«Амариллис»

Глава 1

— Черт возьми, меня не интересуют этические принципы, — заявил Лукас Трент, с непреклонной решимостью глядя на сидевшую перед ним молодую женщину. — Мне нужен специалист, чтобы провести секретное расследование.

— А наше агентство считает, что одно другому не мешает, — в свою очередь холодно возразила собеседница Трента.

Лукас чувствовал, как в нем начинает расти раздражение. Он хорошо сознавал, что и дальнейший разговор будет не из легких. К своему сожалению, Тренту приходилось признать, что он не мог обойтись без ее помощи.

Женщину звали Амариллис Ларк, она работала в фирме «Синерджи инкорпорейтед», которая на основе принципов синергии1 предоставляла услуги клиентам, обладающим парапсихологическими способностями. И хотя им предстояла совместная работа, Лукас чувствовал в этой женщине постоянную опасность для себя. «А глядя на нее, этого не скажешь», — подумал Лукас.

У Амариллис были зеленые с золотыми искорками глаза и рыжеватые с золотым отливом волосы, напоминавшие темный янтарь. Не прошло и тридцати секунд с того момента, как Лукас ее увидел, а уже заключил для себя, что после его посещения полной тайн пещеры на Западных островах, ему не встречался объект, более достойный интереса, чем сидевшая перед ним женщина.

Такой вывод несколько озадачил Трента. Без сомнения, у них с Амариллис имелось так же мало общего, как и между современной культурой и найденными им остатками древней цивилизации. От нее так и веяло холодом непогрешимой принципиальности и чопорной официальности — чем не превосходная модель для статуи в честь суровых, героических и в высшей степени добродетельных праведников — Основателей!

Во взгляде зеленых глаз Амариллис чувствовались проницательность, ум и едва ощутимое неодобрение. Ее пышные волосы были собраны на затылке в аккуратный пучок. Застегнутый на все пуговицы, делового строгого покроя жакет совершенно скрывал все линии ее тела. Доходившая до середины икры немного расклешенная юбка довершала маскировку явно стройной фигуры, судя по аккуратным лодыжкам красивых ног.

Лукасу представлялось, что Амариллис была просто напичкана уймой старомодных, осложняющих жизнь и порядком надоевших добродетелей. Она полностью не соответствовала его вкусам.

Однако не это служило помехой. Он привык не отступать перед трудностями и, возможно, убедил бы себя заняться и этой проблемой, если бы Амариллис не работала в агентстве «Синерджи инкорпорейтед».

Лукас глубоко вздохнул и постарался сосредоточиться на цели своего прихода, ради которой он и появился в сугубо деловом кабинете Амариллис.

Он поднялся и, опершись ладонями о стол, на котором царил неестественный порядок, подался вперед ровно настолько, чтобы привлечь к себе все ее внимание.

— Мне сказали, что «Синерджи инкорпорейтед» — лучшая компания в этой области…

— Могу вас заверить, мистер Трент, что это так. — Тонкие брови Амариллис сошлись в сплошную полосу над безупречно прямым носом. — Кроме того, наше агентство придерживается высочайших профессиональных норм. Мы не беремся за любое предложение, и в связи с этим я должна задать вам несколько вопросов. Если не сочтете нужным отвечать, это ваше право. Но не рассчитывайте, что я соглашусь работать вместе с вами, не убедившись предварительно, что вы соответствуете нашим требованиям.

— Это вы мне? — Лукас стиснул зубы, чтобы не дать закипавшему в нем раздражению прорваться наружу. — Я Лукас Трент, президент «Лоудстар эксплорейшн», компании по разведке и освоению недр. Каждый банк в Нью-Сиэтле готов предоставить мне неограниченные кредиты. Я могу связаться с мэрией и попросить Ее честь поручиться за меня. Я могу позвонить с той же целью в приемную губернатора города-штата. Что еще, черт побери, вас интересует?

— Мне прекрасно известно, мистер Трент, кто вы такой. — В глазах Амариллис вспыхнули искорки искреннего волнения. — В Нью-Сиэтле вас знает каждый. — Она опустила голову и с нарочитой деловитостью зашелестела лежащими перед ней на столе бумагами. — Меня вполне удовлетворяет, что вы располагаете средствами, чтобы оплатить наши услуги. — Она смущенно покраснела.

Лукаса ошеломил румянец, проступивший на щеках Амариллис. Поразительно, но чопорная блюстительница этических принципов Основателей действительно смутилась.

Трент бросил взгляд на свои руки, которыми он продолжал опираться о стол. По сравнению с ними, огрубевшими, в шрамах и мозолях, особенно нежными и тонкими казались пальчики Амариллис с аккуратно подстриженными ногтями, покрытыми светлым лаком. Лукас отметил, что обручального кольца не было.

Трент сделал усилие, чтобы подавить проснувшееся в нем волнение, вызванное смущением Амариллис. Он не заводил знакомств с женщинами, наделенными такими же, как у нее, парапсихологическими способностями.

Амариллис являлась высококвалифицированным концентратором. Она не имела, как Лукас, парапсихологического таланта, но в то же время обладала уникальной способностью, отшлифованной в процессе тренировок, помогать людям с парапсихологическим талантом, фокусировать их находящиеся в рассеянном состоянии способности.

Непреложным оставался тот факт, что без помощи равного по силе концентратора даже самый мощный талант был не в состоянии использовать свои возможности более нескольких секунд.

При таком порядке вещей спрос определял предложение, что приносило концентраторам солидный годовой доход.

— Если вас удовлетворяет моя платежеспособность, — заметил Лукас, — к чему тогда остальные вопросы? Я полагал, что вы занимаетесь здесь делом и не тратите попусту время.

— Способность оплатить счет — лишь один из аспектов, которые мы в нашем агентстве принимаем во внимание при заключении договора. — Щеки Амариллис приняли естественный цвет. Она бесстрастно улыбнулась ему. — И это не самый важный момент. Надеюсь, что вы это понимаете.

— Да, безусловно. — Лукас, подавив стон досады, выпрямился и неторопливо направился через маленькую комнату к окну. Как он и предполагал, все оказалось достаточно сложным. Трент остановился и невидящим взглядом уставился в окно, за которым тремя этажами ниже улица жила своей суетливой жизнью.

Время близилось к полудню, деловая активность в городе была в самом разгаре. Лукаса радовала разноголосая мелодия, в которую сливались шум транспорта, суета снующих по улицам людей, громкие голоса порта. Во всем этом чувствовался ритмичный пульс быстро развивающейся экономики и полного сил общества, с уверенностью смотрящего в будущее. Но в мелодии жизни Нью-Сиэтла не всегда звучали бодрые ноты. То же самое можно было сказать и о двух других городах-штатах: Нью-Портленде и Нью-Ванкувере.

Планета Сент-Хеленс была открыта за два столетия до этого. Большую часть обосновавшихся на ней колонистов составили жители Северо-Западного побережья Тихого океана. Оказавшись в силу обстоятельств навсегда отрезанными от родной Земли, они поступили так, как это делали переселенцы во все времена. Они дали своим городам названия тех мест, которые им не суждено было больше увидеть. Прошли годы, и процветающими стали города-штаты Нью-Сиэтл, Нью-Портленд и Нью-Ванкувер, оставаясь одновременно хрупким ожерельем цивилизации, окаймляющим западное побережье самого большого на Сент-Хеленс материка.

Спустя всего несколько месяцев, как колонисты оказались пленниками Сент-Хеленс, привезенные с родной планеты механизмы и другие плоды высоких технологий стали активно разрушаться. Природа Сент-Хеленс раскрыла объятия для новых форм жизни, но явно отказывалась мириться с техническими изобретениями чуждой цивилизации, с которыми так тесно была связана жизнь пришельцев. Устойчивые к воздействию коррозии сплавы за каких-нибудь несколько недель обратились в пыль. Сверхпрочные, практически неразрушимые в условиях земной среды пластические массы подверглись разложению под влиянием атмосферы Сент-Хеленс, оказавшейся во всех остальных отношениях благоприятной для жизни землян. В конечном счете исчезло все, что было изготовлено и привезено сюда с родной планеты. Перед пришельцами встала дилемма: либо они смогут приспособиться к местным условиям, либо погибнут.

Поселенцы выжили, но победа далась нелегко. В конце концов колонистам удалось закрепиться в новом, незнакомом мире, они научились использовать местные материалы, но за все это пришлось заплатить высокую цену, включая утрату научных и технических знаний, накопленных на Земле на протяжении нескольких поколений.

Из исторических хроник потомки Основателей узнавали, что современная техника и уровень науки на Сент-Хеленс находились на примитивной ступени развития в сравнении с передовыми достижениями когда-то родной планеты. Но реальная жизнь диктовала свои правила, и плоды земной цивилизации представляли для жителей Сент-Хеленс лишь отвлеченный, лишенный практического смысла интерес.

Спустя два столетия самостоятельного существования, никто на Сент-Хеленс, за исключением сторонников нескольких религиозных культов, не верил в то, что произойдет чудо и Земля найдет свою затерянную колонию.

Итак, Сент-Хеленс стала для землян домом. Это был богатый зеленый мир. И хотя значительную часть планеты еще предстояло изучить и нанести на карту, оказалось, что потомки первых колонистов являются единственными представителями высших форм жизни.

Найденные Лукасом артефакты2 пробудили к себе живой интерес, но не вызвали в научных кругах серьезного беспокойства. Без сомнения, они были очень и очень древними. Большинство исследователей сходились на том, что эти предметы не местного происхождения. Ученые пришли к выводу, что находки имеют отношение к путешествующим в просторах космоса представителям инопланетной цивилизации, которые в глубокой древности основали на Сент-Хеленс свой форпост. Не вызывало сомнений, что, независимо от их происхождения, эти поселенцы давным-давно вымерли или покинули планету. Следовательно, колонии людей не грозило соперничество.

— Итак, мистер Трент, — решительно проговорила Амариллис, — если вы по-прежнему хотите нанять квалифицированного и опытного концентратора, давайте перейдем к следующему вопросу.

Лукас недовольно поморщился, услышав, с каким акцентом были произнесены слова «квалифицированный» и «опытный». Недостатка в неопытных, не имеющих специальной подготовки концентраторах не было. Но прибегать к их услугам было для Трента небезопасно. Он и так пошел на риск, обратившись в пользующееся хорошей репутацией агентство. Лукас готов был бы заложить душу, если бы при этом ему удалось обходиться без этих специалистов, вне зависимости от их ранга.

— Что-то не похоже, чтобы у меня был большой выбор. — Лукас бросил взгляд на Амариллис. Он стиснул челюсти, стараясь сохранить бесстрастный тон. — Задавайте ваши чертовы вопросы.

Амариллис пристально всматривалась в его лицо. Ее проницательный взгляд был слишком испытующим. Лукас принял непроницаемый вид. Он не сомневался в своем умении скрывать мысли. Богатая практика помогла ему преуспеть в этом деле.

— Отлично. — Амариллис взглянула в свои заметки. — Вы говорили, что ваше дело имеет секретный характер.

— Да.

— В чем конкретно заключается секретность, с чем она связана?

— С интересами компании.

— Это понятно, мистер Трент, — терпеливо продолжала Амариллис. — Только мне хотелось бы услышать более конкретный ответ.

— Ну хорошо, суть в том, что кто-то из тех сотрудников, кто пользуется моим доверием, предает мои интересы. Я выразился достаточно конкретно? — Просто удивительно, какого труда стоило произнести эти слова вслух.

Лукас сжал кулак и снова отвернулся к окну. В глубине души проснулась ноющая боль, принося почти физические муки. Да, его предали, и произошло это далеко не в первый раз. Но он никак не мог привыкнуть к ощущению леденящего душу холода, который он испытывал всякий раз, как это случалось.

«Тягостный счет продолжает расти, — с усталой горечью думал Лукас. — Сначала жена, Дора, потом компаньон Джексон Рай. И вот на этот раз — вице-президент его фирмы, отвечающая за связь с общественностью, Миранда Локинг».

Сам он и не собирался создавать в своей фирме «Лоудстар» отдел по связям с общественностью. Идея принадлежала Джексону Раю. У того была масса планов относительно компании.

— Понимаю. — Лукасу показалось, что голос Амариллис прозвучал неожиданно мягко.

Он болезненно поморщился, уловив в ее словах нотки сочувствия. Лукас сказал себе, что хорошо обученные, опытные концентраторы, как считалось, имели обостренную интуицию и повышенную проницательность. Ему следует держать себя с ней осторожно.

— Кто-то из штата компании продает одному из моих конкурентов конфиденциальную информацию, — пояснил Трент.

— А вы не думали о том, чтобы обратиться в полицию?

— Не хочу этого делать, поскольку в мои планы не входит судебное преследование.

— Понятно. Многие наши клиенты придерживаются того же мнения, когда речь идет о защите интересов компании. Огласка в этом вопросе для них явно нежелательна.

— Совершенно справедливо замечено. Ни одной компании не нужна подобная известность. В этом случае администрация предстает в невыгодном свете, оказавшись не в состоянии обеспечить необходимую защиту информации. — Он сам прекрасно понимал, что находится в глупом положении, и ему совершенно не хотелось, чтобы его промах стал темой для броских заголовков или попал в вечерние новости. Самый популярный тележурналист Нельсон Бэрлтон не упустил бы случая посмаковать эту историю.

Но огласка занимала его меньше всего. Он страстно желал лишь получить ответ. Ему необходимо было установить, почему Миранда так с ним поступила. Хотя, вполне возможно, правда могла оказаться для него малоприятной. Вот он выяснил, почему жена и компаньон предали его, но от этого в душе его не потеплело. Найденные ответы лишь усилили холод.

Ему бы следовало просто уволить Миранду и не изводить себя поиском истины.

— Заверяю вас, что наше агентство «Синерджи инкорпорейтед» проводит политику строгой конфиденциальности при заключении контрактов с клиентами, — заявила Амариллис.

— Да уж, пусть оно именно так и поступает. — Лукас снова бросил взгляд на Амариллис. Ему на ум само собой пришло сравнение: ее глаза напоминали окруженное папоротниками озеро в его любимом гроте на островах. Безмятежно невозмутимая поверхность скрывала невообразимые глубины. Трент снова напомнил себе, что живой ум, который прослеживался в ее чертах, лишний раз предупреждал его об осмотрительности.

— Значит, прежде всего предстоит установить личность виновного, не так ли? — продолжила Амариллис, откашлявшись и переводя взгляд на разложенные перед ней бумаги.

— В этом нет необходимости. Я знаю, кто занимался кражей секретов.

— Но если вам известно, кто за этим стоит, почему вы просто не уволите его? Вы ведь только что сказали, что не собираетесь обращаться в суд.

— Это женщина. — Лукас снова вернулся к своему креслу. — Ее имя Миранда Локинг. Она вице-президент компании «Лоудстар». Когда все выяснится, я ее уволю, но прежде мне хотелось бы кое-что узнать.

— Например?

— Я хочу узнать, она предала меня из-за денег или… или причина в другом. — Лукас стоял за креслом, сжимая его спинку.

— Значит, есть и другая причина? — Амариллис перевела взгляд на руки Трента.

Лукас оставил без ответа ее вопрос, отпустил кресло и стал мерить шагами маленькую комнату.

— Естественно, здесь не обошлось без посредника. Некто скупает информацию у Миранды и затем продает ее тому, кто предложит наибольшую цену. Я также хочу прижать и его.

— Но вам, возможно, не удастся доказать, что этот посредник в действительности нарушает закон, — предупредила Амариллис. — Но если вы и получите необходимые доказательства, вы же сами сказали, что не намерены обращаться в суд. Но если вы не собираетесь выдвигать обвинение, то мне непонятно, как вы рассчитываете наказать того, кто покупает сведения у Миранды Локинг?

— Об этом можете не беспокоиться. — Лукас задержался у противоположной стены и стал разглядывать украшавшие ее многочисленные дипломы и свидетельства. — Я найду способ справиться с посредником. Единственное, чего я от вас хочу, это помочь мне найти его.

— Мне это не очень нравится, мистер Трент. Вы, естественно, понимаете, что я никак не могу согласиться работать с вами, если вы намерены применить к этому посреднику противозаконные меры.

— Мне бы и в голову не могло прийти, мисс Ларк, убеждать вас поступиться принципами профессиональной этики, — возразил Лукас, не отрывая глаз от стены, увешанной официальными подтверждениями профессионализма их обладательницы. — А судя по рекомендациям, у вас этих принципов предостаточно. — Он наклонился, чтобы получше рассмотреть один из дипломов. — Вижу, вы закончили университет в Нью-Сиэтле и имеете степень в области трансфизики и философии.

— Да, я писала диплом по этике метафизики на факультете исследований явлений фокусирования.

— Впечатляет.

— Спасибо.

— Здесь сказано, что ваша квалификация позволяет вам работать с талантами десятого уровня.

— Вы просили предоставить вам концентратора полного спектра.

— Да, это так. — Лукас повернулся на каблуках и некоторое время смотрел на Амариллис изучающим взглядом. — Похоже, я получил, что хотел.

— Если вы решите работать со мной, — заметила, подняв брови, Амариллис, — вам придется считаться с моими принципами.

— Ну конечно, можете не беспокоиться, я не собираюсь применять в отношении посредника никаких насильственных мер, если мы его обнаружим. — Лукас лгал, стараясь говорить так, чтобы голос звучал спокойно и убедительно. — Но, если он занимается тем, чем я предполагаю, тогда я приложу силы, чтобы его разоблачить.

— Не понимаю вас. В чем конкретно вы его подозреваете? Это выходит за рамки покупки секретов вашей компании, верно?

— Мне кажется, он обладает гипноталантом, — ответил Лукас, слегка поколебавшись. — Я предполагаю, что он использует свои способности, чтобы заставить Миранду продавать ему служебную информацию.

Амариллис замерла от удивления. Она несколько раз растерянно мигнула, но потом взяла себя в руки.

— Постойте, значит, вы полагаете, что гипноталант заставил мисс Миранду Локинг пойти на хищение секретной информации.

— Да, возможен и такой вариант, — пробормотал Лукас.

— Надо сказать, крайне маловероятный. Вы знаете, наверное, мистер Трент, что мощные гипноталанты очень редки. Это уникальная способность психики. Как правило, люди, обладающие подобным даром, работают в области медицины.

— Но не все.

— Верно, некоторые выступают на сцене, — согласилась Амариллис. — Мне никогда не приходилось слышать, чтобы кто-либо из гипноталантов использовал свои способности, чтобы заставить кого-то совершить преступление. Я не уверена, что такая возможность существует даже теоретически.

— Не понимаю, что этому может помешать? — усомнился Лукас.

— Для того чтобы заставить жертву нарушить этический кодекс, гипноталант должен иметь очень большую парапсихологическую силу. Я бы сказала, для этого нужен талант девятого или даже десятого уровня. А вы знаете, какая это редкость для каждой группы талантов.

— Но тем не менее они есть.

— Они составляют менее полупроцента всего населения, согласно последним исследованиям.

— И все-таки они существуют, — стоял на своем Лукас.

— Но гипноталанты такой силы могли бы весьма преуспеть, занимаясь вполне легальной деятельностью, не выходя за рамки закона. Они бы работали в университете или в одном из медицинских учреждений. Для чего же им рисковать и идти на преступление?

— Кто знает? — Лукас развел руками. — Возможно, к этому их подталкивает сложность задачи и они считают это пробой сил. Может быть, организация хищения секретов корпорации доставляет больше удовлетворения, чем исследовательская работа или деятельность анестезиолога.

— Сомневаюсь.

— Не обижайтесь, мисс Ларк, — чуть заметно улыбнулся Лукас, — но вы рассуждаете наивно. Если бы вам довелось провести несколько месяцев на Западных островах, вы бы узнали, что есть немало людей, готовых, не задумываясь, нарушить так высоко чтимые вами этические нормы.

Щеки Амариллис вспыхнули.

— Вы кое-что упускаете из виду, мистер Трент, — сверкнула она глазами. — Если допустить, что в действительности существует мощный беспринципный гипноталант и он живет здесь, в Нью-Сиэтле, то ему не обойтись без равнозначного по силе и в такой же степени беспринципного концентратора.

— Я знаю.

— Взгляните на вещи здраво, мистер Трент, — со вздохом проговорила Амариллис. — Шанс возникновения такого криминального дуэта ничтожен.

— Но такая возможность существует.

— Да, предположить подобную ситуацию можно, но все же это маловероятно.

— Я хочу это проверить.

— А ведь вы пытаетесь ухватиться за соломинку, — задумчиво сказала Амариллис.

— Я стараюсь следовать логике вещей и действовать рационально.

— Хотите узнать мое мнение? — мягко осведомилась Амариллис. — Мне кажется, вам хочется найти оправдание тому, почему Миранда продала секреты конкурентам. Я вас понимаю. Вам проще считать, что мисс Локинг оказалась под пагубным влиянием гипноталанта десятого уровня. Это не так болезненно, как признать, что она злоупотребила своим положением и вашим доверием. Я права, мистер Трент?

Она была абсолютно права, но Лукас не намерен был это признавать. В сотый раз за последние двадцать минут он напомнил себе, что вся эта процедура с самого начала сулила мало приятного.

До этого времени он всеми силами старался обходиться без услуг профессионального концентратора для фокусирования своего таланта. Сам факт использования постороннего человека, чтобы направить в нужное русло поток парапсихологической энергии его мозга, вызывал в нем внутреннее сопротивление. В конце концов, это был его мозг и ничей больше. Ему бы следовало уметь контролировать свои возможности без постороннего вмешательства.

Большинство талантов низких уровней с легкостью относились к тому, что без концентраторов их парапсихологические способности не могли быть реализованы. Такой порядок вещей характеризовал большинство аспектов жизни на Сент-Хеленс. Природный порядок имел в своей основе принцип синергии. Это был самый сложный урок, который пришлось усвоить колонистам на протяжении двух столетий жизни на Сент-Хеленс. Законы природы, действовавшие на планете, лучше всего определяла пословица, известная на Земле: «Танго танцуют только вдвоем».

Первые признаки появления и развития у колонистов парапсихологических способностей стали отмечаться спустя полвека после прекращения связи с Землей. Последующие два десятилетия потребовались для того, чтобы ученые выявили существовавшие естественные дополнения к талантам.

И еще только через десять лет исследователи пришли к заключению, что концентраторы и таланты были созданы друг для друга с определенной целью. Без помощи концентратора ни один талант, вне зависимости от уровня энергических возможностей, не мог сосредотачивать свои парапсихологические способности более нескольких секунд. Большинство талантов были вообще не способны самостоятельно фокусировать свою энергию.

Стало общепризнанной истиной, что природа, создавая концентратора, позаботилась о том, чтобы талант не вышел из-под контроля и не стал опасен для общества. Чтобы совместные усилия принесли плоды, энергетический контакт между ними должен был осуществляться исключительно на добровольной основе.

Ученые не принимали всерьез мнение, что беспомощный, ничего не подозревающий концентратор, может оказаться во власти могучего таланта, имеющего низменные цели. Тем не менее такое категоричное заключение специалистов не служило препятствием для появления огромного количества романов и фильмов, где действовали сверхсильные психоэнергетические вампиры.

Одновременно с этим возник и завоевал популярность жанр романтических произведений, где экстраординарный талант соблазняет своенравную девушку-концентратора и делает ее рабой своей страсти.

В витрине книжного магазина, расположенного напротив офиса агентства «Синерджи инкорпорейтед», Лукас заметил новый роман известной писательницы Орчид Адамс «Необузданный талант». У него не возникло желания ни покупать, ни читать эту книгу. Бодрости духа у него бы от этого не прибавилось. И без того Трент слишком болезненно ощущал ограниченность своих парапсихологических и вообще каких бы то ни было способностей в отношениях с женщинами.

В реальной жизни концентраторам опасность не угрожала, стань они объектом происков психоэнергетического вампира — этакого злого гения романтических произведений. Самой природой в них был заложен механизм защиты. Концентраторы могли просто уйти от нежелательного контакта. Если же случайно они вступали во взаимодействие с превосходящим по мощности талантом, происходило как бы «отключение» их парапсихологических способностей.

Явление «отключения» или «перегорания», как его называли, не было длительным, но тем не менее оставалось очень неприятным ощущением для концентратора. Те, кому приходилось переживать подобное состояние, сравнивали его с потерей обоняния, осязания или зрения. На восстановление могли потребоваться недели.

По этой причине солидные, пользующиеся хорошей репутацией агентства, предоставляющие концентраторов, как, например, «Синерджи инкорпорейтед», требовали у клиентов квалификационное свидетельство и сертификат.

Лукас снова сосредоточил внимание на теме разговора.

— Я вовсе не пытаюсь найти оправдание, а ищу ответы.

— Поверьте, мистер Трент, никто не может понять вас лучше меня. Мне тоже случалось слышать упреки за чрезмерную настойчивость в стремлении найти ответы. Когда возникает вопрос, то вполне естественно появляется желание получить ответ. Однако в данном случае я не нахожу таких вопросов.

— Если я сознательно обманываю себя, чтобы не признать своей грубой ошибкой прием Миранды на работу в компанию «Лоудстар», так это мое личное дело. А вас я спрашиваю: вы согласны подписать контракт или нет?

— Если вы решительно настроены провести расследование… — мягко начала Амариллис.

— Да.

— И если вашей единственной целью является установление личности человека, которому мисс Локинг продает информацию.

— Именно это меня и интересует.

— Тогда это секретное расследование не выходит за рамки закона, — закончила Амариллис. — Я буду работать с вами в рамках, определенных условиями контракта.

— Я знал, что вы согласитесь, — усмехнулся Лукас. — Я талант девятого уровня, из этого следует, что ваша фирма запросит с меня за ваши услуги баснословную сумму.

— Вы вправе обратиться в любое другое агентство.

— Мы оба знаем, что и в других местах для меня дешевле не будет. — Лукас вернулся к своему креслу и сел. — Давайте решим этот вопрос. Я не могу тратить на это целый день.

— Прекрасно. — Амариллис взяла ручку. — Итак, вы сказали, что ваш талант соответствует девятому уровню.

— Да.

— У вас имеется соответствующее квалификационное свидетельство?

— Естественно. — Лукас нагнулся и расстегнул замок стоявшего за его креслом кейса. — У меня есть все подтверждающие это бумаги. — Он достал квалификационное свидетельство стандартного образца, полученное несколько лет назад, после того как с большим нежеланием согласился пройти тестирование. Лукас небрежно бросил на стол Амариллис папку, в которой находились результаты теста. — Все подписи и печати на месте. Если ваша квалификация позволяет вам фокусировать таланты десятого уровня, вы без опасения можете работать со мной. У меня только девятый.

— Не нужно скромничать, мистер Трент. — Амариллис с живым интересом изучала его свидетельство. — Таланты девятого уровня очень редки.

— То же самое относится и к концентраторам полного спектра, способным держать для них фокус.

— Верно, поэтому моя фирма и взимает высокую оплату за мои услуги. Вы, как хозяин «Лоудстар», я уверена, очень хорошо знакомы с основополагающими законами экономики.

— Ну как, все в порядке? — Лукас явно проигнорировал последние слова Амариллис.

— Из документов следует, — Амариллис сдвинула брови, — что вы не проходили тестирование до двадцати двух лет. Это довольно поздно. Большинство проходит тест в подростковом возрасте.

— Я вырос на Западных островах, — не задумываясь ответил Лукас. — У нас там не было этих современных устройств для тестирования. Поэтому я смог пройти тест, когда переехал в Нью-Сиэтл и стал учиться в университете на факультете минералогии кристаллов-синергетиков.

— Понятно.

Лукас украдкой следил за выражением лица Амариллис, в то время как она просматривала документы. Заметив, что она кивнула с явным удовлетворением, он немного расслабился.

В прошлом ему несколько раз приходилось объяснять причины задержки с прохождением теста. За прошедшие годы ответ был обкатан до автоматизма. История о детстве, проведенном на Западных островах, служила отличным прикрытием для истинной причины, суть которой состояла в том, что он намеренно уклонялся от прохождения теста до той поры, пока не уверился в своем умении скрывать свой не вписывающийся в общепринятые рамки талант.

Он хотел получить свидетельство таланта восьмого уровня, но в то время ему еще не удавалось контролировать свои энергетические возможности в такой мере, как теперь, поэтому результаты теста показали девятый уровень.

Трент решил, что десятый уровень ему не нужен, так как к талантам этого класса относились настороженно. Большинство людей воспринимали их с уважением, восхищались, а порой и благоговели перед ними, однако таланты такого уровня были редки, и рядом с ними другие чувствовали себя неуютно. Отношение к этой группе талантов отличалось осторожной сдержанностью, как и к людям, наделенным неординарной красотой или выдающимся умом. Естественно, подобная предвзятость не могла идти на пользу бизнесу.

— У вас способность таланта-детектора, — сказала Амариллис, постукивая кончиком ручки по папке с документами. — Вы можете определить талант в момент фокусирования им своей парапсихологической энергии. Это очень необычная способность.

— И в большинстве случаев чертовски бесполезная. — «Теперь нужно солгать насчет непопулярности», — подумал Лукас. — На этот талант мало спроса.

— Могу себе представить, — сочувственно откликнулась Амариллис. — Чаще всего работа связана с охраной интересов казино.

— Да, знаю. Но меня лично никогда не привлекала подобная перспектива. — Тренту было отлично известно, что таланты-детекторы часто привлекались для того, чтобы не допустить мошенничества при игре в карты и кости со стороны талантов, способных анализировать случайности и находить в них закономерности. — Мой интерес к азартным играм ограничивается принятием деловых решений.

— Полагаю, вы собираетесь воспользоваться вашей способностью улавливать талант в процессе его работы, чтобы установить, подвергалась ли мисс Локинг гипнотическому воздействию или нет.

— Верно. — Лукас уперся локтями в колени и свесил руки со сцепленными пальцами. — Я понял, что кто-то торгует конфиденциальной информацией, и провел предварительное расследование внутри фирмы. Несколько недель Миранда находилась под постоянным наблюдением. Я снабжал ее ложными сведениями.

— И что же вы узнали?

— Я установил, что она регулярно встречается с человеком по имени Мэррик Бич. Думаю, что он и есть посредник, но хочу в этом убедиться, еще мне надо выяснить, не пользовался ли он услугами концентратора, чтобы воздействовать на Миранду.

— Чтобы это сделать, вам необходимо зафиксировать момент его фокусирования для создания гипнотического эффекта. Вы представляете себе, насколько трудно будет осуществить эту задачу?

— В четверг вечером мне как раз представляется возможность сделать это.

— В четверг вечером?

— Миранда и Бич буду присутствовать на приеме в музее Нью-Сиэтла.

— А ведь в четверг вечером состоится открытие нового крыла в здании музея. — В глазах Амариллис вспыхнул интерес. — В новой галерее будут выставлены находки с Западных островов.

— Да. — Лукас нахмурился. — Даже самому сильному гипноталанту необходимо время от времени подкреплять свое влияние на жертву. Как по-вашему?

— Конечно, особенно если его установки направлены на то, чтобы заставить ее действовать против воли и истинных намерений.

— А чтобы дать ей такую установку, ему потребуется помощь концентратора.

— Да, но как я вам и говорила, все это маловероятно.

— По моим предположениям, Бич не упустит в четверг возможность воздействовать на Миранду. Я хочу засечь его в этот момент.

— Вы хотите нанять меня, чтобы во время приема я помогла вам сконцентрировать ваш талант? — Амариллис закусила губу.

— Вот именно, — мрачно усмехнулся Лукас. — Все просто, честно и абсолютно законно. Не говоря уже о соблюдении этических принципов.

— На прием получат приглашения только избранные. — Амариллис забарабанила по столу своими аккуратными, коротко остриженными ногтями. — Уверена, что в числе гостей окажутся лишь влиятельные особы и главные спонсоры. Боюсь, что я не принадлежу к этому кругу.

— Полагаю, что не составит труда получить приглашение для вас, — сухо заметил Трент.

— Ну конечно, — смутилась Амариллис. — Ведь это же вам принадлежат эти уникальные находки. Думаю, что руководство музейной гильдии не откажет вам в любой просьбе.

— Они мне признательны, скажем так.

— Ну, это мягко сказано, — заметила Амариллис. Лукас пожал плечами. Всем было известно, что находки с Западных островов считались самыми выдающимися из всех когда-либо переданных музею экспонатов. Они обещали привлечь множество посетителей, не говоря уже о весомых пожертвованиях.

— Мистер Трент, должна вас предупредить, — с мрачной уверенностью начала Амариллис, — что мне, как профессионалу, кажется, что вы потратите впустую деньги и время, занимаясь этим расследованием. Едва ли вероятно, что кто-то в действительности способен подвергнуть мисс Локинг гипнотическому воздействию, если только…

— Если что?

— Если только она сама была не против. Но в таком случае она перестает быть жертвой преступного гипноталанта.

— Я считал ее не только служащей, — тихо проговорил Лукас.

— Между вами существовали более тесные отношения?

— Не те, которые вы, вероятно, имеете в виду. Но определенные отношения между нами были. Три года назад она была помолвлена и собиралась стать женой моего компаньона Джексона Рая. После того как Рай погиб во время конфликта на Западных островах, я предложил ей должность вице-президента по связям с общественностью. Я знал, что ей нужна работа. Кроме того, мне представлялось, что компания у нее в долгу.

— Ну хорошо, мистер Трент, — помолчав, сказала Амариллис. — Я подпишу с вами контракт. — Она взяла ручку и начала писать свое имя на официальном бланке.

— Благодарю.

— Между прочим, вы подготовили легенду, чтобы объяснить мое появление на приеме? Мне же нужно находиться недалеко от вас. Я могу одеться официанткой. Естественно, вам необходимо будет обговорить этот вопрос с фирмой, обслуживающей прием в музее.

— Это не проблема. — Лукас не отрываясь смотрел на крошечные круглые сережки в ушах Амариллис. — Я собираюсь представить дело так, что вас прислало брачное агентство и у нас в этот вечер свидание.

Ручка замерла в руке Амариллис в самой середине подписи.

— Простите, что вы сказали? — Она смотрела на него широко раскрытыми от удивления глазами.

— Не секрет, что я заполняю анкеты для регистрации в брачном агентстве. Всем, включая Миранду, известно, что я намерен жениться, поэтому тем, кто будет вами интересоваться, я объясню, что вас прислало агентство.

Глава 2

Ее офис посетил сам Лукас Трент, знаменитый Человек-Лед. Как только дверь за Лукасом закрылась, Амариллис позволила себе расслабиться и дать выход удивлению, смешанному с восхищением, которое ей едва удавалось сдерживать до самого ухода клиента.

Именно он, Лукас Трент, только что сидел перед ней в этом кресле. Она подписала с ним контракт и будет держать для него фокус.

Она словно обмякла под воздействием нахлынувших чувств. Ей еще не верилось, что все это произошло наяву. Образ супермена, которого прозвали Человек-Лед, преследовал ее на протяжении многих месяцев. Нельзя сказать, чтобы это угнетало сознание, и тем не менее она постоянно чувствовала рядом его присутствие.

За год до этого фото Лукаса, показанное в новостях, приковало внимание Амариллис. В одно прекрасное утро она взяла в руки газету с его портретом и почувствовала неожиданное влечение. Ее не интересовала ни его процветающая компания, ни многочисленные рассказы о его решительных действиях при отражении нападения на Западные острова. Даже его удивительные находки не произвели на нее впечатления.

Амариллис привлекли его глаза. Она старалась уверить себя, что проснувшийся в ней интерес к Тренту мимолетен. Спустя месяцы после появления Лукаса на телеэкране и газетных полосах его образ как бы отошел на задний план сознания. Ей некогда было думать о Лукасе Тренте, она занималась делами поважнее.

Амариллис жила насыщенной жизнью, особенно в последние месяцы. Она порвала с Гифордом, оставила работу в университете, стала сотрудницей фирмы «Синерджи инкорпорейтед» и решила зарегистрироваться в брачном агентстве. У нее действительно не было времени, чтобы думать о Лукасе Тренте.

Его имя стало известно задолго до сообщений о найденных им необычайных предметах древней культуры. О нем заговорили три года назад, когда пираты предприняли попытку захватить Западные острова.

Разношерстное сборище преступников, авантюристов и подонков из трех городов-штатов, объединенных под началом одного главаря, намеревались установить контроль над богатыми природными ресурсами Западными островами.

Когда происходили эти события. Амариллис была очень занята исследованиями и преподаванием в университете, однако и ей стали известны некоторые подробности. В частности, она узнала, что жена Лукаса и его компаньон погибли во время первого набега пиратов.

В хаосе и неразберихе, царивших после нападения, Лукасу удалось объединить оказавшихся в этот момент на островах горняков, инженеров, торговцев, поваров, моряков и лавочников. Он сформировал из них отряды, которым поспешно присвоили официальный статус и дали полномочия полицейских сил.

Именно во время событий на Западных островах Нельсон Бэрлтон дал Тренту прозвище Человек-Лед. Бэрлтон и его коллеги-репортеры, освещавшие события, превозносили стратегию и тактику Лукаса. Менее чем через две недели пираты были полностью разбиты и изгнаны с островов.

Спустя три года внимание Амариллис привлекли сообщения о находках, сделанных Лукасом Трентом.

Ей никогда не забыть газетный снимок, напечатанный вскоре после того, как он вернулся из джунглей с таинственными реликвиями древней цивилизации. Суровые черты его лица прочно врезались ей в память.

Сегодня она осознала это с новой силой. Фотографии и телерепортажи не передавали в полной мере своеобразия его внешности. Лицо Лукаса нельзя было назвать красивым, оно ясно выражало силу и непреклонную решимость. Резко очерченные скулы, хищный нос и волевой рот своей необычностью и загадочностью притягивали к себе Амариллис, как влекли ее таинственные артефакты.

При встрече она увидела, что фотографии были бессильны уловить холодный сумрак его глаз. Амариллис оказалась совершенно неподготовленной, когда ей пришлось заглянуть в их затянутые туманной дымкой глубины. Холодом веяло от таившихся там водоворотов, сдерживаемых железной волей внутренней энергии. Амариллис пришло в голову, что Нельсон Бэрлтон и не подозревал, насколько точно подходило Лукасу данное им прозвище — Человек-Лед.

Для Амариллис неприятным открытием стало осознание того, что в реальной жизни притягательная сила личности Трента оказалась сильнее воздействия, которое оказывали на нее его фотографии и изображение на экране телевизора. От его лаконичной, протяжной, типичной для выходцев с Западных островов манеры говорить пробегала дрожь по ее телу. А вид его больших, огрубевших за годы жизни в джунглях рук, вызвал необъяснимое томление. Теперь, как и год назад, она не могла найти логического объяснения такого сильного влияния. Амариллис вздохнула с облегчением, когда дверь ее офиса закрылась за Лукасом.

— Что скажешь? — В комнату размашистым шагом вошла Клементина Мэлоун, полноправная владелица агентства «Синерджи инкорпорейтед». Ее проницательные глаза блестели так же ярко, как и металлические кнопки на ее куртке и брюках из черной кожи. Казалось, даже жесткий ежик ее совершенно белых волос дрожал в нетерпеливом ожидании. — Ты получила подпись Трента под контрактом?

— Да, пожалуйста. — Амариллис помахала подписанными бумагами. — Мы будем работать с ним вместе в четверг вечером. Но мне кажется, Клементина, здесь надо кое-что уточнить. В связи с его делом возникли некоторые проблемы.

— Мы все сможем устроить. — Клементина взяла из рук Амариллис бланки контракта и придирчиво осмотрела подписи. — Прекрасно, просто замечательно.

— Спасибо. — Амариллис наблюдала, как ее шеф пробежала глазами короткий текст договора. Ей было приятно видеть, что Клементина осталась довольна. Лукас Трент был самым серьезным из клиентов, с которыми Амариллис подписала контракты с момента своего поступления в агентство. Она понимала, что этот договор значил много не только для ее карьеры, он также повышал престиж фирмы.

— Я знала, что тебе это удастся. — Клементина подняла глаза от документа. — Я как раз говорила Смит-Джонсу, что этот контракт выведет «Синерджи» в высшую лигу. Мы обойдем «Прауд фокус».

Фирма «Прауд фокус» являлась основным конкурентом агентства «Синерджи». В Нью-Сиэтле существовало несколько фирм, предоставлявших услуги по фокусированию, однако в соперничестве между «Синерджи» и «Прауд фокус» присутствовал еще и личный мотив. Агентством «Прауд фокус» владела Грейс Прауд — постоянная партнерша Клементины. Амариллис было известно, что эти женщины, являясь яростными соперницами в бизнесе, тем не менее прожили в счастливом союзе больше пятнадцати лет.

— Извините, Клементина. — Амариллис потянулась через стол, чтобы взять бумаги. — Боюсь, что вы не сможете широко афишировать эту сделку. Мистер Трент не хочет огласки. Секретное расследование, вы понимаете?

— О, конечно, конечно, — сказала Клементина, присаживаясь боком на краешек стола. Круглые металлические серьги в ее ушах медленно закачались. — Но об этом станет известно в кругах, в которых вращается Трент. Если он останется доволен, то порекомендует наше агентство другим. И скоро мы станет самой престижной фирмой в городе.

— А мы и так самое престижное агентство, — заметил с порога Байрон Смит-Джонс, совмещающий в фирме обязанности секретаря и служащего, ведущего прием посетителей. — Сколько мне раз вам это повторять, Клементина. Нужно широко мыслить. Самое главное — создаваемый имидж. Нужно войти в образ, и он станет реальностью.

— И дернул меня черт отправить тебя на прошлой неделе на этот семинар по методике управления на основе положительного синергетического эффекта. — Во взгляде Клементины сквозили недовольство и снисходительность.

— Вы сделали это, потому что понимаете: судьбой мне предназначено многого достичь. — Байрон самодовольно ухмыльнулся. Худощавый с приятными чертами лица, он привлекал своей молодостью. Но, по мнению Амариллис, Байрон чересчур следовал моде, она не одобряла его ультрасовременный стиль. Он недавно перешагнул двадцатилетие. Собранные сзади светлые волосы перетягивал черный кожаный шнурок. Байрон носил брюки цвета хаки и в тон им рубашку. На них красовалось неимоверное количество эполет, пряжек, кнопок и карманов. Довершали его наряд специально потертый кожаный ремень и нарочито ободранные ботинки. Байрон мог вполне сойти для рекламы стиля Западных островов.

Этот стиль совершил переворот в моде. Он возник стихийно годом раньше, когда популярный журналист Нельсон Бэрлтон прибыл на Западные острова, чтобы вести репортажи с мест, где были сделаны сенсационные находки. В течение недели в вечерних новостях он появлялся перед зрителями одетый на манер жителей Западных островов. Выглядел Бэрлтон очень колоритно. Он не только заинтересовал публику необычными находками, но и оказал неоценимую услугу производителям ткани цвета хаки.

Мужская часть молодежи всех трех городов-штатов буквально с ума сходила от нового направления в моде, названного стилем Западных островов. И спустя год ажиотаж не спадал. Предстоящее открытие в музее новой экспозиции — артефакты, найденные Лукасом, — вызвало у публики волну интереса, одновременно мода на стиль Западных островов получила новый импульс.

— Судьба подчиняется принципам синергии и может быть изменена, — произнесла нараспев Клементина.

Байрон недовольно поморщился и обратился к Амариллис:

— А тебя не выводит из себя, когда она начинает цитировать одного из этих замшелых, выживших из ума философов?

— Клементина привела слова Патриции Торнкрофт Норт, — Амариллис непроизвольно переключилась на менторский тон. — Норт не относится к древним философам, с их устаревшими теориями. Она принадлежит к числу тех, кто открыл Три Принципа Синергии. Если бы не она, не видать бы тебе этого тепленького местечка в «Синерджи инкорпорейтед».

Клементина сдавленно фыркнула. Байрон застонал и картинно приложил руку ко лбу.

— Ах, Амариллис, умоляю, не нужно больше нравоучений, я только начинаю приходить в себя после твоей вчерашней проповеди.

— И у нее это хорошо получается, — вставила Клементина.

Щеки Амариллис зарделись. Она так и не привыкла разбираться в шутливых замечаниях в свой адрес. Во многих случаях для нее оставалось загадкой, подтрунивают ли над ней или за репликой скрывается что-то серьезное. В университете все было иначе, вспоминая об этом, Амариллис ловила себя на мысли, что ей недостает серьезной атмосферы факультета исследований явлений фокусирования. Но такие минуты были редки.

— А главное заключается в том, — назидательным тоном продолжал Байрон, словно втолковывая ребенку основы понятия синергии, — что ты, Амариллис, поймала для доброй славной «Синерджи» увесистую рыбину. На твоем месте я бы не медлил с просьбой о повышении жалования. В бизнесе важно не упустить момент.

— Ценю твой совет, Байрон, — иронически улыбнулась Амариллис. — Но думаю пока повременить с этим. У меня такое чувство, что после завершения нашей совместной работы мистер Трент не будет удовлетворен ее результатами.

— Что ты хочешь этим сказать? — В широко раскрытых глазах Клементины мелькнула тревога. — Чем он может быть недоволен? Я знаю, что у него девятый уровень, но ты вполне можешь с ним работать. Ты ведь концентратор полного спектра, черт возьми, твоя квалификация предусматривает даже контакт с талантом десятого уровня.

— Дело не в этом. — Амариллис с сожалением смотрела на контракт. — С фокусированием его таланта проблем не будет. Но он ищет ответы на свои вопросы, а я не уверена, что эти ответы придутся ему по душе.

— Ну и что из этого? — нахмурился Байрон. — Он должен внести установленную плату независимо от того, понравятся ему или нет полученные результаты.

— Да, но, возможно, его это не удовлетворит, — заметила Амариллис. — Вы знаете, что собой представляют таланты высших уровней. Они высокого мнения о себе, и с ними трудно иметь дело. Им свойственно обвинять концентратора, с которым они работали, если их не устраивают результаты совместной работы. Они заявляют, что фокус был недостаточно четким или слабым, чтобы удержать их парапсихологическую энергию.

— Ты сказала, что это будет секретное расследование? — Взгляд Клементины стал напряженным. — И что же мистер Трент хочет установить?

— Вы не поверите в то, что я скажу. Он считает, что сильный гипноталант с помощью внушения заставляет одну из сотрудниц «Лоудстар» передавать ему конфиденциальную информацию.

— Гипноталант? — удивленно переспросил Байрон. — Ты это серьезно?

— Какая нелепость, — с досадой поморщилась Клементина. — Подобные истории встречаются в фильмах да в романах Орчид Адамс.

— Психоэнергетический вампир! — с деланным ужасом воскликнул Байрон. — И он может соблазнять невинных девушек-концентраторов, превращая их в своих любовниц.

— Похоже, мистер Трент чересчур долго жил в джунглях, — произнесла Клементина.

— Я пыталась его отговорить, — с мрачным видом отозвалась Амариллис, глядя на контракт.

— Что?! — Примостившаяся на краю стола Клементина чуть не свалилась на пол от неожиданности. — Ты пыталась отговорить его заключать договор? Да ты просто сошла с ума. Он самый выгодный клиент из всех, которые у нас были.

— Боюсь, как бы он не стал самым недовольным, — ответила Амариллис. — Из его затеи ничего хорошего не выйдет.

— Черт возьми. — Клементина нервно облизнула губы, в сложившейся ситуации она взвешивала все за и против.

Маленькая комната словно погрузилась во мглу.

— Не смотрите вы на это дело так мрачно, — заметил Байрон. — Трента называют Человек-Лед. Он живая легенда. А это значит, что парень совсем не глуп. Он не может не знать, что всякие гипноужасы вряд ли возможны. Может быть, ему нужно проверить и исключить все варианты, прежде чем что-то предпринять. Ведь теоретически не исключена вероятность существования сверхмощного гипноталанта.

— Безусловно. — На лице Клементины появилась язвительная гримаса. — Теоретически правы и эти чокнутые из секты «Возвращенцы», проповедующие, что Переход однажды снова откроется и мы все вернемся на Землю.

— Не смейся, Клементина. Трент вовсе не безумный фанатик, как эта публика из секты. — Байрон обратился к Амариллис: — Я знаю, что у него девятый уровень. Он сказал мне об этом, когда договаривался о встрече. Но какой именно у него талант?

— У него способность распознавать таланты в момент их фокусирования. Он талант-детектор.

— И только? — Байрон был явно разочарован.

— Как сказано в его квалификационном свидетельстве, Трент — талант девятого уровня.

— Девятого, — восхищенно присвистнула Клементина. — Какая жалость: такой мощный энергетический потенциал и к нему такой бесполезный талант. Так же бессмысленно, как растопить сначала огромный кусок льда, а потом опять морозить воду и делать из нее кирпичи.

— Пример неудачного проявления принципа совместного действия. — Байрон с сожалением покачал головой. — Только представьте себе, как, должно быть, обидно иметь такой мощный талант и знать, что он способен лишь распознавать другие таланты.

— Наверное, это очень угнетает, — согласилась Клементина, — неудивительно, что в газетах ничего не сообщалось о его парапсихологических способностях. Скорее всего, у него нет желания об этом говорить.

— А вы знаете, — поджал губы Байрон, — уверен, у Трента действительно есть необычный талант.

— И какой же? — поинтересовалась Амариллис.

— Его прозвали Человек-Лед, потому что он умеет находить места, где есть лед-желе, «студень», как его называют. Я думаю, может быть, у него есть способность обнаруживать руду и минералы или еще что?

— Нет, он ведет разведку обычным способом, — возразила Амариллис. — А это означает кропотливые исследования и изнурительные полевые работы. У него диплом выпускника факультета минералогии кристаллов-синергетиков.

Амариллис была мало знакома со сложным процессом, связанным с разведкой месторождений льда-желе, но она хорошо знала, что это нелегкий, а порой и опасный труд. В то же время эта работа была жизненно необходима и хорошо оплачивалась.

Льдом-желе или «студнем» называли в повседневной жизни вещество, которое в действительности представляло собой полужидкий кристаллический кварц полного спектра. «Студень» имел множество необыкновенных свойств, включая необычную желеобразную консистенцию, в этом состоянии он и встречался в природе. Но главное его достоинство состояло в том, что это вещество могло быть использовано для производства энергии, экологически чистой, высокопродуктивной и дешевой.

Лукас Трент открыл на Западных островах богатые залежи этого сырья и нажил на его добыче большое состояние. Созданная им компания по разведке и освоению недр «Лоудстар эксплорейшн» считалась самой преуспевающей в отрасли.

— Мне наплевать, каким способом он ищет свой «студень», — заявила Клементина. — Для меня важно, что благодаря этому Трент стал самой заметной и влиятельной фигурой в городе-штате. — Указывая на Амариллис унизанным стальными кольцами пальцем, она продолжала: — Я надеюсь, что тебе удастся убедить его, что он получит от нашей фирмы все услуги в строгом соответствии с суммой оплаты, даже в том случае, если никакого энергетического вампира и не существует.

— Хорошо, шеф.

— В договоре Трент указал, что ему нужен высококвалифицированный концентратор. — Клементина встала и уперла руки в бока. — Именно это он и получит. А уж какие будут ответы, когда ты будешь фокусировать его талант, это уж проблемы мистера Трента, нас они не касаются.

— Надеюсь, вы не забудете об этом при раздаче годовых премий, — скромно заметила Амариллис.

— Не волнуйся, — коротко рассмеялась Клементина, — ты уже заработала эту премию. До того как ты у нас появилась, мне не удавалось заманить в наше агентство талант девятого уровня. Все они снобы до мозга костей. Им обязательно нужен концентратор с грудой дипломов и свидетельств. Восьмой уровень тоже чертовски капризен.

— Очень жаль, что у Трента оказался такой неинтересный талант, правда, Амариллис? — Байрон изобразил на лице огорчение. — При других обстоятельствах работать с ним было бы куда заманчивее. Я говорю о секретности задания. Нам не часто приходится заниматься подобными делами.

— Не думаю, что талант мистера Трента вызовет особый восторг, особенно если учесть, что нам едва ли удастся обнаружить присутствие гипноталанта. Но тем не менее мне кажется, работа все равно предстоит интересная. По крайней мере для меня она обещает некоторое разнообразие. В первый раз буду действовать тайно.

— И где же намечен сеанс? — оживился Байрон.

— В четверг вечером музей Нью-Сиэтла устраивает прием по случаю открытия нового крыла, где разместится экспозиция с находками с Западных островов. Там мне и предстоит тайно работать с мистером Трентом.

— Что это значит «работать тайно», — нахмурилась Клементина. — Я считала, что это будет обычная конфиденциальная проверка.

— Ничего особенного в этом нет, — заверила ее Амариллис.

— Готов поспорить, Трент договорился, что Амариллис замаскируется под официантку, — Байрон явно заинтересовался и продолжал развивать свою мысль. — И тогда ее присутствие рядом будет выглядеть естественно, когда ему потребуется концентратор, чтобы фокусироваться.

— Представляю ее в симпатичной белой с черным униформе с подносом в руках. — Клементина в притворном восторге закатила глаза. — Не забыть только сделать снимок перед уходом. Мы бы вставили фото в рамочку и повесили в приемной, а внизу подпись: «Мы готовы во всем услужить клиентам!»

— К вашему сведению, — Амариллис гордо выпрямилась в кресле, — в четверг мне не придется бегать с подносом.

— Вот как? — Клементина смотрела на Амариллис с растущим интересом. — Значит, Трент собирается представить тебя как журналистку или сотрудницу музея?

— Не совсем. — Амариллис старалась держаться невозмутимо. — Я буду выступать на вечере как кандидатка от брачного агентства на роль его жены.

Реакция оказалась сильной, но Амариллис ожидала большего.

— Ты пойдешь на вечер как кандидатка от брачного агентства? — ошеломленно переспросил Байрон.

— Да уж, — почти беззвучно присвистнула Клементина. — Кто бы мог такое предположить?

— А что в этом странного? — Амариллис вздернула подбородок. — Мистер Трент подал заявление в брачное агентство и заполняет анкеты. Он мне сам об этом сказал.

— Вот вам превратности судьбы. — Глаза Клементины игриво заблестели. — Что бы по этому поводу сказали твои дядя и тетя?

— Тетя Ханна и дядя Оскар ничего об этом не знают, и я не собираюсь ставить их в известность. — В ее взгляде читалось предостережение. Ее дядя и тетя, а также большая часть родственников жили в фермерском районе, в небольшом городке Лоу-Белли, расположенном от Нью-Сиэтла в часе езды на машине. Ни к чему родственникам вообще знать о ее работе в четверг. — Более того, если кто-либо из вас проболтается, вам же будет хуже.

— Не волнуйся, — вскинул руки Байрон, — мы с Клементиной не пророним и слова.

— А нам и не нужно ничего говорить, — сухо заметила Клементина. — Прием в музее обязательно привлечет внимание репортеров. Могу поспорить, что соответствующие сообщения появятся во многих местных газетах. Скорее всего, сам Нельсон Бэрлтон там будет. Можешь мне поверить, Амариллис, твои тетушка с дядюшкой развернут «Вестник ЛоуБелли» и обнаружат там милый снимок своей драгоценной племянницы под руку с одним из самых богатых мужчин штата.

— Боже мой! — Амариллис уронила голову на руки. — Я совсем забыла о прессе.

— Становится все интереснее и интереснее. — В глазах Байрона вспыхнули озорные огоньки.

— Прекрати, Смит-Джонс. — Амариллис повернулась в сторону Байрона.

— Довольно, мальчики-девочки, — подняла руку Клементина, останавливая перебранку, — здесь не место для ссор, пререкаться будете в другом месте. Тебе, Амариллис, надо после обеда уйти.

— Почему?

— Потому что через сорок восемь часов ты станешь участницей самого главного события сезона вместе с одним из наиболее известных в штате бизнесменов. Интуиция подсказывает мне, то у тебя нет соответствующего туалета.

— Господи! — в панике воскликнула Амариллис. — Мне же нужно заняться покупками.

— Посмотри платье из шарфов, модель сезона, — посоветовал Байрон, окидывая Амариллис оценивающим взглядом. — Тебе пойдет зеленый цвет.

— Он прав. — Клементина задержалась у двери. — Зайди в магазин на Пятой авеню. Грейс почти все там себе покупает. Попроси выписать чек на счет агентства «Синерджи». — Она хитро подмигнула. — Платье запишем как текущие расходы, вызванные производственной необходимостью.

— Но больше всего тебе повезло, что ты прокатишься в его машине, — откровенно позавидовал Байрон.

— А что необыкновенного в его машине? — поинтересовалась Амариллис.

— Это же настоящий «айсер», я видел его у входа, шикарная вещь.

Как бы ни сложился вечер, сегодня она наконец освободит свое сознание от Лукаса Трента.

Амариллис накинула платье и наблюдала в зеркало, как оно плавно скользнуло вниз. Она прошлась по комнате, чтобы посмотреть, как сидит на ней ее новый наряд. При каждом шаге мягко колыхались узкие, похожие на шарфы, полоски зеленой ткани, из которых было искусно скроено платье. Нежный шелк, казалось, струится. Она повернулась — невесомые зеленые лепестки прильнули к телу. Амариллис сделала еще несколько шагов — зеленые шарфики согласно закачались.

Еще шаг, она закружилась и остановилась, глядя в зеркало. Беспокойные ленты покорно вернулись на свое место. Амариллис коснулась выреза на платье, прикидывая, не слишком ли он глубок, но потом решила, что на вечере многие женщины будут в еще более открытых платьях. Она внимательно посмотрела, не выглядывают ли в вырезе бретельки от лифчика.

Удобный лифчик, способный выдержать многократную стирку. Она купила его в центральном магазине на проводившейся каждые полгода распродаже. Вещь практичная и ноская, с десяток таких же лифчиков аккуратной стопкой лежали в верхнем ящике бельевого шкафа. Амариллис понимала, что под платье из шарфиков такого не надевают. Она пожалела, что у нее нет изящного шелкового бюстгальтера, более подходящего к подобному туалету. Что-нибудь воздушное из черных кружев.

С другой стороны, может быть, ей больше и не придется надеть это платье, поэтому не стоило попусту тратить деньги на роскошное белье.

Амариллис нравилось платье, и она радовалась, что оделась за десять минут до приезда Лукаса. Довольная собой. Амариллис вышла из спальни. Она чувствовала себя спокойной и собранной, как и следовало хорошему концентратору перед сеансом интенсивного фокусирования.

Внезапно Амариллис осознала со всей силой суть происходящего. Мысли о предстоящем вечере вернули ее к действительности.

Она крепко сцепила руки и несколько раз глубоко вздохнула, влажные ладони вызвали у нее досаду. Амариллис сделала усилие, чтобы подавить нарастающее возбуждение, но от этого разволновалась еще сильнее. Она приказала себе собраться и успокоиться.

Амариллис остановилась посреди небольшой гостиной и стала внушать себе, что концентратор должен хорошо владеть собой, чтобы установить фокус для таланта высокого уровня. В этот вечер ей обязательно было нужно отлично выполнить свои обязанности, если не ради себя, то для «Синерджи инкорпорейтед».

Мысли о долге и ответственности подействовали, как всегда, успокаивающе. Она с облегчением почувствовала, что пульс выравнивается. Рассудительность профессионализма, словно защитным покрывалом, окутала ее.

Снова пришла уверенность. Все приходило в норму. Она напомнила себе, что скоро сеанс. Она подписала контракт: впереди ее ждал не отдых, а работа. Волнение прошедших двух дней не должно было сказаться на качестве ее работы. И не играло роли, что сам Человек-Лед должен был воспользоваться установленным ею фокусом.

У входной двери раздался звонок. Приехал Лукас.

Амариллис решила не торопиться. Когда она пересекала небольшой холл, звонок прозвучал снова. К обычно мелодичной трели примешалась повелительная нота. «А таланты высоких уровней нетерпеливы, — отметила про себя Амариллис. — Они требовательны, высокомерны, с ними трудно работать». По этой же причине у нее редко складывались хорошие отношения с концентраторами полного спектра.

Хотя шла она не спеша, подходя к двери, Амариллис ощутила легкое волнение. Наконец она открыла, на пороге стоял Лукас.

— Вы рано, — заметила Амариллис.

— Сейчас ровно семь, — ответил Трент, бросив хмурый взгляд на часы.

— Подумать только, — принужденно улыбнулась она. — Наверное, у меня часы отстают.

Лукас оделся подчеркнуто строго: черная рубашка, черный пиджак, такого же цвета брюки и галстук. «Ни намека на хаки», — отметила про себя Амариллис. Ей хотелось узнать мнение Трента по поводу повального увлечения стилем Западных островов. Оно явно не было высоким, судя по его коротко остриженным и гладко зачесанным назад волосам, никаких новомодных выкрутасов. Лукас придирчиво оглядел Амариллис с ног до головы.

— Что-нибудь не так? — Наверное, она выглядела смешно.

— Нет, что вы, все в порядке.

— Входите. — Амариллис отступила назад в прихожую. — Я отлучусь на минуту, только захвачу сумочку.

— Не торопитесь. — Он прошел в дом. — У нас в запасе много времени.

— Подождите, пожалуйста, здесь, я сейчас. — «Значит, он заранее решил, что я буду долго собираться», — с досадой подумалось ей.

Амариллис вошла в спальню и порывисто схватила сумочку, лежавшую на туалетном столике. Она вышла в гостиную и нашла Лукаса изучающим содержимое ее книжного шкафа. Его большие руки держали новый роман Орчид Адамс «Необузданный талант». Он как-то странно посмотрел на Амариллис.

— Не говорите мне, что любите эти романтические истории о психоэнергетических вампирах, — сказал Трент с сомнением, но без насмешки.

— Между прочим, они мне действительно нравятся.

— Но вы же не думаете всерьез, что в реальной жизни существуют экстраординарные таланты, способные подчинять своей воле беспомощных концентраторов.

— Конечно же нет, но ведь это художественная литература, там описываются вымышленные события.

— Я мало читаю художественную литературу, предпочитаю научную.

— А меня совсем не удивляет, что у нас разные вкусы, — чуть язвительно улыбнулась Амариллис. — Существует утверждение, что талантов высокого уровня и концентраторов полного спектра может объединять только совместная работа.

— Верно. — Он снова оглядел ее, словно отмечая все возможные различия. — Мы можем ехать?

— Конечно.

Амариллис повернулась, чтобы идти к двери, и в этот момент раздался телефонный звонок. Она сделала вид, что не слышит.

— Вы вполне можете ответить, — непринужденно заметил Лукас, — мы не торопимся.

— Вы уверены?

— Поверьте, меня не очень прельщает перспектива тянуть целый вечер зеленый пунш и давиться бутербродами.

— Слушаю, — сказала Амариллис, сняв трубку.

— Здравствуй, дорогая. — Голос Ханны Ларк звучал тепло и приветливо. Она работала врачом, и ее мягкая манера объяснялась природным стремлением заботиться о других. — Рада, что застала тебя.

— Прости, тетя, но я как раз сейчас собралась уходить. — Амариллис краешком глаза посмотрела на Лукаса: теперь он изучал коллекцию музыкальных дисков. — Мы можем отложить разговор? Надеюсь, ничего срочного?

— Это займет всего несколько минут, — уверила ее Ханна. — Как мы договорились, я заполняю твои анкеты для брачного агентства. Мне бы хотелось кое-что у тебя выяснить.

— Прошу, тетя, только не сейчас.

— Ты будешь делать оговорки в отношении внешности?

— Пожалуй, нет.

— Рост, вес, цвет глаз?

— Да нет же, тетя, это несущественно.

— Ты в этом уверена, милая?

— Конечно.

— Хорошо, это значительно облегчает дело. Теперь уровень интеллектуальных способностей и образование. Безусловно, это серьезные моменты. На этот счет я сделала у себя особую пометку. А как с общими интересами? Здесь ты будешь очень разборчива?

— Очень. Психологическая совместимость — непременное условие. Извини, тетя, но меня ждут. Придется перенести обсуждение на другой день.

— А кто тебя ждет? — По голосу чувствовалось, что Ханна заинтригована. — Это мужчина?

— Да, допустим.

— Он с твоей работы?

— В некотором роде. Расскажу все позднее.

— Ты меня избегаешь. Амариллис, — вздохнула Ханна. — Это происходит всякий раз, когда я стараюсь привлечь твое внимание к этим анкетам. Но сколько же можно тянуть? Агентство «Синергетические связи» — лучшая фирма в городе по подбору супругов. Они строго ограничивают круг своих клиентов. У них все вакансии были заняты на шесть месяцев вперед. Совсем непросто оказалось уговорить их сделать для тебя исключение. Пришлось использовать личные контакты.

— Я понимаю, мне очень повезло, что удалось включить меня в списки «Синергетических связей». Обещаю, завтра я позвоню тебе и мы заполним вместе все бумаги, а сейчас спешу.

— Согласна, завтра с утра этим и займемся. Больше нельзя откладывать. А куда ты, между прочим, собираешься?

— На прием в музей.

— Ты серьезно? — радостно ахнула Ханна.

— Вполне. Позже поговорим, тетя, до свидания. — Амариллис торопливо опустила трубку, боясь, что Ханна, придя в себя от изумления, засыплет ее вопросами. — Идемте, пока она снова не позвонила, — сказала она Тренту.

Взгляд Лукаса остался непроницаемым, они направились к выходу.

— Вы зарегистрированы в агентстве «Синергетические связи»?

— На этом настояла моя тетя, — поморщилась Амариллис. — Она сказала, что они с дядей Оскаром поженились по рекомендации этого агентства.

В глазах Лукаса промелькнуло понимание. В этот момент Амариллис почувствовала, что они оба ощутили некую связь. Она и Человек-Лед могли не иметь ничего общего, но в вопросах, касавшихся брака, прекрасно понимали чувства друг друга.

Вступление в брак считалось на Сент-Хеленс важным и ответственным делом. Порядок его заключения соблюдался очень строго с тех пор, как был установлен Основателями, которые нуждались в крепкой семье, чтобы оторванная от родной планеты колония смогла вынести тяготы жизни в чуждом мире. Проведенные Основателями исторические и психологические исследования утвердили их во мнении, что решить все грядущие проблемы способно лишь общество, основанное на прочных семейных связях.

Институт брака получил постоянную основу. Брачные узы соединяли не только двух людей, но также их семейства. Под руководством Основателей вся сила общества и вся мощь закона были приведены в действие, чтобы закрепить как писаные, так и неписаные положения, регулировавшие социальный порядок.

Амариллис слишком хорошо знала эти правила. Ее родители не были официально женаты. Ей не исполнилось и года, когда они погибли, и девочке пришлось заплатить сполна за их опрометчивость.

Незавидной была судьба ребенка, рожденного вне брака, в обществе, где семейные отношения определялись жесткими рамками раз и навсегда установленных законов. Позор и унижение годами преследовали несчастных детей, особенно в таких маленьких городках, как тот, в котором выросла Амариллис. Она отлично понимала, что ей еще очень повезло в жизни. Многие незаконнорождённые дети оказались не столь удачливыми.

После гибели матери Амариллис Ханна и Оскар Ларк взяли девочку в свой дом. Она росла в окружении любящих родственников. Но что могли поделать они с жестокостью одноклассников, сплетнями и многозначительными взглядами взрослых? Бессильны были Ларки и против того факта, что богатые и влиятельные Бейли — родственники отца Амариллис — не желали ее признавать.

Со своей стороны, Амариллис еще в детстве дала себе клятву никогда не огорчать тетю, дядю и других родственников. Она знала свои обязанности. В первую очередь это относилось к замужеству, когда придет для этого время. Естественно, достойного супруга должно было подобрать брачное агентство. Она сколько могла старалась отодвинуть решающий момент. Но теперь все отговорки были использованы.

Рано или поздно приходилось вступать в брак всем: веселым, беззаботным и сдержанным, строгим, а также тем, кто по характеру находился между первыми и вторыми. Одинаковый статус и равные обязанности перед обществом наравне с разнополыми браками имели и союзы лиц одного пола, их называли постоянными партнерами. Развод был практически невозможен.

Немногие шли на риск самостоятельно выбрать себе пару — сказывалась зависимость от общественного мнения, обязательства перед семьей и боязнь административных последствий, останавливала также и нерушимость семейного союза: в случае неудачи брак невозможно было расторгнуть. Считалось, что принятые в пылу страсти решения не заслуживают доверия и на них нельзя полагаться, однако же это вовсе не означало, что проявление чувств считалось чем-то запретным. Напротив, добрачные связи не были редкостью, случались они и после заключения брака. Тогда от любовников требовалось соблюдение осторожности. Ответственные люди придерживались принципа: не задевать своими поступками чести семьи.

Основателей больше волновала социальная стабильность общества, чем личное счастье его членов. Тем не менее ради сохранения устоев, которыми они так дорожили, Основатели постарались добиться высокого процента счастливых браков.

С этой целью были созданы брачные агентства, укомплектованные профессионально подготовленными психологами — знатоками синергии. В их задачу входило помочь будущим супругам сделать правильный выбор. В некоторых случаях браки заключались, исходя, как в древности, из интересов собственности и взаимоотношений семей, — чаще всего это относилось к богатым гражданам, но большинство населения обращалось в брачные агентства, когда приходила пора остепениться.

Решиться на такой серьезный шаг, как создание нерасторжимого семейного союза без помощи хороших консультантов, всеми признавалось как явная глупость.

— Я тоже зарегистрирован в этой фирме, — сказал Лукас, когда они выходили на улицу.

— Меня это не удивляет. — Амариллис задержалась, чтобы включить систему блокировки дверей. — Похоже, выбор у нас с вами невелик, верно? В Нью-Сиэтле всего пара агентств, которые обслуживают таланты высоких уровней и концентраторов полного спектра.

— Сегодня вечером никто не заподозрит в вас подобного специалиста. — Лукас скосил глаза на Амариллис, когда они шли к его сверкающей глянцем спортивной машине. Взгляд его был загадочным. — Всем известно, что я талант девятого уровня, а каждый знает, что ни одно агентство не соединит талант такого уровня с сильным концентратором.

— Талантам высокого уровня вообще сложно угодить, они властны и высокомерны, — сладким голоском проговорила Амариллис.

— Также не секрет, что с концентраторами полного спектра дело обстоит не лучше, — не остался в долгу Лукас. — Они чертовски капризны.

Глава 3

Лукас стоял рядом с Амариллис в конце музейного зала, стараясь не упускать из поля зрения Миранду Локинг и Мэррика Бича. В заполненном гостями помещении это было непростым занятием. Задача осложнялась тем, что платье Амариллис находилось в постоянном движении. Казалось, ее окружало облако сверкающих бабочек. Каждое движение Амариллис отвлекало его внимание.

Колышущееся платье раздражало Лукаса. Он подписал контракт, обязуясь заплатить умопомрачительную сумму за услуги квалифицированного, опытного концентратора. Поразмыслив, Трент пришел к выводу, что в этот вечер, глядя на Амариллис, нельзя было и предположить высокого профессионализма. Она выглядела обворожительно, привлекательно, и в довершение всего от нее исходил пьянящий аромат.

— Вы нашли мисс Локинг? — спросила Амариллис, склоняясь к витрине с выставленными в ней находками.

— Сейчас они в разных концах зала.

Амариллис заинтересовал странной формы предмет, изготовленный из серебристо-зеленого металла, он напоминал карманный фонарик, но без источника питания.

— Дайте мне знать, когда будете готовы установить контакт. А пока я как следует рассмотрю эти замечательные вещи. Все еще не верится, что я вхожу в число первых посетителей выставки. Мне казалось, придется ждать несколько месяцев, пока удастся достать билеты.

— Рад, что по крайней мере для одного из нас вечер удался, — буркнул Лукас.

— Время от времени работа преподносит приятные сюрпризы, — радостно проговорила Амариллис. — Сегодня, несомненно, один из таких случаев.

— Отрадно встретить человека, которому нравится его работа.

— Мне моя очень нравится. Шесть месяцев назад, когда я ушла из университета, у меня совсем не было уверенности, что мое новое занятие будет доставлять мне удовольствие. Не обижайтесь, но мир бизнеса не казался мне уж очень привлекательным и вдохновляющим.

— И в нем есть свои прелести.

— Безусловно, для вас этот мир отмечен многими интересными моментами. В вашей жизни было столько удивительного, мистер Трент. — Взгляд ее широко раскрытых глаз стал неожиданно напряженно-внимательным.

— Просто Лукас.

— Называйте меня Амариллис3, — улыбнулась она.

— Значит, Амариллис. Не говорите ничего, дайте мне угадать. Ваши родители были без ума от названий земных цветов, верно?

К его удивлению, вспыхнувший в ее глазах живой огонек угас, сменившись холодной вежливостью.

— Тетя сказала мне однажды, что мама выбрала для меня это редкое имя, чтобы его необычность рождала во мне такие же неординарные мечты.

— И они у вас появлялись?

— Некоторым людям приходится расплачиваться за чужие мечты. — Амариллис неопределенно пожала плечами.

— Я не силен в разгадывании загадок. Что вы имели в виду?

— Да так, ничего. — Она через силу улыбнулась. — Извините, я не хотела говорить загадками. Наверное, на меня так подействовали эти находки.

— Почему вы ушли из университета? — насупившись, спросил Лукас.

— Вы знаете, как порой случается. — Она снова отвернулась к витрине. — Люди меняются. Я почувствовала, что для меня настало время попробовать что-то новое.

Лукас считал, что не может похвастаться развитой интуицией, однако даже он почувствовал, что за словами Амариллис скрывалось нечто большее. Он спросил себя, не замешан ли был в этой истории мужчина, и сам удивился своему интересу.

Трент пришел на вечер с другой целью, не время было ему думать о посторонних вещах, тем более эта женщина была не в его вкусе.

— Что делает сейчас мисс Локинг? — задала вопрос Амариллис.

— Она только что пожала руку мистеру Шеффилду, — ответил Лукас, взгляд его скользнул по залу и выхватил из толпы Миранду.

— Здесь сегодня сам Мэдисон Шеффилд?! — Вся профессиональная сдержанность Амариллис мгновенно улетучилась.

— Какое совпадение, вы пришли сюда, чтобы фокусировать для меня, и вот одна приятная неожиданность сменяет другую.

— Где он? — Она пропустила его язвительное замечание мимо ушей.

— Кто? Шеффилд? Вон там, у бара. — Лукас посмотрел на свою спутницу. Искренний интерес, отразившийся у нее на лице, вызвал у него досаду. Он пришел к заключению, что все в ней начинало его раздражать. Чем скорее закончится вечер, тем лучше. — Шеффилда нельзя не узнать. Вид у него такой, словно он собрался всучить вам подержанный автомобиль.

— Зачем же так резко. — Амариллис привстала на цыпочки, пытаясь взглянуть поверх голов. — Очень возможно, что Мэдисон Шеффилд станет нашим следующим губернатором.

— И, наверное, будет не хуже, чем наш теперешний, — философски заметил Лукас. Он хорошо знал, что собой представляет Мэдисон Шеффилд. Секретарша Трента имела указание немедленно избавляться от нескончаемого потока писем с просьбами, рекой текущего из офиса тщеславного сенатора. Лукас лично ничего против Шеффилда не имел. Он распорядился так же обходиться и с просьбами о финансировании избирательной компании, исходившими от теперешнего губернатора Тайлера Вингейта. Трента вообще не занимала политика.

Но волнение Амариллис при виде Шеффилда не удивило Лукаса. Этот человек умел произвести впечатление. Сенатор был как раз тем политиком, который мог увлечь и сделать своей сторонницей скромную маленькую женщину-концентратора, придерживающуюся строгих правил, неукоснительно следующую этическим принципам и верящую в другие высокие материи.

В своей предвыборной программе Мэдисон Шеффилд делал основной упор на нравственные и этические принципы Основателей. Он всячески подчеркивал считавшиеся безупречными моральные качества Первого поколения колонистов и постоянно говорил о важности возвращения к этим нравственным началам. Публику притягивало к нему, как магнитом. Шеффилд определенно обладал харизмой.

— В жизни он производит еще более сильное впечатление, чем на экране, — объявила Амариллис.

Лукас придирчиво оглядел сенатора. Справедливости ради следовало сказать, что Шеффилд имел представительный вид. Он был худощав, высок ростом, а нос и брови вполне подходили для гордого профиля Основателей. Четкие орлиные черты предполагали в нем аскета. Чуть тронувшая каштановые волосы седина придавала облику сенатора еще больше аристократизма. Аккуратная модная стрижка явно стоила недешево. Об остальном позаботился его портной.

Платье Амариллис снова затрепетало, это моментально привлекло внимание Лукаса, которому наскучило наблюдать, как сенатор без устали пожимал гостям пуки. Тренту никак не удавалось разгадать: как могло платье одновременно открывать и скрывать фигуру. Логического объяснения он не видел, отчего раздражение его продолжало расти.

Потеряв из виду Мэдисона Шеффилда, Амариллис снова принялась рассматривать выставленные в витрине диковинки.

— Просто невероятно, — поражалась она, — ведь это же металл, хотя и неизвестный, и самое удивительное, что он сохранился.

Все сплавы, полученные на основе высоких технологий, все искусственно созданные материалы, которые Основатели привезли с Земли, разрушились всего через несколько месяцев после прекращения контакта с родной планетой. Колонистам пришлось учиться использовать местное сырье и создавать новые материалы.

— Интересно, почему уцелели эти предметы?

— Ученые не смогли найти этому объяснения. — Лукас заставил себя оторвать взгляд от волнующегося платья Амариллис и посмотрел на странные изделия из серебристого металла.

— Вы тоже согласны с их инопланетным происхождением?

— Все исследователи сошлись на этом.

— Но как они могут быть настолько уверены? — Амариллис вскинула глаза на Лукаса. — Большая часть этого мира еще не изучена. Возможно, этот сплав приготовлен из металлов, руды которых залегает в недрах других частей планеты или в океанах.

— Теоретически существует такая возможность, что эти сплавы содержат редкие металлы, встречающиеся на Сент-Хеленс, — ответил Трент. — Но вероятность этого ничтожно мала. Можете мне поверить, и предметы подвергали всем известным на сегодня анализам. Результаты подтверждают, что они произведены за пределами планеты.

— Хотелось бы мне узнать, что случилось с людьми, сделавшими их. — Амариллис задумчиво, не отрываясь смотрела на загадочные предметы.

— Возможно, их ждала участь, которая чуть было не постигла Основателей: они не смогли заложить основу второго поколения. А может быть, им не удалось открыть Три Принципа Синергии. Не исключено, что они не поняли простую истину: нельзя выжить, не используя местные материалы. Когда их технологии утратили свое значение, погибли и они.

— Но ведь сохранились изготовленные ими вещи. Вот же они, перед нами.

— Сохранились орудия труда, — иронично усмехнулся Лукас, — но без энергии техника мертва и от нее нет пользы. Готов поспорить, что создатели этих предметов, кто бы они ни были, не открыли тайну «студня».

— Вы считаете, что изобретатели этих орудий попали сюда, воспользовавшись тем же Переходом, что и Основатели?

— Кто может это сказать? — Лукас увидел, как легкие, почти невесомые полоски ткани обвили бедро Амариллис.

— Возможно, и они оказались здесь как в ловушке, когда Переход закрылся.

— Может быть. Или им удалось вернуться домой до того, как опустился энергетический занавес. А возможно, это ненужные предметы, мусор или отработавшие свое детали.

Каждый школьник знал об энергетическом занавесе. Его появление послужило поворотным пунктом в истории Сент-Хеленс. Двести пятьдесят лет назад в космическом пространстве вблизи Земли сформировалась медленно дрейфующая, напоминающая паутину энергетическая зона. Она просуществовала ровно столько, чтобы ученые успели ее обнаружить, изучить и объявить постоянным явлением, присущим Солнечной системе.

Это открытие имело колоссальное значение для землян, еще не овладевших способами путешествовать в дальнем космосе. Занавес обладал рядом уникальных, не поддающихся объяснению свойств, самым поразительным из которых была его способность преломлять пространство и время, образуя энергетический Переход, сообщающийся с отдаленной звездной системой, в которую входила и планета Сент-Хеленс.

Спустя сорок пять лет после открытия занавеса и образования Перехода звездные корабли первых колонистов отправились в путь к новой планете, так похожей на Землю и оказавшейся в пределах досягаемости благодаря открывшемуся Переходу. Доставка необходимой техники не представляла проблемы, что было особенно важно, поскольку на новой планете привезенное с Земли оборудование постоянно выходило из строя. Полеты в гости к родственникам и друзьям также были вполне доступны. Земные компании открыли на Сент-Хеленс свои представительства.

Колонисты прожили в новом мире пять лет, как вдруг энергетический занавес внезапно опустился и Переход перестал существовать. С тех пор он так никогда больше и не открывался.

— Может быть, этот Переход служил своеобразными воротами в другие миры, а не только соединял Землю с Сент-Хеленс? — предположила Амариллис. Лепестки платья тихонько заколыхались, словно в ответ на пробежавшую по ее телу легкую дрожь. — Необычная идея, правда? Возможно, хозяева этих вещей находились здесь, когда сюда прибыли Основатели?

— Сомневаюсь.

— Почему?

— Исследованием этих предметов занимались заслуживающие доверия таланты-психометристы. — Лукас сделал глоток некрепкого зеленого пунша. Вкус напитка был неприятным. — Они сошлись во мнении, что эти находки древние, очень древние.

— Ученые на долгие годы получили пищу для ума, — Кивнула Амариллис.

— Да, им будет чем себя занять. — «А может, дело, конце концов, не в этом идиотском платье? — думал Лукас. — Возможно, дают знать о себе гормоны». Они слишком долго не имели возможности проявить себя: он как-то об этом не задумывался.

Несколько месяцев назад без всякой видимой причины он стал придерживаться воздержания. Словно внутри него что-то противилось перспективе снова пройти через обычную процедуру возникновения и прекращения еще одной любовной связи.

Лукас пришел к заключению, что его решение подать заявление в брачное агентство пробудило дремавшие в нем некоторое время физиологические потребности. В этот вечер у него определенно возникли мысли о сексе.

— Добрый вечер, Трент, неплохая компания?

Лукас весь сжался при звуках знакомого голоса. Он почтительно кивнул седовласому мужчине и стоявшей рядом с ним элегантной женщине средних лет. Родители Джексона Рая. Только этого ему и недоставало.

— Добрый вечер, Кальвин, мое почтение, Беатрис.

— Здравствуй, Лукас. — Приветственный кивок явно стоил Беатрис Рай большого усилия воли. — Как мило тебя здесь встретить! — В ее глазах горела едва прикрытая враждебность.

— Как жизнь, Диллан? — Лукас слегка расслабился, увидев сопровождавшего чету Рай молодого человека. — Поздравляю с окончанием учебы.

— Спасибо, — весело и открыто улыбнулся Диллан, из всей семьи Рай он единственный сохранил к Лукасу теплые чувства. — Я уж думал, мне никогда его не окончить. Теперь нужно подыскать работу.

— Полагаю, с этим проблем не возникнет. — Лукас взял Амариллис за руку. — Амариллис, познакомься с семейством Рай: Кальвин, Беатрис и их сын Диллан. А это Амариллис Ларк.

— Очень приятно, — любезно улыбнулась Амариллис.

— Мое почтение, мисс Ларк, — поздоровался Кальвин, на аристократический манер коснувшись рукой своей похожей на гриву седой шевелюры. Голос его прозвучал по официальному сухо.

— Мне тоже очень приятно, — подчеркнуто вежливо произнесла Беатрис, в ее тоне угадывалась холодная сдержанность, хотя накопленный в роду на протяжении нескольких поколений опыт позволял это умело скрывать.

— Рад познакомиться, мисс Ларк, — приветливо сказал Диллан. — Ну разве эти вещи не проявление синергетических связей? Надо же было так случиться, что именно Лукасу выпало найти их в самом сердце джунглей. Отец говорит, что Лукас чертовски удачлив.

— Просто невероятные находки. — Амариллис, казалось, не замечала токов напряжения, циркулировавших между Трентом и старшими членами семьи Рай. — Они поражают воображение.

— Прошу прощения, — Кальвин сжал локоть Беатрис, — мне нужно переговорить с сенатором Шеффилдом.

— Да, конечно, — откликнулась Амариллис. — Было приятно с вами познакомиться.

Перед тем как смешаться с толпой, Беатрис одарила Лукаса взглядом, полным молчаливого осуждения.

Диллан задержался, он выждал, пока родители отошли на достаточное расстояние, и шагнул поближе к Тренту.

— Можно мне заглянуть к тебе в офис на следующей неделе? Мне нужно с тобой поговорить. Это важно для меня.

— Ну конечно. — Лукас проводил взглядом удалявшуюся чету. Отголосок давней утраты отозвался в душе щемящей болью. Лукас подавил беспощадно проснувшуюся тоску.

Были времена, когда его радушно принимали в семействе Рай. Никто там даже не подозревал, как дорого он ценит те ниточки, которые, казалось, роднили Лукаса и эту семью. Умом он сознавал, что приветливое отношение к нему строилось скорее не на истинной привязанности, а больше диктовалось практическими соображениями. И тем не менее они встречали его тепло и радушно. Семейство Рай заменило Лукасу семью, которой у него никогда не было, и он был признателен им за это.

Трент старался трезво смотреть на вещи. Он отлично понимал, что их отношения во многом определялись их с Джексоном успешным сотрудничеством.

Но три года назад Джексон Рай был убит пиратами во время попытки захватить Западные острова. Мать Джексона ясно дала понять Лукасу, что считает его виновным в гибели сына. По сути дела, у Лукаса был опыт жизни на островах. Он вырос там и с детства привык к опасностям.

— Послушай, Лукас, сделай мне одолжение, ничего не говори родителям, — в тоне Диллана слышалась настоятельная просьба. — Не хочу, чтобы они узнали, что мы с тобой обсуждаем дела. Хочу сам все решить.

— И о каких же делах мы будем с тобой говорить? — недоуменно поднял брови Лукас.

— Объясню позднее. — Диллан небрежно махнул рукой на прощание. — До встречи, мисс Ларк. — И он торопливо скрылся в толпе гостей.

— Имя вашего компаньона было Рай? — Амариллис подняла глаза на Лукаса.

— Джексон Рай, старший сын Кальвина и Беатрис. Диллан их младший сын.

— Джексон Рай погиб в начале событий на Западных островах, — посерьезнела Амариллис. — В газетных сообщениях его называли героем.

— Да.

— Семья унаследовала долю сына в доходах компании?

— Семейство Рай к компании отношения не имеет, — отрезал Трент. — Восемь месяцев спустя после гибели Джексона я выкупил у них его долю.

— Понятно.

После гибели Джексона семья не хотела ничем себя связывать с «Лоудстар», их интересовали только деньги. Лукас был для них никем. И он освободил их от тесных когда-то уз, уйдя с их жизненного пути.

Еще одна пара направлялась в сторону Трента. Несколько гостей повернули головы, провожая глазами интересного мужчину с гладко зачесанными назад волосами и высокую худощавую блондинку с фотоаппаратом в руках.

— Это Нельсон Бэрлтон? — с волнением в голосе тихо спросила Амариллис.

— Да, это он. Постарайтесь сдержать свои восторги.

— Трент! — Нельсон остановился рядом с Лукасом. — Я знал, что обязательно встречу вас здесь. Какая публика! Это моя знакомая Элейн Кру, она фотограф в «Нью-Сиэтл тайме», а здесь по заданию газеты. Что до меня, так я сегодня отдыхаю.

— А это моя знакомая, Амариллис Ларк, — в свою очередь представил свою спутницу Трент.

— Мисс Ларк, очень рад. — Нельсон одарил Амариллис всей широтой своей неотразимой улыбки и протянул ей руку.

— Так чудесно встретиться с вами лично. — Амариллис густо покраснела. — Мне кажется, что я давно знакома с вами. Наверное, вам все это говорят, правда?

— Работа такая. — Нельсон подмигнул ей. Он снова повернулся к Лукасу: — Я сказал Элейн, что уговорю вас позволить ей сфотографировать вас на фоне витрины. Что скажете?

— Я была бы вам очень благодарна, мистер Трент, — улыбнулась Элейн. — Мой редактор будет вам также очень признателен.

Лукас никогда не испытывал восторга, когда его загоняли в угол репортеры и фотографы. Но в этот раз он даже порадовался, что его тяжелые воспоминания прервали. Ему нужно было снова сосредоточиться на поставленной цели.

— А собственно, почему бы и нет? — ответил Лукас. Он поставил стакан с пуншем на ближайший столик и стоически дожидался, пока Элейн приготовит фотоаппарат.

Она уже собиралась сделать снимок, но в этот момент Амариллис выскользнула из кадра.

— Куда же вы, мисс Ларк? Я хочу вас снять вместе. — Элейн опустила аппарат и жестом попросила Амариллис вернуться на прежнее место рядом с Лукасом.

— Думаю, что это было бы несправедливо, — вежливо, но решительно проговорила Амариллис, качая головой. — Эти чудесные находки — целиком заслуга мистера Трента. Я не имею к ним никакого отношения.

— Но ведь вы же здесь вместе с мистером Трентом, насколько я понимаю? — Нельсон испытующе посмотрел на Лукаса. — Говорят, что вы зарегистрировались в брачном агентстве, полагаю, что оно и прислало мисс Ларк.

— Вы правы, — согласился Лукас.

— Но это только первая предварительная встреча, — поспешила пояснить Амариллис. — Лукас и я едва знаем друг друга. — Она красноречиво посмотрела на Трента, ища поддержки.

Ее твердое нежелание фотографироваться с ним разожгли в Лукасе тлеющие искры раздражения. «Она, захлебываясь от восторга, говорила о Мэдисоне Шеффилде и Нельсоне Бэрлтоне, — думал Лукас, — а не хочет оказаться на фотографии рядом с человеком, благодаря которому попала на этот вечер».

— Надеюсь, что к концу вечера мы познакомимся поближе, — он сопроводил свои слова соответствующей улыбкой. — Наше агентство гарантирует удачу в первый же день знакомства на девяносто четыре целых и шесть десятых процента. Это одна из причин, почему я выбрал именно эту фирму.

— Я столько лет писал о Тренте, что могу заверить вас, мисс Ларк, он не станет попусту тратить время, — как всегда, ослепительно улыбнулся Нельсон. — Человек-Лед привык действовать.

Щеки Амариллис ярко вспыхнули. Она едва удержалась от гневного высказывания, и Лукас явно видел зарницы в ее выразительных зеленых глазах. К удивлению Трента, рассерженный взгляд Амариллис изменил к лучшему его настроение.

— Значит, слухи оказались правдой, мистер Трент? — спросила Элейн. — Вы подали заявление в агенство?

— Пора, — отозвался Лукас. — Время идет, и я не становлюсь моложе.

— Согласен с вами, — понимающе кивнул Нельсон. — Я и сам на днях собираюсь обратиться в брачное агентство. После женитьбы вы намереваетесь остаться в Нью-Сиэтле или собираетесь вернуться на Западные острова?

— Я рассчитываю вести дела из города. — Лукас наблюдал за Амариллис. — Настало время компании «Лоудстар эксплорейшн» расширить сферу интересов, а не замыкаться на добыче «студня». Мне необходимо находиться здесь, в центральном офисе компании, чтобы контролировать процесс перестройки.

— Похоже, для компании «Лоудстар» открываются новые горизонты. — Нельсон пристально посмотрел на Лукаса. — Возможно ли, что намечаемые изменения будут связаны с вашим приобщением к политике? О вас говорят как о возможной кандидатуре на пост сенатора штата. Вас это интересует?

— Нисколько, — ответил Трент. — Если вам хочется поговорить о политике, советую переключиться на Шеффилда.

— Я уже поговорил с ним. Он также зарегистрирован в брачном агентстве. Интуиция подсказывает, что скоро он объявит о помолвке.

— Нечему и удивляться, — заметила Элейн, настраивая фотоаппарат. — Ни для кого не секрет, что избиратели ни за что не поддержат холостого губернатора. Особенно, если учесть его горячую приверженность принципам Основателей. А теперь, мисс Ларк, — она ободряюще улыбнулась Амариллис, — попрошу вас встать чуть ближе к мистеру Тренту. Сейчас я сделаю снимок, и мы с Нельсоном перестанем вам надоедать.

— Я на самом деле считаю, что это ни к чему. — Амариллис сделала последнюю безуспешную попытку уйти от неизбежного.

— Не стесняйся, Амариллис. — Лукас потянулся к ней и осторожно взял за тонкое запястье, до того как она осознала его намерение. Он почувствовал, как она вздрогнула. — Я же обещал, что к концу вечера мы познакомимся поближе, — сказал Трент и мягко, но настойчиво притянул ее поближе к себе.

Амариллис уже открыла рот, чтобы ответить резкостью, но в этот момент сработала вспышка, и ей пришлось закрыть рот.

— Дело сделано. — Элейн опустила фотоаппарат и весело улыбнулась своим жертвам. — Спасибо, и желаю удачи вам обоим.

— Благодарю за информацию о новых направлениях в деятельности «Лоудстар», мистер Трент, — произнес Нельсон, кивком головы присоединяясь к пожеланиям Элейн. — Вы не против, если я загляну к вам в офис в конце недели, чтобы узнать подробности о ваших планах?

— Конечно, пожалуйста, — пригласил Лукас. — Моя секретарша свяжет вас с нужными людьми. — Он продолжал держать руку Амариллис.

Нельсон и Элейн ринулись в толпу в поисках новых трофеев.

— Это было совершенно не к месту, — прошипела Амариллис.

— Этого нельзя было избежать. Мы же договорились о легенде на вечер. Газетчики не могли упустить возможность сделать снимки.

— Вашего фото было бы вполне достаточно. Не следовало позволять этой репортерше снимать нас вместе. Наверное, снимки появятся завтра в газетах.

— Вполне возможно. И до конца вечера, без сомнения, будет сделан еще не один снимок. И что же из этого? — Он посмотрел на нее с высоты своего роста.

— Один из них может попасться на глаза моей тете.

— Ну и что?

— Вы не знаете мою тетю. — Амариллис поджала губы. — Ну, да это неважно. Давайте вернемся к нашему делу, согласны? Где сейчас мисс Локинг и мистер Бич?

Лукас обвел взглядом гостей и увидел Миранду в противоположном конце зала. Она была не одна. Рядом с ней стоял, внимательно слушая ее, Бич. Разговор явно шел о чем-то важном.

— Они вон там, в противоположном конце, разговаривают между собой, и у Бича серьезное лицо. Сейчас там что-то происходит. Вы готовы?

— Вы настолько сильны, что способны распознать талант даже на таком расстоянии?

— Я могу действовать в пределах этого зала. — Лукас сильно сжал ее руку.

— Но где же концентратор, с которым работает Бич? — Амариллис пыталась взглянуть поверх голов. — Я не вижу достаточно близко от него никого, кроме мисс Локинг.

— Кто знает? Им может быть любой человек, находящийся от него в радиусе трех метров. — Лукасу не терпелось вступить в контакт. — К примеру, тот официант с подносом шампанского, он стоит достаточно близко, чтобы поддерживать контакт.

— Бичу нужно иметь очень большой потенциал, чтобы осуществлять внушение через концентратора, отстоящего от него так далеко, — продолжала сомневаться Амариллис. — Интуиция подсказывает мне, что мы не добьемся положительного результата, Лукас.

— Это уже моя проблема, а не ваша.

— Не забудьте об этом, когда нужно будет оплачивать счет.

— Постараюсь. — Лукас колебался, он чувствовал себя несколько неуверенно, когда наступил решающий момент. — Послушайте, у меня не так много опыта в подобных делах. На островах не часто встречаются квалифицированные концентраторы. Возможно, я покажусь вам неумелым.

— Не беспокойтесь, — мягко успокоила Амариллис, — мне приходилось много работать с непрофессионалами.

— Ну, спасибо, — скрипнул зубами Лукас.

— Я не хотела вас обидеть.

— Все нормально. — Он почувствовал, как щекам стало жарко, но Лукас заставил себя подавить собственное смущение. Амариллис нельзя было объяснить, почему у него не хватало опыта. Совсем не просто собрать часть мощи своего таланта и посылать ее через концентратора, прилагая одновременно колоссальное усилие, чтобы скрыть остальную часть от человека, удерживающего для него фокус.

Медленно и осторожно Лукас входил в контакт. Он напрягся на миг, чтобы преодолеть короткий период потери ориентации, всегда предшествовавший контакту. Он постепенно, не торопясь, открывал свое сознание, стараясь поймать фокус.

И вдруг совсем неожиданно в плоскости его подсознания вспыхнул ослепительно чистый кристалл. Его резкость и яркость поражали. Те слабые, нечеткие образы, которые приходилось ему в прошлом использовать, не шли ни в какое сравнение с созданным Амариллис.

Это было прекрасно, невероятно, неописуемо прекрасно.

Но не успел он в полной мере восхититься необыкновенной красотой кристалла, как вдруг на него накатила мощная волна вожделения. Он страстно желал Амариллис. За всю свою жизнь он не нуждался ни в ком так остро, как в эту минуту. Лукас до боли четко ощутил ее в своем сознании, каждой клеткой он почувствовал в ней женщину. Его буквально захлестнуло это ощущение.

Что-то происходило не так, далеко не так, как следовало.

Лукас ощутил эрекцию. Потрясенный, он разорвал контакт, словно его обожгло пламя. Чудесный кристалл исчез из его подсознания.

Это никак не должно было случиться. Хотя Трент в прошлом мало пользовался услугами концентраторов, но прочитал о контакте достаточно много. Он знал, что его прежние ощущения не выходили за рамки обычных, даже если он работал со слабо подготовленными специалистами и действовал непрофессионально.

Контакт между талантом и концентратором носил формальный характер, он не затрагивал личность ни одной из сторон. Лукасу не приходилось слышать, чтобы в процессе фокусирования присутствовал чувственный аспект. Говорили, что талант, если ему завязать глаза, не смог бы определить пол работавшего с ним,

— Лукас? — с трудом переводя дыхание, выдохнула Амариллис. — Что-то не так?

— Все нормально. — Он спрашивал себя, почувствовала ли что-нибудь Амариллис. Возможно, это произошло только с ним. Проклятые гормоны! Лукас с трудом взял себя в руки. Его же называют Человек-Лед. Трент сделал глубокий выдох и вновь стал нащупывать контакт. Медленно и осторожно он нашел хрупкую нить.

У него возникло ощущение, словно он своими большими мозолистыми руками ухватился за тонкую шелковую ниточку, тянущуюся из чудесного кристалла. И его приводила в ужас мысль, что он может нарушить это хрупкое чудо.

— Все хорошо, — услышал он как будто издалека голос Амариллис. — Я не сломаюсь.

Лукас постепенно усиливал нагрузку на концентратора. Он чувствовал пульсирующую в Амариллис энергию, способную поддержать его собственную мощь. Она явно справлялась с силой его таланта, по крайней мере с той его частью, которую он собирался использовать. Лукас немного расслабился.

Неожиданно приятное возбуждение волной прошло по его телу. Это было так замечательно и совсем не казалось странным. Снова вернулось ощущение невероятной близости. Лукасу казалось, что роднее человека, чем Амариллис, он не встречал за всю жизнь.

Ему нестерпимо хотелось узнать, испытывала ли она такое же неодолимое желание, которое росло и крепло в нем. Лукас не осмеливался посмотреть на Амариллис.

Он приказал себе сосредоточиться. Ведь это была работа. Возможно, Амариллис ничего не ощущала. Она же профессиональный концентратор. Скорее всего, эти необычные и непонятные ощущения — проявление энергетической связи только с его стороны.

Лукас направил поток парапсихологической энергии сквозь невероятно чистый кристалл.

Хаотичная и непредсказуемая в обычном состоянии, энергия таланта рекой потекла в кристалл, а пройдя через него, предстала в виде четко очерченных цветных лучей. Почти полный спектр. Лукас несколько снизил интенсивность энергетического потока. Он аттестован как талант девятого уровня, и ему следует вести себя осмотрительно.

Но он позволил себе в течение еще нескольких секунд насладиться силой своего таланта, энергия которого устойчивым и мощным потоком текла через кристалл. Он мог пользоваться талантом, как и остальными чувствами. Лукас ощутил наслаждение и глубокое удовлетворение. «Так вот как это происходит, — подумал он. — Естественно и впечатляюще. Ради этого стоит использовать профессионала».

С нарастающей уверенностью Лукас сосредотачивал внимание на своей задаче. Он должен поймать момент, когда Мэррик Бич будет воздействовать своим гипноталантом на Миранду.

Звуки музыки и шум голосов словно перестали для него существовать. Вместо этого его сознание заполнил иной звук. Лукас тотчас установил его природу. Это было эхо, производимое сильным талантом, действовавшим в непосредственной близости.

— Я его засек, — тихо произнес Лукас.

— Вы обнаружили какой-то талант? — В голосе Амариллис появились нотки напряжения. — Но на гипноталант это не похоже. Мне приходилось раньше фокусировать для таких талантов. У них другая энергетика.

Черт возьми, она была права. Лукас понял, что во время контакта Амариллис переживала то же, что и он. Но в этот момент ему не хотелось обсуждать все сопутствующие ощущения.

— Что же происходит, по-вашему?

— Не могу сказать точно. — Амариллис помолчала. — Поскольку вы детектор высокого класса, в зону вашего восприятия попадает и энергия концентратора. Что-то знакомое чудится мне в ее манере работать.

— Знакомое?

— В технике фокусирования концентратора отражается школа его или ее подготовки. Стиль работы каждого из нас имеет свои особенности. — Амариллис умолкла, явно стараясь сконцентрироваться.

— Можете вы определить, кто является концентратором: мужчина или женщина? — спросил Лукас.

— У меня это получается не лучше, чем вам удается установить пол таланта.

Лукас подумал, что вот он-то как раз и не сомневался относительно пола работавшего с ним специалиста. Однако Амариллис была права, он не мог определить пол таланта и концентратора, находившихся в зале.

— Что это за талант, Лукас?

— Я не уверен, постараюсь установить. — Лукас перестроил энергетические лучи, пытаясь выделить тот, который давал возможность распознать талант. Он нашел этот луч, зафиксировал его и проанализировал. — Дьявольщина!

— Что там, Лукас?

Неизвестный талант резко прервал свою активность. Лукас с неохотой вышел из энергетического контакта с Амариллис. Она вопросительно смотрела на него.

— Он ушел из фокуса, словно его кто-то выключил.

— Вы считаете, это мужчина?

— Да, я абсолютно уверен, что среди гостей только один человек может воспользоваться подобным талантом.

— Кто бы он ни был, он перегрузил своего концентратора. — Амариллис осуждающе поджала губы.

— Вы так считаете?

— Да. Он слишком силен. В агентстве ему плохо подобрали специалиста. Но он явно не клиент «Синерджи инкорпорейтед». Мы никогда не допускаем подобных ошибок.

— Ну естественно, — буркнул Лукас.

— Бедный концентратор. Она не сможет работать по меньшей мере неделю, возможно, и дольше. Потерять способность держать фокус — в высшей степени неприятное чувство.

— Но это не болезненно, правда?

— Нет, но те, кто его испытал, описывают это как ощущение какой-то потери. Как будто они лишились части своей личности. Состояние совершенно противоестественное. Не может быть оправдания ошибкам в подборе концентратора.

— Угу. — Лукас слушал назидательную лекцию Амариллис довольно рассеянно, стараясь одновременно отыскать среди гостей Миранду.

— Вы сказали, что знаете хозяина таланта?

— Что? Ах, да, мне так кажется. Я сделал такой вывод, основываясь на свойстве используемого таланта и мощности энергетического уровня. Подождите минутку. — Лукас прервал себя на полуслове, увидев, что Миранда оставила Мэррика Бича и спускается в затемненный вестибюль. — Вот она. Хотелось бы знать, что у нее на уме.

— Вы о ком? О мисс Локинг? — Амариллис проследила за взглядом Лукаса и нахмурилась. — Вид у нее очень расстроенный.

— Может быть. Бич отказывается платить ей столько, сколько, по ее мнению, стоит информация о «Лоудстар»? — тихо заметил Лукас. — Вся эта затея оказалась пустой тратой времени и денег. Мне не стоило забивать себе голову выяснением причин поведения Миранды. Надо было просто выставить ее и покончить с этим.

— Она направляется в коридор, где находятся женские туалетные комнаты. — Амариллис отставила свой стакан. — У меня есть идея. Я пойду за ней.

— Что это вы вздумали, черт возьми?

— Мисс Локинг явно чем-то очень взволнована. А ведь я концентратор, у меня от природы развита интуиция.

— А у меня было чувство, что теория об особой интуиции у подобных вам — чистый вымысел, — сухо заметил Трент.

— А вот и нет. Я пойду за мисс Локинг в туалет.

— Зачем?

— В ее состоянии она может захотеть поговорить с другой женщиной.

— Думаете, она начнет изливать вам душу? Забудьте об этом. Такую ерунду мне давно не приходилось слышать.

— Вы хотите получить ответы на свои вопросы, не так ли? — Амариллис заглянула Лукасу прямо в глаза. — Возможно, мне удастся получить их, но я должна поторопиться.

— Я не хочу вовлекать вас в это дело.

— А я уже с ним связана, и только я могу пойти за мисс Локинг в туалетную комнату. — Амариллис быстро повернулась и стала поспешно пробираться сквозь толпу.

— Подождите, вернитесь, я отвечаю за эту неудачу. — Лукас вдруг понял, что говорит сам с собой. Дурной знак.

Лукас выругался про себя, наблюдая, как Амариллис лавировала среди гостей.

Он знал, что ему не стоит работать с концентратором полного спектра. Амариллис, возможно, хотела показать, насколько она умна, стремясь таким образом компенсировать отсутствие настоящего таланта.

Типичный концентратор. Своевольная, упрямая и непредсказуемая. Не придумав, чем бы ему заняться, Лукас двинулся вслед за Амариллис.

Глава 4

Руки Амариллис после контакта еще продолжали дрожать. Она не могла понять, что с ней произошло. Ведь она — профессионал. Правда, она всего четыре месяца работала в коммерческой фирме, но за ее плечами остались годы исследовательской работы. У нее все стены были увешаны дипломами и свидетельствами.

Но она оказалась совершенно неподготовленной к ощущениям, возникшим во время сеанса психоэнергетического контакта с Лукасом. Ничего подобного даже не могло прийти ей в голову, ее поразило внезапно возникшее чувство близости.

Для Амариллис не было ничего необычного, когда на несколько минут происходила потери ориентации и возникало чувство незащищенности, предшествовавшие установлению контакта. Она к этому привыкла. Каждый концентратор ощущал, как в его подсознание проникает парапсихологическая энергия, которая на короткие мгновения словно ослепляла его, но все это проходило, как только между концентратором и талантом устанавливался стабильный контакт.

Фокусирование представляло собой довольно несложный и эмоционально нейтральный процесс. Это было так же естественно, как видеть, слышать, осязать. В отличие от пяти чувств, которыми наделен человек, парапсихологическая связь возникала только при объединении подсознаний двух людей.

Но ощущения, пережитые ею, когда она держала фокус для Лукаса, никак нельзя было назвать простыми. Тем более эмоционально нейтральными. Она испытала нестерпимо жгучее желание.

«Этого не может быть», — размышляла Амариллис. Многочисленные тесты и исследования никогда не отмечали ощущения физической близости в качестве сопутствующего момента при взаимодействии талантов и концентраторов. Ей самой приходилось много работать с талантами в лаборатории и за ее пределами. Но она ни разу не испытывала и намека на сексуальное возбуждение.

Амариллис казалось, что она все еще ощущает огонь желания, пылавший в ней во время энергетического контакта с Лукасом. Теперь, когда парапсихологическая связь была прервана, вспыхнувшее в ней влечение начинало постепенно угасать. Но ее не оставляло чувство, что эти побочные явления сохранятся еще несколько дней.

Амариллис стоило больших усилий скрыть от Лукаса свои переживания. Она надеялась, что ее потрясение осталось им незамеченным. По крайней мере ей удалось поддерживать фокус с достаточным профессионализмом.

Амариллис нашла утешение в том, что и при таких неожиданных обстоятельствах ей все же удалось выполнить свои обязанности.

Она пообещала себе позднее разобраться с этой проблемой. Амариллис думала об этом, следуя за Мирандой Локинг, и держалась при этом на почтительном от той расстоянии. У этого феномена должно было быть логическое объяснение.

Но в данный момент Амариллис должна выполнять работу — найти ответы на вопросы клиента. Что ж, она попытается получить их для него, хотя подобное не входило в круг ее обязанностей. Амариллис считала, что не всегда следует придерживаться установленных рамок. Она знала, насколько важна истина.

Миранда Локинг не задержалась у двери туалетной комнаты. Она миновала ее и торопливо пошла по вестибюлю к коридору административного крыла, погруженному в полумрак. В тишине гулко раздавался перестук высоких каблучков ее вечерних туфель.

Придерживая разлетающиеся лепестки своего платья, Амариллис ускорила шаг, ее удивило поведение Миранды. Светлые волосы Миранды блеснули в свете ламп, освещавших коридор, затем та свернула за угол и исчезла из виду.

Амариллис побежала. Шелковые полоски платья все еще развевались на бегу, когда она повернула за угол и тут же столкнулась с Мирандой Локинг и Мэрриком Бичем.

— Что за черт? — выпалил мужчина с мягкими чертами лица и приличным брюшком. Это и был Бич. При столкновении он качнулся назад к стене, не удержавшись, с шумом полетел на пол.

— Что вы делаете? — взвизгнула Миранда, когда на нее налетела Амариллис. Высокие каблуки помешали ей устоять, и она тоже оказалась на полу. Ее объемистая сумочка выскользнула из рук и отлетела в сторону.

— Ах! — Амариллис свалилась сверху, запутавшись в водовороте шелковых лент.

— Сейчас же встаньте с меня, вы, идиотка. — Миранда с трудом села. — Кто вы такая? — Она подозрительно прищурилась. — Вы что, следили за мной?

— В определенной степени. — Амариллис с усилием поднялась на колени.

Краем глаза она видела лежавшую на полу раскрытую сумочку Миранды. По ковру рассыпались выпавшие из нее бумаги. Амариллис заметила знакомый зеленый с желтым логотип компании «Лоудстар». Она также обратила внимание на красный штамп: «Для служебного пользования».

— Проклятье! — Мэррик Бич заметил бумаги одновременно с Амариллис. — Какая досада! — Он начал тяжело подниматься.

Большого размера отполированная до блеска черная кожаная туфля опустилась на компрометирующие документы.

— Дьявол! — выругался Бич. — Мне бы стоило подумать, что рано или поздно ты здесь появишься, Трент.

Не говоря ни слова, Лукас наклонился за выпавшими из сумочки Миранды бумагами, затем, выпрямившись, он быстро пробежал их глазами.

— Сколько ты ей заплатил, Бич? — вкрадчиво спросил Лукас.

— Не понимаю, о чем речь. — Бич поднялся и тщательно отряхнул одежду. — Мы с Мирандой близкие друзья. Здесь мы стояли и спокойно беседовали, как вдруг на нас налетела и сбила с ног эта странная женщина.

— Я знаю, Бич, кто ты такой и чем занимаешься, — сказал Трент. — С тобой я разберусь потом, а пока убирайся с моих глаз.

— Не командуй, — взвился Мэррик. — Ты не можешь доказать, что я совершил нечто противозаконное, да если бы и смог, ты не стал бы выдвигать обвинение. Мы не дети, и всем нам известно, как обстоят дела в компаниях, у всех есть свои секреты.

— Я же сказал, что с тобой, Бич, я буду иметь дело позднее.

В этот момент Амариллис почудилось, что в коридоре словно потянуло ветерком, однако ее беспокойное платье даже не колыхнулось. Она непроизвольно поежилась и огляделась в поисках источника сквозняка, но все окна были закрыты.

— Ты меня не запугаешь. — Зрачки Бича расширились, затем снова сузились, лицо его побагровело. Лукас смотрел на него молча.

— Негодяй, — рыкнул Бич. — Я заявлю в полицию.

— На самом деле, мистер Бич, — возмутилась Амариллис, — вам не стоит строить из себя жертву. Полагаю, для всех присутствующих не секрет, что ваша деятельность выходит за рамки этических норм и, очень возможно, носит незаконный характер. Вам должно быть стыдно за себя. По моему мнению, мистеру Тренту следует подать на вас в суд.

— Да бросьте вы, — возразил Бич, — ни черта Трент не сможет мне сделать.

— А как же ваша совесть? — не отставала Амариллис. — Как вы оправдаетесь перед самим собой?

— Вот-вот, Бич, как насчет совести? — Во взгляде Лукаса сквозила холодная насмешка. — Может быть, ее стоит немного расшевелить?

— Не запугивай меня, — прошипел Бич в бессильной ярости.

— И не думаю, хочу только дать тебе совет. Пора круто менять карьеру. Уезжай из Нью-Сиэтла и больше здесь не показывайся.

— Ты не можешь мне ничего сделать. — Бич потихоньку, бочком стал отступать к выходу. — Сам знаешь, что не можешь.

Лукас задумчиво, не отрываясь, смотрел на него. И снова Амариллис ощутила холодное дуновение ветра, и опять ее платье не уловило никаких колебаний воздуха, но руки покрылись гусиной кожей.

Губы Бича безмолвно зашевелились, потом он беззвучно вскрикнул и бросился бежать. Амариллис с облегчением вздохнула, она даже не заметила, что задержала дыхание.

— А ему не пришлось платить за информацию, Лукас. — Миранда вздернула подбородок и с вызовом посмотрела на Трента. — Я передавала ему бумаги даром. Ты просто дурак, все эти три года ты так ни о чем и не догадался.

— Просвети же меня наконец.

— Я сделала это, чтобы отомстить за Джексона. — Миранда вскинула голову в гордом презрении.

— Отомстить за Джексона? — удивился Лукас.

— Он был твоим компаньоном, и ты его убил, мерзкий негодяй. Я понимала, что мне не удастся ничего доказать, поэтому и выбрала такой способ мести.

— О чем ты говоришь?

— Ты сам отлично знаешь. — Миранда отбросила с лица прядь светлых волос, слезы блестели на ее щеках. — Ты хотел отделаться от Джексона, потому что он стал для тебя бесполезен.

— Миранда… — Лукас резко умолк, словно не находя слов.

— Ты использовал его, чтобы поставить на ноги компанию и закрепиться в городе. У его семьи были необходимые связи. А потом ты избавился от него.

— Это неправда, этого не может быть, — потрясенно произнесла Амариллис, протягивая к Миранде руку.

— Что вы можете знать об этом? — отшатнулась Миранда. — Вас ведь там не было. Лукас подстроил все. Это единственное объяснение. Другой причины не было, почему Джексон оказался тогда в той хижине с ней.

— Послушайте меня, мисс Локинг. — Амариллис шагнула к Миранде.

— Не подходите ко мне, — прошипела Миранда. — Лукас знал, что так случится, когда посылал Джексона в тот отдаленный лагерь. Он отправил Джексона в джунгли умирать. — Она резко повернулась и побежала по коридору. Стук ее каблучков еще долго отдавался гулким эхом.

— Три года, все эти три года она считала меня виновным в смерти Джексона, — сказал Лукас, останавливая машину у маленького домика Амариллис. — Все это время она обманывала меня, а я ни о чем не догадывался.

Амариллис слегка вздрогнула при звуках его голоса. Это были первые произнесенные им слова после сцены с Мирандой и Бичем в коридоре музея. Но вздрогнула она не от неожиданности, когда долгое и гнетущее молчание было наконец нарушено. Ее пронзили то неверие и боль, которые сквозили в его словах.

Амариллис взглянула на сидящего с мрачным видом Лукаса. Рука его лежала на рычаге управления, он невидящим взглядом смотрел в темноту ночи. По лицу Трента бродили серебристые, бледные тени, образованные игрой света от двух спутников Сент-Хеленс: Челана и Якимы.

— Мне очень жаль. — Амариллис решила, что не следовало в этот момент упоминать о чеке, который она отправит ему утром.

— А я ей доверял.

— Не вините себя, — Амариллис не знала, что сказать, — ведь, как известно, таланты высокого уровня не отличаются интуицией.

— Мне хотелось хоть чем-то помочь ей. — Лукас сжал рычаг так сильно, что побелели суставы пальцев. — Я знал, что смерть Джексона оказалась для нее тяжелым ударом. Они были обручены и весной собирались пожениться. Компания была перед ней в долгу. «Лоудстар» не бросает в беде своих людей.

— Понимаю, такие вещи трудно пережить. — Амариллис взялась за ручку дверцы.

— Она была умной и образованной, — продолжал Лукас, казалось, он говорит сам с собой, — и из достойной семьи. У меня не было причин не доверять ей.

— Ну конечно, откуда вам было знать.

— Я считал, что она и я прошли все круги ада и случившееся соединило нас какой-то незримой нитью. Я никогда не открыл ей, что Рай предал нас обоих.

— Так вас предал ваш компаньон? — недоверчиво переспросила Амариллис, ей показалось, что она ослышалась.

— Ни к чему было посвящать Миранду в эту неприглядную историю. Она и без того много пережила. Я постарался скрыть правду для блага всех.

Амариллис подумала, что настало время завершить вечер. Задание выполнено. Ей давно следовало попрощаться с Лукасом и выйти из машины. Он получил ответы на свои вопросы. Как выразилась Клементина, «результаты сеанса — личное дело клиента».

— Не зайдете ли выпить чашку коф-ти4? — неожиданно для себя пригласила Амариллис.

Лукас повернулся и посмотрел на нее. Его глаза поблескивали в слабом свете. Она видела, что мыслями он был далеко в своих воспоминаниях.

— Коф-ти? — машинально повторил Трент. Амариллис охватил испуг. «Я сделала глупость, — подумала она, — большую глупость». Лукас глубоко переживал открывшуюся правду, а она ничем не могла помочь ему, не знала, как облегчить его боль.

— Забудьте об этом. — Она торопливо улыбнулась и толкнула дверцу. — Уже поздно. Я буду в своем офисе в девять, если у вас есть вопросы по результатам расследования. Но я полагаю, здесь все ясно. Мотивы носили личный характер.

— Да. — Он смотрел на ее освещенное призрачным светом лицо.

— Ситуация была напряженной для всех, но теперь все прояснилось. — Амариллис выдавила из себя, как ей казалось, бодрую улыбку. — Никаких следов вашего гипноталанта, психоэнергетического вампира.

— Да, вампира не было.

— Доброй ночи, мистер Трент, — попрощалась Амариллис, выходя из машины.

— Я, пожалуй, выпью коф-ти.

— Ах, ну да, конечно.

Он открыл дверцу и выбрался наружу. Амариллис смотрела, как Лукас обходил элегантную машину, до нее вдруг дошло, что она продолжает стоять с открытым ртом. Лукас прошел мимо нее к двери.

— Подождите минутку. — Она заторопилась вслед за ним.

Он остановился на верхней ступеньке и терпеливо дожидался, пока она отключит замок, работавший на энергии «студня». Дверь открылась.

Лукас вступил в темную прихожую, он двигался как во сне.

— Пройдите сюда, — неожиданно громко сказала Амариллис. Она уже мысленно ругала себя. Идея пригласить Лукаса была не очень удачной. Синергия подвела, как выразился бы Байрон.

Амариллис оставила сумочку на маленьком столике в прихожей и повела за собой Лукаса на кухню. Человек-Лед в ее доме. И снова вернулось чувство неотвратимой опасности, смешанное с сильным возбуждением. Дыхание ее участилось.

Она должна оставаться спокойной и держать себя в руках. Она же профессионал. Амариллис вошла в кухню, чувствуя за спиной Лукаса. Четкие линии черно-белых кафельных плиток пола своей правильностью сразу же успокоили ее.

Она глубоко вздохнула. Здесь, в ее чистом, знакомом и уютном мирке к ней вернулась уверенность.

Лукас с интересом оглядел кухню, выдержанную в черно-белых тонах.

— Этот дом очень подходит вам, — сказал Трент, снимая пиджак.

— Что вы хотите сказать?

— Везде очень чисто, аккуратно. Во всем чувствуются последовательность и придирчивость. Таким, мне представляется, и должно быть жилище концентратора полного спектра. Здесь все, что необходимо, и каждая вещь на своем месте. — Для него она была слишком аккуратной. — В таком маленьком домике бывает тесновато от вещей.

— Меня это никогда не беспокоило.

Лукас небрежно бросил пиджак на стул и сел у выложенного белым кафелем стола.

— Когда с детства живешь на краю джунглей, привыкаешь мириться со многими неудобствами в быту. Никогда не удается избавиться от всех насекомых, и на стене в душе вечно растет какая-то зелень.

— Понимаю. — «У нас действительно мало общего, — подумала Амариллис. — Поразительно, но как раз это единодушно утверждают все синергисты-психологи, которые изучают мощных концентраторов и талантов».

— Это случается часто? — Лукас наблюдал за ней, прищурив глаза.

— Что вы имеете в виду? — Амариллис возилась со своей новой машиной для приготовления коф-ти. Она очень гордилась сверкающим черным глянцем прибором с большим количеством красных кнопок, придающих машине внушительный вид. Это была ее первая покупка, которую она сделала, после того как перешла на высокооплачиваемую работу в «Синерджи инкорпорейтед».

— Вы часто приглашаете к себе на чашку коф-ти и утешаете тех, кому не повезло?

— Не имею представления, о чем вы говорите, мистер Трент. — Амариллис подняла глаза от машины, она как раз засыпала ложкой в машину ароматные зерна.

— Вы знаете, я не нуждаюсь в вашем сочувствии, — помрачнел Лукас.

— Очень хорошо, не беспокойтесь, сочувствовать вам я не буду. Так вы еще не расхотели коф-ти?

— Нет, — нахмурился Трент.

— Как вы предпочитаете?

— Тройной крепости, без сливок, сахара и специй.

— Тройной крепости? — Амариллис подняла брови. — Мне ничего не нужно доказывать. Я знаю, что вы суровый и крутой Человек-Лед.

— Я научился так пить коф-ти на Западных островах, — нашелся Лукас, — там предпочитают пить его крепким.

— Приготовлю, как вы просите: крепкий — так крепкий. — Амариллис нажала нужные кнопки.

Маленькую уютную кухню заполнил успокаивающий аромат заваривающегося коф-ти.

— Понимаете, у меня нечасто возникают подобные проблемы, — сказал Лукас. — Как правило, я очень осторожен. Но когда допускаю промах, на меня это жутко действует.

— Мы говорим о коф-ти или о взаимоотношениях вообще?

— Я очень осмотрителен в выборе тех, кому могу доверять.

— Так, значит, речь идет о взаимоотношениях, — кивнула Амариллис. Кто сказал, что концентраторы полного спектра не могут поддерживать содержательный разговор с талантами высокого уровня? — Вам не следует во всем винить себя. Мы все совершаем время от времени ошибки, доверяя тем, кому не следует.

— Все эти годы Миранда считала, что я намеренно подставил Джексона, подстроил так, что его убили, потому что хотел от него отделаться. — Лукас покачал головой. — Я знаю, что и родители Джексона считают меня ответственным за его гибель, но даже они никогда не обвиняли меня в этом.

— В газетных репортажах Джексона Рая называли героем. — Амариллис взяла чашу со свежесваренным коф-ти и разлила золотистый напиток в две кружки. — О Джексоне писали, что он погиб в самом начале вторжения.

— Когда это случилось, я был на одном из соседних островов. Джексон сказал в главном офисе компании в Порт-Леконнере, что собирается отдохнуть, и отправился с другом в горы.

— А что же пираты? — спросила Амариллис, ставя кружку перед Лукасом.

— В то время никто не знал, что негодяи на острове. Джексон с… — Трент замолчал, словно подыскивая слово, — и его спутник пошли к бывшему лагерю компании. Они собирались жить в одной из хижин, заняться рыбной ловлей и кое-чем еще.

— Что же случилось потом?

— Когда я вернулся на основную базу, то сразу понял: что-то произошло, и отправился в заброшенный лагерь, чтобы отыскать Джексона и его… друга. Я нашел их трупы. — Лукас подвинул к себе кружку и уставился в нее невидящим взглядом. — Сначала я решил, что пираты случайно вышли на лагерь, обнаружили в нем Джексона с другом и убили обоих, чтобы те не подняли шума.

— Как ужасно, — содрогнулась Амариллис.

— Но позднее я узнал, что все произошло несколько иначе.

— Что же случилось на самом деле?

— Главарь пиратов оказался очень хорошо осведомленным и подготовленным к операции. — Лукас поднял глаза: в них стояла печаль. — Когда все было кончено, я обыскал его хижину. У него имелась обширная картотека. Всевозможные отчеты, записи, планы. Я обнаружил, что Джексон не случайно оказался в тот день в заброшенном лагере. Он состоял в сговоре с пиратами.

Амариллис едва не пролила свой коф-ти. Она недоверчиво смотрела через стол на Лукаса.

— Он был с ними заодно?!

— Любой, кто захочет взять под контроль Западные острова, должен быть связан с «Лоудстар», — сказал Лукас, крепко обхватив кружку с коф-ти.

— Да, конечно, — нахмурилась Амариллис. — Ни для кого не секрет, что «Лоудстар» главенствует на Западных островах.

— А компании ничего больше и не остается. Цивилизация слабо коснулась тех мест. Если бы не добыча «студня», никто бы там не жил.

— Я знаю.

— «Лоудстар» — единственная на островах компания, обеспечивающая людей рабочими местами. Она же предоставляет населению разнообразные необходимые услуги и осуществляет поставку продовольствия и других жизненно важных товаров. Тот, в чьих руках компания, — контролирует острова, и наоборот. — Лукас помолчал. — Я не хотел избавляться от Джексона Рая. Это он собирался отделаться от меня. Он понимал, что в этом деле ему потребуется помощь, по крайней мере на начальном этапе, поскольку в целом сотрудники компании — преданные мне люди. Кроме того, у меня много друзей. Джексону нужны были союзники, и он пошел на сделку с пиратами.

— Он предполагал стать единоличным хозяином «Лоудстар»? — осторожно спросила Амариллис.

— План состоял в следующем: после захвата островов бандой я должен был оказаться в числе жертв. Предполагалось объявить меня посмертно героем. Устранив меня таким образом, Джексон становился полновластным хозяином компании и рассчитывал управлять ею в одиночку.

— А как же его сделка с бандитами?

— Чтобы разобраться во всем этом, надо знать Джексона. Он привык из всего извлекать пользу и всегда оказываться впереди. В тех сферах, где он вращался, его клан всегда брал верх. Он вообразил, что может прибрать к рукам и пиратов.

— Боже мой!

— План его был совсем неплох. — Лукас встретился глазами с Амариллис. — Получив власть, он, возможно, и нашел бы способ расправиться со своими бывшими союзниками. Пиратам недоставало организованности и дисциплины. Их ресурсы были ограничены. Они не могли продержаться долго без помощи «Лоудстар».

— Значит, Джексон Рай предоставил пиратам выполнить за него всю грязную работу. А после вашего устранения он намеревался заняться и ими самими.

— Да, в этом вся суть, — с горечью согласился Лукас. — Но главарь пиратов чувствовал в Джексоне потенциальную опасность. Поэтому в его планы не входило оставлять Джексона в живых. Он использовал Рая в своих целях, как источник информации, а потом убил.

— На протяжении нескольких недель газеты только и писали об этих событиях, — медленно проговорила Амариллис. — Но я нигде не встречала упоминания о том, что компаньон предал вас и многих других.

— Вы и не могли ничего узнать, поскольку я не давал об этом никакой информации, — холодно усмехнулся Лукас. — Я посчитал, что это повредит престижу компании.

— Это истинные причины, почему вы скрыли правду? — Амариллис пристально смотрела на Трента.

— Я деловой человек и всегда думаю об интересах компании, руководствуюсь только практическими соображениями.

— А так ли это на самом деле, мистер Практичность? — Амариллис сделала глоток коф-ти. — Хотите узнать мое мнение? Существовали и другие факторы, по которым вы скрыли правду.

— Что еще за факторы?

— Семейство Рай и Миранда Локинг. Ведь вы не хотели, чтобы они узнали неприглядную правду о Джексоне. Вам хотелось избавить их от этого.

— Я же сказал, истина противоречила интересам фирмы.

— Вы поступили очень благородно, сохранив его доброе имя и репутацию, — настаивала Амариллис.

— Если вы такого мнения, значит, вы не так умны для концентратора полного спектра, как это принято считать, — усмехнулся Лукас. — Я сделал это не из высоких побуждений, а из чисто практических соображений.

— Нет, — покачала она головой, — это было именно проявлением благородства. Но должна признать, вам блестяще удалось скрыть истинные факты.

— Как президент компании и действующий компаньон, я сосредоточил руководство в своих руках. У меня есть несколько друзей, они и помогли мне контролировать ситуацию. Репортеры получали лишь нужную мне информацию.

— Теперь понятно.

— И если вы продолжаете считать мой поступок проявлением благородства, могу сообщить вам еще один факт, — сказал Лукас, допивая свой коф-ти.

— Слушаю.

— Как я уже объяснял, в день назначенной встречи с пиратами Джексон был не один.

— Да, вы говорили, что его спутник тоже погиб.

— С Джексоном ушел не мужчина. С ним была моя жена.

— Мне очень жаль, Лукас. — Глаза Амариллис затуманились. — Припоминаю, что в газетах сообщалось и о гибели вашей жены во время налета пиратов. Как ужасно, что она оказалась в этот день в лагере с Джексоном.

— Вы и вправду так наивны, как кажетесь? — криво усмехнулся Трент.

— Простите, не поняла.

— Дора с Джексоном были любовниками. Теперь вы наконец понимаете? Она не случайно оказалась там с ним вместе с тот день. Дора часто с ним уединялась, ей было известно о связи Рая с пиратами.

На этот раз коф-ти выплеснулся из чашки в дрогнувшей руке Амариллис, но она не обратила на это внимания. У нее не находилось слов, она лишь непроизвольно коснулась его руки, выражая так свое участие.

Лукас перехватил пальцы Амариллис до того, как она успела убрать руку, и коротко сжал, словно предостерегая.

— Не понимаю, почему я рассказал вам эту историю. Я ни с кем раньше не делился. Полагаю, что разговор останется между нами.

— Естественно.

— Не рассказывайте об этом никому, — подчеркнул он. — Я хочу, чтобы и ваш шеф ничего не узнала. Понимаете?

— Да. — Амариллис могла бы поклясться, что ощутила такое же дуновение холодного ветра, как и в коридоре музея. — Мне все понятно, можете положиться на меня.

— Слово профессионального концентратора? — Лукас повернул ее руку ладонью вверх и стал рассматривать синие ниточки вен: легко различимые под тонкой кожей, они напоминали линии на карте, указывающие направление к какой-то неведомой цели. — Если вы раскроете этот секрет кому-либо, я могу значительно осложнить вашу жизнь.

Амариллис заглянула ему в глаза. В этот момент ей стало ясно, что именно от него исходил тот холод, который она чувствовала. Ей казалось, что на полу под шкафами начинает сгущаться плотный туман. Она боялась повернуть голову и посмотреть.

«Значит, ледяная волна идет от Лукаса», — подумала Амариллис. Она не могла понять, каким образом он это делал, но, несомненно, источник был в нем. В ее душе буйным цветом расцвел страх.

— Не смейте запугивать меня, Лукас Трент, я даю вам свое честное слово.

— Простите. — Лукас резко выпустил ее руку. — У меня дурное настроение, и я выплеснул его на вас. Это несправедливо. Вы ведь ни в чем не виноваты.

— Именно. — Амариллис украдкой пошевелила пальцами, проверяя их гибкость. Ощущение наползающего холода исчезло. Она оглядела кухонные столы и шкафы, но вместо тумана видела только чистые черно-белые кафельные плитки. — Кроме того, я не люблю, когда мне угрожают.

— У меня такое чувство, что сделать это непросто.

«А я готова поспорить, что надо хорошенько постараться, чтобы запугать тебя», — решила про себя Амариллис.

— Послушайте, не стоит так переживать, что вы обманулись в людях. Это случается со всеми. Даже концентраторы совершают подобные ошибки.

— Даже они? — В глазах Лукаса вспыхнули насмешливые искорки. — Какое облегчение это слышать! А вам случалось когда-нибудь так ошибаться?

— Да. — Она вспомнила историю своих отношений с Гифордом Остерли. — Быть концентратором еще не значит иметь абсолютную интуицию.

— Поразительно. Я бы никогда не подумал. — Лукас полуприкрыл глаза. — Кто же он?

Снисходительный тон Трента просто бесил Амариллис, она готова была указать ему на дверь. Но совесть не позволяла ей его выставить. Ведь он открыл ей душу. А для человека с его характером сделать это не просто. И он явно уже пожалел о своей неосмотрительности.

Ей пришло в голову, что если она поделится с Лукасом одним из своих секретов, то он не будет сожалеть, что разоткровенничался с ней. И когда через несколько дней получит счет, настроение у него уже не будет таким мрачным. Амариллис вспомнилось одно из многочисленных изречений Клементины: довольный клиент — постоянный клиент.

— Его зовут Гифорд Остерли, — тихо начала Амариллис. — Мы вместе работали в университете, пока я не ушла оттуда шесть месяцев назад. Он профессор. Первый в списке кандидатов на замещение должности декана факультета исследований явлений фокусирования.

— Концентратор, верно?

— И очень сильный, почти полного спектра.

— Значит, немного слабее вас?

— Да, у меня-то полный спектр. — Амариллис ощутила на мгновение смутную тревогу.

— Как я могу это забыть.

— И тем не менее мы увлеклись друг другом, вы меня понимаете?

— Догадываюсь.

— Все было серьезно. — Она нахмурилась. — Мы даже поговаривали о том, чтобы пожениться.

— Как?! Брак, не санкционированный агентством? — Во взгляде Лукаса читалось притворное возмущение. — И это говорите вы? Я отказываюсь верить.

— Перестаньте смеяться. — Амариллис с досадой стиснула зубы. Вот что получается из стремления посочувствовать Лукасу Тренту. Он просто не в состоянии оценить ее благородства. — Со временем мы бы оба подали заявления в брачное агентство. Мы рассчитывали, что консультанты назовут нас подходящей парой.

— В этом чувствуется самомнение концентраторов.

— Согласна, нас можно назвать немного самонадеянными, — с неохотой призналась Амариллис. — Мы оба отлично подготовленные специалисты и были уверены в себе.

— Да, я видел все ваши дипломы.

— У Гифорда их еще больше.

— С чем его и поздравляю. Так что же произошло между вами и Гифордом?

— Я обнаружила, что у Гифорда любовная связь с симпатичной девушкой-талантом, работавшей у него ассистенткой.

— Она с ним спала?

— Да. — Амариллис опустила глаза, глядя на свою недопитую чашку коф-ти.

— И как вы узнали?

— Случайно, и это было тяжело. — Она проглотила стоявший в горле ком. Если бы в кухне было зеркало, она бы увидела, как ее лицо попеременно то бледнело, то краснело. — Я по ошибке зашла в лабораторию, где должен был проходить сеанс фокусирования, и застала их вместе.

— И они фокусировали свое внимание совсем не на научных проблемах…

В душе Амариллис смешались боль, гнев и смущение. Это воспоминание обжигало ее огнем всякий раз, когда ей приходил на память тот злосчастный день.

— Они занимались любовью прямо на столе Гифорда, если вас это интересует.

— На его столе? — Глаза Лукаса сверкнули.

— Да. — Амариллис вздернула подбородок, чтобы подчеркнуть свое пренебрежение. — Мне казалось, что место было не очень подходящее, но они явно не чувствовали неудобств.

— Уверен, вы никогда не занимались этим на столе.

— Я рада, что вас это позабавило, но мне было не до смеха. — Остатки благих побуждений Амариллис окончательно улетучились.

— Я дам вам тот же совет, что и вы мне. — Выражение лица Лукаса смягчилось. — Не изводите себя. Вы не виноваты в том, что выбрали не того парня.

— Я чувствовала себя такой дурой, — прошептала она.

— Но вы все же не наделали глупостей, вы не вообразили, как я, себя настолько неотразимой, чтобы рискнуть пренебречь брачным агентством.

— Вы хотите сказать, что ваш первый брак был заключен без консультации в агентстве? — удивилась Амариллис.

— Да, черт возьми. — Его губы чуть тронула горькая усмешка. — Я вырос на островах и привык к самостоятельности. С двадцати четырех лет я руковожу преуспевающей компанией. Я был богат и становился все богаче. Мне казалось, что в выборе жены мне не нужны эксперты.

— И что произошло?

Лукас на мгновение отвел глаза, когда он снова посмотрел на нее, его взгляд стал непроницаемым.

— А произошло то, что случается всегда, как утверждают специалисты, когда люди пытаются самостоятельно выбрать себе пару. Я здорово промахнулся.

— Очень печально. Вы сильно ее любили?

— Очень. — Лукас бросил на Амариллис короткий взгляд. — Те, кто решается на самостоятельный выбор, всегда уверены в своей любви, ведь так? Для чего же еще они нарушают правила?

— Не знаю. — Амариллис опустила глаза и стала разглядывать свои руки. — Мои родители тайно сбежали после моего рождения. Но они не поженились, не могли этого сделать. У отца уже была жена…

— Ясно. — В глазах Лукаса отразилось понимание.

— Они погибли во время шторма, когда плыли на Западные острова. В то время я находилась у тети. Все считают, что родители собирались начать новую жизнь под другим именем, а потом послать за мной, когда подыщут работу.

— Сочувствую. — Трент умолк, подбирая слова, потом продолжил: — Значит, вы остались… одна?

— Могли бы сказать и прямо, — слабо улыбнулась Амариллис. — Я была незаконнорожденной. Одна из причин, почему меня привлек Гифорд, — его спокойное отношение к этому факту. Хотя многим людям такое далеко не безразлично.

— Это точно.

— Теперь отвечу на ваш вопрос. Нет, одна я не осталась. Родственники моей матери приняли меня в свою семью.

— Ваши дядя и тетя?

— Да, и другие тоже. Они были добры ко мне и любили меня. Я не могла бы себе пожелать лучшей семьи.

— А что же родственники со стороны отца?

— Они предпочли делать вид, что меня не существует. — Амариллис налила себе еще коф-ти.

— Могу представить.

Наступило короткое молчание. За это время Амариллис снова успела пожалеть, что пригласила Лукаса на чашку коф-ти. «И что это вдруг на меня нашло, — удивлялась она про себя. — Рассказать совершенно чужому человеку некоторые из самых сокровенных тайн!» Конечно, не все, но и это было слишком. Она выставила себя совершенной идиоткой. И не из-за того, что ей стало жаль клиента. Пора начинать вести себя благоразумнее.

— Уже поздно. — Амариллис красноречиво посмотрела на часы.

— Да. — Лукас поднялся, к ее удивлению с неохотой. — Мне надо идти. Спасибо за коф-ти.

— Не стоит благодарности.

— А еще спасибо за участие, — криво усмехнулся Трент.

— Да, вечер для вас выдался тяжелым, — мягко улыбнулась она.

— Случалось и похуже. — Лукас сгреб пиджак со стула и направился к двери.

— Лукас, можно мне задать вам вопрос? — обратилась Амариллис к Тренту, идя за ним вслед.

— Да? — Он быстро обернулся.

— Мне бы хотелось узнать о том другом таланте в зале, — медленно начала она.

В его глазах промелькнуло нечто похожее на разочарование.

— Что вас интересует?

— Через ваше сознание я почувствовала его силу. Но мне не удалось определить тип его таланта. Я никогда раньше не сталкивалась с парапсихологической энергией такого свойства. Она проявлялась необыкновенно мягко, но за этим угадывалась ощутимая сила.

— Хорошо, нечего сказать, — довольно равнодушно откликнулся Трент.

— Но вы же великий определитель талантов, — не отставала Амариллис. — Скажите же, какой вид парапсихологической энергии фокусировал этот талант?

— А вы не догадываетесь, кто он? — насмешливо осведомился Лукас.

— Нет.

— С абсолютной уверенностью утверждать не могу, но готов поспорить на прибыли следующего года, что это был Мэдисон Шеффилд.

— Шеффилд, — поразилась Амариллис, — неужели сенатор Шеффилд?

— Да, он, будущий предполагаемый губернатор нашего штата, так ведь все считают? Он, можно сказать, «обрабатывал» публику в зале.

— Вы не шутите?

— Вы и правда не поняли, что там происходило? — Трент задумчиво смотрел на нее.

— Нет, не поняла. В момент фокусирования я чувствую то же, что и талант. Вы обладаете способностью определять энергию действующих талантов, естественно, поэтому и я ощутила эту энергию одновременно с вами. Кроме того, я уловила энергетическое эхо другого концентратора.

— Вы сказали, что вам показалась знакомой манера его работы?

— Верно, могу поклясться, что этот человек проходил обучение там же, где и я: на факультете исследований явлений фокусирования. Заметно влияние профессора Ландрета.

— Кто такой Ландрет?

— Он руководил факультетом на протяжении многих лет.

— Мне кажется знакомым его имя.

— Возможно, вы читали статьи в газетах, которые появились после его смерти в прошлом месяце. Несчастный случай в горах — ужасная трагедия.

— Теперь припоминаю, — кивнул Лукас.

— Это был человек необыкновенного ума, — с некоторой горячностью заговорила Амариллис. Ее несколько задело, что Лукас не выказал должного преклонения перед выдающимися заслугами профессора Джонатана Ландрета. — Он внес неоценимый вклад в исследование сущности образования фокуса и принципов действия фокусной связи. И что особенно важно, им был составлен «Кодекс этических принципов фокусирования». Гибель ученого стала огромной потерей для науки, и нашей профессии в частности.

— Угу, — не очень почтительно откликнулся Лукас.

— Для меня лично это была очень тяжелая утрата. — Амариллис опять стиснула зубы. — Он был моим наставником, я восхищалась им. Мне очень его не хватает.

— Очень сожалею, — казалось, у Лукаса больше не нашлось слов. — А теперь мне пора идти.

— Подождите, вы так мне и не сказали, какой именно талант фокусировал сенатор Шеффилд.

— Насколько я успел заметить за то время, пока он не «пережег» своего концентратора, от него шла волна обаяния и лести. Другими словами, он излучал харизму.

— Харизму? — недоверчиво повторила Амариллис, пытаясь вникнуть в смысл слова.

— Обычные проблемы политиков.

— Но ведь харизма не является парапсихологической способностью.

— А как бы вы это назвали?

— Не знаю, — неопределенно махнула рукой Амариллис, — я бы сказала, что это свойство личности или что-то в этом роде. Но никак не парапсихологический талант.

— Талант остается талантом, независимо от того, исследован он экспертами или нет, — чуть заметно усмехнулся Лукас.

— Я считаю неэтичным фокусировать внушение харизмы, если допустить, что это парапсихологическая способность. Особенно это выглядит некорректно, если талант принадлежит политику.

— Не расстраивайтесь, что за преступление, если парень старается повлиять на публику, чтобы за него проголосовали на выборах. Все политики этим занимаются.

— Если харизма фокусируется с такой целью, — стояла на своем Амариллис, — то это следует расценивать как умышленный обман или обычное мошенничество.

— Добро пожаловать, милая леди, в реальный мир, — насмешливо заметил Лукас.

— Разве вас не возмущает, что талант такого ранга, занимающий высокое положение в обществе, использует свои способности в корыстных целях? — рассердилась Амариллис.

— Он ведь политик, Амариллис.

— Но он использовал при этом профессионально подготовленного концентратора.

— И что такого? Я тоже сегодня работал с профессионалом.

— Но концентратору Шеффилда не пристало соглашаться фокусировать для таланта, нарушающего этические нормы. Профессор Ландрет не уставал повторять своим студентам положения «Кодекса этики».

— Серьезно?

— В моей работе существуют определенные нравственные принципы, — отрезала Амариллис. — И работавший с Шеффилдом их нарушил.

— Хочу дать вам совет, Амариллис. — Лукас стоял, опершись плечом о стену, и смотрел на Амариллис с иронией, одновременно непроизвольно восхищаясь ее наивной убежденностью. — Выступать в роли ожившей совести — неблагодарное дело. Это никому не нравится.

— Классический случай: талант завидует концентратору. — Амариллис рывком распахнула перед Лукасом дверь. — До свидания, мистер Трент. Завтра я отправлю вам счет.

— Вы задали мне профессиональный вопрос, позвольте задать такой же и вам? — спросил Лукас, не двигаясь с места.

— О чем вы? — Амариллис следила за ним с растущим беспокойством.

— Вы тоже это почувствовали?

— Что? — чуть слышно шепнули ее губы.

— Значит, это произошло не только со мной. — Лукас угадал ответ по выражению ее лица. — Меня это очень удивило. Я уже вам говорил, что мой опыт работы с концентраторами весьма небогат. Поэтому для меня остается неясным, всегда ли фокусирование сопровождается сексуальным возбуждением или это происходит достаточно редко?

Амариллис не могла выговорить ни слова. Она почувствовала, как краска смущения заливает ее от корней волос до самых пяток.

— Уверяю вас, я не знаю, о чем вы говорите, — солгала она.

— Скажите только, как долго продлится действие этого побочного эффекта?

— Побочного эффекта? — чуть слышно повторила она.

— Да, эффекта. Какое время меня будет преследовать желание лечь с вами в постель?

— Прошу вас, мистер Трент.

— К утру пройдет? Оно меня сильно отвлекает.

— Не знаю, насколько стойким может оказаться это ощущение. — Амариллис снова попыталась укрыться под маской бесстрастного профессионализма. — Мне никогда не приходилось слышать, чтобы в процессе фокусирования возникали те явления, на которые вы жалуетесь.

— А я не сказал, что жалуюсь.

— Значит, мне так показалось.

— Может быть, поцелуй поможет снять в какой-то степени воздействие этих побочных эффектов. — Лукас отшвырнул пиджак в сторону и потянулся к Амариллис.

— Прошу вас, мистер Трент, вы же клиент, у нас контракт.

— Да, я помню. — Он обнял ее и крепко прижал к груди. — Не беспокойтесь, я всегда оплачиваю свои счета.

— Дело не в этом. — Амариллис прижала ладони к его широкой груди, пытаясь отстраниться. Она успела отметить, что поблескивавшие глаза Лукаса оставались такими же непостижимо загадочными, как тот густой туман, который, как ей почудилось, наползал на нее из всех углов, когда они были в кухне.

Потом она почувствовала требовательную настойчивость его поцелуя.

Глава 5

Лукас сознавал, что, целуя Амариллис, предпринимает отчаянную попытку вырваться из тупика. Непреодолимое желание, в плену которого он находился весь вечер, представлялось Лукасу обыкновенной иллюзией, которая неминуемо рассеется, стоит ему только обнять девушку. Он уверял себя, что знаком с иллюзиями лучше, чем кто-либо другой, и для него не составляло труда их распознать.

Но губы Амариллис оказались настолько теплыми, нежными и невообразимо чувственными, что прикосновение к ним не принесло Тренту того облегчения, на которое он рассчитывал. Губы Амариллис вздрагивали от возбуждения. Нетерпеливая дрожь волной прокатилась по ее телу и передалась ему.

Он чувствовал в ней ответное желание, и это моментально возбудило его. В сознании Лукаса возник каньон в джунглях, заполненный экзотическими цветами, и в следующую минуту он уже падал в манящее море нежнейших лепестков. Жгучее желание неумолимой лавиной захлестнуло Лукаса, подчинив себе все остальные чувства.

— Лукас, — нежно и призывно полувскрикнула Амариллис и обвила руками его шею.

Она желала его. У нее даже дух захватило. Ее влекло к нему с такой же силой, как и его к ней. Это безусловно проявлялось взаимное влечение. Без сомнения, возникший во время сеанса фокусирования эффект ощущался обеими сторонами, участвовавшими в контакте.

Лукас все сильнее прижимал к себе хрупкое тело Амариллис, пока не почувствовал упругость ее высокой груди. Его руки скользнули вниз, повторив плавный изгиб ее спины, и коснулись аккуратных ягодиц. Тонкий шелк платья не мешал ему чувствовать ее тело.

Амариллис вся затрепетала от его прикосновения и теснее прижалась к нему.

Наконец Лукас оторвался от ее губ. Довольно бороться с побочными эффектами. Он подхватил ее на руки и понес к двери, за которой, по его предположению, находилась спальня.

Амариллис крепко держала его за плечи, когда он шел с ней через прихожую. Она смотрела на него через полуопущенные ресницы, и он боялся утонуть в бездонной глубине зеленых глаз.

Совершенно непостижимым образом ему удалось открыть дверь, не выронив при этом Амариллис. Еще несколько шагов, и он увидел белевшую в ночном призрачном свете постель.

Лукас повернулся и опрокинулся на спину, прижимая к себе Амариллис. Она опустилась на него облаком мятущихся шелковых лепестков.

— Я никогда не слышала раньше ни о чем подобном, — изумленно охнула Амариллис, — честное слово.

— Все хорошо, все хорошо. — Он взял ее лицо в ладони и, не отрываясь, поцеловал. — Не думай об этом.

— Да, но… — Она вдруг умолкла на полуслове и принялась неистово целовать его, покрывая поцелуями губы, щеки, подбородок. Ее ногти больно впились в его плечи.

Радостное возбуждение охватило Лукаса. Ни одна женщина никогда еще не проявляла к нему такой страсти. Он повернулся, и Амариллис оказалась на спине. Шпильки выпали из ее волос. Лукас погрузил руку в распустившиеся пышные локоны. Полутьма скрывала цвет женских глаз, но хорошо было видно горевшее в них возбуждение.

Он продвинул ногу между ее колен. Даже сквозь ткань брюк Лукас ощущал жар ее тела. Он прижался к ее губам в страстном поцелуе, руки его никак не могли справиться с непокорным трепещущим платьем.

Казалось, прошла целая вечность, пока Лукас освободил одну ее грудь, но его усилия были сполна вознаграждены чудесным ощущением от прикосновения к упругому и нежному соску. Лукас осторожно провел по нему ладонью и замер, словно испугавшись, что может поранить его своей большой, с огрубевшей кожей рукой.

— Не бойся, — Амариллис сжала в руке ткань его рубашки, — я не сломаюсь.

Лукас издал звук, напомнивший одновременно стон и смех. Второй раз за этот вечер она уверяла его, что ей не причинит вреда его прикосновение.

— Это очень хорошо, — сказал он.

Лукас наклонил голову и обхватил губами ее сосок. Амариллис беззвучно застонала от удовольствия, сомкнув пальцы в его волосах.

Он выше продвинул колено между ее ног. Лепестки платья взволнованно затрепетали, словно в слабом протесте, и сразу же покорно разлетелись в стороны. Его рука легла на разгоряченный страстью центр ее тела. Он ощутил прохладный шелк белья.

Амариллис вся напряглась и замерла, глаза ее широко раскрылись.

— Ты тоже хочешь этого, так же, как и я, — выдохнул Трент, пьянея от ее ответного порыва. Он вдохнул щекочущий ноздри, будоражащий чувства запах женского тела. — И это совсем не иллюзия.

— Иллюзия?

— Я думал, что мои неожиданные ощущения во время фокусирования вызваны каким-то искусственным образом, — признался Лукас. — Мне казалось, что это иллюзия, но когда я понял, что ты почувствовала то же самое, мне стало безразлично, откуда взялось мое состояние. Не знаю, что чувствуешь ты, но мои ощущения абсолютно реальны.

— Постой, значит, ты занимаешься со мной любовью, потому что тебя возбудил контакт во время сеанса?

— Мне кажется, причина сейчас не имеет значения. — Его рука скользнула за края белья.

— Подожди. — Она выпустила из рук его волосы и схватила его за руки. — Прекрати, это зашло слишком далеко.

— О чем ты говоришь?

Он поцеловал ее в уголок рта.

— Ты слышал, что я сказала? — Она решительно оттолкнула его.

— Амариллис, что случилось? — Лукас недоуменно мигнул, сбитый с толку произошедшей в ней переменой. Он осознал, что она отвергала его.

— Отпусти меня.

— Успокойся, Амариллис, я совсем не имел в виду, что занялся с тобой любовью только из-за того, что произошло в этот вечер. Послушай же меня, Амариллис. — Лукас понял, что совершил серьезную ошибку.

— Пусти.

— Выслушай меня, извини, если я тебя обидел. — Он неохотно поднялся на локте, освобождая ее.

— Нет, извиняться следует мне, — решительно возразила она. — Не знаю, что это на меня нашло.

— За что ты собираешься извиняться?

— Я здесь в качестве сотрудника фирмы. — Она отодвинулась на край постели, спустила ноги и встала. — А вы — клиент.

— Только клиент? — Лукас подпер голову рукой и наблюдал за ней.

— Мой долг как профессионала придерживаться норм «Кодекса этики». Мне не следовало разрешать вам целовать меня. Это не вписывается ни в какие рамки. Вы же клиент, в конце концов.

— Вообще говоря, я больше ощущаю себя мужчиной, чем только клиентом вашей фирмы.

— Это моя обязанность рассматривать вас как клиента, ни больше ни меньше. Очевидно, что во время фокусирования вам пришлось ощутить неприятные побочные явления.

— Я бы не стал называть их неприятными, а необычными и неожиданными.

— Как опытному концентратору, мне следовало учесть, что сеанс фокусирования прошел с отклонениями от нормы. — Амариллис закрыла лицо руками. — Не могу поверить, что я позволила вам перенести меня сюда и… и… — Она бессильно уронила руки. — Я вела себя в высшей степени неосмотрительно.

— Наверное, непросто постоянно придерживаться норм профессиональной этики.

— До сегодняшнего вечера я не находила в этом ничего сложного.

— Попробую найти себе в этом какое-то утешение.

Лукас глубоко вздохнул и сел на край постели. Амариллис заторопилась к двери и там на минуту задержалась. Лукасу стало ясно, что она размышляет, стоит ли зажигать свет. Она склонилась в пользу отрицательного решения.

— Пожалуйста, поторопитесь. — Амариллис сложила руки под грудью. — Уже очень поздно. Завтра мне надо рано быть в агентстве.

— Да, конечно. — Вид ее отблескивающих золотом волос заставил его острее почувствовать неудовлетворенное желание. — Вы собирались переслать мне счет.

— Лукас!

— Ухожу, уже ухожу.

Со стоической решимостью он прошел в прихожую. Его пиджак лежал на полу, куда он его бросил незадолго до этого. Лукас подцепил его небрежным жестом и перекинул через плечо.

— Лукас, я снова прощу извинить меня за непрофессиональное поведение, сомнительное с точки зрения этики. Не могу понять, как я могла оказаться такой безответственной.

Это уже переходило все границы. Трент резко повернулся у самой двери, ладонью закрыл ей рот и проговорил, заглядывая в огромные зеленые глаза:

— Если еще раз услышу извинения за отсутствие профессионализма, я за себя не ручаюсь, ясно?

Глаза Амариллис раскрылись еще шире. Она поспешно кивнула.

— Доброй ночи, мисс Ларк. — Лукас отнял руку от ее рта и открыл дверь. — Ложитесь в кровать и спите со своим «Кодексом профессиональной этики». Что касается меня, то я пойду домой и приму холодный душ.

Трент вышел в ночь и нарочито аккуратно прикрыл за собой дверь. На площадке он остановился и с удовольствием вдохнул освежающую прохладу, затем спустился по ступеням и пошел к своей машине. По телу разлилась тяжесть. В душе он ощущал какую-то смутную тревогу. Не было спокойствия и в мыслях. С первым он мог справиться, а вот от смятения в мыслях хорошего ждать не приходилось.

Вот что получается, когда имеешь дело с маленькими капризными концентраторами. Лукас открыл дверцу и скользнул на свое место перед рычагом управления, небрежно бросив пиджак на сиденье рядом.

Непонятно почему ему вспомнился роман, который он заметил в книжном шкафу у Амариллис, он назывался «Необузданный талант» Орчид Адамс. Романтическая история о психоэнергетическом вампире.

Лукас задавал себе вопрос, что бы сказала Амариллис, если бы узнала, что она чуть было не занялась любовью с необыкновенным талантом, которого большинство людей неминуемо назвали бы настоящим психоэнергетическим вампиром.

Он решил, что она капризная самовлюбленная ханжа.

Амариллис сидела утром за чашкой коф-ти и мрачно размышляла о событиях минувшей кошмарной ночи. Но в рассуждениях не было и тени нравоучений.

Вечер и ночь тянулись слишком долго. Она вздрогнула, увидев перед этим свое отражение в ванной. Темные круги под глазами мало ее украшали.

В который уже раз Амариллис возвращалась мысленно к сцене у двери. Ей все еще мерещилась насмешка в глазах Трента, Он подумал, что она чопорная, высокомерная, что она не снизойдет до того, чтобы провести ночь, наслаждаясь сексуальной близостью.

Амариллис даже застонала от досады. Пусть уж Лукас считает ее недалекой ханжой, чем узнает истину. А истина заключалась в том, что она просто ненормальная. Это единственное логическое объяснение.

Только полная идиотка могла отказаться от возможности провести ночь с мужчиной, который смог внушить ей такую страсть.

Амариллис попыталась понять, что ее остановило. Это был явно не этический кодекс. Она обманула Лукаса, сказав, что кодекс не допускает любовной связи с клиентом.

В действительности там вообще ничего не говорилось о личных отношениях концентраторов и талантов. Для большинства людей никаких проблем с этим вопросом не возникало, и только в романах между энергетическими вампирами и концентраторами полного спектра бушевало пламя страстей.

Амариллис собиралась налить себе еще чашку коф-ти, когда раздался телефонный звонок. Она поняла, кто ей звонит, еще до того, как услышала в трубке полный решимости голос тети.

— Амариллис, в газете сегодня твоя фотография, ты ее уже увидела?

— Нет, тетя Ханна, еще нет.

— Твой дядя и я так взволнованы. После завтрака я обзвонила всех родственников.

— Чудесно. — Амариллис в отчаянии зажмурилась.

— Ты не говорила мне, что собираешься на прием с Лукасом Трентом, — упрекнула ее Ханна Ларк. — Он президент компании «Лоудстар эксплорейшн».

— Знаю. Я фокусировала для него, тетя Ханна. Я была там по делу.

— Помню, ты упоминала работу, но, дорогая, он не обычный клиент. Этот человек руководил обороной Западных островов несколько лет назад. Он герой.

Амариллис вспомнила печаль на лице Лукаса, когда он рассказывал, что ему пришлось скрыть правду о предательстве Джексона Рая. И, что бы он ни говорил, она знала, что его побудили к этому не только интересы фирмы. Он хотел защитить людей, которым правда могла только причинить боль. «Тете никогда не узнать об этом», — думала Амариллис.

— И он также сделал эти замечательные находки. В газете вскользь говорится, что он подыскивает себе жену. Делается намек, что ты прислана брачным агентством, но мы знаем, что этого не может быть.

— Правильно, это невозможно.

— Ты еще не занесена в списки.

— Я работала неофициально, тетя Ханна, в интересах секретности мы воспользовались этой легендой с брачным агентством, чтобы объяснить мое присутствие на приеме.

— Ты говоришь, секретная работа? — В голосе Ханны прозвучала тревога. — А это было не опасно?

— Нет, что ты. — Амариллис расстелила на столе газету и принялась рассматривать фотографию, где она стояла рядом с Лукасом у витрины с экспонатами. Она с досадой поморщилась, увидев себя с открытым ртом. — Это было обычное задание.

— Ну, не томи меня, я обещала дяде, что разузнаю у тебя все подробности о Лукасе Тренте.

— И что ты хочешь узнать? — осторожно спросила Амариллис.

— Для начала важно определить, в каком брачном агентстве он зарегистрирован.

— Тетя, не нужно питать никаких иллюзий и надежд. — Амариллис охватил ужас. — Трент в списках агентства «Синергетические связи», но он очень сильный талант — девятый уровень.

— Какая жалость, — в голосе Ханны отчетливо слышалось разочарование. — Ты в этом уверена?

— Я видела его аттестационные свидетельства. Мы работали вчера вместе. Да, я совершенно в этом уверена. — Амариллис нахмурилась, вспомнив, как во время сеанса чувствовала проходящий сквозь кристалл мощный поток парапсихологической энергии. Несомненно, девятый уровень. Если бы не его бумаги, она предположила бы, что его талант еще выше, однако в свидетельствах Трента четко указывался девятый уровень и почти бесполезная способность определять таланты в момент фокусирования.

— Ну ладно, я просто подумала о возможной перспективе, — заметила Ханна. — Ты знаешь, я слышала о нескольких редких случаях, когда агентство соединяло концентратора полного спектра с талантом высокого уровня.

— Это происходит настолько редко, что кажется вымыслом, — сухо заметила Амариллис. — Повторяю, перестань, пожалуйста, видеть в Тренте возможную пару для меня. Такое абсолютно невозможно.

— Но мне действительно очень досадно, — пожалела еще раз Ханна. — Интересно, мог бы выбор агентства пасть на мистера Трента, если бы он не был талантом девятого уровня. Ты понимаешь, я просто строю предположения.

— Не утруждай себя, — откликнулась Амариллис, — если бы и не существовала проблема совместимости концентратора и таланта, уверяю тебя, никакое агентство не соединило бы нас. Мы с ним не только различны в плане парапсихологических способностей, у нас также нет ничего общего в характере, темпераменте и взглядах на жизнь.

— Ну хорошо, тем более пора заполнять анкеты для «Синергетических связей». Я обещала твоему консультанту, миссис Ритон, что отправлю все бумаги на этой неделе.

— А почему бы тебе не переслать вопросник мне, тетя, я бы его заполняла в свободное время.

— Нет, ты этого не сделаешь, ты отложишь анкеты подальше и забудешь о них. Я и так сколько времени пытаюсь тебя раскачать. Думаю, твое равнодушие объясняется неудачей с Гифордом Остерли. Мне порой кажется, что он разбил твое сердце.

— Он не разбивал мне сердца, а если что-то похожее и было, то все давно уже в прошлом.

— Что-то я в этом сомневаюсь. С тех самых пор ты избегаешь мужчин.

— Это неправда. — Амариллис принялась вертеть в руках чашку. — Просто я вела себя осмотрительно. — «За исключением прошлой ночи», — добавила она про себя.

— Чересчур осмотрительно, на мой взгляд. В твоем возрасте я нечасто сидела дома по вечерам, пока не встретилась с Оскаром. Не обижайся, дорогая, но ты немного консервативна.

— Капризная, педантичная, сухая, так?

— Конечно же нет, просто несколько застенчивая, я полагаю. Ну, ничего, в агентстве подберут подходящую пару. Теперь давай посмотрим, на каком месте мы остановились в нашем опроснике.

— Не помню.

— Вот, нашла. — Ханна не обратила внимание на ответ Амариллис. — Физические характеристики будущего супруга. Мы почти закончили с этим разделом. Ты сказала, что для тебя это не существенно.

— Серые глаза, — вдруг произнесла Амариллис.

— Прости, что?

— Мне хочется, чтобы у него были серые глаза. — Амариллис стала теребить телефонный провод.

— Ты обращаешь внимание на цвет глаз? — с недоверием осведомилась Ханна. — Но почему для тебя важна такая малозначительная деталь?

— Не знаю. — В Амариллис проснулся дух противоречия, и захотелось поупрямиться. — Поскольку я составляю анкету для себя, то могу и выбирать, что мне нравится.

— Как странно! С тобой, милая, все в порядке? У тебя какой-то странный голос сегодня, не такой, как всегда.

— Вечер был слишком длинным, тетя Ханна, мне пора, иначе я опоздаю на работу.

— А как же быть с анкетами?

— Позвоню тебе сегодня вечером.

— Постарайся не забыть, — сказала Ханна. — Миссис Ритон хочет назначить день для личной беседы.

Слова тети повергли Амариллис в панику. Заполнять анкеты — одно дело, а беседа с синергистом-психологом — совсем другое. Это уже серьезно. Реальность происходящего подействовала на Амариллис как удар молнии. Перспектива скорого замужества стала ощутимой в своей неотвратимости.

— Пока, тетя, позвоню позднее, — пообещала Амариллис и уронила трубку на рычаг, пальцы ее дрожали.

Она с раздражением посмотрела на подрагивающие руки. Это уже слишком. У нее разыгрались нервы, и все из-за Лукаса Трента. Она обязана взять себя в руки. Ей необходимо освободить сознание от груза личных проблем.

Амариллис дала себе еще несколько минут, чтобы успокоиться, а потом снова сняла трубку и набрала номер своего офиса.

— «Синерджи инкорпорейтед», — сразу же раздался голос Байрона. — Мы решим все ваши проблемы, чем можем служить?

— Байрон, это я. Амариллис. Соедини меня, пожалуйста, с Клементиной.

— У тебя жуткий голос.

— Ну спасибо, соедини меня все же с Клементиной.

— У тебя что, неважно прошло свидание? Что случилось? У него какие-нибудь отклонения?

— Давай же наконец Клементину, — рассердилась Амариллис.

— Хорошо, хорошо, успокойся. Шикарный снимок сегодня в утренних газетах, между прочим. У тебя вид, будто ты собралась прочитать фотографу нотацию.

— Соедини меня сейчас же с Клементиной.

— Пожалуйста.

— Амариллис? Как вчерашний вечер? — раздался в трубке ясный, деловой голос Клементины.

— Никаких проблем, все прошло гладко. Дело закрыто.

— Как я понимаю, никакого необычного гипноталанта не оказалось?

— Конечно же нет. Похищение конфиденциальных документов было обусловлено личными мотивами. Что-то наподобие мести, как в старину. Вопрос прояснился. Я отправлю Тренту чек, как только приду в офис.

— А как насчет самого интересного? — настаивала Клементина. — Что было после приема? Как Трент в постели?

— Наши отношения не выходили за рамки деловых, — скрипнула зубами Амариллис.

— Как скучно.

— Клементина, я хочу кое о чем спросить.

— Давай.

— Не приходилось ли вам когда-либо слышать о политике или о другом важном деятеле, который бы использовал концентратора для фокусирования, к примеру, харизмы?

— Харизмы? — удивилась Клементина. — Но ведь это же не талант. Это способность привлечь внимание, умение расположить к себе, произвести впечатление, это обаяние. Одни люди наделены таким свойством, другие — нет. Это черта, присущая личности, никак не парапсихологическая сила.

— Вчера вечером, когда я фокусировала для мистера Трента. Я… мы случайно обнаружили сильный талант и концентратора, работавших в зале.

— Ну и что? Что в этом странного? Сильные таланты и концетраторы не такая уж редкость. Полагаю, что вчера их там было несколько.

— Но талант проявлял себя очень необычно. Мне бы хотелось послушать мнение специалиста.

— А мое мнение тебя не устраивает?

— Вполне устраивает, — поторопилась сказать Амариллис, — но все же я бы хотела проконсультироваться по этому вопросу в научном мире. Можете назвать это профессиональным любопытством. Думаю, мне нужно сегодня заглянуть в университет.

— Подожди, звонила искусствовед из галереи «Каскад». Она просила о консультации. Ты ее знаешь, талант шестого уровня, отлично распознает подделки. Ей нужно проверить несколько картин, выставленных на продажу.

— Пусть с ней поработает Зиния Спринг.

— Ты же ведь знаешь, что Зиния работает по вечерам. Черт возьми, Амариллис, у меня здесь коммерческое предприятие, и я плачу тебе не за то, чтобы ты удовлетворяла свое профессиональное любопытство. Какое тебе дело до той, другой пары. Не вмешивайся в это дело.

— Ну, пожалуйста, интуиция подсказывает мне, что это может оказаться важным. Мне хочется проверить мои предположения.

— Хорошо, — сдалась Клементина. — Но возвращайся как можно скорее.

— Спасибо.

Амариллис положила трубку, но еще некоторое время сидела, хмуро глядя в одну точку. Клементина была права. Ее совершенно не касалось, чем занимались тот сильный талант и его концентратор. Но она не могла побороть в себе желание все проверить. Что-то ей в этом деле не нравилось.

Возможно, она действительно превращается в формалистку и ханжу, сующую нос не в свои дела и возомнившую себя стражем добродетелей.

Амариллис с сомнением подумала, смогут ли в агентстве «Синергетические связи» подобрать ей подходящую пару.

Мысль эта совсем не радовала.

Всю южную стену университетской библиотеки занимал горельеф, изображающий Первое поколение колонистов в самый напряженный и ответственный период их жизни. Амариллис остановилась на ступенях лестницы, чтобы посмотреть на высеченные в камне массивные фигуры. При виде этой впечатляющей картины сердце Амариллис преисполнилось, как всегда в такие минуты, гордостью и восхищением.

В величественном творении скульптор запечатлел поселенцев спустя пятнадцать лет после того, как закрылся Переход. Последние доставленные с Земли механизмы пришли в негодность. Колонистам пришлось вернуться на уровень, приблизительно соответствовавший развитию техники на земле в XVII веке. Они были вынуждены искать пути применения местных материалов.

Мемориал служил источником вдохновения для студентов уже почти целое столетие. Непреклонную решимость выражали четко очерченные лица мужчин, идущих за примитивными плугами. Их взоры были устремлены вперед, в таящее опасности будущее. Покрытые густой лохматой шерстью шестиногие животные, похожие на быков, тащили по илистой земле тяжелые плуги. С младенцами на руках за мужчинами шли женщины, из прикрепленных на их спинах мешков в борозды падали зерна — их надежда на будущее.

Дети постарше были изображены сидящими под деревьями, прилежно склонившись над массивными, написанными от руки книгами. За их работой придирчиво наблюдали учителя. Книги представляли собой очень существенную часть картины. В громоздких, изготовленных вручную томах заключалось спасение Первого поколения.

Когда поселенцы осознали, что их высокие технологии превращаются в прах, они предприняли титанические усилия, чтобы спасти по возможности больше информации, хранившейся в памяти разрушавшихся компьютеров.

Началась изнурительная борьба со временем. Колонисты построили специальное помещение, где круглосуточно, на протяжении многих месяцев, усердно переписывали сведения из гибнущих компьютерных файлов. Толстую грубую бумагу удалось изготовить из растущих на Сент-Хеленс растений.

На то, чтобы сохранить знания в полном объеме, времени не хватало. Основатели сознавали, что спасти удастся немного, отбиралось самое необходимое.

Оказавшиеся в безвыходном положении колонисты сосредоточили основное внимание на записи тех сведений, без которых им было не выжить. Выдающиеся достижения технической мысли не имели для них практического значения. Поселенцы пожертвовали ими в пользу наиболее полезных знаний по медицине, сельскому хозяйству, навыках выживания. Кроме того, они сохранили данные о структурной организации общества, чтобы заложить основы социального устройства для будущих поколений.

Колонисты трезво оценивали ситуацию, они не теряли мужества и не позволяли себе предаваться тоске о навсегда утраченной родной планете. Но земные корни не могли не отразиться в их языке. Таких проявлений было много. К примеру, широко распространилась традиция называть экзотические формы флоры и фауны нового мира именами земных растений и животных. И, хотя между земными и местными формами жизни существовало очень отдаленное внешнее сходство, это не служило препятствием для появления названий, связанных с хранившимися в памяти воспоминаниями.

Обратились в пыль компьютеры, служившие хранилищем мудрости земной цивилизации. Но поселенцам удалось сберечь достаточно знаний, чтобы закрепиться на Сент-Хеленс. Ценой огромного напряжения сил они переписали наибольшее количество необходимых сведений, которые позволили им изготовить плуги, научили сеять и растить урожай, помогли овладеть умением прясть и ткать. Колонисты, воспользовавшись своими записями, стали делать часы, строить корабли, создавать очистные сооружения.

Составленная из рукописных книг библиотека явилась для Основателей настоящим спасением, и они завещали потомкам навсегда запомнить полученный урок.

Амариллис смахнула набежавшую слезу и продолжила подниматься по ступеням, она обогнула библиотеку и, пройдя внушительный портал, оказалась в помещении факультета.

Она шла по знакомому коридору, и на нее волной нахлынули воспоминания. Ее кабинет был вторым справа. У Амариллис защемило сердце при виде таблички с другим именем. Она сказала себе, что приняла правильное решение, расставшись за полгода до этого с научным миром. Но ей потребовалось определенное время, чтобы прийти к этому выводу. А теперь Амариллис не сомневалась, что нашла свое место в бизнесе, который не казался ей больше чужим, хотя в душе у нее и сохранился своеобразный ученый снобизм.

— Здравствуй, Амариллис, давно тебя не видела, ты здесь по делу?

Амариллис улыбнулась появившейся из-за угла женщине.

— Здравствуй, Сара, вот зашла навестить старых знакомых. Как у тебя дела?

— Отлично. — Сара Марш откинула назад длинные пряди темных густых волос. — В летнем номере «Фокусных исследований» выходит моя статья.

— Поздравляю, это большое событие. — Снова в душе Амариллис шевельнулось сожаление. Деловой мир оставался совершенно равнодушен к получившим одобрение многочисленным ее статьям, опубликованным в научных журналах.

— Во всяком случае это укрепляет мои шансы стать весной доцентом. Но кто знает, как все сложится, — пожала плечами Сара. — Смерть профессора Ландрета изменила размеренную жизнь факультета.

— Без него трудно представить себе факультет. Мы понимали, что Джонатан постепенно стареет, но в то же время казалось, он останется здесь навсегда.

— Угу, и будет продолжать держать факультет железной хваткой, — сухо заключила Сара.

— Неужели железной хваткой? — усомнилась Амариллис. — Мне он никогда не представлялся диктатором.

— Да что ты. Амариллис, конечно, Ландрет был одним из самых выдающихся ученых во всех трех городах-штатах, но, согласись, что одновременно он оставался сухарем и придирой. Он не только студентов, но и персонал замучил своими поучениями, этическими нормами и принципами. Если говорить честно, Ландрет — формалист до мозга костей.

— Он был очень предан своему делу. — Щеки Амариллис вспыхнули от возмущения.

— Верно, — коротко рассмеялась Сара, — но он также был слишком прямолинейным, чересчур одержимым своими идеями и поэтому — ограниченным. Его нет всего лишь месяц, а на факультете явственно чувствуются новые веяния, и я, со своей стороны, приветствую это.

Амариллис решила, что пришло время сменить тему.

— Полагаю, что теперь факультет возглавит Гифорд.

— Гифорд? — Глаза Сары широко раскрылись от удивления. — Он здесь уже не работает, а разве ты не знала?

— Нет, я… мне в последнее время мало приходилось с ним видеться.

— Два месяца назад он открыл агентство по работе с талантами. Гифорд пригласил Натали Элвик вести дела фирмы. Помнишь Натали?

— Она работала помощницей у Ирен Данли.

— Точно, — подтвердила Сара, — она прикинула, что ей вряд ли удастся подняться выше младшего секретаря, пока здесь Ирен, вот она и ухватилась за предложение Гифорда.

— Как-то не верится, что Гифорд занялся бизнесом.

— Я слышала, что у него элитная фирма. В ней работают концентраторы полного спектра и обслуживаются только таланты высоких уровней.

— Ясно.

— Так ты пришла повидать Гифорда?

— Нет, я хочу встретиться с Эффи Ямамото.

— Тогда тебе будет приятно узнать, что она сейчас исполняет обязанности декана факультета. Все считают, что через несколько месяцев ее утвердят в этой должности.

— Эффи хорошо справится с делом. — Амариллис собралась идти. — Она в своем прежнем кабинете?

— Нет, перебралась в кабинет Ландрета. Ну, пока. — Сара махнула рукой на прощание.

Амариллис заторопилась дальше по коридору и вскоре остановилась у знакомого кабинета. Дверь была открыта. За столом, поражавшим царившим на нем порядком, восседала Ирен Данли, высокая, крепко сложенная женщина средних лет. Перед ней лежал документ, над которым она в этот момент работала, других бумаг и других предметов на столе не было, за исключением ручки и телефона. Ирен всегда отличалась умением образцово организовать работу.

Амариллис улыбнулась. Эта женщина, как и профессор Ландрет, являлась неотъемлемой частью факультета. Профессор не раз повторял, что без ее помощи ему бы не удалось успешно руководить факультетом.

Ирен носила короткую деловую стрижку. Строгий синий костюм надежной броней закрывал ее плотную фигуру. Услышав легкий стук в дверь, она подняла голову и увидела Амариллис.

— Мисс Ларк, вот так сюрприз!

— Здравствуйте, Ирен. Я не видела вас со времени похорон профессора. Как идут дела?

— Как и следовало ожидать при сложившихся обстоятельствах. Происходящие события несколько изменили обычный порядок и внесли некоторый сумбур в работу. Но думаю, что вскоре мне удастся все взять под надлежащий контроль.

— Но мне кажется, все и так уже в должном порядке. — Амариллис оглядела комнату. — Но меня это и не удивляет. Профессор Ландрет всегда говорил, что, если существует талант к организации работы, вы наделены им сполна.

— Не многие могли оценить юмор профессора, — грустно улыбнулась Ирен.

— А что это за коробки в углу?

Ирен перевела взгляд на аккуратную пирамиду.

— Это личные вещи профессора Ландрета. Я сложила их на следующий день после его смерти и поставила об этом в известность начальство, но пока никто ими не интересовался. Чем могу помочь вам, мисс Ларк?

Амариллис отметила про себя, что Ирен оставалась верной себе и не теряла времени даром.

— Мне бы хотелось поговорить с профессором Ямамото.

— Я сообщу о вашем приходе. — Ирен нажала кнопку селектора. — Профессор Ямамото, к вам Амариллис Ларк.

— Правда? Приятно слышать, пусть войдет.

Амариллис кивнула Ирен и прошла во внутренний кабинет.

— Привет, Эффи.

— Амариллис, рада тебя видеть. — Эффи поднялась из-за стола и протянула Амариллис руку.

Амариллис закрыла дверь, подошла к столу и, обменявшись рукопожатием с Эффи, села в кресло.

— Похоже, ты пошла на повышение, — улыбнулась она своей давней подруге. — Поздравляю. Давно пора.

— Да, здесь многое изменилось, — рассмеялась Эффи. — Выпьешь коф-ти?

— С удовольствием.

Эффи была на несколько лет старше Амариллис. Ее имя хорошо знали в ученом мире. Темные глаза Эффи светились умом. Ее прирожденный вкус не переставал восхищать Амариллис. Каждый раз, когда Эффи поворачивала голову, ее аккуратно подстриженные, доходящие до подбородка темные волосы, изящно покачивались. Прекрасно сшитый костюм выглядел деловым и одновременно необычайно элегантным. Амариллис подумала, что и ей самой не мешало бы заняться гардеробом, теперь она могла себе это позволить. Просто удивительно, как один вечер, проведенный в платье из трепещущих шарфиков, оказался способным резко изменить вкусы человека.

— Видела твое фото в газете, — подмигнула Эффи. — Кажется, в твоей личной жизни наметился явный прогресс.

— Я выполняла задание фирмы. — Амариллис почувствовала, как загорелись ее щеки.

— А «задание» имело очень представительный вид, как я заметила. И что же собой представляет в жизни Человек-Лед?

— Он талант девятого уровня, Эффи.

— Да, надеяться в этом случае на что-то серьезное не приходится. — Эффи протянула Амариллис чашку и вернулась на свое место. — Но тем не менее остается возможность поддерживать знакомство.

— Не думаю, — строго возразила Амариллис.

— Полагаю, что ты пришла не только за тем, чтобы повидаться со мной.

— Честно говоря, мне хотелось бы услышать твое мнение по одному интересующему меня вопросу.

— Спрашивай, — приготовилась слушать Эффи.

— Я сразу перейду к сути дела. Тебе приходилось слышать, чтобы концентратор работал с талантом с целью фокусирования харизмы?

— Харизма — не талант. Это черта, присущая личности некоторых людей.

— Но что, если это свойство все же оказалось талантом? — настаивала Амариллис.

— И что бы тогда произошло?

— Этим бы мог воспользоваться политик для привлечения избирателей.

— Но политики как раз таким и занимаются, — поморщилась Эффи. — Даже в том случае, если бы в период предвыборной кампании тот или иной кандидат, обладающий талантом высокого уровня, смог бы с помощью концентратора создать вокруг своего имени некий ореол, его действия нельзя было бы назвать противозаконными.

— Думаю, что так, но это неэтично.

— А с каких это пор политики руководствуются этическими нормами?

— Понимаю, что ты имеешь в виду, — с сожалением улыбнулась Амариллис. Теперь, когда она оказалась рядом с Эффи, у нее уже не было прежней уверенности в том, что она собирается сказать. Она не знала, как объяснить возникшее у нее ощущение неправомерности происходящего, когда Лукас случайно обнаружил талант сенатора Шеффилда. — А как ты отнесешься к тому, что я оказалась свидетельницей, как один политик фокусировал харизму?

Эффи красноречиво пожала плечами.

— Я бы ответила, что с этим вряд ли что можно поделать.

— А если я добавлю, что почти уверена, что концентратор получил подготовку у профессора Ландрета?

— Если допустить такую возможность, — сказала Эффи, задумчиво глядя на Амариллис, — то этот специалист обладает мощным потенциалом, если ему удавалось фокусировать такое энергетически слабое свойство, как черта характера.

— А это и был сильный концентратор.

Эффи коротко рассмеялась.

— Ты знаешь не хуже меня, что Ландрет никогда бы не примирился с тем, что кто-то из его студентов помогал осуществлять нечестные замыслы. Если бы ему стало известно что-либо подобное, он бы устроил жуткий скандал. Но это вряд ли возможно.

— Потому что это трудно установить?

— Именно. Как отличить истинное обаяние от искусственно созданного?

— Если бы при этом проявлялась парапсихологическая энергия, то сильный талант-детектор мог бы ее распознать, — осторожно предположила Амариллис.

— Возможно, но все-таки маловероятно. Для этого нужен очень мощный детектор, а в этом классе таланты девятого и десятого уровня встречаются крайне редко.

— Но они все же существуют.

— Ты уверена, что наблюдала, как концентратор работал с политиком в нарушение этических норм, я правильно поняла?

— Да.

— Мой тебе совет: забудь об этом. Если этика и пострадала, то с точки зрения закона никаких нарушений здесь нет. Шум по этому поводу способен был бы поднять только такой же помешанный на этике фанатик, как профессор Ландрет.

Амариллис с большим трудом удалось удержаться от резкости.

— Если бы профессор Ландрет узнал, что один из его учеников нарушил «Кодекс этики», это бы его очень огорчило.

— Между нами говоря, Ландрет был блестящим ученым, но страшным занудой.

— Он придерживался высоких принципов, — тихо заметила Амариллис.

— Эти его, как ты говоришь, принципы, надоели нам до умопомрачения. Из-за него пришлось оставить факультет Гифорду Остерли, ты же знаешь.

— Нет, я как-то об этом не подумала.

— Между Ландретом и Гифордом произошла ссора из-за изменений в учебном плане. — Эффи встряхнула головой, и ее красиво подстриженные волосы всколыхнулись темной волной. — Конечно, у Гифорда не было никаких шансов против авторитета профессора. И когда страсти немного улеглись, Остерли подал заявление об уходе.

— Теперь понимаю.

— Возможно, это и к лучшему. У Гифорда теперь своя фирма, и, скорее всего, он зарабатывает вдвое больше того, что получал здесь. Он всегда отличался честолюбием.

— Да, бизнес приносит больший доход, — согласилась Амариллис, вставая. — До свидания, Эффи, была очень рада видеть тебя, желаю успехов на новом посту.

— Спасибо. — Эффи с удовлетворением окинула взглядом кабинет. — Можешь мне поверить, дела здесь пойдут по-новому.

— Не сомневаюсь, — выходя, ответила Амариллис.

Ирен оторвалась от бумаг, когда Амариллис проходила мимо ее стола.

— Я хотела бы вам кое-что сказать, мисс Ларк.

— Да?

Ирен кашлянула и заговорила, понизив голос.

— Профессор Ландрет очень гордился вами. Он не раз мне говорил, что из всех его учеников вы — самая талантливая.

— Он действительно так считал? — Амариллис подошла поближе, чувствуя, как потеплело у нее на душе.

— Да. — В глазах Ирен блеснули слезы. — Кажется, о нем здесь никто не жалеет. Вокруг только и разговоров, что о грядущих переменах, ведь «старый сухарь», так они его называют, сошел со сцены. Но мне его не хватает, Амариллис.

— Ах, Ирен, — Амариллис обошла стол и обняла пожилую секретаршу, — мне тоже его недостает.

Ирен перевела полный благоговения взгляд на висевший на стене портрет Джонатана Ландрета.

— Я стала работать у него после смерти мужа, с того времени прошло двадцать пять лет. Он хорошо ко мне относился, мисс Ларк. Внешне он был суховат и резок, но он столько сделал для факультета. Профессор всегда говорил, что считает меня незаменимым помощником, именно незаменимым. Это его слова. Я была нужна ему, мисс Ларк.

Амариллис крепко обняла Ирен, чувствуя, что на глаза навернулись слезы.

— Мне кажется, мы единственные, кто грустит о нем.

— Боюсь, вы правы. — Ирен не отрываясь смотрела на портрет.

Рабочий день закончился. Байрон уже ушел, и вдруг неожиданно зазвонил телефон, застав Амариллис почти у порога. Она смотрела на трезвонивший аппарат, размышляя, стоят ли снимать трубку. Это никак не мог быть Лукас. Прошлым вечером он уже составил о ней свое мнение. Трент был не из тех мужчин, кого привлекают скучные моралистки.

Телефон не умолкал. Без сомнения, звонили по делу. Чувство долга победило в Амариллис внутреннее нежелание отвечать на звонок. Она взяла трубку.

— «Синерджи инкорпорейтед». Амариллис Ларк у телефона. — Она отчетливо слышала только чье-то дыхание. — Алло, с вами говорят из агентства «Синерджи», чем можем вам помочь?

— Вы были другом профессора Ландрета. — Слова звучали глухо, словно говорили сквозь плотную ткань, что не давало возможности определить, принадлежал голос мужчине или женщине.

— Кто вы? — резко спросила Амариллис.

— Если вы хотите узнать правду о Джонатане Ландрете, найдите женщину, которую называют Вивьен в Вуалях.

— Скажите, кто вы? — Амариллис крепче сжала трубку.

— Она работает стриптизершей в ночном клубе «Син-Сити». Расспросите ее, если хотите узнать правду о Джонатане Ландрете.

— Объясните, в чем дело, о чем вы говорите?

Телефон не отвечал, на другом конце провода повесили трубку.

Глава 6

— Доброе утро, мистер Трент, говорит Хобарт Бат из «Синергетических связей». Хотел узнать, как у вас продвигаются дела с заполнением анкет. Мы рассчитывали, что к этому времени вы все закончите.

Лукас стиснул в руке трубку. Он приказал себе сдержаться и не отвечать резкостью психологу-консультанту из брачного агентства. Недовольный тон Бата вывел Лукаса из себя, но дело было не в психологе, просто в это утро для этого многого не требовалось.

Наступил понедельник, целых три дня прошло с той памятной ночи в доме Амариллис, закончившейся для него полным фиаско. Лукас сознавал, что ему следовало бы радоваться звонку Хобарта. Давно пора заняться выбором жены. Но по непонятной причине Лукасу в этот момент меньше всего хотелось обсуждать эту тему.

— У меня не было возможности закончить анкеты, — солгал Трент.

— Ничего страшного, — бодро откликнулся Хобарт. — Многие клиенты часто застревают на середине. Вопросник несколько длинноват, но мы в нашем агентстве стремимся собрать наиболее полную информацию, учесть все пожелания и гордимся этим.

— Да, вы очень тщательно все регистрируете. — Лукас открыл ящик стола и извлек оттуда толстый вопросник, сердце его тревожно сжалось от смутного предчувствия.

— Когда анкеты должным образом заполнены, мы можем начать процесс подбора, — с подъемом объяснял Хобарт. — Но результаты будут основываться также и на сведениях, полученных при личной беседе. Кроме того, в ходе встречи мы обращаемся к тесту МПСЛ.

— Что такое это МПСЛ?

— Это специальный тест для определения Многообразия Парапсихологических Способностей Личности. Его проходят таланты высоких уровней, как вы, например.

— А концентраторы полного спектра тоже проходят такой тест?

— Конечно, — ответил Хобарт. — Мы привыкли считать, что таланты и концентраторы отличаются друг от друга, но с технической точки зрения способность фокусировать парапсихологическую энергию через создаваемый в подсознании кристалл также можно считать своеобразным талантом.

— А вы когда-нибудь объединяете в пары талантов высоких уровней и концентраторов полного спектра? — спросил Лукас психолога. — Я понимаю, что это происходит редко, но все же, интересно, бывают ли подобные случаи.

— Почти никогда. Всем известно, что концентраторы полного спектра крайне редко психологически совместимы с сильными талантами.

— Это из-за того, что они чертовски разборчивы?

— В какой-то степени да, — хмыкнул психолог. — Они считают себя исключительными. Однако этим грешат и мощные таланты. Но хотя и очень-очень редко, мы, случается, соединяем их в пару. Последний раз такой вариант был выбран в нашей фирме пять лет назад, насколько я помню, а почему вы об этом спросили?

— Просто поинтересовался.

— А как далеко вы продвинулись с анкетами, мистер Трент?

Лукас открыл вопросник на первой странице и мрачно воззрился на нескончаемые ряды незаполненных граф.

— Я все еще на первом разделе.

— Физические характеристики? — Хобарт неодобрительно поцокал языком. — Да, особенного прогресса мы не достигли.

— Почему «мы»?

— А что, если я завтра утром к вам подъеду и помогу с вопросником?

— Не беспокойтесь, я и сам справлюсь.

— И на каком же конкретно вопросе вы остановились, мистер Трент? — подозрительно осведомился Хобарт.

— Как раз сейчас я пишу о цвете глаз.

— Вы не продвинулись дальше этой графы?

— Мне нужно было подумать, но наконец я решил, что у моей будущей жены должны быть зеленые глаза. — Лукас взял ручку и обвел в анкете слово «зеленые».

— Зеленые глаза? Но когда мы разговаривали с вами в нашем агентстве, вы сказали, что физические характеристики для вас несущественны. Вы подчеркнули, что важна психологическая совместимость, интеллект и темперамент.

— Можете считать меня несерьезным, но я пришел к выводу, что мне нужна жена умная, с уравновешенным характером и зеленоглазая. Если это создает для вас проблемы, я обращусь в другое агентство.

— Нет, нет, никаких сложностей, мистер Трент, — торопливо запротестовал Хобарт. — Просто я не предполагал, что для вас важны подобные детали. Впредь, если вам понадобится помощь, я в любое время к вашим услугам.

— Само собой разумеется, принимая во внимание сумму, которую ваше агентство взимает за услуги, — проворчал Лукас. — А теперь я должен извиниться, Бат, у меня назначена встреча.

— Конечно, конечно. Я позвоню вам через несколько дней, чтобы узнать, как у вас продвигаются дела.

Лукас повесил трубку. Чувство обреченности охватило его. Он постарался убедить себя, что поступил правильно, обратившись в агентство. В этом не приходилось сомневаться. Пять лет назад он с горечью убедился, что, безошибочно отыскивая месторождения «студня», оказался неспособным выбрать достойную жену.

На протяжении многих лет он, сам того не подозревая, искал не только «студень». Только недавно Лукас понял, что было ему необходимо. Он устал от одиночества. Ему страстно хотелось иметь свою семью. В то время как многие воспринимали семью как нечто само собой разумеющееся, Лукас желал ощущать себя частью единого целого. Он мечтал смотреть в глаза своим детям и видеть в них будущее.

Трент смутно помнил своих родителей. Он знал только, что они выбрали Западные острова, подобно другим, не сумевшим вписаться в общепринятые жизненные рамки в трех городах-штатах. Окраины обжитого мира притягивали к себе мятущиеся души, стремящиеся к уединению, и тех, чье прошлое не отличалось кристальной чистотой. А еще там селились те, кого не обременяли семейные узы. Всех их, как мед мух, влекли к себе острова.

В этих краях мужчина или женщина могли начать новую жизнь, и никто бы не стал задавать им лишних вопросов. Иногда Лукас спрашивал себя, не мог ли экстраординарный талант отца вынудить его поселиться на краю цивилизованного мира. Парапсихологические способности передавались по наследству.

Родители Лукаса прожили недолго, поэтому он не мог узнать, почему они предпочли острова. Когда ему было три года, Джереми и Бэт Трент погибли во время сильного урагана.

У Лукаса не было родственников, которые могли бы позаботиться о нем. Эти обязанности взял на себя молчаливый и одинокий Айси Клэксби, у которого, как и у Лукаса, не было ни одной родной души. Он не только научил своего воспитанника умению жить в джунглях и передал ему все, что знал о «студне», Айси, кроме всего, приучил Лукаса обходиться без заботливых объятий семьи.

Одному только Клэксби был не в силах обучить Лукаса: как сдерживать непредсказуемые всплески мощного таланта, заявившего о себе сразу после вступления Лукаса в пору половой зрелости. И хотя Айси был неквалифицированный концентратор, он дал тем не менее Лукасу несколько важных советов.

— Если когда-нибудь они доберутся до тебя со своими тестами, малыш, у них зашкалит все приборы, — говорил Клэксби. — Хорошего в этом мало. Прямо сказать — плохо дело.

— Но почему? — не понимал Лукас. В тринадцать лет ему еще доставляли удовольствие новые парапсихологические способности, они вызывали у него живой интерес. — Мне кажется, ты говорил, что талантов высоких уровней уважают в городах-штатах, у них хорошая работа и всего вдоволь, потому что они здорово соображают.

— Сильный талант уважают, это верно, но когда талант очень сильный, люди начинают бояться. Я довольно средний концентратор, специально нигде не учился, но и мне понятно, что у тебя способности больше, чем могут измерять все их хваленые приборы в лабораториях. Если они увидят, что твой талант превышает установленный порог, это их здорово напугает, кто-нибудь сболтнет лишнее, и тебя ждут сплошные неприятности.

— А было бы здорово нагнать страху на Кевина Флеминга, — мечтательно сказал Лукас, думая о своем, задире-однокласснике, который не давал житья ученикам маленькой школы в Порт-Леконнере. Слова Лукаса не на шутку встревожили Айси.

— Черт побери, парень, уж не думаешь ли ты всерьез показать свой талант в школе? Предупреждаю: никому, кроме меня, не показывай, на что способен.

— Нет, сэр, — успокоил старика Лукас, — я не делаю этого в школе.

Лицо Айси немного смягчилось.

— Есть миллион других способов, как справиться с хулиганом. Подумай сам.

— Хорошо, сэр.

Испещренные шрамами — следами суровой жизни в джунглях — руки Айси крепко сжали плечи Лукаса. Из-под лохматых бровей поблескивали на мальчика выцветшие глаза.

— Послушай, парень, я совсем не шучу. Если узнают о твоем могучем таланте, тебе придется дорого за это заплатить.

— А что будет?

— Тебя станут называть психоэнергетическим вампиром.

— А дальше что? — Лукасу показалась заманчивой такая возможность, он не видел в ней угрозы.

— Дальше? Для начала у тебя начнутся проблемы с работой. Никто не захочет тебя нанимать, а некоторые станут отказываться работать с тобой или на тебя. Большинство горняков — народ суеверный, сам знаешь.

— Да, но…

— Ты не сможешь встречаться с порядочными девушками, потому что их родители будут считать тебя монстром. Как-то ты говорил, что когда-либо у тебя появится своя семья. Так вот, ты никогда не найдешь жену, потому что ни одно брачное агентство не захочет тебя регистрировать. Ты понимаешь, что тебя ждет?

— Да, — ответил Лукас, — теперь понимаю. — Перспектива стать энергетическим вампиром потеряла для него всякую привлекательность. Это могло помешать ему завести семью. Плохая синергетика.

Вскоре Лукас нашел способ справиться с Кевином Флемингом. Для этого оказалось достаточно бака с мусором и пары маленьких безобидных змеек.

Значительно большие усилия требовались, чтобы научиться управлять талантом. Айси Клэксби был всего лишь необученным концентратором и не мог помочь в этом своему воспитаннику.

Мальчик взрослел, и вместе с ним крепли и настойчивее заявляли о себе его парапсихологические способности, подобно тому как с возрастом начинают проявляться в молодом организме присущие человеку потребности и способности. Внутреннее стремление использовать свой талант, необходимость учиться его контролировать и желание лучше во всем разобраться вынуждали Лукаса уединяться на продолжительное время. Айси Клэксби не расспрашивал Лукаса о причинах его отсутствия, он и сам был отшельником.

Все чаще Лукас приходил в маленький грот, найденный им в глубине джунглей. В этом убежище он мог чувствовать себя спокойно, зная, что никто не нарушит его уединения. Здесь Лукас проводил долгие часы, стараясь научиться управлять мощными зарядами парапсихологической энергии, производимой его мозгом. Он сознавал, что ему, возможно, никогда не придется работать с концентратором, способным сфокусировать всю мощь его таланта, и это заставляло его с удвоенной энергией пытаться самому контролировать свой талант.

К большому удивлению Айси, Лукасу удалось добиться определенного успеха. Он в достаточной степени овладел умением скрывать истинную мощь своего таланта от других людей, включая концентраторов и синергистов-психологов. Ему удавалось самому без помощи кого-либо в течение нескольких секунд заставлять парапсихологическую энергию подчиняться своей воле. Во время борьбы с пиратами это умение, с таким трудом выработанное, неоднократно спасало не только его жизнь.

Лукас обнаружил, что на островах живут и другие таланты необычной мощности. Он узнал, что не одинок, и это его ободрило. Но Раф Стоунбрейкер и Ник Частин, так же, как и Лукас, оберегали свою тайну. Все трое стали друзьями и соратниками, но свои неординарные способности предпочитали не обсуждать.

Когда Лукасу исполнилось восемнадцать, умер Айси Клэксби. Юношу постоянно занимали работа, учеба, поиски месторождений «студня», но в конечном счете в глубине его души разверзся источающий холод и тоску колодец одиночества. Проводя время в спасительном гроте, устремив взор в бездонные глубины скрытого под землей маленького озерка, он начинал думать о собственной семье.

Затем он познакомился с Джексоном. Иллюзорная близость с семейством Рай отодвинула на задний план его мысли, но тем не менее он всегда помнил о своей мечте.

Пять лет назад Лукас встретил Дору, такую же одинокую, как и он. Ему показалось, что между ними много общего. Но их брак, заключенный в обход общепринятой процедуры, постигла полная неудача, как многие и предрекали. Шесть месяцев потребовалось Тренту, чтобы понять, что его избранницу интересовали только деньги. В соответствии с существовавшим законом развод был невозможен, поэтому следующие полтора года Лукас прожил с надеждой, что его красивая, полная жизни и страсти жена полюбит его и почувствует себя с ним счастливой. Временами ему казалось, что его надежды начинают оправдываться.

Но однажды он совершил трагическую ошибку. В минуту депрессии Лукас открыл Доре свою тайну, погубив тем самым остаток испытываемых ею к нему чувств.

— Гром и молния, — в ужасе прошептала Дора, — так ведь ты же настоящий энергетический вампир.

— Да нет же, нет, — в отчаянии пытался протестовать Лукас. — Мой талант совсем неопасный.

— Ты чудовище, монстр, вот ты кто. Проклятый урод. Лучше бы ты сказал об этом до женитьбы.

Лукас заглянул в ее глаза и увидел, что своим признанием разрушил жившую в его душе заветную мечту. В этот момент он горько пожалел, что не прислушался к совету Айси Клэксби.

— Не стоит так возмущаться и ужасаться, — жестко рассмеялся Лукас. — Мы оба знаем, что ты ни за что не упустила бы возможность стать женой хозяина «Лоудстар», даже если бы знала, что он, как ты выразилась, чудовище.

— Но ты не единственный владелец компании, — напомнила ему Дора.

Лишь когда Лукасу пришлось жить бок о бок с женщиной, которую интересовал другой, он сполна ощутил, что такое одиночество.

Усилием воли Трент подавил проснувшееся воспоминание, так же решительно он действовал, когда ему приходилось скрывать мощь своего таланта. Лукас постарался сосредоточиться на вопроснике из брачного агентства.

Итак, цвет волос. А было ли это важно? Ведь женщина могла покрасить волосы в любой цвет, какой ей заблагорассудится.

Но вообще совсем неплохо, если бы ее волосы напоминали цветом темный янтарь. Лукас нахмурился, заметив, что среди перечисленных оттенков янтарный цвет отсутствовал. Указывался светло и темно-каштановый, рыжеватый, черный. Лукас взял ручку и решительно дописал понравившийся ему цвет. И тут до него дошел смысл сделанного.

— Черт, — выругался Трент, захлопнул вопросник и засунул его подальше в стол. Затем он снял трубку и, не давая себе время на раздумья, торопливо набрал номер.

— «Синерджи инкорпорейтед», — сразу же откликнулся сочный мужской голос. — Мы решим все ваши проблемы, чем можем помочь?

— Мне бы хотелось поговорить с Амариллис Ларк.

— Одну минуту.

Последовала небольшая пауза, после чего трубку сняла Амариллис.

— Амариллис Ларк слушает.

Трент нахмурился, уловив напряжение в ее тоне.

— Что-то случилось? — Ему показалось, что у нее перехватило дыхание. Он не знал, считать это хорошим или дурным знаком. Для тех, кто не имел развитую интуицию, жизнь явно создавала дополнительные трудности.

— Это вы, мистер Трент?

— Я больше не клиент вашей фирмы, называйте меня Лукас.

— Какие-либо проблемы со счетом?

— А я его еще не видел. — Лукас поудобнее устроился в кресле. — Вероятно, он у секретаря. — Он вдруг понял, что овладевает ситуацией, от этого у него прибавилось уверенности. — Я хочу спросить, не согласитесь ли вы пойти со мной куда-нибудь поужинать сегодня вечером.

— Вы меня приглашаете?

— Да, как бы приглашаю на свидание.

— Свидание?

Лукас явно почувствовал ее замешательство, но не мог определить причину. Либо Амариллис пыталась подыскать благовидный повод для отказа, или же ее сильно взволновала возможность новой встречи. Трент склонялся в сторону первого объяснения, как более реального.

— Как я уже сказал, — продолжал Лукас, — клиентом вашей фирмы я больше не являюсь, поэтому мне бы хотелось узнать, не будет ли это противоречить нормам вашей профессиональной этики, если мы встретимся в неофициальной обстановке, счет вы мне уже отправили, а значит, с делами покончено.

— Но вы зарегистрированы в брачном агентстве.

— И вы тоже. А какое это имеет значение? Ведь в договоре с фирмой нет никаких указаний на то, что мы не имеем право свободно встречаться с кем хотим, пока они заняты подбором для нас оптимальной пары.

— Вы это серьезно?

— Я похож на шутника?

— Нет.

— Ну и хорошо. Давайте поужинаем сегодня вместе. — Он поймал себя на том, что затаил дыхание в ожидании ответа.

— Дело в том, что вечер у меня занят, я запланировала кое-какие дела, — медленно проговорила Амариллис.

— Ясно, — выдохнул Лукас и подумал: «Так даже лучше. Нет повода завязывать отношения, которым суждено скоро закончиться. Придется смирить плоть и ждать, пока мне не подберут в агентстве подходящую пару».

— Но вы можете составить мне компанию, — неуверенно предложила Амариллис.

«С другой стороны, маловероятно, что моя будущая жена станет беречь себя для меня, отказываясь от земных радостей», — подумал Лукас и воспрянул духом.

— Согласен. — Он решительно выпрямился в кресле. — Я присоединяюсь к вам, а куда же мы отправимся?

— Это будет в некотором роде деловая встреча, — осторожно пояснила Амариллис. — Мне нужно поговорить с одним человеком в клубе, находящемся в районе Фаундерс-сквер. Клуб называется «Син-Сити».

Лукас раскрыл рот от удивления. Вместо ответа он только сдавленно ахнул.

— Да, «Син-Сити». Вам приходилось о нем слышать?

— Гм…

— Лукас, что с вами?

— Э…

— Послушайте, если у вас свои планы, вы вольны выбирать, — твердо объявила Амариллис. — Я понимаю, что вы рассчитывали по-другому провести вечер.

— Да уж, это точно, — наконец выдавил из себя Трент, — но все равно я пойду с вами. — Он мысленно поздравил себя с тем, что сидел, иначе непременно бы упал, услышав, куда собирается отправиться Амариллис.

— А можно мне поинтересоваться, какие дела у вас с тем человеком из клуба «Син-Сити»?

— Извините, сейчас не могу объяснить подробнее, у меня назначена встреча. Расскажу обо всем вечером. Я заеду за вами около восьми часов.

— Не беспокойтесь, — перехватил инициативу Лукас, — за вами заеду я.

— Очень любезно с вашей стороны. И еще одно…

— Да?

— Спасибо вам, — торопливо поблагодарила Амариллис. — Мне никогда не приходилось бывать в клубах в Фаундерс-сквер. Я очень рада, что вы поедете со мной.

— Не стоит благодарности. Рад составить вам компанию. До вечера. — Лукас осторожно положил трубку.

Трент еще долго оставался в кресле, задумчиво глядя в окно. Он безуспешно пытался понять, зачем понадобилось Амариллис, женщине таких строгих правил, отправляться в один из самых непристойных в городе стриптиз-клубов.

Диллан Рай неспешным шагом вошел в офис Трента около пяти часов вечера. При виде его Лукас едва сдержал усмешку. Костюм Диллана, по замыслу модельера, должен был соответствовать стилю одежды, принятому на Западных островах, на самом деле это была настоящая пародия на то, как одевались островитяне. Привыкшие к простоте практичные жители островов смеялись бы до колик, увидев множество блестящих заклепок, карманов на молниях, бессмысленных эполет и бесчисленных клапанов, которыми изобиловали рубаха и брюки Диллана, сшитые из материала цвета хаки.

— Привет, Лукас. — Диллан с размаху уселся в ближайшее кресло. — Видел в газете твое фото. Как мисс Ларк? Выбор агентства оказался удачным?

Лукас положил руки на стол. Он не собирался разубеждать кого бы то ни было в том, что Амариллис прислало агентство.

— Между прочим, мы сегодня опять встречаемся, — заметил он.

— Удача с первого раза. Торжество синергии. Я слышал, что именно так все и происходит. Эти психологи в агентствах знают свое дело. Значит, скоро услышим свадебные колокола?

— Боюсь, что нет, — ответил Лукас. — Амариллис и я только начинаем узнавать друг друга.

— Но по крайней мере, кажется, начало многообещающее. Как говорится, час пробил. Ты уже в таком возрасте, когда мужчине полагается обзаводиться своей семьей, правда? — Рассуждения Диллана явно свидетельствовали о том, что узы брака его не прельщали, так что еще продолжительное время обществу не следовало на него рассчитывать.

— О чем ты хотел со мной поговорить? — предпочел сменить тему Лукас.

Диллан словно очнулся. В его голубых глазах, так напоминавших Тренту Джексона, появилось нехарактерное для него серьезное выражение.

— Мне нужен кредит на крупную сумму.

— Для чего? — задумчиво глядя на молодого человека, поинтересовался Лукас.

— Чтобы вложить их в одно грандиозное предприятие.

— А, как же, один из проектов века.

— Лукас, я серьезно. Это мой шанс. Если я сейчас войду в дело, через три года у меня будет целое состояние.

— О чем конкретно идет речь?

Диллан всем телом подался вперед, в глазах его загорелся юношеский задор.

— Один мой знакомый хочет основать компанию, нечто похожее на «Лоудстар», но искать он собирается не «студень», а залежи огненного кристалла.

— Огненного кристалла? Диллан, одумайся! Огненный кристалл — такая же редкость, как предметы культуры Первого поколения.

Поражающий красотой кроваво-красный драгоценный камень, известный под названием огненного кристалла, представлял собой побочный продукт, получавшийся время от времени в результате синергетической реакции морской воды и редко встречающихся растений, получивших название малиновый мох. Мох произрастал на прибрежных скалах в отдаленных районах побережья. Во время реакции химические соединения, присутствующие в воде и мхе, воздействовали совместно на скальную породу, перестраивая ее структуру, в результате образовывался огненный кристалл. Но образование драгоценного минерала происходило не всякий раз при вступлении воды и мха во взаимодействие, иначе необходимые условия легко можно было бы создать и искусственно. Формирование кристалла происходило по каким-то своим, неведомым законам, открыть которые ученым не удавалось. Синергетическая реакция возникала очень редко. В одной из теорий высказывалось предположение, что она обуславливалась насыщением воды выделениями каких-то неизвестных пород рыб в период нереста.

— Ну, ты преувеличиваешь. Огненный кристалл не такая уж редкость, просто его так высоко ценят, потому что нечасто находят.

— Можешь мне поверить, Диллан, эта затея не что иное, как обыкновенное жульничество.

— А я тебе говорю, что этот парень разработал прибор, способный находить эти камни.

— Если бы такое устройство действительно появилось, о нем кричали бы все газеты.

— Он держит изобретение в тайне, пока не получит патент.

— Это он тебе так сказал? Тебя хотят надуть, Диллан.

— Неправда, этому парню можно верить.

— Он работает в приличной фирме?

— Сейчас нет, — признал Диллан, — но раньше работал в крупной компании, а потом ушел, когда у него появилась идея создания этого прибора. Если бы он остался, фирма могла бы потребовать права на его изобретение.

— В какой же именно компании работал твой знакомый? «Систар майнинг», «Бэнкрофт эксплорейшн», «Джемсерч»?

Лицо Диллана приняло упрямое выражение.

— Он не хочет рисковать, поэтому не называет фирму, в которой работал. Ты же знаешь, как способны повести себя крупные корпорации, чтобы прибрать к рукам его изобретение. Они могут подать на него в суд.

— Сожалею, Диллан, но мне этот парень представляется искусным мошенником, и я советую тебе держаться от него подальше.

— Черт возьми, — взорвался Диллан, — ты говоришь совсем как отец. Мне казалось, ты не такой. Я рассчитывал на твою помощь.

— Ты просил у отца денег?

— Он назвал меня идиотом, — горько усмехнулся Диллан. — Мне уже двадцать три года, а все относятся ко мне как к мальчишке. Мама и отец хотят, чтобы я или продолжил учебу, или подыскал работу в корпорации. Но мне хочется найти для себя что-то более интересное.

— Интересное?

— Хочу заняться чем-либо увлекательным и перспективным. Джексон в моем возрасте уже искал «студень» на Западных островах. Кстати, и ты тоже.

— Диллан!

— Если мама и отец настоят на своем, мне никогда не выбраться из Нью-Сиэтла. Иногда мне кажется, что я вот-вот задохнусь. Они все за меня решили и расписали мою жизнь на годы вперед. Меня просто тоска берет, такая скука.

— Скука?

— Могу тебе хоть сейчас обрисовать свою будущую жизнь. — Диллан взмахнул руками, словно приглашая взглянуть на картину. — Сначала меня ждет нудная работа в спокойной солидной компании, где я буду томиться ежедневно с девяти до пяти. Несколько лет сводящей с ума своим однообразием управленческой деятельности. И за все время несколько микроскопических прибавок к жалованию. Не успею оглянуться, а мне уже за тридцать, пора подавать заявление в брачное агентство и обзаводиться семьей.

— А что плохого в том, чтобы завести свою семью?

— Ничего, но всему свое время. Сначала мне хочется пожить для себя. И вот теперь все мои надежды рушатся, потому что я не могу достать нужную сумму.

Лукас поколебался, но потом решил прислушаться к внутреннему голосу.

— А ты не хотел бы работать в «Лоудстар»?

— Ты с ума сошел, — сверкнул глазами Диллан. — Я бы с радостью поехал на острова поработать в «Лоудстар». Но ты ведь знаешь, как настроены мама и отец после гибели Джексона. Они никогда не позволят мне ехать туда.

— Но чтобы устроиться на работу, не нужно разрешение родителей, — тихо заметил Лукас.

— Тебе легко говорить. Ты не представляешь, что значит мнение семьи. — Диллан покраснел и смутился. — Извини, я не хотел тебя обидеть.

— Ничего страшного. Но ты прав, мне не пришлось испытать это.

— Родители сильно изменились после смерти Джексона. — Диллан смущенно отвел глаза, потом с силой стукнул кулаком по подлокотнику кресла. — Черт возьми, я любил брата, но всю жизнь жил как бы в его тени. Он всегда и во всем был первым, добивался успеха в спорте, бизнесе, у женщин. Он даже погиб героем.

— Я знаю, Диллан.

— Мне хочется доказать всем родным, что и я чего-то стою, тоже умен, удачлив, как и Джексон. Мне кажется, я и себе должен доказать, что не хуже его.

— Послушай меня, — сказал Лукас, — тебе никому ничего не надо доказывать. Просто живи своей жизнью, иди своим путем.

— Ты не понимаешь меня. — Диллан порывисто поднялся и направился к двери. — И никто не понимает.

Территория Фаундерс-сквер представляла собой самую старую часть города. Этот район включал двенадцать кварталов, протянувшихся вдоль побережья. В этом месте находилось первое постоянное поселение, основанное колонистами Первого поколения.

С того времени не уцелело ни одного строения, они разрушились, как и все конструкции, изготовленные из привезенных с Земли материалов.

Колонисты заново отстроили свои жилища, но уже из местных материалов. Многие из тех построек сохранились. Их суровая простота и строгость соответствовали характеру их создателей. Конечно, эти строения нельзя было назвать шедеврами архитектуры — тяжеловатые формы не поражали изяществом, но в то же время эти здания несли в себе глубокий смысл. Они являлись памятниками ушедшей эпохи, с них начиналась история земной колонии на Сент-Хеленс.

Лукас не сомневался, что аскетичные Основатели были бы потрясены до глубины души, если бы им пришлось увидеть, во что превратилось их первое поселение.

Район Фаундерс-сквер стал средоточием ночных клубов и казино. С наступлением темноты его окутывала манящая атмосфера соблазна и порока, отодвигая на задний план былое величие. Посетителей привлекала только залитая светом центральная улица, их не интересовали лабиринты грязных, терявшихся во тьме маленьких боковых улочек.

Призывно сверкали огнями казино, обещая высокие ставки и необычные развлечения, небольшие клубы предлагали представления со стриптизом и дешевое зеленое вино.

Лукас не сразу нашел место, где можно было припарковать машину. Наконец ему удалось втиснуть ее в узкую улочку в двух кварталах от главной улицы. В начале темной и узкой аллеи светилась холодным светом вывеска, приглашавшая посетить сомнительного вида стриптиз-клуб.

Лукасу пришло в голову, что отважиться посетить такое заведение мог только человек, испытывавший крайне острую сексуальную потребность.

Выключив двигатель, Трент бросил взгляд на Амариллис. Она рассматривала вывеску с явным отвращением. Любой из Основателей чувствовал бы то же самое.

— И часто вы здесь бываете? — бесстрастным тоном поинтересовался Лукас.

— Нет, я же сказала. — Она нервно вздрогнула. — Вечером я в этих местах впервые.

— Вы мне можете объяснить, почему наше первое свидание состоится именно здесь?

— Я все расскажу по дороге в «Син-Сити», — Она открыла дверцу и вышла из машины.

Взглянув на часы, Лукас последовал за ней. Всего двадцать минут назад он заехал за Амариллис, они не пробыли вместе и получаса, а настроение у него уже начало портиться.

Трент спрашивал себя, зачем он оказался в этом месте, но стоило ему взять под руку Амариллис, и ответ нашелся сам собой. Одно лишь прикосновение к ней заставило все его мышцы содрогнуться от пробудившегося желания. Ради этого ощущения он мог побороть любое раздражение, даже если ему суждено было завершить вечер под холодным душем.

Сжимая руку Амариллис, Лукас направился в сторону сверкавшей огнями центральной улицы.

— Я знаю, что мое поведение выглядит несколько загадочным, но на это есть причины.

— Слушаю. — Лукас краем глаза следил за разверзшимся зевом непроницаемо темной боковой аллеи. Это получалось у него интуитивно, в силу привычки, приобретенной за долгие годы жизни в джунглях. В отличие от четвероногих, шестиногих и восьминогих представителей фауны Западных островов, хищники, обитавшие в городах, ходили на двух ногах, но не становились от этого менее опасными.

Амариллис сунула руки в карманы жакета.

— В пятницу, в конце рабочего дня у меня состоялся странный телефонный разговор. Все выходные он не выходил у меня из головы.

Лукас по привычке проследил глазами за двумя фигурами, топтавшимися у входа какого-то дома.

— Что же необычного было в этом звонке? — спросил Трент.

— Звонивший не назвал себя, только сообщил, что мне следует встретиться с женщиной, работающей в клубе «Син-Сити», если я хочу узнать правду о профессоре Ландрете.

— Что вы сказали? — Лукас резко остановился и повернул Амариллис к себе лицом. — Какое отношение имеет Ландрет к нашему свиданию?

— Успокойтесь, Лукас. Не нужно сердиться.

— А я и не сержусь, я просто в ярости. Разница, мне кажется, есть. Так что же вы надумали?

— Аноним сказал, что женщина по имени Вивьен из клуба «Син-Сити» может сообщить интересующие меня сведения.

— О Ландрете?

— Да.

— Это безумие.

— Вот поэтому я здесь, — с вызовом вздернула подбородок Амариллис. — Я хочу с ней поговорить. Я же предупредила вас, что у меня деловая встреча. Если вы откажетесь пойти со мной, я пойму.

— Я не верю во все это. — Лукас ухватился за лацканы ее жакета. — Неужели после нашей секретной миссии вы стали считать себя детективом?

— Я ценила и уважала профессора Ландрета больше кого-либо другого.

— И что же?

— У меня возникли вопросы, Лукас. И в память о нем я должна найти на них ответы. Вы лучше других знаете, как важно бывает получить ответ.

— И что же это за вопросы? — осторожно поинтересовался Трент.

— Во-первых, меня занимает подготовленный Ландретом концентратор, нарушивший этические принципы.

— Не хочу снова слушать эту ерунду. Какое это имеет отношение к данному случаю?

— Разве вы не понимаете? Одно связано с другим. Чем дольше я думаю о причинах, побудивших концентратора заниматься противоречащей профессиональной этике деятельностью, тем больше вопросов у меня возникает.

— Например?

— Пожалуйста. Что, если профессор знал о неэтичном поведении своего ученика, а некто был заинтересован, чтобы это оставалось для него секретом.

— Черт побери, — пробормотал Лукас, — мне кажется, я начинаю понимать, куда это ведет.

— Потом по телефону мне намекнули, что с именем профессора Ландрета связана какая-то тайна. Лукас, я намерена добиваться повторного расследования, если обнаружится пусть даже незначительная деталь, указывающая, что его гибель не была несчастным случаем.

— Прекрасно, отправляйтесь в полицию и расскажите там о звонке, о том, что стриптизерша одного из клубов, вероятно, располагает какими-то сведениями о Ландрете. Пусть полиция этим и занимается.

— В полиции дело закрыто. И вам так же хорошо, как и мне, известно, что они не станут назначать еще одно расследование на основании анонимного звонка.

Хотя улица была плохо освещена, Лукас разглядел решимость на лице Амариллис. Он не на шутку встревожился. Давно уже его ничто так не беспокоило.

— Послушайте, Амариллис, не нужно с этим связываться.

— Я только собираюсь поговорить с Вивьен и выяснить, действительно ли она что-то знает. А вы, если не хотите, можете со мной не ходить.

— Вы плохо меня слушали, мисс Ларк. Я не хочу, чтобы в это дело ввязывались вы.

— Мне казалось, вы меня поймете.

— Потому что я знаю, как нужны бывают ответы, так? Но вспомните, Амариллис, удовлетворения они мне не принесли.

Ее губы упрямо сжались. Лукасу уже было знакомо это выражение. Он понял, что Амариллис уже не остановить.

— Я считаю это своим долгом, — с суровой решимостью произнесла она. — Знаете, я ведь говорила, что собираюсь по делу, и если вы предпочитаете провести вечер в другом месте, тогда…

— Да, именно в любом другом месте.

— Тогда вы можете ехать домой.

— Неужели вы считаете, что я способен оставить вас здесь одну?

Что-то в его тоне заставило ее трезво оценить ситуацию, и она уже менее категорично ответила:

— Скорее всего, нет.

— Вот это вы верно сказали. — Лукас выпустил лацканы ее жакета и, снова взяв за руку, потянул в сторону ярких огней. — Пошли.

— Я рада, что вы согласились, Лукас, — заговорила Амариллис, стараясь не отставать от Трента. — Мне очень не хотелось идти сюда одной. Но, надеюсь, вы не будете думать, что я вас позвала специально. Вы сами предложили.

— Да, конечно. Вот хочу только одно сказать.

— Слушаю.

— Когда с этим закончим, вы будете мне должны настоящее свидание. Я твердо намерен получить компенсацию.

Как только они открыли дверь в клуб, на Амариллис обрушилась крутая волна тяжелого рока. Пьяный смех и перекрывающие музыку голоса сливались в плотную стену сплошного шума. Вспышки света, прочерчивающие зал, позволяли разглядеть посетителей, расположившихся за маленькими круглыми столиками.

— Да здесь все занято. — Амариллис замерла в дверях, оглушенная шумом и пораженная представшей перед ней картиной.

— Что? — не понял Лукас.

— Я говорю, что нам не удастся найти свободный столик, — повторила Амариллис, приложив ладонь ко рту, чтобы ее было лучше слышно.

— Думаю, что с этим нам как раз повезет, вон там, у стены, я вижу свободный столик, к моему большому сожалению, надо сказать.

Амариллис пошла вместе с Лукасом через полутемный зал, искоса поглядывая на Трента. Он был явно не в духе. Не стоило ей приводить его сюда, но в то же время его присутствие радовало Амариллис.

Стоило им сесть, как рядом с их столиком как из-под земли вырос официант.

— Что будете заказывать? — осведомился он скучающим тоном. — Минимум две порции выпивки.

Амариллис подняла гласа на стоявшего перед ней светловолосого, очень красивого молодого человека. Сначала ей показалось, что его совершенно не отягощает одежда, но потом она разглядела узенький ремешок из кожи, едва прикрывавший интимные части его тела. Вообще, трудно было не заметить его набедренной повязки, поскольку она приходилась как раз на уровне ее глаз.

Пытаясь скрыть неловкость. Амариллис перевела взгляд на Лукаса.

— Вина, — неожиданно тонким голосом пискнула она и, откашлявшись, повторила: — Принесите мне, пожалуйста, вина.

— Зеленого, белого, голубого? — уточнил официант.

— Зеленого, пожалуйста, — торопливо проговорила Амариллис, остановив выбор на самом слабом напитке.

— А что для вас, сэр? — официант перевел взгляд на Лукаса.

— А какое есть пиво?

— «Лихорадка в джунглях», «Двойные луны» и «Адское пламя».

— Тогда принесите «Адское пламя».

— Заказ принят. — Официант повернулся и исчез в толпе.

Амариллис не удержалась, чтобы не проводить его глазами. Ее заинтересовало, куда он спрятал блокнот, в котором записал название напитков. Она не заметила на его набедренной повязке никаких карманов.

— Не совсем то, что вы ожидали? — Лукас наклонился к ней через стол.

— А я и понятия не имела, чего ожидать. — Амариллис густо покраснела, резко отводя взгляд от мускулистого торса официанта. — Теперь нужно найти способ поговорить с этой Вивьен.

— Спросите у нашего официанта, — пожал плечами Лукас.

— Неплохая мысль.

В этот момент россыпь барабанной дроби погасила шум в зале, музыка смолкла. Яркие огни юпитеров заметались по сцене. Публика ответила нетерпеливым гулом.

Из-за тяжелого голубого с золотом занавеса появился мужчина в строгом вечернем костюме, в руке он держал микрофон.

— Леди и джентльмены, — начал ведущий и сделал паузу, привлекая внимание всех присутствующих, — добро пожаловать в наш клуб «Син-Сити», здесь сбудутся ваши самые дерзкие эротические мечты. Наше представление начинается. Для тех, кто сегодня впервые ощутит на себе стимулирующий синергетический эффект и получит сексуальное удовлетворение, позволю себе представить вам участников нашего шоу. Встречайте: Йорк и Иоланта.

Внешней занавес поднялся, и зал взревел, приветствуя освещенных лучами софитов мужчину и женщину в сверкающих костюмах серебристого цвета, плотно облегающих их тела. Волосы артистов гармонировали с серебром одежды, длинные перчатки из ткани того же цвета скрывали их руки.

Йорк и Иоланта стали раскланиваться, их поддерживал нарастающий музыкальный шквал. Ведущему потребовалось несколько минут, чтобы успокоить публику. Наконец это ему удалось, он плотоядно улыбнулся и красноречиво подмигнул.

— Леди и джентльмены, Йорк — талант восьмого уровня. Он наделен редким даром улавливать сексуальные желания, усиливать их и направлять на зрителей, на тех, кто оказался сегодня в числе наших гостей. Сильный концентратор Иоланта будет помогать Йорку. Поприветствуем их еще раз.

Публика охотно откликнулась. В разных частях зала раздались одобрительные возгласы.

Амариллис нахмурилась и взглянула на Лукаса.

— Но ведь в природе нет таланта, способного генерировать сексуальное возбуждение. Но если бы он и существовал, ему вряд ли удалось проецировать это состояние на такую большую аудиторию.

— Скажите им об этом. — Лукас окинул взглядом собравшуюся публику. — Успех театра зависит от желания публики верить в реальность происходящего. Здесь мы явно наблюдаем именно такую картину.

Ведущий поднял руку, наступила тишина.

— Леди и джентльмены, приготовьтесь пережить захватывающие сексуальные ощущения. Вас ждет новый уровень эротической стимуляции. Представляю вашему вниманию загадочную Вивьен в Вуалях.

На этот раз поднялся занавес в глубине сцены. В круге света перед зрителями предстала женщина с головы до ног укутанная в трепещущий пурпур. Голова ее была опущена, лилового цвета волосы водопадом ниспадали до самого пояса. В браслетах на ее руках и золотом обруче, охватывавшем голову, сверкали массивные алые кристаллы.

— Это и есть та самая Вивьен? — Амариллис не отрываясь смотрела на сцену.

— Скорее всего, что так. Не думаю, чтобы их здесь было несколько. Кроме того, вуали только на ней одной.

Пульсирующий ритм музыки все учащался. Йорк и Иоланта заняли свои места на краю сцены. Они взялись за руки и закрыли глаза, подчеркивая свои усилия сконцентрироваться.

Вивьен подняла голову, тело ее стало сладострастно изгибаться в такт музыке. В этот момент появился официант в набедренной повязке. Амариллис взяла бокал и осторожно пригубила некрепкий зеленый напиток. Сначала с удивлением, а затем с возрастающим смущением следила она за развевающимися вуалями, скрывавшими тело танцовщицы. Тонкая ткань легко разлеталась в стороны, открывая восторженным зрителям ягодицы и грудь Вивьен. Зал взрывался восхищенными криками.

— Этот наряд очень напоминает ваше платье на приеме, — заметил Лукас.

— Неправда, — возмутилась Амариллис, — в моем платье не было ничего непристойного.

— Ну, если вы так считаете.

Одна из вуалей, окутывавших Вивьен, скользнула на пол под одобрительные возгласы и аплодисменты мужчин. Через несколько минут свой восторг выразили присутствующие женщины, бурно приветствуя появившегося на сцене мужчину в высоких кожаных ботинках и набедренной повязке еще меньшего размера, чем у молодого официанта.

Мужчина-танцор протянул руку, и еще одна вуаль легла на пол, обнажив груди Вивьен, поддерживаемые хитросплетением пурпурных лент, подчеркивающих соски, подкрашенные все тем же пурпурным цветом. Амариллис подумала, что Вивьен явно покупала белье не на распродаже, как это делала она сама.

Вивьен закружила вокруг партнера, чувственно покачивая всем телом. Мужчина отвечал ей не менее откровенными телодвижениями. Амариллис опасалась, что подобными активными упражнениями он мог легко повредить себе позвоночник.

Темп музыки продолжал ускоряться, ритм становился все жестче. Лица стоявших на краю сцены Йорка и Иоланты блестели от пота. Мужчина-танцор опустился на пурпурный ковер, почти полностью обнаженная Вивьен обхватила ногами его бедра.

Амариллис стало неловко, и она начала наблюдать за публикой. До нее отчетливо доносилось возбужденное дыхание и страстные стоны. В дальнем, скрытом полутьмой углу кто-то вскрикнул в экстазе. Мужчина за соседним столиком хрипло стонал от возбуждения. Йорк и Иоланта на сцене сильно напряглись, в то время как Вивьен и ее партнер распростерлись на полу.

— Я в это абсолютно не верю, — сверкнула глазами Амариллис. — Обыкновенная игра.

— Хотите убедиться, что Йорк с Иолантой только и делают, что потеют? — усмехнулся Лукас.

— Вы предлагаете установить контакт прямо здесь, сейчас? — догадалась Амариллис.

— Я же детектор, помните? Если Йорк фокусирует талант, я его почувствую.

Кровь прилила к лицу Амариллис, когда ей вспомнилась захлестнувшая ее волна физического влечения в момент энергетического контакта с Лукасом.

— Не думаю, что мысль удачна. — Она едва не поморщилась от своего официального тона.

— Вы просто боитесь, — усмехнулся Трент.

— Неправда.

— Не беспокойтесь, вы же профессиональный концентратор, для вас это не проблема.

Амариллис сознавала, что Лукас ее провоцирует, но не могла противостоять.

— Хорошо, — тихо сказала она, — но только на минуту.

Глаза Трента блеснули в полутьме, он взял ее за руку. Контакт установился быстро, несколько секунд поиска, короткие мгновения потери ориентации, и вот в плане подсознания возникли четкие очертания кристалла.

— С точки зрения профессионализма вы безукоризненны, мисс Ларк, — мягко заметил Трент.

Энергия его таланта потекла через кристалл, звуки музыки и голоса стали глуше, отошли на второй план. К своему ужасу, Амариллис ощутила, как жар охватывает нижнюю часть ее тела. Весь вечер ей удавалось успешно подавлять свое влечение к Лукасу, но установившийся между ними контакт, должно быть, ослабил внутренний контроль. Он крепко стиснул ее пальцы.

— Я не чувствую никакой энергии от Йорка, — прошептал Лукас, — он обыкновенный мошенник.

— Я так и знала. — Амариллис поспешно вышла из контакта. Кристалл погас.

В темноте резко вскрикнула женщина, какой-то мужчина сдавленно застонал. Сидящая за соседним столиком пара начала неистово целоваться.

— Хотите уйти? — тихо спросил Трент.

— Я должна поговорить с Вивьен.

— Мы можем подождать снаружи, пока закончится представление, а потом пойдем к ней в гримерную.

— Отлично. — Амариллис была в высшей степени благодарна Лукасу за предложение и с готовностью поднялась из-за столика.

Лукас отставил свое недопитое пиво, встал, бросил деньги на столик и взял Амариллис за руку. Он повел ее к выходу, лавируя в лабиринте столиков. Со всех сторон неслись сладострастные стоны и вздохи. Возбуждение достигло апогея.

— Не могу поверить, что все эти люди искренне убеждены в том, что Йорк и Иоланта их «заводят», — с сомнением сказала Амариллис. — Это не что иное, как массовое самовнушение.

— Но кажется, на них это здорово действует, — ответил Лукас.

Глава 7

— Не надо. — Амариллис повелительным жестом остановила Лукаса, собиравшегося достать бумажник. — Что вы хотите сделать?

Лукас взглянул на массивную фигуру, загораживающую вход за кулисы. На лице мужчины отразилось ожидание. Избыточный вес делал бесформенным его когда-то мускулистое и крепкое тело. Он представлял внушительную преграду.

Трент оценил ситуацию и посмотрел на нахмурившуюся Амариллис.

— Вы спрашиваете, что я хочу? Да подкупить этого парня, чтобы он пропустил нас к Вивьен, разве не за этим мы сюда пришли?

— Нам не следует давать этому человеку взятку лишь за то, чтобы пройти. Это несправедливо.

Грузный страж оглядел Амариллис с добродушным снисхождением.

— Должно быть, вы недавно в нашем городе.

— Напротив, я живу здесь давно. — Амариллис воинственно шагнула вперед. — Но в любом случае я уверена, что давать взятки неэтично.

— Не обижайтесь, мистер, но вам лучше завести себе другую подружку, с этой у вас мало общего.

— А вот здесь вы ошибаетесь. — Лукас сунул в огромный кулак охранника три банкноты. — Нам можно теперь пройти? Мы торопимся.

— Прошу. Дверь Вивьен третья слева. — Могучая фигура отделилась от стула, мужчина с неожиданной для его грузного тела грацией указал на освободившийся проход.

— Вам должно быть стыдно, — заметила Амариллис, проходя мимо живой горы с осуждением во взгляде.

— Конечно, конечно, — с готовностью согласился титан.

— Пойдемте. — Лукас потянул Амариллис за собой, прервав поток нравоучений.

Они вступили в узкий, тесный коридор. При желании Лукас мог коснуться рукой потолка. Пульсирующий ритм музыки отзывался здесь приглушенным рокотом. Стены дрожали в такт.

Табличка на первой двери указывала, что за ней находится помещение для реквизита. Дальше шла костюмерная, третью дверь украшала пурпурная звезда.

— Полагаю, что Вивьен обитает здесь. — Трент остановился перед дверью со звездой и дважды постучал.

— Входите, открыто, — громко произнес женский голос, перекрывая рокотание музыки.

Лукас краем глаза увидел, как Амариллис сжала сумочку. Она явно волновалась, но настроена была решительно. «Достойный потомок Основателей», — решил про себя Трент и открыл дверь. Их взору предстала далеко не роскошная гримерная, во всем преобладал пурпурный цвет.

Перед зеркалом, облаченная в халат своего излюбленного цвета, сидела Вивьен и снимала с лица остатки макияжа. Она окинула Лукаса оценивающим взглядом. Без грима Вивьен была далеко не так эффектна, как на сцене. Морщинки у глаз и губ говорили о прожитых нелегких годах. Она любезно, но слегка снисходительно улыбнулась Лукасу.

— Сожалею, но без предварительной договоренности я не работаю. Сначала нужно назначить встречу.

— Буду иметь в виду, — откликнулся Трент.

— Здравствуйте, меня зовут Амариллис Ларк, — представилась Амариллис, выступая вперед.

Оценивающий взгляд Вивьен скользнул на Амариллис.

— Недавно в городе? Неплохое имя для сцены. Но, если вам нужна работа, советую поискать в другом месте. У меня, Йорка и Иоланты контракт на длительный срок.

— Какая работа? — озадаченно мигнула Амариллис. Затем до нее дошел смысл слов Вивьен, и она покраснела. — Меня не интересует работа. Я бы хотела задать вам несколько вопросов.

— Вопросов? — Взгляд Вивьен стал колючим. — Так вы из полиции?

— Конечно же нет, — поспешила заверить ее Амариллис. — Это личное дело.

— Ах, личное. — Вивьен отвернулась к зеркалу и принялась снимать кремом с век пурпурные тени. — Тогда вам придется раскошелиться.

Лукас снова достал свой бумажник, не обращая внимание на неодобрительный взгляд Амариллис. Вынув несколько банкнот, он протянул их стриптизерше.

Деньги тотчас исчезли в складках ее халата. Вивьен посмотрела в зеркало на Амариллис, их глаза встретились.

— Спрашивайте, милочка.

— Мне бы хотелось узнать, были ли вы знакомы с профессором Джонатаном Ландретом? — Амариллис в волнении стиснула руки.

— Еще бы мне не знать Джонни. — Вивьен профессиональным движением втирала крем. — Смешной маленький человечек. У него был вид, словно на нем тесное белье, а в остальном вполне нормальный. Очень обязательный. Никогда не пропускал сеансов, всегда приходил вовремя.

— Вы назвали его Джонни? — Амариллис нервно кашлянула.

— Конечно, что еще? — Вивьен вздохнула. — Я очень огорчилась, когда услышала о несчастном случае. Бедняга Джонни, он был слишком скованный, но настоящий джентльмен. И всегда сразу расплачивался.

Брови Амариллис удивленно поползли вверх.

— За что же он платил?

— Конечно же за то, что смотрел, как я танцевала. Частные выступления. Джонни никогда не сидел с остальной публикой. Думаю, он стеснялся. Ему хотелось, чтобы я танцевала только для него одного. — Вивьен хихикнула. — Он говорил, что не нуждается в Йорке и Иоланте, чтобы возбудиться.

— Вот как. — Амариллис посмотрела на Лукаса, в ее глазах читалось смущение и беспокойство.

— А с чего это вы теперь заинтересовались Джонни, когда его уже нет на свете? — спросила Вивьен.

— Кое-кто намекнул мне, что вы можете рассказать мне о нем, — осторожно заметила Амариллис.

— Что же, например?

— Мне сказали, что вы знаете о нем правду. Я подумала, может быть, вам известно что-то и о его смерти?

— О смерти Джонни? — На лице Вивьен явственно отразились испуг и тревога. — Если вы задумали втянуть меня в это дело, напрасно стараетесь. Убирайтесь отсюда, пока я не позвала Тайтуса.

— Не стоит спешить, — произнес Лукас, вспомнив о гиганте, сторожившем вход. — Мы совсем не думаем, что вы имеете отношение к гибели Ландрета. Нам прекрасно известно, что произошел несчастный случай.

— Да, в газетах так и писали. — Вивьен смотрела то на Лукаса, то на Амариллис. — Он свалился с обрыва или что-то в этом роде, верно?

— Точно, — подтвердил Трент, бросая на Амариллис предостерегающий взгляд.

Та облизнула губы, в явном затруднении, как поступить дальше.

— Когда вы в последний раз видели профессора Ландрета?

— За день до его смерти. — Вивьен пожала плечами. — Он пришел сюда вечером, как обычно.

— Не обижайтесь, пожалуйста, — сказала Амариллис, — но трудно представить, что у профессора Ландрета были постоянные встречи с вами.

— А вот представьте себе. Два года подряд я танцевала для Джонни раз в неделю. Он был всегда точен, как часы.

— А не был ли Джонни, я хотела сказать, профессор Ландрет, взволнован или расстроен в тот последний вечер?

— Что вы имеете в виду? — Вивьен все еще смотрела настороженно.

— Не знаю, как точнее выразиться, — попыталась объяснить Амариллис, — скажем, не показалось ли вам, что он не такой, как всегда, задумчивый или расстроенный?

— Так вы из страховой компании, верно? — обрадовалась Вивьен своей догадке. — Вот в чем дело. Готова поспорить, вы хотите отвертеться и не платить страховку. На меня можете не рассчитывать.

— Я не работаю в страховой компании, — поспешила успокоить ее Амариллис. — Мне хочется получить для себя ответы на некоторые важные вопросы, вот и все. Профессор Ландрет был одним из моих друзей.

— Неужели? — Вивьен потянулась за гребнем.

— Он был моим наставником в университете.

— Кажется, Джонни действительно выглядел более скованным, чем всегда. — Тон Вивьен заметно смягчился. — Но по нему было трудно судить, он постоянно находился в каком-то напряжении и до конца не расслаблялся. Теперь я припоминаю, что последние месяцы его что-то постоянно беспокоило.

— И что же его все-таки волновало?

Вивьен бросила вопросительный взгляд на Лукаса, подпиравшего стену. Он стоически достал бумажник, и еще несколько банкнот перекочевали к Вивьен. Она одарила его лучезарной улыбкой и с доверительным видом обернулась к Амариллис.

— В последние несколько недель Джонни больше обычного говорил, что синергетические свойства парапсихологических способностей исследованы очень мало. Он сожалел, что пока не удалось установить и описать все типы парапсихологической энергии. Джонни считал, что некоторые таланты могут быть опасными.

— Опасными? — удивилась Амариллис. Вивьен взяла салфетку и сняла еще несколько слоев косметики.

— Поймите, Джонни не переставал думать о своих исследованиях. Я старалась отвлечь его, помочь расслабиться.

— Он называл какие-либо имена? — осторожно поинтересовалась Амариллис.

— Нет. — Вивьен выбросила использованную салфетку. — Черт возьми, я бы их и не запомнила, если бы он и упомянул кого-нибудь. Это не мое дело. Извините, мне нужно выйти в туалет.

Вивьен поднялась с обитого пурпурной тканью кресла. Пышные фалды ее халата дружно заколыхались, когда она прошла по потертому ковру и направилась к узкой двери в дальнем углу комнаты.

Лукас отвел глаза, но прежде успел заметить через дверь знакомую светловолосую фигуру. Иоланта не подняла головы от журнала.

— Через минуту выхожу, Вив.

— Извини, не слышала, как ты вошла. — Она захлопнула дверь и покорно вздохнула. — Нам с Иолантой приходится пользоваться одним туалетом. Ее гримерная находится рядом. Этот подонок, владелец заведения, не может разориться на то, чтобы у его ведущей танцовщицы был отдельный туалет. Только представьте себе. Клянусь, я уйду отсюда. Есть клубы и получше.

— Просто не могу в это поверить, — призналась Амариллис.

— В то, что Вивьен с Иолантой пользуются одним туалетом? — Лукас взял Амариллис под руку, когда они вышли из боковой улицы, проходившей за клубом «Син-Сити». — Да, труд стриптизерши и ее жизнь не из легких.

— Не смейтесь, меня не интересуют ее удобства. Я поражена, что профессор Ландрет регулярно встречался с Вивьен.

— Не вижу ничего особенного, довольно безобидное увлечение.

— Но это так не похоже на него. Я знакома с профессором много лет и даже не могла предположить ничего подобного, вы понимаете.

— Но кое-кто знал, что профессор далеко не святой. — Лукас повел Амариллис улочкой, ведущей к тому месту, где он оставил машину.

— Что вы хотите сказать? — Она испытующе посмотрела на Трента. — Ну, конечно, поняла, тот, кто мне звонил, безусловно, знал о визитах Ландрета к Вивьен.

— Естественно.

Они прошли квартал, улица заметно опустела. С расстоянием музыка, шум и смех, вырывавшиеся из открытых дверей клубов, слышались все глуше. Лукас крепче сжал руку Амариллис, услышав за спиной приближающиеся шаги. Он стал пристально всматриваться в темноту ближайших переулков и погруженные во мрак подъезды домов, мимо которых они проходили.

— Вивьен мало нам помогла, правда? — нарушила наконец молчание Амариллис.

— А она и не могла ничего особенного рассказать, за день до его гибели все было как обычно, — осторожно подбирая слова, заговорил Лукас. — Вы же слышали, профессор всегда держался скованно.

— Да, но Вивьен намекнула, что накануне профессор был сдержаннее обычного. И он находился в таком состоянии несколько недель.

— Она актриса и, возможно, посчитала себя обязанной оправдать ваши деньги.

— Вы хотите сказать, ваши деньги, — пробормотала недовольно Амариллис. — И все же я против взяток.

— Удивляюсь, как вам удалось добиться в жизни столь многого, не усвоив элементарного. Будущее предприимчивыми, практичными людьми.

— Чепуха, неужели вы всерьез так думаете?

— Мы бы до сих пор пытались пройти за кулисы, если бы я не подкупил охранника, — сказал Лукас. — Но поскольку на это у нас разные взгляды, давайте поговорим о другом.

— О чем же?

— Должен признать, вечер сегодня был не лишен любопытных моментов, но дело зашло достаточно далеко. Амариллис, постарайтесь мыслить логически. Полиция продолжила бы расследование, если бы обстоятельства гибели Ландрета вызывали сомнения.

— Знаете, Лукас, разговор с Вивьен навел меня на мысль. — Казалось, Амариллис не слышала слов Трента. — Было бы интересно поговорить с людьми, которые встречались с профессором незадолго до его смерти.

— Вот этого я и боялся. О чем вы думаете? Искать ответы на вопросы, это одно дело, а превращать это занятие в навязчивую идею — совсем другое. — Лукас уловил слабое движение в боковой аллее, еще до того как увидел фигуры двух мужчин. — Этого мне только не хватало, чтобы вечер окончательно удался.

— Что вы делаете?

Лукас не ответил, он молниеносно повернулся лицом к переулку, одновременно оттолкнув Амариллис к стене, и загородил ее собой. От резкого движения она не удержалась и с шумом ударилась о мусорный бак.

— О, Господи, — тихо охнула девушка. Послышалось недовольное урчание, и какой-то маленький зверек, прервав свое пиршество, бросился наутек. — Лукас?

Он слышал ее прерывистое дыхание.

— Держитесь между мной и стеной, ясно?

— Да, — шепнула она.

Из переулка показался первый из преследователей. В его осторожных движениях чувствовалась повадка опытного хищника. Вслед за ним появился второй, ростом пониже, двигался он как-то боком, крадущейся походкой. Оба были одеты на манер жителей Западных островов. Но в то время как одежда первого являлась модной подделкой со множеством ненужных вычурных деталей, костюм второго полностью соответствовал экипировке островитян.

Трент бросил взгляд на ножи в руках бандитов и сосредоточился на их глазах.

— Отличный прикид, — вежливо заметил Лукас.

— Нравится? — Высокий подошел ближе. — Мы с Танцором не прочь щегольнуть, верно. Танцор?

— Точно, Ранд, мы такие, — хищно ухмыльнулся Танцор.

— Модным джентльменам что-то нужно?

— Раз уж ты сам об этом сказал, думаю, нам для начала пригодился бы твой бумажник. — Ранд взмахнул в воздухе ножом.

— И давай сюда красотку, — плотоядно облизнулся Танцор, — давненько мне не попадалась такая миленькая крошка.

— Ну и гадкий же ты тип, — вырвалось у Амариллис.

— Спокойно, Амариллис. — Лукас не спускал глаз с приближающихся громил.

— Не беспокойся. — Танцор пренебрежительно сплюнул. — Мне даже нравятся такие ершистые. От этого больше кайфа.

— Вы оба позорите одежду, которую носите. — Амариллис явно не смутилась.

— Что?

— На вас одежда жителей Западных островов, но вряд ли вы там когда-либо были. Вы и пяти минут не выдержали бы в настоящих джунглях. У вас не хватит духу жить на дальних рубежах.

— Лучше прикажи ей заткнуться, — огрызнулся Ранд.

— Это проще сказать, чем сделать, — пожал плечами Лукас.

— Вы оба негодяи, — не унималась Амариллис. — Пара подонков, строящая из себя отважных островитян.

— Утихомирь ее сейчас же, — угрожающе выкрикнул Танцор. Он явно терял остатки самообладания. — Ты меня слышишь? Пусть умолкнет.

Ранд с беспокойством покосился на своего напарника.

— Лучше послушай его, — посоветовал он Лукасу.

— Сожалею, — отозвался тот, — но у меня другие планы.

Трент знал, что лучшего шанса у него не будет. Он сконцентрировал энергию и направил ее на создание иллюзии. Лукас не имел возможности фокусировать энергию и не мог добиться устойчивого изображения, ему было под силу создать лишь призрачный образ. Без поддержки концентратора видение могло просуществовать только несколько секунд. Но за долгие годы тренировки Лукас в достаточной степени овладел умением отвлекать внимание, используя свой талант. В любом случае помочь им могло только это.

Трент стал мысленно настраивать себя, он ощутил холодное дуновение. Лукас не удивился, такое ощущение появлялось всякий раз, когда он собирался воспользоваться своим талантом, если ему приходилось обходиться без помощи концентратора.

— Что за черт? — Ранд отшатнулся, заметив у дверей дома словно слившегося со стеной полицейского. — Этот откуда взялся?

— Где? Кто? — Танцор перевел взгляд на смутно маячившую в тени дома фигуру. — Я что-то ничего не вижу.

Видение полицейского исчезло. В ту же секунду Лукас молниеносным движением ноги нанес мощный удар по руке Ранда, сжимавшей нож. Раздался хруст костей.

Ранд взревел от боли и выронил нож. Он сжал поврежденное запястье и с ненавистью смотрел на Трента.

— Давай, Танцор, прикончи этого гада. Быстрей, а то мы не получим наших денег.

Танцор уже надвигался на Лукаса своей странной крабьей походкой, выполняя ножом замысловатые движения. Лукас сразу узнал технику боя. И еще он почувствовал талант.

— Вы ошиблись. Амариллис, — вкрадчивым голосом заметил Трент. — Танцор некоторое время жил на островах. Достаточно, чтобы выучить танец ножа, верно, Танцор?

— Точно, черт побери, я был там три года. — Глаза Танцора злобно блеснули. — Мы почти захватили острова. Если бы не ты, Трент, и сейчас бы мы там заправляли.

— Он вас знает, — шепнула Амариллис.

— Кончай трепаться и выпусти ему кишки, — завопил Ранд. — Если мы с ним не кончим, плакали наши денежки.

— С удовольствием. Фокус! — скомандовал Танцор и метнулся к Лукасу. Мелькание его ножа завораживало.

Трент определил талант Танцора пятым или шестым уровнем. Этот громила не только знал приемы танца ножа, но и владел техникой рукопашного боя. Ранд выполнял роль концентратора.

— Боже мой! — Амариллис осознала, что они подверглись нападению парапсихологической пары.

— Бегите, — приказал Лукас. Он сосредоточил целиком свое внимание на Танцоре. — Бегите отсюда, Амариллис, на центральную аллею.

В схватке с человеком, играющим ножом, главное было не отвлекаться на пляшущий нож, движения которого должны были запугать и заворожить жертву, как это делает змея, пока готовится к броску.

Лукас отступил на несколько шагов. Он перевел взгляд на ноги бандита, чтобы не видеть притягивающей как магнитом игры ножа. Он пошарил у себя за спиной, нащупывая металлическую крышку бака.

Лукас взмахнул ею, описывая широкую дугу, как раз в тот момент, когда Танцор бросился на него. Лезвие ножа чиркнуло об импровизированный щит.

Танцор злобно зашипел и попятился, стараясь увернуться, но Лукас не дал ему шанс восстановить равновесие и ринулся на бандита, используя крышку как оружие и как щит.

— Я убью тебя, ублюдок, — задыхался от ярости Танцор. Удар пришелся ему в плечо, он пошатнулся.

Лукас отбросил крышку, перехватил руку Танцора с ножом и сильно заломил ее. Хрустнула кость.

Танцор завопил от боли, нож со стуком упал на тротуар. Лукас нанес бандиту мощный удар в челюсть, Танцор мешком осел на землю.

— Лукас, — крикнула Амариллис, — берегись, сзади!

Трент мгновенно обернулся на дикий рев: на него несся Ранд. Даже полумрак улицы не скрывал огонь бешенства, горевший в его глазах, лицо напоминало жуткую маску. В его руке блестел нож. «Должно быть, достал из сапога», — отметил про себя Трент.

Лукас напрягся, приготовившись встретить Ранда, но в этот момент Амариллис отделилась от стены, сжимая в поднятой руке какой-то большой предмет, очевидно, она подобрала его в мусорном баке. Похоже, это был деревянный ящик.

Амариллис подождала, пока озверевший Ранд поравнялся с ней, затем сильно размахнулась и изо всех сил ударила бандита сзади по голове.

Ранд не ожидал нападения, он споткнулся и полетел на землю, с силой ударившись о тротуар лицом, и замер.

Лукас посмотрел на Ранда, чувствуя, как кровь играет в жилах. Ему хорошо было знакомо это чувство. Он повернулся к Амариллис и улыбнулся ей.

— А у нас неплохо получилось.

Амариллис не ответила, глядя на что-то за его спиной.

— Лукас!

Он скорее почувствовал, чем услышал их. Трент повернулся и увидел три фигуры, кравшиеся вдоль улицы. Шум драки привлек любителей легкой наживы. Так же слетаются стервятники, предвкушая добычу, почуяв раненое животное.

Лукас схватил Амариллис за руку.

— Пора нам убираться отсюда.

— Определенно.

Они побежали в сторону машины. Лукас решил, что это было безопаснее, чем искать помощи на центральной аллее. На бегу он рискнул оглянуться. Двуногие стервятники замешкались, размышляя, что предпринять. Лукас надеялся, что они предпочтут заняться карманами Ранда и Танцора, вместо того чтобы утруждать себя погоней. Очевидно, решение давалось им с трудом.

Лукасу и Амариллис оставалось пробежать еще полквартала, и тут Трент заметил еще двух мужчин: они стояли, облокотившись о крыло его машины, явно их поджидая.

— Дьявол. — Все происходящее было слишком хорошо организовано, чтобы оказаться случайностью. И это меньше всего нравилось Тренту.

Тактика бандитов напомнила ему действия пиратов на островах. Он подумал, что многим негодяям удалось улизнуть, когда основные их силы были разбиты.

— Сюда. — Он потащил за собой Амариллис, они свернули в переулок.

— Вон они, — встрепенулся один из бандитов, стоявших у машины. — Черт, они уходят, скорей за ними.

Лукас и Амариллис миновали несколько темных зданий. Она тяжело дышала, но не отставала. «Чувствуется, что ее воспитывали в провинции, — подумал Лукас, — городскую девицу мне уже пришлось бы тащить волоком».

В глаза ему бросился погруженный во тьму переулок. Он на минуту заколебался, но приближающийся топот лишил его выбора. Он не напрасно руководил мощной компанией, ему не в первый раз приходилось принимать непростое решение.

Лукас подтолкнул Амариллис во тьму аллеи. Ему хватило нескольких мгновений, чтобы понять, что они в тупике: выхода из аллеи не было. Выйти обратно они также не могли. Преследователи почти настигли их.

Лукасу вспомнились слова Джексона, что труднее решения исполнять, чем принимать.

— Мы в ловушке, — выдохнула Амариллис. Лукас прижал ее к стене и зашептал:

— Надеюсь, ваши способности соответствуют вашим дипломам.

— О чем вы?

— Фокус. — Ему необходима была вся мощь собственного таланта.

— Какая от этого польза? Не хочу вас огорчать, Лукас, ваш талант детектора впечатляет, но сейчас от него мало толку.

— Не шевелитесь, молчите, старайтесь даже, если можете, не дышать. Постройте кристалл, чтобы я мог сконцентрироваться.

Амариллис больше не колебалась. Несколько секунд слепого поиска, легкое чувство потери ориентации — и ярко засиял четкий кристалл.

Лукас направил сквозь него энергию своего таланта и с удовлетворением наблюдал, как происходило ее разделение на цветовые лучи. Он выбрал самую темную линию спектра.

Затем Трент принялся перегораживать тупик воображаемой кирпичной стеной. Он слышал, как затаила дыхание Амариллис, следя за его работой. Лукас предполагал, что зрелище ее поразило, но это никак не отразилось на четкости кристалла.

В пространстве тупика росла «глухая» стена, не отличавшаяся по цвету от соседних зданий. Топот бегущих людей раздавался уже совсем близко.

Лукасу приходилось работать быстро, но одновременно осторожно. Он опасался повредить Амариллис, используя слишком большую порцию энергии. Хотя она и была концентратором полного спектра, но его талант выходил за обычные рамки.

Он знал, что воздействует на нее с большей силой, чем на кого-либо до этого. Но она не дрогнула. Лукас еще прибавил мощности, сознавая, что уже превысил силу таланта десятого уровня.

Фокус оставался четким.

Трент пошел на риск и еще немного усилил идущий на кристалл поток энергии. Иллюзия кирпичной стены приобретала устойчивость, она перекрывала все пространство тупика. Лукас не видел больше улицу, это означало, что и они стали невидимы для преследователей.

Природа оптической иллюзии не позволяла создавать препятствия, абсолютно непроницаемые для света, поэтому со стороны тупика было заметно, что стена слегка светилась под действием освещавших ее со стороны улицы фонарей. Но так как в самом тупике было темно, с обратной стороны стена представлялась совершенно реальной.

По крайней мере, Лукас надеялся, что ему удалось добиться максимальной плотности. Иллюзорный образ имел еще один недостаток — стена была эфемерна. Если бы кому-нибудь пришло в голову о нее облокотиться, он в тот же момент оказался бы в тупике, рядом с Лукасом и Амариллис.

Трент чувствовал, как по спине струится пот. В любой момент он мог своим талантом превысить возможности Амариллис. В этом случае им пришлось бы плохо. Но даже в эти критические минуты он получал огромное удовлетворение от использования таланта в полную силу такое продолжительное время. Он упивался этим новым необычным ощущением.

Шаги смолкли. Преследователи остановились, увидев перед собой «глухую стену».

— Куда, черт бы их побрал, они подевались? — злобно прорычал один из бандитов.

— Может, вошли в какой-нибудь дом?

— Нет, они должны быть где-то здесь, я видел, как они сюда свернули.

Лукас заметил, что в верхнем ряду кладки несколько кирпичей оставались прозрачными. Амариллис одобряюще сжала его руку. Ее губы что-то шепнули, он догадался, что она подтверждала, что с ней все в порядке. Лукас вспомнил ее слова, когда она фокусировала для него на приеме. «Я не сломаюсь», — сказала она тогда.

Трент чуть прибавил энергии, ровно столько, чтобы уплотнить верхний ряд иллюзорной стены.

— Здесь все двери закрыты или заколочены, — произнес некто с внешней стороны. — И окна тоже. У них не было времени открыть замок или разбить стекло. Куда же они делись?

— Похоже, сбежали, — с досадой заключил второй голос. — Я говорил, что не стоит связываться с этим подвинутым Танцором и его дружком. После заварушки на островах он уже совсем не тот.

— Но у нас не было особого выбора. Где бы мы стали искать талант, чтобы доверить такое дело. Клиент торопил, был злой, как черт. Хотел посчитаться с Трентом за то, что тот выкинул его из города. Он требовал прикончить Трента при первой возможности. Вот как было дело.

— Придется твоему клиенту и дальше не соваться в город. Танцор с Рандом все испортили. Давай сматываться отсюда, пока полицию не вызвали.

Лукас прислушивался к удаляющимся шагам. Он сохранял иллюзию стены до тех пор, пока полностью не уверился, что они с Амариллис остались одни, только после этого он перестал посылать энергию через кристалл.

Стена исчезла, перед ними снова открылась пустынная улица.

Он слышал, как у Амариллис вырвался вздох облегчения. Она не произнесла ни слова. Радостная удовлетворенность Лукаса исчезла без следа вслед за иллюзорным видением. Действительность всей тяжестью навалилась на него.

«Теперь она знает все», — подумал Лукас. Холод вошел в его сердце. После гибели Доры Амариллис первая, кто узнал правду о нем.

Психоэнергетический вампир.

— Пойдемте, — устало сказал он, — надо найти полицейского, на этот раз настоящего.

Танцор и Ранд продолжали лежать там, где их оставили Лукас и Амариллис. Вид у них был неважный, карманы пусты. Они во всем с готовностью обвиняли своих сообщников, которые должны были ждать у машины.

— Скоро разыщем и остальных, — заверил Лукаса один из полицейских. — Мы знаем многих из этих парней. Как вы считаете, почему они напали на вас?

— Думаю, парню по имени Бич, это известно лучше, — ответил Лукас.

— Вы уверены? — Офицер испытующе посмотрел на Трента. — Должно быть, вы его здорово достали.

— Со мной такое иногда случается.

На обратном пути к ее дому Амариллис молчала. Лукас не мог определить, сердится ли она, или, может быть, потрясена и напугана. Холод отчаяния, словно тисками, все сильнее сжимал его сердце.

Это означало конец. С самого начала он знал, что их отношениям не суждено продлиться долго.

Когда они шли от машины к двери ее дома, Лукас испытывал одну лишь горечь отчаяния. Он пытался убедить себя, что это его чувство невосполнимой потери было абсолютным безумием. В конце концов, у их отношений с Амариллис не было будущего. Все, на что он мог рассчитывать, это короткая связь, но даже такая возможность оказалась столь же иллюзорной, как и стена, которую он в этот вечер построил силой своего таланта.

— Сожалею. — Он стоял у двери, пока Амариллис отключала замок. — Мне следовало предупредить вас раньше. Но я никому об этом не рассказывал, только Айси Клэксби и Доре.

Амариллис вошла в прихожую и обернулась.

— А кто такой Айси Клэксби?

Лукас провел рукой по волосам. Он не собирался легко сдаваться.

— Айси взял меня на воспитание, когда погибли мои родители. — Трент оперся рукой о косяк. — Клэксби был концентратором, но нигде не учился. И все равно он определил мой талант. И предостерег, чтобы я хранил свои способности в тайне. Говорил, что меня станут называть вампиром.

— Психоэнергетическим вампиром,

— Да. — Лукас закрыл глаза и весь напрягся, стараясь ослабить душевную боль.

— Но ведь вы же проходили тест? — Амариллис внимательно всматривалась в его лицо. — Вас аттестовали как талант девятого уровня.

— Я не проходил тест, пока не научился контролировать талант.

— У вас не только талант детектора, вы можете создавать иллюзии.

— Да.

— Совмещение в одном человеке двух типов психоэнергетических способностей происходит крайне редко. — Голос ее звучал на удивление бесстрастно, словно это было обычное научное обсуждение.

— Амариллис, я понимаю, для вас это явилось потрясением.

— Да.

— Я знаю, что профессиональные концентраторы опасаются работать с сильными талантами, способными их «пережечь». Мне приходилось слышать массу жутких историй о неординарных талантах. Но вы работали сегодня со мной, и с вами ничего не случилось. Я не подчинял себе ваше сознание и вообще не делал ничего подобного.

— Верно.

— Это доказывает, что все эти истории — вымысел. Их придумали, чтобы пощекотать публике нервы.

— Вы так считаете?

— Конечно. — Но почему он так отчаянно старается противостоять неизбежному. Лукас не мог найти этому объяснения. Бесполезно убеждать ее, что в случившемся нет ничего особенного. Пустая трата времени. — Кроме того, мы вряд ли снова окажемся в подобной ситуации. Мне кажется, это не должно встать между нами.

Амариллис некоторое время в раздумье смотрела на него. В свете висевшего над входом фонаря ее глаза казались огромными.

— Я всегда знала, что я сильный концентратор.

— И мы многим обязаны этому обстоятельству, — откликнулся Лукас.

— Но монстром я себя не считала.

— Какой же вы монстр? — нахмурился Трент. — Что за ерунду вы говорите?

— Лукас, разве вы не понимаете? Я оказалась способной держать для вас фокус. А вы проецировали энергию, соответствующую одиннадцатому, а может быть, даже и двенадцатому уровню.

— Послушайте, я понимаю ваше состояние, но…

— Если вы в некотором роде энергетический вампир, то кто же в таком случае я?

— Что вы сказали? — поразился Лукас.

— Мой энергетический потенциал равен по мощности вашему. Если посмотреть на это с точки зрения энергетики, то сила остается силой, вне зависимости от того, владеет ею талант или концентратор.

— А мне это как-то не приходило в голову. — Лукас ощутил слабые отголоски того блаженного чувства, которое испытал во время сеанса фокусирования.

Амариллис подошла к Лукасу, поднялась на цыпочки и обняла его за шею.

— Мне думается, у нас больше общего, чем казалось сначала. — Ее губы нежно коснулись его губ. — Ты не можешь себе представить, какое это облегчение — сознавать, что необыкновенные способности, которые не в состоянии измерить лабораторные приборы, есть не только у тебя.

Лукасу на секунду показалось, что он очутился в мире своих иллюзий. Но в следующую минуту он благоразумно решил, что не время было предаваться размышлениям о реальности происходящего. Трент имел практический склад ума и не любил философствовать.

Лукас прижал к себе Амариллис, подхватил на руки и вошел с ней в дом.

Глава 8

Амариллис услышала, как с грохотом захлопнулась дверь: Лукас толкнул ее ногой. Он не стал искать выключатель, а сразу прошел в гостиную через освещенную тусклым светом прихожую.

У нее перехватило дыхание от его поспешности. Кипевшая в нем страсть равнялась по силе его таланту. Это неукротимое желание обволакивало ее, словно невидимое покрывало. Амариллис почувствовала, как жар ответного чувства стремительной волной прокатился по ее телу, унося с собой остатки страха и напряжения, которые ей пришлось пережить при встрече с бандитами.

Она отмела прочь все раздумья и сомнения, отказываясь прислушиваться к голосу разума, что так на нее не похоже. О будущем она задумываться не желала. Только настоящее имело значение и то, что оно сулило. Слишком долго ей пришлось ждать мужчину своей мечты.

— Лукас. — Амариллис еще теснее обхватила его шею.

— Я здесь, — шепнул он, — я не уйду, даже ради всего «студня» Западных островов.

Лукас опустил ее на диван и страстно приник к ней. Их губы сомкнулись в поцелуе. Он вытащил из ее волос еще остававшиеся в них шпильки.

— Ты напоминаешь мне цветок джунглей, — сказал он, тяжело дыша от возбуждения.

Его сильные руки торопливо расстегивали на ней блузку, она ощущала их нетерпеливую дрожь. Он оторвался от ее губ и посмотрел на ее груди.

— Какие они красивые, — восхитился Лукас, нежно касаясь соска, затем наклонился и захватил его губами.

И снова волна возбуждения охватила Амариллис, она слегка приподнялась и тесно прижалась к нему всем телом, сразу почувствовав подтверждение сжигавшего его желания. Она начала расстегивать на нем рубашку, а затем с робкой нежностью прикоснулась к его груди. Лукас застонал в ответ на ласку.

Движения Амариллис стали смелее, ей доставляло удовольствие гладить его мускулистую грудь. Ее пальцы скользнули по тому месту, где кожу стягивал грубый шрам.

— Тебя ранили, — шепнули ее губы.

— Несчастный случай, это было давно. — Он поцеловал ее, уклоняясь от дальнейших расспросов. — Ты хочешь меня, по-настоящему хочешь, я чувствую это.

— Мне в жизни ничего так сильно не хотелось, — просто призналась Амариллис.

И в этом заключалась истина. Она целиком отдалась радостному волнению, которое поглотило все остальные чувства. Оказалось, она обладала даже большей силой, чем предполагала. И ей помог узнать об этом человек, способный разделить с ней эту силу. Открытие поразило ее, захватило дух.

Вся сдержанность Амариллис, скованность остались в прошлом. Она ощущала только свободу, легкость и страсть. Впереди ее ждала манящая великая тайна, и ей оставалось совсем немного до заветной черты. Больше сдерживать себя она не могла, жизнь брала свое.

Лукас осыпал поцелуями ее обнаженные плечи и нежно покусывал за ухо. В каждом его прикосновении чувствовалось жгучее нетерпение.

Он захватил подол ее юбки и поднял его до талии. Ощущение его руки на бедре наполнило Амариллис сладостным томлением, заставившим ее вскрикнуть.

— С тобой все в порядке? — поднял голову Лукас.

— Да, конечно, все хорошо. — Она запустила пальцы в волосы и притянула его голову к себе.

Их губы снова слились в поцелуе.

Он тихонько рассмеялся и снова довольно застонал. Она услышала треск рвущейся материи — это были ее трусики.

— Вот черт, — огорчился Лукас, — я не хотел.

— Ничего страшного, их у меня полно, я покупаю на распродаже сразу десяток. — Она согнула ногу в колене и настойчиво прижалась ею к его бедру.

Лукас обхватил Амариллис обеими руками и спрятал лицо у нее на груди.

— Напомни мне купить тебе еще десяток. — Он приподнялся, чтобы расстегнуть ремень и брюки, и вновь опустился между ее ног.

Лукас стал ласкать ее, вздрагивая от возбуждения. Амариллис также охватила дрожь, она чувствовала влагу белья и знала, что Лукас вдыхает запах ее тела. Ее порадовало, что в комнате царил полумрак. Он развел ей ноги в стороны, и она ощутила прикосновение его массивного члена и влагу на нем. Внушительные размеры слегка поразили ее.

Лукас начал входить в нее и вдруг остановился.

— Ты напрягаешься, — шепнул он, — и мне трудно пройти.

— Нет, со мной все в порядке, просто ты немного великоват, — улыбаясь, она прикоснулась к его щеке, — но не беспокойся, я не сломаюсь.

Он хрипло охнул и устремился в нее, наполняя резкой болью все ее существо.

Амариллис вскрикнула и замерла, вонзив ногти в спину Лукаса. Пронзившая ее боль оказалась сильнее, чем она ожидала. Амариллис часто дышала, стараясь превозмочь боль.

— Амариллис.

Несмотря на болезненное ощущение, она едва удержалась от улыбки, настолько очевидным оказалось от разившееся на его лице потрясение, намного превосходившее ее собственное.

— Не беспокойся, — она взяла в ладони его лицо и страстно поцеловала, — я не…

— Знаю, знаю, ты не сломаешься. — И он ответил ей нежным поцелуем. — Почему ты мне не сказала?

— Потому что это не имело значения.

— Имело. — Лукас стал выходить из нее.

— Нет, — воскликнула она, — не останавливайся. Не сейчас, я этого хочу.

— Но не так сильно, как я. А я и подумать не мог, что ты девственница.

— Я же сказала, что это неважно. Мне достаточно лет, чтобы сделать свой выбор.

— Ну, конечно. — Глаза Лукаса блеснули. — Фокус.

— Что? — сначала не поняла она.

— Установи для меня фокус.

Она подчинилась; момент потери ориентации, предшествующий контакту, прошел на этот раз для нее незамеченным, слишком сильно оказалось возбуждение. Ее мысленный взор сосредоточился на плане подсознания, где возникло четкое изображение кристалла.

— Чудесно. — Лукас вошел в нее, одновременно направляя через кристалл сияющие энергетические волны.

Он не старался концентрировать талант, и волны света, ниспадая причудливым водопадом, сливались в бурлящее озеро.

Все чувства ее смешались, как сияющие энергетические лучи, и возникло всеобъемлющее чувство единения.

Да, он был тем единственным мужчиной, которого она ждала.

Талант и концентратор, объединенные способностью воспринять силу друг друга и разделить радость совместного владения этой силой.

Амариллис хотелось закричать от восторга, но она с трудом могла перевести дыхание. Необыкновенный фонтан света и энергии ласкал ее своими радужными струями. Она находилась в состоянии радостного возбуждения, ей хотелось смеяться от счастья.

Боль чувствовалась смутно, смешавшись с другими ощущениями, она потеряла остроту и стала едва различимой.

— Невероятно, — шепнул ей в ухо Лукас. Тело его ритмично задвигалось, одновременно он прикоснулся к маленькому узлу нервных окончаний у нее между ногами.

От огромного наслаждения у Амариллис перехватило дыхание, она почувствовала томительное напряжение.

— Держи меня, — он глубоко вошел в нее, — не отпускай. — Он вышел и снова вошел в ее тело.

— Никогда не отпущу. — Она тесно прижалась к нему.

Неукротимая сила рванулась через кристалл. Это было уже выше ее сил. Напряжение в теле неожиданно ослабело, и она с головой окунулась в кипящий водоворот ощущений. Изображение кристалла стало дробиться, и фокусная связь распалась, но теперь это не имело значения. Она продолжала купаться в волнах наслаждения.

Амариллис смутно чувствовала, как Лукас снова вошел в нее, напрягся, затем в изнеможении опустился на нее с возгласом ликующего торжества.

— У тебя так было когда-нибудь? — через некоторое время спросила Амариллис.

— Никогда. — Он взял в ладони ее лицо и заглянул в бездонную глубину глаз. — Я знал, что причиняю тебе боль. Я подумал, что боль притупится, если ты отвлечешься, сосредоточившись на фокусе.

— Ты очень умно придумал.

— Если учесть, что в тот момент я и сам был в растерянности, то с моей стороны это было чудом сообразительности.

Она не приняла его шутки и продолжала пристально всматриваться в него.

— Лукас, что ты чувствовал во время фокусной связи?

— Мне было очень хорошо, — ответил он, — и сейчас хорошо тоже.

— Но между нами происходило что-то необычное.

— Возможно, в этом есть отклонение от нормы, но если нам от этого хорошо, к чему беспокоиться.

— Но, Лукас…

Он прикрыл ей рот рукой. Ему совсем не хотелось, чтобы она занялась выяснением причин их взаимного влечения.

— Мы знаем, что сильные таланты и концентраторы, как правило, не испытывают взаимной симпатии. Но когда подобное происходит, сексуальное влечение проявляется и во время фокусирования. Разве это так странно?

— Да, — ответила она.

— Должен признать, нам это не мешало.

— Почти не проводились исследования парапсихологических пар, испытывавших друг к другу физическое влечение, — заметила Амариллис.

— Наверное, потому, что такое происходит очень редко. Не знаю, как тебе, а мне лабораторные опыты ни к чему, а вот если ты хочешь вести свои собственные исследования, я не против. — Он погрузил пальцы в ее волосы, притянул к себе и поцеловал.

Амариллис охотно ответила на поцелуй, и Лукас ощутил тепло и нежность ее губ. Он чувствовал на ней свой запах, и глубокое удовлетворение разлилось по его телу. Но когда она подняла голову, в глазах ее стояла тревога.

— Что случилось? — спросил Трент.

— Ничего.

Холодок страха ужом шевельнулся в его душе. Он знал, что не очень искушен в женской логике, но глупцом его никак нельзя было назвать. Поэтому для него не оставалось сомнений, что следовало ждать неприятностей, если женщина уверяла, что все в порядке.

Амариллис очень долго оставалась одна. Может быть, первый опыт проявления страсти разочаровал ее. Возможно, она начала сожалеть о произошедшем.

Он никак не мог ее потерять. Только не сейчас. Он только обрел ее. Лукас подавил чувство неотвратимой утраты и задал вопрос, грозивший свести его с ума.

— Амариллис, ты дольше других женщин оставалась без любовника, почему ты выбрала меня?

— Ты же знаешь, что говорят о концентраторах: капризные и разборчивые.

Прошло еще некоторое время. Амариллис очнулась от сладкой истомы, в которую погрузилась после бури страстей.

— Лукас.

— Да, — сонно ответил он.

— Ты действительно считаешь, что Мэррик Бич нанял тех бандитов, чтобы убить тебя?

— Могу побиться об заклад, — зевнул Лукас.

— А что мы будем делать, если полиция не сможет найти Бича?

— Сможет. Он недостаточно умен, чтобы долго скрываться.

— Ты уверен?

— Конечно. — Он крепко обнял ее.

На следующее утро Лукаса разбудил манящий аромат коф-ти. Он медленно потянулся, ему доставляло удовольствие сознавать, что он в постели Амариллис. Он слышал, как она возилась на кухне, но смятые простыни еще хранили запах ее тела. Он вдохнул полной грудью.

Ему казалось, что теперь этот запах мог бы заменить для него воздух и пищу. Ее неуловимый аромат и ответное чувство — вот что стало для него главным в жизни.

Воспоминания о прошлой ночи прошли перед его мысленным взором, как энергия сквозь кристалл. Его тело с готовностью откликнулось. Он застонал, почувствовав, что вновь полон желания, как и накануне.

Лукас сбросил с себя покрывало и решительно сел на постели. Он подумал о предстоящем дне, ждущих его встречах и делах. Амариллис также надо было идти в агентство. Но при мысли о вечере сердце его томительно сжалось.

Направляясь в ванную, Лукас с интересом оглядел спальню Амариллис. Здесь, как и во всем доме, царили два цвета: черный и белый. Везде и повсюду чистота и порядок. Ничего лишнего.

Он открыл шкаф и убедился, что в нем свободно можно разместить кое-что из его вещей. Лукас заглянул в один из ящиков комода и улыбнулся, увидев две аккуратные стопки нижнего белья. Все только белого цвета.

Тихонько насвистывая, Лукас вошел в ванную комнату, выложенную черными и белыми кафельными плитками.

Взглянув в зеркало, Трент потрясение замер при виде своего небритого лица; дотронувшись до колючей щетины, он досадливо поморщился и про себя отметил, что в следующий раз следует захватить с собой бритву. Сегодня же он положит все, что нужно, в «бардачок» своей машины.

Лукас уперся руками в раковину и приблизил лицо к зеркалу. Он знал, что никогда не был красавцем, но ему и в голову не приходило, как плохо он стал выглядеть в последнее время. И еще говорят об «энергетических вампирах!» — Лукас задумчиво прищурился от света ламп, укрепленных по сторонам зеркала. Глаза окружали плотные тени.

И откуда, черт возьми, взялась эта седина в волосах. Он знал, что всего на каких-нибудь шесть-семь лет старше Амариллис. Он слышал, что некоторым женщинам нравятся мужчины, которые старше них.

Но есть и такие, кто предпочитает молодых любовников.

Лукас поймал себя на мысли, что ему хочется узнать, какой возраст для своего будущего супруга указала в анкете Амариллис. Он поспешил уверить себя, что это роли не играло. Их отношения с Амариллис брака не касались.

Его взгляд скользнул по отражению широкого шрама, пересекавшего ребра, — его оставила пуля пирата. Он провел рукой по старой ране и замер, заметив, как четко обозначилась в свете ламп веерообразная отметина на плече — память о встрече с летающей тварью, напоминающей одновременно змею и летучую мышь.

Приходилось признать, вид у него далеко не блестящий. Долгие годы, прожитые в джунглях, не прошли для него бесследно. Картина явно удручающая. Лукас критически оглядел свое отражение. В его интересах было заниматься любовью в темноте.

С другой стороны, если мощь его таланта не испугала ее, то не сможет отпугнуть и пара-другая шрамов.

В любом случае, отдельные изъяны внешности не могли погасить радостное возбуждение, в котором он находился. Лукас встал под душ и стал строить планы на предстоящий вечер. Ужин в ресторане с отличной рыбной кухней, с бутылкой хорошего вина, высококачественного голубого с тонким букетом, а не какой-нибудь кислятины. Он выберет уединенный столик, где они смогут спокойно поговорить о будущем.

Мысль явно была неудачной. Лукас поморщился от досады. Любовная связь между талантами и концентраторами не продолжалась долго, если подобное вообще случалось. Кроме того, у них с Амариллис было мало общего, за исключением мощных психоэнергетических способностей.

Ну, в таком случае они будут сидеть за уединенным столиком и обсуждать сложившиеся между ними отношения. А потом они поедут домой. На этот раз к нему. Их ждет восхитительная ночь любви. На всякий случай он погасит свет.

Через пятнадцать минут Лукас неторопливо вошел в кухню. Амариллис хлопотала у стола. На ней был строгий деловой костюм. Голову венчал пучок из аккуратно заколотых волос. В ушах золотыми каплями поблескивали маленькие изящные серьги.

Лукас радостно улыбнулся. Несмотря на строгий костюм, Амариллис выглядела жизнерадостной и свежей, освещенная лившимся в окно солнечным светом. Он снова испытал восторг, граничивший с шоком: она принадлежала ему, пусть даже на короткое время. Ему стало трудно дышать.

Амариллис обернулась. Щеки ее слегка порозовели, а глаза сияли и притягивали своей таинственной глубиной.

— Доброе утро. — Она быстро отвернулась и продолжала накрывать на стол. — Будешь коф-ти?

— Да, пожалуйста. — Он преодолел охватившее его чувство и прошел к столу.

— У меня есть свежие фрукты.

— Заманчиво. — Лукас уселся на один из вращающихся стульев и покружился на нем в порыве чувств. Остановившись, он взялся за край отделанного плиткой стола и приготовился изложить свои планы на вечер, которые он обдумывал, принимая душ. — Насчет сегодняшнего вечера, — начал он.

— Как странно, ты заговорил об этом. — Амариллис разливала по чашкам коф-ти. — Я как раз собиралась поговорить о том же.

— Правда?

— Ты знаешь, Лукас, сегодня утром мне в голову пришла одна мысль.

— Какая? — непроизвольно насторожился Лукас. Амариллис отставила кофейник и повернулась к нему. На лице ее отразилось воодушевление.

— Я придумала, как можно узнать о том, чем занимался профессор в день своей гибели.

— Я считал, мы договорились не возвращаться к этому делу, — разочарованно проговорил Трент.

— Нет, что ты, — искренне удивилась Амариллис, — почему ты так решил?

— Забудь об этом, все это пустые надежды.

— Дело в том, что я вспомнила о коробках в приемной Ландрета.

— Что еще за коробки?

— С его вещами, — пояснила Амариллис. — Секретарь Ландрета, Ирен Данли, сказала, что сразу после гибели профессора все его книги, записи, папки и личные вещи она уложила в коробки, которые теперь дожидаются в приемной наследника Ландрета.

— И что дальше?

— Лукас, подумай сам. В одной из этих коробок, возможно, находится его записная книжка.

— Мне чертовски не хочется спрашивать, но все же, что ты намерена делать с ней? — поинтересовался Лукас.

— Я собираюсь заглянуть в нее и узнать, где и с кем провел Ландрет свой последний день, — торжествующе улыбнулась Амариллис.

— Я считал, он отправился в горы; ты говорила, что у него там был коттедж.

— Но раньше пяти часов профессор из кабинета не уходил, даже по пятницам. Ландрет придерживался строгих правил.

— Могу себе представить.

— В его записях может оказаться ключ к разгадке.

Лукас почувствовал, как у него снова пробудилось раздражение. Опять эта история.

— Ты занялась этим из-за того, что концентратор, который, возможно, обучался у Ландрета, фокусировал для Мэдисона Шеффилда?

— Да, меня это заинтересовало. — Ее радостный порыв угас. — Но чем дольше я об этом думаю, тем больше вопросов у меня возникает. Тебя не наводит на размышления тот факт, что предвыборная кампания Шеффилда стала набирать ход только пару месяцев назад?

— Как-то не пришлось об этом задуматься.

Амариллис не обратила внимания на его скрытую иронию.

— Могу поспорить, что это произошло после того, как он начал использовать квалифицированного специалиста для фокусирования харизмы или чего-то в этом роде.

— И что?

— А что, если профессор знал об этом и попытался вмешаться?

— Амариллис, черт возьми, говори прямо, чего ты хочешь?

— Не знаю, — честно призналась она, — но вопросы все прибавляются. Я хочу попросить разрешения у Ирен Данли заглянуть в коробки. Если повезет, то найду записи профессора и, возможно, обнаружу в них что-то необычное. Сегодня вечером я все обдумаю и, вероятно, намечу план действий.

— Ты хочешь сказать, что собираешься убить вечер на это несчастное расследование? — Лукас напряженно смотрел в чашку.

— Я думала, тебе это небезразлично, — обиделась Амариллис. — Мне показалось, ты с искренним интересом помогал мне вчера. Но если у тебя другие планы, я не возражаю.

— Почему ты так подумала? Я, кстати, еще ничего не решил. Вполне могу заняться с тобой записями Ландрета. И как мне это самому не пришло в голову?'

В центре магазина антиквариата «О'Рурк антикс» стояла Амариллис и фокусировала для Мэрилин О'Рурк, пристально рассматривающей в это время надтреснутую фаянсовую тарелку.

— Определенно период Второго поколения, — словно для себя проговорила Мэрилин. — Типичная техника изготовления гончарных изделий, которой пользовались Основатели. Какая отличная находка! Приобрела ее на распродаже домашнего имущества на прошлой неделе.

— Ваша интуиция вас не подвела, — улыбнулась Амариллис. — Вам не стоило меня приглашать.

Антиквар радостно улыбнулась. Это была небольшого роста, модно одетая женщина с проницательным умным взглядом. Она была постоянным клиентом «Синерджи инкорпорейтед». Талант пятого уровня позволял Мэрилин устанавливать подлинность произведений искусства и определять их возраст. Эта способность обеспечила ей успешную карьеру.

— Мне нужна абсолютная уверенность. — Мэрилин отложила старинную тарелку и взяла в руки грубо расписанный кувшин. — Ваше участие в исследовании как специалиста из уважаемой фирмы удостоверяет подлинность выставленных для продажи вещей, а это повышает престиж моего магазина. Вы же знаете, как много мошенников торгует подделками.

Работа с Мэрилин не составляла труда. Амариллис не пришлось напрягаться, чтобы сосредоточиться. Небольшое усилие — и кристалл был готов принять энергию. Амариллис подумала о том, что все было совсем по-иному, когда она фокусировала мощный талант Лукаса. Ее ощущения при этом отличались как день от ночи. С Мэрилин она видела слабое, мягкое свечение, а с Лукасом — энергетический поток своей интенсивностью, казалось, выжигал следы в подсознании.

Пока Мэрилин занималась проверкой других предметов, Амариллис постаралась проанализировать установленную между ними фокусную связь. Ничего необычного она не замечала. Не было и намека на взаимное сближение, на влияние на личность друг друга. Между ними происходил обычный синергетический процесс. Они просто работали вместе, чувства в этом не участвовали. Это была работа, требующая усилий двух людей.

Ничего особенного.

Все результаты исследований, которые приходилось видеть Амариллис, говорили о том, что фокусная связь в парапсихологической паре не сопровождалась никакими побочными эффектами.

Исключением являлся ее энергетический контакт с Лукасом.

— Думаю, этого достаточно. — Мэрилин удовлетворенно улыбнулась, отряхивая руки. — Позвоню коллекционерам, интересующимся культурой Второго поколения, и сообщу, что у меня появилось несколько интересных вещиц.

Амариллис прервала контакт, кристалл исчез.

— Что-нибудь еще, Мэрилин?

— На сегодня все.

— Не возражаете, если я позвоню от вас. — Амариллис бросила взгляд на часы. — Не могу целое утро застать одного человека. Ее нет на рабочем месте. Скоро обед, боюсь, что она снова уйдет, если я буду звонить, когда доберусь в агентство.

— Звоните, пожалуйста. — Мэрилин указала на телефон.

— Спасибо, Мэрилин. — Амариллис зашла за прилавок и сняла трубку. Она набрала номер Ирен Данли и с нетерпением стала ждать ответа.

К большой радости Амариллис, трубку сняли после третьего гудка.

— Факультет исследований явлений фокусирования, приемная профессора Ямамото, — раздался уверенный голос секретарши.

— Ирен, это я. Амариллис Ларк. Все утро не могу к вам дозвониться.

— Сожалею, мисс Ларк. Я была записана на прием к дантисту, а так как профессора Ямамото сегодня не было на службе, я переключила телефоны на помощника, отсюда все выводы. Чем могу служить?

— Хочу попросить вас об одолжении.

— Каком?

— Мне бы хотелось заехать к вам после работы и быстро просмотреть содержимое коробок с бумагами профессора Ландрета. Понимаю, вам это может показаться странным, но я могу все объяснить.

На другом конце провода молчали.

— Вы хотите посмотреть коробки?

— Да.

— Господи…

Амариллис почувствовала, как холодок смутной тревоги пробежал по телу.

— Что-нибудь не так? Сознаю, что просьба необычна, но у меня есть для этого серьезные основания.

— Не сомневаюсь, мисс Ларк. Проблема не в этом. Дело в том, что, возвратившись несколько минут назад в офис, я обнаружила на столе записку от моего помощника. Очевидно, он все же ответил на пару звонков.

— Что же было в этой записке?

— Там сказано, что наконец откликнулся родственник профессора. Он собирается забрать вещи завтра с утра.

Амариллис от неожиданности села в ближайшее «кресло» — кожаный мешок со специальной набивкой, редкий образец, относящийся к раннему периоду колонизации.

— Понимаю, но коробки пока у вас?

— Да, но… — Ирен деликатно кашлянула, — к сожалению, я не могу разрешить вам их посмотреть, мисс Ларк. Родственник профессора заявил о своих правах на эти вещи, и я не могу позволить их трогать. Вам придется разговаривать об этом с наследником.

— Да, конечно. — Амариллис напряженно думала.

— Можно узнать, что вас так заинтересовало?

Амариллис заколебалась. Не стоило беспокоить Ирен из-за смутных подозрений.

— Я хотела взглянуть на старые записи лабораторных исследований. Ничего особенного, спасибо, Ирен.

— До свидания, мисс Ларк.

Лукас снял трубку после второго звонка, не отрывая взгляда от последнего отчета о полевых изысканиях, который перед этим получил.

— Трент слушает.

— Лукас. Это Амариллис, сожалею, но нам придется отменить нашу встречу.

— Почему? — У Лукаса внутри все сжалось.

— Не хотелось бы объяснять по телефону. Произошли некоторые изменения, мне придется сегодня кое-куда пойти.

— Одной?

— Пожалуйста, Лукас, не расспрашивай меня больше. Тебе лучше не знать деталей.

Трент испытал смешанное чувство облегчения и тревоги. «Не похоже, чтобы она собиралась встречаться с другим мужчиной», — подумал Лукас.

Уже это было неплохо.

Но существовала и другая сторона медали.

— Слушай меня внимательно. Амариллис, я подъеду к тебе сразу после работы. Никуда не уходи без меня.

Глава 9

— По твоей вине срывается уже второе свидание, — говорил Лукас, стоя рядом с Амариллис в тени громады университетской библиотеки. Перед ними находился вход в здание, где размещался факультет исследований явлений фокусирования. — Не думай, я все учитываю.

— Перестань жаловаться, — шепнула Амариллис. — Я предупреждала, что идея тебе не понравится.

— Верно, ты так говорила. Забавно, никогда бы не подумал, что у тебя такое оригинальное увлечение.

— Какое?

— Ремесло взломщика.

Амариллис нервным движением поправила воротник жакета. В вечернем свете четко обозначился ее профиль. Сосредоточенное выражение лица не оставляло у Лукаса сомнений, что ему не удастся отговорить ее от этого рискованного предприятия.

— Я не собираюсь совершать кражу, — сказала Амариллис. — Мне нужно только взглянуть за записи профессора Ландрета.

Лукас за внешней бравадой уловил беспокойство и неловкость, и в нем проснулось сочувствие.

— Думается, тебя вышибут из Легиона Образцовых Концентраторов, если дело раскроется?

— Считаю, это тебе стоит больше опасаться, что в Клубе Героев Западных островов тебя высмеют за недостаток смелости.

— С клубом покончено много лет назад, я в порыве раздражения аннулировал их хартию.

— И Легиона Образцовых Концентраторов тоже нет. Думаю, был распущен из-за недостатка к нему интереса. — Амариллис огляделась. — Идем, чем скорее войдем, тем раньше выйдем.

Лукас проглотил еще одно язвительное замечание и последовал за ней через мощенный кирпичом дворик. К своему огромному облегчению, Трент отметил, что они направляются не к центральному входу в здание факультета. Амариллис повела его по дорожке, скрытой кустарником. Они обогнули здание и зашли с обратной стороны.

Амариллис остановилась перед дверью, несомненно являвшейся служебным входом. Она стала пристально осматривать замок.

— Может быть, нам повезет и код не меняли со времени моего ухода, — прошептала она.

«Если бы ей не удалось открыть замок, все решилось бы само собой», — подумал Лукас, а вслух сказал:

— У нас разный взгляд на удачу.

— Смотри вокруг внимательней, — свистящим шепотом посоветовала Амариллис.

Лукас с мрачным видом оглядывался по сторонам, пока она набирала цифровой код. К счастью или несчастью, в зависимости от точки зрения, охрана университета не отличалась особым усердием. Они не заметили ни одного охранника с того момента, как подъехали сюда, и с тех пор ни один из них так и не показался, чтобы стать свидетелем дебюта Амариллис в роли взломщика.

Попытка оказалась успешной. Она вошла в темный зал и обернулась, приглашая его за собой.

— Скорее, — поторопила Амариллис.

— Не беспокойся, я иду. — Лукас шагнул в темноту вслед за Амариллис. Он закрыл за собой дверь, преграждая путь призрачному вечернему свету. Темнота сомкнулась вокруг них. Послышался глухой удар.

— Ой! — вскрикнула Амариллис.

— Что случилось?

— Совсем забыла, что здесь вешалка.

Лукас достал из кармана тонкий, как карандаш, электрический фонарик, включил его и направил на дверь.

— Так лучше?

— Еще бы, очень разумно было захватить сюда фонарик.

— Как верный сообщник, стараюсь по возможности помогать.

Амариллис пошла вперед.

— Кабинет, который занимал профессор Ландрет, находится дальше по этому коридору. Надеюсь, и там код прежний.

— Судя по тому, как налажена охрана, вполне можно на это рассчитывать.

— В университете никогда не было попыток ограбления. — Амариллис остановилась у двери с матовыми стеклами.

Лукас посветил фонариком и увидел витые черные буквы надписи: «Юфимия Ямамото».

Амариллис набрала код. Замок послушно открылся. Дверь в приемную легко отворилась, стоило только повернуть ручку. Войдя в комнату, Лукас увидел у противоположной стены аккуратные ряды коробок.

— Гром и молния, — пробормотал он, — их здесь с десяток, не меньше. Не один час уйдет, чтобы все пересмотреть.

— Миссис Данли очень аккуратный и педантичный человек. — Амариллис направилась к коробкам. — Я ее знаю хорошо, она подошла к делу с присущей ей методичностью. Единственное, что мне нужно, так это найти коробку с предметами со стола профессора.

Лукас направил луч фонарика на надписи на коробках. Все они были пронумерованы и снабжены точным указанием содержимого. «Ландрет: личная картотека — материалы исследований по фокусированию». «Ландрет: материалы по работе с талантами второго уровня и соответствующими концентраторами».

Лукас перевел луч на другой ряд. Цель была близка, об этом говорили надписи. «Ландрет: личные вещи — ящик стола № 1», «Ландрет: личные вещи — ящик стола № 2».

— Теперь я понимаю, что ты имела в виду под канцелярским складом ума.

— Нам надо радоваться, что это как раз тот случай. — Амариллис отодвинула одну из коробок, чтобы заглянуть во второй ряд. — У миссис Данли поразительный талант к систематизации. Это одна из причин их с Ландретом тесного сотрудничества.

Лукас посветил на стену, чтобы получше рассмотреть портрет на ней.

— Это и есть великий ученый?

Амариллис подняла глаза, выражение ее лица смягчилось.

— Да.

— Вивьен права, у него действительно вид человека в трусах на два размера меньше.

— Имей уважение.

— Слушаюсь, мэм.

Амариллис вытащила еще одну коробку.

— Вот, кажется, нашла, должно быть, это то, что нужно.

Лукас подошел ближе, чтобы получше рассмотреть надпись. Он прочитал: «Ландрет: разное, предметы со стола».

Амариллис взялась за крышку, но вдруг ее рука замерла. В слабом свете фонарика Лукас заметил, что она в нерешительности покусывает губу.

— Если хочешь посмотреть коробку, советую поторопиться, — прервал Трент ее размышления. — А если нет, давай убираться отсюда. Мне все это чертовски не нравится.

Не говоря ни слова, Амариллис робко сняла крышку. Лукас поднял фонарик и стал светить внутрь. Он увидел тщательно связанные и аккуратно уложенные ручки, карандаши и другие канцелярские принадлежности. На дне лежала массивная записная книжка в дорогом кожаном переплете.

— Вижу, руководителю факультета неплохо платят, — заметил Лукас, следя за тем, как Амариллис доставала находку. — Такая кожа стоит недешево.

— Мы собрали деньги и купили ему эту книжку для записей за несколько месяцев до моего ухода. — Амариллис почтительно прикоснулась к золотисто-зеленой коже переплета. — Это был подарок по случаю тридцатилетия его работы на факультете. Я ее выбирала. Профессор Ландрет остался доволен.

Что-то в ее голосе заставило Лукаса забеспокоиться.

— Ты не собираешься здесь расплакаться, Амариллис? У нас нет на это времени. Оставь до другого случая.

— Я не плачу. — Она шмыгнула носом и вытерла глаза тыльной стороной ладони, затем подошла с записной книжкой к столу. — Подержи фонарик, чтобы я могла читать.

Лукас почувствовал угрызения совести. Ему не стоило забывать, что Ландрет много значил для нее.

— Извини…

— Ничего. — Амариллис принужденно улыбнулась и стала перелистывать страницы. — Мне кажется, мы с миссис Данли единственные, кто испытывал симпатию к бедному профессору. До недавнего времени мне не приходило в голову, что многие на факультете считали его придирчивым, черствым педантом.

— Наверное, они не понимали его так, как ты.

— Лукас, это был блестящий ум. Он посвятил свою жизнь изучению синергетических принципов парапсихологических явлений. Профессор постоянно говорил, что предстоит еще многое в них понять и изучить. Эволюция этих способностей у людей, населяющих Сент-Хеленс, шла невообразимо быстрыми темпами.

Лукас согласно хмыкнул.

— На основании тех ограниченных сведений, которыми мы располагаем, можно заключить, что на Земле у людей подобные способности полностью отсутствовали или находились в такой неразвитой форме, что большинство ученых были склонны считать их мифом.

— Да, верно. — Лукас взмахнул фонариком. — Нельзя ли перенести лекцию на другое время? Мне не хотелось бы задерживаться здесь дольше, чем необходимо.

— Ах, конечно, извини, пожалуйста. — Амариллис стала внимательно изучать записи профессора. — Вот этот раздел охватывает последние несколько дней его жизни. Посмотрим, он погиб тринадцатого числа, в пятницу.

— Допустим.

— Нашла. — Амариллис перевернула страницу. — Эти записи относятся к тринадцатому числу. Не знаю, может быть, стоит просмотреть записи за всю неделю?

Лукас взглянул на безукоризненные строчки.

— Почему бы тебе не захватить книжку домой. — Он чувствовал просыпающуюся тревогу, что-то его настораживало. — Там ты могла бы ее спокойно полистать.

— Но я не могу уносить ее, — возмутилась Амариллис. — Тогда это будет кража.

— Извини, пожалуйста, но хочу напомнить, что твои действия уже не совсем законны.

— Я отдаю себе в этом полный отчет. — Амариллис с силой сжала кожу переплета. — Но ничего другого придумать я не смогла. Я говорила, что должна действовать решительно и быстро, потому что, по словам миссис Данли, один из родственников профессора Ландрета собирается увезти коробки завтра утром.

— Понятно.

— Мне было непросто решиться пойти сюда, но я сознавала, что действовать надо безотлагательно. Интересы расследования причин гибели профессора были важнее…

— Нельзя ли и эту речь тоже отложить?

— Лукас, что-нибудь не так?

— Помимо всего прочего? — Трент стал обостреннее воспринимать окружающее, освободив ощущения. Так он поступал в джунглях. — У меня какое-то смутное предчувствие, я ощущаю близкую опасность.

— Ты нервничаешь. Мне не стоило втягивать тебя во все это. — Амариллис склонилась над записями. — Большинство пометок сделано рукой профессора. Узнаю его почерк. Он очень аккуратно все записывал и всегда следовал плану.

— Честь ему и хвала. Поручу и я вести еженедельник своему секретарю. — Лукас следил за пальцами Амариллис, скользящими по строкам.

— Девять часов — обсуждение результатов исследований, — Амариллис насупилась. — Такие обсуждения проводились еженедельно. Ничего особенного. Одиннадцать часов — бюджетные вопросы. Полдень — обед с профессором Вагнером. Вагнер возглавляет исторический факультет. Старый друг. Три часа…

Лукас взглянул на имя, заставившее Амариллис остановиться. Гифорд Остерли. В этот момент у него в сознании явственно прозвучал сигнал тревоги, он не успел даже ничего сказать. Трент сразу же погасил свет.

— Что такое, Лукас?

— Тихо, мне кажется, сюда кто-то идет. Наверное, охранник. — Он взял ее за руку и вывел из-за стола.

Амариллис не сопротивлялась. Он слышал, как она тихо закрыла записную книжку. Лукас взял ее у нее из рук и, ощупью найдя коробку, положил на место. Потом, подчиняясь внутреннему чутью, взял крышку и закрыл коробку.

Он достаточно хорошо видел в темноте, но и для него темнота приемной оказалась слишком плотной. В матовом стекле двери забрезжил свет. Кто-то с электрическим фонарем шел по коридору уверенной походкой человека, знающего свои права.

Охрана университета наконец вспомнила о своих обязанностях.

Взяв за руку Амариллис и полагаясь на свое чутье, развившееся за годы жизни в джунглях, Лукас двинулся к двери кабинета, которую заметил раньше. Кроме того, в его памяти автоматически отложилось расположение всех предметов в комнате. Годы, прожитые на Западных островах, довели это умение до совершенства.

В коридоре послышались шаркающие шаги. Амариллис вздрогнула. Лукас увлек ее в соседнюю комнату и беззвучно прикрыл за собой дверь.

В кабинете из окна бледным снопом косо падал на стол свет. Не отпуская руки Амариллис, Лукас быстро прошел к окну. Открывая запоры, он стиснул от напряжения зубы.

Окно распахнулось без скрипа.

— Вылезай, — шепнул Лукас, — быстрей.

Он помог ей, и она неловко, но бесшумно взобралась на подоконник. Лукас слышал, как Амариллис легко спрыгнула на землю.

Дверь, ведущая из коридора в приемную, открылась. Под дверью кабинета засветилась полоса. Лукас перекинул ногу через подоконник, сказав себе, что у него в запасе оставалось не более трех секунд, так как охранник обязательно заглянет в кабинет.

Лукас тенью скользнул в окно.

Амариллис схватила его за руку, вместе они пересекли лужайку, держась в тени высокой изгороди. Наконец они добрались до машины, которую Лукас предусмотрительно оставил за большим складским зданием. Теперь им ничто не угрожало.

Амариллис с облегчением вздохнула и в изнеможении опустилась на переднее сиденье. Лукас последовал за ней и сразу включил двигатель.

— Едва не попались, — заметила Амариллис, — не знала, что охранники заходят в кабинеты. Я полагала, что они осматривают здание только снаружи.

— Хочешь совет профессионала? — Лукас проехал мимо библиотеки, не включая габаритных огней. — Никогда ни на что полностью не полагайся, когда задумываешь такой, как сегодня, веселенький вечерок.

Амариллис очнулась от своих раздумий, только когда машина проехала под красивыми ажурными воротами. Они медленно ехали по аллее к дому. Только теперь Амариллис сообразила, что Лукас не отвез ее домой. Она с удивлением смотрела на диковинный сад, по которому они проезжали. По обеим сторонам подъездной аллеи смутно виднелись деревья неизвестной породы с крупными листьями. Их кроны, соединяясь, не пропускали неровного света ночи. Необычная листва невиданных растений в свете фар казалась сплошной стеной. Медленно и плавно покачивались странные растения с золотистой окантовкой на листьях. Лучи света выхватывали то здесь, то там удивительные цветы непривычных оттенков.

— Ничего подобного раньше не видела, — призналась Амариллис. — Напоминает сад великана. Все растения неправдоподобно большие.

— Предыдущий владелец дома, талант седьмого уровня, был ученым-садоводом, проводившим эксперименты с растениями. Все здесь напоминает мне острова, поэтому я и купил этот дом.

Колоннада массивных деревьев с веерообразной кроной заканчивалась у дома, не уступавшего саду своим причудливым видом. Амариллис разглядывала его с открытым от изумления ртом. Изящные шпили, резные колонны и высокие башни купались в серебристом ночном свете. Стиль нельзя было спутать ни с каким другим. Здание относилось к периоду Ранних открытий, что определяло его возраст почти в сотню лет.

Это было время первых путешествий по неизведанным водным просторам Сент-Хеленс. Энтузиазм, оптимизм, большие надежды — вот что характеризовало духовный настрой общества той эпохи, нашедший отражение в возвышенности и некоторой вычурности стиля.

Амариллис с интересом рассматривала каменный водопад ступеней, ведущих к покрытым резьбой дверям парадного входа. Это был дом Лукаса. Она не могла себе представить его живущим в таком фантастическом творении архитектуры. И все же это причудливое сооружение подходило для него как нельзя лучше. Сам он необычная личность, и дом его не походил на остальные.

— Как ты находишь время присматривать за таким огромным домом и садом?

— У меня нет на это времени, — чуть заметно улыбнулся Лукас. — Садом занимаются несколько садовников, а в доме днем работает целый штат прислуги.

Амариллис покраснела от своей наивности.

— Я все время забываю, что ты богат. — Она смущенно кашлянула. — Удивляюсь, что тебе не предлагали организовать экскурсии по дому и саду.

— Общество охраны памятников пыталось добраться до дома, ты же знаешь, что это за публика. Все, что старше пятидесяти лет, для них уже памятник старины. Я им ответил, что мы обсудим вопрос с экскурсиями, если дела со «студнем» пойдут из рук вон плохо.

Последовало молчание.

— Мне нужно домой, — попросила Амариллис. — Я должна кое о чем поразмыслить.

— О Гифорде Остерли?

Она замерла от неожиданности.

— Ты успел заметить его имя в записях?

— Не забывай, я вырос в джунглях. — Он невесело улыбнулся, задумчиво глядя в полумрак. — Меня с детских лет приучили к наблюдательности.

— Да, конечно, — она не знала, что еще сказать.

— Зайди в дом, Амариллис, нам нужно поговорить, — пригласил ее Лукас, открывая дверцу машины.

— Не знаю, почему его имя оказалось в записях профессора Ландрета, — говорила Амариллис, расхаживая по просторной гостиной с высокими потолками, отделанной в старом стиле. — Не могу найти разумного объяснения. По словам моих университетских знакомых, около двух месяцев назад между Гифордом и Ландретом произошло серьезное столкновение, из-за чего Гифорд подал заявление об уходе. Во всем этом столько неясного.

— Возьми, — Лукас подал ей маленький бокал, — попробуй.

— А что это? — Амариллис нахмурилась, взглянув на темную, пряно пахнущую жидкость.

— Коньяк из лунного дерева.

— Боже милостивый, да ведь он же страшно дорогой. — Амариллис крепче сжала бокал, словно боясь расплескать легендарный напиток.

— Не беспокойся, — улыбнулся Лукас, — я берегу его для особых случаев.

— А-а! — Она осторожно вдохнула стойкий запах. — Большое спасибо, но, правда, не стоило его открывать.

Для Амариллис коньяк из лунного дерева казался чем-то невероятным, сказочным. Конечно же, ни у кого из ее родственников в Лоу-Белли никогда не водилась такая роскошь. Причина уникальности и необычайно высокой стоимости напитка заключалась в том, что его производство ограничивалось особым режимом плодоношения лунных деревьев. Плоды появлялись на них в тех редких случаях, когда происходило полное затмение обеих лун Сент-Хеленс: Челана и Якимы.

Ученым-ботаникам не удалось установить природу синергетической связи между находящимися в стадии затмения лунами и механизмом образования плодов. Все попытки выращивать и заставить плодоносить лунные деревья в искусственных условиях потерпели неудачу.

— Пей маленькими глотками, он очень крепкий, — посоветовал Лукас.

— Да, я знаю. — Амариллис чуть пригубила свой бокал, и у нее тотчас перехватило дыхание: рот обожгло, словно огнем, но вслед за этим она ощутила необыкновенную сладость.

— Понравилось? — спросил Лукас.

— Вкус очень своеобразный, — ответила Амариллис и снова заходила по комнате.

— Ты собираешься поговорить с Остерли, я правильно угадал?

Амариллис остановилась у окна и стала смотреть на призрачный сад.

— На мой взгляд, мысль не блестящая, хотя понимаю, что бесполезно тебя в этом убеждать.

— Я должна с ним поговорить.

— Почему?

— Потому что он, возможно, последний, с кем разговаривал профессор незадолго до своей гибели.

Лукас со стуком поставил на стол недопитый бокал. Он пересек гостиную и подошел к Амариллис.

— Все это зашло слишком далеко. Оставь это дело, не вмешивайся. Не нужно тебе заниматься расследованием гибели Ландрета.

— Я уже не могу остановиться, — прошептала она. — С того момента, как я узнала манеру работавшего в паре с Шеффилдом, меня не оставляет какое-то гнетущее чувство. Можешь считать это интуицией концентратора.

— А я вижу в этом недостаток здравого смысла. Однажды я уже говорил и теперь повторяю снова, но, скорее всего, напрасно, обратись в полицию, если действительно считаешь, что есть основания для повторного расследования несчастного случая с Ландретом.

— Я не могу идти в полицию, пока у меня нет убедительных доказательств.

— А ты уверена, что нет другой причины, по которой ты отказываешься идти туда? — Лукас положил ей руки на плечи и повернул к себе лицом.

— На что ты намекаешь?

— Я понимаю, что ты хочешь найти всему объяснение, но мне начинает казаться, что тебя пугает правда, которая может открыться. Возможно, тебя беспокоит, что в этом деле окажется замешан кто-либо из твоих знакомых.

— Ты считаешь, что я стремлюсь утаить истину, защищая чьи-то интересы?

— Если тебе небезразличен этот человек, то так и есть. — Лукас взял в ладони ее лицо, его пальцы нежно скользнули по ее щеке. — Мне кажется, чувство преданности в тебе сильнее чувства профессиональной ответственности.

— Это тебя не касается, Лукас.

— Вот именно. — И он закрыл ей рот поцелуем, лишая возможности что-либо возразить.

На следующее утро секретарь проводила Амариллис в шикарный кабинет Гифорда. Увидев ее, тот вежливо поднялся.

— Здравствуй, Амариллис. Какой приятный сюрприз! Что привело тебя к нам в «Юник кристалз»? Ищешь работу?

— Нет, дело личного свойства.

— Садись, пожалуйста, — пригласил Гифорд.

Амариллис украдкой рассматривала его. Она всегда считала Гифорда интересным мужчиной. За последние полгода он внешне совершенно не изменился, и все же в его чертах Амариллис не находила для себя прежней привлекательности, в их точеных очертаниях проступила какая-то вялость, придавая ему лениво-самодовольный вид. Раньше Амариллис этого не замечала.

Она подумала, что в то время ее восхищение научными достижениями Гифорда лишали ее возможности оценивать его объективно. На факультете он был второй величиной после Ландрета. Никто не мог сомневаться в глубине его познаний.

Глаза Гифорда по-прежнему поражали своей синевой. Он стал носить прическу в стиле Западных островов. Его светло-каштановую шевелюру перетягивал черный шнурок. Амариллис начинало казаться, что в Нью-Сиэтле один только Лукас оставался равнодушен к веяниям моды.

Амариллис отметила, что Гифорд сохранял отличную форму. Он даже стал еще стройнее, с тех пор как они виделись в последний раз. Она подумала, продолжает ли он, как и раньше, играть в гольф и теннис. Амариллис взглянула на руки Гифорда, и они показались ей излишне изнеженными. Своими же мозолями он был обязан клюшке для гольфа и теннисной ракетке.

Она явно становилась слишком придирчивой, раньше его руки показались бы ей достаточно красивыми.

Самые большие изменения произошли в его одежде. Отошли в прошлое неуклюжий пиджак, хлопчатобумажные брюки и кроссовки, излюбленная экипировка сотрудников факультета. Сейчас на нем был серый с отливом костюм и в тон рубашка, придававшие ему солидный вид преуспевающего бизнесмена. Красный галстук-бабочка вносил в его элегантный облик оттенок эксцентричной щеголеватости.

— Ты стал лучше одеваться, Гифорд, — улыбнулась Амариллис.

— Могу себе это позволить.

Она окинула взглядом кабинет, в высшей степени соответствовавший своему хозяину. Светло-серый ковер на полу, отливающая черным глянцем мебель подчеркивали деловую атмосферу. В то же время красные цветы в красной вазе оживляли спокойную элегантность интерьера, придавая ему законченный вид, совсем как красный галстук Гифорду.

— Прими мои поздравления, — произнесла Амариллис, устраиваясь в дорогом кресле, — как я вижу, дела идут хорошо?

— Очень хорошо, — довольно хмыкнул Гифорд, снова занимая свое место за столом. — Я совсем не жалею об университете. Мне следовало давно уйти с факультета. Не знаю, почему я ждал так долго. Так ты по какому делу ко мне?

— Я сразу перейду к сути. Ты встречался с профессором Ландретом в день его гибели?

Гифорд вздрогнул от неожиданности и растерянно заморгал, затем на его лице появилось задумчивое выражение.

— Вопрос несколько неожиданный и странный. И почему тебя это интересует?

— В прошлую пятницу мне позвонил аноним и намекнул, что с именем профессора Ландрета связана какая-то тайна. Я решила выяснить, что за этим скрывается.

— С каких пор ты занимаешься расследованиями? Это дело полиции.

— Им не удалось найти никаких следов преступления.

— Возможно, потому, что никакого преступления не было, — негромко сказал Гифорд. — Единственный, кто мог усмотреть в гибели профессора что-то подозрительное, так это его секретарь, Ирен Данли. Она много лет была увлечена им, и теперь ей тяжело смириться с его гибелью.

Пришел черед удивляться Амариллис.

— Я знаю, что миссис Данли была всегда очень предана профессору Ландрету, даже испытывала к нему симпатию, но почему ты считаешь, что она была влюблена в него?

Гифорд криво усмехнулся.

— Как-то я зашел в приемную — это было вскоре после твоего ухода — и застал ее в слезах. Она узнала, что Ландрет регулярно встречался с какой-то грязной стриптизершей из клуба в районе Фаундерс-сквер. Должно быть, ей попалась его пометка о свидании, и она, заинтересовавшись, набрала номер. Как говорится, любопытство до добра не доводит.

Амариллис слова Гифорда поразили до глубины души.

— Чему ты так удивилась? — Потрясение Амариллис явно развеселило Гифорда. — Не можешь себе представить Ландрета в обществе стриптизерши? А разве ты не знаешь, что у чопорных пуритан, гордящихся своей высокой нравственностью, очень часто оказывается весьма необычное отношение к сексу? Естественно, присутствующие не в счет.

Амариллис гордо выпрямилась, она не позволит Гифорду смутить себя. Это ему следует стыдиться своего поведения.

— Прошу тебя ответить, виделся ли ты с профессором в тот день?

— Тебя это не касается, тем не менее отвечу. Нет, я его не видел.

— Как следует из записи профессора, у него была намечена встреча с тобой на три часа.

— Ты узнала об этом от миссис Данли?

— Нет, я сама видела твое имя, написанное его рукой.

— Неужели? К твоему сведению, нам не о чем было с ним разговаривать. Могу рассказать тебе, если ты не знаешь, что мы с профессором крупно поспорили пару месяцев назад. Из-за этого старого пня мне и пришлось уйти из университета.

— Почему ты так резко говоришь о нем?

— Ты что, серьезно? — Гифорд театрально закатил глаза. — Я тебе сейчас объясню. Возможно, когда-то Ландрет и был видным ученым, но его время ушло. Он не желал учитывать новые веяния. Его методы устарели, если не сказать большего. Ландрет не хотел и слышать о каких-либо изменениях в работе факультета. И он был просто одержим своими этическими принципами.

— Да, они всегда были у него на первом месте, — вспылила Амариллис. — Он создал «Кодекс этики». По сути дела, наша профессия достигла нынешних высот благодаря его заслугам. Да если бы не он, ты бы не сидел сейчас в этом шикарном офисе.

— Ты совсем не изменилась, — с сожалением покачал головой Гифорд, — а жаль. Я полагал, что шесть месяцев пребывания в реальном мире — достаточный срок, чтобы хоть частично изменить наивные представления о жизни.

Амариллис стиснула в руках сумочку и встала.

— Так ты действительно не встречался с профессором в день его гибели?

— Определенно нет. Если бы он мне попался на улице, я бы постарался перейти на другую сторону.

Вот уж кого мне меньше всего хотелось видеть, так это его.

Казалось, никто в мире не испытывал теплых чувств к Джонатану Ландрету. Амариллис молча направилась к выходу.

— Амариллис.

— Да. — Она остановилась на пороге.

— Я видел твой снимок в газете. В прошлый четверг ты была на приеме в музее с Лукасом Трентом.

— Ну и что?

— Полагаю, это не было обычным свиданием, хотя в заметке на это намекалось. — Гифорд со значением посмотрел на нее. — Вы не очень подходите друг другу. Скорее, свидание носило деловой характер. Ты фокусировала для него в тот день?

— Я не обсуждаю дела клиентов.

— Ясно, встреча была деловой. — Гифорд кивнул с явным удовлетворением. — Я так и подумал. Говорят, у него талант девятого уровня, но бедняга всего лишь детектор. Вы вели что-то вроде расследования, верно? Трент заподозрил, что какой-то ловкий мошенник собирается похитить его находки? Или вопрос скорее частный? Слышал, одного из его вице-президентов уволили без официального предупреждения. А именно Миранду Локинг.

Амариллис отметила про себя, что Гифорду нельзя было отказать в уме.

— Ты прекрасно осведомлен.

— Я взял себе за правило всегда быть в курсе событий, — снисходительно пояснил Гифорд.

— Извини, меня ждут дела. — Амариллис открыла дверь.

— И еще одно. Амариллис, если ты захочешь получать настоящие деньги, добро пожаловать к нам в «Юник кристалз». Я хорошо плачу. У меня за полгода ты заработаешь столько, сколько у Клементины Мэлоун за целый год.

Логика и интуиция слились воедино — Амариллис внезапно осенило.

— На приеме в музее с Шеффилдом работал кто-то из твоих подчиненных, верно?

— Как ты догадалась насчет Шеффилда? Или, возможно, Трент пользуясь своим талантом, следил за ним?

— Я узнала о таланте сенатора Шеффилда совсем случайно. — Амариллис приказала себе сохранять спокойный, бесстрастный тон. — Он силен, наверное, десятый уровень, да?

— Кто знает? Он отказывается проходить тест. — Гифорд погасил улыбку. — Шеффилд заявляет, что это насилие над личностью. По его словам, Основатели никогда бы не потерпели такого беззастенчивого нарушения прав человека.

— Значит, фокусировал в тот вечер один из твоих концентраторов. Это кое-что проясняет.

— О чем ты?

— Мне показались знакомыми приемы работы. Сначала я подумала, что специалиста готовил Ландрет, но ведь концентратор мог пройти подготовку и у тебя. Твоя методика сходна с техническими приемами профессора, потому что ты его ученик.

— Знаешь, тебе действительно стоит подумать о моем предложении. Мы предоставляем услуги на очень высоком уровне, все наши клиенты — влиятельные люди.

— А как насчет этики?

— Уж не хочешь ли ты обвинить меня в нарушении Кодекса, дорогая Амариллис? Ты меня просто оскорбляешь.

— В тот вечер один из твоих сотрудников помогал Шеффилду фокусировать харизму.

— Всем известно, что харизма не талант. Это свойство натуры. — Гифорд развел руками. — Что я могу сказать, Шеффилд пользуется популярностью у избирателей.

— Ты можешь называть это как хочешь, но, на мой взгляд, Шеффилд наделен мощным талантом, которым может воспользоваться в своих интересах в ходе предвыборной кампании.

— Но все политики этим и занимаются.

— Он «пережег» своего концентратора, тебе это тоже безразлично?

— В каждой работе есть свои издержки. Кроме того, концентраторы выходят из строя на короткий период.

— Фокусирование таланта в корыстных целях не только противоречит этическим нормам, это противозаконно.

Гифорд принужденно улыбнулся.

— Повторяю, харизма — не талант. Она не указана ни в одном из перечней талантов. Ее никогда не относили к парапсихологическим способностям. Это индивидуальная особенность, черта характера. Как, например, твои ханжеские взгляды на секс и этику.

— Теперь, Гифорд, я поняла, почему ты никогда не ладил с профессором Ландретом. — Лицо Амариллис залилось краской возмущения. — В конечном итоге профессор всегда оставался джентльменом.

— Хорош джентльмен, регулярно посещающий стриптизершу.

Амариллис вышла из кабинета и беззвучно прикрыла за собой дверь.

Глава 10

— Итак, дорогая, думаю с разделом «Внешние характеристики» покончено, — подвела итог Ханна на другом конце провода. — Я должна сказать, в последнее время ты стала с большим пристрастием подходить к выбору мужа.

Амариллис вертела в руках ручку и смотрела на лежащий перед ней лист бумаги с заметками.

— Чем больше я об этом думаю, тетя, тем яснее понимаю, что у меня есть определенные пожелания.

— Давай посмотрим, все ли я правильно записала. Темные волосы, серые глаза, возраст между тридцатью и сорока, преуспевающий предприниматель, родом из небольшого городка или сельской местности, ты хочешь, чтобы он владел приемами рукопашного боя, не боялся риска. — Ханна остановилась. — Да, вот еще: консерватизм в одежде.

— Полагаю, описание достаточно полное.

— Капризы, капризы, слишком много требований, — пробормотала Ханна. — Прекрасно, остальную часть вопросника я для тебя заполнила, на этом первый этап завершен. Твоя тетя Софи мне кое в чем помогала.

Услышав эти слова Ханны, Амариллис почувствовала некоторое облегчение.

— Тетя Софи хорошо меня знает.

— Как раз она и посоветовала мне не волноваться из-за того, что ты неожиданно стала такой разборчивой, — сухо заметила тетя. — По ее мнению, это добрый знак, говорящий о проснувшемся в тебе интересе.

Несмотря на плохое настроение. Амариллис не могла удержаться от улыбки. Тетя Софи всегда отличалась свежим взглядом на вещи. В памяти возникли давние детские воспоминания. Амариллис увидела себя семилетней девочкой.

Был знойный летний день. Городок Лоу-Белли уже целый месяц изнемогал от невыносимой жары. Солнце нещадно жгло землю. Софи захватила с собой в город Амариллис с подругой Линдой. Девочки зашли в кафе за мороженым, а Софи тем временем направилась по делам в банк.

Когда довольные девочки стояли с мороженым на улице, они увидели эффектную женщину, выходившую из дорогого автомобиля.

— Знаешь, кто это? — Линда лукаво посмотрела на Амариллис. — Это твоя бабушка.

Амариллис внимательно оглядела элегантную темноволосую женщину.

— Это не моя бабушка. У моей бабушки светлые волосы, и она ниже ростом.

— У всех людей две бабушки, глупая. Эта леди — мать твоего отца. Ее зовут миссис Бейли. Значит, она твоя бабушка, так говорит моя мама.

— Я тебе не верю.

— Подойди и сама спроси, — предложила Линда.

— А вот пойду и спрошу, — решительно шагнула вперед Амариллис. Вопрос был поставлен. Он требовал ответа. Она докажет Линде, что та говорит глупости, и делу конец.

Чем ближе подходила Амариллис к незнакомке, тем большее впечатление та на нее производила. Элизабет Бейли своими дорогими нарядами, надменным видом и аристократичными манерами неизменно привлекала к себе внимание, особенно эффектно она выглядела на улице такого маленького городка, как Лоу-Белли.

Элизабет заметила Амариллис, только когда та дернула ее за юбку. Женщина величественно повернула голову и взглянула вниз на девочку; странное выражение появилось в ее зеленых глазах.

— Отпусти юбку, — подчеркнуто невозмутимо проговорила Элизабет, — не прикасайся ко мне.

— Извините, — начала Амариллис, — вы такая красивая, моя подруга говорит, что вы моя бабушка. Это правда?

— Конечно, я тебе не бабушка. — Лицо Элизабет стало напряженным. — У тебя нет бабушки, ты незаконнорожденная. — Она повернулась и величественно удалилась, не произнеся больше ни слова.

Амариллис стояла неподвижно, глядя ей вслед, растаявшее мороженое капало на тротуар. Такой и увидела ее Софи, выйдя из банка. Другие дети тоже называли ее ублюдком, но впервые ей бросил это в лицо взрослый человек. А взрослые всегда говорят серьезные вещи.

Софи взглянула на роскошную машину, затем на лицо девочки и сразу поняла все. Не боясь испачкаться потекшим мороженым, она крепко прижала к себе Амариллис.

— Не обращай внимания на Элизабет Бейли, детка.

— А она правда моя бабушка?

— Да, но она не хочет признавать это, потому что чувствует себя виноватой.

— Почему?

— Длинная история, и сейчас, милая, не время и не место говорить об этом.

— Она ненавидит меня, а я ее.

— Когда-нибудь ты все поймешь.

— Что я пойму? — Амариллис упрямо хотела выяснить истину, тяжесть которой ей суждено было нести всю жизнь.

— Придет день, и ты узнаешь, почему Элизабет поступила так, а не иначе, и поймешь, почему она не могла это простить ни себе, ни другим. — Софи тяжело вздохнула. — Это она заставила твоего отца жениться на женщине, которую сама для него выбрала. Ей с самого начала было ясно, что они не пара, но ее интересовали деньги, земля, положение в обществе. Элизабет рассчитывала, что этим сделает сына счастливым. А для твоего отца существовала только твоя мама, но он был слишком молод и не мог противиться воле своей матери.

— Я ее ненавижу, — повторила Амариллис, повернулась и швырнула растаявший стаканчик в дорогую машину Элизабет Бейли. Мороженое залило ветровое стекло.

Софи рассматривала грязные потеки с удивлением и любопытством.

— Думаю, и я не могла бы выразиться лучше.

После этого случая Амариллис больше никогда не совершала таких безрассудных поступков, ей всегда удавалось вести себя сдержанно. Так было всегда, до тех пор, пока она не встретилась с Лукасом Трентом.

— Это так волнующе, правда? — зазвучал в трубке голос Ханны.

— Да, очень захватывающе.

— Я сегодня же отправлю анкеты твоему консультанту, миссис Ритон. Она позвонит тебе, чтобы договориться о встрече.

— Буду ждать с нетерпением, — откликнулась Амариллис. — Если мы закончили с вопросником, то мне пора вернуться к работе.

— Конечно, дорогая. — Ханна тактично кашлянула. — А как твоя личная жизнь?

— Моя личная жизнь?

— Ты видишься с мистером Трентом?

— Иногда. — Во рту у Амариллис пересохло.

— Как жаль, что он такой сильный талант. Я заметила, что к нему подходят некоторые из характеристик, которые ты указала в анкете: темноволосый, преуспевающий предприниматель…

— Это кажущееся сходство, тетя Ханна. Мне действительно пора. Передавай привет дяде Оскару и остальным родственникам.

— Обязательно, кстати, послезавтра мы с Оскаром будем в городе. Мы переночуем в отеле недалеко от твоего дома, потому что у тебя всего одна спальня.

— Замечательно, жду вас с нетерпением. До встречи.

— А через неделю ты, конечно, приедешь в Лоу-Белли на день рождения тети Софи?

— Как я могу об этом забыть? Вы же знаете. До свидания, тетя Ханна.

— До пятницы.

Амариллис положила трубку и вернулась к записям, от составления которых ее оторвал звонок Ханны. Ни один из пунктов не содержал и намека на решение загадки, и тем не менее мучили смутные подозрения. Амариллис еще раз просмотрела свои записи.

1. Для Мэдисона Шеффилда фокусировал специалист, использующий технические приемы, характерные для школы профессора Ландрета. Поступок сам по себе неэтичный, но не противоречащий закону. Наиболее вероятно, что концентратор подготовлен Гифордом, а не Ландретом. Та же манера и стиль работы. Ландрет не одобрил бы подобного поступка.

2. Анонимный телефонный звонок. Намеки на некую тайну, относящуюся к Ландрету. Упоминается Вивьен как возможный источник информации о профессоре. Гифорд предположил, что звонить могла Ирен Данли, давно тайно влюбленная в профессора. Ирен знала о Вивьен. Но что, по ее мнению, могло быть известно Вивьен?

3. Запись, сделанная Ландретом в день смерти, свидетельствует о его намечаемой встрече с Гифордом. Гифорд категорически все отрицает, говорит, что ни при каких обстоятельствах не стал бы встречаться с профессором. Между ними существовала непримиримая вражда.

4. Как сообщалось в газетах, смерть Ландрета наступила около семи часов вечера. Он упал с обрыва недалеко от своего коттеджа в горах. Никаких следов насильственной смерти обнаружено не было. Отменил ли профессор запланированную на три часа встречу с Гифордом? Возможно, он передумал? Или произошло нечто, нарушившее его планы?

5. О кончине Джонатана Ландрета сожалеют очень немногие. Его уважали, но симпатии он ни у кого не вызывал, за исключением меня и Ирен Данли. Были ли у профессора враги? Кто еще, кроме Гифорда, относился к Ландрету с такой же неприязнью?

Амариллис отложила ручку и принялась размышлять. Она пыталась использовать интуицию, чтобы найти решение. Мысли вертелись в голове, но стройная картина не получалась, возможно, из-за недостатка данных. Кроме того, в ее жизни многое изменилось за прошедшие дни.

Мысленно она составила еще один список, в котором нашли отражение ее недавние переживания.

1. Вступила в любовную связь с талантом слишком высокого, по сравнению с общепринятыми мерками, уровня.

2. Первый раз побывала в стриптиз-клубе. Встречалась со стриптизершей. Подверглась нападению бандитов в районе Фаундерс-сквер. Узнала о мощном таланте Лукаса. Занималась любовью. Во всех отношениях ночь, богатая впечатлениями.

3. Продолжается процесс подготовки к регистрации в брачном агентстве.

4. Замешана во взломе и незаконном проникновении в административное помещение.

Амариллис заключила, что уровень стресса, под влиянием которого она находилась, без сомнения, очень высок. И с каждым часом росло число факторов, усугубляющих это состояние.

Но вопросы тем не менее не останутся без ответа. В этот момент дверь с шумом распахнулась, и в кабинет Амариллис пулей влетела Клементина. Ярость душила ее.

— Ларк, гром и молния, что, в конце концов, происходит? — Клементина оперлась руками о стол и с вызовом выставила вперед свой острый подбородок. — Если тебя не устраивает работа в «Синерджи», скажи мне об этом, ни к чему искать другое место за моей спиной. Тебе нужна прибавка к жалованию? Хотя ты у нас только полгода, но тебе удалось привлечь очень перспективного клиента. Я готова поговорить об этом.

Амариллис достаточно проработала с Клементиной, чтобы успеть привыкнуть к изменчивому нраву босса.

— Успокойтесь, Клементина, я не собираюсь искать другую работу. Почему вы так решили?

Клементина забарабанила по столу всеми десятью пальцами, металлические кольца в ее ушах раскачивались и блестели.

— Я только что обедала с Грейс. Она сказала, что, по слухам, ты ходила сегодня в агентство «Юник кристалз».

Наконец Амариллис поняла причину вспышки гнева у Клементины и успокаивающе улыбнулась.

— Слухи не лгут. Я действительно заходила туда поговорить с Гифордом Остерли. Мы знакомы с ним очень давно, вместе работали в университете.

— Я в курсе. — Клементина выпрямилась и недовольно поморщилась. — Но мне казалось, что между вами все кончено.

— Так и есть, но мне нужно было поговорить с ним о деле.

— И какое же дело могло привести тебя в конкурирующую фирму? — подозрительно прищурилась Клементина.

Амариллис слегка поколебалась, но потом решила сказать правду.

— Мне стало известно, что у профессора Ландрета в день его гибели была назначена встреча с Гифордом. Я хотела узнать, состоялась ли она.

— А при чем здесь вообще Ландрет?

— Я, конечно, полностью не уверена, но вы знаете, Клементина, мне начинает казаться — хоть это и звучит странно, — что гибель Ландрета не была несчастным случаем.

Клементина от удивления присвистнула, располагаясь в ближайшем кресле.

— А почему тебе так кажется? Интуиция концентратора? — прищурилась Клементина.

— Отчасти. Но существует еще ряд обстоятельств, не дающих мне покоя. — Амариллис рассказала об анонимном телефонном звонке, о визите к Вивьен и записи Ландрета о намеченной на три часа встрече с Гифордом. Единственное, о чем умолчала Амариллис, так это о том, как ей удалось заглянуть в записную книжку Ландрета.

Когда она закончила, в глазах Клементины читалось явное недоверие.

— Ты ходила в стриптиз-клуб?

— Да. — Амариллис смущенно покраснела. — Мне хотелось расспросить Вивьен.

— И ты ходила туда одна? — поразилась Клементина. — Одна в стриптиз-клуб?

— Вообще говоря, не одна, со мной был знакомый.

— И что за знакомый?

Амариллис поджала губы.

— Лукас Трент.

— Трент? Гром и молния!

— Он сопровождал меня, потому что я его об этом попросила, это была не его идея.

— Я о нем не говорю, речь о тебе. Никак не могу вообразить тебя в стриптиз-клубе.

Амариллис почувствовала, как краска постепенно сходит с ее лица, она уже оправилась от смущения.

— Передача сексуального возбуждения и усиление его на основе синергетических принципов является только игрой.

— Серьезно?

— Танцоры не занимались сексом на сцене, они только имитировали характерные движения. В представлении участвовала парапсихологическая пара, но и она не проецировала никаких сексуальных ощущений.

Мы определили это с Лукасом, используя его талант детектора.

— А ты что, предполагала увидеть вызванный фокусной связью оргазм и любовные игры участников шоу? — Клементина криво усмехнулась.

— Клементина?!

— Извини, не хотела тебя смущать. — Клементина переплела пальцы, подняла глаза к потолку и задумчиво проговорила: — Я бы дорого дала, чтобы увидеть лицо Трента, когда ты пригласила его пойти в стриптиз-клуб. Должно быть, он решил, что Переход снова открылся и его забросило на далекую неизвестную планету.

Но Амариллис было совсем не до смеха.

— Я же объяснила, что в клубе оказалась по делу.

— Да, да, конечно. — Клементина оставила шутливый тон и, посерьезнев, выпрямилась в кресле. — Хорошо, теперь расскажи мне, что тебе удалось узнать у Вивьен о Ландрете.

— К сожалению, очень немного. Она виделась с ним накануне его гибели, и, по ее словам, он казался более напряженным, чем обычно.

— Напряженным? — Брови Клементины поползли вверх.

— Как говорит Вивьен, профессор находился в постоянном напряжении.

— И Грейс того же мнения.

— Грейс?

— Несколько лет назад они работали в одном комитете. Ты знаешь, время от времени ученые и бизнесмены проводят совместные встречи, чтобы обсудить ряд вопросов, представляющих взаимный интерес. Грейс он показался скучным и нудным, а еще она заметила его постоянную напряженность.

Амариллис решила не заострять внимания на характеристиках, сказанных Грейс в адрес профессора.

— Тем не менее, — продолжала она, — после разговора с Вивьен я надумала встретиться с Гифордом. Мне хотелось узнать у него об их беседе с профессором Ландретом, намеченной на три часа, как было записано у профессора.

Клементина задумчиво хмыкнула в ответ.

— Меня все больше занимает вопрос, мог ли профессор знать, что Гифорд допускает некоторые отступления от этических норм. Уверена: Ландрет никогда бы не одобрил ничего подобного. Все дело в том, был ли профессор в курсе событий или нет.

— Ты считаешь, Ландрет специально назначил Гифорду встречу, чтобы поговорить об этике?

— Или ее отсутствии, — добавила Амариллис.

— Мне кажется, я понимаю ход твоих мыслей. Ты полагаешь, Остерли мог взбеситься, осознав, что Ландрет способен испортить репутацию его фирмы. По твоему предположению, Гифорд мог убить старика, чтобы заставить замолчать.

— Вовсе нет, — возразила Амариллис, — Гифорд не способен на убийство.

— А Грейс считает, что Остерли можно купить, стоит только заплатить соответствующую сумму. Такие парни не остановятся и перед убийством, только бы защитить свои интересы.

— Гифорд может нарушить этические нормы, но убить — нет. Возможно, запись указывала не на встречу. Может быть, профессор хотел всего лишь позвонить Гифорду в три часа и что-то с ним обсудить.

— И так и не позвонил?

— Или Гифорд отказывается признать, что разговор состоялся, — сказала Амариллис. — Все так перепуталось! Не могу с уверенностью сказать, в чем дело, но чувствую, здесь что-то не так.

— Послушай, — начала Клементина, — кто, как не я, относится с большим уважением к интуиции концентраторов. Но, честно говоря, твои предположения на этот раз слишком смелы. Допускаю, деятельность «Юник кристалз» непогрешимой с точки зрения этики не назовешь, но все же я сомневаюсь, что Остерли нарушает закон.

— С этим я согласна.

— Должна признаться, я бы не отказалась, чтобы у нашей фирмы были такие же клиенты, как у Остерли. Грейс говорит, к нему обращаются многие влиятельные особы города-штата. Нам повезло, что Трент пришел к нам.

— Лукас сказал мне, — заметила Амариллис, — что выбрал «Синерджи», потому что хотел иметь дело с фирмой, пользующейся хорошей репутацией.

— И правильно сделал, — довольно улыбнулась Клементина. — Вот только интересно, как он посмотрит на то, что ты ходила сегодня навестить свою прежнюю любовь.

— Что в этом такого? Лукас знал, что я собираюсь поговорить с Гифордом.

— Мужчины болезненно относятся к такого рода вещам.

— Откуда вам это известно?

— Потому что и женщины испытывают сходные чувства.

— Вы говорите о ревности, — невозмутимо произнесла Амариллис. — Можете мне поверить, у Лукаса вряд ли возникнет подобное чувство.

— Неужели? — Клементина порывисто встала. — Почему ты так думаешь?

— У него такой характер.

— Дерьмово.

Амариллис сдержалась, хотя ее и покоробило непристойное замечание Клементины.

— Кроме того, мы оба заполняем анкеты брачного агентства. Ни у него, ни у меня нет оснований ревновать, поскольку у наших отношений нет будущего.

— Ты действительно так категорично настроена насчет будущего?

— Поверьте, — наморщила нос Амариллис, — из нас не вышло бы хорошей пары, даже если бы он не был сильным талантом, а я — концентратором полного спектра. У нас нет почти ничего общего.

— Именно это мы и сказали друг другу, когда встретились с Грейс в первый раз, — задумчиво проговорила Клементина, — нас крайне удивило, что агентство свело нас вместе.

Вечером того же дня Лукас поднимался по ступеням дома Амариллис и размышлял. Он пытался уверить себя, что проснувшаяся ревность была логически неоправданна. Их отношения с Амариллис — всего лишь непродолжительная любовная связь. О более тесных узах речи быть не могло. И их встречи, доставляя удовольствие обоим, остались своеобразным способом убить время, пока агентство не подберет каждому из них подходящую пару.

В этот день он наконец отправил в агентство заполненный вопросник. Теперь в любое время следовало ждать звонка Хобарта Бата, который определит следующий этап.

Лукас решил проявить выдержку и не давать воли чувствам. Ведь его же не напрасно называли Человек-Лед. Он не позволит эмоциям взять верх над здравым смыслом. Так уже случилось однажды, когда он женился в первый раз. Ничего хорошего из этого не вышло.

Лукас глубоко вздохнул и постучал.

Выложенный кафельной плиткой пол прихожей позволял ему отчетливо слышать торопливые шаги Амариллис, легкие и быстрые, спешащие навстречу. Он представил, что она не идет, а летит, переполненная желанием броситься в его объятия.

Непроизвольно в сознании Лукаса возникла картина, для этого концентратор не требовался. Изображение оказалось до боли четким. Ему представилось, что он заходит в длинный, облицованный зеркалами коридор и смотрит в будущее.

Он наблюдал бесконечно повторяющуюся сцену: его встречает пока неведомая жена, но одновременно Лукас видел Амариллис, спешащую в объятия незнакомца — своего будущего мужа.

Сдавливающий его душу холод становился невыносимым.

Дверь отворилась.

— Лукас? Что-нибудь случилось?

Видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Реальность властно заявила о себе. Перед ним стояла улыбающаяся Амариллис и вопросительно смотрела на него. Лукас уловил тянувшийся из кухни соблазнительный аромат готовившегося там блюда. Он еще раз напомнил себе, что надо сохранять спокойствие, ведь это всего лишь кратковременное знакомство. И впереди у них нет будущего.

— Ты встречалась сегодня с Остерли? — Человек-Лед благополучно растаял.

— Да. — Амариллис поднялась на цыпочки, ласково коснулась его губ своими и отступила, не давая ему ответить на поцелуй. — Я же сказала тебе, что должна с ним поговорить о его намечавшейся встрече с профессором Ландретом.

— Ну и как? — поинтересовался Лукас, входя в прихожую. — Что он рассказал?

— Заявил, что не имеет понятия ни о какой встрече. — Амариллис взяла у Лукаса пиджак и повесила его в шкаф. — Гифорд утверждает, что ни за что не стал бы встречаться с Ландретом. Он подчеркнул, что расстались они далеко не по-дружески.

— Почему ты мне не позвонила? — Лукас пошел вслед за Амариллис на кухню, заставляя себя успокоиться, не проявлять эмоций и ревности: общего будущего у них все равно не было. — Я думал, мы с тобой действуем как партнеры.

— Разве? — удивилась Амариллис. — Я как-то не думала о нашей совместной деятельности как о партнерстве.

— Вот как? А я считал, что в сложившейся ситуации заслуживаю по крайней мере статуса партнера. — Лукас вошел в кухню и стал методично открывать дверцы стенных шкафов. — За последние несколько дней нам пришлось многое пережить.

— Совершенно верно. — Амариллис нахмурилась, когда Трент дернул очередную дверцу. — А что ты ищешь?

— Что-нибудь выпить. — С четвертой попытки ему повезло. — Я запомнил, что видел где-то здесь бутылку.

— Наливай. — Амариллис обошла стол, подошла к плите и сняла крышку с кастрюли. — Ты всегда такой мрачный и колючий, когда тебе что-нибудь не нравится?

— Я никогда не поддаюсь настроению, — Лукас резко открыл ящик стола и схватил штопор, — но временами, бывает, раздражаюсь, как, например, сейчас.

— Извини, если ты почувствовал себя обойденным, но мне показалось, что лучше будет для дела, если я поговорю с Гифордом наедине, возможно, удастся добиться большего.

— Добиться большего? — у Лукаса ревниво сжалось сердце.

— Я считала, что смогу узнать у него правду.

— Потому что вас связывает прошлое? — Лукас всадил штопор и начал умело выкручивать пробку.

— Мы ведь были когда-то друзьями, коллегами.

— Но не любовниками. — Лукас наконец вытащил пробку.

— Нет. — Амариллис сосредоточенно перемешивала содержимое кастрюли. — Он изменился.

— В самом деле?

— Клементина сказала, что ты, возможно, станешь меня ревновать, — мягко заметила Амариллис. — Я ответила, что она ошибается.

Рука Лукаса замерла, сжимая бутылку. Он поднял глаза на Амариллис.

— Ревность здесь ни при чем.

— Я так и сказала.

— Но как твой деловой партнер и любовник, — осторожно подбирая слова, заговорил Лукас, — я чувствую определенную ответственность, мне все это небезразлично. Если Гифорд Остерли причастен к смерти Ландрета, он может попытаться и тебя втянуть в эту историю.

— Понимаю, — тихо проговорила Амариллис, — но, как заметила Клементина, мне трудно представить Гифорда в роли убийцы.

— Не полагайся слишком сильно на свою интуицию.

— Как странно, — задумчиво откликнулась Амариллис, — я стараюсь внушить себе то же самое.

Вечер явно не удавался. Разговор не складывался, постоянно прерываясь под влиянием ощутимо напряженной атмосферы. За вежливостью Амариллис чувствовалось, что она огорчена и расстроена. Чтобы это заметить, не нужен был особый талант. Лукас не сомневался, что Амариллис собиралась выставить его.

Трент знал, что сам в этом виноват. Он был почти уверен, что придется проводить ночь в одиночестве, если только не произойдет чуда. Так ему и надо. Однако от этих мыслей легче не становилось.

В десять часов Лукас включил вечерние новости, стараясь хоть как-то нарушить затянувшееся молчание.

На экране возник Нельсон Бэрлтон, со своим квадратным подбородком и проницательным взглядом. Настроение Трента ничуть не улучшилось. Нельсон освещал политические события. За его спиной был виден стоящий на подиуме Мэдисон Шеффилд.

Сенатор выступал перед большой группой людей, сидевших за круглым столом. Лукас сразу определил, что видит членов Ассоциации предпринимателей Нью-Сиэтла. Сам он редко присутствовал на их ежемесячных собраниях.

Бэрлтон открыто и приветливо смотрел в объектив телекамеры. Съемка проходила в помещении, но создавалось впечатление, что его волосы растрепал ветер. Нельсон и на этот раз не расстался с курткой в стиле Западных островов, ставшей частью его имиджа, хотя остальные присутствовавшие были в костюмах и при галстуках. Ровные зубы Бэрлтона восхищали своей безукоризненной белизной.

— Добрый вечер. — Сама искренность отразилась на его лице. — Снова в центре внимания остается предвыборная борьба за пост губернатора Нью-Сиэтла. Сегодня вечером сенатор Мэдисон Шеффилд обратился с речью к членам Ассоциации предпринимателей. Как обычно, основной акцент был сделан им на необходимость возвращения к нравственным ценностям Основателей.

Камера переместилась, и в кадре появился с воодушевлением разглагольствующий Мэдисон Шеффилд. Лукас отметил про себя, что зубы у сенатора, как и у Нельсона, были такими же ровными и ослепительно белыми, а лицо просто лучилось искренностью.

— Мы проделали нелегкий путь длиной в два столетия и многого добились, — донесся до них хорошо поставленный голос Шеффилда. — Но, глядя уверенно в будущее, мы не должны забывать об основных нравственных принципах, сформировавшихся в прошлом. Как и прежде, они для нас жизненно необходимы. Окружающий мир изучен лишь в незначительной степени. Недавние находки напоминают нам о том, как много неизведанного ждет впереди. Нам следует всегда быть наготове.

Амариллис устроилась на диване рядом с Лукасом и внимательно смотрела на экран.

— Шеффилд не сможет фокусировать харизму на такую большую аудиторию.

— Конечно, — согласился Лукас, — фокусирование возможно при непосредственном контакте с каждым в отдельности. В остальное время ему приходится полагаться на свое личное обаяние.

— В этом ему не откажешь, но тем не менее я не собираюсь за него голосовать.

Лукас подумал, что политика являлась довольно скользкой темой, однако говорить об этом было все-таки лучше, чем молчать, и он с готовностью ухватился за представившуюся возможность поддержать разговор.

— А мне казалось, идеальным кандидатом ты считаешь мистера Блюстителя заветов Основателей.

— Он постоянно твердит о нравственных принципах Основателей, но никогда никто из Первого поколения не стал бы прибегать к таким низким приемам, которыми пользуется Шеффилд, чтобы заполучить побольше средств для своей кампании.

— Не обманывай себя. Мне кажется. Основатели просто не смогли бы выжить, если бы оставались во всем непогрешимыми.

— Какой цинизм! — горячо воскликнула Амариллис, резко оборачиваясь к Тренту. — Именно благодаря высоким моральным принципам Основатели и сумели выстоять. Неподкупность, беспристрастность, мужество, благородство, справедливость — вот какие качества дали возможность Первому поколению преодолеть все трудности.

— Ты упускаешь из вида практическую целесообразность и выгоду, — заметил Лукас. — Думается мне, наши высокочтимые Основатели при необходимости не забывали о целесообразности и действовали, исходя из практических соображений.

— И как ты только можешь такое говорить!

— Более того, готов держать пари, что во времена Первого поколения в политике было ничуть не меньше шеффилдов, чем сейчас. Некоторые явления очень живучи.

— Ты специально стараешься вывести меня из себя? — кипела благородным гневом Амариллис.

— Да.

Амариллис уже открыла рот, чтобы испепелить Лукаса ядовитым высказыванием, но в последний момент передумала.

— Почему? — только и спросила она.

— Потому что стараюсь привлечь твое внимание, — ответил Лукас, нажимая кнопку на пульте. Экран погас. — Мне кажется, — продолжал он, — ты весь вечер словно ускользаешь от меня.

— Неправда.

— Серьезно. Мы близки с тобой, но по тому, как развиваются события, мне кажется, нашему роману суждено стать самым скоротечным.

— Ах, Лукас. — Амариллис прижалась к нему и положила голову ему на плечо, и Лукас обнял ее. — Извини, день выдался такой трудный.

— Можешь повторить это еще раз. — Он крепче прижал ее к себе.

— Наши отношения не могут продолжаться долго, и мы оба знаем об этом.

— Мне не хочется говорить о будущем, я хочу радоваться настоящему.

— И мне.

Наступило молчание, но теперь Лукас чувствовал, как отступает в ночь былая напряженность, его согревало нежное тепло Амариллис. По крайней мере, пока она была рядом. Ему захотелось перенестись с ней в такое место, где они были бы свободны от правил и условностей общества.

— Фокус, — выдохнул Лукас в облако ее волос. Она не ответила, но он сразу ощутил минутную потерю ориентации, и вслед за этим на уровне подсознания стали проступать четкие контуры кристалла. Он был мощным, устойчивым и необыкновенно ярким. Трент направил через него парапсихологическую энергию и стал строить оптическую иллюзию.

Вокруг дивана начал вырастать грот. Стол, телевизор и остальные предметы в комнате скрыли мощные листья пышных папоротников. Перед ними в обрамлении крутых каменных берегов невозмутимым зеркалом лежало глубокое озеро.

— Такое место существует в действительности? — В голосе Амариллис отразились удивление и восхищение.

— Да.

— Это какое-то особенное место на островах?

— Да. — Лукас украсил стены грота мхом и окружил озеро живописными валунами. Теперь пол пещеры устилал зеленый травяной ковер. В разных местах грота он разместил прекрасные цветы, напоминавшие одновременно розы и орхидеи. Ему хотелось представить в своем гроте амариллисы, но он не знал, как выглядели такие цветы на Земле.

— Как же здесь красиво и спокойно, — с искренним чувством проговорила Амариллис.

— Я обнаружил этот грот очень давно, еще ребенком, и никому о нем не рассказывал, даже Айси Клэксби. Иногда я приходил туда и проводил долгие часы, сидя на камнях, глядя в бездонную глубину озера.

— Что же ты там делал?

— Много всего, — ответил Лукас. — Учился управлять своим талантом, размышлял о том, есть ли еще люди с такими же способностями, как у меня. Мне хотелось поговорить с человеком, понимающим, что значит обладать могучим талантом и быть обреченным держать в тайне его мощь.

— У меня тоже было такое же потайное место. — Амариллис теснее прижалась к Лукасу. — Но, конечно, не грот в джунглях. Мы жили далеко от таких мест, в фермерской зоне. Мое убежище находилось на сеновале в сарае. Помню солнечные дорожки, пробивавшиеся сквозь щели в стенах. Внизу подо мной шумно двигались в стойлах животные. Я уединялась в укромном уголке, когда хотела почитать или просто побыть одна.

— О чем ты тогда думала?

— О многом, — чуть заметно улыбнулась Амариллис. — Сначала, когда была маленькой, большую часть времени строила планы, как получше отомстить Элизабет Бейли, бабушке по отцовской линии. А когда подросла, стала размышлять, как бы мне уехать из Лоу-Белли, чтобы больше никогда туда не возвращаться.

— Правда? А мне всегда казалось, что тебе нравится жизнь в маленьком городке.

— Сколько себя помню, мне всегда хотелось вырваться и уехать в большой город. Я стремилась туда, где никто ничего не знает о моем прошлом и некому следить за мной в тайной надежде увидеть, как я унижу семью, подобно матери. Мне хотелось жить там, где бы дети не дразнили меня и не тыкали в меня пальцем, где я в полной мере смогла бы реализовать свои способности.

— Похоже, у нас обоих были свои секреты. — Лукас крепче прижал к себе Амариллис. Он намеренно усилил иллюзию, придав созданной картине больше реалистичности. Каменные стены грота отгородили сидевших на диване от прошлого и будущего. Лукас понял, что добился желаемого эффекта, когда, заглянув в озеро, почувствовал его бездонную глубину.

— Лукас.

— Да?

— Правда, приятно вместе пользоваться нашими способностями?

— Очень приятно.

— Тебе не кажется странным, что никто раньше не установил существование связи между физическим влечением и процессом фокусирования?

— Думаю, здесь нет собственно парапсихологической связи. — Лукас поднял ее подбородок и заглянул в глаза. — Я считаю, у нас это просто так совпало. Когда ты рядом, меня это возбуждает, то же самое происходит, и когда ты для меня фокусируешь.

Она улыбнулась и обвила его шею руками. Лукас наклонил голову, собираясь ее поцеловать. В этот момент пронзительная трель звонка в клочья разметала чудесный мираж, словно камень, сокрушающий стекло. Амариллис от неожиданности прервала фокусную связь.

— Наверное, это мои дядя или тетя. — Она высвободилась из объятий Лукаса и сняла трубку. — Алло! Да, он здесь, подождите минуту.

— Извини, — сказал Лукас, беря у нее трубку, — я оставил на автоответчике номер твоего телефона. Трент слушает.

— Лукас? — раздался взволнованный голос Диллана Рая. — Как же я рад, что наконец отыскал тебя. Послушай, кажется, я в тупике. Неудобно тебя беспокоить, но мне срочно нужна помощь.

— Что случилось?

— По телефону не объяснить всего. Суть в том, что я задолжал одному парню, и он требует, чтобы я рассчитался. А у меня нет денег. Вот я и подумал, не мог бы ты дать мне в долг.

— Гром и молния!

— Лукас?

— Да.

— Не хочется быть навязчивым, но деньги мне нужны прямо сейчас.

Глава 11

— Интересно, все концентраторы так упрямы или это результат провинциального воспитания? — проговорил Лукас раздраженно, заглушая двигатель автомобиля. Он внимательно рассматривал сверкавшее огнями казино на противоположной стороне улицы.

— Не буду говорить от лица всех, — откликнулась Амариллис, — и тем более выходцев из маленьких городков. Я настояла на том, чтобы приехать сюда вместе с тобой, потому что тебе может понадобиться моя помощь, а ведь мы компаньоны, как ты сам недавно заметил.

Лукас повернулся к Амариллис, в его глазах сквозила ирония.

— Полагаю, мне не понадобятся твои услуги, чтобы вытащить Диллана. Здесь нужны только деньги. Хотелось бы знать, сколько задолжал этот молодой болван Нику Частину.

Амариллис предпочла воздержаться от замечаний и не усугублять раздражение Лукаса.

Их спор продолжался уже двадцать минут, с того самого момента, как звонок Диллана разрушил созданную Лукасом иллюзию грота. Узнав, в чем дело, Амариллис решила поехать с Лукасом выручать Диллана.

Она подалась вперед, чтобы получше рассмотреть залитый светом «Частинпалас». Сквозь сетку моросящего дождя сверкающие огни теряли четкость и казались размытыми, что создавало впечатление неестественности и безвкусицы. Это казино не являлось самым крупным игорным заведением, но о нем знала даже Амариллис. Оно считалось очень престижным среди состоятельной публики. Кроме того, здесь делались крупные ставки, что привлекало азартных игроков из других городов-штатов.

— Ты знаешь этого Ника Частина? — спросила Амариллис.

— У нас с ним есть кое-что общее, скажем так, — уклончиво ответил Трент. Он вышел из машины, казалось не замечая моросящего дождя.

Амариллис сама открыла дверцу, не дожидаясь, пока Лукас обойдет машину, чтобы помочь ей. Она быстро вышла и сразу же подняла капюшон у плаща.

— А почему Диллан позвонил тебе, а не обратился к отцу?

— Не уверен, но, кажется, Диллан не стремится, чтобы родители узнали, что он влип в историю.

— Они бы не одобрили его пристрастия к игре, — согласно кивнула Амариллис.

— Это одна из причин. — Лукас взял ее за руку и стал дожидаться просвета в плотном потоке машин. — Есть и другая. Родителям явно не понравился бы его выбор приложения предполагаемого выигрыша.

— А какой же был у него план? Что он собирался сделать с деньгами?

— Потратить на пустую затею: поиски огненного кристалла. — Лукас крепче сжал локоть Амариллис и быстро повел ее через оживленную улицу, ловко лавируя в потоке машин.

Вращающиеся двери «Частин-палас» не знали покоя. Нескончаемой рекой тек поток элегантно одетых посетителей. Некоторые смеялись, иные хранили молчание. А кое у кого в глазах отразилось отчаяние. Но большинство просто выглядели возбужденными пьянящей атмосферой игорного клуба.

За этой непрерывной людской рекой внимательно наблюдали охранники, мужчина и женщина, вежливые с виду, но с жестким выражением глаз. Их строгие вечерние костюмы не могли скрыть мускулистость налитых силой тел.

Лукас и Амариллис наконец смогли пересечь улицу и направились к дверям казино. На их пути возникла сухопарая длинноволосая фигура в черной развевающейся тунике до пят. Странное создание окинуло оценивающим взглядом Лукаса и, мгновенно заключив, что здесь шансы равны нулю, обратило плакат, который держало в руках, в сторону Амариллис. На бумаге большими кривыми буквами от руки было выведено:

ВЫ БУДЕТЕ ГОТОВЫ, КОГДА ПЕРЕХОД СНОВА ОТКРОЕТСЯ?

— Простите. — Амариллис попыталась обойти неожиданное препятствие.

— Женщина, Переход откроется раньше, чем ты думаешь. — Глаза мужчины горели лихорадочным возбуждением. — Ты будешь готова к возвращению на Землю? Останешься ли ты чиста телом и душой, чтобы вернуться в мир Утопии?

— Разрешите мне пройти, я тороплюсь.

Большинство людей, встречая фанатиков — приверженцев культа «Возвращения», вели себя грубо. Амариллис в силу привычки говорила вежливо, но порой назойливая настойчивость «возвращенцев» выводила из себя и самых невозмутимых.

— Переход никогда не откроется для погрязших в пучине греха. Подумай о своем будущем, женщина. На Землю вернутся лишь те, кто чист душой.

— Я уважаю ваши убеждения, — терпеливо начала Амариллис, — однако нет оснований говорить о религиозной или сверхъестественной природе Перехода. Это было своеобразное физическое явление, порожденное энергетическим полем, которое сначала появилось, а потом исчезло.

— Переход создали Высшие силы родной планеты, как испытание для нас, посланных на Сент-Хеленс, — завопил фанатик.

— Если бы вы подошли к этому вопросу с позиций науки, с точки зрения синергии, то…

Лукас не дал Амариллис закончить, решительно обошел вместе с ней грязноватую, мрачную фигуру неистового проповедника.

— Бессмысленно разговаривать с этими людьми, — говорил Трент, легонько подталкивая ее к дверям казино, — это пустая трата времени и сил.

— Знаю, но иногда просто не могу удержаться. Сторонники этого культа наносят большой вред. Брат моего знакомого попал в одну из таких организаций. Он отвернулся от семьи, забросил учебу, ради того чтобы бродить по улицам с нелепыми плакатами. К счастью, он одумался, но прозрение далось нелегко.

— Ты не можешь разубедить и спасти всех, Амариллис.

— Тебе ли говорить об этом, — с иронией заметила она. — А ты для чего здесь оказался?

— Разрази меня гром, сам не знаю, — пробормотал Трент.

— Семья Рай — самые близкие тебе люди, как бы твоя семья, ведь так?

— Уверяю тебя, они совершенно иного мнения.

Амариллис не почувствовала горечи в его словах. Для него все было в прошлом, и он с этим смирился. Пристрастия Лукаса сформировались давно. Джексон Рай был когда-то его другом и компаньоном. И несмотря на все произошедшее, Лукас все же оставался верен прежним привязанностям. Поэтому он и отправился в казино.

Во внутреннем убранстве явно ощущалось смешение стилей. Художник по интерьеру так и не смог преодолеть в себе противоречие между декадентскими настроениями и стремлением к ярким кричащим краскам. Амариллис обратила внимание на обилие зеленого бархата и золотистых кистей. Потолок был отделан зеркалами, стены также занимали зеркала. Это производило необычное впечатление.

— Словно вступаешь в мир иллюзий, — тихо заметила Амариллис.

— В этом весь смысл.

Приглушенный звонок и перестук разных игральных устройств создавали в переполненном зале атмосферу лихорадочного возбуждения. У столов, где распоряжались элегантные крупье, толпились хорошо одетые люди. Между гостями ловко сновали официанты в золотистой униформе.

— Сюда. — Лукас уверенно повел Амариллис вдоль стены.

Они встретили еще несколько сотрудников охраны внушительного вида, с любезными улыбками и стальным блеском в глазах. Лукас с Амариллис прошли по зеркальному коридору, и, когда свернули за угол, им навстречу вышел охранник.

— Мистер Трент?

— Передайте Частину, что я здесь.

— Сэр, нам сообщили, что вы придете один. — Мужчина в нерешительности покосился на Амариллис.

— Как видите, я не один. Со мной мой друг, мисс Ларк. Если Частина это беспокоит, посоветуйте ему от моего имени обратиться к психиатру, он определенно становится параноиком.

Охранник еще некоторое время колебался, потом, решившись, кивнул им обоим, приглашая войти.

— Пройдите сюда.

В комнате, куда проводили Лукаса и Амариллис, царили три цвета: темно-красный, золотистый и черный. За массивным столом, украшенным резьбой с позолотой, расположилась группа людей.

Амариллис украдкой огляделась и заставила себя сдержать возглас неодобрения, напомнив себе, что вкус — личное дело каждого. Тем не менее вопиющая безвкусица резала глаза, хотя до этого она видела слабые попытки декоратора увязать декадентский стиль с нарочито кричащими цветами.

Окна закрывали тяжелые красные шторы. Аляповатые колонны у стен были перегружены всевозможными деталями. Мебель с темно-красной обивкой поблескивала черным лаком спинок и подлокотников. Пол устилал трехцветный ковер с необыкновенно высоким ворсом. Амариллис побаивалась, как бы ей не споткнуться.

— Лукас! — обрадованно вскрикнул Диллан Рай, вскакивая со своего места, на лице его не было и тени смущения. — Как я рад тебя видеть. Извини, что все так вышло. Но мне не к кому было обратиться.

— Здравствуй, Диллан. — Лукас встретился глазами с мужчиной, с важным видом восседавшим за столом, и поздоровался: — Здравствуй, Частин, давно не виделись.

— Добрый вечер, Трент, — холодно улыбнулся Частин, его бесстрастный взгляд скользнул в сторону Амариллис. — А вы, должно быть, мисс Ларк? Приятно познакомиться.

— Здравствуйте, мистер Частин, — сухо поприветствовала его Амариллис.

— Как вы находите интерьер, мисс Ларк?

— Довольно своеобразный, — уклончиво ответила она.

— Полагаю, ваши вежливые слова в действительности означают: «вызывающий и безвкусный», благодарю вас. Работы велись под моим непосредственным руководством. — Глаза Частина блеснули. — Но все же вы должны признать, что по сравнению с чудовищным строением, в котором обитает Трент, мои владения выглядят намного современнее.

— Дом Лукаса — памятник архитектуры, — резко возразила Амариллис. — Он является великолепным образцом периода Ранних открытий и превосходно выражает яркий и жизнеутверждающий стиль этой эпохи. Его ни в коем случае нельзя считать устаревшим и безвкусным.

Лукас удивленно поднял брови, но промолчал.

— Одно из двух: или у нее на редкость плохой вкус или она влюблена в тебя, — подытожил Частин, глядя на Лукаса.

Щеки Амариллис гневно вспыхнули.

— Вы, мистер Частин, крайне невоспитанный человек.

Губы Ника чуть тронула улыбка, он продолжал смотреть на Трента.

— Меня немного удивил твой приход. Я думал Диллан обратится к отцу.

— И ты разочарован? — поинтересовался Лукас.

— В некоторой степени, — признался Ник.

— Лукас — друг их семьи, — сверкнула глазами Амариллис, — и у него есть все основания заниматься этим малоприятным делом.

Взгляд Диллана заметался между Лукасом и Ником.

— Я что-то не совсем понимаю, мистер Частин, какая вам разница, кто даст мне деньги, чтобы погасить долг?

Диллану ответил Лукас:

— Частин предпочитает получать деньги у тех, кто ставит себя выше его. Когда такие люди попадают к нему в должники, он получает огромное удовлетворение. Верно говорю, Ник?

— Должен признаться, — пожал плечами Ник, — брать твои деньги, Трент, не доставляет мне большого удовольствия. Ты никогда не пытался никого из себя изображать, оставался таким же, как и я, — человеком без рода и племени. Все, чего ты достиг, заработано тяжелым трудом. Семейство Рай — совсем другое дело. У них всегда были связи и положение в обществе. Они предпочитали не иметь дела с такими, как мы, если, конечно, речь не шла о прибыли.

— Не говорите так, — запальчиво выкрикнул Диллан, — это все ложь. Лукас — мой друг. Он был компаньоном моего брата, по сути, он член нашей семьи.

— Если твоя семья и испытывала к Тренту какие-либо родственные чувства, то все закончилось в день смерти твоего брата, — невозмутимо заметил Ник.

— Это неправда, — запротестовал Диллан.

Ник Частин оставил без внимания его выпад. Во взгляде холодных, устремленных на Лукаса глаз Ника отразилось злорадство.

— Признаюсь, было бы занятно понаблюдать, как Кальвин Рай стоял бы здесь передо мной и выписывал чек, пытаясь сохранить важный вид.

— Мои деньги подойдут ничуть не хуже, — заметил Лукас.

— Верно, я так люблю денежки, неважно, откуда они приходят. — Ник развел руки в стороны, подчеркивая жестом свои слова. — И от твоих денег тоже не откажусь. Но ответь мне сначала, с чего это ты утруждаешь себя такой мелочью, как неприятности Диллана. Ты ни черта не должен Раям, мы оба знаем об этом.

— В память о прошлом, скажем так. — Лукас досмотрел на Диллана. — Сколько?

— Шестьдесят пять тысяч, — судорожно сглотнул тот.

— Шестьдесят пять?! — ужаснулась Амариллис. — Вы проиграли в этом казино шестьдесят пять тысяч? Как вы могли совершить подобную глупость? Немудрено, что вы обратились к Тренту. Хорошо представляю реакцию ваших родителей, узнай они о подобной нелепости. Где ваше чувство ответственности и семейной гордости?

Ник коротко хохотнул.

Диллан залился краской.

Лукас достал из кармана пиджака чековую книжку.

— Амариллис иногда судит довольно строго.

— Серьезно? — Ника явно позабавили слова Амариллис. — Хороший пример заветов Основателей. Я слышал, ты подыскиваешь жену, Трент. Мисс Ларк прислало агентство?

— Это тебя не касается, Частин. — Лукас поставил на чеке небрежную подпись. — Вот твои деньги. Где расписки Диллана?

— Отдайте Тренту расписки, — приказал Ник одному из своих людей, неподвижно стоявших у стола. — Долг оплачен полностью.

Немедленно все расписки были переданы Лукасу. Он сунул их в карман, не говоря ни слова, и повернулся к Диллану:

— Идем.

Молодой человек уже и сам направлялся к двери.

— Конечно, — бросил он, — уж будьте уверены.

— Надо бы еще не так сказать, — ледяным тоном заметила Амариллис.

— Да, пожалуй, — поморщился Диллан. Лукас двинулся вслед за ними.

— Трент, — тихо окликнул его Ник.

— Что еще? — Лукас через плечо посмотрел на него.

— Женись на мисс Ларк, послушай моего совета. У меня ощущение, что она очень тебе подходит.

Амариллис скорее почувствовала, чем увидела, как напрягся Лукас. И это напряжение грозной волной промчалось по комнате.

— С каких это пор, Частин, ты стал консультантом по брачным делам? — поинтересовался Лукас.

— Занимаясь моим делом, поневоле станешь психологом. — Губы Ника тронула улыбка падшего ангела.

Лукас предпочел не продолжать дискуссию. Выйдя из комнаты, он подхватил Амариллис под руку и решительно двинулся к выходу.

— Скажи, пожалуйста, где ты мог познакомиться с этим ужасным человеком? — строго спросила Амариллис, когда они шли к машине.

— С Частином можно иметь дело, если играть по-честному. Я встретил его на островах. Он открыл свое первое казино в Порт-Леконнере. Ник был там, когда напали пираты.

— Да? — Диллан тихонько присвистнул от удивления. — Его имя не упоминалось в сообщениях.

— Он не в восторге от такой популярности.

— Но вкус его явно достоин сожаления, — вставила свое замечание Амариллис. — Какой-то ужас, да и только. Мне кажется, ему доставляет удовольствие оскорблять людей.

— Думаю, ты права, — согласился Лукас.

— Я был просто в панике. — Диллан тяжело опустился в старинное кресло, держа руки в карманах брюк. Они сидели у Трента в его просторной кухне. — Извини, Лукас, но я не мог звонить отцу. Ты знаешь, как он относится к азартным играм. Я не знал, что делать, вот и позвонил тебе.

— Ты, наверное, решил, что сможешь выиграть достаточную сумму и вложить ее в разведку огненного кристалла, в предприятие твоего знакомого, — говорил Лукас, разливая по чашкам коф-ти.

— После того как ты отказался дать мне в долг, я подумал, что это единственный способ раздобыть деньги.

— Но, Диллан, ты же ведь знаешь, что казино всегда в выигрыше.

— Заведение Частина имеет приличную репутацию.

— Еще бы, зачем Частину заниматься махинациями, когда все шансы и без того на его стороне.

— Но мне некоторое время везло, — пытался возразить Диллан.

— Все сначала немного выигрывают. Плохо, что ты вовремя не остановился, когда тебе везло. — Лукас подошел с чашками к столу и поставил одну перед Дилланом.

Часы показывали далеко за полночь. Амариллис, скорее всего, спала в своей уютной постели. Лукас ловил себя на мысли, что дорого бы дал, чтобы оказаться рядом с ней, но смирил свои желания и занялся проблемами Диллана. Прошедший вечер убедил Трента, что младший брат Джексона не собирался отказываться от своих планов, а это грозило еще большими неприятностями. Кто-то должен был вмешаться и остановить его, пока не поздно.

— Давай, давай, отчитывай меня, я этого заслуживаю, — пробормотал Рай.

— Не собираюсь попусту стараться. — Лукас отпил свой коф-ти.

— Ты знаешь, я не скоро смогу вернуть тебе долг. У меня даже нет сейчас работы.

— Ничего, подожду.

Диллан запустил пальцы в волосы и этим напомнил Лукасу Джексона.

— Ну и положение, черт возьми. Если мама с отцом узнают о сегодняшнем вечере, они мне этого никогда не простят, это лишний раз утвердит их во мнении, что я безответственный человек.

Лукас не ответил.

Наступило долгое молчание. Диллан обдумывал возможные варианты выхода из положения. И наконец неуверенно предложил:

— Я бы мог рассчитаться постепенно, если бы стал работать у тебя.

— Да.

— Но мы знаем, что мама и отец никогда на это не согласятся.

— Очень может быть.

— Ты расскажешь отцу об этих шестидесяти пяти тысячах, что я тебе должен? — Диллан встретился взглядом с Лукасом.

— Нет.

— Сколько времени ты даешь мне, чтобы вернуть долг?

— Я не устанавливаю срок.

— Ты серьезно? Многие на твоем месте отправились бы к моему отцу и стали требовать долг.

— Ты уже достаточно взрослый, чтобы самому разбираться со своими делами.

— Отец не согласился бы с тобой. И, как выяснилось, я сегодня не очень в этом преуспел. Но я обязательно верну долг, так или иначе, но деньги найду. — Губы Диллана упрямо сжались.

— Отлично, — чуть заметно улыбнулся Лукас, — но попрошу тебя не нарушать закон, и еще: держись подальше от казино.

— Но в таком случае выбор у меня невелик, — сквозь зубы простонал Диллан.

— Спасибо, что вы согласились пообедать со мной, — обратилась Амариллис к сидевшей напротив нее Ирен Данли. — Знаю, как вам трудно выбрать время, чтобы отлучиться с факультета.

— На этой неделе я возвращалась с обеда раньше положенного, — ответила Ирен, — и профессор Ямамото разрешила мне сегодня задержаться. Она считает, что по пятницам график работы можно немного изменить. Профессор Ландрет никогда бы с этим не согласился, но теперь у нас все по-новому.

— Это не так плохо. — Амариллис смотрела в меню, но мысли ее были заняты другим. Ей не терпелось задать Ирен свои вопросы.

В этот час зал был переполнен служащими и работниками торговых предприятий. Амариллис не случайно остановила свой выбор именно на этом ресторане: он находился достаточно далеко от университета.

— Почему вы хотели встретиться со мной, мисс Ларк? — В голосе Ирен звучала тревога. — Это имеет отношение к профессору Ландрету?

— Да. — В порыве чувств Амариллис коснулась руки Ирен. — Прошу вас сказать правду. Это вы звонили мне и советовали поговорить с Вивьен из клуба «Син-Сити»?

— Вы узнали меня? — Глаза Ирен широко раскрылись от испуга и растерянности.

— Не сразу, но на протяжении последних нескольких дней я постоянно думала об этом звонке. — Амариллис решила, что не стоило упоминать имя Гифорда, это могло только еще сильнее расстроить Ирен. — Вы ведь знали о регулярных встречах профессора Ландрета с Вивьен?

В глазах Ирен блеснули слезы, она промокнула их салфеткой.

— Он ходил к ней раз в неделю. До сих пор не могу найти этому объяснение. Он всегда держался на расстоянии от людей такого сорта. Мне иногда кажется, что она подчинила его силой какого-то демонического таланта. Как вы считаете, мисс Ларк, такое возможно?

Амариллис настолько явственно ощутила испытываемую Ирен боль, что не смогла резко отвергнуть такое неправдоподобное предположение, поэтому уклончиво ответила:

— Может быть.

— Это единственное разумное объяснение. В остальном профессор Ландрет всегда оставался непогрешимым. Настоящий джентльмен.

— Как ни странно, но то же самое сказала о нем и Вивьен.

— Он был такой честный, порядочный человек. — Ирен, казалось, не слышала слов Амариллис. — Он воплощал в себе лучшие черты Основателей.

— Я думаю, в последнее время слишком часто приходится слышать о нравственных принципах Основателей.

— А все благодаря такому замечательному человеку, как сенатор Шеффилд. — Ирен положила салфетку на стол, вместо слез в ее глазах отразилась решимость. — Нам так повезло, что он входит в число кандидатов. Это целеустремленный и дальновидный политик. Он вернет наш город-штат на праведный путь. Жаль, что профессор Ландрет не сможет увидеть Шеффилда на посту губернатора, а возможно, через какое-то время, сенатор станет и президентом. Уверена, профессор одобрил бы его избрание.

— Ирен, зачем вы отправили меня к Вивьен?

Вопрос Амариллис не смутил секретаршу, взгляд ее остался ясным и открытым.

— Мне не давали покоя мысли о смерти профессора, об обстоятельствах его гибели. У меня накапливалось все больше вопросов, чем дольше я об этом думала. Мне известно, что полиция закрыла дело. Даже если и произошло убийство, никого это не встревожит, уверена в этом. Я не знала, что предпринять, и тут на факультет приходите вы. Я решила, что это судьба.

— Вы знали, что я не останусь равнодушной, если откроются подозрительные факты, касающиеся гибели профессора, верно?

— Кроме меня, только вас могло заинтересовать продолжение расследования. В этом деле я могла рассчитывать только на вас. Ведь я всего лишь стареющая секретарша. Мне не приходило в голову, что можно предпринять в этой ситуации. Другое дело вы, мисс Ларк. Вы такая сообразительная. Профессор Ландрет часто говорил о вашем незаурядном уме. Он отмечал вашу настойчивость и решительность. И я решила, что именно вы сможете добраться до истины и прояснить все вопросы.

— Поэтому вы и отправили меня к Вивьен?

— Да, — со вздохом призналась Ирен. — У меня не хватило смелости самой встретиться с ней, но я считала, что ей может быть что-нибудь известно. Я просто не знала, как вести себя с такими людьми, как она. Ее тесные отношения с профессором давали основания предположить, что она что-то знает. Можно только догадываться, какими секретами он с ней делился.

— А вы знали, что в день смерти профессор намечал встретиться с Гифордом Остерли?

— С Остерли? — Рот Ирен приоткрылся от удивления. — Маловероятно. Отношения профессора Ландрета и Гифорда Остерли никак нельзя было назвать дружескими.

— А вы не обратили внимания на последние записи профессора, когда упаковывали его вещи?

— Честно говоря, я так плакала, что с трудом соображала, что делаю. Мне невыносимо было видеть записи и сознавать, что он уже никогда не сможет выполнить намеченное. Это было выше моих сил.

— А почему профессор запланировал эту встречу, как, по-вашему?

— Не знаю. — Лицо Ирен исказила болезненная гримаса. — Но мне также не приходило в голову, что профессор, возможно, связан со стриптизершей. — Она высморкалась, потом снова взглянула на Амариллис, сдвинув брови. — А как вы узнали, что у профессора была назначена встреча с Гифордом Остерли?

— Я должна вам признаться, — Амариллис покраснела и смущенно потупилась, имя Лукаса она решила не упоминать, — я проникла в вашу приемную накануне того дня, когда коробки собирались увезти. В одной из них я нашла записную книжку Ландрета и просмотрела последние страницы. Конечно, нехорошо поступать подобным образом, но мне больше ничего в голову не пришло.

Воцарилось напряженное молчание. Когда Амариллис снова подняла глаза, ее поразило странное выражение, с которым смотрела на нее Ирен.

— Боже мой, — проговорила секретарша Ландрета.

— Почему вы так на меня смотрите? Вас поразил мой поступок? Но я ничего не взяла, даю слово.

— Можете поклясться?

— Клянусь моим честным именем, — вздернула подбородок Амариллис.

— Хорошо, но дело от этого еще больше осложняется.

— Что вы хотите сказать?

— У меня тоже есть в чем вам признаться, — медленно проговорила Ирен. — Когда мне стало известно, что коробки должны увезти, я почувствовала какое-то смутное беспокойство. Вы знаете, я концентратор ограниченного спектра, не очень сильный, но все же обладаю определенной интуицией. Вы помните, что для особо важных материалов, над которыми он работал, профессор завел специальную папку.

— Помню, он еще называл эти материалы «горячими». И что же произошло с этой папкой?

— Как раз перед приходом грузчиков, которые должны были унести вещи, я непроизвольно заглянула в коробку, где лежала эта папка, меня словно что-то подтолкнуло.

— Вы ее нашли?

— Нет, — ответила Ирен, взгляд ее застыл. — В коробке папки не было, кто-то уже забрал ее оттуда.

— Рад с вами познакомиться, Лукас, — с показным воодушевлением объявил Гифорд Остерли, усаживаясь в кресло перед столом Трента. — На протяжении многих лет я не перестаю вами восхищаться. Успехи вашей компании — целиком ваша заслуга. Отдаю должное вашему уму, знаниям и решимости. История вашего предприятия — пример для подражания.

Лукас разглядывал Гифорда с повышенным интересом. Когда-то Амариллис видела его своим будущим мужем, но любовником ее он не стал. Все та же придирчивость и строгость с ее стороны.

— Почему вы захотели со мной встретиться? — поинтересовался Лукас.

Гифорд с важным видом откашлялся. Он раскрыл черный кейс, отлично сочетавшийся с его серым с отливом костюмом.

— Недавно мне стало известно, что у вас периодически возникают потребности в услугах концентраторов полного спектра. Моя фирма «Юник кристалз» как раз и специализируется на предоставлении подобных услуг талантам, занимающим высокое общественное положение.

— Я обращаюсь в другую фирму.

— Знаю, «Синерджи инкорпорейтед», но смею вас уверить, что «Юник кристалз» обеспечит те же услуги, что и «Синерджи», и даже значительно больше.

— Что же еще вы предлагаете?

— Свободу действий, мистер Трент, полную свободу действий, — ответил Гифорд, многозначительно взглянув на Лукаса.

— «Синерджи» также обеспечивает свободу действий и конфиденциальность.

— Да, но мы проводим более гибкую политику. К примеру, мы даже не требуем от наших клиентов аттестационного свидетельства. Чтобы воспользоваться услугами нашей фирмы, нет необходимости проходить тест. Наши концентраторы способны работать с талантами девятого и даже десятого уровня, так что возможность несоответствия энергетических способностей полностью исключается.

— В «Синерджи» мне предоставили концентратора полного спектра.

— Это, должно быть. Амариллис Ларк, — подмигнул Гифорд. — Прошу простить меня, мистер Трент, но я очень хорошо знаю мисс Ларк. Я ни в коем случае не ставлю под сомнение ее профессиональные качества: она высококвалифицированный специалист, но в то же время ее взгляды немного, как бы это сказать, консервативны.

— Вашим сотрудникам условности не мешают?

— Они более творчески подходят к делу и менее склонны к консерватизму, — коротко рассмеялся Гифорд. — Должен заметить, у мисс Ларк несколько ограниченное представление об этической стороне процесса фокусирования, мои сотрудники смотрят на этот вопрос шире. Они сознают, что клиент всегда прав.

— Понятно.

— Мы уважаем право клиента определить, в какой форме, где и когда воспользоваться талантом. Мы не навязываем клиенту свои нормы и не пытаемся стеснить свободу его действий. Я выразился достаточно ясно, мистер Трент?

— Предельно. Однако я вас не задерживаю, у меня сегодня полно работы, не требующей приложения таланта.

Между бровями Гифорда залегла складка.

— Возможно, вы не до конца осознали преимущества моего предложения. Уверен, что вы заинтересованы использовать талант по своему усмотрению и не беспокоиться об ограничениях, которые нужно соблюдать в угоду капризам бывшей университетской затворницы, считающей себя вправе устанавливать этические рамки.

— Открою вам секрет, Остерли. С недавнего времени я стал сознавать, что добродетель приносит свои плоды.

— Лукас, это Амариллис.

— Как ни странно, я узнал твой голос. — Лукас улыбнулся.

— Правда? Ты знаешь, у меня интересные новости. Ирен Данли просматривала коробки с вещами профессора Ландрета.

Улыбка слетела с губ Лукаса.

— Секретарша Ландрета смотрела коробки?

— Верно, она также призналась, что анонимный звонок был сделан ею.

— Гром и молния!

— У нее с самого начала возникли подозрения в связи с гибелью профессора. Но она не знала, как поступить. И когда на факультете появилась я, со своими вопросами о неэтичном фокусировании, ей пришла в голову мысль привлечь меня к этому делу. Для этого она решила пробудить во мне интерес к обстоятельствам смерти профессора. Ирен надеялась, что мне удастся прояснить некоторые моменты.

— Но все и так предельно ясно, Амариллис.

— Потом она надумала просмотреть коробки в приемной.

— Зачем? — удивился Лукас.

— Она хотела найти одну особую папку Ландрета.

— Почему особую?

— Он завел специальную папку для материалов по текущим исследованиям. Ирен хорошо помнит, что укладывала ее вместе с другими вещами. И, представь себе, папки на месте не оказалось.

Лукасу не понравился ее возбужденный тон.

— Амариллис.

— Тебе не кажется, что пропажа папки дает основание строить предположения о возможных мотивах убийства? Не исключено, что они связаны с материалами, хранившимися в этой папке.

— Нет, я так не думаю.

Горя нетерпением высказать свое мнение и расставить все точки над «i», Амариллис пропустила мимо ушей ответ Лукаса.

— Возможно, некто столкнул профессора со скалы, а затем просмотрел его бумаги, чтобы изъять улики, связывающие убийцу с жертвой.

— Но к чему предполагаемому убийце рыться в вещах профессора? Полиция с самого начала рассматривала гибель профессора как несчастный случай.

— Да, это так, но убийце, может быть, захотелось подстраховать себя. Возможно, он взял папку, чтобы уже никто ее никогда не нашел. В этом есть логика.

— Да нет же, — почти простонал Лукас. — Подумай, Амариллис, ведь о пропавшей папке тебе рассказала Ирен Данли. Из твоих слов я понял, что смерть Ландрета тяжело отразилась на ней. Она могла что-нибудь перепутать, когда укладывала вещи.

Наступило короткое молчание: Амариллис размышляла над словами Лукаса.

— Да, она мне говорила, что в тот день так сильно плакала, что не обратила внимания на имя Гифорда в записях Ландрета. Допускаю, что она могла не совсем отчетливо представлять себе, куда положила ту папку, и все же, Лукас…

— Давай поговорим об этом позднее. — Трент бросил взгляд на часы. — Мне нужно решить еще кое-какие вопросы, но сегодня пятница, и я хочу закончить пораньше. Заеду за тобой в шесть, хорошо?

— Боюсь, ничего не получится. В городе мои дядя с тетей. Разве ты не помнишь? Я же говорила тебе, что сегодня вечером буду готовить для них торжественный ужин.

— Ясно. — Лукас подумал, что ему не приходится рассчитывать на ужин в семейном кругу. Да ему и не нужно было это приглашение. В конце концов, он был всего лишь любовником Амариллис, а не официальным кандидатом в мужья. В городе любовным связям не придают особого значения. А в маленьких городках на это смотрят по-другому. Фермер и его жена вряд ли одобрят его отношения с их драгоценной племянницей. Амариллис хорошо все понимает и не стремится это афишировать. Она явно не хочет ставить семью в неловкое положение, постоянно думая о чести семьи.

— Хочешь поужинать с нами? — спросила Амариллис.

— В котором часу?

— В шесть.

— Хорошо.

Когда он вешал трубку, в голове у Лукаса пронеслась мысль, что он совершает ошибку. Но терять ему было нечего. Их отношения вообще были сплошной ошибкой.

Глава 12

— Насколько я понял, вы занимаетесь «студнем», — заключил Оскар, расправляясь с остатками пирога с персиками.

— Да, сэр, — ответил Лукас, не спуская глаз с последнего куска пирога на блюде и размышляя при этом, прилично ли будет взять его.

Он тайком посмотрел на других. Похоже, все закончили со своим десертом и никто не покушался на оставшийся кусок. Он неудержимо манил Лукаса. Много-много лет ему не приходилось лакомиться домашним пирогом с персиками. А такого вкусного он вообще никогда не пробовал.

Через стол ему улыбалась тетя Амариллис, по профессии врач. Небольшого роста, изящная, с коротко подстриженными волосами, Ханна Ларк выглядела очень привлекательно. Однако в этой маленькой, энергичной и жизнерадостной женщине чувствовались сила и уверенность. Даже не прибегая к своему таланту, Лукас отчетливо ощущал в ней большие энергетические возможности. Сила ее таланта явственно чувствовалась и без концентратора. Ко всему прочему, что-то неуловимое в ней заставило Лукаса следить за своими манерами.

По другую сторону стола возвышался Оскар Ларк, не уступавший Лукасу в росте и плотности фигуры. Оскар обладал мощным талантом к сельскому хозяйству. Вся его жизнь прошла в полях, о чем красноречиво свидетельствовали мозолистые руки и обветренное, прокаленное солнцем лицо. Лукас сразу понял, кого ему напоминал Оскар, это был оживший портрет Основателя из Первого поколения.

— И давно вы связаны со «студнем»? — продолжал расспрашивать Оскар.

— Всю жизнь, мистер Ларк. — Лукас подумал, что удастся полакомиться пирогом позднее, когда все уйдут, если кто-нибудь не заинтересуется им раньше.

— Дорогой, я же тебе рассказывала, что Лукас имеет отношение к компании «Лоудстар эксплорейшн», — заметила Ханна. — Ты ведь слышал о «Лоудстар»?

— «Лоудстар»? Вот как? — Оскар прищурился. — Большая компания. И чем же вы в этой фирме занимаетесь?

— Это моя собственность, сэр.

— Неужели? — усомнился Оскар. — Вы еще так молоды для владельца столь крупной компании. Может, фирма принадлежит вашему отцу?

Лукас оторвал взгляд от пирога и взглянул на Оскара.

— Мои родители погибли, едва мне исполнилось три года. Я создал компанию с нуля, и она целиком моя.

Не ожидавший такого ответа Оскар мигнул и ответил:

— Ясно. — Потом он кашлянул и снова спросил: — А ваши родственники, они тоже работают в компании?

За столом воцарилось напряженное молчание.

— Из родных у меня никого нет, — коротко ответил Лукас, — по крайней мере, достаточно близких, чтобы их можно было так называть.

— У вас вообще нет семьи?

— Никого, сэр. — И тут Лукас решился. Отсутствие родственников окончательно роняло его в глазах Оскара, так что терять ему уже было нечего. Он протянул руку и взял блюдо с пирогом. — Но я решил это положение изменить. — С этими словами Лукас переложил вожделенный кусок к себе на тарелку.

— Лукас зарегистрирован в брачном агентстве, дядя Оскар. — Амариллис резко встала и принялась убирать со стола. — Скоро его пригласят для беседы.

— И у тебя такая же ситуация, — прищурил глаза Оскар.

— Верно. — Амариллис направилась на кухню с грудой тарелок.

— Единственно верный путь — регистрация в хорошем агентстве. Женитьба — слишком ответственный шаг, чтобы предпринимать его без должного контроля. Опрометчивые поступки заканчиваются плачевно.

Лукас с наслаждением принялся за пирог, размышляя о том, что ему вряд ли скоро, а может быть, и вообще никогда больше, не придется полакомиться домашним пирогом с персиками.

— Кто-нибудь хочет коф-ти? — спросила Амариллис.

— Я приготовлю, дорогая. — Ханна поднялась со своего места. — Мужчины, не пройти ли вам в гостиную, а мы здесь пока все уберем.

— Как скажешь, дорогая, — откликнулся Оскар и спросил у Трента, меряя его тяжелым взглядом: — Вы закончили, Лукас?

Трент кивнул, торопливо проглатывая последний кусок пирога.

«Разговор неизбежен», — думал Трент, идя вслед за Оскаром в маленькую гостиную Амариллис. Внутреннее чутье подсказывало ему, что «допрос с пристрастием» еще не закончен и самое худшее ждет впереди.

До этого момента все шло достаточно спокойно. Ханна искусно сглаживала острые углы, когда Оскар становился слишком настойчивым в своем плохо скрытом стремлении «вывернуть наизнанку» нового друга Амариллис. Лукас считал, что ведет себя на должном уровне. К нему обращались вежливо, он даже позволил себе вообразить, что они с Амариллис женаты и принимают у себя родственников. Вкуснейший ужин поглощал все внимание, и разговор шел вяло.

Но созданная им милая иллюзия грозила разлететься вдребезги. Лукас не осуждал Оскара Ларка. Окажись он сам на месте старика, то поступил бы точно так же. Долг Оскара — защитить Амариллис.

Оскар опустился в хрупкое на вид кресло у миниатюрного камина и уставился на огонь.

— Так, значит, вы оба зарегистрированы в агентстве?

— Да, сэр. — Лукас устроился в маленьком кресле по другую сторону камина.

— Племянница рассказывала, что вы очень сильный талант.

— Это так, сэр.

— Она концентратор полного спектра.

— Я в курсе, мистер Ларк.

— Очень мало шансов, что из вас составят пару.

— Верно, сэр.

— Когда мужчина и женщина в первый раз обращаются в агентство, у них могут появиться странные фантазии. Вступление в брак — ответственный момент, и серьезность этого шага делает некоторых людей слишком осторожными, рождает в них сомнения.

— Да, сэр.

— Они начинают задумываться, действительно ли агентство способно подобрать им в пару того единственного человека, с которым предстоит пройти рядом весь дальнейший жизненный путь.

— Здесь есть над чем подумать.

— Кое-кому даже кажется, что они могут обойтись без консультантов-психологов и сделать более правильный выбор. — Оскар сверлил взглядом Лукаса.

Трент ничего не ответил.

— Есть и такие, кто решает «нагуляться», до того как заводить семью, — продолжал Оскар. — Все знают, здесь у вас в городе многие позволяют себе «увлечения» и до, и после вступления в брак.

Лукас не нашелся, что ответить на этот красноречивый намек, а потому предпочел промолчать.

— Трент, я не хочу, чтобы Амариллис пострадала.

— Конечно, сэр. — Лукас выдержал жесткий взгляд Оскара.

— Я также не позволю ей разрушить себе жизнь, как это сделала ее мать, вам известна эта история?

— Амариллис мне рассказывала.

— Ее мать, Юджиния, была моей сестрой. — Оскар снова перевел взгляд на огонь. — Тот сукин сын, что увлек ее, происходил из самой богатой семьи в Лоу-Белли, из клана Бейли. Амариллис, наверное, упомянула, что он был женат.

— Да.

— Это был один из тех браков, которые заключаются между семьями по договоренности. Не секрет, что Элизабет Бейли больше всего занимало положение в обществе и приумножение состояния, а значительно меньше ее волновала судьба сына, его счастье. Мэтт не знал, как противостоять ей, ему исполнился всего двадцать один год, когда мать настояла на женитьбе. Он был еще слишком молод, чтобы сказать нет.

— Конечно.

— И все же это не может служить оправданием того, что случилось. Мэтт был женат, вот что главное. В Лоу-Белли не одобряли побочные связи, но тем не менее знали, что такое время от времени случается. Однако неписаный закон предполагает, что обе стороны должны состоять в браке и вести себя осмотрительно. Сойдясь с Юджинией, молодой Бейли нарушил все правила.

Лукас с серьезным видом согласно кивнул.

— Не знаю, что говорили себе Юджиния и Мэтт Бейли в оправдание своего поступка, принесшего столько боли и горя их семьям, но все равно всю вину, большую ее часть, возлагаю на Бейли. Моя сестра была совсем еще девочкой, ей едва исполнилось восемнадцать. Она не получала противозачаточных инъекций, потому что как раз в то время прошел слух о низком качестве вакцины.

— Понятно.

— А иммунитет Бейли был временно нейтрализован, потому что они с женой собирались обзавестись ребенком.

— Значит, никто из них не предохранялся.

— Я собирался убить Бейли, когда узнал, что он сделал с моей сестрой. — Оскар сжал внушительный кулак. — Мы все испытывали такое желание, но ничего сделать было нельзя. Потом они погибли в море. Осталась бедняжка Амариллис. Ей всю жизнь было суждено носить клеймо незаконнорожденной. Бремя достаточно тяжелое, особенно в таком маленьком городке, как наш.

Боль унижения и бессильная ярость, не ослабели с годами, чтобы увидеть это и понять, не требовалось обладать интуицией концентратора. Он не смог защитить сестру, и чувство вины подогревало в нем гнев и усиливало боль.

— Понимаю, — тихо проговорил Лукас.

Оскар снова впился в Трента пронзительным испытующим взглядом.

— Амариллис — взрослая женщина. Если она решила до замужества завести роман, это ее дело. Жена уверяет, что она регулярно делает прививки, надеюсь, и у вас с этим все в порядке.

— Да.

— Хорошо. — Оскар кивнул. — Но я предупреждаю вас, Трент, что не допущу, чтобы Амариллис оказалась в такой же ситуации, как и ее мать. Я выразился достаточно ясно?

— Вполне.

— Я хочу счастья для Амариллис. Мы оба знаем, что рассчитывать на это можно лишь в браке через агентство. Только такой союз может гарантировать супругам согласие и удовлетворенность. Быстротечная страсть, пусть даже очень сильная, не способна заменить психологическую совместимость на протяжении долгих лет совместной жизни.

— Вы правы, сэр, — Лукас предпочел промолчать, что на собственном горьком опыте убедился в ошибочности неофициальных браков. И без его признаний атмосфера была достаточно накалена.

— Амариллис — прекрасная молодая женщина. Ее тетя и я, вся наша семья старались воспитать в ней чувство ответственности.

Лукас помрачнел, ему вспомнились безапелляционные высказывания Амариллис о чести семьи и чувстве ответственности, и он произнес:

— Я знаю ее мнение по этому вопросу.

— Нас с женой начинало беспокоить, что мы перестарались и Амариллис выросла чересчур строгой и излишне сдержанной. — Оскар метнул на Лукаса испытующий взгляд и снова откашлялся. — Вы понимаете, о чем я говорю?

— Конечно, сэр.

— Теперь появились вы. Мне не совсем по душе ваша связь, но самое главное, чтобы она не забеременела до замужества, как ее мать. Я не смогу спокойно наблюдать, как ее жизнь рушится, и не допущу, чтобы она осталась с внебрачным ребенком на руках. Вы хорошо поняли меня, Трент?

— Хорошо, сэр.

Оскар сжал подлокотники кресла и с решительным видом подался вперед, взгляд его отражал непреклонность и несгибаемую волю Основателя.

— В таком случае вам надо вести себя очень осмотрительно и не допустить беременности Амариллис, иначе и глазом не успеете моргнуть, как окажетесь в суде, уж я об этом позабочусь.

Лукас поднял брови, но возражать не стал.

— Мне наплевать на ваше положение и богатство. Следите за прививками. Если с моей племянницей случится беда, я найду вас и на Западных островах. Мы оба знаем, то суд решит дело в мою пользу. Даже если вы обзаведетесь женой, вам это не поможет. Вам придется жениться на моей племяннице.

— Я об этом знаю, сэр. — Лукас спокойно встретил по-прежнему колючий взгляд Оскара. — Даю вам слово чести, Амариллис не запятнает по моей вине репутации семьи.

Оскар еще некоторое время продолжал сверлить Лукаса взглядом, потом позволил себе расслабиться.

— Отлично, у меня такое чувство, что вам хорошо известно, что значит семья, хотя у вас и нет своей.

Лукасу вдруг показалось, что последний кусок пирога был пропитан бренди, он ощущал в себе пьянящую легкость. Ему придется жениться на Амариллис. Угроза Оскара возымела обратное действие.

Но в следующую минуту как холодный душ подействовала на него мысль, что Амариллис приведет в ужас необходимость вступить в брак, не санкционированный брачным агентством.

— Два дня назад ко мне на прием пришла Элизабет Бейли. — Ханна вытерла бокал и поставила его в буфет. — С тех пор как Мэтт и Юджиния погибли, это был ее первый визит ко мне. На консультацию к врачам она ездит в город.

— Она больна? — спросила Амариллис, продолжая усердно чистить кастрюлю.

— Нет, ей нужно было со мной поговорить.

— О чем же?

— Она хочет увидеться с тобой. — Ханна потянулась за очередным бокалом.

— Зачем? — Амариллис оторвалась от своего занятия.

— Не знаю, она сказала только, что ей необходимо с тобой поговорить.

— Как ты думаешь, что она хочет?

— Полагаю, годы берут свое, — грустно улыбнулась Ханна. — Мне кажется, она начинает сознавать, как много потеряла, отказавшись признать тебя.

— Ни на секунду не поверю в это. — Амариллис вынула кастрюлю из мойки и поставила на сушку. — Я ничего не значу для Элизабет Бейли. У нее полно законных внуков. Мэтт был у нее не единственным сыном. Его братья и сестры имели семьи.

— Но Мэтт был старшим сыном.

— И что же?

Ханна перестала вытирать бокал и продолжала:

— Как считает тетя Софи, Элизабет почувствовала вину за то, что так рано и насильно женила сына.

— Сомневаюсь, что Элизабет способна на подобное чувство. Мне кажется, она хочет только высказать мне, что моя мать разбила жизнь ее сыну и погубила его. Постараюсь обойтись без этой встречи.

— Конечно, решать тебе, но мне представляется, тебе надо с ней увидеться.

Перед глазами Амариллис возникла сцена с мороженым, и в ушах зазвучали слова Элизабет: «Я не твоя бабушка, у тебя нет бабушки, ты незаконнорожденная».

— Предпочитаю ее не видеть, — ответила Амариллис.

Амариллис не терпелось поговорить с Лукасом, и на следующий день она позвонила ему, даже не допив свой коф-ти.

— Мне кажется, вечер прошел хорошо. — Амариллис старалась говорить ровным и спокойным голосом.

— Отличный пирог.

— Дядя — превосходный кондитер.

— Так пирог испек Оскар? — удивился Лукас.

— Да, он настоящий волшебник по части выпечки.

— Чувствуется.

— Если хочешь, могу попросить для тебя рецепт.

— Не стоит беспокоиться, — буркнул Лукас, — я этим не увлекаюсь.

— А вообще я собиралась говорить не о еде. Я видела, что ты понравился дяде и тете.

— Не стоит меня обманывать. Я ясно чувствовал, что твой дядюшка готов разорвать меня на части.

— Ты не прав. — Горечь, прозвучавшая в его словах, поразила ее. — Ты им понравился, Лукас, мне виднее.

— Но ведь не так уж и важно, какого они обо мне мнения. Наши отношения продлятся недолго.

В душе у Амариллис похолодело от этого бесспорного утверждения.

— Но мы ведь друзья, Лукас. Мы даже больше, чем друзья. И мне кажется важным, что ты им понравился.

— Кстати о важном — меня ждут дела. Ты что-то собиралась мне сказать?

Амариллис отметила про себя, что Человек-Лед полностью взял себя в руки. Она сделала над собой усилие, стараясь казаться невозмутимой. Ей ни за что не хотелось показать, как больно задели ее его слова.

— Да, я хотела кое-что тебе сказать. У нас не было возможности вчера поговорить.

— А все потому, что твои дядя с тетей ясно дали понять, что собираются меня пересидеть, — холодно ответил Лукас.

Амариллис приходилось признать, что он прав. Можно было не сомневаться: в случае необходимости Ханна и Оскар готовы были просидеть у нее всю ночь напролет. Они смирились с их отношениями, но и не думали облегчать им жизнь.

— Мне кажется, они поняли все о нас, — тактично заметила Амариллис.

— Это ты верно заметила. Оскар прочитал мне длиннющую нотацию. И речь шла совсем не о рецепте пирога.

— Они беспокоятся за меня, Лукас, в этом все дело. Им непросто примириться с нашими отношениями. Ты ведь знаешь взгляды старшего поколения. Во времена их молодости подобное тщательно скрывалось. В таких городках, как Лоу-Белли, все и сейчас осталось по-прежнему.

— Да, я знаю.

У Лукаса явно начинало портиться настроение. Уловив в нем эту перемену, Амариллис предпочла перейти на более спокойную тему.

— Ты знаешь, у меня не идет из головы, о чем рассказала мне за обедом Ирен Данли.

— Ты имеешь в виду пропавшую папку? — Его мрачный сарказм в свою очередь начинал раздражать ее.

— Напрасно иронизируешь. Чем больше я об этом думаю, тем сильнее убеждаюсь в верности предположения Ирен. Профессора Ландрета убили, и в этой папке может крыться разгадка. Зачем же кому-то понадобилось похищать ее?

— У тебя нет решительно никаких доказательств, что папку действительно украли. А что, если Ирен Данли сочинила эту историю, потому что не может забыть Ландрета?

— Думаю, ты ошибаешься.

— Ну хорошо, допустим, кто-то тайком взял папку. Как ты собираешься убедить в этом полицию?

— Еще не знаю, — понизила голос Амариллис, — но меня очень беспокоит, что имя Гифорда остается связанным с этой историей.

— Я заметил.

— Это касается меня.

— И меня тоже, — откликнулся Лукас, — но по другим причинам, как я понимаю. Вчера Остерли заезжал ко мне в офис, я рассказывал тебе об этом?

— Нет. — Трубка едва не выпала из рук Амариллис. — Что он хотел?

— Старался убедить меня в превосходстве услуг «Юник кристалз». Нарисовал передо мной радужные перспективы, подчеркивал тактичность своих служащих. Гифорд ясно дал мне понять, что его специалисты не станут докучать своим клиентам какими бы то ни было этическими нормами.

— Господи, что-то в этом роде я и предполагала. Если бы профессор узнал о принципах деятельности Гифорда, он был бы вне себя. Я все думаю, знал ли он, чем занимается Гифорд.

— Ты считаешь, Остерли убил Ландрета за то, что тот пригрозил расследованием деятельности «Юник кристалз»? — вопрос Лукаса прозвучал достаточно мягко, хотя его заметно беспокоила подобная возможность. — Думаю, такое расследование могло бы доставить ему немало неприятностей.

— Не думаю, что Гифорд пошел на убийство профессора. — Пальцы Амариллис непроизвольно сжали трубку. Сначала Клементина, а теперь и Лукас назвали Гифорда возможным убийцей. — Исключено. Не могу представить Гифорда в роли убийцы.

— В свое время ты даже видела его в перспективе своим мужем.

«Здесь другое дело. Меня подвела интуиция. А у кого она совершенна?» — подумала Амариллис, а вслух произнесла:

— Самое важное в связи с этим: как далеко выходит деятельность «Юник кристалз» за рамки дозволенного.

— Ты хочешь сказать, нарушает ли Остерли только этические нормы или непосредственно содействует преступным талантам.

— Пожалуй, это чересчур категоричное утверждение. — Амариллис проглотила комок в горле.

— Я довольно резок в своих суждениях, привык выражаться прямо. Этот вопрос интересен только с точки зрения теории.

— Почему ты так считаешь?

— Да потому, что очень сомневаюсь насчет возможности получить ответ. Чертовски трудно будет доказать, что клиенты «Юник кристалз» совершали преступления при содействии предоставленных этой фирмой концентраторов.

— Сильный талант-детектор мог бы поймать кого-либо из них с поличным.

— Не обольщайся на этот счет. У меня много дел и поважнее, чем следить за клиентами Остерли. Кроме того, даже если и удастся засечь кого-либо в момент фокусирования таланта с преступной целью, полиция все равно потребует убедительных доказательств, прежде чем предъявлять обвинение. Внутренний голос подсказывает мне, что Остерли не такой дурак, чтобы позволить своим сотрудникам оказаться в таком щекотливом положении.

Амариллис с минуту размышляла.

— Мне необходимо больше узнать о деятельности «Юник кристалз», — заключила она.

— Черт возьми. Амариллис, ведь я только что сказал тебе, что…

— Я должна выяснить, как далеко зашел Гифорд. Мне нужно знать, нарушает ли он этические нормы. Я также намерена установить, преступается ли закон.

— И как же ты собираешься это проделать? — мрачно усмехнулся Лукас. — Ты кем-либо переоденешься или, может быть, попытаешься проникнуть в стан врага?

— Это можно, ведь он предлагал мне работать у него. Но думаю, что начну с наблюдения за его клиентами во время их работы с концентраторами, — задумчиво проговорила Амариллис.

— Тебе известно имя только одного из его клиентов. Это сенатор Шеффилд.

— Совершенно верно.

— Гром и молния! — теперь в голосе Лукаса явственно прозвучала тревога. — Амариллис, что ты задумала?

— Хочу активнее участвовать в политике. Разве не ты мне говорил, что твоя секретарша пачками выбрасывает приглашения на разные собрания, где политики организуют сбор средств в пользу всевозможных движений и партий.

— Они текут просто рекой. И что из этого?

— Когда Шеффилд намечает очередную встречу с избирателями?

— Не знаю, надо поинтересоваться у секретарши, я велел ей отправлять всю подобную ерунду прямиком в мусорную корзину, так что до меня эта чушь не доходит.

— Пожалуйста, попробуй отыскать приглашение на одну из встреч с Шеффилдом. Мне бы очень хотелось понаблюдать за ним продолжительное время и посмотреть, как он использует свой талант.

— Тебе потребуется детектор, — сказал Лукас.

— К счастью, с одним из них я знакома.

— А теперь выслушай меня. Амариллис. Ты ошибаешься, если думаешь, что я намерен убить вечер, угощаясь блюдами сомнительного вида и вкуса, кроме того…

— Извини, я тороплюсь. — Амариллис торопливо повесила трубку, не давая Лукасу возможности выплеснуть свое раздражение.

— …Именно к этим ценностям, леди и джентльмены, завещанным нам Отцами-Основателями, мы должны вернуться. — Мэдисон Шеффилд простер руки в сторону публики, обводя зал взором пророка. — Мы обязаны решительно отвергать всех, кто подрывает наши моральные устои. Нам необходимо оградить молодых людей от пагубного влияния стриптиз-клубов. В связи с этим довожу до вашего сведения, что по моей инициативе было назначено расследование сомнительной деятельности этих заведений. И это только один из примеров, иллюстрирующих мои намерения. При вашей помощи и поддержке я готов возглавить движение вперед, в будущее.

Гром аплодисментов всколыхнул зал. Амариллис тоже вежливо похлопала. Их с Лукасом столик находился недалеко от сцены. Последние три дня она провела в нетерпеливом ожидании и теперь с интересом поглядывала по сторонам.

— Ему нет необходимости фокусировать харизму, — заметила Амариллис. — Ты только взгляни на этих людей. Он говорит именно то, что им хочется услышать.

— Кажется мне, он приберегает харизму на тот случай, когда потребуется кого-либо убеждать. — Лукас не стал утруждать себя аплодисментами.

Амариллис не сводила глаз с Шеффилда. Сенатор спустился с помоста и подошел к поразительно красивой женщине.

— Могу поспорить, что это и есть его концентратор на сегодняшний вечер.

— С ним сегодня другая, — откликнулся Лукас, — не та, которую он «пережег» на приеме. Но сходство все же есть.

— Тот же цвет волос и размер бюста, — тихо заметила Амариллис.

— Когда ты сказала, я тоже об этом подумал.

— Он делает вид, что всех их прислало брачное агентство.

На помост поднялся ведущий. Он победоносно улыбнулся и стал ждать тишины. Наконец аплодисменты стихли и он наклонился к микрофону.

— Леди и джентльмены, разрешите поблагодарить вас за то, что вы собрались здесь сегодня. От выборов губернатора нас отделает меньше трех месяцев. Мы не должны упустить шанс, надо неотступно следовать избранным курсом. Помните, только отдавая голос за движение «Нравственные ценности Основателей», мы можем обеспечить себе уверенность в завтрашнем дне.

Новый шквал аплодисментов возвестил об окончании официальной части вечера. Публика начала покидать зал. Амариллис разочарованно огляделась.

— Из твоих слов я поняла, что у нас будет возможность понаблюдать за Шеффилдом, когда он станет фокусировать.

— Я и сейчас это утверждаю. — Лукас поднялся и взял Амариллис под руку. — После собрания состоится прием для избранных. У меня есть приглашение. Соберется только та публика, из которой можно выжать приличные пожертвования. Логично предположить, что Шеффилд воспользуется случаем применить свой талант.

— Отлично задумано, Лукас, — удовлетворенно улыбнулась Амариллис. — Я знала, что могу положиться на своего компаньона.

— Останови меня, если заметишь, что я собираюсь достать чековую книжку.

Спустя полчаса Амариллис с Лукасом уже находились среди небольшой группы гостей из числа наиболее преуспевающих горожан. Амариллис держала в руке бокал с пенящимся зеленым вином, и в то же время ее парапсихологическая энергия строила на уровне подсознания кристалл для Лукаса.

Несколько минут поиска, короткое ощущение незащищенности.

Фокус.

Через кристалл потекла энергия.

Шеффилд явно держал зал под своим влиянием. Талант Лукаса и четкость кристалла позволяли ясно «видеть» излучаемые им потоки энергии. Он фокусировал свой талант всякий раз, когда останавливался поговорить и обменяться рукопожатиями с кем-либо из гостей.

Сформировавшиеся вокруг Шеффилда энергетические поля ощутимо излучали безграничную силу, непреклонную решимость, заставляя проникаться полным доверием к энергичному и неотразимому в своем обаянии сенатору. Сфокусированные чары Шеффилда оказывали магическое действие на его ничего не подозревающего собеседника. Невольная жертва мгновенно проникалась к Мэдисону восторженной симпатией и с энтузиазмом хваталась за чековую книжку, словно боясь не успеть выписать чек и тем внести свой вклад в избирательную кампанию сенатора.

Сопровождавшая Шеффилда эффектная женщина, без сомнения, фокусировала для него. Амариллис улавливала основы стиля Ландрета, преломленные через методические приемы Гифорда.

— Приготовься, — проговорил Лукас сквозь стиснутые зубы, заметив направлявшегося в их сторону Шеффилда. — Думаю, теперь наступил и наш черед.

Амариллис встретила сенатора и его спутницу вежливой улыбкой, продолжая держать фокус для Лукаса. Сенатор повел наступление всей мощью своего таланта.

Ощущение оказалось потрясающим. При непосредственном контакте влияние харизмы было таким сильным, что дух захватывало. Мощь таланта Шеффилда потрясла Амариллис, хотя она и готовилась почувствовать нечто подобное.

Без сомнения, Шеффилд был прирожденным лидером. Именно в таком человеке нуждался город-штат на данном этапе своей истории. Он обладал могучим даром предвидения.

— Приятно видеть вас здесь, Трент. — В глазах сенатора отразилось неподдельное удовлетворение. Он явно испытывал гордость, что сумел заполучить на свой вечер столь влиятельного бизнесмена. — «Лоудстар эксплорейшн» внесла заметный вклад в развитие Нью-Сиэтла. И хочу сказать, что такие компании будут иметь значительный вес в моей администрации, если жители города-штата доверят мне пост губернатора.

Шеффилд продолжал в том же духе. Обещал, что его приход к власти будет гарантировать процветание фирмам, подобным «Лоудстар», а заслуги таких людей, как Трент, получат достойную оценку. Им представится возможность влиять на принятие решений, затрагивающих их интересы. Снизятся налоги и будет устранен ряд ограничений. В качестве своей основной задачи правительство выдвинет всемерное содействие бизнесу, исключая любое сдерживание деловой активности.

Амариллис сознавала, что Лукас, как основной объект внушения, получает гораздо большую долю гипнотического воздействия, нежели она.

Тем временем поток текущей через кристалл энергии Лукаса несколько видоизменился. Амариллис попыталась разобраться в происходящем. Она наблюдала, как четкие и ясные световые линии утратили резкость, перемешались между собой, образуя своеобразную энергетическую стену.

Шеффилд продолжал распространяться насчет своих планов будущего развития Нью-Сиэтла, но в его голосе уже не чувствовалось прежней проникновенной теплоты и искренности. Сила его обаяния слабела. Амариллис пришло в голову, что она уже не ощущает в себе готовность безгранично верить всему, о чем говорит сенатор. Она находила его волосы чересчур прилизанными, хотя лишь за несколько мгновений до этого его прическа представлялась ей совершенной. В глазах Шеффилда Амариллис ясно видела холодный расчет, его улыбка казалась притворной.

На уровне подсознания Амариллис следила за мерной пульсацией созданного Лукасом энергетического барьера. Наконец она поняла, что Трент силой своего таланта пытался противодействовать излучаемой Шеффилдом энергии.

Сенатор придвинулся ближе и заговорил доверительным тоном:

— Хочу сказать, что в случае избрания намереваюсь сформировать консультативный совет из представителей делового мира. Буду считать за честь, если вы, Трент, согласитесь его возглавить. Вы всегда встретите у меня поддержку и понимание.

— Ценю ваше доверие, — откликнулся Лукас. Шеффилд продолжал сиять улыбкой, но взгляд его стал напряженным, а его спутнице становилось заметно не по себе.

— Не знаю другого человека, более подходящего для этого поста.

— У меня сейчас довольно много работы.

Шеффилд начинал сознавать, что его чары не приносят желаемого эффекта. Амариллис видела, как дрожит энергетический барьер Лукаса под неистовым напором фиксируемого обаяния. Шеффилд располагал мощным потенциалом. Очень мощным.

Стоявшая рядом с сенатором женщина коснулась пальцами лба, словно у нее неожиданно разболелась голова.

Лукас противодействовал парапсихологической силе Шеффилда, посылая больше энергии через созданный Амариллис кристалл. Волны гипнотически формируемой харизмы слабели.

Борьба шла на уровне подсознания. Это была схватка двух мощнейших талантов. До этого подобное столкновение считалось невозможным. Казалось, ожила сцена одного из романов Орчид Адамс.

Шеффилд стиснул зубы и шагнул ближе к Лукасу. Теперь его спутница выглядела затравленно. Волосы у нее на висках слиплись от пота. Амариллис знала, что та отчаянно пыталась удержать для Шеффилда фокус.

Последовал бурный всплеск энергии, и все было кончено. Безмолвная битва завершилась. Остатки излучаемого Шеффилдом обаяния моментально исчезли.

На лбу сенатора проступил пот, и, поспешно кивнув Лукасу, он заторопился к другим гостям. За ним понуро брела его спутница. Вид у нее был поистине жалким.

— Он «пережег» ее, — прошептала Амариллис.

— Неудивительно, что сенатор отказывается проходить тест. У него мощнейший талант.

— Ты считаешь, сильнее, чем у тебя?

— Возможно, кто знает, — слабо улыбнулся Трент. — Но он не сможет пользоваться своими способностями в полной мере до тех пор, пока не найдет концентратора, способного выдерживать силу его таланта.

Глава 13

После полуночи Лукас резко проснулся. Только что увиденный сон запечатлелся в памяти с необыкновенной яркостью. Кошмарное видение продолжало держать его в своем плену. Он все еще бежал через непроходимые джунгли Западных островов в поисках Амариллис. Она потерялась где-то среди буйной растительности, и он должен был обязательно ее найти.

Лукас открыл глаза и стал всматриваться в ночные тени. Кровь стучала в висках, пот покрывал тело. Он потянулся к Амариллис и привлек ее к себе. Но, даже совершенно проснувшись, он не в силах был отделаться от ощущения, что девушка может исчезнуть, как это произошло в его сне.

Амариллис сонно заворочалась от его прикосновения.

— Что случилось, Лукас?

— Сегодня звонил мой консультант из брачного агентства. Он назначил день встречи. Через два дня, в четыре часа.

— Какое совпадение. — Амариллис медленно села, обхватив колени руками. В ночном свете ее глаза казались очень темными и загадочными. — И мне звонила мой консультант, миссис Ритон. Она тоже назначила встречу на пятницу. Клементина разрешила мне уйти с работы после обеда.

«Все происходит слишком быстро», — размышлял Лукас. Он подал заявление в брачное агентство «Синергетические связи», потому что фирма занималась талантами высоких уровней и отличалась особой эффективностью в подборе пар. Но сейчас Тренту казалось, что сотрудники агентства работали чересчур поспешно.

— Пройдет некоторое время, пока нам найдут подходящие пары, — сказал Лукас. — Хорошо известно, что непросто подобрать пару для сильного таланта и концентратора полного спектра.

— Может быть, на это уйдут недели или даже месяцы, — в голосе Амариллис звучала надежда.

«Но в итоге они выберут для нее мужчину», — думал Лукас. Представшая его мысленному взору картина заставила больно сжаться сердце. Он увидел ее лежащей в постели в ожидании мужа. Это было похуже ночного кошмара.

— Лукас?

3Отчаяние сжало его в своих ледяных объятиях. Он чувствовал мертвящий холод. Ему необходимо было тепло Амариллис, иначе безысходность могла убить его.

Лукас потянулся к Амариллис и привлек ее к себе. Она молча обвила его руками. Лукас прижался к ней с жадной настойчивостью и приник к ее губам в жарком поцелуе.

Рука его коснулась ее нежной груди, от этого прикосновения сосок напрягся. Амариллис сжала его плечи с такой силой, словно никогда не собиралась отпускать. Она развела ноги и обхватила ими его талию. Его рука скользнула вниз по ее телу. По напрягшимся мускулам под нежной кожей живота он уловил окрепшее в ней желание, тело его ощутило теплую влагу, подтверждавшую это. Он вошел в нее, устремившись навстречу живительному теплу женского тела.

Лукас весь горел возбуждением. Амариллис так же отчаянно тянулась к нему. Казалось, ее ответный порыв должен был избавить его от кошмара сновидений, но, увы! Пережитые им во сне ощущения стали еще ярче, еще мучительнее. Он обречен ее потерять.

Отчаявшись освободиться от наваждения, Лукас молча стал искать контакт на уровне подсознания. Она уже была готова встретить его.

Минутное головокружение, и появился четкий и ослепительно прозрачный кристалл, рожденный парапсихологической энергией Амариллис. Лукас направил через него мощный поток своего таланта. Он не пытался сводить в одну точку световые лучи, а напротив, предоставил им свободно играть и переливаться пульсирующими разноцветными струями.

Колебания энергетических волн совпадали с движениями его тела, интенсивно нарастая. Теперь Лукас не только чувствовал Амариллис всеми клетками своего тела, но и каждой частицей сознания. Они действительно имели право сказать, что знают друг друга целиком и полностью.

Их физическая близость дополнилась слиянием подсознаний. И вот наконец сковывавший Лукаса холод отступил под мощным натиском соединенных воедино двух энергетических потоков.

Но, даже достигнув пика возбуждения, ощутив радость утоленной страсти, Лукас не переставал ощущать горечь от грядущей неотвратимой утраты.

Джунгли ждали свою жертву.

— Лукас?

— Да, — откликнулся он, продолжая обнимать ее одной рукой.

— Я все думаю о сегодняшнем вечере, о том, что произошло на приеме. — Амариллис приподнялась, опершись на локоть. — Мы не разговаривали с тобой об этом.

— А что здесь обсуждать? У Шеффилда очень сильный талант, и он имеет способность излучать обаяние и харизму. Он выбрал карьеру, где может прекрасно реализовать свои парапсихологические способности. Его наставник в университете вполне может им гордиться.

— Лукас, это не смешно.

— У тебя по-прежнему нет доказательств как незаконной деятельности Шеффилда, так и «Юник кристалз».

— Но сегодня сенатор не просто проецировал харизму, он прямо старался подчинить нас своей воле.

— Мне очень жаль, но тем не менее против подобных действий закона не предусмотрено.

— А все потому, что раньше не случалось подобного, — не отступала Амариллис. — Считается невозможным пользоваться парапсихологической энергией так, как это проделал сегодня Шеффилд. — Она нахмурилась. — Хотя профессор Ландрет и напоминал нам постоянно, что в парапсихологии многое еще остается неизвестным. По его мнению, эволюция подобных способностей происходила с невероятной быстротой, и это не позволяло предсказать возможное направления этого развития.

— Амариллис!

— Профессор Ландрет подчеркивал, что неопределенность ситуации в этих вопросах доказывает особую важность существования «Кодекса этики». Он считал, что Кодекс является единственным средством регулирования воздействия парапсихологических сил на общество.

— Да, да, мне уже приходилось слышать эти объяснения.

— Речь идет о правомерности Кодекса, а не о попытке его обосновать, — возразила Амариллис. — Скажу больше, фокусировавшая для Шеффилда женщина сознавала, что нарушает этические нормы.

— Верно, но не будь к ней слишком строгой. Шеффилд «пережег» ее через минуту после того, как превысил предел ее возможностей. Как видишь, природа нашла естественный выход из этой ситуации. И чтобы решить проблему, тебе не стоит засаживать Шеффилда и Остерли в тюрьму. Кроме того, они совсем не глупы и все прекрасно понимают.

— Просто не верится.

— Ты о чем?

— Шеффилд «пережег» концентратора в попытке преодолеть созданный тобой энергетический барьер. Как тебе это удалось?

— Хочешь знать правду?

— Конечно. — В ее глазах вспыхнул интерес.

— Не имею представления, как все вышло, — честно признался Лукас. — Это был эксперимент.

— Не понимаю. Ведь ты направил через кристалл энергетические волны и дал им свободно взаимодействовать, в результате образовался своеобразный барьер. Я это почувствовала и наблюдала за происходящим на уровне подсознания. Зрелище оказалось впечатляющим и очень действенным.

— Думаю, у меня получился эффект зеркала.

— Какого зеркала?

— Ты же знаешь, я могу строить всевозможные иллюзии.

— И что же?

— В давние времена фокусники-иллюзионисты часто использовали зеркала, — стал объяснять свою мысль Лукас. — Сегодня я создал в своем подсознании образ зеркала, чтобы отразить энергию Шеффилда.

— Какое гениальное решение! — восхитилась Амариллис. — Шеффилд оказался под влиянием своего собственного обаяния. Вот к чему приводит самомнение.

— Мне кажется, он догадался, что происходит. — Лукас закинул руки за голову. — Поэтому и старался форсировать воздействие, чтобы прорваться через мой зеркальный экран. Но он только «пережег» концентратора, зайдя слишком далеко.

— Ты когда-нибудь делал это? — Амариллис стала серьезной.

— Никогда. — Он пропустил между пальцами прядь ее длинных волос и с наслаждением ощутил их приятную шелковистость. — Но мне никогда еще не приходилось испытывать такую мощную энергетическую атаку.

— Энергетическая атака! Страшно даже подумать. Считалось, что подобное может происходить только на страницах романов о психоэнергетических вампирах.

— Реальная жизнь порой оказывается значительно сложнее и необычнее любого вымысла. Но я не согласен, что явление такое уж редкое. Сильный гипноталант, к примеру, вполне способен проделать то же, что и Шеффилд.

— Как бы то ни было, талант Шеффилда не является формой гипноза, — с уверенностью проговорила Амариллис. — У меня есть опыт работы с гипноталантами. Можешь мне поверить, я могу безошибочно определить влияние такого рода. Помнишь, ты уверял, что Миранда Локинг находится во власти такого таланта?

— Лучше не напоминай.

— Я ответила, что даже самый сильный гипноталант не в силах заставить ее действовать против воли и не может вынудить ее поступиться принципами.

— И что же из этого?

— Ни ты, ни я не являемся горячими сторонниками Шеффилда, тем не менее мы ощутили на себе действие его харизмы. Нам пришлось активно сопротивляться, чтобы не утонуть в море его обаяния. Психогипноз не оказывает такого воздействия.

— Ты уверена?

— Абсолютно. Более того, человек либо полностью подчиняется влиянию гипноталанта, или гипноз на него совершенно не действует. Причем в первом случае о сеансе гипноза испытуемый ничего не помнит. Мы же с тобой, напротив, очень четко сознавали происходящее.

— Может быть, мы были готовы к этому?

— Отчасти это так, но факт остается фактом: талант Шеффилда отличается от обычных способностей гипноталанта. Его возможности скорее напоминают грубую силу оружия. От одной мысли об этом становится страшно.

— Но мы не поддались ему, — напомнил Лукас.

— Только благодаря мощи твоего таланта, а еще потому, что были к этому готовы. Я абсолютно уверена, большинство людей, получивших дозу «обаяния» Шеффилда, и не подозревали, что ими умело манипулируют.

— Если раньше он им просто нравился, то теперь, попав под его влияние, они от него без ума.

— Да, нечто в этом роде и происходит.

Беспокойная мысль настороженным зверьком затаилась в уголке его сознания.

— Не могу понять, почему он так навалился на меня сегодня?

— Хороший вопрос. Наверное, он быстро сообразил, что ты за талант и догадываешься, чем он занимается, ведь ты создал барьер на пути его харизмы. — Амариллис забарабанила пальцами по груди Лукаса. — При таких обстоятельствах логично предположить, что он отступит. Мэдисон ведь далеко не глуп. Но вместо этого он ввел в бой все свои резервы.

— Возможно, ему стало любопытно.

— Насколько велик твой талант?

— Вероятно, ему раньше не приходилось встречать равного себе по силам.

— Профессор Ландрет пришел бы в ужас, узнав, что Гифорд предоставляет концентраторов не отличающимся особой щепетильностью талантами, таким как Шеффилд, к примеру.

— Опять этот Остерли, — с раздражением простонал Лукас. — Этого я и боялся. Мне тоже все это не нравится, так же как и тебе, но считаю, тебе пора прекратить расследование.

— Но я должна что-то предпринять.

— Необязательно. Что ты намерена сказать в полиции? Что Шеффилд старался покорить тебя своим обаянием? Тебя поднимут на смех. Суд скорее сочтет невозможным то, что мы сегодня наблюдали, но уж никак не противозаконным.

— Но если сенатор использует талант в корыстных целях…

— Тебе придется это доказать. Беседуя со мной, Шеффилд, черт его побери, даже не говорил прямо о взносах в его избирательную кампанию. Все его старания сводились к тому, чтобы уверить меня, каким он станет отличным губернатором.

Амариллис грациозно выпрямилась, приняв решительную позу.

— Я все же продолжаю считать, что гибель профессора имеет к этому всему какое-то отношение.

— Но это не твоя забота следить за правилами политической игры. Сколько еще раз повторять тебе, здесь нет состава преступления.

— А как же пропавшая папка?

— Причем здесь она? — Лукасу не понравились новые нотки в ее голосе.

— Если бы мне удалось узнать, где находится папка, о которой рассказывала Ирен Данли! В ней должен таиться ключ к разгадке.

— Только не это! — Лукас даже сел от волнения, обнял Амариллис за плечи и взволнованно продолжал: — Дело и без того зашло уже слишком далеко. Послушай меня, Амариллис, ты должна прекратить это расследование.

— Мне следует поступить так, как я считаю правильным. — В широко раскрытых глазах отразилось волнение.

— Даже если эта затея глупая?

— По-твоему, глупо попытаться установить истину? — холодно возразила Амариллис. — Понимаю, вполне естественно, что ты предпочитаешь стоять в стороне. Ты заметная фигура в деловом мире штата, и тебе надо заботиться о своей репутации и положении в обществе.

— Ну, хватит, — процедил сквозь зубы Лукас. — Если тебе хочется оскорбить меня, делай это открыто, а не пытайся давить на меня своей ханжеской болтовней о нравственных ценностях Основателей.

— Тогда прекрати называть меня глупой за то, что я считаю себя обязанной выяснить обстоятельства гибели профессора Ландрета, — с ожесточением проговорила Амариллис. — Могу поспорить, что на моем месте ты поступил бы точно так же.

— Ты просто не знаешь, как остановиться. Где твой здравый смысл? Никакого преступления здесь нет, обычные грязные политические интриги. Обыкновенный бизнес. Держись подальше от всего этого.

— Не могу, — горячо возразила Амариллис. — Я должна, просто обязана докопаться до сути. Если есть вопросы, на них надо найти ответы.

— Черт возьми эту ответственность! Это все твое упрямство.

— Те же чувства испытывал и ты, когда отправлялся помогать Диллану, освобождать его из цепких рук жуткого владельца казино. Мы с тобой знаем, что ты ничего не должен семейству Рай, и все равно ты посчитал нужным прийти на помощь Диллану, разве не так?

— То совсем другое дело.

— Ошибаешься. Профессор Ландрет был моим другом и наставником. Я обязана ему всем, что знаю и умею. Из уважения к его памяти я должна выяснить, была ли гибель профессора трагической случайностью.

— Конечно, произошел несчастный случай. — Лукас заставил себя разжать руки и отпустить плечи Амариллис. — Неужели ты не можешь это понять? Единственный человек, которого могла устроить смерть профессора, это Гифорд Остерли. Но ты сама уверяла меня, что он не способен на убийство.

— Верно, я так считаю. Но вот как насчет Шеффилда?

— Не сомневайся, любой политик, так отчаянно, как Шеффилд, желающий занять губернаторское кресло, вполне вероятно, пошел бы ради этого и на убийство. Но в нашем случае в этом не было никакой необходимости. Ландрет не представлял для сенатора ни малейшей угрозы.

— Профессор мог раскрыть связь Шеффилда с «Юник кристалз».

— Сколько раз повторять тебе: в их отношениях нет ничего противозаконного.

— Но есть еще этические нормы, — не отступала Амариллис.

— Не могу представить, что Шеффилд рискнул пойти на убийство только для того, чтобы скрыть использование им достаточно беспринципных концентраторов.

— Некоторые из них, возможно, согласились бы дать против него показания.

— Тогда для него логичнее было бы убрать кое-кого из них. Подумай сама. Амариллис. Шеффилд не трогает концентраторов по той же причине, почему он не убивал Ландрета: у него нет в этом необходимости. Ты сама сегодня видела, как встречает его публика. У него очень хорошие шансы стать губернатором.

— Во всей этой истории чувствуется фальшь.

— Жаль, что мне приходится спорить с тобой из-за таких очевидных вещей, — явно огорчился Лукас. — Наверное, поэтому считают невозможными удачные браки сильных талантов и концентраторов полного спектра. Они бы только и делали, что спорили друг с другом. — Он сразу же пожалел о своих словах, но было поздно.

Наступило долгое тягостное молчание, которое прервала Амариллис.

— Ты прав, — начала она, — перспектива определенно удручающая. Слава Богу, существуют брачные агентства со всеми их тестами, анкетами и беседами.

Лукасу казалось, он провалился в бездонный колодец со «студнем», таким леденящим холодом вдруг на него повеяло.

— Да, согласен, нам повезло.

— Мистер Трент, к вам посетитель.

— Кто там еще, Мэгги? — спросил Лукас, угрюмо уставившись на селектор.

— Мистер Кальвин Рай.

«Этого только не хватало, — подумал Трент, — будто без него мало неприятностей». Он все еще находился под впечатлением ночной ссоры с Амариллис. Теперь еще отцу Диллана понадобилось с ним встретиться.

— Пожалуйста, пригласи его войти.

Мэгги проводила Кальвина в кабинет Трента и аккуратно прикрыла дверь.

Лукас почтительно поднялся навстречу: старые привычки трудно искоренить.

— Присаживайтесь, Рай. Чем обязан?

— Думаю, ты сам догадываешься. — Кальвин не спеша, с достоинством уселся в кресло. Его самоуверенный вид дополняло соответствующее выражение глаз. — Диллан обо всем мне рассказал.

— Обо всем?

— О своих проигрышах в этом проклятом казино. О том, что ты расплатился за него. Словом — всю неприглядную историю.

— Ясно. — Лукас сел, не зная, что добавить. — Я предполагал, что он это сделает.

— Да, не сомневаюсь в этом. — Кальвин брезгливо поджал губы.

— Рай, в чем, собственно говоря, дело?

— Спрошу прямо: чего ты ждешь от меня?

— Мне от вас ничего не нужно.

— Мы оба знаем, — презрительно прищурился Кальвин, — что ты поспешил на помощь Диллану не по доброте сердечной. Ты воспользовался ситуацией в своих интересах. Я хочу знать, какую цель ты преследовал.

— Мне ничего от вас не нужно, Рай, — повторил Лукас, ощущая опустившуюся вдруг на него внезапную тяжесть. Он рассеянно начал растирать затылок. Лукас пожалел, что не может укрыться в спасительной тишине потайного грота. Но для этого ему потребовалась бы помощь концентратора, и очень сильного. Черт побери, ему нужна была Амариллис.

— Тебе следует кое-что узнать, — негромко проговорил Кальвин. — Ко мне в офис приходил репортер вскоре после завершения событий на Западных островах.

Лукас убрал руки с затылка и положил их на стол.

— Это был Нельсон Бэрлтон?

Губы Кальвина болезненно искривились.

— Бэрлтон сказал, что располагает некоторой информацией о смерти Джексона. Он хотел поговорить об этом.

— Надеюсь, вы выставили его за дверь?

Взгляд Кальвина остался неподвижным.

— Я так и сделал, но уже после того, как совершил ошибку, выслушав его. То, что он рассказал, очень меня… расстроило.

— Забудьте о нем. Мне приходилось с ним сталкиваться на островах. Большой пройдоха. Готов сказать и сделать все, что угодно, лишь бы откопать что-нибудь сенсационное.

Кальвин встал, прошел к окну и стал смотреть вниз, на улицу.

— Он действительно сообщил мне несколько возмутительных своей лживостью фактов.

— Меня это не удивляет.

— По его словам, во время его пребывания на островах в период мятежа до него доходили слухи о связи твоей жены Доры с Джексоном.

— Не стоит слушать сплетни репортеров. Бэрлтон просто старался вас разозлить. Он надеялся, что в порыве возмущения у вас вырвутся какие-либо щекотливые подробности, которые он мог бы преподнести в новостях.

Плечи Кальвина заметно напряглись.

— Еще Бэрлтон сказал, что слышал разговоры о якобы активном пособничестве Джексона пиратам. Он говорил, что не исключена возможность, что Джексон предал тебя не только с Дорой, но и в отношении компании. По предположению Бэрлтона, Джексон мог предать тебя в обмен на обещание, что он станет полновластным владельцем «Лоудстар».

— Рад, что вы не придали значения измышлениям Бэрлтона.

Кальвин надолго замолчал, потом снова повернулся к Лукасу.

— Конечно, я не поверил ни единому его слову.

— И правильно сделали.

— Но мне не давала покоя мысль, приходил ли он со своими слухами к тебе?

— Приходил. Но я напомнил ему, что сам нашел тело Джексона. Именно я просмотрел все бумаги главаря пиратов после разгрома. И мне известна правда.

— Да, полагаю, что так все и есть.

— С тех пор Нельсон Бэрлтон больше не надоедал вам?

— Нет.

— Я так и думал. Когда он явился ко мне, я его предупредил, что ему придется иметь дело со мной, если он решится предать огласке свои бредни. С тех пор прошло три года, Кальвин. Я знаю таких людей, как Бэрлтон. Сейчас для него нет никакой выгоды ворошить старое. Он только проиграет, если вытащит на свет бездоказательные сплетни трехлетней давности.

— В то время мне пришло в голову, — Кальвин испытующе смотрел на Лукаса, — что ты был единственным человеком, способным опровергнуть обвинения Бэрлтона.

— Вы правы. Поскольку я отвечал за оборону островов, а также являлся президентом «Лоудстар», моя оценка событий являлась неопровержимой. Бэрлтон ничего не мог сделать без моего разрешения.

— А ты отказался помочь ему своим содействием?

— К чему мне было поддерживать его в попытке свести воедино лживые утверждения и грязные намеки? — Лукас откинулся в кресле, обхватив себя руками. — Мне это ни к чему, и такая популярность не нужна «Лоудстар».

— Ты хочешь сказать, что заставил Бэрлтона отказаться от его затеи из боязни, что это может повредить репутации компании?

— Вы же знаете меня лучше, чем кто-либо другой, — сухо улыбнулся Лукас. — По какой другой причине стал бы я давить на Бэрлтона?

На щеках Кальвина проступил румянец, смягчив точеную холодность его аристократических черт. Они долго смотрели друг другу в глаза. Первым отвел взгляд Кальвин и заходил по комнате.

— Ты признал, что в основе твоих действий лежат практические соображения. Так можешь ли ты винить меня в желании узнать мотивы, побудившие тебя помочь Диллану?

— Нет, но поверьте моему слову, я сделал это без какой-либо скрытой цели. Если бы Диллан не открылся вам, вы никогда ничего не узнали бы об этом. Я обещал ему, что все останется между нами. Что бы вы обо мне ни думали, слово свое я держу.

Кальвин задержался у висевшей на стене фотографии, на которой был запечатлен Порт-Леконнер.

— Диллан говорит, что хочет работать в «Лоудстар».

— Я знаю.

— Его мать против.

— Меня это не удивляет.

— Она считает, что «Лоудстар» повинна в смерти Джексона.

— Вы хотите сказать, что она обвиняет в этом меня?

Кальвин не ответил, продолжая рассматривать фотографию.

— Она не может всю жизнь опекать Диллана, — тихо заметил Лукас. — Ему двадцать три года. Мы оба понимаем, что он ищет шанс, чтобы стать настоящим мужчиной. Но ему это не удастся, если вы с Беатрис будете держать его привязанным к дому. Я отлично понимаю, что вам не хочется, чтобы он работал у меня, но альтернатива может быть еще хуже.

— Ты имеешь в виду того ловкача, пытающегося уговорить Диллана вложить деньги в свой проект разведки месторождений огненного кристалла?

— Да. Так или иначе Диллан будет искать свою дорогу в жизни. Он честолюбив и напорист, жаждет романтики. Не губите в нем эти качества, Кальвин. Иначе он всю жизнь будет в обиде на вас.

— Я не нуждаюсь в твоих советах, как мне воспитывать собственного сына.

Лукас промолчал.

— Я должен тебе шестьдесят пять тысяч долларов, — сказал Кальвин, берясь за ручку двери.

— Нет, вы не должны мне ни цента. Я не приму ваш чек. Это Диллан должен мне шестьдесят пять «косых». Он и вернет мне их со временем.

— Долг слишком велик для такого молодого человека.

— Если я не ошибаюсь насчет его честолюбия, то через три года работы в «Лоудстар» он сможет со мной расплатиться.

Кальвин стиснул зубы, скулы его заметно напряглись.

— Я старался уговорить его взять у меня деньги, чтобы вернуть тебе долг, но он отказался.

— Уже этот факт и то, что он рассказал о своем долге, говорит о многом.

— О чем же? — спросил Кальвин.

— Это означает, что вы хорошо его воспитали, — мягко ответил Лукас. — Теперь пришло время показать, что вы верите в него. Позвольте ему стать мужчиной, как ему того хочется.

— Мою жену приводит в ужас мысль, что Диллана может постичь участь Джексона. Нам не нужен еще один погибший герой в семье.

— На Западных островах больше нет пиратов, — сухо напомнил Лукас. — И могу вас уверить, как президент «Лоудстар» я предпринял необходимые меры для защиты островов и работающих там людей.

Кальвин сжал ручку двери.

— Хотелось бы думать, что ты не поверил в сплетни Бэрлтона о Джексоне.

Их взгляды скрестились.

— Я знаю правду о Джексоне, — сказал Лукас.

— Да, ты это сказал, но я не могу отделаться от мысли, что, сделав Диллана своим должником, ты старался таким образом отомстить за то, что произошло на островах три года назад.

— Буду откровенен с вами, Рай. Даже поверив всем сплетням и намекам Бэрлтона, я бы не стал мстить Диллану.

— Почему? — Кальвин испытующе смотрел на Лукаса.

— Диллан — не Джексон. Я не верю в поговорку, что семья должна расплачиваться за грехи ее детей.

— Откуда мне знать, говоришь ли ты правду?

— Полагаю, вам придется поверить старому другу семьи, — чуть заметно усмехнулся Лукас.

Около пяти часов Амариллис вышла из офиса последнего клиента, это был талант — специалист по драгоценным камням. Ему требовалась ее помощь, чтобы подтвердить подлинность недавно поступившей партии камней.

У края тротуара стоял огромный белый лимузин с затемненными окнами. Амариллис с любопытством взглянула на него и повернулась, чтобы идти к остановке автобуса.

В этот момент задняя дверца машины открылась и появился Гифорд в сером с серебристым отливом костюме и красной бабочке — неизменной части имиджа. Гифорд улыбнулся Амариллис неуверенной улыбкой.

— По всему видно, ты стараешься держать марку, — заметила, останавливаясь, Амариллис.

— Мне нужно поговорить с тобой.

— Я возвращаюсь в контору.

— Я тебя подвезу. — Гифорд шагнул ближе. — Пожалуйста, это не займет много времени.

— Я бы предпочла пройтись пешком.

— Подожди. — Гифорд взял ее за руку. — У меня серьезные проблемы, нужна твоя помощь.

В его глазах отразились мольба и неподдельное отчаяние. Амариллис не сомневалась в его искренности.

— Так в чем дело?

— Все объясню в машине. Амариллис, если я значил что-либо для тебя, прошу, выслушай меня по крайней мере.

— У меня мало времени. — Амариллис с неохотой пошла за Гифордом к роскошному лимузину. — Если ты обещаешь, что это ненадолго…

— Могу поклясться.

В машине находился еще один человек, но она рассмотрела его, только оказавшись на заднем сиденье, когда было уже поздно.

— Добрый день, мисс Ларк, — поздоровался Мэдисон Шеффилд. — Не могу вам описать, как мы с Остерли ценим ваше согласие помочь нам в решении возникшей проблемы.

Глава 14

— Что все это значит? — проговорила Амариллис, бросая гневный взгляд на Мэдисона Шеффилда. — Я не давала никакого согласия, более того… — Она не договорила, прерванная мягким щелчком закрывшейся дверцы. Амариллис резко повернулась к Гифорду. — Сейчас же выпусти меня, слышишь? Я не намерена никуда ехать.

Гифорд сделал гримасу, но ничего не ответил, машина тронулась с места.

— Гифорд, я к тебе обращаюсь.

— Прошу вас, мисс Ларк, не волнуйтесь. — Голос Мэдисона звучал успокаивающе мягко… Очень мягко. Он сидел, откинувшись на противоположном от нее сиденье, в темном костюме и строгом галстуке — живое воплощение традиционной элегантности. — Я прошу уделить мне всего лишь несколько минут. Уверяю вас, это в интересах нашего любимого города.

— Это — похищение и расценивается в нашем любимом городе как противозаконное действие, — отрезала Амариллис. — Остановите машину и откройте дверь, иначе я заявлю в полицию.

— Не волнуйся, Амариллис, — просящим тоном начал Гифорд, — дай, пожалуйста, Шеффилду возможность изложить суть дела.

— Прошу вас, выслушайте меня, — в глазах сенатора отчетливо отражалась заинтересованность. — Мне необходима ваша помощь. Гифорд сделал все от него зависящее, но, очевидно, он исчерпал свои возможности.

— Вы «пережгли» вчера вечером еще одного концентратора? — И, не дожидаясь ответа, обратилась к Гифорду: — А ты за кого, Остерли? В чем твои проблемы?

— Я не могу найти для Шеффилда достаточно сильного специалиста, способного выдержать полную нагрузку его таланта, — пробормотал Гифорд. — Ты единственная из тех, кого я знал, кто может с этим справиться. У него талант десятого уровня… — Гифорд с беспокойством посмотрел на Мэдисона, — а может быть, и выше.

— Значительно выше, я полагаю, — заметила Амариллис. — Как ты оказался втянутым в это, Гифорд?

— Я не сделал ничего плохого. — Остерли потянулся к галстуку, словно тот сдавливал ему шею. — Предоставлять концентраторов для талантов высоких уровней не считается преступлением.

— Ты не мог не знать, как использует Шеффилд свой талант. — Амариллис не пыталась скрыть свое отвращение.

— Я стараюсь использовать данный мне Богом талант на благо города, мисс Ларк. — Мэдисона явно задели красноречивые намеки Амариллис. — Должен признать, мне иногда сложно управлять моими способностями, но едва ли это моя вина. Я уверен, вы хорошо понимаете, что для талантов выше десятого уровня имеется очень мало наставников, если они вообще существуют.

— Откуда вам знать, — возразила Амариллис. — Вы ни разу не потрудились пройти тест.

— Я считаю это нарушением прав личности, — заявил Мэдисон. — Основатели никогда бы не пошли на то, чтобы подвергнуть естественные способности человека оценке и градации. Но дело не в этом.

— А в чем же?

— Вы нужны мне, мисс Ларк. — Сочный голос сенатора заполнял весь салон автомобиля.

— Вы ждете от меня, что я стану помогать вам собирать деньги на избирательную кампанию? Забудьте об этом. По моему мнению, подобное использование таланта противоречит этическим нормам.

— Я предупреждал, что могут возникнуть сложности. — Гифорд мельком взглянул на Шеффилда.

— Я был бы очень разочарован, если бы ваш прогноз не подтвердился. — Мэдисон с восхищением смотрел на Амариллис. — Я уважаю ваши представления об этике и вызванные этим сомнения. Гифорд старался отговорить меня обращаться к вам за помощью. Но чем больше я слышал о вас, тем отчетливее сознавал, что именно такая помощница мне нужна.

— Что ты ему рассказал? — Амариллис сверкнула глазами в сторону Гифорда.

— Только то, что ты капризная, сухая, строго придерживающаяся нравственных норм, решившая в довершение всего служить для всех и каждого живым воплощением совести.

— Все ясно. — Амариллис почувствовала, как краска заливает лицо.

— Именно это мне и нужно, мисс Ларк, — ласково заметил Мэдисон.

— Не понимаю, — Амариллис даже моргнула от удивления.

— Дело не в отсутствии у меня совести, — коротко рассмеялся Шеффилд. — Уверяю вас, родители воспитали меня в соответствии со строжайшими принципами. В моей семье чтили нравственные ценности Основателей, еще до того как о них заговорили.

— Вам повезло.

— Но, как вам известно, мисс Ларк, существует очень мало принципов, регулирующих и направляющих деятельность неординарных, сверхмощных талантов.

— А никаких особых правил и не нужно, — ответила Амариллис. — Нравственные нормы не меняются с повышением психоэнергетического потенциала личности.

Гифорд картинно закатил глаза и снова поправил галстук.

— Вы не поняли меня, мисс Ларк, — терпеливо продолжал Шеффилд. — Время от времени я испытываю затруднения с моим талантом. Как я уже сказал, мне непросто его контролировать, не говоря о том, чтобы использовать надлежащим образом.

— Это действительно так? — Амариллис забарабанила пальцами по обитой бархатом спинке сиденья.

— Но я решительно настроен направить свои способности на благо нашего города-штата. Чтобы добиться поставленной цели, мне потребуются услуги концентратора полного спектра, помимо высокой квалификации обладающего сильной волей и во всем придерживающегося этических и нравственных принципов. Мне необходим человек, который сможет контролировать мои способности, фокусировать их, направляя парапсихологическую энергию на пользу обществу.

Амариллис пришло в голову, что в течение последних нескольких минут голос Мэдисона приобрел большую силу убеждения. Ей все легче верилось в искренность слов Шеффилда. Что-то уж очень легко верилось.

Она подозрительно покосилась на Гифорда, тот сидел, отвернувшись к окну, не глядя в ее сторону.

— Мисс Ларк, некоторые посчитали бы специалиста с вашими высокими принципами досадной помехой, — доверительно наклоняясь к Амариллис, произнес Шеффилд. Невозможно было устоять перед его обезоруживающей искренностью. — Но я считаю вас ниспосланной Богом. Вы концентратор, которого я искал всю жизнь. Мне нужен помощник в делах и одновременно родственная душа, чьи парапсихологические способности и представления о нравственных ценностях соответствовали бы моим.

Значит, он искал ее всю жизнь. В отличие от других ему ее убеждения не кажутся наивными и вызывающими лишь досадное недоумение. Он оценил по достоинству ее профессионализм и целостность натуры. Она нужна Мэдисону в его борьбе за всеобщее благо.

Амариллис ощутила прилив неподдельной гордости. Наконец-то ей встретился талант высокого класса, разглядевший ее достоинства. Работа с таким сильным и влиятельным человеком доставит истинное удовлетворение как в профессиональном отношении, так и в духовном плане. Как приятно сознавать, что помогаешь гению, нуждающемуся в твоей моральной поддержке. В предложении совместно работать ей виделось наиболее полное воплощение ее замыслов.

Слияние их парапсихологических способностей даст идеальный результат.

— Не знаю, что вам ответить. — Амариллис бросила еще один взгляд на Гифорда, который по-прежнему, не отрываясь, смотрел в окно. — Вы застали меня врасплох. Ваше предложение так неожиданно, сенатор.

— Я понимаю, — иронически улыбнулся Мэдисон, — после того, что произошло вчера вечером, вы имеете полное право с недоверием относиться к моим намерениям.

Амариллис преодолела нахлынувшее желание уйти от этой темы.

— Вы затронули серьезную проблему, сенатор. Ваши вчерашние действия противоречили этике. В высшей степени аморально заставлять людей поддерживать вас, прибегая к парапсихологическому таланту. Уверена, Основатели никогда бы не одобрили ничего подобного.

— Разумеется, вы правы, — сказал Мэдисон, заглядывая ей в глаза. — В свою защиту могу сказать, что вчера вечером меня не волновала поддержка Трента. Разговор с ним служил своего рода «дымовой завесой».

— Что вы хотите сказать?

— Это была моя несколько неуклюжая попытка проверить ваши парапсихологические возможности. — Мэдисон в восхищении покачал головой. — Гифорд рассказывал мне о ваших способностях и о том, что с недавнего времени вы фокусируете для Трента. Должен сознаться, я сомневался в ваших возможностях, как их описал Гифорд. Увидев вас на приеме, я захотел устроить небольшую проверку.

— Вот как.

— Простите меня, но позвольте заметить: я был поражен. Завидую Тренту. Мне никогда не приходилось работать с таким сильным концентратором, как вы.

Амариллис обратила внимание на растущее в ней желание оставить эту тему и забыть об острых углах. Это чувство становилось чересчур сильным. Она сердито посмотрела на Гифорда.

— Прекрати, — сказала она.

— Что прекратить? — наконец оторвался от окна Гифорд.

— Ты для него фокусируешь. Прекрати сию же минуту. Мы оба знаем, что твоих возможностей недостаточно, чтобы справиться со всей мощью его таланта. Ты тоже хочешь «перегореть»?

Гифорд вздохнул, взглянул на Мэдисона и покорно пожал плечами.

И сразу исходившая от Шеффилда искренность вошла в обычные рамки. Воздействие еще оставалось ощутимым, но уже повеяло практицизмом и исчезла прежняя глубина. Прямота подобного свойства всегда ассоциируется с деятельностью политиков, ничего особенного в этом не было.

— Подумайте над моим предложением, мисс Ларк. — Мэдисон продолжал улыбаться, но улыбка его утратила теплоту. — Ведь и вам, как и мне, хорошо известно, как досадно сознавать невозможность в полной мере реализовать свои парапсихологические способности. Возникает чувство, словно на глаза надели шоры, ограничивающие поле зрения. Такое состояние рождает недовольство и раздражение. Природа наделила нас необыкновенными способностями не для того, чтобы мы воспользовались лишь малой долей нашего потенциала.

— Не знаю, какие планы были у природы на этот счет, но я ни в коем случае не стану помогать вам использовать талант в целях, противоречащих этике. — В голосе Амариллис прозвучала непоколебимая решимость.

— Мне бы и в голову не пришло просить вас о чем-либо подобном. Если вы согласитесь со мной, то я со всей ответственностью обещаю: вам не придется применять свои способности для осуществления неблаговидных замыслов. Подумайте об этом, мисс Ларк. Вам представляется возможность посвятить себя служению городу-штату. Вы станете для меня советником и наставником.

Амариллис ответила ему непреклонным взглядом.

— Меня очень мало занимает политика. Прошу вас, сенатор, отвезите меня домой.

Мэдисон поджал свои красиво очерченные губы, но тем не менее склонил голову и любезно ответил:

— Как пожелаете, мисс Ларк. Уверен, вы еще подумаете над моим предложением. Наш тандем будет удачным, мы многого сможем достичь совместными усилиями.

— И вам не стыдно, сенатор? Вы твердите о приверженности традициям Основателей, но истинный Основатель пришел бы в ужас, узнай он, на что вы готовы пойти, ради того чтобы получить губернаторское кресло.

— Дорогая моя, вы болезненно наивны. — Взгляд Мэдисона стал жестким. — Истина в том, что для Основателей главной заботой было защитить и укрепить город-штат. Этим мотивом они и руководствовались в своей деятельности. И я горжусь, что иду по их стопам.

Амариллис не ответила. Она продолжала молчать, пока лимузин не подкатил к ее дому. Никогда раньше этот маленький домик не казался ей таким милым и желанным.

Когда дверца открылась, она сразу заметила Лукаса, стоявшего, прислонившись к своей машине.

— Мисс Ларк, — сказал Шеффилд, взяв Амариллис за руку. — Помните о нашем разговоре. Я предлагаю вам бескорыстное служение обществу. Пост губернатора лишь промежуточный этап. Придет время, и я стану президентом Объединенных Городов-Штатов. И вы будете рядом со мной не только в качестве концентратора, но как моя жена.

— Жена? — выходившая из машины Амариллис даже задержалась от удивления.

— А почему бы и нет? — самоуверенно улыбнулся Шеффилд. — Подумайте об этом. Вы — незаконнорожденная, мисс Ларк, а я могу сделать вас супругой президента, предлагаю вам возможность подняться над тем позором и унижением, которые пришлось пережить вашей семье из-за самого факта вашего рождения.

Амариллис стрелой вылетела из машины и бросилась в объятия Трента.

Она уткнулась лицом ему в грудь и стояла так до тех пор, пока длинный белый лимузин, бесшумно тронувшись с места, не исчез из виду.

— Это уже слишком. Шеффилд зашел чересчур далеко. — Лукас стоял у камина, глядя на пламя. Ему стоило больших усилий скрывать от Амариллис свой гнев. Он опасался, что клокотавшая в нем ярость испугает ее.

Шеффилд пытался привлечь Амариллис, действуя с дьявольской хитростью. Он решил сыграть на добродетели, составлявшей одну из важных черт ее натуры.

— Не волнуйся, Лукас, — сказала Амариллис, уютно расположившись в углу дивана, подобрав под себя ноги. — Я дала ему понять, что не собираюсь с ним работать.

— Мне следовало догадаться, что рано или поздно Шеффилд доберется до тебя. Не так уж много специалистов, способных фокусировать для талантов девятого и десятого уровня, не говоря уже об экстраординарных талантах.

— Гифорд рассказал ему обо мне.

— Скорее всего, Остерли исчерпал весь свой запас концентраторов полного спектра, пытаясь удовлетворить Шеффилда.

— Видимо, так и есть. Дело осложняется. Очевидно, сенатор полон решимости добиться поста губернатора и идти дальше — к президентству. Он произнес целую речь о желании использовать свой талант под контролем квалифицированного концентратора, следящего за соблюдением им этических норм. Но будь у него хоть какие-либо нравственные принципы, он бы не стал применять свой талант, как делает это сейчас.

— Его мораль ничего не стоит, — произнес Лукас. — Ведь он же политик. Но я бы не советовал ему проделывать с тобой такие фокусы, как сегодня.

— Больше это не повторится. Я вполне с этим справлюсь. А вот главный вопрос в том, мог ли Мэдисон убить профессора Ландрета, как ты считаешь?

— Что ты сказала? — отвлекся от своих мыслей Лукас, поворачиваясь к ней.

— Если подумать, у Шеффилда был серьезный повод для убийства, как и у Гифорда. В некотором роде он имел для этого более веские основания. Если бы Ландрету стало известно, что проделывает Шеффилд со своим талантом, он вполне мог пригрозить сенатору разоблачением. И Шеффилд стал опасаться за свою кампанию.

— Перестань ты думать о Шеффилде, у нас и без того хватает проблем.

— Я уже говорила тебе, Лукас, дело совсем не в Шеффилде. — Амариллис не отрываясь смотрела на огонь. — Послушай, нам надо найти эту папку.

— Ты не имеешь ни малейшего представления, где ее искать, — возразил Трент. — И мне бы очень не хотелось, чтобы у тебя появились мысли на этот счет. Каждый раз ты попадаешь в неприятную историю, когда берешься за роль детектива.

— Я не могу отступить, Лукас, мне необходимо знать, что происходит. Постарайся меня понять. Я должна найти ответ на свои вопросы.

Трент вгляделся в ее лицо, освещенное пламенем камина, и отчетливо осознал, что ему не удастся уговорить Амариллис изменить решение. Упрямство, как и нравственное начало, были присущи ей в равной степени. Он знал, что победа не на его стороне.

— Так ты хочешь найти папку? — поинтересовался он. — Найми частного детектива.

— А ты знаешь кого-нибудь? — В ее глазах вспыхнул огонек интереса.

— Да, — ответил Лукас. — Я знаком с одним из них.

На следующее утро Трент, пройдя неторопливо мимо столов двух младших секретарей и клерка, вошел в маленькую, со вкусом отделанную приемную. За большим столом сидела эффектная женщина, одетая в строгий костюм. Лукас отметил, что цветом волос и размерами бюста она поразительно напоминала женщин-концентраторов, которых Лукасу приходилось видеть с Шеффилдом.

— Чем могу помочь?

— Я пришел поговорить с Мэдисоном Шеффилдом.

— Мне жаль, но сенатор сейчас занят, — проговорила секретарша с вежливой улыбкой, испытующе глядя на Трента. — У вас назначена встреча?

— Нет, но можете не беспокоиться, мне не нужна предварительная договоренность. — Лукас с решительным видом пересек приемную и взялся за ручку двери, ведущей в кабинет.

— Сэр, я не могу позволить вам врываться к сенатору. — Секретарша вскочила и с завидной быстротой обогнула стол. — Я вам сказала, что он очень занят, и вам следует записаться на прием, если у вас к нему дело.

Лукас небрежно бросил взгляд на часы: они показывали без десяти десять.

— Запишите меня на десять, оказывается, я пришел немного раньше. — С этими словами он шагнул в кабинет, захлопнув дверь перед самым носом секретарши, затем запер дверь за собой.

Мэдисон Шеффилд в это время говорил по телефону. Разговор был не из легких. Увидев вошедшего Трента, сенатор нахмурился.

— Извини, Боб, вынужден прерваться, позвоню позднее и мы обсудим изменения в счете. — Он медленно положил трубку.

— Много времени я не отниму, — сказал Лукас, не обращая внимания на глухие удары в дверь.

— Что вам нужно?

— Всего пять минут, чтобы кое-что прояснить. — Трент прошелся по пушистому ковру и остановился перед широким столом. — Вам хватило ума стать хозяином этого шикарного кабинета, но, если вы рассчитываете сменить его на офис губернатора, я бы посоветовал вам держаться подальше от Амариллис Ларк.

— О чем вы говорите, Трент, черт возьми?

Лукас оперся обеими руками о стол и наклонился к Шеффилду.

— Она вне игры. Только троньте ее, и можете распрощаться с надеждой стать губернатором нашего расчудесного города-штата. Я достаточно ясно выразился?

— Вы меня не запугаете!

— Как правило, я держусь в стороне от политики, — вкрадчиво начал Лукас, — меня она мало занимает, но для вас я готов сделать исключение.

— Что вы хотите сказать?

— Только то, что я приглашу не кого-нибудь, а самого Нельсона Бэрлтона и расскажу ему, как вы используете свой экстраординарный талант, чтобы заполучить средства на свою избирательную кампанию.

— Вам никто не поверит.

— Публика любит Нельсона Бэрлтона, а еще она обожает скандалы. Но чтобы действовать наверняка, я позвоню тем, кто внес самые крупные суммы пожертвований и сообщу им, что их вынудили отдать деньги движению «Нравственные ценности Основателей» обманным путем.

— У вас нет доказательств.

— В том-то вся соль, Шеффилд. Мне доказательства ни к чему. Я ведь Человек-Лед, тот парень, который выкурил пиратов с островов. Тот человек, кто нашел артефакты. Я даже отказался занять ваше место в сенате. Влиятельные люди из числа ваших спонсоров поверят мне.

— Да как вы смеете! — Шеффилд вскочил с перекошенным от ярости лицом. — Убирайтесь из моего кабинета, пока я не приказал вышвырнуть вас отсюда.

— Держитесь подальше от Амариллис. Если с моей подачи о вас поползут слухи и к делу подключится Нельсон Бэрлтон, вам никогда не отмыться. О вас начнут шептаться, Шеффилд, что вы психоэнергетический вампир. Приходилось о таких слышать? Так говорят об экстраординарных талантах, таких, как вы, например. Ваши спонсоры обратят на это внимание.

— Черт бы вас побрал, Трент, а вы сами кто? Это единственное объяснение всему, что произошло, когда я вчера занялся вами. Вы нашли для себя концентратора, способного работать с талантами выше десятого уровня.

— Вы ошибаетесь, — чуть заметно улыбнулся Лукас. — Я всего лишь талант девятого уровня, у меня есть подтверждающий это документ.

— Какой там к черту девятый уровень, вы много выше десятого. Скорее всего, вам удалось фальсифицировать результаты теста.

— Невозможно. Как вам известно, в тестах не бывает ошибок, они непогрешимы.

— Как вам удалось это сделать? — В глазах Шеффилда появился лихорадочный блеск.

— Никаких уловок с моей стороны, Шеффилд. Просто прошел тест и получил свидетельство таланта девятого уровня — только и всего.

— Скажите, как вы это сумели?

Лукас пожал плечами.

— В отличие от некоторых, мне скрывать нечего.

— Послушайте, Трент, к чему нам ссориться? Мы могли бы быть вместе, а когда я стану президентом, назначу вас вице-президентом.

— Нет, благодарю.

— Я предлагаю вам власть, Трент, настоящую власть.

— Я и без того имею власть, которая мне необходима.

— Дело в Амариллис Ларк, верно? Вам не хочется отпускать ее. Я вас не виню. Но не стоит беспокоиться: концентраторы способны работать с любыми талантами. Мы можем вдвоем пользоваться ее способностями.

Лукасу стоило неимоверных усилий сдержаться и не вцепиться Шеффилду в горло.

— Только троньте ее, и вам конец.

Шеффилд явно старался взять себя в руки. Ему кое-как удалось восстановить самообладание, но далось это с большим трудом.

— Единственное, в чем вы можете меня обвинить, так это в фокусировании свойств личности, но, как известно, подобное не причисляется к талантам.

— Но людям не нравится, когда их пытаются превратить в марионеток, Шеффилд. И крупным вкладчикам вряд ли захочется выглядеть дураками.

— Вон из моего кабинета, не желаю больше ничего слышать!

— Ваша сила ограничивается мощностью работающего с вами концентратора. И пока вы используете концентраторов с обычными возможностями, вы представляете не больше угрозы, чем любой другой шустрый политик. Но если вы попытаетесь приблизиться к Амариллис, можете считать свою карьеру законченной. Не забывайте об этом. — С этими словами Лукас повернулся и вышел из кабинета.

Амариллис поплотнее запахнула пальто и с сомнением оглядела скрытую мраком улицу.

— А ты уверен, что этот Стоунбрейкер — знающий детектив?

— Раф Стоунбрейкер — квалифицированнейший специалист, можешь не сомневаться. — Лукас запер машину и присоединился к Амариллис. — Вся хитрость в том, чтобы уговорить его заняться этим расследованием.

— Мне казалось, что сыщикам всегда нужна работа. По крайней мере, в детективных романах они постоянно заняты поиском клиентов.

— Стоунбрейкер — человек своеобразный, он берется за расследование, если дело его заинтересовало.

— Говори что хочешь, Лукас, но мне здесь совсем не нравится.

— А что здесь не так?

— И ты еще спрашиваешь? Это место напоминает кладбище.

— У тебя слишком богатое воображение, — ответил Трент, беря ее под руку. — Пойдем, поговорим со Стоунбрейкером.

Амариллис окинула взглядом тихую пустынную улицу и подумала, что ее воображение ни при чем. Действительно, вид окрестностей наводил на мысль, что здесь вполне можно было повстречаться с призраками.

Контора Стоунбрейкера помещалась на склоне холма, обращенном к городу. Это был старый район, сплошь застроенный особняками, возведенными состоятельными горожанами в период Поздних открытий. Пятьдесят лет назад отмечалось повальное увлечение архитектурой внушительных, мрачноватых форм, это было своеобразной обратной реакцией на неудержимое кипение энергии и энтузиазм, характерные для периода Ранних открытий.

Но мода на этот стиль быстро прошла. И теперь большинство этих впечатляющих своими размерами угрюмых зданий оказались покинутыми. Их темные громады напоминали причудливых птиц, выбравших холм местом своих гнездовий и внезапно окаменевших. Пустые особняки стояли с запертыми дверями и наглухо заколоченными окнами. Риэлтеры отказывались возиться с гигантами: дело явно представлялось безнадежным. Мало находилось охотников приобрести приходящее в упадок строение. Даже Общество охраны памятников не баловало эти сооружения своим вниманием.

Амариллис поежилась, когда Лукас подвел ее к массивным железным воротам.

— Лукас, мне все это не нравится.

Трент впервые за весь день улыбнулся, хищно блеснув в темноте зубами.

— Тебе здесь все кажется призрачным и странным, что же ты скажешь, побывав у Стоунбрейкера в доме?

— Но зачем надо было идти сюда обязательно ночью? Почему не договориться о встрече в обычные часы?

— А Стоунбрейкер как раз и принимает в это время. Он работает только по ночам.

Лукас не обманул, предупреждая о необычности жилища детектива. Обитель Рафа Стоунбрейкера оказалась нагоняющим страх мавзолеем, освещавшимся старомодными свечами, от пламени которых на каменных стенах плясали длинные причудливые тени. Амариллис не имела возможности как следует оглядеться, но и увиденного было достаточно, чтобы заставить ее содрогнуться. Их проводили в библиотеку, где единственным источником света служил камин. Казалось, в этом доме над всем довлела темнота.

— Не мешало бы пригласить декоратора, Стоунбрейкер, — сказал Лукас, когда за ними закрылась дверь кабинета. — Что-то у тебя мрачновато.

— Подумаю над твоим советом, Трент, — из глубины массивного кресла, повернутого к камину, донесся голос, напоминавший своим звучанием мрачные, погруженные во мрак залы особняка. — Что привело тебя ко мне?

— Дело.

— Естественно. — Во вздохе детектива чувствовалась душевная усталость.

— У моего друга, Амариллис, есть для тебя небольшое дело, если тебя это заинтересует. — Лукас подошел к столику и взял в руки графинчик, наполненный прозрачной сверкающей жидкостью. — Возможно, оно развлечет тебя и избавит от скуки.

— Что у вас за дело?

— Я хочу, чтобы вы отыскали пропавшую папку, мистер Стоунбрейкер, — откашлявшись, сказала Амариллис.

— А вы уверены, что она действительно исчезла? — осведомился детектив.

— Конечно, уверена, — недовольно поморщившись, ответила Амариллис. — Иначе я бы сюда не пришла. Содержимое папки имеет отношение к расследованию гибели одного прекрасного человека. Я как раз этим занимаюсь.

Некоторое время из кресла не доносилось ни звука.

— По опыту могу сказать: как правило, в ходе таких расследований открывается много неприглядных фактов из жизни жертвы.

— Так вас заинтересовало мое предложение или нет? — резко проговорила Амариллис.

— Расскажите, в чем суть дела, — наконец решился Стоунбрейкер.

Амариллис постаралась быть по возможности краткой. Ей хватило нескольких минут. За это время Лукас успел налить себе из графинчика и теперь потягивал прозрачный напиток, уютно устроившись у пристенного столика.

Наконец Амариллис закончила рассказ и приготовилась к отказу, но, к ее удивлению, Стоунбрейкер согласился.

— Я займусь вашим делом.

Амариллис вопросительно взглянула на Лукаса, тот пожал плечами и поставил бокал на стол.

— Ты нашла детектива, — сказал Трент, — давай предоставим ему возможность приступить к работе.

Амариллис без колебаний последовала за Лукасом, опасливо покосившись на кресло у камина.

Спустя несколько минут они уже были за воротами, и Амариллис с облегчением вздохнула.

— Ты сказал, что он немного чудаковат, а мне кажется, он с большими странностями. Стоунбрейкер непростая личность.

— Это верно, его непросто понять.

— Знаешь, Лукас, он мне не понравился, не внушает доверия, сомневаюсь, что ему удастся найти папку. С ним мы только потеряем время.

— Ты говоришь так, потому что настроена против него, — заметил Лукас, отпирая дверцу машины.

— А кто, скажи мне, с одобрением воспримет человека, принимающего посетителей ночью, не имеющего четких принципов профессиональной этики и даже не пользующегося современной системой освещения? — выпалила Амариллис, усаживаясь на переднее сиденье рядом с Трентом. — Я даже не могла рассмотреть его как следует. В этом доме единственный свет от камина и пары свечей.

— Стоунбрейкер прекрасно видит в темноте. — Лукас положил руки на руль. — Это очень пригодилось на островах, когда мы вылавливали пиратов.

— Мне следовало догадаться, — простонала Амариллис. — Это еще один знакомый по кампании против пиратов, правда?

— Да. — Лукас включил зажигание. — Возможно, он и со странностями, но если кто и может найти для тебя эту папку, так это он.

— Все твои друзья — экстраординарные таланты? — зябко передернула плечами Амариллис.

А почему ты решила, что Стоунбрейкер талант? — спросил Лукас, как-то странно взглянув на Амариллис.

— Я ощутила в нем силу. — Она помолчала, затем добавила. — То же самое я почувствовала и при встрече с Ником Частином. Они такие же сильные таланты, как и ты, верно?

— Возможно. — Лукас пожал плечами. — Но ни один из них не горел желанием пройти тест, им также не приходилось встречать концентратора, способного выдержать полную мощь их таланта.

— Меня это не удивляет. Ни один уважающий себя специалист не станет работать с талантом, не прошедшем аттестацию.

— Капризы, одни капризы.

Глава 15

— Амариллис, дорогая, я слышала, у тебя сегодня намечается важное событие, — проговорила Грейс Прауд, задержавшись на пороге кабинета Амариллис. — Мне сказала Клементина, что в четыре у тебя встреча с консультантом из брачного агентства.

Амариллис оторвалась от своих записей — она составляла счет, чтобы отослать клиенту, — и вымученно улыбнулась. Грейс ей нравилась, как, впрочем, и всем другим. Она принадлежала к тому типу людей, которые сразу способны пробудить к себе симпатию.

По характеру Грейс была полной противоположностью Клементине, выделяясь спокойным и уравновешенным нравом, тогда как Клементине были присущи частые смены настроений. Своей мягкой манерой говорить она также была не похожа на резкую и громогласную подругу. В отличие от любящей крикливые, вызывающие туалеты Клементины, Грейс одевалась со вкусом.

Сегодня Грейс была одета в один из своих элегантных деловых костюмов, превосходно сидевших на ее отличной фигуре. Туфли на высоком каблуке и чулки гармонировали по тону с бледно-голубым пиджаком и юбкой. Клементина как-то рассказала Амариллис, что Грейс все свои костюмы шьет у портнихи в Нью-Портленде.

— Привет, Грейс. — Амариллис отложила ручку. — Да, сегодня действительно важный день.

— Не видно, чтобы тебя это радовало. — Грейс подняла вверх свои четко очерченные брови.

— По правде говоря, я немного волнуюсь.

— Не беспокойся, в этом случае все испытывают то же самое. У меня во время беседы в кабинете консультанта случился нервный приступ. — Грейс улыбнулась своим воспоминаниям. — Но не передать мое состояние, когда мне представили Клементину как наилучший вариант. У меня чуть сердце не остановилось.

— О чем речь? — За спиной Грейс в проеме двери возникла Клементина. — Грейс, не надо трогать Амариллис, она и без того чуть жива.

— Я только хотела сказать, — спокойно заметила Грейс, — что в агентстве хорошо знают свое дело. Они справляются с этим лучше, чем сделали бы это мы сами.

— Точно, скоро пятнадцать лет, как мы вместе, — довольно улыбнулась Клементина. — Нечего и говорить, без помощи агентства нам с тобой никогда бы не соединиться. Если бы мне пришлось самой выбирать, я бы сбежала подальше при виде тебя. До конца жизни не забуду тот нелепый розовый костюмчик, что был на тебе в тот день.

— Наш союз с Клементиной — доказательство того, что противоположности могут иногда слиться в единое целое. — Грейс ободряюще улыбнулась Амариллис. — В брачных агентствах достаточно опытные психологи, чтобы в этом разобраться. На который час назначена встреча?

— Через полчаса. — Амариллис взглянула на Клементину и снова перевела взгляд на Грейс. — Можете мне что-нибудь посоветовать?

— Пожалуй, — ответила Грейс, — не пытайся притворяться. Консультанты, таланты-психологи, работающие с сильными концентраторами, без труда определят, что ты стараешься казаться не такой, как на самом деле.

— Да, детка, вот уж где не стоит обманывать, — бодро добавила Клементина. — От этой беседы зависит твоя судьба.

Амариллис почувствовала, что внутри у нее все оборвалось. Она вскочила и заторопилась к двери.

— Извините, мне нужно выйти, что-то стало нехорошо.

— Итак, мистер Трент, мы установили ваше отношение к отдыху и увлечениям, — заключил Хобарт Бат, пробежав глазами страницу, прежде чем с довольным видом перевернуть ее. Работа явно доставляла ему удовольствие.

Небольшого роста подвижный консультант определенно питал слабость к жилетам с ярким рисунком и украшениям из золота. Рядом с ним сидела немолодая женщина — его концентратор.

Во время изнурительной беседы Лукас временами чувствовал действие таланта Хобарта.

Не имея возможности сфокусировать без создаваемого Амариллис кристалла свой талант, Трент не мог точно определить, в какой степени полагался Бат на свои парапсихологические способности. Лукаса это мало занимало, настроение у него было отвратительное. Он чувствовал себя в западне, огромной клетке, дверца которой медленно закрывалась за ним.

— Теперь перейдем к другому вопросу, остановимся более подробно на вашем отношении к сексу, — бодро провозгласил Хобарт.

— Секс? — Лукас удивленно уставился на психолога. — Что здесь надо обсуждать?

— Вы получаете удовольствие от предваряющих ласк или предпочитаете обходиться без этого? Другими словами, важны ли для вас ласки?

— А стоит ли обсуждать это с такими подробностями? — Лукас покосился в сторону женщины.

— Пусть вас не смущает присутствие миссис Дрейк. Ей приходилось присутствовать на сотнях подобных бесед, так какие ваши предпочтения?

Лукасу вспомнилось усиленное фокусной связью, не поддающееся описанию чувство близости, пережитое им с Амариллис. Без этого ощущения секс уже никогда не доставит ему такое удовольствие.

— Ничего против не имею, — ответил Лукас.

Амариллис, словно завороженная, следила, как психолог переворачивала страницу.

— Итак, мы поговорили об отдыхе и увлечениях, теперь перейдем к вашим пристрастиям в сексе. — Миссис Ритон подняла глаза на Амариллис. Это была приятная женщина лет сорока, без сомнения, знающая свое дело.

Амариллис вспыхнула и взглянула на сидевшего рядом с миссис Ритон концентратора.

— Разве это необходимо?

— Не нужно стесняться. Амариллис, мы — специалисты, и это не праздное любопытство, — миссис Ритон ободряюще улыбнулась. — Уверяю вас, секс является важной составной частью брака. Вам нравятся продолжительные ласки?

— Ласки? — Амариллис вспомнила о захватывающем все ее существо чувстве близости, которое переживала с Лукасом. Она кашлянула и ответила, избегая невозмутимого взгляда концентратора: — Да, ласки очень важны.

С отчетливым шелестом Хобарт Бат перевернул страницу.

— Согласны вы или нет со следующим утверждением: «Брак — нерасторжимый союз на всю жизнь, но любовные связи допустимы, если соблюдать при этом осторожность, чтобы не страдала честь семьи».

Лукас вспомнил холодную пустоту, поселившуюся в душе, когда он узнал, что Дора ушла к другому мужчине.

— Я против, категорически против.

Миссис Ритон ждала с ручкой наготове, чтобы записать ответ на свой вопрос.

Амариллис вспомнила родителей, которых не знала. Перед ее глазами возникла виденная как-то раз фотография смеющегося зеленоглазого мужчины, Мэтью Бейли. Ее мать забеременела от него, хотя он и не мог на ней жениться. В воображении Амариллис появилась и другая фотография, с которой смотрела ее мать, Юджиния, беззаботная и беспечная в свои восемнадцать лет. Эти два снимка запечатлелись в сознании Амариллис. Связь этих людей повлекла за собой последствия, тяжело отразившиеся на обеих семьях и неотступно преследовавшие их долгие годы.

— Вы моя бабушка?

— У тебя нет бабушки, ты незаконнорожденная.

Внезапно резкая боль пронзила Амариллис. Она опустила голову: пальцы ее крепко сжались в кулак, а ногти глубоко вонзились в кожу.

— Я считаю такое положение недопустимым, — тихо проговорила она.

Лукас бросил на Хобарта Бата свирепый взгляд.

— Черт побери, что значит, как я справляюсь с гневом? Никак, злюсь и все. Долго еще продлится это дурацкое интервью?

— Я считаю, что эмоции нужно выражать свободно, — сказала Амариллис и одновременно вспомнила все обидные прозвища и насмешки, которые ей приходилось сносить в детстве. — Но необходимо сдерживать себя, чтобы не задеть чувства других.

— Еда? — Лукас задумался всего на мгновение. — Больше всего люблю домашнюю пищу, потому что она означает семью. Неважно что, лишь бы это было приготовлено дома.

— Еда? — Амариллис задумчиво сдвинула брови. — Иногда можно сходить в ресторан, но все же чаще семья должна есть дома. Съедаемая нами пища в значительной степени влияет на взаимосвязанные системы нашего организма. Добиться сбалансированного питания и обеспечить этим наилучшее усвоение фруктов и овощей можно, только готовя пищу в домашних условиях.

— А как бы вы охарактеризовали ваше отношение к деньгам, Амариллис? — улыбнулась миссис Ритон.

На этот раз вопрос оказался простым, и Амариллис облегченно вздохнула.

— Я считаю, что домашнее хозяйство должно вестись на основе умело спланированного семейного бюджета. Необходимо тщательно фиксировать все источники доходов. Каждый месяц следует часть средств откладывать. Все счета должны быть вовремя оплачены. Нельзя допускать просрочки. Брать кредит или ссуду можно только в крайнем случае, если предстоит очень дорогостоящая покупка, как дом, например. В остальном лучше ссуд избегать.

— Перейдем к вопросу о деньгах. — Хобарт коротко рассмеялся. — Полагаю, это интересная для вас тема, мистер Трент. Любой, кто заработал столько денег, сколько вы, наверняка имеет определенное мнение на этот счет.

Лукас задумался. Он никогда не ставил перед собой цель разбогатеть. Он занимался поиском «студня» во-первых, потому что у него это хорошо получалось, а во-вторых, у него была возможность оправдать долгие дни, проведенные в джунглях, где он мог остаться один на один со своим талантом, заявлявшем о себе сводящими с ума всплесками.

Сначала деньги давали возможность удержаться на плаву, позволяли организовывать новые экспедиции. Но со временем они как бы зажили своей собственной жизнью. Ему требовались средства, чтобы поддерживать все возрастающее количество людей, зависевших от него. Необходимо было выполнять контракты. Молодые инженеры, полные энтузиазма, стремились вести разведку дальше, для этого тоже требовались деньги.

В один прекрасный день Лукас осознал, что экономика Западных островов стала целиком зависеть от компании «Лоудстар». На нем лежала особая ответственность.

Состояние его росло, но деньги тем не менее никогда не имели для него решающего значения. И никакие прибыли не могли заполнить пустоту, грозившую образоваться в его душе после замужества Амариллис.

— Легко приходят, легко уходят, — сказал Лукас.

Амариллис вернулась домой после шести. Переступив порог, она почувствовала себя выжатой как лимон. Беседа оказалась чересчур тяжелым испытанием, и она надеялась, что больше ей не придется проходить через него. Каждый вопрос резкой болью отзывался в ее сердце, заставляя еще острее сознавать, что ее отношения с Лукасом обречены.

Амариллис в прихожей сбросила туфли и повесила пиджак в шкаф. Полная апатия охватила ее. Она поплелась на кухню, вяло рассуждая, что на ужин надо приготовить салат.

В холодильнике бросилась в глаза бутылка зеленого вина, убранная туда утром и привлекавшая больше, чем лежащий рядом салат.

Амариллис взяла вино и поставила его на стол. Штопор нашелся не сразу: Лукас положил его в другой ящик. Ничего удивительного. В отличие от нее, он не придерживался методичного подхода к домашнему хозяйству.

«Но скоро мне не придется беспокоиться об этом», — думала Амариллис, выкручивая пробку.

Она налила бокал и подняла его за успехи науки в деле подбора супружеских пар. «Это единственный верный путь», — напомнила себе Амариллис, отпив зеленого вина.

Она собиралась сделать еще глоток, но услышала, как открывалась входная дверь.

— Амариллис, — позвал Лукас, голос его звучал так, словно он вернулся домой после изнурительного рабочего дня в офисе.

Амариллис наполнила еще один бокал и пошла ему навстречу, но, увидев его, остановилась.

Он закрыл дверцу шкафа в прихожей и повернулся к ней. У Амариллис сжалось сердце при виде его мрачного лица. Она протянула ему бокал.

Лукас подошел к ней, взял вино и залпом отпил половину.

— Не нужно так переживать, — принужденно улыбнулась Амариллис. — Как заметила сегодня моя начальница, речь идет о будущем.

— Верно. — Лукас поставил бокал на полку и потянулся к Амариллис. — От этого зависит моя дальнейшая жизнь.

Его объятие было сильным и одновременно нежным. Амариллис уткнулась лицом в его плечо и изо всех сил прижалась к нему.

Через мгновение она открыла свое сознание. Он уже ждал, пока она установит фокусную связь. Она построила кристалл, и сквозь него сверкающим хаотичным потоком устремилась парапсихологическая энергия Лукаса.

Они долго стояли в прихожей, тесно обнявшись.

Была середина дня понедельника. Не успел Лукас положить трубку, как снова раздалась трель телефонного звонка. Трент с досадой смотрел на аппарат, размышляя, не пора ли сменить номер его личного телефона, слишком многим он стал известен.

— Трент слушает, — рявкнул в трубку Лукас.

— Это ты, Лукас, — раздался испуганный голос Амариллис. — У тебя все в порядке?

— Извини, я как раз собирался тебе позвонить.

— Надеюсь, ты хотел сообщить мне новости от Стоунбрейкера.

— Нет, мне он еще не звонил.

— Ха, так я и знала. А ты еще меня убеждал, что он опытный детектив и способен найти все, что требуется.

— Амариллис, но мы совсем недавно разговаривали со Стоунбрейкером. Сегодня только понедельник, у него было слишком мало времени.

— Он бы мог работать значительно эффективнее, если бы делал это в обычные часы.

— Передам ему твой совет. — Лукас откинулся на спинку кресла и устремил взгляд в окно. — Но я хотел поговорить с тобой о другом.

— О чем же?

— Только что звонил Диллан, он спрашивал разрешения поужинать со мной сегодня.

— Может быть, родители в конце концов позволили ему работать в «Лоудстар», — предположила Амариллис.

— Сомневаюсь, скорее всего, Диллан нуждается в совете, а я не представляю, что сказать ему.

— Пусть он выговорится. Из твоих слов я поняла, что он видит в тебе старшего брата.

— Значит, ты не возражаешь?

— Если ты поужинаешь с Дилланом? Конечно, нет. У меня есть кое-какие дела дома, а еще я давно собираюсь почитать новую книгу. Не беспокойся, я найду, чем себя занять.

— Позвоню тебе, когда мы закончим. Если не будет слишком поздно, я смогу подъехать. — Лукас потер переносицу. У них впереди оставалось не так много ночей, и ему не хотелось терять ни одной.

— Это будет замечательно, — ласково ответила Амариллис.

«Что-то шло не так. Фокусная связь теряла свою нейтральность. Возникало и нарастало чувство близости. Его мужская сила ощущалась все острее, возбуждала ее чувства. Ей казалось, на нее опускается покрывало, плотное и мягкое, как бархатная темнота ночи.

Его желание, растворенное в парапсихологической энергии, вспыхивало ослепительным светом, проходящим через кристалл. Это возбуждало Саманту и одновременно будило в ней чувство тревоги.

«Так быть не должно», — думала она, когда его губы коснулись ее губ. Ей приходилось фокусировать для многих талантов. И никогда контакт не затрагивал чувств, всегда оставаясь нейтральным, не отличаясь от рукопожатия степенью эмоционального воздействия.

— Не нужно бояться, — шепнули его губы. — Ты создаешь кристалл. Я не могу без тебя обойтись. Связь между нами под твоим контролем.

Но Саманта уже не чувствовала прежней уверенности, что соединяющая их подсознание связь в ее руках. Его сила обволакивала ее незримой пеленой. Она, явно ощущала его мощь, никогда раньше ей не приходилось встречать талант такой силы, как у Джастина.

«Что, если все, что рассказывают об энергетических вампирах, — правда?» — промелькнула у нее мысль, в то время как его поцелуй становился все настойчивее. Говорят, что такие вампиры способны незримыми нитями привязать к себе сильного концентратора и использовать его в своих темных замыслах.

Если неистовое пламя его таланта не сожжет ее, — а она не ощущала никаких признаков, указывающих на это, — тогда опасность для нее становилась вполне реальной.

Его энергетическая мощь неотвратимым, стремительным потоком неслась сквозь кристалл. В этот момент Саманте стало ясно, что Джастин Сен-Клер мог держать ее сознание в своей власти, так же как и ее чувства.

— Нас соединяет желание, — шептал он. — Ты ведь этого не боишься?

Но она боялась и ясно понимала, что необходимо действовать, пока не поздно».

Телефонный звонок не дал Амариллис узнать, какой способ борьбы с психоэнергетическим вампиром избрала героиня нового романа Орчид Адамс.

Амариллис отметила страницу, на которой остановилась, закрыла книгу и сняла трубку.

— Слушаю.

— Это Амариллис Ларк? — Голос в трубке, пониженный до шепота, тем не менее казался знакомым.

— Да, а кто говорит?

— Это я, Вивьен Хаглстоун.

— Я не знаю никого по имени Вивьен Хаглстоун.

— Вивьен в Вуалях, — уточнила стриптизерша. — Вы приходили ко мне после одного из моих выступлений, еще расспрашивали о Джонни Ландрете.

Амариллис резко села на диване.

— Да, Вивьен, я вспомнила. Что произошло? В вашей памяти всплыло что-то важное?

— Дело тут посложнее. Я ничего не забывала. Просто посчитала, что не стоит всего вам рассказывать, тогда у меня были на то причины, вы понимаете? Но сейчас мне кажется, будет лучше все рассказать о нас с Джонни.

— Слушаю.

— Джонни кое-что оставил у меня на хранение, говорил, что не хочет, чтобы это попало в чужие руки.

— Папка? — Амариллис стиснула в руке трубку.

— Откуда вы узнали?

— Неважно. Она все еще у вас?

— Да, и я хотела об этом с вами поговорить. Она в надежном месте, но думаю, мне лучше от нее избавиться. Все как-то запуталось. Послушайте, не могли бы вы подъехать и забрать ее у меня? Сжечь ее будет просто несправедливо. Для Джонни она много значила.

— Я буду у вас через пятнадцать минут, — сказала Амариллис, бросив взгляд на часы.

— Приезжайте одна, мне не очень понравился вид того парня, с которым вы были в прошлый раз, он на меня страх нагоняет.

— Да, иногда он производит именно такое впечатление. Но не волнуйтесь, я приеду одна. Откуда вы звоните?

— Из моей гримерной. У меня перерыв в выступлениях. Следующий сеанс через полтора часа. Возьмите такси, тогда вам не придется оставлять машину в переулке, здесь по вечерам не очень спокойно, ну, вы понимаете? Но на главной улице достаточно безопасно.

— Приеду, как только закажу такси.

Амариллис положила трубку и тотчас набрала номер транспортного агентства.

Спустя несколько минут, уже собравшись уходить, она вспомнила, что ей должен был позвонить Лукас после ужина с Дилланом. Он забеспокоится, если она не ответит.

Амариллис почти бегом вернулась в гостиную и торопливо наговорила сообщение на автоответчик.

Затем, не теряя времени, вышла из дома и увидела ждущее у тротуара такси.

В центре района Фаундерс-сквер жизнь кипела, как всегда. Было десять часов вечера, но призывные огни клубов и казино могли поспорить своей яркостью с солнечным светом в жаркий полдень.

Амариллис вышла из такси перед клубом «Син-Сити» и огляделась: улицу сплошь заполняли снующие в разных направлениях машины. Она подумала, что после разговора с Вивьен ей не составит труда уехать домой.

— Спасибо, ждать не нужно, — сказала она, протягивая достаточные, по ее мнению, чаевые.

— Будьте спокойны, не буду, — поморщился водитель, явно недовольный полученной суммой.

Амариллис не обратила на его резкий тон внимания. Засунув руки поглубже в карманы пальто, она направилась сквозь толпу к двери, ведущей за кулисы клуба.

На этот раз перед дверью не возвышался могучий охранник, что избавляло ее от неприятной необходимости идти на подкуп. Очень удачно. В кошельке у нее было всего лишь несколько долларов, а еще предстояло вернуться домой.

Амариллис открыла знакомую дверь и вошла в узкий коридор. Дверь за ней закрылась. Амариллис остановилась, давая глазам время привыкнуть к тусклому свету. Коридор наполнял приглушенный гул, пол мелко дрожал под ногами. Она помнила, что шум производила музыка на сцене.

Амариллис повернулась и пошла по коридору, считая про себя двери. Чем дальше углублялась она в дебри клуба, тем явственнее слышался грохот оркестра.

Дверь со звездой оказалась закрытой. Амариллис постучала. Ответа не последовало.

— Мисс Хаглстоун! — Амариллис прижалась ухом к двери. — Вивьен! Это я, Амариллис Ларк.

И снова никто ей не ответил. Музыка докатывалась до нее тяжелыми волнами. Амариллис взялась за ручку двери и стала осторожно ее поворачивать.

Дверь легко открылась. Амариллис уловила слабый запах дыма, как будто кто-то зажег свечу.

— Вивьен, я пришла. — Она заглянула в комнату. В центре потертого ковра лежала бесформенная груда пурпурных вуалей. Казалось, Вивьен сбросила в спешке свой костюм и оставила его на полу.

Но, приглядевшись, Амариллис заметила выглядывавшие из-под легких вуалей отделанные перьями туфли на высоких каблуках.

— Вивьен?! — Амариллис вошла в комнату, в первую минуту ей показалось, что стриптизерша упала и потеряла сознание.

Она склонилась над лежащей на полу женщиной, и в этот момент дверь гримерной закрылась.

— Вивьен, — позвала Амариллис.

Под ногами у нее захлюпало, ковер сильно намок. Она присмотрелась и увидела темное растекшееся пятно.

Крик замер у нее в горле.

Тонкий ковер и несколько слоев вуалей пропитались кровью. Лужа натекла из огромной раны во лбу Вивьен.

Амариллис собиралась коснуться плеча женщины, но теперь в ужасе отдернула руку. Она с трудом выпрямилась, ее мутило, все плыло перед глазами. Пульсирующие звуки музыки сотрясали стены.

Амариллис повернулась и бросилась к двери. Надо было позвать на помощь. Но, открыв дверь, она обнаружила за ней темноту. Кто-то погасил и так слабый свет, освещавший узкий коридор.

Потом на уровне подсознания она почувствовала беспокойство.

Это длилось всего несколько мгновений, но их оказалось достаточно: она узнала знакомое ощущение. Сильный, но несфокусированный талант пытался нащупать энергетический контакт. Амариллис уловила настойчивость в этом поиске, это означало: талант находится в сильном волнении, напряжении или под влиянием стресса.

Кто-то неведомый поджидал ее в непроглядной тьме коридора.

Глава 16

Несколько мгновений, отмеряемых ударами сердца, показались Амариллис вечностью — она поняла не только то, что кто-то ее ждет, ей стало ясно, что она, стоя в освещенном проеме двери, представляет отличную мишень.

Амариллис отскочила назад, в комнату, и захлопнула за собой дверь. Пальцы ее неистово дрожали, так что только с третьей попытки ей удалось запереть замок.

Ей пришло в голову, что дверь гримерной — весьма ненадежная защита. Даже для нее не составило бы труда проломить ее кулаком, и если кто-то решит проникнуть в комнату, то сделает это без особых усилий.

Амариллис прислонилась спиной к тонкой двери и, стараясь не смотреть на тело Вивьен, стала внимательно разглядывать крошечную гримерную в поисках другого выхода. Взгляд ее остановился на двери туалета. Она вспомнила, как Вивьен жаловалась на необходимость пользоваться одним туалетом с Иолантой. Значит, оттуда должен быть выход в другую гримерную.

Амариллис задержала дыхание и осторожно обошла груду набухших от крови вуалей. Подойдя к туалету, она открыла дверь. Запах гари в крохотном помещении чувствовался еще сильнее. В противоположной стене находилась другая дверь.

Амариллис погасила свет и вошла в туалетную комнату, закрыв за собой дверь в гримерную Вивьен. Она нащупала задвижку на другой двери, а открыв ее, оказалась в темноте.

Медленно, с опаской вошла она в комнату и сразу же споткнулась о ножку стола. В грохоте музыки утонули звук удара и вскрик Амариллис.

Не решаясь включить свет, чтобы его не было видно из-под двери, ведущей в коридор, она ощупью двинулась через комнату.

Наконец ее пальцы коснулись ручки двери, и в этот момент Амариллис ощутила мимолетный всплеск энергии, похожий на легкое дуновение ветерка. Сильный талант находился где-то поблизости. Закравшийся в душу страх оживил в сознании картины виденного фильма, где змея в поисках добычи ощупывает пространство своим языком.

Амариллис размышляла, случайно ли убийца пользовался несфокусированной энергией. Скорее всего, он таким способом пытался обнаружить ее. Вслед за этой мыслью пришла другая, еще более пугающая. Если она чувствовала силу таланта, то и он вполне мог уловить ее энергию. Конечно, она концентратор, а не талант, но энергия оставалась энергией. В процессе работы Амариллис излучала ее достаточно. Под действием стресса ее сознание, как и у талантов, выбрасывало всплески энергетической активности.

Ей нельзя оставаться дольше в гримерной Иоланты. Амариллис чувствовала, что за ней следят. Ужас охватил ее при мысли, что эта комната может превратиться в ловушку. Следовало на что-то решаться.

Амариллис пригнулась пониже, взялась за ручку двери и стала ждать. Когда стены вздрогнули в унисон мощному крещендо, она, затаив дыхание, потихоньку открыла дверь.

Ее встретила темнота, еще более плотная, чем полумрак гримерной. Свет по-прежнему не горел. Неизвестный убийца явно предпочитал покров темноты.

Амариллис тянуло вскочить и побежать. Но она подавила этот порыв, так как понимала, что должна двигаться медленно и не выпрямляться. Убийце также мешала темнота. Но стоит ей побежать, и он услышит ее и может выстрелить вслепую из пистолета, из которого была застрелена Вивьен. Вероятнее всего, он прицелится в грудь.

Амариллис выползла в коридор на четвереньках. Ей приходилось только надеяться, что громкая музыка скроет любой шорох. Не приходилось сомневаться, что убийца поджидает ее со стороны выхода. Оставался только один путь.

Амариллис повернула налево и поползла по темному коридору. Она не имела представления, куда ведет этот коридор, единственное, что она знала точно: он должен где-то кончиться.

До нее докатилась еще одна волна энергии. Убийца двигался вслед за ней. Страх охватил Амариллис. Она заставила себя не впадать в панику, ей необходимо было добраться до безопасного места.

Пол в коридоре вибрировал в такт музыке. Потертый ковер колол ладони, колени горели.

И снова рядом с Амариллис промелькнуло жало энергетического импульса. На этот раз интенсивность его уменьшилась. Теперь она по-другому ощущала энергетический поток, это было похоже на дрожащий свет свечи. Амариллис сказала себе, что с расстоянием уменьшается способность таланта и концентратора чувствовать друг друга.

Амариллис поползла быстрее, одновременно стараясь как можно глубже спрятать в сознании собственную силу.

— Я все рассказал отцу, — невесело улыбнулся Диллан, сидевший напротив Трента.

— Я знаю, — ответил Лукас, медленно разделяя на части большой кусок рыбы, отливающий медью. — Ко мне заходил твой отец.

— Этого я и боялся. — Улыбка угасла на лице Диллана. — И что же он сказал?

— Старался вернуть твой долг. Я ответил, что мы с тобой обо всем договорились, и он к этому не причастен.

— Я говорил ему то же самое, — немного приободрился Диллан. — Он сильно разозлился.

— Хочешь мое мнение?

— Да.

— Мне показалось, что у него сложилось также и благоприятное впечатление. — Лукас поддел на вилку кусок рыбы. — Пойми меня правильно, естественно, он был возмущен долгом, но в то же время увидел, что ты сам собираешься выпутываться из этого положения.

— Ты считаешь, он изменил свое мнение? — В глазах Диллана вспыхнула надежда.

— Не знаю.

— Лукас, я хочу тебя кое о чем попросить. — Диллан решительно стиснул зубы.

— Я этого и боялся. — Лукас отложил в сторону вилку. — Пока ты не сильно увлекся, должен тебе заметить, что я не отличаюсь завидной интуицией и пониманием людей. Если ты попросишь у меня совета, как вести себя с родителями, я не смогу тебе ничем помочь, у меня в этом никакого опыта.

— Мои отношения с родителями — это мои проблемы, а я хотел просить тебя принять меня на работу.

— Ты действительно хочешь этого? — Лукас испытующе посмотрел на Диллана.

— Да, мне нужно вернуть долг, и лучше всего будет пойти в компанию «Лоудстар». Я правда так считаю, Лукас.

— А как же родители?

— Мне необходимо сделать этот шаг. Скажу им обо всем и буду надеяться на лучшее, что все в итоге обойдется. А если дожидаться их согласия, можно прождать всю жизнь. Со временем отец, возможно, поймет меня, а вот мама — вряд ли. Она всегда будет винить «Лоудстар» в гибели Джексона.

Лукас колебался.

— Твоя мать возненавидит меня, если я возьму тебя на работу.

— Но что это меняет? — тихо проговорил Диллан. — Она и без этого ненавидит тебя с того самого дня, как пришло известие о гибели Джексона.

Прямота Диллана подействовала на Лукаса как холодный душ.

— Она ненавидит «Лоудстар».

— Но «Лоудстар» — это ты. Ты всегда олицетворял компанию. Она была твоей до вашей встречи с Джексоном, и после его гибели ты снова ее хозяин. Для матери вы неразделимы.

— Да, знаю, — сказал Лукас и подумал: «Да и какая разница теперь». Он никогда не был по-настоящему членом семьи Рай. Всего лишь знакомый и деловой партнер. Теплое отношение к нему в прошлом Беатрис объяснялось лишь прагматическими соображениями.

— Извини, Лукас.

— Все нормально.

— Старайся не принимать это близко к сердцу. Ты ведь знаешь, как матери все воспринимают.

Лукас не стал возражать против последнего утверждения.

— Ну хорошо, если хочешь получить работу и готов выдержать гнев родителей, считай, что ты принят в компанию. Зайди завтра утром в отдел кадров.

— Спасибо. — Диллан расплылся в улыбке. — Отлично, не могу дождаться, когда попаду на острова.

— Один совет перед отъездом.

— Слушаю?

Лукас критически оглядел Диллана, одетого в стиле Западных островов — последний крик моды.

— Не бери с собой этот наряд на острова, там так никто не одевается. Тебя засмеют в Порт-Леконнере. Приедешь и купишь что-нибудь подходящее.

Молодой человек счастливо рассмеялся, переполненный нетерпеливым ожиданием будущего, от чего у Лукаса потеплело на душе.

Час спустя Трент задержался у телефона в холле ресторана. Он набрал номер Амариллис в надежде, что она еще не спит. Ему хотелось поговорить с ней. Он все чаще и чаще ловил себя на мысли, что ему хочется поделиться с Амариллис своими планами. В этот вечер он собирался поговорить с ней о Диллане. В трубке зазвучал автоответчик.

— Это Амариллис Ларк. Я не могу сейчас подойти к телефону. Если это Лукас, я в районе Фаундерс-сквер. Мне позвонила Вивьен, она хочет со мной поговорить. Не беспокойся, я взяла такси. Когда вернусь, позвоню тебе и все расскажу.

— Проклятье! — Трент с досадой опустил трубку на рычаг.

— Что-то случилось? — спросил Диллан.

— Мне надо поехать в Фаундерс-сквер, — ответил Лукас, направляясь к двери. — Не забудь зайти завтра в отдел кадров.

— Не беспокойся, — крикнул вслед Диллан, — я помню.

Внезапно из темноты коридора сзади до Амариллис докатилась новая энергетическая волна. Мощный талант нащупывал фокусную связь.

Но это был уже не тот талант, что преследовал ее.

Сильный энергетический импульс требовал открыть сознание. Возникшее одновременно ощущение близости немедленно указало, кто это.

Лукас. Он находился где-то внутри здания.

Амариллис чуть не зарыдала от радости. Она проползла между двумя огромными деревянными ящиками и почувствовала, что волна слабеет, она не успела открыть сознание.

Амариллис еле удержалась, чтобы не вскочить и не позвать Лукаса, она боялась упустить возможность установить контакт. Стоило ей об этом подумать, как снова появился энергетический след ее преследователя.

Убийца все еще находился рядом в темноте коридора.

Амариллис напряженно думала. Ей необходимо было дать о себе знать Лукасу. Она приготовилась установить с ним контакт, как только снова почувствует его энергетическую волну.

Ей пришло в голову, что она рискует, собираясь использовать свои способности концентратора, чтобы сообщить о себе Лукасу.

Амариллис не боялась, что убийца перехватит фокусную связь с течение тех нескольких секунд, пока она строит кристалл. Хотя она и зачитывалась романами об энергетических вампирах, но была достаточно искушенным специалистом в области фокусных контактов, чтобы поверить, что преступный талант в действительности способен установить над ней контроль.

Опасность состояла в другом. При установлении контакта с Лукасом ее сознание будет открыто на короткое время. Этим мог воспользоваться убийца и понять, где она находится.

Но надо было на что-то решаться. Если Лукас не сможет вступить с ней в контакт, он подумает, что ее нет в здании, и не узнает, какой опасности она подвергается.

И снова дуновением ветра из темноты возник энергетический поток Лукаса. Амариллис подхватила этот сигнал, словно качающуюся под куполом цирка трапецию, и установила контакт. Энергия устремилась сквозь кристалл хаотичными лучами света. Амариллис пыталась представить, какому чувству они соответствовали: радости, гневу или отчаянию. Этого она сказать не могла. Но, по крайней мере, он теперь знал, что она где-то рядом.

Амариллис пожалела, что не существовало телепатической связи. Теперь она очень бы пригодилась, чтобы обменяться мыслями с Лукасом.

Амариллис старалась придумать, как предупредить Лукаса об опасности, и в этот момент на нее из темноты пахнуло одеколоном. От неожиданности она отвлеклась, и контакт прервался.

Грохочущая музыка поглощала все звуки, но не запахи. Амариллис отчетливо чувствовала присутствие мужчины, запах одеколона что-то ей напоминал. Но это был не Лукас, тот вообще не пользовался одеколоном.

Убийца находился совсем близко. Амариллис подумала, не мог ли он уловить волны страха, исходившие от нее подобно каким-то ужасным, но очень стойким духам.

Амариллис пошарила вокруг в надежде найти какую-либо вещь, чтобы использовать ее для защиты. На полу ничего не оказалось, тогда она медленно встала и начала ощупывать ящики. Музыка растворяла все звуки.

Крышка на ближайшем из них была открыта. Внутри лежали какие-то тяжелые предметы.

Амариллис выбрала один наугад, он показался достаточно увесистым, ее не интересовало, что это было, главное, она могла его удержать в руке.

Амариллис скорее угадала, чем увидела движущуюся во тьме фигуру. Запах дорогого одеколона бил в ноздри.

Она взмахнула своим оружием и сразу поняла, что удар достиг цели. Рядом с ней кто-то охнул.

Амариллис не стала дожидаться, пока противник опомнится. Отбросив металлический предмет, она рванулась вперед, в темноту, но тут же обо что-то споткнулась. Наверное, это была нога ее преследователя. Послышались сдавленные ругательства. Амариллис метнулась в сторону, и едва удержалась на ногах.

Тьма окружала ее со всех сторон, мешая ориентироваться. Единственным указателем служила музыка. Амариллис продвигалась вперед, выставив руки, чтобы не наткнуться на ящик, стену или другие помехи. Вдруг рука ощутила холод камня.

Перед ней была стена.

Амариллис осторожно двинулась вдоль каменной преграды. Музыка звучала все громче. Она повернула за угол и увидела под тяжелым голубым занавесом узкую полоску света. Оглушительно гремела музыка.

В этот момент Лукас снова попытался установить с ней контакт. Он находился совсем рядом, об этом говорила интенсивность его энергетического излучения. Амариллис послала ответный сигнал, одновременно пытаясь найти проход в занавесе.

Нащупав кромку, он отдернула тяжелую ткань.

Яркий свет почти ослепил ее. Музыка была убийственной. Боясь оступиться. Амариллис неуверенно вышла на сцену, беспрестанно мигая от режущего глаза света. Первым ее заметил ударник и что-то крикнул, но она не разобрала ни слова.

У самого края сцены две пары энергичными телодвижениями имитировали любовные игры. Одна из пар была одета в черную кожу. Одежда другой состояла всего лишь из серебристых полосок, больше открывающих, чем скрывающих. Публика реагировала сладострастными стонами.

В углу сцены стояли двое красивых молодых людей в красных трико с ниспадающими на плечи белокурыми волосами. Они изображали на своих лицах напряжение, усердно делая вид, что фокусируют сексуальную энергию, излучаемую артистами на сцене.

Лихорадочное возбуждение зала, все убыстряющийся темп музыки указывали на близость кульминации в прямом и переносном смысле.

Она подбежала к краю сцены. Артисты оставили без внимания появление рядом с ними усиленно жестикулирующей Амариллис.

— Остановитесь, остановитесь. Совершено убийство. Убийца в здании. — Она поняла, что за неослабевающим грохотом ее слова никто не слышит. — Прекратите!

Публика неистовствовала, заключив, что выход Амариллис предусмотрен сценарием. В определенном смысле артисты постарались внести свою лепту во всеобщее безумство. В результате кожаные и блестящие ремешки и полоски оказались у ног Амариллис. Музыканты старались изо всех сил.

Краем глаза Амариллис заметила человека, выходящего из-за темно-голубого занавеса. Он остановился и заморгал от слепящего света. Одной рукой мужчина держался за плечо. Несмотря на всклокоченные волосы и помятый элегантный костюм, его невозможно было не узнать.

Это был не кто иной, как Мэдисон Шеффилд.

Они одновременно увидели друг друга. Смятение в глазах Шеффилда сменила ярость. Он шагнул в сторону Амариллис и только тогда осознал, что стоит на сцене, перед полным залом. Мэдисон резко повернулся, намереваясь скрыться за занавесом.

Но тут из-за тяжелых бархатных портьер вылетел Лукас и метнулся к сенатору. Сцепившись, они упали на пол и покатились к краю сцены.

Музыканты обезумели. Усилители надрывно хрипели, протестуя против бешеной нагрузки. Амариллис почувствовала запах пота, шедший от артистов.

Лукасу удалось оседлать Шеффилда, удар его кулака пришелся сенатору в челюсть.

Публика бесновалась.

— Очевидно, Вивьен шантажировала Шеффилда документами из папки, оставленной ей на хранение профессором, — произнесла Амариллис, сидя на диване перед причудливым камином в гостиной Трента. Хотя в комнате было тепло, она продолжала время от времени зябко поеживаться. — Во все это трудно верится.

— Уверен, Шеффилд рассчитывает, что полиции это тоже покажется маловероятным. — Лукас взял два бокала с коньяком из лунного дерева и направился к Амариллис. — Он объяснил полиции свое пребывание в клубе «Син-Сити» интересами расследования деятельности этого заведения. Выполнял, так сказать, обещания, данные избирателям.

— Похоже на него, — презрительно фыркнула Амариллис. — Но теперь ему будет сложно отрицать свою причастность к убийству, после того как полиция обнаружила остатки папки с документами.

— Папка лежала в раковине в туалетной комнате. Вот откуда шел дым, который ты чувствовала, — заметил Лукас, усаживаясь рядом с Амариллис. — Застрелив Вивьен, Шеффилд попытался избавиться от папки, но она плохо горела, только обуглилась, как и документы. Но на сохранившихся листах можно было явственно прочитать его имя и замечания по поводу отсутствия у него этических принципов. Притом, должен я заметить, что все очень аккуратно отпечатано. В этом нет ничего противозаконного, но обвинение в неэтичном поведении может разрушить его карьеру.

— Профессор Ландрет был очень аккуратен во всем. Услуги мистера Стоунбрейкера теперь не нужны. Он так и не нашел папку. Мне пришлось самой этим заниматься.

— Это с какой стороны посмотреть… — вскинул брови Трент.

— Надеюсь, он вернет тебе деньги.

— Я ему напомню.

Амариллис нахмурилась.

— Профессор Ландрет понял, что сенатор Шеффилд ведет нечестную игру, все подробно описал и убрал в папку. Но почему он отдал ее Вивьен?

— Может быть, Ландрет опасался, что Шеффилд постарается завладеть бумагами до того, как он будет готов предать огласке свои обвинения. — Лукас обхватил бокал ладонями и задумчиво смотрел на огонь. — Он рассчитывал, что никому не придет в голову разыскивать папку в гримерной у стриптизерши.

— Он был прав. Бедняжка Вивьен. Наверное, сегодня вечером она почувствовала опасность, поэтому и позвонила мне. Но я приехала слишком поздно. Пыталась ли она позвать охранника?

— Бесполезно. Полицейские нашли его за квартал от Фаундерс-сквер, пьянствующим в баре. Он сказал, что какой-то мужчина дал ему сотню баксов, чтобы он исчез из клуба на пару часов.

— Шеффилд чувствовал себя в безопасности. Он не сомневался, что в таком грохоте никто не услышит выстрела.

— Конечно. — Лукас отставил бокал, потянувшись к Амариллис, нежно взял ее за подбородок. Глаза его горели жарким пламенем. — Тебе не следовало ходить сегодня в клуб. Ты не знаешь, что я пережил за это время.

— Но, Лукас, позвонила Вивьен, и я должна была что-то делать. У меня не было времени искать тебя.

— Черт возьми, во мне все перевернулось, когда я прослушал твой автоответчик. Но мне стало еще хуже, когда я понял, что ты где-то в темноте за сценой. Дверь со стороны улицы оказалась запертой, чтобы попасть внутрь, мне пришлось разбить окно со двора. Тебе нужно было позвонить в полицию, если ты не могла найти меня.

— Когда все уже в прошлом, я нахожу в твоих словах рациональное зерно.

— Одно зерно? Да у меня их целая куча.

— Не сердись, Лукас. Я ведь не знала, что Вивьен в опасности. Она мне ничего не рассказала, только намекнула, что возникли сложности. Естественно предположить, что она сама бы обратилась в полицию, если бы почувствовала угрозу. — Амариллис помолчала. — А действительно, почему она не позвонила в полицию?

— Потому, что занималась шантажом, ты сама сказала. В любом случае я не об этом хочу поговорить.

Зазвонил телефон.

— Советую снять трубку, — улыбнулась Амариллис. — Возможно, это из полиции. Может быть, у них есть еще вопросы к тебе.

— Сегодня я отвечал на вопросы больше чем достаточно, — ответил Лукас, но трубку снял. — Трент слушает. Привет, Стоунбрейкер. Мы как раз о тебе говорили. Амариллис сказала, что мне следует получить с тебя деньги обратно. — Лукас умолк и стал слушать, что говорил ему детектив.

Амариллис потягивала коньяк и смотрела на огонь. Было около трех часов утра, но она все еще не могла прийти в себя. Хотя пульс выровнялся и дыхание стало нормальным, странное чувство не покидало ее. Она устала до изнеможения и одновременно остро ощущала тревогу. Ее бросало в дрожь от воспоминаний о похожих на змеиные жала лучах, несущих злую силу, — всплесках энергии неизвестного таланта.

— Интересно, — буркнул Лукас. — Возможно… Да, не волнуйся. Амариллис прочитала полицейским целую лекцию о необходимости возобновления расследования обстоятельств гибели профессора Ландрета. Правильно, поговорим об этом в другой раз.

— Ну и что же тебе сообщил выдающийся сыщик? — полюбопытствовала Амариллис, когда Лукас положил трубку.

— Он сказал, что учтет издержки, когда пришлет мне счет, — чуть заметно улыбнулся Лукас.

— Естественно, а что еще он сказал?

— Что сегодня днем полиция Нью-Портленда арестовала Мэррика Бича. — Улыбка исчезла с лица Трента. — С ним была Миранда Локинг. Они собирались сесть в самолет, отправлявшийся на Западные острова.

— Бич и Локинг? Они имеют какое-нибудь отношение к вчерашним событиям?

— Не похоже. Но они признались, что наняли тех подонков, которые напали на нас, когда мы в первый раз были в районе Фаундерс-сквер. — Лукас выпрямил ноги и уселся поудобнее. — Они заявили, что хотели меня проучить, — мрачно добавил он.

Амариллис поежилась.

— Значит, мы нашли ответы на все вопросы?

— Да.

— Но все как-то странно. — Амариллис снова перевела взгляд на огонь.

— Что именно?

— Ощущать, что все закончено.

Закончено. Это слово тяжело повисло в воздухе. Да, закончилось. Все для них закончилось.

Амариллис осознавала, что искреннее стремление узнать правду о гибели профессора Ландрета соединило ее с Лукасом. И хотя она пыталась убедить себя, что прямой связи там не существовало, но именно так все и произошло.

Ее миссия выполнена. Скоро наступит конец и их встречам. Очень скоро. Ей припомнились бесконечные анкеты, которые им с Лукасом пришлось заполнить для брачного агентства. Она подумала о беседе с консультантом. Им совсем недолго оставалось быть вместе.

— Да, — согласился Лукас и откинулся на спинку дивана, — это действительно странно.

Амариллис не нужно было читать мысли, чтобы понять: Лукас думал о том же, о чем и она. Чувство скорой утраты охватило ее.

Амариллис ощутила волну парапсихологической энергии, ищущую контакт. Лукас тянулся к ней в своем подсознании. Это не был тот мощный, ослепляющий импульс, который она уловила в темном коридоре клуба «Син-Сити». Сейчас она чувствовала нежное, мягкое прикосновение таланта, стремящегося к единению.

— Лукас. — Амариллис крепко обхватила руками колени, изо всех сил стараясь подавить слезы. — Может быть, нам лучше не делать этого больше?

— Возможно.

— Мы не подходим друг другу по теории психологии.

— Да.

— Было бы глупо продолжать встречаться, — говорила Амариллис. — Никто из нас не хочет повторять ошибки прошлого.

— Ты считаешь, мы боимся прошлого?

Его проницательность заставила ее вздрогнуть. Она заговорила, не отводя глаз от огня.

— Я постоянно твердила себе, что добродетельное поведение является проявлением ответственности и долга. Но, возможно, ты и прав. В конечном итоге все сводится к страху, коренящемуся в прошлом. У нас есть причины бояться.

— Ты так и собираешься всю жизнь бояться?

Амариллис была потрясена. Перед ней предстала вся ее жизнь, отмеченная страхом перед прошлым. Страх определял все ее поступки. И будущий брак — это тоже стремление избежать страха. Даже ужасно представить.

— Я так не думаю, — ответила она. — А как ты?

— Меня не радует перспектива считать себя последним трусом.

— Ты совсем не трус, — нахмурилась Амариллис.

— И ты тоже.

— И что же из этого следует? — спросила она.

— Выходи за меня замуж.

Амариллис резко повернулась к Лукасу. Она словно ощутила удар мощной волны. Ей даже показалось, что она ослышалась, а слова возникли только в ее сознании.

Лукас не пошевелился, продолжая сидеть, откинувшись на спинку дивана, прищурясь смотрел на огонь. Настоящий Человек-Лед.

— Все нормально, — бесстрастным голосом начал он. — Ответ я знаю. Просто решил рискнуть.

— Господи, Лукас, я думала, ты никогда этого не скажешь! — Амариллис бросилась ему на шею. — Почему ты собирался так долго?

Он одновременно открыл ей свои объятия и свое сознание. Сверкающие энергетические лучи потекли через хрустальный кристалл. Мощь таланта вылилась торжествующим каскадом волн.

Амариллис открыла глаза: вокруг выросли стены грота Лукаса с Западных островов.

Глава 17

Он была с ним в его заветном гроте. Именно так Лукас и представлял это в своих мечтах. У входа простиралось маленькое бесконечно глубокое озеро с зеленоватым зеркалом воды. Он раздевал ее медленно, постепенно освобождая от кофточки, брюк, белья. Кожа ее чуть золотилась в свете камина, свободно проходившего сквозь «каменные» стены призрачной пещеры. Он охватил ладонью изящную точеную грудь, восхищаясь нежностью и совершенством формы.

Амариллис замешкалась, ей не сразу удалось расстегнуть пуговицы на его рубашке и застежку на брюках. Нетерпение подогревало его желание.

— Подожди. — Лукас сел, несколькими порывистыми движениями сорвал с себя одежду и медленно распростерся подле нее.

Амариллис протянула руку и погладила его по обнаженной груди.

— Я люблю прикасаться к твоему телу.

Лукасу очень хотелось спросить, любит ли она его вообще, но он сказал себе, что не будет слишком настойчивым. Она согласилась стать его женой. Пока этого было достаточно. Говорят, что любовь приходит, когда брак заключен и выбор сделан правильно. Если только выбор был действительно верным. «Он не может не быть верным», — думал Лукас. В противном случае над ним тяготеет злой рок.

— Я охотник за «студнем», мое тело в шрамах. — Он приложил ее руку к своему плечу, на котором оставил след прыгающий паук. — Многие годы мне пришлось провести в джунглях. Я такой, какой есть, и другим никогда не стану.

— Ты просто великолепен, неподражаем… Я хочу тебя…

— Мое тело все в рубцах, мои руки в мозолях. Я не так уж хорошо воспитан и не умею красиво говорить, моя речь груба.

Амариллис протестующим жестом как будто отмела, как малозначительные, его слова.

— Какое это имеет значение, — сказала она. — У тебя замечательные серые глаза. В анкете брачного агентства я подчеркнула, что мне нравится именно этот цвет.

Он решил ничего не скрывать: она должна знать о нем все.

— Я схитрил, когда проходил аттестационный тест. У меня нет твоих высоких нравственных принципов.

— У тебя есть свой кодекс чести, и ты его соблюдаешь, вот что главное.

— Я, не задумываясь, пошел бы на обман в брачном агентстве, если бы это помогло убедить психологов признать меня лучшей парой для концентратора полного спектра.

— Мне кажется, — ослепительно улыбнулась Амариллис, — консультанты не способны подобрать для нас пары. У них просто нет достаточного опыта: им не приходилось встречать экстраординарных талантов и концентраторов.

— Мы во многом разные, Амариллис.

— А я в этом совсем не уверена. У меня в жизни не было человека ближе тебя.

Радостное возбуждение охватило Лукаса, гоня прочь последние страхи.

— Ты это очень верно заметила. И о моих чувствах к тебе лучше не скажешь. Как будто я ждал тебя вею жизнь.

— И я тоже ждала тебя. — Она обхватила руками его шею, глаза ее сияли. — А ты мог бы своим талантом энергетического вампира превратить меня в рабу своей страсти?

— Вообще говоря, я надеялся, что скорее ты своими невероятными способностями концентратора сделаешь меня беспомощной жертвой твоего ненасытного желания.

Амариллис довольно рассмеялась.

Она коснулась его живота, затем рука ее скользнула ниже и обхватила его могучий член.

Стены грота заколебались, теряя четкость в течение тех нескольких секунд, когда Лукас направил свою энергию, чтобы восстановить самообладание.

— Как же я хочу тебя, Лукас. — Смешливые искорки в ее глазах сменил огонь разгоравшейся страсти. Она притянула к себе его голову, прижимаясь к нему всем телом.

Бушевавший в них огонь был сильнее несфокусированной энергии.

Он наслаждался прикосновением к ее телу: небольшой ложбинке между грудями, изящному изгибу живота. Она вздрогнула от возбуждения, ощутив его влажной плотью между ног.

— Лукас.

На уровне подсознания яркий кристалл погас. Лукас торжествовал: на этот раз не смогла удержать фокус Амариллис.

— Ты прекрасна, — шепнули его губы.

— Это благодаря тебе я чувствую себя такой. — Она снова чувственно вздрогнула и вонзила ногти ему в плечи.

Они вместе восстановили фокус. Лукас не стал заново строить грот. Он дал энергии возможность струиться свободным потоком. Чувство невероятной близости целиком поглотило его. Он стал частью Амариллис, и она была неотделима от него.

Лукас начал медленно скользить вверх по ее телу. Наконец он вошел в нее, она обхватила его ногами.

Когда Амариллис вскрикнула и в экстазе задрожала в его руках, Лукас решил, что он снова потеряет фокус, но, к его удивлению, этого не произошло. Фокусная связь оставалась четкой и устойчивой. Несфокусированный талант прошел через кристалл и направленным лучом разлился в плоскости подсознания. Сила и страсть слились воедино.

Прошло много времени, Амариллис почувствовала, как Лукас осторожно высвобождается из ее объятий. Она открыла глаза: он сидел на краю дивана.

— Куда ты, Лукас?

— Посмотрю камин. Не беспокойся, сейчас вернусь.

— Жду. — Она легла на бок, выпрямилась и стала наблюдать, как Лукас шел через комнату к камину.

Он был просто великолепен: рослый, крепкий, с атлетической фигурой. Отблески огня подчеркивали мускулистость его сильного тела, один вид которого вызывал в ней дрожь возбуждения.

Она ощутила в своем сознании энергетический всплеск и молча ответила на призыв. Лукас подложил в камин новую порцию «студня». Их разделяло пространство комнаты, но незримые нити энергетических волн помогали сохранить близость на уровне подсознания.

Огонь разгорелся, Лукас выпрямился, но не вернулся к Амариллис, а остался стоять, глядя на пламя, опираясь рукой о камин.

— Ты загрустил, — нарушила молчание Амариллис. В отсветах пламени черты его лица казались еще резче и суровее, чем обычно.

— Ты же знаешь, все не так просто.

— Знаю, — откликнулась она и продолжала, словно прочитав его мысли: — Если ты согласишься поехать в Лоу-Белли на день рождения тети, мы могли бы вместе сказать обо всем моей семье.

Лукас медленно повернулся к ней лицом. Он стоял спиной к огню, и это не позволяло ей видеть выражение его лица.

— А если твои тетя и дядя откажутся дать согласие на наш брак, что будет тогда?

— Я все равно стану твоей женой. Со временем они примирятся с этим, ведь все меня любят. Их единственное желание, чтобы я была счастлива.

— А ты будешь счастлива со мной?

— Не представляю, что смогу стать счастливой с кем-либо другим, — просто ответила Амариллис.

— Мы будем ссориться.

— Время от времени этого не удается избежать даже парам, соединившимся по рекомендации агентства.

— Скорее всего, ты иногда станешь напоминать мне о добродетелях Основателей, а я буду говорить, что ты слишком правильная, капризная и разборчивая.

Амариллис улыбнулась.

— А ты вспомнишь, что я тебя выбрала.

— Точно. — Лукас подошел к ней, голос его звучал немного хрипло. — Тогда я вспомню, что ты выбрала меня.

Он опустился на диван, сжимая ее в объятиях. В глазах его плясали отсветы горевшего в камине огня. Лукас наклонился и приник к ее губам.

— Невероятно, — присвистнула Клементина, складывая газету. — Кто бы мог подумать: сенатор Мэдисон Шеффилд, олицетворение добродетелей Основателей, и вдруг — объект шантажа и убийца. Мы едва не потеряли тебя, Амариллис. Это так ужасно.

— Теперь вы мне это говорите, — сказала Амариллис, наливая себе коф-ти. — Я пыталась объяснить, что Шеффилд вел себя неэтично и, скорее всего, нечестно, но никто и слушать меня не хотел.

— Знаю, знаю, — сделала протестующий жест Клементина. — Амариллис, тебе разве никто не говорил, что никому не нравится человек, любящий повторять: я же вам об этом говорил.

— Уж это точно, — поддержал Клементину Байрон. — Такие люди действуют всем на нервы.

— Ладно-ладно, советую с этим смириться, — мягко улыбнулась Амариллис. — Я собираюсь повторять эти слова неоднократно. Скажу больше, когда полиция снова займется расследованием обстоятельств гибели профессора Ландрета, она установит, что и он был убит.

— Шеффилдом? — Брови Клементины поползли вверх.

— Кем же еще? — в свою очередь удивилась Амариллис. — Скорее всего, он узнал, что профессор собрал на него досье. Сенатор не мог рисковать и допустить, чтобы Ландрет предал гласности компрометирующие его материалы.

— Удастся ли им это доказать? — задумчиво проговорила Клементина.

— Даже если они не смогут установить причастность Шеффилда к гибели профессора, его привлекут по обвинению в убийстве стриптизерши, — заметил Байрон.

— Не стоит уж очень на это рассчитывать, — сухо возразила Клементина. — Ведь он же не кто-нибудь, а сенатор, к тому же все отрицает. Постарайтесь припомнить, когда это политик высокого ранга оказывался за решеткой.

— Так или иначе, — вступила Амариллис, — но справедливость восторжествует. Да, как раз вспомнила, мне нужно позвонить Ирен Данли. Ей будет интересно услышать подробности вчерашнего происшествия. Она единственная, кто поддержал меня, когда я занялась расследованием.

— Можно взглянуть? — Байрон перегнулся через стол и выхватил из рук Клементины газету. Он не без гордости принялся изучать заголовки. — Вот это да, синергия торжествует. Какой интересный и неожиданный снимок, а, Амариллис?

— Серьезно? — Амариллис встала, обогнула стол и взглянула на фотографию. В первый момент она даже не поняла, где она была сделана, не говоря уже о том, что не смогла узнать на ней себя. Затем краска бросилась ей в лицо. — Боже мой, надеюсь, моя семья этого не увидит.

Без сомнения, снимал кто-то из публики в клубе «Син-Сити». «Значит, один из посетителей, несмотря на запрет, пронес в зал фотоаппарат», — мрачно подумала Амариллис. На фотографии она стояла посреди сцены, простирая вперед руки в отчаянной попытке привлечь к себе внимание.

— Выглядит так, будто ты всем дирижируешь, — высказала свое мнение Клементина, перегибаясь через стол.

— Сцена очень нескромная. Хотелось бы знать, перепечатает ли это фото «Лоу-Белли джорнэл», — чуть слышно проговорила Амариллис.

Действительно, могло показаться, что она руководит действиями одетых в весьма вызывающие костюмы артистов эротического шоу. Она находилась как раз между ними. Интимные места актеров едва прикрывали крохотные кусочки кожи и полоски блестящей ткани. Ко всему еще газета «Нью-Сиэтл тайме» считалась семейным изданием.

На заднем плане на полу можно было различить Лукаса и Шеффилда, они как будто держали друг друга в объятиях.

— Отличная реклама для нашего агентства — телефон будет трезвонить с утра до вечера. Все таланты в городе захотят работать с Амариллис.

— Не выйдет, — заметила она, — по крайней мере, в ближайшие два дня. Как вы помните, Клементина распорядилась, чтобы я сегодня не принимала заказы. Кроме того, меня не будет завтра в городе и почти весь день послезавтра.

— Да, конечно. — Байрон сдвинул брови и попытался обрисовать грядущие выходные Амариллис. — Ты собираешься на день рождения к своей тете, верно? Но готов поспорить, что родных здорово взволнуют твои приключения в большом городе.

— Это еще что по сравнению с тем, как они удивятся, когда я сообщу им, что выхожу замуж, — проговорила Амариллис.

— Тебе уже подобрали пару? — живо заинтересовался Байрон.

— Вряд ли, — задумчиво проговорила Клементина. — Слишком мало времени прошло, чтобы они успели составить список кандидатов. Что-то ты задумала, Амариллис.

Амариллис собралась с духом. Это было всего лишь начало, дальше пойдет еще хуже, а уж потом постепенно все уладится. Никто не одобрял браков в обход агентства.

— Я выхожу замуж за Лукаса Трента.

— За Трента? — удивилась Клементина. — Ты в своем уме? Он ведь талант девятого уровня.

— Всемогущая синергия! — Глаза Байрона широко раскрылись. — А что скажет на это твоя семья?

— Вот как раз завтра и узнаю, — откликнулась Амариллис.

Клементина уселась на край стола Байрона, скрестила руки на груди и уставилась на Амариллис.

— Ты хоть сознаешь, что делаешь?

— Да.

— Страсть может сыграть злую шутку, — сказала, откашлявшись, Клементина. — Надеюсь, ты не заблуждаешься и не считаешь, что любовь будет вечной. Брак заключается на всю жизнь, ты ведь знаешь и не захочешь рисковать.

Дверь кабинета открылась, прерывая Клементину. Амариллис очень обрадовалась и обернулась. Она подавила невольный вздох разочарования, увидев входящего Гифорда.

— Здравствуй, — поприветствовал ее Остерли. Как обычно, на нем был серый с отливом костюм, но красная бабочка уже не смотрелась так щеголевато, как прежде. Гифорд сухо кивнул Клементине и, не удостоив внимания Байрона, сразу обратился к Амариллис. — Мне нужно с тобой поговорить.

Она невозмутимо отпила свой коф-ти.

— В последний раз я от тебя это слышала, когда по твоей милости оказалась в одной машине с убийцей.

— Что это значит? — подозрительно осведомилась Клементина.

— Ничего особенного, — ответила Амариллис. — Это долгая история. Проходи, Гифорд, в мой кабинет.

— Только попробуй ее пальцем тронуть, и тебе не поздоровится, — сверкнула глазами Клементина,

Гифорд нервно поправил свой уныло повисший галстук.

— Я всего лишь хочу с ней поговорить, Клементина. Вопрос личный, к делам отношения не имеет. Можешь не волноваться, похищать ее я не собираюсь.

— Он знает, что я никогда не перейду работать в «Юник кристалз», — заметила Амариллис.

— Чертовски верно сказано. — Клементина одарила Гифорда ядовитой улыбкой. — У Амариллис есть принципы, не то что у некоторых. Она предпочитает фирму с хорошей репутацией.

Гифорд покраснел и поспешил за Амариллис в ее кабинет, закрыв за собой дверь с явным облегчением.

— Черт возьми, Амариллис, как ты умудряешься работать с такой эксцентричной особой, как Клементина Мэлоун? Я могу представить тебя у Грейс Прауд или даже в «Трю фокус», но никак не здесь. У Мэлоун манеры бродячей кошки, не говоря уже о ее дурном вкусе, который даже хуже, чем у тебя.

— Работа здесь меня вполне устраивает, как сказала Клементина, я предпочитаю достойную фирму.

— Оставь, пожалуйста, это — достойная фирма! — Гифорд демонстративно закатил глаза, усаживаясь в ближайшее кресло. — У Клементины своеобразный характер, но она деловая женщина, подчеркиваю это. И, если бы Шеффилд обратился в ее агентство, я почти уверен, что она нашла бы для него концентратора.

— Не могу с этим согласиться, — возразила Амариллис. — Клементина придерживается этических норм. — Она села за свой стол и положила руки на его гладкую поверхность. — А вообще, о чем ты хотел поговорить со мной, Гифорд?

— Сегодня утром я пришел в свою фирму, а там меня ждала полиция.

— А что здесь удивительного? Вероятно, они хотели расспросить тебя о ваших отношениях с Шеффилдом.

— Мягко сказано. Они учинили мне настоящий допрос. — Гифорд поджал губы. — Мне пришлось отвечать на массу вопросов. Надеюсь, ты понимаешь, что все это может причинить мне вред. Под угрозой репутация фирмы. На рынке услуг по фокусированию «Юник кристалз» нашла свою нишу. Мы обеспечиваем клиентам свободу действий, и подобная реклама нам ни к чему.

Амариллис внезапно почувствовала себя немного виноватой в неприятностях Гифорда.

— Мне жаль, что ты оказался втянутым в эту историю.

— А уж как я сожалею об этом! — искренне воскликнул Остерли. — На кой черт тебе понадобилось ввязываться в расследование смерти Ландрета?

— Я поступила так, как посчитала верным. Мне надо было найти ответы на возникшие вопросы.

— Только тебе одной это понадобилось. Ландрет был противным, назойливым старикашкой, сующим нос в чужие дела. Никто его не любил.

— Он нравился мне и его секретарше Ирен Данли.

— Должен заметить, что на всей планете никого, кроме вас двоих, судьба старого зануды больше не волновала.

— Гифорд, ведь человек погиб при невыясненных обстоятельствах. Прошлой ночью была убита женщина. Ты же не можешь оставаться равнодушным, даже если огласка отрицательно скажется на делах.

— Чтобы заниматься подобными вопросами, существует полиция, и мы ей за это платим. Это их работа, но никак не чересчур любопытных концентраторов, считающих своим долгом лично следить за соблюдением на Сент-Хеленс порядка и справедливости.

— Если ты пришел сюда, чтобы спорить со мной об этических принципах, — с сожалением вздохнула Амариллис, — боюсь, что ты напрасно потратил время.

— Я пришел не за этим. — Гифорд поднялся и нервно заходил по комнате. — Я собирался попросить тебя об одолжении.

— В каком смысле?

— Я в общих чертах охарактеризовал полиции наши взаимоотношения с Шеффилдом. Я сказал, что предоставлял ему специалистов, кроме того, сообщил, что не видел никакого риска для моих служащих, поскольку они все концентраторы полного спектра, хотя сенатор и не предъявил аттестационного свидетельства. Откуда мне было догадаться, что он начнет их «пережигать».

— В самом деле, откуда?

— Суть не в этом, черт возьми. Полицию мало интересует, соответствовали ли концентраторы таланту Шеффилда. «Пережигание» не относится к разряду преступлений.

— Но для нас — ощущение не из приятных.

— Но это только временные неприятности, — возразил Гифорд. — И никто точно не может определить, какую энергию фокусировал Шеффилд. Даже работавшие с ним концентраторы затрудняются квалифицировать его талант. Свойства личности не считаются парапсихологическими способностями.

— Не знаю, не знаю, — задумчиво произнесла Амариллис, — но вспомни, профессор Ландрет выдвигал теорию, что сильные свойства личности являются проявлениями этого вида энергии.

— Прошу, пожалуйста, не упоминай при мне имя Ландрета, — сделал протестующий жест Гифорд. — Все дело в том, что в этом деле я всего лишь невинная жертва.

— Так уж и невинная?

— Именно невинная, более того, как добропорядочный гражданин, я старался помочь кандидату движения «Нравственные ценности Основателей». Человеку, которого могли избрать губернатором. Сенатор Шеффилд отказался пройти тестирование, исходя из своих убеждений. Он сказал мне, что его талант находится в пределах девятого уровня, почему я должен был ставить его слова под сомнение?

— Гифорд, мне представляется бессмысленным продолжать разговор. Тебе лучше уйти. У меня много работы, думаю, что и у тебя тоже.

— Подожди, я еще не все сказал. — Гифорд нервно поправил свою красную бабочку. — Амариллис, буду с тобой откровенен. Клянусь, сегодня утром я рассказал полиции всю правду. Я предоставлял Шеффилду квалифицированных специалистов. Этим наши деловые отношения заканчивались. Я прошу тебя, как друга и в прошлом коллегу, не затягивай меня глубже в эту историю.

Амариллис снова почувствовала угрызения совести, в некоторой степени он оказался замешанным в это дело по ее вине.

— Я и не думала ни о чем подобном.

Гифорд порывисто повернулся, в глазах его зажглась надежда.

— А как быть с записной книжкой Ландрета? Ты говорила мне, что в последней записи речь шла о намеченной со мной встрече. Именно это и привлекло твое внимание ко мне.

— Ах, да, та самая запись… — нахмурилась Амариллис. — Полагаю, что теперь это особой роли не играет.

— В полиции считают, — торопливо заговорил Гифорд, — что стриптизерша пыталась шантажировать Шеффилда, воспользовавшись материалами из папки Ландрета, за что сенатор ее и убил. Они также собираются провести повторное расследование. Мне бы очень не хотелось, чтобы полиции стали известны записи старого зануды о встрече со мной.

— Почему это тебя так беспокоит?

— Прошу тебя не упоминать об этом. Мне хотелось бы, чтобы мое имя как можно меньше встречалось в связи с этим расследованием. Черт возьми, неужели я хочу слишком много?

— Прекрати плакаться, Гифорд. Если тебе от этого легче, я умолчу о записной книжке. — В этом не было необходимости, — подумала она, — Остерли не был убийцей.

— Очень признателен. — На лице Гифорда отразилось явное облегчение. Даже галстук не смотрелся так уныло. Гифорд почти перелетел через комнату, обогнул стол и порывисто схватил Амариллис за руки. — Я твой должник. Если тебе понадобится работа, заходи ко мне. Договорились?

— Думаю, в этом не будет необходимости.

— Мне жаль, что тогда в лаборатории так все произошло. Та блондинка для меня совсем ничего не значила, абсолютно ничего серьезного.

— Это все в прошлом, Гифорд, я не…

— Ты была для меня слишком правильной, разве ты не понимаешь? Поэтому наши отношения и не сложились. Я чувствовал, что не могу жить в соответствии с твоими высокими принципами. Мне это было не по силам.

Амариллис перебрала в памяти все, что произошло с ней на протяжении последних двух недель. Она тайно проникла в кабинет своего бывшего шефа, побывала в стриптиз-клубе, беседовала со стриптизершей, вступила в любовную связь с неординарным талантом, ее едва не убили и, в довершение всего, она готовилась вступить в брак, минуя брачное агентство. Да, в ее жизни произошли заметные перемены.

— Надо сказать, что мои принципы уже не те, что прежде, — заметила Амариллис.

— Но все равно, Гифорд, они слишком высоки, — вставил с порога Лукас, — так что рассчитывать тебе не на что.

Остерли выпустил руки Амариллис, словно обжегся.

— Трент? Что ты здесь делаешь?

— Пришел повидать свою невесту.

— Невесту? — поразился Гифорд.

— Да, уверен, тебе не терпится нас поздравить.

— Но ведь ты — талант, причем высокого уровня, а она концентратор полного спектра. Совершенно невозможно, что какое-либо брачное агентство могло составить из вас пару.

— А кто говорит о брачном агентстве? — деланно удивился Лукас.

Гифорд силился что-то сказать, но его рот только беззвучно открывался и закрывался.

— Не могу в это поверить, — наконец выдавил Остерли, не сводя глаз с Амариллис. — Ты — и вдруг брак в обход агентства?

— Твои представления обо мне сильно пошатнулись, верно, Гифорд? — улыбнулась Амариллис. — Мне кажется, я очень изменилась.

— Это все дурное влияние плохой компании, — пояснил Лукас. — А я, в свою очередь, в последнее время обзавелся предрассудками, кое-кто мог бы назвать меня даже сторонником строгих правил. К примеру, мне не по душе, когда я вижу свою невесту в объятиях другого мужчины.

— Мы всего лишь болтали.

— Убирайся отсюда, Остерли, пока я по-настоящему не рассердился.

Гифорда не надо было просить дважды. Он поспешно отступил к двери.

— Мы с Амариллис говорили о деле личного характера, — пробормотал Остерли, проходя мимо Лукаса. — Уверяю тебя, ничего предосудительного не произошло.

Трент не удостоил его ответом. Сложив руки на груди, он уставился на Амариллис с подчеркнутым интересом.

— Хотелось бы узнать, как ты посмотришь на то, чтобы подкрепить снижение нравственных норм?

— Что еще у тебя на уме?

Лукас прикрыл дверь и запер ее.

— Мы как-то с тобой говорили, уместно ли заниматься любовью на столе.

— Неужели? — сдавленным голосом спросила Амариллис.

— Конечно, у меня на это хорошая память. — Лукас решительно направился в ее сторону.

— Клементина очень удивится!

— Несколько минут назад я как раз с ней разговаривал. Она сказала, что дает тебе выходной, чтобы прийти в себя после потрясений прошлой ночи.

— Верно. — Амариллис завороженно наблюдала, как Лукас приближается к ней, расстегивая ремень. — А как же твои недавно обретенные нравственные принципы?

— Они не распространяются на все сферы жизни. — Лукас подошел к Амариллис, осторожно уложил ее на стол, затем наклонился и развел в стороны ее ноги.

— Как странно, — сказала Амариллис, обхватывая его руками за шею, — а у меня снижение принципов идет только в одном направлении.

— С чем тебя и поздравляю. — По лицу Трента расплылась улыбка дьявола-искусителя. — Наши отношения изменили нас обоих. Яркий пример синергетического взаимодействия.

Амариллис притянула его к себе и закрыла рот поцелуем, не давая пуститься в скучные рассуждения о принципах синергии.

Прошло довольно много времени, Лукас вернулся к себе в офис. Амариллис привела в порядок стол и подняла упавшие с него предметы. Потом сняла трубку и набрала номер факультета исследований явлений фокусирования. Ирен Данли ответила почти сразу.

— Мисс Ларк, — голос ее звучал взволнованно. — Как вы? Я видела утренние газеты, с трудом верится, что такое могло случиться. Подумать только, сенатор Шеффилд оказался убийцей.

— Да, знаю, и больше того, возможно, он убил еще и профессора Ландрета. Полиция собирается начать повторное расследование.

— А это точно? Может быть, справедливость наконец восторжествует.

— Думаю, что так и будет, хотя, как считает мой босс, Шеффилд — сенатор и, кроме того, все отрицает. Он может и отвертеться.

— Но, по крайней мере, его политической карьере нанесен роковой удар. Этот скандал дорого ему обойдется.

— Очень возможно, а там — кто знает, как все сложится.

— Но все это так неприятно. Жаль, что преступником оказался сенатор Шеффилд. Этому городу так необходимы его дальновидность и умение вести за собой.

— Очень надеюсь, что мы справимся и без его помощи, — уверенно заметила Амариллис. — Ирен, мне нужно уехать на пару дней по семейным делам. Послезавтра я вернусь, но, скорее всего, поздно. А вот на следующий день не согласитесь ли вы выпить со мной чашечку коф-ти? В сущности мы вместе довели это дело до конца.

— Буду рада увидеться, мисс Ларк.

— Прекрасно, мне хочется поблагодарить вас, Ирен за поддержку. Вы единственная, кто верил в меня и старался помочь.

— Профессор Ландрет был необыкновенным человеком, — мягко проговорила Ирен, — несмотря на его отношения со стриптизершей. На факультете такого человека больше никогда не будет.

— Да, он был особенный, — согласилась Амариллис. — Именно такие люди, как Ландрет, воплощают в себе лучшие из черт Основателей.

— Отлично сказано, мисс Ларк, просто замечательно. До свидания, с нетерпением буду ждать встречи с вами после вашего возвращения.

— До свидания, Ирен.

Положив трубку, Амариллис еще долго сидела неподвижно, задумчиво глядя на аппарат. Она размышляла о том, что арест Шеффилда не дал ответа на все вопросы. Оставался еще один, но она не могла сказать, найдет ли когда-нибудь на него ответ.

Глава 18

— Ты хочешь узнать, как Мэдисону Шеффилду стало известно, что Ландрет имеет на него компрометирующие документы? — Лукас на секунду отвлекся от дороги и бросил беспокойный взгляд на Амариллис. — Если ты начнешь искать конкретного человека, у тебя наберется приличный список. По сути дела, каждый из сотрудников факультета мог дать Шеффилду подобную информацию.

Хотя и Амариллис думала так же, но высказанные вслух, эти мысли неприятно поразили ее.

— Не хочется думать, что кто-то на факультете, кому профессор доверял, оказался способным на такое.

Лукас недовольно повел плечом.

— Это мог быть кто-нибудь из помощников профессора или охранник, а может быть, лаборант, случайно наткнувшийся на записи профессора.

— И этот «кто-то» был в числе горячих сторонников Шеффилда и посчитал своим долгом предупредить сенатора о досье на него.

— Амариллис, я знаю, что тебе это тяжело слышать, но не все в своем поведении руководствуются высокими принципами. Большинством движут другие мотивы.

— Например?

— Деньги.

— Ты считаешь, некто продал информацию Шеффилду? — искренне удивилась Амариллис.

— А почему бы и нет? Ведь кто-то старался шантажировать его. В мире достаточно людей, которыми руководит голый расчет. Ты ведь не настолько наивна, чтобы этого не понимать.

— Значит, узнав о досье, сенатор выбрал радикальный способ борьбы с возникшей опасностью. Он убивает бедного профессора, не подозревая, что Ландрет из предосторожности отдал папку Вивьен.

— Да, — негромко подтвердил Лукас. — Так просто. В большинстве случае все оказывается совсем несложным.

Амариллис подумала, что похожие мысли возникали у нее и в отношении Лоу-Белли. Она ненавидела этот городок с его чрезмерной аккуратностью и размеренной жизнью.

Амариллис стала молча наблюдать за проплывавшими за окном машины ухоженными полями. Их пышный зеленый ковер тянулся до самого горизонта, внушая чувство уверенности в завтрашнем дне. Основателям было бы чем гордиться. Но, несмотря на это, ее неприязнь к Лоу-Белли и его окрестностям не уменьшилась.

— С тобой все в порядке? — поинтересовался через некоторое время Лукас.

— Да, — ответила она, сложив руки под грудью.

— Правда? — Он снова скосил глаза в ее сторону.

— Да.

— И все же, в чем дело?

— Все в порядке.

— Не надо меня обманывать. — Лукас еще крепче вцепился в руль. — Прошу тебя.

— Лукас, ради Бога. — Амариллис порывисто обернулась к нему, пораженная его резким тоном. — У меня и в мыслях не было…

— Подожди, мы сошлись на том, что я не силен угадывать чужие поступки. Говори мне правду, вот все, о чем я прошу. Если ты передумала выходить за меня замуж, скажи сейчас и покончим с этим.

— Но я думала совсем не об этом, — мягко проговорила Амариллис. — Я размышляла, до какой степени мне неприятен Лоу-Белли.

— Ты имеешь в виду город? — несколько обескуражено переспросил Трент.

— Свою семью я люблю, но город, в котором выросла, просто ненавижу. Ты находишь это странным?

Руки Лукаса сжимали руль уже не так напряженно.

— Нет, — сказал он, — думаю, что нет. Твой дядя говорил, что в детстве тебе приходилось несладко.

— Хотя семья и старалась, но им не всегда удавалось защитить меня от жестокостей других детей и от семейства Бейли. Воспоминания детства очень живучи, как это ни странно. Кажется, стоит только вырасти, и все переживания и обиды останутся в прошлом, словно от них можно отгородиться так же просто, как закрыть дверь и избавиться от уличного шума. Но в жизни так не бывает.

— Ты права. Чтобы преодолеть прошлое, надо стать сильнее его. — Лукас снял руку с руля и сжал пальцы Амариллис.

К ее огромному удивлению, этот простой жест успокоил и ободрил. Она взяла его руку, поднесла к губам и нежно прикоснулась к костяшкам пальцев.

— Я все думаю, — начал Лукас спустя некоторое время.

— О чем?

— Самым крепким орешком будет твой дядя. Мне кажется, если удастся убедить Оскара, что с нашим браком будет все в порядке, то другие члены семьи прислушаются к его мнению. Я правильно говорю?

— Да, возможно, ты и прав. — Амариллис бросила на него удивленный взгляд. — Но я считаю, ты слишком сильно беспокоишься об этом. Семья примирится с браком без консультации агентства. А у дяди Оскара добрая душа.

Лукас саркастически усмехнулся.

— Твой дядюшка с удовольствием свернул бы мне шею.

— Перестань говорить глупости.

— Амариллис, хоть я и не могу похвастаться своей интуицией, но насчет твоего дяди я не ошибаюсь. Он точно захочет отвернуть мне голову.

Предчувствия не обманули Лукаса. Трент отдал должное старику, тот терпеливо ждал, пока они не остались в кабинете одни.

— Черт тебя подери, Трент, что это ты еще выдумал? — Оскар ходил взад и вперед перед столом, стиснув за спиной руки и с вызовом выставив подбородок. — Мы едва стали приходить в себя. Амариллис чуть не погибла от руки сенатора-убийцы, а теперь ты сваливаешься как снег на голову и объявляешь о вашем решении пожениться без помощи брачного агентства.

— Мы не собираемся делать из этого тайны, тем более никуда не намерены сбегать, — спокойно ответил Лукас из своего кресла у окна. — Вы все получите приглашения на свадьбу.

— Никакой свадьбы не будет. — Оскар грозно сдвинул свои кустистые брови. — Я уж постараюсь. — Внезапно он остановился, пораженный ужасной догадкой. — Проклятье, неужели она беременна? Если ты таким способом намереваешься облегчить дело, клянусь, я собственными руками изобью тебя до смерти.

— Амариллис не беременна. Сэр, мне кажется, прежде чем делать поспешные выводы, вам нужно принять во внимание несколько моментов.

— Например?

Лукас прямо и твердо смотрел Оскару в глаза.

— У меня на всей планете нет никого дороже Амариллис. Если ее выбор падет на меня, а она сказала, что это именно так, я женюсь на ней. И сделаю это независимо от мнения ее семьи. Но нам хотелось бы получить ваше согласие.

— Согласие? Мое? На брак без разрешения агентства?

— Знаю, вы бы предпочли брак, заключенный по рекомендации брачной конторы.

— А вот в этом ты прав, черт возьми. В такой брак она и вступит. Ты слышишь, Трент?

— Слышу, — болезненно поморщился Лукас. — Вас, скорее всего, слышит весь дом.

— Я этого не потерплю, Трент. — Оскар со всей силы грохнул по столу тяжелым кулаком. — Я не позволю Амариллис рисковать своим счастьем, согласившись на несанкционированный агентством брак.

Лукас начал сознавать, что его решимость сохранять спокойствие и оставаться вежливым и невозмутимым постепенно улетучивается. Он поднялся.

— Сэр, я уважаю ваше желание защитить племянницу.

— Именно это я и намерен сделать, черт тебя подери.

— Думаю, вам не следует забывать, что Амариллис не ребенок. И решение остается за ней.

Кулак Оскара метнулся в сторону Трента. Лукас увернулся, и удар пришелся по стоявшему рядом с креслом светильнику, который со звоном полетел на пол. Оскар с яростным рычанием бросился на Трента.

Отделявшая кабинет от кухни стена вздрогнула. Амариллис, сидевшая за столом вместе с Ханной и тетей Софи, подскочила от неожиданности.

— Боже, что они там делают?

— Похоже, что-то упало, — нахмурилась Ханна, грохот прервал ее в тот момент, когда она объясняла, какие неприятные неожиданности могут подстерегать вступающих в незаконный брак.

— Они дерутся! — вскрикнула Амариллис. — Боже мой, Лукас был прав: Оскар на самом деле собирается оторвать ему голову.

— Стараются вышибить друг другу мозги. Это уж точно. — Софи взяла из вазы гроздь винограда. — Типично мужской способ решать житейские проблемы. Для них проще намять друг другу бока, вместо того чтобы спокойно сесть и обсудить сложившуюся ситуацию.

— Нам нужно их разнять. — Амариллис метнулась к двери.

— Возможно, стоит пригласить нашего кузена Чарльза? — Ханна встала со стула.

— Сядьте обе, — резко одернула их Софи.

Амариллис с Ханной обменялись тревожными взглядами, а потом посмотрели на пожилую тетушку. Софи взирала на них с непоколебимой уверенностью в своей правоте.

— Я велела вам сесть!

Амариллис и Ханна подчинились.

Глаза Софи удовлетворенно блеснули. В свои восемьдесят два года она редко пользовалась авторитетом старейшей в доме, но, когда это происходило, ей подчинялись беспрекословно.

— Ну вот, — спокойно продолжала Софи, — предоставьте мужчинам самим обсуждать проблему. Припоминаю, что и мы тоже вели свой разговор. Ханна, мне кажется, ты сказала, что разумнее подождать, пока появится подходящий мужчина.

— Лукас и есть тот мужчина, который мне нужен, — проговорила Амариллис. — Знаю, вам трудно понять, почему я так уверена, но тем не менее это так. — Донесшийся со стороны кабинета грохот заставил ее вздрогнуть. — Но мы же не можем просто сидеть и делать вид, что ничего не происходит.

— А почему бы и нет? — возразила Софи. — Можешь мне поверить, милая, я значительно дольше прожила на свете и достаточно хорошо изучила мужчин. Кроме того, у меня есть опыт по части подобных ситуаций.

— Не понимаю вас, — сказала Амариллис.

— А действительно, что ты имеешь в виду? — удивленно посмотрела на Софи Ханна.

— Я говорю о моем бурном прошлом, — блаженно улыбнулась тетя Софи и потянулась за бутылочкой бренди, которым она приправляла тушеное мясо. — Ты же знаешь, Амариллис не первая в нашей семьей, кто выходит замуж без разрешения брачного агентства.

Глаза Амариллис широко раскрылись, в горле пересохло, несколько мгновений она не могла выговорить ни слова.

— Тетя Софи, неужели вы так поступили?

— Именно, — подтвердила Софи. — И, должна признаться, в семье это вызвало приличную бурю. Я даже побаивалась, как бы отец не убил Гарольда, до того как мы поженимся. Но все в конце концов смирились и успокоились.

— Дядя Гарольд? — Глаза Ханны расширились. — Не могу в это поверить.

— Это правда, честное слово. — Софи налила в бокал бренди и сделала большой глоток. Глаза ее озорно блестели. — Естественно, истина скрывалась, все делали вид, что мы с Гарольдом поженились по рекомендациям крупнейшего брачного агентства города. Но это было только прикрытие. Мы с ним никогда ни в каком агентстве не регистрировались, а занимались любовью, как только представлялась возможность.

— Невероятно! — поразилась Амариллис.

— Отнюдь, ведь и ты собираешься последовать моему примеру, с чем тебя и поздравляю, — сказала Софи, поднимая бокал. — Приятно видеть в тебе бунтарский дух. Я уже начинала беспокоиться, что тебе суждено остаться благонравной сухой моралисткой.

Амариллис болезненно поморщилась.

— Тетя Софи, как ты можешь говорить такие вещи, — Ханна была вне себя.

— Да потому, что все это правда. Ты всю жизнь пыталась искупить вину своей матери. — Обвиняющий перст Софи обратился к Амариллис. — Пора тебе позабыть об этом и немного повеселиться самой. Кто не рискует, тот не пьет шампанского.

— Софи, речь идет сейчас о замужестве Амариллис. — Ханна сердито поджала губы. — Одно дело — увлечение, и совсем другое — если она совершит ошибку, расплачиваться за которую придется всю жизнь.

Все трое непроизвольно посмотрели в сторону кабинета, вслед за раздавшимся за его стенами шумом. На плите задребезжали кастрюли.

— А я вовсе не уверена, что Амариллис совершает ошибку, — задумчиво произнесла Софи. — Мне представляется, мистер Трент способен добиваться того, чего хочет. Если бы у Оскара был хоть грамм здравого смысла, он пошел бы на перемирие.

— Какое может быть между ними перемирие? — негодующе фыркнула Ханна. — Оскар никогда не потерпит брака Амариллис без рекомендации агентства.

Шум в кабинете внезапно смолк. Наступила звенящая тишина.

Прошло немало времени, прежде чем дверь в кабинет открылась. Резавшая овощи Амариллис со стуком уронила нож. Она поспешно вытерла о фартук руки и выбежала в прихожую.

За ней последовали Ханна и Софи. Первым на пороге появился Лукас, с рассеченной губой, в разорванной рубашке и с всклокоченными волосами, но выглядевший на удивление довольным собой. Лукас улыбнулся Амариллис краешком рта.

— После затяжной дискуссии мы с твоим дядей пришли к соглашению, устраивающему обоих, — сказал Трент.

— К какому еще соглашению? — недоверчиво спросила Амариллис.

Из кабинета не торопясь вышел Оскар. Вид у него был потрепанный, как и у Лукаса. Одной рукой он картинно поддерживал другую, удовлетворенно улыбаясь Амариллис.

— Помолвка с отсрочкой, — коротко подытожил он.

— И на сколько? — поинтересовалась Амариллис, переводя взгляд с дяди на Лукаса.

— На год, — с нажимом выговорил Оскар.

— Шесть месяцев, — спокойно возразил Лукас, — самое большое.

Оскар сверкнул глазами в его сторону, потом вздохнул.

— Черт возьми, она ведь неглупая. Шести месяцев ей хватит, чтобы одуматься.

— А тем временем мы будем следовать семейной традиции, — властно заметила Софи.

— Что еще за традиция? — недовольно скривился Оскар.

— Для всех посторонних они — выбор агентства. — Софи обвела взглядом всех присутствующих. — Всем: друзьям, соседям, деловым партнерам, да и недоброжелателям, следует говорить, что Амариллис и Лукаса свело в пару брачное агентство. Это всем понятно?

— Абсолютно, — откликнулась Ханна.

— Я прекрасно понял тебя, Софи, — поморщился Оскар. — Можешь не беспокоиться, я не собираюсь об этом распространяться, нет желания.

— Это дело семьи, — тихо проговорила Амариллис. — Насколько я понимаю, нам с Лукасом надлежит следовать традиции, установленной вами, тетя Софи, и дядей Гарольдом.

— Все правильно, — серьезно подтвердила Софи. — Будем лгать, честно глядя в глаза другим. — Она переключилась на Лукаса: — А у тебя, Лукас, с этим проблем не будет?

— Напротив, — усмехнулся Трент, — мне всегда это неплохо удавалось.

Вечером после ужина Лукас вышел на широкую веранду. На кухне в это время убирали посуду. В дальнем конце веранды он заметил в кресле Софи. В свете лампы ее волосы казались серебристым облачком, обрамляющим волевое лицо. Она наблюдала за детьми, игравшими на широком дворе, освещенном светом с веранды.

Их родители расположились в кухне. Детей, казалось, было великое множество. Лукасу пришло в голову, что вся эта молодежь и взрослые приходились родственниками Амариллис. После свадьбы они перестанут быть чужими и для него.

После стольких лет одиночества у него наконец появится семья, и очень большая.

Лукас остановился, крепко взялся за перила веранды и стал думать о том, что сулит ему обретение такого количества родственников. У него появятся новые обязанности. Все эти дни рождения, помолвки, крестины, свадьбы, похороны… Надо будет везде бывать. От него, как хозяина крупной компании, будут ожидать, что он устроит на работу молодых членов семьи.

В теплом воздухе раздавались веселые крики и смех детей. Для их игр вполне хватало вечернего света и огней большого дома. Лукасу подумалось, что через несколько лет на этом самом дворе вместе со своими троюродными братьями и сестрами будут бегать и его с Амариллис дети. Трент чувствовал в этом связь поколений, незримой нитью соединяющую прошлое, настоящее и будущее.

И он станет причастен к этому, и у него появится семья.

Лукас отпустил перила и направился в дальний конец веранды.

Софи удовлетворенно улыбнулась. Она пригласила Трента присоединиться к ней. Приглашение прозвучало естественно и ненавязчиво, но Лукас умел различать приказ, как бы хорошо тот ни был замаскирован. Он уселся в кресло рядом с Софи и с наслаждением вытянул ноги.

Некоторое время они сидели молча, наблюдая за игрой детей.

— Так, значит, она вас выбрала, — наконец нарушила молчание Софи. — Долго собиралась. Однако концентратору с неординарными способностями сделать это непросто.

— Вы знаете полную силу парапсихологических способностей Амариллис?

— Я поняла это, когда она была подростком, — ответила Софи. — И как будто пережила вторую молодость.

— Значит, и у вас то же? — выдохнул Лукас.

— Да, это в крови. Проявляется в семье у женщин по моей линии. И, мне кажется, такие способности крепнут с каждым поколением.

— Ясно.

— Для таких концентраторов, как мы, все обстоит не так просто. Формально такого уровня, как у нас, не существует, поскольку единственный способ измерить наши парапсихологические возможности определяется способностью фокусировать талант десятого уровня. А дальше измерять нашу силу путь еще не найден. Тот факт, что мы при этом не «перегораем», говорит исследователям, что мы концентраторы полного спектра, и не более того. — Софи пожала плечами. — Мы сознаем, что не похожи на других, но никогда до конца не можем постичь эту разницу.

Лукас помолчал, размышляя, потом решился открыть Софи всю правду. Она ведь принадлежала к его новой семье.

— Мне знакомо это чувство, — проговорил Трент.

— Ну да, так я и думала, и насколько же вы превышаете потолок?

— Не знаю.

— Естественно. Глупо было и спрашивать. Ведь не существует способа измерить и ваш талант, верно?

— Да, — согласился Лукас, плотнее усаживаясь в кресле. — Но с бумагами у меня все в порядке. Девятый уровень. Схитрил на аттестационном экзамене. Солгал, честно глядя в глаза.

— И, как вы теперь знаете, подобная ложь стала чем-то вроде традиции в этой семье. Когда-нибудь случалось «пережигать» Амариллис?

— Никогда.

— Я знаю, у нее большие возможности. — Софи проводила взглядом двух ребятишек, побежавших за мячом в темный угол двора. — Будь то талант или концентратор, они наделены парапсихологической энергией. Весьма существенная часть нашего бытия. И всем нам приходится прилагать усилия, чтобы научиться управляться с нашим шестым чувством.

Лукасу припомнились долгие часы, проведенные им в гроте.

— Верно, — произнес он.

— Мне кажется, чем сильнее эти способности, тем сложнее их контролировать. Молодость моя проходила достаточно бурно, так что семье скучать не приходилось. Амариллис выбрала другой путь. Она установила для себя множество правил и ограничений, стремясь замкнуться в своем мире и держать его под контролем.

— Ей нужны были эти правила, не только чтобы управлять своими парапсихологическими способностями, — заметил Лукас. — Они были необходимы ей и по другой причине.

— Точно, — согласилась Софи. — Она росла незаконнорожденной дочерью Мэтта Бейли. Это испытание могло либо сломить, либо закалить ее характер. Она с честью выдержала тяжелый экзамен, чему я очень рада.

— Но ей пришлось заплатить изрядную цену, — сказал Лукас.

— Нам всем приходится так или иначе за все в жизни платить. — Софи повела плечами. — Я позвала вас сюда, чтобы точно знать, что вы это понимаете. И я в вас не ошиблась.

Лукас вслед за Амариллис поднимался по лестнице на сеновал, любуясь ее стройными ногами. Но волнующая картина представлялась его взору недолго: лестница была короткой.

— Это здесь, — объявила Амариллис, ступая на расстеленную солому. — Конечно, тут не так красиво, как у зеленого озера, и нет грота, но на ферме приходится довольствоваться и этим.

Лукас добрался до последней ступеньки и с интересом вглядывался в окружавший полумрак. Здесь был укромный уголок Амариллис. Через щели в стенах просачивались тоненькие струйки света. Воздух пропитан дурманящим запахом сена, было слышно, как внизу грузно переступал своими могучими шестью ногами крупный бык.

— Хорошо тут, — сказал Лукас.

— Правда, тебе нравится? Но в детстве мне казалось здесь просторнее.

Лукас перешагнул через последнюю ступеньку, подошел к Амариллис и сел рядом с ней.

— Когда мы возвращаемся взрослыми в мир детства, все представляется нам гораздо меньшим.

— Я собираюсь сегодня проверить эту теорию, — произнесла Амариллис. Она сидела, уткнувшись подбородком в колени.

— То есть?

— Я иду к Элизабет Бейли.

— Почему ты вдруг решила?

— Ты меня подтолкнул.

— Я?

— Точнее, твоя помощь Диллану, хотя его родители несколько лет не желали тебя знать. Ты поступил правильно. Человек совершает подобный шаг ради семьи. Это навело меня на размышления.

— Подумать только, — озадаченно пробормотал Лукас. — Я — и вдруг образец семейных добродетелей.

— Рядовой пример моральных ценностей Основателей, — улыбнулась Амариллис. — А если серьезно, я всегда считала тебя настоящим героем.

Элизабет Бейли оказалась не такой высокой, какой она запомнилась Амариллис. Если говорить точнее, они были одного роста. Но на вид миссис Бейли оставалась такой же представительной и грозной, как и в тот день, много лет назад, когда они случайно встретились на улице и Амариллис задала ей вопрос, определивший их отношения: «Вы, правда, моя бабушка?»

Элизабет выглядела по-прежнему эффектно, такой ее и помнила Амариллис. Тонкие правильные черты лица подчеркивали аристократизм внешности, а цвет живых, проницательных глаз был того же оттенка, который видела Амариллис, глядя на себя в зеркало.

— Полагаю, тебя удивило мое приглашение, — проговорила Элизабет, опуская на столик невесомую фарфоровую чашку с коф-ти. Она смотрела на Амариллис и Лукаса со спокойной расчетливой уверенностью, говорившей о том, что все препятствия, которые перед ней ставила жизнь, были до единого преодолены.

— Вы не ошиблись, — ответила Амариллис. Элизабет бросила мимолетный, оценивающий взгляд на Лукаса, потом вновь посмотрела на Амариллис.

— Насколько я понимаю, вы помолвлены.

— Да. — Амариллис кивнула.

— Поздравляю.

— Спасибо, — вежливо поблагодарила Амариллис. Тишину большой, со вкусом отделанной и обставленной гостиной нарушало лишь мягкое тиканье каминных часов. Окружающая атмосфера вызывала гнетущее чувство. Амариллис едва сдерживалась, чтобы не встать и не распахнуть окно. Казалось, гостиную не проветривали годами.

— Я предложила встретиться, чтобы иметь возможность кое-что тебе передать, — помолчав, сказала Элизабет.

Амариллис с трудом удалось скрыть удивление.

— В этом нет необходимости, мне от вас ничего не нужно.

— Я знаю, — горько усмехнулась Элизабет. — Все, что нужно, дала тебе семья твоей матери.

— Вы правы, — Амариллис отставила нетронутую чашку и взглянула на Лукаса, — мне очень повезло.

— А вот для меня все сложилось не так удачно, — заметила Элизабет. — Но только теперь, увидев тебя, я поняла всю глубину своего несчастья.

— Не понимаю вас, — замерла Амариллис.

— Я и не жду, что ты поймешь. Да это больше и неважно. В большинстве случаев я сама виновата в своих неудачах, и винить, кроме себя, мне некого.

Амариллис вспомнила слова Софи, что Элизабет признала совершенную в прошлом ошибку. Она не смогла сдержать усмешки.

— Моя тетя как-то заметила, что у вас талант актрисы. По ее мнению, вы имели бы успех на сцене.

— Мои слова звучат театрально? — Выдержка изменила Элизабет.

— Немного, но ничего страшного. — Амариллис с удивлением почувствовала себя увереннее и свободнее. — Ситуация сама по себе располагает к этому, верно?

— И у меня такое ощущение. — Миссис Бейли взяла со столика, стоявшего у кресла, маленькую коробочку. — Мне не стоит тебя задерживать. Вот это — тебе.

Амариллис взяла коробочку из рук Элизабет и осторожно раскрыла ее. На белой атласной подушечке лежал массивный мужской перстень с вделанным в него крупным огненным кристаллом. Она поспешно захлопнула крышку футляра.

— Я не могу его принять. — Она протянула коробочку Элизабет. — Вещь слишком ценная.

— Это перстень моего сына Мэтью, твоего отца. — В глазах Элизабет отразилась боль. — Я хочу, чтобы он принадлежал тебе.

— Кольцо моего отца? — Амариллис крепко стиснула коробочку.

— Да, он бы гордился тобой, Амариллис. Каждый отец может гордиться такой замечательной дочерью.

— Не знаю, что и сказать. — Амариллис не отрываясь смотрела на футляр с кольцом.

— Много лет назад ты задала мне вопрос.

Амариллис вскинула глаза на Элизабет. Между ними продолжала стоять стена боли и гнева.

Но вдруг она поняла, что есть другой путь преодолеть преграду. Если найти в себе силы, можно дойти до конца стены и обогнуть ее. И дело было не в том, что стена внезапно исчезла, просто имелось много других способов, позволяющих преодолевать различные преграды.

— Вы, правда, моя бабушка? — спросила Амариллис.

Вспыхнувшая в глазах Элизабет надежда растопила лед шикарной гостиной.

— Да, — ответила она, — я твоя бабушка.

Глава 19

— Я с ужасом думала о встрече с Элизабет Бейли, — призналась Амариллис, глядя на мелькавший за окном машины пейзаж. — Но после всего, что было сказано и сделано, я поняла, что мне жаль эту женщину, хотя я никогда не смогу полюбить ее.

— Она испортила много жизней. — Лукас крепко сжал руль.

— И при этом верила, что поступает правильно. Но по сути дела всегда оставалась жесткой, высокомерной и самоуверенной.

Лукас промолчал.

— Знаю, знаю, — усмехнулась Амариллис, — у меня с ней много общего, но что поделаешь: она моя бабушка.

— Она твоя бабушка, это верно, но у вас с ней общего мало. Элизабет Бейли напоминает мне холодного скользкого угря. Только ее увидел, и мне стало ясно: она всю жизнь диктовала всем свою волю.

— Уверена, у нее были на то причины.

— Да уж, она хотела, чтобы все ей подчинялись и делали так, как считает она.

— Правда? — вкрадчиво улыбнулась Амариллис. — А что же я? Что, по-твоему, движет мной?

Лукас ответил не задумываясь:

— Преданность, чувство ответственности перед семьей, стремление к справедливости.

— Но и Элизабет могла бы утверждать, что руководствуется тем же.

— Но, мне кажется, принципы Элизабет существовали как бы сами по себе, словно в вакууме. В ее тесном мирке нет места для дружбы, сострадания, любви, что является основополагающим в шкале твоих ценностей.

— В этом случае, — хмыкнула Амариллис, — думаю, у нас есть кое-что общее, а?

— Нет-нет, — Лукас бросил на нее иронический взгляд, — из меня не получится современный вариант твоих непогрешимых Основателей. И не советую приделывать мне нимб и крылышки.

— Никто и никогда не называл Основателей ангелами. Но я уверена, ты чересчур стараешься упрятать подальше свои достоинства.

— Амариллис, предупреждаю тебя.

— Только вспомни все благородные поступки, которые ты совершил с момента нашей встречи. — Амариллис стала перечислять: — Ты не наказал вице-президента своей фирмы Миранду Локинг, обманувшую тебя, потому что пожалел ее. Ты помог Диллану Раю выпутаться из неприятной истории, хотя он был младшим братом предавшего тебя компаньона. И ты помог мне найти убийцу, потому что хотел защитить меня.

— Как ни странно, но мои достоинства и недостатки, оказывается, не так уж просто различить, — буркнул Лукас.

— Не знаю, для меня разница почти всегда очевидна.

— Серьезно? — Трент искоса взглянул на нее. — А как насчет тех случаев, когда картина не столь ясна?

— Я стараюсь не слишком углубляться в дебри, но все же кое-что мне хотелось бы выяснить до конца.

— Это касается меня?

— Нет, я имею в виду обстоятельства гибели профессора Ландрета.

— Черт возьми, ты что, всю жизнь будешь об этом думать? Что еще тебе здесь не ясно?

— Мне бы хотелось узнать, как Мэдисон Шеффилд установил, что профессор завел на него досье?

— Думаю, тебе еще предстоит убедиться, что настойчивость не всегда благо.

Через полтора часа они въехали в город, погруженный в ночную тьму. Шел дождь, и в витринах магазинов поблескивал свет уличных фонарей, отражавшийся в лужах на асфальте.

Лукас свернул за угол и поехал по тихой улочке к дому Амариллис, и только тогда она рассталась с мыслями о Элизабет Бейли. Внезапно ей в голову пришел ответ на вопрос, всю дорогу не дававший ей покоя.

— Это Ирен Данли, — неожиданно проговорила Амариллис.

— Что?

— У меня не шла из головы встреча с бабушкой.

— А какое отношение имеет Элизабет Бейли к Ирен Данли? — удивился Лукас, останавливая машину у края тротуара.

— Есть в бабушке что-то такое, что напоминает мне Ирен.

— И что же это?

— Трудно объяснить. — Осознание интуитивно сделанного открытия пронзило Амариллис. В ней бурлило желание поделиться своими предположениями. — Всю жизнь обе старались, насколько это было в их силах, держать все под своим контролем.

— Допустим, что так. — Лукас заглушил мотор и повернулся к Амариллис: — И что из этого следует?

— Я, конечно, не вполне уверена, — призналась Амариллис, нервно постукивая пальцами по сиденью. — По правде говоря, боюсь даже говорить об этом. Ирен принадлежала к самым преданным сторонникам Шеффилда. Она искренне верила в него. Что, если это Ирен рассказала Шеффилду о папке профессора?

— Очень возможно, — подумав, ответил Лукас. — И что тогда? Мы ведь и раньше предполагали, что Мэдисон получил информацию от человека, связанного с факультетом исследований явлений фокусирования. Представляется наиболее вероятным, что это была Ирен, именно она, единственная из всех сотрудников, могла знать о содержании папки. Данли работала с профессором целую вечность, и он доверял ей больше, чем кому-либо. Она была ему безгранично предана. Думаю, что Ирен даже была влюблена в профессора. Но что могло бы произойти, если бы она узнала о папке? Тогда Ирен оказалась бы перед дилеммой, разрываясь между чувством преданности профессору и ответственностью за будущее штата.

— Трудно предложить, как бы она поступила.

— Нет, — покачала головой Амариллис. — Мне кажется, я знаю Ирен Данли достаточно хорошо и могу сказать, что она посчитала своим долгом предупредить Шеффилда об опасности, грозившей его предвыборной кампании.

— И что же дальше?

— Она бы стала винить себя в том, что предала профессора. Совсем как Элизабет Бейли, которая обвиняла себя в том, что разрушила счастье сына. И это чувство не давало бы Ирен покоя, мучило ей, хотя она и поступила так, как считала правильным.

— Ты думаешь поэтому она пыталась помочь тебе, когда ты решила во всем разобраться?

— Да, — подтвердила Амариллис, наблюдая за каплями дождя, барабанившими по ветровому стеклу. — Мне кажется, ей не давала покоя мысль: не подписала ли она невольно смертный приговор профессору, сообщив Шеффилду о досье.

— Скорее всего, было именно так, но теперь это в прошлом. Ей придется до конца дней испытывать угрызения совести, — с этими словами Лукас открыл дверцу машины. — Ну, ладно, давай внесем вещи в дом.

Амариллис накинула капюшон и вышла под дождь. Лукас достал чемоданы и пошел вслед за ней к дому.

Они торопливо прошли по дорожке и укрылись под небольшим навесом над входом. Амариллис открыла замок, распахнула дверь и шагнула в темноту прихожей.

В ту же минуту ее чувства отметили прикосновение незримых энергетических щупалец, отчего зашевелились волоски у нее на затылке. В дом проник кто-то чужой.

— Лукас.

— Я чувствую то же самое. — Он резко поставил чемоданы на ступени и сжал ее руку. — Лучше уйдем отсюда. — Он протянул ее обратно на улицу.

Амариллис не противилась, она повернулась, готовая убежать. В области подсознания появилось знакомое ощущение: Лукас искал контакт. Без сомнения, он хотел воспользоваться своим талантом детектора, пытаясь выяснить что-нибудь о непрошеном госте.

Амариллис пошла на контакт. Последовали мгновения потери ориентации и чувство незащищенности, в то время как в ее сознании возникал кристалл…

…И тут она ощутила, как могучий талант с неистовой силой вошел в ее сознание. От неожиданности Амариллис споткнулась и едва не упала, пораженная неумолимой мощью чужой воли.

Но это был не Лукас. Ее охватил ужас. Она отшатнулась, пытаясь освободиться, но оказалась в ловушке: в плане подсознания уже появился кристалл.

Кто-то взял под свой контроль возникшее в ее сознании порождение парапсихологической энергии, и через кристалл хлынул плотный поток темной, грозной силы.

Амариллис вскрикнула. Она сжала голову руками, изо всех сил стараясь разорвать фокусную связь.

— Нет, не хочу, не надо.

Но она была бессильна: прервать контакт не удалось.

— В чем дело? — Лукас притянул ее к себе. — Что, черт возьми, происходит.

— Здесь талант, — только и смогла произнести Амариллис, почти теряя сознание.

— Проклятье, — выругался Лукас, едва успев подхватить ее, — я чувствую негодяя.

«Как же силен этот талант, — думала Амариллис. — Если мне не удастся вырваться, он сведет меня с ума». Ее снова охватил ужас.

— Разорви контакт, — говорил ей Лукас, сжимая ее в объятиях. — Уничтожь кристалл.

— Не могу, Лукас. Я в западне. — Ее могло спасти только расстояние. На удалении интенсивность воздействия любого таланта снижалась. — Уведи меня отсюда.

— Тогда вперед. — Лукас ринулся к машине с Амариллис на руках.

Сквозь кристалл извергались потоки энергии. Амариллис с испугом оглянулась через плечо Лукаса, ожидая увидеть на пороге чудовище.

Но вместо монстра из темноты на крыльцо выступила знакомая фигура: Ирен Данли.

В тусклом свете лампы над входом в ее руке блеснул пистолет.

— Быстро назад, — скомандовала Ирен тем же невозмутимым тоном, каким отдавала распоряжения своим помощникам. — Вижу, кое-кому нравится мокнуть под дождем.

— Лукас, у нее пистолет.

— Не двигайтесь, мистер Трент, иначе мне придется стрелять.

Лукас замер на середине дорожки, потом медленно повернулся к Ирен. Амариллис понимала, что он прикидывает в уме, удастся ли ему достичь безопасного места, прежде чем Данли нажмет на курок. Так же интуитивно Амариллис почувствовала, что Лукас отказался от попытки посоревноваться в скорости с пулей.

— Идите сюда, — повторила Ирен.

Лукас с Амариллис на руках направился обратно и вошел в дом. Данли наградила его холодной улыбкой.

— Вот так будет лучше. Теперь садитесь, будьте любезны, вот сюда, на диван. — Она продолжала держать Амариллис на мушке.

Лукас молча внес Амариллис в гостиную и осторожно поставил на ноги.

— С тобой все в порядке? — спросил он, глядя ей в лицо.

Голос его звучал спокойно, но холодок в его взгляде испугал ее почти так же сильно, как и безжалостное давление таланта, угнетавшего ее сознание.

— Нет, мне плохо. — Амариллис ухватилась за спинку дивана. — Я не могу освободиться. — Она осторожно опустилась на подушки. — Лукас, я теряю рассудок.

— Отпустите ее. — Лукас перевел взгляд на Ирен.

— Не считаю это разумным, — ответила Данли, медленно приближаясь. — Она вошла бы в контакт с вами, мистер Трент. И, поскольку я не располагаю сведениями об истинных масштабах ваших парапсихологических способностей, предпочту нейтрализовать их, лишив вас доступа к концентратору.

Лукас пожал плечами, словно услышанное его не волновало, и сел на валик дивана, не спуская глаз с Ирен.

— Не стоит особенно волноваться, — любезно заметила Ирен. — Полагаю, она благополучно «перегорит». Дело нескольких минут. Ни один концентратор не в состоянии выдержать полную силу моего таланта. Даже Джонатан отключился, когда я использовала талант на полную мощность.

Амариллис тяжело осела на диване, сжимая руками голову, отчаянно стараясь остаться в сознании. Ее никто не готовил к таким ситуациям. То, что проделывала Ирен, всегда считалось невозможным.

Все ее старания отклонить поток бьющей через кристалл энергии оказывались тщетными. Насколько она могла судить, Ирен направляла свою энергию с единственной целью: не дать Лукасу возможности перехватить фокус. «Интересно, какой у нее тип таланта?» — подумала Амариллис.

— Это вы убили Ландрета? — как бы между прочим поинтересовался Лукас.

Амариллис показалось, что в комнате повеяло холодным ветром. Она с трудом подняла голову, борясь с мучительной головной болью, взглянула на Лукаса, потом перевела взгляд на Ирен.

— Вы убили профессора?

— Мне пришлось это сделать. — В голосе Ирен зазвучали нотки сожаления. — В конечном счете я поняла, что это необходимо. Другого выбора не было.

— Это из-за того, что он догадался, что вы способны проделывать подобные вещи с концентраторами? — сказал Лукас, коснувшись плеча Амариллис.

Неведомая ранее боль полоснула ее по нервным окончаниям. Амариллис непроизвольно вскрикнула, и Лукас отдернул руку. Она в изнеможении откинулась на подушки.

— Нет-нет, вы не совсем правильно понимаете суть дела, — со скромной гордостью возразила Данли. — Джонатан с большим уважением относился к моим способностям. В течение многих лет он работал со мной, учил умению их контролировать. Мы постоянно вели исследования возможностей и потенциала моего таланта. Он говорил, что ему никогда не приходилось встречать что-либо подобное. То были минуты славы и величия. Они останутся в моей памяти навсегда.

— Он фокусировал для вас? — с трудом выговорила Амариллис.

— Совершенно верно. После смерти мужа он стал моим единственным концентратором. Джонатан не хотел привлекать других, считал, что исследования небезопасны.

— Для концентратора? — поинтересовался Лукас.

— Нет, для меня, — хихикнула Ирен. — По мнению Джонатана, для моей безопасности было лучше, чтобы никто не знал истинную силу моего таланта. Это оставалось нашим маленьким секретом, связывающим прочнее брачного договора.

— И все же, почему вы его убили? — настаивал Трент. — Потому что не хотели и дальше разделять с ним вашу тайну?

— Нет, конечно, причина совсем не в этом.

— Тогда в чем? — сдавленным шепотом спросила Амариллис. — Почему вы убили его?

— Потому что он оказался не таким, каким я его себе представляла. — Губы Ирен презрительно сжались. — Я ставила его в один ряд с Основателями, наделяла их добродетелями. А он оказался мелким, ничтожным. Я почувствовала, что меня предали.

— Господи, — прошептала Амариллис. — Значит, здесь нет никакой связи с политикой и Гифорд ни при чем. Вы убили профессора из-за его регулярных встреч с Вивьен, так ведь?

— Джонатан проявил себя таким же ничтожеством, как и мой муж. Никакого намека на моральные нормы. Меня это очень разочаровало.

Боль снова обожгла Амариллис. Она вздрогнула и замерла.

— В ту пятницу он решил провести выходные в своем домике в горах. Вы уже его поджидали и столкнули с обрыва.

— Мы часто отправлялись туда вместе, — поправила Ирен. — Естественно, это оставалось для всех тайной.

— Еще одна маленькая тайна, — заметил Лукас. Снова по комнате словно прошелся холодный ветер. Амариллис затаила дыхание. Она осторожно попыталась приглушить яркость кристалла. Но тот не терял резкость и четкость, принимая потоки неумолимой в своей беспощадной ярости энергии Ирен.

— Мы с Джонатаном вели себя всегда очень осмотрительно, — со вздохом продолжала Данли. — Но в тот день я должна была положить конец нашим отношениям. После ужина мы, как обычно, пошли прогуляться вдоль обрыва. Там в последний раз установили фокусную связь. Я довела его до предела возможностей и, когда он уже готов был отключиться, столкнула вниз. Думаю, он даже не понял, что произошло.

— Помилуй, Боже! — Амариллис сжалась на диване.

— Затем я все убрала в домике и вернулась в город, — продолжала свой рассказ Ирен. — Это был самый горький день в моей жизни, но я ни о чем не жалею, считаю, что поступила правильно.

— И у полиции не возникло никаких подозрений, — подытожил Трент.

— Все прошло очень гладко, — подтвердила Ирен. — Если дело хорошо подготовлено, трудностей и осложнений не возникает.

— Вы хотите сказать, что все складывалось удачно, пока не появилась Амариллис со своими вопросами, — заметил Лукас.

— Да, неожиданные и неприятные осложнения. — Ирен с укором посмотрела на Амариллис. — Подобный неудачный поворот событий я не могла предугадать. Ваша случайная встреча с Шеффилдом, когда он фокусировал талант, нарушая, как вам показалось, этические нормы, привела вас снова на факультет исследований явлений фокусирования.

— Вы знали, что работа обученного Ландретом концентратора, нарушающего этические нормы, вызовет подозрения, — тихо проговорила Амариллис.

— В конце концов это заставило вернуться к обстоятельствам гибели профессора, — со вздохом призналась Ирен. — Подобный итог закономерен, поскольку вам показалось, что вы обнаружили мотив преступления. И хотя ваши заключения были неверны и подозрения пали на другого, но настойчивость могла вывести вас на мой след.

— Зачем вам понадобилось посылать меня к Вивьен?

— Я постаралась искоренить опасность в зародыше, поэтому пыталась доказать, что Ландрет был недостоин вашей преданности. Мне казалось, вы откажетесь от своей затеи, когда узнаете правду о нем.

— Вы отправили меня к Вивьен в Вуалях, в расчете на то, что меня потрясут отношения профессора с ней и я отвернусь от него. — Амариллис скрипнула зубами от пронзившей ее боли. — Вы надеялись, что я оставлю расследование из-за его связи со стриптизершей?

— Имей вы должное представление об истинных добродетелях, именно так бы и поступили. Вам бы стало ясно, что смерть Джонатана как раз то, что он заслуживал. Он связался с аморальной женщиной. Справедливость должна была восторжествовать, и возмездие свершилось.

— Вы не имеете права обвинять бедняжку Вивьен в отсутствии моральных норм, — задохнулась от ярости Амариллис. — Вы пали ниже, чем она. Вы — убийца.

Напор энергетического потока несколько ослабел, в Амариллис вспыхнула искра надежды. Но по мере того как ее гнев стихал, начал набирать силу энергетический натиск Ирен.

— Мисс Ларк, мне казалось, у нас с вами много общего, — с сожалением покачала головой Данли. — Я рассматривала ваши моральные принципы наравне со своими. Вы представлялись мне такой милой добропорядочной девушкой. Теперь вижу, что ошиблась.

Лукас сменил положение на диване.

— Когда вы поняли, что Амариллис пойдет дальше, вы сделали следующий шаг: постарались подставить Гифорда Остерли. У него тоже мог быть мотив. Об их ссоре с Ландретом знали все.

— Когда мисс Ларк стала расспрашивать меня о последнем дне Джонатана и его встречах, мне пришло в голову использовать этого несносного Гифорда Остерли, — согласилась Ирен.

В душе Амариллис клокотала ярость, и снова ей почудилось, что давление Ирен слегка уменьшилось.

— Вы решили подставить Гифорда и сделали в записной книжке пометку о встрече с ним, якобы запланированной профессором на три часа.

— После стольких лет совместной работы мне не составило труда подделать почерк Ландрета, — подтвердила Ирен.

— Но вы изменили свой план в отношении Гифорда. — Лукас не сводил с Ирен глаз. — Вы переключились на Мэдисона Шеффилда. С чего это вдруг? Мне казалось, вы его горячая поклонница?

— Я обнаружила, что Шеффилд ничуть не лучше Ландрета, — сверкнула глазами Ирен.

— В каком смысле? — не понял Лукас.

— Это все Натали Элвик, — вставила Амариллис.

— Точно, — поджала губы Ирен. — Секретарша Гифорда Остерли — моя давняя знакомая. До того как она перешла в «Юник кристалз», мы долгое время работали вместе на факультете. Она и рассказала мне, что Шеффилду нужны были только молодые, привлекательные концентраторы, которые в дополнение к своим прямым обязанностям не отказались бы переспать с ним. По словам Натали, он находил в этом особое удовольствие.

— Понятно, почему Гифорду не хотелось, чтобы его фирма фигурировала в дальнейшем расследовании, — сказал Трент. — У него отлично поставлена служба предоставления девушек по вызову.

— Подумать только! — возвысила голос Данли. — И после всего Мэдисон Шеффилд еще являлся кандидатом в губернаторы от движения «Нравственные ценности Основателей». Он вполне мог подняться и до президентского кресла, не останови я его.

— И вы решили разрушить его карьеру, представив как убийцу Вивьен, — предположил Лукас.

— Еще раньше я приняла решение наказать стриптизершу. Это она в конечном счете сбила с пути Ландрета. Я не могла допустить, чтобы она осталась безнаказанной. Но мои приготовления к ее устранению еще не были завершены, а план уже начал рушиться.

— И все из-за настойчивости Амариллис, — уточнил Лукас.

— Она представляла серьезную угрозу. — Ирен обеими руками стиснула пистолет.

— У профессора Ландрета не было никакого досье на Шеффилда, верно? — решительно проговорила Амариллис. — Вы сами его составили, с его помощью собирались одним ударом отделаться от Вивьен, меня и Шеффилда. И вы сами оставили эту полуобгоревшую папку у Вивьен, после того как разделались с ней, — заключила Амариллис, пристально глядя на Ирен.

— Я сожгла папку ровно настолько, чтобы все выглядело так, будто Шеффилд старался избавиться от компрометирующих документов, которыми его шантажировали, — ответила Ирен. — Мне кажется, это было сделано неплохо.

— А что вы сказали Шеффилду, чтобы заманить его в гримерную Вивьен?

— Я была рядом с ней, когда она звонила вам и сенатору. Под дулом пистолета Вивьен прочитала текст, составленный мной заранее.

— А как же охранник? Как вам удалось устранить его? — поинтересовалась Амариллис.

— Я наняла человека, чтобы он подкупил охранника и тот на часик покинул свой пост. В наши дни все продается и покупается.

— Вы планировали убить меня, после того как я обнаружу тело Вивьен. Вы поджидали меня в коридоре у дверей ее гримерной и рассчитывали, что все подумают, что Шеффилд застрелили нас обеих.

— Да, я предполагала, что так и произойдет, но вы погубили и этот план.

— Как вы посмели? — Гнев Амариллис подавил боль, терзавшую ее мозг. Пронизывающий кристалл поток ощутимо ослабел.

Краем глаза Амариллис поймала взгляд Лукаса. Она поняла, что и он уловил перепад в энергетическом потоке. Ведь у него же не напрасно был талант детектора. И притом очень мощный. Он доказывал раньше, что владеет им в достаточной степени, чтобы уметь концентрировать его в нужный момент.

— Но почему вы вернулись в гримерную Вивьен? — нахмурилась Ирен. — Почему не бросились к выходу, обнаружив труп? Я была совершенно уверена, что вы побежите за помощью, поэтому погасила в коридоре, свет, чтобы вы не увидели меня. В ярко освещенном дверном проеме вы представляли отличную мишень. Но вы захлопнули дверь, прежде чем я успела нажать на курок. Почему, ну почему все вышло именно так?!

— Я ощутила ваше присутствие, — сказала Амариллис, замершая на диване. — Я чувствовала ваш талант так же отчетливо, как будто масло шипело на горячей сковороде. Вам все-таки не удалось полностью себя контролировать.

— Ложь, — злобно зашипела Ирен. — Я всегда полностью контролирую свой талант.

— Наверное, в тот вечер вы сильно нервничали, — едва слышно произнесла Амариллис. — И неудивительно, ведь вы перед этим совершили убийство и готовились ко второму.

— Ошибаетесь, мой талант всегда у меня под контролем, — возмутилась Ирен. — Но вы остались в комнате и этим перевернули все мои планы. Когда появился Шеффилд, я как раз размышляла, что предпринять. Вот уж кто нервничал, так нервничал. Это его, а не мой талант вы почувствовали мечущимся, как капли масла.

— Это было позднее, когда я пряталась от него в проходах за сценой, но никак не сначала. — Амариллис заставила себя ехидно улыбнуться. — Вначале я ощутила ваш талант, и ваше состояние спокойным не назовешь.

— Нет, это был Шеффилд, — с раздражением выкрикнула Ирен. — Это точно был он, у него нет достаточно воли.

Интенсивность энергетического потока, текущего через кристалл, основательно уменьшилась, скорость заметно снизилась. Амариллис подумала, что потенциал любых возможностей имеет предел. Ярость Ирен отнимала энергию у ее парапсихологических способностей. И хотя этого было еще недостаточно, чтобы Амариллис могла освободиться, но тем не менее у нее появилась надежда.

Где-то на границах подсознания она начинала ощущать движение таланта Лукаса. Он выжидал удобный момент, чтобы подключиться. Так дикий зверь таится в чаще, поджидая добычу.

— Шеффилд так и не заметил меня в темноте. — С видимым усилием Ирен удалось взять себя в руки и подавить волнение. — В какой-то момент мне показалось, что все пропало. Я испугалась, что сенатор вернется, когда не увидит света в коридоре. Но он заметил сиявшую на двери Вивьен эту странную звезду и пошел вперед. Глупец. Мэдисон был слишком напуган, чтобы повернуть назад. По телефону Вивьен сказала, что располагает информацией, которая может повредить его избирательной кампании.

— Когда он вошел в гримерную и включил свет, вы воспользовались боковым выходом, — заключил Лукас. — Потом заперли дверь, чтобы вынудить Шеффилда искать другой путь.

— Я не сомневалась, что рано или поздно он столкнется с человеком, который его узнает, — продолжала Ирен. — После чего тело и папка будут обнаружены и все снова встанет на свои места. И хотя Амариллис осталась в живых, что противоречило моему первоначальному замыслу, но я полагала, что она перестанет задавать вопросы, удовлетворившись арестом Шеффилда.

— Но перед тем как уехать из города навестить семью, я вам призналась, что у меня еще осталось несколько вопросов, — произнесла Амариллис, продолжая бороться с мучительной головной болью.

— Вы становились все назойливее, — снова вышла из себя Ирен. — И было совершенно очевидно, что вы не успокоитесь. Я поняла: вас ничто не остановит, вы не перестанете копать, пока не доберетесь до истины. Я столкнулась с неизбежностью — вы с мистером Трентом должны умереть. Тогда все уладится и пойдет, как надо.

— Дело зашло слишком далеко, и уже нельзя все скрыть. — Амариллис собрала в себе все чувства: и гнев, вызванный преступлениями Ирен, и страх за ее с Лукасом жизнь, и, конечно, любовь. Любовь была сильнее всех остальных чувств, вместе взятых. Она не даст ему погибнуть, она должна спасти его.

Неожиданно Амариллис припомнился визит к Элизабет Бейли. Некоторые преграды слишком высоки, чтобы через них перебраться. Но есть и другие способы их преодолеть.

Чтобы дать Лукасу возможность подключиться, требовалось отвлечь Ирен любым способом. Проще всего заставить ее, как талант высокого уровня, тратить больше энергии, это вынудило бы Данли сильнее напрягаться.

Амариллис сознательно разорвала сдерживающие барьеры, которые возводились на протяжении всей жизни. Все чувства смешались в ней в безудержный поток, напитанный гневом и исполненный всей решимостью, на какую она была способна. Ко всему этому Амариллис прибавила жажду выжить самой и спасти Лукаса. Адская смесь забурлила в ее крови, способная отравить все на своем пути и даже повлиять на происходящее в подсознании.

Фокус потерял отчетливость и затуманился.

В ответ Ирен посылала все больше и больше энергии, стремясь восстановить фокус. Амариллис вскрикнула, заметив, что струи энергии стали заметно ярче. Затем она вынудила Ирен прибавить энергии.

— Прекрати. — Пистолет дрогнул в руках Данли. — Ты слышишь меня, перестань сейчас же. Ты только «пережжешь» себя, если будешь продолжать.

Было бы огромным облегчением отключиться, но Амариллис сознавала, что не может этого допустить. Она постаралась подавить страх потерять рассудок и усилием воли заставила себя сосредоточиться на том, что должна была сделать.

— Так в чем же дело, Ирен, боишься «перегореть» раньше меня? У профессора Ландрета была теория, что таким способом можно уничтожить талант. Он говорил тебе когда-нибудь об этом?

— Ложь. Ты не можешь уничтожить мой талант. — Ирен шагнула ближе. — Я слишком сильна для тебя. Джонатан говорил, что я даже для него очень мощная. И для мужа я была слишком сильна. У меня самый могучий из всех талантов, поэтому все должно быть под моим контролем, ясно?

— Но это не так, Ирен, ты сумасшедшая.

— Нет!

Лукас снова еле заметно подвинулся. Но Амариллис понимала, что он не может ничего сделать, пока Ирен держит ее на мушке, а с такого расстояния она не промахнется.

Боль снова поднималась волной. Амариллис закрыла глаза. И тут она послала свою боль в ту огнедышащую реку, что растеклась по всем сосудам ее тела.

Мускулы ее неестественно напряглись, кожу стало покалывать. Во рту пересохло. Но одновременно Амариллис почувствовала, что Ирен начала сознавать, какую высокую цену ей надо платить за попытки удержать фокус.

Амариллис думала только об одном, — когда Ирен не выдержит и спустит курок.

На уровне подсознания Амариллис внезапно ощутила леденящий ветер, не уступавший по силе неистовому таланту, державшему ее в плену. Область подсознания окутал туман.

К огромному удивлению Амариллис, во мгле она различила фигуру профессора Ландрета. Он был весь окровавлен. А вид его головы просто ужасал. Амариллис открыла рот, собираясь спросить, как он попал в ее гостиную.

— Нет, нет, ты мертв, ты мертв! — кричала Ирен.

Потом Амариллис услышала грохот, еще крик. Дикий вопль, которому, казалось, не будет конца.

Уже теряя сознание, она увидела отчаянный бросок Лукаса.

Энергия таланта, так мучившая ее, неожиданно иссякла. Она ощутила себя свободной, но резкое уменьшение нагрузки оказалось слишком сильным испытанием для измученного организма. Волна беспамятства накрыла ее. Проваливаясь в податливую темноту. Амариллис заметила кровь, рекой растекавшуюся по ковру, и еще успела подумать: «Чья же она?»

Глава 20

— Ирен Данли — энергетический вампир, — недоуменно покачала головой Клементина, примостившаяся на больничной койке Амариллис. — Кто бы мог подумать!

— Это полностью лишает романтизма сложившийся образ энергетического вампира, — заметил Байрон. — Ирен Данли совсем не вписывается в привычную картину. Где загадочность, убийственная элегантность, утонченность? Интересно, сменит ли Орчид Адамс жанр, когда ей станет известно об этом? Может быть, возьмется за романы о приключениях на Западных островах вместо своих душещипательных историй об энергетических вампирах.

— От нас она об Ирен Данли ничего не узнает, как, впрочем, и никто другой, — твердо сказала Амариллис, обращаясь к своим посетителям. Она лежала, удобно откинувшись на гору белоснежных подушек. — Мы решили, что чем меньше людей будет посвящено в это, тем лучше. Полиция вполне удовлетворена тем, что Ирен в припадке безумия убила своего любовника, уличив его в связи со стриптизершей.

— Все ясно, о чем речь, — поспешно согласился Байрон. — С виду уравновешенная секретарша убивает любовника, потом расправляется со стриптизершей. Политик высокого ранга оказывается замешан в неблаговидных делах, и его предвыборная кампания разваливается. Конец истории.

— Именно так, — подтвердила Амариллис. — Нам совсем ни к чему, чтобы Нельсон Бэрлтон появлялся в новостях со своими россказнями об энергетических вампирах. Это только подогреет неприязнь к талантам высокого уровня.

— Жаль, что нельзя подкинуть Бэрлтону эту тему, — усмехнулась Клементина. — Уж он бы не пожалел красок.

— Каждый, кто свяжется с Бэрлтоном, будет иметь дело со мной, — вступил в разговор Трент, появляясь на пороге палаты.

Амариллис повернулась к нему. Они не виделись с тех пор, как полиция доставила их в пункт «Скорой помощи».

Лукас улыбался. В одной руке он держал роскошный букет роз, другую скрывал кокон бинтов.

— Как скажете, Трент. — Клементина взяла номер «Нью-Сиэтл таймс» и показала на заголовок: «Концентратор раскрывает убийство». — Это лучшая публикация о «Синерджи инкорпорейтед» за многие годы. Неплохая реклама для нашей фирмы.

— А вот интересно, как бы все сложилось, если бы Амариллис не пошла с вами на тот прием, мистер Трент? — задумчиво проговорил Байрон. — Если бы вы не засекли сенатора, когда он фокусировал в зале харизму и подавлял всех своим обаянием, тогда все так и осталось бы тайной.

— Нет, — возразила Амариллис. — Истина так или иначе стала бы известна. Ирен с каждым днем все больше теряла рассудок. Убив профессора, она лишилась единственного человека, способного помогать ей контролировать талант. Она решила убрать Вивьен, а когда узнала о склонности Шеффилда спать со своими концентраторами, то приняла решение и его включить в свои планы. В итоге она все равно зашла бы достаточно далеко.

— Но как много людей могло бы пострадать, прежде чем Ирен допустила бы ошибку и попалась, — глубокомысленно заметил Байрон.

— Что верно, то верно. — Клементина подперла кулаком свой квадратный подбородок. — Может быть, «Синерджи инкорпорейтед» стоит брать больше дел, связанных с расследованиями. Не хотелось бы упускать выгодный шанс.

— В этом случае, могу гарантировать, что фирма лишится одного сотрудника, — мрачно пообещал Лукас. — Амариллис придется подыскивать себе другое место. Мои нервы не вынесут еще одного такого приключения.

— Ну что ты, Лукас, не стоит так волноваться, — тихо сказала Амариллис.

— Но ведь не я лежу тут в постели, — Трент прошел через палату и поцеловал Амариллис. — Это тебе полагается отдыхать и ни о чем не беспокоиться. — Он протянул ей цветы. — Как ты себя чувствуешь?

— Отлично. — Она вдохнула тонкий аромат. — По правде говоря, я собиралась сегодня сбежать из этого заведения.

— А ты вполне уверена, что все в норме?

— Абсолютно. У меня был просто шок и временная потеря сил. Ведь это в тебя попала пуля.

— Знаешь, тебе не стоит очень уж торопиться домой, — заметил Лукас. — Час назад звонил твой дядя, сказал, что они приедут в город, чтобы, как он выразился, «выяснить, какого дьявола тут происходит».

— Этого я и боялась, — недовольно поморщилась Амариллис.

— А что будет дальше с Ирен Данли? — спросил Байрон, с интересом глядя на Лукаса.

— Как говорит доктор, они готовят необходимые бумаги, чтобы поместить ее в специальную клинику, — ответил Лукас.

— Значит, суда не будет? — Клементина явно разочаровалась.

— Скорее всего, что так. — Трент обхватил своей большой рукой пальчики Амариллис. — Когда она осознала, что талант ее уничтожен, последние капли разума покинули ее. Психиатр признался, что впервые имеет дело с таким случаем.

— Потому что никогда раньше не приходилось слышать о разрушенном таланте, — заметила Клементина. — Результаты исследований показывают, что концентраторы могут на время «перегорать», но талант только слабеет, приближаясь к границам своих возможностей. И чтобы восстановиться, ему надо всего лишь вернуться в обычные рамки.

— Мне кажется, случай с Ирен подтвердил, что определенные опасности подстерегают и таланты даже самых высоких уровней, — подвел итог Байрон.

— Да, — согласно кивнула Клементина, — но мне хотелось бы узнать еще кое-что.

— Спрашивайте, — сказал Лукас.

— А какой все-таки талант был у Ирен Данли? Ни в одной газете об этом ничего не сказано.

— Меня занимает то же самое, — заметила Амариллис и, помолчав, продолжала: — Это может показаться странным, но, думаю, профессор Ландрет оказался прав, когда сказал мне, что у Ирен Данли исключительные способности к контролю и организации.

— Мы вместе это сделали, правда? — спросила Амариллис, когда они с Лукасом поднимались по ступеням к просторной прихожей его огромного дома. — Мы вместе уничтожили талант Ирен и разрушили ее рассудок.

— Думаю, будет правильнее сказать, что к этому моменту у нее оставались лишь частицы разума. И тебе не стоит в этом себя винить. — Лукас прошел с Амариллис в не менее обширную гостиную и бережно усадил ее на диван. — Но мы действительно вместе разрушили ее талант, здесь ты права. Ты заставила ее дойти до предела. А я подтолкнул дальше.

— Под конец она так закричала. — Амариллис поежилась. — Я нашла способ приглушить поток ее энергии. Должно быть, она боялась, что я окажусь достаточно сильной и сумею разорвать контакт. И она продолжала наращивать энергетический поток. А когда поняла, что я не собираюсь «перегорать», то, как мне представляется, сама попыталась выйти из контакта.

— Но было уже слишком поздно, — ответил Лукас. — Ирен утратила контроль над рассудком и над талантом. Она целилась прямо тебе в сердце и вряд ли бы промахнулась.

— Но ведь ты же смог что-то сделать, а что именно? — Амариллис испытующе смотрела ему в лицо.

— Я знал, что мне остается последний шанс. Надо было сделать нечто, что бы по-настоящему потрясло ее. Помнишь, тот портрет, что висел у Ирен в приемной?

— Неужели ты?..

— Вот именно, — подтвердил Лукас, усаживаясь на край дивана. — Как раз это я и сделал. Я знал, как выглядит профессор, потому что видел его портрет, ну я и создал его образ рядом с тобой. Кровь сочилась из его раскроенного черепа.

— Ах да, кровь, — содрогнулась Амариллис. — Я помню целую реку крови.

— Возможно, с этим я перестарался, но у меня не было времени, чтобы как следует проработать изображение. Ирен дико вскрикнула, перевела пистолет на Ландрета и спустила курок. И тут я бросился на нее. — Лукас взглянул с сожалением на свою забинтованную руку. — Но ей все же удалось еще раз выстрелить, прежде чем я обезоружил ее.

— Неудивительно, что она так кричала. Ей, наверное, показалось, что перед ней возник призрак профессора.

— После того как мне сделали перевязку, я разговаривал с Рафом Стоунбрейкером и передал ему всю историю. Он просил сообщить тебе, что собирается прислать мне счет за потерянное время и понесенные расходы.

— Безобразие, — возмутилась Амариллис. — Но ведь не было папки, которую надо искать. Ирен сама ее составила.

— Стоунбрейкер считает, это лишний раз подтверждает его высочайший профессиональный уровень. Он не мог найти пропавшую папку, потому что ее не существовало.

Раздался звонок, прежде чем Амариллис смогла подобрать подходящий аргумент, чтобы опровергнуть утверждение сыщика.

— Посетителей нам только не хватало, — буркнул Лукас, поднимаясь. — Выпровожу сразу, кто бы там ни был.

Трент пошел открывать. Амариллис прислушалась. Приглушенные мужские голоса пробудили у нее любопытство. Она поднялась с дивана и не спеша направилась вслед за Лукасом.

На пороге она увидела Кальвина Рая, который вежливо ей кивнул.

— Мое почтение, мисс Ларк.

— Здравствуйте, мистер Рай.

— Понимаю, вы не совсем здоровы, — с напряжением выговорил Рай. — Я вас долго не задержу.

— Что вы хотите. Рай? — спросил Лукас, он стоял, опершись рукой о косяк.

— Диллан рассказал, что собирается работать в «Лоудстар». — Кальвин не отрываясь смотрел на Лукаса.

— Правда.

— Я хочу, чтобы ты знал: он получает на это мое одобрение и благословение. Беатрис, естественно, нервничает, но мы долго говорили с ней. Думаю, теперь она понимает.

— Понимает, что Диллану необходимо найти себя в этом мире? — спросил Лукас.

— А еще, что мы можем положиться на тебя, зная, что ты за ним присмотришь, — с трудом проговорил Кальвин и, не дожидаясь ответа, стал спускаться по ступенькам, кивнув на прощание Амариллис.

Лукас очень медленно закрыл дверь и обернулся к ней.

— Он знает правду, — сказала она. — Я поняла это по его глазам.

— Правду о Джексоне?

— Да, возможно, в глубине души он всегда это подозревал. Ведь он — отец Джексона и, как никто другой, мог понять слабость сына. А еще он осознал, что ты сохранишь в тайне семейный секрет. В этом он на тебя может положиться.

Амариллис проснулась вскоре после полуночи. В ней возникло знакомое чувство: талант Лукаса искал контакта. Она открыла ему свое сознание, в котором засиял, переливаясь, четкий кристалл.

Сверкающие струи хорошо управляемой энергии полились, сквозь прозрачные грани. Амариллис упивалась этим ощущением.

— Тебе не больно? — спросил Лукас. — Скажи мне, если ты не готова.

— Все в порядке, — улыбнулась в темноту Амариллис. — Я люблю тебя, Лукас.

Через кристалл сверкающим потоком текла энергия Лукаса. Он повернулся на бок и обнял ее.

— Мне хотелось бы найти особенные слова, чтобы выразить, как я люблю тебя.

— А ты их уже только что нашел. — Она ласково коснулась его подбородка.

Лукас наклонился и поцеловал ее. Изливающийся сияющими струями талант поразил Амариллис своей мощью. У нее перехватило дыхание.

— Ты уверена, что все нормально? — поднял голову Лукас.

— Я не сломаюсь, — ответила Амариллис и привлекла его к себе.

— Нам надо прояснить еще один момент, Трент. — Оскар пристально всматривался в группу гигантских папоротников, окружавших со двора террасу огромного особняка. — Если ты хочешь жениться на Амариллис, тебе нужно получше оберегать ее. С того времени, как вы познакомились, она попадает из одной неприятной истории в другую.

Лукас передал Оскару бутылку холодного пива «Адское пламя».

— Можете не беспокоиться, я буду настаивать, чтобы она в дальнейшем занималась только обычным фокусированием.

— Постарайся, если сможешь. — Оскар отпил пива и направился к необычным папоротникам.

Где-то в доме зазвонил телефон. Лукас не стал возвращаться. В кухне оставались Ханна и Амариллис, кто-либо из них снимет трубку.

— Чертовки занятый сад, — заметил Оскар. Он пригнул лист папоротника и разглядывал его с видом знатока.

— Прежний хозяин особняка — талант-садовод.

— Такие таланты вечно увлекаются всякими причудами. Мы, таланты-аграрии, обращаем свое внимание только на полезные культуры.

— Неужели? — Лукас подавил улыбку.

— Точно. — Оскар отпустил лист и взглянул на Трента. — Не буду делать вид, что предстоящая свадьба меня радует. Было бы гораздо приятнее, если бы вас свело агентство. Однако я вижу, что Амариллис всем сердцем хочет этой свадьбы. Но помни, что я тебе сказал уже однажды: обидишь ее, и я…

— Лукас! — В дверях появилась Амариллис. — Тебя к телефону. Возьмешь трубку?

— Да, мне как раз надо под благовидным предлогом оставить Оскара. Он опять читает мне мораль.

Амариллис нахмурилась.

— Дядя, я же просила тебя больше этого не делать.

— Это сильнее меня, — откликнулся Оскар.

— Верно сказано. — Лукас нежно дотронулся до ее руки и ласково коснулся сознания, добавил, перед тем как скрыться в доме: — Оставшиеся полгода он намерен постоянно запугивать меня.

— Тетя Ханна с ним справится, — пообещала Амариллис.

— Хорошо, а то мне самому придется этим заняться. — Лукас взял трубку. — Трент слушает.

— Мистер Трент, говорит Хобарт Бат. Как любим выражаться мы, консультанты, у меня для вас есть подруга.

— Уже не нужно, Бат. Я решил отказаться от услуг агентства.

— Как? — ахнул Бат. — Но вам не надо это делать. У меня для вас замечательная пара.

— Я уже не ищу жену.

— Но позвольте рассказать об этой кандидатуре. Все несколько необычно. Однако хочу вас уверить, я уже переговорил с консультантом мисс Ларк, миссис Ритон, и сверил наши результаты. Мы убеждены: это превосходная пара для вас.

Лукас отнял от уха трубку и в немом удивлении воззрился на нее. Потом повторил единственные слова, дошедшие до его сознания.

— Мисс Ларк? Мисс Амариллис Ларк?

— Ну да, вы как-то спросили меня, приходилось ли мне соединять в пару талант высокого уровня и коцентратора полного спектра. Я вам ответил, что подобные совпадения редко, но случаются.

Лукас рассмеялся.

— Мистер, Трент, вы меня слушаете?

Лукас смеялся все громче и громче.

— Дело в том, — продолжал строго Хобарт Бат, — что, по нашему мнению, способности ваши и мисс Ларк хорошо дополняют друг друга. Определенно у вас наблюдается синергетический баланс. Естественно, возможны точки несовпадения. Идеальную пару подобрать невозможно. Ведь мы имеем дело с живыми людьми, но в целом… мистер Трент, что-нибудь не так?

Лукас не ответил, он так смеялся, что уронил трубку.

— Лукас, отчего ты так смеешься? — вопросительно улыбнулась Амариллис, появляясь в дверях.

— Ты просто не поверишь. — Он подлетел к ней, подхватил на руки и закружил, затем крепко прижал к себе и сказал: — Мы с тобой отличная пара.

Голос Хобарта Бата продолжал что-то бубнить в трубке. Но Лукас не обращал внимания. Для него настоящий смысл имела только любовь, ярче огня сиявшая в глазах Амариллис.

— Странно, — произнесла она, — но меня это совсем не удивляет.

— И меня тоже, — широко улыбнулся Лукас. Он наклонился и поцеловал ее. На уровне подсознания возник ослепительно чистый кристалл. И сквозь него разноцветной радугой тянулись в будущее сверкающие лучи.

«Фокус необыкновенно совершенен, как и та женщина, которую я держу в своих объятиях», — подумал Лукас.

К моим читателям

Хочу надеяться, что чтение «Амариллис» доставила вам такое же удовольствие, как и мне работа над этой книгой. Мое вдохновение питало много истоков, и я с трепетным волнением предлагаю их вашему вниманию под псевдонимом Джейн Кэсл. В мои планы входит и дальше знакомить вас с книгами о будущем, в которых любовные истории тесно переплетаются с описанием явлений, выходящих за рамки обычного, относящиеся к области парапсихологии. Надеюсь, вы будете сопровождать меня в этих новых путешествиях.

В то же время перипетии современной жизни по-прежнему пробуждают во мне интерес и желание поделиться с вами моими наблюдениями от лица Джейн Энн Крентц. А еще вас будут ждать встречи с романтическими героями на страницах новых исторических романов; я познакомлю вас с ними под именем Аманды Квик.

Я искренне счастлива, имея в запасе столько способов самовыражения, но еще большую радость доставляет мне ваш неослабный интерес к моей работе.

Джейн Энн Крентц

Примечания

1

Синергия — совместное действие.

(обратно)

2

Артефакты — памятники материальной культуры.

(обратно)

3

Амариллис (Amaryllis) — декоративное луковичное растение с яркими колокольчикообразными цветами на длинном цветоносе.

(обратно)

4

Коф-ти — напиток, приготовленный из растущего на Сент-Хеленс растения, напоминал по цвету — чай, по вкусу — кофе.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

К моим читателям . . . . .