«Любить нельзя отвергнуть (СИ)»

Любить нельзя отвергнуть (СИ) (fb2) - Любить нельзя отвергнуть (СИ) 615K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Анастасия Владимировна Лик

Анастасия Владимировна Лик Любить нельзя отвергнуть (СИ)

Глава 1

Крики толпы… пока их приглушала тяжёлая деревянная дверь, но она знала, что стоит ей открыться, те, кто жаждет её смерти, оглушат. Не нужно быть провидицей, чтобы знать — площадь полна людьми. Весь город собрался посмотреть на её казнь.

Тяжело дышать, массивная цепь сжимает горло и такая же на поясе, они душат, сдавливают. Хочется поднять руку, расстегнуть верхнюю пуговицу платья, дать груди свободу, но и те стянуты грубой верёвкой. Да и платья нет… лишь нижняя рубаха скрывает наготу.

Яркий свет, а вслед за ним крики. Дверь открылась, и сильный удар в спину. Шаг вперёд.

Поднять голову и посмотреть на позорный столб, ожидающий осуждённую, нет сил. Ещё один удар в спину и ещё два шага. Ноги разбиты в кровь, острые камни врезаются в босые ступни, словно иглы. Но она идёт, зная, что обречена, что пощады не будет.

— Ведьма!

Она вздрогнула от резкого голоса и подняла полные слёз глаза. Женщина испуганно отшатнулась и изобразила в воздухе святой символ Иллирии. Осуждённая на смерть ухмыльнулась, с этой женщиной она знакома уже давно. Раса любила покупать её выпечку, хвалила золотые руки и доброе сердце, была доброй соседкой, а сейчас… сейчас для неё, как и для всех, с кем она прожила бок о бок двадцать шесть лет, стала ведьмой! Вдруг, в один день.

Сделала ещё один шаг вперёд, подгоняемая ударами в спину. Путь к столбу был слишком коротким. Смиренно поднялась по деревянным ступеням, позволила себя привязать. Подняла голову. Весенний рассвет пока ещё прохладен, ветер трепал распущенные чёрные как смоль волосы, но ничто не могло охладить разгорячённое тело. Цепи жгли нежную кожу, на которой почти не осталось не отмеченного дознавателями места. Но дело было не в ранах. Специальный сплав… для таких как она… для ведьм. Он лишал сил, он лишал воли, он был доказательством её вины.

— Ты желаешь вознести молитву пресвятой Иллирии и послать тебе быструю смерть? — спросил один из Посланцев.

Она перевела взгляд на него. Холодные безжалостные глаза, длинные серебристые одежды, символизирующие чистоту крови, и клеймо на тонкой цепи, украшавшее шею Посланца братства Иллирии. Клеймо, которым клеймят ведьм, прежде чем их сжечь.

— Нет.

— Ты желаешь облегчить свою участь руками Посланцев Иллирии и поведать нам о других ведьмах в этом городе?

Уголок её губы дёрнулся, намекая на улыбку. Действительно, к чему этот вопрос? Её допрашивали в течении трёх суток, дознаватели сменялись, но вопрос был одним и тем же: "есть ли в Роу ещё ведьмы?"

— Нет.

— Ведьма!

— Да, но на моих руках нет крови! — из последних сил выкрикнула она.

Посланец никак не отреагировал на отчаявшуюся женщину и сошёл с соломенного настила. Она закрыла глаза. Через мгновение послышался запах дыма, послышался тихий треск разгорающегося костра.

Ещё один вздох. Откинула голову, прижимаясь к грубо оттёсанному столбу. Слёзы уже кончились.

До крови закусила губу. Огонь быстро пожирал сухие ветки, неминуемо подбираясь к ногам беззащитной жертвы. Жар усиливался, он словно живой окутывал израненное тело и трепал пропитавшиеся кровью волосы. Грудь сдавило от дыма и боли… крики толпы оглушали.

— Смерть!! Смерть ведьме!

— Умри!

Огонь уже близко…

— А-а-а-а!!!! — крик сжигаемой на главной площади города услышали все.

* * *

— А-а-а!

Я распахнула дрожащие веки и обхватила руками шею. Цепей нет. Я дышу, если конечно тот сип, что вырывался из лёгких, можно вообще назвать дыханием. Скорее — предсмертные хрипы. Но нет… жива. Ни огня, ни криков жаждущей смерти толпы.

Закрыла лицо руками, глубоко вздохнула, убеждая тело, что оно живо и невредимо, что оно спит в своей любимой кровати, а не стоит на площади привязанное к позорному столбу, и решительно открыла глаза. Из окна лился утренний солнечный свет, оттуда же слышались щебетание птиц вперемешку с бурчанием прислуги.

Почему именно под моими окнами они предпочитали сокрушаться своим проблемам?

Поправила насквозь промокшее от пота платье и поднялась с кровати. Осмотрелась. Всё на своих местах — я сижу на высоком ложе, украшенном балдахином белого цвета и вышитым вручную изумительными серебристыми нитями, под ногами ковёр, изготовленный в Рагухском княжестве и ставший предметом пора с сёстрами из-за его высокой цены, комод, туалетный столик — всё говорило о том, что кошмары всего лишь безобидные сны, а мои нервы нуждаются в лечении. Накинула на плечи халат и недовольным взглядом посмотрела на пустой стол. На нём должен был стоять традиционный бокал свежего сока польхи. Что, зря, что ли отец засадил этими плодовыми деревьями весь сад? Но спрашивать, почему его не оказалось глупо, прислуга побоялась заходить в спальню, так как, пожалуй, все уже в доме знали, что проснулась я не по доброй воле.

— Тара?

— Да, миде. — Дверь в мою спальню отворилась и на пороге появилась испуганная служанка. Она виновато опускала глаза, думая, что расплата за оплошность неминуема, а я негодующе вознесла глаза к небу. Хотя бы раз я наказывала прислугу за ту или иную ошибку? Ну хотя бы малюсенький разочек? Никогда! А всё равно меня боялись, словно деспота и разве что меня одну называли традиционным "миде". Хотя какая я миде, в самом деле? Вот покойная матушка была самая что ни на есть. Яркая, властная женщина, с сильным и жёстким характером, именно таким, каким и должна обладать княгиня. Тем более в её руках находилось не маленькое княжество Хассилин. А я всего лишь третья из сестёр.

— Тара, подготовь мне ванну, пожалуйста, и принеси прохладный сок польхи.

— Ванна готова, миде и… и сок тоже, — робко пискнула девушка.

Я не смогла сдержать грустного вздоха и поплелась в ванную комнату. Нежная кожа на ногах неприятно зудела, запястья болели, а в свежем воздухе всё ещё слышался запах гари. Нервным движением потёрла шею, в очередной раз убеждаясь в отсутствии на ней цепи. Это только сон… просто сон.

— Завтрак подать в ванную или желаете спуститься вниз?

Я вздрогнула от голоса служанки.

— Нет… нет, не хочу. Подготовь мне платье, я схожу в храм Иллирии.

Тара кивнула, она знала, что я всегда после очередного кошмара хожу к служителю Иллирии и провожу в храме несколько часов, желая отчиститься от грязи кошмара. Тара кивнула. Её мысли мне были известны, многие поговаривали, что злые силы наслали на молодую миде порчу, ведь завистников в Хассилин всегда много, а я слыла на все восточные княжества завидной невестой. Пусть и не стану княгиней, это право принадлежит старшей сестре, но благородная кровь и богатая семья ужа сами по себе лакомый кусочек.

Я облегчённо выдохнула, когда за служанкой закрылась дверь. Посмотрела в зеркало. Бледная как поганка, красные глаза, губы искусаны, а длинные волосы цвета льна растрёпаны, словно я не спала, а учувствовала в петушиных боях. Отвернулась от нелицеприятного вида и опустилась в воду. Ноги тут же обожгло.

— Ай, — зашипела я и посмотрела на покрасневшие лодыжки. Огонь… сегодня во сне я чувствовала огонь на своих ногах, чувствовала, как он пожирал израненную кожу. Ран от пыток не было, а вот лёгкий ожог в наличии имелся. Причём на обеих ногах.

Быстро вылезла из воды так и не успев помыться, укуталась в халат и как ветер вылетела из ванной.

— Тара, помоги мне, — дрожащим голосом попросила я. Взяла из рук служанки бокал с прохладным соком польхи, осушила его за два глотка и начала спешно одеваться.

— Миде, ваши волосы мокрые.

— Тара, пожалуйста, я попросила тебя помочь, а не извещать меня об очевидных фактах.

— Конечно.

Служанка помогла мне одеться в длинное строгое платье пепельного цвета, какое полагалось надевать, идя в храм Иллирии, и собрала ещё влажные волосы в причёску. Через минуту я уже шла по главной улице города, кивала горожанам, приветствовавшим меня, и очень старалась не переходить на бег. Но едва стены серебристого храма показались в поле зрения, не выдержала и побежала.

— Миде Дарина, что случилось? — Служитель Иллирии подошёл ко мне и взял за руку, видя, что я нахожусь на грани истерики.

— Я больше не могу… — голос мой был похож на комариный писк. — Это невыносимо…

— Снова сон?

Я сжала дрожащие губы и кивнула. Служитель Иллирии, облачённый в тяжёлые серебристые одежды, обозначающие его высочайший статус, указал на два кресла с высокими спинками. Считалось, что резные серебрёные узоры должны были слова исповеди донести до пресвятой Иллирии, и лишь человек с искренним желанием искупить грехи, может сидеть на этих местах, а нечистые… Впрочем, вариантов, что случалось с нечистыми было так много, что я порой поражалась выдумке народа и их воображению.

— Я ведьма… — прошептала я, когда молчание уже стало слишком гнетущим, то есть практически сразу.

— Нет Дарина. Это не так.

— Меня сожгли… снова, и на это раз у меня остались ожоги от праведного огня.

— Ожоги?

— Да, — сквозь слёзы прошептала я. — На ногах. Я чувствовала как огонь пожирает меня, чувствовала как цепи стягивали шею, не позволяя сделать и вздоха, я… я чувствовала, что… — я разрыдалась окончательно. — Что ведьма. Я знала это.

— Ты не ведьма, мы это выяснили ещё два года назад, — строго произнёс служитель. — Ведьмы коварны и твои сны это лишь наваждения. Ты должна быть сильна духом и верить.

— Тогда что это?! — выкрикнула я, подняла подол платья и показала красные пятна на ногах. Мужчина тут же отвернулся. Возмущаться моим вульгарным поведением он не стал, я всегда ходила по грани, рискуя нарушить нормы приличия, но обычно всё же старалась держать себя в установленных рамках, а сейчас, вдобавок к своему темпераменту, была слишком расстроена.

— Посмотрите и скажите что это! — выкрикнула я. — Это… это знак…

— Опусти платье, — сухо потребовал служитель. Я глубоко вздохнула и вернула подол на его законное место и даже прикрыла носки туфель.

— Не могу больше так жить. А что будет в следующий раз? Я проснусь с обожжённым лицом? Или опалёнными волосами? Этому должно быть объяснение получше, чем наваждение!

— Я понимаю…

— Прошу меня простить, но вы ничего не понимаете!

Я поднялась на ноги, развернулась на каблуках и вышла из храма. Приветливый лучик солнца тут же известил меня о прекрасной погоде, но порадоваться ей желания не возникло. Отмахнувшись от невинной бабочки, решительно повернула налево и зашла в узкий переулок. Лавка со сладостями находилась на другом конце города, но главная дорога была слишком извилистой, а желание съесть чего-нибудь сладкого слишком сильным, а воспользовавшись дорогой, что шла дворами можно было срезать довольно приличный кусок дороги. Но пройдя совсем немного, я нерешительно замедлила шаг, услышав знакомые мужские голоса, подошла к углу дома, откуда они раздавались, и словно заядлая шпионка навострила ушки.

* * *

— Лан, я тебя не понимаю, всё же решено, — возмущался Макас — глава стражи и давний друг жениха старшей миде — леди Хассилинской по совместительству. — Шира прелестна, да и ты сам не раз говорил о своей любви к ней.

— Да… — застонал Лан. — Я люблю её и жду нашей свадьбы.

— Так в чём тогда дело?

— Она сводит меня с ума. Я не могу смотреть на младшую миде. Дарина как наркотик. Никто другой, только она.

— Но если младшенькая тебе нравится больше, то…

— Нет, я осознаю, что это всего лишь похоть, но ничего не могу сделать со своими желаниями. Даже постель Ширы уже не кажется мне тёплой, хочу её… постоянно.

— Эй, Лан. Опасные мысли, — покачал головой Макас.

— Я люблю Ширу, она будет мне хорошей женой и прекрасной княгиней. Она не только старше Дарины, но и умней её в сотни раз.

— Да, после смерти родителей, она действительно смогла найти в себе силы заботиться и о младших сёстрах и помогать дяде управлять княжеством. Так чем тогда тебя привлекает эта смазливая Дарина? Красивая, молодая, с хорошей кожей, волосами и изумительными серыми глазами, но не чета старшей.

— Я хочу её, — хмуро сказал Лан. — Сегодня Дарине снова снился кошмар. Она так кричала, испугала Ширу. Я тоже начал волноваться, вдруг что-то случилось, а мы всё списывает на дурной сон. Зашёл в спальню, а Дарина… она металась по кровати вся в поту, одеяло на полу, платье мокрое и сбилось, обнажая бёдра… и грудь.

— А что тот северянин?

— Он приезжал два месяца назад, Дарина снова отказала ему, видно он не привлекает её как муж или вбила в свою маленькую голову какие-то глупости, — пробурчал Лан. — Могла бы стать княгиней, Вафнин прямой наследник отца, чистая кровь и так яро добивается её, а она дурочка. Дурочка, которую я больше не могу видеть.

— Но Лан, Дарина хозяйка в своём доме. Не можешь совладать со своими желаниями, разорви помолвку с Широй и уезжай в другой город. Если ты коснёшься младшей миде, пьяным или трезвым, тебя казнят, и я буду первым, кто придёт за тобой.

— Я люблю Ширу, но… но ты прав. Я не смогу жить, видя каждый день младшую. Сегодня я едва совладал с собой, не уверен, что смогу в следующий раз.

* * *

Я нервно сглотнула и невольно сделала шаг назад. Стена дома услужливо поддержала меня, ошарашенную новостью. Разумеется, я замечала в свою сторону взгляды жениха старшей сестры, он всегда старался угодить мне, помогать, но я-то думала, что это дань хорошего воспитания и любви к младшей сестрёнке невесты. Вот только сейчас память услужливо напомнила, что забота распространялась лишь на меня, а вот средней сестре подобные почести не доставались.

— Миде, — послышался женский голос. Горожанка доброжелательно кивнула, приветствуя мне, и прошла мимо, не заметив мой перепуганный взгляд.

Нужно уходить, не хватало ещё быть застуканной на месте подслушивания. Конечно, ничего мне не сделают, но вот разрушать личную жизнь Ширы я не хотела. Сестра любила Лана, и он её тоже. Начальник стражи Макас прав, старшая сестра станет прекрасной княгиней и после замужества сможет официально получить этот титул и вступить в свои права. Вот только Лан… мне казалось, что если любишь, то другие уже не так привлекательны, видишь перед собой лишь предмет обожания, а он совершенно точно любил Ширу, носил на руках, целовал руки. И я была уверенна, что ему нужна именно она, а не титул князя, который он, несомненно, получит после замужества.

Подобрала юбку и побежала домой, пугая всех на своём пути.

— Дядюшка! — закричала я, вбегая в кабинет.

— Дарина, отрада для уставших глаз, — улыбнулся он, поднимаясь из-за стола и отодвигая в сторону большой альбом, в котором что-то записывал. — Сегодня твой сон был неспокойным.

— Дядюшка, давайте не будем это обсуждать. Я решила уехать, — заявила я и плюхнулась в кресло напротив стола.

— Куда? — поинтересовался мужчина и даже улыбнулся.

— В Жахнар. Отец рассказывал, что в столице империи живёт его брат, и якобы он навещал нас. Я, правда, не помню, но это ведь не важно, он не откажется принять племянницу. Напиши мне грамоту и помоги с… — я начала задыхаться, так быстро говорила. — С организацией сопровождения.

— И что натолкнула тебя на эту безумную мысль? — хмуро поинтересовался дядюшка и сложил руки на груди. Смешливость с его лица пропала вмиг. Да, да… то, что я всегда была беспокойной в своих забавах, знал весь Хассилин, но и решения, что рождались в моей голове, всегда доводились до конца. Такая же упрямая, как и покойный отец.

Я сжала губы, не желая отвечать.

— То есть причина есть?

— Разумеется, — фыркнула я.

— Ну? Я слушаю тебя.

— Не скажу.

— Не скажешь?

— Нет. Дядюшка, это решение может и кажется спонтанным, да оно таковое и есть, но я не отступлюсь. Да и не так уж и далеко столица. Мне нужно уехать из Хассилин, на время или больше, не знаю, но я же не насовсем. Может, вернусь ещё.

— Дарина, если ты кого-то боишься или кто-то тебе угрожает…

— Ох, дядюшка, перестаньте! Кто мне может угрожать? — громко возмутилась я. — То, что мне всего девятнадцать, не значит, что я беспомощный ребёнок. Так вы мне поможете?

— Дарина, сегодня у меня много работы, давай вернёмся к этому вопросу в начале лета.

— Я уезжаю сей час же.

— Пречистая Иллирия…

— Ох, дядюшка, прошу вас, — взмолилась я. — Ну мне пора одеваться, про письмо не забудьте.

Помахала рукой и выскочила за дверь.

* * *

Я сидела на лошади и понимала, что являюсь полнейшей дурой. Взволнованная ночным кошмаром голова отказывалась служить верой правдой, а подслушанный разговор двух мужчин породил безумную мысль. А может и не безумную… в конце концов я никогда не желала прожить всю свою жизнь в княжестве Хассилин. Мир большой, удивительный, хотелось посмотреть на него, душа жаждала приключений. Взгляд невольно опустился на прикрытые плотной тканью платья лодыжки. Нет… не таких приключений, конечно же.

— Сестрёнка, мы поможем тебе, только скажи, что случилось, почему ты бежишь из родного дома. — Голос Ширы был невероятно жалобным, но я мужественно подавила подкативший к горлу слезливый ком и нервным движением стряхнула с дорожного плаща несуществующую пылинку.

— Ну что вы придумываете? Я просто хочу повидаться с… как там нашего дядю зовут? — посмотрела на дядюшку по материнской линии. Тот негодующе покачал головой.

— Граф Приар Доу.

— Да, он самый, — важно кивнула я, перетряхивая память на предмет титулов. Кажется, граф являлся приближённым к императору и вроде бы даже должен занимать какую-то должность, но уточнять эту информацию не стала. Решила спросить потом у графа Доу.

— Да и на столицу посмотреть страсть как охота.

— Угу, вдруг… — нахохлилась Шира.

— Ага.

Я последний раз проверила надёжно ли закреплена дорожная сумка со сменной одеждой и минимальным набором провизии, окинула придирчивым взором служанку и двух стражников, любезно предоставленных Макасом для сопровождения и посмотрела на большую дорогу. Путь в столицу был не сложным, езжай себе по тракту, да не сворачивай и если в трактирах не рассиживаться, то через пять дней покажется столица. Но это со слов знающих людей, сама я всю свою жизнь провела в стенах родного города. Никогда никуда не выезжала, по гостям не ездила. И сейчас, смотря на дорогу, уходящую в лес, понимала, что дурость второе моё имя. Сорвалась с места и понеслась навстречу неизвестности. Даже не стала ждать, когда снарядят нормальное сопровождение и соберут все необходимые вещи, решив, что те могут ехать следом. Взяла необходимое и словно ополоумевший птенец стою на краю гнезда и смотрю вниз.

Ещё раз вздохнула, собирая остатки мужества, вспомнила, что так и не дошла до лавки сладостей, поздравила себя с этим и решительно стегнула лошадь, отправляя её в путь.

Глава 2

— Уважаемый, а до Жахнара далеко? — отстранённо спросила я трактирщика.

Я уже битый час расковыривала вилкой принесённый заказ и тщетно пыталась найти в нём хоть что-то съестное. Но, увы.

— Жахнар? — хохотнул мужчина. — Милочка, если бы вы свернули на южный тракт на развилке, что была в трёх вёрстах назад, то дня через три может и добрались бы.

— Три? — ошарашенно спросила я у спины трактирщика. Мы были в пути уже четыре дня, нигде не задерживались, шли довольно быстро и должны уже быть в пригороде Жахнара!

Осмотрела скудно освещённый зал трактира, но одинокие постояльцы с явным отпечатком груза проблем на лице не горели желанием разъяснить мне ситуацию. Решительно отодвинула тарелку с так неопознанной едой и направилась наверх в комнаты своих сопровождающих, пусть объясняют, каким образом мы оказались здесь и куда они намерены двигаться дальше, раз нужный нам тракт остался в стороне! И ладно я — незнающая, молодая и глупая, но двое взрослых мужчин уж точно не могли заблудиться!

Занесла кулак, чтобы постучаться в дверь, но замерла.

— Миде вовсе не глупая девчонка, она уже догадывается, что эта дорога идёт не к столице! Нельзя оставлять её без присмотра! — услышала я недовольный голос одного из стражников, приставленных для моей охраны.

— И что ты предлагаешь? Связать её?

— Нет, конечно, всё-таки её вина ещё не доказана, но до Логу ещё два дня пути.

Логу? Я невольно ахнула и закрыла рот рукой, чтобы себя не выдать. Зачем стражники везут меня в центр княжества Наррхос и о какой вине идёт речь? Посмотрела на обшарпанную дверь, за которой находилась комната моих сопровождающих. Академия Стражей! Точно, в Логу находится самая большая академия в империи, обучающая стражей. Её организовал сам император лет тридцать назад, или больше, в истории я не сильна, задал жёсткие стандарты воспитания мужчин, но впоследствии те отделились и стали независимыми. Сами набирали учеников, сами распределяли их по княжествам. Но я-то тут причём?

Как уже заядлая шпионка я осмотрелась, свидетелей не обнаружила и обратилась в слух, дабы разведать коварные планы моих защитников.

— Но пока же Дарина нас слушает и согласно следует указанной дорогой…

— Пока, но только за этот вечер, она уже трижды спросила как скоро мы увидим знаменитую дорогу Жахнар, выложенную камнями цвета крови. А мы обязательно должны показать её наставнику.

— Даже не знаю… миде каждый день ходила в храм Иллирии…

— Мы уже всё решили! — вдруг закричал собеседник. — Служитель в храме ещё слишком молод и неизвестно каким образом он проверял Дарину! — выплюнул он словно оскорбление. — Может быть она ведьма?!

Я испуганно вздрогнула. Кто? Я? Ведьма? Да они с ума сошли!

— С завтрашнего дня нужно быть внимательней, а может и действительно связать, если она станет слишком любопытной. Иди, проверь её.

Я, услышав последние слова, сорвалась с места и побежала в свою комнату, прыгнула в кровать прямо в одежде, подобрала юбки и натянула одеяло до подбородка. Через несколько секунд раздался стук в дверь.

— Кто там ещё? — сонно спросила я, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

— Миде, позвольте войти? — спросил мужчина и, не дождавшись ответа, нахально открыл дверь.

— Что вам нужно? Сегодня дорога меня утомила, и я бы хотела отдохнуть.

— Прошу простить меня, — кивнул он.

— И, пожалуйста, давайте завтра отправимся ближе к полудню. Я неважно себя чувствую.

Стражник кивнул и скрылся за дверью. Я нервно выдохнула. И что делать в этой скверной ситуации? Вариантов не много, а точнее всего два: первый — меня, словно преступницу, сдадут управляющему Академии Стражников, а тот слыл жёстким мужчиной и возможно не станет разбираться кто прав, а кто виноват, отдаст меня посланцам, а тем лишь дай намёк, сожгут на священном огне и не посмотрят на благородную кровь. Второй вариант — делать ноги от моей доблестной охраны.

Посмотрела в чёрный провал окна, время есть до полудня следующего дня. Рисковать и пытаться доказать некому наставнику в Академии Стражей, что я не ведьма не было ни малейшего желания. И вообще, что эти мужчины о себе возомнили? Кто дал им право сомневаться во мне? Я не какая-то дворовая девка, а леди Дарина Хассилинская! На меня даже косо смотреть нельзя, а за подобные обвинения в моём княжестве полагается серьёзное наказание!

Но повозмущаться произволу стражников я ещё успею, сейчас же нужно решить извещать ли служанку о своих намерениях. Ведь возможно Тара была с ними заодно. Но, путём несложных умозаключений, а попросту решив, что без служанки мне ну никак не обойтись, я решительно поднялась с кровати, взяла свою сумку и пошла в соседнюю комнату.

Тара уже спала, но была, как я надеюсь, приятно удивлена моему визиту.

— Миде?

— Тарачка, вставай скорей, мы уезжаем, — проворковала я елейным голосом, схватила дорожную сумку служанки и принялась запихивать туда одежду. Она, в отличии от меня, каждый раз раскладывала свои вещи и собирала их вновь перед отъездом.

— Миде, что случилось? — Тара испуганно прижимала к себе одеяло, словно я не молодая девушка, а грозный мужик, захотевший позабавиться.

Я обернулась к ней и как можно приветливей улыбнулась. Тара испугалась ещё больше.

— Скажи ка, а ты знаешь, что тракт, по которому мы едем, вовсе не столичный?

— Догадывалась, но я никогда не покидала приделы Хассилинского княжества и не знала точно. А что значит не столичный? Мы заблудились?

— Нет. Я случайно подслушала разговор наших стражников, замысливших что-то дурное. Они намеренно ведут нас по неправильному пути, в свою Академию, но я не горю желанием общаться с ордой неотёсанных мужиков, так что мы уезжаем сейчас же. До завтрашнего утра нас искать не станут. Ну же, одевайся! — возмутилась я до глубины души, и без того оскорблённой. — Или остаёшься?

— Нет! Я с вами!

Тара подскочила, в мгновение ока оделась, заплела волосы и, взяв свою сумку и мою заодно, совершенно по шпионски приоткрыла дверь и выглянула в коридор.

— Никого нет, — прошипела она. Из меня вырвался нервный смешок.

Мы спустились вниз, попросили трактирщика не рассказывать нашим спутникам об отбытии двух дам, приправили слова пятью золотыми монетами и поспешили в конюшню. Кони возмутились ночным вторжением, чем известили нас громким ржанием, но были подкуплены сладкими яблоками. Спустя ещё несколько минут мы с Тарой неслись по дороге, раскинувшейся по широкому полю и благодарили луну. Она принимала активное участие в нашем побеге, освещая путь, и лишь благодаря ей мы не проехали развилку и свернули на тракт, ведущий в столицу. Тара одаривала меня весьма красноречивыми взглядами, мол миде, надо бы ехать домой, сообщить о произволе стражников, наказать и прочее, что полагалось за предательство, но я упёртая и желала попасть в столицу чего бы мне это не стоило!

* * *

Дорога шла вверх, по краям всё чаще и чаще стали появляться низкие кустарники, понатыканные словно поганки, а впереди замаячил бледный огонёк. Тара издала весьма протяжённый и громкий вздох, который мной был проигнорирован, так же как и предыдущие три. Хотя… мы ведь не сможем скакать все два дня без отдыха. И нам и лошадям нужно поспать хотя бы немного, да и служанка смотрит на меня голодным волком, вот-вот сожрёт. Она-то не думала, что я больна на голову настолько сильно, и проеду мимо постоялого двора. Трижды.

— Миде, лошади устали, — робко пискнула Тара, всё-таки рискнув высказать своё мнение.

— Да, остановимся здесь. Нам ещё весь следующий день ехать, нужно отдохнуть.

Время хотя и было позднее, но трактирщик с удовольствием пустил благородную даму со служанкой и даже предложил ужин, от которого я решительно отказалась. Ноги действительно еле держали, а глаза закрывались от усталости. В пути четыре дня, ночной побег и несколько часов галопом во тьме — серьёзное испытание для моего нежного организма. И едва голова ощутила жёсткую подушку, сознание отключилось с просьбой не беспокоить.

* * *

— Миде?

Я недовольно поморщилась. Что случилось? Куда спешим?

— Дарина, солнце уже встало, — уже более настойчиво произнесла Тара.

Ах да, точно, мы же убегаем от наших доблестных защитников.

Нехотя разлепила веки, поднялась и невидящим взглядом уставилась на грубые доски пола. Те, как им и полагалось, безмолвствовали и не могли объяснить, что я тут делаю. До вчерашнего вечера я находилась в ожидании прибытия в столицу и встречи с дядей графом Доу, а эта задержка подействовала на меня удручающе. Как никогда в жизни мне хотелось принять ванну с душистой пеной, выпить прохладного сока польхи, а после ещё понежится в мягкой постельке. Обернулась. Нет, эта грубая лежанка, оставившая за недолгую ночь на мом теле с десяток новых синяков, не вызывала желание вернуться в её скромные объятия.

— Миде, — тихо позвала меня Тара и протянула бокал. Я его взяла и расплылась в довольной улыбке. Сок польхи… Тара где-то нашла сок польхи. А это лакомство общедоступно лишь в моём княжестве, так-как отец очень любил его и в своё время высадил шикарный сад для горожан и второй поменьше — для семьи. Но для других жителей империи он являлся дорогим удовольствием.

Я с удовольствием отпила из бокала. Немного кисловат и нет так любимой мной медовой нотки, но всё равно я была счастлива. А раз счастлива миде, то и служанка тоже!

— Тара, как думаешь, за нами устроят погоню?

— Нет наверно, всё-таки вы не преступница. А даже если бы и были ею, то без прямого приказа императора и веских доказательств, не имеют права брать под стражу. Но…

— Но видно наши уже бывшие сопровождающие об этом забыли, когда намеренно вели в свою Академию, — закончила я. — Тогда нам стоит быть как можно незаметней.

— Это сложно, — ответила Тара и почему-то отвернулась в сторону, словно ей было непривычно разговаривать со мной, и она пыталась скрыть свою неловкость. Хотя, так оно и было. Тара служила в нашем доме уже долго, но всегда оставалась лишь служанкой. В нашем доме не принято дружить с прислугой.

— Почему сложно?

— Миде, даже если вы переоденетесь в простое платье и расплетёте волосы, то никто не поверит, что вы… ну в общем не поверят.

Я невольно сморщилась. Распустить волосы? Для воспитанной леди, это было недопустимым. Поднялась с кровати и посмотрела в мутное зеркало, каким-то чудом оказавшееся в моей комнате. Возможно, служанка преувеличивает, у меня же на лбу не написано, что я благородных кровей, и, выслушав недовольное бурчание, решила переодеться в простое платье. Хорошо, что Тара была запасливой девушкой и взяла с собой не один костюм и не два. Мне даже кажется, что сменной одежды у неё было больше чем у меня. Но я приструнила свой любопытный нос и не стала совать его в сумки служанки, молча переоделась в платье из грубой ткани.

Наши лошади, видимо смирившиеся со своей участью, безропотно позволили себя оседлать и резво поскакали по дороге, уходящей в лес.

— Ой, надо было спросить у трактирщика этот ли тракт, что ведёт в Жахнар, — запоздало вспомнила я, косо поглядывая на не слишком привлекательные коряги. Они, честно говоря, меня пугали, стоят вдоль лесной дороги, словно забор. Как будто кто-то намеренно их выложил, чтобы не дать возможности путникам свернуть в лес, или наоборот… не выпускать животных на тракт. Невольно сглотнула. Надеюсь, тут не водятся опасные хищники.

— Я ещё вчера узнала. Трактирщик подтвердил, что тракт ведёт в столицу, а его жена уверила меня, что дорога не займёт больше двух дней.

Я улыбнулась. Всё-таки Тара чудо, а не служанка.

— Хорошо, думаю, мы быстро доберёмся до Жахнара, эта дорога значительно лучше, той, что вела в Академию Стражей, — сказала я и не смогла сдержать грустного вздоха. Уж больно много чего на мою голову свалилось за последнее время: сначала эти ужасные сны зачастили и "радовали" меня своим визитом почти каждую неделю, хотя раньше я имела радость лицезреть их не чаще чем раз в месяц, затем известие о неконтролируемой страсти жениха старшей сестры к моей скромной персоне, а теперь ещё и предательство стражей.

В очередной раз потёрла шею. Грубая ткань платья оставляла на моей нежной коже красные пятна. Нижнее платье хорошо защищало тело, а вот шея и запястье были вынуждены контактировать с нарядом служанки.

— Тара, приедем в столицу, я тебе закажу нормальную одежду, — пробубнила я, расстёгивая ворот. Всё-равно никто не видит. — А в этом невозможно ходить. Как ты ещё сыпью вся не покрылась…

— Первое время кожа действительно была раздражена, у нас дома не принято надевать так много платьев и столь дурного качества, но со временем я привыкла.

— А откуда ты родом?

— Из Дирко, это на самой границе с Южанами, а они не столь консервативны в одежде.

Я согласно кивнула. Пожалуй, лишь восточные княжества предъявляли женщинам требование носить закрытую одежду и следовать довольно жёстким нормам приличия. Я много читала о традициях других народов и не понимала столь сильного различия, а порой даже отказывалась верить. Например столица, куда мы сейчас направлялись, славилась самым раскрепощённым поведением в империи, а дамы при дворе стремились поразить и кавалеров и друг друга изысканностью наряда. Разумеется, всё строго подчинено титулам и званиям, а происхождению крови отводилась едва ли не главная роль, и отношение должно было быть соответствующим, но согласно рассказам тех, кто прожил в Жахнаре даже недолгое время, обстановка там достаточно раскована. По сравнению с нашей, конечно, так-как у них тоже есть некие нормы приличия… и мне было очень интересно посмотреть на них.

— Миде, предлагаю остановиться здесь, — мои мысли прервал голос Тары. — Солнце сядет уже через час, а как далеко следующая таверна мы не знаем.

Я подняла глаза, обращая внимание, что лес давно закончился, и мы сейчас ехали по приятной деревеньке с милыми одноэтажными домиками. На нас никто не обращал внимания, должно быть таких вот проезжающих путников селяне видят часто, а возможно на моём уставшем и замученном лице не осталось ни капли от благородного происхождения.

— Да, остановимся. Только Тара, пожалуйста, называй меня по имени, что я зря что ли в это платье переоделась?

— Конечно, Дарина, — виновато пискнула служанка. Да, могла бы и сама догадаться.

Гнаться за нами никто и не думал, наверно всё-таки если бы стражники решились на этот шаг, то уже нагнали нас и связали, дабы предотвратить последующие попытки бегства дам. Так что мы спокойно отдали своих лошадей в конюшню, с просьбой почистить их и накормить и, отобедав довольно сносной едой, пошли наверх отдыхать.

— Дарина, для постояльцев ванны нет, — грустно сказала Тара. Я лежала без сил на жёсткой лежанке прямо в одежде и уж было обрадовалась возвращению служанки, она должна была распорядиться относительно ванны, но увы… Трактир хотя и выглядел лучше предыдущих, удобств ему это не прибавляло. — Но я узнала, что за деревней есть лесное озеро. Местные туда часто ходят купаться, но лишь в первой половине дня. Сейчас там никого не должно быть.

— Озеро? — я брезгливо сморщила нос. Тара разделяла моё мнение.

— Говорят оно чистое…

Звучало не слишком убедительно, но посмотрев на свои зудящие запястья, решила, что хуже уже не будет, а если повезёт и вода окажется действительно чистой, то станет даже лучше. Руки были не только воспалены, но и приобрели неприятный жёлтый оттенок из-за дорожной пыли.

Спустя четверть часа мы стояли на берегу действительно чудесного озера. Не болота, как я думала изначально, а кристально чистого озера. На его голубой глади отсутствовала противная растительность, какая непременно появляется в замкнутых прудах, а края ровные и поросшие мягкой, густой травой. Идеально для избалованной богатой жизнью миде.

— А тут неплохо, — улыбнулась я и начала развязывать шнуровку платья, но едва потянулась к плечам, чтобы снять платье, взгляд зацепился за мужскую фигуру, сидевшую на берегу неподалёку от нас. Он даже привстал, лучше рассмотреть мой стриптиз. Я тут же схватилась за края платья, прикрывая грудь и шею.

— Эй! — возмущённо воскликнула я.

— Мидхет, — тихо подсказала мне служанка, тем самым напоминая, о той одежде, в которую я добровольно облачилась. Да, действительно, судя по одежде, темноволосый и весьма симпатичный мужчина был не простым горожанином. Совсем, совсем не простым… а возможно даже местным управляющим. Чёрный камзол, вышитый серебристым узором, подчёркивал широкие плечи, из-под него выглядывала чёрная-же шёлковая рубаха, а на ногах плотные кожаные штаны и добротные сапоги, добавлявшие и без того высокому мужчине роста.

— Мидхет, — неохотно сказала я. — Не могли бы вы…

— Что? — ухмыляясь спросил он, смотря на мою заминку. А я не знала что ему сказать, не прогонять же, в самом деле. Может он тоже искупаться пришёл, или просто сидит и отдыхает, кто я такая, чтобы просить освободить озеро.

— В трактире, где мы с… — я посмотрела на служанку. — Где мы остановились, нет ванны, а пусть был долгим. Пожалуйста, я бы хотела искупаться.

— Где? В этом озере? — кажется, я удивила мужчину.

— Мидхет… — снова начала я.

— Ты из восточных княжеств? — перебил он меня. Я ругнулась про себя. Да, подобное обращение было принято лишь у нас, в центре империи господ принято называть гардами.

— Гард, — поправила я себя и заговорила уже более уверенно. — Будьте любезны, хотя бы отвернитесь, раз покидать берег вы не намерены.

Мужчина едва сдерживал смех, а я злилась всё больше и больше. Смешно ему! Бросила быстрый взгляд на служанку, стоявшую в стороне, и начала быстро снимать платье. Этого мужчину я не знала, он меня тоже, и даже не догадывался, что перед ним леди Дарина Хассилинская, так что плевать! Быстро ополоснусь и всё, а завтра нас уже не будет в этой деревне. Так что моя честь останется со мной!

Разделась до нижнего платья, чувствуя, что щёки от стыда сейчас заполыхают огнём, и решительно пошла к кромке воды. Солнце уже начало клониться к закату, времени мало, и нерешительно опустила ножку в воду. В следующую секунду меня что-то больно ударило в грудь, раздался душераздирающий нечеловеческий крик, и я кубарем полетела по траве.

— Дарина! — заверещала Тара, а вслед за этим скорее рёв, нежели человеческий голос:

— Стоять!

Я ничего толком не видела, лишь смазанный чёрный силуэт и какие-то вспышки. И снова крик… или это уже мой? Вжалась в ствол дерева, обнаруженный за спиной, и закрыла лицо руками, молясь пречистой Иллирии в голос.

Через некоторое время, минуту, а может час, точнее я сказать не могла, всё стихло. Рядом послышалось движение, и я сжалась ещё больше, коря себя за глупость.

— Ш-ш-ш, тихо успокойся. — Судя по голосу, говорил тот самый мужчина, что отказывался покинуть озеро и желал лицезреть моё омовение. Приоткрыла глаз. Да, точно этот странный тип, от которого почему-то пахло грозой.

— Покажи ногу.

Он потянулся к подолу моего платья.

— Нет! Не трогай меня! — закричала я похлеще своей служанки. Убрала руки от лица и мёртвой хваткой вцепилась в платье. Так просто не отдамся!

— Эй, я только посмотрю, не успела ли тебя ранить та тварь.

— Тварь? — просипела я не своим голосом и посмотрела на берег. Крик застрял где-то в груди, а сознание предприняло попытку покинуть меня. У самой воды валялось три обезображенных тёмно-зелёных тела.

— Пречистая Иллирия, кто это?

— Русалки. Не думал, что ты и правда решишься зайти в воду! — возмутился, как выяснилось, мой неизвестный спаситель так, как будто я сама лично занималась выводом этих существ в озере и даже подкармливала их.

— А… они настоящие?

— Настоящие. Покажи ногу.

— Нет. Отвернись, я сама посмотрю, — тут же ответила я, всё ещё прижимая подол платья к земле.

— Точно из восточных, — с досадой пробурчал мужчина и отвернулся. Я фыркнула, можно было подумать, что моя родина слыла тёмными местами. Между прочим, среди всей империи именно восточные княжества были самыми богатыми, а князья и княгини действительно ценились императором! И это установленный факт.

Нерешительно приподняла подол и посмотрела на свою ножку… в крови.

— Ох, пречистая Иллирия, — испуганно прошептала я, и мужчина тут же обернулся, пресекая мою попытку спрятать ногу под платьем.

— Да не дёргайся, я только посмотрю.

Он грубо убрал мои руки, достал из кармана платок и обтёр лодыжку. Нахмурил брови. Ох, неужели всё настолько всё плохо? Мне снова стало дурно, на этот раз из-за подтверждения своей глупости. А так-как мне уже скоро стукнет двадцать, вероятность, что я поумнею ничтожно мала.

— Царапина. Сама перевяжешь или лекаря найти? — выдал своё заключение неизвестный.

— Я могу перевязать, — подала голос Тара.

Мужчина кивнул, отстранился от меня и сложил руки на груди, точь в точь как делал отец, когда мы с сёстрами нашкодим. Я невольно втянула голову в плечи, но вовремя опомнилась. Этот мужчина мне не известен, и выслушивать от него упрёки я не намерена!

— Благодарю за помощь… ми… — откашлялась, — гард. Будьте любезны, отвернитесь, я бы хотела одеться.

Он удивлённо поднял брови.

— Милая, я до последнего думал, что ты дразнила меня, но то, что человек, будучи в здравом уме может полезть в лесное озеро на закате даже предположить не мог.

Я недовольно сузила глаза. Милая? Он назвал меня милой? Что за фамильярность?

— Откуда мне было знать, что здесь водятся русалки? — как можно беззаботней спросила я. Страх словно ветром сдуло, а вот недовольство стремительно набирало обороты. — А вы, могли бы предупредить! Меня едва не растерзали, а вы наблюдали за этим! Признайтесь, решение прийти мне на помощь далось вам тяжело.

— Милая, из какой ты деревни, что не знаешь элементарных вещей?! — уже повысил он голос.

— Деревни?!

Я резко поднялась на ноги и отпихнула наглого мужчину так, что тот упал глупо плюхнулся на попу.

— Благодарю за помощь гард неизвестный, надеюсь, что наши пути больше не пересекутся, — сухо произнесла я, развернулась и пошла к лесной тропе, по которой мы пришли сюда. Глупо уходить босиком и полуголой, но зато эффектно! И едва поляна с злокозненным озером скрылась из виду, я быстро натянула на себя грубое платье и укуталась в не менее грубый плащ.

— Ох, что за твари у них тут водятся! — воскликнула я, смотря на служанку. — Ты когда-нибудь слышала о подобном?

Тара помотала головой и испуганно обернулась, как будто леший сейчас выпрыгнет из кустов и расскажет нам душераздирающую историю появления русалок в его лесу. Хотя кто знает! Может и выскочит! Я на всякий случай ускорила шаг.

— Я читала о русалках, но людская молва всегда богата на выдумки, — прошептала Тара, продолжая оглядываться и переходя на бег.

— Давай завтра пораньше уедем. Эта деревня совсем не вызывает доверия. С виду казалась такой милой, а вдруг тут живут ведьмы!

— Упаси Иллирия, — испугалась служанка. — Я сегодня не смогу уснуть.

— Я тоже.

Одно дело неизвестные и по-прежнему мифические русалки, и другое — ведьмы, наводнившие империю. В Хассилин их нет, по крайней мере я их не видела и ни разу и на моей памяти их не казнили, но сны достаточно подробно и регулярно рассказывали мне о иной жизни нашего общества. Мы боялись их, они боялись нас…

Но, как не удивительно, и я и Тара спали прекрасно и ни ведьмы, ни русалки не беспокоили наше сознание. Возможно пережитой стресс, а возможно хорошая кровать, которую Таре удалось-таки выпросить для меня, стала хорошим снотворным, проснулись мы, когда солнце уже взошло, а детвора за окном громко кричала. Ну мы и сони!

Быстро позавтракав и расспросив подробней о тракте, по которому едем и удостоверившись в правильном направлении, мы двинулись в путь. Дорога опять уходила в лес. Ни меня, ни Тару это не радовало, а если точнее сказать — пугало, но деваться некуда и мы припустили лошадей быстрей. Может быть, если галопом проскакать лес, то и опасность нас минует?

Не тут-то было! Едва мы решили, что лес вовсе не страшный, а местами даже приветливый, и сбавили ход, я услышала детский крик. И это не был крик радости.

— Стой! Тара ты слышишь? — остановила я служанку и посмотрела в сторону чащи, откуда раздавался уже не крик, а плач.

— Что?

— Ребёнок.

— Я ничего не слышу, — уверенно ответила Тара, но до моих ушей совершенно чётко доносился плач ребёнка. Тихий, едва слышный, но он был и спутать его с щебетаньем птиц и шумом ветра невозможно.

— Постой тут, я посмотрю. Может быть так кто-то заблудился или в малинник залез и не может вылезти.

Спрыгнула с лошади и побежала в густые заросли, запоздало подумав, что поступаю глупо. Одна, в незнакомый лес! А может быть, я вчера ударилась головой и теперь мерещится всякое. Острые ветки цеплялись за платье и царапали руки, но я не останавливалась. Звук усиливался, и сомнений не оставалось — плакал ребёнок, и его плач периодически срывался на отчаянный крик.

Вдруг резкий восклик, я из последних сил пробираюсь через колючий кустарник, вваливаюсь на поляну, поднимаю голову и вижу перед собой мужчину. Точнее его спину, но не это меня сейчас волновало, а окровавленный меч в его руке.

— Остановитесь! — отчаянно закричала я, вскочила на ноги и, совершенно не думая, что делаю, кинулась на убийцу. Не знаю, на что я рассчитывала и как предполагала остановить злодея, но он одним движением руки откинул меня в сторону и недоумённо обернулся.

— Пресвятая Иллирия, — изумлённо прошептала я, смотря на нашего недавнего знакомого и моего спасителя-грубияна. — Что вы тут делаете?!

— О, девка из деревни. — Он был удивлён не меньше чем я.

— Я не девка!

— Ну девица из деревни, не столь это важно. Как ты тут оказалась?

Я начала задыхаться от возмущения. Это он у меня спрашивает? Его чёрный костюм весь блестит от крови, огромные перчатки, закрывающие руки до локтя, так же в крови и короткий меч… так же не отличающийся чистотой.

— Ребёнок… ты убил, — всё-таки смогла сказать я, вспомнив о цели своего героического поступка, а именно о беге через лес.

— Ребёнок?

— Я слышала, как он кричал, думала, потерялся, а здесь ты… убил.

— Слышала… ребёнка?

— Ты оглох? — Возмущению моему не было предела. — Или я недостаточно чётко говорю?

Мужчина ничего отвечать не стал, быстро подошёл ко мне, грубо схватил за локоть и поднял на ноги.

— Не трогай меня! — я сделал попытку возразить, но что мой комариный писк может сделать против грубой мужской силы? Меня толкнули в спину, и я едва не упала в… кровавую кучу. И это явно были не детские тела. Маленькие, зубастые чудовища да, но никак не дети.

— А теперь милая, скажи мне, почему ты слышала голос этого зверя. Канвор магическое существо и чтобы слышать его истинный голос нужно обладать силой.

Я испуганно обернулась и посмотрела во внимательные и требовательные глаза мужчины. Серо-голубая радужка казалась стальной, как и его голос.

— Я не ведьма.

— Да?

Я уверенно кивнула.

— Служитель Иллирии проверял меня и… Посланец. Когда они проезжали Хассилин год назад, я просила подтвердить, что моя кровь чиста. Или можно стать ведьмой за столь короткий срок?

Мужчина покачал головой и с моей души с грохотом упал булыжник, не много, ни мало.

— Нет, ведьмой рождаются, ей нельзя стать.

— Тогда может быть, отпустишь меня? Мне больно.

Он посмотрел на свою руку, которая до сих пор сжимала мой локоть, и тут же отпрянул, словно я и правда могла быть ведьмой.

— Прости.

Я кивнула, а затем вспомнила, что стою радом с трупами неизвестных мне магических существ и поспешила отойти подальше. И пусть они не подавали признаков жизни, неизвестный, по всей видимости, знал толк в убийстве, но находиться рядом с тем, кто плакал как ребёнок, я не хотела.

— Так ты получается охотник на этих тварей?

— Можно и так сказать. В этом лесу их много, когда становится скучно, я приезжаю сюда развлечься.

— Развлечься? — воскликнула я. Да он болен! — А других способов нет?

— Есть, но если любовниц у меня в достатке, то за более яркими ощущениями приходится ехать, — ухмыльнулся незнакомец. Мне подурнело. Нет, я, разумеется, знала, как услаждают тело мужчины и женщины, не маленькая, но от осознания того, что у этого типа много любовниц, стало как-то не по себе.

— Должно быть, ты живёшь в Жахнаре, — пробурчала я, вспоминая россказни подруг про распутство местных кавалеров.

— Милая, твоя проницательность поражает, — мужчина одарил меня очередной ухмылкой. — А ты со спутницей также держите путь в столицу? Я могу составить вам компанию, чтобы, так сказать, уберечь столь прелестное тело от попустительства местных тварей.

— Да, я еду к дядюшке, но от твоего сопровождения вынуждена отказаться, — опасливо произнесла я, осматриваясь по сторонам и прикидывая из какого куста вывалилась на эту полянку. Но все кусты казались совершенно одинаковыми и совсем не потревоженными.

— Дарина. Так тебя назвала спутница. Красивое имя.

— Благодарю… а ты?

— Можешь называть меня Тин.

— Тин, будьте любезны, укажите мне путь к дороге, — попросила я, понимая, что совершенно запуталась и рисковала заблудиться в этом лесу, кишащем магическими тварями.

— Конечно, — кивнул он и протянул мне руку, облачённую в чёрную перчатку. Я невольно сморщила нос. Он действительно думает, что я притронусь к нему? Он же весь в крови! Но Тин нисколько не обиделся и любезно раздвинул передо мной колючие кусты.

— Кем ты работаешь? У какой семьи?

— Работаю? — почему-то возмутилась я. — Нет… дома я занималась семейным делом, помогала старшей сестре, но что меня ждёт в Жахнар не известно.

— Жаль, что ты неумеха, а то я мог бы предложить тебе работу.

Неумеха? Я обернулась, чтобы удостовериться в серьёзности произнесённых слов, спотыкнулась и едва не кубарем не полетела в канаву.

— Да ещё и ходить не умеешь, — совершенно серьёзно добавил Тин, подхватывая меня и ставя на ноги.

— Первый раз слышу подобное оскорбление, — прошептала я, замечая, что уже готова разреветься от обиды.

Тин отвечать мне не стал, да и не хотела я ничего слышать из его наглого и дерзкого рта. Тем более мы вышли на дорогу, где меня ожидала до крайности встревоженная Тара.

— Дарина, у тебя кровь, — испуганно прошептала она.

— Это он меня испачкал, — заявила я и для убедительности показала пальцем на своего сопровождающего. Благодарить его не стала, запрыгнула на лошадь и ударила её каблуками в бока. Тара понеслась вслед за мной.

— Ты ошиблась.

— В чём? — отозвалась служанка.

— Что я не похожа на простую горожанку. Только что меня назвали деревенской девкой.

Глава 3

Я открыла глаза и в первые секунды не дышала от страха. Надо мной висел незнакомый балдахин синего цвета, а тишина вокруг оглушала. Но память услужливо напомнила мне, что я нахожусь в доме дядюшки графа Приара Доу, и волноваться не стоит. Да точно. Уже за полночь я постучалась в двери его дома, и помнится, стук этот поднял на уши весь дом. Даже странно откуда у меня были силы на подобный подвиг, так-как я едва держалась на ногах от усталости и никак не могла произвести столько шума.

После неприятной встречи с Тином-спасителем, он же грубиян и невежда, мы с Тарой оставшийся путь проделали верхом больше не останавливаясь ни на ночлег, ни на отдых и лишь молились, что бы лошади не пали и буквально ввалились в дом графа Доу. Но, как ни странно, дядюшка не спал, а занимался какими-то своими графскими делами и был одним из тех, кто встретил меня на пороге своего дома. Грязную, измученную и одетую в простое платье служанки. Да, да… я забыла переодеться. Но даже в таком виде он меня узнал. Даже странно. Тепло принял, накормил, отмыл, не сам, разумеется, а его слуги, но суть не в этом, дядюшка оказался золотым человеком! Ведь ещё неизвестно как бы я отреагировала, если ко мне в дом ввалилось такое чучело…

Сладко потянулась на дорогих шёлковых простынях и улыбнулась. Шикарная кровать, где я провела ночь, была украшена резными столбами из серебристого дерева. Невероятно редкого и безумного дорого, так как растёт оно лишь в северных лесах княжества Хко. Над головой, словно шатёр балдахин цвета неба, а под спиной изумительно мягкий матрац. Что ещё нужно для счастья?

— Леди Дарина, доброе утро, — услышала я незнакомый голос и повернулась, уже приготовившись испугаться.

— Доброе…

— Я вам помогу одеться, — приветливо сказала девушка, ничуть не смутившись моего настороженного взгляда. Судя по одежде и почтительному взгляду, она была служанкой в этом доме. — Или вы желаете принять ванну и подать завтрак в вашу комнату?

Какой сложный вопрос, я даже задумалась. Но хотя я и привыкла принимать ванну каждое утро, решила сегодня обойтись без неё, а завтрак разделить с хозяевами дома, о чём и известила служанку. Она согласно кивнула и предложила одеться, вот только то, что мне было предложено, казалось слишком откровенным. Юбка как юбка, но вот лиф можно сказать, что отсутствовал. И после длительных уговоров, мне позволили пройти в гардероб Лини, дочери дяди Приара, у которой и было изъято первое платье, но решив, что раз одно взяли, то и второе можно, я твёрдо начала перетряхивать платья неизвестной мне Лини, на предмет чего-то более скромного и закрытого. Поиски увенчались успехом, и уже через несколько минут я спускалась вниз по широкой, украшенной богатым ковром лестнице с изумительными мраморными периллами.

— Дарина! — По гостиной пронёсся радостный девчачий крик. О, вот и владелица имущества, в которое я облачилась. Очень милая невысокая черноволосая девушка в весьма откровенном платье, которое скрывало разве что ноги.

— Ох, что на тебе надето? Пина! — оглушительно закричала девушка. — Я дала Дарине своё лучшее платье, а это что?

— Не гневайся на служанку, — поспешила вступиться я за перепуганную девушку. — Она принесла мне другое платье, но я воспитана в несколько других традициях. У нас не принято открывать тело настолько сильно, и выбрала из твоего гардероба другой наряд.

Лини удивлённо подняла брови, моргнула, видимо переваривая полученную информацию, затем посмотрела на себя.

— Да всё что надо закрыто, — выдала она. Я только пожала плечами, но от продолжения неловкого разговора нас прервало появление графа Приара. Он был высоким крепким мужчиной с уже поседевшими, но некогда чёрными густыми волосами и добрым, располагающим к себе лицом. До нашей вчерашней встречи, мне казалось, что я не помнила его, но увидев, поняла, что ошибалась. Он несколько раз приезжал к нам, навещал отца.

— Дарина, любимая племянница, — тепло улыбнулся он мне, обнял за плечи и поцеловал в макушку. — Я желаю услышать, что случилось с тобой, и как ты очутилась на пороге моего дома. Идём.

Он мягко подтолкнул меня в спину и завёл в свой кабинет. Массивный стол был завален бумагами и книгами, в камине почему-то горел огонь, и хотя утром это казалось странным, он создавал уют. Он и мягкий ковёр под ногами. Я нерешительно села в одно из кресел, стоявших перед столом, а дядюшка разместился рядом, за что ему большое спасибо. Если бы он сидел за столом, мне было бы гораздо тяжелее, ведь я собиралась рассказать ему всё. Всё-таки начинать наше общение с недомолвок или вранья было глупым.

— Не бойся, — тихо сказал он, словно прочитав мои мысли. Я кивнула, глубоко вздохнула и начала свой рассказ, точнее пересказ своей жизни за последнее время. А так-как рассказчик из меня неважный, я старалась передать суть и свои чувства, опуская ненужные детали. И как ни странно, заняло это всё не так много времени. Жизнь моя оказалась скудна.

— Возможно, вы меня осудите, и будете правы, но я благодарна, что вы приняли меня даже в том ужасном виде, в котором я появилась на пороге вашего дома. Скоро прибудет моё сопровождение, у меня достаточно средств и я могу позволить себе не затруднять вас своим…

— Дарина, — дядюшка коснулся моей руки, и я поняла, что уже несколько минут пытаюсь отковырять от юбки вышитый цветок. Подняла глаза, уже готовая к тому, что меня попросят освободить помещение.

— Дарина, ты поступила мудро. Импульсивно, поспешно, необдуманно, но принятое решение было правильным, а стражники… я напишу письмо наставнику Академии Стражников с просьбой найти их и предоставить суду.

— Спасибо, — пискнула я.

— Но чтобы не привело тебя, я рад видеть любимую племянницу в своём доме. Если ты желаешь жить отдельно, я помогу с покупкой дома или имения, что тебе больше по душе, наймом обслуги, но мне было бы приятней, чтобы ты осталась у меня.

У меня задрожали губы, а из глаз хлынули слёзы.

— Я… я постараюсь не… не…

— Ох, брось, — засмеялся он, поднялся и обнял меня. — Ты никогда не стеснишь нас и не потревожишь. А что касается твоих снов…

Дядюшка замолчал.

— Я бы хотела сходить в храм Иллирии и посоветоваться со служителем, — нерешительно сказала я, вернувшись к многострадальному цветку на юбке.

— Нет, не стоит. Твоя чистота неоднократно подтверждалась, не стоит столичным языкам давать повод для сплетен. Возможно, кошмары действительно вызваны завистниками и уехав из Хассилина ты избавишься от них. В любом случае не переживай и ступай, позавтракай, Лини наверняка заждалась тебя.

И я пошла, не веря в то, что подобное случается в жизни. Родной, но всё-таки едва знакомый человек принял меня в свой дом и даже рад этому. Хотя, это для меня кажется странным, но мой покойный отец и его брат соответственно родом с севера, а там трепетно относятся к родной крови и своей семье, дорожат ей. Не то что у нас…

Впервые за долгое время я завтракала как нормальный человек, за хорошим столом и вкусной едой, после Лини повела меня в город показать местные достопримечательности, но что-то мне казалось, что причина была другой. Мы обошли, пожалуй, весь город, поприветствовали всех подруг моей двоюродной сестрёнки, и едва ли не на каждом углу она кричала, что к ней приехала леди Дарина Хассилинская. Наблюдать за этим было невероятно забавно, а ближе к вечеру, как бы между прочим Лини рассказала, что скоро планируется бал у императора и я обязана присутствовать на нём.

— А приглашение? — устало поинтересовалась я. У Лини энергия била через край, а я с непривычки устала невероятно и едва держалась на ногах. Мы присели на лавку у фонтана. Красивый. Выложен он был бордовым камнем, отполированным до блеска, но шершавым на ощупь. Никаких сложных архитектурных сооружений не было, из центра бассейна выходила чаша, из расщелин которой выбивались струи воды разной толщины. И этот, на первый взгляд примитивный сумбур, радовал глаз и слух. Не просто так ведь этот фонтанчик был плотно уставлен скамейками, и свободных мест практически не было.

— Папа сегодня встречается с императором и известит его о твоём приезде, — отмахнулась она и совершенно бесцеремонно перегнулась через бортик и опустила руки в бассейн фонтана. Я только обречённо вздохнула — никакого воспитания… я-то себе не могла этого позволить, и оставалось лишь молча завидовать, водичка, надо думать, была свежей. Слишком уж довольной выглядела сестрёнка.

— Лини, мне нужно сшить платье. Порекомендуешь хорошего мастера?

— Ох! Как же я об этом не подумала! Конечно!

Лини вскочила, словно ужаленная и потащила меня через площадь, а я лишь устало застонала. Нужно было спросить завтра. Ещё одного забега по городу я не вынесу, но бежать пришлось не далеко, лавка Ниры, как мне представила милую женщину Лини, находилась совсем неподалёку. Я тут же плюхнулась в кресло и потребовала воды, и лишь получив желаемое, приступила к изучению тканей.

— Скажите ка Нира, а вы успеете сшить платье к балу? Обычно, когда я заказываю себе наряды, то жду не меньше месяца, — поинтересовалась я, прикладывая к груди тёмно-синий шёлк. Он был прекрасен, такого в моём княжестве ни за что не достать. Не зря Шира — старшая сестра, ткани для своих нарядов заказывает в столице.

— Вы правы, работа над платьем сложна, но вам повезло — все заказы уже изготовлены и отданы дамам, сейчас я совершенно свободна. Так что три дня буду заниматься лишь вашим нарядом. Прекрасный выбор, — кивнула она на ткань в моих руках. — И у меня есть подходящая маска.

— Маска?

— Да, карнавал же…

Я недоумённо посмотрела на задремавшую в кресле Лини. Видно она так же утомилась и воспользовалась моментом, чтобы отдохнуть.

— Так значит, мне нужно придумать маскарадный костюм?

— Нет, император не любит костюмы. Лишь маски, — улыбнулась мне женщина и протянула маску изумительной красоты. Синий атлас, украшенный серебристыми нитями и жемчугом, гармонично переплетались, и создавали изумительный образ.

— Сейчас я сниму мерки, а завтра утром жду вас на первую примерку. Леди Дарина, вы уже знаете каким бы вы хотели видеть своё платье, или поручите это мне? Леди Лини никогда не высказывала недовольства моей работой.

Я грустно вздохнула и снова посмотрела в зеркало.

— Нира, с этим могут возникнуть проблемы… Там откуда я родом, не принято носить столь откровенные наряды, а когда я сегодня узнала, что они надеваются без нижнего платья, была шокирована. Но ведь сейчас я не в Хассилин и мне следует придерживаться местных традиций.

— Нет, вы не правы Дарина, — покачала женщина, тактично опустив обязательное "леди". Но я никогда не была ярой сторонницей чёткого соблюдения этикета, так что с готовностью приняла подобное обращение.

— Вы можете жить где угодно, но не позволяйте местному развязанному поведению, называемому модой, испортить вас. Воспитание и традиции — вот чем вы должны руководствоваться, и не только при выборе наряда, — уверенно произнесла женщина. Она немного нервно вздохнула, словно это было её личной трагедией, и посмотрела на дремлющую в кресле Лини, и было в её взгляде столько любви и горечи, что грудь кольнуло. — Она ещё так молода, недавно исполнилось семнадцать. О замужестве думать ещё рано, о любовниках тоже, но я не удивлюсь, если увижу маленькую Лини в одной лишь нижней юбке, потому что подруги сказали что так нынче модно. А ведь она умная девушка, я знаю её давно, проницательная, наделённая острым умом, как и её отец, но в какой-то момент Лини пожелала стать частью общества и пока ей комфортно в этом окружении, будет следовать установленным правилам.

— Следовать за толпой, — тихо сказала я, понимая, что это клеймо лежит на нашей империи в целом и на каждом. Как и на мне. И дело не в нарядах, нам диктуют правила, как жить, что любить, чего бояться и не многие могут осмелиться просто подумать иначе. Ведь сотни людей не могут ошибаться, и ты становишься одним из них.

— Да, Дарина, она стала частью толпы. Бездушной и не думающей. Столица убивает в человеке личность, стирает грани. Я сошью платье, оно тебе понравится, — вдруг закончила свою речь Нира.

Когда мы с Лини покидали лавку швеи, на город уже опустились сумерки. Я проводила сестрёнку до дома, накинула на плечи чёрный плащ и вернулась на улицу. Хотелось прогуляться, развеяться. В доме мне бы это не удалось, Лини, несмотря на свою усталость, жаждала общения, а мне хотелось просто подумать. Воздух был прохладным, свежим — то что нужно для переутомлённой головы. Где-то стрекотали насекомые, ночные птицы тихо пели свои песни, я любила ночь… Днём всегда шумно. И даже если уйти ото всех подальше, закрыться в комнате или убежать в лес, лишь ночью приходит то умиротворение, помогающие осмыслить переживания и проблемы.

Дошла до центра, присела на каменную кладку фонтана, отключённого на ночь, и опустила в него руку. Вода действительно была чудесной, жаль, что рыбок тут не водилось.

Почему слова швеи меня так задели? Я и без того знала, что столица развращает молодых юношей и девушек, что поддаться соблазну легко, но я то считала себя выше этого. Да и не любопытна мне жизнь при дворе. Что там может быть интересного? Обсуждать причёски и платья? Или новую пассию какого-нибудь графа или заезжего князя? Нет… это всё пустое.

По коже прошёлся неприятный холодок. Пора возвращаться.

— Дарина? — послышался едва различимый шёпот за спиной. Я оглянулась, но площадь была пуста. Ни прохожих, ни стражников, лишь одинокие фонари освещали своим скудным светом отполированные камни мостовой. Даже странно, в Хассилин даже глубокой ночью на центральной площади можно встретить или прохожего, или влюблённую парочку, скрывающуюся от любопытных взглядов. А здесь, словно все вымерли. Тоже мне столица империи.

— Дарина, иди скорей.

— Кто здесь? — спросила я. Голос, звавший меня, казался незнакомым, более того, я даже не могла определить женский он или мужской. Но в этом городе меня знают единицы, а тех, кто будет звать по имени и того меньше.

Поднялась с бортика фонтана и посмотрела в тёмный переулок, откуда шёл голос. Ничего не увидела.

— Тара, это ты? — спросила я, логично рассудив, что Лини уже спит, а голос у дядюшки будет погрубее.

— Дарина, скорее, мне нужна помощь!

Помощь? Куда её понесло на ночь глядя? Расправив юбку, я решительно пошла прямо с чёткой целью выручить свою непутёвую служанку и устроить ей взбучку! Ночью, в чужом городе! То, что я поступила так же, как-то не думалось. В конце концов, это не я вляпалась в неприятность! Но едва зайдя в переулок и увидев в тёмном углу искомую тёмную фигуру, больше там никого не было, на меня неожиданно кто-то набросился. Грязно, подло, со спины. Я истошно закричала и упала на камни мостовой, в последний момент, уберегая голову от травмы.

— Стоять! — Это был уже другой голос. Грубый и явно мужской.

Рука, сжимающая моё горло, и колено, вдавливающее в асфальт, ослабли. С моей головы сняли капюшон. Свет бледного фонаря осветил изумлённое лицо стражника. На меня напали стражники! Осознание этого факта ввело меня в ступор.

— Кто такая? — грубо спросили, а мой голос куда-то пропал от страха, и отказывался возвращаться. Ещё бы! Когда на тебе верхом сидит здоровый мужик!

— Ты! Опять ты!

О, а этот голос мне знаком. Я попыталась повернуть голову в сторону говорившего мужчины, но он меня опередил. Подошёл, столкнул с моего безвольного тела стражника и, грубо сжав моё плечо, поднял на ноги.

Тин. Тот самый мужчина, повстречавшейся нам с Тарой в пути. Те же короткие тёмные волосы, красивые черты лица, нос с лёгкой горбинкой также на месте, только злющий невероятно.

— Мы за этой тварью уже месяц гоняемся, и она была уже у нас в руках. А ты!..

— Повторяетесь гард, — фыркнула я, замечая, что дар речи ко мне вернулся.

— Что? Да я тебя высеку! — заорал он.

— За то, что меня кто-то позвал, и я пошла? Откуда мне было знать, что бы тут караулите кого-то? И что у вас за город такой? В лесу русалки с неизвестными тварями, в городе тоже беспорядок!

Тин гневно зарычал и сжал моё плечо.

— Мне больно, отпусти, — спокойно сказала я, и сама поразилась своей выдержке.

— Больно? Тебе больно? Видно хозяева тебя не слишком балуют наказаниями, даже позволили купить хороший плащ. Или нашла богатого любовника? — уже тише, но с не меньшей злобой прошипел мужчина и коснулся дорогой ткани. Что он собирался почувствовать через плотную кожаную перчатку, не знаю, но видно, его знания о материалах плащей были обширными.

— Тин, убери руку, иначе…

— Иначе что? — съязвил он.

Я покосилась на стражников. Да, звать их бесполезно, они явно заодно с этим психом.

— Иначе я обращусь к императору с жалобой о произволе его стражников и твоём в особенности, — заявила я.

За спиной кто-то хрюкнул от сдерживаемого смеха. Я обернулась. Да, звучит и в самом деле забавно, простая девушка угрожает высокопоставленному гарду и стражникам пожаловаться императору, но я намеренно не стала рассказывать кто я. Никогда не пользовалась привилегиями своего титула и не буду.

Тин отпустил меня, и рука отозвалась болью.

— Ступай домой. Ты приезжая и не знаешь, что в последнее время после захода солнца молодым девушкам, а деревенским девкам в особенности, опасно гулять по улицам Жахнара.

Гневно сжала губы. Уже второй раз он называет меня деревенской девкой.

— Я не девка, Тин, — по-прежнему спокойно сказала я. — И уж точно не деревенская. Прощай. Я буду молить пресвятую Иллирию избавить меня от дальнейших встреч с тобой.

Развернулась, быстрым шагом пересекла площадь и свернула на улицу Лазани, где располагался дом дядюшки Приара.

Глава 4

— Ваше высочество? — Тин подошёл к сыну императора и низко поклонился.

— Да перестань! — воскликнул тот и ударил друга по плечу. Тин поднялся и самодовольно усмехнулся. Бал-маскарад, организованный императором, в самом разгаре, но судя по тому, что Рандир стоит в стороне и наблюдает, а не танцует вместе со всеми, место фаворитки всё ещё свободно. И, по всей видимости, таковым и останется, так как за полгода, которые Рандир свободен, разве что ленивая дама не попытала счастье и не бросила свой браслет к ногам сына императора.

Тин обернулся к залу и окинул пёструю толпу скучающим взглядом. В большинстве своём люди танцевали, и превосходный оркестр, разместившийся на балконе, подогревал это желание даже у уже пожилых гостей.

— Ты один? — спросил Рандир. — Куда подевалась Раллита?

— Надоела. Мне нужна любовница, а не собака, готовая выполнять все мои желания, — вздохнул Тин. — А что за незнакомый цветок рядом с леди Лини Доу?

— Тоже её заметил? — ухмыльнулся Рандир. — Племянница графа Приара Доу. Приехала несколько дней назад. Прелестное создание, а вблизи ещё лучше.

— Она подходила к тебе?

— Только для приветствия, увы, — вздохнул его высочество.

— Приглашу её на танец, и если она окажется неплоха, порекомендую уронить под ваши ноги, высочество, свой браслет, — сказал Тин, не понимая всех этих сложностей с выбором фаворитки. Рандиру почему-то было важно, чтобы девушка сама пожелала стать его и непременно соблюла никому ненужные формальности в виде уроненного браслета.

* * *

Праздник был чудесным. Конечно, мы тоже устраивали балы в своём доме, сёстры обожали танцевать, да и я тоже, к чему душой кривить, любила не меньше, но наш праздник даже сравнивать не стоило с тем великолепием, в котором я сегодня купалась. Интерьер императорского дворца, а главный бальный зал в особенности, завораживал сколько не богатством, а скорее изысканной красотой, граничащей с минимализмом. Никакой пафосности и роскоши на показ, видно, что императорская семья занимались своим домом и обустраивали под свой вкус — сдержанное богатство, как я для себя его охарактеризовала.

Прекрасные музыканты, изысканное вино и гости. Пожалуй, впервые в жизни я видела столько знатных особ в одном месте, но и я им нисколько не уступала. Мой род был не только древним и знатным, но и одним из самых богатых и влиятельных в восточных княжествах, а платье, сшитое Нирой, оказалось восхитительным. Тяжёлый шёлк облегал талию, словно вторая кожа и пышной юбкой спускался к полу, но при каждом шаге складки распахивались, открывая серебристые полосы, вышитые серебряными же нитями. Удивительно красиво. Но самым изумительным был лиф — высокий, скрывающий грудь, но открывающий плечи и шею, а главное руки были прикрыты серебристым рукавом. Сёстры остались бы довольны этим фактом.

— Ещё вина? — предложил мне Рант, старший брат Лини. Он приехал только вчера вечером, и мы даже не успели толком познакомиться, но, несмотря на это, он обрадовался моему визиту, как его отец и сестра.

— Ох, брат, вина достаточно, — засмеялась Лини. — Захмелеть и пропустить лучшую честь бала не входит в наши планы.

Я невольно усмехнулась. Под лучшей частью бала, сестрёнка подразумевала появление некого графа Тарина, о чём и прожужжала мне все уши. Мне даже любопытно стало посмотреть на этого мужчину и чего в нём такого особенного.

— Рант, иди, погуляй! — вдруг зашипела Лини, толкая брата в спину. — Он пришёл!

— Твой воздыхатель? — поинтересовалась я.

— Ну, он пока ещё не мой, но скоро им станет, — заверила меня девушка. — Посмотри, рядом с его высочеством в серебристом костюме и чёрной маске.

Я повернула голову в указанном направлении. Сыну императора я была представлена ещё в самом начале бала, так что с опознанием выше обозначенного субъекта проблем не возникло, но вот тот, кто стоял рядом, казался мне смутно знакомым.

— Красив, да? — заговорщицким шёпотом поинтересовалась Лини. Я по инерции кивнула.

— Зачем он тебе? Ты ещё молода, к чему обременять себя любовниками?

— Дарина, ты не понимаешь, стать любовницей Тарина мечтает каждая. Он будет моим первым мужчиной. А может и твоим, попробуй…

— Лини, ты сошла с ума, — брезгливо скривилась я, удивляясь столь откровенными желаниями сестры.

— Он идёт сюда!

Я обернулась. Действительно, гроза всех девушек шёл прямиком к нам, и тут я поняла, почему этот мужчина показался мне знакомым. Да и узнать его было не сложно, маленькая маска практически не скрывала его наглого и крайне самодовольного лица. В отличии от моей…

— Леди, — кивнул он нам, приблизившись вплотную.

Лини изобразила реверанс, я так же поклонилась. Ровно на столько, насколько позволял мой статус, а попросту кивнула. Тин улыбнулся.

— Позвольте пригласить вас на танец, милая леди, — произнёс он, смотря мне в глаза. Неужели не узнает?

Я бросила взгляд на погрустневшую сестрёнку. Хотелось предложить её в качестве партнёра этому "охотнику", тем более он её интересовал, но это было бы крайне некультурно. Тем более в высшем обществе.

— Конечно, — не без досады ответила я и предложила свою руку. Тин мягко сжал её и вывел меня в центр зала, обнял за талию и притянул к себе.

Ого, да этот мужчина может быть нежным, но я положила ему руку на плечо и вытянула её, устанавливая более комфортное расстояние. Прижиматься к этому хаму, а уж тем более обниматься с ним, я была не намерена.

— Вы недавно в нашем городе? — спросил он, никак не отреагировав на моё желание держаться подальше.

Я усмехнулась, а так-как Тин видел лишь мои губы, должно быть, получилось довольно ехидно.

— Да, буквально несколько дней.

— Могу я попросить вас снять маску?

Я покачала головой. Хитрый какой… или всё-таки узнал, а теперь играет со мной?

— Жаль, мне кажется, мы знакомы.

— Вам кажется? Я в этом уверенна. — Фраза получилась ещё более язвительной, чем я планировала.

— Ваше имя?

— Леди Хассилинская. Меня представляли, так же как и дядюшку.

— Я только сейчас приехал, дела задержали… Ваш дядя граф Приар Доу, верно? — задумчиво спросил Тин. Я едва сдерживала смех. Неужели не догадается? Я же называла ему своё княжество и говорила, что еду в столицу к дяде. Похоже и правда не узнал… какая глупость.

— Верно.

— Так ваше имя, леди?

— Вы его знаете, граф Тарин.

— Вы играете со мной? — улыбнулся Тин. — Признаюсь, я очарован вашей загадочностью, впрочем, как и его высочество. С ним вы тоже знакомы?

— Нет, но я не понимаю к чему вы заговорили о его высочестве, — изумилась я смене темы.

— Скажу прямо — он сейчас в поисках новой фаворитки и вы заинтересовали его.

— Что? — воскликнула я слишком громко и резко остановилась. — Что вы мне предлагаете? Это… мерзко, — прошипела я, развернулась и пошла прочь из зала, но едва оказалась на балконе, была прижата к стене.

— Милая леди, я всё равно узнаю кто вы, так может быть снимите эту прелестную маску добровольно? — произнёс Тин нарочито добрым голосом.

— Я тебе намекну, Тин, — в тон ответила я. Он недоверчиво сузил глаза и заинтересованно наклонил голову в бок. Я усмехнулась, толкнула его в грудь, отодвигая от себя подальше, и подняла рукав, показывая большой синяк на предплечии, прямо над локтём, и узнать в нём сильные мужские пальцы было не сложно.

Тин побледнел. Перевёл взгляд на моё лицо и потянулся к маске. Я позволила ему снять её.

— Дарина… ты.

— О, у меня появилось имя. Мой статус в ваших глазах, граф, явно вырос. И как быстро, только недавно я была деревенской девкой, которую собирались высечь, а сейчас леди. Поразительно, — последние слова уже шипела, словно змея.

— Дарина…

— Леди Дарина, — огрызнулась я. — Будь вы трижды графом, но фамильярности в свой адрес я не потерплю!

Тин словно не слышал меня, а сделал шаг и снова прижал к стене, на этот раз мягко, но требовательно. Рукой, что всё ещё сжимала мою маску, он упёрся в стену, напротив моей головы, словно отсекая путь к бегству, а вторую положил мне на талию. Верх наглости!

— Почему ты не сказала мне? — спросил он, как мне показалось более благожелательно.

— О чём?

— О себе! Ты была одета словно дворовая девка, начала раздеваться у меня на глазах! Тебе следовало представиться!

— С чего бы это? — огрызнулась я и попыталась оттолкнуть наглого мужчину, но он был неподвижен, словно скала, да и на ощупь отличался не сильно. Видимо под красивым камзолом и дорогой шёлковой рубашкой скрывался сильный торс. — Ты представился мне? Нет! Но заметь, я, не зная ни твоего титула, ни происхождения, относилась к тебе с почтением, ты же… ты отвратителен, — прошептала я. — Отпусти меня.

Тин покачал головой.

— Ты от кого-то бежала, поэтому переоделась в простое платье.

— Не твоё дело.

— Грубая ткань не для твоей нежной кожи, — уже тихо произнёс он и нежно погладил мою шею, где ещё были видны следы, оставленные платьем служанки.

— Тин…

— Дарина… — прошептал он мне на ухо.

— Дарина!

Я вздрогнула от резкого голоса. Тин неохотно отстранился от меня и недовольно сощурил глаза, осматривая помешавшего ему мужчину. К нам подошёл Рант.

— Дарина, мы потеряли тебя. Всё хорошо? — недоверчиво спросил он, а я едва не расплакалась от облегчения. Появление двоюродного брата было как нельзя кстати.

— Граф, верните мне маску, пожалуйста, — протянула я руку и требовательно посмотрела в глаза Тина.

— Мы ещё не закончили Дарина, — он протянул мне мою собственность, в последний момент нежно погладив пальцы.

— Закончили Тин. Я не желаю вас больше видеть.

— Дарина, я был не прав, назвав тебя… — он покосился на Ранта. — Назвав недостойным титулом, но в этом есть и твоя вина.

— Вина в том, что вам нужна грамота для проявления уважения к человеку? Что это? Надменность или лицемерие?

Тин покачал головой.

Я протянула руку брату.

— Будете моим кавалером на этот вечер?

— Конечно, сестрёнка, — тепло улыбнулся Рант, но едва мы вышли в общий зал стал серьёзным, словно решался вопрос жизни и смерти, не меньше. — Что произошло? К Тарину дамы летят словно мотыльки, но его привлекательность опасна.

— Всё не так каким кажется, — вздохнула я и потянула брата в центра зала. — Потанцуй со мной.

— А как же? И о каком недостойном титуле он говорил?

Рант был чётко намерен уберечь от этого развратника меня и мою честь заодно. Спасибо конечно, но лучше бы он так о Лини заботился. Но, несмотря на суровость, охотно повёл меня в танец, за что ему спасибо.

— Мы с ним встретились по пути в Жахнар.

— Отец рассказывал о неком охотнике, спасшем тебя от русалок, — кивнул Рант. Я удивилась, надо же, а дядюшка, оказывается, поделился моей историей с сыном. Надеюсь только с ним. Не хотелось бы, чтобы моё недолгое путешествие и сомнительные приключения стали достоянием народа.

— Да. Вот мы и встретились… он не узнал во мне леди, я же в свою очередь не признала в нём графа. И ни он, ни я не стремились рассказывать о себе, вот он и удивился, увидев меня среди гостей.

— Он узнал тебя?

— Нет, сначала не узнал. Пригласил на танец, дабы поведать о желании его высочества заиметь фаворитку в моём лице.

— Ох, Дарина, час от часу не легче, — вздохнул Рант, и я была с ним полностью согласна. Уехала от одних проблем, чтобы вляпаться в другие.

— Но относительно его высочества не беспокойся, ему важно, чтобы фаворитка пылала к нему любовью, если ты против, он даже смотреть в твою сторону не станет, а вот Тарин… он опасный человек. Влиятельный и сильный.

Я грустно вздохнула. Опасный, влиятельный и крайне упрямый — не самые удачные качества.

* * *

— Ну? — нетерпеливо спросил Рандир, смотря на подошедшего друга. Тот казался мрачным.

— Это она.

— Кто?

— Та девушка, я рассказывал тебе. Волосы цвета льна, нежная кожа и дерзкий язык.

— Так ты же говорил, что она простолюдинка, ещё хотел найти её после того как грубо обошёлся с ней во время охоты на тварь, извиниться. Не нашёл?

— Это она, Дарина. Я искал служанку, а она Хассилинская!

Рандир недоверчиво посмотрел в зал, где среди гостей танцевали леди Дарина с двоюродным братом. Без маски она была ещё красивей.

— Как ты не узнал в ней благородную кровь? Эту прелестницу одень в тряпьё, она всё равно останется леди.

Тин посмотрел на Дарину. Да, ему тоже было не понятно, как он не догадался, статная красавица, всё в ней говорило о благородстве: осанка, движения, взгляд, даже речью она отличалась от простолюдинки. Но он не узнал и более того, был груб настолько, что теперь Дарина не желала его видеть.

— Я так понимаю, спрашивать о её отношении ко мне не следует?

— Едва я заикнулся о твоём интересе, Дарина взбесилась, словно фурия. Она же из восточных княжеств, а Хассилин, пожалуй, самое строгое из всех, — пробубнил Тин, вспоминая, как Дарина прятала от него свои ноги, а за несколько минут до этого, раздевалась. Шёлковая рубаха… точно. Почему он в прошлый раз не обратил на это внимание? Дорогое шёлковое платье, которое принято надевать под одежду в восточных княжествах просто не могло быть у простой служанки.

— Она тебе понравилась?

Тин пожал плечами и заставил себя отвернуться от бального зала.

— Я оскорбил её.

— Тин, Дарина не простая девушка, а из благородного княжеского рода, урождённая Хассилинская. Даже её дядя, названный граф, хотя и приближённый к отцу, никто по сравнению с этой девочкой. Если она станет отвергать твои знаки внимания, то ты должен оставить её в покое, — строго произнёс Рандир.

* * *

— Дарина?

От созерцания небольшого фонтанчика, расположенного на заднем дворе имения, меня отвлёк голос дяди. Я убрала руку от прохладных брызг, которые в свете луны казались маленькими звёздочками, и посмотрела на графа Приара.

— Дядюшка, я рада вас видеть, — улыбнулась я и села как следует, незаметно вытирая об юбку мокрую ладошку. Сама не заметила, как забралась на лавку с ногами и прилегла на широкий каменный бортик. Дядя понимающе улыбнулся и присел рядом.

— Так значит граф Тарин тот самый таинственных охотник?

— Угу…

Больше мне нечего было ответить. Честно говоря, этого вопроса я ожидала несколько раньше. Со дня бал-маскарада миновало уже два дня, а дядюшка лишь сейчас проявил интерес. Хотя, может быть, он был занят, не зря же всё время пропадал во дворце и появлялся дома лишь под вечер.

— Граф Тарин весьма любвеобильный мужчина, но при всём при этом он неплохой человек.

— Самовлюблённый и самоуверенный грубиян, — огрызнулась я.

— Не соглашусь, — засмеялся дядя и обнял меня за плечи. — Ты была права, назвав его охотником. Он действительно охотится на тварей, порождённых злой магией, охотится на ведьм. У него редкий дар — он чувствует зло и без жалости истребляет его.

Я испуганно вздохнула, вот так новость! Не просто охотник, а наделённый даром видеть магию.

— Тебе пугаться нечего, если бы ты была ведьмой, он бы увидел это. Вот только моя маленькая Дарина заинтересовала его другим.

— О чём вы говорите? — возмутилась я. — Меня не интересуют отношения с мужчиной, ни с этим, ни с другим!

Дядя снисходительно улыбнулся.

— Дарина, хорошее воспитание не должно мешать твоей жизни. В отличии от Лини, ты благоразумная девушка, не станешь кидаться на красивого мужчину не глядя, но и закрываться тоже не стоит. В комнате тебя ждёт подарок, — заговорщицким шёпотом произнёс он, поцеловал меня в макушку и ушёл.

Подарок? Я заинтересованно приподнялась и осмотрелась, словно душистые кусты сирени могли мне раскрыть тайну. Хотя, что за тайна, в самом деле? Нужно просто подняться и посмотреть что в комнате!

Я как ветер пересекла лужайку, едва не поскользнувшись на мокрой от росы траве, влетела в дом, напугала до полуобморочного состояния прислугу, и побежала наверх. Ох, надеюсь наконец-то мои вещи приехали! А то сколько можно ждать, Хассилин не так уж и далеко находится, чтобы ехать так долго! Но в комнате жали меня не долгожданные сундуки, а огромная корзина с тёмно-синими цветами. Я непонимающе нахмурилась, присела рядом и коснулась пальцами одного из цветков. Первый раз вижу подобное — по форме похожи на кувшинки, но с бархатистыми лепестками и дивным ароматом. Я невольно улыбнулась. Тёмные цветы и серебристая отделка самой корзины повторяли моё платье на прошедшем балу.

В цветах лежала карточка. Тоже серебристая. Неизвестная мне печать была целой. Вскрыла и развернула.

"Леди Дарина, наше знакомство произошло при скверных обстоятельствах. После злополучной встречи в переулке рядом с центральной площадью, я искал вас, желал принести свои извинения за неоправданную грубость, но не смог найти, так как предметом моих поисков была светловолосая служанка…" Он искал меня? Я недоверчиво хмыкнула. "Несмотря ни на что, я рад вновь увидеть вас на балу императора, но вместе с тем мне было больно видеть на вашей коже следы моей грубости. Это не результат скверного отношения к низшим слоям общества, как вы успели подумать, а сильного волнения за вашу жизнь, ведь в тот вечер вы действительно были в опасности. Прошу позволить мне принести свои извинения лично. Буду ждать вас. Тин".

Я недоумённо моргнула. Он будет ждать меня? Сейчас? Посмотрела в тёмное окно, сомневаться в том, что солнце село не приходилось. Я уже переоделась в домашнее платье и готовилась лечь спать. Конечно, сна не было ни в одном глазу, но хорошая книга решала этот вопрос.

— Тара?! — закричала я, подзывая служанку, которую мне разрешили оставить при себе после достаточно долгого инструктажа. Как и в любом другом, в этом доме были свои правила для прислуги.

— Миде? Ой, Дарина, — поправилась она. Здесь принято было называть друг друга по именам, это же касалось и слуг.

— Тара, помоги мне заплести волосы и подготовь платье и плащ.

— Но уже темно… — начала говорить служанка, но замолчала, заметив мой грозный взгляд. Терпеть не могу, когда со мной спорят, тем более, когда я сама не уверена в своём решении.

— Конечно.

Тара быстро привела в порядок мои волосы и принесла самое закрытое платье, какое только нашла в гардеробе Лини. Я вздохнула. Сестрёнка, конечно, не возражала, и с удовольствием делилась своими нарядами, но я с нетерпением ждала своих запоздалых сопровождающих, ну или когда Нира закончит свою работу над моим заказом. Эта мастерица действительно оказалась прекрасной швеёй, и мне настолько понравилось то, платье что она сделала для бала, что я на следующий день заказала три повседневных.

Оделась, накинула на плечи тёплый плащ, и под внимательным взглядом дяди вышла из дома. Радовался он или же хмурился, понять мне не удалось.

— Дарина, — услышала я, едва вышла за ворота. Повернула голову на голос. Тин, стоял у забора, густо заросшего каким-то ползучим растением, и даже не скрывал своей довольной улыбки. Да, пожалуй, Лини права, этот мужчина был красив, спорить с этим глупо. Короткие тёмные волосы немного растрёпаны, впрочем это добавляло ему очарования, а черты лица в свете фонаря казались резкими. Чёрный, длинный, до колена, камзол подчёркивал широкие плечи, руки больше не скрывали перчатки, которые мне запомнились при нашей первой встрече, и одинокий тёмно-синий цветок, сжимаемый длинными красивыми пальцами.

— Рад вас видеть.

Я хотела съязвить и спросить чем вызвала столь сильные чувства, не принадлежностью ли к высокому роду, но решила воздержаться.

— Граф, — кивнула я.

— Называй меня по имени, пожалуйста, — тихо пробубнил он и протянул свой локоть. Я положила на него руку, и мы пошли вниз по улице.

Он молчал, я тоже, да и говорить, честно говоря, не хотелось. Было в нашей странной прогулке что-то необычное… приятное, даже интимное. Луна спряталась за мохнатой тучей, растянувшейся на половину неба, темно, видно лишь дорогу впереди, выложенную крупными, но гладкими камнями. Днём они имели приятный серо-голубой цвет, сейчас же казались глянцево-чёрными. Дорога закончилась площадью с полюбившимся мне фонтаном и одинокими фонарями. На улицах по-прежнему было безлюдно, должно быть та, как Тин выразился, тварь, которую он выслеживал, распугала желающих гулять, а жаль… ночь была чудесной.

Центральная городская площадь была небольшой, мы её быстро пересекли и вышли на тёмную, но изумительно красивую улицу, вдоль которой расположились низкие кустарники со множеством живущих в них светлячков. Затем мы свернули на другую, не менее прекрасную дорогу, с высокими деревьями, стволы которых были переплетены, словно косы и большими белыми цветами на шикарной кроне.

— Очень красиво, — тихо сказала я.

— Да, я долго копил, чтобы купить дом именно на этой улице, — согласился Тин, а я резко остановилась.

— Ты ведёшь меня к… себе?

— Нет, конечно, — возмутился он. — Мой дом мы уже прошли, да и на эту улицу ты повернула сама.

— Прости, я не привыкла к подобным прогулкам, тем более с незнакомым мужчиной.

— Мы знакомы, — улыбнулся Тин.

— Да, знакомы, — улыбнулась я в ответ. — Ты правда искал меня, чтобы извиниться?

Тин кивнул и почему-то нахмурился.

— Думал, ты уехала и больше мы не увидимся. Ведь я ты сказала, что остановилась в городе, а Жахнар не такой уж и большой, но, как не старался, тебя не нашёл.

Я шла прямо и смотрела себе под ноги, разглядывая камушки.

— Там дальше, в конце дороги, небольшой лес с озером. Вода чистая и без русалок, — сказал Тин. Я ухмыльнулась.

— Я не купаюсь в озёрах. И что тогда потянуло меня к этой воде? Я даже не знала, что там это проклятое озеро было, просто попросила служанку найти хоть какой-нибудь воды, чтобы помыться, а в трактире ничего не было.

— Здесь можешь купаться не опасаясь. Я никому не расскажу. Даже могу покараулить.

— Покараулить? — покачала я головой. — Тин, не хочу, чтобы между нами осталось недопонимание. Да, мы встретились при довольно неприятных обстоятельствах, и в дальнейшем у нас общение не заладилось, но я принимаю твои извинения, которые ты, кстати говоря, так и не произнёс. Но это не важно, — поспешила сказать я, видя, что Тин хотел ответить. — Я не желаю отношений ни с тобой, ни с кем бы то ни было.

— Почему? — хмуро поинтересовался он.

— Просто не хочу. Не знаю почему. Я ещё не готова к… ну в общем не хочу…

— Дарина, ты взрослая, красивая девушка, но не знаешь от чего отказываешься! И мне было бы приятно видеть тебя…

— В своей постели! — закончила я и попыталась забрать свою руку у наглого мужчины. Не получилось. — Спасибо, но быть одной из сотни твоих любовниц, имена которых ты даже не помнишь, я не желаю! Моя невинность достанется мужу и никак иначе!

Тин тихо ругнулся.

— Я не желаю уподобляться столичной моде, — уже тише добавила я.

— Прости, конечно, — едва слышно произнёс Тин и положил свою руку поверх моей, так и оставшейся лежат на его локте.

— Ты нравишься Лини…

— Знаю, — ухмыльнулся Тин. — Но она не знает что хочет. Вроде бы не на много младше тебя, но ведёт себя словно малолетняя девчонка. Надеюсь, она успокоится раньше, чем наживёт проблем на голову своего отца.

— Спасибо, — поблагодарила я мужчину неизвестно за что. Наверно потому, что его не интересовала моя бестолковая сестрёнка и её честь останется при ней. И пусть я не большой знаток мужских сердец, но думаю, что охотников воспользоваться наивностью невинной дамы, всегда много.

Мы шли дальше, дорога действительно заканчивалась лесом, который ночью казался просто чёрным провалом в бездну, да и дорога обрывалась вдруг, словно неизвестные мне укладчики мостовой ушли на обед и не вернулись. По спине прошёлся неприятный холодок и как будто лёгкий, но крайне неприятный ветерок растрепал волосы.

— Что такое? — тут же отозвался Тин.

— Не знаю, наверно с озера холодом потянуло, а может просто страшно. Давай уйдём отсюда?

— До озера далеко… Дарина, давно ты начала чувствовать магию? — вдруг совершенно серьёзно спросил Тин, разворачивая меня спиной к лесу и уводя вверх по дороге обратно в город.

— Магию? О чём ты?

— О том, что ты чувствуешь магические порождения. Злые, добрые, не важно. Ты прибежала ко мне через лес, думая, что убивают ребёнка, ночью у фонтана пошла на чей-то зов, хотя остальные жертвы лишь чувствовали лёгкое желание зайти в переулок, и сейчас — едва дриада появилась рядом, ты вздрогнула, — выдал мне Тин. Я остановилась и ошарашенно уставилась в его серьёзное лицо. Вот так заявление! Да за кого он меня принимает?

— Ты что-то путаешь… — осторожно сказала я.

Он покачал головой.

— Дарина, ты не ведьма, я в этом уверен, но твоя чувствительность поразительна. И ты понимаешь о чём я говорю.

Я пустила взгляд.

— Расскажешь мне? — спросил Тин.

Я тут же вспыхнула. Что? Рассказать? Да он с ума сошёл! Мне моя жизнь нравится, и отдаваться в руки Посланцев Иллирии не собираюсь!

— Нет.

— Почему?

— Не хочу, чтобы меня сожгли на костре, — прошептала я.

— Что? На костре? Ты совершенно точно не ведьма, готов дать руку на отсечение!

— Проводи меня домой, пожалуйста.

— Дарина, я могу помочь…

— Тин, прошу тебя… я устала.

— Конечно, — он взял мою руку, вернул на свой локоть и повёл по извилистым переулкам. Видно он вырос на этих улицах, так как ориентировался в царящей вокруг темноте прекрасно, и очень скоро мы стояли у ворот поместья дяди.

— Благодарю за прогулку, она была чудесной, — произнесла я, всё-таки поднимая глаза. Тин улыбался и казался озорным мальчишкой. Изначально мне показалось, что ему не меньше тридцати, серьёзное лицо, хмурый взгляд, но сейчас он выглядел совсем молодым.

— Завтра сходим на озеро?

— Там где обитают дриады? — воскликнула я. — Ты же говорил, что озеро безопасно!

— Дриады появляются лишь ночью и то не всегда, к тому же они совершенно безобидны.

— Всё, хватит. А то всю ночь кошмары будут сниться.

Как в воду глядела.

Глава 5

Она стоит. За спиной позорный столб, под ногами сухая солома. Изорванное платье не способно прикрыть наготу, а длинные волосы растрепало ветром.

Посланец Иллирии что-то читал, но его слов почти не слышно за криками обезумевшей толпы. Толпы, желающей её крови.

Закрыла глаза. Цепь на шее стягивает словно удавка. Проклятые Посланцы, что сковали её, проклятые селяне, что выдали ведьму… Из груди снова вырываются рыдания. Себя не жалко, жизнь ведьмы не бывает долгой, но в деревне остались её дети, их тоже сожгут… сожгут как порождение зла.

Рыдания перерастают в истерические хрипы. Ноги подкашиваются от горя, от боли, отчаянья, и стоит она лишь потому, что привязана к столбу. За что казнят её? За что?!

Дым. Тяжело дышать…

— Ведьма!! Ведьма! — раздаются крики со всех сторон. Кто-то подбросил факел и огонь начал разгораться сильней.

Вот он уже рядом. Она прижалась к столбу, чувствуя, что он ласкает её ноги, пока нежно, словно пробуя на вкус. Пока…

— А-а-а-а!!

* * *

— Тин? — что тебе нужно в такую рань? — сонно пробормотал граф Приар, смотря на мрачного мужчину на пороге своего дома. Судя по одежде и красным векам, он сегодня ещё не ложился.

— Можно? — кивнул тот на холл за спиной хозяина.

— Проходи. Завтрак ещё не готов. Чай будешь?

Тин прошёл в дом и без сил упал в кресло. За окном небо только-только начало светлеть, но солнца пока не видно.

— Да, пожалуйста.

Приар отдал распоряжение относительно чая и вернулся к неожиданному гостю.

— Тварь вернулась?

Тин кивнул. Да, отвратительный монстр, облюбовавший столицу и охотящийся исключительно на молодых девушек, снова вернулся. После инцидента с Дариной рядом с центральной площадью, он пропал на несколько дней, но вчера, гуляя ночью, он снова почувствовал его присутствие. Его почувствовала и Дарина. Не слышала, как в прошлый раз, но шла за ним до самого леса. Пришлось соврать про дриаду, её и без того напугал ночной лес, а известие о злом порождении магии могло вызвать истерику у столь нежного создания. Вот только её поведение волновало, и уже давно…

— Я хотел поговорить о твоей племяннице.

— Слушаю, — глухо отозвался Приар и кивнул служанке, благодаря её за чай и отсылая обратно.

— Она рассказывала, почему сбежала из дома?

— Дарина не сбегала, — сморщился Приар. — Как только она появилась у меня, я послал гонца в Хассилин разузнать что случилось, может быть из её рассказа не всё было правдой, но она действительно вдруг решила собраться и уехать из отчего дома. Там была ещё неприятная история со стражниками, охранявшими её и служанку, но это не для твоих ушей.

— Поэтому она переоделась в простое платье? Пыталась скрыться от них?

Тин взял чашку чая и сделал глоток ароматного напитка. Голова кружилась от усталости.

— Да. Тебя только это интересовало?

— Нет, но… Приар, она не рассказывала о странностях? Ощущениях, предчувствиях?

Приар нахмурился.

— Почему ты спрашиваешь? Дарина ведьма?

— Нет… нет, ни в коем случае. Но она как будто чувствует магию, её тянет к ней. Тянет, но при этом она чувствует дискомфорт, холод и ещё что-то. Я хотел поговорить вчера об этом, но она не сказала ни слова.

— И правильно сделала. Тин, если Дарина не ведьма, то оставь её в покое, — строго сказал Приар, а в следующую секунду по дому прокатился оглушительный крик. Крик полный боли и отчаянья.

* * *

— А-а-а-а!!!

Я резко открыла глаза и вдохнула полной грудью живительный воздух. Чистый, без дыма. Глаза всё ещё слезились, шею стягивало, словно цепь была всё ещё на ней, запястья и ноги ныли от грубых верёвок, какими ведьма была привязана к столбу, но это сон… просто сон. Я в доме дядюшки, в знакомой мне комнате, справа окно и лёгкие шторы, извивающиеся от ветерка, большие листья дерева, растущего у меня под окнами, пытались залезть в комнату, видно на улице им тесно… всё как вчера, ничего не изменилось. Просто сон. Кошмар.

Ещё один вдох, на этот раз более спокойный и ровный, но дверь в мою спальню вдруг резко открылась. На пороге появились двое мужчин с перекошенными от страха лицами. Первый дядюшка, а второй… Тин?

Схватила сбитое ногами одеяло и прикрылась им.

— Что… что вы тут делаете? — просипела я. — Дядюшка!

— Милая, ты так кричала… — он сделал попытку подойти, но я отползла подальше и вжалась в спинку кровати, поднимая одеяло до подбородка. Зря я это сделала, ноги оголились и выражение лица Тина из испуганного, перекачивало в изумлённое. Я и моргнуть не успела, как он уже сидел на кровати и сжимал мою ножку. Нежно, но требовательно.

— Дарина, не дёргайся! — гаркнул он, почувствовав мою попытку воспротивиться насилию.

— Тин, отпусти её! — заступился за меня дядюшка. Спасибо ему, конечно, но тому было всё равно.

— Дарина, это ожоги? Откуда? — изумлённо спросил Тин и едва касаясь, погладил мои ноги.

— От костра, — прошептала я, и поняла что плачу. Толи от страха, толи от позора. Ещё ни разу в жизни моих ног не касался мужчина. Ну за исключением того случая, когда этот же нахальный мужчина изучал царапину после встречи с русалками.

— Костра? Какого? Дарина, отвечай же! — закричал Тин, повернулся ко мне, а я испуганно вздрогнула, каким он был страшным. Даже серо-голубые глаза приобрели стальной оттенок. — Прости, прости милая, я напугал тебя…

Он пододвинулся ко мне и стёр с щёк слёзы, коснулся губ, а его лицо приобрело крайне озабоченный вид.

— Откуда у тебя ожоги? Они совсем свежие. Как ты их получила?

— Меня… меня сожгли на костре… опять. Это следы праведного огня, — прошептала я.

— Сожгли?

— Во сне.

Тин снова обернулся к моим ногам и нежно взял их в руки. Положил к себе на колени. Я уже не сопротивлялась.

— Если это следы от, — дядюшка откашлялся, — от костра, почему обожжены не ступни, а лодыжки и голени?

— Нет, ступни огонь поражает далеко не сразу, — тихо ответил Тин таким тоном, как будто являлся большим специалистом в этом деле. Хотя кто знает этого охотника! — Но это просто ожоги, не больше.

— Что значит не больше? — поинтересовалась я и сделала попытку забрать свои ножки, но не получилось. Они продолжали лежать на коленях мужчины, а он задумчиво их гладил.

— Священного огня не существует, ведьм сжигают на обыкновенных кострах, но они иначе реагируют на открытый огонь. Простая кожа, как у любого нормального человека, как у тебя Дарина, — уточнил он, — краснеет, у ведьмы — она чернеет и обугливается. Не сразу, конечно, просто обжечь ведьму нельзя, она достаточно стойка к огню, но через некоторое время всё же сгорает. В раз, без ожогов. Когда ты пошла к Посланцам Иллирии, они ведь проверяли тебя огнём?

Я нервно сглотнула и кинула. Да, тот день я буду помнить долго. Служитель в храме брал мою кровь и изучал её, но Посланцы, совершенно не церемонясь, занесли мою руку над священным огнём и со спокойными лицами наблюдали, как на моей коже появлялись страшные ожоги.

— Давно ты видишь подобные сны?

— Граф Тарин, будьте любезны, покиньте мою комнату, — как можно спокойнее сказала я, хотя голос срывался на комариный писк и ясно выдавал моё волнение.

— Дарина…

— Тин, мне нужно одеться. Я скоро спущусь вниз.

Он последний раз провёл рукой по моим обнажённым ногам, смутив меня окончательно, поднялся и вышел из комнаты.

— Дядюшка, что он тут делает?! — тут же зашипела я. — В моей спальне! Я не одета…

— Дарина, милая, успокойся, — примирительно ответил он. — Тин пришёл ко мне по своим делам, мы пили чай, а затем услышали твой крик. Он волнуется за тебя, не стоит гневаться на него за заботу.

— Заботу? Дядюшка, мне не понятны причины его внимания.

— Ох, Дарина, тебе нужны причины? Так одевайся, спускайся вниз и спроси, — уже раздражённо произнёс он, развернулся и ушёл. Спросить? Что за вздор?!

— Тара!

Через несколько минут я уже спускалась в низ. Стол был накрыт для завтрака, горячий чай, пироги с отвратительной капустой, которую я даже на дух не переносила, кексы и свежее печенье.

— Дядюшка, граф, — кивнула я присутствующим. Прошла и села на своё место.

— Так что касается моего вопроса, — без прелюдий начал Тин. — Я желаю знать, как долго вас мучают кошмары?

— Граф, вы бы определились, как обращаетесь ко мне или же на "вы", или фамильярное "ты"? А то признаюсь, я путаюсь, — недовольно пробубнила я, не желая обсуждать ведьм и костры.

— Дарина, ты ответишь на вопрос? — спросил Тин.

Я недовольно скривила губы. Взяла чашку, отпила немного горячего чаю, но мне хотелось прохладного сока польхи. Горло до сих пор саднило от дыма.

— Два года.

— Ты проверяла, это видения будущей смерти или ты переживаешь сожжение вместе с ведьмой?

— Нет, не проверяла, — ответила я. Одно время я действительно хотела разобраться и узнать, что же такое я вижу. Информация о сожжённых ведьмах была открытой, а мои сны очень яркими, чтобы сопоставить факты и узнать истину, но я опасалась привлекать к себе внимание. Обо мне и так ходили слухи по всему княжеству. Правда все думали, что меня прокляла ведьма, но всё равно, служитель Иллирии настоятельно просил не искать причин. Посланцам достаточно лишь намёка и затащат на костёр любого. Хотя, леди Хассилинскую вряд ли… но к чему рисковать?

— Всегда на рассвете?

— Иногда ночью, но… редко. Тин, я не могу это обсуждать… мне нужно сходить в храм, — прошептала я, поднимаясь из-за стола, но была остановлена рукой дядюшки.

— Зачем?

— Я чувствую себя грязной… мне нужно исповедаться.

Дядюшка покачал головой.

— Милая, Служитель тебе не поможет, а вот создать проблем вполне может. Тин, что ты думаешь?

— Не знаю, первый раз вижу подобное. Ожоги остаются всегда после этих снов?

— Нет, только в последние два раза. Сегодня сильнее, чем было в предыдущий… честно говоря я боюсь, — едва слышно прошептала я. Почему я чувствую себя словно на суде? Может быть, потому что эти двое взрослых мужчин сидят и решают мою судьбу и при этом строят озабоченные и грозные лица?

— Во время последнего разговора со Служителем, я высказывала опасения, что могу проснуться с опалёнными волосами или обожжённым лицом, он ответил, что мои страхи напрасны, что это просто наваждения, но сейчас… сейчас я уже так не думаю.

Вернулась на своё место, взяла в руки чашку. У дядюшки был изумительный фарфор, он прекрасно занимал мои руки и скрывал нервную дрожь.

— Я до сих пор чувствую запах гари, слышу крики толпы. Они словно безумные желают смерти… Никогда не видела, как сжигают ведьму, но уже сотни раз стояла у позорного столба.

Закрыла глаза, ощущая, как по щекам потекли слёзы.

— Боюсь умереть во сне.

Почувствовала тёплые, утешающие руки на голове, поцелуй в волосах. Я откликнулась на ласку дяди, уткнулась носом в пахнущий свежестью камзол и обняла его. Дома все знали о моих кошмарах, не знать было невозможно, но и сёстры, и дядя предпочитали относиться к ним как к просто дурным снам, не более, и ни разу я не видела от них утешения. Да и не стремилась я делиться своей болью, страхом с родными, честно говоря. И сейчас, когда пожалуй первый раз за всё время я осознала, что сны мои становятся материальными, стало страшно. Очень.

— Ох, граф Тарин! — услышала я изумлённый голосок Лини. Подняла голову и увидела, что обнимаю вовсе не дядюшку, а Тина! Тут же отпрянула от него и спрятала руки за спину.

Лини прошла в холл и склонилась в реверансе, а так как одета она была в домашнее платье, получилось не слишком эффектно, да и зачем она его делала не понятно. Её статус позволял лишь кивнуть графу, а неумелый реверанс тут был совершенно не к месту, и даже на проявление уважения гостя не тянул. Но сестрёнку это, похоже, не волновало, она светилась как светлячок и не отрываясь смотрела на Тина восторженным взглядом, нисколько не смущаясь того, что я только что его обнимала.

— Леди Лини, — кивнул Тин.

— Дарина, я слышала крик. Тара сказала, что тебе приснился кошмар и не стоит беспокоиться, — произнесла она, всё так же, не отрывая взгляда от гостя.

— Да, просто кошмар, — кивнула я.

— Милая, ступай, — отослал свою дочь дядюшка. Она ещё раз поклонилась и побежала наверх. Я так подозреваю, для того чтобы надеть своё лучшее и самое откровенное платье и предпринять очередную попытку ослепить графа Тарина своей красотой.

— Дарина, ты не должна спать одна, — заявил Тин, как только Лини скрылась из виду. — Приар, эти сны очень опасны, я так же опасаюсь за жизнь Дарины, поэтому настоятельно прошу будить её при малейших признаках кошмара.

Я возмущённо открыла рот от столь откровенных заявлений, а дядя важно кивнул.

— Но поручать это служанке я бы не стал, они слишком безответственны и болтливы, — внёс свою лепту дядюшка.

— Я не стану спать со служанкой в одной комнате! — возмутилась я. Тин повернулся ко мне, окинул взором, словно прикидывая, стоит ли настаивать на присутствии служанки или сжалиться над моей и без того потревоженной персоной, и вернулся к дяде.

— Да, служанка не подходит.

Ох, ну спасибо!

— Тогда пусть переезжает к тебе.

— Что? Прекратите немедленно! — закричала я и для убедительности толкнула Тина. Тот от неожиданности подвернул ногу и едва не упал. Стол с завтраком стал препятствием летящему телу, а две чашки из сервиза не пережили нападения и со звоном упали вниз.

— Дарина, ты знаешь, как иначе обезопасить себя от последствий снов? — деловито поинтересовался дядя, никак не отреагировав на нападение на гостя, и заинтересованно наклонил голову в бок.

— Нет, но вы… как вы можете так просто обсуждать это? Да я скорее вообще спать не буду, чем стану жить в доме этого типа! — для убедительности я показала пальцем на Тина.

— Типа? Только недавно я был графом, — грустно сказал тот, обиженно сложил руки на груди и отвернулся.

— Граф или тип, всё одно! Я не хочу, чтобы он приближался ко мне!

— Какая грозная… леди, — вздохнул Тин. — Что ж, нет, значит нет, но то, что завтра ты не проснёшься с ожогами по всему телу, никто не гарантирует.

— А в твоей постели, значит, такая вероятность исключена? Может быть, у тебя даже есть целебное снадобье? — шипела я как змея.

— Постели? Дарина, о чём ты думаешь? Мы же вчера всё решили. Ты сказала нет, и я даю слово, что не стану больше говорить об этом. Сейчас меня волнует не твоё неприступное тело, а жизнь! — всё больше и больше распылялся Тин. — В нашем городе и без того много проблем, и обгоревший труп племянницы графа Доу не прибавит радости ни нам, ни императору!

Я взялась за шею, чувствуя, что начинаю задыхаться, нащупала за спиной кресло и села. Перед глазами всё плывёт, рук почти не чувствую, только грудь сдавило так, что не вздохнуть. Безумие… это всё было безумием. Жила я в своём родном доме, никого не трогала и не беспокоила, мечтала об интересной жизни… домечталась.

— Дарина, — послышался обеспокоенный голос дядюшки. — Принесите воды!

— Не хочу воды, — прошептала я, расстёгивая ворот платья. При двух графах, разумеется, это было недопустимым, но сейчас мне было плевать на правила, моему встревоженному организму требовался воздух. Он должен был помочь пережить потрясение.

— Дядюшка, а сок польхи есть?

— Милая, я заказал его ещё два дня назад, но привезут только завтра.

Он взял мою руку и аккуратно погладил холодные пальцы. Когда мне становилось дурно, почему-то руки леденели.

— У меня есть, — как бы невзначай произнёс Тин.

— Пытаешься подкупить меня?

Он пожал плечами.

— Дядя, вы готовы поручиться за честь графа Тарина, — серьёзно спросила я, продолжая буравить взглядом виновника.

— Да.

Да… вот только мне от этого не легче. Что в голове у этого мужчины? Каковы его желания? Да ладно с желаниями, я, незамужняя леди благородных кровей, буду жить с незнакомым мужчиной в одном доме! Что скажет народ? Что я его любовница… что же ещё? Какой позор…

Посмотрела на подол платья, под которым скрывались ноги, покрытые ожогами. В прошлый раз болезненный след напугал меня, сегодня же этими следами были покрыты ноги до колена. Что будет завтра?

— Тин… все слухи, что я… что я с тобой… ты должен опровергать. Придумай что-нибудь, но я не желаю слыть твоей…

Ох, как тяжело это говорить!

— Конечно, — поспешил он избавить меня от мучений.

— И я заберу свою служанку.

— Это не желательно, но если она тебе нужна, бери, — нехотя ответил Тин.

— Спасибо. Тара со мной с самого детства, без неё мне будет тяжело, — решила объяснить я, хотя зачем не знаю. Не нравится моя служанка, я не напрашивалась в его дом!

— Буду ждать тебя к вечеру, Дарина.

Граф Тарин церемониально поклонился мне, попрощался с хозяином дома и ушёл. Через полчаса мне передали целый кувшин сока польхи. Очень вкусного и дорогого.

* * *

— Дарина, так не честно! — звонкий голосок Лини отвлёк меня от укладывания вещей в сундук. Солнце уже село, за окнами темнота и давно следовало собраться и перевести вещи в дом Тина, но я весь день провела на улицах города. Сначала зашла к Нире, она как раз закончила шить платья, затем на базар за украшениями к новым нарядам, запоздало подумав, что нужно было указать адрес доставки дом графа Тарина, а не дядюшки, купила целую корзину спелых персиков и остаток дня провела в парке, поглощая их, совершенно не думая о последствиях обжорства.

— Сестрёнка, я поделилась с тобой своими желаниями, относительно Тарина, а ты подло увела его у меня! — продолжала распыляться Лини. Она только что узнала, что я переезжаю к нему жить. — И мало того он заинтересовался тобой, но не ты ли говорила мне, что свою невинность нужно беречь, а граф не тот человек, кто оценит её! А сама! Едва приехала, а уже легла под него!

На последних словах я не выдержала и бросила на пол юбку, которую безуспешно пыталась сложить несколько минут. Подняла злые глаза на не менее злую сестру.

— Лини, не зная причин, по которым я вынуждена уехать из этого дома, ты смеешь оскорблять меня! Я не стану доказывать тебе что-либо или объяснять, это тебя не касается, но впредь следи за своим длинным языком. Я никогда не лягу, как ты выразилась, под графа Тарина, и более того — я не желаю этого так же сильно, как ты желаешь стать его любовницей!

Схватила многострадальную юбку и просто запихала её в сундук. Тара ещё утром ушла в дом Тина знакомиться с тамошними правилами, а от помощи других служанок я решительно отказалась. Не так уж много у меня много вещей, сама справлюсь. Захлопнула крышку сундука и, хватая по пути плащ, пошла вниз к ожидавшей меня карете.

* * *

— И она согласилась? — недоверчиво спросил Рандир, разглядывая всполохи огня от камина, отражающиеся в красной жидкости вина. Бокал в его руках переливался всеми рубиновыми оттенками и приятно охлаждал руку. Удивительный контраст.

Тин улыбнулся.

— Сам не верю, но да, Дарина едет ко мне совершенно добровольно.

Его высочество ухмыльнулся.

— Но меня волнует другое… — вздохнул Тин.

— Сны? Никогда не слышал о подобном.

Тин неопределённо пожал плечами. Говорить, что он считает Дарину обладательницей дара маяка не стал. Маяк — человек с чрезвычайно редкими способностями. Легенды говорят, что давно, когда ведовство в мире процветало, а религия Иллирии пришла в упадок, стали появляться маяки — люди, искренне любившие и почитавшие пресвятую Иллирию. И якобы она наделяла своих преданных последователей особенными силами, способными очистить мир от скверны, пропитавшей мир. Они чувствовали магию, видели ведьм, предугадывали, где появится зло, но самое главное — на них не действовали силы магии, они могли блокировать её и обладающий силой, терял волю. Маяки объединились в братство Посланцев Иллирии и начали свой поход, очищая землю от зла и сжигая его на священных кострах, прославляя имя пресвятой, которой служили. Но то было давно, маяков в мире больше не осталось, а братство Посланцев — всего лишь сборище охотников на ведьм.

Рандир вернулся к созерцанию бокала.

— Я не хочу чтобы о ней узнали Посланцы. Они не станут церемониться и сожгут Дарину, не проверив в её очевидную чистоту, — хмуро сказал Тин. Но, разумеется, причина была не только в опасении за жизнь девушки. Истинный Посланец может изменить мир, и если сейчас братство Посланцев как слепые котята вынуждены рыскать по империи, выискивая обладающих магической силой, то с маяком они обретут силу, знания… они истребят магию. Маяк — чрезвычайно опасное оружие. Не зря же Посланцы до сих пор чуть ли не молятся на тех, чьи имена дошли до нынешних дней.

— Когда приедет Дарина? Я хочу посмотреть на неё?

— Думаю уже скоро. Всё ещё желаешь её в фаворитки? — ухмыльнулся Тин.

Его высочество покачал головой и бесцеремонно закинул ноги на низкий стол.

— Нет, просто любопытно посмотреть на ту, что взволновала сердце моего друга.

Тин фыркнул и отвернулся к камину. Больно нужно волноваться об этой дамочке. Его просто беспокоит происходящее с ней, не более.

— Граф Тарин! — послышался громкий крик.

Дарина приехала. Его высочество заинтересованно поднял голову и посмотрел на закрытую дверь

— Эй! Я знала, что вы невоспитанный грубиян, но встретить даму много чести не… надо…

Дверь открылась, и на пороге появилась изумлённая девушка.

* * *

Сказать, что я была зла, не сказать ничего. Я была в бешенстве! Мало того вынуждена ехать к Тину в дом, но ещё и любимая сестрёнка наговорила такого, что хотелось её поколотить! Никогда у меня не возникало такого желания, но и подобного оскорбления в свой адрес я до этого дня не слышала. Да кто ей вообще дал право говорить обсуждать меня? Даже если и заинтересовала я графа, упаси от такого интереса, но она ему никто, лишь одна из толпы влюблённых дурочек.

— Где граф Тарин? — спросила я у служанки, когда зашла в довольно скромный и по размеру и по убранству дом. Тина рядом не было видно.

— Он сейчас в гостиной, как только освободится, поприветствует вас, — ответила та дрожащим от волнения голосом. Видимо моё настроение было написано у меня на лице и показалось очень страшным.

— Что? — возмутилась я. Он даже не удосужился встретить знатную гостью. Вот уж действительно хамство и неуважение! И прямиком пошла к закрытой двери, на которую показала служанка, когда говорила о хозяине. Позвала Тина. Грубо… и едва удержала себя от того, чтобы толкнуть дверь ногой. Открыла…

— В… ваше высочество, — прошептала я и поклонилась, увидев рядом с хозяином дома сына императора. Он вальяжно развалился в широком кресле, положив ноги на стол, а в руках грел бокал с вином. Это я не вовремя к ним ввалилась, культурно говоря.

— Прошу простить меня.

— Леди Дарина Хассилинская, — дружелюбно улыбнулся он. Кажется не гневается… Убрал ноги со стола, принял более подходящую позу для его высочества и протянул мне руку, разрешая войти, а может и подзывая к себе, в этом я не была уверенна.

Нервно сглотнула, подошла ближе и склонилась в очередном реверансе.

— Тин, полюбуйся, — улыбнулся он. — Дамы из восточных княжеств даже реверанс делают более почтительно и утончённо. Цветок среди наших шипов. Не удивлюсь, если спустя пару месяцев мне будут лишь кивать.

— Согласен, — кивнул Тин, рассматривая моё новое платье. Его заметил и его высочество.

— Мне нравится ваш наряд, — сказал он и снова повернулся к Тину. — Всегда поражался как можно скрыть тело столько элегантно. Леди Дарина, я рад, что вы не повелись на поводу у местных модниц, готовых бегать голышом, если того потребуют новые нравы, а остались верны своим традициям. Могу поспорить, что на вас надето ещё традиционное нижнее платье.

Мои щёки заполыхали. Пресвятая Иллирия, как он может это обсуждать?

— Да ваше высочество, — прошептала я, сгорая от стыда.

— Ваше смущение прелестно, — улыбнулся он. — Тин, с удовольствием бы задержался ещё, но, увы, не могу. Не забудь, через два дня на мы едем охоту. И вы Дарина, если желаете, присоединяйтесь к нам.

— Охоту? — испуганно прошептала я и посмотрела на Тина. Что-то я не горела желанием бегать по лесу с мечом и убивать магических тварей.

— Да, на лис.

— Я подумаю над вашим предложением, ваше высочество, — ответила я уже спокойней и поклонилась, провожая гостя.

— Тин, ты видел? Она знает различие между приветствием и прощанием. Изумительно!

Ох… я была готова провалиться сквозь землю от стыда.

— Ты о чём?

— О реверансе, а впрочем, я спешу. Прикажу всем придворным дамам выучить этикет, а то не императорский дворец, а балаган. А хотя… объявлю завтра новую моду… будет забавно посмотреть, — сказал его высочество и тихо рассмеялся, как будто удачно пошутил. Я шутки не поняла, так что даже не улыбнулась. — Был рад знакомству, — произнёс он, сам взял мою руку, поцеловал её и спешно скрылся за дверьми. Я выдохнула.

— Пресвятая Иллирия, Тин, почему ты не предупредил меня?

— С Рандиром мы давние друзья, он часто приходит в мой дом и никогда не извещает о своём намерении, — беззаботно поведал он. — Идём, я покажу твою комнату.

Мы поднялись наверх по узкой, но красиво декорированной резным деревом лестнице и тут же свернули направо. В этой части дома располагалось лишь две комнаты. В одну из них мы вошли.

— Конечно, с твоей комнатой в доме графа Приара не сравнится, но…

— Мне нравится, — поспешила сказать я и не соврала. Комната пусть и была маленькой, но невероятно уютной. Широкая из красного дерева кровать без балдахина и других вычурных элементов декора. Напротив большое зеркало с туалетным столиком и креслом на резных ножках и белоснежной обивкой. Большой шкаф в углу был также выдержан в деревянном стиле и белой отделкой, мягкий ковёр под ногами, тяжёлые шторы и дверь рядом с окном.

— А куда ведёт дверь?

Неужели отдельная ванная?

— В мою спальню.

— Спальню?! — мой восклик получился невероятно возмущённым, но Тин не вдохновился им и даже не изменился в лице.

— Да, нужно чтобы ты была рядом, иначе всё бесполезно.

Да, наверно он был прав, но как-то я не ожидала жить так близко с этим мужчиной. Да что там! Я не уверенна, что вообще смогу уснуть, зная, что он рядом. Прошла вперёд и уже более внимательным взглядом осмотрела помещение. Эта комната для женщины, в этом не было сомнения, но Тин не женат. Так кто тогда тут жил? А то, что это помещение не пустовало — очевидно, пустующие комнаты выглядят иначе. А потом меня осенило.

— Здесь ты принимал своих любовниц…

— Да, — нехотя ответил Тин.

— Надеюсь, бельё поменяли, — сквозь ком в горле произнесла я, смотря на кровать. Она уже не казалась мне ни удобной, ни красивой.

— Спрошу у прислуги… Дарина?

Я обхватила себя руками и едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Зачем я согласилась на это безумие? Жила же как-то я два года со своими кошмарами, а едва приехала в столицу, сразу повелась на провокацию местного и крайне любвеобильного графа. Он даже не удосужился поменять бельё после своей прошлой любовницы. Когда она покинула эту кровать? Неделю назад, вчера или за час до моего приезда?

Скинула с себя наваждение, решительно прошла вперёд и резко откинула покрывало, затем одеяло. На белоснежной простыне лежало весьма и весьма откровенное ночное платье чёрного цвета. Под подушкой обнаружились… верёвки?! Пресвятая Иллирия, чем они тут занимались? Повернулась к туалетному столику, открыла ящик. В нём лежала щётка для волос. Судя по всему, его бывшая любовница была брюнеткой. Нарочито брезгливо отложила её в сторону. На столе шкатулка из красного дерева. Открыла её и вывалила содержимое на стол. Дешёвые подделки под камни и серебро — браслеты, кольца, подвески. Повернулась к Тину. Он покраснел и виновато потупил взор, что при его резких чертах лица казалось забавным. Да неужели пристыдился?

— Я не стану здесь жить. — Мой голос надломился.

— Конечно, прости. Я должен был подготовить комнату к твоему прибытию, но всё произошло так быстро… можешь занять мою спальню. В ней кроме меня никого не было.

— Тин, это не обязательно, гостевая меня устроит, — сказала я, уже успокоившись. Всё-таки личная жизнь этого мужчины меня не касалась, а я вот так просто взяла и всё выпотрошила.

— Идём Дарина, — взял он меня за руку и отвёл в соседнюю комнату. Она оказалась совершенно другой. Раза в три больше соседней, но крайне скромная, словно хозяин исповедовал культ бедности. Кровать, пожалуй, была единственной дорогой вещью в этом помещении, остальное — небольшой шкаф, стол, два кресла со столиком у камина, были… функциональными и конечно же деревянными. Похоже, что хозяин любил этот материал.

— Шкаф пустой, можешь пользоваться, в столе мои документы, не открывай. Камин без меня не разжигай. Граф Приар сказал, что завтра должны приехать твои вещи, к этому времени я сделаю для тебя гардеробную, — мрачно поведал мне Тин и развернулся, чтобы выйти. Я остановила его, коснувшись плеча.

— Спасибо.

Он кивнул, мягко поцеловал мою руку, задержавшись несколько дольше, чем допускали нормы приличия, и ушёл. Я обессиленно села в кресло.

Ну вот, хозяина выселила из его же комнаты… но и он, действительно мог позаботиться о следах, оставленных его любовницей!

Интересно, а ужин будет? Переоделась в домашнее платье, распустила волосы, решив, что раз я тут буду жить, то могу себе позволить вести себя как дома, и пошла вниз. Как раз вовремя.

— Дарина, — широко улыбнулся Тин. Мне даже как-то не по себе стало от его радости, особенно после той напряжённой обстановки, что была наверху.

— Я хотела спросить об ужине, но вижу, что этот вопрос уже не актуален.

— Садись, — ещё шире заулыбался Тин. И как он не лопнул? Отодвинул моё кресло и помог сесть за стол. Я осмотрелась. Гостиная, где недавно я видела его высочество, была такой же, как и весь дом, скромной и уютной, словно располагалась она не в центре города, а на опушке леса в деревянном домике. Огонь в камине, дрова тихо потрескивали, мягкий, немного потёртый ковёр под ногами и массивная резная мебель.

— Чудесный дом, граф Тарин.

— Тебе действительно нравится? — Тин сел напротив меня и нам тут же начали подавать ужин. Как ни странно, но посуда у него была выше всяких похвал — серебряные блюда и бокалы из несусветно дорого хрусталя.

Я кивнула.

— Да, он похож на летний домик, где мы любили отдыхать с отцом… когда он был жив, — прошептала я. Но решив не портить вечер грустными мыслями, трагическую гибель отца и матери я переживала очень тяжело, я посмотрела голодными глазами на мясо, запечённое с травами. Желудок своевременно напомнил, что его сегодня кормили лишь персиками.

— Вино? — предложил Тин.

— Какое? — поинтересовалась я, и, не дожидаясь хозяина, приступила к ужину.

— Кахтанское осеннее.

Я скривила нос. Нет, осенние вина я не любила, пусть Кахтанское княжество и изготовляло лучшие вина, но они казались мне слишком сладкими и крепкими.

— Есть ещё летнее.

— Летнее буду.

Нам принесли новый кувшин, Тин разлил вино по бокалам.

— За вас, моя прекрасная гостья, — сказал он тост. Я ухмыльнулась.

— За вас, мой добрый хозяин, — ответила я ему в тон. Тин усмехнулся не менее ехидно и залпом осушил свой бокал.

— Как её звали?

— Кого? — не понял Тин и так же приступил к ужину.

— Даму, чьи вещи я так бессовестно раскидала.

— К чему этот вопрос? Мы расстались уже давно, и она не вернётся.

Тин ничем не выдал своего удивления, только движения ножа и вилки, стали более агрессивными. Как будто не мясо режет, а разделывает только что убитую животину.

— Если тебе неприятна эта тема, можем поговорить о погоде, — мой голос был приветлив, как и полагалось при непринуждённой светской беседе. Не в тишине же ужинать. Скучно.

— Нет, но мне казалось, что ты не желаешь говорить об этом.

— Стала бы я тогда спрашивать. Нет, было неприятно, что вы предлагали мне кровать, в которой побывала не одна ваша любовница и не горю желанием возвращаться туда, но сейчас мне просто любопытно.

— Любопытство не лучшее качество для молодой леди, — уже веселее произнёс Тин. — Раллита. Её имя Раллита.

— Она не местная? — поинтересовалась я.

— Южанка.

— Говорят, дамы из тех земель весьма… раскованы, — подобрала я культурное слово.

— Да, поэтому наши отношения закончились очень быстро.

Я опустила голову, скрывая предательскую улыбку.

— Что? — возмутился Тин.

— То есть та верёвка, что лежала под подушкой, не твоя?

— Моя, — важно кивнул он, а я едва не поперхнулась. Тин протянул мне бокал с вином.

— Ты… ты связываешь своих любовниц? — всё-таки спросила я, кое-как справившись с дыханием.

— Нет. Это было что-то вроде эксперимента, на что она была готова пойти, чтобы остаться.

Беззаботный тон этого мужчины меня поражал!

— И?

— Меня не интересуют покорные и согласные на всё женщины, — сухо закончил Тин, разливая остатки вина по бокалам.

— А ты не думал, что она любила тебя и была согласна на всё, чтобы доставить тебе радость? — изумилась я подобной жестокости.

— Нет, Дарина. То была не любовь, а похоть. Её в Жахнаре в достатке.

Наш разговор сошёл на нет, да и ужин был съеден, а вино выпито, но гостиную с уютным камином покидать мне не хотелось.

— Ложись спать. Мне нужно уйти, вернусь к утру. Пожалуйста, дверь в соседнюю комнату оставь открытой, она открывается только из моей спальни. Я не стану заходить, но если тебе приснится кошмар, то услышу.

— Вы работаете по ночам, граф? — Я сняла с колен салфетку, сложила и положила рядом с пустой тарелкой, разгладив её нервным движением руки. Тин отодвинул кресло, помогая мне встать из-за стола. Было очень приятно видеть от него подобную заботу.

— Иногда. Мне бы не хотелось оставлять тебя одну в первую же ночь, но, к сожалению, у меня нет выбора. Спокойной ночи, Дарина, и давай уже определись, либо обращаешься ко мне на "ты" или же "вы". Признаюсь, я начинаю путаться, — повторил он мою фразу, но более деликатно. Я улыбнулась.

— Спокойной ночи, Тин. Будь осторожен.

Глава 6

— Дарина, я помогу. — Тара подошла ко мне и помогла отпереть замок сундука, который я со злостью теребила. Как и говорил Тин, мои запоздалые вещи прибыли утром и мы со служанкой уже несколько часов разбирали их, пытаясь уместить их в небольшой шкаф, так как гардеробная ещё была не готова. Но руки мои дрожали и слушаться отказывались, а всё потому, что Тин так и не вернулся. Ни на рассвете, ни утром, ни к обеду. И я уже подумывала идти к дядюшке и спросить, у кого можно узнать над чем работал Тин ночью, что за тварь ловил и… жив ли он. Может быть, уже стоит объявить его в розыск?

Нервным движением погладила нежный шёлк. В этом сундуке лежали летние платья. Помнится я из-за них разругалась со старшей сестрой, так-как пожелала сделать их без высокого ворота и открытыми руками от локтя, слишком откровенные для восточного княжества, а в столице, пожалуй, эти наряды могут показаться слишком строгим и закрытым. Хотя кто знает…

Дверь в спальню вдруг открылась, отвлекая меня от разглядывания вышивки на юбке. Я подняла голову и увидела на пороге комнаты Тина, ужасно бледного и едва стоявшего на ногах от усталости.

— Дарина, прости, я забыл, что меня переселили…

Он развернулся и ушёл. Вслед за этим послышался шорох за стеной. Я тихо подошла к всё ещё открытой двери, связывающей две комнаты, и, коря себя на чём свет стоит, заглянула, но увидела, не раздетого графа, а… пустое помещение. Просунула голову подальше. Что поделать, любопытство самый страшный мой порок. Тин лежал на кровати прямо в одежде, закрыв глаза рукой, облачённой в массивную кожаную перчатку, но едва почувствовал движение, вздрогнул. Посмотрел на меня и нахмурился.

— Дарина? Что ты хотела?

Его голос был глухим и сиплым. Я зашла в комнату. Сама не знаю зачем, судя по всему моё присутствие было лишним, и Тин нуждался в отдыхе, но хотелось как-то проявить заботу, а так-как знакомы мы были всего недавно, я не знала как это сделать. Да и стоило ли?

— Ты не вернулся к рассвету, я переживала за тебя.

Тин улыбнулся.

— Милая, за меня не стоит переживать. Позавтракай без меня.

Я подошла ближе.

— Уже обед прошёл. Тебе что-нибудь принести? Может быть сок? Или горячий суп?

— Я бы хотел, что бы ты села рядом, если конечно твоё воспитание позволяет подобное.

Что? Рядом? На кровать?

— Не позволяет, но я сяду, — прошептала я и подошла к кровати. Тин подвинулся, и едва я оказалась рядом, сгрёб в охапку и подвинул ближе к себе так, что мои ноги так же оказались на кровати.

— Прости, — он поправил платье и лёг рядом, уткнувшись носом в мой бок. Левая рука у меня осталась в подвешенном состоянии. Опустить — значит обнять Тина, но и держать долго я её не смогу.

Положила ему на плечо.

— Ты пахнешь божественно, — тихо прошептал Тин.

— Мои духи. Их привезли сегодня вместе со всем остальным. Ещё есть душистое мыло и масло, — зачем-то сказала я. В самом деле, зачем ему знать подобное? — А ты пахнешь грозой. Не слышала, чтобы ночью гремел гром.

— Нет, это запах магии. Запомни его и никогда не приближайся к нему, — мрачно поведал мне Тин. — Дарина, ты напряжена. Если хочешь, можешь уйти.

— Нет, — поспешила сказать я, но не была уверена в своих словах. — Мне приятна твоя компания, хотя это и странно.

— Странно? Скажи, а у тебя вообще не было никаких отношений с мужчиной? Ни за что не поверю, что за столь прекрасной девушкой не ухаживали и не добивались внимания.

— Что за вопросы, граф? — возмутилась я.

— Вчера ты спрашивала меня про любовниц и была достаточно настойчива, сегодня моя очередь. Рассказывай давай, мне интересно, — прошептал Тин слишком живо для умирающего от усталости. Я даже засомневалась в целесообразности моего нахождения тут.

— Ну… ухаживали, — нехотя ответила я.

— И?

— В Хассилин не принято иметь любовников. Конечно, встречаются и такие, но всё же если у дамы появляется ухажёр, то он потенциальный жених, а я замуж не стремлюсь и об этом все знают.

— То есть до свадьбы все девушки… девственницы?

— Нет, конечно же нет. Моя старшая сестра и Лан уже давно вместе, а последний год спят в одной постели. Не думаю, что они просто за руки держатся.

Тин тихо хрюкнул от смеха.

— Так почему они до сих пор не женаты?

— Не знаю, Шира всё время откладывает, всё-таки выйдя замуж, она станет полноправной княгиней. Совсем другая жизнь, ответственность за княжество.

— А ты?

— Что я?

— Смотришь на сестру, её жениха, признайся, тебя волнует их поцелуи, уединения и внимание мужчин… это не может не волновать сердце.

— То есть ты волнуешься каждый раз, когда встречаешь очередную воздыхательницу? — усмехнулась я. Тин тоже.

— Конечно, ты прав, но мне не нужен любовник, я не желаю быть одной из многих. Я люблю старшую сестру, но осуждаю её. До Лана у неё было много поклонников и потенциальных женихов, весь Хассилин говорил о доступности будущей княгини… это ужасно. Возможно, она искала достойного мужа, но я этого не понимаю. Конечно, наивно рассчитывать, что найдётся мужчина, который искренне полюбит меня без оглядки на моё состояние и положение, будет красив, умён, сильный духом и телом и при этом порадует своей непорочностью, но всё равно, хочу, чтобы у меня всё было иначе.

— Твои руки прекрасны, — вдруг прошептал Тин. Я непонимающе нахмурилась. Причём тут руки? А потом увидела, что совершенно бессовестно перебираю волосы на голове разомлевшего мужчины и даже не замечаю этого.

— Не-е-т, Дарина, не останавливайся, прошу тебя, — застонал он, как только я убрала руку. — Я устал, как тысяча демонов, мне нужно поспать хотя бы пару часов, и только твоя рука даёт нужное успокоение.

Что мне жалко что ли? Вернула руку на прежнее место и погладила мягкие чёрные волосы. Сама только что говорила о нравственности и нежелании быть доступной, а сама лежу на кровати с мужчиной, ласкаю его, а он бессовестно обнимает меня за талию и дышит в бок. Но к чему об этом говорить? Тин прав, какое женское сердце не трепещет от мужского внимания, от искусных комплиментов и красивых ухаживаний. Да и то, что сейчас он так трепетно обнимал меня, словно нуждался во мне как в воздухе, было приятно, если не сказать больше. Странные и незнакомые чувства рождала подобная близость.

Видела бы меня сейчас старшая сестра… Сама себе усмехнулась. Шира, хотя и вела себя недостойно будущей княгини, но за мной следила строго, и даже неподобающее платье могло стать предметом нашего спора. А сейчас я лежала в кровати с мужчиной, гладила его по густым волосам, спускалась к большому плечу, спине и улыбалась, когда Тин реагировал на мою нежность и прижимался ко мне плотнее.

Через некоторое время дыхание Тина стало ровным и глубоким. Я аккуратно сняла с себя тяжёлую руку, последний раз провела рукой по волосам, всё равно никто не видит, и аккуратно слезла с кровати. Ох, Тин всё ещё одет, причём полностью! Неужели устал настолько, что даже перчатки не снял?!

Нет, я не стану его раздевать! Отвернулась к двери, вздохнула и вернулась к кровати. Безумие…

Аккуратно, чтобы не разбудить мужчину, сняла с него сначала одну, затем вторую перчатку. Ох, они ещё и грязные. Положила рядом на стол, служанка разберётся. Посмотрела вниз и быстро, пока не передумала, сняла с Тина сапоги. Всё, камзол пусть сам снимает! Но как он его снимет, будучи спящим? Тихо зарычав от досады, принялась расстёгивать верхнюю одежду, к которой было нельзя спать. Тоже мне граф! Даже простолюдин не позволяет себе подобное!

Кое-как расправившись с камзолом, накрыла Тина одеялом, сходила в кухню, налила ему сок польхи, поставила на столе рядом с кроватью и поспешила покинуть спальню. Надеюсь, проснувшись, он не подумает ничего предосудительного. Переоделась в любимое платье голубого цвета, как раз распакованное только что, и решила навестить дядюшку и Лини. Жаль, но двоюродный брат после бала опять уехал по каким-то своим делам, и я даже не успела пообщаться с ним и познакомиться ближе. Дядя Приар говорит, что брат ухаживает за некой дамой из западного княжества. О ней никому ничего не известно, Рант на эту тему старался не говорить, но дядюшка был недоволен постоянным отсутствием сына.

Вышла из дома и вздрогнула, каким сильным был запах грозы. Он словно плотное одеяло нахлынул на меня так, что даже дышать стало тяжело. Посмотрела на дорогу, уходящую вниз к лесу. Магия? Тин сказал, что так пахнет магия и приказал не приближаться к ней. Но если в лесу что-то плохое, то и горожанам угрожает опасность. Обернулась и посмотрела на дом. Тин отсутствовал всю ночь и утро, возможно он как раз и занимался этой проблемой. Дядюшка назвал его охотником на ведьм… ведьм и магических тварей.

В любом случае я ни за что не пойду в этот лес, опрометчиво названный Тином безопасным! Проснётся и пусть рассказывает, что за дела у них тут происходят. Развернулась и поспешила вниз по дороге. Не доходя до главной площади города свернула на улицу Лазани, где располагался дом дядюшки, крик от которого разносился, казалось, на всю округу. Я поспешила сунуть свой любопытный нос в дом и разузнать, что у них там происходит.

— Пресвятая Иллирия, Лини, что случилось? — изумилась я. Что, что, а увидеть сестрёнку, стоявшую по середине холла в одном лишь корсете и кринолине, обрезанным по колено, я не ожидала. А напротив стоял взбешённый дядюшка и казалось, что его лишь чудо удерживает его от убийства собственной дочери.

Вдруг он резко обернулся ко мне, схватил за руку и дёрнул к себе.

— Вот так должна выглядеть леди! — гаркнул он на Лини.

— Ни за что! — взвизгнула та.

— А что происходит? Лини, почему ты не одета?

— Не одета! — пуще прежнего заорал Дядюшка. — Дарина, она собралась в таком виде выйти из дома!

Виновница сложила руки на груди и отвернулась, а я ошарашенно открыла рот. Да она с ума сошла… голой и на улицу! Мода! Новая мода. Его высочество что-то говорил о новой моде и о том, что будет забавно на это посмотреть. Вчера те слова казались непонятными, но сейчас я по достоинству оценила его задумку. Вот так просто выявляются бестолковые барышни, которые бездумно следуют всему, что диктует мода.

— Лини, это шутка его высочества, — сказала я, еле сдерживая смех.

— Что? — тут же спросил дядюшка.

— Вчера граф Тарин принимал у себя его высочество. Он обмолвился, что императорский дворец похож на балаган, дамы не знают этикета и наряды их… в общем он был доволен моим платьем, — смущённо произнесла я. — А затем сказал, что объявит новую моду… и она будет забавной. Не думала, что на столько.

— Лини, быстро оденься! — прорычал дядюшка, багровея на глазах, и та стремглав умчалась наверх. Через несколько минут вернулась уже одетой в красивое, но скромное платье.

— Дарина, я хотела сходить в город в лавку сладостей, идём вместе, — прошептала она, не смотря на отца. И правильно, тот был мало похож на человека. Никогда бы не подумала, что дядюшка может быть так разгневан.

— Да конечно, идём.

Лини подхватила меня под локоть, и мы вышли из дома. Сестрёнка молчала, это и понятно, я бы на её месте со стыда сгорела. Так глупо повестись на поводу у странных правил. И ведь права была Нира, мастерица, что шьёт мне платье, — Лини умная девушка, но почему-то ей сейчас было удобно принадлежать столичному обществу и делать вид, что разделяет все его причуды.

Мы дошли до центральной площади, и я невольно замедлила шаг. Возле полюбившегося мне фонтана было многолюдно. Очень многолюдно… Я ошарашенно открыла рот. Не все, но довольно большая часть дам прогуливались по площади в одном лишь корсете и кринолине, из-под которого выглядывали весьма откровенные чулки с завязками. Сами же дамы нисколько не смущались столь вульгарным видом, красовались перед столпившимися мужчинами и с явным удовольствием демонстрировали свои прелести. Да, пожалуй, здесь собрался весь город!

— Это ужасно…

Лини рядом со мной побледнела. Видно представила себя среди этой толпы.

— Его высочество здесь, — пошептала она.

— Где? — тут же спросила я. Лини показала на открытую беседку, стоявшую немного в стороне под цветущим деревом и рассмотреть в ней высокопоставленную особу мне не составило труда. Подхватила юбки и чуть ли не бегом понеслась через площадь.

— Ваше высочество, — поклонилась я мужчине.

— Леди Дарина, — кивнул он мне и взмахом руки предложил зайти в беседку. Я сделал шаг вперёд, но лишь потому что этикет не позволял проигнорировать приглашение.

— Это жестоко, ваше высочество, — заявила я, даже не стараясь сделать своё тон дружелюбней. В конце концов, он не император, а лишь избалованный подросток, раз позволяет себе подобные шалости. Хотя с виду так на подростка не тянул, ему было не меньше тридцати, но не в этом дело!

— О чём вы, милая леди? — беззаботно и как будто немного удивлённо спросил он.

— Об этом! — кивнула я себе за спину. — Это унизительно!

— Дарина, предложи я этим дамам выйти голыми, они не задумались бы ни на миг. И поверьте мне, они ни на миг не задумались о том, что это унизительно. Признаюсь, я не думал, что в Жахнаре так много бестолковых особ. Причём о корсете я ничего не говорил, это дамы сами додумали, забавно, да?

— Забавно? — возмутилась я.

Его высочество улыбнулся и посмотрел мне за спину.

— Леди Лини, рад видеть вас в одежде, — произнёс он елейным голосом. Я оглянулась. Лини, пыталась изобразить реверанс, но это было затруднительно. Она едва не падала в обморок от волнения. Вернулась к наглому мужчине.

— Прекратите это немедленно. Забавляйтесь с любовницами в спальне, а это, — показала я пальцем на площадь, — недостойно поведения будущего императора!

Лини за моей спиной перестала дышать, а его высочество нахмурился. Перевёл взгляд на дам, дефилирующих по площади в неглиже, и уголок его рта изогнулся в ехидной улыбке.

— Леди Хассилинская, только потому что вы просите.

Он поднялся, я поклонилась, провожая его, и получила кивок в ответ.

— Прелестная Лини. — Его высочество подошёл к вконец испугавшейся девушке, взял её руку и поцеловал. — На вас нет браслета, жаль…

Развернулся и ушёл.

— А причём тут браслет? — изумилась я, понимая, что ничего не понимаю. Мы же дурные забавы обсуждали.

— Я не верю в это… он желает видеть меня своей фавориткой… — прошептала Лини и поспешила разъяснить, увидев мой недоумённый взгляд: — Это традиция. Я роняю браслет к ногам его высочества, если он поднимает его, значит принимает меня как свою фаворитку.

— Безумный город, — прошипела я и быстрым шагом пошла в лавку сладостей, с чётким намереньем скупить там всё самое вкусное и заесть конфетами ту горечь, что стояла в горле от происходящего кошмара.

* * *

Тин перевернулся в кровати, но рука нашла лишь пустоту. Сон? Приоткрыл глаз. Рядом никого нет, но Дарина совершенно точно была здесь и он её обнимал, вдыхал пряный аромат её духов, а она так трепетно и нежно ласкала его, словно желала снять усталость. Да, кожа до сих пор чувствовала касание её пальчиков.

Сам себе улыбнулся. А эта холодная леди не такая уж и неприступная… или…

Перевернулся на другой бок. На столе стоял высокий стакан. Слуги знают, что нельзя его беспокоить, тогда как он тут появился? Взял в руки. Сок польхи? Дарина, вне всяких сомнений. Откуда у неё любовь к этому лакомству?

Прохладный сок стал живительным нектаром для утомлённого тела.

В соседней комнате послышалось движение.

— Дарина? — крикнул Тин.

В ответ тишина.

— Тара?

Дверь открылась, но увидел Тин не Дарину и не её служанку, как уже успел подумать, а давнюю любовницу. Она изумлённо посмотрела на него и едва заметно улыбнулась.

— Ванли? Что ты здесь делаешь? — изумился Тин.

Эта женщина была особенной, не такой как все остальные любовницы. Она обладала не просто изысканными манерами и яркой красотой, но и острым умом. Почти год они были вместе и, возможно, были бы до сих пор любовниками, если Ванли не начала относиться к нему как к мужу. И даже в городе начали говорить об их якобы скорой свадьбе. Сама же Ванли ничего и не думала отрицать, что говорило о том, что она и породила эти слухи. И даже после их расставания, Ванли оставалась рядом, ждала, пока граф одумается и воспылает к ней прежней любовью, но увы, её мечтам не суждено сбыться. Граф Тарин всегда обладал репутацией завидного любовника никогда не связывающего себя серьёзными отношениями, и подобную дерзость Ванли прощать не желал.

— Зашла проведать тебя. Я слышала, прекрасная Раллита изливает море слёз, а значит ещё одно сердце разбито… — ответила Ванли.

Она прошла в комнату, присела в хорошо ей знакомое кресло перед туалетным столиком и посмотрела на бывшего любовника в зеркало. Провела рукой по голове, поправляя идеальную причёску, сложенную из густых чёрных волос и украшенную нитками жемчуга.

— У тебя новая любовница?

— Не твоё дело, — огрызнулся Тин.

Ванли обернулась, поднялась и подошла к кровати. Присела на край и погладила мужчину по плечу.

— Выглядишь уставшим. Опять спал одетым?

— Ванли, зачем ты пришла?

— Она заняла твою спальню?

— Ванли, не хочу быть грубым, но тебе следует уйти, — холодно произнёс Тин, убирая руку женщины со своего тела и обращая внимание, что лежит в кровати без камзола. Перчатки и сапоги так же отсутствовали. Дарина сняла их? Дарина??

Ванли поднялась на ноги, но пошла не на выход, а в спальню Тина. Он тут же подскочил и побежал следом.

— У неё прекрасный вкус, — задумчиво произнесла Ванли, открывая шкатулку с украшениями и доставая оттуда брошь.

— Не трогай! — зарычал Тин, вырвал из её рук собственность Дарины и положил на место.

— … и богата, — продолжила Ванли, гладя пальцами большие красные камни ожерелья, оставленного на столе. — Очень богата.

Тин, грубо взял женщину за руку и вывел из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Ванли уходи, иначе я выставлю тебя!

Женщина недовольно сощурила глаза и обернулась на лестницу, ведущую вниз, откуда послышался звук открывающейся двери.

— Тин? — раздался звонкий голосок. — Его высочество сошёл с ума!

Ванли улыбнулась.

— Тин? Ты наверху? Я купила "Пойский трюфель", спускайся!

— О… "Пойский трюфель", — изумилась Ванли. — Она тебя балует.

— Ни слова о том, что мы были любовниками, — прорычал Тин. — Поняла?

— Были?

— Были!

— Как скажешь, любимый, — прошептала Ванли, попыталась коснуться щеки мужчины, но тот отпрянул.

* * *

— Тара, а граф Тарин не просыпался ещё?

— Я не видела, чтобы он выходил из комнаты, а заходить к нему прислуге запрещено.

Я кивнула. Да, правила для слуг в этом доме были удивительно строгими. Посмотрела наверх. Ещё раз позвать? Или пусть спит, не так уж я и нуждаюсь в его компании.

— Распорядись, чтобы подавали ужин.

Тара кивнула и ушла на кухню. Я достала из корзинки ещё одну конфету, положила её в рот и счастливо заулыбалась. Потрясающе вкусно.

Сверху послышались шаги, о, наконец-то проснулся. Подняла глаза. Вот только спускался Тин не один, а с… женщиной? Я ему значит, конфеты выбирала, а он с дамами развлекается. Горло больно сжалось, но плакать или расстраиваться я и не думала. Больно надо! Я у него просто гощу, и его личные дела меня не касаются. Хотя, надо отдать должное графу, женщина была красивой. Не высокая, не маленькая, среднего роста, правильные, уточённые черты лица, густые чёрные волосы, хорошая фигура… всё в ней было идеальным, даже руки с изящными пальцами.

— Тин, она же ещё совсем ребёнок! — изумлённо прошептала дамочка, но я услышала её хорошо, и Тин это заметил. Он и без того был не слишком рад моему присутствию, видно я их побеспокоила, а теперь его глаза потемнели от злости, а челюсть напряглась.

— Прошу прощения, я не хотела вас тревожить, — произнесла я самым, что ни на есть дружелюбным тоном. — Или вы уже закончили?

Дама удивлённо приподняла брови.

— Дарина, это моя давняя знакомая, — произнёс Тин, делая акцент на слове знакомая. — Ванли Ло. Ванли, моя гостья — леди Дарина Хассилинская.

— Хассилинская, — улыбнулась дамочка. — Наслышана.

Я не сдержала наглого хмыка. Вот так приветствие, и ведь мы совсем незнакомы, и подобного хамства я не заслужила.

— Тебе пора, — грубо сказал Тин и ещё более грубо толкнул даму к выходу, но это её нисколько не смутило, она развернулась, и, не прощаясь, покинула дом.

— Извини, мне не стоило кричать и звать тебя. Я не подумала, что ты можешь быть с…

— Дарина, она просто давняя знакомая, которую я не желаю видеть, — недовольно пробубнил Тин. — Она имеет скверную привычку приходить без спроса, а просьбам не внимает. Ты купила "Пойский трюфель"?

Я улыбнулась и протянула Тину корзину со сладостями.

— Они тебе нравятся? — поинтересовалась я, наблюдая, как он уплетал конфеты. Даже спрашивать не стоило, его любовь к конфетам была очевидной.

— Очень.

— В Хассилин не умеют готовить это лакомство, а то, что привозят, стоит баснословных денег, а у вас его можно свободно купить и совсем не дорого. Боюсь я стану постоянным клиентом в лавке Ши. Не налегай на сладкое, — возмутилась я, замечая, что корзина опустела наполовину за считанные секунды, и забрала её у Тина. Он поднял обиженные глаза.

— Это десерт, а ты ещё не ужинал.

— Жадина, — заявил он.

Кто? Я? Жадина?

— Ещё одну, и всё, — смилостивилась я. Взяла конфету и положила её в рот Тину, а когда поняла, что делаю, было уже поздно. Он обхватил мои пальцы губами и приласкал языком, слизывая с них остатки шоколада. Ох… от его нежных касаний по всему телу прошлись словно искры.

— Очень вкусно — хрипло сказал Тин.

Я отвернулась, пряча полыхающие от стыда щёки, но очень вовремя пришли служанки и начали накрывать на стол.

— Ещё я забыла спросить, какое вино ты любишь, поэтому купила на свой вкус — Кахтанское белое раннее. Привезут сегодня вечером.

— Хорошо, белого у меня нет.

На столе уже стоял ужин, но Тин садиться не спешил. Он разглядывал моё платье, ожерелье с тёмно-синими камнями, браслет на руке и как будто обдумывал сложный вопрос. Мне даже интересно стало.

— Что-то не так?

Он покачал головой.

Глава 7

Дым… дым кругом. Она задыхается, и из последних сил пытается сорвать ненавистные путы. Но верёвки крепки. Они держат пленницу у столба, не позволяя сбежать.

Огонь уже близко… уже слышен палёный запах волос, но она продолжает вырываться. Отпустите… отпустите… я ни в чём не виновата.

— Ведьма!

— Нет, нет… не сжигайте меня, — шепчет она, срываясь на плач. — Я не хочу умирать.

* * *

— Я не хочу умирать.

Тин резко открыл глаза, услышав едва слышный шёпот. Привстал с кровати. Из соседней комнаты раздавались шорохи и сдавленное дыхание.

Дарина!

Она живёт в его доме уже пять дней, и обычно девушка спала очень крепко и тихо, словно прекрасное видение… Однажды он рискнул приблизиться и полюбоваться безмятежным лицом Дарины. Не долго, пока были силы отвернуться, пока она не проснулась, почувствовав вторжение. Но сейчас, едва зайдя к ней в комнату, Тин кинулся к кровати.

Дарина задыхалась, а рядом с ней слышался отчётливый запах гари.

Он коснулся её щеки, желая разбудить, и вздрогнул, когда она резко распахнула глаза, но не серые, а тёмно-зелёные. Ведьма. Тин изумлённо замер. Перед ним была ведьма вне всяких сомнений. Её сильную ауру он бы разглядел среди тысячной толпы.

— Дарина?

— Я не хочу умирать, — прошептала она. — То, что я ведьма, даёт им права убивать?

— Нет, — ответил Тин.

Из глаз девушки потекли слёзы.

— Сними цепь.

Тин покачал головой. Она закрыла глаза и резко вздохнула, снова провалившись в кошмар. Голова её металась по подушке, одеяло сбилось, но Тин больше не церемонился, взял девушку за плечи и встряхнул.

— Дарина! Проснись!

* * *

Резкий голос грубо вырвал меня из сна. Я открыла глаза и схватилась за горло. Цепи нет, как и верёвок на руках. Сон, просто сон. Я дышу…

— Дарина, милая, ты цела? — услышала я обеспокоенный голос. Ох! Надо мной нависал Тин.

Я тут же схватила одеяло и попыталась натянуть его на себя. Он отстранился, бесцеремонно вытащил мои ноги и уставился на них. Ожогов не было, он разбудил меня как раз вовремя, я уже чувствовала жар от огня и мне оставались считанные мгновения.

Обернулся ко мне.

— Ты меня испугала.

— А чего пугаться, ты же знал, что мне снятся кошмары, — огрызнулась я.

— Нет, это не просто сон. Не знаю как, осознанно или нет, но ведьмы в момент казни делятся с тобой не только болью, но и сущностью.

Что?

— Тихо, не бойся, — поспешил успокоить меня Тин, увидев мой ошарашенный взгляд. — Только в тот момент и всё. Сейчас ты простой человек и в тебе нет ни капли магии.

— Тин, это ужасно… — прошептала я. — Это навсегда? Мне с этим жить?

— Не знаю, наверно.

Он лёг рядом и обнял меня.

— Горло болит от дыма, — пожаловалась я, ложась на мужское плечо.

— Принести сок?

— Нет, побудь со мной. Если можно…

— Конечно, милая, — прошептал он, прижимая к себе сильнее.

— Тин… наверно не правильно говорить подобное, но, — я запнулась. Лишь за эти слова меня могут казнить. — Но ведьмы… они ведь не все несут зло. За два года, что я наблюдаю за ними, всего несколько раз я видела казнь заслуженную. Не доказанную Посланцами, они почему-то не интересуются совершёнными злодеяниями, а когда сжигали действительно опасных и сильных ведьм. А остальные… они кажутся безобидными.

— Да милая, ты права, — тихо ответил Тин и коснулся губами моего виска. — Отдыхай.

Я закрыла глаза. На этот раз кошмар пришёл до рассвета, небо за окном только начало светлеть, но пока ещё слишком темно. В объятиях Тина было тепло, уютно и сон сморил меня очень быстро. На этот раз спокойный, без посторонних вмешательств, и пробуждение было одним из самых приятных за долгое время — от нежно руки, глядящей меня по спине.

— Ты уже не спишь, — услышала я мужской голос. Открыла глаза.

— Ох, Тин! — Я резко отпрянула от него и едва не свалилась с кровати. Рука… да ладно с его рукой! Я сама обнимала мужчину руками и ногами!

— Прости, прости Тин, я не хотела…

Схватила одеяло и натянула до подбородка.

— Не стоит, я уже всё видел, — заявил он.

— Что? — просипела я.

— Твоё прелестное ночное платье, а ты о чём подумала?

Он смеётся надо мной? Я заливаюсь краской от стыда, а ему забавно? Откашлялась.

— Я сегодня потревожила твой сон…

— Нет, — покачал он головой. — Спать в твоих объятиях было изумительным. Спасибо.

Тин наклонился ко мне, поцеловал в щёку и чинно удалился в свою спальню. Я выдохнула, коснулась щеки. Нет, нет! Общеизвестно, что этот мужчина весьма ловко обольщает женщин, но я не поведусь на его очарование. Сходила в ванну, переоделась, села за стол, чтобы заплести волосы. Тин, когда знакомил меня со своей комнатой, сказал, что здесь хранятся его документы. Интересно, а они тут до сих пор? Забыл забрать или доверяет мне? Страсть как любопытно, но я приструнила свой любопытный нос, закончила с причёской, сетуя об отсутствие зеркала, и спустилась вниз к завтраку.

— Совсем забыла спросить, — начала говорить я, присаживаясь за стол, где меня уже ожидал Тин. Довольную улыбку я проигнорировала. — Его высочество говорил об охоте на лис, но я так поняла, вы решили, что моё присутствие будет лишним?

— Нет. Охоты не было, — возразил он и откусил от пирога огромный кусок. — Шандиш и импешашош гошовятся к вшрече гоштей, — с набитым ртом прошепелявил Тин. Проглотил и продолжил: — Какие-то северные князья, точно не знаю. Уже послезавтра. Планируется обед. Ты кстати тоже приглашена.

Я оторвалась от своей тарелки с завтраком и изумлённо посмотрела на Тина. Тот невозмутимо пил чай.

— Как давно ты об это знаешь? — поинтересовалась я, догадываясь, что мой взгляд остался не понятым, или, скорей всего, проигнорирован.

— Три дня. А что?

— Тин, ты должен был известить меня сразу, — прошипела я. — Я приглашена как племянница графа Доу?

— Да, конечно. А что случилось? — обеспокоился он. Я отставила тарелку, аппетит пропал, допила сок польхи и встала из-за стола.

— Мне нужно подготовиться к приёму и выбрать платье, сшить новое я уже не успею, — не оборачиваясь, ответила я и пошла наверх. Со всей дури хлопнула дверью, а дури у меня много! Я была зла на Тина, что он не сказал об обеде вовремя, зла на себя, за то, что попросила ночью остаться и объятия впоследствии. И просто зла! Зла, потому что мне было приятно находиться рядом с ним. Особенно утром… никогда не просыпалась в руках мужчины, и, признаться, это было очень волнительно.

Прошла к креслу у камина и обессиленно села в него. Поджала под себя ноги. Ожоги после дурного сна в доме дядюшки почти зажили, только бледные пятна остались, но сегодня ночью всё едва не повторилось. Хорошо Тин разбудил… разбудил, утешил и после остался оберегать мой сон. Да уж…

— Дарина?

— Да, Тин, войди, — тихо ответила я.

— Дарина, извини, я совсем не подумал, что тебе нужно время. У императора постоянно проходят какие-то обеды, куда зовут всю знать, и… в общем извини.

— Я хочу сходить на озеро. Можно? — спросила я беззаботно. Тин никак не отреагировал на резкую смену темы и моё неожиданное желание. Я и сама не знала зачем мне вдруг потребовалось сходить к этому озеру, хочу и всё. Необъяснимое желание. Ссора с Тином тяготила, и хотелось развеяться.

— Да, но я пойду с тобой.

— А там вода тёплая?

— Не очень. Хочешь искупаться? — заинтересованно спросил Тин и улыбнулся. А может и ухмыльнулся, я не поняла.

— Возможно.

Взяла сменное нижнее платье, положила его в корзину, туда же отправились конфеты, купленные вчера, но спрятанные от сластёны Тина. Накинула на плечи плащ.

— А ты будешь купаться?

— Не стану тебя смущать, — ответил Тин, пожирая голодными глазами корзину. Да, я жадина! А как тут не станешь ею, если все конфеты съедаются раньше, чем я протяну к ним руку?

— После сегодняшнего утра, не думаю, что ты можешь смутить меня отсутствием рубашки.

Тин пожал плечами, развернулся, сходил в свою комнату и спустя мгновение вернулся с чёрными штанами. Они так же направились в мою корзину, осмотрелся, словно вспоминая, что ему ещё может понадобиться для омовения, ничего не вспомнил и забрал у меня нашу поклажу. Наверняка в его планах было слопать все конфеты, когда я отвернусь!

— Леди, — галантно протянул он мне локоть.

— Граф, — улыбнулась я, окончательно забыв, что зла.

Мы спустились вниз, вышли из дома и повернули в сторону леса.

— Как ты стал графом? — решила поинтересоваться я. — Ведь все графы обязательно приближённые к семье императора, я права?

— Да, но я не рождён с этим титулом.

— Ну это понятно, — фыркнула я.

— Понятно?

— Графа назначает император и никак иначе. Это, по сути, не титул, а звание, не передающееся по наследству. Только не говори, что ты не знал.

— Я скверно разбираюсь во всей этой ерунде высшего света. Титулы, правила, традиции. Я графом то стал лишь четыре года назад. До этого просто служил у императора. Мы с самого детства знакомы с Рандиром, вместе выросли. Моя жизнь прошла при дворе императора, но так и осталась непонятной мне.

— А титул? Тебе его дали за заслуги? — продолжала интересоваться я. Мы дошли до конца дороги. Брусчатка закончилась, и Тин повёл меня дальше по лесной тропе изумительной красоты. Сквозь лиственные кроны деревьев проскальзывали солнечные лучи, создавая игру света и тьмы, а сам лес поражал разнообразием флоры. Листья большие, маленькие, зелёные и жёлтые, разрежаемые яркими пятнами цветов, и свежие, густые ароматы. Да, при свете дня этот лес был гораздо приветливей, чем ночью.

— Мне его дал Рандир. Сказал, что некультурно околачиваться рядом с его семьёй и не иметь графского титула, — хохотнул Тин. Я скривила нос. — Мой статус упал в ваших глазах, леди?

— Нет, но мне не понятно такое самоуничижение. Ведь очевидно, что его высочество ценит тебя не за дружбу детства, да и император вряд ли бы стал награждать человека титулом графа, по просьбе избалованного сына.

— Какая проницательность, леди Дарина, — засмеялся Тин. — Особенно замечание про избалованность Рандира.

— Я как раз хотела поговорить с тобой об этом.

— Тебя до сих пор волнует его выходка? Он жаловался, что ты с ним была довольно груба. — Серьёзности в тоне Тина не прибавилось ни на грам.

— Да, я вспылила, но поговорить хотела о двоюродной сестре. Она заинтересовала его, и Лини уже несколько дней думает о том, как бы подбросить ему браслет под ноги. Вы друзья с его высочеством, поговори с ним.

— О чём? — изумился Тин.

— Как о чём? Ты же сам мне говорил, что Лини не знает чего хочет, что у неё ветер в голове, а её желание лишиться невинности…

— Что? Ты мне не говорила об этом! — резко остановился Тин, и я едва не упала в кусты от неожиданности, но вовремя была подхвачена сильными руками.

— То есть если бы ты знал, что не отказался от столь привлекательной… любовницы?

— Нет, конечно же, нет, — Тин вернул мою руку на свой локоть и невозмутимо пошёл дальше по тропинке, которая, кстати говоря, сужалась. — Просто Лини совсем не выглядит невинной девушкой. Я поговорю с Рандиром.

— Спасибо.

Тин шёл вперёд, задумчиво гладил мои пальцы, а я скептически осматривала сгущающийся лес и гадала: сколько ещё идти до пруда, который находился "не далеко". Но поразмышлять на эту тему я не успела, мой сопровождающий опустил передо мной колючие лапы ели, которые вдруг возникли перед самым носом, а за ними взору открылась чудесная картина: идеально круглая поляна, по краям которой словно горы возвышались деревья, и идеальное, словно блюдце, озеро посередине. Я сделала шаг вперёд и изумлённо замерла. Под ногами расстилался не просто зелёный ковёр травы, а клевер, разреженный редкими пятнами сиреневых и белых цветов, над головой голубое небо, воздух тёплый и свежий, пропитанный ароматом леса, — всё без исключения тут казалось сказочным.

— Красивое озеро, да? — деловито поинтересовался Тин. Я обернулась. Он наслаждался моим восторгом с широкой улыбкой на лице.

— Да, — прошептала я. Когда мы собирались сюда, я хотя и взяла сменное платье, но купаться не думала, разве что подразнить Тина, а сейчас была готова сбросить одежду и поплескаться в этой удивительно лазурной воде как ребёнок. Но сломя голову бежать я, разумеется, не стала, спокойно подошла к кромке воды, подобрала юбки и присела.

— Русалок здесь нет? — спросила я, трогая кончиками пальцев прохладную воду. Посмотрела на Тина и тут же отвернулась. Он очень резво раздевался и, совершенно не церемонясь, бросал одежду на траву.

— Нет, — а через секунду раздался всплеск.

— Осторожней! — возмутилась я, отходя подальше от берега. Но Тину было не до моих криков, он плавал и нырял, как рыба, мне даже завидно стало.

— Тин!

Он прервал свои плескания и посмотрел на меня.

— Отвернись, пожалуйста, я хочу раздеться.

Тин усмехнулся и демонстративно отвернулся. Я расшнуровала ленты платья, корсеты я не любила и надевала редко, сняла пышную юбку, чулки. Воздух приятно холодил кожу. Помнится, что мы познакомились при схожих обстоятельствах. Я в одном нижнем платье, Тин рядом, только сейчас он не смотрит.

— Не оборачивайся… — решила напомнить я, хорошо помня о дурном воспитании мужчины, да и о его любопытстве тоже.

Подошла к воде и нерешительно зашла по колено. Холодно. Но, как ни странно, под ногами был тёплый песочек, и этот странный контраст, был удивительно приятным.

— Дарина, долго ещё ждать? Или мне так стоять, пока ты не покупаешься? — подал голос Тин.

— Нет… нет. Сейчас.

Решительно зашла в воду.

— Можешь повернуться, только не ныряй.

— Не нырять? Дарина, я уже видел и твоё платье, и ноги. Чего ты опасаешься?

— Пожалуйста, Тин.

Он согласно кивнул и вернулся к плесканиям, словно меня не было рядом. Я же плавала не так хорошо, поэтому просто наслаждалась приятной водой и не менее приятной компанией, хотя она, компания, усиленно делала вид, что не смотрит на меня. Это было забавно, потому что Тин был прав, он видел и даже трогал мои ноги, я сама раздевалась перед ним, да что там, я обнимала этого мужчину, и мне, как бы не было стыдно, нравилось это. Но пусть внимание Тина и было притягательно, я хорошо помнила, что он весьма любвеобильный мужчина и в его кровати побывало много, очень много женщин. Я не хотела стать следующей в его бесконечном списке.

— Дарина, отвернись. — Голос Тина прервал мои сумбурные мысли.

— Зачем? — поинтересовалась я, любуясь мокрым мужчиной. Оказывается, на его широкой груди росли волосы. Такие же тёмные, как на голове, весьма привлекательные, подчёркивающие его хорошую физическую форму.

— Я выхожу.

Я тут же отвернулась, и даже постаралась не думать о его мокрых штанах.

— Всё, — сказал он, через мгновение. Ого, быстрый. Я обернулась удостовериться в его словах. Действительно, Тин был облачён в сухие штаны чёрного цвета и тряс мокрой головой, от которой во все стороны разлетались брызги.

Я тихо хихикнула. Да, это зрелище было очень забавным, но продолжать водные процедуры в холодной воде в одиночестве охоты не было.

— Теперь ты отвернись.

Тин, пожалуй, слишком медленно отвернулся, а я быстро выбежала на берег, дрожа от холода, сняла мокрое платье и едва не застонала от наслаждения, когда сменила его на сухое и тёплое. Хорошо волосы распускать не стала и голова осталась сухой… А затем я что-то почувствовала за спиной. Не услышала, а как будто какая-то волна прошла по поляне, вызывая неприятные мурашки на спине. Я резко вдохнула густой воздух. Густой… совсем недавно он был свежим.

— Тин… Тин, за деревьями, кто-то есть, — прошептала я, видя предмет своего беспокойства.

— Кто? — обернулся он, нисколько не смущаясь того, что я была ещё неодета. Да и мне, честно говоря, было всё равно. Я услышала шёпот, так же как в тот раз ночью на площади.

— Это то существо, которое звало меня. Ты ещё за ним охотился, я в этом уверенна.

Через мгновение Тин, стоял рядом со мной, прижимая одной рукой к себе, и второй сжимая короткий меч. Ого, откуда он у него здесь?

— Я ничего не вижу, — тихо произнёс он, после минутного молчания и сосредоточенного изучения деревьев.

— Оно там. Не знаю как, но… я знаю.

— Слышишь?

— Уже нет. Сперва оно что-то шептало, я не поняла, но теперь только чувствую или вижу… я толком не пойму.

Тин прижал меня к себе плотнее.

— Можешь показать где?

— Да, — прошептала я дрожащим голосом и показала чуть правее его взгляда. — Как будто воздух дрожит. Холодно и одновременно тяжело. Тин, не ходи туда, не бросай меня одну.

— Нет, нет милая, я не оставлю тебя. Одевайся.

— Я боюсь… что это?

Отошла подальше от деревьев, взяла верхнюю часть платя, надела, сверху юбку. Тин медлил с ответом.

— Не знаю. Такое ощущение, что оно не имеет плоти, какой-то дух. Он появился в городе уже давно, убивал молодых девушек по ночам. Я давно уже его выслеживаю, но не могу понять… он то затихает, то снова выходит. Всегда в разных частях города, всегда разные методы убийства, от простого удушения, до расчленения.

Мне подурнело.

— Застегни мне платье.

Тин обошёл меня и неуклюже начал застёгивать крючки на моей спине. Видно меч в его руках бывает чаще, чем женские наряды.

— Я пытался его вызвать, поработить, как раз здесь, на этой поляне, и оно явилось, как потом выяснилось, бросив у фонтана жертву, не успев убить её, но связать его мне не удалось.

— Это когда ты пришёл к обеду, а я вышла из дома и почувствовала сильный запах грозы, идущий из леса? Я тогда хотела поговорить с тобой, но забыла.

— Да, идём, Дарина.

— Ещё чулки. Только не уходи далеко, оно отошло от поляны, но всё равно рядом.

Я наклонилась и принялась спешно надевать последние детали, поглядывая на Тина. Он заинтересованно наблюдал за мной.

— Тин, то, что я сегодня утром обняла тебя во сне, ничего не значит.

— Обняла? Теперь это так называется? — на его сосредоточенном лице появилась улыбка. — Леди, ваши руки, а в особенности ноги были бесстыдны.

— Пресвятая Иллирия, он здесь, рядом, — испуганно прошептала я, отходя от деревьев. С Тином мы потом обсудим мои бесстыдные ноги, сейчас я едва дышала от страха, видя перед собой тёмный сгусток. Он словно вырос из-под земли. Вдруг, в один момент.

— Тин, отойди оттуда, оно за елью, в двух шагах. Пожалуйста, оно смотрит на тебя… — едва не плакала я, продолжая отходить к озеру и рискуя свалиться в него.

— Дарина, не приближайся. Он не сможет причинить тебе вред, — спокойно произнёс он. Слишком спокойно!

— Ты его видишь? Видишь, что оно делает? — уже ревела я.

— Что Дарина? Скажи мне, — всё тем же ледяным тоном спросил Тин, вглядываясь в деревья. Неужели он его не видит? Дядюшка же говорил, что у Тина дар! Почему тогда вижу я?

— Оно обретает форму, а руки… пресвятая Иллирия, его руки светятся. Светятся и растут.

В следующий миг Тин срывается с места, взмах меча, еловые лапы разлетаются во все стороны, а затем яркая вспышка. А после ещё одна. Чёрная тень бросается на Тина, но его меч словно заговорённый на нечисть, разрубает её, затем опять вспышка, на этот раз другая, ярко-алая, словно заря. Дым собирается вновь, но он уже не такой густой, каким был до этого, от него ползут нити во все стороны, они словно лапы паука пытаются окутать Тина, я закрыла рот руками, приглушая крики ужаса… но охотник сильнее, снова вспышка и дым развеялся.

Тин гневно зарычал и со злостью кинул меч. Тот вошёл в землю на половину лезвия. Что случилось? Он же победил. Да?

— Дарина, ты цела? — хмуро поинтересовался Тин.

— Да, — просипела я, замечая, что воздух вокруг нас стал удивительно прозрачным, пронизанный маленькими искорками, и яркий запах грозы. — Всё… закончилось?

— Нет, — прорычал он. — Оно ещё вернётся.

Я закрыла лицо руками и опустилась на колени.

— Дарина? Милая, что с тобой? — Тин подбежал, обнял меня, и истерика, с которой я боролась, всё-таки вырвалась на волю. Почему-то, когда пытаешься удержать слёзы, утешающие руки только вредят. Добрые, нежные, но они надрывают ту плотину, которую так старательно держишь. Ну и что, пусть будет так.

— Он задел тебя? Посмотри на меня, покажи руки, поднимись… Дарина! — испуганно закричал он, обхватывая моё лицо руками и пытаясь заглянуть в него.

— Нет, я просто испугалась. Тин, давай уйдём отсюда, перед глазами всё искрится… и дышать тяжело.

— Конечно милая, иди ко мне, я помогу.

Тин быстро сбегал за моими туфлями, надел их на меня, посадив на своё колено, накинул на плечи плащ, а поцелуй в кончик носа стал достойным завершением его действий.

— Идём, здесь никого нет.

— Откуда знаешь? Ты до последнего не видел эту тварь, — фыркнула я, цепляясь за локоть Тина и прижимаясь к нему слишком откровенно. — Дядюшка говорил, что у тебя дар, ты видишь ведьм и порождения магии, убиваешь их.

— Дар у тебя милая, а у меня это другое. Не могу объяснить, но я вижу не всех и не всегда, но на счёт этой твари не переживай, сегодня я ранил её. Теперь я смогу выследить и убить это порождение зла.

По спине прошёлся неприятный холодок.

— Дар? У меня? Разве такое бывает?

— Редко, но бывает. Я никогда не встречал подобного, но читал.

— То есть это не проклятье? — с надеждой спросила я.

— Проклятье? — скривил нос Тин. — Нет, ни в коем случае. Это дар, тебе просто нужно научиться им пользоваться.

— Звучит это всё безумно, — вздохнула я. Посмотрела на корзину в руках Тина. — Конфеты хочу.

Тин протянул мне коробку со сладостями. Я открыла её, съела одну, остальное отдала моему кавалеру-сластёне, но он проигнорировал их и засунул обратно в корзину.

— Мне другое не понятно — эта тварь явно магическая, она словно соткана из другой материи, — начала говорить я, уже успокоившись. — От неё шли какие-то волны… я не знаю, как объяснить, мне это всё кажется странными, нереальным, но Тин, я совершенно точно видела, что и от тебя шло то же самое.

Я остановилась и посмотрела на мужчину. Да, высказав это, я поняла, что меня беспокоило в нём. И во время нашей первой встречи, и после в лесу, у фонтана и в другие дни, я что-то видела в нём, что-то иное. Но сейчас, когда я столкнулась с проклятой магией так близко, поняла.

— Тин, ты убиваешь магических тварей их же оружием. Видишь ведьм, потому что сам… — я замолчала, боясь продолжить. Назвать его магом, значит подписать смертный приговор. Но мы отошли от поляны достаточно далеко, а я всё ещё чувствовала запах магии, запах Тина.

— Да, — тихо ответил он. — В нашем мире презирают и боятся любой магии, сжигают за малейшее проявление силы, но не все ведьмы зло, не каждый маг несёт проклятье. Я и моя семья всю жизнь служим императору, помогаем очищать империю от действительно опасных тварей, на которых Посланцам Иллирии плевать. Вся их система прогнила, они готовы сжечь каждого на кого покажут пальцем, ведьма или нет, не важно. Они слепы! — гневно выкрикнул Тин. — А когда я обратился к ним с прошением разобраться с порождением тьмы, обосновавшимся на улицах столицы, они ответили мне: "Граф Тарин, наше святое братство не может удовлетворить вашу просьбу за отсутствием состава преступления и отсутствия обвиняемого"! Они сжигают лишь потому что ты другой, а была ли вина никого не волнует… игнорируя при этом реальные проблемы. У Посланцев безграничная власть, даже император не может влиять на них.

— Император знает? — Мой вопрос получился на удивление спокойным.

— Да, и он, и ближайшие советники. Все осознают ту грязь, в которой мы живём. И с каждым годом становится только хуже.

Я закрыла глаза, пытаясь осознать новую информацию. Как и все, я ненавидела ведьм, боялась их до дрожи в коленях, но сны… во сне я знала их мысли, чувствовала то горе, отчаянье, с которым они стояли у позорного столба.

— Дарина…

— Ведьма… когда вы с дядюшкой ворвались в мою спальню, в то утро я видела как сжигали ведьму. Она думала о детях, — прошептала я сквозь слёзы. — Двое детей, их тоже сожгли на священном костре. Они все… все кого я видела, были простыми горожанками, но я не желала признавать их невиновность.

Тин потянулся ко мне, желая обнять, но одёрнул руку. Я сама подошла к нему и уткнулась носом в грудь.

— Ты не боишься меня?

Я покачала головой. Подняла глаза и посмотрела на Тина. Он улыбался.

— Покажи мне. Я хочу увидеть, как она работает. Магия это ведь заклинания и прочее?

— Не всегда. Простые действия совершаются лишь по средствам силы, что-то сложнее и конкретное — заклинание.

— Конкретное? Это как? — спросила я и сделала шаг назад.

Тин пожал плечами.

— Из меня плохой учитель.

— Покажи. Здесь никого нет, а я не стану рассказывать Посланцам о твоей силе. Пожалуйста.

Тин нахмурился на мгновение, затем снял со своего пояса меч и… я даже толком не успела понять, что произошло. Он просто взмахнул им, не яркая, но всё-таки вспышка мелькнула перед глазами, и всё погасло. Я недоумённо моргнула.

— Что… что ты сделал с мечом?

— Ничего. Меч — артефакт. Его сковал мой отец и подарил мне на совершеннолетие. Он усиливает мою силу и является продолжением меня. Простым оружием магическую тварь тяжело убить, — пожал плечами Тин. — Тебе всё ещё интересно? Я не умею демонстрировать свою магию, не знаю, как показать.

Я покачала головой. Нет. Пусть я и не боялась Тина, он был доброжелательно настроен и защищал меня, но то, что он делал, мне не нравилось.

— Пожалуйста, я больше не хочу это видеть. Только если будет острая необходимость…

— Конечно, — перебил он меня. — Я никогда не применяю магию в жизни. Только истребляя зло и никогда для собственной выгоды или удовлетворения своих нужд.

Глава 8

— Ты всё-таки решилась? — спросила я, смотря на мучения Лини. Она нервно перетряхивала свои шкатулки и пыталась выбрать браслет, который уронит под ноги его высочеству, но видно дядюшка не баловал дочь дорогими украшениями, и в распоряжении девушки была лишь бижутерия и не самого лучшего качества.

— Конечно, — фыркнула та, примеряя очередную безделушку.

— Возьми. — Я подошла к ней, сняла со своей руки широкий браслет с тёмно-красными рубинами. Он не очень подходил к золотистому платью Лини, но всё равно лучше того, что было у неё.

— Спасибо, но если его высочество поднимет браслет, я не смогу его вернуть, — изумлённо прошептала она, гладя пальцами большие камни. Они оплетали золотую полосу два раза и выглядели очень эффектно.

— Не страшно. Идём, дядюшка уже заждался.

Лини кивнула, надела браслет, и мы поспешили спуститься вниз. Я, как приглашённая со стороны графа Приара Доу, должна была приехать вместе с ним, и это меня полностью устраивало. По городу уже поползли слухи, что мы с Тином любовники, даже его и моё возражение не принимались в расчёт. Ну разумеется, кто поверит, что я у него просто живу? Я бы тоже не поверила.

Сели в карету и поехали в сторону императорского дворца.

— Дядюшка, а что из себя представляет этот обед? То же самое, что устраиваем мы в своём доме, встречая почётных гостей? — поинтересовалась я. Да, очень вовремя, надо сказать!

— Почти, за исключением того, что у императора собираются все знатные особы, а после самого обеда довольно скромный, но всё-таки бал.

— Бал? Ох, тогда у меня не подходящее платье, — испугалась я. Лини удивлённо подняла брови, благо, что дядюшка понял меня правильно. Он-то, надо думать, знал разницу и почему один и тот же наряд не подходит для ужина и бала одновременно!

Я потратила на подготовку нужного платья почти два дня. Сшить новое не было время, но у меня гардероб достаточно большой, есть в чём покопаться, и мой выбор пал на строгое, но одновременно нарядное платье густого бордового цвета с серебристой вышивкой. Рукава длинные, ворот высокий — всё как положено.

— Нет, всё-таки основное это обед, а на балу можно не танцевать, — ответил дядюшка, успокаивая меня. — Он больше для развлечения и создания дружественной обстановки.

Спустя час мы уже стояли в тронном зале и ожидали почётных гостей. Император с женой сидели на двух тронах и о чём-то тихо переговаривались, рядом стоял его высочество и из-под ресниц рассматривал Лини. Но я старалась не смотреть на них, а искала взглядом Тина. Что-то его не было видно. Мы вера вечером с ним разругались, я хотела переночевать у дядюшки, а он был категорически против. Говорил: зачем тогда мы всё это затеяли, если сегодня я сплю у него, а завтра в другом доме. Наверно он был прав, ведь сны стали приходить ко мне всё чаще и чаще, Тин будил меня, не позволяя кошмару зайти слишком далеко и оставить свои следы, но я хотела одеться в доме у дяди. Глупо ведь получится, если наряжусь в доме Тина, после поеду к дядюшке, а от него во дворец.

Но мои мысли прервал голос распорядителя. Он объявил долгожданных гостей — северных князей. Первых я не знала, о вторых слышала, а вот третья семья мне была хорошо знакома.

Князья с жёнами прошли по проходу, вдоль которого мы стояли. За ними проследовали их дети. Вафнина, высокого статного красивого мужчину с длинными, по плечо, чёрными вьющимися волосами, собранными в хвост, я узнала сразу. Он меня тоже.

Старший сын князя Шихкорского и завидный жених, пожалуй, всей империи уже несколько раз, после десяти я сбилась со счёту, наведывался в Хассилин и просил моей руки, но раз от раза уезжал ни с чем. Но этот мужчина оказался упрямым, он заваливал меня подарками, цветами и конфетами, писал письма, в которых признавался в любви, но, увы, меня он не привлекал. Вроде бы красивый мужчина, будущий князь и гордость отца, он обладал изумительными манерами и вкусом, Вафнин нравился мне, нравился своей открытостью, острым умом, весёлым нравом, тем, что с ним никогда не скучно даже молчать, но не как будущий муж. Даже представить себе не могла, что он будет целовать меня. Он был другом, не более.

Вафнин изумлённо улыбнулся, замечая меня среди встречающих, и едва заметно кивнул. Я ему ответила.

— Вы знакомы? — тихо спросил дядюшка.

— Да. Два, а порой и три раза в год приезжает ко мне свататься.

— Старший сын, урождённый Шихкорский — хорошая партия. Почему ты до сих пор не дала согласие?

Я изумлённо посмотрела на дядю.

— Мне нужен муж, а не титул.

— Северяне хорошие мужья, — продолжал говорить он. Ха, ещё бы он сказал что-то другое, будучи северянином по рождению, он чтил и уважал свои корни.

— Дядюшка перестаньте, я это всё уже слышала от сестёр, — пробурчала я и сделала вид, что очень увлечена официальным приёмом северных князей. Затем был обед, и так-как мой статус был достаточно высок, как у урождённой Хассилинской, меня посадили сразу же после гостей. Соседи мне были не знакомы, так что можно сказать, что обед прошёл благополучно.

Посередине трапезы в зал ввалился, другого слова не подберу, Тин, но он не присоединился к нам за столом, а прямиком пошёл к императору, словно не было никакого званого обеда. Что-то шепнул ему на ухо, император нахмурился, кивнул, похлопал Тина по плечу и тот удалился. И он мне ещё будет рассказывать, что ему титул просто так дали? Вот и верь после этого мужчинам!

А всё-таки интересно, о чём они говорили, надеюсь, что не о проблемах с тем ужасным существом.

Обед закончился и все переместились в большой зал, где уже играли музыканты.

— Леди Дарина, — услышала я счастливый голос Вафнина. — Признаться, я поражён, встретив вас при дворе императора.

Вафнин поклонился мне, приветствуя по всем правилам, предложил свой локоть, я положила на него свою руку и мы пошли к небольшому водопаду, выбитому в стене бального зала и украшенному разноцветными камнями.

— Я приехала погостить к дяде, — ответила я, улыбаясь как дурочка. Мне так же, как и ему была приятна наша встреча, пусть и расстались мы относительно недавно.

— За те два месяца, что мы не виделись, вы стали ещё очаровательней.

Я благодарно кивнула.

— А вы в столице по делам княжества?

— Да. Я не желал ехать, оставлять младшего брата одного опасно, и для него самого, и для княжества, — пошутил Вафнин. Я понимающе ухмыльнулась. О том, какой непоседа и озорник Рох знали все. И не только северяне.

— Но теперь я счастлив, что здесь и встретился с вами.

Вафнин поклонился ещё раз, протягивая руку и приглашая меня на танец. Немного в стороне я заметила дядюшку и его настороженный взгляд. Надеюсь, он не станет настаивать на свадьбе с Вафнином как моя старшая сестра. Помнится, где-то год назад мы с ней сильно поругались из-за этого. Даже не разговаривали месяц.

— Прошу меня извинить, но я одета неподобающим образом для танцев, — тихо ответила я.

— Моя леди, это волнует лишь вас. Никто даже не заметит.

Вафнин сам взял меня за руку, поцеловал её и повёл в центр зала. Я повиновалась, положила руку на плечо мужчины, а сама смотрела на двери балкона. Недавно за ними скрылась Лини, а сейчас туда же зашёл его высочество.

* * *

Лини стояла у перил балкона и нервно теребила в руках браслет. Бал — был лучшим местом для сближения с его высочеством. Он, как правило, стоял в стороне, и подойти к нему не проблема, но так страшно… Рандир расстался с последней фавориткой уже полгода назад, и все её подруги уже несколько раз пытали счастье, бросая под ноги свои браслеты, но не она…

— Сегодня прохладно, — послышался голос за спиной. Лини вздрогнула и обернулась. Рандир стоял близко, как никогда в жизни. Черты лица и резкие и мягкие одновременно, красивый нос, губы… и сосредоточенные, внимательные глаза. Говорили, что он обладает острым умом, как и отец, проницателен и обещает стать хорошим императором.

Лини не отрываясь смотрела на него, но всё же опомнилась.

— Ваше высочество, — поклонилась она, а браслет, всё ещё сжимаемый в руках, неожиданно выскользнул и упал под ноги мужчины. Резко вздохнула, вот он, решающий момент. Видно сама судьба помогла ей разжать руку и совершить ритуал. Сама бы она, пожалуй, не решилась на это.

Рандир опустил голову вниз, затем снова посмотрел в перепуганные глаза девушки, сжал руку в кулак, развернулся и вышел с балкона, но далеко не ушёл. Дарина, танцевавшая со старшим сыном князя Шихкорского едва заметила его, тут же побежала на балкон, нисколько не заботясь о том, что бросила кавалера. Вернулся обратно, но заходить на балкон не стал. Остановился за гардиной. Разговор двух девушек был очень хорошо слышен.

— Это ты во всём виновата! — сквозь слёзы говорила Лини.

— Я? В чём?

— Дарина! Не надо держать меня за дурочку! Ты попросила графа Тарина поговорить с его высочеством, поэтому он отказал мне!

Рандир удивлённо поднял брови. Какая проницательность.

— Лини, как ты не понимаешь, он овладеет тобой в первую же ночь и потеряет к тебе интерес, а потом ты будешь реветь в подушку и жалеть об импульсивном и необдуманном поступке!

— Да кто ты такая, что взяла на себя право судить?! — кричала Лини. — Леди Хассилинская, идеальная во всём. Вот только ты забыла подумать, что я люблю его!

— Дарину видел? — Рандир вздрогнул, испугавшись неожиданного появления друга. Кивнул Тину и жестом приказал встать рядом.

— Любишь? Лини, сегодня ты любишь одного, завтра другого, — отвечала Дарина.

— Ты не понимаешь о чём говоришь.

— Прекрасно понимаю! Ты ведь желала стать любовницей графа Тарина, на меня набросилась как фурия, когда я переехала к нему.

Рандир удивлённо посмотрел на Тина. Тот пожал плечами, отрицать этот факт не имеет смысла.

— Тяжело желать недоступное. Его высочество… он словно солнце, до которого мне никогда не дотянуться. А Тарин… он его друг. Он казался более доступным.

— Слышишь? Ты доступный, — прошептал Рандир, толкнув друга в бок.

— Тень рядом с его высочеством… — продолжала говорить Лини. — Он бы не смог заменить этого мужчину. Глупая попытка заменить солнце светлячком.

На несколько секунд образовалась тишина.

— Тяжело смотреть на него и знать, что никогда не прикоснёшься, тяжело желать. Я потратила на это проклятое платье последние сбережения, учила придворный этикет, сотни видов реверансов, два часа делала причёску. Я так боялась уронить браслет, а он выскользнул из рук сам, словно ведомый судьбой, а ты… как ты могла…

— Лини. Рандир избалованный и самовлюблённый мужчина, а ты желаешь стать его игрушкой?

— Дарина, ты не слышишь, что я говорю, живёшь в своём закрытом мире и не знаешь, что у него было всего три фаворитки. Всего три! И видеть их было самой ужасной пыткой…

— Завидовала?

— Да! Я завидовала, что они могли прикоснуться к нему, а я нет! — выкрикнула Лини. — Дарина, я не желаю больше слышать оскорбления в адрес его высочества. Уходи… и забери свой браслет.

— Оставь его себе. Он подходит к твоему платью.

Тин в последний момент затащил друга за гардину, и вышедшая с балкона девушка их не заметила.

— Ты отказал ей? — прошептал Тин. Рандир кивнул и толкнул его в спину.

— Иди, а то у тебя появился соперник.

Тин затерялся среди толпы гостей, а его высочество зашёл на балкон. Лини стояла в дальнем углу и тихо плакала. Когда Тин сказал ему, что эта девушка невинна и сама не знает что хочет, он решил, что очередная бестолковая воздыхательница ему не нужна, даже такая милая и желанная как Лини. Но её речь оказалась на редкость трезвой.

Эта леди давно привлекала его, милая, невысокая, изящная и как будто хрупкая, как раз во вкусе сына императора, но она казалась слишком молодой, слишком ветряной. Казалась… нет, в этой молодой девушке не всё так просто, каким кажется. Действительно ветряная, но лишь из-за возраста.

Он тихо приблизился к ней и вытащил из дрожащих пальчиков браслет с красными камнями. Лини испуганно вздрогнула, но увидев, кто её побеспокоил, попыталась сделать реверанс, но перилла за спиной помешали, и она оказалась в объятиях Рандира. Он крепко, но нежно сжал объятия, погладил мягкую кожу спины.

— Посмотри на меня, — тихо попросил он. Лини подняла голову.

Он провёл пальцами по тонкой полоске бровей, по щеке, стирая с неё слёзы, коснулся губ. Наклонился, поцеловал. Она ответила. Нерешительно, боясь сделать лишнее движение.

* * *

— Вина, — приказала я и села в кресло. Вино принесли моментально.

— Дарина, что случилось? — Дядюшка подошёл ко мне, опередив Вафнина на мгновение.

— Его высочество отказал Лини, она расстроена, — брякнула я, совсем не подумав. Ещё не известно, как он отреагирует на то, что его дочь хотела стать любовницей сына императора.

— Жаль. Лини уже давно увлечена им… — задумчиво произнёс дядюшка. Я изумлённо моргнула. Это только мне одной всё кажется странно?

— Она на балконе?

— Да, — ответил за меня Тин. Он подошёл к нам, бесцеремонно взял мою руку и поцеловал её. — Но беспокоить её пока не стоит, я видел как Рандир только что зашёл туда. Дарина, идём, потанцуем.

— Не хочу.

— Леди Дарина, представите мне вашего кавалера? — подал голос Вафнин. Он осматривал Тина, словно коршун свою добычу, прежде чем сожрать её.

— Граф Тарин, — показала я рукой на Тина. — Только он не мой и уж тем более не кавалер. Граф, это мой давний знакомый Вафнин — старший сын князя Шихкорского.

Взгляд Вафнина стал мягче.

— Дарина, ты должна мне танец, за свои вчерашние капризы. Идём милая, — потянул меня Тин за руку, поднимая с кресла, и, не обращая внимания на возмущённый взгляд Вафнина, повёл в центр зала. Обнял за талию и прижал к себе.

— Ты невероятно груб, — вздохнула я.

— Груб? Разве моя рука груба? — Он погладил меня по спине.

— Ты знаешь о чём я говорю. Тебе не стоило так вести себя с Вафнином, он урождённый Шихкорский и следовало поприветствовать его должным образом.

Тин бросил быстрый взгляд мне за спину.

— В каких ты с ним отношениях?

О, да он ревнует! В моей голове тут же возник коварный план.

— Он мой жених.

— Кто? — воскликнул Тин слишком громко.

— Я пока не дала ему согласие, но думаю об этом. Старший сын, будущий князь — хорошая партия, — повторила я слова дядюшки.

— Партия? — засмеялся Тин. Я улыбнулась, как быстро он меня раскусил, но решила не отступать.

— Да, он неоднократно приезжал в Хассилин просить моей руки. Его княжество одно из самых богатых на севере, он скоро встанет во главе его. Образованный, идеальные манеры, хорош собой и так рьяно добивается меня. Думаю, он станет хорошим мужем.

Тин резко остановился.

— Ты издеваешься надо мной, — хмуро произнёс он.

— Почему тебя это волнует? Ты уже предъявил на меня права?

— Нет, конечно…

— Тин, если ты позвал меня в свой дом, преследуя свои цели, то нам следует расстаться, — резко сказала я.

— Нет… нет Дарина. Пока мы не разберёмся с твоими кошмарами, я не отпущу тебя. Не хочу больше видеть ожоги на твоей коже, — прошептал мне на ухо Тин, поцеловал руку и ушёл. Я резко выдохнула. Боюсь, что после этого бала ни у кого не останется сомнений, что мы с Тином любовники, причём ворчливые. Решила вернуться к Вафнину.

— Прошу простить этого грубияна, — сказала я. Дядюшка так же оставался на месте, видимо северяне нашли общий язык.

— Я не знал, что вы… — Вафнин откашлялся. — У вас появился жених.

— Нет, он просто друг, — отмахнулась я. — Дядюшка подтвердит.

Тот важно кивнул, а потом вдруг вокруг стало тихо, разговоры смолкли, и даже музыка перестала играть. Я обернулась. В центр зала для танцев вышел его высочество с Лини под руку. Он обнял её за талию, притянул к себе и повёл в танец, смотря на неё довольным взглядом. Разве что не облизывался.

— Мне кажется или у него браслет? — изумилась я. Точно, в руке, которой он сжимал ладошку девушки, был браслет с рубинами. Так сказать на всеобщее обозрение.

— Да. Его высочество выбрал себе фаворитку и это моя Лини, — гордо заявил дядюшка.

— Вафнин, я бы хотела выйти на балкон. Составите мне компанию? — протянула я руку мужчине. Тот с готовностью принял её и повёл прочь из зала.

— Вы побледнели.

— Да, мне дурно смотреть на всё это, ответила я. Малолетняя глупая девчонка клянётся в любви его высочеству, а лишь недавно её страсть была адресована графу Тарину. А местные дамы поражают своей вульгарностью и откровенными желаниями. Вы только посмотрите на них, это же бордель, а не столица империи. И почему-то мне кажется, что по ночам они устраивают оргии… а может быть и при свете дня. Вам смешно? — возмутилась я, замечая улыбку на лице Вафнина.

— Нет, Дарина. Я удивляюсь, что вы тут делаете.

— Так получилось, — пожала я плечами. — И хватит уже называть меня на "вы", тут никого нет.

Вафнин улыбнулся, приблизился ко мне вплотную и нерешительно заправил за ухо мой локон, выбившейся из причёски, не забыв при этом коснуться щеки. Он часто так делал, и каждый раз вызывал на моём лице улыбку.

— Поехали со мной, Дарина. Мы с отцом тут пробудем ещё три дня, а затем отправляемся в Шихкорск. Я хочу, что бы ты была моей.

Вафнин взял мои руки и поднёс к губам.

Я негодующе вздохнула. Он смотрел на меня из-под густых чёрных ресниц, обжигая своим взглядом, целовал мои пальцы, гладил ладонь. Приятно, но как ему ещё не надоело ухаживать за мной и получать отказы?

— Давно бы уже выбрал себе жену и не волновал меня, — пробурчала я. — Нравится мучать себя?

Он покачал головой.

— Дарина, я люблю тебя. Подумай, есть ещё три дня…

— Дарина! — к нам ворвался Тин. Бросил недовольный взгляд на Вафнина и мои руки в его руках. — Милая, мне нужно уехать. Вернусь к утру. Пожалуйста, без меня спать не ложись.

Я возмущённо открыла рот. Ну и заявление.

— Поняла? Дарина, дождись меня. Я оставлю тебе свою карету, Приар проводит.

— А ты куда?

— Не далеко. В моей комнате в столе лежат для тебя конфеты, сластёна, — улыбнулся он.

— Тин, будь осторожен.

Он кивнул и неожиданно ухмыльнулся.

— Видела Рандира с новой фавориткой? Твой план провалился, маленькая интриганка.

— Не напоминай…

Тин ещё раз ухмыльнулся, на этот раз получилось ещё ехидней, и ушёл.

— Дарина, и ты будешь продолжать утверждать, что он просто друг? — изумился Вафнин и отпустил мои руки.

— Да, стал бы он иначе так спокойно реагировать на твои действия, — пожала я плечами.

— Но ты живёшь у него…

— Да, но Вафнин, это тебя не касается. У нас с графом есть общие дела, но это далеко не то, о чём ты думаешь! — сказала я, прекрасно понимая, что наши, так называемые дела слишком часто заканчиваются объятиями. Вчера, например, я полночи провела в кровати Тина, так-как боялась закрывать глаза после ночного кошмара. И этот кошмар вовсе не связан с ведьмами и кострами.

— В таком случае мне жаль этого графа. Быть так близко, но не обладать, — мрачно произнёс Вафнин. — А то, что он к тебе неравнодушен — очевидно.

— У него столько любовниц… так что не думаю, что это проблема.

Он покачал головой.

— У меня их тоже много, но думаю я лишь о тебе, Дарина. Всегда. Каждую ночь.

Я закрыла глаза. Нет, слушать это выше моих сил.

— Вафнин… нет. Мой ответ: нет. Тебе нужна нормальная жена, без проблем, коих у меня немыслимое количество, тебе нужны нормальные отношения, жизнь…

— Я люблю тебя и буду ждать.

— Значит останешься холостяком.

— Значит, — улыбнулся он.

Бал закончился, дядюшка любезно проводил меня до кареты Тина и мы вместе проследовали до его дома. Он даже зашёл вместе со мной.

— Бывали у графа? — поинтересовалась я.

— Да. У него… скромно, — высказал своё мнение дядюшка.

— А мне нравится. Очень уютный дом. Похож на наш летний дом, который отец построил для нас. Особенно камин в гостиной. Он напоминает о нём…

Дядюшка обнял меня за плечи и поцеловал в макушку, почувствовав мою грусть.

— Скажите, папа не жалел о том, что покинул родной дом? — Я обернулась и посмотрела на дядю. Отец был старшим сыном и должен был возглавить своё княжество после смерти отца, но предпочёл всё бросить и уехать в далёкий Хассилин к женщине которую полюбил. В нашей семье никогда не обсуждали этот поступок, но я часто думала, было ли то решение импульсивным, и не желал ли он вернуться.

— Нет Дарина. Отец любил вас, — ответил дядя искренне. — Мы виделись редко, но Наршир всегда с упоением рассказывал о своей семье, любимой жене и трёх замечательных девочках. Вы были всем для него.

— Я… я так скучаю… — прошептала я сквозь слёзы.

— Я тоже милая. — Дядя прижал меня к своей груди и утешающе погладил по голове.

Глубоко вздохнула, прогоняя вдруг выплывшие грустные воспоминания, вытерла слёзы.

— Я видела, вы разговаривали с Вафнином, он вам понравился?

Прошла вперёд и без сил опустилась в кресло. Прождать Тина всю ночь будет тяжело, глаза закрывались от усталости, да и камин действительно навивал грусть.

— Да. И будь ты моей дочерью, я бы настоял на твоей свадьбе с ним. Почему он тебе не нравится? Вы хорошо знакомы?

— Да, достаточно. Иногда Вафнин оставался у нас в доме на несколько месяцев, и… он мне нравится, но не как мужчина. Да, красив… с этим спорить глупо, действительно достойный сын своего отца, он станет хорошим князем. Говорят, что он так же умелый охотник и мечом владеет искусно, но это ли причина для любви?

— И к тому же из северных княжеств. Для нашей семьи это уже становится традицией.

Я улыбнулась тому, как дядя сказал "нашей". Приятно, что он не отделял свой дом и наш в Хассилин, считая всех единой семьёй.

— Лан, жених Ширы ведь тоже северянин. Я думала, что об этом мало кто знает.

— Я был знаком с его отцом, — кивнул дядюшка. — Очень умный и грамотный юноша. Он кажется третий сын? — спросил дядя. Я кивнула. Лан был третьим сыном в своей семье, и ему никогда не встать во главе своего княжества. Старший брат уже занял это место, у него тоже были дети, а устраивать своры и делить кресло князя у северян не принято.

— Надеюсь, они, наконец, уже поженятся. А Вафнин… я не могу даже представить в роли своего мужа.

— Дарина, ты ещё так молода, — покачал головой дядюшка. — Отдыхай.

Поцеловал меня в лоб, попрощался и ушёл. Я же переоделась, приняла ванну, спустилась вниз и села у камина с книгой. Не уснуть бы…

* * *

Как и предполагалось, тварь, обосновавшаяся на улицах Жахнара и убившая молодых девушек, являлась порождение ведьмы. После того, как она была ранена на берегу озера, прошло два дня, но лишь сегодня её след был виден на столько, что можно было идти по нему. Скорей всего она пыталась восстановить силы самостоятельно, но не смогла и была вынуждена вернуться к хозяйке. Хорошо.

Тин, снарядил отряд по следам твари, которые уходили за город. Ночью, по лесу — не самое лучший выбор, а существо к тому же не шло по дороге, а выбрало прямой путь, через буреломы и канавы. Но путешествие наконец-то закончилось и заняло оно около двух часов. Лес расступился, впереди показались низкие дома.

— Кто знает, что за деревня, — спросил Тин.

— На Лоши похоже, но я не уверен, — ответил кто-то из стражников. Другой согласно кивнул.

Тин сощурил глаза и окинул взором тёмную грунтовую дорогу. След твари обрывался у крайнего дома.

— Сах, ступай к тому дому, — показал рукой Тин на нужное строение. — Разузнай, кто живёт. Про отряд ничего не говори, наври чего-нибудь.

Стражник кивнул и припустил коня. Тин отошёл в сторону, чтобы остаться незамеченным, но при этом иметь возможность увидеть хозяев. Тем временем Сах подъехал к двери, спрыгнул с коня и постучался. Дверь открыли не сразу. Пожилая женщина, ведьма, вне всяких сомнений, тяжёлую ауру которой Тин бы узнал из тысячи.

Стражник начал рассказывать о беглом преступнике и о том, что они его ловят, просил оказать содействие. По сути всё правда, так что ведьма ничего не заподозрила. Тем временем Тин пытался разглядеть хоть что-то через приоткрытую дверь. Оттуда сильно пахло магией, но была ли эта женщина той, кто им нужен?

— Попроси зайти в дом, — тихо прорычал Тин, словно стражник мог его услышать. Но их разговор видимо уже подошёл к концу, Сах кивнул, женщина кивнула в ответ, растворила дверь, чтобы зайти в дом и тут он увидел его. То существо, за которым они шли. Оно было в доме.

— Ну? — спросил Тин, хотя и без того было ясно, они нашли виновницу убийств в стлице.

— Женщина, на вид лет шестьдесят, живёт одна, детей нет. Говорит со здоровьем плохо и на улицу выходит редко. Спросил о соседях, говорит, что ничего не знает.

— Это она.

— Наш убийца?

— Нет, — скривился Тин. — Ведьма, породившая ту тварь.

— Возьмём её? — оживились стражники?

— Кого? Мы не сможем связать эту ведьму, тем более практикующую, нужна закалённая цепь. Вызовем Посланцев. В ближайшее время она всё равно никуда не денется, будет лечить свою тварь, да и полномочий у нас нет сжигать ведьм на костре.

Тин с отрядом развернули лошадей и направились обратно в город. Основное сделано, осталось дело за малым — казнить. Ведьма ничего не заподозрила, это совершенно точно, так что никуда не убежит.

* * *

— Дарина? — тихо прошептал Тин, приближаясь к креслу, в котором задремала девушка. Видно она пыталась занять себя чтением и конфетами, но сон всё равно сморил её. Всё-таки званый обед и танцы после него были утомительны.

Он опустился перед Дариной на колени и невольно залюбовался милым, безмятежным личиком. Её распущенные светлые волосы волнами спускались к шее и дальше на грудь, нежные губы приоткрыты, а грудь, прикрытая ночным платьем и халатом сверху, медленно поднималась и опускалась, говоря о ровном глубоком дыхании.

Быстро снял с себя плащ, перчатки и сапоги, испачканные в земле. Одной рукой обнял девушку, а второй приподнял под колени.

— Тин, — сонно прошептала Дарина.

— Я милая.

Он поднял её на второй этаж, зашёл в свою бывшую спальню и аккуратно положил девушку на кровать. Снял халат, поправил платье и накрыл одеялом.

— Тин, поцелуй меня, — не открывая глаз, прошептала она.

Тин нерешительно замер. Дарина спала. Посмотрел на её губы, они были невероятно соблазнительны, но коснувшись их, он рисковал разбудить и напугать её. И ведь потом не поверит, что сама попросила, он и без того в последнее время слишком настойчив и откровенен в своих действиях, хотя прекрасно знал, что эта леди не для него.

Но что он, дурак отказываться?

Наклонился и поцеловал спящую красавицу, Дарина тут же ответила. Неожиданно страстно, пылко, открывая рот и обхватывая губы мужчины, лаская их и прижимая его к себе руками. Губы её сладкие, со вкусом шоколадных конфет, они дурманили, а нежные пальчики в волосах сводили с ума, и Тин едва не потерял голову от страсти. Хотелось обнять её, прижать к себе желанное тело, завладеть им, подарить Дарине наслаждение и услышать её сладкий голос, но… нет! Всё, хватит! Он резко отстранился, замечая, что уже поднял шёлковое ночное платье и ласкает обнажённую ножку, что обнимала его торс. Заставил себя отвернуться и, еле сдерживаясь, поднялся с кровати.

— Ещё… Тин, ещё.

— Нет, милая, спи, — хрипло ответил он.

Посмотрел на соседнюю подушку. Нет, лежать рядом с этой женщиной, было слишком тяжело. Заставил себя отвернуться и пошёл в ванную, холодная вода должна была остудить разгорячённое тело, но со своей задачей справилась неважно. Да разве может она соперничать с Дариной? Вернулся в спальню, переоделся, но едва лёг в кровать, как услышал сиплое дыхание из соседней комнаты. Снова! Снова кошмар! Как же бороться с этим?

Подскочил с кровати и побежал к Дарине. Не думая ни секунды, начал будить девушку. Запах костра становился всё ярче, а дыхание сбивалось очень быстро.

— Дарина!

Она резко открыла глаза и с хрипом вдохнула живительный воздух. Взялась за горло, как будто на нём могла остаться цепь. Удостоверилась в её отсутствии и повернула голову. Дыхание её становилось ровнее и спокойнее, значит успел.

— Тин… я уснула? Уже рассвет?

— Да милая. Но всё хорошо, закрывай глаза, — погладил он её по влажным от пота волосам.

— Не уходи.

— Нет, не уйду. Я буду рядом.

Дарина перевернулась на бок, обняла мужчину рукой и провалилась в сон.

Глава 9

Тин уже не спал. Да и не удалось толком уснуть. Думал о ведьме, породившей чудовищную тварь, о причинах, по которым она создала её. Да и были ли, эти причины… тварь просто убивала своих жертв, никаких ритуалов не проводилось, по крайней мере, он не видел никакого вторжения. Но и жертвами становились лишь молодые девушки. Совпадение? Вряд ли… но возраст и пол — единственная связь, что была установлена, больше ничего.

Повернул голову. Дарина крепко спала на его плече, а её бессовестная рука снова забралась под рубаху. А недавний поцелуй? Он вовсе не был похож на поцелуй скромной неопытной девушки. Негодующе покачал головой. Может быть она дурит ему голову, может в Хассилин у неё было множество любовников и юная миде славилась как искусная обольстительница мужчин? Нет, однозначно нет. Нельзя судить по себе… по столичным дамам. Но как она сама видит их отношения?

Погладил спину сквозь тонкую ткань платья, и рука, лежавшая на мужской груди, отозвалась на ласку и сжалась, прижалась к нему плотнее.

Тин откинулся на подушки и закрыл глаза. Нет… это просто пытка и хотел уже прервать её и подняться, как дверь в комнату неожиданно открылась. Но на пороге появилась не служанка Дарины, как Тин успел подумать, а Ванли Ло! Снова! Её внимание если сначала утомляло, то теперь уже злило! И как она вообще посмела без приглашения подняться наверх и более того — зайти в спальню Дарины? А ведь Ванли знала, что в этой комнате живёт она.

— Ванли! — тихо прошипел Тин. — Ты переходишь все границы!

Но девушка словно не слышала его. Окинула комнату скучающим взглядом, прошла вперёд и посмотрела на Дарину в объятиях бывшего любовника, но до сих пор любимого. Вымученно улыбнулась, пытаясь спрятать подступающие слёзы.

— Она красивая… молодая, — прошептала Ванли. — Хорошая кожа, мягкие волосы и… — слёзы всё-таки вырвались из глаз. — Меня ты так не прижимал к себе, словно сокровище.

Тин гневно сжал губы и прикрыл Дарину одеялом. Она прижалась к нему плотнее.

— Пошла вон из моего дома, — прошипел Тин.

Ванли отвернулась и подошла к столу. Некогда он принадлежал Тину, и он запрещал к нему даже приближаться, а сейчас здесь лежали духи, расчёски, украшения… погладила пальцами шкатулку из резного белого дерева, стоимость которой была выше всех её украшений вместе взятых. Дарина Хассилинская, богатая, избалованная леди. Что она делала рядом с простым графом?

Тин аккуратно, очень стараясь не разбудить Дарину, снял с себя её руку и переложил голову на подушку.

— Тин?

— Спи милая, — поцеловал в щёку. Дарина в ответ что-то ответила и снова уснула.

Тин поднялся с кровати, грубо взял Ванли за руку и, хватая по пути халат, вывел её из комнаты. Спустились вниз.

— Тин, не гневайся… я люблю тебя, не могу… — начала говорить она, но испуганно замолчала, увидев его взбешённый взгляд мужчины. Тин неспешно надел халат, завязал пояс.

— Ванли, предупреждаю последний раз: ещё раз увижу тебя в своём доме, остаток дней проведёшь в темнице. И это не шутка. Твои выходки мне надоели.

— Ты любишь её?

— Это тебя не касается! Уходи, пока я не вышвырнул тебя.

У Ванли задрожали губы.

— Гард, к вам пришли, — услышал Тин услужливый голос служанки.

— Иду, — ответил он, не сводя глаз с бывшей любовницы, жалея уже в сотый раз, что связался с ней. Она кивнула, опустила голову, пряча слёзы, и побежала на выход, едва не врезавшись в стоявшего у двери мужчину. Тот изумлённо обернулся.

— Я помешал вам?

— Вафнин? Что вам-то что нужно? — возмутился Тин, напрочь забыв о манерах. Но тот не обиделся, хозяин перед ним стоял в домашнем халате, несмотря на то, что уже был полдень, и зол невероятно.

— Я хотел пригласить леди Дарину на прогулку. Она ведь живёт у вас, я правильно понимаю?

Тин нахмурился ещё больше.

— Она ещё спит. Проходите. Чай или вино? — хозяин показал рукой на гостиную.

— Чай, пожалуйста. Прошу меня простить, мне следовало известить о своём приходе. — Вафнин прошёл в комнату и сел в предложенное кресло.

— Не стоит. Эта женщина как заноза… — заворчал Тин, присаживаясь напротив гостя. — Уму не приложу, что следует делать, когда слова заканчиваются, а настойчивость её растёт.

— Бывшая любовница? — усмехнулся Вафнин. Тин мрачно кивнул.

— Понимаю, у меня тоже была подобная дама, не желающая смириться с действительностью.

— И как вы решили этот вопрос? — живо поинтересовался Тин.

— Отослал её на окраину княжества.

— К сожалению, этого я сделать не могу. Пусть она и не благородного происхождения, а обеспеченная горожанка, но и я всего лишь граф.

Принесли чай и пирог с ягодами.

— Позвольте узнать в каких вы отношениях с Дариной? — культурно поинтересовался Вафнин. Тин пожал плечами.

— Почему вас это интересует?

— Я желаю видеть её своей женой.

— Да, Дарина говорила, что вы её жених, — помрачнел Тин, а Вафнин удивлённо улыбнулся, подобное он слышал впервые. — У нас общие… если так можно выразиться, дела. Пусть вас это не смущает, близости у нас не было, и если Дарина согласится на ваше предложение, она достанется вам… невинной.

Образовалась неловкая тишина. К чаю никто так и не притронулся.

* * *

Я сладко потянулась и с облегчением, а может даже и с досадой отметила, что сплю одна. За окном ярко светит солнце, птицы заливают свои трели, ветерок, дышащий свежестью из раскрытого окна, трепет лёгкие шторы, а голова болит. Причина тому не ясна, а сваливать на Тина и на его просьбу не засыпать без него, я не стала. Быстро приняла в ванну, надела домашнее платье, сшитое уже здесь, в столице и, решив пока не заплетать волосы, пошла вниз разведать обстановку. Было подозрительно тихо.

Дошла до гостиной.

— Тин, ты уже завтракаешь? — возмутилась я, замечая на столе чай с пирогом. Он знал, что я люблю ягодные пироги и просил прислугу утром подавать именно их нам на завтрак. — А почему без меня?

А затем кресло, что стояло спинкой к входу отодвинулось, и взору предстал человек, которого я никак не ожидала здесь увидеть.

— Вафнин? Мне не мерещится? — улыбнулась я, подходя к гостю и протягивая ему свою руку.

— Я так же рад вас видеть, моя леди. — Он поклонился и поцеловал мои пальцы. — Не часто мне удаётся увидеть ваши чудесные волосы.

Я смущённо взяла их в хвост и попыталась заплести косу.

— Прошу простить меня, я не знала, что граф Тарин принимает гостей.

— А что за условности с волосами? — поинтересовался Тин. — Я замечал, что ты распускаешь их лишь перед сном, но никогда не думал об этом.

— Приличной даме знатного происхождения недопустимо появляться в обществе с распущенными волосами, — ответила я, возмущаясь безграмотностью графа. — Пора бы уже выучить правила этикета. Ты всё-таки при дворе служишь!

Тин фыркнул.

— Видно эти правила приняты лишь в Хассилин.

— Эти правила, граф, приняты везде, кроме Жахнар, — ответил Вафнин, продолжая пожирать меня глазами. — Но если вы, леди Дарина, переедите ко мне, я отменю их для своего княжества, чтобы каждый день любоваться столь прекрасным видом.

Тин недовольно сжал губы.

— Я бы хотела позавтракать, — откашлявшись, сказала я. Забрала свою руку и прошла к свободному креслу.

— Что желаешь на завтрак? — поинтересовался Тин и налил мне чай.

— Дарина пьёт по утрам сок польхи и не любит чай, — вставил своё слово Вафнин. Я очень громко вздохнула.

— Надеюсь, вы не станете драться. Тин, пирога будет достаточно, спасибо. Вафнин, любопытно узнать причины, по которым вы почтили нас своим присутствием.

Я демонстративно отпила чай и отковыряла от пирога кусочек. Он был выше всех похвал. Что, что, а в Жахнар проблем со свежими ягодами не существовало, на местном рынке можно было приобрести всё, что угодно и по приемлемой цене. Даже странно, мне казалось, что в столице империи всё должно стоить гораздо дороже, чем в удалённых княжествах.

— Предложить вам прогулку, леди, конечно если ваш день свободен, — ответил Вафнин и так же отпил из своей чашки, поддерживая мой завтрак.

— Для вас свободен, — улыбнулась я, игнорируя недовольно дышащего Тина. — Только переоденусь и я ваша на весь день.

— Я помогу. — Тин встал из-за стола вместе со мной.

— Что поможешь? — не поняла я. — Переодеться?

— Я отвернусь, не переживай. Мне нужно поговорить с тобой.

— Хорошо…

Мы поднялись в бывшую спальню Тина, а нынче мою комнату, и я тут же пошла к шкафу, выбирать подходящее для прогулки платье. Тин отвернулся к стене. Немного понаблюдала за его спиной, я решила не обращать внимания на его странное желание. Всё-таки он уже видел меня в нижнем платье, чего смущаться?

— Слушаю тебя, о чём ты хотел поговорить?

Достала из шкафа платье нежно красного цвета с тёмной вышивкой на лифе и подоле юбки.

— Через два дня, может немного позже, в зависимости от того как решится одна проблема, я хочу съездить к отцу.

— Хорошо, — согласилась я, снимая домашнее платье.

— Ты поедешь со мной.

— Зачем? Ты же ненадолго.

Надела юбку.

— Я хочу, чтобы он познакомился с тобой и подтвердил мои мысли относительно твоего дара.

— Помоги мне надеть корсет. Думаешь, что он может помочь мне избавиться от этого?

Тин обернулся.

— Прости, я не умею…

— Тара! — крикнула я. — Так что твой отец?

— Нет, Дарина, избавиться ты не сможешь. Это твой дар, от него нельзя так просто отказаться и тебе следует научиться управлять им. Я не знаю как, даже предположить не могу, может быть, отец подскажет.

Дверь открылась и зашла перепуганная служанка, а пугаться было чего. Хмурый Тин стоял у стены сложив руки на груди и разглядывал мою спину. Но быстро собралась с духом принялась помогать мне.

— Куда ехать?

— Логу. Княжество Наррхос.

— Логу?! — возмутилась я и обернулась. — Твой отец стражник?

— Он наставник. Почему тебя это пугает?

Я вздохнула. Час от часу не легче. Вот угораздило меня познакомиться с сыном управляющего Академии Стражников.

— А я тебе не рассказывала, почему переоделась в платье служанки и мы с Тарой вдвоём без охраны бежали в столицу, едва не загнав лошадей?

Тин покачал головой. Я прошла к столу и села в кресло, чтобы Тара сделала мне причёску.

— Довольно забавная ситуация… Я хотела как можно быстрей попасть в Жахнар и, взяв лишь служанку и двух стражников, отправилась в путь. Но те решили странную миде, которой снятся странные сны, показать наставнику и повели в Логу. Разумеется, извещать меня о смене маршрута они не сочли нужным. Я случайно послушала их разговор, мои доблестные защитники как раз обсуждали, стоит ли меня связывать или нет. А теперь ты предлагаешь ехать в город стражников. Спасибо, но я вынуждена отказаться от твоего любезного предложения.

Я поднялась с кресла, благодарно кивнула Таре и та удалилась. Открыла шкатулку, достала оттуда ожерелье с тёмно-красными камнями, примерила.

— Дарина, то, что произошло, ужасно, я расскажу об этом отцу, и он накажет тех стражников, но сейчас речь не об этом.

— А о чём? Тин, я благодарна тебе, если бы ты не прерывал мои кошмары, не знаю, как бы я пережила всё это… — тихо ответила. — Сны становятся всё ярче, я словно проживаю тот кусочек жизни с ведьмами, разделяю с ними страх и боль, но я не хочу учиться управлять этим, да и то, что обо мне узнает ещё кто-то мне не нравится.

— Дарина, милая, мне больно видеть твои мучения, но я не знаю, как с этим справиться. Будить тебя не выход, — он подошёл ко мне, обнял со спины. — Посмотри на меня.

Я развернулась.

— Ты боишься всего этого, но это часть нашей жизни. Кто-то просто наблюдатель, кто-то участник. Мы с тобой относимся ко второй категории, и ничего с этим не поделаешь.

— Я не боюсь, просто не понимаю.

Тин поднял свою руку, развернул ладонью вверх и показал мне. Кончики его пальцев едва светились, и этот свет словно дымка сползался к центру ладони, концентрировался.

— Не бойся, потрогай, — сказал он.

Что? Потрогать? С ума сошёл?! А через секунду вдруг всё прекратилось, словно и не было ничего.

— Дарина, милая, ты лишь пожелав можешь заблокировать магию. Не знаю про других, но мою точно, — хмуро произнёс Тин и потёр свою ладонь, скривив при этом рот. — Так что бояться тебе уж точно не стоит. А понимание магии придёт к тебе со временем. Прими это как должное.

Я отвернулась к зеркалу и нервным движением коснулась шеи. Слова Тина казались бредом, и верить в него я категорически отказывалась, но и жить в страхе снов также не хотелось. Заблокировать… да, я определённо не желала видеть как он колдует, но и что сделала не понимала.

— Что лучше, это, — показала я на красное ожерелье, — или это. — Взяла другое — переплетённое из золотистых камней и нитей.

— Второе.

Он взял его и сам надел на мою шею, вот только руки убирать не спешил. Так и стоял и смотрел на меня в зеркало.

— Красивое, да?

— Да, — прошептал он.

— Его подарил мне Вафнин.

Тин резко отошёл и убрал руки за спину.

— Нам стоит как можно скорее решить проблему с твоими снами и даром.

— Почему? — тихо спросила я, понимая как глупо это звучит. Уж кто, кто, а я то самое что ни на есть заинтересованное лицо в этом вопросе и должна желать скорейшего разрешения проблемы.

— Тяжело быть рядом с тобой, а ощущать твои нежные руки на своём теле и не иметь возможности ответить — невыносимо.

— Что ты хочешь? — спросила я ещё тише.

— Разве не очевидно? — грустно усмехнулся Тин. — Я хочу тебя, моя неприступная леди. Хочу до безумия… а ещё это князь…

— Он пока ещё не князь.

— Не важно, ты называешь его своим женихом, он же страстно желает тебя в жёны. Богатый, урождённый Шихкорский, с безупречными манерами. Но смотреть, как он дотрагивается до тебя невыносимо.

— Я не могу Тин. В твоей постели было столько женщин… я просто не могу, — прошептала я, не понимая почему говорю именно эти слова. Сама же держала Тина на расстоянии, одёргивала.

— Знаю, — тихо ответил он и притянул к себе. Обнял, поцеловал в макушку.

— Не сейчас, но в будущем, когда этот кошмар закончится, я хочу выйти замуж, семью и в дом мужа я должна войти невинной. Для вас это не понятно, но я… не могу иначе.

— Знаю милая.

Тин прижал меня к себе плотнее.

— Мне нужно идти. Вафнин ждёт внизу, но относительно него не волнуйся. Я ему отказала.

— Почему?

— Он хороший человек, но я не люблю его.

* * *

Тин смотрел в спину удаляющейся паре. Никогда в его жизни не было такой женщины — желанной и недоступной. Но Дарина права, она молодая девушка из благородного рода, и связь с ним будет не лучшим началом для её репутации… будущей княгини.

Покачал головой и отвернулся. Сегодня нужно было успеть доехать до обители Посланцев Иллирии. В том, что они по первому зову бросятся сжигать ведьму, он не сомневался, сложнее будет уговорить их допросить её и задать интересующие именно его вопросы. А узнать причины, по которым ведьма пошла на столь ужасный поступок, было важным… причины и то, как она это сделала.

* * *

— Ох, Вафнин, я больше не могу, — взмолилась я, смотря на третью по счёту корзину с "Пойскими трюфелями".

Мы сидели прямо на траве в небольшом парке в центре города под раскидистыми ветками большого дерева. Нас окружали на первый взгляд дикие цветы и кустарники, но их аккуратное расположение на идеальной зелёной траве наводило на мысль об их культурном происхождении и посадке. Да и сам парк был неоднозначным — с одной стороны минимум дорожек, а те, что были не выложены брусчаткой, а похожи на тропинки в лесу, но при этом ровные и аккуратные. Так же и с растительностью — её было не много, но все, даже деревья и трава, облагорожены и подстрижены Лавочек мало, а те немногие, что мы нашли, представляли из себя стволы поваленных деревьев, но никого это не беспокоило, так-как трава была густой и сухой и прекрасно выполняла роль ковра. Очень мило, мне тут нравилось, и, по всей видимости, не только мне. Парк являлся излюбленным местом для времяпрепровождения влюблённых пар, да и праздно шатающихся одиноких людей было в достатке. Вот только все одаривали меня возмущёнными взглядами. Ну, разумеется, слыть "любовницей" всеми обожаемого и, надо думать, желанного графа Тарина и прилюдно появиться с другим мужчиной, было непозволительным.

— Кажется, я наелась сладостей на год вперёд.

Вафнин улыбнулся.

— Тогда вина со льдом?

— А он ещё не растаял?

Вафнин покачал головой, достал из корзины, приготовленной для нашей прогулки по парку кувшин, и налил в бокал белого вина. Он хорошо знал, что мне нравится, даже если я об этом ему не говорила.

— Спасибо. А ты разве не должен вместе с отцом обсуждать государственные вопросы с императором? — поинтересовалась я. А то приехали они всего на три дня, и князь взял старшего сына не просто так, а так сказать, приобщить к решению насущных вопросов, а он тут прохлаждается.

— Должен, но император пожелал провести не общую встречу, как обычно это происходит, а личную. Даже странно, видимо он желает обсудить серьёзные и спорные вопросы, и хочет, чтобы каждый высказался, не оглядываясь на соседей. Меня пригласили сегодня вечером.

— Хорошо. Расскажешь, каков император. Говорят он необычайно проницателен и читает людей как открытую книгу.

Я устало выпрямила спину. Сидеть без кресла так долго — непривычно.

— Ложись ко мне, — потянул меня Вафнин и показал на колени.

Я опасливо огляделась. Конечно, тут многие лежали и на траве и… у друг друга на коленях, но это так интимно.

— Вафнин…

— Я помню, что ты отказала мне. Просто ложись и всё. Не думай ни о чём.

Пожала плечами, развернулась и положила голову на колени мужчины. Он довольно улыбался, радуясь своей пустяковой победе, а я едва не стонала от наслаждения. Нужно было раньше наплевать на нормы приличия. Какая, в самом деле, разница, Вафнин мой друг, даже можно сказать близкий, и мы не в Хассилин, где за малейшее отхождение от принятых правил, все начинают шептаться и осуждать.

— Твоя улыбка прекрасна, — прошептал Вафнин и погладил меня по щеке. Приятно. Закрыла глаза. Захотелось уткнуться носом в его камзол и немного вздремнуть. От Вафнина всегда очень приятно пахло хвоей, но не той, что горькая с ароматом смолы и влаги, а что-то лёгкое и дурманящее.

— Леди Дарина! — Резкий голос прервал моё наслаждение, да и Вафнина тоже. Я изумлённо повернула голову на голос и увидела перед собой уже мне знакомую черноволосую красивую женщину. Что ей нужно?

— Леди Ванли Ло, — поздоровалась я, поднимаясь с колен Вафнина. Он недоверчиво сощурил глаза, осматривая нашу гостью.

— Ах ты дрянь, одного мужчины тебе мало?

— Следите за своими словами! — прорычал Вафнин, попытался встать, но был остановлен моей рукой.

— Ванли, познакомьтесь, — показала я рукой на переживающего. — Вафнин Шихкорский, мой жених. Других у меня нет.

— Жених? — скривилась женщина. Она распылялась всё сильнее, глаза бешеные, лицо всё в красных пятнах, а руки тряслись.

— А твой жених знает, что ты любовница Тина? Он знает, что ты, маленькая дрянь, охмурила моего мужчину?!

— О чём ты, Ванли? — Мой голос был ровным и спокойным, хотя я была близка к тому, чтобы разреветься. Никогда в жизни меня так не унижали! Да ещё и прилюдно в центре парка!

— О чём? А о том, Дарина, что ты провела ночь с Тином! В кровати моего любимого и сейчас у всех на глазах обнимаешься с другим! А он тебя любит… такую… дрянь.

Я скривилась.

— Повторяешься. Ванли, это всё, что ты хотела мне сказать?

— Да, — прошипела женщина.

— Тогда прощай.

Я демонстративно отвернулась и легла обратно на колени Вафнину. Он меня обнял и посмотрел на всё ещё стоявшую перед нами Ванли.

— Вы можете идти.

Та резко развернулась и унеслась быстрее ветра. Я закрыла глаза, почувствовав, как по щеке скатилась слеза. Вафнин лёгким касанием стёр её.

— Ты правда провела ночь с графом Тарином?

— Какая ночь? Он вернулся только на рассвете. Ты же сам слышал, что он собирался куда-то уехать, — пробурчала я. — И то, я не видела его до нашей встречи в гостиной.

В сущности это было чистой правдой, а то, что Тин отнёс меня на руках в спальню и провёл со мной всё утро, говорить я не стала.

— Только другое не понятно, я уже видела эту женщину в доме Тина, он представил мне её как давнего друга и был достаточно груб с ней. А сейчас она называет его любимым…

— Ванли его бывшая любовница.

Я открыла глаза.

— А ты откуда знаешь?

— Я сегодня встретился с ней в доме графа. Она была вся в слезах, а Тарин грубо выгонял её. После признался, что эта Ванли была его любовницей, но продолжает докучать своим вниманием.

— Любовница… с ума сойти. — Я снова закрыла глаза. — Почему он не рассказал мне? Я же действительно не претендую ни на его внимание, ни на постель. Какая разница? А теперь эта дама прилюдно унизила меня.

Вафнин погладил меня по щеке, спустился к шее.

— Она красивая женщина, — произнесла я, бесстыдно откидывая голову, отзываясь на ласку мужчины. Столица определённо испортила меня. Чтобы дома я вот так лежала на коленях Вафнина и позволяла себя трогать столь откровенно… нет. Никогда в жизни.

— Не в мом вкусе.

Он коснулся моих губ.

— Поужинаем вместе? — спросила я.

— Я бы очень желал этого, но, увы, сегодня вечером должен быть у императора, — грустно ответил Вафнин. — Мне уже пора идти, честно говоря.

— Да… я забыла. Должно быть, слишком много конфет и вина, — хохотнула я. Вафнин помог мне подняться на ноги, но отпускать не спешил.

— Провожать меня не нужно, я навещу дядюшку и сестру.

Вафнин кивнул, продолжая держать в своих объятиях.

— Дарина, раз уж ты назвала меня женихом, позволь поцеловать на прощанье.

— Зачем? Не ты ли говорил, что быть близко, но не обладать, тяжело. Желаешь помучиться?

— Очень, — прошептал он. — Пожалуйста. О большем не смею просить.

Поцеловать? Вафнина? Мы знакомы так давно, но я ни разу не давала ему повода думать обо мне как о жене или любовнице.

Вафнин мою заминку понял правильно. Выпустил из своих объятий и убрал руки за спину.

— Мне кажется это неправильным. Между нами же ничего нет… разве можно целовать друга?

Он усмехнулся и показал пальцем на щёку, мол — сюда можно. Я улыбнулась, всё-таки Вафнин был хорошим человеком, хоть и упрямым. Обняла его за плечи, поднялась на носочки и коснулась губами щеки. Смущённо отстранилась, а он засветился от счастья. И чему он так радуется?

— Ступай, а то ещё опоздаешь.

— Да, пожалуй, я действительно рискую опоздать. Никогда не думал, что ты такая соня.

— Что? — не поняла я. — А, нет… конечно нет. Просто вчера долго ждала Тина, уснула только под утро.

— Тогда до завтра.

— До завтра.

Вафнин убежал быстрее ветра, видно и правда опаздывал, а я решила ещё немного прогуляться по парку и зайти к Нире заказать новое платье. Дошла до дорожки и пошла в сторону центральной площади Жахнара. Солнце уже клонилось к закату, но по-прежнему оставалось жарким. Да, сидеть в тени дерева было гораздо комфортнее, нежели идти по дороге без зонта. Решила поспешить, чтобы не получить тепловой удар, но, пройдя совсем немного, я что-то почувствовала. Остановилась. Справа от меня под одним из деревьев сидела влюблённая пара. Уже немолодая дама и ещё более немолодой мужчина весело смеялись. Вроде бы ничего особенного, обычная картина для этого парка, вот только я отчётливо слышала запах магии.

Ведьма. Пресвятая Иллирия, первый раз вижу ведьму. Вот так, в центре города, да ещё колдующую! Я присмотрелась. Из её груди выходили тонкие, едва заметные нити и окутывали мужчину. Дама пыталась охмурить своего кавалера. Вот это да!

Я решительно подобрала юбку и пошла к ним.

— Прошу меня простить, — прервала я их беседу. Мужчина, увидев меня, поднялся на ноги и кивнул. Я кивнула в ответ и посмотрела на дамочку.

— Леди, — обратилась я к явно не леди, а простой горожанке. — Прошу простить мне моё вторжение, но вы поступаете кране скверно.

— Что вы имеете в виду?

— Вы знаете, что я имею в виду, — резко ответила я. — Ваши действия не только бесчестны, но и… противозаконны, — добавила я совсем тихо.

Дама нахмурилась, а в другую секунду на её лице появился страх.

— Откуда вы узнали? — прошептала она.

— Уметь не значит использовать. Да ещё так подло. Пожалуйста, прошу вас воздержаться от подобного, тогда я не стану никому говорить о вас и ваших действиях.

— Спасибо, — дрожащим голосом произнесла дамочка. Я недоверчиво сузила глаза.

Ведьма… передо мной сидела ведьма, и она боялась меня до дрожи в коленях. Да и я её, честно говоря. Вот только вместе со страхом я испытывала злость.

— Пожалуйста.

Развернулась и поспешила вернуться домой. Идти к Нире желание пропало, к дяде тоже, хотелось поинтересоваться у Тина много ли в столице ведьм и все ли они безобидны.

Глава 10

— Тин, нет… ни за что, — скулила я и смотрела на мужчину жалостливыми глазами. Но тот не внимал моим мольбам и был непреклонен. Стоял надо мной как скала, сложив руки на груди.

— Милая, ты должна увидеть это.

Я обречённо закрыла глаза и нервно выдохнула. Тин выследил ведьму, породившую ту ужасную тварь, которая убивала молодых девушек, известил об этом Посланцев Иллирии, те, разумеется, быстро подсуетились и схватили её. Почти два дня Тин и Посланцы допрашивали её, не знаю как, да и знать не хочу, честно говоря, но то, что возвращался он злой и нервный — факт. И вот… завтра на рассвете её сожгут. Не в Жахнар, разумеется, а в деревне, где она жила, но многие столичные жители поедут посмотреть на зрелище… только меня туда тащили силком.

— Прошу тебя, это жестоко. Тин, не надо.

Тин нежно обнял меня и поцеловал в макушку.

— Надо. Та, которую ты повстречала в городском парке — никто, тебе нужно увидеть сильную, практикующую ведьму. Ты должна научиться отличать добро от зла. Я уже позвал твоего жениха, чтобы он сопроводил тебя.

— Что?! — закричала я. Нет, это было уже слишком! Северные князья разъехались кто вчера, кто сегодня утром, но Вафнин решил задержаться на неопределённое время. Конечно, он не афишировал причины, но всем было ясно — он пытается вырвать из цепких лап графа Тарина свою невесту. Я даже на этот счёт встречалась с его отцом, он настоятельно просил уже согласиться на брак и вернуть сына. Он, видите ли, ему нужен в княжестве. Причём князь Шихкорский прекрасно понимал, что никакая я не любовница местному графу, но всё же был недоволен моими отказами. Но как я Вафнину объясню своё "желание" посмотреть на ведьму? Нет… это выше моих сил.

— Ты… Тин, это моя жизнь! Ты и без того имеешь на неё слишком сильное влияние, но это уже слишком!

— Дарина! — На этот раз голос мужчины был строг и суров. — Эта ведьма ничего не сказала. Вообще ничего! Только улыбалась! Мне нужно, чтобы ты посмотрела на неё, посмотрела, будет ли та тварь рядом, что с ней случится и как умрёт ведьма. Она сильная и невероятно наглая, но я вижу лишь её сущность, не больше, но ты… — он обхватил моё лицо руками, — ты можешь увидеть больше. Прошу тебя.

— Почему с Вафнином, а не с тобой? — обиженно спросила я.

— Я буду рядом, но ведь официально между нами нет связи, а Вафнин твой жених. Так будет правильней, — ответил Тин, но и дураку ясно, что он преследовал свои цели, о которых рассказывать не желал.

— Хорошо.

Тин удовлетворённо кивнул.

— Иди, отдохни. Мы всю ночь не будем спать.

— Ты думаешь, я смогу уснуть? — возмутилась я. — Да мне даже глаза закрыть страшно!

— Идём. — Тин взял меня за руку, завёл в бывшую свою спальню, совершенно бесцеремонно прямо в одежде завалился на мою кровать и притянул к себе. — Я буду рядом. Отдыхай.

Я легла ему на плечо, робко положила руку на грудь, но та была схвачена и притянута плотнее. Теперь я его обнимала.

— Закрывай глаза.

— Какой ты грубый, — пробубнила я, но всё же послушно выполнила просьбу и почувствовала поцелуй в лоб.

Как ни странно, но спала я крепко и сладко. Даже просыпаться не хотела. Но Тин поднял мою сонную голову со своего плеча, оторвал руки от рубашки и отвёл в ванную. Умылась прохладной водой, лучше не стало, но деваться было некуда, переоделась в тёмно-синее платье, укуталась в дорожный плащ и отдалась в руки Вафнину. Он уже ждал меня внизу.

— Дарина, выглядишь неважно, — обеспокоился мой кавалер. Ох, единственная добрая душа в этом жестоком мире. Я с благодарностью посмотрела на него.

— Это Тин виноват! — пожаловалась я, садясь в карету.

— Наглое враньё, — заявил обвиняемый, запрыгнул на своего коня и ускакал. Я фыркнула, прижалась к Вафнину и посмотрела на чёрную дорогу впереди. И куда мы едем среди ночи?

— Тебе холодно? — услужливо поинтересовался Вафнин, обнял меня и накинул сверху ещё и свой плащ.

— Да не то чтобы холодно, просто не понимаю, зачем меня подняли среди ночи и везут куда-то.

— Хочешь, вернёмся?

— Нет, — соврала я. — Вафнин, Тин и я завтра должны уехать. Не знаю, как долго мы будем отсутствовать… может тебе стоит отправиться домой? Ты ещё можешь догнать отца.

— Куда вы едете можно поинтересоваться?

— В Логу.

— Это здесь, недалеко, дня три пути. Что вам нужно в Академии? — продолжал спрашивать Вафнин. Вот настырный! И объятия его слишком крепкие.

— Тину нужно повидаться с отцом, а меня одну оставлять не хочет.

— Одну? Дарина, ты здесь не одна, дядя, сестра, брат вернулся и я. Если ты не хочешь по каким-то причинам жить у графа Доу, можешь переехать ко мне. Гостевой дом императора небольшой, но всё же комфортней жилища Тарина, — возмутился Вафнин. Я обречённо вздохнула.

— Я не могу ответить тебе искренне, и врать не стану. Но твоя настойчивость уже утомляет. — Я выпрямилась и сняла с себя его плащ. — Тебе действительно стоит вернуться домой. Удовлетворять твоё любопытство я не собираюсь, а если вопросы не прекратятся, то и видеться мы тоже не будем.

— Прости, но поверить в то, что ты с графом… вы же живёте вместе. Могу поспорить на свою честь, что ваши комнаты рядом и между ними дверь. Хотя он сам клялся, что не прикасался к тебе, но… прости, Дарина. Я больше не стану спрашивать.

Вафнин взял мои руки и поднёс к губам, но я продолжала обижаться и остаток пути до деревни мы проделали молча.

Главная площадь местного селения, выбранная в качестве места казни, была похожа на загон для скота, а немыслимое количество столпившегося народа, ещё больше усугубляло эффект. Я не раз смотрела на казнь глазами осуждённой ведьмы, и всегда это событие привлекало народ, но такого, я не видела никогда. Селяне вперемешку с благородными дамами и кавалерами толпились вокруг позорного столба в довольно опасной близости. Все громко переговаривались, кто-то смеялся, кто-то причитал. Может быть, стало известно, что именно эта ведьма виновата в смертях молодых девушек в столице и теперь все жаждут мести? А впрочем, какая разница, зрелище от этого не станет менее противным.

— Хочешь подойти поближе? — деловито поинтересовался мой кавалер.

— Нет…

— Дарина! — К нам подлетел Тин, едва не задавив своим конём. — Вафнин, бери свою даму, я вас провожу.

Вафнин не стал ничего спрашивать и взял меня за руку. Я недоверчиво на него покосилась. И с каких это пор Тин приказывает ему, а тот слушается?

Наши "почётные" места находились немного в стороне от толпы и слишком близко к позорному столбу. Пока ещё пустому. Посланцы, облачённые в традиционные серебристые балахоны, в количестве трёх штук суетились рядом, чем-то обрызгивали хворост и зажигали факелы. Готовились.

— Милая, ты всё помнишь? — очень тихо спросил Тин. Я недовольно отвернулась, демонстрируя своё отношение к этой скверной затее.

— Дарина?

— Да, но будь рядом, пожалуйста.

— Конечно.

Тин развернулся и ускакал, видимо рядом в его понятии располагалось на достаточном удалении от меня. Ну и пожалуйста! Повернулась спиной к Вафнину и прижалась к его груди. Он обнял меня. Спасибо, что не спрашивал о странном требовании Тина, а то, что моё присутствие на этой казни его инициатива, поймёт даже слабый умом.

Начало затягивалось… хотя Тин говорил, что сжигать её будут на рассвете, а небо только-только начало алеть.

— Дарина?

— М? — отозвалась я.

— С проблемами, тайнами и странными друзьями я приму тебя любую и всегда окажу помощь, — очень тихо произнёс Вафнин и крепче прижал к себе.

— Ты не знаешь, о чём говоришь.

— Мне всё равно. Я люблю тебя любой.

Ох… звучит красиво, но я точно знала, что расскажи я правду про свои сны с ведьмами и ожоги, Вафнин унесётся со скоростью ветра. И это хорошо, если просто унесётся, но каждый житель империи обязан извещать Посланцев о ведьмах и просто похожих на них, дабы очистить мир от скверны.

— Пресвятая Иллирия, дай сил пережить это, — прошептала я, смотря как оживилась толпа. Видно Посланец пошёл за пленной.

— Ведьма!

От резкого голоса я вздрогнула.

А после крики уже не умолкали… они, словно море захлестнули меня, оглушали. И только крепкие руки Вафнина, обнимающие меня и грудь, к которой я прижималась, позволяли оставаться в сознании. Я вцепилась в него и едва дышала от ужаса, смотря, как вдоль возмущённых горожан вели ведьму. А это была она… не знаю как, но я видела, что она другая. Другая не потому что отличалась от простых людей, но и от той, которую я видела в парке тоже. И дело было не в рваном, пропитавшемся кровью платье и не всклокоченных волосах… я просто знала, чувствовала её тёмную, тяжёлую ауру. Тин был прав, мне нужно было увидеть её, чтобы понять. Да, не все ведьмы несут в мир зло, это я знала, но одно дело знать, а другое видеть.

Кто-то поднял камень и кинул в ненавистную им женщину, а я невольно коснулась своей брови. В одном из снов мне рассекли бровь камнем, и кровь застилала мне глаза. Селяне вообще часто закидывали ведьм камнями, но всё же когда те стояли уже у столба, чтобы ненароком не зашибить Посланца.

Вафнин прижал меня к себе плотнее и поцеловал в висок.

Тем временем ведьма шла сама, не спотыкаясь и не трясясь от страха. Она… улыбалась? Чему? Массивные цепи на шее и поясе явно были тяжелы, и я на себе знала как трудно с ними ведьме, как они ослабевают и физически и духовно, но чему радовалась эта женщина? Может быть избавлению? Да уж… эта точно не будет рада избавлению, она колдовала много и часто, магия не просто была в её душе, она пропитала её сущность. Я видела её, тёмную, холодную. К такой даже приближаться не хотелось.

Женщина сама зашла на деревянный постамент, выслушала своё обвинение с невозмутимым выражением лица. Посланцы задали традиционные вопросы о других ведьмах в селении, о желании умереть от их руки. Она окинула скучающим взором толпу, но едва увидела меня, изумлённо замерла, а уголок её губы едва заметно дёрнулся. Посланец, ожидавший, что ему не станут отвечать, толкнул осуждённую к столбу. Та спокойно позволила себя связать, но продолжала буравить меня взглядом. А затем я увидела её глаза… и словно провалилась в омут. Крики толпы стали глухими и незначительными, израненное от пыток тело гудит от боли, ноги дрожат, тяжело дышать из-за цепи на шее, она душит. Послышался запах гари и жар под ногами. Огонь начал пожирать меня. Как быстро… Я чувствовала, как сгораю, как моя плоть умирала.

— Дарина! — резкий голос вывел меня из оцепенения. Моргнула, скидывая с себя дурноту. Подняла глаза, передо мной стоял обеспокоенный до крайности Тин. — Не смотри ей в глаза, — прорычал он.

Обернулась, Вафнин так же был белее снега, а руки его, обнимающие меня, словно окаменели.

— Я в порядке.

— Точно? — Тин коснулся моей щеки.

— Да… Пресвятая Иллирия, Тин! — прошептала я, смотря на разгорающийся костёр. — Ты видишь это?

Он обернулся, но судя по всему, ничего странного не увидел. А вот я ошарашенно наблюдала как чёрный туман, тот самый, с которым сражался Тин на берегу озера, тянулся щупальцами к сжигаемой ведьме и словно вырывал из неё плоть. Нет… не плоть конечно, ведьма безвольно висела на верёвках, а кожа её медленно чернела и обугливалась. Но туман! Он… он вбирал в себя дух. Вбирал, но при этом оседал на землю тёмным вязким пятном.

Я осенила себя символом пресвятой Иллирии.

Тем временем толпа оглушала радостными криками. Ведьма сожжена в лучах восходящего солнца и произошло это удивительно быстро.

— Позвольте, — грубо произнёс Тин, снял руки Вафнина с моей талии и отвёл в сторону. Я обессиленно прижалась к прохладной стене дома, запоздало подумав, что та грязная.

— Рассказывай милая.

— Тин, твоя жестокость удивительна, — прошипела я. — Ты послал меня сюда со своими целями, но я не твоя собака.

— Нет… конечно же нет, — виновато произнёс он, протягивая руки чтобы обнять, но вовремя себя останавливая. — Ты моё сокровище, я убью любого, кто посмеет сделать тебе больно или обидит, — Тин всё-таки не выдержал, взял мою руку и поцеловал её. — Но нам необходимо разобраться с твоим даром, чтобы ты могла жить не опасаясь. Не боясь осуждения. Посмотри на меня.

Я подняла голову.

— Расскажи мне всё.

— Ведьма, ты был прав, она другая. Я толком не поняла, что произошло. Она заинтересовать мной, а потом, когда я посмотрела ей в глаза, всё поменялось. Как во сне, но иначе. Я не видела казнь глазами, но чувствовала. Ведьма… — я задумалась на мгновение, вспоминая те ощущения. — Она желала овладеть мной. Цепи её держали не крепко, её дух был свободен и почему-то выбрал меня. Но ты вмешался, и когда я снова посмотрела на ведьму та тварь, о которой ты говорил, она была рядом и пыталась сама вырвать свою хозяйку из уже почти сгоревшего тела. А ведьма… пресвятая Иллирия… что я такое говорю…

— Продолжай милая. Говори всё что чувствуешь.

Я посмотрела в уверенные глаза Тина. Как у него всё просто, а мне даже думать об этой грязи дурно. Нервно вздохнула, собираясь с силами, вышло неважно, но всё же продолжила:

— Она с самого начала планировала переселиться в эту тварь, хотя та и была слабой. Ты её не просто ранил, это существо стало другим.

— Другим?

— Я не знаю, как объяснить. Оно было словно многоликим, тело одно, но много сущностей. Сначала это было не заметно, да мне и не известно было, что такое возможно, но сейчас сравнивая ту, что была у озера и эту, вижу разницу.

Тин кивнул.

— Молодые девушки, которых оно убивало, ты видела в нём их?

— Наверно, не знаю. Но сейчас оно другое, хилое и пустое. Словно треснутый кувшин, из которого вытекло всё содержимое. Но ведьма всё равно желала воспользоваться им и знала, что всё получится. А после увидела меня и почему-то передумала. Но совершить ритуал могла это только раз, в момент смерти, ты помешал ей, и сил, и времени на вторую попытку не осталось.

— Почему ведьма убивала? Когда она завладела тобой, ты чувствовала её, тебе были ясны её мотивы?

Я пожала плечами.

— Я не была ей, как во сне, мы словно поменялись, но не до конца… не знаю Тин, правда, и копаться в этом я так же не хочу. Она мертва и я рада.

— Ты сказала, тварь пыталась вырвать дух ведьмы, — напомнил Тин.

— Да, но сейчас она сидит у подножья столба и умирает.

Тин обернулся, внимательно осмотрел уже опустевшую площадь и вернулся ко мне.

— Точно умирает? Ты в этом уверенна?

Я гневно сжала губы. За кого он меня принимает? Я похожа на ведьму, знать такие вопросы? Сам бы посмотрел и оценил состояние твари!

— Дарина, милая, это важно, — уже мягче сказал Тин.

— Я считаю, что да, умирает. Но класться не стану.

* * *

Вафнин внимательно наблюдал за беседой Дарины и графа Тарина. Понять, что это он притащил её на казнь, было не сложно, Дарина бы ни за что не стала бы смотреть на подобное по доброй воле. Но она всё же послушно согласилась, что было уже странным, так как нрав у этой дамы весьма вздорный.

И вот казнь началась, всё как обычно, Вафнин не раз видел, как сжигают ведьм, но Дарина вдруг обмякла в его руках, тяжело задышала, но при этом продолжала смотреть прямо не моргая. Это продолжалось недолго, минуту, может даже меньше, но казалось, что прошла вечность. Никогда в жизни Вафнин так не пугался, пугался за жизнь любимой женщины. Ведь это был не простой обморок или испуг, а что-то другое. А затем появился граф Тарин и… просто разбудил Дарину.

Не смотреть в глаза… что же произошло? Что-то связанное с ведьмой? Вне всяких сомнений.

Сначала император и его сын на переговорах подняли весьма спорный и опасный вопрос о братстве Посланцев Иллирии и об их противозаконных действиях, относительно невинных. Затем этот странный граф, который был не просто приближённым к императорской семье, а выполнял некую деликатную работу, о которой никто не говорил, но факт в том, что его уважал сам император и позволял заходить к нему в любое время. А теперь Дарина… она как-то связана со всем этим. Она что-то увидела, во время казни. Увидела и испугалась. А Тарин? Он знал, что так будет, поэтому притащил девушку сюда, и теперь допрашивал.

Дарина сначала злилась, ругалась на графа, потом успокоилась, видно этот мужчина умеет убеждать, не зря же в столице у него репутация завидного любовника. Во время разговора Тарин несколько раз оборачивался к догоравшему костру, подтверждая мысли Вафнина — предметом обсуждения являлась сожжённая ведьма. Но что конкретно увидела Дарина и… почему? Она тоже ведьма? Поэтому она не желает связывать себя с ним, чтобы не опорочить его?

В княжестве Шихкорск много ведьм, он всегда знал это. Они стремились на север, зная, что местные князья не любят Посланцев на своих землях, позволяют мирно жить. А разговор с императором подтвердил, что они не одиноки в своих желаниях. Хорошо, потому что с каждым годом становится всё очевидней и очевидней, что Посланцы готовы сжечь любого. Ведь не редки случаи, когда осуждённые не обугливались от священного огня, подтверждая кровь ведьмы, а сгорали, как люди.

Но Дарина… она ярая последовательница культа Иллирии, ходит в храм постоянно, молится и исповедуется. Она чистая, невинная и ведьма? Нет, исключено.

Разговор закончился. Дарина уже ничего не рассказывала, а просто стояла, низко опустив голову, а Тарин держал её за руку и гладил изящные пальцы, словно утешая или прося прощения.

Дарина что-то прошептала. Граф посмотрел на Вафнина, встретился с ним взглядом и нерешительно притянул девушку к себе, поцеловал волосы, погладил по спине. Дарина ответила ему, забравшись руками под камзол и прижавшись к мужской груди.

Она любит его…

Вафнин закрыл глаза от досады и отвернулся.

Такая нежность и нелепость. Оба любят друг друга, и оба утверждают, что между ними ничего нет.

* * *

Путь обратно в Жахнар был унылым, а Вафнин неразговорчивым. Мы доехали до дома Тина, сошли с кареты.

— Ты была в парке императора? — вдруг спросил Вафнин. Я покачала головой.

— Я заеду за тобой после обеда.

— Ты всё ещё желаешь моей компании? — усмехнулась я.

— Да. — Он наклонился ко мне и продолжил совсем тихо: — твоя увлечённость графом хотя и волнует меня, но я знаю, что ты умная девушка и понимаешь, что он тебе ничего не сможет дать, ни любви, ни семьи. И то, что ты до сих пор не стала его любовницей, подтверждает мои слова.

Приблизился ко мне вплотную, притянул к себе. Коснулся губами щеки.

— А вы упрямый, Вафнин Шихкорский.

— О да.

Вафнин улыбнулся и отошёл от меня.

— После обеда.

Я кивнула, развернулась и пошла в дом, где меня уже ждал Тин и… Лини?

— Лини? Какая приятная неожиданность!

— Дарина, вы же не ездили на эту ужасную казнь? — испугалась сестрёнка. Тин тактично нас покинул и пошёл наверх.

— Да, мне было любопытно, — беззаботно сказала я. — А ты так рано навестила нас с какой-то целью?

Лини испуганно кивнула. Я проводила её в гостиную и попросила служанку принести нам чай.

— Никогда не была у графа Тарина, у него очень милый дом…

— Говори, — перебила я взволнованную сестрёнку. Она не переставая теребила платок в своих руках и обеспокоенно смотрела на дверь.

— Его высочество позвал меня сегодня вечером к себе, — прошептала она.

— Так вы ведь уже…

— Нет, — Лини покачала головой. — Он был занят все эти дни, сложные переговоры с северными князьями и мы почти не виделись. Лишь иногда я приходила к нему на обед, получала подарки, но сегодня… я боюсь.

— Ты больше не уверенна, что любишь его?

— Нет, конечно, нет! Но первый раз… говорят это больно. А мне не у кого спросить, посоветоваться.

— Сестрёнка, прости, но я в этом вопросе не больший специалист, чем ты.

— Но как? Вы же с графом… — изумилась она. Я закатила глаза от досады.

— Тебе ещё раз сказать, что между нами ничего нет?

— Но весь город говорит, что вы любовники!

— Очень жаль, что ты веришь слухам, а не сестре, — сухо сказала я.

— Прости, — прошептала Лини и опустила голову.

— Тин! — закричала я на весь дом.

— Не говори ему! — воскликнула Лини.

— Про тебя я ничего не скажу, просто спрошу, — заверила я взволнованную и уже пожалевшую о своём приходе девушку и пошла к лестнице. Тин спускался вниз. Он уже успел принять ванну и переодеться в домашний костюм. Рядом с ним я почувствовала себя грязнулей.

— Дарина, что случилось?

— Тин, а девственницы у тебя были? — спросила я, отбросив ненужные переживания о необходимости смыть с себя дорожную пыль и дурные впечатления заодно.

Мужчина недоверчиво сощурил глаза и нехотя кивнул.

— Им было больно? Ну… первый раз.

— Ты решила расстаться со своей невинностью? — попытался улыбнуться Тин, но вышло это скверно. Скорее оскал получился.

— Да, но не сейчас. Я понимаю, что у мужчины спрашивать это странно, но мне больше не у кого.

— У меня была только одна невинная девушка, и ей было очень больно. Пожалуй, я больше никогда не решусь на подобное. На её боль и кровь было смотреть невыносимо, — хмуро сказал Тин.

— Ты серьёзно?

Сказать, что я была ошарашена, не сказать ничего. Ужас — подходящее слово.

— Но, возможно, твой мужчина будет более нежен и аккуратен. Ведь я не знал, какое сокровище было у меня в руках и позволил страсти овладеть собой.

Тин поправил мой локон, выбившийся из причёски.

— А его высочество знает, что Лини невинна? Он… груб со своими любовницами? — спросила я, напрочь забыв о своём обещании не упоминать её имя.

— Так ты о сестре волнуешься? — Тин повеселел.

— Да, только ей не говори. Она боится идти к нему.

— Да, знает. Рандир любит своих женщин и никогда не бывает груб с ними.

Я нервно выдохнула. Как бы теперь эту информацию донести до Лини.

— Дарина, мы выезжаем завтра на рассвете, отдохни.

— Нет, Вафнин пригласил меня в парк императора. Мы надолго уедем, и я бы хотела провести с ним время.

— Этот будущий князь любит тебя.

— Знаю, — ответила я и отвернулась. — И мне искренне не понятно зачем он продолжает желать встречи со мной. Неужели получив отказ в сотый раз, его пыл не утихает?

— Потому что любит. — Тин обхватил моё лицо руками и подарил быстрый поцелуй в губы. — После того, как мы разберёмся с твоим даром, и ты научишься его контролировать, выходи замуж за Вафнина.

Я покачала головой.

— Дарина, милая, северяне хорошие мужья. Они сильные воины и нежные любовники, их любовь крепка. Они уважают своих женщин и оберегают семью.

— И откуда ты знаешь? — пробурчала я.

— Иди к сестре.

Тин отпустил меня и пошёл обратно на второй этаж. Умный какой! А может я не хочу замуж, может быть я хочу остаться в Жахнар.

"Почему?" — ехидно поинтересовался внутренний голос.

Потому что хочу! — решительно ответила я и вернулась в гостиную.

— Ох, наконец-то, — воскликнула Лини. — Он догадался, что ты спрашивала обо мне.

— Не-ет, — искренне соврала я. — Тин сказал, что конечно немного больно, от этого не убежать, но если мужчина нежен, то волноваться не стоит.

— Нежен? — задумалась Лини. — Говорят его высочество не бывает груб с женщинами, и все его фаворитки до сих пор возносят ему похвалы…

— Да я тоже это слышала, — важно кивнула я. — Так что советую не ждать от вашей встречи дурного. Боль даже если и будет, не стоит бояться её и портить очарование первого раза.

Лини шумно выдохнула.

— Дарина, а можно у тебя ещё платье одолжить?

— Конечно, но боюсь, что оно окажется не в твоём вкусе, — пожала я плечами, припоминая, что сестрёнка любила оголять грудь чуть ли не до пупка, как впрочем, и все остальные модницы города.

— Я заметила, что его высочеству наскучили открытые наряды, а сшить новое я уже не успею. У тебя есть платье, которое он ещё не видел?

— Разумеется, — фыркнула я.

Весь следующий час мы с Лини выбирали платье, подходящее для первой ночи с сыном императора. Я порядком утомилась, потому просто сидела в кресле и наблюдала, как сестрёнка перетряхивает мой гардероб. Помнится когда-то и я была на её месте.

— Это? — показала она мне очередное платье.

— Слишком светлое для ужина.

Лини опять углубилась в поиски.

— Красное посмотри, — предложила я.

Она согласно кивнула, с головой нырнула в шкаф, достала указанный наряд и с ним пошла к зеркалу.

— Оно надевается под корсет?

— Нет. Я не люблю корсеты. У платья своя шнуровка сзади, но у тебя хорошая фигура, корсет ни к чему. По-моему оно тебе идёт.

Лини погладила мягкую ткань юбки. Платье было простым, без лишних украшений, но состояло из двух видов ткани — левая нижняя часть юбки тёмно-бордового цвета, а сверху справа серебристая полупрозрачная ткань. Она словно невесомая паутина обхватывала юбку и уходила наверх, складываясь в замысловатый узор на лифе.

— Очень красивое.

— Я надевала его всего раз на обед по случаю приезда какого-то южного князя. Сшила платье с открытыми плечами. Помню, сёстры на меня разозлились за это, — мечтательно заулыбалась я. — В шкатулке выбери к нему украшения.

— Его высочество накануне подарил мне серебряное ожерелье и браслет. Думаю, они подойдут. Спасибо Дарина.

Я улыбнулась. Чего не сделаешь для любимой сестрёнки.

— Дарина? Можно войти? — услышала я голос Вафнина за дверью.

— Да.

В комнате появился счастливый мужчина, а радовался он, надо думать тому, что ему разрешили подняться в мою комнату.

— Дарина, ты даже не переоделась?

— Не успела. И честно говоря, я чувствую себя невероятно уставшей. Может быть, проведём день здесь? Я попрошу служанку принести нам конфет и белого вина со льдом, — жалобно предложила я.

— Конечно, только просить не надо. У меня всё есть, — показал он корзину в своих руках.

— Дарина, я наверно пойду, — подала голос Лини, а Вафнин вздрогнул. По всей видимости, нахождение ещё одной дамы в комнате он не заметил.

— Леди, прошу простить меня, — кивнул мой кавалер.

— Ничего, я уже ухожу. Спасибо сестрёнка.

— Приходи ещё, — ответила я. — Мы с графом Тарином отъедем на некоторое время, но если тебе что-то потребуется, моя комната в твоём распоряжении. Слуг я предупрежу.

Лини счастливо кивнула, подхватила юбки платья и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Я бы хотела переодеться, — сказала я, хотя была не уверенна, что смогу совершить этот подвиг. Голова кружилась от усталости, а ноги отказывались держать моё бренное тело.

— Мне выйти или отвернуться? — поинтересовался Вафнин.

— Если пообещаешь не подглядывать, то можешь остаться в комнате.

Мужчина усмехнулся и отвернулся к стене.

— Моя леди, столица определённо влияет на вас. Даже не знаю, радует меня это или огорчает.

— Тин предлагает мне переехать в Шихкорск, — ответила я, расстёгивая платье.

— Серьёзно? — обернулся Вафнин и тут же повернул голову обратно, увидев меня в одном нижнем платье. — Прости.

— Да, но… пресвятая Иллирия, что заставляет мужчин окружать себя бесчисленными любовницами? Это отвратительно! Мне казалось, что северяне в этом отношении более благоразумны, но ты обмолвился, что у тебя их было много, а я, признаюсь, была лучшего мнения о тебе! Можешь повернуться.

— Тебя это задевает? — Вафнин обернулся и сел в кресло у камина, в котором я так ни разу и не видела огня. Слишком уж угрожающе звучала фраза из уст Тина "без меня не разжигай", может и правда он особенный?

Расположилась напротив.

— Задевает не подходящее слово. Как бы ты относился к женщине, которой обладало несчётное количество мужчин? — спросила я.

— Не знаю, — признался Вафнин. — Таких в моём кругу нет.

— А вот в моём кругу все мужчины такие, — фыркнула я. — И ведь признайся, Вафнин, жену ты бы желал невинную и чистую, однако её подобным даром порадовать не сможешь.

Вафнин молчал. Ответить ему было нечего.

— Прости, я не хотела ругаться с тобой. Просто Лини сегодня идёт к его высочеству, она отдаст ему свою невинность, и мне… так жаль её, — прошептала я. — Она пришла ко мне за советом, а я не смогла ничего ей сказать, кроме того, что это больно. И то, узнала я это со слов Тина… А где конфеты? — вспомнила я о принесённом гостинце.

— Сластёна, — улыбнулся Вафнин, достал из корзины сладости, бокалы с вином и пододвинул кресло ближе ко мне

Глава 11

Лошадь мерно покачивалась подо мной из стороны в сторону, укачивая всё больше и больше. Глаза закрылись и сил открыть их, и посмотреть на чудесную лесную дорогу сил не было. Денёк выдался прекрасный — тепло, сухо, воздух свежий, ароматный. Лесные птахи взахлёб чирикали, нисколько не смущаясь нашим вторжением в их личные птичьи владения, надоедливые мошки держались на приличном расстоянии, не докучая своим присутствием, а лесные жители, надеюсь безобидные, шуршали листвой, соперничая с ветром, но лицезреть это великолепие я не имела никакой возможности. И судя по тому, что лошадь подо мной еле плела ногами, я была не одинока в своих мучениях.

И почему я не послушалась Тина и не отдохнула вчера? Просидела с Вафнином весь день. Сначала в моей комнате, после, когда закончились конфеты и вино, спустились вниз, поужинали и проболтали о всякой чепухе до глубокой ночи. Но я-то думала, что мы поедем в карете, и можно будет вздремнуть по пути… хотя, кого обманываю, ничего я не думала на тот момент. Даже о том, что следовало ограничить количество выпитого вина, чтобы предостеречь себя от головной боли.

— Милая, ты сейчас свалишься, — пробурчал Тин. Он, в отличии от меня, был свеж и бодр, и, как и его вороной конь, излучал позитивную энергию.

— Хочу спать, — заявила я таким тоном, как будто это Тин виноват в моём скверном состоянии и неминуемо понесёт на это наказание.

— Это я вижу. Иди ко мне в седло, Шоду сильный конь, он выдержит двоих. Ты сможешь вздремнуть, а я не буду волноваться за твою жизнь.

Я приоткрыла один глаз. Оценила предлагаемое место, а именно объятия Тина. Вафнин прав, столица испортила моё мировоззрение, и хуже всего, что мне это нравилось. Нравилась та свобода, независимость, которых у меня никогда не было, нравилась возможность поступать по своему, не оглядываясь на сестёр и дядюшку. Я потянула поводья своей лошади, дождалась полной остановки, видно она действительно спала, раз не сразу сообразила, что от неё хотят, и спрыгнула на землю. Тин повеселел ещё больше. Но я не стала обращать на это внимание, залезла с его помощью на вороного скакуна, обняла уже привычный мне мужской торс и положила голову на грудь. Его объятия были нежными, трепетными и я оказалась словно в коконе, где мне было спокойно и тепло.

— А ты с его высочеством сегодня не встречался? — сонно спросила я, решив глаза сегодня больше не открывать, и даже если меня станут гнать пинками и требовать покинуть тёплое местечко, буду сопротивляться до последнего.

— Нет. Я вообще сегодня во дворце не был. Но Рандир предупредил, что казнит любого, кто ему помешает в эту ночь. Переживаешь за сестру?

— Угу, — промычала я.

— Всё у них хорошо, — Тин поцеловал меня в макушку и прижал к себе.

— Боюсь, что у нас разное видение хорошего. А ты сам думал о жене, семье? Хочешь детей?

— Боюсь, милая, моя работа и образ жизни несовместимы с семьёй.

— Почему? Я же как-то уживаюсь с тобой в одном доме. Пусть ты и отсутствуешь часто и в основном по ночам, но приятней возвращаться, если тебя ждут.

— Да, наверно…

— Ванли тебя любит.

Обнимающая меня рука, напряглась.

— Я не хочу думать о ней сейчас.

— Почему? — не унималась я. — Вы ведь были вместе, были любовниками, значит, она тебе нравилась. Что изменилось?

— Дарина, я не желаю говорить об этой женщине. Она прошлое, от которого я никак не могу отделаться, — резко ответил Тин и добавил уже мягче: — Отдыхай милая, через три часа мы выедем из леса, и станет слишком жарко.

И я повиновалась, тем более противиться подступающей дрёме не было сил. Проснулась, когда время уже перевалило за полдень. Приоткрыла глаз. Да, определённо была уже вторая половина дня. Жаль карту империи я знала лишь теоретически, и не могла оценить как далеко мы уехали от столицы, но судя по местности лес закончился давно. Широкая укатанная дорога шла через поле, пестрящими красными, жёлтыми и белыми пятнами полевых цветов. Справа бескрайние степи, слева они же, горы впереди на горизонте, а солнце пекло нещадно.

— Скоро деревня, можем остановиться и пообедать. Ты голодна, моя леди? — спросил Тин, озаряя меня счастливой улыбкой. Я поелозила на его коленях, убеждаясь в том, что отсидела себе всё, что только было возможно. Но, судя по выражению лица моего кавалера, он подобным недоразумением не мучился.

— Когда мы ехали в Жахнар с Тарой, то ни разу по пути нас нормально не накормили, — пожаловалась я и сонно потёрла глаза, решив не извещать Тина о своём скверном состоянии. Точнее состояние-то как раз было хорошим, я выспалась и даже головная боль отступила, но вот тело непривычно ныло.

— Нет, нет… вы ели в постоялых дворах, а там еда не лучше чем для скота. Они только для того, чтобы переночевать, а есть нужно в харчевнях. Давай перебирайся на свою лошадь и скачем скорее. Итак плетёмся слишком медленно.

— Ну так разбудил бы меня раньше, — возмутилась я. — Если мы спешим, то я могла потерпеть до вечера.

— Разбудить? Нет уж, эти четыре, что ты была в моих руках, я был самым счастливым мужчиной в империи.

Я опасливо покосилась на Тина. Это он о чём? Я же просто спала… и не первый раз уже, кстати, сплю в его объятиях. Но, об этом я подумаю потом, переместилась в седло всей лошади, которая успела расслабиться без седока, и ударила её каблуками в бока. Та встрепенулся, фыркнула, возмущаясь подобным обращением, и пустилась в галоп. Тин за мной следом.

Деревня оказалась действительно близко, буквально за холмом, и быстрой езде на лошади я не успела порадоваться. Тин отвёл меня в местную харчевню. Он даже не плутал по незнакомому селению и дорогу не спрашивал, что навело меня на мысль, что ему известны они все в округе. И харчевни, и деревни. Поели мы скорее сытно, чем вкусно, но и это было в радость моему голодному желудку, и весь оставшийся день мы проехали уже не останавливаясь. Благо, что Тин решил не экспериментировать надо мной и едва солнце скрылось, свернул в постоялый двор.

— Ненавижу лошадей, — заскулила я, заходя в маленькую комнатушку, и без сил упала на кровать. Дощатые стены нашего жилища на эту ночь извивались тёмными тенями от трёх свечей, вместо окна чёрный провал без штор, скудное убранство… и это удручало меня ещё больше. Ничего поприличней не нашлось?

— Дарина, разденься.

Я что-то промычала не членораздельное, но явно отрицательное. Скинула туфли и забралась на жёсткое ложе с ногами.

— Давай милая.

Тин развязал завязки моего плаща и потянулся к платью.

— Ей! — мою усталость как рукой сняло. Тин пожал плечами, мол, и не думал, что будет позволено раздеть леди, отвернулся и принялся раздеваться сам.

— Ступай в свою комнату! — продолжала возмущаться я, вдруг вспомнив о своей давно потревоженной чести.

— У нас одна комната, — беззаботно поведал мне Тин. — Не волнуйся, я буду спать на полу.

— Как одна? Комнат больше нет?

— Есть, то спать мы будем вместе. Дарина, разденешься сама или помочь?

— Вы невероятно грубы граф, — прошептала я, понимая, что этот вредный тип не позволит мне отдохнуть в одиночестве ни при каких обстоятельствах. Тин промолчал. Я погасила все кроме одной свечи и начала расстёгивать платье. Усталость с новой силой подкатывала, норовя взять своё, и что-либо доказывать я была не в силах. Разделась, расплела волосы и легла в кровать. Отвернулась к стене.

— Хороших снов милая, — шепнул мне на ухо Тин и поцеловал в щёку.

— Ложись со мной, — смилостивилась я. — На полу холодно, а мы уже спали в одной кровати.

Подвинулась, освобождая место для мужчины.

— Здесь тесно для двоих. Отдыхай Дарина.

Тин развернулся, но я тут же схватила его за руку.

— Какой же ты упрямый! Ложись я тебе сказала!

Тин ничего не ответил, даже в лице не изменился, послушно лёг рядом и отвернулся. Мне кажется или мы поменялись местами? Теперь он будет сторониться меня, а я пытаться затащить его в постель. Нет… однозначно нет! Никуда я его не тащу, просто забочусь о здоровье, он же обо мне заботится, почему я не могу ответить ему тем же? И потом простое беспокойство ни к чему не обязывает и не подрывает мою честь. Найдя оправдание своему поступку, я закрыла глаза, и живительный сон сморил меня. Когда же первые лучи солнца дошли до нашей кровати, я была уже бодра и относительно готова продолжить путь. Надо бы, кстати, спросить, как долго он продлится…

Приоткрыла один глаз и не смогла сдержать улыбку. Тин, когда спал, был невероятно милым. Лицо безмятежно, губы расслаблены, как будто немного обижены и ровное глубокое дыхание. Опустила взгляд. Красивый торс с короткими чёрными волосками, живот и… моя нога на нём. И не просто нога, ночное платье задралось неприлично высоко, а рука Тина нахально лежала на моём обнажённом бедре.

Пресвятая Иллирия, это уже слишком! Я веду себя как девка!

Аккуратно убрала мужскую руку со своей ноги и подняться с кровати. Осторожно перешагнула через сонное тело, но дальше уйти не успела.

— Уже утро? — прошептал Тин, обхватывая мою талию и притягивая к себе.

— Отпусти, а то ударю, — тут же сказала я, даже не представляя, как могу защищаться в таком крайне невыгодном положении. Но, проверять на практике не пришлось, Тин нахмурил правую бровь, приоткрыл глаз и отпустил меня на волю.

— Драчунья…

Я проигнорировала наглый выпад в свою сторону и начала одеваться, добрым словом вспоминая Тару, оставленную в столице. И почему Тин не разрешил взять её с собой? Чтобы позабавиться моими мучениями?

— Завтрак попросить принести сюда или сходим в харчевню?

Обернулась и увидела, что Тин же одет. Ничего себе! У меня даже начали закрадываться сомнения, а не использовал ли он магию?

— Спустимся. Это будет быстрее.

— Вы радуете меня благоразумием, леди Хассилинская, — не без ехидства произнёс Тин. Я отвернулась. Мне было стыдно. В следующий раз пусть спит на полу!

Мы спустились вниз, харчевня стояла совсем рядом, позавтракали и продолжили путь. Дорога снова шла лесом. Утром он казался сказочным — лёгкий туман, сквозь который виднелись капли росы на высокой траве, они словно жемчужины переливались в лучах солнца, каким-то чудом пробивающихся сквозь кроны деревьев. Ветра не было совсем, только свежесть и изумительный аромат хвои, пропитавший утренний воздух. И птицы… я бы могла слушать их трели целы день. Вот только настроение было мрачными.

— Ты не разговорчива, что-то случилось? — поинтересовался Тин, прерывая моё наслаждение природой.

— Нет. Как скоро мы прибудем в Логу? — Я постаралась придать своему голосу беззаботности, но вышло неважно. Голос сипел, выдавая меня с головой.

— По тракту не меньше трёх дней, но я знаю, как можно срезать через лес. Если ты согласишься, можем сократить путь вдовое.

— Лес? Но тогда нам придётся ночевать в лесу!

Тин кивнул.

— Сколько ночей?

— Мы идём достаточно быстро, думаю, что одна, и к ночи следующей мы будем уже на месте.

— Я… я не уверена, что хочу спать на голой земле, — тихо ответила я. Да что там земля! А дикие животные, насекомые и прочие радости леса?

— Как скажешь, — Тин пожал плечами.

— А можно срезать, чтобы не спать в лесу? — перспектива сократить путь мне очень нравилась.

— Можно, — ответил он, немного подумав. — Переночуем в деревне, но тогда половину следующей ночи проведём в пути и тоже через лес.

— Это уже лучше. Если ты точно уверен, что мы не заплутаем, и нас не сожрут по пути, то так и поступим, — повеселела я.

— Эти леса я знаю очень хорошо, а княжество Наррхос могу объехать с закрытыми глазами, так что за целостность вашего прекрасного тела могу поручиться головой.

Звучало убедительно, но проведя очередную ночь в нормальной кровати и отправившись на следующий день в путь, я не была уверенна в своём решении. Красивый лес уже не казался мне приветливым, а прохлада свежей. А когда начало смеркаться, меня начала охватывать самая настоящая паника.

Тин же ехал вперёд с невозмутимым выражением лица, словно ничего не происходило, видно графу не впервой, а лес тем не менее темнел… Стволы деревьев медленно, но верно превращались в чёрные столбы, они нависали со всех сторон, словно наблюдая за непрошенными гостями, ветки хрустели под копытами уставших лошадей, а те даже не смотрели куда шли. Их вёл Тин, и лошади верили ему безоговорочно. Но за каждой кочкой, за каждым кустом я слышала странные шорохи, чувствовала движение. Причём умом я понимала, что это лишь мой страх играет с моими чувствами, пыталась успокоиться, отвлечься… но потом я услышала крик!

— Что случилось? — поинтересовался Тин, и в его голосе не было ни капли беспокойства.

— Кто-то кричал…

— Что? Нет, тебе почудилось.

Почудилось? Как может почудиться в полной тишине такой громкий звук? По правде говоря, о полной тишине говорить не приходилось, ночной лес оказался довольно шумным, ветер раскачивал кроны деревьев, порой переходя на свист, а птицы щебетали так, что можно было оглохнуть, но не совсем же я сумасшедшая, могу отличить крик от пусть неизвестной, но всё же птицы. А потом я услышала его ещё раз, и ещё уже ближе. К крику прибавился странный толи смех, толи плач.

— Тин, куда ты меня завёл? — испуганно прошептала я, не решаясь даже осмотреться по сторонам. Вцепилась в поводья лошади и сжала ногами её бока так, что та недовольно заржала.

— Дарина, ты о чём?

— Тин! Это не смешно! Поворачивай обратно! — словно истеричка закричала я.

— Да что с тобой? — Тин остановил своего коня и обеспокоенно посмотрел на меня.

— Пресвятая Иллирия, если я не умру в этом лесу, то больше никогда не поеду с тобой… — сказала я и вздрогнула от очередного зловещего кряхтения.

— Милая, ты вся дрожишь… иди ко мне, — Тин подошёл вплотную ко мне, стянул с седла и посадил к себе. — Ты боишься темноты?

— Темноты? Тин, ты издеваешься надо мной? — прошептала я сквозь слёзы и закрыла уши, не в силах больше слушать крики, смех и шипение. — Сколько же их здесь…

— Кого? Дарина… — изумился он, а потом понял: — Милая, прости, прости, я не подумал, что ты можешь их слышать.

Отличное объяснение!

— В лесу всегда много магических тварей, но они безобидны. Слышишь? Посмотри на меня, — коснулся он моего лица. — Этот лес безопасен.

Я вжалась в Тина, что было сил, и вцепилась в его плащ онемевшими от ужаса руками. Ответить, а уж тем более начать спорить я не могла. Голос пропал.

— Не бойся милая, я рядом и не позволю обидеть. Никто не коснётся тебя.

Тин накинул на меня свой плащ, положил мои ноги на своё колено и прижал к себе. Стеганул коня. Тот послушно поплёлся вперёд, словно и правда ничего страшного не видел. Хотя животные ведь обладают тонким слухом и чутьём, они не полезут в пасть хищника, так почему же я слышу, почему схожу с ума от страха. Тин нежно гладил меня, пытаясь успокоить, что-то шептал, целовал.

— Они совсем рядом, — просипела я, отчётлива слыша под копытами лошадей какое-то чавканье.

— Это просто ночные животные. Мелкие, безобидные. Они питаются жучками и корешками, — уверенно ответил Тин. — Моя маленькая леди, я никому тебя не отдам.

— Поговори со мной.

— О чём?

— Не важно. Хочу слушать твой голос, а не их крики.

* * *

Тин прижимал Дарину к своей груди и чувствовал сильную дрожь. Её ледяные пальцы с силой стискивали его руку и наверняка оставят после себя след, но ему было всё равно. Не стоило предлагать ехать через лес ночью, знал же, что Дарина маяк, знал, что она слышит голоса магических существ. Знал и всё равно потащил сюда.

Но она уже начала успокаиваться. Слушала его рассказ о давних путешествиях, когда он ещё был молод и не служил у императора. Гнёт отца тогда спал и он, собрав вещи, молодой и амбициозный маг, покинул отчий дом. Было столько желаний и возможностей, что кружилась голова. Целый мир… мир, оказавшейся не таким уж и дружелюбным к молодому юноше. Мир, ненавидевший магию. Тин думал, что помогая селянам и убивая кровожадных тварей, докажет им, что он не зло, что магия может быть светлой, охотился день ото дня пытался доказать всем свою силу и нужность миру, но… его боялись не меньше, чем убитых им тварей.

Отец был прав — их никогда не примут. Мир живёт, словно по написанным Посланцами правилам, люди не умеют думать иначе, их научили бояться, они не знают, как может быть иначе, боятся даже думать об этом. И впредь его деяния тщательно скрывались и контролировались императором, человеком умным и умеющим думать на десятилетия вперёд. Он всегда знал, что делать можно, что нельзя, что говорить, как жить. Он не был магом, но понимал, что это часть жизни, от магии нельзя отказаться, её нельзя уничтожать. Нет… магов и ведьм гораздо удобней контролировать, дав им свободу, а вынуждая скрываться и отлавливая по одному и сжигая, можно вызвать лишь ненависть. Опасную и неконтролируемую.

Дыхание Дарины выровнялось, но руки её по-прежнему продолжали крепко держаться за мужчину. Такая нежна и испуганная. Можно ли придумать более неподходящего человека для дара маяка? Хотя почему неподходящего? Согласно историческим книгам, первые маяки были чистыми и искренними людьми, ярыми сторонниками культа Иллирии, они несли свет, и даже сильнейший из магов не мог противостоять дару маяка. Дару, который шёл от чистого сердца. Но Дарина… да, она добрая, нежная и прочее, но при этом вздорная и требовательная. Характер у этой дамы не из лёгких, но при этом такая напуганная…

Посмотрел вперёд, лес расступался и уже были видны бледные огни от факелов Академии Стражников. Высокая каменная стена с дозорными и всегда открытые ворота. В любое время суток стражники были готовы встретить путника, зная, что просто так к ним чужаки не приезжают, а только за помощью.

— Назовись, — раздался негромкий голос, как только Тин приблизился к воротам.

— Граф Тарин.

— Тин? — Из темноты вышел мужчина.

— Доброй ночи Раго, — тихо поприветствовал он давнего друга.

— Кто с тобой?

— Леди Дарина Хассилинская. Отец спит?

Мужчина посмотрел на алеющее небо.

— Думаю, уже нет. Проезжай, я извещу о твоём приезде.

— Помоги.

Тин оторвал от себя цепкие пальчики девушки и передал её другу. Спрыгнул с коня, забрал драгоценную ношу и пошёл в замок.

— Моя комната ещё на месте?

— Конечно, что ей будет, но для леди, боюсь, у нас нет подходящего помещения, — ответил Раго.

— Не нужно, она будет спать у меня, — ответил Тин, замедляя шаг и вглядываясь в лицо Дарины. Она дышала через раз. Раго тоже это заметил.

— Она больна?

— Нет, — резко ответил Тин, и остаток пути преодолел уже бегом. Ногой распахнул дверь в комнату, положил Дарину в свою кровать. Она уже едва дышала и побледнела.

— Дарина! Дарина, проснись!

— Тин? — в комнату вошёл другой мужчина. Он посмотрел на стражника, сына и неизвестную девушку, которую он пытался разбудить. Оценил обстановку немедленно.

— Раго, вон!

Стражник тут же убежал.

— Отец, я не могу её разбудить…

Он подошёл, одной рукой обхватил девушку за горло, вторую положил на лоб и, послав сильный энергетический импульс, грубо вырвал девушку из сна.

* * *

Я резко открыла глаза, но вздоха сделать не смогла. Только боль, разрывающая грудь на мелкие частички. Перед глазами всё ещё темно, но я уже не сплю, нет обжигающей холодной воды, нет желания умереть…

— Милая, посмотри на меня, — услышала я лучший голос на земле, а вслед за этим нежные руки на лице. Тин повернул мою голову к себе. Он был очень взволнован, если не сказать больше.

— Дыши, пожалуйста. Давай, сделай вдох.

Я попыталась выполнить просьбу и у меня это почти получилось. Горло болело невыносимо, перед глазами чёрные пятна, а во рту вкус болотной воды.

— Тин… я больше не могу, — прошептала я, когда обрела дар речи. — Сначала костры, теперь какая-то ведьма решила утопиться… Хорошо, что русалок там не было.

— Как ты? — погладил он меня по щеке. Я пожала плечами и вдруг поняла, что нахожусь в помещении, а не в седле в объятиях Тина. Мы уже приехали? Подняла глаза и увидела перед собой крайне сосредоточенное лицо мужчины похожего на Тина, только гораздо старше. Отец.

Ох, мы уже в Академии.

— Граф Доген, — кивнула я, радуясь, что память меня не подвела, и я вспомнила имя управляющего Академии Стражников и отца Тина, как выяснилось позднее. Попыталась слезть с кровати, запуталась в своей юбке и едва не упала.

— Можете не вставать леди… Хассилинская. Верно?

Я испуганно кивнула. Этот мужчина почему-то внушал страх.

— Которая из сестёр?

— Младшая, — прошептала я.

— Дарина, — кивнул он. — Когда-то давно мы были дружны с вашим отцом. Сын, я слушаю тебя, что урождённая Хассилинская делает в Академии.

Тин глубоко вздохнул, видимо он был не в самых тёплых отношениях с отцом.

— Она маяк, — тихо ответил Тин, а я изумлённо открыла рот. Кто я? Вот так новость, живёшь и не знаешь, что являешься… как он там меня назвал? Только реакция наставника стражников меня поразила. Он резко поменялся в лице, превратившись из грозного в разгневанного.

— Ты… ей… рассказал… — прошипел граф Доген.

— Нет, она сама догадалась, — резко ответил Тин. Граф бросил на меня быстрый взгляд.

— Она не станет убивать нас! — произнёс Тин.

Кто? Я? Убивать?

— Сын, это у них в крови, — прорычал наставник. — Ты понимаешь, что значит рождение маяка? Это конец! Конец нашей жизни и всему, что мы строили. Да ещё и благородной крови.

— Я здесь, чтобы просить твоей помощи, если ты отказываешь, мы уедем сейчас же!

Что? Что за безумие? Я решительно не понимала происходящее.

— Отец, она имеет дар, первый маяк, рождённый за столетия, но Дарина принимает нас и не желает смерти. И служить Посланцам не собирается. Верно? — повернулся ко мне Тин.

— О чём вы говорите? — прошептала я. — Тин, ты зачем меня сюда привёз?

— Я говорю о том, что ты не начнёшь охоту за ведьмами! — гаркнул на меня он. — Что не станешь истреблять магию в мире и желаешь её возрождения, как и мы!

— Истреблять? Ты с ума сошёл? Ты сказал, что поможешь избавиться от всего этого…

— Не избавиться, а научиться управлять! — продолжал кипятиться Тин всё больше и больше.

— Не кричи на меня, — я тоже повысила голос.

— Прости.

— Ты должен был мне с самого начала всё объяснить, а сейчас я ничего не понимаю! Почему ты называешь меня маяком? И что за маяк такой?

— Дарина, ты знаешь, как появилось братство Посланцев Иллирии? — уже спокойно спросил Тин. Я кивнула. Пожалуй, каждый в империи знал историю становления культа Иллирии.

— В тёмные времена, когда миром правило зло и люди боялись выходить из своих домов, Иллирия одарила самых своих преданных почитателей даром. Они видели зло и могли противостоять ему и влиять на него. Истинные Посланцы начали поход по миру, истребляя скверну, возвращая людям спокойствие и жизнь… без магии… — закончила я скомканный пересказ легенды и посмотрела на мужчин. Да они оба ненормальные. Я не могу быть этой… одарённой. Или могу? Посмотрела в уверенные глаза Тина, похоже, что он даже не сомневался в своём определении моего дара.

Посмотрела на его руки. Точно, я же как-то смогла заблокировать его магию. Правда ничего тогда не поняла, но Тин выглядел удручённым, да и то, что я вижу и слышу то, что не доступно простым людям подтверждают его слова.

С ума сойти… я Посланец.

— Тин, ты действительно думаешь, что я желаю вам смерти?

— Не я, — пробубнил он.

Перевела взгляд на всё ещё злого графа Догена.

— Вы ведь тоже маг. Верно?

Он кивнул и сложил на груди руки. Мол: ну и что ты мне сделаешь?

— Вы живёте в тайне, бережёте своё наследие и наблюдаете за охотой на ведьм. Со стороны, — добавила я решительно. — А я, граф, сотни раз горела на костре, меня сотни раз пытали и, пожалуй, я лучше всех знаю как это прожить всю жизнь в деревне, печь хлеб, воспитывать детей, и вдруг оказаться у позорного столба, потому что кровь не чиста. Вы, Тин, император… думаете о каких-то глобальных целях, мои же мысли более земные — я знаю, что такое сгореть заживо! — заорала я. Повернулась к Тину. — Где моя лошадь?

— Дарина…

Я одёрнула руку и вдруг заметила красные полосы на запястьях. Полосы от верёвки, которой себя связала ведьма, прежде чем броситься в озеро. Мои губы предательски задрожали, а из глаз полились слёзы.

— Больно? — Тин взял меня за руку, погладил запястье.

— Да, — прошептала я. — Тин, поехали домой…

— Дарина, прошу простить меня. Мои слова были поспешны, — откашлялся граф Доген. — Сын, объясни леди правила пребывания в Академии, я жду тебя в кабинете.

Тин кивнул и, дождавшись когда мы останемся одни, притянул к себе.

— Как ты меня напугала, — прошептал он. — Милая моя… Дарина… я едва с ума не сошёл, пока пытался разбудить тебя.

— Тин, твой отец действительно видит во мне врага? — Я невольно обняла Тина, уткнулась носом в его грудь. Его руки как всегда приносили спокойствие и утешение.

— Нет, уже нет. Человек с таким даром, как у тебя представляет угрозу для магов. Отец, конечно же, испугался, но ты молодец, смогла убедить его, а это дело не лёгкое.

— А может быть, вы ошиблись? Может я вовсе не Посланец?

— Нет, милая, мне бы хотелось думать иначе, но, увы. Ты маяк, — ответил Тин, крепко прижимая к себе.

— Не оставляй меня здесь одну… — прошептала я, совсем разомлев от мужских рук.

— Я постараюсь вернуться быстро. Завтрак тебе принесут. Это комната моя, подожди меня здесь.

— А выходить нельзя?

— Не стоит. К чему тебе общаться со стражниками, которые не видят женщин по полгода? — усмехнулся Тин, так и не выпуская из объятий и нежно гладя по спине.

— Наверно не к чему, — грустно согласилась я и всё-таки отлепилась от мужчины. — Тогда я, пожалуй, отдохну. Солнце уже встало, так что кошмары не должны меня беспокоить.

— Отдохни, — ответил Тин. Погладил меня по волосам, спустился к шее, коснулся подбородка.

— Дарина…

— Да.

Он дотронулся до губ, взгляд его потемнел, а мои губы уже зудели от столь пристального взгляда.

— Можно поцеловать тебя?

Я не стала ничего отвечать, запустила пальцы в его густые чёрные волосы и притянула к себе, а через мгновение уже Тин обхватил моё лицо руками и впился поцелуем. Я едва дышала от его страсти и нежности. Он не целовал, а ласкал меня, губами, языком. Никогда не думала, что поцелуй может содержать столько оттенков наслаждения — жаркий, страстный, нежный, бережный. Тин обнимал меня так трепетно, словно в его руках была драгоценная ваза, которую он боялся потревожить, и это дурманило, лишало сознания.

Но нет. Это было не правильным, и удивительное мастерство поцелуя тому в доказательство. Опытный любовник и глупая девчонка.

— Тин… остановись, — прошептала я, когда его губы стали спускаться ниже. Покрывая поцелуями шею, оголяя плечи. Он замер на мгновение, продолжая обжигать своим взглядом, поправил моё платье напряжёнными руками и отстранился.

— Прости Дарина. Отдыхай. Я попрошу к ночи поставить здесь вторую кровать.

— Зачем? — прошептала я и мысленно дала себе по губам.

— Чтобы уберечь твою честь и… невинность.

Глава 12

Нет, ну это просто издевательство! Меня как будто посадили в темницу! И мало того посадили, да ещё и морят голодом!

Сделала очередной круг по комнате и посмотрела на темнеющее небо.

Я не спрашиваю, как попала в комнату та одинокая тарелка риса, что была предложена мне в качестве завтрака и обеда тоже, то, что в Академии женщин не было, я знала, но Тин! Он-то куда пропал?

Решительно развернулась, открыла входную дверь и тут же столкнулась нос к носу со стражником. Просто замечательно, я действительно пленница, даже охранник ко мне приставлен.

— Могу я вам чем-то помочь? — учтиво спросил он.

— Вы мне поможете, если скажете где граф Тарин, — грубо сказала я, и пусть этот мужчина ни в чём не виноват, но я была зла невероятно.

— Я найду его. Вернитесь в комнату.

Что? Да за кого они меня тут принимают?!

— Вы или сопроводите меня к графу, или я пойду одна.

— Леди… — стражник протянул руку.

— Только коснитесь меня, и остаток дней проведёте на плантации сара! — огрызнулась я, припоминая любимую угрозу старшей сестры. Я, честно говоря, даже не знала, что за сар такой и что с ним делают, и догадывалась, что и остальные так же не владели этой информацией, но угроза всегда действовала безотказно.

— Я буду вас сопровождать, — нехотя ответил мужчина. Я же, не удостоив его даже кивка, пошла прямо по коридору. Знать бы только куда иду…

— Где он может быть?

— Сейчас проходит тренировка у старших курсов, возможно Тин тренируется с ними.

— Тренируется? — возмутилась я. — Где?

Стражник обречённо вздохнул и повёл меня по широким каменным коридорам, явно избегая предполагаемых мест скопления народа. Уж больно сильно мы петляли, но в конце коридора, наконец, появился свет, а вслед за ним взору открылась большая тренировочная площадка с огромным количеством полуголых мужчин. Как и предполагал мой конвоир, среди них я увидела Тина, так же одетого лишь в лёгкие штаны, и устремилась к нему.

— Стойте. Я позову его. Дамам нельзя находиться здесь, — забеспокоился стражник, в последний момент удерживая себя от рукоприкладства, и преградил мне дорогу своим широким телом.

— Я тебе не дама, а леди Хассилинская, — прошипела я. Кажется, прогулка по замку нисколько не улучшила моего настроения, а усугубила его ещё больше. Никогда не была настолько злой! Грубо отпихнула с дороги мужчину и прямиком пошла к Тину. Тренировочная площадка тут же замерла. Все уставились на меня как на водяного, вдруг вылизавшего из болота и решившего пройтись по базару.

— Дарина! Тебе нельзя находиться здесь! — возмутился Тин, подходя ко мне и даже не потрудившись убрать меч, с которым тренировался, или прикрыть свой обнажённый торс.

— Тогда зачем ты меня сюда притащил?! Дай мне лошадь, и я не стану осквернять вашу Академию своим присутствием! — заорала я в ответ. Пыл Тина тут же угас.

— Что случилось?

— Я целый день заперта в комнате одна, и ты спрашиваешь что случилось? — продолжала истерить я. — Ты пообщался с отцом, сейчас развлекаешься со старыми друзьями, надо думать перед этим принял ванну и пообедал, а я всё жду в твоей проклятой комнате, из которой мне не позволено выходить!

Тин отвёл взгляд. Неужели угадала? Так всё оно и было?

— Идём.

— Не трогай меня Тин, ты грязный, — я брезгливо убрала руку. Он не обиделся. Повесил свой меч на бедро, оказывается, там имелся пояс, и протянул руку, предлагая покинуть место, где мне было запрещено находиться.

— Давно проснулась?

— Около шести часов назад, или больше. Ты мне хотя бы книги оставил, — уже тише пробурчала я. — И есть хочется…

— Прости, но ужин после заката.

Я резко остановилась. Вот наглость! Повернулась к плетущемуся за нами и изображающему крайнюю степень вины стражнику. Видно всё происходящее он принимал на свой счёт. Выпустил из темницы фурию, и она теперь терроризирует сына наставника.

— Скажите ка, а чем вас сегодня кормили на завтрак? — поинтересовалась я и даже улыбнулась.

— Рис, сыр, молоко и хлеб, — испуганно пролепетал он.

— Чудесно! Видно для незваной гостьи сыра с молока не хватило, не говоря уже о хлебе. Должно быть местное лакомство. А обед? Он был сегодня?

Стражник побледнел ещё больше и кивнул.

— Потрясающе, Тин, ты слышал? Обед был, но видимо, женщинам не просто нельзя находиться в стенах Академии, но и пользоваться её дарами тоже. Ты бы меня предупредил, из харчевни лепёшек с сыром взяла! — заорала я. Тин закрыл глаза и сжал губы.

— Я желаю уехать сейчас же, граф, и возражения больше не принимаю, — уже спокойно произнесла я, хотя внутри всё сотрясалось от гнева. Слёзы обиды подкатили к горлу, но я стоически терпела и не показывала виду.

— Отец желал поговорить с тобой, — тихо произнёс Тин.

— Так пусть пришлёт прошение об аудиенции, и оно будет рассмотрено в положенный месяц, — прошипела я.

— Дарина… ты не можешь…

— Нет! Это ты не можешь указывать мне! Вы, названные графы, а гонору как у князей! Я урождённая Хассилинская и никто, граф Тарин, никто кроме императора не имеет надо мной права голоса, — произнесла я. — Даже его высочество может лишь просить. Мне нужна лошадь. Сейчас же.

Тин кивком отослал замершего за нашими спинами стражника и поднял голову.

— Леди Дарина Хассилинская, прошу вас задержаться в Академии до завтрашнего утра. Солнце скоро сядет, а ближайшая деревня находится в пяти часах езды, — убитым голосом произнёс Тин, смотря куда-то в сторону.

Я недовольно сложила руки на груди. Хотелось уехать прямо сейчас, но ехать ночью?…

— Распорядитесь, чтобы мне подготовили комнату, — свозь слёзы прошептала я и тут же вытерла щёку. Всё-таки не удержала.

* * *

— Ты собираешься спать здесь?

Тин поднял голову и посмотрел на подошедшего отца.

— Не спать.

Он лежал на узкой софе, принесённой к дверям своей комнаты, а глаза закрывались. Хорошо, что Дарина согласилась остаться в Академии, плохо, что отказалась от ужина и весь вечер провела в слезах. Как так получилось, что его не предупредили о её пробуждении? Почему не донесли до комнаты приготовленный обед? Стечение глупых обстоятельств, а итог — Дарину оскорбили как, пожалуй, не оскорбляли никогда в жизни.

— Сколько ты уже без сна?

— Это не имеет значения. Сны Дарины слишком опасны, и пока она не научится их контролировать, я не оставлю её одну.

— Стражника не предлагаю, Дарина уже дважды сталкивалась с ними, давай я сменю тебя. Иди в мою комнату, отдохни.

Тин покачал головой.

— Те стражники наказаны?

— Да. Её дядя граф Приар Доу написал письмо с требованием найти виновных. Да их искать даже не пришлось… они были здесь. Придумали историю о сбежавшей миде, о её безумии, но первый же допрос всё поставил на свои места. А Дарина… — Граф Доген замолчал, подбирая слова. — Сын, мы не сможем ей помочь. Никто не сможет. Дар маяка и наши силы отличаются как земля и воздух. Наши силы материальны, их можно увидеть, почувствовать, а дар маяка, это дар души. Сейчас она открыта и впитывает в себя весь мир, но как этим управлять Дарина должна понять сама.

Тин задумчиво кивнул.

— До вашей встречи я сомневался, маяк в нашем мире… это казалось нереальным. Но когда ты будил её, использовал магию, она ведь заблокировала твои силы? Неосознанно.

Доген кивнул.

— Я даже не сразу понял, да и сейчас мне не ясен механизм её воздействия, но рядом с Дариной я лишаюсь силы. Видно почувствовав один раз агрессию, она будет блокировать меня, даже не осознавая этого. Ты уверен, что она не станет нашей погибелью?

Тин устало потёр глаза. Две ночи без сна — тяжёлое испытание.

— Не знаю… наверно. Дарина боится магии, но вместе с этим понимает, что она также является частью нашего мира. У неё доброе сердце, она не станет убивать невиновных.

Доген принёс для себя кресло и сел рядом с сыном.

— Сны Дарины в большинстве своём приходят на рассвете, поспи. Если что, я разбужу тебя.

Тин благодарно кивнул отцу, спорить с ним глупо, измученное сознание мутилось, и нужно было поспать хотя бы пару часов, дать организму отдохнуть. Закрыл глаза, проваливаясь в чёрную яму сна, и казалось, прошло мгновение, но пробуждение пришло резко. Неожиданно. Он открыл глаза. Отец сидел напротив и в бледном свете свечи читал книгу, оглушающе тихо, но… но Тин слышал что-то ещё кроме своего дыхания и шелеста страниц.

Дарина!

Он привстал, прислушиваясь. Доген тоже поднял голову, а через мгновение тишину разорвал женский крик. Мгновение и они оба стояли у кровати девушки.

* * *

Я глубоко дышала, постепенно приходя в сознание. Нежные руки Тина успокаивали. Он обнимал меня, что-то шептал, целовал, а я вцепилась в его руку и боялась отпускать. Сегодня был тот редкий случай, когда мне приснилась не сама казнь, а пытки ведьмы. Пожалуй, это было похуже, чем стоять у позорного столба и каждый раз я поражалась жестокости и изощрённому уму дознавателей, поражалась их желанию заниматься этому. А они желали… наслаждались этим…

Нервно вздохнула, и хотела, уж было поблагодарить Тина, как заметила, что в комнате мы были не одни. Местный наставник. Он прошёл к столу и зажёг свечи, освещая тёмную комнату яркими огнями.

— Покажи мне ноги, — настойчиво произнёс Тин, не обращая внимания на отца и стягивая с меня одеяло.

— Нет, ожогов нет. Только… — ответила я тихо и нерешительно распустила завязки ночного платья, показала розовый след над левой грудью. Знак Иллирии. — Зачем клеймят ведьм? Разве пыток и костра недостаточно?

— Считается, что клеймо очищает дом, деревню или город, в котором жила ведьма. Что оно выжигает зло из сердца, и то, что всё ещё носит ведьма, и то, она успела оставить, — ответил Тин мрачно. — Дарина, эту ведьму сожгут на рассвете. Тебе не стоит засыпать.

Я закрыла лицо руками. Как же устала от всего этого. Устала бояться.

— Ничего оно не очищает, — прошептала я. — Просто клеймо… Ведьмы даже ходят в храм и исповедуются. Иллирия принимает их…

— Мне остаться? — спросил Тин, и я чуть было не сказала да, но вовремя вспомнила о присутствии лишних глаз. Граф Доген словно тень стоял рядом и хмурил брови. Надвинула одеяло повыше. Хотя к чему? Я только что показывала клеймо над грудью.

— Нет. Конечно же, нет. Солнце скоро встанет, нужно собираться в путь и не волновать обитателей Академии. Или ты желал пообщаться с отцом подольше?

Тин удивлённо поднял брови.

— Я бы хотел задержаться ещё на день. К обеду привезут сок польхи, — добавил он как бы невзначай.

— Правда? — Почему-то почувствовала себя маленькой девочкой. Тин широко улыбнулся и кивнул.

— Дарина, — Граф Доген откашлялся. — Леди Дарина, порадуете нас своим присутствием на завтраке?

— Спасибо, но рисом я сыта со вчерашнего дня, — огрызнулась я. Тин, возмущённо открыл рот.

— Перестань. Здесь нет врагов.

— Я позавтракаю с вами. Тин, помоги мне одеться, — едва слышно ответила я, понимая, что сдалась этим грозным мужчинами. Граф Доген кивнул и быстро удалился. Тин же, дождавшись когда за отцом дверь закроется, пододвинулся ко мне ближе и забрал из моих рук одеяло, которым я пыталась прикрываться.

— Дай посмотреть, — нагло заявил он. Сам развязал завязки на платье, которые я успела снова завязать и достаточно туго, надо сказать, и потянул за ткань, оголяя плечо. Я тут же схватилась за неё, чтобы та не упала и не открыла взору лишнее.

Тин коснулся клейма. Я вздрогнула.

— Прости. Больно?

— Да, но не очень. Оно ведь пропадёт? — испуганно спросила я.

— Думаю, да. Ожёг не сильный, хотя на твоей коже смотрится ужасно. После завтрака схожу к лекарю, у него должна быть мазь от ожогов.

— Тин… — оторвала я мужчину от созерцания моей груди. Он поднял глаза. — Тин, они насилуют их.

— Кто? Кого?

— Посланцы ведьм, — ответила я и опять разревелась. — Это… это так грязно…

— Ты серьёзно? — изумился Тин. Я нервно вздохнула в попытке успокоиться и кивнула.

— За два года, что мне снится подобное, я запомнила их. Я знаю всех Посланцев в нашей империи, и почти половина из них занимается этим. Тин, они же служат Иллирии, сжигают ведьм как носителей зла, а сами… как это возможно?

— А ты, — Голос Тина осип. Он откашлялся и продолжил: — Ты чувствуешь как они… нет, я не могу это произнести.

— Нет, — успокоила я мужчину и он резко выдохнул. — Я редко вижу пытки и насилие, но лишь в момент казни знаю мысли ведьм, чувствую их боль и не только физическую, но и душевную. В основном мне достаётся лишь огонь, остальное я просто знаю.

— Дарина, милая, ты должна научиться закрывать свою душу от подобного вторжения. Отец говорит, что никто не может помочь тебе в этом, никто не сможет объяснить. Маяков в мире больше нет. Но твой дар… он развивается, и он опасен в первую очередь для тебя самой. Не знаю как, но ты должна научиться осознавать свои сны, научиться контролировать свои ощущения и не открывать душу нараспашку. Ты переживаешь вместе с ведьмами их жизнь, хотя должна быть сторонним наблюдателем.

— Я не могу не переживать, — ответила я. — Сначала я их боялась, потом мне их было жаль, сейчас же я в ужасе от происходящего. Особенно когда увидела ведьму в городском парке и после на костре.

Тин обхватил моё лицо руками, поднял голову.

— Ты должна отстраниться от этих переживаний, иначе сгоришь…

— У тебя морщинка. Вот тут, — прошептала я и показала пальцем на его переносицу. Он изумлённо моргнул, улыбнулся, наклонился, и едва касаясь губами, поцеловал меня. Я тут же ответила. Обняла. В следующую секунду мы уже лежали на кровати, а Тин страстно покрывал поцелуями мои губы, лицо, глаза. Каким-то чудом он оказался между моими ногами, а когда прижался, накрывая меня своим телом, я едва не потеряла сознание от наслаждения и возбуждения. Я желала впитать в себя всю его тяжесть, силу, страсть. Вконец обнаглевшие руки гладили мои ноги, сжимали бёдра, ночное платье задралось снизу и сползло сверху, открывая доступ горячим губам. Я едва дышала… впервые в жизни мужчина касался моей груди. Ласкал её. Это было так захватывающе, я словно провалилась в омут и выбраться из него самостоятельно было невозможно. Он затягивал меня, а мне всё было мало, я хотела… нет, я жаждала раствориться в нём, отдаться без остатка.

— Тин… — дверь в комнату неожиданно открылась. На пороге появился отец Тина. Он замер на мгновение, смотря на нас изумлёнными глазами, и тут же отвернулся. — Прошу прощения. — И ушёл.

— Пресвятая Иллирия, Тин! — опомнившись, я оттолкнула от себя мужчину. Он быстро встал с меня, прикрыл одеялом и отвернулся для надёжности. Я тут же почувствовала пустоту и холод.

— Прости… прости Дарина. Я потерял голову, не сдержался.

Я погладила его по спине дрожащей рукой.

— Иди к отцу. Я оденусь и присоединюсь к вам.

Тин кивнул и, не оборачиваясь, вышел из комнаты. Глубоко вздохнула. Объяснить свой порыв я была не в силах… хотя чего тут объяснять? Я была без ума от этого мужчины, желала его внимания и ласк, он отвечал мне взаимностью, вот только между нами пропасть. И не потому что он граф, не было бы ничего зазорного выйти замуж на него, но Тин помимо титула имел странную службу при императоре, увлечения в виде охоты на магических тварей и нежелание иметь семью. А я, как выяснилось недавно, являлась его природным врагом.

Опустила взгляд. Пальцы побелели, как сильно сжимала одеяло.

Но что если я заблуждаюсь? Может быть, Тин и есть тот мужчина, что… нет… я рассуждаю наивно. Он опытный любовник, покоритель женских сердец. В столице женщины делятся на две половины — те, кто уже побывал в постели графа, и тех, кто желает там оказаться.

Горло больно сжалось. Я и забыла о его любовницах… глупая наивная девчонка влюбилась в самого неподходящего мужчину на свете.

Быстро оделась, кое-как заплела волосы, а сделать это самой при отсутствии зеркала было сложно, и открыла дверь. Встретив рядом с комнатой охранника, я нисколько не удивилась.

— Проводите меня… не знаю, честно говоря, куда. Граф Доген пригласил меня к завтраку, — сказала я. Мужчина уверенно кивнул. Видно он был осведомлён о желании своего Наставника и мучения мои были напрасны.

Идти далеко не пришлось. Мы прошли до конца коридора, свернули направо и оказались в просторном холле. Потрёпанный ковёр на полу был единственным украшением сего пространства. Академия вообще отличалась довольно скудным убранством, ни картин, ни гобеленов, даже необходимых, на мой взгляд, для замков атрибутов в виде ростовых доспехов, чучел и развешанных на стенах щитов, не наблюдалось. Стражник рукой показал на двустворчатые массивные двери, предлагая заходить, но меня заинтересовали голоса, идущие с другой стороны. Тин и его отец, вне всяких сомнений.

— Леди… — возразил стражник, когда я решила подойти и подслушать.

Я жестом попросила его замолчать и приблизилась поближе. Мужчины ругались. Точнее ругался только граф Доген, а Тин спокойно ему отвечал.

— Это не просто неразумно, но и опасно!

— Я знаю.

— Хассилинская… Женщины этого рода невероятно упрямы и берегут свою невинность и честь неимоверно, не говоря о том, что подпускают они к себе только мужчин своего круга, — уже тише произнёс граф. — Да ещё и младшая…был бы её отец жив, он бы тебе голову оторвал лишь за косой взгляд на любимую дочь. Как ты ещё смог её соблазнить?

— Не смог. Это было первый и последний раз, — тихо ответил Тин.

— Леди, — позвал меня стражник. Я от него отмахнулась.

— Ты её любишь?

— Отец перестань, — прошептал Тин. — Быть к ней так близко невыносимо. Дарина… у неё же есть жених. Старший сын князя Шихкорского…

— Шихкорский? Хорошая семья, — согласился граф.

— Да. Дарина сильная, умная, она справится со своими снами, даром, уедет из моего дома… не знаю смогу ли я жить без неё.

— Сын, ты должен отпустить её. Ты не сможешь дать Дарине ту жизнь, которой она достойна, — строго произнёс граф.

— Знаю.

— Леди, — уже шипел стражник. Я обернулась.

— Наставнику и Тину ни слова. Понял? — тихо спросила я, отходя от двери. Стражник недовольно сжал губы.

— Ни слова, иначе тебе не поможет ни наставник, ни заслуги, если таковые у тебя имеются.

Когда нужно, я могу быть очень грозной! Прошла в обеденный зал с уже накрытым столом, села на место по правую руку от главного кресла и приняла невозмутимый вид лица. Стражник тоже пытался, но получалось плохо.

— Сходи, извести хозяев, что я уже давно жду, — махнула я рукой на него и посмотрела голодными глазами на горячие пироги и почему-то большой кусок запечённого мяса. Странно, кто ест мясо на рассвете? Но запахи были невероятно соблазнительными, и мне было не до странностей хозяев. Я хотела есть!

— Леди Дарина, прошу простить нас, что заставили ждать, — виновато пробубнил граф. Он прошёл, сел во главе стола, а Тин, немного замешкавшись, видно я заняла его место, сел напротив меня.

— Горячий чай?

Я невольно скривила нос. Нет, чай я пила редко и только по вечерам. В доме Тина я иногда отступалась от своих привычек, но сейчас не видела для этого причин.

— Нет. Воды.

Отец Тина и глазом не моргнул, выполнил мою просьбу, налив в бокал воды и вернулся на своё место. А я едва не рыдала от желания поторопить его начать трапезу. Как хозяин дома он начинал завтрак, а гости уже присоединялись. И вот, чудо свершилось.

— Леди, мне жаль, что Академия встретила вас неприветливо. Обещаю, что это больше не повторится, — сухо произнёс граф Доген, отрезая от запечённого в травах мяса знатный кусок и перекладывая его себе на тарелку. У меня даже желудок свело от голода от столь соблазнительного и аппетитного зрелища. Но я заставила себя отвернуться и положить себе небольшой кусочек пирога. Тоже с мясом.

— И это я тут в качестве гостя, боюсь предположить свою участь, доставь меня сюда как пленницу, — пробубнила я. Пирог оказался вкусным.

— Те стражники наказаны. И они, и их куратор, — ответил наставник.

— Макас? — я перестала жевать. — Вы говорите о начальнике стражи Хассилина?

— Да. Те стражники были в его ведомстве.

— Граф, Макас же не виноват. Он достойно служит нашей семье, так же как и его отец. Я знаю его достаточно хорошо, чтобы с уверенностью сказать, что Макас не знал о мыслях стражников, иначе сам бы их наказал.

Граф Доген нахмурился.

— Он здесь?

— Да.

— Я могу его увидеть?

Граф покачал головой. Видно он отбывал наказание, и свидания с ним были запрещены.

— Прошу вас, если его прямая вина не доказана, верните его в Хассилин. У него дома осталась жена и трое детей, — решительно сказала я.

— Как пожелаете леди Дарина, — глухо отозвался наставник стражников.

— Ты не права, — вступился за отца Тин. — Пусть он не оскорблял тебя, не трогал, и его мысли были чисты, куратор несёт ответственность за своих людей. Даже если его прямой вины нет.

— Тогда накажи себя и своего куратора заодно, — фыркнула я.

— Себя? А я тут причём? — обиделся Тин.

— А ты уже забыл, как назвал меня девкой из деревни и был настолько груб, что оставил синяк на моей руке. Кажется, даже грозился высечь.

Отец виновника поперхнулся.

— Следы твоего злодеяния ещё не прошли. Показать? — поинтересовалась я, доедая пирог. Тин покачал головой.

— Вопрос с Макасом исчерпан?

— Да, — откашлялся наставник стражей.

— Тогда я бы хотела увидеться с ним. С Макасом мы были хорошими знакомыми, и он лучший друг моего будущего зятя. Пожалуйста, — попросила я и состроила жалостливые глаза.

— Хорошо, — вздохнул граф Доген. — Сейчас его приведут и тогда, леди, может быть, вы соизволите нормально с нами позавтракать.

Он поднялся из-за стола и скрылся за дверьми. Я недоумённо посмотрела на Тина.

— Так я же завтракаю с вами…

— Отец очень переживает из-за того, что вчера до комнаты не донесли завтрак и обед. Он распорядился приготовить их, заказал сок польхи, желая порадовать тебя. В Академии не приято есть в комнатах и стражников, заступивших на пост утром никто не предупредил о гостье. В общем, случилась путаница, и отец чувствует себя виноватым, а ты, вдобавок ко всему не ешь ничего, — ответил Тин недовольно.

Я посмотрела на запечённое в травах мясо. Вкусное наверно… но утром столь тяжёлую пищу я никогда не ем. Вот только заурчавший желудок был не согласен со мной и требовал дать ему хотя бы кусочек.

Граф Доген вернулся быстро, а вслед за ним зашёл мой давний знакомый.

— Макас, — улыбнулась я и поднялась из-за стола, чтобы обнять его.

— Миде, — кивнул он и виновато опустил глаза. — Миде, это моя вина…

— Перестань, мы уже всё обсудили с наставником и никто на тебя не гневается. Вы позволите Макасу присоединиться к нам? — посмотрела я на графа Догена. Тот изумлённо открыл рот и кивнул.

— Разумеется. Для этого я его и позвал.

— Макас, садитесь, пожалуйста. Я очень рада вас видеть, вы давно покинули Хассилин?

* * *

— Думаю вы задержитесь ещё на пару дней, — весело заявил граф Доген, смотря на живо беседующих Дарину и Макаса. По всему было видно, что она соскучилась по дому и теперь радовалась земляку, как ребёнок. Да и сам начальник стражников ей не уступал. Он сильно терзался произошедшим и несколько раз просил позволить ему посетить столицу и справиться о самочувствии миде.

— Нет. Мне нужно вернуться в Жахнар, — покачал головой Тин. — Император с Рандиром собираются на традиционный объезд южных княжеств, мне нужно подготовить сопровождение, составить маршрут…

— А Дарина? Ты ведь должен ехать с ними, — очень тихо произнёс наставник и посмотрел на девушку. Она наконец-то расслабилась и с аппетитом ела всё, что было на столе. Даже чай налила и себе, и своему другу.

— Не знаю отец, — прошептал Тин. — Взять с собой Дарину я не могу. Думаю обо всём рассказать её жениху. На встрече с императором и Вафнин, и его отец яро высказывались против Посланцев, защищая мирную жизнь ведьм, угрожали, что если те не образумятся, они запретят под страхом смерти приближаться к Шихкорску. Но одно дело слова, а другое невеста, на чью руку он претендует.

Наставник задумчиво покивал, смотря на девушку. Она была ещё так молода, но уже пережила все ужасы пыток и казни. И только бы сны… сын рассказывал об обожжённых ногах. Да что там рассказывал, он сам видел клеймо над левой грудью Дарины.

— Шихкорскому рассказывать не стоит. Извести меня, когда состоится поездка, я приеду.

* * *

— Давай милая, ещё раз.

Я обречённо застонала и без сил упала на подушки кровати, в которой мы сидели. Тин уже два часа измывался надо мной, а я упорно не понимала, с какой целью он это делал.

— Ты должна научиться определять виды магии и блокировать её осознанно, а не по воле своего страха, — ответил он на мою мысль и потянул за руку. Я протестующе замычала. Нет, видеть, как Тин колдует, я не желала. И пусть мне известно, что он обладал магической силой, но если особо не приглядываться и не думать об этом, то он вполне сходил за нормального человека и меня это полностью устраивало!

— Дарина, поднимись, — уже строго произнёс он. Я перевернулась на спину и растянулась на большом ложе, некогда бывшем Тина. Да, да, я опять забрала его кровать. Не навсегда, а на пару ночей, но осознание этого вызывало на моём лице улыбку.

Тин нахмурился.

— Ты вообще видишь мою магию?

— Да, — нехотя ответила я. — И да, я вижу, когда ты просто балуешься, и когда колдуешь более материально, если так можно сказать.

— Дарина! Почему ты молчишь? — возмутился Тин и уже более явно задёргал меня, пытаясь поставить моё бренное тело в вертикальное положение. Я нехотя повиновалась. Встала и приняла мученический вид.

— Попробуй заблокировать, — продолжил говорить он, не обращая внимания на мой актёрский талант.

— Я не знаю как.

Тин зарычал как дикий волк.

— Ты уже это сделала! Дарина, как тебе не понять, ты должна осознавать, что делаешь, научиться управлять этим. Видеть недостаточно! Магов и ведьм в мире много, а ты неопытный маяк. Если кто-то пожелает тебе смерти, ты должна быть готова воспротивиться агрессии осознанно. Ты понимаешь меня? — уже тише спросил Тин и взял в руки мою ладошку.

— Тин, я всё понимаю, правда, но не требуй от меня слишком много.

— Много? Милая, это лишь первый шаг, но и его ты не желаешь делать.

— Я желаю разобраться с этим самостоятельно, а не под твоим надзором. Мне нужно подумать, но под твоим гнётом это сделать тяжело.

Тин обессиленно опустил руки и резко выдохнул.

— Хорошо… уже действительно поздно, ложись, отдыхай. Завтра на рассвете мы отправимся домой.

— А ты правда думаешь, что кто-то может желать мне смерти? — испуганно пискнула я.

— Я никому не позволю обидеть тебя, моя маленькая леди, — ответил Тин решительно. — Пока ты не научишься владеть своим даром, никого не подпущу, не мага, не ведьму, но и тебе следует держать в тайне свои умения.

Он коснулся моей щеки.

— Отдыхай.

— Спасибо Тин.

Глава 13

— Я не верю… мы приехали… — произнесла я и обессиленно упала в руки Тина, когда он протянул их, чтобы помочь мне спуститься с лошади. — Отнеси меня в кровать. Я не чувствую ног.

— Милая, ты же рассказывала о своём желании путешествовать, — засмеялся Тин, занося меня в дом.

— Я передумала. Ненавижу лошадей и дорожные трактиры. Обожаю горячую ванную и мягкую постель. Ох… как хорошо, — прошептала я, когда моё тело было водружено на кровать.

— Сейчас принесу тебе сок польхи, — сказал Тин и подарил мне целомудренный поцелуй в лоб. Я довольно заулыбалась, перевернулась на бок и закрыла глаза. Уже сквозь сон почувствовала руки на своей талии и привычную грудь Тина за спиной.

— Моя маленькая леди, отдыхай, — прошептал он, поцеловал в плечо и, хотел было встать, но я задержала, ухватившись за руку.

— Тин… почему мы не можем быть вместе?

Он глухо выдохнул.

— Потому что ты прекрасная принцесса, а я ужасный нищий, — тихо ответил он, вспомнив детскую сказку. И в ней всё кончилось скверно для двоих влюблённых, сказки вообще редко воспевали любовь неравных.

— А если принцесса попросит нищего помочь ей с одеждой, это не оскорбит его чувств? Дорожное платье слишком грязное для твоей кровати, но снять его я не в силах.

— Я позову тебе служанку, — ответил Тин слишком поспешно и резко, словно испугавшись меня. Я недоумённо приоткрыла один глаз. Всю дорогу сюда мы общались совершенно нормально, открыто, можно сказать весело, и ночи проводили в одной кровати. Ничего лишнего, мне даже удавалось держать руки под контролем, да и Тин кажется, стал спокойнее относиться к моему ночному платью, а тут такая перемена.

— Конечно, прости. Я сама справлюсь. Иди, отдыхай.

Тин скрылся в мгновение ока. Но сил моих хватило лишь на то, чтобы снять плащ, после меня, аки бездна поглотил сон.

Во время пути домой я много думала над словами Тина. Да, конечно и он, и его отец правы, я переживала за каждую ведьму, что сжигали и желала облегчить её участь. Даже когда боялась их, когда слово "ведьма" было для меня оскорблением, мне было их жаль. Я знала их судьбы и мысли, знала, что их вина условна, и теперь, закрывая глаза, я старалась огородиться от всего этого. Тин сказал, что от дара нельзя отказаться, но я уже и не желала этого. За короткий срок мои цели изменились. Видеть и блокировать магию — это всё ерунда, учиться этому мне не интересно, но наказать Посланцев, посмевших от лица Иллирии пытать и убивать невиновных, желала всем сердцем. Я обязана была очистить святое братство от грязи.

Странно, но осознание проблемы подействовало на меня удивительно. Неужели я в самом деле обладаю именно тем даром, что столетия назад возродил культ пресвятой Иллирии? Мне в это не верилось, но как иначе объяснить, что я могла "видеть" ведьм и магов? Успокоившись, я приняла свои сны. Сны, оказавшиеся моим зрением, которым я могла управлять! Пока у меня это получалось неважно, сознание путалось и норовило покинуть меня, но я чувствовала, что иду правильным путём, так-как вчера ночью я впервые смогла наблюдать за казнью, а не принимать в ней участие. Тогда же я поняла, что могу видеть Тина, словно стою рядом. Странно и необычно… Тина и его отца, магов. Вот только что-то мне подсказывало, что не только их. Просто этих я знала, а других магов и ведьм — нет, да и не горела желанием узнавать, честно говоря. Разумеется, извещать Тина об обнаруженной способности я не стала. Во-первых — напугаю, мало ли чего он скрывает, а во-вторых — раз я справилась со своим даром, мне требовалось освободить его спальню и дом заодно.

Тин сидел в своём маленьком кабинете и разбирал бумаги с сосредоточенным лицом. О моём взоре он не догадывался. Вчера я слишком испугалась новой способности и тут же проснулась, сейчас же я смотрела на него спокойно и видела в нём силу мага. Оценить уровень я не могла, сравнивать не с чем, но то, что Тин не человек — очевидно.

— Гард, к вам пришёл Вафнин Шихкорский. — В кабинет заглянула служанка.

Вафнин? Зрение моё немного замутилось, но мне было слишком интересно, и я постаралась успокоиться и посмотреть на Вафнина.

— Пусть заходит, — пробурчал Тин, а через минуту в дверях появился гость.

— Граф, — кивнул он. — Прошу простить мне неожиданный визит. Мне стало известно о вашем возвращении…

— Дарина ещё спит, — грубо перебил Вафнина Тин. — Но можешь подняться и разбудить её. Она, конечно, устала, но спать до вечера, это уже слишком. И Вафнин, добейся уже её согласия! — яростно произнёс Тин.

— Согласия?

— Стать твоей женой, что не понятно? Сколько можно ухаживать? Дарина неприступна, но ты же хорошо знаешь её, ей приятна твоя компания. Не мне тебя учить, как соблазнять женщин…

— Ты действительно считаешь, что Дарину можно соблазнить как любую женщину? — усмехнулся Вафнин. — Я первый раз её увидел чуть больше двух лет назад, мы проезжали Хассилин и остановились в их доме. Прекрасная юная миде, она была словно свет в грязных красках дождливой осени. В простом сером платье, в каком у них принято посещать храм Иллирии, почему-то в скверном настроении. Она куда-то спешила, бежала по дороге, совсем не смотря под ноги, и налетела на меня. — Вафнин улыбнулся, вспоминая ту встречу. — Я тогда не знал, что она младшая Хассилинская, поймал её в объятия и понял, что душу продам за обладание этим прелестным созданием. Но обладанием не как любовницей, я желал её в качестве жены, и плевать было на её род и происхождение. Вот только Дарина никогда не была простой женщиной. Самовольная, упрямая, а сейчас вдобавок к этому влюблённая в тебя, — прорычал Вафнин.

— Она принадлежит не мне, но держать себя в руках всё тяжелее, — убитым голосом произнёс Тин. — Даже ваше знакомство… по сравнению с нашей встречей кажется проведением судьбы.

Вафнин заинтересованно поднял брови.

— Я так же не узнал в ней благородную леди, оскорбил, был груб, даже грозился высечь, — покачал головой Тин. — Да и наши отношения похожи на фарс. Это всё нужно заканчивать. Через дня четыре, может пять я уеду надолго. Не меньше чем на месяц. Здесь будет жить мой отец, но он не станет тебе препятствовать, добейся её Вафнин! Добейся сам, или я притащу её в твою постель!

— Тин, ты болен, — покачал головой Вафнин. — Я поднимусь к Дарине. Оставлю для неё конфеты.

Развернулся и вышел из кабинета, вслед ему полетела чернильница. Она разбилась об уже закрытую дверь, окрасив её в чёрный цвет.

* * *

— Дарина? — тихий шёпот вернул моё сознание в бренное тело. — Дарина, милая, что произошло?

Я сонно приоткрыла глаза и увидела перед собой обеспокоенное лицо Вафнина. Он на коленях стоял перед моей кроватью и взирал на меня большими перепуганными глазами. Я моргнула, пытаясь понять, что происходит, вспомнила, что уснула, так и не раздевшись, затем невольно, а может быть намеренно подслушанный разговор мужчин и мне подурнело. Таким разгневанным Тина я ещё не видела. И всё из-за чего? Из-за того, что я попросила его помочь мне? Вот уж действительно не дар, а проклятье. И зачем я вообще пожелала посмотреть на него? Толком не научилась управлять этим и тут же кинулась экспериментировать на Тине.

Нет, это всё не важно. Тину тягостна моя компания. Сама же всё слышала, да он как-то обмолвился, что боится за мою честь и что не сдержится…

Закрыла лицо руками, чувствуя, что оно мокрое от слёз. Видно я плакала во сне, и это обеспокоило Вафнина.

— Родная, поговори со мной, — прошептал он. — Что случилось?

— Я устала с дороги и уснула. Приснился дурной сон, — ответила я всхлипывая. — А ты что здесь делаешь?

— Пришёл к тебе. Прости, я хотел оставить корзину со сладостями и не беспокоить твой сон, но ты плакала… что тебе приснилось?

Вафнин бесцеремонно залез на мою кровать, лёг на бок и нежно вытер мокрую щёку.

— Просто сон. Пусть тебя он не волнует. Посмотри, пожалуйста, на столе должен стоять сок польхи.

Вафнин обернулся, взял со стола бокал и протянул его мне. Прохладная жидкость смыла горечь слёз, застрявших в горле, вот только настроение не улучшилось. Легла обратно и повернулась к мужчине. Да, мои отношения с Тином странные, а Вафнин… я действительно рада его компании, но складывающаяся ситуация мне не нравилась. Я чувствовала себя безвольной куклой. Иди и возьми… хватит ухаживать. А быть может, мне это всё приснилось?

— Ты снова плачешь, — Вафнин покачал головой. Притянул меня к себе. — Иди ко мне. Не бойся.

— А я и не боюсь, — пробурчала я, ложась на плечо мужчины. — Вафнин, мне нужно уладить некоторые вопросы, а после вернусь в Хассилин. Ты тоже возвращайся. Отец ждёт тебя, ему нужна помощь.

— Что за вопросы я могу узнать? — как можно бесстрастней спросил он, хотя я чувствовала, как напряглась обнимающая меня рука.

— Мне нужно поговорить с императором. Тин должен организовать нашу встречу, а после я покину столицу.

— Я встречаюсь с ним почти каждый день, передам о твоём желании…

— Нет. Пожалуйста, не вмешивайся. Пусть Тин всё сделает сам. В конце концов, это его желание, — грустно вздохнула я, вспоминая наш недавний спор. Тин желал поведать императору, что я обладаю даром маяка и просил рассказать обо всём, что знаю и видела.

— А ты езжай в Шихкорск.

Вафнин грустно улыбнулся и снова погладил мою щёку. Видно он решил пользоваться, пока я позволяю лежать со мной рядом и так откровенно касаться. Или послушался Тина и усиленно соблазнял? Нет. Вафнина я знала хорошо, он мог быть упрямым, резким, а порой слишком требовательным, особенно к прислуге, но не подлым.

— Сегодня Летняя ночь. В городе планируются празднования.

— М-м-м… — мечтательно улыбнулась я. Как я могла забыть о самом любимом моём празднике. Летняя ночь. Её нельзя проводить в стенах дома и грустить, ибо по старым поверьям, эта ночь открывает человеческие души и сердца и очень важно, чтобы они впитали в себя лишь радость и любовь. Да, пожалуй, для этого города последнее станет основным.

Но мне всё равно, спать в эту ночь было нельзя ни в коем случае, чтобы не пропустить раздачу счастья.

— Интересно, а в местном лесу есть ланха? — спросила я. — Мы с сёстрами всегда искали его в Хассилин, но находили увы лишь листья и ни единого, даже малюсенького цветочка. Видно не судьба мне стать богатой.

Вафнин засмеялся, оценив шутку. Хассилин был одним из богатейших восточных княжеств, и пусть я не старшая из сестёр, говорить о бедности не приходилось.

— Я слышал, в императорском парке растёт лахна, — заговорщицким шёпотом поведал мне Вафнин. — Правда Рандир запретил даже приближаться к нему в эту ночь, он собирается провести там время со своей любимой фавориткой, но для нас же это не препятствие.

Настроение моё вмиг испортилось. Я поднялась с плеча мужчины, легла рядом.

— Ты их видел?

Вафнин кивнул.

— Лини чуть ли не поселилась во дворце. Его высочество без ума от неё.

— А сама Лини? Мне кажется, что он манипулирует ей…

— Нет, нет Дарина, — покачал головой Вафнин. — Я видел её после… — он откашлялся. — После их первой ночи, она светилась от счастья. Ни слёз, ни дрожащих от страха рук не было. Это не всегда больно.

— Ох, Вафнин, я не желаю это слышать от тебя, — взмолилась я. — А если начнёшь рассказывать о своих любовницах, то рискуешь быть облитым соком! — И погрозила уже пустым бокалом.

— Я и не собирался оскорблять тебя, да ещё таким изощрённым способом, — ответил он резко. Наклонился и, едва касаясь губами, поцеловал в щёку. — Я заеду за тобой перед закатом. Отдыхай.

Вафнин удалился, оставив в моей душе смятение. И не то чтобы я опасалась оставаться с ним наедине на всю ночь, нет, он был хорошо воспитан и не позволит себе лишнего, но Тин… я бы хотела провести Летнюю ночь с ним.

Сходила в ванную, привела своё уставшее от длительной поездки тело в приличный вид, оделась и пошла вниз. Хозяина дома нигде не было. Жаль. Я хотела поговорить с этим мужчиной и попытаться выяснить причины дурного настроения. Может быть, мне действительно стоило покинуть его дом, раз я стала докучать ему?

Но узнать это мне не удалось, я действительно проспала весь день и даже не заметила этого, так что, увидев, как темнеет небо, поспешила вернуться в комнату и снова заняться выбором платья, на этот раз для празднования Летней ночи.

— Прекрасно выглядишь. — Голос за спиной застал меня врасплох. Я как раз примеряла ожерелье, которое хорошо дополняло золотистое платье, вышитое чёрными, изумительно красивыми цветами, оплетавшими низ юбки словно паутина.

Оглянулась. Тин стоял в дверях и улыбался.

— Твоё настроение наладилось? — невозмутимо поинтересовалась я и снова обернулась к зеркалу.

— Да, — немного помолчав, ответил Тин.

— Чудесно. Значит, на этот вечер у меня будет два кавалера.

Развернулась, взялась за локоть Тина и повела его вниз. Вафнин нетерпеливо переминался с ноги на ноги, вот-вот дыру в ковре промнёт, но, едва я появилась в холле, расплылся в улыбке. Да, удивляться было чему, его камзол был поразительно похож на моё платье. Словно их сшили в паре.

— В лес не ходите, — мрачно произнёс Тин, передавая меня в руки Вафнина. Его хорошее настроение словно ветром сдуло.

— Тин, идём с нами…

— Прости милая, мне нужно работать, — перебил он меня.

— Работать в Летнюю ночь? — Тин кивнул.

— И завтра в обед у нас аудиенция у императора. Вафнин верни мне эту леди не позже утра. Чудесно выглядите вместе, — добавил он совсем тихо.

— Хватит! — рявкнула я так, что мужчины вздрогнули. — Тин, хватит сватать меня Вафнину! Я сама буду решать с кем мне быть и чьей. Не хочешь сопровождать меня на празднике, не надо, но имей смелось сказать об этом. А сейчас ты поступаешь недостойно, отходя в сторону и надеясь, что Вафнин соблазнит меня и уговорит дать ему согласие! Это низко!

В холле образовалась звенящая тишина.

— Это не так…

— Не ври мне! — перебила я Тина. — Не желаю это больше обсуждать. Можете идти на свою работу, граф. Что бы вы себе не надумали, между нами нет ничего кроме общего дела, и не стоит смущаться и терзаться из-за моей персоны.

— Дарина. Правда, мне нужно уйти, — заскулил Тин. Он выглядел как побитый пёс и если бы у него был хвост, то он его непременно бы поджал. Даже жалко стало. — Я постараюсь закончить до рассвета и найти вас. Пожалуйста, не злись.

Я глубоко вздохнула, только сейчас замечая, что Тин действительно одет неподобающе празднику. Плотный кожаный плащ, высокие сапоги, перчатки в руках и короткий меч на поясе. Ох… он действительно идёт на свою ужасную работу по охоте на магических тварей, а я наорала на него.

— Вафнин, я сейчас выйду, — обернулась я к невольному свидетелю нашей ссоры. Он кивнул и тут же скрылся за дверьми.

— Тин, прости. Будь осторожен…

Я виновато опустила голову.

— В лес не ходите, — тихо ответил он, промедлил секунду и притянул к себе. — Милая моя, как бы я хотел быть с тобой в эту ночь, чтобы моё сердце наполнилось тобой, твоим смехом, радостью, но не могу.

— Первую половину ночи мы будем в центре города или в парке рядом. После Вафнин желал показать мне императорский парк. Говорит, там растёт лахна, — сказала я и подняла голову, чтобы посмотреть Тину в глаза. Он грустно улыбался.

— Растёт. Возле пруда, — кивнул он. — Но осторожней, там будет также Рандир с Лини, и они не ограничатся одним лишь поиском цветка.

Я невольно сморщила нос. Тин тихо рассмеялся.

— Иди, твой кавалер ждёт.

— Тин, я серьёзно, не нужно заниматься сводничеством. Мне это неприятно.

— Хорошо милая, не буду. Иди, веселись. Постараюсь присоединиться к вам как можно скорее.

Я кивнула и пошла к двери. Вафнин действительно заждался меня и уже заметно нервничал, терзая невинный кустик, и боюсь, что задержись я ещё чуть-чуть, он рисковал лишиться всех листьев. Но я проигнорировала жалостливый взгляд, просящий рассказать хоть что-то, и взялась за предложенный локоть. Посмотрела на открытый экипаж, стоявший у ворот. Честно говоря, я хотела прогуляться.

— В карете вино и конфеты, — как бы между прочим произнёс Вафнин.

Ох… опять. Сколько же можно пить и есть?

— А поехали сразу в парк? — предложила я. — А ближе к рассвету может быть, Тин освободится.

Вафнин ничего не ответил, помог мне сесть в карету и отдал распоряжение извозчику ехать к задним воротам дворцового парка. Я не знала где это и потому промолчала. Хотя тишина начала угнетать практически сразу, а спустя пять минут нервировать.

— Если ты тебе неприятно моё общество, то я приму твой отказ, — пробурчала я.

— Дарина, не говори глупости, — огрызнулся Вафнин. — Я знал, что ты любишь этого графа, знал и знаю, что тебе так же тяжело держаться от него на расстоянии, как и ему, но мне плевать на Тарина. Я люблю тебя, и пока ты позволяешь быть рядом, буду счастлив.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя чудовищем… как будто я издеваюсь над тобой, — продолжала ворчать я.

— Нет… нет, не думай об этом. Мы ведь вышли в эту ночь не для того, чтобы грустить. Это же твой любимый праздник, не позволяй никому его испортить. Сейчас мы найдём для тебя цветущий лахана в одном из самых прекрасных парков в империи, а после поедем в центр веселиться и есть жареную кукурузу.

Я благодарно улыбнулась Вафнину и хотела сказать что-нибудь достойное его проникновенной речи, но не успела. Мы остановились у неприметных ворот, за которыми таилась темнота. Даже жутко стало, как будто смотришь в бездну.

— Не бойся, в этом парке не опасней, чем в полдень в центре города, — произнёс Вафнин. Видимо мой испуганный взгляд был весьма красноречив.

— А ты в этом уверен?

Вафнин обнял меня за талию и снял с кареты, но на землю ставить не спешил. Прижал к себе и таинственно улыбался. Я даже засомневалась, идти ли с этим мужчиной в тёмный лес.

— Уверен, а если вдруг появится страшное чудовище, я вас спасу моя прекрасная леди. Но, боюсь, моему подвигу не суждено свершиться, говорят этот парк под надзором некой таинственной и могущественной охраной императора.

— Угу, и имя этой охране: Тин, — вздохнула я.

— Граф Тарин?

— Да. Я достоверно не знаю, но догадываюсь, что он занимается охраной императора и прочими деликатными и опасными вещами, потому и ценится императорской семьёй. Тебе не тяжело? — поинтересовалась я. Вафнин покачал головой.

— За тот короткий срок, что мы провели здесь, вы дали мне столько, леди Дарина, сколько я не видел за два года.

Я отвернулась, чувствуя, что готова сгореть от стыда. Хотя в голосе Вафнина упрёка я не заметила, но всё же услышать подобное было ужасно.

— Давай ты завтра будешь терзаться, а сегодня Летняя ночь. Обещаю вести себя прилично, — хохотнул Вафнин, чмокнул меня в щёку и опустил за землю. — Идём.

Мы вошли в ворота и как будто очутились в другом мире. Почему-то казалось, что здесь должно быть тихо и мрачно, а парк окутан мглой, словно плотным одеялом, но переступив порог всё изменилось. Воздух, прозрачный как слеза, был наполнен свежестью, ароматом цветов и хвои, вдоль узкой дорожки, выложенной маленькими камушками, красовались цветущие кусты роз, за ними, словно тени изящных фигур, неизвестные мне деревья, бледные ламы на узорчатых кованых ногах, выстроенные вдоль дороги, нисколько не освещали путь, а скорее создавали таинственное настроение… сказочное.

Вафнин обнял меня со спины и бесцеремонно поцеловал в шею.

— Красиво.

— Да, — прошептала я.

— Это самая окраина парка, его центр действительно изумителен. Я его не видел ночью. Идём?

— Тин сказал, что лахна растёт у пруда, а хотя какая разница… это место прекрасно. Идём.

Вафнин обнял меня за талию, я сделала попытку возмутиться, не получилось, махнула рукой, действительно, такая ночь бывает всего раз в году, а то и раз в жизни, и мы пошли прямо по узкой дорожке. Тем более руки Вафнина не были мне не противны, не неприятны. Пусть он и не привлекал меня в качестве супруга, но это не мешало ему быть хорошим человеком.

Вокруг нас парк жил. Я буквально кожей чувствовала его дыхание, в виде лёгкого тёплого ветра, ласкающего кожу, слышала его голоса, переливающиеся трелью ночных птиц и насекомых, а над головой россыпи звёзд и огромная луна, одержавшая победу над хмурой тучей, и прогнавшая её прочь с полотна неба. Пожалуй никогда ещё в жизни моя душа не испытывала такого трепета и восторга.

Мы шли вперёд молча, вторгаться в сказочный мир, окруживший нас, казалось варварством. Мы гости, наблюдатели, которым позволено прикоснуться к чуду.

Дорожка петляла, и казалось, что у неё не было конца, но вдруг я увидела их. Маленьких светлячков, круживших перед глазами в изумительном танце, и я даже слышала тихий шелест их крыльев.

Я изумлённо замерла, смотря на это чудо.

— Дарина? Что случилось? — испуганно спросил Вафнин, и я поняла, что эти чудесные создания доступны лишь моему взору. Магические светлячки. Невероятно!

— Пресвятая Иллирия, как красиво… — прошептала я, хватаясь за руку своего кавалера. Магия, а магические существа подавно, до сих пор вызывали во мне страх. Я осознавала, что это часть нашей жизни, с которой я вынуждена тесно общаться и более того — контактировать, но одно дело сны, и совсем другое — знать, что ты часть этого мира.

— Постой, я хочу посмотреть. Это изумительно…

Обнялась руками Вафнина и прижалась к его груди. Да, так определённо спокойнее. Но светлячки как будто почувствовали, что у их танца появились зрители, возмутились этим фактом, засветившись ещё ярче, взметнули вверх в едином порыве и полетели вперёд по дороге.

— Бежим! — выкрикнула я и потащила Вафнина вслед за светлячками.

— Куда?

— Быстрей… — ответила я, понимая, что сама не понимаю куда бегу и зачем.

Деревья расступились неожиданно, и открывшаяся взору картина была настолько необычной, что я даже забыла остановиться. Лишь замедлила бег, и едва не упала, наткнувшись на скамейку.

— Дарина, ты меня пугаешь, — проворчал Вафнин, удерживая меня в последний момент и прижимая к себе, но мне сейчас было не до его потревоженной психики. Со своей бы разобраться и не лишиться разума.

Мы стояли на берегу озера, небольшого, но сказочно красивого. И красота его вовсе не в ухоженном береге, украшенном бледными фонарями и беседками с цветущими вьюнами… нет, магические светлячки оказались не единственными обитателями этого парка. Над светящейся бледно голубым светом гладью воды поднимался туман. Он казался живым и одеялом окутывал лишь воду, не касаясь берега и двигаясь словно дыхание. Озеро дышало…

— Пресвятая Иллирия, Вафнин… — прошептала я, заметив на берегу… русалок? Или это лесные нимфы? Или… кто-то другой. Я не так хорошо знала, какие бывают магические существа, только по сказкам и балладам, что исполняли бродячие музыканты. Но играющие с догонялки маленькие, мне едва доходящие до пояса, длинноволосые создания, похожие на девушек, были реальными. Я не сразу их заметила, так-как они то пропадали, то появлялись, как будто во сне. Сказочном сне.

Вафнин обнял меня и прижал к своей груди. Спасибо ему за это, так как ноги дрожали и подкашивались.

В короткой, но густой траве так же кто-то шевелился, а светлячков здесь летало гораздо больше, чем там, на тропинке. Большие и маленькие, яркие и бледные, но все без исключения изумительно прекрасные. Они вились вокруг лесных нимф, как будто дразня их, парили у самой воды и танцевали свой странный танец над розовыми цветами многочисленных кустов и беседками.

— Любимая, ты вся дрожишь, — прошептал Вафнин.

— Мне страшно, но… но это так прекрасно… — ответила я.

— Темно же, ничего не видно.

— Да. — Я обернулась и посмотрела на своего кавалера, поражаясь его хладнокровию. Сначала я его напугала на тропинке, затем сорвалась с места и побежала вперёд, не видя дороги, а теперь стою тут и восхищаюсь темнотой. И хотела было предложить покинуть это место, не мешать лесным созданиям праздновать Летнюю ночь, как за его плечом, среди тёмных кустов увидела белый цветок.

— Лахна… Вафнин! — воскликнула я и подбежала к неожиданной находке. Опустилась на колени и раздвинула лопухи для лучшего обзора. — Мы его нашли. Вафнин, ты только погляди, он прелестен!

Восторг переполнял меня, и только хорошее воспитание удерживало меня от радостных криков.

— Как ты его ещё разглядела? — изумился он, опускаясь рядом со мной и рассматривая маленький белый цветочек.

— Он такой нежный… — Я коснулась пальчиком его лепесточка. Цветочек был совсем крохотным, не больше ногтя, удивительно как он смог пробиться сквозь пышную растительность леса. Маленький, но сильный.

— Сорви его.

— Нет, не надо губить такую красоту. Мы его нашли, этого достаточно, чтобы наши княжества стали богатыми, — улыбнулась я. — Идём. Здесь очень густая трава, боюсь, промочу ноги росой.

Вафнин поднял меня на руки.

— Мокрые ноги нам не к чему, — заявил он строго и понёс прочь от удивительного озера. И едва мы отошли в сторону, к цветку подлетели светлячки и подбежали лесные нимфы. Они как будто убедились в его целостности, обрадовались этому и побежали обратно к воде продолжать празднования. Я улыбнулась.

— Вафнин, если ты меня сейчас не опустишь, я усну, а ещё вся ночь впереди. Конфеты, вино, кукуруза и танцы… Ты хочешь лишить меня этих радостей?

Он тихо рассмеялся и вернул моё тело в вертикальное положение.

— Пойдём, посмотрим на фонтан. Возможно, его не стали выключать на эту ночь.

Я довольно кивнула, настроение уже давно перевалило за отметку "счастлива", и я имела серьёзные опасения относительно целостности моей души. Лопнуть от переполнявших чувств было вполне вероятным. Но далеко нам уйти не удалось, и едва показался указанный фонтан, украшенный разноцветными камнями и раковинами, которые переливались от света фонарей и брызг воды, до нас донёсся женский смех. Мы с Вафнином остановились и не сговариваясь решили остаться в тени дерева. Даже гадать не нужно, кому принадлежал голос, и Вафнин, или Тин предупреждали, что этот парк на Летнюю ночь облюбовали его высочество с Лини.

— Догоню, тогда пощады не проси! — раздался голос Рандира, а вслед за ним на фонтанную площадь выбежала Лини. Я удивлённо подняла брови.

— Что это на ней надето? — прошептала я, разглядывая странный наряд сестрёнки. Простое белое платье из лёгкой мягкой ткани. Достаточно высокий лиф прикрывал грудь и руки до локтя, но при этом плечи и шея оставались открытыми, а юбка… под ней словно кринолина не было вовсе.

— Традиционное платье Летней ночи, — ответил Вафнин. — У нас все незамужние дамы надевают его в этот праздник.

Хм, первый раз слышу об этом. Тем временем Лини, звонко смеясь, подхватила края пышной юбки и устремилась к одной из беседок. Добежать до неё не успела, и была схвачена Рандиром.

— Попалась проказница, — усмехнулся тот и прижал своим телом девушку к резной стене, украшавшей беседку.

— Что вы, ваше высочество. Разве моя шутка не показалась вам смешной? — притворно изумилась она.

Но Рандир не стал ничего отвечать, он быстро и довольно грубо обхватил лицо Лини, поцеловал её в губы, опустился на колени и…

— Что… что он делает? — прошептала я, смотря как мужчина скрылся под юбкой. Лини громко вскрикнула, подняла руки вверх, впилась руками в резные украшения беседки и откинула голову назад.

— Ну… — замялся Вафнин. — Проще показать, чем объяснить.

— Что? Показать? — обернулась я к нему. Он улыбался.

— А твоя сестрёнка страстная дама.

Я снова посмотрела на Лини. Казалось, что она билась в агонии, громко стонала и одновременно смеялась. И совсем не похоже, что её мучили.

Почувствовала, как низ живота скрутила уже знакомая судорога. Разумеется, живя с двумя старшими сёстрами, я была осведомлена о том, что происходит между мужчиной и женщиной, а несколько раз даже становилась невольной свидетельницей их любовных игр. Это странным образом будоражило меня. После, тоже чувство возникало от ласк Тина и его поцелуев.

— Тебя это волнует? — тихо спросил Вафнин, обнимая меня со спины, и покрывая поцелуями мою шею и плечи.

— Да, конечно, — я откинула голову и заставила себя отвернуться от Лини и его высочества, который снова сжимал её в объятиях, целовал и стягивал верх платья. Его руки подняли подол платья, и догадаться о его намерении было не сложно.

— Нас увидят.

— Нет, они слишком увлечены друг другом, — ответил Вафнин, разворачивая меня к себе. Робко коснулся разгорячёнными губами моих губ. — Дарина, любимая. Прошу тебя, свой дар невинности ты подаришь мужу, но сейчас… сейчас я хочу показать тебе как сладок может быть огонь любви, как прекрасны поцелуи. Позволь подарить тебе наслаждение.

— О чём ты говоришь? — прошептала я.

Вафнин посадил меня на стоявшую рядом скамейку и опустился передо мной на колени. Погладил колено, через плотный шёлк платья и опустился к его подолу. Его рука коснулась моей обнажённой ноги, и я испуганно вздрогнула.

— Не бойся любимая, не сделаю тебе больно. Никогда.

Его рука поднялась выше, пуская по всему телу приятную дрожь. Дыхание моё тут же сбилось, а громкие стоны наслаждения, разносившиеся по парку, ещё больше мутили сознание. Да, Лини и правда была весьма страстной особой, и, судя по рычанию Рандира, ему это нравилось.

— Нет… нет, Вафнин, — взмолилась я, когда в его ласках появились губы. Они были невероятно горячи и нежны, покрывали поцелуями мою ногу, даря острое, яркое наслаждение, и поднимались неприлично высоко. Хотя куда уж неприличней? Уже происходящее было верхом безнравственности.

— Прошу тебя. Не надо. Вафнин остановись…

Он поднял голову, глухо выдохнул.

— Прости. Прости Дарина. Не плачь.

Я коснулась щеки. Мокрая.

Вафнин поправил подол платья и обессиленно положил голову мне на колени.

— Я так люблю тебя, желаю всем сердцем. А сегодня ты прелестна как никогда — нежная, добрая, чуткая. Сдержать страсть проще, но разум, он шепчет мне: она достойна любви, должна познать наслаждение. Ведь может случиться так, что выбор твой падёт на не могущего дать всего, чего ты достойна. И пусть для меня твоё сердце закрыто, может быть, ты пожелаешь плотского удовольствия… и моего душевного счастья, — прошептал Вафнин. — Но больше это не повторится. Я не оскорблю тебя своими действиями.

Я нерешительно коснулась его волос, погладила.

— Вафнин, ты не оскорбил меня. Просто не надо подобного и поднимись с колен. Мне больно видеть тебя… так низко.

— Конечно, — ответил он и поцеловал руку, которой я его гладила. — Давай уйдём. Твоя сестрёнка сводит с ума.

Вафнин поднялся на ноги, я тоже встала.

— Не смотри, — поспешил сказать он, когда я хотела обернуться, и быстро повёл по одной из дорожек парка подальше от волнительных криков. И, казалось, ничто не говорило о недавней его слабости. Выдержке этого мужчины можно позавидовать! У меня, например, дрожали колени, на которых до сих пор я чувствовала нежные мужские губы.

— Здесь действительно очень красиво. Спасибо, — вспомнила я о благодарности, когда перед глазами показался дворец. Видно выйти из парка Вафнин решил через главные ворота.

Он погладил мою руку, лежавшую на его локте, хотел было что-то ответить, вот только мы запоздало поняли, что дворцовая площадь не пуста.

— А нам можно здесь находиться? — испуганно прошептала я. Пять чёрных фигур, стоявших в центре, не внушали доверия, а попросту пугали.

— Конечно, я ведь живу в гостевом доме при дворце, — фыркнул Вафнин.

Тем временем фигуры заметили вторжение, и направились в нашу сторону. Я невольно замедлила шаг и перестала дышать. Приготовилась к худшему.

— Ох, Тин, ты напугал меня, — вздохнула я с облегчением, узнав среди грозных мужчин в чёрном знакомое лицо. Протянула руку, но он отступил на шаг.

— Не надо, я ужасно грязный. Не пачкай свои прелестные ручки. А вы гуляли по парку? — поинтересовался Тин.

— Да. Он чудесный, в прямом смысле этого слова, — широко улыбнулась я. — И мы нашли цветок лахна. Представляешь, Тин. Никогда не видела его. Но рвать мы его не стали.

— Скажу об этом жене, она будет рада, — услышала я знакомый глухой голос. Император. Я вздохнула от неожиданности, едва не поперхнулась и склонилась в реверансе, ругаясь на себя на чём свет стоит. Ну как можно было среди подошедших мужчин не заметить высокопоставленное лицо? А у него ведь даже корона на голове была!

— Леди Дарина, вы прекрасно выглядите, — кивнул мне император. — Как вам парк?

— Он прекрасен, — я ещё раз поклонилась.

— Этот парк моей супруги. Она очень любит его и будет рада, что вы не стали рвать найденный лахна.

Ох, мои полыхающие щёки сейчас оставят ожоги, а император улыбался, забавляясь моей реакцией.

— Не стану вас задерживать. До завтра леди Дарина. Вафнин, — кивнул он моему спутнику. Тот так же невозмутимо ответил.

— Тин, спасибо. Иди, отдыхай, — хлопнул император его по плечу, развернулся и с оставшимися мужчинами, оказавшимися стражниками, удалился. Я выдохнула.

— Что ты так разволновалась? — хохотнул Тин. — Как будто вас застукали на месте преступления.

Я вспомнила, что мы подглядывали за любовными играми наследного принца и мне поплохело. Надеюсь, мы действительно остались незамеченными.

— Милая, ступайте в центр, там сейчас как раз разгар гуляний. Мне нужно переодеться и после я присоединюсь к вам.

Я нахмурила брови.

— Руки убери за спину. — Тин повиновался. — Наклонись. — Он наклонился. Я подошла, поднялась на носочки и коснулась губами его щеки.

— Я буду ждать тебя.

Глава 14

— Тин… — сонно прошептала Дарина и прижалась к мужской груди.

— Тин, забери её, — возмутился Вафнин и посмотрел на мужчину напротив. Но тот и сам сидел едва не засыпая от усталости и обилия выпитого вина. Солнце только-только взошло, озаряя приветливым светом город, праздничные гуляния закончились, и доблестные мужчины подхватили уставшую от танцев и захмелевшую от того же вина девушку, водрузили в карету и повезли домой. Вот только она уснула в тот же миг.

— Твоя невеста, пусть тебя и обнимает, — пробурчал Тин, ревностно смотря на руки Дарины, которые бесцеремонно расстегнули рубаху Вафнина и теперь гладили его по груди. Он по себе знал, как приятны её касания и нежны руки.

— Да какая она мне невеста?! Дарина мне отказала уже… не помню какой раз. После десяти перестал считать.

Карета остановилась, и Тин тут же сошёл с неё.

— Бери нашу даму и идём наверх.

Вафнин беспомощно зарычал, подхватил Дарину на руки и пошёл вслед за хозяином дома. Поднялся на второй этаж и положил на кровать. Дарина улыбалась во сне.

— Она такая красивая, когда спит…

Тин согласно кивнул, протянул руку, чтобы коснуться мягкой щеки, но тут же её одёрнул.

— Вафнин, Дарину нужно раздеть, — хрипло произнёс он. — Я пока распоряжусь, чтобы тебе подготовили гостевую комнату.

— Что? Какую комнату? И… и что значит раздеть? — прошипел тот.

— Но она ведь не может спать в одежде. Если дорожное платье было свободным, то это с корсетом и такой юбкой… в общем ты знаешь как раздевать женщин.

— А почему я? Сам раздевай! Не в первой наверно, — пробурчал Вафнин.

— Я не умею обращаться с платьями. Мои любовницы сами раздевались или пользовались помощью прислуги, — недовольно ответил Тин, сложил руки на груди и отвернулся. — Да и прикасаться к Дарине я не могу.

— Давай служанку позовём…

— Что бы она потом начала рассказывать, что двое мужчин попросили раздеть бессознательную миде? Давай Вафнин, хватит мяться, ты ведь желал этого.

— Чего? — гневно зарычал тот.

— Всё, хватит. Когда закончишь, твоя комната вниз и направо по коридору до конца.

— Я не могу! Она тебя любит. Тебя! — прошипел Вафнин, хватая графа за рукав.

Он обессиленно опустил руки, посмотрел на Дарину. Боль от желания коснуться её, ощущалась физически…

— Я её тоже люблю. Люблю больше жизни, но не прикоснусь к ней. Я не смогу ей подарить достойную жизнь. Урождённая Хассилинская, удивительно, как она ещё не жалуется на жизнь в моём доме… ведь Дарина привыкла к роскоши, к дорогим вещам, а жить тут нравится разве что только мне. Нет, её судьба стать княгиней, — тихо произнёс Тин, подошёл к кровати, не сдержался и коснулся щеки. — Такая нежная кожа… береги её Вафнин.

Развернулся и вышел из комнаты. Вафнин устало потёр глаза. Раздеть Дарину испытание не из лёгких. Подошёл, сел рядом, потянулся к завязкам корсета. Он развязался быстро. Дарина свободно вздохнула, взяла мужскую руку и потянула к себе.

— Тин, обними меня.

Скрипя зубами, Вафнин лёг рядом, согнул руку и обнял девушку. Она тут же обвила его рукой.

— Дарина… мне нужно уйти.

— Я знаю. Тебе всегда нужно, что угодно, кроме меня, — прошептала она и отвернулась. Вафнин закрыл глаза рукой. Сжал зубы. Плевать на этого графа, время ещё есть. Дарина молодая, наивная и её увлечение пройдёт. Хорошо, что Тин благороден и не стал пользоваться случаем, хотя и мог. Вот только так подставил…

Очень осторожно снял с девушки платье, туфли, чулки, поправил нижнее платье и вышел из комнаты.

— Я тебя убью, Тин, — прорычал он, проходя мимо мужчины. Тот грустно усмехнулся.

* * *

Я открыла глаза, и первое что увидела — был уже привычный моему взору потолок спальни Тина. Облегчённо вздохнула. Ну, хотя бы проснулась на месте, вспомнить бы теперь как я очутилась здесь. Память услужливо и не без ехидства напомнила мне о проведённой ночи. Как я танцевала на центральной городской площади сначала с Вафнином, потом с Тином, а после с ними двумя, обняв их и кружа в безумном танце. Да и мужчины не отставали, поочерёдно кружили меня, а я хохотала как ненормальная.

Я съела невообразимо много жареной кукурузы, конфет разнообразных мастей, а количество выпитого вина, наверняка войдёт в местные легенды… особенно моё неудержимое веселье сразу с двумя мужчинами — любовником и женихом. Какой позор.

Натянула повыше одеяло, как будто оно могло что-то исправить, и заметила, что одежды то на мне нет. Все детали наряда аккуратно висят на кресле, в том числе и чулки. Резко выдохнула. Подходящего слова моему поведению в голове не нашлось…

Интересно кто меня раздел.

Решила, самобичеванием позаниматься позже, требовалось срочно разузнать обстановку. Выпила сок польхи, обнаруженный на столе, сходила в ванну, привела себя в достойный вид и заглянула в комнату Тина. Никого нет. Спустилась вниз. Результат тот же.

— Тара?!

— Дарина? — На зов тут же прибежала моя служанка. — Что случилось.

— Мне кажется, или тут все вымерли? — спросила я, осматриваясь по сторонам.

— О нет. Граф Тарин принимает гостя, и не любит, чтобы его беспокоили и показывались на глаза.

— Да? А где сам граф? И гость, раз уж он его принимает…

— На заднем дворе.

Получив необходимую информацию, а решила полюбопытствовать, что за таинственность такая, и почему вся прислуга попряталась. Приоткрыла дверь, выглянула во двор.

— Тин! Тин, нет! — закричала я и бросилась к дерущимся мужчинам. Вот уж чего я точно не ожидала увидеть, как бой на мечах!

Они отшатнулись от меня, как от прокажённой.

— Тин, с ума сошёл?! — продолжала возмущаться я и осматривая дрожащими руками Вафнина. Кажется, не ранен.

Он скривил губы в улыбке.

— Дарина, рад тебя видеть. Граф предложил потренироваться на мечах, прости, если мы испугали тебя.

— Что? Потренироваться? — Я обернулась к сдерживающему смех Тину. Гневно сжала губы и толкнула его в грудь, почувствовав рядом с ним лёгкий запах грозы. Он колдовал! — Тебе это кажется забавным? А если бы ты ранил Вафнина?

Тин фыркнул.

— Кто кого ещё бы ранил. Твой жених первый меч северных княжеств, если не империи. А тебе, Дарина, следует думать своей прелестной головкой, прежде чем кидаться на оружие!

Я возмущённо открыла рот. Вот наглость.

— Завтрак готов и ждёт тебя в столовой, — тем временем продолжил он.

— Вы невероятно грубы, граф, — прошептала я сквозь ком в горле. Почему каждый раз, когда он ведёт себя подобным образом, так больно? Словно душу выворачивают наизнанку.

— Вафнин, если вы закончили, я бы хотела позавтракать вместе с тобой, раз хозяин невежда.

— Конечно, только мне необходимо принять ванну…

— Как хочешь, — оборвала я его на полу слове. — Мне не нужна компания.

Развернулась и ушла. Даже завтракать расхотелось. Мужчины… как же с ними сложно разговаривать! Поднялась в свою комнату, села перед зеркалом и принялась расчёсываться. Через несколько минут за моей спиной появился виновник. Я сверлила его отражение в зеркале злыми глазами и очень старалась не рвать щёткой волосы.

— Что тебе нужно, Тин, — не выдержала я гнетущего молчания.

— Прости.

— Какое красноречие, — съязвила я. — У вас, граф, что оскорблять, что приносить извинения получается одинаково скверно. Да и прощения нужно просить и у Вафнина тоже, ты использовал магию в бою, это бесчестно.

— Дарина, пожалуйста. — Он вытащил из моих рук щётку и поднял на ноги. — Это не я. Мой меч выкован с применением магии, я тебе говорил.

Я демонстративно отвернулась. Да мне плевать на его оружие! Но почему он был так груб?!

— Можно мне обнять тебя?

— С каких это пор ты просишь разрешения? — Я едва не плакала. — Обычно сам принимаешь решение: обнять, поцеловать или отослать.

— Перестань, — прошептал Тин и притянул к себе. — Ты ведёшь себя как капризный ребёнок.

— Я не ребёнок, — пробурчала я.

— Нет, конечно, нет, но порой, когда ты ругаешься, не можешь остановиться, — ответил он, сжимая в своих объятиях и целуя в волосы.

— Почему ты злишься на меня? Из-за вчерашнего? Я вела себя распущенно.

— Прошедшая ночь была самой прекрасной в моей жизни, а ты мой самый любимый и желанный человек на земле, — прошептал он мне на ухо. — Я никогда не буду злиться на тебя. Никогда. Тем более за то счастье, что ты подарила мне.

Я изумлённо подняла голову. Тин признался мне в любви?

— Поцелуй меня.

— Милая, не надо… мне и без того тяжело…

Но я не дала договорить, обняла его лицо руками и притянула к себе. Коснулась губами его губ, и он тут же мне ответил, страстно и яростно. Через секунду я уже сидела на столе в неприличной позе и обнимала Тина ногами, а он покрывал поцелуями моё лицо, шею и каким-то чудом оголившиеся плечи. Я закрыла глаза и откинула голову, показывая полную покорность. Не могу больше терпеть и ждать неизвестно чего. Хочу его, хочу, чтобы он обладал мной. Сейчас.

Моё тело трепетало в опытных и нежных руках мужчины, каждая моя клеточка кричала от наслаждения, от счастья, я желала принадлежать ему, но вдруг Тин остановился и, задержавшись у края платья, за которым была спрятана грудь, отстранился.

— Нужно собираться… скоро встреча с императором, — хрипло произнёс он. Я открыла глаза, Тин тяжело дышал, продолжая ласкать меня, но на этот раз уже взглядом, а затем изменился в лице. Погладил дрожащей рукой мою шею, плечи. — Милая… прости, прости меня.

— Что? — не поняла я.

— Страсть задурманила мне глаза, а твоя кожа такая нежная… прости.

Я недоумённо обернулась к зеркалу и улыбнулась. Вот это да! Поцелуи Тина оставили красные следы на моей шее и груди.

— У императора должно быть появятся вопросы, — хохотнула я.

— Да что император, ему нет дела до наших отношений, а вот что сказать твоему жениху?

— Он мне не жених, Тин, — резко ответила я. — Иди, одевайся, а то и правда опоздаем.

— Моя маленькая грозная леди, — ухмыльнулся он и скрылся за дверью в свою комнату.

Я коснулась своей шеи. Почему Тин остановился? Он же чувствовал моё желание, видел, что я была согласна на продолжение. Но, что если это просто страсть, желание мужчины обладать женщиной и вовсе не любовь. Слова его могут быть красивыми, но разве можно остановиться если любишь? А он останавливался… всегда.

— Дарина, можно войти? — Я вздрогнула, услышав за дверью Вафнина.

— Я не одета. — Голос мой всё ещё дрожал от пережитого возбуждения. — Вафнин, у нас сегодня аудиенция у императора, давай вечером встретимся.

— Конечно.

Облегчённо выдохнула. Показываться Вафнину со следами страсти Тина я действительно не хотела.

Спустя час мы уже сидели за большим обеденным столом в императорском дворце. Напротив его высочество — наследный принц и на его лице не было ни капли обычной для него смешливости, можно даже назвать его грозным. С натяжкой конечно, но всё же Рандир производил впечатление достойного стать императором. Тин слева от меня, странно, мне казалось, что кресло по левую руку должен был занять он. Но нет, значит нет…

— Как вам понравился парк? — вдруг спросил Рандир. — Вы ведь были там вчера ночью?

Я открыла рот, не зная, что ответить. Как он догадался? Мы с Вафнином всё-таки были замечены? Или он узнал это от отца? Тин ухмыльнулся.

— Да, ваше высочество, но, к сожалению, я не смогла оценить его красоту в полной мере, но даже его окраина чудесна.

— Окраина?

— К сожалению, я мне неизвестно где это, Вафнин назвал эту часть парка окраиной и боюсь, что кроме уютных дорожек и пруда я ничего не видела… — искренне соврала я, смотря как к нам подходит император. Он махнул рукой, приказывая всем оставаться на месте, и сел в кресло.

— Слушаю тебя Тин. Что за срочное дело у тебя и у нашей прелестной гостьи? — пробурчал он, демонстрируя своё скверное настроение.

— Дарина маяк, — коротко сказал Тин и все, включая меня, изумлённо посмотрели на него.

— Маяк? — непонимающе переспросил Рандир.

— Ты уверен? — глухо спросил император, игнорируя сына.

— Да. Отец подтвердил мои предположения. Дар раскрылся два года назад и продолжает расти…

Император поднял руку, останавливая Тина, и посмотрел на меня. Мне тут же захотелось спрятаться под стол или убежать, что угодно, лишь бы не видеть этого пронизывающего до самой души взгляда.

— И что вы намерены делать, леди?

— Я? А что я должна делать? — испуганно прошептала я, не готовая к такому напору.

— Дарина, расскажи о своих снах и всё, что ты узнала за два года о работе Посланцев, — вставил своё слово Тин.

Я глубоко вздохнула и закрыла руками лицо. Это всё было слишком…

— Расскажите, как проявляется ваш дар, что вы видите, как? — также спросил император. Мне кажется, или я стала преступницей и теперь меня допрашивают?

Нет, конечно же нет.

— Два дня назад, — начала говорить я, пытаясь справится с голосом, — сожгли девушку. Ведьму…

— Два дня назад? — тут же спросил Тин.

— Да, я учусь контролировать сны, и в тот раз была просто наблюдателем, как ты говорил.

Тин кивнул.

— Всё как обычно — я закрываю глаза, засыпаю и вижу костры Посланников Иллирии, пытки, допрос, изнасилование…

— Что? — тут же спросил император.

— Посланцы насилуют ведьм, — прошептала я. — Не все, но много… очень много. И они нисколько не гнушаться их кровью и силой. Мне странно об этом говорить, сны пыток и казни я вижу уже давно, но Служитель в храме Иллирии проверял меня и подтвердил чистоту крови. Я не знала, что это всё значило, весь Хассилин говорил, что на меня навели порчу или сглазили, да мне и неважна была причина, я боялась закрывать глаза, зная, что могу снова оказаться ведьмой, которую ведут к позорному столбу… — произнесла я, чувствуя, что слёзы начинают душить. — Сперва редко, не чаще чем раз в месяц и как просто дурной сон, после видения становились ярче и приобретали множество деталей. Деталей настолько ярких, что я стала просыпаться, задыхаясь от дыма и адской боли от ожогов на ногах.

— Как Посланцы находят ведьм? — сухо спросил император.

— По наводке жителей в основном, но к нескольким женщинам они просто зашли в дом и потребовали доказать свою чистоту. А порой, и красота женщины становилась её приговором. Несколько раз я видела глазами ведьмы, что стояла среди толпы, как сжигали молодых девушек, и обвиняли их за красоту, которая не могла быть у простой горожанки.

— Кто их спонсирует?

— Не знаю, я ведь смотрю на всё глазами ведьм и мне известно не так уж много как думает граф Тарин.

— Посланцы же забирают имущество тех, кого казнят, — сказал Тин. Император покачал головой.

— Это ничтожно мало. У них есть другой источник дохода. Братство Посланцев очень богатая организация, им помогают. Магия на Дарину действует? Что из легенд правда?

— Агрессивная не действует, но пока ничего не ясно, её дар только раскрывается. Она даже не всегда видит ведьм и магов в жизни, только если те применят силу, но неосознанно блокирует любые силы, которые считает для себя опасными или неприятными.

— Маяк… — задумчиво произнёс император, постукивая пальцами по столу и поглядывая на меня из-под ресниц. — Мне нужно подумать. Эта новость неожиданная.

— Граф Доген был обеспокоен, что я противник магии и пожелаю её истребить, — уже уверенней сказала я. — Полагаю, вас так же волнует этот вопрос.

— Да, рождение маяка изменит мир и меня действительно волнует, чью сторону в нашей борьбе вы займёте. Но если вы, леди Хассилинская, скажете, что желаете вернуть магию в наш мир, я вам не поверю.

— Почему? — изумилась я.

— Потому что желание жить в простом незапятнанном мире у вас в крови. Вы боитесь магии. Может, и не осознаёте, но ненавидите её, ваша душа ей противится. Привязанность к Тину этот страх сглаживает и, возможно, смерть невиновных также вам претит, но это временно. Маяк — карающая длань и чтобы вы пошли вопреки своей сущности и поменяли цель своей кары, должна быть причина. Очень, очень веская причина.

* * *

За всю дорогу до дома Дарина не сказала ни слова. Тут и гадать не нужно, её взволновали слова императора, и что душой кривить, они взволновали и Тина. Он знал Дарину, любил… не желал признавать очевидного — она боялась магии. Боялась так, что и привязанность к нему роли не играла, она блокировала его даже тогда, когда от него лишь пахло магией.

Дарина так же молча поднялась наверх, разделась и, не обращая внимания на присутствие мужчины рядом, легла в кровать. Тин присел рядом. Девушка казалась задумчивой, он никогда не видел, чтобы она так долго молчала.

Погладил нежную щёку и на прекрасном лице появилась улыбка.

— Тин, я так устала, давай спать.

— Конечно милая.

Он разделся и лёг рядом, прижав любимую к груди. Она уснула быстро.

* * *

Я стояла рядом с ведьмой и смотрела как та собирала вещи. Оказывается, наблюдать за другими не сложнее, чем за Тином. Всего-лишь нужно знать человека.

После нашей встречи в городском парке, я много думала об этой ведьме, вразумила ли она моей просьбе, поняла ли, что поступала недостойно? Но даже сейчас, смотря на неё, я не могла сказать ничего, кроме того, что она уезжает. Странно, потому что, разделяя с ведьмами костёр, я знала всё, что знала она. Мысли, желания, страхи…

Отвернулась и открыла глаза уже в своей кровати. Утро наступило уже давно, но покидать тёплую постель и ещё более тёплые объятия Тина не хотелось.

— Я не хочу уходить от тебя. Никогда, — сонно прошептала я и погладила короткие чёрные волоски на груди, на которой лежала.

— Я тоже, милая, — немного помолчав, ответил Тин, и было в его голосе столько грусти, что сердце болезненно сжималось.

Тот разговор, что я невольно подслушала между Тином и его отцом в Академии, не выходил у меня из головы. Мне всем сердцем хотелось сказать, что люблю его, что плевать на правила и домыслы. Не важно, что скажут люди и трудности, что встанут у нас на пути, мы преодолеем, даже император нам не помеха, но… это лишь мои фантазии.

Я обдумала слова Тина про мои сны и то, что я переживаю за ведьм настолько сильно, что добровольно открываю душу и перенимаю часть их боли. Я поняла и, закрывая на ночь глаза, осознавала, что именно в этот момент беззащитна и стремилась огородиться от костров и пыток. И мне это удалось. Я как будто осознала, как работает моя связь с магией. Вдруг. Неожиданно.

Я боялась и открещивалась от всего этого, а нужно было спокойно всё обдумать и… понять. Вот только о своих успехах сообщать Тину я не спешила, понимая, что если сны мои управляемы, то и в моём присутствии в его доме нет необходимости.

Из глаз полились слёзы.

— Что такое милая? Что болит? — тут же обеспокоился Тин. Ох, какой он любезный, заботливый.

— Тин… возьми меня в жёны, — прошептала я. Он резко отстранился от меня.

— Дарина, это невозможно.

— Ты не хочешь, чтобы я была твоей? Быть вместе всегда, проводить ночи, не пытаясь сдерживать себя, любить открыто.

— Нет! — прорычал он.

Я закрыла глаза, чувствуя, что начинается истерика. Тин нависал надо мной. Черты его лица стали более резкими, острыми, во взгляде ни капли нежности, всё словно испарилось. Но я справилась с собой и, глубоко вздохнув, столкнула Тина со своей кровати.

— Тогда вам нечего делать со мной в одной кровати, граф.

— Да что с тобой?! — возмутился Тин.

— Мой… — я откашлялась. — Мой дар. Я могу им управлять. Недавно поняла. Это не сложно… Сегодня я покину ваш дом. — Слёзы снова полились из глаз. — Благодарю за помощь.

— Дарина, ты серьёзно? — Тин выглядел ошарашенным. Он осмотрелся по сторонам, словно выискивая затаившихся врагов, и нервным движением рук взлохматил волосы.

— Если позволите, до обеда я бы хотела отдохнуть, — произнесла я ещё тише.

— Конечно… но Дарина, тебе не обязательно уезжать сегодня. Ты можешь задержаться на день или неделю…

— Это невозможно, граф Тарин.

Тин поднялся на ноги и растерянно осмотрелся, может и правда тут кто-то затаился? Прошёл к окну, взглянул на улицу, погладил мрамор подоконника, пригладил волосы, потёр пальцами глаза. Кажется, он не верил, что я решила уехать. Да я и сама не верила, честно говоря, но раз он сказал "нет".

— Вернёшься в свою кровать, — нерешительно пискнула я.

— На кой она мне сдалась, если в ней нет тебя?! — заорал Тин. Я испуганно вздрогнула. Никогда не видела его настолько разгневанным. Даже страшно стало.

Тин снова потёр глаза и, не глядя в мою сторону, вышел из комнаты, хлопнув напоследок дверью.

Я резко выдохнула. Всё случилось слишком быстро. Только что мы были вместе, и всё закончилось. Но так лучше. И Тин и я понимаем, что наши странные отношения ни к чему не приведут. Верней я надеялась, но он сказал "невозможно". И граф Тарин не импульсивная барышня, он всегда говорит то, что думает, как считает правильным, независимо ни от чего. И его отказ не просто слова, это решение, которое обсуждению не подлежит.

Говорить о сне уже не приходилось. Я сходила в ванную, оделась, заплела волосы и пошла к дяде, что бы тот помог с организацией переезда. В доме меня встретила счастливая Лини, которая тут же затащила к себе в комнату и принялась рассказывать, как она счастлива с сыном императора. Какой он нежный, страстный и любимый, как он рад её компании и ценит подаренную ему невинность и прочее, что угнетало меня ещё больше. Но с подругами сестрёнка перестала общаться, по словам Лини, они оказались глупыми, завистливыми и пустыми, так что ей не терпелось хоть с кем-то поделиться своей радостью, и в качестве жертвы была выбрана я. А потом пришёл дядя и спас меня. В отличии от ошалевшей от счастья сестрёнки, он быстро понял моё скверное настроение.

— Ты уверенна, что твои кошмары не вернутся?

Мы сидели в кабинете дядюшки, передо мной располагался стол, на нём сок польхи и конфеты, но и они меня не радовали.

— Да, — просипела я и откашлялась.

— Но ведь тебе не обязательно покидать его, если ты желаешь остаться…

— Нет, — оборвала я дядюшку на полуслове. — Наши странные отношения закончились, и мы больше никогда к ним не вернёмся. Но вы не переживайте, вскоре я вернусь в Хассилин. Столица не лучшее место для меня.

— Дарина, можешь жить у меня столько, сколько пожелаешь, — с упрёком ответил дядюшка. — Но мне кажется, что ты сама хочешь остаться с графом Тарином.

— Он сказал "нет", — прошептала я, задыхаясь от подступающих слёз. Отпила немного соку, не помогло. Горло болезненно сжималось.

— "Нет" чему?

— Я… я не могу говорить, это непозволительно для леди моего рода. Глупая и наивная.

— Ш-ш-ш, тихо, не плачь, — дядя подсел ко мне ближе и обнял за плечи. — Я никогда не стану осуждать тебя. Расскажи мне, тебе станет легче.

Я нервно вздохнула, давая расстроенному организму живительный воздух, оказывается, последний час я практически не дышала.

— Мы ездили к его отцу, вы знаете, — сказала я. Дядя кивнул. — И я невольно подслушала их разговор. Тин говорил, что любит меня, что не знает, как будет жить, когда я уеду от него, и после Летней ночи признался в своих чувствах, а я подумала: к чему все эти титулы, если мы любим, то ни проблемы, ни общественное мнение не помеха нам. Он так заботлив… и, несмотря на то, что порой мы спали в одной кровати, он не касался меня, оберегал для… — я расплакалась, — для Вафнина. Но мне не нужен Вафнин, моё сердце рвётся к этому графу. И сегодня я попросила. Попросила сама взять меня в жёны. Он сказал, что это невозможно. Грубо и резко. Из меня словно вынули душу и растоптали её…

— Дарина, он прав, — тихо произнёс дядюшка, прижимая к себе и целуя в макушку. — Он прав и я благодарен ему.

— Знаю. Но Тин так разозлился, когда узнал о моём решении уехать, ему больно, как и мне, но что делать? Почему всё так? Он желает, я тоже… почему он отверг меня? — разрыдалась я окончательно, но осознание того, что единственный мужчина, которого я смогла полюбить, сказал, что не хочет меня, пришло неожиданно.

— Нужно найти силы, сердце успокоится.

— Да, но сейчас я словно умерла.

— Сходи к Вафнину, он рад твоей компании, — предложил дядюшка, а я обречённо вздохнула.

— Ну опять вы про него!

— Я не сватаю тебя. Вафнин твой друг, он поможет отвлечься. В Жахнар у тебя не так много тех людей, у которых можно найти утешение. К Лини сейчас лучше не приближаться, она сходит с ума от счастья и скверно осознаёт реальность, а Вафнин хороший человек, он не станет докучать расспросами и сможет отвлечь.

Но идти к вышеупомянутому не пришлось, он появился в доме дяди сам, видно Вафнин тут стал завсегдатаем, и очень удивился, увидев меня. Обрадовался несказанно и тут же потащил гулять и откармливать конфетами. Наверно его компания действительно была лучшей для моего расстроенного организма, Вафнин всегда был готов выслушать меня, что-то посоветовать, утешить. Да и прогулка по городу должна улучшить настроение.

— Так ты грустишь, потому что покидаешь дом графа? — переспросил Вафнин. Я кивнула. Как он ещё что-то понял из моего скомканного рассказа, уму не приложу, а рассказала я ему далеко не всё, и лишь в общих чертах.

— Не уезжай…

— Ты же знаешь, что я не могу у него жить! — возмутилась я. — В городе и так все считают нас любовниками. Это унизительно.

Мы дошли до городского парка и сели под полюбившееся нам дерево.

— И это унизительным стало только сейчас? — недовольно пробубнил Вафнин. — Дарина, если ты не хочешь рассказывать мне правды, то достаточно было дать понять, что не желаешь обсуждать свои отношения с графом.

— Нет у меня никаких отношений! Вообще никаких! — выкрикнула я.

Вафнин пожал плечами.

— Нет, значит, нет. Успокойся.

Я глубоко вздохнула и, повинуясь настойчивой руке, легла ему на колени. Закрыла глаза. Только этот мужчина одним строгим словом мог успокоить мою истерику. Удивительное умение.

— Я уезжаю в Хассилин.

— Когда?

— Не знаю. Верхом я не хочу ехать, а организация сопровождения требует время. Дядя обещал помочь с этим.

Вафнин погладил меня по волосам, коснулся щеки.

— Ты плакала.

Я промолчала. К чему отрицать очевидное? Пусть с Вафнином я виделась не часто, мы знакомы давно и он хорошо знал меня.

— Надеюсь, он не обидел тебя?

— Нет, Вафнин. Я сама обидела себя и его заодно, — прошептала я. — Но это всё когда-нибудь должно было закончиться. Сейчас или через неделю, какая разница… Тин должен был помочь мне с одним делом, он помог. Всё. Я больше не вернусь в его дом. Служанка соберёт все вещи.

— Тебе не место в Жахнар, так же как и в Хассилин, там ты завянешь, как цветок без воды. Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

— Как вы оригинальны в своём желании, — засмеялась я. — Я подумаю Вафнин. Правда. Это не согласие на твоё предложение, но в Шихкорске я никогда не была и мне интересно посмотреть на твоё княжество.

Вафнин улыбался. По доброму, открыто и искренне. Почему он не привлекает меня? Красивый мужчина, сильный род и чистая кровь. Прекрасно владеет мечом и хороший охотник. Последнее меня прельщало в последнюю очередь, а вот сильные мужчины в Хассилин ценятся высоко. Вот только я не желала его как мужа… Хотелось взаимной любви, чтобы сердце сжималось от счастья, когда он рядом, чтобы руки его приносили не только дружеское успокоение, но и наслаждение как женщине.

Почувствовала лёгкое касание на губах.

— Ты опять грустишь.

— А у вас князьям принято иметь любовниц?

Вафнин пожал плечами.

— У отца любовниц много, но мама не против этого. А я, видимо останусь холостяком, так что вопрос не актуален… — сказал он, я улыбнулась, но в следующую секунду поняла, что лежу на траве, а Вафнин стоит на ногах и с силой удерживает вырывающуюся женщину. Я изумлённо моргнула. Ванли?

— Я убью тебя! — визжала она на весь парк и извивалась как змея. Эта женщина была в дурном настроении, мягко говоря. Чёрные волосы всклокочены, о причёске речь не идёт, от неё не осталось ни следа, лицо перекошено от гнева, а глубокое декольте в красных пятнах.

— Ты! Ты подлая и жестокая тварь, Хассилинская! Что ты с ним сделала? Как ты посмела?!

— Что? — изумилась я. Вафнин оттолкнул от себя Ванли и протянул мне руку, помогая подняться на ноги. Как это он ещё умудрился так аккуратно столкнуть меня со своих колен, что я даже не заметила?

Ванли продолжила свои попытки добраться до меня, но снова была остановлена моим кавалером.

— Потрудитесь объяснить своё поведение, — прорычал он.

— Я уничтожу тебя Хассилинская! Ты больше не прикоснёшься к нему. Тин принадлежит мне! Ты, подлая тварь, поняла?! Мне!

Вафнин грубо оттолкнул женщину и заслонил меня спиной. Ванли трясло от гнева, но она всё-таки нашла в себе силы отойти, а может быть испугалась грозного вида мужчины, Вафнин, если пожелает, может выглядеть весьма внушительно, развернулась и убежала также быстро, как и появилась.

— Дарина, ты в порядке? — обернулся ко мне он. Я по инерции кивнула.

— Что это было?

— А я хотел у тебя спросить. Что ты сделала с графом Тарином, что его любовница так взбесилось, — усмехнулся Вафнин. — Будь он женщиной, я бы предположил, что его обесчестили. Прости, — тут же добавил он, увидев мой гневный взгляд.

— Наверно стоит его навестить. Мы поругались накануне, он видимо расстроился…

— Дарина, нет. Ты приняла решение, он должен сам понять его и отпустить тебя, — строго произнёс Вафнин. Я кивнула. Он был прав. Нас с Тином ничто не связывало, между нами ничего не было. Я хотела большего, но получила в ответ "нет". Всё кончено.

* * *

Тин ходил перед камином в гостиной из стороны в сторону и пытался совладать с гневом. Не получалось. А то, что туда-сюда лавировали слуги графа Доу с сундуками Дарины усугубляло и без того скверное состояние.

Глупая девчонка, что её дёрнуло заикнуться о замужестве? Знала же, что между ними никогда ничего не может быть, знала и сама держала дистанцию. Да, разумеется, обладать такой женщиной было бы высшим счастьем, но и просто быть рядом и наслаждаться её присутствием, было высшим благом. Благом, которого больше нет.

— Дарина… Дарина, — шептал он её имя словно молитву. Взять в жёны… сумасшедшая. Было же всё хорошо, она рядом, позволяет касаться себя, ухаживать, иногда целовать. Целовать… вкус её кожи крепко засел в сознании, а воспоминания о том миге, когда они оба отдались страсти, сводили с ума. Такой сладкий, такой нежный стон наслаждения, издавали её уста. Она была готова отдаться ему прямо там, на столе. Белая кожа, грудь, ноги… от осознания того, что он был первым мужчиной, кто коснулся её, голова шла кругом.

Неужели Дарина действительно справилась со своим даром? Так быстро? Или сказала это, чтобы иметь повод уехать? Нет… исключено. Дарина разумная девушка, она осознаёт всю опасность. Осознаёт, вот только как в её прелестной головке появилась мысль, что они могут пожениться?

Схватил кувшин с любимым Дариной белым вином и яростно бросил в камин. Огонь радостно начал пожирать его и разбитые черепицы.

— Тин?

Он обернулся. В дверях стояла Ванли. Она осмотрела гостиную, в которой, пожалуй, лишь стол остался целым, а всё остальное — кресла, кушетка, комод и даже гобелены и картины на стенах были сломаны.

— Тин, что случилось?

— Что тебе надо? — прорычал он в ответ.

— Я узнала, что ты дома, а Дарина гуляет по городу со своим женихом и решила навестить тебя. — Ванли подошла к мужчине и обеспокоенно заглянула в его глаза, протянула руку. Он грубо остановил её и сжал. Ванли болезненно скривилась.

— Пошла вон.

— Тин, любимый. Скажи мне что произошло, я помогу тебе… Дарина уезжает?

Тин отвернулся, как будто его ударили.

— Да.

Ванли не смогла сдержать улыбку и Тин это заметил.

— Я тебя предупреждал, что не желаю видеть в своём доме, предупреждал, что твоя навязчивость будет наказана. Я долго терпел Ванли, — прорычал он. Грубо схватил женщину за волосы и поволок к выходу. Открыл дверь и выставил за порог.

— Я уничтожу её! — выкрикнула она.

Тин оскалился, словно волк и зарычал.

— Только коснись моей любимой женщины, и я сам убью тебя Ванди. Пусть она не принадлежит мне, но я не позволю ни тебе, ни кому другому обидеть её. Клянусь, я убью любого.

* * *

Я сидела на коленях перед огромной корзиной цветов, белоснежных и удивительно ароматных и сжимала в руках записку с одиноким словом "Спасибо". Руки дрожали, а в голове водоворотом проносились воспоминания о том недолгом времени, что мы били вместе, о ночах в объятиях Тина, чувства, эмоции…

Мы больше никогда не будем вместе, пропасть между нами стала непреодолимым препятствием.

Я задыхалась от слёз, от боли в груди, а мои рыдания, пожалуй, слышали все в доме дядюшки. Но остановиться не было сил. Всё закончилось быстро, неожиданно. Словно перечёркнуто пером. Перечёркнуто моей рукой.

Глава 15

— Лини, дорогая, успокойся… — уже в сотый раз повторяла я. Погладила бьющуюся в истерике девушку по голове и обречённо вздохнула. От нескончаемого плача и рыданий у меня уже начала болеть голова.

— Ты же понимаешь меня, — всхлипывая, прошептала она. — Тин ведь тоже уезжает и так… так на долго…

Я сжала губы. С нашего расставания прошла почти неделя, с Тином мы больше не встречались, и лишь иногда он присылал подарки и конфеты. Без записок и признаний в вечной любви. Что ж это даже к лучшему. И то, что он и император с сыном уезжали на длительный срок меня устраивало. Не проходило ни ночи, чтобы я не вспоминала об этом мужчине, сердце больно сжималось, а слёзы вопреки моим желаниям рвались на волю. Но нет. Пусть любовь и осталась, ничего хорошего кроме страданий она не принесла. Дядюшка сказал: нужно подождать, и я ждала.

— Вы уже попрощались?

Лини подняла заплаканные глаза, кивнула и снова разрыдалась.

— Я тоже уезжаю…

— Когда? — тут же спросила она.

— Завтра на рассвете. Домой я возвращаться не хочу, а Вафнин уже давно приглашает посмотреть на его родовой дом. Говорят, северные княжества славятся своей неповторимой красотой природы. Горы, леса, луга… — ответила я тихо. На самом деле я не хотела ехать с ним. Ни в Шихкорск, ни в Хассилин, никуда бы то ни было… но оставаться в Жахнар было слишком тяжело.

— Рандир уехал, ты тоже… я останусь совсем одна, — заплакала Лини с новой силой. Нет, это было выше моих сил.

— Всё сестрёнка, поднимайся, приводи себя в порядок, и идём, погуляем, новое платье закажем. Хватит реветь!

Как ни странно, но мой строгий голос подействовал на Лини лучше двухчасового утешения. Она поднялась на ноги, побежала в ванну и уже через час была свежа и прекрасна. Мы вышли из дома и с наслаждением вдохнули свежий воздух. Вот уж действительно не повезло императору, всю ночь шёл дождь, а они на рассвете как раз отправились в путь. Но сейчас солнце поднялось по небосклону высоко, грело замечательно и мокрая трава и большие лужи на дорогах обещали не задерживаться и не портить прекрасный день. Последний день в столице империи. Даже грустно.

— А зачем тебе заказывать платье, ты же завтра уезжаешь, — сказала Лини, выходя на дорогу.

— Ну и что. Хочу, — закапризничала я. Сделала несколько шагов вперёд, но нерешительно остановилась. Перед нами стояли Посланцы Иллирии в традиционных серебристых одеждах. Едва мы вышли из имения дядюшки, они выскользнули из-за угла, словно караулили нас.

— Дарина Хассилинская? — грубо спросил один из них.

— Леди Хассилинская, будьте любезны, — сухо поправила я их. — Чем могу вам помочь?

— Ты арестована. Взять её!

— Что? — возмутилась я, но и шага сделать не успела, как была схвачена. Двое крупных мужчин, с силой стиснули мои плечи, даже пошевелиться нельзя. Лини стояла рядом и от испуга даже не дышала.

— Что вы себе позволяете! Я не ведьма! — кричала я на всю улицу. — Отпустите меня немедленно!

— Дознаватель выяснит, кто ты, — оскалился Посланец.

— Вы с ума сошли! Я урождённая Хассилинская, вы не имеете права даже касаться меня! Отпустите!!

Но меня словно не слышали.

Я осмотрелась. Улица на удивление пуста, ни тебе прохожих, ни соседей, кажется даже ветер исчез, не желая быть свидетелем творящегося беззакония.

Через секунду на дороге появилась закрытая кибитка Посланцев. Мне связали руки, ноги, завязали рот непонятно откуда взявшейся тряпкой и бросили на грязный дощатый пол. Закрыли дверь.

Безумие какое-то… с чего Посланцы решили, что я ведьма? Более того — посмели взять меня в центре Жахнара. Без суда, без обвинительного приговора, в отсутствие императора… точно! Император, его сын, Тин, дядюшка и тот уехал! Посланцы всегда старались держаться подальше от столицы, зная отношение императора к их братству, а раз они тут, значит — меня кто-то подставил. И какая удача, сегодня настал тот момент, чтобы коварные руки Посланцев могли беспрепятственно дотянуться до меня. Ведь я видела неоднократно, как берут под стражу ведьм, и всё происходило совсем иначе, и то, как обошлись со мной просто беззаконие какое-то!

Но как они меня казнят? Я же не ведьма, это легко проверяется. Одно дело ошибиться и сжечь простую селянку, а другое — леди благородных кровей.

Кибитка подпрыгнула на камне, и я больно ударилась скулой об стену. Отлично, пытать ещё не начали, а уже ссадина на половину лица.

Тин говорил, что Посланцы часто казнят людей, не ведьм. Казнят, заведомо зная, что в их руках невиновный… значит… значит у них есть причины на то. Сама себе усмехнулась. Да, веские причины — золото. Император спрашивал об источнике их доходов, а тут и искать не нужно — убийство на заказ. Как много таких казней? Треть? Половина? Или больше? Ведь я вижу в своих снах лишь ведьм, и редко смотрю на казнь невиновных глазами зрителя. Но кто пожелал мне смерти? Кто ненавидит меня настолько, что пошёл к Посланцам и заплатил им за мою поимку? А то, что цена за меня была не малой — очевидно!

Движение наконец-то прекратилось, дверь передо мной отварилась, пуская в тёмную кибитку яркие лучи солнца, и, не говоря ни слова, Посланец взял меня за волосы и выволок на землю. Интересно, сколько может стоить смерть леди Хассилинской и главное — кто же мой таинственный враг? У меня и врагов-то нет.

Подняла голову. Я сидела в пыли в закрытом дворе какого-то дома. Ехали мы достаточно долго, значит за пределами Жахнара, но даже если бы я знала название населённого пункта, оно мне ничего не сказало. С географией у меня неважно, да и толку от неё сейчас? Передо мной стояло не много, ни мало, а восемь Посланцев. Обычно они ходят по трое, а значит, подготовились заранее и рассчитывали на моё сопротивление. Точнее защиту… какое они от меня могут получить сопротивление, в самом деле? Разве что крики и проклятия, а вот до недавнего времени я не появлялась на улице без сопровождения. Или Вафнин, или недавно вернувшийся в Жахнар двоюродный брат составляли мне компанию в прогулке по городу.

— Готовьте костёр, казним ведьму на закате, — сказал один из них.

Что? На закате? С каких это пор ведьм сжигают на закате? Разве лучи восходящего солнца не должны очистить мир от моих злодеяний?!

— А ты сначала докажи, что я ведьма! — закричала я. — Где ваш священный огонь, несите сюда и вы увидите, что он обожжёт меня как любого невиновного человека!

Отвечать мне, разумеется, никто не стал. Двое здоровенных мужчин подошли ко мне, резко подняли на ноги и потащили в стоявший рядом сарай, видимо главный дом я могла осквернить. Открыли дверь и словно грязную нищенку кинули на пол.

— Я не ведьма, — уже сквозь слёзы прошептала я. — Вы знаете это. У меня достаточно денег, чтобы заплатить за свою жизнь…

Закончить я не успела, так как получила сильный удар в спину. Больно. Неизвестное мне орудие выбило из меня весь воздух, и я безвольно упала на пол. Сознание мутилось, во рту вкус крови, но всё же я отчётливо чувствовала на своей спине чьи-то руки. Они расстёгивали крючки платья, развязывали корсет.

— Не трогайте меня, — прошептала я.

Мой истязатель с силой стянул мои волосы на затылке, поднял голову вверх так резко, что я болезненно вскрикнула.

— Ты или будешь молчать, или я вырежу тебе язык.

Я закрыла глаза, чувствуя, как начинаю задыхаться от слёз. Я видела это сони раз: ведьму сначала раздевают до нижнего платья или рубахи, если таковой под платьем не обнаруживалось, значит, она остаётся обнажённой, расплетают волосы, почему-то это было важным, затем её привязывают к пыточному столбу и допрашивают. Допрос, разумеется, с пытками — ножи, огонь, плеть, и заканчивалось это всё порой изнасилованием. Нет… нет… неужели это мне не снится? Неужели я, в самом деле, нахожусь здесь? Это всё просто не может быть реальностью!

Одежда снята полностью, даже чулки и обувь. Только нижнее платье скрывает мою наготу. Меня поднимаю на ноги, и привязывают к столбу. Сопротивляться бесполезно, я могу разве что биться в путах как рыба в сети, кричать и плакать, но что же делать? Безропотно повиноваться и послушно взойти на костёр? Но за что?! За что они собираются казнить меня? Может быть они проведали о моих кошмарах с ведьмами? Или всё-таки дело в деньгах? Я отдам им всё, что у меня есть!

Но, разумеется, они не возьмут. Слишком опасно. Братство Иллирии давно конфликтует с императорским престолом, и лишь их непорочность поддерживает в сердцах людей веру. Конечно, император может думать что угодно, пока люди боятся ведьм и Посланцы спасают их от скверны, Братству будут верить, Братство будут любить. А вот леди Хассилинская, заявившая во всеуслышание, что её пытались казнить, и то ей удалось откупиться, может испортить чистую репутацию.

Значит — обречена.

— Твоя вина не вызывает сомнения, — глухо произнёс дознаватель.

Я подняла голову и посмотрела на мужчину. Он был известен мне. Не лично, конечно, но я неоднократно видела его глазами ведьм, которых он пытал. Хуже дознавателя судьба послать мне не могла… Удивительно, как это чудовище вообще получило мантию Посланца.

— Должно быть, ты обладаешь даром видеть зло… — тихо сказала я. — Видеть даже там, где его нет.

— Я Посланец Иллирии, ведьма! — яростно закричал он. — Я вижу её глазами, караю её руками!

— А насилуешь ты чем? — ухмыльнулась я. Договориться с этим чудовищем не получится, может быть, тогда напугаю? И он действительно первое мгновение пребывал в замешательстве. Я продолжила:

— Как часто ты ходишь в её храм? Исповедуешься? Рассказываешь ли ты той, во имя которой служишь, что пытая своих пленных, насилуешь их? Просишь ли ты отчистить себя от грязной ведьмовской крови? Она видит тебя, своего Посланца и её сердце обливается кровью от горя… — прошептала я. — Ты не дознаватель… ты чудовище, получающее наслаждение от пыток и пресвятая Иллирия это знает.

Посланец оскалился, сжал до хруста кулаки и сделал шаг ко мне.

— Только коснись, и следующим на костёр взойдёшь ты! — отчаянно закричала я.

Он резко схватил меня за горло и сжал его. Вторая рука, вооружённая коротким кинжалом, резко вошла в столб за моей спиной рядом с плечом, задевая его и рассекая плоть. Почти не больно, но горячую кровь я почувствовала сразу, она вмиг пропитала платье.

— Ведьма… — прошипел он. — Что ж, мы думали, что сегодня сгорит невиновная, но какая удача — Леди Хассилинская оказалась ведьмой. Я не стану пытать тебя, твои слова, твоя странная красота, сводящая с ума мужчин, и жалобы горожан подтверждают твою грязную кровь. Виновна, — прошептал он мне на ухо. — Приговор — сожжение на священном огне.

Отпустил. Сделал шаг назад и чуть наклонил голову, любуясь сочащейся из моего плеча кровью. Вот уж действительно чудовище! Я буквально чувствовала его наслаждение этим зрелищем. Развернулся. В двух шагах от него стоял сундук, украшенный клеймом пресвятой Иллирии. Открыл его и достал традиционные цепи, сдерживающие силу ведьмы, надел их мне на шею, на пояс. Через мгновение в помещении я была уже одна. Вся смелость вышла из меня в тот же миг. Я обессиленно повисла на верёвках и расплакалась. Кошмар стал явью. Пусть без пыток, но с костром.

Грубые верёвки врезались в запястье, волосы растрёпаны и практически обнажена… Сотни раз я видела ведьм на этом месте, чувствовала их боль, желала утешить, и вот… теперь настала моя очередь. Я ревела в голос, всей душой желая увидеть перед смертью Тина, поцеловать его, обнять, желала попросить прощенья у Вафнина, вчера я была с ним груба и потребовала до нашего отъезда не беспокоить меня своей навязчивостью, желала обнять сестёр, своих родных. Но я одна, в грязном сарае, привязанная к столбу, без одежды и босая. Мне не справиться с тугими узлами, да даже если бы и я смогла избавиться от пут, леди благородных кровей не учат сражаться с мужчинами.

Бесценные крупинки времени утекали, и казалось, что я даже слышала их. Они осыпались бесполезным мусором к моим ногам слишком быстро. Я не видела солнца, но знала, что оно неумолимо клонится к закату. Слышала за дверью крики толпы. Значит, казнь… значит не убийство. Но от этого не легче. Мои минуты сочтены.

Вздрогнула от резкого голоса. Он казался совсем близко. Звуки короткого боя, а вслед за этим рык полный гнева.

— Дарина!

Голос Вафнина я узнаю из тысячи. Он пытался спасти меня, но потерпел неудачу. Посланцев на мою поимку пришло много. Даже первому мечу империи не справиться с ними. Хотя, если бы он не бросился ко мне сломя голову, а обдумал свои действия, то одержал победу, но к чему рассуждать об этом? Я даже не видела их боя.

— Дарина!

Крик Вафнина удалялся, и он рвал моё сердце на куски. Я знала, что он любит меня, искренне, горячо и сегодня увидит, как сожгут на костре. Казалось, что слёзы кончились, но нет… они снова вырвались на свободу. Закусила до крови губу, чтобы сдержать рыдания. Дёрнула путы, но лишь ободрала руки. Посланцы хорошо связывали свои жертвы. Не выбраться.

Вдруг открылась дверь, сердце моё сжалось. Посланцы отвязали от столба моё безвольное тело, и словно ягнёнка вывел из дома, потащил через двор. Ворота были открыты настежь, и за ними я увидела полную народу площадь и хорошо знакомый мне позорный столб. Он гордо устремлялся к небу, небольшой деревянный постамент у основания и сухая солома вокруг. Я невольно замедлила шаг, в тот же миг получила удар по спине. Больно… как же больно!

Крики народа оглушали. Ведьма! Ведьма!! Какая ирония… Император, отец Тина, да и сам Тин боялись, что я займу сторону Посланцев, буду помогать им истреблять магию, а теперь меня саму сожгут как носителя зла.

Дошла до соломенного настила, поднялась на него. Сердце бьётся так, что норовит проломить грудную клетку, дышать легко, цепи не давят на меня, но воздуха всё равно не хватает. Прижалась спиной к столбу, закрыла глаза и начала читать молитву пресвятой Иллирии, сначала ежедневную, после — за упокой. Свой…

Посланец дал мне закончить.

Вечернее солнце было приветливо, ветер ласкал меня, словно желая утешить, трепал распущенные волосы и подол нижнего платья. Я дышала глубоко, пытаясь запомнить аромат хвои и цветов, пропитавший воздух, зная, что ещё немного и его сменит запах гари. Слёзы текли не переставая.

Хотелось проснуться и увидеть серо-голубые глаза Тина. Лечь ему на грудь и услышать "Это сон, милая. Это просто сон".

Но я не спала. Меня сожгут и это не сон!

— Дарина!! — кричал Вафнин.

О нет, он действительно здесь. Наблюдает за моей казнью. Посмотрела на беснующуюся толпу. Вафнина среди всех было заметить не сложно. Он словно лев бился в руках Посланцев. Порядком потрёпанных, у одного разбита губа, у другого заплыл глаз, третий в крови, но их было пятеро… пятеро держали одного.

— Вафнин не смотри, отвернись! — из последних сил выкрикнула я.

— Дарина!

Его ударили под ноги, сажая на колени.

Тяжело дышать… от слёз от дыма…

Уже, так быстро.

Прижалась к столбу, словно он мог меня спасти, но жар огня быстро приближался ко мне, он близко, я чувствовала его дыхание. Меня сожгут… сожгут как ведьму. Без суда. По желанию неизвестного мне врага.

— Я люблю тебя, Дарина! Я убью их всех! — кричал Вафнин, но я его почти не слышала. Сознание мутилось. Только чувство обречённости в груди.

* * *

Лини гнала лошадь галопом по лесной дороге и молила лишь об одном — успеть! Она совсем не думала о том, что его высочество могло не интересовать проблемы Дарины, пусть и Хассилинская, но у них важная миссия и отвлекать его во время начала пути могло быть чревато проблемами, тем более для юной фаворитки, не знающей правил. Но ей было всё равно. Едва Дарину забрали, она нашла брата на центральной площади, куда он направился по каким-то своим делам, рассказала о произошедшем и понеслась вдогонку за императорской каретой… Да, хорошо бы каретой! Она идёт медленно и была возможность нагнать их вовремя.

И вот наконец-то впереди замаячили стражники, замыкающие процессию. Но и она не осталась незамеченной.

— Про… пропустите, — задыхаясь, произнесла Лини, когда ей преградили дорогу. — Мне нужен Рандир, ой, то есть его высочество. Скорее.

Стражник покачал головой. Да, Лини сейчас не вызывала доверия. Запыхавшаяся, растрёпанная и мало похожая на фаворитку его высочества.

— Рандир!! — закричала, что было мочи она, решив не утруждаться объяснением со стражниками. — Рандир!!!

Рандир и, ехавший рядом Тин, вздрогнули одновременно. Переглянулись.

— Ты тоже это услышал? — спросил Тин. Рандир кивнул.

— Голос знакомый. Лини? — недоверчиво спросил его высочество и, услышав очередной крик, резко развернул коня и полетел по дороге. — Назад! — гаркнул он, увидев свою фаворитку на земле придавленную стражниками. Спрыгнул с коня и подбежал к девушке.

— Лини? Я уж было подумал, что мне мерещится. Что случилось?

— Рандир, Дарину взяли Посланцы. Сожгут сегодня, — расплакалась она.

— Что? Хассилинскую? — изумился он. Лини кивнула.

— Они назвали её ведьмой. Рандир, я никогда не видела, как арестовывают ведьм, но что-то было не так… они её сожгут. И не на рассвете. Сегодня. Помоги… — прошептала она.

Рандир поднял голову, Тин нёсся в сторону Жахнара, оставляя за собой клубы пыли.

— Лини, милая, ступай к моему отцу, расскажи всё. Я в Жахнар.

Поцеловал девушку в губы, вскочил на коня и полетел вслед за другом.

Деревья мелькают с поразительной скоростью. Копыта коня, кажется, не касаются дороги, а летят над ней, но Тин стегает его, подгоняя всё быстрей и быстрей.

Впереди показался всадник. Рант, брат Лини.

— Дарина в Пагро. Казнь на закате, — выкрикнул тот, как только Тин поравнялся с ним. Тин кивнул и снова стеганул коня. Пагро — небольшая деревня рядом с Жахнар. Как раз по пути. Вот только закат уже близко.

Крики толпы Тин услышал издалека, едва въехал в селение, а вслед за этим увидел столб чёрного дыма. Дарина! Неужели опоздал? За мгновение пересёк деревню и вздрогнул от резкого крика, пронёсшегося эхом по округе. Спрыгнул с коня, растолкал беснующуюся толпу, протискиваясь к центру площади. Оценил обстановку за секунду — Дарина привязана к столбу, платье на её плече пропитано кровью, волосы опалены, а лицо разбито. Пламя огня уже у ног, но она молчит, потеряла сознание от боли. Среди зрителей обезумивший от ярости Вафнин. Его из последних сил удерживают пятеро Посланцев, рядом с костром ещё трое. Не думая ни секунды и доставая из-за пояса меч, Тин бросился в огонь. Прогоревшая солома проваливается под ногами, но деревянный помост пока крепок.

— Стоять! — заорал один из Посланцев, но Тин, сжав зубы и игнорируя языки пламени, пожирающие его, взобрался на помост, разрубил верёвки, удерживающие Дарину, взял на её руки и спрыгнул со сгорающего соломенного настила на землю. Прошептал заклинание, туша огонь на платье девушки.

— Ты вторгся в священную казнь Иллирии! Ты заплатишь за это! — закричал Посланец и достал меч. Вслед за ним тоже самое повторили остальные.

— Она не ведьма, — прорычал Тин.

— Дознаватель допрашивал Хассилинскую и удостоверился в её нечистой крови!

Тин гневно зарычал. Случилось то, чего он опасался больше всего — Дарина оказалась в руках Посланцев, а те её дар приняли за ведьмовскую силу.

— Дарина Хассилинская маяк, и вы только что едва не сожгли истинного Посланца Иллирии. Отпустите Шихкорского! — выкрикнул Тин и Посланцы, удерживающие Вафнина, тут же отошли назад. Он сорвался с места и забрал из рук графа возлюбленную. Опустился вместе с ней на колени. Дрожащей рукой убрал с лица опалённые волосы.

Тин сел рядом, осмотрел ноги.

— Обожжены, но не сильно, — выдохнул он.

Но Вафнин его не слышал, он прижимал к себе Дарину и боялся оторвать от неё взгляд хоть на миг. Красивые волосы опалены, скула разбита, губы искусаны, а платье всё в крови. Но жива… жива и больше он её от себя не отпустит. Никогда.

— Тин!

Тин обернулся. На площадь въехал Рандир.

— Успел?

— Да, — кивнул он и посмотрел на Дарину. Она приходила в себя, но боль от ожогов не позволяла понять, что происходит. Только стоны и плач вырывались из её груди…

Сжал губы, но те предательски дрожали. Взял маленькую ладошку в руки, поцеловал почему-то ледяные пальцы.

— Вафнин, позаботься о ней. Я пока разберусь с Посланцами.

Вафнин поднял глаза.

— Спасибо. Спасибо Тин. Я твой должник до конца жизни.

Тин ничего не ответил и нехотя поднялся на ноги. Покидать Дарину было невыносимо. Он желал обнять её, покрыть поцелуями прекрасное лицо, глаза, шею, руки… желал сам оказать ей помощь и больше никогда не отпускать. Но она в руках жениха, он её любит и позаботится лучше…

Посмотрел на собравшихся Посланцев.

— Маяк? — прошептал один из них.

Тин не стал затруднять себя ответом.

— Я убью вас… — прорычал он, сделал шаг, но был остановлен рукой Рандира.

— Стой. Они нам нужны, — и махнул рукой, отдавая приказ взять всех под стражу. Те безропотно отдались в их руки, смотря с благоговением на всхлипывающую девушку.

— Рандир, отдай их мне, — продолжал рычать Тин, сжимая в руках меч. Тот покачал головой.

— Нет.

— Кто дознаватель? — Тин не слышал друга.

— Я, — подал голос один из Посланцев, продолжая смотреть на Дарину и её обожжённые ноги. — Я был уверен, что она ведьма, её слова… она не могла знать…

Но вдруг из толпы вылетела Ванли.

Тин изумлённо обернулся. Она-то здесь как оказалась? Да ещё и в таком виде — растрёпанная, с бешеными глазами в грязном платье и… мечом в руке.

— Вы должны были убить её! — визжала она на всю площадь. — А отдала вам всё, что у меня было, вы должны были сжечь эту тварь! Она ведьма, она соблазнила всех мужчин в Жахнар, она… она богатая, избалованная ведьма…

Тин нахмурился. Ванли казалась безумной. Никогда он не видел её в подобном состоянии и столь скверно выглядящей. Перевёл взгляд на Рандира, тот пожал плечами.

Тем временем женщина продолжала что-то шептать себе под нос и с ненавистью смотреть на Дарину. Проклятья и сквернословие лилось нескончаемым потоком из её рта, а в другой миг она подняла меч и кинулась на неё! Вафнин видит это, прижимает девушку к себе и разворачивается, подставляя под удар спину, но Тин оказывается быстрей. За доли секунды он подлетает к любимой женщине и прикрывает её. Остриё короткого меча вошло в грудь.

Глава 16

— Тин! — оглушительно закричала я. Сняла с себя руки Вафнина и не чувствуя под собой земли подползла к мужчине. Паника застряла у меня где-то в груди. Трясущимися руками я зажимаю огромную рану в его груди, но крови так много… она вмиг залила и рубаху Тина и моё платье, а я смотрю в серо-голубые глаза и не могу поверить в происходящее. Я ничего не помнила, не понимала. Только что стою у позорного столба, я видела это сотни раз, но теперь сама испытываю на себе адские муки казни, крики народа, дым застилает глаза, тяжело дышать, а огонь жадно пожирает мои ноги. Боль невыносима, я кричу, и сознание покидает меня, а когда чернота расступилась я увидела… Тина проткнутого мечом. Как? Когда? Что случилось?

Кровь… повсюду кровь… я не могу остановить её. Его сиплое дыхание оглушает, и я чувствую, как жизнь утекает сквозь мои пальцы. Я не могу задержать её, не могу остановить.

— Нет… нет. Тин, нет, — шептала я. — Тин!

— Дарина, любимая. — Его обескровленные губы едва двигаются.

— Не покидай меня.

* * *

Я резко открыла глаза. Опять. Опять сон… кошмар, ставший частью моей жизни.

— Вафнин?

— Я здесь родная, я рядом, — тут же ответил он и притянул к себе. Я легла на плечо мужа. Мужа… да, мы ведь женаты.

Закрыла глаза. Нежная рука на спине успокаивала и возвращала к реальной жизни.

Тина нет уже год, но я по-прежнему вижу в кошмарах тот злополучный день. Вижу кровь на своих руках.

То время вспоминалось, словно в тумане, как будто это действительно было сном.

Ванли. Обезумевшая от ревности бывшая любовница Тина, подкупила Посланцев Иллирии, как я и думала те не гнушались казнью на заказ и тем самым поддерживали своё материальное благополучие, и меня должны были сжечь на священном огне. Как ведьму. Если бы Тин опоздал на пару минут, я бы сгорела заживо. Вафнин рассказывал, что Тин не медлил ни секунды, ворвался на площадь и кинулся к позорному столбу, объятым пламенем. Тин рисковал выдать себя, ведь огонь оставил на его теле чёрные ожоги, что подтверждало его кровь мага, но он меня спас, не думая о себе… жаль я не помнила его подвига.

Ванли и Посланцев арестовали, император вернулся в столицу и плотно занялся их допросом и выуживанием всех подробностей, но мне от этого нисколько не было легче. Тин умирал. У меня на руках.

* * *

Лекари сделали всё возможное. Рана от меча, хотя и не убила его на месте, но оказалась слишком серьёзной, мой любимый мужчина был обречён.

Тина перевезли домой, туда же переехала я. Сколько ещё он будет со мной не известно, но я не желала покидать его ни на мгновение. И каждый миг, каждую секунду решила быть рядом.

— Леди, покиньте кровать графа Тарина, — уже в сотый раз говорил мне лекарь. Я недовольно сжала губы и пододвинулась к Тину ближе. Ну разумеется, больному требуется покой и прочая ерунда, но какая, в самом деле, разница, если Тин умирал. Так пусть он лучше умрёт в моих объятиях, тем более я видела в его глазах благодарность и счастье.

Слёз больше не было, я желала скрасить последние дни Тина, а не удручать его своей болью, которая снедала меня изнутри и рвала душу. Он смотрел на меня, гладил по щеке, губам, волосам, словно пытаясь запомнить их, и улыбался, я улыбалась в ответ.

— Вам нужно перевязать его? Я помогу, — предложила я лекарю, видя его желание настоять на моём уходе.

— Нет, но…

— Тогда покиньте комнату, пожалуйста, — тихо произнёс Вафнин. Я обернулась. Он, словно тень стоял за моей спиной и, пожалуй, лишь благодаря ему я не сошла с ума от горя. Он стал моей опорой.

— Я позову вас, если потребуется помощь.

Лекарь согласно кивнул и вышел. Ненадолго. Он вернётся, я знала, но мне было всё равно. Я легла рядом с Тином и вымученно улыбнулась, коснулась губами его плеча. Он устал и хотел спать, его веки дрожали и закрывались, но упорно продолжал смотреть на меня.

— Люблю тебя, — прошептала я одними губами. — Отдыхай, я буду рядом.

— Не хочу закрывать глаза.

Я погладила его по колючей небритой щеке.

Как тяжело… как тяжело улыбаться, когда душа кричит от горя.

— Хочешь что-нибудь? Может сок?

Тин поднял глаза и посмотрел мне за спину. Я знала о чём он думал, но пусть я и была благодарна Вафнину за поддержку, мои мысли сейчас были не о нём. Не его я желала поцеловать и прижать к себе.

— Хочу тебя, но увы, не могу, — пошутил Тин.

— Я подожду, когда ты сможешь, — сквозь ком в горле ответила я. — А сейчас отдыхай.

Тин усмехнулся. Да, разумеется, он говорил о моём, всё ещё официально женихе, а я о его якобы временной недееспособности.

— Дарина, не уходи, — едва слышно, только для меня, сказал он.

— Я здесь, рядом. Никуда не уйду.

Тин протянул руку, желая почувствовать меня. Он не говорил об этом, но я знала, что за этим желанием таился страх. Страх умереть в одиночестве. Нет… этого не будет. Я буду с ним до конца.

Осторожно, чтобы не причинить боли, я обняла Тина и подвинулась ближе, и очень скоро его дыхание стало ровным и глубоким. Уснул… Хворь сильно выматывала его, забирала все силы.

— Дарина, — услышала я шёпот за спиной, через некоторое время. — Родная, нужно сменить перевязку.

Я посмотрела на Тина. Его грудь едва заметно двигалась, над бледной, напряжённой губой капельки пота, а брови болезненно нахмурены. Днём он скрывал свою боль, но не во сне.

— Он спит. Идём. — Вафнин мою заминку понял правильно, я боялась покидать эту кровать, но всё же нашла в себе силы кивнуть.

Вафнин нежно подхватил меня под спину и ноги, я обняла его за шею, и он понёс меня вниз. Сама я ходить не могла, слишком сильно были обожжены ноги, и с благодарностью отдалась в руки друга. Он сам перевязывал мои ноги, покрытые ожогами, помогал с одеждой и даже с ванной. Удивительно, но ни в его действиях, ни даже во взгляде я не видела плотского желания. Разумеется, Вафнин был хорошо воспитал и его выдержке можно было позавидовать, но как бы то ни было, я пребывала не в том состоянии, чтобы думать об этом.

Мы спустились в гостиную, и Вафнин вместе со мной сел на кушетку. Прижал к себе. Он уже чувствовал подступающую истерику, знал, что ей не миновать.

— Поплачь родная, поплачь, — шептал он, и я плакала, вцепившись ледяными пальцами в его камзол, плакала, срываясь на крик, а потом уже на хрип.

После Вафнин возвращал меня в кровать любимого мужчины. Тин должен был проснуться рядом со мной, должен был знать, что я с ним.

Но он умер… я молилась о чуде, но оно не произошло. Я обнимала его, целовала угасающие глаза.

— Люблю… — повторяла я в сотый раз, не в силах поверить, что этот день настал.

— Не грусти обо мне, — едва слышно, из последних сил произнёс Тин. Я замотала головой. Нет! Нет… я не желала соглашаться с действительностью. Он же мой, сильный, наделённый силой и любимый. Он не может умереть… Но я держала его в руках и чувствовала как жизнь покидает его, что он боролся до конца, но не смог победить, чувствовала что он счастлив… умереть в моих объятиях.

В тот день вместе с Тином умерла и я.

Вафнин помог попрощаться с ним и по окончанию траура увёз в Шихкорск. Почти полгода я жила как в тумане, не видя ничего вокруг, кроме крови на своих руках и серо-голубых глаз Тина. Ночами я плакала в подушку и кричала от боли в душе, я хотела умереть… но Вафнин не покидал меня ни на мгновение. Он всегда был рядом. Рядом когда я проводила ночи с умирающим любимым мужчиной, рядом, когда я оплакивала его. Он стал моей опорой. И когда возможность мыслить трезво ко мне вернулась, я попросила стать его женой. Сама. Он больше не заикался об этом.

Возвращаться домой я не хотела, у сестёр своя жизнь, Шира готовилась в очередной раз к свадьбе, а игнорировать моё скверное состояние они не смогут, да и Вафнин умолял не покидать его. Да я бы и не смогла, честно говоря, за прошедшее время он стал моим воздухом и своей жизни без его поддержки не представляла.

Он подготовил для меня комнату, обставил её по моему вкусу, даже мой любимый ковёр из Хассилин привёз, сам построил гардеробную, точную копию той, что была в моём родном доме, и даже Таре разрешил остаться рядом — это всё было невероятно мило и не могло не волновать.

Свадьба была организованна в кратчайшие сроки и уже через два месяца я стала его законной супругой. Но, несмотря на поспешность поздравить нас приехал сам император с сыном и Лини, дядюшка граф Доу, сёстры и любимый дядюшка из Хассилина. Они были счастливы за меня, я улыбалась им в ответ и искусно скрывала боль в душе. За восемь месяцев я научилась прятать её. Жаль, только Вафнин и, пожалуй, его отец всегда видели мою грусть. Они знали, что ничего не закончилось, что моё сердце грустит о другом.

А потом была первая брачная ночь. Первая и последняя.

Вафнин снимал с меня подвенечное платье, покрывал поцелуями шею, плечи, грудь… Он сказал:

— Я люблю тебя, люблю и мечтаю обладать тобой, но нам не обязательно спешить. Если хочешь, мы можем подождать. Мне плевать на традиции, только скажи…

Я сказала "нет". Нет, я не желала ждать. К чему? Я согласилась стать его женой, он имеет право на меня, вот только к такому я не была готова.

В ту ночь мой крик слышал весь Шихкорск, а кровью было залито всё супружеское ложе. Вафнин рвал на себе волосы, вымаливал у меня прощенье и волоком притащил в нашу спальню лекарей, требуя объяснить, что он сделал не так. Но те лишь разводили руками и говорили, что такое случается, и он должен быть благодарен — его жена оказалась действительно невинна. В следующий раз всё будет хорошо. Но следующего раза больше не было. Муж боялся притрагиваться ко мне, я боялась, что лекари ошиблись.

* * *

Тина нет уже год, но сегодня, как и вчера, и позавчера открыв глаза после ночного кошмара, я подумала не о нём… в моём сердце он будет жить всегда, я всегда буду любить его, но сегодня, проснувшись, мои мысли были о муже, который стал частью мой души.

Я лежала на его плече, вдыхала аромат его тела с лёгкими хвойными нотками и была счастлива. Муж… сначала он был другом, я ценила его компанию, после — была благодарна за поддержку, сейчас же мои чувства стали другими. Мне казалось, что это лишь моё желание так думать, всё-таки он так много сделал для меня, но раз за разом я ловила себя на мысли, что мне приятны его объятия и ласки, но приятны не как утешение друга, а как женщине. Я желала их получать, желала ответить.

— Вафнин, — позвала я его, приподнялась и посмотрела в его глаза. — Вафнин, я люблю тебя.

— Родная, ты ещё не проснулась? — попытался пошутить он. Я улыбнулась. Да, подобные слова он от меня не слышал ни разу. Погладила по густым чёрным волосам, прореженным сединой. Он поседел в один день, когда меня сжигали на священном огне. Бедный мой Вафнин…

Опустила руку, провела по густой линии бровей, по идеальной, мужественной линии скулы и вниз к точёным губам. Без сомнения он был красивым мужчиной.

— Поцелуй меня, — прошептала я.

Вафнин притянул меня к себе и коснулся губами щеки.

— Нет, не так. — Я перекинула ногу через его торс и села сверху. Наклонилась к губам, коснулась их. Вафнин резко втянул воздух и сжал меня в своих объятиях.

— Дарина, любимая, что ты делаешь?

— Мне… — я прочистила горло. — Можно снять платье? В Хассилин не принято полностью раздеваться даже перед мужем… а ваши традиции мне не известны, — прошептала я, заливаясь краской. Да, говорить об этом было непривычно, но я совершенно не помнила нашу первую брачную ночь. Точнее помнила, но лишь негативную её часть, и то, как забилась в дальний угол кровати и оттуда наблюдала за истерикой мужа и лекарей, а что касается одежды, в голове это совершенно не отложилось.

Вафнин нервно сглотнул и протянул руки к завязкам моего ночного платья. Развязал. Погладил наряжёнными руками мои бёдра, поднимая мягкую ткань вверх, и через мгновение я была уже обнажена. Непривычное состояние тут же вызвало мурашки по всему телу, а от горячего взгляда мужчины бросило в жар. Он смотрел на меня с нескрываемым вожделением, но боялся прикоснуться.

— Вафнин, я не знаю, что мне следует делать, — произнесла я, но вместо ответа Вафнин одним быстрым движением перевернул меня на спину. Скинул с себя всю одежду, наклонился, поцеловал, и тихо застонал, получив мой ответ. Он нежно, но страстно целовал щёки, солёные от слёз ночного кошмара, глаза, губы. Дрожащими руками ласкал моё тело, сдерживая свою страсть. Казалось, что он старался приласкать каждую мою частичку одновременно, руками, губами, языком. Это сводило с ума.

— Вафнин, помнишь Летнюю ночь в Жахнар? Императорский парк. Мы невольно подсматривали за Рандиром и Лини?

Вафнин оторвался от моей груди, широко улыбнулся и кивнул.

— Я… ну… ты тогда предлагал… — замялась я, не зная как попросить.

— Ш-ш-ш, — коснулся он моих губ. — Конечно любимая.

Закрыла глаза и прислушалась к своим ощущениям. Вафнин опустился вниз, нежно погладил мои ноги, покрытые шрамами от ожогов, взял в руки одну и нежно поцеловал лодыжку. Я тяжело задышала, чувствуя, как низ живота скрутило от давно забытого чувства, смешанного со смущением. Пусть Вафнин и являлся моим мужем, но он никогда не видел меня обнажённой в столь откровенной позе… при свете дня. Хотя нет. Он же помогал мне с ванной в доме Тина, но тогда всё казалось другим.

Прожив в доме Вафнина почти год, я знала всё о любовных похождениях своего супруга. Не нынешних, нет, после моего появления в его постели не было никого, но "доброжелатели", в том числе бывшие любовницы настоящие и мнимые с удовольствием рассказывали мне каким Вафнин может быть страстным и напористым, что он похож на дикого зверя, который лишь удовлетворяет свои плотские потребности и нежен он бывает редко. Слушать это было забавным, так-как один раз я невольно подслушала разговор двух дам, они с грустью вспоминали нежные объятия Вафнина, в которых был лишь один изъян — своих любовниц, в минуты помутнения разума называл моим именем и был крайне скуп на подарки. Смешно. Должно быть, все свои средства он тратил на меня, так как большая часть моих украшений являлись именно его дарами.

Я приоткрыла веки и встретилась с ним взглядом. Нет, от этого мужчины я никогда не видела грубости, он был моим мужем, защитником. Он был моей душой.

— Люблю тебя… — прошептал он, прокладывая дорожку поцелуев вверх по ноге и далее к внутренней части бедра.

Я опустила руку и погладила его по мягким волосам. Я тоже любила его, хотя и не понимала этого. Любила так, что готова была умереть за этого мужчину и сейчас каждой частичкой своего тела впитывала его нежность, страсть. Прав был дядюшка Приар Доу, я глупая молодая девчонка и была слепа.

Мой крик, но уже крик не боли, а наслаждения, разнёсся по всему дворцу.

Спустя час, а может быть и три, я совершенно потерялась во времени, мы с Вафнином спускались к обеду. Завтрак пошёл без нас.

— Сын, что ты сделал с моей любимой невесткой? Она светится, словно светлячок, — изумился князь Шихкорский, ожидавший семью к обеду. Вафнин довольно заулыбался, а я опустила голову, пряча полыхающие щёки. Ох, какой стыд, должно быть он слышал нас… но сдерживать себя было выше моих сил. Мой муж — лучший мужчина в мире, и пусть опыта у меня в этом не было, я его задушу собственными руками, если подобные ласки он будет дарить другим женщинам. О чём его и известила, как только обрела дар речи. Он согласился.

— Отец, вы уже пообедали? — спросил Вафнин, проигнорировав вопрос, одаривая меня страстными взглядами и смущая окончательно.

— Нет. Кани сейчас закончит с выбором платья и спустится. К сожалению, твоя мать не так расторопна, как жена, — пробурчал князь.

Я грустно вздохнула. Сначала мне было не понятно такое отношение между князем и княгиней. Северяне всегда трепетно относились к своим семьям, оберегали, но Вафнин обмолвился, что у отца много любовниц и мама его не возражает, а теперь мне было искренне жаль их. Княгиня не пылала к мужу сильными чувствами, а возможно они угасли со временем, мне это не известно, а князь был довольно требовательным мужчиной и в правлении, и в любви. Так что жена и не могла, и не желала удовлетворять все его потребности. Да и вообще, княгиня была замкнутой женщиной, с которой подружиться мне так и не удалось.

Мы сели за стол. Князь улыбался, Вафнин тоже, и только я была готова спрятаться под стол от смущения.

— Дарина, мне жаль, но у меня дурные новости, — вдруг сказал князь. Я заинтересованно подняла голову. Что угодно лишь бы сгладить неловкость момента.

— К тебе большая делегация Посланцев.

— Ох, опять, — вздохнула я. Что же они всё ходят ко мне и ходят. Спрашивают и спрашивают. И ведь их нисколько не смущает, что я их братство не люблю. Мягко говоря. Но как бы то ни было, они все признавали во мне истинного Посланца Иллирии и жаждали моего участи в жизни их братства. Но в прошлый раз ко мне посмел прийти Посланец, которого я хорошо знала, как ярого любителя насилия и изощрённых пыток. Я была так разгневанна, что прилюдно сорвала с него мантию Посланца, выхватила нож из-за пояса Вафнина, и едва не поранила мужчину. Ох… как я была зла! Но после того, как меня пытались сжечь, я не церемонилась с ними и даже не подбирала слова в общении.

— Когда?

— Они приехали вчера вечером, но я не стал тебя беспокоить.

— Спасибо, — искренне произнесла я. — И если можно, я бы хотела попросить вас присутствовать на этой встрече.

— Конечно, — кивнул он. Я расслабленно вздохнула. Отец Вафнина был умным человеком и удивительно проницательным. На встречах с посланцами, которых становилось слишком много, он охотно присутствовал, но молчал. А после давал наставления — в чём я была права и где ошиблась. Всё-таки он был опытным дипломатом, в отличии от меня.

Вскоре появилась княгиня, и мы наконец-то приступили к обеду, Младший брат Вафнина всё время отсутствовал, так, что ждать его мы не стали. Я была голодна, как будто меня морили голодом неделю не меньше. Должно быть последствия пережитого утром потрясения.

Встреча с Посланцами Иллирии была отложена на вечер, который наступил слишком быстро…

Я стояла рядом с креслом Вафнина, нервно сжимала его плечо, он же гладил мою руку, желая успокоить, а рядом, на соседнем кресле сидел беспристрастный князь Шихкорский.

Перед нами стояло не много ни мало, а двадцать Посланцев.

— Мы рассчитывали на личную встречу, — откашлявшись, поведал мне тот, кто стоял в центре, забыв при этом поздороваться.

— А я рассчитывала провести вечер в постели с мужем, — ответила я. Князь рядом хохотнул в кулак. Я продолжила: — так что если вас что-то не устраивает дверь за вашей спиной.

Посланец глубоко вздохнул и сделал шаг вперёд.

— Я вас не знаю, — решила я первой начать разговор. — Вы не принимаете участие в казнях?

— Что? Я? — испугался мужчина, должно быть он знал о том случае, когда я едва не убила одного из них. — Нет, я забыл представиться, глава братства Посланцев Иллирии — Нивак.

Я кивнула, предлагая продолжить. Мужчина, кажется, немного успокоился.

— Сперва хочу сказать, что тот недостойный Посланец, что принимал участие в инциденте, произошедшем год назад, наказан…

— Врёшь, — перебила я его. — Два дня назад я видела, как он казнил ведьму в одном из западных княжествах. Император был милосерден и наказал лишь Ванли Ло и куратора того происшествия, а вы даже не потрудились провести собственное расследование. Я желаю знать цель вашего визита.

Мужчина нервным движением расправил идеальную накидку традиционного серебристого цвета, затянул потуже пояс, видно ему казалось, что так он выглядел мужественнее и набрал полную грудь воздуха.

— Месяц назад император принял жёсткое решение относительно нашего братства и прислал письмо с требованиями. Прошу вас ознакомиться с ним, — уже дружелюбно произнёс глава Посланцев на одном дыхании и протянул мне свиток.

Вафнин махнул рукой, подзывая слугу. Тот взял свиток и передам мне. Я быстро пробежала текст глазами. Если опустить пустые формальности и пустословие, император требовал перед каждой казнью проводить расследование и лишь в случае наличия прямых доказательств вины ведьмы казнить её. Список деяний, за которые полагалась смертная казнь прилагался. Так же он требовал, чтобы братство перешло в его подчинение и признало главенство императора. Если требования не будут выполнены, то Посланцы будут объявлены все закона и станут отлавливаться и предаваться суду за предательство.

Сложила пергамент, передала его обратно.

— Я бы на вашем месте согласилась, — сказала я. — Вы не можете держать под контролем своих Посланцев, они как стадо бесхозных шакалов разгуливают по империи и творят произвол. У императора больше возможностей и силы привести братство в достойный вид. А что касается расследования, этот вопрос назрел давно — нельзя сжигать невиновных.

— Невиновных? Но это же скверна! Зло! — возмутился мой собеседник.

— Вы желаете искоренить зло?! — выкрикнула я. — Так я скажу, где найти его, далеко ходить не нужно. В двух днях пути от сюда, в лесу, близь Паши завелось странное магическое существо. Каждую ночь оно выходит на охоту и убивает всех на своём пути! Селяне боятся выходить из домов, и от его зубов пало уже пять человек!

— Но мы не охотники, — пролепетал Посланец.

— А кто вы тогда? Палачи?! — распылялась я всё больше. — Сам же сказал: искоренить зло. Так вот оно — зло воплоти! Порождение магии! Отловите и уничтожьте! Или вам проще сжечь селянку, прожившую всю жизнь мирно и выращивающую хлеб? Ты! — показала я на того, кто стоял рядом с главой. Тот вздрогнул. — Неделю назад ты допрашивал ведьму. Лаша. Сорок два года, трое детей, муж. Всю жизнь она прожила в деревне, шила наряды для всего села… ты помнишь её?! — выкрикнула я.

— Да, — прошептал мужчина.

— Что ты узнал, пытая её? В чём она была виновата? Сколько зла принесла людям?

— Она сама зло…

— Это ты зло! На твоих руках столько крови, что не отмыть за всю жизнь, а Лаша даже не знала, что она ведьма! Она никогда и никому не причинила вреда, в отличии от вас… всех, — прошипела я. — Месяц назад я подавала запрос относительно трёх сестёр, сожжённых по ошибке. И до сих пор не получила ответ.

— Расследование показало, что они были злыми ведьмами, — вставил своё слово другой Посланец. Я посмотрела на него и едва не задохнулась от гнева. За год я научилась достаточно хорошо управлять своим даром, обращаться к нему по желанию, просматривать прошедшие события и знала всё, что происходит в империи. Я отслеживала их и подробно писала обо всём императору. Видно его терпению пришёл конец, раз перешёл к активным действиям, как и моё, было уже на пределе.

Перевела взгляд на главу братства Иллирии.

— Расследования не было. Вас обманули и уже не первый раз. Этот Посланец, — показала я пальцем на виновника, — взял деньги за убийство невиновных девушек, а перед казнью обесчестил младшую из них. Вы не можете контролировать их, не имеете власти. Вы не видите истинного зла, а оно окружает вас словно болото. Ещё немного и вы утонете в этой грязи.

Вафнин взял мою руку и погладил её. Я глубоко вздохнула.

— Моё требование: согласиться с императором. В нашем мире достаточно скверны, и это не ведьмы, за которыми вы так яро гоняетесь. Если вы не в состоянии трезво взглянуть на мир и достойно управлять братством, это сделает император.

Глава братства кивнул мне, дал знак своим взять под стражу того, на кого я указала пальцем, и удалился. Я шумно выдохнула.

— Иди ко мне родная, — прошептал Вафнин и, нисколько не стесняясь отца, притянул меня к себе, посадил на своё колено.

— Я опять была слишком импульсивна… но я не могу смотреть на них спокойно, знать и бездействовать…

Уткнулась носом в его шею.

— Ты молодец Дарина, — ответил за сына князь. Он поднялся со своего кресла и коснулся губами моих волос. — Молодец.

И ушёл.

Я боялась, что князь, узнав о моём даре, выставит прочь из своего дома, но всё оказалось гораздо лучше. Даже удивительно. Я до сих пор не понимаю, почему он не просто принял меня в свою семью, но и полюбил как свою. Пожалуй, именно благодаря ему я смогла овладеть своим даром полностью и проводить ночи спокойно, а не в компании со сжигаемыми ведьмами. В Шихкорске была обширная библиотека и много книг о культе Иллирии и о её первых последователях, обладавших даром маяка. Князь вместе со мной изучал их и помогал понять… понять, как не просто управлять снами, а обращаться к дару когда это нужно мне, а не в момент сна.

Я прижалась к груди мужа и закрыла глаза, наслаждаясь его нежными руками. Расстегнула камзол и залезла под него, погладила спину. Вафнин дорогим шёлковым рубахам, предпочитал мягкую льняную ткань, признаться, мне было приятно касаться её. И, как бы мне не было стыдно, за год этой ткани доставалось больше внимания, чем законному супругу.

— Вафнин…

— Да, любимая.

— Спасибо, что ты дождался меня.

Вафнин прижал меня к себе плотнее.

— Император переходит в наступление, хочет полностью подчинить братство Посланцев…

— Всё, хватит об этом, — прервал он меня. — Вернёмся к делам позже. Ты сказала, что желаешь провести вечер со мной.

— Я желаю провести с тобой всю жизнь.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg