«Звездная, звездная ночь»

Марианн Уиллман Звездная, звездная ночь

Моим сестрам, Джейн Кларк, Элизабет Клэнси-Браун и Лоуэлл Монтгомери Кларк.

Моим сестрам по перу — Норе Робертс, Рут Райан Лэнген, Джилл Грегори и Лоре Спэрроу.

А также всем мечтателям, которые когда-либо возлагали надежду и загадывали желания на падающую звезду.

1

Корнуолл

Лили Кендэлл заблудилась. То, что началось как приятная вечерняя прогулка к морю среди живописных скал Корнуолла, превратилось в опасное приключение. Она забрела слишком далеко.

Только что вечернее небо было похоже на полотно Ван Гога с его сапфировой глубиной и дрожащими в высоте яркими звездами, а в следующий миг оно превратилось в темный серый холст. С бухты надвинулся плотный туман. Шумное море цвета индиго и поросшие мхом отвесные скалы скрылись в серой дымке. Все это произошло мгновенно.

И сразу Лили из искушенной американской туристки превратилась в карикатуру на неопытного новичка.

Где-то позади на выступающей далеко в море полоске суши остался живописный городок с его узкими домишками, крытыми цветной черепицей, и крутыми улочками, вымощенными булыжником. Впереди — Лили очень надеялась, что не слишком далеко — была тропинка, которая начиналась от бухты и вела вдоль берега к уютной старой гостинице, туда, где остановилась девушка. Вопрос заключался лишь в том, как найти эту тропинку. А дорога назад была усеяна огромными валунами и скользкими камнями, на которых легко можно было вывихнуть ногу.

Решение пойти короткой дорогой под скалами было ошибкой. Очень серьезной ошибкой. По сути дела, в смятении подумала Лили, вся эта поездка оказалась одной большой ошибкой.

Как ей сейчас хотелось оказаться дома, в Вашингтоне, в своей квартире и, завернувшись в уютный махровый халат, смотреть старые фильмы на видео! Она променяла бы нынешнее приключение даже на привычный и обыденный мир с лампами дневного света, серыми шкафами с документами, бежевыми компьютерами и потертыми металлическими конторками.

Однако последнее время Лили чувствовала себя на работе такой же растерянной, как и здесь — она задыхалась под грудой правил и протоколов. Предложенное ей повышение, которое должно было перевести Лили в ранг руководителей верхнего звена, повергло ее в шок.

— Советую вам, мисс Кендэлл, — сказал ей начальник, — воспользоваться накопившимися у вас днями отпуска. Поразмыслите над своими жизненными ценностями. Если вы откажетесь от этого повышения, то ваши приоритеты, очевидно, не имеют никакого отношения к министерству транспорта.

Казалось, невозможно забраться куда-нибудь дальше от офисов в Вашингтоне, чем это дикое побережье. Когда она шла по скользкому берегу, густой туман прилипал к Лили, ласкал ее кожу своей прохладой. Ветер с моря расплетал ее длинную светлую косу, пока Лили отчаянно пыталась определить, где она находится — туман сгущался, видимость становилась все хуже, и выполнить эту задачу было все сложнее.

Слова начальника ошеломили девушку. Она уже представляла себе, какой станет через несколько лет — безликой, ограниченной этим искусственным миром работы и карьеры. Как могло случиться, что она так далеко отошла от всего того, о чем мечтала в колледже?

Принять решение о том, куда направиться, чтобы поразмыслить над своей жизнью, было нетрудно. Карибские острова, казалось, предназначались для отдыха молодоженов в медовый месяц, а идея присоединиться к туристической группе

Лили вовсе не привлекала. Предки ее матери жили на Корнуолле. Этот полуостров на западном побережье Великобритании с его фантастическим мостом через Тамар, построенным в девятнадцатом веке, с его легендами об Играин, короле Артуре и Мерлине всегда интересовал ее… И разве можно было устоять перед соблазном своими глазами увидеть землю с такими необычными названиями, как Потерянный Путь, Кончик Хвоста, Конец Земли или Мышиная Нора?

И вот теперь она заблудилась и стояла на покрытом галькой берегу в чужой стране, а вокруг нее, словно армия древних призраков, клубился непроницаемый туман.

Лили заставила себя прислушаться. Справа от нее шумели волны. Слева — на это указывало эхо — возвышался громадный каменный утес. Странная тоска охватила ее, чувство невероятного, ужасного одиночества, словно она оказалась последним человеком на земле. Обхватив себя руками и пытаясь согреться, Лили пошла, как ей казалось, к подножию скал.

Туман становился все более плотным и напоминал прикосновение влажной шерстяной ткани. Лили замерзла; вокруг был мрачный чужой мир, лишенный формы и цвета. Звук ее шагов по прибрежной гальке таял в густой пелене. Шум ветра походил на человеческий шепот, полный невыразимой отчаянной тоски. Лили дрожала.

Она понимала, что ей вовсе незачем было бродить по заброшенным тропам в незнакомой местности. Она была городской жительницей, выросшей среди бетона, асфальта и такси. Она привыкла к музеям, театрам, небоскребам и китайской закусочной на углу. Но именно поэтому она и приехала в Корнуолл — потому, что он был совсем иным, далеким от ее повседневной жизни.

— Живописное и тихое место, — сказал ей агент туристического бюро, — очень спокойное.

Скользкая водоросль обвилась вокруг ее лодыжки, и Лили испуганно взвизгнула:

— Спокойное, чтоб его черти взяли!

Она отбросила водоросль ногой. Не нужно паниковать. Она умная, находчивая взрослая женщина, и кроме то убеждала себя Лили, это же настоящее приключение.

— Утром я буду смеяться над собой!

Звук ее собственного голоса показался ей столь успокаивающим, что Лили почти удалось себя убедить. Очередная холодная волна, гораздо сильнее, чем предыдущая, ударила о берег. Шипя, как живая, она прокатилась по гальке и потянула Лили за ноги, словно пытаясь взять к себе домой, в море.

Вода заполнила ее летние парусиновые туфли, и, прежде чем Лили успела их снять, чтобы вылить ее, подоспела следующая волна. Ноги девушки проваливались в песок, холодная вода обжигала. Низ ее дорогого, украшенного вышивкой льняного платья полностью промок, с него капала вода. Эта бухта вовсе не была такой приятной, как о ней писали в рекламных проспектах. Абсолютно не была.

Хлопая своими промокшими туфлями, Лили направилась вверх по склону к относительно безопасному обрыву. Идти куда угодно, подальше от этих ревущих волн, от объятий голодного моря!

Теперь ей было нужно добраться до подножья скал и обогнуть мыс — и при этом не сломать ногу, не утонуть в набежавшей волне и не замерзнуть до смерти.

Ее правая нога зацепилась за что-то скользкое, и Лили вздрогнула. Одному Богу известно, какие отвратительные вещи может выбросить на берег приливом. Очередная волна накатила на крутой берег, и Лили потеряла равновесие. Вода бурлила и бросала камни ей под ноги.

Какое-то мгновение девушка отчаянно пыталась не упасть, а затем ее подхватила холодная соленая масса воды и увлекла за собой в черную бездну.

Страх, от которого все сжималось внутри, охватил Риса Трегаррика, когда он боролся с сильным ветром. У всех жителей городка хватало ума не пытаться плыть мимо Тоскующей Головы ночью. Но у подножья скал находилась женщина, которая хотела пробраться между камней — словно она совершала воскресную прогулку по берегу, собирая раковины.

Он знал, точно знал, что это была она, та самая женщина, которая являлась ему во сне. Призрак это или живой человек, ему еще предстояло выяснить. Но если она была человеком, то ей грозила серьезная опасность.

Небо над мысом было необычно ясным; на нем сияли самые большие и яркие звезды, которые он мог когда-либо видеть — даже в море. Именно эти звезды заставили Риса покинуть свой дом и направиться к скале. За те три года, пока он поправлялся после полученных ран, Рис ни разу здесь не был. За три года заключения, три года изгнания, в которое он сам себя отправил. Этот дом был его миром. Море, когда-то бывшее его господином и любовницей, создавало вокруг него невидимую преграду, отрезая от окружающего мира.

Но в эту ночь что-то тянуло его на мыс. Нет, почти насильно толкало. Его мысли были целиком заняты одиночеством и смертью… Кэтрин… она легко спускалась на усеянный галькой берег, вырванная из своей стихии, будто русалка, которую выбросило море.

До ступенек, высеченных в граните, было еще довольно далеко. Внутри у Риса все сжалось. Успеет ли он или ее смоет приливом прямо у него на глазах? Он не сможет вынести это зрелище — белое тело, выброшенное на камни. Желание вернуться обратно в безопасный уютный дом было почти такое же сильное, как и стремление спасти эту женщину.

Рис Трегаррик споткнулся и, ругаясь, двинулся дальше, думая о том, сможет ли он спасти ее из холодных объятий темного моря.

***

Платье Лили зацепилось за камень, и ей пришлось приложить все свои силы, чтобы освободиться. Когда волна отступила от берега, Лили встала. Она еле успела выхватить туфли, не позволив волне утащить их за собой.

Дрожа от холода, девушка карабкалась по склону подальше от бухты; ее грудь тяжело вздымалась от усталости и страха. Положение, в котором она оказалась, было отчаянным, и Лили молила Бога, чтобы смогла вернуться на курорт целой и невредимой. Вместо молитвы она вспомнила старое стихотворение, которое учила еще в школе:

Звездочка, звездочка, в небе не прячься, Выйди, дорогу найти помоги! В темную ночь, под дождем и в метель Путь освети, коль не видно ни зги.

Девушка подняла глаза… и увидела в небе звезду! Это была удивительная, самая большая звезда, которую Лили видела в жизни. И единственная звезда, которую было видно сквозь густой туман. Инстинкт толкал Лили следовать за ней, и девушка покорилась ему. Двигаясь в направлении, куда указывал ее свет, Лили с каждым шагом все больше отдалялась от беспокойного шумного моря. Слава Богу!

Чем ближе она подходила к скалам, тем реже становился туман. В конце концов он распался на отдельные клочки — словно ветхая ткань. Раньше Лили и представить себе не могла, что воздух может иметь такие различные формы, быть таким разным на ощупь …

Лили все еще не могла понять, где находится, но звезда продолжала указывать ей путь — прочь от ревущих волн. Иногда она исчезала за похожим на нос корабля выступом. И каждый раз при этом сердце девушки сжималось. Она ужасно боялась, что больше никогда не увидит звезду.

Еще несколько шагов, и Лили остановилась как вкопанная. Быть такого не может! Звезда вновь ведет ее к воде. Это казалось по меньшей мере неправильным, а то и опасным. Лили растерялась. Глупо доверять свою жизнь источнику света, который может находиться далеко в море. Изменив направление движения, она повернула обратно к скалам, но не успела пройти и десяти футов, как услышала голос, доносившийся до нее сквозь ветер:

— Не туда! Вернись на прежнее место!

Лили вздрогнула от неожиданности. Голос был грубый, мужской и резкий.

— Что? Где вы?

— Черт побери, продолжай идти к мысу! Вот-вот пойдет приливная волна! Поторопись, а то тебя просто смоет! Прилив?! Господи! Ее зубы стучали от холода и страха.

— Где вы? Я вас не вижу!

— Не трать времени на болтовню! Лево руля, девочка! Нет, черт бы побрал твои глаза! Это правый борт. Поворачивай влево! Ага, вот так! А теперь поторопись.

Звучавшая в голосе мужчины настойчивость побудила Лили к действиям. Ей приходилось довериться неизвестному. Она уже слышала рокот волн, которые разбивались о скалистую отмель. У нее мало времени! Зацепившись за лежащий под ногами булыжник, девушка подвернула ногу и выругалась, когда ее обожгла боль.

— Давай, девочка! Ты можешь!

То ли прыгая, то ли скользя, ругаясь на чем свет стоит, Лили шла на голос. Туман начал редеть, и Лили уже видела темные волны, которые одна за другой бились о подножье скалы, нависшей впереди. Даже не оглядываясь, Лили знала, что дорогу за ее спиной уже покрыла вода.

— О Господи!

— Ты уже на месте! Ты добралась! Еще один шаг…

Девушка споткнулась о топляк и упала вперед. Ее рука коснулась чего-то холодного и неровного, и она инстинктивно сжалась. Затем Лили поняла, что это всего лишь ржавые металлические перила. Перед ней были ступеньки, ведущие наверх, почти невидимые в тумане, а над ними, словно маяк, мерцала та самая одинокая звезда.

Ухватившись за поручни, Лили стала взбираться по ступенькам так быстро, как только позволяли ее онемевшие ноги. Грубые ступеньки были высечены в самой скале, но после скользкого хлюпающего берега казались удивительно надежными и устойчивыми. Море за ее спиной ревело все сильнее, и она почувствовала, как о нижнюю ступеньку лестницы ударилась волна, обдав ее при этом холодными брызгами. Страх прибавил девушке силы, заставив рывком подняться еще на несколько ступенек. Лили была уже почти наверху, когда услышала чудовищный грохот подступающей волны, который был громче и сильнее, чем раньше.

Отчаяние и бессилие охватили ее: «Господи! Я не успею!» Внезапно к ней протянулась чья-то рука, цепко ухватив ее за запястье,

— Спокойно, девочка! Я держу тебя!

Теперь Лили крепко держала уже вторая рука, поднимая ее вверх по скользкому граниту. Внезапно ее спаситель отпустил одну руку. На мгновение Лили беспомощно повисла; крик замер в ее горле. Все вокруг стало неясным, голова закружилась. Лили почувствовала запах мокрой шерсти и запах мужчины. Затем сильная рука крепко обхватила ее за талию и то ли поволокла, то ли подняла Лили на вершину.

Лили села, прислонившись спиной к скале, она задыхалась; пальцы девушки зарылись во влажную траву. Мужская рука погладила ее по щеке:

— Все в порядке, девочка! На какое-то мгновение я сам засомневался, успеешь ли ты убежать от волн. Но ты сумела… еле-еле:

Лили слишком устала и ослабела, чтобы хоть как-то отреагировать.

— Почему вы не помогли мне раньше, вместо того, чтобы кричать?

— Если бы это было возможно, то помог бы!

На мгновение туман рассеялся, и Лили увидела перед собой мужчину в полном расцвете лет: густые темные волосы, резкие черты лица, твердый и чувственный рот. На нем был грубый шерстяной свитер цвета слоновой кости. Мужчина опирался на костыль.

— О Господи! Я не знала… Извините, мне очень жаль!

Его голос прозвучал отрывисто:

— Но не настолько, как жаль мне. Пойдем со мной. Не трать время зря.

Лили слишком замерзла, вымокла и испугалась, чтобы спорить.

Она даже не спросила, куда они идут, и в этот момент охотно пошла бы с Норманом Бейтсом, Фредди Крюгером и целой толпой персонажей голливудских фильмов ужасов.

— Подожди! — мужчина снял свой толстый свитер и натянул его на Лили. Свитер доставал ей до колен. Лили уютно завернулась в теплую шерсть, и холодные укусы ветра ослабли.

— Пошли со мной. Я отведу тебя в дом.

Он был силен, несмотря на свою хромоту, и его рука, сжимавшая запястье Лили, с каждым шагом увлекала ее вперед. Пережитое потрясение и холод брали свое, и Лили начала прихрамывать на поврежденную ногу, однако ее спутник двигался уверенно, не сделав ни одного неверного шага.

— Как в этом тумане вам удается видеть, куда мы идем?

— В тумане? — он бросил на нее пытливый взгляд, а затем покачал головой. — Я знаю каждый дюйм этого Богом проклятого места, — сказал он, вновь направляясь вперед.

Они прошли через железные ворота, установленные в гранитной стене, поросшей мхом. И сразу туман рассеялся как по волшебству. Только тогда Лили разглядела освещенные окна на фасаде здания викторианской постройки. Как и все дома в городке, он был построен из гранита и сланца, но его очертания смягчали крылечки и пролеты, фронтоны и шпили, а также изящные башни.

Из красивого и необычного окошка дальней башни пробивался свет. От центрального окна в форме ромба отходило множество маленьких окошек из позолоченного стекла. Окошко светилось в туманной дымке, подумала Лили, и для всего остального мира оно выглядело, словно фрагмент рождественской открытки.

— Звезда! — воскликнула она. — Я увидела ее издалека. Я думала, она настоящая!

Ее спутник не ответил.

Вдалеке темноту расколола молния, окрасившая оранжевым светом хмурые тучи. Зрелище было устрашающим — словно ночная тьма разверзлась, приоткрыв краешек расплавленного неба. Спутник Лили остановился на полпути и дерзко вскинул голову. Очередная вспышка молнии отразилась в его глазах. Лили показалось, что он выругался себе под нос, но ветер унес его слова.

Мужчина крепче сжал руку Лили и повел ее к дому. Ее нога болела уже меньше, но все равно девушке приходилось торопиться, чтобы поспевать за своим спутником.

Теперь она поняла, где находится. В конце узкого шоссе вверх поднималась скалистая тропа. Как раз возле подножья крутой скалы у моря притаился небольшой городок Сент-Данстен. Но почему отсюда не видны красные огни на стальной антенне связи, которая возвышается над бухтой? Ведь она должна быть видна обязательно!

С каждым шагом, отдаляющим ее от опасности, рассудительность Лили проявлялась все сильнее. Ей совершенно ни к чему оставаться здесь, если она может отправиться в гостиницу. Даже если внезапно начнется ливень, она вряд ли промокнет больше чем уже промокла, а энергичная прогулка только поможет согреться.

***

Прожив большую часть своей жизни в Вашингтоне, Лили поневоле стала немного циничной: совмещать одну ошибку с другой было не слишком разумно. Этот человек действительно спас ее, но все же он был ей совершенно незнаком.

Они уже почти добрались до крыльца, когда Лили попыталась высвободиться:

— Словами мою благодарность выразить невозможно, но все равно — спасибо! До гостиницы всего пять минут ходьбы. Если будете так добры, что одолжите мне ваш свитер до утра, я пойду, — сказала она твердо.

— Не старайся быть еще глупее, чем уже показала себя! — сказал мужчина резко. — В такую погоду тебе далеко не уйти!

Вслед за его словами хлынул ливень, а ветер принялся терзать деревья. Обломанные ветки и сухая листва осыпались на камни, которыми был выложен двор.

Мужчина подвел девушку к двери и повернул ручку. Дверь широко распахнулась. Лили увидела обшитый деревянными панелями зал, в углу которого поднималась большая винтовая лестница; возле нее стояла худая женщина в темном платье; лицо ее выражало тревогу.

При виде вошедших она побледнела, как бумага, и прижала ладонь к сердцу:

— Капитан Трегаррик!

Лили понимала, как выглядит со стороны — с ее волос капала вода, а мокрое платье прилипло к телу. Внезапно ее охватила дрожь.

— Эта дурочка заблудилась среди скал, и ее чуть не смыл прилив, — резко сказал спутник Лили.

Не говоря больше ни слова, мужчина, которого женщина назвала капитаном Трегарриком, повел Лили к лестнице. На стенах зала висели картины в тяжелых рамах и сдвоенные лампы, которые освещали его.

Женщина наконец овладела собой:

— Как вы меня перепугали! Я думала… хорошо, неважно, что я думала. Слава Богу, что вы успели помочь бедной девочке!

Она поспешила к Лили.

— Пойдемте, пойдемте, моя дорогая. Мы приведем вас в порядок — вы и глазом моргнуть не успеете.

— Куда вы ее ведете, миссис Пенхейл?

:-На кухню, разумеется! Там теплее всего, и чайник уже на огне.

В этой женщине, в гостеприимном взгляде ее голубых глаз и озабоченном выражении лица было что-то такое, что все страхи Лили мигом развеялись. Здесь ей не причинят вреда.

Проходя мимо стоявшего у лестницы серванта в японском стиле, при теплом свете масляных ламп Лили смогла впервые хорошенько рассмотреть своего спасителя. Капельки влаги осели на его густых темных волосах и ресницах. Прямые брови были хмуро сдвинуты над орлиным носом; у капитана Трегаррика был упрямый подбородок и жесткие губы, словно у героя-пирата из старых приключенческих фильмов компании «Метро Голдвин Майер».

Он бросил свой костыль на атласный диван и взял терновую трость из большой керамической вазы, которую использовали в качестве футляра для зонтиков. Его движения были скупыми и точными.

Лили разглядывала его. «Худощавый и жесткий, как гранитные скалы на мысе», — подумала она. Его мускулистое тело под промокшей хлопчатобумажной рубашкой в полоску казалось высеченным из камня.

Этот человек был, подумала Лили, самым привлекательным мужчиной из когда-либо виденных ею.

И, по всей видимости, самым сердитым. Это было хорошо заметно по суровым складкам у глаз и рта. Он ни разу не встретился с ней взглядом. Под открытым небом его глаза казались темнее, чем ночь. Но они вовсе не были черными: темно-серые и синие одновременно, да еще и в белую крапинку — словно море в ветреную погоду. Лили скорее почувствовала, чем увидела, горечь, которая пряталась в их бездонной глубине.

— Проследите за тем, чтобы она ни в чем не нуждалась, — отрывисто сказал он женщине. — И чтобы не попадалась мне на глаза!

С такими теплыми словами приветствия капитан поручил Лили заботам миссис Пенхейл.

2

Даже не попрощавшись, Рис Трегаррик вышел из зала через открытую дверь в комнату, которая оказалась уютным кабинетом, и захлопнул за собой дверь. Без него комната сразу опустела. Миссис Пенхейл провела девушку в заднюю часть дома через дверь, обитую зеленым сукном.

— Он всегда такой чуткий и дружелюбный? — спросила Лили, с трудом сдерживая раздражение.

— Не обращайте внимания на его поведение, — ответила женщина, когда они вошли в теплую кухню. — Капитан не привык к чужакам в своем доме. Да с ним всегда было нелегко. Это, несомненно, из-за того, что он столько времени находится в море… Его детство прошло в бухте; он плавал на своей лодке с мальчишеских лет.

Экономка сняла стеганое разноцветное одеяло со спинки кресла-качалки и принялась хлопотать вокруг Лили, словно курица вокруг единственного птенца.

— Бедная деточка, давайте мы вас согреем. Садитесь здесь, у огня.

Кухня была выложена камнем и покрыта побелкой, пол сделан из сосновых досок и тщательно вымыт; кастрюли и сковородки сверкали чистотой. Над столом висела толстая лампа с белым матовым абажуром. Пламя старинной печи, покрытой великолепной желтой эмалью, придавало кухне уют, делая ее теплой, словно только что поджаренный тост.

Экономка налила Лили тарелку супа и отрезала толстый ломоть хлеба от буханки с хрустящей корочкой.

— Ешьте, а я пока приготовлю чай.

Она улыбалась, наливая в большую фарфоровую кружку изрядную порцию жидкости из янтарной бутылки.

— Вы недавно в Сент-Данстене, мисс?.. — женщина постаралась, чтобы вопрос прозвучал дружески и ни к чему не обязывал.

— Да. Меня зовут Лили Кэнделл. Я остановилась в гостинице «Касл».

— Ну, а я миссис Пенхейл. Я экономка капитана Трегаррика.

— Это такой большой дом, — заметила Лили, размешивая сахар. — Думаю, в свое время это имение было битком набито горничными, служанками и посудомойками. Нелегко, наверное, вести такое большое хозяйство.

— О да. Это стало непросто с тех пор, как пропала хозяйка… и я боялась за него, — сказала миссис Пенхейл, изрядно озадачив Лили. — Вы пока доедайте, а я перемолвлюсь словечком с капитаном.

— Конечно.

Любопытно, подумала Лили, капитан Трегаррик получил свое увечье на государственной службе или причина была куда более приземленной? Когда вызванный опасностью приток адреналина в кровь прекратился, тепло кухни и глоток добавленного в чай бренди стали понемногу убаюкивать Лили. Она чувствовала необыкновенный покой и умиротворенность, и ей ужасно не хотелось терять это ощущение. И уж совсем не хотелось возвращаться в туман и под дождь. К тому времени, когда вернулась экономка, Лили уже клевала носом.

— Все разрешилось как нельзя лучше, — объявила миссис Пенхейл. — Мистер Трегаррик послал человека в гостиницу. Вы проведете ночь здесь, в уюте и безопасности, а завтра Джем отвезет вас.

Перед таким предложением Лили не могла устоять.

— Спасибо, миссис Пенхейл! И поблагодарите, пожалуйста, от моего имени мистера Трегаррика.

Необычность сложившейся ситуации лишь усиливала иллюзорность происходящего. «Я переживаю приключение!» — подумала Лили, с радостью ощущая, что годы не уничтожили ее способность просто остановиться и наслаждаться неожиданным поворотом событий. Больше чем прежде она порадовалась тому, что взяла отпуск и приехала в Корнуолл. Здесь все так отличалось от привычного ей мира!

А туман, опасный прилив, красивый и задумчивый владелец поместья лишь усиливали это замечательное ощущение нереальности происходящего.

«А может, — подумала Лили, — все дело в бренди». Как бы то ни было, она вовсе не собиралась отказываться от предложения провести ночь в этом чудесном доме. И, честно говоря, надеялась еще раз встретиться с молчаливым мистером Трегарриком. «Просто чтобы поблагодарить его, — сказала себе девушка, — только для этого!»

Экономка взяла небольшой фонарь и повела Лили вверх по лестнице и по коридору. Девушка мельком увидела свое отражение в зеркале, висевшем возле столика. Из-за сырости ее светлые волосы приобрели коричнево-мышиный оттенок; светлая кожа заметно побледнела от усталости. Увидев это, Лили содрогнулась. «Крыса-утопленница» в данном случае было бы слишком мягким названием.

— Я поселю вас в Зеленой комнате, — сказала миссис Пенхейл. — Она находится в конце коридора. Там есть камин и, к тому же, это самая красивая спальня в доме.

Лили оглянулась:

— А где находится большое окно, похожее на звезду? Миссис Пенхейл резко остановилась и обернулась к ней:

— Оно расположено в дальнем конце коридора, если подняться вверх по винтовой лестнице. Но прошу вас… и не думайте заходить туда, девочка моя! Мистер Трегаррик запрещает это.

— Почему? — улыбнулась Лили. — Там что, живут привидения?

— Нет, только он, — грустно ответила экономка. — Да, девочка моя, только он!

Она вновь зашагала по коридору, и Лили поспешила за ней, стараясь не отставать.

Рис Трегаррик мерно расхаживал по своему кабинету. Он был почти счастлив в своем одиночестве. Постепенно он научился смирять свои чувства, убирать их, словно ненужные паруса. Он поклялся, что не покинет «Звездный Дом» до тех пор, пока Кэтрин не подаст ему знак, что простила его. За эти три года никакого знака не было.

До этой ночи.

Знак явился ему во время шторма, посреди ветра, в лице маленькой женщины с белокурой косой, тонким лицом сердечком и нежным округлым телом. Весь вопрос заключался в том, что он должен был делать? Рис неотрывно смотрел в окно на проливной дождь.

После того как миссис Пенхейл ушла, Лили улеглась под пуховым одеялом в Зеленой комнате. Она надела фланелевую ночную рубашку, которую ей дала экономка. Тепло согревало ее, и Лили спокойно наблюдала за тем, как горит в камине огонь. В такую дождливую и ветреную погоду трудно было представить себе более уютное место для ночлега. Оконные стекла дребезжали от ветра, но комната была просто великолепной, гораздо лучше, чем та, которую Лили снимала в гостинице. Отблески огня, пылавшего в камине, играли на мебели, выкрашенной белой краской, стены были обиты бледным шелком в зеленую и розовую крапинку — под цвет балдахина.

Мягкая льняная, обвязанная крючком наволочка слабо пахла свежестью, солнцем, лавандой и вербеной. Лили представила себе, как миссис Пенхейл собирает цветы и травы в старом саду и набивает ими маленькие пакетики, чтобы класть их в постельное белье. Как будто у нее есть для этого время — ведь приходится выполнять всю работу в таком большом доме!

Здесь прошлое казалось таким реальным — точно так, как и во всем городке. Лили очень хотелось увидеть остальную часть дома, однако она сомневалась в том, что молчаливый мистер Трегаррик еще раз пригласит ее на экскурсию.

Этот странный человек, ее спаситель… Лили не сомневалась, что он спас ей жизнь. Но затем, приведя к себе домой, он просто перепоручил ее миссис Пенхейл, как будто она была грязным приблудным котенком, которого он нашел под дождем. Странный человек.

Интересный человек.

Она задумалась над тем, что с ним произошло. Не о том, что вынудило его пользоваться костылем и тростью, а о том, из-за чего его глаза стали таким мрачными и сердитыми. Даже сейчас она ощущала ту беспокойную энергию, которую излучал капитан Трегаррик. Идти рядом с ним было все равно, что стоять возле высоковольтного провода. Она чувствовала каждую клеточку его тела.

Лили должна была признаться себе, что надеется увидеть его утром, и при этой мысли ее сердце забилось немного быстрее. Никаких сомнений, капитан Трегаррик относится к тем мужчинам, от которых женщины просто без ума.

В очаге треснуло полено, и в дымоход полетел фонтан искр. Ожидая обещанного возвращения миссис Пенхейл, Лили смотрела на огонь. Мирная атмосфера этой комнаты, казалось, околдовывала ее. Не было звонков телефонов или факсов, треска принтеров… Не было даже приглушенного звука телевизора, включенного по соседству… только ветер, огонь и домашний уют.

Это было похоже на путешествие назад, в прошлое. Конечно, это место раньше выглядело почти так же: свечи в бронзовых канделябрах у зеркала, стоявшего над камином, кресло-качалка с сиденьем, обитым бархатом, и даже скамеечка для ног с маленькими позолоченными ножками… Все точь-в-точь, как в «Джен Эйр», подумала Лили удовлетворенно.

Не хватало только сумасшедшей женщины, захлебывающейся воем на чердаке…

Лили незаметно погрузилась в сон… и была разбужена диким женским криком.

3

Лили резко поднялась в постели. Солнце уже взошло — и достаточно давно, — и дверь в коридор была открыта. Прямо на пороге комнаты стояла девушка в красном свитере и джинсах. Ее глаза побелели от ужаса, а из горла рвался крик — казалось, она обезумела.

Из-за двери послышался топот бегущего человека. У Лили вырвался вздох облегчения. Кто-то спешил к ней на помощь.

— В чем дело, Поршия? Нашла мышь в матрасе или моль на ковре? — спросил мужской голос.

Из-за плеча девушки выглянул молодой парень с рыжеватыми волосами.

— Что за черт?..

Девушка перестала кричать и глубоко вздохнула:

— Извини, Джеймс. На какое-то мгновение мне показалось, что это привидение.

— Кэтрин Трегаррик? Немного похожа, верно? Ладно, давай спустимся и позвоним констеблю Полкенни. Скажем ему, что у нас тут незваный гость.

Парень протиснулся в дверь и подбоченился.

— Какого черта вы здесь делаете?! — спросил он, глядя на Лили.

— Я спала! — удивленно ответила девушка.

— Я вижу! — парень шагнул к ней.

Лили отодвинулась в дальний угол кровати.

— Может быть, вы все-таки выйдете?

— Не сомневайтесь, выйду! И приведу с собой констебля. Поглядим, как вам это понравится!

Она нахмурилась и отбросила со лба прядь волос.

— Неужели все жильцы этого дома, кроме миссис Пенхейл, сошли с ума?!

Неожиданная мысль пришла ей в голову. Вчера вечером мистер Трегаррик выглядел довольно странным. Может быть, она сделала какую-то ошибку? Лили отодвинулась еще дальше на случай, если ей придется вскочить с кровати.

— А… простите… это…хм… разве не место для… я имею в виду, разве это не жилой дом?

Джеймс изумленно уставился на нее.

— Нет, — отрезал он. — Это музей, черт побери!

Настала очередь Лили раскрыть рот от удивления:

— О!

Неудивительно, что все вокруг выглядело настолько подлинным, настолько старинным. Лили заправила прядь волос за ухо.

— Как странно! Я понятия не имела… Когда мистер Трегаррик привел меня сюда вчера ночью, я и подумать не могла, что это вовсе не частный дом. И наверное, никто вам не сказал, что я нахожусь здесь.

Джеймс разглядывал ее с каким-то странным выражением лица. Он попятился к двери. Девушка, которую Джеймс называл Поршией, по-прежнему стояла на пороге, хмуро глядя на Лили. Парень задумчиво почесал подбородок:

— Мистер Трегаррик…

— Вчера ночью спас меня на мысе. Правда, он спас мне жизнь. Меня чуть не смыло в море приливом,

Не отрывая глаз от Лили, Джеймс повернулся к девушке в красном свитере:

— Позвони-ка заодно и доктору Лэндри.

— Послушайте, — сказала Лили, — со мной все в порядке. Мне не нужен врач. Мне нужна моя одежда. Миссис Пенхейл взяла ее, чтобы просушить — сказала, что развесит ее у плиты в кухне… — Лили видела их озадаченные лица. — Миссис Пенхейл, экономка.

Поршия не сдвинулась с места. Она уперла руки в бедра:

— Здесь нет никакой миссис Пенхейл, хотя когда-то, очень давно, она здесь работала. У меня остались сборники ее рецептов. А что касается вашего капитана Трегаррика, в этом доме вот уже почти сто лет не было никого с таким именем!

Когда прибыл доктор, Лили оделась и сидела на краю кровати. До приезда врача Поршия принесла ей горячий черный кофе и зачерствевшие пончики в хлебнице.

Джеймс нашел одежду Лили именно там, где она сказала, аккуратно развешенную на протянутой через кухню веревке. Ее туфли пропали, и Поршия любезно принесла ей пару резиновых шлепанцев из служебного шкафчика.

— Я купила их на благотворительной распродаже подержанных вещей и надеваю, когда поливаю террасу из шланга, — сказала она. — Или когда работаю в бабушкином саду, на ферме «Олд Кросс». Вы можете вернуть их, когда вам будет удобно. Если дверь будет заперта, просто оставьте их на боковом крыльце.

Лили отхлебнула кофе:

— Значит, вы присматриваете за музеем?

Поршия улыбнулась, сразу показавшись моложе своих двадцати двух лет:

— Я смотритель музея. У меня есть научная степень, полученная в университете, но на самом деле я занимаюсь всем понемножку: обновляю каталоги, вытираю пыль с безделушек, чищу ковры, составляю программы экскурсий и просто слежу за тем, чтобы все было в порядке и в хорошем состоянии.

— Это большая ответственность.

Девушка улыбнулась, и на ее щеках появились ямочки: — Можно сказать, что это семейная традиция. А вот и доктор! У него древний «Моррис-мини», и рев этой колымаги можно услышать еще на полпути из Сент-Данстена.

Вскоре врач поднялся по лестнице и вошел в Зеленую комнату. Доктор Лэндри был приятным мужчиной с густой седеющей шевелюрой и военными усиками. Лили позволила ему провести небольшой осмотр. Ситуация, в которую она попала, смущала ее.

— Часики стучат, легкие чистые, и вы вполне ориентируетесь во времени и месте, в котором находитесь, — заявил он. — Хотя, как я понимаю, со временем у вас недавно возникли проблемы.

— Все казалось настолько реальным… — сказала ему Лили растерянно. — Я готова поклясться, что все это было на самом деле!

— Давайте посмотрим. О, у вас тут изрядная шишка, — сказал доктор, ощупывая голову Лили. — Нужно было здорово удариться головой, чтобы заполучить такую.

— Думаю, это случилось тогда, когда волны сбили меня с ног. Я поступила очень глупо, — призналась Лили, — пошла гулять вдоль берега и заблудилась в тумане.

Доктор подергал себя за седой ус:

— У Тоскующей Головы?

— Он так называется? Какое странное название!

— На картах этот мыс обозначен как Голова Данстена. На самом деле его издавна называют Тоскующая Голова. Потому что волны там звучат, будто вздохи влюбленных. Те, кто побывал на этом мысе, утверждают, что в них слышны тоска и одиночество, особенно когда дует ветер и начинается прилив. Старики говорят, что если ты по-настоящему хочешь чего-то и побываешь там, твое желание сбудется.

Лили вспомнила странное чувство, охватившее ее на мысе.

— Это красивое место, но зловещее.

— Да. И опасное к тому же. Вам повезло. Вчера был очень сильный прилив. Другим не повезло, и их смыло в море. Лили вздрогнула:

— И я тоже попала бы в их число, если бы не капитан Трегаррик… гм, ну, точнее, если бы не тот мужчина, который спас меня, как бы его ни звали. Он увидел меня со скалы и указал мне дорогу к высеченным в скале ступенькам — как раз вовремя. Я бы ни за что не нашла их сама.

Краем глаза Лили заметила, что доктор бросил на нее такой же долгий оценивающий взгляд, как и Джеймс:

— Расскажите мне о мужчине, которого вы называете капитаном Трегарриком. Вы можете его описать?

Лили закрыла глаза и призвала на помощь свою память:

— Он был высоким и сильным. Темные волосы, аристократический нос и упрямый подбородок. Да, и глаза! Поначалу я решила, что они черные, но при свете лампы увидела, что они сине-серые, как вода в бухте.

— Поэтическое описание, — Лэндри наклонил голову. — Многие художники приезжают в Сент-Данстен, чтобы рисовать пейзажи. Может быть, вы тоже принадлежите к их числу?

Лили покачала головой:

— Когда я училась в колледже, я хотела рисовать… — она умолкла.

— Любопытно! Не «стать художником», а «рисовать». Ваши слова говорят о том, что живопись очень много значит для вас — и, тем не менее, вы сказали, что стали инженером-проектировщиком. Скажите, вы сейчас рисуете?

— Нет.

— А интересно почему?

— Я пыталась. Но у меня не хватает таланта, — Лили нахмурилась. — У меня никогда не получалось нарисовать все так, как было задумано.

— Стало быть, вы стремитесь к совершенству.

— Я забросила живопись вовсе не поэтому, — Лили рассмеялась. — Все дело в полном отсутствии таланта. Я хотела стать выдающейся художницей, смешивать цвета и оттенки — импульсивно и гениально. Но, к сожалению, способна лишь копировать увиденное — как фотоаппарат, только гораздо хуже!

Глаза доктора Лэндри блеснули:

— Скажите, в вашем гостиничном номере лежали рекламные проспекты?

— Какие-то проспекты лежали на столе, — Лили пожала плечами. — Я взглянула на них и отложила в сторону. Меня не интересовали обычные туристические развлечения.

— Думаю, мне удалось разрешить вашу загадку, моя милая. Пойдемте со мной в гостиную, и вы поймете, что я имею в виду.

Доктор провел девушку на первый этаж через целую анфиладу комнат. Лили не могла понять, как она не заметила все эти бархатистые канаты, расположенные в нужных местах для того, чтобы посетители не подходили близко к шкафам в восточном стиле, стоявшим в главном зале, или приветственные надписи для посетителей «Звездного Дома». Девушка осторожно прикоснулась к затылку. Действительно, большая шишка! Однако она казалась менее реальной, чем ее воспоминания о минувшей ночи.

Они вошли в залитую солнцем гостиную с белыми деревянными панелями и бледно-голубыми стенами. Комната отличалась элегантными пропорциями — высокие окна с двух сторон и камин в дальнем конце. Доктор Лэндри указал на висевший над камином портрет.

— Есть хоть какое-то сходство с вашим таинственным спасителем?

Лили в изумлении нахмурилась. Обстановка на картине была чужой и незнакомой, а вот человека, изображенного на портрете, Лили узнала. Это был темноволосый мужчина, одетый в толстый рыбацкий свитер цвета слоновой кости — такой же, как минувшей ночью. Вокруг бушевало ярко-синее море, небо также было синего цвета. Лили узнала бухту Святого Данстена, только дело, очевидно, происходило в другом веке. Позади мужчины на изумрудных волнах виднелось множество различных парусных судов.

Сколько бы лет ни было этому портрету, человек на нем был почти точной копией того, кто спас Лили от гибели.

— Они могли бы быть близнецами, — медленно сказала Лили. — Отличаются только глаза. Такие же темно-серые и синие одновременно, в белую крапинку, но их выражение совсем другое.

— Что вы имеете в виду?

— Этот мужчина молод, счастлив и беззаботен. А тот, которого я встретила, был постарше, суровый и печальный, — Лили замолчала, обдумывая свои слова. — Нет, пожалуй, я неправильно выразилась. Точнее, у него был вид человека убитого горем. Словно весь мир обрушился на его плечи.

— На этом портрете, — сказал ей доктор Лэндри, — изображен Рис Трегаррик. Он был капитаном собственного клипера и заработал состояние на торговле фарфором. Это один из самых знаменитых граждан Сент-Данстена, который щедро помогал развитию нашего городка. Его портрет красуется на обложке туристических путеводителей, а также на рекламных плакатах нескольких местных компаний.

— Я не обратила внимания.

— Возможно. Но сами этого не замечая, видели лицо капитана Трегаррика прежде. Художник в вашей душе запомнил его. Позже, когда вы ушиблись и наткнулись на музей, образ этого человека уже существовал в вашем мозгу. А утомление и шишка довершили дело.

Лили все еще смотрела на портрет. Он притягивал ее. Казалось, она не может оторвать от него глаз.

— Это что, вежливый способ сделать вид, что вы не считаете меня сумасшедшей?

Лэндри рассмеялся:

— По-настоящему сумасшедшие люди этого, как правило, не осознают. Обычно они считают себя совершенно нормальными. Если будет нужно, я засвидетельствую, что вы, мисс Кэнделл, находитесь в таком же здравом рассудке, как и я.

Лили улыбнулась в ответ:

— Тогда мне стоит поинтересоваться мнением местных жителей о вас, прежде чем воспользоваться таким свидетельством!

Доктор расхохотался:

— Боюсь, что мнения резко разделятся. Меня считают одним из местных чудаков, — сообщил он Лили. Я собираюсь ехать в Пензенс. Может быть, вас подвезти до гостиницы?

— Да, будьте так добры! — Бросив долгий взгляд на картину, Лили пошла с доктором к двери.

Казалось, серо-синие глаза капитана следят за ней. Лили вдруг почудилось, что он действительно смотрит, как она выходит из комнаты. Какой сильной личностью был Рис Трегаррик, подумала Лили, если даже его портрет так сильно действует на ее душу!

Поршия и Джеймс стояли на крыльце, разглядывая расшатавшиеся перила. Они дружелюбно помахали руками, когда Лили с доктором поехали на машине вниз по извилистой дороге, которая спускалась с холма.

Пока старая машина доктора Лэндри медленно катилась по улочкам, вымощенным булыжником, он показал Лили несколько местных достопримечательностей. Здесь, прислонив к гранитной стене свои мольберты, писали картины художники. Пейзаж был великолепен — тускло-зеленые, темно-синие и светло-коричневые черепичные крыши домов и блестящая бирюзовая поверхность бухты.

«Это, — сказала себе Лили, — и есть то спокойное и живописное место, о котором я мечтала!» Здесь много интересного; нужно лишь держаться подальше от опасных участков берега. И все же она знала, что пойдет к Тоскующей Голове снова. Этот мыс звал ее к себе, играя на струнах ее романтической души.

Дорогу перебежала толстая кошка, которая гналась за лающим терьером. Доктор остановил машину, а затем завернул за угол. На витрине небольшой антикварной лавки стояли оловянные солдатики, стаффордширская керамика и пара великолепных сине-белых ваз.

— Возможно, эти вазы привез сюда Рис Трегаррик, — сказал доктор Лэндри. — Он импортировал высококачественный фарфор.

Однако Лили заинтересовали вовсе не вазы.

— Мне казалось, что здесь был чайный магазинчик. Наверное, я перепутала…

Ее спутник взглянул на нее:

— Вы уверены, что прежде никогда не были в Сент-Данстене? Действительно, здесь был когда-то чайный магазин. Он много веков принадлежал одной семье, но закрылся, после того как скончалась старая мисс Труро. Тогда я был еще мальчиком.

— Наверное, я слышала, как говорили об этом, — сказала Лили, размышляя. Странно, ведь она прекрасно помнила расшитые занавески на окнах, уютную чайную комнату, обитую лилово-зеленым ситцем, и даже позеленевшего от времени медного кузнечика, который стоял на полке над камином.

Не прошло и пяти минут, как девушка уже стояла перед своей гостиницей. Она наклонилась к окошку машины и поблагодарила доктора.

— Теперь я знаю, что все это мне пригрезилось, — добавила она, — но должна вам сказать, что произошедшее по-прежнему кажется мне абсолютно реальным.

Доктор Лэндри улыбнулся:

— Человеческий мозг способен создать великолепную Сикстинскую капеллу или отправить людей в экспедицию на Луну, мисс Кэнделл. Неудивительно, что он способен сделать сон похожим на реальность — зачастую до мельчайших деталей, какими бы странными они ни были.

— Вы совершенно правы, — ответила она, качая головой. — Вплоть до костыля, на который он опирался! — Лили взмахнула рукой и направилась к гостинице.

— Стойте! — окликнул ее доктор Лэндри. — Откуда вы знаете, что капитан Трегаррик был хромым?

Он был уверен, что ни в одной туристической брошюре не упоминалось о трагическом случае, когда капитан получил увечье, а юная Кэтрин Трегаррик погибла.

Но было поздно. Лили уже исчезла в дверях гостиницы «Касл». Раздумывая над этими словами, доктор прошел мимо антикварной лавки на углу. Здесь, когда он был совсем юным, на полке над камином стоял позеленевший от времени медный кузнечик.

4

Лили отправилась в свой полулюкс, стены которого были обклеены обоями, а окна закрыты занавесками из ситца. Номер был обставлен викторианской ореховой мебелью. По крайней мере, здесь ничего не изменилось. Приняв горячий душ, девушка надела легкое платье из белого хлопка, обшитое синей лентой.

Аккуратно сложенные летние шорты и джинсы все еще лежали в комоде — Лили так и не прикоснулась к ним с того момента, как приехала сюда. Почему-то здесь, в Сент-Данстене, они казались неуместными. Ей было куда комфортнее в длинном платье в стиле «ретро», которое закрывало ее изящные ножки.

Только после того, как Лили уложила свои длинные волосы старомодным венцом, она рискнула поднять крышку старинного письменного стола и достать оттуда рекламные буклеты, в которых расписывались местные достопримечательности. Ее пальцы чуть дрожали, когда она разложила их на столе.

Брошюры рассказывали о Сент-Данстене и Корнуолле — о заброшенных оловянных шахтах, средневековых монастырях, кругах доисторических камней и сделанной рукой человека имитации лунного ландшафта из белого фарфора.

«Звездный Дом» и капитан Рис Трегаррик в них не упоминались.

Она заметила краешек глянцевой брошюры, торчавшей из-под листа коричневой бумаги, которой был застелен стол. На ее первой странице красовалось викторианское здание из гранита и сланца, которое Лили видела сегодня ночью — с его крылечками, башенками и большим окном в виде звезды. «Посетите музей «Звездного Дома»! — гласила надпись. — Совершите путешествие в прошлое!»

— Что ж, мне это точно удалось! — Лили перевернула страницу.

Ее сердце сжалось, но это ощущение нельзя было назвать совсем уж неприятным. Перед ней вновь был он, капитан Рис Трегаррик, во всей своей мужественной красе. Репродукция ретушированного сепией фотоснимка в полный рост была точной копией мужчины, которого она помнила… или который пригрезился ей — густые брови,

крепкая челюсть, орлиный нос и твердый чувственный рот.

И в этот раз его глаза были совсем другими. В них не было гнева. И, заметила Лили, рядом с ним не было ни костыля, ни трости.

Лили хотела спрятать буклет в стол, но остановилась. Подумав, она положила его в свою сумочку.

Доктор Лэндри рекомендовал ей поспать. «Универсальное средство матушки-природы!» Но солнце уже взошло, небо было ослепительно голубым, и Лили чувствовала себя превосходно. Она приехала в Корнуолл вовсе не для того, чтобы отсыпаться, и, кроме того, ее желудок требовал плотного завтрака. Нанеся на губы розовый блеск, Лили спустилась в просторный ресторан. Здесь был камин, сложенный из камня, высокие окна выходили на море. Было еще рано, и в ресторане находилось лишь несколько человек.

— Добрый день, мисс Кэнделл. Ваше обычное место? — спросила официантка.

Лили заколебалась. Последние четыре дня она предпочитала занимать место на солнечной стороне, откуда открывался живописный вид городка, и читать утренние газеты. «Господи, я так легко подчиняюсь силе привычки!»

Она улыбнулась официантке:

— Думаю, сегодня я поменяю свое место. Я хотела бы занять столик с видом на море.

«С видом на мыс!» Она не произнесла этого вслух, но ей предоставили столик, откуда открывался вид на бухту и темные гранитные скалы Тоскующей Головы. Море блестело, словно бристольское стекло, окаймленное хрустальной крошкой.

Тоскующая Голова и аллея карликовых деревьев, качавшихся на ветру, закрывали «Звездный Дом». Лили была почти рада этому. Несмотря на убедительные доводы доктора Лэндри, на душе у нее было неспокойно.

Поршия сказала, что окно-звезда уже не освещается по ночам, указывая кораблям дорогу в порт. «Это, знаете ли, не дешевое удовольствие». Но Лили была твердо уверена, что она видела спасшую ее звезду и слышала громкий голос Риса Трегаррика, который помог ей взобраться по гранитным ступенькам.

Она чувствовала теплые и дружеские прикосновения его сильных рук. Лили не могла этого не признать.

— Прошу прощения! — она очнулась и увидела, что официантка протягивает ей написанное от руки меню. Лили взяла его и отложила в сторону.

— Скажите, — спросила она, — вы когда-нибудь были в музее «Звездного Дома»?

— Ну конечно, была. Я ведь не местная. Учусь в университете и нанимаюсь сюда работать на лето. Я захожу в этот музей по меньшей мере два раза за лето. Вам и впрямь стоит туда заглянуть. «Звездный Дом» — замечательное место. Там куча великолепных вещей стоимостью в миллионы фунтов.

Лили была порядком удивлена:

— Я думала, это просто отреставрированное поместье… А что это за музей?

— О, там множество различных экспонатов! Великолепный китайский фарфор и индийская мебель, которую капитан Трегаррик привез из плаванья. Венецианское стекло, шкатулки, Инкрустированные полудрагоценными камнями и перламутром, табакерки, вырезанные из аметиста и опала. Мне больше всего нравится нефритовая комната, там раньше была библиотека.

Лили вспомнила бледно-желтый блеск нефрита в кабинете капитана Трегаррика. Но это были лишь смутные отрывки воспоминаний, которые таяли и переплетались, словно сон, которым доктор Лэндри считал всю эту историю.

В ресторан вошла пожилая пара, и официантка покинула Лили, вежливо прошептав на прощанье:

— Если вы пойдете туда, взгляните на гравюры, сделанные рукой миссис Трегаррик. Она была известным ботаником — очень известным в свое время.

Лили согнулась, словно получила удар кулаком в живот. Именно так она себя и чувствовала. Ну конечно, в этой истории должна присутствовать жена! Разве не этим заканчивались все ее неудачные романы?

Лили потребовалось не меньше минуты, чтобы успокоиться. Ей казалось, что она задыхается. «И это просто смешно! — сказала она себе. — Не хватало еще огорчаться из-за того, что произошло с человеком, жившим почти сто лет тому назад!». Она доела завтрак и вышла из ресторана на залитую солнцем улицу. Не обращая внимания на толпу туристов, желающих посетить Сент-Данстенский музей добычи олова, Лили пошла на юг, ее притягивало туда, словно магнитом.

Она взбиралась вверх по камням все выше и выше. Это была гранитная стена, которая возвышалась над Сент-Данстеном, здесь можно было видеть, как парят над волнами чайки. Впереди виднелась темная громада Тоскующей Головы, которая вновь звала ее к себе.

Рис Трегаррик стоял у окна-звезды и смотрел на мыс. Она все еще была там. Хотя дерево мешало ему рассмотреть ее полностью, капитан все же видел кончики ее длинных светлых волос и белое платье, подол которого развевался на ветру.

Раньше она никогда не являлась ему днем. Она всегда появлялась при свете звезд или луны; она шла по мысу или вдоль берега у подножья скал, и ее светлыми волосами играл ветер. И всегда, прежде чем он успевал добежать до двери, она исчезала. Один раз, недавно, Рис успел пробежать половину пути до края скалы, прежде чем она исчезла. Так было до вчерашней ночи.

Лили распустила волосы. Резиновые шлепанцы, которые одолжила ей Поршия, все еще лежали в холщовой сумке. Сумка висела у девушки на плече, в ней были также блокнот, новый номер журнала «Реорlе» и книжка ее любимой писательницы Мэри Стюарт, которую Лили купила по дороге.

Лили не пыталась вернуть шлепанцы и даже не взглянула на оглавление журнала. Она достала карандаш и сделала набросок цветка, который рос под карликовым деревом. Однако вскоре рисование ей надоело. Лили закрыла блокнот и посмотрела на море.

Она сидела так некоторое время и вдруг почувствовала, что рядом кто-то есть. Внезапно стало светлее, воздух наполнился незнакомым ароматом какого-то экзотического цветка.

Лили не поднимала глаз. Она боялась это сделать.

Она знала, что он придет, в глубине души чувствовала это.

Краешком глаза Лили видела его башмак с налипшими на него песком и зеленой травинкой.

— Уходите! — сказала она. — Вы ненастоящий.

— О, я достаточно реален, — ответил Трегаррик. — Даже, черт возьми, слишком реален себе на беду. Это ты призрак!

Лили подняла глаза:

— Призрак?!

Рис смотрел мимо нее на беспокойное море. Точно такая же стихия, изменчивая и непостижимая, отражалась в его глазах.

— Да. Ты появляешься и уходишь, будто луна среди туч, и исчезаешь, как туман.

— Я была здесь только раз. Вчера ночью, когда вы спасли меня.

— О нет, я видел тебя сотни раз до этого! Я знаю, как твои волосы меняют цвет на свету, знаю белизну твоей кожи под этим платьем.

Он посмотрел на нее, а затем повернулся к ней всем телом. Сердце Лили сжалось. При виде его лица, такого красивого и решительного, у нее перехватило дыхание.

— Прошло уже больше года с тех пор, как я впервые тебя увидел, — сказал ей Трегаррик. — Тогда я подумал, что ты — это… кое-кто другой. — На его щеке дернулся мускул. — Скажи мне, Бога ради! Почему именно ты преследуешь меня? Если бы это была Кэтрин, я бы понял…

С его уст сорвалось приглушенное проклятье, и он немного отступил назад. Лили смотрела на него. Ветер ерошил его густые темные волосы — так же, как он расправлялся с ее локонами. Его тень падала на узловатые корни деревьев — так же, как и ее тень. Здесь наверняка произошла какая-то ошибка! Он был так же реален, как и она сама. Лили встала.

— Вы и впрямь капитан Рис Трегаррик? Тот самый человек, который построил «Звездный Дом»? — спросила она, удивляясь, как спокойно звучит ее голос.

— Да, девочка, — он вновь взглянул на нее, нахмурившись. — Как ты думаешь, откуда я тебя знаю? Мы никогда прежде не встречались.

— Не встречались.

Лили была удивлена, как и сам капитан. Мурашки пробежали по ее обнаженным рукам. Осторожно, недоверчиво она коснулась его рукава. Мягкая шерсть, самая что ни на есть настоящая. Как и стальные мускулы под ней.

— Сейчас лето, — сказала она, ощущая на лице теплый ветерок. — Разве вам не жарко в таком толстом свитере?

Он покачал головой. Возле его ботинок опадала листва.

— Сейчас осень, — ответил он. — Ты, наверное, дрожишь от холода в своем легком платьице. Так ты подхватишь чертовски сильную простуду.

Лили улыбнулась:

— Не подхвачу, если я — призрак.

На мгновение воздух между ними задрожал. Это было похоже на рябь, пробегающую по лужицам воды, оставшимся после дождя, когда легкий ветерок касается их зеркальной поверхности. Лили ожидала, что Трегаррик станет полупрозрачным и растает, словно туман на солнце. Рябь становилась все сильнее, все заметнее.

Капитан по-прежнёму был здесь.

Рис Трегаррик поймал ее за руку, словно опасаясь, что она убежит… или исчезнет, как водяная пыль под солнечными лучами.

— Кто ты? — спросил он. — Кто ты такая? Вздох замер у Лили в горле.

— Я женщина, — прошептала она. — Просто женщина.

5

Рис Трегаррик смотрел на Лили с загадочным выражением лица.

— Женщина…

Ветер развевал вокруг них ее волосы, словно накидку. Неожиданно Трегаррик притянул Лили к себе. Она затрепетала в его объятиях. Рука Риса скользнула по ее спине. Ее груди были рядом, и он разглаживал тонкую ткань платья вниз по изящному изгибу спины, по манящим округлостям ее талии и бедер. Его дыхание участилось.

— На ощупь ты женщина, — он наклонил голову, пока его щека не коснулась ее волос. Она услышала, как он вдыхает их запах. — И пахнешь ты, как женщина.

Трегаррик плотно прижал ее к своей груди, и его губы, теплые, упругие и необычайно чувственные, прикоснулись к ее губам.

Она вдруг с необычайной остротой ощутила присутствие Риса Трегаррика — начиная от запаха кедра, который издавала его одежда, и заканчивая силой его пальцев на спине, шершавостью его подбородка, прижатого к ее щеке. Лили подалась к нему, а мир вокруг нее закачался и закружился. Несомненно, это был сон.

Его первый сильный поцелуй открыл дорогу следующему — куда более нежному и требовательному. Лили вздрогнула. Он крепче сжал ее в объятьях, и поцелуй стал еще более настойчивым и неистовым. И Лили ответила на него.

Ответила ему.

Вдруг Трегаррик оборвал поцелуй и посмотрел на нее. Его взгляд был затуманен желанием:

— Боже всемогущий, ты и на вкус настоящая женщина!

— Я же тебе говорила.

— Да, — он зарылся пальцами в ее волосы. — Но я знаю, что это сон.

— Я настоящая!

Рис покачал головой:

— Ты мираж. Но если ты и впрямь та женщина, которая преследует меня в моих снах, докажи это! Сделай мой сон явью. Во имя всего святого, положи конец этому проклятью и моему дьявольскому одиночеству!

Как она могла противиться ему — особенно если сама страстно желала того же? Лили стала на цыпочки и коснулась его рта своими губами. Губы Риса, поначалу твердые, стали мягче. Он прижал ее крепче и вновь поцеловал.

Лили никогда еще не целовалась так неудержимо, так страстно… Это было забытым искусством, подумала она, поцелуй ради поцелуя. Безо всякого расчета и вовсе не прелюдия к чему-то еще. Это было подобно введенному в ее кровь экзотическому наркотику. Она хотела его со страстью, которой никогда прежде не испытывала. Хотела его полностью и безвозвратно.

Хотела его сейчас…

Рис ласкал ее грудь. Прижимаясь к нему, Лили почувствовала, как ее тело становится невесомым, и ощутила силу, с которой откликнулось тело Риса. Она обняла его голову, целуя все смелее и смелее.

Прикосновения его языка были настолько реальными… и все же Лили знала, что это абсолютно невозможно. «Этого не может быть. Это сон. Я просто заснула под деревом, — твердила себе девушка, — и вижу сон».

Но его горячие губы были не менее реальны, чем ее собственные. Его язык скользил по ее нижней губе, проникая все дальше, заставляя Лили тихо вздыхать. Вся она трепетала от удовольствия, и что-то совсем неизвестное, страстное и необузданное в ее душе отвечало на ласки Риса. Своим коленом он раздвинул ее ноги, прижимая Лили все сильнее, пока она не стала томно изгибаться.

«Если это сон, — подумала она, — то я не хочу просыпаться!»

Сердце девушки гулко стучало; грубый свитер щекотал ее возбужденные соски сквозь платье. Рис положил руку на грудь Лили, нежно обхватив ее ладонью. Сосок напрягся и отвердел, когда Рис стал ласкать его своими длинными пальцами. Она слабо вскрикнула, пылая от страсти, и прильнула к нему.

Его тело и руки обжигали, когда Рис спустил с плеча девушки бретельку платья, открывая ее грудь. Все это время он не прекращал свои ласки, легонько покусывая ее губы, с силой прижимая их к зубам, пока она не пошатнулась, изнемогая от желания. Рис был подобен морю — он безжалостно лишал Лили способности думать; сейчас она могла лишь чувствовать.

И этого было вполне достаточно.

Они оба задрожали, когда Рис тронул вторую бретельку, и та медленно сползла вниз. Рис стал целовать шею Лили, касаясь нежной ложбинки у основания горла, он ласкал обнаженные плечи девушки, ощущая вкус ее кожи, дразня и возбуждая.

Наконец он взял Лили за плечи и легонько прогнул ее назад, касаясь губами ее груди. Его прикосновение было таким легким и нежным, словно движение воздуха от крыльев бабочки. Это было восхитительно. Лили дрожала от нетерпения. Рис обхватил губами ее сосок, жадно потянул его… и в мире не осталось ничего, кроме обжигающих поцелуев на обнаженной коже и жара ненасытного горячего рта у ее груди.

Лили уже не владела собой. Теперь, все больше отрывая от реальности, ею руководила только страсть. Благоразумие Лили утонуло в море сладострастия, его поглотило новое, доселе неизведанное чувство.

Обнимая девушку, Рис целовал ее тело и шептал что-то невнятное. Лили ослабела и безвольно опиралась о Риса. Она чувствовала себя совершенно опустошенной, а ведь Рис почти не касался ее… Еще не касался. Во всяком случае, не касался так, как она хотела.

Рис опустил Лили на теплую от солнца землю, заслоняя возлюбленную от прохладного дыхания ветра. Он не проронил ни слова и запечатлел нежный поцелуй на ее шее. Медленно поглаживая грудь Лили, целуя плечи девушки, Рис снова приблизился к ее губам. Он долго и страстно покорял ее уста своим языком, пока она вновь не загорелась желанием.

И только тогда Рис посмотрел в ее глаза. Его суровая мужская красота поразила Лили, будто пущенная в сердце стрела — такая же острая и опасная. Его взгляд был полон страсти, которая эхом отзывалась в душе девушки.

Губы Лили распухли от поцелуев, а груди жаждали новых ласк. Лили нежно коснулась щеки Риса. Такой живой… человек из плоти и крови. Она провела пальцем по его губам и вдруг замерла. Рис открыл глаза и нахмурился.

— Ты ведьма? — прошептал он, глядя на нее. — Или послана морем, чтобы забрать меня?

Лили сдерживала себя, чтобы не заплакать от нежности.

— Я женщина, — ответила она, прикасаясь к его подбородку. — А ты кто?

Рис рассмеялся, но в его голосе не было веселья:

— Я всего лишь мужчина. Мужчина, которого ты сводишь с ума от страсти.

— Тогда возьми меня, — Лили запрокинула руки за голову и прогнулась, подставляя свою грудь его ненасытным губам. — Люби меня! Даже если это всего лишь сон.

— Если это сон, то я создан для него! — ответил Рис хрипло. — Я месяцами ждал, чтобы узнать, чем он закончится. — Он взял руку девушки и поцеловал ее пальцы. — И сделаю все, чтобы этот сон закончился так, как я хочу! Только не исчезай, женщина, ибо тогда я, клянусь Богом, сойду с ума!

В воздухе вновь что-то задрожало, вспыхнув, как солнечный луч. Лили боялась, что Рис исчезнет, а она проснется и опять окажется в гостинице или, еще хуже, в своей одинокой квартире.

Но нет, ее чудесный сон продолжался. Повернув голову к морю, когда Рис целовал ее шею, Лили увидела, как тает в воздухе сухогруз где-то на горизонте. Высокие новостройки Сент-Данстена исчезли, будто их никогда и не было, а в ярко-голубой бухте появилось множество парусников; ветер раздувал их белоснежные паруса, словно кучевые облака. Это мог быть только сон…

И все же Рис был таким настоящим, таким страстным. Он целовал ее груди, его прикосновения были реальнее, чем земля, на которой лежала Лили, и освещенные солнцем ветви деревьев над головой. Сладостное тепло, словно мед, жаром растекалось по ее телу.

— Поторопись, — прошептала она, — Боже, поторопись!

Рис снял свитер, и Лили увидела его крепкое тело, закаленное в тяжелых морских путешествиях. Она рассмеялась от удовольствия и провела рукой по жестким волосам на его груди, заметив, как в глазах мужчины вспыхнуло желание.

Сорвав с себя всю одежду, Рис стал медленно приподнимать подол ее платья, лаская тело Лили.

— Никаких чулок, — восхищенно прошептал он, — ни корсета, ни подвязок. Под этим тонким платьем нет ничего, кроме прекрасной женщины.

При виде ажурных трусиков-бикини Рис остановился на мгновение, а затем попытался стянуть их. Лили немного приподняла бедра, и тонкое кружево разорвалось в его руках. Теперь она лежала перед ним — свободная, разгоряченная и обнаженная. Рис лег на нее и замер, тяжело дыша, словно бегун на длинной дистанции. Тело девушки вздрагивало от наслаждения, и Рис крепко обнял ее.

Грудь мужчины вздымалась, его волосы ласкали соски Лили, затвердевшие от страсти. Он еще крепче прижал ее к себе и простонал:

— Сладкое виденье, если ты сейчас исчезнешь, я уже никогда не найду тебя! И это будет моим роком; я навсегда останусь в аду своего одиночества.

Вместо ответа Лили прижала его голову к своей груди и выгнулась под ним. Тогда Рис взял ее бархатистый сосок в рот и приласкал своими твердыми губами. Она раздвинула ноги. Рис был возбужден до предела, а Лили уже не могла ждать. Мысли о том, что все это происходит во сне, и страх, что Рис может исчезнуть, терзали ее сердце. «По крайней мере, дай мне это, — подумала она. — Это мгновение наивысшего наслаждения».

Лили сделала резкое движение бедрами под Рисом. Его мощное тело задрожало, и он прошептал:

— Ты так нетерпелива, любимая?

— Да! — Она боялась проснуться и обнаружить свое одиночество. Этот любовник из ее снов был, в конце концов, лишь любовником во сне. Лили вновь задвигалась под Рисом, видя, как желание стирает с его лица тень страдания. — Люби меня, Рис. Сейчас же!

Рис прикоснулся к ней и ощутил, что ее бедра приподнялись — навстречу его ищущим пальцам. Ее лоно было влажным, и Рис не мог больше сдерживаться. Он овладел Лили неудержимо и жадно, чувствуя, что именно этого она и хочет. Лили затаила дыхание. Их близость была такой же яростной и прекрасной, как и мир вокруг. Первобытной, как солнце и ветер, могучей, как морской прибой.

И когда пришел долгожданный миг, полный почти невыносимого наслаждения, они встретили его вместе, словно пара взмывающих в небо ястребов. Чувство — радостное и печальное одновременно — наполнило сердце Лили, когда Рис увлекал ее за собой на вершину страсти. С каждым толчком ее тело приподнималось навстречу Рису, принимая его любовь и требуя еще. А затем они свободно парили в пространстве, и руки любимого надежно защищали Лили, когда они плавно опускались на землю.

Лили лежала в объятиях Риса; ее волосы рассыпались на его обнаженной груди, словно шаль из золотой пряжи. Она молча, не шевелясь, прижалась к его горячему плечу. Лили боялась, что Рис растает, как туман среди деревьев. Скоро начнется буря. Она чувствовала, что воздух дрожит от напряжения…

Что будет потом?

Взглянув на Риса, Лили увидела, что его тело мерцает, словно мираж; в то же время ее обнимал мужчина из плоти и крови. Она слышала, как стучит его сердце. Лицо Риса было умиротворенным. Теперь он выглядел моложе, был очень красив, и от этого Лили казалось, что ее сердце вот-вот разорвется на части.

Рис открыл глаза и улыбнулся:

— Море дает, и море отнимает, — проговорил он медленно. — Я просил дать мне знак прощения… и ко мне пришла ты, из тумана, из-за пелены дождя. Я думал, что ты призрак. Я боялся поверить в то, что ты реальна, — его рука коснулась ее обнаженной груди, — но это и впрямь так.

Рис наклонился к Лили и поцеловал ее, лаская языком. Она глубоко вздохнула. Никто и никогда не любил ее так. Она не знала… не могла себе представить, что это чувство может быть таким прекрасным, таким безудержным, таким первобытным и в то же время необычайно нежным. Она поцеловала плечо возлюбленного, легонько укусив его загорелую кожу, источающую пьянящий запах соли и пота, запах мужчины.

Губы Риса опустились ниже, увлажняя ложбинку между ее грудями, скользя по спине Лили. Рис целовал ее тело, мягкие округлости бедер, нежную выпуклость живота. Оставляя за собой обжигающий след, его губы ласкали ее изящные стопы до самых пальцев и снова поднимались вверх…

При этом его темные волосы касались ее нежной кожи. Лили вздрагивала, с трудом выдерживая ту сладкую боль, те восхитительные ощущения, которые вызывали движения его быстрого языка. Неведомая сила росла в ней, столь могучая и жаркая, что Лили была уже не в силах сдерживать ее. Страсть вспыхнула в ней как огонь и жарким пламенем растеклась по телу. Лили затрепетала под Рисом, казалось, что ее кровь превратилась в стремительный огненный поток, который уносил остатки сдержанности.

Рис крепко держал ее в своих объятьях; его руки защищали и охраняли возлюбленную. Придя в себя, Лили ощутила восхитительную слабость, головокружение и опустошенность. Но где-то внутри нее зрела новая волна желания, готовая в любой миг вырваться наружу.

— Тебе понравилось, любимая? — прошептал Рис, прижавшись губами к ее волосам. — Я знал, что тебе понравится. В тебе пылает такое же пламя, как и во мне. Его не погасить! — Его губы скользнули по подбородку Лили. — Это пламя нуждается в пище!

Прежде чем Лили успела что-то сказать, Рис повернулся, прижав девушку к земле всей тяжестью своего тела, и поцеловал ее. Сладкая истома охватила Лили, переполняя ее душу чувством жаркого наслаждения. Она ощутила вожделение с новой силой. Господи, как она хотела Риса! Хотела облегчить все его горести и навсегда прогнать их прочь. Рука возлюбленного ласкала ее лоно, и Лили задрожала от сладострастия. Каждая частичка ее тела желала его.

— На этот раз медленно, — сказал ей Рис. — Так, чтобы я мог узнать каждый сантиметр твоего тела, понять, что тебе нравится, а что нет. Так, чтобы я в полной мере мог ответить на твою страсть!

— Это невозможно, — Лили рассмеялась, прижавшись к его плечу. Она вся пылала, охваченная желанием. — Но ты все же попытайся…

Сейчас Рис действительно изучал Лили, запоминая каждый изгиб и каждый сантиметр ее тела, лаская ее глазами и руками. Он вновь довел ее до пика наслаждения, она ждала этого и страстно отвечала ему. Его пальцы глубоко погрузились в ее плоть, и Лили выгнулась дугой; в экстазе она позабыла обо всем на свете. Вновь и вновь Рис доводил Лили до оргазма, пока она не остановила возлюбленного.

— Возьми меня вновь, — хрипло прошептала Лили. — Так сильно и так яростно, как только можешь!

И Рис любил ее с такой страстью, на какую только был способен, пока они едва не задохнулись в объятиях. Лили закрыла глаза, вдыхая его прекрасный мужской запах, насытившаяся и удовлетворенная. Она начала погружаться в дрему, успокоенная его мерным дыханием и пением птиц, сидящих на деревьях.

Внезапно где-то рядом раздался металлический звук. Лили открыла глаза. Рис все еще был здесь. Она видела его пылающее страстью лицо, чувствовала его тяжесть над собой, которая вдавливала ее тело в траву, слышала стук его сердца. Но когда она попыталась сжать его в объятиях, ее руки встретили пустоту.

Она ощущала его великолепное мускулистое тело, его тепло, его надежные ласковые руки на своих плечах… Но воздух вновь задрожал, и Лили увидела, как искажается небо, как колеблются облака, просвечиваясь сквозь его тело — будто Рис был сделан из стекла. Через мгновение он исчез, как будто его никогда не существовало.

— Нет! — крик вырвался из ее горла. Лили не хотела, чтобы этот сон кончался. Это было невыносимо.

Его следы все еще оставались на ее теле — следы зубов на коже, вкус поцелуев на губах, блаженная слабость между бедер… И даже несколько ворсинок из его свитера, прилипшие к папоротнику. Вот и все.

— Мисс Кендэлл?

Лили услышала свое имя и засуетилась, пытаясь привести себя в порядок. «Доктор Лэндри!» Она опустила подол платья и натянула бретельки платья на плечи. Казалось, что ее грудь стала больше, она сладко ныла от нежных поцелуев. Лили хотела найти свои кружевные трусики, но их нигде не было видно.

В тот момент, когда она привела в порядок волосы, меж карликовых деревьев появился доктор Лэндри.

— А, так это все-таки вы! Поршии показалось, что вы были здесь немного раньше.

Лили подумала о том, может ли доктор заметить неистовое биение ее сердца по жилке на шее.

— Я пришла, чтобы вернуть ей шлепанцы, и была очарована открывающимся видом на море…

«Что ж, это не так уж далеко от истины», — сказала она себе.

— Да, тут и впрямь прекрасный вид, — доктор Лэндри прислонился к дереву. — Здесь хорошее эхо. Мне казалось, вы с кем-то разговаривали. Наверное, с кем-то из туристов?

Лили обхватила себя руками за плечи, чтобы скрыть следы прикосновений Риса Трегаррика на своей коже.

— Я напевала, — сказала она. Нельзя сказать, чтобы это было

совсем уж неправдой.

Доктор наклонился и поднял с земли блокнот, раскрытый как раз на той странице, где Лили делала свой набросок. Лэндри внимательно посмотрел на него.

— Очень неплохо! Вам не приходила в голову мысль стать художником-иллюстратором?

Лили покачала головой:

— Я никогда об этом не задумывалась. Мне уже слишком поздно менять профессию.

— Никогда не бывает «слишком поздно»! — сказал доктор, вручая ей блокнот. — У вас настоящий талант, мисс Кендэлл. Не отмахивайтесь от него с такой легкостью. Я еду на встречу родственников в Сент-Джаст. Может быть, вас подвезти в город?

— Нет, спасибо. После того как я верну шлепанцы, мне хотелось бы осмотреть музей.

— Вы увидите, что он стоит потраченного на него времени. Капитан Трегаррик привез из своих путешествий много замечательных и ценных вещей!

Когда Лили ушла, доктор Лэндри отвернулся от освещенной солнцем бухты и стал задумчиво смотреть на сельские угодья, раскинувшиеся за Тоскующей Головой, на тихие зеленые и золотистые поля между ограждающими их низкими каменными стенами. Эти поля были по-настоящему древними; их обрабатывали еще в бронзовом веке. Какой контраст они составляли с бухтой, где так бурно встречались море и суша, сражаясь между собой в вечном поединке!

Некоторые люди похожи на это море — изменчивые, непостоянные. Другие подобны полям — опрятные, ухоженные, спокойные. Такие, как Лили Кендэлл. По крайней мере, внешне. Но какова она на самом деле? В наше время люди носят так много масок, что понять их истинную натуру довольно трудно.

Доктор Лэндри вздохнул. Он беспокоился о девушке, хотя сам не знал почему. Судя по всему, она оправилась от травмы без каких либо серьезных последствий. Лили казалась совершенно нормальной и уравновешенной. Но даже самые мирные пейзажи иногда разрушаются от извержения вулкана, который вырывается из вполне безобидной на первый взгляд горы.

Лэндри рассмеялся от этих мыслей.

— Слишком много специальных географических репортажей по «Би-Би-Си», — сказал он себе. С Лили Кендэлл все будет в полном порядке. А сейчас его ждет превосходный ужин в ресторане Сент-Джаста.

Когда доктор повернулся, чтобы идти туда, где он припарковал свой старенький автомобиль, над мысом подул ветер. Он был полон молчаливой и настойчивой страсти — столь сильной, что ее почувствовал даже уважаемый ученый. Лэндри замер.

Вокруг ярко сияло солнце, а в воздухе пахло экзотическими цветами и разгоряченными страстью телами. Лэндри покачал головой:

— У меня разыгралось воображение, — подумал он.

Позвякивая ключами, доктор сделал несколько шагов вперед. Что-то хрустнуло под его каблуком. Лэндри опустил глаза и увидел обрывок кружева и сухие листья, которые, казалось, только что принесло ветром из далекого осеннего сада.

6

— Это Кэтрин, первая миссис Трегаррик, — энергично сказала Поршия, словно проводя экскурсию. Она отвлеклась от составления каталога по описанию содержимого различных коробочек с чердака, чтобы показать Лили дом. — Этот портрет был написан незадолго до ее смерти.

Лили была потрясена:

— Она была такой молодой!

— Восемнадцать лет и четыре месяца. Лили не хотела задавать этот вопрос, но она просто обязана была спросить:

— Отчего она умерла? Во время родов?

Поршия, похоже, почувствовала себя неловко:

— Вы, наверное, слышали эти сплетни. Некоторые утверждают, что она прыгнула со ступенек, высеченных в скале. Другие говорят, что ее столкнули оттуда.

— Кто?

— Ее муж, разумеется. Капитан Рис Трегаррик.

Лили задохнулась:

— Но почему он это сделал?

Поршия перешла к другому портрету, изображавшему Риса Трегаррика в форме:

— Взгляните на него. Он был искателем приключений. Говорят, он хотел жить на Сандвичевых островах — на Гавайях, теперь это один из ваших штатов… но она отказалась туда ехать.

Поршия улыбнулась; на ее щеках появились ямочки:

— Вот дура! Да если бы он не был моим пра-пра-пра… ну, и так далее… дедушкой, я бы мигом уехала с ним!

Лили моргнула:

— Вы его потомок?

— Не от Кэтрин Трегаррик. От его второго брака.

И вновь Лили ощутила боль, словно ее ударили кулаком в живот. «В твоей жизни было две жены, — подумала она. — Любил ли ты их?»

Любопытство боролось в ее душе с ревностью, которая — Лили знала это — была абсолютно смешной.

— А где портрет второй жены мистера Трегаррика?

— Нет ни одного ее изображения, — сказала Поршия задумчиво. — Ни картин, ни фотографий. Хотела бы я знать, как она выглядела. Узнать, похожи ли мы, понимаете?

Лили отвернулась.

— В городе говорят, что в этом доме водятся привидения. Это Кэтрин Трегаррик бродит по дому, звеня цепями?

Похоже, Поршия обиделась.

— Здесь есть два привидения, хотя лично я не видела ни одного. Первое — это «женщина в белом», которую видели на мысе. Второе — сам капитан Трегаррик. Джеймс видел его как-то раз; он стоял у окна-звезды и смотрел на море. Джеймс сказал, что он выглядел очень печальным и разгневанным.

— Да, — пробормотала Лили, — именно таким я его и увидела в первый раз…

— Простите, что вы сказали?

— Гм… — Лили быстро опомнилась. — Я имею в виду, когда увидела его фотографию в кабинете. А можно посмотреть на окно-звезду? Оно меня ужасно заинтересовало.

— Вообще-то сегодня музей закрыт для посетителей, — сказала Поршия, — но раз уж здесь сегодня только вы…

Она провела Лили через темно-красные бархатные портьеры.

— Это была женская комната.

Они прошли в очаровательный ярко освещенный солнцем зал и наконец поднялись вверх по лестнице. Окно находилось в башенке, на самом верху.

Восхитительно! Окно-звезда было гораздо больше, чем ей казалось раньше, — выше и шире, чем цветные витражи в церкви Святого Данстена. Работа настоящего мастера. Окно создавало ощущение, что смотрящий в него находится одновременно в трех измерениях благодаря искусному расположению стекол. Внешнее окно было выполнено из синего стекла. Звезда внутри него состояла из множества ромбических кусочков цветного стекла — ярко-желтых, золотистых и янтарных. Это был прекрасный шедевр, от которого захватывало дух.

— А почему окно расположено именно здесь, вдали от основных жилых помещений? — спросила Лили. — Ведь гораздо приятнее было бы разместить его так, чтобы мимо ходили почаще.

— Когда-то перед этим окном висели три лампы, их зажигали ночью. Это был маяк, — объяснила Поршия, — огонь, который можно было увидеть, находясь далеко в открытом море. Маяк встречал Риса Трегаррика, когда тот возвращался домой. Он помогал привести судно в бухту мимо Собора Святого Петрока — так мы называем эти острые скалы, которые поднимаются из воды, за Тоскующей Головой.

Свет, проникавший через окно, упал на лицо Поршии.

— В тот день, когда погибла Кэтрин Трегаррик, судно ее мужа должно было прийти в бухту после нескольких дней плаванья. Рулевой всегда ориентировался по окну-звезде. Понимаете, проходя мимо Тоскующей Головы и звезды на доме Трегаррика, рулевой точно знал, что находится в безопасных водах.

Она повернулась к Лили:

— Никто не знает, почему лампы не горели в ту ночь. Позже рулевой говорил, что маяк на «Звездном Доме» внезапно погас и он утратил ориентир. Был дождь и большой туман. Клипер слишком близко подошел к Собору Святого Петрока и ударился об его острые скалы. В момент столкновения «Звезда Трегаррика» чуть не опрокинулась. Погибло два члена команды; они разбились о камни…

— Какой ужас!

— Да, ужасная, бессмысленная гибель.

— Но почему окно не светилось?

— Никто не знает. Возможно, ветер задул огонь в лампах. А может, кто-то из конкурентов подкупил прислугу, чтобы устроить диверсию. Конкуренция в торговле китайскими товарами была очень жесткой. Слуги рассказывали, что утром капитан Трегаррик вернулся домой разъяренным. Он обвинил жену в том, что она не проследила за освещением окна-звезды. Они поспорили. Кэтрин выбежала из дома, а капитан Трегаррик гнался за ней. Чуть позже слуги услышали женский крик. С океана надвигался туман. Поиски ничего не дали. Ни Кэтрин, ни Риса Трегаррика не было видно. Слишком близко они подошли к скалам.

Лили слушала в волнении. Так вот как Трегаррик получил свое увечье!

— Что же было дальше? — она боялась услышать продолжение.

— Рис Трегаррик лежал на ступеньках, которые вели к морю. У него был серьезный перелом ноги, а лицо ободрано с одной стороны… словно его поцарапали ногтями. Кэтрин лежала на берегу. Когда до нее добрались, уже ничего нельзя было сделать.

— Как печально! — Лили вспомнила, что голос Риса дрогнул при имени Кэтрин. — Как же они упали?

Поршия отвернулась:

— Капитан Трегаррик утверждал, что его жена хотела покончить с собой — броситься со скалы, а он пытался ее спасти, но не смог остановить. Рис упал за ней в море. Поскольку Кэтрин умерла, проверить его рассказ было невозможно.

Что-то в голосе девушки привлекло внимание Лили:

— Понимаю. И его имя оказалось запятнано подозрением, — Лили не могла поверить, что Рис убил свою жену. — Не понимаю, почему его вообще подозревали в этом.

— Это был несчастливый брак, — ответила Поршия. — Капитан хотел, чтобы жена уходила в плаванье вместе с ним, как тогда часто бывало. Но, в отличие от второй жены Трегаррика, Кэтрин ненавидела море и Корнуолл. Она отказалась.

— Тогда почему она вышла за него замуж? Поршия рассмеялась:

— Вы же видели его портрет! Настоящий мужчина! Кэтрин была красивой и избалованной, она выбрала его. Если верить ее дневнику, она собиралась блистать в лондонском обществе и была совершенно уверена в том, что сможет подчинить капитана своей воле. Однако его дела заставили их переехать сюда.

— Большое потрясение после Лондона, — заметила Лили.

— О да!

— Он не убийца! — сказала Лили горячо. — Я уверена в этом!

Она передернула плечами, избавляясь от нервной дрожи, но, продолжая осмотр дома, вдруг невольно вспомнила, как Рис умолял Кэтрин подать знак о прощении.

Возле лестницы для прислуги они наткнулись на Джеймса, который тащил по стертым ступенькам большой сундук. Он поставил его на ковер и стряхнул с рук прилипшую паутину.

— Это последний из тех, которые были в северной башне. Отнести его в твой кабинет?

Поршия осмотрела сундук.

— Неплохое качество! Взгляните-ка на оловянную чеканку. Возможно, этот сундук принадлежал одному из старших слуг. А может, даже члену семьи… — ее глаза загорелись: — Разве не чудесно было бы найти фотографию второй жены мистера Трегаррика? В нем наверняка должно быть что-нибудь такое!

— Есть только один способ узнать это, — сказал Джеймс, прислонившись к стойке перил. — Решать тебе, моя милая.

Поршия потянула защелку на крышке сундука и открыла его. В комнате сразу запахло кедром, лавандой и плесенью. Они увидели легкое женское платье, которое было тщательно завернуто в несколько слоев серебристой бумаги. Сверху, точно по центру, лежала пара женских парусиновых туфель вполне современного вида.

Поршия выхватила их из сундука.

— Как, черт возьми?!

— Как они попали в сундук?! — воскликнула Лили, узнав свой пропавшие туфли.

— Не говорите ерунду! — воскликнул Джеймс. — Тут нет ничего невероятного. Обувь с резиновой подошвой использовали еще в викторианскую эпоху….

— Не думаю, что тогда существовали кеды! — спокойно возразила Лили, указав на маркировку на подошве. — Это мои кеды. Вот эта царапина получилась оттого, что я зацепилась ногой, когда меня чуть не настиг прилив. Но, клянусь, я понятия не имею, как они сюда попали.

Поршия покачала головой:

— И как вы объясните паутину на замке? Джеймс фыркнул:

— Трудолюбивый паучок, и ничего больше! — он забрал парусиновые туфли у Поршии и решительно вручил их Лили. — А что касается обуви, вы, мисс Кэнделл, наверное, забрели в ту ночь на чердак и оставили нам памятку о своем визите.

— Наверное, так и было, — сказала Лили не очень уверенно. — Хотя я этого не помню.

Поршия прикусила губу, Она по-прежнему была бледной и взволнованной:

— Если бы я не знала, что такого просто не может быть, то поклялась бы, что этот сундук не открывали уже лет сто!

7

За два дня до отъезда из Корнуолла Рис вновь явился ей во сне — такой же красивый и страстный, как прежде. Лили потянулась к нему, но он растаял в густом тумане. Внезапно все изменилось. Она стояла на мысе, ветер развевал ее волосы, а Рис смотрел на нее через окно-звезду, и его кулаки беззвучно били по золотисто-синему стеклу.

Лили проснулась вся мокрая от пота, ее сердце бешено колотилось. Внутри был страх… и надежда. Девушка лежала не смыкая глаз и думала. Теперь она знала, что будет делать.

Свой последний день в Сент-Данстене она провела в номере гостиницы, укладывая вещи. Звонок в авиакомпанию подтвердил заказ билета в Вашингтон. Лили положила в чемодан один из двух своих альбомов для эскизов. Она сделала несколько снимков комнаты своим новым фотоаппаратом, который купила здесь, в городке, позабыв на столе недописанное письмо своему другу. Время уже перевалило за полдень, когда Лили отправилась попрощаться с Тоскующей Головой.

Сгущались сумерки, но ей было совсем не страшно.

— Прощайте! — сказала она серебристому морю, оставшимся после отлива лужицам и темной громаде Тоскующей Головы.

Проходя мимо каменного выступа, Лили поскользнулась на гальке и упала навзничь. Блокнот вылетел из ее рук, но она не обратила на это никакого внимания. Не успела девушка встать на ноги, как воздух вокруг нее почернел и замерцал. И она поняла, что он ждет ее на верху скалы.

Она поспешно карабкалась по ступенькам, хватаясь за грубые перила, чтобы двигаться еще быстрее. Когда она поднялась на вершину, там никого не было.

Ветер стал холодным, и Лили обхватила себя руками, стараясь согреться. Приближалась ночь. На небе загорались звезды, но башня «Звездного Дома» оставалась мертвой и угрожающе нависала над ней. Большое окно из цветного стекла было темным и безжизненным.

Лили подняла руки к небу. Она чувствовала любовь и огромную тоску. Воздух потрескивал от напряжения.

— Черт побери, Рис Трегаррик! Иди ко мне! Иди ко мне!

Ветер подхватил ее голос, унося его к берегу; казалось, он одиноким эхом доносится из-за ее спины, из самой Тоскующей Головы. И когда эти звуки утихли, в башне появился слабый свет, который разгорался все ярче и ярче, расцветал, будто цветок, у нее на глазах. Лили затаила дыхание, боясь пошевелиться. А затем большое окно-звезда вспыхнуло золотым огнем в ночи, сияя во всем великолепии.

— Рис… — прошептала она.

И вдруг — о чудо! — Рис оказался рядом.

Он стоял немного поодаль… Выглядел чуть старше, и при нем не было трости. Его подбородок был выдвинут так жестко, глаза горели таким гневом, что Лили ощутила легкий страх. Не таким ли его увидела Кэтрин Трегаррик в свою последнюю ночь? Но нет, как бы он ни смотрел на нее, Лили не сомневалась, что Рис никогда не причинит ей вреда.

— Рис! — она протянула к нему руки, но он не сдвинулся с места.

— Чего ты хочешь от меня, женщина?

Жесткие нотки в его голосе причинили ей боль. Несмотря на это, Лили двинулась к нему. Ее тоска, ее страсть заставляли идти к нему.

Он не был галлюцинацией. Он отбрасывал тень в лучах вечернего солнца; от него пахло кедром, Лили видела волоски, которые он пропустил, когда брил свой волевой подбородок. Ее пальцы так хотели прикоснуться к нему, убедиться в том, что он существует на самом деле. Лили с трудом сдержала себя.

— Я ждала тебя! — сказала она ему. — Я звала тебя!

Он вздохнул:

— Сегодня ночью я слышал твой голос в каждом дуновении ветра… Почему ты мучаешь меня, женщина? Во имя всего святого, уходи! Возвращайся туда, откуда пришла, и оставь меня в покое!

8

Лили широко раскрыла глаза от удивления:

— Это я тебя мучаю?! Как ты можешь так говорить? Ты пришел ко мне, ты любил меня. А потом ушел!

Рис вздрогнул, словно от пощечины:

— С тех пор прошло больше года! Каждый день я выходил на мыс, день за днем, месяц за месяцем, и искал тебя! — из его груди вырвался горький смех. — Я хотел позвать тебя… и понял, что даже не знаю, как тебя зовут!

Лили нахмурилась:

— Сейчас все еще осень?

— Весна, — ответил он, — как раз закончилась Пасха.

— Сейчас все еще лето, — медленно проговорила Лили, — и с тех пор, как мы встретились, прошло всего три дня.

— Чепуха!

— Какой это год?

Рис выглядел озадаченным:

— Какой год? Тысяча восемьсот восемьдесят первый от Рождества Христова.

— Только не в моем мире, — тихо сказала Лили.

Она опустилась на колени, достала свою сумку, вытащила из кошелька календарь и молча протянула его Рису.

— Это календарь для далекого будущего, для следующего века! — вскрикнул он

Лили достала из сумки еще несколько предметов — шариковую ручку, кредитную карточку, калькулятор на солнечной батарее — и показала Рису, как все это работает. Он рассмотрел ее водительские права, паспорт и увидел, как при легком движении руки меняется голографическая картинка на кредитной карточке.

Его челюсти сжались:

— Ты хочешь сказать, что ты не призрак, а гостья из будущего? Как в романах Жюля Верна?

— Не совсем, — ответила Лили. Объяснить все это ей было непросто. — Я действительно живу в будущем. Но это ты приходишь ко мне из прошлого.

Рис прикоснулся к ее лицу, ее губам. Его длинные пальцы при этом дрожали.

— Ты не иллюзия! — его глаза потемнели от желания. — И чем бы и кем бы ты ни была, Лили Кэнделл, ты по-прежнему заставляешь мою кровь кипеть! — Он опустил руку. — Уходи! Уходи туда, откуда ты явилась, и позабудь обо мне. Возможно, это положит конец проклятию!

— Но почему это проклятие?! — воскликнула она. — Неужели ты боишься полюбить вновь? Я останусь с тобой здесь, в твоем времени, если ты этого хочешь! Еще не знаю, как именно, но я найду способ!

Его лицо и голос были бесстрастными:

— Я не могу просить об этом. Это погубит тебя, как погубило Кэтрин. Я увез ее с собой, вырвал из родной стихии, из-за этого она сошла с ума. Мне хватит и этой вины!

Лили приблизилась к нему — так близко, что от его дыхания шевелились ее волосы:

— Я не Кэтрин. Она была простой девушкой. Я — женщина. Я сильнее. И я хочу тебя, Рис Трегаррик! Мне не нужны твое положение и богатство. Мне нужен только ты! Она устремилась в его объятия, гибкая, словно ива. С яростным стоном Рис подхватил ее на руки. Его поцелуй был диким и дерзким, словно стихия. Облегченно вздохнув, Лили открыла рот навстречу его губам. Он тоже ее хотел! Руки девушки обвились вокруг его шеи.

— Я никогда тебя не отпущу! — прошептала она, прижавшись к его широкой груди.

Хромота нисколько не мешала Рису, когда он нес Лили к своему дому, вверх по заросшему травой склону.

— Нет, — прошептала Лили, прижавшись к его щеке, — там Поршия и Джеймс.

— А кто, черт возьми, они такие?! — поинтересовался Рис. — Говорю тебе, здесь нет ни души. В Сент-Данстене сегодня ярмарка, и все слуги отправились в город, даже миссис Пенхейл.

Добравшись до дома, ударом ноги Рис распахнул дверь и занес Лили внутрь. Он поднимался по лестнице так, словно девушка была пушинкой. Лили успела заметить, что перед шкафами нет канатов, на столе нет рекламных брошюр, а у дверей гостиной нет сине-белых ваз. Этот дом был немного другим, но Рис Трегаррик был таким, каким она его знала!

Толчком плеча он распахнул дверь своей комнаты.

— Нет! — прошептала Лили. — Не в ее постели!

— Кэтрин никогда не спала здесь, — горячо прошептал Рис, — я приходил к ней. Но тебя, Лили Кэнделл, тебя я буду любить здесь — я так долго об этом мечтал!

И он любил ее. Его руки были грубыми, когда он снимал с нее одежду, но становились нежными, когда Рис касался ее обнаженного тела.

— Я стал старше на три года, а ты совсем не постарела, — сказал он. — Твои груди так же высоки и упруги, на твоем лице по-прежнему нет ни единой морщинки — как и в тот день, когда мы встретились.

Лили заметила седину на его висках. Кончиками пальцев она провела по волосам Риса, зарывшись в них, и приблизила к себе его лицо. Ее глаза были такими же неистовыми, как и ее чувства.

— Если это все, что у нас есть, мы постараемся извлечь из этого как можно больше! Люби меня, Рис Трегаррик, потому что я люблю тебя всем сердцем и всей душой.

В этот раз они не тратили время на прелюдии. Они были более чем готовы. Рис вошел в нее, как будто их тела были предназначены лишь друг для друга. Мгновение он просто прижимал Лили к своей груди.

— Я так боюсь, что ты исчезнешь!

В тот самый миг, когда Рис произнес эти слова, Лили охватило странное чувство — словно что-то тянуло ее назад. Она заставила себя забыть об этом, прижавшись к Рису так крепко, как только могла. И вдруг с ужасом осознала, что если сейчас их что-то разлучит, они никогда уже не встретятся. Никогда! И это будет гибелью для обоих.

— Возьми меня, Рис! Возьми меня!

Когда он устремился к ней, воздух вокруг как-то горячо замерцал. Его голос был торопливым, словно Рис тоже боялся:

— Я люблю тебя, Лили Кэнделл, люблю всем сердцем и всей душой!

Лили охватила его ногами, приглашая войти, и он вошел в нее, вошел глубоко. И когда их тела соединились, небо над ними засверкало, рассыпаясь на золотистые, розовые и ярко-голубые осколки.

Лили зажмурилась, ослепленная калейдоскопом красок, чтобы не видеть и не чувствовать ничего, кроме Риса Трегаррика… кроме терпкого запаха его тела, силы его рук, его неудержимой мужественности, его неиссякаемой страсти. Положив под нее руки, Рис приподнял Лили выше, вонзаясь в нее сильнее и быстрее, в такт с биением их сердец. Будто морские птицы, они вновь летели, паря над сверкающим морем, взмывая вместе над бухтой навстречу ослепительному солнцу. Рис вонзался в нее все сильнее, поднимал все выше…

— Не покидай меня, Лили, — прошептал он ей на ухо, — никогда меня не покидай! Поклянись в этом!

Лили почувствовала, как сгущается вокруг них воздух. Она не сомневалась, она знала, что оказалась на пересечении времен. После того как она примет решение, обратной дороги не будет — в самом что ни на есть прямом смысле.

Она выгнулась под ним, принимая Риса глубоко внутрь себя, и поцеловала его твердые губы:

— Рис Трегаррик, клянусь, что если это будет в моей власти, я никогда тебя не покину.

Он заполнил Лили до отказа, заявляя свои права на нее с каждым могучим толчком. Все вокруг вновь задрожало от напряжения, и, хотя за окном сияло солнце, могучий раскат грома разорвал воздух. Но влюбленные не обращали на это никакого внимания. Забыв обо всем на свете, обнимая друг друга, они плыли навстречу своему желанию, поднимаясь все выше и выше, пока их крылья не опалил жар страсти, и, кружась, они вместе полетели к земле.

Словно поклоняясь божеству, Рис скользил по ее коже губами — от мягкой ложбинки у горла до упругих холмов грудей и ниже, к ее бедрам. Он жадно втягивал в себя ее вкус, ее запах, заставляя Лили снова и снова выгибаться дугой от наслаждения.

Затем она легла рядом, положив голову Рису на плечо:

— Расскажи мне о Кэтрин, если это не причинит тебе боли.

— Нет, — Рис вздохнул. — Эта рана давно зарубцевалась. Что тут рассказывать? Она была юной и прекрасной, и я любил ее, невзирая на все недостатки, со всем пылом молодого мужчины, впервые познавшего страсть. Она была слишком эгоистичной и ограниченной, но я любил без памяти и не замечал этого. Кэтрин вышла за меня замуж, однако не имела никакого желания поселиться в «Звездном Доме». Я не знал об этом… Я построил его для нее.

— О Рис! — в его голосе Лили слышала лишь тень старой боли, но недоумение было прежним. Она поцеловала Риса в плечо.

— Неужели вы никогда не были счастливы вместе?

— Это было лишь притворством. Думаю, Кэтрин принадлежала к тем женщинам, которые настолько любят себя, что для кого-нибудь другого у них не остается никаких чувств. Но я был ослеплен. Когда она отказалась выходить вместе со мной в море, я привез ей все земные сокровища, какие только смог отыскать, надеясь купить ее любовь. Однако мои подарки ей были не нужны. И я был тоже не нужен.

— Она была просто дурой!

— Нет, она была молодой и тщеславной. Ей хотелось стать юной хозяйкой модного салона в Лондоне и всю свою жизнь проводить на балах и вечеринках, танцуя часами напролет. Я был для нее лишь средством, а мое богатство — пропуском в столь желанный для нее мир.

Рис откинулся на спину и уставился в потолок. Лили провела ладонями по стальным мышцам его груди, даря утешение.

— Тебе незачем рассказывать дальше.

В ответ из темноты послышался тяжелый вздох:

— Кое-кто утверждает, что я убил ее, Лили.

— Да, я знаю. Я никогда в это не верила.

Рис перевернулся и взял лицо девушка в свои ладони.

— Тогда ты должна это знать. Я мог убить ее, когда узнал, что она сделала! Это Кэтрин потушила лампы, освещавшие окно-звезду, и из-за нее «Звезда Трегаррика» налетела на камни.

— Господи, зачем?!

— Чтобы избавиться от меня! — с трудом выдавил из себя Рис. — Чтобы она могла вернуться в Лондон богатой вдовой и посвятить себя балам и прочим бездумным забавам. И из-за этого я потерял двух человек! Двух хороших парней, у которых в Сент-Данстене остались жены и дети. Когда она призналась мне в этом, я хотел убить ее, Лили! Я хотел задушить ее собственными руками!

— Но ты не сделал этого! Не сделал! — Лили привлекла его к себе и страстно поцеловала.

Он засмеялся, но теперь в его смехе таилась горечь:

— Нет. Кэтрин побежала на мыс, и я побежал за ней, думая, что она хочет броситься в море. Каким я был дураком! Вместо этого Кэтрин попыталась сбросить со скалы меня! Она обезумела от ярости из-за своих несбывшихся надежд. Она хотела убить меня в ту ночь, но и сама потеряла равновесие. Я пытался спасти ее, и мы вместе полетели вниз.

Голос Риса стал тихим и бесцветным:

— Умирая, она проклинала меня: «Чтоб ты никогда больше не испытал счастья, Рис Трегаррик, пока не найдешь глупую женщину, которая откажется от всего ради твоей любви!»

Лили поцеловала его грудь, провела губами по его жестким волосам, искушая, коснулась его соска…

— Ты нашел такую женщину, — сказала она, ложась на него. — Я пойду туда, куда пойдешь ты; буду жить там, где будешь жить ты. И, — добавила она, когда его тело откликнулось на ее ласку, — буду любить твое тело и твою душу.

Она оседлала Риса и опустилась на него, принимая в себя, пока он не застонал и не потянулся к ней.

— Боже, Лили, я был таким идиотом! Я ведь понятия не имел, что такое любовь, пока не встретил тебя. Эти три года стали для меня адом. Я ждал, что ты вновь появишься в моей жизни. И не знал, увижу ли тебя когда-нибудь. Мне казалось, что я просто выдумал тебя, что ты пригрезилась мне в моем одиночестве…

— Мы превратим нашу жизнь в рай! — пообещала она.

Положив руки ей на талию, Рис с силой потянул Лили к себе, рванувшись вверх, чтобы встретить своими бедрами ее бедра. Она ответила ему, вызывая восторг в обмен на наслаждение; выгнув спину и запрокинув голову, не скрывая удовольствия, которое дарила и получала сама. Последний слабый луч солнца позолотил очертания ее прелестного тела, огнем заиграл на ее груди. И когда она вскрикнула от счастья, Рис сел, перевернул ее и овладел с яростной одержимостью, которая опустошила их обоих.

Он посмотрел в ее глаза:

— Лили, любовь моя, душа моя, ты уедешь вместе со мной? Ты уплывешь со мной отсюда?

Она улыбнулась, глядя в родное лицо:

— Рис Трегаррик, я поплыву с тобой даже на край света!

9

Доктор Лэндри выбрался из своего старого автомобиля, чувствуя, что его одурачили. На какое-то мгновение ему захотелось повернуться и уехать. Это было нелегкое утро, и ему не хотелось новых разочарований. Но во внутреннем кармане его пиджака лежала смятая записка от Лили Кэнделл.

Лили не подписала ее, однако он узнал ее почерк по открыткам; к тому же женщина, которая оставила записку в его приемной, была очень на нее похожа. На аккуратно сложенном листке было написано лишь несколько строчек:

Не беспокойтесь обо мне. Со мной все в порядке, я счастлива и чувствую себя более живой, чем когда бы то ни было! Посмотрите за подкладкой сундука, который Поршия открывала при мне в музее «Звездного Дома» — она поймет, о каком сундуке идет речь — и вы все поймете.

Лили исчезла три дня тому назад. В последний раз ее видели, когда она торопливо шла к Тоскующей Голове, повесив на руку сумку с набором для рисования. Ее разбитый фотоаппарат и промокшую от дождя сумку нашли среди камней у границы прилива — как и раздавленный термос, который Лили взяла с собой.

Доктор сообщит коллегии присяжных при коронере: мисс Лили Кэнделл не была склонна к самоубийству, что подтверждают оставленные девушкой в гостинице письмо и дорогой фотоаппарат, купленный за день до исчезновения.

Вердикт коллегии присяжных будет простой формальностью: мисс Лили Кэнделл стала жертвой внезапного шквального ветра, ее смыло волной. Как и в случае с остальными пропавшими без вести на побережье у Тоскующей Головы, никаких следов тела обнаружено не было. Ужасная трагедия!

И все же… В мыслях доктор вновь и вновь повторял слова, написанные в записке: «Не беспокойтесь… чувствую себя более живой, чем когда бы то ни было!» Почему-то ему казалось, что так оно и есть.

Доктор Лэндри распрямил плечи. Он был достаточно мудр, чтобы понимать: как минимум на половину вопросов, поставленных жизнью, ему никогда не удастся получить ответы. Но он был ученым и не мог успокоиться, пока до конца не исследует каждый конкретный факт.

Даже если выяснится, что он никогда не сможет обнародовать истину, он должен узнать ее ради собственного душевного спокойствия.

Доктор пересек автомобильную стоянку, усыпанную гравием, и через одну из боковых дверей вошел в музей, к числу попечителей которого он принадлежал. Поршия подняла глаза, удивленная его появлением:

— Мисс Кэнделл сообщила мне, что когда она была здесь в последний раз, вы открывали какой-то сундук. Я хотел бы его увидеть, если это возможно.

— Разумеется! — вздохнув, Поршия взяла связку ключей. — Я все еще надеюсь, что все хорошо, и она просто уехала куда-то, никого не предупредив об этом.

Доктор избегал ее взгляда:

— Я не думаю, что она могла так поступить…

— Да, пожалуй, — девушка вручила ему связку ключей и вновь занялась сортировкой формуляров и внесением их в каталог своего ноутбука.

Доктор прошел через дверь в складское помещение. Старый сундук с тиснением на боках стоял у дальней стены вместе с другими экспонатами, которые предстояло сфотографировать и внести в каталог. При свете, который пробивался через полуоткрытую шторку в окне, казалось, что сундук светится. «На старости лет я обзавожусь новыми причудами», — сказал себе доктор.

«Посмотрите за подкладкой», — было сказано в записке Лили Кэнделл. Осторожно повернув сундук к окну, доктор открыл его. В небольшом пакете из вискозной ткани он обнаружил небольшую книжку — «Уникальная флора и фауна Сандвичевых островов» с иллюстрациями автора — миссис Лили Кэнделл Трегаррик. Это глубоко потрясло доктора Лэндри.

Переворачивая страницы, он восхищался великолепными изображениями птиц и цветов на гравированных иллюстрациях — они были настолько точными и живыми, что вполне могли бы оказаться фотографиями. «Похоже, вы все-таки нашли свое призвание, моя дорогая», — пробормотал доктор.

Лэндри провел рукой по подкладке на крышке сундука. С одной стороны украшенной цветами панели он нащупал узкий край какого-то инородного предмета. Его сердце взволнованно замерло.

Доктор опустился на корточки, достал свой перочинный нож и аккуратно отодрал подкладку. Панель держалась всего на шести маленьких гвоздиках. Когда он выдернул последний из них, то чуть не вскочил от неожиданности — из-под панели внутрь сундука упал конверт.

Лэндри взял его дрожащими руками. Поблекшими чернилами на конверте было написано его имя. Он был тяжелым. Похоже, в нем находилось много бумаг, а может быть, старых фотографий.

Ага! Он достал из конверта пожелтевшее свидетельство о браке, два свидетельства о рождении, тоненький дневник и узорчатую картонную рамку вроде тех, которые были популярны у фотографов викторианской эпохи. В его собственном семейном архиве было несколько таких же.

Она раскрывалась, словно книжка. Внутри серебром было вытиснено имя фотографа из Гонолулу и лежали два тонированных сепией снимка. На одном из них были изображены энергичный мужчина и прекрасная женщина со свадебным букетом в руках. Второй запечатлел ту же супружескую пару, но уже с двумя детьми.

С точки зрения доктора Лэндри, младенец на фото ничем не отличался от других таких же в возрасте трех-четырех месяцев, а вот девочка постарше с ее широко распахнутыми глазищами, глубокими ямочками на щеках и блестящими локонами поразительно напоминала Поршию Трелони.

Доктор улыбнулся, вновь взглянув на свадебную фотографию. Мужчина обнимал свою невесту гордо и бережно. Счастливый жених был, несомненно, капитаном Трегарриком. Несмотря на поседевшие виски, на этом снимке Трегаррик выглядел счастливым и беззаботным и, подумал доктор Лэндри, кажется, даже для самого капитана это было удивительным.

А Лили Кэнделл — старомодное платье, прическа и драгоценности не помешали доктору узнать девушку, — насколько радостным, насколько прекрасным было ее лицо, сияющее любовью и счастьем!

Лэндри покачал головой и, в свою очередь, улыбнулся. Все-таки с ней все было в порядке — и она нашла своего Риса Трегаррика, несмотря на разделявшее их время. Руки доктора чуть дрожали, он был потрясен. Каким-то образом Лили Кэнделл сумела вернуться в прошлое.

Обычная логика не могла объяснить это. Во всяком случае, доктору ничего не приходило в голову. Ответ могла бы дать квантовая физика; очевидно, время и вселенная сплетались в волшебном полотне, где мгновения соприкасались и дополняли друг друга… И Тоскующая Голова была одним из тех мест, откуда можно попасть из одного мира в другой. А может быть, сказал себе доктор, он свихнулся на старости лет.

Но нет, вот она, Лили Кэнделл, на фотографии, которую специально припрятала в сундук сто лет назад, чтобы сегодня он мог найти ее. Лили Кэнделл выглядела, как и обещала, счастливой, благополучной и более живой, чем когда бы то ни было.

Доктор Лэндри вытер глаза. «Сентиментальный старый дурак», — прошептал он и высморкался в свой льняной носовой платок.

За семейной фотографией лежал небольшой клочок пожелтевшей бумаги. Доктор вытащил его и прочел то, что, несомненно, было написано рукой Лили:

Дорогой доктор Лэндри!

Возможно, Поршии будет интересно узнать, как много она унаследовала от своей прабабушки — вплоть до ямочек на щеках!

Подписи не было — только одна буква: «Л».

***

Ясное золотистое солнце поднималось над тропиками, а маленькая парусная лодка скользила по сверкающим волнам. Сидевший у руля на корме мужчина поднял руку:

— Смотри, милая! Стая китов!

— Где, Рис? — от яркого солнца Лили прикрыла глаза рукой и посмотрела на море.

— Ой, вижу!

Спины морских гигантов блестели над водой; вокруг них пенились и плескались волны. Один из китов взметнулся вверх — он был полон силы и радости, — а затем обрушился в море, поднимая радужные брызги. Мгновение спустя Лили увидела выпущенный китом пенистый фонтан.

— Рис, а нельзя подплыть ближе?

Он улыбнулся ей со своего места; его глаза были темно-синими, словно тихоокеанские волны, а зубы — ослепительно-белыми на загорелом лице:

— Мы подплывем на безопасное расстояние. Пока ты на борту, любовь моя, я рисковать не намерен.

«И пока на борту наш будущий ребенок», — подумала Лили, улыбаясь. Она еще не говорила ему об этом. Лили хотела быть уверена, но в душе уже знала. Это будет дочь, первая из двух детей, которых она родит мужу. А сына они назовут Рисом в честь отца. Но вначале у них будет девочка, светловолосая, с ямочками на щеках и смеющимися голубыми глазами. Они назовут ее, конечно же, Поршия. Именно это имя Лили нашла в записях музея «Звездного Дома».

Маленькая парусная лодка плыла по искрящимся сапфировым волнам. Лили подняла лицо навстречу теплому декабрьскому солнцу. Вдали возвышались изумрудно-зеленые холмы Сандвичевых островов, на которых поселились они с Рисом.

После их свадьбы прошло уже восемнадцать месяцев. Они побывали во многих экзотических портах, но теперь вернулись домой, в Лахайна. Если хорошенько присмотреться, отсюда можно было разглядеть белые колонны их дома, расположенного на поросших буйной растительностью холмах, которые возвышались над городом.

Глядя на пышно цветущую зелень и вдыхая ароматный воздух, трудно было представить, что меньше чем через неделю наступит Рождество; но здесь все действительно по-другому — так же, как в ее душе с той поры, когда она полюбила Риса Трегаррика. С каждым днем ее любовь росла все больше и становилась бесконечной — как океаны, по которым они плавали.

Лили взглянула на высокого и загорелого Риса, который стоял на фоне лазурного неба. Как он красив в своей белоснежной рубашке с расстегнутым воротом на сильной шее и закатанными рукавами на жилистых руках. Сердце Лили было переполнено любовью к мужу, чувством благодарности за радость и любовь, которые он ей подарил, благодарностью судьбе за то, что она смогла изменить свою жизнь.

Странно было заранее знать, как закончится история их любви. Знать, что они с Рисом доживут вместе до глубокой старости, окруженные детьми и внуками, и что однажды их потомки вернутся на Корнуолл, в Сент-Данстен и поселятся в этом небольшом городке, мощеные улицы и морские виды которого были так хорошо ей знакомы. Знать, что одна из их внучек выйдет замуж за Пена Трелони с фермы «Олд Кросс», и у них родится и вырастет энергичная Поршия Трелони, которая станет смотрителем музея «Звездного Дома». А двоюродная сестра этой внучки выйдет замуж за американца шотландско-ирландского происхождения по имени Малькольм Кэнделл и переедет в Арлингтон. Однако все это ждет их в будущем. Пройдет много лет и много поколений, прежде чем кольцо времени, кольцо судьбы замкнется.

А в данный момент настоящее интересовало Лили гораздо больше, чем то, что было или то, что будет. Они любовались резвящимися в море китами, а затем Рис направил лодку к маленькому уединенному островку, который стал их тайным убежищем. Он провел лодку между рифами и бросил якорь в тихой лагуне.

Песок здесь был белым, как сахар, а зелень — яркой, как изумруды на свадебном кольце Лили. Хрустальный водопад падал с зеленого холма, словно вуаль из усеянного блестками тюля. Вокруг маленькой беседки, которую Рис построил для жены своими руками, росли цветы, крохотные птички порхали над темно-красными гибискусами и ярко-алыми пуансеттиями.

Лили знала, что ей никогда не наскучит красота ее второй родины и никогда не ослабеют чувства, которые она испытывает к Рису. Они больше не обсуждали причины и обстоятельства их встречи. Это было выше их простого человеческого понимания.

Возможно, существовали моменты и места, думала Лили, в которых границы, разделяющие прошлое и будущее, соединяются, будто облака тумана. И они с Рисом встретились у Тоскующей Головы именно в такое мгновение.

А может, права старинная легенда Сент-Данстена, которая гласит, что если ты о чем-то страстно мечтаешь и загадаешь на мысе свое желание, когда подует встречный ветер, оно обязательно сбудется. Их желание, несомненно, сбылось. То, что случилось с ними, оба считали подарком судьбы.

Они занимались любовью в беседке; солнечный свет ласкал их тела под музыку волн, которые бились о рифы. Рис держал грудь Лили в ладонях и покрывал ее лицо жаркими поцелуями. Его глаза были ярче, чем лазурное небо над морем, и в них не было места печали, которая когда-то их омрачала. Рис коснулся ее щеки:

— Никакого сожаления, Лили?

— Ни малейшего.

Рис поцеловал ее руку.

— Каждое утро и каждую ночь я благодарю Бога за то, что он подарил мне тебя. Не понимаю, как это случилось, — его пальцы ласкали ее кожу. — И мне это безразлично. Достаточно знать, что ты сейчас здесь, со мной!

— А ведь ты пытался прогнать меня, — тихо засмеялась Лили.

— Я был глупцом, — сказал он, прижимаясь губами к ее груди, дразня ее нежный сосок до тех пор, пока она, застонав, не выгнулась под ним.

— Я бы все равно не ушла, — сказала она Рису, когда его рука гладила ее лоно. Глубокий вздох вырвался из ее груди. Одно прикосновение заставило ее затрепетать от страсти. — Что бы ты ни сказал, что бы ты ни сделал, тебе, Рис Трегаррик, от меня не избавиться. Нам суждено быть вместе.

Небо на западе стало золотистым. Дул нежный, полный сладостных ароматов ветер. Влюбленные пили вино и смотрели, как тропическое солнце скрывается за горизонтом, как на бархатном небе проступают звезды — словно огромные мерцающие огни на куполе из сапфира. Море потемнело, в темноте пели птицы, а прибой тихо шептал им свою нежную песню. Это уже не полотно Ван Гога, подумала Лили, это картина кисти Гогена. «Рай до грехопадения».

Отставив свой хрустальный бокал, Лили положила руки на шею Риса и прижалась к нему всем телом.

— Люби меня, мой милый! Он сильнее обнял ее:

— Хоть всю ночь, если ты этого хочешь. Так он и сделал со всем умением и страстью, на которые был способен. После этого, улыбаясь, Лили уютно устроилась в объятиях Риса, защищенная и согретая теплом его тела. Он улыбнулся ей в ответ, а затем горячо поцеловал.

— Я люблю тебя, Лили Трегаррик!

— Я люблю тебя еще больше.

— Это невозможно! — прошептал он, целуя ее висок, щеки и мягкие розовые губы.

Прежнее горе и одиночество ушли навсегда. Сердцем к сердцу, душой к душе они наслаждались своей любовью, своим счастьем всю эту звездную, звездную ночь.

Оглавление

Марианн Уиллман Звездная, звездная ночь

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  9 X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?