«Вожак для принцессы»

Вера Чиркова ВОЖАК ДЛЯ ПРИНЦЕССЫ

Глава 1

— Вам приготовлены комнаты в одной из башен для гостей, — лицо магистра Гуранда, вернувшегося в строго обставленную приемную его собственного кабинета, по-прежнему оставалось непроницаемо-официальным, однако я отлично слышал его эмоции и изо всех сил сдерживался, чтоб не рассмеяться.

Вовсе не так спокоен и невозмутим сейчас личный маг повелителя дроу, как желает казаться. И нельзя не подозревать с большей долей уверенности, что виной этому раздражению является моя собственная персона.

Святая пентаграмма! Нужно же быть совершенным упрямцем, чтобы считать меня, маглора Иридоса, виновным в том, как развернулись события последнего месяца! Да лично я меньше всего собирался когда-нибудь нарушать его планы. Или его повелителя. Всё, о чем я мечтал, садясь рядом с ее незаконным высочеством Мэлинсией дель Гразжаор в карету во дворе королевской крепости, являвшейся пристанищем для бастардов всех возрастов, это — в точности выполнить полученные от королевы указания. В целости и сохранности доставить бастарду покойного короля к высокородному жениху в Дройвию!

И вовсе не моя вина, что в первый раз на нас напали всего в полудне пути от этого тихого, надёжно охраняемого местечка. А затем ловили все, кому нужно было что-то от принцессы или несчастного маглора. И маги-дроу, и оборотни, и даже сам великий магистр Гуранд, с чего-то решивший, что это именно я намеревался украсть и спрятать свою подопечную!

Наш с Гурандом утренний разговор в крепости дроу более всего напоминал торг двух ушлых купцов, но уступить в этом споре пришлось всё же ему.

Могу лишь догадываться, что этой сговорчивости способствовали полученные магистром инструкции правителя и отчеты магов крепости, пришедших с утра в полном составе благодарить меня за спасение своего товарища. Выпитому скальником дроу повезло, я подоспел как раз вовремя, и его резерв не иссяк навсегда.

— Благодарю, — так же официально кивнул я магистру, и не смог удержаться, чтоб не сказать очередную досадную для него вещь, — мы погостим здесь, пока я не подберу дом достойный госпожи Мэлин.

— Какой ещё дом?! — предсказуемо поперхнулся магистр, — разве вы не поняли, Иридос?! Жить вы будете в башне дворца правителя.

— Гуранд, это вы чего-то не понимаете, — с искренней жалостью смотрел на него я, — пока вы улаживали дела, я успел прочесть вон тот талмуд о правилах этикета. Не весь, разумеется, меня интересовал раздел, повествующий о свадебных обрядах. Там ясно сказано, невеста живет до свадьбы в своем доме или доме родственников. А ваш правитель ей никоим образом не родня. И это означает, что она будет поставлена в заведомо бесправное положение, по сравнению с остальными невестами.

— Проклятая пентаграмма, — почти рычит он, — а вы не задумывались, Иридос, сколько это будет стоить, нанять дом, надежную охрану и слуг? Вы ведь небогаты! Да и королеву вполне устраивало, что Мэлин будет жить во дворце! Вы же не собираетесь просить денег у ее величества?

— Вы пытаетесь проверить мои карманы или обвинить меня в вымогательстве денег у королевы? — ледяным тоном зловеще осведомился я, прищуривая глаза.

Не стоит показывать ему пляшущие там издевательские искорки.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился он, — ищите дом. Но я оставляю за собой право проверить, соответствует ли он статусу невесты маркиза Зийлара ди Гиртеза.

— Благодарю, — сухо кивнул я в ответ, — думаю, через два-три дня он будет найден.

Магистр только едко ухмыльнулся, и его эмоции резко полыхнули сардоническим весельем. Определенно сейчас он живо представил себе, как я бегаю по городу в своей маглорской мантии и умоляю местных жителей, сдать маглору с воспитанницей приличный дом за самую умеренную цену.

— Но если у вас будет желание… — я посмотрел на него с явным сомнением, как на заведомо ненадежного партнера, и магистр напрягся в ожидании, — в знак примирения оказать мне услугу… я был бы признателен, если вы открыли портал для моего слуги и людей, которых я намерен нанять охранниками для Мэлин.

Он столько раз повторил сегодня фразу про примирение, что вполне может выслушать её от меня.

— Из Черуны?! — магистр поторопился с догадкой всего на мгновение, но я уже понял, что поступил предусмотрительно, там, в предгорьях змеиного хребта, когда почти час писал на привале указания Кахорису и Таилу.

И сейчас в Черуне больше нет ни прежних ведьм, и ни одного оборотня, что входит в мою стаю.

— Нет, из Деборета, — мило улыбнулся я коллеге, — я напишу им, и они придут с этим письмом к порталу.

— Покои для госпожи Мэлин и маглора Иридоса готовы, — распахнув дверь, учтиво сообщает важный дворецкий, и двое лакеев невозмутимо поднимают наши тощие дорожные мешки.

— Хорошо. Завтра они будут готовы к переходу? — уже у дверей догоняет меня голос магистра.

— Разумеется, — не оглядываясь, бросил я. Сообщение Таила, что они прибыли в Деборет, я получил ещё утром.

А сейчас уже почти полдень, и мы почти час, как находимся в Тмисе. Но ничего пока не видели, кроме портальной площадки на вершине невысокого холма, закрытой коляски, в которой нас привезли в башню магистра, примыкающую к дворцу правителя, да самого Гуранда, страстно желающего, чтоб подробности его путешествия по королевству знало как можно меньше соотечественников.

И это единственная известная мне его слабость, ради которой он готов идти нам на уступки, и ради которой с удовольствием вышвырнет меня из Дройвии. Топая вслед за дворецким, я рассматривал устройство дворца и думал, правильно ли сделал, заявив заранее, что желаю снять дом. И находил как подтверждающие мой поступок доводы, так и обратные.

С одной стороны он должен сразу знать, что мы тут на несколько дней, чтобы не пытаться потом искать виновных или подстрекателей к намерению переехать. А с другой — вполне может догадаться лично подготовить нам такой дом, от какого невозможно будет отказаться.

— Мне нравится, что дворец из дерева, — задумчиво пробормотала Мэлин, и шедший впереди дворецкий горделиво расправил плечи.

Я только усмехнулся, совершенно не то хотела сказать ведьма, и неправильно он все понял.

Но тем не менее, мне и самому приятно, что стены сложены из толстенных бревен, и украшены резьбой со всевозможными мотивами и орнаментами. Как мне когда-то объясняли, у каждого умельца свои узоры, и если хотят, чтоб дом был построен быстро, приглашают несколько мастеров. Если так, то строивший дворец правитель очень спешил. Тут каждый зал, каждая лестница и висячая галерея, какими соединены между собой основное здание и окружающие его башни, украшено неповторимой резьбой.

Вход в последнюю галерею, висящую на высоте второго этажа, прорезан с просторной площадки, куда выходит лестница и уходящий к центру здания коридор.

Это место мне очень не понравилось, здесь можно устроить засаду или нападение с любой стороны и потому я немедленно ставлю тут первые следилки. Магистр любезно сообщил мне, что специально не послал никого из магов ставить на наши покои щиты, зная мою привычку все переделывать по-своему.

Ну да, привычку! Вспомнив эти слова, едко хмыкнул я, дышала бы ему почти полмесяца в спину смертельная опасность, у него ещё и не такие привычки появились.

— Здесь гостиная и столовая, — дворецкий, уже дошедший до конца галереи, распахнул створки золотистой резной двери и начал объяснения.

А я ещё стоял посреди подвесной галереи, и изучал открывающийся сквозь прорезанные с обоих сторон широкие окна вид. И эта галерея мне тоже не нравилась. Нет, если не думать про возможность нападения, она почти прекрасна. Вся пронизанная солнцем, преисполненная кружевной резьбой и янтарным теплом покрытого лаком дерева, с удобными широкими подоконниками и прозрачной воздушностью занавесок.

Но если кому-нибудь захочется подстрелить гуляющую по этой красоте девчонку, достаточно встать у любого окна высящихся по обе стороны башен и взять хороший арбалет.

Мои пальцы сами задвигались, рисуя закрывающее окна мороком простейшее плетение, в которое я позже добавлю всего, на что способен. И пусть нам суждено прожить тут всего день или два, спать я желаю спокойно.

— Маглор Иридос сам решит, какую комнату мне занять, — донесся до моего слуха медово-сладкий, ангельский голосок Мэлин, и торопливо заканчивая заклинания я помчался вслед за ними.

Когда ведьмочка начинает говорить таким голоском, мне сразу становится не по себе.

Через несколько минут все проблемы решены. Комнаты третьего этажа, к плохо скрытому неудовольствию дворецкого, достаются мне, а четвертый, самый верхний этаж, весь отходит в распоряжение бастарды.

— Обед через два часа, вас отведет служанка приставленная к госпоже Мэлин, — с суховатой вежливостью повторяет дворецкий, и идет к выходу в сопровождении таких же молчаливых лакеев.

— А где эта служанка? — холодно спрашиваю я его гордую спину, вспоминая, что поведение слуг у людей всегда соответствует отношению к гостям хозяев.

— Она сейчас принесет вам второй завтрак, — дворецкий ответил только после того как остановился и медленно развернулся в нашу сторону лицом.

— Если не поторопится, — жестко сообщил я, — останется сидеть под дверью со своим подносом до обеда. Я не намерен держать проходы открытыми.

— Но после чаепития к госпоже придут портнихи и горничные, помочь одеться к обеду, — сообщает он ещё суше, а смотрит почти оскорбленно.

И я точно знаю, что замученный нищетой и неудачами маглор, живший в тесной, продуваемой сквозняками башне, даже не подумал бы спорить против такого благодеяния, как бесплатные наряды, одевальщицы и камеристки. Но я уже не он, и кроме того, по пренебрежительной ухмылке Мэлин отлично понимаю, что ведьмочка не питает никакого почтения к этим умелым, но невероятно бесцеремонным дамам. И потому решаю дать понять важному господину в безукоризненно отглаженном камзоле, что бастарда живой человек, а не просто кукла для политических игр.

— Мэлин, тебе нужны портнихи и горничные?

— Нет, маглор Иридос, — ответила она сладеньким голосочком, — я справлюсь сама.

За откровенное ироничное пренебрежение, отчетливо мелькнувшее в эмоциях слуг, я бы с удовольствием наслал на них и понос и почесуху разом, но магистр Гуранд очень просил меня именно этого и не делать. Ему и со спутниками хватило возни, когда он проснулся в доме старосты придорожной деревушки. Через сутки после того, как оттуда уехали мы с Мэлин.

— Вы слышали? — В моем голосе прозвенела сталь заговоренных кинжалов, и лица слуг вытянулись, — никаких портних я не пропущу.

— Извините маглор Иридос, — начинает бледнеть дворецкий, — но на обеде будет сам повелитель. И дамы должны быть одеты… м-мм, соответственно.

— Покажите мне указ, где написано, что все приглашенные во дворец принцессы обязаны приходить на обед одетыми по моде дроу, — смягчая тон, предложил я дворецкому, и он побледнел ещё больше.

— Такого указа нет, но магистр Гуранд распорядился…

— Очень сожалею. Мне он ничего не сказал об этом распоряжении. Можете быть свободны, — королевским жестом отправляю я слуг прочь, и по мере того как они уходят, поднимаю один щит за другим.

— Спасибо, — довольно щурится бастарда, и ее ухмылка наталкивает меня на новую мысль.

— Пожалуйста. Но не забывай, что теперь ты обязана одеться так, как принято при дворе ее величества.

— Но Ир!

— Мэлин! Можешь не говорить мне, что у тебя нет платья, оно будет. Разрешаю выбрать фасон и цвет, но не забывай, что королеву обязательно уведомят, если в нем увидят нечто неприличное. И советую ее сейчас не сердить.

— Ну ладно, тогда я иду купаться, — обреченно вздохнула бастарда и уже со ступеней выходящей в гостиную лестницы поинтересовалась, — а волосы поможешь отрастить?

— Конечно.

Служанка с заставленными кувшинчиками и вазочками корзинами прибежала такой запыхавшейся, что я не мог ее не пустить. Как ни крути, а это ее работа, и отнимать у девушки кусок хлеба не сочтет позволительным для себя ни один маглор.

— Дворецкий сказал… — осторожно шагая через порог, сообщила она, но я улыбнулся как можно дружелюбнее и решительно забрал у служанки одну корзину.

— Разрешите, помогу. Я маглор Иридос. Госпожа Мэлин ушла купаться, поэтому можете не беспокоиться и спокойно накрывать на стол.

— Тут только легкие закуски и чай, — засмущалась девушка и ее раскрасневшиеся от бега щечки заалели ещё ярче, — а вы настоящий маглор? У нас в столице очень редко бывают маглоры, только когда приезжают сопровождающими.

— Как интересно, — я не сомневался, что служанку к Мэлин прикрепили далеко не первую попавшуюся, но меня это мало волновало, — а кто же тогда у вас лечит людей и защищает дома?

— Но дроу почти все маги, только слабые, — ответила она то, что знали все не только в Дройвии, но и в королевстве, — поэтому лекарей много.

— А что делают самые сильные маги? — так живо заинтересовался я, что она даже слегка растерялась, не зная, как сказать то, что не было секретом для самих дроу.

Но вполне мог и не знать чужак. А мог знать, но притвориться невежей, чтоб проверить, насколько она откровенна. А такого подозрения служанка явно не должна была допустить, втереться в доверие и выяснить все планы гостей, вот обычная задача таких слуг.

— Ну, вы и сами, наверное знаете… самые сильные становятся главами домов, — нехотя выдавила она то, что я предполагал, но не знал наверняка.

Почему-то ни один глава знатного дома не позволил ни одному маглору проверить свой резерв. Ну а ауру, как водится, все маскировали, как могли. Но вовсе не это занимало меня сейчас, а созревший простой вывод, если самые сильные магистры становятся главами домов, то кого они выбирают повелителем?

Даже самому смешно стало от такого вопроса, ну разумеется, не самого слабого.

И в таком случае, что мы имеем? Правитель Дройвии и есть самый сильный маг? Великая пентаграмма, вот это я чуть не влип. Ведь собирался создавать девчонке на обед иллюзию платья.

— Пожалуй, я тоже схожу умыться, — уже на ходу сообщил я, и ринулся на лестницу, радуясь, что служанка не пришла раньше и не перенесла приготовленную для Мэлин домашнюю одежду на четвертый этаж.

Разумеется, я могу создать все что захочу, но есть великий принцип созидательной магии, у мага под рукой должно быть хоть немного вещества подходящей стихии. И природная в этом отношении самая благодатная. Вода, деревья, кусты, трава и всякие семена — вот то, что понемногу забирает магия в природе, создавая пироги и булки.

И если я намерен создать для бастарды шелковое платье, то у меня обязательно должен быть хотя бы шарф из шелка.

Влетев в спальню и оглядевшись, я облегченно перевел дух и уже неспешно направился к шкафу.

Висящих на окнах расшитых занавесей и пышного балдахина над кроватью хватит, чтоб создать не один десяток нарядов, а мне нужно всего одно платье. Заглянув на всякий случай в шкаф, я присвистнул от изумления, да тут целые залежи сорочек, пеньюаров и прочей дребедени, которой увешены стены и ниши в тех магазинах, где так любят гулять знатные дамы. Не знаю, чем они там занимаются, лично у меня никогда не возникало желания поинтересоваться, но выходят оттуда невероятно довольные.

После чаепития Мэлин уселась на стул посреди комнаты и принялась объяснять мне, какую именно прическу она желает.

— Вот тут и по бокам пусть останутся такие же, а здесь должны быть длинные, чтоб висели до середины спины.

— Что вы хотите делать? — Не выдержала служанка, глядя как я с сомнением рассматриваю слегка отросшие локоны бастарды.

— Видишь ли, Сола, — трагически вздохнул я, сразу сообразив, что вполне могу переложить на ее довольно крепкие плечи часть этой совершенно не мужской работы, — по пути сюда на нас несколько раз покушались… разные разбойники. И госпоже Мэлин пришлось даже волосы отрезать, чтоб выдать себя за мальчика. А на сегодняшнем обеде она желает иметь женскую прическу и показывает мне, где нужно вырастить локоны подлиннее.

— Так это просто, — девушке явно понравилась идея, — нужно сделать локоны спадающие с затылка, вот эти сбоку чуть длиннее…

Мэлин устроилась перед зеркалом, а я сел рядом на стуле и послушно добавлял длины тем прядям, которые мне указывали. Иногда девушки спорили, и я терпеливо ждал, вовсе не желая вникать в эти секреты. Лично мне казалось, что ведьмочке и с короткими локонами было неплохо.

— Какого цвета будем делать платье? — деловито осведомился я, когда мне сообщили, что прическа готова.

— Я хочу королевских цветов, — заявила бастарда, и я не мог не похвалить ее за такой выбор. Ее величество явно будет польщена.

— Значит, зеленого с белым и золотым, — пеньюар подходящего цвета и белый шарфик нашлись очень скоро, и я, создав безрукую деревянную портновскую статую, набросил на нее эти вещи.

Потом поставил рядом позолоченный кубок и уставился на ученицу.

— Ну а теперь создавай иллюзию, как именно ты представляешь себе это платье.

— А! — по привычке сказала Мэлин, задумалась, закрыла глаза, и вокруг ткани поплыл серебристый дымок иллюзии.

Постепенно уплотняясь, он начал терять блеск и изменять оттенок, становясь благородного, бриллиантового зеленого цвета. Белый шарфик превратился в изящно присборённые тонкие кружева, обрамляющие почти наглухо закрытое декольте и сходящие от ключиц клином к талии. Вокруг запястий с чуть укороченных рукавов кружево легло более пышными складками, а подол украсила ажурная вязь золотой вышивки.

— Вот здесь тоже нужно вышивку, — рассмотрев получившийся наряд, заявила Сола, уже считавшая себя едва ли не соучастницей, и Мэлин, поспорив немного, согласилась.

Я добавил несколько веточек в обведенный кружевом треугольник на груди и счел, что служанка разбирается в одежде. После этого они ещё немного поспорили о том где делать застежку и наконец, определились. Я привычно внес все изменения, соединил ткань с иллюзией и произнес заклинание созидания.

После этого мне пришлось сотворить туфли, заколки для волос и серьги, но это уже были привычные вещицы, и все необходимое для их создания у меня было, и серебро и золото и камни. Правда, камням пришлось менять цвет, чтоб подошли к платью, но это уже был такой пустяк.

Глава 2

До обеда оставался ещё почти час, но Мэлин помчалась наверх переодеваться, и Сола, разумеется, отправились с ней. Оставшись один, я немного посидел, размышляя о том, чего можно ждать от этого обеда и как вести себя, если хозяева будут откровенно грубы или наглы. Потом вспомнил, что неплохо бы и самому выглядеть немного повнушительнее, и отправился в спальню, изучать свою мантию. Поскольку здесь Мэлин не имела права ходить в одеянии маглора, обе мантии лежали в моем мешке, и, разумеется, я выбрал свою, родную.

За последние дни она приобрела более солидный вид, чем раньше, и это ещё одно свойство наших мантий. Чем больше резерв у маглора, и чем чаще он добавляет и обновляет на своем одеянии защиту, тем новее и серебристее оно выглядит.

Их изначально изготавливают из ткани, в которую вплетены тончайшие серебряные нити, именно потому и красят в серый цвет. Хотя дома, на плато, магини носят мантии различных расцветок. Но здесь, в человеческих землях, это наш отличительный знак и потому все мантии имеют один оттенок.

Рассмотрев мантию, я решил, что она смотрится вполне достойно маглора со средним уровнем силы и не стал ничего менять. Да и купленные в Черуне штаны и колет соответствовали моему статусу сопровождающего. А вот рубашку пришлось обновить, как и парадные сапоги. Переодеваясь, я пару минут раздумывал, как мне следует носить артефакт, доставшийся от оборотня. Гуранд свой повесил напоказ, едва выйдя вслед за нами из портала, и мне стало ясно, что здесь это знак особого статуса.

Но мне категорически не хотелось демонстрировать заранее все свои преимущества, и я уже успел раз пять отругать себя, что вместо того, чтобы сразу усыпить магистра, показывал ему амулет. Поэтому, посомневавшись, все же засунул его под мантию, чтоб и не носить на виду, и иметь возможность сразу достать при необходимости.

— Господин маглор, можно я начну переносить вещи? — постучав, заглянула в комнату служанка.

— Можно, но не таскай слишком много. Мы не будем жить здесь долго, я ищу в городе подходящий для Мэлин дом.

Она втащила узел с мужскими рубашками и принялась копаться в шкафу, а я последний раз заглянул в зеркало и направился прочь, но остановился, заинтересованный эмоциями служанки.

— Ты что-то хотела сказать, Сола? Говори, не бойся, я никогда не причиню тебе зла.

— Скажите, это правда, что госпожа Мэлин… дочь короля?

— А разве тебе этого не сказали?

— Ну… сказали, но я не поверила. У нас дочери знатных домов не ходят… в такой одежде.

— Увы, Сола, ее одежда потерялась где-то в пути. Я же тебе говорил, что мы убегали от убийц, и сначала бросили все вещи в карете, потом так и не смогли добраться до королевской яхты, которая везла приготовленные для Мэлин наряды. Я думаю, сундуки все же доставят нам… но на это нужно время. День или два… как получится.

Ее вопрос навел меня на мысль, что кроме короткого сообщения из канцелярии, что мой контракт действительно считается завершенным и мне будет засчитан полный срок, никаких объяснений или дополнительных указаний так и не последовало, и язвительно хмыкнул. Похоже, королева пребывала далеко не в восторге от моей прыти, которой я и сам до недавнего времени в себе не подозревал.

— Тогда можно совет?

— Конечно, — только теперь до меня дошло, что она неспроста задавала свой вопрос.

— Дочери наших знатных домов не ходят на приемы и обеды без накидки и перчаток… это признак простолюдинок.

— Ты можешь показать мне, какими должны быть эти перчатки и накидка? — сразу понял я глубину чуть не совершенной нами оплошности, и из ящиков шкафов немедленно были извлечены и предъявлены мне несколько десятков пар перчаток и кипа шарфов.

Различных по цвету и ткани, кружевных, вышитых, из почти прозрачного батиста и более плотного шелка… нет, разбираться в этой куче тряпок я не желал совершенно.

— Возьми все это, и неси Мэлин. Объяснишь ей то, что сказала мне, пусть выбирает сама.

Разумеется, я подозревал, глядя вслед довольно улыбающейся служанке, что она уже рассказала про местные законы ведьмочке и получила отказ, но потакать бастарде в этом важном вопросе не собирался.

И она это отлично поняла, появившись через полчаса в гостиной с кружевной золотистой накидкой на голове, закрывающей верхнюю половину лица наподобие вуали.

В первый миг я даже замер в ошеломлении, увидев спускающуюся по лестнице стройную даму, поддерживающую подол платья тонкими пальчиками, затянутыми в кружево перчаток. Но тут же сделал самое невозмутимое лицо, делая вид, что меня ничуть не изумило такое превращение.

— Сола, как у вас принято вести дочерей знатных домов сопровождающим магам, можно предложить руку или Мэлин лучше идти впереди?

— Лучше госпоже идти немного впереди, — стараясь не смотреть на ведьмочку, посоветовала служанка, — ведь вы не сын одного из лордов и не ее жених.

Разумеется, нет. Упаси святая пентаграмма.

— Мэлин, иди вперед. Сола, показывай дорогу.

И мы пошли.

Столовая, называемая здесь залом для трапез, располагалась довольно далеко от выделенной нам башни, и на всем пути встречные слуги, служанки и прочие господа и дамы неизвестного мне статуса, хоть на секунду, но замирали статуями, жадно рассматривая наше шествие. Мэлин от этих взглядов все выше поднимала носик, а меня откровенно веселило жадное любопытство, которым были переполнены их эмоции. Я не мог не догадываться, что ещё больше различных чувств на мои бедные мозги обрушится, едва мы достигнем зала. Но надевать шапочку и не думал, просто заранее приготовил себе зелье, снимающее головную боль.

Слова Гуранда о том, что не все в Дройвии желают перемен, всплывали в моей памяти все чаще, и прозевать появление врага я не имел права.

И эмоции гуляющих по залу знатных господ, дружно повернувшихся в нашу сторону, очень наглядно это подтвердили.

— Мэлинсия дель Гразжаор и сопровождающий ее маглор Иридос, — чеканно произнес дворецкий, стоящий чуть в стороне от широко распахнутых створок двери, и Мэлин, ещё сильнее задрав носик, первой вступила в зал.

Здесь уже стояли группками, парами и поодиночке около трех десятков дроу, и среди них было несколько молодых дам. Как я вспомнил из прочитанного талмуда, замужние дамы на такие обеды ходили только в исключительных, особо торжественных случаях. И значит сейчас здесь могли присутствовать только молодые вдовы и девицы.

Обычно я не обращаю внимания на то, как одеты человеческие женщины, ну если только не бросится в глаза очевидная нелепость, вроде ярко-желтого пера на синей шляпке. Но теперь просто не мог не проверить, не ошиблись ли мы с нарядом и не выглядит ли бастарда хуже всех. Несмотря на все мои претензии к королеве, и все отвращение к такому методу решения политических проблем, если этот брак состоится, жених никогда не забудет, что испытал стыд за невесту при первом знакомстве с нею.

Но уже через пару секунд облегченно перевел дух. И выдал себе приказ не забыть поощрить Солу парой монет. Несмотря на то, что большинство дам явилось на обед в довольно темных платьях, количество украшавших их оборок и вышивки на фоне строгого платья бастарды выглядело откровенно безвкусным. И дамы это сразу осознали, не все разумеется… но по меньшей мере трое пыхнули злой досадой. Ну и пусть, в данный момент меня интересовали не они, а вопрос, что нам надлежит делать дальше? Идти вперед или встать у стеночки?! Магистра я нигде не заметил, несколько кресел, расставленных вдоль стен, были заняты либо так загорожены стоявшими гостями, что пробираться туда пришлось бы за их спинами.

Мэлин тоже сразу это рассмотрела, слегка занервничала, и я не стал ждать, пока она распереживается всерьез. Не могу даже предугадать, на что способна обозленная и обиженная ведьмочка, и абсолютно не желаю увидеть.

— Госпожа Мэлин, — окликнул я ее, создавая возле колонны, на довольно заметном месте, высокое красивое кресло, с резными ножками и подлокотником, и обитым бархатом сиденьем, — позвольте предложить вам этот стул.

Бастарда свернула к креслу с истинно королевским величием, грациозно опустилась в него и, небрежно оправив юбку, важно кивнула мне.

— Благодарю вас, маглор Иридос.

Едва услышав этот ангельский голосок, каким Мэлин разговаривает только в случаях, когда злится или задумывает мелкую пакость, я шагнул к креслу и, на миг заслонив своей фигурой бастарду от гостей, показал ей кулак. Ссориться с правителем дроу намного опаснее, чем изводить присланных королевой маглоров.

Гости, на несколько секунд остолбеневшие от моей выходки с креслом, понемногу оживали, начинали источать возмущение, интерес, веселье и разочарование. Определенно им всем было любопытно посмотреть, что станет делать бастарда, выйдя на свободную, ярко освещённую середину зала, а я так резко испортил какую-то шутку.

— Повелитель Изиренс ди Минхор и магистр Гуранд ди Сартено, — с неимоверной важностью объявил от двери дворецкий, и я с нескрываемым интересом уставился в ту сторону.

Впрочем, так же смотрели и остальные, ожидая невиданного доселе зрелища, встречи правителя с представительницей королевского дома. Пусть и незаконной, но дочерью короля.

— Рад познакомиться с вами… — сухощавый, темноволосый мужчина с резкими, решительными чертами лица и висящим на груди амулетом, неимоверно похожим на амулет магистра, окинул Мэлин цепким взглядом и уверенно закончил, — ваше высочество. Разрешите предложить вам руку?

Мэлин неторопливо и грациозно поднялась с кресла, кивнула ему с самым кротким выражением лица, какое умела состроить, и положила свои пальчики на обтянутый черным камзолом локоть.

Замечательно смотрятся, порадовался я, наблюдая, как они удаляются в сторону расставленных в противоположном конце зала столов, и обернулся к застывшему рядом со мной магистру.

Гуранд, нахмурясь, почти незаметно двигал пальцами, но смотрел не на меня, а на мое кресло. И это не могло не заинтересовать любопытную душу маглора.

— Могу я узнать, что такое вы делаете?!

— Пытаюсь развеять вашу иллюзию, — нехотя проскрипел он сквозь зубы.

— Но это вовсе не иллюзия, — возмутился я, — а почему вы в таком случае не пытались развеять мои пирожки?

— Как не иллюзия?! — нахмурился он и попытался проверить подлинность кресла огненным щупальцем.

Я немедля защитил свое творение, кресло получилось на редкость изящным и очень мне нравилось.

— Очень просто. Обыкновенное деревянное кресло. Хотите, создам ещё одно? У меня по созиданию всегда были хорошие оценки.

— Но нам сообщили… — он растерянно оглянулся на меня и нехотя сообщил, — что ваша главная стихия — огонь.

— Вы хотите, чтоб я создал огонь? — Искренне изумился я.

— Нет! — всполошился он, — ни в коем случае.

— Ну если вы так просите, — с сомнением оглядывая деревянные стены и мебель, резные наличники и балясины разочарованно протянул я, — то придется уступить. Но в обмен на услугу.

— Какую? — магистр тут же превратился в того жуликоватого торговца, который спорил со мной утром по каждой детали нашего визита в Тмис.

— Маленькую. Объясните, почему нас никто не встретил в этом зале, и чего ждали ваши… придворные, когда Мэлин шла к центру зала.

— Все просто… — его лицо стало кислым, и это выражение я уже однажды видел, — встретить ее должны были представители дома жениха. Но они не успели прибыть к этому обеду и поэтому нам пришлось срочно искать представителя одного из домов… которые поддерживают политику правителя. Однако все те, что уже прибыли, были с дамами, сестрами, кузинами… вам должно быть известно, главная цель с которой устраиваются повелителем летние балы и обеды — познакомить женихов и невест разных домов. Вот и пришлось доверить этот момент вашей находчивости.

Нет, я ему не поверил. Хотя и имелась в его объяснении толика правды, однако было и что-то другое, намного более серьезное. Но возмущаться я не стал… и наказывать хитрого интригана пока тоже раздумал.

Состроил самое недоуменное выражение лица и уставился на магистра с почти искренней обидой.

— А предупредить меня вы не могли, Гуранд?! А ещё все время говорили о примирении и дружбе! Ну и как вам после этого верить? Или дружить?! Вот ваши маги… те, что в крепости, они смелые и честные парни… с ними я бы дружил.

— Простите… Иридос… — скрипнул он сквозь зубы, — но я был очень занят и никак не мог… даю слово.

А вот теперь в его чувствах скользнуло искреннее раскаяние, но даже оно не заставит меня сказать магистру, что он прощен. Пусть ещё немного помучается… осознает степень вины.

Разбираясь с магистром, я вполуха слушал разговор правителя с Мэлин, заклинание подслушивания было повешено мною на нее ещё в башне и замаскировано обычными следилками. И по мере того, как их разговор приобретал вид беззаботной светской болтовни, тревога за воспитанницу начинала понемногу отступать. Ну вот с чего я взял, что бастарда может не справиться с волнением и наговорить дроу глупостей?

Хотя и назвать умным то, что ведьмочка лепечет ангельским голоском, у меня никогда не повернется язык, ни на один осторожный каверзный вопрос повелителя она не дала неправильного ответа. И лишь когда правитель почти впрямую поинтересовался, кто из ее родни выдал мне контракт, девчонка несчастным голоском заявила, что про это знает только маглор Иридос.

Не думаю, чтобы у правителя не было амулета, распознающего ложь, но выводить ее незаконное высочество на чистую воду он не стал. Просто пригласил всех к столу и уверенно усадил Мэлин рядом с собой.

Меня к столу провел магистр, и мне досталось место между ним и одной из будущих невест, миловидной брюнеткой лет двадцати. Мне поневоле пришлось с нею познакомиться, и от скуки торжественного обеда я даже провел небольшой эксперимент. Приветливо улыбаясь, несколько раз предложил соседке помощь в выборе блюд. К этому времени я был почти убежден, что обладаю странным влиянием на молодых девушек. Причем заметил даже прямую зависимость между магическими способностями дам и скоростью очарования. Чем меньше у них был дар, тем скорее они начинали смотреть на меня как на подарок.

— Вы желаете жениться, Иридос, или драться с родственниками госпожи Телланы? — Так тихо, что услышал только я, произнес магистр, потянувшись за соусником.

Особенностью местного стола оказалось обилие мясных блюд и ещё большее количество соусов и приправ к ним.

— А разве у вас не принято ухаживать за девушками за столом? — чистосердечно изумился я.

— У нас не принято заморачивать им головы магическим обаянием, — сердито сверкнул он глазами.

— Я не кастую обаяние! — оскорбился я и едва не подавился от пришедшей в голову простой догадки.

Великая пентаграмма! Так это же подарочек моей невидимой шкуры! Дар оборотня, на который клюют все молодые селянки. Сто тысяч змей на мою голову, это же совершенно меняет дело!

Все, прекращаю эксперименты и держусь от девушек подальше. Но как метод распознавания спрятанных способностей все же буду использовать… только сначала найду книги по этому вопросу и изучу все, что там есть. Или спросить у Мэлин, она много знает об оборотнях?! И тут я вспомнил, что оборотни сами завтра будут тут и повеселел, вот они-то мне все и объяснят.

— Кстати, — магистр говорил так же тихо, но смотрел очень настойчиво, — почему вы не надели ваш амулет?

— Гуранд, — с почти искренней печалью сообщил я, — я бы рад его не надевать, но это невозможно. Он вообще не снимается.

Вот теперь потрясенно поперхнулся он, вытаращил глаза, подумал, и больше ничего не сказал. И провел в мрачном молчании весь обед, закончившийся только через три часа.

Глава 3

После обеда магистр лично проводил нас в башню, предупредил, что утром после завтрака откроет портал и пожелал спокойного отдыха. Я только кивал в ответ, отлично слыша снедавшее его нетерпение.

А едва Гуранд удалился, поднял щиты и направился в гостиную, где Мэлин и ожидавшая нас у двери Сола уже оживленно обсуждали прошедшее мероприятие. Как мне вскоре стало понятно, служанка провела время очень весело, все слуги во дворце желали знать, не капризничала ли гостья и не слишком ли сердитый маглор.

— Я очень злой и сердитый, — сообщил я, рухнув в кресло, — так всем и скажи. Особенно после таких обедов, это же уму непостижимо, сидеть за столом три часа!

Хотя на самом деле мы не все время сидели за основным столом, а примерно половину. Затем слуги накрыли несколько небольших столиков, и все разделились на компании, согласно интересам. Дамы расселись возле стола заставленного пирожными и десертами, господа потягивали вино и закусывали сыром и копчеными колбасками, разговаривали о своих делах и каких-то таинственных уходах.

Мне пришлось сидеть за одним столиком с мрачным магистром, и кроме одного из его учеников, пытавшегося меня развлекать явно по приказу учителя, никто не решился сесть рядом. Или не захотел?

Правитель исчез после того, как получил магическое послание, и я с неприязнью отметил, что пришло оно в так памятном мне черном футлярчике. Мэлин до конца обеда развлекали сотрапезницы, и теперь она с воодушевлением жаловалась служанке, что чуть не умерла от скуки.

— Я же ничего не знаю про вашу жизнь! Мне непонятно, почему все куда-то собираются ехать, непонятно почему утренние платья носят короче вечерних, почему нужно иметь десять шляпок, почему…

— Мэлин, — не выдержал я, — а может, ты вспомнишь, что уже не на обеде и сходишь переоденешься? Вот у меня намного более сложные вопросы и то я молчу.

— Какие?! — Живо заинтересовалась она и устроилась поудобнее.

— Почему не приехал твой жених, или кто-нибудь из его дома? Сколько тут вообще этих домов? Почему ничего не известно о твоем приданом? Где мне найти тебе служанку, когда я сниму нам дом? Как понять, кто из гостей обедавших с нами, был важнее, а кто просто для счета. Что за странные артефакты висят на шее у правителя и магистра? И наконец, бывает тут ужин или он был одновременно с обедом?

Последний вопрос я прибавил только для того, чтоб наша ушлая служанка не поняла, как важен для меня вопрос об амулетах.

— Домов всегда ровно двадцать четыре, — посмотрев на задумавшуюся бастарду, начала осторожно объяснять служанка, — и если какой-то дом слабеет или не имеет наследников, то его или делят по другим домам и отдают символ другому дому, или женят на старшей дочери кого-нибудь из самого сильного дома.

— А! — глубокомысленно произнесла бастарда и оглянулась на меня.

— Надеюсь, наш жених из сильного дома?! — притворно нахмурился я.

— Да, — успокоила нас Сола, — раньше это был слабый дом, но младший брат повелителя женился на дочери бывшего главы дома и теперь у него несколько сыновей… у них разные матери, но у нас кровь считается по отцу.

Эта новость меня очень порадовала, значит, Мэлин никто не будет считать тут хуже других. Сама девчонка скептически скривилась, а в душе у нее промелькнуло возмущение.

— Те медальоны, что висят на шее у повелителя, это символы домов, они ещё и магические, защищают от нападения и используются как боевые амулеты. Их нельзя потерять, или отобрать, можно только получить в наследство.

Я остолбенело смотрел на служанку, и мой мозг отказывался верить в ее слова.

— Как интересно, — почти пропела ведьмочка, — так что, магистр Гуранд глава дома?

— Да, очень сильного. У него в доме много мощных магов, и он глава магического совета, — Сола явно пыталась внушить нам почтение к своему хозяину, но мы с бастардой думали совершенно о другом.

Причем, как тут же выяснилось, одновременно об одном и том же.

— Невероятно, — ахнула Мэлин, — а я думала, он просто придворный маг. А когда собираются вместе все двадцать четыре главы домов и на всех одинаковые амулеты, это, наверное, жуткое зрелище!

— Почему, жуткое, — слегка обиделась дроу, — наоборот, торжественное. Но бывает оно только когда выбирают нового правителя.

— А когда выбирали этого, все были в амулетах? — мне показалось, что услышав очередной вопрос Мэлин, служанка насторожилась, и я тут же осадил воспитанницу.

— Ну что они так тебе дались! Лучше бы думала, где твои сундуки потерялись!

— Черствый ты, Иридос, и никогда тебе не понять душу девушки! А я как представлю, как сияет эта куча амулетов, прямо дух захватывает! Ты видел, какие там крупные камни? Все как на подбор!

— Надеюсь, королева не забыла положить для тебя в сундук шкатулочку с украшениями, — поднял я к потолку несчастный взгляд, — иначе ты меня в гроб вгонишь этими камнями. Всю дорогу только и слышу, ах, камушки, ах, сережки!

Девчонка оскорбленно на меня уставилась, услышав такую наглую ложь, потом фыркнула и утопала переодеваться.

— А если нужна служанка… — несмело предложила Сола, направляясь к лестнице следом за ней, — то я могла бы… поехать с вами.

— Я подумаю, — пообещал я, усмехнувшись про себя, а может и правда взять с собой личного шпиона? По крайней мере, хоть знаешь, кто именно в твоем доме доносчик.

А затем поднялся и направился в свои комнаты. Кроме спальни на третьем этаже находились кабинет и очень удобная купальня, и неважно, что лохань была выдолблена из огромного дубового чурбака, зато из бронзовых кранов текла и холодная и горячая вода.

И вот в этой умывальне, предварительно выпив зелье от головной боли и усевшись в горячую воду, я позволил себе погрузиться в размышления о тех фактах, какие нам сообщила Сола.

Хотя о том, чем я настолько поразил магистра и куда он так спешил, нетрудно было догадаться ещё во время ее рассказа. Ведь если артефактов ровно двадцать четыре, и все главы домов появлялись на выборах правителя украшенные этими символами власти, значит один артефакт либо был поддельный, либо утерян позже, и потерявший его дом до сих пор скрывает этот факт. И именно это и побежал сейчас выяснять магистр.

Либо есть ещё какое-то обстоятельство, какого я пока не знаю, но теперь просто обязан выяснить. Ведь можно не сомневаться, едва глава дома, утративший амулет, или его сыновья, в случае если он и сам исчез вместе с символом, узнают, что артефакт у меня, они немедленно пожелают его вернуть. А поскольку, пока я жив, снять его невозможно, то не нужно быть мудрецом, чтоб угадать, на кого откроют сезон охоты эти доблестные дроу.

И, стало быть, первым делом мне нужно немедленно усилить собственную защиту… и выяснить, какой из домов остался без главы. Ну и выдать своим оборотням дополнительные указания. Великая пентаграмма! Оказывается, я уже привык считать их своими, пусть пока не семьей, или стаей, но чем-то вроде подопечных по контракту. И не особенно рад, но и отказаться не могу.

Выбравшись из лохани, я торопливо натянул найденные в шкафу легкие штаны и рубаху и помчался в кабинет, вспомнив, что видел там шкаф с толстыми томами. Надеюсь, что среди них отыщется описание висящей у меня на груди драгоценности.

Увы. Очень скоро я убедился, что предоставлять такие книги гостям, а особенно гостьям, никому и в голову не пришло. Зато в шкафу нашлось много полезных трактатов по этикету, истории и законодательству Дройвии. Даже виды нелюдей были подробно описаны и зарисованы, и я взял эту книгу, чтоб просмотреть перед сном. А пока устроился за столом и принялся писать подробные указания Таилосу. Хоть и не нравилось мне, что медведь решил сам прибыть в Дройвию, пришлось согласиться, когда они мне сообщили, что он в молодости жил тут несколько лет.

— Маглор Иридос, я ухожу, откроете мне дверь? — появившаяся служанка стрельнула любопытным взглядом по разложенным на столе предметам.

— Иди, — кивнул я, — спокойной ночи. Они сами отроются, я на тебя настроил. Ты всегда можешь выйти и войти.

Говорить, что сигналки все равно сообщат мне о ее действиях, я, разумеется, не собирался, в последнее время недоверчивость стала моим девизом.

— Что будем делать? — переодетая в свой мужской костюм Мэлин явилась сразу, как только закрылась дверь за Солой.

— Если собираешься ехать со мной после завтрака к порталу, встречать Агана и его друзей, то делать будем платье. Не можешь же ты ходить в одном и том же.

— Ир, а может нам уже пора удирать?! — Бастарда решительно села напротив и уставилась на меня зелеными глазищами.

— Это ещё почему?

— Не притворяйся. Ты и сам все понимаешь. Если этот чертов символ у них украли или убили их главу, то теперь они убьют тебя.

— Я всегда подозревал, что ты только прикидываешься дурочкой. Кстати, поздравляю, с повелителем у тебя все отлично получилось, вот только на вопрос про родичей ты ответила неправильно.

— Я растерялась. А как нужно было сказать?

— Что я запретил это рассказывать. Или что они запретили. Не забывай, что ты ещё несовершеннолетняя.

— С тобой забудешь! А запрещать мне ты не имеешь права… потому что контракт закрыт.

— Мне вполне могла дать такое право известная тебе особа, когда всучила новый контракт. Но не забывай, что и без контракта я имею право тобой командовать. Только никто не должен пока об этом знать.

— Может, мне уже пора выходить… вроде ты обещал, что отпустишь по первому требованию?! — ехидно протянула девчонка.

— Я передумал. То обещание было скоропалительным и неверным. Так ты будешь делать платье или мне ехать одному?!

После завтрака магистр явился за нами лично, и едва я шагнул ему навстречу, потребовал впустить его в башню.

— Пожалуйста, — невозможно было не догадаться, что именно так волнует сейчас Гуранда, а ссориться с ним — невероятно глупо.

Я ни на секунду не сомневался, что все сказанное служанкой про мощность его дома — совершенная правда. И за ночь в моей голове сложилась довольно ясная картинка, как на самом деле выглядит гора власти в Дройвии.

И на ее вершине оказался вовсе не решительный и умный Изиренс ди Минхор, а вот этот хитрый и неугомонный магистр, играющий для непосвященных роль придворного мага. А раз так, то и помочь мне может только он.

— Мы уже завтракали, — учтиво указывая ему на кресло, объявил я, — но если вам угодно будет выпить кофе или шоколада, я создам.

— Создай, — кивнул он, и, внимательно наблюдая, как в моих руках одна за другой появляются чашечки с угощением, заинтересованно прищурился, — а как у тебя в Дройвии с резервом?

— Хорошо, — сказал я скромно, хотя на самом деле было просто отлично.

Я успел с утра дополнить начатый накопитель, и резерв снова был почти полон. Но этого и следовало ожидать, в этих долинах, где после прокатившейся от разлома волны возникло несколько десятков источников, не зря почти у всех были магические способности. Хотя в основном природной магии, нижние, самые тяжелые слои потока остались в низинах плато, а верхние, легкие, ушли в сторону западного побережья и рассеялись по дальним островам. Потому и доступны дроу в основном такие виды природной магии, как изменение, превращение и целительство.

— Иридос, — отпив почти полчашки шоколада, магистр откинулся на спинку стула и уставился на меня как дознаватель на преступника, — я кое-что слышал про оборотня, с тела которого ты снял свой амулет, можешь рассказать, про него подробнее?!

— Разумеется, — кивнул я, усмехнувшись про себя тому, что магистр перестал разговаривать со мной церемонно, как с врагом, и начал рассказывать, как в поисках кареты познакомился с Эрникой.

Никакой особой тайны я ему, собственно говоря, не открыл, все, что знала подручная оборотня, отправленная мною в тайную полицию, должно быть записано в их документах и магистру не составит особого труда это проверить. Зато мне может дать немного времени на проведение собственного расследования. И если все окажется так серьезно, нужно будет думать о возвращении на плато.

Обидно, конечно, терять отработанный кусок практики, но жизнь тем не менее дороже. Да и вернусь я уже не зеленым свежеиспеченным маглором. Всё-таки опыт это довольно ценная вещь, и начать практику второй раз мне будет неизмеримо легче. Ведь моя стая никуда не денется. Им намного труднее выжить без меня, а мне теперь трудно без них. И осознание этого позволило мне смело смотреть и в глаза будущего, и в глаза этого тайного правителя дроу.

Мэлин, пришедшая в гостиную во время моего рассказа, тихо, как мышка, устроилась на краешке дивана, и старалась, чтоб ее не замечали как можно дольше. Однако смешно было бы думать, что магистр сможет не обратить на нее внимание.

— Доброе утро, ваше высочество, — обернувшись к бастарде, приветливо сообщил он, рассмотрел ее бежевое утреннее платье и похвалил, — у вас прекрасный вкус. Эти платья тоже создает маглор Иридос?

— Нет, мы создаем их все вместе, — ответил я за скромно опустившую глаза девчонку, — и Сола учувствует в этой работе наравне со всеми.

— Ну, раз вы готовы, — резко свернул разговор на другую тему магистр, — то можно отправляться.

Мы в ответ одновременно поднялись со своих мест, и вскоре шествовали следом за магистром по лестнице на первый этаж, где обнаружились двери в сад. И возле этих дверей стояла карета, а за нею были привязаны трое из наших шаргов.

До портала, расположенного на вершине холма, мы доехали в полном молчании, но я отлично слышал бушующие в душе магистра чувства, и понимал, как нелегко ему принять хоть какое-то решение. Но так же понимал, что если выбор встанет между безопасностью Дройвии и моей, магистр, не задумываясь, выберет родину.

Несмотря на то, что искать меня, или разбираться в причинах моей гибели прибудет отряд самых сильных и опытных магистров с плато магов. Моя родина никогда не бросает своих детей и не прощает убийц, и это единственное, что дает нам силы выносить все тяготы в годы практики.

— Мне сообщили, — получив черный цилиндрик, и прочитав послание, пристально глянул на меня магистр, — что пришло трое мужчин. Будете ждать остальных или открывать портал?

— Открывать, — не задумываясь, ответил я, хотя не имел никакого представления, что задумали мои подопечные, и почему вместо пятерых идет только трое.

Однако свято верил, что оборотни приняли такое решение вовсе неспроста, и не собирался подвергать его никаким сомнениям.

Дежуривший на портале маг принялся за привычную работу, и мы Мэлин ожидающе уставились на середину вырезанной в полированном зеленоватом мраморе пентаграммы. Все переходы вне этих, строго контролируемых магами правителя порталов были в Дройвии настрого запрещёны, потому и вынуждены были идти через перевалы обозы и проходить строгую проверку в стоящих на границе крепостях. До недавнего времени Дройвия было самым закрытым государством нашего мира. Даже к гномам было значительно легче попасть, чем сюда.

Стоявшие тесной кучкой спиной к центру трое оборотней возникли в середине круга одновременно, и не было ни единой детали, по какой можно было отличить их от сотен обычных путников. Самые простые темно-серые штаны и куртки, темные рубахи и удобные сапоги. И мешки за плечами простенькие и довольно тощие. Но у каждого на поясе кожаные ножны, и по простым рукоятям никак нельзя заподозрить, какие в них таятся кинжалы.

— Доброе утро, маглор Иридос, — деловито поздоровался Таилос, первым покинув круг.

Впрочем, серьезные Аган и Март не отставали от него ни на шаг, и если бы я не ощущал их радости от нашей встречи, вполне мог посчитать, что они просто выполняют скучные обязанности.

— Каких животных нам взять? — уже шагнув к карете, повернул голову Аган.

— Тех троих, что привязаны сзади, — так же коротко кивнул я, давая себе слово устроить настоящий праздник, когда мы сможем встретиться без наблюдателей.

Оборотни молча и ловко отвязали шаргов, сели на покрытые перьями спины и уехали по направлению к столице.

— Кто они такие? — задумчиво спросил магистр, непрестанно крутивший в пальцах какой-то амулет.

— Люди, которым я доверяю, — серьезно сообщил я, старательно пряча улыбку.

Пока не знаю, что за заклинание или амулеты использовали сейчас оборотни, но разобрать по их аурам, что они не люди, оказалось совершенно невозможно.

Глава 4

Как сообщил нам магистр по дороге во дворец, сегодня никаких официальных мероприятий не будет, поскольку жених ещё в пути, и мы можем отдохнуть или осмотреть столицу.

Само собой, я выбрал прогулку по столице, и Гуранд пообещал прислать карету после обеда. Ну, да перевел я для себя его любезное сообщение, к этому моменту он успеет проинструктировать своих шпионов и принять все меры, чтобы мы не смогли улизнуть. Хотя не может не понимать, что при желании удрать я все же могу, а при очень сильном желании прихвачу с собой и бастарду.

Никогда не поверю, что такой опытный маг и интриган не успел хотя бы частично выведать некоторые самые важные тайны маглоров.

— Мэлин, — позвал я воспитанницу, едва мы оказались в своей башне, и следилки доложили, что служанки тут нет, — извини, что я до сих пор не нашел возможности поговорить. Ты хотела мне что-то сказать, я слушаю.

— Уже не хочу, — небрежно отмахнулась она, и шагнула к лестнице.

И в тот же миг, взвизгнув, обнаружила себя в кресле, накрепко примотанной к нему воздушной лианой.

— Мэлин! — Вот ведь не собирался я рычать, а этот угрожающий звук вырвался из горла непроизвольно, — если я говорю, что не мог разговаривать, значит, действительно, не мог. Я ещё тогда понял, что это что-то серьезное, а о серьезных вещах я привык говорить в спокойной обстановке.

Ощутив знакомое напряжение в кончиках пальцев, я глянул на руку и раздосадовано рыкнул снова. Драконьи когти сияли синевой каленой стали. Чтоб успокоиться, мне пришлось шагнуть к окну, и не моя вина, что этот шаг оказался чересчур стремительным. Когда наружу вылезает защитная шкура, она меняет и мои движения, и скорость и даже голос.

Зелень сада, мирное голубое небо, мотыльки над клумбой ирисов, тишина и покой пустынных дорожек и лужаек уже через минуту успокоительной волной плеснулись в душу, расслабляя и принося умиротворение и раскаяние. Когти исчезли, словно их не было, и я почти повернулся к бастарде, как заметил в глубине сада, на ступеньках увитой цветущими плетями беседки двоих молодых мужчин. Несомненно дроу, и бесспорно знатных, судя по дорогой одежде и блеску камней, украшающих пояса с оружием.

Но вовсе не этим они меня задели, и не из праздного любопытства я так пристально рассматривал их наряды. Тот, что повыше, показывал прутиком на нашу башню, и что-то убежденно доказывал собеседнику. И его жесты почему-то показались мне так знакомы, что я не удержался. В несколько шагов пересек комнату, остановился за шторой второго, распахнутого по случаю замечательной погоды окна, и торопливо запустил в их сторону самую мощную и незаметную следилку.

Синеватый ореол аур незнакомцев выдавал в них магов. Не слишком сильных, постепенно у меня появилась возможность сравнивать ауры дроу с магистром и правителем. Благо в родном дворце никто из них аур не скрывал и не маскировал.

— Ну, всего один шанс… — едва услышав этот голос, я напрягся, и когти вновь полезли наружу, не узнать его было невозможно, — если у меня не получится, пойдешь сам. Всего один шанс и один день… прошу. Я уже сообщил, что ты приедешь только завтра утром.

— Тебе все равно не удастся его убедить, даже если все получится, — мрачно и обреченно вздохнул его собеседник, — но если что-то пойдет не так, как ты задумал, нам придется бежать… до западных границ, если не дальше, и просить убежища у гномов. Ты же знаешь, как он носится со своими планами!

— Зийл, я бы мог ничего не говорить тебе… но я не хочу, чтоб ты понял это неправильно. Мне слишком дорога наша дружба… и твое счастье… ну позволь я попытаю удачи?! Подумай сам, сколько судеб зависит сейчас от твоего решения. Я же не прошу мне помогать, просто разреши и не мешай.

— Хорошо… ты пользуешься тем, что я сам так считаю… — тяжело вздохнул дроу, которого звали Зийл, — можешь считать, что меня нет… но если что, я буду у Бинага.

Он поправил камзол, махнул и торопливо ушел по дорожке, ведущей вглубь сада.

Его приятель, с так знакомым мне голосом и жестами, запомнившимися очень отчетливо, хотя я видел их всего один раз, там, на куче камней, загородивших дорогу на Тушер, быстро достал из кармана листок, свернул в трубочку и сунул в черный пенальчик.

А отправив письмо, ещё раз пристально рассмотрел нашу башню и неторопливо направился в сторону центральной части дворца. Я немедленно послал ему вслед следилку и прикрепил к сапогу незаметный маячок, затем убрал все следы своей шпионской деятельности, и только после всего этого вспомнил про Мэлин.

— Извини, — размотав лиану, сухо бросил я ведьмочке, и направился к лестнице.

До обеда ещё осталось почти два часа, и я вполне успею обдумать происходящее и укрепить щиты. Что-то мне не верится, что он выпросил один день для того чтоб устроить нам приятный сюрприз.

— Ир, — голос девчонки был тих до неслышности, но в нем било ключом горькое отчаяние, и лишь потому я заставил себя остановиться.

— Да.

— Я была неправа…

— Очень рад, что ты это поняла.

— Но ты тоже был неправ, Ир! — она вдруг вскочила с кресла и в ярости швырнула на пол стоявшую на столике кружку, — ты каждый раз связываешь меня и не даешь сказать даже слова! Почему ты решил, что я собиралась тянуть тебя руками, там, возле скалы?! Они ведь по цвету такие же, как мавки и полуденницы… а с этими можно справиться только жаром души… потому они первым делом и накрывают дурманом, чтоб душа уснула…

— Так, — сразу вспомнил я вспыхнувшее в груди тепло, которое приписал артефакту, — и как это действует?

— Нужно только подумать… что-то хорошее… — ее голос резко стих почти до шепота, — и со всей силы бросить… если есть оберег или личный амулет, то лучше в него, а нету, так просто в солнечное сплетение. Мавки и кикиморы сразу отступают… они холодные, тепла не выносят. Но снаружи на них щиты… как на оборотнях. А когда начинают пить магию, приоткрываются.

— Почему ты заранее не предупредила?

— Так откуда я знала?! — вытаращила глаза ведьмочка, — я сама смекнула, только когда ауру рассмотрела.

— Извини, я в тот момент ничего не понял, спасибо, — начиная догадываться, что она меня спасла, покаялся я, но девчонка внезапно отмахнулась.

— Да не за что, если бы эта магиня не мешала, он бы сам тебя бросил. Оборотней они не трогают. А он ее почувствовал и пытался через тебя добраться, мы же нелюдей лучше магов видим.

— Все равно спасибо, — настроение стремительно улучшалось, но не указать бастарде на ее ошибки я не мог, — И все же ты неправа. В таких случаях нельзя гордо стоять и ждать, пока все догадаются, нужно быстрее объяснять как действовать. Это нам повезло, что они ушли, могли и дальше нападать, я там не меньше четырех штук насчитал. Поэтому ещё раз спасибо. А теперь отправляйся собирать вещи. Таил пообещал, что сегодня к вечеру у нас будет свой дом.

— Замучает он меня теперь наставлениями, — уныло буркнула себе под нос девчонка, — нет бы, кого другого привели.

— Будет тебе и другой, — загадочно фыркнул я, и поторопился в свои комнаты, чтоб не объяснять, что именно я имею в виду.

Перед самым обедом, когда я переделал кучу дел и обдумал, как поступлю с незнакомцем в случае, если он решит сунуться в башню, произошло сразу два события. Сначала пришел магический вестник от Таилоса, с сообщением, что дом он нашел, но не успел я порадоваться, как явился строгий маг и сообщил, что меня ждет правитель. Пришлось срочно надевать парадные сапоги и мантию, запирать все щиты, раскладывать возле входа липучки и прочие милые неприятности и отправляться к правителю.

Дроу следовал за мной по пятам, подсказывая куда поворачивать, и, по-моему, более старался изображать конвоира, чем сопровождающего.

Возле сравнительно неприметной дверцы он остановился и произнес несколько не связанных по смыслу слов. Дверь распахнулась, выглянул не менее суровый маг, подозрительно осмотрел меня с ног до головы и впустил в комнату.

Любой маглор, лишенный ментальных способностей, испытывал бы к этому моменту волнение, тревогу и, возможно, даже опасения за свою жизнь. Я же старался сохранить самое невозмутимое выражение лица и смело топал вперед, отлично ощущая, что маги не испытывают и десятой доли той свирепости, что написана на их лицах.

— Маглор Иридос, — открывая ещё одну дверь, доложил дежуривший на входе маг, получил приказ и распахнул ее шире, для меня.

— Добрый день, ваше величество, — войдя, склонил я голову, — вы желали меня видеть?

— Желал, — холодно и жестко произнес он, чувствуя лишь усталость и досаду, — проходите.

Я прошел и остановился напротив, рассматривая втихомолку его ауру и раздумывая, почему магистр не взял власть в свои руки, а решил отдать этому дроу.

— Как вы знаете, — повелитель изъяснялся очень сухо и надменно, — я желаю наладить дружеские отношения с соседними странами. В том числе с королевством Сандиния. Ее величество предложила скрепить наш договор союзом… между ненаследными отпрысками правящих домов. Все было решено и продумано, и шло по плану, пока в дело не вмешались вы. И теперь всячески пытаетесь помешать этому плану. Кроме того, у вас откуда-то появился один из двадцати четырех артефактов, символизирующих верховную власть над самыми сильными домами. Как, по-вашему, могу я верить в то, что всё это просто совпадения?

— Видите ли, ваше величество, — с минуту я раздумывал, как ответить на эти совершенно несправедливые претензии, затем сказал как можно спокойнее, — мне конечно, нетрудно попытаться вам доказать и даже показать, как все происходило, но, как я понимаю, дело совершенно не в этом?! А в том, как именно трактовать мои поступки. Ведь к одним и те же событиям можно относиться по-разному, все зависит от того, с какой точки зрения их оценивать. Вот, например я сам… верил ее величеству, как любому честному человеку, совершенно выпуская из виду, что она не человек, а в первую очередь королева. И она меня провела, красиво провела, обманула, как щенка. Я сначала сильно обиделся… даже решил, что как только смогу, так нашлю на нее что-нибудь вроде почесухи. Но теперь ни за что этого делать не стану. Потому что теперь я стою здесь, а не сижу в старой башне и за это время многое понял и многому научился. Разумеется… это капля перед тем, чему я ещё могу научиться, но она сделала меня другим. А насчет символа… можете не сомневаться, если бы он на меня не замкнулся, я бы немедленно его снял и положил вам на стол. Потому что я не могу даже придумать ничего глупее желания, чем намерение править целой толпой совершенно незнакомых людей. Чужих мне и по расе и по обычаям и по воспитанию, и по духу. Но снять его невозможно, я пытался. Всё, что я могу, если вы, разумеется, пожелаете, это попросить наших магистров зачаровать тот символ, который глава дома изготовил взамен утерянного. И можете быть уверены, от меня об этом никто ничего не узнает.

— А Мэлин? — смотрел он с показным недоверием.

— Мэлин — ведьма, — против моей воли в голосе скользнула гордость за воспитанницу, — а они умеют хранить секреты.

— В таком случае моему племяннику Зийлару очень повезло, — однако его чуть насмешливое выражение лица не могло скрыть от меня подозрительного интереса и напряженного ожидания.

— Несомненно. Но у неё сложный характер, и ведьминское упрямство, пусть имеет это в виду.

— То есть вы не намерены чинить препятствия их браку?!

— Ни в коей мере, — твердо заверил я, наконец сообразив, ради чего он затеял этот разговор, — но предупреждаю сразу, Мэлин не рабыня, и отвести ее в храм насильно не получится.

— Никто этого не собирается делать, — холодно отрезал он, — просто дайте им возможность встречаться без вашего надзора.

— Сколько угодно, — так же холодно усмехнулся я, — но в пределах действия моих сторожек.

— Мой племянник — честный дроу, и никогда не станет действовать как бандит, — оскорбленно поджал губы правитель, и вот теперь в его душе полыхнула настоящая неприязнь.

И у меня было только два пути, закончить это разговор, отступить и пробормотать нечто примирительное, или ударить наугад. И во втором случае я имел все шансы окончательно закрепить за собой звание параноика, или прослыть лжецом, но извиняться мне почему-то не хотелось абсолютно.

— Хотелось бы верить, — кивнул я ещё холоднее, и буркнул, словно для себя, — а так же знать, кто такой Бинаг.

— Откуда вы взяли это имя? — и не подумав делать вид, что ничего не расслышал, нехорошо прищурился повелитель.

— Случайно услышал, — пожав плечами, сказал я почти чистую правду и перевел разговор на другое, — разрешите поблагодарить ваше величество за гостеприимство и сообщить, что мои люди нашли для Мэлин подходящий дом, и после обеда мы туда переезжаем.

— Как пожелаете, — его эмоции полыхнули живым любопытством и разочарованием, — но магистр Гуранд должен быть в курсе, где находится этот дом.

— Разумеется, — учтиво склонил я голову, — я ему это обещал.

Глава 5

Когда я вернулся в башню, оказалось, что меня ожидает сюрприз. Мэлин сидела в гостиной на кресле с самым загадочным видом, но сквозь ее показную невозмутимость горячо светилось любопытство и нетерпение, слегка разбавленные растерянностью. Невероятный букет.

Не менее потрясающий, чем тот, что стоял в корзине посредине комнаты. Сотня пышно расцветших роз и бутонов, искусно обрамленных зелеными веточками, источали нежнейший аромат. А между ними торчал изящный конверт, украшенный золотыми виньетками. По моему мнению, девушки должны ахать и падать в обморок от таких букетов, и то, что моя воспитанница даже не подумала ничего этого делать, второй раз за день наполнило мое сердце гордостью.

На этот раз за собственную предусмотрительность, я ей не раз и не два объяснял, что самые подлые и грязные ловушки обычно располагают в самых привлекательных предметах.

— Кто это принес? — бдительно обойдя корзину стороной, я опустился в соседнее кресло.

И немедленно накрыл нас защитным куполом.

— Один из дворцовых лакеев, — ответ протиравшей окно Солы подтвердил мои подозрения.

— Что сказал?

— Что госпоже Мэлин просят передать в знак глубочайшего восхищения.

Наглец. Но какой ловкий! Едва получил разрешение действовать, как немедленно ринулся в бой! — Едва не рычал я от возмущения, скрупулезно проверяя подарок на наличие каких-либо заклинаний.

От самых безобидных, очарования и приворота до смертельно опасных проклятий. Ведь зачем-то же он вымолил у друга этот день?!

Однако ничего так и не нашлось, ни единого заклинания или ловушки. Совершенно чистая от магии и зелий корзина и такое же чистое послание. Хотя я отлично понимал, что сам по себе этот факт ничего не значит. Или, вернее всего, значит очень много. Желание убедить в искренности и порядочности своих поступков, притупить бдительность и втереться в доверие, вот как можно понять этот первый шаг. И теперь нам остается только выяснить, каков будет второй.

Я осторожно достал из букета воздушной лианой конверт, вскрыл, достал письмо и ещё раз тщательно проверил. А только затем учтиво положил его на колени Мэлин.

— Можешь читать, ни заклятий, ни зелий на нем нет.

— А ты?

— За кого ты меня считаешь? — В моем взгляде пылало непритворное возмущение, — я не читаю чужих писем!

Мне это совершенно не нужно. Пока я разворачивал листок, одна из следилок запомнила несколько написанных там фраз.

Совершенно банальных, между прочим, вот они, горят перед моим внутренним взглядом. Прекрасная, несравненная, сражен с первого взгляда, таит надежду на встречу, хоть несколько слов, хоть взгляд… у меня никогда бы не хватило ни наглости, ни самоуверенности написать такое незнакомой девушке. А тем более той, кого несколько раз пытался убить. Разумеется, просто так я ему это не спущу… только не нужно торопится. Повелитель определенно клюнул на мои слова про неизвестного Бинага, и теперь его ход.

— Иридос! — вывел меня из задумчивости голос бастарды, — что делать?

— Обедать, — серьезно сообщил я, — ты не забыла, что в три часа нас будет ждать карета?

— Я не про это, а про букет и письмо!

— Ну, цветы, как мне кажется, лучше поставить в воду, чтоб не сохли, а с письмом решай сама. Сола! Обед уже принесли?

— Да господин маглор, все готово, — служанка перестала тереть сверкающее чистотой стекло и побежала открывать дверь в столовую, — прикажете наливать суп?!

Карета ожидала нас возле двери, ведущей в сад, и из ее окошка магистр Гуранд хмуро наблюдал за тем, как я тащу воздушной петлей свои походные мешки.

— Не сомневаетесь, что мне понравится выбранное вашими слугами жилье? — Едко фыркнул он, но живого интереса, который я ощущал в эмоциях дроу, было достаточно, чтоб я улыбнулся широко и открыто.

— Не слуги, а друзья. А если вы не будете придираться специально, думаю, понравится, — помогая Мэлин взойти в карету, строго предупредил я, и сел напротив них.

Он состроил язвительную гримасу, дернул шнурок и экипаж рванул с места.

Мне очень хотелось спросить магистра, кто такой Бинаг, чтобы проверить, подтвердились ли мои предположения, но при Мэлин этого делать не следовало. У бастарды не должно было появиться никаких преждевременных предубеждений против жениха.

Едва карета выехала из ворот дворцовой ограды на ведущую к городу прекрасную широкую аллею, украшенную резными скамьями, скульптурами и цветущим кустарником, сработала моя сигналка, и я решительно дернул шнур колокольчика.

— Что случилось? — осведомился магистр.

— Это мой человек, — сообщил я, в то время как Март ловко взобрался на кучерское место, — он покажет, куда ехать.

— Тут недалеко, — смазливая рожица оборотня подарила нам очаровательную улыбку и окошко захлопнулось.

— Он оборотень? — Подозрительно уставился на меня магистр, — если я не ошибаюсь?

— Он человек, — твердо ответил я, и чистосердечно уточнил, — с особыми способностями.

Мэлин, не выдержав, тихо хихикнула, и тут же отвернулась к окну, сделав вид, что необычайно заинтересована пейзажем.

Гуранд посверлил ее с минуту испытующим взглядом, но ведьмочка уже справилась с собой и вела себя чинно, как и положено благовоспитанной принцессе.

Ещё немного полюбовалась видами, потом как-то завздыхала, заерзала и вдруг обратилась к магистру своим самым опасным, елейным голоском.

— Господин Гуранд… а можно у вас спросить…

— Разумеется, — бросив на меня пронзительный взгляд, хищно улыбнулся он.

— Как вы знаете… я плохо разбираюсь в ваших правилах, и у меня возникли сомнения…

— По какому вопросу, ваше высочество? — насторожился магистр.

— Поскольку я приехала сюда как невеста племянника повелителя, имею ли я право принимать ухаживания других знатных дроу?

Выпороть, что ли? Чтобы прежде, чем ломать мои планы, хотя бы советовалась. Или теперь такое наказание ей уже не дозволительно по статусу? Тогда лишить всяких шоколадов и пирожных, или что там ей нравится больше всего? Ведь я собирался его поймать с поличным, когда он начнет приводить в действие свои черные планы. Даже особую защиту изобрел, пока разделывался с запеченным в винном соусе кроликом.

— Разумеется, вам не стоит этого делать, таким образом вы оскорбите его величество, — сухо объявил магистр и вперил в меня возмущенный взгляд.

Проклятая пентаграмма, а вот его величество я как-то упустил из виду. Придется оправдываться.

— Когда я вернулся от повелителя, — оскорбленно сверкнув глазами в ответ на невысказанный упрек магистра, холодно процедил я, — посреди гостиной уже стояла корзина с огромным букетом роз и посланием. У меня возникло подозрение… что его величество специально вызывал меня, чтоб некто мог без помех поухаживать за госпожой Мэлин, и я позволил ей прочесть это письмо.

— И что в нем было? — В голосе магистра царило спокойствие, а в его душе бушевала буря.

— Маглор Иридос не знает, что в послании, — гордо сообщила бастарда, — он никогда не читает чужих писем!

Так и быть, не стану лишать эту новоявленную интриганку сладкого. Похоже, разразилась бы нешуточная гроза, если Мэлин отправилась на назначенное свидание.

— А вот я читаю, — едко усмехнувшись, признался в глубине своего падения магистр, и бастарда, вздохнув с притворным огорчением, достала из своей сумочки знакомый мне конверт.

— Вот оно.

Гуранд недрогнувшей рукой взял письмо из ее пальчиков, развернул, прочел, и свирепо нахмурился.

— А где была в этот момент ваша служанка?

— Окно протирала, — взял я на себя тяжкий грех предательства.

Смешно было бы не сообразить, что Сола пребывала в сговоре с внезапно объявившимся воздыхателем.

Магистр выглянул в окно, обнаружил, что мы уже въехали в самую престижную часть города, где селились только приближенные к повелителю знатные господа и сообразил, что будет выглядеть, по меньшей мере, подозрительным, если выскочит сейчас из кареты и помчится назад.

Подавил досадливый вздох и, сообщив, что это письмо он вынужден забрать, откинулся на спинку сиденья, явно намереваясь продумать план действий.

В этот момент в кучерское окошко предупредительно стукнули, потом оно распахнулось, и сияющее лицо Марта сообщило, что мы прибыли.

Я ничуть не сомневался, что Таилос не подведет, но пересилить себя и не посмотреть в окошко все же не смог. Да и неестественно это выглядело бы, успокаивало само себя мое чувство собственного достоинства, если человек, решивший на несколько дней или недель поселиться в чужом доме, не начал немедленно его осматривать.

Впрочем, к моменту, когда мое любопытство победило в этой внутренней борьбе, наблюдать за мной было некому. Спутники дружно прилипли к своим оконцам, и мне оставалось лишь последовать их примеру.

Мелькнули массивные каменные столбы редкой здесь, металлической ограды, узорчатое черное кружево кованых ворот, и мы въехали в полумрак яблоневой аллеи. Такие яблони, высокие, с густыми раскидистыми кронами большая редкость у нас на плато, и я рассматривал их с большим удовольствием, отмечая что завязь на некоторых уже величиной с орех. Всё-таки лето наступало в этих местах на месяц раньше, чем у меня на родине.

— Не может быть, — потрясенно хмыкнул магистр, — ваши люди точно не перепутали?

— Представления не имею, — честно сказал я то, что он определенно знал и сам.

Ведь никакой возможности выяснить заранее, куда мы едем, у меня не было.

Карета резко свернула влево, объехала высокую круглую клумбу, засаженную разнообразными цветами и редкими растениями, и остановилась у ступеней высокого каменного крыльца. Дверца распахнулась и за ней обнаружился довольный Март.

— Как дом, господин Иридос?

— По-моему, очень основательный, — выпрыгивая на нижнюю широкую ступеньку, сообщил я, рассматривая трехэтажный солидный деревянный особняк, стоящий на высоком каменном фундаменте, — и очень старинный.

— Вы абсолютно правы, — совершенно седой мужчина среднего роста со строгим лицом отшельника спускался к нам по ступеням, — наш род живет тут третье столетие. Позвольте представиться, Унгердс ди Каллейн. Я очень рад принимать вас в своем доме, маглор Иридос. Добрый день, госпожа Мэлин, проходите, комнаты для вас уже готовы. Здравствуй, Гуранд.

— Приветствую, магистр Унгердс, — в голосе нашего спутника сквозь неподдельное почтение прорывалось столь же неподдельное потрясение, но он нашел в себе силы пошутить, — не мог даже представить, что у тебя есть родственники в Сандинии.

— Я и сам не знал, — загадочно усмехнулся Унгердс, — но мне предоставили неопровержимые доказательства, и я очень этому рад.

— Я тоже, — задумчиво сообщил магистр, — но разрешите откланяться. Меня ждут важные дела. Иридос, я пришлю за вами карету, как только будет назначено время торжественного обеда.

— Не стоит, у меня есть и карета и шарги, — не согласился хозяин дома, — пришли просто вестника, я открою защиту.

— И кстати, про шаргов, — вспомнил я, — у вас остались наши животные, когда можно будет их забрать?

— Наши конюхи сами их приведут, — похоже, Гуранд решил состязаться с нашим хозяином в предупредительности, — не стоит беспокоиться.

Он поспешно влез в карету, захлопнул дверцу и экипаж помчался по аллее к воротам так резво, словно убегал от пожара.

— Как вы к нему относитесь? К Гуранду? — Внезапно задал хозяин вопрос, которого я никак не ждал, но чувствовал, что ответить нужно сразу и по возможности честно.

— В общем — неплохо, мне показалось, что ему можно верить. Хотя догадываюсь, что магистр ни перед чем не остановится, если встать у него на пути.

— Да… все верно, — он смотрел на меня с исследовательским интересом, с каким маглоры смотрят на редкие артефакты, — вы не ошиблись. Но проходите, не стесняйтесь, весь дом в вашем распоряжении. Я живу очень уединенно, занимаю всего несколько комнат в левой башне, и не буду вам мешать.

Хозяин дома настолько заинтересовал меня, что я снова сдвинул свою шапочку, и успел ощутить глубокую печаль и безнадежность, властвовавшие в его душе. Однако лезть с первой минуты знакомства в личные дела и проблемы оказавшего нам гостеприимство дроу считал нетактичным и беспардонным, потому лишь молча поклонился и стоял, наблюдая за его придавленной каким-то горем спиной, пока старик не скрылся за углом здания.

А потом на меня обрушилась крепкая фигура Таилоса и принялась мять с энтузиазмом винодела.

— Хоть поздороваться по-настоящему, — рычал он шутливо, и вдруг в голосе прорвалась настоящая тревога, — Мэлин сказала, на вас напала нечисть?

— Просто не знаю, что с ней делать, — рассердился я, — чтобы держала язык за зубами. И выпороть нельзя, тут она, видите ли, принцесса!

— Ты хорошо сделал, — вдруг очень серьезно похвалил меня оборотень, — что взял ее в стаю. Теперь каждый из нас считается ее родственником, и имеет право бросить вызов любому дроу, и неважно, насколько он знатен.

— В самом деле? — изумился я, вот уж никогда не предполагал, как много значит такой незначительный поступок.

— В самом, — насмешливо подтвердил он, — и вообще тебе пора учить законы оборотней. Идем, посидим немного за праздничным столом, потом я сам начну тебе объяснять все по порядку с самого начала.

Вот это я влип, услышав прозвеневшую в его голосе стальную категоричность, сполна посочувствовал я бастарде, так опасавшейся нотаций отчима. Теперь мне на своей шкуре придется испытать всю его настойчивость и непреклонность.

В первом зале было полутемно, но откуда-то сбоку доносился запах жарившегося мяса, веселый смех, гомон голосов и я впервые за последние несколько дней вдруг почувствовал себя прежним маглором, свободным, беспечным и самоуверенным. Постоял, прикрыв глаза, с удовольствием впитывая в себя эти звуки, запах, ощущение защищенности и насмешливо ухмыльнулся.

Надо же, никогда раньше не думал, что именно этих простых ощущений мне будет так не хватать. И что именно от них будет таять в тихой умиротворенности сердце.

И сразу же вспомнил, что далеко не всем дроу по нутру задуманные правителем и Гурандом планы, и что совсем недалеко бродят враги, из которых я знаю в лицо всего одного или двоих, и они вовсе не намерены ждать, пока я наслаждаюсь уютом и теплом дружеских сердец.

Шагнул на середину зала, прикрыл глаза уже не для того, чтоб полнее ощутить мирный настрой этого дома, а собираясь с мыслями, и сразу нашел защищающие дом щиты. Довольно мощные, нужно признать, но вполне можно усилить. Я изучил переплетение цветных нитей, нашел слабую, бледно-фиолетовую линию ментальной защиты и легко подсоединившись к ней, начал плести свой узор, постепенно вбирая в него все остальные щиты.

Таилос куда-то бесшумно ушел, сразу сообразив, чем я занят, оборотни, как и ведьмы, отлично видят и чувствуют даже самые слабые проявления магии, вот только создать такое им не под силу.

Глава 6

— Отлично, — похвалил меня уже знакомый голос хозяина, когда я впутал в сеть последнюю ловушку и открыл глаза, — можно взять вас за руку?

— Разумеется, — догадавшись, что именно он хочет проверить, протянул я Унгердсу раскрытую ладонь, — не желаете присоединиться к нашей трапезе?

— Странно, у вас ещё почти две трети резерва, — уважительно сообщил он, словно я сам этого не знал, — обычно такая защита берет больше.

— Я не стал ничего рвать или перестраивать, только дополнил и усилил, — не желая принимать незаслуженной похвалы, качнул я головой, — здесь была очень мощная защита, поэтому энергии ушло меньше. Но у меня после того, как я стал оборотнем, резерв пополняется намного быстрее, поэтому я не экономлю. Так вы идете со мной?

— А я вам не помешаю? — меня неописуемо удивила прозвучавшая в его голосе нерешительность, до этого он вел себя очень твердо.

— Никогда. Мои люди на самом деле довольно добродушные существа и рады тем, кто не смотрит на них с пренебрежением или брезгливостью.

— Вы называете их людьми? — шагая впереди меня в сторону голосов, живо заинтересовался он, — а некоторые считают зверьми.

— Эти некоторые — сами дикие животные, не понимающие самых простых вещёй, — резковато отозвался я, успев услышать за время путешествия немало самых невероятных и лживых баек, раздражавших своей ограниченной нелогичностью, — у них оборотни — это звери, превращающиеся в людей, чтобы ходить по трактирам и соблазнять хуторянок. Им не дано понять, что ни одному зверю ни с какой стороны невыгодно, менять свое чуткое, ловкое, быстрое и сильное тело на неуклюжее человеческое. Вот людям, обладающим особыми способностями, наоборот, выгодно создать на время опасности или боя более сильный и проворный защитный кокон.

— Спасибо, — вдруг тихо и проникновенно сказал он, — мне не часто доводится встречать молодых людей, так верно определивших суть этой категории магов.

— Мне конечно приятно, но это не мои выводы. Мне когда-то объяснил это учитель, и я ему поверил, даже не предполагая, что придется испытать это на своей шкуре.

— А кстати, — шагнул нам навстречу из кухни Таил, — тебе придется, Ир, показать свою шкуру. Мы привели с собой новичков, они хотят вступить в стаю.

— Нет ничего проще, — усмехнулся я, что-то в этом роде и предполагал, когда медведь сообщил, что у него остались тут друзья, — а мясо у вас готово?

— Готово.

— Ну, и где тогда твои друзья? — Я шагнул в освещённую солнцем просторную кухню, осмотрел настороженно замерших новичков, женщину средних лет и троих мужчин.

Один из них был старше всех, двое парней явно приходились ему сыновьями. Стало быть, семья, понял я, приветливо улыбнулся оборотням и спрятал свою родную внешность. Ну а что ж тут раздумывать, раз они доверяют мне свое будущее, то имеют права знать, с кем рядом придется сражаться, если будет такая надобность.

Блеснули стальные когти, туго натянулась на плечах рубашка. Красноватые ячейки расчертили руки, и в начищенном до блеска боку бронзового котла отразились желтые глаза.

Красавчик! Хихикнул я сам над собой и протянул новичкам ладонь.

Вслед за бурым медведем ее лизнула крупная рысь, за ними, настороженно косясь на окружающих, скользнули два барса. Младший попробовал шутя прикусить клыками мою руку и озадаченно уставился на кожу, ища хоть малейший след своих зубов.

— Глуп, — убирая кокон, фыркнул мужчина и отвесил сыну оплеуху, — не узнал чешую песчаного дракона.

— Не ругай его, — мне и самому был интересен этот эксперимент, — я тоже не сразу сообразил, что это такое. Поздравляю вас со вступлением в семью и прошу разделить с нами первую трапезу.

Вернув собственную внешность, я пригласил хозяина, и мы сели за стол, предоставив Агану и Марту раздавать мясо, начиная с новичков.

— И что они теперь должны для тебя делать? — дроу смотрел с каким-то болезненным интересом.

— Теперь они могут в любой момент попросить помощь семьи и защиту, — я чувствовал, что вопрос для него вовсе не праздный, и отвечал очень строго, — а когда помощь понадобится кому-то другому, должны помочь, чем смогут. Но вообще мы копим деньги, а Кахорис ищет поместье, где могли бы спокойно жить семьи с детьми и те, кто не может защищаться в одиночку.

— Он уже нашел одно, — спокойно кивнул Таилос, — мы выкупили долги той девушки, Эрники, и предложили ей за остальную часть больше остальных покупателей. Она сможет на эти деньги купить книжный магазинчик или шляпную мастерскую, а имение достанется нам.

— Но нужно будет за ней присматривать, — вспомнил я доверчивую невесту, — чтобы больше не обманул никакой негодяй.

— Не волнуйся… — хитро хмыкнул Аган, — уже присматривают.

— Жулики, — восхитился я, и повернулся к Таилосу, — тебе деньги нужны? У меня есть обязательство повелителя, можно получить в любой момент.

— Нам Кахорис выдал, — отмахнулся он, — ещё есть. Сначала расскажи, как тут обстоят дела, а то Мэлин что-то утаивает.

— Дела странные, — пришлось признаться мне, — я пока никак не могу понять, что не так с нашим женихом. Но командира тех дроу, что обрушили на дорогу скалу, я сегодня видел, и позже он прислал Мэлин букет с признанием в любви.

— Ир, а почему ты мне не сказал, что это был он? — Так и подскочила бастарда.

— При Соле я тебе должен был говорить? — Ты что, не видишь, что она за ними шпионит? Или не поняла, что букет появился не без ее помощи? — разозлился я, — Таилос, объясни своей падчерице, что во дворце нельзя говорить все, что думаешь и знаешь!

— Я объясню, — помрачнел медведь, и неожиданно признался, — но она мне не падчерица… к сожалению. Мы с Орисьей так и не помирились.

— Так, — сразу забыл я про дворец и про дроу, — а почему ты тогда сам сюда прибежал? Почему не остался ее уговаривать? Чего молчишь?

— Иридос… это серьезный вопрос. Давай не будем сейчас…

— Хорошо, — согласился я, — поговорим позже. Но Мэлин тебе все равно родственница, она единственная родная сестра твоего сына, так что как ни крути, родня по крови. И пусть она попробует мне доказать, что это не так!

— И не подумаю, — вдруг объявила вредная девчонка, встала со своего места и села рядом с медведем, — мне Таилос сделал столько добра… другого отца я не признаю. Прости Тай… из-за меня тебе пришлось скрываться.

— Дурочка, — он облапил ведьмочку за плечи и прижал к груди, — я тебя всегда за родную считал и никогда всерьез не сердился. Ты же глупым ребенком была… а эти ведьмы кого хочешь запутают.

— Спасибо, Таил, — всхлипнула Мэлин, — я боялась, что ты никогда не поймешь.

— Чего уж тут не понимать, — оборотень гладил ее по голове огромной ладонью и заботливо стирал слезы, — если сама Мильда прощения попросила. Кстати, — он обернулся и виновато посмотрел на меня, — она идет сюда.

— Кто? — почувствовав, как по спине скользнул холодок нехорошего подозрения, переспросил я, — кто это — Мильда?

— Это бабушка… — ошеломленно пробормотала ведьмочка.

— Тогда спрячьте меня, — схватился я за голову, — или я сам спрячусь! Тай, не пойму только, как тебе в голову могло такое прийти, позвать ее сюда?!

— Ты ее просто не знаешь, — безнадежно сообщила бастарда, — ее никто не зовет. Она сама приходит. Но твоя идея мне нравится. Когда будешь прятаться, не забудь и меня.

— И не мечтай, это твоя бабушка, сама с ней и разбирайся. А я пойду, подумаю… нужно предупреждать Изиренса об приближении катаклизма или пусть оставшиеся дни поживет безмятежно? Где моя комната?

— Комнату мы тебе покажем, — ухмыльнулся медведь, но думать будешь потом. А сейчас как я обещал, начнем изучать законы.

— А кристалла с этими законами нет? — уже понимая тщетность своей надежды, осведомился я, — мне проще выучить через кристалл. И у тебя есть дело поважнее, чем забивать мне мозги. Нужно выяснить, кто этот негодяй, приславший Мэлин цветы, где он сейчас и кто такой Бинаг.

— Ну, про Бинага я сам могу вам сказать, — неожиданно вмешался в наш разговор помалкивающий магистр, — это хозяин дорогой кофейни, что находится неподалеку от дворца. У него довольно темная репутация, а в его заведении столько дверей и потайных выходов, что там любят встречаться дроу самых разнообразных профессий. И самого разнообразного статуса. От принцев до наемников. Там всем находятся отдельные комнатушки, где можно подождать кого-то за чашкой кофе, поговорить, заключить сделку, вообщем все, что угодно.

— Спасибо, — я вернулся к столу, сел и задумался, — это несколько меняет дело. Тогда туда не нужно соваться, слышите, Тай? Это может быть очень опасно. Мне лучше пойти туда самому… хотя, скорее всего, я уже опоздал.

— А тебя никто бы и не пустил, — фыркнул пренебрежительно медведь. — Нам Кахорис настрого приказал глаз с тебя не спускать, вот и не спустим.

— Хочешь сказать, что у меня теперь трое конвоиров? — заинтересовался я, — и как вы сможете меня удержать?

— Очень просто, — захохотал наглец, — Кахорис и подсказал. Возьмем с тебя честное слово, и сам никуда не пойдешь.

— Интриганы. А я ещё думал, что это только Гуранд такой, — я шутил, но не мог не понимать, что они правы. Теперь я отвечаю не только за себя, и от моего здоровья зависит не только моя жизнь. И потому они приложат все силы, чтоб оградить меня от всего, что считают опасным.

— И кстати, — небрежно бросил Аган, — с чего ты взял, что нас трое? Мы специально не пошли все через портал, чтоб этот самый Гуранд не запомнил всех лиц. Скоро придут ещё трое, и вот эти люди, Чарит с семьей тоже будут жить тут. Вариса отличная кухарка.

— Ну, разумеется, пусть живут, — едва выговорив эти слова, я почувствовал, как оборотней покинуло странное напряжение, и сообразил, что у новичков не только нет дома, но и навалились какие-то свои беды, — комнат тут хватает. Но вы же понимаете, что я легко пройду там, где вы не справитесь и втроем.

— Это ты не понимаешь, — жестко оборвал меня Таил, — что вчетвером мы пройдем там, где ты один можешь и потеряться. И не спорь, Кахорис назначил меня твоим главным телохранителем, и сказал, что ты сам дал ему право назначать нас туда, куда он считает нужным.

— Что, я и в самом деле так сказал?! — Шутливо схватился я за голову, — поздравляю, ваш вожак совершенный болван.

— А мы и не ждем от тебя особого ума, — ехидно «утешил» медведь, — нам достаточно, что тебе можно верить. А теперь вставай, и идем учить правила, кристалла с ними просто не существует.

И мы пошли, провожаемые веселыми ухмылками остальных и задумчивым взглядом магистра.

— А теперь, — приведя меня в комнату, обставленную как кабинет, сказал оборотень, — давай поговорим серьезно.

— Давай, — я шел вдоль шкафов, разглядывая корешки выставленных в них фолиантов, — и, прежде всего, объясни мне, почему этот магистр, живущий так уединенно и не общающийся даже со своими друзьями, решился пустить в свой фамильный особняк толпу оборотней. Магистр Гуранд был абсолютно уверен, что нам никогда не снять мало-мальски приличного дома, и именно поэтому сопровождал нас сегодня. Репутация принцессы должна быть на уровне. Кстати, ей по статусу нужна служанка.

— Ир, — оборотень сел в обтянутое желтой кожей кресло и испытующе уставился на меня, — а ты уверен, что хочешь, чтоб она вышла замуж за этого племянника?!

— Что за этой дверью? — остановился я у неприметной боковой дверцы, заглянул и убедился что небольшая, но вполне уютная спальня, — это моя?

— Твоя. Но ты не ответил на вопрос.

— Видишь ли, Тай, — я прошел в спальню, сбросил мантию и сапоги, и, с удовольствием ступая босыми ногами по прохладным доскам пола, вернулся в кабинет, по пути кастуя непроницаемый защитный купол, — мое личное мнение пока не имеет никакого значения. Тут связались в тугой узел политические интересы, противоречия между правящими домами дроу и какие-то тайны. Но я однозначно заявил повелителю, что Мэлин не выйдет замуж за маркиза Зийлара ди Гиртеза, если не почувствует к нему симпатии. Или если я обнаружу, что он негодяй и подлец. Ну, сам посуди, ведь они пока даже не встретились? А вдруг он сумеет вызвать у нее симпатию или любовь? Разве тебе не хочется, чтоб дочь жила в богатом удобном доме, а не собирала травы на болотах, как другие ведьмы?!

— Мне хочется, чтоб она была счастлива, — помолчав, туманно сообщил он, — а где этот жених?

— Вот тебе и предстоит это выяснить, — я проверил поисковичками, где находится бастарда, запер магическим замком дверь, устроился напротив оборотня и подробно объяснил ему все, что знал сам. А некоторые моменты даже показал с помощью иллюзии.

И заодно показал, как дроу едва не поймали Мэлин в Деборете и как она отомстила магу.

— Зря ты разрешил ей так поступить, — недовольно хмурился Таилос, — дроу очень мстительны и обидчивы, он обязательно захочет с ней поквитаться.

— Если жить надоело, пусть попробует, — зло рыкнул я, — он первый на нас напал. Ну а теперь, когда я все рассказал, отвечай на мой вопрос, который ты так ловко обошел.

— Тебя обойдешь, как же. Ничего не упустишь.

— Ну, это результат работы воспитателем одной ведьмочки. Если бы я хоть что-то упустил, зарабатывал сейчас на новую мантию сбором пастушьей сумки и одуванчиков. Ну, говори.

— Не обижайся, Ир… но сказать мне нечего. Это его тайна, а я дал клятву, что не произнесу без разрешения ни слова. Прости.

— Понял. Значит, мне не показалось, что у него не просто горе, а ещё и тайна. Ну, тогда рассказывай, что с теми новенькими, которых мы приняли сегодня в стаю. Ведь у них тоже беда?

— Само собой. Но тут нужно подробнее… ты же знаешь, что Дройвия родина истинных оборотней? Тех, кто имеет эти способности с рождения?

— Не всех. Некоторые считают родиной южные ущелья, принадлежащие плато магов.

— Немногие… но это верно. А большинство появились после выплеска наряду с дроу именно в этих землях. Хотя нас всегда было меньше, чем прочих измененных. В смутные века многие были вынуждены скрываться и бороться за свою свободу. У сильных магистров дроу было в моде держать под повиновением нескольких молодых и сильных оборотней в качестве охранников. Тогда и начали создаваться стаи и писаться законы… кровью. Но потом пришли времена благоденствия, дроу образовали совет сильнейших домов, повелители принялись наводить жесткий порядок, оборотни были признаны одной из законных ветвей расы дроу и мы зажили спокойнее. Стаи постепенно распались, старые оборотни уходили по туманной тропе, а их дети жили сами по себе, не вступая в стаи. Только в человеческих землях остались вожаки, и многие наследники с удовольствием продали им старинные пояса и кинжалы.

— Вообще-то кое-что я знал от учителя, но вот про кинжалы — это новость. Теперь мне понятно, почему в них такая сила.

— Да, каждый вожак стремился защитить свою стаю. Но сейчас мы говорим о другом времени. Вместе с порядком и покоем пришло время расцвета и развлечений, молодые отпрыски знатных домов, не озабоченные ни войной, ни заботой как добыть несколько монет, думали только об одном, чем бы себя развлечь. И вспомнили об оборотнях. В селах начали пропадать дети из бедных семей и сироты, а потом прокатился шепоток, что в особых местах можно выиграть много денег. Меня в то время деньги очень интересовали… я начал выяснять, и вскоре узнал, что в условных местах раз в месяц, таинственные организаторы устраивают звериные бои. И принимают ставки на победу.

— Подлецы! — Не в силах сдержать накатившую душной волной ярость, я вскочил с места и ударил рукой по стене.

Пять стальных когтей мазнули по ней со скрежетом, оставляя глубокие царапины.

Великая пентаграмма, это с чего я так озверел?! Стыд за несдержанность вмиг облил ледяной водой, и я поторопился провести ладонью по дереву, исправляя следы своей несдержанности.

— И они продолжают это делать до сих пор? — когти уже исчезли и кожа на руках приняла обычный вид, но в голосе ещё звучало незнакомое рычанье.

— Да. — Таил следил за мной пристальным взором, не вставая с места, — и Чарит едва спас от этой доли сыновей. У него сгорела лавка с товарами, и он не сумел расплатиться с долгами. Вот им и предложили, отдать сыновей на год по очень выгодному контракту… для работы напарниками в тренировках. Но он уже знал, что из таких контрактом возвращаются немногие, и спрятался с семьей у друзей. Вот они меня и познакомили с этой семьей.

— Так… — я сел за стол и уставился на него так же подозрительно, как и он до сих пор смотрел на меня, — я у вас, конечно, болван, но не последний дурак. Поэтому просто скажи мне, сколько?

— Чего сколько? — медведь едва сдерживал довольную ухмылку, но ещё притворялся непонимающим.

— Сколько твоих знакомых намерено войти в мою стаю?

Глава 7

— Как вы устроились? — Магистр Гуранд смотрел на меня с нескрываемым интересом, — прислугу уже нашли, или прислать вам горничных? Насколько мне известно, магистр Унгердс слуг не держит, предпочитает обходиться собственными силами.

— Спасибо, — вежливо отказался я, старательно скрывая рвущееся наружу нервное веселье, — все в порядке, мы уже набрали полный штат.

А в памяти уже своевольно всплывали ещё свежие картинки прошлого вечера, очень позднего вечера. Скорее даже, начало ночи.

Большой сад, раскинувшийся за особняком магистра Унгердса ди Каллейна, был так же стар, как и особняк, но не в пример ему и подъездной аллее совершенно не ухожен. Деревья пестрели не выпиленными засохшими ветвями, кусты разрослись в непроходимые дебри, сорняки вымахали по пояс. И цвели буйным цветом, даже в ночной тишине привлекая к себе различных мошек и жучков.

Я сидел в стоящем на ступеньках заднего крыльца кресле, а мимо, то иссякая, то снова оживляясь, скользил ручеек молчаливых теней. И не все из них были оборотнями, среди женщин почти каждая вторая была дроу, чистокровная человечка или смеска. А вот малыши были оборотнями почти поголовно, и собственно ради них эти люди различными путями пробирались весь вечер и начало ночи к задней калитке сада. Именно в тревоге за их будущее бросали или оставляли родственникам дома и лавки, мастерские, нажитый скарб.

Потому и не сияли ни особым счастьем, ни радостью их лица, потому и мои парни стояли строгими молчаливыми статуями за моей спиной. Сияла и улыбалась только ведьмочка, стоявшая с большой ложкой в руке ближе к входной двери возле столика, на котором красовалась внушительных размеров супница с зельем.

Мы сварили его вместе с нею, в присутствии заинтересованных оборотней, коим мною было объявлено, что я намерен внести усовершенствование в процесс приема в стаю. Чтоб не тратить время в первый день на необходимое лечение и защиту, напоить их зельем, в которое я накастую всевозможных заклинаний. Для вкуса и запаха мы насыпали в котел всех самых любимых оборотнями трав, и мяты, и мелиссы, и котовника, а затем влили донникового меда и яблочного сиропа.

И каждый новый сородич стаи, лизнувший мне руку и выслушавший краткое, но веское поздравление Таилоса, подходил к Мэлин и получал ложку душистого, коричневатого зелья. А распробовав и узнав знакомые вкус и аромат, оборотни начинали успокаиваться, светлеть лицами и уже уверенно проходить в дом, где были расставлены столы и Вариса с сыновьями оделяла их первой совместной трапезой.

— Может быть… — ещё осторожнее и деликатнее осведомился магистр, — вам нужны деньги? Не стесняйся, просто сообщи мне, и вы получите столько, сколько пожелаете. Ее величество написала, чтоб мы открыли для вас неограниченный кредит, в счет государственных расчетов.

Как странно, ехидно прищурился я, мне она ничего не написала.

— Кстати, — внимательный дроу правильно растолковал мою ехидную гримасу, — ее придворный магистр просил передать, чтобы ты прислал ему вестника, почему-то его послания тебя не находят.

Когда мы шли сюда из Деборета, послание меня нашло, — я снова едко ухмыльнулся, а что же произошло с тех пор? Вроде, ничего особенного. Но мне нетрудно послать вестника, особенно если это касается денег. Хотя здесь и есть гномий банк, тратить деньги стаи на оплату королевских интриг мне совершенно не хочется.

— Я напишу сегодня же, — вежливо кивнув магистру, я осторожно оглянулся, проверить, как дела у Мэлин.

Хотя я не убрал ни одной из следилок и продолжал неустанно следить за гуляющей по веранде парочкой, слушать эмоции бастарды отнюдь не считал возможными. Позже, не сейчас, когда прошло всего полчаса с момента их знакомства.

Приглашение от повелителя на второй завтрак, в котором было прямо сказано, что прибыл жених принцессы и жаждет с нею познакомиться, мы получили, едва рассвело, и я потратил эти часы, чтоб усилить все щиты и зачаровать всю одежду ведьмочки. Мрачный взгляд следившего за этими приготовлениями Таилоса, лучше любых слов подтверждал мое подозрение, с кого будут сдирать шкуру, если на девчонку упадет хотя бы веточка с дерева.

Но я и сам не собирался верить маркизу Зийлару ди Гиртезу с той самой секунды, как он вошел в зал и я узнал в нем дроу, которого видел вчера утром в беседке. Это он отправился коротать время к Бинагу, пока его сообщник попытается с помощью букетов и примитивной лести очаровать юную бастарду.

— Он тебе не нравится? — Осторожно осведомился магистр, и я немедленно воззрился на него с изумлением.

— А с какой стати он должен нравиться мне?! Я же не девушка! Пусть он понравится Мэлин и докажет ей свои чувства, это главное условие моего контракта.

— Почему-то мне кажется… — начал он и резко смолк, и проследив за его взглядом я обнаружил стремительно двигающегося в нашу сторону правителя.

— Доброе утро, — окинув нас бдительным взглядом, одарил приветствием Изиренс, — как устроились?

— Спасибо, очень хорошо, — трудно было не понять, что магистр поделился сведениями о нашем новом жилище с правителем, и тот тоже жаждет узнать, чем мы подкупили старого магистра.

— Мне сказали, что вы живете в доме Унгердса ди Каллейна, — дроу явно не был любителем долгих разборов и тонких интриг, — а вам известно, что он уже несколько лет не общается ни с кем из бывших друзей и учеников? И совершенно не интересуется делами дома?

— Нет, до этого момента мне было это неизвестно, — честно сообщил я, глядя на дроу искренним взором преданной собаки.

Специально не став ни продолжать фразу, ни интересоваться, чем именно он так потрясен. Пусть скажет сам, если ему так интересно. Возможно, и я узнаю нечто новенькое про старого магистра.

— Унгердс сказал, что очень рад вас видеть, — тихо напомнил магистр, переходя в присутствии правителя на официальный тон, — что он такого мог узнать о вас, Иридос, чтоб встретить такими словами? Я знаю его много лет, и он ни разу не сказал, что кому-то рад, если на самом деле не испытывал этого чувства.

— Гуранд, — мне начинала надоедать его двойная игра, — а почему бы вам не спросить его самого? Неужели вы действительно считаете, что я сейчас начну вместе с вами искать причины необычного поведения магистра? Вы же сами говорите, у него есть свой метод… определения, с кем и как разговаривать, и я могу только искренне уважать его за это.

— Хорошо, оставим эту тему, — остановил придворного мага правитель, — вы мне обещали показать те моменты, когда на вас напали маги Дройвии. Идемте в мой кабинет.

— Одну секунду, — я предвидел, что они попытаются увести меня от воспитанницы и приготовил пару сюрпризов, — только предупрежу Мэлин, чтоб не волновалась.

— Но… — попытался возмутиться магистр и смолк на полуслове, рассмотрев, что я достаю из кармана простенькое на вид зеркальце.

— Мэлин, — вежливо сообщил я, нажимая несколько дешевых камушков в оправе, — я иду в кабинет его величества.

— Хорошо, маглор Иридос, — согласно кивнула отразившаяся в зеркальце приторно-кроткая рожица ведьмочки, — а мы ещё немного погуляем.

Я захлопнул крышечку и ожидающе уставился на задумчиво изучавших меня дроу.

— Какое у вас замечательное зеркало, — вежливо похвалил магистр, но в его голосе скользнула досада.

— Подарок матушки, — сентиментально вздохнул я, и перешел на деловой тон, — так какой момент вы желаете посмотреть?!

— Начните с первого нападения, — приказал повелитель, — мне сказали, оно случилось ещё по дороге на Тушер?

— Да, — подтвердил я и развернул иллюзию.

Разумеется, я ещё в доме магистра заранее немного ее подправил, и теперь на картинке нельзя было рассмотреть скачущего на коне мага, в котором легко узнавался я сам. Зато виделся со спины силуэт стоящего в тени скалы незнакомца.

Затем я показал его же сидящим на балконе мэра, бой в роще, нападение на Мэлин в Деборете. Все иллюзии я сопровождал краткими пояснениями по примененным с обоих сторон заклинаниям, пояснял какие сделал в тот момент выводы и почему предпринял те или иные действия.

— А в Черуне? — повелитель смотрел на меня испытующе.

— Черуна — это моя ошибка, — мрачно признался магистр и я был ему за это благодарен, потому что самому мне лгать ради его репутации было и досадно и опасно, — как и встреча в дороге. Я тогда ещё не догадывался, что он напуган этими происшествиями и бежит, как загнанный зверь, и поставил слишком заметные следилки. Вот он и сбежал… едва их обнаружил. Ведь среди его спутников не было другого мага.

— Именно так, — печально подтвердил я, — вы все вместе очень постарались меня запугать.

— И, тем не менее, свой контракт вы выполнили, — задумчиво сказал Изиренс, и в голосе правителя прозвучало одобрение.

А вот в его эмоциях боролось недоверие, досада, сожаление, надежда… и разобрать, чего там больше, мне не удалось.

— Стол накрыт, — в проеме распахнувшейся двери возник дворецкий, и правитель, поднимаясь с кресла, кивнул.

— Уже идем.

Второй завтрак был накрыт на веранде, и кроме нас, и принцессы с маркизом присутствовало ещё около десятка молодых дроу и девушек.

Длинный стол был поставлен в виде открытой в сторону сада дуги, повторявшей расположение веранды. Стулья для гостей стояли только с одной стороны, чтобы все могли любоваться видом прекрасного сада, клумбами, фонтаном, идеально ровными песчаными дорожками. Мне предсказуемо достался крайний стул с противоположной от Мэлин стороны, и я искренне веселился над такой наивной предусмотрительностью дроу.

Мое зрение, как и слух, с каждым днем становилось все острее, и в призрачном сиянии звезд я видел все не менее отчетливо, чем при ярком свете солнца. И теперь, неторопливо намазывая на ломтик малосольного огурчика нежнейший паштет, отлично мог рассмотреть каждое движение ресниц своей воспитанницы.

Молодки из стаи, прибежавшие утром нам на помощь по зову Таилоса, постарались на славу, бледно-зеленое платье с ажурной золотой вышивкой по подолу и невесомая накидка того же оттенка, делали Мэлин необычайно хорошенькой. А ее горевшие неподдельным оживлением глазки и раскрасневшиеся после прогулки щечки привлекали неподдельное внимание молодых дроу. Тем более что она умудрялась, почти не переставая что-то лепетать тем самым, переливчатым ангельским голоском, на который я реагировал, как на тревожный звон сигналки.

А откровенно влюбленные взгляды, какими ведьмочка буквально засыпала маркиза, так живо напомнили мне тот период наших отношений, когда она точно так же смотрела на меня, что интуиция параноика истерически хихикала и плакала попеременно.

Тем более, что сам Зийлар выглядел все более подавленным, хотя и старался смотреть на нее нежно и широко улыбаться в ответ. Я снова сдвинул шапочку и едва не присвистнул от изумления. Племянник повелителя был почти в панике, и безысходное отчаяние в его эмоциях стремительно росло. А в душе Мэлин так же быстро росло веселое торжество победителя.

Великая пентаграмма! И что мне теперь с ними делать? Ведь ещё немного и он сбежит, или сотворит ещё что-нибудь похуже.

Я скосил испытующий взгляд на устроившегося рядом Гуранда и с удовлетворением отметил, что он следит за помолвленными с самым хмурым видом, даже не пытаясь ничем прикрыть своих эмоций.

— Не желаете прогуляться, Иридос? — резко вскинул глаза в ответ на мой взгляд магистр, — мы можем прихватить с собой вот это блюдо с закуской и кувшинчик вина.

— Зачем нам все это таскать? — откровенно ухмыльнулся я, — идемте налегке.

Он первым встал со стула, вежливо извинился, соврав, что желает показать мне рыбок, и мы направились в сторону фонтана.

Неподалеку от него, в заплетенной зеленью нише, стояла деревянная скамья и маленький столик, и вот туда-то и привел меня магистр. Тяжело сел, и, сразу растеряв всю обходительность, уставился на меня так подозрительно, словно поймал с поличным.

— Иридос, что происходит? И не притворяйтесь, что вы не понимаете, в чем дело. Я же вижу по вашему довольному лицу, что вы в курсе этой комедии.

— Гуранд, а может, сначала вы хоть что-то объясните мне? — ядовито осведомился я, шлепаясь напротив, — а то все время пользуетесь моими услугами, моей помощью, моими способностями, моим доверием и терпением? Даже не задумываясь, что будь на моем месте любой из ваших учеников, он давно бы прибил вас как осу? Вам все не нравится, все непонятно, вы устанавливаете на меня ловушки и требуете объяснить, почему я в них не попался, приставляете к нам шпионок, и удивляетесь, почему мы уходим из вашего дворца? Вам непонятно, почему старый магистр мне рад, а допустить, что он имеет на это основания, вы не желаете. К примеру, кто-то из спасенных мною магов был его учеником, или ещё что-то в этом роде. Вы настолько погрязли в интригах, что сами не знаете, чего хотите. Сначала вы упрекали, что я не желаю, чтоб принцесса знакомилась с маркизом, а когда я посоветовал ей быть с ним полюбезнее, снова смотрите змеей. Ну а о том, что вы не поймали ни одного из тех дроу, которые на нас напали, я вообще молчу, хотя мне хохотать хочется над вашими уловками. Вы ведь прекрасно знаете и того мага, и господина, приславшего принцессе букет и кто сидел вчера в заведении Бинага.

— А откуда вы все это знаете? — пронзительный взгляд магистра скользил по моему лицу, а его руки тем временем что-то быстро плели.

— Да оттуда, что вы из меня уже параноика сделали! — рассмотрев эту уловку, всерьез начал свирепеть я, — Не ем и не сплю, все плету следилки и защиту, да пытаюсь понять ваши интриги. А вы так привыкли во всем видеть шпионов и врагов, что никак не хотите понять простую вещь, ни ваши секреты, ни вся ваша Дройвия мне и даром не нужны. А вот настоящих бандитов почему-то покрываете. Ещё немного, Гуранд и я совсем перестану верить тем словам, что вы сказали мне, когда прикинулись нищим странником, о желании вашего правителя дружить с человеческими странами. Я ведь только ради этих слов вас тогда пожалел… и не добавил неприятных минут, как вашим ученикам.

— Какие интересные подробности, — мрачно заявил Изиренс, появляясь из-за куста, и мне пришлось состроить самое потрясенное выражение лица, чтоб доказать, что я не почувствовал загодя его приближения, — похоже, вы мне не все рассказали, учитель.

Увечная пентаграмма, ну, конечно же, учитель! Как я сам не догадался! Вот теперь мне понятна и их дружба и доверие, и единомыслие. Да я сам верю своему учителю едва ли не больше, чем собственному отцу. И значит мне нужно немного пересмотреть свои взгляды и выводы. Но немного позже, сейчас мои следилки засекли быстро бегущего в нашу сторону дроу.

— Ваше величество, — запыхавшийся лакей вызвал почти откровенную досаду на лице повелителя, и он это заметил, потому что залепетал как-то виновато, — Сенгар приказал сообщить, что его поймали.

— Скажи, пусть подождут, я сейчас приду, — процедил Изиренс, и проследив, как стремительно удаляется несчастный прислужник, повернулся ко мне, — а вам я желаю задать только один вопрос, почему вы не учитесь в академии?

— Я не попал в десятку лучших, — честно ответил я, и почему-то впервые за два года воспоминание об этом факте не вызвало в душе никакого разочарования или огорчения.

— Намного? — Ирония, скользнувшая в его голосе, была мне непонятна, но не задела так, как задела бы раньше.

— Я был одиннадцатым.

— Но ведь вы могли написать прошение?

Как хорошо ему известны, однако, наши порядки. Да, я мог написать прошение, и те сотые баллов, на какие я отстал от десятого избранного, мне бы простили. Просто издали указ и в этом году академия получила на одного ученика больше. Однако сама мысль о том, что я буду учиться как бы из милости, доводила до белого каления, и пугала меня гораздо больше мысли о практике. Вот и пришлось выбрать двадцать лет работы на людей.

— Не мог, — честно выговорил я, но в голосе поневоле прорвался отголосок звериного рыка.

— Вот оно что, — теперь они оба смотрели на меня, как на неизвестный науке минерал.

— Мне, к сожалению, нужно идти, дела, — нехотя поднялся правитель, и вдруг магистр тоже встал.

— Я пойду с вами. А вы, маглор Иридос, не хотите присутствовать?

— Где?! — Насторожился я.

— На допросе Даверлиса. Это тот дроу, что дарил цветы ее высочеству.

Глава 8

Я думал долго. Точнее сказать, непозволительно долго, на лице повелителя даже начало проступать откровенно разочарованное выражение, и лишь для того, чтоб его стереть, пришлось спросить:

— А моя подопечная? Я не имею права бросить ее без присмотра.

Разумеется, мы предусмотрели некоторые хитрости и на тот случай, если я волей случая или правителя окажусь слишком далеко от Мэлин и волновало меня сейчас вовсе не это. Я был наслышан о том, какими методами ведутся допросы в королевстве и прочих государствах и не желал принимать участие в этой мерзости. Но с другой стороны было очень заманчиво услышать его оправдания, и вот это и заставило меня так долго колебаться.

— Но у вас же есть с собой кто-то из друзей, — хитро ухмыльнулся магистр, — пусть пока последит вместо вас.

— А господа… — я покосился на сидевших на веранде дроу, — не будут шокированы? Он ведь не станет изображать из себя лакея.

— Ну, во всяком случае, они промолчат, — отозвался Гуранд, следя, как я снова достаю зеркало.

— Аган, я иду посмотреть на допрос, иди, посиди на веранде.

— Иду, — коротко отозвался парень, и я спрятал зеркало.

— Вы им все объясняете? — шагая впереди меня, недоверчиво бросил повелитель.

— Они мои друзья, — вздохнул я, въедливые проверки каждого сказанного слова начали надоедать.

— Где эта веранда? — стремительной тенью выскользнул из-за куста Аган, и дроу дружно схватились за рукоятки кинжалов.

— Смотри вперед, видишь? Только садись подальше от Мэлин.

— Я же не враг себе, — буркнул оборотень и сделал вид, что только теперь рассмотрел правителя и мага, — доброе утро, ваше величество!

— И этот — оборотень, — задумчиво протянул магистр и уставился на меня.

— Я предпочитаю говорить — человек, — отозвался я непримиримо, — и не вижу ничего особого в том, как этот человек использует магию. Подожди, Аган, я замаскирую твою ауру.

Он широко улыбнулся и картинно застыл перед нами, ожидая, пока я добавлю в ореол ауры синевы, скрывающей его родную зелень.

— Все, иди.

— Ваша собственная аура тоже подправлена? — заинтересовался магистр, но отвечать честно на этот вопрос, по моему мнению, было несколько рановато.

И Гуранд и сам правитель, пока не доказали мне, насколько можно на них положиться и с какими намерениями они так настойчиво выпытывают мои тайны.

— Вы забываетесь, магистр. Я не ваш подданный и даже не подданный ее величества, и имею право не отвечать на провокационные вопросы. Если вас что-то насторожило в моей персоне…

— Извини, Иридос, — резко перешел он с официального обращения на дружеское, — я был неправ, задавая такой вопрос. Просто надеялся… хотя действительно не имею пока права. Мы пришли.

Перед нами высилась такая же бревенчато-резная башня, как и все остальные, но стояла она на каменном фундаменте, и дверь, приоткрывшаяся при приближении правителя, была обита коваными полосами.

— Прошу, — насмешливо произнес Гуранд, и я спокойно шагнул внутрь.

Как бы он ко мне не относился, связываться с советом магистров плато не решится никогда. И все, что мне грозит, в случае официального наказания, это немедленный портал на родину. Ну а о том, что бывают и неофициальные методы и трагические случайности, я предпочитал не задумываться. Не выглядели эти дроу настолько глупыми, чтоб решиться на такое.

Однако не успел я сделать и трех шагов, как меня довольно грубо оттолкнули сначала один раз, потом другой.

А потом уже я сам рассмотрел, что происходит в центре просторного помещёния, и ринулся вперед, одним взмахом рук отбрасывая дроу в разные стороны. Повезло ещё, что вовремя сообразил, откуда у меня взялась такая силища, и мгновенно спрятал чешуйчатую кожу.

Но когти все же на миг оставил, перерезать веревки, которыми бесчувственное тело дроу с пугающе синими губами было привязано к стоящей посредине странной конструкции из серебряных прутьев. Пальцы коротко кольнуло незнакомым заклинанием, когда я подхватывал падающее тело пленника на руки, но тут же сработала моя защита, полыхнула разноцветными сполохами, выдала залп огня и дыма по ринувшимся было ко мне дроу, и они с руганью отскочили.

Но мне было не до них. Все следилки, какие я успел перебросить на пленника, верещали, что я держу на руках умирающего. И поскольку я не видел на нем ни крови, ни ран, это был либо яд, либо заклятие. А для того, чтоб установить точно, требовалось произвести срочное обследование.

Шагнув к заваленному всякой ерундой столу, я воздушной метлой смел с нее в угол жалобно звякнувшие железки непонятного предназначения, положил дроу на доски и разорвал на его груди рубаху.

— Я помогу, — встал рядом Гуранд, но я отстранил его локтем.

— У нас разные методы… — объяснять подробнее не было ни времени, ни желания.

Магистр не глуп и сам прекрасно знает, когда магическое обследование проводит целитель одной школы, представителям другой лучше не мешаться. Заклинания разной силы и стихии будут смешиваться и искажать картину происходящего.

Сам я привык использовать водный поисковичок, и поискав взглядом кувшин с водой, привычно дернул его к себе воздушной петлей. Тонкий упругий водяной жгутик усиленный заклинанием определения яда, скользнул в рот умирающего, проник в желудок и дальше, проверяя каждую попавшуюся на пути крошку и каплю.

Но он ничего сегодня не ел, этот странный дроу, так упорно стремившийся нас убить. Или хотя бы девчонку. И это было плохо, крошечная капелька яда из сока синей белены, проглоченная им минуту назад, попала прямиком на жаждущие еды стенки пищевода, нетерпеливо принявшиеся ее поглощать. Он и момент удачно выбрал, рычал я про себя, создавая заклинание очищения. Глотнул невесть где запрятанное зелье как раз тогда, когда один надзиратель направился открыть нам дверь, а второй отвлекся на это действие.

Дверь резко распахнулась, и там послышались тихие споры, напоминающие перебранку и какая-то возня. Эти звуки не смогли заставить меня оторваться от заливания в желудок пациента нашпигованной заклинаниями воды, я лишь мог себе позволить ехидно ухмыльнуться.

Следилки сразу сообщили, что это примчалась Мэлин, и на месте правителя я не стал бы становиться на ее пути. Впрочем, он и сам довольно быстро это сообразил, судя по тому, с какой скоростью возле меня возникли новые зрители.

— Что с ним? — Племянник повелителя не удержался от крика и попытался оттеснить меня от друга, но я только коротко рыкнул, — Аган! — и маркиз исчез.

— Что нужно? — Решительно сдергивая с рук кружевные перчатки, встала с другой стороны стола ведьмочка, и я немедленно выдал ей кучу заданий.

— Пустую бадью, ещё воды, в нее отвар льна, ромашку и алой по две ложки на кружку, чистые салфетки… заживляющее зелье, — чем плотнее она будет занята, тем меньше будет мешать мне.

Мне пришлось потратить несколько томительных минут, чтоб вычистить и воссоздавать обожженные ядом, загодя усиленным заклинанием, стенки пищевода. Рассмотрев в бадейке, которую нес выливать оборотень, следы крови и почерневшей ткани, маркиз, которого Аган всучил надзирателю, застонал так горько, что повелитель не выдержал и приказал ему выпить сонное зелье. И даже самолично проследил, как племянник с мученическим видом глотает поданное магистром снадобье.

— У вас всех пленников так допрашивают? — хотя воздушная лиана ещё непрерывно размазывала по восстановленным участкам пищевода заживляющее зелье, а заклинание очистки фильтровало последние капли крови, мой пациент уже дышал ровно и чисто, и я мог себе позволить немного поиронизировать.

— Ты хорошо справился, — не обращая никакого внимания на эту язвительность, похвалил магистр, и подколол, — а по какой стихии у тебя не было высшего балла?

— По подчинению металлов, — я уже сообразил, что зря сказал им про академию, да и сам теперь начинал догадываться, что это было не совсем справедливо, дать мне такое же сложное задание, как Финелису, у которого была способность к магии металлов, он сам мне потом все подробно рассказал, сияя от счастья.

— А все остальные — высший балл? — Повелитель смотрел на меня как-то странно.

— Маглор Иридос, — вдруг перебил этот допрос Аган, — нужно покрывало, завернуть его.

— А? — я смотрел в хитро поблескивающие глаза оборотня и ощущал, что чего-то снова неверно понимаю.

— Ну, мы же забираем его себе?! — волк улыбнулся слегка кровожадно, хотя я отлично видел, что он просто позирует.

— М-да? А почему, ты можешь мне рассказать?

— Мы же его спасли, — пожал плечами оборотень, нагло присоединяясь к моей победе, — а по законам дроу, кто спасет преступника, тот ему хозяин.

— М-да? — Снова поразился я, — какие интересные законы. А это ничего, что мы не дроу и даже не подданные этой страны?!

— Ничего, — сказала Мэлин, оглянулась на спящего в кресле маркиза и добавила своим противным сладким голосочком, — у нас он останется в живых, и Зайлик будет рад. А если мы его оставим тут, правитель должен будет казнить, как ты не понимаешь?! Ведь он чуть не разрушил планы королевы.

— Вы на удивление благоразумно рассуждаете, ваше высочество, — с ехидным смешком склонился в шуточном поклоне магистр, — но ваш… воспитатель, кажется, думает иначе.

— А я вообще не думаю, мне и так забот хватает, — вспомнив слова Таилоса, ухмыльнулся я, и, создав серое покрывало, бросил Агану, — Раз он вам так нужен, забирайте. Ваше величество, вы позволите нам откланяться?

— Да, — задумчиво кивнул дроу, — передайте магистру Унгердсу, что я прошу разрешения его проведать.

— Непременно, — поклонился я, отлично понимая, что правитель просто собирается проверить лично, что мы будем делать с собственным убийцей.

Шагов через двадцать я услышал, как дверь за нами захлопнулась, и немедленно актировал прослушку, оставленную в допросной комнате.

— Змеев Хангерс, — услышав восхищенные слова Изиренса, я мигом состроил на лице хмурое выражение и начал шагать как можно медленнее, — такую аферу провернуть!

— Не думаю я, что он ее единственный автор, — устало отозвался Гуранд, — Сенгар, отнесите Зийлара в гостевую башню и приставьте охрану. Он будет бушевать, когда проснется.

— Может сразу сказать, что Даверлиса его невеста забрала? — Правитель явно сомневался, но магистр был категоричен.

— Разумеется сказать, первым делом. И когда вернется, расспросим его. Хотя не думаю, что у них много узнаешь, они не лгут… просто не говорят правды.

— А эта девочка меня сегодня снова удивила, — вдруг признался Изиренс, — своими выводами.

— Меня она поражает каждый раз, как я с ней встречаюсь, — вдруг весело хихикнул магистр, — ты не видел, что она сделала с беднягой Митчесом. Даже наказывать его теперь не хочется… хотя придется. И я все больше убеждаюсь, что Зийлару невероятно повезло… вот только он этого, по-моему, не понимает.

— Ничего, поймет, — с угрозой пообещал правитель, — а что с ее сундуками?

— Завтра утром будут в Деборете.

Дальнейший разговор меня мало интересовал, я прибавил шаг и вскоре оказался возле ожидавшей меня кареты.

— Ну и что они там новенького сказали? — Аган сидел на передней скамье, держа на коленях голову спящего дроу, и смотрел на меня так требовательно, что я даже возмутиться не смог.

Вот ведь пройдохи, видят насквозь все мои хитрости.

— Что как только маркиз проснется, ему сообщат куда делся его друг. Угадайте, куда он побежит?

— К нам в гости, это сразу понятно было, — фыркнула ведьмочка, — пусть приходит.

Ну, надо же, какие все догадливые и понимающие! Зачем тогда я подслушивал, если можно было просто спросить у своих сородичей?! А вот как, интересно, они собираются скрывать кучу оборотней, снующих по дому? Я, конечно, не считал специально, но, по-моему, их вчера вечером было больше двух десятков.

— Ещё правитель сказал, — мстительно добавил я, — что ему все больше нравится принцесса, и что он сделает все, чтобы племянник воспылал к ней ответной страстью. Так что готовимся к свадьбе.

— Рановато, — отрезала ведьмочка, — мне только через месяц исполнится восемнадцать. Да и устраивают свадьбы здесь только осенью. А что он ещё сказал?

— Ещё сказал магистр, что ему жаль того мага, которого ты посыпала краской. Но он его все равно накажет. А теперь объясняйте, зачем он вам на самом деле понадобился?

— Ир, ну это же просто, — сочувственно вздохнула ведьмочка, — мы его допросим сами. У нас он ничего не скроет, ты же увидишь, если он соврет.

— Это-то просто, а вот потом его куда?

— Маркизу отдадим, — как нечто само собой разумеющееся фыркнул волк, — если он, конечно, не виноват.

— А если виноват? — Меня больше всего интересовал именно такой поворот событий.

— Тогда ты придумаешь ему наказание, — успокаивающе произнесла Мэлин, и это насторожило меня сильнее всего.

— Рассказывайте, откуда у вас такая уверенность, что он не злобный убийца?

— Давай, дома расскажем? — глянул в окно Аган, — мы уже приехали.

— Уговорил. Но не думай, что я забуду, — и я вовсе не угрожал, этот вопрос интересовал меня очень живо.

Почти так же, как и два других, возникших, когда я подслушивал разговор дроу.

Глава 9

В доме оказалось на удивление тихо и безлюдно, и хотя я намеревался немедленно устроить совещание, такая тишина не могла не заинтересовать и даже насторожить.

— Где все?

— Наверное, в саду, — ответил Аган, легко несущий на руках спящего дроу, и повернулся к ведьмочке, — Мэлин, скажи кому-нибудь, чтоб принесли чистую одежду, я пока его искупаю. Яд мог остаться в любом месте.

— Хорошо, скажу, — откликнулась она, и побежала вверх по лестнице, — мне тоже нужно переодеться.

Ловкачи, восхитился я их умелым уходом от ответов, и потопал через весь дом к заднему крыльцу. Знаю я, с кого можно спросить за все это безобразие.

Однако на крыльце обнаружился не Таилос, а хозяин дома. Сидел в кресле у маленького столика и печально смотрел в сторону сада.

— Доброе утро, магистр, — поздоровался я с ним, — разрешите посидеть с вами?

— Конечно, — отвлекся он от своих мыслей, — что нового?

— Правитель Дройвии просил вас разрешить ему визит, — сообщил я осторожно, — сам я не осмелился отвечать от вашего имени.

— Ну как я могу ему не разрешить?! — Саркастически фыркнул хозяин, — это он просто вас проверял.

— А он меня все время проверяет, — признался я, и, неожиданно для себя самого, начал рассказывать ему все подробно. И про вчерашний разговор с Изиренсом и про странное поведение жениха, и про отравление пленника.

— И теперь я не знаю… насколько могу им доверять, и какими бедами для моих людей может обернуться моя ошибка, — только рассказав все подробно, я словно взглянул на положение вещёй со стороны и начал понимать, насколько серьезны наши проблемы.

Вернее, тех, кого мы вчера приняли в стаю, но теперь все это уже наше общее дело.

— Я дал Таилосу письма к тем из своих друзей, кому верю, — помолчав, туманно сообщил магистр, — и жду ответа. Но многое зависит от этого брака принцессы и маркиза. Если королевство получит возможность помогать Изиренсу в его планах, то изменятся правила пользования порталами, появятся здесь торговцы и деловые люди из Сандинии, а вместе с ними и маглоры… Гуранд прав, говоря, что это был гениальный план, и сам Хангерс придумать такого не мог. Да и вообще люди не могли. Это изобрели маги, и ты должен это принять.

Никому я ничего не должен, — хотелось огрызнуться мне, особенно принимать на веру объяснения незыблемым, затверженным правилам. Объяснения которые не просто переворачивают все с ног на голову, но и разрушают одну картину мира и создают другую. Совершенно противоположную и невозможную… у меня даже голова начинает кружиться от грандиозности этой аферы, а в душе поднимается буйное чувство протеста.

Не может такого быть! Вот просто не может, иначе бессмысленно все, что я делал всю жизнь, или, наоборот, наполняется новым, пугающим своей дерзостью смыслом.

— И многие у вас считают так, как ты? — отметив, что он перестал обращаться ко мне официально, с трудом выдавил я.

— Что, испугала глубина замысла? — неожиданно добродушно усмехнулся магистр, — привыкай. А тех, кто это раскусил — единицы, и никто из них не станет об этом распространяться при посторонних. Ваш совет магистров не потерпит разрушения такой гениальной легенды. Вот мы в свое время не додумались, а теперь уже поздно. А уходы все чаще.

— Что такое уход? — вспомнил я что уже слышал во время обеда это слово.

— Магия уходит, — хмуро сообщил он, — все чаще исчезают мелкие источники, а сильные становятся все слабее. Глупцы и те, у кого способности слабые, этого не замечают, а вот сильных магов, которые творят мощные заклятия, это тревожит.

— Паршиво, — обдумав его слова, согласился я, и почувствовав плеснувшуюся в душе магистра горечь, поторопился перевести разговор на другое, — кофе хотите? Вы вообще завтракали?

И не дожидаясь ответа, начал создавать на столе чашки, корзинки с пирожками и фруктами.

— А своих… сородичей не зовешь пить кофе? — В его голосе снова скользнула непонятная мне настороженность.

— Мне бы ещё понять, — ворчливо пробурчал я в ответ, — куда они все делись. Даже на кухне тишина.

— А они занялись уборкой сада и огородом. Сейчас ведь начало лета, если немного добавить магии, то к осени вырастет хороший урожай. Эти люди не привыкли жить за чужой счет.

— И Тай с ними? — торопливо обдумывая, как лучше поступить, я создавал все новые корзинки.

— Нет, он ушел в город по делам, — доложил магистр, заинтересованно следя за моими действиями, — как ты понимаешь, те, кто пришел сюда, не могли не вспомнить про друзей и родичей.

— Великая пентаграмма, — схватился я за голову, — а мне это и в голову не пришло! Ты не выгонишь нас… если тут ещё прибавится народу?

— Нет, — он уже почти развеселился и я был этому очень рад, — а что ты собираешься делать с этими корзинами?

— Исправлять свои грехи, — мне не понадобилось слишком много времени и сил, чтоб выдернуть воздушными лианами все сорняки на лужайке перед крыльцом и сложить их в огромную кучу.

А затем я с превеликим удовольствием кастовал запретное хозяйственное заклинание, имеющее в своей основе созидание и преображение, и вместо этой горы травы возник ворох плетеных столиков и стульев.

— Ух, как ловко, — восхитился от дверей голос Мэлин и девчонка, уже одетая в штаны и мужскую рубаху, протянула руку за пирожком.

— Сначала позови остальных, — проворно выдернув у нее из-под рук корзину, твердо сообщил я, — тебя уже кормили во дворце, а их нет.

Она фыркнула и побежала вглубь сада, а я посмотрел ей вслед и принялся лианой расставлять по лужайке столы и стулья. И на каждый столик ставить корзинку пирожками и фруктами. А вот чашки делать не стал, на кухне стоит на полках целая шеренга кружек, сбегает кто-нибудь из оборотней.

— Каждый раз сам делать это будешь? — тихо спросил магистр, и я невольно вздохнул.

Конечно, же, нет. Просто если он и в самом деле прав, и пакт Хангерса это ловкий трюк, должен же я возместить себе все страдания, пахнущий дымом суп и ежедневный кусок студня на ужин?!

Каюсь, я трус. Сбежал самым позорным образом, чтобы не растаять от сентиментальности при виде обрадовавшихся яблокам и грушам детей, и осветившихся недоверчивыми улыбками лиц их родителей. Сделал вид, что пошел за кружками, но пока сгребал их воздушной плетью с полок и передавал корзинки с посудой прибежавшим помощникам, отчетливо понял, что не смогу сидеть на крыльце как барин и смотреть на их чаепитие. Не настолько я самовлюблен и толстокож.

— Чайники несите и сладостей захватите, — выдавая указания шустрым парнишкам, я уже придумал предлог, чтоб не идти за ними следом, — скажете магистру, что я в своей комнате, мне письмо пришло.

На самом деле никакого письма не было, взбудораженный словами дроу, я так и не удосужился спросить, не знает ли он, что с моими посланиями.

— Иридос, — в дверь легко стукнули и появился Унгердс, — ты занят?

— Нет, не занят, — обрадовался я, — думаю, как попросить тебя решить одну загадку.

— Рассказывай, — он прошел к креслу, удобно устроился, и уставился на меня с интересом, — я обожаю решать загадки.

А он значительно ожил за сутки, что мы тут живем, подумалось мне, но вслух я этого говорить, разумеется, не стал.

— Мне Гуранд объявил, что придворный маг никак не может отправить для меня вестников. Но пару посланий я все же получил. И мои собственные вестники, которые я оставил Кахорису и Таилу находят меня без труда. Как понять, что-то происходит с моими письмами или кто-то лжет? Королева или магистр?

— А оборотнем ты стал до того, как оставлял отпечаток своего резерва королевскому магу? — подумав, с любопытством поинтересовался магистр, и я хотел было спросить, а причем тут это?

Но привычка аналитически обдумывать любое предположение, касающееся магии, уже завладела моим умом, провела собственное расследование и нашла вескую причину, до какой я раньше почему-то не додумался.

Увечная пентаграмма, как все просто! Ну разумеется, мой резерв изменился, да и кокон, создаваемый шкурой оборотня, искажает его параметры, которые абсолютно индивидуальны у каждого мага. Вот мои собственные вестники и не могут меня опознать.

— Но как же тогда получилось, что некоторые послания все же прошли? — выложив магистру свои рассуждения, задал я последний вопрос.

— Дело случая, — пожал он плечами, — думаю, это каждый раз происходило в тот момент, когда ты на что-то потратил энергию. И когда она восстанавливалась, наступал миг, когда твой резерв был идентичен прежнему, и если маг королевы волновался за тебя и посылал вестников достаточно часто, какие-то из них могли найти тебя в этот момент. А возможно ты просто приоткрывал щиты или занимался пополнением накопителей, магия вестников вещь капризная, были случаи что они не находили своих хозяев, если те выпили зелье или кастовали какие-то сложные заклинания.

— Но как же теперь мне получать письма? — расстроился я.

— Если не хочешь открывать своей тайны коллегам, попроси их отправлять послания тем, кому доверяешь, — испытующе смотрел он, — но можешь не сомневаться, этим ты только подогреешь их тревогу. Ты же отлично знаешь, что за практикантами внимательно следят наблюдатели.

— Мне можно или нельзя? — просунулась в щель голова Мэлин.

— Можно. Вы мне обещали объяснить, почему так уверены, что этот Даверлис не убийца?

— Слишком за него переживал мой жених, — объяснила ведьмочка, и я изумленно поднял бровь, ну какой же это довод? — А он очень… мягкий и добрый парень, и ни капли не похож на злобного убийцу, — с мечтательной улыбкой продолжила она объяснения, — и никогда бы не согласился участвовать в моем убийстве.

Ну надо же, как быстро она его распознала и поверила, что он просто ангелок, царапнуло душу непонятное раздражения, и я немедленно принялся искать доводы, разбивающие эти заключения.

— Мало ли кто с кем дружит. И если твой Зийларчик такой нежный цветочек, то его и обмануть намного легче. И у этого Даверлиса вполне могут быть свои интересы. Может тебя они и не собирались убивать, а только увезти куда подальше, но воины, если ты не помнишь, были все в ранах. Значит, их никто жалеть не собирался. И если даже не хотели убить, а лишь усыпить и бросить на дороге, то и за это он заслуживает наказания.

— Но он же сам себя наказал, — вдруг сказала она тихо, — как ты не понимаешь. Эти маги не стали бы его спасать… мне Зийлар объяснил, когда мы бежали в тот подвал. Сказал, правитель не станет тратить силу на преступника.

— Ладно, — спорить с нею не хотелось, хотя все это мне очень не нравилось, — я же сказал, что сам его допрошу, как он проснется. Но если виноват… пусть не обижается, жалеть не стану.

— Хорошо, — сразу повеселела девчонка, словно я уже оправдал этого дроу, — а можно задать вопрос?

— Про что?

— Про Хангерса. Я столько слышу про него, некоторые хвалят, говорят, он герой, ведьмы злятся, говорят из-за него труднее заработать… а ты что знаешь?

— Иридосу сейчас трудно ответить на этот вопрос, — неожиданно вступил в разговор магистр, — давай я объясню самую суть? Я изучал историю и наизусть знаю то, что записано в официальных документах.

— Давай, — обрадовалась ведьмочка, залезла с ногами на кресло и приготовилась слушать.

Я тоже устроился поудобнее, приготовившись смотреть на давно известные факты с новой точки зрения.

— Около двухсот лет назад, никому не известный купец Хангерс вдруг написал и разослал философский труд, взорвавшей умы правящих особ и придворных во всех прилегающих к плато королевствах. В этом документе убедительно доказывалось, что не люди нуждаются в магах с плато, а наоборот. Это маги нуждаются в простых людях. Если им не привозить товары и не оказывать услуг, они просто вымрут, потому что, увлекшись своими изысканиями, забывают и о еде и о сне. Да и не любят маги копать руду и строить дома, потому так много у них человеческой прислуги. Но платят ей мало, а за зелья берут много, и вот это и есть обман. Если объявить магам байкот, то они слезут со своего плато и пойдут помогать людям за такую цену, какую сможет предложить клиент.

Я невольно хихикнул, только теперь начиная понимать, как ошарашен был народ таким открытием. И как горели мстительным огнем их сердца, когда они видели в своих мечтах маглоров пасущих их коров.

— Обсуждалось это почти полгода и под напором фактов Тиодорит, король Сандинии, самого большого королевства расположенного на границе с плато, издал указ запрещающий наниматься на работу к магам, и отправлять туда обозы. На всех дорогах, ведущих на плато, встали заставы и неподкупные воины разворачивали назад везущих продукты крестьян. И уже через три месяца маги прислали парламентеров и был принят пакт Хангерса, по которому маги обязаны были присылать в человеческие города магов получивших звание маглоров. Ну а условия все знают, работать двадцать лет и не запрашивать больше, чем может дать наниматель.

— Я не понимаю… — задумалась бастарда, — неужели нельзя не ходить?

— Можно, — ухмыльнулся я, все сильнее убеждаясь, что магистр был прав, — практика нужна только тем, кто желает поступить в академию. Там самые лучшие учителя, лаборатории, артефакты, полигоны и все остальное. Но далеко не все хотят стать магистрами, некоторым достаточно и звания маглора.

— Значит, ты хотел учиться в академии? — как-то поникла ведьмочка, и мне стало по-настоящему смешно.

— Если я всё-таки сумею отработать свои двадцать лет, и разобраться со всеми проблемами, думаю, у меня будет время подумать, чего я хочу. А сейчас я собираюсь написать письмо… наблюдателям, и мне нужно хорошо обдумать, как преподнести им некоторые новости.

— Мы не будем мешать, — понимающе кивнул магистр, взял за руку бастарду и они ушли, оставив меня решать невыносимо тяжелый вопрос, как сообщить сородичам, что я — больше не я.

Что теперь я — некто абсолютно другой и интересы у меня новые и заботы совершенно иные. И что матушка может не узнать меня, если я вдруг встану на пороге. Невольно вспомнился вопрос Мэлин про академию, и я горько хмыкнул. А ведь я ей солгал, говоря, что смогу подумать. Не нужно мне теперь думать, не было ещё за время существования академии случая, чтоб в ней учился не человек. Точнее не такой маглор, как мы, хотя, теперь уже они, мои сородичи по плато.

Я писал и зачеркивал, сжигал листки на магическом огне и снова писал, не находя достаточно точных слов и веских пояснений. И вдруг понял, что не могу и не хочу ничего объяснять подробно, потому что это будет выглядеть как оправдание, как извинение…

Нет. Не в чем мне оправдываться. Да и не жалею я ни о чем, смешно жалеть, что ты стал сильнее и проворнее, хотя и перестал быть прежним. Но только внешне и магически. В душе я все тот же, и уверен, что не изменюсь никогда. Слишком долго я прожил на родине и слишком ее люблю и тоскую, чтоб впасть в эйфорию от своих новых способностей и начинать искать им особое применение. У меня теперь лишь одна важная задача, как помочь тем, кто увидел во мне защитника и судью, надежду и опору. Вожака.

Несколько коротких почти небрежных фраз, и письмо уходит по давно знакомому адресу.

Все. Назад дороги нет. Впрочем, ее нет уже почти месяц, просто я не сразу все осознал и принял, а вот теперь уже признался во всеуслышание. И магистру Гуранду тоже нужно будет все рассказать, чтоб не ставить его в неловкое положение, если придет запрос от наблюдателя.

Глава 10

Таилос вернулся под вечер, и к этому времени я уже так тревожился, что рычал на всех, кто попадался под ноги. Особняк словно опустел. Нет, они не сбежали и не сидели испуганно по углам, где-то звенели детские голоса и смех, на кухне пахло жареным мясом и луком, но стоило мне куда-то войти, у присутствующих или срочно обнаруживались дела в другом конце дома, или спешно звала в уединенные места природа.

— Тай, — ринулся я навстречу медведю, едва пришел сигнал от завязанных на ворота следилок, — что случилось?!

— Ничего, — успокоил он, и я не поверил.

Все ныло и тянуло в груди оборотня от горя и бессильной ярости, и ещё он просто падал с ног от усталости.

— Идем, — мгновенно подсовывая под друга воздушное кресло, я втащил его на кухню и налил кружку того самого зелья, что мы варили для ритуала приема новых родичей.

— Не много? — отпив половину, на миг оторвался он.

— Как раз, ты большой. Можешь объяснить в двух словах?

— Вербовщики прошли утром по тем домам, откуда вчера ушли оборотни и обозлились. Отправились к тем, кому раньше давали отсрочку на уплату долгов, заявили, что все оборотни лживые твари и отсрочка отменяется. Заставили в счет долга подписать контракт на работу тренерами и забрали пятерых подростков. Мы пытались сразу догнать, но с ними был маг. Пришлось вернуться.

— Направление знаешь? — Я не узнал голос магистра, такая в нем прозвучала ненависть.

— Да, мы шли по следам, но маг поставил ловушки… Борлу прожгло ногу, а вдвоем нам с ними не справиться.

— Где сейчас Борл?

— Мы положили его в надежном месте, завтра придет.

— Там точно никто его не найдет?

— Точно, у них нет детей, а сами немолоды. Да и никто не видел.

— Иридос, у тебя есть накопители и оружие? — магистр смотрел строго, как учитель на экзамене.

— Унгердс, — догадаться, что он задумал, было несложно, — давай ты просто откроешь мне свой портал. Я возьму столько людей, сколько он пропустит, а назад мы приедем на повозках. Тебе лучше ждать тут.

— Я тоже иду, — заявила ведьмочка, и я согласно кивнул.

— Угу. Спать. А с нами идут только мужчины.

— Ты!

— Мэлин, не мешай, а то усыплю.

— Иридос, — стоявший в глубокой задумчивости магистр тряхнул головой, словно что-то решил и шагнул ко мне, — прими меня в стаю.

— Э?! — Ошеломленно разинул я рот, тут же опомнился, захлопнул и скосил глаза на медведя.

— Бери, — кивнул он так строго, что у меня не осталось иного выхода, как протянуть магистру обтянутую ячеистой кожей ладонь и, затаив дыхание смотреть, как он касается ее языком.

А потом, подчиняясь какому-то внутреннему убеждению, что поступаю совершенно правильно, подал ему протянутую ведьмочкой чашечку, и, дождавшись, пока магистр решительно проглотит зелье, на миг крепко обнял его плечи.

— Приветствую тебя в нашей стае. И назначаю своим советником.

— А Таилос? — Дроу ещё сам не верил в то что произошло, и сомневался, скорее по привычке.

— И Таилос и Кахорис. Не думаю, что вы не сумеете договориться, — твердо сказал я, и несмотря на то, что ни на секунду не забывал о захваченных подростках, повел его к столу, ритуал должен быть завершен.

А пока мы ели мясо и попутно уточняли детали произошедшего, в моем разуме созрело ясное осознание страшной, непоправимой ошибки, которую я едва не совершил. Забыв, что я не освобожденный от правил практиканта маглор, и чужак не имеющий никаких прав на защиту законом, едва не устроил битву за свободу подданных повелителя против его же подданных. Имеющих к тому же все законные права на увезенных подростков, согласно подписанных их родителями документов.

И мне просто несказанно повезло, что у меня появились для раздумий эти полчаса, иначе мы сейчас собственными руками дружно загоняли бы в петлю свою стаю.

Вот потому я ел все спокойнее и неторопливее, обдумывая происходящее не разумом горячего дракона, который время от времени пытался проявить свой дикий норов, а здравомыслящим умом маглора, привыкшего решать каверзные задачки учителя.

— Ну, — нетерпеливо выдохнул Таилос, — что ты там надумал?

— Посылай волков, пусть обегут всех, у кого забрали детей, или могут забрать, и ведут сюда, будем принимать в стаю. У меня должны быть законные права на этих подростков. Но по одному пусть не ходят, только по двое или трое. И давайте перейдем в кабинет, я намерен выяснить все подробности и приготовиться как можно тщательнее. Ошибок быть не должно.

— А мне можно в кабинет? — Мэлин смотрела как-то странно, холодно и отстраненно, словно что-то решая для себя.

— Конечно. Ты можешь помочь нам советами. А вот в логово бандитов я тебя не возьму, и ты сама должна понимать, почему.

— Ты меня и в бой со скальниками не хотел брать!

— И правильно делал, — вздохнул я, и сказал то, что никак не должен был говорить, но иначе от нее не отделаешься, — Если бы ты держала Лавену, как я просил, тот скальник сразу от меня отстал, ты же сама знаешь. Конечно, потом ты делала все очень правильно, но всего этого можно было избежать.

Девчонка побледнела, стиснула зубы, и не сказала больше ни слова.

И пока мы рассаживались в кабинете и расстилали на столе карту, так и сидела молча, мрачно сведя брови в непонятных рассуждениях. Даже не заглядывая в ее эмоции я догадывался что в душе ведьмочки бушует оскорбленная гордость, и чувствовал себя подлецом, но сейчас извиняться было рано. Вот вернемся и все объясню… надеюсь, что вернемся.

А пока мне нужно уточнить и выяснить все, что касается имения, куда любят съезжаться знатные бездельники, чтоб посмотреть на бои оборотней. Все, самые мельчайшие тонкости распорядка дня и способов охраны, ломятся в такие места наобум только отчаянные самоубийцы и самоуверенные простаки. Если не сказать хуже.

— Таилос, а ты ничего не хочешь рассказать?! — осведомился я, с изумлением осознав, что медведь слишком хорошо осведомлен о порядках, заведенных в этом месте, — ты же понимаешь… это не праздный интерес.

— Если магистр не против… — как-то виновато пробормотал медведь и опустил взгляд.

— Не против… — горько вздохнул дроу, — только покороче, время идет.

— Пока все волки не вернутся, все равно никуда не пойдем, — решительно отрезал я, — так что время есть.

— Да там и в самом деле не о чем говорить, помнишь, я рассказывал, что искал хорошо оплачиваемую работу? Ну так я ее нашел. Молодой был, самоуверенный, думал и в самом деле много заработаю. Нужно было драться с другим оборотнем… и победить. Ну я и победил, ударил его разок так, чтоб оглушить и радуюсь, сейчас мне премию дадут. Но они его утащили, и против меня вышло двое. Я оглушил и их и тогда вышло трое… вообщем к концу вечера на мне не было живого места. А этот наглец пришел и заявил, что потерпел из-за меня убыток и я должен подписать новый контракт, иначе лечить меня не будут, платить лекарям нечем. Вот и остался я там… но все время думал, как уйти. Потом уже присмотрелся и понял, что таким образом как меня они всех свободных ломали, кто добровольно пришел. Ну и однажды привезли парнишку… и тоже так отделали. А когда я мимо проходил, услышал, что он ни в какую не соглашается на контракт, просит его отпустить, и клятвенно клянется, что никого не выдаст. Только там людей нет, одни звери. И вовсе не те, кто дерется на арене. Ну я и постарался попасться старшему на глаза. Он мне и выдал приказ, вытащить мальчишку за ограду и сбросить в овраг, туда всех бросали… кто не выжил. Ну, сам понимаешь, я только этого и ждал. Взял парня на загривок и потащил. К утру уже возле столицы были. Он мне, когда у речки остановились, воды попить, сказал, к кому нужно идти. Вот я сюда и пришел.

Ох, святая пентаграмма, только теперь я понял, кого спас Таилос. Но только одного понять не мог, почему его теперь нет тут, этого оборотня?

— Ушла она… — хрипловато буркнул магистр, — как только я вылечил сына, забрала его и ушла, и не сказала, куда. Потом я узнал… живут в ущельях, что относятся к вашему плато, писал… просил вернуться… впустую.

Ладно… про это мы потом будем думать, отмел я мелькнувшую идею, сейчас не время.

— Аган, сходи в мою спальню, принеси шкатулку с камнями, сейчас я вам дам амулеты… пока временные. А вообще нужно заказать одинаковые и объединить в одну цепь. У нас и так связь стаи, но защита лишней никогда не бывает. Теперь план, Унгердс отвечает только за портал. Таил ведет нас и показывает все места, где могут быть оборотни. Аган, ты собираешь шестерку самых сильных мужчин, и вооружаешь ломиками и другим инструментом. Цепи для скорости просто выдираем, снимем тут. За все остальное отвечаю я.

— А справишься? — Пытливо уставился на меня дроу.

— Унгердс… извини, раньше я не мог сказать. Моя самая сильная способность — ментал.

Минуты три он молчал, подозрительно изучая мое лицо и словно ожидая, пока я захихикаю и признаюсь, что пошутил. Потом осторожно осведомился, почему в таком случае я не ношу свою шапочку?

— Она все время на мне, — пришлось признаваться ещё в одной тайне, — она была прикреплена заклинанием в тот момент, когда сработало проклятье… теперь она часть моей шкуры, как и мантия и все остальное. но я научился ее сдвигать… мысленно, когда нужно кого-то проверить.

— Какой интересный эффект, — в глазах магистра зажегся исследовательский огонек, и я поторопился его погасить.

— Как ты собираешься открывать портал? Предлагаю первым отправить туда Таилоса, он знает вокруг все укромные места, и выберет самое безопасное, а я дам ему свой шар. И тогда ты откроешь надежный портал для нас. А вот о том, как скрыть его от магов, нужно подумать.

— Я тоже не все про себя рассказал, — без малейшего угрызения совести заявил магистр, — но Таилос, наверное, догадывался. Пятнадцать лет назад я был одним из трех сильнейших магов своего дома. И имел статус советника главы дома… потому так удивился, что ты угадал. Но когда пропал мой сын… незаконный, родичи посоветовали мне не связываться с сильным домом Ратилос, основавшим эти состязания, и я порвал с ними. Но право на порталы у меня осталось.

— Как интересно, — сразу забыв про все обиды, пробормотала ведьмочка, и уставилась на меня наглым взглядом, — Ир, ты должен все ему рассказать.

— Я вообще-то должен сначала наказать тебя, чтоб не решала за меня, — сверкнул я на нее возмущенным взглядом, — но сейчас некогда. И объяснять все некогда… — я оглянулся на присутствующих, посмотрел на насторожившегося медведя, невозмутимого Марта, нахмурившегося Унгердса, и решительно вытащил из-за ворота сверкнувший камнями артефакт.

Все равно трое из них про него знают, а медведю и магистру давно нужно было показать. Тем более, что правитель с Гурандом в курсе этого приобретения.

— Не может быть, — Унгердс неверяще смотрел на горящий в центре живым огоньком камень, — он привязан! Как такое может быть?! Где ты его взял?

— Снял с трупа, — мрачно вздохнул я, — один крайне мерзкий оборотень очень хотел меня убить. Но я уже был в тот момент вожаком… и вообще оказался сильнее.

— Их было двое, — хмуро уточнил Март, — я сам там был. Если бы ты его не убил, они убили нас всех.

— А второй? — почему-то это интересовало и Унгердса и Таилоса.

— Вторая. Женщина, оборотень. Очень ловкая и подлая… пришлось кастовать повиновение и отправить ее сдаваться тайной страже.

— Как ее звали?

— Он звал — Гара. А как ее имя на самом деле, я не знаю.

— Ладно, я потом сам наведу справки, — туманно пообещал магистр, изучая вившиеся по краю артефакта руны, — но одно могу сказать, вряд ли кто-то предъявит права на этот артефакт. Но и тебе не на что претендовать, сейчас уже мало кто помнит, что изначально великих домов было двадцать пять. И один распался после исчезновения символа. Я сейчас не помню точную историю, но потом уточню.

— Уф, — искренне обрадовался я, — ты мне камень с сердца снял. Я как раз и не собирался ни на что претендовать… мне ничего не нужно. Лишь бы потомки этого дома не начали с меня ничего требовать.

— Ир, — в кабинет влетел разгоряченный Аган, — мы всех привели.

— Идем, — вскочил я с места, хотел было привычно забросить артефакт за ворот, но железная лапа медведя крепко вцепилась мне в руку.

— Не нужно. Ты имеешь право его носить, а они имеют право знать, кому присягают.

А ещё через полчаса, оставив новых сородичей праздновать свое вступление в стаю, мы стояли среди непролазных кустов на опушке леса и рассматривали внушительное здание, хорошо освещённое стоящими вдоль ограды фонарями. Хозяева явно не бедствовали и не жалели денег на собственную безопасность.

— Тройной круг защитных щитов, — хмуро сказал магистр, — очень неплохой. Первый поднимает неимоверный шум, второй вспыхивает ослепляющим светом, третий — превращается в ядовитый туман.

Я молча кивнул, не сомневаясь, что выпивший зелье ночного зрения Унгердс рассмотрит этот жест. Наши планы, построенные на сведениях Таила, рухнули в один миг. Пройти сквозь эту защиту сможем только мы с магистром, а вот выводить через нее оборотней невозможно. Видимо, слишком часто пытаются узники вырваться на свободу, и слишком хорошие барыши приносит чужая боль хозяевам, раз они так основательно перестроили всю систему защиты.

И место для поместья выбрано хорошее, в распадке между двух высоких холмов, защищенное с одной стороны глубоким оврагом, с другой — густым ельником, на краю которого мы сейчас стоим. И только с одной стороны, той, где проходит дорога на столицу, полого уходит вдаль почти ровное поле.

— Неужели ничего нельзя сделать? — в тихом шепоте одного из оборотней, которых выбрал на вылазку Аган, слышится острая тоска.

— Нет у меня такого понятия, — отрезал я, твердо помня наставления учителя, что паника самый страшный враг всех военных компаний, — как «ничего». Просто придется действовать немного хитрее, чем предполагали раньше, поэтому давайте немного посидим и помолчим.

— Ир, — тихо шепнул через пару минут Март, — а если направить на них огонь? Или воду?

— Там маги, — обрушил его мечты магистр, — они сразу поймут, что это нападение. А мы хотели вывести парней незаметно.

— Что ты сказал? — оглянулся я на дроу и хихикнул от дерзости пришедшей мне в голову мысли, — вывести незаметно? А ведь это идея.

— Рассказывай, — потребовал медведь, — что делать нужно?

— Ничего… пока, все будет просто и без затей. Такой глупости они от нас никак не ждут. Да и ни от кого не ждут… — я болтал и веселился, чтоб успокоить оборотней, а мои следилки и поисковички уже вовсю проверяли высоту и глубину защитных щитов.

Ни один маг не ставит их выше, чем в три человеческих роста, слишком много силы тогда они тянут. Да и ни к чему делать выше, ну, допустим, переберется какой-то мощный магистр через защиту, что само по себе невероятно трудно, но как справиться после с поджидающими внутри магами и стражниками? Ведь щиты пустое место не охраняют.

А в почву щиты уходят ещё меньше, на локоть, не больше. Почему-то считается, что копать подземные ходы глупо и очень трудоемко. Да и времени занимает столько, что трудно остаться незамеченным. Но у меня есть небольшое заклинание, которым часто пользуются маги на плато, когда хотят проделать кратковременный тоннель или проход.

Мне вспомнились слова магистра про то, что маги умрут с голода, холода и от того что не умеют добывать руду, и не удалось удержать смешок. Это же ведь и я сам, создавая себе по утрам омлет, столько лет верил, что негодяй Хангерс выведал наш самый страшный секрет! И искренне проклинал пронырливого шпиона, собиравшего сведения по всему плато, под видом простого торговца.

— Что? — уставился на меня дроу.

— Хангерса вспомнил, — честно сказал я, и снова хихикнул, даже не пытаясь сердиться на старших магистров.

Как я теперь начинаю подозревать, у них была далеко не одна причина проделать эту аферу, и потому вовсе не мне их судить.

Магистр ответил понимающим фырканьем.

— Идем немного правее, — следилки обнаружили в почве песочную прослойку, а это не лучший грунт для подземных ходов.

Зато дальше, там, где почти вплотную к ограде примыкали крутые стенки мрачного оврага, нашелся толстый пласт глины, и вот это то, что мне нужно.

Первым делом я выкопал воздушной метлой пологую выемку, локтей двадцать в глубину, ставя из вынутого грунта небольшой барьер, закрывавший нас от имения. Затем, прочертив себе мысленную линию на центральное здание, в подвале которого держали оборотней, спустился по пологой стороне в яму и кастовал заклинание уплотнения.

На плато, делая себе проход, маги кастуют его не меньше человеческого роста в диаметре, ходить, пригибаясь, мы не любим. Но сейчас мне нужно экономить силу, да и времени не так много. Поэтому я задал заклинанию размер отверстия точно по росту Таилоса, стоящего в медвежьем обличии на четырех лапах. А чтобы не ползать на коленках самому, создал воздушную лежанку, с приподнятой спинкой и теперь двигался по возникающему ходу полусидя и вытянув вперед ноги.

Не особенно удобно, но это пустяк по сравнению со скоростью возникающего в глине тоннеля. Заклинание сжимало глину так сильно, что она становилась плотной и блестящей, как обожженная, оставляя шершавым только пол. Оно очень недолговечно, это уплотнение, как только я кастую отмену, все вернется на место, зато очень удобно там, где нужно пройти только раз.

— Нас не завалит? — Шепнул кто-то за моей спиной, и тут же ответил мирный голос Таила.

— Если боишься, вернись. Покараулишь магистра.

И он прав, не всем дано спокойно ходить, а особенно ползать по подземельям и потому лучше вернуться. Но оборотень обиделся, что-то пробурчал и мне пришлось незаметно бросить на него заклинание спокойствия. Самое слабое, такое, чтоб не заметил, но перестал волноваться. Я собираюсь позже открыть прослушку эмоций, и его тревога будет мне мешать.

Следилка донесла, что в пятнадцати локтях над нами проходит широкий ровный ряд камней. Сверившись с намеченной линией, я сообразил, что мы пересекли фундамент ограды, и вскоре пройдем под первой линией защиты. Разумеется, нам ничего не будет слышно, если она сработает, но возле входа остался Унгердс, готовый подать сигнал.

Однако мы двигались все дальше, а сигнала все не было и это значило, что я не ошибся и щиты уходят в почву неглубоко и не чувствуют того, что происходит в нескольких локтях ниже. Вот и славно, именно об этом я и мечтал. Вторая линия камней прошла всего в паре локтей над нами, и судя по тому, как она располагалась, мы находились под домом. Вот теперь самое время снимать шапочку.

Эмоции, хлынувшие на меня лавиной, на миг оглушили, перекрыли дыхание, заставили мгновенно спрятать родную кожу и прорезаться когти.

Низкий яростный рык вырвался из моего горла, и медведь тут же оказался рядом, притиснул к себе, заворчал что-то возмущенное.

— Ир, опомнись, что случилось? — понял я его слова, лишь машинально закрывшись от этого мощного потока боли, ненависти, безысходной тоски и отчаяния.

— Послушал… — уткнувшись в густую теплую шерсть, выдохнул я, и отстранился, — их ощущения.

Медведь разъяренно взвыл, рванул когтями по стене, оставляя на гладкой поверхности еле заметные царапины, виновато оглянулся.

— Они близко, — подтвердил я, — но выделить эмоции стражников из такой волны боли мне не под силу. Никому не под силу. Придется усыплять, справимся?

— Конечно, — блеснул он звериными глазками, — обязательно.

Проложив проход ещё несколько шагов вперед, я совсем уже собирался повернуть его вверх, но обнаружил, что впереди каменная стенка. Не очень широкая, но уходит в глубину на несколько локтей.

— Не имею представления, — вздохнул Тай, — но это или колодец, или выгребная яма. Тебе что приятнее?

— Колодец, разумеется, — просовывая сквозь камни следилку, признался я, — воду можно просто заморозить.

И тут же потрясенно смолк. Это был вовсе не колодец, и не яма, а карцер для непокорных. Всего несколько шагов в длину и ширину, с вбитыми в стены кольями вместо лестницы, заканчивающимися в трех локтях от пола, где на голых камнях лежало трое полуживых волчат.

Я мгновенно продлил тоннель до стены и полого повел вниз, а потом, сделав один поворот, вернулся на насколько шагов назад. Просунул в щель между камнями воздушную плеть, осторожно вытащил и сложил в получившийся тупичок несколько камней, поддерживая верхние воздушной аркой. И первым метнулся в каменный колодец.

Узники оказались настолько слабы, что не могли подняться сами, и мне пришло в голову, что я могу отправить их к магистру в воздушных коконах.

— Ты не свалишься? — осторожно спросил Таилос, глядя, как оборотни уплывают в дыру.

— Я нет, а вот двоим из вас лучше вернуться к магистру, в яме действие этого заклинания закончится, и их нужно будет таскать в круг.

Портальный круг Унгердс готовил под прикрытием защитного барьера, и до него было всего несколько шагов, но и их эти пленники не смогут пройти сами. Пока мы выносим последних парней, первые должны оказаться в заботливых руках родни.

Медведь быстро решил, кого из оборотней отправить назад, и полез вслед за мной по кольям к закрывающей вход решетке.

Добравшись до нее, я на миг сдвинул шапочку, приказав себе не реагировать на страдания узников так же, как стараюсь не реагировать на боль пациентов, успокаивая себя, что это ненадолго и я сделаю все, чтобы она прошла. И вслушивался в наполненные горем эмоции, пытаясь отыскать хоть намек на надзирателя.

— Нет тут ни одного поблизости, — тихо сообщил замерший у ног медведь, — они зельем мажутся… с полынью, считают что оборотни ее не любят.

Я только ехидно ухмыльнулся, значит боятся негодяи, что однажды не удастся уследить за отчаявшимся оборотнем.

— Ксит, ну куда ты лезешь, — тихо всхлипнул кто-то снаружи, когда я вцепился когтями в решетку, пробуя ее на прочность, — отлежись там, пока он тебя не добил.

— А замок ты открыть не можешь? — мирно шепнул я.

— Ты кто? — испуганно охнул незнакомец.

— Мы пришли вас спасти, отойди, чтоб решеткой не ударило, — пока я с ним разговаривал, воздушная лиана опутала замок и неслышно оторвала.

Сдвинув в сторону решетку и закрепив ее, чтоб не громыхала, я выскользнул в подвал и огляделся. Низенький бортик ограждал карцер, и рядом с ним, настороженно прижался мальчишка лет двенадцати, не больше.

— Гады, — тихо рыкнул Таил, рассмотрев его, — совсем детей таскают. Март, бери первого.

Выпрыгнувший следом за медведем жгуче черный волк дружелюбно лизнул парнишку и превратился в Марта.

— Идем.

— А они? — мальчишка показывал на оборотней, сидящих в ближайших тесных клетках и настороженно притихших при нашем появлении.

— Всех уведем, вас ждут родители и друзья. Но сначала скажи, где охрана? И есть ещё подвалы или нет.

— Охранник пошел жрать мясо и пить вино, — хрипло сказал один из парней, — а у кого нет родителей?

— Все идем в безопасное место, — строго сказал Тай, — и там разбираемся с каждым. Не волнуйтесь, никто никого не обидит, клянусь своим родом. Я сам пятнадцать лет назад отсюда сбежал, а сегодня просто не смог догнать вербовщиков, которые увезли пятерых подростков. Вот и пришел сюда, за ними и всеми вами.

— А Бриса не бери, он им все доносит, — сказал кто-то, — а если возьмешь, мы сами его убъем.

— Давайте будем разбираться на свободе? — предложил я, — и с Брисом тоже. Где дверь караулки?

Пока я накрепко закрывал дверь и оконце караулки, оборотни срывали замки с клеток и выпускали сидящих по двое и по трое узников. Лишь некоторые, самые старшие сидели по одному, и именно они оказались самыми недоверчивыми.

— Тай, идите на помощь к магистру, — встревожился я, заметив, как они переглядываются.

И на всякий случай кастовал на самых подозрительных легкое заклинание подчинения и несколько раз повторил приказ идти в портал.

Ругая себя всеми словами, что не кастовал его сразу на всех. Ведь мог догадаться, что оборотням, которых несколько лет обманывали и ломали, трудно вдруг поверить в благородных спасателей.

Самый последний был парнишка — предатель и он идти не хотел ни под каким видом. Обратился в дикого кота, шипел и кусался. Пришлось усыпить и сбросить в лапы Марту, принимавшему спасенных в карцере.

Парней оказалось около трех десятков, и пятерка, которую не сумел отбить Таил, тоже была тут. Сидели все вместе в ближней к караулке стражника клетке, чуть более просторной, чем остальные, запуганные и притихшие. Вот эти сразу поверили, что за ними пришли, бросились опрометью к тоннелю, и у меня чуть потеплело на сердце. С ними не придется ни долго возиться, ни доказывать, что за их спасение я не жду ни услуг, ни награды.

Кстати, про награду… я вспомнил огромный дом, в подвале которого ютились в клетках оборотни, яркие фонари, свои мысли о нажитом негодяями на чужой крови богатстве и застарелая обида маглора практиканта, вынужденного работать за медяшки, кольнула душу. Раз эти негодяи принимают ставки, значит, должны хранить в доме много золота… или я чего-то не знаю о их обычаях. Простенькое заклинание поиска создалось почти произвольно, скользнуло по дому, заставляя откликаться только один металл.

Несколько бледных разрозненных точек вспыхнули перед моим мысленным взором на первом этаже, и я повел поисковичка дальше, это кошельки и украшения стражников. Ещё несколько светлячков покрупнее нашлось в верхних этажах, и я уже почти решил, что ничего здесь больше нет, как новая находка вспыхнула яркой звездочкой в дальнем конце подвала. Вот это оно, сразу понял я, и провел напрямик к этому месту воздушную лиану. Мне даже почти не пришлось раздвигать камни и искать крупные щели, под потолком многих помещёний, попавшихся на пути, винных складов и погребов с продовольствием были проделаны оконца вентиляции.

Не было его только в сокровищнице, но это уже меня не огорчило, даже как-то неинтересно забирать деньги почти не приложив усилий.

Мешки я создал сам, и только успевал подставлять их под звенящую струю монет, колец и прочих украшений.

— Ир, ты где? — Март выскочил из карцера, рассмотрел, что я делаю, и весело хмыкнул, — я всегда знал, что с тобой мы не пропадем.

— Лишь бы я с вами не пропал, — невольно краснея, буркнул я.

Надо же, как быстро с этими разбойниками я превратился из благовоспитанного маглора в настоящего грабителя! Оказывается, они на меня плохо влияют! Тут я заметил, что оборотень пытается утащить сразу два мешка и мигом забыл про угрызения совести.

— Ты что, надорваться решил? Брось, я магией унесу.

На прощанье я заделал все следы в стене сокровищницы, повесил на место все замки и снял заклинания с двери караулки. Вообще постарался как можно тщательнее уничтожить следы всех заклинаний. Спустившись в карцер последним, вернул на место сначала решетку и замок, потом, пробравшись в тоннель, поставил и укрепил камни стены. И только после этого скользнул на воздушном кресле к ожидавшему меня магистру. Оглянулся на спокойно темнеющие окна особняка и кастовал отмену уплотнения. Из прекратившего существование тоннеля вырвался порыв ветра, почва под ногами чуть ощутимо дрогнула, но вряд ли это кто-то заметил, кроме нас с Унгердсом.

Завалив воздушной метлой яму и разровняв на ее поверхности листья и мусор, я шагнул в круг и схватился за протянутую руку дроу. Несколько тихих слов и мы уже стоим на самой вершине его башни, где магистр выложил из плитки портальную пентаграмму.

— Вы целы? — Тонкая фигурка в мальчишечьей одежде метнулась нам навстречу, бдительно осмотрела сначала меня, потом магистра, и обиженно шмыгнула носом, — а что так долго?

— Мэлин, — только теперь я начал понимать, как устал и перенервничал, — не зли. Лучше скажи, как там новенькие?

— Иди сам смотри, — едко фыркнула вредная девчонка, внимательнее присмотрелась, как я топаю по лестнице и тише добавила, — их Вариса супом кормит, а Таил мозги чистит. Тебя ждут… принимать в стаю.

Глава 11

За окнами бушевала гроза, по-летнему бурная, сумасшедшая, бросала в открытое окно спальни всполохи молний и плотные струи ливня. Резко проснувшись от этого безобразия, я сначала захлопнул воздушной лианой створки, высушил лужи на полу и зажег светильник, а только потом понял, что уже утро.

Причем, довольно позднее утро. А меня никто не будит, не зовет завтракать, не пристает с расспросами или делами. И мне бы радоваться и цвести от счастья, не об этом ли я мечтал? Но душу почему-то тянет полынно-горькая обида, и радоваться не получается.

Хотя, если разобраться, ну какое мне до них дело? Взрослые, сильные парни, почти одного со мной возраста, закаленные в боях и выжившие там, где погибли десятки других. Нужно просто решить, что они не пропадут, найдут себе занятие, жилье, женщин, и будут жить припеваючи. А я почему-то никак не могу забыть их замершие в ожидании окрика спины, торопливую, вороватую походку, настороженные взгляды, в которых светилось намного больше звериного, чем человечьего.

И не могу не замирать от предположения, что случится с оборотнями, если их узнают те, кто ставил деньги, чтоб посмотреть, как мальчишек будут убивать. Вот же проклятая пентаграмма! Ну почему мне не пришел в голову этот простой довод вчера, когда троица самых упрямых парней уходила в душную тишину ночи? Точнее, это было уже сегодня, ведь полночь давно минула, когда мы закончили их лечить, кормить и принимать в стаю.

Я резко вскочил с постели и ринулся одеваться, даже не задумываясь пока, куда собираюсь бежать и что делать. Главное, бежать, а не сидеть, сложа руки, возможно тогда ещё можно будет хоть что-то сделать, успеть спасти дураков, даже против их желания.

Искать легкие туфли показалось мне в такой момент непростительной тратой времени, и я ринулся на лестницу босиком, пробежал до поворота, выскочил на освещённую свечами площадку, и сразу пожалел, что не стал обуваться. Оказалось, у нас гости, и не простые. Очень непростые, настолько, что поворачивать назад, когда меня уже увидели, сочли бы просто непростительной дерзостью.

— Доброе утро, — хмуро сказал я, и вызывающе прошлепал босыми ногами к столику, за которым устроились правитель, Гуранд и Унгердс.

Эти столики, созданные мною из сорняков, оборотни ещё вчера вечером расставили по приемному залу, превратив его в столовую, где могло разом обедать полсотни едоков. А сейчас, кроме нас, сидело только двое, в дальнем углу о чем-то тихо шептались маркиз Зийлар ди Гиртез и бастарда. Надо же, как быстро спелись, ещё с лестницы разглядев эту парочку, желчно ухмыльнулся я, и перестал обращать на них внимание.

— Ты почему босиком? — и не думая проявлять деликатность, напрямик спросил магистр, прежде чем кто-то успел ответить на мое приветствие.

— Не нашел, — пришлось признаться мне.

И тут же по лестнице пронесся легкий топоток стремительных ног, через полминуты пронесся назад и парнишка оборотень поставил возле моих ног проклятые туфли.

— Спасибо, — вздохнул я, втискивая в них ноги, и тут же заметил топавшую от кухни Варису с огромным подносом в руках. Шедшая рядом с ней молодка дроу несла скатерть и чайник. Вдвоем они мигом накрыли стол, расставили еду и разлили по чашкам душистый чай.

— Спасибо, — повторил я снова, и она улыбнулась мне нежно, как самому удачному пирогу.

— Кушай на здоровье. Если что понадобится, я тут, неподалеку буду.

— Начинаю завидовать, — пригубив чая, придворный маг поставил чашечку и уставился на меня изучающим взглядом, — ты ничего не хочешь про себя рассказать?

— А почему он должен что-то вам про себя докладывать? — голос моего советника был настолько наполнен ледяной желчью, что я уставился на него ошеломленно.

— Не должен, — укоризненно глянул на него Гуранд, — просто в знак дружбы.

— А что вы сделали для него в знак дружбы? — С ядовитым изумлением воззрился на сородичей магистр, и они как-то разочарованно переглянулись, — ну? Я желаю услышать. Может, извинились, встретив его на дороге, и немедленно арестовали напавших на него магов? Или по достоинству наградили за спасение от скальников четырех дроу, как наградили бы меня, если я оказался на его месте? Может вы провели срочное расследование, и повесили в рядок всех, кто осмелился выступить против ваших планов?! Хотя бы предоставили маглору подобающую охрану и слуг? А может, примерно наказали маркиза, который осмелился явиться в этот дом после того, как участвовал в проделках своего лучшего дружка?!

— Но магистр… — попытался я спасти положение, — возможно, не стоит так… резко…

— Я тебе не магистр, а советник. Назначил, так терпи, — оборвал он, — и вообще, где снова твой символ дома?

— Вот, — обреченно вытащил я из-за ворота артефакт, — извини, просто не привык.

— Привыкай, — строго приказал он и снова повернулся к потрясенно молчавшим сородичам, — и почему вы ничего ему не объяснили, когда поняли, что на него замкнулся символ дома? Почему не приняли ни одного указа, не выделили даже куска земли взамен растащенных по другим домам полей и богатств двадцать пятого дома?!

Вот теперь до меня, наконец, начало доходить, о чем так рьяно печется мой советник, и я мгновенно простил ему все, чего недопонял и вообразил по незнанию. А действительно, где наши земли?!

— Унгердс, — опомнился, наконец правитель, — ты конечно прав… но не во всем. Прежде чем издавать такие указы, нужно убедиться, что артефакт подлинный, что он попал в руки маглору не преступным путем и что он достоин звания главы дома. Но главное, нужны сородичи… а у него всего трое друзей и ты… хотя нам совершенно непонятно, почему ты к нему примкнул.

— Потому что мой собственный дом меня разочаровал, — с глухой болью произнес магистр, сразу теряя всю воинственность, — когда мне понадобилась помощь, все, кто имеет там власть, оказались трусами, думающими только о собственной шкуре и собственном благополучии.

— Унгердс… — теперь я схватил за руку попытавшегося встать со стула магистра, — не нужно…

— Вспомни, теперь у тебя есть мы, — встал с другой стороны неведомо откуда взявшийся Таилос, — и все будет хорошо. Ты же знаешь… я слово держу.

Не знаю уж, чего там пообещал медведь хозяину, но дроу постарался взять себя в руки и через полминуты смотрел на сородичей так же прохладно, как и раньше.

— Останься, — попросил я Таила, — я все равно собирался им все сказать…

— Как хочешь, — он спокойно ухватил стул и придвинул к нашему столику, — но если ты ещё не готов… если тебе слишком больно… не заставляй себя насильно. Его величество немного потерпит.

— А ты… — правитель явно не привык, чтоб про него отзывались в таком тоне, — кто такой?

— Это мой папа! — Оказывается, ведьмочка нагло нас подслушивала и уже стояла рядом с сидящим медведем, положив руку ему на плечо.

— Но ваше высочество… — слегка стушевавшись, запротестовал Гуранд, — ваш папа… Хендвард ди Бангарит дель Гразжаор.

— Мой папа — Таилос, он меня воспитывал, — отрезала без малейшего колебания бастарда, — А тот… просто родитель-любитель.

Маркиз громко закашлялся, поперхнувшись чаем, да и остальные дроу дружно покраснели и сделали вид, что ничего такого не расслышали. Ну, надо же, какое у них воспитание… суровое. А ещё по три жены имеют… как-то все это странно, на мой взгляд.

— Ну, хорошо, — наконец выдавил Гуранд, — мы готовы признать важную роль господина Таилоса в вашей судьбе. Но сейчас разговор о другом, и если маглор Иридос не желает сообщить нам ничего… особо важного, перейдем к другому вопросу.

— Почему же, желаю, — пожал я плечами, ничуть не сомневаясь, что они все равно уже в курсе, — но начну, как говорит мой советник, с начала. Все знают, что из Тушера мы убегали тайно, и поскольку я боялся, что люди Даверлиса будут поджидать нас на дороге, мы втроем поехали по контрабандной тропе.

— Извини… — мягко перебил маг, — кто был третьим?

— Ганик, слуга. Нам не повезло, вскоре напала большая стая волков и оборотней. После боя с магами, у меня был неполон резерв, а вожаком оборотней оказался сильный ведьмак. Он сообразил по моим заклинаниям, что я слаб и решил заполучить нового бойца. Вот и швырнул изменяющее проклятье.

— Оно же снимется, — снова не выдержал Гуранд.

— У него оно оказалось смешано со сном… а я устал и был почти пуст. — хмуро признался я, — поэтому уснул прямо на лошади. Мэлин нашла в стороне от дороги избушку, и три дня поила меня зельями… но про проклятье она не знала и оно закрепилось.

— Подробностей не нужно, — предупредил Унгердс, и я понимающе кивнул. Сам знаю, магам только намекни, сразу побегут экспериментировать.

— А потом он нас догнал… уверен был, точнее, чуял, что проклятье сработало. И предложил вступить в стаю. Но я принял бой и победил.

— А стая? — не понял дроу, явно что-то слышавший про эти обычаи.

— А Стая — это мы! — ослепительно и клыкасто улыбнулся Таилос, и тихонько рыкнул, превращаясь в медведя.

Чего это он, не понял я, оглянулся и остолбенел. Из кухни, из столовой, гостиной, из всех дверей и с лестниц мягко ступая, подходили оборотни. Волки, медведи, пантеры и барсы, рыси и дикие коты… великая пентаграмма, да сколько же их у нас! Люди тоже пришли, но в основном женщины и держались позади.

— Что? — не сразу пришел в себя Гуранд, — все они в его стае?

— Здесь ещё не все, — небрежно махнул Таилос, и стая исчезла, — ещё отряд Кахориса и подопечные Рэша.

Я только согласно кивнул, Кахорис вел к нам молодых оборотней, а Рэш отправился вместе с детьми и самыми слабыми оборотнями наводить порядок в поместье. Судя по обещанию Таила старая ведьма направлялась к нам, а вот куда делась Орисья я боялся даже спрашивать, хотя очень хотел с ней встретиться.

— А… — замялся повелитель, не решаясь высказать невероятное предположение, но Унгердс догадался сам.

— Я тоже в стае. Иридос назначил меня советником.

— Я тоже, — легкомысленно фыркнула ведьмочка из своего угла, — раз все родственники в стае.

Гуранд попытался открыть рот, чтоб что-то спросить, но передумал и плотнее стиснул зубы. Видимо, не был готов переварить сразу столько шокирующей информации.

— А какие у вас ещё были вопросы? — Подождав достаточно, чтоб не казаться назойливым или невежей, осведомился я у мрачно жующего пирожки Гуранда.

— Я хотел узнать, как вы решили судьбу Даверлиса, — нехотя буркнул маг, — и искоса поглядел в сторону где сидели маркиз и Мэлин.

— А действительно, — вспомнил я про воинственного дроу, и не услышал в собственной душе привычной злобы, поднимавшейся при упоминании этого типа, — как мы решили его судьбу?

— Никак, — пожал плечами Таилос, — ждали пока ты проснешься.

— А он уже проснулся?

— Да, — коротко сообщил медведь и тоже посмотрел в сторону ведьмочки.

Этот взгляд послужил для нее каким-то сигналом, Мэлин встала со стула и пришла к нашему столику.

Маркиз как приклеенный, топал за ней, старательно строя на лице счастливое выражение.

Плохой из него комедьянт, вздохнул я про себя, а вслух произнес самым учтивым тоном:

— Может, придвинете столик и присоединитесь к нам?

Только на один краткий миг в глазах жениха мелькнула неизбывная тоска, а уже в следующую секунду он со своей идиотской улыбкой подвигал столик и ставил для Мэлин стул.

— Доброе утро.

Услышав этот бесцветный, отрешенный голос, я сразу забыл про ведьмочку и странного жениха, и, сдвинув шапочку, уставился на пленника. Ущербная пентаграмма, не хотел бы я когда-нибудь оказаться на его месте. Маг ощущался как потерявший всякий вкус к жизни старик, разлюбивший в один день и солнце, и море и цветы.

— Назови свое имя, род и дом, — строго приступил к официальному допросу Унгердс, и мне пришлось его перебить.

— Не нужно.

Все заинтересованно уставились на меня, и пришлось спешно искать слова, чтобы доходчиво и не грубо объяснить им, почему все эти сведения потеряли всякий смысл. В задумчивости я откинулся на спинку стула и ощутил, как артефакт плотнее прижался к телу, обдавая робким теплом даже сквозь ткань рубахи. Машинально глянув на него, провел пальцем по напоенным магией камням и внезапно четко осознал, что теперь можно никому не объяснять мотивы своих действий… если я сам уверен в собственной правоте.

— Достаточно будет, если ты честно ответишь на два вопроса. Первый, ты на самом деле так страстно влюблен в Мэлин дель Гразжаор?

— Нет… — тихо произнес он, и лицо маркиза исказила гримаса отчаяния.

— Второй, что ты намеревался с ней сделать, убить или спрятать в каком-нибудь укромном месте?

— Жениться, — горько усмехнулся маг, и впервые в его душе вспыхнул отголосок каких-то былых чувств, но все затопило горькое разочарование и усталость.

Следующие несколько минут я молчал и думал, и никто из присутствующих не осмелился нарушить тишину.

— Хорошо, я принял решение, — убедившись, что существует только один выход, сообщил я преступнику, — беру тебя в свою стаю. Подойди ко мне, ты должен лизнуть мою руку.

Мэлин вскочила с места и ринулась на кухню, но Вариса уже несла ей посудину с зельем.

— И что я должен буду делать в твоей стае? — уже сделав шаг, замер вдруг дроу.

— Потом придумаем, — отмахнулся я, и протянул ему ладонь, — сейчас просто лизни.

Он закусил губу, окинул всех неверящим взглядом, что-то рассмотрел в глазах Унгердса, поймал его незаметный, ободряющий кивок и с отчаянностью вступающего на натянутый над пропастью канат, шагнул к моей ладони.

Привычное тепло отдалось в душе пониманием правильности совершенного, а новому члену стаи уже говорил краткое приветствие Таилос, и совала в рот ложку с зельем бастарда.

— А теперь садись, — мощная рука медведя буквально впечатала дроу в стул, а довольная Вариса поставила напротив огромный поднос с кусками горячего мяса.

— Кушай, первая трапеза в кругу семьи, — оборотница щедрой рукой нагрузила тарелку новичка и пододвинула к нему.

— Ваше величество, по куску мяса должны съесть все, кто присутствует на церемонии, — непреклонно сообщил повелителю мой советник, и тот беспрекословно взял тарелку.

Через четверть часа мы покинули зал и поднялись по лестнице в мой кабинет, освобождая место очередным желающим отпраздновать прибавление в стае.

— А что он в самом деле будет делать? — осторожно спросил Гуранд, наблюдая за раскладывающим карту магистром.

Я отошел к окну открыть створки, дождь закончился, гроза умчалась дальше, и промытый до хруста сад радовал взгляд свежестью и блеском листьев под солнечными лучами.

— Пусть пока немного оживет, куда ему сейчас что-то делать, — медведь напрямик сказал то, что я не мог оформить в слова, — потом посмотрим.

— А ты кого-то приставил, чтоб присмотрели? — вспомнил я боль в душе дроу.

— Конечно, — небрежно кивнул он и уставился на Унгердса, — ну магистр, объясняйте.

— Вот здесь, на границе с плато, на выходе из их ущелий, есть две деревушки. Там традиционно почти половина жителей — оборотни. Вот эти деревушки и прилегающие земли, вот до этой речки, вполне устроят наш дом. Нужно только помочь тем из дроу, кто не захочет оставаться под правлением дома Тинерд, переселиться на другое место. Мы разумеется, отдадим им несколько домов и лавок в столице и других городах, но возможно, этого не хватит. Решить этот вопрос и издать указ нужно как можно скорее.

— А какие исключительные права желает получить ваш дом? — судя по вопросу, Гуранд уже прикидывал возможность такого решения проблемы.

— Единоличное право судить оборотней, совершивших какой-то проступок на территории Дройвии, — вопрос, о котором я неотступно думал все утро, мгновенно сформулировался в это требование.

— И выступать в качестве королевского дознавателя, если будет совершено преступление против оборотня или любого члена дома или стаи, — проворно дополнил мое условие Унгердс.

— И все? — Испытующе смотрел правитель.

— Ну, если прибавите ещё что-то от щедрот своих, — подняла голову моя полузабытая маглорская нищета, — мы не откажемся.

Глава 12

— Ну что? — оглянувшись на окна и обнаружив, что там сгущаются вечерние румяные сумерки, с надеждой спросил я у вошедшего Таилоса, уже предугадывая, каким будет его ответ.

— Нигде нет. Может, им хватило ума уйти в королевство?

— Портал для них никто не откроет, а пешком не меньше пяти суток… даже оборотням. Ну почему мы не дали им мешки с едой и деньги?

— Думали, вернутся, — медведь переживал пропажу освобожденных не меньше меня, — я ведь Марта посылал проследить, он ловкий. Но они перехитрили, ушли в разные стороны.

— Может просто поссорились?

— Нет… тот, за которым Март пошел, нырнул в кофейню, она круглые сутки открыта, и вышел через другой вход, а парень зря прождал. А когда пошел по другим следам, все привели к одному постоялому двору, но куда они уехали, или спрятались, там понять невозможно. Сам знаешь… шарги пахнут так, что перебивают все остальные запахи.

— Ладно… может и правда, переждут где-нибудь в глуши. Не совсем же дураки?! — Убеждал я больше себя, чем его, все же заканчивались вторые сутки с того момента, как оборотни канули в темноту, — а ещё какие новости?

— Унгердс приехал из дворца. Указ готов, все пункты согласованы, завтра объявят во время официального приема.

— Святая пентаграмма! — едва не взвыл я, — снова обед! Таилос, давай тебя назначим… или Унгердса, обязанным ходить на такие мероприятия.

— Потом можешь назначить и его, но на первое представление обязан прийти сам. Примчатся же главы всех домов, все интересно, кто будет править страной наравне с ними.

— Таилос, мне не интересно править их страной. Мне вообще править неинтересно. Я только хочу устроить жизнь в наших землях так, чтоб матери не тряслись за жизнь детей. Всё!

— Магистр придет и всё объяснит тебе сам, — не стал спорить медведь, — у меня к тебе вопрос… деликатный.

— Что, узнал, где Орисья?

— Нет. Это не про меня разговор, а про тебя.

— Про меня?! — Я снова шлепнулся в кресло, с которого только что поднялся, и заинтересовано уставился на Тая, неужели есть хоть что-то, чего он не успел обо мне разнюхать или разгадать?!

— Ну да… — медведь вдруг засмущался, — только ты ничего не говори Мэлин. Я никак не могу понять… ты действительно всерьез хочешь, чтоб она вышла замуж за этого маркиза? Или разозлился на нее за что-то? Так ты пойми… со зла можно такого наворотить… потом не исправишь.

— Таилос… — меня словно обухом по голове огрели, — но с какой стати… разве я дал хоть какой-то повод думать… что я к ней отношусь не как к воспитаннице?!

— Да я ведь не сам это придумал, — огорчился оборотень, — все так считают. И тут есть пара молодок… они интересуются… можно к тебе прийти вечерком, ты же понимаешь… ты мужчина молодой, симпатичный, вожак, или моя дочка их за это бородавками усыплет?! Ты же знаешь… какие они, ведьмы… ревнивые. Меня вон за напарницу год в ошейнике держали.

— Тай, — мне очень не хотелось выдавать тайн маглоров, да и учитель настрого предупреждал, но друг искренне обо мне заботился, и отделаться от него шуткой я не мог, — ты мне расскажи, что это за напарница, а я пока поставлю щит…

Когда полный дом оборотней, и у каждой стены есть свое ухо, я начинаю подумывать о постоянных щитах на свои комнаты. Никак не привыкну, что каждое мое движение и каждый вздох сразу известны десятку, а то и более окружающих меня людей.

— Да что про нее рассказывать… Когда Орис умерла… ты не представляешь, что я пережил. Она ведь специально подгадала момент, когда я уехал по делам. Вернулся — свежая могилка. У меня было сумасшедшее желание раскопать и убедиться… но я кое-как сдержался. Зря… интуиции нужно верить. На душе было очень тоскливо, в свой дом даже входить не хотелось. А тут ещё бабка Мэлин забрала, поговорить не с кем, заботиться не о ком… Вот и нанялся обозы охранять, взял меня в отряд старый друг. Но дал себе слово, что буду им помогать, знал, что ведьмам живется непросто. Но она спряталась, ну и искал. А напарница помогала, нравился я ей. Ну а Мэлин ее как увидела, аж позеленела… я не понял сразу, много позже сообразил, за мать ревновала.

— Ущербная пентаграмма… Тай, ты прости, но один вопрос, где они?

— Не знаю. Очень хочу надеяться, что Мильда уговорила ее прийти сюда… дни считаю. Но ты обещал сказать про себя.

— Обещал, значит скажу. Видишь ли… у магов законы намного свободнее чем у дроу, и тем более, у людей. Ну, ты и сам понимаешь, когда резерв полон, и так трудно себя контролировать… а когда начинаешь взрослеть… тем более. У нас есть такие места, где каждый парень, кто ищет свидание, может оставить свой маячок. Особый, там маленькая иллюзия, можно посмотреть, кто ты и где ждешь. Девушки сами выбирают… обычные, разумеется. У нас нет любви за деньги. Ну а когда маглоры уходят с плато, то просят у одной из подруг разрешение на образ. Нужно лишь вложить в амулет иллюзии локон, или каплю крови. Вот и вся тайна… но ты должен дать мне слово… что никому не скажешь. Для вас такие отношения кажутся слишком свободными… все чужое всегда неправильно, так говорил мой учитель.

— Клянусь… никто не узнает. А можно ещё вопрос… она как живая… твоя иллюзия?

— Хорошо… смотри. — Я выдернул воздушной лианой из-за окна птичку, кастовал подчинение и создал из нее собственную копию.

А потом крутнул получившегося мужчину в точно такой одежде, как на мне, вокруг себя и поменялся с ним местами. И замер, молча уставившись на медведя, в ожидании. С минуту он молчал, рассматривая нас, потом принюхался, озадаченно фыркнул и, наконец, решился потрогать. И уже через минуту хлопал нас по очереди по плечу, дергал за руку, слушал стук сердца, и постепенно приходил в настоящий восторг.

— Слушай, Ир, но это же здорово. Если на кого-то вздумают напасть, можно устроить ловушку.

— Можно, — сказал я, отменяя заклинание и шлепнулся в кресло, — но не забывай, что только в самом крайнем случае. Есть всего десяток заклинаний, которые нам настрого запрещёно кастовать в человеческих землях открыто. Тебе не хуже меня известно, что люди все новое первым делом пытаются приспособить для того, чтоб кого-нибудь убить или принудить. И вот это заклинание входит в число тех десяти.

— Ну да, — сразу сообразил он, — сажаешь свою копию на виду у всех и идешь убивать врага.

— Вот. Именно это я и имел в виду. Даже ты первым делом придумал преступление.

— Я просто для примера… ну тогда я скажу женщинам, чтоб не облизывались. А ещё вопрос можно?

— Вот знал я, что оборотни любопытны! Но не думал, что до такой степени! Ну, давай, только последний.

— А зачем тогда маги женятся?

— Вот зачем тебе нужна именно Орисья, а не те самые молодки, что крутятся под ногами? Ты что, думаешь, я слепой? А если ещё вспомнишь, что я ментал, то может, догадаешься, откуда я знаю их желания. Все, дальше сам думай, больше я ничего не скажу.

Медведь недовольно посопел, не догадываясь, что я в курсе его притворства, встал и пошел к двери. Но вдруг обернулся и тихо сказал:

— А я рад… что ты взял с меня клятву. И что не хочешь встречаться с молодками. Ей было бы очень неприятно.

И ушел, накрепко притворив за собой дверь.

Святая пентаграмма, да он что, с ума сошел?!

— Нашлись! — вспыхнула в мозгу мысль, едва я ощутил, как сработали сторожки на калитке в дальнем углу сада, закрытой на ночь особым заклинанием, вскочил, начал одеваться и остановил сам себя.

А может мне не нужно туда бежать? Там по очереди дежурят надежные парни, которым я дал право открывать калитку, и они впустят беглецов. Наверняка те чувствуют себя виноватыми… я сам был пару раз в такой ситуации, знаю, как неприятно чувствовать торжествующие взгляды и слышать слова, «а мы тебе говорили»!

А если они ещё и попали в ловушку или влезли в драку? Святая пентаграмма, да их наверняка нужно лечить! Остальную одежду я натягивал на себя как гвардеец королевы, замученный учебными тревогами, на ходу, почти бегом мчась к лестнице.

А вылетев на площадку, с которой открывался вид на зал, обнаружил, что ошибся. Это вернулись не спасенные узники, не пожелавшие вступить в стаю, а прибыл наконец, отряд Кахориса. Самого волка я пока не видел, в зал из ведущего на заднее крыльцо коридора входили первые оборотни, усталые, настороженные, в пыльной одежде и с тяжелыми мешками на плечах.

И их уже встречала толпа деловито снующих домочадцев. Бодрых и довольных, словно за окнами не синел предутренний сумрак. Подносили крынки с молоком и отварами, подвигали стулья, помогали сбросить с плеч тяжелые мешки. А на кухне уже гремели котлы и сковороды, пахло дымком и разогретым жиром.

Я сбежал по лестнице, замер, всматриваясь в полумрак коридора, и вслушиваясь в возгласы и приветствия, и вдруг почувствовал, что меня кто-то дергает за рукав.

— Что?

— Маглор Иридос, у нас хлеба нет, мы тесто только поставили… не думали, что они так рано подойдут, — виновато затараторила кухарка, — Тай говорил, ещё далеко, а потом отправил навстречу шаргов, а нас не предупредил.

Он и меня не предупредил, хотелось ответить мне, но пришло понимание, почему медведь так сделал. Хотел встретить их первым… чтоб никто не рассмотрел в глазах оборотня разочарования, если там не окажется его ведьмы и сына.

— Давай корзинки.

Вариса махнула своим помощницам и я принялся наполнять корзины пирогами, булками, пряниками. Попутно я создавал яблоки и груши, ягоды и сласти, — кухня была рядом и там, в ларях и на полках хранилось много больше муки, масла и меда, чем нужно для успешного действия заклинания.

— И не стыдно так использовать силу своего вожака?! — раздался рядом шутливый голос старого оборотня, и пришлось на минуту бросить свое занятие, чтоб стиснуть его плечи.

— Тут полно умывален, вода горячая из источников, чистая одежда есть… пойдете купаться или сначала перекусите? — не давая сказать о делах и слова, заторопился я, разглядев, что у Кахориса даже глаза впали от усталости.

Хватит у нас теперь времени, чтоб все обсудить подробно.

— А у вас все спокойно?

— Не волнуйся, в этом доме сейчас около сотни оборотней. И все в стае. Поэтому все дела потом.

— Тогда мыться… мы не голодали.

— Я покажу, — встрял в разговор парнишка оборотень из тех, что мы спасли в поместье.

Они быстро втягивались в нормальную жизнь, с воодушевлением занимались работой в саду и огороде, бросались выполнять любые поручения, словно боялись, что внезапно проснутся и окажутся запертыми в каменные клетки.

— Показывай, — усмехнулся Ках, и ушел вслед за провожатым, а я принялся за прерванную работу, искоса поглядывая на входящих.

Некоторых я знал, многие были незнакомы, и было их явно больше, чем Кахорис писал в посланиях. Значит, пришло понимание, подбирал по пути всех, кто нуждался в семье и защите, и я завертел головой, ища взглядом Мэлин. Не знаю, как там насчет домыслов ее отчима, но девчонка непременно устроит скандал, если кто-то возьмет ее чашу с зельем.

— Ловко у тебя выходит, — вдруг похвалил меня властный голос, и тут же плеснул яду, — а что, печь пироги ваши дроу не умеют?

Я скосил глаза на говорившую, внимательно рассмотрел немолодую, но очень крепкую и ладную женщину в темном платье, по-крестьянски повязанную платком и заметил, что она тоже изучает меня откровенным взглядом. Ну вот и оно. Наше наказание прибыло, саркастически поздравил я себя и решительно кастовал на себя заклинание невозмутимости. А потом ответил кратко и кротко:

— Умеют.

— Так почему не испекли? — Продолжала въедливо выяснять она, но заклинание уже действовало.

— Не успели.

— Почему не успели? Ведь шаргов за нами послали?!

— Послали, — согласился я.

— А хлеб печь не стали?!

— Ага.

— Значит, не были уверены, что мы приедем так рано, — продолжила она рассуждать.

Удивительно логичное заключение. Хотя и неверное. Но что с нее взять, она ведьма.

— Ага.

— А ты неразговорчив. Интересно, и чем только всех их приворожил?

А вот это нелогичный вывод. Никого я не привораживал… я их в бою победил. Но сейчас мне что-то совершенно не хочется с нею спорить… похоже, заклинание вышло немного мощнее обычного. Но отвечать бабушке как-то нужно и лучше всего честно. У каждой уважающей себя ведьмы обязательно есть способ проверять сказанное на лживость.

— И мне.

— Чего тебе?

— Интересно.

— Вот как. А выяснять не пробовал? — Ведьма уселась рядом и смотрела на меня с живым любопытством.

— Нет.

— Может мне помочь тебе? Или ты просто издеваешься?

— Нет.

— Что нет?!

— Не издеваюсь.

— Маглор Иридос, пока хватит, — прибежавшая с очередной корзинкой Вариса остановилась и внимательно уставилась на ведьму, — А что это она тут ворожит?

— Да пусть, — отмахнулся я, — а мясо сварить не нужно?

— У нас вареного много, сейчас подогреем на сковородках.

— Тогда несите кружки, я кофе сделаю.

— Хорошо, — главная повариха развернулась и, не обращая больше внимания на ведьму, убежала.

— А ты чувствуешь? — заинтересовалась ведьма.

— Что?

— Мою ворожбу?

— Да.

— Ир, — в зал вступил Таилос, бережно державший в руках спящего малыша, — где мне их поместить?

— Займите вон ту гостиную, там вам будет удобно, — отвечая на вопросы ведьмы, я не переставая думал, как устроить всех прибывших с наибольшим удобством. Семьям мы сразу отдали небольшие спальни на четвертом этаже, рассчитанные на слуг или гостей, остальные спали по нескольку человек в комнате.

— Значит и мне туда, — попыталась подняться с места ведьма.

— Нет, — решительно ответил я, — там будет жить Тай с семьей.

— А я?

— Найдем место.

— У нас комнатка рядом свободна, — Оказывается, Вариса не спускала с ведьмы глаз, — могу показать.

— На каком этаже? — Теперь бабушка и не подумала вставать со стула.

— На четвертом.

— И это я полдня буду ходить туда-сюда?

Резонно конечно, хотя не особо верится, глядя на нее, что ведьма такая уж малосильная. Но я привык уважать старость, и даже вредной ведьме не могу отказать в праве жить на первом этаже.

— Я могу предложить комнатку в своей башне, где жил камердинер, — неизвестно, как магистр узнал, что пришел отряд, но одет и причесан он с обычной тщательностью, — там рядом выход в сад и удобная купальня. Иридос, а ты прекрати тратить силу, сегодня представление. Не надейся, что главы домов не захотят тебя прощупать.

— Я им прощупаю, — даже заклинание невозмутимости не помогло мне сдержать вспышку возмущения, — только пусть потом не жалуются. А до обеда ещё далеко… все пополнится.

— Спасибо, — сухо поблагодарила ведьма дроу, — вот попью чайку, и пойду смотреть вашу комнатку, — всю ночь ехали… хоть посидеть спокойно.

Хитрит, — проверив для уверенности ее эмоции, понял я, притворяется капризной и въедливой, а на самом деле в душе звенит тревога, густо сдобренная отзвуком вины.

Интересно, по кому это она так прошлась, что готова с первых минут пребывания в доме испортить себе репутацию?

И тут ответом на мой незаданный вслух вопрос в зал вошли последние приехавшие. Несколько женщин и подростков, среди которых взгляд невольно выхватил складную фигуру яркой блондинки. Хельта, снежная пума, мгновенно всплыло в памяти имя подруги бывшего вожака.

И только секундой позже я рассмотрел утомленное лицо Орисьи, напряженную фигурку стоявшего рядом с ней Ганика и непонятно чего ждущие взгляды остальных женщин.

Все ясно, очевидно в пути у них произошли какие-то разборки. Обычное дело, когда в отряде несколько женщин, особенно оборотниц и ведьм. Пришлось мне выполнять такие контракты. И теперь понятно, почему так неохотно оставлял меня Кахорис, и почему спешно прибежал советник. Значит, медведь успел кого-то за ним послать. Однако я вовсе не собирался пока никого ни о чем спрашивать, если Таилос после вчерашнего разговора так себя ведет, значит, успел узнать что-то неприятное, с чем не может справиться сам. И стало быть, разбираться во всем этом нужно мне самому. Но чуть позже, в памяти ещё свежо собственное намерение поговорить с ведьмой. Решено, вот этим первым делом и займусь, постановил я, потратив на все раздумья не больше секунды, и шагнул к ведьме.

— Орисья, рад видеть. Как добралась? Идем, покажу твою комнату.

— Маглор Иридос, — ринулся ко мне Ганик, и я приветливо ему кивнул.

— Иди, умывайся, вас сейчас будут кормить завтраком, — а сам уже подхватил под руку побледневшую ведьму, решительно увлек в гостиную и захлопнув за собой дверь.

Не забыв кастовать на вход магический заслон.

Оглядев комнату, я нашел взглядом напряженно застывшего у окна медведя, и невольно насторожился. Оборотень изо всех сил старался казаться спокойным, но смотрел на нас с необъяснимой подозрительностью. Пришлось немедленно проверить его эмоции, и мне совершенно не понравились бушующие в них сомнения, обиды, чахлые всплески надежды и всполохи ревности, и ещё змеи знают сколько непонятных, но безрадостных чувств.

Но сильнее всего меня поразила неимоверная усталость, горькая боль застарелого одиночества и безысходность. И если бы не все это, я, наверное, по маглорской привычке долго бы разбирался, выяснял что и почему, и логически объяснял и доказывал этим двоим, сколько вреда и боли они сами себе доставляют. И как хорошо будет, если разберутся мирным путем. А вот теперь не захотел, посадил ведьму в кресло и прошел вдоль комнаты, с яростью урагана переделывая уютную гостиную в жилье для семьи.

Взмах руки и выросла перегородка, отделяющая стоящий возле дальнего окна диванчик со спящим на нем малышом. Возле нее ещё одна, с походной маглорской умывальней. В другом конце комнаты ещё перегородка, и за ней ещё диванчик, разросшийся в широкую кровать. Одновременно я ставил на окна щиты, а на стол корзинки с пирогами и кувшины с напитками.

Закончив, обвел все испытующим взглядом, проверяя, ничего ли не упустил, затем строго уставился на ошеломленную ведьму.

— Мне очень нужна сегодня в обед помощь Таилоса. У нас важная встреча во дворце повелителя. Но я пойду один, если до того времени вы не помиритесь. Ни один из вас вообще не выйдет из этой комнаты, пока вы не решите всех своих недоразумений.

И я решительно вышел прочь, не слушая ни возмущенного рыка оборотня, ни отчаянного крика пытавшейся меня остановить ведьмы. И дверь за собой запер, магическим замком, разумеется.

Глава 13

— Что ты с ними сделал? — Мэлин, на которую я буквально налетел, выскочив из гостиной, смотрела мне в лицо хмуро и встревоженно.

— Ничего, — окинув взглядом одетую в свой любимый мужской костюм девчонку, буркнул я, и, мягко обхватив ее за плечи одной рукой, повел прочь от двери.

Ну, понимаю я, что она не может не волноваться за родителей, но стоять под дверями, закрытыми непроницаемым щитом, совершенная бессмысленность. Пусть лучше делом займется, ну не настолько же они непроходимо упрямы, чтоб действительно спорить до обеда?

— Милый! — теплые руки вцепились мне в свободный локоть, к бедру тесно прижалась волнующе упругая женская фигура, обдала дурманящим ароматом луговых трав, пряной свежестью лимонника…

Всего на миг мои мысли затуманились, отвлеклись от всех дел, очарованно рванулись к манящему аромату… и тут же сработали ментальные щиты, нагрелся спрятанный под кожей личный знак маглора, отрезвляющей горечью вспыхнуло в мозгу понимание, что на меня осмелились напасть.

Нагло, подло, коварно, а потому — особенно гнусно. И использовали не оружие, и не яд, а самый страшный способ сделать человека безвольным и покорным рабом. Усиленный ароматическими маслами самых мощных трав приворот оборотня.

В первую секунду, едва я это осознал, в груди вспыхнуло жаркое бешенство, да как она посмела! Я ведь ей не простой оборотень, и даже не ведьмак! А потом резко вспомнились странные взгляды приехавших, ведьмина ворожба, ненормальная обида Таилоса и сразу проснулась маглорская бдительность, доведенная последними событиями почти до грани. Выходит, произошло что-то гораздо более серьезное, чем простая ссора из-за очереди мыть миски, и нужно разбираться со всем этим прямо сейчас.

С трудом подавив желание взять Хельту за шиворот прорезавшимися когтями и отшвырнуть подальше, я только чуть отстранился, продолжая движение к столу, где сидел магистр.

И только сделав пару шагов, сообразил, что второй рукой продолжаю по-прежнему держать за плечи ведьмочку. Сразу припомнилось намерение втолковать ей, что не нужно сейчас мешать матери, даже если очень хочется поздороваться. Я даже первое слово придумал, поворачивая к бастарде голову, и тут же подавился им, рассмотрев крепко стиснутые зубы и ненавидяще прищуренные глаза.

Треснувшая пентаграмма! Вот с чего все они сегодня ведут себя как сумасшедшие?!

Мэлин поймала мой взгляд, дернулась в сторону, но я крепче стиснул ее плечо, не давая никуда убежать.

Да мне даже не нужно сдвигать шапочку, чтоб сообразить, что у нее в душе кипит сейчас не менее бурная ярость, чем у меня самого. И хотя я пока не знаю причин этих чувств, само предположение, что я буду действовать так же, как заурядный хуторянин, или лавочник, оскорбительно для мага, получившего право на самостоятельность. Смешно и наивно не то, что сравнивать, а даже считать, что можно судить о маглорах по большинству человеческих мужчин, чьи интересы и рассуждения не выходят за пределы круга из трех примитивных желаний.

Оскорбленное достоинство придало мне сил размеренным шагом приблизиться к столу, за которым, под настороженными взглядами притихших сородичей и гостей, сидели магистр и ведьма.

Посадив притихшую пуму и бастарду на стулья, я придвинул ещё один, для себя, и, усевшись, уставился жестким взглядом на невозмутимо жующую пирожок ведьму.

— Рассказывай, Мильда, что происходит?!

— Ничего, — упрямо дернула она плечом.

— Если ты ещё не знаешь, — с притворной лаской процедил я, — то сообщаю, мне достаточно шевельнуть пальцем, и ты расскажешь все свои секреты, начиная с пятилетнего возраста. Но после этого никогда не захочешь войти в мою стаю, и только потому я жду, что ты все объяснишь сама.

— А с чего ты решил, что я вступлю в твою стаю? — Потрясенно уставилась на меня бабушка, — ведьмам и так хорошо.

— Мильда, — ещё нежнее сообщил я, — а тогда незачем было вообще сюда ехать. Мне не нужны поблизости от моих земель ни свободные ведьмы, ни оборотни. А также интриги, скандалы, и вся та грязь, что была в стаях Парамона и Назирга.

— Маглор Иридос! — Умытый Ганик бежал ко мне от входа, — они не виноваты… это все она!

Мальчишка бросил ненавидящий взгляд на пуму, но ничуть ее этим не смутил.

— Ты просто мстишь мне, щенок, за то, что я к тебе в стожок не пришла!

— Сядь, Ганик, и помолчи, — строго показал я ему в сторону соседнего стола, и снова обратился к ведьме, — так я жду!

— Сказал же тебе мальчишка, — строптиво фыркнула она.

— Мальчишка будет наказан, за то, что совершенно забыл всякие правила, и лезет без спроса во взрослые дела, — холодно отрезал я, — а сейчас разговор о тебе.

— Зря я назвала тебя молчаливым и тихим… — с сожалением пробормотала она, и зашевелила пальцами, что-то плетя.

— Мильда, не зли меня, — мгновенно туго примотав ее к стулу воздушной лианой, рыкнул я, и пума победно захихикала, глядя, как ведьма безуспешно пытается освободить хоть палец, — и никогда не плети в моем присутствии своих приворотов. А тебе Хельта, не смеяться, а плакать нужно. Хотя наказана ты будешь не одна.

— За что? — с неожиданным ожесточением взвыла оборотница, — я в своем праве свободной женщины. По законам оборотней могу выбирать любого свободного мужчину в стае.

Вот теперь в зале воцарилась прямо-таки магическая тишина, не звякнул ни один нож или вилка и не раздался ни один вздох. Сидеть в засаде оборотни умели, как никто.

Да и проблема была очень важной, почти главной в стаях оборотней. Но я уже успел ее обдумать немного раньше, и составить свое собственное мнение. И теперь, рассматривая сородичей, решал совершенно иной вопрос, насколько они готовы понять и принять то, что я им сейчас скажу. И сколько ответственности за происходящее можно переложить с моих плеч на их собственные.

Ведь и на самом деле, по законам оборотней, разъясненным мне несколько дней назад Таилосом, самая сильная и здоровая одинокая представительница женской части стаи имела право претендовать на внимание самых лучших и сильных мужчин. Особенно тех из них, у кого не было пары. И как ни прискорбно, если эти мужчины ее не замечали, имела право использовать легкие чары. Но вот то, что использовала Хельта на мне, оборотницы имели право использовать только на тех, кого считали незаконно очарованными другими претендентками.

Стало быть, она считала, что я давно хожу одурманенный и сам этого не понимаю. И вот именно это сильнее всего волновало сейчас всех остальных.

— Ты виновна в том, — выдержав паузу, холодно сообщил я, — что попав из побежденной стаи в дом, подчиняющийся маглору, не удосужилась поинтересоваться, действуют ли в этом доме все старые законы оборотней. Так вот, хочу сказать всем, нет, в моем доме законы будут иные. Сразу объясню, почему. В нашем доме будут жить не только оборотни, но и люди, дроу, ведьмы, и, по крайней мере, один маглор. И я не желаю, чтоб хоть кто-то из них чувствовал себя обделенным или униженным. Эти законы как раз сейчас начал составлять мой советник, магистр Унгердс ди Каллейн, вот он сидит, можете познакомиться. И пока он пишет эти законы, каждый из вас может подойти и поговорить с ним, объяснить свои сомнения и желания. А пока он их не написал, все важные вопросы мы решаем впятером, я, Кахорис, Таилос, магистр Унгердс и принцесса Мэлинсия дель Гразжаор. Всем всё понятно?

Глаза Мэлин на мгновенье стали круглыми, как у совы, но ведьмочка умела держать себя в руках, и в следующий миг ее лицо приняло самое независимое выражение.

— А теперь, Хельта, иди в свою комнату и сиди там три дня, за то, что осмелилась применить на меня усиленное очарование. Даже не сообразив, что я не оборотень, и сразу его почувствую. Да на меня вообще никакие привороты не действуют, запомните раз и навсегда. А сейчас мы начнем принимать в наш дом новичков. Мэлин, неси ритуальное зелье дома. Унгердс, ты заменишь Тая, он давно не видел семью и имеет право отдохнуть. Ну, кто первый?

И я привычно спрятал родной облик, выставив напоказ ячеистую кожу и стальные когти.

— Спасибо, Ир, — с чувством буркнул магистр, — я давно мечтал написать что-нибудь историческое.

— Если есть ещё мечты, приходи, я все исполню, — постепенно остывая от напряжения, бездумно буркнул я, вгляделся в его помрачневшее лицо и с нажимом добавил, — клянусь.

— А кто не хочет… — упрямо завела Мильда, и я страдальчески поморщился, ну ведь умная же женщина, чего упрямится?

Не надоело по болотам шататься?

— А кто не хочет, — сладеньким голоском сообщила Мэлин, ставя на стол свою супницу с зельем, — тот может поцеловать на прощанье любимую внучку и идти в родную избушку, там кикиморы соскучились.

— Ох, и добра ты, любимая внученька, — сделала обиженный вид ведьма.

— Подобреешь тут с вами, — фыркнула Мэлин, — вставай, и не зли вожака, пока не вспомнил, что хотел расспросить вас про путешествие.

— А ты ему не напоминай, — ничуть не стесняясь моего присутствия, огрызнулась бабушка, — вон пусть другие вперед идут, я пока посижу, отдохну.

— Так я и сам могу подойти, — правильно понял я знак Унгердса, — отлично понимаю, старая женщина, всю ночь в дороге… лишь бы желание было, мне не трудно.

— Ну, только если сам… — ещё кокетничала ведьма, а я уже стоял рядом и протягивал ей ладонь, — вот только потому, что можно закон заказать, какой самой хочется.

Следом за ней в стаю вошли все пришедшие, несмотря на то, что Мэлин бранилась с бабушкой в шутку, ее слов про прощание не пропустил никто.

И лишь когда последним ко мне подошел Ганик, я торопливо отдернул ладонь.

— Тебя и так никто не выгонит, — пояснил я недовольно засопевшему мальчишке, — и вообще, ты несовершеннолетний и сам решать не можешь. Как мне объясняться с твоей матерью, если она узнает?

— А ты прими его на особых условиях, если до совершеннолетия мать не начнет искать и требовать чтоб вернулся, останется навсегда. Ну, а если мать будет против, отпустишь, — резонно посоветовал Унгердс, и мне пришлось согласиться.

Повеселевший мальчишка ускакал за стол к подросткам, с которыми подружился в пути. Пришло время есть традиционное мясо.

— А мать принимать не будем? — покосилась на двери гостиной Мэлин, и осторожно глянула на меня.

— Я дал им время до обеда… но сказал, если не разберутся, не выпущу оттуда никогда. Он же не железный… столько лет мучиться.

— Не нужно было… — упрямо начала Мильда и осеклась, обнаружив, что из моих пальцев, изящно держащих вилку, вылезли огромные когти и впились в стол.

— Не зли… — вырвавшийся из моей груди свирепый рык потряс меня самого, — я тебя ещё за то не простил, как он подыхал… когда закрыл Мэлин своим телом от раскаленной волны. Только чудом ей глаза не выжгло.

— Когда такое было? — побледнела старая ведьма.

— Когда маглор Назирга победил, — веско сообщил из-за соседнего стола Остон, пришедший с обозом, — нам приказали никому не рассказывать, мы и молчали. Страшно было… до сих пор в глазах стоит.

— Назирг был сильный ведьмак, — подтвердил кто-то, — и кинжал у него настоящий.

— А наш маглор его кинжал со своим сложил и один сделал…

— А потом сказал, ведите всю стаю…

— Мы думали, придется с детьми по дорогам бежать… а он нам портал открыл…

Все, пора убегать, понял я, услышав, как оборотни начинают делиться воспоминаниями, и действительно сбежал, шепнув магистру, что мне нужно подготовиться к приему.

На прием мы отправились вчетвером. Кроме меня и Унгердса в карете сидела Мэлин, и сияющий счастливой улыбкой Таилос.

Я выпустил медведя из его комнаты, когда до назначенного времени отъезда осталось всего полчаса, заранее приготовив ему парадный костюм. Но сначала просунул следилку и проверил эмоции. И искренне позавидовал. Уж не знаю, в боях или мирным путем досталось им счастье, но оно теперь было и оказалось просто невозможно не позавидовать хоть немного.

— Я тебе отомщу, — притворно рычал оборотень, торопливо натягивая непривычно нарядную рубашку и колет, но его губы все время разъезжались в хмельную мальчишечью улыбку.

— Мсти, — разрешил я, — только попозже, когда мы получим указ и законный статус. И переедем, и устроимся… кстати, ты не выяснял, чем занимаются там крестьяне? Оборотни не очень любят пахать и сеять.

— Я готов и пахать, — сидя в карете, жаловался Таил, одергивая колет, — лишь бы не ходить в этих кружевах.

Мы с дроу только насмешливо переглянулись. Оба заметили, как смотрела на Таилоса жена, когда оборотень вышел из моего кабинета, переодетый в новый костюм.

Незадолго до этого ним привезли полную повозку сундуков, и теперь комната Мэлин напоминала взорвавшуюся лавку модистки, а деревянный манекен перетащили ко мне.

— Вы, главное, не вступайте ни в какие в споры, и ничего никому не обещайте, и не принимайте, — больше всех волновался Унгердс, когда мы въезжали в дворцовые ворота.

Мы уже слышали это раз двадцать, но все равно важно кивали, отлично понимая, чего так боится магистр. Как он наглядно расписал и подсчитал на листке бумаги, наши шансы получить официальный статус были довольно велики, но все зависело от того, как поведут себя несколько самых слабых домов, выступят на стороне повелителя или поддержат союз из трех довольно сильных домов, твердо противящихся политике Изиренса. Как хмуро пояснил нам Унгердс, именно один из этих домов устраивал тайные соревнования, но доказать что-то было невозможно. Да они даже никогда бы не пустили на свои территории гвардейцев и дознавателей повелителя, чтоб те могли провести расследование, потому никто и не пытался с ними связываться.

Едва мы вошли в первый зал дворца повелителя, как поджидавший нас маг сообщил, что магистр Гуранд ждет в своем кабинете.

— Постарайтесь не проговориться, что Иридос оборотень, — едва поздоровавшись, предостерег он нас, — дом Ратилос поднял на ноги всех своих ищеек и агентов. Поговаривают, у них что-то пропало и злы они на всех оборотней.

Новость легла на душу тяжелым грузом, и по лестнице мы спускались в гораздо более мрачном настроении, но ничего поделать пока не могли. Оставалось только надеяться, что представление закончится нашим официальным признанием.

— Ир, — тихо пробормотал медведь, когда лакей привел нас в маленькую гостиную и оставил дожидаться вызова. Выйти в общий зал мы могли только после того, как соберутся остальные двадцать четыре дома, — прости меня.

— Ты с ума сошел? За что?

— Хельта ведь обвинила Орисью, что ведьма приворожила тебя. Вот Мильда и обозлились, сказала, снимет с тебя все привороты, как только приедет.

— Тай… но ты же понимаешь, что это полный бред? Что нет даже ни одного намека?

— Она сказала, за просто так такой дом ни один мужчина делать не будет… Хельта и раньше была знакома с Орис, за зельями прибегала. Сразу увидела изменения.

— И когда она это сказала? — чувствуя, как зачесались кончики пальцев, рыкнул я.

— Когда я ещё в Черуне был. Пума ведь и ко мне на шею пыталась повеситься… причем при Орис. Вот та и обозлилась.

— Ладно, — кастуя на себя усиленное заклинание невозмутимости, пообещал я, — придем домой, ещё раз с ней поговорю. А вообще нужно надавать тебе по хребту… как ты мог меня в таком заподозрить? Или ее?

— Когда не уверен, что тебя любят… в голову всякая гадость лезет, — мрачно признался он, — но я не потому этот разговор начал… хотел, чтоб ты понял, как я тебе доверяю.

— Тай, я и раньше это знал, почему вдруг сейчас? — насторожило меня его неожиданное признание.

— Потому что у меня есть вопрос и просьба… необычная.

— Давай, а то времени мало.

— Скажи… те, на кого ты бросаешь свое заклинание подчинения, они потом… нормальные?

— Посмотри на Мэлин. Мне пришлось на нее однажды в крепости бросить такое заклинание. Как, по-твоему, похожа она на ненормальную? Точнее, не на себя саму?

— Тогда бросай на меня, и пока не уедем, не снимай. Сейчас мы шли… по приемному залу, я уловил запах… одного негодяя. Если он будет близко, не удержусь, убью. И ещё лицо измени… он тоже может узнать.

Великая пентаграмма! И почему я сам об этом не подумал?!

Глава 14

Их было больше полусотни, разряженных в роскошные камзолы дроу. Ни один глава дома не явился в одиночку, каждый привел своего мага и советника. Но спутники глав стояли чуть поодаль, впереди, открыто выставив на всеобщее обозрение сверкающие камнями артефакты, стояли главы домов.

— Так было задумано, — пояснил мне Унгердс, рассказывая историю создания этих артефактов, — вложить по камню каждой стихии, чтоб все потомки, могли черпать из них силу, какая бы способность им не досталась.

И теперь и все они, и их спутники, неверяще сверлили взглядами висевший у меня на шее двадцать пятый символ.

— Как вы все видите, — звучно и веско произнес Гуранд, стоявший во главе четверки магов, — нашелся пропавший почти двести лет назад символ дома Тинерд. И он уже выбрал себе хозяина. Теперь нам предстоит решить, как поступить. Пройдемте все в зал заседаний.

Распахнулись широкие двери и не произнесшие ни слова дроу начали группками проходить вперед и занимать места за расставленными широким кругом столиками. По их лицам нельзя было ничего разобрать, определенно, маги пользовались мелкими заклинаниями вроде скрытности, или иллюзии покоя. Но в эмоциях бушевала буря из самых разнообразных чувств. Больше всего было изумления, даже потрясения, затем шло любопытство, тревога, злость, зависть и даже ненависть. Последние две эмоции в большинстве своем исходили от спутников глав и я мог их понять. Но не мог согласиться с их пониманием ситуации.

— Вот ваш стол, — ловкий лакей провел нас к столику, на котором в центре стояла статуэтка с надписью «дом Тинерд»

Ну что же, придется привыкать, как мне уже известно, менять первоначальные имена домов не положено. Просто те, кто принимают символ у ослабевшего или развалившего дома берут и его имя.

— Первый вопрос нашего сегодняшнего сбора, — тем же четким голосом произнес Гуранд, — признание дома Тинерд.

Но его столике красовалась статуэтка с надписью Сартено, а за соседним столиком в окружении трех дроу сидел правитель, и перед ним светилось имя дома — Минхор.

— Но, уважаемый Гуранд, для признания ему не хватает самой малости, — ровным голосом произнес глава дома Ратилос, и его эмоции полыхнули злорадством, — сородичей. Ни один из домов не может претендовать на право быть признанными, если у них менее трех десятков сородичей.

— У нас их больше трех десятков, — с учтивым достоинством сообщил Унгердс.

— А разве вы, достопочтенный Унгердс, не входите в дом Каллейн? — задумчиво поинтересовался один из глав, и я прочел на его статуэтке имя дома — Ардост.

— Я вышел из него, — тем же тоном отозвался магистр.

— А принцесса Мэлинсия дель Гразжаор? — Продолжал настаивать глава дома Ратилос, и на его губах промелькнула ядовитая ухмылка.

— Поскольку ее высочество ещё несовершеннолетняя, она принадлежит к тому же дому, что и ее кровные родичи, — магистр отлично подготовился, мне оставалось только делать важный вид и согласно кивать в ответ на его слова.

— Можно узнать, кто у ее высочества родственники? — слегка поторопился задать вопрос глава дома, сидевший за соседним столиком с Ратилосом.

Его имени мне прочесть не удалось, первые буквы были повернуты в другую сторону, но зато в эмоциях я ощутил явное презрение.

— Ведьмы в девяти поколениях, — холодно отчеканила Мэлин, вызвав яркий всплеск изумления дроу.

Ну да, до этого времени они даже не догадывались, что ведьмочка умеет говорить таким тоном. Впрочем, они пока, к счастью, не догадывались о большинстве ее необычных способностей.

— А кто может подтвердить, что в доме Тинерд уже три десятка родичей? — Глава дома Ратилос упорно не хотел верить нам на слово и упускать самый убедительный довод отказать мне в признании.

— Я могу, — веско сообщил Гуранд, — я их видел.

В зале повисла напряженная тишина.

— И я, — Холодно обронил правитель, — и могу заверить, что их даже… несколько больше.

— И где они живут? — Он все время слишком торопился проявить свою преданность дому Ратилос, этот его союзник.

Я небрежно протянул воздушное щупальце, повернул статуэтку на его столе так, чтобы можно было прочесть имя, — Фотилерн, и вернул статуэтку на место.

— Все живут в моем доме, — кротко сообщил Унгердс, укоризненно покосившись на меня, — вам, надеюсь, известно, что дом у меня не маленький.

Мы ещё в особняке долго спорили, открывать или нет главам домов этот факт, ведь ясно, что едва станет известно, где мы живем, как возле дома засядет в кустах армия шпионов от всех двадцати четырех домов. Это до того времени, пока мы якобы просто снимали дом у Унгердса, нас «пасло» всего пять-шесть шпионов от самых бдительных домов, и обмануть их оборотням не представляло никакого труда. За ворота выезжало на повозке только несколько человек, остальные ходили через дыры в изгороди, садовую калитку, и прямо через забор. Ну а рассмотреть, что происходит на территории нашего дома, абсолютно невозможно, искажающие и скрывающие щиты я вплел в защиту Унгердса первыми.

— А всё же, кто они такие, обитатели вашего дома? — Глава дома Ратилос уже слишком откровенно встал против нас, чтоб я мог смолчать, но магистр Гуранд успел первым.

— Добропорядочные жители Дройвии и королевства Сандинии, пожелавшие добровольно принести клятву маглору Иридосу ди Тинерд.

— А разве в старшие дома можно принимать подданных ее величества Альбионы Четвертой? — снова поторопился глава дома Фотилерн, и на этот раз едва заметно поморщился даже господин Ратилос.

Плохо иметь в друзьях услужливых дураков, про себя хихикнул я, и приготовился слушать ответ Унгердса, точно зная, что к этому вопросу он готовился.

— Пусть это спросит тот, у кого в доме нет ни одной женщины, приехавшей из Сандинии, — против моего ожидания ответил не магистр, а правитель, — насколько я помню, Баскенс, у твоего племянника вторая жена оттуда.

Баскенс ди Фотилерн открыл рот, чтобы что-то возразить, но тут, наконец, опомнились его собственные советники, и принялись что-то горячо шептать главе. После этого он притих и сидел с оскорбленным лицом. Определенно, до этого Баскенс не знал, что женщины тоже считаются подданными.

— На какие средства будет существовать этот дом, и на какие привилегии они претендуют? — спросил кто-то из молчавших ранее, и ему мгновенно ответил мой советник.

— Как только вы примете решение по признанию дома Тинерд восстановленным в правах, а господина Иридоса законным главой, мы озвучим свои требования. Но могу сразу сообщить, затрагивать чьи-либо интересы мы не намерены, — объявил Унгердс строго и вежливо, и мне осталось только важно кивнуть в очередной раз.

После этого вопросы пошли помельче и попроще, мощная поддержка правителя и магистра Гуранда явно впечатлили глав домов. Правда мои союзники и домочадцы немного напряглись, когда Маргент ди Ратилос уставился на меня и спросил, где именно я взял этот артефакт.

— Снял с трупа напавшего на меня оборотня, — честно глядя в глаза человеку, которого начинал истово ненавидеть, кротко сказал я, и с удовлетворением отметил едва заметный зеленый лучик, сверкнувший в перстне, на который быстро взглянул дроу.

Кто бы сомневался, что он попытается поймать меня на лжи!

— А зачем ты его надел на себя? И где именно это было? — Похоже, господин Ратилос прирабатывает в свободное время дознавателем, так быстро находятся у него все новые вопросы!

— Это было в Сандинии, в городке Синий Камень, — так же коротко ответил я, — а амулеты я всегда проверяю, на что способны… привычка.

— И он сразу замкнулся?! — Вот теперь заинтересовались сразу несколько дроу, и это естественно, ведь все мы маги.

— Увы, — не смог я сдержать досадливого вздоха, — в тот момент я отвечал за безопасность ее высочества и сопровождающих, а попутно взял под охрану обоз из нескольких десятков направляющихся на ярмарку путешественников.

И в этом ответе все было святой правдой, кроме того факта, что артефакт посчитал моими подданными вовсе не путников из обоза, а мою первую стаю. Мы выяснили это с Унгердсом, но объяснять все собранию глав я пока не намерен. Да и вряд ли пожелаю в ближайшее время.

— Я считаю, маглор Иридос достаточно подробно прояснил нам причины, по каким он принял решение принять статус главы дома Тинерд, — Решительно остановил допрос Гуранд, и веско добавил, — мы полагаем, что это был верный поступок с его стороны, не прятать артефакт, а принять на себя ответственность за тех жителей Дройвии, которые пожелают войти в его дом. Мало кто из вас помнит, что изначальный ритуал объединения артефактов предполагал усиление всех способностей при нападении врагов, только в том случае, если круг будет замкнут. А пока в нем не хватает хоть одного символа, кольцо энергии прервано.

— Приготовить камни, — распорядился правитель и появился маг, везущий перед собой на изящной тележке три серебряных сосуда. Два с широким горлом, позволяющим свободно взять камень, третий с настолько узким, что в него можно было лишь что-то бросить. Все три были сверху прикрыты легкой накидкой так, чтоб никто не мог видеть, что именно выбирает и бросает выбирающий.

— Предупреждаю, — жестко проговорил правитель, — уклониться нельзя. Если камней будет меньше двадцати четырех, снимем накидку и будем выбирать в открытую.

Маг двинулся к его столу, Изиренс протянул руку и в пустой кувшин звонко ударил первый камень. Разумеется, мы догадывались, что правитель и Гуранд предварительно посоветовали многим из глав, какой нужно сделать выбор, а остальные не могли не догадаться, наблюдая за обсуждением. И все же не беспокоиться не могли. Мало ли какие сомнения или опасения могут возникнуть у дроу в такой решающий момент. А нам было необходимо, чтоб за восстановление дома Тинерд было брошено не менее двух третей белых камней. Однако, как я ни вслушивался в эмоции, решение нескольких глав оставались неопределенным. Эмоции двоих отчаянно метались между решимостью и сомнением, ещё трое были защищены от ментального подслушивания сильными заклинаниями, и трогать их я не дерзнул.

Наконец процедура изъявления воли закончилась, и маг подвез тележку к выставленному посреди зала особому сосуду. Он был вырублен из огромного куска прозрачного горного хрусталя в виде широкой чаши с так хитро загнутыми внутрь краями, что не стоило даже пытаться незаметно достать оттуда хоть один камень. Крышкой служил магический щит, и проверять следилкой, что в него намешано, не решился бы даже мой учитель.

С первого взгляда понятно, что ничего хорошего.

Маг на вытянутых руках поднес к вазе сосуд с камнями и, перевернув, медленно высыпал их в специальное отверстие. Падая внутрь, каждый камень вызывал крохотную вспышку, белый — синюю, черный — ярко-алую, и в наступившей тишине мы считали их с замирающим сердцем.

Синий, синий, алый… ещё алый, кривая пентаграмма, да что же это происходит? Нет, снова синий, синий, синий… алый, синий, алый, синий, синий… больше ни одного алого огонька не зажглось.

Уф, словно голыми руками валун на горку закатил. И с чего так волновался, сам понять не могу, ведь даром не нужна мне эта власть?!

— Поздравляем, теперь у нас полный круг. Дом Тинерд признан равноправным домом среди старших домов. Маглор Иридос получает статус главы дома и законное право носить имя Иридос ди Тинерд.

На меня посыпались поздравления, вереница слуг внесла в зал подносы и расставила по столам. Хрустальные графины с винами, вазочки с легкими закусками и фруктами… не маловато? И тут я вспомнил, святая пентаграмма, да ведь в столовой нас ждет ещё праздничный обед! Похоже, раньше вечера мы домой сегодня не доберемся.

— Хотелось бы услышать притязания дома Тинер на имущество и привилегии, — выпив несколько маленьких глоточков вина, забеспокоился один из сидящих неподалеку от Ратилоса глав, чьи эмоции были скрыты заклятьем.

— Мои маги перевернули все архивы и нашли решение, принятое советом через пятьдесят лет после того, как пропал бывший глава дома Тинерд, — невозмутимо сообщил Гуранд и эмоции присутствующих словно взорвались.

Так ведь почти все они знали, вдруг сообразил я, сколько и чего досталось им при той дележке! И значит, каким-то образом проведали о том, какой вопрос будут решать на сегодняшнем сборе. Догадаться об этом было просто невозможно.

— Но ведь они пообещали, что ничьи интересы не пострадают? — заикнулся кто-то, и я едва не разразился язвительным смехом.

Вот это отличительная черта чистопородных людей, невероятно быстро привыкать к чужим вещам и расставаться с ними так трудно, словно это заработано честным трудом. И дроу, как оказалось, ничуть не отличаются от них в этом вопросе.

— Разумеется… — в голосе моего советника скользнула тень того смеха, что бурлил в моей душе, — мы не будем требовать назад ни золотые прииски, ни коллекции драгоценных камней и диковинок. И даже компенсацию не попросим, если взамен всего этого нам отдадут кусок общих земель и кое-какие права.

— Земли вы хотите получить на юге? — подозрительно уставился на нас немолодой упитанный дроу, глава дома Иштваро.

— Возьмем в любом месте, — резко сообщил я, — лишь бы это были не голые камни и не болото. И чтоб участок был достаточно правильной формы, тонкую полоску предгорного кустарника шириной в пол лиги мне не нужно.

— Вот на западе есть в предгорьях кусок леса и немного степи, — робко предложил кто-то, и советник серьезно закивал.

— Очень равноценная замена тому дворцу, в который перебрался ваш дом, Липрен. Особенно если учесть, что поблизости нет ни одного поселка, ни источника, и ведет туда неверная тропа через болота.

— Тогда возьмите на севере, — предложил Иштваро, страстно не желавший пускать нас на юг, где у него было несколько огромных виноградников, — и дорога есть и деревни… вот смотрите, хороший кусок.

И он щедро очертил именно ту землю, на которую мы договорились с правителем.

— Правда, там много оборотней… — неуверенно оглянулся на нас круглощекий и улыбчивый Ардост, — но зато близко к вашему родному плато, маглор Иридос.

— А что там есть в горах?

— Ничего особенного, только лес, — притворно вздохнул Гуранд, — и если вас не смущает жизнь рядом с оборотнями…

— У меня на родине оборотни считаются такими же людьми, как и дроу, и я не имею ничего против них, — назидательно произнес я, — хотя не спорю… чтоб с ними ужиться, нужно иметь терпение… и какую-нибудь власть. А вот тут, на востоке, этот городок и овраги… может нам взять их?

— Там половина наших земель, — заволновался Фотилерн, — и ещё несколько слабых домов… берите север. И права какие-нибудь, над этими оборотнями.

— Вы думаете? — с сомнением покосился я на него, и повернулся к Унгердсу, — мне кажется, лучше овраги… а малые дома можно уговорить присоединиться.

— Если взять роль судьи над оборотнями, — насупился советник, — то они будут тебя уважать и бояться. И можно будет брать с них налог мясом.

— Зато они пахать не любят! — продолжал привередничать я.

— А зачем вам пахать?! — обрадованно заявил очередной глава, — у меня южнее тех мест усадьбы, урожаи всегда хорошие. Я вам буду зерно со скидкой продавать, заведите скот. Коров, шаргов, овец. Берите эти деревни, не сомневайтесь… дорога и впрямь хорошая.

И это он мне рассказывает! Когда для дроу эту дорогу от южного спуска с плато в столицу вели мои сородичи.

— Ладно, — мне надоело спорить, и я неохотно «сдался», — но только тогда для авторитета нам нужно единоличное право судить всех оборотней, совершивших какой-то проступок на территории Дройвии, а так же должность королевского дознавателя, если будет совершено преступление против оборотня или любого жителя нашего дома или наших земель.

— Да, пожалуйста! — С видимым облегчением произнес правитель, — мы согласны.

Раздражение и досада, донесшиеся от Маргента ди Ратилоса говорили, что он вовсе не согласен, но спорить вслух дроу не решился.

А через несколько минут ловкий помощник Гуранда вписал все полученные нами блага и права в заранее заготовленный свиток и правитель, поставив свою печать, торжественно вручил его мне.

Глава 15

Ещё несколько минут нас поздравляли и пытались расхвалить свои товары и напроситься на дружбу, или хотя бы в гости, а я широко улыбался и сообщал, что не задержусь в столице ни одного лишнего дня, немедленно начну снаряжать обоз. Пару раз за время этих поздравлений меня пытались осторожно прощупать следилкой, но над моей головой мгновенно вспыхивал видимый всем зеленый свет и начинал тревожно мигать.

— Что такое над тобой мерцает? — Магистр Гуранд уставился так заинтересованно, словно сам не мог сообразить, что может мигать над головой мага.

— Щит, — вежливо сообщил я, — как только кто-то лезет ко мне следилкой или пытается кастовать заклинание, шит предупреждает, что засек эту попытку.

— Но зачем? — Это уже интересовался кто-то из его учеников, — можно просто усилить защиту.

— У меня и так мощная защита, а это мерцание — доброе предупреждение не лезть в мои карманы. Если невежда не прекратит свои действия и после него, моя защита начнет отвечать.

— Интересно было бы посмотреть, — попытался подловить меня Маргент.

— Всем будет интересно, — улыбнувшись ещё шире, подтвердил я, — и даже тепло. Моя сильная способность — огненная стихия.

— Никаких проверок, — строго предупредил Гуранд, — тем более здесь и в такой знаменательный день. Пора объявить радостную новость подданным.

И в самом деле распахнулись широкие двери и нам пришлось чинно шагать в приемный зал, где дворецкий громко объявлял наши имена и звания.

До столов мы добрались только через час, и к этому времени мне пришлось добавить себе невозмутимости. Похоже, дроу переняли у чистокровных людей привычку по каждому поводу говорить длинные и лицемерные речи всегда бесившую меня своей никчемностью.

Единственное полезное наблюдение, которое я сделал за это время — меня вдруг обнаружили присутствовавшие среди гостей невесты-дроу. И это так резко бросалось в глаза, что не могло не веселить. Вот только три дня назад мы были во дворце и эти холеные красавицы смотрели мимо меня, как будто я был прозрачен. Впрочем, я и не удивлялся, привык к такому обращению ещё в королевстве Альбионы. Маглор, живущий на несколько медяков в неделю, неинтересен столичным красавицам, даже если знает четырнадцать языков и четыре сотни заклинаний.

Разумеется, они не вешались на меня, как Хельта, и откровенных взглядов не кидали. Однако, то один, то другой глава или его сородич подводили ко мне познакомиться девушек, которых я отлично рассмотрел, ещё когда караулил Мэлин. Тогда они безучастно проходили мимо меня, не опускаясь даже до краткого приветствия, а теперь сияли скромными улыбками, и приседали пониже, чтоб показать товар лицом. И кротко рассказывали, как они рады, что именно я, такой замечательный, нашел этот символ, и как желают мне успехов в постройке нового дома.

А за этими объяснениями так и слышалось, как правильно бы я поступил, пригласив именно эту прелестницу строить новый дом вместе.

Поэтому я был непередаваемо рад, когда торжественные речи наконец закончились и нас пригласили в столовую.

Но едва устроившись за предназначенным для нас столом, с досадой обнаружил, что кто-то добрый пригласил к нему парочку так наскучивших мне красавиц. Мне отлично запало в память предостережение Гуранда, насчет женитьбы, и настроение резко испортилось от понимания, что любой случайный жест будет воспринят как попытка ухаживания.

Постепенно обед входил в обычное русло, лакеи скользили между столов стремительно и бесшумно как синие рыбки, а голоса пирующих звучали все оживленнее и громче. Поддерживая разговор с гостьями, я старался не проявлять особой учтивости, и девушки старались этого не замечать, и тараторили обо всем, что видели и знали, осторожно пытаясь выяснить мои вкусы и интересы. Приходилось все время держаться настороже и следить за каждым своим словом, не забывая присматривать и за происходящим в зале. Обрывки разговоров, эмоции, жесты и взгляды- я старался ловить все, что успевал заметить. В то, что признав меня главой двадцать пятого дома, дроу сразу воспылали к нам дружбой и доверием, я не верил абсолютно. Даже правитель со своим личным магом в первую очередь думают о собственных интересах и об укреплении и увеличении числа своих сторонников, а не об моих проблемах или о бедах оборотней.

На первый взгляд все было довольно мирно и празднично, но меня не покидало ощущение, что где-то рядом притаилась опасность. И пренебрегать им я не собирался, мой учитель всегда заявлял, что у настоящего магистра интуиция должна быть намного сильнее звериной. А я и был теперь отчасти зверь, хотя бы не разумом, но кожей. И вот эта самая кожа вдруг начала чесаться на кончиках пальцев, как бывало перед появлением драконьих когтей.

Я опасливо огляделся, пытаясь понять, откуда драконья шкура ждет неприятностей и к своему изумлению довольно быстро сообразил, что от того стола, куда Зийлар увел в начале обеда Мэлин. Мы с оборотнем не протестовали, там сидели молодые сыновья и дочери дома Гиртез, и поскольку этим домом правил младший брат правителя, ведьмочке не могло там ничего грозить. За эти дни мы с Унгердсом и Таилом успели неплохо рассмотреть племянника Изиренса и сойтись во мнении, что он во всех отношениях положительный молодой человек. Довольно серьезный для своих двадцати двух лет, вежливый и мирный, хотя и немного излишне мечтательный, на мой взгляд. Но я ни в коей мере не считал это недостатком, просто успел убедиться, что в Дройвии людям, или дроу с таким характером жить намного труднее, чем пронырливым ловкачам.

Вот потому никак и не мог даже предположить, что Зийлар может чем-то обидеть невесту. Да и несколько раз за время пира проверял взглядом, как у них дела, и убеждался, что все в порядке. Парочка доверительно о чем-то щебетала и выглядела довольно дружной.

Откуда же у меня взялось такое неприятное предчувствие? Я ещё гадал, как вдруг заметил молодого дроу, выскользнувшего из-за спин лакеев и что-то тихо зашептавшего жениху. Моя следилка метнулась к ним стрелой, но подслушать я успел только конец фразы, — «… на одну минуту, очень важно…»

Потом он исчез, а Зийлар, извинившись, встал с места и оправился к выходу. И буквально через пару секунд на его место уверенно шлепнулся красивый и самоуверенный дроу с обольстительной улыбкой на пухлых губах.

Святая пентаграмма, а разве здесь разрешено так нахально оказывать знаки внимания чужим невестам? — встревоженно оглянулся я на Таилоса.

Оборотень сидел с самым невозмутимым видом, но что-то в его взгляде мне не понравилось. Очень. Машинально прислушавшись к эмоциям друга, я обнаружил в них раздражение, досаду и даже злобу. Как странно. Никогда не думал, что медведь может держаться так безучастно, испытывая такие чувства!

Вот змейство! Я же совсем забыл, что на нем подчинение и предупредить меня он не может до тех пор, пока я не дам приказ.

— Таилос, что там происходит?

— Быстро забери ее, — с облегчением рыкнул медведь.

О том, что зря он так крикнул, я сообразил через секунду, когда выдернутая воздушной лианой Мэлин уже сидела за одним столом с нами, озадаченно рассматривая наши сердитые лица.

— Что произошло? — довольно быстро сориентировалась ведьмочка.

— Что он тебе говорил? — зло выдохнул я.

— Тот наглый красавчик? — Мигом догадалась она и пренебрежительно усмехнулась, — да что он мог мне сказать особенного?!

Но судя по лицам магистра и оборотня, не сводивших взглядов с того стола, за которым ещё сидел не пришедший в себя негодяй, сказать он мог много чего. Как и сделать. И чем больше я обдумывал этот вопрос, тем четче понимал, что больше бастарду в этот дворец я не привезу. Нравится Зийлару с ней беседовать — пожалуйста, я не против. Когда подходит к Мэлин он, у меня когти из рук не лезут. А при одном взгляде на того подлеца так и норовит прорваться наружу драконья кожа.

— Возьми, вытри пальцы, — магистр почти насильно сунул мне в руки платок и я нехотя взял, чтоб не привлекать перебранкой лишнего внимания. На нас и так уже подозрительно смотрели те из магов, кто заметил мгновенное исчезновение принцессы.

А едва стиснув тонкую ткань, почувствовал хруст бумаги, и все сообразил. Осмотрительно извлек на свет крохотную записку, пробежал взглядом короткую фразу и огорченно выдохнул. Вот про эту деталь магистр почему-то забыл объяснить мне заранее.

— Что случилось? — едва обнаружив, что невеста исчезла, Зийлар прибежал к нашему столу, и уставился на меня встревоженным взглядом честных глаз.

— Возьми стул и присаживайся к нам, — пригласил я так учтиво, как только сумел, — мне просто не понравился дроу, который сел на твое место.

— Где? — оглянулся жених, но кресло уже опустело, — Алнира, кто там был?

Оказывается, он хорошо знаком с сидящей рядом с нами девушкой, только теперь догадался я, и послал магистру возмущенный взгляд. Мог бы, прежде чем приглашать прелестниц, предупредить меня кто они и для чего он это делает.

— Датанс ди Иштваро, — бросив вокруг себя опасливый взгляд, тихо шепнула девушка, и Зийлар начал бледнеть.

— Но он ничего не успел мне сказать, — успокоила жениха Мэлин, — не волнуйся.

— Я убью этого Сангеса, — расстроенный жених виновато глянул на ведьмочку, и мне вдруг просто до зубовного скрежета захотелось домой, потому что желание кого-нибудь прибить оказалось очень заразным. Однако вслух пришлось говорить прямо противоположное.

— Не нужно, я как раз хотел тебя спросить, никто из гостей не обидится, если мы уйдем немного раньше? Или это будет неучтиво?

Я никогда бы не стал у него этого спрашивать, если не обнаружил, что отец самого Зийлара и ещё несколько глав как-то очень незаметно исчезли из зала.

— Если вы уйдете все вместе, пожалуй, это будет неучтиво, — посмотрев на Унгердса, с сожалением вздохнул дроу, — а вот если Мэлин пожелает погулять, то вы сможете нас сопровождать.

— Не лучшее решение, — выбрав момент, когда поблизости не было никого из слуг, буркнул магистр, — лучше выпейте вина и попробуйте вон те фаршированные грибы. Сегодня нужно сидеть до конца.

Я немного подумал, скрепя сердце признал справедливость его слов, и мы остались. Правда очень скоро мне пришла в голову идея, как раз и навсегда отвадить от бастарды всяких нахалов, и я принялся за ее создание. Не показывая, разумеется, никому из окружающих, что вовсе не поглощаю десерт, а занят важным делом.

— Кто тот молодой человек, что вызвал тебя из-за стола? — мимоходом спросил я Зийлара, когда он провожал нас до кареты.

— А, это Сангес. Он мне кузен по матери. Просил денег, проиграл спор, — виновато признался жених, и мне оставалось только усмехнуться.

В каждом, даже самом надежном доме найдется паршивая овца, готовая за кошелек монет продать родичей.

— Надеюсь, ты понимаешь, что после произошедшего я больше не стану привозить Мэлин во дворец? Вы достаточно знакомы, чтобы ты мог приходить в наш дом, когда захочешь… ну, разумеется, в рамках приличий.

— Спасибо… — непонятно за что поблагодарил он, и мы поехали.

— Ир, — спросила ведьмочка, когда мы отъехали довольно далеко, — а что всё-таки произошло?

— Сразу три события, — сообщил я, — но отныне я ввожу правило, ничего не спрашивать и ничего не отвечать, пока мы не окажемся дома.

Унгердс довольно ухмыльнулся и молча кивнул, подтверждая мои подозрения, а мне оставалось только пожалеть о том времени, когда я ещё не был признан главой дома и помечтать о том, когда буду полновластным хозяином выделенных нам земель.

Глава 16

Сразу по приезде я велел всем собраться в моем кабинете и отправился переодеваться. А едва войдя в спальню, увидел его.

Висящий в воздухе на уровне глаз большой вестник. Такой, какими не пользовался в человеческих землях никто, кроме магистров моей родины.

Я ждал его давно… так давно, что даже успел не раз представить, как это будет, и что я скажу, но вот сейчас вдруг растерялся. Он мог нести в себе все, что угодно… вплоть до приказа немедленно покинуть Дройвию, и ослушаться я не смогу. Хотя успел как-то незаметно сжиться с мыслью, что останусь теперь жить здесь, хотя бы до окончания практики. Задумываться, что будет потом, как-то не хватало ни времени, ни смелости.

Неожиданно до меня дошло, что смешно так долго молча стоять перед вестником, когда меня отлично видит сидящий где-то далеко магистр, и возможно, даже не один.

— Маглор Иридос — приложив руку к проступившему из-под кожи личному амулету, невесело произнес я, — слушаю.

— Через час войди в портал, Ири, — сказал голос моего учителя, — нужно поговорить.

Вестник лопнул и исчез, а мне в руки выпал портальный стержень.

Несколько секунд я стоял в оцепенении, не в силах поверить в то, что услышал, а потом сообразил, что у меня есть всего час, чтобы решить самые важные вопросы, и, не переодеваясь, ринулся в кабинет.

— Срочно позови сюда магистра, Кахориса и Таилоса, — крикнул, распахнув дверь, первому попавшемуся на глаза парнишке, и вернулся к столу.

Так. Нужно ничего не забыть… я схватил перо и лист бумаги и начал писать.

Первым делом выдать моим помощникам документ, подтверждающий их права, на случай, если меня не отпустят.

На несколько секунд задумался, представив, как это может выглядеть, и свирепо ухмыльнулся. Ну, уж во всяком случае не так, как воображает мой уважаемый учитель.

Тогда вторым пунктом будут инструкции по безопасности. А третьим разработка плана подготовки к переезду. Я собираюсь оказаться в своих деревнях раньше, чем там пройдутся вербовщики Ратилоса. И ещё нужно решить, кого оставить охранять дом… и как поступить с Мэлин. Вряд ли ее жениху понравится, что добираться на свидание с невестой каждый раз нужно несколько дней.

— Что случилось? — первым влетел в кабинет Кахорис, но я только кивнул ему на стул, продолжая писать.

— Садись, всем сразу объясню.

Через несколько секунд ворвался медведь, на ходу застегивая свою обычную рубаху, глянул на сидевшего Каха и молча сел рядом. Если бы я не знал точно, что снял с него подчинение едва мы поднялись на крыльцо, подумал бы что оборотень под действием заклинаний, так строго было его лицо.

— Уф, только успел дойти до своей комнаты, — в кабинет вошел магистр, проницательно глянул на меня и вздохнул, — похоже, у нас непредвиденные проблемы.

— Садись, сейчас расскажу, — дописывая строку, сказал я, и немного не успел запереть дверь, как в нее уверенно шагнула Мильда.

— Что за пожар?!

— Извини, но это секретное совещание, — вежливо сообщил я, указывая ведьме глазами на выход.

— Ничего, я же теперь в стае, — она только небрежно дернула плечом, продолжая идти к стулу.

— Но ты пока новичок, — начиная злиться, отрезал я, — а новичков сегодня не приглашали.

Подхватил ее воздушной петлей, выставил в коридор и запер дверь магией. Да ещё и щит повесил.

— Обозлится, — вздохнул Таилос.

— Я уже обозлился, — рыкнул я, посмотрел на их настороженные лица, решил, что глупо тянуть и юлить, и мрачно сообщил, — через час я ухожу. Вернее, уже через сорок пять минут. Мне прислали вызов с плато.

— Как это… вызов? — непонимающе уставился Кахорис, — тебе ведь ещё целых восемнадцать лет…

— Каким путем? — Интересовало магистра.

— Вот, — показал я ему стержень, — он все сделает сам.

— А выбросить нельзя? — Старший оборотень ещё пытался найти выход.

— Он привязан. Поэтому давайте займемся делами, я вот тут все записал. Унгердс, садись, составляй от моего имени указ, что вы мои полноправные советники, я хочу, чтоб никто не смог придраться, и заявить, что вы самовольничаете. Таилос, пиши список, кого оставишь охранять этот дом. Учти, нужны самые надежные и выдержанные. Кахорис, а ты пиши, что нам нужно будет на новых землях в первую очередь, сегодня ещё не поздно осчастливить какого-нибудь лавочника. Унгердс, вот тебе коробка с накопителями. Как только я уйду, открывай портал и отправляй в деревни Агана с отрядом. Пусть покажут старостам указ и берут власть в свои руки. Я думаю, Ратилос уже направил туда вербовщиков. И объясни мне подробно, то, о чем написал в той записке. А заодно, чем известен Датанс ди Иштваро.

— Сейчас допишу… — буркнул магистр, — кого из нас ты оставляешь самым главным?

— Тебя. Ты лучше всех знаешь законы и ты дроу. А кроме того, ты маг. Тай, ты не обижайся, но так будет лучше. Кстати, я давно хотел сказать, что намерен распределить обязанности. Унгердс будет советником по всем связанным с законами и политикой делами, Таилос отвечает за охрану и является нашим военачальником. Ну а все хозяйство и расчеты на Кахорисе. Выберете себе помощников… сами за все не хватайтесь.

— Аган и Март будут у меня, — сразу отрезал медведь, и волк только ехидно фыркнул.

— Зато я возьму себе ведьм. Они умеют торговаться и вообще хозяйственные.

— Спасибо… — тихо сказал дроу, неверяще вглядываясь в меня, — признаться, не ожидал. А теперь про ту записку, извини, что не сообразил поведать это заранее, сам понимаешь, просто упустил. Расскажу кратко, создавали эти амулеты не от безделья и не от желания покрасоваться. В то время, когда страна только начинала выбираться из пучины темных времен, жить было очень непросто. Все отступившие сейчас расы нечисти в те времена частенько нападали на деревни и хутора, растаскивали и съедали все и всех, кто попадется. Жители в ужасе бежали в города, а в городах и так нечего было есть. Безусловно, магия тогда была мощнее, и многие маги творили овощи и муку. Но ты и сам знаешь, что это можно делать только летом и далеко не бесконечно. Вот тогда и решено было создать охранный круг из самых мощных магов. Были изготовлены и зачарованы самыми сильными магистрами двадцать пять амулетов. Но предки не настолько доверяли друг другу, чтоб не понимать, что может наступить день, когда кто-то слишком глупый и жадный захочет взять всю мощность амулетов в свои руки. И они сделали все, чтоб этого никогда не произошло. А если короче, ни один глава дома не может убить или причинить вред не только главе другого дома, но и его родичам. И все притязания решаются только через суд правителя. Потому Гуранд и предупредил тебя, чтоб не испытывал магию на Ратилосе. Он останется невредим, а ты сразу покажешь себя невыдержанным и неумным. Сказать более откровенно он не мог, всем и так подозрительно такое доброжелательное отношение к тебе правителя.

— А если они что-нибудь сотворят… как их наказывать? — Заинтересовался медведь, а я только тяжело вздохнул, с каждой минутой понимая, что не влип только чудом. Хотел ведь наслать на того красавчика расстройство… всех внутренних органов.

— Идти к правителю и просить суда, — мрачно усмехнулся магистр, — но ему потребуется все доказать. И ещё нужно чтоб уже были на этот случай законы. Если что-то не запрещёно, то оно разрешено.

— А как же я смог наслать на магов Гуранда сон и… кое что ещё?

— Твой артефакт хотя и был в то время уже привязан к тебе, но ещё не вступил в великий круг. А вот после сегодняшнего ритуала многие почувствовали усиление артефактов, я поговорил с одним старым другом. Ты его должен запомнить, глава дома Ардост. Это четвертый дом, на который Изиренс может надеяться как на себя. Потому все и помалкивали, когда выделяли нам земли. Поняли что для защиты страны очень важно, что нашелся двадцать пятый дом, но ещё не определились, выгодно ли им лично.

— Ну, судя по тому, сколько всего принадлежало нашему дому, им очень выгодно было, чтоб он пропал… прежний глава, — хмуро бросил медведь, — а теперь расскажи ему про того мерзавца… я ведь лишь почувствовал запах кентимской корицы.

— Но что он мог сделать? — Не понял я, хотя и знал свойства всех трав, — Мэлин же ведьма?

— Ведьма, по-твоему, не человек и не женщина, — сердито уставившись на меня, с хмурой язвительностью фыркнул Кахорис, — и что вы с ним сделали, с этим негодяем?

— Иридос просто сразу притащил ее за наш стол, — пояснил ему магистр, — у него это в мгновение получается. И это был лучший выход. Но ты прав, Ках, даже ведьма не устоит перед этим запахом. Конечно, Мэлин не стала бы бросаться ему на шею, она соображает очень быстро. Но скрыть блеск глаз, румянец, не облизнуть сохнущие губы вряд ли могла бы. А красавчик Датанс славится тем, что перед ним не может устоять ни одна девушка. Как только он появляется, все главы домов крепче вцепляются в своих дочерей и племянниц. Мерзавец не делает ни единого жеста, чтоб можно было признать это за ухаживание и женить, а девушки потом ходят как потерянные, рыдают ночами и пишут письма. И хотя Мэлин это вряд ли грозило, скорее всего, в тот момент, как обнаружилось действие аромата, появился бы его дружок и громко сказал что-то пошлое. Могу только подозревать… что-нибудь насчет ее матери и короля.

— Я его убью, — свирепо сверкнул глазами медведь, и мне пришлось на него прикрикнуть.

— И думать про такое запрещаю. Я вернусь и сам с ним разберусь… клянусь, ему мало не покажется.

— А ты уверен… что вернешься? — Вдруг тоскливо вздохнул Кахорис и этот вздох острым лезвием впился мне в душу.

— Да, — ни в чем я не был уверен, но сказать это постарался, твердо вбивая в застывшую тишину каждое слово. — Не позднее, чем через три дня. Но если задержусь, пришлю вестника, оттуда это легко.

Громкий стук в дверь раздался, когда до срока ухода осталось всего несколько минут, и я торопливо просматривал свой список, силясь припомнить, не пропустил ли ещё чего-то важного.

Следилка доложила, что это бастарда и даже точно указала, кто привел девчонку к моим дверям. Дальше по коридору, словно случайно гуляла Мильда. А говорила, что не может ходить по лестницам, ругнувшись про себя, припомнил я, и поймал на себе задумчивые взгляды всех советников.

Ну, вот что они так смотрят? Как будто я не понимаю, что она имеет право тут присутствовать после моего утреннего заявления. А никто не подумал, что я специально назвал ее советником, потому что понимал, должен кто-то защищать интересы ведьм и вообще женского населения нашего дома?!

Но пустить сюда ведьмочку и начать ей все объяснять и не подумаю. Мне сейчас нужна ясная голова… и спокойное сердце. Но и позволять, чтоб эта упрямица разбила себе кулаки или мою дверь, тоже не желаю. Я махнул рукой, и дверь с наружной стороны покрылась воздушным одеялом. Стук сразу прекратился.

— Не хочешь с ней попрощаться? — не выдержал Таилос.

— Нет. Я и с вами не прощаюсь! — Знакомый рык незвано сорвался с губ, и сородичи вдруг успокоились, словно именно этого им и не доставало для уверенности в моих обещаниях. — Унгердс, дверь ломать не нужно, щит спадет через полминуты после моего ухода. А вот запереть, как уйдете, не забудь… впрочем, я спальню сам закрою. Там у меня саквояж с шаром.

И я немедленно исполнил свое обещание, не хватало ещё, чтоб ведьма испортила привязки моего шара. Я давно им не пользуюсь, с тех пор как мои следилки стали приносить значительно больше информации, но таскаю из маглорской бережливости на случай, если магии будет совсем мало.

Едва я закончил ставить щиты и вписал ещё один пунктик в свой план, в ушах зазвенел предупреждающий перезвон.

— Пока, — вскакивая на ноги, вряд ли мне кто-то подставил креслице, бросил я, и комната исчезла в синем тумане.

Глава 17

Я только успел закрыть глаза и распахнуть их снова разглядывая освещённую мягкими лучами закатного солнца шестиугольное просторное помещёние. Проклятая пентаграмма, постояв секунду в изумлении, выругался я, совсем позабыл за два года, что в начале лета на плато дни намного длиннее, чем в королевстве и Дройвии.

Медленно повернул голову и обнаружил своего учителя по ментальным заклинаниям, магистра Лангориса сидящего на стуле за легким рабочим столом.

— Добрый вечер, учитель, — вежливо приветствовал я его, пристально разглядывая знакомое лицо.

Почти не изменился, так же уверен взгляд, подтянута фигура и свежа одежда. Впрочем, все маги большие чистюли, и заклинание чистки используют совершенно неосознанно.

— Добрый вечер, Иридос, — приветливо ответил он ровным голосом, и я пренебрежительно хмыкнул.

Ну, вот уж эта задачка совсем не для мага, получившего звание маглора. Мы такие решали задолго до того, как я отправился на последний экзамен. Легким движением руки я создал себе воздушное кресло и плюхнулся в него, с наслаждением чувствуя, как быстро пополняется резерв энергии, потраченный в Дройвии.

Затем, с удовольствием вспоминая забытые привычки родины, кастовал заклинание чистоты, и попутно сменил свою одежду на местную. Напоследок уложил все лишнее в маленький бездонный кошелек, сотворенный вместе с легкими свободными штанами и туфлями.

— Ну, так где магистр Лангорис? — небрежно осведомился я, заканчивая эти приятные хлопоты созданием чашки с кофе.

— Я здесь, — пустота в углу потемнела и превратилась в знакомую фигуру.

Одним взмахом ресниц уничтожив иллюзию, магистр прошел к креслу и сел на место двойника.

— А почему сразу не показался? — отхлебнув кофе, поинтересовался я, изучая его лицо.

Вот теперь понятно, что передо мной настоящий маг, в глазах виден живой интерес, а эмоции, хоть и прикрыты щитами, всё же светятся радостью.

— А ты почему сразу не отозвался, когда увидел вестника?

— Боялся, — пришлось говорить чистую правду, кривить душой или лукавить здесь не получится.

— Чего?

— Много чего, — вздохнул я, — и того, что придется послужить экспериментальной крысой, и того, что не вернусь к друзьям. Ну и больше всего, разумеется, что вместо меня в Дройвию пойдет кто-то более опытный. А ты чего боялся?

— Разве я сказал, что боялся? — Поднял он бровь, посмотрел мне в глаза и вздохнул в ответ, — это не я боялся. Я просто подчинился.

— А они чего боялись? — Мне стало так нестерпимо интересно, что я подплыл в кресле к окну и заглянул за низкий подоконник.

И тут же от неожиданности захлебнулся неудержимым смехом. Мы находились на верхнем этаже башни для испытаний, стоящей на учебном полигоне академии. Именно тут проверяли самые непредсказуемые из новых заклинаний.

— Смешно ему! — Из того же угла возмущенно сказала пустота женским голосом и оттуда появилась магистресса исцеления и воздуха Гайлена, — а того, что мы уже полмесяца не спим нормально, он, разумеется, не знает.

Она с интересом рассмотрела мое кресло, попинала его ногой и деловито осведомилась:

— Сколько часов держится?

— Сколько нужно, — кротко ответил я.

— Что, и в Дройвии?

— И даже в королевстве, — пришлось признаваться честно.

— А ну-ка, сделай мне такое, — потребовала она, и я немедленно исполнил это требование.

Все мы, маги, становимся любознательными детьми, едва встречаем что-то новое или необъяснимое.

— Гайлена! — укоризненно вздохнул старший магистр Дэгерс, в свою очередь появляясь из угла, где, как я уже сообразил, был постоянный вход в портал, — мы не за этим сюда собрались.

— Ты только посмотри, какое прочное плетение, — прокряхтела магистресса, пытаясь развеять мое создание, — Ири, не хочешь немного поработать с моими учениками?

— Нет, — мотнул я головой, и вдруг не выдержал, заговорил торопливо и жарко, — я назад хочу… домой. Вы же не понимаете, нас только сегодня признали законным домом, и выделили земли на севере, где две деревни с дроу. Если мы не успеем там закрепиться, Ратилос пришлет своих вербовщиков… у него, как у каждого дома есть разрешение на портал. Да у меня клыки лезут, как я представлю, что его негодяи уже сгоняют к этим порталам мальчишек.

— Так это ты увел у него всех оборотней? — Испытующе глянул на меня Лангорис.

— А кто же ещё! — горько хмыкнул я, — мы вечером приняли в стаю тех, кому отправка за долги грозила в первую очередь, а они на второе утро отменили отсрочку другим семьям. Вы не видели… глаза тех парней, что сидели там в клетках. Каменные стены и пол, тощие тюфяки или просто солома… потолок так низко, что высокие не могут стоять в полный рост. И объедки в мисках… какие у хорошего хозяина свиньи не станут есть.

— С кем ты ходил? — Тихо осведомился Дэгерс.

— Магистр Унгердс и трое оборотней. Таилос, Аган и Март.

— Как сумел увести так, что ни один щит не нарушен? — Волновало Гайлену.

— Подземным ходом. Заклинание уплотнения. Положить в подвале на пол защиту у них не хватило воображения. Но вот уговорить всех остаться не смогли… трое ушли, и следы спутали. Теперь боюсь… если попадут негодяям Ратилоса, он с ними рассчитается за все.

— И выдадут вас.

— Нет… я блок поставил на память. Рисковать детьми и женщинами нельзя. У меня сейчас почти сто пятьдесят человек в доме Унгердса сидит.

— Сколько?! — ахнула магистресса, — Лангорис, вы говорили, десятка четыре!

— Они приходят ночью, — пришлось мне защищать учителя, — и они же оборотни. Прятаться умеют. Но мы намерены забрать из столицы кроме них ещё пару сотен, Таилос уже отправил им сообщение. Ну и в королевстве у меня около четырех десятков… в поместье.

— А как они тебе подчиняются? — Осторожно спросил Лангорис, и я кожей почувствовал напряжение, повисшее после ее вопроса.

Ну, ещё бы, ведь и сам понимаю, что это самый важный вопрос, волнующий магистров.

— Так я же оборотень, и по праву победителя — вожак, — хмуро пояснил я, с горькой усмешкой глядя в их настороженные глаза, — Мне и пояс в наследство от ведьмака достался артефактный… теперь я его даже снять не могу. Только ножны с кинжалом на ночь снимаю, и то далеко не кладу.

— Но Ир… — учителю явно нелегко далось это заявление, — ведь маглора невозможно превратить в оборотня. Специальная защита стоит в личном амулете.

— Лангорис… — мне вдруг снова стало смешно, — если вас это не шокирует, я могу показать… свой второй облик.

— Нас разумеется не шокирует… — он смотрел со странным состраданием, — но я не могу понять… почему ты смеешься.

— А ты посмотри сначала… может и тебе смешно будет, — веселясь, предложил я, вспоминая, как подавлен и ошарашен был сам, узнав, что больше не чистокровный маг.

— Подожди… один вопрос, а насколько ты себя контролируешь… в коконе?

— Контролирую полностью, тут сомнений нет. Однако и кокона у меня как такового нет. Ну, показать?

— Погоди ещё секунду… я хочу тебе сказать, с того момента, как мы получили твое сообщение, за тобой следит один из магистров… судя по тому, как ты себя ведешь, ты и сам понимаешь, что это было необходимо.

— Ну и что он сказал? — Заинтересовался я.

— Он обнаружил на тебе по меньшей мере три артефакта, но тут у него сомнения. Иногда ему казалось, что их все — же четыре.

— Как интересно, — задумался я, — один — это символ дома, второй пояс, третий, скорее всего, мой личный знак… или шапочка… нужно проверять, я этого и сам пока не знаю. Некогда было выяснять.

— И что из этого ты можешь снять?

— Ничего. Все они снимутся только после моей смерти, — разумеется, я отлично понимал, чего стоит это признание, и как его можно перевести на язык магов.

Но у меня теперь только два пути, или поверить сородичам, или… впрочем, второго пути оказывается, никогда и не было.

Ведь глупо и смешно даже с моими новыми способностями тягаться с тремя магистрами, если они пожелают немедленно заполучить все эти артефакты. И уйти мне они тоже не дадут.

— Плохо, — подтвердил магистр, — мы хотели попробовать снять с тебя проклятье оборотня.

— Я бы все равно не согласился, — твердо объявил я, — потому что нужен им именно таким… оборотню они могут верить.

— Ну, тогда показывай, — обреченно вздохнул учитель, и я мгновенно спрятал родную кожу, явив наружу все, чем мог похвастать в новом облике.

И красноватую ячеистую шкуру, и стальные когти и жесткие, коротковатые волосы, росшие наподобие конской гривы. Но почему-то мне показалось, что больше всего их потрясли мои глаза и когти, которые я вонзил в воздушную подушку.

— А встать можешь?! — Почему-то шепотом осведомился Дэгерс.

— Само собой, — я широко улыбнулся и, поднявшись с кресла, вальяжно прогулялся по просторному шестиугольному помещёнию, — кстати, забыл сказать, кастовать заклинания я в таком виде тоже могу, и они получаются ещё мощнее, чем обычно.

— Сделай что-нибудь… природное.

— Запросто.

Я осмотрел комнату, стены каменные, полы выложены плиткой, как и положено в лаборатории. Деревянные только стол и стулья, да ещё несколько легких полок и кресел, расставленных явно для сегодняшней встречи. Природное, говорите?! Мне вдруг захотелось зелени, и уюта и я начал творить. Первым делом вырастил на полу густую траву, пустил по стенам виноградные лианы, перемежающиеся клематисами, вырастил тугие, фиолетовые грозди, и изящные плетеные кресла. Хотел ещё создать фонтанчик, но Дэгерс закричал:

— Хватит! Ты что творишь, тут же завтра воздушники волну отрабатывать будут! У них же рука не поднимется по винограду швырять! Дай-ка мне лучше руку!

— Пожалуйста. — Протянул я пальцы и полюбовался на его изумленное лицо, энергия здесь, на плато восстанавливалась у меня просто стремительно.

— Невероятно. Но каким образом ты мог превратиться в дракона? Ведь до сих пор никто из ведьмаков не догадался заложить в проклятье их образ.

— А ведьмак тут не при чем, — хорошо всё-таки, что я сам разобрался во всем заранее, — в тот день на мне была чужая мантия… мне досталось четыре штуки в наследство. Вот в нее и были вплавлены чешуйки песчаного дракона. Она и сейчас на мне… именно эта мантия и превратилась в шкуру оборотня. А один волк научил меня вытаскивать наружу мою собственную кожу…

Я подробно рассказывал магистрам про свои злоключения и проблемы, показывал артефакты и фокус с вытаскиванием своей кожи, объяснял тайны великих символов домов дроу и едва не танцевал на задних лапках. И ощущал все усиливавшуюся тревогу и непонятную тоску, тянувшую назад, в дом Унгердса.

— А когда мне можно будет уйти? — резко прервав рассказ на полуслове, спросил я напрямик, — интуиция что-то разыгралась…

— Ир, мы надеялись, что ты побудешь тут дня три… тебя родители ждут… — начал Лангорис, посмотрел на мое лицо и сдался, — сейчас открою портал. Но прежде ещё один вопрос, наш наблюдатель уже вернулся… посылать туда надолго магистра слишком накладно, да и магии для него там маловато. Мы решили дать тебе в помощь кого-нибудь из маглоров, не бери в стаю, а просто дай контракт. Через денек мы его тебе перебросим… возьмешь?

— А выбрать можно?

— Выбрать? — почему-то теперь они изумились ещё сильнее, чем час назад, когда увидели меня в чешуе.

— Ну да. Я бы с удовольствием взял Ренгиуса, он живет в крепости, где воспитывают бастардов, недалеко от Тушера.

— Вот как… — пронзительно глянул учитель, — так ты сумел преодолеть гордость и договориться с ним. Мы постараемся.

— Ещё я сумел сообразить, кто придумал Хангерса, — мне очень хотелось посмотреть, как они воспримут это заявление, но магистры только заухмылялись.

— С этой задачей маглоры обычно справляются в первые пять лет, — кивнула Гайлена, — редко кто думает дольше. Не зря же мы отправляем на практику самых сообразительных и настойчивых.

— Вот тебе портальный браслет, умеешь пользоваться? — достал из большого вестника магическую вещицу Лангорис, — может переносить до четырех спутников нормального веса.

— Я знаю, у меня такой был.

— Только следи за резервом. И если будет очень серьезная ситуация — немедленно отправляй мне вестника, — строго изрек Дэгерс, — теперь твою практику контролирую я.

Великая пентаграмма! А я-то надеялся, что теперь я свободен от этой проблемы.

— Не волнуйся, — фыркнул Лангорис, — работа главой дома засчитывается тебе как сложный контракт, год за два.

Ну, так это существенно меняет дело, язвительно ухмыльнулся я, шагая в синий цилиндр постоянного портала.

Глава 18

Оказавшись в густом полумраке своей спальни, я сразу ринулся к двери, но заметив ринувшееся навстречу мне отражение в зеркале, резко остановился.

Святая пентаграмма, как хорошо, что у меня теперь острое драконье зрение! Иначе так и выскочил бы под взгляды своих подопечных в одежде, какую тут, в Дройвии, носят только купальщики! Я одним взмахом руки зажег светильник и ринулся к шкафу, искать более подобающие своему статусу вещи. Но не забыл создать попутно несколько следилок и просунуть их за щиты и в соседние комнаты. Слишком жгла душу тревога, и замирало сердце от догадок, что именно могло тут случиться за последние два часа, пока меня не было.

Горькие всхлипывания я услышал, едва следилка достигла одной из соседних комнат. И, не успев ещё понять, что случайно оказался свидетелем очень личного объяснения, разобрал фразу, которая заставила меня отбросить всякое благородство и щепетильность и бессовестно подслушивать дальше.

— Ты все неправильно понимаешь, — в рыдающем девичьем голосе я почти сразу опознал голос своей бывшей воспитанницы, и мгновенно насторожился, — он же вовсе не такой! Он добрый… и смелый, и справедливый…

— Все они добрые и смелые, — едко и желчно фыркнул, словно плюнул второй женский голос, в котором просто невозможно было не узнать Мильду, — когда к кровати ведут! А вот куда потом эта доброта и справедливость девается, хотелось бы мне знать! Да чтож это мне за наказание, всю жизнь отдаю, воспитываю, учу уму разуму, а они, что одна, что другая, как полуденницы к солнцу, к самым бесполезным мужикам прикипают! Вот скажи мне, чего ей не сиделось в своей башенке, когда король по пути на полдня пообедать заехал? Или не знала его славу, или совсем дурочкой была?

— Не смей так говорить про мать, она не виновата… — яростно всхлипнула Мэлин, — перед королем никто не мог устоять. И я совсем другое дело… абсолютно. Я не хотела влюбляться! Да если ты не знаешь, когда я поняла, что он мне все сильнее нравится, решила яд выпить. Хинник у меня был, а марники и белладонны я у целителя натаскала… ну и намешала покруче.

— Ой, глупая… — тихо охнула старая ведьма и голос у нее сразу стал ласково-обволакивающим, — ну и где ты хранишь такое опасное зелье? Не помнишь, небось, что с ним нужно очень осторожно, от него не спасают.

— Да? — Всхлипнула Мэлин, и истерично хихикнула, — это ты не спасаешь. А они спасли… и после этого я сдалась. Решила, пусть будет, как будет… все равно если бы не он, лежала я уже под камушком.

— А он что? — в голосе ведьмы послышалась угроза, и я невольно усмехнулся. Неужели она решит со мной тягаться?

К этому мигу я забыл про всякую одежду и сидел в шкафу на груде неизвестно откуда взявшихся сапог, прислонившись спиной к висящим на крючках камзолам.

Великая пентаграмма, это что же получается? Что мой замечательный метод воспитания… упрямых девчонок, все мои строгие взгляды и суровые наказания… все это действовало только потому, что она решила быть послушной?

— А он — ничего! — Горько засмеялась ведьмочка, — он меня даже не видит! Тебе сказать, до чего я дошла? Да только все напрасно.

— А он вообще какой-то… безразличный к женщинам. Вон Хельта… я по пути видела, как все мужчины и парни на нее облизывались… а твой маглор даже ухом не повел.

— Он не мой… — тоскливо сказала Мэлин, — но я все равно сделаю всё, что он захочет. Раз ему нужно, чтоб я вышла замуж за Зийлара, значит — выйду. Я же понимаю, как это важно и для наших стран и для него.

— И долго ты с ним проживешь? — с невыносимой усталостью и тоской пробормотала старуха, — или не знаешь, не такой ведьмы народ, чтоб без любви жить. Без любви мы сгораем… бесчувственными становимся… если выживаем, конечно.

— А вот этого с меня никто и не требует… — загадочно буркнула Мэлин и снова заплакала, — только бы он вернулся. А то знаю я этих магов… налетят, начнут изучать… пока не искалечат.

Не волнуйся… я вернулся. Живой и невредимый. Но вот отменить свадьбу уже не смогу… несмотря ни на что. Поэтому она обязательно будет. И хорошо, что этот день ещё не скоро, вполне успею придумать, как устроить, чтоб и жених и невеста были счастливы.

Я убрал следилку из комнаты бастарды, проверил остальные и почти сразу наткнулся на разговор, заставивший забыть и про свадьбу и про ведьм.

— Может и не они… — тоскливо вздохнул Таилос, и, похоже, уже не в первый раз, — Март ведь не сумел рассмотреть.

— Не знаю… — тихо отозвался Ках, — но все равно нужно ждать. Ты веришь… что он скоро вернется?

— Я ему верю. А он их знает… хотя ведьмы говорят, что таких интриганов, как верховные магистры с плато — нет больше ни в одном государстве.

Какие добрые эти ведьмы, торопливо переодеваясь, сердито восхищался я, в своих делах разобраться не могут, а берутся судить замыслы магистров!

Приоткрыл щиты, вынырнул из комнаты и помчался в бывшую комнатку Таилоса. Теперь тут жил Ках и именно тут они сейчас сидели с медведем и Мартом.

— Что произошло? — я потребовал отчета, едва успев распахнуть дверь, но они почему-то не поспешили ничего объяснять.

Наоборот, все трое превратились в зверей и набросились на меня с тихим рычанием. Пришлось выпускать наружу шкуру дракона и немного потискать их когтистыми ручками. Сородичи, конечно, не сдавались, но слишком долго думать я не стал, просто, не выпуская их из когтей, скрутил воздушной лианой в снопик и начал оглядываться, куда бы посадить. Однако оказалось, что после этой потасовки перевернуты не только все столы и стулья, а даже крепкий дубовый диванчик.

— Что случилось?! Ир?! — Ударил в спину взволнованный вопрос бастарды и я замер, так и не выпустив оборотней из плена. А в следующую секунду ее голос взорвался возмущением и тревогой, — Тай?! Вы что, напали на него? Да вы с ума сошли! Вот от кого другого, а от тебя я такой глупости не ожидала! Вы что, решили, что вам вместо Ири кого-то другого подсунули? Сами узнать не могли?!

Ну, допустим, они могли меня узнать по запаху, на миг задумался я, да и не драка это была, а так, щенячья возня от радости. Но как ведьмочке удалось определить, что я истинный, а не подставной, пока не могу даже придумать.

Тут связка оборотней пошатнулась и начала падать, а я вдруг с изумлением заметил, что когти на моих руках исчезли, и кожа стала совершенно обычной.

— Не кричи на них, — примирительно проворчал, не оборачиваясь, почему-то смотреть на девчонку после подслушанного разговора было неловко, — они просто так радовались.

Распутал воздушную петлю и принялся наводить в комнате порядок, ставить на место мебель и вешать оборванные шторы. И когда только мы успели все это натворить?

— Не думал я, что тебя так быстро отпустят, — чуть виновато сообщил Таил, возвращая себе человеческий облик, — но очень рад, что ошибся. Магистр уже отправил в деревни тридцать парней, повел их Аган. Сейчас дроу отдыхает, сказал, второй отряд переправим утром, как только получим вестника.

— А ещё что? — спросил я, усаживаясь на стул и следя краем глаза, как неподалеку устраивается Мэлин.

— Март, расскажи…

— Я как обычно проверял всякие местечки… где могут заработать на обед и ночлег новички, и услышал разговор… один из поваров в дешевой харчевне говорил другому, что подозревает неладное.

— Ты с ним поговорил?

— Да. Монет сунул, он все и рассказал. Хотя и сам мало что видел. С утра нанялись на работу трое парней, дрова переколоть и сложить. Дело обычное, но ему бросилось в глаза, что больно они худы. Он даже их пожалел, вынес вчерашних пирожков. Пообещал парням, что в обед побольше еды выдаст. А незадолго до обеда вышел — их нет. Спросил хозяина, тот его выругал, сказал что они обманщики, не отработали денег в прежнем месте и их забрал тот хозяин.

— Далеко это? — Прикидывая свои возможности, оглядел я оборотней, прикидывая, кого взять, и тут же услышал голос бастарды.

— Я пойду с вами.

— Мэлин… — я сразу представил, что сейчас, как обычно, из моих пальцев полезут наружу когти, но так и не дождался, — если я ещё раз услышу эти слова, не пущу тебя ни на одно совещание.

— Не обижайся дочка, — тут же принялся увещёвать ведьмочку медведь, хотя она не проронила больше ни слова, — там и в самом деле женщинам делать нечего. Даже ведьмам.

— Март, напомни мне укромное местечко поблизости от этой харчевни. Такое, чтоб я хоть раз его видел.

— Так это за той лавкой, куда мы заезжали за одеждой, — сразу сообразил он, — там рядом.

— Возьмись мне за пояс, и ты, Тай. Ках, присмотри тут… — я невольно оглянулся на хмурую ведьмочку и исподтишка вздохнул, некогда с ней разбираться.

Ночная темнота, ставшая для меня в последнее время призрачной как зимние сумерки, запах помойки, какого я раньше бы и не учуял, и душноватое тепло маленького тупичка обрушилось на нас вместе ударом о землю. И снова я сказал спасибо своим новым способностям, раньше, свалившись с высоты десяти локтей, непременно ушиб бы ноги.

— Змейство, — ругался злым шопотом Таилос, — куда это мы упали?

— Не упали, а попали, — поправил я, — веди, Март.

Объяснять, что один самоуверенный маглор в спешке забыл, что правила переноса при использовании портальной пентаграммы и браслета немного разные, я не собирался. Пентаграмма в силу своей большей точности всегда опускает человека на твердую поверхность, а браслет на ту высоту, на какой ты находился, нажимая камень.

— Сюда, — моментально сориентировался Март, и мы побежали.

Харчевня действительно оказалась недалеко, приманивала усталых и голодных путников запахом жарившегося мяса с приправами и светом широко раскрытой двери.

Не раздумывая ни секунды, я помчался в эту гостеприимную дверь, по пути пряча за пазуху символ дома и творя новые личины своим спутникам и себе. Как мне становится все яснее, собственное лицо и маглорскую мантию теперь лучше показывать пореже.

Хозяина, плотного круглолицего оборотня, мы обнаружили довольно быстро, он сидел в уголке на возвышении, отгороженном от зала перилами, и бдительно поглядывал за порядком, что-то записывая в толстую книгу. Несколько секунд я изучал его ауру и прикидывал, можно ли бросить на оборотня подчинение, но решил, что не стоит рисковать. На груди у него висел довольно мощный защитный амулет, а в таких обязательно заложен сигнал на случай ментального заклинания. Проще попытаться уговорить, тем более, что у нас с ним теперь много общего.

Доставая кошелек, я направился прямо к хозяину. А подойдя вплотную к перилам и показав золотую монету, учтиво сообщил, что желаю посмотреть ту комнату, которую он предлагал мне днем.

Он раздумывал всего несколько секунд, дружеская улыбка в которую я вложил обаяние оборотня, какое не засекает ни один местный амулет, сделала больше, чем заклинание подчинения. Заулыбавшись в ответ, оборотень повел нас в одну из комнат. Прошел вперед, нахваливая перины, умывальню, и жаркое, и слегка насторожился, когда дверь сама плотно захлопнулась, а мы сели вокруг него на стулья и постель.

— Что происходит? — Различить замаскированный цвет аур он не мог, но как истинный оборотень не мог не чувствовать, что никакой угрозы от нас не исходит.

— Просто хотим тебя предупредить… — я невольно вздохнул, не годится воспитанному маглору применять шантаж, но делать было нечего, — сегодня у тебя в заведении произошел случай, который может принести тебе большие неприятности.

— Вы мне угрожаете? — насупился он.

— Нет, ты не понял. Мы с тобой сородичи… младший, покажи.

Сообразительный Март кивнул и мгновенно начал покрываться туманом кокона. Через несколько секунд перед нами стоял крупный волк с ухоженной, лоснящийся черной шерстью. При хорошем питании оборотни очень быстро набирают отличную форму.

— А вы? — Уставился на нас хозяин.

— И мы. Я же сказал. — Я приподнял полу жилета и показал ему кинжал вожака, — видел когда-нибудь такое?

— Приходилось, — теперь в его голосе звучало уважение, смешанное с тревогой, — а что за неприятности?

— Трое глупых парней, решивших, что они уже взрослые, ушли из дома. Их родители в моей стае… и я обещал помочь. Но это ещё не беда… беда в том, что они попались вербовщикам… якобы в тренеры. Но все мы знаем, куда на самом деле увозят парней.

Он побледнел, но продолжал упорно молчать, хотя для меня и его молчание было достаточно красноречиво.

— Я знаю, что утром они были здесь. Их видели и видели, что они нашли работу. Но пока мои сородичи пришли, парней успели увезти. Я не спрашиваю тебя, куда и кто… и сам найду. Просто предупреждаю, когда я их найду и отниму, те, кто увозили, решат, что это ты мне все рассказал.

Он побледнел ещё больше, на лбу выступили капельки пота, но продолжал молчать.

— Все, что я могу для тебя сделать, это дать совет, продавай харчевню и беги, — вставая со скамьи, произнес я с подлинным сожалением.

— Куда? — Расстроенно буркнул он, — вы как будто не знаете, что меня везде найдут.

— Тем, кто мне помогает… я даю один адрес. Есть место, где никто не осмелится тронуть ни одного оборотня.

— Сказка, — фыркнул он, посмотрел, как мы уходим, и помчался за нами следом, — подожди… раз все равно мне попадет, я скажу… они остановились в доме Крайдеса.

Выяснение, где находится дом Крайдеса, заняло всего минуту, вскоре Тай сказал уверенно, что знает, где это. Вторая минута ушла на то, чтоб втолковать хозяину, что выжить тут спокойно он не сможет, несмотря ни на что. Если будет сидеть спокойно, придут те, кто устроили в доме купца Крайдеса временное пристанище для оборотней, которых собирают взамен освобожденных нами. Терять выгодное дело дом Ратилос не собирался.

Ну а если выдаст нас, то пойдет на суд стаи, тихо, но свирепо пообещал медведь и хозяин харчевни сдался. Побежал посылать слугу за дроу, давно желавшим перекупить это заведение. А я тем временем накинул на нашу команду невидимость и увел ее во двор, где снова приказал ухватиться за мой пояс.

На этот раз мы оказались неподалеку от дворца повелителя, в районе, где жили самые знатные и богатые дроу. Улицы здесь были чисто выметены и ярко освещёны масляными фонарями, вдоль каменных, деревянных и кованых оград были выложены из плитки дорожки для пешеходов, а на перекрестках стояли указатели с пояснениями на двух языках.

Невидимость я снимать не стал, тут прогуливались, наслаждаясь вечерней прохладой немолодые господа и юные парочки, в основном в одежде прислуги. А это самая наблюдательная и подозрительная категория горожан, после лавочников и тайной стражи.

— Вот, слева, — еле слышно шепнул Таилос, и я замедлил шаг рассматривая резную деревянную ограду.

Точнее, плетение довольно сильной защиты, наложенной на нее. Похоже, тут живет такой же параноик, как я, либо у этого купца все товары — баснословно дорогие редкости.

— Нужно обойти сзади, — выдал совет Март, — я, оказывается, тут был. Там есть дорожка… для торговцев и дрововозов.

К этой калитке мы пробрались тропой оборотней, перелезая через заборы и проходя незапертыми калитками не защищенных щитами домов. Таких, кстати, было тут большинство, те из знатных господ, кто не принадлежали к сильным домам, не считали нужным тратить энергию на магическую защиту, предпочитая нанимать охрану из немолодых оборотней.

Тут было темнее и пустыннее, но и только. На калитке стояли такие же щиты. Я конечно мог их снять… если бы в этом была наша задача, но нам нужны было оборотни. А шум сработавших сигналок поднимет на ноги не только хозяев и вербовщиков, но и тайную стражу. И тогда меня будут судить… нет, глупая идея.

— Может, снова подкоп? — С надеждой смотрел медведь.

Я и сам про это думал, и мои следилки уже пролезли под каменным порогом калитки и гуляли по саду, подбираясь к подвалам. Но не находили там никаких признаков живых существ. Пришлось сдвигать шапочку и вслушиваться в бурлившие вокруг эмоции.

Злость и страсть, жажда и голод, ненависть и нежность, усталость и упорное желание завершить какое-то дело… обычные для любого города чувства, и ничего похожего на безнадежное горе и боль, какие я слышал в том подвале. Треснутая пентаграмма, ну не убили же они их? Ради этого вовсе не нужно охотиться так упорно и возить в карете. Я ещё раз прислушался, старательно направляя свои мысли сторону дома… нет, только злое удовлетворение и мстительное предвкушение… думаю, это могут быть только старшие вербовщики или их командиры. Но оборотень не солгал, указывая на этот дом, я на миг приподнимал шапочку и не почувствовал в его эмоциях обмана.

— А может они их усыпили? — выслушав мои объяснения, мрачно спросил Таилос, — они раньше всегда так делали. Чтоб парни не разбежались по дороге, поили сильным снотворным зельем.

— Проклятье, — расстроился я, — а ты не мог раньше это сказать? Тогда все ясно, спящих не нужно таскать в подвал. Но как нам узнать, в какой из комнат этого дома они находятся? Ты же видишь, какой он огромный?!

— Может, ты сделаешь подкоп, и я пойду, поищу? — медведю очень хотелось вернуть пленников, и я не мог его не понимать и не сочувствовать.

Да я и сам хотел этого не меньше, но для подкопа нужна яма и кроме того, охрана. А нас всего трое… и возвращаться, чтоб привести остальных, мне не хочется. Друзьям и так придется бежать домой своими ногами, если я заберу троих парней — то Марта одного не оставлю. А пятерых не уведет браслет.

— Сделаем по-другому, — наконец, решил я, внимательно осмотрев все соседние дома, — лезьте вон в тот сад.

Глава 19

Дом, выбранный мною для исполнения плана, отличался от соседних темнотой окон и тишиной. Да и защиты на нем почти не было, лишь простенькая следилка вдоль забора. Через нее я попросту перебросил нас к самой стене, защита этого уровня не может засечь портал. На галерею второго этажа огибающую дом по периметру, оборотни взлетели в воздушной петле, а себя я поднял в воздушном кресле, у которого выросли длинные ноги.

Проверил следилкой соседние комнаты — никого из дроу или людей поблизости нет, и спокойно поднял свою команду тем же способом ещё на один этаж. Вот теперь достаточно… не думаю, что защита вокруг дома Крайдеса выше десяти локтей. Но если она сработает, придется бежать. Подробно обговорив, как будем действовать, когда окажемся в доме купца, я снова велел оборотням взяться за мой пояс и нажал камень.

Нам повезло. Верхняя граница защиты предсказуемо оказалась ниже, чем балкон третьего этажа, и ни одна следилка даже не пискнула. Теперь оставалось самое трудное, отыскать помещёние, где вербовщики держат пленников.

Но первым делом я пересадил нашу компанию на верхнюю галерею, ведущую сразу к нескольким спальням, и отыскал среди них явно пустующую. Для того, чтоб чувствовать острее, требовалось снять щит невидимости.

Пока я слушал эмоции, друзья тоже искали, по запаху, аурам, мельчайшим приметам, по каким опытные оборотни отыскивают в городах соплеменников. Увы, на этом этаже пленников не нашлось. Значит, предстояло искать дальше, но куда идти? Но самый верхний, мансардный этаж, где обычно живут только слуги, или ниже?

Пришлось поставить полог неслышимости и потратить пару минут на обсуждение этой проблемы. Несмотря на поздний вечер, хозяева дома и их гости ещё не спали, сидели в гостиной и ходили по комнатам, сновали с подносами повара и слуги. Встретиться с кем-нибудь из них было бы очень нежелательно, сами мы, разумеется, уйдем, но вот пленников с той минуты будут охранять ещё сильнее.

За то, чтоб идти вниз, говорил простой довод, вряд ли вербовщики таскали сонных пленников на самый верхний этаж, а за то, чтоб всё-таки проверить и мансарду, заявление Таила, что пока их везли в поместье, несколько раз выдавали в пути за нанятых на виноградники рабочих. И всегда селили рядом со слугами. Почему именно на виноградники — я решил выяснить позднее, сейчас принял непростое решение, кастовал на Марта самую мощную невидимость и выпустил парня на разведку, приказав, если попадется, в схватку не вступать, а бегом возвращаться ко мне.

Эти минуты тянулись так долго, что я устал ругать себя за неверное решение. Лучше бы оставил их тут вдвоем и накрыл щитом, а на разведку пошел сам. Решено, впредь всегда буду делать только так. У меня, кроме всех преимуществ мага, есть и последнее средство, которым каждый маглор может воспользоваться, если попадет в смертельно опасное положение или решит прервать контракт и начинать практику с ноля. Портал на одного, заложенный в личный амулет, и действующий только в том случае, если снята защитная мантия. Он возвращает маглоров неудачников в распределительный пункт, расположенный на краю плато, и там их ждет позор и новое распределение. Теперь уже без мантии, но с несколькими медяками в кармане, чтоб купить в лавке торговца одну из самых поношенных, которые удачливые хозяева, прибывшие на плато в законный отпуск, решились обменять на улучшенную.

Наконец невдалеке показался слабый маячок, магическая метка, какую я всегда ставил на всех, кого принимал в стаю, и мы дружно вздохнули с облегчением. Оказывается, медведь тоже почувствовал, что Март возвращается.

— Как ты его учуял?

— Так ты же на нас ставишь метки, — удивился медведь, — мы их видим.

Святая пентаграмма. А ведь я об этом даже не подумал. Нет, я знал, что оборотни видят на себе мои метки, но не думал, что они способны видеть их на других. Ведь в таком случае, их вполне могут видеть и другие оборотни?

Я немедленно задал Таилосу этот вопрос и получил потрясающий ответ.

— Ну, мы же не дураки, Ир! Мы их скрыли. Вернее связали со знаками стаи, мы же всё-таки маги, хоть и слабые. Теперь их видит только тот, кто в стае, и я давно хотел тебе сказать за них спасибо. Очень удобно стало следить за сородичами.

— Рад, что вам это на пользу, — польщенно фыркнул я, и повернулся к возникшему в дверном проеме Марту, невидимому для всех, кроме меня, — ну что?

— Нашел. В дальней комнатушке. Но напротив открыта дверь и там охрана. Старый оборотень. Едва я не попался. И ещё… их там не трое, Ир, а раза в два больше.

— Заберем всех, — понять, о чем он беспокоится, мне не составило труда, — неужели ты думал, что я способен оставить парней?

— Там одна девчонка, — мрачно процедил оборотень, и медведь в ответ свирепо скрежетнул зубами.

— Убил бы.

— Зачем им девчонка? — ещё произносил я, а разум уже все понял, и возмутился.

Ну да, кроме наказания у узников должно быть и поощрение.

— Да, — правильно понял появление на моих руках когтей медведь, — ведь ни один оборотень не устоит перед девушкой, включившей все обаяние. И ради нее будет драться насмерть с тем, с кем ещё утром делил миску похлебки.

— Пошли, — свирепея от мысли, что мне хочется проделать с негодяями, приказал я, и мы пошли.

Вернее, поехали. Чтобы охранник не услышал ни малейшего шороха, я создал воздушные кресла и едва мы в них уселись, укрыл нас плотным коконом невидимости и неслышимости. Тем и хороши воздушные сооружения, что двигать по прямой поверхности их очень легко, достаточно подтягивать воздушной лианой. Зато двигаться таким образом наверх или вниз трудновато, воздушная лиана не самое сильное заклинание, и пользуются ею только там, где нежелательно создавать более сильные волны или вихри.

Дверь в каморку охранника была распахнута настежь, и там горел яркий светильник, позволивший нам внимательно рассмотреть седого ведьмака, от скуки игравшего с самим собой в кости. А только потом, убедившись, что он один, я осторожно проверил наложенные на него щиты и сигналки. Довольно простенькие сигналки, видимо их целью было просто вызвать подмогу.

Ну а моей целью было сделать все, чтоб эта подмога не прибыла как можно дольше. Некоторое время я раздумывал, вспоминая задачи, которые мне когда-то давали учителя и начиная по-новому понимать, чего они тогда от меня добивались.

— Если можешь достичь одного и того же результата, использовав пять слабых заклинаний или одно мощное, лучше не пожалей минутки и кастуй слабые, всегда повторял на разные лады Лангорис, и лишь теперь я полностью осознал справедливость этого наставления.

Если и встретятся магу достойные противники, то они обязательно будут владеть магией, а против них не всегда хорош ураган, сметающий все вокруг.

Цепочка из четырех последовательных заклинаний сложилась не сразу, но едва я довольно четко представил ее, немедленно начал действовать. Сначала отступил подальше в коридор вместе со своей крохотной армией, просунул за окно следилку и собрал с веток дерева устроившихся на ночлег птичек. Бросил на них усыпляющее заклинание и рассовал по карманам, оставив в руках только одну. Затем соорудил поперек коридора непроницаемую воздушную стену, задав ей время существования полчаса. По моим подсчетам этого должно было хватить с запасом.

И только закончив эти приготовления, я двинулся в сторону комнатки охранника. Прикрытый невидимостью, положил на его лежанку спящую птичку и кастовал заклинание иллюзии. Медведь ехидно фыркнул у меня под ухом, обнаружив за спиной старого оборотня его самого же, только сладко сопевшего в подушку, но я не ответил, нужно было торопиться. Осторожно создав короткие следилки, я подвел их к охраннику, и соединил с теми, что были повешены на него магом. А потом спокойно оборвал ведущие к оборотню концы.

— Привет, — резко сняв невидимость, сообщил я, глядя в изумленное лицо оборотня, — за деньги работаешь, или за страх?

— А может из большой любви к тем, кто убивает наших парней? — мрачно добавил Таилос.

— А вы сами-то кто? — бесполезно вертя камни амулета, посылающего сигнал, подозрительно буркнул страж.

— Твоя совесть, — долго объясняться с ним я не собирался, — выбирай, только быстро, уходишь с нами или остаешься?

— А есть, куда идти-то? — Горько спросил он, — или вы сами по кустам бегаете?!

— Не бегаем, — жестко отрезал медведь, и добавил какое-то только ему известное словцо, из тех, каких не встретишь ни в одном словаре.

— Клятву потребуете?

— Обязательно, — разговаривая с ним, я торопливо кастовал заклинание развеивания на кусок стены расположенной напротив.

Ну не снимать же щиты с двери, чтоб сразу же прибежали из гостиной празднующие удачную вылазку вербовщики!

Едва кусок деревянной стены осыпался прахом, я велел оборотням караулить старика и нырнул туда.

Великая пентаграмма, и это я называл себя параноиком? Да они в сто раз хуже меня, если додумались накрыть кучку сваленных прямо на пол спящих тел сигнальной сетью. Рыча от возмущения, я подсунул под сеть воздушную лиану, свернул змеей и осторожно поднял к потолку вместе с сетью. И ехидно ухмыльнулся, сеть не пускает только того, кто пытается проникнуть сквозь нее с внешней стороны.

— Март, помогай! — Подхватывая первое тело подаю его оборотню, сети вполне может не понравиться если я уйду из-под нее порталом.

Во всяком случае, экспериментировать мне не хочется, поэтому уходить придется из коридора.

Через несколько минут все семеро пленников, включая смуглую девчонку, разложены по коридору, а я выполняю вторую часть плана. Раскладываю по полу птичек и создаю из них полноценные иллюзии, которые развеются только на рассвете.

Бережно опустив на них сеть, я убрал лиану и, вернувшись в коридор, воссоздал кусок стены. Она, разумеется, новая, но отличить это смогут только магистры в лаборатории плато.

— Я сейчас вернусь, — пообещал я сородичам, укрепив снятую с себя невидимость поперек коридора рядом с воздушной стеной.

Затем, примотав к себе лианой четырех пленников, нажал на камень.

Мы кучей вывались в коридор четвертого этажа дома Унгердса, и первое мгновенье я раздумывал, как позвать домочадцев, а потом просто заорал:

— Ках! Сюда! — и едва услышав топот бегущих ног, вернулся в особняк Крайдеса.

За эти три минуты тут ничего не изменилось, и я, подцепив воздушной лианой последних пленников, махнул Марту, — Хватайся!

Нажимая камень в браслете, я старательно представлял себе чуть более отдаленный участок коридора, но портал выбросил нас почти возле лестницы, прямо на головы подбегавшим сородичам.

— Ходите возле стен! — Единственное, что пришло мне в голову в ответ на оханье и испуганные вскрики, а в следующее мгновение, оставив Марта разбираться с домочадцами, я снова нажимал камень.

Мне почему-то показалось, что передвижение в портальном канале тянется дольше обычного, но когда я рухнул в коридор и ощутил, как колет предупреждающими иголочками правое запястье, а по позвоночнику скользит холодок непривычной пустоты, буквально замер от открывшейся в этот миг страшной истины. Браслет, который на плато практически никогда не иссякал, был почти пуст, как и мой собственный резерв.

Нет, хвала святой пентаграмме, не настолько пуст, как у высосанного скальником мага, до такого мне пока далеко. Но ещё одного портала точно не выдержит.

Рука привычно дернулась к тому месту, где у меня под кожей хранилась заветная коробочка и замерла на полдороге. Треснутая пентаграмма. Ну не болван ли?! Вот почему я не забрал ее у Унгердса, собираясь в эту вылазку?

Хотя бесполезно жалеть о несделанном… но сколько раз я жалел о том, что поступив благородно и искренне, совсем не подумал о здравом смысле. И наверное, ещё не раз пожалею… но вряд ли когда-нибудь научусь рассчитывать собственные поступки с позиции выгоды, как многие скряги.

А сейчас нужно думать о том, как уйти отсюда без потерь.

— Что-то случилось? — Медведь уже стоял рядом, заглядывая мне в лицо.

— Резерва не хватает на портал, — честно повинился я, показывая покрасневшие камни браслета.

— Даже до соседнего дома? — деловито осведомился Таил, неимоверно обрадовав меня своей невозмутимостью.

— Туда может и хватить. Но потом я свалюсь, — пришлось признаться мне, с горьким стыдом припоминая, как щедро ещё недавно разбрасывался силой.

— Добавь из моего кокона, — предложил медведь, но я уже убирал полную невидимость и воздушную стену, заменяя их простеньким отводом глаз, и поглощая освободившуюся энергию.

Камни сменили цвет на нейтральный розовый, но до полной прозрачности так и не дошло. Впрочем, тут действительно недалеко, а трогать иллюзию мне категорически не хочется.

— Тогда ты меня не вынесешь, — помотал я головой, и нехотя добавил, — обойдусь. На всякий случай запомни, у магистра есть мои накопители.

Повернулся к следившему за нами охраннику и приказал:

— Иди сюда, возьмись за пояс.

— А может, мне остаться? Вы и сами неизвестно как уйдете, — великодушно предложил он, но в эмоциях по-звериному взвыла глухая тоска.

— Не дури, убьют ведь, — я сам схватил его за руку, и притянул ближе, — Тай, держи нас крепче. Падать будем с высоты, я веду в проулок.

Это решение пришло не само, мне пришлось выбирать, что проще, залечить несколько ушибов или уходить из чужого, хоть и полупустого, но защищенного следилкой дома. И я выбрал падение.

Не знаю, улыбнулась нам удача, или помогли поисковики портального браслета, проверяющие на безопасность место перемещёния, но рухнули мы в густой куст. И хотя наделали немного шума, и обломали несколько веток, но свалились довольно удачно, хотя резерв теперь не просто холодил, а впивался в позвоночник морозными иглами.

— Не отставай, — свирепо рыкнул Таилос оборотню, принимая медвежий облик, легко взвалил меня на загривок и рванул с места бегом.

Ещё с минуту, пока не остыло напряжение, я следил за его передвижением, а потом как-то незаметно провалился в густой туман.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg