставала с рассветом.

Русалки кивнули, остальные зашептались.

— А мы тоже можем прийти? — спросила одна из русалок, одетая в ярко-розовое шелковое платье.

Я растерялась, оглянулась на Глина.

— Думаю, что пока Ария и Глинда, а потом Ариадна подумает, — сказал морской принц, и я благодарно ему кивнула.

Глин мне улыбнулся, потом наклонился и поцеловал мне руку, выпрямился и попрощался, сказав, что постарается зайти завтра, чтобы помочь мне с мебелью. Я кивнула, попрощалась с Титом и пошла обратно, заметив, что русалки, особенно Глинда и Ария на меня таращатся.

Ну, да. Я не такая, как они. Пора бы и им с этим смириться, и мне. Посмотрят, погудят, как пчелы, и забудут обо мне.

Не забыли. Утром я встала на рассвете, залезла в созданное мной маленькое озеро, поплавала и просто застыла в воде, когда в ворота постучали.

— Войдите, — крикнула я, решив не выползать из воды.

Дверь открылась и в калитке появилась Ария и Глинда, одетые в легкие летние белые платья. Они замерли, с жадностью рассматривая все вокруг, а потом заметили меня в озере.

— Как у тебя красиво, Ариадна, — сказала Глинда, оказываясь рядом.

— Можно нам тоже поплавать в твоем озере? — спросила Ария смущенно.

Я разрешила. Русалки оказались в воде мгновенно, и счастливо засмеялись. Я удивленно посмотрела на них.

— Как хорошо! Море морем, а это…, - Глинда обвила рукой пространство вокруг, — просто слов нет.

Ее хвост был ярко-зеленого цвета, такой же как у Арии. Мы поплавали в озере, потом выползли на берег, полежали на песке, и я сотворила лимонад и мороженое. Лакомство русалкам понравилось. Даже очень. Они долго спрашивали, как его готовят и из чего. Я объясняла, пообещав, что как только справлюсь с домом, то мы вместе сотворим мороженое.

— Ты не обставила дом? — спросила Ария, откидывая прядь красных волос со лба, потому что солнце клонилось к полудню.

— Я восемнадцать лет прожила среди людей, мне сложно приспособиться к магии.

Русалки кивнули.

— Хочешь, мы поможем.

Я задумалась на мгновение. Глин и Тит должны прийти.

— Принц сегодня может не прийти, — словно прочитала мои мысли Глинда. — Его родители вернулись.

— Вот как, а Тит? — спросила я русалки.

— Он тоже, — сказала Глинда.

— А кем они друг другу приходятся? — спросила я у русалки заинтересовано.

— Ну, Тит что-то вроде советника, — сказала Ария. — Кстати, на днях жди приглашения во дворец, — сказала русалка, улыбаясь.

Глинда кивнула.

— Так тебе помочь с обстановкой комнат? — спросила Глинда, доедая шестую вазочку с мороженым.

— Да.

Дальше дело обстояло просто. Мы заходили в комнату, я рассказывала, что хочу иметь, а потом Глинда и Ария делали, потому что я боялась, что обстановка при моих способностях получится неизменяемой.

Когда мы закончили, то я пригласила их уже поужинать вместе. Русалки согласились. День пролетел как-то быстро и незаметно. Мы сотворили продукты, и я рассказала им, что представляет из себя пицца. Русалки закивали, и мы принялись за дело. Замесили тесто, порезали на начинку грибы, помидоры, мясо курицы, сделали на терке сыр, достали три больших листа и поставили наши шедевры в духовку, что-то мне подсказывало, что пиццы еще и не хватит, ведь принц и Тит точно придут меня навестить сегодня, в этом я даже не сомневалась.

Пока ждали пиццу, сделали мороженое, отчего обе русалки пришли в восторг. Глин и Тит появились как раз, когда я вытаскивала из духовки последний лист. Русалы вдохнули аромат, сглотнули слюну, и мы с русалками захихикали.

— Вы замужем? — спросила я Арию и Глинду, когда мы несли на поляну возле пруда еду.

— Да, — смущенно ответили обе.

— У меня семилетняя дочь есть, Гвен, — сказала Ария. — А мужа зовут Приатий.

— А у меня пока нет детей. Мужа зовут Аривий, — сказала с улыбкой Глинда.

— А у тебя кто-то есть? — спросила Ария.

— Да, — ответила я, вспомнив Лира и затосковав так сильно, что на глаза набежали слезы.

К нам в этот момент, избавив меня как нельзя кстати от расспросов, подошел Тит и Глин с последней партией мороженого, пиццу мы им нести не дали. Съедят еще по дороге. Знаю я их.

— Зовите мужей, и Гвен, — сказала я. — Будем ужинать.

Русалки восторженно заверещали, кинулись меня обнимать, и через минуту к калитке телепортировались два русала — черноволосые, с тонкими чертами лица, Гвен прибыла минутой позже. Она была похоже на Арию и с восторгом смотрела на меня и на мой сад.

Веселье началось. Мы съели пиццы, мороженое, выпили сотворенный мной лимонад, а потом…Я умудрилась пожелать того самого злополучного вина. Русалы возбудились, Гвен мы отправили домой, а сами начали пить вино и хихикать.

— Обставила дом? — спросил Глин, когда русалки с мужьями стали плавать в озере.

— Да. Хочешь посмотреть? — спросила я принца, допивая вино из своего бокала.

Глин потянулся к бутылке.

— Не надо мне больше. Оно меня контроля лишает.

— Это как? — спросил принц, явно не сталкиваясь с таким явлением раньше.

Я хихикнула. Русалки в этот момент выползли на берег.

— Расскажи, мне тоже интересно, — сказала Глинда.

Я обреченно вздохнула. Налила себе сладко-горький напиток, с легким ароматом земляники, черники и малины, и принялась рассказывать. Но в какой-то момент рассказ перешел в иллюзии: Арана с нечистью, танцующих возле костра, ярко-красное платье на кикиморе, серебряные неисчезающие яблони, потом снова Аран, танцующий возле костра танец живота, и кикимора рядом с ним, потом Аран, раскрашенный черникой, как индеец, мои мухоморы на деревьях и снеговик с котелком на голове и мухомором, вместо морковки, наш стриптиз с Даринель, порхающие мотыльки.

Русалки и русалы лежали на траве и хохотали, держась за животы, Тит икал от смеха.

— Никогда так не веселился, — сказал принц, вытирая слезы от смеха.

— Это смотря сколько выпить, — заметила я.

— И сколько нужно? — заинтересовался муж Арии.

— Много, — не задумываясь, ответила я.

Утром я проснулась на лужайке и увидела порхающих бабочек. Ярко-желтые, синие, розовые…Зажмурилась. Открыла глаза. Бабочки не исчезли. Медленно поднялась и села. Лужайка заросла кокосовыми и банановыми пальмами, под которыми спали мои гости, включая принца и его советника. И откуда сей тропический рай? Его же не было. Нет, вина мы выпили точно много.

Я дернула Глина за плечо.

— Что тут вчера было? — спросила я его, когда он встрепанный поднялся и уставился удивленно на пальмы.

— Не знаю, но было здорово, — сказал Глин. — Так хорошо, как давно не было.

Мда, если он только это помнит…Хотя я и этого не помню.

— И это говорит мне свободный русал, к тому же и принц, — фыркнула я.

Глин хмыкнул и расхохотался, разбудив всех остальных.

— Что тут было? — спросила Ария, осмотрев поляну.

— Мы уберем все, — сказали тут же Приатий и Аривий хором.

— Да ладно, оставьте, — сказала я. — Красиво же.

— Кто помнит, что здесь произошло? — спросил Тит.

— Я помню, — морщась, сказала Глинда.

Мы уставились на нее. Русалка вздохнула, сжала виски и создала иллюзию. Хммм…Что тут скажешь? Я все-таки научила обеих русалок танцевать стриптиз. Их мужьям, судя по объятьям, которые показала Глинда, очень понравилось. Мотыльков создал Глин, пальмы тоже. Как — никто не знал. Был еще костер и шашлыки, озеро, которое на время превратилось в каток, и мы все, несущиеся на коньках, хихикая. А потом почему сидели на льду и ели мороженое. Это вообще нормально? Тараканы в моей голове просто, молча, аплодировали, заранее выбрав меня своей предводительницей, а дальше….я пела. А русалы слушали, плакали, обнимались и просили петь еще. Где-то под утро мы заснули.

Да, веселая ночка выдалась, очень веселая.

— Будем завтракать? — спросила я смущенную компанию.

— А чем? — спросила меня Глинда.

— Омлетом с грибами и колбасой, — ответила я.

— Магия или сами сделаем? — спросила Ария.

— Сами, — сказали мужчины хором.

Да уж, похоже, теперь они не отвяжутся. Что ни говори, а иногда путь к сердцу мужчины все же лежит через его желудок.

Пока мы с Глиндой наколдовали нужные продукты, и приготовили завтрак, вернулась Ария с Гвен. Мы вынесли все на свежий воздух, заметив, что мужчины плещутся в озере и что-то обсуждают.

— Завтрак готов, — сказала я, улыбаясь.

— Ариадна, — сказал принц, оборачиваясь ко мне первым, — помоги нам, пожалуйста.

— Чем? — спросила я, усаживаясь со своей тарелкой на землю.

— Как выглядит нормальное мужское белье? — спросил Тит.

Я чуть не подавилась яблоком, вытаращила на них глаза. Мы что и это умудрились обсудить? Не отвяжутся ведь, по глазам вижу. Вздохнула и создала в воздухе мужской вариант трусов. Разных. Русалы внимательно смотрели, явно запоминая.

— А женский вариант? — спросила Ария.

Я покосилась на нее, поняв, что и тут от любопытства умрут все. Снова вздохнула и создала обычное женское белье, повседневное, а потом, не удержавшись, хмыкнула, и создала самые неприличные варианты, которые когда-либо видела.

Русалы смотрели круглыми голубыми глазами, русалки хихикали, одна Гвен ничего не говорила и ела омлет. После завтрака разговор пошел о Серебряном городе. Я задавала русалам вопросы, а они — отвечали.

Я наконец-таки поняла, что есть вещи, которые при помощи русалочьей магии не создать. Те же эльфийские яблони, поэтому все ими так и восхищаются. Диковинка.

Таких полукровок, как я, в подводном мире не было, отец ребенка чаще всего был либо русалом, либо обыкновенным человеком. Русалки не путались с магами или эльфами, что для них было одним и тем же в принципе, потому что это было небезопасно. Маги забирали у них силу. Но исключения тоже были. Аран, Тир, гномы, к примеру. Правда, никто из них не знал, что они общаются с русалками.

Еще меня заинтересовал вопрос, почему чаще всего рождается в русалочьей семье только один ребенок.

— Дело в том, что это плата за гибель одной русалки, — сказала грустно Ария.

— И быстрей бы вернулась дочь Авроры, — сказал Приатий.

— Кто такая дочь Авроры и кто такая Аврора? — спросила я, поедая яблоко. — Та самая русалка?

— Аврора — сестра моего отца, моя тетя, — сказал Глин. — Она пропала несколько лет назад, никто не знает, как так вышло, но в живых ее нет. Нам сказала морская ведьма. Она никогда не лжет. Она же дала пророчество, что вернется племянница короля, и все измениться. Русалки смогут иметь детей столько, сколько захотят, потому что она разбудит дитя небес.

— Дитя небес? — спросила я.

— Да. Никто не может точно истолковать пророчество, — сказал Тит. — Еще там сказано, что она вернет русалам возможность вернуться на землю, изменит законы магов, восстанет против зла, — сказал русал.

Я хмыкнула.

— Как выглядела Аврора? — спросила я заинтересовано.

— Никто не помнит, — сказала Ария.

— Это как? — спросила я удивленно.

— Пророчество стерло память русалок об Авроре, это было ценой, которою мы заплатили за правду морской ведьме.

— И как же вы ее узнаете? — спросила я пораженно.

— Король помнит Аврору. Он — единственный, кто сможет ее узнать, — ответил Глин. — Кстати, мой отец ждет тебя сегодня вечером во дворце. Будет бал, и он хочет с тобой познакомиться и поговорить, — сказал принц.

Час от часу не легче.

— Как я должна одеться? — спросила я спокойным голосом, понимая, что отвязаться не удастся.

Ничего. Схожу, познакомлюсь и буду жить дальше спокойно и мирно.

— Как хочешь. Можешь просто остаться русалкой. Никаких правил на этот счет нет, — сказал морской принц.

Я кивнула.

— Покажешь нам дом? — спросил Тит.

— Да.

— Мы пойдем, Ариадна. Встретимся на балу, — сказала Ария.

— Хорошо.

Я проводила всех гостей до порога, заметив, что количество русалов и русалок за моей изгородью возросло, и их ведь будет еще больше после рассказа Глинды и Арии. Я с ними поздоровалась, попрощалась с русалками, и вернулась на веранду, где меня ждали принц и советник.

Я показала каждую комнату, и им понравилось. Глин сказал, что сам бы здесь с удовольствием пожил. Ага, размечтался. Пущу я его, ишь какой хитрый. В итоге с принцем и Титом я распрощалась, договорившись, что мы встретимся с ними вечером в шесть примерно, чтобы отправиться на бал вместе.

Я вернулась в дом, погладила лимфила, который превратился в рыжего котенка, и спал на моей кровати, и прилегла с ним рядом, и как всегда заснула. Очнулась только тогда, когда Глин в светло-голубой рубашке и белых брюках тряс меня за плечо.

— Что случилось? — спросила я, садясь на кровати и зевая.

— Ты забыла про бал. Начало седьмого уже.

Я испуганно посмотрела на Глина.

— Ты можешь подождать минут десять, я приведу себя в порядок, — попросила я, понимая, что извиняться поздно.

— Да, Ариадна, — все-таки терпение у этого принца, хорошее.

Мои десять минут переросли в час. Большую часть времени я металась по комнате, не зная, что одеть. Зажмуривалась и представляла на себе разные наряды и прически, а потом понимала, что это все — не то.

В итоге я села напротив зеркала, посмотрела на себя, обреченно вздохнула и сотворила то самое платье и прическу, которые были у меня на балу с Лиром. Синий шелк с вышитыми серебряными лилиями был великолепен. Лимфил взлетел ярко-синей бабочкой в волосы, заколотые повыше несколькими невидимками.

Я задумалась об обуви. Хрустальные туфельки наколдовать не получилось, пришлось остановиться на серебряных босоножках на высоком прямом каблуке. Дальше — легкий макияж все в тех же серебряных тонах, легкий блеск для губ. Вроде бы все. Не хватало ожерелья и серег, подаренных Лиром. Как жаль, так хочется, чтобы они оказались рядом. Я уже была возле двери, когда что-то звякнуло за моей спиной. Я обернулась и увидела на кровати ожерелье и серьги, о которых так мечтала.

Я заворожено уставилась на украшения, не понимая, как они тут появились, а потом подошла к кровати, провела по драгоценным цветам пальцами, и, не раздумывая, надела на себя. Вот теперь точно все.

— О, Боги! Неужели все женщины так долго собираются? — спросил Тит внизу, не подозревая, что я спускаюсь.

— Она волнуется, лучше гости подождут, и мы опоздаем, чем она откажется и не пойдет.

А мне можно было отказаться? Как интересно. Даже не знала об этом. Может, это и есть — пресловутая свобода русалок, когда ты можешь отказать королю или принцу, и тебе за это ничего не будет?

Я открыла дверь и шагнула в гостиную. Тит и Глин уставились на меня. Оба судорожно вздохнули.

— Ты прекрасна, — сказал, наконец, Глин, и я вздрогнула от этих слов, вспоминая, что эти же слова мне сказал Лир на балу.

— Пойдемте? — спросила я.

Русалы кивнули. Мы прошли в сад, вышли на пустые улицы.

— Они что, все во дворце? — спросила я русалов.

— Да. Там же ты сегодня будешь, вот и хотят познакомиться и посмотреть, — ответил морской принц.

И я постаралась скрыть нервную дрожь.

К дворцу мы пришли быстро, минут через пятнадцать. Стража распахнула двери, и мы прошли через несколько залов, прежде чем открылись большие витые синие двери в виде ракушек.

Бальная зала была большой, усыпанной жемчугом. Всюду горели свечи, отчего по стенкам скользили блики. Пол был твердый, мраморный. Гости увидели меня, зашептались, расступились, смолкла звучащая легкая музыка, остановились танцоры, чтобы я могла пройти.

Король, красивый русал с черным хвостом и серебряной короной с сапфирами, сидел на троне в виде ракушки, и разговаривал со своей королевой — красивой белокурой русалкой, на которой тоже сияла такая же корона, только чуть поменьше, а хвост отливал синевой, только более яркой, чем моя.

— Мама, папа, это Ариадна, — сказал Глин, прежде чем я сообразила его спросить, какой реверанс я должна сделать.

Королева обернулась первой, улыбнулась мне, собираясь что-то сказать в знак приветствия, потом повернулся король Агрий. Его лицо неожиданно вытянулось, он побледнел, и одними губами прошептал:

— Аврора…

Глава четвертая

Дальше во дворце начался переполох, потому что все зашумели, услышав то, что сказал король Агрий. Тот же смотрел на меня, не зная, что сказать и сделать.

— Меня зовут Ариадна, — сказала я громко.

Король отмер и кивнул.

— Ты знаешь, как выглядела твоя мать? — спросил он спокойно.

В зале воцарилась тишина.

Я зажмурилась, прошептала заклинание и сотворила иллюзию, которую показывал мне Лир. Дважды.

— Это она, Аврора — спокойно сказал морской король.

И тут до меня, наконец, какой-то безумной вспышкой молнии, дошло, кто такая Аврора. Моя мама и родная сестра короля Агрия.

— Глин, мне нехорошо, — прошептала я, чувствуя, как на меня накатывает головокружение.

Принц подхватил меня на руки и куда-то понес. Через несколько минут я почувствовала прохладу, и воду на моих губах. Глотнула. Выдохнула. Выпила еще, а потом открыла глаза и села. Король и королева были рядом.

— Тебе лучше? — обеспокоенно спросила Алона, присаживаясь рядом со мной на кровать.

— Да, просто очень все неожиданно, — сказала я тихо.

— Поговорим? — спросил король, а теперь мой дядя, и мягко улыбаясь, присел на кровать рядом с королевой.

Я рассеянно кивнула.

— Я — твой дядя, Ариадна, — сказал он, смотря на меня своими пронзительными фиалковыми глазами.

Это было итак понятно. Но, видимо, король хотел произнести это вслух.

— У вас глаза, как у мамы, — прошептала я.

— Она же моя сестра, и давай на ты, племянница, — сказал Агрий спокойно.

— Мне сказали, что мама пропала…, - начала, было, я.

— Да, Ариадна, — ответил король. — Моя младшая сестра пропала. Сначала она просто уплывала, мы не интересовались куда, потому что каждый русал и русалка — свободны в своих действиях. Единственный наш закон — не рассказывать никому, кроме русалов про Серебряный город. Потом мы поняли, что она влюбилась. Она не сказала в кого, а затем уплыла и не вернулась. Мы ждали ее долго, потом искали, но не нашли. Мы пошли к предсказателю, а она…

— Она знает о предсказании, — сказал Глин. — Мы сегодня ей утром рассказали. Так вышло.

— Знаю, — согласилась я. — И даже знаю, кто такая дитя небес, — сказала я обреченно.

— И кто же? — спросила королева.

— Аранатариэль, — ответила я, заметив, что правители вздрогнули. — Видите ли, мне тоже было пророчество, только от звезд.

— Какое? — спросил принц, не удивившись, что со мной говорили звезды.

— Случайно примчавшись, с испуга, Кровавый цветок приложи, Из камня — желанного друга, Любовью своей одари. И нужна только капля желанья. И голос девы морской, Чтобы времен стереть расстоянье. И позвать ее всей душой. И свет небес возродится, И смерть откроет ей дверь, И навсегда возвратится

Наша сестра — Аранатариэль, — процитировала я по памяти.

А потом вдруг из глаз полились слезы. От безысходности. Король обнял меня и погладил по голове. И так хорошо и тепло стало от этой простой ласки.

— Вы не знаете, кто был моим отцом? — спросила я тихо, когда успокоилась.

— Нет, Ариадна, — ответила королева.

— Откуда ты знаешь, как выглядела Аврора? — спросил король, разжимая объятья.

Я вздохнула.

— Расскажи, Ариадна. Не бойся. Мы — твоя семья. Мы защитим тебя от зла, хотя судя по пророчеству, это ты все изменишь и восстанешь против тьмы, — улыбнулся Глин.

— Так откуда ты знаешь, как выглядела твоя мама? — спросила королева.

— Мне показал ее тот, кто спас меня, — сказала я тихо.

Все замерли, ожидая продолжения.

— Он — темный маг.

— Даже так, — в задумчивости сказал король.

Я кивнула и рассказала ему то, что знала от Лира о матери.

— Ты скажешь нам его имя? — спросил в итоге король.

Я покачала головой.

— А только мне? — спросил дядя.

В горле снова встал ком горечи.

— Лирантанель Дарсе Винтуриан де Риган, — решилась, наконец, я.

— Принц Ларейи? Сын короля Шерантанеля? — уточнил мой дядя, хотя все итак было понятно.

— Да, Лир спас меня и не один раз.

Принц Глин вздрогнул.

— Это тот самый? — спросил меня он тихо, заметив, что король и королева переглянулись.

— Что значит тот самый? — спросила королева.

— Я люблю его, — прошептала я тихо и снова расплакалась.

— Ты та самая девушка, которая сбежала от принца? — спросил удивленно король.

Я подняла на него глаза.

— Слухи доходили до моего друга гнома, но мы не придали им значение, — сказал дядя. — Мы не могли предположить, что сбежала от принца — русалка.

— Ты хочешь нам еще что-то рассказать? — спросил меня Глин.

Я покачала головой, чувствуя, что снова устала. А говорили тут покой и благодать.

— Ты можешь остаться во дворце и переехать сюда, если захочешь, — сказал король.

— Спасибо, но у меня есть дом, который мне очень нравится.

Король Агрий и королева Алона вздохнули.

— Глин, ты можешь проводить меня, — попросила я, чувствуя, что еще немного и разревусь.

— Да, — сказал принц очень тихо.

Я встала, заметила тревожный взгляд дяди и его жены, и снова разревелась, уткнувшись в рубашку Глина, моего двоюродного брата. Тот погладил меня по голове, усадил на кровать и позволил выплакаться, а потом я посмотрела на лица моих близких, поняв, что им плохо и больно от того, что больно мне. И на меня накатило все разом. И я стала рассказывать. Все с самого начала. Про то, как меня нашли на берегу реки и как я жила в детдоме, про Ленку, про Лира и Арана, про разбойников, нечисть, ведьму, как сбежала от Лира. Не сказала я только того, что была дайари Лира, и что у нас с ним во всей красе амор-алите.

Кажется, потом меня утешали, успокаивали, гладили по голове и дали выпить какой-то сладкой воды. Я выпила и уснула.

Утро выдалось тяжелым. Болела голова, и я помнила, что вчера рассказала королевской семье о себе абсолютно все. Я вздохнула, превратилась в русалку и погладила лимфила, а потом выглянула из комнаты и спросила, где я могу найти дядю.

Король с королевой завтракали, когда вошла я.

— Ариадна, племянница, — улыбнулся он. — Как ты себя чувствуешь? Мы решили дать тебе возможность побыть одной, — сказал он.

— Нам сын сказал, что иногда тебе это необходимо, — добавила королева, смотря на меня с тревогой.

— Спасибо, я чувствую себя лучше, — сказала я спокойно.

— Позавтракаешь с нами?

Я кивнула. Мне что-то принесли, и я положила в рот, не чувствуя вкуса.

А дальше…дни побежали вперед. Я навещала моего дядю, слушая рассказы о матери. И в один из вечеров спела им несколько песен. Королева плакала, король смотрел влажными глазами. Русалы и русалки мне больше не надоедали своим вниманием, ко мне приходили только принц и советник, а так же Глинда и Ария, с которыми я подружилась. А однажды заглянул Стил, один из русалов, с которыми я впервые встретилась, когда приплыла сюда. Он оказался веселым, остроумным, добрым, только почему-то очень сильно у меня жгло руку, когда он до меня дотрагивался. Вспомнить причину я не смогла, а спросить — не решилась.

Еще случилось одно важное событие — я почувствовала спокойствие и умиротворение. Я плавала каждый день в море, покидая Серебряный город, беря с собой лимфила, и влюблялась в это место с каждым днем все больше и сильнее. Где-то в памяти тревожила мысль, что я должна отсюда уплыть и вернуться, но куда? Странные мысли. Мне здесь хорошо. Очень хорошо. В моей душе мир. Серебряный город — это все для русалок. Это мой дом. Красивый, надежный, такой, о котором я могла только мечтать. Я бы, пожалуй, чувствовала себя совсем счастливой, русалкой, не познавшей горе и боль, свободной от всех запретов и правил, если бы не какое-то тревожное ощущение неправильности всего происходящего со мной. И это чувство росло с каждым днем.

Наконец, я решилась поговорить с Глином, может он подскажет мне что-то? Я поплыла во дворец. Узнав от стражника, что мой двоюродный братец сейчас в своих покоях, направилась к нему. Неожиданно мое внимание привлек чей-то голос в комнате. Стил? Вот так сюрприз, вчера он, когда принес мне цветы, не упоминал, что будет во дворце.

— Я хочу на ней жениться отец, и женюсь, — сказал знакомый голос.

— Удерживать не стану, сын. Все идет по плану.

— Да. Только Ариадна в меня совсем не влюблена, — сказал русал.

И я замерла под дверью. Я же не давала ему даже повода думать, что могу быть с ним. Мне нужен не он, а…кто? В голове было пусто. Знакомое имя ускользало.

Стоп. Это на мне он жениться хочет? Я же не соглашусь.

— Дай ей еще воды из водопада забвения, и она забудет и об этом.

Вода из водопада забвения? Он давал мне ее? Не помню. Хотя он же научился делать лимонад, постоянно меня им угощал. Каждый день угощал. Получается, что я все забыла? И что это — все? Как много? И сколько прошло времени? Получается, что я попала из огня да в полымя. Я не знала, почему так думала, но было ощущение, что это, действительно, так.

— Я боюсь, что король догадается. Он-то думает, что племянница молчит, потому что справляется так с болью, не тревожит ее, любит, холит и лелеет.

Сердце ухнуло вниз. Король не в курсе. Мой собственный дядя меня не предавал.

— Я поговорю с королем, а ты дай ей воды еще. Может, сегодня Ариадна и даст согласие. Если что применим магию, я попрошу морскую ведьму, чтобы все прошло незаметно.

Послышались шаги, и я отпрянула от двери, зайдя в соседнюю комнату. Стил с отцом удалились. Я пришла в себя, и, решив, что поговорю с Глином потом, поспешила обратно к себе. Должна же быть хоть какая-то зацепка, хоть что-то, что позволит мне вспомнить о том, что я забыла. Это ведь важно для меня.

Я перерыла все комнаты, но ничего не нашла. Взгляд тревожили королевские лилии, что-то напоминая. Я поднялась в башню, перевернула все и там, пока случайно не увидела маленькую серебряную сумочку. Я открыла ее, и оттуда выпал гребень с лазоревыми цветами, зеркало, с таким же рисунком и заколка. Чей-то подарок. Чей? Я закрыла глаза и сосредоточилась. Давай же, Ари. Вспоминай. Иначе будет поздно. Дядю тоже можно опоить. Он даст согласие. Ты сама дашь согласие, станешь женой…Женой? Я ведь уже согласилась стать чьей-то женой. Чьей? Я погладила в задумчивости гребень.

Кто-то меня любит. А я? Я тоже люблю. Тогда почему я здесь? Взгляд зацепился за ожерелье, лежащее на зеркале. Я погладила его рукой. Подарок любимого и единственного? Или это я — единственная?

Единственная, моя единственная. Мой свет. Моя вера. Моя радость.

Дайари.

Слова всплыли в памяти неожиданно резко. Дайари. Лир. Голову сдавило, а потом… Воспоминания вернулись. Все до единого. Каждое мгновение, каждый поцелуй, каждое прикосновение. А еще вернулась боль. Резкая, сильная, потому что я вспомнила, что ушла, и причину моего ухода тоже вспомнила. Только теперь я ведь дочь морского царя, можно и пожениться. Только тогда придется сознаться, что я — русалка. Не выйдет. О чем я вообще думаю? Лир же хотел меня свободы выбора лишить, поэтому и ушла. А что делать со Стилом? С чего он взял, что пара часов прогулок каждый день или плаванье вместе дает ему повод думать о том, что я буду его женой? Сказать дяде? Что из этого выйдет тогда? Он ведь знает, что я со Стилом гуляю, и мало ли, что подумает, и…

— Аран, как бы я хотела тебя увидеть, мне так нужен твой совет, — произнесла я вслух.

— Ари? — голос названного брата повис в воздухе.

— Аран! — крикнула я. — Ты где?

— В зеркале, — сказал эльф, — судя по тому, что вижу потолок и свечи.

Я кинулась на кровать, схватила расписное зеркало и увидела Арана.

— Аран, — прошептала я, не зная, куда деваться от радости.

Он улыбнулся. Грустно как-то. И тут я заметила, что у него круги под глазами и тени на скулах, а сам он уставший какой-то.

— Что случилось? — спросила я растерянно, садясь на кровать.

— Тебе все по-порядку, начиная с того, как ты ушла? — спросил эльф.

— Да.

— Когда ты ушла, и закончился тур вальса, Силадерь и Лир попросили меня и короля расторгнуть помолвку, — сказал эльф.

Я вытаращила глаза.

— Но ведь Совет магов…

— Я тоже удивился, Ари. Но они нашли причину. Силадерь не может выходить замуж без отца. Официально-то он — в путешествии, а не пропал. Они эту причину перед балом нашли вмести с Лиром.

— Они расторгнули помолвку? — спросила я тихо.

— Да, — сказал эльф. — Я не успел тебя остановить, чтобы сказать, прости.

Я застонала. Все было бессмысленно.

— Лир кинулся искать тебя. Помчался к статуи Аранатариэль, оказывается на твоем ожерелье был маячок. Он хотел сказать тебе, что все изменилось, что вы сможете быть вместе, что он найдет способ и хотел позвать тебя в ваш дом, чтобы остаться наедине, — сказал Аран.

— А нашел ожерелье и серьги, — закончила я.

— Да, Ари. Он кинулся выяснять, где ты. Его отвлек Кассиандр, как и планировалось, а потом он все равно кинулся на твои поиски снова. Поднялся в комнату, увидел, что тебя там нет, и спросил служанок. Одна из них обмолвилась, что ты просила бумагу и перо.

— Лир нашел записку, — сказала я.

— Да. И тогда он переместился. Я кинулся за ним, но почему-то мы оказались посреди улицы, и там лежала твоя хрустальная туфелька. А потом он метнулся в дом, но телепортировать еще не привык и очутился в озере, выскочил и побежал к морю, — сказал Аран. — Я застрял на полпути.

Дальше я помнила.

— Он прыгнул за тобой, Ари. Плавал, пока не продрог и не появился король и лорд Арасамин, которые выследили Лира по его магии. Они-то его и вытащили. Мне пришлось сказать им, что ты слышала разговор, — закончил эльф.

— Лир был в бешенстве? — спросила я тихо.

— Не успел. Он почувствовал что-то неладное в воздухе, и тут же появился Совет магов. В полном составе. На Лира поставил маячок Тезуэль. Лир сразу понял, чем чревато его нахождение тут. Он ведь даже не высохнул. Не успел. Он умудрился каким-то немыслимым способом поставить сильнейший блок на разговор о тебе отцу и дяде.

— Совет магов догадался, что я — русалка? — спросила я тихо.

— Они притащили нас всех во дворец, стали допрашивать, но нас держала клятва, а Лир просто молчал, поставив сильнейший блок, который не смогли снять все маги вместе взятые. Но им хватило и косвенных улик — твоего пения, любви к сапфирам, того, что Лир оказался у моря и звал там тебя. Тезуэль слышал его, видел, как ты падала. Они сделали выводы, Ари.

— Лир мертв? — спросила я совсем тихо.

— Нет, Ари.

Я резко выдохнула.

— Он сбежал. Ему леший помог. Он прорыл подкоп в тюрьму, куда его засадили. Сбежать оттуда нельзя. Там не действует магия и сила. Но Лир сбежал. Он переместился сюда. Выходить за пределы дома ему было нельзя, а мы не могли переместиться к нему, за нами следили. Мы передавали записки через лешего, оставляли их ему у статуи звезды. А потом….

Я замерла.

— Потом Совет магов принял закон, который гласит, что даже клятва верности русалке, не избавит нас от наказания. И мы с Даринель, Силадерь и Сирином переместились в твой дом.

— Я могу увидеть Лира? — спросила я тихо.

Эльф вздохнул, и его яркие сапфировые глаза потускнели.

— Что случилось Аран? — спросила я, чувствуя неладное.

— Ари, Лир был в ужасном состоянии. Он почти не разговаривал. Никогда не видел его таким. И он ждал. Тебя. Постоянно. Это единственное, что его удерживало. Мои слова о том, что ты вернешься. Он умудрился перенести сюда все твои вещи. Так мы жили полгода.

— Полгода? — спросила я ошарашено.

— Да, сейчас лето, Ари. Ты не знала?

— Потом расскажу, — сказала я.

Аран кивнул. Неожиданно раздался голос Даринель, и Аран исчез. Вернулся он через несколько минут.

— Извини, Ари.

— Почему ты не хочешь, чтобы я виделась с Даринель? — спросила я ошарашено.

— Она ждет ребенка, я не хочу ее волновать, — сказал Аран смущенно.

— Аран, какая чудесная новость. Поздравляю, — сказала я мягко.

Эльф кивнул.

— Так что с Лиром?

— Совет магов ужесточил все законы, особенно связанные с русалками. Люди в страхе и панике. Отец и дядя Лира еле сдерживаются, но не покидают дворец. Совет магов трепет им нервы, но они держаться. Нам леший сведения приносит и водяной. Они под мороками разными ходят. А вчера прошел слух, что поймали русалку. Светловолосую, синеглазую, не помнящую ничего о себе…

Сердце похолодело.

— Лир покинул защитный купол, — прошептала я в бессилии.

— Да, — сказал эльф. — Нас обманули. Всех. Никакой русалки не было. Но Лира схватили. Он снова в тюрьме. Его ждет наказание, потому что был суд.

— Когда? — спросила я, стараясь не думать о том, что Лир будет умирать от магической плети, которая лишит его сил. Умирать на глазах у своего народа, а помочь они не смогут. У них у всех есть семьи и близкие.

— Завтра в полдень, Ари. Прости, — сказал эльф.

Сердце рвалось из груди. Что делать?

— Ари, расскажешь, как ты там? — спросил Аран, отвлекая меня от ужасных мыслей.

Я с трудом подавила рыдание и начала говорить. О русалках и русалах, о Серебряном городе, о том, что оказалась королевской племянницей, о том, что все забыла.

Аран слушал меня, молча, не перебивал, не уточнял, не спрашивал.

— Береги себя, Ари, — сказал эльф, прощаясь, когда мы с ним проговорили почти два часа.

Вот и все, что он мог мне сказать, когда из-за меня находился в бегах, а Лир завтра должен умереть. Он ведь его самый близкий друг, а если покинет защитное место, то тоже умрет, оставив своего ребенка сиротой, а Даринель — вдовой. Он бы и умер, если бы не дриада. А виновата во всем — я…

Снова в груди все замерло. Никогда не было мне так больно. Если Лира не станет, то не станет меня. И зачем тогда жить? Какой в этом смысл? Что же делать? Как его спасти? Спасти обязательно нужно. Кто может помочь? Только моя семья, но сначала нужно разобраться с водопадом.

Принца Глина я нашла быстро.

— Покажи мне водопад забвения, — сказала я просто.

— Сейчас? — спросил он растерянно.

— Да.

Глин кивнул, больше ничего не спросил, мы вышли из дворца и пошли за город. Водопад был расположен на лужайке. Небольшой, красивый, над ним сверкала радуга.

— Ариадна, ты решила выпить из него воды? — спросил он меня осторожно.

— Как много русалок и русалов под заклятием? — спросила я его спокойно.

— Не знаю. Мы никого не принуждаем.

Я кивнула.

— Они сами делают свой выбор, Ариадна. Некоторые не выдерживают боли, — ответил принц. — Особенно, если побывали на земле, и были вынуждены вернуться в море, нося под сердцем ребенка от человека.

Все ясно. Уничтожать нельзя. Тогда надо изменить. Я сосредоточилась, зашептала эльфийское заклинание.

— Что ты делаешь? — спросил Глин.

Я зачерпнула пригоршню воды.

— Пей, — протянула я ему ладонь.

— Не хочу.

— Просто попробуй.

Принц попытался выпить, но не смог.

— Что ты сделала и зачем? — спросил принц.

— Пойдем во дворец. Я там все скажу, — ответила я спокойно.

Глин озадаченно пожал плечами, явно не понимая меня, и даже на этот раз не пытаясь этого скрыть.

И откуда во мне взялось столько сил и уверенности?

Глава пятая

— Ариадна, как мы рады тебя видеть, — сказала королева, улыбаясь и обнимая меня за плечи.

Дядя мне улыбнулся тоже и обнял. Хорошие они все-таки. Очень.

— Дядя, я изменила состав воды из водопада забвения. Теперь из него будут пить только те, кто хочет этого сам.

Король удивленно посмотрел на меня.

— Зачем? Итак, оттуда пили те, кто хотел. Правда, один раз мы дали тебе воды оттуда, чтобы твоя боль немного утихла. Но ты все помнила наутро, Ариадна, — сказала королева, поправляя выбившуюся прядь волос из сложной прически.

— Меня тайком из водопада забвения поил Стил, чтобы я все забыла, он собирается жениться на мне. Вас тоже хотят напоить каким-то зельем, взятым у морской ведьмы, чтобы вы дали согласие. Меня же просто напоить водой до полного забвения памяти, — сказала я спокойно.

— Ариадна, это очень серьезное обвинение, — сказал принц, смотря на меня своими ясными глазами.

Я кивнула, зная, что единственное преступление, за которое русал будет расплачиваться — ущемление свободы другого русала.

— Я все слышала сама. Могу принести любую клятву, — сказала я прямо. — Вы не верите мне, дядя?

— Ариадна, давай проверим это. Сегодня вечером бал и…

— Прости, дядя, я не могу ждать. Мне нужно уйти. Я все вспомнила, и я нужна Лиру.

— Что? — спросил ошарашено принц. — С чего вдруг так быстро?

— Неужели это не потерпит какое-то время, чтобы мы могли раскрыть заговор? — спросила Алона. — Это ведь очень серьезное дело, наш сын прав, и мы бы…

— Нет. Лира ждет казнь, потому что все узнали, что я — русалка, — ответила я твердо.

— Откуда у тебя эта информация? — спросила королева удивленно.

— От Арана.

— Ты связалась с эльфом? Как? — спросил король ошарашено.

— Он мой названный брат, у меня есть с ним связь. Но в этот раз все вышло случайно.

Я вздрогнула, представив, что было бы, если бы я не вспомнила все именно сегодня.

— Обряд на крови? — спросил принц Глин.

— Да.

Все замолчали.

— Ариадна, ты уверена, что поняла все правильно? — спросила королева неожиданно. — Стил — хороший русал. Ты сама нам говорила, может тебе и вправду стоит подумать и согласиться стать его женой. Со временем, конечно. Мы ведь, женщины, такие непостоянные. Он, возможно, хотел всего лишь вылечить тебя от боли, и перестарался, потому что ты ему не безразлична.

Я усмехнулась. Сосредоточилась, и на руке проступил рисунок лилий. Потом дунула, и он застыл в воздухе.

В зале, где шел разговор, повисла мертвая тяжелая тишина.

— Ты дайари принца Лира? — спросил Глин растерянно.

— Все еще хуже, сын мой. Амор-алите. Если умрет он, может умереть и она, — сказал тихо дядя.

— Ты провела с ним хотя бы одну ночь? — спросила королева твердым голосом.

Такой даже возражать не получиться. Властный. Спокойный. Во истину королевский голос.

— Нет, — ответила я, не понимая, какое отношение это имеет к делу.

— Значит, не умрешь, раз не провела, — сказал принц на мой вопросительный взгляд, облегченно вздыхая.

— Я умру все равно, если его не будет, — сказала я тихо. — Смысла жить без него, мне нет. И я собираюсь уйти и спасти его, или…, - я остановилась.

Король и королева посмотрели на меня с отчаянием.

— Ты нам, как дочь, — сказал дядя. — Мы потеряли Аврору. Эту боль не унять даже водопаду забвения. Она была дорога нам всем.

— Я пришла к вам, чтобы просить о помощи. Мне не хватит сил, чтобы лечить и держать защитный купол, — сказала я прямо. — Вы — моя семья. И я хочу в этом убедиться, и не на словах.

И откуда во мне все это? Где я научилась говорить вот так?

— Тебе в силах помочь только морская ведьма, — наконец, сказал дядя. — Она может провести ритуал для обретения сил. Он сложный, тебе придется чем-то пожертвовать и дать ей плату, какую она захочет.

— Хорошо.

— Ариадна, — позвал Глин. — Ты уверена?

— А ты бы не пошел ради своей любимой на такое? — спросила я принца, усмехаясь.

Тот покраснел и опустил глаза.

— Извини. Больше не буду делать попыток отговорить тебя, — сказал Глин.

— Мудрое решение, — сказала я спокойно и улыбнулась.

— Пошли, — сказал король, поднимаясь с трона.

— А с твоим несостоявшимся женихом и его отцом, я сама разберусь, — сказала королева мягко. — Думаю, что он заслуживает снисхождения. И больше тебя беспокоить не будет.

Она тоже спустилась с трона. Обняла меня, поцеловала в щеку, зная, что, возможно, может получиться так, что мы больше не встретимся.

И что за судьба у меня такая? Всем причинять боль. Лиру. Арану. Даринель. Силадерь. Сирину. Дяде. Двоюродному брату. Королеве русалов. Одно утешение — я, возможно, согласно пророчеству, верну им мир окончательно.

Морская ведьма жила в доме на окраине Серебряного города. Дом был обычным, одноэтажным, сада вокруг не было. Король постучал, и дверь отворилась.

Ведьма была русалкой. Когда-то красивой, но сейчас ее лицо избороздили морщины. Бессмертие не дало ей вечной молодости, потому что она совершила какое-то зло. Это я знала наверняка. Ее волосы были седыми и длинными, а одежда — темное платье до пола.

— Зачем пожаловали? — спросила она спокойно.

— Это Ариадна, моя племянница, — сказал мой дядя.

— Знаю, — ответила ведьма равнодушно.

— Мне нужна помощь, — решилась я.

— Помощь? — спросила ведьма хриплым голосом и уставилась на меня.

— Да. Мне нужна сила. Много. Я хочу спасть принца Лира. Я его дайари, — сказала я прямо.

— От чего спасти? — спросила колдунья.

— От смерти. Его завтра лишают магии за то, что он скрыл меня от всех. Помоги, прошу, — сказала я.

Ведьма хмыкнула.

— Русалка просит. Надо же. Видимо, не зря про тебя пророчество. Ты совсем другая, — сказала ведьма. — Я могу провести обряд обретения силы, Ариадна.

— Какова цена? — спросил король.

— Я ничего не возьму, потому что она — избранница небес, и к тому же, сама заплатит свою цену, когда пройдет ритуал, — сказала ведьма спокойно.

— Я согласна, — ответила я твердым голосом, чувствуя, как Глин сжимает мне руку.

— Проходи в дом. А вы — останетесь здесь, — сказала старуха.

Ослушаться ее не решился даже король. Я вошла в полутемное помещение. В комнате горело несколько свечей, возле очага стоял котел. По стенам были развешаны пучки каких-то трав и ягод. На полках — книги. Древние, ветхие, покрытые пылью.

— Я сварю зелье, но оно будет готово только к десяти часам утра. Ты успеешь, казнь назначена на полдень, — сказала ведьма, и я не решилась спросить, откуда она это знает. — Зелье возьмет свою цену. Какую — не знаю. У кого-то забирает зрение, у кого-то — хвост, у кого-то — магию звезды. Сложно сказать, что оно возьмет от тебя. Зелье даст силы, очень много силы, ее хватит на сутки, ровно столько действует заклинание, которое я буду творить для тебя. Потом сила исчезнет. Но тебе хватит этого времени, — спокойно сказала ведьма, добавляя в котел воды и каких-то трав. — Когда будешь ставить защитные щиты, дождись, чтобы твой принц остался на помосте для казни один.

— Но тогда мне надо ждать, чтобы его наказали, — сказала я тихо.

— Надо. Тут ничего не поделаешь. Тебе тоже будет очень больно. Придется терпеть, — сказала старуха, добавляя еще какой-то порошок фиолетового цвета. — Щиты ставь тройные, знаю, ты умеешь, применяй сразу все виды магии, и не один и не два, а штук двадцать, иначе Совет магов подберется к тебе быстрее, чем ты успеешь помочь принцу.

Я кивнула.

— Потом лечи.

— Как? Я никогда не пробовала, — сказала я осторожно.

— Просто протянешь руки к его ранам и отдашь ему силу. Это просто. Ничего сложного, поверь. Сила сама пойдет к нему.

— Хорошо.

— Не всю силу, русалка. Иначе не сможешь переместиться с ним в безопасное для вас место. Надеюсь, такое есть.

Я снова кивнула. Ведьма помешала в котле ложкой, добавила каких-то трав.

— Он будет слаб. Возможно, несколько дней или даже недель будет без сил. Кроме того, я хочу предложить тебе еще одну услугу.

— Какую? — спросила я тихо.

— Чует мое сердце, что вы решите отправиться в Снежное королевство. Зачем — не знаю. Причин не видела, когда смотрела, но без защиты вы пропадете. Выйдете за защитный купол и все. Я могу дать тебе зелье, рассчитанное на двоих. Выпьете, и ваша магия не будет заметна в течение месяца. Этого времени достаточно, чтобы добраться от Аридейла до Снежного королевства. Плата — кольцо исполнения мелких желаний, что у тебя на пальце, — сказала ведьма.

Я, не спрашивая, откуда ведунья все узнала, сняла кольцо и положила его на стол. Ведьма кивнула. Достала прозрачный флакон с фиолетовой жидкостью, отдала его мне.

— Ты можешь сходить за вещами, которые тебе нужны, а потом возвращайся обратно. Ритуал сложный. Нужно читать заклинания и твое присутствие при этом обязательно, иначе духи, которых я призываю не откликнуться.

Я кивнула. Вышла за дверь, и мы вместе с Глином и королем сходили за моей маленькой серебряной сумочкой. Я задумалась, стоит ли говорить Арану о том, что я собираюсь сделать, и поняла, что нет. Будет волноваться, переживать, начнет отговаривать. Ведь, если меня поймают, то я не смогу помочь Лиру и достанусь Совету магов. Этого допустить нельзя.

Я запихнула в сумочку одежду и обувь, подаренную нечистью, положила зеркало, гребень, заколку, всунула ожерелье и серьги, оглядела комнату, а потом спустилась вниз. Лимфил впорхнул бабочкой на плечо.

— Глин, если что попрощайся за меня с Титом и другими русалками и русалами.

— Что им сказать? — спросил принц.

— Правду, — сказала я спокойно.

Больше мы не разговаривали. Я зашла к ведьме.

Колдунья начала читать заклинания.

— Переместишься к тому месту, куда упала, уплывая. Ни в коем случае не на берег. Засекут сразу же. До Аридейла добирайся пешком. Не беги. Там много людей будет. Все хотят посмотреть на казнь принца. Не торопись. Магию не применяй, тоже попадешься.

— Меня могут узнать? — спросила я осторожно.

— Да. Тебе нужен плащ.

Я задумалась, а потом достала зеркало.

— Аран, — позвала я тихо.

— Ари? — голос эльфа был хриплым, а лицо усталым и бледным. — Ты где? — спросил он.

— Не важно, Аран. Ни о чем меня не спрашивай. Пусть сегодня леший принесет плащ с капюшоном на скалу и спрячет за валун, напоминающий колокол, помнишь его?

Аран кивнул.

— Ари, что ты задумала? Я не хочу еще и тебя потерять, — сказал мой друг совсем тихо.

— Прости, Аран. По-другому я не смогу, — ответила я мягко.

Эльф помолчал.

— Сделаешь? — спросила я его тихо.

— Да.

Я убрала зеркало в сумку. Ведьма снова начала читать заклинания, периодически добавляя что-то в котел, и помешивая. Я следила за ее действиями, а время тянулось очень медленно. К утру зелье было готово, как она и обещала.

— Пей, если не передумала, — сказала ведьма, смотря на меня своими тусклыми синими глазами.

Я взяла из ее рук темный флакон, открыла. Зелье ничем не пахло и казалось прозрачным, как вода.

Ради Лира. Я сделала резкий вдох, выдохнула и залпом выпила содержимое. Дальше была резкая боль в теле, обступившая меня тьма, голоса, тени, а потом…резкая, невыносимая боль в горле. Я хотела закричать, но не смогла. В себя я пришла резко, и неожиданно почувствовала себя переполненной силой. Ее, действительно, было очень много.

— Ну как? — спросила ведьма, явно не видя во мне изменений.

Зелье на каждого действовало по-разному, поэтому его нельзя было хранить. Для каждого оно свое.

Я показала рукой на горло.

— Голос забрали, — сказала ведьма. — Ну что ж, не худший вариант для тебя. Иди. До казни осталось два часа, а тебе еще из города выбираться.

Я испуганно кивнула и пошла к двери.

— Ариадна! — голос короля и брата слились в один.

Я улыбнулась.

— Получилось, — сказал принц.

Я кивнула.

— Чем ты заплатила? — спросил дядя.

Я показала на горло.

— Голосом? — спросил в ужасе Глин.

Я кивнула снова. Не говорить было непривычно. Но это все такие мелочи.

— Не самый худший вариант для тебя, — сказал король, повторяя слова ведьмы.

Я снова кивнула.

— Поторопись, время не терпит.

Мы шли по городу быстрым шагом, и я мысленно прощалась со всем, что видела тут. Кто знает, вернусь ли я еще сюда? Русалам и русалкам я просто кивала и улыбалась в ответ.

— И как ты держишься? — спросил принц, видя, что я послала улыбку очередной русалке.

Я улыбнулась ему и задрала рукав платья, показывая на лилии. Ради любви и не на такое пойдешь. Когда-нибудь он встретит свою единственную и поймет это сам. Сердцем.

Мы прошли через купол, и я почувствовала, как приобретаю свой сине-зеленый привычный хвост. Я крепко обняла дядю и принца, а потом сосредоточилась и представила море, куда я падала раньше со скалы, и телепортировала. Мою клятву, данную Лиру, что я не буду телепортироваться к морю, дядя с тетей умудрились давно снять. Не знаю, как. Мне они сказали, что так будут безопаснее для меня, и они не будут волноваться.

Двадцать минут мне пришлось прятаться за камнями и ждать, пока высохнет хвост. Время стремительно убегало. Я натянула одежду и обувь, щурясь от жаркого летнего солнца. Надо же, уже больше года прошло. Я и не заметила. Как все изменилось в моей жизни. Плащ я нашла легко, леший не подвел, и был он серого цвета, с капюшоном и моего размера. То, что надо.

Я вышла на дорогу, слилась с толпой людей и магов, которые спешили в город, как советовала ведьма. И зашагала, чувствуя обжигающие лучи летнего солнца. В Аридейле было очень много стражников и магов, видимо, Совет магов подстраховывался, боясь, что Лир сбежит, или, что кто-то ему поможет. А люди столпились вокруг площади. Здесь был весь город и ближайшие деревни. Мелькнули вдалеке Кассиандр и Лайл, испуганные, заплаканные лица моих горничных и множество других незнакомых лиц. Я стала пробираться к помосту, и порадовалась, что на мне капюшон. Мое лицо смотрело на меня со всех сторон на бумаге, нарисованное талантливым художником. Так никто не узнает. Спасибо еще раз ведьме, что подсказала мне это.

Люди, маги, эльфы…столько народу я в жизни не видела, а потом заметила отца и дядю Лира. Уставшие, вымученные лица, в глазах — боль и отчаяние. Им тоже придется на это смотреть. И выдержать.

Пробило полдень. Я увидела, как на помост взошел Тезуэль.

— Мы собрались здесь, чтобы свершить суд над принцем Лирантанелем Дарсе Винтуриан де Риган, потому что он нарушил закон и укрыл от нас русалку. Да свершиться справедливость, — сказал старейшина Совета магов, спускаясь с помоста.

К помосту подвели Лира, и я еще раз порадовалась тому, что мое лицо скрыл капюшон, иначе бы я себя выдала. Бледное лицо, заостренные скулы, почти черные глаза, в которых застыла боль. Отчаяния не было, только боль. На лбу — царапина. Нет, его не били, берегли для казни, но вся его душа была перевернута. Неужели с ним это сделала я? Лир…

Он поднимался на ступени спокойно. Молчал и смотрел в никуда, даже, когда с него стянули рубашку, оставляя его в одних штанах. Палач закрепил его руки в цепи наверху столба.

— Двадцать плетей, а потом каждый желающий может ударить его в течение часа, и никто, слышите, никто не имеет права ему помочь. Ничем. Ослушавшегося ждет смерть, — сказал старейшина магов, оставаясь среди других черных ряс, Совета, как поняла я.

Первый удар был резким для всех. Я вздрогнула от голоса Тезуэля, считавшего удары. Красная полоса осталась на спине Лира. А потом еще одна. Я заставила себя смотреть и не паниковать. Боль пронзала все тело, словно били меня, а Лир…он даже не кричал, только кусал губу до крови, а его отец и дядя смотрели и молчали. И я чувствовала, как их сердце разрывается от страданий даже отсюда. Толпа тоже молчала. В тишине эти удары были особенно жестокими. Никто не проронил ни слова, только жужжал шмель где-то над головами. Принца Лира тут все знали и любили. И боялись. А теперь стояли и смотрели, как он лишается всего — магии, жизни, малейшей надежды…

Я почувствовала себя последней дрянью, потому что отняла у них — его. Законного наследника, любимца, защитника. Если я не спасу его и не помогу, то буду предательницей даже для самой себя. Он пошел на все ради меня. Он терпел унижение под плетью, он платил за любовь — жизнью, он — лишался от каждого звенящего удара — магии. Слезы подступили к горлу. Я их еле сдержала, стиснув зубы. Казалось, что этим ударом не будет конца.

— Двадцать, — раздался голос Тезуэля, выводя меня из оцепенения.

Палач откинул плеть, спустился вниз, протянул ее магу.

Тезуэль хищно улыбнулся. Нет, не посмеет. Только не это. Неужели Тезуэль… Он посмел. Еще как. Поднялся на помост и ударил Лира по спине, если ее таковой можно было назвать, а я снова ничего не смогла сделать. Только стоять и смотреть. И заставлять себя не зареветь. И заставлять себя не дрожать от отчаяния и ужаса. И заставлять себя верить, что будет не поздно все исправить.

Тезуэль заплатит мне за каждый свой удар по окровавленной спине Лира. За все десять. В десять раз. Я накажу его, причиню такую боль….

— Кто следующий? — спросил старейшина спокойно, спускаясь с кнутом в руке, когда эти ужасные дополнительные десять ударов прозвучали в воздухе.

Толпа не шелохнулась, замерла. А ведь стоять им тут час, и тогда я отчетливо поняла — сейчас мой черед. Сейчас или никогда. Вот он, шанс, когда Лир на помосте один. И промедли я хоть немного — он умрет. Сердце в груди трепыхалось, как бешеное, его было не унять, меня прошиб холодный пот, колени подкосились. Как к нему идти? Как? Я понимала, что из ран уходит силы, но заставить себя идти…

— Ну, если никто не хочет, то я тогда повторю попытку, — сказал Тезуэль, улыбаясь окаменевшему застывшему, постаревшему на сотню лет за один миг, королю.

Я, не думая, сделала шаг вперед. Не позволю больше Тезуэлю мучить Лира. И никому не позволю. Костьми лягу.

— Леди? — спросил маг. — Вы желаете в руки взять плеть?

Я кивнула, чувствуя, что толпа начинает меня ненавидеть.

Тезуэль хмыкнул. Я взяла плеть и стала подниматься по ступеням. Их было десять, а мне показалось — сто, пока передо мной не всплыла спина Лира. Кинула плеть на помост, а потом зажмурилась, сосредоточилась и стала накладывать защитные щиты, один за другим, переплетая магию русалок, темных магов и эльфов. Всего тридцать штук. За спиной раздались возгласы, крики, но я их не услышала. Какое мне до них дело?

Совет магов взял меня в кольцо почти сразу же, окружая. Злые лица, которые сейчас не имели значения. Никакого. Я подошла к Лиру. Глаза темные, как небо в грозу, родные, а вот его губы пересохли. Я сосредоточилась, представляя в моих ладонях воду. Стараясь не расплескать, поднесла к его губам. Он судорожно наклонился и сглотнул.

— Кто бы ты ни была, уйди, иначе они тебя убьют. А я все равно не смогу жить без нее, — сказал Лир хрипло, когда на руках не осталось ни капли.

Я наполнила ладони водой еще раз, он снова выпил, а потом откинула капюшон плаща и посмотрела на него.

— Ари, — его шепот сводил с ума. — Уходи, беги, меня не спасти, у тебя сил не хватит, Ари, прошу тебя…

Сумасшедший. Неужели думает, что уйду? Я же люблю его. Я предпочту умереть рядом, если не спасу. Неужели бы он на моем месте поступил иначе?

А я ведь ему даже ничего не могу сказать. Хотела наклониться и поцеловать, но звук лопнувшего щита вернул в реальность.

Все потом, когда выживем. Из толпы удивленных лиц, овеянных надеждой, вынырнули неожиданно лица отца Лира и лорда Арасамина. Ошарашенные. Ошеломленные. Смятенные. Неверящие.

Второй щит тоже лопнул.

Осталось двадцать восемь. Надо считать, чтобы не застали врасплох.

Я стянула плащ, кинув его на помост, а потом протянула руки к ранам Лира, сосредоточилась и стала отдавать силы. Светлые и темные змейки поползли по спине. Я причиняю Лиру боль. Но это было только моим ощущением, потому что Лир молчал и не издавал ни звука.

Третий и четвертый щиты слетели разом.

Силы вливались медленно.

Лир терял иногда сознание, но потом приходил в себя.

Не отвлекаться, Ариадна. Сосредоточься. Сейчас главное — спасти.

Пятый. Шестой. Седьмой.

Звуки щитов были слишком громкими для меня, словно часы…. Они отсчитывали мгновения нашей с Лиром жизни. Последние или нет?

Я опустила руки, чтобы снять напряжение, встряхнула пальцами.

Я смогу. Обязательно. Главное — верить.

Лир глухо застонал.

Я подошла к нему, почувствовав, что он снова пришел в себя. Опять в ладонях дала ему воды, чтобы пил. Он пил и не спорил, и не просил уйти. Может, сил не было. Или понял, что бесполезно. Только мягко поцеловал мою ладонь, когда воды не стало.

— Упрямая.

Я кивнула и неожиданно для себя улыбнулась.

Лопнул восьмой щит.

Я вернулась к его спине.

Девятый. Десятый. Одиннадцатый. Двенадцатый.

Я сосредоточилась и стала тянуться к Лиру изо всех сил.

Раны не зарастали, но остановилась кровь. Силы магии стали возвращаться. Медленно. Потерпи Лир. Потерпи, мой хороший.

Тринадцатый. Четырнадцатый.

— Остановись, русалка. Мы пощадим тебя, — сказал Тезуэль. — Есть закон. Его нужно соблюдать.

Мне было плевать на их законы. И на то, что надо. Я дайари принца. Лира. И я спасу его.

Тезуэль продолжал уговоры. А может — угрозы.

Не слушать, что они говорят, просто отдавать силы.

Как хорошо, что у меня нет голоса, чтобы говорить с ними. Иначе бы потеряла время.

Пятнадцатый. Шестнадцатый. Семнадцатый.

Силы уменьшались. Дело пошло лучше. Лишь бы выдержали щиты.

Я снова остановилась, давая горящим дрожащим рукам небольшую передышку, подошла к Лиру.

Снова поднесла ему воду в ладонях. Единственное, что я могла для него сделать сейчас. Нужно было экономить магию. Он снова поцеловал мои ладони. Мягко так, бережно.

Восемнадцатый.

Я вернулась в исходное положение к его спине.

Девятнадцать. Двадцать.

Силы лились и лились. Свои отдавал мне и лимфил, порхающий бабочкой вокруг, и я ему была за это благодарна.

Двадцать первый.

Ну же, еще немного. Только бы успеть. Раны затягивались, но медленно.

Двадцать первый. Двадцать второй.

Появились рубцы, кровь исчезла совсем.

Двадцать третий. Двадцать четвертый.

Раны затянулись, оставляя шрамы, но их залечит и Аран, если мы выживем.

Двадцать пятый.

Я рванула к Лиру, потянулась к цепям. Не дотянуться. И это было самое обидное. Посмотрела на спокойное лицо мага.

Двадцать шестой. Двадцать седьмой.

Что же делать? Только не паниковать, Ариадна. Сил на новые щиты не осталось. Значит, надо решать вопрос иначе. Не могу дотянуться? Тогда надо использовать магию. Остатков хватит на что-нибудь. Думай, Ари, думай. Если нельзя снять оковы, нужно расплавить, — озарило меня через полминуты. Я сосредоточилась, и огонь пробежал по цепям. Кандалы упали, Лир руками и лбом уперся в столб, пошатнулся.

Двадцать восьмой.

Я обхватила его руками, поддерживая.

Он развернулся и посмотрел на меня, а потом….не удержался, впился в меня поцелуем. Горячим, страстным, нежным. И как умудрился? Мы же на краю гибели, хотя толпа вон ликует.

Двадцать девятый.

Лир остановился.

Я сосредоточилась, чувствуя, как дрожат коленки.

К Арану и Даринель, к нам домой. Вместе.

Мы не успели совсем малость. Последний щит лопнул, маги рванули к нам, я поняла это по возгласам и крикам толпы, а потом все было как на замедленной киносъемке. Маги полетели в разные стороны, переворачиваясь по воздуху, и падая в толпу кричащих людей.

— Лимфил, — тихо сказал Лир мне в самое ухо.

Я зажмурилась, понимая, что нужно действовать, пока не поздно, сосредоточилась, чувствуя, как под рукой бьется сердце Лира.

Мой. Ни отдам никому. Только мой.

К Арану. К Даринель. Домой. Я вызвала знакомый образ из головы. Еще немного. Телепортировать ведь легко и просто. У Лира нет сил, чтобы помогать. Давай же, Ари. Давай.

Я открыла глаза, чувствуя, что падаю. Сил все-таки не осталось. Не рассчитала. Но мы почти у цели. Голубое, словно треснутое зеркало. Озеро, поняла я, видя, как вода приближается. Последнее, что я увидела, Арана, со спутанными волосами, мчащегося к нам, и незнакомого парня рядом с ним, тоже эльфа с безумными красивыми фиолетовыми глазами. Сирин, наверное.

А потом я почувствовала воду, боль в ногах от удара о дно, когда появился хвост, и меня накрыла темнота.

Глава шестая

Темнота на этот раз меня убаюкивала и утешала. Не было голосов, не было видений из прошлого и настоящего, не было снов, был покой и темнота. И почему-то я все помнила и чувствовала. Руки Силадерь и Даринель, протирающие мой лоб, обволакивающий голос Арана, читающий заклятия. Я хотела, было, остановить его, сказать, что не надо мне его сил, пусть поможет Лиру, ему хуже, но не могла. Не было голоса. Не было сил. Не было возможности что-либо изменить.

Иногда я чувствовала воду вокруг себя. Кто-то носил меня в пруд, обнимая и шепча заклинания. Глаза я открыть не могла. Не было сил даже на это. А в голове единственная мысль — мы успели, Лир жив. Лир жив. Лир…И как же мне сложно вырваться из этой темноты. Всегда ведь мой маг был рядом, вытаскивал. Теперь я должна выплыть сама. Лир. Главное — жив. Эта мысль не отпускала и приносила мне мир. Затем пришел сон — легкий, спокойный, несущий тепло. Под ладонями лежал, превратившись в кота, наверняка рыжего, мой лимфил и мурлыкал, лизал ладонь, отчего становилось щекотно, но шевелиться я боялась.

А потом меня стали звать — Даринель, Аран, Сирин, Силадерь… По имени, просили вернуться. Я слышала, но не могла сказать, что просто нет сил. Я ведь никуда не ушла. Не умерла. Я с трудом разлепила глаза, чтобы дать понять, что я тут.

Синие пронзительные сапфировые глаза Арана с большими синяками под глазами, теплый лимфил возле левого бока и стало так хорошо, что я улыбнулась, и услышала резкий вздох эльфа.

— Ари, скажи что-нибудь, пожалуйста, — попросил он.

Сил рассказать о том, что лишена голоса, не было по-прежнему.

— Не тревожь ее, — раздался рядом голос дриады, — пусть поспит, и ты тоже отдохни вместе Сирином, а мы с Силадерь побудем с Ари, — сказала она мягко.

Видимо, эльф не решился спорить с беременной любимой женой, или же просто устал, потому что лег рядом со мной на кровать, и через мгновение я почувствовала его тихое дыхание. Я снова уснула. И так — несколько дней подряд, не знаю сколько. Я просыпалась, пила отвары, которыми меня поили эльфы, благодарно улыбалась и проваливалась в сон. А потом неожиданно окончательно пришла в себя, почувствовав себя гораздо лучше.

В спальне горели свечи, была глубокая ночь.

— Ари, — позвал голос Арана, и эльф оказался рядом со мной.

Я попыталась сесть. Сил на это почему-то не хватило, значит ощущение, что все в порядке — ложное.

— Давай помогу, — сказал принц.

Он обхватил меня за плечи, помогая сесть. Перед глазами все поплыло, я отдышалась и посмотрела в синие глаза друга.

— Поплавать? — спросил он совсем тихо.

Я кивнула. И когда это мы начали понимать друг друга с полуслова? Больше Аран ничего не стал спрашивать, просто подхватил меня на руки и понес к озеру. Вода принесла силы. Сначала я просто сидела, любуясь хвостом, и не в силах двинуться с места, потом соскользнула на дно, и стала сидеть там. Прошли сутки, прежде чем я вынырнула и стала плавать. Сначала медленно, потом прибавила темп.

За это время на берегу караулили меня поочередно то Аран, то Сирин, приходила Силадерь, а иногда и Даринель. Еще сутки я проплавала, чувствуя, что магия медленно и верно возвращается, потом снова сидела на дне всю ночь, а на утро третьего дня, оттолкнулась и отправилась в полет русалок. Это был очень странный полет, потому что мысли о Лире меня не отпускали, но в тоже время, ко мне вернулась большая часть магии и радость по-прежнему окутывала сознание. Жаль, что я не могу смеяться. Очень хотелось.

Аран смотрел на меня с берега. Он был потрепанный, в помятой рубашке, немного заспанный, но синяки под глазами побледнели. Я улыбнулась ему, взмахнула хвостом и оказалась у берега, протянула руки. Эльф кинулся ко мне, вытащил меня на песок, и я неожиданно крепко обняла его и поцеловала в щеку. Как я могла еще ему сказать спасибо за то, что он для меня сделал? Солнце поднялось, когда я разжала объятья, чувствуя, что мой хвост высыхает.

Аран, молча, стянул рубашку и помог мне ее одеть. Я кивнула.

— Почему ты молчишь, Ари? — спросил он в тревоге.

И как мне ему все объяснить? Я задумалась, сосредоточилась, сотворив бумагу и обычный простой карандаш. Брови эльфа поползли вверх.

Морская ведьма. Ритуал обретения силы. Цена — голос.

Протянула лист Арану. Он пробежался глазами по бумаге, посмотрел прямо на меня.

Все ты понял, Аран. Все. Это очень сложный ритуал. Я могла не выжить. Он это знал. Ох, влетит же мне от Лира, когда он встанет на ноги, спасла, на свою голову называется.

Но эльф решился уточнить. Слишком уж это было…невероятно даже для него.

— Я правильно понял, что ты прошла ритуал обретения силы при помощи морской ведьмы, и духи воды забрали у тебя голос? — спросил Аран очень тихо.

Я кивнула.

Аран резко выдохнул, закрыл глаза.

Я снова взяла у него лист из рук.

Могло быть хуже.

Эльф хмыкнул.

Сколько дней я тут? Как Лир?

Аран посмотрел на бумагу снова.

— Почти две недели. У тебя совсем не было магических сил, пришлось восстанавливать. Всем вместе. Лир жив, но очень слаб, думаю, что скоро он придет в себя.

Аран задумчиво посмотрел на меня.

— Ари, ты понимаешь, что могла умереть, когда шла его спасать? — спросил он спокойно.

Я кивнула.

Ты бы ради Даринель тоже пошел, Аран, — написала я.

Эльф ничего не ответил, лишь пронзительный синий цвет его глаз неотрывно следил за мной. Я вздохнула, сосредоточилась и сотворила иллюзию. Сначала — водопада забвения, на бумаге написала Арану, что изменила состав воды. Аран воззрился на меня, улыбнулся. Затем показала ему морскую ведьму, котел, меня, лишившуюся голоса, камни, за которыми я пряталась, толпу людей и магов по дороге и в Аридейле, помост. И остановилась.

— Дальше, Ари. Я должен это знать и видеть, все равно Лир покажет, когда очнется.

И я показала. Все, что помнила. Окровавленного Лира. Тезуэля. Короля. Людей. Воду в моих руках. Силы, которые отдала. Наш сумасшедший поцелуй. Лопнувший щит. Разлетавшихся магов.

— А как маги то разлетелись? — спросил эльф ошарашено.

Я показала рукой на рыжую белку, носящуюся по траве.

— Лимфил, — понял Аран, улыбаясь.

Я кивнула. Лимфил.

На пороге дома показались эльфийки.

— Ари! — Даринель и Силадерь воскликнули разом, кинулись ко мне, и стали обнимать меня. — Как ты? У тебя что-то болит? Тебе что-нибудь нужно?

Я улыбнулась, чувствуя их тепло и заботу, и от этого защипало глаза.

— Ари, — позвала Даринель. — Ты не хочешь с нами разговаривать?

Что на это сказать? Я посмотрела на Арана.

— Она не может, Даринель. Она отдала голос в ритуале обретения силы, — сказал эльф.

Молчание длилось с минуту.

— О, Боги, Ари! — обе кинулись снова ко мне, обняли. — Не переживай.

Я и не переживаю. Разве только что…Лир.

Я сотворила его иллюзию и посмотрела на Арана.

— С ним все в порядке, — сказала Силадерь, садясь со мной рядом и держа в руке гребень.

Это я итак знала. Снова внимательный взгляд на Арана. Он вздохнул.

— Что ты хочешь нам сказать, Ари? — спросила Даринель.

— Лир не знает про ритуал и про то, что она потеряла голос, — сказал Аран. — И, похоже, наша храбрая русалка трусит, и хочет, чтобы я ему рассказал все сам.

Я кивнула. Виновато.

Силадерь хихикнула.

— Он тебя убьет, — сказала она.

— Пусть сначала сил наберется, — хмыкнул Аран. — Я скажу, Ари. Не переживай по этому поводу. Ты ему любая нужна.

— Это точно, — сказала Даринель, помогая Силадерь вплести мне в косу цветы.

— Ари, а ты сможешь показать нам Серебряный город? — спросила Силадерь.

Я посмотрела на Арана.

— Я не рассказывал им, Ари.

Надо же, эльф стал, действительно, понимать меня с полуслова. Приятно, однако.

— Что не рассказывал, братец? — сказала Силадерь.

— Как вы думаете, откуда Ари узнала о Лире? — спросил Аран.

Силадерь и Даринель переглянулись.

— Рассказывай, что ты там от нас скрывал, — спокойно сказала дриада.

Мы с эльфом переглянулись, я кивнула. Аран рассказывал, я делала иллюзии, когда дело дошло до Лира, остановилась.

— Ари, мы имеем право, знать, — сказала очень тихо Силадерь.

Они-то может, и имели на это право, только я больше не переживу этих воспоминаний.

— Сестренка, я покажу вам, попозже. Вы причиняете Ари боль, — сказал Аран тихо.

Силадерь вздрогнула.

— Прости, — сказали они хором.

Я улыбнулась.

— Ты, наверное, есть хочешь? — спросила дриада. — Мы принесем, приготовим сейчас.

Я улыбнулась, зажмурилась и создала завтрак — омлет с грибами, салат из помидор с сыром, апельсиновый сок.

— Ого, — сказал Аран, отмирая. — Ничего себе у тебя магия как возросла в Серебряном городе.

Эльфийка и дриада захихикали, и мы накинулись на еду. Тут еще и леший с водяным появились. Пришлось Арану повторить свой рассказ обо мне. Потом Силадерь понесла тарелки на кухню в дом. Я создала фантом незнакомого мне эльфа.

— Это Сирин, — ответила Даринель.

— Он отдыхает, дежурил до рассвета, — сказал Аран.

— Мы очень за тебя переживали, Ари, — сказала дриада.

Я благодарно ей улыбнулась, показала рукой на живот.

Дриада покраснела, а Аран уткнулся в ее волосы.

— Четвертый месяц. Будет мальчик, — улыбнулась она смущенно.

Я показала глазами на дом. А потом на свои ноги и на озеро.

— Хочешь, чтобы мы ушли? — спросил Аран.

Хочу, чтобы вы отдохнули, — написала я. Со мной ничего не случиться. Поплаваю, силы нужны.

Эльф улыбнулся, протянул руку Даринель.

— Если будем нужны, отправь лимфила к нам, — сказал Аран.

Я кивнула. Когда Аран и Даринель скрылись в доме, а леший и водяной ушли относить записку отцу Лира о состоянии его сына, я стянула с себя рубашку и нырнула в озеро снова. К обеду спустились все, кроме Арана.

— Он у Лира, — сказала Силадерь.

Спит?

— Да, Ари. Лиру нужно очень много сил, — ответила дриада.

Я задумчиво посмотрела на дом.

— Хочешь его увидеть?

Я кивнула, поднялась.

— Он в соседней комнате, рядом с тобой, — сказала Силадерь.

Я шла по тропинке медленно, осторожно, пытаясь не думать ни о чем. Сердце колотилось о ребра, как бешенное. Ступеньки под ногами не скрипели, я открыла дверь, и увидела, как Аран вливает в Лира силы.

— Проходи, Ари, — сказал он тихо.

Я нерешительно прошла в комнату и присела рядом на кровать.

— Он спит, ему силы нужны, — повторил он слова своей жены.

Я вздохнула.

— Хочешь, оставлю вас одних? — спросил мой догадливый эльф.

Я кивнула.

Дверь закрылась неслышно. Я погладила Лира по руке, потом обняла за плечи, поцеловала в щеку. Родной мой, желанный мой, свет мой.

— Ари, — Лир позвал меня во сне.

Я осторожно провела рукой по его волосам, улыбнулась, а потом наклонилась и стала отдавать свои силы. Ему-то нужнее, а я восстановлюсь еще. Когда силы иссякли, легла с ним рядом, прижалась спиной к его груди, и заснула, чувствуя себя невероятно счастливой.

— Не самая удачная идея, Ари, — сказал Аран, когда я открыла глаза на рассвете. — Ты итак без сил, хотя теперь он восстановиться гораздо быстрее. Почти все его силы вернулись.

Я выскользнула из объятий Лира и задумалась. Что я скажу ему, когда он проснется? Он меня не бросит, нет. Но будет злиться, что я поступила так, а не иначе. Я рисковала всем. Ох, влетит мне от него. Хотя, он бы на моем месте поступил точно так же. И я боялась. Больше всего боялась того, что он мне скажет. И того, что не скажет. И того, что я не смогу ответить. И того, что будет потом.

Сотворила лист бумаги.

Мне нужно поплавать в море. Мы можем общими усилиями растянуть щит?

— Хочешь сбежать? — спросил эльф снова.

Может, и хочу, но не смогу.

Нет. Просто нужны силы. Их даст только море.

Аран кивнул, мы вышли к пруду, позвали лешего и вместе попробовали растянуть щит. Как ни странно, получилось. Щит захватил рощу, часть дороги, которая вильнула и скрылась в лесу, а потом вернулась к побережью, песчаный берег моря и километра три безбрежной морской глади. Я обняла Арана и нечисть, улыбнулась и пошла босая, по-прежнему одетая в одну лишь рубашку Арана, к морю.

Я так обрадовалась морскому простору, что забыла скинуть с себя свою единственную одежду, бросилась в волны, нырнула и почувствовала пьянящую радость от воды, прогретой и сверкающей на солнце. К полудню я выползла на берег, увидев, что на берегу стоит Аран.

— Обедать пойдешь? — спросил эльф.

Я покачала головой.

— Хорошо. Лир, кстати, пришел в себя. Он спрашивал о тебе.

Я вопросительно подняла на него глаза.

— Я сказал, что тебе нужны силы, и что ты пошла поплавать в море, мы растянули щит.

И больше ничего. Ну, что же. Пусть будет так.

Я хочу еще поплавать, — написала я в воздухе синими буквами.

Эльф хмыкнул. Знаю, знаю, что я солгала. Я просто до ужаса, до дрожи боялась встречи с Лиром. Как себя с ним вести? Что делать?

Когда Аран ушел, из воды показался мой дядя.

Я обрадовалась и кинулась его обнимать.

— Ты живая и полная сил, Ариадна, значит, у тебя все получилось, — сказал он, всматриваясь в мое лицо. — Позволь мне прочитать твои воспоминания, чтобы знать, что произошло после того, как ты уплывала. Мы очень волновались за тебя, места не находили. Каждый час перемещались сюда в надежде, что тут окажешься ты.

Я виновато посмотрела на короля.

— Я понимаю, у тебя не было сил. Так можно посмотреть твои воспоминания?

Я кивнула.

— Просто расслабься.

Я закрыла глаза и сделала то, о чем он меня просил.

— Хорошо. Не беспокойся за щит, я наложил на него и свои чары, вас тут никто не найдет, а в море и подавно. Мы об этом позаботимся.

Я обняла его и поцеловала в щеку.

— Сейчас я должен вернуться и рассказать Алоне о тебе, и сыну тоже, иначе они от беспокойства разнесут Серебряный город, — улыбнулся король. — Мы приплывем все вместе на рассвете, Ариадна, чтобы повидаться с тобой, — сказал мягко дядя. — Если ты не возражаешь.

Я не возражала. Морской король обнял меня еще раз и нырнул в море.

Я сотворила себе в воде пару бутербродов, заметив, что на берегу оказался лимфил. В этот раз он снова превратился в большого рыжего кота и лежал на горячем песке. Я послала мысленно ему волну тепла, предлагая отправиться со мной в полет русалок, чтобы окончательно восстановить мои силы. Он ответил радостью и превратился в янтарную рыбку. Мы съели бутерброды и несколько яблок, которые я сотворила, выпили апельсинового сока прямо в воде.

Я проплыла немного в море, не отходя далеко от берега, а потом нырнула на дно, оттолкнулась, взметнулась над водой, снова ушла на дно, оттолкнулась, взлетела вместе с Лучиком, нырнула. И так — до бесконечности. Меня ослепила какая-то безумная радость, которая заполнила все вокруг. Я взлетала вместе с волной, резвилась, как ребенок, и чувствовала, как в мою душу приходит умиротворение.

Когда солнце стало садиться, я выползла на берег, залезла на камень, стоящий на песке, рассматривая яркие разноцветные полоски неба. Оно сияло, как расплавленное напополам с рубинами золото, отражаясь в воде и в спокойных волнах, белоснежной шапкой пены набегающих на берег, и только потом, случайно заметила замершую, неподвижную фигуру Лира на границе леса и берега, смотрящего на меня.

Глава седьмая

Он стоял и смотрел так очень давно. Наверное, с обеда, как я уплыла в море. Хотя встречу с дядей он не видел. Ну, я так думаю.

Стоял, смотрел и ждал меня.

Он не изменился совсем. Или изменился? Случайная тревожная морщинка на лбу у виска, сильные руки в закатанной до локтей рубашке. Мой цветок — королевская лилия. Наш цветок. Стал еще ярче, словно живой. Тянется от запястья до локтя. Волосы темные, по-прежнему слегка вьются. Глаза с серебром, потемневшие, с затаенной мукой где-то в глубине. Все-таки изменился.

Лир шагнул на песок. Босой. Осторожно бросил на меня взгляд из-под ресниц и сделал еще один шаг. Боится, что уплыву? Я тоже этого боюсь, потому что соблазн кинуться в море — велик. Похоже, у нас одни страхи на двоих. Боится, что разлюбила? Это вряд ли. А я? Я тоже не боюсь, что он перестал испытывать ко мне чувства. Узор из королевских лилий у нас обоих на руке. Пока не умрем. Или не разлюбим. Но второе не случиться. Никогда. Первое — я не допущу. И он — не допустит. Что ему сказал обо мне Аран? А что не сказал? Теряйся тут в догадках. А Лир все приближается. Медленно. Осторожно. Словно боится спугнуть.

Осталось-то всего десять шагов. Он остановился. Посмотрел внимательно на меня, потом перевел взгляд на море. Захотелось крикнуть — да не сбегу я. Никуда я от тебя уже не сбегу. Но голоса не было. Может, и к лучшему.

Шаг.

Остановка.

Еще один.

Остановка.

Солнце по-прежнему тонет в воде, оставляя тени на песке и камнях. И ветра совсем нет. Еще один шаг, и еще один. И следующий. Так не идут, так ожидают приговора. Я замерла на камне, подставив лучам солнца сине-зеленый хвост, чешуйки которого, словно начищенные, сияют и искрятся.

Лир делает еще четыре шага. Быстро, резко, словно боясь передумать, а потом оказывается возле меня. Замирает, вглядываясь в мое лицо. И в его взгляде столько всего… Не передать. Не осмыслить. Не запомнить.

Я вцепилась руками в камень, так, что побелели костяшки. Совсем не такой должна быть наша встреча. Совсем не такой.

Ни когда он умирал. Ни когда я спасала.

Хотя, может, главное, что я вернулась? А он — ждал. И остальное не имеет значения. Совсем.

Лир неожиданно опустился на колени, обхватил меня руками за талию и уткнулся лицом в хвост. Я еще не успела это осознать, как он поднял голову и стал целовать меня вдоль чешуи, и от этого по всему телу разлилось неожиданное приятное тепло, граничащее с пожаром.

Солнце окончательно растворилось в море, почти высох мой хвост, когда Лир, наконец, остановился, тяжело дыша, и посмотрел на меня. В сумерках его лицо казалось таким родным и близким. Я разжала побелевшие пальцы, которыми сжимала камень, и, закрыв глаза, опустила их на плечи Лиру. Он притянул меня к себе и нашел своими губами — мои. И стали не нужны слова и объяснения. Все потом. Нас в этом мире только двое. Он и я. Остальное — переживем, вытерпим, сделаем. Даже все страхи куда-то испарились, расплавились под его поцелуями, разбежались огненными змейками по телу.

Лир остановился неожиданно, прерывая эти ненормальные поцелуи, стараясь отдышаться. Посмотрел на меня потемневшими глазами цвета серебра, взмахнул рукой, и песок оказался усыпанный лепестками белых роз, а метрах в двух от нас появились горящие свечи. Он без слов дал мне понять, чего хочет именно сейчас. И ждал. Терпеливо ждал моего решения.

Выбор за тобой, Ари. Один мой взгляд и…

Я осторожно и медленно провела пальцем по его щеке, а потом наклонилась к нему и поцеловала, стирая сомнения, если они еще были у кого-то из нас. Лир издал стон, прижал меня к себе еще крепче, и стянул с камня, увлекая на песок с лепестками цветов.

А потом…я поняла, что он помнит каждое мое сокровенное желание, которым я поделилась с ним тогда. Досконально так помнит. Его губы целовали, руки неспеша заскользили по телу, заставляя меня выгибаться и хватать воздух ртом. Дальше рука скользнула вниз, и я сжалась в комок, и от стыда положила свою ладонь — на его. Лир замер, мягко поцеловал меня, поднес мою ладонь к своим губам, и, глядя мне прямо в глаза, стал целовать каждый мой палец нежными, сводящими с ума, поцелуями.

И как после этого можно думать хоть о чем-то? Как? Покажите мне такого человека, и я поаплодирую ему, стоя. Обещаю.

И я сдалась и больше не сопротивлялась, позволив ему делать то, что хотелось нам обоим. Его рука внизу распаляла, лишала разума, а губы, снова целующие меня повсюду в каком-то безумии, не давали разуму вернуться. Я сама потянулась к его рубашке и расстегнула ее, сама стянула, и сама стала покрывать его поцелуями. Везде, куда могла достать. Потом, когда мир стал переворачиваться от его прикосновений, Лир вернулся к моим губам и целовал меня снова. Долго. Страстно. Нежно. И эти поцелуи обжигали не только губы, но пронизывали все мое тело. И разве так бывает?

А потом пришла боль. Сильная. Резкая. Острая. Я вцепилась в плечи Лира, понимая, что даже не могу кричать, попыталась скинуть его руки, чувствуя, что не выдержу. Лир остановился. Сразу же. Замер. Напряженный. Испуганный моей реакцией. И дал мне время прийти в себя, слегка поглаживая мои щеки, стирая с них соленые дорожки слез.

И неожиданно в этот момент меня накрыла странная волна чужих чувств и эмоций. Нежность. Любовь. Желание. Боль оттого, что больно мне. Лир? Как такое возможно? Как я могу чувствовать его так? И боль неожиданно от этого открытия стала утихать, и сошла на нет через несколько моих вздохов, а дальше… Лир поцеловал меня в губы, позволяя стать нашим эмоциям и чувствам единым целым. Не понимаю, как такое возможно.

И показалось, что ничего больше не осталось. Совсем.

Только его жаркие губы — на моих в пламенном поцелуе, который сменился следующим, а потом — еще одним.

Только его руки, с небывалой нежностью, скользящие по моему телу. Изучающие, ласковые, заставляющие терять рассудок снова и снова.

Только песок в волосах и запах пьянящих роз.

Только бездонное, словно опрокинутое, бархатное небо, усыпанное яркими мерцающими звездами, и шелест морских волн, набегающих на песок.

И какое-то небывалое чувство, которое я никогда не испытывала до этого. Так люди взлетают высоко-высоко, к солнцу, которое наполняет тебя собой, и с замиранием сердца, падают в небо, не стремясь возвращаться обратно.

После этого первого безумия, Лир иступлено целовал мои плечи и лицо, а я чувствовала любовь. Его любовь. Безграничную, как это небо над головой или море, шелестящее о чем-то своем. Светлую, как звезды. Сильную, как молния.

И хотелось еще раз нырнуть в это безумие с головой, забыться и не думать о том, что будет дальше. Лир застонал, посмотрел на меня долгим взглядом, и безумие повторилось. Снова. И каким-то образом он угадывал каждое мое желание. Снова. И не стало границ и запретов. Может, это и есть свобода? Или это — любовь? А может это одно и тоже? Я не разобралась. Важным казалось только то, что происходило между нами. Поцелуи, ласки, объятья.

Мой. Не отдам никому. Только мой.

Желанный. Любимый. Родной. Единственный. Светлый.

Лир посмотрел на меня так, словно услышал все мои мысли, и ответил на них еще одним долгим поцелуем.

Как же многое мне хотелось сказать ему. Например, что я люблю его. Очень. Сильно. Хотя, это он итак знает. Наверное. Или, что я умру без него. Иначе не смогу. Не представляю, как без него жить. Тоже знает. Наверняка. Или то, что он — мое солнце. И без него я — не я. Только с ним я становлюсь собой.

И снова этот его сводящий с ума взгляд, с несчетным количеством обжигающих поцелуев.

Это была самая долгая и немыслимая ночь в моей жизни. Самая прекрасная, самая чудесная, самая долгожданная. Такая, о которой я мечтала всегда. Та, которой у меня никогда не могло быть. Но она была. Стерлись границы, и ушел далеко и надолго разум, оставив меня разбираться с моими чувствами. Не было стыда, не было страха, не было ничего, кроме любви, которая превратила кровь в вино.

Мы очнулись только тогда, когда небо стало розоветь. Лир приподнялся на локте, теребя локон моих волос, посмотрел на море, погладил по моей щеке пальцами, наклонился и нежно поцеловал в опухшие губы, а потом подхватил меня на руки и пошел к воде. Зачем? Так хорошо было с ним рядом. Просто лежать и смотреть в его серые глаза. Не хочу никуда. Особенно сейчас.

Лир зашел по пояс в воду, а потом осторожно опустил меня. И стало очень больно. Ноги превратились в огонь, обожгло руку, на которой была лилия, к горлу подскочила волна чего-то горького, и я, чтобы спастись от этой непонятной пытки, нырнула и поплыла. И непонятная боль исчезла сразу же, вернулся мгновенно разум, а следом за ним — стыд, когда поняла, что вытворяла в эту ночь. А ведь не уплывешь… Я вынырнула, увидела Лира, стоящего по-прежнему по пояс в воде, нырнула, подплыла и с разбегу обхватила его руками, стараясь успокоиться.

Все-таки любит, раз не захотел моей покорности.

— Конечно, люблю, Ари. Хватит уже сомневаться, — сказал Лир спокойно, улыбаясь какой-то до безумия счастливой улыбкой.

Я и не сомневалась. Просто иногда хочется действий и поступков, а не слов. Хотя у Лира слов не было. Была окровавленная спина и мой русалочий хвост после нашей первой ночи.

— На спине даже шрамов не осталось, не переживай. Это позади.

Как интересно… Как умудряется угадывать все то, о чем я думаю? На лице у меня, что ли все написано? Это же нереально. Невозможно. Или возможно? Он что, мои мысли теперь может читать? Или не может?

— Могу, — сказал Лир.

Видимо, я достала его своими сомнениями. Стоп. Может?

Я вытаращила на него глаза.

— Могу, — улыбнулся темный маг.

И что мне теперь делать? И как реагировать? И вообще, я не хочу.

— Ари, почему? Что такого страшного в том, что я буду знать, о чем ты думаешь? Ты же — моя дайари, — сказал Лир, снова ласково касаясь моей щеки.

Да, ничего. Вообще ничего, не считая того, что я теперь для него, как раскрытая книга. И что он успел узнать, и с какого момента, и…

— С момента, как стала моей, Ари, — ответил Лир осторожно.

Моя рука задрожала у него на плече. Это получается, что всю ночь что ли?

— Да.

Как жаль, что у меня нет голоса, даже не покричишь. И утопиться нельзя от безысходности. И не сбежишь. Найдет. Вот влипла. И сколького он мне еще не сказал?

— Ари, — протянул Лир.

Что Ари? Я знаю, как меня зовут, и даже знаю, чьей дочерью была. Авроры.

— Авроры? — спросил Лир. — Так зовут твою мать?

Вот это да. Значит, Аран ничего ему не сказал? Нет, я этого белобрысого…я его…

— Чего не сказал, дайари? — спросил Лир.

А вот фигушки. Пусть теперь мучается. Не одной мне от стыда сгорать. Чтоб его….

— Ари, — протянул Лир своим неподражаемым голосом.

Не скажу. Про голос же мой ему эльф сказал.

— Сказал, — ответил Лир.

А что еще?

— Ари отдала свой голос, чтобы обрести силу и спасти тебя, будь с ней нежным, иначе не посмотрю на то, что ты мой лучший друг и что ты чуть не умер недавно, — процитировал Лир и ухмыльнулся.

Ну, Аран, спасибо. Обещал же мне.

— Ари, если я скажу, что ты тоже можешь читать мои мысли, это тебя успокоит, и ты мне скажешь то, что я должен знать? — спросил Лир.

А я могу читать его мысли? И как?

— Сосредоточься.

Я зажмурилась.

— Подумай обо мне.

Я представила Лира. Голым. И услышала у себя в голове его сдавленные ругательства и неприличные мысли по поводу одной русалки.

Открыла глаза. Хихикнула.

— Расскажешь? — спросил Лир.

Расскажу. Просто сейчас в голове были мысли только о том, как мы, и как он, и как я. Совсем неприличные мысли, в общем. Глаза Лира потемнели, и через мгновение мы уже целовались. Вовсю. Страстно. Безудержно.

За моей спиной раздалось смущенное покашливание. Я резко обернулась, прерывая поцелуй и увидела Алону, Агрия и Глина в паре метров от меня. Лир среагировал неожиданно резко. Затащил меня к себе за спину. И как это понимать?

Моя. Не отдам.

Мысли в его голове были короткими и четкими, и я не выдержав, выглянула из-за его плеча, смотря на растерянных русалов, и, не удержавшись, ухмыльнулась Глину.

Ну, да забыла предупредить, вернее не успела.

— Принц Лирантанель, мы хотели бы увидеть Ариадну. Мы не причиним ей вреда, — решилась, наконец, королева.

— Королева? — спросил Лир, вытаскивая меня из-за спины.

Совсем забыла, что я думаю слишком громко.

Ну да, королева, жена моего дяди.

Выражение лица Лира стало непередаваемым.

Ну, не успела я ему все рассказать. Не до этого было. Мы же увлеклись, а потом…

— Ариадна, — позвал меня Глин. — Ты в порядке? — голос его был напряженный.

Я создала огненные слова в воздухе: я в порядке.

— Это кто? — спросил Лир, и я почувствовала, как в нем волной поднимается ревность.

Мой двоюродный брат. Глин. Тоже принц. А это его родители. Королева Алона и мой дядя — король Агрий. Моя мама Аврора была его младшей сестрой. Они — моя семья.

Лир развернулся к русалам, с трудом разжимая объятья.

— Извините, Ари мне ничего не сказала о вас и вашем приходе.

Король улыбнулся в ответ, Алона сдавленно хмыкнула, явно понимая, чем мы тут были заняты, что даже времени на разговор не нашли. Я подплыла и обняла их всех по очереди.

— Недоразумение со Стилом улажено, — шепнула королева.

— Король Агрий, я прошу у вас, как у самого близкого родственника моей дайари, разрешения заключить с ней брак, — неожиданно сказал Лир.

Я обернулась. Вытаращила на него глаза. Ну, дает…

— Разрешаю, — сказал король, улыбаясь.

Королева смущенно посмотрела на меня.

И я поняла — спелись… И никакая вражда темных магов и русалов, о которой я была наслышана не помеха.

Интересно, а меня спрашивать никто не собирается?

— Я тебя спрашивал, Ари, — невозмутимо сказал Лир. — Ты согласилась. Могу еще раз спросить, если хочешь.

Принц и король хихикнули. Ну, надо же, и братец мой тут же перешел на сторону Лира. Ну, погоди, припомню я тебе это русал, припомню.

— Пойдемте к берегу, поговорим, — предложил Глин.

Я кивнула. Лир подхватил меня на руки, вынес из воды и посадил на песок. Причем мысли его я читать не могла. Лир — сильный ментальный маг, если даже Совет магов умудрился обойти и защитить свою семью, мне придется сосредотачиваться каждый раз, чтобы знать, о чем он думает, к тому же, похоже, что Лир мне все мысли и не покажет. Интересно, а почему он мои читает так просто?

Я сильный ментальный маг, сама заметила. К тому же, ты — моя дайари. Напоминаю, если забыла, — раздался в голове голос Лира.

Я не удержалась и про себя фыркнула. И тут заметила, что Лир украдкой улыбнулся моим родственникам.

Хм, он же голый, и все это видят. Я зажмурилась и сотворила ему нижнее белье. Лир ухмыльнулся еще раз, уже не скрывая.

Смотрю, кто-то тоже ревнует, — сказал Лир мысленно.

Я нахмурилась. Вернее попыталась, до первого обжигающего взгляда Лира, потому что сердиться на него у меня совсем не получалось почему-то.

Когда все расселись на берегу, оставив при этом хвосты в воде, у меня неожиданно заурчало в животе.

— Я принесу поесть, — сказал Лир.

Не надо.

Он задумчиво посмотрел на меня. Я зажмурилась и сотворила завтрак на всех. Блины с малиновым вареньем и чай с лимоном.

— Твоя магия возросла, — сказал Лир растерянно.

Я пожала плечами. Что тут скажешь? Ну да, я полна сюрпризов.

Как всегда, в принципе, — сказал Лир мысленно.

— Серебряный город этому способствует, — сказала королева. — Он дает силу и мудрость, а так же приносит душе мир.

Лир кивнул в ответ, явно что-то обдумывая.

— Ариадна, Аран здесь? Я хотел бы увидеться с ним и познакомиться с Даринель, — сказал Глин, запихивая в рот очередной блинчик.

Я кивнула, позвала лимфила и попросила позвать эльфа.

Аран появился через минуту полураздетый вместе с Даринель, следом шли Сирин и Силадерь. Хотя шли — это неподходящее слово. Мчались сломя голову, словно на нас напала армия мертвых. А как иначе назвать это? Аран в одних штанах с мокрыми взлохмаченными волосами, с мечом на перевес и незабудками в волосах (я постаралась не улыбнуться, дриада над мужем постаралась на славу), Сирин прятал за спиной Силадерь и Даринель, держа магический щит, усиленный раз в десять.

— Ари, что случилось? — спросил Аран, оказываясь рядом, и словно совсем не замечая, что я тут не одна, и рядом Лир и…

А потом он все же увидел хвосты у моих родственников. Компания замерла с непередаваемым выражением лиц, русалы рассмеялись первыми, Лир и я улыбнулись. Сапфировые глаза перескакивали с одного на другого, пока, наконец, не вернулись ко мне. Эльф резко выдохнул и опустил меч.

— Садитесь, — сказал невозмутимо Лир, откусывая очередной блинчик.

Эльфы и дриада сели.

— Ну, давайте знакомиться, — сказал король, первый протягивая руку Арану. — С моим сыном, я так понимаю, вы уже большие друзья.

— Даринель, моя жена, — сказал эльф, и дриада улыбнулась. — Это Силадерь — моя сестра, и ее жених — Сирин.

Русалы кивнули.

— Алона, — моя мама, а это Агрий — мой отец, — сказал Глин спокойно.

— Твой дядя? — спросил Аран меня.

Я кивнула в знак согласия. Вот и разобрались.

Завтрак получился веселым, хоть немного и сумбурным. Когда блины закончились, я сотворила мороженое. Мы ели его и рассказывали друг другу истории из своей недавней жизни. Глин рассказал, как я кормила их пиццей и как у меня появился тропический лес, при этом он умудрялся кормить лимфила клубникой. Лир слушал внимательно и так, словно боялся упустить хоть одну деталь. Король и королева, нарушив свой же запрет, рассказывали о Серебряном городе, создавая иллюзии (о том, что я все рассказала раньше, эльфы благоразумно промолчали, и восхищались как никогда). Я мысленно дополняла рассказ дяди и тети своими впечатлениями, специально для Лира.

И было безумно хорошо. Очень хорошо. Никогда не думала, что все любимые мной люди так легко найдут общий язык. Приятно-то как. Солнце близилось к полудню, когда разговор прервался, и Аран и Лир стали рассказывать о последних событиях в Аридейле и о Совете магов.

Я слушала их вполуха. Просто лежала на коленях у Лира, перебиравшего мои волосы и наслаждалась мгновениями. Очнулась тогда, когда хвост (который я постоянно мочила все это время, чувствуя, что мне это почему-то сейчас необходимо) почти высох, и Лир ревниво и торопливо стал натягивать на меня свою рубашку. Ревнивый… даже идти мне не дал, нес на руках до дома. Королева Алона ловила изредка мой красноречивый взгляд и хихикала от этого безобразия.

Обедали мы снова все вместе, и уже не на берегу, а в доме. Арану и Сирину пришлось сотворить еще две спальни наверху, на всякий случай, а так…были шашлыки и купание в моем озере, сумасшедшие поцелуи Лира, когда никто не видел (по крайней мере, я так думаю). На обед пришли леший и водяной, принесли вино из снежных ягод. И веселье пошло. Только Даринель не пила, ей было нельзя, а вот остальные…

В общем, мой сад обзавелся еще одним тропическим уголком — пальмами с колибри и попугаями. Это Глин и Аран постарались, и еще яблонями с плодами в виде сердечек — уже я и Лир делали, и откуда не возьмись, пошел снег, что привело нас всех в безудержное веселье.

Под вечер разожгли костер, снова было жареное мясо и вино. А потом Лир подхватил меня на руки и понес наверх в дом. Не знаю, как отреагировали остальные. Не видела и не слышала, потому что губы Лира, целовавшие меня, были важнее в тот момент. Я даже попрощаться не успела.

И снова были розовые лепестки и несколько горящих свечей, и Лир. И мир переворачивался, раскалывался, оставляя шепот принца, такой бесстыдный и чарующий, что я краснела так, как не краснела даже прошедшей ночью. Когда часы пробили полночь, и мы лежали на прохладных простынях, прижавшись друг к другу, Лир неожиданно спросил меня:

— А кто такой Стил? И что это за недоразумение, о котором говорила королева?

И как ему объяснить и все рассказать, чтобы не обидеть?

— А ты меня можешь обидеть, Ари? Я же твой, весь твой. Ты мой мир и моя война. Я за тебя все отдам. Ты же знаешь.

Знаю.

Его губы скользят по моей щеке.

— Расскажи. Все расскажи.

Ну, да поговорить нам надо, это точно. Нельзя же все время целоваться только.

Лир снова мягко поцеловал меня в висок.

— Ари… Мы должны объясниться.

Это нелегко. Особенно, когда прыгнула в воду, покинув его.

— Ари, пожалуйста. Я должен это знать. Не хочу никаких тайн больше.

И я не хочу. Надо учиться доверять и быть откровенной с ним.

И я рассказала. Закрыла глаза и стала думать и вспоминать о том, что со мной было, и что я чувствовала, зная, что Лир сейчас читает мои мысли. О своем двухнедельном плаванье в никуда, о том, как встретила русалов, о своем доме, о том, как узнала, что я — королевская племянница, о том, как все забыла и вспомнила, о том, как потеряла голос.

Лир изредка сжимал мои плечи, а когда дело дошло до Стила, он выругался вслух, а я улыбнулась. Это было не страшно. Страшным было не спасти его. Потерять навсегда.

— Я верну тебе голос, Ари. Обещаю, — сказал Лир тихо, когда поток моих мыслей прервался.

Главное, что ты жив. И ты рядом. Остальное не имеет значение.

— Имеет, Ари. Для меня имеет. Ты отдала его для меня, мне его и возвращать.

Он отдал за меня жизнь.

Прости Лир. Прости за то, что ушла. Прости за то, что не верила и не доверяла. Прости, что забыла тебя. Прости.

— Ари, ну что ты такое говоришь? Это я — дурак. Натворил такого…

Я испугалась своей покорности.

— Ари, в том, что произошло — моя вина. Я так боялся тебя потерять, что готов был… Не знаю, что тогда на меня нашло. Я так боялся, что ты не согласишься остаться со мной. Я просто не представлял, как я смогу без тебя. Я знаю, я лгал тебе. И это ужасно. Я говорил, что мы расторгнем помолвку, зная, что ничего из этого не выйдет.

Мы нашли с Силадерь решение, буквально за несколько минут до начала бала. Я потом не собирался тебя делать покорной, Ари. Клянусь тебе. Я думал, что переместимся сюда, тут рядом озеро. Прости, что не сказал, и за то, что все скрыл — прости. Я тоже не доверял тебе целиком и полностью. Прости меня. Ты — русалка. Ты наказала меня. Это справедливо. Ты ни в чем передо мной не виновата. Ты спасла мою никчемную жизнь.

И, правда, ведь наказала. Как русалки наказывают. Ударила по самому больному. Прости.

— И ты меня прости, — сказал мой принц серьезно. — Давай сделаем выводы из всего этого, и больше подобного не допустим. Кроме боли нам наше недоверие ничего не дало, — сказал Лир тихо. — Прости меня. Пожалуйста.

Я потянулась к нему и поцеловала в губы. Разве может счастье — быть таким? Иметь цвет, запах, вкус… Оказывается, может. У моего счастья был серый цвет глаз, аромат леса и земляники, и вкус моря…

И все было правильным. Единственно-верным. Я уснула на его груди, слушая мысленные признания в любви. И как же мне мало нужно, чтобы почувствовать себя крылатой…

Я проснулась к полудню. Лира рядом не было. Постель была по-прежнему засыпана лепестками роз, сгоревшие свечи мелькали в самых неожиданных местах, а на зеркале стояли мои хрустальные туфельки. И как он их нашел? Я потянулась, выскользнула из-под одеяла, зашла в ванную, умыла лицо, расчесала волосы гребнем, улыбнулась своему отражению, вспоминая самые неприличные моменты прошедшей томной ночи.

Вошла в спальню, открыла шкаф и про себя хихикнула. Лир, действительно, умудрился все мои вещи перенести сюда, как и сказал мне Аран. Платья, сарафаны, туники, брюки, нижнее белье, ночнушки… Мне кажется, или количество вещей возросло? Лир все-таки ждал, что я вернусь. Приятно так, до дрожи в коленках. Я натянула розовый сарафан, надела на ноги босоножки, достала шкатулку с украшениями. Цепочка и серьги из серебра. Красивые, тонкие, мне очень нравятся. Подарок Лира. Пора бы носить, а то все некогда было. Я улыбнулась своим мыслям. Вчера Лир сказал, что когда я захотела свое колье, оно переместилось прямо у него из рук. И ему было приятно, что вспомнила, и что подумала о нем. Жаль только, что маяки в море не работают. Но хотя бы Лир знал, что я жива.

Его мысли в эту ночь были целиком открыты для меня, и я знала, что он чувствовал, когда я ушла, и больше не сомневалась в его любви. Хотя ему всю свою ментальную защиту снять было непросто. Я чувствовала. Ради меня…

Хороший мой, я так тебя люблю.

Я тебя тоже, Ари.

Голос Лира в голове возник неожиданно, и сердце ухнуло вниз.

Доброе утро, — сказал Лир, и я, даже здесь, увидела его улыбку.

Доброе, — ответила я тихо в мыслях. — Ты где? И все где?

Возле озера. Разговариваем с твоими родственниками. Нам надо решить, что делать дальше.

И меня не разбудил никто.

Я подумал, что ты устала, две эти ночи для тебя были слишком волнительными.

Наверное.

Не наверное, а точно. У тебя это в мыслях проскакивало.

Черт, совсем забываю, что он спокойно читает мои мысли.

Лир издал смешок.

Ты была такой красивой во сне, что решил не тревожить. Отдохнула, надеюсь. Спускайся, завтрак как раз готов.

Сердиться на него я не могла.

Спасибо, — неожиданно тихо ответил Лир.

За что интересно? За то, что не сержусь?

За эту ночь, и за предыдущую. Ты была неподражаема, дайари, — голос Лира в голове шептал так ласково, что я растерялась.

И как на это реагировать? Что сказать?

Я покраснела, и порадовалась, что Лир этого не видит.

Я сказал что-то не то? — голос тревожный, вот-вот сорвется с места и примчится сюда.

Просто не знаю, как реагировать на такие комплименты.

Твоя тишина меня напугала, — сказал Лир тихо.

А меня — твоя паника, — улыбнулась я.

Спускайся. Я соскучился.

Уже?

Уже.

Иду.

Я открыла дверь и стала спускаться по лестнице. Все-таки так здорово, когда у тебя есть собственный дом.

Глава восьмая

Агрий и Алона наполовину были в воде, причем королева о чем-то разговаривала с водяным, Сирин и Силадерь кормили друг друга клубникой, Даринель и Аран ели салат из помидор и сыра, а Лир смотрел, как леший жарит грибы на костре.

И как мне с ними поздороваться?

Аран оглянулся случайно первым и увидел меня, я помахала ему рукой, улыбаясь. Эльф среагировал странно. Его сапфировые глаза стали круглыми, Даринель дернула его за руку, но ее взгляд тоже упал на меня, и глаза стали такими же, как у Арана. Глин стал глотать воздух ртом, как рыба, теребя плавник. Тут меня заметил и мой дядя, который тоже уставился на меня, нервно сглотнул. Алона покраснела и хихикнула, водяной упал в воду от неожиданности, а когда вынырнул, в моей голове пронеслось сдавленно неприличное ругательство Лира.

Я растерянно посмотрела на мою замершую семью, пока Лир неожиданно не стал шептать какое-то сложное заклинание, после которого все отмерли, переглянулись друг с другом, а потом нервно засмеялись. Пока смех не перешел в хохот, я терпела, а потом, не выдержала, сосредоточилась и вызвала ледяной ливень.

— Ари, — Лир фыркнул и шикнул на меня, отряхивая воду с волос.

Остальные притихли, но ничего не сказали.

Кто-нибудь собирается объяснить мне, что это было?

Огненные синие буквы повисли в воздухе.

— Ничего, просто от неожиданности, — ответил Лир, направляя горячий поток воздуха на рукав своей серой рубашки.

Посмотрела на остальных, смущенно теребивших то, что попалось под руки.

Ничего, значит.

Лир сделал вид, что не услышал.

Злость пересилила. И вместо дождя пошел снег. Белыми такими хлопьями. Красиво…

— Ну, что родственничек, не скажешь ей? В следующий раз она еще что-нибудь сотворит, и не столь безобидное, — съехидничал Глин, скатывая снежок, и кидая его в сторону Лира.

Лир…

— О, Боги! За что мне это наказание! — сказал темный маг, театрально закидывая голову и нервно теребя волосы на виске.

Нет, все. Я ему сейчас…

— Твое обаяние усилилось, — быстро сказал Аран, смотря на меня своими смеющимися глазами.

— А твой жених забыл защиту на тебя утром поставить, — добавил дядя, тоже улыбаясь. — Вот мы тебя во всей твоей русалочьей красе и увидели.

Все снова покатились со смеху, не удержавшись.

Какую защиту? Почему усилилось? И что надо мной все смеются-то?

— Не над тобой, Ари. Надо мной, — сказал Лир так тихо, что его услышала только я.

И почему?

— Я так увлекся сегодня ночью, что совсем забыл, что надо поставить на тебя защиту.

Зачем?

— Ты реакцию твоей семьи видела? — спросил Лир спокойно, касаясь моей щеки. — Обаяние усилилось вчера утром, но я ставил защиту на тебя, прежде чем ты оказалась в море. На всякий случай. Если бы в воду кто-то заплыл случайно, то мне пришлось бы его оттаскивать от тебя.

Я пожала плечами.

— Ты такая красивая, Ари. Ты безумно красивая. И красота твоя расцвела после этих двух ночей еще больше, вот все это и увидели, поэтому такая реакция, — добавил Лир мягко, целуя мое запястье.

Я смутилась от этой чересчур интимной, на мой взгляд, ласки.

— Кстати, для меня ты, всегда, выглядишь такой, какая есть. Для других просто обаяние уменьшается, — сказал Лир мне на ухо, когда я садилась на берегу рядом с Даринель.

Пока я ела жареные грибы, леший рассказал, что отец Лира не смог связаться с Тиром, потому что Совет магов перекрыл доступную связь. Телепортировать мы к нему тоже не могли, потому что в Снежное королевство мы так не попадем, окажемся на границе, и в итоге нас может схватить Совет магов. Рисковать в этот раз не стоило. И почему Лир уверен, что мы будем в Снежном королевстве в безопасности, и нас там не достать? Тир так силен? Но ведь даже он не может сейчас оказаться в Аридейле.

— Думаю, что мой брат уже, переполненный слухами обо мне и о том, что твориться здесь, выехал к границе, — сказал спокойно Лир. — И нам с ним надо встретиться.

— К тому же, надо решить, как искать отца, — добавил Аран. — Ни одной зацепки нет, а его помощь и сила нам понадобиться.

Все помолчали с минуту.

— И что мы будем с этим делать? — спросил мой дядя. — Вам выйти отсюда нельзя, сразу поймают. До границы Снежного королевства добраться не успеете, чтобы оказаться в безопасности.

Почему мы там будем в безопасности?

Эльфы сильнее Совета магов. У них очень хорошая защита, — ответил мне Лир мысленно.

— Мы с лешим можем сходить, — сказал водяной.

— Нет, — спокойно сказал Сирин. — В любой момент может случиться непредвиденное что-то, и нам нужно будет связаться с королем Шерантанелем и лордом Арасамином.

— Может пойти кто-то один, — сказал спокойно Аран.

— Может, — ответил Лир. — Только мой брат не знает того, что нечисть изменилась, и, памятуя о том, что он до сих пор считает, что маму убили именно водяной и леший, именно вот эти, — показал на нечисть головой Лир, — то мой брат может повести себя непредсказуемо.

— И моря на границе нет, — сказала королева. — Телепортировать тоже не получится. Рискованно очень, особенно, если Тир перекрыл границы для всех на всякий случай и поставил дополнительную защиту. Мы, конечно, можем собраться с Агрием и доехать до границы на лошадях…

— Только каждое лицо, кто собирается покинуть Аридейл и Ларейю, проверяется Советом лично, — усмехнулся Лир. — И, кроме того, даже, если дальше проплыть по морю, а потом выйти, тоже не прокатит. У вас с Ари одна кровь, маги ее учуют и вас схватят.

Алона обреченно вздохнула.

— А если Тир пересечет границу, то окажется в опасности, — заметила Даринель. — В нем твоя кровь, Лир. Пусть магия у него и светлая, но против родства не попрешь. И к тому же он тоже русал, это еще более опасно и усложняет дело. Совет магов может такое сделать, что…, - дриада замолчала и дрожащей рукой погладила свой выступающий живот.

У меня есть зелье, которое сделает нас магически невидимыми для всех, — написала я синими буквами в воздухе.

— Зелье? — удивилась Алона.

— Откуда? — спросил Аран.

Я создала иллюзию морской ведьмы.

— И чем ты заплатила, Ариадна? — спросил озабоченно Глин.

Кольцо исполнения мелких желаний.

— Что? — король вытаращил на меня глаза. — Ты отдала ей это кольцо?

Она ничего другого не хотела.

— Ты хоть понимаешь, что она может с ним натворить? — спросила Алона серьезно.

— Любое мелкое желание может принести вред. Например, пришла война, и одна сторона стала одерживать победу, но тут неожиданно на десять — пятнадцать минут, у них намок порох, и они становятся проигравшей стороной, — сказал спокойно дядя.

Я растерянно посмотрела на него. Даже не думала, что можно использовать кольцо таким образом. Я то всегда использовала его иначе. Мороженое сотворить, к примеру.

— Не выйдет ничего, — сказала Даринель, улыбаясь.

— Почему? — спросил Глин.

— Если у обладателя кольца в руках возникают мысли навредить жизни других существ, то даже мелкое желание, способное просто подтолкнуть, не исполниться, — ответила дриада спокойно. — Кроме того, если морская ведьма попробует на подобное решиться, то кольцо вернется к Ариадне, поскольку она его хозяйка. И кстати, я так понимаю, что она не в курсе, что желать плохое — нельзя, — улыбнулась Даринель.

Я кивнула. Ведьма ведь не спрашивала, а я — не рассказывала. Ну, и сама не знала. Интересно, а чешую, которую я сотворила на руках дочки старосты, нельзя считать злым намерением? Может, потому что я просто хотела Лира защитить, поэтому сработало? Тонкая вещь магия, очень.

— Уверена? — спросил русал озадаченно.

— Да.

— Ну, тогда все в порядке, — облегченно улыбнулась Алона.

— Вопрос только в одном, — спокойно сказал Аран. — Кто будет пить зелье?

Оно рассчитано на двоих, — вывела я в воздухе синие буквы. Я и Лир.

— Но…, - начал, было, Глин.

— Согласен, — сказал спокойно дядя.

— И я тоже за, — сказала королева.

— Я могу тоже выпить, — начал Аран.

— Нет, — сказали все хором, а Даринель покраснела.

— Ты здесь нужнее, — сказал Лир эльфу спокойно, и тот, вздохнув, кивнул.

— Можем мы с Сирином пойти, — сказала Силадерь неожиданно.

— Да, я тоже согласен, — сказал ее жених. — Хватит вам двоим рисковать жизнью.

— Здравая мысль, — сказал мой дядя спокойно. — Они не русалы. Эльфы.

— Нет, — сказал спокойно Лир.

— Почему? — удивился Аран.

— Я должен попасть в Снежное королевство, — сказал Лир твердо. — Чем раньше, тем лучше. И у меня на это есть несколько причин.

— Какие? — спросила заинтересовано королева.

— Я хочу повидаться с братом — раз, и хочу, чтобы он узнал правду от меня — два, — сказал Лир спокойно.

— Силадерь тоже хочет повидаться с сестрой, — спокойно заметил Сирин.

Мой темный маг нахмурился. Я сжала его руки, осторожно поглаживая ладони подушечками своих пальцев. В свои мысли меня он сейчас не пускал.

Повисла тишина.

— Лир, скажи нам правду, это же не все причины, по которым ты должен поехать, — сказал уверенно Аран.

— Или ты нам не доверяешь? — спросил Глин.

Лир посмотрел на меня. Знать бы, о чем он думает сейчас. Не показывает мне своих мыслей, глупый. Или не доверяет?

— Я намерен вернуть Ари голос, — сказал Лир очень тихо.

В моей голове возник рой мыслей. Это он что серьезно вчера говорил?

А когда я говорил несерьезно, Ари?

— Каким образом ты собираешься это сделать, и как это связано с твоим братом? — спросил Агрий спокойно, смотря прямо на нас с Лиром.

— В Лесном Храме эльфов, где совершаются обряды, в том числе и обряд бракосочетания, есть очень древняя книга с редкими заклинаниями, — сказал Аран еще тише.

Вот тебе и раз!

— Почему эльфы об этом не знают? — удивился Сирин.

— Знают только члены королевской семьи, — ответил Лир.

— И вы все теперь, ее часть, — сказал Аран.

— Значит, Тир может…, - сказала король многозначительно.

— Да, — ответил твердо Лир. — Я думаю, что там есть такое заклинание, или обряд, способный на такое…

— Проблема только в одном, — сказала грустно Силадерь. — У каждого заклинания есть своя цена.

Что ж, не новость для меня.

— Это рискованно, — заметила дриада, — но попробовать стоит.

— Да, попробовать, несомненно, стоит, — улыбнулся Аран. — Я так давно твоих песен не слышал, Ари.

Эльф мечтательно улыбнулся, морские правители тепло рассмеялись, и напряжение, которое возникло недавно, спало.

— Ну, значит, Ариадна и Лир поедут, — спокойно заключил Глин.

Интересно, они все понимают, что я его одного не отпущу? Мило.

Они понимают, что я тебя не оставлю, — спокойно ответил своими мыслями Лир.

— Дальше вы встретитесь с Тиром, поговорите, поедете во дворец, выясните насчет заклинания…., - сказал Аран.

— И решим, как быть нам всем, — сказал Лир. — Вам тоже, возможно, будет спокойнее в Снежном королевстве. Тир и я, объединив силы и магию, сможем вас телепортировать. Когда мы будем там, уже неважно, что Совет магов будет знать, что вы в Снежном королевстве. Туда они не проберутся, а до их злости до поры до времени нам не будет дела. И мы будем все вместе и в безопасности.

Да, так будет лучше. Особенно для Даринель. Ее нужно беречь.

— Только мы бы хотели, чтобы вы могли связаться с нами, — сказала Силадерь обеспокоенно.

Я улыбнулась и сотворила иллюзию зеркала. Все закивали.

— Мы будем связываться с Араном каждый вечер, Ариадна может звать его мысленно, он услышит, — сказал Лир спокойно. — Отправимся завтра, на рассвете.

Все опять дружно кивнули.

— Ариадна, — позвала меня Алона обеспокоенным голосом. — Ты должна понять, что если вы выпьете зелье, вам нужно все равно быть очень осторожными. Зелье на месяц лишит вам магии, — сказала королева.

— Даже так, — сказал Лир спокойно, не удивляясь, тогда как мое беспокойство возрастало.

— Да, — ответила русалка.

— Мы можем изменить внешность на всякий случай перед тем, как пить зелье, — сказал Лир.

— Хорошая идея, — кивнул Сирин.

— Да, только, когда вы выпьете зелье, то магия перестанет действовать, поэтому смысла нет, — ответил дядя.

Я не смогу слышать Лира, а он меня? Не смогу стать русалкой? Нам нужно брать еду?

Лир посмотрел на меня.

— О чем она спрашивает? — спросил дядя спокойно.

— Мы сможем слышать друг друга? — спросил Лир.

— Да, разумеется, — ответил Агрий. — Эта связь неразрывна.

Маг облегченно вздохнул.

— А русалкой она сможет стать? — спросил Лир.

— Да, поэтому избегайте воды, но плавать ей надо, — сказал спокойно дядя.

Ну, что же, возьму костюм, что подарила нечисть. Так безопасно будет наверняка.

Лир снова кивнул, погруженный в свои мысли.

— Вы можете взять сумку с едой и одеждой, — сказал Аран спокойно, доедая последнюю ягоду клубники, что лежала на тарелке, словно читая мои мысли.

— На нее тоже магия не будет действовать, — сказал дядя.

— Значит, остается магия зеркала, внутренняя связь и русалочий хвост, — сказал Глин. — И лимфил, куда же она без него.

Я кивнула, наблюдая, как рыжая белка гоняется за своим хвостом на другом берегу озера.

— А зеркало точно сработает? — спросил обеспокоенный Аран.

— Несомненно, — улыбнулась Алона. — Это же ваша родственная связь. Мы тоже почувствуем, если с Ари случиться беда, — сказала королева, улыбаясь.

— Другой вопрос, как нам искать владыку эльфов? — спросил Лир, и я, наконец, поняла, почему он был задумчив.

— Это второстепенная задача, — сказал Аран спокойно. — Сначала доберитесь.

— Нет, — сказал Лир. — Нам нужна его поддержка. И он — наш друг.

Вот за это я его люблю.

Я тебя тоже люблю, Ари.

— А в книге заклинаний…, - начал, было, Глин.

— Нет, ничего нет, — сказал Лир. — Тир смотрел.

Все задумались, повисла тишина.

— Можно попросить предсказание у морской ведьмы, — сказала Алона.

— Она сможет помочь? — спросил удивленно Аран и Лир хором.

— Да. Она же дала нам предсказание насчет Ариадны, — ответил Агрий.

— До рассвета успеем? — спросила Аран.

— Да, — ответили хором Глин, Агрий и Алона.

— Если Эран попал в беду, то мы должны ему помочь, — сказал твердо Лир.

Как интересно. Он на короткой ноге с эльфийским королем.

Владыкой, Ари.

Есть разница?

Да. Эльфы — свободолюбивый народ. Звание — король подразумевает ущемление этой свободы. И мой брат женат на его дочери, если что так.

Хммм… А у русалов — король… Надо будет дядю спросить, мы же тоже свободолюбивые.

Вы — гордые. Чересчур. И справедливые. Чересчур. А звание — король, у вас скорее всего просто для виду, скажем так. Оно не в том смысле используется, что у нас. Эран — владыка.

Я замолчала. А что тут скажешь?

Он — мой друг. Он — отец Арана. Он — очень сильный светлый маг, способный противостоять Совету.

Зачем он мне все это говорит? Я же итак знаю. И просто пойду за ним, куда бы, он не пошел.

У меня есть еще одна причина найти его, Ари, — прозвучал в голове насмешливый голос Лира.

Интересно, какая?

Я хочу на тебе жениться.

Эта внезапная мысль ошарашила меня, словно холодная вода за шиворот попала. Но ведь без разрешения Совета магов…

Аран сказал, что решение Совета не будет иметь значения, потому что мы оба — королевской крови.

И когда он это с Араном успел обсудить? Наверное, когда я утром спала.

Вчера ночью, когда ты уснула, — заметил Лир.

Он что эльфа посреди ночи поднял, чтобы обсудить нашу женитьбу?

Он не особо обрадовался, но поговорить мы смогли, пока Даринель его пропажу не обнаружила и не запаниковала.

Ну, дают…

Тогда ведь и Кассиандр может…

Нет, — голос Лира был напряжен. — За ним следят, он не наделен достаточной властью и…

И ты ревнуешь. Безосновательно, но ревнуешь, Лир. Все ясно. Эрангитиль Светлоокий, так Эрангитиль Светлоокий. Мы можем и подождать.

Лир неожиданно развернул меня к себе и страстно поцеловал в губы. Хорошая благодарность за понимание, ничего не скажешь.

— Может, проводите нас, наконец? — спросил Глин, ухмыляясь.

Мы с Лиром оглянулись и заметили, что все остальные тоже смотрят на нас и прячут улыбки. Надо же у русалов хвосты даже высохли. Мы что так долго разговаривали мысленно, не замечая никого вокруг?

Я смутилась, поняв, что догадка верна, увидев кивок Арана.

— Пошли, — сказал Лир, невозмутимо поднимаясь с травы, и протягивая мне руку.

Алона и Агрий ничего не сказали, только усмехнулись.

— Ты бы видела их влюбленными, — сказал Глин совсем тихо, чтобы правители, которые шли впереди, нас не услышали. — Мне рассказывали, что иногда советники их по трое суток ждали на заседаниях, они вообще про время забывали.

— Мы тоже далеко пойдем, — сказал Лир, улыбаясь.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул русал.

Я зашла в море вместе с русалами, проплыла с ними немного, щурясь от жаркого летнего солнца.

— Ариадна, — сказал дядя, когда я по очереди их всех обнимала на прощание, — мы встретимся, если получится на рассвете, когда принесем предсказание, но если нет, то знай, что у тебя в Серебряном городе есть семья, которая тебя любит.

В глазах защипало от слез. Я снова обняла дядю.

— И еще, — помялась королева. — Мы тебе не говорили, но, если возникнет опасность, ты можешь нырнуть в любой водоем, а потом телепортироваться в Серебряный город к нам.

— В любой, Ариадна, — сказал Глин. — И зови нас… мы придем.

— Всегда придем, — добавил дядя.

Я поцеловала его в щеку.

— Лиру об этом разговоре знать необязательно. Знаю, что ты его не бросишь, но не говори ему. Иначе, когда возникнет опасность, он заставит тебя телепортировать, а ты даже не заметишь, как согласишься на такой шаг, — сказала Алона, улыбаясь и ставя ментальный блок на этот кусок памяти в моей голове.

Дядя вздохнул. Понятно, однажды он так со своей русалкой и поступил.

Я еще раз их обняла и, они уплыли.

Интересно, а почему Тир просто не может телепортировать?

Это небезопасно. Совсем небезопасно, Ари. Вдруг рядом кто-то будет? Или кто-то увидит? Как это объяснить? Нельзя ему. И кровь к тому же…

Все ясно. Нельзя так нельзя.

Я поплаваю, хорошо? — спросила я Лира, ожидавшего меня на берегу, мысленно.

Да. Я подожду тебя.

Я улыбнулась и нырнула на самое дно, решив, что силы, которые получу в полете русалок, совсем не повредят, даже, если магия исчезнет надолго. Еще бы Лир на берегу не паниковал, когда я взлетаю в воздухе. Ненаглядный мой… Только мой.

Твой, — согласился Лир, когда я в очередной раз оказалась под водой.

Глава девятая

Я появилась у берега только тогда, когда солнце, отдав свой жар небу, утонуло в безграничном море. Лир, до этого спокойно, как мне показалось, сидевший на камне, увидел меня, вскочил и кинулся в море.

Нет, до спокойного и уверенного, ему ой, как далеко. Вон как осыпает меня поцелуями. И руки так нетерпеливо гладят спину и плечи.

Я ведь никуда от тебя не уплыву, глупый мой.

— Глупый, — соглашается Лир, перебирая мои волосы рукой.

Я улыбнулась.

— Ты морем пахнешь, — сказал Лир, когда вынес меня на берег.

Интересно, а остальные нас не потеряют?

— Нет, Ари. Они же знают, что мы с тобой вместе ушли.

Ты тоже знал, что я ушла поплавать, но волновался, — возразила я, кусая губу.

— Я не слышу твоих мыслей, когда ты в воде, — очень тихо сказал Лир.

Я растерянно посмотрела на него.

— Не кусай губу, — прошептал Лир мне в шею. — Это так заводит меня…

Я покраснела от макушки до пяток. Все равно ведь хвост не высох.

— Это поправимо, — сказал Лир, спускаясь по моей шее губами к груди. Руки скользнули на чешуе. — Красивая моя. Драгоценная моя. Ненаглядная моя. Радость моя, — прошептал Лир, окончательно вводя меня в ступор своей нежностью. — Я что-то не то сделал или сказал? — спросил Лир неожиданно, и его глаза оказались напротив моих.

Все то. Просто растерялась. От его прикосновений. Словно впервые каждый раз. Черт, как же хочется с ним поговорить, объяснить.

— Я верну тебе голос, Ари. Обещаю.

Ох, Лир. А если цена будет слишком высока? Я не готова жертвовать. Итак, слишком много всего и….

Лир поцеловал меня прежде, чем я додумала, и с этим поцелуем все мои тревоги моментально испарились. Как можно думать, если тебя так целуют, что мир вокруг растворяется? Как можно думать, если хвост превращается в пожар, когда его руки скользят по чешуе? Как вообще можно думать, если его глаза заполнены темным серебром, в котором я вижу себя?

Невозможно думать. Я и не стала. А вот Лир стал, и свои мысли мне все до единой открыл. И я готова была провалиться сквозь землю от того, о чем он думал. В какой-то момент мне стало так стыдно, что Лир остановился, и я мысленно застонала, моля о продолжении. Он засмеялся. Теплым, обволакивающим смехом.

— Нам нужно вещи собрать, — сказал Лир ласково, когда я попыталась сосчитать звезды в бархате неба, пару часов спустя.

Я кивнула. Натянула его влажную рубашку на себя, и взяла его за руку. В доме было тихо, только смех Силадерь эхом раздавался в одной из спален. Мы пробрались на кухню, съели курицу, которую нам оставили друзья, выпили чая, а потом….

Вещи мы кинулись собирать только на рассвете, случайно вспомнив, что сегодня уходим в Снежное королевство. Неужели любовь у всех такая? Ведь то, что творится между нами так…так…слов подходящих нет. И, наверное, не будет. Я посмотрела украдкой на Лира, который складывал в сумку легкое одеяло и наши плащи. Он обернулся почти сразу, почувствовав мой взгляд.

— Мы так никуда не уйдем, — заметил он, улыбаясь, и я смутилась, поймав себя на мысли о том, что мы вчера вытворяли на кухонном столе. Хорошо, что никто не зашел, иначе бы я точно умерла со стыда.

— Ты — бессмертная, Ари. Не умерла бы. К тому же, тогда и я бы умер, иначе бы… И вообще, что такого стыдного тут? — спросил Лир. — Мне показалось, что тебе понравилось, даже очень.

Я покраснела еще гуще, но, почувствовав растерянный взгляд Лира, кивнула. Он ведь прав, просто не могу понять, как можно столько чувствовать.

Интересно, а вот, если кто-то из нас умрет, то и другой умрет, но почему тогда отец Лира жив, и владыка эльфов?

— Там не было амор-алите, — спокойно сказал Лир, застегивая сумку на замок.

Не было? Как это?

— Ты забываешь, Ари, что брак в королевской семье — чаще всего по расчету.

Ведь и, правда, сам Лир хотел жениться на Силадерь.

— Скорее был вынужден. Нам выбора не оставили.

И тут я вмешалась. Или судьба?

— Ты.

Получается, что дайари ни у отца Лира, ни у отца Арана и Силадерь нет?

— Нет, — сказал Лир спокойно.

Но ведь его родители любили друг друга.

— Любовь — это другое.

Как это интересно? Любишь, но нет амор-алите.

— Да. Амор-алите — это больше, чем любовь. Намного больше. Когда-нибудь ты это поймешь.

Мать Лира ведь была русалкой. Они любят один раз в жизни, насколько я знаю.

— Да, Ари. Один раз, но это необязательно амор-алите.

Значит, и лилии на руках у правителей нет поэтому. Повезло только нам и Даринель с Араном. Интересно, а если люди женятся, то…

— Цветка нет, просто магический браслет, — сказал Лир спокойно. — Он не превращается в узор. Нет чтения мыслей, нет жизни на грани. Один не зависит от другого. Так сейчас у Силадерь с Сирином. Хотя, не исключено, что со временем их чувства перерастут в нечто более сильное.

А у твоего дяди есть дайари?

Разговор был странный, но мне почему-то важно было знать ответы на эти вопросы.

— У него есть, — сказал Лир.

И почему я ее не знаю? Почему никто меня с ней не познакомил? Ах да, Лир упоминал в подслушанном мной разговоре, что она ушла, когда дядя женился на другой женщине. Какой она была? То есть, она же живая, если лорд Арасамин жив, а где его жена, и есть ли у него дети?

Лир неожиданно остановился и посмотрел на меня.

— Зачем тебе это знать, Ари?

Не знаю. Просто нужно знать и все. Необъяснимое такое чувство, что надо. И все тут. Интуиция? Возможно. Любопытство? Тоже возможно. Только ощущение, что я обязана услышать эту историю, не пропадает. Может, она вернется к нему?

— Нет, Ари, не вернется.

Я же вернулась. Если она была русалкой, то тоже сможет.

— Ари, — сказал Лир устало и обреченно посмотрел на меня. — У дяди была и есть дайари. Не русалка. Совсем нет.

Но тоже бессмертная.

— Да. Бессмертная.

И кто она?

Лир вздохнул.

— Я не могу тебе сказать. Я связан магической клятвой.

Ничего себе дела!

— Рассказать тебе может только мой дядя. У нас сейчас появился выбор, дайари, но у дяди его не было тогда, законы были другие. Умерла моя мама, нужны были наследники еще, на всякий случай. Совет магов велел ему жениться, отказаться было нельзя.

Его дайари тоже не была королевской крови?

— Не была. Она была…

Лир снова замолчал.

— Он вынужден был жениться на аристократке. Детей у них не было, она умерла, выпав из окна, а дайари его не вернется.

Черт, ну почему?

— Потому что дайари моего дяди…

Блеснула молния в воздухе.

— Прости, Ари. Не могу ни назвать ее имя, ни сказать, кем была, ни где сейчас.

Я подошла и обняла его за плечи. Ничего. Потерплю, а потом сама спрошу у его дяди. Лир поцеловал меня в губы. Наши объятья прервал стук в дверь.

— Вы собрались? — спросил Аран.

— Да, — сказал Лир, подхватывая сумку. Я взяла свою легкую маленькую сумочку, в которую поместилось зеркальце и гребень. Магия-то с нее тоже исчезнет. Туника, штаны и сапожки на мне уже были одеты.

— Даринель и Силадерь приготовили завтрак, вас ждут.

Мы спустились вниз вместе, поздоровались, поели в тишине.

— Алона и Агрий не появлялись? — спросил Лир, когда мы все вместе пошли к морю.

— Нет. Глин заглядывал, сказал, что предсказание будет через несколько дней, потому что у колдуньи на него много сил уйдет.

Что за цену она назвала? — вывела я в воздухе синие огненные буквы.

— Если начнется война — оставить ее в живых, на чьей бы стороне она не была, — усмехнулся эльф.

Все ясно.

— Свяжись с нами, — сказала Даринель, обнимая меня.

— Мы будем вас ждать, — сказала Силадерь следом.

Я достала прозрачный флакон с фиолетовой жидкостью, отвинтила пробку. И всего тут на пару глотков. Один — мне, один — Лиру. Понюхала. Пахло мятой и лавандой. Сделала глоток. Ничего так, сладкое на вкус, но магия исчезла. Сразу же. Я почувствовала, как ее просто нет. Протянула флакон Лиру, а сама полезла за плащами в сумку.

— Ну, как? — спросил Аран у Лира.

— Чувствую себя беспомощным, — хмыкнул Лир.

— Держи, — протянул эльф магу меч.

— Ведь и правду, забыл совсем, что не смогу его материализовать в случае чего, — сказал Лир. — Спасибо.

Силадерь протянула еще одну сумку. С едой.

Мы обнялись, попрощались, и, взявшись с Лиром за руки, шагнули за границу защитного круга. Постояли минут десять, как договорились, чтобы в случае чего можно было вернуться, а потом пошли вдоль берега моря.

Лимфил, который все эти дни был незаметен, даже не плавал со мной в море, превратился в яркую голубую бабочку и сел ко мне на плечо.

В Аридейл мы не пойдем, обойдем его кругом, а потом пройдем через лес, если повезет — незаметно. Леший обещал отвлечь магов ближе к полудню, — сказал мне мысленно Лир, потому что мы решили на всякий случай разговаривать только так, пока не окажемся абсолютно одни.

А потом куда?

Через лес к Северным горам, дорога займет около трех недель, на пару дней задержимся у гномов.

Это неопасно для самих гномов? Вдруг нас Совет магов найдет. Или кто-то из них выдаст?

Нам нужна будет еда и вода. К самому королю, естественно не пойдем, но боюсь, что нас могут узнать. В идеале — переночевать, запастись продуктами и дальше в путь.

И через сколько дней мы окажемся у границы?

Через четыре дня примерно. Там будет ждать Тир.

Ты так в этом уверен?

У нас договор с ним. Если мы не выходим на связь больше месяца, то он едет к границе Ларейи возле Северных гор и ждет нас в лесу возле старого дуба еще месяц.

Возле старого дуба?

Да. Это специальное место для этого. Мы давно его нашли, договорились.

Что будет, если Тир не дождется через месяц нас?

Пересечет границу, и отправиться в Аридейл.

Мы успеем?

Да. Не волнуйся. Времени достаточно. Он только через несколько дней должен оказаться на границе. Будет ждать.

Потом мы пойдем во дворец?

Лир улыбнулся.

Полетим, Ари.

Полетим? Я даже остановилась.

На драконах. Вернее на драконе. Ты ведь хотела их увидеть, — мысленно усмехнулся Лир.

Я не нашлась, что сказать. Слишком неожиданно.

Кстати, драконы не покидают Снежное королевство. Их очень мало осталось.

Дальше Лир стал рассказывать мне о драконах, а потом — о гномах, и только, когда передо мной открылся лес, я поняла, что время близится к полудню, и что мы миновали Аридейл.

Отвлекал.

— Чтобы ты не волновалась, Ари, — сказал Лир мягко, сжимая мою ладонь.

Мы вступили в прохладу леса, спрятавшего нас от солнечных лучей осторожно. Шаг был твердый, быстрый, но я понимала, что если мы наткнемся на магов, то — все… конец всему, что можно.

— Не паникуй, леший и водяной помогут, — сказал Лир шепотом, сворачивая на тропинку.

Я не знаю, что сотворила нечисть, но к вечеру, когда мы выбрали небольшую поляну у ручья, и Лир стал варить кашу, я поняла, что нас не поймали и уже не поймают. Мы за весь день не встретили ни души. И успокоилась. Спать, правда, придется по очереди, иначе никак.

Как только мы уселись ужинать, неожиданно затрещали ветки и показались леший и водяной.

— Привет, — поздоровался Лир, улыбаясь.

Я помахала им рукой, показывая на котелок.

Нечисть налетела на еду вместе с нами. Они, наверное, совсем за день не ели, мы то хоть перекусывали. Когда котелок был вымыт вместе с другой посудой, а постель из еловых веток приготовлена возле костра, леший и водяной что-то зашептали.

— Мы защиту поставили, — сказал леший. — Никто не сунется сюда. Будут думать, что тут — топь.

— Спасибо, — благодарно кивнул Лир, обнимая меня за талию. — А как вы отвлекли магов? — спросил он.

Мне тоже было любопытно.

Леший хмыкнул и рассказал, как они по очереди надевали личины разных людей и делали вид, что хотят проскользнуть через лес. Маги и гонялись за ними. Только подбегут, нечисть телепортируется, а те за ними, при помощи амулета. Только не очень удачно. То на дерево. То в крапиву. То в шиповник. То в череду. А нечисти, и след простыл.

Меня трясло от беззвучного хохота.

— Передайте всем, что все хорошо, — попросил Лир, когда водяной и леший стали с нами прощаться.

Через час я поняла, что уснуть не в состоянии.

— Не спится? — шепот Лира был возле самого уха, тем более что спали мы теперь вместе всегда.

Я обняла его за плечи покрепче. Его руки нырнули под тунику, погладили ласково, бережно, губы скользнули по щеке.

— Я когда впервые тебя увидел в моей одежде, чуть с ума не сошел. Ты была такой прекрасной. И ты меня не боялась, совсем. Даже, когда узнала, что я — темный маг, — прошептал Лир мне в самые губы. — Как же я люблю тебя, Ари. Очень люблю.

И я тебя, Лир.

Его объятья были нежными, и я терялась от того, что он мог быть со мной таким. Мне иногда кажется, что я никогда не привыкну к тому, что он — мой.

— Привыкнешь, — шепнул Лир мне в ухо, когда я засыпала в его руках.

Утром мы позавтракали хлебом с сыром и земляникой, которую, по всей видимости, оставил леший, умылись в ручье и снова отправились в путь.

Лимфил превратился в белку и бежал впереди нас. Солнце пекло нещадно, и даже лес не давал прохлады, столь желанной и приятной для нас обоих. Плащи снять было нельзя. Лучше перестраховаться, чем кому-то позволить разглядеть у нас лица и узнать. Почему-то то, что кому-то покажется странным, что мы одеты в жару в плащи, пусть и легкие, нас с Лиром не волновало. Мало ли, что мы хотим одеть на себя. Подозрений все равно меньше будет.

Лес пах травой и листьями, спевшими ягодами, землей. Если бы мы не спешили, стараясь уйти подальше от Аридейла, я бы насладилась этим всем, но останавливаться было некогда. Лир и я переговаривались в тишине до сих пор мысленно. То, что нам пока везло идти незамеченными, могло и исчезнуть. Мы с Лиром пару раз за этот день слышали переклички магов, прятались в кустах, но потом шли дальше. Нечисть больше появляться не смогла, как мы и договаривались.

На вторую ночь, поужинав жареными грибами, которые нашел Лир неподалеку, мы решили дежурить по очереди. Я легла спать первой, лимфил белкой свернулся у груди. Лир разбудил меня только через четыре часа. Вернее, не разбудил. Я сама проснулась и уговорила его поспать. Ему нужны силы, мало ли что случится.

На рассвете я подумала об Аране, и пока Лир варил похлебку, вытащила зеркало и позвала друга.

— Ари, — обрадовался эльф, и через минуту я увидела рядом с ним Даринель, Сирина и Силадерь.

Лир поставил котелок на огонь и подошел.

— Как вы? — спросил он их.

— Все хорошо, а вы? — спросил Сирин.

Скучаем без вас.

— Ари говорит, что скучает, — улыбнулся Лир. — Без вас.

— Мы без нее тоже, — хмыкнула Даринель.

— Кстати, с пальм постоянно падают кокосовые орехи, — сказал Сирин. — И вчера заходил Глин, интересовался, как все прошло.

Мы поболтали еще минут десять, а потом распрощались. От этого разговора на душе стало легко и спокойно, поэтому, когда мы позавтракали, то я уверенно пошла за Лиром, веря в то, что с нами ничего не случится.

Так и побежали наши дни. Душистый лес, жаркое солнце, Лир, мысленно рассказывающий мне истории и иногда — признания в любви, его ненасытные руки и губы по вечерам, когда солнце исчезало за лесом, разговор через зеркало каждое утро и бесконечная дорога, которая тянулась и тянулось.

Нет, не тракт. Незаметные тропинки и перепутья, опушки леса с густой травой и яркими бабочками, которые очень нравились лимфилу, тонкие стволы березок, переходящие в сосновый лес, где было столько земляничников, что мы могли не готовить еду вообще. И время бежало и бежало. Размеренно как-то. Спокойно. Тревога ушла, потому что мы уходили все дальше от столицы Ларейи, и были на полпути к границе.

А еще Лир не отходил от меня ни на шаг. Это иногда напрягало, но он был непреклонен. Не отпущу одну даже умываться — и все тут. Я ворчала про себя, но после того, как случайно наткнулась у ручья на медведицу с медвежонком, и не смогла даже закричать, а Лир прибежал через пять минут, учуяв мою панику, перестала сопротивляться. Он ведь прав.

Когда прошло уже полмесяца, однажды утром, я неожиданно почувствовала себя плохо. Резко закружилась голова, перед глазами поплыли пятна. Я очнулась в воде. Лир, тяжело дыша, сидел рядом в ручье.

— Ты так меня напугала. Снова, Ари.

Мы всего лишь забыли, что я — русалка. Не было магии — не хотелось вспоминать о своей сущности. Тем более, мы все равно были настороже. Вот появятся сейчас стражники, и что тогда делать? У меня тут хвост, между прочим. Ползти смогу лишь.

— Поплавай немного хотя бы, — сказал Лир обреченно, подумав явно о том же. — Я покараулю.

Это немного закончилось тем, что я плавала в ручье почти двое суток, а Лир делал вид, что не паникует. Потом всю ночь он спал, а я — дежурила и разговаривала с Араном, который там «с ума сходил от беспокойства, потому что одна сумасшедшая русалка не выходила на связь почти трое суток». Он так разошелся, что обещал меня лично отшлепать, если такое повторится.

А я что — прав ведь. Да и голоса то все равно нет, чтобы ответить, только и могу, что записочки на бумаге писать и показывать в зеркало.

Утром мы с Лиром снова отправились в путь.

— Ари, о чем ты думаешь? — спросил он, когда я споткнулась в очередной раз.

Ведь знает о чем. Об Аране, Даринель, Эрангитиле Светлооком и…своем отце. Он ведь отправился к оркам. Найти бы его. Вот расправлюсь со всем этим, и отправлюсь на его поиски.

— Одну не отпущу, — сказал Лир спокойно.

Кто бы сомневался. Значит, вместе отправимся. Проживут же без него немного люди в королевстве. Раньше же жили. Он же не король в конце-концов.

— Как только я женюсь, буду им.

Вот тебе и раз. Неожиданно.

— Через год буду, коронация чуть позже обычно, можешь не торопиться с выбором короны, — хмыкнул Лир.

Я в очередной раз споткнулась, и если бы Лир не подхватил меня, врезалась бы носом в землю, как крот.

— Ари, хватит нервничать. Ну, будешь ты королевой. Ничего страшного, поверь мне.

Это ему ничего, а мне еще очень даже чего. У дяди я вообще ничего не делала, там была свобода.

— Прости. Я предупреждал, что со мной будет непросто, — сказал Лир очень тихо.

Я заглянула в его уставшие глаза, хмыкнула. Уж я то с одним темным магом справлюсь, а вот он справиться ли с одной вредной русалкой?

Лир улыбнулся в ответ моим мыслям.

— Главное, что мы есть друг у друга, что мы вместе, что мы любим друг друга, а остальное — ерунда. Справимся, поверь мне. Лишь ты была бы у меня, а я — у тебя. Рядом, Ари.

И столько тепла и любви было в этих простых словах, что я обняла его и выкинула все плохие мысли из головы.

Конечно, справимся. Вот разберемся с Советом магов, отыщем отца Арана (в том, что искать его придется именно нам с Лиром, я почему-то совсем не сомневалась), отыщем и моего отца, если он был. Спрошу у эльфов обязательно про него. Вдруг кто-то что-то знает. Мало ли.

А потом неожиданно вечером мы оказались у подножья Северных гор. Просто вышли из леса, и перед нами распростерлась долина, а на ней — громадой засияли горы. Даже меня впечатлила их красота, а Лир только улыбнулся, когда я стала передавать ему свой восторг. Целая цепь. И как же нам перебраться-то через них?

— Есть перевал, Ари.

Ну, да, конечно. Это я такая глупая, что забыла.

— Не глупая. Очень умная, — возразил Лир.

Я чмокнула его в щеку. Все-таки приятно, когда твой парень считает тебя умной.

— Не парень, жених, — поправил Лир, усмехаясь.

На ночь мы не остановились, решили миновать долину в темноте, меньше риска, что привлечем внимания. Нам ведь везло почти все три недели, что мы в пути. Может, повезет и в этот раз? Проскользнем и окажемся в Снежном королевстве.

Как же мы ошиблись.

Глава десятая

Мы спокойно и без приключений прошли через долину, слушая крики ночных птиц и стрекочущих кузнечиков, а у подножия гор на рассвете нас ждал вооруженный отряд гномов из пятидесяти человек.

Нас окружили, стали задавать вопросы. Пока я паниковала и думала, что делать, мой лимфил рыжей белкой взобрался на плечо, введя гномов в ступор. Глаза Грата, начальника гномьего отряда, вылезли из орбит, потому что белок тут в горах, отродясь, не водилось, а уж в подножье в лесу — тем более. Я не успела сообразить, как мой лимфил превратился на глазах у всего отряда в зайца, а потом бабочкой впорхнул мне на плечо.

Лир обреченно вздохнул, сделал шаг, спрятав меня за спину, и откинул капюшон. А что еще нам оставалось делать? Только надеяться, что гномы помогут и не сдадут нас Совету магов. Помощи нам ждать неоткуда. С пятьюдесятью вооруженными до зубов гномами, Лир не справится точно.

Гномы опешили и замерли. Я сделала шаг и встала рядом с Лиром, откинув и свой капюшон. Пропадать — так вместе.

— Принц Лирантанель, леди Ариадна, — склонился Грат в поклоне неожиданно просто.

А потом поклон отвесили и все пятьдесят гномов, вернее сорок девять. Я вздохнула с облегчением. Лир же — обреченно. И чего это он? Опасности же нет, они не будут нас выдавать.

Не будут, но придется задержаться. Тадеуш Великий захочет узнать от нас все новости. И, кроме того, у них на носу праздник света, а это означает, что нам придется посетить хотя бы один бал, иначе это будет считаться неуважением к их народу. Нас не выдадут, не волнуйся. Даже помогут дойти до границы Снежного королевства.

Один из воинов вышел из круга.

— Меня зовут Гремли, ваше высочество. Скажите, вы не виделись случайно с принцем Арандиэлем, он не связывался со мной давно, я волнуюсь, он все-таки ученик моего отца, — сказал гном. — Мы с ним подружились, когда он гостил у нас несколько месяцев, изучая руду и работу с камнем.

— Он попал в переделку, Гремли. Его заколдовала серая тень.

Среди гномов послышался рокот.

— Моя дайари освободила его от проклятия. Он в надежном месте, вместе со своей женой Даринель.

— Он женился? — возбужденно спросил другой воин. — Меня зовут Трим, ваше высочество. Я тоже с ним общался.

— Кутили они вместе по вечерам, — хмыкнул еще один, а другие дружно захохотали.

— Давайте отправимся уже в путь, — сказал Лир, — мы очень устали, хотели бы добраться до места, чтобы отдохнуть, а по пути я вам все расскажу.

Гномы охотно закивали, попрятав мечи.

— Принц Лирантанель, извините за любопытство, а я могу задать вопрос вашей дайари? — спросил Грат.

Лир кивнул.

Интересная картина, разрешения у Лира спросил. Если бы я могла, то хихикнула бы.

— Леди Ариадна, а вы позволите подержать нам вашего лимфила, если он не против. Мы давно не встречали их, — просительно уставился на меня этот здоровенный детина с бородой.

История повторяется. Сначала эльфы, потом — русалы, теперь — гномы. Детский сад какой-то. Честно.

Я кивнула. Гном растеряно посмотрел на Лира.

Тот нервно дернулся.

— Она не может говорить. Заклятие силы отняло у нее голос, но спасло мне жизнь, — сказал Лир очень тихо.

Казалось, что в таком шуме этого не услышит даже начальник отряда, но услышали все. Тишина повисла невыносимая.

— Извините за бестактность, — снова сказал Грат, поглаживая лимфила. — Просто у гномов считается неуважением не отвечать собеседнику. Возможно, вы сможете писать нам в воздухе слова, — предложил гном.

Я запаниковала. Сильно так, что даже руки задрожали. И с чего вдруг?

— Возможно. Когда к нам вернется магия, — сказал Лир спокойно, но чего ему стоило это самое спокойствие, я чувствовала по своим дрожащим рукам.

Иногда забываю, что все его эмоции и чувства могу пропустить через себя, потому что чаще всего они не разделимы. Где мои, где его — сложно понять, особенно, когда между нами возникает близость в ночи.

— И как такое случилось? — спросил гном растерянно.

— Специальное зелье. Магия вернется через неделю. Иначе нам было не пройти к границе.

Начальник стражи кивнул.

— Еще раз простите нас, принц, — поклонился Грем. — Давайте позавтракаем, и пойдем к нам в горы.

Лир улыбнулся.

Жареное мясо, приправленное травами и вареный в котелке картофель, были так ароматны, что я съела в два раза больше, чем обычно, а когда гномы принесли еще и орехи в меду, в меня не влезло ни одного, зато Лучик обрадовался. Он слопал мою долю, а потом пошел по рукам у воинов, забирая и у них. Те благоговейно протягивали к нему горсти уже очищенных орехов, гладили по макушке и с каким-то детским радостным выражением лица замирали с блаженной улыбкой.

А потом мы стали подниматься в горы. Тропинка была небольшой, извилистой, временами я спотыкалась, но Лир был рядом и подхватывал меня, бережно ставя на место и касаясь рукой щеки в нежном прикосновении. По пути он еще умудрялся и с начальником отряда разговаривать, расспрашивая про то, что они слышали о новостях в Ларейе, и заодно рассказывая, что произошло в Аридейле. Коротко так, сжато, не касаясь ничего личного. Другие воины прислушивались, а потом — передавали друг другу историю.

В обеду меня стало нещадно клонить в сон, и когда мы сделали привал и поели, я оперлась на плечо Лира, и незаметно для себя уснула. Открыла глаза, когда солнце клонилось к горизонту и увидела, что сплю на руках у Лира. Вокруг — костры, гномы сидят возле огня и над чем-то смеются, лимфил ярко-желтым шариком скользит по воздуху, позволяя себя гладить. Блин, это что я уснула и из-за меня все остались тут?

— Не волнуйся. Не смертельно. А вот если бы тебе стало плохо, то это могло бы обернуться скверно для гномов. Дипломатия такая, — сказал Лир, целуя меня в губы.

В голову полезли мысли. Неприличны такие. Последний раз мы были вместе четыре ночи назад.

— Пять, — сказал Лир нейтральным голосом.

И кустов тут никаких нет.

— Нет, — усмехнулся Лир. — Лучше поешь, я попрошу принести.

И я поела, но от мыслей избавиться не смогла, особенно, когда у Лира потемнели глаза. Так мы и легли с ним спать.

— Перестань так громко думать, — сказал Лир, спустя пару часов до рассвета.

Заснуть мы с ним так и не смогли, а терпение он потерял. Я хмыкнула и из вредности послала ему картинку, когда мы были вдвоем на песке, усыпанном розами. Лир застонал, а потом решил мне отомстить. Открыл для меня свои мысли и красочно, не стесняясь выражений и образов, расписал мне, что он со мной сделает, когда мы завтра к вечеру окажемся у гномов в чертогах.

Утром мы снова поели, и вместе с отрядом отправились дальше. Подъем снова петлял, и то поднимался на высоту, то нырял вниз. Редкие клочки травы, пробирались сквозь камень, а так — вокруг только горы да небо. Даже деревьев не было. Солнце, правда, пекло, но в горах было ощутимо холоднее, и воздух был другим. Свежее, что ли. А потом, когда мы оказались на макушке одной из гор, перед нами открылась поляна, усеяная белоснежными цветами, похожими на звезды. Целое огромное белое море под синим небом.

— Эдельвейсы, — сказал Лир тихо мне на ухо.

А потом развернулся и страстно впился в мои губы на глазах у всех гномов. И сил оторваться у нас друг от друга не было. Это было нечто. Словно я пила воду, после нескольких дней пустыни, и не могла напиться. Лир остановился первым, тяжело дыша, и судорожно сглотнул. Серебро в его глазах расплывалось. Я вообще ничего не видела, кроме этих глаз.

Лир притянул меня к себе и обнял. Крепко-крепко, так, что я почувствовала, как в ответ моему бешено колотящемуся сердцу, колотиться его. А когда открыла глаза, смогла наблюдать веселые выражения лиц гномов. И сразу захотелось провалиться сквозь землю. Они ведь не дураки, понимают все.

— К вечеру мы будем в гномьем городе, леди Ариадна, принц Лирантанель, — сказал спокойно Грем, улыбаясь.

Лир кивнул.

— Спасибо. Мы просто немного увлеклись, — небрежно сказал Лир, улыбаясь в ответ.

— И эдельвейсы усиливают влечение влюбленных друг к другу, — улыбнулся начальник гномов. — Немного усиливают. Магия любви…

Да уж, немного. Совсем чуть-чуть и мы бы в эдельвейсах лежали, чувствуя, как повсюду плывет аромат этих волшебных цветов. Картинка Лира и меня среди цветов была настолько яркой, что у Лира заскрипели зубы от невозможного.

Обедали мы на поляне среди цветов. Но, ни один гном эдельвейс на сорвал. Красоту они явно умели ценить и беречь, а лимфил порхал бабочкой с цветка на цветок, явно находясь в восторге, судя по его эмоциям.

На обед было снова жареное мясо, но уже без картошки, а потом гномы откуда-то принесли мне яблок, и я с удовольствием грызла их всю дорогу, пока мы не спустились внутрь горы.

Туннель, где мы шли, тоже вился и петлял, а темноту разгоняли горящие факелы. Камень, один камень кругом, прохладный воздух, огни факелов, топот ног, голоса гномов и ничего больше в течение нескольких часов, а потом перед нами, словно из ниоткуда появился город. Прямо внутри горы!

И там было все — каменные мосты, мраморные и малахитовые фонтаны, мощеные улочки из какого-то твердого, черного камня, прямые стройные дома, и даже росли цветы — розы. Наверняка, магия. Иначе никак. Город был удивительный, красивый. Я в жизни ничего подобного не видела.

Гномы и гномихи, завидев отряд, бросали свою работу, приветливо махали руками, а завидев, Лира и меня, низко кланялись.

Во дворец нас пустили беспрепятственно. Мы прошли вместе с начальником отряда через несколько залов, пока не оказались в большой просторной зале, с красивыми арками из малахита и золота.

— Приветствую вас, король гномов, Тадеуш Великий, — сказал Лир, останавливаясь возле трона, на котором сидел гном.

Все гномы, что находись в зале, замерли и оглянулись.

Пожалуй, только по одежде, король гномов отличался от остальных. Она у него была богатая, из темно-зеленой парчи и атласа. Корона на голове была золотая, украшенная рубинами и алмазами. Искусная, красивая, уникальная. Глаза гнома были темными, почти черными, волосы — тоже, но короче, чем борода, заплетенная в несколько тонких косичек.

— Принц Лирантанель? — спросил король удивленно, вставая с трона, и пожимая Лиру руку. — Это ваша дайари? — спросил он, указывая на меня.

— Да.

— Как вы смогли уйти от Совета? — спросил король прямо.

— Зелье, лишающее магии на месяц, — ответил Лир.

Другие гномы, которые находились в зале, зашептались.

— Оставьте нас наедине, — сказал Тадеуш Великий.

И я поняла, почему именно он — король. Голос у него королевский. А уж город…

Лир улыбнулся.

Король вопросительно посмотрел на него.

— Ари восхищена вашим городом, вашим народом и вами, — сказал Лир, обнимая меня за плечи.

Я улыбнулась и потупилась. Никогда не видела, как Лир общается так официально с другими людьми.

Официально, потому что мы не одни. А так — мы друзья.

Зал опустел.

— Почему же она сама мне этого не скажет? Не стоит меня бояться, я не страшный, — сказал Тадеуш, улыбаясь, и поглаживая моего лимфила, который неожиданно оказался у него в руках.

Ну, защитничек у меня. Ко всем на руки лезет. Хотя, он просто зла не чует.

— Она потеряла голос, для того, чтобы спасти мне жизнь. Когда я ей его верну, то она подарит тебе песню, обещаю, — сказал Лир твердо.

Видимо, это был уникальный подарок, потому что король гномов опять улыбнулся.

— Расскажите, что случилось? — спросил Тадеуш, показывая на кресла возле столика. — Мой отряд в поисках вас несколько дней уже бродит вблизи границы. Магически она, конечно, защищена, Совету магов не пробраться, но от них приходили послы, с предложением предать тебя, — хмыкнул он довольно. — Надеюсь, ты не в обиде, что мои воины вас в штыки вначале встретили.

— Нет, что ты. И спасибо, что встретили, раз в нас магии ноль, то не знаю, как бы мы защиту смогли пройти сами, — ответил Лир.

— Ну так расскажешь мне все? — спросил король.

Лир кивнул. Мы только сели, а слуги уже тут же принесли еду.

— Угощайтесь. Вы, наверное, устали с дороги, я прикажу приготовить покои для вас. Останетесь на праздник света? — спросил гном.

— Да, но только на один бал, Тадеуш, иначе будет поздно для нас всех.

Король гномов кивнул, а потом я стала, есть то, что было на столе, а Лир — рассказывать. Тадеуш изредка задавал вопросы, уточняя, Лир отвечал, а я — ела и старалась не уснуть прямо тут. Ужин уже подошел к концу, когда я вдруг почувствовала, что снова кружиться голова.

— У вас есть озеро? Ей нужно поплавать, — услышала, я как будто сквозь туман, голос Лира в тревоге.

Что ответил король гномов, я не знаю, но очнулась я снова в воде. Небольшое подземное озерцо, яркая янтарная рыбка рядом, запах роз, которые растут вдоль берега, мой сине-зеленый хвост, и два пронизывающих взгляда — Тадеуша и Лира.

Я глянула на обоих, отпустила руки Лира и нырнула, поплавала с полчаса, вынырнула и вернулась к ним.

— Никогда не видел русалок, — сказал Тадеуш неожиданно и тепло мне улыбнулся.

— Видели, Тадеуш, видели, — ухмыльнулся мой маг. — Ее дядя Агрий и его жена Алона — ваши друзья.

— Что? Они — русалы? — спросил король удивленно.

— Да. Кстати, тоже короли, — сказал Лир.

Я не стала уточнять, откуда Лир узнал, что именно Тадеуш — друг моего дяди.

Король гномов озадаченно посмотрел на нас.

— Ты дочь Авроры? — спросил он тихо.

— Да, — ответил Лир обеспокоенно. — А что? Вы знали ее? — спросил мой маг.

Король гномов вздохнул.

— Примерно девятнадцать лет назад, мы нашли в горах девушку. Она была без сил, выглядела так, словно за ней кто-то гнался, и ждала ребенка, — сказал король. — Мы помогли ей, чем смогли, а утром — она исчезла, оставив мне записку и шкатулку, которую просила передать девушке по имени Ариадна. Она написала, что я пойму и не перепутаю. Если девушка умрет, шкатулка исчезнет.

Я во все глаза смотрела на короля гномов. Он знал мою маму. Видел ее перед смертью.

— Мы не знали, что она была русалкой. Долго искали ее, наверное, она смогла переместиться к морю, — сказал Тадеуш.

А потом он что-то прошептал, и у него в руках возникла шкатулка из светлого дерева.

— Держи, Ариадна. Она принадлежит тебе. Так хотела твоя мать Аврора.

Мои руки дрожали, когда я брала ее из рук.

— Спасибо, — сказал Лир тихо.

Я замерла в воде, стояла и смотрела на шкатулку, не в силах заставить себя открыть ее. Не сейчас. Потом. Когда смогу.

— Ари, — позвал Лир, чувствуя мое беспокойство.

Я покачала головой, и нырнула в воду, прижимая шкатулку к себе.

— Извини, Тадеуш, — сказал Лир. — Ей очень больно было потерять мать.

— Не извиняйся, Лирантанель. Я понимаю, — сказал король, так же неформально обращаясь к магу.

Сидеть на дне было неуютно, и страшно одиноко. Я поплыла к берегу, как только немного успокоилась.

— Позволишь сделать твоей дайари подарок? — спросил гном Лира, когда я снова вынырнула и уселась на коленях Лира, по-прежнему не выпуская шкатулку мамы из рук.

— Если Ари не против, — улыбнулся маг.

Король посмотрел на меня своими проницательными глазами.

Я растерянно пожала плечами.

— Полагаю, сапфиры и серебро? — спросил он спокойно.

Это он чем, интересно?

— Да, Тадеуш, — ответил Лир, смеясь. — Я в Золотом колосе для нее все, что нашел, скупил.

Король улыбнулся.

Ах, это они о камнях и моих пристрастиях.

— Ты ведь собираешься на ней жениться, — сказал король гномов.

— Разумеется, — сказал Лир, улыбаясь так, что солнце позавидовало бы.

— Значит, она станет королевой, а короны, я так понимаю у нее — нет, только тот комплект, что ты попросил у меня, — улыбнулся король.

Я почему-то сразу поняла, что это за комплект. Ожерелье и серьги из лилий со свисающей капелькой. Так это что, был свадебный подарок мне? А кто-то вроде говорил, что просто так….

Лир неожиданно наклонился и поцеловал меня в губы. Желание выяснять отношения и ссориться с ним как-то сразу пропало. Да и неинтересно так. Даже не покричишь, не пошвыряешься в него ничем, и магии нет к тому же. А он хитер, ничего не скажешь. Знает, что на меня действует, и пользуется этим. Безобразие.

Поцелуй повторился. Глубокий, страстный и долгий.

— Держи подарок, дайари Лира, — сказал король, смеясь, а в глазах у него просто так полыхало искорками.

В воздухе передо мной возник сверток. Я протянула руки, взяла его, раскрыла бумагу, открыла черную резную шкатулку, а там….диадема из серебряных нитей с сапфировыми лилиями. Идеально подходящая к моему ожерелью и серьгам.

Теперь уже смялся и Лир, потому что восхищение на моем лице нельзя было скрыть. Красота неописуемая просто!

— Смотрю по вкусу, — сказал Тадеуш.

— Не то слово, — ухмыльнулся Лир. — Она даже выразить свое отношение к такому подарку не может. Спасибо, Тадеуш.

— Всегда, пожалуйста. Померить не хочешь? — спросил он меня.

Я надела на голову корону, потянулась за сумочкой, в которой у меня было зеркало, и поняла, что Аран меня точно убьет, потому что я не давала о себе знать больше трех дней. Или четырех. Значения не имело. Все равно убьет.

Я покосилась на Лира, сняла корону, зажмурилась и позвала Арана.

— Ари, черт тебя побери, я тут с ума схожу, ты что думаешь!

— Принц Арандиэль? — спросил удивленно король гномов.

— Тадеуш? — спросил удивленно Аран. — Так вы добрались до гномов? Слава богам!

А потом началось столпотворение. Лир и Тадеуш тут, Даринель, Аран, Сирин и Силадерь — там. А мне даже говорить нельзя. Я посмотрела на этот дурдом, потом положила корону рядом со шкатулкой возле Лира, и решила поплавать.

Нырнула на дно, оттолкнулась, взлетела вверх. Силы-то надо возвращать, и понеслось….Вода, брызги, лимфил рядом в виде янтарной рыбки и ощущение радости.

Ари, — голос Лира раздался где-то далеко внутри.

Я нырнула и подплыла к берегу. Короля Тадеуша уже не было.

— Уже утро, если что так, — ухмыльнулся Лир, зевая. — Солнце всходит.

Извини. Увлеклась.

— Ничего страшного. Нам уже выделили покои. Пошли поспим, отдохнем до обеда, а потом пойдем в город сходим, погуляем, а вечером — бал будет.

Платье нужно.

— Нужно, — улыбнулся Лир. — Купим. И туфли купим.

Маг подхватил меня на руки и понес куда-то через сад, нырнул в арки, неся меня через коридоры, заставляя гномов и гномих пялиться на нас, как на восьмое чудо света.

Слуги открыли двери, Лир поблагодарил, а потом прямо с хвостом уложил меня в постель, скинув одежду, и нырнув следом за мной под одеяло. Я даже рассмотреть обстановку не успела, потому что Лир меня поцеловал в губы. Настойчиво так.

— Кому расскажешь, что моя дайари предпочитает озеро вместо меня, не поверят ведь, — сказал Лир, притягивая меня к своей груди.

Я фыркнула в ответ и закрыла глаза. Поспать и вправду не помешает. Чувствует мое сердце, что спокойных ночей у нас будет немного.

Очень немного. Вообще не будет, в общем.

Глава одиннадцатая

Мы проснулись к обеду. Вместе.

— Доброе утро, моя дайари, — сказал Лир ласково.

Доброе. Верней добрый день уже.

Маг улыбнулся.

— Выспалась? — спросил Лир, поглаживая меня по щеке пальцем.

Да.

— Это хорошо, — ответил загадочно он.

Почему? — не удержалась я от любопытства.

— Потому что после сегодняшнего бала, я тебе спать не дам, Ари, — ухмыльнулся этот ненормальный, а потом потянулся и скинул одеяло.

Я хмыкнула про себя. Кто бы сомневался в его намерениях. Они у него чисты и прозрачны, как слеза. А для меня важно другое, когда мы любим друг друга, Лир полностью снимает защиту, и я могу читать его мысли. Все до единой. Они, правда, не всегда приличные, но все-таки… Даже сосредоточиться пытаться не нужно.

Собрались мы быстро, перекусили, и отправились в город. Вчера я была такой уставшей, что даже толком не рассмотрела дворец. Он меня впечатлил слегка, а сегодня — еще больше. Красивый, мощный, сделанный целиком из камня. Малахит, золото, белый и черный мрамор. Впечатляет. Ничего подобного не видела. А каждая арка и окно — вообще произведение искусства. На них замысловатые узоры, и все — разные. То переплетенные виноградные ветви с ягодами (Лир сказал, что виноград — символ плодородия, и узор с ним есть в каждой семье над дверью), то крохотные птички, поющие в ветвях, то сами гномы, которые работают с кирками в шахте.

А сам город, название которого звучало на гномьем так вычурно и длинно, что я не смогла запомнить, был очень большим.

— Больше Аридейла в десять раз, — сказал Лир, когда мы пересекли очередную улочку.

И как тут чисто.

— Гномы помешаны на чистоте. Я не удивлюсь, что вчера они больше поразились не нашему приходу, а тому, как мы выглядели.

Я хихикнула про себя.

— Пойдем сначала платье выберем, — сказал Лир, показывая на большую лавку, приветливо освещенную маленькими голубыми и зеленым фонариками, смахивающими на новогодние гирлянды.

Несколько гномов, разбиравших товар, сразу уставились на нас, когда Лир открыл дверь и звякнул колокольчик.

— Ваше высочество, леди, — поклонились тут же гномы. — Я хозяин этой скромной лавки — Лонк, — представился гном, выходя из-за стойки.

Да уж, скромной. Столько всего, что глаза разбегаются.

— Моей дайари нужно платье на сегодняшний бал, а мне — костюм, — сказал Лир, улыбаясь.

Гном кивнул.

— Пойдемте, посмотрим, что у нас есть. Матильда, — крикнул гном. — Помоги леди.

Из-за ширмы вынырнула гномка, одетая в пестрое ситцевое платье.

— Пойдемте, леди Ариадна.

Я кивнула, посмотрела на Лира, который увлеченно разговаривал о чем-то с Лонком, и пошла за Матильдой.

Платьев было много, очень много. Прошло часа два, прежде чем мы подобрали подходящий наряд для меня. Легкое белое платье в пол из атласа, которое начиналось от груди и заканчивалось у щиколоток. Юбка внизу была слегка пышной и напоминала мне перевернутую лилию. Матильда сказала, что это платье сшито идеально для меня. И я с ней согласилась.

— Леди Ариадна, у меня есть для него очень красивый кружевной комплект нижнего белья, — сказала швея.

Я покраснела, но кивнула, чтобы принесли. Померила, снова покраснела и решила, что Лиру точно понравиться.

Мне уже сейчас хочется увидеть его на тебе, Ари, — раздался в голове голос Лира.

Я снова покраснела, вынырнула из-за ширмы. Лир с хозяином лавки пил чай за небольшим столиком.

Я, наверное, долго.

Ничего. Сейчас выберем обувь тебе, а потом отправимся за украшениями.

Я про себя застонала. Лиру проще сразу всю лавку купить. Мне же все понравиться.

Лир спрятал улыбку, расплатился за мои и свои покупки из волшебного кошелька, взял сверток, и, попрощавшись с продавцами и радушным хозяином, мы вышли на улицу. В семи обувных лавках, в которых мы побывали, мне ничего не приглянулось. Многое подходило, но…это все было не то. Как же мне хотелось свои любимые хрустальные туфельки.

В воздухе что-то звякнуло, Лир остановился и уставился на меня. На мостовой стояли именно мои хрустальные туфельки. Это как? Моя магия же не вернулась.

— Не знаю, — сказал Лир. — Бери, давай. И пошли к ювелиру.

Я, абсолютно не верящая своему частью, подхватила туфельки и всю дорогу до ювелирной лавки, глупо улыбалась.

Что было дальше, хоть убейте, не помню. Серебро, сапфиры, аквамарины, алмазы…. Я зажмурилась, села на стул и не встала, пока Лир и гном-продавец о чем-то разговаривали.

— Открывай глаза уже, я купил все, — спокойно сказал Лир.

Чего? Он рехнулся? Он помешался? Ему врача надо? Куда мне столько?

Лир расхохотался, а я обреченно вздохнула. Я же пошутила. Пошутила насчет целой лавки. Но Лира уже было не остановить.

— Может, поцелуешь меня, — сказал Лир, когда мы вышли с тремя большими коробками из пустой ювелирной лавки, которая до этого была наполнена серебряными изделиями.

Может, лучше кирпичом его приложить? Глядишь, поумнеет.

Лир резко остановился, посмотрел на меня, и я поняла — обидела. Он же от души, а я… В глазах защипало от горечи.

— Да не обиделся я, — сказал Лир, ставя коробки на землю. — Просто хочу тебя порадовать. Ты же моя дайари, черт возьми. И будущая королева. У моей матери целая сокровищница вон была, и у тебя тоже будет.

Ой, мамочки!

— Так что там насчет поцелуя? — спросил Лир невозмутимо.

Я подошла к нему и поцеловала в губы, почувствовав, что Лир разрешает читать мне свои мысли — об одной вредной русалке, в которую он умудрился по уши влюбиться.

А у меня опять гормоны взбунтовались! Чтоб их! Еще неизвестно, кто кому спать не даст этой ночью.

Во дворце слуги забрали у нас свертки и отнесли наверх, а мы с Лиром спустились на кухню, попросив бутербродов. До бала оставалось два часа, и мы еще успели связаться с Араном, принять ванну, высушить мой хвост и рассмотреть все украшения, которые купил Лир для меня. Они были прекрасны. Все разные — с разными синими камнями и серебряными нитями.

— Советую вот это одеть на бал, — сказал Лир, показывая на ожерелье из сапфиров в виде капелек, и на такие же серьги.

Я кивнула, соглашаясь. Собрала все украшения в коробки, заметив, что Лир уже оделся. Я намекнула, чтобы он оставил меня собираться одну.

— Нет уж, я помню, чем в тот раз закончился бал, — едко сказал Лир и уселся в кресло возле камина, неотрывно смотря на меня.

Я психанула и стала одеваться. Сам напросился. Если опоздаем — будет он виноват, вон какие глаза-то у него. Потемнели, блестят, как от вина. Дышит так, будто ему воздуха не хватает.

— Комплект, и вправду, замечательный, — сдавленно выдавил Лир из себя, когда я стала надевать платье. — Давай помогу застегнуть, — сказал маг.

Я кивнула. Дальше он усадил меня на стул и, опустившись на колено, как истинный принц, надел хрустальные туфельки.

— Теперь украшения. Позволишь? — спросил Лир зачем-то, как будто я запрещала.

Пусть уж одевает. Он одел мне ожерелье и серьги, а затем даже волосы гребнем расчесал, решив, что будет лучше, если я оставлю их распущенными.

Теперь точно все.

— Ты так прекрасна, — сказал Лир тихо, целуя мои руки, когда мы спускались в зал.

И ты прекрасен, Лир. До умопомрачения. И, наконец-таки, ты сегодня будешь танцевать со мной весь вечер.

— Самому не вериться, — сказал принц, когда мы вошли в зал.

Тадеуш и его жена Приата, молодая симпатичная гномка, одетая в ярко-красное платье, с нами поздоровались, другие гномы приветливо кивали и улыбались, а потом заиграла музыка, и никого, кроме нас с Лиром не осталось. Его взгляд был восхищенным, нежным, влюбленным. Наверное, это почувствовали все, потому что, кроме короля, никто не рискнул пригласить меня на вальс.

В воздухе плавали серебряные и золотые шарики света, а под ногами лежали лепестки цветов — это все я заметила потом, когда мы с Лиром остановились и сделали передышку через два часа.

Я села возле прохладной стены, отпустив Лира сходить за соком. Гномы веселись вовсю, были даже среди них эльфы, маги и люди, которые то ли гостили тут, то ли жили. Не знаю, надо будет у Лира спросить.

Неожиданно в зал вошла процессия из нескольких человек. Красивая эльфийка с ярко-синими глазами, светлыми длинными волосами, в красивом голубом платье, расшитом белым жемчугом. Добрая, приветливая, нежная. Это было сразу видно. И кого-то она мне неуловимо напоминала. Рядом с ней стояло несколько эльфов, приветливо разговаривая с гномами, а спутник прекрасной эльфийки — маг, одетый в белоснежный костюм. Волосы у него были длиной до плеч, светло-каштановые, а глаза — серые, мудрые и…

Мы встретились взглядами, он вздрогнул, что-то шепнул своей спутнице и, развернувшись вместе с ней, направился в мою сторону. Я испуганно посмотрела на них, вжалась в кресло, лихорадочно соображая, чем я их так привлекла.

И кого же мне этот маг напоминает? Неожиданная догадка еще не успела сформироваться, как…

— Ари, что случилось? — спросил Лир, оказываясь неожиданно рядом со мной. — Я твою панику за километр почуял.

Я развернула его и показала взглядом на приближающуюся парочку.

— Тир, — сказал глухо Лир, не выпуская моей руки из своей.

Я резко выдохнула. Так это его брат? Тот самый из Снежного королевства? Как будто у него другой кто-то есть, — ехидно заметил внутренний голос.

— Здравствуй, братец, — ухмыльнулся маг, и Лир сделав шаг к нему, обнял его крепко за плечи.

— Привет. Ты до ужаса напугал Ари своим сходством со мной, — улыбнулся мой маг.

— Извини, Ариадна, — сказал Тир, разворачиваясь ко мне. — Не хотел. Просто увидел тебя, и понял, что Лир — здесь, сразу пошел, не подумав, что у меня на лице написано воинственное выражение разобраться со всем этим.

И как он интересно понял, что я — дайари Лира?

По моей магии, Ари. Я же тебе часть сил отдал.

Часть?

Хорошо, половину.

Так магия же не вернулась.

Любовная магия, Ари. Она никуда не делась.

— А кто-то еще не хотел к гномам заезжать на бал, — хмыкнула эльфийка. — Эридейле, — представилась она мне, протягивая руку.

Я пожала ей смущенно руку. Понятно теперь, кого она мне напоминала. Арана и Силадерь.

Тир нахмурился и посмотрел на меня.

— Почему она молчит? — спросил брат Лира просто, смотря на меня, но вопрос явно адресовался Лиру.

— Пойдем в наши покои, поговорим, — сказал Лир тихо.

Тир кивнул.

— Я пока побеседую с Тадеушем, а то некрасиво получается, даже не поздоровались, — сказала Эридейле.

— Хорошо, — поцеловал ее в щеку Тир.

Не помню, как мы дошли до комнаты.

Перестань паниковать. Неужели мой брат такой страшный?

Нет, не страшный. Страшно рассказывать ему о том, что произошло. Он мудрее нас. И он сильнее. И…

Лир наклонился и поцеловал меня в губы. Легко так. Нежно. Улыбнулся. Тир издал смешок у нас за спиной.

Я попыталась отдышаться и села на кровать, Тир посмотрел на меня.

— Рассказ, я так понимаю, будет долгим? — хмыкнул маг, косясь на меня.

— Да, Тир. В тот раз, мы с Араном рассказали тебе не всю правду, — ответил Лир. — И вообще мы тебе правду не рассказывали очень давно, — вздохнул мой маг. — Прости.

— Теперь скажешь всю? — спросил брат, не удивляясь и не ругаясь на мага. — Вот уж не думал, что ты мне не доверяешь настолько.

— Я доверяю Тир, просто все так запуталось.

— Не тяни уже, говори, во что мы все опять влезли, — ухмыльнулся Тир.

— Ари — русалка, — сказал мой маг спокойно.

Глаза Тира сверкнули, но он ничего не сказал.

Вот это выдержка. Потрясающе просто. Есть мне чему у него поучиться.

— Об этом узнал Совет магов, и вы сбежали? — спросил он, минуту спустя.

Лир вздохнул.

— Не совсем так, но суть верна. Я умудрился сделать глупость, Ари от меня уплыла в Серебряный город…

— В Серебряный город? — с придыханием спросил Тир. — Ты, правда, там была Ариадна?

Я кивнула и покраснела.

— Была, братец. Вернее, она от меня сбежала.

— Почему? — спросил Тир.

— Потому что я был дураком, — сказал Лир тихо.

Тир помолчал с минуту. Нет, он мне определенно нравиться. Не ругается. Нотации не читает. Не злиться. Вопросы только по делу задает. И при этом чувствуется, что они с Лиром очень дружны.

Он в недоумении, Ари. У нас не было тайн друг от друга. Никогда. И он думал, что я отправился искать Арана тогда. Я солгал ему. А про то, что последний год творилось, он вообще не знает ничего. Мы решили его не дергать с отцом. Лгали оба, если хочешь знать, что все у нас в порядке. Не хотели его подвергать опасности.

— И почему она вернулась? Там же все забывают вроде, — Тир смотрел на меня, но вопрос адресовался снова Лиру.

Лир на мгновение замер в нерешительности.

— Она отдала голос за меня, Тир. Ей нужна была сила, чтобы спасти меня, — сказал он очень тихо, сжимая мои плечи.

Глаза брата Лира стали непередаваемыми в своих эмоциях.

— Давай-ка по порядку, братец, — сказал Тир. Садясь на кровать рядом со мной. — Не скрывай уже ничего.

Мой маг вздохнул и начал рассказывать все с самого начала, с того момента, как встретил Аврору, мою маму…Мама… У меня же есть ее шкатулка. Когда я решусь ее открыть? Не знаю. Сейчас слишком больно. Я ведь до последнего надеялась, что она жива.

Я прислонилась к плечу Лира, лишь немного вслушиваясь в его рассказ, и стала думать о своих родных. Я так по ним соскучилась. По дяде, Алоне, Глину…

— Ариадна, — вывел меня из раздумий голос Тира. — Спасибо.

Я неопределенно пожала плечами. За что он меня благодарит?

— За то, что спасла жизнь моему брату и принесла мир и гармонию его душе, — улыбнулся Тир, словно читая мои мысли.

Я улыбнулась в ответ.

— Думаю, что чем быстрее мы окажемся в Снежном королевстве, тем лучше. Надо заглянуть в книгу заклинаний, чует мое сердце, что мы сможем вернуть тебе голос, — сказал серьезно брат Лира, смотря на меня своими серыми глазами.

— Об отце Арана не слышно ничего? — спросил Лир тихо.

— Нет, — покачал головой Тир. — И знаешь, что странно…

Лир посмотрел на брата, обнимая меня за плечи.

— Я не могу найти никакой ниточки, чтобы разыскать его. Может быть, действительно, поможет морская ведьма.

— Аран сказал, что предсказание будет через несколько дней готово, Глин обещал навестить их, — улыбнулся Лир.

Тир кивнул, устало взъерошив волосы рукой. Его рубашка задралась и я увидела бело-золотую лилию на запястье.

Тоже амор-алите?

— Да, Ариадна. Тоже, — сказал Тир, отвечая на мой взгляд и невысказанный вопрос.

Я смутилась. Тир же мягко улыбнулся мне. Лир поцеловал меня в волосы.

— Мне нужно идти. Эридейле нервничает. Давайте завтра после завтрака сразу отправимся в путь.

Лир кивнул.

— Как только окажемся во дворце, надо будет переместить к нам Арана с Даринель и Силадерь с Сирином, им в Снежном королевстве будет спокойнее, — сказал Тир, поднимаясь.

У дверей, он, обняв брата, и пожав мне галантно руку, спросил:

— Покажешь мне свой хвост?

Я засмеялась про себя, так по-мальчишески это прозвучало.

— Обязательно, Тир. Он у нее потрясающий. Жаль, что нет магии, чтобы все показать тебе при помощи иллюзии, — сказал Лир, целуя меня в висок.

— Ничего, братец, потерпишь еще пару дней, — сказал Тир, подмигнув мне. — Ты изменился Лир, в лучшую сторону, и я рад, что у тебя есть Ариадна, — сказал его брат мягко, а потом еще раз попрощался и вышел, оставив нас наедине.

— Почему ты испугалась его, Ари? — спросил Лир тихо, разворачиваясь ко мне.

Он был так похож на тебя. Меня, словно молнией ударило. И я не верила себе. Впервые.

— И?

Я вдруг поняла, что он — твой брат, когда увидела его глаза. Вы так похожи. И сразу мысли возникли, что случилось? Мы опоздали?

— Задержались на один день, — сказал Лир мягко.

А если бы мы не встретились?

— Мы встретились, Ари, не тревожься понапрасну, — сказал Лир мягко.

И вправду. Не стоит.

— Я хочу снять с тебя это платье, — сказал Лир серьезно, смотря на меня своими глазами с потемневшим серебром внутри.

По телу от этих слов пробежало пламя. Только платье?

— Только платье, для начала, — сказал Лир, кусая нежно мочку моего уха, увлекая меня в сторону кровати.

И потом меня не стало.

Непонятно откуда взявшееся солнце припекало обнаженную спину. Я открыла глаза, и поняла, что у этого солнца есть имя — Лир. Он вырисовывал на мне узоры поцелуев, стараясь разбудить, и рассмеялся легким серебряным колокольчиком, когда я претворилась, что все еще сплю.

— Нам пора вставать, — мягко сказал Лир.

Знаю. Но так не хочется почему-то.

— Мне тоже не хочется, дайари, — улыбнулся мой маг одними глазами.

Я собиралась в этот раз медленнее, чем обычно, потому что нужно было упаковать украшения, которые купил вчера Лир, бальное платье, туфли, расчесать волосы, которые за ночь превратились в такой стог сена, словно я ведьмой на помеле летала всю ночь, причем ночь это явно была Вальпургиевой. Гребень не помог, пришлось мыть голову. И как назло, я случайно брызнула водой с волос на ноги, приобретя тут же хвост. На грохот в ванную залетел Лир, а следом за ним — Тир и Эридейле.

— Какой красивый, — сказал Тир, смотря на мой сине-зеленый хвост. — Разрешишь потрогать, Ариадна?

— И перестань сыпать ругательствами, — хмыкнул Лир.

Я уставилась на него, ехидно улыбнулась и кивнула Тиру. Тот сел на корточки и прикоснулся осторожно к хвосту. Щекотно-то как.

— О, чешуя совсем другая, — сказал брат Лира. — И не только цветом, но и на ощупь.

Я задумалась. Как-то ни разу не трогала чешую у других русалов. Даже у Глина и дяди.

— А правда, что ты знаешь песню, которую любила Аранатариэль? — спросила Эридейле, выглядывая из-за плеча Лира.

Я кивнула.

— Когда вернем голос, споешь нам ее? — спросил Тир очень тихо.

И почему они так волнуются? Вон даже Лир как-то странно реагирует.

Снова кивнула. Хоть всю ночь буду петь, если вернут голос.

— Ну, мы подождем вас внизу, завтракайте, и поедем, — сказал неожиданно Тир, вставая.

Лир кивнул. И поскольку я уже была мокрая, наполнил ванну и втащил меня в нее.

Хочешь присоединиться? — спросила я его мысленно.

— Тогда мы точно никуда не уедем, Ари, — сказал Лир тихо. — Это вообще странное чувство…

Какое?

— Амор-алите. Мне постоянно тебя не хватает. Ты — как наркотик для меня. И главное, сколько не будь с тобой, чувства только усиливаются, и невыносимо оставлять тебя одну даже на минуту. Иногда мне кажется, что я схожу с ума.

Мне тебя тоже мало, Лир, всегда.

— Знаю, — улыбнулся он, намыливая мне плечи.

Заботливый какой.

Мы помолчали с минуту. Потом Лир неожиданно сел на край ванны, взял меня за подбородок рукой и посмотрел мне в глаза каким-то чересчур серьезным взглядом.

— Ари, когда мы поженимся, ты родишь мне дочь? — спросил Лир, всматриваясь в меня.

Дочь? Сердце сладко заныло. А вдруг будет сын?

— Можно и сына. А потом — дочь. А потом — еще одного сына.

Я нервно хихикнула.

Неожиданный разговор. Я даже над этим не задумывалась никогда. Просто знала, что если захочу — дети будут. Сразу же. Алона сказала мне так. А тут…

— Ари, я ведь серьезно. Я хочу от тебя детей. Хочу семью с тобой. Что тут смешного?

Да не смешно мне. Просто неожиданно. Не знаю, как реагировать. И боязно немного.

— Почему боязно? — спросил Лир.

Она же или он будет русалкой. Значит — в опасности.

Лир посмотрел на меня еще серьезнее.

— Ари, мы обсудили ситуацию с твоим дядей, с моим отцом и дядей, с Тиром, остался только владыка эльфов. Будет война, Ари. Если мы объединимся, то сможем противостоять Совету магов, уничтожить его, и будет новый Совет магов, и поверь, он будет принимать законы, касающиеся магии, вместе с королем. А королем буду — я. И первым законом станет — неприкосновенность русалок. И поверь, я лично прослежу, чтобы он не нарушался, — сказал Лир твердо.

Он ждал моего ответа.

Хорошо, дочь, так дочь. Почему бы и нет? Это же так прекрасно…ребенок от любимого мужчины. Чудо просто.

Да, Лир. Я согласна.

Лир улыбнулся, погладил меня пальцами по подбородку. Я посмотрела на него, чувствуя, что мой страх уходит, притянула Лира к себе руками, поцеловала в губы, а потом…Лир умудрился упасть в воду, подняв уйму брызг.

— Вот так и рождаются легенды в твоем мире о коварных русалках, заманивающих мужчин в воду, — хмыкнул Лир, пытаясь стянуть с себя мокрую рубашку.

Глава двенадцатая

К вечеру мы миновали Северные горы и оказались почти на границе Снежного королевства. Всего-то пару часиков пешком. Гномий отряд, все тот же, что нас встретил с Лиром несколько дней назад, во главе с Гратом, остался ночевать. Эльфы — всего десять человек, если можно так сказать, не считая Эридейле и Тира, стали помогать разжигать костры, и помимо этого наколдовали уйму всякой еды, чем явно очень обрадовали гномов, которые подобной магией, как объяснил Лир — не владели. Их стихия, прежде всего — камень. С ним они творят чудеса.

Мы вчетвером уселись под деревом дуба, смотря, как солнце, словно разноцветной смолой, окрашивает небо над хребтами Северных гор. Лимфил кружился ярким желтым пятнышком возле гномов и эльфов, каждый из которых его поглаживал, когда лимфил оказывался в поле их зрения и досягаемости. Лучик был счастлив.

— Он набирает энергию и силу от положительных эмоций. А их у гномов и у эльфов — много, — сказал Лир, смотря, как Лучик парит в воздухе.

Я позвала его к себе. Он превратился в рыжего кота, лег ко мне на колени и позволил себя погладить, урча от удовольствия.

Завтра мы все будем на новом месте. В Снежном королевстве. Я увижу драконов и города эльфов. Интересно, а как называется их столица?

Смех Лира оборвал мои мысли. И что такого я подумала опять?

Тир и Эридейле посмотрели вопросительно на нас.

— Ари интересуется, как называется столица Снежного королевства.

Тир хмыкнул, еле сдерживая смешок. Еще бы. Я почти весь день пыталась выучить название гномьего города. Строчки так три длинной. Вместе со всякими кхе, дре, крпрг и прочими несочитаемыми, на мой взгляд созвучиями. Какую я только методику не пробовала. И по буквам запоминать, и по слогам, периодически их соединяя, но название города запомнить не могла. Даже воспроизвести первую строчку не могла, чем явно веселила Лира, который спокойно выговаривал название города.

В итоге мы даже поспорили, как далеко я зайду. И я проиграла на радость Лира, не выучив за весь долгий день пути, и половину. Желание проиграла. И теперь вот жду, когда Лир загадает что-то, что явно мне будет не по вкусу. Он ведь из вредности так сделает. Зато переводилось название города с языка гномов очень просто — Малахитовое золото. Вычурно, конечно. Необычно. Вот откуда у малахита — золото, если он — темно-зеленый, с разводами всякими там?

Ты любопытна сегодня, Ари, — раздался в голове голос Лира.

Нет, название этого Малахитового золота, я все-таки выучу. Обязательно. Иначе, какая я королева, хоть и будущая?

Самая лучшая. Самая прекрасная. Единственная моя, — ответил Лир, и его нежность я почувствовала где-то бабочками внизу живота.

Я вопросительно посмотрела на братьев, что там с названием столицы эльфийского королевства?

— Эолигранетируасокритуелианте, — сказал Тир, и, не удержавшись, рассмеялся, смотря на мою озадаченную мордашку.

Нет, они издеваются. Кто такие названия-то выдумывает? Хотя тут всего-то ничего. Завтра буду учить. Весь день, и потом появится голос и…

— Ужин готов, ваши высочества, — сказал один из гномов, подойдя к нам.

— Спасибо, — ответил Тир, поднимаясь и протягивая руку Эридейле.

Лир сделал тоже самое, но со мной, и вскоре мы все подошли к костру, где нам налили какой-то уж очень вкусной грибной похлебки. Я даже добавки попросила. А потом, когда мы выпили чаю, очень захотелось яблок. Таких, которые делал мне Аран, выращивая деревья. Золотистые, сладкие. Аж слюнки потекли.

— Арис, — позвал неожиданно Лир, и один из высоких светловолосых эльфов, стоящих неподалеку, обернулся. — Мне нужна твоя помощь, — сказал Лир.

Интересно, какая?

— Ты умеешь делать серебряные яблони с золотыми яблоками? — спросил Лир невозмутимо, а я тут же покраснела.

Эльф кивнул, ничем не высказывая своего удивления.

— Сделаешь для моей дайари? — спросил Лир, поглаживая меня по плечу рукой.

Улыбка Ариса стала в поллица. Он стал шептать заклинания, и вскоре из земли появился привычный росток, молодое деревце расцвело, тяжелые янтарные яблоки повисли на ветвях. Я потянулась рукой и сорвала плод, заметив, что на поляне воцарилась тишина, только ветки в костре трещат.

— Спасибо, Арис, — сказал Лир.

— Да не за что, — хмыкнул молчавший до этого эльф.

Гномы тем временем обступили яблоню, восхищенно цокая языками и перешептываясь.

— Угощайтесь, — сказал Арис. — А это ведь ты создала вечные деревья и цветок? — спросил неожиданно эльф.

Я густо покраснела, вспомнив, что все мои художества находятся в саду владыки эльфов Эрангитиле Светлооком. Аран туда все сплавлял. Обреченно кивнула.

— Очень красиво, — сказал неожиданно эльф. — И если бы ты сотворила еще какие-нибудь деревья, то было бы просто чудесно, потому что туда бегают есть плоды все дети в городе. Очень уж вкусные.

Я вытаращила на него глаза. Эльфы, которые прислушивались к нашему разговору, рассмеялись моему удивлению. Ну, это я могу. Сотворю, как появиться магия — персики и апельсины.

— Она согласна, — сказал за меня Лир.

Эльфы восхищенно уставились на меня. Я, наконец, откусила столь желанное яблоко, вкусное, сочное, сладкое. Хорошо-то как.

— Вот уж не думал, что кому-то для счастья достаточно яблока, — сказал Тир, смотря, как к нам подходит Эридейле.

Лир улыбнулся. Мы пожелали спокойной ночи всем, и направились в сторону шатра, который для нас поставили эльфы. Я быстро стянула с себя одежду, надела пижаму и нырнула под одеяло. Лир последовал моему примеру, но потом неожиданно потянулся к своей походной сумке и вытащил из нее что-то небольшое.

— Ари, у меня для тебя есть подарок, — сказал Лир, улыбаясь.

Еще один? Мне казалось, что с меня хватит и тех трех коробок драгоценностей, которые были абсолютно неподъемными.

— У тебя ведь был День рождения в апреле, сказал Лир, — а я тебя не поздравил.

Хммм…А у тебя когда День рождения? И почему это я раньше не поинтересовалась?

— В декабре. Двадцать пятого, — сказал Лир, проводя щекой по моей ладони. — Не отвлекайся, Ари. И держи вот.

В руки скользнуло тонкое серебряное колечко с сапфиром.

— Это особое кольцо. Оно принадлежало моей маме, Ари. Оно обладает защитной магией. Если на тебя нападут, к примеру, то оно оттолкнет физическое воздействие на тебя, если вдруг меня, конечно, поблизости не окажется. Мечи, копья, стрелы, камень, руку, — сказал Лир спокойно. — Мне его Тир сегодня отдал. Оно теперь твое.

Я растерянно посмотрела на подарок.

— Позволишь надеть? — спросил Лир так мягко, что я почуяла подвох, но кивнула.

Кольцо скользнуло на палец, засветилось мягким светом, и я поняла, что снять мне его теперь не удастся. Вот ведь жук. А предупредить нельзя было?

— А вдруг бы ты не согласилась? — сказал Лир самым серьезным тоном. — Война на носу, Ари. Я так меньше буду волноваться.

Его желание защитить меня убивало, но в чем-то он был прав. И магия, к тому же скоро вернется, но не защитит меня от оружия.

Я поцеловала Лира в губы, сладко зевнула и положила голову к нему на плечо.

— Почему ты не откроешь шкатулку своей мамы? — спросил Лир неожиданно, касаясь рукой моих волос.

Не знаю. Как ему объяснить то, что я чувствую? Я боюсь. Очень боюсь того, что там может быть. Письма. Сведений об отце. Какого-нибудь последнего подарка. И открыть — это окончательно смириться с тем, что мамы больше нет.

— Открыть все равно придется, Ари, — сказал Лир, крепко обнимая меня за плечи.

Знаю. Не сейчас. Не готова я. Совсем. Слишком неожиданно.

Лир поцеловал меня в висок, и я закрыла глаза, проваливаясь в сон.

Утром гномы с нами распрощались. И нас осталось всего-то ничего. Четырнадцать. Дорога вилась прямо от подножья гор, где мы сегодня ночевали, через равнину, и мы шли ровным шагом, щурясь от яркого июльского солнца. Через два с небольшим часа, неожиданно я почувствовала щелчок и удивленно уставилась перед собой.

Ландшафт резко изменился. Огромное поле с красивыми неизвестными белоснежными цветами, с парящими разноцветными бабочками прямо у меня под ногами, а дальше — километрах в трех — лес. Яркий, зеленый, светлый.

— Добро пожаловать в Снежное королевство, — сказал Тир, улыбаясь нам.

— Это снежные грезы, — сказал Лир, показывая на цветы. — Они цветут тут круглый год, и являются украшением любой невесты на свадьбе. Считается, что цветы приносят счастье и мир в дом.

Снежные грезы. Интересное название, ничего не скажешь. Я уловила тонкий аромат, и собралась было кинуться в это разнотравье, которое действовало на меня, как валерьянка на кошку, как неожиданно по небу скользнула тень. Огромная такая, загородившая солнце. Подул ветер, а потом тень ухнула вниз и села перед нами.

Дракон. Большой ярко-красный дракон. С чешуей по телу, которая переливалась на солнце, с огромным хвостом, на конце которого сияло сердечко, с яркими пронзительными глазами цвета янтаря, и с большими, нет огромными крыльями, развивающимися, как паруса.

Я уставилась на него во все глаза. Одно дело, когда тебе рассказывают, а другое дело — когда ты видишь его сама. Ой, мамочки. Если бы Лир не рассказал, что они дружелюбные, то я бы со страху в обморок грохнулась, не иначе.

Еще одна русалка? — раздался неожиданно скрипучий голос прямо у меня в голове.

Не Лир. А кто? Неужели… Дракон говорящий? Офигеть.

А ты думала, что я только на оленей охотиться люблю? Я вообще-то разумный, как и вся наша раса, — возмутился дракон, смотря на меня не мигая.

Я села прямо на землю. От удивления. От неожиданности. И уставилась на дракона снова, не замечая, что эльфы, явно поняв, что дракон со мной говорит, хихикают.

Извини, — пискнула я про себя.

Да чего уж там. Так ты — русалка?

Да. Меня зовут Ариадна.

А меня Рокот. Как там Арандиэль? — спросил дракон мысленно.

Ой, а я и совсем забыла, что это — дракон Арана.

Я не его дракон. Я его друг, — возразил огнедышащий.

Хорошо. Женился на дриаде — Даринель, — выдала я, позволяя Лиру подхватить меня под подмышки и поднять с земли.

Я соскучился по этому эльфу, — прозвучал в голове голос дракона.

Хочешь пообщаться? — спросила я неожиданно.

А как? — дракон аж встал на ноги и подошел ко мне, останавливаясь в паре метров, и виляя хвостом.

Я хмыкнула, посмотрела на Лира, который наш разговор явно не слышал, и нервничал.

Лир, дай зеркало, — попросила я его мысленно.

— Зачем? — спросил он вслух, посматривая на дракона.

Аран, — ответила я одним словом.

Сейчас я позову его, и ты сможешь пообщаться, — сказала я мысленно, зная, что дракон меня услышит.

— О чем он с тобой еще говорил? — спросил Лир тихо, когда я взяла в руки зеркало.

И тут неожиданно я почувствовала эмоции Лира. Ревность. Ой, не могу. Он меня и хвостатой ящерице ревнует, сейчас со смеху упаду просто. Паранойя-то заразительной может быть.

Лир резко выдохнул и тут….Дракона окутал красный дым, и через мгновение, когда он рассеялся, вместо Рокота оказался молодой симпатичный парень в ярко-красном костюме, длинными черными волосами до плеч, стянутыми золотым обручем и… Если бы не янтарные глаза, я бы сроду не догадалась, что этот вот парень — дракон, с которым я разговаривала только что…

В общем, я опять села.

— Привет, Ариадна. Еще раз, — хмыкнул Рокот, подходя ко мне совсем близко.

Я посмотрела на него сверху вниз.

— Со мной поздороваться не хочешь? — спросил Лир ехидно.

— Ой, да ладно, — хмыкнул дракон, заправляя за ухо прядь волос, и, тем не менее, протягивая руку.

Интересно, какая кошка между ними пробежала?

Оба обернулись и уставились на меня. А потом разом протянули мне руки.

И что теперь делать? Не хочу никого обижать. Сама поднимусь, и без их помощи. Покачала головой, заметив, что оба могут читать мои мысли.

— Только я всегда и на расстоянии даже, Ари, а он — нет, только вблизи, — ответил Лир спокойно, наблюдая, как я встаю.

— Почему ты не говоришь вслух? — спросил дракон.

Как же достали.

— Не может. Голос потеряла, — сказал Тир, подходя близко.

— Из-за него? — спросил Рокот, сверкая глазами, и показывая головой в сторону Лира.

— Да, — ответил маг. — Так вышло.

— Так вышло? — спросил Рокот слишком спокойно.

Ой, мамочки. Дракой пахнет. Очень пахнет. Надеюсь, Тир успеет их разнять, не могу же я опять их в глыбу превратить, как тогда.

Рокот неожиданно посмотрел на меня.

— В какую глыбу? — спросил он удивленно. — И кого это нас?

Лира и Арана, когда собрались подраться.

— Меня твоя магия не остановит. Я огненный дракон.

— Ты бы думала потише, Ари, — сказал Лир обреченно.

Я испуганно посмотрела на Лира, чувствуя, что его ревность возрастает, но ответить не успела, потому что Рокот оказался рядом с Лиром, схватил того за рубашку и уставился ему в глаза.

— Как ты посмел лишить ее голоса? — рявкнул он.

Я кинулась к ним, но подойти не смогла. Что такое? Магия, которую я не смогу преодолеть?

— Защитный круг поставил, зараза, — сказал Тир, подходя ко мне.

— Не волнуйся. Они вообще-то друзья, но иногда у них возникает недопонимание, — сказала Эридейле смущенно.

— Ага, как же. Каждый раз, когда один из них уводит у другого девушку, — сказал Тир, усмехаясь.

Я его дайари, — рявкнула я неожиданно громко про себя, и закатала рукав рубашки.

— Знаю, — сказал дракон спокойно.

Ах, ну да. Магия же у меня частично Лира.

И голоса я лишилась сама. Отдала его за силу, потому что Лир должен был умереть за то, что я — русалка, — сказала я твердо.

Дракон выпустил Лира, резко обернулся ко мне, взмахнул рукой и разрушил защиту, а потом в мгновение ока оказался рядом со мной.

Я вообще не поняла, почему незнакомый парень меня защищает? Что Лир так часто обижал своих бывших подружек? Или…

Мы одной крови, Ариадна. Драконов тоже создавала звезда — Гриализадель. Она дала нам свою кровь и магию, — прозвучало у меня в голове.

Ого! Это мы получается родственники по крови?

— Да, — хмыкнул дракон. — И судя по тому, что ты породнилась с Араном, то я теперь еще и наполовину эльф, — захохотал Рокот.

Эльфы тоже хихикнули. Да уж, с таким возрастающим количеством братьев по крови, я с ума скоро сойду. И все хотят меня защищать. И Аран, и Глин…

— Глин — твой брат? — спросил Рокот удивленно.

— Да, — ответил Лир, подходя ко мне. — Видишь ли, Рок, она племянница морского короля Агрия, — сказал он ехидно.

Дракон уставился на меня так, словно впервые увидел, но потом хмыкнул. Лир улыбнулся мне. Загадочно так.

Тир посмотрел на наши лица, хмыкнул следом.

— Пойду обед помогу приготовить, пока вы разговариваете, — сказал брат Лира, подхватывая под руки жену, которая наблюдала за нашим разговором, молча.

— Ну, рассказывайте, что у вас случилось, и почему вы без магии. От Совета магов удирали? — спросил дракон, садясь на траву.

Лир вздохнул, сел рядом. Я посмотрела на эту парочку. Да, удивительно, что Снежное королевство еще выжило при таком-то огненном темпераменте Рокота и самоуверенности Лира. Не считая громадной магической силы. Почему-то я уверена, что они тут вдвоем устраивали что-то похлеще, чем мы, выпив вина из снежных ягод. Ладно, хоть до драки дело не дошло, и еще к тому же Лир успокоился и перестал ревновать. Дурак несносный. Я же его дайари. Мне любое прикосновение чужого мужчины, заинтересованного во мне, руку обожжет, или еще что похлеще. И, наконец, я увидела дракона. Настоящего. И почему Лир не сказал, что они — друзья? И что драконы — говорящие? И…

— Она всегда так много думает? — спросил неожиданно Рокот у Лира, оборвав мои мысли.

— Да, — усмехнулся Лир.

— Так расскажешь все старому другу? — сказал дракон, стаскивая с себя рубашку и поигрывая мышцами. — А то не повезу на себе вас, и будете неделю добираться, — улыбнулся Рокот.

— Повезешь, — улыбнулся Лир в ответ. — И очень быстро, потому что я хочу вернуть Ари голос, а для этого мне нужна книга.

Лир так спокойно сказал о книге, хотя ведь положено знать только королевским отпрыскам. Хотя тут, может, исключение.

— Я вообще-то тоже принц, — хмыкнул Рокот. — Мой отец — Властелин Небес, если что так.

Я растерянно посмотрела на Лира, тот кивнул, подтверждая слова дракона. Еще один принц на мою голову. Кстати, кто-то с Араном хотел пообщаться.

— Потом. Сначала расскажите мне все по-порядку, — попросил дракон.

— Хорошо. Слушай.

— Пусть Ари мысленно расскажет, — попросил Рокот. — Остальным эльфам ни к чему знать все.

Я посмотрела на Лира.

— Рассказывай, Ари, — сказал он, целуя мне запястье.

Вспоминать было непросто, особенно некоторые моменты. Дракон не перебивал. Вот еще одна странность. Когда он был в обличие дракона, то Лир не мог слышать наш разговор, а сейчас — оба спокойно читали мои мысли.

— Не отвлекайся, — сказал дракон.

И я продолжила, вдруг поняв, что за этот год изменилась. Очень сильно изменилась.

— У тебя было два выхода — сломаться или идти до конца. Ты выбрала второй, — сказал Рокот спокойно на мои мысли.

Мы помолчали немного.

— Повезло тебе Лир, очень. Хорошая она у тебя, — сказал дракон неожиданно ласково.

Я смутилась. Не каждый день мне комплименты ящерицы говорят.

Лир расхохотался.

— И от кого я это слышу, заметьте. От рыбы, — фыркнул Рокот. — Позовешь Арана? — спросил он.

Я кивнула.

— Ари, — воскликнул эльф, и я, увидев его яркие сапфировые глаза, чуть не расплакалась от радости. Я так по нему соскучилась.

— Привет, Аран. Ариадна по тебе очень соскучилась, — сказал Рокот, забирая у меня зеркало.

— Рок, дружище, рад тебя видеть.

Дальше разговор пошел без меня, потому что я все-таки решилась пробежаться по поляне. Ну, и пусть эльфы смотрят, пряча улыбки. А если еще и с Лучиком на перегонки…. Меня нашел в траве Лир, упал рядом, вдыхая ароматы цветов, притянул к себе, заглядывая в глаза.

Может, наконец, перестанешь ревновать? — спросила я его мысленно.

— Не могу, — сказал Лир обреченно. — Когда кто-то на тебя из мужчин смотрит, меня это с ума начинает сводить.

Я же терплю, когда смотрят на тебя девушки. Эльфийки и гномы.

— Знаю. Ты тоже ревнуешь. Просто…

Что?

Лир внимательно посмотрел на меня снова, а потом оказался сверху и поцеловал в губы. Жарко, страстно, обжигающе до костей. По венам потек мед, и я ответила на его поцелуй своим. Таким же, почувствовав, что мысли Лира для меня становятся открытыми.

Как думаешь, никто не сунется сюда? — спросила я Лира мысленно.

— Нет, — сказал он спокойно, стягивая с меня тунику.

Как же удобно, что снежные грезы растут по пояс в высоту, позволяя влюбленным прятаться в них, когда неожиданно хочется забыть про все на свете и наслаждаться друг другом.

Глава тринадцатая

Когда мы вынырнули из белоснежных грез и Лир, подхватив меня на руки, понес к костру, на котором жарилось мясо, я вдруг поняла, что все, что мы сейчас вытворяли, наверняка слышал Рокот. О, Боги.

— Не слышал я, — сказал весело дракон. — Я летал за нашим обедом. А что стоило остаться? — невинно поинтересовался он.

Я покраснела. Даже не заметила, как он превратился в дракона, так увлеклась.

— Жить надоело? — спокойно спросил Лир у него, усаживая меня к себе на колени, и протягивая тарелку с жареным мясом.

— О, да. Битва бессмертного с бессмертным, — рассмеялся Рокот. — Стоит на это посмотреть, — подмигнул он мне.

— Ешьте уже, — сказал Тир, присаживаясь рядом с нами.

Я наелась так, что не хотелось даже двигаться. Эх, мороженого бы сейчас. С клубникой.

— Что такое мороженое? — спросил заинтересованно дракон.

Я мысленно объяснила. Даже рецепт дала.

— Эри, — позвал дракон жену Тира.

Хммм…И этот имя сократил, а Тир даже не дергается и не ревнует вон.

— Да, — отозвалась эльфийка, поглядывая на мужа.

— Мороженое сможешь сделать? Я объясню как.

Принцесса хихикнула и подвинулась ближе. Эти двое каким-то образом создали мороженое. Правда, без клубники, но все-таки…

Тоска по дому навалилась неожиданно, резко. Захотелось увидеть Арана и Даринель рядом, обнять Силадерь и Сирина, поболтать с лешим и водяным, и искупаться в озере. Так, чтобы хвост устал и не мог сдвинуться. Очень хотелось.

— Тир, — позвал Лир. — Озеро, — спокойно сказал он, ничего не объясняя.

— До Лунного далеко будет, — сказал маг.

— Я могу отвезти, — ответил Рокот.

Правда?

Дракон улыбнулся мне в свои тридцать два зуба.

— Минут тридцать полета, — сказал он. — Ты с нами? — спросил он Тира.

Тот переглянулся с Эридейле, потом посмотрел на огромное взъерошенное поле белоснежных цветов. На лице у него возникла мечтательная улыбка, а в глазах появились огоньки. Чего это он?

— Не сегодня, — сказал Тир.

— Ну, полетели тогда, пока тебе плохо не стало, — сказал дракон, поднимаясь.

Хммм…Странно, что мне хотелось снова плавать.

— К тебе магия скоро вернуться должна, вот и тянет, — ответил Лир, целуя меня в район левого уха.

И почему это Тир не захотел поплавать с нами? Мне было так интересно с ним, наверное. Он же тоже русал.

— Боюсь, что им тоже поле приглянулось, — ответил Рокот, отходя подальше от нас.

Чем приглянулось-то?

— Тем же, чем и нам пару часов назад, — сказал вкрадчиво Лир.

Я вспыхнула, как спичка.

— Ты последнее время стала так часто краснеть, — заметил маг, улыбаясь.

Это плохо?

— Нет. Мне нравиться. Это так…

Договорить Лир не успел, потому что Рокот превратился в дракона.

— Пойдем, помогу забраться.

Лучик…

— Пусть с эльфами останется. Они вон как ему радуются.

Мы подошли к дракону, и Рокот, опустившись, помог забраться на него.

— На шее удобнее. Я буду держаться за чешую, а ты — за меня, — сказал Лир.

Я обхватила его за талию, прижимаясь к нему всем телом.

Надеюсь, что вы не будете ничего вытворять, — хмыкнул Рокот. — А то я еще летать разучусь.

Лир расхохотался. Ответить я не смогла. Не успела. Дракон оттолкнулся от земли и взлетел, расправив крылья.

Чувство полета, несмотря на ветер, было непередаваемым. Внизу — долины. Все сплошь белые, покрытые снежными грезами. И вправду, Снежное королевство. Красиво очень. Рокот минут десять летел спокойно, позволяя мне привыкнуть к полету, а потом поднялся выше облаков, сделал несколько виражей и пируэтов, позволяя моем сердцу ухать вниз. Если бы могла — кричала бы от восторга.

— Мы почти долетели, — сказал Лир шепотом.

Могу скинуть сразу в озеро, если невтерпеж, — отозвался Рокот.

Нет. Одежду снять нужно.

Дракон ничего не ответил и стал спускаться.

Озеро было большим, чистым, прозрачным, и внизу плавали серебряные рыбки. Я соскользнула со спины Рокота, стянула с себя штаны и тунику, и бросилась в воду.

Никогда в жизни я не радовалась так своему хвосту, как сейчас. Не знаю, почему. Было так здорово, что я немного поплавав на обычной русалочьей скорости, отправилась в полет, даже не заметив, что дракон, превратившись в человека, потрясенно стоит на берегу и смотрит на меня. Заметила, когда уже позвал Лир, а я взметнулась над водой в последний раз.

Солнце клонилось к горизонту.

Поплаваешь со мной? — спросила я мысленно Лира, но Рокот тоже услышал.

Оба скинули одежду, и, хохоча, нырнули в воду. Лир догнал меня первым, притянул к себе и впился в меня поцелуем. Дракон чуть припозднился.

— Это было нечто, Ариадна, — сказал Рокот, и я неожиданно почувствовала его восторг. — Наперегонки? — хмыкнул дракон.

Я засмеялась в мыслях. Не догонит ведь.

— Если догоню, разрешишь звать мне тебя Ари, — сказал Рокот твердо и серьезно.

Лир фыркнул.

— Сначала догони.

Дракон меня не догнал. Лир тоже. Но это было весело. Очень. И когда зашло солнце, а мы выползли мокрые на берег, чтобы высохнуть и вернуться к ужину в долину, я все-таки разрешила Рокоту звать меня Ари. За старания. И за то, что признал поражение. Надо и Глину будет разрешить, а то нечестно как-то.

Полет в сумерках был еще лучше, чем днем. Воздух был прохладным, свежим, на небе появились первые звезды. Интересно, а Гриализадель на этом небе есть?

Нет. Огненная звезда умерла, создавая нас, — ответил Рокот мысленно. — Она падала с небес, отдавая нам магию и силы, а так же свой опыт и знания.

А как же Аранатариэль тогда создавала русалок? Она же тоже, получается, падала, и должна была умереть?

Должна. Но не умерла, потому что любила. Просто стала человеком. Обычной земной девушкой. Дайари темного мага, который отдал ей половину своих сил. И к ней вернулась магия. И что самое удивительное, темный маг сменил сторону.

В смысле?

— Он стал светлым, Ари, — сказал Лир мне тихо.

Эльфом?

— Нет, не только эльфы могут быть светлыми магами. Он остался человеком, просто сменил сторону. Так вышло.

Рокот, а ты можешь назвать мне имя этого темного мага? — спросила я дракона.

Ты слишком любопытна. Спроси Лира.

Он не говорит.

Даже так. Тогда извини, не смогу сказать и я. Лир — мой друг. И у него на то есть причины.

— Спасибо, — сказал маг, поглаживая чешую Рокота.

Какие причины? Я тут от любопытства умру. Неужели и Аранатариэль с него обещание взяла? Как и его дядя.

— Можно и так считать, — сказал Лир тихо. — Не обижайся. Это не моя тайна. Я ничего от тебя не скрываю, Ари. Просто — не могу сказать. Прости.

Я удрученно вздохнула. Ну, не дает мне это покоя. Что тут поделать? Я просто интуитивно чувствую, что должна это узнать. Вдруг это поможет спасти Аранатариэль? И почему-то история казалось смутно знакомой. Словно я ее уже слышала, но немного в другом пересказе.

— Слышала, — согласился Лир обреченно.

Что же от меня ускальзывает то? Ведь это важно. Очень важно. Дайари. Темный маг. Оставила. Обычная земная девушка, а он ее предал…Женился. На красивой. Богатой. Подходящей по положению… Не было выбора…

— Это то ты откуда знаешь? — спросил удивленно Лир, и я почувствовала, что близка к догадке, как никогда.

Водяной сказал. Давно еще, когда только познакомились, и я шла спасть их от проклятия ведьмы, и искала на небе ту, что дала мне магию и силы.

Но вернуться к мыслям, не получилось, потому что мы снизились к костру, и Рокот, обернувшись человеком, пошел вместе с нами ужинать. Тир и Эридейле кормили друг друга с рук, не замечая никого вокруг, блаженно друг другу улыбаясь. Да, теперь я понимаю, как выглядят влюбленные. Мы, наверное, с Лиром так же смотрелись.

— Хочешь, я тебя тоже из рук покормлю? — спросил Лир шепотом, и я, покраснев, кивнула.

Я проснулась среди ночи. Неожиданно. И в голове была одна-единственная мысль — надо спешить. Откуда она взялась? Не знаю.

Я разбудила Лира. Он прочитал мои мысли.

— К тебе силы вернулись, — заметил он неожиданно.

И вправду вернулись. Отчего же так тревожно? Глупость, да?

— Нет. Не глупость. Тут такое бывает. Куда ты должна спешить? Подумай. Сосредоточься.

С первой попытки не получилось. Со второй — тоже. А потом…в голове появилась раскрытая книга с непонятными символами.

— Я разбужу Тира, — сказал в панике Лир, и умчался, оставив меня одну.

Через пять минут лагерь был на ногах.

Я натянула на себя тунику и штаны, вынырнула из шатра, заметив, что ко мне спешит Лир, Тир и Рокот.

— Книга тебя зовет. Это серьезно. Возможно, у заклинания, которое способно вернуть тебе голос, есть срок действия, и он заканчивается, — сказал Тир.

— Нужно лететь, — сказал Рокот. — Я пойду, обернусь.

— Все? — спросил Лир, обнимая меня за плечи.

— Я останусь. Рокот довезет вас, и потом вернется за нами, — сказала Эридейле, — а вы — летите.

Мы взобрались на дракона, и только я прижалась к Лиру, как мы взлетели в небо. Полет был быстрым, и я различала только белые цветы, рассыпанные кругом, и то, каким-то пятном. Когда небо стало розоветь, я увидела внизу город. Столица эльфийского королевства. Белоснежные дома, увитые цветами. Легкие, красивые. Улицы — тонкие змейки, ползущие в определенном порядке, а дворец — красивый, очень красивый. В лучах солнца он сиял и сверкал всеми красками радуги. Но снижаться мы не стали, пролетели через город и приземлились на поляне возле небольшого лесочка.

Яркие лучи солнца, которое уже поднялось, осветили каждую травинку, каждый листочек, каждую веточку и цветок.

— Ари, не спускайся. Там трава в росе, — предупредил Лир.

И точно. Роса же. Как я не догадалась. И как назло одела не ту одежду, что не промокает. Не хватало мне, чтобы я еще в русалку превратилась тут. Весело будет.

— Тут недалеко. Я донесу тебя до храма, — сказал Лир.

Деваться было некуда.

Лир подхватил меня на руки и понес, петляя следом за Тиром по едва заметной тропинке в лесу. Рокот, не прощаясь, взлетел в небо. Оставлять одну принцессу Эридейле ему не хотелось. Время сейчас неспокойное… Да и Тир волноваться будет.

Мы шли минут двадцать, пока не вышли на еще одну поляну, где раскинулся храм. Переплетенные арки из деревьев — все, что я успела рассмотреть, а потом мы шагнули внутрь. Лир поставил меня на ноги.

В храме было светло. Сквозь небольшие окошки, смахивающие на бойницы, проникали солнечные лучи, но повсюду вдоль светлых стен, на полу горели свечи. Больше тут ничего не было.

— Принц Тиранатариэль? — спросил откуда-то голос, и я увидела эльфа, стоящего возле едва заметной двери в стене. Он походил на Кассиандра. Внешне.

Это его старший брат, — сказал Лир мне мысленно. — Только он не сможет провести обряд бракосочетания, поскольку у него пока нет такой власти. Он позже в хранители пошел.

Я покраснела, потому что думала совсем не об этом.

— Здравствуй, Рил. Нам нужна книга заклинаний.

Хранитель вгляделся мне в лицо, а, потом, не сказав ни слова, позвал еще одного эльфа, помощника, как поняла я, и отправил его за книгой. При этом он не спросил, зачем она нам нужна, для чего, и почему именно сейчас.

Впрочем, Тир кратко сам рассказал, в чем дело. Хранитель кивал, изредка что-то спрашивал на эльфийском, уточняя, но как только помощник внес тяжелую толстую книгу, все замолчали.

— Бери, Ариадна, — сказал Тир. — И ищи. Если заклинание нужно тебе, то оно откликнется только на твой поиск.

Я взяла в руки тяжелый фолиант, задумавшись, сколько времени у меня займет поиск. Но книга неожиданно засветилась и открылась на какой-то странице.

Хранитель подошел ко мне. Лир и Тир тоже. Они втроем вчитались в то, что там написано, переглянулись.

Лир…

Мой маг снова переглянулся с братом.

Лир, черт тебя побери! Там же на эльфийском. Мне не разобрать.

— Для того чтобы вернуть тебе голос, нужно выполнить четыре условия, — сказал Лир спокойно. — Первое — успеть до полудня, иначе голос не вернется никогда. Второе — обряд должен проходить в священном круге в пещере, где есть подземное озеро. Третье — рядом должен быть кто-то из твоих родственников. Агрий, Алона, Глин, Аран, Рокот — подойдет любой.

Лир замолчал.

А четвертое какое?

— Кто-то добровольно должен отдать жизнь, — сказал спокойно Лир.

Я вздрогнула, переглянулась с Тиром, отчетливо понимая, что этим кем-то станет Лир. Нет. Не позволю. Я лучше без голоса буду.

— Не будешь, Ари, — сказал Лир тихо. — Я не смогу жить, зная, что струсил и не вернул тебе…

Нет.

— Ари…

Нет.

Не вижу смысла умирать с голосом.

Я же твоя дайари, Лир. Амор-алите.

Лир застонал и сжал голову руками.

— Ариадна, о чем вы разговариваете? — спросил Тир спокойно.

Амор-алите. Смысла нет, — написала я огненными буквами в воздухе.

Повисла тяжелая тишина. Лир поставил блок и не позволил читать мне свои мысли.

— Думаю, что вам нужно посоветоваться с принцем Арандиэлем, — спокойно заметил хранитель.

Верная мысль. Единственно-верная за все это время. Только чем Аран поможет? Остановит агонию Лира, который сходит сейчас с ума от отчаяния? И как с ним связаться?

Я забыла зеркало в шатре, — вывела я для Тира слова в воздухе.

— Ничего страшного. Я телепортирую Арана сюда. Поможешь? — спросил он Лира.

— Да. Только это нам ничем…

— Давай позовем Арана, — сказал Тир спокойно.

Дальше Лир и Аран, взявшись за руки, стали шептать заклинания призыва.

Аран возник посреди зала неожиданно с ложкой каши в руке.

— Привет, — сказал он просто, а потом кинулся ко мне, обнял, и я прижалась к нему крепко-крепко. — Я тоже по тебе соскучился, Ари. Что случилось? — спросил он, обмениваясь рукопожатием с Тиром и смотря на мрачного Лира.

Тир рассказал.

— Дайте-ка мне взглянуть на книгу, — сказал спокойно эльф.

Он вчитывался долго, оторвался от книги и улыбнулся мне, замершей и растерянной, стоящей в паре шагов от него.

— Ну, с первым условием проблем не будет, до полудня еще почти семь часов. Со вторым условием справится магия. Что мы пещеру с озером не сотворим что ли? — улыбнулся снова Аран. — Третье условие уже выполнено, я рядом с вами. А что касается четвертого, — Аран остановился и ухмыльнулся. — Тут не написано, что жизнь должен отдать человек, — заметил эльф.

— Ты хочешь сказать, что это может быть животное? — спросил Тир.

— Ага. Поймай-ка молодую лань в лесу. Самое то. Помнишь, как мы с тобой спасали от наводнения гномов?

Наводнение в горах?

— Там требовался огонь в воде, — вспомнил Тир.

— Верно, — отозвался Аран.

— И мы поставили для обряда свечу в тарелке с водой, — улыбнулся Тир.

Как хорошо, что ты тут, Аран, — написала я огненными буквами.

— Даринель и Силадерь волноваться не будут? — спросил Лир спокойно, обнимая меня за плечи.

Отошел. Ну, слава богам.

— Нет. Мы же мысленно можем общаться. Она знает, что я тут с вами, — сказал Аран.

— Надо действовать, — сказал Рил, молчавший до этого.

Мы вышли из храма, и, пройдя через лес, на очередной поляне стали колдовать. Я не знала этих заклинаний, и могла только отдавать силы. Арану или Лиру. Через два часа появилась большая пещера с подземным озером. Еще через два часа Тир сказал, что Рокот долетел до Эридейле, и у них все в порядке. За полчаса до начала обряда, два эльфа привели молодую лань.

Тир, Аран, Лир и я вошли в пещеру. Эльф начертил круг, взял в руки книгу.

— Готовы?

— Да, — ответил Лир.

— Ари, ты должна стоять внутри вместе с ланью, — сказал Аран.

Я отпустила руку Лира и переступила черту.

Аран тоже переступил черту и встал со мной рядом. Лир и Тир замерли за пределами круга.

Заклинания были певучими, длинными и убаюкивали. И меня не покидало тревожное ощущение. Не получится. Эта мысль возвращалась и возвращалась ко мне, упорно не желая уходить.

Через час, Аран, не отрываясь, создал второй круг, перевел туда лань, покорно последовавшую за ним, при этом, не отрываясь от чтения заклинаний. Третий круг Аран начертил ножом за десять минут да полудня. Встал туда сам и стал нараспев читать последнее заклинание, вливая свои силы.

Ничего не произошло.

До полудня осталось всего минут семь.

Аран повторил заклинание. Лань дернулась и…исчезла.

Я посмотрела на них всех. Покачала головой.

Голос не появился.

Лир встал в круг рядом с Араном, не зная, что делать.

А потом — я готова поклясться, нам с Араном пришла одна и та же мысль.

Добровольно отдать жизнь. Добровольно. А на такое способны только люди. Ну, или животные, защищающие детенышей, к примеру. Еще и любовь нужна.

Лир и Тир, ничего не подозревая, обсуждали, что делать дальше.

Аран прочитал заклинание еще раз, сунул в руки Лиру книгу, ничего не объясняя при этом, улыбнулся мне и шагнул в круг, где до этого стояла лань. Я вытаращила глаза, рванула к нему, но не успела. Оба круга, словно изнутри стали твердыми. Я билась руками, смотря, как по Арану бежит серая змейка. Он что-то мне говорил. Успокаивающее. Нежное. Но слов было не слышно. Лир тоже оказался заперт в круге, Тир обреченно стоял рядом. Аран отвернулся от меня, показал Лиру на книгу взглядом.

Нет. Аран, что ты творишь? Нельзя так, нет.

Не слышит. Голоса то у меня нет.

А Лир?

Нет.

Лир.

Нет. Не читай. Я согласна жить без голоса. Он мне не нужен. Ни такой ценой. Аран нужнее.

Нет.

Но Лир меня не слышал. Наша мысленная связь оборвалась, как только я оказалась в этом проклятом круге. А еще возникло четкое ощущение подставы. Обманул. Аран нас всех обманул. Он с самого начала знал, что будет, но умудрился убедить нас в обратном, и улучить момент. Улыбался. Смеялся. Говорил, что все будет хорошо.

Эльф постучал по основанию запястья, показывая, что время уходит. Осталось всего-то минуты три. Лир замер. Посмотрел на друга. Не на меня. Поднес к глазам книгу.

Нет. Я же ненавидеть тебя буду за это всегда. Нет. Лучше я умру. Лучше…

Заклинание получилось коротким. Или мне так показалось? Круг Арана залил свет, и серая змейка поползла от его ног, превращая Арана в камень.

— Нет, — крикнула я в отчаянии и кинулась к нему, разрушая защиту круга.

Глава четырнадцатая

— Нет, нет, нет! Аран! Вернись. Ты нужен мне. Ты нужен нам. Всем нам нужен. Аран нет! — слезы текли, не переставая, я колотила каменную статую друга и не могла остановиться.

Я рыдала долго, и никто меня не держал. Успокоилась только часа через два, когда рядом раздался голос Рокота.

— Черт возьми! Что тут произошло?

Я посмотрела на него и зацепилась взглядом за Лира, сидевшего напротив меня с безумными глазами, сжимавший голову обеими руками, с отчаяньем, которое невозможно было передать.

— Ненавижу тебя за это, — сказала я тихо. — Лучше бы я без голоса осталась, чем потеряла Арана. Не прощу тебе этого. Никогда не прошу.

Лицо Лира побелело. Рокот глянул на нас, перевел взгляд на Тира, и тот ему стал рассказывать, что произошло.

Дракон ругался. Долго. Сильно. Со вкусом.

В пещеру вошел Рил. Когда — никто не заметил и не запомнил, но, видимо, он либо услышал рассказ, либо догадался о чем-то.

— Он превратился в камень, сердце бьется, — сказал хранитель спокойно, подходя к статуе Арана. — Ариадна, я так понимаю, ты готова была умереть, но не отдать жизнь Арандиэля. Это его и спасло. Нужно искать способ расколдовать его, — добавил Рил.

А я ведь и вправду об этом подумала. Так было больно терять своего брата, хоть и названного. И вообще того, кто готов отдать за меня жизнь. Их ведь по пальцам пересчитать можно.

— Правда? — голос Рокота был удивленный.

Он подошел к статуе, прижался ухом к груди Арана, не обращая внимания на меня, сидящую и обнимающую каменные ноги.

— Бьется. Ари, послушай.

Дракон помог мне подняться. Я прижалась к камню. Сердце билось.

Я сползла на землю и снова разревелась.

— Как можно снять заклятие, не знаешь? — спросил Тир у Рила.

— Нет. Книга тут не помощник. Иначе бы мы смогли вернуть к жизни Аранатариэль, — ответил Рил.

— Но она звезда, — возразил Рокот.

— Да, но заклятие одно и то же, — сказал Рил.

— Для Аранатариэль есть пророчество, — сказала я очень тихо. — Ее разрешили вернуть звезды. И я знаю, что нам делать. Нужно, чтобы это пророчество исполнилось.

Взгляд Тира стал ужасным.

— Какое пророчество? И кто должен его исполнить? — спросил растерянно дракон.

Я поднялась с земли.

— Я, Рокот. Я. Мне его звезды нашептали в ночи. Я должна возродить к жизни Аранатариэль. И, если раньше мне не о чем было ее попросить, то теперь есть о ком, — сказала я на удивление спокойным голосом.

Повисла тишина.

— Сил звезды хватит, чтобы снять заклятие Арана, — сказал спокойно Рил.

— Ты можешь умереть, Ари, — сказал дракон.

— И Лир умрет тоже, — добавил Тир.

— Не умру я, — ответила я уверенно. — Аранатариэль сотворила меня, во мне течет ее кровь. Два предыдущих просителя не были русалками, — сказала я серьезно.

Все молчали. Лир поднялся с земли, но подойти ко мне не рискнул.

— Никогда не прощу себе, что допустила подобное, — сказала я очень тихо.

— Попробовать стоит, — сказал спокойно Тир. — Шансы есть.

— Нужно сообщить Даринель, Силадерь и Сирину, — сказал Рокот.

— Я скажу, — глухо сказал Лир, смотря в никуда. — Перемести их.

Троица появилась в пещере тут же. Встревоженная и бледная, несмотря на то, что статую Арана загородил собой Рокот.

— Я перестала слышать Арана, лилия почти исчезла, что с ним? — спросила Даринель прямо.

— Тир, — позвала Силадерь.

Рокот, молча, отошел, открывая каменного Арана.

Даринель подошла к нему, обняла и заплакала.

— Живой, — прошептала она, как тогда в избушке, когда Аран умирал. — Слава богам. Значит, шанс его спасти есть.

— Это моя вина, Даринель, — сказал Лир.

— Даже так? — спросила Эридейле, входя в пещеру, и обнимая Тира так крепко, что у меня сжалось сердце.

И Лир стал рассказывать.

Ари…

Его голос был таким, что…

Нет, Лир. Не хочу тебя слышать. Не хочу тебя даже видеть.

Я зажмурилась, сосредоточилась.

— Почему я перестал тебя слышать, Ари? — спросил вдруг удивленно Рокот, когда Эридейле и Силадерь обнимали Даринель и вместе с ней вытирали слезы.

— Потому что она поставила ментальный щит, который мне не пробить, — сказал Лир устало.

Что верно, то верно.

Лир посмотрел на меня снова, а потом резко оказался рядом. Я даже опомниться не успела.

— У меня не было выбора, Ари. Прости, если сможешь. Он — мой лучший друг, — сказал Лир тихо.

— И ты его предал, — сказала я твердо, смотря в его серые глаза.

— Ари, — Лир потянулся ко мне, но волна злости, что поднялась внутри меня, дала выход прежде, чем я опомнилась.

Пощечина получилась громкой, потому что вокруг царила тишина. Замер Тир, замер Рокот, замерла дриада и эльфийки, Сирин растерянно посмотрел на нас с магом. След моей ладони на побелевшей щеке Лира. И тут же пришла боль. Жгучая, сильная, резкая, и я стала задыхаться. Запрет Аранатариэль на физическое воздействие во всей красе.

Лир стоял и смотрел на меня. Не пытался приблизиться. Не пытался унять мою боль. Не пытался проломить заслон на мысли. Ментальная защита не давала ему почувствовать то же, что чувствовала я. Просто стоял и смотрел на меня своими безумно-красивыми серыми глазами. И я не знала, любила ли его в этот миг, или ненавидела. Говорят, что от одного до другого нужен всего-то один шаг. И у меня возникло ощущение, что я этот шаг сделала. Причем миллион раз за мгновение. Туда-обратно, туда-обратно, как маятник.

— Ариадна, — позвал меня Тир осторожно, но закончить не успел.

Неожиданно вода в озере пошла кругами и на поверхность вынырнул Глин.

— Ари, Лир, что тут…

Договорить он не смог, потому что статуя Арана заставила его потерять равновесие в воде. Он вынырнул снова, отдуваясь, и подплыл к берегу.

— Я сунулся к вам домой, а водяной и леший сказали, что вы телепортировались. Ну, я сосредоточился и вот… — сказал мой двоюродный брат растерянно.

— Пророчество для отца Арана готово? — спросила я спокойно.

Глин уставился на меня, моргнул.

— Ари, к тебе вернулся голос, — сказал он нежно. — Готово. Это было ужасно нелегко. Морская ведьма призывала очень много духов. Они сказали только одно. Искать нужно у орков.

— У орков? — спросила удивленно Эридейле. — Что там понадобилось моему отцу?

Глин пожал неопределенно плечами.

— Почему Аран превратился в статую? — спросил Глин совсем тихо и почему-то меня.

Я не выдержала, села рядом с ним, опустила ноги в воду, превратив их в хвост, и разревелась снова, уткнувшись в его плечо.

— Почему она обнимает меня, а не тебя? — спросил Глин спокойно у Лира.

— Потому что я читал заклинание, благодаря которому превратил Арана в камень, — ответил Лир.

Тишина повисла снова.

— Если бы не Ари, которую я не могу сейчас оставить, то я бы врезал тебе от всей души за то, что ты постоянно причиняешь ей боль, — прошипел Глин. — Она еще от того первого раза не отошла, когда ты повел себя, как полный идиот. А теперь — опять ей плохо и виной этому — ты.

— Иначе ей было не вернуть голос. И Аран сам сделал свой выбор, — сказал Тир. — В конце-концов, он дал ей клятву верности.

Даринель и сестры Арана разревелись снова.

— Я хочу домой, Глин. Пожалуйста, — попросила я его очень тихо. — Не могу тут оставаться.

— Пойдем Ари. Мама и папа будут рады тебя увидеть.

Я кивнула, и никому ничего не сказав, нырнула в озеро, а дальше — Глин переместил нас обоих.

Мы оказались рядом с Серебряным городом, прошли через купол, проплыли по знакомым улицам. Нас снова приветствовали русалы и русалки, но я не реагировали никак.

— Во дворец или к себе домой хочешь? — спросил Глин тихо.

— К себе, — ответила я.

Мы доплыли до моего дома.

— Я хочу побыть одна, Глин, спасибо тебе, — сказала я очень тихо.

Русал кивнул. Я открыла калитку, проплыла вдоль сада над дорожкой, открыла дверь дома, пожелала стать человеком, и представила на себе легкие бежевые бриджи и белую рубашку. Пока поднималась на лестницу, заплела косу, села на кровать, наслаждаясь солнечными лучами, а потом снова разревелась, уткнувшись в подушку.

Не знаю, сколько времени прошло, но когда я очнулась, то солнце начало всходить над горизонтом. И когда я умудрилась уснуть?

Я села на кровати и удивленно вытаращила глаза. Вокруг меня, кто где сидели Глин, Алона, Агрий, Ларк, Гинс, Грем, Ария, Приатий, Глинда, Аривий и мой лимфил в виде большого рыжего кота свернулся клубком в ногах. Я и опомниться не успела, как русалы и русалки кинулись меня обнимать. Откуда не возьмись, появился завтрак из омлета с грибами и шоколадного мороженого, который меня уговорили съесть, в вазу поставили свежие розы, срезанные у меня в саду, и от этой заботы и внимания, я снова разревелась, уткнувшись в плечо дяде. Когда слезы закончились (и откуда их тут столько было?), я поняла, что в комнате остались только Агрий, Алона и Глин, а остальные исчезли.

— Возле озера тебя ждут, — сказал Глин спокойно.

Я кивнула.

— Как ты? — спросила королева.

— Плохо, — сказала я честно. — Очень плохо.

Рассказ полился из меня неожиданно, и все, что я чувствовала и думала, выплеснулось, и я, наконец, успокоилась.

К обеду спустилась к остальным, поплавала в озере. Друзья старались меня отвлечь, рассказывали, что у них тут произошло без меня. К вечеру я снова осталась одна, и уснула прямо возле озера на поляне, где утром меня и обнаружил Глин.

— Как Даринель? — спросила я его, зная, что он, наверняка, телепортировался в озеро в пещере. Оно ведь никуда не исчезнет. Там статуя Арана.

— Могло быть хуже. Волнуется, переживает, но не ревет, как ты сутки напролет.

— Ей просто нельзя волноваться. Ребенок скоро должен родиться, — сказала я спокойно.

— Никто тебя ни в чем не винит, Ари, — сказал русал.

— Знаю. От этого нелегче.

— Про Лира узнать не хочешь? — спросил Глин.

— Нет.

Дальше дни потянулись медленно, сливаясь в один, пока однажды, я не поняла, что боль ушла.

— Сколько прошло времени, пока я здесь? — спросила я спокойно Глина, который уплетал шарлотку, испеченную мной только что.

— Две недели, — сказал он, наливая себе чай. — Пришла в себя, да? — ухмыльнулся он.

— Пришла. Спасибо. Мне нужно возвращаться. Я их всех бросила там одних.

— Мудрое решение, — раздался голос дяди у двери.

— Нас угостишь пирогом? — спросила Алона, проходя следом.

Я кивнула. Налила им чая.

— Мы проводим тебя, — сказал Глин, запихивая в себя еще один кусок шарлотки.

— Спасибо, — сказала я, обнимая всех по очереди. — За то, что вы для меня сделали. Я люблю вас. Очень люблю.

— И мы тебя, не благодари, семья она и есть семья, — улыбнулась Алона.

По городу мы шли медленно.

— Дядя, Тадеуш отдал мне шкатулку мамы, — сказала я неожиданно. — Если он твой друг, то, как он не узнал ее, когда она к нему попала? — спросила я.

Дядя посмотрел на меня.

— Они не были знакомы, Ари. Так получилось, — ответил он.

— А ты не открывала ее еще? — спросил Глин.

Я покачала головой.

— Открою. Сегодня, — ответила я.

Мы подошли к краю купола.

— Если понадобимся или соскучишься по нам, всегда будем рады, — улыбнулся дядя.

— И вы заглядывайте, если получиться. В королевстве эльфов вы в безопасности.

— Знаем, — улыбнулась Алона. — Береги себя, Ариадна.

— Телепортироваться с тобой? — спросил Глин.

— Нет. Я сама.

Купол выпустил меня легко. Я проплыла немного, сосредоточилась и представила Арана в пещере.

Вода изменилась, а рядом возник чей-то хвост.

— Тир, — позвала я.

Он обернулся.

— Ариадна, ты здесь. Вернулась, — сказал он в воде. — Я хотел телепортироваться в Серебряный город, чтобы поговорить с тобой, — сказал он, выпуская пузырьки воздуха.

Мы вынырнули на поверхность.

— Лиру очень плохо, — сказал Тир, подплывая к берегу. — Может, снимешь блок? — спросил он осторожно.

Я выползла на берег, посмотрела на статую Арана.

— Высуши хвост, Тир, и иди, — сказала я растеряно. — Я позову его.

— Не поубиваете друг друга тут? — спросил он спокойно.

— Постараемся.

— Он очень любит тебя, Ариадна. Уж поверь, я-то его знаю почти двести лет, — сказал Тир.

— Знаю. Но это ничего не меняет. Я бы предпочла остаться без голоса, чем…

— А Лир? Какого бы ему было жить с этим? Он бы винил себя постоянно.

— Но разве честно было…

— Ари, — оборвал меня мягко Тир. — Честно или нет, но дело сделано. Аран все еще жив, слава богам! И он сам выбрал такой путь. Чтобы он сказал, если бы видел, чем обернулась его жертва?

— Я не могу забыть, не могу принять, не могу простить…

— Лир — мой брат, Ари. Единственный любимый брат. Представь, какого ему было сделать выбор между дайари и лучшим другом? Лир в ужасном состоянии. Даринель говорит, что сейчас ему еще хуже, чем тогда, когда ты от него уплыла. Ты снова наказала его. Я понимаю, тогда тебе было плохо, ты не думала ни о чем, но наказывать его так… Это же легче нож в сердце воткнуть, — сказал Тир. — Ты ведь его любишь, Ари. Так прости.

Я растерянно посмотрела на брата Лира.

— Ты потеряла маму, потеряла отца, потеряла брата по крови, не допусти того, чтобы потерять еще и Лира. Ему тоже, повторяю, очень плохо и больно.

Мы помолчали. Тир натянул рубашку. Я отвернулась, когда он потянулся за штанами, высушив хвост легким теплым ветерком.

— Я подумаю, Тир. Мне хотелось бы немного побыть тут, с Араном.

Русал кивнул. Как только он вышел из пещеры, я сосредоточилась и представила шкатулку мамы. Теплое светлое дерево, по которому я пробежалась руками. Его касались руки мамы. Моей мамы. Как же мне тебя не хватает. Как же иногда мне нужен твой совет, твоя поддержка…Ты, знаешь, мама, как все непросто у меня, как мне больно и как я хочу, чтобы время иногда повернулось вспять. Ты тоже отдала за меня жизнь. И тебя я почему-то не виню…

Когда я до слез наговорилась с тишиной, вытерла щеки, открыла шкатулку. Там, действительно, было письмо. Тонкая белая бумага, свернутая трубочкой и перевязанная синей лентой, а под посьмом — браслет. Я взяла в руки серебряный тонкий обруч. Дайари. Браслет дайари. Мама была для кого-то единственной? Для папы? Почему тогда браслет тут? Он должен был исчезнуть, когда мамы не стало. Или же…Она его не надевала, потому что знала, что у нее буду я, и что за нами гонится тень ведьмы. Мама знала, что не справится, что умрет, что… Почему же она ничего не сказала дяде? Он бы помог. Обязательно. Они ведь были так дружны.

Значит, отец жив, раз браслет у меня в руках. Только как его искать? Тень ведьмы упоминала, что отправила его к оркам, что он там сгинул…Отец Арана тоже у орков. Слишком много нитей сплетается в одну. Надо отправляться туда и решать на месте. Может, все живы, и мне повезет? Ну, хоть в чем-то мне должно повезти.

Я положила серебряный браслет на дно шкатулки и развернула письмо.

Ариадна, милая моя доченька!

Знаешь, ты не родилась еще, толкаешься у меня под сердцем, а я уже пишу тебе это письмо, потому что знаю, что мой срок истекает. Мне это морская ведьма сказала.

Ведьма? Мама была у нее? Вот ведь старая карга, она ничего не сказала дяде, не остановила.

Не вини никого в том, что меня не будет с тобой рядом. Так вышло. Я боролась до конца. Веришь? Конечно, веришь. Богиня судьбы, к которой я обратилась за помощью (именно поэтому морская ведьма ничего не рассказала Агрию, ей не разрешили), поможет мне отдать тебя в надежные добрые руки.

Богиня судьбы? Зачем моей маме это было нужно? Неужели иначе меня ждала гибель?

Тебе, наверное, интересно будет узнать, как все вышло именно так… Ари, родная моя, я влюбилась. Прожив почти семьсот лет, я встретила твоего отца. И мое сердце впервые отозвалось. И его — тоже. Мы очень любили друг друга. Надеюсь, что ты никогда не узнаешь, что такое амор-алите, и не изведаешь ту боль, которую испытываешь, когда оставляешь любимого человека, весь смысл жизни оставляешь, Ари.

Поздно мама, поздно. Я уже узнала и испытала. Хорошего мало, это точно.

Он предложил мне стать его дайари. Я обещала подумать.

Дайари? Моя мама была чьей-то дайари? Отец. Конечно же, он ей предложил. Но она не согласилась. Я уже это знала.

Я обманула его. Я не смогла бы надеть этот браслет, потому что когда умру я, умрет и он. Я не могу поступить так. У меня остается маленькая надежда, что вы найдете друг друга.

Как мама, как? Хотя бы имя бы знать.

К сожалению, я не могу назвать тебе его имени. Богиня судьбы не разрешила. Но он — эльф, искать вам друг друга нужно в Снежном королевстве. Вы найдете. Так богиня судьбы сказала.

Тир искал. Долго искал. И никаких следов. Морская ведьма тоже ничего не знала. Я спрашивала у нее, когда была в Серебряном городе. Духи молчат, им запретили. Богиня судьбы….Что же она наделала?

Не пугайся этих слов, Ари. Я изменила судьбу. Ты должна была умереть, а я — выжить. Но я не смогла так, поэтому и попросила ЕЕ сделать иначе. Я умру, а ты останешься жить. Богиня согласилась на этот обмен. Знаешь почему, Ари? Ты изменишь этот мир к лучшему. Так она сказала мне вчера.

Нужно ли мне это? Я бы многое отдала за то, чтобы ты жила мама. Ты так мне нужна. Ты даже не представляешь, насколько.

Завтра меня уже не будет, родная. Спасибо, королю Тадеушу, который, сам того не зная, помог сестре своего друга. Завтра на свет появишься ты, мое сокровище.

Мама, мама…

Не осуждай меня за то, что я сделала Ари. Я желаю тебе лучшей доли и счастья. Любая мать желает этого своему ребенку. Когда-нибудь ты это поймешь. Я буду скучать по тебе даже там, на небесной дороге.

Будь храброй. Это не значит, не бояться, Ари. Это значит смочь переступить через свой страх.

Береги близких тебе людей. Друзей и родных — они твоя опора, не смотря на то, что у тебя сердце свободолюбивой русалки.

И больше всего, прошу, не будь строга с тем, кого полюбишь. Я причинила твоему отцу страшную боль. Невыносимую. Он не знает, что я — умру, будет искать меня. Наверняка. Я его хорошо знаю. Он — упрямый. И мне кажется, что ты будешь на него похожа. Очень. Он даже не узнал, что я — русалка. Расскажи ему. Объясни, почему я так поступила.

По щекам у меня потекли слезы.

Кто же знал, что все в моей жизни повернется — так?

Не обижай людей, мое солнце, особенно дорогих тебе людей. Не будь к ним жестока. Они ранимы. Все до единого.

И если ты любишь — прощай. Всегда прощай. Откуда ты знаешь, какой ценой сделан выбор? Откуда ты знаешь, что стоит за тем или иным поступком близкого тебе человека? Осудить легко, родная. Но сколького я натворила от отчаяния? А сколько натворишь ты? Не всегда нужно судить по поступкам, мое солнце. Прежде всего, подумай, отчего ради тебя отказался любимый человек, Ариадна.

Лир…Мама, как же ты права. Как в точку ты сейчас бьешь. По самому больному. Лир….

Не знаю, зачем я тебе это пишу, почему-то кажется, что мой совет сейчас тебе пригодиться. Гордость не приносит счастья, Ари. Совсем не приносит. И каждая русалка, которая любит, со временем это понимает. Прощай, родная. От чистого сердца, которое у тебя, несомненно, есть.

Тебе предстоит много испытаний, моя хорошая. Будь сильной. Не сдавайся. Никогда не сдавайся, Ари. Всегда борись за тех, кто тебе дорог. Иди до конца. Будь смелой. Будь храброй.

Я люблю тебя. Я очень сильно люблю тебя, родная.

Люблю. Помни всегда об этом. Не забывай.

Твоя мама Аврора Рирей.

Я положила письмо рядом со шкатулкой, и, уткнувшись в колени, безнадежно расплакалась.

Глава пятнадцатая

Кто-то притянул меня к себе и крепко прижал. Лир. Я вцепилась в его рубашку, позволяя себе вдыхать родные запахи. Руки Лира дрожали. Как он догадался, что я — тут?

— Тир сказал, а потом ты блок сняла, — ответил он очень тихо, прижимая меня к себе еще крепче.

Не помню, чтобы сняла.

— Ты просто подумала обо мне, Ари, — сказал маг устало.

Снова откуда-то взялись слезы, и закончились нескоро.

— Сколько мы тут сидим, а? — спросила я Лира, поднимая глаза.

И увидела его боль. Черная бездна в глазах. Бездонные колодца. Ему еще хуже, чем мне. И руки у него дрожат, не выпуская меня. Когда он последний раз спал? Круги ведь под глазами. А ел?

— Не помню, — сказал Лир.

— Открой мне свое сознание, пожалуйста, — попросила я его, ужасаясь тому, что ему настолько плохо.

Лир покачал головой.

— Мы договорились не делать тайн друг от друга, — напомнила я.

Лир вздохнул, но потом отрицательно покачал головой. Ну, Лир. Ну, упрямый. Но я то — упрямей. Права мама, ой, как права была, в отца я пошла.

— Откуда ты знаешь? — спросил Лир удивленно.

— Открыла шкатулку, а там — письмо от мамы, — ответила я.

Лир оглянулся и заметил белый лист.

— Можно? — спросил он осторожно.

Я кивнула. Он стал читать письмо, а когда дочитал, крепко прижал меня к себе снова. И я решилась, раз не открывает свои мысли сам, то к черту его ментальные блоки. Зажмурилась, сосредоточилась и снесла все, что можно. Лир от неожиданности растерялся, и я поставила щит, который сломать он явно не сможет, а значит, все его мысли для меня будут открыты.

В памяти Лира было много всего. Боль. Отчаяние. Ужас. От того, что ему пришлось делать выбор. От того, что он его сделал. От того, что я ему сказала. От того, что я ушла. От того, что я поставила блок на чтение мыслей. От того, что я — могу не захотеть вернуться.

Я разревелась снова.

— Прости меня, прости, — прошептал Лир, вытирая слезы с моих щек.

Нет, он издевается? Кто кого должен простить? И кого бы я сама выбрала, окажись на его месте? Дура я. Эгоистка.

— Ари, я люблю тебя. Очень люблю.

— И я тебя люблю, — прошептала я ему.

Неправильно говорят, что говорить о своих чувствах не стоит. Не верю тому, кто скажет один раз и все. Надо. Обязательно надо говорить. Каждый раз. Напоминать, потому что любимый человек может и забыть об этих словах.

Его губы нашли мои и поцеловали.

— Ну, наконец-таки! Я уж, было, думал вы, тут поубивали друг друга, — сказал Рокот, оказываясь у входа в пещеру. — Рад тебя видеть, Ари.

— И я тебя.

— Там все волнуются, — сказал он спокойно. — За вас.

— Скажи, что все в порядке, — сказал Лир.

Ага, как же в порядке. Не любимый мужчина, а приведение какое-то.

— Пойдем, поесть нужно и всех успокоить, — сказала я Лиру.

Тот не стал спорить и возражать. Встал, взял меня за руку и подошел к Рокоту.

— Шкатулка, — сказала я.

— Неужели открыла? — спросил удивленно дракон.

Я кивнула.

— Расскажешь, что там?

— Письмо мамы и браслет дайари, — сказала я спокойно.

Рокот кивнул, вопросов больше задавать не стал. Я подняла шкатулку, бережно погладив ее по крышке.

До дворца мы шли пешком. Я морщилась от яркого августовского солнца, сжимая ладонь Лира.

Всех своих друзей и близких мы нашли в тронном зале. Тир и Эридейле, сидящих за столом рядом с Даринель, Сирином и Силадерь.

— Ари, — Даринель заметила меня первой, и кинулась обнимать.

— Мы так волновались за тебя, — сказала Эридейле, целуя меня в щеку.

— Хотя Глин сказал, что все нормально, — ответила Силадерь.

— Ага, только покоя все равно от них не было, — хмыкнул Сирин.

Нас усадили за стол, слуги принесли еще еды, и мы принялись обедать.

— Поговорим сейчас? — спросила Эридейле нас с Лиром.

— Нет, — ответил Тир. — Завтра. Или послезавтра, когда мой брат придет в норму, — сказал спокойно принц.

— Верное решение, — хмыкнул Рокот, наливая себе яблочный сок.

— Спасибо, — сказала я тихо.

Мы с Лиром поднялись на второй этаж, прошли по коридору, не замечая слуг, которые удивленно переглядывались и шептались.

— Поспи, — сказала я Лиру. — Я побуду рядом.

Он кивнул, разделся и нырнул под одеяло. Я последовала за ним. Привычно положила голову ему на грудь, обняла рукой за плечи и через несколько минут услышала его ровное дыхание. Уснул. Я поцеловала его в щеку, погладила костяшками пальцев по лицу, и закрыла глаза, позволяя себе расслабиться.

Я проснулась вечером, когда в комнату заглянул Рокот, проверить как у нас дела. Лимфил прыгнул янтарным шариком ему в ладони, позволяя покормить себя принесенным для него куском сахара.

— Спит. Ему отдых нужен, — сказала я.

Дракон кивнул.

— Сюда вчера прилетели мой брат и сестра, Гром и Молния. Они хотят с тобой познакомиться, — сказал он спокойно, садясь на кровать.

— Завтра можно? Не хочу его одного оставлять, — сказала я шепотом.

— Можно. Они надолго сюда, — улыбнулся мне дракон.

Мы помолчали немного, наблюдая, как лимфил хрустит сахаром.

— Ты ведь уже решила все, — сказал неожиданно Рокот.

— Что решила?

— Отправиться к оркам, — сказал дракон спокойно.

Я кивнула.

— Там отец Арана. Или по крайней мере, о нем там есть сведения. И там, возможно, я смогу найти своего отца, — сказала я тихо.

Дракон хмыкнул.

— У меня есть одна идейка, — сказал Рокот. — Просто так они сведениями делиться не будут. Орки — хитры и коварны, и хорошие воины, между прочим.

— А деньги их не интересуют случайно? — спросила я.

— У них своих полно. Они — главные поставщики оружия всем, Ари.

— К ним может обратиться Совет магов и….

— Не без этого, поэтому отправляться туда прямиком — гиблое дело. Не знаешь, на что нарвешься, — сказал спокойно Рокот, доставая еще один кусок сахара для Лучика.

— И что ты предлагаешь? — спросила я.

— У орков в первый день осени устраиваются состязания в честь всех богов сразу. Праздник чести и гордости, скажем так. Участвуют в нем парами. Состязаний — четыре. Победителей — двое, одна пара то есть. И принять участие может любой.

Я задумалась.

— Что за состязания?

— Каждый раз разные. Были кулачные бои, выпечка торта, танцевальный конкурс, — сказал дракон. — В том году, конечно.

— Ты что так участвовал?

— Ага. Там можно надевать иллюзии. Вы можете сойти за простых крестьян, если хотите. Но лучше за аристократов.

— Ты сказал, что там кулачный бой был, как я с этим справлюсь?

— Там два соревнования обязательно участвовать в паре, а еще два — можно и по одиночке. На усмотрение участников.

— Каков приз? — спросила я спокойно.

— Разговор со жрецом. Он ответит на вопросы. И знаешь, что самое главное — он не сможет солгать. Магия праздника такая. Единственное, что количество вопросов ограничено — десять всего. Но вам с Лиром хватит, — сказал Рокот.

— Хватит. Если победим.

Хммм…Спрашивать можно о чем угодно получается.

— Да, Ари. Кто-то спрашивает о кладах, кто-то о любви, кто-то о жизни.

— А о чем ты спрашивал? — заинтересовалась я.

Дракон улыбнулся.

— Ты даже не сомневаешься, что я выиграл, — ухмыльнулся дракон.

— Не сомневаюсь.

— О семье. Молния родила недавно дракончика. Племяшка у меня теперь есть. Назвали Ветром. Уже пламенем дышит. Вот о них и спрашивал. Жрец мне и о тебе рассказал, кстати. Только я тогда не понял многое. Вернее не поверил, что встречу русалку, а муж сестры, который был со мной в паре на этот раз спрашивал о будущем их семьи. Все хорошо у них будет, как оказалось.

— А Лир согласиться? — засомневалась я. — Он ведь с меня пылинки сдувает. Кроме того, если умрет кто-то один…

— Согласиться. Иного выхода я не вижу. Ты ему расскажи, как проснется, глядишь и помягче все воспримет, чем, если бы я или Тир сказали.

— Я постараюсь, — ответила я шепотом.

— Если что, напомни ему, что те пять вопросов, которые он задал жрецу, были частично и о тебе, — сказал он, ухмыляясь.

— Лир участвовал в состязаниях? — спросила я ошеломленно.

— Ну, а как ты думаешь, кто был моим напарником, когда эти состязания только появились? Мы с ним так и познакомились. Когда прикрываешь спину друг другу, то дружба сама по себе возникает, Ари.

— А что ему жрец сказал обо мне? — заинтересовалась я, переходя на совсем тихий шепот, и поглаживая лимфила, который снова превратился в кота.

— Что я встречу тебя, Ари, — сказал Лир, открывая глаза.

— Ой, мы разбудили тебя, — сказала я.

Дракон ухмыльнулся.

— Все слышал? — спросила я Лира.

— Да.

— Согласишься? — спросил Рокот.

— Куда же я денусь то, — сказал Лир.

— Ну, я тогда скажу остальным, что вы согласны, — ответил дракон, вставая. — На ужин придете?

— Нет, — ответил Лир. — Тут поедим.

Едва за драконом закрылась дверь, как Лир притянул меня к себе.

— Что тебе еще сказал жрец? — спросила я. — И о чем ты его спрашивал?

— Сначала спросил, встречу ли я свою суженую и как скоро. Он ответил, и сказал, что это будет навсегда. Амор-алите. Потом спросил про судьбу Тира, отца и дяди, — ответил Лир.

— А еще один вопрос?

Лир внимательно посмотрел на меня.

Обреченно вздохнул.

— Я глупый тогда был. И вопрос был глупый.

Меня прямо-таки пробрало любопытство. Глупый Лир. Это что-то новенькое. А ведь мысли свои хоть и дает читать, но о том вопросе не думает.

— Какой? — спросила я серьезно.

Лир запустил руку в мои волосы.

— Буду ли я у тебя первым? — выдавил он из себя.

Я посмотрела на него круглыми глазами, а потом, поняв суть вопроса, не удержалась и рассмеялась. Лир смутился. Редкое зрелище.

— Это так важно для тебя? А что если бы…

— Важно, Ари. Я не хочу тебя с кем-то делить. Даже в прошлом.

Да, уж. Ревности тут немереное количество. Паранойя какая-то просто.

Я рассмеялась снова. Лир надулся, а потом притянул меня к себе и поцеловал в губы.

— Может, сначала поедим? — спросила я его, даже не пытаясь увернуться от его рук.

Лир остановился. Задумчиво посмотрел на меня.

— Давай. Потом будет не до этого.

Мысли у него в голове были настолько неприличные, что я покраснела. Пожалела нам жаркое на ужин, вишневый чай и клубнику на десерт. Когда мы наелись, Лир поставил тарелки на ближайшую к кровати тумбочку, притянул меня к себе, расстегнул рубашку, в которой я была, спокойно снял ее и отбросил на пол, а потом опрокинул меня на спину.

А потом…То, что он вытворял со мной этой ночью рассказывать никому и никогда точно нельзя. И вспоминать нельзя. Вообще. Никогда. Мой разум, собрав чемоданчик с вещами, в очередной раз отправился в отпуск. Далеко и надолго, а вот гормоны…

Как назвать то, что между нами происходило? Как подобрать нужные слова, чтобы рассказать о всех оттенках желаний, которые меня посетили за это время? Я не знала, где мое дыхание, а где — его, где стучит мое сердце, а где — Лира. И главное, с моей стороны, отсутствовали все тормоза. Абсолютно. И у Лира тоже, судя по всему.

Я узнала, как можно назвать это, то, что творилось между нами, поняла к утру, когда Лир целовал мои обнаженные плечи, и мы с ним спорили, сколько раз взлетели за эту ночь. Любовь. Всего-то одно слово. Емкое такое. Простое. Понятное всем и каждому в любой точке Вселенной.

И к Лиру вернулись силы. Он даже улыбаться стал. Мягко так, ласково, как мальчишка. Приятно-то как. Отошел-таки. Уффф!

— Я так с тобой счастлив, Ари, — сказал он, целуя меня в подбородок, и прокладывая цепочку из поцелуев вдоль горла.

— И я с тобой, Лир. Как ты думаешь, нам удастся победить? — спросила я осторожно.

— Да. Иначе нам никак нельзя. Не волнуйся. Мы справимся. Мы очень сильные маги. Особенно вместе. А магию у орков не определишь. Она вся размывается. Непонятно чья. Даже, если кто-то из Совета там будет, нас не заметят. Особенно под иллюзией.

Я поцеловала его в губы.

— Хочешь, немного погуляем по городу, пока все спят? — спросил меня Лир.

— Нет, — ответила я. — Мне тут очень хорошо с тобой и уютно.

— Поспи тогда немного.

Я закрыла глаза и поняла, что не смогу уснуть. Столько мыслей в голове появилось с утра. Неожиданно так. Об Аране, о Лире, о моей семье, об орках…

— Сегодня после завтрака намечается большой совет, — сказал Лир. — Придут твои дядя с тетей и Глин, а так же Тадеуш с Приатой, и уже прибыли брат и сестра Рокота. Властелин небес не смог. У него вот-вот появиться еще одна дочь. Он не может оставить Властительницу небес одну.

— Зачем?

— Нужно обсудить создавшееся положение.

Я задумалась.

— Я что-то пропустила, да?

Лир кивнул.

— Да. Отец и дядя связались с нами через лешего. Пару дней назад водяной принес записку от них. Совет магов вносит все новые изменения в законы, ограничивающие применение магии. Людей казнят ни за что на центральной площади в Аридейле, а отец не может противостоять Тезуэлю. Нам нужно объединиться, наметить план действий и много еще чего, — сказал Лир.

— То есть объединение русалов, эльфов, драконов и гномов — это наш единственный шанс выстоять? — спросила я спокойно.

— Да. Они призовут силы тьмы, создав жутких существ, и кроме того попытаются привлечь на свою сторону гоблинов и орков.

— Нужно отправить к ним послов первыми, — заметила я.

— Уже отправили. Рокот и Тир. Гоблины сказали, что подумают, орки пока что тоже заняли выжидательную позицию.

— Мне сложно представить такую войну.

— Знаю, Ари. Но сюда Совет магов не проникнет. И в Серебряный город. Вот к гномам — может, и им нужна защита. Дядя и отец отправляют письма магам, предлагая сотрудничество. Но и Совет не бездействует. Он старается привлечь на свою сторону, как можно больше народа. Всех, кого можно, обещая уничтожение всей нечести и процветание королевствам. Гоблинам он вообще обещал раздать эльфийские земли, — хмыкнул Лир.

— Пусть сначала сюда проникнут, — сказал Тир, входя в комнату под руку с Эридейле.

— А постучать не судьба? — спросил Лир раздраженно, укутывая меня в простынь.

— Так вы не слышите, мы стучали уже, — сказал Тир спокойно, садясь на кровать.

— А почему не проникнет-то? — удивилась я, возвращаясь к оставленному разговору. — Любую защиту можно сломать.

— Нашу — нет, — сказала Эридейле. — Человек с плохими помыслами и злыми намерениями не сможет проникнуть в Снежное королевство.

— К тому же, драконы живут на границе, охраняют ее, помогают нам, — заметил Тир, садясь поближе к Эридейле на кровать.

— В Серебряный город тоже не проникнут, — сказала я твердо.

— Это да, купол там похожий, судя по вашим с Глином рассказам, — заметил Тир.

— А гномам нужна защита. Тадеуш сказал, что заметил недавно двух магов, крутящихся неподалеку от окраины леса. Выйти они не рискнули, но за отрядом гномов следят постоянно. Там неспокойно. Очень неспокойно, — сказал Тир.

— Он уже приехал? — спросил Лир.

— И мои дядя с тетей и Глин?

— Да. Вас вообще-то только ждем, — сказал Тир.

Лир улыбнулся.

— Рад, что у вас все наладилось, — сказал брат Лира через минуту.

Маг снова улыбнулся такой улыбкой, что я покраснела. Еще бы не наладилось, полночи мирились.

— Мы спустимся к завтраку через полчаса, когда приведем себя в порядок, — сказал Лир.

— Хорошо. Постарайтесь не опаздывать.

Тир с Эридейле вышли, а Лир задумчиво обнял меня.

— Ари, я вот думаю, что как только встречу Эрана, попрошу нас поженить, ты не против?

Я хихикнула.

— У орков что ли?

— Ага.

— Против. Давай уж по-нормальному, — сказала я. — А то детям рассказывать нечего будет.

— А ты им покажешь свои вечные деревья и мотыльков, — хмыкнул Лир.

Я задумалась, а потом обреченно кивнула. Он ведь все равно уговорит, смысл спорить и не соглашаться сразу? Только время терять, и нервы тратить, а их у меня итак мало осталось.

— Кстати, я обещала наколдовать апельсиновые и персиковые деревья, — сказала я, отвлекаясь.

— И песню Тадеушу, — хмыкнул Лир.

— И после обеда мы прогуляемся по городу?

Лир улыбнулся.

— Да. Можешь пока выучить название столицы Снежного королевства.

Ой, точно. Я еще и гномью собиралась выучить.

Лир снова улыбнулся.

— К Арану сходим? — спросила я тихо.

— Да. Нужно ему рассказать, что тут происходит, — ответил Лир твердо.

— Думаешь, он слышит? — спросила я шепотом.

— Кто знает? Может, и слышит.

Мы помолчали с минуту, а потом поднялись и стали собираться вместе к завтраку.

С такой жизнью, как у меня явно не заскучаешь. И детям, будущим, точно будет, что рассказать.

Глава шестнадцатая

Гром и Молния оказались, как две капли воды похоже на Рокота внешне, но темпераменты у них были разные. Я бы сказала, что они соответствовали их именам. По-настоящему я обрадовалась дяде с тетей и Глину, которые тоже пришли на совет, поздоровалась с Тадуешом и Приатой, обняла сестер Арана, поинтересовалась здоровьем Даринель и малыша, а потом уткнулась в свой завтрак и постаралась хоть немного расслабиться.

За столом шутили, рассказывали байки, но когда вошли в кабинет Тира, рассевшись в кресла, разговор пошел серьезный. Все в принципе получилось так, как предполагал Лир. Гномы, эльфы, русалы и драконы решили объединиться, чтобы противостоять Совету магов. Дальше мужчины принялись обговаривать тактику, а мы, улучив момент, вместе с Силадерь выскользнули за дверь, а за нами отправились и Молния, Эридейле, Алона и Даринель с Приатой. Мы прогулялись по саду, болтая о своем, о девичьем, сотворили пикник на лужайке, позагорали на летнем жарком солнышке, и к обеду все наши мужчины присоединились к нам.

Жареное мясо, овощные салаты, мороженое и вино, которое сотворили русалы, было выше всяких похвал. Я, наевшись до нельзя, лениво лежала на траве, позволив Лиру, перебирать пряди моих льняных волос, разметавшихся по его коленям. Думать ни о чем не хотелось. Хотелось петь. Очень.

— Тадеуш, — позвал Лир. — Она должна тебе песню, хочешь услышать?

Все тут же прервали разговоры и пересели поближе к нам. Я поднялась, села.

— Какую хотите? — спросила я, понимая, что число зрителей увеличилось.

— Лир сказал, что ты знаешь любимую песню Аранатариэль, — сказал Рокот.

— О! — воскликнул король гномов. — Моя любимая.

Я улыбнулась им всем. Кто знает, когда мы так вот соберемся все вместе, тем более что до отъезда всех осталось всего часок. Зажмурилась, сосредоточилась и песня полилась. На этот раз на эльфийском. Красивая, нежная, воспевающая этот прекрасный мир, в котором царит свет. А потом, когда она закончилась, внутри меня возникла еще одна песня. Незнакомая абсолютно, грустная и легкая, как морская волна, набегающая на берег. И я запела, чувствуя, что внутри меня рождается непонятная мне сила. Эта песня способна была растопить лед в сердце, если он там был. Когда я закончила, то увидела, что Эридейле плачет на плече у Тира.

— Эта любимая песня Эрана, — сказал мне принц.

— И твоей матери, Ари, — сказала Алона.

Я растеряно пожала плечами. Эту песню я даже не знаю, просто она возникла у меня из ниоткуда.

— Русалочья память, — шепнул мне Лир в ухо.

— Это было незабываемо, — сказал Тадеуш, подходя ко мне. — Позволишь подарить твоей дайари поцелуй? — спросил король гномов у Лира, показывая взглядом на мою руку.

Лир кивнул, но волна ревности все-таки окутала меня, когда король легонько прикоснулся к руке.

— Ты, кстати, обещала эльфам персиковые и апельсиновые деревья, — напомнил Тир.

— А что сами эльфы не в состоянии такое сотворить? — спросили удивленно Молния и Гром.

Все, кроме драконов и гномов рассмеялись.

— Она вечные деревья создает, — сказал Глин. — Других не умеет. У нее они даже в Серебряном городе в саду такие вышли.

— Правда? — заинтересовался брат Рокота. — А нам бы не помешало в горах парочка таких садиков, — хмыкнул он.

Я улыбнулась.

— Сделаю, — сказала я. — Лес в Ларейе я уже умудрилась сотворить.

— Правда? — теперь уже заинтересовался Тир.

— Так покажешь нам? — спросила Приата.

Я кивнула. Создала иллюзию — сначала моего сада в Серебряном городе, потом — вечного леса в Ларейе.

Драконы и гномы восхищенно зацокали, словно увидели нечто чудесное.

— Пойдемте, я покажу, куда перенеслись яблони и мотыльки. И твой вечный цветок. Королевская лилия, кстати, аромат которой сюда все эльфийки вдыхать ходят, — улыбнулся Тир. — Верят, что красоту увеличивает.

Эридейле густо покраснела. Ага, значит, и она ходит. Я хихикнула, уткнувшись в плечо Лиру. Лимфил ярко-желтой бабочкой впорхнул на плечо.

Мы миновали несколько лужаек, пока Тир не открыл калитку и не пропустил нас в очередную часть королевского сада. Там действительно росли мои серебряные яблони, яблоки с которых сейчас обрывала эльфийская детвора, и часть ребятни весело при этом гонялась за мотыльками. Белоснежную лилию никто не трогал.

Увидев всех нас, детвора растерянно замерла.

— Здравствуйте, — поздоровался Тир. — А мы вот вам русалку привели, чтобы она еще чего-нибудь сотворила.

Ух, как сказал-то. Тоже мне принц, или король?

Принц, — ответил Лир мысленно.

Один мальчишка, лет пяти вышел вперед из толпы.

— А конфетное дерево сможете?

Наша компания расхохоталась.

— Это вряд ли. Но кое-что вкусное смогу, — ответила я, смотря на их заинтересованные мордашки.

Дальше все расступились, давая мне возможность выбрать место.

Я зажмурилась, сосредоточилась и представила персиковые деревья, которые никуда никогда не исчезнут, а потом открыла глаза. Ростки появились из земли, выросли, веточки покрылись листиками, появились большие цветы белого цвета, а потом и сами плоды. Я сорвала первый персик, откусила.

— Сладкие, — улыбнулась я своей компании, которая восхищенно уставилась на меня.

— А нам можно? — среагировала малышня, и Тир с Эридейле, ухмыльнувшись, кивнули, направляясь к одному из деревьев.

Дети, визжа от радости, стали обрывать деревья, на которых тут же появлялись новые цветы, превращаясь в персики.

— Ты такая удивительная, Ари, — сказал Глин, откусывая персик.

— Это, верно, — ухмыльнулся Лир, когда мы оба просто стоя в стороне, наблюдали, как взрослые правители, между прочим, эльфы, гномы, драконы и русалы, весело хохоча, пытаются уговорить Даринель слопать еще парочку. Закормят они дриаду, закормят.

— А теперь что? — спросил Тадеуш, оказываясь рядом со мной.

— Апельсины, — ухмыльнулась я.

Теперь замерли снова и дети, и взрослые, расселись в стороне, пока я стала колдовать. Один Лир был рядом и обнимал меня за плечи, пока я шептала заклинания. За апельсиновыми деревьями последовали пальмы — с бананами и кокосами, а в довершение еще и малиновые кусты.

— Я люблю тебя, — сказал мне Лир, смотря, как Тир наперегонки с ребятней лезет за бананами, а Приата чистит апельсин для Даринель, которая обрывает с куста малину, угощая, кого попало.

— Знаю, и я тебя люблю.

— Ты заставила их смеяться, — сказал Лир. — У них у всех было настроение ни к черту, а теперь — носятся, как дети, радуются. Даже Даринель улыбается, а Силадерь и Эридейле так вообще несносны, — сказал Лир, наблюдая, как сестры Арана пытаются сбить с пальмы кокосы, поспорив с Сирином, что так будет быстрее.

— Знаешь, Лир, у нас на земле все иначе. Там бы эти деревья спрятали в сейф и никому бы не дали бесплатно яблочка сорвать, делали бы на них деньги, а тут…

— Тир просто открыл часть сада для всех желающих, — улыбнулся мне Лир, целуя в губы.

— А эльфы что не могут сделать деревья вечными?

— Могут, — сказал Глин, усаживаясь рядом. — Только магии много уходит. А у тебя почему-то нет.

— Уф, давно я так не веселился, — сказал Тир, усаживаясь с нами на траву рядом под одной из яблонь. — Как думаешь, Сирин сверху не упадет? — спросил он нас.

— Нет, — сказал Лир. — Никто оттуда не упадет, я заклинание соответствующее сделал. И, кстати, эти плоды никто не сможет продавать, только есть.

— Все верно, сам хотел подобное сделать, но ты опередил.

Я восхищенно посмотрела на обоих братьев. Добрые такие, светлые, хоть один из них темный маг, а другой — русал, и магия у него другая.

— Знаете, сотворю-ка я, пожалуй, еще одно деревце, — улыбнулась я, крепко обнимая Лира.

— Такого деревца не бывает, — усмехнулся Лир.

Я закатила голову и усмехнулась.

— Я же русалка, у меня все бывает.

— Что она задумала? — спросил Тир заинтересовано, поскольку он ни разу не был в Серебряном городе, его магия была слабее моей.

— Сейчас увидим, — хмыкнул Глин, чистя очередной апельсин.

Меня наполнило какое-то безудержное веселье, мысли стали легкими, словно воздушными, я зажмурилась, представила себе носящуюся детвору, и через минуту услышала их радостный визг. Открыла глаза и поняла, что все у меня получилось. Дерево, усыпанное разными конфетами, леденцами и карамельками, вымахало посреди поляны, и ребятня восторженно забивала рты шоколадом.

Драконы, русалы, гномы и эльфы уставились на меня так, словно я превратилась в соляной столб.

— Как тебе это удалось — то? — выдал, наконец, Лир.

Я хихикнула.

— Не знаю.

— Ариадна, нам нравятся все ваши шедевры, — сказала Молния, срывая конфету с дерева. — Может…

— Ну, уж нет, — сказал Тадеуш. — Сначала к вам лес садить, а потом — к нам, милости просим, — сказал гном, хитро щурясь.

— Может, Ари спросите, — съязвил Лир.

Все разом обернулись ко мне.

— Да сделаю я вам все, сделаю, — засмеялась я, видя их восхищенные лица.

В итоге, правители никуда не разъехались, решив, что государственные дела подождут до завтра. Ну, еще бы. Тут такая занятная русалка появилась. И фруктовые деревья создала, и конфетное, и к тому же еще озеро сделала маленькое, чтобы можно было возле него костер разжигать и ужин делать. Правда, в этот раз при помощи магии я сотворила для всех макароны, а в качестве подливы сделала тертый сыр, кетчуп и сосиски.

Ребятня, ясно дело, никуда не ушла, и уселась есть с нами. Им, тетенька русалка очень даже приглянулась.

— А расскажите нас сказку, — сказал один из мальчишек, усевшись с очередным бананом в руке рядом с Тиром.

Принц ухмыльнулся, а потом… Взрослые, и гномы, и эльфы, и драконы, и русалы стали по очереди рассказывать сказки. Я сидела, прижавшись к Лиру спиной и заворожено слушала. Вот, дают. Вроде, правители…

— У них у всех есть дети, или будут. И все они их любят, — сказал мне шепотом Лир, когда Тир увлеченно рассказывал историю про принцессу, которая влюбилась в дракона.

Я улыбнулась и создала для всех мороженого. Шоколадного, ванильного, клубничного, чем снова привела малышей в восторг.

— Тетенька русалка, а вы знаете сказки? — спросила маленькая девчушка с яркими голубыми глазами.

— Знаю, — улыбнулась я.

— А расскажите нам, — попросил какой-то мальчуган, перемазанный шоколадом и клубничным мороженым.

Взрослые тоже с интересом посмотрели на меня. И я рассказала. Сначала «Золушку», потом «Белоснежку и семь гномов», потом «Красную шапочку», «Колобка», «Репку» и «Дикие лебеди».

— Ты прирожденная рассказчица, Ариадна, — сказал Рокот.

— А про русалок знаешь? — спросил Глин.

— Знаю, но грустную.

— Расскажи, — попросил Тир, наблюдая, как малышня постепенно исчезает.

За кем-то пришли родители, кто-то умчался сам. Сад опустел, пока я доедала мороженое из вазочки, и думала о том, что сегодня был хороший день.

— Пожалуйста, — попросила Даринель, поглаживая свой живот.

И я стала рассказывать наизусть сказку Андерсена, которая так и называлась «Русалочка». Речь текла плавно, и когда я закончила, то заметила, что у многих на глазах стоят слезы.

— Я хочу к Арану, — неожиданно сказала я, смотря, как солнце скрывается за горизонтом.

— Мы с тобой, — отозвались Эридейле, Силадерь и Даринель.

— И мы тоже, — сказали хором драконы и гномы.

Лир с Тиром обреченно вздохнули.

Мы пробрались к окраине города, дошли до пещеры, и я, обняв статую Арана первой, улыбнулась. А потом мы все наперебой стали рассказывать ему о прошедшем дне. Может, это со стороны и было смешно, но нам всем так было легче, словно Аран был рядом. И все мы верили, что он нас слышит, и что мы спасем его.

— Поплавать хочешь? — спросил меня Глин, когда компания разожгла в пещере костер и стала вести неспешную беседу.

Я кивнула.

— Тир, ты с нами? — спросила я мага, смотрящего на огонь.

— Почему бы и нет, — отозвался тот.

Я обернулась к Лиру, который сегодня ни на минуту, не желал оставлять меня.

— Иди, не волнуйся, — прошептал мне он, ласково целуя в щеку.

Заплыв вышел знатный. Мы веселились, как могли, устроив гонки, чем заставляли смеяться всех, оставшихся на берегу. Все-таки, Глин меня догнал, а потом и Тир.

— В полет русалок? — спросила я неожиданно обоих русалов.

Те переглянулись.

— Почему бы и нет? — спросил Глин.

Принц кивнул.

А дальше понеслось. Я никогда не отправлялась в полет с русалами. Только с Араном и Лиром. Один раз всего. И это было впечатляюще. Хотя нет, это было ошеломляюще. А сейчас… чистая радость, восторг и ощущение рядом надежного сильного плеча, которое защитит от любых бед. Причем ощущение шло и от Глина, и от Тира. Мы остановились, когда было глубоко за полночь, посмеялись и подплыли к берегу, где на нас пялились абсолютно все, кроме, пожалуй, дяди и тети. Лир понес меня к костру на руках, накрыв мой хвост своим плащом.

— Еще бы пару песенок, — мечтательно сказал Тадеуш.

Все рассмеялись, и я, подмигнув королю гномов, запела. Песни были разными — веселыми и грустными, а потом снова зазвучала песня Аранатариэль, которую все так любили. Я допела, и неожиданно почувствовала, что перед глазами у меня стоит туман. Белый, густой… реальность исчезла. Мысли все испарились. Никого рядом. Ни Лира, ни Рокота, ни дяди с тетей, ни Глина. Никого. Даже мыслей их не слышу. Из тумана вынырнула фигура. Знакомая такая. Аран.

Говорить я почему-то не могла, двигаться тоже.

— Ари, у меня мало времени. Я вас слышу. Всех слышу. И я живой. Не вините друг друга в том, что сделал для тебя я. Я не жалею. Иначе просто не смог бы. Ты мне, как сестра. Хорошо, что ты догадалась спеть. Я, благодаря этому, смог прийти. Но это будет единственная наша такая встреча. Иначе нельзя. Я могу тебя погубить, а ты — меня.

Ответить я не смогла.

— Заклятие может снять только песня. Но она должна быть песней трех русалов, двое из которых были темными магами, но стали русалами, а потому сменили сторону на свет. Так сказала мне богиня судьбы, которая пошла тебе на уступки, Ари, потому что ты готова была умереть, но не жертвовать моей жизнью, поэтому у меня есть шанс вернуться.

Искать русалов в Серебряном городе, смысла нет. Один из них — Тир, другая — ты, а третий… Богиня судьбы сказала, что тот, кто должен стать русалом, пока что еще темный маг, которому предстоит однажды сделать свой выбор. И это должен быть только его выбор, Ари. И нельзя никак влиять. И, если он его не сделает, то я навсегда буду заточен в камень, Ари. Богиня сказала, что…

Аран стал таять в белом тумане. Перед глазами у меня замелькали черные точки.

Ари. Ари. Ари. Ари…

Голос Лира был на грани отчаяния. И давно он так зовет?

Ари…

Уже не Лир, а Рокот.

Ари.

Множество других голосов, среди которых нет ни одного незнакомого. Я открыла глаза и увидела Лира.

— Лир, — прошептала я.

— Ари, — все разом, вокруг меня.

— Попить дайте, — прохрипела я.

Вода появилась у меня в руках тут же. Я залпом выпила, посмотрела на растерянные лица.

— Что случилось? — спросила я их тихо.

— Ты неожиданно побелела, взгляд стал таким, словно ты очень далеко отсюда была, — сказал Тир.

— А потом просто потеряла сознание, — сказал убито Глин.

— И я чуть не сошел с ума, — прошептал Лир.

— Мы все чуть…, - сказал Рокот, поглаживая меня по запястью.

Я посмотрела на них еще раз. Встала, опираясь на руку Лира, подошла к статуе Арана, обняла его.

— Я найду его, обещаю. Чего бы мне это не стоило. И мы вернем тебя, — сказала я, целуя его в холодную каменную щеку.

В пещере снова воцарилась тишина.

— Ари, — позвала меня Алона. — Тебе нехорошо? Может, приляжешь? Или вон Лир пусть отнесет тебя в спальню, тебе отдых нужен. Столько всего происходит тут…

— Нет, — сказала я, вытирая слезы.

— Ты видела Арана? — спросила вдруг Даринель, смотря на меня изумрудными ясными глазами.

Если скажу правду — все сочтут меня сумасшедшей, но врать Даринель я не смогла.

— Да.

Никто не засмеялся, никто не обронил ни слова, просто смотрели на меня и ждали. И я рассказала, все слово в слово.

— Чтобы человек, темный маг добровольно стал русалом, я о таком и не слышал даже, — сказал Агрий, пораженный моим рассказом.

— То есть такого не было? — спросил Тир.

— Маг должен родиться русалом, — сказала Алона. — И это всегда светлый маг, потому что в нем кровь Аранатариэль.

— То есть темный маг не может вдруг приобрести хвост? — спросил напрямик Рокот.

— Такого никогда не бывало, — сказал дядя.

— Но я же стал светлым магом, — сказал Тир спокойно.

— Ты — другая история. Только первенец, родившись у русалки на берегу, может стать русалом или русалкой. И то, в том случае, если попадет в день своего рождения в заколдованное озеро. Ты мог навсегда остаться темным магом, если бы не хвост. Но когда в тебе пробудился русал, то произошла смена магии. Ты стал светлым. Опять же, благодаря звезде.

Русалки и русалы, которые рождаются в море, изначально имеют хвост. И, если раньше, у нас рождалось по одному ребенку, то теперь, когда нашлась Ариадна, какое-то древнее заклятие, которое набросила на нас старая ведьма, слетело, и теперь у русалов и русалок могут быть еще дети, и все они, если рождены в Серебряном городе, будут сразу иметь вторую сущность.

— Дядя, получается, что тот, кого нам надо искать — тоже сын русалки? — спросила я напрямик.

— Получается, что — да. Только никто из русалок за последние двести лет не покидал море, не рожал на берегу ребенка. Это я точно знаю. Русалка не сможет оставить своего ребенка.

— А, если у русалки, живущей на берегу, родится второй ребенок? — спросил Тир.

— Он не будет иметь второй сущности, даже, если искупается в озере в день своего восемнадцатилетия, — ответил Агрий.

— А двойня? — спросил Рокот.

— У русалок не бывает двойни, — сказала Алона.

— Замкнутый круг какой-то, — сказала Силадерь.

— И как нам искать непонятно кого? — спросила Эридейле.

— Аран сказал, что нужно искать среди темных магов, — сказала я.

— Половина Ларейи отпадает сразу, — хмыкнул Тадеуш.

— И в Серебряном городе этого русала ни разу не было, — задумчиво сказал Лир.

— Он — не инициированный русал, — заметила Даринель.

— Мы опять пошли по кругу, — заметила Молния.

Неожиданно голова у меня закружилась. Кругом возникла темнота.

Ари…, - голос Арана возник из ниоткуда. — Я не могу приходить, сейчас рискую сильно, очень сильно. Это и вправду в последний раз, потому что тогда нас прервали, и я убедил богиню, что должен тебе сказать остальное.

Этот третий русал — Лир. Он родился не на берегу, а в воде. В тот день лил дождь, роды у королевы начались в лесу, когда она с мужем возвращалась с прогулки, и отец Лира отнес жену к озеру — Прозрачной слезе. Она сотворила какое-то заклинание, и Лир родился русалом. Он считается первенцем, как это ни странно прозвучит, потому что родился у русалки не на берегу, а в озере. Если бы это было в Серебряном городе, как правильно сказал твой дядя, то у Лира бы сразу был хвост, а так…Инициацию он не прошел. Так уж вышло, и поэтому остался темным магом, не приобретя русалочьей сущности. Он этого даже не чувствует, так же, как и ты не чувствовала все восемнадцать лет.

Есть древний ритуал, который может провести морская ведьма. Он позволит Лиру стать русалом, но он станет тогда светлым магом, и весь дар свой будет наращивать заново. Кроме того, это очень больно. И ритуал должен проходить в Серебряном городе. Лир сможет туда попасть с твоей помощью, поскольку ты — его дайари. Телепортация. Тир так сделать для Эридейле не сможет. Она — не русалка, даже потенциальна.

Лир не должен знать о нашем разговоре, иначе все рухнет, это нельзя будет назвать выбором. Наступит момент, когда ему придется решить, будет ли он русалом. Не знаю когда, но богиня судьбы говорит, что скоро. Очень скоро. Просто ждите.

И, Ари, если он не выберет этот путь, не вини его. Никогда не вини его в этом. Я прошу тебя. Не каждый может отказаться от части себя, а темная магия — часть Лира. Он не сможет тебя защитить, если откажется от нее. И это может его остановить.

Позволь ему сделать выбор самому. И прими его выбор.

Не говори никому о том, что я сказал. Нельзя. Я поставлю блок на этот кусок твоей памяти, чтобы ни Лир, ни Рокот не прочли. И прощай…

Голос Арана в голове перестал звучать, и я почувствовала, что прихожу в себя.

— Нет, ты скоро меня точно до инфаркта доведешь, — сказал Лир, прижимая меня к себе.

— Готов поспорить, что это будет первый случай в истории, когда у темного мага случиться инфаркт, — сказал едко Рокот.

Даринель протянула мне стакан с водой. Я выпила, приподнялась.

— Снова Аран? — спросил Глин.

— Да.

Лир попытался нырнуть в мою память, а следом — Рокот, а потом — удивленно переглянулись.

— На твоей памяти — блок, — сказал Лир.

— И его не взломать, — сказал Рокот.

— Ари, — позвала меня Эридейле.

— Аран запретил вам рассказывать. Искать русала не нужно. Все получится само собой. Это все, что я могу вам сказать, — прошептала я, всматриваясь в их лица.

Повисла тишина.

— Если так нужно для спасения Арана, то, значит, не рассказывай, — сказала спокойно Даринель.

Другие покачали головой, соглашаясь.

— Пойдемте уже спать, — сказал Сирин. — Рассвет уже совсем скоро.

— А завтра у нас нелегкий день, — добавил Тир. — Будем готовиться к состязанием у орков, — хмыкнул русал, поглядывая на нас с Лиром.

— Мы подумали, что вам не помешает потренироваться на специальных площадках, — сказал Рокот. — С недельку. А потом — я отнесу вас на своих драконьих плечах.

— Или шее, — хмыкнул Лир, помогая мне подняться, но увидев, что я снова теряю равновесие, подхватил меня на руки и пошел к выходу пещеры.

Глава семнадцатая

Рокот не обманул, и, действительно, вместе с Молнией и Громом стали помогать нам тренироваться. Эх, если бы я знала, что это за тренировки такие будут… Преодоление препятствий разной сложности — это ерунда, как выяснилось. Худо-бедно я научилась с этим справляться, правда, только к концу недели. Начиная с рассвета, мы лазили по лианам, бегали, плавали и к завтраку с этим заканчивали.

Потом перекусив, Лир шел на тренировки, где использовал меч, стрелы, нож — любое оружие, которое попадалось ему на глаза. Пару ему обычно, если не был занят делами, составлял Тир, а иногда — Сирин. Смотреть на эти поединки у меня не получалось, потому что в это время Рокот и Гром, и Молния учили меня ставить защитные щиты разной сложности. Это изматывало до нельзя, но в итоге я научилась прикрывать любую часть тела любой магией, которой владела. Даринель, Силадерь, Эридейле, с которой я тоже очень подружилась за это время — учили меня использовать для защиты магию леса.

Как ни странно, это далось мне легко. Очень легко. Видимо, кровь эльфов во мне сказалась. Ну, спасибо, Аран. Дриада и эльфийки посчитали свою миссию выполненной только тогда, когда я опутала плющом и лианами драконов и магов, которые целых семь минут (!) не смогли уничтожить мою магию. Глин и дядя с тетей, которые нас навещали каждый день, учили заклинаниям, которые знали русалы. Вроде бы, у меня должна быть русалочья память, но, как показал опыт, я столького не знала, что словно на другую планету попала.

Передышку мне не давали даже вечером, впрочем, как и Лиру. Я плавала в подземном озере, или в озере, которое сотворила в саду, делала трюки, и постоянно перемещалась в море, чтобы суметь это сделать в любой момент. В Серебряный город — не пробовала, потому что он был достаточно далеко, а силы, которые ушли бы у меня на это перемещение, так просто бы не вернулись. Это Глину хорошо, он живет в море, поэтому привык, умеет рассчитывать затраты энергии, а у меня с математическими вычислениями беда просто какая-то вышла. В принципе, не только с ними.

Еще одну самую большую сложность вызвал этикет и всякая всячина типа кройки, шитья, вышивания, готовки, танцев… Леди Гривель, которую Тир попросил помочь мне с этим непростым делом, только и делала, что прятала вздохи, смотря на очередную вышивку обычного цветка, который вышел кривоватым и перекошенным. Про то, как я варила суп, который рискнул попробовать только Лир, вообще вспоминать не хочется. Мой принц, правда, сказал, что если там будет такое испытание, то он мне поможет. Ага, прямо уж надо говорить, все сделает за меня.

В общем, неделька выдалась та еще. Вечером, накануне дня, когда мы все вместе решили, что нам пора вылетать к оркам (Рокот сказал, что путь туда верхом займет дней десять), я, уставшая и измотанная, села возле статуи Арана, задумавшись о том, какие вопросы задам, если получится выиграть.

Лир появился минут через десять после моих раздумий, сел рядом, обнял меня за плечи.

— Я так по тебе соскучился, — сказал Лир тихо, распуская мою взлохмаченную косу, с выбившимися светлыми прядями волос.

Ну, еще бы не соскучился. Ведь всю неделю мы почти не виделись, потому что Лир тренировался со мной только утром, а потом исчезал, изучая магию другого рода, а вечером у меня порой даже сил не хватало, чтобы поесть, не то, чтобы дойти самой до спальни.

Да и напряжение скапливалось. Столько всего происходило, что голова буквально трещала. Особенно тяготила тайна Арана, которую пришлось скрывать от Лира. Да и не только от него. Я понимала, что так надо, но…

Губы Лира коснулись основания шеи и проложили дорожку из поцелуев до груди, останавливая поток мыслей.

— Я за эту неделю чуть с ума без тебя не сошел, — сказал Лир, разворачивая меня к себе, и вглядываясь в мои глаза — своими, потемневшими.

Да уж, сил у меня на него не оставалось. Совсем.

— И впереди еще десять дней до орков, — сказал Лир, снова перебирая мои волосы пальцами.

Интересно, а я найду отца? Может, стоит спросить у этого жреца, когда выиграю. Ну, вдруг…

Руки Лира опустились. Он обреченно посмотрел на меня. Ну, да. Неспособна я сегодня отвлечься. Маг усмехнулся, а потом притянул меня к себе и поцеловал в губы. Горячо, страстно, напоминая, что я — его дайари, и открывая при этом мне все свои абсолютно бесстыдные мысли о том, что меня ждет этой ночью.

— Давай переместимся к морю, — попросила я его шепотом.

— Давай, — ответил Лир, тоже шепотом.

Небо давно залило темно-синими чернилами. Луны в этот раз не было, зато звезд — неимоверное количество. Мы не пошли в дом, хотя очень хотелось, просто поцеловались снова, и все остальное — исчезло. Хорошо, что Тир снял для нас блок для перемещения в Снежное королевство, а Совет магов занят нашими поисками и предстоящей войной так, что им сейчас не до отслеживания магии. Хотя, может, и почувствуют, но перехватить не смогут. Нам защиту поставили и гномы, и драконы, и эльфы, и еще Даринель добавила.

Песок был еще теплым, когда Лир, стянув с меня бриджи и рубашку, опрокинул на спину, прокладывая волны из своих прикосновений вдоль моего тела. И он все-таки умудрился заставить забыть о всех тревогах, потому что соображать хоть чуть-чуть, я смогла только, когда огненный шар солнца стал неспеша, словно умываясь в морской воде, подниматься в небо.

Мы не разговорили. Совсем. Лир помог мне одеться, я сотворила завтрак, а потом он внимательно посмотрел на меня.

— Ари, что-то не так? — спросил Лир, отвлекая меня от созерцания морских волн, разбивающихся о берег.

Я вздохнула.

— Я боюсь, Лир, — сказала я прямо.

— Чего? — спросил он спокойно.

— А что нечего по-твоему? Война на носу, за нами охотится Совет магов, дорогие мне люди в опасности…

— Чего ты боишься больше всего, Ари? — спросил Лир серьезно.

— Сдаться и потерять все, Лир, — ответила я.

— Ты думаешь, я позволю тебе сдаться, дайари? — усмехнулся он.

Я растерянно посмотрела на него. Лир рассмеялся. Опять, как мальчишка. Счастливый такой. Я вот, похоже, разучилась наслаждаться жизнью — каждым мгновением.

— Не разучилась, Ари. Просто слишком близко все воспринимаешь к сердцу. Все будет хорошо, вот увидишь, — сказал Лир, наклоняясь ко мне и целуя в губы.

И я поверила ему. Хотя, возможно, не стоило. Это ведь только в сказках все хорошо заканчивается, а у нас — не сказка. Вовсе нет.

Нас вышли провожать все. Тир с Эридейле, Даринель, Сирин с Силадерь, Гром и Молния, Глин и дядя с тетей, и даже пришел водяной. Ненадолго, но пришел. Я обнимала их всех крепко, и меня не покидало ощущение тревоги. Странное такое, жуткое. Словно я не скоро их всех увижу.

Когда мы, наконец, распрощались, Рокот превратился в дракона, и Лир помог мне взобраться на его спину.

Меня твое упадническое настроение пугает, Ари, — раздался в голове голос дракона, который заговорил со мной только к полудню.

Это он прав. Меня оно тоже пугает. Надо собраться и не сдаться. Мама так бы и поступила, а ей было хуже, гораздо хуже. Она знала, что умрет. Отец вот не знал.

Слезы потекли неожиданно. Лимфил, ярким шариком сидящий у меня за пазухой, заворочался.

Ари.

Голоса Рокота и Лира слились в один. А мне почему-то стало страшно в этот момент. Очень страшно. Рокот снизился через мгновение, обернулся в человека, но я уже ревела на плече у Лира. Безудержно так. И что у меня за истерика? Не понимаю.

— Что-то тут не так, — сказал задумчиво Рокот, когда я через пару часов успокоилась, но рубашки Лира из рук так и не выпустила.

— Я тоже так думаю. Что-то странное с ней твориться. Но ведь на нее не подействовали бы яды, оружие или…

— Отойди, — вдруг сказал Рокот, внимательно смотря на дрожащую меня.

Паника вернулась. Я вцепилась в Лира сильнее.

— Ари, всего на пару шагов, — сказал он тихо.

Неимоверными усилиями у меня получилось это сделать — отцепиться и отпустить. Правда, тут же почувствовала, что стало хуже. Боль, тошнота, бессилие. Рокот же стал делать пассы руками, а потом на его руке оказалась ракушка. Я подобрала ее сегодняшней ночью, ближе к утру, когда мы с Лиром были вместе. Я чувствовала, что моря очень долго не увижу, и мне хотелось, как бы банально это не звучало, взять что-то на память. Не напоминанием. А воспоминанием. И чтобы было легче. Гладишь так шершавый бок, отшлифованный водой и…

Боль неожиданно ушла, а вместе с ней апатия, паника и тревога.

Рокот задумчиво вертел на ладони ракушку.

— Знаешь, что это, Ари? — спросил он, наконец, меня, прочитав мои воспоминания.

— Что? — спросил Лир, подходя ко мне, и снова заключая меня в круг своих сильных руку.

— Очень сильное проклятие, которое должно было погубить тебя через пару часов, — ответил серьезно дракон. — И мы бы не смогли тебя от него избавить. Ракушка бы растворилась в тебе, превращая твою кровь в яд, и…

Лир выругался. Сильно так. А потом прижал меня к себе еще крепче. А я что — я согласно обняла его так же, вдыхая родной запах травы и леса. Хорошо-то как.

— Странно только, что она действовала так медленно, что мы заметили и заподозрили что-то неладное, — сказал Рокот, вертя в руке ракушку, которая для него была безопасна.

— Лимфил замедлял действие, — сказал уверенно Лир. — И меня интересует другое…Как ракушка попала на берег, который никому не доступен, кроме тех, кто на нем был? А их — по пальцам можно пересчитать. И всем мы — доверяем. Безоговорочно, — закончил мой маг.

А ведь и вправду, как?

— Не знаю, — сказал растерянно Рокот. — Я сказал Молнии и Грому мысленно о том, что случилось. Они разберутся. Спросят твоего дядю, Ари. Мало ли…

Лир с Рокотом переглянулись.

— Спасибо, — сказала я. — Умирать мне совсем не хотелось.

Лир резко выдохнул, развернул меня к себе.

— Ты думаешь, что я допущу, чтобы ты умерла? — рявкнул он, встряхивая меня. И взгляд такой пронзительный. Вот-вот молнии начнет пускать.

А я что? Единственный способ его остановить знаю, взяла до применила. Поцеловала так, что его мысли сразу перешли в разряд неприличных.

— Ничего, что я тут рядом? — хмыкнул Рокот, когда Лир стал покрывать меня поцелуями, показывая одну за другой версию того, что меня ждет, когда мы окажемся снова наедине. Только то, что рядом дракон, способный читать мысли вблизи, он как-то не учел.

— Извини, — спокойно сказал Лир.

Я покраснела.

— Полетим теперь? — спросил дракон, посматривая на нас странным взглядом.

Мы кивнули.

— И, кстати, Ари, раз уж я спас тебе жизнь, — сказал Рокот, — ну и, заодно, тебе, Лир, раз уж она — твоя дайари, то вы — мои должники.

Я сразу почему-то вспомнила о том, что так и не выучила названия города у гномов и эльфов, чем проиграла Лиру желание, которое он до сих пор не загадал. Теперь еще и это.

— И что же хочет наш спаситель? — едко сказал Лир минуту спустя, забираясь к Рокоту на спину, и помогая мне сделать тоже самое.

Познакомите меня с русалками. Может, там я встречу свою суженную, — спокойно сказал дракон мысленно.

Это он что, серьезно? Не шутит?

— Нет, не шутит, — сказал Лир.

Я как-то сложно себе представляю русалку и дракона вместе.

А кикимору и эльфа? Или темного мага и русалку? — вкрадчиво сказал голос взлетающего дракона.

И, прав ведь, зараза. Просто мне казалось это каким-то нереальным, а дракону — нет. Да и какая мне разница? Русалки все хорошие.

Оба мужчины в моей голове хихикнули.

Ему просто надоело испытывать тоже, что и мы, когда он поблизости, — раздался в голове голос Лира.

А что, он испытывает?

О, Боги! Конечно. Особенно, когда таких пар рядом слишком много. Спасибо скажи, что контролировать себя научился, — отозвался Рокот.

Я смутилась. Не думала, что все вот так.

Ага, научился, — сказал язвительно Лир. — Как чуть, так сразу улетает.

В голове у Лира возникло белоснежное поле с цветами, в котором мы прятались тогда, когда оказались на границе со Снежным королевством.

Дорвешься ведь. Не оставлю вас одних до самой границы с орками, — сказал дракон. А тогда вас просто слишком распирало. Не хотел мешать. А когда еще и Тир с Эри начали думать о том же, завистливо при этом посматривая в поле, я серьезно задумался, может, его спалить, — припечатал Рокот.

И мы с Лиром постарались не рассмеяться. И постарались не думать ни о чем неприличном. Правда, хватило нас всего на сутки, а потом нам пришлось слишком быстро снижаться, поскольку наш пыл друг к другу вызвал у дракона одни ругательства. Я, правда, не разобрала слов, потому, что Рокот скинул нас двоих в этот момент в озеро, чтобы мы охладились, а сам набрал высоту и улетел.

— Вот гад, нет, чтобы на берегу оставить, — сказал Лир, вытаскивая меня на берег, и обреченно смотря на мой хвост.

— Его можно высушить, — заметила я, стараясь не улыбаться.

Ворчливый Лир — это что-то новенькое.

Он ничего не ответил, просто направил магию на меня, позволяя чешуе слетать под теплым воздухом.

— Сам-то не думаешь снять одежду, — сказала я тихо томным голосом сирены.

Лир чертыхнулся про себя, стал стягивать штаны, а вот рубашку просто стащил, порвав на рукаве и обломав половину пуговиц.

Дальше я очень порадовалась, что Рокот улетел, иначе было бы ужасно стыдно. Так, что я бы заперлась в какой-нибудь пещере под водой, и не выползла до конца дней своих. Ну, или хотя бы пару сотен лет.

— Тебе бы было там скучно, — заметил Лир, натягивая на меня свою рубашку.

Другая-то одежда осталась в походной сумке Лира, которую он привязал к Рокоту на спину.

— Лир, а это всегда будет так? — спросила я, когда мы жутко захотели есть, и я сотворила жареного мяса и сладкий чай.

— Да. Ты же — моя дайари, — улыбнулся он мне, притягивая к себе еще одну тарелку, которую я сотворила для Рокота.

Я задумчиво сделала глоток чая.

— Быстрей бы найти Эрана, — сказал Лир.

— Да, — сказала я тихо, подумав о том, что скоро — война.

Лир рассмеялся.

— Я хочу на тебе жениться, Ари, — сказал он. — И когда ты краснеешь…

Знаю-знаю.

Это всех заводит, — скептически отозвался Рокот, снижаясь на поляну, и оборачиваясь человеком.

Мы с Лиром рассмеялись.

— Пока я ем, можете переодеться, — невозмутимо сказал дракон, забирая у Лира тарелку с мясом.

Мы хихикнули снова, как пара подростков, потому что нам в голову неудачно пришла мысль о том, что родственники у нас иногда с Лиром те еще, и пошли переодеваться.

Дальше мы просто летели, пересекая Снежное королевство. Оно было огромным и красивым. Тонкие нити рек, синие чашки озер, хребты гор и белоснежные поляны снежных грез. Дни, несмотря на то, что были одинаковыми, и состоящими из полета, сна, передышек, еды, моего плавания в реке или озере, были спокойными, теплыми.

Хорошее все-таки у Тира королевство. Покидать его не хотелось. Совсем. Но выбирать не приходилось. До праздника осталось два дня. Еще одна ночевка сегодня втроем, а потом — Рокот улетит, и мы окажемся во владениях орков к вечеру следующего дня. А дальше…

Я вынырнула из воды, снова нырнула, взмахнув переливчатым хвостом. На том, чтобы я поплавала, настоял и мой маг, и дракон. Неизвестно ведь, когда выпадет такая возможность. Соревнования будут длиться около месяца. Покидать земли орков будет нельзя. Связаться с близкими тоже не получиться. А выдавать себя — нельзя. Если поймут, что русалка — то все, за нашу жизнь с Лиром я и дырявого носка не дам. Эту проблему, правда, мы решили: одену, подаренные нечестью, тунику и штаны, и сапожки, чтобы никаких неожиданностей не случилось. Ну а то, что связаться ни с кем нельзя будет…Если с нами что-то случиться, все итак об этом узнают. Иллюзия ведь растает.

Еще у Тира, обсудив все, мы решили, что накинем иллюзию эльфов. Никто не удивиться. Эльфы всегда участвуют в состязаниях. И частенько побеждают. Вопросов точно не будет. Никаких.

Я оттолкнулась от дна и взлетела в воздух, отправляясь в полет, но надолго меня не хватило. Отвлекали мысли Лира и Рокота. Они были разные, но все направлены ко мне.

— Хотите со мной? — спросила я их обоих, сидящих на берегу возле костра.

— А можно? — Рокот вскочил в одно мгновение, но потом покосился на хмурого Лира.

Я посмотрела на мага.

— Можно, — вздохнул он, открывая мне свои мысли.

Он просто вспоминал об Аране, и о том, когда случился у нас втроем этот полет.

Я тоже вспомнила. Ничего, все вернется на круги своя. Обязательно.

Восторг Лира и Рокота, после того, как мы выползли на берег, передать было нельзя. Эмоции у дракона вообще зашкаливали, даже, несмотря на то, что Лир категорически не разрешил ему нести меня на берег. И угомонились мы только к полуночи.

Расстелили на земле одеяла, поболтали малость, и я, обнимая лимфила, который превратился в рыжего кота, сладко заснула на плече у Лира.

А среди ночи проснулась. Вгляделась в туман, и поняла, что что-то не так. В воздухе витала…опасность. Растолкала Лира и Рокота. Те на удивление, не стали на меня ругаться, прислушались.

Рядом Совет магов, — сказал Лир мысленно.

Что? Как такое возможно вообще? Тут же Снежное королевство. Тут же безопасно. Тут же…

Прыгай в озеро, — спокойно приказал Лир.

Что? Без тебя и Рокота?

Мы под водой не продержимся так долго. Магию применять нельзя.

Вы со мной — или я остаюсь тут.

Лир и Рокот переглянулись, вздохнули.

Они приближаются, — сказал дракон мысленно.

Магию русалки ведь они могут не заметить. А эльфийскую и темную я применять не буду.

Маг с драконом снова переглянулись, кивнули в ответ. Молча, спокойно собрали наши вещи, спрятав сумку под камень, а потом оба нырнули в воду, и я, сосредоточившись, накинула на нас русалочий щит, вернее растянула тот, что был на мне с рождения, позволяя дышать под водой.

Двое магов появились почти неслышно, оглядели озеро и берег, а потом стали о чем-то переговариваться. Слов было не разобрать. Кто они такие — тоже, потому что капюшоны плащей, они не откинули. Я сжала руку Лира и Рокота, когда один маг шарахнул по озеру заклинанием.

Щит выдержал. Но если они будут вот так вот развлекаться, то непонятно, чем это закончиться. Особенно, когда взойдет солнце, и мы будем видны на дне озера. Вот блин, накаркала. Один из магов осветил озеро огненным шаром. Но нас не заметил, хотя шарик света прошелся прямо перед моим носом.

Не поняла. Как такое возможно? Щит ведь не делает нас невидимыми. Лучик легким шариком скользнул ко мне на колени. Понятно, уже делает. Магию лимфила они не уловят. Спасибо, Лучик. Спасибо. Жаль, что ты был мал тогда, когда мы покидали Ларейю.

Маги проторчали у озера еще час, а потом — исчезли, телепортировав. Мы подождали еще столько же. Лир с каменным лицом оказался на берегу, сел на песок, сжав голову руками. Пробить его блок не удалось. Я недоуменно посмотрела на Рокота, который подхватив меня на руки, понес на берег, опустив на траву рядом с Лиром.

— Я должен лететь прямо сейчас. Граница с орками через сорок километров. Маги больше не появятся. Действуйте. Без отца Арана нам больше не справиться, — сказал он спокойно. — И держись, Лир. Держись. Тиру сейчас тоже нелегко. И твоему дяде тоже.

Лир ничего не ответил, просто сжал голову руками еще сильнее, но справиться с чем-то так и не мог. Рокот взлетел.

— Лир, — позвала я его в тревоге. — Что случилось?

Он с трудом поднял на меня глаза, в которых творилось отчаяние, боль, гнев и ужас. Все сразу.

— Мой отец мертв, — сказал он глухо, и снова сжал виски дрожащими пальцами.

Глава восемнадцатая

Меня тоже охватили его эмоции. В сознание медленно пришло понимание того, что произошло. Я обняла его и прижала к себе, чувствуя, как к горлу подходит ком горечи. Я знала, что такое терять. И Лир знал, но чтобы так….

Лир молчал. Не говорил, не откликался, не реагировал на меня — никак. Вообще никак. И я испугалась. Сосредоточилась, и снесла блок Лира, и он очнулся, посмотрел на меня, позвал по имени, и прижал к себе крепко-крепко.

Я не знала, что ему сказать, как защитить от боли, которую он испытывал. Просто осталась с ним рядом, позволяя ему сжимать меня в дрожащих руках до самого рассвета.

Лир пришел в себя только тогда. Увидел меня раздетую, полез за мешком с одеждой, помогая мне одеться, заставил сотворить завтрак и поесть. А потом стал рассказывать. Совет магов поставил на отца и дядю Лира блок, который не позволил им телепортироваться. Свой народ они, конечно, и так бы не бросили, но в этот раз маги решили подстраховаться. Три дня назад они посадили их в тюрьму, надеясь, что кто-то из сыновей решит их оттуда высвободить, и попадется в ловушку. Но никто не пришел. И отца Лира — убили. В тайне. По-подлому. Тезуэль.

Магия, перенесла его в момент смерти, к Тиру. И та же магия, позволила на мгновение снять блокирующую магию Совета с лорда Арасамина, который переместился сразу же в Снежное королевство.

Что происходит сейчас во дворце брата — Лир не знал. Мог предположить, что дядя остался без сил, а отца похоронят в ближайшее время в королевской усыпальнице эльфов.

Все информацию он узнал из разговора двух магов, выслеживающих нас у озера. Они легко сюда переместились только по одной причине — магия Лира в момент смерти отца ослабла, и поскольку он теперь уже не принц, а — король, то найти его оказалось проще.

Я обняла его снова.

— Они будут искать меня, ты окажешься в опасности, Ари, — сказал Лир.

— Главное, что ты рядом, — сказала я спокойно. — Только что мы будет делать сейчас? — спросила я его осторожно.

Лир задумался на мгновение.

— То, что сказал нам Рокот. Отправимся к оркам, победим и вернем Эрана.

— Ты не хочешь вернуться? — спросила я его снова.

— В этом нет смысла, Ари. Дяде помогут эльфы, а отца мне уже не вернуть. И для того, чтобы выстоять и защитить близких, а так же вернуть Ларейю, которая находиться во власти Тезуэля, мы должны вернуть владыку эльфов. Даже, если умрем. Это наш единственный шанс победить.

Я не спорила с ним. Молча, поцеловала в щеку. Если Лир верит, что так надо — то, значит, так надо.

— Спасибо за доверие, Ари. И прости, что напугал тебя. Мне было очень плохо, — сказал маг тихо, помогая мне подняться с травы.

Я снова прижалась к нему, чувствуя, что сейчас ему очень необходима моя поддержка.

Мы обошли озеро и направились через долину к горам, миновав которые, выйдем на границу земель орков.

За весь день мы не разговаривали. Просто шли, держась за руки, вперед. И Лиру было плохо, очень плохо. Настолько, что он забывал прятать от меня мысли, думая о том, как уничтожить Совет магов. Даже мои ласковые прикосновения его не отвлекали. И все-таки мы дошли. Накинули иллюзию эльфов и перешагнули границу Снежного королевства, оказавшись во владениях орков.

Магия тут, действительно, изменилась. Не знаю как, не видела, но чувствовала, что она стала более…размытой, что ли. Невозможно стало отличить, где начинается эльфийская, а где заканчивается русалочья. Особенно с переплетениями темной магии.

На границе нас никто не встретил, что мне показалось странным, но Лир сказал, что это как раз таки нормально. Никто не будет воевать с орками, потому что они — лучшие воины. И никто не будет срывать им праздник. Чревато последствиями. По той же причине.

К вечеру мы добрались до города, где проводились состязания. Он больше походил на огромный поселок, который всегда готов к войне. Везде мелькали доспехи, наверняка зачарованные магией, копья, мечи, ножи. Орков среди этого железа можно было рассмотреть не сразу. Сначала перед тобой возникала такая большая шкафообразная гора металла, а потом начинало доходить, что это воин-орк. Да уж, физической силой они явно не обделены. И оружием владеют неплохо.

— Даже очень неплохо. Среди них есть лучшие наемники-убийцы, которые могут убить даже эльфа. Не зря отец Арана им попался. Может, заманили. С ним одним-то справится трудно, а Эран наверняка ушел с несколькими эльфами. Кто знает, — ответил Лир очень тихо на мои мысли, когда мы пробирались к постоялому двору.

Атмосфера в этих землях была напряженной, тревожной, тягучей. Еще тогда, когда мы шли через степь, уныло тянущуюся после гор, я заметила, что разница со Снежным королевством — велика. Очень велика. До рези в глазах. А теперь все стало непривычным совсем. Большие дома, вытесанные из серых камней, из таких же камней — мостовые, звон и лязг металла, на окнах в таверне — болотного цвета занавески, такого же цвета — покрывала на кроватях. Обезличенное все какое-то.

— Ты просто привыкла к тому, что все в мире — яркое и красочное. По крайней мере, в твоем мире, — сказал Лир, раздеваясь и ныряя в наполненную ванну.

Я неопределенно пожала плечами. Потерплю. Есть ради чего и ради кого.

— Присоединишься ко мне? — спросил как-то очень тихо Лир, и я не посмела сказать ему нет, несмотря на то, что завтра нас ждал трудный день, и я неимоверно устала, не выспавшись этой ночью.

— Ненадолго, Ари, — сказала Лир устало.

Я скинула походную одежду и нырнула в ванну к нему, наблюдая, как мой сине-зеленый хвост высовывается из воды. Как неудобно-то. В такие моменты я свой хвост не любила. Совсем.

— За то мне нравиться, сказал Лир, растирая руками мне плечи и спину, которая замирала в напряжении от каждого его вздоха.

Он вылез из воды первый, когда та почти остыла, а потом вытащил меня, вытер досуха, уложил в постель, накрыв простыней, и нырнул ко мне под одеяло. Я как всегда обняла его, и заснула.

Лир разбудил меня на рассвете, сказав, что открытие праздника, на котором обязательно нужно записаться в участники, через час. Я вгляделась в его спокойное лицо, заметив тени под глазами. Не спал ведь совсем.

— Нет. Не смог, — ответил Лир моим мыслям, мягко целуя мои губы.

И почему меня не разбудил? Я бы побыла с ним рядом.

— Ты итак была, Ари. И тебе нужно было отдохнуть.

Я вздохнула. Если бы сказали, что человек может измениться за сутки, не поверила бы раньше ни за что на свете. А тут — прямое доказательство налицо. Лир изменился. Стал жестче, сильнее, отстраненнее. И постарел на несколько лет. И повзрослел сразу. Сильнее ли стал? Не знаю. Но в глазах затаилась тьма, которая могла смести все на своем пути.

Он резко развернулся, посмотрел на меня в упор.

— Боишься меня таким? — спросил он прямо.

Боялась ли? Нет. Одно резкой морщинки, которая появилась вчера, хватало мне, чтобы не бояться.

— Я люблю тебя, — сказала я спокойно. — И я знаю, что ты не причинишь мне вреда. Просто меня твои мысли о мести пугают. Я понимаю, что ты хочешь сделать, но принять не могу, — сказала я тихо, вспоминая его мысли по поводу Тезуэля.

— Ты — русалка, Ари. Вот и не можешь…

— Нет. Дело не в этом, Лир. Я не хочу, чтобы боль разрушила тебя. Итак, слишком много свалилось всего. Нам надо сосредоточиться на другом.

— Ты бы смогла сосредоточиться на другом, если бы узнала, что твой отец мертв? Или может, смогла сосредоточиться на другом, когда узнала от меня о своей матери? Или тебе хватило сил выстоять, когда я обратил Арана в камень? — спросил он резко.

В глазах защипало.

— Нет, Лир. Я не такая сильная, как хотелось бы, — ответила я, силясь не разреветься. — Просто местью ты ничего не добьешься.

Он посмотрел на меня снова. Внимательно так.

— Когда ты уничтожала тень ведьмы, погубившей очень много людей, то ты смогла не мстить, Ари? Смогла? Ты ведь наказала ее. Могла просто убить, а ты оставила ее вечно мучиться. И тебе ее было не жаль, — выплюнул Лир зло.

Я посмотрела на него.

— Не жаль. Совсем не жаль, Лир. Тут ты прав. Но я не мстила. Я просто хотела выжить. Когда я наказывала, я не вспоминала то, что она сделала.

— Да неужели? — усмехнулся он. — А, по-моему, ты ее готова была прикончить только потому, что она показала тебе гибель моей мамы.

И в этот раз я постаралась не разреветься.

— Ты умирал. И единственный способ спасти тебя — убить ее, иначе было не пробраться, — ответила я тихо, возвращаясь в тот день.

В комнате воцарилась тишина.

— Чего ты хочешь от меня, Ари? Я не понимаю. Правда, — сказал Лир устало.

— Вызови его на поединок. Пусть это будет по-честному, — ответила я.

Лир задумался.

— Я — черный маг. Я не обязан быть честным.

— Ты — король. И должен быть справедливым и благородным по определению, — сказала я твердо.

— Еще нет. Просто буду им.

— Хорошо, тогда я просто тебя об этом прошу. Слышишь? Я прошу тебя. Могу даже на колени встать, наплевав на свою гордость.

Взгляд Лира стал непроницаемым и жестким. Конечно, я ведь прошу его о невозможном. Отца Лира Тезуэль убивал исподтишка. Не хочу, чтобы Лир был таким же подлецом и убийцей.

— Ари, ты хоть понимаешь, во что ты меня ввязываешь? — спросил Лир неожиданно.

Я растерянно посмотрела на него.

— Тебе придется смотреть на этот поединок, потому что ты — моя королева. И, если я проиграю, то ты тоже умрешь. Он не оставит меня в живых. Хотя, может, и оставит, а заодно и тебя, как игрушку в своей постели, или как ту, над которой можно проводить магические опыты. Так что смерть — даже лучший выход в такой ситуации. Позор пережить — можно, но твою боль и унижения — нет.

Я вздрогнула.

— Думаешь, что я позволю тебе проиграть? Он мне тоже вообще-то кое-что должен, — сказала я твердо, вспоминая окровавленную спину Лира.

Взгляд Лира стал еще более мрачным, но вместе с тем в нем скользнуло удивление.

— Значит, просто убить мне его нельзя, но тебе, если я проиграю, его добить можно? — спросил он.

— Я не собираюсь убивать. Вернее, не смогу. Я просто хочу, чтобы эта месть тебя не разрушила.

Пальцы Лира забарабанили по покрывалу.

— Хорошо, дайари. Если ты так хочешь — будь по-твоему. Я не буду тебе отказывать. Даже, если он попадется в плен, я устрою этот поединок. И ты, будешь смотреть, Ариадна, — припечатал Лир.

Затем резко встал и вышел из комнаты, не сказав мне ни слова.

Надеюсь, что Тир не настолько зол, и прикончит Тезуэля раньше, чем до него доберется Лир, или я… Лир то просто убьет. А я — нет. Я сделаю с ним то же самое, что сделал он с ним. И он умрет, лишенный магии, на глазах у всех, и его душа будет вечно скитаться, ища небесную дорогу. У всего ведь есть плата. И цена за боль Лира установлена лично мной.

На площади было многолюдно. На помосте сидел богато одетый орк — правитель, как я поняла по наряду и осанке, которой бы любой позавидовал, и рядом с ним стояла охрана и высокий, облаченный в темное, эльф. Сначала я не поняла, кто это, но потом, всмотревшись, догадалась, что это и есть тот самый жрец.

Лир записался первым, представившись Леандром, а потом — я. Имя матери вырвалось случайно. Аврора. Лир скептически фыркнул, но ничего не сказал. Дальше мы прогулялись по рынку, рассматривая товары, в основном оружие, пообедали в таверне, втихоря злясь друг на друга за утреннюю ссору, и вернулись обратно, чтобы узнать, сколько пар примет участие в состязании в этот раз, и когда нас ждет первое испытание.

Двадцать три пары. Немного и немало. Пять пар орков, пять — гномов, три — гоблинов, восемь — магов, двое — эльфов. Ну, по крайне мере, судя по иллюзиям. Есть ли шанс выиграть? Несомненно есть. Как иначе-то? Надо же верить мне во что-то хорошее. А вот первое соревнование…через час на поле за городом. Полоса препятствий, как выяснилось. Предсказуемо. И пройдено. Наверняка, не сложнее, чем те, что устраивал нам Рокот.

Мы с Лиром нырнули в толпу, переоделись в таверне и направились за город. И этот маг даже меня за руку не взял. Ну, и фиг с ним. Что, не в первой что ли? Сама справлюсь.

Площадка была огромной. И проходить ее нужно было на время. Уложишься в заданные рамки вместе парой — проходишь в следующий тур. Просто очень, если бы не запрет на пользование магией. Орки поставили блок и дали всем парам — час. Причем вредить соперникам было нельзя. Тоже магия срабатывала, и ты покидал соревнования.

Три километра бега с Лиром мы одолели легко, полосу, состоящую из того, что надо было взбираться на канаты, лазить по лианам тоже спокойно. А вот потом стало труднее. Впереди показалось болото. И его надо было пройти. Лир ступал первым, перетягивая меня с кочки на кочку, и при этом оставался невозмутимым, и болото мы прошли, в то время, как две пары магов увязли в нем сразу же. А дальше перед нами оказалась река, которую нужно было переплыть. Я заставила себя не паниковать, радуясь, что надела нужную одежду. И мы с Лиром полезли в воду, и все бы ничего, но в воде оказались змеи, и я в ужасе уставилась на них, не в силах плыть дальше.

— Просто плыви, Ари. Они не тронут тебя, — сказал Лир спокойно.

— Почему? — спросила я, сжимая плечо Лира, и смотря на очередную змею, проплывающую совсем близко.

— Они морские. Никто тебя не тронет, — повторил он.

— А тебя?

— И меня, — ответил он совсем тихо, — дайари.

Меня все равно трясло, потому что змей было с избытком.

— Они не ядовитые, кстати. Этот трюк рассчитан на то, что кто-то испугается и решит применить магию.

И кто сказал, что они не ядовитые и не кусаются? С трудом вериться. Глаза закрыть что ли?

Лир хмыкнул.

Попробовала. Стало страшнее.

— Ари, осталось очень мало времени, а нам еще полполосы преодолеть надо, — сказал Лир спокойно.

И я поплыла, сжимаясь от страха. И когда, клацая зубами, оказалась на берегу, стала ругаться вслух.

Глаза Лира стали просто громадными от того, что я не просто знала эти слова, но и применять их начала. А что, у меня хорошие учителя были. Маг помог мне подняться, и мы снова побежали. Перелезли через канаву по веревке на руках, внизу которой была грязь, а сама веревка — измазанная чем-то скользким, наподобие масла, и отвратительно пахнущая к тому же. Я даже не решилась спросить — чем, а потом…на нас посыпался град стрел.

От меня-то они отлетали, потому что на мне было кольцо Лира, а вот от него — нет. Маг уворачивался, и умудрился выйти из-под обстрела живым и невредимым. Создалось даже ощущение, что мы вместе бежали, лавируя между стрел. Последнее испытание, которое оказалась тут — было для меня странным. Нам следовало взобраться на елку и спрыгнуть вниз.

— Мы же шею сломаем, — прошептала я.

— Не думаю, — сказал Лир.

И вообще, как на елку то лезть?

— Раньше тебя этот вопрос не смущал, — заметил Лир, а потом передал мне картинку, где я русалкой сидела на ветвях, кидая в него шишки.

И мы полезли, царапая руки, ноги, лицо, до отмеченной ветки, а потом Лир усмехнулся, взял меня за руку, посмотрел мне в глаза и поцеловал в губы. И в этот момент сделал шаг вниз, утягивая меня за собой.

Возле земли мы оказались слишком быстро, плавно опустились на ноги, и Лир тут же поднялся, протягивая мне руку, и отряхивая иголки с рубашки.

— Испытание на смелость. Если бы ты закричала — нас бы выкинули из соревнований, — сказал спокойно маг, когда я тоже поднялась.

То есть он целовал меня, чтобы я не кричала? Ну, погоди у меня, ну будет тебе сегодня весело. Уж я постараюсь. Уж я о себе напомню. Уж я….

— Ари, давай уже пойдем. Всего чуть-чуть и мы финишируем.

Я послушалась, оставив свои сомнения позади.

Толпа ликующе закричала, когда мы оказались в поле их зрения.

— Надо же, мы оказывается, первые, — сказал Лир спокойно.

К концу истекшего срока финишировали еще восемь пар — три пары орков, гномы, гоблины, три пары магов. Остальные — либо не прошли, либо выбыли еще по каким-то причинам. Я так и не узнала.

А потом поднялся король орков.

— Поздравляю прошедших первый тур нашего соревнования. Поскольку время сейчас неспокойное, мы приняли решение, что праздник сократится до четырех дней, поэтому завтра на рассвете участников ждет второе состязание.

Толпа зашелестела, но как мне показалось, никто не удивился. Лир нахмурился.

— Дело плохо, — сказал он, когда мы оказались с ним вместе в нашей комнате в таверне, и Лир стянув грязную рубашку, налил воды из кувшина в таз.

— Почему? — спросила я.

— Если они сократили праздник, значит, понимают, что начинается война. И что еще хуже — они выбрали сторону. И она — не наша, — заметил Лир, и я вспомнила, какие взгляды бросали на эльфов орки. — Конечно, наступать сейчас они не будут, но исподтишка могут чего-нибудь вытворить, или, еще того хуже, устроят нам ловушку. Надо быть начеку.

— Хорошо, — согласилась я.

Потом стянула с себя одежду и нырнула под одеяло, а Лир спокойно посмотрел на меня, и вышел из комнаты, сказав, что попытается отправить весточку Рокоту. Уж, каким образом? Не знаю.

А я поставила на свою память мысленный блок и стала ждать. Надо же нам разобраться, что к чему. Не могу быть с ним в ссоре. Особенно сейчас, когда ему плохо.

Он вернулся скоро. Даже очень.

— Тебе не кажется, что прятать от меня свои мысли — это малость несвоевременно? — зашипел он, закрывая дверь на ключ.

— Не знаю, — протянула я спокойно. — Будет по-честному, если ни ты, ни я не будем знать, о чем думает другой.

Глаза Лира стали нехорошо сверкать. Через минуту он попытался снять мой блок. А вот фигушки вам.

— Ари, — рявкнул он снова. — Немедленно сними блок.

Ага, прям так разбежалась и вприпрыжку.

— Ари, ты играешь с огнем, — сказал Лир спокойно.

Тоже мне новость.

— Что ж, есть и другой способ заставить тебя сделать это, — сказал Лир спокойно.

Ой, паленым запахнет сейчас. Заставить? Меня? Пусть попробует.

— Я вообще-то — русалка.

— Прежде всего, ты — моя дайари, — рявкнул Лир снова.

Ух ты, какой злой-то.

Лир двинулся ко мне, я вскочила с кровати, рванула в сторону, но темный маг был сильнее, быстрее и коварнее. Просто поставил подножку, и подхватил меня, не давая упасть, а потом дотащил до кровати, потому что я упиралась всеми своими конечностями, опрокинул на спину, лег сверху и жадно поцеловал в губы.

Блок, конечно, слетел. Сразу же. Ну и фиг с ним. Главное, что Лир отвлекся. И я заберу сегодня хотя бы часть его боли — себе. Я сама поцеловала его в ответ.

Огонь внутри рос, не смотря на то, что Лир не был нежным и ласковым, как всегда. В глазах у него тлели угольки. Серебристо-серые. А руки бесконечно сжимали мое тело. Лир был сейчас со мной другим. Совсем другим. Резким, жадным, где-то чересчур грубым, но я не сопротивлялась, понимая, что ему нужно успокоиться, выплеснуть злость. И лучше так, чем влезть в драку.

Мои пальцы прошлись медленно вдоль его позвоночника несколько раз, потом одна ладонь погладила и сжала плечо, другая снова прошлась вниз, вызывая мурашки, и легла на бедро.

— Шалишь? — прохрипел он мне в губы.

— Есть немного, — прошептала я ему.

Он резко остановился и посмотрел на меня. Глаза его при этом стали цвета грозы.

— Ты не была покорной сегодня, дайари, — сказал он спокойно, констатируя этот факт.

А когда-то я была покорной?

— Была. Просто не помнишь. Так я напомню.

— И каким образом? — спросила я, поглаживая его бедро нежно-нежно так.

— Я буду тебя перевоспитывать всю эту долгую ночь, а если вдруг ее окажется мало, то и все последующие, — сказал он мне жестким голосом в ухо.

И я почувствовала, как от его слов по моей коже побежали толпы мурашек. Ой, мамочки. Это что же я прожила больше года с магом и не заметила, какой он?

Додумать Лир мне не дал. Его руки стянули с меня в мгновение ока одежду, а потом дерзко стали блуждать по телу, воспламеняя. Губы касались моих плеч, а когда Лир зацепил губами мочку уха, я невольно застонала, заставив мага усмехнуться. Он был сегодня нетерпеливым, и таким неожиданным, что я вскрикивала от каждого его прикосновения, как от электрического тока, выгибаясь дугой.

А потом…я все-таки заставила себя не кричать от ужаса, потому что колени, на которые он меня поставил, дрожали и не слушались, а ладони, прижатые к одеялу, побелели. Что может испытывать дайари, когда он действует так, словно не умеет быть нежным? А что может чувствовать русалка? А что могу чувствовать я?

Он был горячим, неистовым, неимоверно сильным. Тот, кому не посопротивляешься. Тот, кому не откажешь. Тот, кто не услышит, даже, если попросить. Властный, не терпящий возражений, неудержимый. И что же в нем было такого, что даже в этот момент Лир казался мне самым лучшим?

Ни слова. Только его частое дыхание где-то рядом. Я хотела бы это остановить, но не смогла. Лиру было плохо. Я даже сейчас это чувствовала. И в какой-то момент, он вернулся. Пусть ненадолго, но стал моим прежним Лиром. Его руки запутались в моих волосах, губы стали покрывать спину и плечи долгими поцелуями. Он — мой. Он — меня любит. Во что мне еще оставалось верить, если тело ответило даже на его грубость пару мгновений назад?

И небо показалось мне огромным и бездонным, растворяясь в ярких огнях.

Глава девятнадцатая

Я проснулась перед рассветом. Потянулась рукой к Лиру, и поняла, что его рядом нет. Села, стараясь не издавать стоны, потому что все тело ныло и болело, словно в первый раз. А потом заметила Лира. Он сидел на подоконнике и смотрел на меня. Полностью одетый. Лицо — бледное, руки сжаты в кулаки, под глазами — тени.

— Не молчи, Ари, — сказал он совсем тихо, и как-то сломлено.

Я потерла рукой глаза. Что ему сказать-то?

— Я ненавижу себя за то, что сделал с тобой вчера.

— Что? — спросила я ошарашено.

Очень уж неожиданно получилось.

— У тебя синяки по всему телу.

Я улыбнулась.

— Ерунда.

— Ерунда? — спросил Лир в отчаянии, а потом мысленно послал мне образ прошедшей ночи.

Меня, сжимающуюся в комок, цепляющую белые простыни руками. И дрожали у меня не только руки, но и губы, искусанные до крови и опухшие. Глаза были огромными. Дыхание — сбившимся.

— Всего лишь миг, Лир, — спокойно заметила я, смотря на его безумно уставшие глаза. — Потом ты был другим. Прежним, — сказала я, тоже посылая ему картинку.

Тогда он не был грубым. Уже. Целовал меня мягко, осторожно, касаясь горячей кожи, и я замирала, особенно тогда, когда наши взгляды встречались, и он начинал пить мои поцелуи.

Лир резко выдохнул.

— Тебе было плохо, нужно было отвлечься, прийти в себя. И мне удалось помочь тебе в этом. Вот и все, — заметила я, стараясь прикрыть синяк на локте. — Синяки, кстати, после вчерашнего испытания могут быть.

Лир молчал. И это пугало. Словно чужой. Невыносимо. Я заставила себя улыбнуться.

— Ари, — прошептал он в еще большем отчаянии. — Как ты можешь мне улыбаться? Как ты можешь улыбаться так счастливо? Почему ты не пытаешься сбежать от меня? Почему ты…

— Я люблю тебя, — сказала я твердо, прерывая его речь.

Долго, поди, репетировал.

— Как ты можешь, такое мне говорить? Как ты можешь любить меня после всего того, что я с тобой сотворил?

Его отчаяние и паника довели меня до предела. Я вылезла из-под одеяла, подошла к окну и села на колени к Лиру.

— Ари…Я, я…

Боль в его глазах была сильной, хотя злость, сжигающая его до черноты внутри, исчезла.

— Тебе стало легче, — заметила я, вспоминая, что до этого он превратился, чуть ли не в камень.

— Не смотри на меня так, Ари, — сказал Лир с отчаянием.

— Как?

— Тепло. С надеждой. Я не стою этого. Я вчера перегнул палку.

— Знаю, — усмехнулась я.

— Ненавидишь меня? — вопрос сорвался, прежде чем Лир захотел.

— Нет, — ответила я удивленно.

— Боишься? — спросил он тихо.

— Нет. Когда я тебя боялась? — спросила удивленно.

Лир помолчал с минуту.

— Прости меня…, - слова у него снова сорвались, прежде чем нужно.

Я посмотрела на него, улыбнулась.

— Мне было хорошо, — сказала я спокойно.

— Не лги мне, — голос на грани крика.

— Я и не лгу, Лир. Сначала, когда ты ну…сам знаешь, что сделал…ну…обошелся со мной, как с вещью, мне показалось это ужасным, я чуть не ударилась в истерику…

— Ари, — прошептал он, не зная, что еще сказать, и сжимая мои плечи так сильно, что я чуть не вскрикнула от неожиданности.

— А потом…я вдруг поняла, что даже это с тобой — прекрасно, — сказала я, чувствуя, что краснею.

Лир застонал и уткнулся мне в плечо.

— У меня не было выхода. Ты не смог бы остановиться. Меня бы не услышал. А терять тебя еще раз — это как будто сотни раз умирать. Я просто напомнила тебе, кем я была для тебя. Ты можешь злиться. Ты можешь кричать на меня. Ты можешь делать вид, что ты равнодушен ко мне, и что я тебе безразлична. Одно ты не можешь — отрицать, что любишь меня. Мне нужно было тебя вернуть. И нужно было, чтобы ты пришел в себя. Ты напугал меня своей болью, — сказала я очень тихо, прижимаясь к нему всем телом.

— Прости, я обещаю, что никогда так больше не буду делать, — прошептал он в отчаянии.

Я взяла его лицо в ладони, мягко поцеловала в губы.

— Хорошо, Лир. Я тебе верю. Всегда верила. Ты же знаешь. А вчера мы просто увлеклись.

— Ты себя в зеркало не видела, Ари, — сказал Лир тихо. — Как я мог забыть, что ты — такая хрупкая?

Я хихикнула. Да уж, хрупкая. Вчера вон полосу препятствий прошла без трудностей всяких.

Лир обнял меня. Ну, наконец-таки.

— Спасибо. Не знаю, чтобы я без тебя делал, Ари. Последнее время мне кажется, что ты одна удерживаешь меня на грани.

Я внимательно посмотрела на него.

— А ты меня, Лир.

Поцелуй вышел долгим. А потом меня стали купать, лечить синяки и царапины, кормить и даже помогли одеться и косу заплести.

Заботливый мой.

— Твой, — согласился он, когда мы снова оказались за городом, и мысли Лира перестали сводить меня с ума своим отчаяньем.

Вторым испытанием объявили бой на мечах.

— Ты не участвуешь, — спокойно сказал Лир.

И я не смогла поспорить. Просто поцеловала его в губы, и заставила себя не паниковать. Лир — хороший воин. Я сама видела. К тому же он тренировался. И еще…

Ари, не паникуй. Если вдруг дело плохо будет, можешь мне свои силы отдать. Такое не запрещено. И у меня всего два соперника — гоблины.

Голос Лира в голове был спокоен, но я все равно переживала. Удача ведь штука коварная и неожиданная. Дрались до первой раны. Главное — не попасться. Иначе — все, все надежды рухнут.

Лир выступал последним. Я заставила себя смотреть. Гоблин. Обычный такой. Аран поинтереснее в таком обличии будет. У этого и черты лица острее, и…

Ари, не волнуйся.

Понятно. Лира отвлекает.

Первого гоблина он победил почти без усилий. За восемь минут. У меня сосед орк время засек. Ранил в руку, и все. А вот второй… Я сразу почувствовала подвох. В скользящих, как у змеи шагах и движениях, в обманчиво равнодушной позе, во взмахах меча. Так не стараются ранить. Так хотят убить. Странно очень.

А потом поняла еще одну вещь — он не гоблин. Вот руку на отсечение даю, что это так. Сильный маг.

И темный, — добавил Лир, уходя от очередного удара.

Бой длился долго. На жарком солнце, вглядываясь в каждое движение Лира и его противника, я жадно следила за обоими, и пыталась понять, в чем тут дело. Было смутное ощущение, что этот маг мне кого-то напоминал. Только кого?

Лир догадался первым, и резко наплевав на все, ранил мага в плечо, одним, вроде бы случайным, движением.

Личина с него слетела. Тезуэль. И через мгновение снова возникла иллюзия.

Руки Лира сжали в руках меч. Крепко так. Сильно.

Лир. Нет. Уходи. Ты победил. Сейчас не время сводить счеты, — закричала я мысленно, при этом почему-то снова добавляя ему сил.

Сама себе противоречу.

Ты обещал мне. Ты обещал мне честный поединок. Прошу тебя. Умоляю. Слышишь?

Меч в руках Лира исчез. Он развернулся и пошел в противоположную сторону.

Я вздохнула с облегчением. Вот и славно. Жаль, что с трибун, которые соорудили тут, не уйти, толпа хлынула, обсуждая поединки и победителей с проигравшими. Лира я нашла возле выхода. Он стоял, облокотившись о дерево, и смотрел куда-то вдаль. Неужели опять этот приступ боли и…

— Нет, Ари, — сказал он тихо, подходя ко мне, и стискивая меня в своих сильных мужских руках. — Я справлюсь. Ты права. Сейчас не время.

— Мы справимся, — поправила я его, позволяя себя увлечь в сторону города.

Мы пообедали в таверне, прошлись по улицам, сделали парочку покупок на базаре, обсудили поединки. Нас осталось всего четыре пары. Орки, гномы, гоблины, мы.

— Как ты думаешь, он нас узнал? — спросила я Лира совсем тихо, когда мы добрались до своей комнаты, и залезли в ванну.

— Вряд ли, дайари. Ему просто хотелось победить, — сказал Лир, заправляя выпавшую часть моих волос из прически.

— Если бы он тебя убил, или даже ранил, — начала я, судорожно сглатывая.

Руки задрожали.

— Нет, Ари. Я бы такого не допустил. Кстати, твой Лучик мне усердно помогал. Он на меня такой блок поставил, что его бы даже метеорит не пробил, — улыбнулся он.

— Лучик? — спросила я удивленно.

Рыжий кот, спавший на моей кровати, лениво открыл глаза.

— Спасибо, — сказал Лир, посылая ему теплую волну благодарности. — Он у тебя все сильнее становится, Ари.

Я растерянно кивнула.

— А как ты хотел с Рокотом связаться? — спросила я неожиданно.

— Думал, что тут окажется один дракон, но, увы, ошибся, — сказал Лир задумчиво, при этом погладил мой хвост ласково так.

— Как думаешь, каким будет третье испытание? — спросила я его.

— Думаю, что связанное с этикетом, — невозмутимо сказал Лир.

Я застонала. Лир хихикнул.

— Боишься? Мне твои творения все равно нравятся, дайари, — сказал Лир спокойно.

— Тебе то нравятся, а вот остальным бы еще понравились, — сказала я, вспоминая свою вышивку.

Лир развернул меня к себе, заглянул в глаза.

— Ари, ты самая храбрая русалка на всем белом свете. У тебя все получится. Я в тебе не сомневаюсь.

Спасибо, конечно. Легче стало. Лир робко улыбнулся.

— Ну, наконец-то ты улыбнулся мне, — сказала я, обнимая его за мокрые плечи.

— Просто я не выдержал смерти отца Ари, — сказал Лир тихо. — Не думал, что буду испытывать такую злость от бессилия, что не могу ничего изменить снова.

— Снова? — спросила я его осторожно.

Лир ласково провел рукой по моему плечу.

— Контроль над собой я теряю второй раз, дорогая. В первый раз меня остановил Аран.

Я нахмурилась.

— Что, кроме потери отца, могло тебя довести до состояния невменяемости? — спросила я его очень тихо.

Лир вздохнул, смерил меня взглядом.

— Ты ушла от меня однажды, Ари, — сказал он тихо, заставив меня пожалеть о вопросе. — Аран тогда заставил меня поверить, что ты вернешься, когда сможешь простить меня. Он твердил мне, что есть пророчество звезды, что ты должна будешь его исполнить, что я должен ждать и верить. Не особо, конечно, помогло, но…

Он остановился и страстно поцеловал меня в губы.

— Я думал, что после этой сегодняшней ночи, я тебя насовсем потерял, дайари, когда проснулся и пришел в себя. Если бы ты ушла, я бы не вынес этого. Без тебя мне ничего не нужно, Ари.

— Даже трон в Аридейле? — спросила я растерянно.

— Даже он, Ари. Мне совсем было бы наплевать, что будет твориться с этим миром, если бы тебя в нем не стало, — сказал он спокойно, заставляя меня прийти в ужас.

— Лир…

— Я сломался, Ари, после смерти отца. Это последняя капля. Я больше не могу терять дорогих мне людей.

— Лир, любой бы сломался, — заметила я, вспоминая, как сама провела почти ночь в озере, узнав о гибели мамы. — А ты у меня сильный.

— Благодаря тебе, сильный, Ари, — сказал Лир, целуя меня в висок. — И я прошу тебя дать мне возможность доказать сегодняшней ночью, что я люблю тебя, и сожалею о том, что все вышло вчера иначе, — прошептал он.

Я покраснела, нервно сглотнула, смотря в его потемневшие глаза, а потом — кивнула, позволив Лиру вытащить меня из ванной и унести мокрую на постель.

— Знаешь, что-то мне подсказывает, что вышивки сегодня не будет, — сказал Лир утром, когда я от паники не смогла заставить себя даже поесть, и всю дорогу теребила край плаща.

Лир не ошибся. Вышивки не было. Было еще хуже. Конкурс песни. Я растерянно посмотрела на него, сидящего на трибуне. Лир мягко улыбнулся.

Опять волнуешься. Ты ведь лучшая. Вспомни, как ты пела тогда нам всем в саду. Выбери песню и спой. Все.

Легко ему говорить. Но выбора-то у меня не было. Пришлось сделать, как он сказал. Я вышла последней на помост, сосредоточилась, и собиралась запеть выбранную песню, как неожиданно запела совсем другое. Песню о любви, а не о подвигах, славе и сражениях. Красивая такая мелодия, ласковая, как ветерок. На эльфийском, естественно. В этот момент я думала о Лире, о том, что он — все, что у меня есть. А когда закончила, повисла тишина, которая неожиданно взорвалась овациями.

— Спасибо, — сказал мне Лир в самое ухо, когда я подобралась к нему.

— За что? — спросила я удивленно.

Руки Лира легли мне не подбородок, погладили привычным прикосновением.

— За то, что эта песня была для меня. За то, что ты обо мне думала. За то, что ты есть в моей жизни. За то, что любишь, — сказал Лир, смотря мне прямо в глаза. Или в душу?

Я поцеловала его в губы.

Мы проскользнули сквозь толпу и направились в степь, решив потренироваться в магии вместе. Кто знает, что нас ждет завтра? Щиты, заклинания, блоки — казалось, что этому не будет конца. Прерывались мы только на перекусы и обед, а потом все шло заново. Тренировка лишней не бывает. Никогда. Я это наверняка знала. Вдруг, какое-то заклинание спасет мне жизнь? Или Лиру?

Ночью я долго не могла уснуть. Ворочалась в постели, думая о завтрашнем дне, об Аране, о Даринель, о Тире и Эридейле, о Глине. Я так по ним соскучилась, что сложно было представить. А прошло то всего ничего. Две недели.

— Ари, иди сюда, — не выдержал в итоге Лир, притягивая меня к себе. — Хватит метаться. Тебе же силы нужны будут завтра.

— Не могу уснуть. Мысли мешают.

Лир поцеловал меня в губы.

— Сейчас тоже мешают? — прошептал он мне мягко.

— Нет, — ответила я, понимая, что мыслей уже нет.

Вот ведь хитрюга. Знает же, что когда он меня целует, разум мне быстро машет ручкой, отправляясь в свой внеочередной отпуск. И пользуется этим.

Только тревожные мысли меня все равно не покинули. Вернулись потом, ближе к рассвету, когда Лир медленно целовал мои плечи, шепча мне что-то ласковое на эльфийском языке.

Утром мы собрались, позавтракали.

— Нам разрешено взять с собой все, что посчитаем нужным, — сказал Лир.

Я кивнула. Из нужного у Лира оказался кошелек и нож. У меня еще проще — ничего. Весело.

— Магия же будет, — сказал маг. — Справимся вместе.

Я снова кивнула.

— Тебе сегодня придется остаться тут, Лучик, — сказала я ему мягко. — Нам нельзя брать с собой животных. Если что-то случиться — лети к Тиру, брату Лира, — сказала я спокойно. — Или к Рокоту. К кому будет ближе. Или к тому, кому доверяю и я, и ты.

Рыжий кот потерся мне об руку. Я потрепала его по макушке, а потом вышла из комнаты следом за Лиром.

Мы снова оказались за городом. Теперь в степи появилась изгородь ростом метра два. Зеленая, но не колючая.

— Вас осталось лишь трое, — сказал правитель, смотря на нас, орков и гоблинов, стоящих на площадке для участников состязания. — Победит сильнейшая пара. Вам нужно пройти этот лабиринт, в центре которого стоит кубок победителя. Дотронувшись до него вместе, вы попадете к жрецу, которому сможете задать десять вопросов.

Участники дружно кивнули.

— Прошу, проходите, — сказал правитель, имя которого я так и не выучила за все это время. Оно у него было такое же, как название города орков — непроизносимое вообще. Еще хлеще, чем у гномов и эльфов.

— Пошли, — позвал Лир, показывая на дорожку, ведущую в правую сторону.

Мы немного поплутали, а потом оба неожиданно почувствовали опасность. Завернули за угол и встретились с огромной змеей. Она зашипела, вставая в стойку, раскрыла капюшон, и уставилась на нас ярко-желтыми глазами.

Я словно остолбенела, а вот Лир — молодец, сразу меч материализовал.

— Глупцы. Я вассс не трррону. Есссли пррравильно ответите на вопрррросссс.

— А если нет? — спросила я спокойно.

— Ссссмеррррть, — прошипела она.

— Задавай, — смело сказал Лир, но меч не убрал.

— Ессссть прррроррррочесссство о звезде, которрррая оживет. Я хочу его от васссс уссслышшшшать.

Мы с Лиром переглянулись. Миленько-то как.

Я знаю только одно пророчество. Об Аранатариэль. Твое пророчество, Ари.

И остальных, которые его не знают, эта змеюга сожрет, не подавится.

Может, убить легче?

Нет. Она восстанет. Ее не убить. Магия такая.

Я вздрогнула.

— Ну? Вашшшше врррремя исссстекло.

Кобра собралась было кинуться, но я ее опередила.

— Мы знаем пророчество.

Змея замерла. Я процитировала по памяти.

— Чтожжжж, это меняет дело, пррррроходите, — сказала она, пропуская нас, и испаряясь.

На этом наши заключения с Лиром не закончились. За четыре часа мы отбились от двух летающих горгулий, трех мавок, вытягивающих жизненную силу, одичавшего медведя, мертвеца и крокодила.

Хотя, отбились во множественном числе — это громко сказано. В основном Лир отбивался мечом. Я лишь изредка поправляла щиты, и произносила заклинание, залечивающие его раны.

Когда мы сели на развилке перекусить, время уже перевалило за полдень. Причем давно. Мы поели то, что я сотворила.

— Я вот думаю, что если нам залезть на эту изгородь и посмотреть сверху, что будет, — сказала я спокойно.

— Не получиться. На кустах чары. Чем больше лезешь, тем выше они становятся.

Я хмыкнула, сотворила лестницу, полезла, но, как и предполагал Лир, ничего не вышло. Я попробовала взлететь вверх. Эффект тот же. Потом мы стали пробовать разные виды магии.

— Не выходит, Ари. Давай лучше пойдем.

Я задумчиво осмотрела изгородь.

— Можно попробовать чары Даринель, — сказала я спокойно. — Она — дриада. Может выйти что-нибудь.

Лир только вздохнул, не решаясь спорить со своей упрямой русалкой.

Я сосредоточилась, припоминая заклинания, но ничего не получилось. А потом меня озарило — заклинание поиска. Редкое очень, но сильное. Его использует нечисть. Почему бы и нам не попробовать?

Несколько мгновений ничего не происходило, а потом кусты расступились, пропуская нас вперед, и открывая нам дорогу.

Лир удивленно посмотрел на меня.

— Как ты думаешь, это безопасно? — спросила я спокойно.

— Да. Пойдем, пока кто-то не добрался раньше нас.

И то верно. Если доберется, мы сразу поймем — лабиринт исчезнет.

До кубка мы дошли через два часа, и то, благодаря ровной дороге, прикончив еще парочку мертвецов, успокоив бушующий призрак, и расправившись с парочкой кровожадных бурых медведей.

Нерешительно подошли к сияющему кубку.

— Вместе, — сказал Лир.

Я улыбнулась, кивнула. Оба разом потянулись к награде, а потом нас окутала тьма. Все завертелось, закружилось и исчезло. Даже голоса Лира внутри меня не стало. И от этого было страшно. Я попробовала звать, но разве можно докричаться, когда ты куда-то летишь? Но через несколько минут все закончилось. Я почувствовала, что падаю. Рядом раздался голос Лира, сыпля ругательствами. И это, как ни странно, меня успокоило.

Я ударилась о каменный пол.

— Ари, сильно ушиблась? — спросил он растерянно, оглядывая меня и обстановку вокруг, если это можно так назвать, когда вокруг так темно, что хоть глаз выколи.

Каменные влажные стены, по которым изредка стекает вода. Охапка соломы. Дверь, обитая железом. Все, что удалось разглядеть в кромешной тьме. Я попробовала засветить магический огонек, но почему-то ничего из этого не вышло.

Не поняла. Это что? И где мы? На тюрьму похоже.

— Она и есть, — сказал Лир, пытаясь открыть дверь. — Вот влипли.

— Почему влипли? — спросила я.

— Это ловушка, Ари. Тезуэль с самого начала знал, кто мы, принял меры, и мы теперь там, где магия не действует.

Я растерянно замерла.

— Лирантанель? — голос раздался неожиданно прямо из темноты.

Лир вздрогнул.

Не отвечай, Лир. Не надо. Я боюсь.

— Да.

Все-таки ответил. Вдруг этот голос опасен? Вдруг…

— Эрангитиль, — позвал Лир тихо.

Не поняла, причем тут отец Арана?

Ответить Лир не дал.

Неожиданно совсем ярко вспыхнул свет. Неизвестный зажег свечу. Маленький огарок.

Перед нами возник эльф. Красивый. Высокий. До безумия похожий на Арана. Те же волосы, те же жесты, цвет глаз — ярко-синий. Только вот почему-то зрачки странные.

— Эран? — спросил Лир неверяще.

Так это отец Арана? И как? И что? И вообще…

— Да, — ответил Лир спокойно мне вслух. — Это отец Арана.

Глава двадцатая

— Здравствуй, Лир. Я задую свечу, ее осталось слишком мало. Кто с тобой рядом, и как вы тут оказались? И что ты знаешь про моего сына? — задал кучу вопросов Эран.

— Ариадна, моя дайари, — сказал Лир спокойно.

— Здравствуйте, — пролепетала я.

— Можно на ты, Ариадна. Мы с твоим женихом друзья, если что так. И, похоже, с моим сыном ты тоже весьма хорошо знакома. Рассказывайте все по-порядку. Чувствую, что новостей у вас немало, — ответил нам владыка эльфов, совершенно не волнуясь по поводу того, что Лир и Силадерь, его дочь, между прочим, не вместе.

Маг сжал мою руку, сел прямо на охапку соломы, посадив меня к себе на колени, и начал рассказывать, абсолютно ничего не скрывая. Разве что интимные моменты нашей жизни. Эрангитиль слушал внимательно. Не перебивал, не задавал вопросов.

— Даринель, значит. Дриада. И еще я скоро стану дедом. Как интересно, — сказал эльф в задумчивости.

Надо же, эта новость его заинтересовала больше, чем все остальные.

— Как мы можем выбраться из этой тюрьмы? — спросила я спокойно, понимая, что если могущественный эльф тут застрял, то вряд ли и нам стоит пробовать, но надежда, как известно, умирает последней.

— Отсюда не выбраться, — сказал он спокойно. — Я пробовал. Не действует ни магия, ни сила. Ничего.

— А как ты сюда попал-то? — спросил Лир.

— Эта долгая история, — заметил эльф. — Я не могу рассказать вам о цели своего путешествия, потому что это не моя тайна. Скажу только, что кое-что привело меня к оркам, а те меня обманули и предали. Так же, как и вас.

— Ты участвовал в состязаниях? — спросила я его напрямик.

— Ага, два года назад. Выиграл, кстати. А здесь оказался, иначе. Они просто проявили любезность и разрешили мне переместиться к их предсказателю, в честь того, что я — владыка эльфов. Ну, я и попался.

Дело нечисто. Что-то он мудрит, — сказал мне Лир мысленно.

Это точно. Потерял голову. Доверился оркам. Тут может быть только одно.

Любовь, — закончил Лир спокойно мою мысль.

Но спрашивать мы Эрана ни о чем не стали. Было итак понятно, что если бы он мог и хотел — рассказал бы.

— Хуже и быть не может, — заметил Лир спокойно вслух.

— Может, — возразил Эран. — Сегодня стража мне сказала, что ко мне попадут очередные победители, и что нас троих продадут морской ведьме, — сказал эльф. — Или уже продали.

Я в ужасе замерла.

— Неужели той самой, что спасла нам с Лиром жизнь? Зачем мы ей?

— Ей нужна сила. С помощью нее она станет молодой, красивой и могущественной, — сказал тихо Лир. — И договориться нам с ней не удасться.

Мысли у меня снова стали путаться.

Что же делать? Что? Надо выбираться. Но как? Магия не действует. Дверь не открывается никак. Стены прочные. Ну, что-то же должно сработать? И…

— Ариадна, — позвал неожиданно Эрангитиль. — Спасибо тебе за то, что спасла моего сына.

— Это сложно назвать спасением, если учесть, что сейчас он обратился в камень, и из-за меня.

Эльф улыбнулся. Светло так.

— Ничего в жизни не бывает случайным, — заметил он.

А потом мы стали думать, что нам делать дальше, и ничего путного из этого не вышло. Я так устала, что уснула на руках у Лира, а когда проснулась, поняла, что время утекает слишком быстро.

— Лир, Эрангитиль, — позвала я обоих.

— Да, родная, — отозвался маг, поглаживая меня по волосам.

— Я не привыкла бездействовать.

— Я тоже. Но сейчас вырваться отсюда не удастся. Мы можем только ждать, — сказал Эран в темноте.

Неожиданно перед моим лицом возник лимонный мотылек, который превратился в ярко-желтый шарик.

— Лучик, — вскрикнула я, прижимая к себе трепыхающийся шарик.

— Как он сюда попал? — спросил Эран удивленно.

— Не знаю, — ответила я, позволяя себе от радости чуть ли, не плакать.

В голове у меня возник образ открывающихся дверей.

— Через двери, — ответил за меня Лир, — когда стражники приносили нам еду.

Ах, ну да. Я этот момент проспала.

— Я же просила тебя лететь к Тиру или Рокоту, — сказала я лимфилу, поглаживая его снова.

В голове снова возникла картинка Рокота, который ошарашено взирает на Лучика, возникающего из ниоткуда. А потом…я не поняла как, но дракон понял, что с нами случилась беда, и Лучик вернулся обратно и нашел нас.

— Он что может телепортировать? — спросил Лир удивленно.

— Похоже, что да, — ответила я.

— Лучик, а дверь ты открыть сможешь? — спросила я растерянно.

Он попытался, но его сил не хватило.

— Не выбраться, — сказал Лир спокойно.

— Солнышко, а переместить меня за дверь и сделать невидимой сможешь? — спросила я тихо Лучика, упорствуя в своем стремлении.

Через минуту я поняла, что может, потому что оказалась с другой стороны двери.

Ари, ты где? — голос Лира был в панике.

С другой стороны двери. Правда, невидимой стать не получилось.

Возвращайся. Или пусть лимфил нас тоже переместит.

Нет. У него сил очень мало осталось. Я пойду на разведку.

Что? Нет. Возвращайся. Связь может исчезнуть, когда ты окажешься наверху, выбравшись из подземелья.

Прости, Лир. Но я хочу использовать наш шанс на спасение.

В ответ послышалось сдавленное ругательство.

Чтобы не спорить с ним дальше, я пустила лимфила в виде мотылька впереди себя и направилась следом за ним. Пробираться приходилось в темноте, на ощупь, потому что тут не было даже факелов, и что, как ни странно, не было даже охраны. Мы петляли по подземелью примерно полчаса, а потом стали подниматься по лестнице наверх, и у самого выхода тут сидели двое орков. Вот черт! Так близко к цели! И так далеко!

Я замерла в нише, а потом поняла, что лимфил потратил последние силы и сделал меня невидимой на несколько минут. Я благодарно ему улыбнулась и проскользнула между стражниками, как тогда, когда сбегала от Лира, и оказалась в небольшой комнате. Связь с Лиром исчезла окончательно. Вот он, наверное, паникует. Ладно, не сейчас. Это не главное.

Я оглядела комнату. Вокруг стояли полки, на которых стопками лежало постельное белье, полотенца и в углублении стены висела униформа служанок. Хммм, получается мы в подвале дома, и это вовсе не городская королевская тюрьма? Что теперь? Я задумалась, поглядывая на висевшую одежду.

Ну, хоть в чем-то повезло. Кем же мне одеться-то? Помощником повара? Это вряд ли прокатит. На кухне всех в лицо знают, а вот, если горничной… Дом-то большой, сразу видно. Никто не придерется. Служанок много, всех не упомнишь. Главное на глаза управляющей или управляющему не попасться.

Я натянула на себя подходящего размера платье в пол, сверху накинула фартук, а волосы спрятала под косынкой. Ну что ж, горничная так горничная. Открыла дверь и вышла. Коридор был свободный. Хммм… Как же выяснить, где мы? Придумать я не успела, потому что в коридоре появились две служанки, одетые точно так же, как и я.

— Марита? — спросила одна из них уставшим голосом.

Я недоуменно пожала плечами.

— Нам сказали, что на днях придет новенькая. Меня зовут Дара, а это — Лина, — представилась молоденькая служанка.

Я кивнула.

— Пойдем, мы тебе все покажем. Вечером приедут хозяева, и у нас еще много работы, — сказала Дара.

Деваться мне было некуда. Я последовала за ними, стараясь запомнить, куда мне нужно будет вернуться, и, пряча лимфила в виде бабочки в основании косынки. В течение часа они показывали мне дом. Трехэтажный особняк, находящийся на отшибе в горах. Хозяйкой его была, как я поняла морская ведьма и ее дочь, которые на данный момент отсутствовали, и которых ожидали к вечеру. С ними должен был приехать еще один важный гость. У меня даже сомнений не вызвало, что это — Тезуэль. Но что связывает эту парочку вместе? И получается, что нас уже продали? Что-то не особо сходиться.

Подумать над этим мне не удалось.

Работы было непочатый край. Мне пришлось перестелить все постели, расставить в вазы цветы, почистить каминные решетки во всем особняке, и только к вечеру мне разрешили поесть и передохнуть. Я села в уголке, поедая свою порцию каши. Магия тут не действовала совсем, и сделать что-то путное при помощи ее не получилось, а уйти я не смогла, со мной постоянно кто-то находился рядом из прислуги, проверяя и помогая.

Ближе к закату приехали хозяева особняка. Вся прислуга вышла их встречать. И это морская ведьма? Шок был быстрым. Не та. Совсем не та, что нам помогала. А кто же? И почему мой дядя о ней не знает? Странно. Очень странно.

Высокая старуха, затянутая в черное платье отвесила царственный кивок прислуге, рядом с ней показалась ее дочь — молодая стройная девушка с черными прямыми волосами, убранными в замысловатую прическу, и, наконец, ожидаемо возник Тезуэль.

Желание вцепиться в его самодовольную рожу возникло спонтанно, но я заставила себя сдержаться. Неимоверными усилиями. Низко опустила голову, чтобы тот меня не смог узнать, проходя мимо. Троица царственно прошествовала в столовую, куда хозяйка велела подать ужин. Слуги вихрем понеслись выполнять поручения.

Я, никем незамеченная, пробралась в спальню морской ведьмы (благо уже днем тут убиралась и все изучила), и спряталась в нише за окном, за тяжелой бархатной портьерой, сделав предположение, что старая карга, захочет поговорить с Тезуэлем наедине, и сделает это в своей спальне, поскольку тут для нее самое безопасное место. Интуиция мне так подсказывала. Ну, а раз она морская ведьма, значит, тоже русалка, пусть и падшая, соответственно ей без воды нельзя. Надумает принять ванну, и… сбегу.

План был хорош. Очень хорош. И что самое главное, все мои предположения оправдались.

Когда парочка появилась в комнате, заперев дверь на ключ, и уселась возле камина, распивая вино, я замерла.

— Пленников не проверяли? — спросил Тезуэль.

— Проверяли сегодня утром. Все сидят в одной камере. Русалка, правда, спала, когда Ронд принес еду, на руках у вашего мага.

— Это не просто маг, а будущий король Ларейи, — заметил Тезуэль.

— Это меня мало касается, главное, что сил в них много, и мне хватит, чтобы вернуть свое могущество. Спасибо, что продали их мне, — сказала ведьма спокойно.

На минуту воцарилась тишина.

— Знаете, Вирта, у меня возникла по дороге сюда другая идея, — сказал маг.

— Какая? — удивленно спросила ведьма.

— Вам для восстановления сил хватит и эльфа, а Лирантанеля мы оставим в живых.

— Нет, — возникла ведьма.

— Дослушайте до конца.

— Вы сами мне их продали, — сказала Вирта, ставя бокал с вином на стол.

— Продал, потому что скоро начнется война, и мне нужны деньги, а королевскую сокровищницу открыть не получилось, — ответил Тезуэль.

— Так что вы предлагаете? — спросила ведьма.

— Поженить Лира и вашу прекрасную дочь Амонику, — сказал Тезуэль, улыбаясь.

Ведьма задумалась.

— Моя дочь станет королевой?

— Да.

— Лирантанель скорее умрет, чем жениться на ком-то, кроме своей дайари, — заметила надменно Вирта.

— Это вы так думаете. А я — нет. Можно ведь его и заставить, — сказал темный эльф, наливая себе еще вина.

— Как? — спросила заинтересовано ведьма.

— Да при помощи той же его русалки. Мы ведь можем ей навредить, — ответил Тезуэль.

— Тогда и принцу навредим, — заметила Вирта.

Тезуэль мерзко улыбнулся.

— Слегка, мы ведь оставим его в живых, а что касается Ариадны… Я возьму ее к себе в постель. Сделаю рабыней. Послушной рабыней. И если наш будущий король начнет рыпаться, то мне ничего не стоит слегка покалечить ее, к примеру. Это причинит ему сильную боль. А Ариадну я при помощи магии заставлю дать мне клятву, что она не уйдет из жизни. Тут ведь еще проще. Поймаем кого-нибудь из ее близких, пригрозим смертью, и все. Девочка на все согласится. Если уж она Совета магов не побоялась и явилась спасать Лирантанеля. Жаль, что мы ее тогда упустили.

Ведьма задумалась.

— Зачем нам король, если вы сможете, стать им, когда я убью их обоих? — задала прямой вопрос ведьма.

— Боюсь, что народ настроен весьма плохо в отношении меня. Мне не нужны лишние проблемы. Кроме того, у Лирантанеля связи с эльфами, гномами, драконами и русалами. И всех их он нам выдаст, принесет на блюдечке с голубой каемочкой. Это так замечательно, когда преданность сменяется подлостью, — усмехнулся Тезуэль. — Да и королем он будет чисто формальным. Вся власть сосредоточиться у меня.

— Мне-то какая выгода с этого? — пожала плечами ведьма.

— Каждая вторая пойманная русалка — ваша, а сын, который родиться у вашей дочери и Лирантанеля будет следующим королем, — твердо сказал глава Совета магов.

Ведьма задумалась и кивнула.

— Ну, вот и славно. Завтра после завтрака решим все эти вопросы.

— Нет, не получится. Мне нужно отправить для правителя орков дары. Сундуки уже собраны внизу в подвале, но необходимо проследить, чтобы они отправились по назначению. Мне не нужны проблемы, как в тот раз, когда какой-то паршивый мешок с зерном не доехал до королевского двора.

— Значит, после обеда? — уточнил Тезуэль.

— Да. А теперь — идите. Я устала с дороги, и хочу отдохнуть.

Лорд Тезуэль поцеловал ведьме руку, и вышел. Та тут же кликнула старшую горничную и велела ей приготовить ванну.

Я же тем временем разжала побелевшие до костей пальцы, и заставила себя не думать сейчас о том, что услышала. Надо уходить. Срочно. Всем. Но как? Пока набиралась ванна, а ведьма перебирала возле зеркала свои драгоценности, я стояла и думала. Это видимо, случилось от испуга, но в голове возник план.

Как только ведьма залезла в ванную, а старшая горничная вышла за чистыми полотенцами, я проскользнула вниз, нашла Дару.

— Госпожа просила добавить в сундуки к правителю еще парочку бутылок хорошего вина, — сказала я спокойно, надеясь, что моя ложь сойдет и мне, и Даре с рук, когда все раскроется.

Горничная вздохнула.

— Сходишь со мной в винный погреб? — спросила она, вставая со стула.

Я кивнула. Мы спустились вниз, выбрали вино, а потом, пройдя через комнату прислуги, оказались в подземелье. Стражники нас спокойно пропустили. Мы прошли по коридору, свернули налево и открыли дверь. Там стояло много всяких сундуков — больших и маленьких.

— Это все отправляется правителю орков? — спросила я удивленно.

— Да. Каждый месяц.

Хммм….Как интересно.

Дара впихнула в ближайший сундук пару бутылок, а потом повела меня к выходу.

Как ни странно, мыслей Лира я тут не учуяла. Неужели связь не вернется? Он же там, наверное, с ума сходит. Надо возвращаться, но как? За этими мыслями, я не заметила, как снова оказалась на кухне.

— Отнесешь стражникам ужин? — спросила она, протягивая мне корзинку. — Я с ног уже валюсь, — сказала Дара устало.

Я радостно кивнула, а потом невзначай прихватила горстку сон травы, которая лежала возле плиты кухарки, бранившей поваренка за то, что тот таскал у нее сливки для кота.

Я шмыгнула под лестницу, и щедро насыпала в суп сон-травы. Примечательность этой травы в том, что она начинает действовать после заката, а потом к рассвету человек просыпается, и даже не понимает, что он съел именно ее. Надеюсь, того времени, что они будут спать нам хватит выбраться из камеры и залезть в сундуки.

Стражники мне явно обрадовались, съели все до капли, и я, забрав посуду, вернулась на кухню, попрощалась с Дарой, сказав, что пойду спать в свою крошечную коморку под крышей, и завтра на рассвете, госпожа отпустила меня навестить мать и младшую сестру в город, чтобы сказать, что я благополучно устроилась тут, и вернусь я только на следующий день. Служанка мне возражать не стала, кивнула, и я отправилась к стражникам, которые спали мертвецким сном. Я осторожно вытащила у одного из них ключ, и нырнула за мотыльком, который поджидал меня у входа.

Мы стали петлять по коридорам подземелья.

Ари. Черт тебя побери, если ты не ответишь мне прямо сейчас, тебе лучше не возвращаться, я тебе ремня всыплю точно, слышишь?

Слышу, — ответила я мысленно.

Ари? — голос Лира был удивленным, словно он и не ожидал меня услышать.

Скоро буду. Не волнуйся.

— Лучик, — попросила я лимфила. — Поставь мне блок на память, на тот разговор, который я подслушала.

Лимфил послушался. Лир ведь иначе с ума сойдет окончательно, узнав, что запланировал Тезуэль. Надо рассказать позже, когда окажемся в безопасности.

Я повернула ключ в двери, вошла, и увидела бледное лицо Лира, и улыбающееся — Эрангитиля.

— Ари, да как…да ты…, - Лир кинулся ко мне, замер в шаге от меня, не зная, что сказать на то, что я вернулась.

— Думал, что ты от меня избавился? — усмехнулась я.

Эльф снова улыбнулся.

— Ари, — меня стиснули в объятьях так крепко, что кости затрещали. — Я так за тебя волновался.

Ох, как хорошо, что он определился между своими стремлениями наорать на меня и отлупить за мою выходку, или же прижать к себе. И что особенно хорошо, что в пользу второго.

— Знаю, — ответила я. — Но обо всем потом. Пошлите. У меня есть план, как выбраться отсюда.

— Наконец-таки я избавлюсь от этого несносного мага, — улыбнулся Эран. — Он меня с ума весь день сводил своим беспокойством. Учи его доверию, Ариадна, — сказал эльф. — И передайте моим детям, что я люблю их.

Мы с Лиром остановились.

— Ты что не собираешься идти с нами? — спросил Лир.

Эрангитиль Светлоокий уставился прямо перед собой.

— Я ослеп, Лир. Не могу видеть ничего вообще. Меня орки ослепили перед тем, как я тут оказался, подсунули проклятие. Мне не избавиться от этого. Со мной вы не уйдете. Вас всех схватят и….

— Нет. Либо все вместе, либо никто, — твердо сказала я.

— Да, Эран. Тебе от нас не избавиться, — сказал Лир. — И к тому же мы проделали весь этот путь в поисках тебя, а не для того, чтобы оставить владыку эльфов умирать в тюрьме у орков, — сказал язвительно Лир.

Эран вздохнул.

— И как вы представляете себе, что я пойду ничего не видя? — спросил эльф спокойно.

— Тут все равно на ощупь придется идти, факелов нет, — спокойно сказала я.

— А стража? — спросил Лир.

— Я им в ужин сон-травы подсыпала. До рассвета можно не беспокоиться.

Владыка эльфов хмыкнул. Поднялся. Выбора-то мы ему не оставили.

Эран вышел за дверь, следом за нами. Стены были холодные, влажные. В темноте мы одной рукой держались за них, а другой — друг за друга. Мы медленно и осторожно добрались до комнаты с сундуками.

— Нам нужно их освободить, — сказала я спокойно. — Завтра на рассвете их будут вывозить. Они приготовлены для правителя.

Лир уставился на меня.

— Ты предлагаешь нам забраться внутрь? — спросил он неверяще.

— А что? Есть другой выход? Ты даже не представляешь, что нас ждет завтра, — сказала я ему.

— И что же? — спросил Эран.

— Не время для разговоров. Нам еще то, что в сундуках, в камеру нашу перетаскивать. Если утром наткнуться на добро это, ничего не выйдет, — заметила я.

Лир снова уставился на меня.

— Хорошо, — согласился он, не позволяя мне читать его мысли.

Дальше до рассвета мы с магом таскали вещи в нашу камеру, пряча их под охапку соломы. Тяжелые тюки с едой и одеждой, посуду и коробки с вином. Эран сидел в углу, прислушиваясь к тишине, и в случае чего должен был отправить к нам лимфила, предупредив об опасности. К тому моменту, когда первый луч солнца окрасил небо, мы втроем лежали в трех разных сундуках, накрытые на всякий случай рулонами тканей. Жаль, что поесть не удалось. Очень уж хотелось.

А теперь я хочу услышать, как ты провела день без меня, дайари, — раздался в голове ехидный голос Лира.

Вот ведь неугомонный.

Не сейчас. Я устала. Будем в безопасности, и я тебе все расскажу. Обещаю, Лир.

Ты хоть понимаешь, что я пережил, когда связь с тобой пропала? — зашипел в голове его голос.

Я промолчала.

Ариадна, — рявкнул Лир. Рассказывай.

Ага, как же. Размечтался. Расскажу, и ты вылезешь из сундука, и Тезуэлю…

Ты видела Тезуэля? — спросил Лир.

Потом. Все потом. Уже стража идет, слышишь?

Лир перестал задавать вопросы, но мысли о том, что он со мной сделает, его не покинули. Вот ведь собственник!

Через минуту в комнату вошли. Орки. Много. Я определила это по шуму их шагов. Морская ведьма стояла в дверях (именно оттуда доносился ее голос) и командовала.

— Поживее! Пошевеливайтесь! Что вы хотите своего правителя оставить без даров? — прикрикивала она то и дело на орков, которые пыхтели от тяжести сундуков и тюков. Их было немало. Около двадцати, если я правильно сосчитала.

Дыши, Ари. Дыши и не бойся. Хуже бывает.

Сундук в котором была я, подхватили, понесли, под нос ругаясь и пыхтя под его тяжестью.

Лир.

Все нормально. Мой тоже несут. Не паникуй.

Очень хотелось чихнуть, но я зажала нос и стала дышать ртом. Медленно. Выдать себя нельзя. Не сейчас. До обеда нас не найдут, а там глядишь, к вечеру, я попрошу лимфила сломать колесо, и мы сбежим. Лучик благодарно прижался ко мне, мешая страху заполнить разум.

Наконец, сундук, поставили.

— Все? Ну и славно! А теперь везите, и чтобы к обеду мне прислали весточку, где вы находитесь, ротозеи! — крикнула ведьма где-то совсем близко, и с этими словами телега, в которую наверняка поставили сундуки, тронулась. Заскрипели колеса, застучали лошадиные копыта, и раздались хриплые далекие голоса орков, погоняющих повозкой.

В темноте, духоте, заваленной тканью, я неожиданно почувствовала себя спокойно, и вдохнула полной грудью, позволив себе тихонько чихнуть.

Глава двадцать первая

Мы ехали очень долго, не останавливаясь. У меня ломило все тело от тряски, было ощущение, что все кости побиты и поломаны местами, про синяки и ссадины вообще молчу. Лиру и Эрану не легче. Просто они мужчины. Я стала про себя напевать песню, пытаясь отвлечься. Откуда-то взялись звуки поющих птиц. Значит, мы едим через лес. Определить бы еще время.

Почти полдень, — сказал Лир мысленно.

Что ж, скоро наши орки остановятся пообедать, и мы выберемся.

Не остановятся. Будут ехать без передышки. У них приказ, если ты не забыла, а ведьму они до ужаса боятся.

Вот черт!

Не ругайся.

Что делать-то будем?

Ломать колесо, как ты и хотела. Только не сейчас, отъедим подальше, скоро лес буде гуще.

С чего он решил, что скоро так местность измениться? И как нам это поможет?

В нескольких километрах от леса — деревня. Единственная на всю округу. Если сломается колесо, то орки отправятся туда к кузнецу, чтобы чинить.

Значит, надо ломать основательно, — заметила я про себя.

Да. Так, чтобы сто процентов сами не починили, ну и магии, чтобы не было, — сказал Лир спокойно мысленно. Поэтому только лимфил.

А как мы выберемся-то из сундуков?

Нас сгрузят в какой-нибудь сарай, а потом будем выбираться. Кто-то один. Лучше — я. И помогу вам с Эраном. Я тут судя по ощущениям почти на самом дне еду. Значит, при выгрузке сверху окажусь.

Хорошо. К тебе, кстати, магия вернулась?

Да.

И ко мне вернулась.

И мы замолчали.

Через два часа, Лир скомандовал, что можно действовать. Я попросила лимфила, и почувствовала, как подо мной заскрипело что-то, лопнуло, и сундук поехал в сторону, а потом телега остановилась, раздались шаги, и послышалась ругань орков.

Я заставила себя не хихикать. Уж очень хотелось посмотреть на это представление.

— На камень напоролись, — сказал хриплый голос. — Рядом деревня. Надо к кузнецу, иначе дело плохо будет.

— Хозяйке скажем? — спросил второй.

— Не нужно. Сами справимся, — ответил первый.

Дальше все получилось именно так, как мы и предполагали. Нас довезли (вернее доволокли) до деревни, выгрузили, оставив в каком-то сарайчике, а потом орки и кузнец ушли.

Я вылезу. Жди. Магию не применяй. Чем дольше останемся незаметными, тем лучше. Если ведьма вообще не узнает сегодня, что мы были в сундуках, то будет здорово. Кстати, куда ты дела стражника, который нам еду приносит?

Дала ему выходной от имени ведьмы, — ответила я мысленно, вспоминая, что так оно и было.

Через секунду послышался скрип, а потом, еще минуты три спустя, мой сундук открылся, рулоны ткани откинули, и я увидела Лира. Он помог мне выползти.

— Эран, — сказала я хриплым голосом, растирая свои конечности.

Лир, молча, кивнул. Открыл сундук, где лежал эльф, помог тому выбраться.

— Что теперь? — спросила я, потирая все места сразу.

— Нужно положить в сундуки вон те мешки, иначе орки не почувствуют тяжести, и беда будет, — сказал Лир, показывая на тюки с углем, кучей сваленные вдоль одной из стен.

Я кивнула вместе с Эраном в ответ, потирая очередное ушибленное место. А главное, этим двоим — хоть бы что. Или это я расклеилась?

Лир с Эраном справились вдвоем быстро.

— Накиньте плащи, все подумают, что мы маги, — сказал Лир, вытаскивая серые хламиды из какого-то сундука. — И расспросов не будет.

— Мы и есть маги, — заметила я.

— Так будет надежнее, — сказал Лир твердо.

Мы накинули плащи, потом я выглянула за дверь, и, увидев, что двор пуст, взяла за руку эльфа, и мы осторожно пробираясь сквозь всякий хлам, вышли из амбара. Лир шел чуть позади, подстраховываясь.

— Как называется деревня? — спросил эльф.

Лир огляделся и назвал очередное непроизносимое наименование.

— Единственное безопасное место — Заповедная роща, — сказал владыка эльфов. — Если поторопимся, к вечеру там будем.

Как интересно. Вот это я понимаю. И карты не нужны. Бабах — один сидя в запертом сундуке, сказал про лес, а второй выдал, что находиться рядом с непроизносимой деревней. Учиться мне еще у них и учиться.

— Главное, не применять магию и пройти незаметно, — сказала я.

— Да, — согласился Лир. — Лимфил сможет сделать нас невидимыми хотя бы на пару часиков, пока мы покинем деревню?

Он смог. И мы, держа за руки Эрана с обеих сторон, пошли по обочине дороги, стараясь не сталкиваться с орками.

Ты даже не спросила, почему у орков есть лес, и что эта за Заповедная роща такая, — заметил ехидно Лир.

И вправду, не спросила. Все потом. Главное, уйти и оказаться в безопасности.

Пройдем Заповедную рощу и окажемся на границе Снежного королевства.

Ух, ты! Главное, дойти.

Да. Орки вряд ли сунутся туда, особенно ночью.

Почему?

Говорят, что там живет светлый колдун, который может наказать любую смертную душу, если она пришла в его владения с плохими намерениями.

Правда?

Это всего лишь легенда, Ари.

Все ясно.

Мы вышли через деревню к лесу, а потом едва заметной тропинкой стали пробираться через деревья. Невидимость продержалась еще полчаса, а потом — исчезла.

Мне хотелось есть, и пить, и отдохнуть, потому что тело болело нещадно, но я не позволяла себе даже об этом думать. Не сейчас. Все потом. Главное — дойти до леса, а затем — до границы.

К Заповедной роще мы вышли на закате.

— Обычные деревья, — заметила я спокойно.

— Только очень старые, — сказал эльф, поглаживая ствол дуба. — Пойдемте, чем глубже зайдем, тем лучше. Нам нужно отдохнуть хоть немного, а потом отправимся в путь снова. Чем быстрее мы окажемся в Снежном королевстве, тем лучше.

Эльф был прав, и мы нырнули в лес. Корни деревьев выступали, и идти приходилось медленно и осторожно, чтобы не упасть. В лесу было сумрачно, пахло влажными листьями, которые, словно золотые монеты валялись под ногами, мхами, дикими травами и медом. Мы шли очень долго, пока эльф не попросил остановиться на небольшой поляне, по краю которой тек ручей с чистой холодной водой. И как он слепой умудрился вывести нас туда, куда хотел?

Он чувствует древнюю магию леса, Ари. Здесь он в безопасности.

— Отдохнем с часок, и через час выйдем к границе, и будем в безопасности, — сказал Эран, словно читая наши мысли.

Я с облегчением вздохнула, села на траву, вдыхая ароматы леса. Сил ни на что больше не осталось. Лир принес в листе лопуха воды — сначала мне, а потом — эльфу, и лишь потом напился сам.

Уставший, измотанный лимфил, рыжей белкой лег возле моих рук, и я погладила его и поблагодарила за помощь и защиту, а потом неожиданно Лира и Эрана сморил сон. Они оба резко закрыли глаза и опустили головы. Не поняла.

Я попыталась их разбудить, но не смогла. Паника охватила меня с макушки до пяток.

— Не беспокойся за них. Я всего лишь наслал на них целительный сон, чтобы они восстановили силы, — раздался голос позади меня.

Я резко обернулась и увидела старца в белом одеянии, с белыми длинными волосами и посохом в руках.

— Вы тот самый колдун? — зачем-то спросила я.

Он улыбнулся, и в его серых глазах заплясали смешинки.

— Тот самый.

— Но вас же не существует. Лир сказал, что это всего лишь легенда, — пролепетала я.

— Русалки тоже считаются легендой, — сказал старец спокойно.

— Откуда вы знаете, что я — русалка? — спросила я удивленно.

— Я могу прочесть мысли любого человека. Тебе не стоит меня опасаться. И твоим спутникам тоже. Я не причиню вам вреда. У вас светлые души.

— Зачем же тогда вы усыпили их?

— Хотел с тобой поговорить наедине, — сказал старик, присаживаясь рядом, и посох свой в сторону отложил. — Они бы не дали просто.

— Нам нужно идти, орки нас настигнут, — заметила я, смотря на спящего Лира.

— Не настигнут. Я об этом позабочусь, — сказал колдун.

И я ему сразу как-то поверила, и когда он взмахнул рукой, и передо мной оказалась еда, поблагодарила и стала есть.

— Для твоего жениха и друга я тоже оставлю еды, — сказал он, видя, что я откладываю в сторону часть, чтобы Лир и Эран могли поесть, когда проснуться.

— О чем вы хотели со мной поговорить? — спросила я его, откусывая яблоко.

— Во-первых, перестань сомневаться в себе, Ариадна. И доверяй Лиру. Расскажи ему, что задумал Тезуэль, иначе это выйдет вам боком, — сказал он прямо.

Я кивнула.

— Вы можете вернуть зрение Эрангитилю? — спросила я его неожиданно.

— Нет. Но оно к нему вернется, когда придет время.

Старец неожиданно улыбнулся.

— Твой отец ближе, чем ты думаешь. И ты его найдешь, по этому поводу тоже волноваться не нужно.

Хммм….Как интересно. Все говорят мне об отце, но никто меня с ним не знакомит. Даже Эран сказал, что других эльфов у орков не встречал, и даже предположить не может, кто из его подданных — мой отец. Блин, да кто угодно может им быть. До скончания веков искать можно.

— И звезду спасешь, и Арана, и войну остановишь, — невозмутимо сказал старец, словно не слыша моих мыслей.

— Правда? — удивилась я.

Даже яблоко перестала жевать. На мгновение.

— Да. Даже не сомневаюсь. Я хочу дать тебе подсказку. Ты должна вернуться в Аридейл. Только там все дороги перекрещиваются, и ты сможешь действовать.

Я задумалась.

— Совет магов мне не остановить. Силы столько нет.

— Твой дядя тебе кое-что не рассказал, Ариадна. В Великом море есть источник, который способен дать тебе силы, необходимые справится с Советом, — сказал спокойно старик, садясь чуть поодаль.

— Но почему тогда…

— Этот источник тоже считают легендой. Найти его непросто. Нужно очень сильно верить в то, что он существует, и довериться интуиции.

— Я найду его, если это поможет, — ответила я твердо.

— Дело в том, что искать его ты должна вместе с Лирантанелем, иначе никак, — сказал старец, улыбаясь. — Его способны найти любящие. Вдвоем! Вернее, так больше шансов.

Вот жук хитрый!

— И для этого Лир должен исполнить пророчество, которое освободит Арана из камня, — закончила я за него мысль.

Как все запутано-то.

— Для начала тебе нужно не позже февраля месяца оказаться вместе с ним в Серебряном городе. Просто переместись туда в первый день последнего месяца зимы, не объясняя принцу причины.

— А что дальше?

— Расскажи Лиру об источнике силы, скажи, что ты должна туда отправиться, — улыбнулся колдун.

— И?

— Думаю, что Лир будет искать выход, чтобы ты не уплыла одна, и…

— Это разве честно? — спросила я удивленно.

— Лирантанель должен сделать выбор. Он его сделает, — ответил колдун.

— Выбор без выбора получается, — заметила я.

— Ариадна, неужели ты думаешь, что он поступит иначе, если будет знать правду?

— Нет. Я просто не хочу, чтобы Аран…

— Ничего с ним не случится. Богиня судьбы пошла мне на уступки, — сказал старец. — У нее передо мной должок.

— Почему вы все мне это говорите и помогаете?

Старец вздохнул.

— Аврора, твоя мать, приходилось мне дочерью, — сказал он, наконец, через несколько минут тишины.

Я вытаращила на него глаза.

— Ну, да. Я твой дед.

— И почему же ты не спас ее? Почему же не помог? — крикнула я в отчаянии.

— Тогда умерла бы ты. Прости, Ариадна, что все так вышло. Поверь мне, сделай, как я советую.

Я обреченно кивнула. Что еще мне оставалось-то? В душе было так пусто.

— Кто мой отец ты мне не скажешь? — спросила я его, заметив, что спокойно перешла на ты.

— Я не могу, Ариадна. Твоя мать взяла с меня клятву. Но ты догадаешься скоро обо всем сама.

Ага, как же. Догадаюсь. Эльф. Богатый. Попал в плен к оркам…

— Мне пора идти. Твои спутники проснуться через пару минут, — сказал он, вставая, и подхватывая свой посох.

И мысли, теснившиеся до этого в голове, неожиданно исчезли. Было обидно, потому что мне показалось, что я как никогда была близка к разгадке. И почему найти отца для меня сейчас стало делом первой важности?

— Он даст тебе силы и уверенности в себе, — сказал старец.

А потом…просто растаял в воздухе. Я зажмурилась, потерла глаза и увидела, как Лир просыпается, потягиваясь. Эран тоже сел.

— Что произошло? — спросил он. — Почему мы уснули, а ты не разбудила? И откуда тут еда? Ты же не колдовала.

Я усмехнулась.

— Меня всего лишь посетила одна легенда, — хихикнула я.

— Колдун? — спросил эльф, не удивляясь.

— Ага. И по совместительству мой дед.

Выражение лица Лира стало непредоваемым. Эран хихикнул.

— Сочувствую. Тот еще кадр. Когда я обратился к нему за помощью, чтобы…, - эльф замялся. — В общем, он отказался. Причем так просто, словно иначе было нельзя.

Какая-то смутная мысль снова коснулась моего сознания, но я встряхнула головой, прогоняя ее. Не сейчас.

— Поешьте, а потом я вам расскажу, что к чему, — сказала я спокойно.

Лир нахмурился, но послушался. Куда ему деваться-то? На памяти ментальный блок, который он пробить не сможет. Лимфил постарался.

Пока они ели, я рассказала им про разговор с дедом, не упоминая того, что касалось Лира.

— А теперь я хочу услышать, что произошло в замке ведьмы, дайари, — невозмутимо сказал Лир, скармливая моему лимфилу шестой пирожок с яблоком.

— Он лопнет, — заметила я спокойно.

— Не отвлекайся, Ари. Говори. Иначе я с места дальше не сдвинусь.

Я глянула на Лира, потом на Эрана, который постарался спрятать улыбку. Его, кажется, наши перепалки забавляли. Или же он Лира не видел таким влюбленным?

— Ари, не тяни.

Я вздохнула и принялась рассказывать, стараясь при этом сгладить острые углы. Напрасно. Лир итак все понял, даже, то, что я не сказала. Я видела, как во время моего рассказа меняется его лицо, взгляд, эмоции. Серые глаза превратились в грозовые раскаты. Гнев? Бешенство? Ярость? Или все вместе?

Может, зря я попросила его вызвать Тезуэля на поединок, а не убить при первой же возможности? Но я ведь до сих пор верю, что так будет правильно.

Руки Лира сжались в кулаки так, что побелели костяшки, дыхание сбилось.

А ведь он вполне сейчас может наделать глупостей, — мелькнула в голове ужасная мысль. Вот прям сейчас встанет, вернется в замок и уничтожит там всех и вся, включая ведьму, ее дочь и Тезуэля заодно. Так, как раз плюнуть.

И самое страшное, что я не смогу его остановить. Даже не попытаюсь. Я ведь тоже еле сдержалась, когда пряталась там, за шторой в комнате, чтобы не выйти и не сделать что-нибудь такое брутальное. Наказать, как русалка наказывает. Просто не было магии еще — раз. Нужно было спасать других — два. И это не было выходом — три. Я ведь могла проиграть. Не так. Надо подождать. Я даже губу прокусила до крови, до сих пор ссадина болела.

Лир в своем праве. Я знаю, что он будет защищать меня всегда. До последнего. И дело тут не в том, что я — его дайари. Дело тут в том, что он так устроен. Лир — из тех мужчин, что готовы умереть за тех, кого любят всем сердцем. Но при этом будет идти до конца, если останется хоть один шанс выжить и спасти их. И я пойду за ним. Пойду с ним, потому что верю ему и в него.

Если он не победит Тезуэля и будет умирать, то умереть вместе с ним легче, чем пытаться жить без него. Зачем тебе бессмертие, если рядом нет того, кого ты любишь? Нет его дыхания в спину ночью, нельзя услышать стук сердца под ладонью, нельзя смотреть в стальные глаза, наполненные непонятно чем. Как же хорошо, что я — его дайари. Глядишь, станет осмотрительнее. Рисковать собой меньше будет, зная, что рискует еще и мной и вообще…

— Ари, выходи за меня замуж, — сказал Лир спокойно, смотря мне прямо в глаза, и обрывая все мои мысли. — Прямо сейчас.

Глава двадцать вторая

Среагировать хоть как-то на это его предложение и спокойный тон, я не успела, потому что Эран рассмеялся.

— Советую согласиться, — заметил эльф. — Я проведу церемонию. Иначе он не отстанет, Ариадна.

Я оторопело смотрела на Лира. Интересно, он, действительно, спокойно все воспринял, или просто еле сдерживается?

— Второе, — ответил мне маг, не сводя с меня потемневших глаз. — И я не услышал твой ответ на мой вопрос.

— Да, — сказала я, резко выдохнув, понимая, что ему нужно от меня именно это слово.

— Эран, ничего, что тут будет твориться магия? — спросил Лир эльфа спокойно.

— Дед Ариадны прикроет, — сказал владыка, улыбаясь. — Все-таки единственная внучка замуж выходит.

То, что творилось дальше, я просто ошарашено наблюдала со стороны. Освященная светлячками поляна, усеянная лепестками белых роз, Эран в белоснежных одеждах, Лир — в черном костюме с красным плащом (костюм темного мага, как я поняла) и я….

Платье, которое сотворил Лир, было белым, почти невесомым, расшитое жемчужинами и серебром, а волосы легли каскадом на плечи. Эран окутал их снежными грезами — цветами невесты.

Да уж, творить магию эти двое явно умели.

Лир взял меня за руку, и мы вместе встали перед Эрангителем Светлооким.

Эльф стал нараспев читать слова обряда на незнакомом мне языке, но очень древнем. Слов я не понимала, но как тогда, на свадьбе Даринель и Арана, улавливала смысл. Тот же. Любовь. Верность. Согласие. Как только владыка эльфов остановился, Лир развернулся ко мне.

— Я люблю тебя, Ариадна Рирей. Больше, чем хотел бы. И так будет до последнего стука моего сердца, до последнего вздоха. Я обещаю быть тебе хорошим мужем. Обещаю заботиться о тебе, уважать тебя и быть тебе верным. Я весь твой, только твой, Ариадна. Навсегда.

Его взгляд был нежным, а пальцы бережно гладили мою ладонь. С трудом вернув себе разум, я поняла, что теперь моя очередь. Только признаваться в любви ему было сейчас так…сложно, словно камень лег внутрь. Брови Лира поползли вверх.

Я не передумала. Нет. Я не мыслю без тебя своей жизни. Каждое мгновение без тебя — вечность. Я люблю тебя. И я обещаю, что постараюсь быть тебе достойной женой. Верной, заботливой, любящей. Всегда.

Лир улыбнулся.

— А теперь скажи эти слова вслух, Ари, — мягко попросил он меня.

Ой, точно. Я даже не заметила, что говорила про себя.

Я повторила. Медленно и тихо, не отрывая глаз от Лира, и отчаянно краснея, как школьница.

Лир наклонился и ласково поцеловал меня в губы. Оторвался через мгновение, закатал рукав, обнажая серебряно-синию лилию, дунул слегка на руку и цветок застыл в воздухе. А потом улыбнулся мне какой-то фантастической улыбкой.

— Твоя очередь, — сказал мне Лир спокойно.

Не знаю почему, но я зажмурилась, когда стала его целовать сама. Легко коснулась губ, а потом меня резко утянуло в омут, и оторваться я в себе сил не нашла. Лир остановился первым, сдавленно хихикнул, пытаясь отдышаться. Эрангитиль терпеливо ждал, старательно пряча улыбку. Он понимал и угадывал, что тут происходило, даже не видя этого. А я растерянно посмотрела на свою лилию, слегка дунула, и второй цветок повис в воздухе рядом с первым.

Владыка стал читать очередные заклинания, а я стояла и смотрела на Лира, все еще не веря, что это сейчас происходит со мной наяву. Очнулась я только тогда, когда Эран соединил наши с Лиром руки, и наши невесомые цветы слились прямо в воздухе, образуя изящную композицию, и медленно опустились к прижатым рукам. Тонкое, узорчатое плетение из двух сине-серебряных лилий медленно переливалось от запястья до локтя, словно живое. Лир притянул меня к себе и страстно впился в губы, а когда мы в очередной раз с трудом оторвались друг от друга, лилии, вспыхнув, замерли на коже. Сияние погасло.

— Объявляю вас мужем и женой, — сказал спокойно, как мне показалось, владыка эльфов.

А мы стоим с Лиром, слушаем его поздравления, и оторвать взгляды друг от друга совсем не можем. И руки только теснее переплетаются между собой.

— До рассвета несколько часов, меня зовет поговорить твой дед, Ариадна. Я вернусь, когда взойдет солнце.

Слава Эрангитиля плывут где-то на грани сознания. Я вообще ничего сейчас не вижу, кроме потемневшего взгляда Лира. Маг подхватил меня на руки и куда-то понес. Ага, на середину поляны, где кругом кусты поздних осенних благоухающих чайных роз. Их лепестки рассыпаны по траве, как ковер. Белые мотыльки кружатся над головой. И это было все, что я запомнила.

Дальше воспоминания стирались и сливались в какой-то длинный миг, наполненный Лиром. Его прикосновениями, его поцелуями, его дыханием, его запахом, его шепотом. Кажется, я что-то отвечала ему невпопад, потому что он смеялся. А потом мы стали единым целым — мыслями, эмоциями, телами. Возникло ощущение, что сквозь нас прошло солнце, обжигающее настолько, что дышать стало невозможно. Интересно, это чувство бесконечной любви и счастья от того, что мы вместе, когда-нибудь прекратиться?

— Сомневаюсь в этом, дайари, — ответил Лир, ласково поглаживая мои растрепанные волосы. — Рассвет близиться. Если ты хочешь что-то, скажи.

Я посмотрела в розовое небо. И вправду, близиться. Не заметила даже.

— У меня ощущение, что я проспала долгим сном и очнулась только сейчас, — прошептала я тихо.

— Но во вчера прошла целая жизнь, — улыбнулся мне Лир.

И откуда он знает? Маг рассмеялся беспечным смехом.

Ах, да. Он же мысли мои читает.

— Не только это, Ари. Я теперь могу тебя от любой раны на расстоянии излечить, потому что такая же рана появиться и у меня сразу же, — сказал он невозмутимо, потягиваясь.

— Почему тогда Даринель не может освободить Арана из камня?

— Она сделала все, что смогла, Ари. Если бы ее не было, у него бы даже шанса не осталось. Жена ему все силы отдала, что получилось, поэтому он нас слышит. Проклятие просто сильнее.

Я представила, что было бы, если бы в камень превратился Лир, и почувствовала, как меня волной накрывает паника.

— Тише, не представляй, — сказал Лир, обнимая меня, и смотря при этом на ворох нашей одежды, раскиданной по поляне. Интересно, кто ее собирать пойдет?

— Я, конечно, — усмехнулся Лир, поднимаясь.

С ветки роз взлетела серая птичка — соловей, опустился ко мне на колени и превратился в ярко-желтый шарик.

— Лучик, спасибо, — сказала я ему, поглаживая рукой, и вспоминая, что он всю ночь выводил для нас с Лиром сладкие трели.

— Одевайся, — сказал маг, протягивая мне тунику со штанами, и оглядываясь в сторону леса, верхушки которых золотом осыпало солнце.

Ах, да. Эрангитиль же сейчас придет. Совсем про него забыла.

Лир ухмыльнулся. Я смущенно стала одеваться, стараясь не думать о том, что было ночью между нами. Словно сон какой-то. А ведь война на носу, возвращаться надо.

— Доброе утро, — голос эльфа прервал мои размышления.

— Доброе, — ответила я смущенно, поднимаясь и пытаясь руками расчесать свои волосы.

— Спасибо, — сказал Лир владыке.

Ага, за то, что оставил нас одних. Стыдно-то как.

— Моей жене стыдно за то, что ты ушел, — хмыкнул Лир, и я покраснела.

Эльф беззаботно рассмеялся.

— Мне и вправду нужно было поговорить со стариком. Нам нужно спешить. Наш побег раскрыт, и ведьма будет возле рощи через пару часов, нам нужно успеть уйти.

— Мы готовы, Эран. Веди.

Эльф кивнул и шагнул в сторону леса. Утром он был влажным, на листьях блестела роса, пахло грибами, медом, корой деревьев. Владыка шел почти неслышно, Лир — тоже, а вот я производила много шума, цепляясь за ветки, и периодически ловя себя на мысли о том, что хочу поплавать.

— Нам недалеко, — сказал мой… муж тревожно.

— Что случилось? — спросил Эран, останавливаясь.

— Ей нужно поплавать.

— Мы через час будем на границе, потерпишь? Там сотворим озеро, — сказал эльф.

— Да, — ответила я, чувствуя, что ноги начинают зудеть.

Я и потерпела. Сколько смогла. Оставалось пятнадцать минут пути, когда у меня стала кружиться голова.

— Эран, быстрее, — сказала Лир невозмутимо, подхватывая меня на руки.

Остальное я помнила с трудом. Резкий хлопок, свежий осенний ветер, а потом — вода. Я нырнула на самое дно, чуть не ударившись хвостом о землю, и поняла, что мы уже в Снежном королевстве. Резко оттолкнулась и вынырнула из воды.

Рокот, Гром, Молния, Даринель, Силадерь и Сирин, Тир и Эридейле, Глин, Алона и Агрий, Тадеуш и Приата, лорд Арасамин — мама мия, они, что все нас ждали? Ну, Лучик, ну натворил паники. И как только догадались, где мы окажемся? Или телепортировались, будучи на полпути к нам?

Шум стоял невообразимый. Все обнимали Эрангителя, спрашивали его о чем-то хором, сестры Арана плакали, вцепившись в отца, а Даринель растерянно поглаживала живот.

— Ты как? — спросил Лир, оказываясь неожиданно рядом в воде.

— Лучше, спасибо, — ответила я осторожно. — Напугала, да? — спросила я его, всматриваясь в тревожное лицо любимого мужа.

— Еще как, — сказал он, обнимая меня. — Поплавай, тебе нужно очень, — сказал Лир, целуя меня в губы.

Я посмотрела на компанию на берегу, кивнула и нырнула. Стало сразу и лучше, и легче. Вода, как всегда, дала силы и смыла все тревоги с души. Выманил меня на берег запах жарящегося мяса на костре. Я вынырнула и оглядела всех своих близких и друзей, которые сидели возле огня и рассказывали друг другу новости.

— Ари, — окликнул меня Рокот. — Я помогу тебе выйти.

— Обойдешься, — усмехнулся Лир, первым оказываясь в воде.

Я сдавленно хихикнула. Маг вытащил меня из воды, отнес к костру, натянул на меня длинную рубашку, и только потом позволил всем меня обнять.

— Он у тебя стал совсем невменяемым, — сказала мне шепотом Алона, едва заметно улыбаясь.

— Намекни ему, что если будет так тебя оберегать и ревновать, ты передумаешь выходить за него замуж, — сказал Глин, выпуская меня из объятий.

— Боюсь, что для таких намеков уже поздно, — сказала я смущенно.

— Это как? — спросил Рокот, снимая мясо с костра.

Лир ухмыльнулся, закатал рукав своей белой рубашки и показал узор из двух сине-серебряных лилий.

— Вы поженились! — воскликнула Силадерь. — Поздравляю!

Меня и Лира снова кинулись обнимать. И столько теплоты и участия было в этих радостных объятьях, что я чуть не расплакалась, когда, наконец, оказалась на коленях у Лира.

— Я вас тоже всех очень люблю, — сказала я громко.

Все рассмеялись.

— Давайте уже есть, у меня все в животе сверлит, — сказал Гром, протягивая Молнии тарелку с мясом. И это послужило для всех сигналом к началу ужина, тому, что и остальные за весь день и крошки во рту не держали, я как-то не особо удивилась. Мы шумно налетели на еду, и, наевшись до отвала, блаженно вздохнули, пока Лир рассказывал о том, что с нами произошло за последние дни, и расспрашивал Тира о том, что случилось тут и в Аридейле.

— Мне нужно вам всем кое-что рассказать, — сказал Эран спокойно.

Все резко обернулись к нему.

— О чем папа? — спросила Эридейле.

— О том, как получилось, что я оказался у орков.

— Ты же не хотел об этом говорить, — заметил Лир.

— Дед Ариадны настойчиво посоветовал рассказать. К тому же, вы все — моя семья, вам я могу довериться, — ответил эльф.

— Мы готовы слушать, — сказал Тир, обнимая жену.

— Это будет очень непростой рассказ, — сказал владыка эльфов.

Он вздохнул. Закрыл глаза, резко выдохнул.

— Я встретил свою суженную, — сказал он спокойно.

Надо же, а мы с Лиром недалеко ушли в своих предположениях.

— Все настолько серьезно, отец? — спросила Силадерь.

— Да. Амор-алите, — ответил Эран.

— Так познакомь нас, мы же не против, — сказала Эридейле, первой приходя в себя от шока.

Эльф сжал голову руками.

— Не могу. Она исчезла.

— Как такое может быть? — спросил Рокот.

— Это ты ее искал столько лет, когда исчезал? — спросил следом Тир.

— Несколько лет? — переспросил Агрий.

— Давайте я расскажу все по-порядку, — сказал владыка эльфов тихо, и голос его при это слегка задрожал.

Как же он изменился то! Всю дорогу казался таким выдержанным, уверенным, бесстрашным, мудрым, а сейчас…передо мной оказался просто влюбленный человек, уставший, измученный своей потерей и в то же время не теряющий надежду на то, что все образуется.

— Я познакомился с Орой на ярмарке в Аридейле двадцать лет назад.

Ора? Почему же это так знакомо?

— Увидел ее на конкурсе пения, встретился с ее фиалковым взглядом и пропал. Сразу же. Бесповоротно и окончательно. Она было великолепна и прекрасна. Светлые длинные волосы, заплетенные в косу, белоснежное простое платье, босые ноги и голос…Она пела на эльфийском песню Аранатариэль о красоте мира, и мое сердце падало в бесконечность, — сказал Эран и светло улыбнулся. — Мы познакомились. Она сказала мне, что является дочерью рыбака, что ее зовут — Ора, и что она очень любит море. Мы гуляли с ней на берегу очень долго, весь вечер и всю ночь, а потом я предложил ей посетить Снежное королевство.

Мы с Лиром переглянулись.

— Она согласилась? — спросила Силадерь.

— Да, дочь. Согласилась. Мы путешествовали с ней по Ларейе, а потом оказались в Снежном королевстве. Я не скрывал от нее правды, она с самого начала знала, кто я, и что у меня есть дети. Но поселиться во дворце отказалась.

— В качестве кого ты ей предложил быть с тобой? — спросил Лир тихо.

— В качестве своей жены, Лир.

— И она отказалась? — спросил удивленно Тир.

— Да. Но согласилась остаться в королевстве и жить в доме на берегу Солнечного озера, — сказал Эрангитиль. — Мы стали встречаться. Это было безумно счастливое время, наполненное светом и радостью. И в один из таких дней я понял, что не просто люблю ее, что это амор-алите, и мне без нее не жить. Все мои мысли были тогда о ней.

— Отец, — обняла его Эридейле, — тебе надо было познакомить ее с нами.

— Надо было, — согласился эльф. — Но она просила пока сохранить наши встречи в тайне. Я не понимал этого, но как только попробовал однажды надавить на нее, она исчезла на несколько дней, и я чуть не сошел с ума, — сказал Эран обреченно.

— Знакомое чувство, — шепнул мне на ухо Лир.

— Я не знаю, где она была, мне достаточно было того, что она вернулась. Так прошел почти год. И однажды, когда я пришел к ней вечером, она сидела возле озера и плакала. Я испугался. Спросил, что случилось, обнял ее, а она вдруг неожиданно призналась мне в любви.

— Ты хочешь сказать, что до этого только ты любил ее? — спросил удивленно Тир.

— До этого она просто мне не говорила о своих чувствах. Я даже ее не целовал, — сказал Эран тихо. — Не мог словно. Она была такой нежной, хрупкой, ранимой. И я ждал, когда она сможет ответить на мои чувства. Ора, оказывается, с самого начала чувствовала тоже, что и я. Просто испугалась того, что вся ее жизнь может измениться.

Эрангитиль замолчал, запустив руки в волосы.

Целый год отказывалась принадлежать отцу Арана, зная, что он к тому же эльфийский владыка. Это заслуживает уважения. Даже я с Лиром продержалась бы только полгода, если бы не ушла.

— А что было потом? — спросил Рокот.

— Безумные ночи, наполненные любовью, — ответил Эран тихо, заставив меня покраснеть. — В одну из ночей я предложил ей стать моей дайари, и она согласилась подумать, даже взяла мой браслет, а дальше неожиданно стала пропадать на несколько дней. Я терялся в догадках. Знал, что у нее какие-то неприятности, но не мог уговорить ее поделиться со мной своими переживаниями и страхами. А потом…

Эльф на минуту замолчал.

— Потом она не вернулась. Просто ушла и все. И я, прождав неделю, стал ее искать. Повсюду. Опросил всех рыбаков в Аридейле и Снежном королевстве, но никто не знал ее. Я перевернул все свое королевство и всю Ларейю в поисках той, что люблю, но она, как будто в воду канула. Ни одной нити. Я искал ее почти двадцать лет, пока неожиданно не встретил на берегу моря девушку, которая сказала мне, что знает, кого я ищу, и что моя Ора — в плену у орков, и я отправился туда. Те даже сделали исключение для меня, согласились разрешить мне поговорить со жрецом, но только я угодил в ловушку. Вместо жреца меня ждало подземелье, откуда мне было не выбраться.

Над костром повисла тишина. А меня что-то в рассказе Эрана тревожило. Сильно так.

Ари, — позвал мысленно Лир.

Словно канула в воду… Двадцать лет… Он — эльф, искать вам друг друга нужно в Снежном королевстве. Ора….Аврора…

Кусочки головоломки встали на свое место. Я сжала голову руками, силясь не расплакаться. Не было никаких двух эльфов — Эрана и моего отца. Был один. Тот, кому мне нужно сказать о том, что мама — умерла, что он напрасно искал ее двадцать лет, что…

— Ари, тебе нехорошо? — спросил Рокот, оказываясь рядом, и, видимо, уловив обрывки моих мыслей.

Лир обреченно посмотрел на него, а потом — на меня.

— Эран, сотвори иллюзию Оры, — сказал мой муж очень тихо, чтобы у меня не осталось никаких сомнений.

Эльф прошептал заклинание. Это была она — моя мама. Молодая, счастливая, красивая до безумия в белоснежном платье.

Я опустила руки и расплакалась.

Возле костра возникла тишина.

— Что происходит? — спросил встревожено владыка эльфов.

Возле костра все переглядывались друг с другом, и не решались ответить. Все знали, как выглядит моя мама. И как Эран, выслушав мой рассказ, не соединил все в одно и не догадался раньше?

— Примерно девятнадцать лет назад, мы нашли в горах девушку. Она была без сил и ждала к тому же ребенка. Испуганная, с огромными фиалковыми глазами, на грани отчаяния. Мы помогли ей, чем смогли. Мы не знали, кем она была, девушка сказала, что ее зовут Аврора, — сказал Тадеуш тихо.

— Ора, — прошептал владыка взволнованно. — Это она была. О, Боги! Вы знаете, где она?

— Она исчезла на следующее утро, — сказала еще тише Приата.

Я снова всхлипнула. О, боги! Как же это больно!

— А еще у меня была сестра, — сказал грустно мой дядя. — Русалка. И она однажды стала часто уплывать из моря, влюбилась. Русалки свободны в своих действиях, мы ее не держали, просили только не рассказывать о Серебряном городе. И однажды она уплыла и не вернулась. А потом, после долгих ожиданий и поисков, морская ведьма сказала, что она — умерла. Ее звали…

— Аврора, — сказала я очень тихо.

— Вы хотите сказать, что Ора — это Аврора, русалка? — спросил Эрангитиль Светлоокий растерянно, соединив наш рассказ воедино.

— По крайней мере, ты показал нам именно ее в своей иллюзии, — ответил Лир.

— А ты то, откуда знаешь, как выглядела Аврора? — спросил эльф устало.

Ответить Лир не успел, потому что лицо Эрана побелело.

— Та самая русалка, которой ты дал обещание? — спросил владыка сдавленно.

Тишина стала еще ощутимее, расползаясь по коже холодными мурашками. Я знала, что будет значить для Эрана ответ Лира. И знала, что надо ответить. Иначе никак.

— Да, — тихо сказал Лир. — Это была она.

Спасибо, родной за то, что смог это ему сказать. Я не смогла.

Лир погладил меня по волосам.

Лицо владыки эльфов стало отчаянным, а боль, терзавшая его все это время, вышла наружу.

— Мне очень жаль, Эран, — сказал тихо Тир, похлопывая эльфа по плечу.

— Ариадна — моя дочь? — спросил неожиданно эльф.

— Да, — ответил за меня Лир, вытирая ладонями слезы с моих щек.

— Как же так все повернулось, как? — спросил мой отец исступленно, не желая верить в то, что моя мама умерла. — Почему она мне настолько не доверяла, если любила? Мне ведь все равно было, кем она была. Я ее любую любил. Как же так? Как?

Ему нужен был ответ. Ответ не мой, мамин.

— Тебе, наверное, интересно будет узнать, как все вышло именно так… Ари, родная моя, я влюбилась. Прожив почти семьсот лет, я встретила твоего отца. И мое сердце впервые отозвалось. И его — тоже. Мы очень любили друг друга. Надеюсь, что ты никогда не узнаешь, что такое амор-алите, и не изведаешь ту боль, которую испытываешь, когда оставляешь любимого человека, весь смысл жизни оставляешь, Ари, — процитировала я по памяти строки из письма мамы мне.

Эрангитиль замер с вытянутым лицом, а я позволила Лиру вытереть очередные соленые дорожки с моих щек.

— Он предложил мне стать его дайари. Я обещала подумать.

Я обманула его. Я не смогла бы надеть этот браслет, потому что когда умру я, умрет и он. Я не могу поступить так. У меня остается маленькая надежда, что вы найдете друг друга.

К сожалению, я не могу назвать тебе его имени. Богиня судьбы не разрешила. Но он — эльф, искать вам друг друга нужно в Снежном королевстве. Вы найдете. Так богиня судьбы сказала, — процитировала я другой отрывок, чувствуя, как дрожат мои руки, и как Лир крепко обнимает меня за плечи. — И больше всего, прошу, не будь строга с тем, кого полюбишь. Я причинила твоему отцу страшную боль. Невыносимую. Он не знает, что я — умру, будет искать меня. Наверняка. Я его хорошо знаю. Он — упрямый. И мне кажется, что ты будешь на него похожа. Очень. Он даже не узнал, что я — русалка. Расскажи ему. Объясни, почему я так поступила.

На этих строках мое самообладание закончилось, и я разревелась, уткнувшись в плечо Лиру. А потом его руки меня отпустили и чьи-то другие, сильные, обняли и прижали к себе.

— Ариадна, — голос Эрангитиля раздался совсем рядом, когда мои слезы закончились.

Руки отца легли на волосы и ласково провели по растрепанным светлым прядкам.

— Ариадна, — сказал он мягко. — Как же я рад, что ты есть у меня. Еще одна дочь. Еще один мой луч солнца, — сказал он тихо. — Жаль, что я не могу видеть, чтобы посмотреть на тебя.

— Вылитая Аврора, — спокойно сказал Лир где-то рядом. — Только глаза — твои.

— Правда? — обрадовался эльф, и я вынырнула из его объятьев.

— Правда, — засмеялась Эридейле. — Добро пожаловать в семью, сестренка. Вот Аран обрадуется-то, — сказала эльфийка, обнимая меня.

— Ага, теперь он не просто названный брат, а еще и с русалами породнился дважды, — сказала Силадерь.

— А уж как Совет магов обрадуется, узнав, что я без их позволения женился на русалке, да еще и дочери владыке эльфов, — хмыкнул Лир, улыбаясь мне.

— Я никому не позволю больше причинить боль моей семье, — сказал твердо Эран, не выпуская меня из объятий. — Думаю, что мои подданные меня поддержат и помогут, а Ариадну искренне полюбят так же, как и вы все.

— Ну, еще бы, учитывая сколько она им апельсинов сотворила, — сказал Рокот, и все дружно рассмеялись, лишь только мой отец недоуменно замер.

Он-то не в курсе, что я ему там вечный фруктовый сад с мотыльками создала.

— Расскажешь мне все? — спросил он меня шепотом.

— Да, — ответила я тихо, и мы, поднявшись, пошли вдоль озера.

Глава двадцать третья

Нас никто не остановил, все понимали, что мы хотим побыть наедине, и мы, взявшись за руки, шли вдвоем, и я рассказывала все с самого начала. Как росла, как встретила Лира, как случилось, что все повернулось именно так. Мой отец слушал внимательно, задавал вопросы. Смеялся, когда я рассказывала, как училась колдовать.

— Теперь я понимаю, почему Аран смог преодолеть проклятие ведьмы. Кровь отозвалась. Возможно, будь это другая русалка, ничего бы не случилось, — сказал эльф, присаживаясь на траву на противоположном берегу. — Он искал судьбу, а нашел — тебя.

— Судьбу тоже, — сказала я тихо. — Главное, чтобы я смогла его освободить, — сказала я тихо.

— Сможешь, ты сильная, Ари, — сказал отец. — Не против, что я так тебя буду называть?

— Нет, — улыбнулась я.

Потом мы еще поговорили о пророчестве, о надвигающейся войне.

— Расскажи мне о маме, — попросила я его осторожно.

Лицо отца просветлело. Рассказ полился рекой. Она очень любила розы, особенно белые. Петь на рассвете. Слушать морской шум. И была самой лучшей.

— Мне будет непросто смириться с ее утратой, — сказал он тихо.

Я понимала его. Он до конца верил. До конца ждал.

— Во дворце я оставила ее письмо мне и твой серебряный браслет, — сказала я тихо.

— Позволишь мне прочесть его? — спросил Эран осторожно.

— Да. Когда окажемся на месте.

— Спасибо, дочь, — ответил он серьезно, понимая, как это будет нелегко для меня. — Я очень ее любил Ари, очень. И сейчас люблю. Никогда и никого я больше не смогу так любить, — сказал владыка эльфов. — Прости, что я позволил ей уйти, и что все вышло так.

— Папа, — прошептала я, обнимая его за плечи, и впервые обращаясь к нему так.

— Все теперь будет хорошо, дочка. Все будет хорошо. Нам нужно поддержать Даринель. Смешно подумать, что я скоро стану дедом, — засмеялся он.

— Да, на кого-кого, а на деда ты не похож. Поговори с ней. Она переживает очень, — сказала я в тревоге.

— Поговорю.

Ари. Как ты? — в голове возник голос Лира.

— Хорошо, — вслух сказала я. — Ой.

Отец рассмеялся.

— Муж переживает? Надо же, я, оказывается, выдал замуж прошлой ночью — дочь, — сказал Эрангитиль.

Ари.

Я вздрогнула.

— Я пойду, Ари. Поговорю с Даринель, с дочерьми и с русалами. Мы теперь родственники, надо многое обсудить, — сказал Эран, поднимаясь и целуя меня в лоб.

— Иди. Я побуду немного тут. Мне есть о чем подумать.

Правда, думать пришлось недолго, через минут пять рядом присел Лир, и обнял меня за плечи.

— Непросто все, да? — спросил он меня.

— Даже слишком непросто, Лир. Не знаю, как быть дальше. Вернее знаю, но боюсь действовать. Не хочу потерять близких мне людей. Тезуэль вообще, наверное, зол. А уж ведьма эта…

Ответить Лир не успел. На моей руке что-то тихо засветилось и погасло.

— Кольцо исполнения мелких желаний, — спокойно сказал Лир. — Значит, морская ведьма попыталась направить его действие во вред. Пошли, нам нужно сказать твоему дяде.

Дядю известие не обрадовало.

— Если она перешла на сторону врага, Серебряный город может оказаться в опасности, — сказал он встревожено.

— Я с вами, — сказала я спокойно, понимая, что сейчас русалы направятся домой.

— Нет, — ответили хором Глин, Алона, мой отец и Лир.

— Там небезопасно может быть, Ариадна, — сказала королева.

— Мы с тобой свяжемся, — сказала Глин.

— Не подвергай мужа опасности, — добавил дядя.

— Я с ума сойду тут без тебя, — припечатал Лир.

— Останься, Ари, — попросил отец.

Ох, как мне захотелось сразу всем сказать все, что я по этому поводу думаю. Но ведь хуже всего то, что они — правы.

Хммм…Кольцо вернулось, значит, можно что-то пожелать. Я подумала и попросила, чтобы все мои вещи и вещи Лира, оставленные у орков, оказались тут. Но ничего не вышло. Видимо, желание было слишком большим. Я выругалась.

— Что она хочет? — спросил спокойно мой отец.

— Забрать наши вещи у орков.

Эран улыбнулся, сосредоточился, прошептал какое-то заклинание.

Передо мной возникли наши походные сумки.

— Спасибо, папа, — сказала я, радуясь тому, что смогу переодеться. А то на мне только вещи Лира оказались, вернее только его рубашка. Она, конечно, длинная, вот только хочется свою тунику и штаны, и волосы расчесать гребнем.

— Злишься, — сказал мой маг, когда я переоделась и стала раздирать волосы, которые спутались настолько, что любая ворона бы подобному гнезду обрадовалась.

— Да.

— Ари, ситуация серьезная. Очень. Пока ты плавала, появился леший. Он говорит, что вся нечисть объединяется, чтобы дать отпор Совету. Из них выкачивают силы. Нам нужно всем держаться вместе.

— Там мой дом, если что так, — шикнула я.

— Тут тоже твой дом, — заметил Лир.

Бессмысленный спор. Бесполезный.

Я, молча, положила гребешок в сумку, а потом, не ответив ему, пошла к Даринель, которая дремала на еловых ветках, укрытая плащом Тира.

— Ари, привет, — сказала она, когда я присела рядом с ней.

— Да вроде здоровались уже, — заметила я.

— Не злись на них. Они очень тебя любят. И все, — ответила дриада, слышавшая нашу небольшую перепалку.

— Даринель, почему ты не злишься на меня и на Лира за то, что ты лишилась Арана? — спросила я прямо.

Вопрос вертелся на языке очень долго и давно.

— Это было его решение, Ари. Я не сержусь. У каждого своя судьба. Если моему мужу было суждено так поступить, то значит, так надо. Знаешь, иногда он мне сниться, и говорит, что все будет хорошо.

Я вздохнула.

— Что тебя так тревожит, Ари? — спросила она неожиданно.

— Я не кому не могу рассказать то, что Аран мне сказал, и я должна принять решение, а посоветоваться мне не с кем.

— Делай так, как велит сердце.

— Я не хочу оставить своего племянника без отца, — сказала я очень тихо.

Даринель мягко мне улыбнулась.

— Спасибо, Ариадна.

— Тебе что-нибудь хочется? — спросила я ее.

— Хочется, — засмеялась дриада.

— И чего же?

— Чтобы ты спела мне песню, и яблок, которые мог сотворить только Аран.

Я не удержалась и рассмеялась. Ну да, этому меня старший брат научил.

— Нет ничего проще.

Яблоня появилась прямо рядом со мной, и я, оборвав медовые яблоки, скинула их довольной дриаде на постель.

— И песню, — напомнила она.

— Какую хочешь?

— Колыбельную. Моему сыну они очень нравятся.

Я растерянно посмотрела на нее. Никогда мне никто в детстве не пел колыбельных. Пусть хоть племянник послушает. Я сосредоточилась, подумала о маме, и песня, как всегда, возникла из ниоткуда. Нежная, сладкая, переливчатая мелодия наполнила меня целиком, даря душе покой и гармонию. Когда я закончила петь, то заметила, что Даринель уснула, а Лир и Эран сидят неподалеку и смотрят на меня.

С кем же мне посоветоваться, как поступить? Был бы у меня брат, не раздумывая пошла бы к нему. Хотя брат у меня есть. И почему бы и нет? Только Арану я могу все рассказать. Переместиться что ли?

Ари. Погоди.

Ага, сейчас. Итак, слишком много командуете мной. Причем все и сразу. Как-то запамятовали, что я — русалка. Прежде всего. И только потом дайари, жена, дочь, племянница, сестра.

Я сосредоточилась, и прежде чем Лир успел оказаться рядом, переместилась в пещеру к статуе Арана. Опустилась рядом с ним, поздоровалась и стала рассказывать ему все, что со мной произошло. И как ни странно стало легче. И я поняла, что надо действовать, как посоветовал мой дед. Интересно, как хоть его зовут то? Надо было спросить. И почему Лир до сих пор не здесь? Как ни похоже на него. Обычно он тут же перемещается за мной. Боится. А тут — даже мысленно ко мне не лезет. Чудеса, да и только.

Только рано обрадовалась.

Я вышла из пещеры и увидела своего мужа, сидящим на камне. Глаза колючие, холодные, чужие.

— Ты думаешь, что это хорошая идея, сбегать от меня, Ариадна? — спросил он раздраженно.

— А ты думаешь — это хорошая идея, решать все за меня? — возразила я своим вопросом.

— Прости, из-за этой войны, я нервничаю, — сказал Лир спокойно.

— Она еще не началась, — заметила я.

— Началась, Ари. Два часа назад войска Тезуэля подошли к владениям гномов.

Я вытаращила глаза.

— Они требуют выдать тебя и меня. И заодно моего дядю. Для начала.

— В Снежном королевстве безопасно. Сам же говорил.

— Ари, мне очень нелегко сейчас, — сказал Лир.

— Я знаю, Лир. Но это не повод, чтобы…

— Ари. Я женился на тебе. Я не могу воевать, потому что, если меня ранят, то ранят и тебя. Я говорил тебе об этом. Помнишь? Мне страшно, Ари. Мне впервые страшно так сильно. У меня ощущение, что мы идем с тобой как по минному полю. И я даже не могу знать, сколько нам осталось. Я не верю в то, что Тезуэль сможет победить. Но я знаю, что час, когда нужно будить Аранатариэль близок, и я могу тебя потерять навсегда, потому что за столь долгий срок сердце звезды могло превратиться в камень. Навсегда, понимаешь?

— Лир мы умрем вместе, — тихо сказала я ему.

— Нет, Ари. Есть случаи, когда амор-алите может отступить. Пророчества или сильные проклятия. Как в случае с Даринель. Я могу остаться жить, когда ты — умрешь. Я не могу отделаться от мысли, что у нас осталось слишком мало времени. А ты от меня постоянно убегаешь. И еще эта чертова тайна Арана, которой ты не можешь поделиться со мной. Я же не дурак, Ари. Я знаю, что она связана со мной, поэтому ты мне не говоришь.

— Думаешь, что мне легче от всего этого? — спросила я его.

— Нет. Не думаю. Я просто хочу, чтобы ты была рядом. Не исчезай. Пожалуйста, — попросил мой муж.

Я вздохнула и посмотрела на него. Что мне делать со всем этим? Что? Вся моя решимость куда-то исчезает, уступая место сомнениям, а ведь несколько минут назад все было так легко и просто.

Война пришла. И все в одно мгновение рушиться, сметая этим черным словом радость и счастье. Лир будет сейчас помогать всем, чем можно. Присоединиться к Тиру, Рокоту, Тадеушу, а я — я могу только остаться с Даринель и ждать, что все закончиться благополучно. Никто меня и близко не подпустит к полю боя. Слишком оберегают. По сегодняшнему поведению несколько часов назад стало понятно. Никчемная я. Но только так я смогу помочь им всем. Как же мне надоело быть беспомощной!

— Ари, — Лир встал с камня и подошел ко мне. — Что ты такое говоришь? Ты смогла вытащить нас у орков из плена. Никто бы до такого не додумался даже.

— Когда ты уедешь? — спросила я его, обнимая.

— После обеда. Воевать с мечом в руке я не буду. Не волнуйся. Против абсолютно все. Я же будущий король, — заметил он ехидно.

В голосе Лира прозвучали печальные нотки.

— А что будешь делать? — спросила я его.

— Укреплять границы. Ставить щиты. Чем больше, тем лучше.

Может, стоит попытаться переубедить хотя бы Лира? Другие согласятся с его решением, а если нет, то просто смирятся.

— Я тоже могу помочь, — заметила я спокойно.

— Можешь, Ари. Но как же Даринель?

— С ней могут побыть сестры.

Лир обреченно вздохнул.

— Не могут. Она хочет, чтобы рядом была ты, — сказал Лир устало.

— А так же этого хочет мой отец, ты и дядя, — заметила я, стараясь не сорваться снова.

— Не злись. Пожалуйста.

— Ведьму не поймали? — спросила я его, уверенная, что мои родственники уже заглянули к ней.

— Нет. Ускользнула.

Я обняла мужа.

— Ари, сходи со мной на могилу отца. Пожалуйста, — попросил он неожиданно тихо.

Я подняла на него глаза. Кивнула. Мы взялись за руки и пошли через город к усыпальнице. Лир зашел внутрь один, а я осталась снаружи. Я понимала, что ему нужно побыть одному, попрощаться с отцом, окончательно смириться с тем, что его больше нет в живых, но все-таки, когда Лир вышел ко мне, обрадовалась.

— Как ты?

Лир только головой покачал и прижал меня к себе. Мы медленно пошли в дворцу, наслаждаясь ярким осенним солнцем. На крыльце стояла Даринель.

— Обед уже готов, — сказала она, смотря на нас.

— Хорошо, давайте поедим, — ответил Лир.

— Все остальные остались с Тадеушем? — спросила я.

— Да, Ари. К Тезуэлю присоединились орки и гоблины, — сказал он устало, открывая дверь столовой.

Неутешительно. Совсем.

Я попыталась поесть, но в горло, как говориться, кусок не лез. Заставила себя только ради Лира и Даринель.

— Я буду скучать по тебе, — сказала я ему очень тихо, когда мы с Лиром вышли за ворота сада, чтобы попрощаться.

— Я тоже по тебе, Ари. Если что — зови. Я постараюсь прийти сразу же. И разговаривай со мной мысленно каждый вечер. Я буду ждать.

— Хорошо. Я подожду, Лир. Возвращайся ко мне. Я люблю тебя.

Он притянул меня к себе и крепко сжал. Теплые губы покрыли мое лицо поцелуями, а потом Лир резко отпустил меня и телепортировался.

А дальше начался мой персональный ад. Иначе не скажешь. Каждый день я заставляла себя заниматься чем-то, чтобы отвлечься. Гуляла с Даринель, садила новые вечные деревья, рассказывала детям эльфов под ними сказки и ждала известий. Это было очень непросто — ждать. Самое невыносимое во всей женской судьбе — бесконечное ожидание, которое иногда превращается в жизнь. Ждешь любви, ждешь чуда, ждешь исполнения мечты — это светло и красиво, а вот когда ждешь мужа и близких с войны (пусть даже они не размахивают мечами) — это до обыденности, до тошноты чудовищно.

В течение всей осени изредка появлялся Рокот, Глин или Сирин, пару раз — сестры, а Лир — ни разу. Я знала, что с ним все в порядке, он связывался со мной мысленно каждый вечер, но не видеть его каждый день — это было невыносимо. Уйти он не мог. Его силы темного мага в первую очередь, нужны были постоянно. Я держалась на грани до середины октября. А потом подумала, что так дальше продолжаться не может, и занялась генеральной уборкой дворца, пытаясь отвлечься. Кто-то скажет, что это было не самое подходящее время для подобного занятия, но держаться дальше, и заставлять себя не телепортировать к Лиру, сил уже не осталось. И я занялась обустройством своего дома.

Даринель, ходившая на последнем сроке беременности, была всегда рядом, и мое начинание поддержала. Слуги под моим руководством вытащили и проветрили все матрасы, перестирали все шторы и занавески, вычистили ковры и начистили подсвечники.

В кладовке появилось множество запасов — разносолы из грибов и овощей, варенье, вяленое и копченое мясо и рыба. Экономка — Дорис и дворецкий Трин сначала восприняли мое вмешательство в их личную вотчину отрицательно, но моя приветливость и твердость в то же время, сделали свое дело. И все, что им оставалось — это просто мне помогать.

А вот мои горничные Зифрина и Лина, а так же горничные Даринель — Кара и Грина, восприняли кавардак с радостью, рассказывая мне о том, что тут такого давно не было. Дворец ожил, наполнился суетой, сменяя привычную тишину и пустоту.

И когда, наконец, мой энтузиазм угас, а все дела были переделаны везде, где возможно, у Даринель родился сын. Маленький зеленоглазый мальчик, точная копия Арана появился на свет в первый день зимы.

— Как ты его назовешь? — спросила я Даринель, когда пару дней спустя мы сидели вместе с ней в детской, наблюдая, как малыш сладко посапывает во сне.

— Ринурель, — сказала дриада. — Мы еще с Араном выбрали ему имя.

Я улыбнулась.

— Надо к нему сходить, навестить и рассказать, — заметила я.

Даринель кивнула, и после обеда мы вместе с ней, оставив малыша на попечение няни, пошли к Арану. Я ненадолго оставила их наедине, нырнув в подземное озеро, а потом мысленно решилась позвать Лира. Он ответил не сразу, но ответил. Уставший до предела голос, но такой родной.

Я рассказала ему о Ринуреле, а к вечеру, к самому ужину, к нам телепортировались Тир с Эридейле и Эрангитиль с подарками для малыша (и откуда они их взяли? Неужели наколдовали?) и последними новостями. Я сама для племянника столько вещей и игрушек создала при помощи магии, что бедная Даринель только и успевала все рассовывать по ящичкам и шкафчикам.

— Тебе так и не удалось вернуть зрение, папа, — сказала я очень тихо, когда мы оказались на несколько минут одни.

— Эльфийские заклинания не помогают, Ари.

— А что говорит Рил? — спросила я.

— Что всему свое время, и пока не воскреснет Аранатариэль, надеяться мне не на что, — ответил Эран.

Я вздохнула и обняла его за плечи.

— Лир без тебя с ума сходит. Кое-как сдерживается, — улыбнулся Эрангитиль. — Мы укрепили почти все границы у гномов и Снежного королевства, думаю, что осталось немного. Возможно, к Новому году вы сможете увидеться.

— Правда? — спросила я.

— Да. Потерпи немного. И, кстати, ты мне обещала письмо Авроры.

— Сейчас принесу.

Шкатулка привычно легла в ладони. Я погладила ее по крышке, спустилась вниз и протянула отцу.

— Прочти мне, Ари, — попросил он.

И как я могла забыть, что он — не видит?

Я прочла, наблюдая, как периодически меняется лицо отца. Ой, как ни скоро, он смириться с потерей мамы. Может, еще тяжелее ему будет, чем мне. Я вспомнила, как уплыла от Лира, и эта боль для меня была невыносимой, изнуряющей, сжигающей. Как он справляется?

— У меня есть ты, Ари, — сказал Эран, мягко целуя меня в висок, и словно угадывая мои мысли.

Слабое утешение. Но все-таки…

— Ари, у меня к тебе дело, — сказал отец неожиданно, возвращая мне шкатулку.

— Слушаю тебя.

— Орки и гоблины отступают к Аридейлу. Нам нужно там безопасное место. Лир упоминал о доме, который он тебе подарил вместе с Араном, мы подумали, что могли бы там остановиться и после Нового года дать бой. Уж очень там неспокойно, Ари. Тезуэль со своими приспешниками выпустил темных тварей, порождений тьмы, простому народу против них не выстоять, а на сторону Совета они не перейдут, не смотря на указы и законы.

Я знала, что Тезуэль собирает армию по всей Ларейе. Многих, кто не соглашается, особенно сильных магов, которые хотят остаться в стороне, пытается уничтожить. Семнадцать из них присоединились к армии Эрана, около трехсот находились сейчас в бегах, а остальные — почти пятьсот, были убиты Советом магов.

— Разве я против, папа, — улыбнулась я. — Дом в вашем распоряжении. Только придется немного его расширить. И кстати, русалам, туда добраться будет проще.

— Спасибо, родная.

Было бы за что. Это такая малость. Тем более мне самой нужно будет оказаться там, поближе к столице. В первый день февраля, я должна убедить Лира поплыть со мной в Серебряный город, чтобы найти источник силы. И главное, никто об этом не знает. А там, если получиться, и все пойдет, как надо, я верну Арана. Как же мне его не хватает. Остроумного, веселого, умеющего поддержать меня в самые трудные дни.

Мы распрощались с отцом, а потом с Тиром и Эридейле.

— Не хочешь написать Лиру письмо? — спросил он меня, усмехаясь.

— Нет, — сказала я твердо.

— А вот он тебе написал.

Я вздрогнула и уставилась на белый конверт.

— Нам нужно идти, Ари. Мы не можем задерживаться надолго. Нужно очень много сил, чтобы королевство стало безопасным, и мы могли открыть его для тех, кто придет сюда с чистыми помыслами. Если захочешь ответить, то завтра вас собирались навестить Глин и Рокот, — сказала Эридейле, когда мое молчание затянулось на пару минут.

Я кивнула. Обняла на прощание сестру, а сама спрятала конверт в карман, побыла немного с Даринель, а потом неспеша пошла в нашу с Лиром спальню, села возле горящего камина, и открыла белый конверт дрожащими от нетерпения руками.

Глава двадцать четвертая

С чего бы это вдруг Лир решил написать мне письмо? Мы ведь каждый вечер общаемся.

Ты последнее время очень грустная. Хотелось тебя развеселить. И это так романтично, — ответил Лир мысленно.

Я улыбнулась и стала читать. Никогда в жизни мне не приходилось получать писем от любимого человека. И если это письмо останется навсегда единственным, то я не буду переживать. Подчерк у Лира был неровным, но разборчивым. Он рассказывал о том, что у них там происходит — о гномах, которые держаться из последних сил, о Тадеуше, их короле, который был стрелой ранен в ногу, об огромном, хорошо вооруженном войске орков, пытающихся с помощью морской ведьмы, которая присоединилась к ним недавно, пробить защиту Снежного королевства. Еще он писал о том, как на границе выпал снег, и белые легкие снежинки кружились в небе.

А дальше шли воспоминания о нас. И в каждой строчке сквозило его «люблю» и «скучаю». Иногда не нужно писать этих слов, достаточно намеков — описания белого лепестка розы, который когда-то запутался в моих волосах, воспоминания о том, как выглядит мой хвост, и как я смешно выглядела, когда мои волосы пришлось обрезать из-за налипшей смолы. Его письмо было теплым, светлым, исполненным надеждой. Всего-то осталось потерпеть чуть меньше месяца, а потом будет долгожданная встреча.

Чем отплатить ему за это простое женское счастье? Чем отплатить ему за то, что он у меня есть? За это маленькое чудо — белый лист бумаги с предложениями, написанными его рукой, я бы отдала все, что у меня есть. Как мало все-таки иногда надо человеку, обычной женщине.

Я люблю тебя, Лир. Очень сильно люблю.

И я тебя люблю. Не плачь. Совсем немного осталось, ненаглядная, и мы встретимся. Обязательно встретимся.

Знаю, но это время растянется в бесконечность.

Силадерь и Сирин только что поженились. Эран смеется, говорит, что вместо того, чтобы воевать он то и дело выдает замуж своих дочерей.

Правда? Как замечательно. Поздравляю их. Неожиданно очень.

Война иногда решает за нас, Ари. Знаешь, у них тоже амор-алите.

Ух, ты. Бедная сестренка. Сочувствую, намучается еще.

Скорее это ты намучаешься, Ари, — засмеялся Лир мысленно.

Почему это?

Ты через восемь месяцев станешь тетей во второй раз.

Силадерь ждет ребенка? — воскликнула я удивленно.

Ага. Так что у тебя будет еще одна подопечная после нового года.

И как бы ему объяснить, что ничего из этой затеи не выйдет?

Почему не выйдет?

Ответить я не смогла. Не время еще.

Мне нужно идти, дайари. До завтра.

До завтра.

Вот и весь разговор. Вроде бы, каждый день так, вроде бы Лир может в любой момент прочитать мои мысли, а я — его, хоть мне это до сих пор дается с трудом, но все равно этого кажется мало. Особенно когда засыпаешь в холодной постели одна каждую ночь, не в силах не думать и не мечтать о том, какими могли бы быть эти ночи, если бы Лир был рядом.

Этой ночью мне не удалось уснуть. Совсем. Я ворочалась с боку на бок, пока не встала и не пошла к Даринель и малышу, сладко посапывающему в колыбельке, просидела с ними до рассвета, а потом отправилась в сад, где повсюду росли все мыслимые фруктовые деревья, а лужайки были засажены цветами, которые я создавала время от времени. Я прошла через сад, на ходу доедая сладкий персик, и вышла за город, направляясь к пещере, где стояла статуя Арана. Привычный такой маршрут.

Я шагнула под темные каменные своды, и остановилась в замешательстве.

— А мы то боялись тебя разбудить своим неожиданным ранним приходом, — хмыкнул дракон.

— Рокот, — пискнула я, и кинулась его обнимать.

— А меня обнять не хочешь сестренка? — спросил Глин, показываясь из-за статуи Арана.

Я кинулась к нему.

— Как хорошо, когда тебе рады, — усмехнулся дракон, доедая манную кашу, которую я сама приготовила для них на кухне, озадачив этим действием главного повара.

— А тебе кто-то не рад? — усмехнулась я, наблюдая, как малиновое варенье из вазочке быстро исчезает в очередной порции каши.

— Орки были не рады, — заметил спокойно Рокот.

Глин захохотал.

— Слабо сказано, не рады. Да они вчера удирали до самой границы леса, когда ты вместе с родителями и братом с сестрой решили поразмять крылья.

— Рокот, там же маги, они могли…, - начала, было, я.

— Не было магов. Лир с Тиром их вчера в пух и прах разнесли каким-то чумовым заклинанием, — сказал Глин.

Мое лицо вытянулось. Лир все-таки не просто укреплял границы. Ну, погоди, вернешься, я тебе устрою. Я тебе задам, врун несчастный. Я покажу, что такое рассерженная жена. Скалку и сковородку припасу и…

Рокот с двоюродным братцем переглянулись.

— Лир нас убьет за то, что проболтались, — сказал Рокот.

— Если выживет после разборок с Ари, — хмыкнул Глин.

— И что же еще поделывает мой муженек, кроме как укрепляет границы и пугает заклинаниями магов? — спросила я спокойно, наливая себя чая, и не обращая внимания на суетившихся на кухне эльфов.

— Ну, всякое…, - замялся Глин. — Ставит защиту всем, кто в ней нуждается. Сильную такую, непробиваемую, применяя разные виды магии — и свою темную, и эльфийскую, и твою русалочью.

Ну, это я итак знала.

— Вчера вот на поле боя он умудрился поставить непроницаемый купол от огня вокруг одного смешанного отряда. В итоге горящие стрелы просто гасли как спички на подлете, а про его туман я вообще молчу, — сказал Глин невозмутимо. — Жаль, что я так не могу.

— На поле боя, значит, — едко сказала я.

Глин с Рокотом переглянулись, а потом разом выругались.

— Теперь точно убьет, — сказал Рокот. — Два месяца мы держались, а тут расслабились.

Я спокойно поднялась со стула, а потом позволила магии вырваться наружу. Испуганные поварята кинулись прятаться под стол, сочтя его, видимо, самым безопасным местом, что в принципе, верно, потому что через пять минут от кухни остался только этот стол. И все. Остальное я просто умудрилась превратить в черный пепел, над которым кружился снег. Белыми такими пушистыми хлопьями. Красота, ничего не скажешь.

Глин оторопело уставился на меня, не донеся ложку с кашей до рта.

— Ну, ты даешь, Ари.

Я резко обернулась к нему.

— С мечом Лир тоже дерется? — спросила я спокойно.

— Было два раза в ущелье. С аркандинами, — сказал Рокот обреченно, видимо, поняв, что будет лучше, если я буду знать правду. Все равно ведь проболтались.

В памяти всплыл образ серых псов с горящими красными глазами, на которых магия не действует совсем. Порождения хаоса. Тогда в лесу они чуть не погубили нас всех и ранили Даринель. Она умирала.

Сила снова стала проситься наружу, и сдерживать ее не было ни малейшего желания. Через пятнадцать минут весь сад моего отца, кроме того, что я сотворила вечным, превратился в прожженную насквозь землю, во дворце треснуло две крайние слева башни, рухнуло пять галерей снаружи, и в воздухе ощутимо запахло грозой.

Глин и Рокот вместе с поварятами, взирающими на мой гнев из-под стола во главе с главным поваром, меня не останавливали. Совсем. Просто сидели и ждали, когда моя злость уйдет. А вот Даринель, спустившаяся вместе с сыном на кухню, и обозрев побоище, которое я учинила, поинтересовалась, что случилось.

Я покачала головой, резко выдохнула и переместилась к Арану. Жаловаться.

Ари, что происходит? — голос Лира звучал глухо.

Да, ничего.

Ари…

Границы, значит, укрепляешь? — рявкнула я мысленно.

А в ответ — тишина. Полная.

Я разозлилась до чертиков, стала носиться по пещере, спотыкаясь о камни, а потом взяла и поставила ментальный блок. Не сниму его. Ни за что. Не хочу слушать его ложь. Эх, жаль, что переместиться я к нему не могу. Эльфы, чтобы сэкономить силы, поставили нам с Даринель временный блок на перемещения дальше десяти километров. А то бы я с муженьком бы поговорила. Доступно так, чтоб надолго помнил.

В боку неожиданно полоснуло огнем. Я прижала руку, и она покрылась кровью. Не поняла. Стоп. Это что у Лира рана? Ой, мамочки. Я же лечить не могу. Хватит ли мне сил, чтобы телепортироваться? Я сосредоточилась, загоняя боль внутрь, и не давая ей завладеть мной в полной мере, заставив себя не паниковать.

Переместилась я неудачно, плюхнулась прямо на стол, где по-прежнему была манная каша.

— Ари, — Рокот и Глин подскочили ко мне сразу.

— Лир, кажется, ранен, — сказала я тихо. — И вылечить себя не может. По крайней мере, именно сейчас не может.

Дракон стащил меня со стола вниз, разорвал тунику и резко вытащил откуда-то из меня наконечник стрелы. Я взвыла, как раненный зверь.

— Даринель, залечить рану сможешь? Нам нужно идти. Прямо сейчас.

Дриада кивнула. Передала сына на руки ошеломленному главному повару, и протянула руки ко мне. Рана исчезла через минут десять, перестав болеть.

Через минуту после этого в помещении, которое теперь только сумасшедший может назвать кухней, появился Тир.

— Живая? — спросил он меня.

Даринель кивнула.

— Хорошо, — сказал брат Лира и…исчез.

И как это понимать? Леший забрал бы всех этих мужчин. Упомянула я нечисть, и тут же откуда не возьмись, появился мой знакомый.

— Леший, — крикнула Даринель, — а ты откуда взялся то? Ты же отряд дриад возглавлял.

— Так это, меня Тир с Лиром отправили к вам. Говорят, что помощь по хозяйству вам нужна.

И тут он огляделся и увидел погром, что я учинила. Даринель сдавленно хихикнула, заметив, как глаза лешего увеличились в объеме, когда он обозрел вид вокруг, а я сдавленно хрюкнула и захохотала. Смех вышел, правда, на грани истерики, до слез и икоты, но напряжение окончательно спало.

Через минуту появился Глин.

— Ари, Лир просит тебя снять ментальный блок. Он хочет с тобой поговорить. Он сейчас не может прийти. Там повсюду гоблины и какая-то нечисть, схожая с пауками наступает.

— Нет, — твердо ответила я.

Знаю, капризничать в такие моменты нельзя, просто нужно переступить через себя и поговорить с мужем. Он ведь там, на поле боя, дерется и страдает.

— Ари, пожалуйста, — попросил братец.

— Нет.

Русал хмыкнул и исчез, а мы с главным поваром стали кормить оставшейся кашей Ринуреля, пока дриада с лешим отправились восстанавливать сад.

К вечеру восстановили сад целиком, а вот кухню решили оставить на завтра. Когда я собиралась лечь спать, уже расчесывая гребнем волосы, на колени мне упало письмо. Я знала, что оно — от Лира, но открывать не стала. Положила в шкатулку, подаренную мне мамой, и легла спать. В течение недели, вестей ни от кого не было, только белые конверты с письмами падали мне каждый вечер на колени, и по-прежнему оставались нераспечатанными. Пару раз я, правда, порывалась их открыть, но вспоминала аркандинов, и мой пыл сразу же стихал.

К двадцатому декабря нас навестил Эран. Он поиграл с внуком, поговорил с Даринель, навестил Арана и сказал, что для перемещений по Снежному королевству нас с Даринель путь открыт, и что сейчас на границе вполне безопасно. Если отец надеялся, что я сразу пойму его намеки и кинусь мириться с Лиром, то он ошибся. Если бы Лир хотел со мной поговорить, то давно бы нашел способ прийти, а не посылал бы вместо себя других. Если честно, я была уверена, что после моего игнорирования, он окажется у меня почти сразу же. Но дни шли, превращаясь в неделю с лишним, а муж так и не появился.

— Мы переедем в твой дом, Ари, вечером тридцать первого, когда поставим защиту на весь лес вблизи Аридейла. Нужно сделать так, чтобы Совету магов некуда было отступать. Мы не хотим войны во всей Ларейе.

— Хорошо, отец, — ответила я, целуя его в щеку, и наливая горячего шоколада.

Он улыбнулся мне в ответ, и когда стал прощаться, протянул мне очередной белый конверт.

— Ари, Лир все силы отдает на укрепление границ. Честно. Сейчас он не может прийти, потому что многим нужна защита. Сильная защита. Сними блок, пожалуйста. Иначе мы все там с ума сойдем.

— Нет, — упрямо ответила я. — Лир мне обещал одно, но солгал, и я не намерена это так спускать с рук.

Отец обреченно вздохнул и, поцеловав меня на прощание, телепортировал. Через пять дней появился Рокот, Глин и Алона. Всего-то на пару часиков, рассказали, что уничтожили еще один отряд орков, и что их король скрывается где-то при помощи морской ведьмы, а гоблины намерены сдаваться. Двое из членов Совета магов мертвы, а трое ранены, но Тезуэль ускользает каждый раз. А потом, спустя пару часов, исчезли и они.

— Я вот думаю, может, мы встретим Новый год все вместе в твоем доме, Ари? — спросила Даринель за два дня до праздника.

— Давай, — согласилась я, добавляя к внушительной стопке нераскрытых писем еще одно, отданное мне сегодня тетей.

— Там, наверное, порядок нужно навести.

Я рассеянно кивнула.

— Сегодня отправимся? — спросила я ее тихо.

— Да. Там дел невпроворот. Только вещи соберу.

— Вдвоем? — спросила я дриаду.

— Возьмем няню для Ринуреля, — сказала Даринель.

Няня — пожилая гномка, присматривающая за сыном Арана, нам с дриадой очень нравилась, тем более, что Ринурель ее всегда слушался, в отличие от нас с Даринель.

Мы так и сделали. Переместились в мой дом в Ларейе, оставили малыша с няней на берегу озера, и принялись наводить порядок. Для начала увеличили количество комнат до десяти. Причем в правом крыле сделали восемь, а в левом крыле оставили только две комнаты, как прежде, нашу с Лиром и Даринель с Араном. Внизу сделали зал побольше, расширили кухню и кладовую, а так же — открытую веранду.

Дальше день потонул в бесконечной уборке. Мы отмывали окна и полы, скребли лестницу и крыльцо, и только потом, ближе к вечеру занялись обстановкой. При помощи магии заставили весь дом разной мебелью. Внизу создали огромный камин, возле которого неподалеку красовался стол, накрытый белой скатертью, раскидали мягкие подушки, чтобы желающим можно было сидеть возле огня, расстелили ковры, повесили шторы, перестелили постель, и уставшие, но довольные, легли спать.

Утром позавтракали омлетом, накормили ребенка кашей, и принялись за украшение дома. Лестницу мы убрали еловыми ветками, которые пахли смолой и хвоей, посыпав их серебряными и золотистыми блестками. В центр комнаты поставили красивую елку, которую добыл нам леший, появившийся к обеду, развесили на ней стеклянные шарики, конфеты и зажженные негаснущие свечи. Под потолком пустили разноцветные фонарики разных цветов, а под елку сложили кипу подарков, которые вместе с Даринель выдумали для наших близких.

Леший сказал, что все прибудут в десять вечера, и мы, не особо торопясь, стали суетиться на кухне. Дриада готовила разные салаты и поставила в духовку запекаться несколько куриц, плюс к этому сотворила в самой большой кастрюле — жаркое. Я же занялась бутербродами и десертом. Надеюсь семидесяти пирожных, четырех тортов и пяти килограмм разного мороженого, нам всем хватит.

Когда стрелки подползли к девяти вечера, мы с Даринель разбежались по комнатам. Я приняла ванну, высушила хвост и открыла шкаф, до отказа забитый платьями и другой одеждой.

Выбрала светло-голубое открытое платье, длиной до колена, натянула босоножки, нанесла легкий макияж и достала украшения, подаренные Лиром. Красивые серебряные серьги с аквамарином в виде дельфинов, купленные когда-то давно, и тонкая серебряная цепочка. Вот, пожалуй, и все. Я спустилась вниз, встала вместе с Даринель, держащей сына на руках, возле сверкающей елки, и стала ждать.

Наши близкие и родные появились все разом. Дядя и тетя, Глин, Рокот, Молния, Гром, Властелины небес — родители драконов, Сирин и Силадерь, Тир и Эридейле, Тадеуш с Приатой, водяной и леший, лорд Арасамин и Лир. Все замерли на мгновение, уставившись на обстановку вокруг, а потом кинулись, словно дети обнимать нас, поздравлять и хвалить красоту, что мы сотворили. Гомон стих минут через двадцать, когда я вышла на открытую веранду, чтобы забрать оттуда блюдо с мороженым.

Случайно споткнулась о порог, и сломала каблук на босоножке. Вот не повезло то. Ну, ничего. Запасной обувки у меня очень много. Сейчас поднимусь тихонько наверх и переобуюсь. Я стянула босоножки, проскользнула на лестницу, вслушиваясь в радостные возбужденные голоса внизу, и открыла дверь своей комнаты. Лир сидел на подоконнике и смотрел прямо на меня. Уставший, вымотавшийся, родной…

Я, молча, подошла к шкафу и достала балетки.

— Ты так и не будешь со мной разговаривать? — спросил он спокойно.

— Не вижу в этом смысла.

И чего мне стоило так ему ответить — спокойно и твердо, кто бы знал.

Лир встал и подошел ко мне, сидящей на стуле перед зеркалом. Долго смотрел на меня, а потом…увидел открытую шкатулку с письмами. Нераспечатанными.

Выругался.

— Ты что ни одного не прочла? — спросил он резко.

— Больно надо тратить время на твою ложь, — прошипела я.

Лир схватил меня за локоть, развернул к себе.

— Ари…

— Отпусти, мне больно, — сказала я, и рука Лира разжалась.

— Давай поговорим, пожалуйста.

Я отрицательно покачала головой.

— Ари…

Настроение веселиться резко пропало. Я сосредоточилась и пожелала переместиться в озеро. Пусть празднуют без меня. Обойдусь. Поговорю со всеми потом.

Платье моментально растворилось вместе с балетками, а вот украшения — остались. Рядом раздался всплеск.

— Не самое лучшее место для разговора, — сказал Лир, стряхивая воду с волос.

Я озадаченно посмотрела на него, стоящего посреди полузамерзшего озера, а потом — нырнула и поплыла вдоль береговой линии. Чьи-то руки до обидного быстро легли мне на талию, притянули к себе и вытащили из воды. Хммм….Это что, он меня догнать, что ли смог? Как интересно-то…

— Ты же моя жена, у меня половина твоих сил, — сказал Лир тихо.

Ах, вот оно что.

— Пожалуй, я не буду возражать против развода, — съехидничала я.

Лицо Лира вытянулось, побледнело, глаза сверкнули серебром. А потом меня сгребли в охапку, и, несмотря на сопротивление, понесли в дом.

Как только мы показались в дверях, разговоры смолкли.

— Лир, тебе помочь? — спросил Рокот, когда я уперлась руками в дверной косяк, не желая двигаться дальше, и сдавленно выругалась, зацепив хвостом еловую ветку.

— Сам справлюсь, — сказал маг спокойно, и понес меня наверх.

Дальше меня сбросили на кровать, которая тут же намокла, сунули в руки деревянную шкатулку с письмами.

— Читай, Ари. Все до единого.

— Не буду.

— Ты должна мне желание, помнишь?

— Ну, помню, и что теперь?

— Вот и читай, — рявкнул он.

Ой, мамочки, что сейчас будет! Я вытащила стопку писем, открыла первое и стала читать, а потом, когда закончила, Лир протянул следующее. Потом — третье, четвертое, пятое…Пока не легло мне в руки — последнее. Во всех них — подробный рассказ о том, что он делал днем, просьба о прощении, признание в любви и бесконечная надежда, что я сдамся.

Когда я дочитала последнее, Лир, спокойно отодвинул шкатулку, взял меня за подбородок.

— Я попросил у тебя прощения, если судить по количеству этих писем, двадцать семь раз. Теперь прощу в двадцать восьмой — прости меня, Ари. Я не хотел тебе лгать, но и тревожить тебя тоже не хотел. Я не планировал изначально ставить защиту на поле боя, не планировал отбиваться от аркандинов, не планировал обманывать тебя. Но там — мой народ, и я обязан его защищать, если у меня есть такая возможность. Прости, что я тебе не сказал об этом, и что не пришел ни разу за эти месяцы, и что я причинил тебе боль, прости.

Ответить я ему не смогла. В горле стоял ком. Большой такой, грозящий перейти в поток слез.

— Я защищал наш дом, Ари. Твой и мой. Он будет нужен нашим детям. Ты ведь обещала мне дочь, помнишь?

Вдох, Ари. Делай вдох.

— Я знаю, что был неправ. Мне нужно было тебе все рассказать. Самому. Я обещаю тебе, что скрывать от тебя больше ничего не буду.

Я резко выдохнула, закрыла глаза, не зная, что ответить. Неожиданно поняла, что сознание Лира открыто. Целиком и полностью сняты все ментальные щиты и барьеры. Я расплылась в его воспоминаниях, чувствах, эмоциях, наполнявших его все эти месяцы в ожидании встречи, и в какой-то момент поняла, что все это мне знакомо. Это были мои чувства, мои эмоции, мое бесконечное ожидание.

— Сними блок, пожалуйста, — попросил он спокойно, когда я вынырнула из омута, осознав, что это вовсе не моя память.

Сжала голову руками.

— Ари…

Руки с моего лица скинули.

— Ну, если не хочешь сама, то я тебе помогу, — сказал Лир твердо, а потом притянул меня к себе и впился в меня страстным долгим поцелуем.

Блок слетел, словно бумажка, хотя до этого казался мне непробиваемым, причем слетел в тот миг, как, только его губы накрыли мои.

— Так-то лучше, дайари, — сказал маг, а потом, не дав мне возразить и отдышаться, снова поцеловал.

Глава двадцать пятая

Мы все-таки спустились вниз ко всем тогда, когда до Нового года осталось всего ничего, минут пятнадцать. Лир сотворил мне прежнее платье и балетки, высушил мокрые волосы, переоделся сам в сухую одежду, и, взяв меня на руки, спустился ко всем.

— О! Помирились, наконец-таки, — сказал Глин.

— А то мы уж думали, что твой муж всю армию разгромит от отчаяния, — улыбнулась Алона.

Остальные попытались спрятать улыбки.

— Спасибо за праздник, Ари, — сказал Рокот. — Вы с Даринель превзошли себя.

— Рады, что вам понравилось, — отозвалась я, недоумевая, почему у всех в руках шампанское, а у меня — апельсиновый сок.

На мой вопрос, Лир спокойно ответил:

— Тебе витамины нужны, вон как похудела.

Рокот и Глин, не выдержав, захохотали, отец улыбнулся, сестры и Даринель хихикнули.

Похоже, одной ссоры кому-то было мало. Ну что ж, мы и вторую устроить можем и вообще…

Часы начали бить полночь, мы все чокнулись бокалами, поздравили друг друга с праздником, а потом Лир поцеловал меня мягко в губы, посылая образ того, что меня ждет этой ночью. После этого соображать мне стало тяжело. Все время перед глазами неприличные картинки скакали. Ну, Лир, ну дождешься у меня.

Он рассмеялся.

— Ари, у нас впереди целый месяц, — сказал он, смотря на меня потемневшими глазами.

— Месяц? — сдавленно выдохнула я, когда сообразила о чем он.

— Да, — ответил Лир, увлекая меня танцевать. — Мы закончили с защитой границ.

— Но планировалось же после Нового года воевать за столицу, — сказала я спокойно, чувствуя, как его руки медленно гладят мою спину вдоль позвоночника.

— Мы решили, что целесообразнее будет разобраться с орками и гоблинами на их территории, чтобы в случае чего не было подкрепления, а потом уже — Аридейл.

— И ты останешься со мной на весь январь? — спросила я его, неверяще.

— Да. Если ничего не случиться. Гномы и эльфы сами справятся. Ну, и Рокот поможет.

Я кивнула в ответ, чувствуя, как по коже расползается пожар. Наверное, было бы правильнее всего танцевать мне сегодня с разными гостями, но оторваться друг от друга мы с Лиром не смогли. Только к полвторому часу ночи, когда Даринель пошла за тортами и пирожными, а я вышла за мороженым, мы на время расстались. На веранде сидел лорд Арасамин и смотрел куда-то вдаль.

Я поставила поднос обратно.

— Лорд Арасамин, — позвала я его.

Он вздрогнул и оглянулся.

— Можно просто Арасамин, Ариадна.

Я улыбнулась.

— Я хочу вас давно кое о чем спросить.

— Слушаю тебя, — ответил он.

Я замерла на мгновение.

— Не подумайте ничего плохого. Я не хочу показаться бестактной, но мне нужно кое-что у вас узнать.

— А Лир не сказал тебе этого? — спросил его дядя удивленно.

— Нет. Он связан обещанием.

Лицо Арасамина стало непроницаемым.

— Про мою дайари.

— Да, — ответила я твердо.

— Зачем тебе это знать, Ариадна? — спросил он спокойно.

— Сложно объяснить, интуиция подсказывает, что я должна услышать эту историю. Не из любопытства. Поверьте. И не из корысти. И не по какой-либо другой причине.

Ари, ты где?

Разговариваю с твоим дядей на веранде. Не приходи. Мне нужно кое-что узнать.

Хорошо.

Какой сговорчивый.

— Почему вы не хотите, чтобы кто-то знал эту историю? — спросила я дядю Лира, садясь на скамейку возле стола.

— Это мой стыд и позор, Ариадна. Скажи мне, что ты знаешь об этой истории, и я тебя дополню, — сказал он просто.

— Вы вынуждены были жениться на другой женщине. Этого требовал от вас закон. Ваша дайари ушла, посчитав, что вы ее предали.

— Суть верна, Ариадна. У каждого человека внутри существует определенная грань. Грань чувств. Грань боли. Грань слез. Грань ненависти. Грань прощения. Только у любви, пожалуй, нет никакой грани, если она амор-алите. Иногда, только, поэтому многие люди готовы долго терпеть то, что терпеть нельзя. А еще при этом долго молчать и делать выводы. А потом взять и просто уйти. Без слов и обвинений, без объяснений и прощаний. Моя дайари так и сделала. И не вернется.

— Почему? Лир говорил, что она бессмертная. Почему вы не верите и не ищете ее? — спросила я его.

— Я струсил. Я женился на другой. Я не смог противостоять Совету магов, как это сделал Лир. Я не смог бороться за нее и за свое счастье. Сейчас я бы умер, но не сделал бы так, как тогда. Не предал бы ее. Ни за что на свете, — сказал очень тихо Арасамин.

— Так найдите ее и скажите ей об этом.

— Я и сейчас не достоин ее любви и ее света, Ариадна. За малодушие и слабость нужно платить. У всего есть цена, поверь мне.

— Есть, — согласилась я. — И любовь стоит столько, сколько вы готовы за нее отдать.

— Тогда я не готов был отдать за нее ничего, — сказал устало дядя Лира.

— Но сейчас готовы на все, и нельзя сдаваться. Неужели она вас не любит? Это же невозможно, — сказала я уверенно.

Лорд Арасамин улыбнулся. Грустно так. Обреченно.

— Вы можете сказать мне, кто она?

— А сама не догадалась? Ты же смышленая очень.

Хммм…

— Как много ты знаешь бессмертных девушках, которые способны полюбить темного мага?

— Но вы то не темный, — заметила я.

— Но когда — то был им, — улыбнулся он. — Моя дайари меня изменила. Ее магия оказалась сильнее моей в несколько раз, и я стал светлым. Правда, сначала она умудрилась ее потерять, и я отдал ей половину своих сил, но ее сущность пересилила тьму, сделав ее силы светлыми.

— Ваша история мне почему-то очень знакома, — сказала я тихо, пытаясь понять, что такого сказал мне лорд Арасамин, что внутри меня все вибрирует будто.

— Не догадалась? — спросил он тихо, готовый назвать мне имя.

— Быть такого не может, — сказала я, пораженная тем, что подумала.

— Чего не может? — спросил дядя Лира.

— Аранатариэль. Ваша дайари. И как я раньше не поняла этого, все ведь так очевидно, — сказала я растерянно.

— Да, Ариадна. Моей дайари была и есть — Аранатариэль. Твоя догадка верна.

Лорд Арасамин устало посмотрел на меня.

— Вот откуда Лир и Аран слышали песни звезды, а я — то все гадала, где они с ней познакомились и почему так мало мне об этом говорят.

— Ты осуждаешь меня за это все? — спросил он спокойно.

— Нет. Что вы, нет, — ответила я мягко.

— Жалеть меня тоже не стоит, Ариадна. Я сам во всем виноват.

— Вы ведь знаете о пророчестве, правда? — спросила я его спокойно.

— Да, знаю.

— Если я верну ее к жизни, у вас появиться шанс все изменить, не упустите его, иначе ваша жизнь так и останется без света, — сказала я тихо.

Лорд Арасамин посмотрел задумчиво на меня.

— Ты думаешь, у меня есть шанс на ее прощение, когда она окаменела от горя, узнав, что я променял ее на другую и собираюсь жениться? — спросил меня с надеждой дядя Лира.

— У каждого в жизни есть шанс. Она любит вас. Очень любит, я в этом не сомневаюсь. И, кроме того, я — ее творение, во мне — ее магия, и я смогла дать Лиру шанс. Не думаю, что Аранатариэль не сможет простить вас, — сказала я уверенно. — Она во многом лучше меня.

— Спасибо за поддержку, Ариадна. И прости меня, если я был не прав в отношении тебя в чем-то, — сказал он мягко.

Я улыбнулась.

— Пойдемте-ка в дом, меня Лир заждался, а вас — драконы, — сказала я, зная, что дядя Лира очень дружен с Властителями небес — родителями Рокота, Молнии и Грома.

Я подхватила поднос с мороженым, лорд Арасамин открыл мне дверь и вошел следом.

Лир ждал нас возле двери.

— Наконец-таки, — сказал он, обнимая меня, и вдыхая запах моих волос. — Я уж было думал, что вы оттуда не выйдете никогда.

Мы с дядей Лира улыбнулись.

— У тебя очень мудрая жена, племянник. Дорожи ей и не обижай, иначе дело будешь иметь со мной, — сказал лорд, и подмигнул мне.

— Как интересно-то, — заметил Лир, усаживаясь на диван, и спокойно устраивая меня у себя на коленях, — ты полчаса поговорила с моим дядей, и он встал безоговорочно на твою сторону. О чем разговор был? — спросил Лир, протягивая мне шоколадное мороженое.

— О его дайари, — ответила я, отправляя в рот лакомство.

Брови Лира высоко поползли вверх.

— Ты что серьезно восприняла наше с Рокотом предложение спросить моего дядю об этой истории? — удивился он.

— Представь себе.

— Ну, и как результаты? — спросил Лир, усмехнувшись, и отправляя себе в рот ложку моего, между прочим, десерта.

— Положительно, — заметила я.

— Что, неужели рассказал, как все было, и назвал имя? — спросил Лир ехидно.

— Да. Я бы и сама догадалась, что это Аранатариэль, — сказала я.

Лир вытаращил на меня глаза, а потом — поперхнулся холодным мороженым и закашлялся.

Рокот, оказавшийся рядом, похлопал его по спине.

— Что ты ему такого сказала? — спросил он, смотря на растерянного Лира.

— Дядя ей рассказал об Аранатариэль, — просипел Лир, откашливаясь.

На дракона это тоже произвело впечатление, потому что он минуты на три замер и воздержался от комментариев.

— Чудны дела творятся в датском, то есть Ларейском королевстве, — сказал Рокот.

— Ты что знаком с Шекспиром? — вытаращила я на него глаза.

— Кто же с ним не знаком? — удивился дракон, и через мгновение исчез в толпе празднующих людей.

— Лир…

— Что?

— Откуда он знает о Шекспире?

— В Аридейле есть библиотека, забыла? — спросил он.

— Но драконы же там не бывают, и плюс к этому это же наш, земной поэт.

— За то Аран, к примеру, бывает. А Шекспира я твоему брату дал как-то почитать, ему и понравилось. Он — натура сентиментальная и впечатлительная, а потом томик перекочевал к Рокоту и обратно не вернулся. Мне пришлось новый покупать и в библиотеку доставлять.

— А какие еще у вас земные книги есть? — спросила я удивленно.

Лир задумчиво посмотрел на меня.

— Ты хочешь поговорить со мной о книгах? — спросил он едко.

— А почему бы и нет?

— Если я отвечу, мы пойдем в спальню сразу же? — спросил Лир, и так на меня посмотрел, что я тут же покраснела, поняв, почему так язвительно звучал его голос.

— Я вообще-то с отцом хотела поговорить.

— До завтра не терпит? — спросил мой маг, поглаживая мое открытое плечо.

— Нет, — выдавила я из себя с невероятным трудом.

— Хорошо. Надо так надо. Но потом — сразу в спальню. Я сегодня слишком…

— Нетерпелив? — улыбнулась я.

— Можно итак сказать. Сначала я женился, и, проведя с законной, заметь, женой всего одну ночь вынужден был воевать с орками. Потом месяц пытался с тобой помириться, а сейчас мне не дают насладиться моей же, законной, опять-таки, женой, собственный дядя и тесть.

Я хихикнула.

— Ну, так что там с книгами?

— У меня в Аридейле есть библиотека из земных книг. Как классика почти полностью, так и современная литература. И на всякий случай, напоминаю тебе, что ты — маг, русалка к тому же, и создать книгу по воспоминаниям не составит труда. Просто нужно знать, что именно ты хочешь, и представлять.

Я улыбнулась ему, касаясь щеки пальцами. Лир ответил пламенным взглядом, потом убрал из моих рук вазочку с мороженым и поцеловал меня в губы обволакивающим поцелуем, уничтожая все остатки разума, что были у меня до этого.

— Иди, поговори с отцом, я подожду, — сказал он, усмехаясь и выпуская меня из своих рук.

Я провокационно улыбнулась ему, послав мысленно картинку того, чего от него хочу этой ночью, и, увидев, что его глаза потемнели, нырнула к камину, где с Даринель сидел Эрангитиль Светлоокий.

— Папа, я хочу с тобой кое о чем поговорить прямо сейчас, — сказала я мягко.

— Пошли, Ари, — спокойно сказал эльф, поднимаясь.

Я взяла его за руку и отвела наверх в его комнату.

— Папа, мне нужен твой совет, — начала я нерешительно.

— Хорошо. Что случилось? С Лиром вы вроде бы помирились, — улыбнулся мне владыка эльфов.

— Помнишь, я тебе рассказывала про пророчество для Арана? — перешла я сразу к делу, решив, что не хочу сейчас думать о Лире.

— Да. Конечно, помню. Три русала. Третий еще не появился.

— Третий русал — Лир, — сказала я на выдохе.

— Ты уверена? — спросил отец меня, спустя минуту.

— Мне Аран сказал, — ответила я спокойно.

Я пересказала отцу наш мысленный разговор с братом.

— Хммм…Лир, конечно же, не знает и не может этого знать.

— Да. Дело еще в том, что мой дед сказал, что я должна его к этому подтолкнуть.

— И каким образом? — спросил Эран.

Я пересказала ему разговор со старцем.

— Сделай, как он сказал, Ари. Вреда не будет. Мне вот он посоветовал рассказать вам про свою дайари, и в итоге я обрел дочь. Ты же его внучка. Не сомневайся в его помощи.

— Он не спас маму, хотя мог, — сказала я осторожно.

Отец снова мне улыбнулся.

— Значит, не мог, родная. Иначе бы все получилось по-другому.

— Я скучаю по маме, — выдавила я из себя совсем тихо.

Эльф притянул меня к себе, обнял и поцеловал в волосы.

— Я тоже по ней очень сильно скучаю, Ари.

Мы помолчали.

— У меня для тебя есть подарок, — сказал неожиданно Эрангитиль Светлоокий.

— Подарок?

— Да.

Эльф вытащил тонкую цепочку, на конце которой золотистой капелькой блестел кулон.

— В нем часть моей силы, Ари. Возможно, он тебе пригодиться, когда ты будешь искать источник магической силы. Тут — чистый свет. Он может излечить, может восстановить и может спасти тебя даже на краю гибели. Возьми его. Как только ты используешь силу, он наполниться новой, правда, не сразу, а спустя время.

— Спасибо. Твой подарок внизу под елкой, — сказала я.

Он засмеялся.

— Ты смешная.

— У нас принято на праздники делать друг другу подарки, — ответила я.

— Мне будет очень приятно. Надеюсь, что ты не обидишься, если я спущусь вниз и открою его прямо сейчас.

Я засмеялась.

— Давай. Думаю, что тебе понравиться.

Я положила для отца под елку кольцо исполнения мелких желаний. Мне кажется, что ему оно очень приглянулось.

— Иди к мужу, он там заждался тебя наверняка.

Я покраснела, и порадовалась, что отец этого не заметил.

— Папа, Лир сказал, что он пробудет со мной до конца месяца. Первого февраля он уйдет со мной, пусть пока этого и не знает. Вы ведь справитесь без нас, если что?

— Постараемся, Ари. У каждого свой путь. Я вот придерживаюсь мнения, что битвы — не для женщин, но твоих сестер это мало волнует. Слава богам, что Силадерь ждет ребенка. Глядишь, когда ты уйдешь на поиск источника, мы с Тиром убедим Эридейле побыть с беременной сестрой и Даринель. А то переживать за них обоих ни у какого отца нервов не хватит, — вздохнул Эран, открывая мне дверь.

Папа стал спускаться вниз по ступенькам, а я задумалась. Где сейчас Лир? Куда идти?

В спальню, — ответил муж мысленно.

И я пошла, открыла дверь и увидела Лира, зажигающего свечи.

— Дверь закрой на ключ. Хотя я думаю, что нас вряд ли кто-то посмеет побеспокоить.

Я хмыкнула, но повернула ключ на два оборота.

Лир мечтательно посмотрел на меня. Обошел кровать, сел и смерил меня с ног до головы.

— Раздевайся.

— Что?

— Хочу смотреть, как ты будешь стягивать с себя одежду, — невозмутимо сказал Лир, смотря на меня далеко не ласковым взглядом.

Я оторопело посмотрела на него, разулась.

— Помочь не хочешь?

— Может, и хочу. А может, я просто все эти четыре проклятых месяца без тебя мечтал, как ты будешь передо мной раздеваться, — сказал Лир, смотря на меня глазами, заполненными потемневшим серебром.

Я вспыхнула, и попыталась расстегнуть замочек на спине. Только облом вышел. Мучилась, мучилась, и в итоге чертыхнулась про себя, подошла к Лиру и повернулась к нему спиной. Пусть помогает.

Он помог. Так помог, что платье затрещало и превратилось в какую-то блеклую тряпку за одно мгновение.

— Иди ко мне, — попросил он, увлекая меня на постель.

Я обняла его за плечи, вдыхая его запах, а Лир стал осыпать меня поцелуями.

— Как же я по тебе соскучился, — прошептал он мне в самое ухо.

Моего ответа на подобное заявление он не дождался, потому что его губы оказались на моих, и меня унесло в чарующую медовой реку его поцелуев. А дальше — разум в очередной раз обрадовано хихикнув, даже не собирая в этот раз чемоданы, с громким звуком «пуфф», испарился. Думаю, до февраля. Раньше мы отсюда все равно не выберемся.

Глава двадцать шестая

Выбраться из постели пришлось. Правда, проснулись мы ближе ко второй половине дня, мягко говоря. Солнце уже клонилось к горизонту, когда мы спустились вниз, и увидели, что у камина сидит Эран с Даринель, и Рокот с Ринурелем на коленях. Малыш Арана весело смеялся, когда дракон строил ему рожицы.

— Добрый вечер, — поздоровался Лир со всеми.

— Привет, — отозвалась Даринель.

— Мы уж думали, что вы не выйдете сегодня совсем, — хмыкнул Рокот, позволяя малышу играть с прядями своих черных прямых волос.

— Остальные куда делись? — спросил Лир, усаживаясь на подушку возле огня, и забирая себе Ринуреля.

— Кто куда. Тир и Эридейле умчались вместе с Молнией и Громом в Снежное королевство, хотят проверить, что так к чему, — сказала Даринель.

— И много ли Ари накосячила, — засмеялся Рокот.

— Гномы вернулись к себе, им предстоит воевать через пару дней с орками. С ними же отправились Властелины небес, чтобы оказать поддержку и помощь. Твои родные вернулись в море, обещали появиться на днях, — сказал Эран, протягивая руки к огню.

— А дядя где? — спросил Лир, делая для малыша разноцветные шарики в воздухе.

— Ушел куда-то с лешим и водяным. Сказал, чтобы мы не волновались и его не ждали к ужину, — сказал отец.

— А Силадерь где? — спросила я.

— С Сирином наверху, появились на завтрак и снова поднялись к себе, — улыбнулся Рокот. — Но мне почему-то кажется, что сегодня вечером все снова будут у нас.

Я лениво растянулась возле камина рядом с отцом, наблюдая, как улыбается малыш Арана на руках у Лира.

— Почему у нас-то? — спросила я, стараясь подавить зевок.

— Подарки открывать будем. Мы решили, что вместе будет интереснее, правда, кое-кто не удержался, — улыбнулась Даринель.

Эран ответил ей легкой улыбкой, показывая на руке кольцо.

— Что ты загадал в первый раз? — спросила я его.

— Веришь, нет, все думаю и думаю и не могу придумать, — ответил эльф.

Все рассмеялись

— Рина кормить пора, — сказала дриада.

— Давай мы с Ари покормим, а ты — посиди, отдохни немного, — сказал Лир, вставая.

Я растерянно посмотрела на него, поднялась, и мы вместе отправились на кухню.

— Подержи-ка племенника, пока я кашу ему варить буду, — невозмутимо сказала Лир.

Я взяла сына Арана на руки, позволив ему цеплять мои выбившиеся прядки, пока Лир поставил на огонь кастрюлю с молоком.

Каша, которую он сварил, вышла безумно вкусная. Даже я съела полтарелки, не говоря уже о ребенке. Остальное с кастрюли выскреб Рокот, заявив, что ему тоже хочется. Едва мы поели и отнесли малыша наверх к няне, как в доме стало шумно и оживленно. Как и говорил Рокот, все гости снова собрались у нас, даже Силадерь с Сирином спустились вниз, и Арасамин с нечистью вошли в дом, принеся с собой холод и снег.

Я наколдовала еды — жареного мяса, которое все любили, мандаринов и вина, и мы все шумно стали распаковывать подарки. Это было весело и забавно. Никогда в жизни я не получала столько подарков — украшения из серебра и сапфиров от гномов и драконов, потрясающие платья из легкой ткани, похожей на шелк, от сестер, музыкальную шкатулку от Даринель, и просто умопомрачительный комплект из горного хрусталя, отделанный серебром — от Лира.

— Когда ты успел то? — спросила я его.

Он только улыбнулся, примеряя ярко-красный свитер, который я сотворила ему при помощи магии в подарок.

— Главный подарок тебя ждет наверху, — сказал он спокойно.

— Еще один?

— Да. Не хочешь подняться и посмотреть? — спросил он меня тихо в самое ухо.

Я ухмыльнулась и поцеловала его в губы, отчего его серые глаза стали наполняться серебром.

— Думаю, что если мы и сегодня сбежим, нас не поймут.

— Поймут, — прошептал он, касаясь губами моей шеи. — Мы так долго не виделись.

— Ну, пошли тогда, — улыбнулась я ему.

Мы проскользнули наверх, и я открыла дверь спальни.

— Садись, — показал Лир на кровать.

Я забралась в постель с ногами, и уставилась на Лира, который неспеша, открыв какой-то ящик комода, достал оттуда что-то завернутое в легкую ткань.

Сел рядом, обнял меня за плечи и протянул мне сверток.

— Давай, думаю, что тебе понравиться, — подбодрил он, видя мою нерешительность.

Я стянула упаковку, и замерла. На меня с листа бумаги смотрела моя мама, сидящая на камне. У нее был сине-зеленый хвост, такой же, как у меня. Волосы развивал ветер, а глаза, наполненные радостью, смотрели в сторону моря.

— Нравиться? — спросил тихо Лир.

— Очень, — прошептала я. — Откуда он у тебя?

— Дядя вчера ночью нарисовал для тебя, а я защитил магическими чарами, чтобы с ним ничего не случилось.

— Спасибо, — прошептала я совсем тихо, силясь не расплакаться.

— Ну что ты, девочка моя, — сказал он ласково, обнимая меня за плечи.

И тут я неожиданно поняла, что должна кое о чем поговорить с дядей — о морской ведьме, которая исчезла. Она же должна была помочь мне, и если она перешла на сторону врага…

Лир опустил руки, развернул меня к себе.

— Что за помощь тебе нужна от морской ведьмы? — спросил он серьезно.

— Лир, я потом тебе скажу.

Он уставился на меня.

— Сейчас, Ари.

Как резко изменился его взгляд — глаза превратились за мгновение в стальные.

— Ну, я жду, — сказал он твердо.

— Лир, сначала я должна поговорить с дядей и отцом.

— Сначала, ты поговоришь со мной, дайари, — сказал мой маг.

Я вздохнула. И как ему все это объяснить? Как?

— Лир мне очень хочется все тебе рассказать, но я боюсь навредить, — ответила я ему тихо.

— Кому? — спросил он спокойно.

— Арану. И тебе.

Он задумался на мгновение.

— Ты собираешься в Серебряный город, — сказал он мне, не сомневаясь в этом.

— Да. Так надо.

— И ты думаешь, что я об этом не узнал бы? — съехидничал он.

— Лир…Ты мне веришь? — спросила я его тихо.

Его серебром подернутые глаза уставились на меня.

— А ты в этом сомневаешься? — спросил меня Лир.

— Я скажу тебе все чуть позже. Доверяй мне, хоть немного.

Муж устало вздохнул, погладил меня по щеке.

— Заметь, что когда я от тебя что-то скрыл, ты разнесла весь сад своего отца и разгромила кухню, — сказал Лир.

Вот ведь упрямый! Дуется на меня. Ну, ничего, мы знаем один простой способ все изменить. Я настойчиво притянула его к себе и поцеловала, а потом еще раз, и еще раз.

— Ладно, убедила, — засмеялся Лир, оттаивая. — Иди, поговори со своим дядей и отцом, а потом — возвращайся, отправимся к морю.

— К морю? Ночью? Зимой? — удивилась я неожиданному повороту событий.

— Ты же хотела поплавать, — улыбнулся Лир.

— Откуда ты…

— О, Боги! Ари, я же все твои мысли знаю. И почему ты всегда об этом забываешь? — спросил меня Лир, усмехаясь.

И, правда, почему?

— Хотя не все. На некоторых — блок, — добавил он, о чем-то явно думая.

Ну, да. Аран и дед мой поставили, а еще — мой отец.

Я чмокнула его в щеку, и отправилась на поиски отца и дяди. В этот раз мне снова повезло, потому что оба они оказались на берегу озера и о чем-то разговаривали, причем дядя находился в воде.

— Ари, не хочешь присоединиться? — спросил меня Агрий.

— Нет. Мы позже с Лиром пойдем к морю, — ответила я, присаживаясь с Эраном на скамейку, и кутаясь в теплый плащ.

— Мне нужно поговорить с вами обоими, но разговор этот не должен пойти дальше.

Эльф и русал кивнули.

— Говори, родная, — сказал отец, беря меня за руку.

И я рассказала им о старце (отец, конечно, уже знал, но дядя — нет, так что пришлось повториться), а потом набралась духу и выложила то, что сказал мне Аран.

Агрий потрясенно молчал, когда я закончила.

— Прости, что не сказала раньше. В этом не было необходимости, к тому же Аран просил не говорить, но раз дед разрешил, то я…

— Ты все правильно сделала Ариадна. И хорошо, что ты именно сейчас мне все рассказала, — ответил дядя.

— Дядя, отец, у меня только один вопрос. В феврале мы с Лиром окажемся в Серебряном городе, и я вынуждена буду рассказать ему об источнике, и вынуждена буду сказать, что одна я его вряд ли найду. Как мне найти морскую ведьму и убедить ее провести ритуал, если Лир захочет стать русалом? — спросила я прямо. — Она ведь теперь не на нашей стороне, присоединилась в Вирте, своей сестре, — вспомнила я последние новости, рассказанные драконами.

Снова повисла тишина.

— Не обязательно искать ведьму, Ари. Этот ритуал могу провести и я. Только вот, как ты собираешься, не говоря Лиру о том, что он должен стать русалом и может им стать, подтолкнуть его к такому выбору? — спросил дядя.

— И, кроме того, как ты объяснишь Тиру, что он не сможет телепортироваться туда вместе с Эридейле? — спросил мой отец.

— Не знаю, — честно ответила я.

— Можно не говорить Тиру о том, что Лир в феврале не вернется на войну. Я скажу ему потом, когда вы уже будете в Серебряном городе, и если он захочет, то переместиться и поговорит с ним. Он разумный маг, поймет, что все идет так, как надо, — сказал мой отец.

— Я не хочу его обманывать, и сестер тоже.

— Но ради Арана — можно, — сказал мой дядя, и улыбнулся.

— А как мне Лиру сказать об Аране? Ведь он не должен по сути дела знать, — спросила я встревожено.

— А ты и не говори. Лир тоже не лыком шит. Когда ты расскажешь ему об источнике, он сам сделает выводы, и потом, я думаю, пойдет советоваться с Глином, Алоной или со мной, — ответил Агрий спокойно.

— Глина надо ввести в курс дела, — сказала я.

Дядя кивнул.

— И чем раньше, тем лучше. Не знаю, как он воспримет сей факт.

— Дядя, а были такие случаи, чтобы русалка или русал, которые не прошли инициацию, потом стали ими?

— Были, Ариадна. Два случая было.

— И кто они? — спросил мой отец любопытно.

— Ну, одна особа вам известна — морская ведьма.

— А вторая? — спросила я.

— Второй, — улыбнулся дядя. — Это твой дед, Ариадна.

Ух ты, как все поворачивается-то!

— Как его хоть зовут? — не удержалась я.

— Арвий, — ответил русал.

— Опасности для Лира не будет при этом обряде? — спросила я осторожно.

— Нет, не будет. Только ему будет очень больно, потому что это непросто инициировать мага, особенно взрослого, прожившего уже две сотни лет.

— Ари тоже будет испытывать ту же боль, что и Лир? — спросил мой отец встревожено.

Дядя задумался на мгновение.

— Да, потому что она его дайари. И при обряде, кстати, тебе ни в коем случае нельзя быть рядом. Лир силен и может получиться так, что он перетянет себе твою русалочью силу, и тогда…

— Я перестану быть русалкой, — закончила я тихо.

— Хуже, Ари. Гораздо хуже, — ответил мне дядя.

— Расскажи, Агрий, — попросил отец. — Мы должны знать.

— Лир не должен об этом узнать, — сказал морской король осторожно.

— Почему? — не удержалась я.

— Потому что русалка может умереть тремя способами. И один из этих способов выбрала его мать.

Я закрыла глаза.

— Хорошо, я не скажу, а на память отец блок поставит, чтобы Лир не смог прочитать и понять, все равно ведь нужно об этом позаботиться.

— Блок мы тебе поставим, не сомневайся, — сказал Эрангитиль Светлоокий.

— Первый — из русалки может выкачать силы ведьма, и она — умрет. Второй — как раз инициация другого русала.

— Но как же ты тогда? — спросила я удивленно.

— Мне ничего не будет грозить. Кроме того подстрахует Алона. Ее тоже придется посвятить в это все, — сказал Агрий.

Я кивнула в ответ.

— А третий какой? — спросила я его.

— Русалка может отречься от своей сущности, Ари. Есть одно древние заклинание. Но для произнесения этого заклинания, она должна находиться вблизи воды, и когда заклинание начнет действовать, вода заберет ее, она утонет и станет ее частью, — сказал дядя.

— Так сделала Ринирель, чтобы не отдавать силы морской ведьме, — сказал Эран.

— И так сделала твоя мать, зная, что у нее нет выбора, — сказал грустно Агрий.

— А как же тогда быть с полетом русалки? Лир говорил, что я могу захотеть стать частью воды? — спросила я прямо.

— Это другое, Ари. Ты просто захочешь остаться в воде, забудешь о своем прошлом и все. Вода принесет забвение. В ней очень легко забываешься. Ты не умрешь при этом.

Отец ласково погладил меня по голове.

— Как же мне иногда хочется на тебя взглянуть, Ариадна, — сказал он неожиданно. — И посмотреть на твой полет. Жаль, что твоя мама побоялась мне довериться. Я бы никогда не причинил ей зла.

Я погладила эльфа по руке.

— Дядя, а про источник ты знаешь что-то?

— Нет, племянница. Вернее знаю, но только то, что сказал тебе Арвий. У нас этот источник и вправду считается легендой.

— До него никто не добирался? — спросил Эран.

— Я не слышал об этом, но скорее всего тот, кто добрался и получил силы, решил не упоминать о своем путешествии, — засмеялся дядя.

Отец улыбнулся в ответ.

— Дядя, я могу тебе попросить еще об одном одолжении, — попросила я его.

— Каком? — спросил русал.

— Когда Лир придет к тебе и попросит тебя сделать его русалом, объясни ему, что он будет светлым магом, и меня защищать он сможет только при помощи магии. Из него уйдет вся тьма. Он может не вспомнить об этом в тот момент. Я не хочу, чтобы он потом пожалел о своем решении.

— Ари, дочь, он ради тебя на что угодно пойдет, и поверь мне, он никогда не будет жалеть о том, что делает что-то ради своей дайари.

— И кстати, можешь не волноваться о том, что тебе придется воевать с Советом магов. Тебе достаточно будет просто защищать себя магией, — сказал Агрий.

— И к тому же, ты — русалка, и ты сможешь сотворить заклинание, которое его накажет. Так же, как ты уничтожила ведьму, помнишь? — спросил отец.

Еще бы я не помнила. Да и правы они, силы мне нужны только с целью не умереть раньше, чем попробую уничтожить Совет. Лир, конечно, справиться с Тезуэлем, но сил на весь оставшийся Совет магов, даже учитывая, что пятеро из них уже не в силах воевать, у него не хватит. Там очень сильные темные маги. А Лир уже, благодаря тому, что женат на русалке, наполовину светлый. И к тому же, когда станет русалом, убить уже станет сложнее. Тем более что магия в нем будет расти медленнее, словно он будет все силы набирать заново. Только почему меня так тревожит все это? Почему?

Ари, я начинаю беспокоиться, — услышала я в голове голос Лира.

Скоро буду.

— Ставьте блок, — сказала я дяде и Эрану.

Оба кивнули и наложили свои щиты.

Я чмокнула обоих в щеки и побежала в дом, где в нетерпении в спальне по-прежнему ждал Лир.

— Думал, что ты не вернешься уже, — сказал Лир как-то ворчливо.

Я засмеялась, нежно поцеловала его в губы.

— Пошли к морю, ты обещал.

— Пошли, — ответил он обреченно, и я увидела его не совсем приличные мысли.

И то верно. Не будь я русалкой, ему не пришлось сидеть на берегу в январскую ночь, любуясь на звезды, пока я наплаваюсь и разомну свой хвост. А ведь я еще и в полет намереваюсь отправиться.

Лир накинул плащ, натянул сапоги, и мы вместе, сказав остальным, что пошли к морю, зашагали сквозь сад.

С севера дул холодный пронизывающий ветер. И если у нас тут при помощи магии царило относительное тепло, то с моря веяло стужей. Я скинула быстро одежду, шагнула в снег, и кинулась в ледяную воду. Волны в этот раз были сильными, мощными, и я вволю наигралась с ними, взлетая на них и падая, как рыбка в воду, чем изрядно повеселила Лира.

Жаль, лимфил со мной не оказался здесь, остался у Тира и Эридейле, чтобы в случае чего у нас была связь. Вот интересно, если с Араном нам можно было общаться через зеркало, может получиться и с Силадерь и Эридейле, и с отцом? И почему мне эта мысль раньше в голову не пришла?

Идея хорошая. Завтра опробуем, — пообещал Лир.

Я нырнула на глубину, поплавала пару часиков, а потом вынырнула на поверхность.

Не замерз еще? — спросила я Лира мысленно.

Терпимо.

Тогда я в полет, — ответила я.

Хорошо. Я жду тебя.

Я нырнула, привычно оттолкнулась от дна, взлетела в порывах ветра и брызгах воды, наслаждаясь разгулявшейся не на шутку стихией. Вон как небо заволокло-то. Метель приближается. Мне-то ничего, я бы попробовала из любопытства, какого это совершать полет в пургу, но Лир…

Где-то на грани сознания мне послышался вздох. Ну да, я — любопытная, даже чересчур.

Я все равно тебя люблю.

Я хихикнула и взметнулась в очередной раз над водой. А потом меня так захватило сразу две стихии — море и снег, что в себя я пришла только часа в два ночи, до изнеможения отдавшись морю. Главное, почему-то сил стало еще больше, а на сердце утих ураган. И как Лир меня терпит такую вот? Замерз ведь, как ледышка, а еще полез в воду, чтобы меня вытащить на берег. И как же недолго осталось ему вытаскивать меня вот так… Совсем скоро все измениться и…

— Ари, почему недолго? Я всю жизнь готов тебя так вот выносить из воды, — сказал Лир, стуча зубами, закутывая меня в свой плащ.

Я отбросила мокрую прядку волос, успевшую превратиться в сосульку, с его лба.

— Ты замерз, давай переместимся в дом. Не хочу, чтобы ты заболел, — перевала я разговор на другую тему.

— Давай, — согласился он. — Согреешь меня, моя дайари? — прошептал он в ухо, прижимая меня к себе.

— Согрею, — ответила я.

В спальне Лир сразу же набрал в ванну горячей воды и залез туда вместе со мной. Его руки ласково заскользили по спине и обнаженным плечам. И кто кого греть собирался?

— У тебя так много тайн от меня последнее время, Ари, что я могу и не выдержать, — сказал Лир задумчиво.

О, это он блок дяди и отца обнаружил, видимо. И снять попытался.

Я резко развернулась к нему, взяла в свои руки его лицо.

— Я постараюсь сделать так, чтобы ты об этом забыл, — ответила я твердо и поцеловала его в губы, не оставляя ему ни малейшей возможности для возражения.

Так и побежали наши дни. Лир, правда, иногда уходил с Тиром на день-другой, но потом — возвращался ко мне. Я не сердилась, понимала, что он необходим на войне, что там — за стенами моего дома беззащитные люди, которые страдают от произвола Совета. И только будущий король должен их поддержать и им помочь.

Драконы и гномы во главе с небольшим отрядом эльфов, вели бои на территории земель орков, которые, как высказался Рокот «прячутся по степям, как крысы в норах». За неделю до конца января, им, наконец, удалось поймать их вождя, и заставить его принести присягу верности драконам, эльфам, гномам и светлым магам. Это означало, что все орки дали аналогичную клятву, и если они попытаются нарушить магическое обещание, то — умрут.

Гоблины, к слову сказать, сдались сами. И добровольно приняли аналогичную присягу. Морскую ведьму, а так же Вирту с дочерью, чьим гостеприимством мы с Лиром и Араном насладились в подземелье, поймать не удалось. Они словно сквозь землю провалились. Но мне почему-то казалось, что мы их все равно найдем. Дело осталось за малым — Ларейя. Я знала, что совместными усилиями вокруг города удалось два дня назад поставить непробиваемый щит, примерно такой же, как в Снежном королевстве и Серебряном городе. Причем туда не можем войти даже мы, потому что защиту поставил Совет магов, а они оттуда не могут выйти, потому что снаружи мы поставили щиты.

Тупиковая, казалась бы, ситуация. Но правители всех королевств дружно решили, что возьмут на время передышку. Что ж, мне это на руку только было.

Глава двадцать седьмая

Первым февральским утром я встала в темноте, зажгла свечу, и стала тихо собирать свои вещи, прикидывая, что мне стоит взять в Серебряный город. Одежду я смогу сотворить итак, еду тоже. Шкатулку с письмом мамы и письмами Лира? Здесь ей будет безопаснее. Не хочу потерять последние воспоминания о ней. Портрет мамы тоже пусть останется висеть на стене. Чтобы мне не говорили, ну тут тоже мой дом, потому что тут я всегда счастлива, и он защищает и оберегает меня. Вот зеркало, по которому смогу связаться с семьей (все-таки мы поэкспериментировали, и у нас с отцом получилось поговорить через стекло) и гребень стоит взять с собой, а так же — кулон, подарок отца, и лимфила. Вон он как рыжим котом довольно спит под боком у Лира.

Вроде все. С отцом я вчера попрощалась, он всем все объяснит и попрощается со всеми от моего имени, Глину и Алоне правду рассказала еще неделю назад, а вот Лир…

— Стоило предупредить заранее, что ты сегодня уйдешь, Ари, — сказал он, садясь на кровати, и гладя кота.

Что тут скажешь?

— Проводишь меня? — спросила я его осторожно.

Лир озадаченно посмотрел на меня.

— У меня рисунок жжется, дайари. В чем ты хочешь меня обмануть? — спросил Лир спокойно.

Интересно, а почему у меня не горела рука, когда он не сказал мне правды, что ходит по полю боя и ставит воинам защиту?

— Потому что я тебе не лгал. Я сказал, что буду ставить защитные щиты на границе, и я их ставил.

Он резко встал с кровати, взял меня за плечи.

— Скажи правду, Ари.

Я резко выдохнула.

— На берегу моря, Лир, — сказала я ему, признавая то, что я ему лгу.

Он выпустил меня из своих рук, спокойно оделся, накинул плащ, подхватил лимфила на руки, и открыл дверь комнаты.

Мы тихо спустились по ступенькам спящего дома вниз, вышли наружу, и в темноте пошли к морю. Я посмотрела на пенящиеся волны, повернулась к Лиру.

— Ты доверяешь мне, Лир? — спросила я его прямо.

— Да, — сказал он твердо.

— Я должна оказаться в воде вместе с тобой.

Он внимательно посмотрел на меня, подхватил меня на руки, и зашел в воду по пояс.

— Достаточно? — спросил он спокойно.

— Да.

Затем я опустила ноги в воду, позволив им превратиться в хвост, притянула Лира к себе.

— Что происходит, Ари? Что ты задумала? — не утерпел он.

— Обними меня, — попросила я его.

Он послушался, прижал меня к себе.

— Крепче, милый.

Его руки на мгновение замерли, глаза встретились с моими.

— Ари, ты что прощаешься со мной навсегда? — спросил он меня хрипло.

И столько паники было в его голосе, что я улыбнулась.

— Нет. Просто обними покрепче, и не отпускай, хорошо?

Лир стиснул меня в объятьях.

— А теперь закрой глаза, — попросила я его.

Я зажмурилась следом за ним, сосредоточилась и все душой пожелала оказаться в Серебряной городе.

Через мгновение я услышала зов русалок, обняла Лира еще крепче, и вместе с ним нырнула на глубину, чувствуя, как вихрь телепортации кружит нас обоих в брызгах воды. Еще через несколько минут, мы оказались возле защитного купола Серебряного города, я резко подалась в сторону, и мы с Лиром оказались на зеленой лужайке, тогда как в двух шагах от нас шумело Великое море.

Лир стряхнул капли воды, набежавшие от волос, медленно огляделся вокруг, а потом уставился на меня.

— Если ты хочешь, мы поговорим прямо сейчас, как я и обещала, или, если у тебя осталось терпение, поговорим через минут двадцать, когда окажемся у меня дома, — сказала я, чувствуя, что начинаю дрожать.

Взгляд Лира остался непроницаемым, так же, как и его мысли. Спустя мгновение, он сделал шаг, и оказался рядом со мной, внимательно вгляделся мне в лицо, а потом крепко обнял.

— Ну, чего ты дрожишь, ненаглядная моя? — прошептал он, поглаживая мне спину и плечи.

— Не хочу с тобой ссориться, — прошептала я тихо, понимая, что только что снова обманула его.

На берегу моря все объясню. Как же.

Он вздохнул.

— Я не намерен с тобой ссориться, Ари. Успокойся. И не бойся, ничего не бойся. Я ведь рядом.

Дрожь, непонятно откуда взявшаяся, так же как и страх, что Лир рассердиться, отступила. Лир мягко поцеловал меня в губы.

— Кто в курсе, что мы направились в Серебряный город? — спросил он меня.

— Отец, дядя, Алона, Глин, — ответила я, заметив, что ко мне на плечо легкой синей бабочкой сел лимфил.

— Ну, хорошо, что хоть они в курсе, — усмехнулся Лир. — Не хотелось бы быть у русалов незваным гостем.

И что его так развеселило?

— Ты просто не знаешь, каковы русалы в действии, — ответил мой муж. — А я видел их в бою.

— В бою? Но как же запрет Аранатариэль? — удивилась я.

— Поверь, иногда магия может больше, чем меч или стрела, — ответил Лир, заставив меня задуматься над тем, чего я еще не знаю о своей семье. — Ну, что, пойдем? — спросил он меня.

Я кивнула.

— Только боюсь, что незаметно нам пройти не получиться, — сказала я.

Лир ухмыльнулся. Я оказалась права, едва только мы вошли в город, вернее Лир вошел, а я вплыла, решив, что пока не буду менять обличие, к нам навстречу высыпали русалы и русалки. Что тут началось! Меня обнимали, жали руки, восхищались цветком на руке, поздравляли, а узнав, что Лир — не русал, и что дядя разрешил ему здесь побыть, чуть ли не вопили от восторга, обещая показать Серебряный город.

Лир сначала оторопело посмотрел на меня, переводя периодически взгляды на русалов и русалок, а потом улыбнулся и стал знакомиться.

— Ариадна, — слева от меня вынырнул Тит Ливер, советник Глина, если можно так сказать, ну и его друг. — Как же мы по тебе тут все соскучились!

— Здравствуй, Тит, — улыбнулась я. — Как здорово, что твой маг вернул тебе голос, мы, наконец-таки сможем услышать твои песни, — сказал он радостно. — О, принц, вернее уже король Лирантанель, — воскликнул он, — рад тебя видеть.

— Привет, Тит, — ответил Лир.

— Вы что знакомы? — удивилась почему-то я.

— Конечно, Тир познакомил давно уже. Просто все некогда было последнее время пообщаться. Мы помогали своей магией держать оборону от орков, — пояснил русал.

Лир кивнул. М-да… Живешь вот так с мужем, живешь, потом сбегаешь от него к русалам, и выясняется, что и тут все его знают и любят.

Маг усмехнулся, притянул меня к себе, а потом поцеловал в губы. Русалы и русалки радостно закричали, зааплодировали, и в нас с Лиром полетели лепестки роз.

— Я все равно люблю тебя больше, — сказал Лир мне в ухо, когда мы, наконец, обогнув серебряные башни, вышли на улицу, где на окраине примостился мой дом. — Я думал, что мы к твоему дяде пойдем, — заметил Лир, улыбаясь маленьким русалочкам, смотрящим нам вслед с изумлением.

— Дядя пообещал зайти к нам вечером, они сегодня вместе с Алоной и Глином будут днем заняты. Какие-то планы в Снежном королевстве, — сказала я.

— То есть до вечера мы свободны? — зачем-то уточнил Лир, рассматривая пристально дорожку, усыпанную синими камнями, и заросшую сине-серебряными лилиями.

— Да. Вечером придут Ларк, Гинс, Грем, Тит, — сказала я, улыбаясь. — Ах да, еще Глинда и Ария с мужьями.

— Я уж было подумал, что ты подружилась только с мужчинами, — сказал едко Лир.

— Ревнуешь? — спросила я его, стараясь не рассмеяться.

— Да.

Я ожидала от него, какого угодно ответа. Что-то вроде банального «да нет, что ты», а тут получила честное и прямое «да».

— Повода нет, — заметила я спокойно, останавливаясь возле своего дома. Двухэтажный, построенный из белого камня и обсыпанный ракушками и жемчугом, с широкими большими окнами и башней, спрятанный за березовыми ветвями, которые я случайно создала, чтобы спрятать себя от любопытных глаз.

Я открыла калитку, пропуская вперед Лира и лимфила, превратившегося в неугомонную рыжею белку. Кругом по-прежнему благоухали королевские лилии, разрослись тюльпаны, радуя буйством разных оттенков, по-прежнему манило к себе озеро, заросшее кувшинками, по берегам которого сводили с ума ароматами — розы.

Я потянулась к серебряным яблоням, сорвала яблоко, откусила задумчиво в тишине, краем глаза наблюдая, как Лир все рассматривает. Иллюзия ведь совсем не то, на самом деле.

Над цветами кружились разноцветные бабочки, созданные когда-то Глином, изредка подлетая к кокосовым и банановым пальмам, которые, кстати, тоже появились с его помощью.

Все по-прежнему. Это слово зацепилось в мыслях, и успокоило. Появилось стойкое ощущение, что я — дома. Хорошо-то как!

Только Лир почему-то молчал.

— Не нравиться? — спросила я его, вспоминая, с каким любопытством и восторгом он рассматривал Серебряный город.

Лир развернулся ко мне.

— Нравиться, очень, — сказал он тихо.

— Хочешь, побудем здесь и поговорим? Или в дом зайдем, поднимемся в башню? — спросила я его, понимая, что разговор дальше откладывать нельзя.

Лир снова посмотрел на меня.

— В человека превратиться сразу можешь? — спросил он неожиданно.

— Могу. Только надо сразу придумать одежду, или подняться наверх и взять там, не голой же мне ходить, — усмехнулась я, не понимая, почему в его глазах столько серебра.

Лир послал мысленно картинку. Я ойкнула, покраснела, и поняла, что разговор на какое-то время точно откладывается.

Наверху солнце, впущенное в открытые окна, жарко целовало кожу и волосы, бегало зайчиками по стенам, а в чуть прохладном воздухе витал аромат роз. Это все я заметила позже, пару часов спустя, а не тогда, когда Лир на руках нес меня в башню, не сводя своих глаз с моего лица.

Я оглядела полуразгромленную комнату, пытаясь выпутаться из белых простыней. Руки Лира протестующее прижали меня к себе.

— А теперь, рассказывай, дайари, — сказал он весело, целуя мое обнаженное плечо.

Что рассказывать? — подумала я, рассматривая резной стул. И когда мы его перевернуть-то успели?

— Ари….

Ах да, рассказывать, совсем забыла.

— Мой дед сказал, что я должна отправиться искать источник, дарующий силы для того, чтобы победить Совет магов, — сказала я просто.

Рука Лира, гладившая мою спину, замерла.

— И где же он находиться? — спросил он меня.

— Где-то в море. Вообще-то его легендой считали до этого, — сказала я растерянно.

— И как же ты его собираешься найти?

— Дед сказал, что нужно очень сильно в него верить, ну и интуиция русалок, и…

Я замерла, не зная, как сказать ему о том, что искать его я должна не одна.

— Договаривай, женушка, — прошептал Лир, прокладывая дорожку из поцелуев по моей руке.

— Это очень опасно. Дядя сказал, что не знает таких случаев, чтобы кто-то его нашел. И еще колдун в Заповедной роще сказал мне, что его могут найти только любящие сердца.

Лир задумчиво посмотрел на меня.

— То есть я по идеи должен отправиться с тобой? — спросил он очень тихо.

— Не обязательно. Я буду пробовать искать сама, — ответила я, понимая, что не могу сказать ему большего.

Он молчал долго, явно что-то обдумывая.

— Я хочу задать тебе вопрос дайари, и хочу, чтобы ты постаралась на него мне ответить предельно честно, — сказал он, наконец.

Я кивнула, не в силах посмотреть ему в глаза. У меня от него столько тайн!

— Скажи мне, из твоих близких и друзей, не считая русалов, кто еще может попасть в Серебряный город?

— Только ты, — ответила я шепотом, и сразу поняла, какой вопрос будет следующим.

Предсказуемо так.

— Почему только я? Тир тоже русал, он мог бы переместить Эридейле. Или ты могла бы переместить отца.

— Нет. Не могла и не могу. Их город не пропустит.

— А кого он пропускает? — спросил Лир, мягко улыбаясь.

— Русалов и русалок, — ответила я, не понимая, к чему он клонит, а потом сжала виски руками, понимая, что очень близко подошла к запретной Араном грани. Нельзя говорить большего.

— Аран, значит, — сказал Лир, заставив посмотреть меня ему в глаза.

— Я не могу сказать больше, — просипела я, чувствуя, как к глазам подкатывают слезы.

Руки Лира нежно погладили меня по щеке.

— Неужели ты думаешь, что я откажусь? — спросил он меня мягко.

По лицу скользнула слезинка, оставляя мокрую дорожку. Лир вытер ее пальцами. Мой ответ ему был не нужен. Я так не думала. Просто выбора у нас нет. И почему-то я отчетливо поняла в этот момент, что он меня безумно любит. Ведь для проверки этого простого чувства, нужно-то всего лишь увидеть не то, что для меня может сделать мужчина, а то от чего он готов ради меня отказаться навсегда.

И он знает. Все понял. Догадливый мой.

— Превратись в русалку, Ари, — попросил он меня твердо.

Я не посмела возразить, сосредоточилась, и почувствовала, как мой сине-зеленый хвост лежит, касаясь ног Лира. Маг отбросил простыни в сторону, прошелся рукой по чешуе.

— Не вижу в этом ничего ужасного, — заметил он, поглаживая хвост от основания до самого конца.

— Лир, — прошептала я, стараясь сдержать слезы.

Меня усадили к себе на колени, его руки легли на мой подбородок.

— Кто должен проводить ритуал? — спросил он спокойно.

— Дядя с Алоной, — ответила я тихо.

— Когда последний срок?

— Чем раньше, тем лучше. Совет магов становиться сильнее. Тезуэлю дают силы ведьмы, — ответила я, чувствуя, что начинаю дрожать.

— Я поговорю с твоим дядей сегодня вечером, Ари. И после того, как все произойдет, ты расскажешь мне, от чего умерла моя мать, — сказал он жестко, глядя мне в глаза. — Я знаю, что дядя тебе сказал. Это первое. Второе, ты поведаешь мне о том, как получилось, что именно я оказался тем самым, я думаю, ты понимаешь, о чем я говорю.

Я кивнула в ответ, не в силах оторвать взгляд от его потемневших глаз.

— И, в-третьих, ты дословно расскажешь мне, что сказал тебе Аран, — закончил Лир. — И прекращай дрожать. Превращайся обратно в человека, — сказал он спокойно.

Я всхлипнула и сделала, как он сказал.

— Ложись на живот.

Ой, мамочки! Что же он собирается со мной сделать? Вспомнилась та ночь у орков, когда Лир…

— Успокойся, я не собираюсь повторять той ночи. Я же пообещал тебе. Просто хочу, чтобы ты успокоилась. Ты о таком понятии, как массаж, что-нибудь слышала? — спросил он, разминая мне плечи. — Перестань паниковать.

Его руки стали разминать спину.

— Сердишься на меня за то, что не сказала раньше? — спросила я его совсем тихо, когда мы спустились к озеру, и я сотворила при помощи магии обед.

— Нет, Ари. Я понимаю, что ты не могла мне всего этого сказать.

— Ты нервничал из-за этого.

— Да. Очень сильно нервничал, потому что боялся и боюсь тебя потерять. А теперь вот даже думаю, что это все к лучшему, — ответил Лир, наливая горячий шоколад себе в кружку.

— Правда? — улыбнулась я, скармливая лимфилу оставшуюся на тарелке клубнику.

— Да. Ты никуда теперь от меня не денешься, — ухмыльнулся он.

— Ты невозможен, — заметила я.

Лир сделал глоток шоколада, щурясь на солнце, и посмотрел на озеро.

— Поплавать хочешь?

— Я хочу побыть с тобой, — ответила я ему.

— Мы можем поиграть в догонялки, — сказал Лир, посматривая на меня, как кот на полюбившуюся мышь.

Я рассмеялась.

— Каждый раз, как догоню, будешь должна мне поцелуй, — сказал Лир, поднимаясь с земли, и стягивая рубашку.

Я нырнула в озеро, в чем была. Он догнал меня быстро, минут через пять, и, стискивая в объятьях, нашел мои губы. Я хихикнула и снова нырнула на дно, проплыла вдоль берега и угодила в его руки. Снова поцелуй, еще более страстный, чем до этого. Я опять выскользнула из его рук. Так бы мы и забавлялись до самой ночи, но в шесть в калитку постучали.

— Ариадна, Лир — вы дома? — крикнул Глин.

— Да, заходите, — прокричала я, пытаясь отдышаться и доплыть за берега.

Все-таки не очень хорошо, когда ты торчишь посередине озера с кувшинками в волосах, как облезлая кошка, когда к тебе в дом гости приходят, пусть и русалы.

— Мы не помешали? — весело спросил Тит, видя, как Лир плывет к берегу.

— Неа, — беспечно ответила я, заставив русала покраснеть. — Правда, нет. Мы в салочки играли, — заложила я Лира.

— Ну и как? — поинтересовалась Ария, показываясь из-за спины Приатия.

— Ария, здравствуй, — я обняла русалку. — Я проигрывала постоянно, — сказала я ей доверительно.

— А играли вы, судя по твоим опухшим губам, на поцелуи, — хохотнул Ларк.

Русалы переглянулись, и Лир хитро им подмигнул.

— Ужин готовить будем? — спросил Глин.

— А когда дядя с тетей придут? — спросила я его, обнимая Глинду и Аривия, и позволяя Гвен погладить лимфила.

— Часа через два. Мама сказала, что ей нужно привести себя в порядок, — закатил глаза двоюродный братец.

Мы с Лиром переглянулись и расхохотались. Русалки посмотрели на нас, мокрых и увитых ряской и засмеялись в ответ.

— Так ужин будет или нет? — спросил братец.

— Сам сотвори, — сказала я, превращаясь в человека, и оправляя голубой сарафан на широких лямках.

— В тот раз, когда вы готовили, было так здорово, — сказал Тит.

Ария и Глинда переглянулись.

— Ладно, — смилостивилась я. — С вас шашлык, с нас торт.

— И пицца, — сказал Ларк.

— И мороженое, — добавил Тит.

Русалки захихикали, но согласно кивнули головой, и мы втроем отправились на кухню готовить еду, по пути обсуждая новости. Я коротко рассказала им о том, что со мной произошло, они слушали, восклицали, сопереживали, и при этом умудрялись раскатывать тесто на пиццу и готовить кастрюлю для мороженого.

Когда все было готово, и мы вынесли подносы на поляну, появились дядя с тетей. Я обняла их, и пригласила с нами поужинать. После, всей шумной компаний, мы решили поиграть в фанты. Было настолько весело, что я даже не заметила, что дядя и Лир куда-то ушли, но потом подумала, что им нужно многое обсудить и обговорить, и успокоилась. Алона ушла чуть позже.

Когда солнце село, я спела несколько песен, рассказала Гвен пару сказок, и мы распрощались с русалами. Один Глин остался у озера, решив подождать отца и Лира, вместе со мной.

А потом неожиданно перед глазами у меня появилась темнота, и острая жуткая боль пронзила все тело, словно раскаленными крошечными иголками, прошивая насквозь каждую клетку. Лир… Нет.

И я закричала.

Глава двадцать восьмая

Я никогда не представляла, что значит раскаленное железо, а сейчас — чувствовала, как оно обжигает мне ноги. Нет, хуже. Я чувствовала, что ноги превратились в это самое расклеенное железо.

Лир. Это ему плохо. Очень плохо.

Не позволю никому причинять ему боль. Никому больше. Никогда. Пусть будет вся моей. До капли. Только не он, — прошептала я кому-то из богов, и они меня услышали.

— Ари, — крик Глина пришел откуда-то очень далеко, словно из тумана.

К огню, сжигавшему меня, добавился спазм горла. Я хотела закричать, но не смогла. Хотела резко вдохнуть и выдохнуть, но воздуха в легких не было. Виски сдавило под тяжестью, в ушах стоял невыносимый шум и гул. Если бы я не была русалкой, то подумала бы, что я — тону в море, не в силах выбраться наружу из-под толщи воды, утягивающей меня на дно. Но я не тонула. Вовсе нет.

Боль отпустила на мгновение.

Из темноты всплыли пронзительно голубые глаза Глина, в ужасе смотревшего на меня, и тут же исчезли, и сразу же повторно пришла новая боль. Еще более сильная, резкая, острая. Словно по мне раз за разом проезжал поезд на полном ходу. Бесконечно проезжал, заставляя умирать. Дальше — хуже. Огонь. Боль. Огонь. Боль. И все. Даже темнота отступала перед таким натиском.

И самое ужасное, что я никак не могла это остановить, и даже в банальный обморок упасть не выходило, чтобы не чувствовать этого ужаса.

— Ари, Ари, — голос Глина совсем рядом.

А где Лир? Лир. Лир, Лир, Лир….

Я его не слышала, совсем. Как такое может быть? Где он? Что с ним? Он умирает? Так страшно и так мучительно в агонии? Как иначе это объяснить?

Лир. Лир. Лир. Отзовись. Не покидай меня. Я не хочу умирать вот так. Без тебя. Не хочу.

Лир.

На какие-то мгновения ужас того, что с Лиром что-то происходит, остановило огонь и боль. Я даже умудрилась сесть, уставившись на Глина, в панике плескавшего на меня холодной водой.

— Где Лир? — спросила я его хрипло, заставив себя не взвыть от очередного приступа огня в ногах.

— Не знаю, — ответил Глин растеряно.

Ужас вернулся, а за ним — боль. И в этот раз справиться мне с этим не удалось. Боль оказалась сильнее, и уволокла меня за собой в темноту.

Кругом была ночь. Очень красивая, просто сказочная. Мягкая, как шелк. Но звезд не было. Жаль. Хотелось взлететь вверх, и мчаться вперед, словно птица. До тех пор, пока небо не кончиться. Я оттолкнулась от земли и собралась подняться в обволакивающую темноту, как что-то резко дернулось внутри меня, а потом — еще раз, и я почувствовала, что небо становиться очень далеко, тает и тает, как…

Все тело болело так, словно я разгружала вагоны с углем всю ту короткую жизнь, что живу, глаза открываться не хотели, в горле ощущался привкус железа, губы, словно обветрились.

— Ари, — меня прижали к себе, стиснув так, что я все-таки нашла в себе силы ойкнуть и открыть глаза.

Дядя, Алона, Глин и…

— Лир, — прохрипела я. — Лир…

— Я тут. Все хорошо. Я тут, ненаглядная, — ответил мой муж встревоженным голосом.

— Я думала, что ты умер, я думала, что тебя больше нет, — прошептала я, и бессильно разревелась, цепляя руками его рубашку.

— Я говорила, что стоило ей сказать, — заметила Алона, час спустя, когда я успокоилась и выпила воды.

— Что сказать? — спросила я, вглядываясь в растерянное лицо Лира.

— Что Лир отправился проходить инициацию, — сухо заметил Глин. — Убил бы вас всех, дорогие родственнички за то, что ей было больно, — прошипел мой брат.

Лицо Лира вытянулось.

— Сильно больно? — тихо спросил он, заглядывая мне в глаза. — Сними ментальный блок, прошу. Я всегда тебя об этом прошу, — сказал Лир устало.

У меня что ментальный блок? Каким образом? Я вроде не ставила.

— У нее сил совсем не осталось, не видишь что ли, — рявкнул Глин.

Вот в этом он прав. И спать очень хотелось. Сильные и родные руки обняли меня снова.

— Не уходи, — прошептала я, чувствуя, что проваливаюсь в сон.

Не знаю, сколько времени прошло, но когда я проснулась, то первое, что увидела — уставшее лицо Лира почему-то с синяком под правым глазом и измотанное — Глина тоже с синяком, только под левым глазом.

— Привет, — сказала я спокойно, чувствуя, что все силы ко мне вернулись.

— Ари, — оба кинулись ко мне с разных сторон. — Как ты?

Надо же, даже вопрос задали хором. И один и тот же.

— Что это было? — спросила я прямо.

Лир с Глином переглянулось. Ах, да. Инициация. Что?

— Лир, — прошипела я зло. — Ты, ты…

Нужных слов почему-то не находилось.

— Я теперь русал, Ари. У меня есть черный рыбий хвост, я потерял всю свою магию и не могу защитить тебя даже от твоего брата, — сказал он обреченно.

Ага, понятно, откуда синяки. Интересно, кто первый ударил?

— Она интересуется, кто первый начал драку, — сказал Лир, зевая.

Глин вздохнул. Все ясно, братец начал.

— Ну и как? — спросила я обоих разом.

— Что как? — спросил Лир.

— Как все прошло?

Лир с Глином переглянулись.

— Несколько заклинаний, добровольный отказ от темной магии и боль, как от пореза ножом, — сказал мой муж.

Хммм…Ну, и славно.

Лир резко меня развернул к себе.

— Славно? — сказал он сдавленно. — Ты зачем всю мою боль на себя перетянула? У тебя бы был только отголосок. Ты с ума сошла? Ты же могла лишиться русалочьей сущности! Ты же могла умереть, черт возьми! Ты же…

Я сосредоточилась и создала иллюзию. Окровавленная спина Лира, привязанного к столбу. Вместо ответа. Доходчиво так. И слов не нужно.

— Никому не позволю причинять тебе боль, — резко сказала я, скидывая одеяло с ног, чтобы встать. — Лучше я. Лучше — умру. Лучше…

Его руки стиснули меня еще крепче, сухие теплые губы жарко прижались к моим губам, не давая закончить.

— Я просто люблю тебя. Люблю тебя. Люблю тебя, — шептала я ему, пока он целовал мое лицо, волосы, ладони.

— М-да, что-то не хочу я амор-алите, — сказал неожиданно Глин, показываясь рядом с Лиром. — Мазохизмом отдает, — вздохнул он.

— Второй синяк захотел для коллекции? — спросил Лир.

— Прав был мой отец. Сила — она и есть сила, — задумчиво сказал русал. — Даже, если человек лишается магии полностью, не может взять в руки оружие, дух остается жив, — ухмыльнулся братец.

Лир хмыкнул, поцеловал меня в висок.

— Из-за чего драка-то была? — спросила я.

— Из-за тебя, разумеется, — сказал Лир спокойно.

И что я такого сделала?

— Он причинил тебе боль, вот я и не сдержался. Слишком хорошо помню, какой ты была, когда впервые сюда попала, — сказал двоюродный братец.

— И какой? — спросил Лир.

Глин создал иллюзию. Да уж, баба Яга и то на моем фоне фотомоделью бы показалась. Волосы растрепаны, под глазами тени, вся бледная, а глаза — сверкают, как молнии.

Лир вздрогнул.

— Это давно было, Глин. А его боль я сама на себя взяла, так что нормально все. Забудьте.

Оба вздохнули.

— Покажи мне хвост, — попросила я Лира.

— Кто бы сомневался, что любопытство в тебе победит, — улыбнулся маг.

Закрыл глаза, сосредоточился. Ух, ты, какой красивый. Большой, искрящийся. Несомненно, самый лучший на свете.

— Можно потрогать? — спросила я мягко, вглядываясь в блеск чешуи.

Глин постарался сдержать смех, рвущийся наружу, Лир вздохнул. Я растерянно посмотрела на него.

— Конечно, можно. Тебе все можно, дайари моя, — сказал мой муж нежно.

Я протянула руку, дотронулась до чешуи. Мягкая, теплая.

— Будто у тебя другая, — улыбнулся Лир. — Жаль, что превратиться в русала — это все, что я на данный момент могу, — сказал Лир. — Ну, и одежду сделать еще.

Дверь неожиданно открылась, и в комнату вошел дядя с бледным лицом.

— Что случилось? — вопрос задали все мы сразу же.

— Совет магов призвал мертвых духов, они вселяют ужас в людей. Тир ранен аркандином. Его лечит Даринель и твои сестры, Ариадна. Лорд Арасамин пытается сдержать призраков, но их сила велика. Нужно спешить. Через месяц Тезуэль сможет призвать дух любого светлого мага и забрать себе его силу, тем самым, разрушив все наши защитные границы, — сказал Агрий. — Его надо остановить.

— Мы отправимся прямо сейчас, — сказал Лир. — И постараемся справиться.

Я кивнула, встала с постели, обняла Глина и дядю, а потом, превратившись в русалку, взяла Лира за руку, поманила к себе лимфила, янтарной рыбкой скользившего рядом, и направилась к выходу.

В Серебряном городе была ночь. Спокойная, мирная, светлая. Нам не встретился ни один русал или русалка. Даже с трудом верилось, что где-то наверху восставшие призраки заставляют детей и взрослых сжиматься от страха.

Я опять ухожу, не прощаясь с друзьями, но они поймут. Мы доплыли до границы защитного купола.

— Готов? — спросила я его.

— Да, Ари. Готов.

Купол с легким щелчком выпустил нас в море.

— Куда теперь? — спросил Лир.

Я сосредоточилась, обняла его и стала думать об источнике, о том, как я в него верю, как хочу найти его, получить силу, чтобы спасти невинных людей и магов. Внутри, словно зазвенел колокольчик.

— На север, — уверенно сказала я, показывая направление.

Плыли мы, молча, не разговаривали, просто доверились своим ощущениям и морю, зная, что оно выведет нас туда, куда нужно. День, два, пять… все слилось и потерялось в воде.

И самое интересное, не хотелось есть, пить, спать, разговаривать. Просто плыть рядом. Вместе. И чувствовать, что мы есть друг у друга. И мы спасем Арана, и уничтожим этот проклятый Совет магов. Лир погладил меня по раскрытой ладошке.

— Расскажи мне, пожалуйста, что тебе сказал Аран, — попросил Лир меня, когда наше плавание, вернее плутание по морю, достигло почти двух недель.

Я рассказала, раз обещала. Да теперь и можно. Как же нелегко от него тайны хранить, оказывается.

А потом зов серебряного колокольчика неожиданно исчез. Я резко остановилась и растерянно замерла.

— Может мы уже на месте? — спросил Лир.

Колокольчик внутри меня тихо звякнул, словно подтверждая слова Лира.

— И что теперь? — спросила уже я.

Лир задумался.

— Иди сюда, обними меня, подумай о самых близких и дорогих тебе людях, и пусть твое сердце наполниться любовью, — сказал Лир уверенно.

Я вытаращила на него глаза.

— Откуда ты знаешь? — спросила я его.

Он пожал плечами.

— Кажется, сработала русалочья память. Мне словно внутри кто-то это сказал, — ответил маг.

Я нахмурилась.

— У меня она по-другому работает. Но сейчас это неважно. Нужно попробовать. Хуже не будет точно.

Я прижалась к нему, закрыла глаза и замерла. Лир. Дядя. Алона. Глин. Отец. Мама. Рокот. Тир. Эридейле. Силадерь. Даринель. Аран. Ринурель. Столько образов, словно туман окутывает. Золотистый такой, теплый. Люблю их всех. Хочу защитить. Хочу, чтобы были счастливы.

— Кажется, вышло, — спокойно сказал Лир.

Я открыла глаза и замерла снова. Во-первых, исчез хвост и на мне было надето красивое синее платье, длинной до щиколоток, а на Лире — синие штаны и белая рубашка, а во-вторых… кругом благоухал сад. Я огляделась, заметив, что здесь все цветы, которые я знала и те, что не знала никогда. Розы, фиалки, лилии…

— У меня тоже нет слов, — сказал Лир. — Красота-то какая.

— Как думаешь, нам куда? — спросила я, наблюдая, как лимфил шариком скользнул в руки Лиру.

— Думаю по этой тропинке. Других тут нет, — ответил Лир, показывая прямо перед собой.

— Не вериться, что в Великом море скрыт такой уголок, — сказала я, улыбаясь.

— В то, что тут есть Серебряный город, тоже не все верят, — улыбнулся Лир. — И знаешь что?

— Что?

— Я есть хочу, — заметил Лир.

— И пить, и спать, — ответила я. — Но нам нужно идти. Давай я на ходу создам что-нибудь перекусить, а как выберемся отсюда, то переместимся сразу же к дяде и поедим, и поспим немного, — предложила я.

— Давай, — согласился муж.

Я сосредоточилась, пытаясь создать еду, но ничего не вышло.

— Лир, не выходит.

— Попробуй что-нибудь другое, — посоветовал он.

Еще одна попытка. И еще одна.

— Похоже, тут силы русалок недоступны, — сказала я спокойно.

— Значит, будем есть вон те яблоки, — показал Лир на дерево неподалеку.

— Думаешь, можно?

— Да, Ариадна, можно, — раздался голос из ниоткуда.

Мы с Лиром оглянулись. Никого.

— Я — хранительница этого заповедного места. Меня зовут Алеклинусель. Поешьте, отдохните, а потом я направлю вас к источнику. Но напиться из него и взять силу сможет лишь кто-то один.

Перед нами неожиданно появилась поляна, уставленная едой, а чуть поодаль — подушки, на которых можно поспать.

Мы с Лиром переглянулись.

— Спасибо, — сказали мы хором и приступили к еде.

— Думаю, что лучше спать по очереди, чтобы не проспать тут год или десять, — заметила я.

— Согласен. Ложись, разбужу тебя через пару часиков.

В воздухе раздался легкий девичий смех.

— Поспите оба, я сама вас разбужу через пару часиков, — ответила из ниоткуда хранительница.

Мы с мужем в очередной раз переглянулись, и он лег на подушки, обнял меня, поцеловал в губы и закрыл глаза. Я последовала его примеру. Не доверять хранительнице у нас причин не было.

Проснулись мы, действительно, через два часа. Выспавшиеся и отдохнувшие, как ни странно. Я потянулась и увидела под деревом вишни красивую девушку с распущенными золотыми волосами, одетую в белоснежное платье.

— Вы и есть хранительница? — спросила я ее прямо.

Она кивнула, чуть улыбнувшись краешком губ.

— Вам придется рассказать мне, зачем вам нужна сила, — сказала она. — Обмануть не пытайтесь, не сможете.

— Да мы и не собирались, — сказал Лир мягко.

— Алеклинусель, — выговорила я.

— Можно просто Алекс, — рассмеялась она. — Ты первая, Ариадна, кто правильно произнес мое имя с первого раза.

— Я долго тренировалась, — хихикнула я в ответ, вспоминая, как учила наизусть столицу Снежного королевства и название города, где живут гномы, и, не удержавшись, рассказала об этом Алекс.

— Это было нечто, — заметил Лир.

— А с чего нам начать рассказ? Что ты хочешь услышать? — спросила я осторожно, переходя легко на ты.

В принципе, Алеклинусель не возражала.

— Все, что сочтете нужным мне рассказать.

Лир кивнул и начал рассказ с того момента, как встретился с моей мамой на берегу моря. Я изредка добавляла в его рассказ свои впечатления, эмоции, чувства. Рассказала о своем первом прибытии в Серебряный город, о маме, об отце.

Хранительница источника слушала внимательно, не перебивая.

— Что ж, я отведу вас к источнику. Кто из вас двоих будет пить из него?

— Ариадна, — сказал твердо Лир.

— Хорошо. Ты останешься здесь, Лирантанель, а мы пойдем вместе. Так надо. Не волнуйся, с ней ничего не случиться. У нее любящее сердце и чистая душа, — сказала Алекс, поднимаясь. — И с твоим суженым тоже ничего не случиться, — засмеялась она, когда я в тревоге посмотрела на Лира. — По той же причине.

Я встала, и, не оборачиваясь, пошла по тропинке вместе с Хранительницей источника. Хотя обернуться мне очень хотелось, но Лир итак волнуется. Обойдусь.

Мы шли, как ни странно, недолго. По крайне мере, мне так показалось. Здесь ведь может иначе течь время, и мне не стоит об этом забывать.

В скалах, в каменной чашке сверкал алмазными каплями прозрачный родник.

— Тебе нужно выпить из него, — сказала Алекс.

— Сколько? — спросила я ее.

— Так, чтобы напиться, Ари.

Я подошла к воде, наклонилась, зачерпнула, выпила, снова зачерпнула. Мне хватило четырех ладоней.

— Все? — удивилась хранительница.

— Да, — ответила я просто.

— Ты не жадная, пойдем, это не настоящий родник. Всего лишь испытание для каждого, — улыбнулась она.

Сердиться я не смогла. Просто последовала за ней дальше, по узкой тропинке, которая поднималась высоко на скалу. Она была крутой, но утоптанной, и скрытой в листве берез и диких кустов роз, где пел соловей. На гору подниматься было тяжело, но я шла, стараясь не беспокоиться о том, что будет дальше.

В какой-то момент на скале сверкнул ярко-красный цветок. Я остановилась. Желание сорвать его возникло неожиданно и спонтанно. До чего же красивый, похожий на колокольчик, или мою лилию. Я наклонилась к нему, готовая сорвать, но что-то меня остановило. Как ни странно, мне стало его жаль. Возьмешь такое чудо в руку, и оно растает, завянет и не сможет больше радовать жаворонка, который наверняка поет свои песни в густой листве каждое утро, пробуждая сад.

— Расти, маленькое совершенство, — прошептала я, вдыхая аромат, и шагнула снова на тропинку.

Алекс снова улыбнулась.

— Второе испытание ты тоже прошла, — заметила она довольно. — Морская ведьма, кстати, на нем и прокололась, и в итоге, желая забрать себе всю красоту, стала безобразной, — сказала хранительница спокойно. — Пошли дальше, немного осталось.

— Будут еще испытания? — спросила я ее, заставив себя снова не оглядываться.

— Не могу сказать. Кому-то источник их посылает много, кому-то — мало. Моя работа — всего лишь сопровождать того, кто ищет силы, помогать, но не останавливать, когда источник начинает проявлять свой характер.

Мы снова стали подниматься, пока не оказались на вершине, где шумел водопад, прошли через ручей по камням, шагнули за занавесь искрящейся воды, и я увидела маленький родник, бегущий прямо из скалы.

— Это источник, можешь пить, — сказала спокойно хранительница.

Я шагнула к воде, зачерпнула в ладони, выпила, потом снова и еще раз, в третий, чтобы наверняка.

— Я не чувствую, что во мне прибавились силы, — сказала я неожиданно.

— Они проявятся, когда ты покинешь мой сад, — ответила Алекс. — Будешь пить еще? — спросила она.

— Того, что я выпила хватит, чтобы остановить Совет магов? — спросила я ее.

— Да.

— Значит, больше не буду. Нет.

Я почему-то была уверена, что этого мне хватит. Не могу же я всю воду эту выпить.

— Это верное решение, русалка. Раз ты готова взять только нужное, силу ты получаешь огромную. Такова хитрость этой магии.

— Хотите сказать, что я получила не просто силу, а очень большую силу? — спросила я растерянно.

— Да. Только применяй ее во благо, иначе она уйдет от тебя, — сказала Алекс. — А теперь пошли обратно, твой маг начал паниковать, — улыбнулась хранительница.

Путь к Лиру занял немного времени, меньше, чем туда, потому что я уже не волновалась и успокоилась.

— Ари, — он сорвался с места, обнял меня и издал вздох.

Хранительница рассмеялась.

— Приятно видеть, что вы так любите друг друга, — сказала она, когда мы к ней обернулись. — Но вам пора идти. Направляйтесь в Серебряный город, там сейчас темные маги пытаются при помощи морской ведьмы пробить защиту, — сказала Алекс. — И передавайте моей сестре Аранатариэль привет, когда очнется, — сказала девушка, растворяясь в воздухе, а вместе с ней растаяли и очертания прекрасного сада.

— Серебряный город, — прошептала я.

— Надо торопиться, — сказал Лир, сосредотачиваясь и обнимая меня за плечи.

Глава двадцать девятая

Серебряный город был окружен темными магами. Я в ужасе замерла. С той стороны купола все русалы стоя друг рядом с другом на равном расстоянии шептали заклинания, накладывая щиты. Я увидела только Глина, от напряжения сжимавшего руками виски, остальных близких и знакомых видно не было.

Удары по щиту были сильными. Морская ведьма, та самая, которую источник лишил красоты, оставив бессмертной, командовавшая сотней магов, не меньше, знала, куда бить и как. Еще немного и щит затрещит по швам, побегут трещины и… Мой мир умрет. Эх, жаль, что сил темного мага во мне больше нет, разнесла бы их тут всех. Злости — то достаточно у меня сейчас.

— Что будем делать? — спросил Лир, рассматривая свой хвост.

Он как-то быстро и легко привык к тому, что он — русал. Я боялась, что отказ от темной магии дастся ему тяжело. Спросила его на пятый день нашего путешествия об этом, а он улыбнулся так светло мне, что у меня сердце в пятки ушло от зашкаливающей всепоглощающей любви к нему.

— Вот и я тоже самое чувствую, ненаглядная моя, — ответил он мне тихо. — И какая разница уже, кто я? Главное, что у меня есть ты. Сколько людей этого лишены?

Лир оборвал мои мысли на этом моменте, взяв за руку, в тревоге вглядываясь в купол Серебряного города.

— Это ведь теперь и мой дом, дайари, — сказал он мне очень тихо. — Я тоже хочу его защищать. Хотя я защищал бы его итак, потому что он для тебя многое значит.

— Ты бы и русалкам просто так помог, — заметила я. — Ты вообще неправильным каким-то темным магом был.

— Почему?

— Ну, ты должен быть страшным, злым и Кощей Бессмертный этого мира, — ответила я, стараясь отвлечь себя от надвигающейся паники.

В этот момент защита треснула, открывая маленький проход, и если бы два русала резко не накинули еще один щит, Серебряный город бы оказался открытым.

— Надеюсь, что остальные щиты они не пробили, — заметил Лир. — Как интересно они сюда попали только, если мы блокировали все выходы из Аридейла?

Ужас ледяной коркой покрыл меня с головы до ног. Только не это. Только не мой дом. Только…

— Ведьма получила от призраков силу, которая помогла ей переместить без вреда сюда магов, — сказала я твердо, отказываясь верить в то, что мои близкие могут быть в опасности, и что с ними что-то могло произойти. — Если приходит беда, русалка может нырнуть в любой водоем и переместиться к Серебряному городу, — вспомнила я слова дяди. — И, кроме того, я, кажется, поняла, как ко мне попала та ракушка с проклятием. Ее тоже ведьма подсунула. Достаточно было просто пожелать этого при помощи кольца исполнения мелких желаний.

— Там было проклятие, не среагировало бы.

— А желание было простым, как я сказала — всего лишь, чтобы волны вынесли ракушку на определенную часть суши, понимаешь?

Лир кивнул, всматриваясь в глубину воды, где мелькали темные плащи магов.

Снова удар по щиту. Что же делать?

— Жаль, что этой ведьме мы не причиним зла. Обещали в обмен на пророчество, — сказала Лир.

— И темным магам, давшим ей клятву, тоже не сможем причинить зло, даже, если нас решат убить, — заметила я. — Только бегство или…

— Щиты, — сказал Лир. — Ставь, сколько сможешь. И пусть лимфил телепортируется к Тиру, передаст, что тут происходит. Он должен знать.

Я хмыкнула, согласно кивнула, наблюдая, как телепортируется Лучик, увидела, как темные маги снова нанесли удар по почти треснувшему куполу, уставшее лицо Глина, и разозлилась. По-настоящему.

— Я подстрахую, — сказал Лир. — У меня появились силы. Странно, что они нас до сих пор нас не заметили, видимо, увлечены слишком сильно.

— Сейчас заметят, готовься, — сказала я спокойно, а потом, не дав темным магам времени одуматься и нанести очередной удар, позволила силе, появившейся у меня, вырваться наружу.

Русалочья магия слилась с шепотом эльфийских заклинаний, а потом еще вспомнила те щиты, что научил ставить Рокот и Даринель, и добавила и их. Купол стал непроницаем, и замер изнутри, словно залитый воском. Русалы замерли, а потом сфокусировали взгляд и увидели меня, стали перешептываться.

— Выйти они смогут, — сказал Лир. — И зайти. Ты просто поставила больше щитов и укрепила их. Тысяч в десять, — засмеялся маг. — И нас заметили.

Что верно, то верно. Часть темных магов отделилась и поплыла к нам. Остальные безуспешно попытались пробить защиту. Фигушки. Там и танк теперь не сможет пройти и разрушить мой дом.

— И бомба тоже, — заметил Лир, вспоминая «дары» моего земного мира.

Маги подплыли близко к источнику магии, защитившей русалов, и увидели нас.

— Не обороняйся, будет больно, и пора бы переместиться нам, — сказал маг, ставя на мне седьмой по счету щит.

На это его магии хватало. Я бы, конечно, и сама могла поставить на себе щиты, но не хотелось дать Лиру усомниться в его способностях и силах. Ему сейчас нужна поддержка. Очень. И, кроме того, так приятна его забота. И силы мне нужно беречь. Их, разумеется, еще много, но мало ли, как повернется дело.

Темные маги напали разом, но защита Лира выдержала, я, же просто направила свою магию на них, обращая их силы в самую простую первобытную человеческую эмоцию — страх. На них подействовало, и я уже собралась обрадоваться своей победе, как передо мной возникла морская ведьма. Шагах в десяти от меня, если можно воду мерить, таким образом, она замерла, что-то прошептала, и мои щиты и щиты Лира стали лопаться. Я выставила руки вперед, позволяя силе окутать себя и мужа, и защитить нас обоих.

— Лир, — позвала я его.

— Прости, родная. Силы закончились, — ответил он глухо.

Я сорвала с шеи кулон отца.

— Пей. Бегом.

Он послушался, но поставить новые щиты не успел. Из моих рук полилась кровь. Понятно, ведьма применила проклятие. И как ей это удается? Она же русалка, она не может творить зло. Или ее душа настолько почернела от злобы? И мне ведь ее не спасти, даже, если очень захочу. Слишком далеко она зашла. Не спасти.

Кровь сочилась сквозь пальцы, смешиваясь с морской водой, и причиняя ладоням боль, но защитные щиты я все равно ставила, правда, хватало их ненадолго.

— Лир, — прокричала я в испуге, видя, что нас окружают темные маги, с которых ведьма успела снять проклятие. — Надо уходить. Сейчас. Перемещаемся.

Он обхватил меня своими руками, из которых тоже текла кровь, и каким-то немыслимым образом успел сосредоточиться вместе со мной.

— Куда? — прокричал он, удерживая последний щит, потому что я этого сделать не могла, слишком отвлекала боль в руках.

— Не знаю, но надо увести их отсюда. Всех. Иначе они снова возьмутся за Серебряный город, когда я ослабну. Не могу об этом думать даже, трясет всю. Пусть лучше за нами гоняются. Лир, — крикнула я, наблюдая, как ведьма подплывает совсем близко, намериваясь сотворить что-то еще, наверняка гадкое и мерзкое. — Давай.

Я не знаю, куда планировал телепортировать нас Лир, но оказалась я на дереве. Толстые ветки, покрытые снегом, внизу, под деревом — кусты. И почему-то хвоста у меня не было, что меня озадачило. Как интересно-то. Я что ли умудрилась представить себя человеком? Не припоминаю такого. Может, Лир попробовал? Тоже вряд ли. Помню я его мысли в тот момент. Он был сосредоточен только на одном — не дать ведьме сразу же отыскать след нашей телепортации, и чтобы мы были в безопасности на время. Может, моя магия так возросла, что подстраивалась под то, как мне будет удобнее? Ладно, не сейчас. Снова огляделась вокруг.

Лир, — позвала я его мысленно.

— Я тут, чуть выше тебя, — сказал он.

Я подняла голову. Вправду, на пару метров выше меня. Тоже без хвоста, в плаще, застегнутом наглухо.

— И где мы? — спросила я растерянно, прикидывая, как буду слезать, и вообще стоит ли.

— На дереве, — ответил мой муж.

Издевается что ли?

— Куда ты хотел нас телепортировать? — спросила я спокойно, смотря, как внизу что-то подозрительно тихо.

— В любое безопасное место. И странно, что не сработало.

— Почему? — спросила я испуганно, вытирая кровь с руки.

Хорошо, что Лир сумел остановить ее, правда, раны залечивать было некогда. Даже сейчас.

— Оглянись вокруг. Не узнаешь, где мы? — спросил Лир спокойно.

Не в Снежном королевстве точно. Ни у гномов. Ни у меня дома. Ни в Ларейском лесу, где мы путешествовали.

Деревья, кусты, статуя… Статуя?

— Королевский сад Аридейла, — прошептала я.

— Да. Давай спускаться. Что-то тут уж чересчур тихо, — озвучил он мою мысль вслух.

— Думаешь, что так будет лучше?

— Думаю, что, если темные маги нас во главе с ведьмой найдут, а они обязательно это сделают через время, потому что наша магия прослеживается четко, их просто сбил разнобой наших мыслей по поводу безопасного места, то они окажутся здесь скоро, а отбиваться лучше на земле, дерево ведь и подпалить можно, и не убежишь, и к тому же телепортироваться в случае чего, с него сложнее.

Мы осторожно стали карабкаться вниз, цепляясь за сучья. Дерево, на котором мы сидели, оказалось дубом. Я чувствовала горящими руками его узловатые ветки, но лезть было просто, особенно, когда ты натренировалась на елках, и выиграла состязание у орков.

— Давай я спущусь первым, а потом помогу тебе, — сказал Лир.

Я кивнула ему.

— Странно, что у нас хвосты исчезли, — заметила я, не в силах избавиться от этой навязчивой мысли.

— Я применил силу Эрана и попробовал впервые свою русалочью магию, ну желание загадать, решил, что так будет удобнее. Как ни странно, сработало. Только кулон пустой, и наполниться нескоро, думаю.

Я кивнула снова. Сослужил свою службу на сегодня, и ладно.

Лир соскользнул вниз, по щиколотку увязая в рыхлом снегу возле корней дуба, обернулся ко мне, готовый подать руку, чтобы я спустилась, как из воздуха, из ниоткуда буквально, возле его горла возник нож. Вскрикнуть я не успела, просто оцепенела от страха.

— Так-так, — раздался спокойный голос Тезуэля, возникнувшего из темной воронки открывшегося портала. — Смотрю, ко мне пожаловал будущий король и королева.

Лир дернулся.

— Не двигайся, Лир, иначе я сделаю твоей дайари больно.

Я испуганно вжалась в дерево.

— Я сделаю все, что ты хочешь, не трогай ее, — сказал Лир тихо, но твердо, смотря прямо на меня.

Тезуэль расхохотался.

— Ты тоже не рыпайся, русалка, иначе ему не поздоровиться. Никакой магии.

Вокруг стал материализовываться Совет магов.

— Долго же мы за тобой бегали, ну да ничего, попался.

— Предлагаю честный бой, — сказал Лир твердо.

Маг расхохотался снова.

— Бой? Ты же русал, драться на мечах не сможешь, а магии в тебе своей сейчас — ноль. Могу итак убить сразу же, но вот думаю, что ты мне еще сгодишься. Зря я что ли выслеживал вас. Ариадна, спускайся, — сказал мне Тезуэль.

Спорить было бесполезно. У горла Лира по-прежнему был нож. И кто сказал, что смерть должна быть героической? Нет в ней никакого героизма. Ужас, накрывающий холодной волной все тело, отчаяние в глазах любимого человека и безумное, на грани животного инстинкта, желание выжить во чтобы то ни стало. Никогда не хочется так жить, как в тот момент, когда в лицо дышит смерть.

Я вцепилась в ветку дерева дрожащими руками, собираясь спрыгнуть на землю, но тут произошло нечто такое, что заставило меня еле сдержать крик ужаса. Дерево ожило. Я серьезно, не шучу. Меня обняли ветки, подняли наверх под удивленным взглядом Лира и Совета, а потом…

Куда? — раздался в голове голос.

Это со мной дерево что ли говорит?

Я вообще-то лесной царь, отец Даринель, если что так.

Так его дриада прислала.

Из груди вырвался вздох облегчения.

Да, вам на подмогу.

И как она узнала, что…

Глин бросился первым делом искать вас в доме на берегу моря. Ну, а я оказался поблизости, прихожу иногда с внуком видеться, вот Даринель и попросила, отыскать вас. Повезло, что на дереве оказались. Это я быстро, вмиг услышал вас.

Уф…Глин выбрался, значит, маги отступили. Это единственное, что меня волновало.

Да. Так куда тебя отправить? — спросил меня лесной царь, поднимая так высоко, что маги внизу показались маленькими точками.

И вообще, как ни странно, прошло всего несколько секунд, а я успела с лесным царем познакомиться.

Ладони обожгло снова. Лир. Значит, Тезуэль приступил к более действенным методам.

Куда? — прошелестело дерево.

— Аранатариэль, — зачем-то в страхе пискнула я, не понимая, как вообще дерево может что-то мне говорить сейчас и… Две тяжелые ветки подняли меня еще выше, сжали, ой мамочки, они что меня кинуть хотят на статую? Нет, нет! Я же убьюсь на смерть. И вообще я боюсь. Очень боюсь. Мне страшно.

— Неееееетттт!

Я оказалась в воздухе, так и не поняв, кто из нас кричал громче — я, Лир или Тезуэль. И отчего? Ну, я то от страха. Это точно. Зажмурила глаза в ужасе, увидев, что сейчас врежусь в статую. Но удара не было. Меня слегка подбросило и опустило к подножию, и тут же вокруг меня возник непроницаемый купол. Ну, спасибо, лесной царь. Правда, напугал ты меня до чертиков.

Купол долго не продержится, действуй, дочь моря.

Маги подбежали быстро, что-то прокричали, но проникнуть внутрь защиты не смогли. Я в испуге прижалась к Аранатариэль, стуча зубами, и даже не пытаясь собрать спутанные вихры волос, уж очень много их тут было. Вот и ведьма появилась. И Вирта с дочерью рядом с членами Совета магов оказались. Из-за кустов вынырнули Тезуэль с Лиром. Нож по-прежнему у горла.

Ари. Пророчество, — голос Лира в голове прозвучал глухо.

И как же я должна ее оживить интересно?

Зови. Быстрее.

Плечо полоснуло болью. Все ясно. Тезуэль стал действовать решительнее. Интересно, сам додумался, или ведьмы нашептали? Главное, тот факт, что на мне кольцо против физического воздействия, его не остановил. На Лире-то кольца нет, а оно ему, ой как сейчас пригодилось бы.

Я сжала плечо, понимая, что лечить себя, и параллельно Лира, сейчас у меня не будет времени. Все потом. Звать Аранатариэль. Проклятый Тезуэль, меня аж трясет.

Не позволю ему причинять страдания мужу. Не позволю ему…

Ари, — голос Лира был страшен.

Черт, еще и силы начали выкачивать. Я выругалась.

В голове замельтешили черные точки. Я встряхнула волосами. Надо действовать. Как же больно, и злобное лицо Тезуэля совсем рядом, на границе щита.

Я испуганно обняла камень руками, по которым с плеча от очередного пореза потекла кровь.

Снова боль. Вывих плеча.

— Аранатариэль, приди, вернись, молю. Я желаю этого больше всего на свете. Очнись, пробудись ото сна, я дарю тебе всю свою любовь, что испытываю к близким и родным, всю любовь, что способно дать мое сердце, — прошептала я в отчаянии, вжимаясь всей силой в камень.

И заставила себя не кричать от очередной вспышки боли, теперь уже от поломанного ребра.

— Я молю тебя приди, я заклинаю. Всей душой тебя зову сейчас. Я прошу, я умоляю, Не покинь нас в этот час. Ради мира для народов, Ради света на земле, Торжества любви до гроба, Что сверкнет, как луч во тьме. Приди, освети наш путь, Приди, я дарю тебе свое сердце, Дай полной грудью счастья вздохнуть, Открываю тебе в наш мир дверцу. Я прошу, возродись вновь, Принеси в наш мир надежду, Отдаю тебе всю мою любовь, Пусть в мире все будет, как прежде. Я желаю всей душой, Больше всего на свете, Вернись, вернись поскорей, Как солнце, скользящее в небесах на рассвете.

Я и сама не заметила, как слова превратились в песню, которую я шепотом пропела, обнимая статую окровавленными руками. Видимо, от страха строчки срифмовались. Пусть не совсем верно, но от чистого сердца.

И почему маги до меня не доберутся никак, защита лесного царя исчезла же?

Ари, еще раз. Давай. Мне долго не выстоять.

Понятно, Лир умудрился поставить щит и держать его при этом.

Хрустнуло второе плечо и еще одно ребро. Желание сдаться стало сильным. Но я не могла. Как только оно появилось это проклятое желание, как я сразу же вспомнила, ради чего держалась до этого.

Я запела снова, стараясь не обращать внимания на боль. Громко, сильно, с чувством, и веря в то, что все получиться так, как верила в то, что свет всегда победит. С последней строчкой песни из носа хлынула кровь, лопнул защитный купол, который отделял меня от магов, я оперлась на камень и… Это уже был не камень. Красивое белоснежное платье, расшитое золотом. Я подняла глаза и увидела голубую безмятежную гладь двух озер. Звезда посмотрела на меня, перевала взгляд на темных магов и Лира, взмахнула рукой и…время остановилось.

Глава тридцатая

Наверное, мне все-таки стоило подняться, вернее попытаться, но я не смогла, так и осталась в ногах у Аранатариэль, цепляясь руками за ее платье, и пытаясь дышать так, чтобы было поменьше больно.

Небесная дева оглядела меня снова, сверкая своими прекрасными, но холодными глазами. Создалось ощущение, что у нее там льдинки, которые не могут растаять. Как слезы, замершие на снегу в морозный день, и в то же время, она — свет. В этом я даже не сомневалась. Чувствовала исходящую от нее силу.

— У тебя есть одно желание, русалка, — сказала звезда тихим мелодичным голосом.

Сейчас я бы умер, но не сделал бы так, как тогда. Не предал бы ее. Ни за что на свете.

Откуда эти слова? И почему они появились у меня прямо сейчас внутри? Не Лир. Его я перестала слышать сразу же, как только ожила Аранатариэль.

В голову ударили резко молоточки. Желание. Одно желание. Только одно. Думай, Ари. думай, что сейчас важнее всего. Можешь сохранить себе жизнь, но тогда во всем придется разбираться самой, если, разумеется, умудришься выжить. Думай, Ари. Думай. Что главное прямо сейчас? Не в будущем. Сейчас.

Окаменелый Аран, которого надо спасти.

Несчастная Даринель, сгораемая в тоске, которую никому не может даже показать. Держится ради сына.

Ринурель, который останется в случае гибели меня и Лира, или даже кого-то одного из нас, без отца.

Мой отец, которому не получалось вернуть зрение. Ни эльфы, ни нечисть, ни русалы. Никто не смог.

Мое сильное желание увидеть маму, обнять ее. Я так в ней нуждалась. Я так тосковала по ней — по человеку, которого никогда не видела и не знала. Мама…

Тезуэль с армией, призывающий мертвых и всяких темных существ, заставляющих страдать очень многих людей. На его счету еще Даринель, окровавленная спина Лира, убийство короля Шерантанеля, обман моего отца, убитые маги и люди, нечисть и эльфы, гномы и русалки.

Умирающий Лир, и я вместе с ним. Жизнь без него — не нужна все равно, даже, если никто не поймет. Хотя те, кто любят, поймут. Если попросить для него, то и я, возможно, выживу.

— Я оставлю тебе жизнь в любом случае, Ариадна. Можешь об этом не просить меня, — сказала звезда, явно читая мои мысли. — Только твои желания, Ариадна. Я могу увидеть только их, — ответила звезда, явно понимая, о чем я думаю.

— Я просто хотела тебя спасти, — сказала неожиданно я очень тихо. — Просто спасти.

Как мне выбрать одно, если все это кажется мне важным?

Из глаз полились слезы. Уже не знаю от чего. Боль? Бессилие? Невозможный выбор? Страх?

— Тебе не стоит меня бояться. Я не причиню тебе зла, — сказала звезда мягко. — А желание я могу исполнить только одно, такова природа моей магии. Конечно, всю я ее отдала вам, русалкам, когда создавала вас, но сестры поделились со мной крупицей, и я могу исполнить то, о чем ты попросишь меня. Но только одно.

Сейчас я бы умер, но не сделал бы так, как тогда. Не предал бы ее. Ни за что на свете.

Опять в ушах чей-то настойчивый голос. Так похожий на голос Лира, но не его. Совсем не его.

Яркие голубые глаза Аранатариэль сверкнули снова, с любопытством рассматривая меня, как интересный экземпляр чего-то нового. Я вдруг поняла, что за внешней холодностью и беспристрастностью, в ней прячется живая женщина, верящая, любящая, нежная, как цветок под снегом.

— Надо же, ты совсем другая, — сказала я ей, стараясь одновременно понять, что же для меня сейчас является главным.

Я ведь могу просить у нее, что угодно. Ее сила велика. Ее хватит на любое из моих сокровенных желаний.

И я могла у нее просить о чем угодно. Остановить войну. Мира во всем мире. Отсутствие болезней и голода. Но все, чего я хотела, чтобы Лир остался жив. Без него не будет меня, даже, если не умру. Я люблю его. Лир. Без него я не спасу Арана. Без него я не остановлю Совет магов. Без него я не найду способ вернуть отцу зрение. Без него я вообще ничего не смогу. Лир.

— Ты определилась, Ариадна, что ж…

Сейчас я бы умер, но не сделал бы так, как тогда. Не предал бы ее. Ни за что на свете.

Озеро. Новый год. Лорд Арасамин, дядя Лира, разговор о дайари. Его слова. Однозначно его. Что же они мне не дают покоя-то? Спасти любимого человека — это верно и правильно, и никто меня за это не осудит, вот только найду ли я силы жить с этой ношей — невыполненным обещанием моей помощи. Я должна просить за Лира. Только за него, вот только не могу… Чувствую, что нигде, ни на земле, ни на небе, не смогу обрести покой, если поступлю так. Что ощущает человек, когда теряет все? Отчаяние? Я, как ни странно, ощущала легкость.

— Что будет потом? Ты уйдешь от нас? — спросила я звезду, заранее зная ее ответ.

— Да. Мне незачем здесь оставаться, — сказала Аранатариэль спокойно, и ее пронзительные голубые глаза как-то растерянно посмотрели на меня.

— А как же лорд Арасамин? — решилась я.

Звезда вздрогнула. Значит, не все еще потеряно.

— Не хочу об этом помнить.

Придется. Я — упрямая.

— Почему? — спросила я ее, ощущая себе зайцем, который попался лисе на обед.

Но иначе — нельзя.

— Слишком много боли, особенно для такой бессмертной, как я. Сейчас я хочу быть свободной, — соизволила ответить мне Аранатариэль.

— На твоей руке до сих пор цветок его дайари. Ты ведь не разлюбила его, — сказала я уверенно.

— Не все в моих силах. Любовь не исчезает, Ариадна, но иногда, чтобы сохранить ее и сберечь, нужно расстаться.

— Для чего ее беречь и хранить, если ты не можешь ее отдать? Любовь — это всегда дар. Уж кому-кому, а тебе это наверняка известно. Твое сердце бьется только тогда, когда есть для кого. И живешь ты только тогда, когда есть за кого отдать свою жизнь.

— Ты так молода, — рассмеялась звезда неожиданно, и глаза ее при этом как-то странно засветились, льдинки стали терять очертания, правда, ненадолго.

Сейчас я бы умер, но не сделал бы так, как тогда. Не предал бы ее. Ни за что на свете.

Ох, лорд Арасамин.

— Так что там с твоим желанием? — спросила звезда, проявляя немыслимое терпение для своего творения.

Я зажмурилась, а потом, словно упала в пропасть, ударившись о холодную воду.

— Я хочу, чтобы ты простила лорда Арасамина, дав тем самым ему шанс, — прошептала я обреченно.

Прости, Лир. Надеюсь, что мы встретимся на небесной дороге. Я буду любить тебя даже после смерти, а может быть, и дольше. Наверняка дольше. Прости, что сейчас это показалось мне важнее. Люблю тебя.

Звезда молчала очень долго.

— Что ж, будь по-твоему, — сказала она спокойно, и я увидела, как из глаз у нее полились слезы, уничтожая голубой лед. — Я прощаю его, и даю ему шанс, но он — последний. Для нас обоих.

Глаза Аранатариэль сверкали, как небо в ясный погожий весенний день.

Я кивнула.

— Спасибо.

— Ты — удивительная, — заметила звезда тихо. — Никогда не встречала того, кто готов отдать свое единственное желание на исполнение чужого, имея при этом столько собственных соблазнов.

— Что дальше? — спросила я ее просто, понимая, что мои силы уже на исходе.

— Давай, разберемся со всем по-порядку. Арана я спасти не могу, это сделаете вы вместе, как он и сказал. Не волнуйся. Все получиться. Пойте песню о красоте мира на эльфийском, ты ведь ее знаешь? — спросила она меня.

— Да.

— Тир и Лир тоже знают, я им пела, — мечтательно сказала Аранатариэль. — Что касается твоего отца и его зрения… Ему я тоже не могу помочь, потому что мне запрещено вмешиваться в это богиней судьбы, которая соизволила оставить меня в живых, и дала мне шанс вернуться, но я могу тебе сказать, что сделать это проще простого. Ты должна исполнить определенную песню. Какую — не знаю, но думаю, что ты, сосредоточившись, и призвав русалочий опыт, сможешь вспомнить, а Аран, именно он, как старший сын, должен читать заклинание, призывающее свет. Делать вы это должны одновременно.

Я задышала чаще. И вправду просто, если оживим моего брата.

— Вот, насчет, желания встречи с матерью, — звезда замерла. — Она знала, на что идет. Я не могу изменить это, никто не может. Встретиться ты с ней может только в одном случае — когда умрешь. Есть небесные законы, которые были созданы не нами, звездами, а тем, кто сотворил этот мир, и я не могу их изменить. Никто не может. Мертвым нет места среди живых. И когда ты станешь старше, то поймешь это.

Сейчас я поверну колесо времени вспять. Действовать надо быстро. Я займусь Тезуэлем, Советом и ведьмами. Ты все сделала верно, привела их всех ко мне, и силы тебе нужны были из источника только для того, чтобы увести этих шакалов от своего дома и защитить его. Всех призраков усмирил Тир и твой отец, загнал их обратно во тьму, а с чудовищами разделались драконы и гномы. Тут беспокоиться вообще не о чем.

— Я очень бы хотела сама поквитаться с Тезуэлем, — сказала я спокойно.

— Похвальное желание, только ты на грани своих сил, и к тому же, ты ненароком можешь причинить себе боль, когда захочешь причинить боль ему.

— Ты не понимаешь, — сказала я тихо, вспоминая окровавленную спину Лира.

Звезда задумалась.

— Покажи, что я не понимаю, — сказала она спокойно.

Я создала иллюзию. Сначала — Даринель, испуганную, загнанную, которую он предал, потом — Лира на площади, умирающего от магической плети, затем — Шерантанеля и снова Лира на берегу озера узнающего о смерти отца, а напоследок — моего ослепшего, отчаявшегося отца в подземелье.

— Если бы ты была на моем месте, и он бы сделал с лордом Арасамином то, что сделал с Лиром, ты бы не хотела его наказать? — спросила я ее твердо.

Аранатариэль молчала недолго.

— Это и моя семья, Ариадна, — заметила она как бы ненароком. — И как ты хочешь наказать его? — спросила звезда.

— Хочу, чтобы все это к нему вернулось, чтобы он испытал все то, что испытывали мои близкие, когда он творил зло, и чтобы их боль увеличилась в сотни раз.

— Хорошая идея. И, кроме того, думаю, что будет логично, если к нему вернется боль всех его жертв, всех погибших от его руки. Это будет справедливо. Но наказывать буду я. У тебя таких сил нет, — сказала Аранатариэль уверенно.

Я вздохнула и кивнула ей, соглашаясь с ее доводом.

— Нам, наверное, нужно вернуться. Там Лир, — прошептала я тихо.

— Мои силы действуют так, что время замирает для русалов, и им ничего нельзя сделать.

Значит, поэтому я его не слышу.

— Совет магов мечется рядом с Лиром и тобой, надеясь, что я тебя испепелю. Мечтатели, — сказала Аранатариэль, улыбаясь.

И я невольно улыбнулась в ответ.

— А что мы будем делать с остальными темными магами? — спросила я ее. — И с ведьмами?

— Ну, тут еще проще. Те, в ком есть свет — выживут.

— Мы дали неосмотрительно морской ведьме слово, что ее не тронем, — сказала я тихо.

— Но я то такого слова не давала, — усмехнулась Аранатариэль.

М-да, мне она определенно начинает нравиться.

— Главное, чтобы вы с мужем в эпицентр событий не попали, и надо, чтобы этот паршивый маг его отпустил, — сказала задумчиво звезда. — Остальные светлые маги знают, что делать, когда появляется звезда. Из почтения упадут тут же на колени, и глаза закроют сто процентов, на всякий случай, — сказала Аранатариэль.

— Как мне спасти Лира? — спросила я ее испуганно, понимая, что она права. Лиру будет наплевать на все, кроме меня.

— Телепортируй его к себе. У тебя сил хватит магических. Правда, отдашь последние. Но оно того стоит ведь. Раны залечить, увы, не могу, — сказала Аранатариэль, смотря, как я пытаюсь даже не шевелиться. — Этим Даринель и сестры твои займутся. Потерпите. Думаю, что они скоро все соберутся здесь. По крайней мере, я уже вижу твоего отца и Тира с Эридейле с отрядом эльфов на подходе, и драконы вот-вот появятся. Гномы обеспечивают охрану мирных жителей. О, вон и твой дядя с братцем Глином с отрядом русалов, — улыбнулась она мне. — Пора действовать, чтобы они не натворили тут делов, хотя я думаю, что и темные, и светлые, не начнут битву, пока не увидят исхода нашего с тобой разговора.

— Что мне делать потом, когда Лир окажется рядом? — спросила я ее.

— Просто прижаться к мужу и закрыть глаза, — сказала звезда.

— Все? — удивилась я.

Аранатариэль рассмеялась.

— Пока да. Что маловато?

Ничего не поняла. Ну, да ладно. Она знает, что делает.

— Ты любопытная, Лир прав, — сказала она, всматриваясь мне в лицо.

Интересно, она откуда знает то, что сказал Лир?

— Думаешь, что ты одна меня навещала и рассказывала о своей жизни? Хотя сдается мне, что Лир больше надеялся, что его будущая тетя смилостивиться над его дайари, — усмехнулась звезда.

— Лир просил за меня?

— Да, Ариадна. Каждый раз просил. Рассказывал о тебе, при этом так счастливо улыбался, что мне хотелось рассмеяться, даже находясь в камне. Влюбленные всегда одинаковы. Поэтому о тебе я знаю, ну очень много, — улыбнулась она. — И это только по рассказам Лира, а ведь ему и твой брат вторил — Аран. Оба тут постоянно твердили о тебе. Одна ты, гордая русалка, придя к моей статуе, ни разу не попросила оставить тебя в живых. Восхищалась мной, жалела даже, но не молила…

Я растерянно посмотрела на Аранатариэль. Признаться, мне даже в голову не пришло, что надо ее попросить, особенно заранее, оставить меня в живых.

— Что могут лучше всего делать звезды, Ариадна? — спросила Аранатариэль, возвращаясь к прерванному разговору, и не давая мне подумать о том, что Лир и Аран рассказали ей такого, что она не захотела меня убивать. Или что пообещали взамен?

Звезда повторила вопрос.

Я растерянно посмотрела на нее. И откуда я должна это знать интересно? Капля звездной крови вовсе не означает, что я могу все знать о звездах.

— Сиять, — ответила Аранатариэль мне мягко. — И сиянием уничтожать тьму. Так же, как мы разрушаем покров ночи своим светом в небе, Ариадна. Поэтому Лира тебе следует обнять, а глаза — закрыть. На всякий случай. Так вас вроде не должно коснуться это, но мало ли… Свет звезды близко не для того, чтобы на него смотреть. Он прекрасен издалека.

Нет, она определенно мне нравиться. Лучшей родственницы и желать нельзя.

— Ты мне тоже нравишься. И спасибо за песни, что ты мне пела, и за то, что приходила. Так скучно было стоять среди парка одной иногда, что казалось, разум исчезает, — пожаловалась мне звезда.

Что ей ответить на такое, я в очередной раз не нашлась.

— Готова?

— Почему ты нам помогаешь? — сорвался у меня вопрос прежде, чем я успела сообразить. — Тебе же нельзя вроде как. И почему оставила в живых?

— А кто осудит звезду за помощь своей семье? — спросила она меня серьезно. — И членов своей семьи, я, как правило, не убиваю. Да не переживай ты так, ничего они мне не обещали взамен, — хмыкнула звезда, видимо, умудрившись прочитать то мое желание. — Просто рассказали о том, что случилось с вами, Лир твердил, что любит, а Аран, что ты ему, как сестра. Мне даже смешно было над этим его как, мог бы и сам догадаться, что ты разбудила его только благодаря тому, что в вас одна кровь течет. Ну да ладно, будет у нас еще время для разговоров.

Я снова не нашлась, что ей ответить. Удивляла она меня. Очень.

— Готова? — повторила свой вопрос Аранатариэль.

Я кивнула. Время снова побежало своим ходом. Аранатариэль рядом уже не было, я лежала на земле, припорошенной снегом.

Так, действуем, пока все не опомнились.

Я зажмурила глаза, сосредоточилась и всей душой пожелала, чтобы Лир оказался рядом.

— Ари, — его руки сжали мое лицо.

Уффф! Получилось! Какая я все-таки молодец. Жаль, что сил нет, чтобы боль снять.

— Ты жива, — прошептал он блаженно, проводя пальцами по моим щекам, и напрочь забывая, что вокруг нас война.

— Жива, — улыбнулась я, чувствуя, что все тело медленно наполняется горячим свинцом.

— Что происходит? — спросил он меня осторожно, даже не пытаясь встать и оглянуться.

— Обними меня, — попросила я его.

Лир протянул ко мне руку, и обнял за плечи.

— Осторожней. Болит ведь, — прошипела я.

— Прости, — сказал муж, ослабливая хватку. — Так что тут происходит?

— Закрой глаза, — сказала я тихо. — Твоя будущая тетя, решила навести порядок.

Муж вытаращил глаза, собираясь что-то спросить, но я ладонью закрыла ему глаза, заставляя его зажмуриться, а потом привычно нашла его губы, закрыла глаза сама, позволяя миру на мгновение перестать существовать, а дальше…

Мир перешел на ощущения и звуки.

Крики магов, эльфов, русалов, драконов, и среди них знакомые голоса родных и близких. Правда, они быстро смолкли, словно выключили звук. Потом я почувствовала на себе волны страха. Огромные, сильные.

— Страх перед светом, — прошептал мне тихо Лир, не позволяя открыть глаза. — Нам нечего опасаться. Если бы Аранатариэль хотела бы нас отправить на тот свет, то давно бы сделала это, — заметил мой чересчур разумный маг.

— Я и не боюсь, я чужую боль чувствую, — сказала я шепотом, снова целуя его в губы.

Сильный ветер, перерастающий в вихрь, взявшийся непонятно откуда.

— Темные маги пытаются телепортироваться, — сказал Лир, явно понимая по звукам больше, чем я.

Запахло пеплом.

— Мертвы, — прошептала я тихо, когда голоса разом смолкли.

— Да. И они это заслужили, — заметил Лир. — А теперь обнимай меня крепче, — попросил Лир, я медленно подвинулась к нему, наплевав на боль в плече, в груди, в левой ноге, в ладонях.

Яркая вспышка, дошедшая до сознания. Озаряющая, обжигающая, ослепляющая даже с закрытыми глазами, и по ощущениям, очень нужная.

А потом закричали ведьмы. Их голоса слились в один пронзительный, горький и страшный крик, от которого захотелось сбежать куда-нибудь подальше. Они даже не пытались сыпать проклятиями, просто вопили в страхе. Бежать, я думаю, тоже не пытались. Понимали, что бесполезно, и что пришел час расплаты.

И все это звезда делала, молча, не произнеся ни слова. Я бы так никогда и ни за что не смогла.

— Что будет с Тезуэлем? — спросил Лир. — Я хотел с ним поквитаться.

Крик главы Совета магов не дал мне ответить. Вот он проклятиями сыпал, ругался и даже пытался сбежать, но Аранатариэль не дала.

— Он чувствует боль всех своих жертв, — ответила я спокойно, ни капельки не сожалея, что он мучается.

Крик смолк через несколько минут, очередная яркая вспышка обожгла ресницы. Стало жарко, душно и тяжело дышать, как перед грозой, а потом огонь исчез, и мы с Лиром одновременно открыли глаза и посмотрели друг на друга.

— Поднимайтесь, — раздался спокойный голос Аранатариэль вдалеке.

— Это она не нам, — сказал Лир, поглаживая меня по щеке.

— Ари, Лир, — крик Даринель, Силадерь, Эридейле, Сирина, Глина, Тира, Рокота, Грома, Молнии, Алоны и моего дяди и дяди Лира, отца слились в один.

Мы с Лиром резко выдохнули и рассмеялись, несмотря на то, что раны, нанесенные магом, заставляли нас почти терять сознание. Вот за то, что мы слышали это обеспокоенные, взволнованные голоса, можно было отдать все на свете, и ни о чем потом не жалеть.

— Кажется, нам нужна ваша помощь, — прошептала я дриаде, оказавшейся первой возле нас, и проваливаясь в никуда. Как же надоело постоянно терять сознание. Зато тихо, — ехидно заметил внутренний голос, когда силы окончательно покинули меня.

Правда, через пару минут меня привели в чувство.

— Ари, Лир, что с вами случилось? Лучик показал такие ужасные вещи, — пролепетал Тир, наклоняясь к моей ране на плече.

— Сначала ребро, — сказал Лир спокойно.

— У тебя сломано ребро? — прошипел Рокот совсем рядом.

— У нас сломано, — возразил Лир.

Я сил что-то сказать, не нашла. Тир приложил руки к моей груди, и я почувствовала тепло, исходящее от его руки.

Даринель занялась плечом, отец опустил руки мне на лоб, шепча заклинание, уменьшающее боль. Эридейле, Силадерь и Сирин занялись Лиром.

А вокруг в это время бегали и суетились гномы, эльфы, русалы, драконы, и откуда не возьмись, появились горожане. Я краем глаза заметила, как Аранатариэль стоит возле заснеженных кустов, смотря куда-то впереди себя. Мгновение — и к ней, вынырнув из толпы, бросился лорд Арасамин. Утопая в снегу, он встал на колени, сжал подол ее платья дрожащими руками, прошептал ее имя, и стал покрывать руки звезды поцелуями. При этом он ей умудрялся что-то шептать одними губами.

Глаза Аранатариэль сверкнули, а потом, спустя мгновение, из них хлынули слезы, лорд Арасамин увидел это, и зарылся лицом в ее платье, прижимая к себе так сильно, что она чуть не упала.

Лир, увидев, что я смотрю не на него, а в сторону, повернулся и увидел, как его дядя нежно и медленно целует раскрытые ладони Аранатариэль, даже не пытаясь вытереть слезы, бегущие из глаз.

— Что там такого интересного увидели? — спросил Тир, обернулся и замер с открытым ртом.

Остальные тоже оглянулись, как раз в тот самый момент, когда лорд Арасамин вставал с колен, а Аранатариэль протягивала к нему руки. Парочка поцеловалась в губы. Нежно так, трогательно, что мне захотелось плакать, а потом обнялись и исчезли в неяркой вспышке, телепортировав.

И как такая вот могла воевать и убивать? С трудом верилось, что она остановила войну.

— Ты остановила, Ари, — сказал Лир устало.

Для того чтобы прийти в себя всем разом и начать обсуждать произошедшее, понадобилось минут пять.

— Я?

— Сдается мне, что ты тут сыграла не последнюю роль, — сказал Лир, поглаживая меня холодными от снега пальцами по щеке.

У меня не было сил, чтобы даже ответить ему, так я устала. И хотелось спать. Очень.

— И самое паршивое, что единственные свидетели того, что здесь было, придут в себя не скоро, — съехидничал Рокот, — а нам тут умирай от любопытства.

На залеченное плечо сел мотылек — лимфил. Это было последним, что я видела перед тем, как закрыла глаза, проваливаясь в сон.

Глава тридцать первая

Я просыпалась, пила отвары, что протягивали мне, то Сирин, то Даринель, то Алона, и снова засыпала, потому что сил шевельнуть рукой или ногой до сих пор не было. Я просто знала, что все в порядке и все хорошо. Иначе и быть не могло. Вот интересно, где я только? И где Лир?

В Аридейле, во дворце. Я в соседней комнате. Меня к тебе не пускают, говорят, что нам обоим нужен покой, и лучше, если мы побудем порознь. Твоему брату я уже сказал, что он — идиот, и что я ему припомню, когда он встретит свою дайари.

Глин у тебя?

Да.

А кто еще?

Рокот и Тир. Твой отец заходил недавно. А с тобой кто?

В его голосе послышались ревнивые нотки.

Сирин, Даринель, Алона.

Вздох, который издал Лир меня, насмешил еще больше.

Тебе очень плохо? — спросил он.

Нет. Просто сил не осталось.

Я найду способ пробраться к тебе, как смогу вставать, и верну их тебе все до капли.

Вот наивный. В нем самом магии — капля, еще растить и растить.

Я просто люблю тебя. И ты должна мне рассказать, о чем говорила с Аранатариэль.

Расскажу. Если будешь слушаться Тира с Рокотом и Глина.

Лир фыркнул. И затих. Видимо, сил у него совсем не было.

Дальше я снова уснула, а когда окончательно пришла в себя, возле моей кровати сидела Эридейле.

— Привет, — сказала я хриплым голосом.

— Ари, — обрадовано воскликнула сестра. — Как я рада, что ты пришла в себя.

Эльфийка обняла меня и улыбнулась.

— Как Лир? — спросила я ее, глотая протянутую в кружке воду.

— Так же как ты. У него просто сил больше ушло, поскольку раны наносил Тезуэль именно ему. И психует, что его не пускают к тебе, — ответила сестра.

Я улыбнулась.

— Может, пустите, сжалитесь? — спросила я.

— Тогда все лечение насмарку, — заметила Эридейле.

Я вздохнула.

— Ты есть хочешь? — спросила она меня.

Я кивнула. Эридейле позвала горничную и попросила принести мне поесть.

— А сколько я тут дней уже валяюсь? — спросила я ее.

— Четвертый. Тут к тебе все по очереди наведываются. Надеются, что ты пришла в себя и расскажешь, как умудрилась сделать так, чтобы Аранатариэль и лорд Арасамин, помирились, — сказала моя старшая сестренка.

— Сами они молчат что ли? — спросила я.

— Сами они до сих пор не соизволили появиться, — хмыкнула эльфийка.

Я рассмеялась.

— Ешь давай, — сказала мне она, протягивая поднос с едой, который внесла служанка.

Отказываться я не стала.

— В городе отец навел порядок, а эльфы восстановили разгромленный сад. Часть дворца, которую зацепила Аранатариэль, когда уничтожала Совет, тоже восстановлена. Совет магов, правда, придется выбирать теперь Лиру, сразу же после коронации. Она, кстати, совсем скоро. Ее подготовкой занимаются драконы, во главе с Властелинами небес, ну и гномы на подхвате, — сказала Эридейле, и рассмеялась, видя, как скривилось мое лицо при словах о коронации. — Поверь, быть королевой совсем не так страшно, как кажется.

— Легко тебе говорить, ты то родилась во дворце, — пробурчала я, доедая восьмой по счету пирожок с яблоком.

Сестра рассмеялась.

— От этого сестренка, ты точно никуда не денешься.

Я со вздохом отодвинула поднос. Что верно, то верно.

— Поспи еще немного, скоро меня сменит Даринель с Ринурелем, и это тебе вряд ли удастся.

Я улыбнулась и последовала ее совету.

Проснулась я ночью, внезапно ощутив, что выспалась окончательно, и что мои силы ко мне вернулись, пусть не целиком, но встать я сама точно смогу, или даже сотворить что-то при помощи магии, простое только и незамысловатое. Левый бок что-то грело, я протянула руку — лимфил, рыжим котом, уткнувшись в мое ребро, сладко замурлыкал. Все это время он был у Лира, потому что посчитал, что ему помощь нужнее. Интересно, почему он ко мне перебрался? Лир поправился? Или ему стало хуже?

— Тшшшш, — прошептал голос у меня в районе груди. — Если обнаружат, что я здесь, то фиг знает, что выдумают наши сиделки, — прошептал Лир, целуя меня куда-то в районе сердца.

— Ты как здесь очутился? — спросила я его, разворачиваясь и вглядываясь в его серые глаза, сверкающие серебром в свете одной-единственной зажженной свечи.

— Соскучился, — спокойно сказал он мне.

— Я про то, — сказала я тихо, чувствуя, как его руки лезут под ночную рубашку, — как ты сбежал и от кого?

— От Силадерь. Она заснула нечаянно. Иногда, беременная женщина, сидящая возле меня, весьма кстати, — сказал Лир, целуя мое обнаженное плечо, пробираясь дальше по ключице. — А Даринель спустилась вниз покормить сына.

— Я смотрю, силы к тебе вернулись, — заметила я, краснея под его прикосновениями, как свекла.

Лир не ответил, отбросил мою ночную рубашку, и поцеловал меня долгим поцелуем.

— Расскажешь мне, что там произошло, когда Аранатариэль очнулась, — спросил он меня час спустя, помогая натянуть помятую ночнушку.

— Да, — ответила я, укладывая голову поудобнее на его плечо.

Рассказ вышел коротким, как ни странно, и Лир долго молчал.

— Спасибо, — сказал он мне тихо. — За дядю. И ты меня снова поразила, ненаглядная.

— Чем это? — спросила я его, целуя жесткий небритый подбородок.

Лир перевернул меня на спину, навис сверху, прошелся рукой по запутавшимся прядям.

— Своей добротой, ненаглядная. Великодушием, щедростью, милосердием.

Ой, сколько комплиментов-то!

— Лир, я так люблю тебя, — прошептала я тихо.

— И я тебя, — сказал он, наклоняясь и целуя меня в губы.

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату влетел Рокот и Глин. Оба вытаращились на нас и выругались на орачьем языке.

— Лир, ты хоть понимаешь, как ты нас всех напугал! — рявкнул дракон.

— Силадерь весь дворец на уши подняла, — припечатал Глин.

Мы с Лиром переглянулись, и я, увидев грозные взгляды братцев, решила спрятаться у мужа на груди. И вообще я что-то так устала, и снова хочу спать. И клубники бы…

Дракон и русал продолжали ругаться.

— Глин, Ари клубники хочет, сделаешь, а то во мне магии очень уж мало, — сказал спокойно Лир, и эти двое смолкли.

Я выглянула из-за плеча мужа, Глин с Рокотом переглянулись, плюхнулись на кровать, и русал создал мне тарелку с ягодами.

— Спасибо, — прошептала я, отправляя в рот клубнику.

Вторую с моих рук съел Лир, третью — Глин, четвертую — Рокот. Когда тарелка оказалась почти пуста, я, сонно моргая, зарылась в одеяло, а Лир притянул меня к себе, целуя в шею, в комнату ворвались мои сестры, отец и Даринель.

Кажется, они начали ругаться из-за того, что дракон и русал им ничего не сообщили, когда нашли Лира, но я уже проваливалась в сладкий сон, чувствуя руки Лира, обнимающие меня.

Всю следующую неделю мы с мужем провалялись в постели — ели, спали, немного разговаривали с кем-то, кто на данный момент времени исполнял роль нашей сиделки. Мы с Лиром, конечно, противились этому, но разве двое полуживых русалов могут переубедить драконов и эльфов?

Однажды ночью я проснулась, и поняла, что мне просто необходимо поплавать. Ноги обжигало, голова кружилась.

— Лир, — потрепала я его плечо.

— Ари, что случилось? — сонно спросил он меня, зевая.

И тут же:

— Тебе нехорошо? Ари?

— Мне нужно в воду. Срочно, — прошептала я, чувствуя, что эта потребность просто пересиливает все остальное.

— Здесь неподалеку есть озеро. Помнишь то самое, в котором плавал Тир, я тебе обещал давно его показать, — сказал Лир. — Сможешь к нему телепортировать нас обоих? Или ванну давай нальем, — сказал муж.

— Озеро, — прошептала я тихо.

— Тогда я думаю куда, а ты даешь силы, — сказал мой муж.

— Оставь записку, где мы, — сказала я шепотом, видя, что Даринель с Ринурелем сладко спит на диване, укрытая плащом Арана.

Лир черкнул на клочке бумаге в свете свечи пару строк, а потом я сосредоточилась, и мы переместились.

Тихая безлунная весенняя ночь вступила в свои права. Озеро, слегка поддернутое ледком, находилось за дворцом, было укрыто ельником и сугробами.

Мы оказались на берегу.

— Будем раздеваться? — спросил Лир, подрагивая в пижаме, и пытаясь согреть меня руками.

— Нет, — ответила я, и шагнула в озеро, ощущая с небывалой радостью свой хвост, казавшийся в темноте черным.

Нырнула на дно, ощущая, что вода приносит мне силу, Лир оказался рядом через несколько секунд, притянул меня к себе, поцеловал в губы.

— Хочешь в полет? — спросил он меня осторожно. — Со мной, — добавил зачем-то.

Я знала, что для Лира в качестве русала, этот полет будет первым.

— Хочу, — засмеялась я, наблюдая, как он почему-то волнуется.

Я нырнула вместе с ним, переплетая наши руки, лицом к лицу, хвосты ударились о дно, мы вместе взлетели над водой. Он — сверху, я — снизу, потом ушли вдвоем в воду, снова — вверх, теперь я — сверху, он — снизу. И стало так хорошо и славно, ощущая рядом в водных брызгах вторую часть себя, что даже, когда мы, отфыркиваясь и смеясь, остановились, целуясь под синим бархатом неба, выходить из воды совсем не захотелось.

— Может, останемся тут? — спросила я Лира. — Или уплывем в Серебряный город?

— А может, вы Арана все-таки вернете к жизни, — ехидно заметил Тир, оказываясь рядом с нами.

Ой, и вправду, как я могла забыть об Аране. Как?

Я смущенно посмотрела на Тира и Лира.

— Я-то ничего, понимаю, что увлеклись, — ответил брат мужа, отряхивая лед с волос. — Просто Даринель еле держится.

— Ну, силы мы вернули, можем хоть сейчас отправляться, — сказал Лир.

— Телепортируемся? — спросила я.

— Другим сказать не хотите ничего? Мы до сих пор от вас рассказа ждем о том, как тут все произошло, — снова ехидно сказал Тир.

— Вот спасем Арана и все расскажем, — сказала я твердо.

Тит обреченно покачал головой. Через минуту протянул нам с Лиром руки, мы сосредоточились и переместились в озеро, что находилось в пещере, подплыли к берегу, выползли, и я первая подползла к статуе Арана и обняла его.

— Сушиться не будем? — спросил меня Лир, взмахивая своим черным хвостом.

— Нет, — ответила я спокойно. — Нужно, чтобы Арана будили русалы.

Братья переглянулись, кивнули.

— Какую песню нам нужно петь? — спросил Тир.

— Дай угадаю, — сказал, улыбаясь Лир, обнимая меня за плечи, — ту, что любит Аранатариэль?

Я кивнула.

— Давай, — легко согласился Тир, улыбаясь, и когда Лир обнял меня за плечи, взял за руку.

Песня полилась легко, красиво и плавно. Голоса у русалов были мелодичные, бархатные, и в какой-то момент, я почувствовала, что мир растворяется в наших звуках, исчезает и мы, словно становимся чем-то одним целым и неделимым. И еще сильным и могучим, переполненные какой-то необъяснимой радостью и светом, шедшим изнутри.

Как только песня закончилась, Лир наклонился и впился в меня поцелуем.

Послышался чей-то смех.

— А я думал, что вы меня спасать пришли, — раздался голос…

— Аран, — вскрикнула я, и тут же меня подхватили его руки, прижали к себе.

— Даже, если весь мир рухнет, эти двое будут целоваться, можешь быть уверен, — сказал Тир. — С возвращением.

— С возвращением, — сказал Лир.

— Аран! — воскликнула я снова. — Как ты мог? Как ты мог так поступить? Ты с ума сошел? Ты хоть понимаешь, что я пережила? — прошипела я, колотя по его тунике.

Сапфировые глаза мягко мне улыбнулись.

— Безобразие! Ужас! Убить тебя мало! Обманщик подлый! Шарлатан! — бушевала я, не стесняясь в выражениях.

Русалы засмеялись, а эльф по-наглому обнял меня покрепче, поглаживая мой хвост.

— Ну, тихо, сестренка, тихо. Не бушуй, я же как лучше хотел, — сказал он, целуя меня в макушку.

— Лучше, — завопила я, снова начиная колотить его по плечам и рукам и спине. — Ты вообще не соображал? А если бы ты умер? А если бы…

— Ари, — протянул Аран, поднимая ко мне лицо со своими немыслимыми глазами. — Я живой, все хорошо закончилось, не волнуйся. Лучше беспокойся, что тебе еще звезду нужно оживить, — сказал эльф, пытаясь расчесать руками мои льняные прядки волос.

— Она ее уже воскресила, — хмыкнул Лир, — можешь не волноваться.

— Правда? — спросил Аран. — И что же ты загадала? — спросил он.

— Прощение для дяди, — ответил Тир спокойно, явно наслаждаясь тем эффектом, что произвело на моего брата сие известие.

Ответить он не смог, потому что в этот момент возле озера оказалась Даринель с Эраном, а так же Силадерь с Сирином и Эридейле. Компания замерла, увидев нас, окружающих Арана, а потом первой в себе пришла дриада.

— Аран, — прошептала она, не в силах двинуться с места.

Эльф передал меня в объятья Лира, и кинулся к жене.

— Аран, — повторяла она без конца, когда мой брат стал осыпать ее поцелуями. — Живой, — прошептала она нежно, затихая у него на груди.

И после этого затишья отмерли, наконец, мой отец и сестры и тоже кинулись к эльфу.

— Как ты мог? — вопила Эридейле.

— Ты несносен! — вторила ей Силадерь.

— А в вас много общего, — заметил ехидно Лир, косясь на свой высохший хвост.

— Как думаешь, они скоро его выпустят из объятий? — спросил Тир.

— Сомневаюсь, — заметил Глин, выползая на берег.

Дядя и тетя, появившиеся из воды, и увидев Арана воскресшим, сдавлено охнули.

— И почему мы все узнаем последними? — спросил Рокот, вытаскивая из портала своих родителей, и брата с сестрой.

— И главное от кого? От лимфила, — прошипел мне дракон.

Ну вот, кажется, вся семья в сборе. Не хватает только лешего для полного счастья, но тот исчез сразу же после битвы, сказав, что в лесу нужно навести порядок. И гномы не смогли телепортироваться, а так…

— Отец, — сказал Аран, обнимая его. — Как же я рад тебе.

— И я тебе, сын, — сказал он тихо, обнимая эльфа за плечи.

Когда все, наконец, угомонились, мы вышли из пещеры и пошли во дворец в Снежном королевстве, правда, дойти нам не удалось. В саду, сотворенном мной, дети и взрослые эльфы и эльфийки, заметим Арана, с визгом кинулись к нему. В итоге, мы устроили завтрак на траве под одной из серебряных яблонь.

— Теперь нам расскажут, что же произошло в саду Аридейла и как ожила Аранатариэль? — протянул Рокот, наблюдая, как Аран блаженно улыбается, обнимая одной рукой дриаду, а другой — сына, играющего с его волосами.

Я отправила виноградинку в рот и уставилась на них, отметив, что в компании оказались Приата с Тадеушем.

И когда их успели переместить?

Я недоуменно пожала плечами.

— Лир, может ты? — спросил Тир, обнимая Эридейле, сидящую неподалеку от брата.

— Я могу рассказать, но лучше, Ари, — сказал Лир, забирая с моей ладони виноградину.

Я вздохнула, оглядела компанию друзей и родных.

— Ари, не тяни, — попросил Глин, подсаживаясь рядом.

— Я расскажу. Только сначала хочу сделать кое-какое дело, — заметила я, задумчиво поглаживая по голове лимфила.

— Что? — спросил Тир.

— Вернуть зрение отцу, — сказала я твердо, поднимаясь.

— Ты знаешь, как это сделать? — удивилась Силадерь

— Да.

— И откуда? — спросил меня дядя.

— Аранатариэль рассказала, — ответила я.

— Аран, — позвала я брата, — мне нужна твоя помощь.

Эльф выскользнул из объятий жены, отдавая ей сына.

— Слушаю тебя, — сказал он просто, не задавая никаких вопросов, за что я его безумно, кстати, люблю.

Я кивнула на отца, мы подошли, взяли его за руки.

— Папа, — поцеловала я его в щеку.

— Надеюсь, что в этот раз никого в камень превращать не потребуется, — хмыкнул он, заставив рассмеяться меня, а следом и остальных, с замиранием смотрящих на нас с братом.

— Нет. Аран, ты должен читать заклинание, призывающие свет, — сказала я ему.

— Мы тоже можем, — сказали хором сестры.

— Звезда сказала, что должен читать старший сын, — ответила я им. — А я буду петь, только вот вопрос в том, какую песню мне выбрать. Аранатариэль сказала, что я должна вспомнить какую-то особенную, — ответила я смущенно.

На поляне все замерли.

— Думаю, что ту, что ты пела мне, когда я был лебедем, Ари, — сказал твердо эльф. — Кровь на нее отзовется, и к тому же ее смысл в том, чтобы свет помог и защитил.

Я задумалась, кивнула, закрыла глаза, не выпуская рук отца и брата, сосредоточилась, вспоминая.

— Готова? — спросил тихо Аран, понимая, что мы должны действовать вместе.

— Да.

Песня полилась, заполняя весь мир, словно была соткана из света, эльф шепотом говорил заклинание, которое легко вплеталось созвучиям мелодии. И в какой-то миг мне показалось, что меня даже озарила вспышка света. Песня смолкла вместе с заклинанием. Я открыла глаза и посмотрела на отца.

Лицо Эрана было бледным, вытянутым.

— Отец, — позвал Аран в тревоге.

Эльф повернулся к сыну на мгновение, а потом — снова посмотрел на меня.

— Как же ты похожа на мать, Ари, — улыбнулся он, резко обнимая меня вместе с братом, и счастливо смеясь.

Дальше наступило необъяснимо тяжелое для меня время. Но в то же время — счастливое, потому что нас закружил вихрь событий.

Через неделю после того, как к моему отцу вернулось зрение, Эридейле призналась, что ждет ребенка. Причем сказала об этом мне, а не Тиру, чем заставила русала поволноваться и примчаться прямо из озера ко мне в спальню, неудачно телепортировав прямо на стол, который восстанавливать после его появления не было смысла.

А я то всегда думала, что он — самый уравновешенный среди нас, не считая отца. М-да…

Через месяц восстановили полностью город, вернулся лорд Арасамин с Аранатариэль, объявив, что решили пожениться, чем подняли суматоху сразу во всех королевствах.

После свадьбы, не успев прийти в себя, мы с Лиром стали королем и королевой. Причем на коронации я так нервничала, что в какой-то момент моему мужу надоело слушать стук моих зубов друг о друга, и он, остановив торжественную церемонию, извинился, и, обняв меня, поцеловал в губы. Его подданные, то есть уже наши, радостно закричали, а у меня после этого утихла дрожь, и я спокойно смогла достоять до конца. Думаете, поцелуй помог? Как же. Просто Лир то и дело посылал мне картинки наших ночей, и на то, чтобы понервничать, у меня не осталось сил и времени. Нужно было следить, чтобы щеки утрачивали красноту, когда я вынуждена была принимать присягу у очередного лорда, стоящего передо мной на одном колене, и твердившем клятву.

Коронация шумно переросла в народные гуляния на неделю, а потом Лир устроил свое первое заседание, подписав первый закон — о неприкосновенности русалов и русалок, а на следующий день выбрал Совет магов Аридейла. Это было нечто, потому что в него впервые вошли маги не из Ларейи, а все, кого Лир счел достойным и сильным магом. Сирин, Аран, Силадерь, Даринель, Эридейле, Тир, Рокот, Молния, Гром, Глин, Тит и…леший. Шума это известие произвело огромное.

Дальше — еще хуже. Только мне показалось, что все, наконец-таки, улеглось, как я вспомнила про обещание, данное драконам и гномам, вырастить у них сады. Снова новые люди, новые знакомства, впечатления и бесконечная тоска по дому. Я то в Аридейл к Лиру мчалась, то в Снежное королевство к отцу, то в Серебряный город, то к гномам в горы, то к драконам, чтобы познакомить их с русалками, как когда-то давно обещала Рокоту, то в лес к водяному и лешему, чтобы им помочь чем-нибудь путным.

В итоге, я так носилась целый год. У Лира в это время настал момент, когда ему было нужно быть везде и всюду одновременно. Разлука сводила с ума нас обоих. Не хватало коротких встреч, не хватало дыхания друг друга рядом, не хватало…всего. Потом я чертыхнулась, заставила себя на время успокоиться, понимая, что все встало на свои места, а все изменения улеглись в моей голове и жизни тоже в определенном порядке, и позволила себе чуточку расслабиться и побыть с мужем. Правда, Лир был постоянно занят делами, слишком много на него их свалилось. Если бы не лорд Арасамин и не Аранатариэль, помогавшие всем, чем можно, мужа бы я вообще не видела.

И все-таки, однажды настал тот счастливый миг, когда мы переместились в наш дом на берегу моря, и остались одни. Поплавали в озере, поужинали на берегу, наслаждаясь звездами над головой, и провели вместе страстную ночь, почувствовав, наконец, что все тревоги нас отпустили.

— Ари, — позвал меня ласково Лир, обнимая за плечи и целуя за ухом.

— Да, мой хороший, — откликнулась я, всматриваясь в лучи восходящего солнца, и жмурясь от этого.

— Когда ты собираешься мне сказать? — спросил он тихо.

— О чем? — спросила я, замирая от того, что по обнаженным плечам скользят его губы.

— Об этом, — ответил Лир мягко, скользнув руками ко мне на талию, и ласково поглаживая живот.

Я замерла. И как он догадался?

— Ты только что ела персики вместе с жареным мясом, — ответил он, разворачивая меня к себе.

Руки погладили живот снова.

Сердится? Или нет?

— Стоило мне раньше сказать, я бы был более сдержанным этой ночью, — сказал он спокойно, всматриваясь в меня своими серыми глазами, и заставляя краснеть. — Скажи мне, — прошептал он.

Я растерянно посмотрела на него, покраснела опять. Он улыбнулся.

— Неужели струсила? — хмыкнул Лир.

— Я жду ребенка, — выдохнула я ему.

Улыбка на его лице стала невероятно фантастическая, ярче солнца, игравшего с моими волосами.

А дальше меня притянули к себе, обсыпали поцелуями с ног до головы и пообещали выполнять любые мои желания.

— Русалочка, — протянул Лир, ближе к обеду, поглаживая мой живот, и ища мои руки в смятых простынях.

Я смутилась окончательно. И только когда Лир поцеловал меня в губы, я в очередной раз провалилась в омут.

И кто мне сказал, что любовь не осязаема? Вот она. Ее можно потрогать, ее можно вдохнуть, ее можно ощутить каждой клеточкой. И губы мои по-прежнему пахнут ее небом. Твоим небом, Лир. Только твоим.

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать пятая

Глава двадцать шестая

Глава двадцать седьмая

Глава двадцать восьмая

Глава двадцать девятая

Глава тридцатая

Глава тридцать первая Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg