«Все тайны проклятой расы»

Все тайны проклятой расы (fb2) - Все тайны проклятой расы (Королевское Око - 3) 1529K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Вера Андреевна Чиркова

Вера Чиркова ВСЕ ТАЙНЫ ПРОКЛЯТОЙ РАСЫ

ПРОЛОГ

— Не уходи! — Темира отчаянно вцепилась в полу дорожного плаща, но командир маленького отряда наемников, снимавших у нее комнаты, резким рывком вырвал ткань из тонких пальцев женщины и оттолкнул ее прочь.

— Я тебя умоляю… — Ее голос прерывался от рыданий. — Умоля-аю… ты же говорил… ты клялся… как ты можешь теперь…

— Только не говори, будто всерьез поверила в те романтические бредни, на которые каждый мужчина так щедр, особенно по вечерам, — с холодным презрением бросил он, застегивая пояс с оружием. — Тебе же давно не пятнадцать, да и я далеко не первый, кто грел твою постель.

Все это было правдой… и про мужчин, и про возраст. Темира уже побывала замужем и успела овдоветь к моменту их встречи. Вот только одно казалось ложью — его нынешний ледяной взгляд. Она же помнит, она точно знает, это не могло быть притворством, эти раскаленные от страсти прикосновения и полные глубокой нежности глаза…

— Неправда, зачем ты наговариваешь на себя. — Она еще и защитить любимого пыталась от его собственных признаний, но он только оскорбительно расхохотался в ответ.

— Нет… ты еще глупее, чем я считал… когда выбирал место, где перезимовать… но ты была очень… ласкова… и я хочу дать на прощанье совет — выходи за этого остолопа Шарта и радуйся жизни.

По правилам, установленным им же самим, следовало не советы ей давать, а ударить кинжалом под лопатку, но Темира действительно была очень нежна с ним, настолько, что пришлось уходить раньше намеченного срока. Ни у кого не должно возникнуть ни малейшего сомнения в действиях следящего за исполнением святых правил. Но вот ей об этом знать ни к чему. Как и надеяться на будущее. Долг зовет его очень далеко и надолго, и никто ничего не в силах отменить или изменить. И потому их пути больше никогда не пересекутся, и лучше ей сейчас его поскорее забыть.

Темира неверяще посмотрела на резко захлопнувшуюся дверь, затем вскочила и ринулась к окну. Чтобы успеть разглядеть всадников, выезжающих из распахнутых ворот. Все они были в плащах, у каждого за седлом горбились туго набитые дорожные мешки.

Значит, и правда, навсегда, а она даже не успела сказать ему главного…

И невдомек было рухнувшей на пол женщине, что это молчание спасло ей жизнь, иначе никакие нежные воспоминания не остановили бы твердую руку от прощального удара.

Но и всадник, скакавший во главе маленького отряда к достижению заветной цели, не подозревал, как легко обратить в лютую ненависть преданную любовь женщины.

ГЛАВА 1

— Нет! Не может этого быть… — еще шептал я растерянно, еще хотел всей душой вернуться на час, на день назад, чтоб избежать этой боли, чтоб исправить, помочь…

А разумом точно знал, ничего исправить уже нельзя, и помощь запоздала по меньшей мере на сутки, а горькая, неизбывная боль потери теперь останется со мною навсегда. Со всеми нами.

Норен Ганетти был одним из самых неприметных моих коллег, и я мог бы никогда не познакомиться с ним поближе, если бы несколько лет назад наши расследования случайно не пересеклись. По-собачьи добрые, чуть застенчивые глаза, немного скованные движения и тихий голос немолодого полноватого мужчины показались мне вначале совершенно не подходящими для нашей работы, и я немного раздраженно задал ему интересующий меня в тот момент вопрос. А всего через полчаса был совершенно очарован мягкими, спокойными манерами Норена, дающего точные и развернутые ответы, его тактичными замечаниями и ненавязчивыми советами.

Уже после первой встречи я начал считать его другом и навещал каждый раз, когда имел возможность или когда дела забрасывали меня в маленький городок, где он жил постоянно. Я искренне уважал его за то, что он всегда брался за те самые дела, от которых всеми силами старался отлынивать я сам. А он с той же доброй и терпеливой смущенной улыбкой вникал в запутанные соседские тяжбы, знал все семейные тайны простых жителей своего городка и соседних деревень и решал непростые дела о наследовании и супружеских изменах.

И вот теперь его нет… И эта несправедливость засела в сердце такой острой и жгучей занозой, что больно даже поглубже вдохнуть.

И многократно больнее от того, что мой коллега погиб не во время шторма или обвала, не умер от старости и не убит в честном бою.

Норена нашли случайно. Когда его наставник не дождался вестника о ходе расследования, то не сразу начал волноваться, решил подождать еще денек и только тогда организовывать поиски. И вдруг получил весомое подтверждение беды. Никто из непосвященных не знает об улучшениях и изменениях, каковые не так давно ковен внес в наши опознавательные медальоны. Теперь ковен мгновенно получает магического вестника, если королевское око снимет или потеряет свой знак. А вот если амулет отобран силой или уничтожен, магам поступает тревожный сигнал.

Сыскари прибыли на место, откуда пришел сигнал, уже через пару часов и обнаружили жестоко искромсанное тело, а рядом, на камне, обломки разбитого булыжником амулета. И это говорило о многом. Человек, совершивший преступление, не просто знал, кого убивает, а почему-то затаил зло именно на королевское око.

Непонятно пока, на одного Норена или всех нас, имеющих этот статус, и тому могло быть много причин. Хотя честные люди королевства уважали и ценили людей, облеченных особым доверием короля и имевших почти неограниченные права, немало было и тех, кому наша работа стояла костью в горле. И даже не столько сама работа, избегать внимания сыскарей и обманывать дознавателей умели многие жулики и негодяи.

Однако мошенники и злодеи, еще только замышлявшие или уже совершившие преступление, больше всего страшились именно незаметного внимания людей со знаком королевского ока, спрятанным в обычном идентификационном овале. Особенно их пугал скрывавший нас полог таинственности, ведь королевским оком мог оказаться любой, обычный путешественник и всем известный милорд, простой наемник или добродушная травница.

И хотя не все точно знали, какие именно права и обязанности даровал нам король, зато всем доподлинно известно было о случаях, когда королевские очи собственноручно приводили в исполнение ими же вынесенные приговоры. Разумеется, молва преувеличивала, таких случаев было всего несколько, и вызваны были такие крайние меры жесткой необходимостью, да и отчитывались мы за подобное перед полным королевским советом, в который входили менталы ковена. Но знать об этом простым подданным Торреля было вовсе не обязательно.

— Успокойся. — Осунувшаяся Клара всунула мне в руки кубок с каким-то напитком, и я решительно влил себе в рот ее зелье. Хотя обычно предпочитаю собственные живые эмоции искусственному спокойствию, в этот раз намеренно изменил своему правилу. Сейчас мне просто необходимо хладнокровно выслушать все выясненные сыскарями обстоятельства трагедии, чтобы потом, в тишине и покое домашней обстановки попытаться разобраться в произошедшем.

— Полегчало? Идем, — тронула меня за плечо Кларисса. — Торрель собрал всех в зале для заседаний.

— Пошли, — хмуро кивнул я, прекрасно понимая, что без этого заседания сейчас обойтись просто невозможно.

Королю тоже тяжело, а обсуждать печальную новость проще один раз и со всеми вместе, чем с каждой службой по отдельности.

Зал заседаний по форме напоминал чашу, на дне которой стоял высокий столик для докладчика, а выше, как круги по воде, расходились ряды столов и приставленных к ним удобных кресел. Неширокие лестницы лучами прорезали эти круги в шести направлениях, и возле каждого сектора имелась табличка, указывающая, кому тут принадлежат места.

Нам, королевским очам, достался самый первый от входа сектор, по соседству располагался сектор ковена. Потом шли два сектора для сыскарей и армии, сектор для представителей знатных родов и высших чиновников. Последний сектор обычно занимали главы разных гильдий.

Но сегодня здесь не было ни высокомерных отпрысков старинных семей, ни самоуверенных чиновников. Да и хитроватых гильдийцев тоже не пригласили. Зал заполнился сыскарями, моими коллегами и магами, и даже я сделал для себя несколько неожиданных открытий. Оказывается, старичок-библиотекарь, которого я знаю чуть ли не двадцать лет, тоже принадлежит ковену магов, а улыбчивая владелица модной шляпной, где предпочитают покупать роскошные головные уборы все знатные дамы столицы, — королевское око, как и я.

— Его величество король, Торрель Дортеон Этавир, — еще не успел высокопарно объявить стоящий в дверях зала лакей, один из старших учеников ковена, а король уже стремительно пронесся мимо него и устроился за столом нижнего яруса.

Я в первый раз видел его величество после свадебной церемонии и потому не смог удержаться от чуть более пристального изучения его особы. Похоже, женитьба и в самом деле очень благоприятно отразилась на его внешности, и хотя я уже не раз слышал об этом от друзей и Хена, всегда лучше убедиться собственными глазами. А глаза мои видели посвежевшее и помолодевшее лицо, и в уголках губ больше не таилась застарелая боль. Да и счастливый блеск глаз, прорывающийся сквозь печаль, очень красил и молодил его величество.

Крепость, носящая гордое имя Элессит, сдалась через два месяца осады, после того, как стало ясно — усилия магов ковена увенчались успехом, и горб с плеч принцессы исчез бесследно. А еще через месяц мы с Ортензией присутствовали на пышной свадебной церемонии, во время которой глава магов выпотрошил магические резервы своих коллег подчистую. Зато водопады эфемерных цветов, бабочек и звезд, падающие на новобрачных, золотистые струи холодного огня, вылетающие из-под их ног и осыпающие присутствующих разноцветными шариками, ленточками и цветочными лепестками, никого не оставили равнодушными.

Правда, досидеть до конца пира нам тогда не удалось, маленькому лорду Доральду Диррейту Монтаеззи было всего пять декад от роду и доверять его нянькам больше чем на три часа мы еще не решались. Но вечером Хенрик притащил в Монтаеззи серебряный поднос с гигантским куском свадебного торта и буркнул, что это угощение строго наказали передать нам новобрачные, хотя он и без их указаний никогда не забыл бы про родственников.

— Раздайте всем свитки, — негромко приказал король вместо приветствия, и передо мной лопнул радужный шарик, роняя на стол скрученные в тонкую трубку листки.

Вот оно как, даже на такую роскошь ковен решился, значит, расследование зашло в тупик. Подозрения на этот счет появились у меня еще дома, едва на рассвете раздался звон приемного кристалла, оповещая о прибытии магического вестника. А поскольку так рано меня могли разбудить только по очень важному делу, я сразу заподозрил неладное. Ну а выпавший из почтового контейнера строгий приказ короля срочно явиться на портальную площадку его дворца только подтвердил мои выводы. Еще не окончились два месяца отпуска, в который ковен почти насильно отправил Торреля, и должно было произойти нечто выходящее за рамки обыденности, чтобы маги потревожили его величество.

Где находилась летняя королевская резиденция, мне и ранее было неизвестно, да и до сих пор я этого не знал наверняка. Подозревал, вернее, догадывался по свежему золотистому загару на щеках короля о домике, хорошо спрятанном на берегу южного моря, в одной из неприступных бухточек, но ковен очень строго хранил эту тайну. И я с ними в этом вопросе был полностью солидарен: совершенная секретность и несколько проверенных людей защитят короля лучше, чем целая армия вояк.

Шуршали вокруг спешно разворачиваемые свитки, но я пока не спешил читать выпавшие передо мной бумаги. Только недавно, на той самой свадьбе, я совершенно случайно столкнулся со стеснительно прячущимся в нише Нореном, когда искал укромное местечко, чтобы усадить утомленную непривычной суетой Ортензию. Ей в первые месяцы после появления на свет наследника доставалось больше всех, хотя малыша все время окружала толпа нянек, как нанятых, так и добровольных. Однако Зия оказалась слишком ревностной и чуткой матерью, а наше чадушко уродилось на редкость горластым.

— Ничего у него не болит, — расстроенно вздыхал Хенрик на требование сестры прослушать эмоции младенца, — просто он чрезмерно чувствителен и еще слишком сильно привязан к тебе. Заметь, он начинает кричать, едва ты отходишь чуть подальше. Этот крик обиды и протеста можно перевести так — мама не уходи, мне без тебя страшно.

— Ну куда ж я от него денусь… — По крепко сжатым губам и повлажневшим ресницам жены я сообразил, что от полноты чувств Зия едва сдерживается от рыданий, и состроил Хенрику самую угрожающую гримасу, какую только умел.

— Они там, в вашем ковене, вообще ничему тебя не учат? — рычал я на шурина чуть позднее, утащив его в кабинет под благовидным предлогом. — Так ты хоть сам думай маленько, прежде чем выдавать сестре такие объяснения! Она же теперь будет рядом с ним и спать, и есть! А ведь и ей нужен отдых, об этом ты не подумал? Она же на каждый всхлип вскакивает!

— Грег… — удрученно оправдывался Хенрик, — я очень хорошо понимаю твои чувства, несмотря на то, что ты снова повернул камень в своем перстне… но пойми и ты, раз у нас в семье есть маг со способностями эмпата, то вполне может появиться и второй. А к детям, наделенным таким необычным даром, нужно относиться намного бережнее. Я вот только теперь начинаю понимать, как много сделала моя мать, чтоб я не стал забитым и запуганным. Ты же знаешь, как она тогда жила. И тебе придется потерпеть. Год, от силы полтора, он будет нуждаться в ней постоянно, но зато у тебя сейчас есть прекрасная возможность стать для него таким же незаменимым. Маленькие дети очень остро ощущают искренние чувства и очень отзывчивы на неподдельную любовь.

В тот раз мне оставалось лишь возмущенно махнуть на него рукой и ринуться на помощь жене.

А с Нореном на королевской свадьбе мы успели немного поболтать, и я даже спросил друга о делах, но он лишь отмахнулся.

— Ничего нового или необычного… ты же знаешь, у нас в провинции не часто случаются из ряда вон выходящие происшествия или скандалы… впрочем, я этому только рад.

— Но если что-то случится… дай слово, что немедленно позовешь меня, вдвоем всегда все понятнее, — потребовал я, и Норен, рассмотрев меня внимательно, словно видел впервые, согласно кивнул.

А вот позвать не успел… или не захотел?

И как бы мне теперь это выяснить, не впутывая подозрительных сыскарей и непреклонных магов ковена?!

— Мы уже проверили в его списке дел все имена… — Первым докладывал мрачный Тродинион. — Обычные дела: раздел имущества между наследниками, пара заявлений на хозяина харчевни, обманывающего посетителей, несколько мелких краж. Нам нужно время, чтобы пройти по его следам и проверить, в каком из расследований он перешел дорогу кому-то более серьезному, чем воришка вина из подвала бакалейщика. И конечно, нужно поднять все его старые дела, мы склоняемся к версии, что это может быть месть за прошлое решение, не удовлетворившее какого-то злопамятного клиента.

— А мы считаем, что этот преступник намного опаснее, — не согласился Энилий от имени цитадели магов. — Несведущий человек не стал бы разбивать амулет. Просто забросил бы его в болото или в кусты. И тотчас попался бы, теперь овал королевского ока запоминает любого, кто держал его в руках. И начинает подавать сигнал как маячок.

— Ну, спасибо, маги, за доброту! Хоть теперь пояснили, какую ловушку мы носим на шее, — сердито фыркнул я, замечая, как ошеломленно вытянулись лица большинства моих коллег. Видимо, не я один был не в курсе таких тонкостей.

— Значит, нужно проверять всех, с кем Норен мог столкнуться, — хмуро проронил король, — распределите, кто за какую версию отвечает. Бенрат, ты приготовил предварительные списки?

— Вот они. — Едва Тродинион поднял руку со свитками, как кто-то из магов щелкнул пальцами.

Миг — и бумаги выпали перед королем из точечного портала. И вот после этой демонстрации возможностей мне сразу стало понятно, кому в этот раз достанется настоящая работа, а кого постараются под благовидным предлогом отправить в самые безопасные места. И сначала я огорчился всерьез, а еще через пару часов, слушая оглашение распределенных заданий, едва сдержался от смеха, наблюдая за удрученными лицами некоторых коллег.

Как я и подозревал, никого из нас даже и близко не собирались подпускать к той местности, где произошло преступление. Все королевские очи, привлеченные вместе со мной к этому делу, получили задания в столице или в других хорошо защищенных местах. Часть из нас отправили читать и проверять старые документы по всем делам, которыми когда-либо занимался Норен, кое-кому выпало вместе с магами посетить дома его клиентов, переехавших в другие области королевства.

А меня так и вовсе направили в Северную школу магии. Якобы ради необходимости выяснить, много ли знают старшие ученики о последних изменениях в амулете королевского ока. И если проведали, то где бы они могли об этом проговориться. По ходу рассуждений у сыскарей возникла сомнительная версия, будто кто-то из младших магов или старших учеников Северной школы, где изучали именно магию металлов и минералов, мог случайно сболтнуть при посторонних про новые качества наших амулетов.

О том, чтобы попросту отправить туда сильного ментала и прослушать воспоминания всех учеников, речь не шла по двум причинам. Во-первых, этика ковена не позволяла такого грубого вмешательства в личную жизнь своих будущих членов. Но главная, и всем известная причина была все же в малочисленности сильных менталов и их вечной занятости более важными и срочными делами.

Лучше бы просто попросили посидеть дома и никуда не соваться, едва не рычал я, ловя сочувственные взгляды знакомых и недоуменные тех, кого видел впервые.

Сам я даже минуты не сомневался, что это изощренная маленькая месть если не самого генерала Бенрата Тродиниона, то уж точно кого-то из его ближайших помощников, Саррена Жерада или Зиноваса Лавайзира. А может, и всех троих сразу. Как ни благодарил меня в прошлый раз Саррен за спасение, скрыть до конца своего огорчения ему так и не удалось. Ведь именно их ведомству, уходя в Шладберн, Торрель предписал обеспечить охрану двенадцати назначенных им кандидатов во временный совет по управлению Этавиром. На случай, если он не вернется домой в месячный срок. Кстати, мне крайне приятно было узнать, что не один я оказался таким прытким, еще двоим из этого списка удалось вырваться из-под опеки сыскарей и магов.

Вот только информация о том, куда именно нужно бежать, оказалась лишь у меня, остальным в этом смысле не повезло. Не имелось у них среди родственников пронырливой Мариты, готовой на любые авантюры, лишь бы всегда быть в курсе всех дел своего обожаемого мужа.

— Когда тебя туда перебросить? — не глядя мне в глаза, промямлила Кларисса, едва мы добрались до ее комнаты.

— Неужели ты всерьез считаешь мое задание настолько важным и срочным, что даже не дашь успокоить Ортензию и посмотреть на Дорика? — с язвительной ухмылкой уставился я на наставницу, и она едва заметно поморщилась.

— Вот зря ты так иронизируешь, — хмуро пробурчала в ответ магиня. — Сам знаешь, верные решения иногда оказываются вовсе не там, где мы их предполагаем изначально.

Знаю наверняка, что не иногда, а почти всегда, но точно так же знаю, что не стоит искать курицу на болоте, а жабу в гречишниках. И еще догадываюсь, что за эту ночь сыскари и маги придумали не одно новое ухищрение, направленное на дополнительную защиту королевских очей. Это раньше, когда я еще был начинающим сотрудником этой службы, мне мнилось, что нас у короля несколько сотен. А вот после того, как сам стал одним из десятки старших и получил доступ к некоторой секретной информации, с огорчением понял, что слухи о нашем количестве сильно преувеличены. И даже не брался угадывать, само возникло это мнение в народе или было искусственно распространено сыскарями и магами ради пользы дела. Дабы народ считал, что он находится под неусыпной охраной и защитой.

— Да и энергию нужно экономить… — так и не дождавшись ответа, вяло возразила Клара и тут же смолкла под моим насмешливым взором.

— Видел я сегодня, как вы ее экономите, — не надеясь, впрочем, на силу собственных взглядов, едко заметил я и безапелляционно подвел итог: — Все равно там вечером делать нечего, давай ты заберешь меня пораньше с утра? Тем более, я все равно должен взять свое оружие и переодеться.

Чтоб не светить собственным лицом, в школе мне надлежало появиться под новой личиной, которую и должна будет сотворить Клара. Зато с изобретением должности для прикрытия моей деятельности сыскари особо не мудрили, решив представить меня ученикам и магам новым оружейником, с правом обучения желающих обращению с метательным оружием. Не у всех магов достаточно мощные способности, чтобы суметь защитить себя в крайнем случае, вот и учатся те, кто послабее, различным боевым искусствам в дополнение к основным магическим умениям.

На этом наш торг закончился, и я уже привычно уставился на специально для этой цели поставленный в комнате наставницы горшок с пышным кустиком камийской розы.

— Духи, хочу домой… — Зеленая искра знакомо потянула взгляд в темноту воронки, и секунду спустя я стоял возле прудика в саду собственного замка.

— Спасибо, — благодарно вздохнув, сделал я несколько шагов по ведущей к дому садовой дорожке.

И замер на полушаге. Странная своей новизной идея, внезапно пришедшая в мою голову, показалась такой заманчивой, что я решил на несколько минут отложить свидание с семьей. Мне просто необходимо спокойно в одиночестве подумать, и тогда, возможно, ссылка в Северную школу, замаскированная ковеном под особое задание, покажется мне не такой уж тяжкой.

К прудику я возвращаться не стал, здесь, в пределах замковой ограды, древни давно освоили каждый уголок и, как мне кажется, уже начинали брать под свою власть и защиту окрестные поля и лес. А иначе чем объяснить невероятное возвращение малыша, которого нерадивая мать умудрилась потерять в лесу?

— Дак всего на минутку под липкой оставила, чтоб по малиннику за собой не таскать, — размазывая по щекам горючие слезы, причитала она, стараясь не глядеть в негодующие лица родни и мужа, — и ягодок ему отсыпала, а вернулась… токмо лопушок и лежит.

Малыш к вечеру вышел на ведущую к деревне тропу сам, живой и невредимый, протопал крепенькими ножками прямо к матери, и личико его довольно светилось. В одной ручке у дитяти было зажато румяное яблоко, в другой — пучок ромашек, и деревенские знатоки нашего леса долго потом пытались сообразить, как мог двухлетний малыш за несколько часов найти единственную яблоню, родившую такие яблоки, и сбегать на западную опушку, возле которой как покрытое снегом белело ромашковое поле.

Ну а уж наши садовники в это лето просто нарадоваться не могли на погоду, хотя, на мой взгляд, она ничем не отличалась от прошлогодней. Зато сад и в самом деле выглядел по-другому. Цвело и плодоносило все, что могло, выровнялись хилые и больные растения, бодро зеленели недавно пересаженные упрямым архитектором кусты. Еще сами собой куда-то исчезли сорняки, и только мелкая кудрявая травка, цветущая разноцветными шариками, никак не желала выводиться вопреки всем стараниям главного садовника, обожающего вид свежеразрыхленной земли вокруг цветочных кустиков.

— Что за назола, — случайно заглянув на кухню, услышал я однажды вечером, как он расстроенно жаловался прислуге, устало положив на стол натруженные руки, — вечером дополем — все чистенько, утром приходим — растет, зараза!

— Духи, это ваша работа? — мысленно обратился я к новым родственникам и услышал слегка виноватое:

— Наша. Не любим мы, когда земля голая… и дорожки тоже не любим, но терпим, если они не очень широкие, под дорожками корни можно протянуть. А он все время рубит и рубит…

Вот в тот миг я и уверился, что совсем не случайно свернул к кухне, внезапно просто до дрожи захотев холодного кваса. И немедленно устроил духам допрос, в результате которого мы пришли к устраивающему обе стороны договору. Духи впредь никогда не пытаются повлиять на мои желания, просто сразу сообщают обо всем, что им так или иначе мешает спокойно жить, и я по мере возможности эти неудобства устраняю.

А в тот раз я прошел на кухню, сел напротив садовника, налил себе кваса и, рассматривая огорченное лицо старика, медленно выпил, пытаясь заранее сложить такую речь, которая могла бы и разрешить ситуацию и не испортить его отношения ко мне.

— Киртен, я все время забываю спросить… — тут я удрученно вздохнул, бессовестно пользуясь его почти благоговейным отношением ко мне: садовник был одним из двух старых слуг, служивших еще при отце Ортензии, — как там растет трава, семена которой я привез из Шладберна? Понимаешь, там мне очень понравилось, что везде растет мелкая травка… она, кстати, все сорняки забивает… а гулять по ней так приятно.

— Милорд! — с чувством выдохнул садовник. — Так что ж вы сразу-то не сказали?! Я ж ведь ее чуть не изничтожил. Одного понять не могу, когда это вы посеять-то успели?

— Да ничего я не сеял… — Вдохновение уже накатило, как морской прилив. — Вышел утром на балкон и случайно обнаружил семена в кармане, а ветерок как раз в сторону сада… Вот я и… они такие мелкие и легкие… хорошо улетели…

— Правду говорят, что у удачливых и добрых все само растет, — удивленно покачал головой растроганный садовник, — а я еще дивился, ну откуда эта зараза, извините, трава, под каждым кустом. Хотя… если семена мелкие… все правильно, травка-то живучая. Ну так, стало быть, тогда я ее больше не полю, поглядим, чего там северяне удумали.

Теперь Киртен ярый поклонник мелкой травки, которая до сих пор, несмотря на осенние прохладные ночи, по-прежнему пышно цветет и зеленеет. Да и начинающая опадать первая пожелтевшая листва, с которой в прошлые годы садовники яро боролись по утрам, выметая и свозя в выкопанные у стен ямы, теперь бесследно тонула в кудрявой зелени, вызывая у старика законное восхищение, а у меня приступы тайного веселья. И головную боль, чем бы таким занять помощников садовника, чтоб главный повар не величал их бездельниками.

Решение этой проблемы пришло само, вместе с новым архитектором, присланным Клариссой.

Уж не знаю почему, но историю с несчастной голубятней, которую я с некоторым стыдом считал всего лишь достойным забвения детским капризом, моя наставница приняла слишком близко к сердцу. Настолько близко, что доложила об этом в ковене, и вскоре все каким-то неведомым путем стало известно королю. Почти одновременно со списком подарков и наград, выданных мне правителем Великого герцогства Шладбернского. И, разумеется, эти сведения оказали решающее влияние на Торреля, в тот момент как раз раздумывающего над проблемой, наказать меня за самоуправство или все-таки наградить за свое спасение.

Был немедленно отдан приказ найти самого талантливого архитектора, обладающего к тому же славой человека, умеющего угадывать и воплощать в жизнь сокровенные желания заказчиков. И вскоре на мой портальный балкон вывалился молодой улыбчивый господин Ижен Бодьер, оказавшийся не только тем самым архитектором, но и бывшим лучшим учеником голубоглазого старичка, несколько лет назад рассорившимся с учителем из-за кардинальных расхождений во взглядах на желания клиентов. И именно ему принадлежала знаменитая фраза: «Если клиент желает иметь в своей спальне стойло для любимого жеребца, то архитектор должен суметь соорудить его так, чтобы ни капли не испортить при этом саму спальню».

Вот только я к тому времени напрочь остыл ко всякой архитектуре и не имел больше ни малейшего желания ни спорить с кем-то, ни обсуждать какие-либо строительные проблемы. И теперь уже Ортензия задумчиво изучала нарисованные цветным мелом наброски, где архитектор по мере обсуждения недрогнувшей рукой делал необходимые исправления.

А потом и ей стало не до него, как всякой женщине с маленьким ребенком. Разумеется, я старался разделить с женой все заботы и волнения и напрочь забыл про всякую перестройку, лишь изредка встречая в коридорах или столовой обаятельно улыбающегося Ижена, которого как-то незаметно привык к тому времени считать одним из постоянных жильцов замка.

И был несказанно удивлен, когда он, смущенно улыбаясь и старательно скрывая волнение, пригласил меня однажды утром на прогулку. Дорик в то утро как раз отсыпался после трехчасового ночного гуляния, и Ортензия уснула рядом с ним, поэтому я не смог найти никакой уважительной причины для отказа от непредвиденной экскурсии.

К моему удивлению, повел он меня не к пруду, к которому я как-то успел притерпеться, считая законным местом обитания духов. Кстати, через несколько дней после памятной демонстрации сего архитектурного шедевра, когда Ортензия так эмоционально рассталась со старым архитектором, мы все-таки решились осмотреть построенный им шлюп. И обнаружили в его трюме не только помещение, обставленное как корабельная столовая, но и погребок для напитков и пару уютных кают. А в верхней части, там, куда вела деревянная лесенка и где полагалось быть капитанскому мостику, обнаружилось еще одно небольшое помещение, где было развешено по стенкам несколько найденных мной голубиных клеток. Однако мы единодушно решили, что ни одного голубя здесь селить не станем, старичок умудрился совершенно позабыть, что сопутствующие голубятням запахи вовсе не располагают к соседству с чайными столиками. Но как бы то ни было, гонорар, вместе с солидной премией и извинениями Ортензия ему все же отправила, и инцидент сочли исчерпанным.

А в то утро я в недоумении стоял перед дальней башней, которая вызывала во мне и Ортензии столько противоречивых чувств и эмоций. И к которой почему-то привел меня Ижен.

— Я много слышал… — тщательно выбирая слова, начал он свою речь, — про события, связанные с этим местом. Но мне кажется, оно несколько несправедливо причислено к мрачным и не подлежащим вниманию. А ведь с этой башни открывается самый живописный в этом замке вид, и, кроме того, она расположена в самом дальнем уголке сада, что позволяет ей претендовать на роль укрытия во время внезапной грозы… или места для уединения… иногда такие требуются каждому.

Со всем сказанным я был полностью согласен и, более того, внезапно понял, что мне тут нравится. Густые кусты, обрамлявшие приведшую сюда узкую тропку, поздний виноград и клематисы, увившие стены, потемневшая скамья у входа… все навевало покой и умиротворение.

— Прошу. — Темная тяжелая дверь неслышно распахнулась перед нами, и я неуверенно шагнул внутрь, мгновенно вспомнив, как бежал тут в тот одновременно счастливый и злополучный день.

В первый момент мне показалось, что я попал не туда. Не было в той темной башне такой светлой лестницы цвета свежесбитого масла, не было отделанных солнечными сосновыми панелями стен и золотисто-охристого сводчатого потолка. Даже кованая решетка на окне была теперь не ржаво-черного, а золотого цвета и казалась не мрачным стражем, а изящным атрибутом. Две комнаты первого этажа, объединенные широким арочным проемом, оказались обставлены светлой деревянной и плетеной мебелью, камин светился желтками новых кирпичей, а яркие полосатые останские ковры и подушки создавали приподнятое настроение.

Здесь действительно уютно будет пережидать грозу, да и в пасмурную погоду захочется заглянуть на минутку.

От помещения второго этажа я не ждал особого сюрприза, но снова был приятно удивлен.

Ижен совершенно неожиданно для меня переоборудовал его под просторную и удобную купальню, благо напор воды, поступающей из речки по закрытому желобу, позволял нам иметь купальни даже на третьем этаже.

Но окончательно его замысел стал мне ясен, когда я поднялся на самый верхний этаж. Посыпанный свежими опилками пол в небольшом, но светлом помещении с широкими окнами, которых раньше тут не было, стоящие на поддонах просторные плетеные и кованые клетки, а самое главное, пяток белоснежных крылатых красавцев, гордо гуляющих возле кормушек, мгновенно покорили мое сердце. В тот самый миг я твердо уверовал, что именно сюда буду приходить, когда мне нужно будет обдумать нечто важное.

— Милорд… есть еще выход на верхнюю площадку, — робко то ли предложил, то ли сообщил создатель этого уютного местечка, и я, более не споря, безропотно потопал вслед за ним по винтовой лестнице, распахнувшейся прямо в яркую голубую бездну летнего утра.

Отсюда и правда открывался великолепный вид на дальние поля, лес и речку. Посредине площадки высился столб с перекладиной для голубей, а рядом с ним стол для клеток, вдоль перил стояли широкие массивные скамейки. Но все это я рассмотрел значительно позднее. Больше всего в тот момент я был благодарен Ижену за обнимающую площадку по периметру высокую, почти в мой рост, кованую изящную решетку, выкрашенную в цвет неба и потому совершенно незаметную на его фоне. Ведь это означало, что архитектор предусмотрительно подумал о том времени, когда я захочу прийти сюда с непоседливым сынишкой.

Мимоходом оглядев покрасневшие виноградные листья и темно-синие грозди, еще оставшиеся на лозах, я привычно распахнул тяжелую дверь и с порога попался в ловушку встревоженных серых глаз.

— Значит, все-таки задание, — пробормотала Ортензия, безнадежно и решительно встала со ступеньки, на которой просидела уже неизвестно сколько. — Там Тума горячих пирожков недавно принесла, пойдем, перекусишь… и расскажешь, что произошло.

— Зия… — Я поймал ее на полушаге и крепко прижал к себе. — В этот раз ничего опасного, любимая! Я буду сидеть в Северной школе под охраной целой кучи магов. Ты мне веришь?

Поверь мне, родная, мне это сейчас так нужно, молил я про себя тревожную глубину любимых глаз. Тем более что мне и самому пока трудно себе поверить.

ГЛАВА 2

— Тур, ты просто дурак, — сердито выкрикнул уже знакомый мне голос, и вслед за тем послышался быстрый топоток проворных ног.

— Меня не волнует, кем ты меня считаешь, — ровно и бесцветно ответил басок Тура, — я все равно буду поступать так, как считаю нужным.

— Ну да, ты сдуру бросишь школу и помчишься искать… не могу даже сказать что! Ветер в поле и то легче поймать.

— Особенно если применить частичное сложение неизвестных векторов и кастовать седьмое заклинание Берцелиуса, — задумчиво пробормотал третий голос, и два первых дружно рявкнули:

— Заткнись, Рун!

— А что такого, все равно вы понапрасну спорите уже целый час! — примирительно заявил ничуть не обидевшийся Рун. — Лучше потренировались бы в бросках, этот солдафон обещал завтра до самого ужина тренировать тех, кто с пяти раз не попадет в мишень.

— Слышали мы, что он сказал, — едко фыркнул первый голос. — Да кто его боится! Занятия по метанию оружия — дело добровольное.

— Ты не права, Олли, — так же миролюбиво хмыкнул Рун, — магистр Шарот сказал, что директором уже подписан приказ, каждый, кто не сможет сдать боевые заклинания за второй уровень, должен изучить хотя бы один вид обычного оружия, и потому, как ни крути, ты неизбежно попадаешь в лапы этого Таржена.

— Фи, напугал мышку сыром! — легкомысленно фыркнула Олли. — Пусть лучше он трясется, как бы не попасть в мои ручки!

— И что ты с ним сделаешь? — В голосе Руна появилась нездоровая заинтересованность.

— Для начала я сделаю с тобой, — не повелась на подколку бесстрашная Олли, — чтобы не смотрел на меня такими… такими наглыми глазами!

Что-то зашуршало, зашипело и звучно лопнуло, как накрепко залитая сургучом бутыль с перебродившим вином.

— Олли! — возмущенно завопили оба ее собеседника. — Ты что, с ума сошла?! Разве можно в комнате кастовать фаербол третьей ступени?!

— А я проверяю, как вы поставили защиту… — Судя по дрожащему голоску, девчонка и сама испугалась. — И знаешь, что мне сейчас пришло в голову?! Я тоже пойду с вами. А чтоб не было скучно, позову Веджи. Она точно согласится, я знаю.

Быстрый топоток прозвучал порывом града по окну, и почти сразу, скрипнув, хлопнула дверь.

— Нет, ты слышал?! — возмутился голос Тура. — Она пойдет с нами! Вот почему ты ей не объяснил, что никаких «нас» просто не существует?! Я ухожу один, и это решено!

— Я иду с тобой, и ты не можешь мне запретить, — прежним невозмутимым тоном ответил Рун. — Я свободный человек и имею право поступать так, как захочу.

Тур несколько секунд молчал, и я как наяву видел перед собой его зеленоглазое скуластое лицо с возмущенно раздувающимися тонкими ноздрями. Но ответить ему было нечего, Рун сразил друга его же собственными доводами.

— Ладно, идите хоть всей школой, — взбешенно прорычал он наконец, — но запомните, вы идете сами по себе и ко мне не имеете никакого отношения!

И ведь действительно пойдет, за шесть дней, проведенных в Северной школе под именем оружейника и учителя Таржена Динилса, я успел довольно хорошо рассмотреть ее учеников. А некоторых даже начал изучать. Впрочем, их не так тут и много, всего около четырех десятков. И это понятно, в школе постоянно проживают только младшие ученики. А те, что закончили обучение по всем общим дисциплинам и окончательно определились с выбором профессии, но еще не получили звания мастеров, обычно селятся либо рядом с местом учебной практики, либо в доме своего наставника по магии.

И Турий Антериз, вместе с неразлучными друзьями Одрунием Кодери и Поллией Юриже сразу обратили на себя мое внимание некоей то ли обособленностью, то ли неоднозначностью. Бывают в любом небольшом коллективе люди, которые вроде бы ничего и не делают для того, чтобы выделиться, не пытаются всех рассмешить или задобрить, не лезут в бочку при малейшем подозрении на косой взгляд или нелицеприятное высказывание. Просто тихо, спокойно и с каким-то неуловимым достоинством занимаются интересующим их делом и уже этим выгодно выделяются из общей массы. Таких не любят подхалимы и проныры, еле терпят спесивцы и горлопаны. Но именно возле них обычно собираются самые интересные и талантливые личности. Те, кому интуитивно хочется надежных и честных дружеских, и не только, отношений.

К тому же эта троица принадлежала к группе выпускников, тех, кто уже весной покинет школу навсегда, чтобы совершенствоваться в профессии под руководством своего личного наставника. Кроме них таких выпускников было еще четверо, и за всеми семерыми я приглядывал особо. Договорившись с духами, что они помогут мне услышать все разговоры, не относящиеся к учебным или сугубо личным делам.

Идея привлечь древней к благому шпионскому делу возникла у меня еще в замке, и я вначале долго вытягивал из своих зеленых родственников все подробности по поводу их возможностей и родовых правил. И узнал целую кучу тонкостей, остававшихся до того момента мною невыясненными.

Хотя я еще в Шладберне заподозрил прямую зависимость духов от своего цветка жизни, но только теперь уяснил во всей полноте, насколько она крепка. Вся собранная стволами и корнями растений энергия направлялась вначале к цветку, и именно он позже распределял ее между духами, подпитывая и поддерживая своих детей. Да, самых настоящих детей, ведь древни развивались, как оказалось, из его бутонов. Как и некоторые другие составляющие этой сложной системы. Мне удалось выяснить, что и новые цветы жизни, и амулеты установления взаимопонимания, или, как его окрестили в герцогстве, символ защиты от злых намерений, были выращены цветком жизни.

Но самой интересной оказалась невероятная способность цветка хранить тысячелетнюю память о событиях, касающихся его рода, и устанавливать собственные законы, помогающие безопасно сосуществовать его детям с другими расами.

Одним из главных правил цветов жизни было невмешательство в личные и общественные дела тех, с кем древни вошли в контакт. Но у людей имелось право попросить о помощи, и если цветок считал, что при этом не нарушаются его основные законы, то такую помощь оказывал. Руками и силами духов.

— То есть, — решил я проверить, правильно ли понят мною этот щекотливый момент, — вы откажетесь, если Клара попросит вас за мной присматривать или шпионить?

— Мы уже отказались, — в шуршащем над ухом голоске прозвучала веселая гордость, — но вот если с тобой случится что-нибудь плохое, и она попросит помочь…

— Имеется в виду, если я сам не смогу попросить о помощи? — осторожно уточнил я детали, в таких делах лучше заранее быть в курсе всех возможных ситуаций.

— Ну да, — и не подозревая о моем коварстве, подтвердил дух, — если ты не можешь попросить.

— Так вот, — твердо объявил я зеленому родичу, — я разрешаю вам выполнять ее просьбы только в том случае, если будет серьезная опасность для моей жизни, а я буду в этот момент без сознания. Но ни в коем случае не раньше.

Дух молчал почти минуту, потом важно сообщил, что цветок жизни признал мои доводы совершенно справедливыми. Так что насчет вмешательства Клариссы в свою жизнь я теперь мог совершенно не волноваться.

Зато мне предстояло принять очень важное решение, имею ли я сам право вмешиваться в очень подозрительные планы кучки старших учеников.

Разумеется, о том, чтобы поделиться своей информацией с временными «коллегами», я не задумывался даже на секунду. По многим причинам. И не самой последней была элементарная вредность, а может, и крошечная месть за то, что их организация так ловко упихнула меня сюда в ссылку. Немалую роль играли и размышления этического плана, однако они и на миг не остановили бы меня, коснись дело чьей-то безопасности. Вот только никакой серьезной угрозы жизни или здоровью учеников я пока не видел и, следовательно, мог с чистой совестью держать свои секреты при себе. И потому возможность подольше не давать ковену никаких объяснений, а Клариссе никаких обещаний и была основной причиной, по какой я не желал раньше времени никому раскрывать свой договор с духами.

И в результате всех этих веских и не очень причин мне остался единственный выход — тайком следить за шустрыми учениками и в случае крайней необходимости попытаться справиться с ними самому.

А вот это являлось самым нерадостным в моем нынешнем положении. До этого дня каждую ночь, убедившись, что школа уснула, я уходил зеленым путем в замок, благо дом оружейника стоял в дальнем углу школьного сада. И кустик духов, своего рода портальный маячок, тщательно упакованный в высокую корзинку, был, кроме пояса с оружием, основным багажом, с каким я вступил на территорию школы магов.

Внешне не похожую ни на одну из обычных школ. Ни расположением, ни порядками. Да и как она могла быть похожа, если учили тут не письму и чтению, а магии… или, попросту говоря, волшебству?

Да здесь даже название «северная» не соответствовало первоначальной ассоциации с этим словом и означало лишь, что ученики этой школы напрочь лишены способностей в магии живой природы и ее производных. Зато самые сильные боевые маги и телепортисты, а также артефакторы выходили именно отсюда.

Потому и находилась раскинувшаяся между двумя пологими холмами и пышной рощей школьная усадьба далеко не на севере королевства, а в его восточной части. Ради безопасности и сохранения тайны обширная территория, напоминающая небольшой поселок, располагалась на приличном удалении от всех городов и деревень. Чтобы заранее исключить всякие экскурсии и вылазки любознательных простолюдинов и авантюристов различного рода. А кроме того была огорожена непролазными колючими зарослями, выращенными магистрами Южной школы, и тройным кольцом магической защиты.

Здесь не было и в помине никакого общего здания, где проводят большую часть дня ученики в обычных школах. Примерно посреди усадьбы стояло двухэтажное круглое здание с белоснежными колоннами и шестью дверями, ведущими к дорожкам в разные стороны усадьбы. Это здание служило ученикам и учителям столовой и одновременно местом для дружеских встреч. Первый этаж был заставлен столиками и диванчиками, кухня находилась внизу, а на втором этаже разместились квартиры поваров.

Остальные обитатели школы жили в домиках, разбросанных по всей территории. Общительные ученики селились по двое или по трое, нелюдимые — по одному. Дома учителей стояли вперемешку с домиками учеников и отличались лишь чуть большим размером, ведь на первом этаже у каждого располагалось просторное помещение для занятий или лаборатория. Лично у меня там стояли стойки и стенды с оружием и рабочие столы с инструментами. Полигон для занятий я попросил оборудовать за домом, защитив прежде окна крепкими ставнями.

Не было в этой школе и постоянных групп или классов. Инициация магических способностей происходит у всех по-разному и в разном возрасте. Например, среди самых младших учеников есть бывший селянин, бородатый мужичок лет тридцати, почувствовавший необычные способности в минуту своей гибели, когда падавшую на него огромную сосну, поваленную ураганным ветром, казалось, уже ничто не могло остановить.

— Лошадку было жальчее всего, — тяжело вздыхая, рассказывал он мне историю, наизусть известную всей школе, — хорошая лошадка, молодая, сам из жеребенка вырастил. А тут вижу — валится на нас… махина ента, ну все, думаю… счас хребет-то ей и переломит, да так меня проняло… этакая злость взяла… как махнул… а ее пушинкой в сторону и сдуло. А на меня слабость накатила… небывалая. Упал и встать не могу. Привезли в деревню… знахарку позвали… она и определила, это во мне сила кончилась. Маги наехали, посовещались… вот сюда определили. Сказали, много времени потеряно, но способности есть… вот, учусь теперь, стало быть.

И судя по растерянному взгляду, будущий маг сам до сих пор не верил, что все это произошло именно с ним.

Да и семерка так называемых старших учеников довольно ощутимо разнилась по возрасту. Вспыльчивому, но отходчивому Туру почти двадцать два, и это, как я понимаю, заставляет его заниматься с тройным рвением, многие в его возрасте уже имеют звание мастера третьего разряда. Но в том, что он прибыл в школу так поздно, нет вины парня. Тур родом из довольно богатой семьи, имеющей возможность защитить свой дом мощными амулетами. Вот потому и обнаружили его магистры совершенно случайно, когда парнишке было уже почти пятнадцать.

А вот его другу, высокому и крепкому Руну, всего восемнадцать, и они с Олли, которой недавно исполнилось девятнадцать, прибыли в школу в один год и из одного городка, что бывает чрезвычайно редко.

Другие будущие выпускники примерно такого же возраста, кроме необычайно талантливого Колеза. Мальчишке всего тринадцать, способности обнаружились у него в шесть лет, и потому его матери в виде исключения разрешено жить вместе с сыном.

Придя на ужин, я специально устроился неподалеку от того столика, за которым любила сидеть интересующая меня компания, и медленно жевал остывшее мясо, стараясь их не насторожить. Все равно я слышал каждое слово, духи прониклись моими переживаниями и помогали беспрекословно. Однако компания упорно молчала, и лишь когда Олли отправилась за второй порцией сладкого, Рун едва слышно выдохнул:

— Ты не передумал?

Тур в ответ только коротко мотнул гривой чуть рыжеватых волос.

— А продукты взял?

Но его друг, заметив приближавшуюся Олли, сделал вид, что не расслышал вопроса.

Так, похоже, сегодня ночью мне не придется ни свидеться с семьей, ни поспать, тяжело вздохнул я, поднимаясь из-за стола, пора подготовиться к засаде. Я почти не сомневался, что сумею остановить Тура, не зря же столько лет общался с магами, знаю все их слабые стороны. А прочих после этого и задерживать не придется, без него вся экспедиция обречена на провал. Я пока плохо понимал, куда и зачем они собрались, все как назло говорили про неизвестный мне предмет намеками, но был уверен, бросать школу магов в последний год учебы — большая глупость. Предотвратить которую нужно как можно тактичнее.

— Духи, — проникновенно попросил я, вернувшись в свой дом, — не могли бы вы как-то уменьшить корзинку с кустиком? Или хотя бы сделать один бок плоским, чтоб я мог привязать ее к спине?

— А зачем? — Призрачная фигурка того из духов, которого я привык считать главным среди новообретенной родни, закачалась на веточках.

— Видишь ли, я привык подстраховываться на всякий непредвиденный случай. И если этому Туру каким-то чудом удастся меня провести, я хотел бы иметь свой кустик при себе, а не тратить время на возвращение в этот дом, — как можно доходчивее пояснил я, замирая в напряженном ожидании.

Духи иногда выдают совершенно неожиданные откровения, и хотя я разумом понимаю, что это срабатывает мудрость и опыт цветка жизни, но избавиться от чувства общения именно с духом довольно трудно.

— Мы догадались… — хихикнул дух, — что ты этого захочешь. Но у нас есть другое предложение. Здесь много магии, бесполезно уходящей в землю, и это место нам нравится. Посади кустик в укромном месте, мы покажем где и дадим тебе вещь, которая его заменит.

— Только не говорите, что вам пришлось… истратить бутон, — почему-то мысль о том, что я должен буду носить артефакт, стоивший жизни вот такому существу, кажется мне чудовищной.

— Нет, не волнуйся… — Прохладная ручка заботливо погладила меня по пальцам, и тревога отступила. — Мы сделали его из кусочка корня.

— Ну тогда ладно. — Подхватив корзинку и совок для углей — ничего иного, напоминающего лопату, у меня не нашлось, — я выбрался из дома через заднюю дверь.

Место для посадки, выбранное духами, оказалось неподалеку, рядом с густой огромной елью, медленно раздвинувшей при моем приближении нижние ветви. Я нырнул под них и сразу понял, что копать ничего не придется, духи позаботились обо всем сами. Мне осталось только вынуть из горшочка, плотно втиснутого в корзину, заветный кустик и осторожно опустить в готовую ямку. Почва и опавшие иглы медленно вернулись на прежнее место, не оставляя даже намека на свежесть посадки. Веточки, темнея и утолщаясь, на моих глазах потянулись вверх, прилегая к стволу, обвивая его, и я понял, что моя миссия на этом завершена. И действительно, едва успел выбраться из-под веток, как они плотно сомкнулись за мной.

— Вот, держи. — Довольный дух сидел на колючей ветке так уютно, словно это моховое креслице, и протягивал мне зелененькую бечевку, на которой болтался невзрачный подсохший корешок.

— Какой-то он сухой, — обеспокоился я, вешая амулет на шею и заправляя под рубашку, — может, мне класть его на ночь в воду?

— Не нужно, — развеселился дух, заставляя слегка засомневаться насчет своей мудрости, разве мудрые могут хихикать по любому поводу? — Он будет брать через тебя магию, мы же говорили, что ты хороший проводник.

— Ну тогда ладно, — облегченно вздохнул я и неспешно направился к дому, но взволнованный голосок духа вдруг пискнул прямо в ухо:

— Уходит!

Зеленый путь открылся мгновенно, выбрасывая меня в полутемную спальню Тура, где серел овал портала и начинала терять четкость стройная фигура мага. В безумном рывке я прыгнул к нему и вцепился руками в рвущееся под пальцами полотно плаща, твердо помня только одно, если я в этот момент сильнее сожму руки, то на месте прибытия мне придется лечить кое-кому переломанные ребра.

А уже в следующий миг мы катились тесным клубком куда-то вниз, и вокруг было мокро, темно и что-то острое нещадно лупило по бокам и спине.

— Духи… — отчаянный призыв вырвался из моей души, и впервые за последние дни в ответ на него над ухом не прозвучало знакомого шелеста.

Наше движение наконец прекратилось, и я попытался разгадать, куда вляпался в этот раз. Хотя… похоже, не я один. Что-то мой спутник подозрительно молчалив и неподвижен, как бы не случилось беды.

Постепенно, оглядевшись и призвав на помощь здравомыслие, я начал понимать, почему тут так темно и мокро. Судя по отсутствию звезд и противному моросящему дождю, небо сплошь затянуто тяжелыми низкими тучами. А ведь над школой, на еще чуть сиреневом от угасающего заката небосклоне, вовсю сияли яркие звезды! Стало быть, портал забросил нас очень далеко. Так может, потому и молчат мои древни?

Я с последней надеждой мысленно окликнул духов, но, так и не дождавшись ответа, разочарованно вздохнул. Плохо, значит, придется разбираться в ситуации самому. Для начала собрав всю свою выдержку и смекалку, я опасливо вытянул руку и попытался ощупать все вокруг как можно дальше, чтобы увериться, что застряли мы не на краю какой-либо ямы. Про глубину и все остальные прелести того места, куда мы уже так резво скатились, сейчас лучше не думать, сначала всегда следует предотвратить грядущие неприятности.

Насколько я смог определить на ощупь, рядом с нами, кроме камней и глинистой почвы, ничего не было. Лишь после этого открытия я решился осторожно спихнуть в ту сторону, откуда мы падали, кулем лежащего на мне мага. Что парень жив, я убедился чуть ранее, расслышав его тихое дыханье, но, не зная, куда это мы попали, сделать для него чего-то большего пока не мог.

Осторожно поднявшись на колени, я принялся исследовать место вокруг себя и Тура, постепенно расширяя круг изученного пространства. И вскоре начал понимать, что скорее всего скатились мы по крутому склону оврага или холма и, пока не станет светлее, выбраться отсюда у нас нет никаких шансов. Разумеется, будь я один, уже карабкался бы потихоньку вверх, запоминая уступы и камни, попадающиеся на пути. Но вот вытащить наверх мага мне не удастся. А о том, чтоб оставить его и уйти одному, у меня даже мысли не возникло.

Значит, нужно попытаться привести парня в сознание и подлечить, но сначала устроить хоть немного поудобнее.

Слегка вытерев руки о мокрый и все равно уже грязный камзол, я полез в свой пояс с оружием и с изумлением обнаружил висящий на боку совочек. Змейство, ну точно! Я же сам, направляясь к дому, повесил его на петлю для кинжала. Конечно, было бы много лучше, если б я повесил сам кинжал, но жалеть о несбывшемся поздно. Хотя в таких ситуациях, как эта, не может быть лишней никакая вещь.

Через некоторое время я даже согрелся, выковыривая из склона острые камни и выкладывая из них барьер ниже того места, где лежал ученик. Уже через полчаса работы мне удалось расчистить клочок, достаточный, чтоб устроить мага, и за это же время я сообразил, как напоить его зельем. Обычные спички, какими пользуется большинство жителей королевства, у меня всегда с собой, а после одного случая, когда несколько кусочков дерева спасли жизнь не только мне, но и куче магов, ковен снабжает меня особенными коробками, не боящимися никакой сырости. И при этом в них нет ни грана магии, алхимики просто пропитывают и спички, и коробки особыми зельями. А в мешке, подвешенном к поясу Тура, несмотря на возникший в результате нашего падения невероятный беспорядок, я сумел отыскать медную плоскую флягу с водой и кружку.

Сняв камзол, я накинул его на плечи, как капюшон плаща, и снял с пояса кошель с зельями. Потом зажег первую спичку. Быстро выхватил пузырек с бальзамом Рендиса и капнул в кружку пару капель. Пока закрутил пузырек с драгоценным зельем, тонкая палочка догорела и мне пришлось пожертвовать еще одной, чтобы добавить в кружку немного воды и поднести приготовленный напиток к лицу мага.

Торопливо, пока не поблек слабый огонек, я разжал парню губы и влил в рот снадобье.

— Что за зелье ты мне дал? — безнадежно пробормотал Тур через минуту слабым еще голосом, и я облегченно вздохнул: хвала всеслышащему и добрым духам, пришел-таки в себя.

А уже в следующий миг подозрительно замер, напряженно переваривая открывшуюся мне истину, это что же выходит, парень бессовестно притворялся потерявшим сознание? Иначе откуда бы ему знать, кто его поил?!

— И давно ты пришел в себя? — снова надевая камзол и начиная расчищать рядом с учеником место для себя, поинтересовался я самым безразличным тоном, на который оказался способен в этот момент.

Идти-то он сейчас все равно не сможет, и я наконец начал догадываться, в чем тут дело. Однако предпочту услышать ответ от него, раз нам все равно суждено провести вместе на этом неуютном склоне как минимум семь часов, пока не забрезжит рассвет. Стало быть, хочет маг или не хочет, а разговориться ему придется.

— Не очень, — помолчав с минуту, осторожно признался Тур.

— А почему не окликнул меня?

— Не знал… кто ты. А когда ты огонь зажег — узнал.

Вот, значит, как. Решил выждать, сначала посмотреть, кто и с какими намерениями таскает его по камням под дождем. Что ж, пришлось признать мне, очень правильная тактика, я и сам точно так же постарался бы сделать в подобной ситуации. О чем и объявил ему немедленно, устраиваясь рядом.

— Там у меня одеяло… в мешке… — немного подумав, сообщил маг, но я только презрительно хмыкнул.

— Непригодно сейчас твое одеяло… для употребления. Когда мы по склону катились… в твоем мешке все перемешалось. Может, вспомнишь… что такое жидкое и липкое ты прихватил в дорогу?

Несколько минут маг сосредоточенно размышлял, видимо, пытаясь вспомнить, что из наспех брошенных в мешок вещей подходит под эти определения?!

— Наверное… мед, — уныло сообщил он наконец, и я одобрительно фыркнул, точно, свежевыкачанный мед. Я сначала по запаху определил, а уж потом лизнул палец.

И судя по тому, что сам Тур не особый любитель сладостей, мед притащила в его комнату Олли. А поскольку ее не было с магом, когда он открывал портал, Тур собирался обойти друзей… Ну, это самое малое, что можно пока предположить.

Некоторое время мы лежали молча, и я с неудовольствием начал ощущать, как вездесущие водяные ручейки неуклонно пробираются под одежду, принося с собой не только противное ощущение мокроты, но и холод. Похоже, скоро мы начнем понемногу замерзать, осенний дождь вовсе не лучшая погодка, чтоб валяться всю ночь на склоне.

— Откуда ты взялся в моей комнате? — наконец задал Тур мучивший его вопрос.

Однако я вовсе не собирался давать честный ответ, хотя, что-то говорить все же придется, вон как настороженно застыл мой сосед.

— Шел к тебе поговорить по одному делу… и вдруг почувствовал что-то неладное, амулет подал сигнал. Вот и ворвался без разрешения. А как увидел, что ты уже в портале, даже подумать не успел… руки сами схватились.

Конечно, стоит нам вернуться в школу, как эта версия рассыплется, словно песчаная крепость под жарким солнцем, но сейчас выглядит вполне убедительно.

— А о чем… ты хотел поговорить? — обдумав мои слова, маг пришел точно к такому выводу, и я снова порадовался.

За себя. Хуже нет оказаться в такой ситуации не с разумным и рассудительным спутником, а с избалованным и бестолковым существом, это я на собственной шкуре очень хорошо испытал. Была у меня однажды прогулочка, начавшаяся с похожей ситуации… до сих пор и врагам не пожелаю подобной. Хотя теперь ни за какие блага не согласился бы, чтоб в тот миг моя жизнь свернула на какую-то иную тропу.

— О занятиях, о чем же еще? Вот только боюсь, в нашем с тобой положении эта тема несколько… несвоевременна, — уверенно соврал я, а что мне еще оставалось?

— Это точно, — хмуро хмыкнул он, — сейчас мне вовсе не до занятий.

— Ты сильно ушибся? — осторожно осведомился я, а про себя загадал, если ответит искренне, постараюсь помочь. Ну а если соврет, пусть выпутывается сам.

— Да нет… ушибся не очень… хотя побаливало плечо и нога. Но после твоего зелья стало много лучше, — вздохнул маг, и я потихоньку расслабил напряженную спину. — А вот магию истратил подчистую.

— А накопителей… нет?

— Ученики сдают свои каждый вечер, разве ты не знал? Ну да, ты же не маг. Хотя это справедливое правило. Представь, что сотворили бы со своими домами некоторые темпераментные личности, будь у них вволю энергии.

Все это действительно для меня новость, и с каждым его словом я согласен. Вот только сразу возник законный вопрос: откуда в таком случае Тур взял энергию на портал? Сам потихоньку насобирал, что вполне возможно, если часть дня носить запасной, неучтенный учителями накопитель или купил у кого-то из младших магов, когда ездил на каникулы? Хотя вполне возможны и другие, неизвестные пока мне варианты. Но все это сейчас не важно, вернее, не так важно, как совершенно другое.

— И когда, по твоим подсчетам, восстановится твой резерв?

— Не раньше чем к утру, — с досадой буркнул он, и я удовлетворенно кивнул сам себе, все верно, так я и предполагал.

Хотя втайне надеялся на лучшее. Ну так этого никому не запретишь.

Еще часа два мы лежали молча. Несмотря на вялое сопротивление ученика, я как можно крепче прижимал его к себе, точно зная простую истину: разом растратившие весь резерв маги становятся уязвимее младенцев перед простудами и прочими неприятностями. И тем не менее Тура постепенно начала трясти все более крупная дрожь. Время от времени превращавшаяся в откровенное лязганье зубами.

Нет, особо я не расстраивался, зная — большее, что ему грозит, это неделя жестокой лихорадки, но терпеть свою беспомощность было просто невыносимо. Иногда только в такие моменты начинаешь лучше понимать инвалидов, стариков и калек, бывших когда-то сильными и могущественными людьми. Потерянные возможности всегда отчаянно жалко.

И когда я уже почти решился вылезать из выровненной с таким трудом ложбинки и тащить Тура наверх, по склону затопали чьи-то уверенные ноги и блеснул лучик неяркого света.

— Ну вот же он! — бодро объявил хорошо знакомый голос Руна и, теряя уверенность, озадаченно добавил: — А это кто такой?

— Наш учитель Таржен, — хмуро буркнул Тур, — а вот вы здесь откуда?

— Что мы, не маги? — притворно обиделся Рун. — Не смогли просчитать мощность портала? Хотя вот Таржена предусмотреть как-то не додумались. А он что, ранен?

— Нет, я вполне здоров, — мгновенно произведя в уме поправки на неожиданный фактор и оставшись вполне удовлетворенным предполагаемым результатом, бодро сообщил я, — это Тур пока не может идти. Но вдвоем мы его, я думаю, вытащим отсюда.

— Я и сам его утащу, — пренебрежительно фыркнул Рун, — держи фонарь и возьмись за меня. Олли! Брось направление!

Последние слова он буркнул в висящий на шее амулет связи, использующийся магами на небольших расстояниях. Я уже сообразил, что именно хочет сделать парнишка, и послушно вцепился в его пояс одной рукой, другой повыше подняв закрытый фонарик, с какими ночами ходят по небольшим городам стражники.

— Мешок не забудь, — обреченно пробормотал Тур, когда рослый и плечистый Рун легко поднял его на руки.

Серый туман портала обнял нас, вырывая из темноты и дождя, и выбросил в душное тепло тесноватого помещения.

Охотничья сторожка, понял я, кинув вокруг себя беглый взгляд. Такие часто ставят промысловики в дне пути от последнего жилья. Здесь есть все самое необходимое, но по очень скудной жизненной норме. Посреди глиняная печь с трубой, конусом сходящаяся кверху и заканчивающаяся круглым отверстием для котла, который у каждой охотничьей ватажки должен быть свой. По периметру трех стен двухъярусные полки, иногда в такой избушке пережидает непогоду больше десятка человек и спать приходится по очереди. Возле прикрытого ставнями оконца стоит стол, сооруженный из расколотой пополам лесины, уложенной на неошкуренные чурбаки, еще несколько чурбаков заменяют стулья.

Сучковатая палка, прикрученная возле входа вместо вешалки, и рассохшаяся долбленка для воды завершают нехитрое убранство избушки. А вот разложенные по полкам одеяла и стоящий на печи чайник явно доставлены друзьями Тура. Кстати, вижу я только Руна и Олли, а вроде бы девушка собиралась взять с собой подругу?

Но спрашивать, где остальная часть отряда, если она, конечно, есть, мне нельзя, также как не стоит расслабляться в присутствии этих шустрых магов. Вполне способных, как показывает практика, на очень мощные заклинания.

ГЛАВА 3

— Леон… — в голосе короля опасно зазвенела сталь, — я согласился на этот план только из-за ваших твердых уверений, будто в школе у него не будет ни малейшего шанса ввязаться в какое-нибудь опасное приключение. Я намеревался просто взять с него честное слово, и мне точно известно, если бы Грег его дал, то непременно бы сдержал. И теперь ты сообщаешь, что он пропал?

— Ваше величество…

— Пока просто Торрель.

— Хорошо. Торрель, наши магистры следили за каждым его шагом, он даже не догадывался, что мы знаем про него все: и что он уходит по ночам домой, в Монтаеззи, и что следит за группой старших учеников. Кстати, мы тоже за ними следили.

— А что это за ученики? Может, стоит их допросить… или прослушать? — не выдержал вконец расстроенный король. Мало того что нет никаких новых зацепок по странному убийству Норена Ганетти, так еще и исчез тщательно оберегаемый Грег Диррейт.

Человек, которого он так и не успел наградить за свое спасение, но еще больше за тот толчок. Торрель понял немного позже (не совсем уж безнадежен), что Грег специально сделал все, чтоб разжечь в нем интерес к шладбернской принцессе. Все остальное сделали ее глаза, в которых сквозь застарелую боль и вину светились деликатность, мягкое обаяние и ум. И теперь каждый его подданный в курсе, что король просто неимоверно счастлив в браке. И тем сильнее его желание прикрыть, уберечь человека, сделавшего так много для королевства и для него лично, но при этом не умеющего позаботиться о собственной безопасности. Вот, например, он, король, может многое. Но не бегает же по полям вместе с сыскарями, хотя ему не меньше других хочется поймать наглых и жестоких преступников!

— Их нельзя допросить. — В голосе магистра тяжелая усталость причудливо смешалась с отчаяньем и безысходностью. — Они пропали вместе с ним. Вернее, мы думаем, это он каким-то образом примкнул к ним.

— Но ведь… раз они ушли все вместе, можно отследить направление, силу портала… снять остаточную магию, наконец? — За столько лет общения с магами король считал, что уж он-то разбирается в их делах, и пытался понять, почему магистр смотрит на него жалостливо, как на неразумного ребенка.

— Мы пытались, но они же маги. И у них полшколы друзей, эти ребята из тех, к кому тянутся люди. Следы затерты, перепутаны. Почти у всех старших учеников утром были пустые накопители.

— Леон! Так у вас там целый заговор, а ты мне так спокойно об этом рассказываешь?! — возмущенно выдохнул король и, не выдержав, вскочил с кресла. — Ну и что ты сидишь?! Нужно действовать!

— Мы и действуем, только это все-таки не заговор, это дружба, и обращаться с ними сейчас с позиции силы или как-то давить — нельзя ни в коем случае. Нужно немного времени — и они пойдут нам навстречу. А насчет Грега я лишь хочу обратить внимание, раз он с магами, стало быть, они его приняли и станут защищать. Тогда о его безопасности не стоит так переживать.

— Грег… — Тихий голосок, раздавшийся над ухом, показался самым чудесным, что только могло случиться в это утро.

«Духи! — не открывая глаз, спросил я мысленно, сразу сообразив, что ни с того ни с сего зеленые родственники не стали бы будить меня спозаранку. — Вы успокоили Зию?»

Все остальное отступало на второй план, главное, что меня волновало, были она и сынишка. А с магами, как мне верилось, я сумею договориться.

Ночью мы не стали разбираться в ситуации, не до того было. Все просто валились с ног от усталости, поэтому Рун решительно занавесил одеялом одну из полок и загнал туда подругу, настрого велев не подглядывать.

Потом выдал нам с Туром запасные сухие рубахи и помог еле двигающемуся другу переодеться. Запасных штанов или хотя бы подштанников в его мешке не нашлось, но это и не особенно расстраивало, в тепле белье просохнет прямо на теле. Мы с Руном уложили и обмотали одеялом трясущегося Тура, быстренько развесили по полкам верхнюю одежду и завалились спать, молчаливо решив оставить все вопросы на потом.

— Успокоили, не волнуйся. Лучше послушай… — шелест зеленого существа заглушили знакомые голоса.

Разговаривали не в избушке, значит, я проспал момент, когда маги ускользнули наружу.

— А я тебе говорю, врет он. Мы твою дверь ключом отпирали, сам же давал мне запасной, как он мог сквозь запертую дверь пройти? — напирал на друга Рун. — Да еще и запереть потом за собой, ты же говоришь, что он на тебя в последний момент прыгнул.

— А давайте я этот домик закрою сферой Цибериуса… — кровожадно пробормотала Олли. — Она у меня хорошо получается.

— Не смей! — решительно прикрикнул на магиню еще слабым голосом Тур, — он ночью меня таскал, зельем поил, отогревал. Нет, я так не могу. По-моему, нужно поговорить, спросить, выяснить, может у него есть объяснение или важная причина? Вы сами за мной тоже без разрешения пошли. Может, и вас под сферу, так я тоже умею, вы знаете.

— Как ты можешь, как только язык повернулся сравнивать! — рассердилась Олли. — Мы тебе друзья, столько лет вместе, а этот солдафон неизвестно откуда взялся, может, он бандит, а лично мне вообще кажется, что шпион!

— Ну вот тут ты загнула, — вздохнул бесхитростный Рун. — С чего бы ему за нами шпионить? Да и в учителя, сама знаешь, ковен кого попало не возьмет. Но в том, что он соврал, я все же уверен.

— А может, он что-то про «зиет» прослышал… — Голос Олли стих до едва слышного шепота. — И хочет через нас разузнать?

— Тсс! — зашипели на нее два голоса, — помалкивай, а то отправим назад!

— И так молчу все время… с вами особо не поговоришь, — обиделась магиня.

— Кстати, а ты подружку хотела взять? — припомнил Тур. — Что, не пошла твоя Веджи?

— Если б я знала, что ты будешь так о ней волноваться, то обязательно уговорила бы, — съехидничала Олли. — А так, они наши следы затирают. Колезу одному не справиться, сам знаешь, как мамочка за ним следит. Он еще и портал рассчитал… и все за два поцелуя.

— Рассчитываться ты будешь? — живо заинтересовался Рун.

— Нет, ты, когда вернешься! — насмешливо фыркнула магиня, но немного погодя мирным голосом пояснила: — Что ему с моих поцелуев, он еще с зимы к Беленке неровно дышит, а вы и не заметили.

— Ну что, идем? А то я замерз, — просительно предложил Тур, — как проснется — поговорим.

— Тебе решать, — спокойно согласился Рун, — можно будет присмотреть за ним, если что — и в портал забросить, и назад отправить никогда не поздно. Постарайтесь только не болтать лишнего, так, на всякий случай.

Заскрипели под ногами магов старые ступеньки, стукнула тяжелая дверь. Я даже не шевельнулся, продолжая изображать сладко спящего после ночных мытарств оружейника. И одновременно пытаясь придумать правдоподобную версию случившегося в комнате Тура. Пока получалось не очень, но у меня теперь был запас времени и понимание, на кого какими доводами можно подействовать.

Второй раз я проснулся, когда Рун начал преувеличенно громко топать и греметь чайником. Потянулся, едва не свалив сложенную на меня высохшую одежду, и решительно открыл глаза.

— Где Олли?

— На улице, одеяло Тура чистит, — немедленно отозвался Рун, — а ты как к нему в комнату попал?

О как, сразу быка и за рога. Ну уж нет, потерпи, милый, я давно вышел из ученического статуса, когда обязан был незамедлительно отвечать на каждый вопрос.

— Рун, — натягивая одежду, мягко поинтересовался я, — а разве ты не знаешь простого правила общения случайных попутчиков?

— Какого еще правила? — вытаращил глаза простодушный парень.

Эх, Рун, вымахал даже выше меня, и плечи как у молотобойца, а не у мага, а ловишься на такие простые штучки, хмыкнул я про себя, но вслух ответил очень поучительно:

— Если хочешь знать всю правду про спутников, будь готов так же честно рассказать и о себе.

— А разве мы случайные попутчики? — раздался с полки напротив насмешливый голос Тура, и я на миг замер.

Змейство, ну как же я его не заметил?

Впрочем, этот вариант даже лучше, поговорить с обоими парнями, пока Олли на улице.

— Тур, — тяжело вздохнув, взял я со стола кружку, и, понюхав, вылил в рот вчерашний чай, — я что, похож на любителя ночных прогулок под дождем в местах, удаленных от нормального человеческого жилья?

— Судя по ухоженным рукам, ты и на оружейника не особо похож, — флегматично объявил Рун, — но ведь именно им и представлялся?

— Вторая ошибка, — спокойно кивнул я магу, — не я представлялся, а меня вам представили.

— То есть ты хочешь сказать… — задумался Тур, — что…

— Э нет! — резко перебил я его, — я как раз ничего не хочу говорить, это вы пытаетесь узнать слишком много. Я лишь объясняю, что за правду придется заплатить правдой, и спрашиваю, готовы ли вы на это?

— Но, Таржен! — возмутился Рун. — Если мы не будем в тебе уверены, то можем просто оставить тут или вообще отправить куда подальше.

— Можете, — уверенно киваю я, — и даже не то еще можете. Но когда-нибудь, когда вы решите все ваши проблемы и разберетесь в своих тайнах, вам придется вернуться домой, в школу, просто в город, и тогда ковен потребует отчет за все ваши действия, ведь, как я слышал, поступая учиться, вы приносите ему свои клятвы? Иначе магистры не стали бы открывать вам свои секреты?!

— Он прав, — помолчав, хмуро сообщил Тур ошарашенному другу, видимо, силачу и в голову не приходило задумываться о будущем, — нам лучше не лезть в его тайны. Но на один вопрос, Таржен, ты все-таки должен ответить: куда ты собираешься идти?

— С вами! До первой деревни или городка. Ты же сам понимаешь, я не маг и сам себе открыть портал не могу, а если его откроете для меня вы, то вполне могут возникнуть проблемы с ковеном, а мне этого ни в коем случае не нужно, — с этими словами я решительно шагнул к выходу. — А где вы умывались?

— Речка под обрывом… — донесся до меня голос Руна, но дверь отрезала окончание фразы.

Да мне оно и не нужно, теперь, когда духи снова со мной, я смогу узнать каждое слово нечаянных спутников. Неприятно, конечно, что пришлось им соврать и даже немного припугнуть, но и рассказать о себе всю правду я пока не готов. Впрочем, как и они.

— Доброе утро. — Олли, махавшая руками над развешенным на кусте одеялом, внимательно глянула на меня, кивнула и почти бегом рванула в избушку.

Переживает, что все самое интересное обсудят без нее, ухмыльнулся я понимающе и направился к обрыву.

Когда я вернулся в избушку, меня встретило демонстративное молчание, но я отнесся к этому с показным безразличием. Молча сел к столу и решительно подтянул к себе миску с холодным тушеным мясом, явно позаимствованным вчера вечером из школьной кухни, и кусок хлеба. Как бы они ни пытались мне показать, что они сами по себе, а я сам по себе, но делить котлы в походах самое последнее дело. И не только потому, что так удобнее и честнее, а еще и потому, что проще и быстрей.

— Через четверть часа открываю портал, — важно предупредил Рун, сам себя назначивший главным, пока Тур восстанавливает силы. И я не удержался от ехидной ухмылки.

— Как-то гадко он ухмыляется, вы не находите? — немедленно отреагировала Олли.

— Таржен, — зеленые глаза Тура смотрели с настороженным вниманием, — что тебя насмешило?

— Я просто подумал, — неторопливо дожевав мясо, вздохнул я в ответ, — что никогда еще не приходилось мне путешествовать в компании таких наивных магов.

— А тебе много приходилось путешествовать? — ястребом ринулась в бой Олли, только и ожидавшая, к чему бы прицепиться. — Особенно в компании магов?!

— Достаточно, — серьезно кивнул я Туру, не обращая на магиню никакого внимания, — достаточно, чтобы понять, когда маги не хотят, чтоб их обнаружили в первый же день и в первой же деревне, они стараются магию не применять. Наоборот, все силы тратят на подпитку амулетов, защищающих от просмотра.

— Не хочешь же ты сказать, — неверяще уставилась на меня Олли, — что мы должны будем идти пешком?

— Ну если среди вас есть магистры, способные спутать направления и стереть следы кастования, это не обязательно, — вздохнул я и принюхался к чаю, духи донесли, что Олли слишком деятельно крутилась возле оставленной для меня кружки, — тогда можно и порталом пользоваться вовсю и огонь фаерболами зажигать. Правда, еще понадобится куча накопителей, но вы же тщательно подготовились к походу, ничего не забыли?

Чай я на всякий случай выплеснул в окно, не торопясь показывать спутникам все свои возможности, и, ополоснув кружку, налил свежий. Олли разочарованно вздохнула, и я заметил, как нахмурился Тур, поймав ее взгляд.

Похоже, рановато я радовался рассудительности нечаянных спутников, но остается надеяться на лучшее.

Оглядев комнату, я нашел свой совочек, уже приспособленный кем-то под объедки, и вышел на крыльцо.

— Таржен, — шагнувший следом Тур внимательно наблюдал, как я тщательно вытираю клочком сухой травы свое имущество, — а зачем тебе нужен совок?

— Сейчас? Или раньше?

Пусть научится правильно задавать вопросы.

— Зачем ты его носишь с собой?

— Я им ямку для цветка копал, когда амулет сработал, вот и сунул за пояс — не бросать же было? А теперь и вовсе не брошу, в пути все пригодится, — старательно обходя нежелательные подробности, пояснил я магу, вешая совок на пояс. — Так мне вас ждать или порталом пойдете?

— Порталом, — чуть прищурил он глаза, и я безразлично кивнул.

— Тогда прощай, привет друзьям.

Спокойно повернулся и пошел прочь, направляясь вдоль берега. Спасибо духам, точно передавшим мне разговор, состоявшийся в избушке, пока я умывался, и сообщившим, в каком направлении от школы находится эта избушка. Теперь я примерно знаю, куда нужно идти, чтоб добраться до ближайшего жилья. И какую проверку придумали для меня юные маги.

Топал я неторопливо, сердито похлопывая по встречным кустам злополучным совочком, а куда спешить-то? Опаздывать мне некуда. Да и невозможно быстро пробираться по бездорожью, под ногами путается густая, еще влажная после вчерашнего дождя трава, и то и дело приходится обходить различные препятствия в виде муравьиных куч, кустов и огромных валунов. Никаких дорог или троп тут нет и в помине, да и быть не может. Вот к вечеру, когда редкие деревушки станут ближе, меж островков смешанного леса, перемежающегося плавными холмами и долинками, появятся путаные тропки, пересохшие высокие стожки сена, густо окруженные сухими колючими ветвями терна, и старые бревна, переброшенные через ручьи и речки.

Эту местность, находящуюся недалеко от юго-восточной границы нашего королевства, вообще густонаселенной не назовешь. И хотя места здесь довольно богаты разнообразными дарами природы, сказывается отдаленность от больших городов и основных королевских трактов, заставляя предприимчивых людей селиться западнее и южнее.

Мои замшевые короткие сапожки, совершенно не приспособленные для таких прогулок, уже снова промокли, да и штаны отсырели до колен. А легкий камзол насквозь продувался прохладным ветерком, снова подогнавшим плотный караван низких туч. Похоже, дождя не миновать, и это еще больше отравляло мне настроение.

Ну вот зачем они мне нужны, эти ученики, почему я не прошу духов сообщить Клариссе, где именно сейчас нахожусь? Ради чего терплю этот холод, сырость и прочие неудобства? Неужто только ради мелочного чувства мести к королю и ковену, ни с того ни с сего вздумавшим обращаться со мной как с дорогой фарфоровой вазой, которая только для того и пригодна, что стоять на полке за стеклом?

Я откровенно задал себе этот вопрос и вдруг понял, что уже давно знаю ответ. Нет во мне ни на гран ни мести, ни обиды, я вообще человек на редкость отходчивый. И прекрасно понимаю чувства короля, Клары и Леона, считающих себя обязанными обо мне заботиться. И даже больше, готов потакать им в их клушачьей страсти прикрыть меня крылом, пока оно, это стремление, не выходит за пределы разумного.

А к этим ежистым, но весьма симпатичным ученикам меня, как пчелу на мед, непреодолимо тянет исходящий от них запах тайны, загадки, от которой моя интуиция просто не может отмахнуться, не разобравшись, в чем там дело. И противиться своему чувству у меня нет сил, в такие моменты во мне просыпается древний охотник, ставший на след желанной дичи.

Кстати, иду я уже почти три часа, и пора бы нам встретиться, если они, конечно, не передумали и не изменили своего плана открыть портал не в деревню, а всего на десяток миль дальше от избушки. Точно на моем пути, чтоб уставший к тому времени оружейник немного поубавил свой гонор и признал главенство магов. И я собирался честно подыграть их наивным задумкам, ведь для меня не представляет никакой доблести или выгоды сомнительное звание их командира.

— Грег, остановись! — Один из моих духов был явно встревожен, и я немедленно замер на месте.

— Что случилось?

Топая по бездорожью, я от нечего делать мысленно беседовал с духами на разные темы и успел выяснить, чем они заняты, пока я иду навстречу хитроумным ученикам. Оказалось, древни в это время прокладывают себе путь по корням и водным жилам. Успевая попутно разведать и освоить местность на несколько десятков локтей вперед и по сторонам.

И я ни минуты не сомневался, что древни стали бы это делать без малейшей выгоды для себя. Вернее, для своего цветка. Они еще раньше успели рассказать, почему, получив в последние двадцать с лишним лет уникальную возможность размножаться, самостоятельно не перебрались южнее. Оказалось, все дело было в Андолезском горном массиве, отделяющем Шладберн и Гассию от Этавира. Слишком много усилий пришлось бы затратить древням, чтоб протянуть под ним надежные дороги из корней. А построить зеленый путь туда, где нет ни одного кустика духов, они не могли, даже истратив всю собранную энергию.

— Сверни вправо, мы тебя проведем.

Послушно сворачиваю вправо и замечаю, как качнулась в сторону ветка, открывая мне проход, прильнула к земле влажная трава, метнулся прочь рой зеленых мух. Впрочем, мух все равно с каждым шагом становилось все больше, и это заставило меня перейти на особый, крадущийся шаг. А в руки вместо совочка взять по дротику.

А вот и разгадка такого скопления гадких насекомых, гниющая под кустом туша какого-то животного. И под следующим, и дальше. А вот и совсем свежая… И наконец я сообразил, что животное, закончившее жизнь в этих кустах, вовсе не было диким. Так вот оно что! Из докладов сыскарей я знал о частых жалобах местных жителей на банды мародеров, набегающих по осени из Кангира. Незваные гости уводили пасущийся по оврагам скот, крали домашнюю птицу, а иногда прихватывали и девушек.

Тродинион и ковен каждый год посылали сюда патрули, но уж больно обширны охраняемые ими угодья, да и бандиты неплохо научились пользоваться купленными на рынках Остана защитными и отводящими глаз амулетами. Да и свои шаманки у них имелись, и довольно сильные.

— Духи, вы можете сказать, сколько тут людей?

— Вместе с теми, которые были с тобой в избушке? — деловито осведомился древень, и у меня мгновенно перехватило дух.

— Как вместе?! Они что, здесь?

— Не волнуйся так… — В голоске древня явственно послышалось раскаяние. — С ними ничего плохого не случилось, тут сейчас только три женщины и старик. Они и оглушили твоих учеников, когда те из портала выходить начали. А мы их разговор подслушали, потому и привели тебя сюда.

— Это хорошо, — облегченно выдохнул я. — А вы можете показать мне, кто и где находится?

— Закрой глаза, — скомандовал дух, и я безропотно подчинился.

Небольшой овражек, хорошо укрытый свисающими ветвями желтеющих деревьев и густыми кустами, внезапно открылся одновременно с нескольких сторон, и голова даже сначала закружилась с непривычки. Но несколько минут спустя я понемногу приспособился и вскоре досконально изучил логово мародеров. А заодно и сообразил, как быстро и без особого риска захватить оставленных на хозяйстве сторожей. Занятых скоблением шкур и засолкой мяса.

— Духи, мне нужна ваша помощь, проследите за магами, чтоб не дернулись раньше времени, если что-то заметят. Я не хочу, чтоб они пострадали.

— …а тут четверо магов. — Смущенный голосок духа ударил меня как дубинкой.

— Кто еще? — сосредотачивая мысленный взор на старике, просто для проверки спросил я и застыл, получив быстрый ответ:

— Нет, не он, вон та женщина, с трубкой.

— Значит она. Ну теперь понятно. Именно таких в Кангире называют шаманками, хотя, по сути это та же магиня, только обученная иным методам.

Вот теперь мне окончательно ясно, почему мародеров не могли найти и поймать ни крестьяне, ни маги. Крестьянам она отводила глаза, а маги приходили слишком поздно, шаманы умеют так использовать звериные тропы и водные пути, что никто потом не сможет распутать их плетения. Кроме верховных магистров Южной школы, но их у ковена не так много, чтоб посылать в эти окраинные деревушки.

И не стоит упрекать учеников, что попались, как слепые котята. Против опытной шаманки у них не было ни единого белого шара из тысячи. Кангирка просто не могла не заметить выброса энергии на месте портала, ну а уж окутать выпавших из него учеников ловчей сетью, или что там она применила, для шамана простейшая задачка.

Но в таком случае весь мой план нужно срочно менять. И первым выводить из строя не старика, а ее. Да не простым дротиком с сонным зельем, наверняка от подобных угроз у нее есть защитные амулеты, а более действенным методом.

— Духи, — возник у меня законный вопрос, пока я доставал дротик, приготовленный именно на такой, редкий случай, — а разве она не поставила вокруг этого логова отводящей глаза защиты?

— Поставила, — хихикнул дух, — но мы же тебя провели через нее.

— Духи, я вас люблю, — пробормотал я и рванулся из кустов.

Первый дротик, короткий и широкий, раскрывающийся при ударе хищным цветком, обильно смазанный изнутри парализующим ядом гигантского паука-птицелова с Жемчужных островов, достался шаманке. Второй, с обычным снотворным, старику. И пока ничего не понимающие женщины потрясенно рассматривали внезапно упавших сородичей, я успел выхватить пару дротиков и приставить к ребрам той из кангирок, что оказалась ближе.

— Если будешь меня слушать, твоя подруга останется жить, — твердо пообещал я изумленно распахнувшей глаза женщине, оставшейся на свободе, однако разум отказал этому забитому существу.

А может, она просто побоялась нарушить строгие правила, вбитые в ее мозг главарем и шаманкой. Только вместо того, чтобы бросить скругленный грубый нож, которым она скоблила шкуру, и начать выполнять мои указания, женщина, всхлипнув, метнулась к пленникам.

Зря она это сделала, мой дротик догнал ее в следующий момент.

— Ты тоже не собираешься меня слушать? — разворачивая к себе лицом оставшуюся не усыпленной налетчицу, я с огорчением понял, что зря надеялся на благоразумность этих затюканных жизнью и соплеменниками созданий. Скорее всего взятых мародерами с собой для самой грязной и тяжелой работы да для ночных утех всех членов банды, ведь увести молодых селянок им удается не каждый год.

Однако, несмотря на все мое сочувствие, пришлось легонько кольнуть пленницу в руку вымазанным в сонном зелье дротиком. Едва дождавшись, пока кангирка тяжело обвиснет в моих руках, я опустил ее на валяющуюся рядом шкуру и первым делом отправился собирать свое оружие. Делая вид, что не замечаю горящих надеждой взглядов учеников, накрепко прикрученных к стволам деревьев веревками из конского волоса. И не имеющих, по причине заткнутых кусками войлока ртов, никакой возможности окликнуть меня.

Ничего с магами не случится за пару минут, пока я принимаю меры предосторожности, зато у них есть прекрасный шанс осознать неправильность некоторых своих взглядов и выводов.

Накрепко связав шаманку и сунув ей в рот точно такой же кляп, как те, что украшали моих спутников, я наконец-то направился к ним.

— Таржен, ты специально, — взвился над поляной возмущенный голос Олли, едва я выдернул из ее ротика кусок грязной спутанной шерсти, — специально так сделал?

— Тсс, — приложил я палец к губам, — помолчи, иначе мне придется вернуть на место этот кляп.

— Молчи, Олли! — тихо рыкнул Тур, освобожденный от кляпа вслед за ней, — пока он все не объяснит, помолчи, ради всеслышащего.

— А что тут объяснять? — начал я распутывать связывающие парня веревки, — неужели вы не слышали про патрули магов и воинов, которые король каждый год отправляет в эти места, чтоб поймать бандитов, уводящих скот и женщин?

— А откуда ты знаешь, где мы?

Вот умеет он быстро соображать, и вопросы задавать по существу тоже умеет — восхитился я про себя, просто приятно с таким было бы путешествовать, если бы он наконец понял, что я им вовсе не враг.

— Догадался. Не сразу, конечно, подозревал сначала по растениям, по некоторым другим признакам, но как увидел кангирскую шаманку, так и убедился, что прав.

— Где шаманка? — Зеленые глаза еще смотрели недоверчиво, но в глубине их уже и понимание и стыд.

— Вон та, в вышитой бусинками блузе и с распущенными волосами. Только шаманки имеют право не заплетать сорок косичек. И еще… присмотрись к амулетам на ее шее, видишь ожерелье из медвежьих зубов и сушеных крысиных лапок? В него еще вставлены кусочки меха всех крупных местных хищников или их клыки. Неужели ваши учителя вам всего этого не объясняли?

Пока я читал ученику эту маленькую лекцию, веревка наконец сдалась и легла у его ног мягкими кольцами.

— Можешь двигать руками? Растирай затекшие места и начинай развязывать Олли, да не режь веревки — они нам пригодятся, когда вернется из набега вся банда.

— Какая еще банда? — вытаращила глаза магиня, нетерпеливо следившая за неловкими пока пальцами друга.

— Ну не думаете же вы, будто они всего вчетвером угоняют скот и бьют гусей? — притворно изумился я, в глубине души убежденный, именно так они и считали. — Нет, большая часть банды сейчас на деле. И вернется лишь к вечеру… с награбленным.

— И ты собираешься их всех… поймать? — с подозрительной задумчивостью поглядел на меня Тур.

— Но вы же мне поможете? — Почему-то я не сомневался, что после перенесенного унижения ни один из учеников не откажется от моего плана.

— Мы и без тебя… — высокомерно фыркнула Олли, но тут же смолкла, остановленная свирепым взглядом Тура.

— Помолчи уж. Говори, что делать, — а вот это уже ко мне.

— Для начала переодеться и поесть, — свернув аккуратным кольцом веревку, снятую с подозрительно молчаливого Руна, объявил я и шагнул к котлу, где что-то аппетитно булькало, — лично я нагулял просто зверский аппетит.

ГЛАВА 4

Дождь, начавший после обеда понемногу моросить, к вечеру превратился почти в ливень, скрыв за серой стеной дальние холмы и рощи.

Лежа за кустом под куском кошмы, я стойко сносил и протекающие за шиворот холодные струйки, и лужу под животом. Искренне считая, что такая погода нам только на руку. Возвращающиеся из набега бандиты будут не так бдительны и легче попадутся в ловушку. Каковую я все же не решился устраивать в их логове, а расположил над тропой, по которой они должны были проехать.

Что бандиты будут на лошадях, я знал из отчетов и рассказов сыскарей, а Рун, обшаривший все окрестные кусты, подтвердил. Они вместе с Туром тщательно исследовали местность и пришли к тому же выводу, который мне на час раньше сообщили духи. Налетчики всегда подъезжали с одной стороны, той, где выход из овражка был положе всего и где в случае засады можно было быстро развернуть лошадей.

Потому мы теперь и лежали именно тут, по разные стороны едва заметной тропки. Судя по количеству засоленного мяса и скрученных в тюки шкур, не сегодня завтра бандиты собираются вернуться домой, а если учесть, что у них с собой одна из шаманок, которые отлично предсказывают погоду, они заранее подгадывали уйти в дождь.

Наверняка на берегу пограничной реки Хами, впадающей в восточный океан, налетчиков поджидают спрятанные в тайниках лодки, а их лошади умеют отлично плавать. И дождь должен был надежно смыть все следы.

— Они уже близко. — Знакомый шелест над ухом придал мне уверенности.

Все-таки, несмотря на то что мне приходилось делать в жизни всякое, ловля бандитов никогда не входила в число моих любимых занятий. Да и вообще этим обычно занимаются сыскари и воины. Вот только тут, на окраине королевства, их едва хватает, чтобы разобраться с разного рода нарушителями закона.

— Проследите, чтоб никто не ушел, только магам не попадайтесь на глаза, — попросил я древня и достал верные дротики.

Показалось мне или действительно под кустами пронесся дружный шелестящий смех? Вот ведь весельчаки, никогда бы не поверил, если бы сам не был знаком. Почему-то в старых легендах дриады все как одна были печальными зеленоволосыми девами, а не расторопными и мудрыми призрачными человечками в локоть ростом.

Смех пролетел снова, и я в который раз заподозрил, что духи все-таки читают мои мысли.

Вот только разбираться с ними мне уже было некогда, между кустов, в пелене дождя появились первые смутные силуэты всадников.

За передними лошадьми, еле передвигая от усталости ноги, плелось несколько местных низкорослых коров, которых безжалостно хлестали едущие сзади мародеры. Да и с чего бы им жалеть чужих животин, призванных через несколько минут стать мясом?

Согласно мною же предложенному плану, я намеревался напасть с тыла и потому лежал неподвижно, ожидая, пока бандиты проедут мимо. И вдруг один из них резко натянул повод.

— Актай, назад! — спешно разворачивая коня, рыкнул он на своем языке, и я в который раз порадовался, что меня учили почти всем самым распространенным на континенте диалектам.

И теперь поздно задаваться вопросом, что насторожило или предупредило хитрого, как лис, главаря об опасности. Отсутствие знакомых запахов и звуков, заранее оговоренный сигнал, на который не получено ответа, или какая-то иная причина. Все это уже не важно, сейчас от меня требовалось лишь одно — сделать все, чтоб они не сумели уйти.

Мгновенно отбросив кошму, я вскочил на ноги и один за другим швырнул в налетчиков, яростно хлещущих своих коней, несколько дротиков. Не разбирая, куда попасть, все равно это невозможно в предвечернем дождливом сумраке. Кто-то упал с коня, и испуганное животное поволокло хозяина на обвившем руку поводе, другой бандит, решив, что я тут один, спешно выхватил арбалет и почти успел выстрелить. Но только почти, подоспели маги, следившие за мной от логова и вовремя сообразившие, что наш план провалился.

Замелькали в воздухе огненные шары и молнии, придавил бандитских лошадей к земле тяжелый ураганный порыв, качнувший даже меня. Но один из бандитов, ехавший самым последним, успел к этому времени развернуться и, нещадно хлеща усталую лошадь, стремительно рванул прочь.

— Духи, уйдет! — почти взмолился я и услышал спокойное:

— Нет.

И действительно, лошадь беглеца вдруг резко встала, как-то странно попятилась, словно от края пропасти, видимой только ею, и, развернувшись, понеслась прямо к нам, не обращая внимания на яростные удары нагайкой.

Ветвистая молния, пущенная рукой обозленной Олли, прервала эту скачку за пару десятков локтей до того места, где стоял я. Неудачно сбежавший бандит взвизгнул и рухнул с коня, а тот остановился как вкопанный, тяжело дыша и кося в мою сторону полубезумными глазами.

Но меня сейчас интересовал вовсе не взмыленный жеребчик, а длинный сверток, переброшенный через его круп позади куска кошмы, заменяющей налетчику седло.

— Тихо, тихо, — успокаивающе приговаривая по-кангирски, водил я рукой по шее дрожащего животного, пока крепко не перехватил повод, — стоять.

Спешно привязав жеребчика к кусту, я принялся лихорадочно распутывать веревки, безжалостно притянувшие сверток к лошадиной спине. Свирепея от одной мысли о том, что в нем может быть.

Вернее, кто.

И если моя догадка подтвердится, всех этих бандитов ждут уютные камеры крепости Дареслайт. Даже жалко, что там теперь навели идеальный порядок, и с желающими встать на путь добродетели нянчатся как с тяжелобольными. Вот этим точно не помешало бы хлебнуть чего-то погорше. Ведь не от бедности и не от голода они совершают свои набеги, а в погоне за роскошью и славой отчаянных сорвиголов.

— Кто это, Таржен? — вездесущая Олли уже оказалась возле меня и заглядывала мне под руки, пока ее друзья ловко связывали оглушенных и раненых бандитов.

Словно всю жизнь только этим и занимались, невесело хмыкнул я, правду говорят, лучше один раз испытать на себе, чем сто раз услышать.

— Сейчас посмотрим, не в лужу ведь класть? — уклончиво ответил я и почти бегом потащил сверток к шатру, в котором раньше жила шаманка.

Теперь все мои пленники лежали рядком под навесом, где хранилось наворованное, и скоро к ним присоединились остальные бандиты.

В шатре я поспешно развязал веревки сначала с той стороны, где у пленника предполагалась голова, и зло скрипнул зубами, так и есть, молоденькая селянка, почти ровесница Олли.

— Таржен, может, дальше я буду ее распутывать? — глухо выдохнула магиня.

На миг оглянувшись, я рассмотрел стиснутые губы и потемневшие от ненависти прищуренные глаза. Все ясно, это она увидела почти оторванный рукав и след от нагайки на предплечье девчонки.

— Успокойся, ничего особо страшного они с ней сделать не успели… — Веревка наконец окончательно сдалась, и я осторожно размотал кошму.

— Откуда ты знаешь? — Теперь настороженные глаза недоверчиво изучали меня.

— Читал отчеты сыскарей, которые тут работали, — сообщил я ей чистую правду. — У этих дикарей принято измываться над пленницами по полной программе…

— Таржен, — в шатер заглянула светловолосая голова Руна, — мы нашли еще одного пленника.

— Пленницу, — поправил я его, осторожно капая в кружку с водой заветный бальзам, но Рун энергично замотал мокрой шевелюрой.

— Нет, у нас мальчишка… сюда нести?

— А куда же? — сердито хмыкнул я, — нам сейчас не до правил приличия.

Парнишка, принесенный Руном, оказался еще моложе, чем уснувшая от действия снадобья селянка. И хотя он был избит гораздо сильнее девушки, но находился в полном сознании и рассматривал нас с еще недоверчивой надеждой. Напоив и его исцеляющим зельем с каплей снотворного, я решительно вылез из шатра на дождь, оставив подростков на попечение Олли.

Мне нужно многое проверить и еще больше сделать, но самое главное — срочно решить, как действовать дальше.

Если я сейчас поступлю так, как предписывает строжайшая инструкция, то через полчаса тут будет куча магов и сыскарей, а еще через несколько минут лично я буду сидеть в уютной гостиной собственного замка, пить горячий чай и наслаждаться семейным счастьем.

Что и говорить, крайне заманчивая перспектива, если не вспоминать о честном слове, какое немедля возьмут с меня как минимум три человека. И вместе с ним обещание никуда не выходить без особого дозволения. Ну и чем тогда мой замок лучше Дареслайт?

Но если я всего этого не хочу, значит, придется мне как-то договориться с магами, вернее, с Туром, который по мере восстановления сил незаметно взял бразды правления друзьями в свои руки. Вот тогда мое возвращение в уютное тепло родного гнездышка отодвинется на неопределенный срок.

— Что будем делать? — незаметно подобравшийся вплотную Тур смотрел на меня с пристальным интересом.

А почему это я должен за вас решать — мгновенно поднял колючки живущий в моей душе дух противоречия.

— А ты как думаешь? — также внимательно уставился я в его глаза и вдруг ясно осознал: именно этого вопроса он и ждал, всей душой надеясь на разговор как с равным, а не на указания старшего по статусу и возрасту.

— Что! И ты только сейчас мне это докладываешь? — Торрель отшвырнул ложечку, которой уныло месил творожный пудинг, и вскочил из-за стола.

— Я ждал, пока выйдет ее величество, — оглянувшись на дверь, буркнул Леон, духи, которые виделись ему вначале такими перспективными соглядатаями, как оказалось, имели свой собственный взгляд на этику.

— Вот это правильно… — мгновенно понял всю подоплеку его размышлений король, — идем в мой кабинет.

И первый торопливо побежал прочь из столовой, не оглядываясь на уныло плетущегося позади магистра. А куда он денется?

— Ну рассказывай, — едва убедившись, что двери кабинета надежно закрыты, а на страже стоит один из лакеев, как обычно присланных ковеном, потребовал Торрель.

— Вестника получили в сыскном отделе Доршеу через час после полуночи. В нем была нарисованная угольком на куске коры карта и рядом несколько слов, вот копия. — Магистр протянул королю листок бумаги.

— «Тут украденные селяне, поторопитесь», — прочел король и задумался. — А откуда стало известно, что Грег там был?

— После того как дежурный сыскарь выяснил, что это не их район, ну да, не было никогда до этого такого случая, парнишка молодой, глубокая ночь… заподозрил сначала, что кто-то из коллег разыграл. Но потом все же отправился к старшему, но пока разбудил его и все объяснил, прошло некоторое время. Еще повезло, что старший сыскарь имеет в таких делах опыт и сразу заметил вот это… — Магистр осторожно ткнул взятой со стола тонкой, как спица, золотой указкой в нижний левый угол листка.

Только после его подсказки король сообразил, что закорючка, принятая им вначале за след сучка, была на самом деле изображением капли со зрачком внутри.

— Сыскаря наградить, этот пройдоха нарочно так нарисовал, чтобы сразу не бросилось в глаза. Я и то не заметил, — честно признался король, скрутив с досады изящную указку в спираль.

— Тем не менее все строго по инструкции, — с сожалением вздохнул Леон, — мы специально поднимали. Ни один посторонний человек не должен сразу понять, от кого это послание.

— И что там нашли?

— Улов богатый… просто несказанно. Однако все по порядку. Сыскарь действительно молодец, сразу послал нам тревожного вестника. И все равно время упустили, пока нашли мага, хорошо знакомого с той местностью, пока открыли портал в ближайшую деревню. А там дождь проливной, но на площади костры горят, народ в поход собирается. Пропали дети кузнеца: мальчик помладше, сестра его постарше. И несколько коров. А до этого в соседней деревне стадо увели. В общем, местность они по карте сразу узнали, Гнилой ложок называется. Примерное расстояние и направление подсказали, маги портал открыли, всех желающих, конечно, брать не стали, только кузнеца с женой и проводников. А когда из портала вышли, сразу поняли, куда идти нужно, коровы недоенные ревмя ревели. В том ложке обнаружилась хорошо замаскированная стоянка, видимо, дней пять бандиты там жили, в шатре дети кузнеца спали, немного поцарапанные, но ничего страшного. Когда мальчика разбудили, он вспомнил незнакомых парней в этавирской одежде, светловолосый его нес на руках в шатер. С ними была девушка, а вот кто еще сидел и давал ему лекарство, он не рассмотрел, там было темновато.

Под навесом маги обнаружили кучу связанных бандитов, шестеро мужчин и три женщины, некоторые ранены, трое довольно тяжело. Одна из женщин — шаманка.

— Как же им удалось… шаманку, — изумился король, — ведь они из Северной школы!

— Да, магия шаманов сродни магистрам Южной школы, но ее взяли не ученики. У шаманки на плече след дротика, особого, такие только мастера имеют, у Грега такой точно есть. Но самое интересное, что она до сих пор не очнулась. В ране у нее алхимики нашли яд паука-птицелова с Жемчужных островов, а во рту сильное снотворное, оно бы не подействовало, но все ее амулеты нашлись поодаль. Были сложены в пустом котле.

— Ну а следы портала? Там ведь их некому было прикрывать? — не выдержал обстоятельного доклада нетерпеливый король, вскочил с кресла и зашагал по кабинету.

— Нет никаких следов. Они уехали на лошадях налетчиков. А вот что еще взяли, можно будет сказать точно, лишь когда бандиты проснутся. Он им всем на всякий случай лошадиную дозу своего зелья влил, хотя и в ранах тоже это зелье обнаружили.

— Правильно рассчитал, что раньше рассвета вы туда не доберетесь… — непонятно, чего больше скрывалось в насмешливом замечании короля: восхищения или досады.

— Куда как правильно, — хмуро вздохнул Леон, — если парнишка рассказал, что приехали они на стоянку еще засветло. Во всяком случае, не позднее заката.

— И где вы теперь собираетесь их искать?

— Ваше величество, а нужно ли вообще искать? Поймать его будет потруднее, чем преступника, он не только все их уловки знает, но и наши секреты наизусть изучил. И кроме того я просто уверен, что ему помогают духи. Я ведь первым делом попробовал через них узнать, где он находится, и получил категоричный ответ, что шпионаж за посвященными помощью считаться не может. А самое главное не нужно забывать, что он все-таки ни в коей мере не преступник и по своему статусу имеет право на принятие собственных решений. Даже если они противоречат вашим приказам и планам ковена, но с его точки зрения являются в данный момент более правильными.

— Леон, — король тяжело опустился в кресло и потер ладонями виски, — неужели ты думаешь, будто я всего этого не понимаю? Или считаю иначе? Но ведь я потом не прощу себе. Он же каждый раз в самое пекло… и ни помощи, ни совета не ждет. Так не может продолжаться всегда. Удача — дама изменчивая.

— В этот раз с ним трое боевых магов, почти мастеров, и, как мы успели убедиться по следам, оставшимся на бандитах, довольно умело управляющих своим даром… — скорее сам себя, чем короля, убеждал магистр, — да и далековато они находятся от места, где нашли Норена.

— Для них и восточные леса были далековато, — с досадой буркнул король, — а они там уже успели погеройствовать. К тому же я ведь помню, что по инструкции он должен был вызвать подмогу? Но спорить с тобой не стану, хотя послать распоряжение, чтоб за ними негласно присматривали, если обнаружат, разумеется, все-таки следует.

— Уже послали, — покладисто кивнув, магистр поднялся со своего кресла, — так я пойду?

Сегодня он довольно легко достиг желаемого результата, и не стоит испытывать удачу дальше. Как очень верно сказал король, она дама изменчивая.

— О-о-ох… все, теперь я еще лет сто на ваших проклятых лошадей не сяду. — Враскоряку ковыляющая в кусты Олли едва не плакала, и мне было искренне жаль девчонку.

Несмотря на то что парни привязали на конские спины сложенные в несколько слоев одеяла, назвать такие седла особо комфортными ни у кого из нас не повернется язык.

Мы скакали почти до рассвета, стремясь как можно дальше уйти от места схватки с бандитами. Направление нашего пути по моей просьбе скрыли духи, подняв притоптанные травинки и стерев все следы конских копыт.

И мы гнали бы усталых лошадок еще не меньше часа, как собирались изначально, да в наши планы внесла свои поправки преградившая путь бурная и мутная от последних дождей река. В предутренней осенней темноте разглядеть противоположный низкий берег было невозможно. Да мы и сюда-то дорогу разбирали с большим трудом, несмотря на зелье кошачьего зрения, нашедшееся в карманах запасливого Руна. К рассвету дождь, беспощадно хлеставший нас всю ночь, стих, но низкие тучи, висевшие над головой тяжелой темной пеленой, вовсе не предвещали особого улучшения погоды.

И если бы не духи, незаметно для остальных служившие мне проводниками, вряд ли нам удалось бы проехать такое расстояние. А вот теперь они с сожалением сообщили, что не могут пробраться впереди меня через широкую речку. Да я и не настаивал. По моему мнению, тяжкий труд переправы не стоил той сомнительной выгоды, какую мы получим, если откроем портал на том берегу, а не на этом.

— Лошадей с собой возьмем? — Расстелив под высоким деревом кусок прихваченной у налетчиков кошмы и подвесив над ней светильничек, Рун доставал из мешка котелок с остывшим жареным мясом и миски.

— Нет, по ним нас сразу узнают, — вздохнул Тур и оглянулся на меня проверить, не поспешил ли с ответом.

— Ты прав, — одобрительно кивнул я ученику, мысленно давая себе подзатыльник.

Ведь только чудом не успел ответить Руну раньше него.

— Олли, — уже привычно капая в кружку бальзам, мягко позвал я магиню, — я тебе тут зелье приготовил, чтоб не так болело.

— А я не усну, как те бандюги? — Магиня еще пыталась показать свою независимость, а дрожащие руки уже крепко сцапали кружку.

— Ну а если и уснешь, так и быть, Рун потащит на руках, не оставлять же тебя тут, — устало пошутил Тур.

— Я не против, — немедленно откликнулся силач, но вместо благодарности получил только пренебрежительное фырканье.

— Обойдешься, — протягивая руку за куском мяса, отрезала девчонка.

— Вот так всегда, за всю доброту только грубость. — Рун состроил обиженное лицо. — А ведь я из жалости почти готов был отдать ей найденный в кармане кусок халвы. Ладно… придется самому съесть.

— Только попробуй… — Вредная магиня стрельнула в него многообещающим взглядом. — И тогда в следующий раз настойку алхимику будешь варить сам.

— И сварю, — непримиримо пробурчал Рун, потихоньку пододвигая в сторону подружки плоскую берестяную коробочку.

— Эх, — пока мы расседлывали коней и паковали немного увеличившийся после победы над бандитами багаж, Олли прилегла на расстеленное для нее заботливым Руном одеяло, — хотела бы я подглядеть… какие были лица у магистров, когда они нашли то место.

А я видел, попросил духов проследить за пленниками и спасенными детьми до прибытия магов и сыскарей, и они, чувствуя мою тревогу, показали момент прибытия спасательного отряда.

И мог бы рассказать, как зарыдала, увидев исцарапанные лица детей, измученная страшными предположениями селянка, как упала рядом с ними на колени и неверяще дотрагивалась до худых, загорелых рук. Как от волнения с хрустом сломал черенок заступа, который держал в руках, ее могучий муж. Как изумленно распахнули глаза маги, разглядев кучу амулетов, специально для них сложенных нами в котелок… правда, там не хватает двух или трех, но шаманка проспит не меньше суток и вряд ли сразу их хватится.

А может, я еще и расскажу про все своим спутникам. Ведь как ни крути, а это их боевое крещение.

Только позже, намного позже.

Я не стал спрашивать Тура, куда они собираются открывать портал, только поинтересовался, не засекут ли нас маги сразу по прибытии, на что он лишь загадочно помотал головой.

Хочет устроить сюрприз? Ну посмотрим, как у него это получится, в крайнем случае, и домашний арест для меня вовсе не наказание.

Но ему все же удалось меня удивить. И даже поразить. Да и Олли с Руном дружно охнули, потрясенные открывшимся перед нами видом. Но не буйное нагромождение камней, вздыбившееся за нашими спинами, и не мрачные стены то ли замка, то ли крепости, высившееся над ними, ошеломили нас. Все это мы увидели много позже, когда пришли в себя и начали разглядывать окружающий ландшафт.

А сначала, едва шагнув из портала, мы захлебнулись видом необъятной глади океана, катящего на нас тяжелые гребни серых волн, едва сбрызнутых на верхнем изгибе розоватой глазурью занимающейся зари. От суровой и величественной картины на миг перехватило дыхание.

— Пошли наверх, насмотритесь еще, — налюбовавшись на наши ошеломленные лица, скомандовал Тур, пытаясь скрыть за безразличным тоном гордость от удавшегося сюрприза.

Мы послушно двинулись за ним, стараясь не оборачиваться, и только Олли, шагая вслед за друзьями по вьющейся между глыб тропке, время от времени оглядывалась назад, словно боялась, что потрясшая ее панорама может исчезнуть.

Тропа, проложенная между камней, закончилась возле ведущей к крепости узкой дороги, на которой вряд ли смогут разъехаться две повозки.

Вблизи сложенные из огромных плит стены крепости оказались еще выше и массивнее, чем выглядели с полоски песка, на которую нас перенес портал. А судя по многочисленным ухищрениям в виде нависающих над стенами галерей, неприступных башен, соединенных между собой крытыми переходами, и бойниц разной формы, эта крепость способна выдержать самую яростную осаду. Мне ли не знать, после того, как я прочел кучу книг из библиотеки моего покойного свекра, генерала Монтаеззи.

В стене одной из башен, стерегущих массивные ворота, виднелась узкая железная дверца с крошечным зарешеченным оконцем, и в нем уже поблескивали с бандитской физиономии пристально следящие за нашим приближением глаза.

— Кто такие? — оборвал наше шествие грубоватый вопрос, заданный на моем родном языке.

И это значило, что мы все еще в королевстве, и, следовательно, особо волноваться мне не о чем.

— Я — Турий Антериз, друг госпожи Камиры Шуглинд… по ее приглашению, — твердо произнес Тур, но я уловил в его голосе некоторую неуверенность.

Стало быть, не такой уж он хороший друг, как хочет показать этому стражнику и своим друзьям. И вполне вероятно, что нас даже на порог не пустят в эту крепость, а ни магических резервов, ни обычных сил у учеников почти не осталось. Да и мои духи молчат, как они мне пояснили в прошлый раз, им требуется время, чтоб открыть зеленый коридор на очень далекие расстояния, так как делать один большой прыжок они не могут. И им приходится каждый раз осваивать новое место, чтоб собрать силы на очередной скачок.

Окошечко в двери захлопнулось, и я, тайком вздохнув, принялся озираться в поисках места, где можно немного посидеть. Наверняка нам придется подождать, пока хозяева решат, впускать или нет в свой дом подозрительно грязную и ободранную компанию.

Пронзительный скрип несмазанных петель заставил меня резко обернуться и тут же изумиться: охранник широко распахнул дверь в красноречивом жесте, предлагающем пройти внутрь.

И вот это почему-то очень не понравилось моей интуиции. С таким радушием обычно распахиваются только западни и ловушки, добропорядочные дома впускают нежданных и подозрительных на вид гостей намного более осмотрительно.

И моим первым порывом было отпрянуть, остановить учеников. Какими бы они там ни считали себя хитрыми и сильными, но я все же намного больше повидал в жизни и, пока меня не лишили моей последней должности, считаю себя их учителем.

Но Тур уже шагнул внутрь башни, потянув за собой Олли, а Рун, как привязанный невидимой веревочкой, потянулся за ней, не оставляя мне никакого выбора.

Первые же шаги, сделанные внутри крепости, утвердили меня в самых нехороших подозрениях.

Вовсе не напрасно передний дворик так тесен, что по нему едва проедут карета или телега. А прикрытые склоненными внутрь зубцами стены по обе его стороны не зря темнеют частыми бойницами и топорщатся металлическими лотками для раскаленного масла. Или кипятка, а может, и смолы… не важно. Важно совсем другое: выходная дверь башни, обитая металлом и не имеющая никакого окошка, уже захлопнулась за моей спиной, и мы остались одни под темными взглядами всех этих бойниц и отверстий.

А Тур бодро топал вперед, к внутренним воротцам, словно не замечал двусмысленности положения, в которое нас завел.

— Держись ближе и не бойся… — шепнул приотставший от друзей Рун, покровительственно приобняв мои плечи, — у нас есть амулет переноса.

Как я сумел не расхохотаться и сохранить серьезное выражение лица, и сам не понял. Наверное, мне очень не хотелось обидеть парнишку, посчитавшего себя единственным защитником бедного учителя, лишенного всяческих магических способностей. Кларисса не раз говорила, что молодые маги зачастую искренне жалеют всех, кто лишен дара, и только со временем начинают осознавать, что большие возможности непременно ведут за собой и повышенную ответственность. Ведь если простой человек вспылит из-за какой-то мелочи и в гневе махнет рукой, не произойдет ровным счетом ничего. А вот если такое случится с магом — последствия могут быть самыми плачевными.

Дверца, в которую уверенно постучал Тур, открылась мгновенно, так, как открывают двери вышколенные слуги перед самыми дорогими гостями хозяина, и я уже больше ни на миг не сомневался, что мы попались в ловушку.

И отлично понимал, как бесполезно и преждевременно говорить сейчас о моих выводах ученикам. Только насторожу этим предупреждением тех, кто играет с нами в какую-то, еще совершенно непонятную мне игру. Значит, пока мои спутники не сообразят, что дело нечисто, думать и действовать мне придется одному.

— Вас приказано проводить в купальню и показать спальни, — буднично объявила гладко причесанная женщина в темном платье и переднике, временно причисленная мною к прислуге. — Девушка будет жить одна?

— Да, — вздернула носик Олли, и я почти до боли пожалел, что мы заранее не договорились поселить ее с Руном.

Мне было бы спокойнее.

Нас провели к боковому входу мимо парадного крыльца внушительного и мрачного дома, построенного с удручающей простотой и завидной надежностью, и, искоса поглядывая на Тура, я заметил, как напряглись его скулы. Все ясно, вовсе не на такой прием рассчитывал парень. Но пока молчит, и я очень надеюсь, что будет молчать до тех пор, пока я не найду возможность переговорить с ним наедине.

Мыльня оказалась на первом этаже, недалеко от кухни, и я порадовался, что мы хорошенько перекусили, прежде чем маги открыли сюда портал. Встреченные в узком коридоре заспанные личности, шустро шмыгнувшие в кухню при виде нашей провожатой, явно были поварами, и, что еще более явно, пока даже плиту не разжигали.

Помещение купальни оказалось разделенным на женскую и мужскую половины, и, прежде чем Олли успела шагнуть в соседнюю дверь, я успел поймать ее за руку. Рывком притянул к себе и, делая вид, что целую, грозно шепнул в ухо:

— Амулеты не снимай!

Наградой мне были оторопело вытаращенные глаза магини, но я старательно не обращал на это никакого внимания, продолжая удерживать девушку, пока немного не придет в себя. Получить удар одним из тех огненных заклинаний, которыми она так ловко умела швыряться, вовсе не входило в мои планы.

— Таржен! — возмутился Рун и попытался оторвать меня от подруги, но до нее к этому моменту уже дошел смысл моих слов.

— Как скажешь, милый! — шепнула ученица с ехидной ухмылочкой, на миг прижимаясь чуть сильнее.

А затем птичкой упорхнула в женское отделение мыльни.

Что-то начавший понимать Тур поспешил стереть с лица озадаченное выражение и, крепко ухватив обиженно засопевшего друга за рукав, потащил с собой.

Легкомысленно улыбнувшись безучастной служанке, я отправился следом за ними.

В первой комнатке вдоль стен стояли простые скамьи и шкафы и горела масляная лампа, дававшая достаточно света, чтоб можно было рассмотреть сложенное на полках белье и висящую на крючьях верхнюю одежду. Примерно такого фасона и качества, какая была на встреченных нами поварах и привратнике, стало быть, наш статус хозяева определили заранее, даже не снизойдя до простого знакомства. И это было более чем странно и непривычно.

В который раз за последние полчаса я остро пожалел, что духов пока нет со мной, они бы живо изучили все помещения этого таинственного и неприветливого дома. И рассказали мне про всех его обитателей. Но чего нет, того нет, вздохнул я с огорчением и принялся раздеваться. Всю одежду, и собственную, и позаимствованную из тюков налетчиков, я со вздохом складывал на скамью, ни секунды не сомневаясь, что больше никогда ее не увижу. Все самые ценные вещи я завернул в шейный платок и прихватил с собой, не забыв подтолкнуть Тура и показать ему глазами на оставленное на скамье оружие и кошель с деньгами и накопителями.

Некоторое время маг колебался, видимо, никак не желая верить в мои подозрения, затем все же нехотя собрал все самое нужное и направился в мыльню, откуда уже доносился плеск воды и оханье Руна.

Во второй каморке в глубокую каменную лохань текла из медной трубы горячая вода с сильным запахом тухлых яиц. Видимо, провели из горячего источника, которыми так богата эта местность, понял я, повыше пристраивая свои ценности. Намочить оружие или хоть на миг выпустить его из виду я не собирался.

Ученики обменялись насмешливыми взглядами, но меня их веселье ничуть не задело. Осторожность еще никогда и никому не повредила.

Однако, когда я, мерзко воняющий несомненно целебной водой и замотанный в грубый кусок полотна, вышел из мыльни, оказалось, что нас ждет первый сюрприз. В виде высокого старика с внимательным взглядом стальных глаз, одетого в поношенный лакейский камзол. В одной руке он осторожно, точно змею, держал накопители Руна, а через вторую был переброшен комплект одежды намного более высокого качества, чем та, что висела на стенах. Наших вещей, как я и подозревал, уже не было.

— Кто из вас маг? — произнес старик ровным бесцветным голосом, однако за этим внешним равнодушием чувствовалась твердость стального клинка.

Я сразу понял, что нас собираются разделить, и вся моя интуиция и осторожность немедленно восстали против такого решения неведомых пока хозяев. Да и тот простой факт, что магам здесь причиталась более дорогая и удобная одежда, сразу представил происходящее в совершенно ином свете, чем виделось мне полчаса назад. И теперь я ни за что не уйду отсюда, пока не разберусь во всем досконально.

— Здесь все маги, кроме меня, — выступил я вперед, незаметно дернув Тура за намотанное на загорелый торс полотно, — а я мастер в метательном оружии, и меня господа маги наняли, чтобы потренироваться в этом искусстве.

— А девица?

— Она тоже магиня, — высокомерно уронил успевший за время моего объяснения прийти к какому-то решению Тур.

И это меня безмерно порадовало, хотя от подробного объяснения, откуда он узнал месторасположение этой крепости и почему так рвался сюда, я бы не отказался.

Принесенная стариком одежда подошла по размеру Туру, нам с Руном пришлось надеть вещи попроще. Переодевание происходило под бдительным взглядом лакея, хотя я ничуть не сомневался, что истинное его положение в замке намного выше. А вот насколько — мне еще предстояло разузнать.

Увиденное, особенно гроздь амулетов Тура и мой пояс с оружием, судя по почтительному голосу, которым старик пригласил нас следовать за ним, вполне его впечатлило. Во всяком случае, теперь с нами обращались намного деликатнее, чем ранее, выдавая по пути лаконичные пояснения и рекомендации.

— А леди Камиру… когда можно будет увидеть? — решил выяснить Тур волнующий вопрос и застыл статуей, услышав равнодушный ответ:

— Она сейчас в отъезде, но просила всех друзей, каковые будут приезжать в ее отсутствие, дождаться своего возвращения.

Я мог бы добавить, что тех, кто не захочет дожидаться добровольно, вряд ли отпустят с миром, но прикусил язык, разглядев вытянувшееся лицо мага.

ГЛАВА 5

— Вам приготовлены комнаты на втором этаже, в правом крыле, остальные живут на третьем, — поднимаясь по черной лестнице, расположенной рядом с кухней, пояснил лакей, мгновенно заинтриговав меня этим уточнением насчет остальных.

— А как вы считаете, — притворяясь круглым дураком, промямлил я, — нам стоит с ними… заранее подружиться?

— Я бы не советовал, — молча отшагав полтора десятка ступеней, словно в никуда выдохнул он, — но это ваш выбор.

— Спасибо, — вложив в голос как можно больше тепла и благодарности, так же тихо произнес я, хотя вовсе не собирался следовать этому совету.

Чем смешаннее и многочисленнее общество, тем сильнее кипят в нем страсти и легче раздобыть необходимые сведения.

Тем временем мы поднялись на площадку второго этажа, и лакей, достав внушительный ключ, сначала отпер, а потом, пропустив нас вперед, запер двери в помещения второго этажа. Нескольких секунд, пока он возился с замком, мне хватило, чтоб рассмотреть обстановку и составить о хозяевах замка первое мнение.

Возможно, оно будет позже дополняться или даже изменяться, но вряд ли настолько сильно, чтобы я разочаровался в собственных аналитических способностях. И обычной логике. А она говорит, что нынешние владельцы замка живут совершенно иной жизнью, чем жили те, кто строил и обставлял эти помещения. Узкие залы, ради экономии места совмещающие функции коридоров и гостиных, отделаны потемневшими резными панелями, давно не видавшими свежего лака, дубовые плахи, из которых набраны полы, в некоторых местах требуют замены. В сводчатых окнах местами сохранились старинные цветные витражи, но в большинстве рам они заменены на простое толстое мутноватое стекло, производимое, скорее всего, где-то неподалеку.

В Торсанне и Агридже, самых больших городах королевства, стеклодувы при помощи магов наладили производство более тонкого и прозрачного стекла всех оттенков, однако доставка его сюда обходится довольно дорого. А хозяева явно привыкли экономить.

— Вот ваши комнаты… — распахнув одну за другой две двери, — предложил лакей, — в каждой по две кровати, но если девушка желает жить одна, вы можете одну кровать перенести.

— Я не хочу одна… — внезапно заупрямилась Олли, и Рун, засияв, немедленно придвинулся поближе к ней, но она сказала вовсе не то, чего он ожидал: — Пусть со мной живет Таржен.

— Тогда мы выбираем эту, — буркнул я, увидев, как отливает краска с ошеломленного лица ее земляка, и поторопился шагнуть в ту комнату, что показалась мне просторнее.

— Завтрак у нас в девять, — догнало меня объявление лакея, — а другую одежду я принесу вам позднее.

Ну вот и первый враг у меня появился, вздохнул я, изучая новое временное жилище. Досадно вместо друзей обретать врагов, когда не сделал для этого ни одного движения. Или я все же сделал? Во всех случаях, нужно будет попытаться объясниться с парнем… когда он немного остынет. Надеюсь, Тур сумеет найти нужные слова, чтобы успокоить друга.

Комната оказалась довольно светлой и могла бы быть уютной, однако это вовсе не интересовало тех, кто ее обставлял. И если бы я пришел сюда порталом, а не вошел через двери из соседнего зала, то был бы уверен, что попал в номер гостиницы. Или в одну из тех комнат, что сдают горожане со средним достатком торговцам или провинциалам, приезжающим в город на несколько дней по делам.

Две одинаковые кровати в противоположных углах, между ними круглый столик и пара стульев. В изножье одной кровати приткнулся узкий шкаф, а в уголке за ним, за ширмочкой, притаился простой умывальник. В противоположном углу темнеет закопченным зевом сложенный из камня камин, прожорливое и неэффективное средство для обогрева. И никаких намеков на попытку создать уют. Ни коврика, ни балдахина, ни картины или вазы с засохшим цветком.

— Я сплю здесь, — шагнула к той кровати, что за шкафом, Олли, и я равнодушно пожал плечами в ответ.

Мне по сути все равно, я не собираюсь тут сидеть весь день. Нужно как можно быстрее выяснить, куда же это мы так дружно влипли.

— Таржен, — краснея, замялась девушка, не зная, как начать щекотливый разговор.

Похоже, до нее только начало доходить, какие последствия может иметь ее скоропалительное решение.

Могло бы, будь на моем месте кто-то совершенно беспринципный. А вот ко мне ее вспыхнувшие так некстати подозрения не имеют ровно никакого отношения.

— Олли, — резко перебил я магиню, — не заставляй меня думать, что ты глупее, чем есть на самом деле. И идем успокаивать твоего ревнивого поклонника, пока он тут что-нибудь не разнес.

Все равно никаких вещей, которые нужно раскладывать в шкафу, у нас нет, мешок, который тащил Рун, исчез вместе с нашей одеждой. А все остальные вещи мы спрятали в дупле, найденном неподалеку от последнего привала, после того как сняли упряжь с кангирских лошадок и отпустили их на волю. Духи пообещали присмотреть за тем, чтоб животные не ушли далеко, но спутникам этого я, разумеется, сообщать не стал.

— Он мне не поклонник… просто друг… — строптиво вскинулась девчонка.

— А откуда ты знаешь, о ком я говорю? Я ведь имен не называл, — насмешливо фыркнул я в ответ, забирая со стола ключ от двери, — пойдем.

В комнату магов я пропустил ее впереди себя, и не только вежливость тому причиной, но и банальная осторожность. С магами, особенно не закончившими обучение и сгорающими от ревности, лучше вести себя поаккуратнее, целее будешь.

— Чего ты сюда пришла?! — едва разглядев вошедшую в комнату Олли, зло процедил сквозь зубы сидящий на кровати Рун. — Беги к своему солдафону!

— Да как ты… — Девчонка коршуном ринулась на него, замахиваясь для пощечины.

Однако я успел перехватить слишком шуструю ручку. И крепко сжать, не давая вырваться.

— Олли… — подозреваю, что от моего голоса в довольно прохладной комнате стало намного холоднее, — никогда так не делай! Это самый худший способ… разрешения проблем. Я сейчас пойду прогуляюсь, а вы постарайтесь поговорить мирно и никуда не уходите… по одному.

— А тебе одному, значит, можно?! — едко хмыкнул Рун, меряя меня ненавидящим взглядом.

Похоже, он лучше стерпел бы пощечину подружки, чем мое заступничество, вот только повернуть все назад уже невозможно. Хотя… именно в недавнем прошлом у меня есть достаточно убедительные для него аргументы.

— Рун! — отлично понимая, что бью сейчас ниже пояса, но не находя пока другого способа привести его во вменяемое состояние, насмешливо объявил я парню: — Ты, похоже, забыл, что я один прошел там, где вы втроем попались, как кролики?!

Ну вот, что и требовалось, теперь все трое смотрят на меня с одинаковым укором и обидой — прекрасная почва, чтоб вырастить росток взаимопонимания. Между ними.

А мне пора на разведку.

Пройдя залами до центральной лестницы, я не остановился ни на миг, чтобы поразмыслить над тем, куда направиться дальше. Решение пришло само, пока я топал по мрачным, обветшавшим помещениям.

Вряд ли мне удастся спозаранку с кем-то поговорить, если я отправлюсь на третий этаж, и уж наверняка не получится пройти туда с главной лестницы. Не зря же лакеи таскают с собой ключи, каждый раз тщательно запирая двери. Значит, входить сюда разрешено далеко не всем.

Парадная лестница, ведущая вниз, явно знавала и лучшие времена, и останские шерстяные дорожки, которые лигами изготавливают ловкие руки дильшарских ковроделов. Именно для закрепления таких дорожек и вбивались в ступени потемневшие медные штыри, которыми не пользовались, судя по густой зелени, с незапамятных времен.

Лестница вторгалась в передний зал точно посредине, выходя на огороженную витыми перилами широкую площадку, нависающую над залом на высоте в восемь локтей от мозаичного каменного пола. И уже от этого внутреннего балкона широкими симметричными крыльями привольно опускалась в зал.

Я на несколько секунд застыл возле перил, изучая это высокое и просторное помещение не столько из интереса к его архитектуре или убранству, сколько ради изучения возможных путей ухода. На случай, если уходить придется не порталом.

При более внимательном рассмотрении ступени правого крыла лестницы оказались стерты значительно сильнее, и я без дальнейших колебаний ступил на них. Раз все слуги ходят тут, значит и мне лучше сначала пройти этим же путем.

В переднем зале было чисто, холодно и тихо, и стук каблуков грубых ботинок, выданных мне в купальне, гулко отдавался под темными сводами. Тяжелая двустворчатая дверь в помещения первого этажа нашлась прямо под лестничной площадкой, и ближайшая ее половинка легко открылась от первого же толчка. Войдя внутрь, я оказался в широком коридоре, и с левой стороны немедля обнаружил широко распахнутые двери, манящие мягким светом и теплом.

Судя по запаху немудреной еды, они вели в столовую, и я поспешил проверить свою догадку. Со всеми необходимыми предосторожностями заглянув во внушительный зал, понял, что не ошибся. Это помещение задумывалось зодчими как место для шумных празднеств и пиров. Сейчас от прежних времен остались лишь низкий каменный подиум для актеров посередине зала, между поставленными по периметру грубыми длинными столами, да балкончик для музыкантов. На котором теперь скучали ничем не накрытый обеденный стол и несколько обмотанных простым полотном кресел. Видимо, нынешние хозяева обедают там очень редко.

В очаге, расположенном в ближайшем к балкончику углу, жарко пылали поленья, а над ними побулькивало в котле какое-то варево. Вот теперь мне стало понятно, почему не горели плиты на кухне, видимо там готовят далеко не для всех. А судя по количеству простых деревянных мисок, которые составлены на придвинутый к очагу стол, друзей у загадочной миледи Камиры не менее полусотни.

— Завтрак в девять, — заметив меня, недовольно проворчал сидящий за этим же столом мужик неопределенного возраста, смачно обгладывавший большую мозговую кость.

— Я знаю, нам уже сказали, — очень вежливо кивнул я, ссориться с поварами и лекарями самое недальновидное занятие, — а погреться можно? Что-то знобит, здорово промок ночью.

— Так ты чего… — перемежая речь чавканьем, равнодушно поинтересовался он, — только сегодня прибыл?

— Полчаса назад, — жалобно вздыхаю, протягивая к огню руки.

— Мог бы и не торопиться так, — пренебрежительно фыркнул он вместо того, чтоб пожалеть простуженного бедолагу, — переждал бы дождь в харчевне. Все равно раньше, чем вернется леди, зийет не начнем.

Змейство, как же я раньше не распознал это слово? Ведь отлично его знал, весь Остан и все прилегающие страны и районы называют этим коротким словом неожиданное известие или подарок. Что-то подобное нашему понятию сюрприз, только со значительно более широким диапазоном значений. Прибегают в дом к торговцу с известием, что его лавка сгорела — зийет, сообщают вернувшемуся из путешествия караванщику о рождении наследника — зийет. Приносит муж жене новую читэру — тоже зийет.

И тогда получается, что всех нас сюда собрали, чтоб устроить для кого-то сюрприз? Вот теперь еще узнать бы, для кого и какой?

— На, поешь, — придвинул ко мне миску с горячими костями все-таки проникшийся моими несчастьями повар, — потом поможешь кашу разливать. Меня Харг зовут.

— А меня Тар, — вздохнул я, доставая из миски не совсем голую кость.

Как-то очень ловко у меня получилось найти на свои плечи новую работу. Хотя искал я всего лишь информацию.

В следующие полчаса я обгрызал оставшееся на костях мясо, слушая болтовню Харга, страдавшего, как все повара, от недостатка общения. И гадал, каким бы образом избежать раздачи его каши. Понимание того, что я в первый же день стану знаком всем собравшимся в замке участникам предстоящего зийета, наполняло мою душу досадой. Вот угораздило же так нарваться, обычно я предпочитаю как можно дольше держаться в тени.

— Сам-то я сюда случайно попал… по глупости, можно сказать, — тем временем понемногу разоткровенничался Харг, как большинство неуверенных в себе людей, ощущающих, что делают что-то неправильное, он неосознанно искал хоть чьей-то поддержки, — дом у меня сгорел, старый он был, конечно, но все равно жаль. Мне в управе помощь выделили, на маленькую избушку бы хватило, а там можно потихоньку пристроить, но я сюда решил. Не сам удумал, пока дома не было, в харчевне жил, при кухне. Сыт, постель и еще заработок небольшой. Вот и подслушал однажды — парни проезжие за ужином расхвастались, что скоро разбогатеют. Я им выставил кувшин вина, вроде как от хозяина. Они все и выложили. Ну вино и не такие языки развязывало. Всю ночь я промучился… и так и сяк прикидывал, а утром с ними напросился. Как думаешь, не зря?

— Не знаю… — честно ответил я, отодвигая миску, — сам сомневаюсь, но если что пойму, тебе расскажу обязательно.

— А я тебе, — обрадовался неожиданному сотрудничеству повар и хотел было добавить еще что-то, но все испортил давешний лакей, заглянувший в распахнутую дверь.

— Мастер Таржен? А я тебя ищу, госпожа Артемия Шуглинд пригласила твоих хозяев на завтрак и тебя вместе с ними, — его непроницаемое лицо чуть заметно нахмурилось, — идем, покажу столовую, где завтракает ее милость.

— Извини… — с сожалением развел я руками, проходя мимо поджавшего губы повара, а уже в дверях оглянулся и заговорщицки подмигнул, подтверждая, что наш договор остается в силе.

— Что-то знобит… вот и зашел погреться, — сочтя нужным оправдать свое путешествие на первый этаж, бормотал я виновато, шагая вслед за лакеем по уже знакомой лестнице, но не получил в ответ ни единого слова.

И повод для этого мог быть только один — доверенный слуга не очень одобряет общество, обедающее и завтракающее на первом этаже, и каждого, кто запросто общается с ними, причисляет к своим недругам.

Змейство, какой-то у меня сегодня с утра неудачный день, прибавляются только заботы и враги. Может, нужно после завтрака завалиться в постель и хорошенько отоспаться, пока не прибыла загадочная госпожа Камира Шуглинд?

Показав мне двери столовой и строго наказав не опаздывать, лакей важно удалился, сославшись на дела, а я отправился в комнату магов проверить, как идет процесс примирения.

Едва войдя, я убедился, как был прав, восстановив учеников против себя, никогда людям так хорошо не дружится, как против кого-то. И в другое время и в другом месте ни за что не стал бы разочаровывать магов, хмуро наблюдающих, как я спокойно прохожу к столу. Непременно подбросил бы им пару шпилек для укрепления направленного против меня союза. Но сейчас мне вовсе не до их мелких обид и амбиций. Пора немного приоткрыть ученикам суровую правду, чтоб не оказаться потом по разные стороны крепостной стены.

— В замок собирают разный сброд, обещая каждому очень большую награду за зийет, — тихим и многозначительным тоном объявил я, устроившись так, чтоб видеть и дверь, и лица юных магов, — а в столовой варят им на завтрак пшенную кашу на костном бульоне. Котел размером примерно на полсотни человек. Вам уже известно, против кого и куда мы должны будем выступить, когда вернется госпожа Камира?

Было бы неправильно сказать, что их огорошило это известие. Нет, оно их просто смяло… раздавило, как корова жучка.

Мне даже немного стыдно стало, что именно я вывалил на наивных учеников такое отвратительное известие.

Но вот жалеть их я и не подумал. Нам теперь не до жалости… ни мне, ни им. Необходимо как можно скорее решать, как выпутаться из этой западни. Ведь если шустрая Камира, разъезжавшая по стране и тайно вербовавшая наемников, до сих пор не попалась ни сыскарям, ни магам, значит, она очень хорошо умеет скрываться от их бдительных глаз и не менее бдительных доносчиков. Или ее прикрывает кто-то очень сильный… в магическом отношении, и в таком случае я даже боюсь предположить, кто бы это мог быть.

— Ты уверен? — наконец выдавил поникший Тур, из которого словно разом слили почти всю кровь.

— Можешь сам сходить проверить, по главной лестнице вниз и потом по коридору налево. Они там сейчас как раз собираются. Я с поваром немного поговорил, но помешал лакей хозяйки. Вам передали приглашение госпожи Артемии на завтрак?

— Да, был тут лакей, вон одежду принес, — горестно поглядывая на Тура, вздохнула Олли, — а я еще подумала, куда это он так рванул, когда узнал, что тебя нет.

— Давайте переоденемся, осталось меньше часа, и попробуем хоть что-то выяснить у хозяйки, — предложил я самый простой план действий на ближайшее время.

Все равно, пока мои духи не нашли сюда путь, бежать из замка нам не стоит. У магов после открытия портала амулеты еще пусты, как и внутренний резерв. Да и не верю я, что Тур уйдет отсюда, не попытавшись объясниться с загадочной Камирой, которой явно верит пока больше, чем мне. И в этой ситуации очень не помешает подробная информация, потому-то после завтрака я собираюсь навестить Харга и осторожно задать ему появившиеся у меня вопросы.

— Я пойду переодеваться в ту комнату, — решила Олли, прихватив корзину с принесенными вещами, — меня кто-нибудь будет охранять?

— Пусть Рун идет, — небрежно бросив на стол ключ, откликнулся я, — и, кстати, вон ширму туда унесет.

— У нас же есть, — непонятливо фыркнула девица, — зачем еще одна?

— На ночь поставим обе возле твоей кровати, — обстоятельно, как маленькой, объяснил я ей, — а то я стесняюсь.

Она вначале опешила, потом перевела взгляд на помрачневшего Руна и вдруг расхохоталась.

— Не волнуйся, я все равно собиралась на ночь поставить защиту и пелену невидимости, так что ширма не пригодится.

— А вот тут ты сильно ошибаешься, — строго отрезал я, — вам магию сейчас как никогда беречь нужно. Так что никаких защит, берите ширму и тащите.

— Таржен, — замялся Тур, не зная, как задать мне волнующий его вопрос, когда за его друзьями захлопнулась дверь, — а ты когда-нибудь любил?

— Что значит когда-нибудь?! Я и сейчас люблю… очень люблю свою жену, — нарочито спокойно отозвался я, выбирая из кучи чистой и отглаженной, но далеко не новой одежды подходящий по размеру костюм.

— Но… как же… ты тогда?! — не нашел нужных слов парень.

— Видишь ли, мне очень повезло. Моя жена во всех отношениях замечательная женщина… и она прекрасно понимает, что мужья должны зарабатывать деньги. А в вашей школе мне предложили хорошую оплату.

— Но, наверное… трудно вот так, в разлуке?

Ох духи, он еще и пожалеть меня вздумал! А я и так от воспоминаний о доме чуть не выдал себя с головой! Нет, нужно строже следить за своим языком.

— Мы решили… если эта работа мне понравится, она переедет ко мне, а свой домик мы временно сдадим, — переодеваясь, на ходу сочинил я историю, абсолютно непохожую на правду.

— Ну и как, нравится? — А почему это в его глазах проскакивают насмешливые искорки?

— Ни капли не нравится, как вернусь, возьму расчет, — отрезал я категорично, припоминая, с чего начался этот разговор. — А тебя это почему заинтересовало… про любовь?

— Да так просто, — сразу помрачнев, ушел он от ответа, — нам не пора еще идти? Этот старик три раза повторил, чтоб не опаздывали.

К дверям столовой мы подошли минут за пять до назначенного времени, однако, следуя правилам замшелого этикета, входить не торопились, а сделали вид, что любуемся пейзажем, открывающимся из окна. Хотя там не только любоваться, а и смотреть-то было не на что, большую половину обзора загораживал уныло серый, мокрый бок замковой стены, высившейся всего в паре десятков локтей от окна. Скорее всего с третьего этажа можно было бы рассмотреть и волны, и выдающийся далеко в море каменистый мыс, замеченный мной от башни, а отсюда виднелось только низкое небо, снова начинающее плакать заунывным осенним дождем.

— Госпожа Артемия просит к столу, — церемонно провозгласил вездесущий лакей, и я, согнув руку в локте, предупредительно предложил ее порозовевшей от удовольствия магине.

Чинно войдя в такую же неуютную и холодную комнату, как и остальные помещения, я вежливо склонил голову перед женщиной, сидящей с торцевой стороны длинного стола. И получил в ответ заученную улыбку и стандартное представление. Пока мы по очереди представлялись в ответ, и, получив вежливое приглашение, рассаживались за столом, я успел не только рассмотреть госпожу Артемию, но и сделать первые выводы.

Худощавая дама средних лет, в старомодном темном платье очень скромного фасона и надетой поверх такой же темной меховой безрукавке, еще и закутана в большую пушистую шаль. И я бы ни на миг не удивился, если бы узнал, что на ногах у нее меховые полусапожки и шерстяные чулки. И тем не менее хозяйка не приказала разжечь очаг в столовой, разумно предпочтя теплые вещи лишней трате дров.

Ей не очень-то сладко жилось, судя по намертво въевшейся в уголок губы скорбной складке и прячущейся в глубине глаз тоске. И все же, несмотря на это, в душе не возникло ни малейшего желания ее пожалеть. Не тот это тип людей, которые с благодарностью воспринимают чужое участие и помощь. Жесткие нотки, пару раз невольно проскользнувшие в голосе хозяйки, когда она велела подавать завтрак, лучше чистосердечного признания выдали в ней человека сильного и уверенного в себе. А таким чужая жалость ни к чему, они воспринимают ее как оскорбление.

Блюда, поставленные на стол лакеем, хотя и отличались от дешевой каши, приготовленной наемникам, все же были слишком просты для владелицы такого замка, и это подтверждало сделанный мной вывод. Все свои средства экономная Артемия вложила в какое-то таинственное дело, которое условно назвала «зийет» и от которого ждет небывалой прибыли. Потому и нанимает по всему королевству отчаянных любителей легкой наживы, обещая им щедрую оплату. И маги в этом предприятии должны сыграть особую роль… иначе она никогда не стала бы так заинтересованно расспрашивать их о делах и так старательно улыбаться ученикам вымученной улыбкой.

Конца этого чинного завтрака я дождался с большим трудом, есть не хотелось, а делиться своими планами хозяйка вовсе не собиралась. Тур попытался задать пару осторожных вопросов, но быстро сник, получив настолько туманные и расплывчатые ответы, что их можно было бы ожидать от какого-нибудь прожженного торговца или дожившего до преклонных лет тайного советника.

— Обед у нас в два часа… — скучающим голосом вежливо объявила Артемия, когда мы уже поблагодарили за еду и встали со своих мест, — я буду рада снова встретиться с вами за этим столом.

Ничего она не рада, лжет с самым непроницаемым выражением лица, думал я, вежливо кивая в ответ, и напрасно мы снова сюда потащимся, все равно из нее даже словечка случайного не вытянешь. Тогда ради чего нам так кривляться, перебирая различные вилочки и ложечки?! Пару кусочков подсохшей ветчины и дешевого сыра в дополнение к бледному омлету я мог бы спокойно съесть и одной вилкой.

— Премного благодарны, — изо всех сил стараясь скрыть свое раздражение, благостным голосом протянул я, — но право, нам совестно отнимать ваше драгоценное внимание, мы люди простые, вполне могли бы сходить в общую столовую. Но если возможно, чтоб еду приносили в комнату, мы были бы безмерно благодарны.

— Ну если вам так удобнее, — не стала разыгрывать огорчения хозяйка, — то в два часа обед подадут вам в комнату.

Лакей почтительно кивнул в ответ на ее повелительный взгляд и поспешил распахнуть перед нами дверь.

— Спасибо, Таржен, — с чувством заявила Олли, когда мы ввалились в комнату магов, — второго такого занудного приема я бы не вынесла. У меня и так к концу завтрака ладони чесались что-нибудь поджарить.

— А нужно привыкать держать себя в руках, — заметив, как страдальчески скривился Рун, охладил я ее восторг, — если после окончания школы тебя пригласят замковым магом, то и не такое придется терпеть три раза в день. В замках за столом обычно встречается куча домочадцев и все со своими вопросами и претензиями.

— Тебе приходилось жить в замке? — невинно поднял глаза Тур, но на его уловки я больше не намерен был попадаться.

— Не жить, а работать. Но сейчас я ничего рассказывать не стану, хочу спать. Да и вам не мешало бы отдохнуть. Неизвестно, когда и куда мы двинемся.

С этими словами я забрал у Олли ключ и отправился в свою комнату.

Обед я благополучно проспал, как и Олли, шмыгнувшая за свои ширмы минут через пятнадцать после того, как я влез под колючее одеяло из овечьей шерсти. Как я и предполагал, постель оказалась холодной и сыроватой, но мне приходилось спать и в гораздо более неудобных местах. Главное в таких случаях постараться не обращать внимания на внешние ощущения, заострив его на более важных проблемах. А вот в них недостатка я обычно не испытывал, и сегодняшний день исключением не был.

Потому мне и удалось выспаться всласть, хотя Тур и предпринял попытку разбудить нас на обед. Олли из-за ширмы сонно пробурчала что-то насчет сдвоенного фаербола, а я просто плотнее натянул на голову одеяло, и маг, обиженно посопев, захлопнул за собой дверь.

Второй раз будить меня пришли Олли с Руном, и я, уже вполне отдохнувший и благодушный, высунул голову из-под одеяла, едва заслышав их шаги.

— Ну и что вам снова от меня нужно, дети? — удобнее устроившись на локте, ехидно вопросил я дружно возмутившуюся таким обращением парочку.

— Уточнить, когда наш папочка собирается вылезать из-под одеяла, — ответила ядовитой улыбочкой Олли.

«Нет у нее совершенно никакой выдержки, куда только восемь лет смотрели учителя?» — с укоризной уставясь в медовые глаза, посетовал я про себя.

— Не папочка, а господин учитель! Не дай мне всеслышащий таких вредных чад, — нудным голосом осадил я чересчур вольно чувствующую себя ученицу, — а не вылезаю потому, что в комнате холодно. И еще ты все время пытаешься подсмотреть.

— Что?! — возмутилась девчонка, но разглядела на моем лице хитрую усмешку и вдруг покраснела: — Да больно мне нужно!

Дверь хлопнула, оставив посреди комнаты растерянного Руна.

— А ты чего стоишь? Кто ее охранять должен? — преувеличенно сердито рявкнул я на парня, и Рун мгновенно сорвался с места.

Вот теперь можно и вставать. Через несколько минут, уже полностью одетый, обутый и даже причесанный, я вышел из комнаты, собираясь сначала посетить умывальню, а потом проверить, осталось ли у магов что-нибудь от обеда. На секунду приостановившись, прикинуть, куда идти ближе, на первый этаж или в самый конец здания мимо пустующих спален и малой столовой, сделал выбор в пользу первого этажа. Тем более что в столовой сейчас не должно быть посторонних, и возможно, мне удастся переброситься парой слов с поваром. Все-таки он три раза в день находится в самой гуще народа и потому всегда в курсе последних новостей.

Все мои расчеты оправдались, в столовой был только Харг, но я торопливо прошел мимо, собираясь подольше пообщаться с ним на обратном пути.

Мужской гогот и женский взвизг остановили меня недалеко от мыльни, и я уже схватился за свой пояс с оружием, собираясь выбить боковую дверь и покарать негодяя, но внезапно замер, расслышав в голосе жертвы игривые нотки. Чтоб наверняка убедиться, что не ошибся, припал к двери ухом и сразу отскочил назад. Пара слов, страстно выдохнутых женским голосом, убедила меня в невиновности кавалера.

Но только в насилии.

Зато заставила подозревать в гораздо худшем преступлении. Хотя для того чтобы говорить с уверенностью, мне нужно было взглянуть на его лицо. Голоса и даже имена бывают очень похожи и еще ничего не значат. И посмотреть желательно вблизи. А еще лучше, чтоб он меня в этот момент не видел.

Ведь если я узнаю его, то и он сразу вычислит меня, можно не сомневаться.

При отправке в Северную школу Кларисса не стала накладывать мне полную личину, ограничившись только небольшим изменением черт да добавив коже смуглоты, природного южного загара в это лето мне не досталось. Но человека, которого я меньше всего ожидал встретить в этом замке, такими незначительными изменениями вряд ли проведешь.

В предбанник я влетел почти бегом, стараясь при этом не греметь дешевыми ботинками, захлопнул дверь и на минуту задумался. Судьба подкинула мне почти неразрешимую головоломку, точнее, клубок головоломок.

Мне предстояло в ближайшие полчаса-час преобразиться до полной неузнаваемости, и попытаться не насторожить таким фокусом ни повара, ни соглядатая госпожи, рассмотреть поближе хозяина такого знакомого имени и доходчиво объяснить все происходящее своим спутникам. И для этого мне нужно остаться одному и произвести над собой действия, на которые я решаюсь только в самых крайних случаях.

Заглянув в купальню, я вздохнул с облегчением, на мое счастье, никого там не оказалось, гости замка мало похожи на любителей бань. Безо всякого зазрения совести я прошел туда в одежде и ботинках и запер дверь на массивный засов. Никакие случайные свидетели того, что будет тут сейчас происходить, мне не нужны.

Вскрывая потайной кармашек в своем поясе, я в очередной раз мысленно послал Ештанчи спасибо за подаренные им алхимические снадобья. Разумеется, я и не подумал отдавать или показывать крохотные цилиндрики ни Кларе, ни Хенрику. Ведь тогда пришлось бы объяснять магам, откуда у меня такая редкость, а вот этого я не собирался делать ни под каким предлогом. Оставив право на признание за великим шаманом Декты.

Всего через пару минут с моего лица бесследно исчезло его главное украшение — аккуратные усики, зато появилась захватывающая щеки до самых ушей короткая бородка рыжеватого цвета. А поскольку она совершенно не подходила к моему родному каштановому цвету волос, милосердно оставленному мне Клариссой, пришлось решительно расправиться и с собственной прической. И вырастить на голове короткую шевелюру того же цвета, что и борода, умышленно уменьшая высоту и ширину своего лба. Не очень красиво, но внешность меняет просто потрясающе.

Теперь осталась узнаваемой лишь фигура, но это уже абсолютный пустяк по сравнению со всеми остальными проблемами.

Выйдя из мыльни, я так же решительно продолжил изменение собственной внешности. Свернул широкой подушечкой один из темных грубых камзолов и засунул под рубашку, обретая солидный животик любителя жирной похлебки и крепкого пива. Но на этом не остановился, торопливо натянул поверх своих брюк еще двое грубых штанов самого большого размера, заправив края штанин в ботинки на манер лесорубов. Дополнив маскарад такой же грубой курткой, тоже напяленной поверх выданного лакеем камзола, и застегнувшись на все оловянные пуговицы, я вышел из умывальни.

Разумеется, за неимением большого зеркала довольно трудно сказать с уверенностью, что все у меня получилось безукоризненно. Однако бледное отражение, какое я сумел рассмотреть в налитой в потемневшую лоханку воде, вселяло некоторую надежду. Жаль, голос так и остался прежним, но тут уж без помощи мага ничего не поделаешь. Придется мне немного похрипеть, изображая сильную простуду.

В коридоре пока было пусто, видимо у наемников в это время есть дела поинтереснее, чем прогулки возле кухни, и я задержался в небольшой нише, не доходя всего десятка шагов до интересующего меня помещения.

Внимательно изучил все ближайшие двери и едко фыркнул. Судя по грубым и массивным дверям, в этом крыле нет спален или гостиных. Выходит, любвеобильная парочка устроилась в чуланчике или кладовой и наверняка не задержится там до ужина.

Эти предположения оказались верны, и долго ожидать мне не пришлось. Вскоре брякнул отодвигаемый засов, и в проеме возник мужской силуэт. В тот же миг я неспешно двинулся в его сторону, изо всех сил стараясь не выдать своей заинтересованности. А мужчина небрежно захлопнул за собой дверь и уверенно зашагал впереди меня в сторону пиршественного зала, на ходу застегивая и оправляя куртку. Вернее, мундир. Форменный темно-зеленый мундир солдата пограничных войск.

От приступа застарелой ненависти мне вмиг скрутило в тугой комок все внутренности, и пришлось стиснуть зубы. Я вспотел и, шагая за негодяем, твердил про себя, как спасительную мантру, главное правило королевского ока: если ты испытываешь к кому-либо слишком сильные чувства — или возьми себя в руки, или немедля передай дело коллеге.

Но, неустанно повторяя эти слова, я точно знал, если мое, все крепнущее подозрение обернется уверенностью, это дело я никому не передам даже за все исчезнувшие сокровища останского хана. Как бы ни отвратительно оно мне было, остаться в стороне я теперь все равно не смогу.

Кроме того, есть еще одна немаловажная деталь, это именно я когда-то сделал неверный шаг… даже не шаг, только одно слово, но оно позволило преступнику избежать заслуженного наказания. Поэтому теперь мне остается одно: держать себя в руках и правдоподобно играть свою новую роль.

Солдат так же решительно свернул в столовую, освещенную пламенем очага, однако мне вполне хватило и этого скудного света, чтобы рассмотреть горбоносый профиль и густые брови. Да тускло блеснувший серебром вышитый на плече знак младшего офицера.

Сомнений больше не оставалось, это был действительно он.

Терон Трасль.

Человек, почти двадцать восемь лет живший под именем Терона де Монтаеззи. После того как суд лишил его незаконного титула и имени, он взял фамилию матери, однако ее титул ему брать не позволили как незаконнорожденному.

Генерал Тродинион еще весной обмолвился, что Терон проявляет большое рвение к службе и даже получил за это младшее офицерское звание. Мне очень хотелось тогда попросить кого-нибудь из наших потихоньку разузнать немного подробнее про его старательность, но тут пропал король. Потом меня закружили семейные хлопоты, да и не в этом, если честно, все дело. Просто мне показалось тогда неприличным воспользоваться своим положением в личных целях, вот и остались мои сомнения просто мрачными мыслями, спрятанными подальше в тайники памяти.

Чтобы теперь внезапно вывалиться мне прямо под ноги почти доказанными фактами измены. И теперь уже ничто, кроме вмешательства всеслышащего, разумеется, не помешает мне довести это дело до самого конца. И проследить лично, чтобы был вынесен самый жесткий приговор.

ГЛАВА 6

Возле двери во владения Харга я приостановился на миг, собирая всю свою выдержку, а потом, как с моста в воду, шагнул внутрь.

Терон с кружкой в руке стоял перед почтительно изогнувшимся поваром, что-то негромко тому объясняя со скучающим и высокомерным выражением лица, и Харг послушно кивал, соглашаясь с его распоряжениями. Неспешным шагом я направился к ним, пытаясь расслышать, о чем речь, но они уже закончили разговор.

— Да постарайся ничего не перепутать, — небрежно ставя на стол кружку, бросил напоследок повару бывший милорд и прошел мимо меня к двери с таким видом, словно я был под пологом невидимости.

— Уф, не человек, а… — вытер столовой тряпкой пот со лба повар и только тут заметил меня: — А тебе чего тут нужно?

Ну да, если тебя пнул кто-то более сильный, верни пинок более слабому, ухмыльнулся я.

— Ну чего скалишь зубы? — обозлился Харг, заметив мою улыбку. — Если нечего сказать, иди, гуляй.

— Ты меня не узнаешь, — улыбнулся я еще шире, отходя в глубь зала и усаживаясь так, чтоб все время видеть вход, — или этот индюк так достал? А хочешь, я скажу своим хозяевам, они его мигом… в поросенка превратят. Или, еще лучше, в ослика.

— Да за какими змеями мне такой ослик, — раздраженно фыркнул повар, внимательно разглядывая мое лицо, — слушай, а глаза точно твои… и нос… но если б не голос, нипочем бы не узнал. А кто у тебя хозяева?

— Маги, — пожал я плечами, — неужто непонятно? Правда, молодые еще, неопытные, но раз Камира пригласила, значит чего-то стоят. Но вот что тут королевский стражник делает, я не понял.

— Командует, — снова помрачнел Харг, поставив на стол кувшин с компотом и кружки, и сел напротив. — Он и раньше тут каждый день ошивался, а сегодня отпуск взял и теперь постоянно жить будет. Хорошо хоть недолго, парни болтали, что Камира вечером приедет, вроде недалеко от Хасдана вчера вечером кто-то ее встретил.

Так вот где мы, оказывается. Карта восточного побережья океана всплыла в моей памяти. И на ней подкова небольшой бухточки, в центре которой раскинулся маленький городок, выросший на месте рыбачьего поселка. Главная его ценность для королевства — небольшой порт, один из трех, куда доставляют товары из Кангира, Остана и других восточных стран. Из порта грузы перевозят обозами в Кад, расположенный немного севернее на высоких холмах, а уже оттуда переправляют порталом в другие города.

— А отсюда Хасдан далеко? — небрежно осведомился я, но моя уловка не прошла.

— А вы что, не оттуда пришли? — подозрительно прищурил глаза повар.

— Ну конечно же нет, — с деланой досадой буркнул я, — говорил ведь тебе, молодые маги со мной. Портал открыли да промахнулись, вот и топали под дождем по камням, пока не рассвело.

— Теперь понятно, — вздохнул он облегченно, — а тебя в этого… за что?

— Так лакей тот следит за каждым шагом, даже с тобой поговорить не дал! А тут, сам понимаешь, дела нешуточные раскручиваются, нужно кучкой держаться, если выжить хотим.

— Вот оно что, — расстроенно хлопнул по столу Харг, — я как чувствовал — что-то здесь неладно. Сразу, как приехал подозревать начал, что все не так гладко, как нам расписали.

— А уйти отсюда не пытался? — не мог я устоять от соблазна задать откровенный вопрос и прекрасно понимая, что сам подписываю себе приговор, если ошибся в оценке этого мужичка.

— А куда пойдешь? — поднял он тоскливые глаза. — Хасдан вон он, за мысом, напрямую три лиги, парни каждый вечер ходят, на ужин здесь и половины не остается. Но оттуда не выберешься. Этот Терон там командиром, всех к рукам прибрал. Без его разрешения ни один торговый обоз не уйдет и не въедет.

— Так он тогда уже должен быть богачом, — едко хмыкнул я, свирепо костеря себя в душе за проявленную весной щепетильность, а заодно и Тродиниона за доверчивость.

— Да он и так богач, — зло выдохнул Харг, — парни-то по вечерам у него одалживаются, аванс все давно пропили и проиграли. Так Терон в долг дает под двойную ставку, за риск, как он выражается. Я думаю, он затем и идет с нами, чтоб никто из должников не улизнул, не рассчитавшись.

Я думал про Терона намного хуже, но не стоит рассказывать это моему новому приятелю, чтоб окончательно не испортить ему настроение.

— Ты главное, держись поближе ко мне, если что, постараюсь вытащить, — дал я ему на прощанье совет и, захватив выданную мне еду, отправился к ученикам.

До комнаты магов я добрался благополучно, никого не встретив по пути, видимо наемники отсыпались перед вечерним походом в Хасдан, а немногочисленные слуги были заняты своими делами.

Распахнув ногой дверь, я поставил на стол кувшин с компотом и большую миску с внушительными ломтями хлеба, под которые Харг спрятал куски мяса и жареной рыбы.

И спокойно уселся на один из стульев, делая вид, что не замечаю негодования во взглядах уставившихся на меня учеников. Первой, как ни странно, засомневалась Олли. Прищурила глаза, подошла поближе, пригляделась… и схватилась рукой за рот, подавившись смехом.

— Дверь сначала закрой, — подмигнув ей, спокойно приказал я, и только тогда расслабились плечи Тура.

Дольше всех сомневался Рун, видимо, и в кошмарах не представлявший, что можно себя так изуродовать совершенно добровольно. Сам он очень трепетно относился к своей внешности, каждое утро, пока жил в школе, по полчаса тщательно смачивал и укладывал мягкие светлые волосы, никак не желавшие лежать послушно и вновь рассыпавшиеся пушистым облаком, едва просохнув на ветерке.

— Маслицем смажь, — едко посоветовала как-то другу Олли, и они потом долго хохотали, укрепляя мою уверенность в том, что паренек уже испробовал на себе этот способ.

Вот и сейчас мои смешливые попутчики уже еле сдерживались, чтоб не свалиться от хохота.

— Таржен… это ты, что ли? — наконец выдавил Рун, глядя на меня таким сочувствующим взглядом честных глаз, что я тоже не выдержал.

— А чем тебе не нравится мужественное лицо простого моряка? — отсмеявшись, поинтересовался я, но ответа не стал дожидаться, расслышав вежливый стук в дверь.

Метнувшись к кровати, в один миг откинул одеяло и прямо в ботинках прыгнул в постель, едва успев укрыться с головой, прежде чем Тур слегка напряженно произнес:

— Войдите.

— Госпожа Артемия Шуглинд извещает, что сегодня прибывает ее дочь, Камира Шуглинд, и по этому поводу в девять часов вечера в большом обеденном зале на первом этаже состоится праздничный ужин. Вы приглашены за стол госпожи Артемии, прошу прийти немного заранее, я покажу вам вход на балкон. — Тут важный надоедливый лакей на миг прервал свое объявление и подозрительно поинтересовался: — А господин учитель… еще спит?

— У Таржена жар, я дала ему снадобья, надеюсь, к ужину учителю полегчает, — опередила друзей Олли, и я мысленно похвалил шуструю девицу за абсолютно уверенную ложь.

— Если желаете, я могу прислать личного лекаря госпожи, — продолжал беспокоиться за меня лакей.

— Мы — маги! — В голосе Олли прибавилось холодной спеси. — И сами сумеем вылечить своего спутника.

После такой отповеди лакею ничего не оставалось, как невнятно извиниться и прикрыть дверь с обратной стороны. Чья-то рука щелкнула засовом, и в тот же момент с меня решительно сдернули одеяло.

— Рассказывай! — приказала магиня, устраиваясь на пододвинутом ей Руном стуле.

— Да нечего рассказывать, — фыркнул я, опуская ноги с постели, некрасиво валяться на чужих простынях в ботинках. — Случайно напоролся тут на одного старого знакомого, с которым… как бы это сказать, был не особенно дружен. Вот и пришлось… замаскироваться.

— Но ты же не маг… — засомневался Рун, разглядывая мою рыжеватую шевелюру.

— Подожди, — перебил его Тур, — это не важно… Таржен, ты можешь назвать его имя?

Вот ведь знал я, что он умный, не подозревал лишь, что настолько.

— Могу, конечно, но что это тебе даст? — пытаюсь оттянуть момент признания, прекрасно понимая, что никакого разговора про дружбу в случае, если они меня разоблачат, уже не будет.

Никто не пожелает дружить с собственным соглядатаем, а я оказался при них именно в такой роли.

— Уж что-нибудь да даст, — упрямствует Тур. — Ну? И как же его имя?

— Терон, — коротко буркнул я, подсчитывая, сколько ему было лет в тот момент, когда я раскручивал дело о похищении Зигеля.

Получается восемнадцать, не так и мало, чтоб не интересоваться громкими делами, но и не так уж много, чтобы запомнить все подробности.

— Ясно, — кивнул он задумчиво и сел верхом на второй стул, — значит, Терон… и как теперь его фамилия?

— Трасль, — убито признался я, понимая, что попался, как заяц в силки.

— Можно было ожидать, — кивнул маг уверенно, — что он не захочет брать фамилию безродного садовника.

— Откуда ты так хорошо про это знаешь? — вздохнул я расстроенно, даже не пытаясь пока предугадать, во что выльется этот разговор.

— Ну мы же изучаем магические ловушки, а тот случай разбирали буквально по секундам.

— Какой? — не выдержал Рун.

— Тот, что произошел четыре года назад. Тогда целая группа сильных магов попалась в ловушку Рубиуса. Жил лет сто пятьдесят назад такой маг, изобретший самоподпитывающуюся ловушку. С тех пор она применялась всего пять или шесть раз, последний случай был самый трагический. Их всех спас человек без магических способностей…

В моей душе на миг зародилась надежда и тут же разбилась, как первый лед на луже под копытами коня…

— Но имеющий статус королевского ока, — выждав паузу, обличающим тоном закончил Тур.

— Вам учителя такие подробности рассказывают? — заинтересованно прищурился я, заранее предвкушая все обвинения, которые высыплю на голову Леона.

— Нет, — с показным сожалением вздохнул он, — это уже я сам подсуетился. Дело в том, что я тоже немного знаком с этим Тероном… Имение его бабушки, графини де Трасль, неподалеку от нашего городка. И именно к нам он ездил развлекаться, пока не перебрался в Торсанну. В такие дни все родители запирали детей по домам, особенно хорошеньких девушек. Да и мальчишкам доставалось, Терон любил показать свою силу и власть.

— Он и сейчас ее показывает, — вздохнул я, еще надеясь, что разговор, перешедший на Терона, больше не вернется ко мне, — теперь он младший офицер в Хасдане и цепко держит в руках контроль за городскими воротами.

— Так, — Олли решительно сокрушила мои последние надежды, — я понимаю, что вам интересно поговорить про общего врага, но при чем тут Таржен?

— При том, что именно он и был тем самым королевским оком, — не стал прикрывать меня Тур.

И это еще одна претензия, которую я предъявлю Леону, как одному из кураторов магических школ. Необходимо с самых первых лет обучения объяснять ученикам, что чужие тайны нельзя выдавать даже самым близким друзьям.

Несколько минут в комнате висело тягостное молчание, Олли и Рун пытались переварить невероятную новость, Тур терпеливо ждал их реакции, а я, просчитав вероятность их действий, внезапно успокоился.

Все-таки хорошо, что в народе к моим коллегам такое почтительное отношение, ничем особо страшным это разоблачение мне не грозит. Ну в худшем случае, перестанут со мной разговаривать, переживу как-нибудь. Увяжусь вечером за игроками в город и исчезну в подходящей подворотне, первый раз, что ли. А потом отправлю тревожного вестника, пора подключать ковен и сыскарей к этому делу. Вызывать их сюда бессмысленно. Пока госпожа Артемия не начала свой зийет и не раскрыла все карты, уличить ее в преступных намерениях будет очень непросто.

Приняв такое решение, я вспомнил о том, что перед дорогой неплохо бы подкрепиться, и, встав с кровати, направился к столу. Три пары глаз подозрительно сопровождали каждое мое движение, но я не торопился. Спокойно пододвинул стол к постели, так как стульев больше не было, убрал в сторону хлеб и, покопавшись в миске, достал себе кусок рыбы.

— Так что, его специально прислали… следить за нами? — презрительно процедила Олли, наблюдая, как я ем, и Тур утвердительно кивнул:

— Да.

— Нет, — насмешливо хмыкнул я, наливая в кружку компот, — ответ неверный.

— Но ведь ты пошел за нами! — наконец-то проснулась в медлительном Руне его обычная подозрительность.

— Только потому, что не успел остановить Тура, — со вздохом сообщил я чистую правду, — сбегать из школы было большой ошибкой.

— А как же потом… ведь ты ушел из избушки без нас? — бдительно припомнила Олли.

— Подслушал ваши планы, пока вы думали, что я умываюсь на речке, — сообщил я им немного урезанную истину, выдавать духов мне пока совершенно не хочется.

Да и нет до сих пор от них никаких вестей. И это вполне объяснимо, если учесть, как далеко от последнего привала забросил нас портал и как мало растительности в окружающих бухту скалах.

— А сюда ты зачем пошел? — не сдавался Рун, но ему снова ответил не я, а Тур.

— Ну это-то понятно… куда бы он доехал один на лошади? Интересно другое, зачем он вообще изображал учителя?

— Тур, — отложив кусок хлеба и глядя прямо в глаза ученика, произнес я самым жестким тоном, — когда мы вернемся, я назову тебе имена людей; которые имеют право ответить на твой вопрос.

А вот тем самым людям посоветую как можно скорее забрать парня в цитадель. Как они умудрились до сих пор не рассмотреть, что это их будущий коллега?!

— И что мы будем делать теперь? — растерянно спросила Олли, пододвигаясь ближе и вытаскивая из миски кусок мяса. — Налей мне компот.

— Ничего не будете, — чуть мягче пояснил я, наполняя ее кружку, — нужно дождаться этого самого зийета. Спугнуть их сейчас было бы большой глупостью.

Некоторое время мы с магиней перекусывали вдвоем, потом Рун, не выдержав искушения запахами и видом аппетитного содержимого миски, присоединился к нам. Последним к столу присел Тур. Некоторое время он молча жевал мясо, не переставая о чем-то упорно размышлять, потом поднял на меня глаза и заявил:

— Это я во всем виноват, Олли и Рун просто за меня волновались, вот и отправились искать.

— Это неправда, — вспыхнула Олли, — все мы знали и сразу собирались идти с ним вместе, чтоб помочь в случае чего.

— Не выдумывай, ты вообще ни при чем, — теперь уже заволновался Рун, — тебя никто брать не собирался, прицепилась как репей!

— Это не я буду решать… — пристально рассмотрев учеников, тихо сообщил я, — кто из вас больше виноват, но постараюсь, когда мы вернемся, чтоб наказание было минимальным. А сейчас расскажи мне, Тур, где ты ее встретил, эту госпожу Камиру.

Все оказалось очень просто и очень подозрительно.

Летом Тур, как обычно, отдыхал в отчем доме в родном городке, самозабвенно предаваясь приятным и безобидным провинциальным развлечениям. Днем купался в речке и ходил с приятелем на рыбалку и охоту, а вечерами вместе с родителями отправлялся на очередной званый ужин. Незаметно для себя из обычного подростка Тур превратился в выгодного жениха, и приглашения сыпались на семью, как переспелые яблоки в урожайный год. Юный маг ничего не имел против легкого, ни к чему не обязывающего, как он считал, флирта и уже начал путаться в девичьих именах и письмах, как однажды под вечер, возвращаясь с охоты, встретил ее.

Госпожа Камира сидела на обочине дороги, слегка припорошенная пылью, рядом стояла одноконная легкая коляска, а прямо у копыт лошади лежал немолодой грузный мужчина. На щеках девушки светились дорожки от слез, глаза умоляли о помощи, а голос прерывался от волнения.

Разумеется, Тур не мог пройти мимо.

Оказалось, что с кучером госпожи случился приступ, он еще как-то смог сойти с облучка, но тут же потерял сознание. А у нее с собой, как назло, не было ни воды, ни снадобий, и дорогу она не знала. Да если бы и знала, все равно не бросила бы человека одного.

Тур немедленно достал все необходимое из собственной сумки и напоил страдальца. Тот вскоре пришел в себя, но пока набирался сил, чтоб сесть на свое место, молодые люди разговорились. Ученик и сам не понял, как рассказал необыкновенно внимательной и приятной девушке про себя все в подробностях, а она как ребенок радовалась знакомству с настоящим магом. И в ответ рассказала свою историю. Оказалось, что она всего на два дня заехала навестить старинную подружку и уже завтра уезжает, а сегодня ездила в соседнее большое село на ярмарку купить в подарок матери деревенский вязаный платок. И вот на обратном пути случилась такая досадная неприятность.

Тур вовсе не считал этот случай неприятностью, наоборот, с этой девушкой ему хотелось говорить бесконечно. И сам удивился не свойственной ему наглости, с какой набился в провожатые. Однако девушка разрешила доехать с ней только до поворота, а когда опечаленный молодой человек начал прощаться, вдруг смилостивилась и пригласила утром встретиться возле башни переноса. На другой день Тур стоял у башни спозаранку, боясь, что она передумает и уйдет раньше. Камира действительно приехала загодя, но уходить не торопилась, и почти час они провели вместе, сидя на скамье возле башни и болтая обо всем на свете. А на прощанье она под большим секретом рассказала парню, что мечтает сделать матери на юбилей необычный сюрприз, по-южному — зийет. И ей очень пригодилась бы помощь мага. Если он сможет прийти на пару-тройку дней, Камира отдаст свой амулет переноса, у нее есть запасной.

Разумеется, Тур не смог отказаться, и его не насторожила тогда ни взятая с него клятва, ни все остальные странности поведанной ему истории. Он вообще до прибытия сюда свято верил, что девушка позвала его только под влиянием ответной симпатии.

Наконец Тур смолк и хмуро уставился в старинный стол, бездумно ковыряя ногтем трещинку на нем.

Олли вскочила, пряча лицо, ринулась к окну. И замерла, повернувшись к нам спиной возле узкого проема, цепко обхватив себя за плечики и упрямо уставившись в мутные стекла. Но вряд ли смогла бы сказать, что такое она видит в сгустившихся сумерках. Рун проследил за ней несчастным взглядом и тоже поднялся из-за стола.

— Пойду прогуляюсь, — сообщил он в никуда, но Тур его услышал.

— Я с тобой, Таржен прав, не стоит нам ходить поодиночке.

Пусть идут. Туру нужно немного развеяться после такого откровения, наверняка он друзьям и половины этого не рассказывал. Да и Олли тем временем возьмет себя в руки, она девочка сильная.

А вот мне теперь совершенно ясно, кто подстроил Туру такую ловушку, и даже понятно, почему выбрали именно его. Наверняка родители постарались, расхваливая успехи и скромность сыночка. А Терон, как мне теперь совершенно ясно, не забывает навещать знатную бабушку и, пользуясь ее жалостливым сердцем, пополнять свой кошелек.

Волновал меня другой вопрос: зачем бывший лорд ввязался в эту авантюру? Ведь он всегда был большим пройдохой и не мог не понимать, насколько строже предыдущего будет его наказание в случае неудачи.

И ответ был только один: раз Терон все же решился, значит, просчитал все возможные ходы и риски. И, безусловно, огромную прибыль, за идею или ради чьего-то счастья этот человек не шевельнет и пальцем. Я мрачно вздохнул, припоминая его лживость, пронырливость и наглость, и начал подозревать, что тайные планы сержанта-пограничника кардинально отличаются от планов коварной соблазнительницы наивных учеников.

На ужин мы отправились порознь, ученики чинно потопали к столу госпожи Артемии, а я улизнул чуть раньше. Чтобы не попасться на глаза ушлому лакею, слишком рьяно служившему своей госпоже.

В столовой было полно наемников, и к своему удивлению я обнаружил, что почти треть из них — женщины. Судя по прическам и манерам, из породы неприхотливых и ветреных спутниц наемников, обозных стражей и авантюристов всех мастей. Как правило, у этих женщин нет ни родни, ни надежного пристанища, вот и мотаются они за караванами, бродячими артистами и просто путешественниками, если повезет пристроиться. Торрель одно время взялся за них очень серьезно, приказав отлавливать и насильно отправлять в Бентийский монастырь. Но постепенно этот запал у короля прошел, освободившееся место у обозного очага почти сразу заняли новые, более молодые любительницы приключений.

Харг заметил меня издали, видимо узнал что-то новенькое и жаждал поделиться новостями.

Схватил за рукав, потянул на укромное местечко за очагом.

— Слышь, друг, началось, поди-ка, — горячо зашептал он мне на ухо, прикрывая нас собственным телом и огромным подносом с наполненными едой мисками, — никого в город не пустили. Я ужин, как Терон велел, в большом котле сварил, и мяса не пожалел. Так вон новенькие толпой пришли, а ты ничего не узнал?

— Да, Камира приехала, сейчас праздничный ужин будет, новость объявят, — тихонько буркнул я, размышляя, специально он не рассказал мне заранее про приказ сержанта или от расстройства?

А может, просто посчитал это не особо важной информацией? Или смолчал нарочно, решив, что, узнав важные известия, я могу исчезнуть вместе с магами? А может, просто настолько напуган Тероном, что не осмеливается ослушаться его приказов? Но во всех случаях нужно быть наготове и предупредить учеников.

— Харг, я успею сбегать в мыльню? Когда велели подавать ужин?

— Успеешь, если по-быстрому, — решил повар и вдруг насторожился, — а ты точно вернешься?

— И не сомневайся, прибереги для меня это место, — уверенно пообещал я, уже поднявшись со стула, и торопливо направился к выходу.

Обсуждая перед ужином с магами все возможные повороты предстоящих событий и уговариваясь об условных сигналах, я забрал у Руна одну половину парного амулета связи, вторую оставив у Олли. И теперь, отойдя в самый темный и укромный уголок пустынного приемного зала, послал магине первый сигнал.

— Ну что? — немедля отозвался ее голосок.

Сообщив все, что услышал от повара, и на всякий случай приказав ученикам не пить ничего подозрительного, я вернулся в пиршественный зал.

Как раз вовремя, чтоб рассмотреть выход хозяек дома на балкон, где уже сидели в уголке мои маги. Первой вышла Артемия, все так же закутанная в теплый платок, приветственно кивнула толпе авантюристов и села в центральное кресло, уступив место у перил невысокой девушке, показавшейся мне в первый момент неказистой и угловатой.

Еще успела мелькнуть ехидная мысль, ну и что такого нашел в ней наивный ученик?!

Но тут она улыбнулась, и я понял что.

От госпожи Камиры исходил почти осязаемый мощный поток чувственного женского обаяния, мгновенно подавлявший всякие трепыхания разума и ставящий на дыбы самый главный человеческий инстинкт. Ее улыбка звала, манила, обещала и дарила неземное блаженство, и все мужчины, находящиеся в зале, устремили к девушке жадные взгляды и помыслы.

Отовсюду неслись восторженные свистки, причмокивания, одобрительные выкрики. Рядом со мной столбом застыл повар, потрясенно уставившийся на покорившую всех с одного взгляда девицу.

Хотя, судя по приветственным крикам, некоторые из наемников уже были с ней знакомы.

И как же они тогда смогли отпустить ее от себя, не схватить, не утащить в самую дальнюю берлогу и не защищать ото всех на свете круглыми сутками?

Любознательность разума плеснула холодной водичкой на мое восторженное оцепенение, а мелькнувшее понимание истинной причины такого всепоглощающего обожания вывело из несвойственной мне эйфории.

Не сводя умиленных глаз с усаживающейся рядом с матерью прелестницы, я незаметно повернул один из лепестков в модифицированном магистрами амулете, который ради надежности ношу на предплечье как браслет.

И словно вынырнул из омута на свет. Вокруг так же пускали слюни отчаянные парни, на балконе млел от счастья очарованный хозяйской дочерью Тур, а рядом с ним тихо таял Рун.

Госпожа Камира все так же обворожительно улыбалась, и ради справедливости нужно признать, что эта улыбка, одновременно лукавая, манящая и чуть застенчивая неимоверно красила девушку. Однако не настолько, чтобы я хоть на миг забыл ради нее о собственной жене. А ведь минуту назад про Ортензию и не вспоминал, собравшись бежать на край света ради этой ошеломительной улыбки, чуть раскосых черных глаз и узкого смугловатого личика.

Как, впрочем, до сих пор готовы поступить все присутствующие. Кроме, пожалуй, Олли, почти ощутимо скрежещущей от раздражения зубами.

Хм, как интересно. Выходит, на женщин такое противоестественное очарование не действует?! Ну да, отметил я, осторожно оглядев зал, остальные представительницы слабого пола резко скисли и расстроились. Могу себе представить, каково у них в данный момент на душе.

И тут я обнаружил еще более любопытную деталь, выпадающую из картины всеобщего любовного помешательства. Терон, непонятно когда успевший устроиться на соседнем с Камирой кресле, совершенно спокойно кромсал серебряным ножом румяный гусиный бок. Даже не думая влюбленно пялиться на чаровницу.

И, стало быть, пройдошливый сержант намного больше был осведомлен о замыслах хозяек, чем я мог до этого момента предположить.

Все это было очень интересно и требовало основательного осмысления, но мне сейчас нужно было срочно поддержать Олли, иначе от ярости она спалит ползала, огненные заклинания у девчонки получаются на редкость мощные.

А чем мне ей отсюда помочь, кроме как советом? Вот только что может посоветовать «не маг» ученикам Северной школы? Если ментальные заклинания всегда были приоритетом Южной? Ну и всяких самоучек, вроде той шаманки, что мы выловили в восточных холмах.

Стоп, а ведь именно у Олли остались амулеты, реквизированные нами у кангирской ведьмы. Не теряя времени, склоняюсь как можно ниже к столу и, нажав предварительно камень, шепчу в амулет связи:

— Шаманка… оберег накинь.

Олли раздраженно оглянулась в сторону зала, злясь на отвлекающее ее от друзей послание, дернула плечом, потом приоткрыла ротик и задумалась.

Ну же, Олли, ведь это так просто! Намотай ему оберег на руку, действие будет чуть слабее, но все же будет. В крайнем случае можно просто незаметно бросить его Туру за пазуху, все маги имеют привычку заправлять рубахи и туго затягивать пояса, чтоб в пылу боя случайно не потерять накопитель или важный амулет.

Однако она все сделала по-своему. И с чисто женской мстительностью. Что-то сердито прошипев, с размаху выплеснула прямо в лицо Тура содержимое своего кубка.

Маг ошарашенно оглянулся на подругу, и в его сузившихся глазах начал наливаться нехороший блеск, но Олли, словно в смятении от содеянного, подхватилась со своего стула и начала суматошно промокать салфеткой потемневшие от напитка камзол и рубашку, бормоча невразумительные извинения. А под конец, будто в раскаянии, даже импульсивно обняла друга за шею, на миг загородив собой от чужих взглядов. Объятие затянулось чуть дольше, чем требовалось для примирения, а когда Олли отстранилась и, смущенно краснея, села на свое место, Тур выглядел задумчивым и уже не пялился на хозяйку с прежним обожанием.

К этому времени Харг с подоспевшими хозяйскими поварами и рослыми лакеями, еще не встречавшимися мне в замке, сноровисто разнесли по столам еду. Миски с горячим рагу и блюда с холодным мясом, птицей и рыбой во всех видах, кувшины с компотом, соком и подслащенной медом водой. А напоследок лакеи торжественно расставили по длинному столу пузатые темные бутыли, чье появление вызвало у наемников взрыв почти таких же восторженных криков, как выход Камиры.

Меня появление вина удручило так сильно, что я не сумел удержать на лице восторженное или хотя бы безразличное выражение. Отправляя отряд на важное дело, ни один из серьезных нанимателей не предложит своим наемникам даже глотка вина, всем известно, что это зелье убивает в первую очередь элементарную осторожность. Наших нанимателей несерьезными назвать язык не повернется, следовательно, вино они выдали специально.

— Что? — сразу склонился к уху внимательно следящий за мной Харг.

— Да вино вот принесли, — кисло поморщился я в ответ, — а мне нельзя. Хозяева наложили запрет до конца срока. Если в рот возьму… ну сам понимаешь.

Я не стал придумывать, чего это он там должен понять, обычно достаточно этих слов; чтоб собеседник начал кивать с самым умным видом, ну конечно же он все понял. В другой обстановке я и не подумал бы хитрить с поваром, встрявшим в это дело по глупости, но сейчас у меня нет лишнего амулета против колдовского очарования Камиры. А пока Харг находится в плену ее прелестей, ему нельзя доверять точно так же, как и остальным наемникам.

К спасению Руна Олли приступила только под конец ужина, когда Камира встала наконец со своего кресла и, подойдя к балкону, предупреждающе подняла руку. Я не рассмотрел, как ухитрилась юная магиня повесить второй оберег шаманки на своего земляка, но по тому, с какой щенячьей преданностью Рун теперь виновато заглядывал в глаза девчонке, могу уверенно сказать — людей, не способных размышлять трезво, в нашей компании больше не осталось. И это меня немного утешило, но не смогло успокоить совершенно.

Не сразу разгоряченные вином и обильным угощением наемники сообразили, что хозяйка хочет сделать сообщение. Но постепенно дружное чавканье и звон медных кружек начали стихать, и, хотя некоторые, особенно торопливые, а потому и больше всех успевшие выпить гости еще возили вилками по блюдам и тяжело сопели, хозяйка произнесла краткую речь.

— Друзья мои, вы все знаете, зачем мы здесь собрались. Потому не буду тратить ни лишних слов, ни времени. Сейчас маги откроют прямо из этого зала портал, и все мы перейдем в уже подготовленное к нашему прибытию помещение. Ничего брать с собой не нужно, там все есть. Да и пробудем мы там недолго, всего несколько часов.

Некоторые из наемников неистово захлопали, остальные задумались. Парочка особенно сообразительных девиц ринулась к двери, вовсе не желая оставить даже на время свои немудреные пожитки. Могу только предположить, что самыми дорогими для них были вовсе не скромные сбережения, а всякие флакончики и склянки с духами и красками.

Однако получить их назад женщинам было не суждено. Для них, как и для всех нас, оставшееся в комнатах имущество было теперь недоступной роскошью. Двери оказались заперты, а на балкончике возникли те самые плечистые лакеи, недвусмысленно державшие на весу тяжелые многозарядные арбалеты. Именно такие, какими генерал Тродинион недавно вооружил самые отдаленные пограничные форпосты.

ГЛАВА 7

Вскочившая было из-за столов толпа настороженно притихла, и Камира снова шагнула к перилам.

— Друзья мои, не нужно тревожиться. Я все вам объясню. Мне стало известно, что среди нас затесался шпион. И я вынуждена пойти на этот шаг, иначе все наши старания пропадут напрасно. Но я обещаю, все, что вы оставили в своих комнатах, дождется вашего возвращения в целости и сохранности.

Она врала, и врала вдохновенно. Хотя и не очень умело, стиснутые в крепкий кулачок пальцы непроизвольно мазнули по подбородку, и снова вцепились в перила. По хмурым взглядам некоторых наемников я понял, что они обо всем догадались, но таких было слишком мало, и все предпочли смолчать.

Слишком большую опасность для жизни представляло собой обвинение хозяйки в возможном шпионаже. Достаточно указать на недовольного пальчиком и заявить: «А не это ли шпион?» — и недавние собутыльники вмиг разорвут невиновного на клочки.

Харг побледнел и отступил, и, встретившись с ним глазами, я поймал его смятенный взгляд. Все ясно, трусоватый повар не только со мной договаривался о взаимовыручке и теперь боится, что подумают именно на него.

Я ободряюще подмигнул новому приятелю и отступил в тень, раздумывая, как бы незаметнее послать тревожного вестника.

— Давай, Сахта! — скомандовала тем временем Камира, и из-за общего стола поднялась немолодая женщина, со спокойной насмешливостью наблюдавшая за присутствующими.

Только теперь я удосужился рассмотреть ее получше, даже не пытаясь ругать себя за то, что не сделал этого на полчаса раньше. Во-первых, просто невозможно изучить за один день несколько десятков совершенно незнакомых людей, а во-вторых, и это самое главное, ведьма тщательно маскировалась. Не зря же так изумленно и недоверчиво разглядывают сейчас Сахту примолкшие наемники.

А она, не обращая внимания на появившееся во взглядах сотрапезников разочарованное понимание, дошла до балкончика и уверенно скомандовала ученикам:

— Дайте-ка сюда ваши накопители.

Олли было зашипела рассерженной кошкой, но Тур что-то ей сделал, то ли пихнул, то ли одернул, и первым уверенно снял с шеи посверкивающий искрами камень. Протянул руку к другу, и Рун хмуро положил на его ладонь свой накопитель. Последней свой запас магии нехотя бросила ему Олли, и маг собирался уже подать висящие на цепочках кристаллы ведьме, как Терон, повинуясь безмолвному приказу Камиры, потянул за скрытый за аркой рычаг.

Что-то заскрипело, часть перил распахнулась, как простая садовая калитка, и из-под балкончика выехала неширокая деревянная лестница.

— Идите туда, поможете ей, — скомандовала Камира, и я облегченно перевел дух, только теперь сообразив, что ученики минуту назад успешно сдали самый главный экзамен в жизни.

По выживанию.

Сахта что-то негромко объясняла остановившимся рядом с ней ученикам, а несколько наемников, из числа тех, про кого Харг сказал — новички, проворно заняли вокруг магов круговую оборону. Еще с десяток их товарищей начали строить наемников попарно плотной колонной, объясняя правила выхода из портала. Нас с Харгом тоже потеснили от очага серьезные парни с холодными глазами, и мне ничего не оставалось, как покрепче сжать дрожащую руку повара.

Про то, чтобы отправить вестника, теперь можно было забыть надолго. Ведьма слишком предана Камире и тотчас сдаст меня ей, едва вычислит. Не стоит надеяться на слабые способности ведьмы, если чего-то не почувствует она сама — помогут амулеты. Не зря у нее вся шея увешана дешевыми на вид бусами и подвесками, явно собственного изготовления. На деле все эти яркие безделушки имеют особое свойство, каждая из них усиливает остальные. И можно не сомневаться, там найдется оберег от всякого бедствия. Ну а всплеск магии, сопровождающий отправку вестника, ее бусы вполне могут принять за угрозу для хозяйки. Такие самоучки почему-то больше всего боятся магов из ковена и обязательно предусматривают защиту от их магии.

Тревога за судьбу учеников теперь грызла меня яростнее, чем бродячий пес случайную корку. У меня не осталось никакого сомнения, что никого из них ушлые хозяйки не собираются отпускать в родную школу, а способов заставить магов дать присягу на верность они с помощью Терона сумеют придумать целую кучу.

Серый овал большого портала разгорелся и застыл туманным озерцом, пугая своей неизбежностью и неизвестностью.

— Пошли, — кратко скомандовала ведьма, и те, кто в одночасье превратились из обычных наемников в надзирателей, резко подтолкнули к переносу первую пару бывших собутыльников.

— Бегом, — рявкнул Терон на чуть замешкавшихся бедолаг, наглядно показывая всем свой статус.

Надзиратели, не церемонясь больше, кинулись подгонять вереницу тычками и оплеухами, а растерявшиеся наемники и не подумали сопротивляться. Слишком наглядным было преимущество соперников, оттягивающее пояса и перевязи тяжелыми ножнами. А у наемников даже ножи были не у всех, ведь приглашали-то их на праздник.

И они побежали, а за ними следующие и следующие. Через пару минут ретиво мчались и мы с Харгом, торопясь проскочить мимо надзирателей и не схлопотать ни одного тумака. Не знаю, как Харг, а я боялся не столько не сдержаться сам, сколько того, что не выдержит Олли.

Но все обошлось, наша прыть принесла нам не только избавление от оплеух, но и одобрительные ухмылки надзирателей. Мелькнуло сбоку хмурое лицо Тура и закушенная губа Олли, окатила непроглядной темнотой пустота портала, и мы с поваром вывалились на какой-то мягкий и неустойчивый бугор, противно провалившийся под ногами. Я попытался было удержаться в вертикальном положении, торопясь сообразить, в какую сторону нужно отступать, но тут в спину ударили ноги очередного наемника, и мы покатились вниз, теряя друг друга и всякое представление о происходящем.

Следом катились искатели приключений, прыгнувшие в портал за нами, и я живо представил, как сейчас их тяжелые туши, пахнущие вином, потом и острыми приправами, свалятся на мою голову. И настолько неприятной показалась возникшая в воображении картинка, что, едва ощутив твердую поверхность, стремительно вскочил на ноги и прыгнул в сторону. Ясно ведь, что никаких ловушек или ям тут можно не опасаться. Не для того госпожа Камира и ее матушка приложили столько усилий, заманивая в свой замок толпу доверчивых бродяг, чтобы сразу их прибить. Нет, на всех этих людей у расчетливых дам определенно есть собственные, далеко идущие планы, и теперь все мы уже очень скоро узнаем, какие именно.

Сделав несколько шагов в сторону от охающей, ругающейся и шевелящейся кучи, я пытался поскорее рассмотреть и понять, куда это нас забросило. Но единственное, что мне пока удалось разглядеть в свете пары факелов, воткнутых в щели между камнями стен по разные стороны от высокого стога слежавшейся старой соломы, — мы находимся в просторном, темном и сыром помещении. Очень старинном и заброшенном, когда-то служившем, судя по величине, приемным или пиршественным залом во дворце или замке.

А ныне это просто руины, с выпавшими из стен каменными плитами и полуобвалившимися оконными проемами, заваленными булыжниками и разным мусором. При более внимательном изучении я обнаружил, что над большей частью этого зала нет не только потолка, но и крыши, и нам повезло, что здесь не идет дождь. Хуже кучи старой соломы может быть только куча старой промокшей соломы. Дверей тоже нигде не видно, лишь несколько арочных проходов в ниши, где, возможно когда-то давно, стояли скамьи или статуи. А может быть, просто вазы с цветами. И единственное, что меня привлекло в этих нишах, это чудом сохранившиеся своды, выложенные из камня в виде перевернутых чаш. Если нам придется провести ночь в этом помещении, неплохо бы захватить одну нишу и натаскать туда соломы. А для начала не помешает получше сориентироваться в этой полутьме. Зайдя под одну из арок, я незаметно достал из пояса флакон с зельем «кошачьего глаза» и торопливо проглотил крошечную пилюлю.

И вот тут мне внезапно пришло в голову, что я полный болван. Ведь пока тут нет ни ведьмы, ни ее хозяев, наверняка тоже вооруженных оберегами ее изготовления, никто не сможет засечь короткого магического всплеска, почти незаметного на фоне мощного портала. Так что же я тогда теряю время на изучение обрушенного потолка, если имею возможность послать тревожного вестника?

Темнота понемногу отступала под действием магического зелья, и, убедившись, что поблизости от выбранного мною укромного уголка никого нет, я осторожно достал из потайного карманчика пояса обычную бусинку.

Она у меня всего одна, ведь, отправляясь в Северную школу, под защиту охранных заклинаний и бдительных магов, я надел самый простой из своих поясов. И хотя в нем есть почти все то же, что и в самом главном поясе, но в значительно меньшем количестве. Например, дротиков почти в три раза меньше, а особо опасных зелий и атакующих амулетов вообще нет. Откуда ж мне было знать, что судьба забросит нас к змеям на самый край света?

Невольно вздохнув, я активировал тревожного вестника, от всей души жалея, что с ним нельзя передать хоть несколько слов. Утешало только одно, маги как-то метят своих вестников, и Кларисса сразу поймет, что этот — от меня. И, разумеется, сообразит, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Посылать призыв о помощи мне приходилось всего три… или нет, четыре раза за все время работы.

Правда, были в жизни ситуации, когда я бы с превеликим удовольствием его отправил, да как-то не оказалось с собой, ну а в остальных случаях мне повезло выкрутиться самому.

Чуть кольнуло кончики пальцев иголочками магической энергии, и бусинка истаяла как летняя градинка, а я поспешно рванул из этого угла в противоположный, осторожные живут дольше.

Под порывами холодного ветерка, смело гуляющего по руинам, напуганные резким поворотом в судьбе наемники уже почти совершенно протрезвели и тоже не теряли времени даром. Перекрикиваясь хрипловатыми голосами, спешно разыскивали друзей и подельников и объединялись в группки, попутно выясняя, у кого что есть из оружия. А в одной из ниш уже началась потасовка, как я понимаю, кто-то из одиночек не пожелал добровольно поделиться оружием.

Однако, хотя мне и очень не нравятся такие шакальи повадки наемников, помочь бедолаге я ничем не мог. Впрочем, и называть беднягой авантюриста, собравшегося быстро и непыльно заработать большие деньги, тоже неправильно. Он либо бездельник, либо глупец, честных денег быстро и легко заработать невозможно, это известно всем с незапамятных времен.

И все же, почти пройдя подозрительную нишу, из которой уже доносились не звуки борьбы, а только придушенное мычание, я не выдержал. Прильнул к стене и встревоженно выкрикнул:

— Терон!

Трое бандитов вспугнутыми крысами метнулись прочь, спешно смешиваясь с толпой и озираясь в поисках безжалостного сержанта, а я на миг заглянул в нишу убедиться, не нужна ли незнакомцу помощь лекаря.

Он полусидел на полу, привалясь к стене, и растирал ладонью горло, и мне не видно было его лица, только упавшие на лоб спутанные пряди темных волос.

И вдруг из-под них настороженно блеснули светлые глаза, безошибочно найдя меня взглядом. И по их выражению я понял, что он видит меня так же хорошо, как и я его. А вот этого-то мне как раз и не нужно, рассерженно скрипнул я зубами, метнувшись за угол. Ну вот как я умудряюсь так легко находить на свою шею лишние проблемы?

А ведь у меня, между прочим, где-то возле стога остался напарник, хотя и трусоватый и не очень надежный, зато точно не бандит и не убийца. Я медленно двинулся на поиски Харга, тщательно обходя стороной сбившихся в группки наемников, с подозрительной настороженностью приглядывающихся к окружающим.

Пройдя вокруг стога один раз и не обнаружив повара, пошел снова, расширяя зону поиска.

— Тар? — Неуверенный шепот раздался откуда-то сзади и снизу, и я резко свернул в ту сторону.

И почти сразу обнаружил напарника. Он оказался сообразительнее, чем я считал, никуда не побежал и ни с кем не стал заговаривать, просто отполз в сторону, и зарылся в солому, высовывая из своего укрытия только нос, чтоб быть в курсе происходящего.

— Хорошо, что ты нашелся, — искренне обрадовался я, — с этими бандитами нужно быть начеку. Там есть ниши, в них сохранился потолок и нет ветра, пошли, я тебя оставлю на страже, и натаскаю соломы, здесь за ночь окоченеешь.

Говорить ему про то, что наемники вполне могут поджечь стог, я пока не стал, мужик и так напуган более чем достаточно.

— Я так надеялся… — облегченно бормотал повар, выползая из стога, — что ты меня не бросишь.

— О, какие цыплятки тут вылупились, — с хищной ехидцей процедил за моей спиной чей-то грубый голос, и я мгновенно занял оборонительную позицию.

Вот же змейство! Четверо наемников, явно давно знакомые друг с другом и с разбойным промыслом, практически окружили нас, и тот, что заговорил, стоял уже почти рядом, пряча за спиной что-то тяжелое. Вот ведь умеют же эти бродяги подкрадываться совершенно незаметно, словно тени. Да еще и солома, рассыпавшаяся вокруг, выступила на их стороне, заглушив шаги.

— Держи. — Харг качнулся в мою сторону, и в ладонь легло что-то прохладное и увесистое, вызвав у меня своим появлением приступ легкого отчаяния.

Ну вот зачем мне нужен этот топорик, или что это такое? Если я им даже кабанью тушу, лежащую на разделочном столе, не сумею правильно порубить? Вот раз он такой мастер, сам бы им и махал.

— Может, по-хорошему отдадите свои железки, и разбежимся друзьями? — задал главарь провокационный вопрос, придвигаясь еще на полшага, и я только усмехнулся в ответ.

Никогда нам не быть друзьями, даже если мы отдадим ему все до нитки. Такие личности, как он, не умеют держать своих обещаний и, едва отберут оружие и ценности, непременно пожелают заполучить и нас самих. В качестве послушных исполнителей всех прихотей и желаний. Практически — рабов.

Вот потому-то и остается у нас сейчас только один способ, как избежать этой незавидной участи, выбить из подлых мозгов негодяев всякое желание подходить к нам ближе чем на пару десятков шагов.

Я перекинул топорик в правую руку, чтобы отвлечь внимание бандитов, и осторожно поднял левую на уровень груди. Со стороны могло показаться, что таким неуклюжим способом я пытаюсь защититься от удара, а на самом деле мои пальцы незаметно расстегивали пуговицы, чтобы добраться до пояса с оружием. Мало кто знает, что дротики я бросаю с одинаковой меткостью обеими руками.

Зато мой противник в этом немедленно убедился, едва провел стремительный пробный выпад в мою сторону. Но как ни быстр и ловок он был, мой дротик оказался быстрее. Бандит еще летел на меня в стремлении достать длинным кинжалом защищенное лишь запястьем плечо, а на его лице, стирая самоуверенную ухмылку, уже расцветала уродливая страдальческая гримаса.

Я легко вынырнул из-под его слабеющей руки и слегка подтолкнул. Взвыв от неожиданности и боли, бандит рухнул на одно колено, выронив оружие из раненой руки. Легко раненой, намерения убивать или выводить наемников из строя у меня пока не было. Однако обстановка в руинах накалялась с каждой секундой, и поручиться за то, что такой необходимости не возникнет в скором будущем, я не мог.

Со всех сторон доносились ругань, крики, звон оружия и стоны, группы наемников отчаянно сражались за власть, наученные собственным горьким опытом выживания. Ничего иного и не следовало ожидать, учитывая отсутствие Терона, его парней, Камиры, ведьмы и моих учеников. Портал погас уже пять минут назад, выбросив в это странное место только простых наемников. И вопрос, куда девались остальные и почему они не прошли вслед за нами, тревожил меня все сильнее.

А сообщники напавшего на меня бандита довольно быстро пришли в себя от шока, вызванного ранением главаря, и, выхватывая оружие, ринулись на нас. Ну это даже не смешно, разглядев, чем они собирались воевать, разочарованно фыркнул я: у одного хотя и короткий, но все-таки нож, зато у второго — просто поднятый с пола камень. А третий и вообще держится сзади, видимо, выжидая, пока ему достанется что-нибудь острое. Ну тогда справиться с ними не составит никакого труда, самоуверенно решил я, и в этот момент с пола поднялся главарь. В его глазах сквозь муку горело почти звериное бешенство, и я невольно отступил на полшага, нащупывая в поясе один из тех смазанных сонным зельем дротиков, что так верно послужили мне при захвате мародеров. Не хотелось бы до времени раскрывать все свои карты, но, похоже, отступать некуда.

— Шлеп, лови! — Главарь с рыком выдрал из плеча мой дротик и швырнул безоружному бандиту.

Сам же ловко перехватил кинжал левой рукой, подтверждая мелькнувшую у меня неприятную догадку, что не только я один тут умею сражаться двумя руками.

Жаль только, что Харг не умеет ни одной, удивительно, как топорик-то догадался прихватить. Я мельком взглянул на напарника и изумился еще раз: в руке запасливого повара был крепко зажат огромный кухонный нож, из тех, которыми опытные мясники одним взмахом перерубают полупудового гуся. Хм, похоже, я несколько поторопился записывать его в неумехи, и значит, все не так плохо. Возможно, мы и сумеем навалять бандитам, никого не убивая и не усыпляя.

Я чуть придвинулся к повару, ровно настолько, чтоб взять на себя двоих основных соперников, и в этот момент рядом с нами возник еще один силуэт. Он выскользнул из полумрака так тихо и внезапно, что я снова расстроился. Что же это получается, каждый желающий может безнаказанно подобраться ко мне с любыми намерениями, а я и не замечу? В чем дело: наемники так хороши или это я расслабился, привыкнув надеяться на подсказки духов и помощь амулетов?

Однако поразмышлять над этим мне не пришлось, бандиты ринулись в атаку.

— Постарайся не убивать, — еще успел я бросить Харгу, тенью проскальзывая за спину главаря и нанося ему обушком безжалостный удар по раненому плечу.

Он взвыл и, рухнув на пол, засучил от боли ногами. Рядом с ним уже валялся подозрительно тихий владелец короткого ножа, а любитель камней, оставив на поле боя свое оружие, зигзагами улепетывал прочь. Последний бандит, неумело размахнувшись, швырнул в меня мой же дротик и почти сразу получил от неизвестно как очутившегося сзади него Харга весомый удар кулаком в ухо.

Похоже, рубить мой напарник все-таки умел лишь разделанное мясо, хмыкнул я, обтирая пойманное на лету оружие об куртку поверженного противника.

— Мы в расчете, — глухо буркнул неожиданный союзник и скользнул в тень стога.

И только теперь я узнал в нем человека, которого до этого видел всего несколько секунд в жизни. Валявшегося полузадушенным на полу ниши.

А в следующее мгновение толпа наемников внезапно настороженно притихла, и в этой тишине, нарушаемой только позвякиванием убираемого оружия и стонами раненых, послышался презрительный голос Терона:

— Становитесь в шеренгу и бегом сюда.

Даже в самых жутких снах не могло бы мне привидеться, что я могу обрадоваться, услышав этот холодный самоуверенный голос. Однако пришлось признать, что действительность иногда бывает ужаснее самых мерзких снов.

И это был именно такой случай. Я искренне радовался, что бывший лорд наконец появился и одним только своим видом и единственной фразой прекратил начинающуюся резню. Но еще больше я мечтал узнать, что стало с моими учениками. И до судорог в желудке боялся, что это мне не понравится.

Женщины, испуганно сбившиеся кучкой у одной из стен, среагировали первыми, толпой бросившись к Терону. Потом начали подтягиваться остальные наемники, опасливо оглядываясь и не снимая рук с рукояток оружия. Никому не хотелось подставить спину под нож не успевшего остыть противника.

Мы с Харгом, подобрав оружие поверженных врагов, уверенно шагали вперед, особенно не переживая за свою безопасность, трусливый бандит, бросивший приятелей, не осмелится нападать на глазах у начальства, а его подельникам сейчас не до того. Главарь еще скрипит зубами и скребет камни ногтями здоровой руки, а его дружок пока не пришел в себя от удара по голове изящным узким гассийским мечом. И не пришел бы никогда, если бы наш внезапный союзник ударил его острием, а не повернул меч плашмя. Лишь получивший от Харга по уху бандит немного очухался к тому моменту, как мы покидали поле боя, но он был занят изготовлением повязок для главаря из своей собственной рубахи.

Место, куда нам надлежало войти, я сумел рассмотреть, только вплотную подойдя к разверзшейся в полу дыре. Узкая плита, совершенно неотличимая от соседних, повернулась на невидимом шарнире, открыв круто уходящую вниз лестницу. Настолько узкую, что пройти по ней можно было только по одному. И разом присмиревшие наемники без споров торопливо шагали в это отверстие. Да и кто бы решился спорить, если за плечом холодно разглядывающего толпу Терона стояло четверо его парней все с теми же казенными арбалетами?

— Что случилось? — как обычно стремительно ворвавшийся в кабинет король встревоженно уставился на Энилия. — И где Леон?

— Поздно вечером Кларисса получила тревожного вестника от Грега, — хмуро доложил осунувшийся маг, устало поглядывая на мягкие кресла.

— Садись и рассказывай, — правильно расшифровал его взгляд король и, упав в кресло напротив, поинтересовался: — А ты завтракал? Нет? Я так и думал. Принесите нам завтрак и побольше бодрящего отвара, — это уже лакею, возникшему в дверях по сигналу магического свистка.

— Импульс вестника был очень слабым, но Кларисса успела его засечь, и они вместе с Леоном сразу пришли порталом в цитадель. Разумеется, мы немедленно собрали всех магистров, кто был в цитадели, и пригласили командиров сыскарей.

— Подожди. — Король остановил мага, дожидаясь, пока лакей поставит на стол поднос. — Спасибо, иди, мы сами все сделаем, ко мне никого не пускать.

— Сигнал пришел из восточного океана, там в нескольких часах пути от побережья есть гряда скалистых островов…

— Что ему делать на островах? — недоверчиво нахмурился король.

— Пока не знаем, но расскажу все по порядку. Разумеется, туда у нас нет ни привязки, ни готовых переносов, поэтому проверили по карте, ближайшим городом оказался Хасдан. Там у нас есть штатный маг… м-да, был. Почти час посылали ему вестников и ждали ответа, попутно собирали тревожную группу и искали амулет переноса, нашли один, но ненадежный, слишком давно заряжен. Пришлось идти через башни, четыре портала.

— Ты был с ними? — Король нетерпеливо болтал ложечкой в чашке с отваром, не замечая, что напиток выплескивается на скатерть.

— Был. — Маг быстрым движением пальцев убрал некрасивую лужицу и немного уменьшил количество отвара в чашке, стараясь, чтобы король ничего не заметил. — Оказалось, маг спит, кто-то угостил его дорогим аржанским вином с лошадиной дозой сонного зелья.

— Выяснили кто?! — сквозь зубы рыкнул король, в таких случаях он просто свирепел.

И можно было быть уверенным, и проштрафившегося мага, и его подлого собутыльника ждало очень суровое наказание.

— Выяснили… — Энилий помрачнел еще больше и тяжело вздохнул, не решаясь сказать горькую правду.

— Ну?! — Король требовательно уставился на него, чувствуя, как от нехорошего предчувствия по позвоночнику сквозит холодок.

— Терон Трасль, — с горькой досадой выдавил магистр.

— ЧТО? — Король несколько мгновений ошарашенно смотрел на расстроенного Энилия. — Но ведь только недавно Тродинион уговорил меня подписать указ о досрочном снятии наказания, расписывал, какой он стал хороший…

— Он всех провел, — попытался защитить старого генерала маг, — действительно старался показать себя усердным воином, его командир всегда другим в пример ставил. Но и это не все. Тродинион подписал указ о присвоении ему звания сержанта и отдал под его командование гарнизон Хасдана.

Магистр замолчал, взял бокал с отваром и начал неторопливо пить, справедливо полагая, что потом ему это не удастся. Да и королю нужно дать немного времени, чтоб привык к новости и немного остыл.

— Дальше… — дождавшись момента, когда маг поставит на стол чашку, сухо приказал король, и Энилий, вздохнув еще тяжелее, продолжил:

— Терон развил бурную деятельность, поставил на ворота самых рьяных стражников, они пропускали только законопослушных подданных и торговцев. В Хасдане почти не осталось всяких бродяг и бандитов, навел в городе порядок, все торговцы убирали перед своими магазинами улицы, не стало мусорных куч и запаха. Глава управы все время хвалил его в своих отчетах.

— Не тяни, — оборвал Торрель, сообразив, что все это перечисление заслуг ушлого сержанта вовсе не к добру.

— Вчера утром Терон взял отпуск… и исчез из города. Зайдя перед уходом к городскому магу, с которым сумел сдружиться, с бутылкой вина выпить в честь отъезда. Но и это еще не все. Вместе с ним исчезло четырнадцать стражников, самых преданных его помощников. Он их сам отбирал, теперь становится понятно, по какому признаку.

— Но ведь и это еще не все? — догадался мрачный, как грозовая туча, король.

— Не все, — несчастно подтвердил магистр, — вчера Леон прочел мысли нескольких оставшихся стражников и торговцев. Мы искали судно, на котором можно срочно выйти в океан, так вот, на самом деле Терон держал в руках весь город и получал и с обозников, и с торговцев очень неплохие деньги. Нашелся обозник, который видел, куда направился один из исчезнувших с Тероном стражников, он был на того в большой обиде, вот и проследил, хотел отомстить. Но не удалось и к лучшему, они друг за друга рассчитываются очень жестоко. Кстати Терон называл их — мои волчата. Так вот, из города они уходили по одному, очень грамотно, но позже все пришли в одно место, замок Шуглинд. Его хозяин, лорд Шуглинд давно умер, там живет его жена, госпожа Шуглинд с дочерью.

— Она не миледи?

— Нет, у них не было совместных детей и в титуле ей отказали.

— Дальше.

— Мы по горячим следам отправились в замок, но опоздали. Там остались только слуги, и они ничего не знают о том, куда все ушли. Но перед этим в замке было полно народа, дочь госпожи Шуглинд нанимала всякий сброд, якобы для устройства сюрприза для матери. Они называли его — зийет.

— Как они ушли? — сосредоточенно кроша на мелкие кусочки свежую булочку и не поднимая от своего занятия глаз, тихо осведомился король.

— Порталом. Но его следы тщательно затерты. Слуги рассказали, что у хозяйки была старинная подруга — ведьма, госпожа когда-то спасла ее от расправы селян. Вероятно, ведьма была незарегистрированной, а к таким отношение в народе очень подозрительное. Но и это еще не все. Сыскари проверили все кладовки и нашли одежду и некоторые вещи Грега и пропавших учеников.

— Что?! — Торрель так резко вскочил с кресла, что его бокал опрокинулся и отвар хлынул на стол. — А они-то как там оказались?

Магистр щелкнул пальцами, восстанавливая на столе порядок, и снова вздохнул.

Они не спали всю ночь, обшарив после этой страшной находки весь замок вдоль и поперек. И обычными методами и магическими. И нашли комнаты, где поисковик Клариссы, заряженный на капельке крови ее ученика, завис над одной из кроватей. Маги отыскали на постели рыжеватый волосок, и поисковичок обрадованно заплясал над ним. И цвет волоска и его длина указывали на то, что Грег сменил внешность, а относительный порядок в этой комнате и в соседней, где на столе осталась миска с недоеденным мясом, подтверждал, что маги жили в замке на положении гостей, а не пленников. Хотя… иногда грань между этими понятиями довольно призрачна.

— Видимо, именно туда и стремился старший из учеников, Турий Антериз, — продолжил рассказ магистр. — Леон просмотрел воспоминания одного из лакеев, подававших вечером блюда к столу госпожи, и отчетливо разглядел, как Тур влюбленно пялится на хозяйскую дочку. Кстати, его друзья тоже сидели за столом, и что самое главное, там был и Терон. Причем он вел себя очень уверенно, можно сказать, по-хозяйски. После этого мы просмотрели воспоминания еще нескольких слуг… оказалось что Терон появлялся в замке регулярно и распоряжался нанятыми бродягами как хотел. В основном это касается женщин, которые были с ними.

— А Грега… Леон не рассмотрел? — В данный момент шашни Терона интересовали короля меньше всего.

— Нет, но наверняка именно потому Грег и сменил внешность, что боялся разоблачения. Терон очень наблюдательный и злопамятный, и простым изменением формы носа и губ его не обманешь. — Магистр так подробно рассказывал про сделанные магами выводы, чтобы как можно дальше оттянуть момент, когда придется отвечать на самый главный и неприятный вопрос.

— Ну а судно, чтобы добраться до этих проклятых островов, вы нашли?

Вот он и наступил этот трудный момент… слишком быстро, несмотря на неизбежность.

— Да, — уныло кивнул магистр, — оно вышло из порта Хасдана еще ночью и на рассвете бросило якорь вблизи того острова, откуда пришел сигнал. Маги перебрались на берег и открыли перенос. Через полчаса вся команда была на месте.

— Что вы нашли? — Нетерпеливому рычанью короля мог бы позавидовать самый свирепый хищник.

— Ничего… — горестно выдохнул Энилий и поправился, — ничего стоящего. На острове сохранились руины старинного храма, почти занесенные мусором и заваленные камнями, так вот, в центральном зале остались следы свежего пожара и магических возмущений. По-видимому, это был перевалочный пункт. А вот куда они пошли дальше, мы пока определить не можем. Но мы оставили на острове пост. Трое магистров переноса и трое боевых магов будут жить там постоянно. А в замке организовали штаб и оставили готовую выступить по первому сигналу команду. Остается только ждать. Леон пока лежит пластом… он за эту ночь просмотрел две месячные нормы сознаний, сыскари работают с местным населением. Глава управы и маг доставлены в замок и их допрашивают.

— Про это потом, — отмахнулся король, — лучше скажи, сколько у Грега еще вестников? Энилий?! Что ты так смотришь?! О всеслышащий… только не это…

— Да, — несчастно подтвердил магистр, — он же отправлялся в Северную школу, потому и взял с собой только один… на всякий случай.

ГЛАВА 8

Лестница закончилась таким же узким каменным коридором, мягко, но неуклонно ведущим куда-то вниз. Вскоре по тому странному постоянству, с каким мое правое плечо все время задевало стену, я осознал, что коридор ввинчивается вниз пологой спиралью, и порадовался, что вовремя принял пилюлю «кошачьего глаза». Никаких источников света не было и в помине, и, судя по отборной ругани, доносившейся от идущих впереди, им приходилось несладко. Страх не лучший помощник, а избавиться от него, шагая в полной темноте в неизвестность, способен далеко не всякий.

Вскоре мы наткнулись на первою жертву темноты и боязни замкнутого пространства, вжавшийся в стенку крупный мужик трясся, как сухой листок на ветру, и оторвать его от камня могло только что-то гораздо более страшное, чем темнота. Идущий передо мной наемник, натолкнувшись на неожиданное препятствие, вздрогнул и ругнулся, а почувствовав под ладонями трясущееся тело, отвесил бедолаге смачный шлепок. Но тот даже не застонал, принимая плохое как заслуженную замену худшему.

«Вот змейство, нянька я, что ли, всем этим идиотам, поверившим сладким обещаниям», — ругал я себя и все-таки шарил по поясу в поисках спичек. Шуршанье волшебных палочек зажгло в глазах мужика, в которого мы уже уперлись, безумную надежду, а бледный огонек исторг из его груди восторженный вздох. Наверняка бедолаге уже казалось, что света не осталось во всем мире и ему придется все оставшиеся дни бродить в кромешной мгле.

— Харг, — сурово приказал я повару, — дай этому красавцу полу своей куртки, пусть идет за тобой, а то тут его запинают.

— А я тебя знаю, — довольно сообщил повар нашему новому компаньону, — ты же обозник из Залеса, вот, хватайся.

И сунул в руку мужику конец неизвестно откуда вытащенного полотенца. Тот немедленно вцепился в него, как тонущий в спасательный бурдюк, какие останские мореходы возят на своих суденышках.

Спичка погасла, и я протиснулся мимо мужика, намереваясь продолжить путь, но меня снова остановил дрогнувший голос Харга.

— Тар, а может… мне тоже за что-нибудь тебя держать? Ну так, на всякий случай.

— Держи, — стараясь не хихикнуть, подал я повару перевязь от кинжала, намотав второй конец на кулак.

Повесив на пояс снятые с бандита ножны с трофейным кинжалом, я не стал выбрасывать перевязь, втайне надеясь, что смогу передать ее вместе с оружием кому-то из учеников. Вот и нашлось ей применение.

Сзади на нашего замыкающего рыкнул кто-то из шагавших следом, и я прибавил ходу, торопясь догнать идущих впереди. По моим подсчетам, такой спуск не может продолжаться очень долго, и действительность доказала мою правоту. Минут через десять, а может и меньше, в темноте время имеет свойство растягиваться, спуск прекратился, а коридор стал шире. И начали появляться свежие балки, поддерживающие треснувшие своды. И это значило, что идем мы тут вовсе не первые.

А, следовательно, можем оказаться и не последними. И это очень расстроило бы меня, если бы я не успел отправить тревожного вестника.

Но я успел, и теперь весь ковен и все сыскари будут буквально рыть землю, пока нас не найдут. А мне остается только надеяться, что они не слишком опоздают.

Вдали посветлело, и топающий впереди бандит прибавил шагу, а я невольно последовал его примеру. Желание побыстрее увидеть собственными глазами место, куда нас забросила судьба, гнало вернее любых угроз.

Вот и арка, за которой открылось освещенное бледным светом пары масляных ламп помещение, несколько последних шагов… пяток степеней вниз… и сердце сжало горькое разочарование.

Это не забытая сокровищница и не место, где сокрыты старинные тайны или захоронения. Все проще и хуже. Это тюрьма, с рядами камер, вырубленных в теле скалы и отгороженных от общего помещения крепкими решетками. И суровые помощники Терона, которые ловко рассовывали прибывающих наемников по этим каменным мешкам.

— Рыжего к нам, — требовательный приказ Тура скорее подошел бы местному надзирателю, а мои ученики, как я сразу успел разглядеть, обернувшись на знакомый голос, такие же пленники, как и все остальные.

Однако парни Терона, видимо, имели на этот счет собственное мнение, поскольку немедленно распахнули передо мной решетчатую дверцу в камеру магов.

Харг красноречиво дернул за перевязь, напоминая о своем существовании.

— Эти со мной, — объявил я надзирателям, — надеюсь, там места хватит?

— Хватит, — откликнулась Олли, — давай и их сюда. Себе помощников мастер набирает сам.

Сомнительное утверждение, но надзиратель почему-то поверил. Впрочем, судя по его усталому виду, он сейчас готов поверить чему угодно, лишь бы побыстрее развязаться с утомительными обязанностями.

— Как вы тут? — присел я возле магов, обессиленно лежащих на куче старой соломы, накрытой деревенской дерюжкой.

— Выжаты, — опустил голову на солому Тур, — и накопители она все-таки забрала.

— Камира? — успел спросить я, но он только отрицательно что-то промычал и уснул.

Оглянувшись, я увидел, что и Олли с Руном тоже крепко спят, и понял, что ученики держались из последних сил, ожидая меня.

— Давайте устраивайтесь, — всеми силами пытаясь скрыть пронзившую сердце признательность к этим немножко наивным юным магам, грубовато буркнул я Харгу.

Как вскоре выяснилось, устраиваться повар умел. Разровнял солому, накрыл ее одной из дерюжек, вытащенной из-под как попало рухнувших учеников, и в нерешительности задумался.

— Слушай, Тар, может, ты сам их переложишь?

Конечно, сам. Я осторожно перетащил магов одного за другим на приготовленное место, и они даже не отреагировали. Только Олли, не открывая глаз, пригрозила:

— Не лапай, а то спалю!

— И не думаю, — серьезно ответил я, укладывая девушку под бок Руну, в твердом убеждении, что парнишка никогда не позволит себе ее обидеть.

За это время Харг уже успел устроить постель во второй половине камеры и теперь протягивал мне оставшуюся дерюжку.

Я бережно укрыл ею учеников и прилег рядом с ними, вовсе не собираясь сегодня спать. Если к утру совсем уж невмоготу будет, то выпью зелье, есть у меня такое на всякий случай. А оставлять магов в таком состоянии без охраны даже не подумаю.

Мои новые приятели немного повозились, устраиваясь поудобнее, и стихли, а вскоре дружно засопели. Я наблюдал сквозь решетку за унылыми лицами проходящих мимо наемников, явно разочарованных своим новым пристанищем, и пытался выстроить более-менее стройную версию нашего ближайшего будущего, но получалось пока довольно плохо.

Как я ни считал, выходило, что раньше рассвета маги могут и не найти находящиеся сверху руины, а вот как им удастся обнаружить потайную лестницу, вообще не мог представить. Разве только по следам… и то маловероятно.

Стало быть, нам нужно продержаться как можно дольше, а для этого есть только один способ — притвориться преданными сообщниками госпожи Камиры и ее банды. А иначе назвать эту компанию язык не поворачивался.

Толпа наемников наконец иссякла, распиханная по камерам, и только теперь я начал понимать, что вино им давали с очень определенной целью. Если бы в момент, когда мы оказались в руинах, наемники были трезвы, злость и опасение за свои шкуры при наличии достаточно авторитетного главаря вполне могли собрать их в сильную команду, и тогда Терону с приятелями вряд ли удалось бы так легко загнать всех в эти камеры. А вот вино вытащило наружу все самые скверные качества этих людей, надежно перессорив между собой маленькие группки, и теперь объединение в один отряд наемникам не светит даже при самом плохом раскладе событий.

Хитро, ничего не скажешь. И одновременно подло, а значит, не стоит надеяться, что дальше с нами станут обращаться хоть сколько-нибудь человечнее. Бесполезно ждать сострадания или душевного тепла от людей, которые распоряжаются чужими жизнями и судьбами с таким хладнокровным цинизмом.

Протопали мимо Терон с арбалетчиками и унесли с собой стоящую на выступе колонны лампу, погружая все вокруг в беспросветный мрак. Но снадобье «кошачьего глаза» пока продолжало действовать, и я видел все вокруг по-прежнему четко. Видел, как немного погодя в камере напротив поднялся с кучи соломы один из наемников, просунул сквозь решетку какую-то железку и попытался открыть засов. Бесполезно. Толстая полоса металла, задвинутая под прочные скобы, была надежно защищена со всех сторон высокими бортиками, и я даже отсюда не видел никакой возможности ее открыть. Вот если бы у него был изогнутый под прямым углом жесткий прут с крепким крюком на конце… но ничего подобного у него не было. Немного помаявшись, неудачливый беглец вернулся на место и притих, и я успокоенно выдохнул. Он ведь не подумал, пытаясь открыть дверь, что бежать-то ему некуда. Сзади, там, откуда мы пришли, потайной лаз закрыла толстая плита, и возможно, она была не единственной. И вряд ли он владел секретом, приводящим ее в действие. А впереди был Терон с хорошо вооруженными дружками и ведьмой.

Конечно, был у него очень ненадежный шанс, открыв свою дверь, выпустить и остальных, но я теперь очень сомневался, что эти люди способны на смертельный бой ради спасения. Каждому дороже собственная шкура, и все будут ждать, что найдется кто-то другой, готовый пожертвовать собой, ринувшись в бой первым.

Некоторое время ничего не происходило, из камер начали доноситься храпы различной громкости и тональности, и вроде все успокоилось, когда еле заметный толчок сотряс подземелье, а чуть позже по проходу пронеслась волна пахнувшего дымком воздуха.

Что это было, я с досадой понял получасом позже, когда в нашу камеру ввалилась пошатывающаяся от усталости ведьма. От нее несло гарью, а на щеке темнел сажей отпечаток ее собственной пятерни. Она сразу натолкнулась взглядом на меня и, точно как я в той нише, немедля сообразила, что я ее вижу.

— Ты кто таков? — спросила хрипловато, опершись о решетку, чтоб не упасть.

— Их спутник, Таржен, — как можно миролюбивее ответил я, кивая на магов.

Даже несмотря на то что женщина кажется выжатой досуха, не стоит испытывать судьбу, пытаясь с ней сразится. У каждой уважающей себя ведьмы на самый крайний случай обязательно найдется в запасе какая-нибудь особо мерзкая подлость.

— Мне нужно им накопители надеть, — пробурчала она, вытаскивая из складок широченной юбки гроздь мутных кристаллов.

— Давай сюда, я сам надену, — протянул я руку, а она неожиданно вцепилась в нее острыми ногтями.

— Не вздумай шутить… спутничек.

— Совсем из ума от страха выжила?! — возмутился я, стараясь не дернуть рукой, тогда острые ногти не оставят на коже кровавых царапин.

А уж что там у нее под ногтями… лучше и не задумываться, знаю из рассказов Клариссы, что многие ведьмы используют это природное оружие много эффективнее, чем всякие ножи и кинжалы.

— Смелый, — внимательно рассматривая мое лицо, вынесла свой вердикт ведьма, — я тебя запомню.

Она убрала руку и ловко выскользнула из камеры, оставив в моей ладони кучку накопителей.

— Запоминай, — запоздало хмыкнул я и отправился вешать на шею спящим ученикам их камни.

И только позже, уже устроившись на своем месте, припомнил, что после ее ухода не слышал бряканья засова. В то, что ведьма может забыть про такую важную вещь, я не поверил бы даже во сне, жизнь на краю пропасти приучает таких нелегальных ведьм и колдунов к звериной осторожности и осмотрительности. Следовательно, оставила открытой специально. Чтобы испытать меня… на что?

Нехотя поднимаюсь на ноги, покидать пригретое местечко вовсе не хочется, и подхожу к решетке. Легкий толчок рукой, и дверца беззвучно распахнулась. Видимо, к нашему приходу тщательно приготовились, раз проверили и смазали все петли, отметил я и шагнул из камеры.

Немного постоял, рассматривая помещение, ряды убегающих вглубь однообразных решеток, мелькающий на дальней стене отблеск света и, повернувшись к нему спиной, развязал шнурок на штанах. Не в камере же справлять нужду, а специального помещения для таких дел я что-то не заметил.

Показалось мне или нет, будто издали донесся приглушенный смешок, когда я с чувством выполненного долга прикрывал за собой решетку?

Утро для нас началось с противного женского визга, истеричного, громкого, бьющего по ушам высоко взятой нотой. Я только пару часов как задремал, уверившись, что ночью никто их наших нынешних хозяев не собирается ничего предпринимать, как одной из женщин приспичило потребовать, чтоб ее выпустили. Как я понял, хотела она ни много ни мало, всего лишь наверх, на свободу. Что этого пути уже не существует, до нее так и не дошло.

А вот по какой причине девица не стала устраивать истерику с вечера, а оставила это мероприятие на утро, мне, видимо, никогда уже не додуматься. То ли вечером ей так затуманило мозги выпитое за столом вино, что действительность не казалась такой уж страшной, то ли наемница считала, что к утру все это окончится, как глупая шутка, и ей объявят, что пора получать награду. И когда этого не произошло, она не придумала ничего лучше, чем завыть от отчаяния.

Возле колонн снова горели лампы, следовательно, наши хозяева сочли, что пора поднимать народ. Камера, где заходилась воем истеричка, находилась почти напротив, немного наискосок, и мне было хорошо видно, как злой и бледный от недосыпа надзиратель ворвался внутрь и начал нещадно хлестать дурочку по щекам. Стражник вмиг разбил ей нос и губы, но девица вопила не переставая, не обращая внимания на льющуюся из носа кровь. Ничем хорошим это окончиться не могло, у бывшего пограничника даже губы от бешенства побелели, но вмешаться я не имел права. Под моей защитой сейчас находились трое учеников, и их жизни были для королевства намного дороже жизни этой истеричной вертихвостки. Однако и не сжимать от ярости кулаки, до боли впиваясь ногтями в кожу, я тоже не мог. Как не мог и придумать способа вывести ее из истерики, пока стражник не забил психичку до смерти.

— Да даст она поспать или нет? — раздраженно спросил рядом голос Тура, и на девицу внезапно обрушилось из ниоткуда не меньше ведра воды.

Судя по дружному взвизгу ее сокамерниц — довольно холодной. Девица коротко ахнула и замолчала, обиженно отирая лицо и волосы, а стражник, которому досталось не меньше половины предназначавшегося ей водопада, злобно взревел и ринулся в сторону нашей камеры.

— Извини, друг, не рассчитал, — подозрительно спокойно сообщил надзирателю Тур и махнул в его сторону рукой.

От одежды стражника во все стороны прыснули густые струйки пара, и он ошеломленно замер с поднятой для удара рукой и вытаращенными глазами. Потом медленно прикрыл рот, тихонько повернулся и как-то неуверенно побрел в ту сторону, откуда прибежал на визг женщины.

— Что это с ним? — не понял Харг, успевший занять наблюдательный пункт за моим плечом.

— Старая маговская шутка… — широко зевая, пробурчала Олли, — не брать под контроль направление сконцентрированных потоков пара во внешнюю среду… а-а… — она снова зевнула, — предоставив им устраняться произвольно.

— Проще говоря, — пробурчал Рун, поднимая с дерюжки взлохмаченную голову с торчащими из его непослушных волос соломинками, — пар от одежды шел во все стороны. А кушать нам дадут?

— Кушать второстепенно, — хмуро объявила Олли, и мы сразу напряглись.

Действительно, женщинам в таких экспедициях всегда приходится страдать от неудобств намного сильнее, чем мужчинам.

— Сейчас спросим… — вдруг тихо пробурчал Тур, вглядываясь в проход, и, проследив за его взглядом, я обнаружил уверенно шествующую в нашу сторону ведьму.

— Мне доложили, что вы проснулись, — откровенно заявила она, разглядывая нас сквозь решетку, — а вот почему сидите тут и не идете умываться и завтракать, я решила спросить сама.

— Не проснулись мы, а нас разбудили, — не дал я вставить ученикам ни словечка, да они и сами не рвались, с недоверием поглядывая на ведьму, — а насчет того, куда идти, хотели было спросить у стражника, да он не стал разговаривать.

— Еще бы он стал с вами разговаривать, — она смешливо фыркнула, — когда вы ему… все волосики на теле пропарили. Ну выходите и топайте в самый конец, там разберетесь.

Ведьма спокойно отвернулась от нашей камеры и направилась к женщинам, а я решительно толкнул дверцу.

— Дерюжки собери, — хозяйственно скомандовал новому приятелю Харг, и мне припомнилось, что мы до сих пор не спросили, как того зовут.

— Лукий, — обрадованно выпалил мужик в ответ на мой вопрос, приняв его за официальное приглашение в команду.

— Я — Таржен, — пришлось сообщить в ответ.

Задумываться, правильно ли я поступаю, собирая вокруг себя людей, ведь в случае чего буду считать себя ответственным за их жизни, мне категорически не хотелось.

Вскоре мы уже брели в дальний конец похожего на пещеру помещения, стараясь не обращать внимания на заинтересованные взгляды сидящих за решетками наемников. Едва выйдя из камеры, Тур задвинул меня себе за спину, а через секунду это движение повторил и Рун. Я прекрасно понял, что таким образом они собираются прикрыть меня от внезапной встречи с Тероном и одновременно показать Камире, кто именно командует в нашей группе. А я и не собирался спорить. Мне намного удобнее следить за развитием событий слегка со стороны, да и вмешаться, если что-то пойдет совсем плохо, тоже удобнее с расстояния. Несмотря на все усилия учителей, ближний бой так и остался моим самым слабым местом. Не настолько, конечно, слабым, чтобы не справиться с обычным бандитом, но против настоящего мастера мне лучше не выходить.

Дойдя до конца тюремного коридора, я так и не встретил ни Терона, ни Камиры, зато отлично заметил, как помрачнел старший ученик, обнаружив их отсутствие.

Но сейчас меня волновали не переживания Тура, а вполне житейские проблемы.

Оказалось, что здесь осталось несколько свободных камер, и сообщники Камиры превратили две самые дальние в умывальни, занавесив дерюжками двери. Олли торопливо скрылась за той, над которой какой-то шутник привязал женский чепчик, явно позаимствованный у одной из наемниц.

Через несколько минут, умывшись и немного приведя себя в порядок, мы кучкой стояли у задней стены в одной из свободных камер, ничем на первый взгляд не отличающейся от остальных. Руки нам оттягивали мешки с выданными ведьмой продуктами, водой и запасной одеждой. И если судить по белью, обещанный зийет грозил растянуться на несколько дней, если не декад, а если по количеству воды, то здесь имелся какой-то водоем или колодец.

— Вам следует поторопиться, — без обиняков заявила Сахта, — перекусите где-нибудь по пути, когда уйдете подальше. Наемники пойдут следом, группами по пять-шесть человек, и вам лучше держаться от них на расстоянии. У Терона не хватает стражников, чтоб обеспечить вашу безопасность, а про то, что маги без полных накопителей слабее козлят, знают все.

— Спасибо. — Это все, что я мог ей пока сказать.

И хотя прекрасно понимал, что, заботясь о нас, ведьма скорее всего преследует какие-то собственные цели, но все равно был искренне благодарен ей за предупреждение. И если когда-нибудь мне выпадет возможность по-настоящему отплатить ей за добро, я непременно это сделаю.

— Да будет тебе, — фыркнула Сахта и сунула в мою руку какой-то флакончик, — пригодится. Да магией особо не пользуйтесь в пути… не то это место.

И пока я пытался при слабом свете лампы разглядеть содержимое склянки, ведьма что-то нажала или дернула, и стена вдруг мягко ушла куда-то вперед, открывая новый тоннель, пахнувший затхлой сыростью.

Едва мы успели сделать несколько шагов, как дверь вернулась на место и вокруг застыла непроглядная мгла.

— Уй-й-й, — со всхлипом втянул воздух Лукий, напомнив этим звуком о своей проблеме.

— Сейчас, — торопливо нашаривая спички, пробормотал я, — потерпи, Лукий.

— Что там она тебе дала? — припомнил Тур, когда я наконец зажег одну, и я послушно сунул ему склянку.

Все-таки это не я маг, а он, и не важно, что пока ученик, зато считался одним из лучших в своей группе.

— Похоже, кошачье зрение, — выкатив на ладонь одну горошину, принюхался Тур. — Олли, понюхай, ты в зельях лучше разбираешься.

— Оно, — едва сунув под нос пилюлю, обрадовалась магиня и немедленно бросила ее в рот.

Спичка опалила мне пальцы, и ее пришлось выбросить.

— Олли! — одновременно взвыли друзья магини. — Вот зачем ты на себе экспериментируешь? Можно было сначала… да вот хоть Таржену дать.

Ну спасибо, мои добрые, а я ведь было хорошо про вас думать начал, чиркая очередной спичкой, хмыкнул я.

— Можно б-было м-мне дать, — пролепетал Лукий, и в неверном свете крошечного огонька все разглядели его белое лицо и трясущиеся руки.

— Ну ты себе и помощничка нашел, — язвительно попенял мне Тур, выкатывая на ладонь еще одну горошину и поднося к губам обозника.

В тот же миг зелье исчезло во рту Лукия, и мужик блаженно зачмокал, торопясь получить вожделенный результат. Сообразив, что мы простоим тут до выхода второй группы, если будем ждать итогов эксперимента, я решительно выхватил из рук мага склянку ведьмы.

— Не думаю, что она хотела нас отравить. — Душистая горошина отправилась в мой рот.

— Действует, — радостно объявила в этот миг Олли, и я уже бестрепетно вручил ей склянку.

— Выдай Туру, Руну и Харгу, — приказал я ученице, забрасывая на плечо мешок.

— Мне не нужно… — хмуро признался Тур, — я уже… проглотил.

— Тогда пусть глотают остальные, и давайте уже выдвигаться, вряд ли Сахта стала бы нас предупреждать по пустякам, — почувствовав первые признаки действия «кошачьего глаза», скомандовал я и шагнул вперед.

Через несколько минут туманная вначале картина окружающего прояснилась, но не внесла ничего нового в понимание происходящего. Мы шли по явно пробитому человеческими руками тоннелю, и в тех местах, где неведомым строителям встречалась ненадежная на их взгляд порода, стены были выложены из огромных плит, притертых между собой с такой точностью, что стыков можно было бы не заметить вовсе. Если бы не вездесущая вода, извечный враг всех человеческих построек. Она сочилась из тончайших щелей, и, машинально лизнув палец, я почувствовал горьковато-соленый вкус.

Все сразу сложилось в моем сознании: и холодный ветерок, гуляющий по руинам и пахнущий необычной свежестью, и какой-то невнятный шум, принятый мной вначале за шорох ветвей. Нет, это был не лес, это была вторая сила природы, умеющая то ласково шуршать, то грозно реветь. Море. Значит, не зря госпожа Артемия, так любящая тепло, упорно жила в этом холодном каменном замке, даже на зиму не покидая суровую местность, как делают многие владельцы подобных мест. И не зря именно там собирала наемников.

А стало быть, мои надежды на помощь ковена становятся все иллюзорнее. Ведь чтоб найти в океане место, куда мы попали, им потребуется корабль и время. Много больше времени, чем я считал изначально.

— Таржен, когда мы уже будем кушать? — отвлек меня от тяжелых раздумий голос Олли, и голос собственного желудка подхалимски ему подпел.

Я притормозил и оглянулся, хотя тоннель, явно уводивший нас в сторону от руин, и поворачивал порой довольно круто, последний участок был как раз довольно прямым, и заметить догонявших нас наемников было бы несложно. Если, конечно Сахта и им не выдала зелье «кошачьего глаза», во что мне почему-то не хотелось верить.

— Как только дойдем до поворота, так и сядем, — прибавляя шаг, ответил я.

— Что-то я никак не пойму, кто тут командует, — буркнул себе под нос Харг, перебрасывая мешок на другое плечо.

Похоже, он тоже мечтал о привале, надеясь, что после него мешки станут полегче.

— Когда дело касается магии или зийета, то Тур, — серьезно сообщила ему Олли, — а в остальных случаях — Таржен.

— И это правильно, — поддакнул Лукий, — в делах житейских простой человек завсегда опытнее.

Поворот оказался ближе, чем я предполагал, и вскоре мы уже сидели на расстеленных дерюжках и дружно поглощали холодное мясо с подсохшим хлебом.

Не знаю, о чем думали остальные, а я прикидывал пройденное расстояние и пытался восстановить в памяти карту ближайших к материку островов. Но память упорно не желала восстанавливать то, что я видел лишь мельком. Да и с чего бы мне было интересоваться кучкой пустынных скал? Вот что кучка, а не один, я помнил точно, помнил даже, что на самом деле они не кучка, а цепочка, но сколько их там и на каком расстоянии друг от друга — мне даже на ум никогда не приходило запоминать точнее. Все, решено, вернусь отсюда и вплотную займусь изучением географии.

Если, конечно, вернусь.

Я горько вздохнул и с досадой бросил назад кусок мяса, взятый секунду назад. Какая может быть еда, когда жизнь, можно сказать, висит на волоске? И тут же услышал в ответ тяжелый вздох Тура. Потом всхлипнула Олли.

Что? Олли? С чего бы ей-то раскисать? Я пристальнее вгляделся в остальных и почувствовал, как по спине пополз нехороший холодок. Все мои спутники откровенно шмыгали носами, скорбно кривили губы, расстроенно что-то бормотали себе под нос…

— Подъем, — решительно рявкнул я на них, вскочив на ноги, — быстро собираем вещи и уходим.

— Да куда идти-то! — безнадежно отмахнулся Харг. — Если все равно нам не увидать больше солнышка.

— Сейчас ты у меня все увидишь: и солнышко, и луну, и звезды… из глаз посыпятся, — свирепея, пообещал я и резко вздернул повара на ноги. — А ну все встали, быстро! Вперед! И кто отстанет хоть на шаг, пусть заранее молитвы всеслышащему читает.

Они неохотно поднялись с дерюжек и начали собирать вещи. Сначала медленно и уныло, потом все бодрее. Уже через пару минут мы снова шагали вперед, и на этот раз первым шел Тур, а я замыкал маленькую колонну, бдительно присматривая за спутниками. Печаль давно растаяла, но тревога за них еще не проходила.

И только после очередного поворота, когда Олли взмолилась о передышке, сердито сообщив, что я тиран бессердечный, от души отлегло. Я присел у стены и позволил себе расслабиться, осторожно массируя пальцами виски.

— Что это было… там, ну где мы ели? — тихонько спросил Рун у друга, и по наступившей тишине стало ясно, что этот вопрос мучает не только его одного.

— Есть такие места, где энергия бьет необычно узким и плотным потоком, — задумчиво пробормотал Тур, — мне кажется, что это было именно такое место. Люди там чувствуют себя неуверенно, то смеются, то плачут без причины. Вспомните, как резко сменилось настроение, когда мы немного отошли? Да и накопители там наполнились почти до отказа. Вот теперь я понимаю, почему ведьма просила не кастовать — здесь всякое действие может иметь очень непредсказуемый результат. Во всяком случае, спасибо, что Таржен сумел нас оттуда увести. Если у обычных людей просто меняется настроение, то мы, после того как наполнили бы резервы, вполне могли начать крушить все вокруг от отчаяния и тоски. Меня, например, так и подмывало обрушить свод, чтоб покончить со всем разом и больше не мучиться.

— И у меня были похожие мысли, — мрачнея, вздохнула Олли, а по виноватому взгляду, исподтишка брошенному ученицей на друга, я сообразил, что у нее были гораздо более кровожадные намерения.

— Ладно, отдохнули и пошли, — строго прервал я поток готовых пролиться откровений, ведьма даже не намекнула, далеко ли нам топать, а заночевать в этом коварном месте у меня не было никакого желания.

Особенно теперь.

ГЛАВА 9

Часа через два наше путешествие закончилось. Случилось это как-то неожиданно, тоннель круто свернул вправо, и я увидел впереди бледные отсветы на его стенах. Прошли еще локтей тридцать, отсветы стали ярче, а тоннель снова свернул, теперь налево. Полукруглое помещение, то ли ниша, то ли пещерка, было освещено лампой, повешенной на крюк, а под ней сидели за маленьким столиком двое парней из свиты Торена и спокойно обедали. Или ужинали?

— О! — удивленно вытаращились они, прозевав за своим важным занятием наш приход. — Что-то вы быстро.

— Мы же маги. — В холодном голосе выступившего вперед Тура сквозило высокомерное презрение. — Открывайте двери.

— А, ну да. — Совсем молоденький парнишка потянулся в угол и нажал на камень.

Вот же гад этот Терон, расстроился я, рассматривая стражников, испортил парням жизнь. Раньше они могли бы дослужиться до младших чинов и достойных жалований, а самые смекалистые и честные и до перевода в сыскари. А он сумел найти ключики к их пока неокрепшим душам, всем известно, по молодости человека много легче подбить на любую глупость и авантюру.

— Пробегайте быстро, за один раз не больше чем шестерым пройти можно, — предупредил нас стражник, когда в кажущейся монолитной стене появилась вертикальная щель, — а как дверь закроется, начинайте качать рычаг, да не отпускайте, пока не доберетесь.

Толстенные плиты довольно быстро разошлись в стороны, оставляя проход, достаточный лишь для одного человека. Повинуясь предупреждению стражников, Олли и Тур успели проскочить в темноту открывшейся комнатки, едва створки разошлись на локоть, следом метнулся Рун. Харг, торопливо осенив себя охранным знаком всеслышащего, прыгнул внутрь, как белка, дернув за собой свой мешок. Я подтолкнул замешкавшегося Лукия и следом спокойно вошел сам. Еще и пальцем парням на прощанье успел погрозить, разглядев разочарование на их сытых рожах.

Мне очень не нравилась уверенность, с какой чувствовали себя в этом подземелье сообщники Терона. Слишком уж спокойно они себя вели и даже розыгрышей успели понапридумывать. Совершенно не похожи они на людей, попавших сюда в первый или даже во второй раз. И в таком случае возникает законный вопрос, как умудрился все это проворонить маг Хасдана? Ведь после телепортов парни должны были нести на себе достаточно остаточной магии, чтоб почувствовал даже маг третьего круга.

Створки потайной дверцы сомкнулись, не оставив даже зазора, и я вдруг понял, что в этом помещении довольно светло. Непонятное ровное, чуть голубоватое свечение исходило от гладких стен и потолка и было очень похоже на магические светильники.

— Странно, никакой магии я не чувствую. — Олли бесстрашно пощупала ровную стену, — вроде металл.

Ученики дружно прицыкнули на шуструю магиню, но и сами не удержались, чтоб не пощупать непонятные стенки. А чего уж там, если с ней ничего не случилось. Темным остался только узкий прямоугольник входа, и за ним виднелся черный камень потайной двери.

— Харг, Лукий, беритесь за рычаг, — скомандовал я, обнаружив на противоположной стене странное приспособление из сдвоенных полос металла, заканчивающихся поперечной длинной ручкой.

Мужики сначала дотрагивались до неизвестного предмета с опаской, но, потянув его на себя, обнаружили, что рычаг довольно легко идет вниз, нужно просто потянуть и надавить. Очень быстро они сообразили, что давить нужно до упора, а потом отпускать, назад он возвращался сам. Едва рычаг нажали пару раз, пол слабо дрогнул, камень в проеме пополз вниз и стало понятно, что эта комнатка не что иное, как подъемное устройство совершенно неизвестной мне конструкции. На башнях переноса в таких подъемниках используются магические кристаллы и никаких дополнительных усилий, чтобы подняться, прилагать не приходится.

— Как устанете, скажите, я сменю, — предупредил я Харга, но повар только пренебрежительно фыркнул:

— Да разве ж это работа, с чего тут уставать!

Ну я и не против, после бессонной ночи и долгого перехода нет никакого желания дергать рычаг. Да и ученики выглядят осунувшимися, хотя героически стараются скрыть усталость. Только Олли, словно невзначай, оперлась о светящуюся стену. Змейство, а ведь она права! Пока неизвестно, сколько нам придется подниматься, может быть, и довольно долго! Расстелив на полу дерюжку, я первым уселся на нее, удобно облокотившись на мешок.

— Олли, — приглашающе хлопнув возле себя ладонью, позвал я магиню, — присоединяйся!

Не раздумывая ни секунды, магиня устроилась рядом и доверчиво привалилась к моему плечу, не обращая никакого внимания на возмущенно засопевшего Руна. Ну я, разумеется, не совсем это имел в виду, приглашая ее присоединиться, но спорить не буду, девчонка не заслужила сегодня ничего, кроме похвалы. Преодолела трудный переход наравне с крепкими мужиками, и мы не услышали от нее ни одной жалобы.

Тур размышлял всего секунду, потом тоже сел рядом с нами и с наслаждением вытянул ноги.

— Проклятые ботинки, — пробормотал Рун, поддаваясь искушению немного отдохнуть, и устроился подле друга.

Некоторое время мы ехали молча, рассматривая увлеченно качавших рычаг спутников. Они к этому времени усовершенствовали процесс, и теперь нажимали ручку по очереди, успевая разогнуться и пару секунд отдохнуть, пока работал другой.

Я никогда не узнал бы точно, сколько времени мы поднимались, если бы не заметил в руке Тура маленькие песочные часы, безделицу и игрушку для подавляющего большинства жителей королевства и восточных стран, и необходимый инструмент для алхимиков и знахарей.

— Сколько? — почти беззвучно спросил я мага, едва в верхней части дверного проема появилась светлая щель.

— Двадцать, — так же тихо ответил он, пряча часы в карман.

И это значило, что до прибытия второй группы у нас есть по меньшей мере полчаса, если не больше, неизвестно, с какой скоростью опускается вниз подъемник.

К тому времени как узкая полоска света превратилась сначала в окно, а потом и полноценную дверь, мы уже стояли на ногах, держа в руках свое немудреное имущество. Последние рывки рычага — и пол между двумя помещениями замер на одном уровне.

— Выходите, — хмуро скомандовал кто-то из стражников, но его тут же перебил глубокий грудной голос Камиры:

— Сюда, друзья мои, как добрались?

Я неслышно фыркнул, надо же, какие манеры!

Ученики первыми вышли из подъемника, и я решительно шагнул следом за ними в довольно просторную то ли комнату, то ли зал. По привычке первым делом обежал ее взглядом, нужно же иметь хоть малейшее представление о месте, куда попал. И замер от изумления.

Мне доводилось бывать в замках, дворцах и простых хижинах всех ближайших стран, от подземного монастыря Шладберна и храма бога Амирту в Декте до плетеных хижин Жемчужных островов. И рассматривать толстые тома иллюстраций, подсовываемые неугомонным голубоглазым старичком-архитектором. Потому я и уверен на тысячу белых камней из тысячи, что ни один из известных мне народов не мог построить это помещение.

Вернее, вырубить в скале с немыслимым мастерством, одновременно вырезая все детали убранства, странной формы скамьи, ниши с округлыми полками, маленький замысловатый бассейн с пульсирующим посреди родничком, статуи.

И вот это было главное, статуи. Наполовину выступающие из стен невероятно реальные изображения неведомых животных с огромными глазами и летящих над ними птиц с крыльями неправильной, невозможной формы. Да еще тонкие, в руку ребенка, металлические опоры потолка, веером распускающиеся из середины абсолютно круглого помещения. Они упирались в покрывающие потолок соты, напоминая выросший из пола гигантский металлический зонтик цветущего укропа.

— Кто это построил? — забыв про все, выдохнула Олли, но Камира только строго качнула головой.

— Все потом. Сейчас вам надлежит умыться и поесть, а затем хорошенько отдохнуть. Завтра будет трудный день.

Повинуясь легкому нажатию рычажка, распахнулась узкая дверца, и хозяйка повела нас в тесный коридорчик с низким, сужающимся к верху потолком, верхнюю точку которого я вполне мог достать рукой.

Такая же узкая дверца в круглую, словно перевернутый котелок, комнатку, в которой не было ничего, кроме уже знакомых полок, вырубленных в стенах, и наваленных посредине разномастных дерюжек и одеял. Жаль, но, видимо, спать на кроватях нам пока не суждено.

— Вы будете жить здесь, — объявила Камира магам, — а ваши спутники отправятся во вторую секцию. Это женская сторона.

— Наши спутники останутся рядом с нами, — мгновенно ощетинилась Олли, — по крайней мере, Таржен.

— А кто из вас Таржен? — сразу заинтересовалась Камира, и мне пришлось шагнуть вперед.

— Это я, госпожа… — незаметно подмигнув Харгу, признаюсь нарочито хриплым голосом, — а они мои помощники.

— Ну вот этого я знаю, это повар, — пристально рассмотрев сначала мое лицо, а потом и мужиков, фыркнула она, — да и второго уже видела.

— Так я их тут и нашел… чего с собой парней зря таскать, — прикидываясь, что не понял ее намека, прохрипел я, — да они и обед могут, если нужно.

— Хорошо, — секунду раздумывала она, прищурив глаза, — пускай завтра с утра подходят на кухню. А сейчас можете занять соседнюю комнату. Умывальня дальше по коридору. Турий, пойдем, я покажу, как пользоваться.

— Крыса, — злобно бросила Олли, когда Тур и Камира скрылись в конце мягко изгибающегося коридорчика. — Таржен, ты тут с нами остаешься?

— Да, — оглядев комнатку, подтвердил я. Места достаточно, а бросать учеников без присмотра как-то не хочется.

— Тогда я устраиваюсь возле этой стенки, а ты спишь рядом, — безапелляционным тоном объявила мне магиня, — а то сегодня утром просыпаюсь, а кто-то наглый на меня свои руки сложил.

Ну надо же, до чего я дожил! Молодая девушка сама предлагает мне устроиться рядом! Вот только понять бы еще, радоваться такому доверию или уже пора расстраиваться.

— Да я нечаянно, во сне! — возмутился Рун, краснея. — Что такого страшного-то случилось?

— Меня не волнует, страшно тебе было или нет, — отрезала упрямая девчонка, застилая широкой дерюжкой правую половину комнаты, — мне главное, чтоб меня никто не лапал без разрешения. Ну и где они там, я уже умыться хочу.

Умывальня мне понравилась, хотя ощущение, что мы оказались в чуждом нам мире, тут многократно усилилось. По потолку и стенам проходили причудливо вырезанные полосы из светящегося металла, знакомого мне по подъемнику. Из тонкой трубки странного зеленоватого материала в уже привычно вырубленную в камне круглую чашу маленького бассейна текла струйка довольно теплой воды, прерывающаяся, если нажать на блестящий рычаг. В дальнем углу торчала странно изогнутая широкая труба, накрытая металлической крышкой и служившая, как пояснил проводящий для нас экскурсию Тур, отхожим местом. Сама Камира не стала задерживаться, сообщив мимоходом, что очень занята. Старший ученик после этих слов просто скис, зато у Олли ощутимо поднялось настроение.

Первой купалась магиня, потом уже мы по очереди. Понимая, что вскоре могут прибыть женщины, которых, как я понял, Сахта собиралась отправить в сопровождении одного из оставшихся с ней стражников, умывание мы старались не затягивать.

Вернувшись из купальни, я обнаружил, что Харг уже успел сбегать на разведку. И теперь, разливая по мискам какое-то варево, выдает ученикам и Лукию обстоятельные пояснения.

— …вторая лестница за дверцей справа от нас. Можно узнать по лошади с крыльями. А как вниз спустишься — сразу напротив кухня. Но спать там негде, ни одной скамейки. Только плита и столы. Еще там рядом какие-то комнатки, но оттуда меня турнули, видать, это для парней Терона.

— А самого его не видал? — опасливо выдохнул Лукий, подтверждая мое подозрение, что бывшего лорда опасаюсь не я один, и повар отрицательно мотнул головой.

— Нет, не видал, а вот парня, что кашеварит, узнал… он вчера нам помог от бандитов отбиться.

— От каких бандитов? — одновременно насторожились Тур и Олли.

— Вестимо от каких, — обрадовался благодарным слушателям Харг. — Мы вчера как в тот зал попали, так и началось: все друг дружку метелят, оружие и ценности отбирают. Я не большой любитель драк, в стожке окопался и жду, чем закончится, тут меня Тар и нашел. И только я вылез, они и напали вчетвером. Оружие им, видите ли, подавай. Ну Тар и врезал одному, главному, дротиком в плечо, так он, гад, поднялся и снова на нас вместе с приятелями, а дротик из плеча выдрал, дружку отдал. Тут этот и подоспел с мечом.

— Харг, — не выдержал я, — ешь уже, а то все остынет!

Он наконец-то оглянулся на меня, присмотрелся, что-то сообразил и усердно заработал ложкой.

— И много их там… побитых… было? — В глазах хмурого Тура, задумчиво возящего ложкой по миске, мелькнуло что-то суровое.

— Не знаю, тут Терон пришел и погнал нас в тюрьму, но, как я думаю, парочка трупов должна была остаться, — деловито сообщил Харг и, наткнувшись взглядом на округлившиеся глаза Олли, поперхнулся, — а может, и нету, чего не померещится в темноте.

— Мне кажется, их специально напоили, — тщательно взвесив, стоит ли посвящать спутников в свои выводы, произнес я.

С одной стороны, высовываться мне не стоит, если я хочу живым дождаться помощи ковена и сохранить жизни своим ученикам. Наверняка у госпожи Камиры среди наемников есть доносчики и соглядатаи, и лучший тому пример — наш вчерашний недодушенный помощник, неизвестно каким образом очутившийся тут раньше нас…

Хотя, вполне понятно каким, тут может быть только один вариант, пришел порталом, вместе с Тероном, его дружками и Камирой.

Но с другой стороны — если я не стану сразу пояснять спутникам смысл происходящего, вполне возможно, что наступит такой момент, когда я об этом сильно пожалею. Хотя… пожалеть я могу в любом случае.

— Зачем? — Кажется мне, или Рун на самом деле стал говорить намного меньше?

— Если бы наемники были трезвы, когда очутились в тех руинах, они могли собраться в один отряд… — я специально не договаривал очевидного, пусть поработают своими мозгами, — а вино заставило всех разделиться на маленькие кучки и передраться.

Конец ужина прошел в молчании, при виде мрачного лица Тура желание поговорить исчезло даже у Харга.

— А этот свет не погаснет? — поинтересовался, уходя в свою комнату, Лукий, недоверчиво поглядывая на таинственный металл.

— Нет, только немного побледнеет к утру, мне объяснили, что все эти металлические полоски как-то связаны с солнцем… но я до конца не понял, — отстраненным голосом буркнул Тур и первым завалился на свою половину постели.

Я тоже улегся на жесткие подстилки, отвернувшись от магини и, подсунув под голову запасную куртку, вытащенную из-за пояса, закрыл глаза. Мне хотелось спокойно обдумать все случившееся за эти дни, знакомое ощущение, что я снова что-то пропустил, не посчитав достойным внимания, преследовало, как назойливый слепень.

На этот раз утро наступило вполне мирно. Хотя я и не взялся бы с полной уверенностью утверждать, что это действительно утро. Когда нет возможности ориентироваться по солнцу, уверенность как-то неуместна.

Но раз наши хозяева считали, что пора вставать, спорить не стоило. Попытавшись заглянуть на обратном пути из умывальни в комнату, где спали Харг с Лукием, я обнаружил, что дверь заперта и никто не отзывается. Меня, разумеется, встревожило, куда делись мужики, отправились в кухню или с ними случилось что-то непредвиденное, поэтому я почти бегом бросился в свою комнату. И, уже вбегая, услышал конец фразы, явно не предназначенный для моих ушей.

— …ничего не стоит уйти, просто ты втюрился по самые уши и не хочешь с ней расставаться!

— Просто я хочу понять, чего она хочет, — рыкнул в ответ на запальчивое обвинение подружки Тур, — а мои личные дела тебя вообще не касаются. Оставалась бы в школе, меньше проблем.

Тут он увидел меня и смолк на полуслове, схватил с полки кусок полотна и выскочил прочь. Надо думать, умываться побежал. Видимо, забыл от расстройства, что ходил сегодня в купальню первым.

Магиня отвернулась к полке, словно собралась найти там что-то нужное, и ее плечи едва заметно вздрогнули.

— Олли, — я мгновенно оказался рядом, — не нужно, он пока не понял, что не нужен ей ни как любимый, ни как просто мужчина, уж я-то вижу, поверь моему опыту.

— Да-а… — она резко развернулась, вцепилась в отворот моей куртки и уткнулась носом куда-то в подмышку, — тебе легко говорить, а он даже ночью ее имя шепчет. Я сама слышала. Ну что он в ней нашел? Она же жесткая, безжалостная. А у него глазки сияют, когда он на нее пялится. Таржен! Ну чем я хуже?

Олли прижалась ко мне еще плотнее и зарыдала.

— Ты лучше, — прошептал я девчонке, ласково гладя по волосам, и в ужасе пытался припомнить, какие там доводы мои учителя рекомендовали приводить в таких случаях? — Ты просто замечательная. Потерпи немного, он ее рассмотрит как следует и обязательно сам все поймет, поверь мне, вот зуб даю.

— Спасибо, Тар, ты добрый, — всхлипнула напоследок Олли, вытирая насквозь промокшим платочком покрасневшие глаза и носик, — я больше не буду.

— Ну почему, всегда пожалуйста, мне нравится, когда меня обнимают такие хорошенькие девушки, — пошутил я с облегчением и от радости, что тяжелое испытание женскими слезами окончено, чмокнул ее в макушку.

Грохот брошенных на пол мисок и гневный испепеляющий взгляд Руна, помогающего Лукию доставить в комнату завтрак, стали мне заслуженным наказанием за этот невинный поцелуй.

Завтракали мы в полном молчании, Тур был неприступно холоден и безучастен, Рун мрачен и зол. Мы с Олли хранили оскорбленное молчание, справедливо считая, что оправдываться нам не в чем. Правда, подоспевший Харг попытался развеселить нас рассказом последних новостей о наемниках, оказывается, последняя толпа, человек пятнадцать, приплелась только с полчаса назад. Да и то они сумели дойти до конца лишь благодаря нескольким стражникам, шедшим последними. Застряли отчаянные парни на том самом месте, где на нас напала беспричинная тоска. Вернее, сначала там застряли двое или трое, а потом к ним присоединялись самые впечатлительные из проходящих групп. Те, кто посильнее и посообразительнее, видя, что дело нечисто, проскакивали это место почти бегом, с трудом протискиваясь сквозь толпу опухших от рыданий здоровых мужиков.

Но Тур только безразлично буркнул, что этого и следовало ожидать, и решительно поднялся с пола, завтракали мы по-походному. Можно было пойти и в столовую, оказывается, таким местом считался тот зал на верхнем этаже, но там столов тоже не было.

— Ты куда? — пришлось мне прервать свое молчание, когда маг решительно направился к двери.

— А что? — строптиво отозвался Тур.

— Пойдем все вместе, — безапелляционно объявил я в ответ, впервые за время путешествия добавляя в голос той ровной непреклонности, с которой общался с учениками в школе.

Он, конечно, очень разумный для своего возраста парень и действовал до сих пор достаточно осторожно. Однако любовь такая коварная штука, способная в один миг сделать из самого здравомыслящего человека упертого ишака. Если не хуже.

В зале нас уже ожидали Камира, Терон, пара его парней и с пяток наемников, из той группы, что пришла первой.

Не давая никаких объяснений или инструкций, Камира повела нас к одной из дверей, и первой ступила на узкую лесенку. Несколько пролетов вниз мы шагали, не произнося ни одного слова, таинственная неизвестность, поджидающая нас, вовсе не способствовала праздным разговорам. А отвечать на интересующие нас вопросы, как я подозреваю, никто здесь не собирался.

Широкий зал открылся еще на подходе, Камира уже была там, легко ступала, держась за ограждающие лестницу со стороны зала ажурные поручни, а мы видели только кусок пола, освещенного много ярче, чем лестница. От любопытства хотелось нагнуться и заглянуть за край проема. Олли так и сделала, и тут же споткнулась, едва не рухнув на головы идущих впереди друзей. Я едва успел поймать ее за шиворот, и оглянувшегося на шум Руна прямо-таки перекосило от увиденного. Похоже, скоро он начнет строить планы моего смертоубийства, расстроенно вздохнул я, попытавшись вообразить, как выглядела эта сценка в его глазах.

Но тут передо мной наконец открылась панорама зала, и я на миг ошеломленно застыл. Здесь были окна, расположенные под самым потолком, узкие и низкие как бойницы, глубоко врезанные в толстенную, словно крепостную, стену. Они светились странноватым металлическим отблеском стекол, сквозь которые были видны острые пики высоких скал и небо, покрытое розоватыми утренними облаками. Но не это в первый момент привлекло наши взгляды, а странная, невозможная в своей нелепости архитектура помещения. Уже знакомый зонтик из подпорок смотрелся тут даже неестественнее, чем в верхнем зале, непонятно кого и от чего он защищал. Зал оказался абсолютно пуст, зато буквально утыкан дверями. Двери были врезаны везде: в стенах, полу, даже под самым потолком. Они различались по размеру и виду, эти двери, низкие и широкие, маленькие, как оконце в бедняцкой хижине и высокие, как у парадного входа в мой замок. Общее у них было только одно, все они были из того же светящегося металла, что и стены подъемника, и на всех выгравированы странные символы, на каждой свой.

— Ну и что мы должны тут искать? — недовольно буркнул один из наемников, подозрительно оглядывая таинственные двери.

— Вот план, — показала Камира на выгравированную на стене огромную карту, — под этим залом должны быть другие помещения. А среди них сокровищница. Нужно найти проход. Отмеченные крестиками дверцы мы уже проверили, вам предстоит искать дальше.

Все-таки сокровища, как предсказуемо. Ну вот почему людей так манят хорошо спрятанные или потерянные другими деньги? Чужие по сути?! Кларисса рассказывала однажды про упрямцев, бросивших родные дома ради призрачного сундучка, якобы закопанного одним из графов в окрестностях отдаленного замка. День за днем они перекапывали каменистое поле, и когда наконец закончили, управляющий признался, что придумал историю про сундук, чтоб не платить землекопам. Ему, видите ли, вздумалось посадить на пустыре парк. А смешнее всего, что парка там так и не выросло. Каждый год на пустырь являлись все новые искатели сокровищ и выкапывали едва принявшиеся саженцы. Не помогала даже нанятая охрана, копать начали по ночам. Да и по сей день время от времени находится добряк, рассказавший собутыльникам легенду про клад, и на пустыре появляются свежие ямы.

Я внимательнее вгляделся в карту, нет, так сразу не разгадать, неплохо бы перерисовать и немного помозговать в спокойной обстановке. Конечно, лучший способ что-либо найти — это попробовать понять, что здесь было, кто жил и для чего ему понадобились именно такие двери. А потом попытаться встать на путь его мысли, как говорит Леон. Другими словами, искать не там, где можешь спрятать ты, а там, где свои вещи считал бы в безопасности он. Да только где его найдешь, этого сына давно исчезнувшего народа? О котором я до вчерашнего дня даже не подозревал.

— Чего там можно опасаться? — остановился перед одной из дверей Тур, и две девушки одновременно грозно рявкнули на него:

— Стой!

— Маги туда не пойдут, — безапелляционно распорядилась Камира, — ваша задача прицепить поисковички и зарядить портальный амулет. Чтобы наши люди смогли вернуться сюда, если на их пути попадется что-то… опасное.

Через несколько минут двое наемников стояли наготове возле указанной Камирой двери, и она вставляла в треугольное отверстие знакомый рычажок, точно такими отпираются и запираются здесь все двери, которые я видел. На парней были навешаны все охранные заклинания и маячки, известные ученикам, а на шеях висели амулеты переноса.

Стараясь не наступить на квадраты и прямоугольники дверей, врезанных в пол, я шагнул ближе в надежде разглядеть хоть немного. Дверь распахнулась во всю ширь, открывая безопасный на вид коридорчик, с овальным потолком и металлическим полом.

— Пока эту дверь не закроем, вторая не откроется. — Неужели в голосе нашей непробиваемой хозяйки действительно проскользнули виноватые нотки?

Вот только вряд ли стоит им верить, учитывая, какая она хорошая актриса. Жаль только, что играет не на сцене, а чувствами живых людей.

Дверь захлопнулась, и где-то в глубине стены послышался ржавый скрип, остро скребнувший по напряженным нервам. Потом скрипнуло еще раз, и наступила тишина. Чтоб не пялиться попусту на дверь, я начал разглядывать символы в попытке понять, что они могут означать. Некоторые похожи между собой, некоторые совершенно отличаются ото всех. Постепенно мне начало казаться, что в них есть какая-то система… пока непонятный, но, несомненно, порядок.

Внезапно где-то вдали раздался еле слышный крик… нет, скорее жуткий вой, и мы замерли в страшном предчувствии. И очень скоро оно оправдалось, на чистый пол зала вывалился из портала один из ушедших в дверь наемников. Он был поцарапан и встрепан, но не это заставило мою кровь застыть в жилах. Самое страшное, парень, со счастливым облегчением взирающий на нас, цепко держал в руке, пока даже сам этого не замечая.

Вскрикнула Олли, и я крепко стиснул девушку в объятиях, пряча ее лицо на своей груди и не давая обернуться. Шумно выдохнул один из дружков наемника и тут же согнулся в непреодолимом позыве. Второй тихо присел на пол и вдруг откинулся назад, глухо стукнувшись затылком об пол.

Непонятно откуда к недоуменно рассматривающему нас наемнику скользнула ведьма. Встала рядом, загораживая собой оторванную по плечо руку, которую он продолжал крепко держать за ладонь, и, подняв к его губам кружку, заставила выпить ее содержимое.

Через пару мгновений парень пошатнулся, обиженно спросил:

— Ведьма, ты чем меня опоила? — и рухнул в руки подоспевшего стражника.

— Маги… — Голос Камиры бесцветен, как осенний туман, и так же безжизнен, — вы сможете вытащить второго?

— Уже пытаемся, — не оглядываясь на госпожу, буркнул Тур, и Олли рванулась из моих рук.

— Я помогу…

— Не нужно, — впервые за утро Рун прямо взглянул мне в глаза, — ее лучше увести.

— Пусть пока останется, — не согласился Терон, — вам может понадобиться помощь.

— Не понадобится… — Тур бессильно опустил руки и, шагнув к лестнице, устало плюхнулся на ступеньку. — Он уже мертв и почему-то очень быстро удаляется, по-моему, вниз, словно падает. У вас уже были подобные случаи?

Ему никто не ответил, отойдя к схеме, Камира рисовала крестик на одном из квадратиков, по-видимому, изображавших эту проклятую дверь. Терон ставил точно такой же на куске металла, за которым скрывалась ловушка, забравшая жизнь молодого парня. Не сказать, что особо хорошего или полезного королевству, но никто ведь не знает, что толкнуло его на этот путь и кто ждет дома. Может, мать или семья считают дни до возвращения хозяина, не догадываясь, что от него остался только крестик в левом уголке двери из неизвестного металла.

И тут начала просыпаться моя интуиция. Или всего лишь в голове сложились первые кусочки информации и появились первые догадки? Крестик, поставленный Тероном — это дверь, куда не следует ходить, тупик, ловушка. Дыра, которая сожрала одну или несколько жизней. Но ведь не все же проходы закончились неудачно? Я внимательнее вгляделся в неровные ряды дверей и почти сразу заметил отличие. Крестик на некоторых из них тоже был, только стоял в правом уголке. Как все просто-то… и хитроумно.

Сердце больно сжалось, когда я посчитал крестики, стоящие в левых уголках — почти два десятка. Тогда как крестиков в правом углу всего шесть. Вот теперь мне стало понятно, зачем они провернули такую сложную операцию по заманиванию Тура. Просчитали, что если не пытаться вытаскивать наемников из опасных мест, то для проверки всех дверей понадобится слишком много людей. А вербовка в условиях соблюдения полной тайны довольно сложное и дорогое дело. Да и переправить сюда всех завербованных силами одной ведьмы не получится. Вот и приложила Камира все обаяние и мощь амулета, чтобы как можно крепче посадить на крючок доверчивого мага.

И только одно мне теперь никак не дает покоя: почему ей не пришел в голову намного более простой вариант? Ведь если бы она догадалась продать секрет подземного прохода в это место ковену, то давно могла бы купить роскошный дом в Торсанне и есть с золотых тарелок. Ковен очень богат, и за такой уникальный объект не пожалел бы никаких денег.

Стражники тем временем быстро и ловко убрали все следы произошедшей несколько минут назад трагедии, а ведьма напоила наемников какой-то настойкой. Сунулась было и к нам с Олли, но я твердо отвел ее руку. Покорно благодарим за вашу доброту, но мы уж как-нибудь сами. Она снова внимательно заглянула в мои глаза и, усмехнувшись, прошла мимо.

— Теперь идете в эту дверь, — как ни в чем не бывало шагнул к следующей двери Терон, и Олли под моей рукой дернулась как от удара.

— Ты что, — дико вытаращился на моего личного врага едва пришедший в себя наемник, — всех нас положить тут решил?

— Ведите себя там поосторожнее! — рявкнул в ответ бывший лорд, — и следите за светом! Я вам сколько раз объяснял: перед тем, как раскроется ловушка, блеснет полоска света! И потом… не забывай, что я купил твою жизнь! Ты бы уже сейчас на том свете за грехи свои расплачивался!

Так вот, значит, как набирал наемников Терон! Просто выкупал приговоренных к смертной казни в Кангире и Чиндае, только там есть подобные законы. И его откровенность не нравится мне до отвращения. Ведь это он нам почти в открытую объявляет, что домой мы не вернемся ни в коем случае. Потому что он и сам не собирается возвращаться в Этавир. Да и Камира, разумеется, тоже. В королевстве запрещено рабство, и каждый, кто провез раба или знал об этом, предстает пред судом. И никакого снисхождения не получает, если, едва ступив на землю Этавира, не расскажет правду ближайшему магу, стражнику или чиновнику. Ввезенные рабы в таком случае предстают пред королевским судом и их вину определяют заново. Такой порядок помог спастись не одной сотне несправедливо приговоренных к смерти, но наемники Камиры вряд ли попадут в эту категорию. Терон не тот человек, который станет спасать невинных. Ведь значительно выгоднее держать выкупленных за горло точным знанием их грехов.

— Мы выложились, — не поднимая головы, выдохнул Тур, — и не сможем их вытащить, если что-то случится.

— У нас есть накопители. — Похоже, у сержанта все было предусмотрено заранее.

А значит, побледневшим наемникам все-таки придется идти в эту дверь и уже ничто не спасет их от гибели. Кроме счастливого случая. Вот только я в него не верю и, как ни стараюсь, ничего не могу придумать для их спасения. Ну кроме захвата власти. И я бы уже убрал Камиру и Терона, наемники теперь вряд ли бросятся за них сражаться. И перекрыл сюда проход, впрочем… вряд ли найдется храбрец, кто решит сунуться без разрешения. Но есть одно очень существенное препятствие. Сахта слишком сильна и вполне сможет причинить серьезный вред ученикам. И даже если не всем, а только кому-то одному, выбора между ними и жизнью отпетого бандита для меня не существует. Ведь в конце концов они все знали, на что шли? И, как это всегда бывает, верили в свою удачу и надеялись на счастливый случай. Хотя есть среди любителей рискнуть и такие, кто вообще ни о чем никогда не задумывается, потому долго и не живут.

— Держи, — ведьма повесила на шею Тура накопитель и пристально глянула в его глаза, — да не балуй.

— И не подумаю, — мертвым голосом отозвался ученик. — С кого начнем?

Несколько минут маги по очереди вешали на хмурых разведчиков маячки и защиту, а Терон несколько раздраженно повторял свои инструкции. И наконец Камира, не произнесшая за последние полчаса ни единого слова, отперла намеченный к исследованию проход. В этот раз более широкий и низкий, и высокие наемники входили туда, слегка пригнувшись.

Дверь за ними захлопнулась, Камира вынула из скважины ключ, и нам осталось только ждать, чем закончится эта попытка.

«Разве они должны вернуться не этим же путем?» — вдруг пришла мне в голову простая мысль, и я тут же ее озвучил.

— Нет, — поморщившись, как от лимона, буркнул Терон, — они выйдут в другую дверь или найдут то, что нам нужно.

Как интересно. Так, значит, успешных попыток было не шесть, а всего три? Если они вернулись другим путем? А вот если войти не во вход, а в выход? Возможно, и не вернешься? Если каждый вход имеет свой выход?

И в конце концов… ну ведь ясно же, что строители этого места были вовсе не дураки, но и не боги, уверенные в своей памяти, раз они так тщательно пометили все двери да еще и на стене схему нарисовали?

Я вскочил с облюбованной ступеньки и отправился к отмеченным крестиком дверям, внимательно рассматривая символы на тех шести, где крестик стоял справа. И довольно скоро нашел первую пару. Символы на ней были одинаковы, только один был изображен вверх ногами. Мне просто повезло это обнаружить по весьма характерному завитку, такого больше не было ни в одном из символов.

Потом совпала вторая пара, а потом стало понятно, что я прав. Вот только входить второй раз в проверенные проходы я не рекомендовал бы никому. Ведь Терон самоуверенно отметил одинаковыми крестиками обе парные двери, и было пятьсот черных камней из тысячи за то, что ты попадешь в ловушку. Впрочем, теперь я уже не уверен, что это именно ловушка. Вторая дверь и отсутствие чего-то ценного, спрятанного там, в глубинах, заставляет думать, что мы как-то не так понимаем смысл этого странного сооружения.

Или… Камира с Тероном специально пытаются представить его в искаженном виде. И если взглянуть на дело с этой стороны, получится, что никаких сокровищ тут нет и никогда и не было. А есть нечто гораздо более ценное… вот понять бы только для кого.

Что-то произошло сзади меня, охнула Олли, затопали стражники. Резко повернувшись, вижу вывалившихся из портала разведчиков и их первое неосознанное движение, как можно быстрей освободиться от руки напарника.

— Что это значит? — ринулся к наемникам Терон. — Почему вы вернулись?

— Так свет же, — почти убедительно соврал тот, что понаглее, и немедленно получил весомую зуботычину.

— Никогда не смей мне лгать! — яростно зарычал на раба озверевший сержант. — Я прекрасно знаю, когда срабатывает ловушка! Свет появляется не только у вас, а вспыхивает и вон в том шаре.

Что еще за шар, дернул я головой в направлении грозного пальца Терона и только теперь заметил рядом со схемой несколько полупрозрачных выпуклостей. Поначалу они показались мне просто украшением, и только теперь я сообразил, никаких украшений в этом месте просто не может быть. Больше всего они были похожи не на шары, а на желтые круглые сливы, разрезанные пополам и прилепленные в начале каждой из линий, убегающих в неразгаданную вязь. Так, значит, все, что происходит в проходах, как-то связано с этим строгим рисунком?

«Вот же скотина, а почему он про это никому из нас сразу не объяснил?» — разозлился я, добавляя в вырисовывающуюся картину полученные сведения и понимая, что шел в правильном направлении. Мне нужно еще пару дней… или чуть больше, чтоб сопоставить все символы и понять ускользающий смысл. И я позабочусь, чтоб они у меня появились.

ГЛАВА 10

Больше в этот раз мы никуда никого не отправляли. Маги и впрямь были выжаты почти досуха, и Сахта сухо сообщила, что до вечера им лучше отдохнуть.

Предвидя скорый уход из зала, я медленно шел мимо отмеченных крестиком дверок, лихорадочно шаря по ним взглядом в поисках зацепки. Ощущение, что истина где-то на поверхности, не покидало меня, наоборот, становилось все крепче.

— Таржен, — в глубоком женском голосе, раздавшемся за моей спиной, появилась какая-то обволакивающая томность, — что ты там разглядываешь?

— Мне кажется… — ответил я, польщенно улыбнувшись, вот и меня наконец сочли достойным обольщения, — что в этих знаках есть какая-то система. Если бы можно было их срисовать…

— Почему тебе пришла в голову такая мысль? — Она уже стояла передо мной, внимательно и ласково заглядывая в глаза, и я почти ощутимо чувствовал, как за спиной начинает распускаться отливающий зеленью и золотом петушиный хвост.

Страшная сила в этой женщине. И ведь не нужна она мне вовсе, и вызывают возмущение и отвращение ее методы действия, и полюбить ее всей душой, как люблю Зию, я никогда бы не смог. Зачем тогда, словно невзначай, уцепил ее за пальчики и незаметно их поглаживаю? Успокаивая свою совесть смехотворным объяснением, что именно таким способом я собираюсь обмануть ее бдительность. Хотя в глубине души отлично понимаю, что обмануть могу только самого себя.

— Сам не знаю… — Хоть бы совсем не растаять под ласковым вниманием загадочных черных глаз и не забыть добавлять в голос хрипотцы, насторожившийся, как гончая, Терон не сводит с нас глаз. — Я ведь оружейник и привык искать во всех предметах логичное объяснение. Не знаю, как это назвать…

Что я несу! Впрочем, пусть спишет на любовное волнение.

— Не важно, как это называется, скажи попросту, — мягко подбадривает Камира, не отнимая своих пальцев, и я снова на миг тону в душной ночи ее взгляда.

Нет, стоп, пора прекращать заглядывать в эти колдовские глазки, этак я последние мысли растеряю. Вон и Олли уже посматривает с презрительной жалостью.

— По-моему, просто так, ну ради украшения, эти знаки не стали бы выдавливать на дверях с такой тщательностью, — начинаю осторожно пояснять, пытаясь понемногу взять контроль над собственными эмоциями, — значит, они имели важное значение. Конечно, неплохо бы понять, для чего эти двери делались изначально. Но это, по-видимому, невозможно. Тогда стоит попробовать найти среди изображений похожие и посмотреть, нет ли таких среди тех, которые уже отмечены крестиком.

— Ты очень внимательный человек. — Камира словно нечаянно отняла у меня свою ручку. — Но должен понимать, те, кто узнает про это место больше других вряд ли смогут вернуться на родину.

Надо же, напугала, оценивающе рассматривая ее разом построжевшее личико, фыркнул я про себя, можно подумать, до этого вы собирались отпустить хоть одного из нас.

— Я человек любознательный и к тому же люблю путешествовать, — заявил я совершенно чистосердечно, — а это место такое таинственное, что просто дух замирает от любопытства, я с удовольствием займусь разгадкой здешних секретов.

— Он сказал правду. — С удивлением объявила непонятно когда подобравшаяся почти вплотную к моей спине Сахта, и я с ужасом осознал, на краю какой пропасти стоял секунду назад.

Оказывается, у ведьмы еще и способности эмпата имеются!

— И правильно сделал, — чуть разочарованно буркнул Терон, — иначе пошел бы в следующую дверцу.

— А я и так в нее пойду, — не удержался я от колкости, — но только после того, как срисую знаки и пойму их назначение. Не думаю, что мне потребуется больше трех дней.

— Ну пойдешь ты только в том случае, если я разрешу. — Голос Камиры сразу стал высокомерен, и всякое очарование исчезло из него как смытое ледяной водой, — а рисовать ничего не нужно.

Она подошла к одной из маленьких дверок, расположенных в верхнем ряду, и отперла ее своим рычажком. Так уверенно, словно делала это не один раз. Достала что-то вроде широкой тонкой книги и подала мне.

— Рассмотришь в своей комнате. А чтоб тебе никто не мешал, получишь отдельную комнату.

— Это плохая идея, — хмыкнул я, впиваясь взглядом в ряды значков, выдавленных на плотных листах неизвестного вещества, — когда моих спутников нет рядом, я не могу полностью посвятить себя делу, отвлекаюсь на мысли о них.

— О них или о ней? — провокационно мурлыкнула Камира, снова становясь обольстительницей.

Как это у нее легко происходит. На сцене королевского театра она имела бы бешеный успех, успел подумать я, а Сахта за моей спиной уже фыркнула коротким смешком и, посерьезнев под вопросительным взглядом госпожи, пояснила:

— Он снова не соврал… считает себя кем-то вроде клушки при этих магах.

— Ты все правильно поняла, женщина. — Я наконец-то обернулся к ней и заглянул в зеленоватую воду ведьминых глаз. — Они наняли меня учителем, а учитель, по уложению и по законам совести, имеет в отношении учеников вполне определенные обязанности и несет за них полную ответственность. Иначе он ничего не стоит как учитель, да и как человек.

— И снова он не солгал, — удрученно кивнула Камире Сахта.

— Значит, запрем всех вместе, на третьем этаже есть большая комната, — подумав несколько секунд, решила Камира, — а чтобы они не сбежали, девушке надеть ошейник и привязать к опоре.

— Не стоит, — поспешно шагнула к ней ведьма, наверняка почувствовавшая яростный всплеск ненависти, которую мне не удалось сдержать, и определенно не одному, — достаточно честного слова, он человек благородный. Ну а если хочешь, могу и я там с ними посидеть.

— Ты даешь честное слово, что не попытаешься сбежать? — пристально глянула мне в глаза Камира, снова превратившаяся в обаятельнейшее создание, вот только теперь на меня ее чары уже больше не подействовали.

— Клянусь, — коротко процедил я, и она почему-то поверила.

— Что вы собираетесь предпринять? — мрачно поинтересовался Торрель, подняв глаза на Энилия.

Именно ему ковен поручил отчитываться перед королем, и Торрель отлично понимал почему. Но не собирался обращать никакого внимания на то, что Энилий слышит его эмоции. Даже хорошо, что слышит, а то, чего не сможет услышать магистр, король и сам ему пояснит. Самым простонародным языком, не прибегая к помощи высокопарных словечек и многозначительно-заумных фраз. Пусть этим дипломаты тешатся, доля у них такая.

— Расширили район поиска, пока погода наладилась, собираемся прочесать акваторию вблизи островов на легких яхтах и шлюпах. На каждом судне будет маг. Ментал или эмпат, я тоже собираюсь завтра с утра выйти в море. А сегодня у нас возникла идея, но сначала мы хотели посоветоваться с вашим величеством.

— Энилий! Прекрати! Когда мы разговариваем без чужих, все эти церемонии не нужны. Говори, чего вы хотели.

— Попросить королеву обратиться к духам. Она с ними давно общается, — почувствовав закипающий в королевской груди гнев, магистр смолк.

— Ну и кто из вас такое придумал? — стараясь держать себя в руках, но не сумев совладать с прорвавшимся в голосе злым сарказмом, осведомился король, — вы что, забыли, что она считает его не только спасителем, но и другом? И как я ей скажу…

— Ваше величество! — В глазах у появившегося лакея металась паника. — Королева идет сюда.

— Отвлеките! — рыкнул король и замахал на магистра руками, давая понять, что пришло время воспользоваться порталом.

Однако Энилий слегка замешкался, совсем немного, но этого ему хватило, чтобы сэкономить портальный амулет. Невежливо же его активировать в тот самый миг, когда в комнату легко вбежала ее величество.

— Торр… — заметив Энилия, она смутилась, но всего на миг, тут же опомнилась и махнула магистру рукой, приказывая не вставать с кресла.

Она уже была в курсе правил синего кабинета и перестала опасаться магов.

— Что, милая? — Король встретил жену на середине комнаты и нежно обнял, попутно отправляя магистру возмущенный взгляд.

— Я сейчас разговаривала с духами, — выпалила королева, заставив заговорщиков замереть на месте, — почему ты мне не сказал, что отправил Грега Диррейта на задание?

— Дорогая, — подводя жену к столу и усаживая в кресло, осторожно отправился в опасное плавание по морю недомолвок король, — Грег, как ты знаешь, королевское око и имеет право сам отправлять себя на задания.

— Но ведь он должен был поставить вас в известность, куда идет? — Ясные голубые глаза королевы смотрели прямо в душу Торрелю, и он не выдержал.

— Должен, но видимо ему что-то помешало. — И тут же, пока она обдумывала эти слова, поторопился задать интересовавший его вопрос: — Так что тебе сказали духи?

— Я хотела узнать, как у них дела, как растет новый бутон, — задумчиво рассматривая Торреля, пробормотала молодая жена и вдруг выпалила: — Торр, значит это из-за него ты такой хмурый последние дни?

— Ничего я не хмурый, — растерялся Торрель, искренне считавший, что отлично умеет владеть собой. — С чего ты взяла, дорогая?

— А я-то гадала. — Она не обращала внимания на присутствие магистра, а тот уже сто раз пожалел, что не выполнил приказ короля и не задействовал амулет. — Думала, ты на меня за что-то сердишься.

— Элисси… — король ринулся к ней, роняя приборы, — ну как ты могла такое подумать.

Энилий потихоньку достал из выреза рубашки висящий на цепочке портальный амулет, понимая, что еще пара мгновений и он станет третьим лишним.

— Подожди, — сообразила это и королева, мягким движением ручки останавливая мужа, — я все поняла и признаю, что была неправа. А про духов ты услышать не хочешь?

— Хочу, — сразу вспомнил он про дела, но и отступать не пожелал, наклонившись к жене, легко подхватил ее на руки и сел в кресло, не разжимая объятий.

Ну да, не положено так вести себя королю при посторонних, но, в конце концов, это же синий кабинет?!

— Так что сказали духи? — не выдержал Энилий.

— Они сказали, что у них сейчас не хватает магии на бутон и он пока спит. Мне стало интересно, куда идет магия, и они сказали, что пытаются добраться до Грега.

— А духи знают, где он? — Магистр напрягся, как сыскарь, взявший след.

— Да, — кивнула королева. — Он попросил дать ему с собой маленький кустик, но духи вырастили ему амулет из кусочка корня. И этот амулет они чувствуют на расстоянии. Сейчас они добрались до какого-то моря. Я плохо знаю карту Этавира, но обязательно выучу.

Последние слова она произнесла извиняющимся тоном и была немедленно прощена и награждена нежным поцелуем, пока только хрупкого запястья, но магистр был уверен, что ему следует поторопиться.

— А как они переберутся через море, не объяснили?

— По дну, там же есть растения. Только… сейчас ведь осень, а духи зимой спят, остаются только те, кто караулит цветок. Они говорят, море слишком холодное, поэтому им понадобится не меньше двух дней.

— Ваше величество, — задумался магистр, — вы можете их спросить…

— А почему вы сами не спросите? — подозрительно уставилась на мага королева. — Вы ведь оба тоже посвященные?

— Пытались, — с огорчением развел руки Энилий, — но они ничего не сказали.

— Идем, — вскочила Элессит с колен мужа и потянула его за собой, — поговорим вместе. А вообще давно пора поставить тут кустик, чтоб каждый раз не бегать в сад.

— Как-то не пришло в голову, — расстроенно признался магистр, топая следом за королевской четой, — сегодня же дам указание.

В королевском саду, тщательно оберегаемом от холодных ветров магами Южной школы, надолго задержалась ранняя осень. На клумбах пышно цвели хризантемы и георгины всех цветов, на яблонях висели крепкие темно-вишневые яблоки, в поредевших кронах рябин горели яркие кисти ягод. Но Элессит привела мужа к пышному кустику с лакированными листочками, собственноручно привезенному ею с родины.

— Духи?

— Мы тут, — на веточке закачалась полупрозрачная фигурка с поразительно красивым личиком, — что ты хочешь?

— Поговорить, — протянула Элессит руку древню, и он уцепился за ее пальчик маленькой ладошкой, — вот Энилий говорит, что вы не стали ему ничего отвечать про Грега…

— Он неправильно сказал, — немедленно обиделся второй появившийся на веточке дух. — Он требовал шпионить. А Грег обращался к цветку, и цветок признал, что шпионить и доносить нехорошо.

— Вот же, — на покрасневшего до корней волос магистра лучше было не смотреть, — а как я еще узнал бы, что с ним?

— Духи, — терпеливо продолжила беседу королева, — он спрашивал так потому, что волнуется за Грега, но не сумел сформулировать вопрос, но постарается научиться. Скажите мне, Грег жив?

— Да, — уверенно кивнул один из ее духов, — у него на шее наш амулет. Мы бы почувствовали, если бы в нем иссякла энергия.

— Ваше величество, — не выдержал магистр, — спросите, а маги, которые были с ним живы?

— Попробуйте спросить сами, — не повелась на жалость Элессит, — пора уже научиться доверять духам, и тогда они будут доверять вам.

— Хорошо, — разочарованно буркнул магистр, — духи, скажите…

— Мы тут, — появился на веточке еще один дух, — что ты хочешь, родственник?

— Вы могли бы выяснить, живы ли маги, ушедшие с Грегом? — пробормотал магистр, привыкший слышать эмоции собеседников, и умело пользоваться этим знанием как поисковичком для выбора правильного пути. А вот с духами этот способ не проходил, и Энилий все время чувствовал какую-то напряженность и неуверенность.

— Мы не можем это выяснить, — почему-то вздохнул дух, — они никак не связаны с нами.

— Духи, — почувствовала в этих словах древней какой-то намек Элессит, — а если бы с ними случилось что-то плохое, можно было это узнать по вашей связи с Грегом?

Духи ненадолго смолкли, и все поняли, что они сейчас спрашивают свой цветок, находящийся на другом краю королевства, а потом, возможно, задают этот вопрос древням Грега, ищущим к нему путь по дну океана.

— Да, — уверенно ответил наконец дух, — они говорят, что уже чувствуют его, и он недавно был сильно сердит. Но не печален.

— Можем мы как-нибудь помочь его духам? — вступил в разговор король, но духи этого словно не заметили, и он оскорбленно поджал губы.

— Торр, — расстроенно заглянула мужу в глаза королева, — ты спрашиваешь моих духов. А тебе нужно спрашивать своих, такие у них правила. Ты кормишь четверых и можешь их иногда о чем-то попросить, а мои тебе не станут отвечать. Кстати, если ты будешь с ними чаще разговаривать, они сами тебе все объяснят.

— Понял, — кивнул ей король, догадываясь, что придется разбираться в этой проблеме вплотную, пока его не перегнали в умении общаться с духами его же подданные.

Через полчаса переговоров люди и духи пришли к устраивающему всех соглашению. Маги немедленно помогут духам Грега найти источники, снабжающие горячей водой замок Шуглинд, и устроить там что-то вроде базы отдыха. Энилий тоже немедленно отправится туда и позовет своих духов на помощь. По готовому пути они придут на побережье за несколько часов.

Возможно, и другим посвященным удастся договориться со своими духами, надеялся магистр, открывая портал, и тогда у ковена появится надежда на удачное завершение этого происшествия.

А за наглухо перекрытым входом в самый глубокий подвал замка Монтаеззи, в окружении пышных волн бледно светящегося мха вольготно раскинул розетку длинных листьев огромный, почти пяти локтей в поперечнике, цветок. И в зеленовато-прозрачной глубине его центральной почки весело плясали довольные искорки.

Люди такие медленные и осторожные, их обязательно нужно подтолкнуть, чтобы приняли нужное решение.

Новое наше жилье находилось довольно далеко от помещений, где расположили наемников. Пришлось топать за провожатым вначале по длинному коридору, начинающемуся от верхней площадки лестницы, потом спуститься на два пролета вниз и снова идти по коридору. Наконец мы добрались до зала с уже знакомыми подпорками, но совершенно другой отделкой. Здесь все стены были покрыты странными рисунками, начинающимися от пола и по спирали поднимающимися почти до потолка. И я бы с удовольствием рассмотрел их повнимательнее, но сопровождающий нас стражник повернул в одной из дверей рычажок, и пришлось войти внутрь.

Дверь за нами сразу же захлопнулась и послышался знакомый щелчок, означающий, что мы взаперти. Мне даже показалось, что слишком уж быстро он нас запер, наверняка опасался от магов какого-нибудь подвоха. Тогда как опасаться следовало как раз меня, в секретном указе, подписанном главой ковена и королем, сказано, что в исключительных случаях королевское око может давать любые обещания и клясться чем угодно, действительным это не признается. Хотя этим правом я очень не люблю пользоваться, как, впрочем, и все мои коллеги.

— Странные у них дома, — пробормотала Олли, разглядывая новое пристанище, — то ни одного стола нет, то сразу четыре. Ой, тут даже окошко есть! А в ту дверь можно входить?

— Подожди, сначала я сам, — остановил девушку Тур и направился к небольшой дверце.

— Клушку вперед пусти, — съязвил Рун и тут же получил от подруги хлесткий подзатыльник.

— Олли, — рассердился я, устраиваясь на неширокой каменной скамье возле того из столов, что стоял ближе к узкому как щель окну, — мы, кажется, договорились не бить людей по голове и лицу?

— А пусть не болтает всякую ерунду, — не сдалась магиня, — и вообще надоело смотреть на его злобную кривую рожу.

— У меня кривая? — опешил Рун. — Ах, ну да, тебе же теперь наш рыжий папочка глазки строит, меня можно и обзывать!

И как он не ко времени со своей глупой ревностью, сердито фыркнул я, начиная жалеть, что зря не согласился посидеть один. Глядишь, быстрее бы разобрался с загадочными значками.

— Олли, — вовремя вернулся в комнату Тур, — та комнатка вроде умывальни, идем, покажу, как пользоваться.

Магиня обрадованно рванула к нему, не часто в последние два дня Тур разговаривал с друзьями так заботливо.

Я разложил по столу листы и достал самый маленький дротик делать отметки. Решив, что позже попрошу Харга принести из кухни уголек. Кстати… как бы их с Лукием забрать сюда, комната достаточно просторна, чтоб свободно разместить хоть десять человек.

Шум борьбы, выкрики и грохот распахнувшейся дверцы заставили меня отбросить картинки и опрометью кинуться навстречу выскочившей из умывальни магине. А она, растрепанная, без курточки и с оторванным рукавом рубашки, едва увидев меня, сделала отчаянный прыжок и намертво вцепилась в мою руку.

— Тар, — в голосе прорвалось рыданье, — скажи ему…

— Я сам скажу! — страшно рыкнул Рун и со всей силы врезал выскочившему вслед за девушкой другу в челюсть.

Тур отлетел назад и рухнул на пол, Олли испуганно вскрикнула и внезапно тяжело обвисла в моих руках, выпуская из сразу ослабевших пальчиков мой многострадальный рукав.

Ну вот только обмороков тут и не хватало, расстроился я, подхватывая магиню на руки. А ведь казалась такой сильной девочкой! Но и Тур удивил, все что угодно я мог предположить, кроме такого. Заманить девчонку в купальню и подло напасть на нее почти у нас на глазах… не иначе как разум у парня помутился от страсти к своей обольстительнице.

— Рун!

Возмущенно разглядывающий валявшееся у ног тело друга ученик начинал потихоньку приходить в себя, и в его глазах медленно проступали недоумение и растерянность.

— Что? — еще непримиримо буркнул он, оборачиваясь, но увидел обвисшие руки Олли и бросился ко мне. — Она…

— В простом обмороке, подержи. — Я решительно сгрузил ему в руки девчонку, судя по всему, ничего серьезного с ней не стряслось, и поспешил к Туру.

А вот этому досталось значительно сильнее, рассеченная скула кровит и наливается синевой, то-то Терон повеселится. Нет, не стоит доставлять недругу такого удовольствия, придется пожертвовать несколькими каплями бесценного в нашем положении зелья. Вскочив с колен, я ринулся в умывальню за водой, а вбежав, потрясенно присвистнул. Так, значит, вот чего он хотел на самом деле, наконец-то поняв замысел мага, расстроенно рассматриваю тающий контур неиспользованного портального овала. Но в таком случае мы здорово влипли, если ведьма что-то почуяла и решит нас сдать, то пощады не будет. Разведут по каморкам и прикуют цепями. Конечно, если у мага достаточно энергии, он любую цепь пережжет, вот только кто ж такое допустит? А я к тому же и не маг.

Тяжело вздохнув, придется с неприятностями разбираться по мере поступления, я прихватил кружку с водой и отправился приводить в чувство своих учеников.

— Таржен… как он? — Едва придя в себя после нескольких горстей холодной воды, выплеснутой ей на лицо, Олли первым делом закрутила головой, отыскивая взглядом мага.

— Ничего, — хрипло пробурчал Тур, не отнимая от щеки куска полотна, вымоченного в целительном снадобье.

Остальное я влил ему в рот, надеясь, что так организм быстрее справится с трагическими последствиями встречи с кулаком Руна.

— За что ты его так? — неприязненно пробормотала Олли, решительно выдираясь из заботливых рук друга.

— Забыла… за что? — поразился парень. — Ну тогда чего сопротивлялась, надо было…

— Рун, — строго прикрикнул я на ученика, — помолчи. Ты же ничего не понял. Он хотел, как лучше. И вообще, помогите мне, ни у кого нет мелка или уголька?

— У меня есть, — покопавшись в карманах, Олли великодушно выдала мне крошечный серебряный флакончик.

— Спасибо, — от души поблагодарил я девушку за эту жертву, — а попроще ничего нет?

Лишать Олли маленького удовольствия подводить по утрам глазки и бровки мне вовсе не хотелось.

— Вот. — Рун нехотя отдал мне обычное самопишущее стило, какими пользуются все маги, и присел на уголок скамьи. — А чего тогда он хотел?

— Я тебе все расскажу, даю слово, — вновь раскладывая картинки, пообещал я, — только позже. Сам же видел — эта ведьма слышит эмоции, сейчас лучше, чтоб ты ничего не знал. Тогда хоть тебя не тронут. Вот смотрите, у каждого символа обязательно есть пара, только их трудно найти, потому что изображение перевернуто. Ошибиться нельзя, иногда разница всего в одной точке или черточке…

Пару часов мы усердно работали, постепенно хитроумная задачка захватила всех.

— Похоже, я не ошиблась, поверив тебе. — Грудной голос Камиры прозвучал довольным урчанием сытой кошки. — Стало быть, вы заслуживаете награды.

Повернув голову к двери, я обнаружил саму госпожу и Сахту. А за ними Лукия, бережно ведущего в комнату окровавленного Харга.

— Ничего себе награда, — вырвалось у Олли, жалостливо разглядывающей избитого повара. — Впечатляет.

— Помолчи, девчонка, принеси лучше воды, — резко оборвала ее ведьма и повернулась к Лукию. — Сажай его вот тут да иди за подстилками, я пока немного кровь сотру.

— И кто же его так? — Тур холодно уставился на Камиру.

— Не смотри на меня с такой злостью, милый, — проворковала она, нежно беря мага за руку, — это он со своими дружками чего-то не поделил, они все там как петухи друг на друга кидаются. Ни на миг нельзя без присмотра оставить.

Как ни старался я держать себя в руках и дышать размеренно, меня просто передернуло от ее циничного заявления. Ведь они с Тероном специально спровоцировали эту вражду, чтоб легче было управлять такой толпой.

Ведьма кольнула зеленой льдинкой понимающего взгляда, но смолчала, продолжая осторожно промывать раны Харга. И ее молчание вселило в мою душу робкую надежду, что в сердце своем Сахта не совсем очерствела и озлобилась и не станет выдавать нас хозяйке.

Лукий вернулся подозрительно быстро, в сопровождении Терона и нагруженных свертками стражников.

Они притащили кучу рогожек и одеял, корзину с едой и посуду. Лукий сразу принялся за устройство постели, Олли с Руном демонстративно вернулись к прерванной работе.

Терон подошел ближе, присмотрелся, хотел что-то спросить, но смолчал и, резко повернувшись, вышел.

— Ну раз все так заняты, мы вас оставляем, — насмешливо сообщила Камира, отбирая свою руку у притихшего Тура. — Не забудьте пообедать. Сахта, идем.

Ведьма нехотя оторвалась от заснувшего пациента, последний раз провела над ним рукой и неторопливо проследовала за хозяйкой.

Дверь захлопнулась, щелкнул замок.

— Лукий, что там случилось? — сразу забыв про значки, бросилась к обознику Олли.

— Несколько бандитов внезапно напали, — бережно прикрыв повара одеялом, Лукий устало опустился на скамью напротив. — Припомнили ему какую-то оплеуху, кричали, вообще прибьют, если не расскажет, где искать рыжего.

Он бросил на меня виноватый взгляд и продолжил нехитрый рассказ: как он звал на помощь и поливал бандитов кипящей кашей, как прибежали стражники, как Камира велела запереть буйную четверку в отдельной комнате. А я вспомнил драку возле стога прелой соломы и сильно пожалел, что не добил их тогда.

После обеда Лукий сразу ушел, обязанности повара теперь легли на его широкие плечи. Но перед тем, как он отправился варить ужин, я вызвал мужика в купальню и выдал ему секретные инструкции. Разумеется, я очень рисковал. И не только собой, но и учениками, ведь если все раскроется, магов обязательно обвинят в пособничестве, кто поверит, что они ничего не знали?

Но и смотреть, как гибнут люди, я больше не мог. Пусть даже они преступники, приговоренные к казни, но к казни быстрой и прилюдной. Тем более, по законам Чиндая выкупленные в рабство преступники в обмен на свободу получали право на жизнь.

После ухода обозника мы снова засели за расшифровку странных значков, и с помощью магов дело понемногу сдвинулось с мертвой точки. Вскоре появилось несколько твердых пар, причем наметились кое-какие закономерности, про которые я решил пока ученикам ничего не говорить. Предпочитая сначала досконально проверить все догадки, а уже потом заявлять о них вслух.

Маги после всего случившегося между собой почти не разговаривали, обращаясь друг к другу в случае крайней надобности через меня или с преувеличенной вежливостью. А я, если признаться честно, был только рад помолчать. За эти дни их безнадежный любовный треугольник, или, если вспомнить Камиру, то скорее, многоугольник, меня жутко утомил. И как я ни ломал голову, так и не придумал, чем могу помочь хоть одному из учеников. Впрочем, помогать Туру мне не хотелось, его искусственно выращенная страсть была самой безнадежной и пагубной из всех.

— Таржен, смотри, вот эта большая дверь совпала с этой большой, — сунула мне под нос свой листок Олли, — тебе не кажется?..

Да именно это мне и кажется. Но вслух я строго сообщил, что несколько совпадений вполне могут быть случайностью, и нужно проверить как можно больше вариантов, чтобы быть абсолютно уверенным в закономерности.

— У меня уже в глазах от них рябит, — устало пробурчал Рун и отложил табличку, — интересно, как те, кто здесь жил, в этом разбирались?

— Ну видимо, учили эти значки с детства, — пожав плечами, ответил ему Тур, пробуждая во мне надежду, что между магами понемногу восстановится мир.

— Меня интересует другое, — чтобы поддержать разговор, задумчиво заметил я, — в одну дверь можно свободно войти и дойти до выхода, а когда идешь в обратном направлении — срабатывают ловушки. Почему? Что меняется?

— Интересно, зачем их вообще столько понастроили, неужели не хватило бы одной? — как-то обиженно пожаловался Рун, и мне на миг показалось, что разгадка тайны промелькнула где-то совсем рядом.

— А я удивляюсь другому, — вздохнула Олли, и чувство озарения погасло, так и не разгоревшись, — это строение столько лет стоит без хозяев, посреди океана, под штормами и ураганами, и все равно все двери, свет и ловушки работают! Как такое может быть?

— А может, у него есть хозяева, — мрачно пробурчал Тур, — только они не живут тут все время. Приходят иногда, проверяют, ремонтируют, а если найдут незваных гостей — загоняют в те ловушки.

Что-то настолько жуткое и безнадежное послышалось мне в его словах, что по спине скользнул холодок. Я оглянулся на темнеющее небо за узкой щелью окна и отложил листок.

— Ты прав, глаза устали и все начинает путаться, — кивнул я Руну. — Давайте, хоть постели пока устроим.

Но не успели мы как следует расположиться, как за нами пришли стражники во главе с Тероном.

— Таблички прихвати, — холодно скомандовал он мне, — посмотрим, до чего ты там додумался.

Послушно взяв со стола все, что мы успели проверить, я двинулся следом за ним. А что спорить? В конце концов, именно для того и делал я эту трудную работу, чтобы спасти чьи-то жизни.

В зале с ловушками нас уже ждали. Камира, ведьма и несколько стражников, нацеливших арбалеты на четверку знакомых мне бандитов.

— Есть результаты? — даже не пытаясь изобразить радушие, спросила Камира.

— Да, — я уверенно прошел к самой верной паре дверей, — вот эта и эта связаны. Но где вход, а где выход — понять пока невозможно.

— Ничего, — зловеще ухмыльнулась госпожа, сейчас проверим. Давайте двоих туда.

Глаза главаря полыхнули жгучей злобой. Впрочем, и я, хотя старался удерживать на лице безразличное выражение, ненавидел его не меньше. И не только его одного, а всю породу таких вот наглых задир, которые считают себя вправе распоряжаться судьбами и жизнью тех, кого выберут себе в жертвы. И если жертва оказалась им не по зубам или просто попыталась сопротивляться, начинают считать своим долгом непременно сломать непокорного. Для них не существует никаких норм человеческой морали, они обожают издеваться над самыми светлыми чувствами других и не отступают до тех пор, пока не добьются своего.

— А следилки на них вешать? — равнодушно поинтересовался Тур, и Камира насмешливо хмыкнула в ответ.

— Тебе не жалко энергии на врагов твоего учителя?

— Они тоже люди, — упрямо возразил маг, старательно не глядя на меня, но я не обиделся на ученика за это заявление.

Так его воспитали и так он привык считать, и мне близка и понятна такая позиция, потому что и сам я считаю точно так же. За очень редким исключением.

— Пусть повесят, — буркнула Сахта, и я метнул в ведьму удивленный взгляд, мне казалось, что она не имеет права выдавать такие распоряжения.

— Я не буду, — упрямо заложила руки в карманы курточки Олли, очень огорчив меня таким заявлением.

Значит, плохо учили ее магистры Северной школы, мало объясняли и приводили примеров.

Можно до конца защищаться от ставшего зверем человека, если он идет на тебя с оружием, но не стоит ему уподобляться и действовать грязными методами, после того как судьба поставила негодяя на колени.

— Это еще почему? — насупился Рун.

— Поберегу силы для кого-нибудь более достойного.

— Нет сегодня других ходоков, — сердито бросила Сахта, не обращая внимания на предостерегающий взгляд хозяйки, — свалились все с жаром, то ли простыли, то ли зараза.

— А никто не мог чего-нибудь подсыпать? — простодушно заинтересовался Рун, на миг отворачиваясь от бандита, на которого вешал заклинание.

У меня от такого заявления все внутренности стянуло в тугой узел, ну что бы тебе оказаться в этот раз не таким догадливым, а, ученик?!

— Не отвлекайся! — прикрикнула на него ведьма. — Некому было подсыпать, а ваш Лукий сам свалился чуть не первый. Вот есть у меня думки насчет того торговца… Да не достать его теперь.

Я незаметно выдохнул и расслабился, чувствуя в сердце горячую благодарность к ведьме, так ловко отведшей от меня все подозрения. И в тот же миг поймал ее мимолетный насмешливый взгляд, словно сказавший в ответ на мое «спасибо»: «как-нибудь сочтемся». Не волнуйся, ведьма, сочтемся, мысленно пообещал я, не в моих правилах забывать добро.

— Выбирай сам, Сифон, в эту или в эту пойдешь, — указала Камира на две отмеченные мною двери. — Проверь свою удачу. И напарника выбери сам.

Ну и имечко у него… вполне соответствует его грязной сути, фыркнул я, наблюдая за нахмуренным в раздумьях лицом.

— Тибиан, пошли, — наконец решился он, и тот из бандитов, в наследство от которого нам достался нож, встал рядом с главарем.

Дверь распахнулась и захлопнулась за ними, и Камира привычно крутнула рычажок. Потянулись томительно долгие минуты ожидания, и я вдруг почувствовал, что ненависть исчезла, оставив после себя только ощущение прикосновения к чему-то грязному. Да змейство с ним, пусть он выживет в этом проклятом проходе, все равно недолго осталось им гулять на свободе. От силы пару дней, или я плохо знаю настырность своих друзей из ковена и возможности короля. Небось уже целую кучу народа нагнали в Хасдан и прочесали все побережье. Да и связь Терона с замком Камиры, скорее всего, уже обнаружили и успели допросить ее мать, госпожа Артемия наверняка была в курсе почти всех замыслов дочки. Так что пусть сегодня повезет этому негодяю, а от расплаты он никуда не денется.

Минуты шли, и все сильнее крепла надежда, что мои пожелания сбылись и Сифону с напарником повезло. Да и полупрозрачная выпуклость на краю схемы, на которую почти постоянно смотрел Терон и иногда поглядывал я, вела себя как обычный камень, не подавая никаких сигналов.

И когда я уже почти уверился в своих прогнозах, из глубины гигантского сооружения донесся громкий лязгающий звук, короткий вопль, и все стихло. Я неверяще оглянулся на схему и успел заметить, как в зеленоватой глубине камня гаснет бледное свечение. Ученики торопливо крутили пальцами, напряженно прислушивалась к чему-то Сахта, потом поморщилась и объявила, что вытаскивать их бесполезно. Через полминуты мрачный Тур кивком подтвердил ее выводы и шагнул в сторону.

— Теперь вы, двое, сюда, — невозмутимый Терон указал оставшимся без главаря бандитам на парную дверь, — да не тряситесь так, вот он заверяет, что это безопасно.

При этом Терон кивнул бандитом на меня и нехорошо ухмыльнулся. Похоже, он абсолютно не верил моим предположениям и собирался это доказать Камире.

— А раз говорит, что безопасно, пусть сам и идет, — с ненавистью буркнул бандит по кличке Шлеп.

— Заткнись и не командуй, — мгновенно отрубила Сахта, и я внезапно начал догадываться, что ведьма помогает мне не столько из личной симпатии, сколько ради возможности хоть немного досадить Терону.

Хотя в открытую ничем своего отношения и не проявляет, ну так с ее умом и возможностями нетрудно догадаться, каких пакостей можно от него ожидать. А возможно, Сахта просто знает про сержанта что-то такое, чего не может рассказать своей госпоже. Или он шантажирует женщину каким-то образом… В общем, предположений много, но все они не так важны, как тот факт, что в этой подковерной возне ведьма пока на нашей стороне и всячески дает это понять. Значит, надеется на нашу помощь или заступничество. И в таком случае, можно предположить, что Сахта знает нечто такое о дальнейших планах своей хозяйки, что пугает ее значительно больше, чем перспектива оказаться в судной комнате. А стало быть, я и дальше могу надеяться на ее поддержку.

Маги закончили вешать на бандитов заклинания, и парная дверь открылась, впуская исследователей, а затем уже знакомо защелкнулась за ними. И снова потянулись томительные минуты ожидания.

И хотя я почти на всю тысячу белых камней был уверен в своей правоте, не переживать за ушедших в глубины неведомой ловушки людей все же не мог. Как ни проверяй на схеме, а маленький шанс ошибки неминуемо остается, и это грызет мою совесть, как неправильный приговор.

— Неужели ты в самом деле так волнуешься за этих бандитов? — мягкое мурлыканье Камиры против ожидания не оказало на меня своего чарующего действия. — Несмотря на то что они хотели тебя убить?

— Несмотря, — твердо ответил я, — они же люди.

И тут же заметил почти неуловимую довольную ухмылку, мелькнувшую на губах поглядывающей в нашу сторону Сахты. Вот как, с легкой досадой сообразил я, значит, и тут без нее не обошлось. Но хотелось бы еще понять, ради чего была устроена эта проверка.

— Тогда я тем более рада, что ты дал слово следовать за мной, — самоуверенно объявила хозяйка и отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

А почему это я не помню, когда давал такое обещание? Вот что не убегать обещал, было, а про следовать за ней — нет. Мне захотелось немедленно прояснить этот момент, но язык вдруг стал тяжелым и неповоротливым, и я с ужасом понял, что не могу произнести ни слова. И почти одновременно догадался, чьих это рук дело. Ну ведьма, да что же ты творишь?

Дверь, на которую все мы смотрели с надеждой и ожиданием и которую я искренне считал запертой, внезапно щелкнула и распахнулась. Бледные от страха бандиты вывалились в зал и еще несколько мгновений недоверчиво рассматривали нас, не в силах поверить, что испытание окончено. А потом ринулись прочь от двери, оставляя на чистом полу жуткие кровавые следы. Вскрикнула и зажала рот Олли, дернулась щека у Тура.

Понимание, чья кровь на подошвах у счастливчиков, пришло ко мне почти сразу, и одновременно вернулась способность разговаривать. Однако к этому моменту я успел остыть и сообразить, что ведьма вмешалась очень вовремя. Быть послушным и преданным мне сейчас намного полезнее, чем строптивым и принципиальным.

— Поздравляю, — серьезно сказала Камира, — ты оказался прав. Идите отдыхать, а утром я приведу к вам самых сообразительных парней, и ты объяснишь им, что нужно делать.

— А почему только парней? — Похоже, Олли только и ждала удобного случая, чтоб прицепиться к словам соперницы.

— Молодец, ведьмочка, — лукаво приподняла бровь хозяйка, — правильно мыслишь. Значит, женщин тоже приведем, только устроим в соседней комнате, а ты будешь за ними следить.

И первая решительно направилась к лестнице.

ГЛАВА 11

— Грег! Грег, проснись!

— Ты что, с ума сошел… так меня называть, — рассердился я, одновременно протирая глаза и садясь.

Даже спросонья сообразив, что никто, кроме Тура, так и не открывшего друзьям мое настоящее имя, не может будить меня подобным образом.

А Тур зря беспокоить не станет. Вот только где же он? В бледном свете раннего утра, падающего из узких окон, видны разбросанные по комнате темные кучки, доносится ровное дыханье и чье-то похрапывание. Спят. Что ж мне, приснилось, что ли?

Я попытался оживить звучавший недавно в голове голос… Не может быть?!

— Духи?

— Это мы. — В знакомом шелесте звенела ликующая гордость, и я догадывался о ее причине.

— Как вы сумели сюда добраться?

— С помощью магов, — коротко ответил дух, и я сразу понял, чего он от меня ждет.

— Просмотри мои последние воспоминания и передай Клариссе то, что она захочет узнать. Но сначала самое главное: тут есть очень сильная ведьма, и потому действовать нужно осторожно. Это вообще очень необычное место.

— Мы знаем это место, — появившийся рядом зеленоватый человечек был странно печален, — но сейчас у меня нет сил и времени, чтобы рассказать.

— Но хотя бы в двух словах! — взмолился я, и он, уже исчезая, тихо прошелестел:

— Это одно из оставшихся после катастрофы строений исчезнувшей расы. Их звали гоблины.

— Как… гоблины?

В мозгу сразу всплыли легенды, слухи и рассказ духов про страшную войну, в которой исчезли с наших земель их предки и после которой куда-то ушли эльфы.

Но все эти знания были такие путаные, противоречивые, хотя сходились в одном, гоблины, как и орки, были очень сильны и злы. Возможно, это правда? Вот только как-то не вяжутся с подобным утверждением стройные залы, вырезанные в этих скалах, их своеобразная красота и сквозящий во всех деталях разум пусть пока непонятный, чуждый, но несомненно развитый не меньше, а кое в чем и больше, чем наш. Уж это я успел понять.

И мне очень хотелось разобраться в этом самому, вот только спутников нужно отправить в безопасное место. Знаю я, что остается от зданий после штурма магов.

Мне вдруг просто до боли в сердце стало жалко это сооружение, простоявшее в целости и сохранности многие века. И даже сохранившее какие-то из своих чудесных функций, такие, как фонтанчики воды в умывальнях, светящийся металл, да и те ловушки… Нет, не могу я допустить, чтобы все это превратилось в закопченные развалины.

— Духи, — позвал я древней, уже решившись на отчаянный поступок, и услышал словно издалека:

— Что ты хочешь?

— Я хочу, чтобы маги не попали сюда, пока тут остаются Камира и ее люди. Иначе тут будет бой и кто-нибудь может погибнуть. Да и строение это мне жаль, здесь есть чему поучиться. Помогите мне. У меня есть амулет переноса, он на одного, но зато ведет в мой замок. Если вы немного добавите сил или смените направление… Придумайте сами, как лучше забрать отсюда на побережье этих пятерых, я попробую увести остальных.

— Знаешь, — снова появился рядом дух, — ты первый из всех, с кем мы дружим, сказал такое: «думайте сами». Все остальные только просят сделать то, что им нужно. Поэтому мы выполним твою просьбу, хотя это будет нелегко.

— Спасибо, я запомню, — кивнул я, начиная догадываться, как трудно мудрому существу, живущему в глубине темной пещеры, год за годом исполнять простые и не очень просьбы своих напарников именно так, как желают они. Отлично зная более простые и действенные способы, но не имея возможности подсказать.

И тут снова проснулась интуиция, и я не удержался от откровенного вопроса, впрочем, даже не ожидая на него ответ:

— Это эльфы запретили вам первыми разговаривать с людьми и предлагать им свои решения?

Ну скажите хоть слово, хотя мне и ваше молчание будет вполне достаточным знаком, с замирающим сердцем ожидаю ответ и через несколько долгих секунд слышу тихое:

— Да. — И дух добавил, переходя на деловой тон: — Мы готовы, как соберешь всех, просто ломай амулет.

Соберу, сейчас, только сделаю небольшие приготовления. Не стоит давать в руки Терона никаких намеков на мои возможности. А лучший способ это сделать — лишиться всего, что может навести на нежелательные мысли. Я сдернул с себя пояс и, достав оттуда несколько самых простых дротиков, распихал их по карманам и за голенища ботинок. Все остальное завернул в куртку, вытащенную из-за пояса, вряд ли теперь мне удастся избежать обыска. Туда же, в самый надежный кармашек, положил все свои амулеты и знак королевского ока. Испытывая от расставания с ним целый букет невеселых эмоций, от горького сожаления до вины. Все, пора.

— Тур, Олли! Рун! Лукий! — метался я по комнате, торопливо расталкивая не желающих просыпаться спутников. — Быстрее!

— Что такое? Таржен, ты с ума сошел, так рано! — Олли села, потерла кулачками глаза и снова свалилась на служившую подушкой куртку.

— Подъем! — зло рыкнул я, дергая магиню за руку. — Уходим!

— Куда? — наконец-то начал проявлять интерес к происходящему Рун.

— В Хасдан, поторопитесь! — Я торопливо засунул в руки Лукия свой сверток. — Передашь магам и скажешь, я за тебя поручился.

Он поверил мне сразу, вцепился в куртку как в спасение, впрочем, так оно и было. Вчера вечером, когда стражники втолкнули пышущего жаром обозника в дверь, я увел его в купальню и дотошно расспросил про детали проведенной им операции. Последнее из зелий Ештанчи пришлось в этот раз как нельзя более кстати, а наемники, отведавшие сдобренной им кашки, сразу уяснили свою выгоду. Слухи о тех, кто уже сгинул в жуткой ловушке, неведомым образом дошли до всех, и никто не желал становиться очередной жертвой. Вот и старались изо всех сил, изображая из себя умирающих. Вот только Сифону и его друзьям почему-то не досталось чудесного варева, и я сразу догадался, что это месть за избитого товарища.

— А как мы туда попадем? — напрягся было Рун, но я смерил его таким взглядом, что ученик сразу смолк.

Времени объясняться и любезничать не было, чуткая Сахта могла ночевать где-то поблизости, вечером шла с нами почти до самой комнаты.

— Быстро прыгайте, — разламывая амулет, скомандовал я и первой подтолкнул Олли.

Рун прыгнул следом не раздумывая, потом Лукий запихнул в портал Харга и прыгнул сам.

— Тур, давай! — командую ученику, но он в ответ только качнул головой и шагнул еще дальше от портала.

— Нет. Я обещал. Иди сам, быстрее!

— Тур, — еще пытался я уговорить упрямца и уже понимал, что это бесполезно.

Он не передумает.

— Сотри следы, — бросив в начинающий таять овал обломки амулета, шагнул я в сторону.

— Тар, зачем ты остался? — с болью прошептал маг, привычно махая руками.

Остатков магии ему не убрать, но направление и другие понятные только магам сведения спутать вполне сможет.

А вопросы задавать уже поздно, от двери раздается знакомое щелканье запора.

Сахта влетела в сопровождении двух стражников, досадливо передернула плечами и невесело уставилась на нас.

— Ну и что вы тут натворили?

А на ее лице, в поджатых губах и разочарованно махнувшей руке ясно виделось сожаление об упущенной возможности сбежать вместе. Не переживай, ведьма, бодро подмигнул я, пока стражники метались по помещению, заглядывали в мыльню и под брошенные одеяла. Но Сахта намека не приняла, строго поджала губы и приказала одному из стражников идти за госпожой. Я пожал плечами и направился к столу с разложенными карточками. Постелил на скамью одеяло, что-то разочаровала меня каменная мебель, и попробовал заняться делом. Попутно обдумывая возможные решения проблемы, которую так радикально сам же создал для себя.

Тур помедлил и сел напротив, стараясь не сталкиваться со мной взглядом. Некоторое время мы честно пытались разбираться в значках, но многозначительное молчание ведьмы и настороженные взгляды стражников вовсе не способствовали мыслительной деятельности. Наконец в прилегающем к нашей комнатке зале прозвучали быстрые шаги, и мы с невольным облегчением подняли взгляды от табличек.

— Вот значит как, — всего секунды хватило Камире, чтобы окинуть взглядом помещение. — А вы почему остались? Портал не потянул?

— Я же обещал, — опередив Тура на несколько мгновений, преувеличенно хмуро буркнул я, не нужно, чтоб она считала меня совсем уж идиотом.

— Портал бы потянул, до сих пор волна идет, — глянув на поджавшего губы Тура, бесстрастно проронила Сахта, — они сами не захотели.

— Ну тогда пусть работают дальше, — помолчав с полминуты, с холодной досадой обронила Камира и повернулась к выходу.

— Там… в море… суда, идут прямо к острову, — не дал ей дойти до двери голос запыхавшегося стражника.

— Всех в нижний зал! — не думая ни секунды, приказала госпожа, не оставляя ни малейшего сомнения в том, что этот поворот событий предусмотрен и продуман ею не единожды.

На этот раз нас подгоняли грубо и безжалостно. Не сбавив скорость даже перед лесенкой. Я прыгал по ступенькам, удерживая прижатые к груди картинки, и больше всего боялся оступиться. Вряд ли кто будет меня поднимать. Сейчас стражников гнал не приказ, а опасение за собственную шкуру. Все отлично понимали, чем им грозит возвращение в родное королевство.

— Мы тебя поддержим, чтобы не упал, — чуть насмешливо сообщил над ухом знакомый голосок, и на душе сразу потеплело.

Раз они снова со мной, то даже потеря оружия и амулетов перестает быть такой бедой.

— А ученики… добрались? — интересуюсь, не сводя взгляда с мелькающих под ногами ступенек.

— Немножко в стороне от Хасдана, но мы сказали Клариссе все, что ты велел, и за ними уже отправились маги.

Вскоре мы наконец-то ворвались в зал дверей и сразу оказались приперты к дальней стене.

— Вот почему ты не ушел?! — сквозь зубы сердито процедил Тур, когда на нас грубо толкнули толпу прибежавших следом наемников.

— Молчи уже, — отозвался я, — сам-то!

— Я пропащий для родины человек, — криво ухмыльнулся маг, — хоть бы Олли с Руном не слишком досталось.

— Тсс… — заметив злобный ищущий взгляд Терона, осадил я ученика, но сержант нас уже заметил, и двое стражников резко расталкивали прибывающих наемников, подбираясь ближе.

— Ну что, — с откровенной издевкой уставился на нас Терон, когда нас вытащили из толпы и поставили перед ним, — в какую дверь пойдете, сами выберете или мне доверите?

— Терон, — предупреждающе произнес за моим плечом голос Камиры, — они пойдут последними.

— Ты уже докомандовалась, вон, магов на нас навела, — грубо огрызнулся Терон, от страха или наглости сбросивший маску прежней почтительности, — нужно было от них первых избавиться. Хоть теперь не мешай.

— Не смей так говорить с госпожой! — зло прошипела Сахта, шагнув вперед и становясь рядом с Камирой.

— А ты вообще помолчи, — злобно рыкнул на ведьму сержант, — а то я ведь могу всем рассказать, ка…

Он вдруг резко смолк и замер, как будто прислушиваясь к чему-то, неслышимому всем остальным.

Мы невольно притихли, и вдруг я заметил, как щека сержанта быстро белеет и становится бархатисто-блестящей. А в следующий момент его ресницы покрылись стеклянной пылью инея, и у меня отчего-то резко похолодело в животе.

— Это ты? — потрясенно уставилась на ведьму Камира, но та устало качнула головой.

— Это я, — мрачно признался Тур, — чего он на всех бросался, как бешеный пес?

— Силен, — с уважением кивнула ведьма и негромко приказала остолбеневшим от неожиданности и ужаса стражникам. — Бросьте его вот в ту дверь, да не хватайтесь голыми руками, обморозите. А тебе, парень, теперь назад дороги нет. Впрочем, как и всем нам.

Ну, это еще не окончательный приговор, про себя фыркнул я, угрозы Терона можно расценить, как покушение на жизнь. Да разве ковен не придумает веских причин, чтобы выгородить способного мага, случайно прибившего отъявленного негодяя?!

— Так, куда будем посылать людей? — усталый голос Камиры повернул мои размышления в другое русло.

— Можете вы сказать, что именно мы там должны найти? — пытаясь не упустить тонкий хвостик спасительной идеи, осторожно осведомился я.

Возможно, в другой ситуации она бы смолчала или снова солгала. Но теперь, когда время пошло на минуты, всякая необходимость во лжи и таинственности отпала.

— Один из прежних хозяев этого места… спрятал здесь важный для его народа артефакт. Его наследники только недавно об этом узнали, но у них нет возможности самим сюда прийти… не могу сказать почему. Так вот, за этот артефакт они обещали заплатить очень много, никому из вас даже не снилось сколько.

Ну вот откуда она взяла, что мне вообще могут сниться золотые квадратики или драгоценности? Снится мне обычно совсем другое, вернее, другая, и все чаще, словно напоминая, что в этот раз я слишком задержался.

Я торопливо прогнал несвоевременные рассуждения и, еще не уверенный до конца в своей идее, мысленно позвал:

— Духи? Раз вам так хорошо знакомо это сооружение, не могли бы вы поискать для меня проклятый артефакт? Наверняка он магический, возможно, в нем остались хоть крошечные следы энергии, а вы ведь ее можете увидеть? Иначе она сейчас погубит тут кучу людей. И действуйте так, как вам самим кажется правильнее.

Последнее пожелание я добавил специально для их цветка, намереваясь отныне поступать так всегда. Не настолько я самонадеян, чтобы даже пытаться сравнивать свои умственные способности с возможностями неординарного существа, хранящего в себе опыт не одного тысячелетия.

Время шло, а духи молчали. Немного пришедшие в себя стражники обмотали куртками замороженную статую Терона и бросили за одну из дверок, на которой он сам поставил когда-то крестик. Она упала со звоном, как большая сосулька, и многие из наемников вздрогнули от этого звука и еще дальше отхлынули от мага. Лично мне ни капли не было жалко своего старого врага, только досадно, что он погиб слишком быстро. И даже сам не успел этого осознать. А мне хотелось, чтоб сержант в полной мере испытал порицание и презрение членов королевского суда. А потом долгие годы добывал для королевства медь и вспоминал все свои прегрешения. В то, что он сможет раскаяться, я не верил абсолютно. Но и Тура я особенно не винил, Терон должен был знать, на что способен выведенный из себя влюбленный маг, когда оскорбляют предмет его страсти. Хотя… вполне возможно, он судил всех магов по Хенрику, терпеливо сносящему все подлые выходки его тетушки.

— Поторопитесь, — прикрикнула Камира на стражников, подтащивших к одной из дверок первую жертву.

— Мы нашли его, — глухо прозвучал в моей голове голос духа, — но это не здесь.

— Стойте! — закричал я. — Камира, подожди одну минуту, я, кажется, догадался.

Говорить, что догадался вовсе не я, а мои зеленые родственники — я не собирался.

— Хорошо, — с облегчением согласилась она, — только минуту.

— Духи, ну где?

— Сейчас… мы идем по проходу, тут везде металл — гоблины всегда были непревзойденными мастерами в горном деле и механике.

Я затаил дыхание, надеясь услышать побольше о давно исчезнувшей расе, но тут заскрипела одна из ближайших к окнам дверей, врезанная в пол.

Наемники, растерявшие в этом жутком помещении всю свою наглость и смелость, прыснули в стороны от поднимающейся как крышка погреба дверцы.

— Таржен! — Вот теперь я увидел ее глаза в максимальную величину. — Это ты?!

— Да, — не стал отказываться я, все равно правдоподобно солгать не получится. — Сейчас еще проверю… А про себя взмолился: — Духи! А ловушки там нет?

— Есть, — не стали меня успокаивать духи, — но мы ее держим. Возьми с собой только тех, кого хочешь увести, твои друзья-маги просят усыпить всех, чтобы они могли открыть сюда портал.

Догадливые, хмыкнул я, впрочем, сомневаться, что они придумают выход, не приходилось.

— Идем, — дернул я за руку Тура, — и вы тоже, — а это уже застывшим в ожидании Камире с Сахтой.

— Надеюсь… — Камира пристально вглядывалась в мое лицо, ища на нем непонятно что.

То ли оголтелый фанатизм самоубийцы, то ли лживую ухмылку провокатора.

— Камира, — уже шагая по узким металлическим полоскам, изображающим ступеньки, укоризненно покачал головой, — я же учитель!

— Я с вами, — отчаянно рванулся следом один из наемников, и госпожа резко махнула стражникам:

— Пропустить!

Где я слышал этот голос? Но оглядываться нет ни времени, ни возможности, лестница слишком узка и крута. И необходимо постоянно следить за тем, куда ступаешь, так что все мое внимание сосредоточено на том, как бы не загреметь в неизвестность, да на разговор с древнями.

— Духи, а куда мы идем?

— Вниз, — коротко ответил знакомый голосок, и мне послышалось в его шелесте ехидное веселье.

И они правы, вопрос действительно глупый.

— Я неправильно выразился, мне хотелось больше узнать про место, где вы нашли артефакт.

— В самом низу этой лестницы, осторожно, сейчас будет ловушка, проходите по одному, мы не знаем, как ее запереть, поэтому будем держать магией.

— Всем быть осторожнее, скоро будет ловушка, но она пока не действует… — Как трудно объяснять то, что хорошо понимаешь сам, тем, кому нельзя сказать правду.

Маленькая комнатка открылась вся сразу, и в тот же миг я понял, что они называют ловушкой. В комнатке нет пола. Только узкий балкончик без перил с этой стороны и точно такой же с противоположной. А посредине что-то вроде тропки из зеленоватого тумана. И если я правильно понял духов, именно по этому, неосязаемому на вид мостику, нам нужно перебраться на ту сторону?

— Поторопитесь, — предупредил дух, и я первым ступил на зыбкое ничто. Должен же кто-то показать пример?

— Я не пойду, — качнулась назад Камира, и в тот же момент маг решительно подхватил ее на руки.

И так же решительно ступил на проложенную духами тропку. Всего несколько шагов, и я смог дотянуться до них рукой и дернуть к себе, на такую надежную твердь.

— Иди, — подтолкнула нашего незваного спутника Сахта и только теперь я узнал того наемника, что помогал отбиться от Сифона.

Похоже, ему тоже досталось от бандитов, на щеке синяк, на лбу ссадина, хотя ее почти не видно из-за занавешивающих половину лица темных волос. Наемник быстро осенил себя охраняющим знаком и решительно шагнул на туманную полоску. Сахта неотступно шла следом, и я был просто на тысячу белых камней уверен, что она держит наготове какое-то заклятие. Может, что-то вроде левитации, чтоб спастись, а может и прощальное проклятие. Ведьмы существа крайне непредсказуемые.

— Куда дальше, — спросил я духов, с облегчением вздохнув, когда ведьма оказалась рядом с нами.

— Сейчас откроется дверца. — Сообщение знакомого голоска и скрип отодвигающейся металлической пластины прозвучали одновременно.

И сразу стало светлее. Еще осторожничая, я всмотрелся в открывшееся помещение и понял, что тут безопасно. Это такой же подъемник, как и тот, что принес нас из подземного тоннеля. Вон и знакомый рычаг на стене.

— Куда теперь?

Едва попав внутрь знакомого помещения, Камира решительно отстранилась от Тура и снова стала хозяйкой.

— Вниз, — сообщил я, и она потянула на себя рычаг.

Тур ринулся помочь, но ничья помощь оказалась ей не нужна. Рычаг повернулся вокруг оси и встал на место, а подъемник с поскрипываниями и рывками двинулся вниз, постепенно набирая скорость.

— Духи… — осторожно осведомился я, — а мы не разобьемся вдрызг, как упавшая с башни груша?

— Не должны, — флегматично сообщили зеленые родственники, — мы следим.

Я скосил глаза на спутников и убедился, что кроме меня нервничает только Тур, и женщины, и наемник абсолютно спокойны.

— Хотела бы я узнать… — пробормотала Камира, поймав мой изучающий взгляд, — как ты умудрился это проделать.

— Я тебе обязательно расскажу, — кивнул я, — только позже.

Щелчки и потрескивания замедлились, стали все реже, и наконец подъемник замер. Мы опасливо разглядывали представшее перед глазами, и я постепенно начал волноваться.

— Духи, а где?..

— Выходи и увидишь.

Вышел. Осмотрелся. Еще внимательнее осмотрелся. Какая-то пещера. Судя по шуму волн и прохладному сквознячку, явно имеющая выход к океану. Что здесь было раньше, догадаться нетрудно, везде куски недопиленных плит и обломки камня. В различной стадии обработки. Есть только грубо выпиленные, есть уже отполированные, есть с вырезанными орнаментами и фигурками.

— Вот оно… — Тур первый обнаружил что-то необычное и шагнул к стене.

И тут я уже не в первый раз остро пожалел, что лишен такого замечательного качества, как магическое зрение. Сколько раз оно могло бы мне помочь или пригодиться, я и сосчитать не берусь.

Ведь если бы оно у меня было, то, возможно, и мне бы удалось понять, чем так очарованы Тур и Сахта. На мой взгляд, в запыленной каменной плитке, как близнец похожей на сотни валяющихся вокруг, не было ничего особенного. Кусок темного камня, на котором выбиты непонятые значки, похожие на те, что были на дверях в верхнем зале.

А как, кстати, дела там, наверху?

— Твои друзья и маги уже прошли через портал, в ту комнату, где вы жили, и бегут к лестнице, — невозмутимо прокомментировал мой незаданный вопрос дух.

— Маги уже внутри, — решил я подстегнуть откровенность своих спутниц, — и зачем нам так нужен был этот камень?

Сахта оторвалась от изучения плитки, прислушалась к чему-то, ведомому только ей, и нахмурилась.

— Уходим.

Я еще хотел сказать, что поздно, что никуда уходить не нужно, маги ведь не звери, помогут разобраться и с их проблемами, и с неведомыми наследниками, но тут вокруг ведьмы завертелся волчком рыжевато-зеленый смерчик. Камира с наемником вцепились в Сахту как голодающий в кусок хлеба, Тур ринулся к ним, и моя натренированная на уход от опасности реакция снова сыграла со мной злую шутку. Бросив меня к ведьме на долю секунды раньше, чем я сообразил, что делаю.

Все завертелось вокруг нас с сумасшедшей быстротой, слилось в рыжеватый туман и выбросило в ослепившую яркими солнечными лучами неизвестность.

— Ну и где он? — Еще до конца не проснувшегося короля, упрямо настоявшего, чтоб его разбудили, как только появятся любые сведения из Хасдана, оказывается, больше всего волновал Грег Диррейт.

— Может, все по порядку? — Леон с Клариссой, спокойно расположившиеся в удобных креслах синего кабинета, смотрели на Торреля с состраданием.

— Давайте по порядку, — схватив чашку с чаем и сделав большой глоток, согласился король, — только поясните вначале, мне кажется или он специально старается удрать подальше? Может, его кто-то обидел?

— Вам это лучше знать, — немедленно вздохнула Кларисса с таким сокрушенным видом, что король поперхнулся следующим глотком.

— Клара, ты что, намекаешь…

— Доброе утро, — перебил его возмущенный рык мягкий голосок королевы, — я тоже хочу услышать новости. А что ты так кричал, Торр?

— Они говорят… что это из-за меня Грег бегает по океану, — обиженно пожаловался жене король и приоткрыл в изумлении рот, услышав ответ своей любимой.

— Да, к сожалению, я тоже так считаю. Ты, конечно, не обижайся, но, как мне кажется, твои советники из отдела сыска немного, отыгрались на людях, имеющих статус королевских очей, за свои собственные промашки. А Грег — он справедливый, и его, разумеется, обидело такое отношение. Ведь, как я догадываюсь, ты именно по их подсказке отправил Диррейта в Северную школу? Неужели он хуже сыскарей мог попытаться найти убийцу своего коллеги? Было нечестно отстранять его от расследования. Тем более, они дружили.

Маги только утвердительно и слегка скорбно кивали в такт ее словам головами.

— Клара! — возмутился король. — Ты что там киваешь? Вы же сами были не против этого плана!

— Человеку свойственно ошибаться, ваше величество, — так же скорбно сообщила Кларисса, — но он, в отличие от неразумных созданий, имеет возможность признать свои ошибки.

— Это как понимать? — насупился король. — Что я неразумное создание?

— Торр, ну зачем ты так! — немедленно бросилась его утешать Элессит. — Никто так не думает и не говорит, речь вовсе не о том. И вообще, я больше никому не разрешу будить тебя спозаранку, это плохо действует на твой характер.

— Вообще-то Клара неправильно выразилась. — Леон глянул на жену с укоризной. — Но ошибок в отношении Грега действительно было допущено много. Ковен намерен исправить те, которые произошли по его вине. Кларисса отныне считается не наставницей, а напарницей, в наставнике он больше не нуждается. И, следовательно, ему будет разрешен доступ в цитадель. Пора Грегу познакомиться с хранящейся там секретной информацией. Иначе вскоре на слово «тайна» он будет бросаться, как охотничья собака на дичь.

Королева, взявшая на себя обязанности хозяйки и разливавшая чай, в ответ на эти слова поощрительно улыбнулась.

— Мне это нравится, — объявила она с улыбкой, — но сыскари тоже должны поумерить свои амбиции и признать, что в некоторых случаях лучше создавать совместные с другими службами команды на равноправных условиях. Иначе королевские очи так и будут искать обходные пути.

— Но ведь все это делалось, чтоб уберечь его… — еще попытался спорить король, уже понимая, что в чем-то все они правы, и потому круто сменил тему разговора: — Впрочем, мы не за тем сюда собрались, вы хотели рассказать, что у вас произошло?

— Только по порядку, — поторопилась предупредить Элессит, — мне тоже интересно.

— По порядку, — покладисто согласился Леон, теперь, когда они высказали Торрелю точку зрения ковена, на большинство новостей король посмотрит немного по-иному, чем раньше.

— Утром духи наконец добрались до сооружения, где находился Грег с учениками. Грег сразу же разрешил им просмотреть свое сознание и все рассказать Клариссе. Именно таким образом мы узнали, что там собралось довольно много народа. Госпожа Камира Шуглинд, ведьма по имени Сахта, Терон Трасль со своими волчатами и куча наемников, мужчин и женщин. Большинство из них люди Терона завербовали на дорогах королевства, но примерно треть наемников Терон выкупил у палачей в Кангире и Чиндае.

— Тродиниона пора отправлять на отдых, — расстроенно рыкнул король, — не могу понять, куда он смотрел.

— Давай сначала дослушаем Леона? — Элессит просительно дотронулась до рукава мужа, и он сразу смягчился.

Нужно бы звать ее на все заседания и важные обсуждения, подумала Клара, король умен и добр, но слишком импульсивен, а жена его отлично сдерживает. Тут Кларисса вспомнила, с чьей легкой руки Эгавир получил долгожданную королеву, и насупилась. Ковен прав, Грег вырос, и теперь ей придется довольствоваться ролью напарницы. Если он, конечно, захочет. Напарников не назначают, а выбирают.

— Пока мы слушали пояснения духов, — размеренно продолжил рассказ Леон с того же момента, — Грег решил отправить учеников в безопасное место. У него был амулет переноса, и он умудрился уговорить духов помочь поменять направление. В результате двоих учеников и двоих наемников, которых он взял под свое покровительство, выкинуло на берег. Мы сразу же построили туда портал, духи подсказали место и привели всех в замок. Третий ученик, Турий Антериз, в последний момент уходить отказался и остался с Грегом.

— Предатель? — нахмурился король.

— Нет, просто беззаветно влюблен в Камиру Шуглинд. И это тоже дело Терона. Как выяснил Грег, городок, родом из которого Турий, соседствует с имением Еуджинии де Трасль, бабушки Терона. А поскольку отец у Турия известный в городе человек, владелец трех заводиков и нескольких магазинчиков, у них нашлись общие знакомые. И в доме бабушки Терона было известно о том, что младший сын господина Антериза почти мастер магии. Вот Камира и устроила на него засаду, для ее затеи срочно потребовался маг.

— Она что, на самом деле так хороша? — отстраненно поинтересовалась Элессит.

— Нет, но там в нее безумно влюблены все, кроме Терона, — поторопился ответить Леон, — даже Грег вначале почувствовал к ней влечение, но быстро догадался активировать свой амулет. Оказалось, она пользуется сильным приворотным средством, явно изготовленным ведьмой. Но это сейчас не важно, ученики рассказали, что Грег приказал Олли надеть на друзей амулеты, как выяснилось, они захватили с собой несколько талисманов шаманки. После этого Рун потерял к Камире всякий интерес, а вот Тур продолжает ее обожать, правда, уже не так безрассудно.

— Бедный мальчик, — тихо прошептала Элессит, и Клара утвердительно кивнула в знак полной солидарности с королевой.

Любовь — большое счастье, однако, к сожалению, зачастую слепа и может стать огромным горем для того, кому не повезло с выбором.

— А теперь самое главное. В тот момент, когда мы беседовали с учениками и людьми Грега, — спокойно продолжил Леон, с содроганием припоминая детали этой «беседы». Но вовсе не собираясь рассказывать королю, как пришлось усмирять с помощью заклинания Олли, взбешенную поступком Грега и требовавшую немедленно вернуть ее назад, — дозорные Терона обнаружили наши корабли. Направляясь к неприступному островку, точнее, одинокой скале, мы и не подозревали о наличии там окон. Вернее узнали о них от духов слишком поздно и не успели передать капитанам приказ о возвращении.

А Камира, узнав про корабли, приказала немедленно собрать всех людей в одном из залов, откуда, по ее сведениям, открывался проход к старинному артефакту. Про него и про это сооружение я расскажу чуть позднее, сначала про Грега и Тура. Их тоже пригнали вместе со всеми, и, как говорят духи, очень грубо. В том зале почти сотня дверей, и большинство из них — смертельные ловушки. Сейчас нельзя установить, узнал Терон Грега или нет, но он велел стражникам схватить их с учеником и объявил, что они первыми пойдут проверять двери на наличие ловушек. Нужно сказать, что все происходило под прицелом арбалетов, тех самых, последней разработки. Камира не согласилась и заявила, что, наоборот, маг с учителем пойдут последними. Но Терон ответил ей очень грубо и вообще повел себя оскорбительно, видимо, решил взять власть в свои руки и расправиться с неугодными в первую очередь. Остановить его не смогло даже вмешательство ведьмы. Тур не выдержал такого обращения с обожаемой девушкой, он очень силен в магии воды… в общем, Терон в одну секунду превратился в сосульку.

— Ох, — облегченно выдохнула королева, — слава добрым духам, так этому негодяю и нужно!

— Его нужно было судить и наказать так, чтобы много лет после каялся, — с досадой выпалил Торрель и от расстройства даже кулаком по столу пристукнул.

— А он успел бы еще кого-нибудь в ловушку отправить, — не согласилась Элессит, — и судя по всему, именно Грега! Нет уж, пусть лучше без суда, молодец этот ученик, не стал терпеть, когда оскорбили его любимую женщину! Я хотела бы с ним познакомиться, надеюсь, мальчика не накажут слишком строго?

Определенно ее нужно приглашать на все судебные разбирательства, постановила Кларисса, такой трудный вопрос с помощью королевы разрешился словно сам собой.

— Как я уже говорил, Грег разрешил просмотреть свое сознание… так вот он считает, что наказывать нужно не Тура, а тех учителей, что не заметили в парне особых качеств для отправки в цитадель, — с легким вздохом огорчения сообщил Леон, — и я полностью с ним согласен. А теперь о самом Греге. Он отлично понимал, как трудно избежать жертв в той ситуации, и попросил помощи духов. И они ему не отказали, отыскали место, где был спрятан нужный Камире артефакт, и даже помогли до него добраться. С Грегом и Туром туда ушли Камира, Сахта и еще один человек, про него позже. Мы про все эти события благодаря духам узнавали почти сразу и попросили наших зеленых друзей усыпить всех наемников и стражников. А потом открыли порталы в ту комнату, где содержался Грег.

— И что дальше? — поторопил магистра мрачный король, по слишком пространному сообщению уже сообразивший, что конец этой истории ему очень не понравится.

— К сожалению, Сахта почувствовала наши порталы и открыла свой… пока не определили куда. У этой ведьмы вместе с порталом висит еще пара заклинаний, они очень путают картину. Но одно можно сказать достоверно, куда-то на территорию Кангира. Сахта собиралась взять с собой только Камиру и наемника, но внезапно к ним бросился Тур… Грег прыгнул к ученику последним, даже духи не успели ничего предпринять.

Он помолчал пару секунд, стараясь не смотреть в расстроенное лицо короля, потом добавил утешающе:

— Зато все остальные взяты без потерь и захвачено старинное сооружение, как говорят духи, оставшееся от гоблинов. И еще одна важная деталь, при проверке собранных Тероном людей обнаружена ниточка, ведущая к делу Норена Ганетти. Одна из молодых женщин — Хаста Кушир, именно та, кого он по просьбе родителей разыскивал в последние дни перед гибелью. Я просмотрел ее сознание, девицу уговорил сбежать Терон и некоторое время был ее любовником. Так вот, в памяти этой Хасты есть воспоминание о случайно подслушанном разговоре Терона с сообщником. Терон говорил ему, что получил предупреждение от надежного человека. Он так и сказал, плохая новость, Сифон, за нами охотится королевское око, надежные люди сообщили. Сейчас мы проверяем всех, кто может быть этим доносчиком, и думаю, что вскоре его имя станет известно.

— И постарайтесь хоть этого захватить живьем! — злопамятно буркнул король, в душе уже смирившийся со слишком легким наказанием, понесенным Тероном за все преступления, — а теперь рассказывайте, что это за сооружение.

— Мы решили, что лучше вам услышать это из первых уст, — вежливо сообщил Леон и позвал: — Духи!

ГЛАВА 12

На тонких ветках кустика, только вчера украсившего синий кабинет, возникло зеленоватое свечение, собралось на верхушке и как-то внезапно превратилось в полупрозрачное существо.

— Ты звал нас?

— Мы хотим попросить вас еще раз рассказать про сооружение гоблинов для нашего короля, — вежливо произнес магистр и выжидающе уставился на духа.

— А король не любит своих родственников или боится? — сквозь легкую печаль магистру послышалась в тихом голоске странного существа насмешка.

— Действительно, Торр, — Элессит успокаивающе погладила напрягшуюся руку мужа, — ты ведь мог бы все сам узнавать еще в тот момент, когда это происходило. Я понимаю, что трудно к такому привыкнуть и не всегда можно попросить духов, но в такой ситуации, как эта, они никогда не откажут в помощи.

— Духи, — помолчав пару минут, позвал король, и маги, прочувствовавшие весь букет раздиравших короля чувств, — от сомнений и легкой обиды до уязвленной гордыни, — смогли с облегчением перевести дух.

— Мы здесь, — с готовностью отозвался хор шелестящих голосов, и на ветках возникло еще четверо духов.

— Ты можешь потрогать их за руки, — еле слышно шепнула королева, склоняясь к плечу Торреля, — ты же не маг, твои прикосновения их не обжигают.

А вот это заявление Элессит вызвало у короля слегка злорадное удовлетворение. Наконец-то нашлось хоть что-то, что он мог делать лучше всемогущих магистров!

О боги, с досадой на миг подняла глаза к потолку Кларисса, сколько же еще лет потребовалось бы им, чтоб понять тщательно скрываемую зависть короля к волшебным способностям друзей! Ведь магам было строжайше запрещено читать его мысли.

А Торрель тем временем совершенно успокоился и даже слегка повеселел, по-видимому о чем-то мысленно договорившись со своими подопечными.

— Раса гоблинов жила в этом мире задолго до прихода эльфов, — мягко зазвучал голосок одного из духов, и остальные незаметно исчезли. — Они занимали очень большой остров, располагавшийся некогда в восточном океане. Гоблины звали его Наитар, и те островки, что находятся восточнее Хасдана, были в те времена его прибрежными скалами. На островке, куда Грега сначала отправили порталом, у гоблинов был один из главных храмов, к нему с Наитара вели мосты и подземные тоннели. Гоблины были очень умелыми мастерами, они добывали различные металлы и производили чудесные сплавы, секрет которых теперь утерян. Они умели делать разнообразнейшие хитроумные механизмы, собирать солнечный свет и передавать его металлическим пластинам, освещавшим помещения. И еще в одном искусстве преуспели гоблины: соединять животных и механизмы, создавая существ, которых не рождала природа.

В том здании, куда перевели Грега из храма, во времена гоблинов жили самые умелые из мастеров и их ученики. Они называли это сооружение — академия. Там они придумывали новые механизмы и новых существ, туда же их изобретения привозили на испытания из мастерских, расположенных на суше. Огромный механизм, встроенный в центр скалы, позволял проверить новинки по всем возможным параметрам, а в случае неудачи — быстро и безопасно уничтожить или усыпить, а в некоторых случаях — разобрать на части. Те люди, которые искали артефакт, неправильно понимали значение испытательного механизма и не догадывались, что он давно испорчен, мы не можем сказать кем. Нам неизвестно, прошедшие тысячелетия так повлияли или нарушения произошли во время катастрофы. А возможно что-то сломали или переделали гоблины, оставшиеся в живых после катастрофы. Большинство спасшихся гоблинов бежали на кораблях и по мостам на запад, на те земли, где сейчас стоит Хасдан. Они объединялись с жившими южнее орками и с боями пробивались вглубь материка, намереваясь захватить все земли людей. Но этого не могли допустить эльфы и вступились за людей. Все, что мне позволено рассказать про эльфов, — они самый древний в мирах народ, который умеет проходить звездными путями. И единственный, чья кровь совпадает со всеми расами. Эльфы не могут жить без магической энергии и потому обречены скитаться между звезд, в старых мирах они гибнут от магического голода.

— Духи, — в глазах короля горел жадный огонек естествоиспытателя, — а вы не знаете, отчего произошла катастрофа?

— Это хорошо знали эльфы, а нам они сказали только, что виноваты были гоблины. Придумали какой-то сложный механизм… Кажется, хотели доставать из недр острова раскаленный жидкий камень и строить из него новые дома и острова. Но произошел мощный взрыв, от которого содрогнулся весь мир. Остров гоблинов раскололся на несколько обломков, которые постепенно ушли под воду. Гибель Наитара вызвала разрушения во всем мире. Огромная волна снесла несколько прибрежных городков, огненный смерч пронесся по человечьим землям. Небо закрыли черные тучи пепла и сажи, на несколько дней над миром воцарилась жаркая ночь. Горели леса и поля, задыхались люди и скот. В той катастрофе погиб весь наш род, эльфам удалось спасти лишь несколько цветов.

И хотя эльфы рассердились на гоблинов за такую неосторожность, они все же попытались договориться с ними по-доброму и предложили помочь перебраться на далекие южные острова. Но те не ответили, у правителя гоблинов были другие планы. Он отправил своих воинов захватить человеческие земли, и тогда эльфы встали на защиту людей. Это было нелегко, гоблины сумели переправить на берег очень мощное оружие. Едва завязался бой, они начали обстреливать защищавшихся огромными огненными стрелами. За несколько минут сгорело очень много людей и несколько эльфов. Вот тогда звездные странники рассвирепели. Эльфы объединили свои силы и вызвали ураган такой силы, что он разметал гоблинов и орков на многие лиги вокруг. Большинство погибло, а те, кто выжил, бежали без оглядки. Но эльфы бросили вслед гоблинам проклятие, а чтобы они не забыли его смысл, создали табличку, на которой записали свое пожелание. Вот этот артефакт и хранился в подвале академии. Цветок предполагает, что там его мог оставить последний правитель, специально бросив среди кучи похожих камней. Уничтожить артефакт невозможно.

Стихла безыскусная речь древня, излагающего только проверенные факты и твердые предположения, но тем не менее настолько неожиданные и страшные, что королевская чета еще несколько секунд хранила задумчивое молчание.

— А что вы сказали про магию? — осторожно поинтересовался Леон и тут же поправился: — Духи?

— Магией владели в этом мире только эльфы, — почти сразу ответил его древень, — но, уходя, они специально смешали свою кровь с несколькими человеческими женщинами. Чтобы в будущем вашему роду было чем защищаться от набегов орков. От гоблинов вас защищает то заклинание, которое на них наложили эльфы.

— И ты можешь рассказать нам его смысл? — живо заинтересовалась Кларисса, впрочем, и все остальные застыли в напряженном внимании.

— Нет, — по-человечьи качнул зеленоватой головой древень, — мы не знаем гоблинского языка. Но зато мы почувствовали запах их присутствия… Цветок советует вам их найти. И просит поторопиться. А теперь мы уходим, нам нужно отдохнуть.

— Немедленно собирайте высший совет, — мгновенно сделал правильные выводы из полученной информации Торрель и решительно поднялся с кресла, — ты была права, дорогая, мне нужно разговаривать с духами каждый день.

— Вот змейство, — раздосадованно ругнулась ведьма, — и куда нас занесло?

— Тебе лучше знать, — проворчал кто-то совсем рядом знакомым голосом, заставив меня осторожно приоткрыть зажмуренные от солнца глаза и пристальнее присмотреться к своему должнику.

И не важно, что темноволосый наемник считает, что мы в расчете, в тот раз он спас не меня, а банду Сифона.

— Ну, — усмехнулся он, заметив мой внимательный взгляд, и откинул со лба волосы, — и что ты так удивленно таращишься? Думал, только тебе одному позволено менять внешность по два раза в день?

— Нет, не думал, — честно признался я, — меня больше интересовало, почему Сахта до сих пор не залечила твои ссадины и где ты так научилась махать мечом? И еще я хотел сказать, что вполне мог в тот раз разделаться с бандитами безо всякой помощи.

— Другими словами, намекаешь, что я до сих пор перед тобой в долгу?

— Не намекаю, а говорю прямо.

— Тогда, может, попробуешь встать против меня в честном бою? — Она явно начинала закипать.

— Не стоит, — равнодушно качнул я головой, — нам, как мне кажется, предстоит неблизкий путь, а идти по жаре с пробитой рукой не такое уж большое удовольствие.

— А с чего ты взял, что я только пробью тебе руку? — уже более миролюбиво протянула она, вроде как нечаянно поднимаясь на ноги.

— С того, что у меня не хватит подлости убить человека, чей хлеб я ел. Тем более женщину.

— Наглец, — весело констатировала должница и, выхватив меч, сделала в мою сторону молниеносный выпад.

Я уже упоминал, что учился не столько нападать, сколько избегать чужих ударов? Могу не хвастаясь признаться, что в этом искусстве я почти профессионал. И Артемия моментально убедилась в моем мастерстве. Ее меч только срезал желтые макушки полыни, среди которой я лежал миг назад.

Госпожа разочарованно фыркнула и так же молниеносно развернулась ко мне лицом, чтоб оказаться напротив вставшего между нами Тура.

— Немедленно вложите оружие в ножны и никогда не обнажайте против моего учителя!

А я до сих пор и не знал, что он может говорить таким ледяным тоном, даже самому неуютно стало.

— К тому же Таржен прав, — ворчливо буркнула Сахта, — не стоит нам сейчас ссориться.

— А вот я хочу выяснить, что значат твои слова про смену внешности и почему мне никто не сказал об этом раньше?! — Таким же ледяным тоном, что и маг, осведомилась Камира, молча наблюдавшая за нашей маленькой стычкой. — Ну я жду. Мама?!

— А мама тут при чем? — раздраженно приподняла бровь Артемия. — Они твои люди. Я сама удивилась, когда увидела рядом с магами вместо стройного темноволосого мужчины рыженького толстячка с жуткой растительностью в половину лица. Но поскольку ты молчала, считала, что так и нужно. Не хватало, чтоб я заботилась о каждом наемнике.

— Таржен? — Теперь Камира в упор уставилась на меня, словно пытаясь разглядеть под рыжими волосами мою настоящую внешность.

«Госпожа, а вы случайно не забыли, что меня-то вы не нанимали, и потому я могу просто не пожелать отвечать на ваши вопросы?» — хотелось съязвить мне, но усилием воли я сдержался. Такое выступление прозвучало бы слишком грубо, да и несвоевременно. Нам предстоит провести в одной компании довольно долгое время, пока духи найдут меня и покажут путь магам. Поэтому благоразумнее не обострять обстановку, а попытаться наладить мирные отношения.

— Таржен поменял внешность по моему распоряжению, — тем же холодным тоном произнес Тур, и я от изумления едва не прикусил себе язык, — я с детства знаю, какой сволочью всегда был Терон. Потому, когда услышал от Таржена, что однажды они поссорились из-за какой-то женщины, приказал Олли дать ему свои зелья. Она и помогала учителю перекрасить волосы и заклинанием заставила вырасти бородку.

Все верно, раз Олли нет, значит, можно свалить на нее все неувязки. Молодец ученик, быстро сообразил, как выкрутиться. Вот только Сахту не учел, ведьма явно ощутила мое искреннее удивление таким истолкованием. Хотя это чувство вполне можно объяснить. Например, сказать, что я не ожидал от ученика заступничества, потому что привык сам отвечать за себя.

— Правильно сделали, — тихонько пробурчала Сахта, отрясая от мусора заправленные в сапожки широкие штаны, обычную одежду ведьм, — эта скотина еще много бы пакостей нам устроил, чувствовала я, что он подлость какую-то задумал.

— А почему не следила? — недовольно поджала губки Камира, решив, что с моей внешностью уже разобралась. — Я же тебе приказывала!

— Ну не разорваться же мне было, — вспылила в ответ ведьма, — вас много, а я одна! И каждый свои приказы выдает! Терон тоже считал, что я ему чем-то обязана!

— Кстати… — Камира снова присела на траву, видимо решив сначала разобраться во всех вопросах, а уже потом отправляться в путь, — а на что это такое он там намекал перед смертью?

— Сам втравил меня в историю, да еще потом этим и шантажировал, — зло рыкнула Сахта. — И не стоит мальчику пенять, что заморозил подлеца, я ему в тот момент тоже уже подарочек приготовила… всего на пару мгновений опоздала. Но раз его нет, то и рассказывать ничего не буду, дело прошлое. Так куда нам отсюда идти? На портал я сейчас не способна и накопители кончились.

Тур недовольно нахмурился, услышав, как его назвали мальчиком, но смолчал, и я мысленно похвалил парня за выдержку. Он вообще с каждым днем словно становился взрослее.

Мы сидели на склоне огромного пологого холма и во все стороны, куда ни глянь, волнами уходили точно такие холмы. Именно по ним, да еще по почти летней жаре я давно сообразил, что нас перебросило на запад Чиндая, где-то недалеко от границы с Кангиром. Именно по таким холмам проложена между ними граница, на картах выглядящая как прямая линия. Но на практике никем и никогда не соблюдаемая. Да и народ здесь живет смешанный, и очень часто кочевые кибитки кангирских скотоводов как у себя дома раскинуты в маленьких чиндайских поселках, где толстые тугаи так любят покупать себе очередную младшую жену. Подарив предыдущую какому-нибудь родственнику.

Потому-то, решив взобраться на вершину холма, мы только зря потратим силы и время, ничего нового оттуда все равно не разглядеть. Да и найти воду в этой местности можно только внизу, а пить на таком солнцепеке всем захочется очень скоро.

— Что ты так ухмыляешься? — подозрительно прищурилась девушка. — Не согласен, что ли?

— Нет, не согласен. Нам следует идти вниз.

— Камира, нужно его послушать, — снова удивила меня Сахта, — я чувствую, что он уверен в своей правоте.

— Идем вниз, — решительно шагнул к госпоже Тур, — давай руку, я помогу.

Но она только строптиво фыркнула и первая зашагала к подножию холма. Женщины дружной цепочкой потянулись следом, я шел замыкающим, зорко поглядывая по сторонам, нарваться на какой-нибудь кочующий сарт вовсе не хотелось. Тур в несколько прыжков обогнал Камиру и пробирался между высохших колючек и сурочьих кучек чуть ниже и правее, готовый в любой момент прийти девушке на помощь.

Примерно через полчаса, после того, как в очередной раз попала ногой в нору, Камира сдалась. Ради справедливости стоит признать, что она и так долго продержалась, идти вниз по в склону в длинной и широкой юбке, на мой взгляд, вообще невозможно. Разлетающаяся ткань закрывает весь обзор. Я попытался осторожно намекнуть, что вполне могу уступить госпоже одну пару штанов, и Сахта с Артемией дружно поддержали это предложение.

Однако Камира лишь презрительно наморщила носик и не сочла нужным даже ответить. Она вообще всем своим видом старалась показать свою самостоятельность, и злосчастный артефакт тащила тоже сама. Не доверив даже матери. Правда, когда Тур уже вел ее за руку, бережно обводя вокруг каждой норки, Камира решила проявить благоразумие и взяла все-таки у ведьмы тряпичную сумку с крепкой бечевой вместо ручек. Обычно с такими сумами, повешенными через плечо, бродят по дорогам паломники, да еще ходят в лес травницы.

Артефакт как раз поместился в котомку, бдительно пристроенную Камирой так, чтоб никто не смог выхватить. Артемия поглядывала на эти ухищрения, плотно сжав губы, и я очень пожалел, что не могу заглянуть в эту минуту в ее глаза. Но Сахта что-то почувствовала, глянула искоса и едва заметно вздохнула. Похоже, не так уж и мирно живется этой семейке, сообразил я, припоминая мелкие подробности последних дней, на которые в тот момент не счел нужным обращать внимание.

— Вода, — хрипловато буркнула девушка, издали завидев блеснувшую между холмами змейку тощенького ручейка.

— Сахта, у тебя есть кружка? — обернулся к ведьме Тур.

— Вот, — пошарив в привешенных к поясу кошелях, Сахта подала магу небольшой серебряный кубок.

— Это даже лучше, — кивнул он серьезно, пару секунд подержал кубок в руках и протянул Камире, — пей.

— Что это такое? — осторожно принюхалась она.

— Чистейшая вода, вино я призывать не умею, — чуть насмешливо и гордо признался Тур.

— Никогда больше так не делай! — строго приказала Камира, и маг несчастно сник.

Он-то надеялся хотя бы на благодарность.

Я даже начал подозревать, что у госпожи хватит вредности вылить воду, но очень скоро убедился в ее практичности. Девушка жадно отпила половину кубка и подала его матери, заставив меня засомневаться в сделанных раньше выводах. Но та сделала лишь небольшой глоток и вернула кубок ведьме.

— Будешь? — отпив немного, повернулась ко мне Сахта, но я только качнул головой.

— Ручей близко, потерплю. Допивай сама.

Не настолько я наивен, чтобы пить из кубка после ведьмы.

Она усмехнулась, допила воду и, сунув кубок в кошель, зашагала вслед за госпожами Шуглинд.

— У меня на тебя слишком большие планы, — донесся до меня тихий шепот, когда ведьма скользнула мимо, — чтоб отравить.

Понятно, что не маленькие, вон как прикрывает перед своими хозяйками, едко подумал я, шагая следом.

Верхнюю куртку и камзол, выданный в замке, я снял, чтобы было не так жарко. Свернул в два тючка, связал выпрошенной у Сахты веревочкой и повесил на шею. Неожиданное возвращение в летнюю жару казалось праздничным сюрпризом, расслабляло и умиляло. Когда вокруг просторно раскинулась жаркая синь неба, украшенная редкими безобидными облачками, хочется, как в детстве беззаботно радоваться жизни и думать лишь о приятном.

Вот только моя ответственность, возросшая за годы пребывания в статусе королевского ока, никак не давала хоть ненадолго забыть ни о старинных тайнах, оставленных в сумрачных пещерах, ни о нашем ближайшем будущем.

И больше всего меня волновало, куда же мы, собственно, направляемся. Поверить, будто ведьма могла перебросить нас куда-то наугад, я не мог. Смешно даже подумать, что столько сил и денег было затрачено лишь для того, чтоб прогуляться по холмам Чиндая. Да и артефакт этот они слишком уж оберегают, даже друг дружке не доверяют.

Но подозрительнее всего мне показалось обстоятельство, о котором я задумался только теперь. Это намерение троицы сбежать из того странного замка тайком, бросив там Терона и всех остальных наемников. Но при этом ведьма и ее подруги почему-то не сделали даже элементарных приготовлений. Не надели под юбки удобных походных штанов, не повесили себе на пояс фляг с водой и хотя бы небольших кошелей с едой и вообще не захватили ничего, что может понадобиться людям в пути.

А теперь ведут себя так беззаботно, словно это обстоятельство ни капли их не волнует. Как будто они просто вышли пройтись перед обедом ради аппетита и вскоре вернутся домой. Чем больше я задумывался над их неестественным поведением, тем сильнее вопила об опасности моя интуиция. Но спрашивать напрямик и не пытался, ясно понимая, что это бесполезно. Мать с дочкой определенно не собирались доверять нам с Туром свои секреты. Нужно будет попробовать задать вопросик ведьме, когда ее хозяек не будет рядом.

Густые заросли дикой смородины и шиповника встретили нас в широком ложке, и Тур в нерешительности приостановился, пытаясь сообразить, как преодолеть эту преграду.

— Пройди вниз по течению, где-то должен быть водопой, — негромко буркнул я, в надежде, что никто не обратит внимания на мои подсказки.

Не вышло.

— А ты откуда знаешь? — подозрительно уставилась на меня Камира, — что, был тут уже?

— Был, но не тут. Намного западнее. Но по рассказам пастухов знаю, что все эти холмы похожи, как дети одной матери, и кочевые сарты прогоняют по ним стада не один раз за лето. А животных нужно поить… вот и вырублены в наиболее удобных местах кусты, чтоб не стоять у ручья по нескольку часов.

— Ты, наверное, селянин, раз так хорошо в этом разбираешься, — как-то странно глянула Артемия и зашагала вслед за Туром.

— Ну да, почти, — вовремя вспомнив про деревеньку, расположенную неподалеку от замка, ответил я ее спине.

Водопой нашелся даже ближе, чем я рассчитывал. Широкая полоса вытоптанного глинистого берега длиною приблизительно в сто локтей. Нам пришлось искать местечко сбоку, чтобы добраться до воды, не промочив ног. Тур собрался было подвести струйку воды поближе, но Камира была начеку. Один суровый взгляд, и маг, скинув ботинки, лезет в прибрежную грязь. Я не стал торопиться следовать его примеру, предпочитая потерпеть еще несколько минут, лишь бы не шлепать по грязи. Да и еще одна веская причина была, чтоб не разуваться, не хотелось возиться с надежно упрятанным оружием.

Пока наши спутницы утоляли жажду из единственного кубка и умывали пылавшие от непривычной жары лица, я неспешно оглядывал склоны холмов, пытаясь угадать, как далеко мы от стоянки или поселка.

Потому-то выпущенного чьей-то ловкой рукой беркута заметил сразу. Как и необычно яркую, алую ленту, огненным язычком вьющуюся за ним. Спутникам я ничего не стал говорить, заранее зная, что это бесполезно. Найти в зарослях нескольких юрких парнишек, сидящих в засаде, не так-то просто, а ведь, найдя, их нужно еще и поймать. Ну а это, учитывая, что у них где-то неподалеку пасутся отлично выдрессированные лошадки, и вовсе невозможно.

Да и все равно будут напрасны любые усилия. Беркута уже заметили следующие дозорные и выпустили в ответ своего. Не пройдет и часа, как сюда примчатся те, кто расставил вокруг поселка неуловимых наблюдателей. Мы, конечно, могли бы попытаться бежать, но сил на портал у мага и ведьмы пока не хватает, а пешком мы только зря намучаемся и собьем ноги. Да и разозлим тех, кто твердо вознамерился нас поймать. Знать бы еще, с какой целью.

— Что случилось? — напившаяся ведьма словно случайно задержалась рядом со мной, вытирая огромным платком умытое лицо.

— Нас засекли. — А чего уж тут молчать, сама скоро все увидит. — Можно садиться и ждать гостей. Тур, дай и мне воды.

— Камира, быстрее, — рванулась к младшей из хозяек Сахта, на ходу доставая из кошелей какие-то склянки, обереги и узелочки.

Тур подал мне кубок с водой, и я поудобнее уселся на пригорке, намереваясь насладиться последними минутами покоя. А возможно и свободы, если я правильно понимаю смысл торопливых действий ведьмы.

— Дай-ка сюда. — Сахта бесцеремонно отняла у меня свернутый камзол, — тебе и одной куртки хватит.

Через несколько минут узнать Камиру можно было только по платью, да и то с трудом. Артефакт, завернутый в мой камзол, засунули в сумку и, приказав нам с магом отвернуться, привязали девушке под юбками к животу, одним махом изменив ее «положение». Налицо Камиры ведьма побрызгала из трех флакончиков по очереди, что-то при этом приговаривая, и по несчастному взгляду Тура стало ясно, что действо удалось. Но когда госпожа повернулась ко мне, позволяя ведьме по-новому уложить свои волосы, я понял, что парень еще очень стойко держался, не позволяя проявиться на лице истинным эмоциям. Никто, кроме влюбленного юнца, не смог бы удержаться от брезгливой гримасы при виде густых конопушек, щедро сдобренных воспаленной сыпью и синеватой отечностью.

Пользуясь тем, что все внимание женщин и Тура привлечено к изучению нового облика нашей предводительницы, я сделал вид, что мне срочно понадобилось прогуляться, и полез в самую гущу смородиновых зарослей. Убедившись, что вокруг нет ни малейшего признака чьего-нибудь присутствия, быстро разулся и спрятал самый маленький дротик в левый ботинок. Предусмотрительно подложив в правый обернутый в платок плоский камень, чтоб не сильно хромать.

Когда я вернулся на свое место, Сахта что-то мудрила с амулетами и оберегами, потом нарисовала кривой, уродливый шрам на щеке Артемии, и после брошенного заклятия он стал казаться совершенно настоящим. А закончив с хозяйками, подступилась ко мне.

— Сиди смирно, немного поправлю твою личину, — шепнула возле самого уха, а вслух объявила: — Будешь всем говорить, что ты мой раб.

— А может, не нужно? — наблюдая за руками ведьмы, мелькающими вокруг моей головы, слегка недовольно поинтересовалась старшая госпожа, но Сахта упрямо сделала вид, что в пылу работы не расслышала этого вопроса.

— Не хочешь посмотреть, что получилось? — удовлетворенно разглядывая дело своих рук, спросила ведьма и достала из кошеля маленькое серебряное зеркальце.

Ох, Сахта, как ловко ты все время пытаешься проверить, сколько мне на самом деле известно о ведьминских хитростях и методах ловли наивных простолюдинов в безобидные с виду ловушки! Однако Кларисса не напрасно во время моего обучения иногда приводила к себе в дом хорошеньких ведьмочек, поступивших на службу в ковен. Требуя, чтобы они на практике показали мне, как легко поймать человека в плен обычными словами и невинными на первый взгляд действиями. И я ловился, как деревенский дурачок, пил с веселыми красотками из одной чаши, садился на расстеленный платок, хватался за свободный конец словно случайно оброненной ленты или пояска.

А потом обнаруживал себя то стоящим на коленях перед очередной учительницей и просящим ее руки, то плотно обвитым разозленной рогатой гадюкой, а то и рассказывающим в подробностях о своем последнем свидании с очередной пассией.

— Мне все равно, — равнодушно отвернулся я от зеркальца, — рабам не пристало интересоваться своим видом.

Камира с легким изумлением глянула на меня со своего пригорка, застеленного камзолом мага, но ничего не сказала, зато Артемия недоверчиво и красноречиво хмыкнула.

Только внешности Тура ведьма не добавила никаких изменений, просто достала из бездонных кошелей несколько ярких оберегов и повесила на шею мага поверх рубашки.

— Будешь моим учеником.

Тур бросил в мою сторону осторожный взгляд и спокойно кивнул, вызвав во мне непонятный, но весьма приятный всплеск гордости. Парень пока только мой ученик, кем бы ни заставляли его притворяться обстоятельства.

Трое всадников появились на склоне холма внезапно, словно вырвавшись из высокого неба, затем оттуда вылетела еще тройка и еще. Следом бежало несколько оседланных лошадок без наездников. Подтверждая мое предположение о бесполезности бегства.

Местные коротконогие, но необычайно выносливые лошадки осторожно спускались по склону, неся на своих спинах невозмутимых кочевников в светлых платках, намотанных вокруг выбритых черепов. Дойдя до середины ручья, животные остановились напиться, и всадники не сделали ни одного движения, показывающего, что нужны им именно мы.

Но и Сахта, как-то очень быстро и незаметно превратившаяся из простой исполнительницы приказов в главу нашего маленького отряда, не пошевелила и бровью при виде гарцующих в нескольких шагах лошадей. Кочевники были так близко, что можно было досконально рассмотреть каждую полосочку их широких халатов, просто запахнутых на крепких кривоногих фигурах и подвязанных тонкой веревкой, сплетенной из конского волоса.

А еще мы смогли ощутить весь букет крепко настоянных на запахе конского пота ароматов. Дым костров, застарелый запах жира и псины, казалось, навечно въелись в этих людей. Камира стойко сжала губы, Тур несчастно дернулся, заметив это движение, но снова сдержался.

Главарь всадников, решив по каким-то недоступным мне признакам, что его лошадь уже напилась, легко дернул за веревку, привязанную по местному обычаю в проколы на мохнатых лошадиных ушах, и животное послушно зашагало в нашу сторону.

— Сахта-шаманка? — с преувеличенным вниманием рассмотрев нашу маленькую компанию, негромко спросил ведьму хитроглазый человек с висящей на груди толстенной золотой цепью.

— Ну я, — небрежно отозвалась Сахта, — а что вы так долго?

— Садитесь. — Кочевник явно не намерен был с ней объясняться или оправдываться, и двое его спутников свистом подозвали свободных лошадок.

Мне уже приходилось, и не раз, ездить подобным способом, но Камиру нам пришлось подсаживать, да и Тур выглядел как-то неуверенно. Артемия, снова занавесившая волосами половину лица и выглядевшая с привлекающим внимание шрамом очень зловеще, к моему удивлению, сидела на засаленном куске кошмы так же уверенно, как в кресле за собственным столом. Вот теперь мне понятно, в кого Камира такая актриса, имея такую мать, трудно не научиться мгновенному перевоплощению.

Наш новый главарь поскакал впереди, наши лошадки, повинуясь его легкому свисту, помчались за ним, а все остальные делали вид, что просто едут следом, хотя я был уверен, на самом деле бдительно следят за каждым нашим движением.

ГЛАВА 13

— Тур, сделай немного водички… — Хриплый шепот Камиры раздается не часто, девушка терпит до последнего.

Когда она потеряла сознание в первый раз, Тур впервые за все время, что я его знаю, рассвирепел. Нет, он не орал и не ругался. Просто ледяным шепотом объявил своей возлюбленной, что превратит в сосульки всех, до кого дотянется, если она не будет пить, когда чувствует себя плохо.

Сахта немедленно достала свой кубок и протянула магу. Ее не стали обыскивать, чиндайцы даже дотрагиваться боялись до ведьмы. Как и до заразной, на их взгляд, Камиры. Остальных обыскали и отобрали все оружие. Какое смогли найти.

Отпив несколько глотков, Камира протянула кубок матери, та ведьме. Я тоже не стал отказываться, когда очередь дошла до меня, дурманящая мозг духота и невыносимая вонь много хуже ведьминских шуточек.

Днем нас везли от стойбища к стойбищу на похожих, как близнецы, лошадках, и это были лучшие моменты путешествия. Сами стойбища я уже ненавидел, может, оттого, что в круглые шатры, где обедал и отдыхал по ночам наш главарь, нас не пускали. Для таких, как мы, в каждом стойбище отгорожен жердями и колючими ветками зловонный загончик, а иногда еще хуже — просто выкопана не менее зловонная яма. Отсидев в такой первый раз, Сахта взбунтовалась и попыталась договориться с главарем. Он выслушал ее с бесстрастным выражением лоснящегося после сытного обеда лица и отдал какой-то приказ своему помощнику. Теперь нас ссаживали с лошадей за пару сотен локтей от стойбищ и запирали в клетке, предназначенной для пойманных рабов и тигров. И те и другие хороший товар, причем молодой зверь обычно ценится в десяток раз дороже молодых парней. Стоимость девушек, как обычно, зависит от красоты и возраста.

Вот только никто и никогда не чистил в этих клетках, их просто время от времени переставляли на другое место. Но нам уже третий раз подряд доставалась самая грязная клетка, и я не сомневался, что это месть главаря ведьме за наглость. Хорошо, что он даже не подозревает, какова будет месть ведьмы, судя по моим наблюдениям, Сахта сильнее обычной местной шаманки раза в два, а то и в три.

— Выходите, — один из наших конвоиров размотал тяжелую цепь и распахнул узкую дверцу.

Мы торопливо полезли на волю, подальше от невыносимой грязи и вони. Я был уверен, что за эти два дня мы насквозь пропитались мерзкими запахами, и как о чем-то несбыточном мечтал о бадье с горячей водой и большом горшочке с самым едким мылом.

И вообще я хочу домой. Так сильно, как не хотел, пожалуй, ни разу в жизни. Холмистые просторы и широко распахнутая бездонность неба радовали только в первые часы, теперь они навевают уныние и тоску. Почти неприметная дорога, вьющаяся между холмами и иногда сменяющаяся полным бездорожьем, так однообразна, что к концу первого дня мне начало казаться, будто мы едем по нескончаемому кругу. И только во второй вечер по подросшим на горизонте снежным вершинам я догадался, что направляемся мы в сторону Хайкань-Таньского хребта. А сегодня утром убедился в своей правоте.

Смутные подозрения переросли в уверенность при первом же взгляде на троицу, ожидавшую нас неподалеку от одного из белых войлочных шатров.

Одетых в одинаковые белые туники и штаны, с босыми ногами и обвязанными белыми платками головами, хайканьских отшельников не спутаешь ни с кем. Так вот, значит, кому понадобился старинный артефакт!

Не нравится мне их интерес, ох и не нравится. Потому что никто во всем мире не сможет с уверенностью сказать, чего от этого артефакта можно ждать. Самые загадочные и странные жрецы неведомого бога живут высоко в горах в неприступных пещерах, не поддерживают ни одного правителя и ни с кем не вступают в переговоры. Послушники хайканьских отшельников славятся воинским искусством и неподкупностью, предпочитая смерть измене.

— Почему они такие грязные? — тихо обронил на одном из чиндайских наречий посланник, и ветер донес до нас эти слова.

— Мы не нанимались их мыть, — нагловато ответил кочевник, продолжая спокойно ковырять в зубах.

Отшельник промолчал, видимо решил не спорить попусту. Да и Сахта не проронила ни слова, но по мелькнувшей на ее губах загадочной ухмылке я понял, что кара за наши мучения придет в стойбище очень скоро.

— Садитесь на лошадей, — скомандовал отшельник, и мы торопливо полезли на уже привычные куски кошм.

Можно было не сомневаться, теперь наше путешествие станет совершенно иным. Не знаю лишь пока, хуже или лучше, хотя людям и свойственно надеяться, что завтрашний день будет светлее и добрее. Жаль, жизнь зачастую не оправдывает этих надежд.

Отшельники, тоже получившие по лошадке, ехали впереди, и впервые за последние дни за нами никто не следил. Да и куда бежать в этих бесконечных холмах, без запаса еды и воды? Хотя теперь у Сахты было несколько заполненных Туром накопителей, было бы глупо надеяться, что ведьма отправит нас с магом в королевство. Запавшие мне в голову слова о больших планах ведьмы на мою персону вряд ли были шуткой, а значит, уйти так просто нам не позволят.

Чиндайский поселок, легко узнаваемый по игрушечным домикам со смешными крышами, открылся с вершины холма, на который мы въехали на закате. Он раскинулся по берегам небольшого озера, образованного несколькими стекающими в низинку ручьями, и выглядел очень чистеньким и милым в окружении аккуратных разноцветных заплаток полей и огородов. Намного приятнее кангирских стойбищ.

Один из провожатых пристукнул по бокам лошадки голыми пятками, и она резво рванула вперед.

Сахта только с надеждой вздохнула, провожая его взглядом, но уже привычно промолчала, наши проводники сходились в одном — новые точно так же, как и старые, не собирались ставить нас в известность о своих дальнейших планах.

На подъезде к поселку нас встретил вернувшийся посланник, и, повинуясь взмаху его руки, старший послушник развернул лошадку вправо, на огибающую дома дорожку. Я уже было решил, что и в этом месте нас бросят на ночь в какой-нибудь загончик, и приготовился пробурчать что-то ядовитое, но бесполезное. И тут из трубы приземистого строения, стоящего почти у самой воды, потянулась к первым звездам темная струйка дыма. Пока мы подъезжали, она становилась все светлее и легче, превращая мою робкую надежду в почти твердую уверенность.

— Женщины первые, — равнодушно бросил послушник, когда мы поравнялись с дощатой мыльней, и спокойно поехал дальше.

Повторять нашим спутницам заманчивое предложение второй раз не пришлось, они ринулись в сарайчик так ретиво, что чуть не опрокинули чиндайца в серой одежде, открывшего двери. Туземец еще пытался объяснить, что он банщик и будет помогать гостьям мыться, но сильная рука Сахты уже решительно выставила его прочь.

— Без тебя обойдемся, — буркнула ведьма вслед ошеломленному банщику и звякнула засовом.

Я сполз с лошади и побрел к озеру. Тур, не говоря ни слова, притопал следом. Отказываться от горячей воды и мыла мы вовсе не собирались, но плеснуть в лицо пару горстей и напиться хотелось прямо сейчас.

Маленький поселок уже спал, когда мы наконец выползли из мыльни. Я, в отличие от своих спутниц, принял услуги банщика с благодарностью и ничуть не пожалел. Худенький чиндаец тер и мял нас с таким усердием, что под конец бедный Тур не выдержал и удрал в лохань с горячей водой. Но самым приятным оказались чистые чиндайские костюмы из грубого серого полотна, выданные нам после купания. Одежду своих хозяек ведьма очистила заклинаниями, а мы с Туром с удовольствием преобразились в туземцев самого низшего класса, селян или подмастерьев. Каждый чиндаец имеет право носить одежду только такого цвета, к какому классу принадлежит. Только незамужние девушки носят бледно-розовые туники, меняя их после свадьбы на одежду, цветом соответствующую классу мужа.

К домику, где предстояло переночевать, мы топали в полной темноте, и я не раз проклял излишнюю предусмотрительность, из-за которой остался без пояса с зельями. Только воспоминание об обыске кочевников немного усмиряло мою досаду, вполне возможно, что они отобрали бы и кошель. Хорошо хоть амулеты не стали трогать после сердитого окрика Сахты.

— Ты уже понял, куда мы направляемся? — услышал я тихий вопрос Тура, и я утвердительно угукнул.

— Может, уйдешь? — Предложение мага стало для меня полной неожиданностью, до этого момента я считал, что он не может строить порталы без направляющего амулета.

— Тур, не задавай глупых вопросов. — Пусть это прозвучало и грубовато, но зато справедливо.

Да и не верю я, что сейчас весь ковен и все сыскари не ищут способов найти нас как можно быстрее. А уж возможностей у них больше, чем у всех, вместе взятых, правителей соседних стран.

Невдалеке путеводной звездой вспыхнул слабо освещенный проем двери, и четко вырезанная посреди него фигура ведьмы пояснила без слов, кто больше всех беспокоится о нас.

— Ну отскребли вас наконец? — беззлобно фыркнула она, когда до двери нам оставалось еще несколько шагов. — А принарядили-то! Вот только рыжих чиндайцев я еще никогда не видывала.

— Теперь видишь, — после мытья я был настроен очень благодушно, — а если накормишь, то увидишь не только рыжих, а еще и благодарных.

— Это что-то новенькое, — чуть недоверчиво хмыкнула Сахта, пропуская нас внутрь, и я внезапно понял по неуловимо быстро мелькнувшей в ее взгляде горчинке, как ведьма устала и разочаровалась в жизни.

И, повинуясь непреодолимому движению души, успокаивающе прикоснулся к ее руке, безмолвно обещая поддержку и понимание.

— Вон, еда для вас, — небрежно кивнула на маленький столик Сахта, незаметно смахивая предательскую слезинку, — а спать ляжете у той стены.

И торопливо ушла за плетенную из травы занавеску.

Сидеть за маленьким столиком полагалось на полу, устеленном камышовыми ковриками, и это было почти роскошью по сравнению с грязью клеток. Однако главным сюрпризом стала еда. Разложенная на чистых дощечках вареная и жареная рыба, пресная густая каша и острые овощные приправы в крошечных мисочках выгодно отличались от вареных костей, которые нам доставались в стойбищах. Не прошло и четверти часа, как все эти вкусности исчезли в наших желудках. Разумеется, ради нас самих никто из туземцев и не подумал бы приготовить такое угощение, все сделали деньги и авторитет отшельников. И судя по этому гостеприимству, чем ближе мы будем подъезжать к Хайкань-Таню, тем почтительнее будет встречать нас местное население.

— Приятно почувствовать себя человеком, — устраиваясь в своем уголке, буркнул я, пряча под коврик последний дротик.

Ботинки, провонявшие не меньше остальной одежды, я тщательно вымыл за то время, пока мыльню занимали женщины. И теперь они сохли за порогом, входить в чиндайские хижины полагалось без обуви.

На другой день события завертелись с головокружительной быстротой с самого утра. Проводники, с вечера не проявлявшие к нам никакого интереса, примчались в нашу хижину, едва порозовели вечные снеговые шапки на острых вершинах Хайкань-Таня. Разбудили Сахту и приказали спешно собираться.

Пока мы с Туром ходили к озеру умываться, на столике появился очень скромный завтрак. Тоненькие лепешечки, отвар из трав и горстка сушеных фруктов. Расправились мы с ним почти моментально, и вскоре уже тряслись на почти родных, но изрядно надоевших лошадках. Сегодня послушники распределились по-другому, старший мчался впереди, а остальные двое ехали сзади и беспрестанно подгоняли наших животин. Вскоре у меня появилось и начало крепнуть подозрение, что мы от кого-то убегаем. И то, что старший проводник вел отряд по бездорожью, только подтверждало эти выводы.

Однако, сколько я ни бросал назад осторожных взглядов, ничего похожего на погоню так и не заметил. Мы преодолели в таком темпе один холм, спустились в ложок, проехали с лигу и начали подъем на следующий холм. Лошадки запаленно дышали и спотыкались все чаще, но отшельники не обращали на это никакого внимания. А значит, рассудил я, место, к которому мы так стремимся, уже недалеко, на неопытных наездников сопровождающие вовсе не похожи.

Старший подал сигнал остановиться, как только лошади вынесли нас на вершину холма. И сразу ринулся к ведьме, доставая из висевшего на шее мешочка знакомую звездочку переноса.

— Давай, открывай, этот на троих.

Вот теперь понятно, почему Туру не разрешали тратить энергию, знали заранее, что понадобится для перехода. Не успели мы слезть с измученных животных, как младшие послушники принялись торопливо стегать лошадей, отгоняя подальше. Впрочем, лошади и сами, почуяв свободу, ринулись вниз в поисках воды.

Сахта кивнула Туру, и он встал рядом, приготовившись помогать держать перенос. Артемия и Камира ждали появления портального овала так настороженно, что мне стало ясно — наше путешествие подходит к концу. Сгустился в овал темный туман переноса, взмахнула рукой ведьма — вперед!

Прыгнула в неизвестность Камира, за ней мать, побежали запыхавшиеся младшие послушники…

И в этот момент в ухе радостно зашелестело:

— Грег!

— Хайканьские отшельники! — почти вслух крикнул я и, подпихнутый крепким толчком старшего проводника, влетел в перенос.

Чтобы вывалиться на озаренные первыми лучами солнца каменные плиты. Только многолетний опыт да постоянные тренировки с оружием не дали мне покатиться кубарем. Поминая недобрым словом ретивого отшельника, отскочил в сторону и первым делом огляделся вокруг, чтобы иметь представление, чего ждать от этого места. И понял, что в этот раз не ошибся. Хотя и не привелось мне бывать тут самому, но картинки и рассказы учителей очень точно передавали таинственную простоту и аскетизм прибежища отшельников. Впрочем, до него еще придется добираться.

Пока мы стояли на широкой площадке перед отвесной стеной примерно посредине высоченной скалы. За краем площадки, огороженной низким каменным барьером, находилась глубокая пропасть, и на ее дне белели буруны безобидного отсюда потока. А в стене, на высоте в двадцать локтей темнело отверстие входа. И только небольшой козырек, пристроенный над ним, намекал, что это отверстие — дело человеческих рук.

Я заинтересованно ждал, когда же из отверстия выпадет веревочная лестница или высунется медный шест с торчащими во все стороны ручками, и прикидывал, как мы будем поднимать по этому сооружению женщин. Заранее представляя все трудности этого мероприятия. Хотя и верил, что отшельники не стали бы придумывать такой сложный способ нашего уничтожения, для этого у них были способы попроще. И возможностей тоже хватало.

Старший проводник, появившись из портала, удостоверился вначале, что ведьма с магом нигде не потерялись, затем, подойдя к краю площадки, осмотрел вьющуюся снизу пустынную тропу и только после этого дернул за темный шнур, совершенно незаметный на фоне стены.

В ответ на этот сигнал в отверстии появилось чье-то смутно белевшее в тени козырька лицо, некоторое время молча поизучало нас, а потом так же молча исчезло. Потянулись томительные минуты ожидания. Мы все молчали, а о чем можно болтать или договариваться перед лицом неизвестности?

Камира с ведьмой, если и были в курсе происходящего, успешно маскировали это знание безразличием, а Артемия озиралась с такой же любознательностью, как и мы с Туром. Проводник отошел к дальнему краю площадки и отрешенно рассматривал сверкающие белые пики, возвышающиеся по ту сторону ущелья. Впрочем, здесь горы поднимались к небу с трех сторон, распахиваясь только с востока, там, откуда поднималась выбитая в скале тропка. С той стороны разбегались вдаль уже знакомые холмы, смотреть на которые за последние дни мне как-то поднадоело.

— Идем.

Слова старшего проводника прозвучали так неожиданно, что я даже оглянулся. И изумленно замер, обнаружив рядом с ним темный овал входа, которого не было там еще несколько секунд назад.

Ведьма решительно направилась к открывшемуся проходу, но у самой дыры задержалась, пропуская вперед всех нас. Повинуясь ее взгляду, я шагнул в сумрак неизвестности первым и сразу обнаружил перед собой несколько ступенек узкой лестницы, ведущих, против ожидания, не вверх, а вниз. Затем с десяток шагов коридор был прям, как стрела, и наконец уперся в слабо освещенную арку, ведущую в небольшое помещение. Дойдя до нее, я снова обнаружил несколько ступеней вниз и по ним попал в круглую комнатку. Она была совершенно пуста, если не считать свисающей с потолка масляной лампы. В противоположной стене темнел вход в следующий коридор, и к нему вели точно такие же ступеньки. А под самым потолком в стенах темнели узкие щели, и я бы ничуть не удивился, узнав, что в верхней части стены проходит круговая галерея для охраны. И заранее не позавидовал бы глупцам, вздумавшим без спроса войти в обитель отшельников через этот вход.

Хотя другого, вполне возможно, и не существует… во всяком случае, поблизости.

Мы вереницей пересекли камеру и поднялись по ступеням ко входу во второй тоннель. Еще через сотню шагов он привел нас в следующую круглую камеру, на этот раз более просторную. Отсюда во все стороны разбегались узкие коридорчики, и только один вход охранялся двумя послушниками. И именно на него показал старший проводник, молча предлагая нам следовать дальше.

Освещенный редко висящими лампами коридор был намного длиннее предыдущих, и, идя по нему, я успел шепнуть Туру, чтоб вел себя как можно спокойнее и не поддавался на провокации. Про внутренние распорядки обители было известно очень немного, но, по мнению Клариссы, если судить по поведению послушников, можно сказать с уверенностью, воспитывают их очень жестко. И несмотря на это, каждое утро на площадку ко входу приходят чиндайцы, желающие отдать сюда своих сыновей, в основном тех, с которыми не могут справиться сами. Однако отшельники берут далеко не каждого, и еще никому не удалось понять принцип отбора.

Овал входа в очередное помещение неумолимо приближался, и, как я ни старался настроить себя на обреченное равнодушие, свойственное рабам, сердце начало биться быстрее. Еще никому не удавалось попасть сюда и увидеть отшельников, а тем более возвратиться на волю. Я же твердо намерен вернуться домой и искренне надеюсь, что у ведьмы не было первоначального намерения поселиться тут навсегда.

Однако когда стало возможно рассмотреть то, что находится внутри помещения, в моей душе проснулось нехорошее подозрение. И с каждым шагом все крепло, чтобы к тому моменту, как я шагнул в зал, обратиться в абсолютную уверенность.

Уже хорошо знакомая конструкция, похожая на цветок укропа, подпирала потолок этого помещения, и то, что большая часть подпорок была из простого железа, а несколько штук матово светились зеленью, было главным символом этого места. Просто кричащим о том, что местные обитатели не просто бывали когда-то в храмах на островах восточного океана, они еще и считали их единственным достойным подражания примером. И даже сумели доставить сюда часть колонн. А несколько прорезанных в толще стены высоких и очень узких окон, застекленных обычным стеклом, служили лишь подтверждением моей догадки.

Из бокового прохода в зал вышло несколько фигур в белых одеждах, и я просто впился в них взглядом, пытаясь рассмотреть всех и сразу. Роста отшельники были среднего или чуть ниже, самый высокий мне по плечо. Но от этого не казались подростками или слабаками, мощные плечи и крепкие, мускулистые руки не допускали даже намека на такое предположение. Головы у всех были повязаны белыми платками на манер пиратских, и форму черепа мне хорошо рассмотреть не удалось, но лица, вполне человечьи, имели несколько особенностей, делающих вошедших похожими словно родные братья, у всех они были узкие, скуластые, смуглые. Но оттенок кожи отшельников не походил на светло-каштановую смуглость останцев или желтоватый загар чиндайцев. Их кожа напоминала цветом старую бронзу, а их слегка раскосые глаза были непроницаемо черны.

Однако больше всего огорчило меня в этот момент неожиданное прозрение. Переходящее в совершенно твердую и от того безысходную уверенность.

Как ни горько осознавать, но я уже сталкивался с похожим типом лиц. Редко, но встречал, с моей профессиональной памятью, старательно оттачиваемой наставницей, ошибиться очень трудно. Можно сказать, почти невозможно.

На рынках Дильшара, в харчевнях Гассии и даже в порту Торсанны эти лица на миг привлекали когда-то мое внимание, но тогда я не стал задумываться об их происхождении, посчитав этих людей метисами двух народностей. И только теперь понял, что, пользуясь необычайной похожестью, они всегда свободно бродили между нами, решая какие-то свои проблемы и изучая человеческие нравы и порядки.

Скосив глаза на замерших рядом спутников, чтобы увидеть, как они восприняли хозяев этого места, я запоздало понял, что и Сахта не теряла времени зря в том переходе. С лица Камиры напрочь исчезли конопушки и прыщи, и теперь оно сияло чистотой и свежестью. И от неожиданности такой перемены сразу стало очевидным то, о чем раньше я не мог бы даже и подумать.

Змеи их побери, вот теперь мне понятно, почему они так старались, экономили на дровах и удовольствиях, терпели грубых наемников и рисковали жизнями!

— Принесла? — вежливо спросил ведьму стоящий с краю отшельник, но по тому, как чуть презрительно дрогнул уголок его тонких губ, стало понятно истинное отношение хозяев к гостям.

Или… все же пленникам?

— Как уговаривались, — зеркальной улыбкой ответила ведьма, — хотите посмотреть?

— Показывай. — Отшельники продолжали смотреть на ведьму все с тем же великолепно тренированным равнодушием, но моя интуиция насторожилась, как дикий кот.

И тело заученно ответило на это предупреждение. Виски слегка сдавило, ноги непроизвольно напряглись, рука сама потянулась к тому месту, где я спрятал последний дротик.

Да и мои спутники тоже напряглись, Тур зажал в кулаке что-то невидимое, Камира с Артемией дружно схватились за амулеты.

Очень осторожно Сахта вытащила из-под кофты непонятно как оказавшуюся у нее сумку и, приоткрыв, показала хозяевам краешек камня.

— Смотри, — не оборачиваясь, приказал отшельник кому-то невидимому, и через долгие десять секунд из почти незаметного отверстия в стене донесся глухой ответ:

— Да, это он.

— Давай! — властно протянул к сумке руку заказчик, и хотя я уже сообразил, кому именно мог понадобиться старинный артефакт, непонятно пока было зачем.

— Вначале награду. — Сахта неуловимо быстрым жестом сунула сумку на место.

— Говори! — недовольно нахмурился отшельник, и по рычащей нотке в его глухом голосе я понял, кто в этой компании главный.

— Я хочу, чтобы вы выполнили желание моей племянницы, — безапелляционно произнесла ведьма, не оглядываясь на своих хозяек.

— Сахта… — неверяще охнула Артемия и потрясенно прижала к губам пальцы, — ты же поклялась…

— Прости, — в голосе ведьмы я не расслышал и тени раскаянья, — но ей нужнее.

— И каково твое желание? — непроницаемые глаза отшельника впервые скользнули по лицу Камиры, выступившей из-за спины мага, и его губы невольно дрогнули в досадливой ухмылке.

— Отпустите со мной вашего родственника по имени Сардат, — твердо выговорила девушка, уставясь в холодные глаза старейшины точно такими же черными очами.

И без того бесстрастные лица стоящих перед нами гоблинов, теперь-то уж в этом не оставалось никаких сомнений, в одно мгновение обратились в камень. С них исчезли даже намеки на какие-либо чувства, и если б я уже не видел, как они говорят и шевелятся, то решил, что это талантливо сделанные скульптуры.

— И учтите, — голос проницательной ведьмы прямо-таки сочился ядом, — парень нужен живым и здоровым.

Под кожей на скулах главного гоблина дернулись желваки, снова делая его живым и очень злым.

— Жаль, что ты не предупредила об этом раньше. — Теперь гоблин точно скопировал интонацию ведьмы и, не оборачиваясь, сухо приказал: — Сюда его.

Услышав эти слова, Камира замерла, ее лицо безжизненно застыло, делая девушку еще более похожей на своих сородичей. Значит, вот ради кого она прошла такой трудный путь. Интересно будет взглянуть, кто успел перебежать дорогу моему ученику… и еще хочется узнать, а чего же тогда хотела Артемия… или кого? И почему за артефакт нельзя было выменять сразу двоих?

Минуты ожидания тянулись и тянулись, но хозяева не пригласили нас присесть и не стали садиться сами, хотя вдоль стен шел оставленный именно для такого случая уступ.

Наконец напряженную тишину пещеры нарушил звук приближающихся шагов, и вскоре из правого тоннеля вывалилась компания из трех послушников, тащивших за руки и за ноги безжизненное тело. С губ Камиры сорвался свистящий вздох, но ведьма что-то шепнула, и девушка снова замерла, лишь метнула в названую тетку сердитый взгляд. А Сахта уже не смотрела на нее, все внимание ведьмы было приковано к небрежно брошенному к ногам старейшины телу. Впрочем, понять, мертв парень или еще жив, было пока невозможно, лежала наша награда ничком, и спутанные, окровавленные черные волосы, склеившиеся в грязные патлы, занавешивали лицо. Из одежды на бедолаге были только короткие, чуть ниже колен, широкие белые портки, также щедро забрызганные кровью. Но все это я рассмотрел немного позднее, сначала взгляд намертво прикипел к его исхлестанной спине, сплошь покрытой свежими и уже чуть подсохшими кровавыми бороздами.

Стало быть, бьют они послушника не первый день, и раз до сих пор не оставили в покое и не убили, значит, надеялись, что таким действенным способом удастся заставить его повиноваться.

— Таржен, возьми его, — приказала Сахта, и мне пришлось повиноваться.

Я поднял избитое тело на руки и облегченно вздохнул, почувствовав слабое биение упрямого сердца. Наш приз был пока все-таки жив.

— Вот, забирайте, — достав из сумы артефакт, ведьма с такой злостью швырнула его старейшине, что вполне могла размозжить тому голову, если бы камень не врезался в невидимую преграду, не долетев до отшельника всего с локоть.

И вот это уже было очень плохо. После нескольких дней пребывания на острове я не удивился бы повстречать тут самые невероятные сюрпризы. Все что угодно — от рушащихся плит и открывающихся ловушек до закованных в железо зверей, похожих на те статуи, что мы встретили в зале заброшенного гоблинского сооружения.

Но только не мощную защитную магию. И Сахта, судя по напрягшейся фигуре, тоже была поражена.

— Зачем же так бросать! — с лицемерным упреком холодно заметил гоблин, который разговаривал с нами первым, бережно поднимая артефакт.

И потрясенно застыл, не сводя глаз с пола. Мы все тоже посмотрели туда, и в этот миг я почувствовал, как с неслышным грохотом рушится слабая надежда на удачное возвращение.

На идеально чистых плитах осталось лежать несколько маленьких обломков камня.

Только тот, кого посреди бесконечных песчаных барханов пустыни застал внезапно налетевший самум, может понять весь ужас и отчаяние, охватившие нас при виде сузившихся глаз старшего гоблина и его затрясшихся губ.

— Взять их!

Нет, это был не крик взбешенного человека, это был яростный рык старого тигра, обнаружившего, что молодой соперник уводит его подругу.

Мы мгновенно перестроились, встав кружком, в центр которого я положил тело избитого послушника. Тур со зловещим удовольствием разминал пальцы, ведьма, как музыкант струны, перебирала амулеты. Артемия выхватила откуда-то из-под куртки пару кинжалов и, не сводя настороженных глаз с хозяев, протянула один Камире.

Все-таки мать — всегда мать, и как бы больно ни обидел ее ребенок, в решающий момент она не задумываясь отдаст за него жизнь, вздохнул я, готовясь выхватить свой единственный дротик.

Гоблины за эти мгновенья тоже успели подготовиться, оттеснили к проходу старшего и встали перед ним, держа в руках короткие, но увесистые метательные копья. Очень мощное и страшное оружие, редко оставляющее легкие раны. Чаще оно калечит или убивает наповал.

Из распахнувшихся с легким шорохом бойниц, расположенных под потолком, выглянули смертоносные наконечники стрел, а изо всех проходов донесся торопливый топот множества ног. Здраво оценив наше положение, я отчетливо понял, если мы начнем бой — уйти живыми нам отсюда не суждено. Даже если отобьем первую атаку и у ведьмы получится открыть портал, на место переноса прибудут только истыканные стрелами трупы, да и то не все. Мы могли бы попытаться выстоять против маленького войска несколько часов при условии, что со мной было бы мое оружие, а у гоблинов не было магов.

Но… чего нет, того нет, и, стало быть, придется сдаваться. Конечно, моим спутникам будет очень нелегко смириться с таким неприятным решением, но я твердо верю, что спасатели будут здесь в ближайшее время. Жаль только, что рассказывать об этом пока никому нельзя.

— Сахта, — взяв ведьму за локоть, просительно выговорил я, вкладывая в интонацию всю силу убеждения, на какую оказался способен, — предлагаю сдаться. Если мы сейчас не сложим оружие, то все погибнем, и этот Сардат тоже. Да и у хозяев будут большие потери. Мне кажется… они достаточно благоразумны, чтобы по достоинству оценить этот жест.

— Ты серьезно?! — В ее зеленоватых глазах плескалось откровенное недоумение, щедро разбавленное разочарованием. — Да ты хоть представляешь… что они могут сделать с нами, если даже своего не пожалели?

— Но ведь если отшельники не убили его сразу, — выложил я свой пока не самый главный аргумент, — значит, парень им нужен, а получив нас в качестве пленников, они получают и очень весомые доводы для его убеждения.

— Твоя речь достаточно разумна, — холодно процедил внимательно слушавший нас старейшина, не подозревая, что именно этого я и добивался, — и можно было бы ей поверить, если бы ты был воином. Но ты, как нам сказали, раб!

— Тебя обманули, — легко сдал я Сахту, точно зная — иметь в подчинении ведьму такого уровня не откажется ни один хан, стало быть, шансов быть убитой у нее значительно меньше, чем у Артемии или у меня. — Я учитель вот этого мага по владению метательным оружием.

Гоблин посмотрел на меня чуть внимательнее, подумал и бросил чуть презрительно:

— Надеюсь, ты понимаешь, что это легко проверить?

— Он все понимает, — в голосе Артемии прорвалась неукротимая ненависть, — вот только решать имеет право лишь за себя.

— И за своего ученика, — мгновенно отбрил я, проклиная в душе глупое бабье упрямство, неожиданно продемонстрированное такой выдержанной прежде госпожой. — Я взял его в ученики раньше, чем Сахта, и потому именно я буду за него решать. Тур, убери заклятия, мы сдаемся.

Последние слова я произнес самым непререкаемым тоном, каким говорил с юными магами только в Северной школе. Маг несколько секунд колебался, потом с сомнением оглянулся на застывшую Камиру и наконец неохотно подчинился. Опустил руки и медленно шагнул ко мне.

— Предатели, — с ненавистью прошипела Артемия и шагнула в сторону гоблинов, намереваясь ринуться в бой.

Еще секунда — и произойдет непоправимое, осознал я. Как только она попытается нанести первый удар, на нее обрушится все явное и скрытое оружие, окружающее нас со всех сторон.

За нее вступятся Камира и ведьма, за Камиру бросится мстить Тур, ну а после этого и мне останется только присоединиться к толпе самоубийц. Понимание губительности ее упорства еще едва возникло в моем мозгу, а тело уже начало действовать, подчиняясь не мне, а каким-то своим инстинктам.

У нее были хорошие учителя, но мои все-таки были лучше. Артемия даже понять ничего не успела, как от моего вероломного удара по шее обмякла и начала медленно валиться на пол. Звякнул выпавший из расслабленной руки кинжал, но женщину я успел подхватить, и, повернувшись к спутникам, вручить Туру, старательно не смотревшему мне в лицо. Ведьма прошипела какое-то ругательство и что-то спешно спрятала в кошель, Камира бросила свое оружие и опустилась на колени перед избитым послушником, так и не пришедшим в сознание. Бережно отвела от окровавленного лица грязные сосульки волос, провела пальчиком по щеке.

— Давай я его понесу, — осторожно, чтоб не коснуться ран, поднял я жертву чьего-то упрямства на руки.

— Его можете оставить тут, — холодно объявил старейшина и собирался добавить еще что-то, но я его строптиво перебил:

— Вы получили за него плату… признаю, не совсем целую, но и наша награда не в лучшем состоянии. И пока вы не решите, что делать дальше, он побудет с нами. Куда идти?

Старейшина целую минуту разглядывал меня, все больше хмурясь, и я умышленно не опускал глаз перед этим настойчивым взглядом. Лучшего способа оттянуть немедленную расправу, чем озадачить противника, я пока не знаю.

— Отведи их, — наконец кивнул гоблин одному из послушников явно этавирской внешности, и тот, призывно махнув нам рукой, направился в боковой тоннель.

Ни на миг не сомневаясь, что мы последуем за ним. И правильно делал, что не сомневался, куда же нам еще деться. Несколько десятков шагов по грубо вырубленному в скале проходу, настолько низкому, что мне пришлось нагибать голову, и мы оказались в круглой пещерке, без окон и дверей, но с широким уступом вдоль стены, на который я осторожно опустил свою ношу.

Проводник так же молча вышел из пещерки, но совсем не ушел, а сел прямо на пол в нескольких шагах от входа. Все понятно, теперь это наш собственный охранник и соглядатай.

— Подлечите его, — не оглядываясь, попросила Камира, немедленно присевшая рядом с пострадавшим, и ведьма с Туром, оставившим Артемию на противоположной скамье, дружно бросились к ней.

А я устроился так, чтобы видеть проход и одновременно всех своих сокамерников. Немного погодя первый шок схлынет, и они, скорее всего, захотят получить объяснения. И я не уверен, что процесс этот будет мирным.

ГЛАВА 14

— Ну? — Тайгар нетерпеливо хлопнул рукой по верхней грани каменного куба, оставленного посреди пещеры вместо стола. — Долго еще?

— А тебе так не терпится придумать наказание для этих сумасшедших? — ехидно буркнул Зерид, осторожно передвигая пинцетом крошечный кусочек на новое место.

— Какое там наказание, — тяжело вздохнул командор, — что я, сумасшедший, чтобы копать себе могилу. Это те шальные бабы не сумели рассмотреть, с кем имеют дело, а я старше их всех, вместе взятых. Мне было бы стыдно попасться на его рыжую бороду. Лучше скажи, дали им хотя бы воды?

— Не о том ты хотел спросить, — откладывая кусочек и принимаясь за другой, рассеянно отозвался его друг, — тебя ведь интересует, как там Сардат? Ну и еще… что нам делать, если за ними придут?!

— Отдадим и извинимся… — как о чем-то давно решенном мрачно сообщил Тайгар. — А что они могут нам сделать? Никого мы не обидели, не ударили и даже не обругали, и все, что они захотели, сразу отдали.

— Но ты же знаешь, что все не так просто. Верховный маг не зря несколько раз подсылал к нам своих людей, наверняка что-то заподозрил.

— И это ничего ему не дало, — хмыкнул Тайгар, — хотя иногда я думаю, что Бариза была права. И тогда у меня начинает болеть душа и хочется шагнуть с площадки вниз, как Шенмиат.

— Я рада, что ты наконец признался, вот только прыгать в поток не вздумай, — грустно произнес от двери грудной голос, и командор немедленно вскочил.

— Почему ты одна? Что, некому было проводить? — подхватывая женщину под руку и подводя к собственному креслу, застеленному пушистой пятнистой шкурой, попенял он, — садись вот сюда, сейчас принесу шкуру под ноги.

— Я еще не совсем старуха, чтоб меня по родному дому водили за ручку, — недовольно буркнула она и сразу сменила тон: — Ну вы уже выяснили, чья она дочь?

— Боюсь, что моя, — тяжело вздохнув, признался командор, — больше двадцати лет назад, точнее не скажу, мы застряли в маленьком городишке на севере королевства. Зима была очень снежная. Все, что расчищали днем, ночью заносило с избытком. Мага-телепортиста мы не нашли, амулета переноса не было да и денег тоже было маловато. Вот и определился я к молодой вдовушке, достаточно состоятельной, чтоб прокормить пятерых гоблинов. А уходя пожалел, оставил в живых. Закон про неприкосновенность людей мы приняли немного позже… года через два. Я еще тогда вспоминал ее, думал, хорошо, что не убил.

Он и правда вспоминал ее и не раз, даже сам не понимая, что особенного нашел в простенькой провинциалке. И действительно обрадовался, когда Бариза выдвинула ту версию и заставила их принять закон, запрещающий причинять вред представителям вражеского человечьего рода. Особенно женщинам. Правда, доказать свои слова правительнице тогда так и не удалось — въевшиеся за тысячелетия правила и законы не так-то просто переступить, а доказательств правоты не было ни у нее, ни у противников.

— А она тебя узнала? — помолчав, осторожно спросила повелительница.

— Ну как она меня может узнать, если ее тогда еще и на свете не было? — поразился командор, расстроенно разглядывая мать.

Совсем старая стала, уже разум начинает мутиться, если такие вещи говорит.

— Да я не про Камиру, — понимающе усмехнулась Базира, заметив его огорчение, — а про ее мать.

— Так ведьма же ей не мать, — терпеливо продолжал объяснять Тайгар, наливая в бокал темный душистый напиток, предмет гордости их алхимиков, и ненавязчиво пододвигая матери: — Вот выпей, свеженький.

— Сам пей, я уже сегодня принимала, — едко хмыкнула она, — к тому же тебе все равно нужнее, раз не заметил, что черноволосый наемник — женщина. А по их поведению сразу понятно, что мать с дочерью. Вот только одно мне теперь интересно, что же она хотела получить…

Тайгар сразу поверил матери, зная ее необычайную прозорливость в таких делах, а поверив, зябко передернул плечами. Отчетливо вспомнив неистовые мольбы и цепляющиеся за его одежду тонкие руки Темиры. Что ж там неясного, скорее всего именно его и хотела. И хорошо еще, если живым.

— Там… — Влетевший в комнату молоденький послушник, из тех, что используются лишь на побегушках, застыл, не успев досказать фразы.

— Не там, а тут, — появляясь, словно из ниоткуда, из-под полога невидимости, спокойно объявил немолодой магистр и, не размениваясь на приветствия и объяснения, в лоб спросил: — К вам сегодня порталом пришли пятеро людей, где они?

— Что я и говорил, — мрачно пробурчал Зерид, раздраженно отбросив пинцет, — не нужно было разрешать этой ведьме входить в дом.

— Нашли, — выпрыгнувший из портала молодой маг светился радостью, — все живы.

— А с чего вы решили, что мы можем кого-то убить? — оскорбленно выпрямилась в своем кресле Бариза. — У нас, между прочим, закон запрещает причинять вред людям!

— Вот насчет ваших законов и прочих дел вы расскажете завтра нашему королю в судной комнате. — Магистр аккуратно положил на стол амулет переноса. — Он заряжен на пятерых, думаю, этого достаточно. Ждем вас в полдень.

Едва серый туман портала растаял за магами, Тайгар вскочил с места и ринулся к двери.

— Ты куда? — бросилась за ним мать.

— Посмотреть… — донеслось из коридора, командор бегал еще пока очень быстро.

— Я тоже, — ринулся следом сообразивший что-то Зерид, а через миг к ним присоединилась и повелительница.

Хорошо, что бежать недалеко, они давно уже пользуются лишь ближайшими помещениями, даже не заглядывая в запыленные нижние уровни.

Гоблины и послушники, встреченные ими на пути, пребывали в основном в состоянии странного транса, вроде и глазами водят, но шевельнуться не могут. Хотя встречались и те, кто мирно спал прямо на полу. Возле таких, как правило, валялось их собственное оружие.

Хвала морской владычице, благодарно сложила ладони у груди Бариза, что маги никого не убили. Это было бы снова так больно… видеть, как из их жизни ушел еще один луч света.

Повелительница вбежала в комнатку, где обычно отбывали наказание расшалившиеся новички, и поняла, что ничего не увидит. Людей в маленькое помещение набилось слишком много, и все они были выше ее. Недолго думая Бариза шагнула на каменную скамью, но старые ноги подвели, и гоблинка едва не упала навзничь. Какой-то маг немедленно подхватил ее воздушной волной и поставил там, куда она так стремилась. Побледневший от испуга Тайгар немедленно подтянул повелительницу к себе и, крепко обхватив руками, сердито зашипел:

— Ты с ума сошла, так прыгать!

Но Бариза ничего не слышала, она во все глаза горестно смотрела на своего младшенького — самого любимого и самого непослушного. Он всю жизнь полной меркой получал наказание, и чем больше получал, тем упрямее становился. Последние двадцать лет Сардат здесь почти не появлялся, бродил в человечьих городах и деревнях, изучал языки и законы разных стран. Домой он попал всего пару месяцев назад. Растур, занимавшийся всеми их торговыми делами, привез его всего избитого и искалеченного, выкупив у палача в Чиндае. Лекари потратили не одну декаду, прежде чем подняли Сардата на ноги, а он, едва поднявшись, объявил, что уходит навсегда. Потому что полюбил человечку и собирается на ней жениться по человеческим законам.

Вот тогда Тайгар и не выдержал. Заявил, что лучше сам прибьет упрямца, чем позволит это сделать другим. Но Сардат не сдался. Он убегал из-под любых замков, пользуясь неизвестно где выученными навыками взлома, его ловили и запирали еще крепче, а он убегал снова и снова. Когда замки стали ему не по силам, гоблин начал использовать обман и хитрость. Прикидывался смирившимся, отравленным и даже умирающим. Но последняя выходка превзошла все прошлые по наглости и возмутила защищавшую сына Баризу.

У мальчишки (и не важно, что ему почти пятьдесят, гоблинов морская владычица наделила долгой жизнью) хватило бесстыдства стащить материно платье и нарисовать на щеках ее отличительные знаки. А уж повязать по-женски платок и добраться до выхода он сумел за невероятно короткий срок. Хорошо, что всем послушникам, кому доверялось стоять на страже, Тайгар выдал секретный приказ приглядывать за матерью. После самоубийства Шенмиат ее часто тянуло на площадку, постоять над пропастью, словно подруга сможет ответить из тьмы, зачем так жестоко поступила с ними. Сардата задержали и впервые в жизни выпороли в надежде, что до него наконец дойдет, что сбегать бесполезно. После наказания Бариза еще не видела сына — даже правительнице не позволялось вмешиваться в дела наказания провинившихся мужчин, после того как они отпраздновали свое совершеннолетие.

Эти старинные правила и законы давно висели цепями на их маленьком народе, но изменять или ломать хоть что-то было уже поздно, да и ни к чему.

Гоблинка сквозь слезы краем глаза видела все, что творилось в комнате, но это не имело теперь, когда она в последний раз видит своего сына, уже никакого значения.

Однако ее быстрый и цепкий разум замечал и запоминал все, независимо от желания своей хозяйки.

И странное поведение освобожденных, очень по-разному воспринявших появление в их камере кучи старших магистров, и невероятное сострадание пришедших к ее сыну. Двое магов немедленно принялись за лечение, и нужно отдать им справедливость, делали это намного лучше лекарей обители. Впрочем, обителью их дом называли только люди, а для них это всегда был просто дом.

Рыжего наемника, в котором командор угадал неординарного человека, сначала крепко обнимала пухленькая магиня со смешным одуванчиковым пухом на голове, потом кучками и порознь тискали все пришедшие. Ученика ведьмы тоже дружески тискали маги, особенно двое, светловолосый детина, похожий скорее на пахаря, и живая девчонка, все время сердито озиравшаяся на рыжего любимца магов.

— Я иду домой, — наконец решительно вырвался из дружеских поколачиваний рыжий, — и все мои спутники со мной. Кто снимет с меня личину?

— Но… вас всех ожидают во дворце, — неуверенно пробормотал тот магистр, который объявил королевскую волю повелительнице, — может быть, сначала туда?

— Домой, — не терпящим никаких возражений тоном отрезал рыжий. — Мы не лошади. Клара?

— Да уже снимаю, — покладисто пробормотала беловолосая магиня. — Кто тут так напутал?

— Я, — призналась ведьма, шагая к ним, — вот тут и тут отпустить…

Рыжина словно потускнела, темнея на глазах, стаяв как морок со щек и подбородка. Лицо чуть дрогнуло и неуловимо изменилось, а последними над верхней губой проявились усики.

— Великая владычица, — тихо и расстроенно рыкнул Тайгар, не раз инкогнито бывавший в Торсанне и прекрасно знавший королевское око, а про себя добавил: — спасибо, что не позволила гневу затмить разум.

— А ты пользуешься тут популярностью, — фыркнула белоголовая и подала оку амулет переноса. — Это домой.

— Рун, возьми вон того гоблина, — скомандовал бывший наемник, — и встань поближе. Тур, Сахта, держитесь за меня. Олли, тебе особое приглашение?

Бойкая магиня радостно взвизгнула, словно это не она недавно мерила королевское око негодующими взглядами, и одним прыжком оказалось рядом с ним.

Хрустнул сломанный лучик, живописную группу, стоявшую посредине, заволокло быстро тающей дымкой, маги спешно попрыгали в другой портал, и через минуту в камере осталось только трое стоящих на скамье гоблинов. Четвертый сидел у двери и, протирая словно после сна глаза, недоверчиво качал головой, отказываясь верить увиденному.

— Ну вот и конец всему, — потерянно произнесла правительница и внезапно покачнулась.

Командор немедленно подхватил мать на руки и понес в ее покои, где всегда горело несколько больших ламп и все, даже пол, было застелено мягкими шкурами.

Он шагал молча, не позволяя себе не то что произнести, а даже вновь впустить в свой разум безумную мысль, мелькнувшую и подавленную силой воли. Но оставившую после себя тень невозможной надежды.

Монтаеззи встретило нас одной-единственной, зато огромной и темной тучей, низко повисшей над остроконечными крышами сторожевых башен, и моросящим осенним дождиком. Едва мы вышли из портала, ко мне кинулась знакомая фигурка, на бегу роняя отсыревший плащ.

— Зия! — Я подхватил ее на руки и поспешил в гостеприимно распахнувшуюся застекленную дверь, за которой расплывался в радостной улыбке Гавор.

— Отпусти, — заметив топающую следом толпу, попыталась высвободиться из моих рук жена, но я упрямо сжал ее еще крепче, — ты же обещал!

— А ты обещала не выходить на балкон, — сварливо отозвался я и подмигнул дворецкому, с которым в последние месяцы у меня установилось полнейшее взаимопонимание. — Гавор, всех этих людей разместите поудобнее, мыльня, одежда… ну ты сам все знаешь. Обед через два часа, а сейчас горячий отвар и перекусить. И еще, раненому нужен лекарь.

— Я и сама справлюсь, — чуть ворчливо пробурчала Сахта, — спасибо… что не отдал сразу.

— Поговорим за столом, — уже выходя из гостиной, откликнулся я. — И не делай глупостей, хорошо?

Она не ответила, впрочем, ответа я и не ждал. Было еще одно дело, требовавшее моего немедленного внимания, и я не стал его откладывать.

— Духи, — позвал мысленно, ни на миг не сбавляя шагу, — спасибо вам!

— Мы рады были тебе помочь, — немедленно отозвался в ухе почти родной голосок, — и у нас тоже есть к тебе просьба, но мы скажем не сегодня, а завтра утром.

— Хорошо, помогу обязательно, — согласился я и некоторое время шагал молча, ожидая ответа.

Но дух больше не отозвался, вновь заставляя поразиться необычайной чуткости и деликатности зеленых древней. Или это так мудр многовековой цветок жизни?

На обед идти не хотелось просто до отвращения, чем более, что только четверть часа назад няньки принесли в наши комнаты проснувшегося сына и Зия как раз показывала мне, как он за эти дни научился весело улыбаться, размахивая яркой игрушкой.

И в другой ситуации я даже и не подумал бы сдвинуться с места, но сегодня мне было просто необходимо уточнить некоторые неясные моменты, а заодно объяснить своим гостям детали моего понимания происходящего. Иначе незачем было так откровенно выступать против воли короля и ковена. И это не может подождать до утра, утром маги уже не дадут поговорить наедине. Это сейчас они уверены, что мне не до разбирательств, иначе послали бы следом Клариссу или Хенрика.

Вот и пришлось, пересиливая себя, надевать приличествующий милорду камзол и отправляться в столовую. Разумеется, под руку с женой, никаких тайн от нее у меня нет и, надеюсь, никогда не будет.

Мои гости уже собрались в гостиной, правда, пока не все, не было ведьмы и Камиры, да еще избитого гоблина. Зато ученики сидели тесной кучкой, вполголоса оживленно обмениваясь мнениями. Завидев нас, парни вежливо поднялись с диванчика, но рассматривали больше Зию, особенно Рун.

— Знакомься, дорогая, это мои новые ученики, ну, про них я тебе уже рассказал, — словно не замечая настороженного и недоверчивого взгляда блондина, чуть насмешливо представил я магов. — Это — Олли, она решительная девушка, но иногда чересчур упряма, этот — Рун, очень надежный парень, и они из одного города, а вот это — Тур, и я надеюсь, что он станет частым гостем в нашем доме.

— Разумеется, если к нему захочет присоединиться кто-нибудь из друзей, мы будем очень рады, — с милой улыбкой поправила мою небольшую оплошность Зия, догадываясь, что я не случайно сказал именно так, а не иначе.

— Мы не опоздали? — обращая на себя наше внимание, спросила от входа Сахта, но смотрел я не на нее, и не на Камиру, бережно ведущую под руку свой приз.

А на гоблина, одетого в смутно знакомый костюм, белую рубаху и мягкие замшевые ботинки, и выглядевшего почти здоровым. Я только теперь с огорчением понял, что хорошо знаю этого мужчину… тьфу, змейство, гоблина. И это было очень обидно, потому что я считал его если не другом, то учителем уж точно, именно он учил меня искусству точить оружие и подбирать его по руке. Да и некоторые приемы зашиты и уклонения от смертельных рубящих ударов подсмотрены у Сарда, под таким именем его знали все оружейники Бастеры, маленького городка на берегу моря, на окраине которого у меня был небольшой домик.

— Отпусти меня, — бережно отвел он руку Камиры и решительно шагнул ко мне. — Грег… прости. Я не имел права открыть кому-нибудь тайну. И спасибо тебе за все, что ты сделал для нее. Камира мне рассказала.

— Но почему… — от горечи, стиснувшей грудь, я не мог даже говорить, махнул рукой и шагнул прочь.

— Таржен! — бросилась ко мне Камира, попытавшись удержать за рукав, но я ловко уклонился.

— Оставь.

— Грег, выслушай, прошу! — Он почти шептал, но для меня этот шепот был громче крика.

— Он ничего не знал, — словно разбившаяся на каменном полу сосулька, зазвенели в моей голове уверенные слова Артемии, — это я всем запретила рассказывать ему про наши дела. Потому и не хотела, чтоб Камира его забирала. Все равно, когда он все узнает, сам уйдет. А ей будет в тысячу раз больнее. Все гоблины бесчувственные и безжалостные, я теперь про них знаю больше всех людей.

— Не могут все быть одинаковыми, — крепко держа меня за руку, убежденно возразила Ортензия, — если бы он был злой, Грег бы с ним не дружил. У него нюх на злых и подлых.

Спасибо, родная, прижимая ее к себе другой рукой, наконец-то вздохнул я свободнее.

— Прошу всех к столу, — махнула в сторону столовой миледи, и гости заторопились, понимая, что мне нужно время, чтоб немного остыть и прийти в себя.

И уже через пару минут я ощутил стыд за свою вспышку. Ну и в самом деле, с чего так расстроился? Ведь всегда соблюдал святое правило не обвинять и не судить никого, пока не выслушаю всех, кто хоть сколько-то в курсе событий. Причем, если потребуется, то и не единожды.

А в этот раз наверняка сказалось напряжение последних дней, все-таки никогда еще не приходилось мне влипать в такие серьезные передряги, абсолютно не подготовившись.

— Все в порядке, пойдем, — чувствуя, что могу наконец держать себя в руках, подтолкнул я Зию к столовой, и жена, бдительно оглядев мое лицо, первой шагнула в двери.

Я вошел следом и за столом сразу наступила тягостная тишина, а настороженные взгляды гостей вонзились в меня пучком холодных дротиков. Вот же змейство, похоже, я запугал их до потери аппетита. И хотя я просто до зубовного скрипа ненавижу извиняться и оправдываться за проявление свойственных всем нормальным людям слабостей, сейчас, похоже, придется переступить через себя.

— Прошу всех извинить нас за небольшое недоразумение, надеюсь, оно не повлияло на ваше намерение проверить мастерство главного повара? Иначе он будет очень расстроен! — Опередившая меня Ортензия сияла просто ослепительно радушной улыбкой, и мне невольно стало смешно и совестно.

До чего я дошел, теперь уже не я защищаю свою жену, а она меня. Причем от меня же самого.

— Что-то я устал за последние дни, — усаживаясь на свое место, проворчал я вполголоса и, взяв Ортензию за руку, благодарно поцеловал ее узкое запястье.

После моих слов с лиц присутствующих словно стекли маски, правдоподобные, но неживые. Потянулись к приборам руки, побежали вокруг стола предупредительные лакеи.

— Пожалуй, я бы еще разок воспользовалась приглашением, — пробормотала Олли, с несчастным видом рассматривая наполовину съеденный огромный кусок торта.

Это уже второй кусок, первый она проглотила с таким восторженным видом, что Ортензия не выдержала и незаметно кивнула лакею на ее тарелку.

— Ты можешь приезжать к нам на все каникулы, — немедленно откликнулась жена, и по ее поспешному ответу я понял, что девушка задела в душе Зии какие-то особые струны.

Но пригласить Олли и не пригласить Руна я считал неправильным. Мне был симпатичен откровенный парнишка, самозабвенно преданный своей первой любви, и не хотелось доставлять ему лишние страдания. Поэтому я слегка нахмурился и шутливо попенял жене, что не подобает выделять кого-то из учеников, а потому приглашение действительно для всех.

Мы уже ушли от обеденного стола и удобно расположились в креслах вокруг открытого огня, разожженного в огромной чаше. Это уютное местечко, расположенное в дальней половине столовой, было первым, что я обустроил по своему вкусу, поселившись в стерильно чистых, но старомодно неприветливых стенах этого дворца. Когда-то здесь стояли лишь пиршественные столы в виде буквы «п», и, едва переехав в Монтаеззи, я приказал вынести их в подвалы. Мне всегда хотелось иметь уютную семейную столовую, где будет приятно обедать и своей семьей, и угощать друзей. Многолюдные официальные пиры всегда вызывали в моей душе невообразимую тоску.

Ковен разрешил в тот раз Клариссе помочь и прислал опытных мастеров, закончивших все дела в несколько дней. С тех пор этот уголок настолько полюбился нам с Зией, что я решительно запретил даже приближаться к нему нахальному голубоглазому старичку, перестраивавшему весной замок по своему разумению. И лишь одно изменение появилось здесь за эти годы. Вот уже три месяца, как возле окна, в сделанном на заказ большом керамическом горшке, растет ветвистый кустик духов.

— Ну что же, — отставив чашечку с горячим отваром, приготовленным по останскому рецепту, решительно произнесла Артемия, — наверное, пришло время мне во всем признаться. Но сначала хочу сказать — теперь я понимаю, что была неправа, но тогда у меня не было иного желания… И я сама выбрала свой путь и готова понести любое наказание.

Она помолчала, глотнула отвар, тяжело вздохнула и, как в пропасть со скалы, безоглядно бросилась в собственное прошлое.

— Меня отдали замуж в пятнадцать лет за довольно состоятельного вдовца. Впрочем, я не понимала тогда, что он, по сути, просто купил себе молоденькую девчонку, все твердили, как мне повезло, и я сама думала так же. Жизнь в доме мужа была намного легче и приятнее, чем в родительском. Не нужно было рано вставать, кормить и доить коров, сбивать масло, варить творог и в любую погоду везти на тележке за пять лиг в соседнее большое село. Делать мне вообще ничего не приходилось, в доме были повар и служанка. Мои младшие сестренки, приходя в гости, смотрели на меня с откровенной завистью. Жизнь и так была ко мне милостива, но когда через два года мой муж неожиданно умер, оставив мне все состояние, я посчитала себя необычайно везучей.

Артемия горько усмехнулась своим воспоминаниям и отвернулась к окну.

— Вскоре мой дом начали осаждать женихи, и теперь уже я выбирала себе партию по душе. И почти выбрала, да в один вьюжный морозный вечер в ворота постучали какие-то люди. Они попросились переночевать, и я, сама не знаю почему, согласилась. И не прошло и трех дней, как поняла, что влюбилась в их командира. Я любила впервые в жизни, и это чувство было так огромно… так всепоглощающе… Если бы он в тот миг потребовал отдать всю кровь, отдала и не охнула. И он тоже твердил нежные слова. Зима в том году была морозная и снежная, все дороги из города завалило намертво. А у меня на душе весна цвела, казалось, красивее и лучше времени года еще не бывало. Но едва снег немного стаял, он собрался и уехал, даже не оглянулся. Еще и насмехался на прощанье, советы давал, за кого выйти замуж. Я чуть с ума не сошла от горя, но первое, что сделала, наняла надежных парней и послала по его следу. С этого дня я не покупала себе наряды и украшения и через неделю дала согласие на брак не тому жениху, что нравился мне раньше, а тому, что был богаче и старше всех. В конце лета у нас родилась дочь, и только я знала, кто ее настоящий отец. Дела обоих мужей я прибрала к рукам, целыми днями проверяла отчеты, считала выгоду, и через три года, когда мой муж случайно погиб на переправе, в моих руках было неплохое состояние. И никто не знал, что большая часть прибыли уходит на оплату шпионов, любыми путями втирающимися в доверие к отцу моего ребенка. Разумеется, я уже была не настолько доверчива, чтобы верить всему, что писали мои наемники, и нанимала других перепроверять полученные сведения. Это стоило очень дорого, зато уже через несколько лет я сумела сделать выводы, которые меня потрясли. Они не были людьми, мой бывший любовник и его родственники, хотя и были на нас необычайно похожи, особенно на чиндайцев, и потому специально носили похожие прически и одежды. А иногда покупали у шаманов амулеты и надевали личины. К этому времени я встретила милорда Шуглинда, и он начал всерьез за мной ухаживать. У него было поместье в наших краях и замок на восточном побережье. Этот замок и сыграл решающую роль, я как раз получила неопровержимые доказательства, что нелюдей очень сильно интересуют те места. Я снова вышла замуж, милорд удочерил Камиру, и мы переехали на восточное побережье. Я думаю, не нужно говорить, что милорда я никогда не любила. Впрочем, я вообще разучилась любить, я говорю про чувства к мужчинам. Еще задолго до рождения дочери. Только к ней я испытывала нежную привязанность, сама себе удивляясь, как это возможно: смертельно ненавидеть предавшего меня мужчину и всем сердцем обожать его ребенка. Но потом объяснила себе и это, она не была его ребенком, потому что никогда не была ему нужна. И даже больше… Мои шпионы доносили, что иногда женщин, пустивших в свою постель одного из нелюдей, находили заколотыми. Обычно такие случаи списывают на ревность и осуждают кокеток, морочивших голову сразу двоим. Но я, получая подробные отчеты, знала точно — чужакам и в голову не приходило ревновать человечек. Они убивали не всех своих любовниц, а только тех, у кого могли родиться их дети. Я часами стояла на коленях перед алтарем всеслышащего, вознося горячие молитвы за то, что не дал мне в тот черный день проговориться. Иначе мой любовник не пожалел бы ни меня, ни свое дитя.

Рассказчица жадно допила отвар, и Сахта немедленно наполнила ее чашку.

— Артемия, — спросил Сардат, с состраданием поглядывая на скорбно поджавшую губы женщину, — ты знаешь его настоящее имя?

— Он назывался многими именами, мотаясь по разным странам, и я не могу сказать, какое из них настоящее, — презрительно хмыкнула она, — зато я сразу узнала его там, в обители. Это ему Сахта хотела разбить голову тем проклятым артефактом, но ты же не видел.

— Он явно самый главный у них, — вслух рассуждал я, — и значит, магистры уже в курсе, как его зовут. Завтра утром и мы будем знать.

— Я и сейчас могу сказать… — невесело пробормотал гоблин, — его имя Тайгар. И он мой старший брат по матери.

— Ты хочешь сказать, — Камира неверяще смотрела на него широко раскрытыми глазами, — что ты мне дядя?! И значит, не можешь на мне жениться?!

— Солнце мое, — гоблин резко вскочил со своего кресла, покачнулся и упал на колени к ее ногам, — ничего такого я не хотел сказать! У нас с тобой кровь настолько разная. Да и наши с Тайгаром отцы из разных родов. И я столько вытерпел ради того, чтоб быть с тобою вместе. Если ты не раздумала, я готов жениться хоть сейчас.

— Как я могла, — Камира скользнула к нему, крепко обхватила руками за шею, и из ее глаз потоком хлынули слезы, — если только о тебе и думала. Но… ты не дал моей матери договорить. Мы преступницы, и завтра нас будут судить, а потом тебе придется много лет ждать. Нет, лучше нам пока не жениться.

Она захлебнулась горькими рыданиями и спрятала лицо на груди гоблина, не желая, чтоб кто-то видел ее горе.

Побледневший Тур стиснул руки на мягких подлокотниках с такой силой, что, казалось, еще миг — и обивка затрещит.

Сахта ринулась к столику, схватила чашку, торопливо раскрыла кошель. Пальцы ведьмы тряслись, когда она капала в воду какое-то снадобье, но ее губы были плотно сжаты.

Напоив племянницу зельем, ведьма с помощью Руна помогла гоблину подняться и, подвинув его кресло вплотную к креслу Камиры, села на свое место, по пути бросив на меня осторожный взгляд. Но я и сам уже считал, что пора хоть немного объясниться.

— Артемия, — задумчиво позвал я госпожу Шуглинд, — если тебе трудно говорить о прошлом, не рассказывай, я пойму. Меня интересует, как ты узнала про артефакт и почему так доверяла Терону. И еще… я забрал вас всех из обители не просто так и не из пустого любопытства затеял этот разговор именно сейчас. Мне необходимо сначала самому все понять и расставить на свои места. В ваши дела я вмешался совершенно случайно, но поскольку из королевских очей я оказался там первым, то и право на решение принадлежит именно мне. Такие у нас правила.

— Я понимаю, — помолчав, решительно тряхнула она короткими волосами, — но я ведь сама так захотела, поэтому и расскажу все полностью. На чем я остановилась? Да… замок. Я выгодно продала дела и дома, когда перебралась туда, а изучив местные возможности заработать, купила пару баркасов и наняла рыбаков. Потом построила коптильню, начала отправлять в Кад обозы с рыбой. И конечно, ни на минуту не выпускала из виду гоблинов. А еще я после переезда в замок решила, что должна научиться бою на мечах, и каждый день, невзирая на погоду, два часа посвящала тренировкам. Однажды, поздней осенью, перед днем рождения Ками, я решила сама съездить в Кад, мне хотелось купить дочке в подарок что-нибудь особенное, иногда меня мучил жгучий стыд, что я все деньги трачу не на нее, а на свою тайную страсть. К этому времени я уже точно знала, что хотела бы заполучить Тайга вовсе не для любви, а для мести. Впрочем, я же хотела быть честной. Можете считать меня помешанной или даже злопамятной, но я и сейчас не отказалась бы сделать ему какую-нибудь особенную гадость. Так, чтобы ему хоть на миг стало так же больно, как больно было мне.

Артемия порывисто вздохнула и, отвернувшись, смахнула слезы. Но все и так старательно отводили от нее взгляды, как, впрочем, и я сам. Мне было невыносимо жаль эту женщину, умудрившуюся собственными руками превратить свою жизнь в кошмар.

— К чему я рассказываю про ту поездку… — взяв себя в руки, глуховато продолжила госпожа Шуглинд, — немного не доезжая до Када, мы встретили странную процессию, толпа обозленных горожан тащила к речке избитую и связанную молодую женщину. Двое здоровых мужиков шли впереди, держа концы веревок, на шее у несчастной висел мешок с камнями, а сзади бежали молодые парни и хлестали ее лозинами. Я велела возчикам и охранникам отобрать женщину у толпы, впервые порадовавшись, что еду с собственным обозом. Мужикам явно не хотелось исполнять мой приказ, но я пригрозила, что выгоню всех и не заплачу, и они нехотя подчинились.

Горожанам я заявила, что отвезу ведьму к магу для отправки в суд, и они, поворчав, уступили. Но я их обманула. Мне давно хотелось свести дружбу с какой-нибудь ведьмой, да случая не выпадало. И упустить такую удачу я не могла. Я велела положить ее в мой возок, и пока мы добрались до города, план был готов.

Не стану объяснять подробности, вы и сами знаете, что нам все удалось. Сахта поклялась мне помочь отомстить, а я обещала никому не раскрывать ее тайны. После того как мне начала помогать ведьма, расследование двинулось быстрее, и через несколько лет мы точно знали, где у гоблинов дом. Вот только попасть туда было не так-то просто. А подкараулить и перехватить их в дороге вообще оказалось невозможно, у них всегда хватало денег на амулеты переноса. Как нельзя было и предугадать, куда они свернут на следующей развилке. Мы уже сообразили, что все эти поездки были неспроста, гоблины явно что-то упорно искали. И тогда родился план попробовать выяснить у одного из них напрямую, что именно они ищут. Помочь взялась Камира, ей тогда уже минуло двадцать, она умела держать меч не хуже меня и хорошо разбиралась не только в хозяйственных делах, но и в людях. Да, я посвятила ее в свою тайну, еще когда дочери исполнилось шестнадцать. Но не искала помощи или сочувствия, а старалась уберечь, гоблины стали все чаще появляться в наших краях, и я боялась за ее жизнь. И она вполне прониклась смертельной угрозой, всегда была осторожна и бдительна, вот только не могла я додуматься, что кровь к крови потянется.

Артемия снова горько усмехнулась и одним глотком допила отвар.

— Вот он, — кивнула госпожа на Сардата, — попался в наши сети. Амулет очарования Сахте удался на славу. Вскоре гоблин как потерянный щенок вился у стен замка, но мы с подругой были настороже. Камиру не выпускали, следили за каждым шагом. А его однажды пригласили, тайком от нее, спросить, зачем позорит девушку своим поведением. Он и объявил, что собирается на ней жениться. Дальше все просто было, я предложила выпить зелье, чтоб мы могли убедиться в его правдивости. Сказала, что задам всего один вопрос, всеслышащим поклялась. А когда он согласился и выпил настойку, что Сахта приготовила, я и в самом деле задала один вопрос… только не тот, которого он ждал. Не собиралась я отдавать гоблину свою единственную радость, а если б знала, как повернется судьба, то и на побережье никогда ногой бы не ступила.

Артемия стиснула кулаки в бессильном гневе и опустила голову так низко, что упавшие пряди занавесили половину лица.

— Но и Сардат тогда всей правды тоже не сказал, упомянул лишь имя Терона. Да намекнул на потерянную старинную семейную реликвию, которую стражник якобы взялся отыскать для его родственников. Вот и приезжают они в Хасдан проверить, как идут дела, да заплатить за работу. Как нашел гоблинов Терон, я узнала много позже. Он ведь в свои лапы всех обозников подгреб, каждого приезжего проверял, лишь бы побольше денег содрать. Вот и пронюхал, что они людей собираются нанимать, и подсуетился.

— Да, — вспомнив про Сарда, женщина вздохнула еще тяжелее, — когда гоблин очнулся и спросил ответ, я сказала, если его родня не против и приедет с официальным сватовством, то и я не буду против. Он попросил разрешения на свидание. Я дала пять минут, с условием, что говорить будут при мне. Потом-то локти кусала да поздно было. Они и трех слов не сказали, только смотрели, а мне сердце как ножами резало. Потом он уехал и пропал, только Камира с того дня переменилась. Все стала по-своему делать, и когда Сахта договорилась с Тероном, как-то незаметно взяла все в свои руки. Надела амулет и отправилась помогать Терону набирать наемников — он к тому времени, оказывается, уже сделал пару вылазок на остров, да только людей зря угробил. Дело в том, что сами гоблины не могли туда соваться, у них строгий запрет еще со старых времен. Какой-то король или жрец, я не поняла, приказ такой оставил. Это уже Сахта выяснила, когда с Тероном в долю входила, мои расходы и помощь ведьмы, и за это заказчики одно наше желание исполняют. Ну а Траслю оставались все деньги, что гоблины давали, а они платили очень хорошо, и в придачу все мои шесть кораблей.

— Вы и правда верили, что он собирался поступить честно?

— Конечно нет, — снисходительно усмехнулась она, — но притворялись. А вот какие меры предприняли говорить не буду, не воспользовались, и слава всеслышащему.

— Спасибо, — не желая больше мучить Артемию, мягко поблагодарил я ее за исповедь и внезапно ощутил навалившуюся неимоверную усталость.

Все, сегодня я больше не в силах копаться в чьих бы то ни было переживаниях. Мне и того, что увидел и испытал за эти дни, хватит не на один месяц. Ведь я все же не сыскарь, чтобы иметь холодное и бесчувственное сердце. Наше главное качество — неподкупная честность — обязательно должно соседствовать с состраданием и чуткостью, а это не так-то легко.

— Отдыхайте, мой замок к вашим услугам, — поднимаясь с кресла, предложил я гостям и протянул руку жене.

— Таржен… извини, Грег, — испытующе глядя на меня, позвала ведьма, — а ты не боишься, что кто-то из нас сбежит?

— Нет, не боюсь, — уже идя к выходу, буркнул я нехотя, — маги настолько укрепили в замке защитные заклинания, что мне самому с каждым разом все труднее отсюда сбегать. А у меня, поверь, намного больше возможностей, чем у вас. И потом, лично тебе не о чем беспокоиться… ведь мы же договорились?

ГЛАВА 15

— Вот оно что, — расстроенно рыкнул я, выслушав рассказ духов, — теперь мне в тысячу раз сильнее жаль, что Тур так поторопился.

— Грег, — жалостливо взглянула Зия и, крепко обхватив руками мою голову, нежно прижала к груди, — не нужно. Ты все равно не смог бы сам ничего ему сделать, не такой у тебя характер. Да, я знаю, что ты можешь даже убить, но только в минуту, когда тебе или твоим друзьям угрожает опасность. И Терон это знал, и на суде не отказал бы себе в удовольствии вдосталь поиздеваться. Представь только, какую кучу гадостей он наговорил бы, и меня обязательно помянул, и скажи Туру спасибо, что прибил его махом, как настырную муху.

Я представил… и понял, моя любимая права. Мне действительно пришлось бы выслушать на суде поток гнусных оскорблений и пошлых намеков, и при этом старательно делать невозмутимое лицо. А Терон, сообразив, что это наша последняя встреча, постарался бы сделать все возможное, лишь бы побольнее ранить мне душу.

Но хуже всего моя привычка во всем сомневаться и стараться все доказать как можно надежнее. И выслушивая вот такие несправедливые обвинения и оскорбления, я невольно запоминаю их до последнего слова и потом долгие годы веду с обидчиками мысленные споры, жгуче сожалея о невозможности на несколько минут вернуться в прошлое.

— Спасибо, родная, ты, как всегда, права, — благодарно целуя жену в нежную щечку, шепнул я и нехотя освободился из плена любимых рук, — пора собираться. Ты идешь с нами?

— Нет, — качнула она головой, — малышу тут спокойнее. Лучше ты вернись пораньше, если сможешь.

На портальном балконе меня уже ожидали. Я беглым взглядом окинул спутников и остался доволен, Гавор в точности выполнил мои распоряжения насчет одежды. И теперь все выглядели именно так, как и должны были в соответствии со своим статусом и моими замыслами.

— Духи, — позвал я мысленно, делая последний шаг, — я на вас надеюсь.

— А мы на тебя, — со знакомым смешком отозвался шелестящий голосок, и портальное марево на миг поглотило окружающий мир.

Чтобы вернуть его уже совершенно иным. Стены портальной комнаты королевского дворца, освещенные бледным утренним солнцем, дежурные маги и охранники, встречающие за кругом. Они не дали нам ни одной секунды на прощание, немедленно уводя моих гостей в предназначенные им комнаты, а я, словно не замеченный никем, спокойно направился в сторону судной комнаты.

За огромным круглым столом сегодня были заняты все места, кроме четырех: для подсудимого, короля с королевой и меня. Причем кресло для меня по какому-то недоразумению поставили рядом с королевскими. Интересно, и кто до этого додумался, хмыкнул я, вежливо поприветствовал присутствующих и отправился в поход к свободному месту.

Боковая дверь распахнулась в тот самый момент, когда я всего один шаг не дошел до своего кресла, заставляя меня догадаться, что вряд ли это было случайностью. Ну что же, остается только посмотреть, что они придумали. Я замер с самым учтивым видом, какой сумел изобразить.

Попутно я искоса поглядывал на вставших со своих мест людей и не мог не подметить, что многие выглядят осунувшимися и уставшими. Значит, им не пришлось в эту ночь поспать, несмотря на то, что все как будто разрешилось. И вдруг я ощутил, что куда-то разом исчезли обиды и раздражение, преследовавшие меня в последние месяцы. Словно в один миг растаяла в душе какая-то внутренняя стена, смывая талым потоком все мелкие и смешные претензии к людям, делающим свое дело. И не беда, что иногда они действовали не так, как я считал нужным, иногда не могли сдержать эмоции, а иногда и амбиции. Важно, что их вела та же цель, что и меня, и, если возникнет необходимость, мы встанем в бой плечом к плечу.

Торрель в этот раз не мчался со своей обычной стремительностью, вынужденный приноравливаться к поступи Элессит, но стоически терпел эту необходимость. Сохраняя на лице предупредительную улыбку, король довел жену до кресла и, словно только теперь заметив меня, приподнял брови в притворном удивлении. Но мощный поток моих растаявших обид уже нес меня как сухой листок, и на эту отрепетированную гримасу я с искренней радостью ответил самой широкой из своих улыбок.

Торрель на миг смешался, как-то оторопело хмыкнул и вдруг, оставив руку королевы, решительно шагнул вперед и крепко стиснул мои плечи.

— Мошенник, — обжег мое ухо горячий шепот, — ну когда ты уже научишься предупреждать о своих подозрениях?

— Торр, — тихонько попросила брошенная им королева, не делая даже попытки обидеться, — я тоже хочу поздороваться.

Король напоследок от всей души дружески хлопнул меня по плечу и сделал шаг в сторону.

Теперь уже я шагнул вперед и опустился перед Элессит на одно колено. Как бы свободно мы ни общались друг с другом в синем кабинете, перед любопытными взглядами целой толпы присутствующих необходимо вести себя почтительно.

— Встаньте, милорд, — мягко коснувшись пальчиками моего плеча, любезно разрешила королева, — я рада видеть вас в добром здравии. И думаю, не ошибусь, если скажу, что многие в этой комнате разделяют нашу радость. Займите свое место.

Я склонил голову в знак почтения, поднялся на ноги и беспрекословно занял оставленное для меня кресло. По правилам судной комнаты последним всегда усаживался король.

— Милорд Тайнери, тебе уже принесли последний указ? — усадив Элессит и рухнув в свое кресло, повернулся к председателю король. — Зачитай.

Лорд Тайнери кивнул и сломал печать на лежащем перед ним свитке. Сначала быстро пробежал его глазами для ознакомления, невольно сглотнул и важно поднял указку, призывая к вниманию, хотя все и так не сводили с него взглядов.

— Мною, королем Торрелем Дортеоном Этавиром, в день восьмой третьей декады десятой луны… — важно читал милорд, а я как можно незаметнее рассматривал присутствующих и понимал, что без меня произошли существенные изменения в соотношении главных королевских структур.

Сыскарей за этим столом было всего трое, хотя все из руководства, магов около десятка, а остальные места занимали мои коллеги во главе с главным королевским оком. Большинство из них были мне знакомы и имели статус старших очей или когда-то работали со мной по одному делу.

— …подписан указ о создании высшего круга королевских очей. В этот круг кроме главного ока войдут все старшие очи, доказавшие своими поступками верность традициям королевских очей и чистоту помыслов. Все королевские очи высшего круга имеют право выбирать себе задание и напарника по своему усмотрению. Королевским указом в высший круг переводятся трое очей, делом заслуживших этот статус. Впоследствии всех королевских очей, достойных прохождения в высший круг, его членам надлежит выбирать самим.

Для решения особо важных и секретных дел высшему кругу королевских очей предписано приглашать по три представителя от ковена и службы сыскарей. Отныне ковен магов не будет назначать вошедшим в высший круг обязательных наставников. Им позволяется брать на каждое конкретное задание магов любого уровня. Кроме того, они имеют право сами выбирать себе учеников. Одновременно вошедшим в высший круг открывается свободный доступ в цитадель и доступ ко всем интересующим их сведениям.

Я слушал эти невероятные слова, затаив дыхание, мгновенно позабыв про все, что интересовало меня еще миг назад. Добраться до библиотек и сундуков с донесениями, покопаться в старинных книгах, которых нет больше ни в одной библиотеке нашего мира… Да я готов был хоть сейчас снова ринуться в любое задание, лишь бы заслужить это право.

— …в высший круг, главное королевское око Инадис Мардилл, старшее королевское око Киралия ле Сандел и старшее королевское око Грег Диррейт Монтаеззи. Наставники названных освобождаются от своих обязанностей и могут заниматься интересующей их деятельностью или набирать новых учеников.

Лорд Тайнери перечислял прочие льготы и возможности, щедрым потоком обрушенные на наши головы ковеном и королем, а я не мог отвести глаз от бесстрастной маски, в которую превратилось лицо Клариссы, и лихорадочно придумывал, что бы такое ей сказать, пока магиня по давней привычке не исщипала себе все коленки. Вот она снова чуть заметно прикусила нижнюю губу, и я не выдержал.

— Клара, — невежливо перебивая председателя, окликнул я наставницу, — даже не мечтай, что так легко от меня избавишься. И кстати, не вздумай после суда куда-нибудь исчезнуть, я тебя выбираю на новое задание напарником.

Не говорить же при всех, что это Зия велела обязательно привести Клариссу в гости или хотя бы передать, что ее комнаты уже готовы.

Магиня тихонько шмыгнула носом и спешно вытащила откуда-то огромный вышитый платок, а Леон послал мне быстрый благодарный взгляд и ободряюще стиснул предплечье жены.

— Давайте начнем разбирательство? — спасла меня от негодующего взгляда председателя Элессит. — А королевские очи, вошедшие в высший круг, получат этот указ и смогут прочесть в любое удобное время.

Торрель согласно кивнул, и милорд Тайнери привычно стукнул указкой по колокольчику, подвешенному к стоящей на столе подставке.

— Камира Шуглинд.

— Нет! — Успел я перехватить шагнувшего к двери дежурного мага, — пока не нужно. Сначала я прошу вас выслушать духов, слышавших исповедь Артемии Шуглинд и проверивших ее на искренность.

— Хорошо, — окинув меня проницательным взглядом, согласился король, — поскольку это твое дело, пусть будет так, как ты решил.

Я, конечно, очень надеялся, что при помощи нехитрых трюков мне удастся повернуть суд лицом именно к тем проблемам, которые беспокоили меня в этом деле сильнее всего, но вот такой вседозволенности и представить себе не мог. Даже обидно как-то, я сидел, голову ломал, с духами детали обговорил, а он сразу, без споров, взял и отдал все в мои руки. И теперь придется кое-что менять прямо на ходу, зато сейчас у меня появится время для размышления.

— Духи, — позвал я вслух, пока не всем приходилось видеть древней, хотя о сотрудничестве с ними знал каждый из присутствующих, и на столе передо мной немедленно возникло зеленое существо.

— Что ты хочешь? — удобно устроившись на невидимом креслице, обратился ко мне дух, словно не замечая направленных на него изумленных и восхищенных взглядов.

— Помощи. Пожалуйста, перескажите присутствующим тут людям все то, что поведала мне Артемия Шуглинд, — и пока я произносил эти слова, в моей голове, словно мелькнувшая в ночи молния, ярко вспыхнула новая задумка, о которой я раньше и мечтать бы не посмел, — минут через пять… хорошо?

— Милорд, — обернулся я к Тайнери, — прикажите привести сюда гоблинов, которых пригласил Леон. Надеюсь, они не опоздали? И пусть принесут для них стулья или скамью.

Король только скептически прищурился, но ничего не сказал, да и как он мог спорить, если минуту назад сам позволил мне вести суд так, как я хочу. А я хотел избавиться в этот раз от утомительно долгой процедуры перекрестных допросов и неоднократных проверок свидетелей на правдивость. Поскольку в судной комнате законом была запрещена всякая магия, то и Леон с Клариссой, входя сюда, надевали амулеты, глушащие их способности.

Несколько лакеев быстро расставили возле стены три простых кресла и исчезли, а мы остались ждать.

— Что ты задумал? — Теперь Кларисса, как напарник, имела право задавать мне все вопросы, которые придут ей в голову, и это нисколько меня не огорчало. Наверное, потому, что, отвечая на чужие вопросы, стараешься сделать это как можно внятнее и быстрее замечаешь свои просчеты и ошибки, а возможно, я просто так привык.

— Ничего особенного, — спокойно улыбнулся я ей, — мне кажется, все присутствующие устали не меньше моего и не стоит заставлять их слушать рассказ Артемии два раза подряд, там и так все понятно.

— Ладно, — внимательно присмотревшись ко мне, кивнула Клара белой головой, и я снова беспечно улыбнулся, чтобы скрыть невольную жалость.

Кларе очень трудно присутствовать на таких судах, привыкнув все время ощущать эмоции окружающих и даже закрываться от них, здесь она чувствовала себя внезапно ослепшей и оглохшей. Для того чтобы понять чувства и скрытые мотивы говорящих, ей приходится все время держать себя в напряжении, чтобы успевать бдительно следить за выражением лиц, движениями рук, дыханием подсудимых. Хорошо еще, что магиня преуспела и в этой науке, иначе ей пришлось бы отказаться от участия в судах. Хотя иногда встречались такие мастера, которых было трудно прочитать даже с ее опытом. Клара как-то рассказала мне, что почти поверила на одном из заседаний молоденькой вдове, у которой подозрительно быстро умирали мужья. И тогда магиня пошла на хитрость, сделав вид, что ей стало плохо. Разумеется, разбирательство закрыли на перерыв и отпустили обвиняемую. Клара ринулась за ней в коридор и почувствовала такую мощную вспышку злорадства, что сомнений в виновности вдовы не осталось. Ну а большего ей и не требовалось, чтобы принять правильное решение.

Двери снова открылись, и в судную комнату спокойно вошли трое гоблинов. Двое мужчин и одна женщина. Она шла первой, но не только поэтому я с острым интересом рассматривал полное спокойного достоинства лицо. Просто до сих пор мне еще не доводилось видеть гоблинок. Камира не в счет, она полукровка. Хотя сходство между ними просто поразительное, если отбросить огромную разницу в возрасте и цвет кожи. Нет, гоблинка вовсе не выглядела древней старухой, хотя сообщение духов о том, что гоблины живут почти в три раза дольше людей, повергло меня утром в шок. Как-то обидно стало за свой род, чем мы хуже этих жестоких созданий?

Тем временем гоблинка остановилась возле среднего кресла и шедший следом за ней старший гоблин, так нелюбезно встретивший нас вчера, бережно усадил соплеменницу в кресло. Я слегка подосадовал, что не стал вчера выслушивать Сардата и Камиру, знал бы сейчас про наших гостей все, но тут же отмел эти мысли как бесполезные. Самое глупое дело жалеть о неслучившемся.

— Представь меня им… — В прозвучавшем только для меня голоске духа, витавшего сейчас над столом в виде едва заметного зеленоватого облачка, впервые прозвучала не просьба, а почти приказ.

И это меня безмерно удивило. Ведь цветок утверждал, что духи не имеют права первыми обращаться к людям? Интересно, что же такого он нашел в этих гоблинах, что решился нарушить приказ своих создателей? Или имеются какие-то исключения из общего правила? Нужно будет не забыть на досуге как следует расспросить зеленых родственников. Но как бы то ни было, отказывать древням я не собирался, прекрасно понимая, что у них была очень веская причина так заявить. И потому, попросив у короля взглядом извинения, встал со своего места и подошел ближе к гоблинам:

— Представьтесь, пожалуйста, суду.

— Я — Бариза, старшая мать рода и его повелительница, — поднялась с кресла гоблинка, склонила в вежливом поклоне голову и села.

— Я — Тайгар, командор рода. — Поднявшийся следом гоблин был главным в нашу прошлую встречу, и именно он, не раздумывая, за кусок камня отдал нам родного брата.

— Я — Зерид, учитель. — У этого гоблина был безмерно усталый взгляд разочаровавшегося в жизни человека, которого уже давно держит в мире живых не радость бытия, а тяжкая обязанность.

— А я Грег Диррейт Монтаеззи, старшее королевское око, и я веду сегодняшнее дело, — с официальной сухостью назвал я свое имя и титул и по недрогнувшим лицам гоблинов понял, что не ошибся в своих догадках. Идя сюда, они уже отлично знали, кто я такой, и наверняка поняли это еще в обители.

— А это существо, помогающее мне в расследовании, зовется древень. — Над столом снова возник дух, но теперь он сидел лицом к гоблинам и смотрел прямо в глаза повелительнице своими бесподобными очами.

Переведя взгляд на приглашенных, я тотчас сообразил, что происходит нечто непредвиденное и очень странное, напрочь сносящее придуманный мною план. Разумеется, я ждал удивления, а возможно, даже и потрясения, представляя гоблинам своего зеленого напарника, но не мог и заподозрить, что эти естественные в такой момент чувства окажутся далеко не единственными. Сквозь первое изумление на лицах совершенно растерявших свою невозмутимость гостей появилось узнавание, раскаяние и какая-то горькая радость. Словно седой старик случайно встретил друга детства, с которым много лет назад рассорился из-за какой-то мелочи.

А потом побледневшая от переживаний повелительница резко поднялась и, протянув к древню сложенные вместе ладони, с мольбой и болью в голосе нараспев произнесла:

— Даэрри!

— Почему вы нарушили приказ, старшая мать? — Впервые за время нашего знакомства нежный голосок духа прозвучал так сухо и укоризненно.

— Нет! — отшатнулась она в неподдельном ужасе. — Как бы мы могли! Вон Зерид принес все артефакты… и копию, и тот, что великий предок Зугебар спрятал в покинутых храмах!

— Садись и слушай, — отворачиваясь от нее, разочарованно бросил дух, — и возможно, тебе дано будет понять истину, хотя я не уверен, что у вас хватит смелости ее принять.

Он отвернулся от удрученной таким обращением гоблинки, которую немедленно перехватили сородичи и бережно усадили в кресло, и переместился на середину стола. Я осторожно, на цыпочках, вернулся на свое место, и едва сел, как подвергся самой настоящей атаке соратников, прямо-таки забросавших меня подозрительными пристальными взглядами. Но дальше всех пошел Торрель, перегнулся через подлокотник и грозным шепотом осведомился, что это такое сейчас произошло?

— Не знаю, — так же тихо ответил я, — это духи попросили.

Он снова выпрямился и застыл, задумчиво глядя в никуда, и наверняка не я один догадался, что теперь наш король вознамерился получить ответ с древней.

И в этот самый момент в судной комнате разом погасли все лампы и резко потемнело. Вскочили со своих кресел Зиновас и пара магов, но тут же сели снова, разглядев появившееся прямо посреди стола полупрозрачное зеленоватое изображение Артемии. Размером оно было в половину оригинала и больше всего походило на одну из тех иллюзий, что кастуют на праздниках маги средней руки для потехи зрителей. Только маги обычно изображали диковинных животных или полумагических существ, и их создания могли лишь слабо шевелиться, но не говорить.

А вот созданная духами копия в точности повторяла рассказ Артемии, с теми же самыми интонациями, горькими вздохами и так же глотая в паузах призрачный отвар. Взгляды всех судей были прикованы к необычному зрелищу, и мне хотелось верить, что все они чувствуют сегодня ту же самую боль, что рвала вчера мое сердце.

Рассказ смолк, растаяла дымкой иллюзорная картинка, сами собой вспыхнули в лампах живые огоньки.

— Я думаю, теперь всем понятно, почему именно это дело я решил разбирать сегодня первым? — не давая коллегам расслабиться, осведомился я с самым непреклонным видом. — Оказывается, гоблины под видом людей многие столетья ходят среди нас, как скотину вырезая наших ни в чем не повинных женщин. И хотя госпожа Артемия Шуглинд несомненно заслужила наказание, вначале я хотел бы выслушать того, кто является отцом ее дочери.

Он встал, не мешкая ни секунды, размеренно прошагал к одиноко стоящему стулу для подозреваемых и так же спокойно сел. Вот только лицо его больше не было бесстрастной маской, в уголках губ притаилась горечь, а глаза были полны боли.

— Ответьте, командор Тайгар, — холодно предложил я гоблину, — в чем провинились перед вами наши женщины?

— Чтобы ответить на ваш вопрос, я должен рассказать историю моего рода… — глухо и обреченно произнес гоблин, — иначе вы не поймете…

— Мы уже знаем вашу историю, ровно столько, сколько знают древни, — отозвался я, — и про то, что вы сами погубили свой родной остров, и про развязанную вами безжалостную войну, и про эльфов.

— Про эльфов? — Против моего ожидания эти слова не озадачили, а обрадовали Тайгара и словно вселили в него какую-то надежду.

— Они помнят про эльфов?! — с той же безумной надеждой вскочила с места старая повелительница и почти бегом ринулась в мою сторону. — Скажи, умоляю… — она, задыхаясь, остановилась рядом, — даэрри знают, в чем смысл проклятия?

— Нет, — начиная что-то подозревать, осторожно ответил я, и женщина сразу потухла, — но ведь у вас есть артефакт… который мы принесли, и ты же сама сказала, что у Зерида есть копия?

— Ты не понимаешь… — Неожиданно она села прямо на пол, и я успел порадоваться, что он застелен толстым ковром. — Мы сотни лет жили, свято придерживаясь правил, выгравированных на табличке, но это не спасло наш народ. А однажды, совсем недавно, лет сорок назад, Растур привез точно такую, купил случайно в лавке антиквара. Зерид начал изучать и обнаружил, что они не одинаковы. Немного, всего на один знак, но он менял весь смысл.

Командор, покинув место подсудимого, уже успел обежать судейский стол и схватить мать за руку, пытаясь поднять.

— Оставь, — отмахнулась она, но гоблин был настойчивее.

Легко подхватил повелительницу на руки и понес на место, не обращая на нас никакого внимания. У меня на языке крутилось несколько вопросов, рвущих мозги пониманием какого-то очень странного и очень нехорошего обстоятельства, и я никак не мог решить, в каком порядке их задавать. Но тут встал со своего места гоблин, которого они звали учителем. Решительно прошел к стулу подсудимого, но садиться не стал, а бережно развернул принесенный сверток и разложил на столе три совершенно одинаковые на вид таблички.

В комнате и так было тихо, а в этот момент все даже дыхание затаили.

— Среди вас есть маги, — поднял на судей усталый взгляд Зерид, — они смогут точно сказать, какой из артефактов истинный.

— Средний, — не задумываясь, сообщил Леон, и все маги подтверждающе кивнули.

Всякая попытка применить в этой комнате человеческую магию гасилась установленной на комнату защитой, но неактивную магию амулетов и заряженных вещиц маги могли видеть свободно.

— Да, — бережно беря в руки среднюю табличку, гоблин отложил ее в сторону. — Раз вы знаете, что произошло в той, древней войне, не стоит объяснять, что наши предки бежали оттуда не оглядываясь. Унося с собой вот этот артефакт. Постепенно их набралось несколько тысяч, но воевать больше никто не собирался. На суровом восточном берегу мужчин ждали во временных жилищах женщины и дети, и нужно было думать, как их накормить и устроить.

Чтобы не утомлять вас долгим рассказом, скажу кратко, в конце концов повелитель решил вернуться на оставшиеся от нашей родины острова и попробовать выживать там. Три острова, большой и плоский Коштэ, высокая скала Артаг, которую с вершин и до подножия полностью занимала академия, и маленький Баэтор, принадлежавший жрецам, — это все, что осталось у нас от прежней жизни. Первое время гоблинам жилось там очень тесно, особенно в академии Артага и на Баэторе, где остались жилые подвалы и Храм морской владычицы. Он был разрушен, но наш род никогда не боялся работы. Предки восстановили храм, начали строить поселок на Коштэ, одновременно построили несколько поселков на восточном берегу, у них сохранилось несколько кораблей и они намеревались построить новые.

Зерид на несколько мгновений смолк, и кто-то из магов подвинул старику бокал с бодрящим настоем. Он рассеянно кивнул, отпил несколько глотков и, собравшись с силами, продолжил рассказ:

— Великий Зугебар, повелевавший в те времена нашим народом, хранил как самое великое сокровище послание эльфов и повелел самым искусным мастерам высечь несколько копий. Одна из них все время лежала на его столе, и каждый мог прочесть, что на ней написано. Это было нетрудно, эльфы знали все языки мира, и табличка была сделана на нашем языке и нашими знаками. Предки свято выполняли написанные на табличке правила, и долгие годы казалось, что судьба повернулась к гоблинам лицом. Они много трудились, строили, ловили рыбу и разводили на восточном берегу скот, учились жить по-новому. Беда подкралась незаметно, хотя ее и бедой-то вначале никто не посчитал, наоборот, решили, что морская владычица, покровительница гоблинов, таким образом помогает нам выжить, даря нашим женщинам только одну девочку на десяток мальчишек. Но постепенно предки начали понимать, что это не благодать, а кара. И тут случилось еще одно несчастье — внезапно из глубин океана пришел разрушительный шторм небывалой силы. Погибли почти все жители острова Коштэ, и снова сильно пострадал храм. Тогда жрецы и учителя взялись за книги и старинные записи и нашли предупреждение о том, что раз в несколько сотен лет такие шторма смывают все с мелких островов, потому предки и избегали на них селиться. После этого известия все переселились на берег, и первая избранная повелительницей старшая мать под страхом изгнания из рода запретила нам даже на час ступать на родные острова. С каждой сотней лет наш народ становился все меньше, и однажды, после очередного шторма, было решено уйти вглубь материка. Это было больше тысячи лет назад, наши деды и прадеды заранее разведали путь и шли только по пустынному бездорожью, далеко обходя города и деревни. Достигнув гор, где разведчики обнаружили несколько огромных природных пещер, предки устроились на зимовку. А весной решили, что дальше идти не стоит. В тех местах оказалась мягкая, короткая зима, богатые рыбой речки и бесхитростные скотоводы по соседству, которые отдавали за простой нож или топор целого бычка.

Он снова смолк, постоял, хмурясь, видимо понимая, что, пообещав рассказать все вкратце, невольно увлекся воспоминаниями о своих бедах. Мне уже начали закрадываться в голову кое-какие подозрения, но я решил дать учителю выговориться, отлично понимая, что при других обстоятельствах никто из нас никогда не услышал бы от него таких подробностей.

— Моему народу неплохо жилось в тех местах, но катастрофа неуклонно приближалась. Девочек рождалось все меньше, и хотя наши женщины рожали уже не по два-три ребенка, а столько, сколько позволяло здоровье, почти все дети были мальчиками. Мы перепробовали все, смешивали кровь разных семей, нанимали шаманок и травниц. Бесполезно. Девочки не стали рождаться чаще. Мы все больше старели, все меньше бегало по обители детей, и больше ста лет назад Бариза приказала собирать в обитель одаренных целителей, способных продлить молодость женщинам. Мы снова позвали шаманок, и они начали проверять всех детей, которых приводят к нашим дверям местные жители. Сейчас в обители живет несколько десятков магов, и все они алхимики и целители, хотя некоторые могут ставить очень сильную защиту. Но самое главное не это. Случайно выявилось одно странное обстоятельство, с помощью шаманки мы обнаружили среди приведенных на воспитание детей несколько полукровок, потомков тех выживших воинов, которых не смог собрать после поражения Великий Зугебар. Вот они и посеяли в наших душах сомнение, которое только укрепилось после покупки второй таблички. И тогда во все страны отправились маленькие отряды, искавшие подтверждение наших подозрений. Других полукровок или новые таблички. Эти поиски увенчались частичным успехом, воины нашли потомков осевших в глухих деревнях гоблинов, но только несколько из них захотели отправиться в обитель. Наши лекари изучили их кровь и возродили в нас ужасающее подозрение, кто-то страшно ошибался: или мы, или… эльфы.

После этих слов учителя все части загадки сложились в моей голове в правильную и ужасающую картину, и, судя по понимающим взглядам некоторых присутствующих, таким сообразительным оказался не один я.

— Как звучит текст той таблички, по правилам которой вы жили столько лет? — не в силах больше сдерживать себя, в упор спросил я гоблина.

Он дернулся как от удара, поднял на меня растерянный и беспомощный взгляд поблекших от возраста глаз и покорно кивнул.

— В табличке написано: «За все грехи, за жадность и жестокость будет отныне ваш род наказан сурово и иссякнет, если вы соедините свою кровь с кровью человечьих женщин, помните это».

— Понятно, — сердито процедил я, — а что во второй?

— Там написано: «За все грехи, за жадность и жестокость будет отныне ваш род наказан сурово и иссякнет, если вы не соедините свою кровь с кровью человечьих женщин, помните это».

— Понятно, — еще свирепее процедил я и мысленно задал духам возникший у меня вопрос.

Вернее, даже не вопрос, поскольку ответ уже знал, просто хотел подтвердить свои предположения. А услышав ответ, хмыкнул, сразу сообразив, как можно быстро проверить свои выводы и одновременно наглядно доказать их всем присутствующим.

— Милорд, — почти весело попросил я Тайнери, — будьте любезны, прикажите страже отвести всех подозреваемых в дворцовую кузницу.

Разумеется, они нужны мне не все, но делить их сейчас на две неравные кучки как-то слишком жестоко. Да и не случится ничего страшного, если кое-то из них раньше времени узнает тайну гоблинов.

Пока Тайнери звонил в колокольчик и отдавал распоряжение дежурному магу, я еще раз мысленно проверил свой план и добавил в него небольшие исправления.

— Ваше величество, — заявил я, уважительно глядя на короля и старательно не замечая его возмущенного взгляда, вызванного моими странными действиями, — для полного раскрытия этой загадки нам придется провести небольшой опыт. Предлагаю всем желающим выйти в соседний зал, чтобы маги могли открыть для них портал в кузницу.

— Я желаю, — мягко кладя тонкие пальчики на руку мужа, объявила Элессит и незаметно лукаво подмигнула мне.

Ох, ученица, не стоит так шутить с ревнивыми мужьями, ответил я неодобрительным взглядом, но король уже поднялся с кресла и повлек супругу к центральному выходу.

— Зерид, берите ваши таблички и идите за мной, — скомандовал я, не отставая от Торреля.

— А мы? — Командор посмотрел на меня с болезненной надеждой.

— Вы тоже, — кивнул я миролюбиво, подозревая, что все беды, обрушившиеся на головы гоблинов, ничто по сравнению с открытием, которое, по моему подозрению, должно ожидать их в кузнице.

Маги начали открывать порталы, едва выйдя в зал, и я вполне понимал их нетерпение, у самого все дрожало внутри от предвкушения задуманного мною эксперимента. Ведь от того, как среагируют на результаты, в которых я почти не сомневался, наши гости, и будет зависеть мой приговор.

Кузнец, давно знакомый мне крепыш среднего роста, со светлыми волосами, говорящими о присутствии в его жилах крови северных народов, имел небольшие магические способности и достаточно давно работал в королевской кузне, чтобы не удивиться появившимся из обычного портала гостям. Изумило его совсем другое, количество и статус пришедших.

— Привет, Унгас, — поздоровался я вслед за остальными, — сегодня я тут командую, поможешь провести один опыт?

— Для тебя — хоть десять, — широко разулыбался кузнец. — Огонь потребуется?

— И огонь, и все твои инструменты, — дружелюбно подтвердил я и махнул Зериду, чтоб подошел поближе.

— Давай сюда твои сокровища, да не волнуйся так, ничего с ними не случится.

Первый, самый показательный опыт, я решил произвести собственноручно. Шагнул к огромной бадье с темной водой, в которой Унгас остужал и закалял заготовки, и, развернув полотно, показал окружающим три одинаковые каменные плитки.

— Все знают, что я не маг, — решив немного разрядить напряжение, сообщил я присутствующим с нарочитой печалью, — но сейчас без всякой магии я выберу из этих трех артефактов истинный.

Маги насторожились, сыскари чуть заметно заухмылялись. А я, не обращая больше внимания на их реакцию, небрежно бросил в воду одну плитку.

Бульк. Темная вода всколыхнулась и замерла.

Значит — не он. Бросаю вторую, бульканье повторилось, кто-то из сыскарей ехидно хихикнул.

Что за змейство, неужели духи ошибались?!

Не подавая виду, что озадачен результатом своих действий, залихватски швыряю в чан последний камень. Не собираясь расстраиваться, даже если опыт не удастся. Просто придется признать, что и эльфы иногда ошибаются.

Горестно глотнул горячий, пахнущий горелым маслом воздух кузни Зерид, крепче сжала побледневшие губы многострадальная старшая мать. Многозначительно кашлянул король.

А я, не отвлекаясь, пристально смотрел на булькнувшую в последний раз воду и терпеливо ждал. Секунда… вторая… вода внезапно расступилась, выталкивая не понравившийся ей предмет, и на поверхности четко вырисовался покрытый значками четырехугольник. Облегченные вздохи раздались с разных сторон, похоже, судьба артефакта волновала не только гоблинов.

— Сард, — негромко позвал я, — иди сюда.

Гоблин, стоящий в стороне от сородичей, бережно отстранил Камиру и скользнул ко мне.

— Что?

— Достань камень, это истинный артефакт, оставленный вам эльфами.

Он настороженно глянул мне в глаза, пару мгновений помедлил, потом решительно выхватил табличку из воды.

— Что дальше?

— Возьми у кузнеца инструмент и попробуй отрезать кусочек, лучше с уголка, а то ваш учитель слишком нервничает.

— Хорошо, — беззлобно усмехнулся Сардат, приняв мой шутливый тон за извинение, — отрежу с уголка.

— На что спорим, что не отрежешь? — Мне внезапно стало так легко и свободно, как бывает, когда вырываешься из темного мрачного подземелья на залитую ласковым солнышком лужайку.

— Совсем я дурак, что ли, с тобой спорить, особенно когда ты так веселишься, — ворчливо буркнул гоблин, бросая в меня мимолетный признательный взгляд.

— По-моему, вы хорошо знакомы, — задумчиво протянула неизвестно когда оказавшаяся рядом Кларисса.

— Ты тоже его знаешь, хотя вы и не встречалась, — кивнул я магине. — Сард держит оружейную мастерскую в Бастере.

— У-у, — понимающе протянула она и обернулась к королю, видимо не столько ощущая через защитные амулеты его кипящее любопытство, сколько догадываясь о нем по нетерпеливому постукиванию королевской туфли, — это он учил Грега кое-каким хитростям оружейного дела.

Краем глаза я заметил, как задумчиво кивнул король, и заранее пожалел командиров сыскарей. Похоже, их ожидает нелегкий разговор с Торрелем по поводу моих никому не известных друзей.

А Сард тем временем ловко закрепил артефакт в кузнечных зажимах и осторожно провел по уголку алмазным резаком. Нагнулся, поизучал немного, провел сильнее, снова рассмотрел и снова провел. Потом еще и еще. В следующие десять минут он пытался отпилить, отрубить или отрезать хотя бы песчинку. Не выдержав такого непонятного и неправильного зрелища, к гоблину вскоре присоединился Унгас, и дело пошло с удвоенным энтузиазмом. Результат был все тот же.

— А ты вроде говорил, что можно в огонь, — вспомнил мои слова озадаченный кузнец.

— Можно, только сначала положи на наковальню и легонько стукни молотком, — невозмутимо предложил я, старательно скрывая предвкушение.

— Можно и молотком, — небрежно хмыкнул кузнец и бесцеремонно саданул по артефакту небольшой кувалдочкой, абсолютно уверенный, что незнакомому материалу ничего не сделается.

Несколько кусочков, брызнувших на наковальню, исторгли из груди несчастного гоблинского учителя такой жалобный стон, словно удар пришелся по его ноге.

— Что за змейство, — потрясенно выдохнул кузнец, поднимая один кусочек темными мозолистыми пальцами и поднося ближе к носу, — ты глянь-ка, Грег!

Он решительно положил осколок на стол и провел резаком. Раздался скрипящий звук и на темную поверхность посыпались мелкие крошки.

— Да это же обычный камень, — разочарованно протянул Унгас, — смотри, как ловко кто-то в бороздки вклеил, на первый взгляд совсем незаметно.

Это был час моего торжества, и омрачался он только горем, которое почувствовали при этих словах гоблины.

Великим горем, свалившимся на них от осознания предательства и обмана своего предка, не пожелавшего подчиниться предупреждению эльфов.

Проверять артефакт огнем было лишней тратой времени, но король, растерявшийся не меньше гоблинов, велел довести эксперимент до конца.

Кузнец, испытывавший почти детский восторг, сунул табличку в горн и раздул огонь до такого состояния, что любой другой металл начал бы плавиться и терять форму, как кусок масла на сковороде, а артефакт этого даже не заметил. Более того, он даже не шипел, сунутый в воду.

— Унгас, — попросил я, рассматривая обсыхающий артефакт, — достань из чана одну плитку, я хочу сравнить.

Последние сомнения рассеялись, когда я внимательнее присмотрелся к знакам, выбитым в подделке.

— Взгляни, — забыв от волнения про всякие церемонии, дернул я за рукав сопящего у меня над ухом Торреля, — он забил камнем весь последний знак, и еще вот тут посредине, пару бороздок. И отдал камнерезам, чтобы сделали несколько копий. Но видимо, кто-то из них заметил подделку и сделал для себя такую табличку, какую считал верной. А потом сбежал вместе с ней… и если бы побег не удался, гоблины никогда не начали бы искать истинный артефакт.

— Но почему правитель не спрятал табличку в тайник или не сбросил в пропасть?

— Не знаю, — пожал я плечами, — наверное, в таком случае с артефактом происходит то же, что и в воде. Мне кажется, этот Зугебар был чрезвычайно хитер, потому и положил табличку на самом виду в мастерской, под академией. Среди точно таких же по виду, немного бракованных плиток артефакт был запрятан много надежнее, чем в самом глубоком тайнике. И ни один гоблин никогда не смог бы даже заподозрить истину, ведь все они начисто лишены магических способностей.

Неподалеку раздался тихий стон, и, стремительно обернувшись, я успел увидеть, как, неуклюже схватившись за край верстака, падает побелевшая старшая мать. Тайгар и Сард почти одновременно оказались рядом, столкнулись плечами, и старший отступил, позволяя младшему подхватить мать у самого пола.

— Клара, открывайте уже порталы, — скомандовал я, прихватывая со стола артефакт. — Спасибо, Унгас.

ГЛАВА 16

За время нашего отсутствия в судной комнате произошли некоторые изменения, видимо, кто-то из магов отдал ментальный приказ. И я даже, кажется, догадываюсь, кто именно это был.

Возле стены, противоположной месту, где разместились гоблины, появилось семь стульев и пара небольших столиков. Возле кресел для гостей теперь тоже стоял чайный стол. Разумеется, не пустой.

И на нашем столе появились графины с холодными напитками и серебряные чайники с горячими отварами и настоями. А еще вазы со сладостями и печеньем и посуда. Все ясно, пока мы стояли в кузне, эмпаты уловили желание большинства присутствующих выпить чашечку горячего настоя, не удаляясь при этом от судной комнаты.

Через несколько минут все расселись по своим местам, а мои ученики и спутницы с Сардатом заняли приготовленные им места. Последними появились король с королевой, и ловкие лакеи начали сноровисто разливать горячие настои. Я выпил уже две чашки, посматривая на удрученных гоблинов и пытаясь придумать какой-нибудь щадящий способ выяснить все до конца.

Тщетно. Такого способа попросту не существовало. Как ни старайся, гоблинам придется выпить горькую чашу до дна. И то простое обстоятельство, что гнусный подлог совершил их далекий предок, хоть и может служить объяснением их действий, но никак не оправданием. Они должны были давно задуматься о странных несоответствиях в предписанных копией артефакта правилах и действительностью. И попытаться хоть что-то изменить, а не катиться и дальше в пропасть с упорством самоубийц. Хотя… я тоже все время повторяю их ошибку, пытаясь судить гоблинов, как людей. А они вовсе не люди, и не зря эльфы обошлись с ними так жестоко, наверняка ведь точно знали, что упрямый народ, потеряв свои земли, еще не раз предпримет попытку захватить чужие, если оставить ему возможность восстановиться.

Правительницу гоблинов маги подлечили еще в кузне, до отправки в портал, и она категорически отказалась от отдыха. А настаивать никто не осмеливался, хотя выглядела гоблинка совершенно измученной.

Пора, решился я наконец, еще раз взглянув на ее потерянное лицо с застывшим взглядом, устремленным куда-то вглубь прожитых лет. Чем дольше тянешь, тем больше она мучается.

— Зерид, — подавив тяжкий вздох, позвал я учителя, — возьми очищенный артефакт и прочти нам истинное послание эльфов.

Он шагал вокруг стола как на эшафот, мужественно подняв голову и старательно выпрямив спину. А дойдя, остановился рядом и, пряча глаза, принял из моих рук табличку с таким напряженным видом, словно брал в руки ядовитую змею.

Несколько томительных минут старик рассматривал непонятные мне знаки, потом перевел взгляд на мое лицо, что-то пытаясь на нем отыскать, и вдруг запальчиво заявил:

— Как я могу верить, что эта вещь не подложена ковеном специально, чтобы окончательно уничтожить наш род?

У меня даже челюсть отвисла от изумления. Вот и делай после этого им добро! Да и действительно, как теперь доказать, что маги специально не подстроили такой фокус? Рассказывать про их честность? Так про это только посвященные знают, а большинство жителей Чиндая и Остана считают магов коварными существами, способными на любые хитрости ради достижения собственных целей.

— Если я скажу тебе, что Грег никогда не пошел бы на такой обман, ты поверишь? — резко вскочил со своего стула Сардат.

— Ты не прав, обвиняя королевское око в подлоге, в тебе говорит боль и обида, — почти одновременно с ним горько вымолвила старшая мать, — читай, Зерид, и постарайся не ошибаться.

Скрытую угрозу, прозвучавшую в последних словах повелительницы, услышали и поняли правильно не только люди.

— Я тоже могу прочесть надпись, — произнес цветок жизни голосом возникшего над столом духа, — и это я помог Грегу отыскать артефакт эльфов в академии на Артаге. Могу заверить всех, кто сомневается, в этом мире сейчас нет никого, способного создать такой металл.

— Читай, — пересилив гнев, спокойно кивнул я старику, — а духи подтвердят твои слова.

Гоблин поднял к глазам артефакт и обреченно, словно бросаясь в пропасть, прочел:

— «За все грехи, за жадность и жестокость будет отныне ваш род наказан сурово и иссякнет, если вы не соедините свою кровь с кровью человечьих женщин, но помните, только от истинной любви будут рождаться ваши дочери», — последние слова старый учитель выговорил, запинаясь, а произнеся, ошеломленно уставился поверх наших голов на своего командора.

И мы все невольно потянулись туда взглядами, проверить родившиеся догадки. Тайгар сидел, низко опустив голову, спрятав лицо в ладони, и его мускулистая спина казалась высеченной из камня.

— Это действительно написали эльфы… — Боль плескалась в глазах повелительницы, кривила ее прежде невозмутимое лицо, — никто из людей никогда бы не догадался, что гоблины очень редко находят истинную любовь. Так редко, что считают ее сказкой, легендой, подобной встрече на берегу океана с морской владычицей. Во все времена женщин нашего рода выдавали замуж в самые дальние семьи, считаясь только с необходимостью смены крови в потомстве, но не с их желаньями. Лишь когда женщин осталось очень мало, нас начали оберегать и даже назначать правительницами. Но одновременно с этим наши прародительницы сами взяли на себя нелегкую долю племенных самок.

Было заметно, как трудно дается гоблинке это признание, и я собирался уже прекратить ее пропитанную горьким сарказмом исповедь, вот только не мог придумать, как сделать это потактичнее.

— Мне кажется, ей нужно выговориться… — внезапно произнесла Элессит, склонившись к королю.

И эти слова, нарочно сказанные чуть громче, чем требовалось, чтобы их услышал лишь Торрель, показались мне ответом на мучивший меня вопрос.

— …у всех моих одиннадцати сыновей разные отцы, и хотя сейчас я не жалею о том, что подарила достойным воинам возможность продолжать свою кровь в детях, если бы знала раньше правильный текст, прогнала их всех… искать свою истинную подругу. Жаль, что ничего нельзя изменить. Единственное наше оправдание — когда мы начали сомневаться в правильности повеления, по которому жили столько лет, то приняли закон, запрещающий причинять любой вред людям, особенно женщинам. Но это произошло, к сожалению, всего двадцать лет назад. Поэтому мы примем любой ваш приговор, каким бы суровым он ни был.

Уж не волнуйтесь, он будет очень суровым, вот это могу пообещать, рычал я про себя. И еще… очень неожиданным для вас.

— Я готов вынести свое предложение по приговору, — отправив Зерида на место, произнес я ровно и спокойно, как и положено правилами. — Если у кого-то есть неизвестные суду обстоятельства, прошу предъявить их сейчас.

— Нет, — оглядев присутствующих, подтвердил лорд Тайнери, — дополнений нет ни у кого.

— В таком случае считаю доказанной вину гоблинов в преступлениях, совершенных против человеческих женщин, и в наказание предлагаю забрать у них обитель. Гоблины должны подписать акт о передаче обители под надзор ковена. А ковен немедленно направит туда отряд магистров, разобраться с магами и алхимиками. Также гоблины должны раскрыть мастерам цитадели все сохраненные тайны предков в обработке металлов и горном деле и помочь в изучении академии на Артаге.

Учитель не сдержал горестный стон, но его соплеменники приняли этот удар с безразличием напрочь разочарованных в жизни существ.

— Однако, учитывая, что гоблины, — продолжил я тем же ровным голосом, — вследствие подлого обмана своего предка тоже оказались в катастрофическом положении, считаю необходимым предложить всем желающим принять этавирское подданство. Ковен будет обязан помочь им с расселением по городам королевства. Впрочем, я думаю, гоблины достаточно богаты, чтобы купить жилье всем своим сородичам, кто захочет начать новую жизнь, и помощь нужна будет скорее в оформлении нужных бумаг, поиске занятий и прочих мелочах. Также считаю необходимым разрешить тем из гоблинов, кто не желает менять свой образ жизни, остаться в обители и продолжать свободно заниматься своим делом.

Уф. Кажется, все. Вот что я ненавижу больше всего, так это всяческие официальные речи. А что это все так подозрительно примолкли?

Даже Клара разглядывает меня так, словно никогда прежде не видела.

— Я считаю, очень правильный приговор, — мелодичный голос Элессит первым нарушил повисшую тишину, — могу только добавить от себя, что собираюсь попросить духов подлечить гоблинских матерей. Сколько их у вас осталось?

Молодец, ученица, заметила такой важный момент. Как же я сам-то до него не додумался? Нет, сообразил бы позже, это несомненно, но лучше сказать им сразу, чтобы потом не воспринимали как подачку.

— Двадцать девять… — ошеломленно пробормотала старшая мать, — а зачем нас лечить?

— Чтобы хватило сил рассказывать сказки и историю гоблинского рода маленьким девочкам, которые через несколько лет начнут приезжать к бабушкам в гости. Да и научить их чему-то полезному, национальной кухне, вышивке… — мягко сообщил Леон и поощрительно кивнул мне, нагло пользуясь тем, что сидел сбоку и король не мог разглядеть его выходку.

— Если все согласны с приговором, то, пока готовятся документы, считаю возможным отпустить гоблинов отдыхать, а мы займемся следующими подсудимыми, — поторопился я закончить с выясненными делами и вдруг заметил, как вокруг стола в мою сторону шествует Бариза.

Ну нет! Вот только этого не нужно, не люблю я всяких благодарностей и поклонов! В панике уставившись на Клариссу умоляющим взглядом, показываю ей условными знаками, что нужно перехватить гоблинку на полпути, однако обычно сообразительная магиня в этот раз оказалась непроходимо тупой. И повелительница, так никем и не остановленная, дотопала-таки до моего кресла.

— Встань, Грег Диррейт! — Почему ее голос звучит так повелительно и возвышенно?

Однако, несмотря на вопиющее нарушение всяких правил, встаю с места и покорно шагаю в ее сторону.

— Склони голову.

Надеюсь, она меня бить при всех не собирается? Озадаченно смотрю на ее строгое и торжественное лицо и начинаю подозревать, что лучше бы побила. Но голову все же склоняю, не столько из покорности, сколько ради успокоения коллег, прямо-таки сгорающих от любопытства.

— Мы согласны с твоим приговором и отдадим обитель ковену. Но вначале… — она ловко сняла с шеи мудреную бляху, висящую на цепочке из зеленоватого металла, и накинула на меня, — я отдаю тебе знак правителя. Мы верим, что ты не дашь нашему роду погибнуть, тот, с кем дружат даэрри, предать не может.

Нет! Не нужно! При чем тут я, у вас и своих кандидатов хватает, вон хоть тот же Сард, — едва не завопил я, хватаясь рукой за теплый металл, и тут гоблинка припечатала меня решающей фразой:

— Сразу хочу объяснить, по нашим законам снять и передать тотем можно только в том случае, если ты найдешь надежного преемника, которого сочтут достойнее тебя не менее трех соплеменников. А теперь я ухожу, чтобы вам не мешать, да и вообще мне пора немного отдохнуть.

И она так же спокойно направилась к дверям. Тайгар и Зерид примерно на полпути подхватили старшую мать под руки и все вместе молча покинули комнату.

— А ты что сидишь? — усаживаясь в кресло, оглянулся я на Сарда. — Иди за ними. Ты не подследственный.

— Слушаю, повелитель, — учтиво кивнув, направился прочь гоблин, и если бы я знал его хоть немного меньше, то вряд ли сумел расслышать прозвучавшую в голосе тонкую насмешку.

Ну он у меня еще дошутится. А пока к делу.

— Займемся вторым вопросом. Предлагаю решение дела о побеге учеников из Северной школы передать в ковен. И пусть попутно рассмотрят вопрос о защитных амулетах для учеников, отправляющихся на каникулы, и левых накопителях. И не забудут о моих рекомендациях Турию Антеризу.

— Принято, — кивнул Леон, на сегодняшнем заседании представляющий главу ковена. — Клара, уведи их.

Ученики послушно поднялись с мест и потопали к выходу вслед за Клариссой, а я послал Леону благодарный взгляд. Клара никогда не оставит без слов поддержки учеников, за которых я считаю себя в ответе. Впрочем, особого наказания им теперь можно не ожидать, ну поругают за неосторожность, так по большому счету больше и не за что. Зато эта тройка мгновенно стала знаменитой, и теперь все младшие ученики еще много лет будут пытаться сбежать из школы в надежде, что удастся повторить все их подвиги.

А вот нам предстоит самое трудное, и я даже не знаю, с кого из женщин начать допрос. Хотя… поскольку сегодня все не по правилам, попробую и тут немного схитрить.

— Ведьма Сахта, займи место подсудимого.

Женщина послушно прошла и села на одинокий стул.

— Камира Шуглинд, займи место рядом с ней, поставьте ей стул.

Дождавшись, пока Камира сядет рядом с ведьмой, объявляю им свое решение:

— А теперь я буду задавать вам вопросы, и пусть отвечает та из вас, кто знает более полный ответ. Несколько дней назад рядом с Куртом, небольшим городком на юго-западе Этавира, был жестоко убит Норен Ганетти, королевское око. Нам стало известно, что он разыскивал Хасту Кушир, и известно, что ее сманил из дома Терон. Что-нибудь можете сказать по этому поводу?

— Я могу, — уверенно кивнула Сахта. — Эту девчонку он действительно привез с запада и несколько дней не отпускал от себя. А потом вдруг отдал тому бандиту, Сифону, который на тебя нападал. И вот сейчас я вспоминаю, что они в тот раз и ездили вербовать наемников впятером. Впрочем, там же двое из его четверки остались в живых, можно их допросить.

— Я помню, Шлеп и…

— Фека, — подсказала Сахта.

— Доставьте Шлепа и Феку, — приказал я, едва не рыча от нетерпения.

— А пока их доставляют, суд объявляет перерыв, — ударил по колокольчику Тайнери, — продолжим через два часа.

Первыми из судной комнаты ушли король с королевой, потом увели подсудимых. Начала заседания им придется ждать поодиночке, в маленьких комнатках, и взять женщин с собой в поместье на обед мне не удастся. Клара тоже пока не вернулась, значит, придется отправляться одному.

После ухода подсудимых в комнате сразу стало шумно. Все заговорили и задвигались, выбираясь со своих мест и торопясь в смежный зал, где можно открыть портал. Несколько человек попробовали было поздравить меня с титулом правителя, однако, нарвавшись на кровожадный взгляд, быстро свернули это мероприятие.

— Леон, кто откроет мне портал? — едва шагнув за дверь, поинтересовался я и тут же заметил у дальнего окна одинокую фигуру.

— Сард! — сделав несколько шагов в ту сторону, окликнул я друга.

Гоблин неохотно приблизился.

— Слушаю, повелитель.

— Еще раз так скажешь, получишь в ухо. — Я взвился, как укушенный, но, рассмотрев его лицо, сразу сменил тон: — Что случилось?

— Меня к ней не пустили.

— И не пустят, тут такие правила. Но это только на время суда. Пойдем-ка со мной, нужно поговорить, заодно пообедаем.

— А меня ты не приглашаешь? — с наигранной обидой поинтересовался Леон.

— Собирался, причем вместе с Кларой, но что-то ее не вижу, — признался я. — Так что с порталом?

— Сейчас отправлю ей вестника и пойдем. — Достав из кармана магическое стило, магистр что-то быстро начертал на клочке бумаги.

А через минуту мы стояли на портальном балконе моего замка.

Дождя сегодня не было, но не было и солнца. Над нами торопливо неслись рваные клочья немытой шерсти невиданного небесного зверя, под полы камзола сразу влезли холодные лапы ветра.

Мы торопливо прошмыгнули в двери гостиной, и дежуривший там постоянно лакей, дремавший возле пышущего теплом камина, мгновенно вскочил и дернул за шнур.

— У вас пятнадцать минут, чтоб умыться, — бросил я спутникам и ринулся в сторону своих покоев, перехватить Зию по пути, однако успел в дверях выдать слуге распоряжение: — Покажи магистру его комнаты.

— Надеюсь, мне оставили хоть кусочек? — Клара появилась в двери столовой уже к концу обеда и торопливо прошла к заботливо отодвинутому Леоном креслу.

— Ну как они? — Вот ведь знаю, что ничего плохого с учениками не произошло, а не могу не беспокоиться.

— Хорошо. Тур согласился остаться, Олли с Руном отправили в школу. И боюсь, они тебе этого не простят. — Клара пододвинула тарелку и решительно взялась за приборы, давая понять, что в ближайшие полчаса ни на какое общение с нею можно не рассчитывать.

— Если не дураки, то поймут. — Я пожал плечами, твердо уверенный, что они никоим образом не дураки. — Лучше придумайте, как мне от этой блямбы избавиться.

Я показал на лежащую на буфете зеленоватую цепочку.

— Грег, — уже пообедавший Сард отставил бокал и тяжело вздохнул, — это невозможно.

— Почему? — Я был настроен более оптимистично. — Нужно просто найти троих гоблинов, которые подтвердят, что ты лучше меня, и я отдам тебе это украшение.

— Тебе это не удастся, — категорично мотнул он головой, — все в обители знают, как добра и справедлива моя мать. Да и Тайгар ради рода готов на все, ему за время скитаний не раз приходилось не спать и не есть по нескольку дней. А Зерид вообще очень мудрый и безобидный старик. И если они трое признали тебя более достойным знака, чем Бариза, вряд ли кто-то посмеет в этом усомниться. Тем более если ты укажешь на меня. Я бунтарь, нарушитель законов и правил, и я намного меньше их всех сделал для обители. Никто не захочет солгать, что я достойнее моей матери, — это значит навсегда потерять всяческое уважение в глазах сородичей. Потому смирись и надень знак.

Вот змейство, похоже, я все-таки влип.

— Грег, — лениво ощипывая кусочки румяной корочки с воздушного пирога, небрежно фыркнул Леон, — а что ты так волнуешься-то? Сам понимаешь, эта должность теперь просто название. Гоблины разъедутся по разным городам и селам, женятся, постепенно приживутся… кстати, вот Сард хороший пример, и забудут про тебя. Зато насколько теперь у нас меньше хлопот с обителью, ты же не станешь скрывать от ковена никаких тайн.

Вот зря он это сказал. Я человек обязательный и если получаю в дар даже совершенно ненужного мне котенка, уже не могу не накормить и не подлечить его. А получив в наследство погибающий по вине предателя народ, тем более не смогу обобрать его даже в пользу своего родного королевства. И только в этот миг до меня дошло, насколько мудра и проницательна старшая мать гоблинов. Ведь она исхитрилась за несколько часов раскусить мою суть и воспользоваться полученным знанием с максимальной выгодой для своего народа.

— Боюсь, ты глубоко ошибаешься, — прожевав кусок мяса и промокнув губы салфеткой, с состраданием оглянулась на мужа Кларисса, — вот теперь у ковена хлопот прибавится вдвое, если не втрое.

И она тоже хорошо меня изучила, хмыкнул я, допивая маленькими глотками горячий душистый напиток из присланных Джусом останских трав.

— С чего ты взяла? — Магистр подозрительно оглянулся на весело ухмылявшуюся жену и обернулся ко мне: — Грег, она ведь шутит?

— Ничуть, — с наигранным раскаянием вздохнул я, — она не может шутить такими серьезными вещами. Действительно, я согласен подписать договор о передаче обители ковену, но на очень строгих условиях. Все ценности — а таковыми я считаю каждый кусочек старинного металла и каждую вещь или книгу, вынесенную гоблинами со своего острова, — остаются в собственности гоблинов и после изучения должны вернуться на место. Так же я намерен оговорить право собственности гоблинов на острова и изобретения, как в горном деле, так и в алхимии. Разумеется, ковену мы отдадим их бесплатно, но от дальнейшего использования с целью получения выгоды хотим иметь твердую долю. И так по каждому пункту. Сард, у вас ведь есть запас денег и драгоценных камней?

— Разумеется, — с живым интересом изучая мое лицо, кивнул гоблин, — но теперь уже у нас.

— Замечательно. Я думаю, нам нужно положить все в королевский банк Этавира, но сначала выделим всем желающим уйти из обители долю на обзаведение. Проценты от использования всех наших изобретений ковен может перечислить прямо туда же.

— Клара, а не могла ты предупредить меня заранее, — магистр огорошенно протер платком вспотевшую шею, — мы бы что-нибудь придумали.

— Как я могла… — обиженно фыркнула Кларисса в ответ, Леон случайно задел ее больное место.

Магиню всегда возмущал запрет на использование ментальной магии в судной комнате. Но король был непреклонен, а теперь, после объединения с духами, у Клары окончательно пропала всякая надежда на то, что его когда-нибудь удастся переубедить.

Зато я неизменно был на стороне короля, магов с ментальными способностями очень мало, и они сильно подвержены всяким нервным болезням из-за того, что вынуждены пускать в свое сознание чужие, далеко не всегда здравые мысли. Ведь одно дело разоблачить упорного отказника и совсем другое — читать всех подряд.

Из мимолетной задумчивости меня вывел торжествующий блеск в глазах гоблина, чрезвычайно довольного моей отповедью магистру. И в голове как-то сам собой мгновенно сложился четкий план самоустранения от гоблинской проблемы. Нет, полностью уже не получится, я оптимист, но не дурак, и объяснению Сарда поверил сразу и бесповоротно. Но оставить за собой только самые важные вопросы должен уметь каждый руководитель. Вот только придется вначале уточнить для себя кое-какие детали.

— Кстати, Сард, раз уж ты сам начал, объясни подробнее повелителю, с чего это ты, имея такого правильного гоблина в старших братьях и такую самоотверженную повелительницу в матерях, сам оказался в смутьянах?

До начала суда у нас еще около часа, портал маги откроют прямо отсюда, почему бы не употребить свободное время с пользой?

— Все очень просто, — не стал увиливать от ответа гоблин, видимо, и вправду считал, что я теперь имею право копаться в его личной жизни, — я самый младший из сыновей Баризы. Ей в то время было больше полутора сотен лет, и целители не советовали рожать, но она решилась. В результате я родился болезненным, плохо рос, поздно начал ходить и говорить. Шаманка сказала, что мне нужно солнце, парное козье молоко и свежий воздух, иначе я умру. Вот и отправили меня в небольшой чиндайский поселок под присмотром одного из послушников. Мне было тогда около трех лет. Послушник подсунул меня в многодетную семью и занялся личными делами, как выяснилось, он давно мечтал выбраться из обители. Вскоре я начал поправляться, но самое главное, сдружился с детьми хозяйки. И когда через год меня попытались вернуть домой, устроил истерику. Меня оставили еще на год, потом все же забрали в обитель. Несколько лет я прилежно учился и помогал старшим, твердо зная, как только подвернется повод, сразу уйду на волю. Мне не по душе размеренное существование в холодных каменных клетках, они давят на меня и вызывают тоску. Так и случилось. И хотя я и не смог совсем отказаться от своего рода, зато хватался за самые трудные и неблагодарные дела, лишь бы удрать из обители хоть на время. И как только подвернулся повод — переселился в Бастеру. Ну а если ты спрашиваешь про то, в каком состоянии вы меня нашли, — так это было в первый раз. Так Тайгар пытался заставить меня отказаться от Ками.

— И это очень хорошо, — задумчиво изрек я, не обращая внимания на округлившиеся глаза бывшей наставницы, ей почему-то всегда казалось, что я намного сентиментальнее, чем есть на самом деле.

— Почему? — А вот Сардат сразу понял, что обрадовала меня вовсе не строгость его старшего брата.

— По многим причинам, — решив дать подробные объяснения, я начал загибать пальцы. — Во-первых, потому, что несмотря на ваши прежние споры, ты не озлобился и не начал ненавидеть сородичей, во-вторых, не сделал ничего откровенно преступного в их понимании, в-третьих, ты лучше всех адаптирован к человеческому обществу, в-четвертых, я давно тебя знаю и уверен в твоей порядочности.

— Нет! — Оружейник рьяно замотал головой.

— Вот, и это тоже, — одобрительно кивнул я в ответ. — Ты быстро соображаешь и начисто лишен властолюбия. Следовательно — идеальный кандидат на пост моего первого заместителя. И поскольку других претендентов я не вижу, с этой минуты можешь приступать к своим обязанностям. Для начала подготовь мне черновик договора, и если будут какие-то свои идеи, включай не стесняясь. Торговаться с магами все равно придется, я их хорошо знаю.

— Да, Клара, похоже, у тебя будет взыскание по основной профессии, — обреченно постучал по столу пальцами магистр. — Я, конечно, попробую уговорить главу, но не думаю, что это удастся.

— Ничего он ей не сделает, иначе я призову его в суд, — обозлился я, терпеть не могу, когда кто-то пытается меня шантажировать моими привязанностями к магине.

— В суд? — Похоже, Леон еще не сообразил, что в этот раз все складывается не в пользу ковена.

Хотя им и так баснословно повезло, без особых затрат и потерь получили доступ к такому жирному ломтю.

— Именно, друг мой, — ехидно прищурился я, — не забывай, что к тому моменту, как старшая мать вздумала повесить на меня свою жестянку, Кларисса была моим напарником. А по закону тот, кого выбрали, не имеет права ничего говорить без разрешения вышедшего на задание.

— Да какое там задание… — еще пренебрежительно бурчал магистр, но в голосе уже не слышалось прежней уверенности.

— Пока секретное, — добил я его и отвернулся к ухмыляющемуся оружейнику. — У меня в Торсанне есть дом, пока заселяйся туда, он все равно пустует, и начинай работать.

— А Камира?

— Если суд отпустит, то возьмешь и ее, — опередила меня Ортензия, прекрасно знавшая, что ничего обещать заранее я не имею права.

Однако в этот день ни судьбу Сахты, ни наказание для Камиры и ее матери суд так и не определил. Допрос двоих бандитов, приведенных порталом с восточного побережья, занял почти два часа и утомил не только меня. Впрочем, количество судей после обеда сократилось до минимума. От очей был один я, от сыскарей Зиновас и Саррен. От магов Клара и почти незнакомый мне телепортист. Леон же, сославшись на дела, улизнул еще в коридоре. Король тоже пришел один, и я мысленно поаплодировал его предусмотрительности и твердости, отлично зная, не так-то просто было убедить мою ученицу, что допрос двух бандитов не самое интересное занятие для королевы.

Да и нам, повидавшим всякого отребья, не доставило никакого удовольствия слушать, как наемники Терона сваливают на своих покойных друзей и друг на друга все прегрешения. И все же с помощью духов удалось установить, что именно в тот день, когда погиб Норен, Терон со своей новой подружкой приезжал в трактир, где его ожидала шайка Сифона. А через некоторое время, прихватив Сифона и Тибиана, сержант куда-то исчез, поручив оставшимся бандитам охранять девчонку. Когда они вернулись — наемники не помнят, потому что решили вопрос своеобразно, заперли охраняемую в чуланчике и сели играть в кости. Не на сухую, разумеется, играли, потому и проспали возвращение подельников. Но одно запомнили точно, обычно суровый Сифон в тот раз даже не ругался особо, дал по затрещине и велел собирать сумки. И это тоже было слегка подозрительно, в том городишке они поджидали обоз, с которым должны были прибыть купленные в Чиндае смертники.

Оказалось, осторожный Терон вывозил их через Остан, снабжая купленными у контрабандистов документами.

Я уже было приуныл, решив, что вместе со смертью Терона след оборвался окончательно, и тут Фека вдруг вспомнил одну мелочь, за которую Зиновас уцепился как охотничий пес.

Оказывается, Терон почти сразу по приезде в трактир получил от хозяина письмо или записку, которую после прочтения собственноручно сжег в очаге. Вот после той записки он и заторопился.

После выяснения этой подробности мы отправили бандитов в подземную камеру, им предстояла отправка в Дареслайт, а маги и сыскари рванули открывать портал. Боюсь, сегодня трактирщику не придется нажиться на посетителях.

Меня они с собой не позвали, да я и не стал напрашиваться, работать вместе с большими компаниями сыскарей мне никогда не нравилось. Сделать самому все равно ничего не удастся, только буду бегать сзади хвостиком и тихо звереть. Ну а если маги чего-то найдут, то я узнаю первым, Кларисса обещала прийти ночевать в Монтаеззи. А сейчас мне нужно было закончить парочку небольших, но важных дел.

Сарда я, как и ожидал, нашел возле того же окна, только теперь рядом с ним стоял Тайгар.

— Это хорошо, что вы вместе, — деловито сообщил я, добравшись до увлеченных разговором гоблинов, — надеюсь, договор составлять тоже будете вместе. Сард, где ты собираешься ночевать? Можно устроить комнату здесь, а если хочешь, отправляйся сразу в мой дом. Остальные пока считаются гостями короля, и я не могу нарушить правила. Возможно, Торрель пожелает вечером пообщаться с вами в менее официальной обстановке.

— Я бы остался тут, — нахмурился Сард, — но если нужно…

— Мне нужно, чтобы все были счастливы, — решительно прервал я его расшаркивания и махнул незаметно наблюдавшему за нами дежурному магу — устрой вот этого гоблина в гостевых комнатах.

Все, с одним делом покончено, осталось самое последнее и самое неприятное. Сейчас мне предстояло совершить небольшое нарушение правил, и я очень надеюсь, что оно останется безнаказанным. О том, чтобы надеяться на незаметность, не стоит и мечтать.

Камеру, где заперли Сахту, мне показал дежуривший неподалеку охранник и, к моему изумлению, безропотно согласился отпереть ее для меня.

Ведьма вскочила, едва бесшумно распахнулась дверь, и напряглась, меряя нас настороженным взглядом, но, узнав меня, сразу расслабилась и снова опустилась в кресло.

— Закрой дверь, — входя в комнату, приказал я охраннику, — и жди, я ненадолго.

— Что ты хочешь спросить? — устало вздохнула женщина, не глядя мне в глаза, и я понял, что волновался не зря.

— Я хочу не спросить, а предложить, — мне бы еще уверенности, что я не ошибаюсь, — предложить тебе способ избежать завтрашнего допроса. Ведь для тебя это очень непросто… все рассказать самой?

— Боюсь, что непросто, это слишком мягко сказано, — жутковато усмехнулась ведьма, превращая все мои подозрения в уверенность, — но ведь иначе же нельзя? Суд должен все знать, а я… — Она махнула рукой, отводя наполненный безысходностью взгляд.

— Не знаю, в чем ты провинилась сколько-то там лет назад, знаю другое, — решительно ответил я, прикидывая, успею или нет, если она решит действовать немедленно, — за то время, что я находился рядом с тобой, ты не сделала ничего подлого или мерзкого. Мне показалось, что ты даже и не способна на такое. Больше того, помогала нам как умела. И потому я решил предложить тебе свою помощь. Но сказать, что это будет, смогу только после твоего решения.

— А тебе я должна рассказать… — Она замялась, не зная, как назвать свое прошлое.

— Нет, ничего рассказывать не придется, но придется заплатить, если ты действительно совершила что-то очень плохое, — честно предупредил я.

— Чем?

— Болью. Будет больно, но насколько — не знаю. Все зависит от твоего проступка. Вернее, оттого, как ты к нему относишься. Больше сказать не могу.

С минуту она рассматривала меня так подозрительно, словно пыталась услышать мысли, и я даже слегка запаниковал, хотя и знал, что это невозможно, камеры тоже защищены от применения магии. Потом отчаянно вздохнула, взяла со столика чашу с водой и начала старательно смывать с ногтей что-то невидимое. Я бессильно опустился на край постели, чувствуя, как по спине знакомо ползет холодок. Вот же змейская баба! Ведь это значит, что ведьма сегодня весь день сидит с этой гадостью на руках! И сделать это она могла только рано утром у меня дома. А вот как ей удалось обмануть магов, отбиравших у подсудимых при входе во дворец зелья и амулеты, можно только догадываться, наверняка в ее зелье нет ни капли магии.

Ведьма закончила свое занятие и пошла выливать воду из чаши, я упрямо поплелся следом.

— Что, не доверяешь? — хмуро спросила она. — Не бойся, на ногтях были разные зелья, на одной руке яд, на другой — противоядие.

— Ты же мне не поверила, а я тебе сколько раз говорил, что постараюсь все уладить. — Что-то у меня голос хриплый, словно полчаса пел на морозе.

— Пока ты сегодня гоблинов не спас, не думала, что можно мне помочь, — честно ответила ведьма. — Ну теперь что?

— Теперь мне придется тебя обнять, но не вздумай царапаться, — хмуро буркнул я, и когда ведьма бестрепетно позволила сцапать ее в охапку, скомандовал: — Духи, выносите.

Зеленоватая спираль портала на этот раз вынесла нас не на берег пруда, где стыло рябила под осенним сквозняком серая вода, а в самое сердце заповедных дриадских владений. В обернутый нежным зеленоватым сиянием мха полумрак дальнего подвала. Несколько древней с любопытством взирали на нас с самых невероятных местечек, со стен, потолка и из пышных моховых кочек. В соседнем просторном помещении среди волн мха слабо сиял огромный загадочный цветок.

— Что это? — ошеломленно ахнула Сахта, с восторгом озираясь по сторонам.

— Это цветок жизни, мудрое древнее существо, приходящееся матерью всем древням, — не желая вдаваться в подробности, кратко объяснил я, поглаживая прохладные ладошки своих родичей. — Цветок жизни согласен прочесть все твои воспоминания и передать суду, но предупреждаю еще раз, он очень не любит получать неприятные эмоции, и если ему будет больно в момент чтения, то эта боль отразится на тебе.

— Пусть, — как-то слишком быстро согласилась ведьма, — я согласна. А что нужно делать?

— Сначала слей всю энергию, ты для них слишком горячая, — как умел растолковал я, если захочет более полных объяснений, пусть спросит Клариссу, они уже несколько лун целой командой пытаются написать про духов научный трактат. Но, насколько я знаю, пока не могут прийти к согласию в некоторых основополагающих формулировках.

Через миг туфли ведьмы валялись в стороне, а сама она сидела на самой пышной кочке и бесстрашно рассматривала белесые корешки, несмело опутывающие ее щиколотки и запястья.

— Иди, Грег, — робко потянул меня к разгорающемуся сиянию портала древень, — ей потом нужно будет отдохнуть.

— Вот так, приведешь к родственникам гостей, а тебя тут же выставят прочь, — в притворном расстройстве буркнул я, шагая в портал, и тут же оказался в собственной столовой стоящим возле ухоженного кустика духов.

Ойкнула служанка, накрывавшая стол к ужину, тренькнула разбившаяся тарелка. Ну вот, еще и собственную прислугу ко всему прочему напугал. А ведь сегодня это только начало.

Ни за что не поверю, что через пару часов сюда не примчится кучка магов. Умыкание подсудимого из-под стражи само по себе достаточное преступление, а если учесть, что я умудрился сегодня наступить им на мозоль, то прибегут они вовсе не за тем, чтоб погладить меня по головке.

Конечно, мелькнула у меня мысль отправить Кларе вестника или заранее с ней посоветоваться. Но насторожило сегодняшнее поведение Леона и захотелось посмотреть, станут меня шантажировать этим проступком или нет. И не важно, что я сам понимаю всю ребячливость своих подозрений и методов, но, как говорит моя бывшая наставница, в каждом мужчине затаился маленький ребенок.

Однако я успел переодеться и поиграть с Дориком, мирно поужинать в кругу своей семьи и набросать план действий на следующий день, а никто так и не пришел.

Легкое беспокойство начинало понемногу перерастать в свербящее чувство тревоги, и одновременно проснулись угрызения совести. Но больше всего мучило понимание того, что я очень ловко загнал сам себя в ловушку. И чем больше проходило времени, тем глубже она становилась. Если в первые полчаса мне достаточно было просто послать вестника и признаться, то теперь это выглядело бы, мягко говоря, странно.

Я мерил шагами свой кабинет, даже не осознавая, что перенял эту смешную привычку у Торреля, когда дверь распахнулась и в проеме застыла знакомая фигурка.

— Кто-то пришел? — Я еще произносил последние слова, а уже прекрасно понимал, что выдал себя с головой.

— Грег… — Она обхватила меня руками и прижалась так крепко, словно я был замерзшим ребенком, срочно нуждающимся в тепле. — Что произошло?

Сначала я упрямо молчал, лишь гладил ее мягкие локоны и, вдыхая их знакомый запах, чувствовал, как с каждой секундой сердце наполняется умиротворением. А потом сдался, увлек жену к диванчику и, удобно устроив свою повинную голову на ее коленях, признался в своей проделке.

— Правильно сделал, — без колебаний приняла она мою сторону, и хотя я ни на миг не сомневался, что так и будет, сердце омыла волна горячей признательности.

Все-таки для человека самое главное в жизни — это чтобы его понимали и принимали таким, каков он есть.

— А не пора спросить духов, что там с ней? — Вопрос Зии снова совпал с моим невысказанным беспокойством, и все стало просто и понятно.

Чего я так волнуюсь, пусть лучше ковен переживает, у них обнаружилось столько просчетов и ошибок, что за глаза хватит работы на ближайшие десять лет.

— Духи сказали, что сами сообщат, когда закончат ритуал, — пояснил я, решительно поднимаясь с диванчика.

Теперь я готов отражать любые обвинения и нападки, а сейчас, раз уж выпало мне несколько свободных часов, намерен полностью посвятить их самым родным и любимым существам на свете.

ГЛАВА 17

Утром духи безропотно открыли мне портал прямо в судную комнату, и мое появление возле кудрявого кустика привело беседующих за столом магов в небольшое замешательство. Я прекрасно понял, что речь шла обо мне, но не стал переживать по этому поводу. Поприветствовав магистров с непритворным жизнелюбием, занял свое место и развернул свиток с заметками, упускать хоть что-то из виду на таком сложном процессе я не собирался.

— Грег, — интересно, каким способом они сумели дать Кларе сигнал о моем появлении, — ты ничего не хочешь мне сказать?

— Доброе утро, напарница, — небрежно оглянувшись на магиню, снова погрузился я в свои записи. Нужно передать часть моих заметок Сардату для подготовки доклада. — Конечно, хочу, только попозже, у меня будет для тебя деликатное поручение.

— Что?! — Она даже рот приоткрыла от возмущения, потом сжала кулачки и сердито засопела.

Медленно посчитай до тридцати, хотел было вернуть я магине ее собственный совет, но решил промолчать. В конце концов она справилась сама и решительно плюхнулась рядом.

— Можно посмотреть твои записи?

— Они пока не окончены, лучше скажи, что нарыли вчера сыскари?

— Ты не потерпишь до официального сообщения? — Вот зря она вредничает, меня этим не пробить.

— Потерплю, конечно, — безразлично пожал я плечами, продолжая работать и одновременно следя краем глаза за напарницей, расстроенно теребящей свой рукав.

— Привет! Король будет через пять минут.

Вошедшие последними члены суда, лорд Тайнери, секретарь и несколько сыскарей заняли свои места.

Ну же, Клара, поторопись, у тебя осталось пять, нет, уже четыре минуты.

— Трактирщик оказался ни при чем, — сердито выдавила магиня, — записки для Терона присылала его бабушка, Еуджиния де Трасль. Ее должны были доставить утром, вечером у сыскарей не было разрешения на арест миледи, сам знаешь, знатный род.

Знаю и давно возмущаюсь таким порядком. Хотя и понимаю, откуда он взялся. Это они сами, знатные милорды, приняли когда-то такие законы, чтобы оставить себе или потомкам лазейку для ухода от наказания.

Хотя, если рассуждать просто и логично, эти правила сразу не выдерживали никакой критики. Ну при чем тут имя и заслуги предков, когда человека собираются призвать к ответу за его собственные преступные деяния?

— Ты не удивлен?

— Почти нет, — тяжело вздохнул я, — если судить по ее дочерям, воспитание Терона ей никак нельзя было доверять.

Вот теперь все наконец встало на свои места. Миледи не могла не знать, что Норен является королевским оком, слишком долго он прожил в тех местах и слишком многим помогал. И когда кто-то из слуг или соседей поделился со старой леди новостью, что делом о пропаже девчонки огородника Кушира занялся королевский служащий, старуха перепугалась до смерти. И послала любимому внуку предостерегающую записку. Наверняка она надеялась, что Терон просто уедет подальше, к месту своей службы, но свежеиспеченный сержант отлично понимал, что, куда бы он ни уехал, это всего лишь временная отсрочка. Правда, непонятно, почему он не выбрал более простой путь, не женился на влюбленной дурехе, но об этом мы теперь наверняка не узнаем никогда.

— Доброе утро, — садясь в свое кресло, приветствовал всех Торрель, и я сообразил, что, погрузившись в размышления, пропустил приход королевской четы.

— С кого начнем? — Лорд Тайнери испытующе посмотрел на меня, и по его взгляду я понял, чего они от меня ждут: чистосердечного признания в содеянном. А вот зря надеетесь, я ничего плохого не совершил и говорить мне пока нечего.

— Если миледи де Трасль уже доставили, то с ее допроса.

Все замерли, определяя для себя степень моей наглости.

— У ковена есть вопрос к Грегу Диррейту. — Ну надо же, сегодня место Леона занял магистр Энилий.

— Задавай, — сухо кивнул король, и я понял, что его уже успели ввести в курс дела.

— Вчера вечером из камеры исчезла подсудимая, ведьма Сахта. Дежурный объяснил, что последним в камеру вошел королевское око Грег Диррейт. Предупредив, что пришел ненадолго. А потом исчез вместе с ведьмой.

— Грег? — Торрель старательно не смотрел мне в глаза, делая вид, что нашел очень интересные сведения в лежащих перед ним свитках.

— Да, дежурный все верно сказал, — и не думая отпираться, мило улыбнулся я присутствующим. — Мне действительно казалось, что управлюсь быстро. Увы, не получилось.

Я демонстративно вздохнул, делая вид, что не замечаю нехорошо прищуренных глаз Торреля. Все, пожалуй, больше тянуть нельзя, иначе мало мне не покажется.

— Но для того, чтобы рассказать вам все подробнее, мне нужно разрешение.

— Именно так я и подумала, — с облегчением выдохнула Элессит, — ты сделал это по совету духов?

Я только молча кивнул, в душе торжествуя победу.

— Духи, — а король-то уже очень уверенно обращается к своим зеленым родственникам, — вы не могли бы ответить, что случилось?

— Грег попросил совета и высказал нам свои подозрения насчет намерений ведьмы. Мы согласились и велели привести ее к нам. Проверили и убедились, что Грег прав, — возникший среди листиков дух, на мой взгляд, сегодня как-то бледноват, — и сейчас Сахта у нас. Цветок решил повернуть ей жизнь.

— О боги, — охнула королева, — намного?

— Не очень, — уклончиво ответил древень и исчез, считая, что сказал достаточно.

— Как это… повернуть жизнь? — В настороженной тишине опасливый вопрос короля прозвучал набатом.

— Иногда… случается, что хороший человек случайно свернет с истинного пути, — как мне повезло, что Элессит намного больше меня общалась с духами! Сам я до сих пор таких подробностей не знал, — но, несмотря на все проступки, остается в душе таким же добрым и чистым. Вот тогда цветок может, в виде исключения, повернуть его жизнь. Снимет постепенно слой за слоем все прожитые годы до того момента, когда была совершена роковая ошибка. А чтобы никто не напомнил и не нанес вреда измененному, он получает новое имя…

— А как же мы узнаем… — возмутился Саррен Жерад и тут же стушевался под осуждающими взглядами задумавшихся магов.

— На все вопросы вместо ведьмы ответит цветок, он теперь обрел ее память, — авторитетно заявила Элессит, — но меня интересует другое, как ты догадался… что она задумала?

— Мы же жили рядом несколько дней, — невесело вздохнул я, спешно изобретая оправдания собственной интуиции. — И у ведьмы не было причин скрывать свои привычки. Она отлично знала, как положено есть печенье, и никогда не взяла бы его вилкой. Я заметил, как некоторые маги вчера насмешливо на нее поглядывали во время чаепития, но сразу не догадался, почему она так себя ведет. А потом решил спросить духов… и они подтвердили, что Сахта чем-то намазала ногти. Сами знаете, в моем доме от них ничего нельзя скрыть.

— А нам сказать ты не мог? — обиделась Клара.

— Когда я все понял, тебя и Леона уже не было. Но даже если бы и сказал, что вы могли сделать? Сахта не истеричка, и раз она задумала свести с жизнью счеты, все равно улучила бы момент. — Больше не притворяясь наивным лопушком, с сожалением посмотрел я на наставницу, никак не желавшую поверить, что нашлась сила, более всемогущая, чем ковен.

Хотя бы в некоторых случаях.

— Нет, то, что решил сделать для этой женщины цветок, несомненно, самый лучший вариант, — строго оборвала дальнейшие споры королева. — Ну и где там старая миледи?!

Старая миледи вплыла в комнату так величественно, словно это мы были подсудимыми, а она судьей.

Неприятная дрожь пробежала по спине, едва я ее рассмотрел. Это была ненавистная мне Ландиса де Трасль, только постаревшая на три десятка лет. Те же тонкие губы, тот же презрительный высокомерный взгляд.

Король, видимо тоже вспомнив безумную тетушку Терона, резко обернулся ко мне и бдительно вгляделся в лицо.

— Ты можешь уйти, если хочешь, — сообщил он на чистом шладбернском диалекте, который изучал уже несколько месяцев.

Я только мотнул головой. Ни за что. Ведь это будет означать поражение. Не я ее должен бояться, а она меня.

— Тогда начнем, — стукнул указкой лорд Тайнери. — Миледи Еуджиния, около декады назад вы передали трактирщику Маплу записку для вашего внука Терона. Что в ней было написано?

— Не помню, — проскрипела миледи, и по ее губам скользнула ехидная ухмылка.

— Пройдите к кусту духов и дотроньтесь до него, он подтвердит правдивость ваших слов, — вспомнил я суд в Шладберне.

— И где этот куст? — пробурчала старуха, величественно поднимаясь с места.

Дежурный маг вежливо пошел впереди, показывая дорогу к кустику.

— Она лжет, — прозвучал тихий голосок над ухом, и я огласил вердикт духов для всех.

— Нет, — уперлась миледи, — это все ваши фокусы, ничего я не помню.

— Что будем делать: читать или зелье? — не обращая на нее внимания, посмотрел на меня Тайнери.

— Конечно зелье, — не дав мне ответить, возмутился Энилий, — после ее чтения мне две недели нужно будет приходить в себя.

— Можешь сесть, — махнул миледи король, угрюмый, как разбуженный среди дня филин, — принесите зелье.

— Ничего я пить не буду, а вдруг вы меня отравить хотите. — Старуха опустилась на стул и уставилась на нас злобным взглядом, крепко сжав губы.

— Будешь, — не выдержал я, — как миленькая будешь, потому что твой внук Торен убил королевское око, и это уже доказано. И если ты не захочешь выпить зелье или добровольно рассказать правду, то и на свои вопросы не получишь ни одного ответа.

Она что-то разъяренно прошипела, словно наткнувшаяся на ежа гадюка, потом с ненавистью уставилась на меня.

— Это ведь ты женился на той кухаркиной девке?

— Зелье, — равнодушно повторил я в ответ, ее ненависть не сможет вывести меня из себя, игнорирование оскорблений — сложное искусство, но Кларисса не зря потратила время на мое обучение.

Если очень захочу, меня не разозлить даже десяти таким старухам.

— Плебей! — выплюнула она в мою сторону и резко отодвинула бокал. — И без зелья обойдусь. Я написала ему, что проклятый сыщик Ганетти сумел раскопать, с кем встречалась та деревенская шлюха.

— То есть это ты навела на королевское око убийц, — мрачно процедил сквозь зубы король и, не сдержавшись, свирепо рыкнул: — В монастырь ее.

— Сначала я хочу услышать ответ на свой вопрос… — начала торговаться бывшая миледи, у обитательниц монастыря нет титулов, но устрашенные королевской гримасой сыскари сноровисто выставили брыкавшуюся старуху прочь.

Не сомневаюсь, что окончание своих претензий она озвучит уже во дворе монастыря, маги открывают туда портал с неописуемой быстротой.

Некоторое время все помалкивали, приходя в себя после встречи с мерзкой старухой. Лишь потихоньку, стараясь не попасть на глаза разъяренному королю, перешептывались с соседями вернувшиеся в комнату сыскари.

— Остался только один вопрос, — просмотрев свои записи, решительно объявил я, — кто рассказал Терону про новые качества наших опознавательных знаков?

— Мы уже выяснили, — виновато вздохнула Кларисса, — это штатный маг Хасдана. Он неплохой маг, но, как оказалось, недалекий человек, совершенно не умеющий разбираться в людях. Вернее сказать, слишком доверчивый, что ни капли не умаляет его вины. Он будет сурово наказан, а в Хасдан уже назначен новый маг.

— Генерал Тродинион подал сегодня прошение об отставке, — как-то невпопад объявил хмурый Торрель и поджал губы.

— Я бы дал ему отпуск, — пробурчал я тихо, а потом погромче добавил: — А вот насчет его помощников у меня есть кое-какие соображения. Мне кажется, они бегают толпой по одному кругу, давно пора разделить работу по отделам. Например, создать отдел по особым случаям с возможностью привлечения магов любого уровня в зависимости от ситуации, отдел надзора за узниками, отдел предупреждения злодеяний. А Тродинион пусть сидит в своем кабинете и читает их отчеты.

Саррен прожег меня негодующим взглядом, но я сделал вид, что не заметил. Что поделать, никто не любит, когда посторонние начинают лезть в его работу. Однако Зиновас утвердительно кивнул, соглашаясь с моим предложением.

— Мы давно об этом задумывались, только не знали, как предложить такое генералу. Он же не одобрит новшеств, привык сам во все вникать.

— Напишите мне свои соображения, — приказал король, — я издам указ, пусть только попробует заартачиться. И про отпуск я подумаю… наверное, это правильно. Что там у нас еще осталось?

— Камира Шуглинд, — коротко сказал я и вдруг понял, что не смогу отдать полукровку на растерзание судьям, потому что тогда от моего заместителя не будет ровно никакого проку.

И еще потому, что уверен, она очень нужна отданному под мое попечение народу как живой пример, как символ счастливого будущего.

— Что с ней? — Как-то странно они все меня разглядывают, неужели моя физиономия снова выдала все тайные мысли?!

— Ее вина полностью доказана, Камира добровольно помогала Терону вербовать наемников, обманом отправляла их на остров, с помощью амулета очарования завлекла ученика мага Турия Антериза и использовала его в своих экспериментах. Также она принуждала к участию в своих делах его друзей и учителя. Камира вместе со своей матерью, организовавшей эту кампанию, заслуживают самого сурового наказания.

Элессит, нахмурив брови, неверяще рассматривала меня, не в силах поверить услышанному.

Ну и правильно не веришь, ученица, не такой уж я безжалостный, чтоб разлучить любящие сердца. А Норен… я точно знаю, вот он бы меня обязательно понял.

— Как правитель гоблинов, прошу, в знак будущих добрых отношений между нашими народами, — я что, себя уже к гоблинам отношу, что ли? — отбывание наказания в Бентийском монастыре заменить госпожам Камире и Артемии Шуглинд на работу в команде по переселению гоблинов на территорию нашего королевства.

— Что это еще за команда? — с подозрением глянул на меня король.

— Ну не стихийно же им переезжать. Сначала команда из представителей гоблинов, магов и просто участников разработает план, потом присмотрит и выкупит или наймет жилье, а только затем начнет переселение добровольцев. Кстати, Кларисса, это и есть мое новое задание, так что обсудишь детали с Сардом. Я назначил его заместителем правителя.

— Видел, Зиновас, как нужно уметь устраиваться? — развеселился Энилий. — Он и правитель, и на задании, а делать все будут заместители.

— Не скажи, — тяну с нарочитой многозначительностью, — самое трудное организовать дело так, чтоб все думали, что я бездельник. Так что решите насчет женщин?

— Я поддерживаю просьбу правителя гоблинов, — поторопилась Элессит и тут же, поняв свою оплошку, поправилась: — Думаю, для королевства будет больше пользы, если они искупят свою вину делом, чем просто отсидят в монастыре. Да и не показались они мне такими же неисправимыми, как та злая миледи.

А вот это хороший довод. Сравнить старуху Трасль и Артемию. Всем сразу станет более чем наглядно понятно, что они не заслужили одинакового наказания.

— Я за предложение Грега, — решительно высказался Зиновас, — и дело даже не в самих преступницах. А в Сардате, я ведь его тоже давно знаю, причем с самой лучшей стороны. И уверен, если вернуть ему любимую девушку, гоблин ей больше никогда не позволит ничего такого совершить. Зато в его преданности можно будет не сомневаться.

— Хорошо, передадим их на воспитание гоблинам. — Король решительно поднялся с места. — Готовьте указы, я сегодня же подпишу.

— У меня еще вопрос… но секретный, — безнадежно пробормотал я, провожая взглядом Торреля, бережно ведущего свою супругу.

— Приходи на обед в синий кабинет, — все-таки расслышал король, и я облегченно вздохнул, похоже, мне удастся разрешить непростую проблему древней.

После ухода королевской четы на меня набросились маги и непосвященные с требованием рассказать, как и куда я отправил ведьму и на что похож загадочный цветок. Еле удалось отделаться короткими ссылками на духов, якобы не позволивших раскрывать тайну цветка, а в награду я получил откровенно завистливые взгляды магов и насмешливый смешок древня.

«Вот если такой добрый, то и рассказывай им все сам, можешь даже показать, у тебя это неплохо получается», — мысленно приструнил я духа и отправился искать Сарда. Почему-то не хотелось, чтоб он узнал об освобождении Камиры от кого-то другого. Ведь так подадут, что потом никогда не сможешь переубедить друга, что ты не святой старец Ештанчи.

И все же я опоздал. Сард, дожидающийся меня недалеко от двери, стоял перед знакомыми сыскарями с таким светящимся от счастья лицом, что мне захотелось немедленно исчезнуть. И если бы не Кларисса, вцепившаяся в это миг в мой локоть, возможно, это и удалось.

— Грег… — что-то собиралась она спросить, но гоблин шагнул навстречу, сжал мои плечи крепкими, как железные клещи, руками.

— Спасибо.

— Отработаешь, — из вредности проворчал я в ответ, стараясь скрыть смущение.

— Я тут набросал свои мысли… — вытянул он из кармана свиток, но я небрежно передал бумагу Кларе.

— Обсудишь потом с ней. А сейчас пошли, заберем женщин, указ еще не подписан, но думаю, король не рассердится.

Однако нас даже близко к камере не подпустили, дежурные маги с решительным видом встали передо мной, самоотверженно загородив своими телами государственных преступниц.

— Не положено без указа.

— Ты сам виноват, — ехидно сообщила из-за спины Кларисса, — после вчерашнего им всем всыпали с горкой.

— Клара, — задумчиво поглядел я на наставницу, даже не пытаясь думать, что она «бывшая». Настоящие наставники «бывшими» не бывают. — Ты помнишь, что обязана выполнять все указания старшего по заданию?

— А за ушком тебе не почесать? — строптиво фыркнула магиня.

Потом тяжело вздохнула и достала из-за отворота платья какой-то странный амулет, никогда я еще таких не видал.

— Приведите сюда мать и дочь Шуглинд, — коротко бросила охранникам моя напарница, махнув перед их носами своим амулетом.

Их сразу словно подменили, парни покорно потопали к дверям, отперли замки и выпустили Камиру с Артемией.

— Сард! — едва шагнув в коридор, заметила гоблина девушка и рванулась к нему.

Он поймал ее на полпути, притиснул к себе, и я искренне пожалел ребра бедняжки, вспомнив недавнее дружеское объятие.

— Куда нас? — Темные глаза Артемии смотрели с горечью и тоской.

— Правитель гоблинов взял вас на поруки, — вдруг объявила Кларисса, больно сжав мне руку, молчи, мол.

— Вот как, — в голосе женщины зазвенела откровенная ненависть, — а если я не хочу к гоблинам? Если они мне всю жизнь… как свиньи грядки, перегадили? Если я… а, о чем еще говорить…

Женщина резко отвернулась, и ее плечи задрожали.

— Темира…

А этот-то откуда тут взялся? Но гоблин смотрел только на Артемию, словно никого из нас и близко не было.

— Я очень виноват… знаю, мне нет прощения. Ты хотела меня наказать… сделать больно, поверь, больнее мне не было ни разу в жизни, когда я узнал смысл истинного проклятия. Вот кинжал… возьми… я в твоей власти…

Кларисса настойчиво потянула меня прочь, и я возмущенно засопел: почему мы должны куда-то уйти в такой напряженный момент? Но она дернула еще резче, заставляя отвернуться от Тайгара и госпожи Шуглинд. И в этот момент я с изумлением обнаружил исчезновение всех остальных свидетелей этой встречи. В коридоре кроме старых врагов стояли только мы с магиней, а ни Сарта с Камирой, ни дежурных магов и следа не осталось.

Несколько секунд я послушно шагал, увлекаемый нетерпеливой рукой наставницы, и понемногу начинал сомневаться в правильности своего поступка. Вырвал рукав из пальцев Клариссы и решительно остановился.

— Ну и чего еще? — снова нетерпеливо дернула мой бедный рукав Клара.

— Зря мы ушли. А вдруг она его все-таки пырнет?! — Я повернул назад.

— Грег! — мученически выдохнула магиня. — Ну допустим, ты не очень хорошо разбираешься в женской психологии, но, может, хотя бы вспомнишь о том, какие у твоей наста… напарницы способности?

Что?! Вот змейство, а ведь и верно! Клара же эмпат! А я это как-то упустил из виду. И что же, интересно, она слышит?

Я посмотрел на умиленное лицо магини, не дождался ответа и осторожно заглянул за угол.

М-да, действительно. Похоже, Клара права, и мы и в самом деле тут лишние. И вообще мне отчего-то вдруг резко захотелось домой, зачем я только напросился на обед в синий кабинет?

Клара снова потянула меня прочь, и я беспрекословно поплелся следом за нею, пытаясь мужественно удержать разъезжающиеся в довольной улыбке губы.

И пусть непосвященные думают и говорят все, что им заблагорассудится, но я знаю точно, ради вот таких моментов стоит скитаться по горам и болотам, ночевать на охапке травы, жевать полусырое мясо и распутывать сложные головоломки чьих-то преступлений.

Возвращаться домой было неразумно, обед меньше чем через час, поэтому, посовещавшись с Кларой, я решил посмотреть записки Сарда. Но едва мы нашли укромный уголок, как над ухом прозвенел голос духа:

— Мы можем вернуть ведьму. Теперь ее зовут Эстела.

— Куда? — Глаза напарницы, тоже услышавшей сообщение духа, оценивающе заметались по дворцу.

— Давай к тебе? — словно только сейчас придумав, невинно предложил я. — Ей все равно нужна будет на первое время помощь.

— Давай, — сразу согласилась Кларисса, и я понял, что она тоже думала заранее, куда бы пристроить ту, что была прежде Сахтой.

Портал она открыла почти мгновенно, и мы дружно запрыгнули в него, все-таки многолетний опыт — великое дело.

И наверняка мне просто показалось, что рядом вспыхнул еще один портал, куда тоже дружно прыгнула какая-то обнявшаяся парочка.

— Духи, — добравшись до знакомой веранды, позвал я, — ну, где она?

— Смотри! — дернула меня за многострадальный рукав Кларисса, я проследил за ее взглядом и увидел стоящую спиной к нам худенькую женщину, одетую в знакомые широкие ведьминские штаны с множеством карманов. — Подожди тут!

Спорить я не стал, раз Клара так говорит, значит, чувствует смущение или испуг своей гостьи. Прошел к скамейке, сел и стал терпеливо ждать. И вдруг вспомнил, что хотел расспросить духов про тот давнишний случай, когда разъяренные горожане за что-то хотели утопить Сахту.

— Мы уже все рассказали твоей напарнице, ты же сам говорил, что доверяешь ей, — неожиданно огорошил меня отказом древень и, добавив, что им нужно отдохнуть, ловко сбежал.

Ну, Клара, когда-нибудь ты меня доведешь, сердито фыркнул я, сообразив, что удовлетворить свое любопытство в ближайшие полчаса не удастся, ведь не спрашивать же такие вещи при Сахте? Или как там ее теперь зовут?

Минут через пятнадцать напарница позвала меня в дом, и за это время я успел продумать, как преподнесу Торрелю приготовленный духами сюрприз.

Хозяйка и гостья ждали меня на веранде, и в первый момент я растерялся, увидев одетую в светлое платье девушку никак не старше девятнадцати лет. Она была по-настоящему красива, темные волосы и брови, ровный носик, дерзкий изгиб губ. И не имела с Сахтой ничего общего, кроме, пожалуй, цвета глаз, больших и простодушных.

Переведя озадаченный взгляд на Клариссу, я сразу заметил прижатые к щеке в условном жесте пальчики, означающие, что задавать какие бы то ни было вопросы мне не рекомендуется. А о чем же тогда говорить?

— Знакомься, Грег, это Эстела. Она согласилась стать моей ученицей и пока поживет у меня.

— Я его помню, — стеснительно сказала девушка, — он же королевское око?

Интересно, а что она еще помнит, кроме этого? Мне очень хотелось узнать, но магиня так и не убрала пока пальцы со щеки, да я и без этого не решился бы бесцеремонно расспрашивать ее новую ученицу. Просто вдруг стало немного жаль, что никогда больше не встречу проницательной и ловкой ведьмы.

— Да, он королевское око, а теперь еще и повелитель гоблинов, — мягко объясняла Кларисса, распахивая дверь в столовую, — проходите, сейчас я принесу чайник, но обедать тебе придется в одиночестве, нас ждут в другом месте.

— Хорошо, — покладисто согласилась Эстела, — а можно мне почитать, пока вас не будет?

— Конечно, — великодушно кивнула магиня, обычно ревниво относившаяся к своим книгам, и по этому разрешению я понял, что Кларисса просто невероятно чем-то довольна.

Узнать бы еще чем.

Мы все-таки выпили за компанию с ведьмочкой по чашке чая и немного поболтали с ней о разных пустяках, а затем Кларисса решительно увлекла меня в портал.

— Ну, — едва шагнув на площадку портальной башни, разворачиваю напарницу к себе, — рассказывай.

— Она помнит почти все, но смутно, кроме того случая… когда ее спасла Темира.

— Вот про него поподробнее!

— Давай сначала доберемся до синего кабинета? Не хочется рассказывать два раза.

Уговорила, до кабинета я потерплю. Тем более сам жутко не люблю два раза подряд объяснять одно и то же.

В синий кабинет мы пришли первыми, но не успели сесть, как появился Леон. Нежно чмокнул жену в щечку, сел рядом и ухватил с блюда огромную грушу. Все понятно, где-то замотался, даже перекусить не успел.

— Ну и как они? — с состраданием поглядела на супруга Клара.

— Троих в Дареслайт, шестерым наказание послабее, отправили на лесозаготовки. Остальные просто олухи, не разобравшиеся в ситуации и не успевшие натворить ничего скверного. Оставили на месте, там теперь сержантом один из сыскарей. Временно, конечно, потом подберем кого понадежнее.

Все понятно, это магистру пришлось читать сознания Тероновых волчат. Не самое завидное занятие.

— Нет, слишком глубоко я не лазил, — поймав мой взгляд, передернул плечами Леон, — а то потом целую луну кошмары сниться будут. И кстати, знаю теперь, чем Терон ведьму шантажировал. Он случайно услышал старые сплетни, обозники, ходившие в Кад, рассказали про тот случай, и он сразу сопоставил известные ему факты.

— Подожди… — остановила мужа Клара, — я тоже знаю эту историю от духов, после обеда расскажу…

Я предпочел бы сначала выслушать, а потом обедать, но Леон сгрыз грушу с такой скоростью, что мне показалось бесчеловечным отодвигать обед еще на полчаса.

Тем более что слуги уже закончили сервировку стола и ждали только короля с королевой, чтоб снять крышки с горячих блюд.

— Все в сборе? — Входящий в кабинет Торрель, ведущий под руку королеву, выглядел отдохнувшим и успокоившимся, и мы все невольно расслабились.

Общаться с разгневанным королем далеко не самое приятное занятие, даже если это происходит в синем кабинете.

— Не знаю, кого не хватает, зато уверен, если Леона срочно не покормить, то нас станет еще меньше, — тихонько вздохнул я себе под нос в надежде на тонкий слух короля.

— В таком случае прошу к столу, — предсказуемо среагировал его величество.

Я уже успел съесть густой грибной суп по-шладбернски с непременными крошечными гренками и сметанным соусом и выбирал между фаршированной индейкой и мясом по-остански, когда появился Зиновас.

Поздоровался, плюхнулся на место и первым делом налил себе холодного морса. Потом еще бокал.

— Как там все-таки жарко, — сообщил в никуда, и я невольно насторожился.

— И где же это там? — поинтересовался безразлично, загружая тарелку выигравшим в сложной борьбе мясом. — В Остане, что ли?

— Клара!

А почему это сыскарь смотрит на магиню с таким упреком?

— Ни одним словом, даже разговор про тебя не заходил, спроси его! — Глаза напарницы торжествующе сверкнули. — И не забудь про должок!

— Ты что, опять на меня спорила? — возмутился я. — Кларисса, когда это уже прекратится?

— Но ты же угадал! — и не подумала сдаваться она. — А я ставила всего три переноса. Зато теперь у меня будет чистокровный щенок!

— В общем, так, — категорично объявил я спорщикам, — щенка принесете мне, а если я узнаю еще хоть про один спор, будешь должна три желания. Да не обольщайся, переносами не отделаешься.

И не нужно делать такое разочарованно-несчастное лицо, я же точно знаю, что щенок все равно предназначался в подарок Дорику. А еще я уверен, что магиня и в следующий раз не удержится от проверки моей интуиции.

— Кстати, духи вернули ведьму, — заметив, что Леон отодвинул свою тарелку, обронил я словно невзначай, — и сообщили Клариссе кое-какие подробности, которыми она хотела поделиться.

— Что ж ты молчал! — укорил король, но оглянулся на магистра и понимающе хмыкнул. — Ясно. Но теперь, когда все поели, не тяните. Как она?

— Очень красивая девушка, лет девятнадцати, никакого внешнего сходства с Сахтой, — коротко доложил я и подтолкнул напарницу. — Остальное расскажет Кларисса.

— Не похожа потому, что все последние годы носила наведенную личину, — а теперь точно такая, как и была четырнадцать лет назад. Родителей не помнит, воспитывалась у тетки-травницы, способности были, но небольшие. Все неприятности начались, когда в нее влюбился сын богатого горожанина, причем любовь была взаимной, и парочка собиралась обвенчаться тайком, если отец будет против. А он и был против, заранее приметил для сыночка очень выгодную партию.

— Вот когда уже люди начнут понимать, что деньги для счастья не главное, — процедил я, заранее подозревая, что развитие событий и в тот раз было банальным до противного.

— Те, для кого кучка золотых квадратиков на золотом блюде — самый любимый натюрморт, не поймут никогда, — хмыкнул Леон. — Ну и что дальше? Отец начал пугать девчонку?

— Да, сначала пугал, потом предложил денег, чтоб уехала подальше и навсегда, а когда все оказалось напрасным, нанял нескольких подонков, чтоб проучили упрямицу. Известным способом. Да… и чтоб убедить сына в ошибочном выборе, приказал все так обставить, словно это она сама такая распутная.

— Этих гадов можно найти? — рыкнул король, кровожадно сжимая в руке серебряный столовый нож.

— Она их сама наказала. Когда поняла, что отбиться не удастся, от отчаянья прокляла. Проклятие произвольное, очень слабенькое, но у девушки от испуга инициировались способности, вот и вкатило им полной мерой. И не только им, а по затухающей и всем соседям в радиусе трехсот локтей. Кстати, тем тоже поделом, многие слышали крики, да не поспешили помочь, знали, с кем связываться придется. Ведьму они, конечно, взяли, она после выброса без сил свалилась, и сначала в погребе заперли, надеялись, что она, как оклемается, сможет снять проклятие. Откуда им было знать, что даже опытной ведьме нужен не один год, чтоб найти отмену на произвольное проклятие? А девчонка тогда и понятия не имела ни о каких заклинаниях, это уже потом ей Артемия книжек накупила. Вот и решили они ее утопить, кто-то высказал идею, что проклятие само спадет после смерти ведьмы.

— А ее жених? — с надеждой выдохнула Элессит.

— Жениха его отец как раз туда в повозке вез, чтоб тот успел своими глазами полюбоваться на развратницу, так что достало обоих. Кстати, этот негодяй долго лечился, кучу денег просадил на подпольных магов и знахарей, в ковен хватило ума не лезть. А жених сначала ударился в запой, он был уверен, что девицу утопили, а потом вообще исчез из Када, говорили, что ушел с обозом. Все эти новости через своих людей, возивших в Кад рыбу, для Сахты узнавала Артемия.

— Так чем же она их так шарахнула?! — не выдержал Зиновас, обожавший, как все сыскари, подробности.

— Усушила… — мрачно буркнула Клара, — содержимое штанов до состояния мумии. Потому и считала себя преступницей… почти два десятка пострадавших.

Некоторое время все дружно молчали, я не знал, да и не хотел знать, как они оценивают такой поступок. Лично я вполне понимал отчаяние и ужас девчонки, прекрасно осознающей, что кучка мерзавцев сейчас не только изуродует ее тело, но и порушит все мечты о светлом будущем.

— Может… его нужно найти? — осторожно спросила королева, и я даже не сразу понял, про кого речь.

— Не стоит, — решительно мотнула головой Клара, — в ее сердце все давно перегорело, она ведь не раз до этого предлагала милому все бросить и сбежать, да парня папины денежки крепче цепей держали. Но самое главное — эта девушка совершенно другой человек, хоть и имеет способности Сахты и часть ее воспоминаний. Поэтому я настаиваю, чтоб сведения о ней не ушли дальше этой комнаты. Зиновас?

— Согласен, я ничего не знаю, — без раздумий подтвердил сыскарь.

— А я нажму в ковене. — Кто бы сомневался, что магистр поддержит жену.

— Ну а от меня тем более никто ничего не услышит, кроме Ортензии, разумеется, — твердо пообещал я, — а теперь у меня есть поручение от духов. Вы все знаете, сами духи не могут ничего просить, поэтому доверили мне. Как вы помните, они выращивают новый цветок жизни, который обещали посадить под королевским дворцом.

— Что-то случилось? — насторожился король.

— Случилось, но не сказать, что плохое, хотя дворцу придется пока обойтись без цветка.

— А точнее? — разочарованно поджал губы Торрель.

— На восточном побережье духам очень понравились горячие источники, и они обнаружили рядом с ними подходящие для себя пещеры. Древни решили первый цветок посадить там, они говорят, что в тепле смогут за зиму вырастить несколько новых бутонов, так как там им не нужно впадать в спячку. Зато следующий цветок вырастет намного быстрее, особенно если в замке Шуглинд поселится несколько магов. Духи слышали, что ковен собирается исследовать Артаг.

— Ну что ж, — разочарованно вздохнул король, — потерпим еще немного, раз нужно для пользы дела.

— Они приготовили вам с королевой такие же амулеты, как у меня, — на прощанье подсластил я пилюлю, — в знак признательности за понимание. А теперь мне пора домой.

— И ты даже не хочешь узнать, чем я занимался в Остане? — коварно ухмыльнулся Зин.

— Вообще-то догадываюсь, но от подробностей не откажусь, — уже от двери откликнулся я.

— О чем догадываешься?

— Терон слишком нагло повел себя в тот, последний день. Наверняка собирался разом покончить и с Камирой, и с ведьмой. Да и с надоевшими учениками Северной школы, хорошо, что он не подозревал об их истинных способностях. И это, несомненно, заслуга Сахты. В то же время он понимал, что маги нагрянут с минуты на минуту. Значит, собирался сбежать порталом, причем так далеко, чтоб мы никогда не нашли. Да и бабка его вела себя так, будто ей нечего терять. Если все это сложить, становится ясно, где-то далеко на юге уже куплен дворец или поместье, и туда давно переправлены и все ценности семьи де Трасль и собственные накопления Терона. Вот этот дворец ты и искал.

Моя напарница весело хихикнула, глядя на разочарованное лицо сыскаря.

— Клара, — едко сообщил я ей, — не забудь про три желанья.

После чего послал всем широченную прощальную улыбку и закрыл за собой дверь. Жизнь снова начинала входить в обычное русло.

ЭПИЛОГ

Ночью был снегопад.

Уже не первый в эту зиму, зато самый обильный, с сердитой метелью, крутящей возле крыльца мутные вихри и вылизывающей вокруг колонн чистые прогалины.

А утром тучи ушли, словно испугавшись рассвета, и поднялось холодное, но яркое солнце. Бросило щедрые горсти острых лучиков на пушистые сугробы и мягкие снеговые шапки, укутавшие ветви деревьев и кустов, заставив каждую снежинку заблестеть крохотным алмазиком.

— Красота! — едва выйдя из портала и окунувшись в это великолепие, ахнула Олли и храбро шагнула в глубокий сугроб, наметенный вьюгой возле самой двери. — Ай!

Слуги, занятые расчисткой крыльца и дорожек, еще не успели добраться до портального балкона.

Рун решительно выхватил подругу из снежного плена и привычно поднял на руки, не удержавшись, чтобы мимолетно не поцеловать. Руки юной магини немедленно обвились вокруг его шеи, глаза счастливо заблестели. Только вернувшись в школу и обнаружив, что все ее подруги при одном упоминании имени Руна начинают мечтательно закатывать глаза, Олли поняла, что вовсе не желает отдавать друга в чьи-то нахальные ручки. Тем более что парень наглядно доказал ей свою любовь. А отсутствие поблизости Тура только укрепило проснувшееся чувство.

Кларисса хмуро смотрела через дверное стекло, взятое морозом в узорную раму, на веселую парочку и досадливо кусала губу. Вот как некстати они заявились, магиня как раз привела в гости к напарнику Тура, чтобы хоть немного расшевелить. После того как юный маг попал в цитадель, он набросился на учебу с таким рвением, словно с цепи сорвался. Учителя в нем души не чают… им ведь не слышны эмоции парня, а ей хоть без зелья близко не подходи. Сразу волком выть хочется. И в кои-то веки она уговорила ученика отдохнуть в замке Грега, так тут же, откуда ни возьмись, его старые друзья.

— Клара, мы скоро назад пойдем? У меня заклинание недоучено… — начал было некстати вошедший в гостиную Тур и вдруг увидел друзей.

— Честное слово, это не я их позвала, — заторопилась Кларисса, — они сами решили, но ты можешь посидеть в библиотеке, я что-нибудь…

Поздно, дверь резко распахнулась, и вместе с порывом морозного ветерка в гостиную ввалились счастливые ученики.

— Тур! — взвизгнув, Олли рванулась к бывшему предмету своей любви, налетела, прыгнула на шею, звонко чмокнула в щеку холодными губами. — Вот это сюрприз! Рун, ну что же ты застрял!

— Привет! — Блондин кое-как отряхнул с сапог снег и, шагнув к другу, сгреб его в крепкие объятия. — А Олли как чувствовала, пойдем да пойдем в гости.

Он по-хозяйски обхватил подругу за плечи, и она доверчиво прильнула к нему, поглядывая на Тура счастливо и чуть виновато.

— Оставьте тут свои плащи, — засуетилась довольная увиденным магиня, — там, в столовой, как раз завтрак подают.

Маги образованно рванули в коридор, увлекая за собой Тура, уже забывшего, что хотел вернуться в цитадель. Кларисса, сладко жмурясь, пошла следом, не каждый раз случается так счастливо обмануться.

В столовой было тепло и пахло свежей сдобой, расставленной по столу в ярких полупрозрачных блюдах. Судя по диковинным птицам и рыбам, украшающим края посуды, это — самый писк моды — гоблинская керамика. Хозяином заводика, построенного рядом с купленным за бесценок глинистым оврагом, считается Тайгар, и именно он является автором многих узоров. А вот всеми вопросами, связанными с деньгами, заведует его жена, Темира, и никому еще не удалось урвать у нее лишний квадратик.

— А Грег где? — спросила магиня у Ортензии, лично разливающей душистый горячий чай. — К нему вот ученики в гости.

— О, какие молодцы, — завидев Олли с неразлучным Руном, обрадовалась Зия. — Садитесь завтракать. Грег на полчаса ушел в восточный замок, к Сарду, скоро вернется. Они там решили организовать платные экскурсии на Артаг, с проходом под дном океана. Несмотря на сумасшедшие цены, запись желающих на следующее лето скоро закончится, все хотят своими глазами посмотреть это чудо.

— Да уж, — шутливо фыркнула Кларисса, в глубине души жалевшая, что древняя академия не досталась ковену, — гоблины Грега выгоды не упустят.

— Ты же знаешь, если бы не Грег, там нечего было бы смотреть, — не принял шутки Тур. — Этот гад Терон, оказывается, в проходах, ведущих к механизму, спрятал привезенные из Остана кристаллы с боевыми заклинаниями. И все они были настроены на центральный амулет, который он носил на груди. Я видел на полигоне в цитадели… испытания этих камушков.

— Он вообще был очень хитрый и жестокий, — тихо вздохнула Ортензия, и Кларисса чуть не хлопнула себя по лбу, вот как можно было забыть, что Ортензия была его первой жертвой?

— А пироги сегодня — просто объедение! — спасая ситуацию, воскликнула Олли. — Рун уже четвертый ест.

— Что ты считаешь, — вынырнув из грустных воспоминаний, засмеялась Зия, — пусть кушает на здоровье, он большой, значит ему больше и нужно. Пирогов всем хватит.

— Надеюсь! — донесся со стороны окна знакомый голос, и все разом обернулись.

— Грег!

— А я не один, Клара, принимай свою ученицу, а то эти магистры совсем загоняли бедную девушку. — Подведя к столу хрупкую зеленоглазую красавицу, хозяин подхватил на руки жену и крутнул вокруг себя.

— Ты же обещал! — сердито буркнула она, пряча засиявшие глаза.

— Уже исправляюсь, — бережно ставя ее на пол, сообщил Грег и уселся на стул. — Так которые тут пироги с мясом? Эстела, а ты что стоишь?

— Уже сажусь, — мило улыбнулась девушка, — хотела сначала с хозяйкой поздороваться.

— Привет, Эстела, — запросто кивнула ей Зия. — Тебе какой чай?

— Да я сама налью. — Ученица Клары была в этом доме частой гостьей. — В этом чайнике липовый? Это мой любимый.

Она уверенно наполнила свою чашку, оглянулась на сидевшего по соседству Тура:

— Тебе налить?

Притихший парень утвердительно кивнул и вдруг смутился, даже румянец на щеках выступил. А гостья словно не заметила его смущения, пододвинула ученику исходящую нежным горячим парком чашку и светло улыбнулась.

Юный маг пил чай, осторожно поглядывая на спокойную и приветливую соседку, и не замечал, как старательно отводят взгляды сидящие за столом. Не задумывался он и почему все позавтракали как-то слишком быстро и сразу после чаепития куда-то заторопились.

Олли с Руном — смотреть щенка, несколько дней назад привезенного сыскарями, Зия с Клариссой — на кухню, выдать указания к обеду, а Грег — в кабинет, отнести небрежно брошенные отчеты.

Но Туру было не до их забот, впервые за последние луны острый кусок льда, застрявший в груди и причинявший ему ежесекундную острую боль, мешавшую дышать и жить, вдруг стал поменьше и помягче, что ли.

Яркое солнце, вливавшееся в сводчатые окна, плавило заиндевелые узоры, весело блестело в прозрачных протаянках. И, отражаясь от невероятных глаз незнакомки, падало в душу целительным теплом.

Эстела долила молчаливому соседу чай, поймала его благодарный взгляд и внезапно осознала, кого же он ей все время напоминал. Почти исчезнувший из памяти образ туманным призраком всплыл в сознании, наложился на другой, более поздний, и вдруг ожил, наполняясь цветом и движением.

Конечно, как она сразу не узнала, это же он, давно потерянный возлюбленный… только имя в памяти стерлось, выцвело… зазвучало совсем по-другому…

Тур?!

Ну да… именно так.

И это не страшно, что он смотрит сейчас так недоверчиво. Нужно просто помолчать, подождать, и постепенно он все вспомнит.

Она же вспомнила.

Оглавление

ПРОЛОГ

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ЭПИЛОГ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg