«Бессмертная и невозвратная»

Мери Дженис Дэвидсон Бессмертная и невозвратная

Пролог

Из газеты «Сэнт-Пол Пайонир Пресс»

15 декабря 2005 г.

Третья женщина найдена убитой.

Миннеаполис, Миннесота.

Тело жительницы города Эдина было найдено сегодня утром, около шести-тридцати утра. Кэти Робинсон, двадцать шесть лет, была обнаружена на парковке Уолмарта(сеть магазинов промышленных товаров, типа Лента и Ашан — прим. переводчика) на Лейк-Стрит. По заявлению судмедэкспертов, она была задушена. Ее объявили без вести пропавшей тринадцатого декабря. По предположениям, она является третьей жертвой убийцы, прозванного Парковщиком, который к настоящему моменту подозревается по крайней мере в трех убийствах в местном округе.

Детектив Ник Берри, который сотрудничает с ФБР с тех пор, как вторая жертва, Марта Линдкуист, была обнаружена двадцать третьего ноября, сообщает, что расследование продвигается по нескольким версиям: «Это наше основное дело, — говорит Берри. — Нет ничего важнее этого».

Мисс Линдкуист объявили пропавшей восьмого ноября, а ее тело было найдено на парковке магазина Таргет (сеть магазинов, эмблема — красная с белым мишень, прим. переводчика) в Уайт Бэар Лейк десятого числа того же месяца.

ФБР составило психологический портрет убийцы, который предположительно выбирает высоких блондинок со светлыми глазами и короткой прической. Хотя арест «будет произведен в ближайшее время», Берри настоятельно советует женщинам Миннеаполиса проявлять осторожность, выходя с работы.

Есть основания верить, что Убийца-Парковщик также действовал в Айове, Миссури и Арканзасе.

ФБР и местная полиция убеждены, что первой жертвой в местном округе была Кэти Джонсон, двадцати семи лет, объявленная пропавшей двадцать восьмого октября, и чье тело было найдено четвертого ноября на парковке у Макстоп в Лейквилле[1].

Объявление в газете «Стар Трибьюн», семнадцатое декабря 2005 года.

Антониа Тейлор и Джон Питер Тейлор из Эдины, Миннесота, объявляют о рождении сына, Джонатана Питера Тейлора Второго, пятнадцатого декабря в 12:05 утра, в госпитале Фейрвью Риджес, г. Эдина.

Глава 1

Вот что написано на моей надгробной плите.

Элизабет Энн Тэйлор

25 апреля 1974 — 25 апреля 2004

Наша милая лишь отдыхает

— Это вгоняет в депрессию, — заметила Джессика Уоткинс, моя лучшая подруга.

— Это странно. — Моя сестра, Лаура Гудман, уставилась на надпись. — Это очень, очень странно.

— Наша милая лишь отдыхает? — спросила я. — Что это, черт возьми, должно значить?

— Я думаю, это мило, — нерешительно высказалась моя сестра.

Она выглядела как мечта старого извращенца с этими ее длинными, цвета жженого сахара, белокурыми волосами, большими голубыми глазами и в красном пальто. Вы знаете, как иногда дети священников начинают безумствовать, когда им наконец удается сбежать от своих родителей? Лаура была дочерью дьявола (нет, правда), и поэтому ее способ мятежа состоял в том, чтобы быть настолько доброй и милой, насколько это вообще возможно. Подлый план.

— Немного необычно. Большинство людей, которых я знаю, выбрали бы цитату из Библии, но твоя мама, безусловно, думает иначе.

— Учитывая то, что произошло, — ответила Джесс, проводя рукой по своим зализанным в хвост черным волосам, — звучит немного пророчески, тебе не кажется?

Как обычно, когда она убирала волосы, она зачесывала их назад так туго, что ее изогнутые брови придавали ей удивленный вид. Хотя вполне возможно, учитывая то, где мы сейчас находились, она действительно была удивлена.

— Я думаю, моя собственная могила — это самое последнее место, где я хотела бы оказаться 17 декабря, вот что. — Уныло и противно. Это все праздники.

Джессика опять вздохнула и положила голову мне на плечо.

— Бедняжка Бетси. Мне просто не верится. Ты была так молода!

Лаура слегка ухмыльнулась.

— Можно подумать, что 30-ый день рождения — это не сама по себе травма. Бедняжка Бетси.

— Так молода!

— Может быть, вы, наконец, успокоитесь? Я еще здесь. — проворчала я, запихивая руки в карманы моего пальто. — И что это с погодой, тридцать градусов мороза, что ли? Я жутко замерзла.

— Ты всегда мерзнешь. Не пыхти, если выходишь из дома без перчаток. И сейчас всего два градуса, нытик.

— Дать тебе мое пальто? — спросила Лаура. — Мне совсем не холодно.

— Еще одна из твоих зловещих способностей, — заметила Джесс. — Добавим это к списку с оружием из адского огня и умению всегда подсчитывать 22-ух процентные чаевые. Итак Бетс, давай-ка еще раз… как здесь оказалась твоя надгробная плита?

Я объяснила, надеюсь в последний раз. Разумеется, этой весной я умерла. Рано утром в день моих похорон я встала и пошла себе гулять немертвой. И так как тело мое пропало без вести, похороны были отменены.

Но моя мать, которая устроила нехилую дискуссию с моим отцом и мачехой на тему расходов на мое мраморное надгробие, все же умудрилась заказать эту штуку. К тому времени как оно было закончено, уже не было надобности ни в похоронах, ни в службе, ни в погребении. Моя семья знала правду о том, кем я стала, и Джессика тоже. А коллегам и друзьям было сказано, что похороны были шуткой, причем очень дурного вкуса.

Так что мой надгробный камень пролежал на складе в течение последних шести месяцев. Моя мачеха настаивала на простом, дешевом граните, с моими инициалами и датами рождения и смерти; видимо, копейка рубль бережет. Мой отец предпочел не вмешиваться, как он всегда и делал, когда речь касалась моей матери и Антонии.

Через несколько месяцев, похоронное бюро связалось с моей матерью и очень вежливо поинтересовалось, что бы она хотела сделать с моим надгробием. Поскольку участок земли на кладбище и камень были уже оплачены, позавчера мама попросила бюро установить надгробие, о чем и сообщила мне вчера за ланчем. Ну, вы знаете как это происходит:

— Официант, я буду томатный суп с гренками из пармезана, и, кстати, милая, вчера установили твою надгробную плиту на кладбище.

Джессика и Лаура выразили ненормально горячее желание увидеть это, и я последовала за ними. Хоть, черт возьми, получилась небольшая передышка от свадебных приготовлений и рождественских открыток.

— Твоя мама, — отметила Джессика, — образец пугающей оперативности.

Лицо Лауры просияло.

— О, Доктор Тэйлор такая милая.

— И это именно тогда, когда я начинаю думать, что хуже твоей мачехи быть не может….без обид, Лаура.

Технически Ант была матерью Лауры. Это долгая история.

— Я не обижена, — весело ответила она.

— Ну что, две извращенки, достаточно насмотрелись?

— Подожди, подожди. — Джессика плюхнула букет кремовых лилий на мою могилу. Я чуть не взвизгнула. Я была практически уверена, что она притащила эти цветы для одного из восьмидесяти тысяч столов в нашем доме. А вовсе не специально для моей могилы. Угу.

— Идемте.

— Давайте склоним наши головы, — предложила Лаура.

— Ни за что. Вы обе сдурели.

— Следи за языком, — мягко ответила моя сестра.

— Мы не будем молиться над моей могилой. Мне и так мерзко только от того, что я нахожусь здесь. Это будет уже финиш, окончательное безумство, вы поняли, извращенки.

— Ну это не я на жидкой диете, о Королева вампиров. Ладно, если не будешь молиться, тогда идем.

— Да, — сказала я, бросая еще один беспокойный взгляд на мою могилу. — Идем.

Глава 2

— Добрый вечер, ваше величество.

— Тина, детка, — позвала я, опрокидывая еще сливок в свой чай. — Присядь. Возьми чашечку.

— Как давно вы встали?

— Два часа или что-то около того, — сказала я, пытаясь не казаться самодовольной. Бог ответил на мои молитвы, и в последнее время я просыпалась приблизительно в четыре часа дня. Конечно, я жила в Миннесоте, в декабре, таким образом, в четыре было так же темно как и в восемь, но все же.

— Но вы … вы не видели газету? — Тина села напротив, держа в руке свернутую «Трибьюн». Она положила газету рядом с собой и проигнорировала заварочный чайник. — Еще нет?

— Мне не нравится, как это звучит. Ни капельки. — Тина заколебалась, и я приготовилась. Тина была старой вампиршей, до смешного красивой, как и большинство из них, абсолютно преданной Синклеру и в меньшей степени мне. Она создала Синклера, и недавно помогла нам обоим заполучить наши короны, защищала нас, жила с нами (не в том смысле…ну…). Она была как главный мажордом, разве что поменьше и милая. Так что полагаю, ей следовало бы быть маленьким мажордомом.

У нее были длинные волосы цвета ирисок, которые она обычно укладывала в удобный узел, и огромные темные глаза. Большие коричневато-черные анимешные глаза. Хотя она едва доставала мне до подбородка, выдыхаемый ею воздух был почти благородным. Как у Эллен, матери Скарлетт О'Хара, я никогда не видела, чтобы плечи Тины касались спинки любого стула; я никогда не видела, чтобы она хотя бы сутулилась. Она была также безумно умна и никогда ничего не забывала. Она куда больше меня походила на королеву, говоря по правде.

В любом случае, она с апломбом справлялась с ситуациями, которые большинство из нас довели бы до состояния клинического безумия или, по крайней мере, раздражения. И она колебалась. Она нервничала.

Боже, дай мне сил.

— Я полагаю, тебе лучше рассказать мне. — Она молча развернула газету и вручила мне. Рождения и смерти. Я прочитала объявление.

— Ха, — сказала я, абсолютно не удивленная. — Мой брат родился несколько дней назад и они даже не потрудились сообщить мне. Вот блин.

Тина фактически съежилась на своем стуле и широко распахнула глаза на мое замечание.

— И это… это все? Это ваш единственный комментарий?

— Ой, да ладно. Я росла с этими людьми. Это совсем не атипичное поведение. Думаю, я лучше заеду к ним домой и засвидетельствую свое почтение. Давай посмотрим… мы собирались встретиться с флористом сегодня ночью, но я всерьез сомневаюсь, что Синклер будет возражать, если я это перенесу… и у нас с Джесс должен был быть поздний ужин, но она не захочет, чтобы я пропустила… да, я хочу навестить ребенка сегодня.

Прекрасный гладкий лоб Тины сморщился в удивлении.

— Должна сказать, ваше величество, вы восприняли это намного лучше, чем я ожидала.

— Я ждала чего-то в этом роде. Просматривала вполглаза объявления о рождении… просто не имела возможности добраться до них сегодня. Ребенок рано… я не думала, что Ант должна родить до января.

— Возможно, она перепутала сроки, — предположила Тина. — Возможно, она неправильно посчитала дату последней менструации…

— Я же сейчас пытаюсь утолить свою нечестивую жажду, — напомнила я ей.

— Простите.

Я бросила на газету еще один взгляд.

— Итак, братец Джон. Знаешь, последний ребенок Ант оказался дочерью дьявола. Интересно кем окажешься ты?

Глава 3

— Твоего отца здесь нет, — сказала Ант. Хотя она выглядела измученной, шапка ее волос цвета ананаса была прекрасно уложена. В ненаманикюренных пальцах она сжимала радио-няню, и оттуда доносился устойчивый монотонный крик. — Он не вернется до завтра.

— Я здесь, чтобы проведать ребенка, Антония. Знаете, своего брата? Кстати, мои поздравления.

Она все еще торчала в дверях, не давая мне зайти.

— Неподходящее время, Бетси.

— А нет подходящего. Для нас с тобой, точно. Ты выглядишь ужасно, — бодро сказала я.

Она ослепительно улыбнулась.

— Я сейчас занята, так что тебе придется уйти.

— Слушай, Антония, как ты хочешь это сделать? Я могу продолжать звонить и приезжать, и ты будешь спроваживать меня, а я начну пилить своего отца, который в конце концов устанет находиться в центре конфликта и заставит тебя показать мне ребенка, или ты можешь впустить меня сегодня вечером и закончить все это.

Она качнула дверь, открывая ее шире.

— Прекрасно, входи.

— Большое спасибо, ты слишком добра. Так что, в последнее время ты поправилась на целую тонну? — спросила я, стягивая с плеч пальто. Потом вспомнила, что мне все время холодно, и надолго я не задержусь, и натянула его обратно. — Не то чтобы ты выглядела хорошо, знаешь ли.

— Я должна проверить Джона, — сказала она, мрачно глядя на радио-няню, — Доктор говорит, что это колики. Твой отец бросил меня с этим.

— Да, это в его духе.

— Мы назвали его в честь твоего отца, — добавила она гордо не к месту.

— Но папино имя — Джон. С «эйч» (в англ. варианте John). Имя ребенка — Джон (в англ. варианте Jon, без h), что ты, уверена, знаешь, будучи его матерью. Это сокращенное от Джонатан (в англ. варианте Jonathon), а это имя пишется совершенно по-другому. — Мои губы двигались; могла ли она понять меня? Может, самое время достать цветные маркеры.

Она подарила мне сияющую улыбку.

— Достаточно близко. Его зовут Джон Питер, прямо как твоего отца.

Я сдалась.

— Какую спальню вы переделали в детскую?

Она указала на второй этаж … самая дальняя от хозяйской спальни комната. Сюрприз. Я поднялась по лестнице, а она шла за мной по пятам.

— Ты не должна кусать его, — брюзжала она; я не удостоила ее слова ответом. Ант чувствовала (и все время это громко выражала), что с моей стороны было крайне неосмотрительно не остаться мертвой, и что окружающие меня вампиры — плохие парни. С последним я не собиралась спорить. — Ты не должна. По-правде говоря, лучше вообще его не трогай.

— Даю слово, у меня нет простуды. — Я открыла дверь — вой ребенка был слышен сквозь дерево — и зашла в детскую — увеличенную копию домика Винни-Пуха. — Фу, гадость… По-крайней мере делайте настоящего Пуха.

— Мы переделываем все на следующей неделе, — ответила она рассеянно, заглядывая в кроватку. — Все на тему «Русалочка» обнаружилось на e-bay[2].

Блин, неудивительно, что он кричал. Я опустила глаза и не увидела ничего особенного: обычный краснолицый новорожденный с копной темных волос, маленькие глаза сжаты в щелочки, рот открыт в бесконечном «иииииииаааа, иииииииииааааа, иииииииаааааа» рассерженного маленького ребенка.

Он был одет в один из тех маленьких комбинезончиков, как у Свипи (Свипи — персонаж мультфильма про моряка Попая, ползающий младенец), бледно-зеленый цвет которого придавал ребенку положительно желтый оттенок. На его крошечных членах практически не было жирка; они были похожи на палки. Детские кулачки были размером с грецкий орех.

Бедный малыш. Всунутый этот чрезмерно большой уолтдиснеевский дом, с Ант в качестве мамы и зелеными пеленками. Это было слишком для того, кто не пробыл на планете и неделю. Если бы я могла плакать, я бы оплакивала его.

— Вот, — сказала Ант и вручила мне маленькую бутылку «Пьюрел»[3].

Я закатила глаза.

— Я не заразна.

— Ты мертва… вроде как.

Я поспорила с этим, но потом сдалась и ополоснула руки. Малыш Джон орал все это время. Возвращая бутылку, я и сама была готова застонать.

Я не спрашивала, можно ли его взять, я его взяла, осторожно придерживая головку (я много помнила со времен работы няней). Он выдал финальное «ииииииииаааааа», и как только оказался на руках — тяжело засопел.

— Я не хочу, чтобы ты… — начала Ант, а потом резко оборвала себя и уставилась на сына. — Мой Бог, это первый раз, когда он перестал кричать за последние несколько часов.

— Кажется, я ему нравлюсь.

— Отдай его.

Я передала Малыша Джона, и как только он покинул мои руки, то начал вопить снова. Ант торопливо вернула ребенка мне, он притих.

Я усмехнулась — я ничего не могла с этим поделать. Новая вампирская сила! Новорожденные повышают мою нечестивую ценность. Даже лучше: Ант выглядела такой же зеленой, как и вещички Малыша Джона.

— Ну, — я говорила громко, потому что снова отдала ребенка и хотела быть услышанной сквозь вопли. — Мне пора идти.

— Стой!

Ха.

Глава 4

Я распахнула кухонную дверь и одним прыжком вылетела на середину комнаты. И провозгласила:

— Я вернулась!

— Ага, я тоже, — сказала Джессика. Она все еще была в своем мужском пальто цвета карамели, которое доходило ей почти до лодыжек, и держала корзинку для вязания в одной руке и перчатки в другой. Никто больше не отреагировал. Кажется, надо лучше продумать драматический выход: слишком много народу к нему привыкло. — Спасибо, что бросила меня, ты, ведьма.

— Ой, да ладно тебе, можно подумать, тебя и правда волнует, что я пошла туда и огребла от Ант порцию дерьма. И мне придется бросить тебя еще и завтра, потому что я… — я сделала паузу для большего эффекта, — …нянчусь со своим маленьким братиком.

Джессика широко открыла рот.

— Ты делаешь с ребенком что?

Тина и Синклер наконец-то обратили на меня внимание.

— Мы что-то не так поняли, дорогая, — сказал Синклер.

— Все вы поняли. Вы слышали именно то, что я сказала. — Я вытащила свои холодные руки из карманов и подышала на них, с нулевым эффектом. — Да, именно так. Я буду сидеть с ребенком. Я нравлюсь малышу, и хотя Ант не разделяет это чувство, она отчаянно хочет выбраться из дома. Так что я собираюсь вернуться к ним следующей ночью.

— Собираешься вернуться… в дом своей мачехи.

— Чтобы остаться наедине с ее ребенком, — уточнила Тина.

— Ребенком твоей мачехи, — добавил Синклер.

— Да знаю я! Считайте это рождественским чудом!

— Ладно, я пойду с тобой, — решила Джессика, — составлю тебе компанию. И я хотела бы посмотреть на … Джона (John), правильно?

— Джона (Jon). Да. Это будет забавно. Странно. Но забавно. Мы можем приготовить попкорн и «забыть» его поглубже в ее шкафу. — Я бросила ключи на столешницу и прошла через комнату. — Над чем вы, ребята, работаете?

Эрик Синклер откинулся назад, чтобы я могла взглянуть. Он был королем вампиров, моим любовником, моим женихом, моим наказанием и моим соседом. Этот год был, мягко говоря, интересным.

Как обычно, я была настолько отвлечена столь присущей ему восхитительностью, что почти забыла посмотреть на поглотившую их внимание книгу. Просто он был таким… ну, аппетитным.

Аппетитный и шикарно выглядящий, и высокий, и широкоплечий, и обалденно хороший парень. «Должен быть объявлен вне закона» — такой хороший парень. Большие руки. Широкая улыбка. Большие зубы. Все большое. Я покорена. После месяцев борьбы с влечением к нему, я больше не должна была бороться, и черт, я не могла им насытиться. Мы были вместе. Замечательно больше не косить на него краем глаза. Мы готовились к свадьбе. Мы были влюблены. Мы были просто обязаны пускать друг по другу слюнки.

Я отвела с его лба прядь темных волос, стараясь не слишком жадно пялиться в черные глаза, и позволила своей руке сползти на лацкан его пиджака. Наконец-то оторвала от него свой взгляд и перевела его обратно на стол. Через полсекунды мое хорошее настроение испарилось, как вкус Ант на распродаже образцов[4].

— Что к чертям это здесь делает?

— Любимая, твоя хватка… — он положил руку на мое запястье и мягко отцепил меня, так как я смяла в кулаке ткань его отворота. Зная его, он меньше волновался бы о перебитой трахее, чем о морщинах на своем костюме.

— Не надо расстраиваться, — начала Тина.

— Ах! Ах! — Намекаю, я ахнула.

— Это принес служащий UPS[5], — продолжала Тина.

Мы с Джессикой уставились на нее.

— Нет, правда, — заверила она.

— Парень из UPS принес это? — пискнула Джессика, тоже намекая на Книгу Мертвых.

— И коробку от вашей матери, — добавила Тина услужливо.

— Христос, не хотела бы я видеть, что в другой коробке!

— Я думала, что мы… — Джессика покосилась на Синклера, лицо которого было так же спокойно (игра слов, дословный перевод — «лицо было чисто выбрито», здесь в значении бесстрастный, невозмутимый, спокойный) как всегда, хотя черные глаза сверкали так, что всем волоскам на моих руках захотелось исчезнуть. — Я думала, что оно было да сплыло.

— Дерьмо, дерьмо, дерьмо, — бормотала я. Книга была открыта — открыта! — и я захлопнула ее. — Дерьмо! Не смотрите в нее! Дерьмо! Почему вы вообще в нее полезли?

— О, она в общем, помогает составить самые продуманные планы и все такое. — Синклер улыбался, но как-то не выглядел особенно счастливым. — В следующий раз повезет, но не смей пробовать снова.

Длинная история вкратце: я прочитала Книгу Мертвых на Хэллоуин и сошла с ума на какое-то время. Реально чокнулась. До того, что покусала и травмировала своих друзей. Даже теперь, три месяца спустя, я все еще так отчаянно стыдилась своих поступков, что почти не могла думать об этом. Я наказала себя, нося тапочки из Кей-март[6] в течение месяца, но даже это не могло выразить моего раскаяния.

Светлой стороной было то, что теперь я могла подняться от своего глубокого темного сна поздно днем, вместо того, чтобы отключаться с рассвета до сумерек. Но я не считала это равноценным обменом, так что я достойно избавилась от Книги, сбросив ее в реку Миссисипи.

Синклер был в холодном бешенстве, Тина тоже не была от меня в особом восторге. Исторический документ, дороже рубинов, бесценный пророческий инструмент, бла-бла. Синклер не выставил меня из своей постели, но все время, пока мы занимались сексом той ночью, он не переставал читать нотации. И в своей голове (я могу читать его мысли, хотя он не знает об этом — пока) он был зол. И это было ужасно. Но в то время я считала, что это маленькая цена за избавление от Книги.

А теперь она вернулась.

— Дерьмо, — сказала я снова, потому что хоть убей, не могла думать о чем-то другом.

— Ладно, — сказала Джессика, — у меня есть хорошие новости.

— Это просто хорошая подделка?

— Нет. Я только что закончила свой последний урок вязания крючком. Теперь я могу научить Джорджа еще одному стежку.

— О, — мне удалось оторвать пристальный взгляд от Книги. — Ну, это хорошая новость. Действительно хорошая.

— Как там ваша могила? — вежливо спросила Тина.

— Не меняй тему.

— Но это так заманчиво.

— Что мы собираемся с ней делать?

— Джессика уже сменила тему. И я думала, что мы положим ее обратно в библиотеку.

— Где она и должна находиться, и откуда, для начала, никогда не стоило ее заимствовать, — добавил Синклер шелковым голосом.

— Эй, мой дом, моя библиотека, моя книга.

— Вряд ли, — он начал раздражаться.

— Кроме того, это наш дом, — сказала Джессика, очень любезно с ее стороны, потому что именно она платила по закладной. Синклер платил сущие гроши за аренду, а я — вообще ничего. Мы использовали доходы от продажи моего старого, оккупированного термитами дома, чтобы частично погасить выплаты за особняк.

— Она опасна, — сказала я. Бесполезно: я знала, что побеждена.

— Это инструмент. Как с любым инструментом, все зависит от того, как использовать. — Синклер начал вставать. — Я отнесу ее в библиотеку.

— Дай я. — Я положила руку на его плечо и нажала. Было похоже на попытку сдвинуть с места валун. — Да брось ты, садись уже. Я положу ее в библиотеке. Обещаю не выбрасывать в реку по пути.

Долгую секунду спустя, он сел. Я неловко подхватила Книгу (примерно 2 фута в длину, фут в ширину и шесть дюймов толщины) и передернулась; она была теплой. Вампирская Библия, переплетенная в человеческую кожу, написанная кровью, полная пророчеств, которые никогда не ошибаются. Проблема в том, что если вы читаете эту штуку слишком долго, вы съезжаете с катушек. Не в том плане, что «у меня был плохой день, и я чувствую озлобление» или как ПМС[7]. А в плане «я жестоко нападу на своих друзей и изнасилую своего парня».

— Я иду в подвал, — сказала Джессика после долгой тишины. — Я собираюсь показать Джорджу новый стежок.

— Погоди-ка, — прохрипела я, поднимая Книгу.

— Нет, я хочу показать ему сейчас, чтобы он мог практиковаться.

— Я сказала — погоди, дура. Предполагается, что ты не должна оставаться с ним одна, помнишь?

— Он никогда не делал мне больно. Он даже никогда не смотрел в мою сторону. То есть, с тех пор, как ты начала закармливать его своей противной королевской кровью.

— Тем не менее, — сказал Синклер, освободившийся от Книги и поднимающий «Уолл Стрит Джорнал»[8], — ты не должна оставаться с ним наедине, Джессика. Никогда.

Она нахмурилась, но хмурилась она на газету, закрывающую лицо Синклера. Я почти засмеялась. «Можешь-быть-свободна». Он проделывает это со мной постоянно.

— Дай я свалю эту штуку в библиотеке, — сказала я, нетвердой походкой двигаясь к двери — было тяжело одновременно нести это и не блевать. — И потом пойду с тобой. Что угодно лучше, чем это.

— Смелое утверждение, — отметила Тина, помешивая кофе. — Особенно с тех пор, как вы в последний раз побывали у мачехи.

— Ха, — сказала я и направилась к библиотеке.

Глава 5

— Отлично! — воскликнула я, спускаясь по лестнице. — Пожалуй, эта была самая отвратительная вещь на свете.

— А еще ты пьешь кровь каждую неделю.

— Ох, не напоминай мне. Джордж? Милый, ты проснулся?

Мы прошли в другую часть подвала (его площадь была огромной; она охватывала особняк по всей длине и, помимо прочего, мы могли бы обезглавливать здесь тела так же легко, как и устраивать вечеринки) и нашли Джорджа в его комнате за вязанием крючком еще одной бесконечной петли из пряжи. В этот раз небесно-голубой.

Он настороженно посмотрел на нас, когда мы вошли, и затем вернулся к своему вязанию. Особенно пугающим было в Джордже то, как естественно он начинал выглядеть.

Он был высокий и стройный, с телосложением пловца, золотисто-каштановыми волосами до плеч и темно-карими глазами. Будучи еще в своем диком состоянии, было довольно-таки трудно разглядеть в нем мужчину под всей той грязью. Теперь же, когда он сидел на постоянной диете из моей крови, было трудно разглядеть в мужчине дикого вампира.

Он был слишком худой, но обладал самой лучшей задницей, что я когда либо видела, несмотря на то, что мое сердце принадлежит Синклеру (и его заднице). Его глаза были цвета влажной земли, и время от времени я замечала в них искру разума. Или может быть я всего лишь принимала желаемое за действительное.

Казалось, что ему нравлюсь только я, что было абсолютно справедливым, учитывая тот факт, что я являлась единственной, кто не хотел всадить кол ему и его друзьям демонам. Остальные демоны находились в особняке в Миннетонке (штат Миннесота) под присмотром другого вампира. В отличие от Джорджа, им хотелось лишь бегать на четырех конечностях и пить кровь из ведер.

Я не слишком хорошо себе представляла, что делать с демонами и, соответственно, с моей блестящей и всеобъемлющей политикой «живи и позволь умереть». Один придурок, которому нравилось создавать вампиров, был большим экспериментатором — ну знаете, прямо как нацисты. И одной из его любимых забав было морить голодом новообращенных вампиров.

Таким образом, демоны: дикие, жестокие и не слишком способные к вокалу. Или к ходьбе. Или к…чему угодно. Они были монстрами, но не по их вине. Настоящий монстр добрался до них первым.

Все, что я могла, это присматривать за ними…и продолжать занимать Джорджа. В отличие от остальных, Джорджу нравилось пить мою кровь примерно каждые пару дней. В отличие от остальных, Джордж ходил.

Это было очень странно.

— Следи за мной, детка, — сказала Джессика, вытаскивая свой собственный вязальный крючок и показывая его Джорджу. Затем она взглянула на меня. — Э, он уже ел на этой неделе, верно?

— К сожалению, да. — Я посмотрела на свое запястье, которое уже зажило. Мне нравилось делить кровь только с Синклером; все остальные случаи вызывали некоторое отвращение. И я делала это с Синклером исключительно в эмм… интимные моменты.

К несчастью, моя кровь (королевская кровь, увы) была единственным, благодаря чему Джорджу становилось лучше. Еще три месяца назад, он был голый, покрыт грязью, выл на луну и ел подворачивающихся под руку насильников. Занятия вязанием в моем подвале и согласие на красные Джоки[9] были, черт возьми, большим улучшением ситуации.

— Вот так, — говорила Джессика, показываю ему нечто, напоминающее лично мне невероятно запутанную петлю. Я выкинула свои узоры и выкройки для вышивания крестиком в возрасте 16 лет, объявив их слишком сложными. Вязание крючком и спицами…..бееееее.

Моя мама однажды пыталась научить меня вязать, и это выглядело примерно так: «Окей, я буду делать это очень медленно, так чтобы ты могла повторить». Затем мелькали спицы, и она уже связала половину шарфа. Именно тогда я и плюнула на рукоделие.

— И затем…., — бормотала Джессика, — в петлю…и вот так.

Он хмыкнул и забрал у нее пряжу.

— Что там дальше по свадебной программе?

— Эмм… — Я закрыла глаза и задумалась. Мой сайдкик[10] был наверху, но я помнила большинство из свадебных приготовлений наизусть. — Цветы. Я все еще склоняюсь к пурпурным ирисам и желтым лилиям альстромериям, и Синклер все еще прикидывается, что мы не собираемся жениться.

— Когда новая дата?

— Сентябрь, 15-е.

Джессика нахмурилась.

— Это четверг.

Я уставилась на нее.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что это день, когда умерли мои родители, и я стараюсь выбраться на кладбище. И я помню, в прошлый сентябрь это была среда.

— Ох. — Мы не обсуждали отца и мать Джессики. Никогда. — Что ж, есть ли какая-нибудь разница? Можно подумать, Синклеру не все равно? Как и остальным вампирам? Как будто бы мы все хором встанем рано, чтобы приняться за работу следующим утром?

— Сколько раз ты уже меняла дату? Четыре?

— Возможно, — сказала я неохотно. Ну если по порядку, сначала это было 14 февраля (я знаю, знаю, и к моей чести, в конце концов я отмела эту идею), 10 апреля, 4 июля и теперь 15 сентября.

— Я не понимаю, почему ты наконец не покончишь с этим, милая. Как давно ты этого хотела? И Синклер согласен и все остальное. Я имею в виду, какого черта?

— Просто не было времени позаботиться обо всех деталях. Приходилось расследовать убийства и уворачиваться от ударов? — жаловалась я. — Вот почему я переношу дату. Мне недостаточно часов за день. За ночь.

Джессика ничего не сказала. Слава Богу.

— Глянь! — я указала на Джорджа, связавшего новую петлю, которую она ему только что показала. — Вау. Он быстро схватывает.

— Следующим пунктом — чулочная вязка.

— Ты что, не можешь просто почить на лаврах? Дай парню связать одеяло или еще что-нибудь.

— А после этого, — добавила она по секрету, — мы примемся за чтение и математику.

— Ох, блин.

— Он уже почти знает как. Он должен. Нужно лишь напомнить ему.

— Да уж, в этом как раз все и дело.

Она проигнорировало это.

— Итак, что еще? Цветы? А потом? Ты ведь уже выбрала платье.

— Угу. На прошлой неделе. Преимущество моего мертвого состояния заключается в том, что одной примерки вполне достаточно.

— Что ж, другой разговор. Что еще?

— Меню.

— И как ты собираешься разобраться с этим?

— Вино для них, сок и виски для остальных из нас. — Я услышала свои собственные слова и задумалась: кого же интересно я подразумевала под «нас»?

— О. Неплохо. И?

— Торт. Не для нас. — Опять это слово! — И ведь будут несколько постоянных гостей: ты, Марк, родители.

— А Ант?

— Я пригласила ее.

— Неужели? Что ж, может быть у нее будет запланирована подтяжка лица на этот день.

Я оживилась.

— Ты думаешь? Может быть. В любом случае, я склоняюсь к шоколадному торту с малиновой кремово-шоколадной начинкой и покрытому клубникой в шоколаде. И еще, знаешь, таким кремовым переплетением из глазированной помадки.

— Прекрати, мне из-за тебя захотелось есть.

— И я пыталась вытащить Синклера на покупку смокинга.

— Зачем? У него их миллион.

— Да, но это же смокинг. Мать всех смокингов. Свадебный смокинг. Ему нужно что-то особенное.

— Может быть, цвета кобальта (зеленовато-голубой), — предложила она.

Я рассмеялась.

— Или канареечно-желтого. Можешь себе представить? Он бы наверное тут же умер?

— Снова. Фактически, он уже достаточно близок к этому. Он, эмм, не выглядит уж слишком заинтересованным в деталях. Я имею в виду, больше, чем остальные парни. Что странно, учитывая его крутую метросексуальность.

Я не слышала этот конкретный термин (который был таааааак популярен в прошлом году и сейчас уже прискорбно затаскан) применяемым к Синклеру, но мне стоило поразмыслить над ним всего полсекунды, прежде чем понять, что она была права. У него был большой член, он обожал женщин, не возражал против того, чтобы выбить дерьмо из плохих парней, настаивал на смене декора во всех гостиных, а еще был гурманом и чайным снобом. Ах, любовь моей жизни. Великолепен в постели и пьет чай только листовой, не из пакетиков. Кто бы мог подумать.

Я села на один из стульев и взглянула на Джорджа, увлеченного вязанием. Кстати о метросексуалах. Он уже связал четыре дюйма в ширину.

— Ты знаешь, каково это. Синклер как клещ, такой упрямый «Мы женаты по вампирским законам, церемония необязательна», бла-бла-бла.

— Это сложно, — сказала она с сочувствием. Она копалась в своем бумажном пакете и вытряхивала еще больше мотков пряжи для Джорджа. Целая шерстяная радуга проплыла в воздухе: красный, синий, желтый, пурпурный. — Но знаешь, это не вопрос любви. Ты сама это знаешь, верно?

— Наверное…

— Ну же, Бетс. Вы, ребята, все выяснили еще на Хэллоуин. Он боготворит тебя. Он все сделает для тебя. Это не его вина, что для него вы уже восемь месяцев как женаты.

— Ммм. А ты знала, что наша свадьба станет первой вампирской свадьбой монархов в истории мертвых?

— Нужно отметить в календаре. Вампирская свадьба монархов?

— Эмм. Вампиры женятся сейчас и впредь. И пара вампир\человек будет обвенчана — как Андреа и Даниель. Но я думаю, с тех пор, как Книга Мертвых уже объявила нас супругами, этого никогда не происходило.

— И?

— Именно, — сказала я твердо, — Именно! Кому какое дело, если этого никогда не происходило? Нет причин не сделать это. Но я не возьму его фамилию.

Джессика расхохоталась.

— Я только что поняла. Если ты ее возьмешь, ты будешь Синклер.

— Даже не говори мне об этом.

— Лучше не говорить ему. Он в некотором роде приверженец традиций.

Вот уж что волновало меня в последнюю очередь.

Глава 6

Один из призраков явился пошпионить за мной, пока я проверяла ежедневник. Не знаю, почему я беспокоилась. В течение недели меня переполнял энтузиазм, а затем я полностью потеряла интерес. Мой шкаф был забит 90 журналами, в которых были прочитаны лишь первые 15 страниц.

Марк только что уехал, как раз после того, как в очередной раз упрашивал меня поменять шоколадный торт на морковный. Маньяк. Мы обменялись парочкой оскорблений, и он надулся. Джессика спала (Было 2 часа ночи). Тина была в городе, возможно питалась. (Я предпочитала не спрашивать). Синклер был где-то в доме.

Призрак стоял прямо перед моим шкафом, повернувшись ко мне спиной и склонившись вперед наподобие дворецкого, кланяющегося всем корпусом. Ее голова торчала в двери. Я даже не знаю, почему я обернулась. Она была бесшумна как севшая батарейка. Я просто обернулась. И там была она.

Я присела на мгновение и сделала успокаивающий вдох, стараясь не замечать тут же возникшее головокружение. Это иногда случалось. Часть всей этой королевской ерунды. В первый раз я испугалась до смерти. Забавно, меня пугали мертвецы.

Я так и не привыкла к этому, но, во всяком случае, в эти дни я не выскакивала из комнаты, чтобы сжаться от страха на подъездной дороге.

— Эмм, — сказала я.

Она вытащила свою голову и удивленно посмотрела на меня.

— У тебя столько обуви.

— Спасибо.

— Больше, чем в Пэйлесс[11].

Я почти содрогнулась.

— Спасибо.

Мы уставились друг на друга. Это была миниатюрная блондинка с волосами золотистого оттенка, собранными в высокий хвост в стиле «Я мечтаю о Джинни»[12] ростом не больше пяти футов. У нее были голубые глаза и целая россыпь веснушек карамельного цвета на лице и руках; одета в потрепанные синие джинсы и водолазку грязно-зеленого цвета. Изношенные черные туфли без каблуков, никаких носков. Веснушки на кончиках ступней тоже.

— Ах, я извиняюсь за беспокойство. Но я думаю, я…я думаю, что по-моему я мертва.

— Мне правда жаль говорить тебе это, — ответила я, — но ты мертва.

Она уселась на пол и разразилась рыданиями минут на десять. Я не знала, что сказать или сделать. Я не могла уйти, хотя это было моей первой мыслью — дать ей побыть одной. Но я боялась, что она это неправильно поймет.

Я не могла прикоснуться к ней — мои руки проходили сквозь призраков, и это было ужасно. Словно погружаешь конечности в ледяную баню. Так что поддержка в виде дружеского похлопывания или объятия были не в тему. «Тише, тише» казалось жалким. Так же как вернуться к моему ежедневнику. Поэтому я просто оставалась в своем кресле, смотрела на нее и ждала.

Некоторое время спустя она сказала:

— Извини.

— Ты вполне имеешь право.

— Знаешь, я догадывалась. Я просто…надеялась, что ошибаюсь. Но никто, кроме тебя одной, никто не может видеть меня. Ни медики из скорой, ни сотрудники морга, ни мой парень.

— Как ты узнала, что нужно прийти сюда?

— Я…я не знаю.

— Окей.

Черт возьми! Если призраки и знали, то никто не говорил. Я понятия не имела, может, снаружи дома весит вывеска «Она видит мертвецов», которую только мертвые могут увидеть, или еще что. Не то чтобы это имело большое значение. Но мне было любопытно.

Она вздохнула.

— Я надеялась, ты сможешь оказать мне услугу.

— Разумеется, — сказала я тут же. По опыту я уже знала, что намного проще (и быстрее) дать им то, чего они хотят. Иначе они будут крутиться поблизости и заговаривать со мной в самые неподходящие моменты. Вас когда-нибудь заставал врасплох призрак, когда вы моете волосы? Или занимаетесь оральным сексом со своим женихом? Очень неподходящие.

— Что я могу для тебя сделать?

— Что ж, последняя вещь, что я помню — и последний раз, когда кто-нибудь еще мог меня видеть — это когда я выбежала из нашего многоквартирного дома. Нашего с моим парнем. Мы ужасно поссорились из-за того, что он решил, что я ему изменяю, но я не изменяла, клянусь!

— Окей.

— И не могла бы ты…увидеться с ним? И поговорить с ним? Я всего лишь дважды пообедала с одним парнем. Я не собиралась ничего делать. Я люблю Дэнни. Я была так зла, я не сознавала, что прежде чем выбегать навстречу….неважно. Мне ненавистна сама мысль….мне ненавистна сама мысль…что Дэнни до конца своих дней будет думать о том, что последнее, что я сделала, это изменила ему. Я имею в виду, я не могу уснуть, думая об этом, — она запнулась на мгновение. — Думаю, вряд ли я вообще это смогу. Но это правда беспокоит меня…Правда.

— Я буду рада увидеться с ним. Я сделаю это в первую очередь завтрашней ночью.

— Я живу в Игане (штат Миннесота), — сказала она. Затем она дала мне точный адрес, который я записала в своем ежедневнике.

— Никаких проблем. Будет сделано.

— Большое тебе спа…, — У нее вдруг сделалось весьма удивленное лицо, и она исчезла из виду. Что также было ожидаемо. Когда они отпускали то, что было у них на сердце, они могли уходить…куда бы то ни было.

Бедняга. Я встречала все виды призраков. По крайней мере, она не мучилась из-за воровства или мертвой матери, или уголовного преступления или еще чего-нибудь ужасного в подобном роде.

Я вернулась к своему ежедневнику и осознала, что она ни разу не упомянула своего имени — а я и не потрудилась спросить. Это сильно беспокоило меня…кажется, эта работа мне надоела. Очевидно так, но насколько сильно?

Черт.

Глава 7

Следующей ночью я уже въезжала на подъездную дорожку у дома после своего небольшого задания. Бойфренд Дэнни оказался весьма чувствительным к моим новостям. Это была самая странная часть всей этой ерунды с призраками…не только призраки чувствовали себя лучше, когда говорили мне о том, чего они хотели, но и тому, кому были адресованы их слова, тоже становилось лучше. Они верили мне безоговорочно. Никакого скептицизма как у Вупи Голдберг из «Привидения». Нет, это всегда было «Большое спасибо, слава богу, вы сказали мне, теперь я смогу наладить мою жизнь, вы уверены, что не хотите чашечку кофе?». Очень странно. Но лучше, чем наоборот, я думаю.

На дорожке стоял криво припаркованный, с одним колесом на траве, красный пикап Додж Рэм. Я понятия не имела кто это, черт возьми, мог быть — никто из моих знакомых не водил красный грузовик — и сомневалась, что хочу заходить внутрь.

Видите ли, обычно проблемы начинаются довольно-таки невинно — посетитель, комментарий, новое обнаруженное вампирское правило — и следующим же пунктом, я по самые буфера или в политических интригах немертвых, или в возможных революциях, или же в трупах.

Все было именно так, поэтому я не доверяла ничему новому, каким бы несущественным это не было. А грузовик был большим. Отнюдь не несущественным. С огромной водительской кабиной, не меньше. И он с легкостью мог привезти в мой дом целых пять новых нарушителей спокойствия.

Я посмотрела на часы. Было только 6.30. Но это значило, что, по крайней мере, Тина и Синклер в доме. То есть, если это будет что-то неприятное, я могу рассчитывать на помощь. Может быть, я даже смогу свалить всю проблему на них.

Дерьмо, может быть это вообще не меня касается!

Угу. Как же.

Я вошла в парадную дверь как раз в подходящий момент, чтобы услышать ломающийся юношеский кричащий голос.

— Я уйду, только если Бетси захочет, чтобы я ушел, так что отвали, Синклер!

Я знала этот пронзительный, хочу-быть-низким-но-не-совсем-получается голос. Джон Дэлк, формальный лидер Воинов Клинка, нынешняя заноза в моей заднице. После того как прошлым летом банда Воинов распалась, он вернулась на свою семейную ферму. Я не слышала о нем с тех пор. Что могло притащить его обратно? Ничего хорошего, вот что.

— Тина, — я знала этот небрежный голос Синклера и поспешила, — проводи нашего маленького гостя.

— Вперед, вампир. Только попробуй прикоснуться ко мне своим мертвым пальцем.

— Окей, — весело ответила Тина, и тут я ввалилась в кухню.

— Прекратите! Что бы это ни было, бездельники, играйте мирно.

— Бетси. — Его лицо — его молодое, здоровое, забавно красивое лицо — наполнилось радостью, когда он увидел меня. Он улыбнулся так широко, что стали видны ямочки на щеках. — Хэй. Здорово видеть тебя. Ты выглядишь здорово. Это правда…эээ…

— Здорово? — фыркнул Синклер, прислонившись к стойке и скрестив руки на груди. Его вытянутые вперед ноги казались длиной в милю.

Его темнота казалась странным контрастом по сравнению с Джоном — я имею в виду, все, что касалось Эрика, было темным. Одежда, поведение. Даже то, как он вел себя: словно может наброситься на тебя в любой момент.

Тем временем Джон практически вибрировал, заставляя себя просто стоять неподвижно, и постоянно проводил руками по своим светлым волосам, что совершенно не помогало их пригладить. Он находился в постоянном движении, тогда как Эрик мог изображаться из себя статую и выигрывать, каждый раз.

Голубые глаза Джона смотрели на нас взволнованно, но я могла различить запах оружейного масла и кожи, поэтому я знала, что он где-то прячет кобуру — скорее всего, подмышкой. Парни любят наплечную кобуру, хотя моя мама научила меня, что это худшее место, где можно носить оружие. Никогда не достанешь вовремя.

И он наверняка прятал по меньшей мере один нож. Он выглядел как 19-летний наивный деревенский паренек, кем он и являлся. Но он также объединился с группой одиночек и убил больше вампиров, чем большинство людей увидело бы за всю свою жизнь.

К счастью, я ему нравилась, и его увлечение мной подавило его пристрастие к протыканию вампиров. Я не понимала почему, так как большинство вампиров настоящие придурки, но не собиралась жаловаться. Я протянула руку, и Джон пожал ее влажной ладонью.

— Тоже рада тебя видеть. Что-то случилось?

— Думаю, это зависит от того… — ответил он, глядя через плечо на растянувшегося Синклера, — …о ком ты спрашиваешь.

— Эмм…новые мертвецы, верно?

Он покачал головой.

— Ничего такого. Бетси, могу я поговорить с тобой наедине? Может, в твоей комнате?

— Нашей комнате, — поправил Синклер и улыбнулся, когда лицо Джона вспыхнуло.

— О, ты наконец сподобился перевезти сюда свои вещи? Тебе потребовалось всего два месяца.

Я была счастлива увидеть этот проблеск улыбки и, конечно же, наверное, я не должна была говорить это, но я не могла смотреть, как они издеваются над ребенком.

— У королевы много обязанностей, — добавила Тина, которая сидела, закинув ногу на ногу и выглядя при этом очень элегантно. — Я не думаю, что сейчас время для…

— Отвали, Тина. И Эрик…сбавь обороты. Хээй, гость в нашем счастливом доме?

— Незваный гость, — пробормотал Синклер.

— Хочешь выйти? — напрашивался Джон, — Выйдем поговорим, партнер. В любое время.

— Собственно говоря, я действительно хочу выйти, — сказал Синклер, оттолкнувшись от стойки в таком стремительном движении, что даже я не смогла за ним уследить.

— Ну уж нет. Эй, вы! Черт. — Я повернулась к Джону, рука которого была скрыта под его пиджаком. — Даже не вздумай вытащить свою пушку на моей кухне. Я тут единственная, кто может вытаскивать пушку на моей кухне. Пошли наверх.

Мужчины! Как крысы, дерущиеся за гамбургер, клянусь богом.

— Расскажи мне все о … том, что бы это ни было. Мы все гадали, куда ты пропал, когда уехал.

Он был достаточно молод, чтобы не чувствовать себя глупо, показывая им всем язык — но блин, он выглядел действительно глупо. Тина закатила глаза, но Синклер просто вперился в него взглядом, как змея на яйцо. Я прикусила свой собственный язык, понимая, что Джон уже получил свою порцию дерьма на сегодня.

Глава 8

Я позволила ему идти по лестнице впереди меня, что с моей стороны было полным ребячеством. Но я не могла поступить иначе — у него был слишком замечательный вид сзади. Он предпочитал носить вылинявшие голубые джинсы с широким поясом, тяжелые ботинки и футболки. Он выглядел как реклама Wheaties[13].

Когда мы дошли до первой лестничной площадки, он повернулся, схватил меня за плечи и выпалил:

— Бетси, ты не можешь!

Удивленная, я взяла его за запястья.

— Что?

— Ты не можешь выйти за него.

— Именно поэтому ты сейчас здесь?

Я понимаю, что его любовь ко мне что-то значила, но, Боже мой!

— Ты не можешь сделать это, Бетси!

Я попыталась мягко отцепить его пальцы со своих плеч, но он прилепился ко мне как скотч.

— Я знаю тебя, ничего хорошего из этого не получится. Ты хорошая, а он — нет. Совсем нет. Ты не можешь выйти за него замуж.

— Джон…

Боже, неужели мне придется сломать ему пальцы?..

— Не кипятись, Джон.

Он отпустил меня.

— Извини.

— Джон, послушай. Я знаю, что Синклер внес свой вклад в..

— Отвратительные кровавые дела?

— Ммм… в сомнительные дела, но на самом деле он не так плох. Я считаю, что Ностро был плохим. Моника была плохой. А Синклер просто пытается выжить.

— Бетси, это самая глупая вещь, что я когда-либо слышал. Он плохой человек. Если бы это был вестерн, то он был бы одним из тех, кто носит черную шляпу.

— Джон, ты не имеешь представления о том, что на самом деле плохо, — сказала я так мягко, как только могла. — Если бы ты имел представление, то знал, что Синклер не такой. Мир вампиров, как и мир людей не просто белый или черный… есть множество оттенков серого. Иногда ты вынужден сделать плохой выбор, чтобы совершить что-то хорошее. Он сделал для меня все — он убивал за меня, спасая мою жизнь. Я думаю, что он спас мне жизнь. Я понимаю, самонадеянно полагать, что даже… — неважно, мы вышли за пределы обсуждаемой темы.

— Бетси…

Джон до самых запястий засунул руки в передние карманы и отвел взгляд.

— Иногда мужчины могут совершать поступки ради… ради красивой девушки. Я не говорю, что не думаю… ох…что ему нравишься ты.

— Ты хочешь сказать, что я слишком хороша для него.

— Ну…

Это действительно приятно. На самом деле это лучший комплимент месяца. Я хотела бы пронести это воспоминание через всю жизнь, чтобы вспоминать даже тогда, когда буду уже совсем старой леди.

— Но я знаю, что делаю. И я люблю его. Держу пари, что это последнее, что ты хотел бы услышать, но это правда. Разве могу я выйти замуж за мужчину, которого не люблю?

Он поморщился и продолжал отводить взгляд.

— Может, это шутка.

— Шутка? То есть я только думаю, что люблю его? А на самом деле люблю только его клыки и член?

Он сделал это — посмотрел мне в глаза и залился румянцем.

— Не говори так. Это не то, что я…

— Потому что, поверь мне, я сопротивлялась темной стороне так долго, как только могла. Потом, я поняла, что он не был таким. Плохим, я имею в виду. Ладно, настолько плохим.

Звучало ли это так, как будто я пыталась оправдать Эрика? Я не пыталась этого сделать. Просто… Трудно выразить это словами. То, как я чувствовала его, что он значил для меня. Черт, я и призналась себе в том, что люблю его всего три месяца назад.

— Бетси, я не хочу сказать, что не считаю его хорошим — даже если это не так.

Теперь смущена была уже я.

— Так ты хочешь сказать, что не считаешь, что он для меня — хорошая пара? Верно?

К сожалению, он продолжил идти дальше. На полной скорости, как чертова торпеда.

— Я не считаю его хорошей парой. Ни для кого.

— О, так если бы он женился, к примеру, на Тине, ты также приехал бы сюда, чтобы предостеречь ее от замужества?

Упрямое молчание.

— Джон, неужели ты на самом деле проделал этот путь, чтобы попытаться предотвратить мою свадьбу? Ты знаешь, для этого у тебя есть всего месяц.

— Эни останавливала меня. Когда мы узнали о предстоящих событиях… Я думаю, ты могла бы сказать…

Он оборвал себя, но я поняла, к чему он ведет.

— И как только я услышал о том, что ты выходишь замуж, я сел в грузовик отца и поехал сюда.

Ох, мальчик. Бедный Джон. Лучше бы я умерла снова. Когда ты узнаешь, что человек, которого ты обожаешь больше всех на свете, никогда не думал так о тебе, чувствуешь себя так, как будто умираешь.

— Я выхожу замуж, Джон, — в течение одного ужасного момента я не могла вспомнить новой даты, — 15 сентября. Я была бы рада, если бы ты пришел. Все «Пчелы» приглашены.

Он улыбнулся. Ладно, улыбнулся только губами. Мы оба притворились, что не замечаем, что его глаза наполнены слезами, и он шмыгает носом так, как будто только что зашел с холода или нюхнул кокаина.

— То глупое название.

— Эй, ты хочешь поговорить, о том, что глупо? Как насчет Воинов Клинка? Мне смешно даже когда я просто говорю это тебе. Тебе повезло, что я использую это название.

Воины клинка! Ох, мальчишка. Как будто моя жизнь и без того не была достаточно простой, прошлым летом несколько подростков (да, верно, еще ни одному из них не исполнилось достаточно лет, чтобы они могли пить спиртное) собрались вместе и начали охотиться на вампиров. Знаете, что странно? Они были удачливы (вампиры общеизвестны своим самодовольством). Еще более странно то, что я оказалась способна уговорить их больше этого не делать. Пчелы (я пыталась не использовать глупое название) разделились и пошли каждый своей дорогой. И сейчас один из них вернулся.

— Я не знаю, смогу ли приехать, — сказал он, меняя тему разговора. Но на самом деле это не так.

— Ладно. В любом случае, я буду счастлива видеть там любого, у кого есть пульс.

— Там будет много вампиров?

— И да и нет. Моя свадьба ведь не научное исследование, не так ли? Побросаешь рис и выпьешь. Нет, ты слишком молод, чтобы пить. Лучше бросай рис. Или выпей «Ширли темпл»[14].

— Так это будет свадьба со всеми свадебными церемониями?

— Конечно.

Он обдумывал это в течение нескольких секунд.

— Я не слышал об этом раньше.

— Ну, только ты не начинай. Хватит с меня Синклера.

Он приободрился.

— Правда? Ему не нравятся все эти колокольчики и сирены?

— Ох, знаешь, он говорит, что так как мы уже женаты, нет необходимости в букете, подружке невесты, шафере и прочем.

— На самом деле? — я снова могла любоваться на его ямочки. Странно. То же, что огорчило его, теперь поддержало. — Тебе… э… нужна какая-нибудь помощь?

— В планировании? Или вообще? Потому что ответ на оба вопроса — я не знаю. Сентябрь еще нескоро.

— Хорошо… Он осмотрел холл и взглянул вниз лестницы, — я не должен возвращаться домой прямо сейчас.

— Тебе есть где остановиться?

— Я собирался зайти в церковь, узнать, может ли отец Маркус оставить меня на несколько ночей…

— Это должно было быть воспринято как намек? Потому что он ужасный. Почему ты просто не толкнешь меня с лестничной площадки? Это было бы более тонко.

Он засмеялся.

— Да, он был довольно неудачным. Могу я остаться здесь?

— Конечно же, можешь. Здесь больше комнат, чем в Хилтоне[15].

Я уже могла представить себе реакцию Синклера на мое решение. Дерьмо. У мальчишки и без того был ужасный день, и я не собиралась выставить его на улицу в довершение всех неприятностей.

— Это отлично. Я действительно хотел бы остаться здесь, — он осмотрел древнюю лестницу. — Здесь все очень интересно. Как будто в старинной книге.

— Да, интересно. Надеюсь, что ты любишь пыль. Но слушай, у нас в подвале живет дикий вампир-убийца, так что туда не спускайся. Ах да, если ты выпьешь все молоко, нужно будет восполнить его запасы.

— Что?

— Ну… Видишь ли, мы все очень любим чай с молоком, и когда оно заканчивается, это на самом деле…

— Вы становитесь дикими вампирами-убийцами?

— Ладно, хорошо. Просто держись подальше от подвала. Я не хочу, чтобы ты выкинул какую-нибудь из своих старых штучек.

— Что-нибудь еще?

— Да. Была рада тебя увидеть.

— Я тоже был рад встрече.

И улыбнулся мне, подтверждая свои слова.

Чертовы ямочки.

Глава 9

Я на цыпочках спустилась в холл и тихо постучала в дверь кабинета Синклера. Он мог бы быть его спальней, но он здесь не спал, а спал со мной в моей комнате. Но вся его одежда и вещи были здесь. Я уверена, что это что-то означает, но не хотела беспокоиться об этом сейчас.

— Эрик?

Я говорила шепотом, прекрасно зная, что он услышит. Но я хотела сохранить наш разговор в секрете настолько, насколько могла.

— Да?

Он тоже шептал.

— Я могу войти?

— Зачем?

Я обернулась.

Он стоял в коридоре, усмехаясь. В руках у него были вешалки, завернутые в пакеты, с чистым бельем из химчистки. Деревянные вешалки. Куда бы он ни пошел, он испытывал судьбу.

— Ты же знаешь, что я ненавижу, ненавижу, ненавижу, когда ты подкрадываешься ко мне. Ты же знаешь это, верно?

— Возможно, ты когда-то упоминала об этом.

Он обошел меня, открыл дверь и остановился в стороне, чтобы я я могла войти.

— В какие ужасные дела ты успела ввязаться за последние четыре часа, что мы не виделись? Я не могу представить себе, что еще могло привести тебя в мою комнату. Неужели ты наконец уступила своему главному желанию и убила Антонию?

— Я хотела….

— Возможно, ты похитила малютку Джона, для его же собственной пользы, и теперь пришла сообщить мне, что я буду его новым папочкой?

— На самом деле я хотела…

Я сделала паузу. Лучше покончить с этим прямо сейчас.

— Я пригласила Джона остаться у нас.

Он вытаскивал каждый темный костюм из пластикового пакета и тщательно рассматривал его, прежде чем повесить на вешалку. Посредине этого процесса он рассмеялся.

— Какое совпадение! А я пригласил на завтрак папу Римского.

— Нет, я серьезно.

Он взглянул на меня и нахмурился. Он всего лишь слегка нахмурился, а почти все солнце и веселье исчезли из комнаты, когда ушла его улыбка.

— Элизабет.

— Я знаю, знаю…

— Элизабет. Ты этого не сделала.

— На самом деле, сделала.

Его брови сдвинулись еще сильнее от неодобрения.

— Хорошо. Я уверен, что приглашение, которое так легко и неосмотрительно слетело с твоего сладкого язычка, ты так же легко сможешь отменить.

— Это только на некоторое время. Пока он не успокоится и не возьмет себя в руки.

— О, тогда это всего лет на двадцать, да?

Он попытался подойти ко мне, но повсюду были разбросаны пакеты с одеждой из химчистки и он попал в ловушку из них. Когда он споткнулся, я пожевала внутреннюю сторону щеки и посмотрела него невинным широко распахнутым взглядом. Не смеяться, не смеяться, только не засмеяться…

Его черные глаза сузились, он топтал несчастный пакет, из которого со свистом выходил воздух.

— Ты улыбаешься, девочка?

— Нет, Эрик.

Девочка? Это что-то новенькое.

— Послушай, с трудом я могла бы выставить его на улицу.

— Тогда почему ты этого не сделала?

— Эрик, перестань. Давай я сама подойду к тебе.

— Проклятье, так и быть, — пробормотал он и схватил меня за локти.

— Эй! Ты только хочешь трахнуть меня, верно? Ты же не заставишь меня чистить щеткой все твои костюмы или делать еще что-нибудь такое ужасное?

— Успокойся.

Он притянул меня к себе в диком поцелуе, затем бросил на кровать и приземлился на меня сверху как кошка. Мгновение, и одна его рука уже у меня под юбкой, снимает колготки, а второй он расстегивает свои брюки. В то время, как он был занят всем этим, его язык путешествовал у меня во рту. Я попыталась помочь ему и передвинуться, но он не позволил. Таким образом, я могла только лежать и — как они там говорят? — думать об Англии. Кроме того я думала о его огромном члене и пускала слюни, предвкушая все то, что он им со мной сделает.

Он вошел в меня, и хотя я еще не была готова, я не возмутилась. Мы оба застонали, когда он попробовал двигаться быстрее и сильнее. Он остановился, поцеловал меня и спрятал свое лицо у моего горла, мои ноги обвивали его талию. Его рубашка была еще застегнута, и мы оба даже не сняли носки.

Наконец он полностью скользнул в меня, я подняла бедра навстречу ему и мы нашли своего рода гармонию. Это было лучше, намного лучше, не просто лучше — это было фантастически. Я любила чувствовать его руки на своем теле, сильные и неистовые. В моей голове прозвучал его голос: «Никогда не позволяй кому-либо еще… никогда. Ты моя, моя, моя, МОЯ, МОЯ».

Слишком неистово. Он напрягся во мне, и хотя я была еще за много миль от оргазма, я не возражала. Я знала, что весь следующий час он проведет, делая приятное мне.

Он со стоном обрушился на меня, и я засмеялась — моя рубашка тоже все еще была на мне. Но с этой разбросанной одеждой и всеми этими пластиковыми пакетами, комната выглядела как Filene's Basement[16] в день хорошей распродажи.

— Не смейся надо мной, ты, ужасная женщина, — беззлобно сказал он.

— Извини, Эрик. Ты преподал мне на самом деле хороший урок. Считай меня наказанной. Кроме того, завтра прибывают Миннесота Вайкингс[17].

Он снова вздохнул.

— Ты убиваешь меня. Тебе должно быть стыдно.

— Ха! — Я обвила его талию ногами и пощекотала его за ухом, в местечке, которое как я знала, было очень чувствительным, — Готов продолжать?

— Убиваешь меня, — пробормотал он, медленно расстегивая свою рубашку, но не смог скрыть блеск в глазах и внезапную вспышку интереса, — Правительство Миннесоты осуждает предумышленное убийство, ты же знаешь.

— Правительство Миннесоты осудило бы большую часть того, что происходит в этом доме.

Я стянула свои земляничного цвета носки и подбросила их в воздух.

— Ну что, супруг, поехали?

— Возможно, но они также не думают о суициде — хмыкнул он, но затем он снова поцеловал меня, и мне стало слишком хорошо, чтобы о чем-то думать.

— Что ты собираешься делать? — прошептала Джессика.

— Я уже говорила тебе. По меньшей мере, три раза. Черт побери, ты меня не слушаешь?

— В твоей жизни столько пустяков, что мне приходится фильтровать то, что ты говоришь.

— Я что, шестичасовые новости, чтобы так со мной поступать?

— Точно! — сказала она, даже не собираясь извиняться, — Иногда так трудно помнить, что важно, а что нет.

— Просто замечательно! Кажется, здесь… один-десять, один-одиннадцать, один-двенадцать.

Мы остановились перед закрытой дверью, которая, как и все двери в домах престарелых, пыталась выглядеть по-домашнему уютной, но ей это не удавалось. Что бы вы ни делали с ними, они выглядели, ощущались и пахли как больничные.

Я тихо постучала и, не дождавшись ответа, толкнула дверь. Она со скрипом открылась, и я увидела старенькую леди, сидящую на краю дальней кровати.

Она улыбнулась, увидев нас. Ее десны выглядели точно так же как и у малыша Джона.

— Э… привет, — сказала я, проходя в комнату. Джессика шла прямо за мной.

— Я Бетси. А это Джессика.

Она приложила ладонь к уху. Она выглядела точно так, как выглядят практически все старушки в Миннесоте, которых я когда-либо видела — седая, голубоглазая, худая и морщинистая. На ней были типичные старушечьи колготки, которые скатывались к коленям. Желтый выцветший халат был застегнут на все пуговицы до самого воротника.

— Ммм? — спросила она.

— Я сказала…

Я подошла поближе. За нами со скрипом закрылась дверь. Слава богу! Немного уединенности.

— Я Бетси, а это Джессика.

— Ммм?

Ох, великолепно. Я приблизилась к ней практически на расстояние поцелуя. От нее сильно пахло яблочным соком. Это вернуло меня к ужасным воспоминаниям о том времени, когда я добровольцем работала в госпитале. Только Богу известно как я тогда пахла. Вероятно, как Ангел Смерти.

— Энни прислала меня! — кричала я, — Она просила сказать вам…

Она придвинулась еще ближе. Расстояние между нами было меньше дюйма.

— Ммм?

— Энни просила сказать вам, что не было никакого чека! — прокричала я, игнорируя хихиканье Джессики. Великолепно! Возможно, несколько медсестер с первого этажа еще не услышали первую часть этой чрезвычайно секретной беседы. — Но там был счет и вот здесь вся информация, что вам необходима, чтобы обналичить его!

Я вручила ей свернутый листок бумаги.

— No se…, — она покачала головой, — No se, no se[18].

— Ох, черт побери! — я сопротивлялась искушению выбросить кровать в окно, — Энни никогда не упоминала об этом.

Джессика уже практически лежала на соседней кровати в истерике, держась за живот от смеха.

— Громче, громче! No se!

— Можешь ты поднять свою задницу и помочь мне? Пожалуйста.

— Я учила французский, ты же знаешь.

— Спасибо за большой и толстый нуль. Без сомнения, ты самый ужасный друг. Ну и что теперь?

К счастью, старая леди — черт, я должна помнить, что она не просто «старая леди», у нее есть имя — Эмма Пирсон. Как бы то ни было, пока я жаловалась на Джессику, она развернула лист бумаги, который я отдала ей и широко улыбнулась своей беззубой улыбкой. Она что-то взволнованно сказала по-испански и сжала мою руку. Испанский я изучала только один год в средней школе и все, что я помнила, это donde est el barсo[19].

— Oh,gracias, — сказала она, — Muchas nuchas gracias. Я так вам благодарна. Спасибо большое.

— Ох… de nada[20]. Ой, я почти забыла… Энни очень, очень сожалеет, что она взяла деньги и еще она надеется, что вы повеселитесь с ней. Она… ох… lo siento. Энни muy…muy lo siento para…ох…воровство… El dinero?

Эмма кивнула, продолжая улыбаться. Я молилась о том, что она имеет хотя бы отдаленное представление о том, что я говорю. Если же это не так, Энни отплатит мне еще одним маленьким визитом.

Мы смотрели друг на друга. Чтобы прервать эту неловкую тишину я спросила:

— Donde est el barсo?

Я была рада тому, что в любом случае мне туда не надо будет идти, так как объясняла она очень долго и запутанно. А потом после долгих прощаний мы ушли.

— Я думаю, что она не поняла ни слова из того, что ты ей сказала, но мне показалось, что она знала о счете, — сказала Джессика, вытаскивая чековую книжку из кошелька и записывая в ней что-то.

— Может быть, она лучше читает по-английски, чем говорит. Возможно, она знает слова «Первый Национальный Банк» и собственное имя.

— Может быть.

Джессика выписала чек на 50000 долларов и небрежно бросила его в ящик для пожертвований, когда мы шли обратно к машине.

— Это место нуждается в новых обоях. И кто только выбрал этот цвет зеленой слизи?

— Ты меня спрашиваешь? Это место — мой худший кошмар. Посмотри на этих бедных людей. Здесь они только и делают, что ждут своей смерти.

— Я видела несколько человек в игровой комнате, — сказала Джессика в их защиту, — было похоже, что они хорошо проводят время, сообща собирая большой пазл.

— Ох, пожалуйста.

— Ладно, это полный отстой. Я признаю, что не хотела бы закончить свою жизнь здесь. Теперь ты счастлива?

— Милая, тебя это точно не коснется.

— Да, верно. Так же, как и тебя.

Я немного приободрилась. Я уверена, что уж точно не буду проводить свои последние дни, шаркая по коридорам в шлепанцах из Уолл-Марта и поедать яблочный соус.

— А помнишь, когда в средней школе ты работала волонтером, ты выдержала всего один день? Потому что тот старик ударил тебя по колену из-за того, что ты пыталась заставить его…

— Давай помолчим хоть немного, — предложила я.

Джессика хихикала всю дорогу до самого дома.

Глава 10

— Извини меня, извини, — вздыхала она спустя 10 минут.

Я не могла поверить, что она все еще продолжала смеяться над той давней историей.

— Ты пришла туда с такими высокоморальными намерениями, но не продержалась и одного рабочего дня. И еще ты потом хромала целую неделю!

— Богатые люди не должны осуждать рабочий класс, — пристыдила ее я.

— Эй, я работаю пять часов в неделю в The Foot.

Проклятье, она была права. Мне всегда было непонятно, почему она это делала. Она притворялась, что бесплатная работа была способом уйти от налогов, и она нуждалась в отдыхе каждое 15 апреля, но все мы знали, что это ложь. Причина была в том, что ей нравилось видеть, как на деньги ее папы мамочек обучают правильной работе с компьютером или тому, как найти хорошую работу. Она управляла большим постоянно меняющимся штатом сотрудников, а я… Я разбиралась с документацией, а она была среди офис-менеджеров. Я не имела ничего против работы, но образ жизни Джесс был не для меня.

— Она показалась мне приятной леди.

— Джесс! Она за все время не сказала нам и пяти слов. Она вполне может быть психопаткой.

— Как ты думаешь, некоторые призраки могут быть плохими? И они могут попросить тебя помочь другим плохим парням?

— Супер! Можно подумать, мне и так мало неприятных тем для размышления.

Ужасная мысль! Я тут же прогнала ее из своей головы.

— Извини, это была всего лишь идея. Ты думаешь, существуют престарелые психопаты?

— Конечно. Ты же знаешь, что не все они убийцы. Это скорее психологические проблемы, вроде шизофрении. И это не является отличительной особенностью тридцатилетних. Возможно, те, кого не удается поймать, стареют. Также как и все мы.

Я где-то читала, что психопатов и социопатов на самом деле не так много, как нас в этом уверяют СМИ. Количество девиантных личностей составляет не более одной десятой процента от всего населения.

— Ладно, допустим. Вампиры тоже не так уж плохи. Хотя для меня они вообще все психопаты.

— Хороший аргумент, — согласилась она.

— И все-таки ты права! Кажется, что в каждой книге, фильме или в этих сериалах рассказывают о храброй девушке — или об агенте ФБР — которую преследует серийный убийца, загадочным образом выбравший именно ее. Или ее семью. Или ее собаку. И она вместе с храбрым героем должна встретиться лицом к лицу с опасностью.

— «Забирающий жизни»[21] был не так уж и плох.

— О Боже мой! — вскрикнула я, почти наехав на стоп сигнал, — Ужасное кино! После него я практически разочаровалась в Анджелине Джоли.

— Слишком сложно для тебя?

— О, да, на самом деле сложно. Джоли занималась сексом с парнем, который мог быть злодеем или оказаться хорошим человеком.

Хм, звучит так, как будто я это уже где-то слышала, верно? Я загнала эту мысль в самый дальний уголок разума, где у меня хранились все плохие мысли. Например, о том, что Прада прекратит выпускать новые коллекции, или о том, что Синклер разберется в своих чувствах и бросит меня, или о том, что я брошу его, или мысли об Ант.

— Джесс, я люблю тебя, но…

— Ну вот, начинается…

–..но тебе нужно засунуть свои вкусы относительно фильмов в задницу. Извини, но это правда.

— И это говорит та самая женщина, что купила Блейд 4 на DVD!..

— Это было исследование!

— Ох, исследуй лучше мою большую черную задницу. У тебя много общего с Уэсли Снайпсом.

— Во-первых, почему задницу? Во вторых, не буду я этого делать.

Я въехала на нашу подъездную дорожку. Мы сидели в моем Стратусе (Додж Стратус — модель автомашины), споря, когда я заметила, что на дорожке у дома к грузовику Джона добавился темно-синий Форд Эскорт.

Коп.

Детектив Ник Берри, если быть точной. Я не могла увидеть все батончики Милки Вея на полу со стороны пассажира. Но с тех пор как я его знаю, у него такая же машина.

— Что он здесь делает? — спросила Джессика.

Я так резко опустила голову на руль, что машина засигналила. Ну почему сейчас? Я застонала.

— Хммм… еще один отчаянно влюбленный явился без предупреждения, — сказала Джессика с раздражающим меня весельем, — Должно быть, вторник.

— Это серьезная проблема.

— О, пожалейте меня, пожалуйста. Я Бетси, и я вечно красивая и молодая королева. Каждую ночь со мной рядом самый клевый мужчина во вселенной. И как только он расслабляется, появляются другие парни и пытаются занять его место. А-а-ах!

Я одарила Джессику взглядом. Она продолжала:

— Иногда так трудно разобраться со своими проблемами. Даже когда ты еще была жива, они были готовы растоптать меня, лишь бы добраться до тебя.

— Это не правда! — сказала я в шоке.

— Что хуже — быть незаметной или не знать о том, какой эффект ты производишь на мужчин?

— Джесс, прекрати. Чтобы описать тебя, слово «незаметная», я бы выбрала в последнюю очередь. Ради Бога, ты встречалась с сенатором.

Она отправила в отставку члена демократической партии одним взмахом своей наманикюренной ручки.

— Он был охотником за богатством.

— Ладно, без шуток, такое было всего один раз. Ну, может три или четыре. Но я только хочу сказать, что иметь такой успех у мужчин — это серьезная проблема. И вспомни, ведь по большей части их привлекаю не я сама, а эти мистические вампирские штучки. Как говорится, если ты не видишь проблем, это не значит, что их на самом деле нет. Я имею в виду проблемы. Например, я бы хотела взять твои налоговые расходы на себя…

— Нет, не хочешь.

— Ладно, я не хочу. Но я только хотела сказать, что в твоей жизни есть много интересного. Я бы хотела, чтобы эти вещи происходили и в моей жизни тоже. Например, ты можешь есть твердую пищу, любоваться восходом солнца.

— В это время я обычно еще в постели, — признала она.

— Ладно. Наслаждайся этим, пока можешь.

Было не в моих привычках поднимать такие серьезные темы, и Джессика знала об этом, но она просто кивнула и даже не сделала попытки пошутить.

— Пока я не погрузилась с головой в этот новый ад, пожалуйста, напомни мне, что я собиралась завтра ночью посидеть с малышом Джоном.

— Джон Пчела, Малыш Джон. Тебя это не смущает? А, и еще не забывай о том, что твой отец тоже Джон.

— Я прошу тебя, не давай мне новых поводов для беспокойства.

— Я? Это не я, дорогая.

Я вышла наружу, чтобы встретиться лицом к лицу с новой проблемой. Может быть, Ник приехал только для того, чтобы расстроить мою свадьбу. Грустно то, что это была самая веселая мысль из тех, что пришли в мою голову.

Глава 11

— Я местный представитель оперативной группы по расследованию дела Убийцы Парковщика, — объяснил Ник, повозившись со своим кофе и наконец, поставив его на столик перед собой.

— Убийцы Парковщика?

— Который похищает бедняжек прямо на их собственных парковках у дома, душит, а потом бросает их обнаженные тела на общественных стоянках.

— Ах, этого Убийцы Парковщика.

Стыдно признаться, но я никогда не читала газет и не смотрела новости. Ни до своей смерти, ни после. Ну ладно, я пробегала глазами секцию извещений о рождениях, но только с восьмого месяца беременности Ант и никогда после того, как Малыш Джон, вопя, появился на свет. Нет, серьезно. Зачем? Там никогда ничего хорошего не было. Даже в Миннесоте, где уровень преступности довольно низкий, даже здесь они умудрялись говорить только о плохом. Исключительно о плохом. Если я захочу удариться в депрессию, то почитаю книгу по совету Опры.

Правда, я даже за прогнозом погоды больше не слежу. И хрен с два я буду смотреть телевизор, я люблю DVD.

Так что, пока Ник изумлялся тому, что я могла жить в одном штате с беснующимися по делу убийцы СМИ (а насчет чего они не беснуются?), Джессика просто кивала. Мое незнание текущих событий было ей знакомо.

— Ага, я о нем читала.

— А кто не читал? — смело выдала я.

Меня проигнорировали, так мне и надо.

— И ты в оперативной группе?

— Да.

— Ловишь серийного убийцу.

— Да.

Джессика попыталась заглушить его, но смешок все равно вырвался. Я знала причину — о чем мы говорили десять минут назад? Просто бред.

Но не для Ника, который заморгал, и (я была уверена) собирался спросить Джессику, какого хрена с ней происходит. И плевать ему, что она самая богатая женщина в это штате.

— Поздно уже, — заметила я. — Она устала. Мы все устали. Долгий был день.

— А…да. — Он посмотрел на часы. — Уже за десять.

— Прости, — быстро сказала Джессика. — Я не над тобой смеялась и не над теми бедняжками.

— Нет, — соврал Ник. — Я так и не думал.

Он развернулся ко мне.

— В любом случае, Бетси, прости, что так поздно, но я знаю, в какие часы ты бодрствуешь в последнее время, так что решил рискнуть и зайти.

— Вам здесь рады в любое время, детектив, — с порога сказал Синклер.

Ник как раз поднимал свою кружку и пролил кофе…совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы испортить журнал «Лаки» за прошлый месяц. Винить я его точно не могла: Синклер подкрадывался бесшумно, как кот.

— Господи! Ты напугал меня. И в таком бесстрашные детективы из Миннеаполиса не очень-то любят признаваться, — пошутил Ник, пытаясь скрыть тот факт, что его пульс участился с тук-ТУК, тук-Тук на ТУК-ТУК ТУК-ТУК ТУК-ТУК!

— Прошу прощения. Николас Берри, верно?

— Ник. Да.

Джессика уставилась на меня, пока они пожимали руки и оценивали друг друга. У Ника было телосложение пловца: высокий, худощавый и с огромными ступнями. Волосы его выгорели на солнце (он копил деньги и ездил нырять с аквалангом на Малый Кайман (самый маленький остров Каймановых островов в Карибском море — прим. переводчика) и в уголках его глаз прятались прелестные мимические морщинки.

Синклер был шире и выше, и гораздо старше, но у Ника был пистолет, не говоря уж о преимуществе молодости. Так что никогда не знаешь…

Проблема с вежливым рукопожатием и «какделами» была в том, что они уже встречались. Вообще-то Ник приходил ко мне сразу после того, как я поднялась вампиром. В момент сильнейшей слабости, я (почти) разделась перед ним и вроде как свела его с ума.

Синклеру пришлось вступиться и все исправить, и своими вампирскими чарами заставить Ника забыть все, что произошло той ночью. Что я умерла, что мы с Ником (почти) видели друг друга голыми, что ему было ужасно плохо, когда я не стала снова его кусать — он не ел, не спал. Ничего не делал.

Проблема (одна из многих) была в том, что Ник продолжал появляться в моей жизни в самые странные моменты. Тина подозревала, что он знал больше, чем говорил. А я, честно, в любом случае ничего не знала. Но мы не могли просто взять и спросить его об этом.

Так что мы расселись и притворились, будто он не знает, что мы вампиры. И мы не были уверены, что притворяемся мы все. Обычно Синклер и Тина могут учуять ложь за сотни миль, но Ник был копом. Он зарабатывает враньем.

— Я жених Бетси, — объяснял Синклер. — Эрик Синклер.

— Ох, — лицо Ника вытянулось немного, а Джессика снова выстрелила в меня взглядом. Мне захотелось плеснуть себе в лицо чашку чая, лишь бы чем-нибудь заняться.

— Мы женимся четвертого июля.

— Пятнадцатого сентября, — выпалила я.

— Как я и сказал, — гладко продолжил Синклер. — Пятнадцатого сентября. Мы надеемся, вы сможете придти.

— Эээ, спасибо. Я…спасибо. — Ник на минуту уставился на свои руки, а потом перевел взгляд на меня. — Ладно. Причина моего прихода. Этот убийца — он охотится на твой тип.

— Да ну? — мне стало жутко. Тип? Мерзость!

— Высокие блондинки, — пояснил Синклер. — С голубыми или зелеными глазами.

Мы все уставились на него, а он заметил:

— Некоторые из нас читают газеты.

— Не то, чтобы их легко найти в Миннесоте, — добавил Ник. — и возможно, это простое совпадение, понимаешь, географического типа, но все же.

— А что в ОЗООП[22] об этом думают? — спросил Эрик.

Ник пожал плечами.

— Федералы не поймают этого парня, неважно, сколько анкет мы скормим компьютеру. Его прищучат старые добрые обычные полицейские.

Я надеялась, что Озооп, кто бы он ни был, не услышал, как Ник пренебрежительно отзывается о ФБР. Кроме того, этим они и занимаются, верно? Ловят психов? Я, конечно, не сомневалась в способностях Ника. Но была рада, что у него есть помощь в этом деле. И была очень-очень рада, что я в этом не замешана.

— И я просто хотел сказать тебе, чтобы ты была аккуратна, — говорил Ник (ой-ей-ей) мне. Пора включаться в разговор. — Не выходи из машины, пока не достанешь ключи. Не оставайся на парковке, копошась с продуктами или еще чем. Осматривай стоянку. Проверяй ограждение, когда паркуешься. Этот парень, я уверен, похищает их, когда они отвлекаются. Даже не успевают на гудок нажать. В половине случаев в доме были люди, которые ждали девушку. Так что будь начеку. Будь внимательна.

— Ладно, Ник, — послушно сказала я. Это, конечно, было нелепо, но в то же время мило. Последнее о чем мне нужно беспокоиться, это серийный убийца. Но было так славно, что он зашел, чтобы предупредить меня.

Если только он не дурил нам головы, потому что знал…

Нет, нет. Так думает обо всех Синклер: будто весь мир — сосредоточие зла, готового напасть на него. Я клянусь, неважно насколько старой я стану — никогда не буду ожидать плохого. Или, по крайней мере, попытаюсь.

— Есть ли зацепки?

— Между нами?

— Ну, между нами и газеткой «Пайонир пресс».

Он не улыбнулся моей неудачной шутке.

— Ни хрена у нас нет. Нет свидетелей, никто даже собаку не выгуливал. Ему так везет, этому ублюдку.

— Ты его поймаешь, — заметила я услужливо. Гип-гип-ура копам!

— Да, если только он не перестанет. Но сначала ему придется проколоться, — морщинки Ника внезапно удвоились и он уставился на запятнанный журнал на столе. — А чтобы он прокололся…

— Ты его поймаешь, — повторила я. — И было, должна признаться, очень мило с твоей стороны зайти. Я ценю твое предупреждение и буду осторожна.

— Да, — произнес Синклер, проходя к двери — явным жестом давая знать, что Нику пора уходить. Как неловко! — Было мило с вашей стороны зайти и предупредить мою невесту. Могу заверить вас, что буду заботиться о ней с особым усердием.

Ну, если бы кто-то еще сказал подобное, это прозвучало бы любяще и заботливо. У Синклера же это больше напоминало угрозу. И конечно было странно, что Ник в ответ поднял брови и лицо его приняло выражение «сурового копа».

А потом он поднялся (неохотно, как мне показалось) и спросил:

— Вы только что сюда переехали, мистер Синклер?

— Нет, — ответил Эрик. Я заметила, что он не попросил Ника называть его по имени. Хотя, кроме моих соседей по дому, никто больше не обращался к нему так. — Я здесь уже довольно давно.

— А, понятно. Помни, что я сказал, Бетси.

— Буду, Ник. И еще раз спасибо, что зашел.

— Джесс, проводишь меня?

Она удивилась, но быстро вскочила на ноги.

— Конечно. Заодно проверишь нашу парковку.

— Уже, — ответил он, улыбаясь мне. — Когда входил.

Глава 12

Я так сильно прижалась ухом к двери между гостиной и коридором, что, наверное, у меня в улитке внутреннего уха буду занозы (как странно, что доклад по биологии с десятого класса так врезается в память).

— Еще раз спасибо, что зашел, — облегченно произнесла Джессика.

Думаю, я знаю причину. Ник собирался попросить ее о пожертвовании для Бала Полицейских или еще чего. Мне стало грустно: преданность Ника ко мне была так явно видна, но что я могла сделать? Что могла сделать Джесс?

— Я был рад видеть и тебя в этот поздний час, — заметил Ник. — Я уже несколько недель хотел это сказать, но все так…ты понимаешь. Работа.

— Конечно, — ответила Джесс. — Чем я могу помочь?

— Ну, капитан упомянул, что видел тебя на новой выставке Уокера, и я знаю, что тебе такое нравится. Не знаю, слышала ли ты (наверное, слышала), что в эти выходные открывается новая выставка Мэттью Барни, и я подумал, не захочешь ли ты сходить туда.

— Было бы очень шур-шур-шур…

— Как невежливо, — прокомментировал Синклер.

— Тихо!

— Шур-шур-шур? — черт! Они шли через весь дом. Между мной и передней дверью было еще около восьми дверей.

— Дорогая, чтобы там не происходило, она вернется и сразу же расскажет тебе.

— Да, да. — я развернулась. Синклер, как обычно, нарушал мое личное пространство, и (тоже по обыкновению) выглядел так, словно его это развлекало. — Мне просто было интересно.

— Любопытничаешь?

— Исследую, — уперлась я. — Как журналистка.

Он положил руки мне на плечи и поднял меня, чтобы поласкаться. Ноги мои болтались на высоте добрых шести дюймов от пола, и я пнула его — или скорее слегка задела, потому что мне было так интересно, о чем болтали те двое. Эрик уткнулся носом в основание моей шеи, но не укусил — самый романтический жест, который может совершить вампир.

Думаю, это звучит романтично и все такое, и вроде как — так и есть, но просто сложно вот так висеть, понимаете ли. Так что я немного попыхтела, пока залезала на него, упираясь лодыжками, и скрестила ноги за его спиной, а руками обвила шею.

— Как замечательно, — заметил он. — От этого на ум приходят более занимательные вещи, чем происходящие здесь события.

— Извращенец. Можешь поверить, что Ник вот так вот зашел?

Синклер сжал губы.

— Да.

— Разве не мило?

— Да. Мило.

— Да ладно, не парься. Сильно испугался? Чувак, не напрягайся, пойди в зеркало посмотри и расслабься, ясно?

— Я получил тебя не для того, чтобы тебя потом отвлекало ходячее мясо с сияющим жетоном.

Я раскрыла рот. Ладно, мне было известно, что Синклер обычно считал, что вампиры превосходят обычных парней, но…ходячее мясо с сияющим жетоном?

— Ты не совсем получил меня, — это было лучшее, что пришло мне на ум. — Я же не лотерейный билет.

В ответ на мое выражение лица, он добавил:

— Знаешь, тебя влечет ко всяким блестящим вещичкам. Если бы ты была вороном, то украла бы этот жетон и утащила бы к себе в гнездо.

— Что…эээ, — ладно. По проблеме за раз. — Слушай, я пыталась подслушивать только потому, что…просто Джессика сказала нечто совершенно глупое, когда мы ехали сюда. Что иногда она чувствует себя невидимкой рядом со мной.

— Кто сказал что?

— Очень смешно. Ты не считаешь, что это глупо? Я подумала, что глупо.

— Глупо, — согласился он.

Я попыталась дать ему пинка, но мои ноги-то обвивали его талию.

— Я серьезно! Во-первых, это неправда, а во-вторых, ужасно, что она так считает. Но я думаю, что знаю, откуда у нее в голове эти дурацкие идеи.

— Из-за того, что ты вечно молодая, прекрасная королева вампиров, перед которой не может устоять ни один мужчина?

— Нет! — мило. Но нет. — Она не ходила на свидания уже целую вечность, а постоянного парня у нее не было с тех пор, как…господи, когда же она порвала с дейвом?

— Элизабет.

Я опустила подбородок на его плечо и стала размышлять.

— Это было до или после вечеринки по поводу годовщины, которую для Ант устроил отец в «Окнах»? Потому что он (дейв) приходил с Джесс туда, но может это была их встреча типа «мы можем остаться друзьями»? Или они тогда все еще жили вместе?

— Дейв?

— Ага, после того, как они расстались, мы решили, что он не заслуживает большой буквы в своем имени. Ладно, мне нужно ее с кем-то свести. Но проблема в том, что я ошиваюсь вокруг голубых и вампиров.

— Это и правда проблема.

— Ха! Так ты согласен, что с вампирами фиговые выходят свидания?

— Это мы обсудим в другой раз. Все же, я думаю, что для нас это может обернуться очень и очень хорошо.

— Что? — я пощупала его лоб. — Ты в порядке? Потому что кажется, будто ты совсем не обращаешь на все это внимания.

— Итак, нам (и под «нам» я имею в виду тебя, дорогая) нужно оказывать ей поддержку.

— Что?

Я услышала быстро приближающиеся шаги, и Синклер опустил меня. Так что все выглядело довольно невинно, когда Джессика ворвалась в комнату и заорала:

— Ник пригласил меня на свидание!

А потом нахмурилась:

— Я знаю, что вы, негодяи, говорили обо мне.

Глава 13

Я быстро пришла в себя. В смысле, я бормотала что-то, заикаясь, а Синклер серьезно меня выручил.

— Ты можешь в это поверить? — радостно спросила Джесс.

— Конечно, он пригласил тебя, дорогая. Честно говоря, я удивлен, что тут толпы пороги не обивают. Любой мужчина будет счастлив быть рядом с тобой.

Она просияла.

— Оо, Эрик. Давай забудем, что эта фраза звучит жутко, и поговорим о том, что у меня будет свидание.

— Я удивлен, что ты удивлена, — заметил Эрик.

— Богатые даже не пытаются, — объяснила она. — А небогатые пугаются, потому что у меня есть деньги. Я все супер-упрощаю, но…

— Я знаю нескольких мужчин, который от счастья запрыгают, лишь бы встретиться с тобой…в светской обстановке, — сказал Синклер. — Правда, милая, для чего же еще… — легкое замешательство, — нужны друзья? Тебе давно нужно было сказать об этом.

— Ну, не знаю. Сложно сводить друзей…так неловко становится, если все проходит плохо.

— Погоди-ка минутку! — заорала я. — Эрик Синклер! Ты знал, когда она вернулась в комнату…ты слышал их разговор?

— А что нового? — спросила Джесс. — У вас, ребята, слух как у кошек. Охренительно напряжно это, вот что.

— Ты можешь говорить со мной, обжиматься и подслушивать их одновременно, но не можешь встретиться с флористом, потому что у тебя конференц-звонок из Парижа?

— Думаю, нам нужно сосредоточиться на том, — ответил Синклер, — что Джессика оденет на открытие выставки.

Моя подруга прыгала с одной ноги на другую. Я не видела ее в таком возбужденном состоянии с тех пор, как однажды она смогла снизить свои налоги до шестизначной цифры.

— Я думаю, мое черное платье от Донны Каран.

— Нет, нет. Во-первых, там все женщины будут в этих строгих маленьких черных платьях.

— Верно сказано, — признала я, моментально отвлекаясь.

— Во-вторых, у тебя замечательная кожа, которую ты должна подчеркнуть.

Джесс внимала каждому его слову.

— Правда, Эрик?

— Дорогая, да у тебя скулы как у египетской королевы. Ты же просто Тигровая Лилия. И ты должна (и будешь) выделяться на фоне незатейливых и тусклых миннесотских маргариток.

— Аллее?! — сказала одна из таких маргариток.

На меня не обратили внимания.

— Эрик, как мило.

— Я не мил, дорогая. Итак. Вернемся к делу, — он начал вышагивать. Я гадала, зачем я вообще в эту ночь из кровати выбралась. — Ты будешь неплохо смотреться, например, в оранжевом от Трейси Риз.

— С открытой спиной? Думаешь, для Уокера это подойдет?

— Тогда в ситцевом с маками от Кей Ангер, — предложил он.

— Должна сказать Синклер, ты не боишься цвета, — прокомментировала я, безуспешно пытаясь повлиять на тон Синклера. — Это разве не платье с зелеными цветами? Каждый размером с голову?

— Не каждая может такое одеть, — признал он.

— И стоит до хрена, — заметила Джесс, наблюдая, как Эрик вышагивает туда-сюда, словно огромная пантера. — Так что мне лучше его еще хоть раз одеть.

— Нам нужно быть аккуратными, — поучал Синклер. — и одеть тебя соответственно для свидания так, чтобы это не заставило детектива Берри почувствовать себя не в своей тарелке (внешне и внутренне). Что, принимая во внимание соразмерность твоих доходов, будет весьма сложно сделать.

Меня затрясло. В этом заявлении было столько всего не так, что я не знала, где начать стервозничать.

— Итак, одеться хорошо, но не роскошно, — повторила Джесс, проигнорировав всю кричащую неправильность ситуации, в которой мы находились.

— Точно.

— Извините, — прервала я. — Синклер, я еще не забыла про флориста и подслушивание. И ты так странно заинтересован в свидании Джессики — по этому поводу я волнуюсь по девяти разным причинам. И Джесс, должна признаться…

Что? Какого черта мне сказать ей?

Не могу поверить, что Ник пригласил тебя на свидание? Для парня, который предположительно был влюблен в меня, он как-то уж чертовски быстро все забыл. И как ты могла согласиться на его предложение, если ты знала, что я ему нравлюсь?

Я попыталась запихнуть все, что меня покоробило в этой ситуации, в одно предложение. Как же сложно быть честным другом.

— …давненько я не видела тебя в таком…ммм, возбужденном состоянии.

— Да я же не ходила на свидания с тех пор, как ты умерла. — Она обвила себя руками и крутанулась разок. — А он такой симпатичный!

— Чрезвычайно симпатичный, — поддержал ее Синклер. — Весьма и очень симпатичный.

И тогда я поняла. Эрик никогда не делал чего-то без задней мысли (а может, девяти оных). Он хотел управлять копом. Жуть как удобно. Конечно, это только первое свидание, но если все пойдет хорошо…

— Я думала, ты не встречаешься с белыми парнями, — указала я. Жалкая, конечно, попытка, но я была в отчаянии и готова на все.

— Я думала, что ты назвала это расизмом, ослиным упрямством и вообще старомодным.

— А, так ты меня теперь слушаешь? — проворчала я. — Я не говорю, что была не права, но время ты выбрала немного не то.

— Ну, теперь, когда с этим покончено, нам нужно решить, чем подходящим можно заняться после галереи.

— И это не все, что нужно решить, — пробормотала я и (вот удивление!) была проигнорирована.

— Поскольку детектив Берри тебя пригласил, думаю, можно предположить, что он сам захочет платить за все, что ты выберешь.

— Чувак. Ты уж слишком во все вмешиваешься. Ты и наши свидания так страстно планируешь? Не то, чтобы у нас было хоть одно…

— Заткнись, Бетси. Хотя бы раз, все будет только обо мне. Эрик, продолжай.

— Так что это должно быть что-то, что вам обоим понравится, не сверх-дорогое, и что подтолкнет его к еще одному свиданию, но не будет слишком смущающим, давящим или дающим ложное представление об интимности.

Я затянула воображаемый ремень.

— Сложная задача, шериф.

— Ужин в любом приличном месте не годится. Так что вернитесь сюда, чтобы выпить чего-нибудь; этот дом точно имеет определенную атмосферу. Фастфуд для тебя — это ресторан «Красный омар» (сеть ресторанов, специализирующихся на блюдах из морепродуктов, которые обычно прилично стоят — прим. переводчика), так что все варианты для среднего класса отпадают. А значит…

Джесс ждала. Я ждала. Какого черта, мне было так интересно. Ему бы книги писать. Никто не умеет правильно вести себя на свиданиях. И всем хотелось бы совета.

— Кофе и десерт в «Николя», — решил он после минуты размышления. — Кофе первоклассный, сладкое великолепно и стоить будет недорого, если ты не закажешь ужин. А бискотти они делают сами.

— Ооооо. Синклер, ты просто супер.

— Да, — самодовольно ответил тот.

— Я просто в диком ужасе, — заявила я.

Глава 14

Как только я собралась оттащить Синклера в сторону и накостылять ему за…ну, за все; как только я собралась оттащить Джесс в сторону, чтобы узнать правду — в дверь позвонили.

— Джессика, я бы очень хотел продолжить нашу беседу, — сказал Эрик, — Но ты должна извинить нас.

— Ооооо, — ответила она. — Вампирские делишки, да? — Этот вечер, видимо, полон сюрпризов, потому что я давненько не слышала столько охов и вздохов. — Кто там?

— Никто, — спокойно ответил Синклер. — Кого бы я желал тебе повстречать. — Он кивнул головой в сторону лестницы. — Будь любезна.

Я не знала, что сказать, и Джессика была в таком же состоянии. После пары неловких секунд молчания, она пожала плечами и засеменила из комнаты.

— Ты поорешь на меня за это, — сказал Синклер, подходя ко входной двери, — позже.

Я немного боялась увидеть того, кто был за дверью, и, как обычно, мое воображение меня подвело, потому, что это была абсолютно нормальная (даже красивая, правда) женщина в возрасте. Она выглядела как библиотекарша в своей лиловой блузке, серой юбке, скромных колготках и черных туфлях. Они были кожаные и даже не потертые.

Судя по внешности, ей можно было дать около пятидесяти: черные волосы пронизывала седина, а вокруг обоих глаз была сетка мимических морщинок.

Ее глаза.

Что-то было в ее глазах. У Синклера иногда такие бывают. Когда он бесится от того, что происходит (точнее, когда вампиры пытаются убить меня), у него глаза становятся такими же. Они так темнеют, что невозможно их рассмотреть: вроде тех очков, что носят федеральные полицейские. Смотришь в них и — сложно объяснить — видно только себя. Почти все время я вижу нежную сторону Эрика, его любовь и заботу обо мне, его веселье — все только лучшее. Но иногда, когда всего этого нет, значит — мне есть о чем волноваться.

Я уставилась на женщину, немного испуганная, а она поклонилась и произнесла что-то, кажется, на беглом французском.

Синклер улыбнулся ей, что выглядело процентов на восемьдесят пять искренним.

— Добрый вечер, Марджори.

— Ваши Величества.

— Приятно снова вас увидеть.

— И вас, сир.

Синклер наклонился и поцеловал ей руку (так по-европейски), но прежде, чем кто-либо мог поцеловать мою, я вытянула ее для рукопожатия. Что она и сделала, улыбаясь мне, что почти заставило меня отпустить ее руку. Вампирша была холодной, как я и ожидала, но я не могла увидеть в ее глазах ничего, кроме себя, чего уж я не ожидала совсем.

Она стара, решила я. Вампирша, которая видела абсолютно все — все. И ей на все было пофиг. На все. Я таких жалела и так же боялась. Мне было их очень-очень жаль.

— Приятно познакомиться, — соврала я.

Она наклонила голову.

— Величество, мы встречались и раньше.

— А вот и нет. — я бы не забыла такие глаза. Даже у Ностро таких не было. Нет, мы не встречались. И после сегодняшнего дня, надеюсь больше не встретимся.

— Я была среди тех, кто пришел отдать дань уважения после…ах, происшествия с Ностро. Возможно, вы меня не заметили.

— Да уж, точно нет. — затем, потому что мне показалось, что она была разочарована (но кто мог сказать? она была просто как робот), я добавила, — Простите, если не обратила внимания на вас в толпе.

— Ничего, моя королева. В последнее время…вы были очень заняты другими делами.

Я невольно рассмеялась. Робот был запрограммирован выдавать остроумные замечания.

— Можно и так сказать.

— Налить вам что-нибудь выпить? У нас есть Шато Левиль Пойфэр, если желаете.

Да ну?

— Мой король, это самое заманчивое предложение, которое я получила за весь год, но мне необходимо вернуться к своим обязанностям. Я пришла сюда только для того, чтобы просить у королевы одолжения.

Вот как? По крайней мере, я начала ее понимать.

— Что ж, — сказала я, — проходите.

— Спасибо, моя королева.

Чтобы сэкономить время, мы заняли ближайшую ко входу гостиную, и старушка Марджи приступила сразу к делу.

— Как вы знаете, я — глава библиотеки в центре города.

Она библиотекарь! Я притворилась, будто знаю, и кивнула.

— Я начинаю выпускать рассылку для вампирского сообщества.

— Правда?

— Это была ваша идея, моя королева: «Батюшки, может вам просто рассылку сделать или что-то подобное, чтоб вас всех».

Синклер ухмыльнулся.

— Звучит очень знакомо.

— Когда это я сказала такое?

— При нашей первой встрече, которую вы не припоминаете.

— Ну извините, у меня было о чем подумать в тот день! Если вы не подходите, чтобы представиться, так не нойте потом, что я вас не помню!

— Я еще раз прошу прощения, — ровным голосом сказала Марджори, — за все свои недостатки.

— Вы цитируете «Унесенные Ветром»!

Наконец-то, робот немного расслабился. Даже слегка улыбнулась.

— Вы видели фильм?

— Всего-то восемь тысяч раз. В книге этого нет, но момент получился великолепный…там, где Ретта почти вызывают на дуэль, но он не идет драться, потому что знает, что может всем надавать, а убить Чарльза Гамильтона только вызвало бы раздражение и потерю времени, так что он откланивается и уходит.

— Думаю, это попадает под категорию обсуждения фильма и книги, которое может занять долго время, — разумно заметила Мардж, скрестив лодыжки как настоящая леди. — Потому что мы часто видим плохую сторону Ретта, но обычно он ведет себя хорошо только по отношению к Скарлетт.

— Ага, типа когда он принес ей шляпку, после начала блокады, и украл лошадь, чтобы она могла выбраться из города и увидеть мать. Которая умерла. Но Скарлетт ведь этого не знала.

Маржди терпеливо улыбалась, пока я возбужденно ее перебивала.

— И вот у него появилась возможность убить мужчину из ненавистного ему класса плантаторов, путем, которое признает общество, но вместо этого он…

— Удирает в библиотеку, где встречает Скарлетт и все такое.

— Любовь. Смерть. Война. — вздохнула она. — Вот это было время.

Я проигнорировала пугающе жуткое замечание сдвинутой библиотекарши и продолжила гнуть…эээ, свою линию.

— А знаете, я никогда об этом не думала! Что с самого начала, он мог исправиться.

Марджори пожала плечами.

— Я читаю эту книгу с тех пор, как она была впервые опубликована, и каждый раз нахожу что-то новое. Невероятно!

Вот блин! Каждый, кто любит «Унесенных», не может быть настолько плох. Верно? Верно.

— Слушайте, мне жаль, что у нас все так получилось. Я плохо запоминаю лица и имена, и сожалею, что не вспомнила вас.

— Все в порядке, моя королева, — ответила она, и в этот раз, кажется, искренне. — Я здесь, чтобы просить вас об услуге, так что мне не пристало обижаться.

— А, ну да. Меня это никогда не останавливало. В чем дело?

— Что ж, как я упомянула ранее, я — библиотекарь местного округа.

Местный? А что, здесь библиотек больше, чем одна?

— Конечно, конечно, я помню.

Синклер сверкнул мне глазами, но я сделала вид, что не заметила. Он и слова не сказал последние пару минут, но кажется, расслабился, когда понял, что мы не будем выцарапывать друг другу глаза.

— И как я сказала, я начинаю рассылку. Электронные письма, доступные только вампирам, которые знают нужные пароли, и тому подобное.

— Вы не боитесь, что кто-нибудь может взломать письма?

Она слегка улыбнулась.

— Нет.

— Верно. Ладно, продолжайте.

— Я бы хотела, чтобы вы внесли свой вклад, моя королева.

— Вклад…в смысле, написать что-то типа статьи?

— Да, мэм. Каждый месяц.

— Но…да ладно, Марджи..

— Марджори, — Синклер и Мардж одновременно поправили меня.

— …да есть ведь куча народу, который сделает это для вас.

— Дело не в этом, моя королева. Как вы, конечно же, сами обнаружили, многие из нас испытывают…ммм… сложности…привыкая к вашему…титулу.

— Деликатно выразились.

Еще полуулыбка.

— Спасибо, моя королева. Я считаю (и многие из моих коллег согласны), что это будет отличным способом, чтобы познакомить вас с общественностью. Возможно, они начнут ценить те….лучшие качества, которые не…так очевидны при первом знакомстве.

— Ух ты, — я потрясла головой в восхищении, — Да вам бы в ООН работать. Серьезно. Вот когда он пытается так сделать, я начинаю беситься.

Старушка Марджи скромно склонила голову. Синклер опять сверкнул глазами, но ничего не сказал.

— И что мне написать?

— Ох, что пожелаете. Наблюдения за окружающими, эссе на тему вечной борьбы человечества против вампиров, плюсы и минусы содержания овец.

— Я поняла!

— Ах, вопрос об овцах. Признаюсь, это может вызвать вопросы…

— Да заткнитесь вы со своими овцами, Мардж, — Синклер поморщился, но мне было наплевать. — Нет, я начну колонку «Дорогая Бетси». Что первое, чего мне хотелось, после того, как я проснулась мертвой?

— Овцу?

— Марджори, хватит! Нет, мне хотелось, чтобы рядом был кто-то, с кем можно было обсудить все эти вампирские делишки, и начистоту, черт возьми. Без дерьмовой политики, без «о нет, это нормально — убивать людей, если ты поддерживаешь этого или того». Как сказала бы Джесс «уаааааааау!» Я так рада, что не могу сидеть спокойно.

Синклер потер глаза. Марджори посмотрела на него, словно прося помощи, и угадав, что ее не будет, вновь обратилась ко мне.

— Эээ, моя королева, я признаю, что я думала о более консервативном подходе…

— Ха, тогда вы не в тот дом пришли. Я даже колледж не закончила.

— Ой.

— Могу поспорить, что вы-то закончили.

— У меня четырнадцать дипломов.

— Блин, что? — Черт! Четырнадцать! Неудивительно, что я приняла ее за робота. — Ну, ладно, вернемся ко мне. Когда вам нужна моя первая статья?

— Эээ…когда пожелаете. Рассылка будет опубликована согласно вашему расписанию, конечно же, и …

— Она будет готова к концу недели. Не хочу терять ни секунды! Только подумайте, новообращенные вампиры прямо в эту минуту гуляют себе, совершенно без понятия, что им делать!

— И вы всех их заразите.

— Что?

— Я говорю, замечательная идея. Я немедленно пойду в библиотеку и … все подготовлю.

— Отлично! — подпрыгнула я. Синклер, не торопясь, поднялся, словно старик. Марджори встала аналогично — это смотрелось странно. Оба выглядели подавленными и одновременно понимающими.

Он снова поцеловал ей руку.

— Благодарю.

— Мой король, я всего лишь исполняю свои обязанности.

— За то, что пришли.

— Сир, я ваша слуга.

— Ну да, спасибо, — ввернула я, потому что меня угнетала мысль, будто они говорили совсем не о том, о чем мне казалось. — Пришлите мне свой электронный адрес, и я выдам вам статью через несколько дней. Мой адрес TheQueen1@yahoo.com.

Она что — поежилась? Неее. Это мое воображение работает сверхурочно. Кстати, о работе сверхурочно — я услышала, как Марк припарковал свое ведро и уже поднимался по тропинке к дому. Мне не дано было понять, откуда, после пятнадцатичасового дежурства в отделении скорой помощи, у него еще оставались силы.

Марк распахнул парадную дверь и заметил нас в коридоре. Он, своим коронным длинным шагом, быстро покрыл расстояние между нами, зеленые глаза его светились.

— Привет, ребята!

Я разрывалась. С одной стороны, так как обычно он был в депрессивном состоянии из-за своих огромных проблем (будучи геем, с умирающим отцом и ранней залысиной), я всегда была рада видеть его счастливым. Мы встретились, когда он был в секунде от того, чтобы спрыгнуть с крыши больницы, в которой, работая, проводил слишком много времени. Я уговорила его не прыгать и взяла к себе домой. Он был с нами с тех самых пор. В последние несколько месяцев он поместил отца в частный приют (или хоспис, кажется), в котором живущие там медсестры заботились каждая только о трех пациентах. Так что это, вроде как, и не дом престарелых. Все равно, с его отцом было все улажено, и Марк навещал его так часто, как мог это выдержать (кажется, они в натянутых отношениях), на работе появился новый начальник, волосы Марк отращивал и в последние пять недель у него даже свидание было.

С другой стороны, не хотелось мне, чтобы он был рядом с Марджори. Марк вел себя словно щенок рядом с вампирами…не имел никакого понятия о том, насколько они охренительно опасны.

— Так, как делишки? Чем занимаетесь? В чем дело?

Гав, гав, фырк, фырк, фырк.

Ноздри Марджори раздулись.

— Твое домашнее животное пахнет кровью.

— Ага, мальчишка упал с домика на дереве, здорово навернулся, — ответил Марк радостно, игнорируя — или просто не услышав — «домашнее животное». — Весь меня кровью залил. Пришлось новый халат одеть, черт возьми, но в душ все равно надо. Приветик, кстати, — добавил он, протягивая руку, — Я Марк Спанглер. Живу здесь с Бетси и Эриком.

Мардж посмотрела на его руку так, словно он предложил ей мертвую змею (в оригинале — змею рода подвязочных Thamnophis), у меня глаза распахнулись, едва не выкатившись из глазниц. Я уже была готова ей была вставить по полной — да что такое с этими вампирами и их дерьмовым отношением к людям? — как вдруг Синклер резко сжал мою руку.

Я взвизгнула, и в это время Марджори решилась пожать Марку руку.

— Ты живешь здесь с ними? — спросила вампирша.

— Ага, — радостно ответил он. — Не дом родной, но очень похож. Кстати, это Оливия Голдсмит так говорила.

— Ммммм. Это она умерла от липосакции, да?

— Нет, — поправил Марк. — Она умерла от осложнений после.

— Понятно. Раз ты живешь здесь, с ними, зачем ходить на работу?

— Эээ, — Он и правда задумался на секунду. — Потому что я не паразит какой-нибудь?

— Ммм, — она поймала его за ворот рубашки и потянула на себя; пискнув, он наклонился. Марк был выше ее на фут и тяжелее на тридцать фунтов, но она резко, по-мужски (без шуток!), притянула его к себе, словно манекена, сделанного из перьев.

— Но ты не укушен, — сказала она ему в шею, — Пока. Мммм…

Я открыла рот. «Сейчас же убери от него свои поганые руки " звучало в моих мыслях, и они почти вырвались наружу, как вдруг Синклер снова сжал мне руку. Я застонала, почувствовав, как скрипят мелкие кости моей ладони. Больно не было, но мне не хотелось бы провести так весь день.

— Марджори, вам разве не нужно было идти по делам? — спокойно спросил Эрик.

Совершенно отвлеченная, она подняла глаза, и я в шоке заметила, что ее клыки удлинились.

— А? Ох. — Когда она отпустила Марка, и он резко выпрямился, стало понятно, что она жутко разочарована. — Да, конечно. Простите меня. Я еще не ужинала этим вечером, отчего забыла про хорошие манеры. Я сейчас же вас покину.

— Приятно познакомиться! — пискнул Марк. Как только она откланялась и вышла в парадную дверь, я посмотрела на Марка и поняла: он не помнил последней минуты. Не почувствовал никакой опасности, неуместности или жестокости со стороны Марджи. Насколько Марк понимал, он просто встретил приятную пожилую женщину, когда вошел, и теперь он пойдет и примет душ.

— Пойду-ка я приму душ, — сказал он. — Увидимся, ребята.

До меня начало доходить, почему Синклер: а) избавился от Джесс; б) был невероятно вежлив при таких вызывающих обстоятельствах; в) не позволил мне вмешаться.

— Надеюсь, ты хорошо ее рассмотрела, дорогая, — сказал Эрик, прислушиваясь к шуму отъезжающей машины, — Потому что это был самый старый вампир, которого ты когда-либо видела или увидишь.

— Она просто сволочь.

Он пожал плечами.

— Она стара. Ее…очень сложно удивить. Но ты удивила. — Он улыбнулся, и это было словно лучик солнца в последний день зимы. — Ты была молодцом.

— Сложно ненавидеть того, кто любит хорошие фильмы. Хотя, если бы она взялась за Марка, мне точно пришлось бы ее отшлепать как следует.

У него на лице снова возникло странное выражение, словно он в ужасе, но ему также хочется рассмеяться.

— Ты…не делай этого. Или, если вдруг решишься, должна сначала обсудить это со мной. Никогда не начинай ничего с ней одна. Никогда, поняла?

— Да ладно, Синклер. Как будто я всегда так и делаю. Может, сформируем комиссию и будем голосовать по каждому вопросу?

Он прищурил глаза, но не перестал улыбаться.

— Слушай, прошу тебя. Она стара, как я уже сказал, и у нее много друзей. Друзей, которых она сама создала, если ты понимаешь, о чем я. Она…Можно сказать, она привыкла все делать по-своему. По-старому.

— Да, я поняла. Она старая, она упрямая сволочь, и думает, что люди — это такие тупые пакетики с едой, у нее миллион друзей и если я ей не понравлюсь, у меня будет куча неприятностей.

— У нас, — поправил он. — Очень важно, чтобы Марджори и подобные ей были на нашей стороне. Когда я был в Европе прошлой осенью…

Он никогда не рассказывал многого об этой поездке: привез мне красивый подарок и упомянул, что встречался с друзьями, только и всего.

— Ну?

— Скажем так, я ужаснулся тому, сколько вампиров было не на нашей стороне.

— Да, но ты же все исправил, верно? Ты всегда все налаживаешь. Как сегодня. И, кстати, ой — я согнула и разогнула руку: если бы я была жива, она бы сильно болела. — В следующий раз просто помахай мне, ладненько? Мне эта рука еще пригодится.

— Чтобы писать статьи в колонку «Дорогая Бетси».

— Это ты что, глаза закатил? — спросила я. — Эрик Синклер, ты что сейчас глаза закатил?

— О нет, возлюбленная. Я бы никогда не проявил неуважение к своей королеве.

Я засмеялась.

— В тебе столько дерьма, даже глаза коричневые.

— Они и так коричневые. — Признался он, сжимая меня в объятиях. Он так долго и так нежно меня целовал, что я забыла о Маргарет. Марджи. И вообще обо всех.

— Вообще-то, сейчас не время и не место, — пробормотала я ему в рот, пока он укладывал меня на одну из феноменально неудобных диванов в гостиной.

— Я сразу же замечу, если кто-то будет подходить, — ответил он, сдергивая с меня блузку и стаскивая штаны вниз, до колен.

— А что, если это я буду на подходе? — поддразнила я, лаская бугор в его штанах.

Он застонал.

— Не делай этого, если не хочешь, чтобы мы закончили, прежде, чем начать.

— Эрик, это звучит как слова мужчины, которым пренебрегают.

Он нашел силы откинуться на спинку дивана, расстегнуть штаны, откинуть мои трусики в сторону, и скользнул в меня с ловкостью фокусника.

— Мной пренебрегают, — прошептал он мне на ухо. — Если я не в тебе — значит мной пренебрегают.

— Какая банальность, — прошептала я в ответ. Схватившись за подлокотник дивана, я двинулась навстречу его выпадам. — А ведь мы диван сломаем.

Хрен с ним, с диваном.

И эта мысль — холодная и небрежная, но в то же время возбуждающая — взяла надо мной верх; я услышала, как что-то сломалось в диване, а потом я кончила, вцепившись в Эрика, пока его голос звучал в моей голове пылким шепотом желания:

О, моя родная, моя Элизабет, моя Королева, я люблю, люблю, люблю…

Надеюсь, он любит и диваны ремонтировать, потому что, кажется, это у нас было следующим в списке дел.

Он застонал и обмяк надо мной, я тоже издала стон.

— Убиваешь меня, — пробормотал он, — я же старик, а ты пытаешься убить меня.

— Эй, не я это начала, приятель. А ты все еще в расцвете лет. Мертвый парень в своем бессмертном расцвете лет, — хихикнула я.

— Ты смеешься надо мной, любимая?

— Нет, Эрик, — могильным голосом ответила я, прикусив губу, чтобы снова не рассмеяться.

— Это сломило бы мою тонкую душевную организацию, если бы я узнал, что ты смеешься надо мной в такой уязвимый момент.

— Я бы никогда так не поступила, Эрик. Так как это было — когда изобрели телеграф?

Он погнался за мной вверх по лестнице, а я мысленно сделала себе пометку: на этой неделе попросить кого-нибудь починить тот диван.

Глава 15

Около пяти утра я собиралась ложиться (наконец-то! какой же был длинный и странный день), как раздалось резкое «тук-тук» в мою дверь.

— Заходите, — позвала я, застегивая последнюю пуговицу на своей новой пижаме. Ах, какая же она приятная и мягкая на ощупь…

Джессика приоткрыла дверь, просунула голову в проем и застонала, взглянув на меня.

— Господи, Бетси! Да черт возьми, куплю я тебе нормальную пижаму, ладно? Не надо больше надевать эту хрень.

— Что? — заорала я. — Она же совершенно новая.

— Да? А что Синклер говорит по этому поводу?

— Какую часть фразы «совершенно новая» ты не догоняешь? А он ее еще не видел.

— Увидит ее и отменит свадьбу.

— Ой, да заткнись ты.

Я прошла к зеркалу и полюбовалась темно-синей фланелью в красный горошек. Рукава и штанины были длинноваты (я купила пижаму в мужском отделе, где я часто отовариваюсь, потому что я охрененно высокая), но через несколько стирок все придет в норму. И она была такая теплая.

— Ты поднялась не для того, чтобы хаять мою пижаму. По крайней мере, я на это надеюсь. Потому что, серьезно, это было бы просто глупо.

— Нет, конечно, не для того, чтобы хаять. Но я могла бы провести полночи, занимаясь именно этим.

— Говорит человек, который надевает футбольную майку, чтобы спать.

— Это абсолютно разные вещи.

— Думаю, мне больше нравилось, когда ты со мной не разговаривала.

— Поздно спохватилась. Слушай, я хотела поймать тебя, прежде чем вы ляжете спать…а где Синклер?

— После ухода старой воображалы он прямиком кинулся к компьютеру.

— Хм. Обычно он секунды считает перед отбытием ко сну, чтобы вы могли заняться кое-чем.

— Мы уже занимались, — призналась я. — После ухода Мэгги.

— Ну вот, замарали еще одну комнату. А Мэгги — это и есть та вампирша, которую Синклер не хотел мне представить?

Я поежилась.

— Не ной. Он был прав. Она жуткая. У нее глаза как у куклы.

— Как у Барби или обычного пупсика?

— Пустые. — Я указала на лицо, пытаясь в пяти или менее словах передать, какая она была жуткая. — Блестящие.

— Блестящие? — я видела, что Джесс еле сдерживает смех. Она не видела Ностро. На самом деле, самым страшным вампиром из ей известных была злая я, начитавшаяся Книги Мертвых. Другими словами, Джесс никогда не встречала по-настоящему плохого вампира.

— Она едва не закусила Марком — а он не только позволил ей схватить себя, он даже не помнит, что это произошло. Держись-ка, на хрен, подальше, я серьезно.

— Ну, если уж Синклер ее опасается, убедили. У меня и так куча странных вампиров, о которых надо беспокоиться. — Она с шумом опустилась в кресло, которое я называла Креслом Мари. — Слушай, а ты не против, что я пойду на свидание с Детективом Ником?

— Если хочешь с ним встречаться, то лучше начать называть его просто по имени.

Джесс отмахнулась.

— Да, да. Так ты не против?

— Нет. Конечно. Просто я удивилась, вот и все. В приятном смысле, — выпалила я. — Синклер прав — тебя давно уже должны были захомутать.

Она слабо улыбнулась.

— Ну, да. Вот только пока никто этим не занялся.

— Я как раз думала, что прошло некоторое время, с тех пор, как ты…последним, с кем ты встречалась, был дейв?

Она кивнула, поигрывая со своим воротником.

— Дейв со строчной буквы, ага, я помню.

— Ладненько. Слушай, мы знаем, что Ник хороший, у него отличная работа и выглядит он…ням. Давай уже. Но…

Я замолчала, потому что разрывалась на части. Предупредить ли мою лучшую подругу о том, что мой пронырливый жених собирался приложить все свои силы, чтобы поспособствовать этим отношениям для своей выгоды? Возможно, Нику Джессика нравится сама по себе (или нет, это пока не определено), но Синклеру в Нике нравился его полицейский значок.

Или мне промолчать из верности своему жениху, королю вампиров?

— Но? — переспросила Джессика.

— Но…тебе стоит надеть свежее белье.

Она странно на меня взглянула.

— Спасибо за совет.

— Должна признать, меня немного удивило, что ты согласилась.

Джесс пожала плечами и сняла катышек с подлокотника. Она весь день была какая-то дерганая.

— Не знаю. С вами весело жить и все такое, но радость от того, что в лучших друзьях ходит королева вампиров, не согревает меня по ночам, понимаешь? В смысле, в постели. Потому что по ночам мы обычно не спим. Но ты понимаешь, о чем я, верно?

— Конечно. Надеюсь, у тебя все получится.

— Так ведь Синклер на моей стороне, как может быть иначе?

— Знаю! Боже мой, разве это было не странно?

— У твоего парня зловещая метросексуальность, — согласилась моя подруга, — это факт.

— Можно и так сказать. Ой, послушай-ка! У меня опять есть работа. Я буду вести колонку в рассылке для новообращенных вампиров.

— Что-что ты сказала?

— Знаю! — я плюхнулась на кровать и оперлась подбородком на руки, в стиле сплетницы на пижамной вечеринке. — Можешь в это поверить? И как практично. Абсолютно непохоже на вампиров — заниматься тем, что не включает в себя отрубание голов или массовую резню невинных.

— Возможно, — предположила Джессика, — это будет злобная рассылка.

— Отлично. Дополнительная головная боль. Что напоминает мне…

В дверь раздался робкий стук, так хорошо знакомый мне.

— Входи, Джон!

— О-о-о-о-о, — протянула Джесс, не глядя на меня. — Забыла спросить, как Синклер отреагировал на новости о своем соседе.

— Неловко получилось, — промямлила я в ответ. А потом: — Привет, Джон! Тебе повезло, что ты нас застал. Все уже готовы ложиться.

— Да…Я на самом деле только что поднялся. Это то время дня, когда мы можем пересечься.

— Интересно, — мягко заметила Джесс. — что ты уже это распланировал. Ты здесь сколько пробыл — день?

Джон заволновался (как мило!) и начал переступать с ноги на ногу, встав в дверном проеме.

— Ну, не только в это время, — объяснил он. — Потому что, понимаете, сейчас зима. Так что я буду бодрствовать, когда солнце начнет садиться и…

— Джон. Моей подруге пора ложиться, и ее жених будет здесь с минуты на минуту. В чем дело?

Не в первый раз мне казалось, что Джессика не очень-то жалует Джона.

— Я, э-э-э, поскольку я буду в городе, то у меня появилась мысль. Вообще-то, я придумал это на занятиях. Я хожу на курсы писательского ремесла в уни…

— Это очень пригодится на ферме.

— Джессика! — ужаснулась я. Да что она имеет против фермеров? — Продолжай, Джон. Мы тебя слушаем.

На всякий случай я ещё и наградила Джессику неодобрительным взглядом.

— Ну, в любом случае, я учился в универе в прошлом году и потом уехал домой…

— Об этом нам известно, — поторопила Джессика, показав рукой «давай побыстрее».

— …ну, сегодня я снова записался и один из моих новых предметов…ну, в прошлом году я ходил на курсы под названием «Пробное сочинение», а в этом году хочу бросить силы на курсы по био…

— «логии» или «графии»? — спросила я, стараясь уловить направление его мыслей.

— Ой. Биографии.

— И для этого тебе надо дать свое жизнеописание? — радостно поинтересовалась я. Да! Это займет его и он от меня отстанет! И что еще лучше — это уберет его с поля зрения Синклера. — Замечательная мысль, Джон! Ты прожил удивительную жизнь и тебе всего-то, сколько? Пятнадцать?

— Двадцать, — выдавил он. — А биография — это когда ты пишешь о ком-то другом.

— Ой-ой, — прошептала Джессика.

— А-а-а. Тогда…ой. Ой! Э-э-э… — я быстро заморгала и попыталась не уронить челюсть на пол. — Ну, это…очень лестно.

— Думаю, работа получится отличная.

— Джон, ты не можешь написать о ней и показать это своим друзьям — однокашникам. Мы же пытаемся не светиться.

— Ох, я знаю, — с убийственной откровенностью ответил он. — Я уже сказал своему преподавателю…

— Что сказал? — в унисон прокричали мы.

— Что это плод воображения. Вымышленная биография придуманного персонажа. Ему понравилось.

«Это же противоречит основной идее задания», — подумала я, но вслух не сказала.

— В смысле, да ладно вам. Кто воспримет это серьезно? «Ой, а вот и откровенная биография вампирши, которая живет в нашем городе». Конечно, он решит, что это выдумка. На самом деле, — добавил Джон с гордостью, — ему не терпится почитать ее. Он сказал, что за двадцать лет еще никому такая мысль в голову не приходила.

— И тебе тоже не пришла!

Он не обратил внимание на Джесс и посмотрела на меня.

— Так ты поможешь?

— Помогу с чем?

— Расскажешь историю своей жизни?

Я открыла рот.

— Нет, — ответила Джессика.

Я посмотрела на нее.

— Нет, — повторила моя подруга. — Бетс, я оказываю тебе наиогромнейшую услугу, прямо здесь и сейчас. Нет. Я тебя от неприятностей спасаю. От людей. Ты понимаешь. Нет.

Джон сердито зыркнул:

— Не тебе решать.

— А тебе в тракторе масло поменять не надо?

— А тебе не надо устраивать благотворительный вечер?

— Да ладно вам, — на автомате выдала я, задумавшись.

Я знала, о чем говорит Джесс — она намекала, что Синклер с ума сойдет. Он и так немного сдвинулся, когда я сказала, что Джон поживет у нас. Что может быть хуже этого?

Ай, Синклер не будет против. У него хватает забот и помимо домашнего задания Джона. С такими вампирами, как Марджори, честно говоря, я удивлена, что он вообще замечает парня.

И Джон так мило надеялся, весь взъерошенный и хорошенький, одетый в джинсы и желтую футболку с надписью «Люк, я не твой отец». И босиком! Боже мой, так и представила, как из его волос торчит солома.

— Нууууу…

— Нет.

— Пожалуй, мы могли бы попробовать, — начала я. — Просто посмотреть, что из этого получится. Может, только пару глав.

— Неееееееееееееееееееет! — завыла Джессика.

И тут вошел Синклер.

— Что здесь происходит?

Глава 16

— Джон хочет…

— Это был риторический вопрос: я слышал ваш разговор, поднимаясь по лестнице. — Он зашел, положил руку на Джону на лицо и пихнул. Джессика пулей промчалась к двери и успела ее открыть, чтобы тот смог вывалиться из комнаты.

Едва взглянув на Эрика, Джесс заявила:

— Спокойной ночи, — и сама выскочила за дверь на скорости лишь чуть поменьше Джоновской.

— Сиииииинклеррррр!! — завыла я. — Нельзя так обращаться с моими друзьями. Неудивительно, что он считает, будто мне не стоит за тебя выходить.

— Я точно знаю, почему сосунок не хочет, чтобы я на тебе женился. — Эрик стоял ко мне спиной, уставившись на полки с дисками. Он ночевал здесь уже пару месяцев, но так и не перевез ничего из своих вещей. Все его костюмы, нижнее белье и туалетные принадлежности (если, конечно, вампиру такие требуются) оставались в его собственной комнате, дальше по коридору.

И почему я раньше не задумывалась, что это означает? То, что он приходит потрахаться, а потом уходит? В отличие от меня, Эрик может бодрствовать весь день, просто держась подальше от солнца. Я считала, что так всё же гораздо лучше, чем споры и борьба с огромным сексуальным притяжением, которое всегда было между нами. И еще я полагала, что после свадьбы мы будем делить комнату, а не только постель.

Я и раньше многое предполагала. Об Эрике. И ошибалась.

Сначала о плохом.

— Ты ведешь себя как ребенок. Ты и так психовал по поводу того, что он поживет у нас немного…

— У нас тут не мотель «Супер восемь»[23].

— Говорит один из тех, кто въехал сюда, не спросив меня! И не платит ни копейки за проживание! По крайней мере, я продала свой дом, чтобы оплатить начальный взнос.

— Да, а притворяться, что мы с ним в одинаковом положении, не по-детски, — фыркнул Эрик. — Я — король, который переехал в подходящее место, чтобы быть рядом с королевой. Джон же ходит за тобой, как захмелевший бык на выгоне.

Ух ты! Он и правда злится. Метафоры фермерской тематики всплывают только если он психует по-настоящему.

— Эрик, да он же, типа, лет на двенадцать младше меня! Я бы никогда не стала встречаться с таким человеком.

Он отвернулся от моей клевой стены. Я не могла не отметить, что его одежда для сна была исключительно элегантна: черные шелковые пижамные штаны. И ничего больше. Мне хотелось, чтобы мы перестали спорить и мне удалось выяснить, так ли его соски хороши на вкус, как они выглядят.

— Ты на шестьдесят лет младше меня.

К черту соски!

— Что?

— Я сказал, что ты на шестьдесят лет младше меня.

— М…хм…но… — я, честно, давным-давно не думала об этом в таком плане. Разве что в самом начале, когда меня только обратили, и он хотел, чтобы я выбирала между ним и Ностро, но когда я выбрала, и речи об этом больше не было.

Если Синклер не считает, что пришло время сделать еще один выбор…

— Слушай, Эрик, ты ведешь себя… — я беспомощно взмахнула руками. — Ну, странно. Ты так странно себя ведешь. Я тебя люблю. Не Джона. Не Ника.

Он прищурил глаза.

— А Ник тут причем?

— Я просто говорю! Все так озабочены моей личной жизнью, что никто меня саму не слушает, не знает, чего я хочу. Неважно, сколько Пчелок или полицейских начнут здесь жить, мои чувства к тебе от этого не изменятся. Я сделала свой выбор, ты — тот, с кем я хочу быть. Ты! Самый пронырливый, самый жуткий, самый-самый мужик, которого я встречала в своей жизни.

Он чуток расслабился.

— Полагаю, это стоит воспринять как комплимент.

— Неважно, как ты это воспримешь, но будь к Джону повежливей. Хватить пихать его, это просто раскрывает твою (не могу поверить, что говорю это про тебя) неуверенность.

— И именно поэтому я еще не поднял вопрос о твоей новой пижаме.

— Что? — я раскинула руки в стороны, как Иисус на кресте. — Ты считаешь, что я неуверена в себе и оттого ношу такие вещи? Да ты обкурился! Разве не видно, что горошек оттеняет мои мелированные пряди?

Он ухмыльнулся и начал было что-то говорить, но затем оборвал себя и снова повернулся к моей клевой стене.

— И как я это раньше не замечал?

Поскольку мы, кажется, закончили ссориться, я ничего не ответила, но, Боже, мыслей по этому поводу была куча. Например: ну, если бы ты не приходил сюда только за сексом, то, возможно, заметил бы еще много всего классного.

— «Хиты восьмидесятых». Синди Лопер. — Синклер проверял верхнюю полку с дисками. — Лучшие хиты «Duran Duran». «Все танцевальные хиты восьмидесятых». Мадонна: «True blue». «The Pet Shop Boys». «The Beastie Boys».

— Что я могу сказать? Я такая разносторонняя.

— Да. Разносторонняя. Не то, что пришло мне в голову, должен признаться.

— И не говори, что ты один из тех музыкальных снобов.

Но, конечно, он им был. В его машине звучал только Рахманинов.

— Нет, нет. Свадьбу отмени.

— Что?

— Я сказал, пижаму свою сними.

— А-а. — Странный вампирский слух. Он либо слишком хорош, либо слишком плох. — Ладно, ладно. Если хочешь одолжить…

— Нет!

— Ладно, не ори. — Я расстроенно начала расстегивать фланелевую пижаму. — И перестань давить на Джона, в прямом смысле. Тебе бы понравилось, если бы он положил свою огромную фермерскую ручищу тебе на лицо и толкнул?

— Мне бы очень этого хотелось, — с жуткой откровенностью ответил Синклер.

— Это запах паленой козы или я чувствую аромат тестостерона? Черт, сбавь скорость. И вообще, ты не догоняешь. Я же здесь, с тобой, так? Я не иду к Нику или не пробираюсь в кровать к Марку…кстати, я заметила, что к нему ты нормально относишься…

— Это что, шутка? Я точно беспокоился бы насчет Марка, если бы мы носили один размер.

Хмммм, весомый довод. Продолжаем!

— Может, одной из моих немертвых суперспособностей является обращение голубых в гетеросексуальную веру, но это тебя, кажется, не слишком волнует.

— Да, — согласился он, присаживаясь на край кровати и барабаня пальцами левой руки по своему правому колену. — Это меня не слишком волнует.

— Так-то!

— А еще ты недостаточно быстро раздеваешься.

— И я не в постели одной из «Пчелок», где бы она ни находилась…

— Второй этаж. Третья комната вдоль по правой стороне коридора.

— Видишь? Это мне нужно беспокоиться, не спишь ли ты с ним, настолько ты одержим.

— Я защищаю свою территорию, — наконец уступил он. — А не одержим.

— Но я хочу быть только с тобой, разве мы не выяснили это в октябре? — я взмахнула руками, которые, поскольку я расстегивала пуговицы, взмыли вверх, словно веревки для сушки белья в штормовой ветер. — Это твой голос я слышу у себя в голове и ничей больше. И это доказывает, что тебе вообще не о чем беспокоиться.

— Что?

Ой, мать твою.

Глава 17

— Так, только не бесись.

Дура, дура! Я собиралась ему рассказать, но не так. Я склонялась больше к тому, чтобы подарить ему гигантскую печенюшку, на которой глазурью было бы выведено: «Я слышу тебя в своей голове, любовничек!». Может, на День Святого Валентина. Лет, этак, через двадцать.

— Что ты сказала?

— Ну, ладно, вот что. — Я быстренько присела рядом с ним на свою (нашу!) кровать и обвила его руками, словно обняла огромный дуб, растущий на заднем дворе. — Когда мы занимаемся любовью, я слышу то, что ты думаешь. В своей голове.

Ничего. Он сидел, напряженный, будто изображал статую.

Я обняла покрепче.

— И дело в том, что я пыталась найти подходящее время, чтобы рассказать тебе, но его никогда не было. Но теперь, когда я вижу, насколько ты неуве… обеспокоен нашим гостем, я решила: сейчас будет самое время доказать свою любовь и показать, что мы предназначены друг для друга, потому что и при жизни, и после смерти я никого не слышала в своих мыслях, ни разика.

Синклер только больше напрягся.

— Ты слышишь. Меня. В своей. Голове? — осторожно спросил он.

— Да. Но только во время секса. Никогда до и никогда после. В смысле, я понятия не имею, о чем ты сейчас думаешь. Хотя, хм, могу догадаться.

— Как. Долго?

— Тот раз в бассейне — впервые. И до…, ну, того момента. В гостиной, после ухода Маргарет.

— Марджори, — автоматически поправил он.

Отцепил и скинул с себя мои руки.

— Не злись, — попросила я. Глупейшая фраза, наряду, наверное, с «она для меня ничего не значила».

Синклер вышел из комнаты.

Я сидела, уставившись на дверной проем. Ладно, я понимала, что он не воспримет новости адекватно, да и рассказала я ему хреновенько. Хорошо хоть, не в сердцах об этом заявила. Но все же…у него не было возможности подготовиться. И теперь его нет, он просто ушел.

Я взяла себя в руки. Не собиралась я трусливо сидеть на кровати и ждать, пока он вернется, чтобы наорать на меня или, возможно, бросить в меня сервантом. Я вскочила и побежала к двери…, где с размаху врезалась в Синклера, да так сильно, что шлепнулась на пол, как блинчик на сковородку.

— Черт, — выдохнула я. — Нехило ты по лестницам бегаешь.

— Сейчас не время для твоих забавных падений, — огрызнулся он. Переступил через меня (даже подняться не помог!) и бросил что-то большое на кровать — с предмета поднялась пыль.

Я была просто в ужасе, увидев, что это Книга Мертвых.

— Убери ЭТО с моих простыней, — приказала я. — Я их только на прошлой неделе в «Таргете» купила! Они же фланелевые!

Проигнорировав меня, Эрик склонился над книгой и начал листать ее. Наконец-то, добравшись до мерзкой страницы, которую искал (просто чудо, ведь тут нет оглавления или алфавитного указателя), он выпрямился и ткнул в нее пальцем.

— Что? Ты хочешь, чтобы я…забудь, ни за что! Я с этим покончила…эй! — он в мгновение ока пересек комнату, схватил меня за руку и потащил к Книге. — Ладно, ладно, не тяни. На мне тоже обновка.

Я наклонилась над ужасной, ужасной штукой, написанной кровью одного свихнувшегося вампира, который мог предвидеть будущее. И должна добавить, ко всеобщему веселью, что в книжке еще и проверку орфографии не проводили.

— Ладно, посмотрим-ка … Здесь? Хорошо. «И Королева познает мертвых, всех мертвых, и ни один не скроет от нее секретов».

Я выпрямилась.

— Верно, и что? Мы же выяснили: именно поэтому я могу видеть призраков, а другие не могут.

— Читай дальше.

— Эрик…

— Читай.

Я опять быстренько склонилась к «домашке» из Ада.

— «И познает короля, и все пути его, для правления мертвыми, и король познает ее». Вот, взбодрись! — я выпрямилась (пожалуйста, Боженька, последний раз…никаких больше чтений на сегодня). — Видишь? Я знаю твои пути, ты знаешь мои. Так что… В смысле, все это имеет огромное значение, потому что…

— Как ты и сказала. Ты можешь читать мои мысли во время… интимных моментов.

— Ага, — я кивнула. — Я тебе это рассказала. Помнишь? Рассказала тебе? В плане, не стала хранить секрет?

«Дольше девяти месяцев». Заткнись, мозг.

— А я твои не могу, — заметил он.

— Да, я уж поняла, — призналась я. — Я вроде как пыталась, хм, пару раз достучаться до тебя. Но никакого ответа не получила.

Он уставился на меня. Я знала этот взгляд: проникновенный и отстраненный одновременно. Нечто большее, чем просто серьезные размышления, пряталось в его темных глазах.

— Эрик…

Он сделал шаг назад.

— Ладно, ты злишься. Я тебя не виню, хреновенько было это узнать таким вот способом. Только я вот понимала, что ты будешь ТАК себя вести! Поэтому боялась рассказать тебе!

Худшее. Извинение. В мире!

— Я не злюсь, — ответил он.

— Эрик, я хочу быть только с тобой.

— У Книги другое мнение.

— Боже, мы были вместе всего пару месяцев… мы знакомы лишь с апреля. Дай мне время «познать твои пути», черт возьми, а тебе нужно позна… узнать мои. Просто потому, что ты не можешь… ну, знаешь. То, что у тебя это не получается прямо сейчас, ничего не доказывает. И мне очень жаль, ясно? Прости, что не рассказывала тебе. Я хотела.

— Понимаю, почему ты не смогла, — ответил Эрик. Казалось, что он был от меня ужасающе далек.

— Эрик, я же за тебя замуж выхожу!

— И постоянно меняешь дату свадьбы, — откликнулся он. — Возможно, ты поняла — я тебе не ровня? Бедняжка с добрым сердцем, понимаю, почему ты не смогла пересилить себя и рассказать мне прямо в лицо, что твои чувства изменились.

— Это вообще никакого отношения к нам не имеет! — застонала я. — О Боже мой, ты только что назвал меня бедняжкой?

Какой трус! Использовал телепатию как предлог, чтобы отложить свадьбу? Мужчины!

— Как ты вообще можешь делать такие выводы?

— Да, ты права, это просто чудесное совпадение.

— Просто я неорганизованна, придурок! Это не личное наблюдение! Вот видишь?! Поэтому я тебе и не рассказывала, знала, что ты взбесишься и разозлишься.

— Я не злюсь, — прохладно ответил Синклер. И… он не злился. Он вообще ничего не испытывал, насколько я понимала. Я не знала, бежать ли к нему с распростертыми объятиями или выпрыгнуть в окно, чтобы от него скрыться. Расстояние в четыре фута между нами разверзлось, словно мы стояли по разным краям бездны.

— Я… удивлен.

Лжец, вот он кто. Никогда не видела Эрика таким, так что мне потребовалось несколько минут, чтобы узнать его чувство: это был страх.

Не за меня: подобное я наблюдала много раз. Нет, это было нечто другое. Он точно боялся.

Меня.

Глава 18

Дорогая Бетси,

Я — новообращенный вампир. Был убит напавшим на меня другим вампиром во время моей школьной поездки в старших классах, восемь лет назад. Я не совсем уверен, как себя вести. При Ностро все было по-другому, и я не знаю, какие у тебя правила. В моей жизни есть девушка, с которой мы иногда «видимся», она позволяет мне кусать ее, сама считает, что это только для развлечения. Время от времени я знакомлюсь с новой девушкой и ее тоже кусаю. Мне нелегко, потому что питаться надо каждый день, а я не хочу никого убивать. Может, ты что-нибудь мне посоветуешь?

Жевастик из Часки (США, Штат Миннесота)

Дорогой Жевастик,

Что ж, в любом случае у тебя верные мысли. Никого не убивай, если ты можешь с этим справиться. Они не виноваты, что живы, так же, как и ты не виноват, что мертв. Я выхожу прогуляться по городу и стараюсь кусать плохих парней… ну, знаешь, тех, кто пытается затащить меня в темный переулок и «познакомить» со своим «дружком», или тех, кто пытается угнать мою машину… что-то вроде того. Так, мне кажется, они получают наказание за свои преступления, ну, а я кормлюсь. Попробуй так некоторое время, посмотри, что из этого получится. Если ты когда-нибудь встретишь особенную для тебя девушку, то сможешь рассказать ей свой секрет, и, может быть, она поможет тебе. К тому же, с возрастом жажда слабеет. Взбодрись. Это пройдет.

— Вполне, — сказала Джессика. — Мило. Поскольку рассылка новая, я так понимаю, тебе пришлось придумать первые несколько вопросов?

— Ага.

— Что ж, скоро ты начнешь получать настоящие письма, так что все нормально. Но и это не так уж плохо.

Я разрыдалась.

— Черт! — воскликнула Джессика, отложив листок и поспешив ко мне, — Я понятия не имела, что ты настолько чувствительный редактор! Для первого раза это замечательно, правда, просто замечательно. Целая куча… э-э-э… куча полезных советов.

— Синклер выехал из моей комнаты, — всхлипнула я.

— Хм, милая. Я не уверена, что он вообще туда когда-либо въезжал.

Я зарыдала еще громче.

— Ох, прости. Вы поссорились?

— По-крупному. Хуже не бывает.

— Хуже, чем когда ты думала, что он ухлестывает за твоей сестрой?

— Лучше бы ухлестывал, — рыдала я.

— Ладно. Ты можешь мне об этом рассказать?

— Нет, — всхлипнула я. Унижение Синклера еще не стерлось из памяти. Последнее, что я собиралась делать, так это распространяться о нем.

Джесс налила мне еще одну чашку чая (мы были на кухне) и села рядом. Мое паршивенькое письмо лежало на столе между нами. Я ужасно хотела отвлечь себя чем-то от ссоры. Таким образом, «Дорогая Бетси»…

— Хм, милая, ты сделала что-то плохое?

— Я так не думала. Я считала, это было хорошее. Доказательство чего-то хорошего. Но он с этим не согласился. А потом он ушел. Прошло уже две ночи, а он так и не вернулся. Я даже в доме с ним не пересекалась. Я вижу демона Джорджа больше, чем моего собственного жениха.

— Ладно, но… ты же не собираешься поубивать девочек-гёрлскаутов или еще что-то в этом роде, правда?

Я покачала головой.

— Ничего подобного.

— И ты не читала Книгу… Бетси! — почти взвизгнула она в ответ на мой слабый кивок. — Ты что, снова превратилась во вселенское зло?

— Хотелось бы. Нет, я только прочитала кусочек, да и то Синклер меня заставил. Он всего лишь хотел удостовериться. А затем захлопнул книгу и забрал ее с собой. И себя забрал тоже.

— Хорошо. Это что-то, за что ты можешь извиниться?

— Не думаю, что должна. Тем более, я уже извинилась. Хотя мы оба были на взводе. Он мог и не заметить. Но на протяжении долгого времени это было секретом. Думаю, я могу извиниться за то, что не сказала ему сразу же.

— Есть с чего начать, да?

— Он теперь боится меня, — почти прошептала я.

Джессика расхохоталась. Она так сильно смеялась, что начала хлопать ладонью по столу.

— Боится! Синклер! Тебя!

Хлоп, хлоп.

— Ох, неплохая шутка.

Она вздохнула и вытерла глаза.

— Скажи еще раз. Мне это было необходимо.

Я уставилась на нее.

— Я серьезно, Джессика. То, что я сказала ему, заставило его бояться меня. Когда-то он считал крутым то, что я могу делать вещи, которые другие вампиры не могут…

— И давай не будем забывать, что это не мешало ему в достижении его целей, — отметила она. Ее щеки все еще блестели от слез после смеха.

— Да, я знаю. Но понимаешь, он никогда не боялся тех вещей, которые я могла делать. Как бы… был впечатлен, всего лишь. Он называл их редкостью и считал удивительным то, что я убила Ностро и как-её-там… Или то, что мать моей сестры — дьявол. Но он никогда не боялся меня. Я тебе говорю, именно это и произошло.

— Эта штука, чем бы это ни было, заставила его бояться тебя.

Я потерла глаза (исключительно сила привычки, слез уже не было) и кивнула.

— Хорошо. Итак, тебе следует извиниться за то, что держала все в секрете, а затем придется ждать, пока он пересилит свой скверный характер.

— Ждать?

— Милая, ты что, не знаешь этого мужчину? Он подцепил тебя не как парень, который боится всего на свете, и уж тем более свою собственную девушку. Ему нужно достаточно времени, чтобы привыкнуть к этой мысли.

— Чт… сколько времени?

— Ты бессмертна, — ответила она. — К чему спешка?

— Но… свадебные приготовления. Нам нужно планировать свадьбу. Я не могу делать это одна.

— Тогда отложи ее снова.

— Я не могу, — сказала я, ужаснувшись в который раз. — Ох, я просто не могу. Он уже вообразил себе, что… неважно. Но я абсолютно не могу отменить ее. Вся свадебная подготовка уже несется полным ходом.

— Ты уверена, что эта ужасная вещь, которую ты совершила, не зло? В смысле, это же Синклер. Зло не пугает его. Возможно, в глубине души он в восторге от этого.

— Поверь мне. Это не зло.

«Элизабет… о, моя Элизабет… ты такая сладкая, ты как вино, ты… все. Я люблю тебя… ты единственная… Единственная». Возможно, я никогда больше не услышу этого, так что привыкай к ментальному воспроизведению, детка.

— Это полная противоположность злу. Я думала… я думала, это было чем-то чудесным. Но он… он…

Я снова заплакала. Зрелище жалкое, но остановиться я не могла. Ведь я думала, что единственным, на кого я всегда могла положиться, неважно, что произойдет, был Синклер…

— Хотя, он все еще здесь, правда? — спросила я, пытаясь найти бумажный носовой платок, опять же по привычке. Сопли уже кончились. — В доме? Он не съехал?

— Не уверена, что в курсе, милая. Возможно, он просто вернулся в свою старую комнату, чтобы все переварить.

Я опустила взгляд на стол. Джесс убрала мою взъерошенную челку с глаз.

— Бедная Бетс. Не одно, так другое. Хочешь, чтобы я осталась сегодня?

— Да, мы могли бы… нет!

— О, это очень льстит, — проворчала она.

— Нет, я имею в виду… сегодня великая ночь. У тебя свидание с Ником. Ты не можешь пропустить его.

— Я могу перенести, — сказала она мягко.

— В задницу!

— Вот уж чего нет в плане мероприятий, — весело проговорила Джесс. — Он мог позвать меня на свидание, потому что знает, что ты занята…

— Неужели? — надулась я.

— И единственная вещь, которую мы не собираемся делать, так это говорить о твоей заднице. Ни о твоих сиськах, ни о твоей блистательной личности, которая, скажу тебе, прямо сейчас не так уж и блистательна.

Она поддразнивала меня, и я начала улыбаться.

— Никаких переносов. Ты идешь. Я… я найду, чем заняться.

Как по сценарию, раздвижные двери восточной части кухни со свистом разошлись, и вошел Джон, самый молодой в мире стрелок.

— Кто-нибудь хочет рассказать мне историю своей жизни? — затараторил он, помахивая своим «Сайдкиком»[24].

— Что ж, — сказала Джесс, вставая со стула, — если то, что ты сделала, было злом, а я не говорю, что это было злом, поскольку доверяю твоему слову, но если все же было, ты будешь наказана за это прямо сейчас.

Глава 19

— Ты… э-э-э… случаем не видел сегодня Синклера?

Джон фыркнул.

— Не особо. Мы, типа, держимся друг от друга подальше. Сдается мне, он не слишком счастлив, что я здесь живу.

— Ну, это не его дом, не так ли? — резко спросила я. О, супер. Кричишь на ребенка, потому что твой жених с тобой не разговаривает. — Извини. Я сегодня раздражительна.

— Это потому что ты не ела? — настойчиво спросил он, возясь с «Сайдкиком». Я видела, как он выдвинул экран, чтобы было удобнее печатать на крошечной клавиатуре.

— Нет. Но я займусь этим как-нибудь другой ночью. Слушай, Джон, если я сделаю это для тебя, ты должен сделать кое-что для меня.

— Я понимаю, Бетси.

Он огляделся. Да, мы были одни в похожей на пещеру гостиной, куда перебрались после того, как хозяйка дома пришла в себя и выгнала нас.

— Я не… э-э-э… одобряю подобных… э-э-э… вещей, но ты такая… я имею в виду, что сделаю исключение ради тебя. — Джон храбро стянул свою футболку и медленно приблизился ко мне. — К тому же, это будет полезно для книги.

— Блин! Нет! — я оттолкнула его, он перелетел через край дивана и рухнул на ковер. Поднялась пыль. Он закашлял.

— Извини, извини, извини! — завопила я, кинулась через диван и помогла ему встать. — Я не собиралась толкать тебя так сильно.

— Порядок, — выдавил Джон между сильными приступами кашля. — Ты тоже меня извини.

— Это моя вина. Я не так сказала. Нет, боюсь услуга, которую я имею в виду, намного хуже, чем высасывание твоей крови.

— Что бы это ни было, — он еще задыхался после падения, — я это сделаю. Но сначала… тебе нужно позвать кого-нибудь, чтобы пройтись здесь пылесосом, я имею в виду… прямо сейчас.

— С кем, по-твоему, ты разговариваешь? Джон, я не смогла бы найти пылесос, даже если бы ты мне к виску приставил пистолет. Который, если мне не изменяет память, у тебя имеется.

Он покраснел и уселся на стул напротив меня.

— Сейчас с этой ерундой покончено.

— И наше вампирское сообщество премного тебе благодарно, поверь мне.

— Мы говорили о тебе, — сказал он. — Почему бы тебе не начать с самого начала?

— Что ж, я родилась в небольшом городке Кэннон Фоллз, в Миннесоте, пошла в местную начальную школу, где миссис Шультц была моей любимой учительницей. Мы переехали в Бернсвилль, когда мне было…

— Нет, — перебил он, — Под «началом» я имел в виду, когда ты стала вампиром.

— Ох. Коротенькая получится биография. В смысле, со мной пока произошло не так уж и много. В качестве вампира, я имею в виду.

Он выпучил на меня глаза.

— Бетси, ты, правда, мне нравишься, ты милая, и все такое, но ты несешь полную фигню.

— Неправда! И года не прошло, как я стала вампиром: вот что я имею в виду. И я была человеком в течение трид… двадцати пяти лет, в конце концов. Черт, да конкурс «Мисс Бернсвилль» был куда более стрессовым, чем вся эта вампирская политика.

— Ага, я это использую как дополнительную информацию, — пообещал Джон, но я знала, что он врет. — Перейдем к чему-нибудь поинтересней.

Я вздохнула.

— Ладно, ладно. Поинтересней, говоришь. Что ж, думаю, «поинтересней» началось в последний день моей жизни. И было хреново, скажу тебе. На самом деле, день, когда я умерла, начался отвратно и становился все хуже

Глава 20

— …а затем ты спрыгнула с крыши морга и перелезла в фургон мусоровоза.

— Джон, незачем повторять мне это. Я знаю историю.

— Но это же офигенная история! Я ее повторяю, чтобы ничего не нахреначить. Хотя и так никто не поверит, что это правда, — рассмеялся он.

Мы стояли в передней, и я втискивалась в свою куртку. Лаура уже приехала и шла по дорожке к дому: мы собирались посидеть с малышом Джоном сегодня вечером.

— Что ж, ладно. Ведь вся суть в том, что ты просто выдаешь эту вампирскую биографию за настоящую, — ответила я.

— Да знаю я, знаю, ты это уже миллион раз сказала. Давай посмотрим…

— Джон, мне нужно идти. Мы можем вернуться к этому завтра?

— Да, дай я только удостоверюсь, что все записал…Ты попыталась утопиться в Миссисипи, поджарить себя электрическим током, отравиться отбеливателем, а затем украла мясницкий тесак и попыталась зарубить себя до смерти? Я все перечислил?

— Э-э…, — я вовсе не собиралась рассказывать про тех насильников, которых случайно убила. — Абсолютно.

В дом вошла Лаура: я еще несколько недель назад сказала ей, чтобы она не стучалась.

— Добрый вечер, дорогая сестричка. Ты готова? — сказала она, как всегда, весело.

Еще как готова. У меня совсем не было настроя на еще один раунд «Это твоя жизнь, детка».

— Ага. Лаура, ты знакома с Джоном? Джон, это моя сестра, Лаура.

Она произвела обычный эффект на мужчин: Джон выронил свой «Сайдкик». И не заметил этого. Пыль, скорее всего, уже проникала в мельчайшие хрупкие схемки устройства, а Джону и дела не было.

Он откровенно уставился на мою сестру, и я не могла его винить: по сравнению с ней Мишель Пфайффер выглядела как старая карга. Сегодня на Лауре были дутые сапожки (так называемые «луноходы» то входили в моду, то выходили, сейчас вот опять вошли, и мне было плевать, как часто они туда возвращались, я их ненавидела, я, черт возьми, не космонавт), черные джинсы и огромный синий пуховик, в котором она бы могла выглядеть как блондинистая версия логотипа компании «Мишлен», но, поскольку Бог несправедлив, не выглядела.

— Ты никогда не говорила мне, что у тебя есть сестра, — сказал Джон, пристально глядя в голубые-преголубые глаза Лауры.

— Ты никогда не говорила мне, что у тебя есть Джон, — хихикнула она. Ей, очевидно, понравилось то, что она увидела.

— Про свои кровоточащие язвы я вам тоже не говорила. Меня сейчас от вас стошнит. Пошли, Лаура, иначе опоздаем.

— Приятно познакомиться, — сказала она, протягивая Джону руку в варежке.

— Мн’тже, — промямлил он, все еще находясь под впечатлением. По его коже бегали мурашки, каждая размером со слона, но он, вроде бы, вообще не обращал внимания, что стоит без рубашки при минусовой температуре.

— Надеюсь, мы скоро снова увидимся.

— Блррбл, — ответил он. По крайней мере, мне показалось, что он сказал именно это.

— Что ж, пока! — громко произнесла я. Надеюсь, внятно. Я почти что выпихнула Лауру из дома и захлопнула за нами парадную дверь.

— О, какой симпатичный! — затараторила она, как только мы направились к машине. Я с трудом передвигала ноги, а Лаура аж подпрыгивала. — Где вы с ним познакомились? У него есть подружка? Ну, конечно, у него есть подружка.

— Лаура, прими успокоительное.

— А сама-то хороша, — огрызнулась та в ответ.

Ее рука в варежке тут же взметнулась к совершенному, изогнутому в форме лука, рту.

— Ох, прости! Это просто… Я немного нервничаю из-за сегодняшнего вечера.

— Крошка Джон не кусается. У него вообще нет зубов. Хотя стошнить его на тебя может.

— Я уже сидела с детьми, — радостно заявила она. — Это будет не впервые.

— Черт, бывало и похуже.

Глава 21

Ант встретила нас приветственным: «Проходите быстро! Убийца на свободе!». Она схватила меня за воротник куртки (первое прикосновение ко мне за многие годы) и втащила в фойе. Лаура поспешила за мной. Как раз вовремя, чтобы не получить дверью по лицу.

— Это не убийцы, — объяснила я, расстегивая куртку. — Всего лишь скауты, которые хотят продать тебе гирлянд и оберточной бумаги.

— Очень смешно, Бетси.

Ант и сама походила на гирлянду в своем ядовито-зеленом платье, украшенном лакированным красным поясом в два дюйма шириной. К наряду она добавила огромные красные серьги кольцами. Длинные накладные ногти и губная помада были в тон ее аксессуарам, а веки — голубыми как Карибское море. Накладные ресницы были настолько длинными, что я поначалу подумала, будто туда залезла пара сороконожек и там же и скончалась.

— Нет, это Убийца Парковщик, — настаивала она, помогая Лауре (сестра производила на людей все тот же эффект) снять ее огромный пуховик. — Он снова нанес удар! Уволок одну из моих соседок прямо с подъездной дорожки. Сначала мы думали, что она, знаешь, просто… бросила мужа.

Тут Ант изобразила всем известный жест «выпивох», щелкнув себя по шее.

— Но затем ее тело нашли на парковке «Уолмарта» на Лэйк-Стрит. Лэйк-Стрит! Ты можешь себе представить? Как вульгарно!

— Э-э-э, — это было все, что Лауре удалось выдавить из себя. Ант могла подвергнуть испытанию даже ее невероятные запасы доброты.

— Мне жаль твою соседку, — сказала я совершенно серьезно, хотя, скорее всего, Ант не поняла мои чувства, ведь она, видимо, считала, что гораздо важнее место, где найдут твое тело, нежели как ты прожил свою жизнь.

— Она просто занималась своими делами, входила в дом… или выходила, мы не совсем уверены… и он схватил ее. Я испугалась как никогда в своей жизни!

— Трудно себе представить, — ласково заметила я.

— Так что вам следует быть очень осторожными, девочки.

Я предположила, что она обращалась к Лауре.

— Если с тобой что-то произойдет, я не знаю, что буду делать.

Несмотря на все мои инстинкты, я была тронута.

— О, Антония. Я даже не знаю, что сказать.

— Мы будем осторожными, — пообещала Лаура.

На столике для ключей от машины лежал детский монитор, и из него доносился негромкий плач.

— Пожалуйста, пожалуйста, будь осторожна! Никто не хочет сидеть с малышом Джоном, когда он в таком состоянии.

— Господи, Антония. У него колики, а не бешенство.

— А я опаздываю.

— Мы пришли вовремя, так что ничего больше не желаю слышать. Когда он последний раз ел?

Ант надевала свое черное шерстяное пальто, при этом даже волосок из ее прически не шелохнулся. Настоящий трюк, учитывая, что волосы у нее до плеч.

— Няня оставила записку на холодильнике. Вечеринка закончится примерно к часу.

— А где мистер Тэйлор? — спросила Лаура.

— А, он…, — Ант сделала неопределенный жест. — Не беспокойтесь, если я слишком много выпью, то вызову такси.

— Вот и хорошо, — сказала я. — Если надерешься в хлам, то можешь просто вздремнуть на проезжей части, пока кто-нибудь не составит тебе компанию.

Она обожгла меня взглядом.

— Я так понимаю, ты снова веселишься.

Я уставилась на нее.

— Совсем чуть-чуть.

Ант, наконец, ушла, а Лаура двинулась на кухню.

Я поднялась наверх, сгребла в охапку своего ревущего братца, и, обняв, прислонила его к своему плечу. Он отдышался и решил закругляться с воплями. Мой сверхчувствительный вампирский нюх подсказал мне, что менять пеленки ему не нужно.

Мы спустились и подошли к Лауре, которая стояла у кухонного стола и читала подробную, скрупулезную записку, подписанную Дженнифер Клапп, дипломированной медсестрой.

— У нее есть детская медсестра, а ей еще и мы необходимы? — Лаура заворковала над Джоном, который что-то угукал ей в ответ.

— Медсестры работают только днем. А нанимать медсестру на ночь мой папа отказался, ведь Ант круглые сутки дома.

— Мистер Тэйлор сказал ей «нет»?

— И такое иногда случается.

Устроив на руке упакованную в памперс пятую точку Джона и поддерживая его головку плечом, я открыла холодильник и тут же поморщилась. Тот был битком набит обезжиренным молоком, кочанным салатом-латуком, соевым соусом, пакетами с яичными белками[25] и бутылками молочной смеси. Будь я жива, это стало бы настоящей проблемой. Бедная Лаура!

И «мистер Тейлор». Биологический отец Лауры. Никто не знает об этом маленьком факте, кроме меня, ее и дьявола.

Действительно, все это было и вправду запутанно и, возможно, даже забавно, если б не было так пугающе. Видите ли, дьявол на время вселился в мою мачеху. И этого никто не заметил, что, как мне кажется, свидетельствует о том, насколько Ант была (и остается!) ничтожным человеком. Я имею в виду, как же, черт возьми, в это вообще можно поверить?!

«Ах, ты зла и безумна, давишь пешеходов на своем велосипеде, исполняешь злые желания, подначиваешь людей прыгать вниз с высоток…. Все та же старая, добрая… э-э… Антония?»

Ну, неважно. Итак, вторая жена моего отца была какое-то время одержима дьяволом, да, именно так, дьяволом, и родила ребенка, мою сестру Лауру. А затем дьявол вернулся в Ад.

Ант, пришедшая в себя со слюнявым младенцем на руках, о котором нужно заботиться, быстренько подкинула Лауру в зал ожидания больницы и вернулась к своей старой жизни, не оглядываясь назад.

И вот тут и начинается все самое странное. Ант и мой папа — биологические родители Лауры. Дьявол — ее мать. А удочерила Лауру семья Гудманов (да ладно! Гудманы?), и выросла моя сестра в пригороде Миннеаполиса.

А я упоминала про ее жуткие дьявольские штучки, например, лук из адского огня или то, как она ест все, что пожелает, и никогда у нее не выскакивает даже малюсенького прыщичка?

Итак, было немного странно, когда она обращалась к нашему… её… отцу «мистер Тэйлор». Всегда «мистер Тэйлор» или «отец Бетси». Я понятия не имела, как к этому относиться, так что просто пустила все на самотек. Еще одна проблема, Дамокловым мечом висящая над моей головой.

— Здесь нет ни хрена поесть, — объявила я, закрывая дверь холодильника. — Как обычно.

Лаура протянула руки, и я передала ей малютку.

— Мы можем заказать пиццу на дом, — предложила сестра.

— Мне все равно. Я-то не ем. О тебе волнуюсь. Если совсем отчаюсь, то выпью бутылку соевого соуса. Мммм… солененький. В любом случае, ты поужинала перед тем, как сюда идти?

— Нет, — призналась она.

— Боже, какие же мы жалкие. Не начинай, — вовремя предупредила я малютку, который уже напрягся на руках у Лауры и выглядел вполне готовым устроить еще одну истерику. — Я голодна, нянчу ребенка и граблю холодильник в поисках еды. Следующим пунктом программы идет звонок моему парню с просьбой приехать пообжиматься.

— У тебя, по крайней, мере есть парень, — отметила Лаура.

Я кисло улыбнулась и промолчала.

— Ой, какой хоро-о-о-о-о-ошенький, — продолжала ворковать Лаура над Джоном. Сегодня он был одет в футболку, памперсы и толстые зеленые носки. Он слегка прибавил в весе, но все равно выглядел скорее как безволосая сердитая крыска, нежели как пухлые младенцы в рекламе фирмы «Гербер», которых я видела по телеку. — Не правда ли, он просто самое прелестное создание, которое ты когда-либо видела?

— Вот я и увидела твою темную сторону, Лаура, а думала, что видела поистине страшные вещи.

— Уйди-и-и-и-и, — ответила она, щекоча крошку Джона под остреньким подбородком. Джон сердито взглянул на нее, а затем запах его недовольства наполнил кухню. — О-о-ой, кому-то нужно сменить памперс.

Она посмотрела на меня.

— Дочь дьявола, — сказала я.

— Королева вампиров.

— Хорошо, хорошо, я сделаю это. Давай его сюда.

Джон хихикнул, когда я забрала его обратно, что, учитывая его возраст, было немыслимо. Ну, на самом деле, не мог же он смеяться, так же, как и не мог сердито смотреть. Но выглядело это мило.

Мне казалось, я ему действительно нравилась, хотя в его возрасте он не мог выделять меня из всей толпы. Я крепко прижимала его к себе, поднимаясь по лестнице, пока Лаура не видела.

Правда заключалась в том, что на данном этапе моей жизни, ночи, подобные этой, были как яркие пятна. Я прибегу, когда бы Ант ни позвонила. Подведем итог? Крошка Джон был самым близким к тому варианту, который у меня когда-либо будет, если я захочу иметь собственного ребенка. Ни слез, ни пота, ни месячных… ни детей.

Никогда.

Синклер и я были на многое способны… будем на многое способны, если он справится с нашей маленькой проблемкой месяца. Но мы не могли зачать наших собственных детей.

Джесс постоянно твердила, чтобы я не была дурой, ведь тысячам детей по всему миру нужен хороший дом, а Марк поддакивал ей, рассказывая жуткие истории об изнасилованиях из своего опыта в реанимации. Она была права — они оба были правы — и я старалась не падать духом.

Но я и подумать не могла, что в тридцать придется навсегда отказаться от мысли иметь своих собственных детей. Как забавно… Раньше я никогда серьезно не думала о том, чтобы завести ребенка. Просто всегда предполагала, что когда-нибудь это произойдет. А затем я умерла. Случается же такое.

— Как глупо, — сказала я крошке Джону, снимая грязный памперс и откладывая в сторону. Чуть позже я засуну его Ант под кровать, чтобы она сошла с ума, разыскивая его. — Мертвецы не могут делать массу вещей. Ходить, разговаривать, заниматься сексом. Выходить замуж. Вот хрень. Я счастлива, ведь я могу делать что угодно, вместо того, чтобы тусоваться в гробу, медленно превращаясь в удобрение. Так на чем мне сосредоточиться? На хорошем? На крутых способностях? Нет, я бешусь и ною, потому что не могу залететь от Синклера. Разве это звучит, как слова человека, который составляет список того, в чем ему повезло?

— Фле, — ответил Джон.

— И не говори.

Я посыпала на него, как соль на ростбиф, присыпкой, а затем надела новый памперс. Он вздохнул и замахал своими маленькими ручонками. Я поймала его крохотную ручку и поцеловала. Он царапнул меня острыми как у росомахи ноготками, но я не возражала.

Глава 22

— Не могу выразить, как я благодарна за ваш приход, — повторила Ант. Снова. Лауре.

— Нам самим было приятно, миссис Тейлор. Ваш сын очарователен.

Ант с сомнением глянула на монитор, время от времени вибрирующий от сопения малыша Джона.

— Как… как мило с твоей стороны так говорить. Надеюсь, никаких проблем с ним не было.

— Он такой лапочка! — воскликнула Лаура, счищая отрыжку со своего плеча.

— Ага, просто очаровашка, — проворчала я. — А завтра я занята, так что даже не думай.

— Я свободна, — встряла моя сестра.

— Все в порядке, девочки. Мое благотворительное собрание все равно отложили. Да и Фредди может в гости прийти.

— Фредди? — резко переспросила я. — Торчащая на лекарствах от мигрени Фредди?

— Она не торчит, — настаивала Ант, сама не без грешка по поводу зависимости. — У нее просто часто бывают мигрени.

— Да мне все равно, будь у нее хоть опухоль мозга! Она не будет сидеть с малышом Джоном!

— Не тебе решать, — огрызнулась Ант.

— А кому?

— Когда у вас собрание? — быстренько встряла Лаура. — Уверена, мы что-нибудь придумаем.

Ант дунула на прядь волос на лице, но та не сдвинулась.

— Лаура, я ценю твои усилия, но тут не о чем думать. Я сама буду решать, что лучше для моего ребенка.

Я уже был готова оторвать ей голову с плеч и пнуть ее от души на лестницу, чтобы моего отца по возвращении (если он вообще вернется) ждал неприятный сюрприз. Но тут Лаура задала вопрос.

— Как ты уже решала прежде?

Ого.

— Что? — откликнулась Ант.

— Что? — переспросила я, замерев при попытке дотянуться до крошечной головы Ант.

— Для ребенка. Прежде. Ты решила, что для нее было лучшим… что ты не смогла бы позаботиться о ней.

— Сейчас? — спросила я сестру, которая, очевидно, пока я не смотрела на нее, сошла с ума. — Ты именно сейчас хочешь это сделать?

Хреновый выбор момента: генетическое наследие, которого бедняжка Лаура не смогла избежать.

— Я не… Я не…

Я медленно опустила руки. Ант сейчас и так хватало проблем, помимо того, чтобы быть обезглавленной своей падчерицей.

— Хороший был выбор, — продолжила Лаура. — только вот таким он был для тебя. Все же, ты когда-нибудь задумываешься, что с ней стало? Ты когда-нибудь о ней вспоминаешь?

— Нет, — ответила Ант, глядя прямо в невероятно голубые глаза Лауры. — Я никогда о ней не думаю. Так же, как и о тебе, когда тебя здесь нет. Это было давно, и я никогда не думаю о том, что с убранными наверх волосами ты выглядишь, как моя мать. Такой она была, когда любила нас больше выпивки. Я никогда об этом не думаю и никогда не думаю о ней, и я никогда, НИКОГДА не думаю о тебе.

— Ой, — сглотнула Лаура, а я попыталась не свалиться в горшок с растением в холле. Она знала! Она знала! И ничего не сказала! — Понимаю.

— Ты очень милая девушка, Лаура. Я была рада встретиться с тобой. Я всегда рада, когда ты приходишь в гости. Но уже поздно, и тебе пора уходить.

— Коне… конечно.

— Умопомрачительное удовольствие, — бросила я Ант, следуя за сестрой к двери. — Как обычно. Ты — сволочь.

Ант ничего не ответила. Просто долго стояла в дверях. Удостоверяясь, что нас не поймал Убийца Парковщик. Или что мы точно ушли.

Глава 23

Мы прошли к моей машине. Залезли внутрь. Я завела мотор. Минуту мы просто сидели, ожидая, пока начнет работать обогрев (об Убийце Парковщике мы не слишком беспокоились). Выехали. Увидели, как Ант захлопнула входную дверь (наверное, заморозила свою натренированную задницу, пока ждала, когда мы уедем).

Я и секунды не могла больше ждать и выпалила:

— Поверить не могу, что она знала. Поверить не могу, что она знала! Она, скорее всего, знала уже тогда, когда только увидела тебя, ведь ты, кажется, выглядишь, как ее умершая мать-алкоголичка. И она просто… просто впустила нас и разрешила нянчиться с ребенком! Все это время! И ты была на вечеринке в честь рождения ребенка! Ты принесла ей долбаный подарок от Тиффани!

— Она… сильная женщина, — едва проговорила Лаура.

— Да она просто… ААААААААААААААААААААААААА!

— Что? Что? — Лаура вертелась на сиденье, держа руку на невидимой рукояти меча. Сам меч там был всегда, но появлялся только, когда этого желала сестра. И только она могла до него дотрагиваться.

Я посмотрела на Лауру, а потом взглянула в зеркало заднего вида (на сиденье за нами устроилась блондинка с желтоватым лицом) и снова перевела взгляд на сестру.

— Э-э-э, ну, я белку увидела.

Лаура оглядела заднее сиденье, пол и всю машину.

— Ради Бога, где? Под педалью тормоза?

Блондинка таращилась на меня, и я попыталась перевести свое внимание обратно на Франс-Авеню.

— Просто… она до чертиков меня напугала. Прям как выскочила, — я взглянула в зеркало. — Без предупреждения.

— Прости, — извинилась блондинка.

— Ну, не пугай меня так! — огрызнулась Лаура. — Вечерок был довольно напряженный.

— И не говори, — отозвалась блондинка сзади.

Мое сердце пустилось вскачь от потока адреналина (ладно уж, ручейка адреналина и «пустилось вскачь» означает примерно десять ударов в минуту), и это напрягало, помимо того, что приходилось наблюдать за Лаурой, призраком позади и дорогой.

— Ты… а ты…? — я наконец-то выдавила из себя. — Ты все это планировала? Нет, забудь: как долго ты все это планировала?

— Да не совсем планировала, — призналась она. — Действовала по ситуации и моменту.

— Ну, Лаура, надеюсь, ты… надеюсь, ты знаешь, что… со стороны твоей матери подобное было слишком мило. В смысле, она была почти доброй. А для нее это значит — очень-очень доброй.

— Да, я знаю.

— Просто дай ей время. Она… э-э-э… обретет душу? И, Лаура… не пойми неправильно, но если ты планировала рассказать что-то нашему отцу…

— Боже, — заметила женщина на заднем сиденье. — Да это получше сериалов будет.

— Заткнись!

— Хороший совет, — откликнулась Лаура.

— Нет, э-э-э, я имела в виду, я бы не рекомендовала… может, не прямо сейчас, в любом случае…

— Не волнуйся, — поджав губы, ответила сестра. — Я не собиралась.

— Прямо камень с души упал, — заявила мертвячка на заднем сиденье.

Глава 24

— Ну, это было… — Печально. Напряжно. Будь я жива, уже раза два бы за последний час обделалась. — Нечто.

— Ты идешь? — спросила Лаура, застыв на мгновение у входной двери. Никто из нас не использовал боковые двери. Не знаю, почему. Да нет, знаю. Никто не хотел выглядеть обслугой. Даже работники дома (горничные, цветочница и садовник) входили через парадную.

— Нет, нет, я тут побуду, — на морозе, в минусовую температуру и под пронизывающим ветром. — Немного свежим воздухом подышу.

Хотя я вообще не дышу.

Лаура наморщила идеальный лоб.

— Уверена?

— Что? — запротестовал призрак. — Ты меня не впустишь?

— Нет, вечер прекрасный. Я хочу… посмотреть на сад при луне.

— Да ты издеваешься, на хрен, — возмутилось привидение. — Я тут торчу почти неделю, а ты мне даже войти не дашь?

— Хотя, если подумать, — заметила я. — Пожалуй, зайду.

— Надеюсь, ты принимаешь гостей лучше, чем водишь машину, — заныла мертвая женщина.

— Заткнись. Ты получила свое, разве не так?

— Да я только спросила, уверена ли ты, — возмутилась Лаура.

— Прости, прости. Я зла на Ант за тебя, и это выражается в совершенно неподходящей форме.

— Эта корова, — сказал призрак. — позволяла своей тявкающей шавке гадить на моем дворе каждую неделю. Думала, я не вижу.

— Хватит, — одернула я.

— Согласна, — почти огрызнулась Лаура. — Долгий был вечер.

— Милая, ты даже не знаешь, о чем говоришь, черт побери. Ты все еще хочешь встретиться завтра?

— И купить рождественских подарков, — согласилась сестра, успокаиваясь на моих глазах. По крайней мере, ее волосы не поменяли цвет, слава Богу. — Я приду к шести, ладно?

— Жду, блин, не дождусь, — откликнулась мертвячка.

— Ладно, — сказала я. — Спокойной ночи.

Я посмотрела, как сестра уезжает в своем ярко-желтом фольксвагене, на который ее «слишком-хорошие-чтобы-быть-такими-на-самом-деле-но-они-и-правда-такие» приемные родители копили три года.

Я взглянула на призрака жещины, которая была на пару дюймов ниже меня, с русыми волосами, затянутыми в короткий хвост. На ней были выцветший зеленый джемпер с логотипом «Sea world» с закатанными до локтя рукавами и черные леггинсы. Носки. Никакой обуви или пальто. Но ей, конечно же, холодно не было.

— Почему бы тебе не зайти?

— Почему бы и нет? — согласилась она. — Спасибо, что подвезла. Я подумала, что придется застрять в Эдине навечно. Вот уж где ад.

Она зашла в дом прямо сквозь меня, и от этого я почувствовала себя так, словно кто-то швырнул ведро ледяной воды мне в лицо.

— Проклятье! — выдохнула я, рванувшись закрыть дверь.

— Прости, — самодовольно откликнулась она.

Глава 25

— Ты вернулась! — закричал Джон.

— Боже, дай мне куртку снять. И не сейчас, ладно?

— Что за красавчик? — спросило привидение, таращась. Она прошлась рукой по его ширинке, чего он, к счастью, не заметил.

— Хватит! Это противозаконное действие, даже для мертвых!

— Что? — спросил Джон.

— Получаю удовольствие, где захочу, — объяснило привидение, — так что отвали.

Тина прошла за Джоном в дверной проем.

— Добрый вечер, ваше величество. Я как раз собиралась уходить.

— Да сколько чудиков здесь живет? — спросил призрак. — Это как «Большой брат» для неудачников.

— Такие шоу все для неудачников, — сказала я ей. А Джону: — Серьезно, не сейчас. У меня дела и надо кое-чем заняться, прежде чем солнце поднимется.

— Ой, не обращай на меня внимания, — фыркнуло привидение. — Уверена, что тебе хочется раздеться и побаловаться с Супер-Красавчиком.

— Не хочу я баловаться с ним голой, в сотый раз повторяю!

Я не осознала, но, судя по эхо из коридора, я это прокричала.

— Ух, — сказал Джон, пятясь.

— Простите мою смелость, величество, но у вас… гости?

— Да-ДА-ДА-ДАААААААА! — драматично пропело привидение.

Я прикрыла рукой глаза.

— Боже, да. И она ужасно раздражает.

— Сдохни, — предложил призрак.

— Поздно, — огрызнулась я в ответ. — Видишь ее, Тина? Примерно такого роста, — я поднесла руку к носу. — Светлые волосы в хвосте, нелепый джемпер, без обуви.

— Знать бы, что придется в носках вечность ходить, — завозмущалось привидение, — я бы приоделась получше.

— Ах, да, — ответила Тина, прищурившись, и ее лицо прояснилось, когда потихоньку призрак стал ей виден. — Добрый вечер, мисс. Меня зовут Тина, а это Элизабет, Избранная.

— Погоди-ка. Я околачиваюсь тут целыми днями, и меня никто не видит, а теперь она просто говорит тебе, и ты меня видишь?

— Она — моя королева, — просто ответила Тина. — Работает это так: я — вампир…

— Да ладно! — выдохнуло привидение.

— Клянусь!

— Я просто подумала, что ты — чудачка, как тот парень из кино. Не знала, что ты, типа, уже мертвая.

— Ну, да, не будем зацикливаться на этом, ладно?

— Ой, мне что, на цыпочках теперь ходить и не говорить о том, что ты — мертвая?

— Это не то, что я имела в виду, — сквозь зубы процедила я. — И если ты заткнешься на секундочку, то я объясню, почему Тина может тебя видеть. Я не просто вампир, я типа вроде босса над ними всеми. И одно из (тупых) правил: если я увижу призрака и прикажу вампиру его увидеть, то так и произойдет.

— Офигенно глупо, — прокомментировала она. — Звучит надуманно.

— Это взаправду, — огрызнулась я. — И тебе, по-моему, надо вести себя получше.

— Ну, тебя никто не спрашивает, милочка. Приятно познакомиться, — это она Тине сказала. — Ты можешь мне помочь?

— Я здесь для того, чтобы помочь вам.

Призрак с сомнением взглянула на меня.

— Ну, да, что ж, замечательно. Кажется, у меня достаточно помощников набралось.

— Почему бы нам не присесть в гостиной? — предложила Тина.

— Да, — согласилась я. — Почему бы нет? Первая комната направо. И пока мы следовали за привидением, я шепотом спросила у Тины, — Ты, э-э, видела сегодня Синклера?

— Нет, — пробормотала она в ответ. — Я его два дня не видела. Не хочу вмешиваться, но…

— О-о-о! — громко возвестило привидение, проскользнув через стену гостиной. — Больше душераздирающих интриг.

Я вздохнула и последовала за ней. Только я прошла через дверь.

— Сперва-наперво, — начал призрак. Она не присела, но мы опустились в кресла, так что вроде как пялились на нее, запрокинув головы. — Я же мертва, так? В смысле, я вроде как уверена. Но хочу убедиться.

— Да, — ответила Тина.

— Нам очень жаль, — добавила я. — Как бы то ни было, ты была слишком молода. Выглядишь примерно на мой возраст.

— Не льсти себе — мне всего двадцать шесть. В смысле, было, — она вздохнула и посмотрела сквозь нас. В прямом смысле слова. — Я так и поняла. Последнее, что помню — жуткий удар, яркий свет в голове, и потом внезапно я снова в своем районе, только никто не может меня увидеть. А чертова шавка Антонии гадит прямо сквозь меня.

— Как мы можем вам помочь? — спросила Тина, прямо к делу.

— Жаль, что ты умерла, — добавила я.

— Я скажу, как я могу помочь, — ответила она. — Меня зовут Кэти Робинсон и я…

— Последняя жертва Убийцы Парковщика, — закончила Тина. Она перевела взгляд на меня: — «Трибьюн» напечатала статью, когда ее… э-э, ваше тело было найдено, миссис Робинсон.

— На парковке, верно? — мрачно поинтересовалась женщина. Она присела, провалившись сквозь диван и исчезла в полу. Мы услышали приглушенное «вот дерьмо», а потом она прокарабкалась вверх, обратно в гостиную. — На чертовой парковке!

— Да, боюсь, что так.

— Очень жаль, — повторила я, потому что, если честно, больше мне ничего не пришло в голову.

— Вот кусок дерьма! Вот мелкий, низкопробный!..

— Вы помните что-нибудь о том, как … умерли? — спросила Тина тактично… Как можно было об этом спросить, в любом случае. — О том, как вас похитили? Об убийце?

— Милочка! — выдала Кэти, внезапно пристально уставившись пронизывающим взглядом на Тину. — Я помню все.

Вампирша улыбнулась. Ужасно вышло — было почти явно видно, как она пускает слюни при мысли о том, что можно будет погрузить свои клыки в Убийцу Парковщика.

— Наконец-то вам улыбнулась удача, миссис Робинсон. У нас друг в полиции работает.

Кэти вздохнула и откинулась назад (осторожно, чтобы не упасть сквозь стену).

— Я знала, что не просто так за вами таскалась, — сообщила она мне.

— Расскажите нам все. Мы позаботимся о сложных деталях попозже.

— Каких сложных деталях? Я расскажу вам, где он живет (ну, по крайней мере, куда он меня притащил), и вы до него доберетесь!

— Наш друг (который в полиции) не только не знает, что мы вампиры, но уж точно не подозревает, что мы можем общаться с мертвыми. Будет сложно поделиться с ним этой информацией без того, чтобы не подвергнуть риску нашу безопасность.

— Но мы что-нибудь придумаем, — быстренько уверила я Кэти, которая начала закипать. — Ясно, что задача поймать этого парня — numero uno в нашем списке.

— Ну, я уж надеюсь, мать вашу! — огрызнулась она. — У меня семья осталась, знаете ли. Я хорошей была и сейчас должна быть в раю. Единственная причина, по которой я все еще тут, чтобы помочь вам поймать этого отморозка, этого ублюдочного козла, этого дебилоида!

Я все еще восхищалась богатым и насыщенным словарным запасом Кэти, когда услышала в коридоре знакомые шаги.

— Расскажешь Тине все остальное, — торопливо проговорила я, вскакивая на ноги.

— Эй! — возмутилась Кэти. — Куда это ты, черт побери, собралась?

— Гораздо важнее рассказать все Тине, чем мне, — отозвалась я почти на бегу, в попытке догнать его. — Она все равно, типа, раз в десять меня умнее.

— Это я и сама поняла. Но что может быть важнее этого?

«Мертвые, — подумала я, пулей вылетая из комнаты, — наверное, самые эгоистичные люди на земле».

— Синклер! — заорала я. — Подожди!

Глава 26

— Куда… куда это ты?

— Пойду прогуляюсь, — ответил он.

Вот что было очевидно: в своем теплом шерстяном пальто и туфлях от Кеннета Коула, начищенных до блеска, он нетерпеливо постукивал черными кожаными перчатками по своей ладони, вежливо дожидаясь, чтобы я «начала уже».

— Прогуляешься? Как это?

— Мне нужно питаться, Элизабет, — просто ответил он.

У меня чуть голова не закружилась от этого. С тех пор, как мы вместе, у нас вроде как было неписаное правило насчет питания… мы питались только друг от друга.

Вот вам и проблема с негласными правилами. Их когда угодно можно изменить… или проигнорировать.

— Но… ты не хочешь… со мной?

Не могу поверить, что это спросила: я, та, которую трясет от мысли о том, чтобы делиться кровью. Но мысль о нем и какой-то красивой девчонке… которую он сведет с ума… будет кормиться от нее… и она влюбится в него, конечно же… а потом, что он сделает? Оставит ее себе?

Не то, чтобы прежде такого не случалось. Черт, да у него раньше был целый гарем девок, которые обожа-а-а-а-а-ли, когда он от них кормился. Он им кучу денег отвалил и отправил на все четыре, когда вселился сюда, вот так-то. Мило и аккуратно.

Но только не сейчас…

Постукивание перчатками ускорилось.

— Я решил, что после произошедшего ранее, такие вещи теперь под запретом. Для нас обоих.

— Ну, ты решил выставить нас обоих полными задницами: и себя, и меня. Так что, вот!

— Что?

— Мы просто поссорились, вот и все, это была просто ссора. Не конец всему. И если честно, мне не больно хочется, чтобы ты выходил в такой холод и кусал другую женщину, так что, вот!

— Еще одно «так что, вот». Ты, должно быть, очень переживаешь по данному поводу.

— Ну, ты психанул, когда Джон, которого я не собиралась ни кусать, ни трахать, поселился здесь. Теперь ты убегаешь и удивляешься, что у меня с этим проблемы?

Рот его крепко сжался: стал похож просто на шрам, а не на губы, которые я так хорошо изучила.

— Едва ли это одно и то же.

— Как же, сосунок! Точно одно и то же!

— Отлично.

За долю секунды — я могла увидеть все, если только медленно прокрутила бы пленку в своей голове — он бросил перчатки, скинул туфли и потащил меня по лестнице. Пока я соображала, зачем Синклер скидывал перчатки, он уже пинком закрыл дверь в мою (нашу) спальню, резко отвел мою голову в сторону и погрузил в меня клыки.

Я закричала, пораженная до кончиков пальцев ног тем, что он делал — нет, как он это делал. Я попыталась освободиться, но одной рукой Синклер держал мои плечи, а другой — прижимал подбородок сбоку, что давало ему прямой допуск к моей артерии. Высвободиться было невозможно — меня словно лиана опутала.

— Перестань, Эрик, перестань, пожалуйста, прекрати, — умоляла я, ненавидя себя за это.

«Да, прекрати, что ты делаешь почему ты причиняешь ей боль у тебя же есть гордость это все что у тебя есть прекрати прекрати ПРЕКРАТИ!»

Он отпрянул и слизнул мою кровь со своих клыков. Увидев, как капелька крови протекла по моей шее, стер ее пальцем и облизнул и его тоже. Затем отпустил меня, и я откатилась прочь.

Я знала, что будет. И он понимал. И все равно стоял на месте. Раскаяние? На хрен его. Я так сильно ударила Синклера, что он потерял равновесие, отскочил от стены и растянулся на полу, словно пришибленный таракан.

Я встала над ним, и, увидев, что его клыки все еще на виду, шлепнула рукой по укусу на своей шее.

— Я извинилась, ясно? — ненавижу, когда мой голос так дрожит. Почему я этого не предвидела? Насколько я глупа? — Я сказала это. И больше не повторюсь. Так что ты либо переживешь это, либо нет. Как только решишься — переезжай сюда или катись. Я имею в виду, переезжай — никаких внезапных ночных вылазок для крови или секса и исчезновений после. И хватит дуться и злиться, ясно? Веришь или нет, у меня сейчас посерьезнее проблемы, чем твое израненное эго. А теперь убирайся на хрен. Вот, давай-ка помогу.

Я наклонилась, чтобы поднять его и выбросить в окошко — была уверена, что достаточно сильна для этого, и мне хотелось узнать, смогу ли. Я также рассчитывала на раскаяние Синклера, которое не продлилось долго, как выяснилось, потому что он потянул меня на себя.

— Думаю, ты не слушал, что я сказала, — проскрипела я сквозь зубы. — Думаю, придется все повторить.

— Я слышал. Что за проблемы посерьезнее?

— Это что, шоу-угадайка? Типа «Поле чудес» для мертвецов?

— Ты сказала: «…веришь или нет, у меня проблемы посерьезнее, чем твое израненное эго», — глаза его были дюймах в двух от моих. Я чувствовала свою кровь. Ненавидела себя: желала, чтобы еще раз укусил. — Мне интересно, о чем ты.

— После того, что ты тут устроил? Ни хрена тебе не расскажу, дружочек!

— Потому что я король, который не ведает, что творит королева, — тихо произнес он.

— Нет, осел, потому что ты просто взял и почти изнасиловал меня, потому что просто был в плохом настроении! Насрать мне на то, что ты не можешь читать мои мысли, когда мы трахаемся, и, если честно, тебе должно быть от этого только лучше! Ты и правда хочешь весь этот бред в своих мыслях?

— Это всего лишь вопрос времени, — ответил он тоном, который напугал меня до смерти. — Теперь, если пожелаешь, то можешь выкинуть меня в окно.

— Синклер! — я похлопала его по лицу — шлепки в манере «проснись, ты горишь», но он ничего не сказал. — Чувак, тебе нужно взять себя в руки!

" Ты и правда нужен мне сейчас. Больше, чем когда-либо, так что прошу, пожалуйста, возьми себя в руки, мне жаль, тебе жаль, всем жаль, так что, пожалуйста, можно все оставить так, как было неделю назад?»

— Напротив, я наконец-то вижу вещи такими, какие они есть на самом деле. Это… огорчает.

— Эрик, да ладно. Хреновый был день, и ты уже однажды пугал меня до умопомрачения.

— Ах, это, — рассеянно заметил он. — Прошу прощения. Я был голоден, а ты была надоедлива. Этого больше не повторится.

«Не говори так! Дело не в том, что ты сделал, а в том, каким образом, прошу, не говори так!»

— Я пойду, — тихо произнес Эрик, — но прежде я бы хотел напомнить тебе: вполне вероятно то, что ты можешь иметь живого ребенка с живым человеком. Я знаю, как ты любишь малыша Джона, и уверен, что ты могла бы иметь своего, когда придешь в чувство и отделаешься от меня.

— Но… я могла бы? Но… но я не хочу…

Не обращая внимания на мое невероятное смятение, он сел и нежно подхватил меня, сняв с себя словно божью коровку с рукава, поднялся, положил меня на кровать, развернулся и ушел.

Глава 27

— Эй, проснись.

Я глубже зарылась в одеяло: такой большой немертвый червяк.

— Эй, Бетси. Вставай.

— Хмммммммммммммммммм, — промычала я, что любой нормальный человек понял бы как: «Уходи, я сплю».

— Твоя сестра выбивает немертвую душу из того вампира, что живет в подвале.

А вот это привлекло мое внимание. Я приподнялась. Рядом, босиком и испуганная, сидела на стуле Кэти.

— Твоя сестра. Рано пришла, думаю, собралась за подарками на Рождество. Она прошла вниз, а я выла от скуки, так что пошла за ней. Она начала бить того длинноволосого парня из подвала, того, который не говорит. Я не хотела просить твоих друзей вступиться… твоя соседка, кажется, ждет свидание, а ее свидание уже здесь, ходит тут везде, ждет ее…

— Господи, — простонала я.

— …и ты единственный вампир, которого я смогла разбудить.

Я швырнула одеяло на кровать и взглянула на часы: пять тридцать пять вечера. Я поздно встала, но другие не поднимутся еще несколько минут, только после захода солнца.

— Милая пижамка. На гаражной распродаже прикупила?

Я помчалась на лестницу. За полсекунды выскочила из комнаты, еще через полсекунды — была на ступенях, и пока одеяло падало на ступени верхнего этажа, уже проскочила по лестнице в подвал.

Я притормозила, добравшись до длинного пустого проема у подвала, который мы называли площадкой для тренировок.

Кэти не преувеличивала. Лаура билась с Джорджем, и если бы он уже не был мертвым, то точно бы скоро им стал. И дело не в том, что она не была хорошим бойцом (она была), а в том, что он не сопротивлялся. С каждым ударом, который она наносила, становилось все хуже, и выглядело это ужасно.

— Лаура!

— Бейся, демонское отродье, бейся!

— Лаура, прекрати!

— Бейся, чтобы я смогла отправить тебя к своей матери. Бейся, чтобы ты смог передать ей, что мне здесь хорошо, и что ей не нужно вмешиваться… опять!

Волосы Лауры, пораженно отметила я, были огненно-красные — цвета темных углей в горящем огне. Глаза ее были цвета травы осенью — тускло-зеленые. Куда подевалась розовощекая молодая блондинка, которую мы все знали и любили? Я видела лишь дочь дьявола.

— Господи, — прошептала Кэти, наконец-то спустившись в подвал.

— Если бы, — ответила я.

— Да что с ней такое?

— У нее проблемы с родителями.

— Нет, это у меня проблемы с родителями. Она, на хрен, рассудком повредилась.

— Потом. Лаура! — во всю глотку заорала я. — Сейчас же отвали от него! Прямо сейчас, не через минуту, а сейчас!

— Не вмешивайся, Бетси! — взвизгнула она. И снова сильно ударила Джорджа: могу только представить, как сильно она повредила руку, судя по тому, как разорвала Джорджу щеку; он отшатнулся и почти упал, но все же не отбивался.

— Лаура, не хочу напоминать о своем титуле, но я все же королева, а это кое-что значит, так что убери свои руки, на хрен, от него прямо сейчас!

Она снова ударила его — бдыщ! — я не могла поверить. Меня как будто в комнате не было!

Я как раз обегала вокруг них, когда у Лауры на бедре возник меч. На эту штуку я смотреть не могла: он был сделан из адского огня, и от него сразу же начиналась головная боль, как будто смотришь на солнце. Так что мне удалось отвести взгляд и, каким-то образом (даже не знаю, как это у меня получилось), я оказалась перед Джорджем, раскинув руки в защищающем жесте. И именно в тот момент моя сестра случайно вонзила лезвие мне прямо в грудь.

Глава 28

— Бетси? Бетси? Бетси?

— Ххххххррррррррррр!

Это я? Нет. Кто задыхается? Это не я, правда ведь?

— Лаура, я испытываю к тебе весьма нежные чувства… — Синклер? Что он делает здесь, внизу? Судя по звукам, он душит мою сестру… Если честно, я понятия не имела, что и думать. Ура? Фу?

— Хххххрррррррррр!

— … да, спасибо, но если она умрет, боюсь, ты последуешь за ней. Это у меня такой небольшой странный собственнический бзик. Понимаю, у меня проблема, и я стараюсь от нее избавится, но прямо сейчас я сделаю именно то, что сказал.

— Бетси? Ты меня слышишь?

Марк! Это Марк! Отлично! Наконец-то у него выходной, и как раз тогда, когда мне действительно нужна помощь.

— У нее большой гребаный меч между сиськами, — это Кэти. — Конечно, она тебя не слышит. Почему я вообще утруждаю себя разговором с вами, идиотами?

Я не мертва!

— Кажется, у нее нет признаков жизни, — Тина.

— Ну, пульса нет, дыхания тоже — я бы сказал, что она мертва. К тому же, у нее в груди застрял охрененно огромный меч.

— Да уж! — воскликнула Кэти.

— Но она была мертва и раньше, так что мне тяжело сказать.

— Нам тоже… где Ник? — хмыкнув, ответила Тина.

— Джессика занимает его наверху, слава Богу. Самое дурацкое время выбрала, чтобы снова начать встречаться.

— Аминь, — сказала я, открыв глаза.

И сильно удивилась, увидев, что Марк и Кэти были правы — в моей груди торчал тот самый чертов меч. Я видела раньше, как Лаура протыкала им вампиров, и они немедленно распадались. Отчасти я была поражена, обнаружив, что не стала кучкой пепла.

— Синклер! Опусти ее. Лаура, иди сюда. Вытащи из меня эту штуку.

Они оба уставились на меня. Лицо Лауры так покраснело, что было похоже, что у нее сейчас лопнут сосуды. Возможно, это было неминуемо, учитывая жесткую хватку Синклера на ее горле. Он разжал руки, и она, задыхаясь, рухнула на цемент.

— Люди, вас и на день нельзя оставить одних без того, чтобы ад не разразился, — проворчала я. — Где Джордж?

— Мы отправили его в душ, смыть кровь, — доложила Тина. Она стояла возле меня на одном колене и продолжала стискивать мою руку, словно пытаясь уверить себя, что я не собираюсь рассыпаться.

Лаура с трудом поднялась на колени, а затем встала на ноги. На ее месте я бы так скоро не поворачивалась к Синклеру спиной, но она смотрела только на меня, пока нетвердой походкой брела к нам.

— Бетси, о, Бетси! Прости меня! — Сестра споткнулась и упала; судя по тому, что последовало, думаю, она пыталась снова встать на колени. — Клянусь, ты не была моей целью. Я низкая вероломная стерва, ты приняла меня в семью, а я отплатила тебе… — она указала на меч. — Пожалуйста, пожалуйста, умоляю тебя, прости. Я…

— Лаура.

— Да?

— Мы можем заняться этим после того, как ты вытащишь из меня эту штуковину?

— О! О, да, конечно. Я… ах… никто никогда… — Она привычно и непринужденно схватила рукоять. — Мой меч или проходит насквозь без вреда — только разрушает волшебство — или убивает. Он никогда… не застревал на полпути.

Мне стало плоховато.

— Хорошо, пожалуйста, мы можем достать его?

— Да, конечно, но причинив тебе столько боли, я чувствую, что должна предупредить, что может быть немного боль…

— Элизабет! — резко бросил Синклер из своего уголка для раздумий. Мы все поспешно обернулись и уставились на него в изумлении: если он повысил голос — это плохой признак. — Я вынужден настаивать, чтобы ты немедленно отменила свадьбу.

Я открыла рот в накатившей злобе.

— Чем дальше — тем круче! Отменить сва-аааааааарррррррргггггггг! — я схватилась за грудь, которая, слава небесам, была без дырки. — Это и правда было больно, ты, корова!

— Думаю, намного меньше, потому что тебя отвлекли, — сказал Эрик, выглядя куда более расслабленным, чем секунду назад.

— Да, спасибо за «помощь», напугал меня до чертиков, — ворчала я, пока Тина и Марк помогали мне подняться на ноги. Марк ощупал у меня между грудями (на это я не обиделась), а потом зашел сзади, чтобы проверить спину.

— Как вы себя чувствуете? — с тревогой спросила Тина.

— Злюсь жутко! Я очнулась когда, десять минут назад? Мать вашу. Это хуже, чем выпускной бал в девяносто первом. Лаура, тебе придется основательно объяснится.

— Закрой глаза, — сказал мне Марк, — и думай об Англии. Потом он задрал верх от моей пижамы.

— Эй! Здесь холодно, прекрати, — я отшатнулась от него. — Я вполне уверена, если бы у меня в груди была старая добрая рана от меча, мы бы все знали об этом.

— Поверить не могу, что ты не мертва! — воскликнула Лаура. — То есть, я счастлива и все такое, но я никогда не видела, чтобы такое случалось раньше.

Синклер подошел к нашей маленькой компашке, и она как-то отпрянула подальше от него.

— Я пыталась сказать тебе… раньше… Я не собиралась ранить ее. Она оказалась между нами.

— Да-а-а, — промурлыкал Синклер. — А кого ты пыталась заколоть, когда она, ах, оказалась между вами?

— Это было… это было не по-настоящему. — Лаура неожиданно стала выглядеть лет на двенадцать. Косички очень помогли. И тот факт, что она убрала меч… куда она там его убирает, когда не убивает им вампиров. — Мы просто тренировались.

— Я думаю, то, что произошло у Ант, достало тебя больше, чем ты хочешь показать, — предположила я.

Лаура пожала плечами. Она ни на кого не смотрела. Ее волосы снова были светлыми, а глаза — голубыми. Голубыми как у мамочки Ант, по всей видимости, или у дьявола.

— Он — дикий вампир, — сказала она, защищаясь. — И не похоже, что я могла действительно причинить ему боль… нанести какой-то серьезный вред.

Ложь.

— Это была просто тренировка.

Ложь.

— Это не имеет никакого отношения к моей семье, — настаивала она, третья и (будем надеяться) последняя ложь.

— Это…

Дерись, чтобы я смогла отправить тебя к своей матери!

— …ничего…

Дерись, и ты сможешь сказать ей, что я поживаю здесь просто замечательно!

— …не значит.

— О, боже, — сказала Кэти. Тина мельком глянула на нее, никто больше ничего не понял. — Ты говоришь, у нее какие-то проблемы с родителями? Потому что тут та еще большая гребаная проблема. Да ладно, Лиз. Ты же не веришь всей этой хренотени, не так ли?

— Не называй меня так. Все в порядке, Лаура, — сказала я после неловкого момента. Моя жизнь — серия неловких моментов. — Это была случайность. Я знаю, что ты не хотела ранить меня.

— Да, ты совершенно права, — сказала она, бесхитростные голубые глаза были залиты слезами. — Я никогда, никогда не хотела сделать тебе больно. Я лучше умру, чем причиню тебе вред.

— Правда? — спросил Синклер, склонив голову набок.

— Дай мне, ох, только проверить, как там Джордж, и мы сможем пойти и закончить наш поход по магазинам.

Ее лицо посветлело.

— Ты… ты все еще хочешь?

— Ты шутишь? Какая часть фразы «тридцатипроцентная скидка на все» до тебя не доходит? Потребуется куда больше чем все это, чтобы удержать меня. Встречаемся в машине.

— О, — печально сказала она. — Полагаю, сейчас последует момент, когда вы все начнете обсуждать, что со мной делать.

— Пусть это будет как в «Тайном Санте»[26], — сказала я, подталкивая ее к ступенькам.

Глава 29

— Иисусе, — сказала я, вытаращившись в душе. — Она на хрен все живое из него вышибла.

— Да.

— Не думаю, что он хоть что-то сказал.

— Нет, — в унисон ответили Тина и Синклер.

Марк вернулся наверх, чтобы отвести Джесс в сторонку и уверить, что все в порядке. Кто знает, чем там Ник занимался… будем надеяться, не слишком вынюхивал. Кэти, раздраженная тем, что мы позволили моей сестре выйти сухой из воды, прошла через стену и отправилась кто-ее-знает-куда.

— Бедный парень, занимался своими делами, а тут она — пришла и давай мутузить его.

Я начала было перегрызать свое запястье (обычный быстрый перекусон для Джорджа), но Синклер остановил меня.

— Для твоей сестры большая часть веры состоит в искуплении. Кажется, она действительно ужасается своей роли в происшедшем. Так почему бы ей пару дней не покормить Джорджа?

— О, но это так… — дьвольски злобно. — Блестяще, — признала я. — Хорошо, я скажу ей. Как угодно, но она должна будет кормить его, пока не заживут все нанесенные ею раны.

— И я…э-э-э… должна быть уверена, что…э-э-э… — Тина запиналась, как блондинка, изучающая латынь. Уж мне-то ли не знать.

— Тина, да что у тебя там за проблема?

— Штука! — выпалила она. — Я должна быть уверена, что о ней тоже позаботятся.

— Что? — спросила я, но Тины в ванной уже не было.

А я осталась с Синклером, который не хотел со мной разговаривать, и Джорджем, который не мог.

Ох.

— Ну… — покашливание. — Думаю, мне лучше пойти по магазинам…

— Похоже, в тебя всегда стреляют, или протыкают, или как-то еще смертельно нападают, когда меня нет рядом.

Мне кажется, или улыбка затаилась в уголках его рта?

— Эй, я ничего не делала. Я занималась своим делом, а Лаура нанесла удар мне в сердце.

Ладно, даже для меня это звучало неубедительно.

— У твоей сестры будет несколько синяков, — он и правда улыбался.

— Хорошо. Я достану лед. Для сведения: я не одобряю любую попытку удушения.

Улыбка ушла, изгнанная туда, куда уходят все улыбки Синклера.

— Ей крайне повезет, если этим все и ограничится.

— Да ладно тебе. Это был несчастный случай. Ты же видел, как она потом расстроилась.

— Ну, конечно, она казалась расстроенной, — согласился он.

— Что? Она солгала?

— Я не знаю. И это лишь малая толика того, что мне не нравится.

— Ну, ты не должен был хватать ее так и душить, как крысу. Это все, что я хочу сказать. Хотя это было… не имеет значения. Плохой, плохой Синклер. Но спасибо, что пришел на помощь. Снова.

Он вздохнул и потянул меня к себе. Я осторожно придвинулась.

— Независимо от того, насколько я сержусь на тебя, похоже, я не могу вынести, когда тебе больно, или ты в беде.

Мне хотелось запрыгать. Я подавила порыв.

— Это потому что мы влюблены-ы-ы-ы-ы…

Он скривился.

— Очаровательно.

— Слушай, я тут подумала.

— Прелестно!

— Захлопнись. Я серьезно. То есть, подумала. О ссоре и о твоих словах. Может, нам и не стоит жениться, — сказала я тревожно. Я целую жизнь готовилась, читала «Современную невесту», и сейчас расстройство поднялось во мне и вопило в ужасе, но, проклятье, это уже перебор.

— Ты уверена, что она не попала тебе по голове той адской штукой? — спросил он, ощупывая мой лоб.

Я шлепнула его по руке.

— Я серьезно. С нами всегда будет случаться что-то в этом роде. С нашими друзьями. Всегда будет какое-то бедствие, которое будет угрожать все разрушить. Согласись — то, что случилось, в какой-то степени ерунда, по сравению с обычными происшествиями. Худшее за углом, гарантирую. Может быть…

— Нет.

— Я только хочу сказать…

— Ты сама сказала, что не будешь чувствовать себя моей без этого глупого человеческого ритуала. Так что мы пройдем через него, будь все проклято. И я не собираюсь снова проходить через пробы меню или встречу с флористом. Нет. Абсолютно нет.

— Это… так мило, — наконец пробормотала я. — Итак, ты считаешь, что недостоин меня, но настаиваешь на свадьбе, хотя раньше ты предполагал, что я меняю дату, потому что втайне не хочу выходить за тебя. Кажется, так?

— Втайне или нет, очевидно, что этот человеческий ритуал много значит для тебя. Мы это сделаем. И тогда тебе придется признать, что ты принадлежишь мне.

— М-м-м… у нас в клятвах не будет «повиноваться».

Он улыбнулся.

— Ты удивишься, дорогая.

Глава 30

— Что только что произошло? — спросила я Джона по дороге к входной двери. — Мы помирились? Мы снова вместе? Мы вообще расставались? Он передумал, после того, как увидел меня пронзенной? Должна ли я затаить обиду из-за жестокого нападения в своей спальне? Или можно считать дело законченным, потому что я выбила дерьмо из него прямо там? И почему я у тебя все это спрашиваю? Где Тина? Где Джесс?

— Так это правда! — воскликнул Джон, одной рукой доставая свой Сайдкик, а другой — яростно отбрасывая с глаз лохматую челку. — Бетси, нам надо вспомнить, где мы остановились.

— Чшшшш! — я могла слышать Ника и Джесс, болтающих в соседней комнате. — Не при Нике же.

— Ник — это… — он сверился со своими заметками. — Детектив Ник Берри. Тьфу ты, как неудобно.

— Если не сказать больше. Мы не уверены, что ему известно, так что ради всего святого, не болтай о вампирах, мечах и прочем дерьме, пока он рядом.

— Не волнуйся. Ты можешь на меня положиться. Знаешь, что можешь.

— Ладно, спасибо, — я улыбнулась ему. А потом нахмурилась. — Понимаешь, я радовалась, что Джессика встречается с этим парнем, но сейчас начинаю задаваться вопросами…

— А когда мы сможем встретиться снова? — заныл Джон.

— Пошли за покупками со мной и Лаурой. Ей известно большинство моих маленьких грязных секретов. И с ней тебе не придется держать рот на замке.

Есть у меня ощущение — то, что произошло в подвале, долгое, долгое время будет запрещенной темой для разговоров.

— Хорошо! — сказал он и реально взмахнул кулаком.

Я без слез оплакала то, каким чокнутым неудачником он был, и пошла за своим пальто.

Дорогая Бетси!

Я умер около десяти лет назад, и, как вам известно, с тех пор в основном меня заботила жажда. Но сейчас все изменилось. Я постоянно выписываю газету моего родного городка, и вот недавно прочитал, что мой отец собирается выйти на пенсию. Когда я стал вампиром, ему было только 39. С тех пор мы не виделись, и в нашей семье больше никого нет. Что мне делать? Я знаю, что обязан держаться в тени, но действительно скучаю по родственникам и хотел бы повидаться с ними.

Напиши мне.

Семейно-сознательный из Фридли

Дорогой Фридли!

Ради Бога, иди и навести отца. Если ты не хочешь, чтобы он узнал, кто ты на самом деле, тогда придумай какую-нибудь хрень… как будто тебя завербовало секретное правительственное агентство, и поэтому ты так долго отсутствовал. Твоя работа настолько секретна, что ты не можешь говорить о ней, и даже задержаться подольше, но они пусть гордятся тобой, потому что ты спасаешь мир.

Что-то типа того. Поверь мне, они будут так взволнованы тем, что ты жив, и даже не станут задавать неловких вопросов, а потом ты будешь уже далеко.

Твоя королева, Бетси

Глава 31

Мы уже проехали мимо третьей группы поющих псалмы, когда Джон заявил:

— Это время года должно быть адом для вампиров. Буквально адом.

— Когда поющие подошли к дому, Тина и Синклер рванули в подвал, закрыв уши руками, — хихикнула я. — И, само собой, они не ходят со мной по магазинам. Простое «Счастливого Рождества» от прохожего вызывает у них расстройство желудка до конца дня.

Лаура наконец-то засмеялась. До этого она вела машину как робот: не разговаривая, не улыбаясь, совершая только механические движения и повороты.

— Но тебя это не беспокоит.

— Черт, нет, я люблю это время года.

— Ты сумасшедшая, раз идешь в торговый комплекс перед Рождеством, — заметил Джон.

— О, заткнись. Что ты об этом знаешь?

— Я знаю, что закончил свои рождественские покупки в октябре.

Я вздрогнула. Один из тех чудиков. По мне, так еще более ненормальных, чем вампиры.

— Джордж будет в порядке? — робко спросила Лаура.

— Ах, Джордж. Давай-ка обсудим это, согласна? Синклер придумал для тебя супернаказание.

— Засранец, — пробормотал Джон так тихо, что я едва расслышала.

Но решила не отвлекаться. Сосредоточься на дочери дьявола, почти убившей тебя и беспомощного чокнутого вампира.

— Ему нужна свежая кровь (прямо из вены) — или он вернется к прежнему: забудет, как ходить и так далее. Его кормила я… но угадай, что?!

— О нет, — простонала Лаура.

— А можно мне посмотреть? — спросил Джон.

— Правильно, за то, что навесила гостю люлей без всякого повода, и за попытку превратить королеву вампиров в горстку пепла, твой суперприз… позволить Джорджу сосать из тебя, пока все его раны не исцелятся! Спасибо за игру.

— Это отвратительно, — вздрогнула она.

— Надо было думать об этом до того, как протыкать его.

О-о-о, Синклер — злой гений. Это было грандиозно. Лаура была просто в диком ужасе.

— Что, если я не стану?

— Тогда всего тебе хорошего и никогда не возвращайся, — я пожала плечами.

— Ты не станешь! Ради одного из этих… этих существ?

— Лаура.

— Прости. Я просто не смотрю на него так, как ты. Он не мужчина, знаешь ли.

— Как и ребенок на заднем сиденье…

— Эй!

— … но мы позволяем ему ошиваться рядом. Подводя итоги, Лаура. Я знаю, что жалуюсь на королевскую работенку, но суть в том, что ты не можешь просто войти в мой дом и навалять одному из моих вампиров. Просто не можешь. И не притворяйся, что не поняла, ведь я знаю — это не так.

Она ничего не сказала. Тишина затянулась, так что Джон сменил тему:

— Что произошло после того, как ты осознала — самоубийство не сработало? — и мы вернулись к тому, что произошло в моей жизни в апреле.

Глава 32

Когда мы вернулись из магазина, Синклер ждал меня в спальне. Я поприветствовала его визгом «не смотри, не смотри!», зашвырнула переполненные пакеты в шкаф и облокотилась на дверцу спиной.

— Могу ли полюбопытствовать, купила ли ты мне подарок после моего ужасного поведения прошлой ночью?

— Если ты признаешь, что был полным ослом, то я спорить не буду. Но мне стало лучше, когда ты придушил мою сестру до полусмерти. Что сказать? Люблю я, когда по-старинке, — я поняла, что не ответила на его вопрос, поэтому добавила: — Мне наконец-то пришел товар, который я заказывала, так что ничего себе не придумывай.

— Так ты, значит, была с Джоном?

Я в отчаянии застонала и присела на кровать, чтобы снять туфли.

— Да ладно, Эрик! Не начинай снова с этой хренью, а? С нами и Лаура была, но это не делает меня блин-сексуалкой.

— Думаю, ты хотела сказать, бисексуалкой, — поправил он. — И я не начинаю эту хрень заново. Мое раздражение насчет Джона теперь распространяется дальше, чем просто на его романтические намерения.

— Ах, так? Боже, как все закручено. Что он теперь натворил, возродил свою хрень? Пчелки снова в деле?

— Нет. Но его текущие занятия почти настолько же опасны для тебя. Твоя биография не годится для публикации. В любом виде.

— Так ведь это же шутка! Он выдает ее за выдумку, милая идейка для школьного проекта. Фишка в том, что история должна быть о настоящем человеке, и кое-кто из нас понимает, что это так, но все остальные считают…

— Я прекрасно понимаю цель «фишки». Отчего мне, кстати, очень хочется эту самую фишку ему в горло засунуть.

— Ого, Синклер! Да это была… осмелюсь ли я даже подумать… шутка? Анекдот, юмореска, смешная история? У тебя температура, тошнота, судороги?

— Более того, я подозреваю, что он сконструировал все это в качестве предлога, чтобы быть рядом с тобой.

Я вздохнула и запихала туфли в шкаф так быстро, чтобы Синклер не заметил содержимое пакетов.

— Элизабет? Затаив дыхание, я жду твоих комментариев.

— Что сказать? Возможно, это так. Возможно, немного странно, что из всех проектов, которые ему в башку пришли, он выбрал единственный, который позволяет ему шататься за мной и выспрашивать.

— Ага, — Эрик одобрительно взглянул на меня.

— Боже, Синклер, я не гений, но я и не в коме! Были уже у меня такие парни, бедолаги, и я могу увидеть симптомы.

— Да, — заметил Эрик. — Мы и правда бедолаги.

Я не знала, что ответить на такое, поэтому просто продолжила свою мысль.

— Не знаю. Может, мне его жаль. Может, я подумала, что ему нужна передышка. Он прошел через все это, практически разбив себе сердце. И единственная причина, по которой он перестал охотиться на вампиров — потому что я ему понравилась. У меня было ощущение, что мне нужно быть… не знаю…

— Благородной победительницей?

Я дернулась.

— Конечно, это просто соскользнуло с твоего языка, Синклер, какой сюрприз.

Я заметила, что он был на своем обычном месте, когда мы болтали: со скрещенными на груди руками он прислонился спиной к двери (у людей была привычка заходить, едва стукнув, либо вообще не стучась); голову Синклер склонил набок, слушая каждое слово, вылетающее из моего рта. Я стянула носки с лягушечками и бросила их в корзину с грязным бельем: по крайней мере Эрик не отодвинулся, когда я это сделала. Не думаю, что я смогла бы еще раз вытерпеть такое.

— Мне бы хотелось, чтобы он тебе не нравился, — заметил он. — Мужчина может заманить женщину в постель, используя ее жалость к нему.

— Ага, точно! — огрызнулась я. — Как будто на планете существует женщина, которая стала бы тренькаться с тобой только из жалости.

— Надеюсь на то, — откликнулся он, отодвинувшись от двери и приближаясь ко мне, — что есть, как минимум, одна. Я отвратительно себя вел.

— Ага, ты был просто козлом, — я внимательно посмотрела на него.

Слишком хорошо, чтобы быть правдой! Не учитывая того, что: а) ничего не изменилось; б) плакать я не буду.

— Я рада, что ты извинился, но просто не могу перестать сердиться, — я щелкнула пальцами, — вот так. Не могу заставить себя.

— Я должен просить прощения, — сказал Эрик серьезным тоном. Я заметила, что впервые его волосы (его волосы!) были растрепаны, словно он не причесывался несколько часов. Как странно, будто он на улицу без штанов вышел. — Я понимаю, во время занятий любовью, думаю, это характерно для вампиров, мы… иногда… бываем жестковаты, но это не оправдывает того, что я напал на тебя.

— Чертовски верно!

— Единственное, что меня оправдывает…

— Эй, я думала, оправданий нет.

— …меня обуревал страх, а у меня такое впервые, — он нахмурился. — Неприятный опыт.

— Ну, — я надулась, но позволила обнять себя. Он сделал это аккуратно, словно я была бочкой, кишащей змеями. Не закрытой с обоих концов. — Я застала тебя врасплох. В плохом смысле. Я не хотела так долго скрывать это от тебя, но и выбалтывать вот так тоже не намеревалась.

— И ты много раз за это извинилась.

— Да, это так! Так что, типа, ты больше не беспокоишься об этом?

— И под «этим» ты имеешь в виду пугающую и удручающую способность проникать в мои мысли в самые интимные моменты и в то же время быть полностью закрытой от меня?

— Ну, с таким отношением все будет казаться плохим, — проворчала я, но тут же расслабилась и поцеловала его в подбородок. — Ой, да ладно. Я не была девственницей, когда мы встретились, но мне, вроде как, понравилось, что именно с тобой у меня такое было «впервые». И это помогло мне… принять множество важных решений. Серьезное событие будет в этом октябре. В смысле, ты же понимаешь, что я собираюсь остаться с тобой навсегда, либо уйти навсегда, правда?

— Хммммм, — ответил Синклер, потому что уткнулся носом в мою шею. Я дернулась, поморщившись, но он обнадеживающе поцеловал меня туда, куда предыдущей ночью впился клыками. Все, конечно же, зажило, но я не могла не нервничать.

— И одной из причин, по которой я решила остаться, стало то, что по крайней мере в моих мыслях ты не был пронырливым чудилой.

— Это займет некоторое время, — откликнулся Синклер, продвигаясь в направлении моего выреза, и это было очень приятно.

— Время? — я рассмеялась и схватила его за голову. — Милый, ты каждый раз так спешишь сверяться с Книгой по всяким мелочам, что забыл — мы застряли друг с другом на тысячу лет.

— С таким отношением, — заметил он, подняв меня и бросив на кровать, — все будет казаться плохим.

Глава 33

Эрик поднялся, чтобы поцеловать меня после того, как провел нечеловечески длинный отрезок времени между моих ног, а я пыталась выяснить, можно ли на самом деле умереть, о, да, умереть от оргазма. Очень вероятно. И отличный способ уйти из жизни.

«Ты меня слышишь?»

— Синклер, мы тут не сотовую связь проверяем, — прорычала я. — А теперь давай-ка, войди в меня и давай подумаем о других вещах! О чем угодно!

«Но ты можешь…» секунда перед рывком. Я застонала, когда он вошел, когда погрузился в меня, когда я смогла почувствовать его везде «… услышь меня».

— Да, — простонала я. — Я тебя слышу.

«И когда я думаю о том, насколько ты мне дорога, и как я почти сломал хребет твоей сестре, увидев ее меч у тебя в груди, ты и это слышишь?»

Рывок назад. Такой странный получался разговор. О такой теме. Но я всегда быстро приспосабливалась.

— Да, я тебя слышу.

«Отлично. С этим я могу жить.»

— Пустяки, — проворчала я. — по сравнению с тем, с чем мне приходится мириться.

— Я читаю твои статьи, — сообщил он мне после.

Я зарычала и зарылась в одеяло. Покопавшись несколько секунд, Эрик нашел и вытащил меня.

— Ага! Я проговаривал эту фразу уже почти минуту в своих мыслях, но бесполезно. Так это и правда только во время…

— Я же сказала. Нам что, каждую ссору повторять? И слышать не хочу о редакторских поправках к моей колонке!

— Мне понравилось, — продолжал Синклер, проигнорировав мой королевский приказ. Мне показалось, или он на самом деле обрадовался тому, что я не могла читать мысли постоянно? — Я считаю, в ней много полезного. Она, конечно, вызовет небольшой скандал среди старейшин…

— Так ведь не для них писано. Те ребята уже выучили все правила. Но надо признаться, мне вроде как жутко нравится писать их.

— Возможно, увидев светлую сторону королевы, некоторые из вампиров, э-э-э, более консервативные, присмиреют. Особенно те, что из европейской фракции.

— А у меня другой стороны и нет, — призналась я. — Европейская фракция?

— Да, та группа старых вампиров, которые всерьез подумывали свергнуть тебя.

Я приподнялась.

— Что?

— Ты никогда не задавалась вопросом, почему я внезапно улетел во Францию прошлой осенью?

— Ну, да, но… все это время мы были… Я старалась не интересоваться твоими делами, потому что сердилась на тебя — ведь ты вел себя как жуткий проныра, и как раз это я и имела в виду!

— Но я убедил их не бунтовать, — удивленно ответил он. — Я же все уладил для тебя.

— Во-первых, почему бы им не заняться своими делами? Пусть о себе беспокоятся, а я о себе позабочусь. Господи!

— Так ведь ты убила двух важных вампиров за последние три месяца, один их них обладал властью, — объяснил Синклер. — И это было причиной для беспокойства.

— А во-вторых, заче-е-е-е-ем ты тайно поехал туда и ничего не рассказал, и что произошло, когда ты вернулся? Вместо этого я получаю: «Я скучал по тебе, Бетси, чего ты со мной не спишь?»

— Я и правда скучал, — подвердил он. — И гадал, отчего ты не делишь со мной постель. Или я с тобой, — добавил Синклер, уставившись на мои зеленые фланелевые простыни.

— Вот об этом я и говорю! — я шлепнулась на кровать, как рыба на землю. — Нельзя от меня такую хрень скрывать!

— Но я же все уладил, — повторил он. Клянусь Богом, он совершенно был сбит с толку. И без сомнения гадал, почему я не стою на коленях, ублажая его, преисполненная благодарности. Мужчины! — Я же уладил проблему. Не стоило беспокоить тебя по такому поводу.

Я поборола порыв вытрясти из него всю, мать его, душу.

— Но это было моей проблемой?

— Но ты не сказала мне насчет твоей частичной телепатии…

— Это совершенно другое дело! Я не по своей воле, я собиралась тебе рассказать и когда-нибудь рассказала бы, и я понимала, что неправильно скрывать такое от тебя, и мы прошли через это! — я маршировала по комнате, завернувшись в одеяло. — Но улизнуть в Европу…

— Я никогда так не делаю, — холодно отозвался Эрик. — Ты знала, куда я еду. И знала, когда я вернулся.

— Пустые слова! И вот вопрос, дамы и господа…

— С кем ты говоришь, когда так делаешь?

— Почему меня не просветил? А? Меня собирались свергнуть, почему бы не дать мне приехать и выступить в свою защиту?

Синклер открыл рот. Ни звука. Я загнала его в угол своей железной логикой, либо он не желал признаться, что считал, будто я могла все на хрен испортить. В любом случае…

— Убирайся!

— Ладно, — мягко ответил Синклер, выбираясь из кровати, — но ты четко определила свои условия: я либо переезжаю, либо навсегда…

— Я знаю, что сказала! — в ярости я пнула подушку. — Мне теперь все равно! Если хоть секунду на тебя взгляну, то я… я тебе прямо по яйцам тресну! Вали!

И он свалил.

Глава 34

— Погоди минутку, погоди-ка, — Джессика снова жестом показала мне «тайм-аут». — Вы помирились после первой ссоры и тут же снова поцапались?

Я кивнула с несчастным видом.

— Ну вы даете, ребята. Серьезно. Я правда считаю, что вам уже надо пожениться. Вот это предсвадебная паника, блин! Да вы же рвете друг друга на части!

— Мой отец может помочь, — предложила Лаура. — С ним консультировались многие пары перед важным событием.

А, ну да. Так и вижу, как мы с Синклером сидим в кабинете у священника.

— Спасибо в любом случае, Лаура.

— А ты что тут делаешь? — спросила Джесс. Она ревновала к каждой женщине, которая занимала мое время, даже к родственницам. — Ты же только здесь была.

— Мне надо было снова покормить Джорджа, — мрачно ответила сестра. Она отвернула рукав пальто, чтобы показать нам аккуратные следы от зубов на покрасневшей коже. — Он почти что полностью вылечился.

— А-а-а. Ну, молодец, — я попыталась нацепить ободряющую улыбку, но получилось, кажется, злобная ухмылка. — Больше не пытайся убить его почти до смерти. Пусть для тебя это будет уроком. И тому подобное. Время вернуться к моим проблемам: ты можешь поверить этому придурку?

— Ну… Он же и правда поехал в Европу, чтобы куча злобных старых вампиров не нагрянула сюда и не убила тебя, — заметила Джесс.

— Он тебе нравится, потому что его чеки всегда платежеспособны.

— Нет, серьезно, я подумала, что если уж вы тот барьер преодолели (что бы там ни было), то можете пройти через все.

— Извините, — подала голос Кэти прямо мне в ухо. Я взвизгнула и опрокинула чашку с чаем. — Но если мы должны вернуться к проблемам, то давайте вернемся к моим.

— В комнате призрак, — сообщила я Лауре и Джесс.

— Ой, милая. Только не это. Опять? — Джесс не верила в привидения (странная точка зрения для той, которая живет с вампирами). Неважно, что я делала, все равно не могла заставить ее увидеть призраков. Так что она просто…

— Я ухожу, — Джесс поднялась, готовясь положить чашку с блюдечком в раковину, когда Лаура открыла рот. Я покачала головой и мы сидели молча, пока Джессика не ушла.

— Чего она хочет? — спросила сестра почти шепотом.

— Я прекрасно все слышу, — огрызнулась Кэти.

— Она тебя хорошо слышит, — перевела я. — Она последняя жертва Убийцы Парковщика.

— Та, что пропала? Миссис Скоуман?

— Есть еще одна? — заорала Кэти. — Черт, проклятье! Вот почему я околачиваюсь в этой дыре, пытаясь вытащить ваши головы из ваших же задниц! Вот что я пыталась предотвратить! Гребаный сукин сын!

— Ладно, не ори, — я закрыла лицо руками и и меня пробрала дрожь. — Она злится, потому что есть еще одна жертва.

— Ну… пропала еще женщина. Ее утащили с парковки у дома сегодня. Полиция уже раздала ориентировки, — Лаура явно пыталась воодушевить мертвячку, которую даже не видела и не слышала. — Ее ведь не нашли… э-э-э… мертвой.

— Тогда пойдем за ним! Прямо сейчас!

— Она хочет пойти ловить плохого парня, — сообщила я сестре.

— Конечно, хочет! Миссис Робинсон, верно?

— Да, да, пошли уже!

— Подожди, подожди, — Кэти, на полпути сквозь стену, попятилась и посмотрела на меня. Лаура, на полпути к двери, тоже остановилась. — Вы куда это, ребятки? Вы знаете, где он живет? Все, что знает Кэти — ее шарахнули на подъездной дорожке, а это уже не новость. И у нее есть расплывчатое воспоминание о пребывании в каком-то старом доме, после чего она проснулась мертвой. Нам надо все это рассказать Нику…

— Как? — спросила Лаура. — Конечно, ты права, надо сообщить законникам, но как объяснить источник сведений?

— Можем соврать, что получили анонимку или типа того.

— И он захочет ее увидеть, — в голосе сестры слышались извиняющиеся нотки, словно она выдумывала препятствия. — Мне бы захотелось.

— Звонок?

— А зачем им звонить тебе? Или мне по этому же поводу?

— Потому что Джессика с ним встречается?

— Ты можешь притвориться сбежавшей жертвой, — предложила Лаура. — И потом рассказать всем то, что говорит тебе призрак.

— Неплохо, — заметила Кэти, — но ни хрена времени нет. Ты не сечешь? Он не держит нас долго, слишком напуган.

— Боится, что его поймают? — спросила я, совершенно запутавшись.

— Нет, боится нас. Жертв. Он убьет ее сегодня вечером и сбросит на какую-нибудь жуткую общественную парковку, где все увидят ее голой, будут смеяться и тыкать пальцами.

— Никто… — начала я, шокированная.

— Нет, это он так считает. Этого он хочет. А мы не можем решить, как будем все это объяснять потом? По крайней мере, давайте поедем туда, где находится дом, который я запомнила!

— Адрес есть?

— Нет, но мы можем просто поехать в тот район. Вдруг я что-то еще вспомню. Это надо сделать, черт возьми!

— Ты права, — согласилась я, после того как пересказала беседу Лауре. — Это надо сделать.

— Сейчас! Прямо сейчас!

— Она права, — заметила Лаура, и я предположила, что это было ответом мне, а не потому что она услышала Кэти. — Это надо сделать. Идемте скорее.

Глава 35

— Плохая, плохая, плохая, плохая, плохая, плохая, плохая затея, — повторяла я.

— Поверни налево, — скомандовала Кэти с заднего сиденья. — И хватит жаловаться. До смерти устала от твоего нытья.

— Мы не копы! Ясно? В этой машине сидят секретарша, студентка колледжа и конный тренер на полставки.

— Можно было бы и на полную ставку устроиться, — откликнулась Кэти, — но теперь, когда я мертва, чудила Джерри вытащит эту работу прямо из-под меня.

— Нам стоило рассказать обо всем Нику, и пусть бы он ехал в этот район, захватив с собой девять команд спецназовцев.

— И неважно, как сложно это было бы объяснить, — начала Лаура.

— Верно, и можно было бы спугнуть убийцу кучей бегающих вокруг парней в форме! — огрызнулась Кэти. — Нет, нам самим надо поймать этого козла. Убийца Парковщик… Больше похож на Кретина Парковщика. Налево!

— Хоть что-нибудь кажется ей знакомым? — спросила моя сестра.

— Нет, — ответила Кэти. — Но в спешке я не забыла про запах. Там воняло, как нигде больше.

— Он вонял?

— Нет, сам район. Что-то химическое, что-то типа…

— «Завод по переработке стекла»? — я прочитала на знаке, который мы проехали. В воздухе витал дым от двухсот труб, и все они испускали аромат ненатуральной пиццы.

Кэти раскашлялась. А призраков может тошнить? Я попыталась сосредоточиться.

— Думаю, где-то здесь.

— Боже, вот это запах! Как же копы не смогли почувствовать на моей… проклятье, поэтому он их раздевает и скидывает.

— Все равно, могли найти хоть какие-нибудь улики, — засомневалась я.

— Это тебе не сериалы про детективов, — заметила Лаура, выглядывая в окно, — Не то, чтобы я такие смотрела… Час показывать, как люди находят новые и изощренные способы убивать друг друга? Нет, спасибо. Но это же реальная жизнь, а не телевидение. И это такой большой город. Миллионы людей с миллионами дел на огромном количестве квадратных метров. Я здесь всю жизнь живу и никогда даже не слышала об этом районе. Думаю, когда мы его поймаем, будет очевидно, что он делал и куда их увозил, но сначала придется его прищучить.

— Ого, погодите-ка! Девчонки, я же думала, мы согласились, что…

— Ни на что я не соглашалась, — откликнулась Кэти.

— …что ищем только факты. Мы здесь не для поимки чувака. Нам нужно что-то конкретное, чтобы вернуться к Нику и послать его ловить парня. Мы просто прощупываем место на предмет улик.

— А если обнаружим его с тесаком в руках и стоящим над женщиной? — поинтересовалась Лаура.

— Вообще-то, — услужливо подсказала Кэти, — он нас душит. Своим ремнем.

Я поежилась.

— В худшем случае, мы его поймаем. Не парься, Кэти, мы с Лаурой абсолютно способны вырубить чувака и вызвать полицию. Я отвлеку его, позволив несколько раз ударить себя ножом, а потом Лаура изобьет его, на хрен, до полусмерти. Мы воспользуемся ближайшим телефоном и сделаем анонимный звонок. Если миссис… э-э-э…

— Скоуман. Ты и правда плохо запоминаешь имена, — мягко пожурила меня сестра.

— Знаю. В любом случае, если ей надо будет в больницу, мы ее отвезем. Мы… слушайте, мы телегу вперед лошади толкаем. Давайте сперва эту лошадь найдем.

— Он снял ремень и душил меня, пока я не обделалась, — я в шоке увидела, как Кэти наклонилась и начала шептать Лауре на ухо. — И сделал это, потому что слаб и боится женщин. А после моей смерти он раздел меня и посмеялся над моими сиськами.

— Кэти! Господи боже, я не говорю, что у тебя нет права, но жуть-то какая!

— Что? — Кэти снова стала расплывчатым отражением в зеркале заднего вида. — Я ничего не говорила. Я на дома смотрю.

— В этот раз я ее услышала! — обрадовалась Лаура. — Как она про сиськи говорила и все остальное. Кажется, у меня новый дар!

— Не-а, — ответила я, ругая себя за то, что осмелилась даже подумать, будто ничего хуже и быть не могло. — Думаю, здесь твоя мать.

— Что?

— Сюрприз, — сказала Кэти и улыбнулась.

— Мама! — Лаура развернулась на переднем сиденье и уставилась на дьявола. — И без тебя могу обойтись!

— Уверена, что можешь, — продолжила дьявол голосом Кэти, хитро сморщив ее же лицо. — Но на мгновение казалось, что вы струсите. Вырубить его и подождать полицию… — дьявол закатила глаза. — Печально-то как.

— Убирайся в ад, — процедила сквозь зубы Лаура и (я не уверена, как она смогла это сделать на пассажирском сиденье «Доджа Стратуса»[27]), вытянув свой меч, ткнула им прямо в Кэти. Которая сразу же заорала.

— Какого хрена творишь, ты, сука страхолюдная?

Лаура посмотрела на меня.

— Она снова говорит?

— О, да.

— Хорошо.

Меч исчез. Лаура отвернулась. Еще миль пять никто не произнес и слова.

Глава 36

— Твой меч разрушает магию, — начала я, потому что надо было хоть кому-то слово сказать.

— Да.

— Так почему он не «убил» Кэти?

— Не знаю. Я только вампиров им убивала. Однажды попыталась пришить оборотня, но она просто снова обратилась в женщину. И так испугалась, что сбежала, и я никогда ее больше не видела.

— Оборотни существуют? — спросила Кэти. — На самом деле?

— Да ты мозги пудришь, оборотни, скажешь тоже. Как будто мне больше нечем заняться, — выругалась я.

— Только один раз, — защищаясь, сказала Лаура. — Уверена, тебе не придется с ними встречаться. Могу поспорить, их еще меньше, чем вампиров.

— Ради всего святого, будем надеяться. Кэти, узнаешь что-нибудь?

— Я видела дом только изнутри, — извиняющимся тоном ответила та. — Помню, что там было… и запах тоже. Его я запомнила.

— А, вот тот. — Лаура показала на обычный двухэтажный дом, с гаражом и подвалом, в конце улицы. Оно было коричневым, с каемкой более темного цвета. Подъездная дорожка и тротуар аккуратно вычищены.

— Вот как? — прошептала Кэти, наклонившись вперед так, что ее голова просунулась между передними сиденьями.

— Откуда ты знаешь? Кэти, тебе что-то кажется знакомым?

— Только запах. Как она узнала?

Лаура вздохнула (ужасный звук) и посмотрела на симпатичненький домик взглядом, которым я одарила бы педофила.

— Черный дом? Весь черный, и тротуары тоже? Даже снег вокруг?

— Нет, — в один голос ответили мы с Кэти.

— Я вижу черный, — серьезно ответила моя сестра.

Глава 37

— Привет, Эрик! Это Бетси. Слушай, не злись, но Лаура и Кэти (неважно, кто это, долго объяснять), ладно, мы думаем, что нашли дом Убийцы-Парковщика, так что идем его проверить. Адрес: 4241, Трэдвэлл-Лэйн, Миннеаполис. Ну, как только получишь сообщение, перезвони. Только у меня звук будет выключен, так мы сможем подкрасться к этому парню, если придется, ты не бесись, если я не отвечу. Ну все, люблю тебя, пока!

— Довольна? — съязвила Кэти. — Теперь можешь пошевелить задом и помочь мне, или еще кому звякнуть надо?

— Эй, ты же смотрела ужастики. Героиня никому не говорит, куда идет. Так бесит! Или если помнит, что у нее есть мобильник, то он всегда разряжен. Или не ловит сеть.

— Или ее жених с кем-то болтает под другой линии и не отвечает, — услужливо подсказала Лаура.

— Заткнись. И убери эту штуку, пока она не понадобится.

— Лучше бы не понадобился, — заметила она — Он разрушает только магию, нормальным людям фиг что делает. Ну, в смысле, просто людям.

— А-а.

Мы припарковались в нескольких кварталах от дома и выбрались из машины.

— Я хотела спросить, — прошептала сестра, пока мы крались в дом. — Я благодарю Бога каждый вечер, что не убила тебя, но, э-э-э, почему мой меч тебя не повредил? Он должен был тебя убить.

Кэти пробежала (в прямом смысле) сквозь сугробы вперед, поторапливая нас: «Ну же, ну же, ну же!».

Я пожала плечами.

— Понятия не имею, куколка. Давай решать по одной крупной проблеме за раз.

— А-а. Верно.

— Теперь помните, — прошептала я, когда мы тайком заглянули в переднее окошко. — Ищите улики. И если женщина здесь, то мы спасем ее.

— А что, если женщины нет, есть только плохой парень? — спросила Лаура.

— Ты же его узнаешь, да? — поинтересовалась я у Кэти.

— Чертовски верно, узнаю.

— Ладно, ну, тогда мы выйдем и позвоним хорошим парням, и подождем, пока они приедут.

— А вдруг он улизнет, прежде чем…

— По одному за раз, хорошо? Мы даже не уверены, есть ли кто дома.

— В гостиной никого, — посмотрела Лаура.

— Одну минуту, — попросила Кэти и проплыла сквозь стекло. Мы спрятались (по-простому, во в дворе), чувствуя себя дурами (я уж точно себя так ощущала), пока она осматривала дом. Потом призрак появилась через гараж и выдала:

— Его тут нет. Но в подвале женщина!

— Открой гаражную дверь, — попросила Лаура.

— Все заперто, — разозлилась Кэти.

— Уверена, я смогу ее поднять, — начала я.

— Но послушайте, — перебила Лаура, — он же увидит!

— Какая разница? Послужит ему уроком, да и напугает заодно. Может, он сделает глупую ошибку.

— Или удерет, и мы его не поймаем.

— Ну, нельзя оставить бедняжку внизу, совсем одну, уверенную, что она скоро умрет.

— Верно, мать твою! — заявила Кэти. — Разбивайте стекло и лезьте сюда! Я могу только летать тут и вопить «Бу-у-у-у-у». Кровь Христова!

Я подняла один кирпич из тех, что обрамляли тротуар, и запустила им в переднее окно. Шум был невероятный. Не говоря уж о бардаке. Кэти и Лаура уставились на меня в шоке.

— Может, это он свалит на соседских мальчишек, — корявенько объяснение, но это все, что я смогла придумать. — Может, он не подумает, что здесь копы, только потому что окно разбито.

— А-а. Хорошо сказано, — Кэти, одобрительно кивнув, уплыла, а Лаура осторожно подтянулась на руках и проникла в гостиную.

— Аккуратней — стекло, — предупредила я ее, и тут же сама порезалась, ругнувшись. К счастью, кровью я истекаю так же, как и читаю: вяло.

— Сюда, вниз! — позвала Кэти и кинулась сквозь закрытую деревянную дверь.

Что самое смешное — я начала привыкать парам от завода, ведь мы добрых двадцать минут наматывали круги в этом районе. Но Кэти была права: он все заглушал. Если парень убивал женщин в подвале, с кухни этого было не учуять. Я даже запах кухни на кухне не могла почувствовать.

Мы с Лаурой заторопились вниз по лестнице, которая, как и ожидалось, была мрачной и пугающей, пока моя сестра не нашла выключатель. Флуоресцентные лампы помигали и включились, а в дальнем конце помещения мы увидели связанную женщину с растрепанными светлыми волосами, ее рот был заклеен строительным скотчем. Про одежду и говорить не стоит — полная разруха.

— ХА! — взвизгнула Кэти. Проскользнув через топку для сжигания дров, она начала выписывать круги в воздухе. — Говорила же, говорила же!

— Все в порядке, — Лаура подходила к жертве. — Теперь вы в безопасности. Э-э-э, сейчас может быть немного больно, — моя сестра сорвала скотч с лица женщины, сообщая ей: — Это как лейкопластырь. Нельзя потихоньку сдирать.

— Он вернется… убьет меня… — выдохнула миссис Скоуман (я предположила, что это была она). — Он сказал, он… с помощью своего особого друга собирается… убить меня…

Она наклонилась, и ее стошнило прямо на туфли Лауры.

— Все хорошо, — сказала моя сестра, поглаживая испуганную женщину по спине. — У вас выдался тяжелый вечер.

— Если бы это были мои туфли, — пробормотала я, обращаясь к Кэти, — я не смогла бы так спокойно отреагировать.

— Ох, твоя сестра просто чудила, — махнула рукой Кэти, проигнорировав секретность моего откровения. — Я знаю ее всего пару дней и уже это выяснила.

— Она не такая, как все, но добрая, — защищая Лауру, ответила я. — Но это не делает ее чуднтй.

— Поверь. Меня такой же убил, так что я узнаю породу.

— Возьми свои слова обратно! Нельзя сравнивать Лауру и Кретина-Парковщика.

— Вы прекратите? — прошипела моя сестра, возясь со скотчем. — Вы пугаете бедняжку миссис Скоуман. И хватит сравнивать меня с Кретином-Парковщиком!

— Я просто хочу выбраться отсюда, — простонала жертва. — Я так хочу выбраться отсюда. Развяжите ноги. Бросьте руки, они не мешают бежать.

И тут я услышала звук.

— Идем, — сказала я сестре. — Он… нам надо уходить.

Кэти метнулась в потолок.

— Что? — спросила Лаура.

Я начала рвать скотч, стараясь действовать аккуратно — что было сложно, ведь я не хотела поранить миссис Скоуман.

— Дверь гаража только что открыли, — выпалила я.

Кэти вернулась в подвал.

— Он здесь! Ой, мама, такой злой. Бормочет что-то насчет усыновленных детей, что бы это ни означало.

— Быстрее, — прошептала миссис Скоуман.

— Пожалуйста, постарайтесь, чтобы вас не вырвало на меня. Если я буду действовать быстрее или сильнее, то могу нечаянно сломать вам руки.

— Неважно! Ломайте ноги! Отрежьте их, если надо, просто вытащите меня отсюда!

— Кэрри? У тебя там друзья внизу, Кэрри?

— О, отлично, — проворчала я. — Предполагаю, прибыл жуткий убийца.

Кэти показала на человека (мне его не было видно, потому что мы находились прямо под лестницей), который спускался по ступеням.

— Время пришло, гребаный подонок, — поприветствовала его призрак, и, черт возьми, мне нравился ее стиль.

— Почему никто не захватил нож? — спросила Лаура, ни к кому не обращаясь.

— Потому что я — охрененная вампирская королева, а ты — дочь дьявола, нам не нужны ножи. Если только, конечно, плохой парень не связывает своих жертв скотчем. Тогда нам хреново приходится.

Ага! Я наконец-то подняла жертву на ноги и начала трудиться над ее руками. Ей пришлось бы бежать мимо убийцы, чтобы выбраться отсюда, поэтому я пихнула ее обратно на пол, когда она, шатаясь, поднялась.

— Все в порядке, — обратилась я к ней. — Мы займемся этим. Мы и правда охрененные… неважно. Я через минуту вас развяжу.

Убийца развернулся и спустился в подвал. Заметил нас (ну, не всех… Кэти не увидел). Удивился, но быстро пришел в себя.

— Кэрри, я же говорил, никаких друзей до выходных.

— Это не мое имя, — прошептала миссис Скоуман, не глядя на него.

Кэти вошла в его грудь и остановилась прямо внутри его тела.

— Урод. Козел. Тиран. Ублюдок, — сообщала она убийце, говоря из его собственной головы. — Неудачник. Девственник хренов. Болван. Дебилоид. Боже, я бы все сейчас отдала, лишь бы иметь тело!

— Это переоценивают, — пробормотала я.

— Поверить не могу, что лицо этого ублюдка видела последним в своей жизни.

— Вы не приемные дети, — удивился психованный крезанутый убийца. — Я думал, это дети с того конца улицы снова разбили мое окно.

— Есть, — выдохнула я, дернувшись. — Что я говорила? А?

— Да, отличная была идея, — огрызнулась Кэти. — И почему мы сейчас не вызываем полицию?

— Зачем ты убил всех этих женщин? — спросила Лаура таким тоном, словно поинтересовалась, почему он выбрал красную машину, а не синюю. — Зачем похитил миссис Скоуман?

— Они же мои, — объяснил тот, словно про рубашки говорил.

Все вели себя спокойно и уравновешенно, и это пугало меня до чертиков. Я так и чуяла неприятности. Тут даже особого таланта не нужно было, учитывая обстоятельства, но я все равно ощущала себя ужом на сковородке.

— Они все мои. Кэрри забыла, так что мне пришлось ей напоминать.

— Псих, — кашлянула я в кулак.

— Ты и правда… — начала Лаура, остановилась и снова заговорила, — …ты и правда душил их, пока они не обделывались, а потом раздевал и смеялся над ними?

— Лаура, он же сумасшедший. От такого не получишь нормального ответа. Посмотри на него!

К несчастью, вид его не помог: выглядел убийца как адвокат по пятницам. Чистая форменная рубашка голубого цвета. Брюки военного образца. Мокасины на ногах. Совсем не выглядел мерзким психом, каким был на самом деле.

И тут он вырыл себе гребаную могилу, сказав:

— Хреново, когда снимаешь лифчик, а там нет приличных сисек. Я не против, что они лгут по другому поводу, но про сиськи надо быть честными, вот что мой отец повторял. А иначе это просто вранье.

И тогда, конечно же, он сразу умер, потому что Лаура наклонилась, подняла полено из штабеля, сложенного рядом, и расколола уроду башку. Я закричала. Миссис Скоуман закричала. Даже Кэти кричала, хотя, по-моему, от радости. Я не радовалась. Я была в аду. Думаю, миссис Скоуман тоже так считала.

Глава 38

Я использовала свои вампирские чары и убедила миссис Скоуман, что она сама сбежала и понятия не имеет, почему умер убийца, или кто его пришил. Я внушила ей, чтобы она сообщила Нику и полицейским адрес душегуба. Мы подумали, что она справится… на ней не было крови Парковщика. Зато Лаура была вся покрыта ею.

— Ладно, — начала я по пути домой. — Я немного волнуюсь.

— Я вышла из себя, — ответила Лаура, глядя в окно. — Признаю первая.

— Чудила! — пропела Кэти на заднем сиденье.

— И вот еще что, — огрызнулась я, глянув в зеркало заднего вида. — Ты должна была исчезнуть и попасть в рай, или куда там люди уходят, после того, как я решила твою проблему.

— Да, знаю, но мне вроде как все это нравится.

— Что?

— Это, — она помахала руками сквозь мою голову. Я вздрогнула, и машина вильнула. — Как меня обманули, а? Повторяй за мной: многообещающая жизнь так рано отнята.

— Да, но… — я деликатно помолчала. — Ты же мертва. Пора двигаться дальше.

— Кто бы говорил. Кроме того, я же тебе помогла, верно? Смогла проникнуть в дом, когда вы все, как придурки, торчали на газоне. Думаю, у меня это будет хорошо получаться. В любом случае, кажется, я тут еще позависаю.

— Ой, Божечки мои.

— Чего?

— Хорошо, что ты с нами! — с напускным воодушевлением заявила я.

— Она все еще здесь? — удивилась Лаура. — Странно.

— Не пытайся сменить тему! Ты убила того парня. Он просто стоял там, а ты его убила!

— Намертво пришила, — согласилась Кэти. — Как большого блондинистого таракана в мотеле. Твоя сестра — чудила, но сейчас я в нее по уши влюблена.

— Ты, не встревай.

— Если подумать, то все это вроде как по моей вине, — призналась призрак.

— Неважно! Лаура, о чем ты думала?

— О том, что я очень-очень-очень разозлилась? И расстроилась, узнав, что он будет разгуливать тут и дышать одним воздухом с моими родителями?

Надо отдать ей должное хотя бы за честность.

— Лаура, вот в чем дело. Не знаю, плохой ли у тебя был месяц, или очередные пророчества из тайных становятся явными, или что еще, но должна признаться, я обеспокоена. Ясно? В смысле, я — вампир и не хожу везде… ладно, хожу, но это абсолютно разные вещи.

— Знаю, что это было плохо, — ответила Лаура, смотря на меня невинными голубыми глазами, — но тебе придется признать, что после сегодняшнего ему будет довольно сложно снимать ремень и душить женщин. Правда ведь? — она почти улыбнулась. Не показалось ли мне, что ее глаза блеснули зеленым?

Я решила, что это мое воображение разыгралось.

Прежде чем я смогла продолжить тему (не то, чтобы я имела хоть малейшее понятие о том, что говорить, не совсем мне об этом судить), голубой мустанг за нами дважды мигнул фарами. Затем авто уютно устроилось у бампера моей машины, а мой мобильник начал вибрировать.

— Мертвым выписывают штрафы за нарушение скорости? — спросила Кэти.

— Это не копы, это мой жених, — я промурлыкала первые несколько строчек песни «Мой парень вернулся», а потом ответила на звонок.

Глава 39

— Эрик, в этот раз был обычный мужик! Меня же не вампиры обманом заманили куда-то, и я не встряла в очередной переворот.

Он заложил руки за спину. Я знала, почему: так он не может меня удушить.

— Почему ты так упорно отвергаешь мою помощь?

— Не отвергаю. Тебя просто никогда нет рядом, когда ты нужен. Хм. Ладно, это звучало гораздо приятнее в моих мыслях… Эй, я же тебе звонила. Не виновата, что ты не отвечаешь на звонки.

— Я мог ответить двадцать секунд спустя! Ты физически не могла подождать чуть меньше минуты?

— Ну, я вроде как хотела, чтобы мы подождали, потому что дело в том… — я разразилась слезами.

— Ох, Элизабет, не надо, — он обнял меня. — Я кричал? Я не извиняюсь за то, что волновался, но объясню: я был обеспокоен, но не зол.

— Не то. Лаура… она убила плохого парня.

— И это… э-э-э… плохо?

— Но как она это сделала? Он даже не напал на… на… Он просто стоял там. И там лежала целая поленница дров, потому что у него есть… была топка, а она наклонилась, подняла кусок дерева и шарахнула его! Я услышала хруст… как его голова раскололась надвое! — я поежилась. — И мозги… ты знал, что они розового и коричневого цвета? Не отвечай, — приказала я, вся в слезах. — И все это вышло наружу. И он просто… умер. А ей все равно! Просто сказала, что вышла из себя.

— Это… причина для беспокойства, — секунду подумав, ответил Эрик. — Должен признаться, я и сам… в свое время доставил много проблем обществу… Но Лаура, кажется…

— Переходит на темную сторону.

— Что-то типа, — согласился он. — Но это можно оспорить, ведь она спасла жизни.

— Точно, с этим можно поспорить. Думаю, Кретин-Парковщик сдвинулся на блондинках с короткой стрижкой, потому что, когда был тинейджером, девушка по имени… неважно, это одновременно жутковато и глупо. А он просто ездил по округе в поисках подходящего типа, в подходящем месте в подходящее время! Скажи, как такое может происходить в нормальном мире? Можно укладывать продукты в машину и десять минут спустя не быть убитой?

— Но вы с Лаурой в нормальном мире, — сообщил Эрик. — Исправляете ошибки.

— Я правда не думаю, что это тактика, которую надо использовать, когда будем говорить с ней об этом, ясно? — я отодвинулась, чтобы посмотреть ему в глаза. — И видишь? Я сразу поехала домой и рассказала тебе все, и теперь мы обсуждаем это как нормальные люди, которые могут говорить друг с другом нормально.

— Ну, я ведь поехал за тобой, чтобы быть уверенным: ты так и сделаешь, — признался он.

— Вот-вот, это как раз то, чем занимаются пары! ОБ-ЩА-ЮТСЯ. Выучи наизусть, Синклер. Тренируйся.

— Считай, я раскаиваюсь, — хотя сам Эрик так не выглядел. — Возвращаясь к теме о твоей сестре…

— Не знаю, что и делать. Что мне сказать ей: убивать плохо? Конечно, плохо, все это знают. И она тоже. Проблема в том, что из-за этого мы выглядим самыми ужасными лицемерами на земле. Не говоря уж о том, что она не бойскаута убила. Она и правда сделала миру одолжение. Так что мне ей скзать?

— Что ты наблюдаешь за ней, — тихо ответил он. — Мы все наблюдаем.

— Думаю, я буду держаться тактики «мы рядом, чтобы помочь».

— Как хочешь. Иди сюда, дорогая, присядь, — он погладил меня по плечам, а я присела на кровать. — Тяжелая была неделя, не так ли?

— Это самая худшая неделя на свете, — захныкала я.

— Ну, в свете нашей новой политики откровенности, у меня для тебя есть новости.

Я вздохнула и склонила голову ему на плечо.

— И кто умер?

— «Стар Трибьюн» взялась печатать твою колонку «Дорогая Бетси».

— Что? — я резко подняла голову. — Было сколько? Две статьи? А я-то думала, что это невозможно! Невозможно, что хоть кто-то мог читать рассылку!

— Вероятно, так и было. Марджори вне себя. Могу тебя уверить, полетят головы. В прямом смысле. Мы подозреваем, что либо один из бухгалтеров «Трибьюн» — вампир, либо весьма предприимчивый человек взломал систему и передал все репортеру.

— Так что… что произойдет?

— К счастью, судя по отзывам, это не воспринимают серьезно. Редактор считает все шуткой, читателям нравится, а вампиры не расскажут правду.

— Так только несколько людей в городе знают, что это настоящая рассылка для настоящих вампиров?

— Да. И поскольку репутация Марджори под угрозой, она горы свернет, чтобы разыскать виновного. Представляю, что ответы мы получим весьма быстро.

— Ну… Думаю, могло быть и хуже.

— Очень скоро так и будет, уверяю тебя.

Я застонала и плюхнулась на кровать.

— Из-за этой «мы-будем-рассказывать-друг-другу-все» неудачи, ты меня теперь наказываешь, да?

— Дорогая, ты знаешь — я живу, чтобы исполнять малейшее твое желание. Прежде я искал способ оградить тебя от проблем защиты расы, но теперь я вижу, что это было лишь жалкой попыткой подавлять тебя. Что ж, эти дни позади! — объявил он, пока я стенала в ужасе. — Поскольку в прошлом я ощущал, что свобода действий — лучшая часть в действиях перед лицом опасности…

— Ой, теперь ты просто всякую хрень выдумываешь, чтобы запудрить мне мозги.

— …теперь все должно быть как на ладони, постоянно.

— Слушай, я поняла, что ты хранишь от меня секреты не со зла. Ты просто не можешь по-другому.

— О, но, начиная с этого момента, могу.

— Я так понимаю, что решение моих проблем за меня доказывает твою пользу.

Он шмыгнул носом.

— Я бы не стал так далеко заходить.

— Ты не можешь по-другому, ты влюбле-е-е-е-ен.

— Перестань. Я собирался рассказать тебе, что Джон почти закончил первый черновик твоих откровений.

— Я думала, что это будет, типа, курсовая.

— Которая становится книгой, дорогая. Триста страниц, по последним подсчетам.

— Ой, он тебе это сказал?

— Возможно, что я заставил Тину порыться в его «Сайдкике», — признался он.

— Как мило! Ну, ничего нового, да?

— Учитывая негативные последствия от того, что «Трибьюн» решило взять твою колонку…

— Почему негативные? Я думала, все решили, что это шутка.

— …я застал Джона одного и убедил его, что он никогда не писал книгу, никогда не думал об этом и никогда не интересовался твоей жизнью.

— Ой, Боже.

— А потом я стер его.

— Ой, Синклер. Ой, мамочки, — я закрыла глаза руками. — Плохая затея.

— Продолжай, — предложил он. — Кричать.

Я попыталась взять себя в руки. Он сделал это из любви.

Запутанной, странной любви, но любви. Он пытается защитить тебя. Запутанным, странным способом.

— Ладно, Эрик, ты плохо поступил. Очень плохо. И я считаю, после всего, что Джон для нас сделал, думаю, тебе следует отменить свои поколдушки.

— Но я же так старался, — объяснил он терпеливо, словно я не понимала, что он сделал, — чтобы быть уверенным, что мальчик все забудет.

— А теперь я хочу, чтобы ты заставил его все вспомнить! Слушай, он провалит экзамены, помимо всего прочего. Ты и правда хочешь, чтобы он рыдал тут, потому что получил двойку по биографии, или как там это называется? И второе: я дала на это согласие. Так что из-за тебя, который влез и все испортил, я выгляжу плохо. Очень-очень плохо.

Синклер долго смотрел на меня.

— Признаю, — наконец сказал он. — Я не рассматривал это в таком ключе. Твоя репутация не должна подвергаться сомнениям. Даже с моей стороны.

Особенно с твоей стороны, но это уже тема для другого разговора.

— Так ты исправишь это?

— Я попытаюсь, — ответил он. — И в духе полных откровений должен признаться, что не уверен, сработает ли это. Я никогда не пытался отменить поколдушки, как ты это называешь.

— Что, за всю свою жизнь ты никогда не ошибался?

Он улыбнулся.

— Да, никто никогда не просил меня возвращаться и исправлять ошибки. Никто не смел.

— Наверное, поэтому у тебя такие проблемы с поведением.

— Наверное, — согласился он и притянул меня к себе.

Я поерзала и села на него сверху.

— Не знаю, как ты, а я уже несколько дней не ела.

— Ты была занята, — откликнулся Эрик, а потом застонал, потому что я дотянулась до его ширинки и расстегнула ее. — Должен сказать, думаю, мне понравится это правило полной откровенности, которое ты ввела… ох… не останавливайся, продолжай…

— Смешной какой, — сказала я.

— Считай это приказом своего короля.

— Умираю от смеха.

Я съехала вниз, стянув его брюки, и еще осободив его от носков. В спешке рвала его трусы-боксеры, пока они не превратились в мелкие кусочки хлопка, взяла его член в руку, отодвинув с дороги, и вцепилась клыками прямо в паховую артерию.

Синклер зажал мои волосы в кулак, едва не причинив мне боли, но не причинив. Эрик был хорош в этом. Подходил к черте, но не пересекал ее. Я попыталась не думать о всей той практике, которую он получил до того, как стал настолько умелым.

Его прохладная соленая кровь наполнила мой рот, и впервые за несколько дней я не была смертельно голодна. Вместо этого я пила из него и ощущала, как его член пульсирует в моей руке, чувствовала, как он сдается, беспомощный, в буквальном смысле беспомощный, пока исторгается на простыни, отдаваясь на мою милость.

Я люблю тебя. Люблю. Люблю.

И самая худшая неделя на свете пришла в норму.

Глава 40

— Слушай, тебе даже не надо идти к флористу, ясно? У меня целый альбом с фото, которые ты можешь посмотреть.

— Дорогая, я полностью доверяю твоему вкусу. Уверен, все, что ты выберешь, подойдет к… милому празднику.

— Ты врешь! Думаешь, что у меня поганый вкус!

— Уверен, — ответил Синклер с совершенно серьезным видом, — что не использовал подобную формулировку.

Тина, Бог знает за чем вошедшая на кухню, резко развернулась.

— Стоять! — заорала я. — У меня к тебе тоже разговорчик.

— Чем могу служить, моя королева? — невинным тоном спросила она. Когда хотела, вампирша могла выглядеть шестнадцатилетней.

— Как насчет того, чтобы не взламывать компьютеры моего друга и не помогать Синклеру уничтожать триста страниц? Как насчет этого?

Тина бросила взгляд на Синклера, который вдруг обнаружил, что «Уолл-Стрит Джорнал» печатает курсы акций. Никакой помощи.

— Слушай, знаю, ты подданная короля… ну, вроде как… и ты думаешь, что не можешь ему отказать, но…

— Дело не в этом.

— А в чем?

— Не только в этом, — поправилась она. — Если быть откровенной, величество, я считаю, что его небольшой школьный проект совсем не к месту. У вас есть враги, знаете ли.

— И не говори.

Я посмотрела на этих двоих, немертвых Тру-ля-ля и Тра-ля-ля.

— В смысле, врагов-людей. Зачем облегчать им работу? Есть разница между ложью и осмотрительностью.

Ага, как будто данная парочка знает эту разницу.

— Слушайте, просто оставь вещи моего друга в покое, ясно? Я уже обсудила это с Синклером, и он исправит эту гипнотическую фигню.

— Да?

— Да, — ответил Синклер газете.

— Любовь, — вздохнула Тина. — Великолепное чувство.

— Тихо, Тина.

— Мой король, — спрятав улыбку, она схватила письма и вышла.

— Так, вернемся к тебе. Которому даже не обязательно выбирать цветы, которые тебе нравятся, да? Просто выбери те, которые просто ненавидишь, терпеть не можешь, а я сделаю так, чтобы они не появились в день знаменательной даты.

— Дорогая, — он перевернул страницу, — я просто не испытываю к цветам особо сильных эмоций.

— Но ты же вырос на ферме! У тебя должны быть предпочтения!

— Милая, у меня есть пенис. А значит, нет предпочтений.

— Когда это разговор зашел о тебе и твоем пенисе? — поинтересовалась Джессика, заходя в дверь, через которую только что вышла Тина. — Просто делай, что она тебе велит, и все быстро закончится. Для всех.

— Спасибо, что так заманчиво расписала это, Джесс.

— Это не заманчиво, Бетс. Ни для кого, кроме тебя, — она вытянула стул и присела. Эрик выглядел заинтересованным.

— Наконец-то, — заметил он, — кто-то произнес это вслух.

— Эрик, она планировала эту свадьбу с седьмого класса. Богом клянусь. Она раньше приносила в школу журнал «Невесты» и показывала мне платья, смокинги, торт, цветы. Она даже выбрала имена своим детям. Она все еще этим занимается.

— Эй, эй, — возмутилась я. — Я уже годами не читаю этот журнал. Год. Полгода. Слушай, вернемся к теме, ладно? Синклер? Ты немного побледнел, это слишком даже для тебя.

— Нет, нет, я в порядке. — он выдавил улыбку. Он выглядел чуток жутковато, пока Джессика все это рассказывала. — Ты понимаешь, после всего… этой свадьбы… ты тоже будешь «Синклер».

О. Боже. Мой. Мне вообще-то удалось вытолкнуть эту огромную проблему из своих мыслей. Это было легко, со всеми-то призраками, копами и серийными убийцами вокруг. Но теперь она верну-у-улась, расплываясь в моей голове огромным пятном. На секунду я была в диком ужасе. А потом взяла себя в руки.

— Нет, не буду. Я сохраню свое имя.

— Нет, не сохранишь.

— Черта с два!

— Ой-ой, — пробормотала Джессика.

— Если придется пройти через весь этот фарс, самое меньшее, что ты, черт возьми, можешь сделать — стать миссис Элизабет Синклер.

— Что такое «фарс»? — с подозрением спросила я.

— Счастливое событие, — ответила Джесс.

— А-а. Ладно. Слушай, Синклер, я понимаю, что при возрасте в миллион лет ты не можешь не быть древней отвратительной шовинистской свиньей. Но сейчас тебе просто надо забыть об этом, потому что на дворе двадцать первый век, если ты не заметил, и женщинам не нужно подавлять свою личность в угоду мужьям.

— Весь смысл женитьбы, — начал Синклер, — это…

Он оборвал себя и наклонил голову влево.

Джессика обернулась и тоже посмотрела. Я не понимала, в чем было дело: там стояла Лаура. Несмотря на последние события, она все еще была желанным гостем в нашем доме.

Сестра отворила кухонные двери и вошла.

— Приве-е-е-ет! Можно войти?

Джессика уставилась на нее.

— Что ты здесь делаешь?

И тут я поняла. Вечер субботы. Лаура всегда посещала мессу в это время. Говорила, что это уберегает ее от неприятностей, плюс на следующий день можно подольше поспать.

Сестра пожала плечами и вытянула стул.

— Ой, ну знаете. Просто… не хотела сегодня идти.

Я пыталась не пялиться, но моя попытка провалилась.

— Впервые в жизни. Твои родители убьют меня! Подумают, что я плохо на тебя влияю.

— Так и есть, — заметила Джесс.

— Подумаешь, неважно. Возможно, пойду завтра.

— Прости, что пялимся, — извинился Синклер. — Просто ты такая… набожная. Удивительно видеть тебя здесь, когда обычно ты… где-то еще.

— Подумаешь, — повторила она, и в этот раз все услышали угрозу.

К счастью (ли?), Демон Джордж выбрал этот момент, чтобы зайти на кухню. Думаю, у нас была вечеринка, просто мне никто не сказал.

— А он что делает наверху? — спросила Джессика. — Подумать только, я чуть не прошла мимо, отказавшись от стакана молока. Посмотрите на все, что я могла пропустить.

— Не знаю, — уставилась я на Джорджа. Он тащил половину пледа, который вязал. Вскочив на кухонный стул, демон выпил весь мой чай (впервые он обратил внимание на что-то, кроме крови), с отвращением выплюнул его на пол и снова начал вязать.

Лаура прокашлялась.

— Я, хм, хочу воспользоваться возможностью, мистер Джордж, чтобы извиниться за… свои действия прошлой ночью. Я задирала вас, потому что злилась на кого-то другого, и это жалкое оправдание. На самом деле, вовсе не оправдание. Так что еще раз — я извиняюсь. Мне очень, очень жаль. И ты прости меня, Бетси, и ты, Эрик, за то, что ударила вашего подданного.

Я пожала плечами, пробормотав «ну, что тут поделаешь», но Синклер, без сомнения привыкший к такому, по-королевски отмахнулся:

— Не думай об этом, Лаура, дорогая. Мы понимаем, что твои действия обычно не вызывают нареканий.

Да. Обычно.

— Ему, кажется, стало лучше после того, как я покормила его, — заметила Лаура.

Я сдержала порыв ударить себя по лбу. Конечно, ему лучше, ага! Ему стало лучше после моей крови — королевской. А что может сделать с ним дьявольская? Возможно, он теперь мои налоговые формы заполнять может.

— Шерсть для этой штуки я купила ему на прошлой неделе, — Джессика уставилась на лавандовый плед, который был размером с мою кровать. — Должно быть, уже заканчивается. Я сбегаю в магазин тканей и возьму еще.

— Красный, пожалуйста, — попросил Демон Джордж.

Хаос. Скандал. И неважно, как мы его упрашивали, сколько умоляли, как часто Синклер приказывал, или сколько просила я, он не сказал больше ни слова.

Глава 40

— Слушай, тебе даже не надо идти к флористу, ясно? У меня целый альбом с фото, которые ты можешь посмотреть.

— Дорогая, я полностью доверяю твоему вкусу. Уверен, все, что ты выберешь, подойдет к… милому празднику.

— Ты врешь! Думаешь, что у меня поганый вкус!

— Уверен, — ответил Синклер с совершенно серьезным видом, — что не использовал подобную формулировку.

Тина, Бог знает за чем вошедшая на кухню, резко развернулась.

— Стоять! — заорала я. — У меня к тебе тоже разговорчик.

— Чем могу служить, моя королева? — невинным тоном спросила она. Когда хотела, вампирша могла выглядеть шестнадцатилетней.

— Как насчет того, чтобы не взламывать компьютеры моего друга и не помогать Синклеру уничтожать триста страниц? Как насчет этого?

Тина бросила взгляд на Синклера, который вдруг обнаружил, что «Уолл-Стрит Джорнал» печатает курсы акций. Никакой помощи.

— Слушай, знаю, ты подданная короля… ну, вроде как… и ты думаешь, что не можешь ему отказать, но…

— Дело не в этом.

— А в чем?

— Не только в этом, — поправилась она. — Если быть откровенной, величество, я считаю, что его небольшой школьный проект совсем не к месту. У вас есть враги, знаете ли.

— И не говори.

Я посмотрела на этих двоих, немертвых Тру-ля-ля и Тра-ля-ля.

— В смысле, врагов-людей. Зачем облегчать им работу? Есть разница между ложью и осмотрительностью.

Ага, как будто данная парочка знает эту разницу.

— Слушайте, просто оставь вещи моего друга в покое, ясно? Я уже обсудила это с Синклером, и он исправит эту гипнотическую фигню.

— Да?

— Да, — ответил Синклер газете.

— Любовь, — вздохнула Тина. — Великолепное чувство.

— Тихо, Тина.

— Мой король, — спрятав улыбку, она схватила письма и вышла.

— Так, вернемся к тебе. Которому даже не обязательно выбирать цветы, которые тебе нравятся, да? Просто выбери те, которые просто ненавидишь, терпеть не можешь, а я сделаю так, чтобы они не появились в день знаменательной даты.

— Дорогая, — он перевернул страницу, — я просто не испытываю к цветам особо сильных эмоций.

— Но ты же вырос на ферме! У тебя должны быть предпочтения!

— Милая, у меня есть пенис. А значит, нет предпочтений.

— Когда это разговор зашел о тебе и твоем пенисе? — поинтересовалась Джессика, заходя в дверь, через которую только что вышла Тина. — Просто делай, что она тебе велит, и все быстро закончится. Для всех.

— Спасибо, что так заманчиво расписала это, Джесс.

— Это не заманчиво, Бетс. Ни для кого, кроме тебя, — она вытянула стул и присела. Эрик выглядел заинтересованным.

— Наконец-то, — заметил он, — кто-то произнес это вслух.

— Эрик, она планировала эту свадьбу с седьмого класса. Богом клянусь. Она раньше приносила в школу журнал «Невесты» и показывала мне платья, смокинги, торт, цветы. Она даже выбрала имена своим детям. Она все еще этим занимается.

— Эй, эй, — возмутилась я. — Я уже годами не читаю этот журнал. Год. Полгода. Слушай, вернемся к теме, ладно? Синклер? Ты немного побледнел, это слишком даже для тебя.

— Нет, нет, я в порядке. — он выдавил улыбку. Он выглядел чуток жутковато, пока Джессика все это рассказывала. — Ты понимаешь, после всего… этой свадьбы… ты тоже будешь «Синклер».

О. Боже. Мой. Мне вообще-то удалось вытолкнуть эту огромную проблему из своих мыслей. Это было легко, со всеми-то призраками, копами и серийными убийцами вокруг. Но теперь она верну-у-улась, расплываясь в моей голове огромным пятном. На секунду я была в диком ужасе. А потом взяла себя в руки.

— Нет, не буду. Я сохраню свое имя.

— Нет, не сохранишь.

— Черта с два!

— Ой-ой, — пробормотала Джессика.

— Если придется пройти через весь этот фарс, самое меньшее, что ты, черт возьми, можешь сделать — стать миссис Элизабет Синклер.

— Что такое «фарс»? — с подозрением спросила я.

— Счастливое событие, — ответила Джесс.

— А-а. Ладно. Слушай, Синклер, я понимаю, что при возрасте в миллион лет ты не можешь не быть древней отвратительной шовинистской свиньей. Но сейчас тебе просто надо забыть об этом, потому что на дворе двадцать первый век, если ты не заметил, и женщинам не нужно подавлять свою личность в угоду мужьям.

— Весь смысл женитьбы, — начал Синклер, — это…

Он оборвал себя и наклонил голову влево.

Джессика обернулась и тоже посмотрела. Я не понимала, в чем было дело: там стояла Лаура. Несмотря на последние события, она все еще была желанным гостем в нашем доме.

Сестра отворила кухонные двери и вошла.

— Приве-е-е-ет! Можно войти?

Джессика уставилась на нее.

— Что ты здесь делаешь?

И тут я поняла. Вечер субботы. Лаура всегда посещала мессу в это время. Говорила, что это уберегает ее от неприятностей, плюс на следующий день можно подольше поспать.

Сестра пожала плечами и вытянула стул.

— Ой, ну знаете. Просто… не хотела сегодня идти.

Я пыталась не пялиться, но моя попытка провалилась.

— Впервые в жизни. Твои родители убьют меня! Подумают, что я плохо на тебя влияю.

— Так и есть, — заметила Джесс.

— Подумаешь, неважно. Возможно, пойду завтра.

— Прости, что пялимся, — извинился Синклер. — Просто ты такая… набожная. Удивительно видеть тебя здесь, когда обычно ты… где-то еще.

— Подумаешь, — повторила она, и в этот раз все услышали угрозу.

К счастью (ли?), Демон Джордж выбрал этот момент, чтобы зайти на кухню. Думаю, у нас была вечеринка, просто мне никто не сказал.

— А он что делает наверху? — спросила Джессика. — Подумать только, я чуть не прошла мимо, отказавшись от стакана молока. Посмотрите на все, что я могла пропустить.

— Не знаю, — уставилась я на Джорджа. Он тащил половину пледа, который вязал. Вскочив на кухонный стул, демон выпил весь мой чай (впервые он обратил внимание на что-то, кроме крови), с отвращением выплюнул его на пол и снова начал вязать.

Лаура прокашлялась.

— Я, хм, хочу воспользоваться возможностью, мистер Джордж, чтобы извиниться за… свои действия прошлой ночью. Я задирала вас, потому что злилась на кого-то другого, и это жалкое оправдание. На самом деле, вовсе не оправдание. Так что еще раз — я извиняюсь. Мне очень, очень жаль. И ты прости меня, Бетси, и ты, Эрик, за то, что ударила вашего подданного.

Я пожала плечами, пробормотав «ну, что тут поделаешь», но Синклер, без сомнения привыкший к такому, по-королевски отмахнулся:

— Не думай об этом, Лаура, дорогая. Мы понимаем, что твои действия обычно не вызывают нареканий.

Да. Обычно.

— Ему, кажется, стало лучше после того, как я покормила его, — заметила Лаура.

Я сдержала порыв ударить себя по лбу. Конечно, ему лучше, ага! Ему стало лучше после моей крови — королевской. А что может сделать с ним дьявольская? Возможно, он теперь мои налоговые формы заполнять может.

— Шерсть для этой штуки я купила ему на прошлой неделе, — Джессика уставилась на лавандовый плед, который был размером с мою кровать. — Должно быть, уже заканчивается. Я сбегаю в магазин тканей и возьму еще.

— Красный, пожалуйста, — попросил Демон Джордж.

Хаос. Скандал. И неважно, как мы его упрашивали, сколько умоляли, как часто Синклер приказывал, или сколько просила я, он не сказал больше ни слова.

Глава 41

— Это третье свидание? Или четвертое?

— Любопытная сучка, — засмеялась Джессика. И в двадцатый раз проверила свои бриллиантовые серьги.

— Да, — уверила я ее, — они все еще там.

Я подкопила, чтобы купить ей подходящий кулон от Тиффани, фирменная голубая коробочка сейчас лежала на украшенной гирляндами каминной полке в гостиной.

Ну, ладно, Синклер мне помогал. Не то, чтобы он был в восторге от Рождества, но ему понравилась идея сделать Джессике шикарный презент. Это был первый подарок от нас двоих.

— Ты похожа на аппетитную рождественскую елку.

— То есть моя задница кажется толстой в этом зеленом платье.

— Нет-нет. Ты только выглядишь так по-рождественски.

— Ты уже сообразила, что подарить Синклеру?

— Да. Я забираю назад свою просьбу не заколдовывать Джона.

— И теперь Джон не будет помнить, что он написал о тебе книгу, — развила мысль Джессика.

— Правильно. То есть, понимаю, это мерзко, но я не могу думать только о себе. Есть компания вампиров, которые рассчитывают, что я за ними присмотрю. Я наконец-то осознала это, когда спасла Джорджа от Лауры. Ладно, несколько дней спустя. Хотя они и не знают, что я о них забочусь, но я обязана это делать. Так что… никакой книги о моей жизни.

— Хорошо, если для тебя именно это означает быть королевой, а ты королева, да будет так!

— Вот именно. Я имею в виду, едва ли получится выйти за Синклера и защищать вампиров, не будучи королевой. Даже для меня это достаточно тупо.

— Тупо — это слишком резкое слово, — рассеянно заметила Джессика, подкрашивая тушью ресницы. — Разве Джон не должен сдать биографию после рождественских каникул?

— Да, — злобно рассмеялась я, — Синклер пишет вместо него. И по-любому, он не может спихнуть это на Тину. История эпохи и жизни Гровера Кливленда[28]. По всей видимости, Синклер был с ним знаком.

Я засмеялась громче. Идеальное наказание!

— Ты еще не разобралась с Лаурой?

— Нет, — я прекратила смеяться. — Не знаю, что сказать, чтобы не показаться сволочью. Думаю… думаю, нам остается только надеяться, что это была ошибка. То есть, ты посмотри, кто ее мать. Она обречена на вспыльчивый характер. И не то чтобы парень этого не заслужил.

— Такова политика партии? Он это заслужил?

— Нет, — почти огрызнулась я, — но это лучшее из того, что я могу сделать. И что-то я не вижу, чтобы Ник расстраивался.

— Возможно большое продвижение по службе, — согласилась Джесс. — И это то, что мы празднуем. Расследование практически закончено. Ник вернется к своим обычным делам. И Убийце-Парковщику конец. И у семьи Скоуман будет прекрасное Рождество.

— При условии, что у миссис когда-нибудь прекратятся кошмары.

— Твой маленький призрак сказал тебе об этом? Вот вуайеристка.

— Я все слышала! — высунулась Кэти и потом снова исчезла, скорее всего, чтобы поворчать (хоть они ее и не могли услышать) на устанавливающих елку ребят. В этом году мы припозднились, и, из уважения к Синклеру и Тине, мы с Джесс и Марком не участвовали в праздничном украшении дома. Пришлось выдержать достаточно серьезную борьбу только чтобы позволить Джессике заказать елку и ее доставку.

Само собой, эти двое будут обходить стороной все восточное крыло дома, пока праздники не закончатся.

— Конечно, если бы ей пришлось выбирать между жизнью и ночными кошмарами, — выбор очевиден.

— Да брось ты. Ты ее спасла. А плохой парень получил свое. И ты выходишь замуж! Возможно.

— Что?

— Ладно, я вполне уверена. И я, наконец-то, трахнусь.

— Это — рождественское чудо, — произнесла я с фальшивым восторгом. — С дьяволом, вампирами и мертвыми серийными убийцами.

— Коммерческий вариант, — согласилась Джесс, подправляя помаду. — Хочешь попозже прокрасться вниз и повесить на дерево крест?

— Нет, лучше не надо. Бедняги, у них и так уже мурашки по коже.

— Боже, вот фраза, которая у меня никогда бы не ассоциировалась с крутыми вампирами.

— С любыми вампирами. В любом случае, подумаем об этом в следующем году. Если они вообще не собираются заходить в комнату, почему бы не повесить там крест?

Джесс засмеялась и набросила на свои костлявые плечи черную кашемировую шаль.

— Хорошее замечание. А теперь, по шкале от одного до десяти, где один — твоя крысиная задница, а десять — Холли Берри…

— Девять и шесть десятых. Определенно.

— Какая же ты лгунья, девочка моя, — Джессика поцеловала меня, оставив оранжевое пятно на щеке, и в облаке «Шанель» выплыла из комнаты.

Глава 42

«Я колпак нахлобучил, а мама — чепец…»[29] И это все, что я знала, к сожалению. Моя мама могла прочитать весь стих наизусть, все двадцать куплетов, или сколько их там. Джесс, Марк, Джон и я собирались к ней завтра, на ужин в Сочельник. Тогда она мне его и расскажет.

Я закрыла дверь своей — нашей — спальни за собой и увидела Синклера, запутавшегося в простынях, посередине кровати.

— Она здесь, да? — спросил он. — Я чувствую. Тянет из меня силу.

— О, Боже, детский сад какой-то! Это просто елка. Не ядерная бомба.

Он вздрогнул.

— Для кого как.

— Она даже не такая большая! — я показала жестом на уровень талии. — Вот такая. Нам пришлось убрать часть украшений обратно на чердак.

— Ее уберут послезавтра, верно?

— Ее только что поставили! Ой, пока не забыла, не думаю, что ты хочешь пойти на ужин в честь «сам-знаешь-чего» завтра к моей маме.

Он скривил лицо, словно почуял плохой запах.

— Твоя мама — очаровательная женщина, во всем, и в нормальной ситуации я был бы в восторге.

— «Спасибо, но нет, спасибо», верно?

— Я не выйду из этого дома до двадцать шестого числа.

— Ну вы все даете! Клянусь.

— Ты никогда не поймешь, что одновременно изумительно и страшно.

— Ага. Ты, наверное, слишком напуган, чтобы использовать кое-что, да?

Он изогнул бровь.

— Не настолько напуган.

Эпилог

— Спасибо, что расгипнотизировал Джона, — лениво заметила я. Гораздо позже.

В его груди что-то зарокотало под моей головой, когда он засмеялся.

— Это напомнило мне — моя курсовая по президенту Кливленду почти готова.

— Ха! Так тебе и надо. Спасибо.

— Есть одна маленькая проблема.

— Насчет курсовой?

— Нет. Боюсь, по другому делу.

— Нет маленьких проблем, красавчик. Выкладывай.

— Мы с Тиной везде искали, удалили все, что могли. Но, кажется, Джон отпечатал копию книги, прежде чем я к нему пришел. Он что-то с ней сделал. Мы не уверены, что именно.

— Почему мне не нравится, к чему это ведет?

— Если я спрошу его, залезу к нему в голову и спрошу его, это может подвергнуть риску…

— Те следы, которые ты уже оставил, — мрачно закончила я. — Ты считаешь, он уже сдал работу профессору?

— Я… надеюсь на это. Потому что в противном случае, манускрипт книжных размеров о наших жизнях пропал. И если твою колонку будут печатать, а кто-то увидит книгу…

— Ну… когда-нибудь она найдется. Он же делал ее для занятий, не по злому умыслу или вроде того. Верно? Синклер? Верно?

— Возможно.

И это самое близкое к признанию мистера Зануды в том, что ничего не произойдет.

— Запоминающееся название, — заметил он, когда мы оба почувствовали, что солнце встает в день Сочельника. — «Бессмертная и незамужняя».

— Хреновое название, — проворчала я, и наступило утро, все потемнело, и я отправилась туда, куда уходят вампиры, когда не бегают по магазинам за подарками на Рождество.

Примечания

1

Макстоп — Макдональдс, в котором можно заказать еду, не выходя из машины — (прим. переводчика).

(обратно)

2

e-bay — популярный интернет-аукцион.

(обратно)

3

Пьюрел — дезинфицирующая жидкость.

(обратно)

4

Распродажи образцов (sample sales) — распродажи товаров достаточно высокого качества за часть их стоимости. Проводятся, чтобы избавиться от образцов будущих коллекций или излишка товаров, или для привлечения в магазин новых покупателей. Ассоциируется с индустрией моды.

(обратно)

5

UPS (United Parcel Service, Inc.) — самая большая в мире компания по доставке пакетов, посылок и т. д.

(обратно)

6

Кей-март (Kmart) — сеть универмагов сниженных цен в США.

(обратно)

7

ПМС — предменструальный синдром.

(обратно)

8

Уолл Стрит Джорнал — популярная ежедневная газета, освещает международный бизнес и бизнес США, финансовые новости, рынок ценных бумаг и др. Названа в честь улицы «Уолл Стрит» — центра финансового района Нью-Йорка.

(обратно)

9

«Джоки» — Товарный знак мужского, женского и детского нижнего белья производства компании «Джоки интернэшнл», г. Кеноша, шт. Висконсин.

(обратно)

10

дословно «закадычный друг» — мобильные устройства, которые выпускаются оператором T-Mobile. Они обладают характерным дизайном со сдвигающимся дисплеем, скрывающим QWERTY-клавиатуру, и предназначаются преимущественно для обмена сообщениями.

(обратно)

11

Payless — Американская компания по продаже очень дешевой обуви. Сеть Payless объединяет 4,5 тыс. магазинов более чем в 10 странах — в США, Канаде, Центральной Америке и на Ближнем Востоке. Она была основана в 1956 году в штате Канзас и прославилась линией недорогих кроссовок Pro Sprints с застежками-липучками вместо шнурков.

(обратно)

12

I Dream of Jeannie — сериал 1965 года.

(обратно)

13

«Wheaties» — компания, выпускающая готовые завтраки. Начиная с 1958 года на коробках Wheaties появляются самые знаменитые и успешные спортсмена США, а главным образом эти хлопья знамениты своим рекламным лозунгом — «Завтрак чемпионов!»

(обратно)

14

Довольно известный безалкогольный коктейль. Можно сказать: классика! Назван в честь Ширли Темпл, американской детской кинозвезды.

(обратно)

15

Hilton Hotels — крупнейшая в мире сеть отелей.

(обратно)

16

Filene's Basement — крупная сеть универмагов в США.

(обратно)

17

англ. Minnesota Vikings — профессиональный футбольный клуб, выступающий в Национальной футбольной лиге. Команда была основана в 1961 году.

(обратно)

18

no se — нет, исп.

(обратно)

19

donde est el barсo — как пройти к кораблю, исп.

(обратно)

20

не за что, исп.

(обратно)

21

Забирающий жизни — триллер с Анджелиной Джоли в главной роли. Краткий сюжет: неуловимый серийный убийца в течение двадцати лет подряд присваивал себе личности своих жертв. За расследование очередного убийства берется агент ФБР Иллиана Скотт — Анджелина Джоли. Ей необходимо узнать, что движет изощренным преступником, чтобы предугадать дальнейшие шаги маньяка и «перекрыть ему кислород». Но каким-то непостижимым образом убийца знает об отважной агентессе гораздо больше, чем та себе представляла…

(обратно)

22

Violent Criminal Apprehension Program — Отдел ФБР по задержанию особо опасных преступников, совершающих жестокие убийства/преступления, обычно в отделе составляют психологический портрет убийцы с помощью компьютерных программ, анализирующих действия преступника — прим. переводчика.

(обратно)

23

— сеть мотелей в США.

(обратно)

24

Sidekick — культовый мобильный (смартфон) для миллионов подростков (и не только для них) с выдвигающимся экраном и выходом в Интернет. Ислользуется подростками в основном для общения в чатах\ различных мессенджерах.

(обратно)

25

в оригинале Egg Beater — название американского бренда, который продает пакеты с яичными белками для использования в кулинарии и просто для еды — прим. редактора.

(обратно)

26

система, когда каждый член какой-либо группы выбирает наугад другого члена и дарит ему подарок определенной стоимости. Так что каждый участник покупает один подарок и получает один подарок, не зная, от кого он его получит.

(обратно)

27

Додж Стратус (Dodge Stratus) впервые в качестве прототипа был представлен в Детройте и Лос-Анджелесе в январе 1994 года. Этот седан среднего класса является преемником модели Spirit. Он стал одним из первых массовых Автомобилей корпорации Chrysler (Крайслер), сконструированных по схеме «cab-forward», т. е. с салоном, сильно сдвинутым вперед. Stratus имеет передний привод и поперечное расположение двигателя.

Экстерьер Автомобиля не потрясает какими-либо «архитектурными» изысками и, скорее, ближе к европейской школе дизайна. Модель выгодно отличается законченностью и выразительностью линий. Капот почти плавно переходит в лобовое стекло, оригинальная форма бампера прекрасно сочетается с узкими фарами. Словом Додж Стратус (Dodge Stratus) получил весьма привлекательный спортивный вид.

Салон Додж Стратус (Dodge Stratus) не слишком просторный. Большая часть отделки пластмассовая, обшивка дверей довольно жесткая, интерьер выглядит очень просто и демократично. Сиденья имеют три регулировки, в том числе и по высоте.

Панель приборов достаточно аскетична — всего четыре аналоговых прибора. Все контрольные лампочки скрыты под черным матовым стеклом и зажигаются только при запуске двигателя или при срабатывании соответствующего датчика.

В серийное оснащение вошли центральный замок, электропривод наружных зеркал, ABS на передние дисковые тормоза (задние — барабанные), две подушки безопасности, кондиционер и электростеклоподъемники.

Линейка силовых агрегатов состояла из двух 4-цилиндровых двигателей (2,0 л/132 л. с и 2,4 л/152 л.с.) и одного 6-цилиндрового двигателя рабочий объем 2,5 литра мощностью 170 л.с. Премьера второго поколения Додж Стратус (Dodge Stratus) состоялась на Автосалоне в Чикаго зимой 2000 года.

(обратно)

28

Кливленд (Cleveland) Стивен Гровер (18.3.1837, Колдуэлл, штат Нью-Джерси,‒ 24.6.1908, Принстон, штат Нью-Джерси), государственный деятель США. По образованию юрист. Принадлежал к Демократической партии. Президент США в 1885-89 и 1893-97. При нём был восстановлен золотой стандарт (1893) и принят протекционистский тариф (1894). Правительство К. проводило жёсткую антирабочую политику. В международных делах К. следовал идее панамериканизма.

(обратно)

29

Клемент Мур, «Ночь перед Рождеством»:

Рождество на пороге. Полночную тишь потревожить не смеет даже юркая мышь. Стайка детских чулок, как положено, чинно Санта Клауса ждёт у решетки каминной. Ребятишкам в уютных и мягких кроватках снится сахарный снег и Луна-мармеладка. Я колпак нахлобучил, а мама — чепец: взрослым тоже пора бы вздремнуть наконец… Вдруг грохот и топот и шум несусветный, и крыша откликнулась гулом ответным. Сна как не бывало — а кто бы заснул? Я ставни открыл и окно распахнул. Играя в гляделки со снегом искристым, Луна озаряла сиянием чистым (я так и застыл у окна в изумленье)… чудесные санки и восемь оленей. За кучера — бойкий лихой старичок. Да-да, это Санта — ну кто же ещё мог в крохотных санках орлов обгонять и басом весёлым оленям кричать: Эй, Быстрый! Танцор! Эй, Дикарь! Эй, Скакун! Комета! Амур! Эй, Гроза и Тайфун! Живей на крыльцо! А теперь к чердаку! Наддайте! Гоните на полном скаку! Как лёгкие листья, что с ветром неслись, взмывают, встречаясь с преградою, ввысь — вот так же олени вверх сани помчали. (Игрушки лишь чудом не выпадали!) Раздался на крыше грохочущий звук — диковинных звонких копыт перестук. Скорее, скорее к камину! И вот наш Санта скользнул прямиком в дымоход. Одетый в меха с головы и до пят (весь в копоти Сантин роскошный наряд!), с мешком, перекинутым через плечо, набитым игрушками — чем же ещё! Сияют глаза, будто звёзды в мороз, два яблока — щёки и вишенка-нос. Улыбка — забавней не видел вовек! Бела борода, словно утренний снег. И сразу дымком потянуло табачным: он старую трубку посасывал смачно, а кругленький толстый животик от смеха как студень дрожал — доложу вам, потеха! Забавный толстяк — просто эльф, да и только! Не выдержав, я рассмеялся до колик. (Вначале слегка опасался смеяться, но звёздочек-глаз разве можно бояться?) Не молвив ни слова, он взялся за дело — чулки у камина наполнил умело, кивнул, пальчик пухленький к носу прижал (мол тихо! молчи!) — и в камине пропал. Раздался его оглушительный свист — И восемь оленей как птицы взвились, лишь ветром слова до меня донесло: «Всех-всех с Рождеством! Я вернусь! Добрых снов!»

Пер. с англ. Ольги Литвиновой

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Эпилог X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?